Большая игра

Длинный коридор с множеством дверей, покрытых облупленной краской, с обеих сторон освещала лишь одна лампочка, уже который год грозившая перегореть в любую секунду. Линолеум, по которому прошли тысячи ног, выглядел стёршимся, на стенах то и дело можно было заметить грязь. Высокая статная женщина, шедшая по коридору следом за служащим мотеля, облачённым в потёртую униформу, выглядела здесь несколько неуместно. Одетая по последней моде, она каждым своим движением излучала грацию и властность. Её длинные каштановые волосы были заплетены в толстую косу, доходившую до пояса. Красивое лицо не выражало ровным счётом ничего, лишь по глазам можно было определить, что странная незнакомка чем-то озабочена.

Провожатый вёл её по этому самому коридору наверное уже в сотый раз. Признаться, служащий и не задумывался над тем, чтобы начать считать. Он не знал ни её имени, ни цели появления в мотеле, ничего. Как и не знала она. Бесчисленное количество раз они проделали этот недлинный путь от приёмной и до комнаты назначения, которая была всегда одна и та же, и ни разу не обмолвились и словом. Женщина приходила всегда в одно и то же время, в один и тот же день. Первая среда каждого нечётного месяца, ровно в восемь вечера. Из года в год. Шаги эхом раздавались по пустому коридору. Из-за какой-то двери слышалась достаточно громкая музыка, из-за другой — шум от работы телевизора, перебиваемый грубыми мужскими голосами, спорившими о том, какой сорт пива лучший. А они всё шли и шли, держа путь в самый конец. Сопровождающий остановился перед дверью, на которой значился номер двадцать три, привычным жестом указал женщине на неё, после чего удалился. Как всегда, не произнося ни звука.

Дождавшись, пока служащий мотеля уйдёт, женщина повернула ручку, толкнула дверь от себя и, когда та с тихим скрипом открылась, вошла внутрь. Небольшая комната, в которую она попала, оказалась удивительно уютной для этого мрачного и грязного места. В воздухе теперь чувствовалась никак не сырость, смешанная с запахом нищеты, а приятный запах сгоравших в камине поленьев. Рядом с камином, который был зажжён, несмотря на то, что на календаре уже значилось начало июля, стояли три кожаных кресла, а также небольшой журнальный столик, на котором примостилась бутылка красного вина и два бокала. Третий, уже наполненный кроваво-красной жидкостью, был в руке у брюнетки, сидевшей в одном из кресел, прямо лицом к входу. На бледном худом лице женщины, ещё сохранившем следы прежней красоты, свойственной всем членам семьи, принадлежностью к которой она так гордилась, играли блики пламени, делавшие её похожей на вампиршу. Ещё больше сходство усиливалось благодаря бокалу с красным вином, похожим при столь скудном освещении на кровь, абсолютно чёрным одеждам, скрывавшим ненормальную худобу этой особы, и густым чёрным волосам, ещё больше оттенявшим бледность её кожи.

С недавних пор каждый раз, когда шатенка входила в номер, она видела именно эту картину. Вот уже полгода. Всё та же бутылка вина, всё те же два пустых бокала на столе и один полупустой в руке у брюнетки, всё те же два берёзовых полена в камине. Иногда только что вошедшей женщине приходила в голову мысль, что одна из тех, ради кого она сюда и пришла, так и не покидала своего кресла. Казалось, время в этой комнате остановилось, восстанавливая свой ход, лишь когда они приходили. Раз в два месяца. Ровно на сорок минут. Массивные часы, висевшие над камином, показывали три минуты девятого. Не произнося ни слова, шатенка прошла к одному из свободных кресел и заняла своё место, даже не думая о том, чтобы притронуться к вину. И снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов и потрескиванием огня. Брюнетка с такой силой сжимала тонкими пальцами бокал, что, казалось, сейчас раздавит.

