Благословение луны

Пролог.

Год 1496 от Рождества Христова. Англия. Замок Бэв.

Дверь с грохотом распахнулась, и в зал ворвались двое мужчин в доспехах. То, что предстало их взорам, заставило рыцарей замереть на месте: молодая девушка в порванном голубом платье с растрепанными волосами стояла в центре светящейся пентаграммы, быстро произнося заклинание. Потревоженная внезапным появлением людей, она отвлеклась и оглянулась на вошедших. Два волшебника стояли, опустив оружие и тяжело дыша. Одежда обоих была порвана и окровавлена в тех местах, куда попадали заклинания или доставало острие меча во время их дуэли.

—Что ты делаешь, глупая девчонка?! — закричал темноволосый колдун, яростно сверкая глубокими синими глазами. Он хотел переступить черту пентаграммы, но смог лишь на пару метров приблизиться к её контуру. Ему оставалось стоять и беспомощно наблюдать за действиями девушки.

—Разрушаю твои планы, — гордо подняла голову та.

—Бэсс, не надо! — отчаянно взмолился второй — молодой мужчина с длинными светлыми волосами, красиво подсвеченными лунным светом, льющимся из высоких окон-витражей. Глаза его были полны нечеловеческой боли.

—У тебя ничего не выйдет! Судьба предназначила тебя мне, и мы вместе будем править миром. Твое место рядом со мной, и тебе этого не изменить. Ты ничто по сравнению с древним пророчеством! — глухо прорычал брюнет, не скрывая колотящей его ярости.

—Ошибаешься, Себастиан де Вер, никогда нам не быть вместе! Власть пророчеств не абсолютна, — ледяным тоном бросила колдунья, в её глазах плескалась отчаянная вера в свои силы.

—Пусть ты умрешь сейчас, но ты не последняя в своем роду, я все равно найду ту, в чьих жилах течет твоя кровь, и буду властелином миром. Тебе не изменить предначертанное.

—Ты — глупец, де Вер, — покачала головой Элизабет и снова начала распевать заклинания.

Мужчинам оставалось лишь беспомощно наблюдать за тем, как вокруг хрупкой девушки циркулирует магия. Стекла и витражи в окнах со звоном разбились, рассыпавшись миллионом маленьких бриллиантов в пятнах лунного света, та же участь постигла зеркала и хрустальные предметы, находившиеся в зале. А магия все кружилась и кружилась, поднимая изящное тело над паркетным полом, это было похоже на вознесение языческой богини к небесам. Вдруг Элизабет открыла глаза, и волшебники увидели в них серебряное пламя, точно такое же, как и то, что постепенно обволакивало тело девушки, не причиняя той никакой боли. Раздался громкий, звенящий магией голос:

—Силой Луны я лишаю свой род магии до того момента, пока не придет время исполнить предначертанное. Прощай, Себастиан де Вер, и помни, что всегда найдутся те, кто остановят твою неуемную жажду власти, — тут де Бэв перевела взгляд на светловолосого волшебника, — Я всегда буду любить тебя, Орион! Мы не смогли связать наши жизни, но судьбы наших семей едины, и как только исполнится пророчество, мы воссоединимся в вечности!

В этот момент девушку полностью поглотило серебряное пламя, и она растворилась в лунном свете. Последнее, что видел Себастиан де Вер, были полыхающие ненавистью глаза. Последнее, что видел Орион Малфой, был полный нежности взгляд любимой.

Глава 1.

Это было необыкновенное лето для Блейза Забини. Все началось со «счастливой" новости о восьмой свадьбе его матери Деборы, настигшей его, как только он приехал домой на каникулы после шестого курса в Хогвартсе:

—Милорд Забини, мадам Дебора просит Вас спуститься в кабинет, — пропищал домовой эльф семейства Забини.

—Хорошо, Уинни, передай мадам, что я сейчас спущусь, — произнес хозяин комнаты и, положив шелковый шейный платок на кровать, вышел в коридор.

Это был старший сын Деборы Забини — Блейз. В свои 18 лет он обладал всем, о чем только может мечтать молодой волшебник. Блейз с детства получал все, что хотел: от метел последних моделей до самых красивых девчонок Хогвартса. И если дорогие метлы и роскошную одежду он приобретал на деньги, доставшиеся ему в наследство от отца, то прекрасную половину человечества Забини покорял безукоризненными манерами, внешностью, достойной римского бога, и обаянием, не снившимся и Казанове.

—Мадам, вы звала? — спросил он, зайдя в кабинет матери. Маленький Блейз любил ходить по этой прекрасной комнате, оформленной в классическом английском стиле, водить кончиками пальцев по корешкам старинных книг или просто сидеть в глубоком кресле у камина и слушать, гордясь тем, что эта красивая и умная женщина — его мать.

—Да, дорогой. У меня для тебя прекрасная новость, — улыбнулась женщина. Хотя она была уже не так молода, но красота её по-прежнему светилась неземным блеском волшебства. Про неё никогда не говорили «ведьма» или «колдунья», она всегда была «волшебницей», покоряющей сердца и будоражащей умы магов всех возрастов и национальностей. — Присаживайся. Итак, сын, две недели назад я вновь вышла замуж…

—Как? Опять? Хм… И кто же он? — Блейз был удивлен, но быстро пришел в себя: в конце концов, его мать была замужем 7 раз.

—Адольф Бернард Гранже, мой старый друг, — спокойно произнесла Дебора, в очередной раз поражаясь насколько взрослый у неё сын.

—Ты никогда не упоминала, что он — твой друг, — Блейз слышал об этом человеке: это был один из самых богатых людей Европы.

—Мы не виделись 15 лет. Если ты не сильно устал после дороги, я могу рассказать тебе всю историю.

—Расскажи, сделай милость, — весело попросил юноша. С матерью у них всегда были прекрасные отношения, они полностью доверяли друг другу.

—Мы познакомились, когда поступили в Цезарион на один факультет, и дружили с первых дней. Хотя Адольф был маглорожденным волшебником, это не помешало ему добиться уважения сокурсников. Еще на первом курсе он решил, что женится на Франческе Корнуолл, дочери посла магической Англии в Италии, что было непростой задачей: она была единственной дочерью своего отца Джонатана Корнуолла, и поэтому весьма избалована, но это не остановило молодого и целеустремленного волшебника, — на этих словах женщина улыбнулась. — К концу обучения они считались самой красивой парой нашей школы, а после выпускного сыграли одну из самых роскошных свадеб, на которой я когда-либо бывала. Женившись, Адольф с головой ушел в дела и начал строить собственную империю, и больше я о нем ничего не слышала. Мне же родители нашли прекрасного мужа — твоего отца Кристиана, — продолжила женщина. — Я была счастлива в браке, у нас родился ты, маленький ангел. Что было потом, ты знаешь. С Адольфом мы снова встретились на Рождественском балу у Делакуров. Мы очень долго разговаривали о жизни, семье, делах. Оказалось, что через несколько лет Франческа, привыкшая к постоянному вниманию, устала от отсутствия мужа и потребовала развод. Дольф был слишком амбициозен, чтобы променять головокружительную карьеру на капризы избалованной женщины, и поэтому дал свое согласие. Их сын — Людовик остался с отцом. Франческа через несколько лет вышла замуж за боготворившего её аристократа, а Дольф практически жил на работе, шаг за шагом двигаясь к своей мечте. Сейчас Адольф Гранже — один из самых богатых магов Европы, его предприятия процветают, а сам он ищет женщину, которая войдет хозяйкой в его дворцы и станет преданным другом. Вот так и получилось, что месяц назад он сделал мне предложение. Свадьба состоялась две недели назад. Это была тихая скромная церемония, на которой были только мы, его сын и свидетели. Мы не хотели шумных мероприятий.

—Я рад за тебя, мама, — тепло улыбнулся Блейз, искренне надеясь, что Дебора будет счастлива в браке.

—Спасибо, дорогой, мне очень важна твоя поддержка, — произнесла женщина, встав из-за стола и обняв сына. — Завтра мы едем в его прекрасный дворец к юго-востоку от Парижа. Я хочу, чтобы ты был вежлив с ним и его сыном, несмотря на то, что они не так чистокровны, как мы. Ты мне это пообещаешь? — строго взглянула Дебора на Блейза.

—Да, мама, я обещаю быть вежливым и предупредительным по отношению к Адольфу Гранже и его сыну, — пафосно произнес юноша, и они вместе засмеялись.

—А теперь иди, собирай вещи, которые возьмешь с собой.

На следующий день мать и сын, распорядившись насчет багажа, с помощью заранее приготовленного портала отправились во Францию. По прибытии на место Блейз огляделся: трехэтажное здание в классическом стиле поражало своим поистине королевским великолепием и изысканностью вкуса владельца. Вокруг был потрясающей красоты парк: рукотворные озера и каналы, отражающие голубизну небес, дорожки и лабиринты идеально правильной формы, статуи и фонтаны, радующие глаз своей античной красотой, и все это великолепие в окружении деревьев. Блейз с детства изучавший историю искусств, не мог не оценить по достоинству красоту особняка и парка, находящихся в сверхъестественной гармонии друг с другом.

—Добро пожаловать! — раздался веселый мужской голос позади них.

—Дольф! — повернулась Дебора и шагнула в объятия привлекательного волшебника. — Блейз, познакомься — это мой муж Адольф Гранже. Дольф, это мой любимый сын Блейз, — торжественно представила она двух главных в жизни мужчин друг другу. Забини посмотрел на нового отчима: это был мужчина лет сорока с чуть седеющими каштановыми волосами и суровыми чертами лица, не вязавшимися с мягким взглядом карих глаз.

—Приятно познакомиться, сэр, — Блейз протянул руку для приветствия.

—И мне тоже, Блейз, — с улыбкой проговорил мужчина.

—А нас представить? — донеслось откуда-то сверху, и в ту же секунду перед Блейзом появились два молодых колдуна. Первый был ему знаком: это был всемирно известный ловец Виктор Крам. А вот второй, видимо, являлся Людовиком Гранже, сыном Адольфа, поскольку казался очень похожим на мужчину, обнимающего его мать.

—Ох, Луи, ты как всегда бесподобен, — улыбнулся мсье Гранже. — Блейз, имею честь представить тебе своего шалопая-сына Людовика. Луи, это Лорд Блейз Забини.

—Рад познакомиться, братишка! Всегда мечтал иметь младшего брата, — Луи с энтузиазмом ответил на рукопожатие, а потом заключил новоявленного родственника в объятия.

—Осторожно, Луи, не сломай ему руку. Я, как ты наверно уже понял, Виктор Крам, — и волшебник, которого Блейз всегда помнил как угрюмого молчаливого человека, весело перехватил его руку и пожал.

—Приятно познакомиться, — ошеломленно проговорил юноша, но быстро справился со своими чувствами.

—Хватит приветствий! Пойдем, мы покажем твою комнату, — и двое юношей, взяв Блейза под локти, отправились показывать ему спальню.

—Они подружатся, — уверенно произнес Адольф, когда ребята скрылись в дверях особняка. — Очень надеюсь, что и с Миной проблем не будет.

—Конечно, Дольф, ведь они такие замечательные ребята — согласилась Дебора, и они вместе, взявшись за руки, зашли в дом вслед за детьми.

Здравствуй, друг мой.

P.S. Трепещи, Драко Малфой, через три недели я приеду к тебе и останусь до конца каникул. Готовься к месяцу пьянок и вечеринок.

Отправив письмо, Блейз решил немного прогуляться верхом. Молодой Лорд Забини всегда любил верховую езду, а здешние конюшни поразили даже его, привыкшего ко всему роскошному и первоклассному. За этим аристократическим времяпрепровождением юный волшебник решил дождаться приезда загадочной Мины, которая, как и написал Блейз своему другу Драко, должна была появиться сегодня. Её личность была окутана загадками настолько, что у слизеринца возникало ощущение, что все это одна хорошо продуманная шутка. «Ничего, сегодня она приедет, и я все выясню! — думал Забини, спускаясь по парадной лестнице. Блейз окинул взглядом привычный интерьер холла, ничего не предвещало появления гостьи, которого все ждали с неестественным ажиотажем. — Все как обычно: никаких цветов и фанфар». Только у самого подножия лестницы он увидел то, что привело второго Принца Слизерина в настоящий шок — посреди величественного интерьера времен Людовика XV стояла девушка. Но даже не внешний вид поразил Блейза — простые джинсы, футболка и хвостик на голове не казались лишними в этом зале. Забини шокировало другое — перед ним, совершенно по-слизерински ухмыляясь, стояла Гермиона Грейнджер.

—Ну, привет, Забини, — произнесла Гермиона.

—Грейнджер? Какого черта ты здесь делаешь? — ошеломленно спросил слизеринец, отказываясь верить в то, что таинственная крестница одного из самых богатых людей Франции — грязнокровка Грейнджер.

—Не нервничай, Забини, а то появятся мимические морщинки и распугают весь твой гарем, — ответила девушка нарочито дружелюбным тоном, смотря прямо в глаза Блейзу.

—Какая трогательная забота. Неужели хочешь попасть в число моих девочек? — надменно осведомился Забини.

—Ты хотел сказать, в число твоих подстилок? Нет, вряд ли…

—Неужели, сама Мина Гранже почтила нас своим присутствием? — донеслось из танцевальной залы, и затем оттуда появился Людовик с улыбкой чеширского кота.

—Луи! — радостно обернулась Гермиона и совершенно по-детски кинулась в объятия молодого колдуна. — Как же я соскучилась!

—Я тоже скучал, сестренка, — с теплой улыбкой отозвался Людовик.

—Сестренка? — глупо переспросил Блейз.

—Да, Гермиона — его двоюродная сестра, — услышал Забини из-за своей спины — по лестнице спускался Крам. Обойдя молчавшего слизеринца, он остановился в паре метров от все ещё обнимающихся родственников. — А меня ты не хочешь поприветствовать? — протянул Виктор, обращаясь к своей бывшей девушке. Гермиона, повернув голову и увидев Крама, с диким криком: «Виктор!» бросилась к нему на шею. Рефлексы ловца того не подвели, и он, легко подхватив девушку, закружил её по холлу.

Блейз не мог поверить своим глазам. Его тихий спокойный мирок рушился с каждым днем. Сначала его мать,чья родословная была одна из самых безупречных в магическом мире, выходит замуж за маглорожденного колдуна, пусть и сказочно богатого и являющегося другом её детства. Затем он знакомится с совершенно новым Виктором Крамом, веселым и активным молодым человеком, совсем непохожим на того Крама, который участвовал в Турнире Трех Волшебников два года назад. А теперь еще и гриффиндорская заучка и грязнокровка Грейнджер оказывается племянницей и крестницей одного из самых влиятельных волшебников Европы. Какие еще сюрпризы преподнесет ему это лето? «Прошло только две недели, а у меня уже голова идет кругом от произошедшего», — думал Блейз, безмолвно наблюдая за встречей лучших друзей.

Момент приветствий закончился, и трое волшебников посмотрели на тихо стоящего Забини. Виктор и Людовик смотрели с видом заговорщиков, только что совершивших очередную шалость: для них это был чрезвычайно веселый розыгрыш, план которого был составлен еще три недели назад в ходе телефонного разговора Луи и Гермионы. Нет, Блейз им искренне понравился, с ним было классно проводить время, так что их дружба оказалась чистой и приятной случайностью. А вот Гермиона смотрела с налетом легкого презрения, изящно изогнув бровь. «Когда она успела научиться так по-малфоевски ухмыляться?» — отстраненно подумал Блейз. Постепенно понимание того, что он стал жертвой розыгрыша, заполняло его, не оставляя впрочем обиды на новых друзей. Нет, он не покажет вида, останется таким же невозмутимым, или зря что ли шляпа его в Слизерин отправила?

—Что, так и будешь стоять? Никаких истерик? Никаких обид, претензий и гневных речей? — поинтересовалась Мина.

—Нет, насколько ты помнишь, я не гриффиндорец, отличающийся стопроцентной несдержанностью и абсолютным отсутствием чувства юмора. Поэтому я спокойно могу воспринимать мелкие раздражающие факторы вроде тебя, — ответил Забини спокойным голосом, скрещивая руки на груди.

—Нет, ну так нельзя! Ты мне весь кайф испортил! — обиженно надула губки девушка, глаза которой, впрочем, искрились смехом. — Ладно, родственничек, поскольку нам предстоит жить под одно крышей следующие три недели, хотя ты при желании можешь уехать уже сегодня, — Гермиона с надеждой посмотрела на Блейза, ожидая, что тот немедленно решить покинуть поместье, но так и не услышав заветных слов, продолжила. — Я предлагаю заключить временное перемирие, — девушка легко освободилась из объятий Виктора, подошла к Блейзу и протянула руку.

—Что ж, я, пожалуй, соглашусь заключить временный договор, — руки бывших врагов сомкнулись в крепком рукопожатии. На лицах бывших студентов Дурмстранга появились ухмылочки:

—Надо отметить новый союз! — торжественно предложил Луи. Всем эта идея понравилось, и ребята отправились в малый салон, где был прекрасный бар.

* * *

—Как долго ты пробудешь у нас, милая? — спросил Адольф у Гермионы вечером за ужином.

—Только три недели, дядя. Потом я обещала навестить Алису, мы с ней не виделись больше года, да и она намекала на приятный сюрприз для меня, — начала девушка, изящно взмахнув вилкой. — Последние две недели я проведу с Гарри и Роном.

—Ну, хоть что-то не изменилось в нашем подлунном мире, — протянул Блейз, сидящий напротив неё.

—Блейз, милый, я же не критикую твоего друга, — с намеком произнесла Мина, при этом чуть ухмыльнувшись каким-то своим мыслям.

—Что ты, дорогая Гермиона, я ни в коем случае не хотел оскорбить твоих друзей, — сладко проговорил Забини, откинувшись на стуле.

—Мина, Забини, меня зовут Мина.

—Так, хватит! Прекращайте эти завуалированные перепалки, мы хотим спокойно покушать без опасности умереть от смеха, наблюдая за вами, — проговорил Виктор и отобрал вилку у Мины. — Чтобы ты случайно не запустила ею в Блейза, — объяснил он свой поступок удивленной Гермионе.

Взрослые лишь смотрели на детей и улыбались, именно к такому они и готовились. В целом ужин прошел очень хорошо: никто никого не убил и не покалечил. Крам приписывал эту заслугу себе, ведь это он забрал у непредсказуемой гриффиндорки холодное колющее оружие — вилку.

После ужина Адольф и Дебора удалились к себе в спальню, назавтра им предстоял ранний отъезд в ГОА, где Гранже недавно приобрел милый домик на берегу Индийского океана. Поэтому молодые люди оставались предоставленные сами себе, за старшую оставляли Мину как самую рассудительную. Её практичность стала первой причиной такого решения. Второй же служил тот факт, что мальчики в силу своей природной агрессии и бурлящих гормонов могли поругаться из-за права быть главным, как в детском саду дети обычно дерутся за игрушку.

(1) — femme fatale (фр.) — роковая женщина.

Утром следующего дня обитатели особняка Гранже собрались на парадном крыльце:

—Вам уже не 10 лет, поэтому ведите себя соответственно. Дом должен остаться целым и невредимым, когда мы вернемся, — давал последние наставления Адольф.

—Конечно, крестный, в поместье все будет в порядке. Я прослежу, — уверенно говорила Гермиона, сохраняя поразительную строгость выражения лица, хотя ей отчаянно хотелось засмеяться.

—Я надеюсь на тебя, Мина, — улыбнулся Дольф и слегка пожал её руку. — А вы, оболтусы, слушайтесь её.

—Конечно, мы будем слушаться нашу маленькую мисс Гриффиндор, — усмехнулся Луи, которому стоящая рядом Мина доходила только до плеча. После своих слов он получил чувствительный толчок от вышеназванной особы, Виктор этого выдержать уже не мог и заливисто рассмеялся. Блейз же только слегка улыбнулся, его не прельщала идея слушаться гриффиндорскую зазнайку, но он ничем не выдал своего настроения, в конце концов, он был невозмутимым Слизеринским Принцем.

—Ладно, молодые люди, ведите себя прилично и… повеселитесь! — подмигнула Дебора ребятам. Миссис Гранже обняла сына и пожала всем остальным руки, Адольф же только помахал на прощание. Вместе они сели в машину, которая должна была отвезти их в аэропорт. Было решено, что молодожены полетят на самолете, дабы показать Деборе это удивительное достижение магловской техники. Ребята стояли на улице до тех пор, пока машина не скрылась в дали подъездной дорожки.

—Итак, я официально объявляю начало своего трехнедельного правления! — торжественно проговорила Гермиона и рассмеялась.

—С чего начнете, Ваше Гриффиндорское Величество? Прикажите нас всех запереть в темнице? — подмигнул Людовик, слегка щелкнув кузину по носу.

—Доиграешься, братец, и твое предложение будет принято к рассмотрению. Лично я начну с книжного развала в Париже, до меня дошли слухи, что у Эмери появился Истинный Гримуар, — задумчиво сказала Мина, прикидывая в уме, сколько может стоить желаемая книга.

—Истинный Гримуар? — воскликнул Виктор. — Даже у нас в Дурмстранге с уважением отзывались об этой книге.

—Да, это довольно популярная книга и, несомненно, более простая, чем другие Гримуары, мне всегда хотелось иметь его в своей коллекции.

—Я не ослышался? Святая гриффиндорка Грейнджер собирается купить черномагическую книгу? — поддел девушку Блейз. Он не мог поверить, что эта святоша способна даже думать о таких книгах, не то, что владеть ими.

—Не завидуй, Забини, зависть — плохое чувство. Но ты не расстраивайся, когда-нибудь и тебе позволят почитать такую книгу, главное будь терпеливым, — съязвила девушка, спускаясь по ступенькам крыльца.

—Мина, ну не все же имеют такие возможности, как ты, — укорил сестру Луи, — Ты же обещала мне быть более терпимой и менее принципиальной.

—Я не собираюсь терпеть его оскорбления, вызванные черной завистью.

—Не забывайся, Грейнджер! Мне об этих книгах известно больше, чем ты узнаешь за всю свою жизнь, — Блейза начинало бесить это снисходительное отношение. Он никому не позволял разговаривать с собой в таком тоне, а тем более какой-то грязнокровке.

—Успокойся, Блейз. Мина права, ты мог бы вести себя более сдержанно, — миролюбиво произнес Виктор.

—Все, я поехала, а вы занимайтесь, чем хотите, только особняк не спалите, в него вложена огромная сумма денег, — с этими словами девушка, сев на водительское место черного Aston Martin, отсалютовала парням и включила зажигание. Ребята смотрели вслед удаляющемуся автомобилю.

—Грейнджер умеет водить? — удивленно спросил Забини.

—Ага, с 13 лет. Людовик на свою голову научил, — улыбнулся Виктор.

—Моя сестра просто кладезь талантов, — подвел итог Гранже, и ребята отправились по своим делам: Луи и Вик решили навестить своих девушек, а Блейз от нечего делать пошел в библиотеку.

* * *

Когда Забини закончил читать, было уже около восьми часов вечера. За окном был теплый летний вечер, окна библиотеки выходили на запад, поэтому Блейз мог наблюдать прекрасный заход солнца, его последние лучи окрашивали зелень парка и леса в мягкие золотистые тона, отчего деревья и трава казались покрытыми позолотой. Слизеринцу нравилось здешнее солнце: оно светило чаще и ярче, чем в туманной Англии, но до ласковых лучей Италии ему далеко, там солнечный свет имел свой особый аромат, который он передавал многочисленным виноградникам страны, отчего вина приобретали неповторимый вкус.

Блейз вышел из библиотеки и прислушался к звукам в доме: веселые голоса и смех раздавались из бильярдной, куда и отправился слизеринец. Открыв дверь, он увидел следующую картину: на одном из трех затянутых в дорогое сукно столов, закинув ногу на ногу, с бокалом в руках сидела и смеялась над какой-то шуткой Виктора гриффиндорка Гермиона Грейнджер. Людовик в это время пытался отправить очередной шарик в лузу, что ему плохо удавалось из-за смеха в комнате.

—Ооо, вот и наш новый родственничек. Присоединяйся! — пригласила его Гермиона, приветственно взмахнув бокалом.

Поскольку Забини любил бильярд, от предложения он не отказался. Они играли двое надвое. Мина играла с Людовиком, а Блейз соответственно с Виктором. Через 40 минут после начала игры, в счете вели последние:

—Из-за тебя, Мина мы проигрываем, — обвинил Гранже. — Вот если бы ты была в миленьком красном платье и на высоких каблуках, наши противники больше бы отвлекались от игры на тебя, и мы бы выиграли.

—Да я и в старых джинсах могу легко победить любого соперника, — уверенно заявила уже не совсем трезвая Гермиона.

—Предлагаю спор, — тут же ухватился за идею Людовик. — Мы сейчас сыграем с тобой партию, Мина. Если выигрываю я, завтра же мы идем тебя переодевать, — ухмыльнулся парень, не обращая внимания на предостерегающие взгляды Виктора.

—Ну а если победа останется за мной, твой Vanquish станет моим, — протянула девушка.

—А ты молодец, знаешь, чего хочешь, — усмехнулся Блейз.

—По рукам! — уверенно воскликнул Людовик.

Предыдущая игра была забыта. Следующая же была настолько напряженной, что Вику пришлось идти в бар за новой порцией коктейлей. Поначалу выигрывала Мина, раз за разом отправляя шары в лузу, но потом все кардинально изменилось, и Людовик несколькими точными ударами закончил игру своей победой. Гермиона смотрела на стол и не могла поверить в своё поражение.

—Что ж, твоя взяла, но я отыграюсь, и машинка станет моей, — протянула девушка, наслаждаясь прохладой хорошего виски.

—Успокойся, красавица, все иногда проигрывают. Зато подумай: завтра мы отправимся по магазинам и обновим твой скучный гардероб, — весело ответил Людовик, отпивая виски и улыбаясь совершенно пьяной улыбкой.

—Нормальный у меня гардероб: в нем удобная и качественная одежда! — Мина не любила, когда брат касался её внешнего вида, а это в последнее время случалось всё чаще и чаще.

—Вот и именно, что нормальный, а должен быть роскошным. Ты — племянница и крестница одного из самых богатых людей Европы, а ходишь в каких-то тряпках, — воскликнул Луи, язык которого уже начал заплетаться.

—Не смей, слышишь, не смей меня оскорблять! — зашипела гриффиндорка. — Ты — дурак. Есть более важные вещи, чем одежда и обувь, — тихо произнесла девушка, опустившись на кожаный диван, стоящий рядом. В глазах плескалась обида: сколько раз она слышала насмешки в адрес своего внешнего вида, но не придавала им большого значения, в конце концов, было много других вещей, которые её заботили. Но сегодня что-то оборвалось внутри, и она почувствовала жгучую обиду на себя за то, что Людовик был сейчас прав. Как до него были правы девчонки в Хогвартсе, даже замечания Малфой и Забини были справедливыми. Гермиона была талантливой колдуньей, умным человеком, по-своему красива, но те мешковатые джинсы и безразмерные футболки, что она носила, портили все впечатление. Её манера одеваться в купе с некой долей занудства лишили девушку мужского внимания в Хогвартсе и за его пределами. Единственным её парнем был Виктор, который знал её с детства и понимал, что в школе она ведет себя несколько иначе.

Но вдруг девушка поняла, что это все неважно. Неважно, сколько у неё было парней, сколько еще презрительных и косых взглядов будет обращено в её сторону, сколько насмешек ей еще предстоит услышать. Она останется собой, чего бы ей этого не стоило. Она не собирается меняться в угоду другим.

—Мина, извини, я не хотел тебя обидеть. Ты — самая лучшая и талантливая, — стал успокаивать сестру Луи, наконец понявший, какую ошибку совершил.

—Все в порядке, братишка, я спокойна. Я проиграла и выполню свою часть договора. В конце концов, я — гриффиндорка, а честь для нас не последнее понятие, — Гермиона встала и направилась к двери. — Я устала, торг с Эмери за книгу был утомительным, поэтому я иду отдыхать. Завтра отправимся в Париж или аппарируем в Милан, мне без разницы, — сказав это, девушка вышла из комнаты, оставив парней наедине.

—Луи, ты слегка переборщил, — осуждающе протянул Виктор.

—Я был очень не прав. Но Мина умница, быстро справилась, я думал, что она будет искать лазейку и выкручиваться, — задумчиво ответил Гранже. — Знаешь, Блейз, с каждым годом она все больше походит на слизеринку. Пойдешь с нами завтра?

—А есть альтернатива? — вздохнул брюнет, глядя на нетрезвого сводного брата.

—Неа, — ухмыльнулся Вик. — Ладно, завтра трудный день, поэтому предлагаю разойтись по комнатам и отдохнуть. Особенно Луи, боюсь, твоя голова завтра будет раскалываться, так что заранее закажи эльфам Антипохмельное зелье.

—Согласен, пойдем, друг мой Блейз, насладимся несколькими часами сна.

И трое парней отправились в свои спальни. Каждый думал о своем. Виктор о том, что все-таки Гермиона была его самой умной девушкой, но все же правильно, что они расстались: им лучше быть друзьями, чем парой. Людовик размышлял о том, что он сильно нагрубил своей маленькой и любимой сестренке и, что надо загладить вину. «Может подарить ей игрушку на совершеннолетие?» Ну а мысли Блейза занимала фраза Луи о том, что Грейнджер все больше походит на слизеринку. Забини был с этим согласен: слишком не по-гриффиндорски вела себя девушка, слишком по-малфоевски ухмылялась. Что-то странное творилось вокруг, такое, что у слизеринца появилось ощущение того, что последний год в Хогвартсе будет очень интересным.

Приветствую тебя, мой итало-французский друг.

Твой верный друг Блейз Забини.

—Информации буквально крупицы и только в магловских книгах. Такое ощущение, что такой колдуньи вообще никогда не существовало, — озабоченно вздохнул Людовик, перебирая листы очередного тома из обширной библиотеки особняка.

Троица выглядела невероятно уставшей: глаза слезились от пыли и недосыпа, спину и шею ломило из-за неудобной позы, а мозг отказывался принимать тот факт, что больше они уже ничего не найдут, хотя перерыли половину библиотеки.

—Должно быть хоть что-то! — уверенно доказывала не желающая сдаваться Мина.

—Давайте еще раз посмотрим, что нам известно, — предложил Виктор, лежащий на диване с блокнотом в руках.

—Итак, Элизабет де Бэв. Родилась в 1477 году в Англии, в родовом замке Бэв. Рано потеряла родителей. Была невероятно красива, умна и талантлива. 5 раз руку и сердце ей предлагал знатный ирландский аристократ Себастиан де Вер, маг, кстати, но она отказала ему, по каким причинам не известно. Поговаривали, что из-за её влюбленности в другого волшебника, но подтверждения этому мы не нашли. Жители окрестных областей называли Леди Бэсс колдуньей и волшебницей. В возрасте 19 лет Элизабет де Бэв исчезла, и больше её никто никогда не видел. Родовой замок быстро пришел в запустение: стены заросли вьюнком, стекла разбились, но ни одна балка не сломалась, ни один камень не покинул своего места. Складывается впечатление, что дом просто спит, поддерживаемый какой-то неведомой магией, что заставляет думать о том, что легенды все же правдивы, и с исчезновением Элизабет род де Бэв не прервался. Но тогда возникает вопрос — почему ни в одной магической книге эта фамилия не упоминается? Это все, что нам удалось найти, — закончил свой рассказ Крам.

Блейз все это время сидел в сторонке и записывал факты, чтобы потом сопоставить с тем, что удастся узнать Малфою. «Ни в одной магической книге род не упоминается… не упоминается…ни в одной магической книге…»

—Это может быть заклинание Забытья, — внезапно громко сказал, пораженный своей догадкой, Блейз. Все сразу обернулись в его сторону.

—Что это такое? — подошла ближе Гермиона.

—Неужели гриффиндорская всезнайка чего-то не знает? Так и быть, я расскажу. Несколько сотен лет назад жил один чистокровный волшебник. На род этого колдуна шла охота, поэтому он стремился защитить свою семью. Тогда и было изобретено заклинание Забытья. Его чары на некоторое время уничтожали всякое упоминание об определенном объекте, человеке или целом роде из книг, писем и прочей литературы магического мира, имя или название объекта исчезало даже из воспоминаний людей. Таким способом тот волшебник укрыл свою семью и после смерти своих врагов вернулся в наш мир, только уже под другой фамилией, — объяснил Забини.

—И кто же это был? — Мина вперед подалась Мина: она никогда не слышала ни о чем подобном.

—И ты наивно полагаешь, что я сказал бы тебе, даже если бы знал? — усмехнулся Блейз.

—Забини, сейчас не время упираться, как чиста девица перед ненавистной свадьбой, говори, кто был тот волшебник? — Гермиона угрожающе наступала на слизеринца, но тот и бровью не повел.

—Грейнджер, я не знаю, кто это был. Этого не знает никто, кроме той семьи, — спокойно произнес юноша.

—Откуда же тогда известно об этом заклинании? — рядом с Грейнджер встал её брат.

—Слухами земля полнится, никто не знает ни фамилии того рода, ни формулы заклинания. Известно только то, что обратить чары невозможно, они перестанут действовать только лишь тогда, когда кончится срок, на который были рассчитаны.

—Но почему тогда в немагическом мире сведения остались? — задал логичный вопрос Виктор, оставаясь на диване, но заинтересовано смотря на слизеринца.

—А кто когда-нибудь воспринимал маглов всерьез?

—Это вполне может быть правдой, — задумчиво произнес Гранже, признавая логичность слов Забини.

—Я считаю, что это легенда и не более того, но, в любом случае, здесь нам не удастся ничего найти. Мы и так провели в этом помещении целую неделю. Завтра я уезжаю к Алисе, она обожает старину, поэтому у неё великолепная коллекция книг по истории магического мира. Я посмотрю их, если и там ничего не окажется, значит, кто-то наложил на род де Бэв заклинание, о котором говорит Забини, если конечно он не врет. А сейчас пора спать, — подвела итог гриффиндорка.

—Принимаю приглашение, — Луи предложил Мине руку, и они отправились наверх, Виктор и Блейз последовали за ними.

* * *

—Друг мой, неужели ты почтил мою скромную обитель своим посещением? — приветствовал Блейза Малфой, когда тот появился в Имении.

—И тебе здравствуй, Драко, — протянул Забини, располагаясь на мягком диване гостиной.

—Ты на себя вообще в зеркало смотрел? Бледный, худой… Они тебя там что, голодом морили и не выпускали на свежий воздух? — присел рядом хозяин Имения: в отсутствии старшего в роду хозяином Имения считался его наследник.

—Всю последнюю неделю мы безвылазно сидели в библиотеке, искали информацию об этой Элизабет де Бэв. Кстати, тебе удалось что-нибудь узнать? — Забини заинтересовано перевел взгляд на друга.

—Увы и ах, но нет. Она не упоминается ни в одной книге, ни в одной родословной.

—То есть ты ничего не нашел в вашей библиотеке? Ни одного упоминания?

—Абсолютно ничего, — подтвердил Малфой.

—Значит, я прав. Кто-то наложил Забытье на этот род, — Блейз в упор посмотрел на друга, изучая его реакцию на свои слова.

—Не может быть! Заклинание известно только нашей семье, и, если бы оно использовалось, то только моими предками, а среди них нет никого с таким именем, — уверенно отверг догадку Драко.

—А возможно такое, что один из них передал формулу кому-то, кто ей впоследствии и воспользовался?

—Вряд ли Малфои стали бы делиться такими ценными сведениями с кем бы то ни было.

—А если нам спросить об этом самих Малфоев? — предложил Блейз, ему в голову пришла замечательная идея. Он был твердо уверен, что было наложено заклятье Забытья, и была известна точная дата — 1496 год. — Кто из твоих предков жил в 1496 году?

—Я точнее не помню, пошли в Большую Галерею, где висят все портреты. А по дороге ты мне расскажешь, какую информацию удалось узнать тебе.

* * *

—Когда изучаешь фамильные портреты, мысль о переселении душ кажется весьма справедливой, — через некоторое время усмехнулся Малфой, рассматриваю галерею своих предков: все как один светловолосые, сероглазые и высокомерные.

—Согласен, — вот уже 15 минут они искали того представителя старинного семейства, кто мог знать о роде де Бэв, но никто о нем не слышал.

—Вот, тут написано, что он жил как раз в то же время, что и твоя девчонка, — показал Драко на портрет одного из своих предков. На нем был изображен волшебник преклонного возраста, но не потерявшего своего гордого вида.

—Орион Малфой, — прочитал Забини на табличке. — Лорд Малфой, — негромко позвал он изображенного на картине колдуна, — Лорд Малфой.

—Я вас слушаю, молодой человек, — ответил Орион, с интересом разглядывая гостей, потревоживших его сон.

—Знали ли вы когда-нибудь девушку по имени Элизабет де Бэв? — в лоб задал главный вопрос Забини.

—Было бы странно, если бы я не знал имени своей невесты…

—Невесту?! Леди де Бэв была вашей невестой? — Драко не мог в это поверить: все это казалось слишком большим совпадением.

—Да, а что вас удивляет, милорд Драко? — обратился портрет к Малфою-младшему.

—О ней нет ни одного упоминания, нигде, кроме магловских книг, — растерянно пояснил тот.

—Значит, заклинание Забытья вновь сработало, — торжествующе улыбнулся волшебник на картине. Орион Малфой был одним из самых человечных Малфоев за всю многовековую историю этого семейства.

—Но тогда почему вы помните её? Ведь вы тоже должны были попасть под чары, — Блейзу казалось слишком нереальной такая версия событий.

—Я присутствовал при обряде, поэтому на меня они не действовали, но вот на остальных Малфоев…

—Лорд Малфой, расскажите, пожалуйста, нам всю историю. Это очень важно, — попросил Забини.

—Сначала ответьте, зачем вам это надо знать? — чуть прохладнее отозвался волшебник на портрете.

—Неделю назад в одном магловском музее я нашел портрет леди Элизабет. Картину в тот же день купила одна грязнокровка, которая как две капли похожа на девушку на портрете. Она и её брат заинтересовались личностью изображенной и пересмотрели практически всю их библиотеку в поисках информации о загадочной Элизабет де Бэв, но кроме как в магловских книгах, упоминаний о ней не оказалось, что натолкнуло меня на мысль о чарах Забытья, — спешно рассказал Блейз, чувствуя, что сейчас он, наконец, узнает правду.

—Значит, пришло время… — задумчиво произнес Орион Малфой.

—Пришло время для чего? — Драко и Блейз одновременно подались вперед.

—Сначала ответь мне, Драко, как ты относишься к той девочке, что приобрела портрет? — внимательный взгляд серых глаз остановился на юноше, от ответа которого зависело все.

—Я её ненавижу, — просто и ясно. Драко — слизеринец, а она гриффиндорка, к тому же грязнокровка. Ненависть к таким, как она, Малфой впитывал с молоком матери и каждым воспитательным уроком отца. Чистая, ничем не замутненная ненависть к Гермионе Грейнджер и ко всему тому, что она собой олицетворяла.

—Почему? — допытывался предок. Малфой с портрета и Малфой, стоящий в галерее, смотрели друг на друга, ни на секунду не прерывая зрительного контакта. Такие похожие и такие совершенно разные, но оба Малфоя, а значит, навсегда верные своим принципам и идеалам.

—Она — ничтожная грязнокровка, зануда и всезнайка.

—И все? И только за это ты даришь простой девочке столь сильное чувство? Что-то мне не верится, — усмехнулся немолодой волшебник.

—По моему мнению, уже одно её появление на свет — достоянная причина ненависти, — раздраженно не согласился Драко.

—Ошибаешься, мальчик, ты еще слишком молод. Поэтому я не буду рассказывать вам эту историю сейчас. Если в скором времени что-то изменится, я дам вам ответы на ваши вопросы, но не сейчас. Я скажу лишь одно, не все истинно, что кажется таковым.

—Но почему, милорд? Почему вы не хотите рассказать нам эту историю? — досадливо спросил Блейз.

—Вы не готовы узнать правду. А доверять столь ценные сведения вам пока слишком опасно. Идите сейчас, больше я вам ничего не сказать не могу, но буду ждать вас и надеюсь, вы скоро вернетесь в этот зал, — и Орион Малфой, прикрыв глаза, сделал вид, что уснул. Юношам не оставалось ничего иного, кроме как покинуть Галерею без столь желаемых ответов на свои вопросы.

—Черт, это плохо. Он знает очень многое, но вот его нежелание говорить выглядит чрезвычайно подозрительным, — протянул Блейз, выходя вслед за раздраженным Малфоем.

