Гарри, с облегчением вздохнув, вытер рукой пот со лба и стянул передник.
Не успел он сесть за стол и обмакнуть брошенное Джинни перо в чернильницу, как наверху что-то грохнуло, а через мгновение раздался недовольный возглас Гермионы:
— Осторожней, Рон! И перевесь серебряного ангела повыше. Нет, так слишком высоко! Ниже! Нет, выше! Ещё выше! Ох, дай я сама сделаю…
Звон разбитого стекла секундой позже не оставлял никаких сомнений в судьбе незадачливой игрушки.
Неудивительно, что в таком шуме никто и не заметил жалобно скребущуюся в окно сипуху, пока сова в отчаянье не принялась долбить стекло клювом.
Пересчитывавший тарелки Альбус, вздрогнув и едва не уронив всю стопку, бросился открывать.
— Не знай я, что нашего Ала интересуют только зелья и яды, я бы решила, что он ждёт письмо от подружки, — хихикнула Лили, заслужив своей репликой одобрительный взгляд Джеймса, льющего слёзы над луком для жаркого.
Все рассмеялись.
Недобро покосившись на сестру, Альбус забрал у птицы письмо и быстро распечатал конверт.
Когда он достал записку, на его лице отразилась такая смесь разочарования, усталости и огорчения, что остальные недоумённо переглянулись. Губы Джинни при этом тронула мягкая улыбка, озорная и девичья.
Миссис Поттер была прекрасно осведомлена о сердечных переживаниях своих детей. За исключением одного — Альбуса. Ей иногда казалось, что Альбус никогда в жизни не позволит себе влюбиться, поэтому особа, заставившая его отказаться от принципов, вызывала в семье чрезвычайный интерес.
— Ну, что там? — спросил Гарри.
— Это Флёр и Билл. Они опаздывают. Доминик добрался до маминой косметики, и теперь у него из носа текут фиолетовые сопли. Флёр говорит, что такую реакцию вызвал омолаживающий крем на основе толчёной русалочьей чешуи, но, похоже, он съел ещё и помаду на вытяжке из цапня. Поэтому они отправились в Мунго, чтобы удостовериться, что с сыном всё в порядке.
— Интересно, почему у самой Флёр нет такой реакции на свою косметику, — недовольно фыркнула Джинни. — Когда они приезжали к нам на Рождество в прошлом году, все эти её пудры-крема-бальзамы-помадки-присыпки-отдушки-и-Мерлин-знает-что-ещё заняли целый шкаф! Ни одна порядочная колдунья не нуждается в таком количестве!
Джеймс прыснул.
— Да, мама. У тебя эта гадость занимает всего одну тумбочку. Это с удвоенными-то Расширяющими Чарами! — улыбнулась Лили.
Альбус, положив пергамент на стол, вернулся к своему делу.
— Когда мы играли в прятки, в неё помещались Тед, Роза, Альбус, Хьюго, Чарли, дядя Рон и я, — доверительно прошептал Джеймс отцу на ухо. — А однажды туда от бабушки Молли спрятался дедушка Артур со своей шестиместной надувной летающей лодкой.
Гарри, закусив губу, чтобы не рассмеяться, низко склонился над открыткой и тут же посадил кляксу на поздравление, написанное с таким трудом.
Ничего, почти похоже на мозгошмыга в разрезе, если склонить голову набок. Наверняка Луне понравится.
Тем временем Альбус разобрался-таки с посудой, ещё раз проверил, хватит ли всем вилок, и потихоньку ускользнул в свою комнату.
Поднявшись наверх, он быстро натянул первый попавшийся свитер, намотал на шею шарф, вытащил спрятанную за гардиной метлу…
И обнаружил, что на ней нет компаса.
— Хьюго! — зло прошептал он и выругался. — В такой снегопад без ориентира и до Лондона не доберёшься. Ну я тебя…
— Альбус! Куда ты запропастился? — донеслось с кухни. — Помоги Розе накрыть на стол.
Размотав шарф, он снова спрятал метлу и неохотно поплёлся в гостиную.
Во второй раз он успел даже открыть окно, но:
— Альбус! Хьюго перевернул на себя чернильницу! Помоги ему переодеться!
И:
— Альбус, у вас есть ещё ёлочные игрушки? Я, кажется, видела ящик на чердаке. Не мог бы ты посмотреть?..