В тишине прошла минута, вторая. Наконец раздался громкий щелчок, и в помещении появилась третья гостья. Та самая, которую ждали первые две. Запах сгоравшего дерева смешался в воздухе с всепроникающим ароматом дорогих духов. Хрупкая блондинка, облачённая в простое хлопковое платье до пят, пересекла комнату и уселась в ожидавшее её кресло. Изящные черты лица были искажены напряжённостью, голубые глаза выразительно блестели. На шее в отсветах пламени блестело дорогое ожерелье, на изящных пальчиках, поправлявших сейчас выбившийся из сложной причёски, в которую были уложены шикарные светлые волосы, локон, однако, единственным украшением было на удивление простое обручальное кольцо. В то же время держалась она поразительно прямо, в её движениях не было и тени нерешительности и страха. Каждым своим действием эта женщина показывала всем, что она настоящая Леди с большой буквы.

— Итак, дамы, как обстоят дела? — первой заговорила блондинка.

— Ты прекрасно знаешь, что не лучшим образом, — не отрывая взгляда от бокала, проговорила брюнетка. — Для нас всех. Это факт. Вопрос состоит в том, сумеем ли мы с этим справиться достойным образом.

— А если нет? — шатенка скользнула взглядом по бутылке и в упор посмотрела на собеседницу.

— Тебе известна, какова цена за ошибку. Особенно сейчас.

— И против кого мы играем? — теперь и блондинка внимательно смотрела на ту, которая прибыла на место встречи раньше всех.

— Против всех, — брюнетка подняла голову и вдруг неожиданно поставила бокал на стол. — А на кону жизни всех тех, за кого мы играем. Надеюсь, вы понимаете, что это значит.

— Большая игра началась, — чуть ли не шёпотом произнесла шатенка, однако собеседницы прекрасно её слышали. — Началась, но ещё неизвестно, чем она закончится.

Нетерпеливый стук в окно продолжался уже минут десять. Гарри в очередной раз дёрнул за ручку, пытаясь открыть форточку и впустить сову с письмом внутрь, однако она никак не поддавалась. Видимо, устройство заело. Потрясающе. Лучше не придумаешь. Ещё чуть-чуть, и шум разбудит Дурслей. Или сова разобьёт клювом окно, что тоже вполне вероятно. По правде говоря, юноша не знал, какой исход событий был для него наименее благоприятным — таковыми казались оба. И вообще, какому недоумку приспичило написать ему среди ночи?! Больше всего хотелось послать всё и всех по известному адресу и отправиться обратно в постель. Вот только стук мешал. Если бы не он, то Поттер, наверное, уже давно бы поступил так.

Проклиная всё на свете, парень приложил всю свою силу и снова предпринял попытку открыть окно. На этот раз удачно. Стекло жалобно зазвенело, однако рама всё-таки отошла в сторону. Возмущённая столь длительным ожиданием крупная сова-сипуха с громким уханьем влетела в комнату, кинула на стол письмо и снова исчезла во мраке июльской ночи. Гарри, в душе которого зародилось предчувствие чего-то нехорошего, осторожно приблизился к столу, включил лампу и взял в руки конверт, изготовленный из плотного пергамента. «Недоумком, который решил написать ему среди ночи» оказался не кто иной, как Альбус Дамблдор. Дрожа от нетерпения, юноша не слишком аккуратно вскрыл конверт и достал из него пергамент с самим письмом, за чтение которого он тут же принялся.

Гарри, мальчик мой!

P.S: Передавай привет родственникам.

По мере прочтения письма в душе юноши зарождались самые разные чувства. Сначала небольшое раздражение от того, что его разбудили. Потом радость, вызванная новостью, что его завтра заберут из дома тёти и дяди, и снова раздражение, ведь директор только сейчас понял, что в этом доме ему не место. А когда Гарри дошёл до упоминания о погибшем крёстном, сердце снова отозвалось болью, вместе с которой пришла и какая-то непонятная злость и обида на Дамблдора, ведь именно он — и он сам это признал! — был виноват в случившемся.

Гарри подавил зевок и выглянул в окно. Ночь стояла холодная, но ясная, впрочем, на день маггловские синоптики всё равно обещали дождь. Где-то далеко, в просвете между бесконечными частными домиками виднелась узкая полоска уже светлевшего неба. Ночи в начале июля короткие, светает рано. Спать ложиться было уже бесперспективно, куда разумнее было заняться сбором вещей. Юноша критически глянул на лежавший на полу в открытом виде чемодан, на гору грязной одежды внутри него, на разбросанные по всей комнате книги, свитки пергамента, перья, носки, и громко фыркнул. За-ме-ча-те-ль-но. Последствия депрессии на лицо. И на лице. Впрочем, последнее лучше не проверять, ибо зеркала в скромном обиталище Мальчика–Который–Выжил отродясь не было. Оно и к лучшему, пожалуй, иначе товарищ Вольдеморт в момент лишился бы своего главного врага, погибшего от инфаркта при виде собственного отражения.