—Итак, что мы имеем: во-первых, эта леди была невестой моего предка, значит, она была чистокровной; во-вторых, если о ней нет упоминаний в магических книгах, значит, было применено заклятие Забытья, а так как Лорд Орион все помнит, он присутствовал при нанесении чар. Странная, однако, картина: зачем невесте такого волшебника применять Забытье? Только если она хотела спрятаться от кого-то… Подожди! Блейз, мы идиоты! В магловских книгах сказано, что её руки несколько раз просил де Вер, а она была влюблена в другого. Она была влюблена в моего предка, в Ориона! И из-за этого произошла ссора между Орионом и Себастианом де Вером, положившая конец дружеским отношениям между нашими семьями. Вот в чем дело, вот про какую девку говорил мой отец, а ведь он сказал, что не помнит имени. Все сходится: заклятие действительно было наложено. Вопрос только зачем? И почему после произнесения эта Элизабет не вышла за моего отца уже под другой фамилией? Одни вопросы, а я хочу ответов, черт подери! — Малфой разозлился не на шутку. — Возвращаемся!

—Лорд Малфой! Мы знаем, что из-за этой девчонки вы поссорились с лучшим другом! — кричал портрету Драко, но Орион по-прежнему претворялся спящим. — Хватит делать вид, что вы спите! Мне нужны ответы!

—Перестаньте шуметь, молодой человек! Имей уважение к предкам! Сейчас вы ответов не получите. Я все сказал, — все-таки он был Малфоем, а Малфои всегда отличались упрямством.

—Да как вы не понимаете? Происходит нечто странное: спустя ровно 500 лет с исчезновения леди де Бэв, а значит и с момента произнесения заклятия Забытья, ни с того ни с сего к нам в школу переводится Николас де Вер, потомок того де Вера, с которым вы когда-то были лучшими друзьями. Ко всему прочему, грязнокровка Грейнджер оказывается как две капли воды похожа на вашу невесту и немало этим заинтересовывается. Все это неспроста! А вы не хотите рассказывать нам важные факты! — бушевал представитель древнего магического рода.

—Драко, спокойнее, — попытался успокоить друга Блейз.

—Помолчи, Забини, не видишь, я с родственником разговариваю.

—Драко Люциус Малфой, я уже говорил и повторю еще раз: вы не готовы узнать ответы, и своего мнения я не изменю. Можете быть свободны, — Орион рукой указал на выход из Галереи.

—Отлично! Просто замечательно! Мы разберемся и без вашей помощи. Сидите и считаете себя самым мудрым, а на деле, вы — дурак — и Малфой стремительно покинул зал, на что Орион лишь покачал головой.

—Милорд Малфой, пройдет месяц, может больше, без разницы, но мы придем за ответами. Мы не отступимся, — пообещал Блейз, твердо намереваясь выяснить правду любой ценой.

—Я знаю, мой мальчик, слизеринцы никогда не отступают, — грустно улыбнулся волшебник на портрете.

* * *

—Людовик, мне так и не удалось узнать что-либо новое. В магловских книгах все то же самое, а в магических нет даже намека ни на такой род, ни на заклятие Забытья, — рассказывала по мобильному телефону Гермиона Людовику, шагая по пыльной проселочной дороге к дому Уизли.

—Это плохо. У нас тоже ничего нового. Ни отец, ни Дебора не слышали о такой девушке. Мы с Виктором побывали в библиотеке Дурмстранга, но там пусто. Зато, оказывается, у нас в школе учился Николас де Вер, потомок того де Вера, который просил руки у Элизабет. В этом году он перевелся к вам в Хогвартс, что кажется мне странным — что он мог там забыть? Но раз он будет учиться у вас, ты можешь порасспрашивать его о нашей маленькой проблемке, вдруг он что-нибудь слышал.

—Это уже какая-то зацепка. Чувствую, это будет непростой год, — вздохнула гриффиндорка, перехватывая мобильник другой рукой и убирая от лица волосы, которые из-за сильного ветра так и норовили попасть девушке в рот или глаза.

—Будь осторожнее, сестренка. Я не хочу, чтобы ты исчезла так же, как Элизабет де Бэв, — тихо сказал Людовик, страстно желавший защитить свою младшую сестренку от всех зол на свете.

—Конечно, Луи. Передавай всем привет. Я еще позвоню перед началом учебного года. Пока.

—До встречи, — в трубке зазвучали гудки, и Гермиона убрала телефон в сумку.

По традиции последние две недели каникул она и Гарри проводили в Норе. Поттер приехал сюда еще вчера, а Гермиона только сегодня прилетела из Штатов, куда ездила к своей давней подруге Алисе. Подойдя к двери, девушка постучала. Дверь открыла радостная улыбающаяся миссис Уизли в своем обычном фартуке.

—Гермиона! Заходи, дорогая, как добралась? Дети, Гермиона приехала, — крикнула рыжая волшебница, пропуская девушку в дом.

—Здравствуйте, миссис Уизли. Рада вас снова видеть. Добралась хорошо, — ответила с улыбкой Гермиона, окидывая взглядом такой знакомый дом своих друзей. Это был не особняк Гранже, но Мина любила его не меньше: каждая вещь в этом доме была пропитана любовью рыжего семейства, здесь жили ее друзья, которые были олицетворением той сказки, в которой она жила.

—Неужели, эта наша любимая мисс староста? Классно выглядишь, — донеслось со стороны двери. Гермиона обернулась и увидела любимых мальчишек и Джинни, встречающих ее счастливыми улыбками.

—Гарри! Рон! — и девушка кинулась в объятия друзей. — Я так скучала!

—И мы тоже, Миона. Особенно Джинни: каждый день спрашивала, когда ты приедешь. Ей не терпится поделиться с тобой последними сплетнями, — ухмыльнулся Гарри, вдыхая родной аромат мягких чуть вьющихся волос. Волосы Гермиона всегда пахли чем-то вкусным: фруктами, медом, шоколадом или карамелью.

—Между прочим, я здесь, Гарри Джеймс Поттер! — гриффиндорцу достался удар по голове от любимой девушки, за что он крепко обнял ее и звонко поцеловал в щеку. — Не обижайся, солнышко, я же правду говорю,

—Привет, Гермиона. Ты — просто красавица. Так, ребятки, идем все ко мне, — хитро улыбнулась Джинни.

—Это почему к тебе? — весело возмутились парни.

—Потому что я так хочу, — и девушка направилась к лестнице, ведя за собой гостью, затем повернулась и показала Гарри и Рону язык.

—Нахалка! — крикнул её вдогонку брат, и оба друга пошли за девчонками.

—Ну, рассказывай! — потребовала рыжая колдунья, присаживаясь на старую кровать. Гарри и Рон пристроились на широком подоконнике и заинтересовано посмотрели на подругу.

—О чем? — мило спросила Грейнджер, делая вид, что не понимает, о чем у нее спрашивают.

—О том, как прошел номер с Забини, разумеется!

—Ооо… ты об этом, — улыбнулась староста. — Все прошло более чем отлично. Вы бы видели его лицо, когда он заметил меня в холле в день моего приезда. Он несколько минут пытался прийти в себя, я грешным делом подумала, что его удар хватит, но он оказался сильнее, чем я предполагала.

—Дааа, шокированный Забини — это нечто, — рассмеялась Джинни. — Какие еще новости?

—Новостей парочка. Я таки нашла Истинный Гримуар, даже смогла купить его по вполне приличной цене, — ребята знали о ее маленьком капризе собрать коллекцию старинных Гримуаров.

—Бедный Эмери, представляю, что ему пришлось вынести, пока ты с ним торговалась, — ухмыльнулся Поттер. Об Эмери Гермиона рассказала им очень давно как о самом лучшем продавце редких книг во всей Европе. Они с Миной были близки по духу — два страстных книголюба и любителя истории и магии. Он покорил ее своим трепетным отношением к книгам, а она его безграничной любознательностью и очаровательным характером. Если бы ему не было 40 лет, они были бы прекрасной парой, честное слово.

—Ничего, ему полезно. Он, кстати, уже оправился после твоего весеннего визита и говорит, что больше с Поттерами связываться не будет, — речь шла о том разе, когда Мина взяла Гарри с собой в лавку к Эмери, а тот нечаянно взорвал старинную вазу и чуть не испортил несколько бесценнейших манускриптов Древнего Востока. — Новость вторая и главная: в конце моего пребывания у брата произошло нечто загадочное. Я спокойно читала интересный трактат, когда наткнулась на странную отсылку к картине итальянского художника, посвященную этрусскому Пантеону. Я тут же отправилась в музей, а поскольку одной идти было неохота, то взяла парней с собой. На картине не оказалось ничего интересного, и мы уже собирались уходить, как вдруг прогуливающийся по залу Забини наткнулся на портрет какой-то английской аристократки. Все бы ничего, если бы она как две капли воды не была похожа на меня, или я на неё, без разницы… На табличке значилось её имя — Элизабет де Бэв. Мы с Луи купили эту картину и принесли домой, где перерыли всю библиотеку в поисках информации о ней, но нашлись буквально крупицы, — Гермиона пересказала всё, что им удалось добыть. — Больше ничего не было, у Алисы тоже полный провал.

—Де Веры — точно волшебный род, так как к нам перевелся некий Николас де Вер, — Мина согласно кивнула. — Нам папа сказал, ведь Министерство контролирует все эти переходы из школы в школу, так что он в курсе. В этом году к нам поступили этот де Вер и Чарис Д’Алансон из Франции.

—Я слышала только про де Вера. Значит, отложим разгадки до возвращения в школу, — подвела итог Грейнджер, разглядывая друзей — как же она по ним соскучилась.

—Ага. Сегодня будет праздничный ужин в вашу честь, а в Косой переулок пойдем на следующей неделе, — оповестил Гарри и Гермиону Рон, зевая.

—Рон забыл добавить, что через 2 дня приезжает Лаванда, — «сдал» друга Поттер, за что опять получил по голове.

—Еще друг называется, — в шутку насупился Уизли.

—Какой ты сплетники, Гарри, — пропела Джинни под веселый смех Гермионы.

—Да ладно тебе, ну подумаешь, раскрыл тайну века, ничего же не случилось. Итого, нас будет пятеро. Что ж, значит, гуляем! — и Гермиона запустила подушкой в Мальчика-который-выжил.

* * *

Две недели каникул пролетели незаметно. Гермиона отдыхала в компании друзей в Норе. Лаванда Браун и правда приехала через два дня после прибытия к Уизли Мины. Увидев ее чемоданы, Браун долго сокрушалась по поводу того, что Грейнджер не носит всю эту шикарную одежду, на что та лишь ухмылялась. До Косого переулка решено было отправиться с помощью портала:

—Все-таки портал — очень полезная вещь, — произнесла Лаванда, когда пятеро студентов Хогвартса оказались на волшебной улочке.

Народу было много: студенты спешно закупались перед школой, бдительные родители сопровождали своих чад и общались с друзьями. Первокурсники носились по Косому переулку, как ошалелые — наконец они отправляются в Хогвартс! Недалеко от них молодая красивая женщина вела за руку сына, явно первогодку, он так и норовил вырваться и самостоятельно, как взрослый, покупать себе вещи к школе.

—Согласна. Так, с чего начнем? — обратилась Гермиона к остальным, рассматривая пеструю толпу волшебников и колдуний всех возрастов.

—Предлагаю разделиться, чтобы не тратить время на покупку скучных вещей. Мы с Джин пойдем за принадлежностями для квиддича и зелий. Рон и Лаванда за перьями, чернилами и перчатками. Ну а Гермиона за книгами. Только, Мина, не забудь заказать у продавца доставку, сошлись на меня — я у них любимый клиент, — организовал всех Поттер. Его план был встречен положительно, и ребята разделились, договорившись встретиться через час в кафе Флориана Фортескью.

Гермионе нравился магазин «Флориш и Блотс»: здесь всегда можно было найти последние новинки печатной продукции и литературу по всем отраслям магического знания. Но в этот раз у девушки был только час, поэтому она оперативно приобрела 4 комплекта учебников для 7 курса и один для 6 и пару книг для легкого чтения, заказав доставку на дом — последнюю новинку магазина, а ввиду того, что продавец сильно восхищался Мальчиком-который-выжил, доставка для них была бесплатной: все-таки у славы Гарри были свои плюсы.

Грейнджер была уже на полпути к кафе, когда увидела странного молодого человека. Мина замерла посреди улицы, так как весь мозг был поглощен изучением этого великолепного существа. Он был невероятно красив: бледная чуть светящаяся кожа контрастировала с темно-синими глазами и ярко-алыми губами, черты лица, словно высеченные из мрамора, придавали лицу неповторимый налет таинственности. Статная фигура была облачена в костюм, достойный королей или придворных: черный с серебром камзол, такого же цвета идеально выглаженные брюки, белоснежная сорочка с жабо и трость. Гермиона охотно бы поверила, что он — вампир, если бы сейчас не светило солнце. Незнакомец поднял глаза, и в его взгляде скользило торжество, когда он увидел, что девушка его рассматривает. Таинственный юноша, сошедший с картинок из книг про вампиров, походкой хищника приблизился к Гермионе. Девушка, все ещё находящаяся под властью обаяния красавца, неотрывно следила за каждым его движением, а в голове словно туман, как при Империусе, абсолютное отсутствие мыслей.

—Вам помочь, мадемуазель? — вкрадчиво поинтересовался брюнет, разглядывая каждую черточку лица девушки.

—Ччто? — не понимая вопроса, отозвалась Мина, утопая в глубине синих омутов. — Нет, все в порядке, — чуть дрожащим голосом ответила Миона, сглотнув. От этого существа веяло мощью и властью. Гермиона сильно удивлялась, как она вообще может самостоятельно держаться на ногах.

—Позвольте представиться, Николас де Вер, — галантно произнес молодой человек. Это имя словно отрезвило гриффиндорку: сразу вспомнилась Элизабет де Бэв и её странное исчезновение, окутанное тайнами.

—Гермиона Грейнджер, — вежливо ответила девушка, потихоньку освобождаясь от чар нового знакомого, но рука, протянутая для рукопожатия, слегка дрожала. Что-то странное промелькнуло во взгляде Николаса, когда Гермиона произнесла свое имя, что-то похожее на… удовлетворение?..

—Приятно познакомиться, Гермиона, — де Вер нежно взял руку и поцеловал. Гриффиндорку словно током ударило, и она отдернула руку и с испугом посмотрела на Николаса. — О, прости, статическое электричество, — легко произнес волшебник магловский термин. «Нет, это полный финиш, Гермиона. Ты сходишь с ума», — сказала сама себе Грейнджер.

—Извини, но мне надо идти, — быстро проговорила девушка и, обогнув, де Вера, чуть ли не бегом побежала к друзьям. «Какой позор, гриффиндорка сбегает как последняя слизеринка!» Николас лишь смотрел ей вслед и ухмылялся:

—Попалась птичка в клетку, — произнес он и плавной походкой отправился далее по своим делам.

Гермиона двигалась на автомате, ничего не замечая вокруг, пока не столкнулась с чем-то мягким. Гриффиндорка уже готовилась упасть, но сильные руки подхватили её. Она уткнулась в мягкий шелк рубашки, в тот же момент девушку окутал необыкновенный аромат бергамота и ветивера.

—Черт, Грейнджер, смотри куда идешь! — и Малфой быстро убрал свои руки с её талии.

Драко Малфой шел по Косому переулку, размышляя над тем, кого сделать своей новой официальной девушкой. Каждый год у него и его друга Блейза были новые официальные пассии, что не мешало им встречаться с другими представительницами прекрасного пола, но с так называемыми «постоянными Принцессами» они ходили на балы и приемы. Малфой-младший как раз перебирал кандидаток на этот почетный титул, когда на него налетела Грейнджер, чисто рефлекторно он не дал ей упасть, но как только девушка обрела равновесие, тут же отпустил её.

—Сам бы смотрел по сторонам, а то поскользнешься еще и угодишь своей аристократической рожей в лужу, вот потеха то будет, — через силу выдавила из себя Гермиона, которая все еще была поглощена встречей с де Вером.

—С каких это пор ты обо мне заботишься, а Грейнджер? — гаденько ухмыльнулся Слизеринский Принц.

—Я забочусь о себе. Если ты упадешь, то стукнешься головой, из твоей белобрысой головы выветрятся последние мозги, и тебя выгонят из школы, и тогда славный Хогвартс лишится бесплатного клоуна, и мне будет скучно. Так что, Малфоюшка, я забочусь исключительно о своем благе, — усмешку, появившуюся на лице девушки, вряд ли можно было назвать гриффиндоркой, скорее чисто малфоевской, но слизеринец предпочел этот факт не замечать.

—Я все понял, Грейнджер, ты в меня влюбилась. Ха. Но я с радостью тебя разочарую — грязнокровки не в моем вкусе, — и, растянув губы в презрительной насмешке, прошел мимо взбешенной гриффиндорки, сильно толкнув ту плечом. Гермиона непроизвольно глубоко вдохнула шлейф бесподобного и явно дорого парфюма.

—Этот мерзкий грызун нарывается!

Тут Грейнджер вспомнила, что её ожидают друзья, и поспешила туда, пообещав обдумать обе встречи позже. Встретившись, ребята немного посидели в кафе и отправились в магловский парк аттракционов, который чрезвычайно понравился чистокровной части их компании. Друзьям Гермиона рассказала только то, что совершенно случайно познакомилась де Вером, не вдаваясь в подробности, про Малфоя вообще решила умолчать, дабы не омрачать остаток дня.

* * *

Последние дни летних каникул прошли в веселых заботах и сборах. Мина постоянно вспоминала нового знакомого, но отгоняла такие мысли, обещая себе подумать о нем позже. Хотя думать об этом совершенном существе не хотелось категорически. Его великолепная внешность ассоциировалась с красотой падших ангелов, прекрасных снаружи и ужасных внутри. Манеры, речь и одежда выдавали в нем аристократа из старинного рода, а походка напоминала о хищниках, безжалостных и беспощадных. Все это вкупе с загадкой его предка создавало образ, окутанный тайнами и вызывающий вполне объяснимый страх.

Утро 1 сентября ознаменовалось ещё по-летнему теплой погодой, но прохладный ветерок приносил горьковатые запахи ранней осени. Гермиона Грейнджер любила осень, потому в это время года окружающий мир окрашивался сотнями разнообразных оттенков: от лимонного до цвета хорошего бургундского. У её родителей до сих пор хранился альбом, в котором маленькая Гермиона хранила листочки деревьев и собственные акварели с изображением осенних пейзажей. В это время леса превращались в сказочные дворцы, полы и стены которых украшали ковры из опавшей листвы с причудливыми узорами. Мине нравилось наблюдать, как листья срываются с ветки и, подхваченные ветром, забываются в необыкновенном, непостижимом танце. Этот вихрь напоминал гриффиндорке саму жизнь, где листья — это люди, подхваченные событиями мчатся в неизвестном направлении. Ну и конечно, осенью надо было возвращаться в школу, в Хогвартс, к урокам и друзьям.

—Джинни, Гермиона, пора вставать, если не хотите опоздать на поезд, — зашла их разбудить миссис Уизли.

—Еще минутку, мама, — протянула Джинни из-под подушки, но, тем не менее, встала и поплелась умываться, не открывая глаз. Как это водится, вчера они допоздна сидели и отмечали окончание каникул. Соответственное сегодня они все были абсолютно не выспавшимися.

Завтрак уже ждал юных волшебников на столе, вкусно пахло свежеподжаренными тостами и малиновым джемом.

—Миссис Уизли, я не устаю повторять, что вы замечательно готовите, — улыбнулась гриффиндорка рыжей женщине, садясь за стол и беря в руки чашку с ароматным бодрящим чаем.

—Спасибо, милая. Что ты будешь к чаю? Дорога долгая, нужно хорошо покушать.

—Благодарю, но я только чай, вы же знаете, я не ем много, — потягивая чай, отозвалась староста.

—Клюешь, как птичка. Как хоть в тебе столько сил то появляется? — вздохнула хозяйка, поджаривая тосты для мальчиков. — Рональд Уизли! Гарри! Они же не успеют позавтракать! Мальчики!

—Я схожу за ними, миссис Уизли, — девушка всегда веселилась, когда её друзья суетились первого сентября. Перехватив чашку с любимым напитком обеими руками, Гермиона отправилась будить любимых мальчишек.

—Я тут думала, сможет вас разбудить симфонический оркестр или нет. Пришла к выводу, что нет. Вас даже пулеметная очередь не поднимет с кровати, — сказала девушка, заходя в спальню Рона и Гарри, но кровати были уже заправлены, а мальчишек нигде не было видно. Комната сияла идеальной чистотой, что было весьма нехарактерно для этого помещения.

—Сюрприз! — заорали с обеих сторон ребята, выпрыгивая из-за спины девушки, Гермиона от неожиданности расплескала на себя горячий чай.

—АЙ! Горячо же! — закричала Мина, пытаясь руками вытереть пятна с блузки, но чай моментально растекся, оставляя коричневые разводы на красивой ткани.

—Ну, прости, Гермиона. Мы не хотели. Прости, — замаливали свой грех гриффиндорцы.

—А вот возьму и не прощу! — шикнула на них девушка.

—Ну, хочешь, я тебе книгу куплю? — Гарри знал слабые места своей подруги. Её коллекция древних фолиантов была именно такой слабостью.

—Как я теперь с пятном в школу поеду? — грозно обратилась она к ребятам.

—У тебя же 4 чемодана всякой одежды, выбери что-нибудь, — удивился Рон, он просто не понимал с чего так волноваться.

—Да ну вас! Гарри, с тебя книга, и, поверь мне, дешево она тебе не обойдется, — погрозила пальцем Мина и ушла переодеваться.

* * *

На платформу добирались порталом, ставшим уже привычным средством передвижения, который оперативно создал Гарри, формулу этого заклинания он выучил еще на 5 курсе. В этот раз друзья не опаздывали, и у них было время осмотреться. Вокруг суетились юные колдуны и их родители, гремели тележки, свой вклад в общую какофонию звуков вносили питомцы студентов Хогвартса. Гарри и Рон отправили своих сов на охоту, чтобы не возиться с ними в поезде, а кот Гермионы Живоглот сидел на руках у хозяйки и гордо взирал своими желтыми глазами на окружающую его суету. Знакомые друзей с других факультетов приветствовали их и интересовались тем, как они провели лето. Внимание Рона привлек маленький светловолосый мальчик, пытавший успокоить своего разбушевавшегося филина, но как только мальчуган пытался приблизить руку к своенравной птице, та клевала его, отчего руки будущего первокурсника были все в царапинах.

—Бедный мальчик, — жалостливо воскликнула Джинни, также засмотревшаяся на будущего ученика.

—Ну что за дети пошли? Даже с совой справиться не могут… — горестно вздохнул её брат.

Тем временем Гермиона оглядывала платформу в поисках новых лиц. Де Вер на платформе еще не появился. «И слава Мерлину! Не хочу снова каменеть в его присутствии», — думала про себя девушка. Но тут её взгляд наткнулся на незнакомую девушку. Та была маленькой, но невыразимо элегантной, она двигалась какой-то непонятной танцующей походкой. Выглядела незнакомка модно, но в то же время не броско, золотистые локоны легкими волнами спадали на плечи. Гермиона не могла рассмотреть её лица, но вот Златовласка, как про себя назвала её Мина, повернулась, и гриффиндорке открылась потрясающая картина: нежные черты, зеленые глаза, минимум косметики — девушка походила на ангела. «Это должно быть та самая Чарис Д’Алансон. Великолепно, к нам в школу перевелись ангел и демон. Год точно будет веселым», — иронично подумала Грейнджер, а Златовласка тем временем, заметив изучающий взгляд гриффиндорки, улыбнулась ей и отвернулась, мгновенно растворившись в толпе.

—Мадемуазель Гермиона, рад вновь видеть вас, — прозвучал чуть хриплый голос над самым ухом девушки. Гриффиндорка дернулась и резко обернулась, не удержав при этом равновесия, но Николас не дал ей упасть, Мину снова словно пронзило током. Её друзья повернулись к источнику внезапного беспокойства. Гермиона помотала головой, прогоняя наваждение, вызванное ароматом его тела, который окутал её словно шелковые нити. Сегодня де Вер не стал надевать камзол и жабо, а предстал просто в классическом костюме, но вампирское очарование от этого не ушло.

—Ммм… Николас, привет. Позволь представить тебе моих друзей. Гарри Поттер, Рон и Джинни Уизли. Ребята, это Николас де Вер, наш новый ученик, — тихим голосом произнесла Грейнджер, высвободившись из объятий де Вера. Здороваясь с гриффиндорцами, Николас оторвал взгляд от девушки, что дало той некоторую передышку. «Я такими темпами скоро сойду с ума», — пыталась привести мысли в порядок Гермиона.

—Рад познакомиться, молодые люди, но, к сожалению, мне сейчас надо идти, но я думаю, мы сможем продолжить наше знакомство позднее, — и Николас исчез также внезапно, как и появился, и Мина ни капельки об этом не пожалела.

—Колоритный персонаж, — заметил Гарри, оглядываясь в поисках нового знакомого.

—Определенно, он словно магнитом притягивает, — отозвалась Джинни, также пребывающая под впечатлением деверовского обаяния.

—Эй-эй, поаккуратнее в своих замечаниях, — возмутился Поттер и привлек девушку к себе. — Мы пойдем займем купе, — и герой волшебного мира и его подружка зашли в вагон, сопровождаемые ухмылками друзей.

—А вот и наша гриффиндорская парочка: нищенствующий Уизли и грязнокровка, — растягивая слова, к ним подошел Малфой в сопровождении Забини. Что может быть более отрезвляющим, чем Малфой и сотоварищи?

—Малфоюшка, ты все-таки ударился головой и потерял остатки воображения, — ласково проворковала Грейнджер, вспомнив о данном себе обещании отомстить этому мерзкому змеенышу.

—Грязнокровка, ну не надо так явно выказывать свою привязанность ко мне, это портит мне репутацию, — презрительно ответил слизеринец.

—Малфой, — угрожающе начал Уизли, доставая палочку.

—Рон, не вмешивайся. Иди, тебя вон там Лаванда зовет, и Глотика захвати, — Гермиона указала на весело машущую девушку, Рону ничего не оставалось, как подчиниться. Таким образом, Гермиона осталась одна наедине с Слизеринскими Принцами:

—А теперь слушай меня внимательно, суслик альбиносообразный, — девушка вплотную приблизилась к Драко, непроизвольно вдохнув аромат его парфюма. «Почему именно бергамот?» — отстраненно подумала гриффиндорка. — Малфой, не нарывайся. Вспомни, что мне вполне по средствам достать качественную Амортенцию, которую ты выпьешь как-нибудь за завтраком, а потом будешь бегать за мной как верная собачка, — прошептала девушка, глядя в ненавистные серые глаза. — Ты все понял?

—Мы еще посмотрим, кто за кем бегать будет, грязнокровка, — зло прошептал Малфой, отталкивая девушку от себя.

—Малфой, я всё сказала, — и, взмахнув волосами, Гермиона удалилась.

—Последнее слово все равно останется за мной, — крикнул её вдогонку Драко. — Чертова грязнокровка.

—Будь осторожнее, друг мой, её рука ведь не дрогнет, — ухмыльнулся Забини, хлопая друга по плечу.

—Иди к черту, Забини, эта святоша на такое не способна. Все хватит говорить о ненавистном Гриффиндоре, пошли лучше займем купе.

Свободное купе нашлось в третьем вагоне. К себе они пригласили двух равенкловок для приятного времяпрепровождения. И хотя Драко, как староста факультета, должен был патрулировать коридоры в поисках нарушителей, он, благополучно наплевал на это, здраво рассудив, что Паркинсон все сделает сама и слова ему при этом не скажет. К ним иногда заглядывали слизеринцы и знакомые с других факультетов, дабы поздороваться и немного поболтать. С некоторыми они разговаривали, а других сразу отправляли за дверь: хорошо все-таки быть Слизеринскими Принцами. Так что Малфой с другом и двумя очаровательными студентками 6 курса замечательно повеселились на протяжении всего пути до Хогвартса.

Большой зал как всегда был празднично украшен свечами и флагами факультетов. Ученики шумно заходили в зал и усаживались за столы, предвкушая пир. То и дело раздавались оклики с разных концов стола: все считали своим долгом еще раз засвидетельствовать свое уважение Принцам. Но вот, наконец, ученики сели и успокоились, прошло распределение первокурсников.

Тут встал Дамблдор и сообщил, что в этом году к ним прибыли ученики из других школ, которые будут учиться на 7 курсе. Из задней комнаты вышли парень и девушка. Они были настолько разные, что казалось странным, что они вообще могут находиться рядом. Оба были невероятно красивы и вызвали общий вздох учеников Хогвартса. Первой церемонию проходила девушка. Шляпа отправила очаровательную Златовласку в Гриффиндор. Драко заметил, что Блейз проводил её заинтересованным взглядом, видимо его друг уже выбрал себе пассию. Девушка села рядом с Грейнджер, и они улыбнулись друг другу. А вот де Вер попал в Слизерин. Малфой, все еще смотревший на гриффиндорский стол, заметил, каким задумчивым взглядом проводила де Вера грязнокровка. «Уж не влюбилась ли она в него? Да какая мне собственно разница?», — подумал Малфой и отвернулся от ненавистной девчонки. Директор объявил пир.

Малфой и Забини ели мало, предпочитая потягивать наколдованное красное вино, о котором, разумеется, никто не знал, и осматривать свои владения. Кребб и Гойл, наоборот, налетели на еду, словно не видели её неделю. Малфой только поморщился при виде такого вопиющего нарушения правил этикета. Паркинсон тоже ела много и неаккуратно, когда она заметила взгляд Драко, тут же уронила кусок жирной курицы на мантию и залилась краской. «Мерлин, какая же она дура, — тоскливо подумал слизеринец, — слава великому Салазару, что отец отказался от смехотворной идеи нашей с ней помолвки. Она совершенно не подходит для роли миссис Малфой». Рядом с неуклюжей Персефоной сидела Миллиссента Булстроуд. Она разительно отличалась от своей подруги, Сенти, как её называли на факультете, была стройной красавицей с крутым нравом. Про таких обычно говорят «Стерва», и это определение полностью подходило девушке. Она, разумеется, полностью помыкала Паркинсон, чему та впрочем, не противилась, так как надеялась таким образом быть ближе к предмету своего поклонения — Драко Малфою. Сенти была Принцессой Слизерина, холодной и расчетливой, женской ипостасью Малфоя. Сегодня, как и всегда, она сидела и аккуратно разрезала листы салата, которые она заказывала у домовиков, ибо сидела на строжайшей диете с первого курса. Слева от скучающего Забини сидели Теодор Нотт и Дафна Гринграсс, новоявленная парочка. Драко усмехнулся: «Ну вот, еще один славный волшебник покинул наши ряды», — и отвел взгляд.

Малфой решил присмотреться к новому сокурснику. Николас де Вер был, несомненно, аристократ по крови и воспитанию, он значительно выделялся среди слизеринцев своим невозмутимым видом и взглядами, которые периодически бросал на стол Гриффиндора, Драко проследил за их направлением. «Не может быть!», — де Вер рассматривал грязнокровку Грейнджер, отчего той определенно было не по себе, но она старалась не обращать на это внимания и продолжала весело разговаривать с новенькой. «Что он мог в ней найти? Она же грязнокровка и зануда… Ладно, надо будет с ним познакомиться после ужина». И Драко Малфой обернулся к своему другу и задал ему какой-то ничего не значащий вопрос.

Утро следующего дня началось для Драко Малфоя в 6 часов. Будить никого не хотелось, даже для того, чтобы скрасить себе ожидание, поэтому слизеринец решил посидеть в гостиной и подумать над событиями вчерашнего дня. В подземельях было холодно, даже с растопленным камином, но Драко привык к такой температуре. В гостиной, разумеется, никого не было — все благополучно спали и видели красочные сны. Малфой присел в одно из кресел у камина и посмотрел на огонь. Завораживающие язычки пламени казались маленькими человечками, исполняющими какой-то ритуальный танец. Драко нравился огонь, наверно потому что в Имении он был редкостью, а слизеринец любил редкие вещи: вина, картины, драгоценные камни.

Смотря на пламя, юноша размышлял над последними событиями, внесшими разнообразие в его жизнь. Во-первых, к ним в школу перевелись два очень необычных студента. Чарис Д’Алансон была, безусловно, красавицей, для этого у неё было все: личико ангела, стройная фигура, золотистые локоны. Но Драко почему-то совершенно не хотелось встречаться с ней, что-то неведомое останавливало его, что немало удивляло юного мага. «Наверно это все из-за взглядов, которые вчера на неё бросал Забини, все-таки он мой друг, а посылать к черту многолетнюю дружбу из-за девчонки, пусть даже красавицы, не хочется. А она видимо подружилась с Грейнджер… Какая ужасная компания, надеюсь девочка быстро одумается. А если нет, то ей поможет Блейз, я в этом не сомневаюсь». Мысли Драко плавно перетекли на Грейнджер, он в сотый раз вспоминал все её недостатки: она страшная, занудная, подруга Поттера, а самое главное, она грязнокровка: Зза это я её ненавижу, а еще за то, что она посмела меня ударить, да за то, что эта сучка вообще появилась на свет!» Тут слизеринец вспомнил слова предка: «И только за это ты даришь простой девочке столь сильное чувство? Что-то мне не верится…». «На что он намекал? Неужели на то, что эта грязнокровка вызывает во мне не только ненависть, но еще и презрение и отвращение? Или старый портрет считает, что я влюблен эту дуру? Глупость какая! Я её ненавижу и точка! Да кто на такую вообще посмотрит?.. Хотя вчера на неё смотрел де Вер…» Тут Малфой еще раз вспомнил вчерашний вечер:

После пира Драко как староста подошел к новому однокурснику и представился.

—Николас де Вер, приятно познакомиться, — ответил брюнет, принимая руку, протянутую для рукопожатия, при этом он оценивающе посмотрел на нового знакомого. Малфою этот взгляд не понравился, но он не подал вида, ведь надо вытянуть из этого аристократа информацию, которую отказался выдавать Орион Малфой.

—Я староста, поэтому пойдем, я покажу тебе вход в нашу гостиную и немного расскажу о Хогвартсе, — «Мерлин, самого тошнит от своей доброты...»

—Был бы премного благодарен. Только я хорошо знаком с историей замка и его картой, да и со всем остальным, в принципе, но отказаться от столь лестного предложения было бы крайне невежливо, — улыбнулся де Вер одной из своих безупречных улыбок.

—Тогда пойдем, — Драко не мог отделаться от ощущения, что новый знакомый странно себя ведет. Все в Зале оглядывались на эту парочку Аполлонов, то и дело раздавались вздохи восхищения женской половины и фырканье мужской. Даже грязнокровка украдкой проводила их взглядом, что не укрылось от Малфоя: «Хм... это можно использовать». На выходе к ним присоединились Блейз и Сенти. Николас был так же безупречно вежлив. Миллиссенте он, как истинный джентльмен, предложил руку, которую она приняла с самым непринужденным видом. Малфой и Забини молчали, каждый думая о своем, а де Вер и Сенти вели светскую беседу на тему огранки драгоценных камней в последней ювелирной коллекции Валери Дьенош, модного волшебного дизайнера из Франции. О Хогвартсе Николас не спрашивал, будто все знал сам. Драко решил позже выяснить, почему он так хорошо осведомлен.

В гостиной после наставительной речи профессора Снейпа и отправления первокурсников по кроватям, состоялся Совет Слизерина, на котором была определена дата Первой Вечеринки — главного мероприятия сентября — 5 сентября в субботу, обсудили, кто за что будет отвечать. От дел были освобождены только Малфой и Забини, как Принцы Слизерина, Сенти, как Принцесса, и Николас, потому что был новеньким. В Слизерине всегда присутствовала четкая иерархия, все неукоснительно соблюдали раз установленные правила и подчинялись приказам Совета, куда входили лидеры факультета и по одному представителю от каждого курса. Обсудив все насущные проблемы, ребята разошлись спать: слизеринцы не могут появляться в Большом зале не выспавшимися.

«Итак, мне просто необходимо поговорить с этим де Вером… А поскольку он не так прост, то придется вспомнить уроки отца. Люциус всегда говорил, когда хочешь что-то узнать, сделай так, что бы тебе захотели это рассказать».

—Драко, что так рано проснулся? — раздался за спиной Малфоя вкрадчивый голос Николаса.

—Не спится. А ты почему не в кровати? — обратился к присевшему в кресло юноше Драко, он не любил, когда другие появляются так внезапно — это было его прерогативой.

—Мне достаточно 5-6 часов сна, — легко объяснил тот. И тут Малфой понял, кого напоминал ему де Вер весь вчерашний день — вампира. Все указывало на это: повадки, внешность, стиль одежды, а теперь еще и сон. «Но это вряд ли возможно, они боятся солнечного света, а этот… А ведь я не видел его на солнце… Мерлин, Драко, откуда такие мысли? Он нормальный аристократ, в Дурмстранге видимо все такие».

—Мой отец сказал, что наши семьи раньше были очень дружны, но 500 лет назад поссорились. Тебе что-нибудь известно об этом? — нарочито небрежно начал Драко: «Главное не переиграть». В глазах Николаса на сотую долю мгновения промелькнула настороженность.

—Да, я слышал об этом. Ты хочешь что-то узнать? — прохладно спросил де Вер.

—Интересно было бы узнать причину спора, — осторожно сказал Малфой, старательно маскируя любопытство.

—Твой предок расстроил свадьбу моего, а это был весьма выгодный союз для наших семей, — Николас в упор смотрел на однокурсника.

—Да, раньше династические браки были очень значимым атрибутом политики, впрочем, как и сейчас. Кстати, а кто была та девушка, которую не поделили наши предки? — с видимым равнодушием поинтересовался блондин.

—Я точно не помню, но вроде это была некая Элизабет, — Малфой ликовал, наконец-то история начала проясняться. Значит, все-таки была в волшебном мире волшебница по имени Элизабет де Бэв, а из этого следует, что и все легенды были правдивыми. И вполне вероятно, что де Вер приехал в школу не просто так...

—А что с ней сталось потом? В числе моих предков её точно нет.

—Никто не знает, да и мне, в принципе, все равно, что с ней стало — это было 500 лет назад, — и темноволосый волшебник откинулся в кресле, делая вид, что эта тема его нисколько не интересует. Драко понял, что от Николаса ничего не добьешься по поводу прошлого, но выяснить, ради чего он приехал в Хогвартс не составит труда. А потом просто останется собрать мозаику, и вся картина прояснится.

—Мой отец хотел отправить меня в Дурмстранг из-за некоторых дисциплин, которых нет в Хогвартсе, но мама настояла на Англии. А ты почему перешел к нам? Я право не понимаю, что могло подвигнуть тебя на такой шаг, — Малфой был чистокровным волшебником, врать и скрывать которых учат с детства, так что умение плести интриги были у него в крови.

—У меня дела в Хогвартсе, — равнодушно ответил де Вер, глядя прямо в глаза Принцу.

—Наша школа становится все популярнее, к нам переводятся из Дурмстранга и Шармбатона. Убрать бы всех грязнокровок, и Хогвартс станет идеальной школой, — «Во мне погибает гениальный актер». — Начать чистку следует с Грейнджер.

—Нет, я считаю, что Гермионе следует остаться в замке, — вкрадчиво отозвался де Вер, рассматривая узор на камине.

—Она худшая грязнокровка, которую я когда либо встречал, занудная, страшная…

—Достаточно! Я не намерен выслушивать оскорбления в адрес Гермионы Грейнджер, — «Да! Это уже что-то, значит, цель его приезда в Англию как-то связана с гриффиндоркой, но как?».

—Она грязнокровка, а слизеринцы не связываются с такими, — назидательно произнес Драко, гадая, что из этого выйдет. Без сомнения, он выбрал правильную тактику.

—Мне все равно. Я всегда получаю то, что хочу, а сейчас я хочу её.

«Можно аплодировать стоя, я просто Бог сцены, — Видимо де Вер не воспринимал его всерьез, раз столь откровенен. — Хочешь, значит, показать, что Грейнджер теперь — твоя игрушка, и трогать её ты не позволишь. Ошибаешься, приятель, грязнокровка — моя забава, моя обезьянка вот уже 6 долгих лет, и дарить тебе её я не намерен». Драко вдруг представил её в объятиях Николаса: «Нет, она гриффиндорка до мозга костей, и всегда будет ненавидеть Слизерин, значит, я могу быть спокойным, мои вещи останутся при мне».

—Она лучше в монастырь уйдет, чем будет со слизеринцем, — во всяком случае, Драко надеялся на это, ему не хотелось, чтобы этот новичок портил репутацию факультета. Де Вер ничего не ответил, а лишь ухмыльнулся.