И:
— Альбус, принеси сливочное пиво из подвала!
А потом он не успел даже подняться по лестнице.
— Альбус, мой до'го'гой! Не мог бы ты поде'гжать Доминика, а я помогу Га'гги…
— Нет, лапочка моя. П'гавильно гово'гить не Га'гги, а Га'гги, — поправила сына Флёр.
— Га'гги, — согласился Доминик и со всей силы дёрнул Альбуса за волосы.
Лили, украшавшая пудинг засахаренными фиалками, согнулась пополам от беззвучного смеха.
Доминик тем временем ткнул Альбусу пальцем в нос, потянул за серьгу и в довершение всего громко чмокнул в щёку.
Тот в отчаянье бросил взгляд на часы. Чтобы не опоздать, он должен был вылететь из дома ещё полчаса назад.
* * *
— Летать в такую погоду? — Астерия всплеснула руками. — Нет, милый, я тебе не разрешаю, — она принялась расстёгивать сыну мантию. — Рождество на носу! Куда ты собрался?
— Мам... — недовольно проворчал тот. — Я всего на полчасика. Просто полетаю. И сразу же вернусь. До Рождества ещё четыре часа!
— Ты же простудишься!
— Я выпил Бодроперцовое зелье, — соврал Скорпиус.
— А вдруг с тобой что-нибудь случится…
— Я вернусь через полчаса, — упрямо повторил он, отстраняясь от матери и снова застёгиваясь.
— Драко, хоть ты ему скажи!
— Скорпиус, ты точно видел, что творится на улице? — серьёзно спросил тот, пристально посмотрев на сына.
В окно, словно в подтверждение его слов, ударил снежный вихрь. Да с такой силой, что стекла жалобно задребезжали под порывом ветра.
Однако на Скорпиуса такие природные угрозы явно не действовали.
Как и взгляды отца.
Он спокойно повернулся к Драко и ответил:
— Да.
Драко едва сдержал улыбку и постарался снова напустить на себя грозный вид:
— Хорошо. Но знай, я и не подумаю тебя искать.
— Договорились, — Скорпиус попытался поправить мантию, но та почему-то странно топорщилась и сбивалась в складки. Закрыв оставшуюся голой шею концом шарфа и перехватив метлу в правую руку, он поспешил из дома.
— Ты пропустил две пуговицы, — тихо прошептала мать ему вслед.
Драко отложил газету и вздохнул.
Он сам вырос в совершенно другой семье. Его воспитывали совсем по-другому.
В этом и заключается странное свойство времени — повторяться, постоянно меняясь, и перерождаться, сохраняя суть.
Люциус, Нарцисса и он. А теперь — он, Астерия и Скорпиус.
Новый цикл, новый виток спирали…
Всё совсем по-другому… и совсем как прежде…
Скорпиус не знал, что такое война. Он только слышал истории о Пожирателях Смерти и Вольдеморте. В этом заключалась принципиальная разница между ним и Драко. Скорпиуса никто не заставлял бороться. И он оказался гораздо смелее отца.
— Тебе не кажется, что наш сын ведёт себя странно?.. Я не хотела говорить, но... — осторожно начала Астерия, сев рядом и накрыв своей ладонью его руку. — Мне кажется, он постоянно куда-то исчезает.
Драко кивнул.
— Знаю. Я отметил его метлу Следящими чарами ещё в начале каникул. Даже если что-то случится, всегда можно узнать, где он.
Скорпиус не вернулся через полчаса. Не вернулся он и через час, и Драко пришлось пересмотреть недавнее решение не искать сына.
Глянув в умоляющие глаза Астерии, в которых блестели слезы, Драко сморщился, вздохнул, проворчал что-то и направился за метлой.
* * *
Скорпиус проторчал в назначенном месте почти сорок минут. Сначала он медленно кружил вдоль парковой аллеи, ожидая, что вот-вот, с минуты на минуту, появится тот, ради кого он готов сбежать из дома в такую погоду, да ещё и в канун Рождества.
Но время шло. Он спустился с метлы и сел на первую попавшуюся скамейку. Мантия, защищённая водоотталкивающими чарами, была сухой, но снег, попавший в капюшон при полёте, растаял, и напитавшийся водой шарф неприятно холодил шею. Несколько прядей волос, выбившись из небрежного хвоста, намокли и прилипли к лицу.