Теперь осталось решить дилемму: тупо покидать вещи в чемодан и привести их в порядок уже когда-нибудь потом, на новом месте жительства или заняться этим сейчас. Почему-то пока что юноша склонялся к первому. Поэтому он, не мучая себя угрызениями совести, стал ходить по комнате кругами, в тусклом свете настольной лампы выискивать всё необходимое и кидать найденное в чемодан. В итоге там сформировалась замечательная горочка, которую явно надо было как-то выровнять, чтобы закрыть крышку. Гарри присел на корточки и принялся осуществлять эту непосильную задачу, когда на глаза ему попалась принадлежавшая когда-то отцу мантия-невидимка. Её прислал молодому гриффиндорцу, тогда ещё глупому первокурснику, Дамблдор. Кстати, что он там писал про то, откуда у него она взялась? Джеймс Поттер дал ему незадолго до своей смерти? А зачем он это сделал, собственно говоря? Парень потряс головой, выбрасывая из неё всякие глупые мысли. В самом деле, какая к мантикоре разница, зачем? Главное, что в итоге мантия оказалась у него самого. Однако в душе осталось какое-то странное чувство, повинуясь которому Гарри достал чудесную вещь, сложил её в несколько раз и запихнул получившийся небольшой прямоугольник серебристой ткани в карман джинсов. На всякие случай. В пути может случиться, что угодно. В конце концов, мантия-невидимка — это чуть ли не самая ценная вещь, принадлежавшая юному Поттеру. Если не считать волшебную палочку, конечно, которую он предусмотрительно положил во внутренний карман ветровки.

На улице уже полностью рассвело, когда Гарри закончил сборы. Перекошенные от чересчур близкого знакомства с Дадли часы-будильник, стоявшие на прикроватной тумбочке, показывали без четверти пять. Из этого следовало, что юноше надо было решить, как «угробить» оставшиеся четыре часа. Почему-то в голову упорно лезла мысль, что следует заняться чем-то полезным. Вычитать пару боевых заклинаний, например, или… Хедвиг, запертая в своей клетке, недовольно ухнула. Да-да, правильно, не помешало бы почистить клетку. И заодно выпустить саму сову полетать, а то она с самого начала лета сидела взаперти. Ну да, конечно, депрессия у хозяина, а расплачиваться за неё бедному животному. Поттер открыл дверцу и поднёс злобно глядевшую на него своими жёлтыми глазами сову к окну.

— Лети, Хедвиг, — шёпотом проговорил юноша. — Потом найдёшь меня на новом месте жительства.

Домашняя любимица ещё раз громко ухнула, но теперь в этом звуке слышалась какая-то непонятная грусть и беспокойство, и вылетела в окно, навстречу восходящему солнцу. Гарри ещё долго смотрел ей вслед, а в душе его опять начала зарождаться необъяснимая тревога и ощущение чего-то нехорошего. Юноша дотронулся до шрама, однако тот ни капельки не болел, как и всё прошедшее с битвы в Отделе Тайн время. Значит, логично было предположить, что Вольдеморт тут не при чём. Хотя, мантикора его знает. Может быть, он нашёл способ разорвать свою связь с главным врагом, вот ничего и не чувствуется.

Так, надо действительно найти в себе силы и почистить клетку, а то везти её куда-то воняющую как-то… банально неприлично, что ли. Хм, а называть его, Гарри Поттера, на всю страну лгуном прилично? А держать героя волшебного мира в обществе ненавидевших всё магическое магглов прилично? А отправлять шестнадцатилетнего парня на верную смерть и решать за него, как ему жить и что делать, вообще верх воспитанности, не так ли? Но как сказал один умный человек, незачем уподобляться тем, кого мы презираем. Поэтому клетку юноша всё-таки вычистил. Долго ругался сквозь зубы и морщился от неприятного запаха, но вычистил. Надо сказать, проблему с излишним количеством свободного времени это не решило. Оставалось ещё немногим больше трёх часов ожидания. А внутреннее беспокойство с каждой минутой всё усиливалось.