Малфой же не стал развивать тему, анализируя полученную информацию: «В XV веке лучшие друзья ссорятся из-за девчонки, спустя 500 лет в школе появляется потомок одного из друзей и решает заполучить девку, как две капли воды похожую на ту, что исчезла тогда. История повторяется: снова Малфой, снова де Вер, снова… Стоп! Грейнджер — грязнокровка, значит, она не может быть потомком Элизабет де Бэв, у той же не было детей, когда она исчезла, или были?.. Нет, она была не замужем, а раньше рождение вне брака строго каралось. Значит внешность — лишь совпадение. И все остальное тоже только совпадение! — убеждал себя Малфой. — Но лишать себя любимой забавы я не позволю! Хотя это будет весело, если он попользуется ей и выбросит. Грязнокровка будет страдать, жаль только будет, что к такому состоянию её привел не я. Замкнутый круг какой-то...»

Потихоньку начали подтягиваться другие слизеринцы, несонные, собранные как всегда. Драко отметив это, порадовался, что он учится именно на этом факультете и не видит каждое утро опухшие от недосыпа лица. Вскоре явился Забини, ведя под руку Сенти, и друзья вместе отправились на завтрак. Де Вер шел с ними, поскольку Миллиссента снова увлекла его светской беседой.

В дверях змейки столкнулись c львятами. Это были Поттер и Уизли со своими девушками и Грейнджер с новенькой. Никто не выглядел усталым или сонным. Извечные противники остановились друг против друга. Миллиссента равнодушно взирала на гриффиндорцев, ей не было никакого до них дела. Забини только ухмыльнулся, предвкушая очередную ссору, даром, что руки не потирал от нетерпения. Малфой презрительно искривил губы, готовясь напасть. А де Вер удивил всех: он галантно приветствовал Гермиону, не отрывающую от него затуманенного взгляда. Девушка словно очнулась ото сна и пробормотала приветствие, бледные щеки покрылись румянцем, а руки чуть тряслись. Все смотрели на странное поведение этих двоих, кто с недоверием, кто с удивлением. «Смутившаяся грязнокровка… никогда не думал, что увижу такое, — Малфой рассматривал девушку и понимал, что такой он и не хотел её видеть — она должна рвать и метать при виде слизеринцев, при виде его, иначе словесные перепалки с ней потеряют всякую прелесть. Эта игра потеряет всякий смысл, если гриффиндорка влюбится в де Вера. Так играть я не собираюсь! Правила здесь устанавливаю я, а не этот вампир из сказки».

Д’Алансон легонько потрясла Грейнджер за плечо, та отвела взгляд от прекрасного хищника и осознала, что её слабость видели слизеринцы, её враги. Немая сцена кончилась, вокруг снова появились звуки.

Малфой и Забини с Сенти развернулись и зашли в зал, делая вид, что им плевать на тупых гриффиндорцев. В свою очередь, представители львиного факультета, пожав плечами, так же отправились на завтрак. Николас де Вер проследовал на свое место с совершенно невозмутимым видом и сел рядом с Миллиссентой, то есть напротив Малфоя. Ни у кого в голову не пришло расспросить новенького о странном поведении: Булстроуд было все равно, а Забини знал, что ему после все объяснит Драко. За столом Гриффиндора, где все сидели сонные, бодрая Золотая компания, как их теперь называли, заметно отличалась от однокурсников. Они сидели и весело болтали, будто ничего примечательного не произошло. «И какого Мерлина они так спокойно к этому отнеслись? Даже не удосужились спросить, что все это значит. Тупые гриффиндорцы... Только эта новенькая бросает иногда взгляды на наш стол. Я разберусь с этим позже», — Драко отвернулся и начал завтракать, то есть пить свою первую чашку кофе, его самого любимого напитка.

* * *

«Ну что за невезение: с утра пораньше столкнуться с этим гадюшником. Ненавижу! Теперь не могу! Придушила бы каждого друг за другом, а еще лучше пустить им их голубую ЧИСТУЮ кровь. Начала бы с этой стервы Булстроуд, нашей мисс Я-тут-самая-крутая-а-вы-все-пыль-у-моих-ног. Интересно, она бы отреагировала? Конечно, кровь же испачкает её жакет от черт-знает-насколько знаменитого дизайнера, эта пустышка такого не снесет. Потом бы настала очередь Забини, родственничек недоделанный, блин, стоял и лыбился, как сумасшедший. Идиот! Его убью медленно и мучительно, чтобы он ответил за каждую свою ухмылку. А потом бы я свернула шею этому альбиносу с замашками Казановы, эту чертову шею с чертовым ароматом бергамота и ветивера! Боже, Аллах, Будда, Заратуштра, Аматэрасу, или кто там, на верху, дай мне сил не прибить его при следующей встрече, ибо он доконал меня окончательно! Ну почему он всегда появляется там, где его совсем не ждут? Еще этот де Вер… Ну вот что этому вампиру доморощенному от меня надо, а? Хорошо хоть, Чарис во время догадалась меня отвлечь, а то стояла и пялилась на него, как на чудо чудное! Я показала себя идиоткой, какой Хогвартс еще не видел. Малфой теперь прикопается со своими дебильными комментариями. Надо немедленно что-то делать с моей реакцией на де Вера, иначе проблем не оберешься, сегодня же пойду в библиотеку, там должна быть какая-нибудь информация по этому поводу…» — вот такие мысли занимали светлую голову старосты факультета Гриффиндор по дороге на урок Защиты от темных искусств.

Сказать, что она была, зла — ничего не сказать. Гриффиндорка была просто в бешенстве: Малфой, де Вер, тайна Элизабет, еще голова после вчерашнего болит. Хорошо, что внешне бодрая, а то, что люди подумают? «Ну вот кто заставлял меня пить, а? Гарри заставлял… Ну все Поттер, на зельях сам думать будешь и конспекты тебе не дам. Ой, как голова болит…»

—Хоть кто-нибудь сомневался, что первый урок у нас будет со слизнями? — обратился к однокурсникам Рон.

—Неа, дружище, но я все же полагал, что к ним прибавится еще и Снейп с каким-нибудь мерзким зельем. А оказывается, они всего лишь будут портить мой любимый урок, — отозвался Поттер, который нес сразу две тяжелые сумки с книгами: свою и Гермионы, которая шла с таким видом, будто готова сейчас растерзать любого, кто встанет на её пути.

Слизеринцы уже стояли у кабинета, невозмутимые и гордые как всегда. Они делали вид, что подошедшие гриффиндорцы их волнуют также как пятно на подошве их дорогих ботинок из тонкой кожи. Только новенький в упор смотрел на гриффиндорскую старосту, та это заметила, но отвернулась, не желая очередного представления в стиле Средневековья. «Видимо, когда я зла, его чары не действуют. Ну, хоть какая-то от тебя польза, аристократишка белобрысый. Кстати, почему у него волосы такие светлые?..»

—Малфой, а почему ты такой белобрысый? Тебя в детстве перекисью облили или ты просто до седины испугался щеночка, которого тебе подарили на праздник? — повернулась к блондину девушка. Это был внезапный порыв, который вполне можно было оправдать гриффиндорской импульсивностью.

—Ты совсем ума лишилась, грязнокровка? Или у тебя его никогда и не было? — сардонически ухмыльнулся Драко. Вот такая гриффиндорка ему нравилась: голова высоко поднята, глаза метают молнии, руки трясутся от жажды задушить кого-нибудь. «Твою мать, она грязнокровка, даже когда злится. Г-Р-Я-З-Н-О-К-Р-О-В-К-А. Но бесится она забавно. Значит, хочешь немого поиграть? Что ж, желание дамы — закон».

—Малфоюшка, не отвечай вопросом на вопрос, это не вежливо, — сладко пропела девушка, сейчас она поругается с этим белобрысым хорьком, и голова сразу пройдет, и не придется идти к мадам Помфри. Гриффиндорцев потихоньку начало трясти от смеха, слизеринцы готовы были броситься на защиту своего Принца. Николас молчал, наблюдая разворачивающуюся сцену.

—Грязнокровка, тебе ли меня манерам учить? Ты вообще не имеешь понятия об этикете, — Драко любил выводить её медленно, наслаждаясь каждой секундой.

—Ты становишься скучен. Придумай что-нибудь другое, помимо грязнокровки. Или в твоем скудном аристократическом лексиконе только это слово и есть? А как же ты тогда Паркинсон называешь? Или ты настолько обожаешь её, что у тебя язык не поворачивается обозвать её? — этого Малфой стерпеть не мог. Его давняя помолвка с Пенси — пятно на его безупречной репутации.

—Ты предпочитаешь словечки пожестче? Отлично. Тебе что больше нравится «Сучка» или «Шлюха»? — изящно изогнул бровь, презрительно скривил губы в усмешке и уже готов был продолжить ряд «ласковых» эпитетов, как дверь в кабинет открылась, и оттуда прозвучал властный голос новой преподавательницы: «Все в класс!» И ученикам пришлось оторваться от интересного зрелища и зайти в учебное помещение.

—Мы с тобой позже договорим, милая моя грязнокровка, — шепнул Малфой девушке, проходя мимо неё в класс, Гермиона только сжала кулачки. «Позже, дорогой, так позже… шлюхой значит ты меня назвал?..»

—Здравствуйте, уважаемые выпускники. Я ваш новый учитель Защиты от темных искусств, — твердым, хорошо поставленным голосом начала пожилая женщина. На вид ей было лет сто, но держалась она намного достойнее тех, кто годился её в правнучки. Это была подтянутая, маленькая колдунья, седые волосы были собраны в строгий пучок, совсем как у Макгонагал, мантия определенно была куплена в одном из бутиков Парижа. Взгляд нового профессора был суровым, небесно-голубые глаза внимательно изучали лица учеников. — Директор Дамблдор уже представлял меня, но я все же начну именно с этого. Моё имя — Кассандра Граф. Вы будете называть меня «Профессор Граф».

Ваши предыдущие учителя, за редким исключением, никуда не годились. В прошлом я была Главой элитного подразделения аврората, так что опыта и квалификации у меня больше, чем у предыдущих шести. Сейчас мирное время, противник давно уничтожен, спасибо мистеру Поттеру, но расслабляться нельзя, надо постоянно работать и совершенствоваться. Для начала мы разберемся с вашими талантами и способностями, дабы наиболее продуктивно использовать время наших уроков. По очереди вы будете выходить вперед, я буду накладывать на вас специальное заклинание, которое и позволит нам узнать ваши силы. Не будем тратить драгоценные минуты, мисс Уорингтон, начнем с вас…

Все выходили по очереди, немного боясь, что окажется, что они не пригодны ни к чему, но таковых не наблюдалось. Даже Кребб и Гойл способны к более или менее приличной боевой магии, чему Гермиона несказанно удивилась, как впрочем, и все остальные. У каждого нашлась своя изюминка, своя особенность, дающая преимущество в бою. Под палочкой профессора Граф не побывали только новенькие и гриффиндорская староста.

—Мисс Д’Алансон, ваша очередь. Хм… Вы сильны в ментальной магии, что дает вам огромное преимущество в использовании невербальных заклятий, мы будем над этим работать. Также великолепные способности к прорицательству. Вы намерены посещать уроки профессора Трелони? — обратилась к Златовласке учительница.

—Что вы, профессор, конечно же, нет. Именно потому, что у меня прекрасные способности в этой области, я не собираюсь тратить их на сеансах профессора Трелони, — засмеялась девушка, и Граф отпустила её на место.

—Мистер де Вер.

—Лорд де Вер, — поправил преподавателя Николас, все повернули голову в его сторону: такой наглости не ожидал никто.

—МИСТЕР де Вер, в моем классе все равны, и лично для вас делать исключение я не собираюсь, — спокойно ответила женщина. — Итак, также большие способности к ментальной магии, хорошо развита боевая магия. Сразу виден уровень Дурмстранга. Я думаю, вы были одним из лучших учеников, верно?

—Да, профессор Граф, — кивнул Николас.

—Что ж, можете садиться. И последняя мисс Грейнджер, — но тут прозвенел звонок. — Какая досада. Хорошо, все свободны, кроме мисс Грейнджер. Девушка послушно осталась в кабинете, отдав сумку с книгами Гарри.

—Я готова, профессор.

Преподаватель провела над Гермионой палочкой и тихо ахнула:

—Я никогда не видела такого, — прошептала женщина, пораженно смотря на гриффиндорку.

—Не видели чего? — Гермиона была обескуражена.

—Твоя сила… — она не заметила, как перешла на ты. — Это не обычная магия, которая у тебя, кстати, буквально бурлит в крови, что удивительно, поскольку ты — маглорожденная ведьма, у них магический фон несколько слабее. Ты обладаешь невероятной силой, природа которой мне неизвестна. Ясно лишь одно, она созидающая, — профессор села за стол и смотрела на бледную девушку.

—Но разве такое возможно? — ошарашено спросила Гермиона.

—Раз ты стоишь передо мной, то да, такое возможно. Ты точно уверена, что в твоей семье не было магов?

—Только дядя по линии отца — сказала Мина, смотря прямо в глаза преподавателю. «В библиотеке придется посидеть подольше…»

—Хорошо, иди. Я подумаю над планом твоих занятий. Удачи на других уроках, — тепло улыбнулась женщина.

—Спасибо, профессор Граф. До свидания, — и девушка покинула кабинет Защиты от темных искусств.

Впереди была скучная История магии, на которой можно подумать над сложившейся ситуацией. Гриффиндорка не заметила в тени пролета человека, следящего за ней, глаза наблюдателя сверкнули удовлетворением, и уже через секунду силуэт исчез в одном из потайных коридоров.

* * *

Гермиона провела в библиотеке более четырех часов, но про иную природу силы ей так и не удалось что-либо узнать. Решив, что разбираться с проблемами надо по мере их поступления, девушка отложила магию на потом и серьезно занялась де Вером. Книг по истории в Хогвартсе нашлось немало, так что юная волшебница с головой ушла в изучение хроники семьи де Веров. Оказалось, что это один из самых старинных волшебных родов, известный с VI века н.э. Все де Веры были успешными, образованными, талантливыми колдунами, знаменитыми своими открытиями во многих областях знаний. В «Истории Темных искусств» Август де Вер упоминался как Темный Лорд XII столетия, что наводило на определенные мысли. Гермиона как раз читала о последних поколениях этой семьи, как над самым ухом раздался до дрожи знакомый голос:

—Уж не влюбилась ли грязнокровка в нашего новенького? — разумеется, это был ненавистный Малфой. Драко обошел девушку и небрежно присел на стол, за которым работала гриффиндорка.

—А даже если и так, тебе-то какое дело? — Гермиона откинулась на спинку стула и посмотрела на слизеринца. Ей нужно было отвлечься, а тут как раз появился гадкий змееныш, с которым можно поругаться.

—Он на Слизерине, а я как Принц обязан заботиться о репутации факультета, а ты своей влюбленностью можешь её испортить.

—Не смеши меня, Малфоюшка. Репутация Слизерина была испорчена в тот момент, когда туда попал ты. Хотя нет, она была ужасна задолго до твоего рождения, — «ваш выстрел, мистер Малфой».

—Да что ты говоришь, грязнокровочка. На нашем факультете всегда учились настоящие аристократы, в отличии от Гриффиндора, куда принимают всякую шваль, — Драко чуть наклонился вперед.

—И эта самая шваль уже столько лет обыгрывает вас в квиддич и в соревновании Домов.

—Только благодаря Поттеру. Без него ваш факультет проигрывал бы даже Хаффлпафу. Хотя вы уже проигрывали ему, на 3 курсе, — изогнул бровь слизеринец.

—Там были дементоры! — девушка сразу же бросилась на защиту друга.

—И что? Нам же они не мешали, когда мы несли в руках кубок.

—Ты болван, Малфой, — Гермиона начала собирать свои вещи, чтобы в конце разговора эффектно и быстро удалиться.

—Зато о наших вечеринках ходят легенды. А вы на ваших сборищах сидите и лакаете сливочное пиво, — Гермиона начала закипать. Оскорблять факультет она не позволит.

—Малфой, ты-то откуда заешь о том, что мы делаем, мы же тебя вроде не приглашали, — прошипела девушка, подавшись к слизеринцу. Теперь их лица были на расстоянии около 30 сантиметров, глаза сверкали еле контролируемым гневом.

—Я бы не появился в вашем рассаднике глупости даже под угрозой исключения, да и умереть от скуки мне тоже не больно хочется.

—О да, тебе было бы скучно, ведь у нас нет шлюх, которые могли бы развлекать тебя.

—Ха-ха, грязнокровка, ты такая наивная дура, что свято веришь в то, что ваши девчонки еще не побывали в постели плохих слизеринцев? — Малфою было откровенно весело.

—Ты думаешь, я не знала об этом?.. Малфой, ты что ржешь? — «псих, точно псих».

—Грейнджер, а приходи на Первую вечеринку. Я сегодня чрезвычайно добрый, так что позволю увидеть тебе настоящую светскую вечеринку, а то ты их больше в жизни не увидишь, — все еще посмеиваясь, предложил Драко.

—Ты совсем больной? — Гермиона опасалась за здоровье слизеринца. «Малфой что, только что предложил грязнокровке посетить вечеринку у них в подземелье? Он что-то явно задумал».

—Ты струсила? Гриффиндорка боится логова страшных змеек, — и он снова засмеялся, Гермионе захотелось его задушить. — Тебе слабо, грязнокровка? Слабо посетить наш маленький серпентарий?

—Я буду там, Малфой, — сказала Мина прохладным, резким тоном. «Отец говорил: «Всегда делай то, что боишься делать, ведь самое высшее наслаждение — сделать то, что, по мнению других, ты сделать не можешь». Девушка резко встала и, захватив вещи, покинула слизеринца, который все ещё не мог поверить, что взял гордую гриффиндорку на слабо.

* * *

«Мерлин, надо же было так банально попасться на слабо. Малфой — придурок, точно очередную пакость надумал. И что я теперь буду делать? Все знают, что в Слизерине такие мероприятия — лучшие в школе, и попадают туда только избранные. Меня же все засмеют. Черт! Черт! Черт! Ненавижу тебя, гад слизеринский!» — с такими мыслями Мина добралась до гриффиндорской гостиной. Уставшие ребята уже разошлись спать, в кресле сидели только Гарри с Джинни, Рон и Чарис.

—Привет, Гермиона, как библиотека? — спросил Уизли.

—Паршиво, друг мой. Информации почти ноль, а под конец вообще Малфой появился, начал издеваться. Итог нашего разговора: я иду на Первую Вечеринку, — обреченно рассказала друзьям гриффиндорка.

—Ооо, Мина, но как? — Джинни шокировано уставилась на подругу.

—Элементарно, Джин, он взял меня на слабо, как последнюю первокурсницу! — девушка скомкала пергамент и бросила его в камин. — И что мне теперь делать?

—Идти, конечно. Ты же не хочешь, чтобы тебя считали трусихой, — отозвалась Чарис. — Меня, кстати, Забини позвал после ужина.

—Осторожно, Чарис, он, как и Малфой, меняет девушек чаще, чем носовые платки, — предостерег Гарри, выглядывая из-за плеча рыжей подружки, которая сидела у него на коленях.

—Даже так?.. Что ж придется немного сбить с него спесь, — ухмыльнулась блондинка, изящно тряхнув золотыми локонами.

—Значит, в подземелья пойдем вместе? — обратилась к ней Гермиона, не веря, что обрела такую надежную поддержку.

—Ага, надеюсь, у тебя есть приличный наряд, надо предстать во всей красе перед этим серпентарием и поставить их на место.

—У неё 4 чемодана с одеждой, — ухмыльнулся Рон, Герми запустила в него подушкой, — только она её не носит.

—Я сама разберусь с тем, что одеть, спасибо, Чарис. Мерзкий день! — простонала староста.

—Ладно, мы только тебя ждали, так что предлагаю разойтись по комнатам и забыться блаженным сном, — предложение Поттера как всегда вызвало положительные оценки.

* * *

Драко Малфой опустился в свое любимое кресло перед камином, рядом на диване сидел Забини с рыженькой пятикурсницей на коленях.

—Блейз, я нашел великолепное развлечение для вечеринки, — обратился к другу блондин.

—Какое же? — улыбнулся Забини.

—Нас посетит сама мисс святоша Грейнджер, — проговорил Малфой, наблюдая за реакцией брюнета.

—Детка, иди погуляй. Мы позже пообщаемся, — девочка скорчила недовольную мину, но покорно ушла. — Малфой, ты совсем больной?

—Вот и она так сказала. Нет, я в здравом уме и твердой памяти. Блейз, ты только подумай, как она будет нелепо смотреться в этом зале среди самых роскошных девушек нашей школы. Это будет чрезвычайно забавно. Твинки! — тут же появился домовой эльф в ливрее с гербом Малфоев. — Принеси два бокала шампанского.

Домовик исчез. Блейз недоверчиво смотрел на друга, Драко ему рассказал, что де Вер имеет виды на грязнокровку, но зачем её звать в подземелья? Может, он хочет свести этого новенького с грязнокровкой, уронив того в глазах общественности?

—Что мы празднуем?

—Мой гениальный замысел. Де Вер увидит её, поймет, что она никчемна и отстанет от неё, — пояснил Малфой. «Второй вариант отпадает», — подумал Забини.

—Если бы я не знал тебя и забыл, что Грейнджер — грязнокровка, подумал бы, что ты ревнуешь её к Николасу.

—И кто из нас двоих тронулся умом? — ухмыльнулся Драко, принимая бокалы из рук эльфа и протягивая один другу. — За здоровый рассудок и гениальные планы!

—За удачное исполнение этих планов, — поправил Драко Блейз, и в тишине подземелий раздался мелодичный перезвон хрусталя. — Кстати, забыл сказать — я пригласил Д’Алансон на вечеринку.

—Как я вижу, она тебе приглянулась. Девочка красивая, вот только компания у неё паршивая, — одобрил выбор Малфой.

—Это её единственный недостаток, — улыбнулся Забини, отпивая из бокала приятный игристый напиток.

—Как ты заговорил, друг мой, неужели влюбился? — поддел Драко.

—Кому-кому, но не тебе говорить про любовь, Малфой, — отпарировал Блейз.

—Ты прав, любовь не для меня, она для тех, кто в неё верит.

—Ладно, счастливо оставаться, неверующий ты наш, а я пошел к той рыжей куколке.

Забини поднялся, поставив пустой бокал на низкий столик около дивана, и ушел. Драко сидел и смотрел на огонь в камине: «Это будет весело, очень весело. Наконец, я поставлю эту выскочку на место, наконец, она поймет, что лишняя в мире магии. В субботу она будет метаться здесь как обезьянка. Маленькая дрессированная обезьянка, его миленькая ручная игрушка. Какая же ты все-таки наивная идиотка, Грейнджер. Теперь я знаю, твое слабое место — тебя легко взять на слабо. Я учту это на будущее, поверь мне, милая грязнокровка».

Это было страшно. Это было восхитительно. Она двигается по краю бездны. Вверху бесконечное синее небо, внизу бездонное пространство. Оттуда раздается голос. Сладкий, манящий, такой знакомый. Он обещает все и не обещает ничего. Он зовет. К себе. Близко. Такой знакомый. Искушающий. Обволакивает, полностью поглощает, проникает в каждую клеточку. Еще шаг. Ещё шаг и голос будет близко, еще шаг и можно будет окунуться в вечность. Один шаг, один миг… Один миг длиною в вечность. И она делаю этот шаг… и просыпается.

Тяжелый вздох, глаза лихорадочно горят, взгляд натыкается на Чарис, сидящую на её кровати и пристально наблюдающей за проснувшейся девушкой.

—Риса? — недоумение, удивление, мольба.

—Все в порядке, Гермиона? — тревога в глазах, лицо напряжено.

—Да, мне просто приснился сон. И все, — надо убедить, во что бы то ни стало, доказать, что все в порядке.

—Еще только 7 утра, попытайся снова заснуть.

—Нет, лучше встать пораньше, — вымученная улыбка, за которой скрывается страх. Ей страшно, страшно оттого, что она готова была упасть в бездну ради этого голоса. Голос. Она определенно слышала его, но где и когда?

—Тогда иди в душ, холодная вода поможет освободиться от кошмара, — посоветовала Д’Алансон, забираясь на свою кровать.

—Это был не кошмар, — дернула плечами Гермиона.

—Как хочешь, но тебе надо развеяться! — твердым голосом сказала Чарис.

—Все, встаю и иду в ванну, — пробормотала Мина, у нее не было сил сопротивляться и спорить с подругой. Удивительно, но Чарис так легко вошла в их компанию, с ней было так просто общаться, ей хотелось доверять.

—Вот и умничка, — глаза Златовласки закрылись, и она мгновенно уснула.

—Вы что, совсем с ума посходили? Дайте поспать, — донеслось с кровати Парвати.

Гермиона отправилась в ванну, надеясь, что холодный душ поможет ей проснуться. Сон, приснившийся ей, определенно не был кошмаром, и страх, который испытывала девушка, не был липким, скорее горьковато-сладким. Но хотелось от него отделаться. Холодный струи спасительной влаги не сильно помогли, но эффект все же был — страх отступил в глубины сознания, обещая вернуться следующей ночью. Вернувшись в комнату, она увидела Чарис уже в полной боевой готовности и вспомнила, что сегодня суббота — день Первой вечеринки Слизерина. Девушка мысленно пожелала себе удачи.

—О, Гермиона, наконец-то! Ты уже выбрала, в чем пойдешь сегодня? — блондинка всеми силами решила настроить мысли старосты на позитивный лад. Гермиона была рада этому.

—Эмм, нет, — осторожно пробормотала она в ответ.

—Ну как так можно? Это очень важное мероприятие, или ты хочешь выставить себя посмешищем в глазах слизеринцев? Если так, то не буду тебе мешать! — взорвалась француженка.

—Конечно, не хочу, просто я не думала, что наряд нужно было выбрать заранее, — оправдывалась Гермиона, чувствуя, что Чарис все-таки права.

—Значит, начнем с этого! Доставай свои чемоданы! — скомандовала блондинка.

—Не по-ни-ма-ю, как при наличии такой шикарной одежды, можно постоянно ходить в джинсах и футболках?! — час спустя сокрушалась Чарис, перебирая многочисленные блузочки, кофточки, юбочки. Парвати и Лаванда, проснувшиеся от ужасного шума, вызванного реакцией Чарис на чемоданы Гермионы, согласно кивали головой, полностью соглашаясь с француженкой.

—Ну, раз я хожу, значит можно, — ухмыльнулась Грейнджер, лежа на кровати и болтая в воздухе босыми ногами, тогда как её соседки сидели на полу вокруг вороха одежд. — И вообще, я выбрала, в чем пойду.

—В чем же? — посмотрела на неё Чарис. Гермиона встала с постели и выдернула из кучи одежды черные узкие брюки и белую майку с принтом.

—Хм, не плохо… А что из обуви? — одобрила Д’Алансон.

—Кеды, — немедленно отозвалась староста.

—Нет! Нет! И ещё раз нет! Ты будешь выглядеть абсолютно неинтересно, как ты этого не понимаешь. У тебя есть туфли на каблуках?

—Были где-то, посмотри в тех коробках, — равнодушно отозвалась Гермиона, примеряя выбранный наряд. Вышло очень мило.

—Вот, надень! — требовательно произнесла Риса, протягивая черные туфли-лодочки на высоченном каблуке. — То, что надо.

—Чарис, я не умею ходить на каблуках, — предупредила Гермиона.

«Ой, зря я это сказала, ой зря», — подумала девушка, заметив яростную решимость в глазах подруги.

Два часа спустя:

—Я безобразно неуклюжа, Чарис, — вздохнула Гермиона, как только книга свалилась в тридцать третий раз на пол. Все дело в том, что Д’Алансон, жаждущая сделать из Гермионы конфетку на сегодняшний вечер, решила научить её ходить на каблуках, да при том еще и модельной походкой. С этой целью она заставила бедную старосту расхаживать в туфлях на каблуках и с книгой на голове, клятвенно пообещав, что потом наложит обезболивающее заклятие на уставшие ноги.

—Вовсе нет, — запротестовала француженка, качая головой. — Ты обладаешь природной грацией и превосходной осанкой, но ты должна отучиться ходить так, словно участвуешь в скачках вместо лошади.

—Ах…

Еще через два часа походка Грейнджер все-таки удовлетворила Чарис, и она милостиво разрешила бедной старосте прилечь на кровать.

Весь день девушки посвятили подготовке к вечернему мероприятию. После тренировки по квиддичу к ним присоединилась еще и Джинни. Пару раз заходили парни, но были отправлены восвояси. Бедные первокурсники, сидящие в гостиной, с опаской оглядывались на лестницу, ведущую в женские спальни, откуда то и дело раздавались взрывы дикого хохота. Из комнаты семикурсницы не выходили, поскольку еду им приносили эльфы, а по спецзаказу Чарис услужливые домовики подали даже мартини. В 6 часов пришла сова от Забини, сообщающая пароль на вечеринку.

—Мимолетное увлечение? Судя по всему, пароль придумывал Малфой, — и гриффиндорки снова заразительно рассмеялись.

Но вот пришло время отправляться в подземный серпентарий. Гермиона последний раз взглянула на себя в зеркало: там отражалась высокая, стройная, красивая и уверенная в себе девушка. «Малфой сойдет с ума!» — злорадно подумала она. День был потрачен не зря: обе гриффиндорки выглядели как с обложки модного журнала. Когда девушки спустились в общую гостиную, все замерли от восхищения.

—Что ж, вперед, пора поставить на место этих зелененьких змеек! — и подружки, помахав однокурсникам, скрылись за портретом.

При подходе к вражеской территории уверенность Гермионы иссякла, но Чарис быстро остановила уже собиравшуюся бежать подругу.

—Мимолетное увлечение, — уверенно произнесла она и затащила девушку в открывшийся проем. Помещение было освещено искусственными светильниками, наколдованными под самым потолком. Свечение, исходящее от них, напомнило Гермионе лунный свет тихой французской звездной ночи. В зале находилось огромное количество зеркал, сверкающих своим посеребрением и алмазным покрытием и отражающих собравшихся в зале и блеск сотни маленьких лун, как окрестила их Мина. Пол был усыпан блестящими конфетти. Вечеринка была в самом разгаре. Играла громкая, как в клубе, музыка, под которую вовсю веселились гости. Тут были представители всех факультетов, кроме Гриффиндора, только самые-самые. На появление девушек никто не отреагировал, поскольку их элементарно не узнали.

—Что ж, атмосферка ничего, — констатировал Чарис, Гермиона в ответ лишь кивнула, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Гриффиндорка оглянулась, но никого не заметила.

Подруги направились к столу с напитками, здороваясь со знакомыми ребятами. Слизеринцы, узнававшие в них ненавистных гриффиндорок, морщились и отводили глаза.

—Какие брезгливые гримасы! — воскликнула Гермиона, Чарис с ней согласилась. Из напитков здесь были только огневиски и шампанское. — Ну, абсолютно никакого разнообразия, бедные змейки: даже нормальных напитков достать не могут.

—Пойдем, покажемся Малфою, что ли, — предложила блондинка.

Девушки отправились на поиски Принцев, отталкивая по дороге назойливых, уже порядочно набравшихся, парней, которым было плевать на их принадлежность к вражескому факультету. Малфоя и Забини они нашли в дальнем углу комнаты на небольшом возвышении, отгороженном серебряной невесомой тканью. Они сидели на белом диване и потягивали красное вино.

—Привет, блондинчик, — бросила Чарис, пробравшись под вуаль.

—Д‘Алансон, — протянул тот в ответ, — Где оставила подружку? Или она струсила и не пришла?

—Мечтай, Малфоюшка, я здесь, — прозвучало у Драко за спиной. Малфой и Забини сразу обернулись. Гермиона стояла и смотрела на них с плохо скрываемым презрением. — У вас кроме детского шампанского ничего не предлагают?

—Явилась все-таки, грязнокровка. Внимательно смотри по сторонам, больше ты такого не увидишь, — сардонически усмехнулся Драко, проигнорировав её вопрос. Гермиона присела рядом на диван, заняв освободившееся место Забини, который подошел к Чарис. Подмигнув подруге, блондинка взяла под руку Блейза, и они вместе покинули своеобразный chillout.

—Малфой, я хочу бренди, — требовательно бросила Грейнджер.

—А больше ты ничего не хочешь? — тот опешил от такой наглости, но быстро взял себя в руки. — Меня твои желания не волнуют, и, вообще, какого черта ты тут сидишь?

—Милый, ты забыл, ты же сам меня пригласил? — как маленькому ребенку объяснила девушка. Они сидели на разных концах дивана, непроницаемые серые глаза встретились с мятежными карими. Их взгляды скрестились, и Гермиона гордо подняла подбородок, пытаясь заставить Драко первым отвести глаза. Их маленький поединок нарушило появление Николаса де Вера. Наверно впервые заклятые враги были солидарны в своих мыслях — оба были невероятно раздражены появлением де Вера.

—Неужели я вижу мадемуазель Гермиону, — он галантно поцеловал девушке руку, отчего у той снова пошли мурашки по коже, как и всякий раз при его появлении. «Ей показалось, или в глазах Малфоя мелькнуло неудовольствие? Что за мысли, Гермиона? Конечно, показалось!»

—Николас, рада тебя видеть. Представляешь, тут кроме шампанского ничего не подают, — горестно вздохнула гриффиндорка, всеми силами души стараясь не замечать Малфоя с его пронизывающим взглядом и быть вежливой с де Вером.

—А чего бы тебе хотелось, cherie? — чарующе улыбнулся брюнет. Гермионе хотелось спрятаться от этой улыбки, куда угодно, хоть за Малфоя. «Вспомни, кто перед тобой! И кто сидит сбоку! Слизеринцы! Значит, нельзя показывать свой страх!»

—Я предпочитаю Remi Martin, — вернула улыбку гриффиндорка.

—Желание дамы — закон, — и Николас удалился за напитком.

—Что, Грейнджер, радуешься, что такой замарашке, как ты, уделяет внимание аристократ? — зло спросил Малфой, которого начало тошнить от любезности его однокурсника: «И грязнокровка тоже хороша, ведет себя так, будто все так и должно происходить. Ну, сейчас я собью с неё спесь! Надо бы увести её отсюда, что бы де Вер подольше искал». — Шла бы ты отсюда, Грейнджер. Ты мне надоела.

—Я бы послала тебя к черту, но, думаю, ты уже одной ногой в аду, — наградила его раздраженным взглядом гриффиндорка.

—О да, общение с тобой — по-настоящему адская мука, — парировал Драко.

—Малфой, у вас, что кроме музыки и дурацкого шампанского ничего нет? И это хваленая Первая вечеринка? Скука смертная, — откинулась Мина на спинку мягкого дивана, закинув ножки в черных туфельках на стеклянный столик.

—Ноги убери! — рявкнул Малфой.

—И не подумаю, — издевательская ухмылка в ответ.

—Грязнокровка, сгинь с газ моих, пока я не приказал убрать тебя отсюда.

—Если бы у вас было место, где можно развлечься, я бы ушла, но поскольку такового нет, я останусь тут и буду смотреть, как ты бесишься.

Драко любил ругаться с ненавистной грязнокровкой, но сегодня он хотел отдохнуть и расслабиться, посмеиваясь над нелепостью пребывания гриффиндорки на их вечеринке. Но эта дура разрушила все его планы, так органически вписавшись в окружающую атмосферу: «Органично вписавшись?!»

—Здесь много развлечений для ЧИСТОКРОВНЫХ: бильярд, например. Но это не для тебя, вряд ли грязнокровка умеет играть в такую благородную игру, — «Кажется Забини говорил, что она проиграла в бильярд своему братцу…»

—Сам-то тоже играть не умеешь, вот и сидишь здесь, — отозвалась Гермиона, наконец-то она нашла себе развлечение.

—Если не побоишься, я покажу тебе, насколько я не умею играть, — это был вызов, на который она, без сомнений, ответит.

—Предлагаю игру на желания. Если проигрываешь, эммм, неделю будешь молчать в моем присутствии и кланяться при встрече, — в ней зажегся огонек азарта, в своей победе она не сомневалась.

—А если победа останется за мной, ты станцуешь на этом милом столике стриптиз. Согласна?

—Пошли, Малфой, покажешь место боя, — Гриффиндор всегда принимает брошенные вызовы.

Стол уже заняли три равенкловца, но Драко одним взглядом отправил их погулять. Игра началась. Малфой и Грейнджер были равными соперниками, что делало партию еще более захватывающей. Вскоре вокруг них собралось множество зрителей. Николас, принесший Гермионе её бренди, явно был недоволен тем, что девушка играет с Малфоем.

Сейчас был удар Драко, решающий удар: если он будет точным, то партия останется за слизеринцем, чего Мине абсолютно не хотелось. На кону стояла её репутация. «Мерлин, пусть он ошибется, пусть скосит. Пожалуйста», — молилась про себя девушка, не отрывая взгляда от Малфоя и его кия. Дальше все происходило будто в замедленно съемке: вот Драко ударяет, белый шар катится по столу, толкает синий с номером два, тот неторопливо двигается в сторону лузы… «Нет, пожалуйста, нет»… и останавливается в дюйме от края. Гермиона, наконец, вдохнула и поняла, что выиграла. Чувство торжества, словно крепкое вино, мгновенно вскружило ей голову. Публика, хранившая молчание, разом заговорила. Мир снова начал восприниматься в нормальном темпе. Малфой тупо уставился на шар, отказываясь воспринимать тот факт, что он только что проиграл грязнокровке на виду практически всего факультета. Кий в его руках сломался на две части.

—Можешь начать с понедельника, — хохотнула гриффиндорка и, посмотрев в глаза слизеринца, резко замолчала. Это был полный финиш. Гермиона словно падала в серую, грозовую бездну, как во сне. Бездна, падение, голос… Это был голос Малфоя. Мерлин, это был знак. Сил выплывать из океана горящей ярости не было. Она попала туда, откуда возвращения нет. Бездна, ничто и все одновременно, вечность и миг. Она дорого заплатит за эту победу.

—Это не последняя наша игра, Грейнджер, — прошипел Малфой и, бросив обломки несчастной деревяшки, гордо удалился. И гриффиндорка ясно ощутила, что сегодня она открыла счет в их маленькой игре, выиграла битву, но не войну.

—Молодец, подружка, — поздравила Гермиону Чарис, подходя к ней. Толпа начала расходиться, обсуждая то, свидетелями чего они только что стали.

—Спасибо, Риса. Теперь он будет неделю молчать в моем присутствии и кланяться при встрече. Малфой отвешивающий поклон грязнокровке, правда, весело? — отпив бренди, шепнула Мина.

—Ооо, действительно забавно. Забини, кстати, уже почти мой. Правда, он наивно полагает, что это он меня очаровывает. Какие они все забавные.

—Чарис, давай уйдем отсюда, прошу тебя, я что-то неважно себя чувствую, — взмолилась Гермиона.

—Конечно, пошли, что с тобой?

—Просто голова разболелась, но ты, если хочешь, оставайся, до гостиной тебя потом Забини проводит, — Гермиона совершенно не хотела портить подруге веселье, но желание убраться быстрее из этого гадюшника было таким сильным, что девушка ничего не могла с ним поделать.

—Гриффиндорцы друзей в беде не бросают. Пойдем, победительница ты наша.

—Спасибо, Чарис, — тепло улыбнулась Гермиона.

—Вы уже покидаете нас, красавицы? — де Вер, как всегда, появился неожиданно. Но обычной реакции не последовало, тело молчало, мозги не отключались. Абсолютно ничего не случилось.

—Да, у меня внезапно разболелась голова, — отозвалась Мина.

—Может вас проводить? — обеспокоенно спросил юноша.

—Нет, спасибо, мы дойдем. До встречи, — меньше всего сейчас хотелось видеть рядом де Вера.

У себя в комнате, раздевшись, Гермиона упала на кровать и забылась тревожным сном, несмотря на свои страхи после прошлой ночи. Чарис какое-то время наблюдала за подругой, а потом тоже легла.

* * *

Проснувшись следующим утром, Гермиона решила пойти прогуляться — ей необходимо было в одиночестве обдумать вчерашние события. Накинув мантию, девушка тихонько покинула спальню, не заметив, что одна из её соседок проснулась и пристально наблюдает за ней.

Замок был погружен в дремоту, волшебники на портретах мирно посапывали, лестницы двигались крайне тихо и лениво. По дороге Гермионе никто не встретился, что было как нельзя кстати. Миновав коридоры школы, Мина, наконец, вышла на улицу, где её встретили холодная температура, туман и изморось. Сквозь белую завесу виднелись смутные очертания Запретного леса и трибун стадиона. Пройдя мимо оранжереи, окна которой покрылись легким узором из ледяных кристаллов, девушка очутилась у озера. Поглубже завернувшись в мантию, Гермиона пошла вдоль кромки воды к своему излюбленному месту — маленькой заводи на опушке леса. Это местечко гриффиндорка нашла случайно, гуляя однажды по территории школы, оно ей сразу понравилось: тихое, невероятно красивое и абсолютно сказочное. Заводь Дум — такое название получила маленькая лагуна, ставшая прибежищем тайн гриффиндорки.

