Спасение Драко Малфоя

Именно во время рождественских праздников его сомнения переросли в уверенность. Он сомневался и раньше, но понимание истины, подкреплённое конкретными доказательствами, с сокрушительным ударом обрушилось на него спустя несколько дней после приезда из Хогвартса.

Ему исполнилось семнадцать, и после окончания Хогвартса он получит метку. Поэтому отец взял его на ежегодный Рождественский Пир Пожирателей смерти. Три дня. Три дня среди диких криков, брызг крови и других физических жидкостей. Он ощущал затихающий пульса вырванных из груди сердец… видел изнасилованных детей… наблюдал за пытками детей и женщин, которые умоляли оставить жизни их детям, … выполнял приказы. Только сильное желание жить заставило его скрывать свои истинные чувства.

На четвёртый день они с отцом аппарировали домой. Его отец решительно направился к спальне, утомлённый и пресыщенный. Сам же он поспешил к ванной, где воздал должное белому фарфоровому богу, и где, наконец, он мог кричать.

Он думал о самоубийстве, но это не было достойным выходом из ситуации.

Это было время, когда Драко Малфой понял, что ему нужен план. Он не мог, не хотел становиться Пожирателем смерти. Не то, чтобы он заботился о магглах и гразнокровках — они были просто ненужным мусором. Но, чёрт побери, по его мнению, такими были около девяноста процентов Пожирателей Смерти, и никто не собирался расчленять всех их! Опять же, Тёмный Лорд действительно был иногда таким.… Это было совсем другое. Тёмный Лорд был жутким и уродливым — и Драко совершенно не нравилось то, как Он смотрел на него. Так, как будто юноша был одной из жертв — магглов. Так, как будто Тёмный Лорд хотел распять Драко на алтаре, насадив его на свой, странно похожий на змею, член. Тот был слишком узким, изогнутым в сторону и специфической S-образной формы. Он был похож на гриб, насаженный на слишком маленькую ножку. Тёмный Лорд он или нет, но, во имя Салазара, эта вещь никогда не коснётся его! Ни в коем случае! Нет! Ни Империус, ни Круциатус, ни Авада Кедавра не заставят его принять этот мерзкий гриб Тёмного Лорда в его рот, задницу или любое другое непредвиденное углубление на его теле!

Так что он должен был выбрать что-то одно: умереть, скрыться или перейти на другую сторону. Он уже отказался от самоубийства. Слишком мало останется людей, которые бы вспоминали его. Смерть и забвение в течение нескольких лет были бы бессмысленными. Скрыться было невозможно: он принадлежал к семье Правой руки Тёмного Лорда — простое заклятие крови с лёгкостью укажет на него. Переход на другую сторону — сторону, которая по-идиотски была уверена в своей правоте — даже не рассматривался, но тут у него всё же был шанс.

Впрочем, он нуждался в серьёзной причине для перехода на сторону соперников. В причине, которой другая сторона поверит без вопросов. Он не собирался провести остальную часть своей жизни под наблюдением и подозрительными взглядами. Мерлин, и так первые семнадцать лет были достаточно плохими.

Хммм. Он мог бы симулировать неземную любовь к Гарри Поттеру. Фырканье. Или, возможно, к любимице Поттера, грязнокровке. Эта мысль чуть не заставила его вырвать. Он мог бы сказать, что Люциус издевался над ним всю его жизнь, и это вызовет к нему некоторую симпатию. Но тогда они, вероятно, захотят, чтобы он рассказал об этом больше и жаловался, оплакивая свою трагическую судьбу. Как будто он собирался говорить с ними больше, чем это было необходимо! Проклятье, должно же быть что-то, что он сможет придумать, что-то достаточно правдоподобное, что могло бы заставить его всё бросить, но не требовало бы постоянного подтверждения.

Тут Драко Малфой улыбнулся. В его сознании возник и засиял волшебными огнями ПЛАН. Безупречный План. Совершенный План.

Он вскочил и поспешил к личной библиотеке Люциуса.

Гарри Поттер допил свой тыквенный сок, попрощался с друзьями и оставил Большой зал, торопясь на отработку. Чёрт бы побрал Малфоя и его придурков Кребба и Гойла! Кребб сделал подножку Гермионе. Драко рассмеялся, и следующим, что помнил Гарри, была профессор Макгонагал, которая растаскивала их и назначала отработку с Филчем. Было очень грустно сознавать, что он провёл в Хогвартсе почти семь лет, постоянно подвергаясь нападениям со стороны Волдеморта и одерживая победу в стычках с ним, и всё же до сих пор плясал под дудку Малфоя. Проклятье! Пытаясь смириться с мыслями о том, что он — Мальчик-Который-Выжил и любимая цель Волдеморта, он как-то незаметно для себя стал неравнодушным к Малфою. И он ничего не мог с этим поделать. Малфой мог быть мерзавцем, но он был очаровательным мерзавцем, и, как и Гарри, играл за обе команды. Не то, чтобы Гарри часто этим занимался. Хорошо, он вообще этим не занимался. Хорошо, это тоже не совсем так, но он уже целовался с представителями обоих полов, и пока не определился со своей принадлежностью.

Поттер услышал шаги позади и боковым зрением мельком увидел вспышку платиновых волос. Оба мальчика тихо шли на свою отработку.

— Палочки! — потребовал Филч. И они их отдали.

— Теперь уберите тут, — сказал Филч и открыл дверь в чулан. Госпожа Норрис зашипела на мальчиков, и дверь за ними захлопнулась.

Комната была вся затянута паутиной. Гарри снял мантию, схватил веник и начал обметать верхние полки. Малфой, как он заметил боковым зрением, взял ковш и тряпку и начал убирать противоположный угол комнаты.

— Из тебя бы вышел хороший домовой эльф, — услышал Гарри свой собственный голос, и это его сильно удивило, поскольку он планировал полностью игнорировать другого мальчика.

— Auta migula orgi, — пробормотал Малфой.

— Что ты сказал?

— Заткнись, Поттер!

Гарри вдруг почувствовал сильную дрожь и, не осознавая этого, сделал шаг по направлению к Малфою.

— Заставь меня замолчать.

Малфой его отпихнул.

— У нас уже и так неприятности. Возвращайся туда, где был, и скоро мы сможем уйти отсюда.

— Ты теперь мне говоришь, что я должен делать?

— Пошёл вон, Поттер!

Тут Гарри запаниковал, поскольку его тело наклонилось вперёд и прижалось губами к губам Малфоя, вторгаясь языком в тёплый, открытый рот. Нижняя часть его тела также придвинулась ближе, двигаясь против Малфоя наводящим на размышления способом. Что, чёрт возьми, происходит?

Его первой мыслью было то , что он подвергся заклинанию Империо , и он попробовал скинуть его, как уже делал в классе. Однако он не смог остановиться. Ни тогда, когда расстёгивал и разрывал рубашку Малфоя. Ни тогда, когда Малфой начал сопротивляться, и он ударил слизеринца по голове. Ни тогда, когда смеялся над тем, как Малфой отпрыгнул к двери и обнаружил, что она заперта. Ничего не остановило его, когда он расстегнул молнию на своих брюках и без подготовки вошёл в сухую задницу Малфоя. Ничего не могло убрать усмешку с его губ, когда пальцы Малфоя беспомощно скребли каменный пол, а сам слизеринец стоял на коленях, ушибленных и кровоточащих, пока Гарри кончал в него. Он не мог перестать смеяться в ухо Малфоя, в то время как его ногти погружались в тонкую белую кожу и зубы оставляли кровавые следы от жестоких укусов.

Когда, наконец, Гарри смог управлять своим телом, Малфой тихо всхлипывал перед ним на полу. Он отшатнулся от Малфоя с поспешностью, от которой закружилась голова, и в ужасе смотрел на следы спермы и крови на теле слизеринца.

— Малфой, — прошептал он. Поттер мягко заставил Малфоя перевернуться на спину и ошеломлённо уставился в серые глаза.

— Почему? — хриплым голосом спросил Малфой.

Голос слизеринца, вероятно, осип от криков. Сильных криков.

— Это был не я. Я… я пробовал остановиться. Я действительно пробовал. Я не стал бы… Мерлин, Малфой, я не мог…

— Ты это сделал.

Гари покачал головой, возражая.

— Нет. Что-то должно было послужить причиной. Империус или…, — его голос замер. — Ты! Ты сделал это!

Малфой побледнел ещё сильнее. Его серые глаза вспыхнули.

— Что я сделал, Поттер? Я сам себя изнасиловал?

— Да! То есть, нет, но ты, наверное, использовал какое-то заклятие или что-то вроде того. Я слышал, как ты что-то бормотал, и после этого я не смог остановиться. Я не мог остановиться. Что ты сказал? Что ты сделал?!

— Это не заклятие, — голос слизеринца звучал искажённым хриплым кричащим шёпотом, который красноречиво сочетался с влажными дорожками от слёз, блестевшими на щеках.

Он заставил кричать Драко Малфоя!

— Это было эльфийское оскорбление. Auta migula orgi. «Иди, поцелуй орка». Я, я… самостоятельно изучаю магию эльфов. Некоторые вещи легче говорить на эльфийском. Я ничего не делал. Посмотри на меня, Поттер. Это то, что я сделал бы сам себе? — слизеринец вытянул перед собой окровавленную, распухшую руку.

Гарри вздрогнул.

— Сначала мы должны отправиться в больничное крыло.

— МЫ ничего не должны делать!— шипел Малфой. — Ты уже достаточно сделал.

Гарри печально кивнул.

— Тогда я иду к Дамблдору. Я слышал, что Азкабан прекрасен в это время года, — саркастично добавил он. Юноша попробовал открыть дверь, надеясь, что на неё не наложены временные чары и им не придётся ждать Филча, чтобы выйти.

— Подожди. Мы не можем идти через весь замок в этом, — сказал Малфой, медленно поднимаясь на ноги и давая понять Гарри, что они оба были наполовину раздеты. Тот вспомнил, как жестоко срывал одежду Малфоя, разрывая прекрасную ткань зубами и пальцами. Он использовал рубашку Малфоя, чтобы зафиксировать его руки позади спины. Гарри посмотрел на распухшее плечо Малфоя. Оно, без сомнения, было сломано. Он помнил, как задрал рубашку вверх, прижимая коленом Малфоя к полу, чтобы свободной рукой расстегнуть молнию на своих брюках. О Боже! Сколько раз он напал на Малфоя? Сколько раз Малфой пробовал отползти от него, когда был притянут назад и изнасилован снова? Он смотрел на тонкое тело перед ним. Места ушибов уже потемнели. Они налились кровью и были в грязи. Шишка в центре бледного лба напоминала о том, как он дважды ударил головой Малфоя об пол. Возле сосков слизеринца были видны следы зубов. Возле сосков? Когда он… перед ним предстало воспоминание о том, как он швырнул Малфоя на спину, чтобы войти в сухое и напряжённое отверстие. Да, ушиб от этого удара был виден. Вероятно, ниже синяка было сломано ребро.

Его взгляд скользнул по дорожке светлых, прекрасных волос, ведущих к бледному члену Малфоя, мягко висевшему в гнезде спутанных, платиновых завитушек, цвет которых стал розовым от крови. Гарри смотрел до тех пор, пока Малфой не прикрылся руками. Он поднял взгляд и обнаружил, что серебряные глаза сосредоточили свой взор на полу, как будто Малфой был раздавлен и унижен.

Гарри затошнило.

Он оделся и помог Малфою надеть те лохмотья, в которые превратилась его одежда. Одежда слизеринца сумела скрыть большинство повреждений. Гарри во второй раз пошёл к двери. Малфой снова остановил его.

— Поттер.

Гарри ждал проклятий и осуждений.

— Ты не был…собой.

— Да, не был, — согласился Гарри, не понимая смысла утверждения Малфоя. Тот находился в шоке? Он смог бы сам добраться до больничного крыла? Возможно, он должен сначала помочь слизеринцу, и лишь затем идти к Дамблдору?

— Ты хочешь сделать это снова?

Гарри яростно качнул головой. Он скорее кастрировал бы себя, чем позволил бы снова произойти такому. Должны же быть какие-то заклятия, чтобы остановить человека от …

— Тогда давай оставим всё, как есть. Ты не будешь больше так делать, а я ничего не скажу.

На мгновение в нём затеплилась надежда. И тут же умерла.

— Тебе нужна медицинская помощь, Малфой. Я…Ты ранен,— сам он имел лишь основные простейшие навыки заживления. Тут он не мог помочь. Скорее всего, у Малфоя были и внутренние повреждения.

Малфой пожал плечами.

— Я скажу мадам Помфри, что не знаю, кто напал на меня. Что я возвращался с отработки с тобой и подвергся нападению в коридоре.

— Почему? — потребовал ответа Гарри. Ведь это происшествие могло навсегда избавить Малфоя от него. Малфою что, не надо этого? Ведь он всегда хотел…

— Ты действительно думаешь, что я хочу, чтобы люди знали, что ты изнасиловал меня, Поттер? Что я не смог защититься от тебя? Что я не смог остановить тебя и ты… Нет, моё решение подходит нам обоим. Мы забудем то, что здесь произошло. Мы очистим эту дурацкую комнату. И вернём наши палочки. Тогда ты вернёшься в свою гостиную, будешь жаловаться на отработку и ляжешь спать. Это всё, что ты должен сделать.

— Но разве мы, или, я хотел сказать, я, не должен выяснить причины происшедшего? Кто-то или что-то заставило меня действовать против моего желания, — спорил Гарри, — я должен знать, что это было.

— Мне плевать на то, что ты хочешь, Поттер! Я здесь жертва. Я тот, над кем все будут смеяться, если об этом станет известно. Мой отец проклянёт меня. Ты должен мне молчание!

Гарри понурил голову. Малфой был прав. Он был должен ему.

— Но…я должен знать, не опасен ли я для других студентов. Что бы было, если бы я сегодня был с Джинни или Гермионой, или…

— Если бы ты изнасиловал их, это было бы намного хуже, я полагаю? — издевался Малфой.

— Я не это имел в виду!

— Что тогда?

Гарри смотрел куда-то в сторону.

— Лучше изнасиловать мальчика, а не девочку? Лучше изнасиловать слизеринца, а не гриффиндорца? Лучше изнасиловать врага, а не друга?

Подавленный, Гарри ударил кулаком в стену. Он даже не почувствовал боли, но заметил, как вздрогнул Малфой. Слизеринец теперь действительно сильно боялся его. Это должно было сделать его счастливым. Но не сделало.

— Сиди здесь. Я закончу убирать комнату, — он привык справляться и с большим объёмом работы на Прайветт Драйв даже с меньшим количеством средств для уборки.

— Я думаю, что предпочту постоять, — миролюбивым голосом ответил Малфой.

Гарри скривился и начал работать.

* * *

Драко провёл ночь в больнице. Он рассказал свою историю о нападении на него в коридоре Помфри, Снейпу и Дамблдору. Ему дали обезболивающее и сонное зелья. Его однокурсникам сказали, что он повредил руку осколком при выполнении отработки.

Несмотря на то, что Драко выпил сонное зелье, он проснулся рано и наблюдал за восходом солнца, которое знаменовало для него, как он надеялся, начало новой жизни.

* * *

В гриффиндорской башне Гарри Поттер сказал своим друзьям, что очень устал, и рухнул в кровать после длительного и довольно горячего душа. Он долго не мог заснуть, и после того, как все прекратили ворочаться и уснули, он прокрался из общежития в комнатку на вершине башни. Там он закрыл глаза и позволил лишь одной слезе скользнуть вниз по его щеке, поскольку принял факт, что с сегодняшнего дня он был не только Мальчиком-Который-Выжил, но и Мальчиком-Который–Стал-Насильником.

Это подстроил Волдеморт? Но почему Малфой? Конечно, если бы Волдеморт хотел попробовать сломить его, он выбрал бы Гермиону или Джинни, или даже Рона. Или он хотел добиться его исключения, а гордость Малфоя была тем, на что он не рассчитывал? Вероятно, как только станет известно, что Малфой не обвинил его, он получит сову от своего дорогого папы. Скорее всего, так и будет!

Возможно, дело было вовсе не в Гарри? Может, дело в Малфое? Его ненавидела большая часть школы, а среди слизеринцев постоянно шла борьба за лидерство. Возможно, главной целью была атака на Малфоя, а не тот, кто её совершил. Вероятно, кто-то, изнасилованный Малфоем, хотел таким образом отомстить. И выбрал Гарри для мести.

Или эта месть была делом рук самого Гарри? Он действительно изо всех сил старался остановиться? Не было ли в нём крохотной частицы, которая наслаждалась подчинением Малфоя, его криками и слезами? Малфой был врагом. Возможно, какая-то часть его решила поставить Малфоя на место, оскорбить его, унизить…

Гарри наблюдал за восходом солнца и мечтал о том, чтобы этот день принадлежал его вчерашнему миру, а не сегодняшнему.

Когда Драко встал с кровати, он почувствовал, как его тело скрутила судорога. И вместо того, чтобы пойти в ванную и принять утренний душ, он свернулся на пуховом одеяле и закусил губу, чтобы удержаться от крика. Постепенно мускулы живота расслабились. Драко вспомнил прошедшие два месяца.

Он с твёрдой уверенностью мог сказать, что удивил Поттера, когда на следующий день появился на зельях спокойный и почти здоровый. Он также мог отметить, что Поттер удивлялся ещё больше, когда дни пролетали один за другим, и никто ни о чём не спрашивал его. Их отношения, его и Поттера, стали спокойными. Оба игнорировали друг друга. Не было стычек, не было бессмысленных словесных перепалок, не было угроз в адрес бывшего недруга. Ни один из них не показывал, что знает о существовании другого, но время от времени Драко чувствовал на себе взгляд Поттера и знал, что если бы друзья этого паршивца больше о нём заботились, то они смогли бы заметить чувство вины, явственно проступающее на лице Золотого мальчика. Но Грязнокровка и Уизел были заняты своими собственными мелкими проблемами и ничего не замечали. Или не хотели замечать.

На него упала тень, и Драко перевёл взгляд на Кребба и Гойла, стоящих возле его кровати.

— Идите завтракать, — сказал он. — Я думаю, что подцепил грипп. Сейчас многие им болеют. Я буду в больничном крыле, если меня кто-то будет искать.

Он подождал, пока они уйдут, а потом с трудом принял вертикальное положение и стал одеваться. Его тело сотрясали ритмичные судороги, но при правильном дыхании боль была уже не такой сильной. К счастью, он провёл своё исследование и ожидал этого. Если бы не это, то к настоящему времени он бы уже сильно паниковал. У него не было времени на другой план.

Драко пошёл в больничное крыло, ненадолго остановившись перед дверью, чтобы подготовиться и принять нужный ему вид. Беспокоящийся, но храбрый. Таким он сейчас хотел казаться.

— Мистер Малфой?

Он посмотрел на ведиведьму и сглотнул.

— Госпожа Помфри, — начал он, после чего позволил одной из судорог проявиться в полную силу. Он обхватил себя руками.

— Ах, ещё один случай гриппа. Если бы только я могла заставить детей приходить ко мне раньше, чем всё это начнётся, я…, — она остановилась, когда слизеринец покачал головой. Тогда она нахмурилась, поскольку он позволил беспокойству отразиться в его глазах.

Он ещё сильнее обнял себя руками и опустил глаза.

— Я — прародитель, госпожа.

Помфри задохнулась:

— Вы уверены, мистер Малфой?

— В том, что я прародитель — да. В другом — нет. Именно поэтому я пришёл к вам.

Она указала ему на свободную кровать.

— Вы должны были сказать это… раньше.

— Той ночью я слишком плохо соображал, — сказал он угнетённым и смущённым голосом. Она с состраданием кивнула. — А потом…, ну, в общем, я даже не хотел думать, что это возможно. Худшее уже произошло. Уже ничего нельзя было изменить.

Она сочувственно сжала его плечо и достала палочку. Выполнив несколько точных движений и пробормотав заклинания, она грустно улыбнулась, поскольку живот юноши осветился мягким светом.

— Мне жаль, мистер Малфой.

Драко задрожал и вздохнул:

— Я так боялся.

— Я хочу провести полный анализ, чтобы сообщить директору Хогвартса и вашему декану. И вашим родителям.

— Нет! Пожалуйста, госпожа Помфри, только не моим родителям! Они не должны знать! Они убьют меня или сделают что-то ужасное!

— Шшш, ребёнок. Мы обсудим это позже с профессорами. А теперь займёмся анализом твоего состояния.

Через час Драко сидел в кабинете директора Хогвартса, чувствуя поддержку находящегося рядом Снейпа. Дамбдор внимательно на него смотрел, и Драко порадовался тому, что усвоил окклюменцию ещё в детстве. Блокировка его мыслей от Люциуса была первым из его самостоятельных магических опытов.

— Я глубоко потрясён вашими неприятностями, мистер Малфой, — сказал директор школы. — То, что это произошло в школе, которой я руковожу, просто непростительно. Но в то же время в происшедшем можно увидеть и светлые стороны.

— Мы теперь может установить того, кто ответственен за это нападение, — мстительным голосом сказал Снейп. — Простое заклинание Патер — и преступник будет опознан и наказан.

— А мы должны? — спросил Драко, надеясь, что в его голосе нет просящих ноток. — Это всё усложнит.

— Почему вы так говорите, мистер Малфой? — поинтересовался Дамблдор. — Как вы можете знать, кто…

— Лучше вам не знать его имени. Поверьте мне, — предупредил Драко.

— Ты знаешь, кто это, — утвердительно заметил Снейп. — И как давно?

— Я всегда знал.

Снейп в бешенстве шагнул к Малфою.

— Почему ты это скрыл? Это было, как говорят магглы, неудавшееся свидание? Это слизеринец?

— Нет. И это не слизеринец.

— Тогда почему вы защищаете его? — мягко спросил Дамблдор.

— Потому что это была не его ошибка, сэр. Он был под влиянием проклятья или зелья.

— Откуда ты знаешь?

Драко посмотрел на своего декана:

— Потому что этот человек никогда бы такое не совершил. Это противоречит его характеру, его самой природе.

Снейп побледнел.

— Гриффиндорец.

Драко кивнул.

— У тебя была отработка с Поттером той ночью, не так ли? — продолжал Снейп. — Нападение ведь произошло не в коридоре?

— Нет, сэр.

— На тебя напал Гарри? — с сомнением переспросил Дамблдор, намереваясь внести ясность в этот вопрос.

— Да, сэр.

— Почему, Салазар тебя подери, ты защищал Поттера? — выплюнул Снейп, и Драко знал, что только состояние неконтролируемой злости заставило Снейпа использовать ругательство.

— Я защищал не Поттера. Я защищал себя. Если бы я обвинил Поттера в изнасиловании, мне бы никто не поверил. Даже при наличии свидетельств госпожи Помфри это считалось бы моей ошибкой, профессор. Это бы называли неудачной шуткой. Я держал в тайне то, что на какое-то время Поттер вышел из-под контроля. Сказали бы, что Тёмный Лорд заставил меня это сделать, чтобы сломить Поттера. Или я просил об этом, просил Поттера быть грубым со мной. Или я — извращенный мальчик, любящий быть снизу… Вы знаете, как бы это было. Я — слизеринец, мы травмируем людей, но мы не можем позволить, чтобы травмировали нас.

— Это чёртова репутация факультета, — пробормотал Снейп.

— Возможно, мы должны были учесть предупреждения Сортировочной шляпы, — печально сказал Дамблдор. — А может быть, это причина начать работать вместе. Мы должны сообщить мистеру Поттеру и вашим родителям, Драко.

Драко знал, что следующие минуты были критическими.

— Мы не сможем сказать моим родителям, сэр. Как, по вашему мнению, отреагирует отец, если узнает, что я позволил Поттеру напасть на меня?

— Ты не позволял, — фыркнул Снейп.

— Вы думаете, что Люциуса это будет волновать? — он наблюдал за их лицами и ждал. Пока он не был уверен, что они с ним согласны.

— Я совершеннолетний. Я не нуждаюсь в опёке.

— Но…, — начал Дамблдор.

— Но что, сэр? Вы знаете моего отца и знаете, кто он, — невесело усмехнулся Драко. — Вы можете придумать что-то более травмирующее для Гарри, чем похищение или смерть его ребёнка? Тёмный Лорд был бы в восторге.

Он покачал головой.

— Я не могу вернуться домой. Никогда.

— Вы понимаете, о чём говорите, мистер Малфой?

— У меня нет выбора, сэр. — Он положил ладони на свой живот. — Это всё, что у меня осталось. И я не буду этим рисковать. Я не смогу.

Он почувствовал, как единственная слеза скользнула вниз по щеке. Слизеринец немного наклонил голову, чтобы мокрая дорожка заблестела на свету.

— Мы на твоей стороне, Драко. И Гарри тоже, я в этом не сомневаюсь, — уверенно сказал Дамблдор, его глаза тепло мерцали. Он вызвал сову и привязал к её лапе торопливо написанную записку.

* * *

Когда в одном из окон гриффиндорской башни появилась сова и подлетела прямо к нему, Гарри был совсем не удивлён. Он также был спокоен, когда читал записку. Он ждал этого с тех пор, как прочёл объявление, что зелья были отменены. Это, да ещё отсутствие Малфоя на завтраке, заставило его и облегчённо вздохнуть, и опасливо замереть одновременно. Ему надоело скрывать ужасную тайну. Она часто являлась ему во снах и держала его в напряжении днём. Больше таких случаев не было, но и первого было достаточно. Он был готов понести наказание.

То, что Малфой молчал два месяца, — вот что его удивляло. Если вспомнить, как тот скулил после нападения гиппогрифа…Гарри думал, что Малфой сообщит о нападении всем, кто только захочет его слушать. Сразу же, как только немного отойдёт от происшедшего. Гарри был потрясён, когда увидел юношу на следующий день на занятиях, и тем, что не было никаких попыток шантажа. Но недавно он заметил, что слизеринец стал выглядеть бледнее, чем обычно. Поттер полагал, что Малфоя угнетали воспоминания, и довольно скоро их тайна будет известна.

— Гарри?

Юноша улыбнулся Гермионе. Она была единственной гриффиндоркой на Высших Зельях, и они вместе вернулись в комнату отдыха, чтобы неожиданно освободившееся время использовать для учёбы.

— Дамблдор хочет меня видеть.

— Что-то случилось?

Гарри пожал плечами.

— Я ему нужен, чтобы спасти мир. Снова, — преувеличенно жизнерадостно сказал он. — В конце концов, я — Поттер, Гарри Поттер.

Гермиона рассмеялась.

— Я рада, что тут нет Рона. Он никогда не понимает наших маггловских цитат, и объяснять ему их каждый раз очень невесело.

Гари улыбнулся ей, размышляя о том, получит ли он шанс вернуться и попрощаться… или он будет немедленно арестован.

— Имей терпение, Миона. Он этого стоит.

Она с любопытством посмотрела на него.

— Конечно, Гарри. Ты уверен, что не знаешь, почему тебя хочет видеть директор?

— Вполне, — солгал он. — До свидания, ладно?

— Пока.

Он вышел из башни и направился прямо к статуе горгульи, охранявшей кабинет Директора Хогвартса.

— Тянучки, — сказал он, используя пароль, который прочёл в записке. Он поднялся по лестнице в кабинет директора, не удивившись тому, что там уже были Снейп и Малфой.

— Гарри, пожалуйста, присаживайся, — Дамблдор показал на стул рядом с Малфоем. — Я думаю, что ты догадываешься о цели нашего разговора

Гарри кивнул.

— Я совершил сексуальное насилие над Малфоем, и я рад, что он об этом рассказал. Потому что иначе это бы сделал я.

Дамблдор серьёзно посмотрел на него:

— Без сомнения, это сильно отягощало твою совесть. Я знал, что тебя что-то беспокоило, но вы настолько хороши в окклюменции — вы оба — что я никак не мог понять, что же произошло. Я доволен, что всё прояснилось.

— Я тоже, — согласился Гарри. — Должен ли будет состояться суд или я просто могу признаться во всём и идти в Азкабан?

— Стремишься попасть в тюрьму, Поттер? — спросил Снейп, сидящий с другой стороны от Драко.

Гарри вспыхнул:

— Нет. Но я виноват. То, что я сделал Малфою…. Я заслужил наказание.

Дамблдор покачал головой.

— Никакой тюрьмы, Гарри. Мистер Малфой не выдвигает обвинений против тебя.

— Что? — кинул на Малфоя быстрый взгляд Гарри. — Что происходит?

— Я сказал тебе, что не обвиняю тебя, Поттер.

— Но…но… я здесь. Тогда к чему эти разговоры?

Малфой просто хотел очернить его в глазах Снейпа и Дамблдора? Это было слишком мелкой местью, но это же был Малфой, в конце концов.

— Есть осложнение.

Гарри посмотрел на Дамблдора.

— Какое осложнение?

О Мерлин, он же не мог заразить Малфоя какой-то венерической болезнью, не так ли? Разве у вас не должен был быть сначала секс, прежде чем вы сможете кому-то что-то передать? Возможно, он заразился в туалете? Дерьмо. Дадли. Возможно, Дадли был болен. О чёрт, он заразил Малфоя маггловской болезнью и теперь им было необходимо посетить маггловского врача. Малфой ославит его на весь магический мир!

— Поттер, я — прародитель.

Это явно болезнь. Но на маггловскую не похожа.

— Это ведь лечится?

Дамблдор весело улыбнулся, Снейп усмехнулся, и только Малфой закатил глаза.

— Это проходит со временем, — ответил он сухо.

Гарри облегчённо вздохнул.

— Хорошо. Я рад, Малфой. Так мы можем забыть о том, что произошло, верно? Вернёмся к нашей прежней жизни?

Малфой впился в него взглядом.

— Поттер, ты тупица. Я беременный.

Гарри моргнул, усмехнулся, посмотрел на серьёзные лица, уставившиеся на него, и снова моргнул.

— Малфой, ты бредишь. Ты не можешь быть беременным, — сказал он убеждённо.

— Гарри…

Юноша посмотрел на Дамблдора, уверенный, что его любимый директор объяснит ему эту шутку.

— Ты разве не изучал Первое Большое Преследование на уроках Истории Магии?

Гарри кивнул. Ему припомнилось, как Биннс рассказывал о чём-то таком. Нет, фактически он помнил Гермиону, которая рассказывала об этом. Он медленно сказал:

— Это произошло тогда, когда магглы впервые узнали о магическом мире. Они не восприняли это хорошо. Они убили столько магов, сколько смогли найти. Волдеморт очень любил напоминать об этом в речах своим последователям.

— Да, так и было. Но некоторые магглы были немного дезинформированы. Они думали, что только женщины были носителями магии, так что число убитых ведьм было несоизмеримо большим, чем число жертв среди магов. В конце концов, волшебники уже не были уверены, что осталось достаточно ведьм, чтобы поддержать волшебное население на должном уровне. Группа чрезвычайно одарённых магов придумала очень сложное заклятие, которое позволило им иметь детей. Конечно, сегодня существуют зелья, которые могут помочь волшебникам забеременеть, но это заклятие отличалось тем, что было пожизненным. Чтобы зачать ребёнка, такому магу было достаточно иметь незащищённый секс с другим волшебником. Такие волшебники называли себя прародителями.

Чувствуя головокружение, Гарри уставился на Малфоя:

— Ты беременный?

— Об этом говорят сильные судороги, которые меня ужасно раздражают.

— Судороги? С тобой всё в порядке? А с ребёнком?

— Это тебя не касается, Поттер, — Малфой резко взглянул на Гарри. — И если ты сейчас спросишь, твой ли это ребёнок, я тебя прокляну.

Дамблдор улыбнулся и встал.

— Я думаю, что вы двое нуждаетесь в приватной беседе. Северус?

— Директор, я не думаю, что было бы мудро оставить мистера Малфоя наедине с мистером Поттером. Нужно ли напоминать, что рассматриваемый здесь ранее инцидент не имел согласия обеих сторон? К тому же, мы так и не установили, по какой причине мистер Поттер напал на такого же студента. Учитывая вышесказанное, не думаю, что было бы целесообразно позволить ему общаться наедине с вышеназванным студентом.

— Я боюсь, что слова профессора Снейпа имеют смысл…, — начал было Дамблдор.

— Но профессор Снейп забыл, что на этот раз со мной моя палочка, — перебил его слизеринец. — Поттер ничего не сможет мне сделать, так как я вооружён.

— Не будьте так самонадеянны, мистер Малфой, — предупредил Снейп.

— Не буду, сэр. То, что я имею волшебную палочку, абсолютно не означает, что и Поттер будет её иметь.

— Эй, это несправедливо!

— А справедливо ли, Поттер, что я теперь беременный? Что я не смогу вернуться домой? Что, невзирая на мои планы и мировоззрение, я вынужден примкнуть к стороне Света только для того, чтобы защитить моего ребёнка?

На это Гарри ничего не мог ответить, и он неохотно вручил свою палочку Дамблдору, потому что он ни за что не отдал бы её Снейпу.

После того, как взрослые ушли, юноши неловко посмотрели друг на друга. Гарри думал, что Малфой был бледнее, чем обычно. Но лучше видеть его таким, чем красным от гнева.

— Так это правда?

— Беременный, Поттер. С ребёнком. Два месяца. А что? Ты хочешь, чтобы мадам Помфри выполнила заклинание перед тобой? Я уверен, что она согласится. Идём в больничное крыло.

— Ты уверен, что с тобой всё в порядке? Я имею в виду, судороги и всё такое, — мягко прервал Гарри напыщенную речь блондина.

— Это нормально. Мои внутренности изменяются так, чтобы ребёнок имел достаточно места для роста.

— Ты знал?

— О чём?

— Что можешь забеременеть?

Малфой вздохнул и рассеяно потёр живот.

— Меня диагностировали как прародителя на семнадцатый день рождения. Меня научили заклятию, которое помогло бы предотвратить беременность. Такому же, которое используют ведьмы.

— Почему ты не использовал это заклятие?

— А когда я должен был использовать его, Поттер? Когда я умолял тебя не насиловать меня? Когда я изо всех сил пытался уйти от тебя? Когда я кричал, потому что ты вбивался в мою задницу, не позаботившись об использовании хотя бы небольшого количества слюны? В какой именно момент твоего нападения, ты считаешь, я имел возможность подумать о чёртовом заклинании, которое никогда раньше не использовал? О, и давай не забывать об отсутствии палочки!

В этот момент Гарри думал только об одном: если бы он не отдал Дамблдору свою палочку, смог бы он так заколдовать землю, чтобы она разверзлась и поглотила его?

— Прости. Я просто ошеломлён, — неловко оправдал он своё молчание.

— Присоединяйся. По крайней мере, это не твоё будущее внезапно изменилось из-за изнасилования.

— Это не так. Это и мой ребёнок тоже. Теперь у меня есть обязательства.

— Всё, что ты, Салазар тебя подери, должен сделать, — так это убить Сам-Знаешь-Кого. Это то, что ты обязан сделать для своего ребёнка. Поскольку и ты, и я — мы оба знаем, что с ним может сотворить тот урод.

— А что я должен тебе, Малфой? Как ты будешь жить после Хогвартса? У меня есть деньги, ты же знаешь.

— Я не нуждаюсь в твоей подачке. У меня есть моё собственное хранилище, которого не может коснуться Люциус. Я не буду по-малфоевски богат, но и не буду беден, как Уизли.

Гарри игнорировал пренебрежительное заявление о Роне.

— Это не будет подачкой. Я хочу, чтобы тебе и ребёнку было удобно жить. Я хочу, чтобы ребёнок знал, что его отец заботится о нём. Я хочу быть частью жизни этого ребёнка, Драко, — назвать слизеринца по имени было нелегко.

— И я не хочу быть изгоем. Я могу потерять всё, Гарри Поттер. Я не хочу быть обузой тебе.

— Ты не будешь…

— Твои друзья, особенно Уизли, относятся ко мне, как к кучке дерьма. Ты знаешь это. Они обвинят меня в злом умысле. В том, что я работаю на Тёмного Лорда. Они будут следить за каждым моим шагом, ожидая, что я предам тебя. Или ещё хуже, они будут смеяться надо мной и называть меня твоей сукой. Они будут дразнить меня, унижать, поскольку ты изнасиловал меня. Они спросят, … кричал ли я. Я не могу так жить, Гарри. Если так будет выглядеть моё будущее, то мне лучше позволить отцу убить меня прямо сейчас.

— Прекрати, Драко. Они не будут к тебе так относиться. Я им не позволю.

— И как ты их остановишь? Конечно, они будут считаться с тобой, если ты преподашь им урок, но…

— Я им скажу, что люблю тебя. Я скажу, что каждый раз, когда они оскорбляют тебя, они наносят травму мне.

— Как будто они поверят в это, — фыркнул Малфой. — Я знаю, что ты ненавидишь меня. Я это чувствовал, когда ты напал на меня.

Гарри рухнул на стул. Это была… в некотором роде правда. То, что говорил слизеринец. Он мог чувствовать, что нечто заставило его делать все те ужасные вещи, которые он сделал Малфою, но время от времени он получал удовольствие, слыша те звуки, которые издавал тот, или видя судороги его тела.

Он действительно не хотел думать об этом.

— Страсть, — резко сказал Гарри.

— Ты о чём?

— Однажды я подслушал разговор между Гермионой и Лавандой в то время, когда возвращался от мадам Помфри после одного из наших поединков. Лаванда сказала, что мы всегда страстно относились друг к другу. И Гермиона с ней согласилась, заметив, что, если бы мы имели телесную близость, то насилия было бы намного меньше. Так что, хм… мы только позволили нашей страсти выразиться в лучшем виде и переспали. А теперь у нас будет ребёнок. Нет никакого злого плана, никто не является ничьей сукой, и мы оба собираемся сделать то, что будет лучше для нашего ребёнка.

Малфой на мгновение сжал губы, а потом кивнул:

— Это может сработать. Тонкая грань между любовью и ненавистью может послужить в наших интересах. Только удостоверься, что ты сделаешь всё как следует, Поттер. Ни один гриффиндорец не должен усомниться.

— Я притворюсь слизеринцем, — сухо ответил Гарри.

— Сделай это.

— Что ты собираешься говорить своим соседям по дому, Мал… Драко?

— Что это их не касается.

— Но разве они не будут интересоваться?

— Конечно, будут. Но все шестикурсники слишком хорошо меня знают, чтобы лезть с вопросами. Что же касается моих товарищей-семикурсников, то я вполне могу иметь с ними дело.

— Ты помнишь, что Снейп сказал о самонадеянности?

— Ты теперь цитируешь Снейпа? — ухмыляясь, ответил блондин. — Я знаю, что делаю, Поттер. Доверься мне.

— То, что ты пострадавшая сторона, ещё не подразумевает, что ты не испорчен, Малфой. Доверять тебе? Что случится, если ты получишь приказ от отца или своего господина?

Слизеринец вскочил на ноги.

— Да пошёл ты! Ты что, не услышал ни одного слова из того, что я сказал? У меня больше нет отца, и у меня никогда не было господина! Ты был так занят разрыванием моей задницы, что не заметил отсутствия метки на моей руке?

— А что ты отдашь ради того, чтобы вернуть отца? — спорил с ним Гарри.

— Не моего ребёнка, — он прикрыл защитным жестом свой живот. — Я был дураком, когда думал, что ты сможешь перебороть себя ради нашего ребёнка. Знаешь что, Поттер? Возвращайся к своим гриффиндорцам и рассказывай им о своей злой слизеринской суке. Я не нуждаюсь в тебе, и мой ребёнок тоже. В конце концов, он или она — наполовину мерзкий слизеринец.

Взмахнув рукой, он пошёл к двери.

— Остановись, Малфой! Будь снисходителен. Мне тяжело это принять.

— ТЕБЕ тяжело? Хорошо, пошли мне сову, когда ты, наконец, будешь готов. А пока оставь меня в покое!

Гарри мог бы поклясться, что Дамблдор заколдовал двери так, чтобы ими невозможно было хлопнуть. Но, так или иначе, Малфою удалось это сделать.

Драко был немного раздражён, но не в бешенстве. Поттер действительно был паршивцем, но пока всё шло согласно плану, так что Драко не слишком переживал.

— Не всё произошло так, как ты задумал?

Драко был удивлён, увидев в приёмной больничного крыла Снейпа, который явно дожидался его.

— Я кое-чего ожидал от Поттера.

— Я как раз хотел поговорить с тобой о твоих ожиданиях. Пожалуйста, следуй за мной в мой кабинет.

— Мне нужно получить у медсестры зелья, которые облегчат судороги.

— У меня есть готовые в моём кабинете.

Чёрт побери! Он не просто вырос в Малфой-меноре: он всегда мог определить начало очень неприятной беседы даже по одному слову. Снейп был в бешенстве. Он всё ещё был расстроен из-за того, что Драко защищал Поттера? Или потому, что он согласился быть заодно с гриффиндорцем? Зная, что ничего не может быть сказано без одного или двух хорошо выполненных заклятий оглушения, Драко спокойно последовал за своим профессором к подземельям и наблюдал за тем, как Снейп неторопливо устанавливал заглушающие щиты.

— Как только я узнал о насилии и том, как ты это воспринял, я начал изучать заклятия и зелья, которые, возможно, облегчили бы такое нападение, — начал говорить Снейп, садясь за стол. — Я сузил поиски до двух зелий жажды. Первое заставит жертву уступить, чтобы достичь желаемого. Соединение произойдёт, но насилие не является обязательным фактором. Второе зелье — темное зелье, экстракт насилия, чистый и простой. Оно было создано в 1791 году, чтобы отомстить за насилие над дочерью итальянского волшебника. Он взял частицу насильника и включил её в состав зелья. Затем дал зелье полугиганту, который мирно жил в лесу неподалёку. Тогда полугигант напал на насильника и замучил его до смерти.

— Оба зелья чрезвычайно сложны и значительно превышают уровень того, с чем могли бы справиться студенты этой школы. За исключением тебя и мисс Грейнджер. Действительно, вплоть до сегодняшнего дня мисс Грейнджер была моим главным подозреваемым. Я предполагал, что она приготовила одно из зелий и дала его выпить кому-то, чтобы, так сказать, показать тебе твоё место. В её защиту должен отметить, что ты очень резко высказывался в её адрес и в адрес её друзей в течение всего времени её учёбы в Хогвартсе. Но более простое зелье не дало бы ей возможности насладиться местью, а более тёмное могло привести её в Азкабан.

Драко был хорошо вышколен и сумел не показать свою реакцию.

— И что же произошло, что вы передумали?

— Мисс Грейнджер не использовала бы Гарри Поттера, чтобы выполнить свой план. Мальчик слишком эмоционально неустойчив. Она бы не взвалила на его нагруженные плечи ещё и эту вину.

Драко с умным видом кивнул:

— Возможно, зелье просто было куплено кем-то, кто в них плохо разбирается, — предположил он.

— Это потребовало бы огромной суммы денег. И я общаюсь с теми тремя волшебниками, которые, возможно, смогли бы создать более темное из этих зелий. Именно то, которое явно использовалось на тебе.

— Поттер был животным, но размерами явно поменьше, чем полугигант, — согласился Драко. Он внимательно посмотрел в глаза своего преподавателя и принял решение. Снейп знал правду. Профессор просто не стал бы начинать разговор, если бы имел хотя бы малейшее сомнение. Так что слизеринец мог выставить себя дураком и врагом Снейпа, если бы продолжал гнуть свою линию. А так он мог признаться и, возможно, получить в союзники очень могущественного волшебника. — Мне не угрожала смерть, — сказал он небрежно.

Снейп принял сказанное, никак не выказав своей реакции.

— Почему, мистер Малфой?

— Я не хотел становиться Пожирателем смерти.

— Я ношу метку нашего Тёмного Лорда.

Драко рассмеялся: утверждение Снейпа звучало как заявление в его адрес: «Ты идиот».

— Я превосхожу других в Нумерологии так же, как в Зельях, профессор. Сложить один и один — не проблема для меня. Я знаю, что вы — шпион Дамблдора. Я восхищаюсь вами, — произнося эти слова, он внимательно наблюдал за столом, на котором лежала палочка Снейпа. Заклятие Обливиэйт разрушило бы весь его план.

Ошеломлённый Снейп подался вперёд:

— Кто ещё знает?

— Из моей семьи? Никто не знает наверняка, но мой отец предостерегал меня, чтобы я не разговаривал с вами ни на какие другие темы, кроме учёбы. А я, при случае, подтверждал некоторые из ваших сообщений о школе и Поттере.

— Ты страховался?

— Всегда, сэр.

— Ты очень проницателен.

— У меня были хорошие учителя.

— Твоим лучшим учителем был отец.

— Да.

— И ты не хочешь стать таким, как он?

— Я — не мой отец. Я не удивлён, что вы разделяете мнение глупых гриффиндорцев. Вы слишком много времени провели с Дамблдором.

Снейп проигнорировал сказанное.

— Откуда такие внезапные перемены в привязанностях?

— Я увидел Свет? — сухо съязвил Драко и вздохнул, когда Снейп закатил глаза. — Однажды отец взял меня на Рождественский Пир.

Снейп побледнел:

— Ты принимал участие в …

— А как вы думаете? Иначе я бы не ушёл оттуда живым. А вы там были?

— Нет. Мы с директором в это время были на конференции.

Собрание руководителей Волшебных Академий и Школ было весьма кстати. Приглашение на эту конференцию считалось большой честью, и могло служить хорошим оправданием для отсутствия на Пире.

— Повезло вам.

— Ты не одобрил происходящее?

Драко начал нервничать, зная, что голос выражает сейчас его беспокойство, но он не заботился об этом:

— Я — чистокровный, намного выше полукровок, грязнокровок и магглов. Почему я должен впустую тратить своё время, убивая каждого, чтобы доказать то, что уже доказано? Если я и так нахожусь на вершине магического мира, зачем мне кого-то насильно помещать в его основание? Это чрезмерно, это грязно, и это отвлекает меня от выполнения моих планов. Если у Волдеморта — да, я могу произносить его имя, — личностный кризис, почему я должен следовать за ним?

— Твой отец…

— Мой отец увяз в этом бардаке задолго до того, как я был зачат. Это — не моя проблема.

— Я вижу. И всё это произошло из-за Пира?

— Да. И из-за мерзкого Тёмного Лорда.

Снейп попытался кашлем скрыть своё фырканье.

— Я должен сказать, что, независимо от причин твоих действий, я очень рад, что ты не должен быть частью ближнего круга Тёмного Лорда. Но твоё решение проблемы приводит меня в недоумение.

— Мне нужен был правдоподобный выход. Светлая сторона верит, что обязательство родителя и ребёнка — самое сильное из существующих. Мать Поттера благодаря ему защитила своего сына от Авады. Конечно, моё обязательство перед моим ребёнком привело бы меня к решительным, жертвенным мерам.

— Но Поттер…?

— Вы предпочли бы Дамблдора? — сморщил нос в отвращении Драко. Потом он пожал плечами.

— Поттер может быть убеждённым в своей правоте, слишком честным, благодетелем человечества, но у него привлекательное тело и он недостаточно стар, чтобы быть моим прадедушкой. Я мог бы сделать и худший выбор.

Снейп вздрогнул.

— Но почему ты не совратил его? Почему зелье Рабидус?

— Разные факторы влияния. Если бы я совратил его, то был бы частично виноват. С насилием же — моими повреждениями, отмеченными вами, медсестрой и директором школы — вина полностью лежит на Поттере. Это делает управление им более лёгким.

— А что с войной теперь, когда ты на другой стороне? Не боишься столкнуться с отцом в сражении?

— Я не буду воевать. Беременность будет держать меня вне игры в течение следующих нескольких месяцев. И даже после того.…Ну, в общем, неизвестно, выживет ли Поттер. Было бы несправедливо по отношению к нашему ребёнку, если бы оба его или её родителя находились в смертельной опасности.

По губам Снейпа зазмеилась улыбка.

— Пятьдесят баллов Слизерину за превосходный коварный план.

Драко расслабился. Он предполагал, что Снейп одобрит его план, как только узнает о нём целиком, но всё равно беспокоился. И ему не хотелось бы шантажировать его чем-то типа «Я скажу отцу, что ты — шпион». Это была пустая угроза, потому что он в любом случае ничего бы отцу не рассказал, но он вполне мог бы её применить.

— Спасибо, сэр. Я могу теперь получить свои зелья? Боюсь, что они мне всё-таки нужны.

— Конечно.

Снейп встал и подошёл к огромному деревянному шкафу.

— Надеюсь, что ты учёл все трудности, которые могут возникнуть в результате твоей беременности. Для того, чтобы ты был прародителем, тебе необходимо иметь в крови первоначальные заклятия. Ты должен будешь об этом позаботиться.

Драко опустил взгляд вниз, потом снова посмотрел на профессора:

— Я надеюсь, что вы, как это любят говорить грязнокровки, прикроете мою спину?

Снейп поклонился в молчаливом согласии.

— Так же, как вы прикрывали мою, мистер Малфой.

Гарри был совершенно ошеломлён, когда спустился в Большой зал на завтрак, пропуская оставшуюся часть утренних занятий. Он всё ещё был в изумлении, когда вернулся в комнату отдыха в конце дня. Он не совсем был уверен в том, что ему сказали, но присутствие Дамблдора показывало, что всё происходящее было правдой. Он совершил… зачал ребёнка. Во время изнасилования. Он изнасиловал Малфоя и сделал его беременным.

Великий Мерлин!

— Гарри, ты хотел поговорить со мной?

Поттер кивнул. Он сказал Рону и другим членам квиддичной команды, что не сможет пойти с ними на тренировку, поскольку должен взять конспекты уроков, на которых он отсутствовал. На самом деле он хотел поговорить с Гермионой. Гарри полагал, что, поскольку она была магглорожденной и очень умной, то легче всего будет сначала всё рассказать ей.

— Ты хочешь взять мои записи, не так ли? Когда ты не вернулся в класс, я заколдовала моё перо так, чтобы оно автоматически делало копию. Вот, возьми.

Гарри взял стопку пергаментов, пробормотав слова благодарности. Когда Гермиона повернулась, чтобы идти в спальню, он попросил её остаться.

— Ты хочешь рассказать о своём посещении кабинета директора?

Он кивнул.

— Только не говори мне, что ты должен спасти мир.

Гарри покачал головой.

— Это было бы слишком легко.

Он огляделся, а затем потянул её к дивану в углу. К счастью, комната отдыха была почти пуста. В ожидании следующих уроков большинство студентов или дремали над книгами в библиотеке, или искали неприятности на свою голову.

— Я хочу кое-что рассказать тебе, но пока не хочу, чтобы об этом знал Рон.

Гермиона схватила его за руки:

— Что, Гарри? Ты же знаешь, что я умею хранить твои тайны.

— Что… что ты знаешь о прародителях? — практически шёпотом спросил он.

— Они были созданы во времена Первого Преследования, чтобы гарантировать, что магический мир выживет. Прародители — это волшебники, способные зачать ребёнка без помощи зелий или соответствующих заклятий. Волшебство, которое они использовали, было таким сложным и сильным, что сохранилось в крови их потомков, делая их прародителями тоже. В конце концов, таких магов оставалось всё меньше из-за того, что кровь разбавлялась, а также из-за большого количества ведьм и нормальных беременностей.

— Но, как и в случае с магглами, могли быть исключения?

— Два прародителя могут иметь потомка прародителя, но такая вероятность сегодня очень мала, — сказала Гермиона, насмехаясь над самим понятием. Тогда она внимательно посмотрела на лицо Гарри и побледнела:

— О. Гарри, ты же не…

— Нет, я не.

Она расслабилась.

— Малфой.

— Малфой? Невероятно! Ну конечно, межродственное скрещивание может заставить проявиться все ужасающие вырождающиеся черты. Но почему ты говоришь об этом?

Гарри рухнул на диван.

— Малфой беременный.

— Ну и?

Гарри уставился на неё.

— Серьёзно, Гарри, ну какое имеет значение для нас, что Малфой — шлюха, которая…

— Не делай так, — с силой сказал Гарри. — Не называй его так.

Она нахмурилась.

— Всё это не имеет никакого смысла. Почему ты защищаешь Малфоя? И вообще, почему мы говорим о нём? Ну и что, что он беременный? Возможно, если бы он был хорошим человеком, это бы с ним не произошло, — издевалась она.— Интересно, что скажет на это его дорогой любимый папа? Наверное, он проклянёт его.

— Прекрати, — твёрдо сказал Гарри. — Он был прав, ты знаешь. Он говорил, что именно так все будут реагировать. Слизеринцы смотрят на мир без шор. Они всё видят чётко.

— Да почему тебя так волнует Малфой? Пускай он сам решает свои проблемы.

— Дело не в нём! — крикнул Гарри, а потом робко добавил, поскольку все уставились на них. — Дело в ребёнке, — произнёс он более мягко.

— В ребёнке Малфоя, — указала Гермиона.

— И в моём.

Гермиона остолбенела. Потом открыла рот. Снова закрыла. Наконец к ней вернулся дар речи.

— Что?

— Я буду отцом. Вторым отцом, я полагаю.

— Что? Как?

— Обычным способом.

Гермиона качнула головой.

— Нет, я тебе не верю, Гарри. Это что, какая-то шутка, которую вы с Роном решили на мне попробовать?

— Хорошо бы. Подумай сама, Гермиона. Ты знаешь, что мои отношения с Малфоем всегда были… интенсивными. Просто однажды ночью мы слишком далеко зашли.

— Но… — она не знала, что ещё сказать.

— Ты знаешь, что я думал, что могу быть геем или бисексуалом, что-то в этом роде.

Она кивнула.

— Но… — пробормотала она и снова замолчала.

— Это не его ошибка. Происшедшее было для нас неожиданным, и он не думал о необходимости использования противозачаточного заклятия. Это — не ловушка или что-то в этом роде. На встрече присутствовали и Дамблдор, и Снейп. Он беременный, Миона, и он мой. Я имею в виду, ребёнок.

— Ты действительно уверен, что он…

Он быстро приложил два пальца к её губам.

— Мой, Гермиона.

— Ребёнок… или Малфой? — спросила Гермиона, когда Поттер убрал пальцы.

— В данный момент — оба. Эта ситуация — моя ответственность. Я должен позаботиться о них обоих.

— Тебе только семнадцать, Гарри.

— И я собираюсь убить волшебника, с которым не может справиться Дамблдор. Так что мой возраст вряд ли имеет значение. Признай это. Если бы это была Джинни, или Чу, или другой какой-нибудь неслизеринец, ты бы удивлялась тому, что я беру ответственность на себя?

— Но Малфой… — дрожала Гермиона. — Ты же знаешь, его отец захочет отдать ребёнка Ты-Знаешь-Кому…

— И это та причина, по которой Драко решил перейти на нашу сторону. Он действительно заботится о ребёнке.

— Малфой? — фыркнула Гермиона.

— Знаешь, если бы мы знали о слизеринцах хотя бы половину того, что они знают о нас, то нам бы не пришлось полагаться на семнадцатилетних глупцов, чтобы выиграть войну.

— Ты не глупый, Гарри. Что ты имеешь в виду?

— Если дело доходит до причинения ущерба, то мы, грифифиндорцы, хуже слизеринцев.

— Это не так! Как ты можешь так говорить, если каждое второе слово, вылетающее изо рта Малфоя — грязнокровка!

— И каждое второе слово, вылетающее из наших ртов, сравнивает всех слизеринцев с Пожирателями Смерти. А это не одно и то же.

— Всем известно, что из Слизерина выходят тёмные волшебники.

— Но при этом мы забываем о Питере Петтигрю, который был одним из лучших друзей моего отца и гриффиндорцем

— Это…это другое. Он был исключением.

— Он был гриффиндорцем, а теперь он — правая рука Волдеморта! Сколько ещё таких исключений находится в Гриффиндоре? Или Равенкло? Или Хаффлпаффе? Волдеморт поощряет нас во всём винить слизеринцев, в то время как реальное зло может находиться где-то рядом.

— Это то, что твой драгоценный Драко шептал тебе на ухо в то время, когда совращал тебя?

Гарри рассмеялся, но это смех не был весёлым.

— Ты снова пытаешься задеть меня. Почему ты считаешь, что виноват Драко? Возможно, я это начал. Возможно, я напал на него.

Гермиона сжала его плечо.

— О, Гарри, Малфой, конечно, воспользовался тобой…

Он избавился от её руки и встал.

— Я действительно надеялся, что ты поймешь лучше всех. Ты живёшь в реальном мире. Ты знаешь, что это такое — носить ярлык из-за того, где ты живёшь, как ты одеваешься, из-за того, чем твои родители зарабатывают на жизнь.

— Я не ненавижу Малфоя за то, где он живёт или как одевается, или из-за того, как его родители зарабатывают на жизнь. Я ненавижу его за то, что он сам сказал и сделал.

— А ты сама никогда ничего неприятного не говорила кому-то? Не подшучивала зло над кем-то? Не причиняла кому-то неприятности только из-за того, что ты невзлюбила его?

— У меня на это были причины, — насупилась Гермиона, складывая руки на груди в защитном жесте.

— Они были и у Драко. Но всё это теперь не имеет значения. Ни для него, ни для меня. У нас есть жизнь, за которую мы несём ответственность. И если ты и другие мои друзья не сможете принять это, то связь с Драко — не единственная ошибка, которую я совершил в своей жизни.

— Ага! Так ты признаёшь, что это была ошибка? — злорадно сказала Гермиона.

— Мне семнадцать. Сделать беременным любого было бы ошибкой. Но это не означает, что отношения с Драко тоже были ошибкой, — он огорченно покачал головой и повернулся, чтобы уйти.

— Гарри, подожди. Я сожалею о Малфое, — слабо улыбнулась ему Гермиона.

Зелёные глаза внимательно вгляделись в карие.

— А я — нет, — сказал Гарри перед тем, как развернуться и покинуть комнату отдыха.

(1) Po-tay-to or Po-tat-o — так называется глава у автора. Я долго думала, как бы это перевести, но потом решила не мучиться и придумать свой заголовок.

— Чем ты занимался с Поттером всё это время?

Драко даже не отвлёкся от того текста, который читал. Одно из чёртовых зелий Снейпа погрузило его в сон на оставшуюся часть дня. Он пропустил целый день занятий, и теперь должен был наверстать пропущенное. У него совершенно не было времени для бессмысленных бесед с Панси Паркинсон.

— Чего ты хочешь от меня, Пэнс?

— И ты, и Поттер отсутствовали на утренних занятиях. Обычно это означает какие-то неприятности.

— Или это может означать, что Поттер и я где-то вместе страстно проводили время.

Она фыркнула.

— Неужели? Ты и Поттер? Я так не думаю.

— Почему? Разве ты не заметила, как изменилось его тело за лето?

— О да!

— И ты также знаешь, что я играю за обе команды, или ты забыла те выходные с Блейзом?

Панси покраснела.

— Мне будет 120, и я всё равно буду помнить это так чётко, как будто это было вчера, Драко. Но мы говорим о Поттере. Ты бы не переспал с Поттером просто для того, чтобы удовлетворить своё желание. Так что если вы с Поттером встречаетесь, я бы хотела знать почему.

— Какого чёрта я должен тебе что-то рассказывать? — спросил блондин, переворачивая страницу.

— Потому, что мы — слизеринцы, и мы знаем, когда что-то происходит, — сказал Блейз Забини. Драко огляделся и увидел семикурсников, которые его окружали: Панси, Блез, Милисента Булстроуд, Дафна Гринграсс, Девис Тракей, Теодор Нотт, Грегори Гойл и Винсент Кребб. Было ещё несколько слизеринцев-однокурсников, с которыми он не общался. Они ясно дали понять о своих симпатиях, и потому он не настаивал на общении с ними.

— Вы с Поттером ведёте себя странно с тех пор, как мы вернулись с рождественских каникул.

— Да, никаких стычек или чего-то подобного, — указал Гойл.

Драко вздохнул и закрыл книгу. Время от времени Гойл говорил слишком громко, и он мог с уверенностью сказать, что простым «отвяжитесь» от них не отделаться — не тогда, когда они были так заинтересованы и настойчивы.

— Давайте обсудим это в спальне.

В отличие от гриффиндорской башни, подземельям было всё равно, какого пола были студенты, входящие в спальню. Трансфигурированные стулья расставили полукругом вокруг кровати, на которой восседал Драко, как на троне.

— Поттер и я — встречаемся, — сразу сказал он, желая расставить все точки над и.

— Почему? — снова спросила Панси. — Зачем связываться с Поттером? Он — не простой гриффиндорец, и имеет привычку воспринимать такие вещи серьёзно.

— Но он могущественный и может хорошо себя защитить. А даже если и нет, то его друзья отомстили бы за разбитое сердце Золотого Мальчика. Слишком большой риск для случайного траха. Так что происходит на самом деле? Это какой-то план? — Блейз изогнул бровь для усиления эффекта от своих слов.

Драко с шумом поперхнулся. Как будто он позволил бы отцу или этому мутировавшему полукровке использовать его как шлюху!

— Да, это план. Мой план. Я принял важное решение, и Поттер — часть его.

— И в чём оно заключается? — нетерпеливо спросил Блейз.

— Ответь мне, Блейз. Ты хочешь получить клеймо, носиться повсюду в маске как обычный сумасшедший бандит и убивать людей, чтобы доказать, что ты лучше их, если ты уже и так об этом знаешь? Ты хочешь убивать и калечить кого-то из нас? Мы — чистокровные. Мы отдаём приказы, а не следуем им.

— Мы уже это обсуждали, Драко, и ты знаешь, что я об этом думаю. Что мы все об этом думаем. Но..

— Наши родители…, — прервала её Милисента Буллстроуд.

— Дураки, — прямо сказал Драко. — Вместо того чтобы объединиться, чтобы избавиться от мощной угрозы, они присоединились к Нему. Они стали Его рабами, Его армией подхалимов. А я, со своей стороны, не игрушка, чтобы мной командовать. Если я должен кого-то убить, то сделаю это из-за того, что кто-то перешёл дорогу мне, а не Ему. Кроме того, наши родители забыли об очень серьёзном аргументе — если в мире исчезнут полукровки, грязнокровки и магглы, то кого мы будем превосходить?

Панси побледнела:

— Мы будем… обычными, — сказала она с дрожью, которая вскоре передалась всем присутствующим.

Блез потёр виски.

— Ты защищаешь,… Ты говоришь о том, что стал на сторону Света?

— Если мы последуем за своими родителями, то наше будущее имеет два варианта:

1) мы будем мёртвыми или закончим свои дни в Азкабане,

2) мы станем рабами господина, который наслаждается звуками собственного голоса, произносящего Круцио. Я не таким представлял себе относительно безопасное будущее.

— Но быть подстилкой Поттера?

— Если это поможет мне достичь моей цели, то да. Поттер не наложит на меня Круцио, если я как-то не так на него посмотрю. Поттер не отдаст меня своим товарищам, чтобы они делали со мной всё, что им вздумается, только потому, что я вызвал его неудовольствие. И если я окажусь в Азкабане, Поттер не будет сидеть, сложа руки, и не позволит мне гнить там заживо, как Вы-Знаете-Кто сделал с моим отцом!

— Что случится, если ты будешь на стороне Поттера и Тёмный Лорд победит? — спросила Панси.

Драко рассмеялся.

— Тёмный Лорд сталкивался с Поттером почти каждый год с того момента, как тот начал учиться в Хогвартсе, и Поттер до сих пор жив и здоров.

— Но Тёмный Лорд был слаб. С каждым годом он становится сильней.

— Поттер — тоже, — возразил Драко. — Вы действительно думаете, что Светлая сторона терпеливо сносила бы все проделки Поттера, если бы они не имели серьёзных оснований полагать, что он может нанести поражение Вы-Знаете-Кому? Чёрт побери, Поттера опекает Дамблдор. Дамблдор, который победил тёмного волшебника Гриндевальда. Нет никаких шансов, что Поттер потерпит поражение. «Особенно со мной, подталкивающим и направляющим его».

— Ты — сын Люциуса Малфоя. Неужели ты думаешь, что Свет примет тебя с распростёртыми объятиями? — спросил Блейз.

— Светлая сторона нуждается в Поттере. Поттер нуждается во мне. Поэтому и Свет нуждается во мне. Они делают меня счастливым, я делаю Поттера счастливым, и это радует весь чёртов мир. Я не вижу никаких проблем.

— Возможно, для тебя — нет. А что относительно нас? Мы все должны идти искать гриффиндорцев для траха? — прорычала Миллисент.

Он думал об этом. Он хотел быть один? Драко дрожал от мысли, что он может оказаться единственным слизеринцем в логове гриффиндорцев — шпион Снейп не в счёт. Поэтому он решил немного изменить план. Малфой сделал в сторону Миллисенты насмешливый полупоклон.

— Одной моей жертвы будет вполне достаточно, чтобы обеспечить место для тех, кто захочет присоединиться ко мне.

— Я знаю, что ты хороший любовник, Драко, — сказал Блейз, — но давай будем реалистами. Что произойдёт, если Ласка и Грязнокровка убедят Поттера, что ему безопаснее трахаться с гиппогрифом, чем с тобой?

— Ах, Блейз, я ранен твоим недостатком веры в меня. Я могу дать Поттеру кое-что, чего не может дать ему гиппогриф, — он сделал драматичную паузу. — Я — прародитель.

— Салазар великий! — прошипела Панси.

— Ты позволишь себе стать беременным и испортить своё тело? Маловероятно, — прорычала Миллисента.

— Ты забываешь слизеринское правило №1: сделай всё, чтобы выжить, — напомнил ей Драко. Потом он нахмурился:

— Я всё-таки прилягу, ладно?

Слизеринки смотрели на него и смеялись.

Он испытывал крайне неприятное чувство быть объектом насмешек, но взял себе на заметку изучить все мелкие косметические эффекты беременности. Он уже знал физические последствия: риск внутреннего кровотечения, утраты магической силы и общего заражения крови в случае гибели зародыша незадолго до рождения (у него не будет никакой возможности удалить зародыш до формирования родовых путей). Но он никогда не задумывался над тем, что может быть …не таким прекрасным после родов.

Проклятье.

— Так ты позволишь Поттеру обрюхатить тебя? — спросил Кребб, начиная, наконец, понимать происходящее.

— Нет. Я уже это сделал.

Панси завизжала и потянулась, чтобы коснуться его живота:

— Там есть крошечный Малфой?

Блейз сделал несколько шагов назад.

— Чёрт побери, партнёр. Ты серьёзно к этому относишься.

— Ты можешь держать пари на свою задницу, что я серьёзен. И вы должны быть такими. Если вы считаете забавным уклоняться от смертельных проклятий, стоя по колено в горячей, липкой маггловской крови, то идите домой и наслаждайтесь. О, и не забудьте о болезненной метке полумёртвого сумасшедшего тёмного лорда, которую вы будете носить на руке всё время, чтобы он был в курсе всех ваших действий и всегда мог вызвать вас к себе как преданных сук.

— Хорошо, а разве ты не стал сукой Поттера? — оскалился Нотт.

Драко обнажил шею.

— Ты видишь на мне его ошейник? Ты видел, как я приветствовал или сопровождал Поттера? То, что мы трахаемся и я ношу его щенка, не делает его моим господином. Фактически всё с точностью наоборот. Это он танцует под мою дудку.

— Докажи это, — посмел сказать Блейз.

Драко фыркнул.

— Я не буду делать глупостей из-за подначивания. Кем ты меня считаешь? Первогодкой? Если хочешь что-то предложить, говори.

Блейз повернул голову к другим слизеринцам, и они отошли в угол комнаты. Драко наблюдал за тем, как они шепчутся и обмениваются жестами. Хотя многие в Хогвартсе с ним бы не согласились, он действительно считал их друзьями. И он не хотел бы, чтобы они вляпались в то дерьмо, которое выдержал он во время Рождественских каникул. Ему не хотелось видеть, как они станут такими же, как их родители. Как его родители. Кроме того, галантное спасение его сокурсников от служения Тёмному Лорду, вероятно, прибавило бы ему баллов при общении с Поттером и его последователями.

Жизнь становилась всё лучше и лучше.

* * *

Слизеринцы, казалось, достигли соглашения, и вернулись к Драко. Блейз и Панси посмотрели друг на друга. Они оба возглавляли слизеринцев, когда рядом не было Драко. Наконец Панси кивнула Блейзу.

— Вот наше предложение, — сказал Блейз. — Заставь Поттера согласиться на соединение.

— На настоящую церемонию, Драко, — перебила его Панси. — Нарядная одежда, свидетели и Дамблдор, проводящий ритуал.

— И мы присягнём тебе, — хмуро посмотрел в сторону Панси Блейз. — Но только тебе, а не Свету.

Соединение. Он впился взглядом в однокурсниц, полагая, что это романтичное дерьмо придумали именно они. Суки. Но они слизеринские суки. Однако и он был слизеринцем, а также сукой, когда это было необходимо.

— Ассио перо и пергамент.

Он потратил минуту, чтобы написать договор, который вручил Панси.

— Прочитай это вслух, — потребовал он.

— Если Драко Малфой заставит Гарри Поттера согласиться на полное церемониальное соединение, которое проведёт Альбус Дамблдор, директор Хогвартской школы Магии, мы, нижеподписавшиеся, клянёмся в этом случае в нашей лояльности, вассальной верности и преданности Драко Малфою.

Панси оглянулась на своих товарищей-слизеринцев.

— Это правильно звучит?

Все, кроме Нота, кивнули.

— Мы только меняем одного господина на другого, — сказал он сердито.

Драко ухмыльнулся.

— Ты сравниваешь меня с Тёмным Лордом? Спасибо за комплимент, Тео.

— Драко не Тёмный Лорд, — сказала Панси. — По крайней мере, он даёт нам выбор.

— Он?

Драко закатил глаза.

— Если ты не хочешь, то не подписывай, Тео, — он достал свою палочку. — Я только сотру это воспоминание и оставлю тебе твоё несчастное будущее. Это не имеет для меня никакого значения.

Нотт посмотрел на своих таких разных друзей и вздохнул.

— Прекрасно. Я подпишу эту чёртову бумагу.

Пергамент передавали друг другу и расписывались заколдованной ручкой, которая использовала кровь автора как чернила. С поклоном Блейз передал пергамент Драко.

Тот тщательно свернул его и наложил несколько защитных чар.

— Подумайте о происшедшем. Но знайте, что я не прощу предательства на любом уровне. Я могу не быть идеальным сыном своего отца, но я узнал, как проклинать и шантажировать, как заставить людей сожалеть о том, что они посмели перечить Малфою. Всё это я узнал от своего отца. Другими словами, даже не думайте подставить меня. Это ясно?

— Мы будем так же лояльны, как чёртовы хаффлпаффцы, — язвительно ухмыльнулась Паркинсон.

— Вам лучше такими и быть, чёрт побери, — сказал Драко и отпустил всех.

— Гарри, я везде тебя искала.

Поттер отвлёкся от большого фолианта, который он просматривал.

— Позволь мне предположить: библиотека была последним местом, о котором ты подумала.

Она выдвинула стул и кинула на него робкий взгляд.

— Я ошиблась, так как предположила, что ты с Роном. Что ты здесь делаешь? — она закрыла его книгу и посмотрела на название: «Волшебные болезни: тайны и мифы».

— Прародители — глава 19, — сказал юноша вместо объяснения.

— О, об этом.… Слушай, Гарри, я сожалею о том, что так отреагировала.

Гарри пожал плечами:

— Ты говорила то, что думала.

— Но так поступают только дети. А мы уже не дети. Малфой — беременный, и твоя проблема — проблема взрослого человека.

— Это не проблема, Гермиона. Я не хочу, чтобы ты так думала, хорошо? Не нужно принимать никаких решений. Я не пытаюсь понять, как это произошло. Я только хочу знать, чего ожидать, и как помочь Мал…Драко.

— Очень благородно с твоей стороны, — усмехнулась она и пихнула его локтем. — Я всегда знала, что у тебя большое сердце. Уже обед. Почему бы нам не спуститься в Большой зал, а потом мы вернёмся сюда и посмотрим, что мы можем сделать для Малфоя.

Он легонько толкнул её плечом.

— Спасибо.

— Я остаюсь твоим другом, несмотря ни на что. Кстати, говоря о Малфое: ты собираешься кому-нибудь рассказать о произошедшем?

Он вернул книгу на полку и пристально посмотрел на неё, прежде чем дать свой ответ:

— Достаточно уже и того, что Снейп знает.

— Он, наверное, в ярости.

— Да, но думаю, что он также испытывает облегчение. Не из-за того, что Драко носит моего ребёнка, а из-за того, что теперь Драко не должен становится слугой Волдеморта. Он долгое время был шпионом. Он знает, на что это похоже, знает, что ожидало бы Драко. Я думаю, что это действительно убивает его: учить магов и волшебниц, а потом смотреть, как Волдеморт постепенно их уничтожает.

— А ты об этом думал? О том, что на поле битвы можешь столкнуться со своими товарищами по Хогвартсу? Это похоже на гражданскую войну: члены семей, борющиеся друг против друга, соседи по комнате, возлюбленные…

Гарри вздохнул:

— Именно поэтому я хочу.… Это касается Волдеморта и меня. Почему вы должны быть в этом замешаны? Ничья смерть — ни Седрика, ни Сириуса, ни твоя, ни Рона, — не повлияет на исход войны. Это касается только меня и его. Я хочу…

— Прекрати, Гарри! Да, в конце концов, это сведётся к противостоянию между вами, но ты не можешь в одиночку выиграть войну. Это не сработает. Если ты пойдешь сам…

— То это будет глупо и погибнут люди, — горько пробормотал Гарри. — Как Сириус.

— Твоё решение бороться самостоятельно, — продолжала она терпеливо, — очень смелое и мужественное, но так же, как…, — она сделала паузу и глубоко вздохнула. — Волдеморт не один, как и ты. Ты хоть раз видел, чтобы он воевал без своих Пожирателей Смерти?

— Разве ты не хочешь избежать встречи с Пожирателями?

— Гарри, ты не прячешься. Ты только что сказал, что тебе всего лишь семнадцать. Ты достиг совершеннолетия в магическом мире. Подожди немного, и я обещаю тебе, что мы вместе найдем способ избавиться от Волдеморта. Ты, я и Рон, помнишь? Мозг, стратег и герой. Они напишут о нас книги, Гарри, и эти книги будут читать даже магглы. Наши дети будут читать их и смеяться, потому что мы будем для них только мамами и папами, тётями и дядями.

Гарри хихикал, представляя себе то, о чём говорила Гермиона.

— Это твои дети будут смеяться. Мой же, скорее всего, закатит глаза, и будет бормотать что-то о гриффиндорцах и их эго.

— Кто знает? У тебя с Малфоем может появиться и гриффиндорец, — указала Гермиона.

— Как будто Драко позволит, чтобы так произошло, — сказала Гарри с усмешкой.

Гермиона успокоилась.

— Это действительно произошло. У тебя и Малфоя будет ребёнок. Это не та новость, которая долго будет оставаться тайной. Как ты думаешь поступить при неизбежном её разглашении?

— Я не знаю. Это больше касается Драко. Ведь он рискует больше всего.

— Не позволяй ему руководить тобой, использовать твою вину. Танго — танец для двоих, не так ли?

«Да, но только один из нас применил насилие», — с горечью подумал Гарри..

— Из книги я узнал, что у тела меняются физиологические потребности. Происходят изменения, позволяющие адаптироваться к тому, чтобы быть прародителем. Я хочу сделать это для него настолько лёгким, насколько смогу. Независимо от того, кто был виноват, это бремя лежит на нём. Я должен полностью его поддержать. Не говоря уже о непредвиденных последствиях с его семьёй и Пожирателями Смерти.

— Кстати, о непредвиденных последствиях. Когда ты собираешься сказать Рону? — спросила она, в то время как они оставили библиотеку и направились в Большой зал. Было время обеда.