Прошло ещё десять минут.
Резко поднявшись, Скорпиус огляделся по сторонам. Убедившись, что поблизости нет ни одного магла, он сел на метлу и взмыл в воздух, направившись к дому. Не пролетев и мили, Малфой, выругавшись, развернулся и устремился в противоположную сторону.
* * *
— Смотри, Джинни, — прошептал Гарри ей на ухо, когда все принялись за вторые блюда. — Альбус снова пытается улизнуть…
Та мягко улыбнулась:
— И что?..
— То, что за последний год он стал совсем неуправляемым. Делает всё, что ему вздумается, как хочет, так и поступает… Три жалобы из Хогвартса за четыре месяца, мыслимое ли дело!
— Гарри… Опять за старое? Как будто ты в его возрасте не нарушал школьных правил! — Джинни, кажется, ничуть не волновало подобное поведение сына.
— Нарушал, — тихо ответил Гарри. — Но у меня были на то причины. Точнее, одна. Вольдеморт. Поверь мне, я бы не пытался найти философский камень и ни за что не полез бы в Тайную комнату по своей воле!
— Тогда иди и проследи за ним. Может, хоть тогда поверишь, что твой сын не мечтает захватить мир, — усмехнулась та.
— Так и сделаю! — упрямо прошептал Гарри.
— Какой же ты зануда! — она поцеловала его в висок.
На их языке это значило, что Джинни больше не хочет разговаривать на данную тему. Она отвернулась к гостям:
— Попробуй заливное, Перси! Я готовила его по маминому рецепту. Джордж, а ты обрати внимание на кабачки. Помню, как вы… — Джинни осеклась. — Как… ты любил их в детстве.
На несколько секунд в комнате повисла тишина.
— Всё правильно, — наконец ответил Джордж. — Ты всё правильно сказала, Джинни. Как мы их любили — я и Фред. Нужно всегда помнить о тех, благодаря кому мы можем сейчас собраться все вместе, одной большой семьёй, и встретить Рождество. Нужно помнить, — его голос дрогнул. — Пусть это и больно…
Гарри вздохнул.
Если бы не эта случайная оговорка, напомнившая всем о давней трагедии, он наверняка остался бы здесь. Пусть Альбус делает всё, что хочет.
Но память о тех, кого сейчас нет с ними, кто пожертвовал своей жизнью ради того, чтобы…
Нет, даже думать об этом слишком тяжело.
Просто он боялся, что его сын может пойти по неправильной дороге. У него — это Гарри чувствовал очень хорошо — хватит и сил, и знаний, и смелости, и безрассудства, чтобы пройти её до конца.
Он осторожно поднялся и вышел вслед за Альбусом.
Тот уже побывал в своей комнате и сейчас крался вниз по ступеням, держа на плече метлу.
Гарри подождал немного и последовал за ним.
Выбравшись из дома, он огляделся.
На улице валил снег. Ветер стих, и огромные белые хлопья падали на землю почти отвесно, сплошной белой стеной. Прищурившись, Гарри заметил цепочку следов, уходящих вглубь сада.
Ему показалось странным, что Альбус не взлетел сразу, и когда, шагов через сорок, он заметил брошенную в снег метлу, то почувствовал, как его бросило в пот.
Но следы вели дальше, мимо изгороди сада, такого же дикого и заросшего, как и почти двадцать лет назад.
Здесь Альбус уже бежал, отпечатки подошв смазались и находились на значительном расстоянии друг от друга. Гарри понял, что идёт прямо к небольшому сарайчику для мётел. Раньше рядом с ним находился курятник, и летом миссис Уизли выпускала цыплят и гусят в сад, и кто-то из детей, чаще всего Рон или Джинни, должен был следить за ними.
Когда до строения оставалось не больше двадцати метров, Гарри вдруг заметил сына. Тот был не один. Но не это заставило Гарри замереть на месте.
Он почему-то мгновенно узнал вторую фигурку в тёмно-фиолетовой мантии, изо всех сил прижавшуюся к Альбусу.
На самом деле Гарри Поттер никак не мог сделать этого.
Во-первых, он практически ничего не видел в этом снегопаде.