Вот и сегодня, когда Гермионе нужно было подумать, она пришла сюда, в свою маленькую сказку. Присев на зеленый ковер изо мха, девушка обратила свой взор к тихо плещущемуся озеру, движение набегавших волн успокаивало.

«Вчерашняя вечеринка определенно связана с приснившимся мне накануне сном. Там я упала в бездну… Нет, Гермиона, не упала, ты сама шагнула туда, шагнула на голос Малфоя. Сама… к нему, — эти слова болью отдавались в гордом сердце гриффиндорки. — Наши с ним отношения всегда напоминали лезвие кинжала, извращенно острые и восхитительно опасные. Мы ходили по тонкой грани ненависти, готовой вылиться в убийство. И вот вчера я переступила черту невозвращения. Малфой, отомстит. А, как известно, месть — это блюдо, которое подается холодным. Так что, в ближайшее время удара от змееныша ждать не придется, но вот потом, когда вся эта история забудется, если это вообще когда-нибудь случится, удар обрушится с невероятной силой».

Малфой. Драко Люциус Малфой. Принц Слизерина, первый бабник Хогвартса и наследник многомиллионного состояния. Чистокровен, богат, красив, дерзок, амбициозен, высокомерен — убийственный коктейль. Но именно это привлекает к нему многочисленных поклонниц. За его улыбку девушки готовы отдать честь, а за право называться его пассией — душу дьяволу. Он — мечта, сон, мираж. Для него отношения с девочками — игра, слегка будоражащая нервы, приятное развлечение, но не более. Таким Малфой был для всех. Но для гриффиндорки Грейнджер он был высокомерным змеенышем и циничным ублюдком. Шесть долгих лет Малфой портил ей жизнь, оскорбляя и унижая, выставляя на посмешище и в сотый раз доказывая, что она полное ничтожество, что ей не место в мире магии.

Но ссоры с ним доставляли Гермионе невероятное наслаждение. Она была как наркоманка, только вместо дорожки у неё полный ненависти голос слизеринца, в роли шприца — самые страшные оскорбления, а результат — невероятный выброс адреналина в кровь, нирвана, экстаз. Абсурдно, нелепо, бессмысленно, но это так. Каждый день глаза ищут его по всему залу, в голове рождаются все новые язвительные слова и ответы на его оскорбления. И вот приходит заветная минута, когда они сталкиваются в коридорах, и начинается очередной поединок не на жизнь, а на смерть. Кровь начинает бурлить, сердце стучит как ненормальное, дыхание учащается, зрачки расширяются… Ответная реакция со стороны ненавистного Малфоя вызывает еще больший всплеск адреналина. И не надо никакого Феликс Фелицис — уверенность в своих силах пьянит, затягивает и заставляет снова и снова возвращаться к такому извращенному удовольствию. Если бы друзья узнали о столь пагубной склонности, то давно бы уже отправили Гермиону в госпиталь Св. Мунго, в отделение для душевнобольных. Гриффиндорка ни капли не сомневалась, что и Малфой получает такое же удовольствие от их «милых» бесед, что злило еще больше.

И вот теперь Мина переступила невидимую грань между поединками, где в роли острых шпаг выступали слова, и полномасштабной войной без правил и ограничений. Ударом на удар, как во время кровной мести шотландцев или вендетты сицилийцев. Вчерашние дети сегодня вступили на тропу войны, рядом с которой борьба с Волдемортом покажется легкой забавой. Девушку нисколько не беспокоил тот факт, что за полетом рано или поздно последует падение, она жила сегодняшним днем и не жалела о содеянном. Гермиона была рада, что назвала именно такую цену победы, ибо вид высокомерного Малфоя, склонившегося при виде грязнокровки дорогого стоит. И пусть эта короткая неделя столь сладостного наслаждения обернется хладнокровной местью в будущем, гриффиндорка готова была платить.

* * *

Скарлетт Росс, пятикурсница факультета Слизерин, торопливо двигалась в восточное крыло замка Хогвартс. Ей необходимо как можно скорее поговорить с гриффиндоркой Гермионой Грейнджер. Наконец, за поворотом показался заветный портрет Полной дамы. Девушка поспешила к нему, уже готовясь произнести с таким трудом добытый пароль.

—Куда же ты направилась, Росс? — раздался тихий, вкрадчивый голос, и из-за колоны показалась Чарис Д‘Алансон.

—Тебе ли ни знать, Тара, — нетерпеливо прошипела слизеринка. — Или ты предпочитаешь официально — Тараксандра, Сивилла египетская?

—Откуда ты знаешь? — тихий шепот с примесью удивления.

—Моё имя Юстиниана Справедливая, и мне необходимо поговорить с Грейнджер.

—Зачем ты здесь? — ошарашено спросила гриффиндорка.

—Я — Куратор. Они не могли все пустить на самотек, как в прошлый раз. На карте стоит слишком многое, — нетерпеливо объяснила Юстина.

—И Они послали тебя? — на лице Сивиллы отразилось недоверие.

—Да. Я еще раз повторяю, мне надо немедленно увидеть Гермиону, — напомнила о цели своего визита девушка.

—Это из-за вчерашнего? — Чарис и сама понимала, что события Первой вечеринки Слизерина будут иметь очень серьезные последствия, которые в конечном итоге могут испортить так тщательно разработанный план.

—Да. То, что произошло вчера на вечеринке, может сильно усложнить и без того запутанную ситуацию, — согласилась с мыслями Д’Алансон Скарлетт.

—У тебя нет права вмешиваться.

—У меня есть полномочия на то, что я собираюсь совершить.

—Она в Заводи Дум, — проговорила Чарис, аргументов у нее не было, а спорить с представителем Их было полностью лишено смысла. — Ты думаешь, она согласится?

—Ты узнаешь об этом первой, — усмехнулась её собеседница, поворачиваясь, чтобы уйти.

—Как поведет себя де Вер?

—Ты сама знаешь ответы на свои вопрос, Тара, — и слизеринка исчезла за поворотом, оставив Чарис в глубокой задумчивости. Если Они прислали Тину в качестве куратора, то видимо Они серьезно озабочены всей ситуацией, а значит ей стоит быть поосторожней и попытаться сделать так, чтобы Мина совершала меньше глупостей: «Эта любовь к Малфою ни к чему хорошему не приведет, откуда она вообще взялась?!»

* * *

Гермиона смотрела на прозрачную воду и размышляла, во что может вылиться месть Малфоя.

—Вот ты где, — тихий поток её мыслей был прерван звонким голосом. «А мне казалось, что об этом месте знаю только я…» — удивленно подумала гриффиндорка.

—Ты кто? И как ты узнала об этом месте?

—Чувствую гриффиндорский напор, — усмехнулась нарушительница спокойствия. — Меня зовут Скарлетт Росс, и я пришла поговорить с тобой о том, что случилось вчера.

—С какого ты факультета? — Гермиона не могла вспомнить эту девушку, сколько ни старалась.

—Пятый курс Слизерина. Тебя что-то смущает? — отозвалась Скарлетт, присаживаясь рядом Грейнджер в наколдованное кресло.

—Мне плевать. Говори быстрее, что ты хотела, а то у меня нет времени слушать всяких слизеринок, — гриффиндорка была заинтригована — что могло понадобиться подопечной Снейпа от неё? А еще Гермиону смущало то, что девушка была ей незнакома.

—Я знаю, какое желание тебе вчера проиграл Драко Малфой, и я хочу, чтобы ты отменила его, — коротко и ясно, чисто по-слизерински.

—Ха. И не подумаю. Росс, или как там тебя, мне плевать на твои желания. Никогда не думала, что Малфой такой трус, что пошлет просить за себя какую-то малявку. Или ты его девушка? Ууу. Это ненадолго, так и знай, — Гермионе было откровенно весело.

—Я не его девушка.

—Хм, мило. И зачем ты мне об этом говоришь? — Мина начала уставать от этого странного разговора.

—Что бы ты меня выслушала, — в глазах слизеринки можно было легко прочесть закончить начатый разговор во что бы то ни стало.

—Ну, говори уже.

—Честь для Малфоев — одна из основных ценностей, это воздух, которым они дышат. Драко с детства вбивали в голову, что он выше других, что его род особенный и что все грязнокровки ниже его, что они недостойны даже пыли у его ног. И Драко всю свою жизнь был с этим согласен, маглорожденные в его глазах — полные ничтожества. Но тут появилась ты, умная и талантливая, гордая гриффиндорка, ломающая стереотипы и не признающая его превосходства. Начались ваши бесконечные ссоры, вы боготворили ненависть друг к другу, вы поклонялись ей. И то, что всю следующую неделю ему придется унижаться перед тобой, перед ненавистной грязнокровкой, доведет его до края. Он сломает всю свою жизнь ради того, чтобы отомстить тебе.

—Почему это должно волновать меня? Он мой враг, и я буду только рада, если он разрушит свою жизнь, — хмыкнула Гермиона, не понимая, какое дело этой девчонке до чести Малфоя. Видимо, она была очередной глупой курицей, влюбившейся в Принца Слизеринского.

—Какая из тебя тогда гриффиндорка? — горько бросила Скарлетт. — Ты своим высокомерием погубишь его жизнь. Вы, гриффиндорцы, обвиняете Слизерин во всех грехах, но именно вы обладаете самым страшным грехом — гордыней, которая застилает вам глаз, не позволяя видеть мир таким, какой он есть. Вы упиваетесь своим высокомерием, обвиняя в этом нас.

Гермиона почувствовала, что новая знакомая совершенно права, но гордость не позволяла ей признать это в слух:

—У каждого свои недостатки, — как можно равнодушнее ответила она на тираду Росс.

—Драко не всегда был таким, — обессилено прошептала девушка. — Он был чудесным ребенком. Однажды Люциус подарил ему на день рождения щенка, чтобы тот воспитал его. Драко так радовался этому зверьку, он всячески ухаживал за новым питомцем, родители не могли налюбоваться на своего маленького ангелочка. Все было чудесно, пока Бесенок, так звали щенка, не укусил Люциуса. Он разгневался и замучил бедное животное до смерти, а Драко смотрел на это полными слез глазами. Те минуты кардинально изменили характер маленького мальчика: душа его ожесточилась, глаза заволокло пеленой равнодушия и цинизма. Больше он не плакал и не заводил домашних питомцев, — глаза Скарлетт были наполнены слезами, голос стал совсем тихим.

Гермиона не могла поверить в этот рассказ, он казался таким неправдоподобным. «Мерлин и Моргана, а ведь он так побледнел и разозлился, когда я упомянула щенка, смеясь над его шевелюрой. Значит, это правда. Люциус — страшный человек, так жестоко обойтись с бедным животным и маленьким ребенком», — жалостливая гриффиндорская натура уже хотела вырваться наружу, как Гермиона вспомнила многочисленные оскорбления, адресованные ей Малфоем. И многолетняя ненависть проснулась с новой силой.

—И что ты хочешь от меня? — зло спросила Мина у слизеринки.

—Неужели тебе все равно? Неужели тебе плевать, что из-за тебя погибнет человек? — Скарлетт просто не могла поверить.

—Никто его играть не заставлял, он проиграл, поэтому пусть теперь платит, — «а то, что она узнала про детство Малфоя, можно будет использовать против ненавистного слизеринца».

—Ты не гриффиндорка, Гермиона Грейнджер. Почему ты не можешь простить ему детские обиды? — отчаянно спросила девушка.

—Я не Мать Тереза, чтобы прощать ему, чтобы то ни было.

—Забудь старые ссоры, не заставляй его унижаться! — взмолилась Скарлетт. Было так непривычно видеть унижающуюся слизеринку — это казалось чем-то настолько сюрреалистичным, что Гермиона готова была подумать, что она вновь видит странный сон.

—Росс, я очень рада за Малфоя, что у него есть такая преданная поклонница, но можешь передать ему, что я не собираюсь смягчать приговор, особенно если он так труслив, что спрятался за женскую юбку. Я все сказала, пусть выполняет то, что должен. И мне плевать на его прошлое, мы живем в настоящем, — сказав это, Гермиона в бешенстве покинула Заводь Дум.

— Если ты всегда будешь оглядываться назад, то не сможешь увидеть то, что лежит впереди, — донеслось ей вдогонку. — Великий Хаос, что за глупую девчонку выбрали для исполнения пророчества? Она же погубит и себя, и Драко, и весь мир. Надеюсь, ты видишь, Элизабет, к чему привела твоя любовь! Мир на грани уничтожения, а ты грезишь о несчастной любви! — и Юстиниана со всей силы кинула кусок прибрежного валуна в воду, что нарушило почти священное спокойствие озера.

—И что ты собираешься делать? — спросил у друга Блейз Забини в понедельник по дороге на завтрак.

—Если ты о проигранном мною желании, то я исполню его, — лениво отозвался Малфой. — Только вот грязнокровке будет ой как не смешно и несладко от этого.

—О чем ты?

—В детстве Люциус говорил: «Что бы ни произошло, делай вид, что именно этого ты и хотел». Так что я буду кланяться этой идиотке, как ни в чем не бывало, пусть она помучается, размышляя о том, почему я так делаю. А потом, когда она потеряет бдительность, отомщу ей, — губы Драко растянулись в презрительной усмешке.

—Твоя ненависть к ней не знает пределов, верно? — серьезно спросил Блейз, глядя на Малфоя. Его всегда удивлял тот факт, что Драко столько времени уделяет этой гриффиндорке. Когда их компании сталкивались в коридорах, для Драко и Грейнджер словно все переставало существовать, кроме очередной ссоры с ненавистным врагом. Драко год за годом пестовал в себе яростное презрение к грязнокровке. И дело было не в том, что она была подругой Поттера, скорее даже наоборот — Малфой ненавидел Поттера, потому что тот был другом Грейнджер. Драко ненавидел грязноквровку по каким-то своим причинам, понять которые Блейз отчаялся еще на втором курсе. Эти двое были врагами, самыми лютыми врагами, которых когда-либо знал волшебный мир, и они были преданны своей ненависти, как никогда не были преданы семье и дружбе. И Блейз этого не понимал.

—Ты прав, друг мой. После вечеринки я готов был растерзать грязнокровку, но потом решил уничтожить её позже, дольше наслаждаясь процессом, — в серых глазах играла неутолимая жажда раздавить девчонку, растоптать ее на глазах всех, отомстить за то унижение, что ему придется испытывать всю следующую неделю.

—О чем сплетничаете, мальчики? — к ним присоединилась Скарлетт Росс, как всегда, бодрая.

—Скар, сейчас утро понедельника, как ты можешь быть такой веселой? — лукаво усмехнулся Забини, приобнимая девушку за талию.

—Эй-эй, я знаю, что ты к Д‘Алансон подкатываешь, так что руки-то не распускай, — хохотнула пятикурсница. Скарлетт была одной из тех немногих девчонок, кто не покупался на льстивые манеры Малфоя и Забини. Она была их подругой, хотя и была младше на два года. Никто из них не помнил, как они познакомились, но общаться с этой очаровательной девочкой было легко и приятно, как будто в ней не существовало никаких черт, так раздражающих парней в других студентках Хогварста, словно она была взрослее их на несколько десятков лет.

—Ты разбиваешь мне сердце, милая. Расскажи, кто твои информаторы? Я сверну им шею, — Блейз всегда любил строить из себя отчаянного, не понятого всеми, романтика.

—Он слишком ценен для меня! — с притворным ужасом воскликнула Росс.

—Ах, ценен! Тогда я, как твой лучший друг, просто обязан вызвать его на дуэль и защитить твою честь. Ты согласен со мной, Драко? — Малфой шел, не реагируя на внешние раздражители. — Наш дорогой блондинистый друг пребывает в своих мыслях, и вернется он оттуда нескоро.

—Я тоже была бы взволнована в начале такой недели, — уже серьезно произнесла Скарлетт, с тревогой смотря на друга.

—Что ты заешь об этом? — Драко очнулся и требовательно уставился на младшую слизеринку.

—Что ты проиграл Гермионе Грейнджер желание, и мне известно какое, — девочка храбро выдержала взгляд серебристых глаз — ей было не в первой.

—Не смей болтать об этом! — рявкнул Малфой, угрожающе наступая на Росс, отчего та отступила за спину Забини.

—За кого ты меня принимаешь? — обиделась Скарлетт и зашагала прочь, не желая терпеть дурное настроение друга. Блейз же попытался вразумить друга, что так с Росс вести себя нельзя, она все же их подруга.

Драко не слушал, о чем говорит друг — он размышлял о том, что ему предстоит. Безусловно, это выглядело бы небывалым унижением, если бы он смотрел на грязнокровку мрачным, полным ненависти, взглядом. Но он поступит разумнее, не будет подавать вида, что ему это неприятно, и тогда все вокруг подумают, что это лишь очередное издевательство. Главное, не терять самообладания, а потом паршивая гриффиндорка ответит за все.

* * *

—Ну, что, Гермиона, готова к поклонам? — усмехнулся Гарри, когда они двигались по коридору в сторону лестницы, ведущей к Большому залу.

—Конечно. Это будет чрезвычайно забавно, — отозвалась девушка, пытаясь сделать так, чтобы улыбка не казалась вымученной. Ночью ей опять снились непонятные кошмары, отчего поспать нормально так и не удалось.

—Надеюсь, хорек испытает большое унижение, — хохотнул Рон, предвкушая позор слизеринца. Рон ненавидел Малфоя за все то, что Люциус сделал семье Уизли. У Драко были деньги, много денег, хорошая метла, а еще за ним бегали почти все девочки — Рона это ужасно бесило, хотя он себе не хотел в этом признаваться, гриффиндорец предпочитал думать, что ненавидит Малфоя, потому что тот отвратительный слизняк и враг его друзей.

Гриффиндорская компания, состоящая из Гермионы, Рона, Гарри, Джинни и Чарис, начала спускаться по Главной лестнице, весело болтая о предстоящем представлении. На середине пути они заметили слизеринцев, остановившихся напротив них у подножия лестницы. Коридор был пуст, из зала доносились обычные утренние звуки: никто не подозревал о том, что творится за тяжелыми дубовыми дверями.

Гермиона посмотрела в глаза Малфоя. Пронизывающий взгляд серых глаз словно проникал в самую душу, и девушка нервно сглотнула, не зная, чего ожидать. В это мгновение на лице Драко промелькнула сладкая улыбочка, и он начал опускаться в исключительно галантном поклоне, не отрывая, однако, взгляда от гриффиндорки. Всё внимание обратилось на Принца Слизерина. Гермиона, следившая за каждым движением молодого волшебника, словно погрузилась в транс. Что-то противоестественное было в позе Малфоя. Глаза его манили и искушали, обещая наслаждение, Мина тонула в этом океане расплавленного серебра. Хотелось прикоснуться к бледной коже, запустить руку в шелковые пряди волос, почувствовать на себе эти крепкие руки…

—Гермиона! — полный боли и отчаяния крик разнесся по замку.

Гермиона Грейнджер, оступившаяся и упавшая с лестницы, лежала в неестественной позе на холодному полу перед Малфоем. Дальше все начало происходить с невероятной скоростью: часы пробили конец завтрака, двери Большого зала распахнулись, оттуда выходили ученики и замирали на месте.

Гриффиндорцы мигом оказались рядом с подругой, находящейся в бессознательном состоянии. Слизеринцы отступили, не произнося ни звука. Блейз был шокирован, Малфой вообще не воспринимал происходящего. Его план прекрасно работал, грязнокровка была явно поражена, но тут она вдруг начала падать вниз по лестнице, ударяясь о ступени. Прошел всего один миг, и Грейнджер уже скатилась к его ногам. Чувства, обуревавшие юношу, смешались: тут были недоверие, шок, торжество, но где-то глубоко плескались жалость и сострадание к бедной девушке.

—Пропустите, пропустите! — через толпу учеников к месту происшествия пробирались директор и учителя. — Что произошло? — обратился Дамблдор к Чарис.

—Гермиона упала с лестницы, — отчаянно пробормотала она. Девушка была бледна и кусала губы, чтобы не закричать от боли и переживаний за подругу.

—Мисс Грейнджер нужно срочно доставить в Больничное крыло! — воскликнула Макгонагал. Директор наколдовал носилки, на которые бережно переложили бледную гриффиндорку, в которой, казалось, не было ни единой искорки жизни.

—Что встали? Живо все на уроки! — разогнал толпу Снейп. Ученики начали расходиться, шумно обсуждая происшествие и то и дело оглядываясь на Гермиону. Учителя и гриффиндорцы поспешили в Больничное крыло.

—Пойдем, Драко, — позвал друга Забини, тот все еще неотрывно смотрел на то место, где минуту назад лежало тело девушки, 6 лет бывшей его врагом. Как бы он её не ненавидел, быть ответственным за её смерть, он не хотел. Ему было всего 17.

—Я убил грязнокровку. Блейз, я убил Грейнджер, — повторял Малфой, как заведенный.

—Успокойся, Драко, это всего лишь несчастный случай, — убеждал Забини, сам не до конца веря в свои слова. Ему было страшно, по-настоящему страшно. Если Грейнджер умрет, это изменит очень многое, это может полностью сломать многие жизни: слишком большое количество людей было связано с этой гриффиндоркой, он и его друг в том числе.

—Драко, иди в комнату, отдохни, — посоветовала незаметно оказавшаяся тут Скарлетт, которой не терпелось оказаться в Больничном крыле, чтобы подробнее узнать о состоянии девушки.

—Да, пожалуй, я так и сделаю, — тихо отозвался Малфой и пошел в сторону подземелий. Ученики, попадающиеся ему на пути, расступались и давали ему дорогу, а когда он проходил мимо них, перешептывались и показывали на него пальцем. До Драко долетали некоторые обрывки разговоров: «Он всегда ненавидел Гермиону», «Я слышала, как он желал ей смерти», «Он сын Пожирателя смерти, от него всего можно ожидать». Малфою хотелось заткнуть их всех, накричать, побить, доказать, что он не виноват в случившемся, но сил на все это не было, не было сил вообще ни на что.

—Иди на уроки, Блейз, не подводи Снейпа, — прошептала Скарлетт, накрыв своей маленькой ладошкой руку Забини.

—А ты? — юноша недоуменно взглянул на девушку.

—У меня сейчас свободное время, я прогуляюсь вдоль озера, — тихо сказала слизеринка и посмотрела другу в глаза, что-то в них было странное, непонятное.

—Ладно, смотри не замерзни, — Забини ушел на уроки, бросив задумчивый взгляд туда, где исчезла процессия.

* * *

—Мерлин, что случилось? — воскликнула мадам Помфри, едва директор, ведущий заклинанием носилки, появился в Больничном крыле.

—Мисс Грейнджер упала с лестницы, — объяснил Дамблдор.

—Сюда скорее, — засуетилась медсестра, показывая на одну из кроватей. — Бедная девочка.

—Профессор, с ней все будет в порядке? — спросил бледный Гарри у Макгонагал. Толпа гриффиндорцев стояла за ним — ребята переживали за сокурсницу.

—Я не знаю, мистер Поттер, но мы будем делать все возможное, чтобы мисс Грейнджер поправилась. Я думаю, просить вас идти на уроки бесполезно?

—Мы останемся здесь, пока не будет известно ничего конкретного, — безапелляционно заявил Рон.

—Хорошо, вы можете остаться здесь, но других я прошу покинуть Больничное крыло и отправиться на занятия — Гермионе нужен покой. О ее состоянии вы можете узнать после уроков, — гриффиндорцы не хотя ушли из лазарета, попросив ребят оповещать их о здоровье девушки.

Гарри и Рон были бледны и печальны — они очень волновались за Гермиону. Джинни тихо плакала, уткнувшись в плечо Гарри. Чарис молчала и смотрела в одну точку, она недоумевала, как такое могло произойти, ведь этого не было в своих видениях: «Значит здесь замешана Юстиниана».

Время тянулось бесконечно долго, в комнате никто не двигался, время от времени поглядывая на ширму, за которой хлопотала мадам Помфри. Через полтора часа медсестра вышла к ожидающим. Все тут же окружили её, спрашивая о состоянии Гермионы.

—Девочка была в тяжелом состоянии: сломана правая нога, оба запястья, ребро, слава Мерлину, оно не задело легкие, и многочисленные синяки и ссадины, травм головы нет. Я напоила её Костеростом и Заживляющим зельем. С ранами я справилась, но в сознание она не приходит, — вздохнула мадам Помфри.

—Можно к ней? — тихо спросила Чарис.

—Да, только не шумите. Я надеюсь, слыша ваши голоса, она очнется быстрее, — грустно сказала медсестра и заперлась в своем кабинете.

Ребята зашли за ширму, их подруга лежала на кровати совершенно бледная и спокойная, дыхание было, но слабое. Все тело было в еще не заживших синяках и царапинах, места переломов были перебинтованы — зрелище было отчаянно удручающее.

—Главное, что она жива, — пробормотал Гарри, успокаивающе поглаживая Джинни по спине — у девочки начиналась истерика.

Рон ушел за успокоительным для сестры — им предстоял долгий день. Но к вечеру Гермиона так и не очнулась, чем очень опечалила колдомедика и друзей. Не пришла в себя она и на следующие сутки.

Дни сменялись днями, а гриффиндорка неподвижно лежала в Больничном крыле. Друзья устроили дежурства около её постели, не теряя надежду. Гермиону навещали однокурсники и просто знакомые, с которыми девушка хорошо общалась. Каждый вечер заходили профессора Макгонагалл и Граф. Пару раз появлялись Скарлетт Росс и Николас де Вер, разумеется, поодиночке и в дежурство Чарис.

Через неделю после печальных событий ночью в лазарет пришел Малфой. Он стоял у двери и наблюдал за девушкой, залитой лунным светом. С тех пор Драко, повинуясь каким-то неопределенным желаниям, появлялся в палате Гермионы каждую ночь, но об этом никто не знал. Он тихо сидел и вглядывался в спокойное лицо Мины, надеясь увидеть там намеки на выздоровление, но их не было. Драко начал приходить в отчаяние: он начал много пить и часто срывался на окружающих. Выносить его могли только Блейз и Скарлетт, дошло до того, что невозмутимая Сенти назвала его неуравновешенным глупцом, когда он злой из-за ее равнодушного вида запустил в нее пепельницей.

* * *

Гермиона шла по залитой лунным светом дорожке. Это было очень красиво: мерцание луны проникало сквозь кроны вековых дубов и окрашивало еще зеленую траву в серебряный цвет. По пути девушке не попалась ни одна живая душа.

Эта история началась почти две тысячи лет назад, когда жена императора Веспасиана по доброте душевной взяла в свою свиту девочку из обедневшей этрусской семьи. Когда Астрее, так звали тут девочку, исполнилось 15, красота её расцвела, и, конечно, ветреный правитель влюбился в неё. Вскоре она родила Веспасиану девочку, Юлию, но сама умерла от обильного кровотечения. Император не простил девочке смерти её матери и отослал в одну из дальних провинций на попечение матери Астреи.

—Проснись, Гермиона, пожалуйста, — отчаянно просит Гарри.

За 6 лет, проведенных вместе, Гермиона Грейнджер стала для него сестрой, которой у мальчика никогда не было. Любимая старшая сестренка, готовая прийти на помощь в любой момент, дать совет и поддержать. Рон, Гермиона и Джинни были его семьей, его опорой, без них он не мыслил своей жизни. Гарри не хватало Гермионы с её рассудительностью, обезоруживающей логикой и теплым взглядом родных карих глаз.

Через 14 лет Веспасиану понадобилось её присутствие в Риме, как политик он ценил династические браки, пусть даже с незаконнорожденной дочерью императора. Он решил выдать Юлию, которая по красоте превосходила свою мать и получила прекрасное образование, за одного из своих советников. Девочка сопротивлялась, но отец был непреклонен, день свадьбы был назначен. Тогда она решилась бежать из Рима так далеко, как только сможет. Выбор пал на Британские острова, которые были достаточно удалены от столицы Империи и имели некоторую автономию, что могло спасти Юлию от гнева отца. Спустя несколько месяцев юная принцесса инкогнито прибыла в Англию. Ты представляешь себе Британию начала первого тысячелетия? Постоянные стычки с норманнами и другими враждебными племенами, и это было не самым страшным. Юлия, как дочь императора, жила в Италии, не думая о проблемах безопасности и пропитания, а в пути и на новом месте это все стало реальностью. Скитания, плохое питание, постоянная угроза жизни и чести — все это стало неотъемлемой частью её новой жизни.

—Ты нам так нужна, — Рон боится поверить в слова мадам Помфри о том, что их подруга может не проснуться никогда.

Их дружба началась не сразу, но за все те годы, что они прожили рядом, она усилилась во сто крат, став крепче алмазов. За Гермиону Рон готов был пойти на что угодно, даже на убийство. На шестом курсе был эпизод, когда они думали, что дружба переросла в любовь, и тогда они начали встречаться. Но через несколько недель романтичных прогулок и милых слов оба поняли, что это все смешно и что их любовь не более чем дружеская. Все вернулось на круги своя: Гермиона и Рон снова были друзьями, семьей. Все чувства и ощущения Уизли в эти дни притупились, туман отчаяния медленно проникал в каждую клеточку тела.

Любая другая на её месте не выжила, но Юлия никогда не была такой, как остальные. Во-первых, она была дочерью императора, а во-вторых, она была ведьмой. Я уже говорила, что её мать Астрея была из старинного этрусского рода, в этой семье по женской линии передавался особый дар — использовать силу Луны. Эта магия и помогла юной принцессе выжить практически в дикой стране. Она вышла замуж за волшебника кельтского происхождения и родила ему прекрасных детей, но Уильям де Бэв так и не узнал тайну жены. Так было положено начало моего рода. Да, девочки после свадьбы считались представителями семьи мужа, но приставка де Бэв всегда оставалась. Наш дар был нашим секретом, мы обладали и обычной магией, посещали Хогвартс после его основания.

—Мы любим тебя, — Джинни уже не может плакать, слезы кончились еще неделю назад, после того, как медсестра предположила, что сознание к Гермионе больше не вернется.

Гермиона была для Джинни старшей сестрой и любимой подругой, той, к кому можно прийти и поговорить обо всем на свете, попросить совета и поддержки. Гриффиндорка, хоть и была старше на год, никогда не отмахивалась от Джинни и поверяла ей свои секреты и сердечные тайны, коих, к сожалению, было немного. Страдания Вирджинии усугублялись переживаниями брата и любимого человека, которые не находили себе места вот уже который день.

Так прошло несколько сотен лет. В 1477 году родилась я, леди Элизабет Флора де Бэв Ла Грасс. Ты знаешь, что несколько раз моей руки добивался Себастиан де Вер, и каждый раз я ему отказывала. На то были свои причины. Я любила другого, моё сердце навеки было отдано Ориону Малфою, мы готовились к свадьбе и были счастливы. Пока однажды в нашем замке не появилась Ирида, странствующая колдунья и предсказательница из Египта. Ей хватило одного взгляда, чтобы узнать во мне девушку из древнего пророчества, которое веками хранилось в их семье. Оно гласило, что если род Черного волка соединится с Лунным родом, мир будет под угрозой, ибо магия сметет все на своем пути, чтобы потом создать новый мир для своих обладателей. В тот день я поклялась не допустить подобного.

—Ты очнешься, я знаю… Я вижу это, — спокойно говорила Чарис.

Настоящее имя новой гриффиндорки было Тараксандра, Сивилла Египетская, так она была названа в честь первой пророчицы в своем роду, предсказавшей разрушение Эфесского храма. Тара знала, что будет происходить в Хогвартсе в этом году, поэтому и перевелась сюда, чтобы хоть как-то помочь Гермионе разобраться во всем. Но этого падения она не видела, оно совершенно выбило её из колеи.

На одном из приемов в честь помолвки Ирида, гостившая у нас в доме, увидела Себастиана и поняла, что он из рода Черного волка. Произошло непоправимое: де Вер прочел в её сознании текст предсказания и немедленно решил заполучить меня, подозревая, что я и есть представительница Лунного рода, жажда власти в нем пересиливала все остальное. Я была обязана уничтожить угрозу, но не смогла это сделать, — по щеке Элизабет скатилась слезинка. — Себастиан понял, что по собственному желанию я за него не выйду, и придумал план. Он связал свою жизнь с жизнью Ориона, убив одного, я бы уничтожила и другого, а я слишком любила Ориона. Но оставлять мир на грани бездны я не могла, и мне пришлось уйти, покинуть реальный мир, раствориться в лунном свете. У меня была младшая сестра, о рождении которой знали только я и Ирида, принимающая роды. Мама умерла, а девочку нам пришлось отдать на воспитание в семью маглов. Покидая этот мир, я воспользовалась заклинанием Забытья, которое создал один из предков Ориона. Он как-то раз поделился им со мной, рассказывая о прошлом их рода. Диона была надежно спрятана, мать погибла, больше не было ни одной женщины или девушки в нашей семье, которая могла бы унаследовать дар. Уходя, я сжигала все мосты: заблокировала магию, уничтожила всякие упоминания о нашем роде, я покинула любимого. Себастиан поклялся найти ту, в жилах которой течет моя кровь, но этому не суждено было случиться.

—Ну же, девочка, просыпайся, на твоих хрупких плечиках лежит судьба всего мира! — Скарлетт великолепно справлялась с ролью Куратора.

Она была бессмертной, ей было около трех тысяч лет, ей настоящее имя — Юстиниана Справедливая. Когда встал вопрос, кого отправлять контролировать ситуацию, выбор пал именно на неё. Юстина с удовольствием согласилась, она так давно не была на Земле. Они наложили специальные чары, и Юстина смогла прийти в этот мир в качестве подруги Малфоя и Забини, никто ничего не заподозрил — с силами Великих тягаться было не возможно. Просто у всех в сознании появилась история этой девочки и все эмоции, с ней с вязанные. Как заклинание Забытья наоборот. Мальчики ей нравились, хотя и вели себя порою как сволочи. Тина понимала, что их дружба ненастоящая, но она знала, что если бы они познакомились при других обстоятельствах, они бы стали действительно прекрасными друзьями.

Сейчас у кровати Грейнджер Скарлетт думала об Элизабет и ее выборе, если Гермиона сделает то же самое, то миру грозит большая опасность, а она, Юстина, должна это предотвратить во что бы то ни стало. Но, с другой стороны, она понимала, что без этого якоря Мина не справится, она была сильной, но недостаточно. И если надо было создать такой якорь, не считаясь с чувствами других людей, она это сделает, ведь на кону судьба абсолютно всего существующего.

Последующие поколения его семьи безуспешно вели поиски, но причин для беспокойства не было, я полностью контролировала ситуацию. Так прошло почти 500 лет, и на свет появилась ты, наследница Лунного рода. Ты и твоя мать — мои прямые потомки, единственные представительницы семьи. Чары, наложенные мною, сломались, и через 11 лет ты получила письмо из Хогвартса. Тогда я поняла, что пришло время Лунному роду вернуться и исполнить то, что было предначертано ему тысячи лет назад. Я говорю не о том предсказании, что хранилось в семье Ириды, а о другом, сделанном в тот момент, когда первая девушка моей семьи получала в дар от Богов силу Луны…

—Скоро ты придешь в сознание, и мы будем вместе, вместе править этим миром или создадим другой. Наши возможности безграничны, — тихий вкрадчивый голос Николаса проникал в каждую клеточку.

Юному Николасу с детства внушали мысль, что он будет Властелином, и он станет им, во что бы то ни стало! Его семья столько времени искала эту девочку, и вот, она лежит перед ним, бледная с уже заживающими синяками, беззащитная и хрупкая. Гермиона де Бэв станет великолепным украшением родового замка. И, конечно, восхитительной женой и любовницей.

—Вот теперь и ты знаешь Первое Предначертание, — улыбнулась Элизабет, Гермиона лишь кивнула, пытаясь осознать то, что она только что услышала. Сделать это было сложно, учитывая, что Гермиона все еще думала, что это все вокруг лишь жестокая шутка ее подсознания. — Гермиона, я не плод твоего воображения. Я существую на самом деле, только не в твоем мире. Поверь мне, ты не настолько сильно ударилась головой.

—Сейчас ты вернешься в свой мир. Там сейчас ночь с 17 на 18 сентября. До встречи, милая, — Элизабет взмахнула рукой, и очертания окружающего мира начали растворяться в голубом сиянии.

—Ты не можешь так со мной поступить, Грейнджер! Ты не можешь умереть, я еще не успел отомстить тебе за бильярд! Не смей умирать, слышишь? Не смей! — это были первые слова Драко Малфоя, которые он произнес в этой комнате. Он сидел на стуле около постели спящей девушки, юноша больше не мог смотреть на бледное лицо и перевел взгляд на звездную ночь за окном.

—Не люблю, когда мне указывают, — раздался тихий голос. Драко вздрогнул и взглянул на лицо Гермионы и утонул в почти черных глазах. Девушка слабо улыбалась, не понимая, что здесь делает её заклятый враг.

—Неужели очнулась? — Малфой быстро справился со своими эмоциями и нацепил привычную маску презрения, впрочем, по-прежнему оставаясь на стуле рядом с кроватью.

—Как видишь, — «Мерлин, какой слабый голос! Он похож на шелест листьев в саду Имения… — мысли были странные, но отгонять их совершенно не хотелось, отчего сердце заполняло отчаянное непонимание. — Что со мной творится?!» От дум его отвлек вопрос, заданный все тем же тихим шепотом. — Что ты здесь делаешь?

—Сижу и любуюсь на звезды, — ухмыльнулся он в ответ.

—А в другом месте ты этого делать не можешь?

—Нет, мне тут больше нравится. Тут есть стул.

—Логично. Извини, Малфой, но не мог бы ты убраться и позвать мадам Помфри, я хочу выйти отсюда еще до утра, — устало выговорила Гермиона.

—Вряд ли она отпустит тебя в ближайшую неделю, — усмехнулся Драко, поднимаясь со своего места. Нужно было уйти отсюда до прихода медсестры, а то потом вопросов не оберешься.

—Значит, придется её разочаровать. Иди уже, а то скомпрометируешь себя.

—Раз уж ты очнулась, сообщаю тебе, что неделя твоего желания давно прошла, я тебе больше ничего не должен. А вот за тобой должок, — и Драко покинул помещения.

—Все еще не наигрался, — пробормотала Гермиона и устало прикрыла глаза, ожидая появления мадам Помфри. Девушка не сомневалась, Малфой выполнит её просьбу. О его странном поведении было решено подумать позже, например, завтра на истории магии.

Гермиону и правда выпустили из Больничного крыла уже утром, предварительно взяв обещание, что она придет вечером для осмотра. Гриффиндорка отправилась сразу в Большой зал, рассчитывая сделать сюрприз: никто кроме Малфоя, мадам Помфри и учителей, не знал о состоянии здоровья старосты.

Проходя по коридорам, девушка думала о миссии, которая ей предстоит. Задача была нелегкой, но вполне решаемой, главное опередить противника, быть на несколько шагов впереди него. Вспомнились слова отца, когда он учил маленькую Гермиону играть в покер: «Важно не то, какие у тебя карты на самом деле, а то, какие они по мнению противника. Запомни, дочка, важны не плохие или хорошие карты, важно уметь играть плохими!» Многократно произнесенная фраза прочно засела в голове девочки и стала одним из девизов её жизни. Гермиона любила покер, он был похож на жизнь: там были и азарт, и математика. Вот и сейчас ей предстояло разыграть судьбу мира и собственную жизнь, как карточную партию, опираясь только на удачу и расчет.

Вот и двери в Большой зал. Там сейчас сидят ничего не подозревающие ученики и спокойно завтракают, радуясь субботнему утру и хорошей погоде. «Глубокий вдох, потом выдох, — убеждала себя Гермиона. — Ты сумеешь, у тебя все получится!» Двери распахнулись, и на девушку обрушился шквал самых разных звуков и голосов. Сначала на неё никто не обратил внимания, но постепенно все, начиная с самых ближних столов, обернулись в сторону дверей и замолчали. Не обращая внимания на удивленные взгляды и перешептывания, Гермиона пошла к своим друзьям, те поднялись и готовились заключить её в свои объятия.

—Гермиона! — как и для других, для них появление старосты стало полной неожиданностью.

Девушка была очень рада увидеть Гарри, Рона и Джинни, хотя для неё не было не длиннее нескольких часов. Но мадам Помфри сказала, что здесь прошло две недели, а значит, её дорогие друзья успели соскучиться и изрядно поволноваться. Последовали бурные приветствия, ребята были счастливы выздоровлению подруги. Джинни расплакалась от счастья и не отпускала Гермиону из объятий. Старосту усадили в середине стола, гриффиндорцы и ученики других факультетов поздравляли её с возвращением. Чарис сидела напротив и улыбалась.