Внимание Гарри привлёкли громкие голоса, доносившиеся через открытое окно с улицы. Он пересёк комнату и осторожно выглянул наружу, чтобы увидеть крайне весёлую компанию подростков собственного возраста, среди которых можно было без труда различить Дадли. В одной руке кузен держал полупустую бутылку светлого пива, а другой обнимал за талию довольно миловидную девицу, которая безудержно хихикала над чем-то. На дороге стояло ещё несколько парней, куривших дешёвые сигареты, и пара не слишком сильно одетых девушек. Однако внимание Поттера было приковано к двоюродному братцу и его подруге

— Ну всё, ребята, я домой! — громогласно воскликнул Дадли, пожал на прощание руки членам своей компании, а под конец смачно поцеловал девушку.

Гарри, приученный к тому, что в такие моменты на людей пялиться нехорошо, отвернулся от окна и сел на кровать. Кровь стучала у него в висках. Снизу послышался шум, возвестивший о том, что младший Дурсль вернулся домой после очередной ночной гулянки. Нет, это было в последнее время делом вполне обычным, но сегодня юный герой волшебного мира стал свидетелем того, что повергло его в настоящий шок. Итак, у Дадли есть девушка. Нет, по сути ничего сверхъестественного, ведь шестнадцать лет — это именно тот возраст, когда между подростками разных полов начинаются серьёзные отношения. Но это же ДАДЛИ! Любимый кузен, который хоть и похудел немного за последний год, но всё равно был больше похож на переевшего орангутанга, нежели на человека, да и особой внутренней красотой тоже не отличался. Однако это ни капельки не помешало ему обнимать и целовать очень даже симпатичную девушку. И той, судя по виду, противно совсем не было.

В то же время у самого Гарри никак не клеилась личная жизнь. Отношения с Чжоу в прошлом году ограничились одним сопливым поцелуем и не менее сопливым совместным походом в Хогсмид, а больше он ни с кем не встречался. По правде говоря, спасибо статьям в Пророке, девушки и не проявляли слишком большого интереса по отношению к нему. Или это просто он сам не обращал особого внимания на противоположный пол, занятый вечным спасением мира? К своему стыду юноша осознал, что кроме Гермионы, Луны, Джинни, Лаванды, Парвати, той же многострадальной Чжоу, а также подруг по факультетской сборной по квиддичу — Кэти, Анжелины и Алиссии, никаких девушек он и не знал. И честно говоря, ни об одной из них — кроме всё той же Чжоу, разумеется, — он не думал как о паре для себя. Почему? Хм, ну с Гермионой и Луной всё понятно. Первую он знал, как облупленную, и знал слишком хорошо, чтобы думать о каких-либо романтических отношениях с ней. Он ещё не окончательно сошёл с ума, прекрасно понимая, что они друг друга просто загрызут. Насчёт Луны… По правде говоря, воспринимать её как девушку было вообще очень сложно. Уж слишком она была какой-то потусторонней. В общем, странная личность. Чересчур своеобразная. Девушки из команды по квиддичу вообще воспринимались исключительно как боевые товарищи, да и к тому же ходили слухи, что двое из них — варианты насчёт того, кто конкретно, были разные — встречались с близнецами Уизли. Лаванда и Парвати казались Поттеру двумя туповатыми сплетницами, которых хлебом не корми — дай обсудить, кто с кем гуляет. Джинни… Гарри почему-то вздохнул. Честно говоря, младшая сестричка лучшего друга лучше всего соответствовала его размытому идеалу девушки. Красивая, умная, энергичная, жизнерадостная, кажется, когда-то была в него влюблена. Вот только это уже, к сожалению, по всей видимости, позади. С кем там она сейчас встречается? С Дином, кажется.