Во-вторых, ему порядком мешали очки, запотевшие от сбитого дыхания и залепленные тающим снегом.
В-третьих, он видел только фигуру — да, определённо мужскую, но волосы и лицо были всё ещё скрыты капюшоном.
Но Гарри ни на секунду не усомнился, что это сын Драко. Как будто… что-то отзывалось из прошлого. Какое-то непонятное, неведомое знание, что так и должно быть.
— Малфой? — едва слышно охнул он, остановившись как вкопанный.
— Что? Поттер? — послышалось откуда-то справа. Гарри вздрогнул.
Драко Малфою наконец удалось продраться сквозь узловатые цепкие ветви дикого винограда, закрывавшие изгородь. Он облегчённо выдохнул и попытался стряхнуть с себя снег, а затем с неподражаемым выражением ужаса на лице подошёл к Гарри, вглядываясь в очертания двух юношей, отчётливо видневшиеся на фоне серых от старости досок.
Именно в этот момент Альбус скинул со Скорпиуса капюшон и, обхватив за плечи, притянул к себе, целуя лицо.
— Ох… — вырвалось у Гарри. — Быть этого не может, — одними губами произнёс он.
— Они же всё время ссорились и всё такое, — почти жалобно прошептал Драко.
Внезапно Альбус, потянувшись к Малфою, принялся расстёгивать ему мантию.
Драко нервно кашлянул.
Гарри залился краской, не в силах отвернуться.
— Ты что? — улыбнулся Скорпиус.
— Перестёгиваю. Даже мантию не можешь надеть по-человечески, — выдохнул Альбус. — Ты же холодный. И мокрый. Как лягушка. И дрожишь весь. Замёрз?
Справившись с пуговицами, Поттер взялся поправлять ему шарф, шепча:
— Прости меня, я весь вечер не мог сбежать из этого бардака… А ещё я всю неделю пытался выбрать тебе подарок, но так и не смог. Мне хотелось найти что-нибудь такое… что было бы с тобой всегда. Чтобы ты мог посмотреть на него и подумать обо мне. Оказалось, что таких вещей просто нет. Только разве что себя перевязать ленточкой...
— Может, позвать их в дом?.. — Гарри сделал шаг вперёд, но Малфой ухватил его за руку и тихо произнёс:
— Не нужно.
— Им же холодно… — сделал последнюю попытку Гарри.
Малфой криво усмехнулся, заставив Поттера снова покраснеть:
— Не думаю…
И зачем-то добавил:
— Мне почему-то кажется, что это мы там стоим…
Гарри перевёл взгляд на прижавшихся друг к другу Альбуса и Скорпиуса. Последний, положив голову Поттеру на плечо, что-то шептал ему в ухо.
— Мне тоже. И это ужасно.
Драко кивнул.
— Чудовищное зрелище. Он и правда похож на тебя как две капли воды, Поттер… А глаза?..
Гарри понял его:
— Зелёные. У единственного из троих. Ну, тебя я не спрашиваю… всё и так видно, — улыбнулся он.
С минуту они стояли, наблюдая за сыновьями.
Каждый думал о чём-то своём.
— Да что же ты так дрожишь? — улыбнулся Альбус.
— Сам не пойму. Мне совсем не холодно. Правда, — Малфой негнущимися пальцами провёл по его волосам. — Наверное, просто ты слишком близко…
— Ладно, Поттер… В смысле — мистер Поттер, мы же не в Хогвартсе. По-моему, мне больше нечего здесь делать, — наконец произнёс Драко.
— Оставался бы уже, почти полночь.
— Мне пора в имение, жена с ума сойдёт.
— Свяжемся с ней через камин, если дело только в этом. Возможно, миссис Малфой даже присоединится к нашей пирушке…
— Это предложение дружбы, мистер Поттер? — усмехнулся Драко.
— Никак нет, мистер Малфой…
— Знаю. Я не останусь, — помедлив, добавил он. — Не потому, что у меня нет выбора, а потому, что я его когда-то уже сделал. А они, — Малфой кивнул в сторону сарая с мётлами, — сделали свой. Где здесь можно спокойно трансгрессировать?
— Вон у того дерева, — Гарри указал на огромную липу в сотне метров от места, где они находились. — Там защитные чары Норы уже не действуют.
— Хотя я бы тебя попросил…
— Да?