—Мы так волновались! — пробормотала Джинни, немного успокаиваясь. — Ты была без сознания две недели, мы боялись потерять тебя. Когда ты очнулась? Как ты уговорила мадам Помфри выпустить тебя из лазарета? — вопросы сыпались как из рога изобилия.

—Тише, Джин, я не успеваю, — остановила Гермиона подругу. — Очнулась я сегодня ночью и сразу позвала мадам Помфри. Она обследовала меня, но никаких нарушений и отклонений не обнаружила, поэтому и отпустила так скоро, правда мне пришлось клятвенно пообещать, что вечером я приду на дополнительный осмотр.

—Мы так испугались за тебя тогда! — Рон уже хотел описать все те муки, что им пришлось вытерпеть, как был прерван суровым голосом Гарри:

—Я считаю, что Гермионе не надо напоминать про то, что случилось.

—Все в порядке, Гарри, спасибо за беспокойство. Я буду очень рада послушать рассказ о том, что произошло за эти две недели, — улыбнулась девушка.

—Мы были шокированы твоим падением, тебя сразу доставили в Больничное крыло, где за тебя взялась мадам Помфри. У тебя были сломаны нога, оба запястья и ребро, все это быстро вылечили, но ты не приходила в сознание. Мы устроили дежурство около тебя, разумеется, в свободное от учебы время, — Гарри предотвратил нотацию уже готовую сорваться с губ Гермионы.

—Остальные тоже очень переживали за тебя, то и дело приставали с расспросами о том, когда ты выйдешь. В конце концов Гарри сорвался и накричал на бедных шестикурсников Пуффендуя во время завтрака, после этого к нам никто не подходил, — при этих словах Рон широко улыбнулся, показывая, что вся эта ситуация его теперь очень забавляет. Гермиона укоризненно посмотрела на Гарри, который виновато опустил голову, Джинни ласково взлохматила его волосы, отчего вся компания рассмеялась. Так, в расспросах и веселых рассказах прошел завтрак. Ребята хотели вытащить Гермиону в Хогсмид, но та решительно отказалась, оправдываясь тем, что надо наверстывать пропущенные две недели.

—Пойдем, я дам тебе свои конспекты, — предложила Чарис. Парни уже хотели возмутиться, но их остановила Джинни:

—У нас же сейчас тренировка, надо приводить себя в форму перед будущими матчами.

Мальчикам пришлось с ней согласиться. Веселая компания покинула зал, провожаемая пристальным вниманием со стороны слизеринского стола.

Скарлетт Росс была рада выздоровлению Гермионы, поэтому улыбалась весь завтрак, что вызвало многочисленные шуточки Забини. Блейз тоже был рад появлению Грейнджер. За эти две недели он успел получить несколько писем от матери, в которых она просила рассказать о здоровье своей новой племянницы, Людовик и Виктор также осведомились о самочувствии Гермионы. Они бы дружной компанией приехали в Хогвартс, но вынуждены были держать данное ей слово не при каких обстоятельствах не появляться в школе. Поэтому юноша оказался посредником между новыми родственниками и Чарис, периодически интересуясь у неё состоянием гриффиндорки. Николас де Вер все это время ходил чернее тучи, ни с кем не разговаривал и не задерживался в общей гостиной, предпочитая в одиночестве гулять по рилегающей территории или по запутанным коридорам замка. Сегодняшний сюрприз от Гермионы сильно поднял ему настроение и осветил его мрачное лицо улыбкой. Драко Малфой не был удивлен появлением Грейнджер за завтраком, поэтому лишь тихо посмеивался над бурной реакцией гриффиндорцев, его позабавила реакция Поттера и обоих Уизли: на их лицах отразился поистине щенячий восторг. Драко понравился тот факт, что он был единственным, кто знал о предстоящем появлении старосты в зале. Малфой внимательно следил за реакцией де Вера на Гермиону, и она ему очень не понравилась. Взгляд, которым Николас одарил Грейнджер, был настолько собственническим, что Драко передернуло от гнева: какое право имеет этот новенький, чтобы ТАК смотреть на ЕГО игрушку? Ну, ничего, он не допустит их отношений, ради этого пойдет на что угодно! Лишать себя любимой забавы он не позволит!

* * *

—Можно? — в комнату осторожно зашла Чарис.

—Конечно, ты мне нисколько не помешаешь, тем более вы не прошли ничего из того, что я не знаю, так что я закончила, — приветливо отозвалась Гермиона, складывая пергаменты на столе ровной стопкой.

—Я пришла, чтобы рассказать тебе кое-что, — осторожно начала Д’Алансон, присаживаясь на кровать подруги. — Ты знаешь, что мы дежурили около твоей постели, так вот, во время моих дежурств к тебе приходили Скарлетт Росс и Николас де Вер, — произнеся это, блондинка внимательно посмотрела на Гермиону.

—И что же они хотели? — весело осведомилась староста, но душу раздирали подозрения.

—Просто посидеть с тобой, — ответила Чарис, удивленная реакцией подруги.

—Неужели, подруга Драко Малфоя просто так захотела посидеть рядом с постелью презренной грязнокровки? — «Нужно получить информацию любой ценой!» — подумала Гермиона. — Я не сомневаюсь, что это она постаралась, чтобы я упала. Накануне она пришла ко мне в Заводь и начала упрашивать меня отменить желание, которое проиграл Малфой.

—Нет, она не могла! — «Вот это уже интереснее…»

—Ты знаешь её? — гриффиндорка пристально взглянула на подругу.

—Да, мы знакомы, — немного подумав, ответила та.

—И давно вы знаете друг друга? — «Во мне погибает великая актриса! С такими темпами скоро можно будет с Слизерин переводиться», — усмехнулась про себя староста.

—Официально знакомы всего пару недель, но я слышала о ней раньше, — уклончиво протянула Чарис, избегая смотреть собеседнице в глаза, что не осталось не замеченным Гермионой.

—В твоем роду были прорицатели? — Гермиона в упор смотрела на Д’Алансон, которой стало немного не по себе от столь пристального взгляда.

—Ты ведь не просто была без сознания, да? — горько усмехнулась она.

—Ты знала, что сегодня я буду на завтраке, верно? Я еще раз спрашиваю, в твоем роду были прорицатели?

—Да, были. Теперь ответь на мой вопрос: ты разговаривала с Элизабет де Бэв, пока все думали, что ты без сознания?

—Откуда ты знаешь о ней? — настал черед Гермионы удивляться.

—Я знаю о пророчестве, поэтому я здесь. Оно было сделано несколько сотен лет назад прорицательницей из моего рода. Её звали Тараксандра, Сивилла Египетская. Таково и мое настоящее имя, я была названа в её честь. Мы поняли, что пришло время решиться судьбе мира, по этой причине я перевелась из Шармбатона сюда. Скарлетт Росс не собиралась и не собирается тебя убивать или калечить. На самом деле, её имя — Юстиниана Справедливая, она — Куратор, в чьи обязанности входит контроль ситуации, без прямого вмешательства до тех пор, пока положение не станет критическим, — честно призналась Чарис, не сводя глаз с гриффиндорки.

—То есть, если я не смогу остановить де Вера, она убьет меня? — горькая усмешка промелькнула на лице девушки.

—Мы верим, что ты не хочешь завоевывать мир, а значит, сделаешь все, чтобы не допустить конца света, — уверенно сказала Тараксандра.

—Скажи, пожалуйста, мне текст пророчества, — вежливо попросила Гермиона.

—Разве Элизабет тебе не сказала? — Чарис выглядела очень удивленной.

—Просто скажи.

—Миг, когда род Луны соединится с родом Черного волка, ознаменует конец того мира, в котором мы живем. Примерно так, — тихо произнесла Сивилла, устало прикрывая глаза.

—Ясно. И как долго вы собирались держать меня в неведении? Или вы вообще не собирались мне ничего говорить? Хотя, зачем ставить в известность простую девушку, от которой требуется лишь выполнение жалкого пророчества, ведь на карту поставлена судьба мира?! — голос Гермионы был пропитан ядом и иронией.

—Это было неразумно, — попыталась оправдаться Чарис.

—Я думала, что мы подруги, а ты, оказывается, всё это время притворялась, чтобы всего лишь быть в курсе происходящих событий! Какой цинизм… Как хоть ты в Гриффиндор-то попала с такими слизеринскими замашками? — у Мины начиналась истерика, долго сдерживаемые эмоции рвались наружу.

—Успокойся! — Тараксандра мгновенно оказалась рядом с бушующей девушкой и залепила ей звонкую пощечину. Истерика тут же прекратилась. — Не строй из себя обиженного ребенка! За те дни, что мы провели, я успела полюбить тебя, как настоящего преданного друга.

—А с чего бы мне тебе верить? — едко спросила староста, окончательно успокоившись.

—Я думала, что в тебе больше веры в людей.

—Обстоятельства изменились, — горько отозвалась Гермиона, отчаянно желая поверить в слова Чарис. Новая знакомая ей очень нравилась.

—Гермиона, я прошу тебя… — в голосе Чарис было столько мольбы, что любые обиды на нее казались таким кощунством.

—Хорошо, я поверю тебе, но хочу, чтобы впредь ты рассказывала мне все, что касается сложившейся ситуации, это может быть очень важным, — девушки обнялись в знак примирения.

—Спасибо, Мина, это очень важно для меня! — улыбнулась Чарис.

—Остался последний вопрос: почему Скарлетт, или Юстиниана, не хотела, чтобы Малфой выполнял желание?

—Я не знаю, Гермиона, — Тараксандра отвернулась и посмотрела в окно.

—Чарис, я уверена в твоей объективности, поэтому я хочу спросить, как вели себя слизеринцы в мое отсутствие?

—В основном им было все равно, с их стороны не прозвучало ни единого колкого замечания по этому поводу, словно кто-то запретил им издеваться над нами. Де Вер постоянно был мрачнее тучи и редко появлялся в Большом Зале, но на уроки ходил исправно. Как я уже сказала, он несколько раз навещал тебя в лазарете, подолгу оставаясь с тобой наедине. Забини ежедневно спрашивал у меня о твоем здоровье, так как твои родственники интересовались твоим состоянием. Кстати, мы с Блейзом теперь официально вместе! — торжественно сказала Чарис, но на щека выступил предательский румянец, с головой выдавая смущение златовласой гриффиндорки.

—О, поздравляю! Но я надеюсь, ты понимаешь, что он меняет подружек как перчатки? — Гермиона была рада поменять тему, пока отчет Чарис не дошел до Малфоя.

—Со мной такого не будет, а если что, я это увижу и брошу его первая, — ухмыльнулась девушка, взмахивая своими золотистыми локонами.

—Он тебе нравится, ведь так? — лукаво спросила Гермиона.

—Он потрясающий, я чувствую, что со мной он настоящий. На самом деле он очень хороший, веселый и добрый, — с почти детской улыбкой рассказала Чарис.

—Ну, раз он такой ангелочек, то я приглашу его завтра на вечеринку в Хогсмид, у меня завтра совершеннолетие, — Гермиона была рада сделать подруге приятное.

—Спасибо тебе огромное! — Чарис снова бросилась обнимать старосту, они вместе чуть не упали и засмеялись над своей неуклюжестью. Это было началом крепкой дружбы, и Гермиону очень расстраивал тот факт, что приходится утаивать некоторые вещи от подруги, раскрывшей перед ней все секреты.

* * *

Гермиона вышла из лазарета без пятнадцати минут 12. Мадам Помфри подвергла её трехчасовой пытке под названием «Полный медицинский осмотр», по окончании которой был вынесен вердикт — Гермиона Грейнджер полностью здорова и может уже в понедельник вернуться к занятиям, чему гриффиндорка чрезвычайно обрадовалась.

Девушка шла по одной из боковых галерей и наслаждалась таинственным полумраком, ничем не нарушаемой тишиной и запахом старинного замка. Из окон лился лунный свет, выхватывая из тени фрагменты узорчатого пола. Гриффиндорка каждый раз останавливалась и старалась ощутить призрачный шелк этого магического сияния. Это было потрясающе! Гермиона в очередной раз с сожалением покинула пятно света и окунулась в густую тень коридора, когда, не пройдя и трех шагов, с кем-то столкнулась.

—Это входит у тебя в привычку, Грейнджер? — прозвучал над самым ухом недовольный голос Драко Малфоя. На этот раз он не стал сразу отталкивать девушку, а все еще прижимал её к своему телу.

—Ты меня преследуешь, Малфой? — едко осведомилась девушка, глядя в ярко сверкающие в темноте глаза. Было странно ощущать сильные руки, хотя тепло тела согревало, а запах дурманил. Гермиона помотала головой, стараясь прогнать неправильные мысли.

—Это ты наткнулась на меня, так что это видимо ты следишь за мной, — усмехнулся Драко, встречая её взгляд.

—Ты меня раскусил, Малфой. Я тебя преследую, я — твоя самая преданная поклонница и подумываю над тем, чтобы создать фан-клуб Драко Малфоя, — и Гермиона звонко рассмеялась. Драко не выдержал и присоединился к гриффиндорке. Он две недели сходил с ума от нехватки энергии, которую получал от их ссор. Ни одна девчонка не могла дать ему то удовольствие, которое могла дать эта грязнокровка. Драко просто жаждал очередной словесной перепалки, после того, как Грейнджер пришла в себя прошлой ночью. А тут такая удачная встреча…

—Позови Паркинсон, она с радостью вступит, — прошептал Драко, и это вызвало новый приступ смеха у обоих.

—Все, Малфой, хватит! Я больше не могу! — сквозь слезы попросила Гермиона. Наконец, оба успокоились и недоверчиво посмотрели друг другу в глаза, удивленные тем, что только что смеялись, как старые друзья. — Только ничего не говори, у меня нет настроения ругаться с тобой сейчас, — девушка остановила Драко, который уже хотел было разразиться гневной триадой и начать оскорблять гриффиндорку.

Драко взглянул на часы:

—Уже полночь, шла бы ты спать.

—Ооо, значит я уже совершеннолетняя! — радостно захлопала в ладоши гриффиндорка и тут же испугалась реакции стоящего рядом юноши.

—Что ж, прими мои поздравления, — ухмыльнулся Драко, отгоняя мысли о том, что Грейнджер — грязнокровка, которую он люто ненавидит.

—Спасибо, Малфой. А ты, оказывается, можешь быть нормальным, когда захочешь, — Гермиона весело ему улыбнулась и отошла на несколько шагов, собираясь уходить, но остановилась. — У меня завтра, точнее, уже сегодня, вечеринка в Хогсмиде по случаю дня рождения. Приходи, если хочешь, подробности узнаешь у Забини, — произнеся это, девушка исчезла во тьме коридора.

Малфой еще несколько минут стоял на том же месте, а потом ударил кулаком по каменной стене: «Чертова грязнокровка!» Утром Драко будет ждать скандал от очередной девицы, к которой он как раз шел, когда столкнулся с Грейнджер, но его это мало волновало. Все мысли были заняты ненавистной гриффиндоркой и её странным поведением: «Хотя мое поведение тоже было далеко от идеала! Какого черта я смеялся вместе с ней?! Ненавижу тебя, Грейнджер: ты путаешь все мои карты!»

—Гермиона Джейн Грейнджер! Ты опаздываешь на собственную вечеринку! — в спальню семикурсниц Гриффиндора ворвался ураган по имени Джиневра Уизли. Гермиона отвернулась от зеркала и посмотрела на подругу.

—Как тебе не стыдно, Джин, затмевать именинницу в её собственный день рождения? — лукаво усмехнулась гриффиндорка, кивнув на восхитительный наряд, который определенно был безумно модным и баснословно дорогим. Да, Гарри не жалел денег на свою невесту…

—Ой, да брось ты, мне с тобой не сравниться, — весело парировала Уизли. — Пойдем, а то мы и, правда, опоздаем — Чарис и Гарри мне этого не простят.

—До сих пор не понимаю, как вы меня уговорили надеть такое, — Гермиона опять повернулась к зеркалу.

—Мина, черная кожа тебе очень идет, ты выглядишь просто потрясающе, — Джинни ободряюще улыбнулась подруге, но та все равно чувствовала себя не совсем уютно.

—Ладно, пора идти, а то у нас будут большие неприятности, — прихватив легкую куртку и сумочку, именинница вместе с Джинни Уизли покинула комнату.

* * *

Вечеринка, посвященная совершеннолетию Гермионы Грейнджер, проходила в «Рококо», одном из ночных клубов Хогсмида. Сегодня тут собрались друзья и хорошие знакомые гриффиндорской старосты общей численностью около 50 человек. Все поздравляли именинницу и дарили подарки. Когда Гермиона увидела огромную кучу коробок и свертков, она засмеялась и удивленно поинтересовалась у гостей:

—Неужели у меня столько друзей?

—Так, мисс Грейнджер, поменьше разговоров, побольше дела! Пора открывать подарки! — безапелляционным тоном объявила Чарис.

Гермиона с веселым испугом взглянула на подругу и послушно пошла к столу с подарками. В основном это были книги самой разной тематики от «Высших заклинаний в зельеварении» до «Дракулы» Стокера от Меган Джоунс, которая уже второй год была помешана на вампирской тематике. Гермиона искренне благодарила ребят, поскольку всегда была рада книгам. Любовь к различным фолиантам, особенно к древним, появилась еще в детстве, когда малышка Гермиона тайком проникала в библиотеку дяди и читала все подряд. Адольф как-то раз поймал её, но ругать не стал, а вместо этого разрешил в любое время пользоваться библиотекой. Гарри преподнес шахматный набор, состоящий из доски из красного дерева с вишней и фигур знаменитых волшебников прошлого, выполненных из желтых топазов и рубинов.

—Пусть эти шахматы всегда напоминают тебе о том, что ты — гриффиндорка, — улыбнулся Поттер и обнял подругу.

—Спасибо большое, Гарри! Я никогда этого не забуду.

—Следующий — мой! — весело сказала Чарис, вручая Гермионе коробочку в яркой обертке. Внутри оказались серьги из белого золота с чистейшими бриллиантами, которые в свете огней сверкали тысячей граней.

—О Чарис, они восхитительны!

—Да, и они отлично подойдут к твоему наряду на Хэллоуин, — подмигнула прорицательница растерянной девушке. Только через несколько секунду Гермиона поняла, что Чарис видела в своих видениях её будущий наряд, который она выберет для ежегодного маскарада.

—Ммм, так нечестно! Благодарю тебя, милая.

—Мой подарок — это одна из множества книг на этом столе — «Легенды старинных замков Шотландии», а вот это просили передать тебе лично в руки, — Блейз протянул два свертка Гермионе и обнял Чарис, блондинка благодарно ему улыбнулась.

В первом был подарок Адольфа и Деборы — 30% акций одного французского издательства:

«Дорогая племянница, тебе уде 17, и скоро ты закончишь школу, поэтому мы бы хотели, чтобы твоя будущая жизнь была обеспечена»

Твой любимый крестный и тетя Дебора

Мерлин, только что ей подарили безбедное существование на всю жизнь: это было одно из самых преуспевающих предприятий Европы. А если вспомнить, что родители обещали ей квартиру в центре Лондона после окончания школы, то жизнь покажется вообще сказкой: «Да, это будет как в сказке, если я доживу до выпускных экзаменов…» Во второй коробочке на красном бархате лежали ключи с брелком, украшенным россыпью изумрудов:

«Vanquish такого же цвета, как камешки, ждет тебя в гараже…»

Луи

«Квартира, акции, а теперь ещё и машина… Будущая жизнь вырисовывается в весьма радужных красках!»

—Спасибо, Блейз, — тепло улыбнулась Гермиона сводному кузену. Тот ответил кивком головы и дружелюбной улыбкой.

—А вот это от меня, — прозвучал бархатный голос за спиной, гриффиндорка глубоко вдохнула и обернулась к Николасу де Веру. Он протянул ей большой букет красных роз, перевязанный красной лентой, и изящную шкатулку. Внутри оказался кулон в форме полумесяца, усыпанный адулярами. Гермиона мгновенно поняла, что Николасу известно о пророчестве и что он приехал в Хогвартс, чтобы исполнить его. Она знала это, но теперь получила подтверждение.

—Спасибо, — поблагодарила гостя Грейнджер.

Подарки закончились, и началось настоящее веселье. Все пили, танцевали, то и дело звучали тосты в честь именинницы. Гермиона, посидев немного в компании друзей и Блейза, которого довольно радушно приняли гриффиндорцы, так как он являлся парнем Чарис, решила подышать свежим воздухом. Прихватив куртку, она вышла на террасу клуба на втором этаже.

Вид на Хогсмид и окружающие горы был великолепен: деревья ещё не успели сбросить листву, а дожди не превратили землю в месиво грязи, на деревушку опускалась ночь, вчера было полнолуние, поэтому желтоватый свет струился мягкими потоками. Гермиона чувствовала необыкновенную связь с ночным светилом, будто их связывали невидимые шелковые нити алмазной прочности.

—Смелый наряд, Грейнджер — раздался насмешливый голос.

—Рада, что тебе нравится, — Гермиона повернулась к Малфою, сожалея о том, что не захватила с собой какой-нибудь коктейль или бокал любимого бренди: «Мерлин! Действительно ли его взгляд бесстыдно скользит по моему телу или это мне только кажется?» — Ты все-таки пришел…

—Как видишь, — Драко ухмыльнулся и подошел ближе, рассматривая в темноте гриффиндорку. Удивительно, девушка, стоящая перед ним, совершенно не походила на ту, что слизеринец обычно видел в школе. На террасе клуба стояла уже не девочка-подросток, а молодая девушка, изящная и красивая. «Настоящая аристократка… Черт, она же грязнокровка! Хотя в одном её мизинце элегантности больше, чем во всей Паркинсон… Откуда такие мысли?..» — Драко не мог отвести глаз от завораживающего лица гриффиндорки.

—Тогда где мой подарок? — ухмыльнулась девушка, смело встречая взгляд стоящего напротив парня. В лунном свете волосы Малфоя напоминали на серебряные нити, отчего он походил на ангела, вот только в глазах холод, будто они из металла или льда.

—Ты его получишь, как только мы договоримся о том, когда ты вернешь мне должок, — Драко почти вплотную приблизился в Гермионе. Девушку окутал чувственно-пряный аромат его туалетной воды, было такое ощущение, что этот запах, опьяняя, впитывается в каждую клеточку.

—Малфой, о каком долге ты все время говоришь? — Гермионе пришлось поднять голову, чтобы заглянуть ему в глаза: он был почти на двадцать сантиметров выше.

—Пятое сентября, Первая вечеринка Слизерина, бильярд — помнишь? — юноша говорил тихо, дыхание обжигало кожу, коленки дрожали: «Да что он со мной делает?!»

—И? Ты проиграл, что ты от меня теперь хочешь? — решительно потребовала гриффиндорка ответа.

—Партия в шахматы, и мы квиты, — четко произнес Драко, пытаясь подавить желание коснуться нежной кожи.

—А ты уверен, что снова не проиграешь? — «Малфой хочет поиграть со мной в шахматы? Видимо, Блейз не рассказывал ему, что в шахматы я научилась играть раньше, чем читать».

—Ни секунды не сомневаюсь в ТВОЕМ поражении.

—Хорошо, тогда в следующую субботу в Выручай-комнате. Если ты не можешь, это не мои проблемы, — странно, но было так приятно стоять рядом с Малфоем, с врагом… уходить совсем не хотелось.

—Договорились. Цени, Грейнджер, я посвящу тебе целый час своего драгоценного времени, — Гермиона прикинула: часа действительно будет достаточно, чтобы завершить игру эффектным матом. Драко достал маленькую закупоренную колбу и протянул её девушке:

—Твой подарок, — объявил он, словно предлагал её пригоршню бриллиантов.

—Что это? — Гермиона осторожно взяла склянку. Внутри струилась жидкость невероятно синего цвета, зелье клубилось, словно запертый в бутылку джин.

—«Дыхание смерти», один из самых сильных ядов, не оставляющих следов. Ни цвета, ни запаха, ни осадка, ни боли, исключительно чистая смерть, — Малфой следил за её реакцией на ужасающее пояснение, но гриффиндорка лишь ухмыльнулась и покрепче перехватила флакон, боясь выронить.

—Предлагаешь мне его выпить? Или травануть кого-нибудь другого? Не боишься, что в первую очередь я решу избавиться от тебя, как обещала первого сентября? — заговорщически осведомилась она.

—Грейнджер, всегда существуют ситуации, в которых должен быть запасной вариант. «Дыхание смерти» — прекрасная альтернатива, — Драко все еще наблюдал за лицом Гермионы.

—Хм, такого подарка я еще никогда не получала. Спасибо, — девушка кивнула в знак благодарности и спрятала колбочку в карман куртки.

Малфой обошел гриффиндорку и стал всматриваться в ночь. Гермионе было интересно, о чем он думает. Минут через пять слизеринец обернулся к девушке и тихо произнес:

—Ты стала какой-то другой… — «Что он хочет этим сказать?..»

—Мерлин, Малфой, я по-прежнему гриффиндорская грязнокровка, и ты ненавидишь даже воздух, которым я дышу. И, поверь мне, эти чувства взаимны, — остро не хватало алкоголя: «Мерлин, что бы о ней подумали студенты и преподватели Хогварста, если бы знали, что их святая мисс Грейнджер пьет виски». Какой иронией это сейчас казалось.

—Вот об этом я говорил: ты все меньше походишь на гриффиндорку, слишком много сарказма в твоей речи, не находишь?

—Малфой, давай начистоту, мы всегда были врагами, ими и останемся до конца жизни. Я ненавижу тебя, ты — меня, абсолютная гармония. И из этого вытекает, что тебя совсем не касается, ЧТО и КАК я говорю. И так будет всегда.

Драко промолчал. Грейнджер была права: ничто не способно изменить что-либо в их отношениях. Грейнджер и Малфой, вечные противники, возведшие ненависть друг к другу в ранг Абсолюта. Она всегда будет грязнокровой гриффиндорской выскочкой, а он холодным равнодушным слизеринцем. Ничто не изменятся. Никогда.

—Малфой, ты веришь в судьбу? — на этот раз тишину нарушила гриффиндорка.

—Пофилософствуем? — Драко снова повернулся лицом к Гермионе. Она стоит тут в лучах лунного света, вся такая чистая и непорочная. Как же хочется протянуть руки к тонкой шее, обхватить ее и сжимать, сжимать, пока ненавистная грязнокровка не начнет хватать ртом воздух, пока не будет задыхаться, пока ее накрашенные губки не посинеют, сжимать до тех пор, пока не останется ни одной жизненной искорки в ее грязном теле.

—Просто ответь на вопрос, — с легким раздражением попросила девушка.

—Нет никакой судьбы, есть только свобода выбора, — ответил Малфой после нескольких секунд раздумий.

—Странно это слышать от тебя, — задумчиво проговорила Гермиона, вынув шпильки из прически и позволив прохладному ночному ветерку трепать пряди волос — они нестерпимо устали от сложной прически. Малфой засмотрелся на этот изящный жест, который в любой другой ситуации с любой другой девушкой считался бы попыткой соблазнения, и поэтому ответил не сразу.

—Почему же? — он снова перевел взгляд на лицо.

—Малфой, ты как никто другой, должен осознавать, что никакая сила во Вселенной не может изменить судьбу. На первом курсе нас распределяют по факультетам, определяя дальнейший жизненный путь. Из Хаффлпаффа выйдут верные друзья-трудяги, которые всю жизнь, как пчелки, будут работать не покладая рук и не требуя наград. Равенкло выпустит умных и талантливых волшебников, им предстоит развивать нашу науку, расплачиваясь за холодную логику и трезвый ум вечным поражением сердца разуму. В Гриффиндор, по всеобщему мнению, попадают отчаянные храбрецы…

—Гриффиндор — это диагноз, — перебил Малфой Гермиону. Драко чрезвычайно нравилась ТАКАЯ гриффиндорка, именно так она выглядела во время их ссор и разборок: как Амазонка перед битвой.

—А вы, слизеринцы, считаете, что на моем факультете учатся исключительно непроходимые тупицы и бестолочи. Вековая вражда между нашими однокурсниками затмевает все остальные чувства: взаимопонимание, дружба, любовь! — Гермиона остановилась, осознав, ЧТО только что она произнесла и, главное, КОМУ. Малфой смотрел на неё и готов был расхохотаться: настолько испуганной она казалась.

—Ты считаешь себя непроходимо тупой? — весло осведомился юноша, титаническими усилиями сдерживая смех.

—Н-нет, — голос предательски дрожал.

—Мерлин, Грейнджер, для умницы ты редкостная дура! Нам на вас плевать с Астрономической башни, просто иногда хочется развлечься, и тогда мы обращаем на вас внимание.

—Судя по количеству наших перепалок, тебе совсем не плевать на меня, — Гермиона полностью успокоилась и вернула себе восхитительную способность к иронии и тонкому сарказму.

—О нет, милая грязнокровка, мне на тебя не плевать — я тебя просто ненавижу, — «Как же давно он не называл меня так… Вот он, настоящий Малфой, ненавидящий грязнокровок»

—Взаимно, Малфоюшка, — и снова кайф, вновь чистейшее наслаждение. Они без зазрений совести используют друг друга, чтобы испытывать эти мгновения: «Мерлин, какое безумие, я получаю удовольствие от грубых и злых слов про ненависть».

—Может быть. Грейнджер, мы отвлеклись от темы. Продолжай доказывать, что ты фаталистка — это очень забавно.

—Ах, забавно! — Гермиона, в глазах которой горел огонь решимости, приблизилась к нему и стукнула кулачком по плечу. Малфой не выдержал и рассмеялся грудным, заразительным смехом. Удары посыпались, как из рога изобилия, а Драко это еще больше веселило. «Надо это прекращать…» — подумал он и поймал запястья гриффиндорки, заставив тем самым её остановиться.

—Достаточно! — властным тоном объявил Драко, но Гермиона решила действовать ногами и собиралась пнуть его.

Малфой хотел успокоить разбушевавшуюся девушку, вид которой его так манил: растрепанные волосы, гневный румянец на щеках и лихорадочный блеск в глазах — все это действовало сильнее, чем, если бы она устроила здесь стриптиз. В следующее мгновение Гермиона оказалась прижатой спиной к декоративной мраморной колонне, а Малфой яростно и жадно целовал её, по-прежнему до боли сжимая запястья. Шокированная гриффиндорка сначала не оказывала сопротивления, и Драко без труда углубил поцелуй, сминая и кусая ее губы. Через несколько секунду Гермиона, наконец, осознала происходящее и начала вырываться, Малфой поддался.

—Какого черта?! — яростно зашипела гриффиндорка, гневно смотря в глаза слизеринца.

—У тебя начиналась истерика, а женщин я не бью — оставалось только это, — хрипловато пояснил Драко, все еще ощущая вкус губ Грейнджер. — А в бильярд ты играешь лучше, чем целуешься, — насмешливо произнес он.

—Зато ты со своими шлюхами успел натренироваться, — ярости Гермионы не было предела.

—Ты что царапаешься, как разъяренная кошка? — протянул Драко приторно сладким голосом.Поцелуй ему определенно понравился.

—Что, больно?

—Да не особенно, некоторые гриффиндорки помладше и то больше на львиц похожи, и коготки у них поострее. А ты так, обиженный котенок, — Драко потрепал её по голове. — Успокойся, Грейнджер.

—Да я тебя…

—Стоп! Как я понимаю, на беседу ты сегодня не настроена, поэтому я ухожу, — объявил Малфой и решительно зашагал к дверям, ведущим обратно в помещение клуба, но у самого порога остановился и обернулся. — Не вздумай замерзнуть и заболеть, иначе будем играть прямо в твоей палате в Больничном крыле. Я итак ждал слишком долго.

Малфой ушел, оставив гриффиндорку в смятении чувств. «С одной стороны, поцелуй, действительно, казался лучшим средством остановить истерику. Но с другой — целовал все-таки Малфой, враг, да просто слизеринец, в конце концов! А это сильно бесило… Хотя целуется он просто восхитительно… Опять эти мысли! Чертов Малфой, всегда все испортит! А ещё в шахматы с ним играть придется, ведет себя как ребенок, честное слово. Он ждет своей победы, ну пусть ждет…Что бы ему такое на этот раз загадать? Больше никаких поклонов, это точно: падать снова совсем не хотелось. Ладно, подумаю об этом позже…

Прошло только три недели с начала учебного года, а уже столько всего произошло, а сколько всего еще впереди? Нет, Гермиона, не думай пока об этом!

—Так, все, хватит разговоров с самой собой, пора к гостям — тихо прошептала девушка и ушла с террасы. Ни она, ни Драко не заметили, что все это время за ними пристально наблюдали из тьмы ледяные синие глаза.

Всё вернулось на круги своя, кроме трех обстоятельств. Во-первых, у Гермионы начались ночные уроки, на которых Элизабет учила её пользоваться новой силой. Интересно, что после таких напряженных занятий девушка чувствовала себя необыкновенно отдохнувшей, словно и не было многочасовых тренировок. День за днем Гермиона постигала науку управления силой Луны и делала большие успехи, что чрезвычайно радовало Элизабет.

Во-вторых, Николас де Вер стал предпринимать все более настойчивые попытки завоевать гриффиндорку. Каждое утро в Большом зале её ждал очередной букет из 17 красных роз, перевязанных алой лентой. Вся спальня семикурсниц была уставлена вазами с цветами, а подарки не прекращались: милые безделушки, украшения, духи, ленты, книги. Соседки по комнате начинали посмеиваться над Гермионой и недоумевать, почему она, наконец, не сдастся и не примет предложение де Вера. Причем, никого не смущало, что он был слизеринцем, а, значит, врагом. Гермиона, знавшая истинную причину всех знаков внимания, не представляла, сколько ещё она выдержит. Элизабет сказала, что к Хэллоуину откроет способ, которым можно будет спасти мир от этого человека, ставящего жажду власти превыше остального. Пока же девушка молча терпела осаду и вежливо отправляла все подарки, кроме цветов, назад.

А в-третьих, изменилось поведение Драко Малфоя. Если раньше он не упускал случая задеть гриффиндорскую компанию и нарваться на ссору, то теперь он ходил с самым наглым видом и каждый раз, когда ловил на себе взгляд Гермионы, обводил указательным пальцем контур своих губ и ухмылялся, давая понять, что помнит их поцелуй. Гриффиндорка при этом отчаянно краснела и отворачивалась в надежде, что никто не заметит их переглядываний. Это ужасно раздражало Гермиону, хотелось сломать Малфою все пальцы и челюсть, заодно, чтобы больше не вспоминал тот момент.

В субботу утром, во время завтрака, Драко в очередной раз напомнил Гермионе об их маленькой тайне и послал наглую усмешку. Гриффиндорка в ответ лишь гневно сверкнула глазами, мечтая о том, что после завтрашней победы Малфой от неё отстанет.

—И о чем мы перемигиваемся? — весело прошептала сидящая рядом Чарис, наклонившись к самому уху Гермионы.

—Мы не перемигиваемся! — яростно ответила староста, поворачиваясь к подруге и не замечая ухмылку на лице слизеринца, которая, впрочем, не укрылась от Чарис.

—Вы всю неделю выглядите как влюбленная парочка.

—Чарис, я тебя сейчас убью! — с самым серьезным выражением лица пообещала Гермиона, поигрывая столовым ножом.

—Страсть, как её не прячь, видна чужому взгляду. Всё выдает вас: каждое движенье рядом друг с другом, слова, которые вы говорите, когда сталкиваетесь в коридорах, взгляды, которые бросаете, когда думаете, что никто вас не видит, — Д’Алансон решила идти до конца, даже не подозревая, насколько она права.

—Иди к черту! — Гермиона поняла, что спорить бесполезно, а силы надо было беречь для игры, от которой очень многое зависит.

—Хорошо, но ты со мной! — смеясь, отозвалась Чарис.

—Я уже одной ногой в аду, — невесело усмехнулась староста и покинула Большой зал.

Она идет по густому лесу, окруженная столетними деревьями. Вокруг звенящая тишина, давящая и дезориентирующая. Ноги постоянно цепляются за сломанные ветки, путаются в высокой траве, но она продолжает идти, пытаясь что-то найти в этой непроглядной тьме. Но поиски затягиваются, а она все больше углубляется в чащу. Вдруг деревья расступились, открывая необыкновенной красоты поляну, залитую лунным светом. А на мягкой траве лежит белоснежный волк с серебристо-серыми глазами. Увидев ее, зверь начинает рычать и поднимается на лапы, готовясь к броску. Страх парализует ее, рефлекторно руки взметнулись в успокоительном жесте.

—Спокойнее, — обращается она к двигающемуся к ней волку.

Зверь, все ещё рыча, приближается, но у самых ее ног останавливается и ложится рядом, не сводя умных глаз с испуганного лица. Ноги подкашиваются, и она обессилено падает рядом с волком. Так они лежат несколько минут, затем девушка протягивает руку к мягкому меху, зверь остается неподвижным. Безумно приятно касаться белоснежной шерсти, смотреть в живые умные глаза, слышать ровное глубокое дыхание. Спокойно и уютно, это то, что она искала в бесконечной пустоте леса. Щекой прижимается к спине волка и блаженно закрывает глаза. А когда открывает, уже вечер, а она лежит в своей кровати в гриффиндорской башне. Стоящий на тумбочке будильник показывал без четверти семь — до игры с Малфоем осталось пятнадцать минут.

—Пора…

Драко Малфой появился в Выручай-комнате на пять минут раньше назначенного срока: сидеть в слизеринской гостиной и слушать болтовню Скарлетт и подколы Забини сил не было. Грейнджер, разумеется, ещё не появилась, что дало возможность Драко обставить комнату по своему желанию. Помещение превратилось в элегантный кабинет, достойный любого старинного замка. Стены были обшиты дубовыми панелями, в углах стояли лакированные шкафы в восточноазиатском стиле, на стенах висели многочисленные картины, в большом камине, отделанном розовым мрамором, потрескивал огонь, мягкие персидские ковры устилали пол, бело-золотые кресла и шахматный столик с готовыми к игре фигурами из обсидиана и малахита стояли в центре комнаты. И все горизонтальные поверхности были уставлены свечами, что создавало почти интимный полумрак. Малфой остался доволен созданным интерьером: комната получилась роскошной, но, в то же время, уютной.

—Мило, — прокомментировала облик комнаты только что вошедшая гриффиндорка.

—Наверно, слишком роскошно для такой, как ты, — Драко обернулся и оглядел девушку с ног до головы, желая смутить. У Гермионы на языке вертелся язвительный ответ, но она стиснула зубы, надменно вскинула голову и храбро выдержала взгляд слизеринца.

—Малфой, давай поскорее покончим с этим — я не хочу тратить на тебя много времени.

—Желание дамы — закон. Прошу, — Драко указал на одно из кресел. Гермиона из чувства противоречия решила занять другое, что позабавило слизеринца: «Какой же она все-таки ребенок».

Игра началась с довольно простых ходов, словно противники пробовали друг друга на прочность. Но постепенно они стали все более продуманными, воздух в комнате накалялся, а игроки уже дважды ходили за напитками к стоящему у стены бару.

«Черт побери, откуда она знает об этой комбинации?! — где-то на середине игры подумал Драко. — Этот прием известен единицам, а она пользуется им, как будто это в порядке вещей!» Игра двигалась к концу, но победа была близка к Малфою так же, как два часа назад. Юноша стал украдкой разглядывать девушку. Гермиона сидела, поджав под себя босые ступни и облокотившись на столик, голова задумчиво была наклонена вбок, открывая взору соблазнительный изгиб тонкой шеи, в глазах отражались язычки пламени, придавая взору магическую силу, губы чуть приоткрылись и, периодически, девушка облизывала их, спасая от сухости. В эти минуты Гермиона была воплощением чувственности и сексуальности. На лице её отражалась безмятежность, словно гриффиндорка знала, что осталось всего несколько ходов до победы, до ЕЁ победы. Спустя три хода игра, действительно, закончилась. Грейнджер выиграла.

—Не надоело мне проигрывать, а, Малфой? — Гермиона откинулась на кресле и отпила из бокала любимый напиток.

Драко на подначку не отреагировал. Он смотрел на огненные блики, играющие в её глазах, волосах и бокале. Малфой вдруг осознал, что ему хотелось не столько победы, сколько самой игры. Их коридорные ссоры перешли на качественно новый уровень, приобрели тонкий налет аристократизма. Играть с ней было чистым удовольствием, так как она УМЕЛА изящно играть и красиво побеждать: «Я окончательно сошел с ума, просто свихнулся…»

Не прошло и трех секунд, как шахматный столик был опрокинут, а фигуры из драгоценных камней с приглушенным звуком разлетелись по полу, а Малфой навис над Гермионой, заполняя всё пространство перед глазами. Девушка не на шутку испугалась: в глазах слизеринца полыхало дьявольское пламя.