— Никогда, — он мог чувствовать её резкий взгляд, даже не глядя в её сторону. — Я узнал всё сегодня утром. Я должен сначала сам все это переварить, и лишь потом идти с этим к Рону.

— Это разумно. Кроме того, вряд ли он хорошо это воспримет.

— Они с Драко похожи, ты знаешь.

— Следи за своим языком, Гарри Поттер! — сказала она, защищая Рона.

— Они действительно самоуверенные и упрямые, несгибаемые время от времени. Интересно, так в них проявляется чистокровность?

— И это является причиной существования маггловских законов против таких вещей. Я имею в виду, межродственного скрещивания, — сказала Гермиона с хихиканьем. — Предполагаю, что мы прекрасно можем рассказать чистокровным о том, во что мы верим, и показать, на что мы способны.

Он не ослышался. О, да. Гермиона думала, что говорит о страсти. Не о жестокости. Не о насилии. Не о... причинении боли и оскорблении, и ребёнке, зачатом в крови в пыльной комнатке.

Возможно, его никогда не надо было выпускать из чулана.

Гермиона потянула Гарри за руку, и он понял, что чуть не врезался в стену.

— Спасибо, — пробормотал он.

Она сжала его руку:

— Ты не одинок, понял? И Малфой…тоже. Вы оба можете рассчитывать на меня.

Он улыбнулся её сосредоточенному взгляду:

— Это действительно так трудно?

Она немного задумалась.

— Нет. Это не так. Так не должно быть и не будет. Ты действуешь очень по-взрослому в этой ситуации, и я должна учиться на твоём примере. Кроме того, мы пережили вместе и сердитого тролля, и трёхголовую собаку, и заколдованные шахматы…

— Остановись, или ты проговоришь весь обед, — поддразнил он её.

Она наклонилась, чтобы шепнуть ему на ухо, поскольку они уже входили в Большой зал.

— Так что беременный Малфой — только часть приключений, не так ли?

— Думаешь, я бы обменял его на сердитого тролля?

Гермиона посмотрела на слизеринский стол, за которым сидел Драко.

— У него лучше волосы, чем у тролля.

— И лучшее тело, — сказал Гарри, не задумываясь.

Гермиона тихо захихикала и согласилась.

* * *

Поскольку Драко всегда, всегда знал, когда кто-то смотрел на него, он немедленно почувствовал, когда Поттер и Грязнокровка вошли в зал. Судя по её взгляду, Поттер уже рассказал ей о ребёнке. Это не было неожиданностью. Без её помощи Поттер мог найти только свой член. Но что удивительно, её взгляд не был разгневанным.

Что его взбесило, так это то, что тут раздалось хихиканье. Что? Им казалось, что это забавная ситуация? Это не было какой-то идиотской шуткой! Он был беременный, во имя Морганы! Тело, которое он лелеял в течение многих лет, должно было превратиться в чёртов раздутый шар, выставленный на обозрение всем желающим. Шар, от которого быстро не избавишься. Он позволил Поттеру покалечить его, позволил трахнуть его и наполнить его задницу мерзкой грязной спермой, позволил сперме полукровки-Поттера соединиться с его совершенными клетками…

— Ревность изумительно смотрится на твоём лице, — вполголоса прокомментировал Блейз.

Драко впился в него взглядом. Как он смеет! Он принимает праведный гнев за простую ревность!

— День, в который я буду ревновать к грязнокровке, станет днём, когда я позволю, чтобы меня поимел Дамблдор!

Если бы этого потребовал план, он бы сделал это. Член Дамблдора всё же лучше члена Тёмного Лорда. Кроме того, он потом мог бы смыть мерзкий вкус во рту лимонной долькой.

— Действительно ли он сделал выбор из вас двоих в твою пользу? — спросила Панси, внимательно наблюдая за продвижением пары гриффиндорцев к столу. — Или из троих?

Драко хотел увидеть, как эти двое присоединятся к Уизли за столом.

— Именно поэтому мы настаиваем на соединении, — пояснила Панси. — Мы не хотим остаться сами, если Поттер захочет ещё кого-то вместо тебя.

— Но если ты так уверен, что имеешь над ним полную власть, то соединение не будет проблемой. Не так ли, Драко? — с притворной искренностью в голосе сказала Миллисента.

Драко хотел предложить ей, да и им всем, поцеловать задницу Грязнокровки, но он этого не сделал. Для этого ещё будет время, после того, как они подтвердят свою лояльность ему.

Идиоты.

Несмотря на их явный недостаток ума, идея добиться соединения с Поттером была хорошим вызовом. В отличие от обычного, маггловского брака, соединение могло произойти только между теми, кто имел волшебную кровь в своих венах. Оно не было простой декламацией симпатичных, но бессмысленных слов. Соединение требовало фактического изменения магии и души. Именно поэтому соединение могло произойти только тогда, когда сама магия определяла, что оба участника хотели этого, были безумно влюблены и абсолютно преданы друг другу.

Это могло оказаться небольшой проблемой для него и Поттера.

Однако вызовом его умных друзей было «заставь Поттера согласиться на полное церемониальное соединение». Не было никакого упоминания о достижении успешного обязательства и всего того милого дерьма, которое оно влекло за собой.

Это всё мелочи.

Драко не торопясь ел, пока не увидел, что Поттер собирается уходить. Он удостоверился, что они одновременно подошли к дверям Большого зала, и шепнул гриффиндорцу:

— Встретимся в девять. Лаборатория зелий.

Он не стал дожидаться подтверждения, что Поттер его услышал.

— Что с ним происходит? — спросил Рон с отвращением в голосе.

— Да? — Гарри был слишком занят, пытаясь понять, почему Драко хотел его видеть, чтобы обращать внимание на Рона. Драко отсутствовал на завтраке и не посещал уроки два дня. Теперь он хотел с ним поговорить. Что-то случилось с ребёнком?

— Малфой. Этот мерзавец что-то тебе прошептал. Что он сказал?

— Хммм, — Гарри лихорадочно пытался что-то придумать.

— Тише, Рон! Это, вероятно, касается зелий, ведь Снейп поставил их в пару.

Боже, благослови Гермиону!

— Да, мы должны встретиться и выполнить задание.

— Снейп продолжает делать гадости? Зачем было делать вас с Малфоем партнёрами?

Гарри пожал плечами:

— Я полагаю, что для него это очередной повод позлорадствовать.

— А как ты, Гермиона? Получила в партнёры мерзкого слизеринца?

— Нет, так повезло только Гарри. Возможно, Снейпу просто нравится ставить их в пару.

— Фу…это только…фууу! — сказал Рон, отшатываясь.

— Не делай так, Рон.

Рон нахмурился:

— Как не делать, Гарри?

Гарри глубоко вздохнул:

— Мне совершенно не нравится, что Снейп любит наблюдать за моей работой в паре с Драко. Но не думаю, что моя работа с Малфоем — это так плохо.

— Что?

— Драко довольно сексуальный.

— Что?

— Я вполне могу оказаться… — Гарри понизил голос, — бисексуалом.

— Что?

— Я играю за обе команды, Рон! — решительно сказал Гарри.

— Да.

Гарри моргнул:

— Ты знал?

Рон пожал плечами:

— Я давно так думаю. Но ты знаешь, меня это не волнует.

— Тогда к чему были все эти «что»? — раздражённо спросил Гарри.

— К тому, что ты назвал Малфоя сексуальным, приятель.

— Но это так. Разве ты так не думаешь, Гермиона? — Гарри вздрогнул, поскольку она впилась в него взглядом. Ой.

— Его можно назвать…привлекательным, — подстраховалась та. — Если тебе нравятся бледные блондины.

— Он не бледный, — пробормотал Гарри, вспоминая платиновые волосы со следами крови на них.

Рон окаменел прямо посередине коридора, запнувшись и рухнув на колени.

— Очень деликатно, Гарри, — сухо сказала Гермиона.

Чёрт возьми.

После долгой, давящей тишины Рон наконец заговорил:

— Я предполагаю, что это означает, что вы встречаетесь не для работы над проектом.

— Нет, — Гарри, колеблясь, сделал несколько шагов назад, на тот случай, если Рон придвинется ближе.

Но Рон просто встал на ноги и отряхнул одежду.

— Думаю, что тогда тебе надо идти. Когда он хочет,… когда вы должны встретиться?

— В девять часов.

Рон кивнул:

— Не волнуйся, если будешь возвращаться поздно. Я тебя прикрою.

— Ты это сделаешь? — Гарри глянул на Гермиону, лицо которой было зеркальным отражением его собственного шокированного лица.

— Уверен. Ты бы прикрыл меня, если бы ситуация была диаметрально противоположной?

— Конечно. Но в моём случае… ты хорошо себя чувствуешь?

— Нет, но у меня есть пять старших братьев, Гарри. Ты думаешь, что мама одобряла всех их партнёров по сексу? Её навязчивое беспокойство привело к тому, что братья стали немного одержимыми и продолжали отношения, хотя уже были готовы закончить их. Когда ты, наконец, устанешь от Малфоя, я не хочу, чтобы ты на меня злился.

— Это очень мудро с твоей стороны, Рон, — похвалила Гермиона. — И очень пессимистично.

— Мы говорим о Малфое, — ответил Рон. Гермиона согласно кивнула.

Гарри вздохнул. К сожалению, они не знали, что для Малфоя эти отношения были опасны. Было очень страшно, если не просто ужасно, представлять, что ты мог бы наедине встречаться с человеком, который на тебя напал. Действия Малфоя в этом направлении удивили его. В далёком прошлом он был маленьким трусливым слизеринцем, а теперь он столкнулся с насилием, беременностью, потерей родителей и статуса. И необходимость длительного контакта с врагом принял с храбростью и достоинством. Он не сбежал и не кричал от страха.

Это случилось потому, что он собирался стать родителем? Однажды на Рождество (это было единственный раз в году, когда Дурсли посещали церковь и брали Поттера с собой, так как соседи видели Гарри и знали, что он был слишком мал, чтобы остаться один) священник сказал:

— Когда я был ребёнком, я вёл себя как ребёнок, но когда я стал мужчиной, я забыл о детских забавах.

Эти слова запомнились ему, потому что в тот момент он сожалел, что не был взрослым мужчиной и не мог оставить Дурслей и жить один. То, что Драко ожидал ребёнка, заставило его повзрослеть? И если это так, если это будет так, тогда всё это стоило того. В таком случае Гарри тоже мог оценивать эту ситуацию с точки зрения взрослого человека. Он на это надеялся.

Без пяти девять Гарри подошел к Лаборатории зелий. Но прежде чем он коснулся двери, прямо из стены показалась рука и втянула его через каменную стену.

— Что…, — он осмотрел маленькую комнатку, отметив, что она была бы полностью пустой, если бы не… — Что происходит, Мал… Драко?

— У Снейпа сейчас на отработке третьекурсники-хаффлпавцы, поэтому мы не можем пойти в лабораторию.

— О,… Почему ты хотел меня видеть?

— Чтобы сказать, что я буду не один.

— Конечно, нет. Я…

Драко покачал головой.

— Я говорил с моими друзьями, которые не хотят быть последователями Волдеморта. Им какое-то время будет нужна защита от их семей.

Гарри нахмурился, тогда неохотно кивнул:

— Я поговорю с директором школы…

Драко наступил ему на ногу:

— В чём проблема, Поттер?

Он знал, что Драко не понравится последующий вопрос, но он должен был спросить:

— Твои друзья. Ты уверен, что они этого хотят? Что они не…

Как и ожидалось, Драко взорвался:

— За кого ты меня принимаешь? За глупого хаффлпаффца? Конечно, я знаю, что это то, чего они хотят! Это и моя жизнь, Поттер! Как ты мог даже предположить, что я не буду уверен на сто процентов относительно их намерений? Я знаю, что ты и твои друзья считаете меня мерзавцем, но я не думал, что вы также считали меня глупцом!

— Драко, мы не считаем тебя глупым. Но…

— Нет никакого «но». Я не рискую жизнью ради «но». Если ты мне хоть в чём-то доверяешь, то доверяй и в этом.

И… да, способность Драко заботится о себе, любимом, была тем, чему он действительно доверял.

— Хорошо, я думаю, что Дамблдор не будет возражать.

— А почему он должен возражать? Ведь это ещё одно пушечное мясо, не так ли?

— Это путь Волдеморта, не Дамблдора, — непреклонно сказал Гарри.

— Война есть война, Поттер. Люди умирают независимо от того, на чьей стороне они находятся.

Правдивость этой фразы неприятно кольнула в сердце:

— По крайней мере, они не умрут от руки своего вождя.

Драко пожал плечами:

— Только в соответствии с его распоряжениями.

Гарри хотелось защитить Дамблдора, но, как он раньше и говорил, слизеринец во многом был прав.

— Ты хотел ещё что-то?

— Только это, — он пихнул свиток в сторону Гарри.

— Что это…— Гарри развернул и начал читать. — Это — церемония соединения….

Он в замешательстве и недоумении нахмурился. Он только что понял, что это такое, потому что слова «Завершающая церемония» были написаны вверху свитка над довольно большим официальным текстом.

— Это самое простое, что я смог найти. Я не хотел слишком перегружать твой мозг тем, что ты должен будешь сделать.

— Тем, что я должен буду… Ты о чём, Малфой?

— Мы. Должны. Провести. Церемонию. Соединения. Поттер, — медленно сказал Драко.

«Церемонию соединения. Это что-то прохожее на брак, не так ли?»

— Нет! — громко сказал Гарри.

— Нет?

— Нет. Я не соединюсь с тобой. «Жениться на Малфое? Никогда в жизни!»

— Почему?

«Почему? Он имел наглость спросить, почему?»

— Потому, что ты — мерзавец, и даже не смотря на то, что ты привлекателен, я не люблю тебя. Ты отвратительно относился ко мне и моим друзьям с самого начала. Из-за тебя у меня были неприятности. Ты говорил гадости мне в лицо и за моей спиной, и настраивал всех слизеринцев относиться ко мне, как к дерьму! — Гарри почти выплюнул последнее слово. — Как ты смеешь вручать мне этот пергамент так, как будто это уже решённое дело! Как будто я обязан соединиться с тобой! Черт побери, ты даже меня не спросил!

— А я и не должен был! — парировал Драко.

Гарри отшатнулся так, как будто его ударили. Его глаза гневно сузились. Он уже мог видеть ближайшее будущее, и оно ему абсолютно не нравилось. Гермиона предупреждала, что Малфой использует его чувство вины против него.

— Ты не сможешь всегда козырять этим, чтобы всё было так, как ты хочешь! — неистово ответил он.

— То, что я хочу? Прости меня, Поттер, если я не хочу, чтобы моего ребёнка называли ублюдком, хотя он им и является!

Едкое замечание Драко подействовало, как заклятие Петрификус, замораживая не только его тело, но и его мысли.

К тому времени, когда он пришёл в себя, Драко уже был на выходе из комнаты. В панике Гарри схватил блондина за плечо и втянул назад. С рыком Драко обернулся.

Гарри оказался лицом к лицу с рассерженным слизеринцем. Ему в переносицу упиралась волшебная палочка.

Драко был в бешенстве. Он был вне себя из-за того, что Поттер изнасиловал его. Из-за того, что Поттер отказался от соединения. Из-за того, что ничего не шло так, как надо. И ещё он был взбешён из-за того, что в данный момент он дрожал от ужаса, потому что Поттер дотронулся до него.

— Нет! Ты больше никогда не коснёшься меня! — процедил Драко сквозь зубы. Его палочка нацелилась прямо на широкую грудь перед ним.

Побелев, Поттер отпустил его и медленно отодвинулся назад.

— Прости, мне очень жаль, — сказал он, держа свои руки так, чтобы слизеринец мог их видеть.

Драко осмотрел его осторожно, глубоко вздохнул и убрал свою палочку.

— Никогда больше так не делай.

— Не буду.

Он продолжал медленно и глубоко дышать, сосредотачиваясь на абсолютном знании того, что Поттер напал на него только из-за зелья. Такое больше не произойдёт. Поттер не такой. Поттер никогда такого не сделает. Поттер был хорошим и принадлежал Свету, … и тому подобная, вызывающая отвращение муть.

— Почему ты потянул меня назад?

— Я хотел сказать тебе,… что хорошо.

Драко почувствовал, как напряжение немного отступает. Возможно, Поттер не собирался быть полным идиотом.

— Что хорошо?

— Хорошо, я согласен на соединение, — в руках гриффиндорец держал пергамент. — Я запомню это.

Ах, пришло время ухмыляться.

— И наденешь приличную одежду?

— И надену приличную одежду.

— И попросишь Дамблдора?

— Да.

— И получи разрешение использовать его кабинет. Мы должны будем сохранить это в тайне.

— Хорошо.

Драко с трудом боролся со своим желанием вскинуть вверх кулак в победном жесте. Это могло подождать до того времени, пока он не останется один и не сможет насладиться своей победой. Кроме того…

— Откуда такое внезапное изменение взглядов? — спросил он подозрительно. — Ты меня пожалел, не так ли?

— Нет. Я понял: ты заботишься о ребёнке. И я также думаю, что это будет хорошо для нас обоих.

Драко нахмурился, совсем не убеждённый в искренности Поттера.

— Минуту назад ты говорил совсем другое, — возразил он.

«Беспомощная преданность? Да. Жалость? Нет! Потому что он всё ещё был Малфоем, чёрт побери!»

Поттер опустил глаза:

— Я отреагировал не думая. Это привычка, от которой я пытаюсь избавиться.

О, всего лишь нормальная глупость Поттера.

— Попытайся ещё раз.

— Драко, я хочу, чтобы мы стали настоящей семьёй. Я надеюсь, что ты хорошо понимаешь, что делаешь, потому что я — нет. Но я не хочу, чтобы наш ребёнок думал, что он — ошибка или обуза. И я не хочу, чтобы ты так думал.

Драко торжественно поклонился и развернулся, чтобы уйти. Он понятия не имел, на что похожа настоящая семья. Настоящая семья ввела бы своего ребенка в жизнь рабства и кровопролития? Настоящая семья хотела бы, чтобы их ребёнок стал убийцей и насильником?

Он был так же растерян, как и Гарри.

— Драко?

По крайней мере, он не попытался снова его схватить.

— Да, Гарри?

— Что бы ты сказал, если бы я спросил?

Его первой мыслью было издевательски ответить «Нет». Но Поттер имел тело, за которое можно было умереть. И волосы, выглядящие такими сексуальными в своём беспорядке, что хотелось вновь и вновь пропускать их через пальцы. Это если не упоминать о той магической мощи, которую буквально испускал Гарри. Он действительно упустил бы шанс затащить в постель Мальчика-Который-Выжил? И если бы они были любовниками, пришлось бы ему прибегать к таким отчаянным мерам? Поттер, вероятно, охотно стал бы его другом и защитником после двух или трёх встреч. Он явно принадлежал к такому типу людей. Но…

— Я не знаю. Что сделано, то сделано. Мы уже ничего не можем изменить, Гарри. Мы только можем сделать лучшее в этой ситуации, — он обхватил руками живот.

— Мы уже сделали лучшее, — мягко ответил Гарри, глядя на его руки.

— Может быть, Гарри, может быть.

* * *

Гарри не торопился, возвращаясь к Гриффиндорской башне. Семикурсники имели свои преимущества — более поздний комендантский час, так что он вышел наружу и сел на огромные ступени при входе, чтобы подумать. Прокручивая в своей памяти всю беседу с Драко, Гарри пришёл к выводу, что он вёл себя в стиле десятилетнего Дадли, закатывающего свою очередную истерику.

И он ещё говорил об избавлении от «детских реакций»!

Драко полагал, что они должны пожениться, соединиться или как там это называется. Это было разумное предложение. В мире магглов это называлось «принятием ответственности». Наличие двух отцов, один из которых был Мальчиком-Который-Выжил, а другой — сыном Пожирателя Смерти, было уже само по себе достаточным бременем. И если ребёнок останется незаконнорожденным, то это будет уже чересчур. Он уже мог слышать насмешки и видеть синяки на своём ребёнке от множества драк в первые дни в Хогвартсе. Кто-то знал бы, что он сын Гарри Поттера, и воспринимал бы это как вызов. Кто-то знал бы, что он был Малфоем, и воспринимал бы это как оправдание, чтобы бить его. Кто-то бы знал, что один из его родителей оказался слишком эгоистичным, и называл бы его никому не нужным ублюдком. Первых двух причин, к сожалению, не избежать, а вот третья…. Как он смог бы объяснить своему ребёнку, что: «Я сделаю для тебя всё, что угодно, но не смогу жениться на твоём втором отце и сделать тебя законнорожденным»?

Также ребёнок заслуживал быть юридически связанным с именем Поттера. Была вероятность, большая вероятность, что он не переживёт заключительную битву с Волдемортом. Если бы они были женаты, Драко и ребёнок унаследовали бы всё его состояние, и никто бы не смог помешать им. Также эти двое унаследовали бы состояние Сириуса. Что тоже было хорошо, поскольку в Драко текла кровь Блэков, и он заслужил право быть наследником Сириуса.

К тому же не похоже, что Гарри ожидает что-то лучшее. Не было никакой девочки, — или мальчика — которых он бы тайно себе представлял. Никакой мечты, разрушенной из-за того, что он привязан к Драко. Никаких отсроченных планов на будущее, поскольку он был отцом-подростком. Никаких больших жертв вообще.

Если не считать большей части жизни.

Итак, почему же он так накинулся на Драко? Он обвинил его в том, что тот использовал насилие как средство давления на него. А это было тем, что Драко не делал. Никогда. Даже тогда, когда он имел такую возможность. И, о Боже, опасение в глазах Драко, когда Гарри схватил его… Никто, кроме Волдеморта, никогда не должен смотреть на него с таким ужасом.

Гарри убивала сама мысль о том, что он не знал, что тогда произошло. Возможно, ему надо было попросить Снейпа, чтобы тот провёл исследование. Нет, он был уверен, что Снейп уже всё разузнал. Гарри должен был спросить Снейпа о том, что он узнал… и уже потом тайно позаботиться о проблеме. Снейп был слизеринцем, и Гарри ни капельки не сомневался, что он сможет иметь дело с угрозой в одиночку. Особенно, если опасность грозила Драко. Между этими двумя была какая-то связь. Возможно, Снейп знал Драко с того времени, как тот был ребёнком. Возможно, в Драко он видел себя. Возможно, в нём он видел будущего Мастера Зелий.

Чёрт, может, Снейп и Нарцисса…или Снейп и Люциус…

Гарри заставил себя не думать в этом направлении.

Поскольку Снейп не присутствовал при каждой их встрече и не требовал у него его палочку, можно было сделать вывод, что Снейп уже понял, что он не собирался вредить Малфою. Это не имело никакого отношения к доверию к Гарри, а означало лишь то, что Снейп знал, почему произошло насилие. Это заставило Гарри чувствовать себя немного лучше, но, судя по реакции Драко, очевидно, это полностью не ослабило страхи Драко. Гарри сегодня усвоил, что нельзя хватать жертву насилия.

Драко бы очень не понравилось, если бы Гарри думал о нём как о «жертве насилия». Но это то, кем он был, и, разыскивая материал о прародителях, Поттер немного прочёл о людях, подвергшихся насилию, а также о посттравматическом шоке, который они перенесли после инцидента. Он не знал, говорил ли кто-нибудь об этом с Драко или советовал ли это сделать слизеринцу вообще. Конечно, мадам Помфри…. Но, возможно, в магическом мире всё происходило по-другому. Он мало знал об этом, хоть и прожил в нём прошедшие семь лет. Он не знал этот мир, и, если честно, он не знал Драко. Он знал отца Драко. Он знал партнёров и союзников отца Драко. Но он ничего не знал о самом Драко. О человеке, с которым он связан.

За исключение того, что слизеринец ждал от него ребёнка.

И того, что это заставило его отречься от своей семьи, чтобы защитить ребёнка.

А также то, что Малфой хотел разделить ребёнка с ним.

Гарри знал, что, скорее всего, Драко потребовал от Снейпа, Дамблдора и мадам Помфри хранить его тайну. Так как он имел свой счёт в Гринготсе, Драко, возможно, мог бы сбежать и, имея ребёнка, где-то жить себе в покое и удовольствии. Но он так не сделал. Драко рассказал ему о ребёнке и хотел разрешить ему стать частью жизни этого ребёнка, даже если это увеличивало опасность и для него самого, и для ребёнка.

Это говорило ему о Драко больше, чем тот когда-нибудь позволил бы о себе узнать.

Возможно, он действительно достаточно знал о Драко. И возможно, соединение с Драко — это то, в чём он нуждался.

* * *

Драко устало возвращался в слизеринскую гостиную. Общение с Гарри Поттером истощило его. Тот был так предсказуем, как Драко и думал, но для Гарри всегда требовалось время, чтобы найти ожидаемый ответ. Это сильно действовало на нервы. Особенно на нервы беременного человека. Особенно на нервы беременного человека, расстроенного Поттером, схватившим его. Он не должен был так реагировать. Без сомнения, он был напуган той ночью, когда Поттер был под влиянием зелья, но он не ожидал, что его страхи останутся. Это было глупо, и давало Поттеру слишком большой контроль. Он был слизеринцем и Малфоем. Он должен был преодолеть этот страх.

Размышляя о том, что следовало бы попросить Снейпа об успокоительном зелье, Драко не заметил ногу, которую ему подставил один инициативный шестикурсник — слизеринец. А после того, как его голова ударилась о каменную стену подземелья, он вообще перестал что-либо видеть….

Гарри с удивлением посмотрел на луну, и, осознав тот путь, который она проделала за это время по тёмному звёздному небу, понял, что это был долгий комендантский час. Вздохнув, он встал и потянулся. Хотя уже наступил конец весны, огромные каменные ступени частично всё ещё сохраняли влажность и частицу зимнего холода.

— Поттер! Вот ты где! Я повсюду тебя искала.

Он вздрогнул и обернулся, чтобы увидеть Панси Паркинсон, которая стояла в дверном проёме.

— Чего ты хочешь?

Проклятье! Ему действительно не нужна была отработка на этой неделе.

— Это касается Драко. Он находится в больничном крыле.

Гарри окаменел.

— Что случилось?

— Митчелл Флинт. Он — шестикурсник, который решил, что сможет возглавить слизеринцев в следующем году, если подставит ножку Драко, и тот из-за него упадёт.

— Он упал?

О, чёрт! Ребёнок! Он стремительно проскочил мимо неё, всё ещё стоящей в проёме, и понёсся верх по лестнице.

— Грег и Винс отлевитировали его в больничное крыло, а мы с Блейзом разобрались с Митчеллом, — рассказывала новости Панси в то время, как они бежали в больницу. — Я думаю… я думаю, что с ребёнком всё в порядке, Поттер. Главный удар пришёлся на голову Драко.

Гарри замедлился.

— Ты знаешь?

Он знал, что Драко сказал им, что они, хм, встречались, но то, что он сообщил им о ребёнке, стало для него полной неожиданностью. И обеспокоило.

Она кивнула, продолжая бежать, так что Гарри пришлось ускориться, чтобы не отставать от неё.

— Большинство семикурсников в нашем доме знает, — объяснила Панси, когда он снова поравнялся с ней. — Только те, в которых мы уверены — ты знаешь, о чём я. Именно поэтому послали меня с сообщением к тебе.

— Это тебя не беспокоит?

Она пожала плечами:

— Драко способен принимать свои собственные решения.

Ошеломлённый, он сосредоточился только на том, чтобы не отставать от неё.

Кребб и Гойл стояли при входе в больничное крыло и открыли дверь, позволяя Гарри войти.

— Мадам Помфри! Как он?

— Шшш! Он получил сильный удар по голове, и ему не нужен громкий шум, — отругала его медсестра.

— Прощу прощения. Как он? — с сомнением в голосе снова спросил её Гарри, только на этот раз он говорил шепотом, поскольку уже приближался к кровати в задней части палаты. Похоже, что Драко спал. На его лбу виднелось большое красное пятно.

— Я хочу…

Она взмахнула палочкой — и пятно исчезло.

— С ним будет всё хорошо. Я бы позволила ему вернуться в свою спальню, но из-за его деликатного положения хочу оставить его в больнице на ночь.

— А ребёнок?

— С ним всё в порядке, мистер Поттер. Большая часть магических сил мистер Малфоя была сосредоточена на защите ребёнка, что, впрочем, объясняет, почему он так сильно ударился при падении. Вместо того, чтобы выставить руки вперёд и предотвратить или смягчить своё падение, все свои действия он направил на защиту своего живота.

— Вы имеете в виду, что Драко защищал ребёнка, а не себя?

— Да. Ты должен помнить, что когда возникли прародители, главный акцент был на поддержании магической линии. Младенцы были тем, что было наиболее важным.

«Но Драко тоже важен для меня».

Поттер был ошеломлён этой мыслью.

— Я могу посидеть здесь и подождать, пока он не проснётся?

— В обычное время я бы сказала «нет», но я знаю, как ты волнуешься, так что позволю тебе остаться до тех пор, пока он не проснётся. Ты должен мне пообещать, что потом ты вернешься в спальню. Этот день был тяжёлым и для тебя, так что ты тоже нуждаешься в отдыхе, — она поставила флакон на стол. — Удостоверься, что он это выпьет, когда проснётся.

Гарри кивнул. Он вышел к друзьям Драко и рассказал им о происходящем. Затем придвинул стул и уставился на Драко. Пока не было видно никаких признаков, но гриффиндорец знал, что ребёнок уже был в этом теле мальчика — мужчины. Мужчины, с которым он теперь был связан. Мужчины, которого он оскорбил и напугал ранее. Мужчины, которого он должен был защищать… и который ему не принадлежал.

Что за человек был этот Флинт и почему он напал на Драко? Друзьям Драко можно было доверять? Боже, он сказал им о ребёнке. Что, если в Хогвартсе было несколько молодых Пожирателей смерти? Он и Дамблдор смогут защитить Драко до конца года? Возможно, Драко надо отправить в убежище.

Гарри вздохнул и уронил голову на руки, его плечи опустились, сгибаясь под грузом ответственности.

* * *

Драко открыл глаза и осмотрел комнату. Больничное крыло. Рядом с его кроватью сидел Гарри Поттер, который выглядел потерянным и грустным. Задыхаясь, слизеринец лихорадочно прикоснулся к животу:

— Ребёнок!

— В полном порядке, — быстро заверил его Гарри. — Ты должен выпить это.

Гарри помог ему сесть и опорожнить флакон. Тогда блондин откинулся назад на довольно плоскую подушку.

— Что произошло, Поттер?

Он упал в обморок?

— Некий шестикурсник — Флинт, мне сказали, — сделал тебе подножку. Ты ударился головой, но мадам Помфри позаботилась о тебе. Она оставила тебя в больничном крыле на ночь ради простой предосторожности.

Драко, моргнул, позволяя чувству гнева сменить неуверенность и дезориентацию.

— Митчелл Флинт — мертвец.

Гарри пожал плечами.

— Скорее всего. Панси сказала, что они с Блейзом разобрались с ним.

— Хорошо, — Панси могла быть настоящей стервой, когда она хотела, и Блейз ничуть не уступал по силе Креббу и Гойлу, когда был сердит.

— Так ты им сказал? А что произошло с твоими словами «я вполне могу иметь с ними дело»?

Сказал…. О, Поттер понял, что его друзья знали о ребёнке. И конечно, тут же по-детски непосредственно отреагировал. Драко закатил глаза:

— Я говорил, что могу иметь с ними дело. То, что я сам, непосредственно, сказал им об этом, позволило мне управлять тем, что они узнали, и представить им своё толкование фактов.

— Что точно ты им сказал? Я хочу знать, как мне себя с ними вести. Вы, слизеринцы, вероятно, не верите в страсть и тому подобное.

«Велик ли нанесённый ущерб?»

— Я сказал им, что имел секс и забеременел, — Драко позволил себе маленькую ухмылку. — Ключ к успешному решению проблем: не делай того, что не должен, а если должен — то говори минимум информации.

Гарри скривился:

— Слизеринская мудрость?

— В отличие от вас, гриффиндорцев, рвущихся, чтобы спасти сегодняшний день, мы спасаем себя. Любым необходимым образом. Вы любите называть это злом. Мы называем это выживанием.

— Поддержка Волдеморта — выживание? — сочился сарказмом голос Поттера.

— Для тех, кто уже верен ему — да. Для тех, кто принадлежит к семьям его сторонников — да. Для тех немногих, кто имеет выбор? Сначала делается выбор, а потом принимаются соответствующие последующие решения.

Гарри склонил голову набок, вероятно, пытаясь осознать сказанное.

— Твоим решением был наш ребёнок.

— Да.

— Но что относительно тех людей, которым ты сказал? Что, если они сбегут и расскажут своим родителям о ребёнке? А их родители скажут твоим родителям, а те — Волдеморту?

Хорошо, это уже было оскорбительно. Драко сел.

— Ты в чём-то меня обвиняешь, Поттер? Ты обвиняешь меня в том, что я подвергаю опасности нашего ребёнка?

— Я только говорю, что решение сообщить всё твоим товарищам по общежитию было не очень… мудрым.

— Я искренне надеюсь, что гриффиндорская глупость не является наследственной чертой, — насмехался Драко. — Ты действительно думаешь, что я бы рассказал всё, не будучи уверенным в том, что меня не предадут? Мои друзья любопытны, Поттер. Они следили бы за мной, использовали бы подслушивающие заклинания, установили бы наблюдение за моей комнатой. Они обнаружили бы мою тайну и использовали бы её против меня, потому что это была бы моя тайна. Теперь это их тайна, тайна, которую они должны защитить. Ты понимаешь, Поттер?

Поттер ошеломлённо уставился на него, его глаза увеличились позади круглых стёкол и темной оправы.

— Вы, слизеринцы, тяжелы для понимания, — пробормотал он.

— А вы, гриффиндорцы — нет, — Драко взбил свою подушку и отклонился назад. Тогда снова сел, снова её взбил, и устроился с удовлетворённым вздохом. — Теперь, когда ты усвоил основные жизненные принципы, скажи мне, почему ты здесь.

— Когда ты пострадал, ко мне пришла Панси и всё мне рассказала.

— Но ребёнок в порядке? — Поттер кивнул. — Тогда почему… ты здесь.

Поттер выглядел озадаченным.

— Я не хотел, чтобы ты проснулся в одиночестве. Мадам Помфри сказала мне, что я могу остаться, пока ты не проснёшься, но я должен был ей пообещать, что вернусь в спальню сразу же, как это случится. Так что я не могу остаться, но вернусь утром. Хорошо?

Драко кивнул, теперь он был ошеломлён и недоумевал. Почему на самом деле Поттера заботило то, что он проснётся один? Ему не угрожала опасность в больнице, и Помфри всегда накладывала специальные заклятия, которые подсказывали ей, что пациент проснулся. Почему Поттер впустую тратил время, сидя возле него? Чувствуя себя неловко из-за невозможности всё это понять — как, во имя ада, Снейп выносит гриффиндорцев из года в год — он откинул голову на подушку и закрыл глаза.

— Спокойной ночи, Драко, — мягко сказал Гарри, тихо прикрывая за собой дверь.

— Спокойной ночи, Гарри, — сказал Драко пустой комнате. Возможно, завтра он бы понял смысл действий Поттера. Возможно, завтра он стал бы блестящим знатоком гриффиндорского мозга. Возможно, завтра он бы отрастил крылья и превратился в снитч, и затем Поттер поймал бы его и укачивал в своих больших руках…

И, возможно, завтра он узнал бы, что это за гадость, которую дала ему Помфри и которая способна вызвать такие сверхъестественные мысли. С этого времени он будет пить только зелья Снейпа.

Несмотря на позднее возвращение вечером, утром Гарри встал раньше всех. Он улыбнулся, обходя кровать Рона. Вчера вечером, когда Гарри вошёл, тот отодвинул полог и пробормотал:

— Гарри, ты как, друг? Всё в порядке?

— Всё хорошо, Рон. Спи.

— Ладно…

«Возможно, Драко имел на это право», — думал Гарри, стоя под душем. Ребёнок должен был также стать тайной Рона. Разве Рон не показал себя с лучшей стороны, не волнуясь о предполагаемых отношениях Гарри с Драко? Если и было что-что, о чём Рон был прекрасно осведомлен, так это ответственность родителей по отношению к ребёнку. Рон рассказывал ему, что все Уизли были такими «зрелыми» (слово мистера Уизли) потому, что его отец проводил с каждым из сыновей серьёзный разговор по достижению ими половой зрелости, чтобы объяснить им потребность быть осторожными, в то время как они занимаются «исследованием» (другое выражение мистера Уизли). Рон взволнованно пересказал всю информацию, которую он узнал от отца, а также поведал всё о различных противозачаточных заклятиях, показанных ему братьями, своему лучшему другу. Гарри даже не подумал об их использовании, когда он… о да, он не имел секса с Драко, он изнасиловал его.

Гарри быстро вышел из душа и оделся. Меньше чем через пятнадцать минут он уже поднимался по лестнице в кабинет Дамблдора. На стук в дверь он тут же услышал ответ:

— Входи, Гарри. С добрым утром.

— Доброе утро, сэр.

— Я слышал, что с мистером Малфоем всё в порядке. Я рад, что он не ранен серьёзно, — Дамблдор пододвинул ему стул.

— Я тоже. Именно поэтому я здесь.

— Ты волнуешься о его безопасности?

Гарри кивнул. Проанализировав свою беседу с Драко, он пришёл к выводу, что если Драко доверяет своим товарищам-слизеринцам, то было разумно предположить, что они защитят его в пределах их факультета.

— Перед тем, как произошёл несчастный случай, Драко попросил меня узнать у вас, не исполните ли вы обязанности ведущего на нашей церемонии соединения? О, да, и можем ли мы использовать ваш кабинет для этого?

— Церемония соединения?

Гарри кивнул.

Дамблдор, вместо того, чтобы занять своё обычное место за столом, сел на стул возле Гарри.

— Что ты знаешь о соединении, Гарри?

— Волшебники проводят ритуал соединения вместо брака, принятого у магглов, не так ли?

Дамблдор слегка улыбнулся.

— Всё совсем не так, мой мальчик. Обычно волшебники женятся, точно так же, как и магглы.

— И в чём разница?

— Свадьба — юридическое и духовное обязательство между двумя людьми. Соединение — волшебная связь, которая сама решает, объединить ли данных волшебников или ведьм. Если магия этого не одобрит, то соединение не произойдёт, и это будет не только дорогостоящая процедура, но и очень смущающая в случае неудачи. В эти дни большая часть магов выбирает более безопасный и удобный брак. Я был бы горд исполнить обязанности церемонимейстера в браке между тобой и мистером Малфоем.

Гарри нахмурился:

— Вы не хотите соединить нас?

Рука Дамблдора погладила его по плечу.

— Это не вопрос желания, Гарри. Нужно убедиться в том, что все условия соединения выполнены, и оно сможет произойти.

Гарри знал, что он должен был быть настойчивым и понятно объяснить свою просьбу:

— Драко хочет соединение, а не брак. И он полагает, что все его условия будут выполнены, потому что, вы знаете, он бы не оскорбил себя таким образом. Даже для того, чтобы унизить меня.

— Гарри…

— Мне жаль, сэр, но если дело касается ритуалов, особенно старых и традиционных, я больше доверяю суждениям Драко. Он учился этому всю свою жизнь. (п/п: Самодовольный лопух этот Гарри.)

Он не сомневался, что Дамблдор был весьма сведущ в архаичном кодексе магического мира и того ада, на котором базировалось всё это ритуальное дерьмо. Но одно дело знать это дерьмо, и другое — жить по древним традициям. Говоря другими словами, в этом Драко должен быть экспертом.

— Это может быть так, мистер Поттер, но…

Гарри покачал головой, не желая спорить с директором школы.

— Никаких «но», сэр. Если вы не хотите провести эту церемонию, я должен найти того, кто на это согласится. Драко хочет соединение, и я дам ему это.

Дамблдор уставился на него, его печальные глаза внезапно замерцали.

— Хорошо, — мягко сказал он спустя какое-то время, — возможно, вы правы относительно мистера Малфоя, являющегося более проницательным в этих вопросах. Передайте ему, что я с удовольствием исполню обязанности при вашем соединении, и даже сделаю так, чтобы хогвартские эльфы немного украсили кабинет.

Гарри облегчённо вздохнул. Он не хотел бы рассказывать Драко об отказе Дамблдора.

— Спасибо, сэр. Вот церемония, которую он хочет провести. У меня нет копии, которую я мог бы вам отдать, поскольку я должен ещё запомнить свою часть, но если вы можете использовать какое-то заклинание для копирования…

Дамблдор рассматривал через очки предлагаемый ему пергамент:

— Это то, чего хочет мистер Малфой?

Гарри кивнул.

— Он сказал, что это самый простой обряд из тех, которые он смог найти. И мне нужна новая одежда, — он кинул быстрый взгляд на фиолетовую с оранжевыми вставками одежду Дамблдора. — Я думаю, что попрошу Гермиону помочь мне.

Дамблдор взмахнул палочкой, и пергамент продублировался.

— Очень хорошо, Гарри. Если это то, чего хочет Малфой…

Улыбнувшись, Гарри встал.

— Он очень ясно сказал об этом, сэр. Это одна из тех черт, которая меня в нём восхищает. Вы не должны в нём сомневаться.

— Я уверен, что это привносит разнообразие в ваши отношения, — согласился Дамблдор, — Но мне кажется, что мистер Малфой не был полностью откровенен. И единственная вещь, которая точно нам о нём известна — это то, что у него есть тайны.

Гарри пожал плечами. Дамблдор не был бы Дамблдором, если бы не сказал что-нибудь загадочное под конец разговора.

— Вы знаете дату этой церемонии?

— Мистер Малфой не говорил?

— Нет, но, вероятно, это должно произойти как можно скорее.

— Новолуние — замечательное время для начала такого приключения, как это, Гарри.

— Я обговорю это с Драко. Спасибо за вашу помощь. Теперь мне надо в больницу, я хочу посмотреть, отпустила ли его мадам Помфри.

— Передай ему моё приветствие и поздравления.

— Хорошо. Поговорим позже.

Чувствуя себя взрослым и опытным, Гарри направился к больничному крылу.

* * *

Драко как раз повязывал свой слизеринский галстук, когда через двери больницы влетел Гарри, очевидно возбуждённый и нетерпеливый в своём желании сообщить новости.

— Драко, он сказал «да»! Директор школы проведёт церемонию и позволит нам использовать его кабинет.

— Это замечательно, Поттер. Планируешь объявить об этом всей школе, не так ли? — сухо сказал Драко, ему нравилось, что Поттер был настолько послушен. Он сильно отличался от того Поттера, с которым он говорил прошлой ночью.

— Мне жаль, — сказал Гарри намного более тихим голосом, после того, как он осмотрел большую комнату.

— К счастью, здесь нет других пациентов, но в следующий раз, Поттер, будь действительно осторожным.

Гарри запрыгнул на кровать точно в том месте, которое недавно освободил Малфой. Драко нашёл его вид… забавным.

— Я обещаю. И ещё: директор предложил, чтобы мы сделали это в новолуние. Он говорит, что это наилучшее время для подобных вещей.

Драко спросил:

— Сколько лет ты изучал Астрономию? Конечно, наилучшим временем, чтобы начать новое приключение, является новолуние. Если я не ошибаюсь, то следующая молодая луна будет также в благоприятном лунном доме. Решено: церемония состоится в следующее новолуние. К тому же я ещё не буду толстым.

— Ты не будешь толстым. Это будет наш сын или наша дочь.

— Говорит тот, кому не придётся ходить вразвалочку через несколько месяцев. И это будет сын.

— Что?

Драко остановился, прекращая одеваться. У Поттера был какой-то странный голос.

— Это будет мальчик. Мадам Помфри сегодня утром наложила заклятие Ревело Генус.

— О.

Драко нахмурился:

— В чём дело? Ты хотел девочку?

Гарри быстро покачал головой:

— Мальчик или девочка — для меня это не имеет значения.

— Так почему ты расстроен?

— Я не расстроен!

— Ладно, но ты странно реагируешь. Черт побери, Поттер, у меня нет времени на это, — даже книги подтвердили, что он будет капризным.

— Мы оба не имеем лишнего времени. К тому же мы должны позавтракать перед началом уроков. Это всё глупости, — закончил свою речь Поттер, пожимая плечами.

— Не заставляй меня объяснять моему сыну, почему я должен был убить его отца перед его рождением, — тяжело сел на кровать Драко, ожидая, что Поттер всё ему объяснит.

— Мне просто жаль, что меня не было тогда, когда она тебе это сказала.

— Почему? Она просто достала палочку, сказала заклятие — и появился символ, обозначающий ребёнка мужского пола. Ничего особенного.

— Я же тебе сказал, что это глупо. Я первым иду на завтрак, чтобы мы не пришли одновременно, — Гарри встал и сделал несколько шагов по направлению к двери.

Дерьмо. Так или иначе, но он допустил промах. Драко понятия не имел, как можно было это исправить. Он приложил много усилий, чтобы забеременеть от гриффиндорца, и он нуждался… нет, он должен был иметь полное сотрудничество Поттера и его защиту. Хорошо. Поттер был расстроен, потому что хотел присутствовать при том моменте, когда Помфри узнала пол ребёнка. Это подразумевало, что Поттер надеялся быть здесь, когда что-то о ребёнке стало бы известным? Это было то, из-за чего он дулся?

— Останься, — спокойно сказал он Поттеру, затем повернулся и громко позвал:

— Мадам Помфри!

Она появилась немедленно.

— Вы действительно готовы уйти, мистер Малфой?

— Да. Вы сказали, что я смогу видеть ребёнка всякий раз, когда захочу. Вы могли бы это сделать сейчас, пока Поттер… Гарри тут?

Помфри широко улыбнулась.

— Конечно, мистер Малфой. Подойдите сюда, мистер Поттер, я вам покажу, как сделать так, чтобы вы и мистер Малфой могли бы видеть вашего ребёнка всякий раз, как вам захочется. Снимите вашу рубашку, мистер Малфой. Хотя заклятие действует и через одежду, изображение будет более четким без дополнительных помех.

Гарри медленно достал палочку:

— Ты уверен, Драко?

Драко кивнул и расстегнул нижнюю часть рубашки, поднимая её и джемпер, чтобы обнажить живот.

— Хорошо, мистер Поттер. Держите свою палочку вот так, — она поставила его запястье в правильное положение. — И произнесите такие слова: Manifesta germen!

— Manifesta germen! — послушно повторил Поттер.

В воздухе напротив живота слизеринца сформировалось облако. Туман очистился, и появилось изображение. Драко не мог представить, на что это похоже.

— Это — ваш ребёнок, господа, — сказала Помфри, видя их замешательство. — Он пока ещё крошечный, но уже можно видеть голову и ручки. Видите?

Драко не был впечатлён, и даже немного чувствовал отвращение, видя то, что растёт у него в животе. Ему это напомнило слизняков, которых выплёвывал Уизли после его заклятия на втором или третьем курсе.

— Эй, малыш, — мягко сказал Поттер изображению, и Драко задался вопросом: не ожидает ли он, что маленький слизняк ответит? Черт, по крайней мере, это сделало бы этого паразита интересным!

— Это — наш ребёнок, Драко.

Драко кивнул и попробовал выглядеть внимательным. Изображение исчезло, и он с облегчением застегнул рубашку и опустил на место джемпер. Гарри всё ещё смотрел на то место, где было изображение.

— Поттер, иди на завтрак.

— Хорошо, — он почти вышел из комнаты, а потом вернулся, чтобы подарить Драко ослепительную улыбку. — Спасибо!

Драко ухмыльнулся. Гриффиндорцами так легко манипулировать.

Гарри не смог вспомнить, как он попал в Большой зал. Видеть своего ребёнка было чертовски… разве можно подобрать слова, чтобы охарактеризовать это чувство? Несомненно, он был крошечным и похожим на червяка, но он был его — и Драко. И как великодушно было со стороны Драко попросить Помфри сделать это и показать ему, как он сам сможет видеть его в будущем… Ребёнок. Сын. Это должно быть страшно. Он должен был быть ошеломлённым. Драко, вероятно, был. Кстати, он очень хорошо выглядел.

— Нет надобности у тебя спрашивать, как прошла ночь.

Гарри посмотрел на Рона, поскольку тот сел возле него.

— Да?

— Ты просто сияешь, — мягко сказала Гермиона с другой стороны.

— Предполагаю, что хорёк действительно хорош. Можно себе представить, что его познания в сексе так же хороши, как и в зельях. Возможно, они даже на одном уровне, — пробормотал Рон.

У Гарри быстро ухудшилось настроение.

— Рон, или заткнись, или держись подальше от меня.

— Прости, Гарри.

— Рон сказал, что ты вернулся поздней ночью. Всё в порядке? — спросила Гермиона, явно пробуя отвлечь внимание друга от Рона.

— Драко был втянут в конфликт из-за борьбы за власть в Слизерине. Я был с ним в больнице.

— В больнице? С ним всё хорошо, правда?

Гарри понял её невысказанный вопрос о ребёнке:

— Он в полном порядке, Гермиона. Я видел его всего несколько минут назад.

— А мы как раз размышляли, куда ты исчез так рано. И мы рады, что с ним всё в порядке. Разве не так, Рон?

Рон кивнул и похлопал Гарри по плечу:

— Прости, друг. Боюсь, что это уже привычка.

Гарри кивнул и закончил завтракать. Они все оказались перед необходимостью ломать свои привычки. Он должен был преобладать над своим ожиданием, что беременность Драко будет похожа на маггловскую беременность. Возможно, в магическом мире это было не таким уж важным событием — процесс узнавания пола ребёнка, или, возможно, волшебники не были настолько заинтересованы в каждой мельчайшей детали беременности. Фактически, он ничего не знал о магических беременностях. Действительно ли они длились девять месяцев? Младенцы рождались тем же способом, который он видел в специальной передаче Би-Би-Си у Дурслей? Волшебники умели лечить такие повреждения, от которых магглы бы умерли, так, вероятно, они изобрели более легкий способ выносить ребёнка. Насколько имело значение, что Драко был волшебником, а не ведьмой? О Боже, он чувствовал, как вопросы переполняют его голову.

— Мне нужна помощь, — закричал он шёпотом.

— Что, Гарри? Ты же знаешь, что мы для тебя всё сделаем, — быстро сказал Рон. — У тебя закончилась смазка, презервативы, или ты о чём-то другом?

Гарри уставился на него. Гермиона уставилась на него.

— Пять братьев — и ни одной невестки, — объяснил он, мигая, — Хотя я уверен, что большинство из них — бисексуальны. Кроме Перси, возможно. Но Перси, скорее всего, девственник. Как называют состояние, когда ты думаешь, что никто, кроме тебя самого, не достоин быть рядом с тобой?

— Одиночеством, — захихикала Гермиона.

Мальчики рассмеялись.

— Ничего похожего, Рон, — сказал Гарри, — Всё, хм, намного сложнее. Мы можем встретиться сегодня вечером и поговорить? Втроём?

Его два лучших друга кивнули и разошлись в разных направлениях к своим классам.

* * *

Драко устал. Он был предупреждён, что те изменения, которые происходили с его телом, отнимают много сил, но он полагал, поскольку ему всего семнадцать и он был в хорошей физической форме благодаря квиддичу, что всё это не вызовет слишком много проблем и произойдёт без серьёзных последствий для тела.

Теперь он не мог не задуматься: какие ещё стороны беременности он недооценил?

— Драко.

Он почти споткнулся, когда кто-то назвал его имя, поскольку как раз переступал порог слизеринской гостиной. Драко устало посмотрел на собравшуюся толпу и вздохнул. Очевидно, в ближайшем будущем ему не удастся лечь спать. Он подошёл к кожаному креслу, так как Панси явно хотела, чтобы он в него сел, и с усилием постарался взять себя в руки.

— Кто-то хочет тебе кое-что сказать, Драко, — заметил Блейз, пихая Митчелла Флинта вперёд.

Шестикурсник был высоким и темноволосым, похожим на Поттера. Драко усмехнулся: ему не нужна была замена, поскольку у него был оригинал.

— Хорошо, Флинт. Я здесь. Что ты хотел мне сказать?

— Мне жаль, — пробормотал мальчик.

Драко приставил руку к уху:

— Прости, я не слышу.

— Мне жаль, — громко сквозь зубы сказал мальчик.

Драко откинулся назад на мягкую кожаную спинку. Кресло было очень удобным. Он задался вопросом: как долго он мог бы это выдержать, прежде чем должен будет встать?

— И за что ты извиняешься?

— За подножку, которую тебе сделал.

— О, как я понимаю, ты не сожалеешь о нарушении одного из главных правил Слизерина. Слизеринская комната отдыха, как тебя проинформировали в первую ночь, когда ты здесь появился, является безопасной зоной для всех слизеринцев. День за днём нас преследуют студенты других трёх факультетов этой школы. День за днём мы имеем конфликты с нашими семьями и другими слизеринцами из-за убеждений, из-за своих стремлений к успеху и власти, из-за верований и амбиций наших семей. Всё это дерьмо мы должны оставлять за порогом этой комнаты. Это — наш приют, место в этой чёртовой школе, где мы не должны постоянно быть начеку.

— И ты нарушил это правило, Флинт. Ты напал на своего товарища по факультету в этой комнате. Я бы искал подставленную ногу, украдкой вытащенную палочку или агрессивных недругов, готовых пустить в ход кулаки, ещё в каком-нибудь месте этой школы, но здесь, я считал, я в безопасности. Я думал, что защищён тем, что, по мнению остальной части мира, мы не имеем, — слизеринской честью. И всё, что ты можешь сказать — мне жаль? Хорошо, мне тоже жаль, Флинт. Мне жаль, что ты никогда не будешь иметь то, чего хочешь. Мне жаль, что ты никогда не станешь лидером Слизерина. Мне жаль, что ты должен будешь объяснить своему брату, что не пойдёшь по его стопам и не станешь капитаном команды по квиддичу. Что ты никогда не будешь сидеть во главе слизеринского стола в Большом зале. И что даже первокурсники будут посмеиваться над тобой и не будут слушать тебя.

Флинт закатил глаза:

— Тебя не будет здесь в следующем году, Малфой.

— Для тебя — мистер Малфой, Флинт, — резко сказал Драко. — Ты действительно думаешь, что это имеет значение — где я буду? Если ты так думаешь, то ты жалок и больший дурак, чем я думал.

Флинт дёрнулся, чтобы дотянуться до него, но Винс и Грег удержали его.

— На твоём месте я бы больше не пробовал.

— Или что, Малфой? — издевался Флинт, напрягая мускулы и пытаясь освободиться.

— Или должен буду вмешаться я, — сказал Снейп.

Все уставились на профессора, поскольку он вошёл в комнату так, что его никто не заметил. Флинт побледнел, так же, как и многие другие студенты, находящиеся в данный момент в комнате.

— Я уверен, что у вас всех есть неотложные дела, которыми вам необходимо заняться, — продолжил Снейп, подходя к кожаному креслу. Комната мгновенно опустела.

— Профессор, — сказал Драко, неохотно передвигаясь на краешек кресла.

Снейп взмахнул палочкой и создал сферу заглушения вокруг них.

— Эта внезапная любовь к опасности из-за твоих отношений с гриффиндорцем, или твои сомнительные отношения развились из-за твоей внезапной любви к опасности?

— Теория о яйце и курице. Что было раньше? Неразрешимо, сэр.

— Как твоя долгая беседа с Поттером? Ты встречался с ним вчера вечером.

Драко даже не потрудился демонстративно удивиться, что Снейп об этом знал.

— У нас церемония соединения в следующее новолуние.

Профессор фыркнул:

— Это невозможно.

— Сама церемония возможна.

Снейп уставился на него:

— О чём вы, мистер Малфой?

Драко объяснил ему волшебный контракт, который он заключил с товарищами-семикурсниками, и их невнимание к деталям.

Снейп покачал головой.

— Мы действительно их так плохо учили?

Драко пожал плечами:

— Я уверен, что это — влияние директора школы. Атмосфера, царящая здесь, не способствует размышлениям о вещах вне человеческой доброты и доверия. К счастью, меня хорошо обучали дома.

— Как ты думаешь, что мистер Поттер ответит на неудачу вашего соединения? — спросил Снейп.

— Он будет чувствовать большую вину. Я нашёл, что он более упрям, чем я могу вынести. Это должно положить конец его упрямству.

— Продолжай в том же духе, и он сможет задушить тебя своим рвением доказать свою гриффиндорность.

— Пока он держит моего отца и Вы-Знаете-Кого далеко от меня, меня не волнует, что он делает.

— Действительно шагай осторожно, Драко. Мистер Поттер — не хаффлпаффец. Ты можешь получить больше, чем просишь.

Драко кивнул, зная, что его профессор, вероятно, знает больше о содержимом разума среднестатистического гриффиндорца, чем он сам. В конце концов, он работал с ними в течение долгих лет. И кстати, если уж он разговаривает со Снейпом наедине…

— Вы будете присутствовать с моей стороны на церемонии обязательств, сэр?

Это была очень важная роль, часто специально сохраняемая для приятеля или лучшего друга.

Снейп торжественно кивнул, потом запоздало ухмыльнулся.

— Конечно. В конце концов, ты будешь нуждаться в ком-то с твоей стороны, кто сможет поддержать тебя после сильного разочарования и провала церемонии.

Драко драматично приподнял бровь, затем возвратил ухмылку.

— Как любезно было с вашей стороны предложить мне это, сэр.

— В чём проблема, друг? — спросил Рон, когда они с Гермионой вошли в комнату.

Гарри вздохнул, сидя на столе в пустом классе и покачивая ногами. Он помнил, что несколько лет назад, когда он садился на стол, его ноги свободно свисали. Теперь же ему приходилось сгибаться, чтобы ему было удобно сидеть на столе. А для того, чтобы его ноги хотя бы немного свисали, он должен был одну из них согнуть в колене, в то время как вторая упиралась в пол. Что случилось с тем маленьким испуганным мальчиком, который считал, что Хогвартс будет его спасением? С одной стороны, так и было. Но с другой — Хогвартс и остальной магический мир поставили клеймо на его судьбе, которое исчезнет только тогда, когда он будет убит или станет убийцей.

— Мы становимся старее, — пробормотал он. Он тоже старел.

— Нам только семнадцать, — Гермиона глянула на Рона, — и восемнадцать. Это не старость.

Гарри пожал плечами.

— Возможно, если бы мы были магглами. Но здесь мы уже по закону являемся взрослыми и должны поступать соответственно, независимо от того, чего мы хотим. Мы окончим школу, начнём карьеру, заведём семьи, — сказал он многозначительно. — Мы старые.

— Это то, почему первокурсники напоминают мне младенцев? — спросил Рон. — При виде их мне так и хочется приласкать их по головам и напомнить про дневной сон.

Гарри усмехнулся. Рон, с его ростом, мог бы любого так погладить по голове. Он смотрел на своего друга — своего первого друга — и решил быть откровенным.

— Рон, Мал... Драко — прародитель.

Глаза Рона расширились.

— Тогда тебе нужно вспомнить заклятие контрацепции, потому что я не доверяю…

Гарри остановил его резким движением головы.

— Слишком поздно для этого.

Рон тяжело осел на один из стульев, ножки которого протестующе заскрипели.

— Мерлин!

Гарри продолжил говорить, пока его друг не сделал неправильных выводов.

— Это не полностью его ошибка. Мы не были…, мы не ожидали того, что случится. Вещи просто вышли из-под контроля.

— Это случилось в ваш первый раз?

Гарри кивнул.

— Чёрт бы побрал твою удачу, друг, — сказал Рон сочувственно. — Так когда свадьба?

— Что? — завопила Гермиона. — Ему же всего семнадцать!

— Но ребёнок уже зачат, — возразил Рон. — Если ты достаточно взрослый, чтобы играть, то ты достаточно взрослый, чтобы платить. Это — правило.

— Что? Что за глупое правило?

— Правило магического мира. Я так понимаю, что у магглов всё по-другому?

— Не совсем. Я имею в виду, что вы можете жениться, но не обязаны делать это, не взирая на ребёнка.

— И позволить ребёнку вырасти ублюдком?

Рон сказал это слово с таким отвращением, что Гарри почувствовал себя вдвое хуже, вспомнив свою реакцию на Драко. Очевидно, быть законнорожденным важно для магического мира. Слизеринец думал только о ребёнке.

— У нас будет церемония соединения, — быстро сказал Гарри, чтобы его друг не подумал о нём плохо. — В следующее новолуние.

Глаза Рона стали ещё больше.

— Ты это серьёзно? Я думал, вы просто встречаетесь. Я… я думал, что это просто секс, но если вы идёте на соединение… ничего себе!

Гермиона покачала головой.

— Это не сработает, Гарри. Ты и Малфой не.… Если бы вы имели серьёзные чувства друг к другу, мы бы давно это заметили.

Гарри протянул пергамент.

— А Драко думает, что это сработает. И он знает об этом побольше, чем ты, Гермиона.

Она раздражённо нахмурилась. Гарри продолжил:

— Даже Рон знает больше. Он знал, кто такие прародители, не заглядывая в книги.

Гермиона с негодованием топнула ногой:

— Итак, Рон, если ты такой эксперт, то скажи нам: может ли произойти соединение между Гарри и Малфоем?

— Я даже не предполагал, что они могут встречаться, так что я не тот человек, кого надо спрашивать, — нейтрально сказал он.

— Видишь? Это касается чистокровных, — сказал Гарри. — Драко говорит, что мне нужна новая одежда для церемонии. Не хочешь ли со мной пройтись по магазинам, Гермиона? — спросил он, надеясь, что с её лица сойдёт это угрюмое выражение. Она крайне неприятно чувствовала себя, когда не знала всё на свете.

— Конечно, Гарри. Но имей в виду, что я собираюсь изучить церемонии обязательств, чтобы доказать, что я знаю, что говорю.

— А это не будет мешать подготовке к Ж.А.Б.А.? — спросил Гарри, невинно моргая позади его толстых круглых линз. Рон захихикал.

Им потребовался целый час, чтобы вернуть своим ногам первоначальный вид, так как Гермиона преобразовала их в утиные лапы.

* * *

— Что ты скажешь своим родителям, Драко? О своём решении не ездить домой на Пасху? — спросил Блейз в то время, когда они собирались ложиться спать.

— Что я остаюсь, поскольку занимаюсь проектом по зельям. Я уверен, что Снейп прикроет меня, если они начнут задавать вопросы.

— Он что, знает?

— Разве происходило когда-то что-то на Слизерине, о чём бы он не знал?

— Почему он знает? Я имею в виду…, ты знаешь, что я имею в виду.

По крайней мере, пока прикрытие Снейпа оставалось неповреждённым.

— Он только знает, что я ношу ребёнка Поттера, и он дал клятву о неразглашении. Думаю, что я порядочно заморочил ему голову, чтобы он не задавал много лишних вопросов.

Остальные соседи по комнате захихикали.

— Интересно, как он воспримет происходящее, когда узнает, что ты поменяешь стороны?

— МЫ, Блейз, когда МЫ поменяем стороны. Все вы, кто подписал соглашение, пойдёте вместе со мной. Я не буду брошен в пасть волкам без своей собственной стаи.

— Но это произойдёт, только если…, — начал Гойл.

— Какую часть фразы «Поттер согласился на закрепление» ты не понял? — ошеломлённо спросил Драко. — Прекрати строить из себя идиота. Тебе всё равно не избежать контракта.

— Я не хочу уходить, — быстро сказал Гойл. — Я предпочитаю следовать за тобой, чем за Тем-Кого-Нельзя-Называть, в любое время. По крайней мере, я знаю, что ты не бросишь меня в камеру и не будешь морить меня голодом только потому, что я оступился.

Гойл никогда не простил того, что Вы-Знаете-Кто сделал его отцу. Избиения, Круцио и различные проклятия по отношению к Гойлу были простыми шутками по сравнению с неполучением трёхразового питания плюс закуски.

— Твоя жирная задница защищала меня разными способами, Грег, так что мне в голову не пришло бы заставлять тебя голодать.

— Спасибо, — сказал Гойл, поскольку всё же не был полным идиотом, — я подумаю.

— Полагаю, что нам всем надо попрощаться со своими семьями во время этих каникул, — вздохнув, сказал Блейз. — Мне жаль, что ты не получишь такой шанс, Драко.

Драко пожал плечами:

— Ничего нельзя поделать, Блейз. Слишком много есть вещей, которые пойдут не так, как надо, если я должен буду вернуться в Поместье. Мои родители никогда бы не оценили прощание, так или иначе, так что, когда я уехал после Рождества, я уже был уверен, что не вернусь.

— Ты действительно тогда продумал это, этот поворот к Свету?

— Быть заложником сумасшедшего и действовать в роли пушечного мяса на войне, которая никому не нужна, — это не то будущее, которое можно было бы кому-нибудь пожелать, и, конечно, не для моего наследника. Я не знаю, о чём думали мои родители, когда ввязались во всё это. Стать последователем Тёмного Лорда — это, наверное, самая глупая идея, которая когда-либо у них возникала.

— Осмелюсь сказать, что вначале он был намного могущественней и, возможно, харизматичней — заметил Блейз.

— Поттер тоже, и в тоже время он не выжег свою метку на моей руке.

— Нет, ты только принял его метку в свою задницу.

Драко кинул в него подушку.

— Пошёл ты, Забини!

— С Панси или без? — донёсся глубокий голос из-за закрытого полога.

Драко рассмеялся.

— Я думал, что ты спал, Винс.

Кребб отодвинул полог:

— Вы становитесь такими интересными, когда думаете, что я сплю.

— Может, дело в том, что ты скучный, — ответил Драко.

Кребб быстро выхватил палочку и пробормотал заклятие, которого Драко умело избежал, преодолев всю комнату в несколько шагов и ударив Кребба кулаком в лицо.

— Что, к чёрту, с тобой случилось, Малфой? — спросил Кребб, держась за правую сторону лица. — Это всего лишь…

— Я беременный, тупица!

Трое других обитателя комнаты оцепенели. Тогда началась суматоха, двое вскочили со своих кроватей с криками «С тобой всё в порядке, партнёр? Ты хочешь сесть, Драко?» и «Кребб — ты долбаный урод! Я разорву тебя надвое!».

Посреди хаоса стоял Драко, защитным жестом прикрывая свой живот. Кребб рыдал на своей кровати.

— Драко? — спросил Блейз.

Малфой медленно двинулся назад к своей кровати.

— Я собираюсь лечь спать.

Так как он не закрыл полог, он мог слышать тихое рыдание Кребба и яростный шёпот Блейза и Гойла. Но для него ничего из этого не имело значения. Не теперь. Не после.… В тот момент, когда он увидел направленную на него палочку и летящий в него луч заклятия, он кое-что понял. Кое-что очень странное.

Он прятался не потому, что защищал свой билет в Свет. Он ударил Кребба не потому, что тот подвергал опасности План. Он защищал, защищал своего сына. И это значило всё.

Дерьмо, он влип.

Гарри задавался вопросом, что было не так. Поскольку последние несколько дней Драко… немного отдалился (вот хорошее слово, объясняющее происходящее) от него. Слизеринец держался на расстоянии. Он пробовал поговорить с Драко, и они даже встретились вчера вечером, но слизеринец просто заявил, что «нет, у меня не мёрзнут ноги» и «да, с ребёнком всё в порядке», и «нет, мне не грозит никакая опасность на моём факультете». Последний вопрос добавился потому, что Гарри заметил, как внимательны и заботливы по отношению к Драко были слизеринцы. В особенности Кребб, который оставался так близко к блондину, как только мог, и даже ожидал того в дверном проёме после уроков, которые у них не совпадали.

— Почему Кребб действует так, как будто он бы вытер твою задницу, если бы ты попросил? — наконец прямолинейно спросил Гарри.

— Искупление, — кратко ответил Драко и умолк.

Так что было понятно, что Гарри волновался. Он даже сходил к мадам Помфри, чтобы спросить, не является ли причиной происходящего влияние гормонов. После того, как он вынужден был ответить на вопрос медсестры, почему он не задал этот вопрос Драко, мадам Помфри объяснила ему, что Драко был в «состоянии непрерывного изменения». Всё вокруг него и в нём менялось, и Гарри должен был быть терпеливым по отношению к нему.

— Готов идти?

Он улыбнулся Гермионе. Они собирались на Диагон аллею купить одежду для церемонии. Рон уклонился от этого, мотивируя свою занятость подготовкой к Ж.А.Б.А.. Это было очевидной ложью, но Гарри не возражал. Рон бы извёл его своим нытьём во время посещения магазинов, и у Гарри не было сил вытерпеть это. Кроме того, теперь он мог приобрести для Рона новую одежду и представить её как необходимую для церемонии.

Церемония была намечена на четвёртый день весенних каникул. Рон и Гермиона уедут домой, но вернутся на церемонию и будут стоять возле Гарри. Все друзья Драко также ехали домой, так как это был последний раз, когда некоторые из них смогли бы провести время со своими семьями. И только Снейп будет присутствовать на церемонии со стороны Драко. Сам Малфой казался немного безразличным, когда сообщал об этом Гарри, но Гарри решил, что слизеринца немного огорчала мысль о том, что он останется в подземельях один.

— Я хочу купить Драко подарок, когда мы будем ходить по магазинам, — сказал Гарри в то время, когда они с Гермионой шли к границе территории Хогвартса, чтобы иметь возможность аппарировать, что являлось одной из привилегий их возраста.

— Почему? Я имею в виду, это свадебный подарок или что-то другое? — спросила Гермиона.

Гарри покачал головой.

— Он стал лучше. Не оскорблял меня целую неделю.

Она положила свою руку на его локоть, чтобы остановить его.

— Это нельзя назвать здоровыми отношениями, Гарри.

«Ты и представить себе не можешь», — подумал он.

— Ситуация сложилась довольно причудливая, и мы делаем всё, что можем. Никто из нас не предполагал, что мы будем вместе.

— Но вынуждать вас двоих жениться — это пережиток прошлого, — кипятилась Гермиона.

Гарри рассмеялся. Они подошли к воротам замка.

— Весь магический мир архаичен. Конечно, такая сильная ведьма, как ты, уже поняла это.

Она, нахмурившись, кивнула:

— Я не понимаю, почему они на столетие или больше во многом отстают от нас. Они такие же сильные, и способны, как мы,….

— Поменяй они на мы, — предупредил Гарри.

— Что?

— Мы, Гермиона, ты жалуешься на нас, а не на них.

Для неё потребовалась целая минута, чтобы понять, о чём он говорил. Потом она застенчиво улыбнулась.

— Я противопоставляю себя родителям. Дома я — без сомнения, ведьма. А здесь я, очевидно, магглорожденная. Я не думаю, что когда-нибудь смогу преодолеть эту двойственность.

— Добро пожаловать в мой мир, — сочувственно сказал Гарри. — Много раз, общаясь с Роном, я чувствовал себя здесь неуместным, чужим. Мои родственники держали меня в незнании, и даже после того, как я всё узнал, я всё ещё должен был «забывать» об этом на всё лето. Я не думаю, что когда-нибудь я до конца осознаю, что я — волшебник.

— Это одна из причин, почему я так много занимаюсь, — доверчиво сказала Гермиона, — Я всегда чувствую себя здесь немного лишней.

— И ты, и все мы, кто не воспитывался в этом мире. Но я должен тебе сказать что-то очень неприятное. В книгах нельзя найти все ответы. Есть очень много мелочей в магическом мире, которые считаются сами собой понятными, и которые даже не пытались отображать в книгах. Если провести аналогию с маггловским миром, то это можно сравнить с тем, что, если бы мы составляли руководство для волшебников о магглах, мы, вероятно, забыли бы упомянуть о таких вещах, как переключатель света.

Они дошли до ворот. Гарри достал палочку и сказал:

— Встретимся перед магазином мадам Малкин.

Он усмехнулся, когда через минуту появился на оговоренном месте. Боже, он любил аппарацию. Громкий хлопок сообщил ему о благополучном прибытии Гермионы.

— Так это объясняет то, почему ты во всём соглашался с Малфоем? Поскольку, ты знаешь, книги говорят, что соединение между вами двумя не состоится, — как ни в чём не бывало, продолжила разговор Гермиона.

— Подумай об этом хоть минуту. Ты можешь честно сказать, что встречала кого-то, кто выглядел бы большим волшебником, чем Драко? Рон, по крайней мере, хотя бы немного сталкивался с миром магглов благодаря отцу. Магический мир — это всё, что знает Драко. Я был бы дураком, если бы не следовал его указаниям, когда они касаются чего-то подобного. Я имею в виду, ты видела лицо Рона, когда он говорил «ублюдок»? Соблюдение традиций и законов важно для магического мира, и ни один из нас не знал об этом. Подумай о моём маленьком мальчике, которого бы подвергли насмешкам и издевательствам только потому, что я был слишком большим идиотом, чтобы послушать его второго отца. Я не могу себе позволить поступать наобум, надеясь только на свою удачу. У меня будет сын, который будет зависеть от меня, от моих правильных выборов и решений.

Гермиона легко сжала его руку, и положила голову ему на плечо.

— Думаю, что это касается обоих миров, Гарри. И ты прав: мы должны позволить чистокровным управлять нашими жизнями, вести нас через их хитросплетения.

— А затем мы можем взять их в наш мир и заставить почувствовать себя в нём неуверенно, — сказал Гарри невозмутимо.

Гермиона рассмеялась:

— Мне кажется, что я начинаю понимать, что Малфой нашёл в тебе.

* * *

Драко сидел и занимался в слизеринской гостиной только по одной причине: если бы он был в спальне, то сразу же заснул бы. Он очень устал. И не только из-за ребёнка. Хорошо, в конечном счёте, это было из-за ребёнка. Он в быстром темпе усваивал знания, потому что был должен сдать Ж.А.Б.А. во время весенних каникул из-за своей беременности. К тому времени, когда у всех остальных студентов будут экзамены, то есть через два месяца, он будет на шестом месяце. И это означает, что никакой речи не могло бы быть о практических занятиях, он смог бы сдавать только письменную часть, теорию. Хотя и тут было некоторое беспокойство, что магия его специфической беременности могла бы затронуть его память.

Большинство опасений было связано с тем, что слишком мало было известно о беременности прародителя. После того, как появилось достаточно ведьм, чтобы поддержать магическое население на должном уровне, способность быть прародителем перестали считать полезной и стали относиться к ней негативно. Быть гомосексуальным было прекрасно — любовь есть любовь. Но беременный мужчина считался неестественным и отталкивающим, тем более после всех тех зелий и заклятий, которые делали мужчину пригодным для вынашивания ребёнка. Так что те немногие прародители, которые время от времени появлялись, держали свои тайны в секрете, разделяя происходящее только со своими родными и не оставляя никаких задокументированных источников. Возможно, Драко мог бы стать даже фиолетовым или отрастить крылья. Он действительно должен был больше изучить это

Проклятый Волдеморт!

— Драко.

Он поднял голову и увидел перед собой Панси.

— Я не сплю.

Он просил друзей проверять его время от времени. Драко действительно не волновался о том, как он сдаст Ж.А.Б.А.. Учитывая общение с лучшим тёмным наставником летом и занятия с лучшим светлым — зимой, он был уверен, что не было бы такого задания, с которым он бы не справился. Единственная причина, по которой он занимался так старательно, состояла в том, что он стремился отвлечься от мыслей, что он теперь заботился о жизни, которая в нём росла. Это было осложнение, в котором он не нуждался, и которое… причиняло ему неудобство. Единственная причина, по которой отец о нём заботился — это возможность воспитать свою копию. Если то, что он чувствовал, было осознанием того, что он имел сына, которого мог воспитать так, как ему хотелось... Он вздрогнул.

— Поттер чуть не нарвался на неприятности, пытаясь увидеть тебя.

— Он здесь, в подземелье?

— Был, но потом я отослала его к озеру. Я подумала, что ты смог бы сделать перерыв, — сказала Панси с беспокойством во взгляде. — Ты же уже знаешь всё это. Зачем так тяжело трудиться?