Гарри вздохнул и помотал головой, прогоняя непонятно откуда взявшиеся мысли. Сейчас у него есть куда более важные проблемы, нежели неудавшаяся личная жизнь. В магическом мире война с Вольдемортом, в которой он, простой английский мальчик Гарри Поттер, играет не последнюю роль. Если не сказать, первую. Спасибо госпоже Трелони, изрёкшей своё незабвенное пророчество и всему тому стаду болванов, которое в него поверило. Так что теперь придётся сражаться с великим тёмным магом, а это превыше всего остального. Да, тяжела участь спасителя мира.

Юноша глянул на часы. Потрясающе, уже половина восьмого! Неужели, он провёл в размышлениях больше, чем полтора часа? Причём, размышления эти не были страданиями о погибшем крёстном и жалостливыми вздохами о том, как несправедлив этот мир. Невероятно, но факт. То-то голова разболелась от чересчур напряжённого думанья. Непривычное занятие, всё-таки. Кстати… Гарри снова задумался. А что было бы, включи он мозги немного пораньше? Трудно сказать, но явно что-то да изменилось бы. В лучшую сторону, скорее всего. Но, как сказал какой-то умный человек, лучше поздно, чем никогда.

Так, ладно, подумали немного, и хватит. Теперь надо сходить в душ, попробовать привести себя в порядок и… правильно, позавтракать. Надо слушаться своего желудка, как любил говорить Рон, он часто диктует нам умные вещи. Первая часть великого плана прошла без осложнений, ибо ванна в столь ранний час оказалась ещё свободной. Находясь в этом замечательном помещении, юноша старался всячески избегать взглядов в зеркало, так как вид собственной помятой физиономии его бы явно не вдохновил. Когда Гарри снова вернулся в свою комнату, чтобы в последний раз проверить, все ли вещи он собрал, и забрать их вниз, ощущение тревоги начало возвращаться. Причём, теперь оно было ещё сильнее, чем несколько часов назад.

Оставив чемодан с вещами, клетку от совы, а также ветровку, которую он намеревался накинуть наверх, парень отправился на поиски еды. На кухне Гарри к своему удивлению встретил тётю Петунию, готовившую завтрак.

— Доброе утро, тётя, — вежливо поздоровался юноша, здраво рассудив, что в последний день своего пребывания здесь совершенно незачем ссориться с родственниками.

— Доброе, — ответила женщина, нарезая сыр для бутербродов. — Почему ты так рано встал? Собрался куда-то?

— Меня сегодня забирают, — ответил Гарри, которого начало немного мутить от вида еды, — мои друзья. Я проведу остаток лета в другом месте.

— И где же?

— Не знаю. Профессор Дамблдор, — юноша заметил, как тётя вздрогнула от упоминания о директоре Хогвартса, — написал мне, что меня перевезут в какое-то место, где я уж точно буду в безопасности.

— А ты уверен, что тебе написал именно он, а не этот… который хочет тебя убить?

Гарри вздрогнул. Тётя только что высказала очень даже разумную мысль, которая ему в голову не приходила. Кстати, с чего это она вдруг беспокоиться о нём начала?..

— Уверен. Я знаю почерк профессора. Чем мне можно позавтракать?

— Садись, я сделаю тебе кофе и пару бутербродов. Или, может быть, хочешь яичницу?

— Нет, спасибо, бутербродов вполне достаточно, — отстранённо заявил Гарри, удивляясь небывалой доброте тётушки.

Завтрак прошёл в полном молчании. Гарри, которому почему-то кусок в горло не лез от беспокойства, запивал казавшиеся такими противными бутерброды каким-то кисловатым кофе и напряжённо думал о чём-то, чего сам до конца понять не мог. О том, что же всё-таки происходит в волшебном мире, дементор его зацелуй. Тётя Петуния периодически бросала на племянника напряжённые взгляды, словно пытаясь разгадать, во что превратилась его жизнь, однако ничего не говорила. Вопреки мнению многих, она была отнюдь не дурой и прекрасно понимала, что у юноши было куда больше проблем, чем она знала. Более того, где-то глубоко внутри она ощущала, что уже очень скоро в судьбе Гарри Поттера наступит переломный момент.