—Я не понимаю, что со мной, — прошептал Драко ей в лицо. — Я словно сошел с ума! Сначала я не мог без этих наших словесных перепалок. Как ненормальный, я ждал каждой такой встречи, чтобы в очередной раз оскорбить тебя, унизить, растоптать, растерзать каждым сказанным мною словом. А потом ты упала с чертовой лестницы, посмев оставить меня без любимого занятия. А еще этот проклятый вампир постоянно попадался на глаза, всем своим видом выражая, что намерен завладеть тобой, моей игрушкой! Слышишь, Грейнджер, МОЕЙ и только моей! Я физически ощущал острую потребность видеть твои разъяренные глаза, искривленный от гнева рот. Я постоянно хочу быть рядом с тобой, прикасаться к тебе, оставлять синяки на твоей чертовой гриффиндорской коже. Что ты со мной сделала? Что это: заклятие, зелье, артефакт? Что? Говори, черт возьми! — юноша до боли сжимал хрупкие плечи.

—Малфой, успокойся! Сейчас мы пойдем в одно замечательное место, где тебе помогут, — успокаивающим голосом, каким обычно говорят с маленькими детьми или душевнобольными, произнесла Гермиона. ТАКОЙ Малфой был до омерзения пугающим.

—Какого черта ты несешь эту чушь, Грейнджер?! — Малфой в бешенстве ударил по спинке кресла в паре сантиметров от головы девушки, гриффиндорка лишь вздрогнула и с вызовом посмотрела на парня.

—Малфой, ты болен, тебе надо посетить мадам Помфри. Я провожу тебя…

—Да не нужна мне твоя медсестра! Моя проблема — это ты, и чертова Помфри не поможет! Из-за тебя я становлюсь похожим на магловских наркоманов, я не могу без тебя, как без наркотика. Что ты будешь делать с этим, святая гриффиндорка?

—Абсолютно ничего! Это твои проблемы, тебе с ними и разбираться. Если ты вбил себе в голову всякую ерунду, я не обязана с этим разбираться и помогать тебе! А теперь пусти меня! — в карих глазах полыхала ярость, но в самой их глубине можно было различить ещё что-то, что было недоступно слизеринцу в полутемной комнате.

—Ты никуда не пойдешь!

—Кто меня остановит? Уж не ты ли? — язвительные слова ломают все барьеры, и Драко налетает на нее с диким, грубым поцелуем, желая наказать и подчинить. От неожиданности губы Гермионы приоткрылись, что лишило юношу последних крупиц разума. Драко подхватил сопротивляющуюся девушку и рывком поднял с кресла, тесно прижимая к сильному телу. Ещё мгновение и гриффиндорка извивается, на мягком ковре, прижатая к полу телом Малфоя. Гермиона пытается кусаться, бить Малфоя, пинать его, но все тщетно: Драко хватает тонкие запястья и заводит их за голову девушки, продолжая яростно целовать мягкие губы. Вдруг сопротивление резко прекращается, и юноша осознает происходящее, он быстро отпускает её и откатывается на несколько метров. Гермиона тихо лежит, не предпринимая попыток покинуть комнату. Драко поднимается на локте и смотрит на её лицо. Оно было бесстрастно, глаза неотрывно следят за огненным танцем в камине, и только по щеке катится одинокая слезинка.

—Что же ты со мной делаешь, чертова грязнокровка, — зло шипит Малфой, нисколько не сожалея о своей грубости.

—Малфой, ты больной? — надрывным голосом спросила Гермиона, отползая от Драко как можно дальше. Одно дело, когда ругаешься с ним в коридорах замка, а совсем другое, когда вот так вот сталкиваешься с животной страстью и силой в пустой комнате. Это уже не детские игры, это нечто иное, бесконтрольное и бешеное. Больше они не властвуют над своими эмоциями, ненависть окончательно поглотила их, выжгла дотла все барьеры. И Мина не была уверена, что сможет справиться с этим. Еще и с этим.

—Это все ты, слышишь, Грейнджер, это все из-за тебя! — юноша отчаянно боролся с желанием нависнуть над девушкой и снова до боли в глазах сжимать тонкие запястья, ломать, стирать в порошок. — Моя жизнь всегда была такой, какой я сам хотел её видеть. А потом появилась ты и внесла хаос в размеренный порядок. Маленькая растрепанная грязнокровка, у которой на всё был готов ответ. Шесть лет я упивался нашими ссорами, изобретая способы унизить тебя, придумывая новые оскорбления. Когда ты, черт возьми, превратилась из врага в необходимость?! Что ты сделала, что я теперь не могу без всего этого? — Драко жестом охватил комнату. — Я не знаю, что происходит со мной, с нами. Я теряю контроль над своей жизнью.

—Малфоя, я не знаю, понимаешь? Я ненавижу тебя, но так же, как и ты не могу без этих ссор, это как кофе по утрам — невероятно бодрит. Но, твою мать, это пожирает меня, стирая мою личность, оставляя только ту часть, которая стремится уничтожить тебя, — Гермиона села и прислонилась к краю камина. Огонь отрезвляюще жег спину. — Малфой, ни ты, ни я даже не представляем, что происходит! Мы шесть долгих лет жили, искренне ненавидя друг друга и пользуясь каждым удобным случаем, чтобы причинить боль. Малфой, ты одним своим присутствием ломаешь мой мир, врываешься, подобно урагану, и после каждой нашей встречи в душе остаются лишь обломки. Ты стал для меня почти всей жизнью, ты — воздух, без которого я начинаю задыхаться, особенно по ночам, когда меня преследует один и тот же сон, в котором я падаю в пропасть, нет, я прыгаю туда САМА, лишь потому что ТВОЙ голос зовет меня.

—Ещё ни одной девушке я не говорил такого, я вообще НИКОМУ не говорил такого. ТЫ завладела моими мыслями, ТЫ прочно поселилась в моей голове, днем и ночью я думаю о ТЕБЕ, и это бесит, потому что ты — чертова грязнокровка, и я ненавижу тебя.

—Перестань, Малфой. Мы просто запутались, сошли с ума, мы наркоманы. Сначала все было забавно, любопытно, но теперь все зашло слишком далеко. Мы должны прекратить! Поэтому я прошу тебя, Драко, отпусти меня сейчас, давай попробуем игнорировать друг друга, попытаемся забыть последние события и будем жить дальше, будто ничего этого не было. Осталось потерпеть до конца учебного года, а потом мы навсегда исчезнем из жизни друг друга. Драко, пожалуйста, — Гермиона умоляюще смотрела в серые глаза. Было странно слышать свое имя из уст ненавистной гриффиндорки. Возможно она права, возможно, нет, но это уже не играет большой роли. Им, действительно, стоит прекратить все сейчас, иначе станет слишком поздно…

—Уходи, Грейнджер, убирайся отсюда к чертовой матери и не смей показываться мне на глаза! — юноша поднялся, не смотря в карие глаза, боясь, что одного взгляда хватит, чтобы разрушить хрупкую грань терпения, которую они только что установили. Драко отошел к окну, сжимая голову руками. Сейчас главное вдохнуть свежий воздух, чтобы очиститься от ЕЕ дурманящего запаха.

Гермиона встала и, шатаясь, направилась к выходу, скрипнула дверь. Малфой обернулся, желая, чтобы закрытая дверь вернула способность трезво мыслить. Девушка стояла у самой двери и смотрела на него. Карие глаза встретились в полумраке комнаты с серыми, и два человека поняли, что все уже зашло слишком далеко, и ничего поделать нельзя. На этот раз они целовали друг друга так, как будто это был их последний раз. Отчаяние, боль, тоска, ненависть, страсть, желание — всё это слилось в лихорадочных поцелуях и вздохах.

—О чем ты только думала?! — кричала Элизабет де Бэв на Гермиону, которая стояла с виноватым видом. — Ты можешь разрушить весь наш план!

—Прости, Бесс, я не знала, что страсть под запретом, — оправдывалась девушка.

—Мерлин, Гермиона, пойми, ты совершила ту же ошибку, что и я. Ты сама вложила в руки врага оружие, способное уничтожить тебя. Пятьсот лет назад я пожертвовала собой не только из-за пророчества, но и из-за того, что могла погубить того, кого любила — Ориона Малфоя. А теперь ты связалась с его потомком, Драко Малфоем.

—Видимо, это у нас наследственное, — ухмыльнулась Гермиона.

—Пойми, де Вер не остановится ни перед чем, чтобы добиться тебя. Дудочка птицелова поёт сладко, пока птичка не попалась, а потом…

—Я знаю, что он может предпринять, и предотвращу это, — горячо запротестовала юная гриффиндорка.

—Опытный хищник никогда заранее не показывает своих клыков. Дай Мерлин тебе сил против него. Ты не имеешь права на ошибку, только не в этот раз, — глаза Элизабет были полны боли, горечи и печали: она снова вспомнила ту жертву, на которую ей пришлось пойти из-за прихоти судьбы.

—Я справлюсь, а секс с Малфоем придаст мне сил!

—Нет, девочка моя, это сделает тебя намного уязвимее...

* * *

—Ты и Гермиона Грейнджер? Немыслимо! Невероятно! — Блейз Забини не мог скрыть своего удивления, когда Драко рассказал ему о своих отношениях с Гермионой. Они сидели на партах в пустом классе на четвертом этаже. Это место предложил Блейз, когда Драко сказал, что хочет поговорить.

—Блейз, как бы невероятно это не звучало, но я схожу с ума без неё, — Малфой сидел, скрестив на груди руки и серьёзно глядя на друга.

—Даже так? — ухмыльнулся Забини.

—Забини, я тебя сейчас убью, несмотря на то, что ты мой друг, — угрожающе произнес Драко, на мгновение создав иллюзию того, что в его глазах сверкала дамасская сталь.

—Всё-всё, больше не буду. Но объясни мне, как такое могло получиться? — Блейз вопросительно посмотрела на блондина, который смотрел в окно за его спиной.

—Как-то само собой, — улыбнулся Драко, представляя Грейнджер, лежащую на ковре около камина в их первую ночь. До кровати тогда они так и не добрались: лежали, обнявшись, и смотрели на огонь, размышляя над тем, чем обернётся их связь. Он впервые провел ночь с девушкой, не являющейся его любовницей. Обычно его пассии на первом же свидании оказывались в его постели, но Драко чувствовал, что с гриффиндоркой всё будет по-другому, как бы невероятно это не казалось.

—А подробнее? — не унимался Блейз. Его душа жаждала подробностей совместной ночи его лучшего друга и новоявленной родственницы.

—Мы играли в шахматы, и я вдруг понял, что не могу представить своё существование без неё. Она — смысл моей жизни, — Драко говорил тихо, будто пробуя эти слова на вкус.

—Мерлин, Драко, никогда не слышал от тебя ничего подобного! — Забини был по-настоящему удивлен: этот Драко Малфой значительно отличался от того, у которого Блейз провел последние дни летних каникул. — Еще немного, и я подумаю, что ты влюбленную в грязнокровку.

—Влюблен? Забини, ты рехнулся? Какая любовь?! Мы не представляем своей жизни, без того, чтобы испортить настроение друг другу, наша ненависть сильнее всей этой пресловутой дамблдоровской любви! Мы вместе, но лишь потому что такой уровень наслаждения нам не получить ни с кем другим, — светловолосый юноша внимательно посмотрел на сидящего напротив слизеринца.

—О да, друг мой, определенно ты не в себе. А тем временем я и Чарис… — Забини загадочно улыбнулся, предвкушая реакцию друга.

—Что? Ты и эта златовласая гриффиндорочка? Чем же она тебя так привлекла? — Драко был несказанно удивлен новостью Блейза. Со всеми этими событиями, Малфой совершенно упустил все происходящее в школе.

—Драко, девушек надо просто любить, не пытаясь разгадать их тайны.

—Наверно, ты прав, мистер Дон Жуан — Малфой ухмыльнулся и спрыгнул с парты, отвесив Блейзу легкий подзатыльник.

—Пойдем, сладкий, на обед, а то мой желудок скоро начнет совершенно неаристократично урчать, — Блейз подмигнул Малфою, и друзья отправились в Большой зал. После им предстояло сделать большое количество домашней работы. Хотя было только начало года, преподаватели их не щадили и задавали по максимуму.

* * *

—Итак, ты решилась? — спросила у Гермионы Чарис, когда они после обеда прогуливались вдоль кромки ещё не совсем замерзшего озера. Природы дышала прохладой, хотя на дворе был ещё только сентябрь. Осень уже полностью вступила в свои права, листья с деревьев облетели, воздух стал морозным, горное озеро покрылось тонким слоем льда.

—Чарис, я просто не представляла, что всё так закончится. Попав в плен его серых глаз, я начисто забыла, о чем думала. Чертов Малфой, я схожу по нему с ума! — Гермиона подняла с земли камушек и кинула его в озеро, отчего хрупкий лед треснул, и раздалось тихое бульканье.

—Я тоже не думала, что приехав сюда, встречу любовь всей жизни, — Чарис ободряюще улыбнулась подруге.

—Это ты про Забини? — с веселым лукавством спросила Гермиона, опустив капюшон: мантия, конечно, была подбита мехом, но ветер около озера был чрезвычайно холодным.

—Да, я никогда не встречала людей, подобных ему: красив… — восторженно начала светловолосая девушка, но была прервана ироничным замечанием подруги:

—Мы все еще говорим о подлом слизеринце, враге?

—О, Блейз самый очаровательный мужчина в мире! Он умен и чертовски ироничен.

—Не забудь пригласить меня на свадьбу. В конце концов, я твоя будущая сводная сестра, — поддела Гермиона покрасневшую Чарис.

—Ты не боишься реакции де Вера? — девушка тревожным взглядом посмотрела на гриффиндорку.

—А что мне её бояться? Он мне никто, и я не обязана перед ним отчитываться, — глаза Гермионы яростно блеснули под капюшоном.

—Хорошо, что ты в этом уверена, — Чарис обняла подругу, и они зашагали к замку.

* * *

Выручай-комнату, которая на этот раз представляла собой просторный зал всего с двумя предметами — роялем и мягким диваном, наполняли волшебные звуки музыки.

—Что это? — спросил Драко, подходя к Гермионе и обнимая её.

—«Лунная соната» Бетховена, одно из моих любимых произведений, — тихо отозвалась девушка. — Она успокаивает.

—Должен признать, ты играешь прекрасно, твой талант — настоящее чудо, — сказал юноша, садясь рядом и целуя Грейнджер в висок. Пальцы последний раз вспорхнули над клавишами, и мелодия оборвалась на конечной ноте.

Девушка повернулась к Драко, и он обнял её и поцеловал, вкладывая в поцелуй всю страсть, что переполняла его. Они не виделись всего несколько часов, а он уже бешено скучал по ней, по её голосу, по её запаху, по телу. Драко до конца не мог осознать, что тот юноша, который сейчас обнимает всезнайку Гермиону Грейнджер, — это он. Те чувства, которые она пробудила в нем, были ему незнакомы. Они были вместе, они ненавидели друг друга до изнеможения и не представляли своей жизни отдельно. Воистину, судьба — известная шутница, обожающая свои маленькие игры.

* * *

—Ты и Драко Малфой?! — ошарашено переспросил Гарри Поттер. Он, Рон, Джинни и Гермиона сидели перед камином в гриффиндорской гостиной. Было уже далеко за полночь, поэтому комната была пуста, что позволило ребятам не волноваться о возможных лишних ушах.

—Да, я и Драко Малфой. Я хотела, чтобы вы знали, что мы теперь вместе, — проговорила Гермиона. Она ожидала скандала, истерик и биться посуды, но ничего такого не случилось. Друзья просто шокировано смотрели на неё, пытаясь переварить тот факт, что их лучшая подруга и гриффиндорка до мозга костей встречается со слизеринцем, и не просто со слизеринцем, с их главным противников Драко Малфоем.

—Так значит, ты любишь его? — допытывалась Джинни.

—Мерлин, конечно же нет! Я ненавижу его, — воскликнула Грейнджер, не понимая, почему все вокруг пытаются говорить о любви, будто нет друг причин, чтобы двоим молодым людям быть вместе.

—А он любит тебя? — «Из неё получится хороший следователь», — подумала Гермиона, но всё же ответила на заданный вопрос:

—Нет, нас связывает лишь страсть, — друзья-гриффиндорцы были совершенно ошарашены, они не узнавали сидящую перед ними девушку, это была не их Гермиона.

—А ты уверена, что он не обманывает тебя? — поинтересовался Рон, который до этого времени хранил молчание.

—Я уверена в этом, — твердо ответила девушка. В чувствах Малфоя она не сомневалась, он ненавидел ее столь же сильно, как и она его, это и толкало их друг к другу. Взрывной коктейль ненависти и страсти дарил небывалую энергию, темную энергию.

—Гермиона, нам тяжело смириться с тем, что ты выбрала хорька Малфоя в качестве своего парня, но мы, к сожалению, не можем ничего поделать. Нам остается лишь молча принять твой выбор, но учти, если он тебя обидит, жить ему останется совсем чуть-чуть, — угрожающе закончил Гарри, который, не смотря на все сплетни и пересуды, был самым рассудительным в их компании.

—Да, Мина, запомни, что мы не позволим ему причинить тебе боль, — подтвердил слова друга Рон, Джинни согласно кивнула.

—Спасибо. Вы самые лучшие друзья, — счастливо улыбнулась Гермиона, и гриффиндорцы обнялись. — Правда, я ожидала немного другого.

—Скандалов и ругани? — усмехнулся Гарри и наколдовал фарфоровый сервиз. Рон и Джинни мгновенно оценили обстановку и начали бить тарелки и чашки из китайского фарфора об пол. Гермиона рассмеялась.

—Все-все, хватит, а то сейчас сюда сбежится весь Гриффиндор! Да и у домовиков итак работы много.

—Узнаю старую Гермиону Грейнджер, создательницу Г.А.В.Н.Э, — ухмыльнулся Рон, за что получил от сестры диванной подушкой по голове.

Гермиона была счастлива, что у неё есть такие друзья. Они всегда готовы помочь, советом или делом, они всегда рядом и никогда не бросят в трудную минуту. Их дружба началась, когда Гарри и Рон думали, что она грязнокровка. После того, как Гермиона рассказала о том, кто её дядя, секретов между ребятами не осталось, и они стали настоящими друзьями. Потом к ним присоединилась Джинни, ставшая достойным членом их маленькой команды. Импульсивный Рон, рассудительный Гарри, заводная Джинни и отважная Гермиона — они удачно дополняли друг друга. Чтобы ни говорили злые и завистливые языки, Гермиона и Рон никогда не испытывали друг к другу романтических чувств, они всегда были братом и сестрой, готовые на всё ради своих друзей. Теперь у неё появились секреты, которые она не имеет права раскрывать во имя спасения мира. Но она уверена, что их дружба стойко вынесет и это испытание. Малфоя же вынесла…

* * *

Гермиона снова была в лесу, на знакомой поляне. Рядом сидел белый волк и нежно смотрел на неё. Девушка гладила его шерсть и наслаждалась покоем, который дарили мудрые серые глаза. Ласково светило солнце, щебетали птицы, лес жил своей жизнью, но вдруг на поляну вышел черный волк, пронзительно-синие глаза которого сверкали яростью и желанием убить. Зверь смотрел на них и рычал…

На этом сон оборвался. Гермиона поняла, что сегодня следует ожидать неприятностей. Она оказалась права.

* * *

—И что же такого есть в этом мальчишке, чего нет во мне? — прорычал Николас де Вер на ухо Гермионе, затащив её в тёмную нишу в одном из коридоров.

—Де Вер, какого черта?! — девушка пыталась скинуть с себя руки слизеринца и отодвинуться, но теснота ниши не позволяла это сделать.

—Я думал, что ты не такая глупая, чтобы попасться на его чары, — синие глаза яростно сверкали.

—Мне плевать на твое мнение обо мне! — прошипела сквозь стиснутые зубы гриффиндорка.

—Ты должна быть со мной, а не с ним! — Николас ударил кулаком над правым плечом девушки, но та лишь выше вздернула подбородок и гневно уставилась на парня.

—Это кто такое сказал? — Гермиона вырвалась-таки из крепких объятий, оттолкнула от себя слизеринца и выбралась из ниши, проклиная чертово пророчество и де Вера с его коварством, хитростью и бессердечной энергией.

—Не боишься, что я расскажу ему тайну твоего происхождения? — донеслось до неё, когда она уже заворачивала за угол. «Мерлин, я настоящая авантюристка. Только они могут надеяться выиграть у судьбы, играя по её правилам!..»

* * *

Снова этот сон! Драко видел эту картину во сне уже два месяца — с тех пор, как приехал в Хогвартс. Он находился у подножия какого-то холма в окрестностях Шотландии. Откуда Малфой знал, что это Шотландия? У его бабушки и дедушки был замок в Хайленде, в котором Драко любил бывать, когда был маленьким, поэтому природа этой местности была ему хорошо знакома.

Он стоял у подножия довольно высокого холма, на котором на фоне закатного неба четко вырисовывалась одинокая фигура всадника на коне. На черном арабском скакуне в белом развевающемся платье, которое в лучах заката скорее казалось красным или золотым, сидела девушка. Раньше Драко не мог её узнать, но теперь в чертах лица незнакомки без труда угадывалась Гермиона Грейнджер, гриффиндорская староста и всезнайка, девушка Драко Малфоя. Порывистый ветер трепал её распушенные по спине волосы. Она смотрела куда-то вдаль и хмурилась своим мыслям.

Драко начал стремительно подниматься вверх по склону, надеясь приблизиться к ней. Но как только Гермиону увидела его, она повернула коня и начала удаляться. Малфой тоже оказался скачущим на коне, но, сколько бы он не подгонял бедную лошадь, приблизиться к гриффиндорке не удавалось. Погоня оказалась бесполезной, и это причиняло боль.

* * *

Они встречались уже месяц и, до сих пор, были счастливы друг с другом. Они раз за разом убеждались, что созданы друг для друга, потому что ни один другой человек не способен был так усилить ритм сердца, заставить кричать от страсти, царапать кожу от ненависти и с диким бешенством смотреть на окружающих, посмевших приблизиться к предмету вожделения.

Гермионы вытянулась, как кошка, и уперлась локтями в мягкую постель. Болтая ногами, она наблюдала за Драко, который сидел в кресле у камина и что-то увлеченно чертил на листе бумаги.

—Что ты делаешь? — спросила девушка, заворачиваясь в простыню.

—Рисую, — не поднимая головы, ответил слизеринец.

—Ты рисуешь? — удивилась Гермиона, встала с кровати, обошла парня и заглянула через его плечо на рисунок. На нем была изображена она, лежащая в складках мятого шелка. На этом рисунке она походила на языческую богиню или на одну из наложниц турецких султанов.

—Да, с пяти лет, — Малфой наконец поднял взгляд на девушку.

—Драко, моё бренчание на рояле, по сравнению с этим рисунком, детская забава, — Гермиона взяла бумагу и карандаш из рук слизеринца и положила их на стоящий рядом столик, а сама присела на колени блондина. — Ты сокровище, МОЁ сокровище, — ласково промурлыкала девушка и начала осыпать лицо Драко легкими, как взмах крыльев бабочки, поцелуями.

—С тобой так легко забыться…

—Бал уже завтра! — радостно воскликнула Чарис Д’Алансон в пятницу вечером, когда они сидели в креслах около камина в гриффиндорской гостиной. — Я надеюсь, это будет незабываемо.

—Поверь нашему прошлому опыту, ты, действительно, не забудешь этот праздник, — отозвался сидящий рядом Рон. Все их разговоры на этой неделе, так или иначе, сводились к обсуждению предстоящего Хэллоуина.

—Всё-таки маскарад — прекрасная идея, — Чарис, приехавшая из Франции и повидавшая множество балов и приёмов, не переставала восторгаться задумками Дамблдора.

—Кто кем будет? — невинно спросил Гарри. Они с Роном несколько недель пытались выяснить, в каких костюмах придут на праздник девушки, но те отмалчивались и лишь загадочно улыбались.

—Гарри! Потерпите ещё чуть-чуть, меньше, чем через сутки, вы всё узнаете сами, — весело сказала Джинни и шутливо ткнула Поттера в плечо, за что получила поцелуй.

—Конспираторши! — ухмыльнулся Рон, что вызвало веселый смех всей компании.

—Ладно, мальчики, предлагаю отправляться спать, завтра предстоит много работы, — Гермиона поднялась со своего места. Друзья согласились с её предложением, и они, попрощавшись, разошлись по спальням. Завтра, действительно, предстоял очень сложный день.

* * *

Снова темный таинственный лес, снова поляна, залитая лунным светом, снова белый волк с ласковыми глазами и снова черный зверь, с ненавистью смотрящий на них. На этот раз, сон не оборвался на появлении незваного гостя, он продолжался. Два зверя, беспощадных в своей ярости, стояли напротив друг друга и рычали. Гермионе ничего не оставалось, кроме как отползти к дальнему краю поляны и бороться с парализующим тело страхом.

Волки двигались по кругу, не разрывая зрительного контакта, нападать они не спешили. Можно было восхититься этим зрелищем, если бы оно не предвещало кровавую битву. Вдруг звери сорвались со своих мест и кинулись друг на друга. Поляну огласил крик Гермионы. Волки рычали, скалили зубы, норовя укусить противника, они катались по земле, превратившись в один сплошной комок шерсти и клыков. Черный волк сильнее, его питали какие-то неведомые силы, поэтому он был заметно ближе к победе. Пара мгновений, и схватка прекратилась — белый зверь лежал на земле, тяжело дыша, сил у него почти не осталось. А черный взглянул в глаза девушки, и её затопило понимание: в её силах спасти того, кто был к ней так ласков и нежен, белый волк останется жив, если она сейчас покинет поляну вместе с черным. Гермионе не колебалась ни секунды, она встала, ноги дрожали и подкашивались, но девушка собрала последние силы и, в последний раз посмотрев на страдающего зверя на земле, покинула поляну.

* * *

Гермиона проснулась со слезами на глазах — такой сон не предвещал ничего хорошего. Она понимала, что это всего лишь сон, пусть и имеющий некую связь с реальностью, но слезы все равно катились по бледным щекам. Девушка вскочила с кровати и бросилась в ванну, включила душ и в пижаме забралась под теплые струи. Вода немного успокоила её, смыв боль и тревогу. В дверь постучали.

—Гермиона, с тобой всё в порядке? — послышался обеспокоенный голос Чарис.

—Всё нормально, просто кошмар приснился, — как можно беззаботнее отозвалась девушка — впутывать в это дело друзей она ни в коем случае не собиралась. — Я сейчас выйду.

Бросив последний взгляд на отражение в зеркале, Гермиона с веселой улыбкой вышла к Чарис.

—Я готова к многочасовой подготовке к балу, — отчеканила староста. Чарис подозрительно на неё посмотрела.

—Ты уверена, что всё отлично?

—Полностью, — Гермиона хотела, чтобы это звучало искренне.

—Ладно, сделаю вид, что поверила. Пошли будить наших соседок, а то они всё проспят.

Чарис подмигнула Гермионе, и они разошлись к кроватям соседок и на самое ухо им запели гимн Хогвартса. Парвати и Лаванда тут же проснулись и запустили в импровизированные будильники подушками. Утро в спальне гриффиндорок седьмого курса, начавшееся так тревожно, продолжилось чрезвычайно весело. Гермионе даже удалось на некоторое время забыть о своих страхах.

* * *

Большой зал представлял собой смешение Венеции XVII века и Турции времен расцвета династии Османов. Стены были украшены сценами из комедии дель арте и иллюстрациями из «Тысячи и одной ночи». Ожившие Панталоне, Доктор Грациано, Арлекин, Коламбина, Гарун аль-Рашид, Али Зейбак и Далила-Хитрица двигались вдоль стен и показывали всё новые представления. Под потолком висели символические изображения солнца и луны на золотых пластинах. С потолка же спускались полупрозрачные вуали синего, зеленого, красного, желтого цветов с восточными рисунками. Столики и стулья были выполнены из кованого железа с причудливыми ножками. На столах стояли вазы из венецианского стекла с розами. За вуалями, создающими своеобразные будуары, стояли стеклянные скульптуры и мягкие турецкие диванчики, на полу множество подушек, затянутых в щелк, парчу, муар, бархат и органзу. И повсюду зеркала в рамках из травленого стекла, кожаные маски, украшенные золотом и серебром и свечи причудливых форм. Пол был усеян серебряными звездами. А воздух был наполнен завораживающим ароматом пряностей.

Ученики четвертого-седьмого курсов и учителя уже собрались в зале, они восхищались окружающим интерьером и пытались угадать, кто есть кто под маской. Тут были и пираты, и принцы с принцессами, рыцари, знаменитые волшебники прошлого и великое множество других персонажей.

Дверь Большого зала распахнулись, и в помещение зашли пять девушек, они прошли несколько шагов и остановились, наслаждаясь произведенным эффектом. Первой была Джульетта, рядом с ней Клеопатра, последняя царица Египта. За ними шла рыжеволосая колдунья Моргана в платье из дорого зеленого бархата с золотыми украшениями. Замыкали процессию вымышленная фаворитка короля Людовика XIV Анжелика в платье из золотой парчи с очень низким декольте, золотистые локоны которой были собраны в высокую прическу и украшены изысканной заколкой, и Снежная королева. Пышное платье серебряного цвета покрыто россыпью маленьких кристаллов и блесток. Темные локоны, скрепленные на голове с замысловатую прическу, были усыпаны серебряной пылью. На спине серебряная же татуировка в виде дракона, белая маска, украшенная серебряными узорами и бриллиантовые серьги в ушах. Все смотрели на них, кто восхищенно, кто завистливо. Девушки не стали заострять на этом внимания и, гордо подняв головы и загадочно улыбнувшись, разошлись в разные стороны. Со всех сторон начали шептаться и кивать на незнакомок, вновь заиграла музыка.

Гермиона не спеша двигалась по залу, рассматривая окружающих и интерьер. Она подошла к столику с напитками, где взяла бокал с яблочным соком. К ней уже двигались юноши разных возрастов, намеревающиеся пригласить её на танец, но тут чья-то сильная рука увлекла девушку за одну из вуалей. Незадачливые кавалеры остановились на месте, не понимая, куда делась прекрасная незнакомка.

—Ты восхитительна, — прошептал Драко на ухо Гермионе. Он был облачен в белый костюм и белоснежную сорочку, лицо скрывала белая полумаска. Малфой был похож на ангела, только не хватало крыльев и сверкающего нимба.

—Мой дьявол в ангельском обличии, — простонала в ответ девушка.

—Что ты пьешь? — юноша отпил из бокала и скривился. — Яблочный сок? Подожди меня здесь, я принесу тебе что-нибудь более благородное.

С этими словами Драко откинул вуаль и растворился в толпе. Гермионе не хотелось сидеть тут, поэтому она тоже вышла и снова начала изучать толпу, пытаясь угадать, кто скрывается под той или иной маской. Она оглядывала зал, пока не наткнулась на человека, костюм которого полностью был черного цвета, стоящего у противоположной стены Губы незнакомца растянулись в довольной усмешке, это было заметно даже с другого конца зала с приглушенным освещением. Юноша слегка склонил голову в подобии приветствия. «Видимо, это сам Люцифер» — ухмыльнулась про себя девушка, и лишь через несколько секунд Гермиона сообразила, что это был Николас де Вер. Гриффиндорка отвернулась так поспешно, что едва не выбила бокал с шампанским из протянутой руки Драко.

—Что случилось? — обеспокоенно спросил блондин, снова увлекая девушку под вуаль.

—Всё в порядке, просто нечаянно оступилась — эти каблуки такие высокие, — шутливо пожаловалась Гермиона, пытаясь выкинуть из головы ненужные воспоминания о сне.

—Пойдем потанцуем, — произнес Драко и повел её танцевать. Де Вер был забыт, как только сильные руки закружили её в ритме румбы. Драко двигался с изящной грацией человека, искушенного в искусстве танца. Они словно плыли на волнах чарующей музыки.

—Где ты научился так танцевать? — спросила Гермиона после наиболее сложного па.

—Танцы входят в программу обязательного образования чистокровного волшебника. Тем более я всегда любил музыку, — улыбнулся Драко, смотря в глаза Снежной королеве.

—Ты танцуешь ужасно, — нежно прошептала девушка.

—Я ненавижу тебя, — тихо прошептал юноша ей на ухо.

—Я тоже, милый, — сладко ответила Гермиона.

Вокруг них образовалось пустое пространство — зрители были настолько поражены красотой этой пары, что танцевать рядом с ними было как-то неправильно. А Драко и Гермиона всё кружились и кружились, словно были одни в этой зале, они были в своем мире, в мире любви. Музыка кончилась, Драко галантно поцеловал партнерше руку и собрался уже проводить её на место, как к ним подошел де Вер в костюме Сатаны.

—Позвольте пригласить Вас на танец, миледи, — он протянул руку в перчатке. Гермиона оглянулась на Драко, тот был явно недоволен, но кивком головы дал своё согласие — он не хотел, чтобы его девушка упрекала его, что он ограничивает её свободу.

Николас тоже прекрасно танцевал, был также грациозен, но его движения были больше похожи на движения хищника, подбирающегося к жертве.

—Милая Гермиона, нам необходимо поговорить, — сердце девушки сжалось от страха.

—Это не может потерпеть до завтра?

—Ни в коем случае, — как-то странно улыбнулся слизеринец, смотря поверх головы партнерши туда, где стоял Драко.

—Хорошо, — сверхчеловеческими усилиями Гермиона заставила себя небрежно пожать плечами и улыбнуться. Николас ещё крепче прижал её к себе, увлекая к выходу из замка.

Оказавшись в саду, Гермиона завела руки за голову и развязала ленты полумаски, бабочкой спустившейся ей на руки. Девушка жадно вдыхала ночной воздух, наполненный ароматом цветов. Они подошли к маленькому столику из кованого железа, находившемуся почти посередине наколдованного сада.

—Итак, я слушаю тебя, — Гермиона посмотрела на стоящего рядом волшебника.

—Гермиона, ты любишь Малфоя? — де Вер впился в неё пронзительным взглядом.

—Я… Тебе-то какое дело? — девушка начала паниковать — зачем он об этом спрашивает?

—Повторяю, ты любишь Драко Малфоя, — сухо прорычал Николас. Гермиона промолчала, она не собиралась играть по правилам де Вера. -Любишь настолько, что способна отдать за него жизнь? — настойчиво спрашивал он.

—Да, — сама не зная, почему, гриффиндорка ответила на вопрос. И она чувствовала, что говорит правду. Она готова была отдать жизнь за Малфоя.

—То есть, ты готова на всё в случае, если ему будет угрожать опасность? — «К чему он клонит?..»

—Да! Зачем тебе всё это знать? В какую игру ты играешь? — требовательно спросила девушка, нов голосе все равно скользило отчаяние.

—Драко Малфой был отравлен. Он умрет через час, — несколько слов, и Гермиона почувствовала, что сердце сковывает боль и ужас, дышать стало совершенно невозможно.

—Ты… — задохнулась Гермиона. — Ты с ума сошел? — Гермиона уже хотела бежать в зал и отвести Драко к мадам Помфри или Снейпу.

—Ему никто не сможет помочь, кроме тебя. Это старинный семейный яд, рецепт противоядия также храниться в моей семье. Если ты сейчас уйдешь, он умрет, и виновата в этом будешь ты, — сказал Николас прохладным, резким голосом.

—Ты ублюдок, Николас де Вер, — отчаянно закричала Гермиона и кинулась на него, пытаясь расцарапать глаза. Юноша легко оторвал её от себя и рыкнул:

—Успокойся, истеричка! — он хорошенько её встряхнул. — Твой ненаглядный Малфой получит противоядие, если ты выполнишь несколько моих условий. Ну что, готова в продуктивному диалогу?

—Говори быстрее свои условия, — нетерпеливо воскликнула Гермиона, не желающая тратить время, когда её парень умирает. Портить Малфою жизнь было полностью прерогативой Гермионы, и позволять де Веру лишать Драко жизни она не собирается!

—Драко Малфой останется жив, если ты сегодня же бросишь его, и мы объявим о нашей помолвке, — он произносил слова медленно и четко, холодные глаза смотрели на Гермиону, но она словно не понимала, что он говорит. Она слышала только звон осколков её жизни, тихие слова разрушали её маленький мирок. Сотни и тысячи маленьких кусочков острого стекла впивались в неё и причиняли нестерпимую боль.

—Но он… — срывающимся голосом прошептала Гермиона.

—Зато он останется жив. Ты спасешь ему жизнь, — насмешливо проговорил Николас.

—Ты чудовище! Дьявол во плоти! — кричала девушка, не желающая верить, что человек способен сотворить такое.

—Благодарю за комплименты. Ты готова пойти и спасти жизнь своего ненаглядного Драко? — он ещё раз скривился в некоем подобии ухмылки.

—Я согласна. Но запомни, я превращу твою жизнь в ад, я буду худшей их жен! — пообещала Гермиона, жаждущая сейчас только одного — спасти Драко.

—Ах да, с этого дня тебе будет запрещено разговаривать с ним. Если я узнаю, что ты общалась с ним, я убью его.

—Зачем тебе это? Если тебе нужна была я, почему ты ждал два месяца? — полным боли голосом спросила девушка.

—Что дешево обходится, то низко ценится. Мне хотелось с тобой поиграть.

—Ненавижу тебя! — выплюнула Гермиона, яростно смотря на слизеринца.

—От ненависти до любви один шаг, тебе ли этого не знать, — ухмыльнулся де Вер и пошел к замку. Гермионе оставалось лишь последовать за ним.

—Минуточку внимания, леди и джентльмены, — директор Дамблдор поднялся на небольшое возвышение. — Мистер де Вер и мисс Грейнджер хотят сказать вам пару слов. Прошу вас.

—Добрый вечер, ученики и преподаватели Хогвартса. Мы с Гермионой, — при этих словах Николас до боли сжал пальцы девушки, заставляя её улыбнуться. — Хотим сообщить вам радостную новость. Уже несколько недель мы нежно любим друг друга, и сейчас мы объявляем о нашей помолвке.

Сначала все шокировано замерли, потом половина зала захлопала — все знали, что Гермиона новенькому слизеринцу нравилась с первого дня, слухи об их тайном романе витали по школе уже два месяца. Гарри, Рон и Джинни шокировано молчали, непонимающе смотря то на Гермиону с Николасом, то на Драко. Малфой явно был зол. Это было понятно по плотно сжатым губам и неестественно выпрямленным плечам. Чарис в ужасе зажала рот ладошкой и судорожно вцепилась в стоящего рядом Блейза, который скривился от ненависти к святой Грейнджер, которая на деле оказалась обыкновенной шлюхой, падкой на красивые жесты и слова. Из рук Скарлетт Росс выпал бокал с шампанским, но на это никто не обратил внимания. А Драко Малфой расслабился, отвел серые равнодушные глаза от возвышения и взял протянутый домовиком бокал с красным вином. Происходящее на сцене его больше не волновало.

—Как я и обещал, он получил противоядие, — прошептал де Вер Гермионе на ухо, когда они спускались со сцены.

—Ублюдок! — прорычала девушка сквозь плотно стиснутые зубы.

Они закружились в обязательном по этикету танце, после которого Гермиона спешно покинула зал. Друзья хотели пойти за ней, но Чарис их остановила. Блейз ушел к Драко, но застал его целующимся с какой-то греческой богиней. Все, кто знал о тайном романе Грейнджер и Малфоя, не понимали, что только что произошло, почему Гермиона так поступила, почему предала?..

* * *

Гермиона выбежала на улицу и помчалась, не разбирая дороги, к своему любимому месту на озере. Ей необходимо было подумать. Боль затопляла её, выжигая всё внутри, словно кислота струилась по венам, а не кровь. Оказавшись в нужном месте, она обессилено опустилась на траву и зарыдала. Руки тряслись, дыхание было рваным, сердце пропускало каждый второй удар, всё тело парализовала боль. Круциатус по сравнению с этим — детская забава.

Так прошло пара часов, на улице была уже глубокая ночь, и холодный воздух отрезвил девушку. Слезы кончились, но боль не ушла. Она струилась по венам, не давала нормально биться сердцу, отравляла мозг. Гермиона сидела на холодной траве в разорванном платье и думала. Думала о том, во что превратилась её жизнь. А ещё она обдумывала план мести, изощренной и неумолимой, острой и неминуемой, чисто слизеринской. Николас де Вер пожалеет, что связался с Гермионой Грейнджер Бэв, наследницей Лунного рода!