— Это отвлечение.

Она кивнула, как будто поняла то, что он хотел сказать.

— Иди, встреться с Поттером.

Поправив одежду, он оставил комнату отдыха и направился к озеру. Был тёплый субботний день, ясно показывающий, что действительно началась весна — кое-что, что он не замечал раньше. Скоро будет лето, и все узнают, что он поменял стороны. Одна надежда, что к тому времени Поттер и Дамблдор спрячут его в защищённом месте.

— Драко.

— Гарри, — в ответ — тишина. — Панси сказала, что ты хотел меня видеть.

— Посмотри сюда.

Он посмотрел на тонкий пакет, обёрнутый в серебряную бумагу, который держал Гарри. Если это была какая-то симпатичная вещица для ребёнка, он убьет Поттера. Ребёнок уже был реален, он не нуждался в напоминаниях. Драко сорвал обёртку и увидел книгу с чистыми страницами.

— Это — дневник, — сказал Поттер, по-плебейски засовывая руки в карман. — Он заколдован так, чтобы записи в нём стали невидимыми и появились только при произнесении пароля. Он откроется только тогда, когда ты его коснёшься. Я подумал, что, так как ты не можешь поговорить со своими друзьями о некоторых вещах, он бы смог помочь.

О некоторых вещах. О насилии, о котором он бы никогда не рассказал, даже если бы мог, потому что… хорошо, просто потому что.

— Спасибо, Гарри.

Он спрятал книгу в мантии.

— Итак, что я пропустил, чтобы заслужить подарок?

Гарри улыбнулся ему странной улыбкой и подошёл ближе, чтобы сесть рядом. Они сидели друг возле друга, опершись на большой ствол дерева.

— Ничего, Драко, я просто подумал, что ты нуждаешься в ободрении.

— Со мной всё в порядке, я просто устал.

— Из-за ребенка? Ты разговаривал с Помфри или со Снейпом?

Он покачал головой и вежливо зевнул в руку.

— Я сдаю Ж.А.Б.А. на следующей неделе.

— Что?

Драко объяснил ему, почему для него экзамены были перенесены.

— Некоторые практические задания для меня будут изменены, конечно, но всё равно я должен буду показать, что умею пользоваться магией.

— А что касается твоей памяти?

— Магия волшебника соответствует его физическому существу. Любое искажение потока магии, его увеличение или уменьшение, может заставить её выйти из-под контроля. Я могу потерять контроль над своей магией, над моим телом или сознанием. Есть много шансов, что такое не произойдёт, но я считаю, что надо готовиться к худшему.

Глаза Поттера расширились:

— И ты не напуган?

Драко рассмеялся, потом зевнул.

— Жутко напуган.

Поттер потянулся к нему, но потом резко отдёрнул руку. Драко вздохнул:

— Если верить слухам, то мы — любовники. Ты можешь дотронуться до меня, Поттер, только не делай резких движений.

Гарри коснулся его волос.

— Они стали длиннее.

— Девочки сказали, что моё лицо станет более полным. Не глядя на то, что я буду больше похож на отца, мне нужно будет держаться позади.

— Зачем прятаться? Ты красивый.

Драко почувствовал тепло от появившегося румянца и рассердился на себя за эту нелепость. Ему и раньше говорили, что он красив. Какого чёрта он так реагирует?

— Да? Ну, скажешь мне это ещё раз, когда я буду похож на шар и стану напоминать Гойла.

Гарри засмеялся:

— Ты никогда не будешь напоминать Гойла, — он посмотрел на Драко, потом достал свою палочку. — Могу я …?

Драко поудобнее опёрся спиной о ствол дерева:

— Но сначала наложи защитную сферу.

Гарри кивнул.

— Privatus! — Воздух вокруг них замерцал, — Manifesta germen!

— Он так вырос, — сказал Гарри, рассматривая изображение.

— Младенцы ростут, Поттер, — по крайней мере, теперь изображение больше напоминало человека.

— Но он — наш растущий ребёнок, — мягко прокомментировал Поттер.

Драко не смог придумать хороший контраргумент, так что просто сидел там и позволял Гарри общаться с изображением. Через какое-то время теплого дня и тени дерева оказалось слишком много, и, поскольку Гарри продолжал ворковать со странно выглядящим существом, Драко заснул.

Гарри закончил заклинание и посмотрел на юношу, который спал возле него. Ему не понравились синеватые пятна, которые залегли у слизеринца под глазами. И когда он заметил, что тело Драко прильнуло к нему, он обернул свою руку вокруг его плеча, побуждая своего утомлённого компаньона ещё больше опереться на него.

«Наше первое объятие», — подумал Поттер. «У нас был секс, но мы никогда не обнимались. Я засовывал свой член в его задницу и язык в его рот, но я никогда не дотрагивался до него с нежностью. Это всё так неправильно. Даже те чувства, которые я испытываю. Я имею в виду, разве я не должен быть в бешенстве, потому что должен жениться на Малфое? Разве я не должен пытаться всеми силами избежать этой судьбы? Почему я этого не делаю? Почему мне нравится ощущать тяжесть его головы на моём плече? Почему я не могу дождаться, чтобы увидеть его живот, располневший благодаря нашему ребёнку? Почему я так же счастлив от осознания этого, как если бы это было запланировано, и мы были действительно возлюбленными, как будто он действительно любил меня?»

Из всего того, что он ему сделал, это было и наихудшей, и одновременно наилучшей вещью. Изнасилование Драко определённо было наихудшей. Падение Сириуса в Арку Смерти и смерть Седрика были быстрыми, они произошли в течение нескольких секунд. Насилие же длилось и длилось. Сердце Драко тогда колотилось так, как будто хотело выпрыгнуть из груди. На его губах была кровь, так как он кусал их в бесполезной попытке остановить крики. Гриффиндорец не забыл, как заставлял Драко открывать глаза, чтобы он мог видеть страх в них, как шептал угрозы в его ухо так, чтобы этот страх увеличивался. Каждую ночь, казалось, он вспоминал всё больше, и, в отличие от Сириуса и Седрика, это не было игрой его воображения. Это было реальностью. Он был жестоким. Он был садистом.

Он был таким же, как Волдеморт.

Но это также было и наилучшим событием. У него будет ребёнок. Независимо от того, что с ним самим или с остальной частью мира сделает Волдеморт, род Поттеров продолжится. Несомненно, Драко притворялся, что он нуждается в защите Гарри и Дамблдора, но Гарри знал, что слизеринец был вполне способен защитить и себя, и ребёнка. Драко выбрал ребёнка, и это означало, что его не будет волновать справедливость поступков, или то, к тёмной или к светлой магии принадлежит его магия. Ему всё равно, кому он должен лгать или кого он должен будет предать. Драко боролся бы за то, чтобы спасти их ребёнка. Несмотря ни на что. И Гарри не только уважал его, но и рассчитывал на это. Если бы Волдеморт в конечном счёте победил бы, то и тогда Малфой был бы способен использовать это в своих интересах. Гарри был абсолютно уверен, что, независимо от результата войны, Драко выживет, и их ребёнок — тоже.

— Гарри? Малфой?

Гарри оглянулся в поисках источника знакомого голоса. Рон. Ранее он наткнулся на него и рассказал ему о Паркинсон, которая пошла за Драко. Рон стоял почти прямо перед ними, и Гарри усмехнулся: его защитный купол Privatus, вероятно, получился достаточно мощным. Взяв свою палочку, он мягко произнёс:

— Resero! Рон, мы здесь.

Он наблюдал за тем, как его друг поперхнулся, когда увидел, что Гарри находился прямо перед его ногами. Рон издал другой непонятный звук, когда увидел Драко, который прижимался к нему. Гарри приложил палец к губам, показывая Рону, что тот должен говорить тихо.

— Прости, друг. Мы решили поиграть в квиддич. Возможно, ты захочешь сыграть с нами?

Гарри эта идея понравилась. Полёт всегда заставлял его позабыть обо всех неприятностях.

— Конечно. Дай мне с Драко несколько минут, и я встречусь с вами на поле.

Рон кивнул и уже повернулся, чтобы уйти, когда снова вернулся к Гарри.

— Что ещё, Рон?

— Я не…, — начал Рон. — Я думал, что происходящее между вами несерьёзно. Но это не так, правда?

Гарри посмотрел на белокурую голову, лежащую на его плече.

— Я сам не уверен в том, какие между нами отношения.

— Это же действительно так, да? Он делает это для тебя?

Гарри кивнул. Всё на это указывало. И он уже устал от попыток осознать всё это.

— Он, конечно, неплох, — продолжал Рон. — хотя я тебе нисколько не завидую. Он слишком высокомерен и эгоистичен. Но если он — тот, кто тебе нужен, то я не буду задницей и не стану вам мешать.

— Спасибо, друг.

— Увидимся на поле.

Рон был уже на полпути к замку, когда Драко сказал:

— Что он имел в виду, говоря о заднице? Я думал, что он собирался стоять возле тебя на церемонии.

— Он был.…Но я думаю, что с тех пор всё изменилось, и теперь стало иначе.

— Поскольку я заснул и пускал слюни на твою руку? Я никогда не пойму вас, люди, — добавил Драко, садясь.

— Мне жаль. Ты знаешь, о чём я.

— О чём?

— О том, что перед тобой встала необходимость понимать нас, необходимость бросить всё из-за того, что я сделал с тобой, — он застенчиво посмотрел на Драко. — Все смотрят на меня как на героя, но я хочу, чтобы ты знал, что ты мой. Ты сильный и могущественный, и я думаю, что из тебя получился бы хороший тёмный волшебник, Драко Малфой.

* * *

Драко с ужасом уставился на Поттера, затем поднялся на ноги:

— Ты чёртов придурок, Поттер, ты знаешь об этом? Проклятый чёртов придурок.

Как он смеет сравнивать его с бесхребетными насильниками детей, лижущими зад Тёмному Лорду!

— Я хотел сделать тебе комплимент, — смущённо сказал Гарри.

— Считая, что я хотел быть тёмным волшебником? К твоему сведению, я никогда не собирался становиться тёмным магом.

Хорошо, это была ложь, но только наполовину. Он никогда не собирался быть тёмным магом после того, как ему стали известны все факты, и он повзрослел настолько, что перестал автоматически верить всему, что говорил его отец. И как только он всё выяснил, он передумал становиться тёмным волшебником.

— Мне не нужно убивать грязнокровок, чтобы знать, что я лучше их. Я не хочу кланяться какому-то змееглазому Тёмному лорду, который является никем иным, как полукровкой, чтобы утвердить своё превосходство. Я и так, чёрт побери, превосхожу многих!— он отряхнул свою одежду разъярённым жестом. — Ты знаешь, ты такой же долбаный фанатик, как мой отец. Я не нуждаюсь ни в его дерьме, ни в твоём. У меня есть неотложные дела. Развлекайся со своими великими и могущественными грифиндорцами, Поттер.

Он пошёл прочь, проклиная Поттера. Почему тот настолько туп? Он позволяет ему указывать его глупой палочкой на живот в любое время, когда тот только захочет. Он даже не проклял его за то, как этот Мальчик-Который-Не-Смог-Умереть глупо вёл себя в течение всей этой недели. Он даже взял чёртов дневник, который тот подарил ему. Как будто он был настолько глуп, чтобы писать в нём!

Козёл!

Он нетерпеливо прошёл через слизеринскую комнату отдыха в свою спальню. Прежде чем он успел захлопнуть двери, Панси и Блейз уже были в его комнате.

— Драко? — нерешительно спросил Блейз, — что случилось?

— Чёртов Шрамоголовый Гарри Поттер — вот что случилось! Глупый придурок!

Панси вздохнула:

— Что он сделал?

— Он сказал, что из меня выйдет хороший тёмный волшебник.

— Неужели? — Блейз встретился взглядом с Панси, и Драко бросил подушку в его сторону.

— Он повредил твои чувства, — сочувственно сказала Панси.

Драко кивнул:

— Уже не говоря о том,… это такая ложь! Я не люблю убивать. Это грязно, даже с использованием Avada Kadavra. И я… меня рвало на протяжении многих дней после того Рождественского Пира.

Панси посмотрела на него проницательным взглядом:

— Это и было настоящей причиной твоего плана?

Драко издевательски произнёс:

— Понадобилось бы нечто большее, чем просто слабый живот, чтобы заставить меня бросить всё, к чему я стремился всю свою жизнь, Паркинсон. Ты так и не поняла, не так ли? Это неправильная война. Для неё нет никакой причины, никакой довод не объясняет, почему мы или наши родители должны погрузиться в это буйство белых масок, членовредительство, да ещё и зачастую в ужасной сельской местности. Тёмный Лорд сделал из нас монстров в маггловском стиле. Запугивание детей и животных — мы должны быть выше этого! Если мы руководим, то руководим при помощи власти, могущества, по справедливости, а не при помощи опасения. Это то, как управляют они, а не мы.

— Они очень могущественны, — возразил Блейз.

— И как они это демонстрируют? Нападая на беззащитных? Оставляя плывущие черепа в небе? Фантазируя о смерти Поттера много раз, и каждый раз проваливая очередную попытку? Несомненно, Поттер — козёл, но он — могущественный козёл, который не сбежит в темноте подобно таракану. Тёмный лорд превратил наших родителей в карикатуры — клоунов и героев маггловских мультиков. Да, мне было бы очень неприятно убить кого-то, но если бы я думал, что это необходимо для того, что я должен сделать, я бы сделал это и продолжал бы быть Пожирателем Смерти. Но я не собираюсь убивать только потому, что Он любит видеть своё имя в газетах, — Драко глубоко вздохнул и медленно расслабился.

— Ты сейчас очень красноречив, Драко, но что случится, когда обо всём узнает твой отец? — бросил ему вызов Блейз.

Да что с ним такое? Это день под названием «Достань Драко»?

— К чёрту отца и тебя с ним вместе! — зарычал Малфой. — Ты думаешь, что для меня это было легким решением? Ты думаешь, что я не прокручиваю это в голове раз за разом? Моя прошлая жизнь, как я уже однажды говорил, закончена! Мои родители, чёрт побери, мертвы для меня. Люди — многие люди — отвернутся от меня, потому что будут считать меня предателем. Меня будут считать тёмным магом и презирать. Мне не будет доверять Свет. Даже то, что я ношу ребёнка Гарри Поттера, даёт мне лишь слабую защиту. Так что да, Забини, я не думал о том, что говорил. В следующий раз, когда я увижу отца, я скажу ему, что пошутил, и мы вместе вдоволь посмеёмся, — выплюнул Драко, чувствуя отвращение к своим так называемым друзьям в частности и к жизни вообще.

— Это и для нас очень важно, — предупредила Панси.

— И вы думаете, что я, чёрт побери, не понимаю этого? Вы принимали это решение, не я. Если вы испугались, то можете отказаться. Я пробую спасти ваши шкуры, и всё, что я получаю в ответ, — одно расстройство. Мне это не нужно. Ни сегодня. Ни на следующей неделе. Ни, чёрт побери, ещё когда-нибудь, — он рухнул поперёк своей кровати и спрятал свою голову в подушках. Что хорошего было в том, чтобы продолжать бодрствовать? Если бы он захотел почувствовать себя ужасно, он бы всегда мог позволить себе увидеть сны.

— Нам жаль, что мы тебя расстроили, Драко, — снова начала говорить Панси, — только что мы собрались поговорить и поняли, что надвигающиеся каникулы — это последняя возможность увидеть наши семьи не на поле битвы.

— Я знаю, — голос Драко был приглушён тканью. Он знал, как тяжело было пойти против своей семьи. Он знал, как трудно будет смотреть на свою мать и пробовать запечатлеть в памяти её голос, её черты, её аромат…так, чтобы никогда не забыть её. Он знал, как трудно представить себе разочарование и возможное отвращение в глазах твоего отца, который вдруг обнаружит, что ты не следуешь за ним, что ты активно выступаешь против всего, во что он верит, и чему учил тебя…

— Наше положение на стороне света зависит в основном от тебя.

Чёрт побери. Они хотели сделать из него Поттера в слизеринском стиле. Разве они не знали, что он уже достаточно хорошо понял, что не делал этого дерьма для них? Это было всё для него. Ублюдки должны знать об этом.

— Я знаю, — был его мягкий ответ. И, кстати, говоря о мягком: его подушка просто манила к себе.

— Мы должны были убедиться, что ты уверен.

— Угу.

Проклятье! Разве не он только что проснулся, пуская слюни на плече у Поттера? Почему ему снова хотелось спать?

— Теперь мы уверены, — сказал Блейз.

— Угу, — С трудом заставил себя произнести Драко.

— Мы не будем больше тебя расспрашивать.

-Угу.

— Хочешь, чтобы я задёрнул твой полог на кровати, чтобы свет не беспокоил тебя?

Это была плохая идея. Разве не так?

— У меня слишком много работы, которую нужно делать, — он пришёл в себя достаточно, чтобы ответить.

— Это подождёт. Мы разбудим тебя к обеду, хорошо?

Подождать. Сон. Обед.

— Угу.

Он слышал, как задёрнулся полог возле него, и погрузился в тишину и темноту.

— Так как ты собираешься проводить время без нас, приятель? — спросил Рон в то время, когда они с Гарри и Гермионой стояли возле Хогвартс-экспресса, ожидающего своих пассажиров на станции Хогсмид. Как только все студенты, которые собирались провести рождественские каникулы дома, сядут на поезд, он двинется на Кинг-кросс.

— У него есть Ж.А.Б.А., так что он будет учиться, — раздражённо сказала Гермиона.

Рон закатил глаза.

— -Ну, так что ты собираешься делать? — снова спросил он.

Гарри засмеялся.

— Я действительно собираюсь учиться, Рон. Мне нужно подготовиться к церемонии.

— Это только одно из твоих дел, — указала Гермиона.

— Драко сказал, что он выбрал простой ритуал для меня.

— Это смешно. Ты такой же умный, как и он, Гарри. Но, так или иначе, это неважно. Всё равно церемония соединения между вами не состоится.

— Драко…, — начал Гарри.

— Да, я знаю. Драко — чистокровный, и таким образом знает о магии намного больше, чем я, магглорожденная, смогу когда-либо узнать, — сказала она с презрением.

— Я впечатлена, Поттер. По крайней мере, ты учишь своих поклонников чему-то полезному. Драко будет рад, — сказала Панси, приближаясь к трио.

— Мы не…

— Они не…

Панси закатила глаза.

— Поттер, можно тебя на два слова?

Гарри посмотрел на друзей и пожал плечами. Так как в последнее время Драко старался быть вежливым по отношению к его друзьям, он подумал, что мог бы сделать то же самое.

— Увижу вас через три дня. Хорошего вам отдыха!

— А ты будь осторожен, — напомнила ему Гермиона, многозначительно глядя на Панси.

Он заверил друзей, что будет осторожен. Затем в сопровождении Панси отошел в сторону. Та вручила ему свиток пергамента.

— Тут всё, что ты должен знать, а также пароль к слизеринской комнате отдыха, «любимчик Драко». Мы подумали, что это удачная мысль.

Гарри с отвращением фыркнул.

— Зачем мне нужен пароль и всё это?

— Конечно для того, чтобы ты смог заботится о Драко. Ты же не думал оставить его одного в подземельях, в то время как мы все разъехались на каникулы, Поттер?

— Хмм…, — он действительно об этом не подумал. Он наконец-то поверил в то, что они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО станут супругами через три дня, но он полагал, что у Драко слишком много дел, которыми тот должен заняться. Фактически, даже ещё больше, поскольку он сдавал Ж.А.Б.А.

— Так что Мальчик-Который-Выжил является типичным волшебником. Сделай беременным своего партнёра, а затем займись другими вещами, — обвиняющим голосом сказала она. — Я бы тебя прокляла, но ты нужен Драко. Отнесись к этому серьёзно, Поттер. Несмотря на популярное среди гриффиндорцев мнение, слизеринцы всё же люди. Мы чувствуем боль. Мы чувствуем себя травмированными, точно так же, как Драко чувствовал себя на прошлой неделе, когда он вернулся после разговора с тобой.

Гарри всё ещё испытывал смущение от воспоминания об этом. Он не знал, почему Драко так отреагировал. Он решил для себя, что это были гормоны, и забыл об этом. Но если Панси знала…

— Я всё ещё не понимаю, почему его так обидели мои слова.

Она закатила глаза.

— Вот это да, Поттер, я тоже не могу этого понять. Если бы мне кто-то сказал, что из меня вышел бы хороший лизоблюд-убийца, я была бы в восхищении.

О. Он об этом не подумал.

— Я не думал…

— Хорошо, это прекрасное время, чтобы начать думать. Прекрати напоминать Драко про его прошлое. Это не его ошибка. Дети подражают своим родителям — о, но ты не знаешь, о чём я говорю, не так ли? К твоему сведению, Поттер, дети верят в те тщательно продуманные истории, которые им рассказывают по вечерам. Они подслушивают разговоры за обеденным столом и многое понимают. Они знаю, какие действия и слова заставляют их родителей гордиться ими, как получить от них улыбку или объятие. Потом они вырастают и начинают принимать решения самостоятельно. Ты вырос, Поттер? Ты способен самостоятельно принимать решения, или ты просто принимаешь на веру слова и поступки своих учителей? — раздался свисток, сигнализирующий об отправлении поезда. — Взрослей. Учись думать. Прекрати огорчать Драко, или Тёмный Лорд будет наименьшей из твоих проблем. Ты понял?

Гарри кивнул, наблюдая, как она садится в поезд, слишком обескураженный, чтобы что-то ответить. На угрозы он давно не обращал внимания, но вот слова о детях и родителях…, как только он узнал правду о своих родителях, он изо всех сил старался поступать так, как, он думал, им бы понравилось. Подсознательно он всегда о них помнил, и это подталкивало его к тем или иным действиям. У него были только фотографии и воспоминания. Драко же имел живых родителей, которые растили его и наполняли его сознание собственными желаниями и взглядами.

«Мне не нужно убивать грязнокровок, чтобы знать, что я лучше их. Я не хочу кланяться какому-то змееглазому Тёмному лорду, который является никем иным, как полукровкой, чтобы утвердить своё превосходство. Я и так, чёрт побери, превосхожу многих!»

Эти слова, конечно, не принадлежат светлому магу, но они и не похожи на слова Пожирателя Смерти. Драко теперь решал за себя … и за своего ребёнка. А он мог сказать то же? Или он говорил только то, что заставило бы Дамблдора и Сириуса, и родителей гордиться им? Он верил в то, что победа в этой войне необходима во что бы то ни стало, или это было только отражение их мыслей?

Убийства, которые совершали тёмные маги, были отвратительны, особенно те, что оправдывались идеями чистокровности. В этом он был более или менее уверен. Но, несмотря на то, что он считал действия Волдеморта неправильными и нелогичными, что он о них знал? У него было доказательство, что всё то дерьмо о грязнокровках было неправдой. Не было более яркой, более сильной ведьмы, чем Гермиона. И никто не мог превзойти её. Все эти чистокровные теории были простым фанатизмом. Но ведь действительно было несправедливо вынуждать волшебников и ведьм ограничивать себя, чтобы сосуществовать с миром магглов. Почему им придётся смешиваться? Почему они должны были жертвовать собой и своими интересами, скрываться, и всё только для того, чтобы уживаться с магглами? Их численность была смехотворна по сравнению с численностью магглов. Так что именно те, кто имел магию в крови, подвергались большей опасности, а не сами магглы. Волшебники должны были иметь специальную защиту. Маггловское министерство должно было пойти на уступки им, заботиться о них, как они делали это для китов или кого-то другого, а не наоборот.

Рассмотрим то, что он вынес, проживая со своей «семьёй». Его держали в чулане и скрывали как ужасную тайну. Ему лгали и называли уродом. Почему Министерство магии обратило внимание на несколько случаев «несовершеннолетнего» волшебства в то время, когда Дурсли лучше относились к собачьему дерьму, чем к нему. Он не имел никакого отношения к дурацкому пудингу, и он спас Дадли от дементоров, но министерство показало себя стадом баранов. Однако когда дядя Вернон запретил ему колдовать и запер в его комнате, только Уизли забеспокоились достаточно, чтобы освободить его. О чём тогда думало Министерство магии или маггловское министерство? Очевидно, тётя Мардж была более ценным человеком, чем он. В конце концов, она была человеком, а он только волшебником… уродом. Проклятье! Неудивительно, что Волдеморт имел столько последователей.

Он моргнул, когда осознал, что перед ним находились ворота Хогвартса. Он не помнил, как дошёл назад — настолько он был погружён в свои мысли. Почему это раньше не приходило ему в голову? Почему он не пытался исследовать другую сторону войны? Разве Рон не учил его стратегии? Чтобы победить своего противника, он должен был понять его. Но он не пробовал понять Волдеморта и Пожирателей. Он не пробовал понять Драко и слизеринцев. Он просто слепо подчинялся суждениям Хагрида, Рона и Дамблдора, позволяя им формировать своё мировоззрение. Они относились к нему иначе, чем Дурсли, и это сделало их правыми во всем.

Черт побери всё. Это подразумевало, что он боролся с Волдемортом только потому, что от него этого ожидали? Это всё происходило потому, что он был Мальчиком-Который-Выжил? Несомненно, Волдеморт убил его родителей, но Волдеморт убил многих родителей, и Гарри почему-то не видел других парней, которые бы стояли в очереди для того, чтобы тренироваться и потом убить негодяя. Это… это не сработает. Чтобы нанести поражение Волдеморту, он нуждался в чём-то большем, чем простая месть, побуждающая его к битве. Он нуждался в большем, чем ожидания Света. Он нуждался в большем, чем справедливая вина... Он должен был знать, что делает. Что он прав, что боролся, потому что ВЕРИЛ в то, за что боролся.

Так как он никогда раньше в этом не сомневался, у него ещё оставались вопросы. Тут он наткнулся на прохладную стену подземелья, где был вход в слизеринскую гостиную.

— Любимчик Драко.

* * *

Обычно не нуждаясь в долгом сне, теперь, начиная со второго месяца беременности, Драко спал как бревно. Так что он был очень удивлён, когда проснулся от того, что кто-то вошёл в его комнату.

Но так как он был единственным слизеринцем, оставшимся в замке на каникулах, возможно, он имел право проснуться.

Незаметным движением он достал палочку из-под подушки, а потом внезапно сел. Поттер, сидящий на стуле возле кровати, даже не моргнул.

— Что ты здесь делаешь? — спросил слизеринец, опуская палочку.

— Драко, почему ты думаешь, что чистокровные превосходят остальных?

Драко откинулся назад на подушки. Проклятье, это было слишком рано, чтобы иметь дело с Поттером.

— Как ты вошёл?

— Панси была настолько любезна, что сообщила мне пароль.

— Зачем она дала тебе пароль?

— Чтобы я мог выполнить те поручения, которые она мне дала.

— Какие?

— Удостовериться, что ты ешь, отдыхаешь и вовремя приходишь на экзамены. Она даже дала мне ежедневное расписание.

— Трахнуться.

— Это, наверное, тоже.

Дако скривился, затем зевнул:

— Я, как предполагается, должен уже вставать?

Гарри проконсультировался с куском пергамента.

— Нет, у тебя есть немного времени.

— Тогда исчезни отсюда.

— Только когда ты ответишь на мой вопрос.

Невзирая на то, что с ним приключилось, Поттер выглядел очень упрямым. Проклятье, что он мог бы сказать такое, что не доставило бы ему слишком большие неприятности?

— Прекрасно. Я не говорил, что чистокровные лучше, я сказал, что я такой. В конце концов, Уизли — чистокровные, и каждый знает, что его подруга Грейнджер ниже его по происхождению, — он рискнул посмотреть на Поттера. Его ответ был не слишком дипломатичным, но чего можно ожидать от человека ранним утром? Снейп говорил ему, что причиной того, что Хогвартс-эксперсс отправлялся так рано, было то, что требовался целый день, чтобы добраться до Лондона. А так студенты быстро засыпали, и все неприятности сводились к минимуму. Поттер не должен был ожидать от него, что он ответит должным образом. Однако Поттер не показывал никаких признаков гнева. Странно.

— Так что, ты не веришь в идеи Волдеморта? — подталкивал его к ответу Поттер.

— Сколько раз я должен тебе повторять…

— Я знаю, что ты не собирался становиться тёмным магом. И я прошу прощения за то, что тогда имел в виду, что ты им был. Но ты говоришь, что не веришь ни в один аргумент Волдеморта в пользу того, что борьба за чистоту магии необходима?

Драко вздохнул. Поттер был настроен заставить его думать — или пустить под откос весь его план.

— Магглы всегда в истории рассматривали волшебников и ведьм подобно дерьму. В какой-то момент мы, возможно, это упустили из виду. И теперь нас превосходят численностью. Я считаю, что наш лучший шанс избежать вырождения состоит в том, чтобы изолировать себя — осторожно налаживая контакты с миром и практикуя межродственное скрещивание в течение нескольких столетий. Я считаю, что вовлечение магглов в решение проблемы, которая должна быть улажена среди чистокровных — явная глупость. И в большинстве своём мы видим только эффектное противостояние, а не выполнение какого-то стратегического плана. Но чего можно было ожидать, когда лидер тёмных — сам полукровка?

— Так что, это общеизвестная истина среди Пожирателей Смерти?

— Да, это правда о Том-Кого-Нельзя-Называть. Довольно драматический ублюдок, не так ли?

И почему он говорил Поттеру всё это? О, да. Это было утро, и Поттер поймал его в ловушку. Полукровка. Паршивец.

— Ты и наполовину не можешь себе представить, насколько драматичным бывает Волдеморт, — пробормотал Гарри.

Он ждал, что Поттер объяснит свои слова, но тот молчал. Прекрасно. Он знал, чем он сейчас мог заняться. Например, поспать. Он закрыл глаза.

— Драко?

— Что ты, чёрт побери, ещё хочешь?

— Согласно расписанию ты должен сейчас встать.

— Хорошо.

Проклятье!

Драко знал, что он должен встать и уйти. Экзамен закончился. Все экзамены закончились. Три дня на Трансфигурацию и Руны, и Нумерологию, и Астрономию, и войну с его отцом (что также называлось как Защита От Тёмных Искусств). Его мозг плавился, пытаясь запомнить все эти предметы. И почему он решил взять тринадцать предметов? Всё потому, что у грязнокровки их было двенадцать, и тогда, когда он взял такую специфическую академическую нагрузку, он пытался впечатлить своего отца. Если бы тогда он знал то, что знает сейчас, он бы сосредоточился на Высших Зельях, Нумерологии и Рунах. Ему нравилось то, насколько «чистыми» были те предметы. Числа были правильные или неправильные. Зелья были правильные или неправильные. Руны интерпретировались или правильно, или неправильно. Не было никакой двузначности, никаких баллов, данных за «хорошую попытку». Баллы не снимались из-за отношения к предмету. Что напоминало о последней Ж.А.Б.А. по Трансфигурации, которая полностью его вымотала. Старая гриффиндорская кошёлка, МакГонагалл, проигнорировала тот факт, что он был беременный и вынашивал ребёнка Золотого Мальчика, и заставила работать его до тех пор, пока у него в руке не начала дрожать палочка.

Сука.

— Драко?

Поттер. Он всегда ожидал его после каждого экзамена, чтобы пойти с ним на обед или сопровождать его в спальню для принудительного отдыха. Вечером Поттер укладывал его спать, а затем садился рядом с кроватью на трансфигурированный стул. Это был странный предмет мебели: мягкий и рыхлый. А стоило только потянуть за рычаг, как спинка откидывалась и выдвигалось основание для поддержки ног. Против своего желания (чёртово любопытство!) он как-то спросил Гарри об этом.

— Гермиона говорит, что это называется откидное кресло. Я фактически никогда такого не видел, так что я мог немного перепутать. Но я захотел одно такое после того, как увидел его в каталоге Арго у тёти Петунии. Это — гибрид кровати и стула, как ты можешь видеть, и он замечательно поместился бы в мой чулан.

Драко понятия не имел, зачем Гарри был нужен стул в чулане. Где же тогда должна была быть его одежда — на обеденном столе? Однако стул действительно выглядел таким же удобным, как кровать, и он задавался вопросом, спал ли на нём Поттер. Он пробовал бодрствовать, чтобы посмотреть, действительно ли Поттер проводил всю ночь на стуле, но не проходило и пяти минут, как слизеринец засыпал. К тому времени, как Поттер будил его утром, стул снова становился сундуком Забини, а гриффиндорец был одет и уговаривал его пойти позавтракать. И так каждый завтрак. И обед.

Он собирался убить Панси, когда она вернётся.

— Твой декан — злая ведьма-садистка, — сказал он, отвечая на приветствие Поттера. Гриффиндорец, казалось, довольно спокойно воспринимал оскорбления его друзей, но Драко не был уверен, что тот не отреагирует бурно на подобное высказывание о его декане.

Гарри рассмеялся.

— Она, возможно, немного строга, но это потому, что она хочет удостовериться, что мы знаем материал. Особенно теперь. С Волдемортом, постоянно напоминающем о себе.

Поняв, что сочувствия он не дождётся, блондин попробовал встать и не смог.

— Я думаю, что она меня покалечила.

Гарри фыркнул и схватил Драко за локоть.

— Шевелись, обманщик. Я помогу тебе доковылять назад до твоей комнаты отдыха.

— Это ты виноват, — скулил Драко, а затем пробормотал проклятье, почувствовав, что Поттер напрягся. — Ты знаешь, что я не это имел в виду, Поттер. И я отказываюсь постоянно следить за своими словами только потому, что тебе нравится чувствовать себя виноватым. Я же сказал тебе, что не обвиняю тебя. Я не собираюсь больше это повторять. Хорошо?

Поттер кивнул.

— Но я собираюсь обвинять тебя в том, что ты сделал меня беременным. Это стандартная и привычная практика среди ведьм — обвинять типа, сделавшего ребёнка. Я буду называть тебя разными именами, скулить, ворчать и так далее, и всё, что ты можешь сделать — спросить, нуждаюсь ли я в поддержке или помощи, если я натёр ноги. Я знаю, что должен так себя вести, или никакая уважающая себя ведьма не простит мне этого, — добавил Драко с ухмылкой.

— Ты настолько самодоволен, — сказал Поттер, когда они медленно выходили из комнаты.

— Ты оскорбляешь меня? Я думаю, что мне нужна помощь, — зевнул Драко. — Я ноги натёр.

— Если ты останешься бодрствовать достаточно долго, — пробормотал Поттер.

— Я…

— Драко!

Он посмотрел вниз на холл, чтобы увидеть, что к ним бежит Панси.

— Панси, почему ты вернулась? Боишься, что Поттер недостаточно обо мне заботится?

— Драко, он знает! — завопила она, когда подбежала ближе.

— Кто что знает?

— Твой отец, — Панси остановилась, чтобы перевести дух, — Он знает о тебе и Поттере.

* * *

Гарри был рад, что придерживал Драко за локоть, потому что только это спасло блондина от падения на пол. Вместо этого он стал медленно оседать на пол, а Гарри старался придерживать его.

— Драко! С тобой всё в порядке?

— Немного голова кружится. Это пройдёт. Расскажи обо всём, Панси. Кто сказал?

Гарри не собирался говорить «Я же тебе говорил!». Но ему очень хотелось. Ужасно. Друзья Драко ведь ничего не должны были говорить.

— Митчелл Флинт. Очевидно, он был очень недоволен твоим возмездием. И шпионил за семикурсниками. Когда он вернулся домой, его отец стал вычитывать ему за нарушение правил слизеринского факультета и сказал, что он получил то наказание, которое заслужил. Чтобы показать себя в лучшем свете, он решил отомстить тебе. Тогда мистер Флинт решил использовать добытую информацию для того, чтобы заработать себе уважение твоего отца.

— Что… что Митчелл сказал?

— Что ты и Поттер вместе тайком куда-то уходили и занимались неизвестно чем, поставив сферу секретности.

— Гарри, меня вырвет.

Гарри сумел трансфигурировать одну из книг Драко в таз вовремя. Несколько очищающих заклятий — и они избавились от беспорядка, но Гарри не понравилось то, каким липким и холодным был лоб Драко.

— Идём, нам надо повидать мадам Помфри, а потом поговорим с Дамблдором.

— И Снейпом, — сказал Драко. Гарри знал, что тот действительно плохо себя чувствовал, раз не возражал против визита в больничное крыло. — Снейп сможет лучше провести разговор с моим отцом, чем Дамблдор. Как ты узнала, Панси?

— Мой отец был вместе с твоим, когда мистер Флинт всё рассказал. Он не мог дождаться, чтобы вернуться домой и расспросить меня о происходящем, — она пошла рядом с ними. — Я сказала ему, что вы, вероятно, опять ругались. И что ты понимал, что разборки на виду у всех причиняли неприятности тебе, но не ему.

— Ты думаешь, он в это поверил? — нетерпеливо спросил Гарри. Если мистер Паркинсон купился на это, они могли ту же басню скормить и мистеру Малфою.

— Папа считает, что женщины полностью ненормальны, и единственная вещь, для чего они пригодны — это деторождение. Так что, скорее всего, нет. Я аппарировала к воротам, как только папа вернулся после завтрака к работе.

— Любой намёк о… ты знаешь? — он указал на живот Драко.

— Нет. Митчел даже не предполагал чего-то в этом роде.

— Что бы он ни увидел, я надеюсь, что он хорошо посмотрел, — рычал Драко. — Поскольку к тому времени, как я проведу с ним беседу тет-а-тет, у него не будет глаз, чтобы что-нибудь рассмотреть.

— Кстати, о взглядах. Ты дерьмово выглядишь, Драко, — сказала Панси. — И ты так выглядел до того, как я тебе сообщила о твоём отце. Ты хочешь, чтобы я тебя покалечила, Поттер?

Гарри покачал головой.

— Обвиняй не меня, а профессоров.

— Спасибо за намёк, Гарри, — сказала мадам Помфри, и тогда Гарри понял, что они уже дошли до больничного крыла. — Вы напоминаете тестрала-альбиноса, мистер Малфой, вероятно, у вас был плохой день.

Гарри кинул быстрый взгляд на его… неважно, кем был Драко. Он был бледен и немного походил на скелет, так как снял одежду, показывая костистые запястья. Он был беременный. Разве он не должен был быть … более полным?

— У меня действительно был плохой день, мадам, — устало ответил Драко. — И я боюсь, что он станет ещё хуже.

— Ерунда, — усмехалась медсестра. — Я предупредила ваших профессоров, что это может случиться. Магия, благодаря которой были созданы прародители, граничила с тёмной.

— Магия крови, — сказал Драко, садясь на кровать, на которую ему указала Помфри.

— Да, среди прочего иного. Некоторые заклятия были посвящены защите ребенка любой ценой.

— Вы что-то упоминали о том, что Драко падал, — сказал Гарри. — Но он не падал сегодня, ничего подобного.

Он резко посмотрел на Драко.

— Ты…?

Драко покачал головой.

— Ребёнок, как и было задумано, Гарри, — объяснила Помфри, — очень, очень эгоистичен. Он будет много требовать от вас, мистер Малфой, фактически, всё, что вы сможете дать. Ваше физическое и умственное состояние, а также магические силы теперь полностью зависят от ребёнка. Его не волнует, что вы потратили свои силы на сдачу экзаменов профессорам, которые будут иметь долгую и основательную беседу со мной, как только я их увижу. Ваш сын хочет то, что он хочет, и тогда, когда хочет.

— Это из-за магии, или из-за того, что он — Малфой? — спросил Драко с усталой ухмылкой.

Помфри улыбнулась.

— Возможно, и то, и другое. Давай-ка посмотрим, какие зелья тебе сейчас пригодятся, — он прошла к полкам и начала снимать оттуда пробирки и флаконы.

Панси стояла в торце кровати.

— Я вернусь раньше, чем ты соскучишься, Драко. Поттер, когда я в следующий раз увижу своего друга, он должен выглядеть здоровым. Ты понял?

Гарри уже было открыл рот, чтобы ответить, что он следовал всем её инструкциям, но передумал. Он должен был узнать, как вести себя со слизеринцами, даже если это его убьёт. И действительно, у него и Панси была одна и та же цель: забота о Драко. Он кивнул слизеринке и проводил её взглядом.

— Ты должен пойти и рассказать Дамблдору о нашей проблеме, — сказал Драко, глядя с нахмуренным взглядом на пижаму, которую бросила в его сторону мадам Помфри. — Очевидно, что в ближайшее время я никуда не пойду.

— Вы должны отдохнуть, мистер Малфой.

— Но завтра он будет здоров? — спросил Гарри. Церемония соединения должна была пройти на закате следующего дня, высчитанного профессором Трелони и проверенного профессором Синистрой.

— Если мистер Малфой будет выполнять все мои распоряжения, ваша церемония пройдёт так, как и планировалось, Гарри.

Глаза Гарри расширились:

— Вы знаете?

— Персонал Хогвартса никогда бы не пропустил такой праздник, особенно в такие беспокойные времена. Директор школы очень возбуждён тем, что будет вести эту церемонию.

Гарри застонал. Его жизнь, очевидно, полностью была проклята, поскольку полностью проходила на виду у публики. Люди, без сомнения, трансфигурировали бы стулья и одеяла, чтобы им удобно было наблюдать за ним. Кинув быстрый взгляд на испуганное выражение лица Драко, он решил, что пришло время встретиться с Дамблдором. Он двинулся к выходу.

— Я иду в кабинет директора.

— Не забудь зайти к профессору Снейпу! — крикнул ему вдогонку Драко.

Гарри вздохнул и замедлил шаг.

* * *

Драко почувствовал, как расслабляется и засыпает, всё ещё ощущая мерзкий вкус от зелий мадам Помфри. Тогда он решил, что если он когда-либо будет заниматься созданием зелий, он будет пытаться улучшить их вкус. Потому что сейчас эти зелья были просто отвратительны.

Когда он проснулся, то сразу понял две вещи: он спал недолго, и он был не один. Надеясь, что это всего лишь надоедливый Поттер, скрывающийся под мантией-невидимкой, а не Помфри с очередной микстурой, он неохотно приоткрыл глаза. Годы долгих тренировок не позволили ему сделать громкий вдох, но это уже не имело значения. Его посетитель знал, что он проснулся, и приветствовал его строгим взглядом.

— Здравствуй, сын.

Драко почувствовал, что он совершенно измотан, и знал, что ребёнок инстинктивно пытается окружить себя защитным полем поверх уже существующих. К сожалению, это было всё, что сейчас мог сделать Драко.

— Отец?

— Почему ты не приехал домой? Почему ты в больничном крыле? Что с тобой произошло?

Моргая, Драко пытался запомнить все вопросы, чтобы дать на них ответы. Все необходимые и соответствующие ответы. Проклятье, он не мог этого сделать, он боялся отца так, как тогда, когда ему было шесть лет и он нечаянно поджёг библиотеку. Хотя сам огонь тогда ему очень понравился.

— Я должен рассказать о моём проекте по зельям?

— Из-за него ты находишься тут?

Сказать «да»? Тогда бы его отец захотел бы знать детали. «Нет»? Тогда ему бы пришлось придумывать другую причину.

— Я не знаю.

Боже, он запинался.

— Ты не знаешь, почему находишься в больничном крыле? Что с тобой произошло, мальчик?

— Я… — дерьмо. Чёрт побери! Он не мог думать. Он не мог лгать. Случалось ли прежде, что он не мог солгать? Это было плохо.

— Ах, мистер Малфой, я и не знал, что вы приехали навестить сына.

Дамблдор. Слава богу!

— Директор, Гарри Поттер.

Поттер. О. Дерьмо.

— Что происходит с моим сыном? Почему он здесь? Почему здесь мистер Поттер?

— Юный Малфой упал в обморок. Гарри помог ему попасть в больницу. Он только хочет узнать, как он. Мадам Помфри уже провела обследование? — спросил Дамблдор.

— Откуда Поттер мог знать, что мой сын упал в обморок?

— Проект, — громко сказал Драко, его мозг наконец-то заработал. Очевидно, его ребёнок одолжил ему несколько мозговых клеток, так как Поттеру и Дамблдору пришлось защищать его. — Поттер и я работаем над проектом вместе.

— Поттер и ты? Вы вместе работаете над проектом по зельям?

Хорошо, если отец так хочет знать…

— Не зелья. Трансфигурация. У нас секретный проект по трансфигурации. Сюрприз. Для пира в честь окончания года.

Его отец посмотрел на сына скептически.

— Я вижу. И этот проект заставил тебя упасть в обморок?

— Нет, это был лёгкий приступ магического гриппа, — сказала мадам Помфри, подходя с большим куском шоколада, — я думала, что сезон уже закончился, но юный Малфой всегда был особенным. Это, должно быть, наследственное.

Драко наблюдал за нахмуренным отцом и его реакцией на завуалированное оскорбление и с трудом сдерживал хихиканье. Помфри не терялась ни перед кем. Это очень раздражало. Кроме тех случаев, когда слова не относились к нему.

— Со мной будет всё в порядке, отец, мне просто нужно немного отдохнуть.

— Возможно, я должен перевести тебя в госпиталь Св. Мунго, чтобы тебя осмотрели более компетентные специалисты, — сказал Люциус, издеваясь над медсестрой.

Прежде чем Помфри смогла ответить, в палату вошла МакГонагалл.

— Мак, что… — худощавая женщина запнулась, глядя на посетителей больничного крыла. Её глаза понимающе прищурились.

— Директор?

— Минерва, я рад, что вы здесь. Как вы понимаете, проект мистера Поттера и мистера Малфоя придётся немного отсрочить. Мистер Малфой нуждается в отдыхе.

— Их про... конечно, директор, — сказала она, удивляя Драко тем, насколько быстро она поняла ситуацию.

— В конце концов, мы бы не хотели переутомлять мистера Малфоя. Не так ли, профессор? — со значением добавила Помфри. Драко рассказал ей, насколько выматывающим оказался для него экзамен по трансфигурации, когда она спросила его о том, как прошёл его день. Он не мог солгать медсестре, правда?

Люциус подозрительно осмотрел всех, прежде чем впиться взглядом в своего сына. Драко удостоверился, что его сознание было надёжно защищено.

— Я бы хотел поговорить со своим сыном наедине. Вы позволите? — холодно сказал Люциус.

Все посмотрели на Драко. Тот с грустью задумался над тем, каким образом его угораздило оказаться в окружении одних гриффиндорцев. Даже если Помфри больше была похожа на равенкловку.

— Конечно, отец. Я уверен, что мадам Помфри так или иначе попросила бы всех уйти. Мне нужен отдых.

Она поймёт?

— Я должна настоять, чтобы вы не задерживались, мистер Малфой, — доброжелательно сказала Помфри, — ваш сын уже достаточно перенёс за сегодняшний день. Драко, через несколько минут я проверю тебя и надеюсь, что ты будешь спать.

— Да, мадам.

Его отец терпеливо дождался, пока все уйдут, затем наклонился к сыну и сказал:

— Что это значит, Драко? Почему ты готовишь проект вместе с Поттером?

Драко был готов к этому вопросу.

— Это был единственный способ превзойти грязнокровку Грейнджер, отец. МакГонагалл, как ты знаешь, презирает меня. Но она обожает Поттера. Мы получим одинаковое количество баллов за этот проект. Она не сможет оштрафовать меня, не отняв баллы у своего любимого студента, — он злорадно улыбнулся отцу. — И пока я являюсь партнёром Поттера, у меня будут такие результаты, что ты будешь мной гордиться, отец.

— И это объясняет то, почему ты так часто встречался с Поттером?

— Часто встречался с… отец, кто-то сплетничал обо мне? — он убедился, что не сделал свой взгляд слишком невинным. Люциус всегда замечал, когда он переигрывал.

Люциус нахмурился, но потом немного расслабился. Он стоял позади кровати, как будто боялся заразиться.

— Только не давай поводов к школьным сплетням. Ничего серьёзного, не о чём волноваться. Очень хорошо, Драко, я оставлю тебя выздоравливать. И я ожидаю, что буду доволен твоими результатами.

— Да, сэр.

В развевающейся мантии Люциус покинул палату.

Драко закусил губу после его ухода. Результаты действительно будут потрясающими, но он сомневался, что к концу года его отец будет ими доволен. Мало того, что его сын не собирался идти по его стопам, но он также полностью одурачил его. Нет, Люциус не будет счастлив.

Этого никогда не было раньше.

— Директор удостоверится, что он ушёл, — сказала Помфри, ходя в комнату, чтобы дать ему зелье.

Драко кивнул.

— Что это такое? — спросил он, с нахмуренным видом разглядывая флакон с дымящимся содержимым, которое он, как предполагалось, должен был выпить.

— Кое-что, чтобы успокоить твои нервы.

— Я не… — он остановился, заметив, что дымящаяся жидкость едва не выплеснулась на него, потому что его руки дрожали. Хорошо. Возможно, Люциус немного расстроил ребёнка и паршивец передал своё беспокойство Драко. Он выпьет зелье — ради ребёнка.

— Домашний эльф принесёт тебе твою пижаму, и я хочу, чтобы тебе было удобно, — медиведьма погладила его по плечу. — Выспись, Драко, — посоветовала она, — всё будет хорошо.

Он разделся, затем скользнул под одеяло и покорно закрыл глаза. Он знал, что Помфри была неправа. Ничего хорошего не было. Его ложь просто дала им немного времени.

А время имело тенденцию заканчиваться именно тогда, когда было так необходимо.

* * *

Гарри сидел, уставившись на спящего Драко. Он вернулся в больничное крыло после обеда, потому что должен был убедиться, что с Драко всё в порядке. Он слишком испугался сегодня. Когда он подошёл к кабинету Дамблдора, то увидел, как директор спустился на лестнице и предложил ему вернуться в палату. Только увидев Люциуса, стоящего возле Драко, он понял, почему Дамблдор так спешил. Сердце у него ушло в пятки.

Драко был удивителен. Такой спокойный и невозмутимый перед лицом опасности. Канул в небытие тот маленький скользкий трус, боящийся Запретного леса. С помощью профессоров Драко устроил для Люциуса целое представление. Если бы он не был так ошеломлён, Гарри рассмеялся бы над тем, как заклятье Дамблдора позволило им слышать разговор между сыном и отцом. В тот момент он подумал, что даже если бы ему дали право выбора, он не смог бы выбрать лучшего другого отца для ребёнка. Драко был великолепен.

И теперь он такой же родитель, как и Гарри.

Если это даже для Гарри было отрезвляющей мыслью, то, понял он, насколько же разрушительным, наверное, это было раньше для Драко. Ушло детство, полное фантазий и грёз. Вернее, его забрали.

Ты имеешь хорошее наследие, которому должен соответствовать, Драко.

Ты однажды станешь Малфоем.

Гарри был уверен, что Драко слышал всё это с тех пор, как был представлен в магическом мире. Но, годами слушая это, он получил будущее, к которому не готовился. Теперь, когда всё поменялось, Драко будет окружён людьми, которые не любили его, не доверяли ему, не понимали его.

И всё же Драко не колебался. Он лгал в лицо своему отцу, он полностью отдал себя будущему, которое он теперь имел, будущему, которое вызвали действия Гарри против него. Это требовало мужества… и храбрости. Он тихо захихикал. Только что он нашёл в Драко черты гриффиндорца.

И это было красиво.

Возможно… возможно, слизеринец внутри Гарри не был так уж ужасен.

Он устроился на стуле поудобнее и пришёл к выводу, что изменилось не только будущее Драко.

* * *

Драко внезапно проснулся и насторожился, когда почувствовал, что поблизости кто-то есть. В тусклом свете искусственного освещения, которое оставила Помфри, он узнал мягкие контуры Гарри, свернувшегося на стуле и очки, опасно свисающие с кончика его носа.

В безопасности.

Защищённый.

Он так и заснул с улыбкой на губах.

— Ты действительно готов идти, Драко?

Драко отвернулся от больничного зеркала, перед которым поправлял свою одежду. После хорошего спокойного сна в течение всей ночи и отсутствия каких-либо экзаменов он почувствовал себя лучше, чем во все эти дни.

— Вы пришли, чтобы проводить меня в подземелья, профессор? Я в этом не нуждаюсь.

Снейп пожал плечами.

— Как тот, кто сегодня за вами присматривает, я должен это сделать.

— Мой сопровождающий? Я думал, что, возможно, вы передумали после того, как не пришли вчера, — Драко до сих пор очень близко к сердцу воспринимал то, что должен был вчера столкнуться с отцом без слизеринской поддержки.

— Меня не проинформировали о проблеме. Я о ней узнал только тогда, когда всё произошло.

— Но я же сказал Поттеру… — Драко закрыл рот. Конечно, Поттер бы сначала пошёл к Дамблдору, а Люциус пришёл сразу после него. Удовлетворённый своей внешностью, он двинулся к двери. Снейп открыл её для него.

— Мне жаль, что меня здесь не было, но я слышал, что ты превосходно держался.

Драко кивнул. Отчаяние часто бывает источником вдохновения.

— Как мой отец смог войти в больничное крыло так, что об этом никто не знал?

Коридор был пуст, и блондин надеялся, что за углом его не поджидают какие-то неожиданности.

— Если не сообщить замку дополнительные инструкции, то он позволяет входить членам семей студентов. Проблема была исправлена.

Драко немного расслабился.

— Хорошо.

— Я ненадолго заходил в больничное крыло, но ты уже спал.

— Мегаэкзамен профессора МакГонагалл меня вымотал.

— Я об этом слышал и поговорил с директором. С этого времени ты не будешь участвововать ни в каких практических занятиях ни на одном уроке. У тебя также есть разрешение пропустить любой урок. Ты сдал Ж.А.Б.А. Ты больше не студент Хогвартса.

Драко замедлил шаг.

— Но это ведь не подразумевает мой отъезд?

— Ты теперь являешься моим практикующим помощником. Это даст нам возможность тщательно спланировать наши действия на лето.

— Пока я в безопасности.

Снейп посмотрел на него. Драко торопливо продолжил:

— Меня устраивает. Я думаю, что всё наладится.

— Никогда не бери ничего от гриффиндорцев. Кстати, вчера, когда я был в Лондоне, я купил их, — Снейп сунул руку в карман и достал маленькую бархатную коробочку. Внутри находились два кольца из платины. — Это для того, чтобы, когда соединение не состоится, ты всё же смог бы заключить брак. Дамблдор имеет полномочия проводить церемонию брака.

— Спасибо, профессор. Я, конечно же, верну вам деньги.

— Верни мне тем, что никогда не пойдёшь по стопам своего отца.

— Я мог таким стать, — сказал Драко, когда они вошли в его спальню. — Если бы отец не взял меня на Рождественский пир…

— Ты бы придумал другое оправдание. Хотя ты много разговариваешь и быстро выхватываешь свою палочку, я никогда не видел, чтобы ты мучил животных или любил наблюдать кровавые драки. Ты — хулиган, хвастун и фанатик. Но это ещё не делает тебя Пожирателем Смерти.

— Меня не надо убеждать, — обречённо сказал Драко. Его всегда будут подозревать приверженцы света.

— Ты уверен, Драко? Год за годом я наблюдал за тем, как ты добиваешься своих целей, подчиняя желания твоих соседей по факультету своим желаниям и планам. А твоя кампания «Уизли — наш король» даже стала популярной и вне Слизерина. И у тебя есть Поттер, который выполняет все твои прихоти.

— Вы предлагаете, чтобы я убеждал каждого гриффиндорца в том, что я на стороне Света? — прервал его Драко с хитрой усмешкой, зная, что его профессор никогда не будет его поощрять больше сближаться с гриффиндорцами.

— Я предлагаю, чтобы ты поставил перед собой цель быть принятым. Ты имеешь задатки лидера. Так воспользуйся ими.

— Теперь, когда я не собираюсь быть Пожирателем Смерти, вы имеете в виду? — пошутил Драко, неловко чувствуя себя после похвалы своего декана. Все знали, что он стал лидером Слизерина только благодаря своему отцу. Это была отражённая власть, ни больше, ни меньше. Даже забавно, что та песенка с Уизли так стала популярна. Нет, Драко Малфой был только луной, которая скоро потеряет своё солнце. Его единственной возможностью обеспечить своё будущее была в том, чтобы вести себя ниже травы и иметь успешную беременность.

— Теперь ты остался без поддержки отца.

Драко резко посмотрел на Снейпа.

— Насколько я слышал, директор собирается превратить моё оскорбление в зрелище для всего персонала, — сказал он, чтобы поменять тему.

— Думай о них как о безупречных свидетелях твоего брака с Поттером.

— И я должен убедиться в том, что именно он подаст идею заключить брак после того, как соединение не состоится.

Снейп действительно улыбнулся.

— Для меня честь учить такого способного ученика.

— Только представьте, профессор, а через одиннадцать лет — Малфой-Поттера, — погладил свой живот Драко.

Улыбка исчезла.

* * *

— Роооон! Прекрати восхищаться своей чёртовой одеждой и помоги мне!

— Но, Гарри, я никогда не имел такой хорошей одежды, — сказал Рон, указывая на прекрасную ткань. Чёрную, расшитую красным и золотым. Почти гриффиндорская одежда. — Это роскошный подарок, друг! Если бы это был не день твоей свадьбы, я бы его не принял.

— Но это день моей свадьбы, и я не могу завязать этот чёртов галстук, так что иди и помоги мне! — Гарри уставился на оскорбительный белый атлас. Всё было чёртового белого цвета. Его очень длинная и жёсткая рубашка. Парчовый жилет. Белые брюки с атласной вставкой внизу. И, конечно, глупый мерзкий галстук!

— Иди сюда, приятель, — Рон преобразовал клочок ткани в что-то напоминающее галстук, а затем закрепил ткань алмазной булавкой.

Гарри посмотрел в зеркало и пришёл к выводу, что он всё ещё не выглядел так, как надо. Но, по крайней мере, его вид улучшился. Теперь всё, что он должен был сделать — это надеть верхнюю белую мантию. И расчесать волосы.

Возможно, он просто должен их пригладить, оставив один завиток, чтобы прикрыть сами-знаете-что. Боже, где Гермиона, когда она так необходима? О да, наверное, она занимается теми экзотическими вещами, которые любят делать девчонки, когда куда-то наряжаются.

— Так ты уверен, что защита замка была усилена? Мы не обнаружим Пожирателей Смерти на церемонии?

Как только прибыли Рон и Гермиона, Гарри сразу рассказал им о вчерашней стычке.

— Дамблдор сказал, что удостоверился в том, что придут только приглашённые.

— Тут должна была быть мама. Первый из её мальчиков женится, а она даже не приглашена, — меланхолично заметил Рон.

Гарри побледнел.

— Мне очень жаль, что я её расстрою. При нормальных обстоятельствах…

— Но в этом нет ничего нормального, не так ли? — проницательно заметил Рон. — Я уже не говорю о Малфое, который явно не девочка, а о Малфое, который Малфой. И беременный. Только Гарри Поттер мог перепихнуться раз и стать отцом.

— Перепихнуться? — засмеялся Гарри, прислонясь к стене, чтобы не упасть на пол и не испортить одежду. Потом он успокоился. — О боже, я стану отцом. Я не знаю, как им быть, Рон. У меня никогда не было отца. И знаешь, я действительно испорчен. Я рос в чулане. Или я стану убийцей, или меня убьют. Я… — он быстро закрыл рот. — Я ничего не знаю о младенцах. Я никогда не был старшим братом и никого не нянчил. Чёрт побери, да я даже в руках никогда не держал ни одного из этих маленьких паршивцев!

— Тебе просто надо правильно держать голову ребёнка, чтобы не сломалась шея, — сказал Рон.

— Сломалась шея? Она может сломаться? — в ужасе разинул рот Гарри.

Рон рассмеялся.

— Расслабься, Гарри. И я, и Джинни пережили Фреда и Джорджа, так что младенцы не могут быть слишком хрупкими. Я только дразнил тебя.

— Да, Фред и Джордж, конечно. Но у вас была мама, которая вами руководила.

— У тебя она тоже есть, Гарри. Любого твоего ребёнка она будет считать внуком, так что она постоянно будет давать советы. Хочешь ты этого или нет.

— Я хочу, — с отчаяньем в голосе пробормотал Гарри.

— А что по поводу хорька? Он наверняка не захочет «уизлевской заразы»?

Это была хорошая возможность. Возможно, Драко не хотел бы иметь никакого отношения к уходу за ребёнком. Такие богатые люди, как Малфои, принимают участие в ежедневной заботе о ребёнке? Драко собирается нанять эльфа или няньку? Боже, он не знал, что Драко думает о ребёнке. У них не было… Они собирались провести церемонию соединения и они… о чём они думали? Они не могут это сделать. Они едва знали друг друга, и знали только то, что не любили.

— Я не могу это сделать.

Рон снял воображаемую пушинку с одежды.

— Не можешь что?

— Принять соединение. Воспитать ребёнка. Ничего из этого.

Рон пожал плечами.

— Поздно запирать дверь сарая, когда лошадь ушла. Что случилось, то случилось.

— Но…

Рон обернулся, и Гарри мог поклясться, что на мгновение ему померещилась миссис Уизли на его месте.

— Всё нормально, Гарри. Перебори себя, и начни думать о своей семье — Малфое и ребёнке. Ты был взрослым уже тогда, когда я тебя встретил. Сейчас не время сомневаться.

Гарри закрыл глаза, чтобы не видеть друга. Он глубоко вздохнул.

— Ты абсолютно прав, Рон. Прости, что так раскис.

— Имеешь право. Не каждый день Поттер связывает себя с Малфоем. О Мерлин, теперь я в шоке, — застонал Рон.

Глянув на друга, Гарри подошёл к зеркалу, чтобы взглянуть на себя ещё раз. Если он долго смотрел прищуренными глазами на своё отражение, то больше не видел того маленького оборванца, каким он был в первую ночь в Хогвартсе. Мужчина, стоящий перед ним, показывал свою зрелость не только тем, что с ним произошло… или из-за него (Боже, он всегда будет слышать крики матери, даже когда дементоров не будет поблизости), но и тем, что он видел, что сделано и что предстояло сделать. Тогда он прикрыл глаза, и мужчина исчез. Вместо него появился Гарри Поттер — разодетый, неуклюжий и улыбающийся как идиот.

Чертов галстук по-прежнему выглядел неправильно, и он знал, что с этим делать.

— Пойдём, побеспокоим Гермиону.

— Вы действительно готовы, мистер Малфой?

Драко уставился на своего декана. Он надел свою лучшую одежду, его причёска была безупречной и он знал те слова, которые он, как предполагалось, должен будет сказать, стоя перед Дамблдором и приглашёнными ведьмами и волшебниками. Но он был совершенно не готов.

— Что я, чёрт побери, делаю? — прошептал он себе.

Очевидно, он прошептал не так тихо, как ему казалось, потому что Снейп ему ответил:

— Спасаешь род Малфоев.

Это было достаточной причиной женитьбы на Гарри Поттере? На том самом Поттере, который отверг его, оскорблял его и был постоянной занозой в заднице в течение почти семи лет? Это было правильным решением? Разве он не мог просто сбежать и надеяться на лучшее?

— Сначала, когда ты признался мне в своих планах, я был против такого курса действий, — сказал Снейп. — Я думал, что это чрезвычайный и отчаянный шаг. Однако, обдумав всё позже, я увидел свойственную тебе силу в твоём плане. Ты защищаешь союз через слияние крови в потомстве. Твой план поддерживает магические традиции. Твой дом, который теперь обеспечивает не только будущее Малфоев, но и Паркинсонов, Забини, Креббов и других, будет поддержан в уважении к кодексу, по которому мы все должны жить. Ты можешь гордиться собой, Драко. Для меня честь быть тут сегодня с тобой.

Драко уставился на своего профессора. Тот выглядел искренним, но мужчина был шпионом — он мог смотреть искренне, в то время как месторасположение твоей задницы могло стать предметом его торговли. Но сейчас Снейпу не было никакой причины лгать или льстить. Он был никем в эти дни. Не сыном Люциуса. Не наследником Малфоев. Только уродом, который позволил — нет, будем честными, — кто сделал себя сукой Гарри Поттера. Почему бы Снейп пробовал искать его покровительства? Почему Снейп сказал бы, что для него это честь, … если бы это было не так?

Хорошо… дерьмо.

Драко пожал плечами и вышел в коридор, сопровождаемый Снейпом.

* * *

Гарри, смущаясь, открыл дверь в кабинет Дамблдора, не решаясь войти, пока четыре руки не пихнули его в спину и не втолкнули внутрь. Кинув резкий взгляд на своих так называемых друзей, он осмотрел комнату и удивился, увидев там Дамблдора. Маг был в удивительно строгих и официальных золотых одеждах с зелёными вставками.

— Здравствуй, Гарри. Ты прекрасно выглядишь.

— Хм, вы тоже, директор. Я пришёл слишком рано?

Дамблдор улыбнулся.

— Нет, ты вовремя. Остальные ждут внутри, — он махнул рукой и Гарри увидел двойные двери, которые он до этого не видел. Двери, которых не было раньше. Великолепно. Теперь даже замок принимал в этом участие. — Мы подождём здесь…о, они уже пришли. Вовремя, господа.

Гарри обернулся и увидел, как Драко и Снейп входят в кабинет. Снейп был бы одет так же, как и Рон, если бы он только не был по-слизерински аккуратен. Драко, возможно, был одет как Гарри. За исключением того, что Гарри знал: он не выглядел так же хорошо. Белая одежда подчёркивала светлую кожу Драко, делая его глаза ещё серебристее, и его волосы были более… сияющими.

— Драко, — прошептал он, даже не осознавая, что говорит вслух.

— Гарри.

Он обменялись взглядами, затем оба посмотрели на Дамблдора.

— Пора начинать, — сказал старший волшебник. — Сначала войду я, потом мисс Грейнджер, — он улыбнулся Гермионе, которая тоже была официально одета. Правда, её одежда была более женственной и облегающей. — Потом зайдёте вы четверо. Хорошо?

Они кивнули и в проём двери, открывшейся при помощи магии, увидели ряды занятых стульев. Заиграла музыка и гости встали. Дамблдор начал медленное шествие по проходу, улыбаясь и кивая всем присутствующим. Когда он достиг конца, он подозвал Гермиону. Она подняла вышитый штандарт со стола Дамблдора, на котором были изображены половина гриффиндорского герба и половина слизеринского, соединённые вместе. Гордо держа древко вертикально в руках, она спустилась с возвышения.

Гарри на мгновение впал в панику, и, не задумываясь, протянул руку к Драко. Он настолько оцепенел, что не удивился, когда тёплые пальцы переплелись с его пальцами, и после сигнала Снейпа они оба двинулись вперёд.

Гарри, Драко и Дамблдор поднялись на небольшое возвышение. В центре платформы была колонна, на которой находился сияющий шар с мотком золотой ленты в центре. Лента извивалась, как будто она была живым существом, и Гарри задрожал.

— Мои друзья! Я рад сегодня стоять перед вами и исполнять обязанности ведущего церемонию, которая ещё никогда не проводилась в Хогвартсе. Сегодня мы все выступаем в роли свидетелей соединения двух наших студентов, соединения Unitas. Как вы все знаете, соединение — священный обряд, ибо нет ничего более возвышенного, чем союз двух магий, заключённый самим волшебством. Гарри, Драко, ведомы ли вы сюда силой, ложью или безумием?

— Нет, директор.

— Нет, сэр.

— Вы можете подтвердить это, мистер Уизли?

— Да, сэр, Гарри здесь по доброй воле.

— Профессор Снейп?

— Драко здесь по доброй воле.

— Господа, пожалуйста, повернитесь к Orbis Magus, чтобы принести клятвы.

Гарри пошёл первым, поскольку человек, который первым упомянул соединение, был в роли истца. Поэтому Гарри был тем, чьё прошение было самым сомнительным. И если бы он не смог продолжить, тогда прошение Драко вообще бы ничего не стоило.

Магия иногда была очень практична.

Гарри снял очки и приблизился к пылающему шару.

— Всей своей магией я, Гарри Поттер, действительно молю вас исследовать моё сознание, моё сердце и мою душу, и использовать свою силу, обнародованную и открытую, для того, чтобы объединить всё, что я имею, с Драко Малфоем. Я прошу вас в полном соответствии с моими желаниями и стремлениями, — он быстро глянул на Драко, затем посмотрел на свои ноги.

— Всей своей магией я, Драко Малфой, действительно молю вас исследовать моё сознание, моё сердце и мою душу, и использовать свою силу, обнародованную и открытую, для того, чтобы объединить всё, что я имею, с Гарри Поттером. Я прошу вас в полном соответствии с моими желаниями и стремлениями.

Когда Гарри снова поднял взгляд, Драко пристально вгляделся в него, и было что-то почти печальное в его внимательном взгляде. Прежде чем он это осознал, послышался коллективный вздох присутствующих и появились два магических выплеска света из шара. Они кружили вокруг него и Драко, превращаясь в плотный занавес пульсирующих искр. Это было странно, но Гарри не чувствовал никакой опасности или недоброжелательности от этого света, который закрывал его от взглядов всех присутствующих комнате. Фактически он чувствовал себя спокойным и умиротворённым. Он улыбнулся Драко, с которым разделял эту маленькую тайну. Драко улыбнулся в ответ.

Тогда две блестящие ленты света, которые создали занавес, стали кружить вокруг них. Пока юноши за ними наблюдали, ленты взорвались, ослепляя их. Когда зрение вернулось к юношам, Гарри увидел, что свет вокруг них погас. Он быстро взглянул на Драко, но тот не обратил на него никакого внимания. Вместо этого маг уставился на плетёный мягкий браслет вокруг левого запястья. Гарри посмотрел на своё запястье и увидел такое же украшение. Коснувшись его, он пришёл к выводу, что это, скорее всего, какой-то жидкий металл.

— То, что предопределено магией, должно быть, и таковым и останется, — сказал Дамблдор, протянув руки вперёд. — Магия исследовала Гарри Поттера и Драко Малфоя и посчитала их безупречными в преданности друг другу. Магия освятила этот союз, дала этим магам видимые признаки связи и предупреждает, что не допустит вмешательства в то, что произошло. Вы, как свидетели, обязуетесь защищать этот союз, беречь его и помогать ему, охранять от зла, обмана и лжи. Если вы поняли, что от вас требуется, повторяйте за мной слова «мы подчиняемся мудрости магии».

— Мы подчиняемся мудрости магии, — сказали в унисон все присутствующие.

Дамблдор улыбнулся.

— Ведьмы и волшебники, я представляю вам соединённую пару Драко Малфоя и Гарри Поттера.

* * *

Драко был в шоке. Соединение состоялось. Как? Почему? В то время, как он стоял и пожимал руки людям, которые НЕ ЛЮБИЛИ ЕГО, он обдумывал все непредсказуемые последствия и не мог понять, было ли это благословлением или ещё одной проблемой. Он просто не знал.

— Пригласи Поттера на танец.

Драко безучастно посмотрел на декана, который защитно стоял позади него и избегал любых рукопожатий.

— Ты должен начать первый танец, а потом можешь и развалиться, — сказал ему Снейп непривычно мягким голосом.

— Хорошо, — он повернулся туда, где слева от него стоял Поттер. Годы обучения сослужили ему хорошую службу. — Гарри, я могу пригласить тебя на танец?

Все, кто слышал их разговор, восхищённо захихикали. Драко почувствовал тошноту.

— Я не очень хорошо танцую, — предупредил Гарри.

— А я хорошо. Только повторяй всё за мной, ладно?

Гарри кивнул и Драко повёл его на середину зала, в котором проходил их приём. Приём. Дамблдор расстарался для своего Золотого Мальчика. Хорошо, если он и зависел теперь от кого-то, то, по крайней мере, это был человек с хорошими связями.

Струнный квартет заканчивал песню, и Драко чуть не забыл, что должен танцевать.

— Смотрите, он покраснел…

Драко понял, что он устал.

— Я думаю, что следующий танец я буду сидеть. Иди, попроси кого-нибудь из женщин-профессоров чтобы они с тобой потанцевали.

— Что? Я не умею танцевать, помнишь?

— Притворись, что ты — это я. И дыши правильно.

— Я могу начать с Гермионы?

Драко пожал плечами.

— Без разницы. Я собираюсь сесть.

— С тобой всё в порядке?

— Длинный день.

Длинная неделя. Длинный месяц.

Он опустился на один из банкетных стульев, которые заменили привычные скамьи. Ах. Какое облегчение…

— Возьми.

Он повернулся и взял бокал, который предложил ему Снейп.

— Спасибо.

— Ты осуществил настоящий переворот, — Снейп сел возле него и немного отпил из своего кубка.

— Хотел бы я знать — как.

— Это просто… ты попросил магию вглядеться в тебя, и она нашла что-то, что, очевидно, было скрыто от тебя самого. Понятно, что, учитывая давление обстоятельств, ты и Поттер должны были ненавидеть друг друга. Когда мы молоды, то легко попадаем под чужое влияние. Когда взрослеем, то понимаем — если мы удачливы — кто мы в действительности. Или, если тебя и Поттера это волнует, внешняя сила видит вас изнутри и говорит вам правду о вас непосредственно. Тебя любят, Драко. Наслаждайся этим.

Драко осторожно вгляделся в декана.

— Вы, кажется, хорошо к этому относитесь.

Губы Снейпа утончились в пародии на улыбку.

— Я напился успокоительного зелья.

Драко уставился на него, изумлённый смелостью Снейпа.

Тогда он опрокинул в себя весь кубок.

Снейп снова наполнил бокалы и сел.

— Я уже давно научился никогда не подвергать сомнению мудрость волшебства. От тебя ничего не зависит.

Драко кивал. И пил.

— Ты сможешь с этим жить.

Драко снова кивнул. Он действительно не имел выбора, не так ли? И План всё ещё осуществлялся, пусть и немного по-другому, чем он рассчитывал. На самом деле, если вдуматься, это было даже лучше, чем его План. Теперь он был защищён не только ребёнком. Он не только вынашивает ребёнка Поттера, он ещё и его супруг, и Свет уже не сможет вмешаться, не сможет избавиться от него после того, как ребёнок родится: они не смогут заставить Поттера оставить его. Свет теперь так же связан проведённым ритуалом, как он и Поттер. Все присутствующие, как свидетели, принесли клятву беречь их союз, заботиться о нём, защищать от нападок и обмана, от сплетен. Ха!

— Ты улыбаешься. Я добавил слишком много зелья?

— Я только пробую с этим жить, профессор.

Снейп хмыкнул, но не сказал ни слова. Они спокойно сидели и наблюдали за тем, как музыканты переключились с классики на более популярные мелодии. Драко, рассеяно поглаживающий его новый браслет, и Снейп, защищающий их уединение резкими взглядами. Это казалось очень правильным — сидеть там, тихо беседуя с профессором. Фактически, это был единственный момент, когда он мог расслабиться, за весь день.

Связанный с Гарри Поттером. Он покачал головой. Это было действительно невообразимо. Без сомнений, он думал о возможности заняться сексом с Поттером. Чёрт, девяносто процентов студентов думали об этом. Но для того, чтобы произошло соединение, должны были быть весомые аргументы. Должна быть — он задрожал — привязанность, любовь. Магия нашла в нём любовь к Поттеру? И наоборот? Это было так… неправильно. Возможно, это ребёнок. Магия младенцев была неуправляемой и невероятно мощной. Поэтому убедить магию, что его родители любили друг друга, было, вероятно, довольно легко.

Это было гораздо легче принять, чем мысли о том, что он мог бы … мог бы иметь чувства к Гарри Поттеру.

— Северус, потанцуй со мной.

Они оба уставились на МакГонагалл. Выражение её лица недвусмысленно показывало, что она не воспримет «нет» в качестве ответа.

— Я был бы в восхищении, Минерва.

Драко резко вздохнул, чтобы скрыть удивлённое фырканье.

— Малфой. Или, как я предполагаю, теперь Драко.