Бравые авроры, служители порядка волшебного мира, личные сторожевые псы Министерства Магии никогда нее отличались особой пунктуальностью. Когда случалось нападение Пожирателей Смерти, и от них требовалось немедленное прибытие, они, разумеется, опаздывали минут на десять-пятнадцать, тем самым позволяя нарушителям закона делать своё тёмное дело. Сейчас же, когда торопиться было особо некуда, стражи порядка умудрились прибыть на Прайвет-драйв чуть ли не на двадцать минут раньше положенного срока. Министерство прислало за Гарри — видимо, в знак примирения — пятнадцать человек, которые вопреки всем законам физики спокойно влезали в два служебных автомобиля тёмно-бардового цвета. Из них Поттер был знаком только с Нимфадорой Тонкс, которая, стоит заметить, с момента их последней встречи потеряла свой цветущий вид — волосы приобрели скучный тёмно-русый оттенок, глаза больше не блестели, а улыбка, которой она одарила юношу при встрече, была какой-то чересчур натянутой. Остальных авроров Гарри видел впервые.

По правде говоря, стражи порядка отнеслись к Избранному не слишком радушно, только Тонкс продолжала ободряюще улыбаться ему. Глава маленького отряда сухо поздоровался с ним, сказал пару слов тёте Петунии, после чего двое подхватили вещи юноши, а остальные повели его к машине. Гарри едва успел попрощаться с тётей, которая искренне пожелала ему удачи и ещё какое-то время смотрела уехавшим машинам вслед, гадая, какая же опасность на этот раз грозит племяннику. Однако вскоре проснулись мистер Дурсль и Дадли, и женщине пришлось вернуться к своим обычным ежедневным обязанностям, в которых никогда не было ничего волшебного и загадочного, а самая большая опасность заключалась в том, чтобы обжечься.

Гарри сидел на заднем сидении министерского автомобиля, до неприличия увеличенного изнутри магией. По обе стороны от него расположилось по два аврора самого мрачного вида, которые явно не были настроены ни вести беседу, ни даже объяснить вынужденному попутчику, куда его везут. Тонкс согласно всем законам подлости оказалась в другой машине. Из-за своих «телохранителей» юноша даже не мог нормально смотреть в окно, ему приходилось довольствоваться лишь видом деревьев и линий электропередач, расположенных с одной стороны от автомагистрали. Атмосфера в салоне царила напряжённая, тревога в душе гриффиндорца достигла своего апогея. В голове Гарри вертелись слова тёти Петунии о том, что, возможно, письмо написал совсем не Дамблдор, а соответственно всё это хорошо спланированная ловушка. А из этого следует, что везут его совсем не в безопасное место, а…

— Пожиратели! — хрипло воскликнул один из авроров, сидевших спереди, следом послышался приглушённый мат остальных.

Машина резко затормозила, бравые стражи порядка дружно достали волшебные палочки, готовясь защищать подопечного. Гарри хотел было поступить так же, но интуиция подсказала ему, что этого лучше не делать. А интуиции своей юноша привык доверять, ибо она никогда ещё его не подводила. К тому же сейчас она прямо-таки орала о том, что надо сматываться отсюда, пока есть возможность. Впрочем, тут ей упрямо возражала логика, твердившая, что авроры обязательно защитят его. Всё-таки не зря их здесь такое количество.

Раздался взрыв, за которым последовал толчок, и автомобиль перевернулся. В каком-то немыслимом прыжке Поттер и ещё пара авроров вылетели через очень вовремя открывшееся окно и приземлились на жёсткий асфальт у самого края дороги. Пожиратели Смерти, которых было около дюжины, тут же бросились к распростёртому герою волшебного мира, подтверждая, что именно он был целью нападения, однако стражи порядка дружно преградили им путь. Завязалась перестрелка заклинаниями различной степени тяжести, причём, Гарри обратил внимание, что его защитники явно не брезговали использованием тёмной магии, за которую было вообще-то принято сажать в Азкабан.

— Хватайте Поттера! — раздался над полем боя немного истеричный голос Беллатрикс Лестрейнж. — Забудьте про эту мразь! Нам нужен только Поттер!

Гарри выругался сквозь зубы. Видимо, придётся послать интуицию куда подальше и всё-таки ввязаться в драку. Раз уж здесь эта чёртова женщина… Юноша сжал кулаки от ненависти. Убийца Сириуса. Он просто обязан отомстить!

