Рай на полчаса

Ты меня научил

Аплодисментов.

И снова я здесь. В этом темном и холодном доме. Вернее, темным и холодным он казался мне раньше, теперь же, вернувшись сюда, я с упоением вдыхаю запах этих каменных стен, вслушиваюсь в стон старых деревьев в саду или просто слежу за тем, как по оконному стеклу стекают серые капли дождя. Я помню, что здесь всегда шел дождь. Или снег. Странно, что я стала обращать внимание на такие вещи, прежде я их никогда не замечала подобного. Правду говорят — Азкабан меняет людей. Но я не могла предположить, что изменюсь настолько. Говорят, я стала сумасшедшей. Хотя, наверное, это и не такая уж и большая перемена… Я всегда была слишком вспыльчивой, эмоциональной и фанатичной. Все мои желания, амбиции, чувства перерастали в одержимость, и я ничего не могла с этим поделать. А впрочем, и не пыталась. Зачем мне это?.. В какой-то степени я даже могла назвать себя счастливой женщиной, пусть со стороны так не казалось. Я была рада своей теперешней жизни, как будто бы все вернулось в прежние времена. Но всё казалось таким знакомым лишь на первый взгляд…

Мир почему-то стал мне видеться черно-белым, а прошлое проносилось перед глазами, словно цветной сон, который запомнился еще с детства. Правда, в детстве мне не снились цветные сны. О них я слышала только от этих сентиментальных мымр-грязнокровок с других факультетов. Я никогда не мечтала, как они, никогда не вела эти глупые философские беседы. Я действовала, всегда делала то, что задумывала, даже если это казалось невозможным, и добивалась цели любой ценой. Наверное, это и объединяет нас с ним. Мы оба всегда были готовы на крайности ради собственных желаний. Но с каких-то пор мои желания потекли лишь в одно русло. Я точно не могу сказать, когда это было, на пятом курсе или на седьмом, я помню только, как с жадностью слушала каждое его слово, запоминала каждую его фразу, с упоением следила за его жестами и движениями. Он мне всегда казался чем-то большим, чем все прочие люди. Все чтили этого старого болвана Дамблдора, я же всегда знала, что в мире есть человек, в миллион раз превосходящий этого любителя лимонных долек. Но… Разве он человек?.. Я никогда точно не знала, кто он, до сих пор не знаю, но меня это особо и не волнует. Для меня важно знать только то, что я служу ему, и он нуждается в этой службе. Еще тогда, в пятнадцать лет, я обрекла себя на это рабство и ни капли об этом не жалею. Теперь это моя жизнь и я довольна ею.

Теперь я просто существовала для него. Я была его рабой, а он моим господином. Ну и что, что я замужем? Руди мне очень близок, но я люблю его и доверяю ему только как другу. Прости меня, Рудольфус, но я никогда не смогла бы полюбить тебя.… Всем давно известно, что в моей жизни был, есть и будет только один мужчина, и я ничего не могу изменить. Моя душа всегда жаждала повиноваться ему, а тело — находиться рядом с ним. Для меня, пятнадцатилетней девчонки, он стал всем, жаль только, что я поняла это слишком поздно. Уже тогда я была помолвлена с Лестрейнджем. И Руди всегда знал намного больше, чем я могла предположить. А еще он понимал, что в один прекрасный момент я уйду. После трех лет нашей совместной жизни так и произошло…

* * *

Мы с тобою станем

Ярким огненным вихрем.

Тогда мне едва исполнилось 22 года, я была молодой и мало знала жизнь. Это был поздний ноябрь, необычайно холодный и свирепый. Дожди шли, не переставая, а ветер не уставал терзать старые деревья на улицах. В тот вечер разыгралась очередная буря, а Рудольфуса все не было дома. Я не особо о нем беспокоилась — уже тогда он любил хорошенько выпить и имел привычку до глубокой ночи засиживаться у Малфоев. Я же никогда не признавала подобные посиделки, поэтому предпочитала коротать свои вечера дома за чтением какой-то книги.

Когда на часах пробило полночь, в гостиной раздался хлопок и посреди полутемной комнаты появился мой дорогой муженек. Я с первого взгляда определила, что он не в том состоянии, чтобы нормально держаться на ногах, но не собиралась шевелить даже пальцем, чтобы оказать ему помощь. Уже за десять шагов от него я ощущала резкий запах огневиски, видела, что его глаза излучают неестественно живой блеск. Рудольфус медленно обвел взглядом круглое помещение, и его глаза остановились на мне. Он немного пошатнулся, и схватился за диван, чтобы не упасть

— Белла?.. — нечетким голосом проговорил мой муж. — Что ты здесь делаешь?..