— Без разницы, Грейнджер, — ответил Драко, как только девушка села на освобождённое место. Доверьтесь гриффиндорцам, если желаете кому-то испортить настроение. Он только надеялся, что у Снейпа ещё осталось успокоительное зелье.

— Почему ты не танцуешь?

— Потому что я только этим утром вышел из больничного крыла.

— Ах да, — пауза, — хорошая погода для этого времени года.

— Да.

Она зашипела как брошенная жена:

— Мы должны уживаться ради Гарри. Так что в любое время можешь начать вести себя нормально, как только почувствуешь в этом необходимость.

Он вздохнул. Что угодно было бы лучше Волдеморта, не так ли?

— Спасибо вам за то, что были нашими свидетелями сегодня.

— Это был один шанс из миллиона, хотя этого я тогда не знала. Так что, это новый герб вашей семьи?

— Что?

— Это, — она указала на штандарт. На нём вместо двух гербов был один, новый, на нём змея обвивала гриффона.

Почти с намёком.

— Когда это произошло?

— Когда вы двое исчезли за стеной света.

— Интересно, — его мать бы умерла, если бы узнала, как плохо он поддерживает светскую беседу. С другой стороны, она бы умерла, если бы узнала, что он вёл светскую беседу с грязнокровкой.

— Итак, теперь, когда мы фактически лучшие друзья, — сухо сказала она, — расскажи мне, как ты это сделал.

— Как я сделал ЭТО? Что ты называешь словом «это»? — спросил он, чувствуя удовлетворение из-за своего прежнего малфоевского насмешливого тона. Он всегда сможет сказать Поттеру, что разговор начала она, и он фактически скажет правду.

— Ты и Гарри не должны были соединиться.

— И ты полагаешь, что я провёл какой-то тёмный ритуал прямо под бдительным взглядом не только директора школы, но и всех профессоров в Хогвартсе? Вот это да, Грейнджер, я и не знал, что ты считаешь меня таким могущественным.

— Ты должен был что-то сделать. Согласно прочитанным мною книгам, двое могут соединиться только в том случае, если они влюблены.

— Тогда ты сама ответила на свой вопрос.

Она закатила глаза и раздражённо буркнула:

— Я всё ещё не уверена, что ты не подстроил что-то, чтобы сделать соединение возможным, — пробормотала она, очевидно, на время прекратив борьбу.

Драко слишком устал, чтобы самостоятельно поддерживать пикировку.

— Гарри и я теперь связаны, и ты сама поклялась верить в мудрость магии. Я могу сказать, что только время позволит тебе преодолеть свою предвзятость и беспокойство по моему поводу.

Она имела благопристойность, чтобы покраснеть.

— Хорошая вечеринка, — храбро сказала она.

Он пожал плечами.

— Любезность моего нового родственника со стороны супруга — Дамблдора.

— Я думаю, что он в некотором роде семья Гарри. Как и Уизли.

Как будто это была большая тайна.

— Да, я знаю.

— Я тоже часть семьи Гарри. Если ты просто используешь его …

Драко покачал перед её глазами запястьем, на котором под искусственным освещением тускло поблёскивал браслет соединения.

Это заставило её замолчать. Тогда она вздохнула.

— Ты и ребенок важны для Гарри, так что ты важен и для меня. Гарри говорит, что ты волнуешься о том, что случится, как только твой отец и другая сторона узнают о твоём дезертирстве. Гарри и директор не позволят, чтобы с тобой что-то случилось. И… я помогу любым способом, каким смогу.

Драко кивнул. Она была магглорожденной, но также она была одной из сильнейших на стороне Света. И её помощь была бы кстати.

— Спасибо.

— Гермиона! — подошёл Рон и опёрся на спинку её стула. — Малфой.

— Уизли.

— Хочешь потанцевать, Гермиона? Я знаю эту песню.

— Уверена. Приятно было с тобой поговорить, Драко.

Он кивнул и занял себя тем, что наблюдал за Снейпом, который пытался танцевать с мадам Хуч. Казалось, что его профессор двигается так же сосредоточенно, как и во время приготовления зелий.

— Эй.

Поттер. Хорошо. Ему нужен был ещё один кубок с зельем.

— Наполни это для меня.

— Гермиона сказала, что ты вяло разговаривал или что-то в этом роде, — сказал Гарри, передавая ему наполненный кубок.

— Устал.

— Мадам Помфри говорила, что тебе нужен отдых.

— Согласен. Не мог бы ты провести меня в подземелье? — он засыпал, а Малфои никогда не спали на публике.

Он понял, что что-то не так, когда лицо Поттера покраснело.

— Профессор Дамблдор дал нам комнату на эту ночь. Он назвал это «набором медового месяца». Я не знаю, почему. Думаю, он знает.

Знает, что это всё было обманом. Все профессора знали о беременности, но только Дамблдор, мадам Помфри и Снейп знали, что она стала результатом насилия.

— Да? Ну, Дамблдор всегда что-то держал в запасе, не так ли? Только покажи мне, где она. А сам, если хочешь, можешь вернуться сюда.

Поттер придвинулся, чтобы помочь ему встать. Поскольку он ужасно устал, Драко не возмутился.

— Я тоже вымотался. Как на иголках весь день.

— Это если не вспоминать о твоём сне на стуле.

Новый румянец.

— Я только хотел убедиться, что ты в безопасности.

— Спасибо.

После безконечного прощания они ушли, и Драко был благодарен за то, что комната, очевидно, находилась на этом же этаже. Он не был уверен, что смог бы преодолеть хотя бы один лестничный пролёт.

— Драко и Гарри навеки.

Драко закатил глаза, услышав пароль, но был рад увидеть комнату. Очень большая широкая кровать. Пижама, лежащая на лёгком пуховом одеяле. Он подошёл к двери. Эта ванная была лучше ванной старост. Очень плохо, что он так устал. Драко взял пижаму и вошёл в ванную. Пять минут спустя он вышел и увидел Гарри, который теребил браслет на своём запястье.

— Ты не сможешь его снять. Даже если отрежешь руку.

Поттер выглядел испуганным.

— А что, кто-то действительно пробовал?

— Чья-то бывшая подруга подумала, что соединение было ошибочным. Она дала зелье мужчине, а затем попробовала отрезать ему руку. Браслет всё равно было невозможно снять. Её расстроенные вопли разбудили остальную часть дома. Мужчина продолжал спать и когда позже его партнёр коснулся запястья, то кисть снова приросла.

— А что произошло с бывшей подругой?

— Она умерла.

Поттер посмотрел на него.

— Ты имеешь в виду, что они её убили?

— Не было никаких «они». Магия не реагирует положительно на любое ненадлежащее вмешательство. Она была найдена без кожи в комнате, запертой извне с двумя охранниками на дверях. Внутри не было ни ножа, ни крови. Ну, ты понимаешь.

— Чёрт побери.

— Магия может использоваться для добра или зла, но она не лжёт, Гарри. Её предупреждения и требования всегда должны учитываться.

— Так что это означает? — он легонько дёрнул браслет.

— Эта магия считает нас одним целым. Ни один из нас никогда не сможет быть с кем-то ещё.

— Ты, хм, имеешь в виду… сексуально?

Драко подумал, что ему очень нравится милый застенчивый румянец Гарри.

— Да.

— О.

Драко не слишком бурно отреагировал на разочарованный тон Поттера.

— Кого-то захотел трахнуть, Гарри? Жаль, слишком поздно. Ты должен был сделать это вчера вечером. Если ты только не хочешь увидеть Уизла или грязнокровку освежеванными, — сказал он с горечью. «Проклятье, из-за него я снова начал нервничать. Может, домовой эльф смог бы….»

— Не называй их так, И я не хочу с … Боже, я даже подумать не могу о таком, — с дрожью сказал Гарри. — Они же для меня как семья.

— Тогда кто? Та сука, с которой ты встречался после пятого курса, Чоу Чанг?

— Она не сука, и нет. Нет никого, с кем бы я … хотел заняться сексом. Я бы только хотел хоть раз сделать это, ну, ты понимаешь, добровольно, — он отвернулся от него головы и засмотрелся на свои ботинки.

Драко смотрел на него, пытаясь понять, о чём он, чёрт возьми, говорит. Это не имело никакого смысла. Почему бы он … слизеринец закатил глаза, поскольку понял, о чём думал Поттер. Из всего …

— Слушай, Поттер, если ты думаешь, что я собираюсь блюсти целибат всю оставшуюся жизнь, то у тебя большие проблемы с головой, чем этот грёбаный шрам.

Поттер посмотрел на него грустными зелёными глазами.

— Драко, ты иногда вздрагиваешь, даже когдя я предупреждаю, что прикоснусь к тебе.

Проклятая слабость!

— Я преодолею это. Кроме того, я не всегда буду беременным. Всё, в чём я нуждаюсь — это немного огневиски, чтобы расслабиться.

Он мог взять ещё кое-какие зелья, если это не поможет. Его План никак не предусматривал, кроме беременности, ещё и потерю истинного назначения его члена. Черт побери, тогда он смог бы сразу купить лифчик!

— Однажды у нас будет секс, Гарри, большой секс. Конечно, после применения противозачаточного заклятия или зелья.

— Хорошо, — нерешительно сказал Поттер. — Но только тогда, когда ты будешь готов.

Он встал и вышел в ванную.

Десять минут спустя он услышал, что Поттер вышел из ванной, и …

— Поттер, если ты не перетащишь свою задницу с кресла в эту кровать, я тебя прокляну, как только проснусь.

Одно дело — спать на стуле, потому что кровать рассчитана на одного. И другое — если на кровати могли разместиться все четыре его соседа по комнате поперёк матраса. Фактически, кровать была настолько чертовски огромна, что он просто ощутил, а не почувствовал, когда Поттер скользнул под покрывало.

Кроме того, это была их «свадебная ночь».

— Тебе удобно?

— Да, — раздался голос с края кровати.

— Если ты упадёшь с кровати, потому что ты тупой придурок, я трансфигурирую твой стул в кресло и буду колотить тебя им по голове.

Гарри немедленно переместился ближе к центру.

— Спокойной ночи, Гарри.

— Спокойной ночи, Драко

Драко издал короткий, удовлетворённый звук и закрыл глаза.

Гарри наблюдал за тем, как спит Драко. Несмотря на долгий день и беспокойную ночь, ему совершенно не хотелось спать. И он полностью осознавал тот факт, что он был в постели со своим... мужем, партнёром,... независимо от того, кем теперь считался Драко. В одной постели… но не вместе. Несмотря на более раннее заявление Драко о «большом сексе», Гарри был твёрдо уверен, что это всего лишь обычное малфоевское хвастовство. По его мнению, преградой для этого были три вещи: Драко всё ещё, и, возможно, навсегда, не оправился от насилия. Драко был беременный, и это будет держать его в раздражённом состоянии в течение всей беременности, а также заставит блондина дважды подумать о сексе после родов. И Драко был Драко: как он вообще мог себе представить секс с Гарри Поттером?… Хорошо, если верить близнецам Уизли, магическое порно было очень реалистичным. Ещё была и проворная рука.

Гарри взохнул, потом замер, так как рот Драко дёрнулся и блондин перекатился к нему. Он действительно был очень красивым. Хорошо, что Гарри так удачно лежал, иначе ему бы пришлось каждый раз отодвигаться, когда Драко оказывался рядом. Возможно, это было некоторым извинением со стороны судьбы. Да, действительно, судьба ведь должна ему. Все в Хогвартсе знали, что судьба была сукой, но вот это было уже почти смешно. Драко — гад, который шесть с половиной лет каждый день его пребывания в Хогвартсе превращал в ад. Хорошо, возможно, не каждый день, и Волдеморт, конечно, тоже сыграл большую роль во всём, что пошло не так, как надо. Ладно, Драко не был его основной занозой в заднице, но был не меньшей заразой, и теперь он не был… они были связаны и ждали ребёнка. Это звучало очень похоже на те сериалы, которые так любила смотреть тётя Петуния во время работы по дому.

Лунный свет просачивался через окно,освещая тусклым светом кровать, и Гарри задался вопросом: было ли это реальностью или только казалось таким? Иногда он не любил эту сторону волшебства — невозможность отделить реальное от нереального. Время от времени потолок в Большом зале вызывал у него недоумение. Похожий на окно в крыше, но не совсем. И если потолок можно было заколдовать так, чтобы он показывал настоящее небо, то тогда становилось понятно, что его также можно было заклятьем заставить показать что угодно, независимо от желания накладывающего заклятие. Это было похоже на фальшивое изображение. Магглорожденные соглашались, когда кто-то жаловался на это, но воспитанные в магическом мире никогда не понимали, в чём проблема.

И это уже само по себе было проблемой.

Драко, волосы которого переливались в настоящем или призрачном лунном свете, посчитал бы его глупым, и, скорее всего, стал бы издеваться, когда бы узнал, о чём думал Гарри. Вряд ли когда-нибудь Драко задумывался над тем, что существовали некоторые волшебные вещи, с которыми не должны были происходить такие изменения. Небо. Лунный свет. Их отношения. В мире, лишённом магии, у него никогда бы не было шанса встречаться с парнем, подобным Драко. Кто-то вроде Драко не тратил бы время, воюя с Гарри, если бы магическое вмешательство не вынудило их потерять контроль. Они были вместе из-за магически вынужденного насилия, ведущего к магической беременности. Всё это ненастоящее, но Драко не понимал этого. Даже если бы их отношения стали такими агрессивными, как раньше, Драко никогда не оставил бы Гарри, не повернулся бы к нему спиной, потому что таков закон магии. Блондин был соединён со шрамоголовым убийцей или жертвой. В то время, когда должен был быть женат на принце.

Так что он многое задолжал Драко. Если Драко не хочет иметь секса, они не буду им заниматься. Если Драко захочет домашних эльфов, он их получит. Если он хочет, чтобы друзья Гарри относились к нему с симпатией, они будут так относиться — или тогда они больше не будут его друзьями. Если Драко захочет, чтобы его слизеринские друзья находились возле них весь день, то они будут рядом весь день. Гарри дал бы ему всё, что только можно приобрести за деньги, и он попробует не вести себя так по-гриффиндорски, если сможет, в опасных ситуациях.

Он хотел, чтобы Драко не чувствовал себя обязанным ему.

Он только хотел, чтобы Драко был счастлив.

* * *

Драко проснулся в странной, но очень удобной кровати. Тогда он вспомнил, что это было его «брачное ложе». Он и Гарри Поттер вчера были связаны. У жизни определённо прекрасное чувство юмора.

— Поттер? Гарри?

Гарри высунул голову из двери ванной

— Ты проснулся?

— Да, и мне нужно в туалет.

— О, — Гарри стремительно убрался с дороги Драко.

Через пару минут Драко вышел и улёгся поперёк кровати.

— Это всё ещё каникулы, правильно?

— Да.

— Разбуди меня через час или два.

— Хммм…

Драко перевернулся, чтобы посмотреть на него.

— Только не говори, что проклятый список Панси запрещает мне ещё поспать.

— Не Панси — госпожа Помфри. Она сказала, что ты должен завтракать каждый день. Ты слишком худой.

— Слишком худой? Посмотри! — он задрал вверх пижамную куртку, выставляя напоказ живот. — Смотри на эту гору жира!

Гарри покачал головой.

— Это не жир, Драко. Это ребёнок.

Драко уставился на свой живот. Ребёнок, верно. Почему он не понял этого? Конечно, это был ребёнок.

— Драко? Что случилось? — Гарри сел на кровать возле него.

— Чёрт побери, я беременный, — сказал он, не пытаясь скрыть страх в голосе.

К счастью, Гарри, кажется, понял.

— Это теперь выглядит реальным, когда так заметно, правда?

Драко покачал головой.

— Это всегда было реальным, но я мог только… отмахиваться от этих мыслей в течение долгого времени. Теперь мне придётся повсюду таскаться с этим. Жизнь в Египте закончена, Гарри.

Он смотрел с тайной усмешкой, поскольку Гарри явно понимал его. На мгновение Драко задался вопросом: мог ли выросший с магглами не знать про Нил и другие страны? Кто знает, какое там у них образование?

Гарри нерешительно протянул руку, пока Драко не кивнул ему. Тогда он поместил руку на живот.

— Мы сможем это сделать, ты же знаешь.

— Да. Я — Малфой, я могу делать что угодно. Но…

— Но?

— Дерьмо. Ребёнок, Гарри. Я ничего не знаю о младенцах. Я — единственный ребёнок. И единственный ребёнок, которого я когда-либо знал — это я.

— Хорошо, я знал моего кузена Дадли. И я могу гарантировать, что наш ребёнок не будет таким как он.

— Как ты можешь быть так уверен в этом?

— Так как, даже если мы его избалуем, мы не будем допускать ошибок в его воспитании. И мы не будем бояться говорить друг другу, когда кто-то из нас позволит ему слишком часто избегать наказания. Иногда мне кажется, что тётя знала, сколько вреда причинял Дадли, но она боялась противостояния с дядей Верноном. И мне становится интересно: не был ли я частью того опасения?

— Что ты имеешь в виду?

— Я… я им был не нужен. Дамблдор уговорил их принять меня. Возможно,… возможно, тётя Петуния все эти годы терпела выходки Вернона и Дадли потому, что боялась, что Вернон выгонит меня.

Драко нахмурился.

— Если ты им не был нужен, почему ты не жил в каком-нибудь другом месте? Ты был Мальчиком-Который-Выжил! Я уверен, что большая часть магического мира приняла бы тебя с распростёртыми объятиями.

Гарри пожал плечами.

— Всё дело в кровной защите, которая держала меня в безопасности от Волдеморта. Но она не защищала меня от Вернона или Дадли.

— Что… что они с тобой делали? — нерешительно спросил Драко. Он был уверен, что не получит подробного ответа.

— Вернон ненавидит магию, ненавидит саму мысль о том, что магия существует. Они никогда не говорили мне о том, что мои родители были волшебниками, что они были известными людьми. Мне сказали, что они погибли в автокатастрофе, и в ней же якобы я получил свой шрам. Они говорили мне, что я им обязан, потому что они были достаточно любезны, чтобы принять меня — как будто они мне что-то дали, кроме чулана под лестницей.

Снова чулан.

— Почему ты опять вспоминаешь о чулане?

— Он был моей комнатой, пока я не поехал учиться в Хогвартс.

— Он был ЧЕМ?

Гарри покачал головой и рассеяно потёр живот Драко.

— Я рос в чулане, Драко. Для моих дяди и тёти я был чем-то вроде домового эльфа, и боксёрской грушей для Дадли и его дружков.

— Но… но… — бормотал Драко, — ты любишь магглов.

— И мне нравится большинство волшебников, невзирая на то, что Волдеморт тоже маг. Неправильно судить обо всех людях только по нескольким из них. Вернон ненавидит меня потому, что я маг, и он ненавидит волшебников. Я не хочу быть таким, как Вернон. Я не хочу быть похожим на Волдеморта.

— Ты ненавидел меня потому, что я был слизеринцем, — заметил Драко.

— Нет. Я ненавидел тебя потому, что ты относился к Рону, как Дадли ко мне. А потом я ненавидел тебя, потому что Рон тебя ненавидел. Это было неправильно, но к тому времени, когда я достаточно подрос, чтобы понять это, ты и я имели уже историю взаимной ненависти, и я был слишком упрям, чтобы прекратить это. Я ненавижу причину, по которой я должен был преодолеть себя, но я рад, что так получилось. Хорошо иметь семью, она принадлежит только мне и не одолжена у кого-то.

Драко почувствовал, как в горле запершило, но подумал, что это газ, который появился после того, как Гарри погладил его живот.

— Ты что-то говорил о завтраке! Позволь мне одеться, — он встал, и обернулся, чтобы посмотреть на Гарри, всё ещё сидящего на кровати. — Я не люблю магглов, Гарри. Но я не буду мешать тебе рассказывать сыну о них. Однако в интересах твоей маггловской семьи держи их подальше от меня. И было бы чудесно, если бы и ты держался подальше от них.

— Когла мне исполнится семнадцать, я буду официально свободен от них. Я не вернусь туда и не собираюсь показывать им моего сына.

— Хорошо. Так как если они ненавидели твою магию, то я, чёрт побери, уверен, что они бы не захотели ссориться со мной.

* * *

Сорок пять минут спустя Драко уже сидел за гриффиндорским столом. Он обнаружил, что у него появился апетит, и это было просто замечательно.

— Как твои Ж.А.Б.А., Драко? — спросила Гермиона, которая, очевидно, продолжала носиться с идеей «мы должны уживаться ради Гарри».

— Не могу сказать. Действительно. Заклятие держит мой рот закрытым.

— О, конечно. Ведь профессора не будут писать новые вопросы. Ты будешь ещё ходить на лекции?

— Профессор Снейп говорит, что это необязательно. Но подозреваю, что мне будет скучно, если я совсем не буду появляться на занятиях.

Рот Уизли широко открылся.

— Ты можешь прогуливать уроки и не хочешь этим воспользоваться?

— А чего ты от меня ждал, Уизли? Что я буду сидеть один в спальне и изучать тёмные искусства? — сухо ответил он. Джем. Ему был нужен джем. Возле Поттера, конечно. Ему что, Поттер нужен был для всего, в чём он нуждался?

— Передай джем, Гарри.

— Рон не имел в виду ничего такого, — мягко сказал Гарри, передавая ему пиалу с джемом.

— Я тоже.

— О.

Этот разговор обещал быть ооочень долгим и вряд ли интересным. Слава Богу, скоро вернутся его друзья.

— Кто-то хочет полетать после завтрака? — спроси Уизли, очевидно, пытаясь загладить свои слова.

— Драко? — спросил Гарри, тоже надеясь изменить тему разговора.

— Мадам Помфри не запретила мне летать.

Было похоже, что Гарри сейчас скажет что-то, что ему не понравится.

— Идите пока без меня. Я вернусь в подземелья. Мне нужно немного подремать.

— Разве ты не встал недавно? — озадаченно спросил Рон.

Гермиона ударила его кулаком по руке.

— Состояние Драко, — прошипела она.

— О, прости, — пожал плечами Рон, — я ничего не знаю о том, что нужно беременным.

— Присоединяйся к клубу, — сухо сказал Драко. — Всё, что я знаю, так это то, что пропустил стадию токсикоза, спасибо Мерлину.

— О беременностях прародителей известно очень мало, — со знанием дела сказала Гермиона. — Я надеюсь, что ты поможешь мадам Помфри задокументировать этот случай. Это могло бы быть для тебя хорошей идеей — вести дневник своего состояния.

Гарри и Драко обменялись быстрыми взглядами. Вряд ли он что-нибудь будет писать в журнале, котрый дал ему Гарри, так или иначе.

— Я подумаю об этом. Развлекись, Гарри.

Это ведь было неплохой шуткой для недавно связанного партнёра?

— Спасибо, Драко. Ты хочешь, чтобы я разбудил тебя на обед?

— Что? Этого нет в списке Панси?? — Драко сделал очень потрясённое лицо и Гарри рассмеялся, в то время как два других собеседника выглядели непонимающими.

— Приятного сна, Драко, — Поттер поднял руку, чтобы сжать плечо Драко, но заколебался, пока Драко не кивнул. — Увидимся позже.

Он и Уизли вышли, оживлённо беседуя.

— Уизли воспринял всё лучше, чем я ожидал,— сказал Драко Гермионе, которая стояла рядом.

— Он — чистокровный, Очевидно, вражда должна была прекратиться, поскольку дело касалось ребёнка.

— Это не то, что понимают такие, как ты? — Драко вздрогнул, когда понял, как это прозвучало. Хорошо, что, по крайней мере, он не назвал её грязнокровкой.

— Магглы и, соотвественно, магглорожденные, хотя и не обязательно их сравнивать, не всегда считают, что беременность одного из партнёров является автоматическим предложением брака.

По крайней мере, её голос не звучал оскорбленно.

— Но это варварство — заставлять ребёнка страдать из-за грехов его родителей.

Они вместе вышли из зала.

— К незаконорожденным не так плохо относятся в маггловском мире.

— Разве вас не дразнят тем, что у вас нет отца или вы были нежелательны?

— Я уверена, что некоторые несознательные люди так и делают, но…

— Ничего. Если не возражаешь, я останусь в магическом мире, где мой сын будет иметь отцов и сможет заработать имена, которыми будут называть его, а не тольно унаследует их.

Гермиона вздохнула.

— Это аргумент, с которым я не могу поспорить, так что не буду даже пробовать. Хорошего сна, Драко. Я пойду в библиотеку, мне надо провести небольшое исследование. Если я что-то узнаю о прародителях, то расскажу тебе.

— Спасибо, Гр… Гермиона. Увидимся за обедом?

Она махнула на прощание, а Драко продолжил свой путь в подземелья. Если бы только его отец мог видеть его сейчас: обязанный Гарри Поттеру, разговаривающий с грязнокровкой, беременный наследником Поттера…

Когда он об этом вспомнил, он подумал, что это был весомый повод быть ублюдком.

Драко удобно устроился на кровати, зная, что как только его слизеринцы прибудут в Хогвартс, они тут же явятся в его спальню. Его слизеринцы. Ему нравилось, как это звучало. А ещё лучше — малфоевские любимчики. Возможно, он даже заставит их получить метку, симпатичную стилизованную букву «М», а не какой-то там мерзкий череп со змеёй. Неужели его отец всерьёз полагал, что он согласится осквернить свою безупречную кожу чем-то подобным?

Зная, что ответа на этот вопрос он никогда не узнает, блондин вернулся к своим мыслям. Он должен был наколдовать низкие табуреты вокруг кровати? Или только подушки, чтобы сделать для них позу на коленях более удобной? Драко взглянул на палочку. Помфри угрожала её забрать, если он будет злоупотреблять магией. К чёрту всё! Если они захотят сидеть, пускай сами наколдуют себе мебель.

Слыша, как гул голосов наполняет слизеринскую гостиную, он натянул манжету на запястье и стал ждать. Несколько мгновения спустя двери распахнулись и его друзья вошли.

— Всё хорошо? — нетерпеливо спросила Панси. — Что произошло?

Слишком прямолинейно, но он отдал ей должное за энтузиазм.

— Прежде или после того, как обнаружился мой отец?

Рты широко открылись.

— Что? Почему ты не послал мне сову? О боже, Драко, что произошло? — Панси присела на край кровати возле него.

Драко пожал плечами.

— Я ему солгал. Довольно хорошо, смею заметить. Он думает, что мы с Поттером вместе работаем над проэктом по трансфигурации.

— Я не совсем понимаю, — спокойно сказал Блейз, пытаясь получить объяснение.

Панси рассказала ему о Митчелле Флинте и его попытке отомстить.

— Как ты могла, зная это, не проклясть то дерьмо в поезде? — сердито поинтересовался Блейз у Панси. — Почему не сказала нам и не позволила заняться им?

— Поскольку я знала, что Драко заслужил эту честь.

Драко кивнул, довольный праведным гневом своих любимцев и попыткой его защитить.

— Она права. Этим маленьким дерьмом займусь я. Но хватит об этом ничтожестве. Я думал, что вы поинтересуетесь результатами некоторой церемонии соединения — и вашими последующими клятвами лояльности, вассальной присягой о службе и преданности.

— Так ты… — сказала Панси, потянувшись к его запястью.

Он отшатнулся от неё.

— Наша церемония состоялась. Дамблдор проводил её. Поэтому все условия нашего контракта соблюдены и вы принадлежите мне.

— Но… — Блейз не успел больше ничего сказать, так как прямо перед ним возник контракт. Он прочёл его, затем передал другим.

— Ты хотя бы женился? — спросила Панси. — Может, у нас будет хотя бы такая защита.

— Это, конечно, и близко не то, что ваше соединение, — заметила Миллисента.

— Ты была здесь, когда мы составляли контракт, Милли, — указала Панси.

— Хорошо, но ты, как предполагалось, была такой умной!

— Драко умный! — Панси и Блейз прокричали вместе.

Драко засмеялся.

— Это так. А теперь займите своё место у моих ног как послушные маленькие любимчики.

— Мы попали, Драко? — спросил Грег, опускаясь на колени возле кровати, как и остальные слизеринцы в комнате. Никто не наколдовал себе подушки.

— Я бы так с вами поступил? — спросил Драко с лёгким оттенком негодования. — Узрите могущество Малфоя.

С этими словами он позволил манжете соскользнуть, показывая браслет соединения.

— Трусливый гад, — пробормотал Блейз.

— Как? — это было единственное слово, которое умудрилась выдавить из себя Панси.

— Чёрт меня возьми, если я знаю, — честно признался Драко. — Думаю, это то, что происходит, когда вы связываетесь с гребаным Спасителем Вселенной.

— Ничего себе, — сказала Миллисента, как бы подводя итог произошедшему.

— Что теперь? — спросил Винс, поднимаясь с пола и потирая ноющие колени.

— Теперь, — сказал Драко, поглаживая край кровати. Он мог быть сейчас щедрым, — мы поговорим. И займёмся составлением планов.

* * *

— Ты избегаешь его.

Гарри взглянул на Гермиону, которая села рядом с ним. Это был прекрасный день и большая часть студентов вышла позаниматься на свежий воздух. Рона и Симуса с ними не было, так как они были на отработке после своей шалости на предсказаниях. Гарри сидел чуть ниже того места, которое он, Рон и Гермиона называли "своим местом". Драко сидел неподалёку от озера в «слизеринской зоне». Гарри знал это совершенно точно, так как перед этим наблюдал за блондином в течение часа. Это из-за того, что он избегал своего партнёра? Уроки начались три дня назад и Драко был постоянно окружён слизеринцами. В то же время они почти не бывали вместе, так что, возможно, Гермиона была права. Наверное, он утратил то взаимопонимание, которое у них возникло во время каникул.

— Они хорошо заботятся о нём.

— Его однокурсники?

Гарри кивнул.

— Они напоминают хаффлпаффцев своим отношением к нему, — пробормотала Гермиона. — Они что, действительно хотят перейти на сторону Света?

— Да. Просто пытаются найти самый безопасный способ сделать это.

Она открыла книгу, которую принесла с собой, но даже источник знаний, лежащий в её руках, не мог отвлечь Гермиону от явного наслаждения свежим воздухом и погодой. Она отложила книгу и трансфигурировала лист в одеяло. Гарри присоединился к ней, и они оба с удовольствием растянулись на одеяле.

— Сначала я думала, что это всё было уловкой, — сказала Гермиона. — Драко, который встречается с тобой и беременеет от тебя. Я была уверена, что это план Сам-Знаешь-Кого.

— Волдеморта, — поправил её Гарри.

— Я думала, что Волдеморт хотел сделать тебя уязвимым. Но когда соединение состоялось, я поняла, что всё реально. Я счастлива за тебя, Гарри.

Гарри улыбнулся ей и снова уставился на Драко. Он тоже кое-что узнал. Факт: он находился под влиянием чего-то, когда насиловал Драко. Вывод: кто-то, чёрт побери, что-то запланировал. Он не знал, должно ли было это упрятать его в Азкабан или просто оскорбить и унизить Драко. Он даже не знал, включал ли в себя тот план беременность или же она была дополнительным бонусом. Факт: Драко и Снейп выяснили, кем был тот чёртов заговорщик. Иначе бы они были настолько чертовски внимательными и осторожными, что посрамили бы Грюма. Факт: эти двое быстро прекратили расследование. Предположение: вероятно, это был слизеринец, находящийся в хороших отношениях хотя бы с одним из них. Иначе преступника бы дотошно выследили и разоблачили. Факт… нет, предположение: Драко и его слизеринцы были в отчаянии, пытаясь избежать служения Волдеморту. Слизеринец принял окончательно решение, заботясь о ребёнке, но Гарри с уверенностью мог сказать, что он не был огорчён тем, что не станет Пожирателем Смерти. Другие слизеринцы тоже не казались огорченными этим фактом.

Итак, преступник, который вынудил его изнасиловать Драко, был слизеринцем, к которому хорошо относились и Драко, и Снейп. Слизеринцем, который отчаянно хотел избежать служения Волдеморту. Даже гриффиндорец, подумал он ухмыляясь, мог понять то, что это должен быть кто-то из окружения Драко, кто-то, кому план удался. Если только это не были все они. Он пришёл к выводу, что другие слизеринцы составили этот план и пожертвовали своим лидером, зная, что если кто-то и сможет им помочь в сложившейся ситуации, так это Драко. Блондин, вероятно, был в бешенстве, когда понял это, но и он, и Снейп свершат возмездие по-своему и расправятся с заговорщиком. Гарри испытывал непреодолимое желание самому заняться этим, но он понимал, что это было бы вмешательством в дела слизеринцев. Он мог быть связан с Драко, но он не имел отношения к другим слизеринцам.

И конечно, как предполагалось, он ничего не знал об этом. Кем его считали слизеринцы, бросая такой молчаливый вызов? Его бедный, преданный своими же друзьями для лучшей доли Драко однажды должен был испытать резкое пробуждение.

Бедный Драко. Действительно. Паршивец, вероятно, после первой же вспышки гнева вошёл в роль «жертвенного ягнёнка» для слизеринцев. Благородный мученик и всё в том же духе. Или нет?

— Мне жаль, что я так плохо его знаю, — озвучил свои мысли Гарри.

— Вы проведёте вместе всю оставшуюся жизнь. Я думаю, что рано или поздно ты поймёшь его.

Гарри разжал пальцы, обнаружив, что он вцепился пальцами в землю.

— У меня может не быть на это времени, Гермиона.

— Гарри!

— Это так, и ты знаешь это. После Сириуса… я не самоубийца или что-то в этом роде, но я, наконец, смирился с тем, что могу не дожить до двадцати. Единственное, о чём я заботился — так это о том, чтобы, умирая, я смог бы прихватить с собой Волдеморта. Но теперь… мой ребёнок может вырасти в таких же условиях, как и я. Я имею в виду, что даже если друзья Драко перейдут с ним на сторону Света, то его шансы на выживание всё равно останутся низкими.

— Он не будет расти так, как ты, — сказала Гермиона, задумчиво улыбаясь ему. — Независимо от того, что произойдёт, он будет знать, что он — сын Гарри Поттера. Магический мир удостоверится в этом. Даже Волдеморт не сможет уничтожить всех Уизли.

Гарри рассмеялся.

— Сказала та, кто является первым кандидатом на новую Уизли.

Она покраснела.

— У нас с Роном не такие серьёзные отношения.

— Возможно, они бы у вас были, если бы Рон смог уберечь свою задницу от отработок.

— Молчи, Гарри. Мы с Роном всё правильно делаем. Кстати, говоря о правильном месте: я думаю, что ты там очутишься через минуту.

Он оглянулся и увидел, что к ним приближается Драко. Блондина окликнула Панси и вскоре она присоединилась к нему и к гриффиндорцам.

— Гарри.

— Драко.

Поттер был растерян. Он не считал, что такое публичное общение было разумным. Конечно, Панси видела его с Драко, но те встречи были следствием критических ситуаций.

Драко, казалось, правильно истолковал его молчание.

— Не беспокойся о Панси. Я хотел поговорить с тобой наедине, но возле тебя была твоя подружка и мне понадобилась моя.

Гарри быстро обернулся к Гермионе, готовый к её негодующему воплю. Но вместо этого она усмехнулась слизеринке.

— Хочешь одолжить у меня одежду? — сказала Гермиона со злобной усмешкой.

— Поговорим — увидим, — ухмыляясь, ответила Панси.

Женщины. Возможно, женитьба на Драко была действительно разумным поступком.

— Присаживайтесь, — предложил Гарри. Два слизеринца изящно опустились на одеяло.

— Мои люб… сокурсники и я обсудили будущее. И хотя среди нас нет провидцев, мы уверены, что у нас не будет будущего, если Волдеморт не будет побеждён, — спокойно сказал Драко.

— Ни у кого из нас не будет будущего в этом случае, — ответил Гарри.

— Распределяющая шляпа в течение многих лет предупреждала нас, что факультеты должны объединиться. Пришло время прислушаться к её предостережениям.

— Но ты и Гарри так и сделали, — заметила Гермиона.

Драко покачал головой.

— Не для Хогвартса. Наши товарищи-студенты до сих пор уверены, что мы — главные соперники.

— Ты говоришь о том, что я думаю? — засомневался Гарри. Конечно, Драко не собирался…

Слизеринец вздохнул.

— Это не моя сиюминутная прихоть и нелёгкое решение для меня, но это — лучшее решение. Мы не похожи на вас, гриффиндорцев. Мы сначала изучаем проблему со всех сторон, а потом действуем. Так что поверь мне, когда я говорю, что это — наилучшее решение, учитывая всю ту информацию, которая нам известна.

— Учёба прежде всего, — возразила Гермтона.

— Хроноворот, — сказал Гарри, напоминая ей о том, как они спасали Клювокрыла и Сириуса. Дамблдор, конечно, только предложил им это, но решение приняла Гермиона.

— Так что мы… — Гарри запнулся, неспособный закончить предложение.

— Если ты ничего не имеешь против.

Он покачал головой. Его не волновало, кто знал об их отношениях, если только это не подвергало Драко опасности.

— Это безопасно? Для тебя?

Драко отвел взгляд.

— Я лишился защиты в тот момент, когда выбрал тебя, Гарри.

На несколько минут воцарилось неловкое молчание.

— Это сработает, — заявила Панси. — Пришло время прекратить игнорировать тех, кто может нам помочь, просто потому, что нас так воспитывали. Мы должны вернуться вспять, к доверию, к учитыванию предзнаменований и предупреждений. Мы знаем, что Поттер — Избранный, который нанесёт поражение Вы-Знаете-Кому. Но этот конфликт или война — без разницы — не только между Поттером и Тёмным лордом. Каждый из нас играет свою роль.

Гарри был ошеломлён и с уверенностью мог сказать, что Гермиона тоже была под впечатлением. Они были настолько ослеплены мыслью, что Волдеморт был слизеринцем, что забыли о том, что проницательность, хитрость и амбиции не были плохими чертами характера.

Гарри медленно коснулся плеча Драко.

— Твой отец?

— Будет в бешенстве, особенно после моей лжи на днях. Но я думаю, что придумал, как оставить его в неведении.

Гарри кивнул. Он доверял Драко, потому что знал: тот будет делать то, что в его интересах. Остутствие необходимости волноваться, что кто-то жертвует собой из-за него, вызывала невероятное облегчение.

— Тогда мы сыграем наши роли. Как ты хочешь это сделать, Драко?

— С палочками наготове, — пробормотал слизеринец. Тогда он гордо поднял голову и по-малфоевски усмехнулся. — Так, как я всё делаю, Гарри, — стильно.

Драко с интересом рассматривал вид, который ему открывался от гриффиндорского стола. И он совершенно не был впечатлён. Пффф. Можно было предположить, что Золотой мальчик Дамблдора будет иметь более приличный обзор. Но нет! Большой зал выглядел так, как всегда. Какая жалость!

Было ещё довольно рано, и свет соблазнял большинство студентов оставаться снаружи, на свежем воздухе, максимально долго, так что зал был практически пуст, если не считать тройку молодых хаффлпаффцев, которые над чем-то хихикали и не обращали никакого внимания на присутствующих. Такие глупые существа! Они с Блейзом даже как-то поспорили о том, что хаффлпаффцы будут хихикать и под круциатусом. Если бы он стал Пожирателем Смерти, он бы точно об этом узнал.

Хмм. На что же они спорили?

— Гриффиндорцы на подходе, — прошипел Блейз, сидящий рядом за гриффиндорским столом. Он хотел показать себя джентельменом и сел в конце ряда слизеринских перебежчиков, защищая остальных от возможных взбешённых гриффиндорцев. Драко думал, что это объяснение было чистой воды притворством — Блейз просто хотел сидеть поближе к двери.

Малфой внимательно разглядывал приближающуюся четвёрку гриффиндорцев: Финниган, Томас и эти две сороки — Браун и одна из сестёр-близняшек Патил. Девчонки хихикали, как хаффлпаффцы, почти соприкасаясь головами и, вероятно, обсуждая что-то очень для них интересное. Они уже практически подошли к столу, когда заметили, что происходит что-то необычное. Гриффиндорцы кинули быстрый взгляд на Поттера, потом на Грейнджер, затем снова на Поттера. Поттер, храбрый идиот, только улыбнулся им.

— Задремал, Гарри? — спросил Финниган голосом, который он явно считал учтивым.

— Просто сижу с друзьями, Симус. Ничего сверхъестественного. Не так ли?

Драко был впечатлён. Голос Гарри был с нужной долей сарказма и намёком на вызов.

— Да, Гарри. Всё в порядке, — он пожал плечами. Все четверо сели без каких-либо комментариев.

— Ты их хорошо выдрессировал, — прошептал Драко Поттеру.

— Я не… — начал было Поттер. Потом покачал головой. — Они просто давно меня знают. И дают мне презумпцию невиновности.

Драко закатил глаза. Разве Поттер не понимал, насколько сильное влияние он имел на всех этих людей? Да люди бы целовали его в задницу, надеясь, что он их спасёт.

— Слизеринцы.

Драко напрягся, услышав следующее предостережение Блейза. Это могло быть… сложным. Почему он согласился на это объединение факультетов? Его не волновало спасение Хогвартса или, как сказала Панси, «жизнь последующих поколений слизеринцев». Зачем он слушал своих любимчиков? Почему те даже посмели предложить ему такую линию поведения? Любимчики, как предполагалось, слушались его, а не предлагали ситуации, которые заставляли его рисковать своей жизнью или целостностью.

Нотт был неправ: из него вышел бы паршивый Тёмный Лорд.

— Мистер Малфой?

Драко повернулся, чтобы равнодушно взглянуть в глаза второкурсника-слизеринца. Пятикурсники и шестикурсники стояли чуть поодаль. Трусы.

— Да, Беннигтон? — он знал всех их по именам. Это помогало ему внушать им больший ужас.

— Почему... — мальчик испуганно перевёл дух, опасаясь закончить свой вопрос. Тогда один из его товарищей толкнул его в спину. — Почему вы сидите здесь, а не за нашим столом?

— Это — хогвартский стол, что означает, что он также и мой. Здесь ничего не принадлежит только одному факультету. Мы не обязаны сидеть за определённым столом. Мы должны оказывать дружескую поддержку не только тем, кто учится на одном с нами факультете. Факультет — это место, гда находятся наши спальни, а не наша жизнь.

— Так… Так… теперь вы говорите, что Поттер — ваш друг? — замешательство на лице мальчика зеркально отразилось на лицах его товарищей — и на каждом лице присутствующих в Большом зале. Бедный Беннингтон! Все прятались за двенадцатилетним. Драко улыбнулся. Беннингтон в будущем явно будет сильным слизеринским лидером.

— Да, Беннингтон. Гарри — мой друг. Поздоровайся с мистером Поттером, таким же хогвартским студентом, как и ты.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — покорно сказал Беннингтон.

— Привет, Беннингтон. Ты можешь называть меня Гарри, если хочешь. Как тебя зовут?

— Ог… Огден, сэр.

— Ты хочешь сесть с нами, Огден? — Поттер подвинулся, чтобы освободить место рядом.

— Нет, но спасибо за предложение, — Огден попятился и практически сбежал к слизеринскому столу.

— Это было забавно, — сказал Драко, улыбаясь акульей улыбкой.

— Какой вежливый мальчик, — расчувствовавшись, сказала Гермиона.

— Он был больше похож на окаменевшего, — сухо заметил Гарри. — Что ты с ними сделал, Драко?

— Манеры — признак хорошей крови, — ответил Драко. Он хотел было добавить: «Но я уверен, что тебе это совершенно незнакомо», но, проанализировав своё положение в данный момент, решил держать рот закрытым.

Большой зал продолжал наполняться студентами, которые пялились на них, переговаривались и показывали пальцем. Только тогда, когда Драко задумался над тем, какое проклятие в данной ситуации будет наиболее эффективным, — а он серьёзно рассматривал мысль о том, чтобы начать с преподавательского стола, так как они обо всём знали и прололжали смотреть, — вошёл Рон Уизли. Тишина, опустившаяся на зал, была такой внезапной и полной, что Драко огляделся, пытаясь увидеть того, кто наложил заглушающее.

Но это не было заклятием: просто толпа жаждала увидеть, как себя поведут и что сотворят друг с другом лучший друг Поттера и его самый ненавистный враг Малфой. Уизли, видимо, решил не обращать внимания на происходящее, так как просто уселся на пустое место возле Грейнджер.

— Ненавижу отработки, — сказал он, ни к кому не обращаясь.

— Зато твоя шутка на Предсказаниях была классной, — сказал Кребб, который сидел справа от Уизли.

Рон усмехнулся без тени раскаяния.

— Да уж, это чистая правда, — он выпрямился и огляделся. Толпа задержала дыхание.

— Малфой?

Толпа подалась вперёд, пытясь ничего не упустить.

— Да, Уизли?

Уровень волнения повысился.

— Передай сосиски, — а когда тарелка поменяла своё место, — спасибо.

— Пожалуйста.

Зал взорвался.

— Шумно сегодня, — поделился своим наблюдением Уизли, беспечно чавкая полученным деликатесом.

— Весеннее обострение, — пояснил Драко.

— О. А я и не заметил. Был слишком занят полировкой кубков.

— Кстати, — прервала разговор Гермиона, — почему ты пришёл позже Симуса?

— Я случайно разбил один из хрустальных шаров, так что был вынужден перемыть все чайные чашки.

— Невесело, — сочувственно пробормотал Гойл.

— Полировать хрустальные шары легче всего, — отметил Кребб.

Уровень шума увеличился.

— Гарри? — прошептал Драко.

— Да? — шепотом ответил Гарри.

— Поцелуй меня.

— Что? — это уже явно не шепотом. Гарри нервно оглянулся, потом снова зашептал:

— Хм, возможно, мы должны подождать, пока не пройдёт первый шок?

— Это — идеальное время. Доверься мне.

— Я…

Так как вопрос выбора удачного момента на данное время был критическим, Драко решил взять быка за рога, а не тратить время на пустые уговоры. Он взял Гарри за уши и притянул к себе. Сначала поцелуй был формальным, затем Поттер, казалось, понял, что происходит, и стал принимать в нём деятельное участие. Это было неплохо. Поттер выглядел немного ошеломлённым, когда Драко, наконец, отпустил его. Слизеринец улыбнулся:

— С тобой всё в порядке? — спросил он.

Поттер молчаливо кивнул.

Дракон восхищённо расхохотался.

Гарри моргнул и ухмыльнулся:

— К твоему стилю мне ещё стоит привыкнуть.

— Это было изящно, — поддразнивал его Драко. Поцелуй был хорошим, и не принёс ему никакого дискомфорта. Возможно, они смогли бы продолжить в ближайшем будущем.

— Я думаю, что ты сразил всех.

Драко осмотрел зал. Все глаза были устремлены на их пару. Рты присутствуюших застыли в разных положениях, руки замерли, не закончив действий.

— Они нескоро придут в себя.

— Ха?

Именно тогда двери зала распахнулись, и Митчелл Флинт, прикрывая лоб руками, вступил в Большой зал. Сначала он прошёл к слизеринскому столу и внимательно всмотрелся в сидевших там. Когда никто не отреагировал на его появление, он вновь огляделся и нашёл Драко. Флинт подошёл к гриффиндорскому столу.

— Что ты со мной сделал, сукин сын!

— Что с тобой произошло, Флинт? — спросил Драко с невинным удивлением.

— Это! — слизеринец опустил руки, и зал задохнулся. На том месте, где должен был находиться лоб, была пара округлых ягодиц. Через пару секунд они задрожали, и послышался звук.

Митчелл Флинт пукнул.

Драко сморщил нос и помахал рукой:

— Боже мой, Флинт, разве тебя никто не учил хорошим манерам?

Флинт схватился за палочку. Но прежде чем он смог её выхватить, все, сидящие за столом, направили на него свои палочки. Драко на мгновение задумался: испытывал ли он благодарность гриффиндорцам за их поддержку? Потом пришёл к выводу, что это всего лишь было одним из качеств этого факультета.

— Ты должен кого-то попросить осмотреть тебя. Мне кажется, что магглы называют их… проктологи? — он оглянулся на Грейнджер в поисках подтверждения. Когда-то он подслушал разговор нескольких грязнокровок о разных видах меди… хм, врачей, и ему стало интересно.

Флинт бросил палочку и попытался вцепиться в горло Драко. Вместо этого он наткнулся на Поттера. На очень взбешённого Поттера.

Драко подумал, что его партнёр выглядел довольно внушительно. Яркие зелёные глаза гневно вспыхивали за глупыми стекляшками. Правый хук был идеальным. И тот, кто попытался бы удержать Флинта от падения на пол, должен был бы воспользоваться метлой. Совершенно очевидно, что Гарри не нуждался в большой опёке.

— Достаточно, мистер Поттер!

Профессор Снейп возвышался между противниками с поднятой палочкой, которую он, однако, не пустил в ход. Гарри нанёс ещё один удар.

— Ты теперь в моём списке, Флинт!

— Он… он угрожает мне, — заскулил Флинт, обращаясь к своему декану.

— Вы начали первым, мистер Флинт. Поттер был вправе защитить своего… товарища-однокурсника.

— Но… но это Малфой сотворил со мной такое!

Драко фыркнул.

— Ты сам сделал себя задницей, когда взял на себя труд сообщить моему отцу о моих личных делах, — он удостоверился, что все слышали его слова. Не то, чтобы он хоть чуть-чуть надеялся, что об этом не узнает Люциус. Он только показывал им — и Гарри — что за подобный проступок и наказание будет соответствующим.

— Вам следует навестить мадам Помфри, — сказал Снейп. — У вас, кажется, самые ужасные прыщи, которые я когда-либо видел.

Голова Флинта пукнула снова.

— Двигайтесь! — приказал Снейп и потащил мальчика прочь из зала.

Рон подождал, пока за ним не закроются двери, а потом разразился громким хохотом. Остальная часть студентов последовала за ним.

В этом весёлом шуме поцелуй Поттера и Малфоя был позабыт.

Хорошо, это не совсем так. Но в данный момент безопаснее было просто смеяться.

Направляясь вместе с Драко в кабинет Дамблдора, Гарри подумал о том, что молчание между ними было довольно уютным. Прошедшие несколько дней были спокойнее, чем они ожидали, особенно после демонстрации их чувств прямо в Большом зале. То, что случилось с Флинтом, не только на некоторое время заставило студентов забыть о поцелуе, но и послужило прямым предупреждением всем о том, что может произойти, если кто-то вздумает слишком много говорить о личных делах Малфоя без его на то разрешения. Гарри не сомневался, что вся эта информация, в конечном итоге, появится на страницах Ежедневного Пророка.

Реакция Рона тоже помогла. Всем было прекрасно известно, что никто так яростно не ненавидел Драко, как Рон. То, что он спокойно воспринял присутствие слизеринцев за гриффиндорским столом и Гарри, целующегося с Драко, многих выбило из колеи. Позже Гарри поблагодарил его за это, на что Рон просто пожал плечами и пробормотал что-то о предупреждении, которое сделал его отец по поводу опасностей обедов с родственниками со стороны супруга. Заметив дрожь, с которой Рон выдал всё это, Гарри попытался представить родню миссис Уизли.

— Гарри, Драко, входите. Лимонных долек? — предложил Дамблдор, одной рукой протягивая им блюдо с леденцами, а другой поглаживая бороду.

Оба отказались.

— Вы хотели с нами поговорить, директор? — вежливым, но напряжённым голосом спросил Гарри.

— Я знаю, как вы оба беспокоитесь о том, что будет с вами после окончания Хогвартса. Мне бы хотелось уменьшить ваше беспокойство, сообщив вам о том, что вы не обязаны уезжать.

— Сэр? — смущённо сказал Гарри. Ему хотелось, чтобы Дамблдор перешёл ближе к делу, особенно когда он делал заявления наподобие этого.

— Хогвартс — очень важная часть магического сообщества. В его залах пребывает большая часть будущего магического мира: студенты, которые будут следующими Министрами Магии, наиболее талантливыми целителями или даже последующими директорами школы. Это также символ силы в эти неспокойные времена, и я боюсь того, что случится, если Хогвартс будет подвержен манипуляциям Риддла. Тогда население магического мира утратило бы надежду. Поэтому я считаю, что мы должны защищать Хогвартс любой ценой. Что, впрочем, совсем не означает, что нам необходимо присутствие авроров, поскольку они нужны в других местах и их не так уж и много. Нет, Хогвартс должен быть защищён своими собственными силами. Вот почему я предложил организовать ХООМ.

— Хом?

— Хогвартский Организованный Отряд Милиции. Он будет полностью состоять из бывших хогвартских студентов, которые не только продолжат учиться у здешних профессоров, но и будут заниматься с приглашёнными инструкторами. Оплата будет начисляться по аврорской системе, и совет попечителей, конечно же, тоже будет привлечён к решению этого вопроса. Когда-то Хогвартс был единственной школой магии, и желающих учиться здесь было так много, что он был разделён на младшую школу и старшую — тех, кто сдал свои С.О.В. С появлением других школ и академий младшая школа изжила себя. Теперь она повторно откроется и станет спальнями и классами для обучения членов ХООМ.

— И вы хотите, чтобы мы тоже стали членами этой организации? — спросил Гарри, надеясь, что это то, к чему их пытался подвести Дамблдор.

— Первыми членами, — торжественно сказал Дамблдор.

Гарри с трудом в это верил. Он представлял себе это как аврорскую службу в том единственном доме, который он знал. Гриффиндорец взволнованно посмотрел на Драко, который был намного меньше возбуждён открывающимися перспективами.

— Драко?

— Я не в том состоянии, чтобы быть солдатом, Гарри. Мадам Помфри и так уже угрожала мне отобрать мою палочку, если я буду накладывать слишком много заклятий.

— Драко, твоё соединение с Гарри привело тебя на сторону Света и для помощи нам твоё состояние не помеха. В войне нужны не только действия, но и ум. Твой разум и интеллект хорошо нам послужат, — мягко объяснил Дамблдор.

— Пока я ещё нахожусь в своём уме и не провожу свои дни, пуская слюни и выглядя так, будто я проглотил одну из тыкв Хагрида, — горько ответил Драко. — Ведь это то, чего вы ожидали, не так ли? Именно поэтому я должен был сдавать свои Ж.А.Б.А. так рано. Именно поэтому вы наложили на меня контролирующее заклятие.

Гарри в шоке посмотрел на Драко, а затем обернулся, чтобы взглянуть на Дамблдора. Судя по отсутствию мерцания в его глазах, обвинения Драко были справедливы.

— Беременность намного увеличила твои силы, если ты узнал о том, что я сделал, — доверительно сказал Дамблдор, как будто это не он нарушил права Драко или что-то в этом роде.

— Снимите их, — потребовал Гарри, ощущая потребность защитить Драко.

— Он не может, — сухо ответил Драко. — В конце концов, на Мальчика-Который-Выжил-Чтобы-Спасти-Их может напасть его собственный супруг, и кто же тогда спасёт их?

— Это и для твоей защиты, так как ты связан с Гарри, — сказал Дамблдор.

Гарри не мог поверить в то, в чём сейчас признался директор. За Драко наблюдали как за преступником, чтобы защитить Мальчика-Который-Выжил. Это было неправильно. Это было несправедливо. Это заставило его потерять над собой контроль.

— Снимите их, Дамблдор! — тарелка с леденцами, подпрыгивая, зазвенела на столе.

— Пожалуйста, успокойся, Гарри. Ты же не хочеш случайно поранить Драко.

— Не используйте меня, чтобы управлять им, — предупредил Драко.

Но Гарри знал, что Дамблдор прав. Он не мог позволить себе утратить контроль.

— Всё в порядке, Драко. Я не хочу как-то навредить тебе, но если я не буду осторожен, то это может произойти.

Драко кивнул.

— Прекрасно. Тогда забудем об этом. Если бы я не находился под наблюдением, то мог бы тебя поранить. Так что будем считать, что всё нормально.

Гарри опустил взгляд и посмотрел на свою руку, на которой вокруг запястья светился плетёный браслет.

— Ты не должен оставаться здесь со мной. Знаешь, ты мог бы находиться в каком-то убежище.

— Ты действительно думаешь, что существует место, более безопасное, чем Хогвартс?

— Нет, — честно ответил Гарри. Он всегда очень любил Хогвартс.

— Тогда мы остаёмся. Я полагаю, что эта группа доступна и для слизеринцев тоже? — спросил Драко, адресуя свой вопрос Дамблдору.

— Конечно, мой мальчик! В конце концов, поэтому название так и звучит. Отряд состоит из группы единомышленников, каждый из которых вносит свой вклад. Это означает, что я хочу, чтобы в него входили представители всех факультетов: Слизерина, Гриффиндора, Равенкло и Хаффлпаффа. Мы должны объединиться, и благодаря вам обоим это объединение началось. Я надеюсь, что вы продолжите это начинание по объединению Хогвартса.

— Это будет общее приглашение или индивидуальные письма? — спросил Гарри.

— Об этом будет объявлено на выпускном бале семикурсников. У студентов будет достаточно времени, чтобы подумать об этом и принять решение. Конечно, если найдутся студенты, с которыми вы захотите обсудить это до официального объявления, то у вас есть моё разрешение на это, — с этими словами Дамблдор встал и обошёл стол, пока не очутился прямо напротив них. — Господа, я не хочу, чтобы вы думали, что это единственно возможное решение. Независимо от того, что вы выберете после окончания вашего обучения, вы оба всегда можете рассчитывать на мою полную поддержку и покровительство.

Гарри знал, что это был лучший способ защитить Драко и обезопасить ребёнка. Он взглянул на Драко и увидел, что тот пришёл к такому же заключению.

— Мы принимаем ваше приглашение стать частью ХООМ, сэр.

— Как замечательно! — Дамблдор засиял ярче солнца, лучи которого проникали через окно кабинета. — В то мгновение, когда вы оба впервые переступили через порог школы, стены Хогвартса прошептали мне, что вы будете инициаторами изменений. Учитывая историю ваших отношений, я не был уверен в том, что это будет хорошо, до тех пор, пока не стал свидетелем вашего соединения и не ощутил начало новой эры для этого почтенного учреждения. Как, впрочем, и для всего магического мира. Вы оба будете вершить великие дела, господа… великие дела!

Чувствуя себя неудобно из-за слов, которые так походили на пророчество, Гарри встал возле Драко.

— Спасибо, что предложили нам участие в вашем, хм, проекте, профессор. Можете быть уверены, что к защите Хогвартса мы приложим все наши способности.

— Я уже знаю это, Гарри.

Гарри внимательно взглянул на Драко и поспешил удалиться из кабинета раньше, чем Дамблдор сможет продолжить свою речь. Он не хотел знать, что существовало ещё что-то, что он, как предполагалось, должен был сделать. Убийства Волдеморта было достаточно.

* * *

— Не позволяй старому дураку огорчать тебя, — сказал Драко, пока они спускались на лестнице вниз. Была суббота, что означало осутствие каких-либо занятий. Они вышли во двор.

— Я не… — начал Гарри, затем вздохнул. — Иногда мне очень жаль, что я не могу жить спокойно, что всё время должен оправдывать чьи-то ожидания.

— Именно это ты и делаешь.

Поттер закатил глаза.

— О, действительно?

— Ты мне обязан, и я ношу твоего ребёнка. Ты не можешь сказать, что этого кто-то ожидал, — указал Драко.

Поттер улыбнулся.

— Думаю, что ты прав. Так как ты относишься к этому ХООМ?

— Невзирая на то, что говорил директор, у нас не было других вариантов.

— Мы могли сбежать. Америка, Австралия…

— А что относительно твоих ожиданий?

— К чёрту их. Всё, что я хочу — держать в безопасности тебя и ребёнка.

Наступила очередь Драко вздыхать. Иногда Поттер был таким серьёзным.

— Мы уже знаем лучший способ осуществить это.

Поттер кивнул:

— Я убиваю Волдеморта.

Это прозвучало настолько отстраненно и печально, что Драко не мог не погладить супруга по плечу.

— Я помогу, ты же знаешь. Пока могу.

— Спасибо, — пробормотал Гарри. — Я тоже помогу тебе, если что-то пойдёт не так из-за беременности. Но ведь это только предположение, правильно?

Драко пожал плечами и вспыхнул:

— Кое-что уже произошло.

— Что? Что-то плохое? — встревожился Гарри.

— Нет, не плохое… просто странное. Помнишь, Помфри, сказала, что ребёнок очень заботится о своей защите? Я почувствовал, как изменилась моя магия, когда отец появился в больничном крыле.

— Драко! Твой отец мог…

— Но появились ты и Дамблдор, забеспокоившись обо мне, поэтому он ничего не сделал. — легкомысленно заметил Драко. — И это не самое странное из того, что произошло.

— Расскажи мне.

— Две ночи назад мне приснился кошмар. Я даже не мог вспомнить, о чём он был, но когда я проснулся, моё сердце неистово билось. Внезапно я снова почувствовал всплеск магии — все свечи в комнате зажглись. Я думаю, что ребёнок тоже испугался, и последующие несколько ночей, даже невзирая на то, что кошмаров больше не было, все свечи горели до утра. Блейз начал спать в маске, а Винса или Грега ничто не сможет побеспокоить во время сна. Но это… я откуда-то знал, что это всплески моей магии, которая подчинялась чужому желанию.

— Это похоже на…

— Империус. Я знаю, — и действительно не могу понять, почему меня настолько взбесила мысль о контролирующих заклятиях Дамблдора. Ведь они действительно служили моей безопасности. Хотелось бы надеяться, что теперь, когда мы имеем некоторое представление о нашем будущем, ребёнок будет чувствовать себя в безопасности и не станет использовать мою магию.

— Будущее. У нас не совсем коттедж, не так ли? — сказал Гарри, в то время как они сворачивали к озеру.

— О чём ты?

— Это маггловская вещь. Во всех романах пара собирается жить в большом красивом доме с дверью увитой розами, с большим двором и великолепным садом. О, и с качелями, свисающими с ветки большого дерева. Это, конечно, ерунда.

Ерунда, в которую, очевидно, верил Гарри. Драко мельком ощутил вину за то, что не мог разделить с Гарри его маггловскую фантазию. И в появлении этого чувства он винил ребёнка.

— Возможно, у нас нет коттеджа, Гарри, но зато у нас есть дом с самой сильной защитой в магическом мире. И мы не можем жаловаться, что живём в замке, а не в доме. Не так ли? — он снисходительно улыбнулся Гарри. — Вместо сада у нас оранжерея и прекрасный Запретный лес. И…, — он подбросил три желудя и взмахнул палочкой. С ветки ближайшего дуба опустились верёвки и на них появилась перекладина.

— Полная ерунда, — повторил Гарри с улыбкой, подбежал к качелям и вскочил на перекладину.

— Абсолютная ерунда,— согласился Драко, провожая глазами раскачивающиеся качели.

Это была последняя суббота перед началом сдачи Ж.А.Б.А., и все семикурсники проводили её в Хогсмиде. Завтрашний день будет потрачен на учёбу. Но сегодня был ИХ день, и они собирались сполна насладиться им. Отношения между студентами разных факультетов, ранее почти отсутствовавшие из-за разногласий, теперь явно изменились. Группы ведьм и волшебников, проводившие свой выходной в деревушке, как никогда были большими и шумными. Старожилы Хогсмида не были уверены в том, что произошло что-то необычное, но что-то явно изменилось. Это было довольно заметно, если судить по тому, как тяжело восприняли они сидящих рядом в «Трёх мётлах» Гарри Поттера и Драко Малфоя. Некоторые прохожие даже заглядывали через двери и окна, чтобы поглазеть на невероятную пару.

— Где Флинт, когда он так нужен? — проворчал Драко, когда они вышли из таверны. Хотя Помфри смогла вернуть лбу этого придурка его первоначальный вид, Драко всегда мог проклясть его снова. Это было очень хорошее проклятие: комбинация трансфигурации и чар. Профессор Флитвик сделал Драко комплимент за него. МакГоннагалл, нахмурившись, просто молча посмотрела на слизеринца.

Некоторые вещи никогда не изменятся.

— Если вспомнить те беспорядки, которые ты устраивал в Хогсмиде, то я уверена, что это не первый раз, когда на тебя так таращатся, — сказала Грейнджер, поворачивая к книжному магазину. Уизли подхватил её под руку и вместо этого повёл в «Горшочек мёда»

— Да, ну, в общем, я впервые нахожусь на шестом месяце беременности и на меня все пялятся, — ответил он, защищаясь. Одно дело, если на тебя таращатся потому, что ты — Малфой. И другое — потому что ты урод.

— Это не так, ведь у всех нас одинаковая одежда. Ты же не будешь выделяться? — спросил Уизли.

— Никто ничего не скажет, Драко, — мягко добавил Гарри.

Драко скривился. Возможно, они и не скажут, но он, конечно, мог. Вся его одежда была заколдована, чтобы увеличиваться по мере надобности. А его тело больше не двигалось так, как он привык. Он знал, что ведьмы сильно полнели, когда беременели, но это было уже просто смешно. А впереди ещё три месяца! Он пытался не думать о том, что его ожидало.

— О, Боже, — всего один шаг в наполненный приторными ароматами магазин сладостей заставил его почувствовать тошноту.

— Драко? — слизеринец покачал головой и попятился.

— Я подожду вас здесь, — он избежал утренней тошноты, но иногда сильные ароматы негативно воздействовали на него. — Возможно, я и не выношу запахи этого магазина, но меня всё ещё интересует шоколад, — намекнул он, когда Поттер тоже подался назад, как будто собираясь остаться с ним.

Поттер усмехнулся:

— Я тебе кое-что принесу.

У Драко возникло непреодолимое желание погладить гриффиндорца по голове за то, что он был хорошим Поттером, но вместо этого он изобразил слабую улыбку и перешёл на другую сторону улицы, чтобы рассмотреть витрину в магазине одежды. Конечно, никоим образом он не смог бы сейчас во что-то такое влезть, но он мог хотя бы смотреть и вспоминать хорошие времена, когда он был стройным и всегда безупречно одетым.

— Драко.

Драко взглянул на своё отражение в витрине и увидел Люциуса, стоящего позади него.

Проклятье!

Он автоматически попытался достать свою палочку. Затем вспомнил, что Помфри конфисковала её, поскольку по её квалифицированному мнению, которое явно игнорировалось неразумным студентом, он использовал слишком много магии. Не то чтобы от наличия палочки был бы хоть какой-нибудь толк — вся его магия теперь была сосредоточена на животе.

— Отец, — сказал он вежливо. Потом Драко почувствовал, как отчаянно запульсировал браслет вокруг его запястья и порадовался тому, что Гарри сможет понять, что с ним произошло что-то плохое. Его спасут, надо было только немного потянуть время. И надеяться, что отец не был настолько сердит, чтобы использовать что-то непростительное публично.

— Идём со мной. Мы должны поговорить, сын. Я пробовал войти в замок, но защита Хогвартса не впустила меня. Это очень странно, не так ли?

Это говорило о том, что Снейп не солгал ему, когда говорил, что над решением проблемы работают. И также очень успокаивало, даря уютную мысль о том, что его жизнь в Хогвартсе была в безопасности. Однако было бы намного лучше, если бы сам Снейп был неподалёку, потому что одной мысли о нём было мало.

— Близнецы Уизли испробовали несколько новых каверз, так что защита Хогвартса была изменена, чтобы пропускать только приглашённых родственников, — довольно правдоподобно соврал Драко.

— Я вижу. Хорошо, я вспомнил, что мы виделись в прошлую субботу перед твоими экспериментами. Поэтому я был уверен, что ты будешь здесь, в деревне. И я не ошибся.

Это было то, чем он расплачивался за компанию предсказуемого гриффиндорца. Кстати, говоря об этих примитивных существах: где, чёрт побери, был Гарри?

— Почему ты здесь, отец?

— Почему я здесь? Это просто смешно, такое мог спросить только человек с низким уровнем интеллекта. Возьми это, сын, — Малфой протянул монету. — Нам понадобится удобное место для разговора. На улице разговаривают только магглы и обычные люди.

Драко покачал головой:

— Я жду своих друзей. Я не хочу, чтобы они подумали, что я их бросил.

— Так, как ты бросил своих родителей? Как ты можешь спрашивать, почему я пришёл встретиться с тобой? Ты послал сову с сообщением, что не приедешь на весенние каникулы из-за проекта. Это прекрасно. Тогда ты снова послал сову и сообщил, что вообще не вернёшься домой. Это… это недопустимо!

— Смирись с этим, отец, потому что это правда.

Люциус умоляющим жестом протянул к нему руку, как будто Драко мог забыть о монете, которая находилась в этой руке. — Я не понимаю. По крайней мере, расскажи мне о причинах такого решения, чтобы я мог объяснить это твоей матери. Она убита горем.

«Скорее всего, она в бешенстве», — подумал Драко. Прежде чем он смог напустить на себя обеспокоенный вид и сказать Люциусу, чтобы тот держал свои чёртовы руки при себе, на улицу вылетел Гарри, крепко стискивая палочку в судорожно сжатом кулаке.

— Драко?

— Всё в порядке, Гарри. Мой отец просто был обеспокоен моим последним письмом, — он повернулся к Люциусу. — Скажи маме, чтобы она обо мне не волновалась. Я просто оставил Тень и наслаждаюсь Светом.

Люциус выпрямился и с поднятой палочкой сделал несколько шагов вперёд.

— Так слухи были верны, — выплюнул он. — Ты объединился с ему подобными. Тебя прокляли? Или ты стал рабом своих подростковых гормонов? Есть специальные учреждения, в которых об этом могут позаботиться, если это стало поводом для изменений.

Драко закатил глаза.

— Как истинный слизеринец, я тщательно взвесил все «за» и «против»… и обнаружил, что других вариантов у меня вообще нет.

— Ерунда! И остановись, прекрати прижиматься к Поттеру.

— Я не прижимаюсь. Я просто стою там, где хочу.

— Драко, эти глупости надо прекратить. Если наш Лорд…

— Твой Лорд, отец, а не мой. Я — истинный Малфой. Я ни перед кем не преклоняю коленей. Особенно не перед сумасшедшим полукровкой, которого полностью опустошили экстравагантный вкус к крови и жажда убийства. Не перед спятившим магом, чей разум ослеплён великолепными заблуждениями, заставляя его не видеть очевидного, и чьё высокомерие и мнимое превосходство ведут его к поражению настолько абсолютному, какого ещё не знала история.

— Как ты смеешь поучать меня и говорить о том, что значит быть истинным Малфоем!

Драко выпрямился, увидев, что Уизли и Грейнджер подходят к ним позади Поттера. И он почувствовал себя абсолютно бесстрашным, заметив приближающихся слизеринцев.

— Как ты смеешь позорить наше имя, пресмыкаясь перед Волдемортом! Но не переживай: после того, как твой хозяин умрёт, — издевался Драко, — я восстановлю наше наследство. И гарантирую, что наши потомки будут жить в известности. А не в позоре.

— Это наследство будет твоим недолго.

— Отречёшся от меня — и все твои старания в Министерстве, всё, для чего работали Малфои, будет утеряно. Ты действительно этого хочешь? Ты действительно хочешь пребывать в Азкабане или ещё чёрт знает где, зная, что министерство наживается на тебе?

Люциус качнул головой:

— Ты так уверен насчёт Поттера?

— Да.

— Я полагаю, что ты также переубедил своих друзей? Их родители очень обеспокоены.

— Пусть их родители лучше позаботятся о себе.

— Драко, я запрещаю…

— Мне семнадцать. Я больше не должен тебя слушать. Я сам могу о себе позаботиться. Я могу думать за себя. И я думал. И действовал. И ты, отец, должен смириться с этим.

— Ты забываешься, сын.

— Нет, я думаю, что только что я понял, кто я.

Люциус фыркнул, коснулся мантии Драко…

И перелетел через улицу, чтобы с размаху врезаться в стену, на которой на красивом плакате ведьма рекламировала зелья от головной боли и улыбалась прохожим.

Драко шокировано посмотрел на Гарри с восхищением.

— Стоп! Это не я, — быстро сказал Гарри.

Глаза Драко расширились.

— Хорошо, я тоже этого не делал. У меня даже нет палочки!

Они посмотрели на своих друзей, которые покачали головами. Тогда Драко взглянул на свой живот и сник.

— О, дерьмо, — прошептал он.

— О, дерьмо, — согласился с ним Гарри.

Они снова оглянулись и увидели, как аппарировал Люциус.

Драко чувствовал, как колотилось его сердце, и знал, что он должен уйти раньше, чем сделает что-то глупое и слабое… или закричит.

— Я хочу вернуться в Хогвартс, — мягко сказал он.

— Хорошо, — ответил Гарри.

* * *

Гарри ждал, пока Драко начнёт двигаться, а когда тот остался недвижим, схватил его за руку и мягко потащил своего партнёра в направлении школы. Вскоре Драко уже шёл сам, но они так и продолжали держаться за руки. Гарри был напуган, увидев Драко в таком состоянии, но он должен был признать, что у блондина на то были серьёзные основания. Люциус Малфой теперь точно знал, что его сын перешёл на сторону Света. И это знание не сулило им ничего хорошего.

— Мы никогда не сможем оставить школьные земли, не так ли? — спросила Паркинсон. Остальные слизеринцы и гриффиндорцы окружали пару с обеих сторон, и Гарри надеялся, что это заставит Драко почувствовать себя в безопасности.

— Вы все можете ждать сов от своих родителей, — пробормотал Драко, и Гарри был благодарен за то, что он, казалось, начал отходить от шока. — Я бы на вашем месте ничего из присланного не касался бы голыми руками. Это может быть портключ… или что-то похуже.

— Хуже? — переспросил Рон.

— Он имеет в виду яд, — пояснил Забини.

— Для собственных детей?

— Они сделают всё, что эта грязнокровка, бывшая когда-то человеком, этот кусок дерьма, которому они прислуживают, прикажет им сделать! — взорвался Драко. — Это всё чёртова ложь! Теперь я ясно это вижу. Всё это дерьмо о защите будущего для чистокровных. Их не волнует… его не волнует кровь. Он их только использует, водит их за их грёбаные носы. О нас, предполагается, должны заботиться, чёрт побери, а не жертвовать во имя ненормального тёмного существа, которым он является!

— Драко, ты должен успокоиться, — с тревогой пыталась утихомирить слизеринца Гермиона.

— Но он прав, — мягко сказал Рон. — Всех детей магического мира, как предполагается, лелеют и балуют. Магическое население уменьшается с каждым годом, и когда оно растёт — это повод для радости. Вы с Гарри не понимаете этого. Вы же удивились, когда я признал, что они пара. Но остальные меня понимают, не так ли? — он посмотрел на слизеринцев, и они закивали. — Внутри Малфоя растёт волшебник. Будущее, наше будущее. Я счастлив от мысли об этом, независимо от того, кто его родители и откуда они появились. Именно поэтому мы избегаем иметь незаконнорожденных. Дети — счастливые, защищённые, любимые, с двумя родителями, заботящимися о них — это единственный способ, которым мы можем гарантировать, что и после нас будут ведьмы и волшебники.

Гарри посмотрел на Рона новым взглядом. Он… он не знал. Боже. Он иногда был так растерян, когда дело касалось традиций магического мира. Но, оглядевшись вокруг, он увидел, что не он один чувствовал себя потерянным. Слизеринцы выглядели абсолютно уничтоженными. Противостоять Люциусу Малфою означало противостоять их собственным родителям. Родителям, которые когда-то относились к ним, как к самому драгоценному дару в своей жизни. И которые теперь угрожали своим детям, потому что те не хотели следовать за сумасшедшим.

Гарри не знал, на что это похоже, когда тебя любят и берегут, но он действительно знал, каково это: чувствовать, что Волдеморт разлучил тебя с родителями. Он оглянулся на Драко и увидел, как бледная рука слизеринца защитно прикрывает живот. Глядя на это, он поклялся, что Волдеморт никогда не победит и не будет больше угрожать следующему поколению магического мира.