— Если вдруг… Пригрей, пожалуйста, этого идиота. Не хочу, чтобы он опять летел через полстраны ночью.
— Я постараюсь, — улыбнулся Гарри.
Драко повернулся, собираясь уходить…
— И… мистер Малфой, — Гарри не смог сдержать улыбки, — там справа в изгороди есть дырка. Перелезать необязательно.
— Благодарю, мистер Поттер.
— Счастливого Рождества, Драко.
— И тебе, Гарри.
* * *
— Я не могу тебя отпустить, — просто сказал он. — Только не сегодня.
— Твои родители будут в восторге, — улыбнулся Скорпиус.
— Не будут. Но мне всё равно. У нас сейчас столько народу в доме, что, возможно, никто и не заметит, если станет на одного больше.
— Вот уж точно. Один незаметный Малфой среди стайки Уизли, — расхохотался Скорпиус и тут же получил снежком в голову.
Альбус не знал, почему вдруг обстоятельства складываются так удачно: его никто не искал, а когда они вошли в дом, взрослые сидели в гостиной и вряд ли были в состоянии заподозрить неладное после серии праздничных тостов.
Он подумал, что всё пропало, когда Скорпиус натолкнулся на дядю Рона на кухне, но тот, помахав ему ("Привет, Драко!"), занялся дальнейшими поисками льда для коктейлей.
Флёр и Биллу пришлось уехать. Доминик, лишённый маминой косметики и кого-либо, над кем можно поиздеваться, пришёл в такое плохое расположение духа, что снова покрылся фиолетовыми пятнами. Теперь получалось, что в доме хватало комнат на всех.
Остальные дети, видимо, сидели с упырём на чердаке. Тот в последнее время стал необычайно общителен и до ужаса полюбил компанию Джеймса, который, перепробовав на нем всю продукцию Ужастиков Умников Уизли, принялся за испытания собственных изобретений. В любой другой день Альбус пожалел бы, что пропустил очередное представление. Но только не сегодня.
— Заходи, — сказал он, открывая дверь на площадке третьего этажа. — Осмотрись пока, а я притащу тебе еды. У тебя ведь не было ужина.
— Только завтрак, — улыбнулся Скорпиус.
— Я мигом.
— Это самое вкусное Рождество в моей жизни, — сказал Малфой, когда смог оторваться от пудинга. — Но я больше не могу…
Альбус, сидевший рядом, задумчиво выводил пальцем на его обнажённой спине завитки и спирали.
Мокрая мантия, как и свитер, шарф, рубашка и брюки, бесформенной кучей валялась в углу комнаты.
— Знаешь, что? — внезапно улыбнулся Скорпиус.
— М?
— Ты можешь приставать ко мне сегодня сколько хочешь.
— Серьёзно?
— Да. Я наелся так, что теперь могу только спать.
— Хорошо, — Альбус собрал опустевшие тарелки и перенёс их на письменный стол. — Тогда будем спать.
Он скинул одежду и улёгся рядом:
— Но только после того, как ты поцелуешь меня хотя бы разоче… — он потрясённо замолк и замер, почувствовав, как Скорпиус мгновенно прикоснулся губами к ключице и мягко потянулся к шее.
* * *
— Какой задумчивый, — прошептала Джинни, обнимая Гарри за талию. — Выловил Альбуса?
— Да. Он уже спит.
— А что делал?
— Летал, — улыбнулся тот. — Видимо, ему не даёт покоя, что Джеймс играет в квиддич лучше.
— Вот видишь, — улыбнулась она. — Но всё-таки... о чём ты так крепко задумался?..
— Говорят, история не знает сослагательного наклонения. Но сейчас я думаю о том, что было бы, если бы однажды я поступил иначе.
— И что?
…
— И что было бы? — Астерия блаженно улыбнулась, когда Драко, забравшись под одеяло, притянул её к себе и потушил свечи.
— Да ничего, — внезапно фыркнул он. — Я бы ни за что так не поступил…
— Тогда незачем и думать, да, родной?..
— Конечно, — ответил Драко и почему-то вздохнул.
…
— Но мне не даёт покоя одна вещь, — прошептал Гарри, целуя уже спящую Джинни в макушку.
Она что-то сонно пробормотала и прижалась к нему ещё крепче.
Vova