Он смотрел на меня так, как будто бы видел впервые. Он чем-то напоминал ребенка, который только-только начал осознавать происходящее. Я мысленно скривилась — никогда не любила детей, если не сказать ненавидела.

— Если не видишь, я читаю, — холодно отозвалась я, и хотела было снова приступить к чтению, но голос Рудольфуса не дал мне этого сделать.

— Нет, Беллатрикс, не ври мне! — внезапно резко начал говорить он. — Ты всегда мне врешь, не надо делать этого и сейчас! Я все знаю о тебе!

Я холодно посмотрела на него, пытаясь сохранить спокойствие, но искру любопытства, мелькнувшую на моём лице, скрыть не смогла. Тогда я едва заметно вскинула брови и улыбнулась.

— Что ты такое говоришь, дорогой? — в моем голосе звучали язвительные нотки. — С каких это пор я стала обманщицей в твоих глазах? Неужели ты хочешь предъявить мне обвинение в измене? Давай же, Руди, я тебя внимательно выслушаю!

— Да! — заорал Рудольфус. — Именно! Конечно, ведь ты всегда думаешь о нем! У тебя в мыслях только он, ты не можешь произнести и слова без упоминания Лорда! Мой Лорд говорил так, Господин говорил этак! Даже смотреть на тебя противно! Так почему же ты не пойдешь к своему господину?..

Я оторопела. Книга выпала у меня из рук и с грохотом упала на пол. Только через несколько секунд я сообразила, что стою посреди комнаты и безмолвно хлопаю глазами, не в состоянии произнести ни слова. Это было для меня настоящим шоком, который чуть позже перешел в приступ ярости замедленного действия. Мне ужасно захотелось, чтобы я ослышалась, чтобы Рудольфус не говорил ничего подобного. Я попыталась что-то сказать, но не могла издать и звука, и лишь безмолвно шевелила губами. Тем временем мой муж, хватаясь за мебель, в три шага пересек комнату, я даже не успела опомниться, как он стал очень близко ко мне, обдавая меня перегаром. Белки его глаз налились красным, а веки казались синими.

— Как… Как… Да как ты смеешь?! — только и смогла выдавить из себя я.

— Как я смею? — заревел Рудольфус. — Да как ТЫ смеешь!

В следующую секунду он грубо схватил меня за плечи и принялся трясти изо всех сил. Я все еще была в шоке, поэтому не могла вскрикнуть, а вырваться у меня не было сил. Я чувствовала тупую боль от его рук, знала, что на коже появятся синяки. Раньше Рудольфус никогда не позволял себе рукоприкладства. Я собрала все свои силы и резко оттолкнула от себя мужа. Удар вышел довольно эффектным для такой хрупкой женщины, как я. Рудольфус пошатнулся, но все же устоял на ногах, схватившись рукой за спинку дивана. Он рванулся вперед, схватив меня за волосы, но я не медлила. Как же я в этот момент благодарила Мерлина за то, что всегда носила в рукаве миниатюрный серебряный кинжал — так, на всякий случай. И, кажется, этот случай настал. Я вмиг выхватила его, и, прежде чем Рудольфус смог схватить меня за волосы, резко полоснула его по щеке острым лезвием, машинально отметив, что рана получилась довольно глубокой. Муж вскрикнул от боли и схватился за порез рукой. В ту же секунду, пользуясь выигранным временем, я аппарировала.

Я открыла глаза и осмотрелась. Длинный коридор, окутанный полумраком, темно-зеленый ковер под ногами, множество высоких запертых дверей с ручками в форме змей, в самом конце — одно узкое окно. Здесь было холодно, словно в подвале, меня тут же охватила дрожь, так как я была в тонком шелковом платье. Странно, что я попала именно сюда, ведь даже и не думала об этом месте. Хотя, по правде говоря, я вообще ни о чем не думала, меня волновало лишь одно — поскорее оказаться как можно дальше от мужа. Но почему именно этот дом? После того вечера я всю жизнь думала об этом, всю жизнь искала ответ на этот пустячный вопрос — почему я именно в тот момент оказалась именно в том месте? Может быть, все произошло именно так, потому что я больше всего хотела здесь оказаться? Да, это был тот самый особняк, в котором я нахожусь сейчас, но тогда он был совершенно иным. Тогда в нем чувствовалась жизнь, чувствовалось, что сами стены дышат, а его обитатели могут испытывать хоть какие-то эмоции. А теперь… Просто мертвые камни… Серые стены… Холодный мрак…