Тесно сплочённая группа, погружённая в мысли о том, что было, и о том, что будет, возвращалась в замок.

Гарри просто разрывался надвое, не зная, что лучше: прямо сейчас бегом спуститься в подземелья или сделать это попозже. Он только что сдал свои Ж.А.Б.А., и хотя ему очень хотелось уйти в свою спальню и проспать следующие тридцать шесть часов, он прекрасно осознавал тот факт, что игнорировал своего партнёра большую часть недели. Да, сдача Ж.А.Б.А была серьёзным аргументом для оправдания его действий, но — и это было большое НО — Драко должен был быть всё ещё не в себе после встречи с Люциусом. Он был напуган,... а Гарри оставил его одного переживать и волноваться. Ладно, он был не совсем один. Однокурсники Драко заботились о нём, и Гарри ежедневно не забывал спрашивать у них про Драко. Если им верить, тот напряжённо трудился. Поскольку он ничем не мог помочь своим друзьям со сдачей Ж.А.Б.А., Драко готовил пятикурсников к С.О.В. и помогал некоторым другим студентам закончить год достойно. Складывалось впечатление, будто Драко хорошо справлялся с происшедшим. Гарри так думал до тех пор, пока Паркинсон не поделилась с ним своим наблюдением о том, что она просто не представляет, чем займётся Драко, когда всё, что он делал сейчас, закончится. Ему просто нечего будет делать.

Но как кто-то может нормально себя чувствовать, когда родной отец приговорил его к смерти?

— Паркинсон, — позвал Гарри девушку, которая как раз хотела проскользнуть в слизеринскую гостиную.

— Поттер. Наверное, лучше будет, если ты не будешь входить. Я уверена, что некоторые из нас порядком взвинчены после таких выматывающих испытаний. Я пришлю Драко к тебе. — Гарри понимающе кивнул. Даже гриффиндорцы не вели себя лучшим образом, если были уставшими. — И, Поттер!

— Да?

— Постарайся действительно быть добрым. Столкновение с отцом заставило Драко почувствовать себя довольно дерьмово. Сейчас он нуждается в том, чтобы ощутить себя любимым хотя бы на какое-то время.

— Что? Почему ты раньше мне ничего не говорила, когда я тебя о нём спрашивал? — практически завопил Гарри.

— Он знал, что ты готовился к Ж.А.Б.А., и нам были даны строгие инструкции держать тебя на расстоянии. Если это заставит тебя почувствовать себя лучше, он так же относился и к нам. Для такого эгоистичного и эгоцентричного типа Драко может быть удивительно внимательным, если захочет, — слизеринка улыбнулась грустной понимающей улыбкой и исчезла в гостиной.

Поттер задался вопросом: какая часть её беспокойства и заботы о Драко была вызвана чувством вины из-за того, что она и другие сделали с ним, дав Гарри зелье насилия? Несомненно, у них была на это причина, и всё закончилось не так уж ужасно, но они пошли на большой риск, поступая так со своим лидером. Что было бы, если бы он случайно убил Драко? Или если бы Драко не был бы достаточно силён, чтобы жить с мыслью об изнасиловании? Некоторые люди, такие же громогласные и наглые, как Драко, морально и духовно были слабыми. Что было бы, если бы Драко попытался совершить самоубийство или решил бы избавиться от ребёнка? Что, если…

— Поттер, если ты собираешься тут заснуть, то, по крайней мере, имей благопристойность сделать так, чтобы этого никто не видел.

Гарр распахнул глаза и увидел фигуру, стоящую перед ним. Когда Драко успел выйти?

— Про… прости, — заикаясь, произнёс Гарри, — я просто немного задумался.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты рассчитываешь убить Волдеморта, полагаясь на свой инстинкт, а не на интеллект. В конце концов, привычка думать в неподходящее время стала бы для тебя роковой, не так ли? — прокомментировал Драко, спускаясь вниз по лестнице. — На улице, должно быть, полно народу. Так ты хочешь сделать это в пустом классе?

Гарри расширил глаза:

— Что?

— Посмотреть, — он указал на свой живот, — Это ведь причина того, что ты спустился в подземелья? После последнего осмотра прошла почти целая неделя.

Гарри коснулся руки Драко, чтобы привлечь его внимание:

— Я не возражаю против того, чтобы увидеть ребёнка, но я пришёл проведать тебя.

Глаза Драко расширились:

— О. Всё в порядке, ты же знаешь. Они сказали мне, что ты обо мне спрашивал.

— Но услышать это от них и увидеть своими глазами — это не одно и то же.

Драко выглядел так, как будто собирался спорить. Затем он покачал головой:

— Помфри сказала, что всё в порядке.

— Помфри? Ты ходил к медсестре?

— Просто очередная проверка, Поттер.

Грри расслабился.

— Я бы пошёл с тобой, если бы ты мне сказал.

— Ты как раз сдавал Ж.А.Б.А., а я не настолько слаб, что не смог бы найти больничное крыло самостоятельно, — едко добавил он.

Гарри задумался над тем, смог ли бы он наколдовать запись, которая светилась бы над головой Драко: «Осторожно, колючий Малфой!».

— Это не то, что я имел в виду. Мы связаны, и у нас будет ребёнок. Я должен быть с тобой и поддерживать тебя.

— Я не беспомощная женщина.

— А я тебя таким и не назвал, — вздохнул Гарри. Возможно, он ошибался. Слизеринцы не заставили его изнасиловать Драко, чтобы спасти себя. Они сделали это, чтобы мучать Гарри Поттера.

Это было что-то новое.

Они вошли в пустой класс. Драко расстегнул мантию и рубашку. Гарри достал палочку и произнёс заклинание. В воздухе появилось полупрозрачное изображение, теперь гораздо больше напоминающее человека, чем червяка.

— Прости меня, — сказал Гарри, любуясь на своего сына, — Тогда, сначала, я обвинял тебя в том, что ты откажешься от ребёнка, чтобы вернуться к отцу. Я не знал, как ты… ладно, как весь магический мир относится к детям. Я оскорбил тебя и даже не подозревал об этом.

Драко уставился на него.

— Магглы не заботятся о своих детях?

— Мои магглы — нет, — пробормотал Гарри.

Глаза Драко расширились:

— Я знаю, что ты говорил, что был вынужден жить в чулане. И я думал, что это произошло потому, что магглы, с которыми ты жил, были бедны. Или у них был маленький дом. Но ведь это не так, правда?

— Мой кузен Дадли, наш ровесник, имел две спальни. Одну из них — только для сломанных игрушек.

Рука Драко погладила Гарри по плечу:

— А что ты делал со своими сломанными игрушками?

Гарри опустил голову:

— Единственные игрушки, которые у меня были — это те, которые я стащил из той комнаты.

Драко глубоко вздохнул:

— Напомни мне ещё раз: почему мы боремся против Волдеморта?

— Потому, что не все магглы — Дурсли. Точно так же, как не все волшебники — Пожиратели Смерти.

— Или Малфои, — добавил Драко, и Гарри мог практически почувствовать, как часто ужасные мысли о субботнем столкновении посещали голову его мужа.

— Некоторые Малфои сильнее других, — с улыбкой сказал Гарри.

— Истинная правда, — с неуверенной улыбкой ответил Драко. — Так как твои Ж.А.Б.А.?

Гарри пожал плечами, радуясь смене темы.

— Когда на меня перестала давить необходимость получить определённые оценки для учёбы на аврора, экзамены прошли намного легче, чем я ожидал.

Завтра должен был быть Прощальный пир. После этого будет перерыв на неделю и начнётся обучение ХООМ. К его гриффиндорским друзьям и слизеринским друзьям Драко решило присоединиться много хаффлпафцев и равенкловцев. Драко не очень впечатлили хаффлпафцы; он заявил, что они присоединились к ХООМ только потому, что это дало им возможность «остаться лучшими друзьями» (последнюю фразу он произнёс фальцетом)

Гарри не сказал ему, что это также было одной из причин и для гриффиндорцев.

— Ты знаешь, что не должен оставаться со мной всю эту неделю, — как бы мимоходом заметил Драко.

Слизеринцам некуда было идти. Особенно после того, как Люциус сообщил их родителям об их переходе на сторону света.

— А куда мне ещё идти?

— В дом Уизли?

Гарри покачал головой:

— Я там, где я хочу быть.

И это действительно было так.

— Хорошо, а я — нет.

Это было больно.

— Я предпочёл бы, скажем, находиться на юге Франции. Мы могли бы гулять по пляжу или просто пить сливочное пиво.

Слово «мы» чудесным образом успокаивало.

— Возможно, в следующем году, Драко.

Драко кивнул.

— Да, возможно, — задумчиво заметил он. Затем воскликнул: — Смотри! — Слизеринец с интересом показал на изображение. — Я думаю, что он пробует помахать нам рукой.

Гарри искоса взглянул на изображение.

— А мне кажется, что он показывает мне средний палец.

Драко усмехнулся и пробормотал:

— Это мой мальчик!

Гарри подумал, что слизеринец ещё никогда не выглядел настолько гордым.

* * *

Большой Зал был украшен равным количеством красного и золотого, зелёного и серебряного, синего и бронзового, черного и жёлтого. И это было хорошо, потому что, в отличие от предыдущих лет, каждый стол имел своё деление. Фактически, главные места занимали сегодня семикурсники.

— Интересно, кто выиграл в этом году кубок школы? — спросила Гермиона. — Кто-то помнит результат?

Все сидящие за столом покачали головами.

— Теперь, когда мы объединились, это не имеет значения, — поделилась своим наблюдением Панси. — Интересно, если бы это произошло раньше, на что бы оно было похоже?

— Для этого нам пришлось повзрослеть, — сказал Блейз. — Помните, что это единство имеет свою цену.

— И это того стоит, Блейз, — спокойно сказал Драко. Так должно было быть. Перед Поттером, который импульсивно схватил его за руку, он мог открыть свой рот и сделать такое замечание. Дамблдор встал и призвал всех к вниманию.

— Суденты! Я никогда ещё не был так горд, как сегодня. Вы достигли того, что оставалось недостижимым здесь, в Хогвартсе, в течение 200 лет. Ни война, ни голод, ни трагедия, ни восстание не смогли примирить четыре факультета. Я уверен, что когда основатели только организовывали это учреждение, они не планировали, что слизеринцы будут противостоять гриффиндорцам, а равенкловцы — хаффлпафцам. Основатели были друзьями и они ожидали, что все учащиеся будут в дружественных отношениях и доброжелательно соревноваться между собой. Но первоначальная идея разделения на факультеты была искажена, а, как известно, дом, разделённый на части, не выстоит. Сортировочная шляпа мудро указала на это, и вы, мои любимые студенты, учли её предупреждение. От имени Хогвартса я благодарю вас. Мелочности, злобе и разжиганию вражды нет места среди союзников на войне. И давайте чётко осознаем, что война идёт. Волдеморт действительно существует и его армия даже в данный момент сражается, используя свою власть против невиновных.

— Но благодаря вам Хогвартс будет зоной безопасности, островком отдыха перед грядущими боями, тихим уголком среди мировых катаклизмов. И за это я кланяюсь вам, — и, как принц перед королём в давние времена, Дамблдор опустился на одно колено перед собравшимися. Все затаили дыхание, пока он снова не встал.

— Но есть определённая цель в таком делении на факультеты. И те из вас, кто будет учиться под руководством профессора Снейпа, знают эту цель, — его глаза замерцали, увидев нахмуренного Снейпа. — А теперь перейдём к главному моменту Прощального пира — присуждению кубка школы. Текущие балы, пожалуйста, — МакГонагалл вручила ему свиток и директор взглянул на разворачивающийся пергамент через свои очки. — Кажется, ведёт Равенкло с 500 баллов, за ними — Хаффлпаф — 400 очков, потом Гриффиндор с 300 баллов и Слизерин — 200 баллов. А теперь, как директор школы, я бы хотел немного изменить расстановку сил. Всем четырём факультетам за ваш дух единства я добавляю по 100 баллов.

— За восхитительный энтузиазм и жизнерадостность я присуждаю Хаффлпафу 100 очков, — хаффлпафцы завизжали и начали обнимать друг друга.

— Гриффиндорцам, обладателям кубка за квиддич, — раздался шквал аплодисментов, и даже Драко соизволил несколько раз ударить ладонью о ладонь, — в конце концов, у Слизерина всё равно шансов не было, — я предоставляю 100 баллов. А также за то, что на этом факультете учится студент, получивший наивысший уровень Ж.А.Б.А., я также присуждаю 100 баллов Гриффиндору. Аплодисменты Гермионе Грейнджер!

Драко закатил глаза, но тоже вежливо похлопал. Это уже стало ежегодным ритуалом для Дамблдора — вручение кубка его драгоценному факультету. Это всегда было больным вопросом для слизеринца, но в этом году у него и так хватало причин для беспокойства.

— Благодаря студенту, который успешно получил наибольшее количество Ж.А.Б.А, я предоставляю 100 очков Слизерину. Поздравляем, мистер Малфой!

Драко усмехнулся и дал небольшой поклон. Его усмешка стала шире, когда он увидел ошеломлённое лицо Грейнджер.

— За изумительную храбрость, сильное сердце и разум, за душераздирающие жертвы во имя войны, идущей в их сердцах, войны, которую мы, приверженцы света, никогда не сможем полностью постичь, я присуждаю Слизерину…

Драко знал, что происходит. Дамблдор собирался сделать это в знак уважения к их новообретённому единству.

— … 300 баллов, — разноцветные штандарты и флаги сменили свои цвета на серебряно-зелёные.

Все в изумлении замерли. Пока Гарри не встал и не начал хлопать. Гриффиндорцы присоединились к нему, как и два других факультета мгновения спустя. Это заняло несколько волнующих минут, которых вполне хватило Дамблдору, чтобы сказать:

— Семикурсники, пожалуйста, встаньте. С этого мгновения вы являетесь полностью обученными волшебниками и ведьмами. Для меня большая честь и удовольствие быть вашим директором. А теперь — пир!

Столы наполнились едой, а зал — смехом и разговорами.

Ещё один год учёбы в Хогвартсе закончился.

— Как ты это сделал, Драко? — спросила Грейнджер слизеринца, передавая ему блюдо с инжиром. До беременности он терпеть не мог инжира.

— Пожалуйста, не обвиняй меня в сговоре с этим простаком. Почему бы ещё он дал нам 300 баллов?

— Нет, тут я с ним согласна. Я говорю о Ж.А.Б.А.. Как ты умудрился получить больше баллов, чем я?

— О, кроме основных предметов я ещё изучал эльфийскую магию.

— Зачем? Только для того, чтобы получить большее количество Ж.А.Б.А, чем я?

— Ладно, да. В основном из-за этого. Но не только. Не всё вертится вокруг тебя, Грейнджер.

Девушка нахмурилась, но продолжила:

— Но мы же всё равно не имеем доступа к эльфийской магии. Это знание для нас бесполезно.

— Это не совсем так. Действительно, мы не можем использовать ту же магию, что и они. Человеческая магия — внутренняя, индивидуальная, и присуща только волшебникам, в то время как эльфы пользуются магией окружающего пространства и увеличивают свои магические силы, обращаясь непосредственно к власти стихий. Но существуют некоторые аспекты, которые мы можем использовать. Например, если они используют древесную золу для заживляющей магии, то и мы можем попробовать использовать её в заживляющих зельях.

Грейнджер кивнула.

— Я понимаю. Если какое-то специфическое средство улучшает их заклятия, возможно, оно также будет полезно и для нас. Это великолепно. Почему раньше никто этим не занимался?

— Это довольно сложно. Главная проблема в переводе с эльфийского. Они очень специфично записывают информацию, сохраняя основное в памяти и доверяя пергаменту лишь отдельные сведения. Нам бы очень помогла работа с переводчиком, но, как мы узнали из лекций Биннса, эльфы не поддерживают дружественных отношений с людьми с 1955 года.

— Он никогда не говорил, почему это произошло, — согласилась гриффиндорка с таким огорчением, что Малфой поневоле задумался: сколько же времени она потратит на поиски этой причины? Это было так по-маггловски. Любой маг сказал бы вам, что эльфы делают то, что хотят, и тогда, когда хотят. — А какое заклятие перевода ты используешь? Что-то новое? — продолжила она.

Драко покачал головой.

— Я не пользуюсь заклятием.

— Тогда как...

— Драко прекрасно говорит на эльфийском, — вмешался в разговор Гарри, и Драко заметил, что он весь засиял от гордости.

Как странно...

— Я бы не сказал, что прекрасно, — скромно заметил Драко, — Я никогда не разговаривал с настоящим эльфом. Наш директор никогда не нанимал такого на работу.

— Ты изучал язык из-за этого года? — спросила Грейнджер.

— Конечно, нет.

Это было глупо и невыполнимо. Она хотя бы имела представление о том, насколько труден был эльфийский язык?

— Я говорю на эльфийском и ещё на пяти языках, потому что учился им с детства. У Малфоев есть деловые контакты в разных уголках мира. Отец думал, что знание различных языков могло бы нам пригодиться.

— Но маги больше не общаются с эльфами!

Он пожал плечами. Люциус нашёл ему учителя и он учился. Скоро его знания превысили знания наставника, и он продолжил заниматься самостоятельно.

— Нужно думать о будущем, — небрежно сказал Драко.

— Ты собираешься продолжить занятия?

Она слишком любопытна, не так ли?

Блондин кивнул.

— Так как сейчас мне всё равно разрешают заниматься только теоретической магией, то я продолжу обучение.

— Я рада, — сказала она с улыбкой. — Возможно, твоя работа пригодится при защите Хогвартса.

Драко вежливо улыбнулся, мысленно закатывая глаза. Несмотря на тот факт, что замок будет его домом в обозримом будущем, он нисколечко не собирался заботиться о его защите. Он беспокоился только о спасении Драко Малфоя...

Разве не так?

* * *

Малфой всё ещё не мог ответить на этот вопрос. Даже тогда, когда на следующее утро опустели подземелья и возбуждённые слизеринцы отправились по домам, чтобы рассказать родителям о Кубке школы, а он и его весёлая компания любимчиков стояли в тени и наблюдали за их уходом. Всё происходящее, да и их собственный выбор, стало внезапно настолько реальным, что слизеринцы только сейчас начали осознавать: в их жизни этим летом произойдут коренные изменения.

— Вы думаете, что Большой зал всё ещё в цветах Слизерина? — спросил Нотт, когда они плелись на завтрак.

— Здесь уже никого нет, так почему это тебя так волнует? — поинтересовалась Панси. Так как школа опустела, они могли одеться по своему выбору, потому что уже никто не мог увидеть Драко в его естественном состоянии.

— Возможно, заклятие было рассчитано всего на несколько часов, — упорствовал Нотт.

Драко слушал этот разговор совершенно равнодушно. Его мысли были слишком заняты тем, что «должно было быть». Он должен был ехать в Хогвартс-экспрессе, выслушивать младшекурсников и раздражать Поттера и его компанию. Он должен был считать часы в предвкушении встречи с отцом и представлять, как он сообщит родителям, что именно благодаря ему слизеринцы получили Кубок школы. Он должен был размышлять о том, почему его мать так долго занималась ремонтом его комнаты…

И он также должен был бы сейчас размышлять о том, как, чёрт побери, ему избежать клеймения меткой Волдеморта.

Возможно, он всё-таки принял правильное решение.

— Доброе утро!

Драко оглянулся и увидел, как Поттер входит в Большой зал.

— Доброе утро, Гарри! Провожал Хогвартс-экспресс?

Поттер кивнул.

— Было очень странно наблюдать за тем, как он уходит без меня. Но я определённо об этом не жалею.

Если бы он жил с магглами, он бы тоже не жалел.

— Ты не знаешь, когда прибудет Дамблдор, чтобы нас забрать?

Директор сказал им, что они переселятся в новые покои, которые в старой школе отводились для младших курсов.

— Ты знаешь Дамблдора, — ответил Гарри.

Что означало, что никто в школе не имел представления о действиях директора, кроме него самого.

Вздох. Конечно, действия другой стороны были более эффективными. Драко как наяву видел, как Волдеморт побеждает просто потому, что Дамблдор отдал неправильные распоряжения относительно военных действий. Или правильные распоряжения, но невовремя и не тем.

Но, с другой стороны, Волдеморт был сумасшедшим, и, возможно, они оба предпримут неправильные военные действия, оставляя после себя счастливый и свободный мир.

Это было больше похоже на правду.

— Передай мне чатни, — Драко проигнорировал странный взгляд, которым одарили его товарищи по завтраку. Теперь он постоянно ел чатни, и чем оно было острее, тем лучше. Он даже представлял, как из его рта вырывается пламя. Блондин усмехнулся Креббу и Гойлу. По крайней мере, они-то уже чётко усвоили, что не стоит садиться рядом с ним.

— Хочешь побродить вокруг озера? До тех пор, пока не обнаружится директор? — спросила Панси.

Тут же разгорелось обсуждение того, можно ли попросить эльфов собрать еду для пикника, действительно ли защитные заклинания не давали гигантскому кальмару нападать на пловцов и насколько холодной была вода в озере.

Это было очень интересное обсуждение.

— Мы можем остаться в замке, если хочешь.

Драко очнулся от дремоты, очень благодарный тому неизвестному, который убрал тарелку, стоящую перед ним. Если бы он заснул в своём завтраке, ему бы пришлось наложить обливиэйт на весь стол. И он вполне мог это сделать. Отец научил его этому два лета назад. Блондин ошеломлённо посмотрел на Гарри, который задал ему этот вопрос:

— Я точно так же мог бы выспаться и возле озера, — насмешливо заметил он.

— Ты так хочешь спать?

Драко кивнул.

— Помфри говорит, что это довольно обычное явление для ведьм. Кроме того, в последнее время это происходит только по утрам. К обеду я уже бодрый. Возле озера ты должен будешь наложить на меня защитное заклятие против солнца и удостовериться в том, что у меня вдоволь воды. О, и ты должен будешь спуститься в подземелья и принести моё пуховое одеяло, потому что я ни на чём другом лежать не стану.

— Хорошо. Я также могу что-то трансфингурировать в один из пляжных зонтов. На тот случай, если солнце будет слишком ярким.

Драко, сузив глаза, взглянул на своего партнёра, пытаясь понять, не насмехается ли тот над ним. Но всё, что он увидел — это подлинная искренность на лице Поттера. Быть беременным имело свои преимущества.

Он выдохнул и с интересом наблюдал за тем, как Нотт пытается отпрянуть подальше.

Большие преимущества!

После того, как они позавтракали на берегу, к ним из замка спустился Дамблдор и предложил отправиться за ним на осмотр нового помещения.

— Если мы не придём в ближайшее время, тебе придётся применить ко мне мобиликорпус, — сказал, задыхаясь, Драко через двадцать минут. Они уже прошли через небольшой лес, преодолели туннели в подземельях и переместились по двигающимся лестницам никак не меньше, чем в пяти башнях. Дамблдор становился всё оживлённее.

— Ах, вот мы и на месте, — взволнованно сказал директор, когда они вошли в длинный коридор, как две капли воды похожий на десяток таких же коридоров, уже пройденных ими.

— Как мы, предполагалось, сможем защитить других студентов, если мы даже не сможем вспомнить, как добраться до них? — пробормотал Блейз, согнувшись у стены и пытаясь немного отдышаться.

— О, в знакомые вам помещения верхней школы вы можете попасть прямо через эту дверь, — сказал Дамблдор, указывая на массивные двери с резьбой. — Мне кажется, что она открывается как раз неподалёку от Большого зала.

— Тогда почему… — раздражённо начал шипеть Драко, а потом понял, что всего лишь впустую потратит силы, вместо того чтобы успокоить сбившееся дыхание.

Дамблдор невозмутимо проследовал вниз по коридору, в большую комнату с камином и несколькими столами.

— Справа — спальни для ведьм, — он открыл одну дверь. Два ряда кроватей, видневшиеся в проёме, делали комнату ещё длиннее. — А здесь, слева, комнаты для волшебников.

Комнаты были абсолютно одинаковы, за исключением того, что девчачья спальня была в мягких, пастельных тонах, а спальня мальчиков была более насыщенного цвета. Драко уже начал обдумывать, какое место в комнате будет наиболее удобным — поближе к ванной или подальше от неё — когда Дамблдор продолжил:

— А здесь, — он сделал паузу, останавливаясь перед третьими дверями, — комнаты Драко и Гарри.

Комнаты? У них будут свои комнаты? Конечно, будут, понял он, когда открыл двери. Ведь они женаты. У них должно было быть место для уединения, для занятий сексом и т.д. Первая комната была небольшой, но достаточно вместительной для приватной беседы со слизеринцами, если им нужно будет о чём-то поговорить. Сбоку были стеклянные двери, которые вели в помещение, напоминающее маленький внутренний дворик. Драко обменялся с Гарри усмешками: у них за домом был сад, и, несмотря на то, что там не было большого дерева, это всё равно подняло им настроение. Они подошли к другой двери. Там была спальня, до мельчайших подробностей похожая на ту, в которой они провели первую ночь после церемонии соединения. Точно такой же была и ванная, и это навело Драко на мысль… неважно. Он сидел на кровати и удовлетворённо улыбался. Всё получилось просто замечательно. План был великолепен. А кровать звала и манила к себе…

Но не успел он прилечь, как снова услышал голос Дамблдора:

— Гарри, Драко, выходите. Мы ещё не всё осмотрели. Тут есть классные комнаты, обеденный зал, библиотека и…

Драко вздохнул и позволил Гарри потащить его за собой.

* * *

— Здесь вы сможете тренироваться, — сказал Дамблдор, указывая на большой двор. — Большая часть занятий по физической подготовке будет проходить именно здесь.

— Физической? — с заинтересованной, но всё же немного испуганной улыбкой переспросила Панси.

— Я слышал, что война требует хорошей физической формы, моя дорогая, так что вы должны уделять таким занятиям достаточно внимания, — ответил Дамблдор, и его глаза замерцали, когда он перехватил несколько испуганных взглядов слизеринцев.

Гарри попробовал изобразить сочувствующее выражение лица, но на самом деле он считал, что чистокровные были слишком уверены в своих палочках. Драко постоянно жаловался на запрет Помфри пользоваться волшебной палочкой, — без которой, по мнению Гарри, слизеринец зачастую спокойно мог обходиться. Драко, по большей части, и не задумывался, что он смог бы сделать без магии и Спасителя магического мира, но всё же был благодарен за то, что, в крайнем случае, у него неподалёку была палочка Гарри.

— Какие у нас будут уроки? — спросила Дафна.

— Вы будете заниматься всё лето. Всего девять предметов, — Дамблдор раздал им свитки пергамента. — По четыре урока в день плюс последний. После утренних уроков вы сможете наслаждаться отдыхом до конца дня.

Гарри развернул свиток и прочёл названия предметов:

Трансфигурация оружия: создание оружия разных типов из подручных средств

Усовершенствование навыков работы волшебной палочкой; зарядка и физическая подготовка для магов-воинов

— Сначала это будут восьминедельные курсы, на которых ваши преподаватели выяснят, на что вам следует обратить особое внимание. После этого ваши знания и умения будут оценены, и мы составим индивидуальные учебные планы с учётом ваших особенностей. Вы также начнёте патрулировать и защищать Хогвартс. Студенты вернутся, и вашей обязанностью будет удостовериться, что они в безопасности.

— И сколько членов будет в ХООМ?

— Из вашего потока — двадцать семь. Вы — наша испытательная группа. В конце года мы уже сможем увеличить ваши ряды. Ещё есть вопросы?

Все молчали.

— В том случае, если позже они у вас возникнут, вы сможете обратиться ко мне в любое время на этой неделе. Пароль — засахаренные леденцы. О, и вся эта территория заколдована так, что, невзирая на то, о чём вы здесь говорили, вне этих помещений эти темы нельзя будет обсуждать.

— Вы думаете, что среди нас могут быть шпионы? — встревоженно спросил Гарри.

— Я думаю, дорогой Гарри, что некоторые факты, — он многозначительно посмотрел на живот Драко, — несомненно, станут вскоре известны, а мы ведь не хотим, чтобы эти сведения распространились по школе?

— О.

Конечно, это имело смысл. Скоро все члены отряда будут знать о соединении и ребёнке, и если эта информация просочится наружу и об этом узнает Волдеморт…. Гарри вздрогнул.

— Я оставляю вас, чтобы вы привыкли к новым апартаментам. Ваша пища будет находиться на своём обычном месте в Большом зале. А теперь отдыхайте. В понедельник начнутся занятия.

Ведьмы и волшебники разошлись по своим комнатам, чтобы занять понравившиеся им кровати. В то время, как ни один из них не желал бы находиться в родительском доме, все они цеплялись за свою веру в то, что это было единственное будущее, которое им гарантировало существование этого самого будущего.

— Я искренне заинтересован в том, чтобы узнать, кто будет преподавать нам ЗОТИ. Предыдущих профессоров нельзя было назвать профессионалами в этой области, — сказал Блейз, и Гарри, сидящий напротив слизеринцев за обеденным столом, вынужден был с ним согласиться. Он ещё лучше своих товаришей знал, насколько некомпетентными были почти все их бывшие профессора по этому предмету. Особенно один из них, который носил Волдеморта на своём затылке.

Студенты, наконец, закончили ужин, обсуждая учебные курсы и строя догадки о своих будущих преподавателях. Единственное, в чём они были единодушны, так это в том, что зелья будет вести Снейп. «Какое счастье!» — с сарказмом подумал Гарри.

— Надеюсь, что предмет "Введение в основные законы магического законодательства" будет не таким скучным, как история магии. Хотя после уроков по физической подготовке я смог бы на нём неплохо выспаться, — сказал Грегори Гойл, заставив всех присутствующих расхохотаться.

— Мы проследим, чтобы вам не было скучно, — заметил Дамблдор, внезапно появившись в обеденном зале. — По крайней мере, попытаемся.

Гойл побагровел, и Гарри, кинувшись на выручку приятелю, попытался поменять тему разговора:

— Мы уже поели, профессор, но я уверен, что эльфы смогут заново накрыть стол, если вы захотите к нам присоединиться.

— Я уже поел, но спасибо за приглашение, Гарри. У меня есть серьёзная причина для появления здесь. Из соображений безопасности совы не будут доставлять сюда вашу почту. Все письма и бандероли будут сначала подвергнуты специальным заклятиям, чтобы мы удостоверились в безопасности их содержания.

Гарри нахмурился.

— Были какие-то неприятности с сегодняшней почтой?

Дамблдор вздохнул.

— К сожалению, да.

Он махнул рукой, и в дверь влетели четыре совы, несущие довольно объёмную коробку.

— Для кого она? — спросил Драко, и Гарри, повернувшись, увидел, как его муж побледнел.

— Боюсь, для всех слизеринцев.

Драко кивнул, подтверждая тем самым догадку Гарри. Что бы ни было в пакете, это было плохой новостью. Очень плохой.

— Мы должны применить щитовые чары? — спросил Гарри, уже держа в руке палочку.

Дамблдор покачал головой.

— Я не останусь. Я только… Примите мои самые искренние уверения в поддержке и симпатии. Не позвольте этому остановить вас. Вы сделали правильный выбор. Вы это знаете, чувствуете это и разумом, и душой. Будьте храбрыми, дети мои, будьте храбрыми.

— Открой это, Блейз, — потребовал Драко, как только за директором закрылись двери.

Взмах палочкой — и одна из стенок коробки упала, открывая доступ к содержимому. Из коробки вывалилась целая груда каких-то вещей. Гарри потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, что лежало перед ним. В основном это были детские игрушки, куклы, разные предметы, маленькие одеяльца, статуэтки и книги. Почему Дамблдор сказал…

Гарри услышал сдавленный вскрик и повернулся на звук. Это была Панси. А потом громко всхлипнули Милли и Дафна. У Блейза, как и у других парней, были покрасневшие глаза. Он повернулся к Драко и увидел, что его партнёр впился взглядом в эту разноцветную кучу, а в его глазах блестели непролитые слёзы. Что… Гарри снова уставился на эту груду. И тут до него дошло. Красивые куклы и фигурки были в ужасном состоянии. У статуэток были отломаны части. Одеяльца были порезаны на лоскуты. Книги порваны.

— Мой Ляп, — пробормотала Панси и спрятала голову на груди у Блейза.

— Бабби, — печально сказал Гойл, потянувшись к обезображенной фигурке.

О боже... Гарри, наконец, понял, что он видел перед собой. Это были… любимые детские игрушки его товарищей. Родители слизеринцев, вероятно, ощутимо похозайничали в комнатах своих отпрысков. Мишки. Куколки. Макеты. Даже различные дохогвартские награды и яркие детские книги с движущимися картинками, которые теперь были безнадёжно испорчены. Гарри смотрел на убитых горем слизеринцев и искренне им сочувствовал. Его собственная любимая игрушка — плюшевый слон, которого Дадли распотрошил и бросил во второй спальне — лежала в чемодане и сопровождала его всюду, куда бы он ни шёл, поскольку он не доверял Дурслям. Но слизеринцы такого не ожидали. Они и представить себе не могли, насколько рассерженными и мстительными могут быть их родители.

Последняя пелена спала с их глаз.

— Дай мне свою палочку, Гарри, — потребовал Драко.

Гарри выполнил его просьбу, даже не задумываясь о состоянии Драко и запрете Помфри.

— Redintegro, — коробка со своим содержимым снова стала целой. — Mobiliarca archa, — она полетела вслед за Драко через главные двери во внутренний двор. Студенты с покрасневшими глазами последовали за ней. — Incendio.

Коробка загорелась.

— Кребб, Гойл, успокойтесь, — сказал он товарищам, которые рвались к коробке, в то время как остальные наблюдали за тем, как она преращается в пепел.

— Надоруанрим! Амин делоса лие, атар! Куалма! — выплюнул Драко, его голос дрожал.

Судя по всему, эти слова просто дублировали сказанное на английском языке. Рука Драко дрожала, и Гарри потянулся к ней, чтобы забрать свою палочку.

— Достаточно, — сказал он мягко. — Идём внутрь.

Драко отдёрнул руку с палочкой и что-то пробормотал. Пепел исчез.

— Возвратись к долбаному отправителю!

Он отдал палочку Гарри и, не оглядываясь, побрёл в замок.

* * *

Вечеринка закончилась ящиком сливочного пива и несколькими бутылками огневиски. Девочки попытались немного украсить гостиную, демонстрируя празднование свободы от родительской опеки. Но Гарри хорошо понимал, что это не так. После первых минут, проведённых под громкую музыку с фальшивым оживлением, комната быстро погрузилась в депрессию, которой очень способствовало огневиски. Музыка продолжала негромко звучать, в то время как слизеринцы, разбившись на групки, спокойно переговаривались, наклонясь друг к другу.

— Потанцуй со мной.

Гарри оглянулся, услышав просьбу мужа. Драко из-за своего состояния был единственным трезвым среди них. Сильная боль, которая явно читалась в его взгляде, вынуждала Гарри что-то сделать, и он быстро вскочил на ноги. Так как руки Драко быстро обняли его, а белокурая голова опустилась ему на плечо, он понял, что Драко больше нуждался в объятьях, чем в танце. Он был счастлив ему помочь. И когда объятья превратились в поцелуи, Гарри тоже не возражал.

На секунду он почувствовал беспокойство, осознав, что совершенно не помнит, как оказался в спальне, но поцелуи Драко быстро погрузили его в такой сильный туман наслаждения, что скоро у него не осталось связных мыслей, а беспокойство исчезло вместе с его рубашкой. Когда он почувствовал, что Драко так и не разделся, его остатков сознания оказалось достаточно, чтобы понять, в чём проблема. Гарри изогнулся и смог губами приласкать большой живот, которого его партнёр, очевидно, стыдился.

— Мой, — прошептал он прямо в мягкую кожу Драко.

Рубашка блондина присоединилась к его рубашке.

Был ещё один момент, когда совесть Гарри попыталась бороться с его возбуждением и указывала на то, что он в своих целях использовал удручённое состояние Драко. Но ему было семнадцать, и его тело было в хорошей форме: совесть неумолимо проигрывала. Скоро брюнет уже ласкал парнёра руками, касаясь его в самых разных местах. Нежные, но в то же время страстные и сильные поглаживания, звуки трения хлопка о хлопок, напоминающие шорох прибоя. О, и вкус. Солёный, яркий и мускусный вкус чего-то, так напоминающего Драко. Гарри знал, что ему следует сдерживаться, что ему нужно подождать реакции Драко, что ему лучше взять всё происходящее под контроль… но он не мог себя больше сдерживать. Он сдался. Он не мог не уступить этому сильному, всепоглощающему желанию, бушующему в его крови... и он начал…

… откуда взялся этот прохладный ветерок, так явно ощущаемый обнажённым телом?

Гарри открыл глаза и даже без очков увидел Драко, который сидел на дальней стороне кровати, согнувшись и тяжело дыша. Что происходит, чёрт побери?

Он понял, что сказал это вслух, когда в ответ услышал робкое:

— Мне очень жаль...

Он будто бы со стороны услышал своё тяжёлое и хриплое дыхание. Ему показалось, что это уже происходило... И что он уже слышал такой робкий голос. О, дерьмо. Великий Мерлин или кто бы ни отвечал за это, что же он наделал?

— Ты навалился на меня. Ты лежал на мне, и я… — тонким голосом сказал Драко.

«Я предупреждала», — насмехалась над Гарри совесть. «Пошла вон», — сказал он, пытаясь достаточно прийти в себя, чтобы солгать Драко и сказать ему, что он прекрасно всё понял. Ладно, насчёт понимания он не соврал, но… он был всё ещё до боли возбуждён, а его совесть беспечно напоминала ему, что он был неправ, что он действительно был тёмным волшебником, поскольку так обошёлся с Драко, помня его страдания.

— Мне нужно… я должен… — брюнет запнулся. Осмотрев комнату, он издал облегчённый вздох, увидев дверь ванной. — Я только….

Но когда он встал, Драко загородил ему дорогу.

— Гарри, — сказал он мягко. А потом снова коснулся его.

Мир вокруг Гарри взорвался фейерверком оргазма. Его колени подогнулись, и он с криком рухнул под ноги Драко. Он кричал не только потому, что предстал перед мужем полным идиотом и что вряд ли когда-нибудь они действительно смогут заняться сексом, но и потому, что чувствовал себя просто невероятно хорошо.

— Грёбаный девственник, — пробормотал Драко, протягивая ему руку. — Вставай. Очисти себя, и затем попытаемся снова, ладно?

Что? Он посмотрел на руку Драко и покачал головой. Драко пробовал быть благородным и сильным по-гриффиндорски. Для него. Он не стоил этого. Не после…

— Нет, Драко. Я давно должен был остановиться. Ты был слишком расстроен известием из дома, а я использовал это в своих интересах, и… чёрт!

Драко схватил его за ухо и потянул, заставляя Гарри встать на ноги.

— Ляг на эту чёртову кровать и очисти себя, вот твоя палочка!

Гарри повиновался. Затем Драко сел к нему на колени, наклонясь вперёд и подразнивающе касаясь его лица своими волосами.

— У тебя нет ни характера, ни яиц, чтобы обмануть меня, Поттер. Если я тебя не захочу, я тебе об этом скажу. Но, очевидно, поскольку ты иногда бываешь очень тупым, я должен сделать то же самое, когда действительно хочу тебя. Кажется, что мои поцелуи и ласки во время нашего перемещения в спальню не соответствуют твоим представлениям о любовных играх!

— Но ты… — начал Гарри.

— Очевидно, я оказываюсь перед необходимостью быть сверху в обозримом будущем. У тебя с этим проблемы?

Сверху. Что подразумевало, что он будет снизу. И пребывание в этом положении означало секс. Он покачал головой. Нет, никаких проблем.

— Драко?

— Да, Гарри?

— Трахни меня.

И поскольку Драко был примерным мужем, он выполнил его просьбу.

* * *

Хотя к тому времени, когда Гарри заснул, он был полностью истощён, проснулся он очень рано, чувствуя себя просто великолено. Он был в кровати со своим любимым мужем. Это было просто невероятно!

И Драко был так нежен. Если учесть, что Гарри с ним сделал, он имел все причины быть жёстким по отношению к нему, несмотря на все их обязательства.

Но блондин не был таким. Он был осторожен, настойчив, ласков и просто сладок. Неудивительно, что раньше у него было столько любовников.

— Гарри, если ты собираешься смотреть на меня так целый день, они все поймут, что ты чёртов девственник, — сказал Драко, не открывая глаз.

— И что? — усмехнулся Гарри.

— Ведь предполагалось, что мы уже встречались.

— О, — Гарри задумался. — Возможно, это потому, что мне было действительно хорошо?

— Ты — гриффиндорец, и они, наверное, поверят тебе, — с фырканьем ответил Драко. Он приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на Гарри. — Так это действительно было хорошо?

— Великолепно!

— И откуда ты знаешь...

— Поскольку я счастлив, Драко, я так давно не чувствовал себя таким счастливым.

— Ты не возражаешь, что был… — спросил Драко, делая сложное, но совершенно понятное движение рукой.

Гарри покраснел.

— Нет. Даже если ничего не изменится, всё равно это будет хорошо.

Драко рассмеялся.

— Ты такой обходительный и покорный после разрядки. Мне нужно будет это запомнить.

Гарри широко открыл глаза, моргнув с самым невинным видом:

— Ты бы смог воспользоваться этим?

— Безусловно.

Гарри усмехнулся.

— Звучит интересно. Я рад, что у тебя есть характер и яйца, Малфой, — сказал он, напоминая о вчерашнем разговоре.

Драко опустил голову, чтобы поцеловать его.

— О, ты ведь используешь в своих интересах меня, бедного и бездомного. Теперь я нахожусь в своём доме, и меня это устраивает.

— Драко? — в этот раз Гарри даже не пришлось симулировать наивное удивление.

— У меня теперь новая жизнь, и я имею в виду не только ту жизнь, которую вынашиваю. Ты и малыш — теперь моя семья. Мой дом.

— И вы оба принадлежите мне, — сказал Гарри, гладя в серые глаза и забывая обо всем.

Драко отвёл взгляд и перекатился на край кровати.

— Клянусь, что твой сын считает мой мочевой пузырь чем-то вроде своего личного и удобного кресла. Просто удивляюсь, почему он так решил? — пробормотал он, вставая. — И, между прочим, он хочет завтрак в постель, — добавил он, исчезая в туалете.

Гарри усмехнулся и быстро оделся, поскольку собирался пойти в Большой зал и принести еду для них двоих... нет, троих. Похоже, что его лето не будет сильно отличаться от предыдущих. Он был дома. Его семья постоянно что-то от него требовала: Гарри, сделай то, Гарри, сделай это, Гарри, исполни любую мою прихоть — и быстро! Но Драко был прав: хотя требования были те же, изменилась сама семья. У него теперь новая семья. Семья, которая принадлежала ему и которой он гордился. Драко рассказал слизеринцам о нём. Драко поцеловал его в Большом зале. Драко назвал его своим мужем перед всеми профессорами. Драко угрожал ему наказанием, если они не будут спать в одной кровати.

Никакого чулана.

Никаких тайн.

Никаких оскорблений и унижений, которые раньше получал Гарри.

Вместо этого у него была своя комната и кровать.

И гордое собственническое чувство, которое он видел в глазах супруга.

Высокомерное, самодовольное: «Да, Гарри Поттер принадлежит мне, и вы, чёрт побери, должны это уважать!» отношение.

— Не забудь чатни, Гарри! — раздался вопль из другой комнаты.

Да, этим летом Гарри был дома.

И не было другого места, в котором он хотел бы находиться в этот момент.

Гарри, задыхаясь, рухнул на землю, благодаря всех богов за то, что смог хотя бы удержаться на коленях. И он ещё считал Дурслей жестокими рабовладельцами! Он был неправ. Работая до седьмого пота каждое лето, он считал, что находится в лучшей физической форме, чем кто-либо ещё. И тут он тоже был неправ. Он считал, что самым тяжёлым для него в войне будет открытое противостояние с Волдемортом. И снова-таки ошибся. Он был стопроцентно уверен, что, по сравнению с физическими нагрузками, которые он выдерживал каждый грёбаный день, битва с Волдемортом будет лёгкой, а победа — изящной и необременительной, как постоянные победы Рона в их шахматных партиях.

— Крэбб, подними свою задницу или я помогу тебе это сделать пинками! — вопил Драко. — Гойл! Увеличь скорость! Даже Гринграсс опережает тебя, а она всё ещё волнуется, что её косметическое заклятие не выдержит высокой температуры! Двигайся интенсивнее, Гринграсс! Если тебе что-то так необходимо держать в руках, достань свою палочку. Чего смеёшься, Паркинсон? Ты допустишь, чтобы тебя обошли хаффлпаффцы? Двигайся!

Если бы Гарри хватило дыхания, он бы расхохотался. Уроки по физической подготовке ненавидели все, кроме Драко. Их тренер был магглорожденным, который покинул магический мир, женившись на маггле. Он был очень успешным футбольным тренером в небольшом городке неподалёку от Лондона, когда обнаружил, что его сын был магом. Он не хотел, чтобы его сын пережил тот шок, который перенёс он сам, получив своё письмо из Хогвартса. Так что когда прибыло приглашение от Дамблдора обучать магов-воинов, он использовал этот шанс. А когда ему сообщили, что Драко не сможет физически участвовать, он сделал его помощником тренера. Конечно, такая должность вызвала восторг у слизеринца.

— Тебя зовут Лонгботтом, а не Слонботтом! Увеличь темп! Уизли, ухаживай за ведьмами в своё свободное время! С таким длинными и большими ногами ты должен закончить дистанцию первым!

По крайней мере, Гарри выяснил, откуда Драко знает так много языков. Он чрезвычайно искусно и естественно умел подражать звукам. Он тут же выучил американский слэнг тренера, и весьма легко и изящно его использовал, не испытывая при этом никаких трудностей. И Гарри узнал, что блондин чрезвычайно хорош в мимическом подражании любому из профессоров, чему научил большую часть слизеринцев за семь лет учёбы в Хогвартсе.

— Подними свою задницу, Поттер, и немного разомнись, чтобы правильно остыть. Финниган, я видел, как ты, нахмурившись, разглядывал учебник. Пересдача начинается в семь, и на твоём месте я бы не опаздывал!

Теперь он поучал любого, кто находился в зоне его досягаемости. Гермиона сначала была шокирована, когда гриффиндорцы стали заниматься с Драко, но вскоре она даже была ему благодарна. Она не могла так же естественно учиться. То, что она была магглорожденной, означало, что, как и Гарри, ей надо было многому учиться. Раньше она старательно училась всё лето, чтобы не остать от занятий. Теперь же у неё не было этого дополнительного времени, да она и не знала, чему им предстоит учиться, так что у неё хватало своих проблем. И как только она смогла смирить свою гордыню, она была благодарна тому, что у них был Драко, за помощью к которому могли обратиться остальные.

— Поттер, — мягко сказал Драко на ухо вздрогнувшему брюнету, — Если ты будешь стонать в моей кровати сегодня вечером, я хочу, чтобы это было из-за того, что я делаю, а не потому, что твои мышцы ноют, так как ты НЕ ОСТЫЛ ДОЛЖНЫМ ОБРАЗОМ! Ты понял?

Гарри поднялся на ноги и стал разминаться.

— Эй, Поттер, предполагаю, что теперь мы знаем, кто главный в ваших отношениях, — с нахальной усмешкой завопил Симус.

— Финниган, если тебе хватает дыхания на разговоры, то вполне хватит и на упражнения. Вперёд!

Симус вздохнул. Драко был занесён в списки как асисстент после сдачи своих Ж.А.Б.А.. И так как никто не подумал удалить его оттуда, ему надо было повиноваться как любому другому учителю. Гарри почувствовал жалость, глядя, как его бывший сосед по комнате вновь начинает пробежку. Почти.

— Эй, Симус, полагаю, что теперь я тоже знаю, кто главный в ваших отношениях!

Его товарищ кинул на него сердитый взгляд.

* * *

Гарри сидел на полу, прислонившись спиной к стене в одной из комнат, отведённых для практических занятий, и наблюдал за тем, как Драко анализировал сегодняшние лекции с несколькими их товарищами по ХООМ. Сейчас они повторяли ЗОТИ и говорили о некоторых заклятиях, о которых сам Гарри узнал в прошлом году. Так что он просто сидел и наблюдал. И то, что он видел, его тревожило. Драко демонстрировал движения, необходимые для заклятий, деревянной указкой, а другие, как предполагалось, повторяли его действия. Но было чётко видно, что тем, кто рос с магглами, всё давалось намного тяжелее. Через пару минут он понял причину этого. Магглорожденные и те, кто воспитывался магглами, подсознательно сомневались в силе и могуществе магии. У них всё ещё оставались недоверие и страх, несмотря на все семь лет учёбы в Хогвартсе, и какое-то недоверие к происходящему, которого не было у чистокровных и выросших в магических семьях. Это было малозаметно, но всё-таки это чувствовалось.

— Они верят, но они не верят, — пробормотал Гарри себе под нос, понимая, что он и сам находится в таком положении. Он знало много заклинаний, мог вести поединок сразу с несколькими аврорами, которые были старше его, но,… проанализировав эти поединки, он понял, что всегда осознавал то, что это была только магия. Те же, кто рос в магическом мире, ни о чём не задумывались. Они просто вершили магию вместо этого. Они видели это или что-то похожее раньше. Они знали, что это было возможно, и любые сомнения, которые у них возникали, относились лишь к их индивидуальным навыкам, а не к самой магии. Это было очень тонкое различие, но при этом чрезвычайно важное, если учесть, что почти все Пожиратели Смерти были чистокровными или воспитывались магами. И это могло стать катастрофой на поле боя.

— Почему ты сидишь тут такой надутый, Поттер? Я сегодня практически не вопил на твоих драгоценных гриффиндорцев, — сказал Драко.

Гарри огляделся и увидел, что все уже разошлись.

— Что бы ты сказал, Драко, если бы я сообщил тебе, что знаю заклятие, которое может обычных животных превратить в драконов?

— В каких-то особенных драконов? Или коты были бы драконами одного вида, а собаки — другого?

Гарри кивнул.

— Иди со мной.

Они вернулись в комнату отдыха, в углу которой сидела Гермиона, используя заклятия, чтобы отметить в книге нужные ей цитаты.

— Гермиона, я знаю заклятие, которое превратит обычных животных в драконов.

Она нахмурилась и опустила палочку.

— Кто бы тебе это ни рассказал, это только шутка, Гарри. Ты не можешь превращать животных в драконов. Элементы, из которых состоит дракон…

Гарри поднял руку, призывая её к тишине.

— Драко мне поверил.

— Конечно, он же твой партнёр.

Гарри покачал головой.

— Он поверил мне потому, что он верит, что подобное возможно. Это — ключ к истинному волшебству, Гермиона. Ты и я, да и любой, кто не рос в магической семье, — мы не имеем такой веры. Мы только… фокусники, которые прикидываются волшебниками и ведьмами. Пока мы собственными глазами это не увидим, мы не верим в реальность магии.

Она впилась взглядом в Драко.

— Каким дерьмом ты накормил его, Малфой? Это и было твоим планом? Получить Гарри и напичкать его идеями о превосходстве чистокровных?

— Не обвиняй меня, — быстро сказал Драко. — Я понятия не имею, о чём он говорит.

— Драко не имеет к этому никакого отношения, Гермиона. Подожди немного, ладно? Рон, подойди сюда на минутку.

Рон, угрожающе взмахнув палочкой в сторону Симуса, рассмеялся и подошёл к ним.

— Что мы планируем? Похоже, у тебя есть идея, Гарри?

— Я узнал, как можно обычных животных превратить в драконов.

Рон усмехнулся.

— Класс! Как считаешь, их можно будет научить, как поджарить задницу Тому-Кого-Нельзя-Называть?

— Дин, подойди на минутку.

— Оох, да тут целый военный совет, не так ли? — спросил темнокожий юноша, вставая со стула и вытягиваясь во весь свой рост перед камином. — Уже иду.

— Я узнал, как можно обычных животных превратить в драконов, — снова повторил Гарри.

— Что? Как? А это разве возможно? — Дин повернулся, чтобы взглянуть на Гермиону.

Гарри вздохнул. И опустил руку ему на плечо.

— Гарри, что происходит? — заинтересованно спросил Драко.

Гарри попробовал изобразить одобряющую улыбку, но вместо неё у него получилась гримаса.

— Мы должны поговорить. Все мы.

— О заклятии дракона? Для этого нужна какая-то жертва? — мягко поинтересовался Драко.

Гарри покачал головой.

— Давайте поговорим, ладно?

* * *

Гарри ходил взад-вперёд по спальне, в то время как Драко тихо скользнул под одеяло.

— Прости, что я не могу сказать, что понимаю тебя. Но это так. Как вы не можете верить в магию, если вы видели её и изучали на протяжении семи лет?

Его «открытие» обсуждалось до поздней ночи, пока все не решили разойтись по комнатам и выспаться хорошенько.

— Ты и не сможешь понять, потому что ты никогда не сомневался о том, что можешь применять магию в любой период твоей жизни. А мы… мы испытываем недостаток в вере, Драко. Это самый лёгкий способ объяснения. Мы верим, когда видим это, когда это происходит, но…

— Когда вы не видите, вы не верите?

Гарри кивнул. Драко понял больше, чем он предполагал.

— Ты думаешь, что Грейнджер поймёт, как вас вылечить?

Гарри грустно улыбнулся.

— Я не думаю, что это можно вылечить, но, возможно, посещение маггловской библиотеки поможет нам. У них очень хорошо развита наука психология.

— У нас здесь нет си-ко-логии.

— Дело в том, что у вас есть целители душ, которые фактически могут проникнуть в сознание, используя легиллименцию. Но я надеюсь, что нам не придётся прибегать к таким радикальным методам.

— И ты понял всё это сегодня вечером?

Гарри покачал головой.

— Я заметил, что реакция на наше соединение и ребёнка была очень разной. Твои слизеринцы, Рон, да и все, выросшие в магическом мире, восприняли это одинаково: «Ничего себе! Поздравляем!». А другие интересовались ребёнком, соединением, и тем, хорошо ли мы обдумали последствия своих действий.

— По моему мнению, фактически их интересовало, в своём ли ты уме, — ухмыляясь, сказал Драко.

— Ха, ха. Я серьёзно. На поле боя малейшее колебание может означать различие между жизнью и смертью.

Драко зевнул.

— Я это знаю, Поттер. Но ты продолжаешь на этом зацикливаться, хотя я никогда не видел, чтобы ты колебался. А уж я-то должен об этом знать: я имел предостаточно стычек с тобой.

Гарри робко взглянул на него.

— Я хорошо это скрываю.

— Но я заметил, что ты слишком в себе сомневаешься. Ты теперь женат на мне. Ты не должен больше ни в чём сомневаться.

— Да уж, это будет великолепной помощью мне в поединке с Волдемортом.

Драко закатил глаза.

— Почему ты об этом так беспокоишься?

— А как ты думаешь? — сухо спросил Гарри.

— Если верить тебе, Волдеморт воспитывался в маггловском приюте. Разве у него не будет таких же недостатков?

Гарри замер, затем усмехнулся, и, взглянув на мрачного Драко, бросился к кровати.

— Ты просто гений!

— Разумеется. А теперь, как хороший маг, ложись, чтобы мы, наконец, смогли заняться сексом, прежде чем я усну.

Гарри наклонился и поцеловал его.

— Ты слишком хорош для меня.

— Это так. Но я не знаю никого, кто был бы равным мне, и никогда не хотел бы прожить свою жизнь в одиночестве, так что я женился на том, кого считал самым лучшим вариантом. Ты должен гордиться, Гарри, что смог получить меня, — блондин снова зевнул.

Гарри заметил это, как и серые мешки под глазами блондина. Это был долгий день.

— Ты знаешь, мы можем просто обниматься вместо секса сегодня вечером.

— Но скоро я буду слишком толстым.

— Драко, в нашем соединении физические отношения — привилегия, а не обязанность. Я не буду обижаться, если мы не будем заниматься сексом.

— Ну, если ты уверен…

Гарри скольнул под одеяло и свернулся калачиком возле Драко.

— Я уверен. Поцелуй меня и ковыляй прочь в сказочную страну.

— Глупый Поттер, — Драко поцеловал его и повернулся к нему спиной. — Займёмся сексом завтра, ладно?

— Хорошо, — усмехнулся Гарри, услышав, как быстро выровнялось дыхание Драко. Скоро им предстоит напряжённый разговор об уменьшении тренировок и уроков Драко. Брюнет решил пойти на поводу у своего слизеринского «я» и привлечь на свою сторону Помфри. Да и Снейпа тоже, если он хочет иметь шанс на победу. Хмм. Драко гордился бы им, если бы понял, что он задумал.

Гарри тоже гордился тем, что был удостоен чести быть с Драко Малфоем. Независимо от обстоятельств, предшествующих этому, это было большим достижением. Обняв своего парнёра и ребёнка, он тоже последовал за ними в сон.

Гарри уронил на пол Сборник Магических Законов, затем вздохнул, достал палочку и вернул себе книгу при помощи призывного заклинания. Конечно, гораздо проще было бы наклониться и просто поднять её, но, по словам Гермионы, единственным способом избавления выросших в маггловских семьях от их «маггловской проблемы» было полное погружение в магический мир. Надо было пользоваться магией при любой возможности. Чистокровных поощряли больше рассказывать о своём детстве (если, конечно, это не слишком тех смущало — чего и не было, поскольку заботливая посылка их родителей заставила слизеринцев взглянуть на собственное отчуждение от своих семей с другой стороны). Все должны были в свободное время (которого у них практически не было) читать только магическую прессу или романы о жизни магов. Одновременно не рекомендовалось использовать маггловские изделия по уходу за телом, так же, как и другие немагические предметы. Вместо этого воспитанные в магических семьях терпеливо обучали сокурсников полезным бытовым заклинаниям. Темой номер один была магическая мода и спортивные состязания, и если бы Гарри ещё раз довелось выслушать ещё одну историю про изменения, произошедшие в Салоне мадам Пуеримлис Для Воспитанных Молодых Волшебников и Ведьм, он бы точно заавадился.

— Гарри, — сказал Рон, плюхаясь на кушетку возле товарища.

— Рон, — ответил Гарри, с надеждой глядя на друга.

Рыжик уставился на свои руки.

— Знаешь, во время обеда я получил сову.

Гарри кивнул. Имея такую огромную семью, Рон часто получал почту. И все уже узнавали сову, которая прилетала от близнецов. В последующие дни никто не принимал от Рона конфет, как бы тот ни предлагал различные лакомства.

— Всё хорошо, правда?

— Ну, это зависит от того, что ты считаешь хорошим.

А вот это уже прозвучало плохо.

— Что происходит? — требовательно поинтересовался Гарри.

Рон вздохнул:

— В эту пятницу — твой день рождения.

Гарри нетерпеливо кивнул. В этот раз он не был вынужден жить с Дурслями, задаваясь вопросом, встретится ли он с друзьями в свой день рождения или проведёт его в полном одиночестве, вглядываясь в небо в ожидании сов. Он не строил никаких грандиозных планов, поскольку они все были очень заняты, но надеялся, что получит хотя бы несколько подарков просле обеда.

— Тебе исполнится восемнадцать, — продолжал закидывать его бесполезной информацией Рон. — Гермиона говорит, что для магглов это особенный возраст.

— Это то же самое, когда магу исполняется семнадцать. Ты просто становишься взрослым в глазах закона.

— О.

Гарри достал палочку.

— Хочешь, продемонстрирую, что я узнал на моих уроках ЗОТИ? — с угрозой произнёс он. Было, наконец, решено, что Гарри попросту тратит время на обычных уроках по Защите, и теперь он получал частные уроки у трёх авроров. Ходили слухи, что его учили не только сеьёзным проклятиям, но и тому, как скрыть преступление. Драко только усмехался, слыша всё это: «Зачем ему нужны авроры, если этому же он преспокойно может научиться и в наших комнатах?». Разумеется, после этого слухов стало ещё больше.

Однако эта угроза не произвела на Рона никакого впечатления. Так что Поттер решил затронуть более личную тему.

— Интересно, почему ты сидишь тут, такой молчаливый, когда вполне мог бы заниматься с Гермионой? Подожди, ты что, от неё устал? — усмехнулся Гарри.

По крайней мере, хотя бы эти слова вызвали какую-то реакцию у друга — он улыбнулся.

— Ты получил бы кулаком в нос, если бы она тебя услышала.

— Ффф, скорее уж проклятьем. «Полное погружение в мир магии», — с усмешкой процитировал Гарри. Возможно, то, что собирался сказать ему Рон, не было настолько ужасным.

— Ради тебя она могла бы сделать исключение.

— И ты мог бы остановиться, — указал Гарри. — Ну же, Рон.

— Так как мы все ужасно заняты в течение недели, мама и папа навестят нас в воскресенье, в твой день рождения.

Гарри заулыбался. Потом нахмурился и побледнел.

— Драко.

Рон кивнул.

— Драко, — согласился он.

— Они что-нибудь знают?

— Джинни проговорилась, что у тебя есть парень.

— О. И как они это восприняли?

— Нормально. Но ведь Джинни не говорила, что этот парень — сын Пожирателя смерти, отрава нашего существования в течение семи лет учёбы в Хогвартсе. С этим могут возникнуть проблемы. Опять же, Малфой беременный. А мама души не чает в младенцах.

— Как думаешь, они не будут плохо думать обо мне из-за случившегося?

Рон усмехнулся:

— Ладно, ты, конечно, слишком уж поспешил, но кто же знал, что твой жеребец оказался скрытой кобылой!

Гарри быстро осмотрел комнату.

— По крайней мере, мы теперь точно знаем, что Драко нет в пределах подслушивающего заклятия.

— Почему? Потому что мы не услышали девичьего визга?

— Потому что в тебя не кинули каким-то изощрённым проклятьем.

Рон фыркнул:

— У него даже палочки нет.

— Ты действительно думаешь, что она ему понадобится, если он услышит, как ты подвергаешь сомнению его мужественность? Несмотря на свою беременность, он — не женщина, и ты прекрасно это знаешь.

Рон, сдаваясь, поднял обе руки.

— Да ладно тебе. То, что он прародитель — неслыханно, он как будто из легенды пришёл. Только не говори ему об этом: его эго и так невероятных размеров.

— Как будто я этого не знаю, — вздохнул Гарри.

— И что именно ты знаешь, Гарри? — спросил Драко, входя в гостиную.

— Хм, то, что я не мог бы иметь лучшего мужа?

— Ах, наконец-то ты правильно мыслишь. И как твои упражнения с мечом, Уизли?

— Уже лучше, хотя двуручным мечом я по-прежнему плохо владею.

— У Блейза была та же проблема. Возможно, тебе следует расспросить его о том, как он с ней справился.

— Хорошая идея, Малфой. Спасибо! Он с остальными в библиотеке?

— Думаю, да.

— Хорошо, посмотрим, смогу ли я превзойти его. Увидимся позже.

Гарри наблюдал за тем, как уходит Рон, и думал: предупредить Драко о приезде Уизли сейчас или попозже?

— Ты же понимаешь, что я не купился на фразу о «самом лучшем муже», верно?

Гарри автоматически встал, чтобы помочь Драко опуститься на стул возле дивана. Драко уже имел возможность убедиться на собственном печальном опыте в том, что диван не подходит для беременного человека.

— Родители Рона навестят нас в воскресенье, — сказал Гарри, решив сообщить новость сразу.

— О, — Драко поёрзал немного на стуле, пока не принял удобную позу. — Я скажу Блейзу, чтобы часть твоих вещей перенесли к нему, так что они не узнают, что ты не спишь в общей спальне. И замок настолько велик, что я легко смогу не попадаться вам на глаза.

Гарри уставился на него:

— Я не хочу, чтобы ты их избегал.

— Но они не знают о нас.

— Я хочу им рассказать. Разве ты не хотел бы встретиться с ними? — встревоженно спросил Гарри. Драко стыдился их соединения?

— Я совсем не против этой встречи, Гарри, — заметил Драко, — Я просто хотел сделать так, как лучше будет для тебя.

— Ты думаешь, что лучше скрывать тебя?

Драко пожал плечами.

— Не ты был инициатором поцелуя в Большом зале, ты же знаешь. Я не стыжусь того, что ты мой муж. Но одно дело, если ты женат на мне, и другое — если мы провели обряд соединения, когда я уже был беременный. Я понимаю, что Уизли прекрасно знают моего отца. И я уверен, что моё имя не раз упоминалось в рассказах Рона и твоих. Они отнесутся ко мне с подозрением и будут волноваться за тебя.

— Рон хорошо это воспринял.

— Уизли больше знал о ситуации. Он лично наблюдал за тем, как менялись отношения между нами.

— Тогда они должны будут поверить ему на слово, да и мне тоже, что мы замечательно чувствуем себя вместе.

Глаза Драко расширились:

— Ты считаешь, что нам хорошо вместе?

— Я считаю, что не мог бы пожелать лучшего мужа, — уверенно сказал Гарри.

Драко усмехнулся:

— Все в библиотеке, ты же знаешь.

Гарри попробовал напустить на себя скромный вид:

— Мне нужно учить Законы магического мира.

— Что, если я скажу, что смогу заставить тебя прекрасно выучить Международный кодекс аппарации?

На следующий день Гарри замечательно сдал с первой же попытки экзамен по Магическому Законодательству.

* * *

Гарри усмехнулся, наблюдая за тем, как группа его товарищей устало плелась к ним навстречу после изнурительного бега по пересечённой местности, который им устроил Драко. Так как это был его день рождения, Драко объявил группе, что сегодня Гарри освобождается от уроков. Несколько студентов начали жаловаться, но остальные, более сообразительные, поняли, что такие пререкания им грозят дополнительными приседаниями и отжиманиями. И пока группа выполняла задание, Гарри в укромном уголке наслаждался поцелуями с Драко.

— Твой партнёр — садист, — сказал Майкл Корнер, который ускользнул от тренеров, чтобы посетить уборную.

— Разве это новость? — с ухмылкой спросил Гарри.

Корнер покачал головой:

— И ты ещё считаешься нашим Спасителем!

— От Волдеморта, — захихикал Поттер, непроизвольно испытывая дрожь от произнесения имени тёмного мага, — а не от Драко.

— Вы сегодня хорошо поработали, — громким голосом похвалил Драко сокурсников. — Поэтому никаких дополнительных отжиманий и пересдач. Идите на обед, а потом оставьте нас с Гарри наедине.

Корнер усмехнулся:

— У кого-то явно на сегодня большие планы.

Гарри изо всех сил пытался не покраснеть.

Несмотря на пожелания Драко, они очень нескоро смогли остаться наедине. Как и предполагалось, Рон и Гермиона навестили Гарри с подарками, и было очень приятно сидеть с ними и вспоминать «былые денёчки». Драко был снисходителен и никак им не мешал, даже не намекая на затянувшийся по времени визит.

— Спасибо, — сказал Гарри, когда Рон и Гермиона ушли. — Это был замечательный день рождения, в который никто не ругался со мной и не жаловался на моих друзей.

Драко пожал плечами:

— Нам понадобятся няни.

Гарри рассмеялся:

— А я уж было подумал, что ты изменился.

В ответ он получил чрезвычайно обиженный взгляд.

— Оскорбления ни к чему хорошему тебя не приведут.

— И какой же подарок ты приберёг для меня? — прошептал Гарри ему на ухо.

— Себя, — спокойно ответил Драко.

— Ты… я… ты?

Драко нерешительно кивнул:

— Я думаю, что уже готов. И это приводит нас к нелёгким испытанием: проделать всё так, чтобы мой живот нам не мешал. И как вообще грузные мужчины этим занимаются?

Гарри представил себе своего дядю, пытающегося…. Он вздрогнул. Ужасно. Ему бы не хотелось когда-либо такое себе представлять. Особенно сегодня.

— Ты уверен, Драко? Я имею в виду, что меня всё устраивает, и если тебе неудобно, мы можем ещё много чего сделать.

Драко в ответ поцеловал его и сказал:

— С днём рождения, Гарри.

* * *

Гарри уставился на дверь ванной, которая в данный момент была закрыта, да ещё и заперта на замок. Сначала всё шло хорошо. Они переместились из гостиной в спальню. Драко был тщательно обложен со всех сторон подушками, чтобы на его живот нигде ничего не давило, и он сам использовал огромное количество смазки. Когда Гарри ввёл в него покрытый любрикантом палец, блондин немного сморщился, так что тот успел даже забеспокоиться. Но Драко успокоил его, говоря, что это пройдёт. Вскоре напряжение ослабло, и Гарри попытался ввести второй палец. Но при первой же попытке Поттера коснуться членом ануса, Драко вскочил, а затем, бормоча извинения, снова расслабился и лёг на спину, возбуждённо смеясь. Во второй раз, когда Гарри положил руку на спину Драко, он почувствовал, как неистово заколотилось его сердце, а сам блондин начал дрожать. Он остановился, но Драко настаивал на продолжении. В третий раз он успел войти в блондина всего на дюйм, прежде чем понял, что по лицу Драко текут солёные слёзы. Гарри отодвинулся и надел штаны.

— Это глупо, Драко, — сказал он, садясь на край кровати.

— Я знаю, прости. Я такой слабый, — Драко тоже сел на край кровати, его голова опустилась так низко, что волосы закрыли лицо.

— Не, это не так. Ты имеешь право так себя чувствовать. Я говорю о том, что тогда произошло. Нам не обязательно делать это.

Драко отвёл взгляд.

— Для тебя — может быть.

Гарри внезапно рассердился.

— Что это значит, Малфой? Малфои не боятся? Их нужно трахать? Что?

Конечно, он знал, что не должен был этого говорить. Он понял это сразу же, как только слова вылетели из его рта. Глаза Драко… Боль, которую блондин никогда бы не показал, сейчас отчётливо виднелась в его взгляде. Драко встал и, как был, голышом прошёл в ванную и запер за собой дверь.

Гарри знал, что легко сможет открыть дверь при помощи палочки, но решил, что и так достаточно принёс вреда Драко этой ночью. Может быть, он должен был позволить побыть тому наедине со своими мыслями, но…

— Я ложусь спать, — громко сказал брюнет. — Выходи, когда будешь готов. Тебе нужно отдохнуть.

Тишина.

— Нет ничего постыдного в том, чтобы бояться. Это не значит, что ты слаб или что-то в этом роде, уж не знаю, что ты там себе напридумывал. Это значит, что ты всего лишь человек, Драко, так же, как и я.

Открылась дверь и Драко вышел. Гарри помог ему надеть пижаму. Тогда они легли в кровать, обменявшись робким поцелуем и отодвинувшись каждый на свою сторону.

Уже засыпая, Гарри подумал, что, несмотря на произошедшее и даже вместе с ним, это был его лучший день рождения.

У Драко было ужасное настроение, и он с удовольствием сорвал бы на ком-нибудь своё раздражение. Никто не знал этого лучше, чем его преподаватели и приятели-стажёры. Весь день они ходили вокруг него на цыпочках, и в то время, как их опасение вызвать его гнев забавляло Драко, этого было недостаточно, чтобы его настроение улучшилось. Он унизил себя не только вчерашним вечером, но и неспособностью преобладать над насилием вообще. А этим утром, заметив кое-что странное, он посетил больничное крыло и узнал, что его лодыжки и запястья раздулись из-за жидкости, скапливающейся в организме. Драко пожалел, что не мог вообще утонуть.

— Не знаю, что ты делаешь, но тебе лучше это прекратить, Поттер, — услышал он шипение Панси, адресованное Поттеру.

— Я ничего не сделал, — шёпотом отметил Гарри очень расстроенным голосом.

— Тогда сделай хоть что-нибудь, — ответила та.

— И как бы вы справились с неуправляемой толпой на концерте Сестёр-Ведьмочек, мистер Малфой? — спросил преподаватель предмета «Маггловские беспорядки: искусство управления толпой», отвлекая бывшего слизеринца от подслушивания.

Тот впился взглядом в учителя.

— Incendio, — ответил он без запинки. — Дым хорошо влияет на толпу, и люди попробуют сбежать.

Ошеломлённый преподаватель уставился на него, открыл рот, затем закрыл его и обратился к сидящему рядом студенту:

— А что бы сделали вы, мистер Томас?

Драко опустил голову и задремал.

Позже днём он наблюдал за тем, как тренер Андрюс вёл футбольную тренировку стажёров. Неделю назад эта идея казалась невозможной. Тогда тренер опустил небольшой чёрно-белый мяч на поле. Все воспитанные в магических семьях с интересом наблюдали за происходящим. Когда тренер ударил по мячу, они ожидали, что тот прикатится назад. Но мяч лишь откатился в сторону. Когда до них дошло, что мяч сам по себе ничего не делал, они заскучали. Понадобилось имровизированная игра магглорожденных, чтобы показать, что это действительно интересный вид спорта. Вскоре слизеринцы по достоинству оценили спортивный дух этой игры.

В тот момент, когда Гарри должен был пробить пенальти, Драко вспомнил, что завтра приедут Уизли.

Гол!

Драко захныкал.

* * *

— Как настроение, Гарри? Ты беспокоишься о том, как мама и папа встретят Драко? — спросил Рон своего приятеля, когда они воскресным утром шли к воротам Хогвартса, чтобы встретить чету Уизли.

Гарри покачал головой. Волноваться нужно было не о его настроении. Разбитый проявлением своей «слабости», Драко был невероятно раздражённым весь субботний день, а вечером он вообще куда-то ушёл со слизеринцами и вернулся только посреди ночи без единого пояснения. Поттер действительно даже не представлял, примут ли Уизли его партнёра.

— Знаешь, идея борьбы с Волдемортом выглядит всё привлекательнее и привлекательнее, — пробормотал он, жалея себя.

— Мама не настолько плоха.

— Драко.

— О. Да, вчера у него было ужасное настроение, но чего же ты ждал? Каждый день таскать в своём животе ребёнка! Кроме того, если верить близнецам — да, я знаю, что верить им практически нельзя, — у мамы тоже были ужасные дни, когда она вынашивала Джинни. Если им верить, они принесли магическую жертву, чтобы в семье больше не было девочек.

— У Драко мальчик.

— Пусть мальчик. У него тоже должны быть плохие дни. И, честно говоря, Гарри, он же Малфой! Чего ты ждал?

Боже, он ненавидел, когда Рон был умнее, чем он. Правда состояла в том, что Гарри тоже был расстроен неудавшейся попыткой в пятницу ночью. А ещё он отвратительно себя чувствовал из-за того, что был расстроен, потому что именно он был главной причиной страхов Драко. Если не говорить о том, что Драко был не единственным, кто вспоминал той ночью произошедшее около полугода назад. Когда Драко отшатнулся от него, это напомнило ему такое же движение Драко от… той роковой ночью.

— Я жду — не дождусь, Рон, когда вы с Герми поженитесь, и я смогу вернуть тебе все твои мудрые советы, — сказал он с улыбкой, пихнув Рона локтём в бок, чтобы дать понять, что он шутит. — Я ценю твои попытки помочь, хотя…

Рон пожал плечами:

— Это входит в обязанности лучшего друга — ты не должен позволять лучшему другу делать из себя посмешище, если только он не был несправедлив к тебе в последнее время.

Гарри рассмеялся.

— А если был?

— Тогда ты позволишь ему это и будешь наслаждаться зрелищем.

Они оба всё ещё хохотали, когда двойной хлопок возвестил о появлении четы Уизли.

Молли Уизли спрятала свою палочку в необъятных размеров карман и, осмотревшись, улыбнулась юношам.

— Артур, это не могут быть наши мальчики! Они выглядят совсем взрослыми! — воскликнула она. — Идите оба сюда и обнимите вашу маму!

Юноши помчались к ней и она крепко обняла их обоих.

— Рон, ты когда-нибудь перестанешь расти? Нам придётся поднимать потолки в Норе, если ты не остановишься. Гарри, какой же ты стал красивый! Твой молодой человек должен будет постараться, чтобы тебя удержать.