Выдержки из записей Гермионы Грейнджер:

«Письмо к самой себе»

Но погружаясь в мечты и их исполнение, нельзя забывать о реальности. А я допустила эту непростительную ошибку и теперь вынуждена расплачиваться. Я спасла жизнь Драко, отдав свою. Ради него я готова на всё, даже если ради этого мне предстоит выйти замуж за глубоко ненавистного мне человека. У меня не было другого выхода, кроме как принять предложение Николаса де Вера. Прости меня, Драко, я всегда буду только твоя, не смотря ни на что…

—Как ты можешь так говорить?! — Чарис вот уже пятнадцать минут ругалась со своим женихом Блейзом Забини. Предметом их спора была Гермиона Грейнджер, а точнее, её хэллоуинский поступок. Блейз презирал девушку за то, что она так поступила с его лучшим другом, а Чарис не могла позволить кому бы то ни было оскорблять свою подругу.

—Грейнджер — дешевая шлюха, нет, она дорогая шлюха! — саркастично проговорил Блейз. Ему не нравилось ссориться с любимой девушкой, но и не мог предать интересы друга.

—Не смей так говорить! Слышишь меня, не смей! — глаза девушки полыхали гневом и решимостью идти до конца.

—Я буду говорить об этой грязнокровке всё, что захочу. И мне плевать, что она моя родственница. В семье не без урода, как говорится! — его слова просто сочились смертельным ядом.

—Блейз…

—Прости, Чарис, но я не могу спокойно смотреть на эту паршивку. Я ухожу, Рисса, прости меня, — юноша обреченно покачал головой и вышел из пустого класса. Чарис, по щекам которой катились слезы, бросилась за ним, но в коридоре уже никого не было. Девушка съехала по стенке и заплакала так, как никогда раньше.

—Для меня бокал найдется? — иронично спросил Забини у Малфоя, когда вошел в гостиную Слизерина, где на диване, распивая виски, сидел его друг.

—О, какие люди!.. А почему же ты не со своей гриффиндорочкой? — нетрезвым голосом поинтересовался Драко.

—Да ты уже пьян, друг мой, — Блейз сел рядом и налил виски в наколдованный стакан. Ему необходимо было сейчас выпить, чтобы заглушить тупую боль в сердце.

—За что будем пить? — Драко не стал спорить.

С маскарада прошло чуть больше двенадцати часов, а он уже успел переспать с двумя равенкловками и осушить пять бутылок с виски из погребов Имения Малфоев. Каким бы равнодушным он не хотел казаться, предательство Грейнджер выбило его из колеи. Увидев Гермиону, такую красивую и такую совершенную, на сцене с де Вером, Драко сначала был ошарашен, шок сменился ненавистью к обоим, а потом была боль, глухая и не проходящая. Душа слизеринца требовала отмщения, а рядом оказалась симпатичная блондиночка, так что вечер Малфой провел в компании гречанки, которая позже сменилась её подругой. И вот сейчас он сидит на диване в общей гостиной и пьёт, проклиная де Вера, гриффиндорку и все на свете.

—За секс без обязательств! — торжественно произнес Забини.

—А ведь еще неделю назад ты бредил этой золотоволосой девочкой, — не чокаясь, Драко осушил бокал, жалея, что нет льда.

—Всё в прошлом, Драко, мы расстались, — Блейз печально посмотрел на огонь в камине — такие же язычки пламени плясали в любимых глазах Чарис.

—Что ж, поздравляю! — Малфой налил новую порцию и залпом выпил.

—Не кисни. Умный человек имеет право быть несчастным только из-за женщины, которая того стоит, а эта паршивая грязнокровка тебя не стоит. Она ничтожество, меркантильная сучка и шлюха, — Блейзу было больно, но Драко было хуже, а, значит, он, как лучший друг, должен поднять ему настроение.

—Замолкни, Забини, я не хочу слышать о ней ничего, вообще ничего.

—Хорошо, больше никакой Грейнджер в наших разговорах. Но запомни, вином можно залить всё, кроме правды. Чем раньше ты поймешь, что грязнокровка была лишь ОЧЕРЕДНОЙ, тебе станет легче. И ты сможешь жить дальше.

—Знаешь что? Не будь женщин, этих сладчайших чертовок, мы бы могли достигнуть бессмертия, — патетично произнес Малфой, смотря на друга сквозь стекло бокала.

—Драко, твой пафос меня просто убивает. Ты же не собираешься отказываться от милых постельных забав? — брюнет изящно изогнул бровь.

—Блейз, мы молоды, богаты и свободны. Не знаю как ты, но я собираюсь оставаться таким ближайшие лет десять.

—Полностью поддерживаю вас, молодой Лорд Малфой!

—Я рад, лорд Забини, что мы поняли друг друга! — звон бокалов, задумчивые взгляды и думы о своём — теперь это станет нормальным времяпрепровождением для двух слизеринцев.

—И что теперь? — обреченно прошептала Элизабет де Бэв, как только Гермиона появилась перед озером.

Она была заплаканная, усталая, с болью в глазах, но она была здесь, готовая отвечать за свои поступки. Элизабет понимала, что толкнуло Гермиону на такие действия, но опасения за дальнейшую судьбу мира не покидали.

—Не тебе меня винить, Бесс. Я спасала его и не жалею об этом, — Гермиона с вызовом смотрела на Элизабет, но в глазах застыла боль.

—Я тебя не обвиняю, просто спрашиваю, что ты будешь делать в сложившейся ситуации? — хотелось успокоить молодую девушку, защитить от той боли, которую она всячески пыталась спрятать за маской вызова и равнодушия. Николас де Вер разрушил её жизнь, теперь она пойдет на всё, чтобы отомстить, уничтожить его.

—У меня есть план, но мне необходим твой совет, — Гермиона серьёзно посмотрела на наставницу.

—Рассказывай! — «Что ж, я оказалась права. Главное, чтобы жажда мести не пересилила здравый смысл…»

Выдержки из записей Гермионы Грейнджер:

«Письмо к Гарри»

Мою жизнь тоже определило пророчество, которое появилось несколько тысяч лет назад, но смысл от этого не меняется. Я обязана выполнить то, что мне предначертано, потому что над миром снова нависла угроза. Я всегда помогала вам с Роном и Джинни, сама часто выпутывалась из переделок, но из этой схватки живой, скорее всего, мне не выйти. Когда идут в атаку, кому-то приходится быть впереди и принимать на себя первый и самый сильный удар. На этот раз в битве всего две стороны, два участника один на один. Я приму удар на себя, чего бы мне это не стоило.

—Гермиона, где ты была? — воскликнул Рон, как только девушка вошла в гостиную Гриффиндора. Он, Гарри и Джинни сидели в креслах около камина и напряженно смотрели на вход. Чарис с ними не было: после расставания с Забини она предпочитала быть одна. Гермиона чувствовала себя виноватой, но ничего поделать не могла: на карту было поставлено слишком многое.

—Я была в библиотеке, Рон, — на разборки совершенно не было сил, но и будить подозрения не хотелось.

—Нет, мы там были, и мадам Пинс сказала, что ты сегодня не появлялась. Гермиона, я ещё раз спрашиваю — где ты была? — они обыскали весь замок, когда обнаружили отсутствие подруги, но девушки так и не нашли. Карта Мародеров также не прояснила ситуации.

—Хорошо я скажу, но только прошу вас, отреагируйте спокойно. Я была у профессора Дамблдора, договаривалась на счет проведения свадьбы перед Рождеством, — тихо ответила Гермиона, наблюдая за реакцией друзей. Она была неоднозначна: Джинни расширила глаза от удивления, Рон шокировано уставился на подругу, а Гарри нахмурился.

—Какой свадьбы? — не поняла Джинни.

—Моей. Я выхожу за де Вера, помните? — деланно беззаботно проговорила Гермиона, хотя её просто тошнило той лжи, которую приходилась говорить друзьям.

—Ты собралась замуж в первом семестре? — Рон, всегда считавший Гермиону благоразумной и ответственной девушкой, на этот раз не мог понять её логики.

—Да, мы решили не откладывать. Мы оба совершеннолетние, так что закон нас не ограничивает.

—Гермиона, а ты уверена в том, что поступаешь правильно? Мы не стали задавать тебе вопросов на Хэллоуин, но теперь мы не понимаем твоих поступков вообще, — Джинни обеспокоенно смотрела на подругу.

—Я уверена, как никогда. А сейчас, извините, но я сегодня очень устала. Пойду лягу, — Гермиона извиняющее улыбнулась и скрылась на лестнице, ведущей к женским спальням.

Гарри всё это время молчал. Он проверял карту Мародеров, Гермиона действительно была у Дамблдора. Утром. А вот потом она с карты исчезла…

—Сегодня вы приготовите одно из самых сложных зелий во всей школьной программе. Чтобы вам не пришлось отскребывать себя от котлов, внимательнее читайте инструкции. Долгопупс, если вы взорвете котел, на мои укроки можете больше не приходить, — Снейп был в своём репертуаре. Гриффинорцы в очередной раз подумали о том, как ЕГО вообще взяли работать в школу.

Профессор ходил между партами и нещадно критиковал гриффиндорцев, отчего те отчаянно тряслись и судорожно пытались не перепутать ингредиенты. Снейп уже двигался в сторону парты, за которой сидели Гермиона и Невилл, как вдруг класс потряс небольшой взрыв. Всё вокруг заволокло дымом, ученики начали шуметь, гадая, что же сделает профессор с нерадивым учеником.

—Долгопупс! — заревел Снейп в полной уверенности, что виновником происшествия является именно Невилл.

Дым рассеялся, и студентам предстала следующая картина: Невилл с несчастным и испуганным видом стоял около ЦЕЛОГО котла и растерянно смотрел на учителя. А вот Гермиона, которая сегодня сидела с ним за одной партой, взирала на остатки своего котла и зелье, растекшееся по парте.

—Грейнджер?! Вы что, с ума сошли?! Эванеско. Вы получаете ноль за работу и отработки на неделю. А теперь идите отсюда, придете вечером, чтобы узнать подробности своего наказания — Снейп отвернулся и, взмахнув мантией, отошёл от парты гриффиндорцев.

Гермиона быстро собрала свои вещи, тихо пожелала Невиллу удачи и покинула кабинет. И гриффиндорцы, и слизеринцы удивленно смотрели ей в след: что случилось с умницей Грейнджер, если она умудрилась взорвать котел в самом начале урока. И только Гарри Поттер заметил на лице подруги довольное выражение: «Да что, черт побери, происходит?!»

Месяц спустя.

Гермиона сидела на сдвоённой трансфигурации, урок проходил совместно со Слизерином. Видеть их было невыносимо, особенно Драко. Не важно, сколько раз она проходила мимо него, на красивом лице юноши неизменно отражалось полное равнодушие. Каждый такой взгляд был словно пощечина. Заслуженная пощечина. Невыносимо было видеть Драко каждый раз с новой пассией. Девочек он теперь менял еще чаще, чем раньше, и не неизменно оставался невозмутимым, если рядом появлялся кто-то из компании Гермионы. Уж лучше бы он презирал её и осыпал оскорблениями, а так, это безразличие просто убивало. Хотя она не имела права жаловаться — абсолютно все её страдания были заслуженными, она сама совершила ошибку, теперь должна расплачиваться за нее.

—Мисс Грейнджер, продемонстрируйте, пожалуйста, классу превращение шкафа в колибри и обратно, — обратилась к задумавшейся Гермионе профессор Макгонагалл.

В последнее время Минерва стала замечать, что Гермиона выглядит больной: темные круги под глазами, странная бледность, хроническая усталость и частые перепады настроения. Женщине хотелось вернуть искорку жизни этой девочке, которая после объявления о свадьбе стала будто неживой, глаза её опустели и наполнились болью. Макгонагалл несколько раз хотела поговорить со своей любимой ученицей, но та всячески избегала этого, ссылаясь на усталость или занятость.

Гермиона встала и пошла к доске, но на середине пути она пошатнулась и упала, чуть не задев головой угол парты, за которой сидела Миллиссента Булстроуд. Парвати и Лаванда вскрикнули, а мальчики вскочили со своих мест и пытались пробраться к проходу. Чарис закрыла глаза и нахмурилась: ей было необходимо выяснить, что случится в ближайшее время. Профессор тут же подбежала к гриффиндорке — девушка была без сознания.

—Кто-нибудь сходите за мадам Помфри, — обратилась к классу Макгонагалл.

—Давайте я, — вызвался Николас, тут же поднявшись на ноги.

—Хорошо, мистер де Вер, только быстрее, — слизеринец тут же покинул класс.

Совместными усилиями Гермиону подняли с холодного пола и переложили в наколдованные носилки. Гриффиндорцы с тревогой смотрели на тело подруги: она могла получить серьезную травму головы, как в начале года. Слизеринцы лишь презрительно кривились и перешептывались. Драко и Блейз даже не смотрели в сторону столпившихся учеников, словно произошедшее их совсем не волновало. Вдруг Чарис резко открыла глаза и шокированно уставилась на Драко, её губы еле заметно двигались, будто она разговаривала сама с собой.

Спустя минут семь в класс ворвалась мадам Помфри. Увидев бессознательную девушку, она кинулась к ней, восклицая: «Я же говорила, что нужно было пройти полное медицинское обследование. Зря я не настояла! Ох уж эта юношеская самонадеянность!»

—Ну-ка все отошли! Что произошло? — требовательно спросила медсестра, грозно оглядывая учеников.

—Мисс Грейнджер шла отвечать к доске, но вдруг пошатнулась и упала, — объяснила Макгонагалл.

—Всё ясно, — Помфри осмотрела девушку и, решив, что транспортировка не противопоказана, отправилась с ней в больничное крыло. Гарри, Рон и Чарис порывались пойти за ней, но Минерва не отпустила их, сославшись на необходимость подготовки к экзаменам. В суматохе никто не заметил отсутствия одного ученика факультета Слизерин.

—Мадам Помфри? Что я здесь делаю? — раздался слабый голос Гермионы.

—Вы, наконец, проснулись, мисс Грейнджер. Как себя чувствуете? — медсестра смотрела на неё как-то странно.

—Нормально, что со мной случилось? — девушка поднялась на постели.

—Вы упали в обморок на уроке трансфигурации.

—Но почему?

—Ты беременна, — отчеканила медсестра.

—Что, простите? — переспросила Гермиона: «Могло же такое послышатся!..»

—У тебя будет ребенок. Срок — 6 недель. Мисс Грейнджер, я обязана доложить об этом директору, — мадам Помфри озабоченно посмотрела на ошарашенную девушку, инстинктивно положившую руки на живот.

—Не надо, мадам Помфри, прошу вас! Я сама поговорю с директором Дамблдором, — умоляюще произнесла Гермиона, лихорадочно соображавшая, как ей выкрутится из сложившейся ситуации.

—Хорошо, мисс Грейнджер, но вы должны сделать это немедленно. И я думаю, стоит оповестить вашего жениха, мистера де Вера.

—Нет! Я всё сделаю сама, спасибо, — поспешно воскликнула девушка: «Ещё де Вера мне не хватало!»

—Ладно, вы можете идти, но при одном условии, что вы немедленно пойдете к профессору Дамблдору.

—Конечно, мадам Помфри, именно туда я сейчас и пойду, — Гермиона улыбнулась медсестре и покинула Больничное крыло.

«Итак, мне семнадцать, я беременна, человек, без которого я не представляю свою жизнь, заслуженно презирает меня, а я выхожу замуж за того, кого ненавижу. А я думала, что мексиканские сериалы запутанные. У меня будет ребенок… Ребенок от Драко… Маленький человечек, который никогда не сможет увидеть отца… — и тут девушку затопила нечеловеческая боль. Если она выживет после уничтожения де Вера, она всю себя посвятить этому малышу. — ИХ малышу, пусть Он и никогда не узнает о существовании ребенка. Это будет Его первенец».

—Как ты посмела? — кричал Николас на Гермиону на следующий день в одном из коридоров подземелий. Юношу всего трясло от переполнявшего его гнева, а Гермиона дрожала от страха, что это чудовище может узнать о её малыше.

—Посмела что? — с вызовом спросила она.

—Ты беременна, идиотка! Мне не нужен ублюдок этого белобрысого паршивца! — Николас готов был ударить девушку, прижавшуюся спиной к холодной стене.

—И что ты будешь делать? — «Мерлин, ну как он узнал? Это чудовище способно на всё… Господи, почему ты отнимаешь у меня всё, что мне дорого. Я уже лишилась Драко, не надо забирать у меня ребенка. Господи, пожалуйста!..»

—За меня всё сделает магия, — и он выхватил палочку, и в Гермиону полетел синий луч.

Тут же всё её тело пронзила адская боль, словно её кто-то использовал её вместе боксерской груши. Удары приходились как раз в то место, где рос ребенок. Ноги не выдержали, и Гермиона, крича, упала на сырые каменные плиты, держась за живот. Боль была просто невыносимо, болело всё, а потом всё резко кончилось. Осознав это, девушка провалилась в беспамятство. Николас посмотрел на распластанное на холодном полу тело и, ухмыльнувшись, ушел: «Это будет ей уроком, она навсегда запомнит, что власть находится в моих руках».

«Письмо в никуда»

Мы живем в надежде, надеждой. За ней, отделенная от неё глубочайшим рвом, лежит безнадежность. Из обители безнадежности в обитель надежды возврата нет. Там вы свободны от боязни утратить надежду, за которую вы так цеплялись. Я лишилась последнего, не считая родителей и родственников, что держит меня в этом мире. Я потеряла надежду, осталась только решимость совершить то, что мне предначертано. Осталось храбро пройти остаток пути, не теряя гордости и мужества. Пройти по-гриффиндорски, вскинув голову вверх, как Мария Стюарт, когда шла на эшафот. Можно проиграть, но нельзя сдаваться. Это сражение я проиграла, но битва ещё не окончена. И победа всё равно останется за мной, потому что мне больше нечего терять.

Блейз Забини шел к профессору Снейпу, чтобы спросить у него совета по поводу подарка отчиму на день рождения. Он специально выбрал безлюдный коридор, где была велика вероятность не встретиться с одной из своих поклонниц, которые в последнее время преследовали его, просто не давая ему прохода. Но тут Блейз увидел очертания тела на полу. Подойдя ближе, он понял, что это была Грейнджер, которая свернулась калачиком и тихо плакала, держась за живот. Появления Забини она не заметила.

—Гермиона…

Блейз послал Патронуса к Снейпу и опустился рядом с девушкой на колени. Она не реагировала, продолжая рыдать и держаться за живот. Профессор появился через несколько минут, то, что он увидел, повергло его в глубочайший шок. Блейз растерянно и умоляюще смотрел на учителя. Северус наколдовал носилки, вдвоем они уложили на них, не реагирующую на происходящее, Гермиону и отправились в Больничное крыло.

Когда их увидела мадам Помфри, она ужаснулась. Девушку переложили на ту же кровать, что она занимала вчера. Блейзу пришлось выйти из-за ширмы, но он остался в коридоре. Через час медсестра и преподаватель вышли, лица их были печальны.

—К ней можно? — тут же вскочил слизеринец.

—Идите, девочке сейчас необходима поддержка. Северус, спасибо, что помогли, я даже не могла предполагать, что мисс Грейнджер решится столь зверским способом избавиться от ребенка. Мы должны немедленно всё рассказать директору, возможно, девушке потребуется психологическая помощь.

«Избавиться от ребенка?.. Какого ребенка?.. Она что, была беременна?» — Блейз осторожно вошел за ширму. Гермиона лежала на подушке, она была ещё бледнее, чем когда попала сюда в начале учебного года. Она не спала, но глаза её были пусты и опухли от слез, руки она держала на животе.

—Гермиона, — тихо позвал Забини. Девушка перевела на него равнодушные глаза.

—Что тебе? — еле слышно произнесла она.

—Что случилось? — Блейз подошел к кровати и обеспокоенно осматривал Гермиону, взгляд его задержался на её животе.

—Это тебя не касается. Уйди, пожалуйста, мне надо побыть одной, — слабым голосом попросила она.

—Хорошо. Я думаю тебе стоит знать, что Помфри и Снейп пошли к директору, — юноша внимательно следил за реакцией девушки, но её не последовало — глаза гриффиндорки оставались безразличными.

Блейз вышел из-за ширмы, но Больничное крыло не покинул, устроившись на соседней кровати — вдруг понадобиться его помощь, да и оставлять девушку одну не хотелось, особенно, если она действительно пыталась избавиться от ребенка. «Откуда вообще взялся этот ребенок? Неужели из-за этого Гермиона выходит замуж за де Вера?» — думать о том, что святая Грейнджер могла так поступать совершенно не хотелось. Через несколько минут послышались уверенные шаги:

—Где она, профессор? — раздался обеспокоенный голос Николаса де Вера.

—За ширмой, Николас. Я с тобой не пойду, — наконец в Больничном крыле появился сам де Вер. Он подлетел к постели гриффиндорки, не заметив Блейза.

—Гермиона, как ты? — сочувственным тоном начал он.

—Ты?! Да как ты вообще посмел сюда явиться? Убийца! Видеть тебя не хочу! Ты сломал всю мою жизнь! Ты отнял у меня всё! Убирайся! — раздался звук разбивающейся стеклянной вазы и ругательства Николаса.

—Ты все равно будешь моей женой. Ты же не хочешь, чтобы твой ненаглядный скончался также как его выродок?

«Ненаглядный? Его выродок? Так значит, Грейнджер любит не де Вера, а кого-то третьего. Но тогда почему она не с этим другим? Зачем нужно было морочить мозги Драко и играть в этот фарс со свадьбой? И почему он угрожает ей чьей-то смертью?..»

—Успокойся, малышка, не надо шуметь. Нам не нужен малфоевский выродок.

«Малфоевский выродок?! Грейнджер беременна от Драко?! Но тогда зачем?..»

—Хочешь меня добить?.. А вот это тебе слабо. Убирайся отсюда, пока я не решила прикончить тебя прямо тут.

—Хорошо, но я приду утром, когда ты осознаешь, что я прав, и мы поговорим о свадьбе, — де Вер покинул Больничное крыло, Блейза он так и не увидел.

Тут в помещение вошла мадам Помфри. Забини бросился к ней:

—Мадам Помфри, Гермиона — моя сводная сестра, скажите, что с ней случилось? — требовательно спросил он.

—Мисс Грейнджер предприняла попытку насильственного разрешения от беременности, — печально произнесла медсестра. — И ей это удалось: у неё случился выкидыш. Слава Мерлину, осложнений никаких нет, хотя могли быть, ведь срок был уже шесть недель. Я считаю, что девочке необходима помощь специалиста.

—Каким образом Гермиона смогла спровоцировать выкидыш?

—Судя по всему, она послала в себя какое-то темное заклинание, имитирующее избиение. Видимо, девочка была в отчаяние, раз прибегла к таким методам, — Помфри покачала головой и скрылась за дверью своего кабинета.

Блейз ошарашено остался стоять на месте. Мысли его лихорадочно работали, он пытался сопоставить факты. Шесть недель назад Гермиона Грейнджер встречалась с Драко, и они определенно были близки, но на Хэллоуин она бросает его и объявляет о своей скорой свадьбе. Спустя месяц Гермиона оказывается беременной от Драко и провоцирует выкидыш, но обвиняет в этом Николаса де Вера, который даже не оправдывается… Как будто в мозаике не хватает какого-то важного кусочка. И тут он вспомнил об Орионе Малфое и немедленно бросился в подземелья.

—Драко, мне срочно нужно попасть в твое поместье! — Блейз влетел в спальню слизеринцев-семикурсников, но Малфоя там не оказалось.

Искать его времени не было, поэтому Забини помчался к Снейпу, надеясь, что декан разрешит воспользоваться своим камином. Снейп не стал задавать лишних вопросов, видя возбужденное состояние студента, и дал согласие на перемещение, предварительно взяв с Блейза обещание, что тот вернется к завтрашним урокам. Из личных апартаментов декана Слизерина перенесся в Забини-холл, чтобы не вызывать подозрений, а оттуда в Имение Малфоев. Было время ужина, так что Люциуса и нарциссу она нашел в столовой.

—Здравствуйте, лорд и леди Малфой. Извините за этот абсолютно невежливый визит, но мне необходимо посетить Большую галерею, — на одном дыхании выпалил юноша. Родители Драко удивленного на него смотрели.

—Здравствуй, Блейз. Что за срочность, и где Драко? — спросил Люциус.

—Он занят в Хогвартсе, а мне действительно срочно надо увидеть портрет Ориона Малфоя.

—Хорошо, если это так срочно, иди, я думаю, ты заешь, где галерея, — большой плюс Люциуса Малфоя — он никогда не задает лишних вопросов.

—Спасибо! Выдохнул Блейз и помчался в направлении Гран-галери, как он любил её с детства называть. Буквально через три минуты, Забини оказался на месте.

—Лорд Малфой, я думаю, пришло время рассказать вам свою историю! — прямо с порога потребовал юноша.

—Что ж, раз ты здесь появился на ночь глядя, я вижу, что это так, — Орион открыл глаза и жестом пригласил Блейза подойти ближе. — Слушай и не перебивай, потом я отвечу на твои вопросы.

—Как тебе известно, я жил около пятисот лет назад. У меня было всё, что я только мог пожелать, но не было любви. Зимой 1496 года я встретил ЕЁ — Элизабет де Бэв Ла Грасс, самую прекрасную женщину на свете, ту, которую хотел мой лучший друг Себастиан де Вер. Сначала я скрывал свои чувства, потому что высоко ценил дружбу с Себастианом, он был для меня вторым братом. Мы просто общались с Элизабет, и с каждым днем я всё больше понимал, что моя жизнь без неё не имеет смысла. Спустя три месяца я сделал ей предложение, она его приняла, мы были счастливы. Но вот Себастиану этот факт очень не понравился, он всячески пытался помешать этому браку, но все его попытки были тщетными. Я отчаянно любил Элизабет и мог понять муки любви, но простить друга почему-то совершенно не получалось, он не хотел слушать мои доводы. Потом был приём, который очень многое изменил: Элизабет стала всячески избегать Себастиана, а тот, наоборот, искал с ней встречи, ещё больше пытаясь расстроить свадьбу. До торжества оставалась неделя, когда он вызвал меня на дуэль, Элизабет, узнав об этом, замкнулась в себе. Сколько бы я не убеждал её в том, что я сильнее моего противника, она оставалась непреклонной. А накануне поединка она пришла ко мне и попросила, чтобы я немедленно уехал как можно дальше. Разумеется, я отказался от такого, иначе бы я прослыл трусом, это бы стало несмываемым пятном на репутации моей семьи. Элизабет попрощалась со мной и ушла, как будто навсегда. На следующий день дуэль состоялась, мы боролись несколько часов как с помощью магии, так и на мечах. Поединок затянулся до глубокой ночи, было решено перенести его на завтра, как вдруг появился мой слуга и доложил, что миледи Бэв совершает весьма странный ритуал, мы бросились к её замку, благо он находился недалеко. Ворвавшись в парадный зал, мы увидели Элизабет, она стояла в центре светящейся пентаграммы и быстро произносила заклинания, это было Заклятие Забвения. Бэсс и Себастиан начали ожесточенно спорить, говорили о каких-то планах, пророчествах и судьбе, я абсолютно ничего не понимал. А потом она продолжила читать заклинания, вокруг неё зациркулировала магия, начали разбиваться стекла, зеркала и хрустальные вазы, стоящие в комнате. Элизабет, подхваченная вихрем магической силы, оторвалась от пола, всё её тело постепенно обволакивалось серебряным пламенем. Она открыла глаза и каким-то не своим голосом произнесла:

—Силой Луны, я лишаю свой род магии до тех пор, пока не придет время исполнить предначертанное нам. Прощай, Себастиан де Вер, и помни, придет время, и твою семью настигнет кара! Я всегда буду любить тебя, Орион! Мы не смогли связать наши жизни, но судьбы наших семей едины, и как только исполнится тайное пророчество мы воссоединимся в вечности!

Потом её полностью поглотило серебряное пламя, и она растворилась в лунном свете, а мы остались стоять, не понимая, что только что произошло. На следующий день я нашел письмо, оно было от Элизабет. В нём она объясняла, зачем применила несколько видоизмененное заклятие Забытья и почему исчезла: существует древнее пророчество, согласно которому миру придет конец, если она останется с де Вером, мой друг готов был убить меня, чтобы получить её. Я был растерян, я не знал, что предпринять, тем временем Себастиан покинул Англию, больше я о нём ничего не слышал. У меня был долг перед семьей, поэтому через несколько лет я женился на девушке из богатой аристократической семьи и дал жизнь наследнику. Но после тех событий я не жил, а существовал: потеряв Элизабет, я потерял смысл жизни.

—Сочувствую, — печально произнес Блейз, ошеломленный рассказом Ориона.

—Это ещё не всё. В письме, которое она мне оставила, было ещё кое-что. Элизабет написала, что у неё есть младшая сестра, которую они с подругой надежно спрятали от Себастиана, и именно в роду Дионы через 500 лет на свет родится девочка, которой суждено совершить то, что было предначертано тысячи лет назад. Этой девочке, которая будет невероятно похожа на Элизабет, предстоит, испытав много боли, сделать нелегкий выбор между великим чувством и долгом.

—Вы говорить о Гермионе Грейнджер?

—Да, я говорю о той девушке, про которую вы говорили летом. Я не стал рассказывать вам эту историю тогда, потому что вы действительно не готовы были услышать правду, да и знать будущее нельзя. Я всё понял в тот день, когда вы пришли ко мне летом — история повторится вновь. Расскажи мне, что случилось за эти месяцы?

—К нам в школу перешел Николас де Вер, потомок Себастиан. Буквально с первого дня он начал уделять внимание Гермионе, но та оставалась равнодушной ко всем его попыткам. В самом начале учебного года она попала в больницу после падения с лестницы, вышла оттуда она совершенно другим человеком, где-то через месяц Драко объявил, что теперь они вместе. У них всё было прекрасно до хэллоуинского маскарада, на котором Гермиона объявила, что выходит замуж за де Вера. После этого Драко даже слышать не хотел о ней, но я видел, что предательство подкосило его. Он сильно ожесточился, даже обходил гриффиндорцев по самым дальним коридорам, а по вопросам старост предпочитал обращаться к другим. Вчера, идя по одному из коридоров Хогвартса, я наткнулся на Гермиону, она плакала, было видно, что с ней не всё в порядке. Позже выяснилось, что она была беременна от Драко, но потеряла ребенка из-за де Вера, который, видимо, применил какое-то заклинание, убившее плод. А потом я вспомнил о вас и прибыл в Имение, как только смог.

—А Драко знает об этом? — озабоченно спросил Орион. Было видно, что происходящее в школе ему явно не нравится.

—Нет, я его не нашел, — покачал головой Блейз.

—Когда свадьба?

—Через три дня, — ответ вызвал у Ориона целую бурю эмоций.

—Значит, тебе надо торопиться! Ты должен сегодня же отправиться в родовой замок рода Бэв и найти там дневник Элизабет. Где его искать, я тебе скажу. Ты согласен помочь Гермионе? — Малфой впился внимательным взглядом в юношу.

—Конечно, я отправлюсь немедленно! — «будто он мог ответить по-другому!»

—Тогда слушай: замок находится под заклинанием, поэтому попасть туда может только тот, у кого благие намерения, так что проблем у тебя возникнуть не должно. Дневник находится библиотеке, тебе надо будет выдвинуть третью книгу на пятой полке в первом стеллаже слева от входа, это будет «Иной свет, или Государства и Империи Луны» Сирано де Бержерака. Ты запомнил?

—Да, — коротко кивнул Забини.

—Тогда иди, — Орион указала на выход из галереи. — И запомни, в твоих руках судьбы многих.

—Благодарю за помощь, я сделаю всё, что в моих силах.

—Я верю в это, Блейз, а теперь иди — Орион печально покачал головой, смотря вслед удаляющемуся юноше — если дневник не будет доставлен Гермионе, план Элизабет может сорваться.

* * *

Замок Бэв был классическим средневековым замком из сказок, в ночной тишине, увитый плющом, он практически сливался с окружающим парком. По обе стороны подъездной дорожки росли дикие розы, придавая окружающему пейзажу невиданное очарование. Блейза очень удивило отличное состояние, в котором находился замок — ведь здесь уже пятьсот лет никого не было. Были видны разбитые окна, но ни один камешек из стен не покинул своего места.

Старинные кованые ворота, поражающие своим необыкновенным узором из причудливых цветов и растений, распахнулись без единого скрипа, отчего становилось совершенно не по себе. Но делать было нечего, и Блейз пересек границу поместья — ничего не произошло: ни взрывов, ни пожаров, ничего, только в сердце разлилось какое-то неведомое тепло. Шагая к крыльцу, юноша размышлял о том, что он узнал за последние несколько часов:

«Получается, что Гермиона — потомок Дионы де Бэв, сестры Элизабет, а, значит, она не грязнокровка, и ей определенно известен текст пророчества. Только всё равно не понятно, почему она предала Драко, тем более, если была от него беременна? Хотя она могла не знать про ребенка тогда, а теперь хотела сама от него избавиться. Но тогда почему она обвиняла де Вера в убийстве её ребенка?.. — Блейзу вспомнилось ужасное состояние, в котором он нашел её в подземельях, и полный боли взгляд в Больничном крыле. — А что если де Вер действительно виновен в смерти ребенка Гермионы и Драко? Что если он, зная о пророчестве и «славных» деяниях предка, решил шантажировать Гермиону жизнью Драко?.. Мерлин, это действительно так! И Чарис это знала, поэтому и защищала Гермиону. Сколько глупостей он ей тогда наговорил, а что делал после?.. Она меня никогда не простит! Они обе никогда не простят и правильно сделают. Так, Блейз, остановись, тебе надо думать о дневнике, а не об их прощении, которое ты вообще не заслуживаешь!»

Блейз подошел к тяжелым дубовым дверям и шокировано остановился: они были открыты! Юноша тихо пробрался в дом. Внутри было темно и тихо, только то и дело раздавались еле слышные шорохи в разных концах замка. Забини достал палочку и осветил заклинанием просторный холл. Всё вокруг было в пыли и паутине, сразу было видно, что в дом уже давно никто не входил.

—Библиотека должна быть слева от парадной лестницы, — сам себе сказал Блейз и двинулся в предполагаемую сторону. Нечаянно пятно магического света выхватило следы на полу, свежие следы. — Так, а это что такое?

Забини пошел по следам, лихорадочно соображая, кто может быть в доме, уровень защиты которого мог сравниться разве что с защитой Хогвартса? Следы уводили его вглубь дома, туда, где, по мнению Блейза, была библиотека. Так и есть: следы заканчивались у дверей комнаты, в которой был слышен какой-то шорох. Забини потушил свет, покрепче перехватил палочку и тихо проскользнул в открытую дверь. Поначалу глаза в темноте ничего не видели, но постепенно привыкли, тогда юноша заметил маленькую фигурку, двигающуюся вдоль стеллажей. Блейз ещё несколько секунд понаблюдал за таинственной незнакомкой и, наконец, обнаружил своё присутствие, произнеся Люмос. Девушка от неожиданности вскрикнула и, выхватив палочку, обернулась к Забини, волшебная палочка угрожающе была направлена прямо в сердце Блейза.

—Скарлетт?! — удивлению Забини не было предела — что тут делает слизеринка? — Как ты вообще сюда попала?

—Блейз, ты меня напугал, — устало произнесла Скарлетт и опустила палочку.

—Что ты тут делаешь? — юноша тоже опустил палочку и огляделся. Они находились в просторном помещении, несомненно, бывшем библиотекой. Здесь были тысячи и десятки тысяч книг, они занимали стеллажи от пола и до потолка, полки образовывали лабиринт, заблудиться в котором очень просто.

—Могу задать тебе тот же вопрос, — с вызовом отозвалась девушка, опускаясь в одно из кресел, стоявших в комнате.

—И всё же я первый спросил? — Блейз прошелся по библиотеке и присел на резной стол.

—У меня тут дело, Блейз. Теперь ты.

—У меня тоже. Как ты сюда попала, дом ведь отлично защищен? — он внимательно посмотрел на девушку, желая убедиться, что она скажет правду.

—Талантливый человек, талантлив во всем, — но увидев недовольный вид Забини, пояснила. — Я попала сюда через дверь. А вот ты здесь зачем, что тебя может связывать с этим домом? — «лучшая защита, это нападение».

—Я знаю о пророчестве, — Блейз решил идти ва-банк, иначе эта маленькая лиса ничего ему не расскажет. — Я здесь, чтобы найти нужную Гермионе вещь.

—Откуда ты узнал? — ошеломленно спросила Скарлетт, чуть не выронив волшебную палочку.

—Мне рассказал об этом Орион Малфой.

—Снова Малфои, — горько ухмыльнулась девушка. — Ладно, это неважно.

—Что ты делаешь в этом доме?

—Я пришла за дневником Элизабет де Бэв, — четко произнесла она.

—Откуда тебе это известно? Откуда тебе вообще что-либо известно об этом?

—Как я понимаю, мы здесь ради одной цели, поэтому я буду честна с тобой. Я — Куратор, посланный на Землю пантеоном римских богов. Моя задача — следить за развитием событий и вмешаться, если ситуация выйдет из-под контроля. Сейчас именно это и случилось — весь этот фарс со свадьбой зашел слишком далеко. Поэтому мне необходимо найти этот дневник, в нём должен быть способ уничтожить Николаса де Вера, — договорить Скарлетт не успела, так как двери библиотеки открылись, и за их спинами раздался мужской голос:

—Пожалуй, я присоединюсь к вам, когда вы соберетесь избавлять мир это этого придурка, — Блейз и Скарлетт мгновенно обернулись с палочками наизготовку. — Какие вы воинственные, однако.

—А ты что здесь делаешь? — Забини шокировано уставился на Людовика Гранже.

—Ищу информацию, и видимо, найду здесь немало интересного, — ухмыльнулся Людовик, подходя ближе к ним.

—Это не замок с супер-защитой, а проходной двор какой-то! Сюда, что, каждый просто так зайти может? — начала злиться Скарлетт.

—Успокойся, малышка, а то появятся морщинки, — пропел Людовик, садясь рядом с Блейзом.

—Я тебе не малышка, идиот! — Росс уже готова была произнести смертоносное проклятие, чтобы стереть с лица юноши наглую улыбочку.

—Луи, как ты сюда попал? А главное зачем? — Блейз решил перейти сразу к делу.

—Я же сказал, что пришел сюда за информацией об Элизабет де Бэв. И я сам был удивлен, что защита замка пропустила меня, — юноша пересел в кресло.

—Что тебе известно? — продолжила допрос Скарлетт.

—Гермиона — потомок Элизабет де Бэв, поэтому я пришел сюда, чтобы поискать что-нибудь интересное, и, видимо, не ошибся, раз вы оба здесь.

—Я всё равно не понимаю, почему замок впускает всякого, кто придет? — Скарлетт бросила свирепый взгляд в сторону Луи, вольготно расположившегося в одном из старинных кресел.

—Я, кажется, знаю, почему такое происходит: магия замка напрямую зависит от магии его хозяев. Пятьсот лет замок держался на спящей силе потомков Элизабет и Дионы, на данный момент главная в роду — Гермиона, значит, замок полностью зависит от неё, а она сейчас в ужасном состоянии.

—Что с ней случилось? — немедленно отозвался Людовик, обеспокоенно посмотрев на сводного брата.

—Она тебе рассказывала, что через три недели у неё свадьба?

—Да, но попросила, чтобы ни её, ни мои родители в школу не приезжали.

—А тебе известно, что она была беременна? — тихо спросил Блейз, глядя прямо в глаза брату.

—Беременна?! — в один голос спросили Скарлетт и Людовик.

—Да, отцом ребенка был Драко, но он об этом не знает, — серьезно проговорил юноша.

—Был? Почему был? — переспросила девушка.

—Сегодня ночью у Гермионы случился выкидыш, и это дело рук де Вера, — Блейз не смог посмотреть им в глаза, поэтому стал рассматривать зимний пейзаж за окном.

—Он спровоцировал выкидыш?! — не поверил своим ушам Гранже.

—Да, он применил какое-то неизвестное заклинание, эффект которого будто тебя долго и жестоко избивали, при чем внешних повреждений нет.

—Чудовище! Неужели, Гермиона не понимает, чем может обернуться эта свадьба?! — Людовик был в недоумении.

—Я не знаю, но твердо уверен, что сделаю всё возможное, чтобы помочь ей, а сейчас от меня требуется дневник Элизабет де Бэв, — отчеканил Забини и поднялся со своего места.

—От нас требуется, — поправил его Людовик.

—Ты знаешь, где он? — спросила Скарлетт.

—Да, — Блейз коротко кивнул, подошел к стеллажу, в котором был тайник, и выдвинул нужную книгу. Вдруг что-то щелкнуло, и одна из дальних полок отъехал в сторону, образую проход.

Ребята переглянулись и подошли ближе к тайному ходу, там было темно, но у самого входа висел факел. Они ещё раз посмотрели друг на друга, подожгли один из факелов и двинулись во тьму, готовые на что угодно, ради Гермионы.