Я стояла посреди коридора, скрестив на груди руки. Плечи жутко ныли от хватки Рудольфуса, кружилась голова. Внезапно спиной я почувствовала чье-то присутствие. Потом резко повернула голову, чтобы убедиться в том, что мои подозрения оправданы, и не ошиблась. Это действительно был он.

— Рад тебя видеть, Беллатрикс, — я услышала холодный, ровный голос.

Было просто невозможно не узнать, кому он принадлежал.

Я молча всматривалась в темноту. Послышалось какое-то движение, и передо мной возникла высокая, величественная фигура. Бледная кожа, темные глаза, темно-каштановые волосы, правильные черты, застывшее, непроницаемое выражение, которое напоминало больше театральную маску, чем человеческое лицо. Но все же такую красивую маску!

— Милорд… — я слегка склонила голову.

Я никогда не кланялась ему до пола. Никогда, в отличие от других Пожирателей Смерти. Всегда удивлялась, почему в его глазах так отличаюсь от его слуг. И это радовало.

— Можешь ничего не говорить, Белла, — его голос звучал коротко и отрывисто. — Твой муж.

Я кивнула. Раньше я всегда удивлялась тому, что он всегда все обо всех знает. Но я понимала, что Лорд всемогущ, что он может все. Это была одна из причин, по которой я им восхищалась. Тогда же я просто молча смотрела в его лицо, не испытывая при этом ни капли страха. Другие же опасались это делать. Снова привилегия?

— Мало кто осмелится просить помощи у Темного Лорда в трудную минуту. Ты одна из немногих, если же и не единственная. Это похвально.

Я не могла не почувствовать странное тепло по всему телу. От его ли слов? Или просто от его присутствия? Я всю жизнь испытывала нечто подобное, находясь рядом с ним. Интересно, а знал ли он об этом?

— Ты можешь остаться сегодня здесь, Белла, — произнес Волдеморт.

— Благодарю вас, мой Лорд, я…

Я не успела договорить, как он меня прервал.

— Не стоит благодарности. Пусть никто никогда не говорит, что Темный Лорд не понимает своих приспешников.

Я помню, как прошла в одну из комнат, как разожгла камин. Помещение было небольшим, поэтому сразу наполнилось теплом. Стены обиты бордовым шелком, темные шторы закрывают окно, на полу лежит мягкий ковер, на кровати громоздится множество подушек. Спать мне совершенно не хотелось, я лишь сидела у камина и грела руки. Я то и дело смотрела на свое левое запястье, всматривалась в очертания черепа со змеей. Вот уже семь лет, как я носила этот символ. Семь лет я была ему преданна. Семь лет смотрела на него снизу вверх и восхищалась его могуществом. У меня всегда было слишком много гордости, чтобы признать то, что я чувствовала к нему. Тем более, это звучало немыслимо — любить Лорда Волдеморта. Но теперь я это понимаю и признаю. Но тогда я была так молода…

— Беллатрикс?..

Я услышала в полумраке свое имя и подскочила. Он стоял прямо за мной, и я не слышала, как он вошел. Языки пламени отражались в его темных зрачках, и я подумала, что красные глаза — это как раз то, что подходит его сущности.

— Милорд?.. — я поднялась с кресла.

Он не сводил с меня взгляда. Мне тогда показалось, что в этом нем есть что-то необычное, что-то человеческое… У меня внезапно закружилась голова, и я была готова просто-напросто упасть.

— Я знал, что ты рано или поздно придешь ко мне, — говорил он. Его голос звучал как-то.