Гарри покраснел, и Артур похлопал его по спине.

— Боюсь, Молли бывает несколько прямолинейной, Гарри. Но ты действительно выглядишь довольным и счастливым.

— Так и есть, сэр.

— Ну, и когда же мы увидим это чудо? — спросила Молли, когда они напрвились к замку.

— Он… ммм, ладно… — Гарри умоляюще посмотрел на Рона.

— Он не просто парень, с которым Гарри встречается, мама.

— Что? Что ты имеешь в виду? О чём ты, Рон?

— Мы женаты, — быстро сказал Гарри.— Фактически, мы больше чем женаты, мы провели церемонию соединения, — он закатал рукав и показал браслет на руке.

— Ты… ты связан, Гарри? Ты не можешь быть женат! Мы бы знали, если бы ты женился, не так ли, Артур? — она повернулась к мужу, её лицо выказывало полное замешательство.

— У него браслет, Молли.

Тут к женщине вернулось самообладание и она покачала пальцем перед лицом Гарри.

— Наверное, это одно из изобретений близнецов. Тебе почти удалось нас провести, Гарри.

Гарри протянул ей руку.

— Это не фальшивка, Молли. Я женат… и у нас будет ребёнок. Видите ли, мой партнёр — прародитель.

Ноги у Молли подкосились, и только быстрая реакция Артура предотвратила её падение.

— О чём ты говоришь? Ребёнок? — задыхаясь, сказала она, прижимая руки к груди, как будто пыталась унять сердцебиение.

— Мама, я присутствовал на церемонии соединения, и существование ребёнка станет очевидным, когда ты встретишься с … — Рон замер, глядя на Гарри.

— Так он здесь? Конечно, он здесь, — поправилась Молли. — Он — твой партнёр. Где же ему ещё быть? И, кстати, о нём: кто этот «он»? И не думай, что я не заметила, что ты ни разу не назвал его имени.

Гарри провёл рукой по волосам, зная, что Драко — если бы он сейчас внезапно здесь появился — был бы в бешенстве от того, как Гарри делает волосы похожими на крысиное гнездо. И он был уверен в том, что его ребёнок унаследует эту шевелюру.

— Мой муж — Драко Малфой. И да, я знаю, кто его родители и каким мерзавцем он раньше был. Но магия посчитала возможным связать нас, и он носит моего ребёнка. Прошлое, его и моё, никак не влияет на наше настоящее и будущее. Мы вместе и будем вместе всегда, пока один из нас не умрёт, — он выпалил эти слова на одном дыхании. Было такое чувство, что он защищается, но Гарри чувствовал, что должен всё объяснить, прежде чем они встретятся с Драко.

Рот Молли беззвучно открылся и закрылся. Эту редкую возможность использовал в своих интересах Артур.

— Поздравляю, Гарри! Это ошеломляющие новости. Не так ли, Молли? — толкнул он жену локтем.

— Ошеломляющие, да, — повторила она, всё ещё не придя в себя. — Где ты живешь?

— Профессор Дамблдор любезно выделил нам комнаты возле спален. Идёмте со мной. Я не знаю, где Драко в данный момент. Он очень занят. Он учится и одновременно является помощником тренера. Не так ли, Рон?

Рон кивнул, торопясь поддержать друга.

— Отец Малфоя действительно скотина. Хм, прости, мама. Он, разумеется, в бешенстве, что его сын связался с Гарри, но Драко стопроцентно на нашей стороне. И он не хочет, чтобы его отец или Тот-Кого-Нельзя-Называть захватил ребёнка или что-то в этом роде.

Артур нахмурился:

— Они знают о соединении и о ребёнке?

— Нет, — ответил Гарри. — Знают только те, кто здесь живёт. А профессор Дамблдор удостоверился в том, что эта тайна не покинет пределов Хогвартса.

— Очень мудро с его стороны, — пробормотал Артур. — Хорошо, мальчики, идёмте в замок. Покажите мне свой новый дом.

Гарри с Роном провели Уизли по младшей школе, показывая им классные комнаты и вход в спальни студентов. Рон был удивлён и немного взволнован, что Гермиона так и не появилась, и он прошептал другу, поскольку они уже почти пришли к комнатам Драко и Гарри, что попытается найти её. Гарри кивнул, распахивая двери и тихо бормоча что-то себе под нос.

— Гарри, — сказал Драко, — мы с Гермионой уже задумались над тем, когда же вы дадите нашим гостям передохнуть. Мистер и миссис Уизли, мне очень приятно встретиться с вами. Я — Драко Малфой, — он протянул руку и Артур торжественно её пожал. Молли же просто замерла, уставившись на огромный живот блондина. — Где же Рон? Стол уже накрыт. Пожалуйста, входите и присаживайтесь. Гарри, не мог бы ты разыскать Рона?

Гарри, чрезвычайно удивлённый и даже немного напуганный, позвал Рона, в то время как Драко проводил Уизли туда, где сидела Гермиона. Он увидел, что те крепко обняли подругу их сына, после чего все сели за стол. Выпечка была просто замечательной, а Драко показал себя очаровательным хозяином, обсуждая с мистером Уизли некоторые маггловские изделия. Также он хотел узнать у миссис Уизли, какие вещи необходимы в детской.

Гарри казалось, что он попал в другой мир. Он даже задумался: а в этом новом мире Волдеморт существует?

— Надеюсь, вы не будете возражать, что я попросил эльфов накрыть обед здесь. Хотя в замке пока живёт всего двадцать семь студентов ХООМ, мы можем всё же быть довольно шумной компанией, — сказал Драко с самоуничижительным смешком. — И, очевидно, замок тоже решил, что это прекрасная идея, так как выделил нам столовую, — он кивнул на дверь, которую Гарри раньше не видел. — Полагаю, нам не нужно бросать жребий, чтобы узнать, кто проводит туда миссис и мистера Уизли, Рон или Гермиона?

— Я выше и не такой вредный… — надулся Рон.

Драко рассмеялся.

— Ты прав, Рон. Только после вас, сэр.

* * *

— Драко?

— Да, Гарри? Охх, как это приятно, — промурлыкал Драко.

Гарри сильнее надавил на чувствительную точку возле большого пальца на ноге супруга. Их гости ушли. Молли настаивала на своём возвращении домой, так как хотела начать собирать приданое для ребёнка. А Гермиона и Рон вспомнили о завтрашних уроках.

— Твои лодыжки выглядят стройнее.

— Мама Уизли дала мне лекарство от опухоли. Просто удивительно, что она с собой носит.

— Мама Уизли??? Драко, ты знаешь, кто такой Волдеморт?

— Глупый вопрос, Поттер. Ты с Уизли перед встречей с родителями пропустил пару стаканчиков огневиски?

О, похоже, он вернулся в свой мир.

— Ты был удивителен сегодня.

— Разумеется.

— Ты заставил всех себя очень непринуждённо чувствовать во время обеда.

— Мадам Пауерилис всегда платили огромные деньги за то, чтобы удостовериться, что мы знаем, как принять гостей за званым обедом, Гарри. Это может даже ребёнок, ничего сложного. Панси говорила, что это также было неплохой практикой для её палочки.

Так вот куда слизеринцы исчезли вчера. Гарри наклонился вперёд и поцеловал большой палец ноги Драко.

— Ты знаешь, каким счастливым меня делаешь?

— Наблюдая за тем, как ты падаешь мне в ноги, я получаю довольно чёткое представление об этом, — ответил Драко. Потом он моргнул. — Помоги мне лечь, и можешь и дальше выказывать свою благодарность.

— Мадам Помфри предупреждала, что ты должен скоро войти в возбуждающую фазу.

— Прошло уже две ночи с … прости, Гарри. Это не ненасытность, а просто подростковые гормоны.

— Именно об этом я и говорил. Ты испытываешь желание…

— Миссис Уизли сказала мне, что я не должен терпеть от тебя никаких глупостей во время моей беременности. Она даже научила меня заклятию, которое должно сдерживать тебя.

Гарри закатил глаза:

— Она не могла этого сделать. Я был с тобой всё время.

— Кроме того случая, когда ты, Рон и мистер Уизли развлекались в саду.

— Мы не развлекались, он просто восхищался моими навыками в трансфигурации.

— Ммм… ага, — Драко с трудом оторвался от Гарри и поднялся на ноги. — Семеро детей, Гарри. Она не единожды была беременной. Она узнала много такого, что неизвестно ни одному мужчине, кроме, возможно, других прародителей. Доверься мне, ты же не хочешь поссориться со мной.

— Да? — спросил Гарри, обнимая мужа и целуя его в шею.

— Да.

Гарри достал палочку и зажёг светильники в спальне, одновременно гася их в гостиной.

— В таком случае, думаю, мне следует тебя слушаться. Не так ли, хмм?

Последними словами Драко перед тем, как закрылась дверь, были слова: «Хорошо бы ты был таким почаще».

Гарри достал палочку и наложил заклятие на будильник до того, как тот успел зазвонить. Он принял душ, оделся, затем сел на кровать возле своего всё ещё спящего мужа. Хотя Драко ни за что бы в этом не признался, восьмой месяц беременности постепенно начал на нём сказываться — он всё больше уставал, и Гарри взял на себя обязанность следить за тем, чтобы Драко всегда имел дополнительный отдых.

— Драко, — позвал он мягко. — Драко, пора вставать! — Послышалось непонятное бормотание. Типично. — Вылезай из постели, неженка. Тебе нужно терроризировать колдунов и ведьм. — Серый глаз ненадолго открылся, прежде чем его хозяин снова попытался заснуть. — Подъём! Ты же сегодня тренер, помнишь? Ты должен наблюдать за нашей тренировкой.

Драко нахмурился и сел. Взглянув как-то странно, он что-то сказал на эльфийском.

— Прекрати шутить. Мы должны идти на завтрак, — сказал Гарри, стягивая с него одеяло.

Драко сжал руку Гарри и снова произнёс какие-то непонятные слова. Свободной рукой он коснулся своего уха.

Выражение паники в серых глазах заставило Гарри понять, что Драко не притворялся.

— Драко, что не так? Почему ты не…

Драко покачал головой, проводя кончиками пальцев поперёк горла Гарри. Тот понял: мало того, что он не может понять Драко, но и сам Драко не понимает его! Это из-за беременности? Проклятье! Ему хотелось запаниковать, но он знал, что кто-то должен побеспокоиться о Драко. Он схватил Драко за руку и погладил её:

— Мы найдём того, кто тебе поможет и всё будет хорошо. Ладно?

Драко продолжал хмуриться.

— Нам нужно увидеть профессора Дамблдора. Дамблдор, — повторил он, жестами гладя воображаемую бороду. Драко кивнул и позволил Гарри вывести себя из комнаты. Тот понял, что всё очень серьёзно, уже по тому, что блондин не остановился, чтобы надеть халат или проверить, хорошо ли лежат его волосы.

Гермиона, хвала Мерлину за её неиссякаемое трудолюбие, уже что-то читала в общей гостиной. Вид потрескивающего камина, который всегда горел, невзирая на погоду, дал Гарри идею.

— Гермиона, вызови по каминной сети Дамблдора, сейчас же!

Та кинула лишь один взгляд на взъерошеного Драко и поспешила к камину. Она кинула горсть летучего пороха и поспешно позвала:

— Профессор Дамблдор! Вы нужны Гарри и Драко!

Лицо директора появилось в огне.

— Я уже в пути, дорогая.

Гермиона повернулась к ребятам:

— Что случилось? Что-то с ребёнком? Мне нужно связаться ещё и с мадам Помфри?

— Драко не может говорить по-английски. И я думаю, что он также не понимает английскую речь.

Гермиона задумчиво нахмурилась.

— Драко, ты понимаешь меня?

Блондин кинул на неё быстрый взгляд и сказал что-то, что она не смогла понять.

— Что это за язык? — спросила она у Гарри.

— Эльфийский, я думаю.

Она уже собиралась задать второй вопрос, когда к ним быстрым шагом вошёл Дамблдор. Он был одет в оранжево-чёрную ночную рубашку, из-под которой выглядывали голые ноги.

— Гарри? Драко?

— Профессор, он говорит только по-эльфийски. Он нас не понимает, — сказал Гарри, снова чувствуя, как паника накрывает его. Теперь, когда возле них был тот, кто сможет им помочь, брюнет мог признаться самому себе, что он здорово испуган.

— Квиел амрун. Лие рангва амин? — сказал Дамблдор Драко, и тот с облегчением вздохнул и расслабился. — Похоже, ты прав, Гарри. Я поздоровался с Драко и спросил, понимает ли он эльфийский.

— Вы на нём говорите? — спросил Гарри, чувствуя такое же облегчение, как и Драко.

— Немного. Конечно, не так, как Драко. Идёмте в больничное крыло и посмотрим, не сможем ли мы выяснить, что происходит.

Директор повторил своё предложение Драко, который ему нетерпеливо кивнул, схватил Гарри за руку и потащил за собой. Они направлялись к мадам Помфри. Гермиона быстро шла за ними, пересказывая все новости Миллисенте Булстроуд, которая только что вошла в гостиную.

* * *

Драко было очень сложно сидеть долгое время не двигаясь, в то время как мадам Помфри махала вокруг него палочкой. Почему бы им просто не запереть его и не покончить с этим? Они предупреждали, что он мог сойти с ума. Он только не знал, насколько безумным он будет. Одно дело, если бы он чувствовал себя как в незнакомой стране, языка которой он не знал. Нет, всё было по-другому. Ему казалось, что Гарри и остальные не разговаривали, а просто издавали шум. Нельзя было различить хоть какие-то интонации или ритм, который мог бы показать, что они пытаются с ним связаться. Звуки звучали ужасной тарабарщиной. Даже обезьяны в вольерах его отца издавали более осмысленные звуки, чем люди вокруг него.

И, очевидно, что что-то не так было именно с ним, потому что заклятие памяти, которое наложил на него отец, когда обнаружил Драко беседующим с обезьянами, должно было всё ещё действовать.

*Драко?* — он повернулся к директору школы, единственному из присутствующих, кого он понимал, хотя у него было ужасное произношение. Тот также был единственным, чьи слова не вызывали у него головной боли. -*Драко, мадам Помфри говорит, что не видит причин происходящего.*

Невероятно!

— *Я сошёл с ума?*

— *Это может быть связано с перенапряжением. Она хочет дать тебе сонное зелье. Возможно, всё вернётся в норму, когда ты проснёшься.*

Возможно, этот сон избавит его, наконец, от головной боли.

— *Хорошо. Вы расскажете Гарри, что происходит? Ему нужно на уроки*.

Мадам Пофри велела Гарри выйти в коридор сразу же, как только они пришли.

— *Он захочет увидеть тебя перед тем, как уйти*

Драко неохотно кивнул.

— *Попросите его не разговаривать. У меня от вашей речи голова болит*

— *Я ему скажу*,

Драко уже выпил сонное зелье и практически дремал, когда Гарри вошёл в палату. Дамблдор, вероятно, передал его просьбу, потому что Гарри ничего не сказал. Он только наклонился и поцеловал его.

Драко заснул, чувствуя, как Гарри гладит его волосы.

Проснулся он от чьих-то криков.

Драко застонал и сел, оглядываясь и пытаясь понять, кто же пострадал во время уроков. У Лонгботтома сегодня зелья? Или Трейси снова превратила кольцо в нож и отрезала себе палец? Независимо от того, кто это был, возможно, недовольного взгляда будет вполне достаточно, чтобы прекратились эти жалобные всхлипы, и он снова смог бы заснуть.

Больничная палата была пуста.

Значит, это был кошмар. Он вздохнул и снова лёг.

Снова послышался крик.

Драко натянул подушку на голову.

«Помогите мне! Папа! Мама!» — звал перепуганный голос.

Драко захныкал вместе с голосом. Наверное, этот голос звучал только в его голове.

Не думать о плохом! Не думать! Не думать!

Деревья. Драко видел деревья и — кто-то приближался?

«Они съедят меня! Спрятаться! Я должен спрятаться!»

Драко сел. Он действительно стремительно сходил с ума? Или этот голос был реальным? Вполне очевидно, что это голос ребёнка. Испуганного ребёнка — а испуганные дети способны на многое. Взять бы хотя бы его ещё нерождённого ребёнка и то, на что тот способен.

«Нет, не хочу умирать, не хочу умирать, не хочу умирать …»

Не осознавая до конца своих действий, Драко вышел из больничного крыла, покинул Хогвартс и направился в Запретный лес. Нахмурившись и замедлив движение, он взглянул на свои голые ноги и уже подумал было вернуться, как вновь послышался голос. Так что он снова пошёл вперёд, надеясь на лучшее.

* * *

— Гарри!

Гарри вскочил на ноги, как только мадам Помфри ворвалась в классную комнату на занятие по Трансфигурации оружия, нисколько не сомневаясь в том, что что-то случилось с Драко.

— Что? Что? Что случилось?

— Он пошёл в лес, Гарри. Я пробовала остановить его, но все мои заклятия отскакивали от него…

Взволнованный Поттер поспешил выйти из класса, остальная часть студентов последовала за ними.

— Он сказал хоть что-нибудь?

Помфри покачала головой.

— Нет. Но даже если бы это случилось, я бы всё равно его не поняла.

— Где профессор Дамблдор?

— Дела Ордена. Он думал, что вполне безопасно было оставить вас на какое-то время. Драко должен был спокойно проспать всю ночь. Я дала ему достаточное количество сонного зелья, чтобы он не просыпался до рассвета. О, Гарри, он всё ещё в пижаме.

— Вы видели, куда он пошёл? — спросил Гарри, когда они быстрым шагом вышли наружу. Небо было серым и пасмурным. Он задрожал, подумав как там Драко, один и полуодетый. «Только бы не пошёл дождь!» — тихо взмолился он.

— Сюда. Я пробовала наложить на него заклятие слежения, но он его тоже отразил.

Гарри кивнул и всмотрелся в лес. Потом огляделся и увидел, что вокруг него собрались все их товарищи. Они, вероятно, были уже в курсе происходящего.

— Хорошо, я хочу, чтобы вы разбились на команды по пять человек. В каждой группе должен находиться хотя бы один бывший слизеринец. Драко скорее отзовётся тому, кого он знает. Если вы его найдёте, не приближайтесь, если будет похоже, что он не в себе. Только пустите красные искры и не упускайте его из виду. Будьте осторожны. Мы хотим его найти, а не привести кого-нибудь к нему, пока он так уязвим.

— Кребб, Гойл, Гермиона, Рон, вы идёте со мной. Остальные — по группам и вперёд! — Гарри ещё раз взглянул на своих спутников и закатал рукав, чтобы открыть браслет.

— Гермиона, помоги мне выяснить, как им воспользоваться.

— Подумай о Драко, — мягко посоветовал Гойл.

Гарри кивнул, испытывая стыд из-за того, что он выбрал в спутники Кребба и Гойла лишь из-за их размеров и близости к Драко. Он закрыл глаза и сосредоточился. Когда он их снова открыл, то уже знал, где искать Драко.

— За мной!

* * *

— Манке наа лие, хин? *Где же ты, малыш?*

Драко устал. Он сильно исцарапал ноги, запачкал и порвал одежду. Боже, он ненавидел Запретный ле. И если он действительно преследовал призрака, который явился ему в кошмаре, то по возвращении в замок он получит чудовищный нагоняй.

— Туа амин, охтар! *Помоги мне, воин!*

— Тула синоме, эдхилелле. *Иди сюда, маленький эльф*.

Ветки кустарника неподалёку задрожали, и из-под них выбрался маленький эльф-ребёнок. Драко потянулся к нему, и тот кинулся ему в руки, дрожа и плача.

— *Всё в порядке, малыш. Тебя нашли. Всё в порядке, ты уже не один*

Он гладил эльфа по спине, чувствуя, как неистово колотится сердце перепуганного ребёнка.

— *Теперь идём в замок и найдём твоих родителей. Ты можешь сказать, как тебя зовут?*

Ребнок продолжал рыдать.

-*Ну же, успокойся, потом расскажешь. Давай теперь идти, нам нужно выйти из этого страшного леса. Хорошая идея, не правда ли?* — Драко огляделся, пытаясь вспомнить, с какой стороны он пришёл. Он увидел сломанные ветви — и кентавра, стоящего неподалёку от них.

Боже, он ненавидел этот лес.

* * *

Гарри поднял руку, и все остановились. Минуту они прислушивались, потом Гарри посмотрел на Рона.

Рон кивнул:

— Кентавры.

Это звук нельзя было ни с чем перепутать.

— Дерьмо, — сказал Гарри и ускорил шаг.

* * *

Драко сжал ребёнка и медленно попятился. Кентавр усмехнулся и тоже медленно начал к ним приближаться.

Вскоре Драко спиной наткнулся на ствол дерева и обернулся, чтобы посмотреть, что у него за спиной. Там стоял другой кентавр.

— Они говорили о тебе. Ты — не тот, но другой. Ты умрёшь или останешься жить.

— В любом случае старые раны заживут, — добавил второй кентавр.

Головная боль, которая ненадолго исчезла, вернулась к Драко снова.

— Я должен понимать, о чём вы говорите? — сухо спросил он.

— Твоя правда не истинна. Ты знаешь, но ты не знаешь. Изменения пойдут на пользу, если не принесут вреда. Даже звёзды не могут ничего изменить. Только ты.

— Вот причина, по которой я перестал изучать предсказания, — пробормотал Драко. — Моё решение состоит в том, чтобы покинуть вас и уйти как можно дальше. Так что если вы не возражаете….

— Драко!

Драко не помнил, чтобы когда-нибудь так обрадовался звукам своего имени.

— Гарри! Я здесь! — он повернулся на голос и увидел, как его муж бежит к нему. — Гарри, осторожно… — он огляделся и никого не увидел. Кентавры ушли.

— Драко, — Гарри уже стоял рядом, держа палочку в вытянутой руке.

— Они ушли, — сказал Драко, и, наклонившись, зашептал голове, склонившейся ему на грудь. -*Кенравры ушли, мы теперь сами, и мой муж — сильный воин — защитит нас *.

Блондин поднял глаза на Гарри и сказал:

— Здесь были кентавры.

Гарри кивнул.

— Мы их слышали. С тобой всё в порядке? Кто твой друг?

— Кентавры преследовали его. Он не сказал мне своё имя.

Драко переместил ребёнка так, чтобы взглянуть ему в глаза.

— *Как тебя зовут? Я хочу тебя представить.*

— *Хидан, мой лорд*.

— Гарри, это Хидан.

— Привет, Хидан.

— *Мой муж приветствует тебя, Хидан. Я представляю тебе великого воина-мага, Гарри Поттера*.

— Саеса оментьен лие, белеготар. *Рад встреться с вами, могущественный воин.*.

Гарри улыбнулся, как будто понял, о чём говорил молодой эльф.

— Гарри, хм, нам пора, — сказал Уизли.

— Действительно. Идём, Драко.

Драко сделал шаг и остановился.

Гарри схватил его за руку:

— Что случилось? — Он осмотрел его с головы до ног. — Проклятье! Ты же без обуви! Ты, наверное, сильно поранил ноги. Гермиона!

— Кентавры — не единственные обитатели этого леса, — нервно напомнил ему Уизли.

— Не волнуйся об этом, Уизли, — сказала Панси, так как её команда только что присоединилась к ним. — Мы не позволим жутким кравли съесть тебя.

— Кто такие «жуткие кравли»?

— Не начинай, Рон, — предупредил друга Гарри.

— Прости, Гарри, но ты же знаешь, о чём я говорю.

— Я знаю, но Драко не может идти.

— Сюда, Гарри!

Они посмотрели туда, где Гермиона наколдовала небольшой, но крепкий паланкин. В него усадили Драко и Хидана, и блондин почувствовал такую благодарность, что сказал Грейнджер спасибо без напоминания Гарри. Мало того, что его ноги были разбиты и в синяках, он ещё и сам зверски устал. Грег и Винс непринуждённо подняли шесты, на которых лежал паланкин, и все двинулись к выходу из леса. Малфой осмотрелся, замечая всё больше товарищей вокруг. Весь ХООМ прибыл ему на помощь?

— Эй, Драко!

— Да, Гарри? — он выглянул в окно. Гарри шёл на расстоянии вытянутой руки. Он так и не спрятал свою палочку. И Драко мог чувствовать его волнение и тревогу.

— Ты снова понимаешь английский и можешь говорить на нём.

Драко улыбнулся и расслабился, убаюканный неторопливым движением. Он не сошёл с ума. Гарри и его друзья прибыли за ним и теперь защищали его. Маленький эльф, который сумел проникнуть в его сознание — наверное, это просто был всплеск неуправляемой магии, как у детей-магов, — был в безопасности, и, что более важно, молчал. Небо было всё ещё покрыто облаками. Но дождя не было.

— За эту тренировку все получат баллы.

— Ты уверен, что не падал и не повредил голову? — усмехнулся Гарри.

Драко вернул ему усмешку и протянул руку в открытое окно. Взявшись за руки, супруги благополучно вернулись в Хогвартс.

Гарри смотрел на спящую на кровати пару и был очень благодарен судьбе за такой своеобразный взгляд в будущее. Если бы не уши, Хидан вполне мог бы сойти за сына Драко. Серебристые волосы. Тонкие черты лица. Презрительный взгляд, возникший на лице эльфёнка, когда Помфри подошла к ним с кубком пузырящегося зелья…. Гарри усмехнулся этим мыслям. Он вспомнил, как с тревогой наблюдал за появлением на лице Хидана выражения, которое ему было очень хорошо знакомо по истерикам Дадли. Но прежде чем произошёл взрыв, Драко прошептал что-то на эльфийском и взял малыша за руку. Мальчик спокойно подчинился, позволив медсестре позаботиться о его царапинах и синяках. В свою очередь маленький эльф тоже вцепился в руку Драко, когда медсестра тому залечивала его израненные ноги. Теперь эти двое спали, а Гарри охранял их сон. Ему было очень приятно видеть, каким заботливым отцом будет Драко. Если честно, он побаивался того, что они не слишком подходящие кандидаты на роль отцов. Теперь он знал, что, независимо ни от чего, у их сына будет очень заботливый папа.

— Гарри.

Он обернулся и увидел Дамблдора, который вошёл в комнату с двумя взрослыми эльфами. Они были высокими и стройными. У мужчины были светлые волосы с фиолетовым оттенком, в то время как волосы женщины были копией волос Хидана и Драко. Родители Хидана, как только вошли в комнату, казалось, смотрели только на сына. Гарри окинул внимательным взглядом их белые наряды, украшенные золотым шитьём, и подумал о том, что такие вполне можно пошить для Драко на Рождество.

— Здравствуйте, профессор. Это родители Хидана? Скажите им, что мадам Помфри определила: мальчик в прекрасном состоянии, только устал от своих приключений.

— Мы говорим на вашем языке, волшебник, — ответил эльф. — Это он спас нашего сына?

Гарри закатил глаза. Если эльф думал, что произвёл на него впечатление своим надменным видом, то он глубоко ошибался. В конце концов, Гарри был женат на Малфое.

— Да, и он столкнулся с опасностью, чтобы спасти его.

— Директор школы говорит, что Хидан мысленно разговаривал с ним?

Серые глаза открылись.

— Это действительно так, и ОН имеет имя. Я уверен, что директор уже поделился с вами этой информацией, — сухо добавил Драко, и Гарри усмехнулся. Разговор обещал быть интересным.

Изящно повернув голову, Драко отвернулся от старших эльфов и посмотрел на Хидана. Он мягко потряс мальчика, и Гарри мог сказать, что он также уговаривал ребёнка проснуться на эльфийском. Два старших эльфа уставились на него, очнувшись от шока только тогда, когда Хидан буквально влетел в руки отца. Это была довольно сентиментальная сцена, и Гарри заметил, что даже Дамблдор почувствовал себя неловко. Боюнет решил, что лучшим способом не разглядывать воссоединение семьи будет наблюдение за глазами Драко. Сначала в них мелькнуло раздражение, затем замешательство. Испытав на себе презрение эльфов, Поттер знал, что ситуация могла сложиться ещё хуже.

Наконец в беседе эльфов наметилась пауза, и Драко протянул Гарри руку.

— Анигон и Норна Королевской семьи Керин, я представляю вам своего партнёра, Гарри Поттера. Гарри, я представляю тебе великого лорда Анигона и принцессу Норну Керин из известного Рода Серых Эльфов. Ты уже знаком с их сыном, принцем Хиданом.

Принцесса? Принц? Гарри не знал, как долго он простоял бы с отвисшей челюстью, если бы Драко не пихнул его локтем и не зашипел:

— Поклонись!

Гарри выполнил все распоряжения Драко.

— Для меня честь встретиться с вами, — не забыл сказать он.

— Это вы оказали нам честь и услугу, спасая нашего сына, — ответила принцесса Норна. — Если только вы не сочтёте это грубым, мы бы хотели удалиться. Есть и другие, кто хотел бы удостовериться в добром здравии Хидана.

— Конечно, — сказал Дамблдор. — Если позволите, я буду сопровождать вас к месту, в котором вы сможете благополучно открыть проход в ваше царство.

Эльфы по-королевски важно кивнули и после долгого, заинтересованного взгляда на Драко попрощались с ним от имени Хидана, сидящего на руках отца и обнимающего того за шею.

— Независимо от того, что думают его родители, в лице Хидана ты имеешь поклонника, Драко, — с усмешкой сказал Гарри. Потом уже серьёзно добавил:

— О чём думали его родители? Я думаю, что даже Хедвиг выказывает больше благодарности за кусок мяса, чем выказали они за спасение сына!

Драко пожал плечами.

— По своей природе серые эльфы немного высокомерны и заносчивы, считая остальных эльфов более низкими по происхождению. Даже в прошлом маги никогда не воспринимались ими как равные. Фактически я не уверен, что они вообще обращают на нас внимание. По их представлениям, мы всего на ступень выше сквибов и магглов. То, что представители королевской семьи прибыли сюда сами, а не прислали своих посланников, уже показывает, насколько они беспокоились о Хидане.

— Он их сын!

— Если бы я потерялся, не думаю, что мои родители реагировали бы по-другому.

Гарри покачал головой.

— Неудивительно, что ты так хорошо говоришь на их языке. Вы же невероятно похожи!

Пришла очередь Драко покачать головой. Он ласково обхватил рукой свой живот.

— Если бы потерялся наш сын, то я могу побиться об заклад, что мы бы оба не находили себе места от беспокойства. Теперь давай уйдём отсюда. Где моя одежда?

— В нашей комнате. И она тебе совершенно не нужна. Мадам Помфри сказала…

Драко прервал его.

— Время обедать, и я хочу чатни. Если ты хочешь, чтобы я в больничной пижаме спустился в Большой зал…

Гарри вздохнул:

— Хорошо, я схожу за одеждой. Но ты должен мне пообещать, что после обеда сразу же ляжешь спать.

— Глупости, я только проснулся! Может, достигнем компромисса? Как насчёт дивана в гостиной?

— Договорились, — быстро сказал Гарри, прежде чем Драко осознал, что если он сядет на диван, то не сможет встать с него до тех пор, пока Гарри не поможет ему.

Что тот совершенно не собирался делать, так как Драко нуждался в отдыхе.

* * *

— Ты хочешь остаться в постели? Я могу попросить домовых эльфов принести тебе сюда завтрак…

Драко моргнул, рассматривая полностью одетого Гарри. Чёрт побери, это действительно утро, а не дурацкая шутка. Он застонал и автоматически ухватился за руку, которую ему протянули. Водрузив себя в сидячее положение, Драко попробовал осторожно согнуть и разогнуть пальцы на ногах. Хорошо, что он их немного чувствовал. По крайней мере, это означало, что ноги не сильно отекли.

— Всё хорошо, Гарри, просто дай мне несколько минут.

Проклятье, почему он такой дурак! Надо было позволить Гарри принести завтрак в постель. Нет, это было то, чего он не хотел. И так было плохо, что у него забрали палочку, а учебную нагрузку сделали минимальной. Он же не хотел, чтобы его воспринимали как инвалида, прикованного к кровати?

Душ немного помог, и к тому времени, когда они спустились в Большой зал, Драко стал чувствовать себя намного лучше.

— Ооо, посмотрите, кто это! Невероятный слизиндорец! — с усмешкой заметил Блейз.

Драко застонал. Вчера вечером друзья насмехались над тем, что он становится героическим гриффиндорцем: «Спасаем детей? А что дальше, Драко? Снимаем котят с деревьев?». А когда он начал угрожать всем дополнительными тренировками по физическому воспитанию в течение следующей недели, они объявили, что у него в крови осталось ещё довольно много слизеринского, так что он теперь слизиндорец. Хотя Драко не мог не признать некоторую справедливость их слов, он не собирался позволить своим друзьям безнаказанно дразнить его.

— Колени, Забини. Твои колени сегодня основательно потрудятся. Ты сможешь точно подсчитать, сколько листьев осыпалось на дорожку.

— Немного раздражён этим утром, не так ли? Поттер, ты плохо выполняешь свои обязанности.

А вот это было больно слышать. Забини даже не подозревал, насколько. Но…

— Гарри, дай мне палочку.

Гарри покачал головой:

— Нет, Драко, позволь мне.

Гарри достал палочку и пробормотал заклинание. Овсяная каша Забини оказалась у него на голове и теперь текла по его лицу вниз. Драко надеялся, что она всё ещё была горячей. Последующий вопль Забини заставил его удовлетворённо усмехнуться.

Прежде чем была совершена хоть одна попытка возмездия и разразилась продуктовая война, в двери влетела сова и остановила намечающееся сражение. Хотя молодые люди все семь лет учёбы получали послания совиной почтой во время завтрака, теперь они сделали так, чтобы во время обедов не было никаких сов и их никто не отвлекал. Это должно было быть что-то очень важное. Сова подлетела к Драко, протягивая ему привязанное к лапе письмо.

Драко неохотно отвязал письмо и открыл его.

— Это от профессора Дамблдора. Он хочет видеть меня в своём кабинете. Гарри, он пишет, что ты тоже можешь прийти.

— Что-то не так? — спросила Панси.

Драко пожал плечами.

— Наверное. Речь пойдёт о вчерашнем спасении. Кто знает? Возможно, эльфы считают, что я как-то был причастен к исчезновению Хидана.

— Драко! — резко сказал Гарри. — Почему ты так считаешь? Ты мне вчера ничего такого не говорил!

— Это только моё предположение, Гарри. Ты же видел вчера, как они на меня уставились. И они задавали… интересные вопросы.

— Например?

— Кто мой отец.

Ну да. Пожиратель Смерти, служащий безумцу, и его сын, который наткнулся на потерянного эльфёнка. Кто бы не отнёсся к этому подозрительно?

— Проклятье, — ответил Гарри.

Драко кивнул, видя обеспокоенные лица остальных членов ХООМ.

— Всё будет хорошо. Эльфы, наверное, просто хотят расспросить меня, используя веритасерум или что-то в этом роде.

— Они не сделают этого без разрешения мадам Помфри и в отсутствие Снейпа, чёрт побери, — пробормотал Гарри.

Блейз встал и опустил руку на плечо Драко.

— Если эльфы хотят грёбаную войну, мы им её устроим. Только скажи, Драко.

Остальные слизеринцы и Гарри последовали его примеру. Церемонно поклонившись, Драко и Гарри направились в кабинет Дамблдора, зная, что у них есть друзья и коллеги, которые всегда постоят за них. Независимо ни от чего. Или кого.

* * *

Драко был возбуждён, когда они, наконец, подошли к кабинету Дамблдора. Он изучал эльфов. Он знал об их могуществе (а оно было велико) и слабых местах (а вот их было очень мало). Он также знал, что был невиновен в том, в чём его подозревали, но, Мерлин, его отец был правой рукой Волдеморта..., он должен был бороться теперь уже в двух царствах? Какого чёрта Люциус не подумал о репутации своего будущего потомства, когда примкнул к этому ненормальному? Проклятье!

Он подумал, что его гнев не остался незамеченным и привлёк внимание Гарри.

— Всё хорошо. Я просто мысленно поджариваю Люциуса на сильном огне.

— Я могу помочь?

Драко мрачно улыбнулся.

— Ну и дела. Если бы я был сыном Гарри Поттера, мне бы не пришлось иметь дела с этим дерьмом.

— Фухх, не говори так, а то мне наши отношения начнут казаться извращением, — скривился Гарри. — И поверь мне, быть сыном хорошего парня тоже трудно. Меня всегда сравнивают с моим отцом, и это довольно сильно бесит.

— Тогда давай договоримся. Мы никому больше не позволим делать такие сравнения. В пределах разумного, разумеется.

Гарри захихикал:

— Конечно.

Они находились в гораздо лучшем настронии, когда поднимались в кабинет Дамблдора на движущейся лестнице. Но у Драко настроение быстро ухудшалось. Как только они вошли в кабинет и он увидел возле Дамблдора женщину, он понял, что случилось что-то посерьёзнее того похищения.

— Драко? — спросил Гарри, когда блондин замер посреди шага.

— Встань на колени, — быстро прошипел Драко. Ноги Гарри начали сгибаться под весом Драко. — Помоги мне опуститься, Гарри.

— И почему мы это делаем? — прошептал Гарри в ответ, помогая Драко опуститься на одно колено.

— Она… это… это королева, Гарри, королева эльфов! — он ненавидел свой дрожащий голос, но, чёрт, королева не покидала эльфийское царство с конца 18 века! И если теперь она пришла сюда… Он с тревогой украдкой рассматривал женщину, стоящую возде Дамблдора. Драко отметил, что выглядит она ненамного старше его родителей, хотя точно знал, что ей больше тысячи лет. Её королевские одежды были серебряного цвета, украшенные вышивкой золотыми нитями. Её волосы тоже были серебристыми, а глаза — глаза, с интересом наблюдающие за ним, — были потрясающего фиолетового оттенка. Драко покраснел и опустил голову.

Дамблдор прочистил горло.

— Королева Арелия, позвольте представить вам Драко Малфоя и Гарри Поттера. Драко, Гарри, это её королевское величество Арелия, царствующая королева из рода Керин, правящий монарх эльфийского царства и Главнокомандующий объединённых армий Пяти Древних Царств магического мира.

Королева выглядела удивлённой, слушая пространный перечень своих титулов.

— Встаньте, дети. Нам нужно многое обсудить.

Гарри помог Драко встать, и они обнаружили четыре стула, стоящие полукругом вокруг чайного столика Дамблдора. Когда все устроились на своих местах, королева Арелия коснулась своего уха и моргнула.

— Не бойтесь, дети. Я слышу, как колотятся ваши сердца. Причину, по которой я здесь, вы не знаете, но она не опасна для вас. Пожалуйста, говорите свободно в моём присутствии. Это не политический вопрос, и соблюдать протокол не имеет смысла.

— Это как-то связано с Хиданом? С ним всё в порядке? — осторожно спросил Драко.

Королева улыбнулась.

— Всё прекрасно. Хорошо, что ты был неподалёку и смог услышать его просьбу о помощи. Это особенность членов королевской семьи — послать мысленный зов, когда мы находимся в опасности. Нет, я не собиралась говорить о Хидане, хотя он действительно спрашивал о вас. Позже вы сможете навестить его, потому что ему не разрешают даже упоминать слово «дверь» до тех пор, пока он не повзрослеет. Я имею в виду, пока он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не станет намного старше.

— Почему тогда вы здесь? — спросил Гарри, и Драко поразился его смелости. Маггловское воспитание его супруга в такие мгновения было очень заметным.

— Чтобы поведать вам длинный и трагический рассказ, которого ещё не слышали в вашем мире.

Королева повернулась к Драко.

— Кориле наа танья тел раа, асталдер. *Твоё сердце — отважное сердце льва*

Драко улыбнулся: она была почти права — его сердце принадлежало льву. Он решил подумать над этим позже.

— Диола лле. *Спасибо*, — блондин успокоился и спросил: — Наа рашве? *Что-то случилось?*

Королева покачала головой и вновь заговорила по-английски.

— Ваш школьный директор сказал, что ты был очень способным при изучении нашего языка и традиций. Это сильно поможет тебе в будущем.

Драко и Гарри обменялись встревоженными взглядами. Это прозвучало не очень весело. Но она ведь что-то говорила о трагическом рассказе?

— Пожалуйста, ваше величество, расскажите нам, — мягко сказал Драко.

Королева поставила свой кубок на стол.

— Когда-то эльфы очень уважали волшебников. Хотя ваша магия немного примитивна, вы показывали наличие мудрости и знаний в использовании её. По сравнению с орками, русалками и представителями других рас, с которыми мы имели дело, вы обладали многими знаниями и были мудры. Мы торговали с вами свободно и даже делились некоторыми знаниями, которые вы могли постичь. Когда вы нуждались в помощи, мы помогали, чем могли. Это было очень гармоничное сосуществование. Но однажды моя дочь исчезла вместе с волшебником, который путешествовал по нашему царству. Его пытались выследить, но след был вскоре утерян. Я попыталась получить помощь в розыске этого мага, но мне говорили, что такого не существует, и что моя дочь хотела сбежать с ним. Но Тайсала была совершенно не такой. Она была чрезвычайно рассудительна и говорила, что сблизится со своим партнёром только тогда, когда убедится, что он достоин её. Я знала, что она никогда не позволит чувствам захлестнуть разум. Маги, несмотря на всю свою мудрость, игнорировали моё материнское беспокойство. Я рассердилась и потребовала изгнать всех волшебников из царства, а также издала приказ всем эльфам вернуться домой. Увы, возможно, это не было разумным политическим решением, но для меня моя дочь была важнее трона.

Десять месяцев спустя моя дочь вернулась в ужасном состоянии. Она говорила, что её похитили и держали в каком-то месте, полном тёмной магии. Она говорила о насилии и беременности. О том, как она родила, как волшебник забрал её ребёнка, а её саму оставил истекать кровью на каменном полу её тюрьмы. Тайсала говорила о силе, которую материнство дало ей. О той силе, которая позволила ей вернуться домой. Она хотела, чтобы её семья помогла ей вернуть ребёнка. Мы постоянно наблюдали за вашим миром и спустя какое-то время почувствовали мага с королевской эльфийской кровью. Тайсала была вне себя от радости. Она пошла к сыну, который отверг её в самой жестокой манере, и сердце которого было наполнено ненавистью к ней. Тайсала вернулась в эльфийское царство подавленная и убитая горем. Она умерла в своей кровати, сжимая в руке флакон с ядом.

Драко задохнулся. В истории не был известен ни один эльф, который бы покончил жизнь самоубийством — это считалось человеческим безумием.

— У тебя её волосы.

Драко нахмурился, посмотрел на Гарри, потом снова взглянул на королеву.

— Прошу прощения, ваше величество?

— Её глаза были такими же серебристыми, как у её отца. Ты тоже унаследовал их, как и волосы. Ни один ребёнок королевской семьи, по крайней мере, в течение десяти поколений, ещё не родился без наших волос.

Драко увидел печаль в глазах Дамблодора, и подумал, что теперь наконец-то всё стало ясно. Горе королевы ослепило её.

— Прошу прощения, ваше величество, — любезно сказал он, — но я — не ваш внук.

Она улыбнулась и протянула к нему руки.

— Я знаю это, юноша. Тайсала написала мне имя своего сына в предсмертной записке. Его звали не Драко… Люциус.

Гарри в шоке уставился на королеву Арелию. Так значит, Люциус-Я-Маг-Из-Чистокровного-Рода был фактически полукровкой? Невероятно! Прежде чем он смог полностью осознать это ошеломляющее известие, какой-то странный звук заставил его повернуть голову. Он увидел, что Драко тоже бурно отреагировал на эту весть. Блондин смеялся. Не просто хихикал, а действительно хохотал, утирая выступившие слёзы. Сначала Гарри присоединился к нему, но постепенно смех Драко перешёл в рыдания и всхлипы. Запаниковав, Гарри обнял Драко и стал шептать ему на ухо:

— Всё будет хорошо…

— Было бы смешно, если бы я начал убивать пролукровок, да? — икая, сказал Драко на ухо брюнету.

До Гарри, наконец, дошло, насколько ошеломительной оказалась эта информация для его супруга. Он был шокирован тем, каким лжецом оказался Люциус. Драко… Драко потерял саму основу своего существования. Гарри знал, что, хотя Драко и был целиком на стороне света, он всё же сохранил свои взгляды. Чистота крови всегда его очень волновала. А теперь он осознал, что был полукровкой. Ничем не лучше Гермионы. Теперь даже Рон превосходил его.

— Мистер Малфой, — произнёс холодный голос с командными нотками. Драко быстро отодвинулся от Гарри и Снейп быстро поднёс к его губам пузырёк. Блондин, не колеблясь, выпил его содержимое и снова прижался к Гарри. Тот мог чувствовать, как супруг постепенно успокаивается, как его дыхание становится более спокойным, а сердцебиение замедляется. Через некоторое время Драко сел и вытер глаза носовым платком, который протянул ему Снейп.

— Простите меня за недостойное поведение, — сказал он, не обращаясь ни к кому конретно из находившихся в комнате.

— Когда мой брат вынашивал ребёнка, то появившееся на небе облако могло стать причиной его криков на несколько часов, — с любящей улыбкой сказала Арелия. — Если учесть размер облака, которое я поместила на твоё небо, дорогой Драко, то твоим поведением род Керин может только гордиться.

Драко с благодарностью поклонился ей.

— Я снова прошу прощения. На этот раз за мою невоспитанность. Королева Арелия, позвольте мне представить вам моего учителя и хогвартского Мастера зелий — Северуса Снейпа. Профессор Снейп, позвольте представить вам её королевское величество Арелию, царствующую королеву из рода Керин, правящего монарха эльфов, главнокомандующего объединённых армий пяти древнейших магических царств и… мою прабабушку.

Факультет Слизерин мог бы гордиться: Снейп, окаменев всего на доли секунды, опустился на одно колено.

— Для меня честь познакомиться с вами, ваше величество.

— Я очень рада тому, как вы заботитесь о моём правнуке, — королева посмотрела на Драко. — Я устала от всех этих титулов. Быть может, ты мог бы просто называть меня матерью? В конце концов, ты — последний потомок прямой линии от моей дорогой Тайсалы, хотя это и ненадолго.

Рука Драко опустилась на живот, как бы подтверждая слова королевы.

— Поскольку мне просто некого называть матерью, я счёл бы за честь и удовольствие называть вас так, Арелия.

Она озадаченно взглянула на Дамблдора:

— Мне казалось, вы говорили, что его родители живы.

— Сердце Драко не поглотила тьма, в отличие от его отца. Поэтому он отдалился от родителей, — ответил директор.

— Вы правильно выразились: он отдалился от родителей, но не от семьи, — твёрдо сказала Арелия. — Ты член королевского дома, Драко. И всегда можешь считать мир эльфов своим домом.

— Но я всего лишь полукровка, у которого только четверть эльфийской крови, — возразил Драко.

— Даже если бы обстоятельства были другими, пока в твоих венах есть хотя бы капля крови Тайсалы, ты не можешь считать себя простым полукровкой, — резко ответила королева.

Гарри почувствовал беспокойство Драко.

— О каких обстоятельствах идёт речь?

Арелия покачала головой.

— Я покину вас, чтобы вы смогли поговорить с вашим директором. Возможно, ваш наставник также должен остаться. Он может проверить некоторые гипотезы, — королева встала и все присутствующие тоже поднялись. — Дорогой Драко, — сказала она, остановившись перед своим внуком. — Единственное, о чём я сожалею в воспитании моей дочери — так это о том, что не научила её терпению. Как люди говорят, "кто долго ждёт, тот дождётся". И ты, мой новый сын, определённо стоил ожидания.

Драко улыбнулся:

— Хорошо, когда ты нужен, мама. И, пожалуйста, не принимай мою реакцию как попытку отказаться от наследия. Я просто был… — он сделал паузу, пытаясь поточнее и потактичнее описать своё состояние.

— Неожиданно сброшен в ледяное озеро? — подсказала Арелия.

— Да, но я умею плавать. Я просто должен немного прийти в себя.

Она кивнула.

— Да, я вижу, что ты не будешь долго сомневаться. Это не в твоём характере.

Гарри фыркнул, услышав это явное преуменьшение. Он никогда не видел, чтобы кто-то реагировал на происходящее с такой скоростью, как Драко. Так было всегда. Независимо от того, что делали он, Рон и Гермиона, Драко всегда одерживал над ними верх.

— Пожалуйста, позвольте проводить вас к границе школы, — сказал Дамблдор, его глаза мерцали. — Я даже проведу вас более короткой дорогой. Северус, возможно, в это время мистер Малфой позволит вам провести анализ его крови.

Снейп поднял бровь:

— Что я буду искать?

— Процент человеческой крови.

* * *

Драко задохнулся, когда услышал предложение Дамблдора, но сосредоточился на своей уходящей бабушке.

— Я скоро снова тебя увижу?

— Конечно, мой сын. Ты знаешь, как связаться со мной. И если захочешь немного попутешествовать по эльфийскому царству, тебе не обязательно ждать приглашения. Я буду рада представить моего нового сына при дворе, — она улыбнулась Гарри. — И, конечно, твой партнёр тоже всегда долгожданен. Хотя он и кажется довольно тихим, я чувствую силу вашего союза. Вы хорошо подходите друг другу. Кормамин ниуве тенна та эле алле ау. *Моё сердце будет плакать, пока я вновь тебя не увижу.*

— Лиссенен сквеа маскалалаайс теннаоментива, арвенамин, — пробормотал Драко, в то время как она поцеловала его в щёку. *Мой смех не будет лёгким и беззаботным, пока я тебя не увижу, госпожа.*

Королева гордо улыбнулась и взяла под руку Дамблдора. Не отводя взгляда от Драко, она позволила Директору вывести её через двери.

Как только Дамблдор и королева ушли, Драко закрыл лицо руками.

— Я в ужасе от своего поведения. Что она подумает обо мне? — заскулил он.

— Мне показалось, что она была вполне довольной, — ответил Снейп, доставая из кармана пустой флакон. Он взмахнул палочкой, и Драко почувствовал укол ещё до того, как поднял голову, чтобы увидеть, как капля крови плывёт по воздуху и опускается в пузырёк.

— Кто-то в вашем роду имел отношения с эльфами?

Драко с шумом выдохнул:

— Отношения? О, вы, наверное, имеете в виду тот случай, когда дедушке Мелчизедеку пришла в голову гениальная идея похитить эльфийскую принцессу, посадить её под замок и использовать как племенную кобылу? А затем, отобрав у неё ребёнка, как только он родился, бросить её на произвол судьбы умирать от кровопотери или выживать, понадеявшись лишь на свои собственные силы? Тогда да, кто-то в моей семье имел отношения с эльфами.

Он наблюдал за тем, как на лице Снейпа постепенно появлялось понимание происходящего.

— Следовательно, изгнание магов из эльфийского царства…

Драко мрачно улыбнулся.

— Не забудьте ту часть истории, в которой бедная принцесса Тайсала находит своего давно потерянного сына, а он оказывается таким ублюдком — простите мне эту игру слов — что она возвращается домой и сводит счёты с жизнью. Просто удивительно, что королева Арелия не казнила меня и не решила под корень уничтожить весь наш род!

— Вы, Малфои, никогда ничего не делаете наполовину, не так ли? — растягивая слова, медленно произнёс Снейп, используя свою палочку, чтобы проанализировать содержимое флакона.

— Половина ничего не стоит, половина — это только трата возможностей, ресурсов и денег, — сказал Драко, копируя голос отца.

— Надеюсь, что последние обстоятельства дали тебе понять, что принципы Малфоев часто ошибочны и надуманны.

— Я могу цитировать его слова, но это не означает, что я в них верю.

Снейп нахмурился и взял ещё немного крови.

— В отличие от моего отца и деда у меня есть сердце, — сказал Драко, становясь всё более возбуждённым, — а сердцу нужна кровь, так что, надеюсь, вы не заберёте её всю!

— Возможно, мне также следует проверить уровень твоих гормонов.

Драко вскипел и попытался добраться до палочки Гарри, но тот его удержал.

— Ты любишь его зелья, помнишь? Он специально для тебя добавляет туда шоколад, — прошептал Гарри.

Хмм… это был хороший аргумент. Попытка проклясть своего личного мастера зелий, особенно когда ты беременный и постоянно нуждаешься в помощи зельевара, была не самой умной идеей.

— Прошу прощения за мой тон, — сладкий голосом сказал Драко.

— Прибереги лесть для своей бабушки.

Ублюдок. Нет, Снейп не был ублюдком. Люциус был. Но во что, чёрт побери, играл Люциус? Он яростно отверг наследие эльфов, и всё же он поощрял тягу Драко ко всему эльфийскому. Он чувствовал подвох в этом всём так же чётко, как мог во время того рокового пира чувствовать крысиную вонь от идиота Петтигрю, прислуживающего Волдеморту.

Драко сосредоточился на Снейпе и увидел, что тот закончил анализ.

— Всё хорошо? — спросил он, с благодарностью ощущая, как Гарри приобнял его за плечи.

— Прежде чем ты скажешь нам результаты обследования, Северус, — сказал Дамблдор, неслышно входя в кабинет, — возможно, я должен кое-что объяснить.

— Это было бы кстати, директор, — с любопытством в голосе заметил Снейп.

— Как королева Арелия уже упоминала в своём рассказе, говоря о брате, эльфийские мужчины могут вынашивать детей. Когда наши предки искали способ размножаться, несмотря на ограниченное число ведьм, именно к эльфам они обратились в поисках решения. Эльфийские целители посчитали это достойным вызовом и вскоре обнаружили, что ключом к беременности магов было добавление капли эльфийской крови к крови волшебника… Правда, эльфийская кровь очень агрессивна, что значит, что её клетки могут начать интенсивно делиться и их количество может ощутимо возрасти. Маг в результате может стать бесплодным. И хотя потребовалось много магии для создания прародителей, всё же ядром процедуры оставалась капля эльфийской крови.

— Откуда вы об этом знате? — спросил Гарри. — Я думал, что не сохранилось никакой информации о прародителях…

— Оказалось, что королева Арелия раньше была целителем, и многое знала о прародителях. Если бы мы были в лучших отношениях с эльфами, я уверен, что они поделились бы с нами многими знаниями, — терпеливо объяснил Дамблдор. — Когда твоё созревание вызвало эффект прародителя, стало ясно, что в твоей крови была хотя бы капля эльфийской крови, и теперь её процент возрос.

— Вы имеете в виду, — нерешительно начал Драко, — что я бесплоден?

Боже, а он-то думал, что быть полукровкой и так достаточно плохо!

Дамблдор улыбнулся.

— Не, Драко, ты явно не бесплоден. Поскольку ты и так был на четверть эльф, рост количества клеток эльфийской крови просто сделал тебя в большей степени эльфом. Ну, а насколько — думаю, ответит нам Северус.

Снейп поднял пузырёк с кровью к своим глазам.

— Десять процентов.

Драко нахмурился.

— От двадцати пяти процентов осталось только десять?

— Директор просил меня вычислить процент человеческой крови.

— Я — эльф на девяносто процентов! — пропищал Драко, и его руки инстинктивно дёрнулись к ушам, чтобы проверить, не изменили ли они свою форму.

— Я уверен в том, что человеческой крови у вас десять процентов, — сухо отметил Снейп.

Драко проигнорировал его слова и начал обдумывать эту информацию. «Это не может быть правдой. При таком количестве эльфийской крови я должен быть способен к эльфийской магии. Даже полуэльфы многое могут!»

— И ты можешь, — мягко заметил Гарри.

— О чём ты говоришь?

— Огни, Драко. И твой отец.

— Это сделал ребёнок, Гарри. Я же тебе рассказывал, как он себя защищает.

Гарри покачал головой.

— Это ты его защищаешь, Драко. Именно ты защитил нашего сына.

Хорошо, чёрт побери. Это лучше, чем вынашивать какого-то немыслимого по силе ребёнка, но… теперь всё реально. Он больше не был Драко-Чистокровным-Волшебником, а был Драко-Почти-Чистокровным-Эльфом. Это было бы смешно, если б не было так грустно. Он ошибался, когда думал, что сможет посмеяться над сложившейся ситуацией. Адский день только начинался.

— Думаю, что теперь мы можем не волноваться о войне с эльфами.

— Прошу прощения? — резко пепеспросил Снейп.

— Так, мысли вслух, профессор, — отстранённо заметил Драко. — Мы можем идти?

— Конечно, — сказал Дамблдор. — Просто когда захочешь посетить эльфов, предупреди меня заранее, пожалуйста.

Драко кивнул, хорошо понимая, что защита Дамблдора действительна только в мире магов. Он схватил Гарри за руку и потащил его из кабинета.

— Если бы мы были просто женаты, ты мог бы подать прошение об аннулировании брака на основании того, что я лгал о своём наследии.

— Ты же знаешь, что всё это дерьмо меня не волнует, — нетерпеливо ответил Гарри. — И, честно говоря, я не понимаю, в чём проблема. Ты почти чистокровный эльф. И теперь ты имеешь больший доступ к магии, чем какой-либо другой маг на нашей планете. И что в этом плохого?

Драко изо всех сил пытался придумать, как бы подоступнее объяснить мужу своё состояние, так как их восприятие мира очень отличалось.

— До одиннадцати лет ты считал, что ты — обычный нормальный мальчик-маггл, не так ли?

Гарри кивнул.

— Когда ты узнал, что был магом, ты был счастлив.

Гарри снова кивнул.

— Но, несмотря на то, что ты был счастлив, разве ты не был напуган тем, что настолько отличался от остальных? И разве не был рассержен, думая, что кто-то мог бы тебе и раньше рассказать обо всём этом? И разве тебе не было грустно, что, независимо от того, о чём ты мечтал, ты должен будешь измениться? И, несмотря на то, что ты знал, что все эти изменения были только к лучшему, это всё равно были изменения и тебе было страшно? — выдохнул Драко и закрыл глаза на несколько секунд. — Королева Арелия была права, когда говорила о ледовом озере. Это страшные, холодные воды, Гарри.

Гарри пожал плечами и обнял Драко.

— Я видел, что ты умеешь плавать, и хотя я не могу быть в воде с тобой, я хочу, чтобы ты знал, что я жду тебя на другом берегу с хорошим тёплым одеялом и кубком победителя.

Драко заулыбался, представив себе эту картину.

— И чатни. Мне всегда нужен чатни, ты же знаешь.

— Чтобы выкурить ребёнка при помощи огня, — пробормотал Гарри. — Нам придётся назвать его маленьким Драконом и наложить на комнаты заклятия, защищающие от огня. А он подожжёт мои волосы, и ты скажешь: «Не волнуйся, Поттер, никто не заметит разницы». Я отвечу, что он никогда не поджигал твои волосы и ты просто не представляешь, каково это, а ты напомнишь мне, что всё дело в том, что маленький Дракон будет слизеринцем, и поэтому вполне ожидаемо он не испытывает симпатии к гриффиндорцам…

Воодушевлённая речь Гарри продолжалась, пока они неторопливо шли к кабинету, отвлекая Драко от утренних событий достаточно для того, чтобы он мог нормально себя чувствовать и не расклеиться. Возможно, вся его жизнь перевернулась вверх тормашками. Но у него были Гарри и ребёнок, и новая мать, и новые родственники, — которые могли или не могли ненавидеть его, — что совершенно не отличалось от того, с чем он раньше имел дело. Хммм. Если жизнь была похожа на котёл с зельем, то его ингредиенты не сильно изменились, не так ли?

— Ты готов идти на урок, Драко?

Он оглянулся и увидел, что они стоят перед дверью кабинета. Драко погладил руку Гарри, которая всё ещё обнимала его за плечи.

— Я готов ко всему, Гарри.

— Вы видели Драко? — спросил Гарри первого же попавшегося ему бывшего слизеринца. У него были интересные новости, которыми он хотел немедленно поделиться с Драко. А для этого того следовало найти. Сегодня во время своего индивидуального урока он справился с заклятьем высшего уровня! Exaudio позволял накладывающему это заклятие подслушивать даже те разговоры, которые были защищены заглушающими щитами. Это заклятие не было хорошо известно. И единственной причиной, по которой Министерство, трепетно относившееся к общественной секретности, до сих пор не внесло его в списки запрещённых, было то, что оно оказалось невероятно сложным для выполнения. Гарри был очень доволен тем, что смог его осилить, и знал, что Драко тоже будет рад. Хотя он никогда этого прямо не говорил, Драко гордился тем, что его муж был могущественным магом.

— Он ушёл повидать Снейпа. Хотел взять у него порцию кровевосстанавливающего бальзама, — громким шёпотом сказал Кребб.

Гарри нахмурился. У Драко было достаточное количество бальзама: он видел его этим утром в ванной. Итак, зачем же Драко пошёл к Сней.… О, это связано с эльфами. «Гарри, не рассказывай никому об эльфах. В этом нет смысла. Это ничего не значит», — сказал ему Драко вечером перед тем, как они вошли в класс. Драко был женат, и только потому, что он не был магом или чистокровным, он стыдился своего происхождения. Он действовал почти так, как Люциус, разве что не повернулся спиной к эльфам и не отказался от них. Хотя и был близок к отрицанию связи с ними. И где же была его слизеринская хитрость, которая, как предполагалось, диктовала ему использовать любые средства для достижения своих целей? К его услугам были власть, мощь, привилегии, а он печалился из-за того, что его кровь была недостаточно чистой. Гарри этого не понимал.

И это, вероятно, объясняло, почему Драко разговаривал со Снейпом. Снейп понимал это не только как декан факультета Слизерин, но и как потомственный слизеринец. Возможно, Драко его послушается. В конце концов, он нуждался в отце, с тех пор как королева Арелия заменила ему мать.

— Гарри?

Он отвлёкся от своих размышлений и увидел, что Гермиона выжидательно смотрит на него.

— Привет, Гермиона. Ты видела Драко?

— Он сказал, что хочет, чтобы Снейп его осмотрел, когла мы выходили из кабинета. Всё в порядке?

— Конечно. Почему ты спрашиваешь?

Она пожала плечами.

— Он был … другим. Ты уверен, что всё, что произошло — это то, что королева эльфов прибыла поблагодарить его?

Гарри кивнул, ненавидя себя за ложь.

— Она удивила его, а Драко не любит сюрпризов. В этом всё дело. Если его послушать, то его волосы не были достаточно хорошо уложены, и он не был одет в лучшую одежду, и на восьмом месяце беременности, и выглядит как гиппогриф, и т.д. Ты же знаешь Драко.

— Знаю. И именно поэтому думаю, что ты что-то от меня скрываешь.

Гарри решил быть настолько честым, насколько мог.

— Если бы это касалось меня, я бы тебе рассказал. Но это касается Драко, Гермиона. Это не имеет никакого отношения ко мне, я вообще не считаю это проблемой.

— Драко и его драмы? — скептически спросила она.

— Да. Я уверен, что Снейп вернёт ему здравый смысл, если этого ещё не произошло.

Гермиона приподняла бровь, затем покачала головой.

— Прекрасно. Я увижу вас во время обеда?

— Конечно. Я хочу рассказать тебе и Рону о том, что сегодня узнал.

Гарри поспешил вниз. Лаборатория зелий снова была в подземельях, и Гарри не был уверен, была ли это новая лаборатория или та, в которой он провёл семь несчастных лет. Ему было жаль, что из-за его состояния Драко был запрёщён доступ к зельям, потому что это тому действительно нравилось.

Он стоял перед закрытой дверью лаборатории и размышлял о том, стоит ли ему постучать. Тогда ему в голову пришла блестящая идея использовать недавно выученное заклятие. Достав палочку, он сделал несколько сложных движений кистью и произнёс заклятие. Ничего. Он повторил, уже понимая, что ничего не слышит лишь потому, что комната была пуста. Драко и Снейп были в кабинете Мастера зелий.

Помня свои уроки окклюменции, Гарри легко вспомнил туда дорогу и снова применил Exaudio. Его усилия были вознаграждены голосами его мужа и профессора.

* * *

— Профессор Снейп? — спросил Драко, стоя в дверях.

— Ты рожаешь?

— Нет.

— Тогда уходи. Моему эксперименту уже достаточно помешали, заставляя давать вам уроки.

Драко остался и подошёл к Снейпу, который быстро что-то писал на пергаменте.

— Что, мистер Малфой?

Блондин закрыл дверь и попросил Снейпа наложить заглушающие щиты.

— Это касается моего наследия, сэр.

— Ты эльф на девяносто процентов. Смирись с этим, потому что ничего не изменится. Кроме того, ты — беременен. Я уверен, что это перевешивает то, что ты оказался полукровкой. Даже для тебя.

Драко ухмыльнулся.

— Это так. Проблема не в этом.

— Тогда в чём? — Снейп даже не пытался скрыть своё нетерепение.

— Это… о бесплодии.

Снейп моргнул:

— Ты похож на большой шар, так что без тени сомнения могу сказать, что ты не можешь быть бесплоден.

Если бы Драко не был так взволнован, он бы обиделся.

— А есть… другие побочные ээфекты?

Снейп вздохнул:

— Например?

— Что, если…этосказалосьнамоейспособнистиксексу?

Снейп нервно прочистил горло.

— Ты на восьмом месяце. Разумеется, у тебя могут быть небольшие проблемы. Посоветуй Поттеру почаще принимать холодный душ и оставить тебя в покое.

Драко сел, даже не обращая внимания на то, что сам Снейп не предлагал ему этого.

— Я могу это сказать. Но… я не могу позволить Гарри взять меня. Я в ужасе каждый раз, когда он пытается.

— И часто он пытается?

— Нет. Он говорит, что это не имеет значения, что это пройдёт, что на это понадобится время.

— Он прав. Возвращайся через десять лет, и если у тебя будет та же проблема…

— Профессор, — заскулил Драко. — Пошло уже восемь месяцев! Я уже должен был забыть.

Снейп выпрямился на своём стуле и забарабанил пальцами по столу.

— Ты хочешь сказать, что это настоящая проблема?

— Да, сэр, — вряд ли он пришёл бы к Снейпу с вопросами по поводу секса, если бы не хотел знать его мнение.

— Вина, мистер Малфой. Ваша вина заставляет вас постоянно помнить об инциденте. Поэтому и не получается забыть

— Вина, потому что я…

— Да. Ты дал Поттеру зелье, которое заставило его изнасиловать тебя. И это теперь камнем лежит на твоей совести — той части тебя, которая различает правильное и неправильное. Если тебе отец вообще объяснял, что это такое.

— Это не было неправильным, — возразил Драко. Если бы он этого не сделал, к этому времени он бы, скорее всего, носил на руке изображение черепа со змеёй.

— Но это не было и правильным.

Драко потёр виски. Его головная боль, казалось, стала ещё сильнее.

— И как же мне избавиться от этой вины?

Снейп пожал плечами.

— Я думаю, сделать что-то хорошее. Успокоить свою совесть. Покажи, что ты знаешь, что поступил неправильно. И, возможно, совесть замолчит, позволив тебе наслаждаться, — он вздрогнул, — благосклонностью Поттера.

— Хорошее? Думаю, что я мог бы… — Драко нахмурился. — Что бы вы предложили?

— Для начала оставь меня в покое, чтобы я мог закончить свои вычисления.

Драко встал.

— Спасибо за совет.

Снейп хрюкнул и снова взял в руки своё перо.

«Что-то хорошее», — думал Драко, покидая кабинет зельевара. Возможно, он мог бы пригласить Грейнджер и Уизли на обед? Или мог…

— Гарри? — он улыбнулся, видя, что его муж прислонился к одной из стен. — Что ты здесь делаешь? Если хочешь увидеть Снейпа, предлагаю вернуться попозже. Он, кажется, занят каким-то важным экспериментом.

— Я искал тебя. Хотел рассказать что-то важное.

— Я люблю хорошие новости, — радостно сказал Драко.

— Сегодня я узнал о новом заклятии.

— Что-то зловредное? — с интересом спросил Драко и злобно захихихал.

Гарри пожал плечами.

— Можно и так сказать. Видишь ли, я узнал, как можно подслушивать приватные беседы. Вроде той, которая была у тебя со Снейпом.

Драко побледнел и уставился на Гарри. Почему он не заметил напряжённые плечи и сердитый взгляд? Боже, он был в дерьме, не так ли? Возможно, нет. Возможно, Гарри слышал не всё.

— Я знаю, что не должен обсуждать нашу личную жизнь со Снейпом…

— Прекрати нести эту чушь! Я слышал всё! Это ты заставил меня стать насильником! Как ты мог? О да, понимаю, ты мог, потому что ты — долбаный Малфой, отягощённый моральными принципами не больше, чем твой грёбаный отец Пожиратель Смерти!

— Гарри, пожалуйста, позволь мне объяснить…

— Объяснить, как ты сделал меня своей сукой? Сидеть, Гарри. К ноге, Гарри. Соединись со мной, Гарри. Позволь мне трахнуть тебя, Гарри. Измени всю свою жизнь для меня, Гарри.

— Гарри, я…

— Не надо! Не называй меня по имени. Мои враги не имеют права называть меня по имени.

— Я не твой враг. Я…

— Ладно, но ты и не мой друг. Я так понимаю, что ты грёбаный производитель, такой же, как твоя бабушка, когда она вынашивала твоего отца!

— Гарри…

— Закрой свой поганый рот! Не называй меня так! Нет, я не прав. Я — не твой дед. Ты! Ты использовал меня, заперев в грёбаной клетке жизни, которую я не хотел. Но знаешь что? Я сделаю по-другому. Фактически, теперь я поступлю так, как твой дед. Я позволю тебе родить этого ребёнка, заберу его у тебя и больше никогда не буду вспоминать о тебе. Истекай кровью, меня это не волнует!

— Гарри… — Драко вздрогнул, поскольку палочкой ему чуть не ткнули в глаз.

— Не. Называй. Меня. По имени. Понял? — палочка не дрогнула ни на миллиметр. Драко сглотнул и кивнул. — Не уверен, что вызывает у меня большее отвращение — ты или я сам? В конце концов, я всегда знал, что ты был сволочью. Ты хорошо играл свою роль, не так ли? Сделал из меня самого большого дурака на всей грёбаной планете!

— Это не имело отношения к тебе. Ты тут ни при чём, — пробормотал Драко, очень напуганный.

— Правильно. Поскольку ты — эгоистичный ублюдок, который думает только о себе. И почему я об этом не вспомнил? Почему я когда-то считал, что ты лю… заботишься обо мне?

— Магия не лжёт, Гарри, — палочку снова ткнулась ему в лицо. — Поттер, магия не лжёт.

— И что, чёрт возьми, это значит?

— Соединение. Это было…

— Как, чёрт побери, ты смог подстроить это? Гермиона бы очень хотела знать.

— Я не подстраивал…

— Вероятно, та церемония, котрую ты выбрал, не была правильной. Что я сделал? Продал тебе душу? Ты заставил меня дать кровь, а затем применил зелье, чтобы я это забыл? В конце концов, тебе нравится поить меня зельями.

— Нет. Поттер, успокойся и выслушай меня. Я…

— Ты не понял меня? Я не хочу больше никакой лжи, исходящей их твоего рта. Ты наверняка смеялся над тем, как я устал от манипуляций Дамблдора и Ордена Феникса, да и всего грёбаного магического мира. Не знал, что говорю с проклятым мастером лжи. Ты делаешь меня больным. Физически больным. Меня тошнит. Боже, я хочу тебя убить прямо сейчас, но я не могу, не так ли?

Гарри вздохнул и опустил палочку.

— Уйди отсюда, Малфой, пока я не забыл, что ты носишь моего сына.

— Если ты позволишь мне…— палочка вернулась к лицу Драко раньше, чем он закончил фразу.

— Уйди, Малфой, — предупредил Гарри, его голос опасно вибрировал. Глаза брюнета устрашающе блестели в тёмном коридоре, напоминая Драко кота, которого он нашёл в одной из клеток Люциуса в Малфой-меноре. Тот был настолько диким, что сломал себе шею, пробуя сбежать. Тогда изумрудные глаза его навсегда остались неподвижными в смерти, и в них было видно явное безумие.

Драко задрожал и сделал несколько шагов назад.

— Поттер, — попробовал он снова. Драко не знал, что хотел сказать, он просто знал, что должен попробовать.

— Уйди, или я не ручаюсь за последствия, — донёсся зловещий шёпот, который, казалось, эхом отражался от стен подземелья.

Драко встревожился, видя, как покачивается Гарри, но палочка по-прежнему указывала на его горло, и он сделал единственную вещь, которую мог.

Он сбежал.

Драко был уже на половине пути к Большому залу, когда осознал, что произошло — он убежал от Гарри. Он никогда раньше не убегал от него. Даже когда это было самым разумным поступком. С другой стороны, ТАКИМ он Гарри раньше тоже не видел. Это был тот Гарри, который выходил победителем в стычках с Волдемортом. И как бы ни великолепен был Гарри для светлых магов, но Драко не мог позволить ни этому Гарри, ни какому-нибудь другому Гарри запугивать его или отобрать у него ребёнка. Ребёнок был всем, что у него было. Это был единственный человек, который когда-нибудь будет любить его, невзирая на его несовершенство. Блондин вздохнул. И кого он пытается обмануть? Скорее всего, сын возненавидит его, как только ему исполнится пять.

— Эй, Драко, Поттер нашёл тебя? Я сказал, что ты пошёл к Снейпу посоветоваться насчёт своей… проблемы.

Перед ним стоял Кребб. Тот самый Кребб, который, очевидно, сказал Гарри, где его можно найти. Кребб, который разрушил его жизнь.

— Да, он нашёл меня, ты, идиот! И теперь из-за тебя он собирается отобрать у меня моего ребёнка!

— Что?

Драко глубоко вздохнул. Обсуждать сложившуюся ситуацию с Креббом было бесполезно. Он должен был... Должен был что? Куда он должен был идти? Разве что… он усмехнулся. Мать Арелия. Он пошёл бы к ней в эльфийское царство. Эльфы, вероятно, были бы очень даже рады не подпускать мага к его ребёнку. Месть всегда была сладкой. Очень сладкой.

— Драко?

— Уйди с глаз моих, Кребб, — Драко почти бегом вернулся в свои комнаты. Он уже начал было упаковывать свои вещи, когда понял, что не сможет их уменьшить без своей волшебной палочки. Проклятье. С другой стороны, он и не планировал оставаться здесь. Так что он взял дневник, который подарил ему Гарри, и чатни, поскольку не был уверен, что эльфы такое едят. И свою книгу с заклятиями на эльфийском. Теперь всё.

На полпути из замка Драко вспомнил своё обещание Дамблдору сообщить, если он решит посетить эльфийское царство. Его не волновало, что он нарушит своё обещание, но старый дурак может решить, что его похитили или что-то в этом роде. Кроме того, ему доверял Гарри. Так что не было ничего плохого в том, чтобы сдержать обещание и не утратить благосклонности директора. С тяжёлым вздохом блондин потащился в совятню. Отправив письмо, Драко не торопясь пересёк двор и направился к свободе.

* * *

Гарри пробормотал заживляющее заклятие и взмахнул палочкой. По крайней мере, об каменную стену он разбил не правую руку. И так он мог бы теперь объяснить слёзы, следы от которых высыхали на его лице.

«Глупец!» — подумал он. Поверил в Драко! Влюбился. Поверил, что имеет власть хотя бы над частью своей жизни. Да, он всегда знал, что за тем происшествием стоял заговор, но считал, что жертвами были и он, и Драко. Это делало их равными. Это объединяло их в одну команду против «тех». Теперь они больше не были командой — только обычный Мальчик-Который-Выжил-И-Был-Идиотом и его враг Малфой. Он считал, что всё изменилось. А всё оставалось по-прежнему. Он снова почувствовал себя первокурсником. И как будто этого было мало, Малфой вовлёк ещё одного невинного в назревающую войну. Ребёнка, который ещё не появился на свет. Ещё один нежеланный Поттер.