Проход был довольно узкий, поэтому пришлось идти друг за другом. Первым шел Блейз, зажигая встречающиеся по дороге факелы, потом шла Скарлетт, с видом знатока осматривая стены, замыкал процессию Людовик, заворожено наблюдавший за огненными бликами, причудливо играющими в волосах Скарлетт. Они двигались уже минут семь, когда ход внезапно закончился, и путь ребятам преградила легкая, выцветшая от времени и чуть колышущаяся, вуаль. От внезапной остановки Людовик наткнулся на Скарлетт, отчего девушка недовольно на него зашипела:

—Аккуратней, идиот!

—Спокойней, крошка, не надо царапаться, — Людовик улыбнулся ей сладко-сладко.

—Да пошел ты! — девушка готова была выцарапать ему глаза.

—Только вместе с тобой! — прошептал он ей на ухо.

—Замолкните оба! Мы здесь ради дела, так что ведите себя соответственно! — рявкнул на них Блейз.

Он осторожно отвел вуаль и прошел вперед, Скарлетт и Людовик за ним. Они попали в круглое помещение, напоминающее сокровищницу из арабских сказок: здесь были золото, серебро, платина, сундуки, наполненные драгоценными камнями, посуда, китайские вазы, ковры, полки с книгами. Посреди комнаты стоял небольшой резной столик, на котором лежала тонкая книжица в кожаном переплете. Ребята медленно, стараясь ничего не задать, приблизились к цели своего прихода.

—Это и есть дневник Элизабет де Бэв? — спросил Людовик, задумчиво глядя на маленький предмет.

—Да, я чувствую его ауру, — снизошла до ответа Скарлетт. Её, как Куратору, было доступно видение внутренних сущностей предметов и людей.

—Я что-то не доверяю твоим чувствам, — покачал головой Гранже, обходя столик с другой стороны.

—Твои проблемы, — безразлично ответила девушка, также вглядываясь в дневник.

—Вы опять? Всё, мы берем дневник и уходим! — Блейз достал платок, завернул в него книгу и направился к выходу.

—Как скажите, ваше высочество, — гаденько усмехнулся Людовик.

—Ты сейчас получишь, Луи. Я не посмотрю, что ты мой сводный брат, — Забини начало раздражать поведение брата и Скарлетт.

—Он — твой сводный брат? Правильно говорится — в семье не без урода! — с серьезным видом проговорила девушка.

—Ты что-то сказала, крошка?

—Ещё раз назовешь меня крошкой или малышкой, я тебя живьем в землю закопаю и цирк построю над могилой, — Скарлетт направилась к проходу, даже не взглянув на парней.

—Хорошо, детка! — крикнул ей вдогонку Людовик.

—Придурок!

—Какая она страстная, — прошептал он.

—Ты идешь или останешься здесь слюни распускать? Я понять не могу, вы что, забыли, что миру в целом и Гермионе в частности грозит опасность? Скар, тебя прислали сюда наблюдать за ситуацией, а ты черт знает чем занимаешься! Луи, твоя любимая сестра в большой смертельной опасности, а ты заигрываешь с посланницей богов!

—Ооо, милашка, да ты оказывается крута.

—Заткнитесь! — рявкнул Блейз.

Он, кинув на брата убийственный взгляд, пошёл за Скарлетт, желая поскорее выбраться на улицу и отправиться в Хогвартс. Людовику ничего не оставалось, кроме как последовать за ними. Через пятнадцать минут они оказались на улице. Была уже глубокая ночь, холодный воздух приятно освежал кожу и голову, а звуки спящей природы успокаивали.

—Теперь в Хогвартс! — сказал Блейз, оглядываясь на друзей.

—Да! — выйдя за ворота замка, которые сразу же за ними закрылись, ребята аппарировали к школе.

* * *

—Гермиона, как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно обратилась Чарис к стоящей около окна девушки.

—Отвратительно, — коротко ответила та, продолжая наблюдать за причудливым танцем снежинок за стеклом. Так хотелось туда, к ним, в мир, где царит безмятежность и покой, где нет боли, предательства и всепоглощающей ненависти.

—Кто это был? — тихо спросила Д’Алансон.

—Мальчик. ЕГО сын. НАШ сын… — дрожащим голосом отозвалась Гермиона.

—Гермиона, не надо…

—Ты права, не надо раскисать, мне предстоит ещё слишком многое, — Грейнджер вытерла тыльной стороной руки навернувшиеся слезы, пригладила волосы и отвернулась от окна.

—Я не представляю, как ты держишься: сначала Драко, теперь ребенок… Я видела его решение, но не успела тебя найти. Гермиона, прости меня, я так виновата, — Чарис была настолько опечалена случившимся, что её голос постоянно срывался.

—Чарис, ты не можешь предвидеть всё. То, что случилось только моя ошибка, я не должна была допускать того, чтобы он всё узнал. Я вообще не должна была иметь этого ребенка, как не должна была быть вместе с Драко. Теперь я расплачиваюсь за это, расплачиваюсь за те дни счастья, что Малфой мне подарил.

—Гермиона, умоляю тебя, перестань так говорить. Ты ни в чем не виновата! Ответственность за всё, что случилось, лежит на де Вере, и только на нем! — воскликнула Чарис.

—Давай не будем говорить об этом, — Гермиона покачала головой, стараясь не смотреть подруге в глаза.

—Хорошо, но отменять свадьбу ты не намерена?

—Кому, как ни тебе, известен ответ? — Грейнджер невесело ухмыльнулась и села на кровать — она ещё не оправилась до конца, поэтому ноги дрожали, а голова кружилась.

—Будущее субъективно, оно меняется ежесекундно, полностью завися от людских решений, — Чарис стремительно приблизилась к Гермионе и упала около её колен.

—Раз так, то ты видишь, что в моём будущем ничего не изменилось.

—Ты уверена, Гермиона? Ещё не поздно всё отменить и придумать другой план.

—Нет, Чарис, уже поздно. Если я сейчас отменю свадьбу, пострадают мои близкие, и получится, что мои потери были напрасны. Нет, я выбрала свой путь, взяла на себя ответственность и не собираюсь от неё отказываться, — жестким голосом произнесла Гермиона, смотря куда-то за плечо Чарис.

—Я… Гермиона, я просто не знаю, что сказать, — блондинка прижалась спиной к кровати и тяжело вздохнула.

—Не говори ничего, слова всё равно не имеют значения, — ласково пробормотала Гермиона.

—Мина! — раздался из-за двери мужской голос. Девушки от неожиданности вскочили и уставились на закрытую дверь.

—Людовик? Что ты здесь делаешь? Я же просила тебя… — Гермиона мотала головой и пятилась к окну: «Нет, только не сейчас! Он же подвергает свою жизнь опасности! Мерлин, ну почему всё должно происходить именно так?!»

—Открывай, или мы так и будем разговаривать через дверь? — «Делать нечего, придется открывать… Как же я объясню его присутствие?..»

—Сейчас, — девушка подошла к двери и открыла её, тут же в комнату ввалились Людовик, Гарри, Джинни, Рон, Блейз и Скарлетт. — Что тут, черт возьми, происходит?!

—Гермиона, ты можешь нас выслушать? — Людовик успокаивающе взмахнул рукой. Все остальные рассредоточились по периметру комнаты, не сводя глаз с девушки.

—А мне оно надо? — она прикрыла дверь и подошла к брату.

—Гермиона, я бы хотел перед тобой извиниться, — начал Блейз. — Я был ослеплен обидой за друга, но теперь я знаю правду и чувствую себя последней сволочью.

—Ты не предо мной извиняться должен, — устало покачала головой Гермиона.

—Чарис, сможешь ли когда-нибудь простить меня? — Забини полными боли глазами посмотрела на гриффиндорку, по щекам которой текли слезы.

—Блейз, я давно тебя простила, я знала, что рано или поздно ты осознаешь правду. Тобой двигала обида за друга, а настоящая дружба встречается очень редко, — пока Чарис произносила это, она подошла к Блейзу и обняла его. — Спасибо, любимый, что не заставил ждать дольше, я бы этого не вынесла.

Она спрятала лицо на его груди и тихо плакала, а юноша успокаивающе гладил её по спине, крепко прижимая к себе. Гермиона отвернулась от них и снова посмотрела на друзей.

—Кто-то ещё хочет что-то сказать?

—Да, Мина, хоть ты и взяла с меня обещание не появляться в школе, но мне пришлось нарушить его. Я был в замке Бэв, где и встретился с Блейзом и этой милашкой, — он указал на Скарлетт, готовую в любой момент броситься на него. — Оказалось, что мы все там были с одной целью — добыть дневник Элизабет, и мы его достали, а потом решили как можно скорее прибыть в Хогвартс. У самого входа путь нам преградили вот они, — он указал на Гарри, Рона и Джинни. — Им сильно не нравилось, что я нахожусь в компании слизеринцев, тем более в школе, поэтому пришлось их взять с собой. Я вообще не понимаю, почему ты ничего им не рассказала? Да и я, видимо, знаю не всё…

—Гермиона, мы тебя слушаем, — не терпящим возражений тоном объявил Гарри.

—Черт побери, Луи, ты должен понимать, что чем меньше народа знает об этом, тем лучше! Вы подвергли свои, а теперь и их, жизни опасности, — девушка очень хотела закричать, громко-громко, чтобы в этом крике потонула боль и безнадежность.

—Гермиона, по-моему, мы к этому привыкли, — вставил Рон.

—Что ж, придется вам рассказать, но сначала вы должны дать мне Непреложный обет, что сказанное здесь не выйдет за пределы этой комнаты, — нельзя бороться с неизбежным, рано или поздно друзья бы всё узнали, а так хоть они будут готовы к тому, что произойдет на свадьбе.

—Мы согласны, — в один голос закричали Гарри, Рон и Джинни, подавшись вперед.

—Чарис, будь добра, — обратилась к подруге Гермиона.

—Конечно, я буду свидетелем, — Чарис освободилась от объятий Блейза и встала рядом с Грейнджер.

—Итак, приступим к ритуалу…

* * *

—Сенти, ты не видела Драко? — обратился к Миллиссенте Блейз следующим утром.

—Забини, я его не контролирую, — равнодушно отозвалась та. Единственное, что её сейчас интересовала, был маникюр на её ногтях.

—Но всё же? — Забини нужно было срочно найти друга. Ему необходимо было поговорить с ним до свадьбы. Вчера он этого сделать не успел, потому что весь день они провели в комнате Гермионы, где осуждали сложившуюся ситуацию и изучали дневник Элизабет.

—Он в Выручай-комнате сидит целыми днями. Не стыдно не знать такого? А ещё друг называется… — слизеринка наконец оторвалась от созерцания своих холеных пальчиков и всё также безразлично посмотрела на Блейза.

—Спасибо, дорогая, — юноша быстро поблагодарил девушку и отправился на восьмой этаж.

Удивительно, но дверь Выручай-комнаты легко открылась, Блейз вошел без каких-либо-то проблем. Комната представляла собой классический кабинет старинного волшебного особняка: стены, обитые панелями из дорогих и редких пород деревьев, картины известных живописцев, мягкие ковры, большой стол и кресла рядом с ними. Но Малфой сидел не за столом, он расположился в кресле рядом с камином, пил красное вино и смотрел на огонь.

—Драко, нам надо поговорить! — Блейз бесцеремонно нарушил уединение друга, встав так, что загородил камин.

—Я тебя слушаю, — Драко поднял взгляд на Забини и бокалом указал на соседнее кресло.

—Это на счет Гермионы, — проговорил Блейз, присаживаясь в кресло и не отрывая взгляда от Малфоя.

—Блейз, ты вроде умный парень, ну как ты не можешь понять, что мне это неинтересно? И насколько я помню, тебе на неё тоже было плевать вчера, — жестко произнес блондин.

—Драко я разговаривал с Орионом Малфоем, — Блейз очень хотел рассказать другу о причинах поступка Гермионы и о ребенке, но не мог нарушить Непреложный обет. Ему оставалось только взывать к тлеющим углям чувств Драко к Гермионе.

—Так вот где ты пропадал эти два дня. Я рад, что хорошо провел время в Имении, — саркастично произнес Малфой, заклинанием налил виски в стакан и отпил.

—Да, так вот, он сказал, что Элизабет де Бэв исчезла, потому что только таким способом она могла спасти любимого человека, то есть его. Себастиан де Вер, предок Николаса, угрожал и Элизабет и Ориону, — Блейз очень хотел, чтобы друг понял намек.

—Я очень счастлив за них, но мне абсолютно всё равно, — видимо, алкоголь настолько затуманил мозг юноши, что он уже не мог адекватно воспринимать тайный смысл слов.

—Неужели ты не понимаешь?! — Блейз был в отчаянии, он хотел, чтобы Гермиона и Драко помирились перед свадьбой, тогда бы после всего этого кошмара они смогли бы быть вместе…

—Нет, и не хочу!

Драко стремительно поднялся, отчего с маленького столика рядом с креслом упал томик Альбера Жиро «Лунный свет», бросил бокал в камин и вылетел из Выручай комнаты. Забини не успел ничего сказать, как остался в одиночестве, А огонь в камине от алкоголя разгорелся с невиданной силой.

—Что же ты делаешь, Драко?.. — Блейз покачал головой и спрятал лицо в руках.

* * *

Драко лежал на кровати и думал. Завтра состоится весь этот цирк со свадьбой. Он на неё не пойдет, вместо этого отправиться в Имение или в Лондон, только бы подальше от всего этого, подальше от суматохи и суеты, приторно-счастливых лиц и сладчайших улыбок, подальше от де Вера, Гермионы и тупой боли в груди.

С Хеллоиуна прошло почти три месяца, а боль от предательства всё не проходила. Тогда, в прохладную октябрьскую ночь, он потерял самое дорогое, что у него когда-либо было, и узнал цену предательства. Вот уже три месяца как вместо сердца в груди ледышка, сковывающая холодом всё внутри. Каждый раз, когда Драко видел ЕЁ в коридорах или на уроках, из этой ледышки появлялись шипы, и они кололи, кололи, кололи… Годы тренировок помогли ему скрыть все чувства и эмоции, но лгать самому себе Драко не мог и не хотел — он всё ещё не мог без Гермионы Грейнджер, предавшей его самым коварным образом. «А казалась такой хрупкой и невинной, кристально чистой, а оказалась превосходной лгуньей, ветреной шлюхой!..» И теперь, накануне этой чертовой свадьбы, его лучший друг демонстративно встал на сторону Грейнджер, проводя с ней и Чарис всё свое время. А проклятый де Вер ходит и ухмыляется, словно знает что-то, что Драко неизвестно, но что касается его самым прямым способом.

В конце концов, напряжение последних дней дало о себе знать, и Драко уснул. Ему снилось, будто он гулял по заснеженному лесу. Просто шёл и смотрел на падающий снег, но вдруг вдали он увидел женский силуэт, выделяющийся на белоснежном фоне. Девушка в голубом медленно приближалась к нему, Драко пошёл ей на встречу. Через несколько шагов юноша понял, что это была Гермиона, он остановился, но гриффиндорка продолжала идти к нему. Она была похожа на волшебницу из сказок, фею из старинных легенд. В её глазах была боль и мольба, она тянула к нему руки. Сначала Драко хотел развернуться и уйти, но он послал всё к черту и шагнул к ней навстречу.

Драко открыл глаза, он по-прежнему был в своей спальне в комнате старосты Слизерина, помещение была залито лунным светом. Вдруг Драко увидел на фоне окна девушку. Это была Гермиона: «Сон продолжается…»

—Иди сюда, — тихо, но властно позвал он. Запах её волос, один её поцелуй, прикосновение руки, пусть даже во сне, — это лучше, чем вечность без неё.

Девушка поколебалась несколько секунд, подошла и присела на постель. Драко приподнялся и поцеловал её, увлекая за собой в пучину неведомой страсти.

Завтра он отпустит Гермиону, а сейчас он видит её в последний раз, потом она будет навсегда для него потеряна. Что бы она ни сделала в прошлом, его чувство к ней всегда будет жить в сердце, рядом с болью от предательства. Но сейчас он спит, и поэтому может насладиться короткими мгновениями счастья и знакомой страсти, в последний раз...

Ещё до восхода солнца Гермиона вернулась к себе в комнату, где её уже ждала Чарис. Как только Грейнджер появилась около открытого окна, она поспешно поднялась с кровати и хотела броситься к гриффиндорке, но Гермиона её остановила.

—Риса, прошу тебя, не надо, — слабым голосом попросила она, затем опустилась на стоящий рядом диван и обняла себя руками, словно пытаясь защититься от рвущегося наружу отчаяния.

—Зачем тебе всё это? Почему ты приняла такое решение? — Чарис присела рядом на корточки и заглянула девушке в глаза. Гермиона лишь невесело ухмыльнулась:

—Я ничего не принимала, всё решили за меня тысячи лет назад.

—У любого пророчества есть лазейка, — Чарис пересела на диван и поджала под себя босые ступни.

—Только не в этом случае, — покачала головой Гермиона и поднялась на ноги. — Ладно, давай поспим — завтра трудный день.

—Конечно, ты иди, — Д’Алансон указала рукой на расправленную кровать. — А я буду охранять твой сон сегодня. Это меньшее, что я могу сделать для тебя.

Но Гермиона уже не слушала, она погрузилась в глубокий спокойный сон, как только коснулась головой подушки. Чарис укрыла её мягким одеялом, убрала с лица мокрые пряди волос и запела печальную песню о долге, чести и смерти.

—Спи спокойно, милая, завтра тебе понадобятся все твои силы.

* * *

Уже через несколько часов Хогвартс со всеми его обитателями сбросил оковы сна и погрузился в предсвадебную суматоху. Домашние эльфы сновали туда-сюда, чистя и смазывая старинные доспехи, моя полы и окна и вытирая пыль со всех горизонтальных поверхностей. Изображенные на портретах волшебники и колдуньи путешествовали из рамы в раму, в мельчайших подробностях обсуждая предстоящее событие. Ученики же были заняты приготовлением своих нарядов к церемонии венчания и роскошному балу, которым должен был закончиться сегодняшний день. Кругом царила суета и взволнованность. До свадьбы оставалось полчаса.

Гермиона, Чарис, Джинни и Скарлетт, наводившие на невесту последний лоск, находились в комнате старосты. Гермиона выбрала простое незамысловатое платье нежно-голубого цвета, в котором она ещё более походила на Элизабет де Бэв. Свободно струящиеся по спине локоны дополняли сходство и придавали облику таинственность и загадочность.

—Ты прекрасна, — со слезами в голосе прошептала Джинни, отходя и заворожено любуясь подругой.

—Ах, Джин, я бы с большим удовольствием стала уродиной, чем прошлась в этом наряде к алтарю, зная, что в конце пути меня ждет де Вер, — Грейнджер даже слегка поморщилась, представляя предстоящий ритуал.

—Ты справишься, Гермиона. Ты всегда поступала правильно, и этот случай не будет исключением, — Чарис поправила фату и повернула невесту к зеркалу. Там отражалась настоящая волшебница из старинных сказок. — Сегодня ты сотворишь чудо, которое будет сотни лет передаваться из уст в уста, от матери к дочери, от отца к сыну. Сегодня ты воплотишь в жизнь сказочную историю о любви, чести и долге.

—Чарис, у всех сказок счастливый конец, а у моей, увы, нет.

Но Д’Алансон не могла ей ответить, она опустилась на край кровати и плакала, уткнувшись в ладони. Гермиона обернулась — Джинни тихо сидела в сторонке и всхлипывала, Скарлетт из последних сил боролась со слезами. Внезапно девушка почувствовала каплю влаги на бледной коже груди. Она обернулась к зеркалу — по её щеками тоже текли слезы. Автоматическим движением Гермиона стерла слезинку.

Внезапно дверь в комнату открылась, и зашел Николас де Вер, как всегда ужасающе прекрасный. Во всем его поведении чувствовался плохо скрываемый триумф с примесью ярости. Юноша взглядом приказал подружкам невесты покинуть комнату, те, получившие кивок Гермионы, подчинились. Девушка проследила за закрывающейся дверью и услышала тихий щелчок замка.

—Какого черта, ты делала всю ночь в покоях Малфоя?! — Николас в бешенстве подлетел к Гермионе, схватил за плечи и заставил смотреть себе в глаза.

—Это тебя не касается! — дерзко ответила Гермиона, борясь с желанием освободиться от стальной хватки и отступить на несколько шагов назад. Её слова вызвали ещё больший гнев юноши — ещё мгновение, и щека девушки горит от удара. — Ну, давай, ударь меня ещё раз! Докажи, что ты трус! — несмотря на боль Гермиона не сдавалась, она оставалась гордой и независимой гриффиндоркой до конца.

Удары посыпались с новой силой, де Вер рычал как дикий зверь, терзающий свою жертву. В какой-то момент Гермиона не удержалась на ногах и упала. Удары прекратились.

—Запомни, девочка, теперь я твой хозяин, и ты будешь делать только то, что я тебе скажу! Ты меня поняла? — он опустился рядом с ней и больно дернул голову за спутавшиеся локоны.

—Дддаа, — дрожащим голосом проговорила Гермиона, чтобы не вызывать новой вспышки гнева Черного Волка. Слишком много она уже потеряла, чтобы разрушить все сейчас, когда до исполнения плана остались считанные минуты.

—Вот и умница, а теперь приведи себя в порядок, я не намерен задерживать церемонию, — Николас оттолкнул девушку, поднялся на ноги, отряхнулся и покинул помещение. Тут же в комнату вбежали Чарис, Скарлетт и Джинни, они подлетели к лежащей на полу Гермионе и помогли ей подняться.

—Что с твоим лицом?! — ужаснулась Джинни, увидев многочисленные кровоподтеки и царапины от родового перстня. — Надо это срочно убрать, не можешь же ты показаться перед гостями в таком виде! Де Вер совершенно озверел! Чудовище!

—Гермиона, почему он это сделал? — Чарис серьезно посмотрела на Гермиону, которая старательно прятала глаза.

—Ему не понравилось моё ночное времяпрепровождение, — горько усмехнулась она, садясь на пуфик перед туалетным столиком и подставляя разбитое лицо умелым чарам Скарлетт.

—Это может угрожать Драко? — тут же заволновалась Росс, её опасения за жизнь брата всегда перевешивали здравый смысл.

—Нет, сегодня он ничего делать не будет. Тем более, сейчас, — отрезала Гермиона, думая о чем-то своем. В комнату вошли Блейз и Людовик. Хорошо, что они не появились минут пять назад, иначе катастрофы бы избежать не удалось.

—Пора. Все уже собрались. Гермиона, ты готова? — обратился к сестре Людовик.

—Да, пора начинать спектакль, — девушка встала со своего места, оправила подол и жестом пригласила всех идти в Большой зал.

Этот же момент. Спальня старосты Слизерина.

Драко проснулся с таким чувством, словно он проспал целую вечность. Тело и разум впервые за долгие недели смогли нормально отдохнуть, в голове больше не гудели странные противоречивые голоса. Юноша чувствовал покой и некоторую опустошенность, словно он лишился этой ночью чего-то важного.

Малфой поднялся на локтях и огляделся — простыни были смяты, значит, сон был неспокойный и с кошмарами. Кошмары теперь мучили его намного чаще, чем раньше. Он попытался вспомнить, что ему снилось. Он вспомнил заснеженный лес, Гермиону в голубом платье, её чудесное появление в этой комнате и то, как они любили друг друга как раньше, как в первый раз, словно заново знакомились, вновь познавали друг друга. Словно прощались.

—Что ж, прекрасный кошмар подарил спокойствие моему телу и разуму, но покой сердцу мне дать не сможет никто, — взгляд Драко упал на стол, стоящий посреди комнаты. Юноша немедленно поднялся и босыми ступнями, не замечая холода каменных плит, подошел к нему.

На столе стоял изящный сосуд из венецианского стекла с причудливыми узорами в форме звезд, солнца и полумесяца. Рядом стояла небольшая склянка с мутноватым переливающимся содержимым. А ещё там была роза, белая роза на длинном стебле с шипами. Драко поднес цветок к лицу, вдыхая аромат любимых духов Гермионы. На белоснежно-белых лепестках остался еле различимый след от губ девушки. Оторвав взгляд от бутона, Драко увидел небольшой лист бумаги, сложенный вдвоем. Он бережно опустил розу обратно на стол и поднял записку.

Драко, у меня нет никакого права писать тебе эти строки, как не было права приходить к тебе этой ночью. Но я не могла не попрощаться с тобой. То, что ты видишь, это моя мольба о прощении и прощальный подарок. Вечно цветущая роза из сада моих предков — символ моей вечной привязонности к тебе. Также я дарю тебе свои воспоминания, те моменты, которые привели к такому концу. Я хочу, чтобы ты понял мои мотивы и причины моих поступков. Я умоляю тебя, посмотри их в тот же момент, что прочитаешь это послание.

Вечно твоя Гермиона.

Малфой не мог поверить своим глазам: Гермиона действительно была здесь сегодня ночью и оставила ему всё это. Она прощалась с ним. Но почему сейчас? Разум немедленно среагировал: все ответы он найдет в ЕЁ воспоминаниях. Не медля ни секунды, Драко откупорил склянку и вылил её содержимое в сосуд. Мысли, образы, обрывки воспоминаний закружились в чаще, словно в водовороте. Юноша окунулся в этот омут с единственной целью — понять.

Большой зал был богато украшен в честь праздника. Повсюду были белые фарфоровые вазы с красными розами. Столы на время были убраны, чтобы освободить место для церемонии и бала. Стулья и стены были увешаны белыми шелковыми драпировками и украшены маленькими букетиками с красными розочками. Воздух буквально звенел ароматом надвигающегося торжества.

Гермиона оглядела все это милое великолепие, потом перевела взгляд на лица учеников и преподавателей, взирающих на неё с любопытством и немым восхищением. И вот заиграла красивая музыка, и подружки невесты с фальшивыми улыбками на лицах двинулись по проходу между рядами стульев, затянутых в тот же белый шелк. Что ж, шоу должно продолжаться, и они отыграют это спектакль безупречно. «Пора» — Гермиона глубоко вздохнула и сделала первый шаг.

Драко находился на залитом лунным светом берегу озера. Рядом на траве сидели две удивительно похожие друг на друга девушки. Одна, что выглядела несколько старше, что-то рассказывала, а вторая, Гермиона Грейнджер, её внимательно слушала. Драко подошел ближе, чтобы услышать, о чем идет речь.

—Сейчас ты вернешься в свой мир. Там сейчас ночь с 17 на 18 сентября. До встречи, милая, — Элизабет взмахнула маленькой ручкой, и очертания окружающего мира начали растворяться в голубом сиянии.

Первый шаг всегда самый трудный, но он сделан. Первый шаг во тьму бездны. Первый шаг на пути к спасению мира. Гермиона посмотрела на собравшихся. Для них эта свадьба была очередным поводом для сплетен и обсуждений. Им не было никакого дела до, того, что эта девушка в подвенечном платье сейчас отдает всю себя, чтобы спасти их. Неравнодушных можно было по пальцам пересчитать…

Второй шаг.

Окружающий пейзаж изменился: теперь это была небольшая поляна, образованная старинными дубами. Вновь в воспоминании были Гермиона и Элизабет. На этот раз, лица обеих были напряжены.

«Да, теперь понятно, с чего она так быстро решила выйти замуж…»

Чарис Д’Алансон. Новая подруга и прорицательница. Потомок одного из девяти оракулов Древней Эллады. Девушка, готовая на всё ради дружбы и любви. Сейчас она стоит рядом с алтарем и еле сдерживает слезы. Она знает, что должно произойти… Третий шаг.

Драко очутился в саду, который был создан на Хэллоуин. Атмосфера веселья и праздника вызвала болезненные воспоминания и тяжесть в сердце. Здесь снова была Гермиона, но она была не с Элизабет, а с Николасом де Вером.

—От ненависти до любви один шаг, тебе ли этого не знать, — ухмыльнулся де Вер и пошел к замку, Гермиона за ним. А Драко оставалось лишь пытаться принять то, что он только что видел причину поступков Гермионы. Никогда она его не предавала, а он поверил в ту ложь, что придумал де Вер. Он просто не достоин Гермионы.

Джинни Уизли, или просто Джина. Лучшая подруга с 12 лет. Они многое прошли вместе, делились секретами и переживаниями, помогали друг другу в трудную минуту, вместе смеялись и шутили. Джинни стала её первой подругой, почти сестрой, которой никогда не было. Она тоже знает, что произойдет. Четвертый шаг.

На этот раз Драко оказался в кабинете директора. Дамблдор сидел за своим столом и внимательно смотрел на, расположившегося в кресле на другой стороне стола, человека.

Гермиона встала, поблагодарила его и покинула кабинет, а Драко перенесся в новое воспоминание.

Скарлетт Росс. Посланница Богов. Куратор. Лучшая подруга Драко Малфоя и Блейза Забини. Та, кто готов ради друга на всё. Она пытается контролировать ситуацию, даже не подозревая, что ей известно меньше половины всего. Но она знает, что произойдет сегодня. Шаг пятый.

Теперь Драко находился в небольшом затемненном помещении, заполненном старинными книгами и антиквариатом. За прилавком стоял маленький старичок, в котором без труда можно было узнать Эмери, знаменитого французского антиквара. В свое время Люциус приобрел несколько стоящих вещиц в этом магазине. По другую сторону прилавка стояла фигура, закутанная в черный плащ с капюшоном. Покупатель заговорил, и Драко понял, что это Гермиона.

Дальше Драко увидеть не удалось, так как парижский магазинчик начала таять, унося юношу за собой в другой день и другое место.

Рон Уизли. Рыжий, добрый паренек. Верный друг и второй брат. Милый, родной, честный и немного наивный. Сейчас он сидит на передней скамье и смотрит на неё, готовый в любой момент кинуться на помощь. Он знает, что должно произойти сегодня. Шаг шестой.

Юноша был в хорошо знакомом ему Подземелье Хогвартса. Этот путь вел в покои слизеринского декана Северуса Снейпа. По коридору шла Гермиона в школьной форме. По её напряженной походке было видно, что она боится встретить кого-либо, особенно одного из слизеринцев. То и дело девушка зябко ежилась — значит, это недавнее воспоминание. Возможно ноябрь…

Гермиона с ухмылкой поднялась, попрощалась и покинула кабинет, А Драко в очередной раз поплыл по реке воспоминаний своей любимой.

Гарри Поттер. Мальчик-который-выжил. Преданный друг и верный соратник. На него всегда можно положиться, он всегда готов помочь. Гарри глотку перегрызет за своих друзей. Гермиона и Рон стали для него почти семьей, настоящей, родной, которой у него не было. И он тоже знает, что произойдет сегодня. Шаг седьмой.

Это было Больничное крыло. За окном шел снег, значит, это совсем недавнее воспоминание. И тут Драко вспомнил, что это тот день, когда Гермиона упала в обморок на Трансфигурации. Она лежала на кровати, заправленной белоснежными простынями, под глазами темные круги, лицо бледное, в глазах усталость и непонимание. Драко с болью и нежностью смотрел на эту хрупкую девушку, как никогда нуждающуюся в защите.

«Итак, мне семнадцать, я беременна, человек, которого я люблю больше жизни, заслуженно ненавидит меня, а я выхожу замуж за того, кого ненавижу. А мне всегда думалось, что мексиканские сериалы запутанные. У меня будет ребенок… Ребенок от Драко… Маленький человечек, который никогда не сможет увидеть отца… — и тут девушку затопила нечеловеческая боль, которую Драко так же почувствовал. — Если я выживу после уничтожения де Вера, я всю себя посвящу этому малышу. Нашему малышу, пусть Он и никогда не узнает о существовании ребенка. Это будет Его первенец». Драко готов был вопить от счастья — у него будет ребенок, малыш, матерью которого станет любимая женщина. То, о чем он всегда мечтал — счастливая семья. Неужели судьба дала ему такой дар?

Блейз Забини. Почти родственник, почти друг. Человек, не побоявшийся узнать правду, переступивший через многолетнюю ненависть и гордость, чтобы помочь ей. Один из тех, кто знает о том, что произойдет сегодня. Шаг восьмой.

Очертания хогвартских коридоров теряли свою четкость и превращались в темные и сырые Подземелья. В коридоре стояли двое: Гермиона и де Вер, оба с не скрываемой ненавистью смотрели друг на друга.

—За меня всё сделает магия, — и де Вер выхватил палочку, и в Гермиону полетел синий луч. Драко не успел вскрикнуть, как девушка с криками упала на сырые каменные плиты, держась за живот. И тут Драко понял, что это было за заклинание. С помощью этого проклятия мужья в старину наказывали неверных жен, сумевших понести от своих любовников. Заклинание, провоцирующее выкидыш, фактическое убийство. Все поплыло у него перед глазами.

Людовик Гранже. Брат и друг. Доверенное лицо и участник всех детских проказ. Самый любимый, самый родной братик. Персональное солнышко, освещавшее всю её жизнь. Он приехал сюда, чтобы поддержать её в самый трудный день. Он знал, что произойдет сегодня. Шаг восьмой и последний.

Драко оказался в своей комнате. Он все ещё не мог отойти от предыдущего момента, все его тело сковала боль, мозг отказывался принимать тот факт, что его ребенок мертв. Он посмотрел на себя спящего. Это была прошедшая ночь, их последняя ночь. Драко огляделся, рядом со столом стояла Гермиона, она смотрела прямо на него.

Произнеся это, она шагнула в пятно лунного света и растворилась. В тот же момент Драко вернулся в реальную жизнь…

…Он лежал на полу рядом со столом. Драко посмотрел на часы — его не было всего полчаса. Малфой понял, что немедленно должен бежать в Большой Зал и остановить церемонию, спасти Гермиону и уничтожить де Вера за всё то зло, что он совершил, за всю ту боль, что им пришлось испытать, за смерть ребенка и муки Гермионы. Медлить было нельзя. Драко, наскоро одевшись, вылетел из комнаты.

—Объявляю вас мужем и женой. Жених, можете поцеловать невесту, — раздался ясный и четкий голос Дамблдора.

Николас повернулся к Гермионе. Весь зал притих. Юноша властно обнял девушку и притянул к себе, он уже наклонялся, чтобы поцеловать Гермиону, как вдруг его глаза округлились, а рот удивленно приоткрылся. Он отступил от невесты и посмотрел вниз. Гости ахнули: на идеально выглаженном костюме в области живота темнело кровавое пятно. Гермиона держала в руках кинжал, с которого капала кровь. Она презрительно усмехнулась, отбросила оружие и обратилась к новоявленному мужу?

—«Дыхание смерти» не семейный яд, но тоже очень действенный, особенно в сочетании с архейской сталью. Пришло время исполнить предначертанное. В день семи лун я придаю род Черного волка забвению. Отдаю любовь и ненависть, радость и восторг материнства, боль и отчаяние потери за род человеческий. Силой Луны, дарованной мне Богами, я уничтожаю последнего Черного волка. С последним да умрет сила его. Я взываю к вам, великие Олимпийцы! Отдаю все, что имею, прошу принять жертву.

Пока она говорила это, вокруг неё образовалась стена причудливой формы, словно выросшая из нарисованной на полу пентаграммы. И действительно, на полу, под белым ковром, серебряным светом светилась пятиконечная звезда. Девушка произносила заклинания и неотрывно смотрела в глаза де Вера, который только начал осознавать происходящее. Вдруг на весь зал раздался громовой голос:

—Мы принимаем твою жертву, Наследница. Сверши то, что было предопределено.

После этих слов Гермиона вытянула руки и сосредоточилась, через несколько секунд между её ладоней появился светящийся голубым светом шар, постоянно увеличивающийся в размерах. Все находящиеся в зале заворожено смотрели на разворачивающееся действо. Когда шар достиг почти сорока сантиметров в диаметре, Гермиона повернулась к де Веру и кинула его прямо юноше в сердце.

—Прощай, Черный волк, я дарю тебе вечность. Из праха пришел, туда и возвратишься.

Тело Николаса поглотило серебряное пламя, а Гермиона не отрывала взгляда до тех пор, пока на полу рядом с ней не оказалась горстка пепла. После этого она чуть покачнулась. Двери Большого Зала разлетелись в сторону, и в зал вбежал Драко.

—Гермиона, нееет! — девушка обернулась к нему и обессиленная упала на пол. Драко бросился к ней, расталкивая по пути любопытных учеников. Подбежав к алтарю, он опустился на колени рядом с девушкой и заключил её в свои объятия.

—Гермиона, любимая моя, — шептал он. Гермиона открыла глаза и слабым голосом произнесла:

—Прости меня, — её глаза затуманились, а нижняя губа была чуть прокушена, так что из неё сочилась кровь.

—Не говори глупостей, я уже давно простил тебя. Я люблю тебя, теперь у нас всё будет хорошо, — Драко убежденно смотрел девушке в глаза, но реальность ускользала от Гермионы.

—Я тоже люблю тебя. Прости меня за то, что покидаю. Я люблю тебя, — совсем тихо прошептала она, закрыла глаза, её грудь поднялась в последний раз и опустилась. Гермиона Грейнджер умерла.

—Нет! — нечеловеческим голосом закричал юноша. — Гермиона, ты не можешь умереть! Не смей умирать, слышишь меня! НЕТ! — он прижал бездыханно тело к себе и безумно раскачивался, не желая верить, что всё произошедшее — правда.

Бурно обсуждающих произошедшее учеников отправили по спальням, друзьям позволили остаться. Чарис плакала, уткнувшись в грудь Блейза, по щекам которого тоже катились слезы. Гарри обнимал рыдающую Джинни и просто невидящим взглядом смотрел на раскачивающегося Драко. Скарлетт обессилено опустилась в объятия Людовика, они тихо плакали в стороне. Рон качал головой и все время повторял: «Нет, это неправда. Это страшный сон». Они знали, ЧТО произойдет сегодня, но не думали, что это будет ТАК больно. Было ощущение, что из их сердца вырвали какую-то часть, какой-то важный кусочек, без которого нормально функционировать оно уже не сможет.

Кто-то оторвал Драко от Гермионы и попытался влить ему Успокоительное зелье. Чтобы это сделать пришлось приложить немало усилий, так как Малфой вырывался и рычал, как загнанный в клетку зверь. В конце концов, преподавателям это удалось, и Драко позволил оторвать от себя Гермиону. Её тело уложили на стол, на котором недавно ещё стояли свадебные свечи. Драко уводить никто не решился. Он опустился рядом со столом и взял девушку за руку. Слез не было, так как они бы означали, что он смирился с тем, что произошло, а поверить в смерть любимой он не мог.

—Вот и все! Я умерла? — тихо спросила Гермиона. Она находилась в залитом солнечным светом помещении. Скорее она была просто в пятне света, так как никаких очертаний предметов тут не было. Рядом с ней парили Элизабет, именно парила, как ангел или богиня.

Элизабет обняла её на прощание и растворилась в солнечном свете, а Гермиона закрыла глаза, а когда открыла, увидела небо Большого Зала. Через несколько секунд вернулись и другие чувства, и она услышала всхлипы и сдавленные рыдания. Она осторожно поднялась и увидела рядом с собой Драко, невидящим взглядом смотрящего на волшебный потолок. Девушка опустилась рядом с ним и тронула за руку.

—Драко…

—Неужели Успокоительное вызывает такие галлюцинации? — сам у себя спросил юноша. Все остальные находящиеся в зале ошеломленно смотрели на возвышение, их глаза светились надеждой.

—Я реальна, Драко, и я здесь, с тобой, и я люблю тебя, как буду любить всегда. Ты — смысл моей жизни. Ты — моя жизнь.

—Гермиона, это ты? — Драко просто не мог поверить в происходящее. Двадцать минут назад его девушка лежала без дыхания на пьедестале, а сейчас она с любовью и нежностью смотрит ему в глаза.

—Да, Драко. Я тут и больше никуда не уйду, только если ты сам не захочешь этого, — тихо прошептала девушка, переплетая свои пальцы с его.

—Глупенькая, я больше никогда тебя не отпущу. Слышишь меня, мы всегда будем вместе!

—Всегда, — эхом отозвалась Гермиона.

Драко притянул девушку к себе и поцеловал. В этом поцелуе чувствовались любовь и страсть, нежность и отчаяние, боль от потери и восторг от её чудесного воскрешения. Подхватив девушку на руки, Драко вышел из холодного зала. Друзья Гермионы счастливо улыбались и утирали слезы. Им предстояло рассказать преподавателям о том чуде, что только что произошло. Чарис была права: сегодня случилось то, что станет одной из самых прекрасных сказок в волшебном мире. Скоро эту историю будут передавать из уст в уста.

С каждым шагом Драко уносил девушку прочь от прошлой жизни, от боли и воспоминаний. На пути к Выручай-комнате он не встретил никого, но он даже не обратил на это внимания, так как был полностью поглощен любимой. Все вопросы будут завтра, а сейчас они будут наслаждаться любовью друг к другу. Ведь у них есть все, что они могут пожелать и даже больше. У них есть Благословение Луны.