Я была на удивление спокойной. Ровно наблюдала за тем, как Темный Лорд приближается ко мне, как его темные глаза скользят по моему лицу, как его длинные пальцы, словно пауки, прикасаются к моим растрепанным волосам, бледным щекам. Они были чертовски холодными, словно кусочки льда. Даже такие же белые… Я подняла на него глаза. Хоть я была высокой, все же была вынуждена поднимать голову, чтобы взглянуть в его лицо. Такое прекрасное, но такое бесчувственное… Я приподнялась на цыпочки и приникла к его губам. Я никогда не церемонилась. В этом мы с Лордом были похожи; он тут же обхватил меня за талию и за шею и ответил на поцелуй. Яростно и настойчиво…

То, что было дальше, я запомнила лишь отрывками… Мое сознание мгновенно охватил туман, я перестала контролировать свои мысли. Я впервые так просто лишилась разума… Помню, как он бережно, но настойчиво положил меня на кровать, помню, как его ледяные руки смыкались на моей талии, а губы блуждали по шее, груди, плечам, животу. Я зарывалась руками в его густые волосы, чувствовала его запах — запах дождя и осенних листьев. Интересно, почему именно этот аромат? Почему не что-то другое? Я до сих пор помню, как сейчас, привкус его губ. А все его движения были такими нежными, такими бережными. И неужели в ту ночь был со мной тот самый жестокий Темный Лорд Волдеморт? Нет, я не верила в это. Мой господин на глазах преобразился в того человека, каким никто никогда не мог себе его представить…

«Том… Ведь ты сейчас тот самый Том, не правда ли?..»

В висках бешено стучало, сердце было готово выпрыгнуть из груди, тугой узел внизу живота с каждой секундой сжимался все больше и больше. Прежде у меня не было подобных ощущений. Но что я могла ощущать с Рудольфусом, кроме чувства долга? В ту же памятную ночь меня переполняли иные чувства, настоящие и искренние, каких никогда ни к кому не было, и больше не будет.

У него всегда холодные руки, а глаза блестят в темноте. А еще он умеет улыбаться. Я была удивлена, когда увидела, что его губы слегка тронула улыбка. Такое возможно? Но раз уж он всемогущ, то почему бы и нет?..

— Ты должна будешь вернуться к Рудольфусу, — словно нож, вспорол темноту его голос.

Я молчала. Мне не хотелось вспоминать о Руди в тот момент. Мне вообще не хотелось думать. Но я знала, что с Лордом в любой ситуации нужно быть начеку, он был непредсказуем даже со мной.

Я томно перевела на него взгляд. В нем читался лишь один вопрос.

— Так нужно, Белла. Просто нужно. И не надо ничего спрашивать. Когда-нибудь, может быть, это и будет полезным для нас. Лучше просто молчи.

Он легко прикоснулся пальцами левой руки к моим губам, правой же аккуратно поглаживал меня по голове. От этих прикосновений я лишалась возможности думать, мне не хотелось, чтобы время шло дальше. Было мало таких моментов, когда я чувствовала себя не способной ни на что. Это был один из таких. Я знала, что это неправильно, тем более при Лорде…

Я промолчала. Он же, скорей всего, счел это положительным ответом. Пусть.

* * *

Мы с тобой будем пить

Нас уже не спасти, мы не вернёмся.

Перед моими глазами блуждали какие-то неясные тени, я видела множество лиц, они то появлялись, то растворялись в дымке. Голоса... Они то тихонько беседовали, то переходили в стоны и мольбы, или же на крики, потом снова стихали… Я слышала топот ног, снова какой-то шум или возню. Когда внезапно в моем сознании раздался оглушительный крик, полный боли, отчаяния и страданий, я резко села в кровати. Присмотрелась. Все та же темная небольшая комната, в камине дотлевают алые угольки, по стеклам стучат капли дождя и слышится, как они разбиваются о карниз, где-то в саду скрипит старое дерево, воет ветер. Привычная погода для этих мест. И с чего бы это я так дрожала? Я медленно перевела взгляд на одеяло, потом на место около себя. Пусто. Лишь немного примята простыня. Я провела по ней рукой — постель все еще сохраняла тепло его тела, я чувствовала запах осени, от которого так теряла голову накануне. Это было так странно. До этого я ни разу не обращала внимания на детали, тем более такого рода. Но я не могла не обращать внимания на то, что касалось Лорда. Это было столь важно, а в тоже время и столь лично, что я стыдилась, и стыжусь до сих пор. Так немыслимо для меня опускаться до сентиментальности, до таких соплей…

Внезапно мои мысли прервал дикий крик снаружи. Значит, это вовсе не сон, я все слышала на самом деле. Крик повторился, на этот раз громче и неистовее, кому-то было по-настоящему плохо, его не по-детски мучили и он не мог этого больше терпеть. Я мгновенно вскочила с кровати, наспех оделась и выскользнула из комнаты. Нет, мною вовсе не руководствовалась жалость, скорее, просто любопытство. Кого же могут пытать в такую рань да еще и так жестоко? Я шла по тускло освещенному коридору в направлении холла, откуда слышались крики. С каждым шагом они становились все громче и отчетливее, я тут же отметила, что у кого-то день начался с отличной утреней зарядки. Но, как только я подошла к лестнице, крики сразу прекратились.