Нет! Проклятье, он был ему нужен! Гарри хотел этого ребёнка. И он собирался воспитать его и научить тому, как завязывать шнурки на ботинках, как летать на метле, и… и ничего из этого не сбудется, потому что Гарри даже не знал, будет ли он жив к тому времени, как его сын подрастёт достаточно для того, чтобы завязывать шнурки или летать на метле.

— Чёрт бы тебя побрал, Драко! — выкрикнул он. — И твою чёрную душу! Тебя, и Волдеморта, и твоего грёбаного отца!

Боже, что ему теперь делать? Никто не знал всей правды, и уж конечно он не собирался рассказывать её Рону и Гермионе. Он не смог бы видеть жалость в их глазах. Он уже как наяву мог слышать то дерьмо, которое стал бы извергать Рон по поводу принесения жертв во имя ребёнка. Но, чёрт побери, с него хватит этих жертв! Он уже потерял своих родителей, Сириуса… разве не мог кто-то другой на этот раз пожертвовать всем?

"Драко смог" , — прошептала его совесть.

"Да, но он это заслужил."

"Потому что не хотел служить Волдеморту?"

"Потому что использовал меня!"

"Так это ты о себе так переживаешь…"

"Он это сделал со мной!"

"И после этого ты его называешь эгоистичным ублюдком, который думает только о себе? Говорил горшку котелок: "Уж больно ты черен, дружок!"

"Только не делай из него трагического героя!"

"Нет. Ведь это твоя роль — Мальчик-Который-Выжил."

"Заткнись, кретин!"

"Ты назвал меня кретином. Но ты же разговариваешь сам с собой, помнишь?"

Гарри снова ударил кулаком в стену. Но потом его взгляд упал на браслет соединения на руке. Он таращился на него целую минуту, затем привалился спиной к стене, борясь со своим гневом и совестью. Он имел право сердиться и чувствовать себя оскорблённым. Но что бы там ни было (вот ирония!), он был благодарен Драко. Независимо от того, что он ему тогда прокричал, Гарри знал, что соединение было настоящим. Он мог чувствовать его магию. Он доверился этой магии, когда искал Драко, и она не подвела его. Она была реальной и… магия не лгала.

Он сполз по стене и уселся на пол, привалившись спиной к холодной стене. Драко замечательно создал проблемы для них обоих. И побег, и разбивание рук о стену ничего не решало. Он и Драко — им придётся сесть и обо всём поговорить. Крики о загубленной жизни ничего не изменят. Как и разборки с Драко. Они должны будут поступить так, как, чёрт возьми, будет лучше всего для ребёнка. И ему ещё нужно будет подумать о том, как он убьёт Волдеморта, потому что раньше он был слишком занят мыслями о себе.

И если вспомнить о сексе, то худшее было позади. Возможно, он сможет встретиться с Драко и не убить его. Уже время обеда. Сможет ли он увидеться с Драко в окружении других? Может быть, лучшим выходом было бы пойти на кухню и взять там несколько бутербродов, чтобы поесть в комнате? Таким образом, он мог бы поговорить с Драко наедине. С сытым Драко. С Драко, уже получившим свой чатни. Да, это сработало бы.

Строя планы на дальнейшую беседу, Гарри решил идти на кухню. Он подумал, что проще всего будет пройти к Большому залу через двери в конце коридора со спальнями. Гарри был удивлён, увидев, как Кребб меряет шагами коридор перед входом в гостиную. Он никогда раньше не видел, чтобы хотя бы один из прихвостней Драко пропустил пищу или рано встал из-за стола. Так как у него не было настроения разговаривать, он опустил голову и приготовился пробормотать скороговоркой приветствие.

У Кребба были, однако, другие идеи. Схватив проходящего мимо Гарри за воротник и притянув к себе, он сквозь зубы сказал:

— Это за Драко.

Гарри почувствовал, как правая сторона лица взорвалась болью. Уже падая, он выхватил палочку из кармана. Он вздрогнул, когда его локоть ударился о каменный пол, но продолжал направлять палочку на врага.

— Какого дьявола?

— Драко сказал, что ты собираешься отобрать у него ребёнка.

— Что?

Гарри немного повернул голову и увидел своих товарищей, которые вернулись с обеда и стояли перед дверным проёмом, заблокированным его телом. Все, кроме Драко. Тот, наверное, был в их комнатах и уже жёг вещи Гарри. Великолепно, просто великолепно!

— Мы с Драко поссорились, — это было преуменьшением года. — И я вполне мог сказать что-нибудь такое.

— Но ты же не имел этого в виду? — с нажимом сказала Гермиона.

— Я…

— Ты узнал, правда? — твёрдо сказала Паркинсон. — Именно поэтому ты угрожал ему забрать ребёнка.

Драко всё рассказал чёртовым слизеринцам? Гнев, который он так старательно сдерживал, внезапно выплеснулся наружу. Все рванули в разные стороны, когда свечи взорвались и обломками посыпались вниз.

— О чём узнал? — с отчаянием спросил Рон. — Что в аду ты мог такое узнать, что заставило бы тебя потерять контроль, друг?

— Он узнал, что Драко нарочно забеременел, — ответила Панси, и для Гарри понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что Драко не рассказал всей правды слизеринцам. Он не рассказал им о насилии. — Он сделал это для того, чтобы спасти всех нас, Поттер. Если ты не можешь этого понять…

— А почему он должен это понимать? — прервала её Гермиона. — Это мерзко — заманивать кого-то в ловушку при помощи ребёнка!

Панси впилась в неё взглядом.

— Только грязнокровки вроде тебя могут так думать. Тщательно запланированные беременности спасали многие народы от войн и опустошений. Прочти между строк твоей драгоценной книги «Хогвартс: история» — и увидишь правду за будто бы случайными союзами и договорами. Кто-то — без сомнения, слизеринцы — видел нужду и принял меры! Твои проклятые магглы и их столетняя война намного лучше, не так ли?

— О, и, наверное, какая-то слизеринская шлюха смогла бы остановить это, подняв свои юбки, или, в случае с Драко, спустив свои штаны? — зло спросила Гермиона.

— Да, Драко спустил свои штаны, и вы все должны целовать его в задницу за это. Вы все бесполезны в том, что касается коварства и хитрости, и если вы думате, что сможете победить Тёмного Лорда только серьёзностью и искренностью, то вы не заслуживаете победы, — с презрительным сопением ответила Панси.

— Заткнитесь все! — с Гарри было достаоттчно. — Это касается только меня и Драко. Мы должны…

— Нет, Поттер, это не так, — спокойно сказал Блейз. — Это никогда не касалось только тебя и Драко. Всё, что между вами происходило, всегда влияло на жизнь всех факультетов. Все это знали. Все с этим смирились. Даже те, кто был на несколько лет старше. Это были не гриффиндорцы против слизеринцев. Это был Поттер против Малфоя. Хороший Поттер. Злой Малфой. Или, возможно, в перспективе, следующий глупый Поттер и умный Малфой.

Независимо от того, что они говорили, Гарри не чувствовал, что готов обсуждать эту тему.

— Забини, — начал говорить он. — Я… — он зашипел, поскольку браслет сжал его руку и запульсировал.

— Гарри?

— Поттер?

Он проигнорировал вопросы и вскочил на ноги.

— Драко!

Гарр изо всех сил рванул по коридору.

* * *

Быстрым шагом пересекая большой хогвартский двор, Драко с нахмуренным лицом посмотрел на мрачное небо. Великолепно. Только шторма ему не хватало! Он покопался в кармане и достал книгу с заклинаниями. Проклятый ветер, не дающий ему возможности открыть нужную страницу и прочесть о том, как попасть в эльфийское царство! Теоретически он знал, что должен сделать, но это не очень успокаивало, так как пересечь врата ему придётся всего через несколько минут. «Ага!» — подумал он, глядя на рисунки. Значит, ему просто нужно использовать вот эту руну в зеркальном отражении. Может, ему лучше проверить…

— Драко.

Он гордился собой, потому что даже не вздрогнул. Где-то краешком сознания он подумал, что, если учитывать, как складывался его день, это должно было произойти. Драко закрыл книгу и положил в карман.

— Здравствуй, отец. Прекрасный день, не находишь? Волдеморт с тобой? Волдемоорт! — позвал он громче. Появление Волдеморта было бы вишенкой на пироге его дерьмовой жизни.

— Драко! — резко заметил Люциус. — Не смей произносить имя нашего Лорда!

Драко закатил глаза.

— Имя есть имя, отец.

— И шлюха — это шлюха, — с отвращением произнёс Люциус, глядя на выдающийся профиль Драко.

Драко приоткрыл полы мантии и погладил живот.

— Ты скоро станешь дедушкой. Разве ты не взволнован?

— Я планировал стать дедушкой следующего тёмного лорда. А не какого-то паршивого полукровки!

Эти слова пробились через фаталистический туман Драко.

— Ты ЧТО?

— Когда Тёмный Лорд узнал о твоей уникальности, он решил оказать тебе честь вынашивать его потомство.

— И ты думал, что я стану совокупляться с тем, кто… — пробормотал Драко, совершенно ошарашенный.

— Совокуплялся же ты с Поттером!

— По крайней мере, он человек!

— Тёмный Лорд…

— Тёмный Лорд был мёртв в течение десяти лет. Люди к жизни не возвращаются.

— Он могущественен.

— Он урод! Взгляни правде в лицо, отец! Ты продал свою душу уроду-полукровке, и пытался сделать то же с душой своего сына. Но, если подумать, ты и сам полукровка…

Люциус побледнел, затем ухмыльнулся.

— О, так ты узнал мою тайну?

Драко фыркнул:

— Тоже мне тайна! И каков был план, Люциус? Должна же была быть причина, по которой ты хотел, чтобы я изучал эльфийскую культуру и язык. Почему ты не хотел, чтобы я ненавидел твою мать, как ты?

Люциус пожал плечами.

— Я бы никогда не ушёл с той сукой, но если бы она захотела начать войну, мне было чем с ней торговаться.

Ну и дела. Невероятно, как мало значил он для своего отца. Все же…

— Попытайся снова, Люциус. Ведь это не всё? Давай посмотрим. Какую же ценность я мог представлять.… О, я понял, — сказал он, улыбаясь, так как действительно понял план Люциуса. — Если бы Тёмный Лорд проигрывал в войне, ты планировал использовать меня как заложника, чтобы добиться от эльфов помощи в войне на стороне Волдеморта. Не так ли?

— Товя бабушка из рода королевских эльфов, она могла бы быстро закончить эту войну.

— Моя бабушка мертва.

Люциус выглядел шокированным.

— Тогда откуда ты знаешь…

— Я спас жизнь одному из своих кузенов. Моя прабабушка, королева Арелия, прибыла для встречи со мной. Фактически, сейчас я направляюсь к ней. Я собираюсь убедиться в её хорошем отношении ко мне. Мать, конечно же, захочет успокоить меня головой животного, которому ты хотел отдать меня.

Люциус покачал головой и достал палочку.

— Ты же знаешь, что я не могу тебе этого позволить.

— И ты знаешь, что я не могу тебе этого позволить, — спокойно сказал Драко, поднимая руку к небу.

— И что ты собираешься делать? Воззвать к своей четверти эльфийской крови? — издевался над ним Люциус.

— Позволь мне дать тебе совет, который я недавно получил: наблюдай, Люциус.

Люциус решительно задрал подбородок вверх.

— Авада кедавра! — выкрикнул он.

— Роса тууломорилумир! — завопил в ответ Драко и резко взмахнул рукой.

* * *

Гарри не обращал никакого внимания на гром и взглянул на дождь только потому, что тот мешал ему хорошо осмотреть окрестности. Через мгновение он уже мчался к воротам Хогвартса. Через ажурную решётку ворот он мог видеть Драко. И Люциуса. Поднятую палочку. Вскинутую руку. Он даже был достаточно близко, чтобы расслышать проклятия.

Но он был недостаточно близко, чтобы видеть, что произошло, когда воздух перед ним засветился зелёным и белым светом.

Гарри чувствовал себя так, как будто плыл против течения, но продолжал двигаться к Драко, несмотря на то, что почти ослеп от яркого света. Зелёный свет. Крик. Его мать. Надгробные плиты. Волдеморт.

Холодная вода отрезвила его. Крупные капли дождя падали на землю, образуя лужи. Гарри скосил глаза на Люциуса, лежащего на мокрой траве в круге выжженной земли. Но основное его внимание было направлено на Драко, который стоял на коленях и смотрел на своего отца.

— Драко? — мягко позвал брюнет, беспокоясь и вставая на колени возле своего мужа. Не было никаких признаков, что тот его услышал. — Драко! — он потянулся и встряхнул блондина за плечо.

Блондин моргнул, его серые глаза, всегда приводившие Гарри в восторг, казалось, стали ещё больше.

— Гарри?

Поттер с облегчением вздохнул.

— Вставай. Нам нужно вернуться в замок. А то мы совсем промокнем.

— Идёт дождь?

Облегчение исчезло.

— Да, и я знаю, как ты не любишь попадать под него. Идём внутрь, хорошо? — Гарри почувствовал, что кто-то подошёл сзади и, повернувшись, увидел, как Рон возле них опустился на одно колено.

— Он мёртв, Гарри, — прошептал рыжий, показывая на Люциуса. — Гермиона и Панси пошли за профессорами. Остальная часть студентов осталась, чтобы убедиться, что здесь больше нет Пожирателей. Ты должен увести Драко в замок.

Гарри кивнул и шёпотом ответил:

— Я пытаюсь. Думаю, что он в шоке.

— А кто бы не был на его месте?

— Вы слышали? — Гарри не знал, насколько он сумел опередить остальных.

— Аваду и всё остальное? Да. Мы все слышали. Не знаю точно, как Драко убил Люциуса, но он это сделал.

— С точки зрения закона он поступил правильно, хотя я не уверен, что его сердце и разум согласятся с этим, — Гарри снова повернулся к Драко. — Тебе надо принять горячую ванну и выпить горячего шоколада. Ладно?

Драко задрожал.

— Прости, Гарри.

Гарри не знал, за что точно извинялся Драко — за то, что использовал то зелье, или за убийство Люциуса.

— Поговорим об этом позже. Ты же совсем замёрз.

Холодная липкая рука провела по Гарриной щеке.

— Прости, Гарри, — снова сказал Драко. И прежде чем Гарри мог ответить, рука блондина опустилась и провела по выступающему животу. Затем блондин внезапно повалился прямо в ноги Гарри — и Гарри уставился на его руку, покрытую кровью.

* * *

Поттер нервно мерял шагами коридор, ведущий в больничное крыло. Мадам Помфри выгнала его, как только он уложил Драко на больничную койку, говоря, что тому совершенно не нужна капающая с его одежды вода. Гарри взглянул на свою одежду и не смог сказать, что было водой, а что — кровью Драко, попавшей на него, когда он нёс супруга в больничное крыло. К счастью, там был Рон, и он помешал ему рухнуть на пол. Вместо этого он отвёл его к креслу в коридоре, а Гермиона применила высушивающее заклинание. Когда Гарри оправился достаточно, чтобы вернуться в больничную палату, он обнаружил, что дверь заперта.

Так что теперь он нетерпеливо мерял шагами коридор и… размышлял. Почему Драко ушёл из защищённого места? Ведь он знал об опасности. Он ожидал, что там будет его отец? Он планировал вернуться к нему? Возможно, он решил, что сможет договориться с отцом, если тот позволит ему оставить ребёнка — ведь он же считал, что Гарри собирается забрать его. Он действительно собирался так поступить, когда разговаривал с Драко? Он смог бы это сделать? Или он уже фактически это сделал? Если они сейчас потеряют ребёнка, то это будет полностью ошибка Гарри, так как именно он заставил Драко бежать.

— Удар молнии прямо в сердце, — нетерпеливо сказала Гермиона, поднявшись по лестнице и входя в приёмную.

— Что? — переспросил он, шагнув к ней навстречу.

— Люциус был убит ударом молнии прямо в сердце. Наверное, Драко использовал какое-то сложное тёмное проклятье.

— Это не тёмное проклятье! — возразил Гарри. Темная магия всегда оставляла следы, по которым можно было вычислить того, кто её применил. Гарри хорошо мог это чувствовать, но вот возле Драко таких ощущений он не испытывал. Кроме того, эта магия показалась ему похожей на эльфийскую. «Люциус это заслужил», — подумал он.

— По сравнению с тем, что мы здесь узнали… — начала было говорить Гермиона, но её речь прервало появление в дверях Дамблдора.

— Гарри, — торжественно сказал он и пригласил своего бывшего студента войти.

Гарри последовал за директором и увидел кое-кого, кто заставил его сердце учащённо забиться.

— Эээ… Ваше величество?

О боже, состояние Драко было настолько серьёзным, что они были вынуждены сообщить его родственникам?

— Гарри, — спокойно сказала королева Арелия. Затем улыбнулась. — Не паникуй, мой дорогой. Я присутствую при каждом рождении члена королевской семьи.

Улыбка. Что это значит?

— С ребёнком и Драко всё в порядке?

— Ребёнок прекрасно себя чувствует. Драко немного переволновался. Из-за этого открылось кровотечение, — объяснила Арелия. — Здесь есть линия, — сказала она, проведя пальцем по его животу, — Мы называем её каналом рождения. Его стороны расходятся, чтобы обеспечить рождение малыша. Затем стенки снова смыкаются, и канал исчезает, не оставляя следов. Драко был довольно близок к родам, поэтому канал уже был готов раскрыться. Переживание и напряжение этого дня заставили канал местами приоткрыться. Поэтому и началось кровотечение.

— Но теперь всё хорошо? Канал закрылся?

Арелия покачала головой.

— Сегодня вечером родится ребёнок.

Она поманила Гарри, и тот последовал за ней в соседнюю комнату, которой он раньше не видел. Впрочем, это его совсем не удивило, поскольку при необходимости замок мог создавать новые помещения. Гарри увидел, что Драко лежит в кровати, а мадам Помфри внимательно за ним наблюдает.

— У нас впереди был ещё целый месяц, — встревоженно забормотал он.

— С ними двумя всё будет в порядке, — заверила его Арелия. — Они очень сильные.

Гарри с любопытством посмотрел на неё:

— Откуда вы узнали, что что-то произошло?

Она была как-то связана с Драко?

— Я как раз связался с ней, когда нам сообщили о состоянии Драко, — сказал Дамблдор. — Я захотел удостовериться в том, что первое посещение Драко эльфийского царства прошло благополучно.

«Первое посещение? Драко планировал…», — Гарри обругал себя за то, что подумал, что Драко захочет встретиться с Люциусом. Он не рисковал бы всем, сбегая от Люциуса и Волдеморта, чтобы потом опять к ним вернуться. И уж конечно он не рисковал бы ребёнком. Несмотря на все ошибки, Драко хорошо обдумывал все свои действия.

— Как вы узнали о планах Драко, профессор?

— При помощи совы, разумеется.

Конечно, Драко послал сову. Он знал, что находился под защитой, и не хотел привлекать пристальное внимание к своим действиям. Он хотел благополучно уйти к эльфам прежде, чем… Что? Прежде чем узнает Гарри? Прежде чем Гарри потребует возвращения ребёнка? Если вспомнить Люциуса, то все его просьбы и требования эльфы явно игнорировали бы. Хоть этот план и вызывал дрожь, он также вызывал восхищение Гарри своим блестящим замыслом. У Драко был великолепный ум. Возможно, Панси была права, когда говорила о ценности слизеринцев для воинов света.

— И что теперь будет? — спросил Гарри, глядя на Драко. Белая простыня, которой тот был укрыт, делала тело его мужа ещё бледнее и воздушнее.

— Наш целитель поместил его в транс, чтобы расслабить перед родами. Я не знаю точно, что произошло…

— Он убил своего отца, — спокойно сказал Гарри. — Люциус попытался убить его, а он защищался.

— Как? — спросила Арелия.

Гарри пожал плечами.

— Он поднял руку и сказал что-то, я думаю, на эльфийском. Потом он резко взмахнул рукой — и я увидел зелёную вспышку от Авада кедавра, а также какой-то белый свет. Гермиона сказала, что Люциус умер от удара молнии прямо в сердце.

— Заклятие молнии, — пробормотала Арелия. — Это очень сложное заклятие, если только не… Скажи мне, Гарри, какая была погода?

— Грохотала гроза, шёл сильный дождь.

Арелия поджала губы.

— Воздушный маг, — она взглянула на Дамблдора. — Его нужно обучать.

Директор школы поклонился ей.

— Это школа, и любой наставник, которого вы пришлёте, будет с радостью принят здесь.

— Воздушный маг?

— Да, Гарри. Это означает, что элементали воздуха приняли Драко как одного из них, открывая связь между ним и магией воздуха, зависящей от эмоций. Он, видимо, призвал молнию защитить его, и я подозреваю, что он также сгустил воздух вокруг себя, чтобы защититься от отцов… проклятия Люциуса. Кстати, его тело мы переместили в эльфийское царство, — Арелия внезапно посмотрела на Драко. — Пора. Гарри, подойди к Драко, он сейчас нуждается в заботе.

Гарри подошёл к кровати, отмечая, что Драко проснулся и взволнован. Он потянулся и отвёл прядь белокурых волос, упрямо цеплявшуюся за щеку Драко.

— Эй, — сказал он, когда серые глаза открылись, чтобы увидеть того, кто его касался.

— Гарри? — он вздохнул и моргнул. — Ты мне снился.

— Я настоящий, — он взгромоздился на кровать в углу возле головы Драко и взял того за руку. Драко улыбнулся и подвинулся так, чтобы щекой коснуться бедра Гарри. Тогда он снова напрягся.

— Я в опасности? Мой отец…

— Ты больше не должен волноваться о своём отце, — сказал Гарри, надеясь, что этого будет достаточно.

— Но, Гарри, он пытался… я слышал, что он сказал…

Гарри погладил мягкие белокурые волосы, пытаясь успокоить мужа.

— Я знаю. Я видел.

— Тогда почему я не… Ты его остановил, Гарри?

— Нет.

Драко нахмурился.

— Я должен быть мёртв. Почему я до сих пор жив?

— Ты не хотел умирать.

Блондин закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Я что-то сделал, да?

— Да.

— Я вывел его из строя?

— Можно и так сказать, — деликатно ответил Гарри.

— Я… — Драко остановился и сглотнул. — Я убил его?

— Ты защищал себя и ребёнка.

— Ребёнок! — его руки отчаянно обхватили большой живот. — Ребёнок, — повторил он уже более спокойным голосом, поглаживая знакомую выпуклость.

— Ты будешь рожать сегодняшним вечером, Драко. Королева Арелия прибыла, чтобы лично проконтролировать это.

— О, — сказал Драко и откатился подальше от Гарри. — Он пострадал? От того, что я сделал?

— Нет, просто он появится на свет немного раньше назначенного времени из-за перенесённого тобой напряжения. Королева говорит, что вы оба здоровы и очень сильные.

Драко убрал руки от живота и нервно переплёл пальцы.

— Что я сделал Люциусу?

— Если верить словам королевы, ты — маг воздуха.

— Я могу управлять погодой? — изумлённо и взволнованно спросил Драко, с замешательством глядя в глаза супруга.

— Ты произнёс заклятие молнии. И смог создать воздушный щит, защитивший тебя от авады отца.

Драко издал короткий смешок, полный боли, а не подлинной радости.

— Он пытался убить меня. Этот ублюдок получил то, что заслужил.

— Полностью с этим согласен, — заверил его Гарри.

Драко вздрогнул.

— Что случилось?

— Живот болит.

— Королева Арелия всё мне объяснила. У тебя формируется родовой канал, благодаря которому ребёнок сможет появиться на свет. Это не слишком больно. Можешь сжать мою руку, если почувствуешь себя плохо.

Драко откатился ещё дальше от Гарри.

— Всё хорошо.

Тот озадаченно взглянул на него.

— Драко… — он остановился, когда к ним приблизилась королева Арелия.

— Драко, мой замечательный сын, ты действительно готов привести своего ребёнка в этот мир? — спросила она, откидывая простыню и обнажая живот блондина. Прямо по центру живота проходила красная линия, сочащаяся кровью и розоватой жидкостью. Она кивнула, увидев, как Помфри внесла таз тёплой ароматной воды. — Я хочу помочь краям канала разойтись, чтобы обнажить родовую оболочку. Когда ребёнок будет готов, он начнёт прорывать эту оболочку, и я ему помогу. Чтобы не пострадала магия ребёнка, он должен сделать это сам. Сам должен появиться на свет. Ему может понадобиться для этого немного времени. Ты понимаешь?

Драко кивнул. Гарри испытал одновременно и восторг, и ужас, глядя, как королева положила свои ладони по краям родового канала. Её руки сдвинулись, оттягивая кожу, и показалась прозрачная, похожая на пузырь плёнка. Прежде чем Гарри смог осознать, что же заставляло эту плёнку двигаться, он увидел, как её проткнула маленькая ручка, а затем показалась и ножка.

Арелия рассмеялась:

— А он нетерпеливый и очень решительный. Очень хорошо, лилмаер, если не возражаешь, то я тебе немного помогу, ладно? — с этими словами она наклонилась и взяла на руки подвижное, покрытое слизью тельце и подняла его вверх.

— Добро пожаловать в этот мир! Как его зовут?

Гарри взглянул на Драко, но тот закрыл глаза и отвернулся.

— Драко? Как бы ты хотел назвать его? — спросил он, снова взглянув на своего сына. Его сына.

— Джеймс Салазар… Поттер.

Гарри с изумлением посмотрел на Драко. Он назвал ребёнка в честь его отца? Даже после…

— Джеймс Салазар Малфой-Поттер, — поправил он. Было очень символично, что в тот день, когда один Малфой покинул этот мир, другой в него пришёл.

Драко распахнул глаза и сердито взглянул на Гарри.

Арелия проигнорировала его реакцию.

— Добро пожаловать в это мир, Джеймс Салазар Малфой-Поттер. Креозо, кормамин линдиа эле лле.* Моё сердце поёт от радостной возможности приветствовать тебя*

Ребёнок взмахнул кулачком, и она рассмеялась.

— Теперь поздоровайся со своими отцами. Они так терпеливо ждали тебя. Ну-ка, Гарри, возьми влажное полотенце и оботри своего сына, а я позабочусь об окончательном разделении его и Драко.

— Я не могу… — Гарри замолчал, поскольку Арелия сунула ему в руки ребёнка. Потом она скрутила полотенце и приготовила зловещего вида кинжал. Гарри быстро перевёл взгляд и попытался сосредоточиться на ребёнке, вместо того чтобы смотреть на то, как нож отсекает пуповину.

— Здравствуй, малыш. Здравствуй, Джейми, — проворковал Гарри, пытаясь оттереть тёмное пятнышко с его щеки. Ребёнок повернулся на звук, его большие синие глаза смотрели подозрительно. — Ты появился как настоящий гриффиндорец, — сказал Гарри с улыбкой. — Но думаю, что в тебе много и слизеринских черт. У шляпы явно будут проблемы с твоей сортировкой.

— Оботри ребёнка, Гарри, а не щекочи его, — сердито сказала мадам Помфри, придвигаясь к нему ближе и осматривая малыша. — Замечательный мальчик, Гарри.

— Спасибо, — сказал он с усмешкой. — Драко, посмотри на этот пучок волос. Он будет таким же белокурым, как и ты, — Гарри поднёс ребёнка ближе к своему супругу, который закрыл глаза и снова отвернулся. — Драко?

— Уйди. Вы оба,… пожалуйста, — прошептал Драко, по его щеке скатилась слеза.

До Гарри наконец дошло.

— Драко, послушай. Я был… — «Что сказать? Я ведь не шутил. И не врал, но…» — Я был слишком сердит, когда сказал, что собираюсь отобрать у тебя Джейми. Я не… я не стал бы этого делать. Мы оба нужны ему. Пожалуйста, Драко, посмотри на нашего сына, — он положил ребёнка на грудь Драко, и тот автоматически обнял его.

— Ты сказал… — начал было Драко.

— Я много чего сказал, — прервал его Гарри, увеличивая полотенце так, чтобы вытереть спинку ребёнка. — Кое-что из того, что я сказал, я имел в виду, но только не это. Я бы никогда так не поступил.

Драко кивнул, и ребёнок счастливо засопел.

— Ему нравится звук биения твоего сердца, — сказала Помфри, накрывая малыша тонким одеяльцем. — Это напоминает ему его старый дом. Подержи его немного. Я пойду готовить ему бутылочку.

Арелия накрыла простыней ноги Драко.

— Твои раны уже начали затягиваться, так что я могу уйти, чтобы сообщить радостную весть всему эльфийскому царству. Кстати, директор, вам тоже не мешало бы рассказать новости.

Гарри уже забыл, что Дамблдор тоже находился в этой комнате.

— Сэр, спасибо, что предоставили убежище нам и маленькому Джейми.

— Я был рад это сделать. А теперь мне нужно сообщить радостные новости вашим друзьям и позволить вам лучше познакомиться друг с другом, — Дамблдор улыбнулся и ласково взглянул на Джейми. — То, что было сломано, теперь стало целым. Хогвартс восстанавливается. Замок скоро пробудится. И он защитит всех, живущих под его крышей. И это только первый шаг.

Гарри понятия не имел, о чём говорил профессор, и опасался, что это было какое-то пророчество, груз которого придётся нести Джейми всю его жизнь. Он решил прервать этот разговор:

— Поблагодарите, пожалуйста, всех за их помощь.

— Я это сделаю. Да пребудет с вами благословление! — Дамблдор понял намёк и ушёл из палаты в сопровождении королевы Арелии сразу после того, как она попрощалась.

Гарри сидел на кровати и смотрел на спящих Драко и Джейми. Его семья, которую он мог сегодня потерять. Он наклонился и поцеловал затылок Джейми, затем коснулся губами рта Драко. Потом прислонился к спинке кровати и закрыл уставшие глаза. Этот день имел свои плюсы и минусы. Гнев, который он испытал после предательства Драко,… он всё ещё чувствовал его, и знал, что им ещё предстоит разговор. Драко убил Люциуса. Он был вынужден убить или умереть, но всё равно осознание просшедшего больно ударит по Драко… и к этому нужно быть готовым. Угроза забрать ребёнка… они оба были в этом виноваты. И Гарри был уверен, что эльфы помешали бы ему видеть ребёнка, если бы тот попал в эльфийское царство. Об этом тоже нужно было поговорить. Драко был воздушным магом, и не имеет значения, что это означало — главным было то, что эльфийское наследство его супруга недолго будет оставаться тайной.… И с этим тоже нужно будет иметь дело.

Но это всё потом. Сечас же он находился вместе со своим сыном и человеком, которого он любил, потому что — он взглянул на свой браслет — магия не лгала. Сегодня вечером он стал отцом. Мальчик, который никогда не имел отца, был теперь не одинок, и он поклялся быть лучшим отцом в мире. И, если понадобится, он умрёт ради сына, пускай даже следующий день рождения Джейми встретит без него. Сегодня вечером он находился в единственном доме, который когда-либо у него был, и его единственные друзья были неподалёку. Сегодня вечером на его глазах были только слёзы радости.

А остальное могло подождать.

Драко, зверски уставший и совершенно обессиленный, рухнул на один из стульев в комнате отдыха. Он понял, что эльфы были настоящими садистами. Преподаватель, которого прислала Арелия, был замечательным примером этому. Он, как предполагалось, должен был учить Драко управлять своими эмоциями так, чтобы они не влияли на погоду. Но его реакцией на каждую попытку блондина были лишь насмешки, которые раньше использовал Драко — «неудачник-полукровка». Так что Малфой пытался не демонстрировать свои эмоции, что, если верить преподавателю, подразумевало, что он ничему не научился. Поэтому блондин был очень расстроен и … впрочем, в Хогвартсе осень всегда была дождливым временем года.

И да, все знали, почему погода была такой непостоянной. Проще было обо всём рассказать, чем допустить, чтобы его друзья попытались всё разузнать сами. К его удивлению, все приняли его наследие с ходу. Блейз поинтересовался:

— Так значит, ты из эльфийского рода? Мы сделали свой выбор и выбрали тебя. Разве что-то может это изменить?

Однако Грег и Винс волновались о другом.

— Драко, — начал было Грег, — на одной из своих лекций два года назад Биннс упоминал, что эльфийские сладости…

Драко поднял руку, останавливая этот монолог.

— И когда же вы бодрствовали последний раз на истории магии?

— Он же о еде говорил, — объяснил Винс с горящими глазами. Драко мысленно отметил, что в ближайшее время ему нужно будет держать друга подальше от Панси. — Как думаешь, твоя новая мама согласится завербовать нас в свою армию?

Драко также взял себе на заметку, что Винса и Грега нужно держать подальше от магглорожденных.

— Ну вот, я так и думала. Я знала, что тебя нет на уроках, потому что дождь прекратился, — сказала Панси, подходя к компании с маленьким Джейми на руках.

Прошедшие два месяца сын был главной причиной, по которой у него даже не было времени огорчаться по поводу своей полукровности. Малыш быстро стал талисманом ХООМ. Что на самом деле означало, что он был любимой игрушкой всех её членов. Более того, Джеймс фактически был главным, поскольку именно от него зависело, кто, когда и где находился. Чёрт побери, время от времени даже Драко и Гарри нужно было назначать определённое время, чтобы увидеть своего сына. Джейми был самым кокетливым и обаятельным ребёнком, не имевшим вейловской крови, но способным потрясти магический мир. Он лепетал. Он улыбался. Он ворковал. Он размахивал крошечными кулачками и маленькими ножками, мигал огромными зелёными глазами и заставлял сердца просто таять от восторга и умиления. Даже Филч был покорён, что-то нежно бормоча Джейми, и тот, вместо того, чтобы закричать от ужаса, улыбнулся ему беззубой улыбкой и схватил за нос. В результате у супругов не было отбоя от желающих поняньчиться с малышом в любое время суток, включая и профессоров. Поэтому каждое утро составлялся дневной распорядок малыша, в котором указывалось, кто будет заботиться о Джейми в то или иное время. Мальчика неохотно передавали от воспитателя к воспитателю, пока он, наконец, не попадал к одному из своих родителей, которые могли хотя бы немного времени уделить ребёнку перед сном. Драко был бы недоволен такой популярностью своего сына, если бы не поймал однажды взгляд малыша, в котором ясно читалось: «Да, маленькие люди, поклоняйтесь мне!». Он чувствовал дрожь каждый раз, когда видел это. Да, его сын был блестящим манипулятором.

Но было одно-единственное исключение доброжелательности Джейми — Теодор Нотт. Малыш его совершенно не переносил. Если он слышал его голос, то кривился. Если Нотт смотрел на него — он хныкал. Если Нотт протягивал к нему руки — он начинал громко кричать. Гарри и его друзьям было весело наблюдать за реакцией Джейми на слизеринца. А Малфой считал, что за Ноттом следует приглядывать в оба глаза.

Драко потянулся и взал ребёнка у очередной няни.

— Привет, Джейми. Ты наигрался с тётей Панси? Или я должен превратить её в жабу за то, что она обижала моего малыша? Ты этого хочешь? А? Хочешь видеть, как тётя Панси прыгает по комнате?

— Или, может, хочешь увидеть, как тётя Панси прыгнет к папе и даст ему по его глупой голове? — сладко спросила Панси. — Тогда ты бы мог больше времени проводить с тётей Панси. Тебе бы этого хотелось, сладенький?

— Этой ночью у тебя свидание с Блейзом, — таким же сладким голосом заметил Драко. — Я могу проследить за тем, чтобы твои заклятия, нанесённые на волосы, не продержались долго.

— Если ты погодный волшебник…

— Воздушный маг, — перебил её Драко.

— Без разницы. Тебе зря достались силы воздушного мага. Лучше бы их получил кто-то с воображением. Можно было бы организовать катание на лыжах круглый год или что-то не менее впечатляющее.

— Ты такая сука, — с уважением заметил Драко.

— Не недооценивай меня, дорогой. Я вернусь, чтобы перед сном забрать Джейми. Его кроватка уже стоит в нашей спальне. Он будет чувствовать себя, как дома, — сказала она, вставая и дотрагиваясь до щёчки Джейми. Конечно, она получила улыбку взамен. — Я рада, что у вас с Поттером будет спокойная ночь. Вы в ней нуждаетесь.

— И что это значит? — надменно спросил Драко. Но он прекрасно знал, что это значит. Хотя Гарри больше не вспоминал инцидент с зельем, он упрямо каждую ночь ложился на свою сторону кровати спиной к Драко со времени возвращения того из больничного крыла. Так что сегодня у них двоих был особенный вечер. Так как теперь причин для вины у Драко не осталось, он был готов разрешить Гарри быть сверху. И даже если это было не так, теперь, когда его гормоны вернулись к нормальному уровню, он всегда мог притвориться, что всё в порядке.

Панси только закатила глаза в ответ на его вопрос:

— Если тебе нужно противозачаточное заклятье…

— Откуда тебе известны противозачаточные закляиття? — поддразнил её Драко.

— Опусти ребёнка, чтобы я могла врезать тебе по голове, — серьёзно ответила Панси.

Драко и Джейми заулыбались.

Поздним вечером Драко вспомнил о своём плане. Гарри сидел на диване и делал с Джейми упражнения. Он протягивал руки к малышу, а тот хватался за отцовские пальцы. Гарри легонько тянул Джейми на себя, приподнимая и медленно опуская его назад на диван. Они оба очень любили такие вечерние забавы, а Драко нравилось наблюдать за ними.

— Через несколько минут придёт Панси. Джейми спит сегодня в женской спальне.

— Почему? — спросил Гарри, целуя живот Джейми над поясом пижамных штанишек.

— Ты сегодня не на патрулировании, и я подумал, что нам нужно поговорить, — с тех пор, как в сентябре открылся Хогвартс, милиция патрулировала окрестности 24 часа в сутки.

Гарри кивнул:

— Думаю, что пришло время. А девочки не возражают?

Драко фыркнул:

— Это был пятнадцатый раз, когда они просили меня позволить им оставить Джейми у них на ночь, так что я не думаю, что они будут возражать. Скоро и остальные попросят о том же. Наш сын очень популярен.

— Я знаю. На днях Пивз показал Рону тайник, где были собраны потерянные сикли, чтобы Рон мог пойти и купить шикарный подарок Джейми от Главного Хогвартского призрака. Даже не знаю, как они спелись, — сказал Гарри, улыбаясь Джейми. — Ну, малыш? Тебе нравятся призраки? Я видел, как ты улыбался Почти Безголовому Нику. Он занятно изображает пикабу, не так ли?

Драко вздрогнул. Он тоже это видел. Вместо того, чтобы закрыть глаза, Ник качнул головой вперёд и назад. Им определённо надо было подобрать Джейми настоящих друзей. Прежде чем он смог поинтересоваться у Гарри, не родился ли кто-нибудь у Уизли, и какого возраста дети, кто-то постучал в двери.

Как только Джейми отбыл с Панси и Гермионой, Драко набросился на Гарри и яростно его поцеловал. Тот был настолько ошеломлён, что не успел и глазом моргнуть, как они оказались в спальне.

— Я думал… думал, что мы собираемся поговорить, — сказал Гарри задыхаясь.

— В конце концов, мы это и сделаем, — хитро ответил Драко, обнимая Гарри за плечи.

— Нет, — сказал Гарри и отодвинулся. — Мы не будем этого делать.

— Почему? — заскулил Драко. — Это из-за того зелья?

Гарри нарочито медленно отодвинул от себя руки Драко.

— Да, это из-за зелья, — согласился он.

Драко вздохнул.

— Разве ты не можешь забыть об этом?

В тот момент, когда он это сказал, он понял, что допустил ошибку. Но, чёрт побери, он был слишком расстроен.

— Так, как это сделал ты? — холодно ответил Гарри.

— О чём, черт побери, ты говоришь?

— Насилие, Драко. Ты хочешь, чтобы я забыл о насилии?

— Какое насилие? Тебя кто-то изнасиловал, Гарри? Скажи, кто это был! — раздался оглушительный раскат грома, и замок тряхнуло.

Гарри впился в него взглядом.

— Чёрт побери, это сделал ты, Драко!

Драко нахмурился, пытаясь понять слова Гарри.

— Я ничего такого не делал! Разве ты не своей воле отдавался мне? Когда я принуждал тебя к сексу? — возразил он.

— Тогда, когда подлил мне то зелье!

— Это не было насилием!

— Мерлин, а что ты вообще называешь насилием? Это принуждение заняться сексом против желания. И это то, что ты со мной сделал!

— Но я не взял тебя той ночью!

— До тебя так и не доходит, самовлюблённый болван! Я не хотел заниматься сексом с тобой! Но ты дал мне зелье, и я оказался под его воздействием, как под империусом. Ты изнасиловал меня, сукин ты сын, и после этого ты ещё имел наглость заявить, что это была моя вина!

То ли это была вспышка света, то ли отблеск молнии за окном. Независимо от того, что это было, это ошеломило их обоих, и Гарри просто сбежал через дверь спальни. Драко рухнул на кровать, его голово просто шла кругом от услышанного. Он не насиловал Гарри. Почему тот так считал? Ведь это Драко был жертвой. Он прекрасно помнил то чувство страха, охватившее его, когда Гарри на него накинулся. Тогда он запаниковал, размышляя, не дал ли гриффиндорцу слишком большую дозу зелья, или просто само зелье получилось слишком мощным? Он помнил, как Гарри вонзил ногти в его тело, пытаясь удержать его на месте. Своё вывихнутое плечо, потому что Гарри рубашкой связал его руки за спиной. Резкую боль в рёбрах. Сильный удар головой о каменный пол. Он помнил каждую проклятую минуту, и это не Гарри страдал. Гарри был неправ!

Потом он вспомнил муку в глазах Гарри позже. То, как он пробовал помочь ему надеть ту рваную одежду. То, как он с горечью говорил об Азкабане. Осторожные взгляды, которые он кидал на Драко, когда они сталкивались в коридоре или сидели на совместных уроках. Темные круги под глазами и явные признаки бессонных ночей. Потерю аппетита. Ведь он… Он был… ведь произошедшее случилось против его желания. Его вынудили.

Проклятье.

* * *

Гарри ушёл недалеко, в маленький внутренний дворик, где он сел и попытался взять себя в руки. В одном он был твёрдо уверен: они с Драко сейчас намного лучше владели собой, чем два месяца назад. Не полопались стеклянные предметы в комнате, не пошёл дождь. Он знал, что Драко обучал инструктор-эльф, а самого его учил Снейп, так как он не хотел потерять контроль в присутствии Джейми. Сам ребёнок время от времени проявлял неосознанную магию. Бедный Драко будет должен научиться иметь с этим дело.

Бедный Драко. Он был так растерян. Гарри мог сказать об этом по его глазам. Драко даже не задумывался о значении и последствиях своего преступления. Гарри действительно не удивлялся. После проведённого с Дадли детства, он знал, что некоторые люди просто не умеют ставить себя на место другого. Несомненно, некоторые это умели. Но остальным приходилось учиться смотреть на происходящее глазами другого человека. Петуния и Вернон не нуждались в этом. Так же, как Люциус и Нарцисса. Хотя, очевидно, Драко мог это почувствовать, когда узнал, что он полукровка. Он поддержал Рона и Гермиону и сдружился с остальной частью ХООМ. Больше всего он потряс Гарри, когда на прошлой неделе послал маме Уизли фотографию Джейми. Он даже поблагодарил её за помощь в оборудовании детской.

Гарри подумал о Драко. О том, каким он стал. Может быть, он позволил бы Драко уложить себя в постель — и будь что будет, но…. Гарри вздохнул и посмотрел на небо, размышляя об этом «но». Он чувствовал, что финальная битва с Волдемортом не за горами. Смерть Люциуса Малфоя повергла тёмную сторону в хаос, показывая, насколько значительную роль тот в ней играл. Чтобы сохранить контроль над Пожирателями Смерти, Волдеморту надо было совершить что-то серьёзное.

А Гарри нужно было его остановить. Так или иначе.

Он снял очки и начал протирать стёкла. Он хотел идти в бой, зная, что у Драко есть всё, что он будет замечательным отцом. Ему надо было знать, что он не будет воспитывать Джейми, подсознательно подражая Люциусу. Он хотел быть уверенным, что Драко знает о своих недостатках и будет просить помощи у других. Он хотел знать, что оставляет Джейми и Драко хорошо защищёнными, и не только от других, но и от самого себя.

— Гарри.

Он обернулся и увидел Драко, котрый стоял в дверном проёме.

— Хорошая работа. На небе ни облачка, — похвалил брюнет его.

— И ничего битого в комнатах, — ответил Драко, возвращая комплимент. Гарри видел, как он вздохнул и расправил плечи. — Я не знал.

— Я знаю.

— Но даже если бы я знал, не уверен, что это что-нибудь изменило.

Ничего себе. Он этого не ожидал.

— Почему?

— Я всё продумал, заставил тебя получить отработку… я не соответствую критериям настоящего Пожирателя Смерти, а плохие пожиратели быстро становятся или трупами, или постельными игрушками. Я не хотел такой судьбы.

— Ты мог…

— Мог что, Гарри? Пойти к Дамблдору и провести остаток своей жизни в окружении авроров? Провести последующие несколько лет в роли шпиона и игрушки для траханья?

— Твой отец…

— ... пытался свести меня с Волдемортом, — Гарри уставился на него. — Как, ты не подслушал эту часть разговора? Да, мой дорогой отец думал, что я буду просто счастлив произвести на свет много маленьких лордов.

— И это было причиной, по которой… — Гарри остановился, пытаясь понять, сколько ещё опасных вопросов они поднимут этой ночью.

— Почему я убил его? — Драко грустно улыбнулся. — Я не знаю, почему. Я даже не думаю, что именно это было моей целью. Он просто … испугал меня, Гарри, и я принял ответные меры. Я даже не знаю, почему отвечал на эльфийском. Ведь я по-прежнему был уверен, что не владею магией эльфов. Я просто испугался за себя и своего ребёнка. Это был инстинкт.

Было поверхностное и поспешное расследование авроров, которое полностью оправдало Драко. В течение многих ночей после той ночи Драко был на краю, ожидая вестей, но он больше так и не услышал ничего, кроме того первоначального вердикта. Тело отдали Нарциссе — и это было всё, что смог узнать Гарри. Никакого некролога или объявления о дате похорон в газетах, никаких поверенных или писем от Нарциссы. Ничего.

— Почему я? — спросил Гарри, меняя тему разговора, когда заметил виноватое выражение лица Драко. Смерть Люциуса была тем, что Драко никогда не сможет забыть.

Драко фыркнул, и выражение его лица изменилось

— А когда это был не ты? С того момента, как мы встретились, это всегда касалось тебя.

— Так что ты не вытянул моё имя из шляпы или что-то вроде того? — неверяще переспросил Гарри, удивляясь тому, каким важным для него оказался ответ на этот вопрос.

— Нет, и… — продолжил Драко, предугадывая следующий вопрос, — это не касалось тебя как Мальчика-Который-Выжил. Как мне напомнил Снейп, всегда можно было использовать Дамблдора.

Гарри вздрогнул.

— Конечно же, ты не думал….

Драко покачал головой.

— Это всегда был ты.

— Ты планировал хотя бы когда-нибудь рассказать мне правду?

— Нет. К чему хорошему это бы привело?

— Но теперь мы знаем правду, — упорствовал Гарри.

— Которая подорвала доверие между нами. Прости, если я не считаю это переменой к лучшему.

На это Гарри возразить не мог. Это было верно. В настоящее время он Драко не доверял.

— Но если я опять начну доверять тебе, я хочу, чтобы в наших отношениях не было лжи.

— Если только ты будешь снова мне доверять.

— А ты планируешь снова меня предать? — резко спросил Гарри.

Драко печально на него взглянул.

— Я — тот, кто я есть, Гарри. Сегодняшним вечером ты открыл мне глаза на правду. Я изнасиловал тебя. И даже не задумывался над этим. Именно поэтому я никогда не смогу отвечать твоим высоким гриффиндорским стандартам. Я даже не понимаю, каковы они.

— Я не прошу, чтобы ты был идеальным, — возразил Гарри.

— Ты просишь, чтобы я был совершенным для тебя.

Это не так. Но…

— Что в этом плохого?

— Ничего. Ты имеешь на это право, так как ты имел бы всё это, если бы я не вмешался. Мы женаты, а ты мог бы найти своё счастье с другим волшебником или ведьмой. Мне жаль, что я вынудил тебя принять такое решение. Но если ты считаешь, что я сожалею о том, что смог спастись от Волдеморта, о Джейми, о том, что я… что я влюбился в тебя, то я никогда не стану для тебя идеальным. Это — моя правда. — Драко повернулся, чтобы уйти. — Мы связаны узами соединения и нашим сыном. Я не оставлю тебя. Я не уйду, забрав Джейми. Я всегда буду на твоей стороне. Но не стану снова насиловать тебя, и теперь ты будешь контролировать свою дальнейшую жизнь. Если ты когда-нибудь будешь достоточно доверять мне, скажи об этом. До тех пор я не буду обременять тебя своей привязанностью. Это я могу тебе твёрдо обещать тем небольшим количеством чести, которая осталась от имени Малфоя.

Гарри отвёл взгляд, не зная, должен ли он сердиться, обижаться или радоваться, что Драко понял и признал то, что он совершил. Когда он снова оглянулся на двери, Драко уже не было.

Он закрыл глаза и стал покачиваться вперёд и назад, размышляя над услышанным.

— Гарри Поттер! Гарри Поттер, сэр!

Гарри медленно приоткрыл глаза и тут же в непосредственной близости от себя увидел два огромных выпученных глаза. Пискнув, потому что мужественный визг у него сейчас бы не получился, юноша рывком сел на кровати и схватил свою палочку.

— Не надо проклинать Добби! — таким же громким шёпотом сказал домовой эльф, медленно пятясь от кровати.

Гарри надел очки и нахмурился.

— Добби?

— Меня послал Дамбли. Он сказал, что сейчас состоится собрание. Я останусь с ребёнком.

Собрание? Посреди ночи?

— Драко?

— Слышу, — садясь, ответил Драко. — Что-то стряслось, не так ли?

Гарри кивнул и начал одеваться. Драко последовал его примеру. Они оставили свои комнаты и присоединились к товарищам, направлявшимся в Большой зал.

— Гарри, ты знаешь…? Я имею в виду, ты видел…. — осторожно спросил Рон, нагоняя их сзади.

Гарри покачал головой. У него не было видений, даже шрам не болел.

— Я, как и все, понятия не имею о том, что происходит.

— Может быть, случившееся просто не имеет никакого отношения к Ты-Сам-Знаешь-Кому, — громким голосом заметил Рон.

— Спорим? — сухо спросил Драко.

— И что бы с нами было, если бы все наши споры мы держали на деньги? — губы Рона изогнулись в улыбке, и Гарри захотелось его обнять. Рон шутит с Драко о деньгах! И небо не рухнуло на землю… хорошо, в этом он пока как раз не был уверен.

— Не знаю, как ты, а я женат на богатом герое, — с усмешкой сказал Драко.

— Даже не взирая на это, ты всё же такой же кичливый чистокровка, не так ли?

— Ну, ты же знаешь, как говорится… — начал Драко, и они с Роном процитировали хором:— Жениться на богатом маге так же легко, как сделать его бедным! — они рассмеялись и похлопали друг другу.

— Мир рухнул, — прошептал Гарри Гермионе.

— Нет, — возразила она, уставившись на своего друга. — Просто ни один из них ещё до конца не проснулся. Скорее всего, они даже не вспомнят этот разговор.

В это момент Драко зевнул, и Гарри подумал, что Гермиона абсолютно права. Они заняли свои места и посмотрели на Дамблдора, стоящего во главе стола.

— Я не могу смягчить свои слова и просто сообщу факты, — начал тот. — Час назад было атаковано Отделение Магического Правопорядка, в частности аврорское подразделение. Пожиратели применяли модифицированные заклятия, так что число жертв… довольно велико. — Дамблдор сделал паузу, чтобы позволить присутствующим осознать всю серьёзность и важность информации. — Получив сведения о ваших высоких достижениях, аврорский отдел попросил, чтобы члены ХООМ присоединились к уцелевшим аврорам.

— А как же безопасность Хогвартса, сэр? — спросила Гермиона.

— Ну, во-первых, вы все не будете исполнять обязанности авроров в одно и то же время. По крайней мере, треть вас будет находиться здесь. Не говоря уже о том, что защита самого замка усилена в десятки раз.

В то время, как все просто задохнулись, услышав такие тревожные вести, Гарри только кивнул. Теперь факультеты были, как никогда раньше, объединены благодаря Огдену Беннингтону. Слизеринцы-четверокурсники вернулись в школу уже совершенно с другим настроем. Гарри как раз патрулировал окрестности замка после сортировки, и видел, как Беннингтон подошёл к столу Равенкло и сел рядом с довольно симпатичной ведьмочкой. Равенкловцы с удивлением смотрели на него, но ничего не говорили. Слизеринцы повели себя менее дипломатично. Семикурсник Митчелл Флинт, мечтая о роли лидера, подошёл к равенкловскому столу и спросил Бенингтона, о чём тот, чёрт побери, себе думает.

— Сижу с моей подругой, — невозмутимо ответил Беннингтон.

Семикурсник скривился.

— И так плохо, что ты встречаешься с грязнокровкой из Равенкло. Но ты же не будешь позорить свой факультет, сидя за этим столом!

Беннингтон только ухмыльнулся:

— Во-первых, так поступаю не я один. Во-вторых, сам Драко Малфой сказал мне, что факультет — это место, где ты живёшь, а не твоя жизнь. Так что я могу сидеть где хочу и с кем хочу. И, в-третьих, Малфой также оставил мне список интересных проклятий на тот случай, если у кого-то возникнут проблемы с пониманием таких простых вещей, — он взглянул через плечо на старшекурсника. — Последнее наиболее интересно, мистер Флинт. Прыщи всегда могут вернуться.

Гарри передал Драко всё, что он услышал. В конце концов, тот заслужил знать, что выбрал себе достойного преемника.

— Вы также сами можете принимать решение, хотите ли вы временно поработать аврорами. Контракты, подписанные вами, говорят лишь о защите Хогвартса и его окрестностей, — торжественно сказал Дамблдор. — Если вы хотите помочь аврорам, пожалуйста, подойдите к столу и подпишите заявления.

Все, кроме слизеринцев и Гарри, встали из-за стола и подошли к Дамблдору.

— Драко? — спросил Забини.

— Он не может, — быстро ответил Гарри. — Один из нас должен оставаться тут. С Джейми. И все мы знаем, кто должен идти бороться.

Драко погладил его по руке.

— Они не обо мне спрашивают, Гарри. Они хотят знать моё мнение о том, как им поступить.

— О.

— Мы всегда сначала обсуждаем свои действия, Поттер, — сказала Панси. — Это наша привычка.

Гарри кивнул. Слизеринцы не рисковали своими жизнями из-за пустых прихотей. Это имело смысл. Он остался, чтобы послушать. В конце концов, каждый решал сам за себя, и, подписывая документы, знал, на что шёл.

— Вы можете оказаться лицом к лицу с вашими родственниками, — предостерёг сокурсников Драко.

— И, вероятно, мы будем всё равно отдельно от других авроров, которые не смогут полностью доверять нам из-за того, что мы — слизеринцы. Или из-за того, что члены наших семей убили их товарищей, — заметил Забини.

— Но если мы этого не сделаем, они будут считать нас трусами или Пожирателями Смерти, — возразил Нотт.

— Разве нас волнует, о чём они подумают? — резко сказал Драко. — Если вы хотите знать моё мнение, то оно такое: если ни один из нас не пойдёт на эту работу, мы не будем хорошо осведомлены о происходящем в магическом мире. И, соответственно, не сможем хорошо себя защитить вне этих стен.

— Есть ещё одна причина, — внезапно сказала Дафна Гринграсс, изумляя Гарри. Он ещё не помнил случая, чтобы она высказывала своё мнение на одном из таких «советов». Он был ещё сильнее ошеломлён, когда она гневно посмотрела на него.

— Я не буду… — начал было Драко.

— Я пойду, — сказал Гойл, и Кребб согласно кивнул.

— Я тоже, — заметил Нотт.

Остальные слизеринцы молча согласились с ними и стали расходиться. Гарри шёл следом за ними.

— Панси, — она остановилась, услышав, как её позвал Драко. — Можно тебя на минутку?

Гарри с любопытством взглянул на Драко, но его муж кивком показал, что всё в порядке. Так что он покинул зал, неохотно собираясь начать борьбу, к которой он готовился всю свою жизнь.

* * *

— Гарри, нам надо поговорить.

Гарри устало кивнул и сел на кровать. Авроры не только заставили их подписать документы, но и провели подготовительное занятие, так что он вернулся в свои комнаты к ожидающему Драко лишь спустя несколько часов.

— Это касается Панси?

С того самого разговора он нигде её не видел.

— Да, — сказал Драко, подходя к Гарри и садясь рядом с ним на кровать. Рядом, но не касаясь мужа: он держал своё обещание, что именно Гарри будет диктовать любую близость в их отношениях. Иногда это было совсем несложно, но ему хотелось чего-то большего, чем обычный секс. Но пока Гарри не будет снова доверять ему, ни о чём подобном и речи быть не могло.

— Гарри, мы оба можем не пережить эту войну.

Что? Конечно, Драко не думает… в шоке Гарри взглянул на браслет, украшающий его запястье.

— Ты же не имеешь в виду…

Драко попытался улыбнуться:

— Нет, Гарри. Я не умру только из-за того, что погибнешь ты. Наше соединение не является проклятьем, требующее в жертву одну жизнь во имя спасения другой. Оно базируется на любви, а любовь защищает жизнь. Если бы ты умер, я носил бы траур, но жил ради нашего ребёнка.

Гарри расслабился.

— Тогда зачем ты говоришь об этом? Ты здесь в безопасности. Конечно, о работе аврором и речи быть не может.

— Я знаю, что не буду принимать прямое участие в стычках, но я всё же остаюсь целью. Возможно, теперь, после смерти отца, даже большей, чем раньше. И хотя официальной причиной его смерти является молния, я уверен, что Пожиратели Смерти подозревают меня в ней. По их мнению, именно я явился причиной происшедшего.

— Ты здесь в безопасности, — непреклонно повторил Гарри.

Драко пожал плечами.

— Всякое может случиться. Люди умирают из-за войны, но они умирают и в мирное время. И если мы не выживем, я не хочу, чтобы Джейми рос так, как ты. Я не хочу, чтобы Дамблдор, кто-нибудь другой Я-Знаю-Как-Будет-Лучше или министерство решали, кто его будет воспитывать и где он будет жить. Это должны выбрать мы.

Гарри подумал, что Драко прав, даже если опасность, грозящая ему, невелика.

— Кого бы ты выбрал?

— Думаю, я сделал правильный выбор, — Драко повернулся так, чтобы видеть лицо Гарри. — И прошу тебя внимательно выслушать меня, Гарри, очень внимательно.

— Хорошо, — нервно ответил Гарри.

— Я хочу, чтобы Джейми воспитывала Панси.

У Гарри отвисла челюсть. Нет, он не будет вопить!

— А я подумывал о ком-то из семьи Уизли, — ответил грифиндорец, заставляя себя говорить спокойно. Конечно, Панси была хорошим другом, но он хотел, чтобы Джейми окружали лучшие люди.

Драко вздохнул:

— Я предвидел твою реакцию, но хочу оставить Джейми с тем, кто интересы ребёнка будет ставить превыше всего.

— И ты думаешь, что Паркинсон сделает это? — недоверчиво воскликнул Гарри.

— Да.

— Ты действительно считаешь, что она будет больше любить Джейми, чем мама Уизли? Что она будет лучшей матерью? — что, чёрт побери, случилось с Драко? Он будет спорить?

— Я думаю, что госпожа Уизли — уже мать, и у неё есть о ком волноваться — о своих детях. Я же хочу, чтобы Джейми был с тем, кто будет беспокоиться именно о нём.

— Уизли сделают всё, чтобы позаботиться о Джейми, — резко ответил расстроенный Гарри.

— Они сбегут от войны? Они оставят членов своей семьи бороться с Волдемортом, а сами будут скрываться с Джейми в убежище? Они смогут повернуться ко всем спиной только для того, чтобы убедиться, что Джейми не пострадает?

Гарри ошеломлённо моргнул:

— Ты о чём?

— Я говорю о том, что сказал Панси, если что-нибудь случиться с нами, уйти в эльфийское царство и попросить убежища для себя и для Джейми. Она согласилась. А твои Уизли и Грейнджер поступили бы так? — терпеливо спросил Драко.

Гарри отвёл взгляд, потому что он уже знал ответ. Возможно, его друзья и согласились бы, если бы он этого потребовал, но это явно было не в их характере. Где-то в душе они могли бы обидеться на Джейми за то, что он вынудил их покинуть родных и любимых. Панси, с другой стороны… он уже говорил Гермионе, что слизеринцы испытывали хаффлпаффскую преданность к Драко. Она сделала бы всё, что он попросит, и ещё гордилась бы этим. Не говоря уже о том, что она была бы рада жить с эльфами. И эльфийское царство останется единственным безопасным местом в случае победы Волдеморта, потому что после гибели Гарри Поттера следующей целью стал бы его сын.

— Мы составим документы утром, — мягко ответил Гарри. — Я всё объясню Рону и Гермионе, чтобы они не возмущались.

Драко кивнул и отодвинулся на свою сторону кровати. Гарри надел пижаму и скользнул под одеяло, надеясь поспать хотя бы несколько часов перед возвращением во временный штаб авроров. Так как общежитие авроров было разрушено, новички из ХООМ продолжат жить в Хогвартсе, аппарируя в штаб в случае надобности.

— Драко?

— Да, Гарри?

— Мы теперь действительно в состоянии войны, не правда ли? Я имею в виду, что всё к этому шло, но… — он вздохнул. — Они говорят, что наняли нас в авроры, но это не так. Мы солдаты, чёртовы воины, которые всё ещё продолжают учиться.

— Сейчас ты более тренирован, чем во время первой встречи с Тёмным Лордом, да и во время последующих встреч тоже. И в этот раз у тебя более лёгкое задание, — Гарри фыркнул. — Нет, послушай меня. Волдеморту нужно сейчас собрать все свои силы и вселить в них веру в своё могущество. Тебе не обязательно побеждать. Всё, что ты должен сделать — удостовериться, что его последователи не уверены в нём и в исходе войны как раньше.

— И как мне это сделать?

Драко издал смешок.

— Будь Гарри Поттером. Всё, что ты должен делать, — быть Гарри Поттером, а остальное произойдёт само собой.

Гарри потянулся и прикоснулся к руке Драко.

— Можно подержать тебя за руку этой ночью? — Вместо ответа Драко придвинулся. — Я могу поцеловать тебя?

Драко неуверенно спросил:

— Что происходит, Гарри? Я имею в виду, что знаю, как ты… нервничаешь из-за происходящего, и если ты не хочешь, … я понимаю. Я только не хочу думать, что это что-то большее,если это не так.

Гарри закрыл глаза, вспоминая прошлое, настоящее и будущее. Он ненавидел то, что Драко его использовал, но понимал, что тот так поступил только ради выживания. Ему не нравилась идея опеки Панси над Джейми, но именно это гарантировало, что Джейми выживет. Ему не хотелось никого убивать, даже Волдеморта, но ему придётся сделать это для своего спасения и спасения всего магического мира. Существовало необходимое зло, и теперь он мог сказать, что, возможно(только возможно!), он сумеет сделать то, что от него требуется. Гарри глубоко вздохнул и попытался избавиться от недоверия и сомнений. Драко не был идеальным. Он был эгоистичным и корыстным, высокомерным и фанатичным. Он лгал и делал ошибки. Но, несмотря на всё это, он любил Гарри… а Гарри любил его.

— Займись со мной любовью, Драко, — уверенно сказал он, вслушиваясь в магию этих слов.

* * *

Это случилось на третий день патрулирования Гарри. Когда Драко готовил обезболивающее зелье для мадам Помфри, он увидел в дверях кабинета зелий Уизли, Грейнджер и Блейза. Пузырёк с пудрой истолчённого рога единорога выскользнул у него из рук и разбился об каменный пол.

— Гарри? — прошептал он.

— Прости, Драко, — сказал Блейз, в то время как остальные не могли выдавить из себя ни слова. — Гарри похитили.

Драко уставился на свои запачканные туфли. Потом достал палочку и произнёс очищающее заклинание. Затем снова вернулся к зелью, которое готовил.

— Я должен закончить работу, иначе целая партия зелий будет испорчена, — сказал он бесцветным голосом.

— Я могу…. — начала было Грейнджер.

— Нет! — резко ответил Драко. — После семилетнего обучения глупая грязнокровка так и не усвоила, как изменение магии во время приготовления зелья может повлиять на его силу? И это самая умная ведьма выпуска, чёрт побери! Уйди с моей дороги!

Он добавил последний ингредиент, когда дверь распахнулась так широко, что отскочила от стены.

— Что, чёрт побери, происходит? — завопила Панси, с её волос и одежды ручьями текла вода. — Когда я шла по двору, было ясное безоблачное небо, и вдруг пошёл дождь со снегом! — она умолкла и осмотрела собравшихся в кабинете. — О, Мерлин. Поттер?

— Похищен, — ответил Блейз. — Мы не знаем …

— Он жив, — сказал Драко, пытаясь разлить зелье по флаконам. Его нужно было запечатать его как можно быстрее, но руки, чёрт побери, слишком сильно дрожали. — Мы связаны. Я бы почувствовал, если бы…

Грейнджер согласно кивнула и забрала флакон у него из рук.

Он ей позволил.

Когда все флаконы были заполнены, Малфой кивнул на двери.

— Давайте поговорим в другом месте.

Он чувствовал, что всё хуже контролирует себя, а это было очень опасно в кабинете, полном нестабильных компонентов для зелий.

Все молча последовали за ним в их комнаты. Его и Гарри.

— Рассказывайте, — потребовал он, усаживаясь на диван рядом с Панси.

— Где Джейми? — поинтересовалась та.

Драко повернулся к часам, подаренным Дамблдором несколько недель назад. На циферблате было много имён и лишь одна стрелка.

— Думаю, он с Добби, — сказал он, искоса взглянув на часы. Потом посмотрел на Блейза и заставил себя разжать кулаки. — Что произошло?

— Мы были на маггловской ферме в каком-то селе. Вчера там был всплеск аномальной магии, и авроры захотели всё проверить. — Драко кивнул. Хотя они и считались аврорами, им пытались давать не слишком сложные задания, те, в которых не хотели принимать участие настоящие авроры. — Мы разделились на три группы: Уизли, Грейнджер и я; Поттер, Дафна и Теодор; Грег, Винс и Сноуграсс, которого назначили к нам начальником отряда. Моя группа осматривала дом, группа Поттера — сарай, а остальные — другие надворные постройки. Мы были в кухне, когда услышали шум, и, выглянув в окно, увидели лучи заклятий, мелькавшие сквозь щели бревенчатых стен сарая. К тому времени, когда мы там появились, Дафна была мертва, Гарри исчез, а Теодор был ранен.

— Дафна мертва? — опустошённо спросила Панси. Она уронила голову на плечо Драко, но не заплакала.

— Где Нотт? — резко спросил Драко. — Как тяжело он ранен? Почему он не мёртв?

Грейнджер задохнулась и с негодованием посмотрела на Драко. Тот, скривив губы в усмешке, её взгляд проигнорировал.

— Он в больничном крыле. И он не так чтобы совсем плох, поэтому я сказал Грегу и Винсу остаться с ним.

— Что происходит? — завелась было Грейнджер, но Уизли остановил её, схватив за запястье.

— Слизеринцы, — сказал он, — они должны были защищать Гарри, я прав? — рыжий вопросительно посмотрел на них, и Драко кивнул. — Именно поэтому в той группе их было двое. Так было во время каждой миссии Гарри.

— Но почему? — спросила Грейнджер. Тогда она снова взглянула на Драко расширенными глазами: — Это ты? Ты заставил их…

— Заткнись, Грейнджер, — прервала её Панси. — Драко не вынуждал и не просил нас это делать. Мы — все мы — решили защищать Поттера. Если вы ещё не заметили, он, судя по всему, наш лучший шанс остаться в живых.

— Но Дафна умерла, — с неловкостью заметила Грейнджер.

— И будет с честью занимать своё место в зале мёртвых, — заметил Блейз. — Кроме того, почему вы так огорчены тем, что мы защищали Поттера? Разве вы не этого хотели? Или вы хотите сказать, что не умерли бы ради него?

— Я не это имела в виду! — Грейнджер сделала глубокий вдох. — Год назад вы терпеть не могли Гарри, а теперь готовы умереть за него! Я этого не понимаю.

Драко покачал головой и встал.

— Сомневаюсь, что до тебя когда-нибудь дойдёт. Панси, останься здесь и позаботься о Джейми, когда его вернёт Добби, ладно? Мне нужно повидать Нотта.

— Но…

— Шшш… — услышал Драко от Рона. — Это касается Чести Волшебника, Гермиона.

— Ты понимаешь, что происходит? — прошипела та в ответ.

— Да, я понимаю.

Драко, не торопясь, прошёл по коридору, преодолел двигающиеся лестницы и, наконец, попал в больничное крыло. Найти Нотта оказалось легко: он не только был единственным пациентом, но и Грег с Винсом торжественно возвышались возле его кровати с палочками наготове. Кровать слизеринца стояла возле большого окна, которое показало, что погода не улучшилась.

— Как твои дела, Теодор? — заботливо спросил Драко, пытаясь заставить снегопад прекратиться. Но в его душе царил мёртвый холод, и снежинки продолжали падать.

— Уже намного лучше благодаря мадам Помфри, — драматически вздохнул Нотт. — Мне так жаль Поттера. Не знаю, что произошло. В одну минуту — мы в пустом сарае, а в следующую — укрывавшиеся там люди аппарируют и… — он задрожал. — Всё случилось так быстро. Они рассказали тебе о бедной Дафне?

— Да. — Драко подошёл ближе. К чёрту снег. К чёрту всё! — Теодор?

Нотт вопросительно взглянул на него:

— Да, Драко?

— Легиллименс!

Драко оказался в темном пустом сарае. Прямо перед ним стоял Гарри, сражаясь с двумя пожирателями. Драко уже открыл рот, чтобы предупредить его, как картинка изменилась, и он переместился в хогвартский коридор. Перед ним стоял Митчелл Флинт.

— Ты должен убедиться в том, что Поттер пойдёт проверять сарай.

Другая вспышка.

— Я знаю, что делаю, отец. Малфой только болтает. Семь чёртовых лет, а Поттер всё равно рядом. Малфой ничего не может без своего отца. Он слишком слаб и самонадеян.

Треск бьющегося стекла и резкий порыв ледяного ветра вернули Драко в реальность. Он почувствовал, как развеваются его волосы, которые Гарри не позволил ему остричь после беременности, и задумался над тем, почему Нотт уставился на него с таким удивлением. Хотя это было неважно. У него были более серьёзные дела.

— Кребб, Гойл, приведите мне Митчелла Флинта.

Он слышал, как Грейнджер восстановила оконные стёкла тихим «Репаро». Потом услышал, как Уизли попросил её сходить за Дамблдором. Она пыталась спорить, но рыжий настаивал, и она сдалась. Драко это слышал, но не видел. Потому что всё, что он мог видеть, — это был Нотт. Нотт, который предал Гарри. Нотт, который предал его. Нотт, который умрёт страшной, ужасной смертью.

— Полегче, друг, — сказал Блейз. — Насколько я понял, среди нас был предатель или даже двое?

— Это он предал Гарри. Митчелл был только его посредником.

— Чёрт побери, Нотт. Последнее желание? — сухо поинтересовался Блейз.

— Я хочу, чтобы закончилась война, — заскулил Нотт. — А вы, придурки, купились на идею этого ублюдка стать беременным и вынудить Поттера жениться…

Окно, недавно восстановленное Грейнджер, снова разлетелось на мелкие осколки. Драко усмехнулся, увидев, как вздрогнул Нотт.

— Продолжай, Нотт. Расскажи, как ты струсил, и как зовут того ублюдка, о котором ты говоришь. Скажа, ты точно уверен в том, кто является ублюдком? Я имею в виду, ты знаешь, что случилось с моим отцом. Ты знаешь, кто стал моей новой мамой. И ты всё же выступил против моего мужа. Так кто тут ублюдок, Нотт? Кто? — последнее слово сопровождалось яркой вспышкой молнии.

— Я… это не я… когда я согласился, ты не был…

— Я, возможно, и не был гребаным эльфом, но я всё же Малфой, чёрт побери, и я предупреждал тебя! Помнишь, Нотт? Я, Мордред тебя побери, предупреждал, что произойдёт, если ты предашь меня! И ты согласился, тупой, недалёкий осёл! Ты дал мне клятву лояльности, вассальную клятву преданности и верности! Ты подписался под клятвой своей собственной грёбаной кровью! Я могу сейчас же убить тебя, и никакой Визенгамот не осудит меня за это!

Нотт выпучил глаза и испуганно оглянулся. Потом обратился к тому, кто, как он считал, проявит к нему снисхождение.

— Уизли, ты же не можешь…

— Заткнись, Нотт! Ты огорчаешь моего друга. Ты подверг опасности мою жизнь и жизнь моих друзей. Ты нарушил кровную присягу. Единственная причина, по которой я бы остановил Малфоя — то, что он слишком быстро убил бы тебя!

— Блейз? — попробовал ещё раз обвиняемый.

— На днях я читал историю про человека, который захлебнулся, попав под ливень. Эй, Драко, ты знаешь, что иногда градины бывают размерами с футбольный мяч? — хитро поинтересовался Блейз.

Распахнулась дверь палаты. Драко обернулся и увидел, как вернулись Кребб и Гойл. Он уже хотел было разразиться гневной тирадой, когда увидел, что они что-то тащили за собой. Это был Флинт, связанный по рукам и ногам, как поросёнок, и волочившийся следом на привязи.

— Фините инкантатем, — пробормотал Грег. Драко понял, что те ошеломили юношу, так как это был единственный способ заставить его замолчать.

— Что, чёрт побери, здесь происходит! — завопил Флинт, как только избавился от заклятия.

— Магическое правосудие, — непререкаемым тоном ответил Драко. — И так как я собираюсь быть справедливым, хочу дать тебе шанс назвать хоть одну серьёзную причину, благодаря которой я не смогу убить тебя на этом самом месте.

Флинт в панике уставился на Нотта.

— Ты о чём? Он что-то рассказал обо мне? Что бы это ни было, это всё ложь! Кроме того, это была его идея!

— Силенцио! — Драко глубоко вздохнул и понял, что его всего колотило в нервном ознобе. Он попробовал несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, пытаясь сосредоточиться, как учил его эльфийский наставник. Сильный ветер немного улёгся. — Репаро, — сказал он, взмахнув палочкой в сторону окна. Флинт поёжился. — Сообщите аврорам, чтобы они его забрали. Я не хочу марать руки об эту кучку дерьма.

— Авроры уже в пути, мистер Малфой.

Драко только успел услышать облегчённый выдох Нотта, как в комнату влетел Дамблдор, сопровождаемый задыхающейся Гермионой. Ей, наверное, пришлось здорово побегать по замку, чтобы найти его.

— Хорошо, сэр. Уверен, что Азкабан сможет принять ещё двух узников.

— Хотя вы и не присутствовали на задании, вы смогли оказать аврорам неоценимую помощь. Уверен, что вы бы стали ценным приобретением для аврорского отдела, — удовлетворённо сказал Дамблдор. — Удивительно, как быстро был раскрыт заговор.

— Большая часть этой чести принадлежит Джейми, директор. Он всегда ненавидел Нотта, а это, в свою очередь, заставило меня подозревать его.