Я была поражена той картиной, которая предстала перед моими глазами. Прямо на полу, беспомощно распластав руки и ноги, лежал мой дорогой муж, с мольбой смотря куда-то перед собой. Его волосы торчали во все стороны, под глазами красовались ужасные фиолетовые синяки, а с уголка губ стекала тонкая струйка крови. Насколько я поняла, это был самый сильный «Круциатус», который Рудольфус только мог получить за свою жизнь. Медленно и тихо я спустилась в холл. Перед мужем, опустив волшебную палочку, стоял Темный Лорд. Как только я сошла с последней ступеньки, его глаза тут же метнулись ко мне.

— Здравствуй, Белла, — его голос звучал на удивление мягко. — А я здесь как раз беседовал с твоим мужем.

Я перевела взгляд с Лорда на Рудольфуса. В его глазах читалась немая мольба « Белла, помоги…». Я изобразила на своём лице полное равнодушие. По правде говоря, мне было действительно плевать. Хотя, с другой стороны, если бы не Руди, не произошло бы того, что произошло сегодня. Я молча стояла посреди холла, не зная, что сказать, и не понимая, что же все-таки от меня нужно. Я смотрела то на мужа, то на Темного Лорда. Образовалось довольно тягостное молчание, которое, казалось, не закончится никогда.

Лорд, казалось, вообще не присутствует в этой комнате, Рудольфус не сводил с меня взгляда, я же не могла понять, как мне правильно поступить. Спустя какие-то пять минут, которые показались мне вечностью, голос Темного Лорда, наконец, вспорол тишину.

— Беллатрикс, кажется, твой муж желал с тобой поговорить, — совершенно будничным тоном произнес он. — Не буду вам мешать.

С этими словами он развернулся на каблуках и удалился в сторону лестницы. Как только его тень скрылась в темноте второго этажа, Рудольфус попытался подняться, но эти движения, видимо, причиняли ему мучительную боль, поэтому он лишь подполз ко мне, пытаясь обхватить мои колени руками. Я инстинктивно отступила на шаг. Не то чтобы он был мне столь противен, просто мне не хотелось видеть эту унизительную сцену. Все-таки он мой муж и такое его поведение уязвляло мою гордыню.

Я повернула голову к окну. Небо только-только начинало окрашиваться в розовый цвет, который немилосердно перекрывался завесой тяжелых серых туч. Значит, сегодня будет снег.

— Белла, Белла, пожалуйста… — я слышала, как он снова пытается подползти ко мне. Ему и вправду больно.

Странно, у другого бы человека сработала жалость. У меня же была одна апатия, не более. Я повернулась к Рудольфусу. Его глаза, казалось, были готовы сейчас наполниться слезами, а на щеке красовалась огромная повязка. Я знала, что ему никогда не давались медицинские чары, даже такие элементарные, чтобы залечить простейший порез. Но я вспомнила глубину пореза, оставленного мною…

— Прости меня, Белла, я не понимал, что делаю… — снова начал причитать мой муж.

Как же он был жалок! Как ничтожен! Но ведь Лорд просил меня… Да, именно просил, а не приказывал. Я вздохнула и наклонилась к мужу. Делать нечего, выхода другого не было…

* * *

Это плата за рай,

На полчаса.

С того момента для меня начался новый, можно сказать, самый счастливый период жизни. Наши встречи с Лордом стали регулярными, и я практически не обращала внимания на то, что это самые банальные отношения двоих любовников, что я просто-напросто убегаю от мужа, придумывая нелепые басни о том, что получаю от Темного Лорда тайные задания. Все эти «задания» обычно заканчивались постелью, моими бессмысленными грезами, глупыми догадками и вечными вопросами. Почему все так? Почему он это делает? Почему он выбрал именно меня? Ведь есть Нарцисса, Алекто, Паркинсон, но он был именно со мной. Но кто не знал о моих чувствах к нему с самого начала? Их и скрывать было глупо. И слишком поздно. Я уже не могла жить, не слыша его голос, не могла не видеть его лица, не чувствовать его прикосновений. Они стали до такой степени родными, привычными и до глупости желаемыми… Если мы не были вместе хотя бы раз в неделю, я начинала нервничать — моя любовь перерастала в одержимость. Я металась по дому, не находя себе места, или шла куда-то вдаль, не обращая внимания ни на дождь, ни на снег, ни на ветер.

И при всем этом Рудольфус был тише воды, ниже травы. Он видел, что со мной что-то происходит, думаю, он даже знал, что именно, но не смел ничего сказать. Наверное, та встреча с Темным Лордом кое-чему его научила. Да и глубокий шрам на щеке ему очень о многом напоминал. Он просто понял, что со мной шутки плохи, что я лишь со стороны кажусь такой хрупкой и нежной, на самом же деле я иная. Те, кто знает меня больше недели, могут запросто удостовериться в моей сущности, пусть я даже не буду доказывать этого. Я никогда не брезговала темными искусствами, а первое непростительное заклятие я наложила в 13 лет. Я помню как сейчас, что мы с Люциусом отправились в запретный лес, где он и научил меня применять «Круциатус» на саламандрах. Тогда еще в школе подняли огромный переполох, нас даже хотели выгнать. Но я никогда не забуду те ощущения, которые мне пришлось испытать. Я чувствовала себя всесильной, взрослой и могущественной.

… Я не помню, сколько прошло лет с того памятного вечера, когда я сбежала от Рудольфуса. Полгода, год, два? Я не считала время, его для меня просто-напросто не существовало. Были только Темный Лорд и я. Я плюнула на все, что было. На мужа, на сестру, у которой вот-вот появился сын, на любые моральные принципы. Я стала самым доверенным человеком Темного Лорда, я знала обо всех его планах, не раз мне приходилось выступать в роли советчика. Да, я гордилась этим, я видела, что Лорд доверял мне, как никому другому, считал меня выше других. Или все только потому, что я была его любовницей? Какое мерзкое и банальное это слово! Я всегда его ненавидела. Но как же ещё можно назвать меня? Возлюбленная? Сомневаюсь, что он даже тогда был способен на любовь. Но что же я тогда видела в его глазах, когда он шептал мне на ухо нежные слова, когда он ласкал мое тело и целовал меня? Я чувствовала, что было что-то необычное, что не имеет отношения к Лорду Волдеморту, что осталось от того прекрасного парня Тома Риддла, которого сейчас уже мало кто помнил. А я помнила. Вернее, могла его знать в те мимолетные мгновения, когда мы с Лордом оставались вдвоем.

Теперь я вспоминала это, как нечто невозможное. Неужели он мог быть таким нежным и теплым?! Самый темный волшебник всех времен, самый жестокий, самый безжалостный в мире человек (и человек ли вообще?). Но ведь он никогда не говорил мне, что любит меня. Он лишь обещал мне, что я буду счастлива, говорил, что придет время, когда он станет господином всего мира, и тогда я узнаю что такое настоящее счастье. Я тоже не говорила ему, что люблю его. Это значило показать ему мою слабость. Я не могла опуститься перед ним до такой сентиментальности. Но он все видел в моих глазах, хоть и не желал об этом распространяться. Я понимала все и не пыталась ничего изменить, ничего не требовала, меня устраивало все. Я знала, что со следующим ударом часов он обнимет меня на прощание, и я должна буду вернуться обратно, к Рудольфусу.

Так и получалось. Он проводил ладонью по моей щеке, на короткое время приникал губами к моим и растворялся в темноте. А в моих ушах всё ещё звучали переливы его голоса и шуршание его бархатной мантии. Я еще некоторое время смотрела на тлеющие в камине угли, а после медленно одевалась и аппарировала домой. Там, как всегда, меня ждал муж. Он ничего не спрашивал, ничего не говорил, просто наливал себе очередную порцию огневиски и провожал меня печальным взглядом. Я же закрывалась в своей комнате и снова прокручивала в сознании все мгновения нашей короткой встречи. Позже я слышала негромкие шаги в коридоре. Они стихали рядом с моей спальней, я чувствовала, что Руди стоит под дверью и никак не решается зайти, после же шаги возобновлялись, и я слышала, как он удаляется в сторону своей комнаты. Значит, он снова не решился войти. Да, он боялся. Я это чувствовала, но ничего не желала менять. Мы с мужем вообще стали чужими. Жили в разных частях дома, практически не разговаривали, не знали, что происходит друг с другом. Вместе мы появлялись лишь на собраниях Пожирателей Смерти в доме Темного Лорда, но и тогда мы сидели по разные стороны стола. Мое место всегда было подле Темного Лорда, он же старался прятаться куда-то в самый темный уголок. Как всегда — боялся.