— Ах, молодые зачастую могут видеть лучше, чем мы, отягощённые годами привязанностей и ненависти. Идёмте отсюда. Думаю, что господа Забини, Кребб и Гойл вполне смогут справиться с охраной обездвиженных подозреваемых, в то время как нам нужно обсудить более важные дела в моём кабинете.

Драко кивнул. Но прежде чем последовать за Дамблдором, он наклонился к уху Нота:

— Кровная присяга. Я могу добраться до тебя в любое время в любом месте. Если Гарри выживет, ты проведёшь остаток своей жизни в Азкабане, и гарантирую, что устрою тебе там весёлую жизнь. Жаль, что в тюрьме не осталось дементоров. Если же он умрёт, ты тоже умрёшь, мучительной и такой медленной смертью, что захочешь сам наложить на себя руки. Но ты не сможешь этого сделать, потому что я буду за тобой следить. Помни об этом. *Квант ясен кшейпс*, — он выпрямился. — Я бы не стоял так близко к нему, друзья мои, — предупредил он, подходя к Уизли, стоящему в дверях. Он слышал, как Нотта выворачивает наизнанку, пока они спускались вниз. Это проклятие не было сильным: оно бы не убило его, а просто сделало бы больным в течение часа или что-то около этого.

Бедный, грёбаный Нотт.

— Я и не знал, что ты владеешь легиллименцией, — сказала Грейнджер, когда они с ней поравнялись. Она шла следом за Дамблдором, который решительно шагал вперёд.

— Откуда тебе было знать? — холодным голосом поинтересовался Драко. — Несмотря на твои убеждения, ты не можешь знать всё.

— Остынь, Малфой, — спокойно паририровал Уизли. — Я знаю, что ты беспокоишься о Гарри, но ты не должен срываться на Гермионе. Береги силы для тех уродов, кто заварил эту кашу. Между прочим, что ты сделал с Ноттом?

— Отравил его. Это продлится недолго, и закончится ещё до того, как кто-то сумеет выяснить, почему он выплёвывает свои кишки.

— Хорошо. Похоже на заклинание, вызывающее слизняков, которому меня научили братья. Жаль, что оно эльфийское.

— У него есть и магический аналог. Я тебя когда-нибудь научу.

— Спасибо, — иногда Драко понимал, почему Гарри дружил с Роном. Иногда.

— Не желаете ли чаю, мистер Малфой? — спросил Дамблдор, когда они устроились у него в кабинете. — Вы выглядите так, как будто нуждаетесь в горячем напитке.

Драко взял чай, чтобы только поменять тему.

— Орден уже поставили в известность, сэр? — поинтересовался Уизли.

— Да. Именно поэтому мисс Грейнджер было так сложно меня найти. Я рад, что вы с мистером Малфоем держите под своим контролем всё происходящее в школе.

— И что же обнаружил ваш драгоценный Орден? — спросил Драко. Сам он присоединился к Ордену только потому, что не хотел давать Гарри повод иметь какие-то секреты от него. Но он был не в восторге от этого, впрочем, как и от методов самого Ордена.

— Гарри доставили Волдеморту.

Драко не смог сдержаться и закатил глаза. Какие неожиданные новости!

— Что относительно спасательных планов?

— Это очень щекотливая ситуация, и мы не можем позволить себе действовать наобум, мистер Малфой. Мы используем свои связи…

Драко понял. Такими темпами и он, и Гарри были бы уже мертвы к этому времени. Мертвы. Он задумался над тем, почему Гарри до сих пор жив, почему за ним не прибыл сам Тёмный Лорд…. Он кивнул, понимая, что нашёл ответ. Волдеморт не убил Гарри сразу же только потому, что хотел сделать из его смерти спектакль. Он хотел окончательно утвердиться в глазах своих последователей, так что смерть Гарри должна была быть общественной и, наверное, ритуальной. Зрелищной.

— Мистер Малфой!

Он вздрогнул от этого оклика и сосредоточился на присутствующих в кабинете. Те, в свою очередь, уставились в окно, за которым… бушевала снежная буря, укрывая двор белоснежным покрывалом. Ой.

— Простите, сэр.

Дамблдор прочистил горло.

— Это было вполне ожидаемо, мистер Малфой. Рон, дорогой мальчик, что ты спрашивал?

— Почему Гарри не знал об атаке? О нападении на авроров? Он обычно… вы знаете, — Уизли провёл пальцем по лбу в том месте, где у Гарри был шрам.

— Что? О… — Драко вспомнил, как Гарри говорил ему, что иногда мог видеть действия Волдеморта благодаря этому шраму. Он рассказал об этом, чтобы не пугать Драко посреди ночи. Но, как сказал ему в то время беременный Драко, его ничего не могло разбудить, кроме переполненного мочевого пузыря.

— У Гарри не было этих видений уже довольно давно, — заметил Дамблдор. — Это благодаря мистеру Малфою. Их соединение связало обоих супругов на всех уровнях. А ментальная связь пересилила ту, которая оставалась у Гарри с Волдемортом.

— Именно благодаря ей Драко знает, что Гарри жив?

Он что, выглядел настолько отстранённым, что они спокойно при нём говорили о нём же в третьм лице?

— Да, мистер Уизли.

— А мы можем использовать эту связь, чтобы найти Гарри?

— Вполне возможно, Гермиона, но я не уверен, что у нас будет время для этого, — нерешительно ответил Дамблдор. — Я получил информацию, что сегодня вечером Волдеморт собирает все свои силы.

Сегодня вечером. У него было всего несколько часов. Что он мог сделать? Он сосредоточился на браслете, пытаясь ощутить место, где находился Гарри.

— Мы должны усилить патрули вокруг Хогвартса сегодня? — понтересовался Уизли.

— Хогвартс хорошо защищён. Видите ли, школа была создана объединёными магическими усилиями всех четырёх основателей, и когда Слизерин покинул её, щиты ослабли. Со временем чем больше отдалялись факультеты друг от друга, тем быстрее слабела защита.

— Вот почему Сортировочная шляпа настаивала на объединении, — пробормотала Грейнджер.

— Но не может же Хогвартс быть таким защищённым только благодаря нам, — засомневался Уизли. — Я уверен, что и раньше были случаи объединения факультетов. Чем же мы так отличаемся?

— Созданием новой жизни, — ответил Дамблдор.

— Джейми, — мягко добавила Гермиона.

Дамблдор кивнул.

— Четыре магических течения вновь объединены. Магические щиты Хогвартса теперь работают в полную силу..

— Почему Гарри ничего нам не сказал? Он знает?

Дамблдор нервно мял в руках свою бороду.

— Гарри… очень осторожен из-за всех этих пророчеств. Он не хотел и слышать о том, что это касается его сына. Но, в отличие от Гарри, Джейми не надо ничего делать, чтобы следовать судьбе. Он уже всё выполнил.

Муж, являющийся ребёнком пророчества. Сын, являющийся ребёнком пророчества. И абсолютно непредсказуемый гибрид, чей талант волновал только предсказателей погоды. Зачем он здесь? Достоин ли он этого? Что... и тут он понял. Понял, где должен быть и что делать. У него мало времени.

— Я хочу побыть с Джейми, — громко сказал Драко, зная, что все его поймут.

Он встал и быстро вышел из кабинета. В своих комнатах он взглянул на часы и увидел, что Джейми был с Панси. Хорошо. Он вывалил все книги с книжной полки, пытаясь отыскать нужную. Вот она! Драко бросился к кровати и начал лихорадочно листать потрёпанную копию «Древней эльфийской магии». Его рука дрожала, когда он расправлял ветхие страницы.

Гарри посмотрел на влажые каменные стены и понял, что он влип. Он не знал, кому именно он был обязан этим: Драко, из-за его слепой веры в своих слизеринцев и Нотта в их числе; Нотту, предавшему и его, и Драко; Пожирателям Смерти, использовавшим в своих интересах то, о чём им сообщил Нотт; или Волдеморту, которому наверняка принадлежал этот очередной план.

Так как он не смог найти никакого намёка на двери, Гарри предположил, что его просто аппарировали в эту пещеру. Он подумал: сможет ли он сам аппарировать отсюда? Но одно дело — несколько беспалочковых заклинаний, и другое — попытка беспалочковой аппарации. При ней проблемы возникают даже у тех, кто пользуется палочкой! Кроме того, так как его не убили на месте, а просто пытали, пока он не потерял сознание, то, вероятно, ему предстоит аудиенция с самим Волдемортом, и если он попытается использовать беспалочковую магию, ему же будет хуже. Он вспомнил, чему учил Драко его наставник: не трать зря силы, споря о беге на две мили; лучше экономь дыхание на пять миль в темноте под проливным дождём.

Так что Гарри сидел в центре своей личной камеры, подальше от мокрых стен, и копил свои силы на пять миль с Волдемортом. Он надеялся, что Пожиратели Смерти, захватив его, вполне довольствовались этим и не тронули остальных членов его команды. Боже, те, наверное, чуть с ума не сошли, разыскивая его. К этому времени Дамблдор наверняка созвал Орден Феникса. Гермиона сидела в библиотеке, пытаясь выяснить, как его можно выследить. Рон наверняка строил сложные и рискованные планы спасения. И Драко. Драко, скорее всего, был в полном порядке и находился сейчас в эльфийском царстве вместе с Джейми.

Это было хорошим поводом расправиться с Волдемортом как можно скорее. Гарри был уверен, что эльфийское царство — замечательное место, но ему хотелось, чтобы Джейми рос тут, вместе с Уизли. Ходил в Хогвартс, играл в квиддич и имел лучшие мётлы, какие только можно приобрести за деньги. Для его сына не будет чуланов, ношеной одежды, никаких жирных кузенов, постоянно избивающих его, и никаких опекунов, относящихся к нему как к грязи… нет, Джейми вырос бы в магическом мире с Драко, который баловал бы его и давал бы ему только лучшее. И Драко убедился бы в том, что Джейми знает, что его второй отец был хорошим человеком, что он умер, пытаясь спасти всех от страшного маньяка, что отец любил его и никогда бы не оставил из-за какого-то дурацкого несчастного случая.

Закрыв глаза, Гарри сконцентрировался на своей беспалочковой магии. Та удавалась ему больше всего именно в те моменты, когда он не испытывал сомнений, когда думал как чистокровный, когда он полностью доверял магии. О чём думал Дамблдор, когда отдавал его Дурслям? Он не понимал… Ладно. Не думать о плохом. Думать о хорошем. Он был Гарри Поттером. Он пережил все нападения Волдеморта. Его хорошо обучали защите и нападению. Он был членом ХООМ и аврором. Он был женат на Драко Малфое.

Черт побери, если он сейчас не был готов пнуть задницу Волдеморта, то уже никогда не будет.

— Шевелись, придурок, — прошептал он стенам. — Пришло время покончить с этим.

* * *

Драко со вздохом закрыл книгу по эльфийской магии. Его наспех придуманный план имел слишком мало шансов на победу, но он был уверен, что это сработает. Гарри и Джейми будут в безопасности, и только это для него имело значение.

Прозвенел звонок, сообщая о посетителе. Аккуратно спрятав книгу под матрас, блондин вышел в гостиную и открыл двери. Конечно, он должен был удивиться, увидев Уизли и Грейнждер рядом с Панси и Блейзом, но он почему-то не был удивлён.

— Чем ты занят? — спросил Уизли, шагнув в комнату.

— Ты ушёл из кабинета Дамблдора, сказав, что хочешь побыть с Джейми. Но мы нашли Джейми у Панси, — добавила Грейнджер.

— И где он теперь? — с любопытством поинтересовался Малфой. Он действительно хотел немного побыть с сыном, прежде… ладно, перед всем.

— С другими девочками, — сказал Блейз. — Он отвлекает их от мыслей о Дафне.

— А что…

— Её забрали авроры. Они сказали, что свяжутся с её родными.

— Если…

Блейз кивнул.

— Если они тяжело воспримут это, мы будем иметь с этим дело.

— Хорошо.

— Да, хорошо, — сказал Уизли. — И если мы закончили говорить на эту тему, то скажи нам, что ты задумал.

Драко сел на диван и жестом пригласил всех устраиваться поудобнее.

— Что ты имеешь в виду, говоря «что я задумал»?

— Твой план спасательной операции.

Драко рассмеялся и бросил быстрый взгляд на Панси и Блейза.

— Вы, наверное, спутали меня с каким-то гриффиндорцем.

Грейнджер покачала головой.

— Не надо, Драко. Мы можем помочь. Ты не должен это делать один.

— Да, и не волнуйся, что мы расскажем о тебе Дамблдору или кому-нибудь другому, — сказал Уизли. — Иногда мы просто должны делать то, что должны.

До этого Драко считал, что именно Гарри был заводилой во всех приключениях, в которые известное трио погружалось с головой, но теперь он не был в этом уверен.

— И что, как вы считаете, я должен сделать? — с любопытством поинтересовался Драко.

— Спасти Гарри. Слушай, мы хорошо тебя знаем, ты его любишь. Мы все видели, как вы себя вели, когда поссорились. Не говоря уже о браслете. Я был там, когда магия приняла вашу связь, помнишь?

Драко провел кончиками пальцев по браслету.

— Ну, если ты всё обо мне знаешь, Уизли, почему бы тебе не рассказать, что я планирую?

Уизли начал вставать, но замер, когда увидел улыбку Драко.

— Думаю, что ты собираешься использовать браслет, чтобы найти Гарри, затем используешь свою эльфийскую магию, чтобы всех отвлечь — шторм, снежную бурю или что-то вроде этого, а затем под шумок хочешь вывести Гарри. Но ты не сможешь сам всё это проделать. Тебе нужна помощь. Ты найди Гарри, отвлеки всех, а мы его выведем. Мы учились вместе с тобой, ты знаешь, что мы это можем.

Драко кивнул. Он знал, что всех их хорошо обучали. Напасть на место, где держали Гарри — это могло сработать, но это было бы лишь временное решение. Его план был более грандиозен.

— Хорошо, но мы должны точно всё рассчитать. Это не сражение, а спасательная операция.

— Ясно, генерал Малфой, — Драко не мог не усмехнуться. — Ты знаешь, где Гарри?

— Юг.

— Юг? — Уизли нахмурился. — Новолуние.

— Да, и … дом.

— Символично.

— Да.

— Новое начало.

— Это точно мои мысли.

— Прекратите! — заявила Грейнджер. — О чём вы двое говорите?

— Гарри на юге, — терпеливо объяснил Уизли.

— Да, это я поняла. А потом вы начали говорить загадками.

— Это просто разговор двух чистокровных магов, — сказала Панси.

— Так ты поняла?

Панси кивнула.

— Поттер на юге, что означает, что он, скорее всего, в Уилтшире, Солсбери, Стоунхедже. Хоть какое-то из этих названий о чём-то тебе говорит?

Грейнджер вспыхнула:

— Да, а потом вы заговорили о новой луне. Значит, Вы-Знаете-Кто собирается использовать Гарри в каком-то древнем обряде в одном из каменных кругов?

— Или в Малфой-меноре, — подсказал Уизли.

Драко покачал головой.

— Не на земле Малфоев…. Со… смертью отца защита поместья легла на мои плечи. Пока я, как новый глава рода Малфоев, её повторно не переустановлю, открыв для других, туда сможет попасть только мать.

— Твой отец не отказался от тебя?

— Отречение от меня вызвало бы много пересудов и неприятностей. Проще было меня убить, и, будь у него время, он бы создал нового наследника.

— И это относится ко всем из вас? — поинтересовалась Герйнджер. Слизеринцы кивнули. — Часто я не знаю, завидовать вам или пожалеть вас, — мягко сказала она.

— Палка о двух концах, — резко ответил Драко. — Итак, капитан Уизли, что вы предлагаете?

Больше часа они потратили на обсуждение планов, пока, наконец, Драко не удалось вытолкать всех их, мотивируя это тем, что ему надо хорошенько отдохнуть, прежде чем он будет способен создать соотвествующий отвлекающий манёвр для предстоящего боя. Поскольку все расходились, Драко попросил Панси, чтобы она принесла Джейми ему. Когда он вновь открыл двери, то заметил, что вместе с Панси пришёл Блейз.

— Он спит, — сообщила Панси очевидное, вручая блондину его сына.

— Хорошо. Я просто хотел… — он мягко прижал малыша к плечу.

— Что ты планируешь? — шепотом поинтересовался Блейз.

— Ты же сейчас был с нами, разве нет?

Уголки губ Блейза приподнялись.

— Это был не план, а типично-гриффиндорское намерение атаковать в лобовую там, где нормальный человек даже не рискнул бы действовать. Что ты действительно планируешь?

— Хочу, наконец, прекратить этот грёбаный хаос, — Драко при помощи заклинания призвал колыбель, уложил в неё Джейми и наложил очень полезное заклятие, которому его обучила госпожа Уизли — одностороннее заглушающее. Он мог слышать Джейми, но малыш не мог слышать их. — Есть определённый риск.

— Большой? — спросила Панси. Драко только взглянул на неё в ответ. — О.

— Поттеру это не понравится, — предупредил Блейз.

— Я знаю, этот простофиля считает, что только он может пожертвовать собой ради магического мира, — с любящей улыбкой заметил блондин.

— Ты это собираешься сделать?

Драко вздохнул:

— Нет, Панси. Если я и пожертвую собой, то только ради спасения Гарри и Джейми. Я доверяю вам и остальным слизеринцам, и думаю, что вы сможете позаботиться друг о друге, а остальные могут хоть провалиться в преисподнюю. Но Гарри ещё предстоит сразиться с Волдемортом, и мне бы хотелось, чтобы Джейми воспитывался в нашем мире. Если же всё пойдёт не так, как надо, если я не смогу спасти Гарри, то всё равно умру спокойно, зная, что Волдеморт не будет угрожать Джейми, как это случилось с Гарри. Итак, если ни я, ни Гарри не вернёмся, я всё ещё хочу, чтобы вы забрали Джейми в эльфийское царство и растили там, пока не будут пойманы все Пожиратели Смерти. Идите к Дамблдору, попросите его открыть проход и связаться с вами, когда угроза минует. Джейми должен воспитываться здесь. Он должен учиться в Хогвартсе.

— Мы вернёмся, когда станет безопасно, — пообещала Панси. — И, Драко, знаешь, ты можешь нас дурачить, но мы тебя прекрасно знаем, и знаем, что ты это знаешь.

Или в этом предложении было слишком много «знаем», или он просто жутко устал. Или и то, и другое.

— Панси, ты о чём?

— Мы знаем, что ты заботишься о Джейми. Ты заботишься о Потере. Ты заботишься обо всех нас — да, мы тоже об этом знаем. И ты заботишься о магическом мире.

— Я… я этого не делаю, — растеряно пробормотал Драко.

— Делаешь. Думаю также, что ты не захочешь оставить нас бедными и слабыми без твоего мудрого руководства, — она улыбнулась и поцеловала его в щёку. — Независимо от того, что ты там придумал, ты добьёшься успеха. Джейми будет расти вместе со своими героическими отцами, и когда-нибудь потом скажет что-то вроде того: «Почему вы не могли быть обычными?». И вы ответите: «Потому, что я — Малфой, а он — Поттер. Как же мы можем быть обычными?» Тогда малыш побежит к тёте Панси. И я ему расскажу, каким невыносимым ублюдком время от времени мог быть его отец.

— Я не позволю тебе так отзываться о моём муже, — насмешливо прорычал Драко.

— А я и не имею в виду твоего мужа, — она усмехнулась и затем кинулась ему на шею. — Я знаю, что ты будешь делать только то, что должен, так что не буду плакать по этому поводу. Только сделай то, что задумал, и возвращайся, Драко. Ты всем нам очень нужен.

Он постарался не обращать внимания на слёзы в её глазах

— Я справлюсь, — пообещал он, целуя её в лоб. Потом протянул руку Блейзу, спокойно наблюдавшему за ними. — Позаботься о них ради меня.

Блейз усмехнулся:

— Я могу ошеломить Уизли, когда он уставший придёт после занятий. Хочешь?

Драко рассмеялся:

— Развлекайся.

Блейз посерьёзнел и обнял блондина.

— Это будет весело, если вернёшься ты.

Драко почувствовал, как у него запершило в горле.

— Я попробую, но если нет… Я передам от вас привет Дафне.

Панси больше не могла скрывать своих слез, поэтому она развернулась и ушла. Блейз похлопал его по плечу и последовал за подругой. Драко снял заглушающее заклятие и взял сына на руки.

Прошло много времени, прежде чем он снова уложил Джейми в кровать.

* * *

Характерный хлопок пробудил Гарри от дрёмы и подсказал, что он уже не один. Хммм. Шесть Пожирателей Смерти. Все направили свои палочки на него.

— Планируете массовое убийство? — с зевком поинтересовался он.

Маги молчали, только один из них пробомотал заклятие, связавшее руки Гарри за спиной. Двое подхватили его под локти и аппарировали. Как только он вновь почувствовал твёрдую землю под ногами, его толкнули так, что он упал на колени. Оглянувшись, он увидел, что его нежеланные попутчики — и их многочисленные друзья — тоже стоят на коленях. Разумеется, он сразу же стал осматриваться.

Перед ним на каменном возвышении стоял Волдеморт. Всё те же красные глаза и змеиный облик. Он впился взглядом в Гарри, который осмелился не смотреть на него. Гарри поднял взгляд, но только потому, что кое-что привлекло его внимание: падающая звезда. На самом деле, много падающих звёзд. Внезапно он вспомнил ноябрьский урок по Астрономии. Леониды.

— О, Том, ты такой романтичный ублюдок, — громко сказал он. — Подумать только, меня специально пригласили на такой романтический вечер.

— Знаешь ли ты, где находишься, мальчик? — прошипел Волдеморт.

Гарри закатил глаза.

Как будто он мог не узнать каменные монолиты Стоунхеджа! Волдеморт всегда был слишком патетичен. Это, должно быть, сказывалось маггловское воспитание.

— Под звездами с мужчиной из моих снов?

Волдеморт рассмеялся:

— С удовольствием возьму твоё остроумие вместе с твоей душой, — он достал палочку. — Встаньте, мои верные слуги! Встаньте и смотрите на то, как ребёнок, осмелившийся стать на моём пути, будет повержен более могущественным магом!. Combibo animus! Combido auctoritas! Combibo spiritus!

Увидев яркую вспышку на кончике палочки, Гарри вскочил на ноги:

— Solvo! Contego!

Верёвки упали, и белый свет вонзился в наколдованный щит, взорвавшись миллионами искр, которые вполне могли конкурировать со звёздами.

Волдеморт шокированно замер, но быстро пришёл в себя.

— Мои Пожиратели Смерти, атакуйте его!

Гарри сглотнул, поскольку сейчас сотни палочек были направлены на него.

Драко поставил свою подпись под документом, скатал пергамент и запечатал его. У него оставалось ещё много дел.

— Воркуешь? — блондин улыбнулся и подошёл к кроватке. На него в упор смотрели большие зелёные глаза. Он взял Джейми на руки и, сев на мягкое кресло Гарри, усадил сына себе на колени.

— Ты, мой дорогой сын, умеешь замечательно выбирать время. Я надеялся, что ты проснёшься раньше, чем я уйду.

— Пуф?

— Знаю, ты не хочешь, чтобы я уходил, да и я не хочу покидать тебя, но… Тебе нужен отец, и я хочу спасти его.

Плач.

— Я знаю, что ты любишь нас обоих. Но…. Как слизеринец слизеринцу, я должен тебе вот что сказать: меня воспитали… плохо. Меня не учили состраданию или сочувствию, я просто не понимал этих чувств. Несколько последних месяцев я учился этому, ориентируясь на твоего отца. Но без него,… без него я, боюсь, снова стану таким, каким был раньше, до близкого знакомства с ним. Ты заслуживаешь большего, Джейми, и я, в отличие от моего отца, хочу дать тебе всё, в чём ты нуждаешься. И стану таким, каким ты хочешь меня видеть. Я не позволю Тёмному Лорду схватить тебя, и я не позволю ему отобрать у тебя твоего отца. Нет, твой отец любит тебя больше всего на свете.

Драко вздохнул и поправил на Джейми комбинезончик, одна половина которого была зелёной, а вторая — красной. Малыш радостно сучил ножками, пока папа проверял, хорошо ли застегнута на нём одежда. Если вспомнить, о чём говорил Дамблдор… вряд ли Джейми ограничится красным и зелёным цветами. Возможно, вскоре появится синий, или — нервная дрожь — хаффлпаффский жёлтый. По крайней мере, это объясняло, почему старый назойливый мерзавец не назвал Гарри изготовителя зелья. Ибо, как понял Снейп, Дамблдор был в курсе. А Гарри поступал так, как это было выгодно Дамблдору.

Не то, чтобы это было так уж плохо.

— Уже бегаешь. А ведь ты ещё и ходить не научился, — поддразнивал Драко сына, увлеченно топающего у него на коленях. — Уже скоро у тебя появится первая метла. Я… я надеюсь… независимо от того, что со мной произойдёт, именно я дам тебе первый урок полётов на ней. Обещаю. А ты знаешь, что я редко даю обещания.

— Пфф.

— Хорошо, хорошо, я вообще их не даю. Но это обещание я выполню. Я буду там, — он поднял Джейми и поцеловал его в пушистую макушку. — Я буду там. — Он положил малыша в колыбель и щёлкнул пальцами:

— Добби!

Хлоп!

— Хозяин меня звал? — сказало лопоухое существо.

Драко медленно встал и впился взглядом в домового эльфа.

— Одежда или нет, ты всё ещё должен дому Малфоев и я по-прежнему остаюсь твоим хозяином. Я приказываю тебе, как моему домовому эльфу, заботиться о маленьком хозяине до тех пор, пока я, его отец или Панси не придём за ним. Ты понял?

— Но я сво… — Драко взглянул на эльфа и уши того поникли. — Я понял, мистер Малфой.

— Хорошо. Вот письма. Доставь их утром. Если меня… не будет или что-то случится.

— Вы куда-то идёте?

— Да, поэтому мне нужно, чтобы ты позаботился о молодом хозяине. И Гарри, ты позаботишься о Гарри для меня, правда?

— О да! Я люблю заботиться о Гарри Поттере, — счастливым голосом сказал Добби.

Драко кивнул и в последний раз взглянул на колыбель.

— Ааар, — сказал Джейми.

— Я тоже тебя люблю, — мягко ответил Драко и выбежал из комнаты.

Мгновение спустя он был за воротами Хогвартса и аппарировал к Малфой-менору. Он находился неподалёку от того места, где был Гарри. К тому же поместье было хорошо защищено, и Драко знал, что тут ему никто не помешает. Также это был… дом, а ему так хотелось взглянуть на него хотя бы ещё раз. Кроме того, это место прекрасно подходило для того, что он хотел сделать. Жизнь шла по грёбаному кругу.

Он достал свою палочку и открыл огромные входные двери. Замерев у основания длинной извилистой лестницы, он вспомнил мать и то, как она клала свою руку на локоть отца, готовясь отправиться с ним на званый вечер или приветствовать посетителей. Этого уже никогда не будет. Не так ли?

Сосредоточившись на времени, он быстро осмотрел содержимое кабинета отца, потом прошёл в свою комнату. Она была пустой, из вещей там осталась только кровать. Драко пожал плечами: по-видимому, все личные вещи были в том одиозном пакете, который прислали в Хогвартс. Он взмахнул палочкой, и в комнате появились зажженные свечи. Подойдя к высокому окну, блондин распахнул его. В комнату тут же ворвался холодный ноябрьский ветер. По темнеющему небу пронеслась падающая звезда. Драко задрожал. Это предзнаменование?

Он скинул мантию и снял рубашку. С пояса снял маленький декоративный кинжал, который нашёл в кабинете Люциуса. Хотя эта реликвия и хранилась в роду Малфоев несколько поколений, кинжал оставался всё таким же великолепно заточенным. Чем меньше боли, тем лучше.

Драко встал на колени перед окном. Глядя на браслет соединения, он поднял запястье и поцеловал его. Это была единственная причина, по которой он знал, что достигнет успеха. Ритуал взывал к эльфийской магии, но он был уверен, что существующее между ним и Гарри обязательство подавит оставшиеся десять процентов человеческой крови. Разрезав кинжалом обе ладони, он начал петь на эльфийском. Драко пел о красоте вселенной, об эльфийской земле и её магии. Потом он сделал надрез на груди и запел о своём возлюбленном. О сердце, которое билось в унисон с его собственным. О душе, которая была частью его души. Блондин пел о желании соединиться со своей половинкой.

Полоснув по предплечьям, Драко поднял руки к окну, дрожа от холода и чувствуя, как медленно вытекает из него тёплая кровь.

— Гарри, я отдаю себя тебе. Гарри, возьми мою силу и мою магию. Я отдаю тебе всё, чем владею. Возьми мою душу, любимый. Используй меня. Усиль свои силы моими. Используй их для уничтожения врагов и спасения невинных. Мы — одно целое, Гарри. Мы — едины.

Кровь тихо капала на пол. Так же, как и во время беременности, он почувствовал изменения в магическом поле и улыбнулся. Могущество и магия неуничтожимы. Если он потеряет их, они перейдут к Гарри, так как он этого захотел. Драко сильно ослаб, и ему пришлось приложить усилие, чтобы опустить палец в лужу тёплой крови и начертить ею крест на лбу. Теперь у Гарри были не только его сила и магия, но и знание, как ими воспользоваться.

— Для тебя, Джейми, — сказал Драко, соскальзывая во тьму.

Уже заваливаясь на бок, блондин увидел, как падающие звёзды вспыхнули ослепительным светом.

* * *

Сглотнув, Гарри понял, что ему делать.

— Expelliarmus! — завопил он и даже не моргнул, когда у всех Пожирателей палочки вылетели из рук. — Fracta! — палочки превратились в опилки. — Incendio! — пыль сгорела, осветив каменистую равнину сверхъестественным светом. Пожиратели Смерти, некоторые из которых так и лежали на земле после разоружающего заклятья, баюкали свои руки, пострадавшие от тлеющих угольков. Прежде чем они смогли порадоваться, что угольки, бывшие когда-то волшебными палочками, окончательно погасли, с неба посыпался град, заставив их съёжиться.

— Внушительно.

Гарри обернулся и практически столкнулся с Волдемортом, который всё ещё держал свою палочку и был защищён магическим щитом. Впрочем, как и Гарри.

— Пора, Том. Всё закончится именно сейчас.

— Как ты прав! — прошипел Волдеморт и нацелил свою палочку на врага. — Avada Kedavra!

Гарри, даже не вздрогнув, покачал головой. Каким-то образом он знал, что заклятье не принесёт ему вреда. Он был прав: зелёный луч смерти достиг его щита и рассыпался изумрудными искрами. Волдеморт выкрикнул ещё три заклятия, абсолютно незнакомые Гарри, и все они также были поглощены щитом. Когда возмущённый Волдеморт замер, продолжая таращиться на неуязвимого Поттера, Гарри улыбнулся:

— Я покажу тебе, Том, как это делается.

Он медленно опустился на колени и сложил руки в молитвенном жесте.

— Амин ялла онна эн вилия. (*Я вызываю воздушных элементалей.) Амин наа алле хин, Яараер. Амин наа туале. Амин наа алле наи. (*Я — ваше дитя, древние. Я ваш слуга. Я ваш повелитель.)

Гарри поднял голову и уставился на Волдеморта.

— Помоги мне, мой Воздушный Лорд. Уничтожь моего врага. Ослабь щиты. Проникни в душу сына змей. Разорви его на части, чтобы он никогда не смог вернуться и мучить других людей. Спаси нас, Лорд. Освободи нас.

Позади Волдеморта сформировался вихрь, и, закружив вокруг поражённого мага, вырвал палочку из его руки. Вместо того, чтобы упасть на землю, палочка поднялась в воздух и разлетелась на мелкие осколки по количеству Пожирателей. После гибели палочки щит рухнул, и Волдеморт попал под сильный ливень. Пару секунд спустя ливень превратился в ледяной дождь со снегом. Прежде чем Волдеморт смог отреагировать, он был покрыт льдом и заморожен. Из облака над ним мелькнула вспышка молнии. Она попала прямо в голову тёмного мага. По льду пошла трещина и почти сразу же Волдеморт распался на части, как тонкая фарфоровая ваза. Его останки тихо звякали при падении на камни.

Гарри всё ещё стоял на коленях и смотрел на происходящее, затаив дыхание. Вот и всё. Волдеморт мёртв. Его больше нет. Шторм прекратился, и небо очистилось. Поттер ждал нападения уцелевших пожирателей, но его уже не волновало то, что они могли сделать. Или то, что с ним будет дальше. Волдеморт больше не вернётся. Это конец для одних и начало для других. И этого было более чем достаточно для Гарри.

— Мерлин великий!

Услышав знакомый голос, Гарри и обернулся и поправил очки, желая убедиться, что ему не померещилось. Рон. Там был Рон. И Гермиона. И весь чёртов Орден. Пожиратели всё ещё были погребены под снегом и льдом, их освобождали и связывали. Он выжил!

— А где же Драко, Гарри? — спросила Гермиона, переступая через тело одного из пожирателей.

— Драко? Драко здесь не было. А что вы тут делате? Как вы меня нашли? — быстро спросил Гарри.

— Ливень. Ледяной ветер. Молния. Конечно, здесь был Драко, — уверенно сказала она.

Драко сейчас должен был находиться в эльфийском царстве, в полной безопасности. Ведь не стал же он…

— Что нам с этим делать? — спросил аврор, тыкая ботинком то, что раньше было Волдемортом. Гарри хотелось оставить останки, чтобы сами Пожиратели смогли потом собрать разбросанные части. Но это был Волдеморт, и поэтому надо было убедиться в их окончательном уничтожении.

— Отойдите! — скомандовал он. — Sicco! Pulvis! — останки распылились в порошок. Юноша сконцентрировался, и маленький смерч, подняв образовавшуюся в результате заклинаний пыль, унёс её куда-то за горизонт. — Он доставит пыль к морю.

Все с изумлением уставились на него.

Если бы Гарри мог, он бы и сам сейчас шокированно на себя посмотрел. Он взаимодействовал с магией воздуха, но ведь он не был… Что сделал Драко?

— Где он?

Рон тут же понял.

— Мы не знаем. Мы составили план твоего спасения, но, когда пошли за ним, оказалось, что он уже ушёл. Он сказал, что ты был на юге, так что мы просто искали какой-то необычный феномен и пришли на помощь. Как будто ты в ней нуждался… очень внушительно, друг.

Гарри не смог ему сообщить, что Волдеморт сказал то же самое.

— Драко что-то сделал. Он передал мне свою магию. Что это значит, Гермиона?

Она побледнела.

— Мы должны найти его, Гарри.

Тот сосредоточился на своём браслете, потом нахмурился.

— И как это сделать? Я ничего не чувствую от этого браслета.

Гермиона побледнела ещё больше.

— Может быть, если мы вернёмся в Хогвартс, то что-нибудь узнаем?

Гарри аппарировал.

Он влетел в их комнаты и увидел Добби с Джейми.

— Гарри Поттер! — счастливым голосом воскликнул эльф. — Вы нашлись!

— Где хозяин Драко? — спросил Гарри, оглядываясь. И где, чёрт побери, Гермиона?

— Он ушёл и попросил Добби позаботиться о молодом хозяине.

Гарри кивнул и вошёл в спальню, чтобы найти Карту Мародёров. Драко нигде не было видно. Проклятье! Он вернулся в гостиную, в то время как туда ввалились запыхавшиеся Гермиона и Рон.

— Его здесь нет. Гермиона, может, ты…

— Подожди-ка, — сказал Рон, — думаю, что знаю, где он. — Все с надеждой посмотрели на него. — Малфой-менор. Он близко расположен к тому месту, где тебя держали, и там бы его никто не потревожил. Помнишь, Гермиона? Он сказал, что теперь только он сможет пройти сквозь щиты поместья.

— Идёмте туда, — сказал Гарри, направляясь к двери.

— Ты разве не слышал, что я только что сказал, друг? Нам не позволит войти защита поместья.

— Меня это не волнует! — прорычал Гарри. — Я войду, несмотря ни на что!

— Я могу вас туда доставить, Гарри Поттер, — все повернулись к Добби.— Хозяин Малфой сказал, что я всё ещё несвободен, что я — домовой эльф Малфоев. Значит, я могу пройти сквозь щиты.

— Это возм… — начала было Гермиона, но её прервал Гарри.

— А ты можешь провести меня сквозь щиты?

— Да, Гарри Поттер, сэр. Так, как мы проносим еду и другие вещи.

Конечно же, домовые эльфы должны были знать какой-то способ проникновения сквозь щиты.

— Отведи меня туда, — не колеблясь, попросил он.

— Гарри, ты не можешь… — начала Гермиона.

— Отведи меня туда сейчас же. Я приказываю тебе.

— Да, Гарри Поттер, сэр, мы идём сейчас, — Добби коснулся его руки, и внезапно юноша оказался в другом месте. Спальня. Он подошёл поближе и увидел, что на кровати кто-то лежал. Взмах рукой — и свечи зажглись. Проклятье! Он так переживал за Драко, а тот спокойно себе лежал в кровати… с плюшевым драконом в руках?

— Фум-фум! — восхищённо завизжал Добби.

— Что? — в открывшейся картине было что-то неестественное, и Гарри отчаянно нуждался в пояснениях.

— Фум-фум был любимой игрушкой молодого хозяина, но, когда ему исполнилось семь, старый хозяин сказал, что он теперь слишком большой, чтобы спать с игрушками. Сказал, что кинет Фум-Фума в камин, если ещё раз увидит его в кровати. Молодой хозяин отдал Фум-Фума домовым эльфам и попросил не дать старому хозяину найти его. Так как старый хозяин ушёл, Фум-Фум теперь в безопасности. И заклятие, наверное, вернуло его Драко.

— Заклятие?

— Молодой хозяин часто засыпал в разных местах. Поэтому на его комнату было наложено заклятие, которое, если он заснул, переодевало его в пижаму, давало ему в руки мягкую игрушку и укладывало в постель.

Так что когда Драко истощил себя, чтобы отдать магию Гарри, комната уложила его спать. Интересное заклятие. Может, мама Уизли знала о нём, и они могли бы его использовать на Джейми?

— Хорошо, спящая красавица, просыпайся, — пробормотал он и подошёл к кровати.

— Гарри Поттер! Молодой хозяин не спит. Посмотрите сюда! — с тревогой закричал Добби откуда-то со стороны окна.

Гарри поспешил к эльфу и увидел большую лужу крови.

— Проклятье!

Он помчался к кровати и откинул одеяло. Драко действительно был одет в пижаму, которая вся пропиталась кровью.

— Ты можешь перенести нас в больничное крыло? — спросил Гарри, беря на руки бессознательного супруга.

Добби вместо ответа схватил его за запястье, и комната Драко исчезла из виду.

Попав в больничное крыло, Гарри стал громко звать мадам Помфри. Та тут же появилась рядом, и брюнет понял, что она уже была готова к приёму пациента.

— Большая кровопотеря и ещё Мерлин знает что, — сказал Гарри быстро, бережно укладывая Драко на кровать. — Он передал мне свою магию и потом я нашёл его в таком состоянии. Судя по надрезам, он применил магию крови. Но Драко так же использовал и эльфийскую магию. Нужен Дамблдор, чтобы связаться с королевой Арелией.

Помфри кивнула и окинула внимательным взглядом лежащего блондина.

— Королева оставила мне инструкции о том, как с ней можно связаться, если Драко будет ранен. Северус, присмотри за молодым человеком, пока я отправляю сообщение королеве Арелии.

Северус? Поттер обернулся и увидел, как Снейп встаёт с кровати, на которой лежал до этого. Профессор был раздет до талии, на его груди и спине были следы от ушибов.

— Отойди, Поттер.

Снейп нахмурился, достал палочку и, пробормотав что-то неразборчивое, провёл ею над телом лежащего блондина. Гарри увидел, что раны Малфоя начали заживать, а кровь исчезает.

— Спасибо, — сказал он, слишком счастливый, чтобы волноваться о том, кто именно помог его супругу. Теперь, когда Драко стало лучше, его съедало любопытство. — А что случилось с вами?

Снейп около секунды пристально смотрел на него, потом снова повернулся к Драко.

— Градины, — ответил он кратко.

— Ой… вы там были?

— Да. Я хотел наложить на вас щит, когда внезапно моя палочка вылетела из моих рук и была разрушена.

Ой.

— Простите, мне очень жаль, сэр.

Снейп в удивлении приподнял бровь:

— К счастью, у меня всегда с собой запасная, — он снова провел ею над Драко. — Впечатляющая демонстрация могущества, Поттер. Тогда мне показалось, что с вами там был и мистер Малфой. Как я понимаю, это не так?

Гарри взглянул на своего мужа.

— Он кое-что сделал. У меня были его силы и я откуда-то знал, как ими пользоваться. Я даже не знаю, кто такие воздушные элементали, но смог вызвать их и они сделали то, о чём я просил… о чём просил Драко. С ним всё будет в порядке, правда?

— Не знаю. Кровотечение остановилось, но дыхание поверхностное и слишком слабый пульс.

— Хорошо, сделайте же что-нибудь!

— Я не могу! — прошипел Снейп. — Он на девяносто процентов эльф. Ему нужен эльфийский целитель.

— Вы же знали, что с этого лета он эльф. Почему вы не изучили его или что-то в этом роде?

— Может быть, потому, что у меня были и другие важные заботы? Например, быть шпионом при сумасшедшем Тёмном лорде!

«Ладно, он был прав», — признал Гарри. Он просто был очень напуган состоянием Драко.

— Хорошо. Королева Арелия скоро будет здесь, и она — целитель. Так что… — он погладил бледную щеку Драко. Кожа была гладкой, но слишком холодной. Может, стоит принести одеяло?

— А это что такое?

Гарри взглянул на Снейпа, потом перевёл взгляд на предмет, который так заинтересовал профессора.

— Фум-фум, — непринуждённо ответил он. Вероятно, вместе с Драко при аппарации за ними последовала и игрушка. — Я нашёл Драко в Малфой-меноре. Старое заклятие в его комнате уложило Драко спать с любимой игрушкой.

— Она пережила гнев его родителей?

Гарри кивнул, надеясь, что уцелеет ещё кое-кто — а именно Драко. Он примостился рядом с супругом. Двери палаты распахнулись и в комнату вошла королева Арелия. За ней следовала мадам Помфри.

— Что случи… — резко спросила королева, затем замолчала, глядя на порезы на руках Драко.

Гарри быстро коснулся её плеча, прекрасно понимая, что видела Арелия или что она думала, что видела. Свою дочь Тайсалу.

— Это не то, чем кажется. Это не была попытка самоубийства, — продолжил объяснение Гарри, пытаясь рассказать то, что он знал и что предполагал.

— Экстраординарно, — мягко заметила Аурелия, когда он закончил свой рассказ. — Это просто невероятно. Такой обряд возможен только между сильными спаривающимися эльфами. Эльфийская магия не могла перейти к вам — полному неэльфу.

Гарри почувствовал, как у него закололо сердце, а в горле, казалось, запершило.

— Вы говорите, что он умрёт?

— Я просто констатирую тот факт, что его силы не должно было хватить даже на попытку такого ритуала. А уж полное завершение действа должно было убить его.

Гарри даже не хотел думать об этом.

— Ладно, он провёл ритуал… вы можете всё вернуть назад, чтобы он был таким, как раньше?

Королева пропела какую-то фразу и положила ладони на виски Драко. Потом отстранилась и посмотрела на Гарри.

— Я могу спасти его, поскольку в нём течёт моя кровь, но…

— Что «но»?

— Я должна буду служить мостом между вами. Это означает, что я возьму магию от тебя и передам ему. Но есть шанс, что я заберу слишком много твоей силы и ты можешь стать — как вы там называете таких людей? Сквибом?

Гарри пожал плечами.

— Хорошо.

— Поттер, — предупреждающе сказал Снейп.

— Что? Вы думаете, что я нуждаюсь в магии больше, чем в Драко? На протяжении одиннадцати лет я не знал, что такое магия. А её проявления были для меня в тягость. Да, я рад, что узнал о Хогвартсе. Да, я доволен, что смог остановить Волдеморта. Но если мне придётся выбирать между магией и Драко, я ни секунды не буду колебаться. Я даю разрешение королеве сделать всё возможное, чтобы вылечить Драко. Кроме того, — заметил он уже спокойнее, — убийство Волдеморта было всем, для чего я так готовился. И теперь оно свершилось.

— Думаю, что мой сын не согласился бы с тобой, — мягко заметила Арелия. — Но я оставляю этот вопрос на ваше усмотрение. Ну, и ребёнка.

— Думаю, нам стоит подождать Дамблдора, — сказал Снейп, и Помфри согласно закивала.

На лице Гарри промелькнула маленькая улыбка.

— Я доверяю своей тёще. Сделайте всё, что необходимо, мама Арелия.

— Я буду так осторожна, как только смогу, — пообещала она перед тем, как обхватить его лицо ладонями. Эльфийка пристально посмотрела ему в глаза.

Гарри почувствовал ментальный удар и закачался. Фиолетовые радужки Арелии вспыхнули серым, и она отстранилась.

— Уложите его спать, — наказала она перед тем, как повернуться и коснуться лица Драко.

Комната вдруг медленно закружилась, и Гарри ещё успел заметить, как больлшая мужская рука — Снейпа, наверное, — подвела его к кровати возле Драко. Потом всё померкло.

Когда он очнулся, проснулся или как там можно было назвать его состояние, он услышал яростный шёпот.

— Что сказала Помфри? Когда он проснётся?

— Наверное, тогда, когда услышу твой голос, Рон, — сказал Гарри, заставляя себя открыть глаза. Прежде всего он взглянул на кровать Драко. Блондин всё ещё лежал там, его грудь равномерно поднималась и опускалась.

— Прости, друг, — смущенно сказал Рон. — Как себя чувствуешь?

— Хорошо. Только устал.

— Что произошло? — спросила Гермиона. — Профессор Снейп пришёл в гостиную и сказал, что вы с Драко в больничном крыле. Больше он ничего не добавил.

— Драко был в Малфой-меноре. Он провёл ритуал магии крови и почти истёк кровью. Добби перенёс нас сюда. Королева Арелия взяла у меня магию Драко и вернула её в него, — Гарри не хотел упоминать, что она, возможно, взяла также и его магию. Он был не в состоянии сейчас участвовать в спорах. — Я в порядке, просто у меня немного кружится голова.

Гермиона кивнула.

— Магический шок, насколько я понимаю. Так с Драко будет всё в порядке?

— Мне показалось, что королева была не слишком расстроена, — ответил Гарри, удобнее усаживаясь на кровати. — А где она?

— Она сказала, что собирается повидаться с Дамблдором и что мы должны присмотреть за тобой и Драко. Настоящая эльфийская королева! — с сияющими глазами ворковала Гермиона. — Можно только представить, какие знания ей известны…

— Я уверен, что Драко замолвит за тебя словечко и ты сможешь взять у неё интервью или что-то в этом роде, — усмехаясь, ответил Гарри. Это было так по-гермионски — война и поиск знаний того, как победить, закончены. И она теперь искала новые знания.

— Всё кончено, — сказал Рон так, как будто прочёл мысли Гарри. — Ты сделал это, Гарри.

— С помощью Драко. Думаю, что именно он был той силой, о которой не знал Тёмный Лорд, — сказал Гарри, вспомнив пророчество Трелони. — Мать Арелия говорит, что он не должен был суметь передать мне свою магию, и что попытка такого ритуала должна была убить его.

— Удачливый, паршивец, — отметил Рон. — Он должен был придерживаться нашего плана.

— Какого плана?

— Предполагалось, что он призовёт шторм, чтобы отвлечь Пожирателей, в то время как мы сможем под шумок тебя выкрасть. Мы согласились, всё прошло хорошо, но он сказал, что ему надо отдохнуть перед осуществлением этой операции.

Гарри расхохотался.

— И вы ему поверили? Рон, да на этом плане огромными буквами написано «ГРИФФИНДОР»! Драко никогда бы не следовал такому плану!

— Да, но, в общем-то, — вспыхнул Рон, — такой план вполне мог бы сработать.

— И кто-то бы погиб, — сухо заметил Гарри. Он увидел, как Рон и Гермиона обменялись взглядами. — Что? Кто-то… кто-то погиб?

Гермиона взяла его за руку.

— Когда тебя схватили…

Внезапно до Гарри дошло.

— Нотт! Он нас предал! Мы должны…

— Мы знаем, Гарри, — продолжила Гермиона. — Он действовал сообща с Митчеллом Флинтом. Их обоих арестовали авроры. А те слизеринцы из твоего отряда… они присматривали за тобой.

— Драко…

Рон фыркнул.

— Нет, они просто спасали свои собственные шкуры. Они знали, что только ты мог убить… Волдеморта, — с усилием закончил он.

Гарри сомневался в том, что слизеринцы защищали его именно по этой причине. Жизнь с Драко научила его тому, что у слизеринцев зачастую могло быть несколько причин для тех или иных действий.

— Кто? — спросил он Гермиону.

— Дафна Гринграсс. Пожиратели убили её, когда она пыталась противостоять им.

— Проклятье, — печально сказал Гарри. Он даже не знал её толком — это была просто «одна из слизеринских ведьм».

— Гарри, мальчик мой, как ты? — спросил Дамблдор, входя в комнату.

— Замечательно, сэр. Где королева Арелия? Я хочу поговорить с ней о Драко.

Дамблдор вздрогнул.

— Думаю, она занята тем, что надевает бархатную перчатку…

— Сэр? — ошеломлённо переспросила троица.

— Под бархатной перчаткой у королевы скрывался железный кулак, — пробормотал Дамблдор. — Как говорите вы, студенты… ах да… королева «порвала меня на клочки» за то, что я не рассказал ей подробнее об опасностях, которые угрожали Гарри и Драко от Волдеморта.

Гермиона осторожно кашлянула. Гарри прочистил горло и прикрыл улыбку рукой. Рон захихикал. Очень громко. Дамблдор резко взглянул на него, потом снова опустил взгляд.

— Прости, что меня здесь не было, когда всё это произошло, Гарри. Возможно, если бы я смог поговорить с мистером Малфоем…

Гарри покачал головой.

— Если Драко принял решение, его не остановить, — сказал он, вспомнив довольно тяжёлый разговор с Малфоем об их отношениях. «Если ты считаешь, что я сожалею о том, что смог спастись от Волдеморта, о рождении Джейми, о том, что я… что я влюбился в тебя, то я никогда не стану для тебя идеальным. Это — моя правда.»

— И всё же я не должен был так далеко отлучаться. Я пытался вести переговоры с оборотнями, чтобы попытаться определить твоё местонах…

— Ремус? — нетерпеливо спросил Гарри.

— С ним всё в порядке. Он скоро будет здесь. Фактически, весь Орден Феникса соберётся, чтобы продумать стратегию реорганизации Магического мира и его политики.

— Выжившие Пожиратели Смерти?

— Арестованы аврорами. Уверяю тебя, что вы с мистером Малфоем в полной безопасности.

— И если тебя не устроит его обещание, я тебе дам своё, — сказала королева Арелия, неслышно появляясь в комнате. — Думаю, что теперь ВСЕМ кристально ясно, как далеко я могу зайти в попытке защитить мою семью, — добавила она многозначительно.

— Совершенно ясно, — сказал Дамблдор с фальшивой сердечностью в голосе. — Мне пора, надо удостовериться, что всё идёт как надо. Хочу просто заметить, что я горжусь тобой, Гарри, и Драко. Магический мир вам очень обязан, — поклонившись, директор вышел.

Гарри был впечатлён. Он считал, что своё отношение к миру Драко-Я-Управляю-Вселенной унаследовал от Малфоев, но, очевидно, Люциус получил это от обеих родов и передал сыну.

— Как там Драко? — нетерпеливо спросил он свою тёщу.

— Узнаем, когда он проснётся. А как ты? — Гарри пожал плечами и посмотрел на Рона с Гермионой. Арелия поняла. — Простите, мистер Уизли и мисс Грейнджер, но Гарри нужен отдых, и я на этом настаиваю.

— О, конечно, — сказала Гермиона, хватая Рона за локоть. — Мы скоро увидимся, Гарри.

— Принесите с собой Джейми, — попросил Гарри.

— Конечно. Пока!

Гарри захихикал. Гермиона всегда была очень умной ведьмой: если Арелия смогла справиться с Дамблдором, то у Гермионы не было ни единого шанса переубедить эльфийскую королеву. Улыбка угасла, и он повернулся к Арелии:

— Я ничего им не сказал. И не пробовал колдовать. Я не знаю… не знаю даже, где моя палочка.

— Тебе не нужна палочка. Давай, Гарри.

Он закатил глаза, услышав командный голос. Это определённо семья Драко.

— Ассио Фум-Фум.

Плюшевый дракон продолжал лежать возле Драко.

— Хмм, — сказала королева. — Не думаю, что я бы ответила на такую слабую и неуверенную команду. Что это, ребёнок? Ты боишься, что потерял свою магию? Или ты просто не хочешь её вернуть?

— Хочу. Но я больше в ней не нуждаюсь.

— Ах, я и забыла, насколько драматичными могут быть волшебники, — со вздохом сказала Арелия. — Конечно же, тебе нужна твоя магия. Магия — это ты.

— Нет. Я был Мальчиком-Который-Выжил-Чтобы-Спасти-Магический-Мир-От-Волдеморта. Я им больше не являюсь. В нём уже нет необходимости.

Арелия взяла его за руку и он почувствовал, как теплая волна уверенности и нежности затопила его.

— Это именно ты. И ты нужен Драко. Ты нужен своему сыну. Именно ты. А Мальчик-Который-Выжил был… ненастоящим.

Гарри разинул рот. Определённо, она и Драко принадлежали к одному виду. Помоги небо и Магическому миру, и Эльфийскому, когда они нашли друг друга.

— Я смирился с тем, что им придётся выживать без меня. Он не должен был…

— Но он это сделал. И теперь они выживут с тобой. Мой сын очень сильный и ревностно защищает всё, что любит. Ты обязан ему слишком многим. Призови дракона.

Гарри протянул руку и соредоточился.

— Ассио Фум-Фум!

Мягкая игрушка влетела прямо в его руку. Он какое-то мгновение уставился на неё, потом прижал дракончика к груди и опустил голову, не желая, чтобы Арелия видела его слёзы.

— Гарри?

Брюнет вскинул голову и тут же встретился взглядом с такими родными серыми глазами.

— Драко!

Его муж ухмылялся.

— Мой план сработал, да? Здравствуй, мама!

— Не говори «Здравствуй, мама», Драко! — выкрикнул Гарри, поднимаясь из кровати и глядя на блондина. — Она здесь только потому, что ты чуть не убил себя, идиот!

Драко закатил глаза.

— Волдеморт мёртв?

Гарри кивнул.

— Ты жив?

Снова кивок.

— Мой план сработал. Здравствуй, мама! — снова повторил Драко.

Глаза Арелия мерцали совсем как у Дамблдора.

— Здравствуй, сын. После того, как ты и твой супруг пообщаетесь, мы должны будем поговорить о необходимых и ненужных рисках, дорогой, — она наклонилась и поцеловала Драко. — Я в спешке покинула эльфийский мир. Теперь я должна вернуться и пояснить своё внезапное исчезновение. Я скоро вернусь.

Драко наблюдал за её уходом.

— Ну, и что ты такое сделал, что я теперь занимаю первое место в её чёрном списке, Гарри? — сказал он, прижимаясь к рукам, обнявшим его.

— Я? Это ты и твои планы, придурок! А если бы Добби не смог меня доставить в Малфой-менор? Что, если бы Арелия не смогла извлечь твою магию из меня и вернуть её тебе? Что, если бы я… потерял тебя? — говорил Гарри, сопровождая каждую свою фразу нежным поцелуем в белокурую макушку.

Драко легко коснулся губами рта Гарри, и на несколько долгих минут они позабыли обо всём.

— Спасибо за то, что спас меня, Гарри Поттер.

Брюнет пристально посмотрел на него.

— Спасибо за спасение, Драко Малфой. Спасибо за спасение целого грёбаного Магического мира.

— Это просто совпадение, — с вздохом сказал Драко, прислонясь к Гарри. — Я делал это только ради себя, ты же знаешь, и ради Джейми, конечно, так как он — часть меня. Ты не имел к этому никакого отношения, так что не чувствуй себя виноватым в том, чего не было. И не смей думать, что я стал благородным и самоотверженным! — серьёзно добавил эльф. — То, что я сделал, не имеет никакого отношения к таким гриффиндорским тенденциям. Ты так часто говорил мне, что я — слизеринец, что у меня нет никаких приступов растерянности или неловкости из-за осуществления планов по спасению того, что я считал своим. Джейми — мой, и я бы снова сделал это для него. Он заслужил иметь всё самое лучшее, и если бы судьба распорядилась так, что у него остался бы только один родитель… ну, в общем, ты знаешь, что я бы по-королевски его избаловал.

— Нет, я этого не знаю. Кроме того, я, наверное, тоже по-королевски избаловал бы его.

— Но твои Уизли и Грейнджер обязательно вмешались бы и помогли.

— Они бы и тебе помогли…

— Как будто я позволил бы Уизли помогать мне, — фыркнул Драко. — Видишь? Именно поэтому из тебя получился бы лучший отец.

Всё, что мог видеть Гарри — так это то, что его супруг не был похож на Люциуса и из него бы вышел прекрасный отец-одиночка. Конечно, Драко, вероятно, презирал бы любой совет Уизли публично, но он бы последовал ему, если бы это пошло на пользу Джейми.

— Давай не будем спорить. Благодаря тебе и твоей матери ни один из нас не стал отцом-одиночкой.

— Ты тоже сыграл свою роль.

— Да.

Драко переплёл пальцы с пальцами супруга.

— И каково это? Ощущать мою магию и твою?

Гарри помнил то уверенное ликование, охватившее его, когда он почувствовал, что Волдеморт не может прикоснуться к нему. И возбуждение, которое он испытал от мысли, что дни убийцы его родителей сочтены.

— Хорошо. Наверное, даже слишком хорошо. Я думаю… я думаю, что теперь понимаю, почему появляются Тёмные лорды.

Драко кивнул.

— Но тебе не нужно об этом беспокоиться. Ты не можешь принадлежать тьме, потому что ты мой.

— Неужели? А ты — мой?

— Да. А вот Фум-Фум — нет. Почему у тебя моя игрушка?

Гарри взглянул на игрушку, которую до сих пор прижимал к себе.

— Ты её тоже спас.

— Неужели? Проклятье, я такой великолепный, — сказал Драко с удовлетворённой улыбкой, которая, впрочем, скоро сменилась зевком.

— О, ты проснулся!

Гарри оглянулся и увидел Гермиону с Джейми на урках. Она принесла им сына и пролепетала что-то о том, что ей нужно вернуться к Рону.

— Она очень тактична, не правда ли? — Драко поцеловал спящего сына в лоб. — Закрой полог, Гарри. Я хочу какое-то время побыть со своей семьёй.

Щелчком пальцев Гарри закрыл полог. Потом наложил бесшумное заклятие, а также заклятие, погрузившее комнату в сумрак. И хотя ему самому спать совершенно не хотелось, он действительно мог расслабиться, зная, что ему и его миру ничего не угрожало.

* * *

Драко Малфой лежал в объятиях своего супруга и спал. Ему снилось будущее, в котором были смеющиеся дети, любящий муж и новое царство с новоприобретенным семейством, которое ему только предстояло узнать. Больше не будет беспросветной тьмы, не будет сильной неснимаемой боли, никаких печалей, которые не могли бы быть сбалансированы счастьем. Позже он проснулся, ошеломлённый и дезориентированный. Он взглянул на то, что находилось в его руках, и увидел зелёные глаза сына, глядящие на него. Драко обернулся и увидел зелёные глаза мужа, глядящие на него с любовью. Потом он оглянулся и увидел друзей, родных и профессоров — людей, на которых он мог рассчитывать. С вздохом он откинулся на широкую грудь Гарри и уже не сомневался в том, что его план сработал

— Я сказала, остановись! Мне всего четыре, и у меня не такие длинные ноги!

— Я могу понести тебя на спине, если хочешь.

— Ублюдок, можешь идти ПОМЕДЛЕННЕЕ?

— Ты даже не знаешь, кто такой ублюдок.

— Может, и не знаю. Но тебе пришлось замедлить шаг, чтобы это сказать. Ха!

Драко Малфой покачал головой, слушая разговор между своими отпрысками. Четырёхлетняя Дафна Лили была копией своей слизеринской тёзки, хитростью заставив своего одиннадцатилетнего брата Джейми уменьшить скорость, с которой тот любил везде носиться. А ещё была восьмилетняя Тайсала Молли, которая, в полном соответствии со своим гриффиндорским характером, пробовала помирить спорящих, предложив Дафне понести её на спине. Наконец, был Сириус Альбус, который пока ещё не родился, но уже отважно бил ногой по животу папочки, пытаясь не отставать от своих родных брата и сестёр — эдакое хаффлпаффское желание быть вместе с коллективом. Драко погладил живот, успокаивающе воркуя с Сириусом и убеждая его, что всё в порядке, что настанет день, когда тот сам, без помощи папы, сможет ходить следом за своими родичами.

— С тобой всё в порядке?

Блондин посмотрел на мужа и кивнул.

— Всё хорошо, Гарри. Это моя четвёртая беременность, так что я нахожусь в достаточно хорошей форме.

— Эй, это ведь ты хотел «догнать и перегнать Уизли»! И только потому, что Рон и Гермиона имеют троих детей…

— Поумничай ещё немного, и больше не будет ни детей, ни секса, — предупредил Драко. Конечно, он не хотел иметь такое же количество детей, как Уизли-старший. Кроме того, они были достаточно состоятельны, чтобы воспитать столько детей, сколько хотели. Так или иначе, Гарри знал, что Сириус не был запланирован. Несколько мгновений, проведённых на эльфийском празднике (эльфы очень любили всякие вечеринки), — и они проснулись под кустами без штанов.

— Ах, Драко, ты же знаешь, что я волнуюсь…

— Скажи мне, сколько раз я должен тебе объяснять, что с тех пор, как я стал эльфом, беременность — не проблема для меня? Не веришь мне — так поверь моей матери!

— Если не считать того, что ты самостоятельно не можешь выбраться из мягких кресел и нуждаешься в ванной каждые сто метров.

— Проклятье, сегодня ты спишь один! — прошипел Драко, в то время как они неспешно следовали за детьми в поисках хорошего места для отдыха в переполненном лондонском парке.

— Даже если я сделаю тебе массаж ног?

Проблема в том, что если вы связаны с кем-то в течение двенадцати лет, то слишком хорошо знаете друг друга.

— И спины.

Гарри потянулся и схватил его за руку:

— И спины. Ты же завтра свободен, правда?

— Конечно. Министерство вполне может обойтись без своего Министра про связи с эльфами один день, — блондин взял целую неделю отпуска, чтобы провести его с семьёй.

— Здесь хорошее место, правда, папа?

Драко осмотрелся.

— Замечательное место, Джеймс. Ты можешь пойти к озеру, если хочешь.

— Папа, а нам с ним можно? — хором закричали девочки.

Драко взглянул на сына. Это был день Джейми, и он выполнил бы его желание. Джеймс пожал плечами и улыбнулся.

— Хорошо, но будьте поблизости и слушайтесь своего брата. Через несколько лет и у вас будет последний день перед поступлением в Хогвартс. И вы тоже не захотите, чтобы ваши родные плохо себя чувствовали.

Гарри фыркнул, в то время как дети помчались к озеру. Фум-фум был крепко зажат в руках Дафны.

— Пойдут в Хогвартс…. Как будто мы не живём в Хогвартсе!

Хогвартс. Джейми хотел в Хогвартс. Это было понятно ещё очень давно. Ещё до того, как мадам Помфри подтвердила, что Тайсала вот-вот появится на этот свет, Джейми разбудил их со словами: «Большое спасибо за мою собственную комнату, папы!»

Оказалось, что замок добавил к их аппартаментам новую комнату со всем необходимым, что могло бы понадобиться маленькому мальчику.

Комната Тайсалы появилась, когда родилась Дафна. И то, как они узнали, что на подходе Сириус, тоже было довольно интересно. Проснувшись тогда под кустами, они забрали детей и вернулись домой, оставив эльфийское царство с довольно туманными воспоминаниями. Десятилетний Джеймс был счастлив вернуться в Хогвартс (Джеймс любил Хогвартс. И не имело значения, насколько он был нужен Хогвартсу. Он просто его любил.) Он нетерпеливо ринулся в их комнаты, в то время как родители, не спеша, следовали за ним. Когда супруги, наконец, со вздохом облегчения устроились на диване, Джейми влез на кофейный столик и торжественно посмотрел на них:

— Папа и папа!

Драко прекрасно был знаком этот тон. Этот тон говорил о том, что Джеймс собирался сообщить им какую-то серьёзную новость, которая нуждается в обсуждении. Конечно, у него самого сейчас не было желания обсуждать что-либо серьёзное, но в то же время у него, как у отца, были определённые обязанности. Поэтому Драко наклонился вперёд и поинтересовался:

— Что случилось, Джейми? Ты же знаешь, что можешь нам рассказать обо всём.

— У Дафны появилась собственная комната!

Драко вынырнул из воспоминаний и ласково погладил выпуклость его неожиданного удивления несколько месяцев назад.

— Да, вернуться в Хогвартс, чтобы спать не в своей комнате, а в общей спальне… Это действительно совершенно другая жизнь…

— Знаю, — сказал Гарри, помогая Драко опуститься на расстеленное одеяло. — Не хочу даже думать о том, как будут выглядеть наши комнаты без него. Больше никаких длительных поездок в царство, ладно?

— Только с тобой, — согласился Драко — Как там новички?

ХООМ пережил смерть Волдеморта. Вместо защиты Хогвартса этому отряду позволяли теперь обеспечивать безопасность на мероприятиях или выручать местных авроров, которые были просто завалены бумажной работой. После пяти лет службы Гарри попросили возглавить ХООМ — и не в последнюю очередь из-за того, что он был настолько знаменит, что ему было сложно служить простым офицером.

Гарри пожал плечами:

— Думаю, идея организовать приём в отряд именно летом была хорошей. Это даёт выпускникам немного времени, чтобы решить, действительно ли они хотят служить в нашем отряде. Также есть несколько добровольцев из других учреждений, которых мы бы никогда не получили, если бы не перенесли сроки вступления на август.

— Тогда времени вполне хватает, чтобы разместить новичков до того, как появятся студенты. Между прочим, это была великолепная идея, — сказал Драко, отклоняясь назад и удерживая своё тело на локтях.

— Разумеется, потому что она принадлежала тебе, — покорно сказал Гарри. Он растянулся на животе возле Драко. — Я рад, что мы закупили всё необходимое для Джейми вчера. Могу себе представить, какое столпотворение сегодня в Косом переулке.

— По крайней мере, он не встретил никаких странных шрамоголовых мальчиков в магазине госпожи Малкин, — с ухмылкой заметил Драко. Гарри больше не возмущали слова о шраме: со смертью Волдеморта тот побледнел и больше никогда не болел.

— Или бледного, измождённого, болтающего без остановки мальчика с острыми чертами лица.

Драко рассмеялся.

— Уверен, что тебе нравится мой рот, Поттер.

Гарри придвинулся ближе.

— Да, — с энтузиазмом согласился он и доказал это, со страстью поцеловав своего мужа.

— Хорошо. По крайней мере, теперь никто не будет задаваться вопросом, как я очутился в таком положении, — сказал Драко несколько мгновений спустя. Он расхохотался, когда увидел, как Гарри оглянулся, чтобы удостовериться, что за ними никто не наблюдал. Гарри всё так же не мог привыкнуть к праздным зевакам. И так было плохо, что он — Гарри Поттер, Спаситель Магического мира. Но к тому же он ещё женился на Драко Малфое — сыне Пожирателя Смерти, известном прародителе, эльфе-полукровке, убийце. Драко был уверен, что фото утреннего поцелуя попадёт на первую страницу Ежедневного Пророка. Это хорошо. Джейми привык к тому, что их семья всегда на виду, и только посмеётся над комментариями, когда сядет в Хогвартс-экспресс.

— Мы будем это делать каждый год? — спросил Гарри.

— Что? Целоваться? Думаю, чаще, — промурлыкал Драко.

— Нет, глупый. Я имею в виду, ехать в Лондон, чтобы дети могли отправиться в Хогвартс с остальными студентами. Мне это нравится.

Драко кивнул.

— Думаю, что это важно, потому что главные отношения между детьми начинают завязываться именно в поезде.

— И именно поэтому слизеринцы так пытались этого избежать.

— Тихо, ты мне льстишь.

Гарри усмехнулся.

— Представляю высокомерных семикурсников, которых ждёт нелёгкое утро и которые считают Джейми типичным перепуганным первокурсником. Но я, например, знаю, что его папа показал ему несколько отличных уловок.

— Если не говорить о том, что другой папа тоже его кое-чему научил. Возможно, они будут достаточно разумны, чтобы держаться подальше от Джейми, когда услышат его фамилию.

— Тебя бы это не остановило.

Драко громко фыркнул.

— На самом деле, я тогда здорово растерялся.

— Да?

— Да. Кроме того, я имел в виду Малфоев, а не Поттера, — он рассчитывал, что Джейми поймёт, что дети Малфой — Поттеров всегда должны уметь постоять за себя. К тому же в характере Джейми были черты всех четырёх факультетов: гриффиндорская уверенность и великодушие, слизеринское коварство и рассчётливость, равенкловская ясность ума и хаффлпаффское добродушие вкупе со стремлением к справедливости. С другой стороны, девочки, защищая своих родных, были бы беспощадны к недругам. Гарри благословил Мерлина за своё маггловоспитанное сердце и подумал, что в их девочках сочеталось несочетаемое. Драко, у кого первая мать была ведьмой, а вторая — эльфом, и тётя, не уступавшая по силе и коварству Тёмному Лорду, если бы она только была нормальной, — знал это ещё лучше.

— Ты считаешь, что твоё имя вызывает больше уважения?

— Скорее, благоговение.

Гарри вздохнул и опустил голову.

— Наверное, ты прав.

Потом он просиял:

— Но, по крайней мере, он не станет слизеринцем!

Сортировочная шляпа захотела поговорить с Джейми в начале лета. О чём они говорили, наверняка знали только Шляпа и Джейми, но сын вернулся в комнаты и заявил, что станет равенкловцем, чтобы представители его семьи были на каждом факультете. Так как уже тогда было очевидно, где будет учиться Тайсала, и то, что Дафна явно попадёт на Слизерин.

По крайней мере, это не стало таким серьёзным ударом, как сама сортировка в день одиннадцатилетия Джейми.

— И когда все будут?

Гарри посмотрел на свои маггловские часы.

— Скоро. Ни у кого дети пока ещё не идут в Хогвартс, так что они прибудут в Лондон в течение дня. Следующий год будет другим. Дочери Гермионы и Рона исполнится одиннадцать.

— Ты знаешь, что она мечтает о Джейми?

Гарри закатил глаза.

— Арил относится к нему как к героическому старшему брату.

Драко в ответ тоже закатил глаза.

— Запомни мои слова: эта девочка однажды станет нашей невесткой. У неё мозг её матери и упорство бабушки. А Джейми будет превосходным мужем.

— Ты так об этом говоришь, будто наш сын — сплошной подарок.

— Ха, ты разве не заметил? Ему она тоже нравится.

Гарри уставился на мужа.

— Почему ты так решил, Драко? Вокруг нас столько детей, и я…

— Запомни мои слова, Поттер! По крайней мере, у их детей будут королевские эльфийские волосы, а не противная рыжая шевелюра.

— О, так ты теперь и ясновидящий, кроме остальных твоих родовых черт? — Гарри сорвал одуванчик и покрутил его в пальцах. Драко впился в него внимательным взглядом. Ему не хотелось потом вычищать пух из волос.

— Я просто готовлюсь к неизбежному будущему, Гарри, — он нахмурился, видя, как под дуновением супруга облачко пуха напрявляется в его сторону. — Неизбежному будущему без секса.

Гарри рассмеялся и сорвал второй одуванчик.

— Попробуй что-нибудь другое, Драко. Ты же знаешь, что женился на мне только ради секса. Ты слишком эгоистичен.

— Я не женился на тебе только ради секса. Я сделал это для того, чтобы иметь всё то, что сейчас имею.

Гарри опустил одуванчик и торжественно на него взглянул:

— И как всё прошло?

— Лучше, чем я планировал, и намного лучше, чем я ожидал, — мрачно буркнул тот. — А ты?

Гарри пожал плечами.

— Я не из тех людей, которые скрупулёзно планируют своё будущее. Я обыкновенный парень. Лечу туда, куда меня несёт ветер. Так что жизнь с тобой я вообще не представлял. Но теперь, когда мы вместе и ты подарил мне столько детей, могу честно сказать, что я не мог бы быть счастливее, чем сейчас, Драко.

Блондин фыркнул и отвёл взгляд.

— Ты знаешь, что я ношу хаффлпаффца, Гарри. Он полностью поглотил мою эмоциональную систему.

Гарри рассмеялся и положил голову на плечо Драко.

— Ты самый большой и замечательный мошенник из всех, кого я знаю.

— Пожалуйста, оставь мне мои заблуждения, — попросил Драко. — Перед появлением четырёх детей я был законченным циником, не так ли?

— Отвечу на это одним словом: Фум-Фум.

— Дерьмо, — вздохнул тот. — По крайней мере, я хороший родитель, не так ли? Джейми — хороший. Ладно, Джейми — это Джейми. Тайсала — копия тебя, это даже не смешно. Дафна… у неё сложный характер. Ты заметил? Если она получает то, что хочет, то с ней очень приятно общаться.

— Совершенно не похожа на обычного слизеринца, — с готовностью согласился с ним Гарри.

— И Хаффи тоже… вряд ли я могу что-то тут поделать. Так что я — хороший родитель.

— Превосходный родитель.

— И хороший министр?

— Уж не чета Фаджу или кому другому. Никаких тебе сложностей, компромиссов… всё будет или по-твоему или не будет вовсе, — поддразнивал его Гарри.

Драко пожал плечами.

— Не могу же я зависеть от чужого мнения. Да и подкупить меня нельзя. В магическом мире нет семьи более состоятельной, чем наша.

— И Её Королевского Величества, твоей мамы Арелии, царствующего монарха из рода Керин, Правящего монарха эльфийского мира и Главнокомандующего Объединёнными Армиями Пяти Древних Царств.

— И это тоже. Не меняй тему. Я также хороший эльф и маг. И хочу, чтобы отношения между магами и эльфами продолжали развиваться.

— А наличие ограниченного количества визитов для каждого мага, желающего посетить эльфийское царство — это великолепная идея. Простой способ знать, где кто находится.

— Спасибо. Я хороший друг?

— Ты потребовал создать детскую комнату в Министерстве, потому что многие служащие имеют детей.

— Я фактически потребовал этого, так как Офис Волшебных ресурсов заявил, что это невозможно.

— Ты выпросил у матери крыло эльфийского дворца, чтобы наши друзья всегда имели свои комнаты, если захотят погостить у нас.

— Мама Арелия очень добра.

Гарри фыркнул.

— Скажи это остальной части мира и Дамблдору.

— Дилетанты.

— Драко?

— Да, Гарри?

— Ты хороший, хороший, понял? Этого нечего стыдиться. Ты хороший. Просто смирись.

— Великолепно, но в этом виноват ты! Неважно, какой я, в этом всё равно виноват ты!

Гарри улыбнулся.

— Я могу с этим жить.

Прежде, чем Драко смог ему ответить, кто-то неподалёку выкрикнул их имена. Обернувшись, он увидел клан Уизли, направляющийся прямо к ним, а также Блейза и Панси. Семья. Друзья. Этого он не планировал в то ужасное Рождество много лет назад, но Судьба, как оказалось, имела на него свои планы, и сама неплохо со всем справлялась.

И он вполне мог с этим жить.