* * *

Пусть взрываются звёзды

Мне почему-то вспомнилась наша с ним последняя встреча. Это было то, что запомнилось навеки. После очередного собрания Пожиратели Смерти разбредались по делам, кто-то аппарировал, кто-то оставался в холле ждать родственников или приятелей. Рудольфус бросил на меня еще один печальный взгляд и исчез на месте после негромкого хлопка. Наверное, он ожидал, что я последую за ним. Но я почувствовала на себе еще один пристальный взгляд и обернулась. Темный Лорд стоял в конце зала, его глаза были обращены ко мне и словно светились в темноте. Я молча подошла к нему и посмотрела на его бледное, но прекрасное лицо. Он тоже смотрел на меня. Потом, ничего не говоря, он взял меня за руку и повёл за собой. Через секунду мы оказались в его кабинете. Темное, небольшое помещение, стены уставлены книжными шкафами, окна завешены черными бархатными шторами, в камине весело играют языки пламени. Лорд шепчет заклинание на дверь, видимо, чтобы никто не мог зайти, и поворачивается ко мне.

— Завтра может решиться судьба волшебного мира, Белла, — шепчет Милорд, не отводя от меня взгляда.

— Это как-то связано с пророчеством, мой повелитель?

— Думаю, что да. Но мне потребуется твоя помощь. Это может быть очень серьезно, и я могу доверить это только тебе.

Я смотрела на него, не произнося ни слова и ожидая продолжения приказа.

— Завтра мне предстоит навестить чету Поттеров, — задумчиво произнес Темный Лорд. — Думаю, что все должно обойтись так, как я планирую, но все же… Есть еще одно семейство, которое мне тоже хотелось бы повидать. Но может случиться и так, что у меня не будет возможности, и тогда это сделаешь ты, Белла. Лонгботтомы. Не ожидала? Именно они, а вернее, их сын. Он мне нужен в целости и сохранности, со старшими можешь делать все, что пожелаешь. Желательно не действуй одна, они очень сильные авроры, возьми с собой мужа. Он может быть полезен.

Я тихо кивала. Лорд знал, что для него я сделаю все, что угодно, любой приказ будет исполнен, каким бы он ни был. Но почему-то в тот же самый миг меня пронзило какое-то необъяснимое предчувствие, очень странное и не очень хорошее. Как будто бы какой-то голос шептал мне на ухо, что что-то произойдет, что чего-то нужно остерегаться, но чего? Что же плохое может случиться? Мне хотелось что-то сделать, хотелось огородить его и себя от этого плохого, что могло бы произойти. Наверное, он заметил, что на моем лице отразилось что-то непонятное и тревожное, он подошел ко мне и, как бы между прочим, взял за руку. Его пальцы были ледяными, я переплела их со своими. Он прижал меня к себе, я уткнулась в его плечо. Снова запах прелых листьев, дождя. Мое сердце сжалось, голова закружилась. Почувствовала, как его губы прикасаются к моей шее, а рука медленно, словно змея, двигается по спине. Снова вкус его губ, снова его руки на моей талии, бешеное сердцебиение, головокружение. Мне почему-то показалось, что сегодня он необычно неистов. Вскоре с меня слетела мантия, я оказалась на столе. Все как раньше, но одновременно и по-новому. Его тело казалось мне немыслимо холодным, но я чувствовала, что по моей спине проходит знакомый жар, когда его руки прикасаются к моим бедрам, а губы скользят по плечам и груди. Все было, словно в последний раз. А сейчас я понимаю, что это и был последний раз. Я хваталась за каждую секунду, пыталась сделать так, чтобы это продлилось как можно дольше или же вообще не заканчивалось. Но тут бессильна даже магия.

* * *

Это плата за рай,

Апокалипсис.

На следующую ночь все, что было, разлетелось в прах за одну несчастную секунду. Волшебный мир ликовал и восхвалял некого малолетнего Гарри Поттера и горевал по смерти его родителей. А Темный Лорд исчез. Мне уже трудно вспомнить события тех дней, помню лишь, что я закрылась в темном углу своей комнаты, не желала ничего воспринимать, не желала ничего делать. Рудольфус и Нарцисса пытались хоть как-то вывести меня из этого состояния, старались во всем угождать, но я никого не видела и не слышала. Однажды я пришла к мужу и попросила помочь мне с одним делом. Я помнила, что Лорд оставил мне задание — навсегда покончить с Лонгботтомами — и я была намерена выполнить его. Все закончилось Азкабаном — авроры с Министерства прибыли так неожиданно, а я была больше не в силах отбиваться.

Я знала, Лорд вернется. И он вернулся. Но это был уже совершенно другой человек, не тот, кого я раньше так любила, кто был для меня всем миром. Он изменился кардинально. Красные глаза, шипящий змеиный голос, странные, резкие жесты, совсем иные манеры. Он уже не был человеком, в нем не было ни капли того, что было в Томе Риддле, которого я когда-то любила. Но, тем не менее, это был мой Лорд, мой Господин, от которого я никогда бы не отреклась, даже после смерти. Пускай бы он остался один, я была бы с ним. И сейчас я от него не отреклась, и он это ценил.

Я была несколько удивлена тому, что наши отношения имели некое продолжение. Но это можно было назвать лишь образно «отношениями», так как больше не было того, что было раньше. Он больше не называл меня «Беллс», больше не смотрел в глаза, его голос звучал тихо и сухо. А еще он не целовал меня в губы. В шею, в щеки, в плечи, в живот, куда угодно, но не в губы. Так непривычно… Скорей всего наши встречи стали для него делом привычки, а мое присутствие было необходимо для него, как наркотик. И пусть. Я все равно его любила, любила неистово, одержимо, и все эта любовь была в каждой клеточке моего тела, я дышала ею, и это было единственное, что спасло меня в Азкабане от гибели…

Я покинула его комнату, чувствуя, как по моему телу разливается тоска, жгучая и беспощадная, тоска по прежней жизни, по тем дням, когда я жила по-настоящему, а он был моей единственной отрадой. Сейчас же я металась по миру, пытаясь делать все, что он приказывает, но это все было не так. Холодно. Мне было ужасно холодно. Теперь я часто покидала особняк и шла куда-нибудь. Меня не волновала погода, еще с тех пор я полюбила осень. А сейчас же я вдыхала аромат прелых листьев, яблок и приближающегося дождя и чувствовала себя почти счастливой, как будто бы я вернулась на двадцать лет назад, когда была молодой, глупой, безрассудной, но такой счастливой.

Теперь же я понимала, что он действительно любил меня тогда, тогда он еще был способен на это. Пускай по-своему, но все же… А теперь его душа пропала. Я и не думала, что такое возможно, но я это видела. Он не мог испытывать ничего человеческого. Поначалу я думала, что моей любви хватит на двоих, но я ошибалась. Мне нужно было хоть что-то с его стороны, я жаждала от него чего-то человеческого, но он уже не был человеком. Мне оставалось лишь вспоминать о былом, ныне потерянном, рае.

Те моменты были для меня смыслом жизни, теперь же я жила прошлым. Это, конечно, глупо и неправильно, но ничего не поделаешь. С мужем же я вообще почти не была связана, ему больше нравилась компания огневиски. А я каждое утро просыпаюсь лишь с одной мыслью — пусть все будет, как прежде. И еще я стала намного жестче. Меня стали бояться даже некоторые из Пожирателей Смерти. Меня это не волновало, так даже лучше — никто меня не будет трогать. Я стала нелюдим а. Нелюдима до ужаса. И что? Не мне от этого страдать. Лишь только Лорд мог видеть то, что есть. Он по-прежнему приходит ко мне в комнату, или же я прихожу к нему. Я знаю, что снова окажусь где-то вдали, где-то за пределами Великобритании. И я знаю, что это будет мимолетная иллюзия прежнего рая, всего на полчаса. Так будет чуть ли не до самого конца и уже ничего с этим не поделаешь. Это судьба, а с судьбой не спорят.