— Гарри, уходи отсюда! — Поттер уже собирался достать палочку из внутреннего кармана ветровки, когда его толкнула Тонкс. Глаза её горели. Краем глаза можно было заметить, как к ним приближалась Белла.

— Нет! Я останусь и тоже буду сражаться! Я обязан отомстить ей за Сириуса!

— Уходи! — Тонкс, казалось, задыхалась от переполнявших её эмоций. Потом молодая женщина на пару секунд склонилась над ним и отрывисто прошептала ему на ухо: — Тебя предали, Гарри. Дамблдор хочет упрятать тебя в Азкабан!

И оставив юношу в полнейшем шоке, она встала между ним и Пожирательцей и принялась закидывать её заклинаниями. Та отвечала тем же. Причём, Гарри как-то отстранённо заметил, что обе использовали какие-то детские чары, словно и не стремились серьёзно сразиться друг с другом, а всего лишь потянуть время. Для чего? Шокированный сегодняшними событиями мозг гриффиндорца на удивление быстро дал ответ. Для того чтобы дать ему возможность скрыться, сбежать. Только куда?

Пока голова пыталась что-то сообразить, тело действовало на уровне рефлексов. В следующую секунду Гарри нашёл себя перелезающим через перегородку на краю дороги, а после падающим в какую-то канаву. Падение длилось считанные секунды, так что юноша даже не успел подумать о том, что в случае, если он переломает все кости, восстановить их волшебством он не сможет. Однако судьба была к нему благосклонна, если, конечно, это можно так назвать с учётом всего, что с ним сегодня произошло. По крайней мере, приземлился беглец на что-то более или менее мягкое, что никак не могло быть землёй или асфальтом. Подняв голову, чтобы осознать, куда он попал, Гарри увидел совершенно ошалелые синие глаза другого юноши, вид которого был ему смутно знаком. Судя по всему, он тоже ещё не до конца осознал, что это такое свалилось с небес.

— Чрево Тиамат! — раздалось приглушённое шипение из-под гриффиндорца. — Поттер, может быть, ты всё-таки соизволишь с меня слезть?!

Гарри прифигел окончательно. А вместе с этим пришло какое-то странное осознание того, что с этого момента его жизнь круто изменилась.

Предсказания маггловских синоптиков на тот злосчастный день всё-таки сбылись, и пошёл дождь. А у них на троих не было даже ни одного дохлого зонтика или дождевика, поэтому парни, отойдя подальше от автомагистрали вглубь придорожного леска, устроились под старым раскидистым дубом. Крона хоть немного защищала от бесконечных струй, а на корнях можно было сидеть, избегая, соответственно, сырой земли. Должно быть, со стороны они представляли собой очень странное зрелище: трое парней-брюнетов не самого крепкого вида в немного потрепанной, мокрой и грязноватой одежде, сидевшие кто на корягах, кто на пеньках в неожиданно густом для такого местоположения лесу, куда нормальные люди обычно не ходят.

Один из них, сидевший немного в отдалении от остальных, на низком разломанном пеньке, был невысокого роста, совсем худой, до такой степени, что потёртая одежда висела на нём мешком, по круглым очкам струились дождевые капли, а волосы стояли на голове мокрым ёжиком. Он периодически недоверчиво посматривал в сторону двух других, расположившихся на длинной коряге, прямо под деревом. Первый был счастливым обладателем чуть ли не голливудской внешности: высокий рост, гибкая и изящная фигура, загорелая или смуглая от природы кожа, длинные чёрные волосы, которые сейчас, правда, смотрелись не слишком привлекательно, правильные черты лица, ярко-синие глаза и белоснежные зубы. Хотя, по правде говоря, если всмотреться внимательнее, то можно было обнаружить немало сходств между ним и тем из юношей, кто сидел в нескольких метрах на пеньке. И, наконец, в последнем можно было с первого взгляда узнать книжного червя. Не слишком высокого роста, худощавый, с презрительным выражением лица и не слишком добрыми бледно-голубыми, почти прозрачными глазами, он создавал впечатление озлобленного на весь мир подростка и каждым своим движением старался доказать, что не зря мать-природа и любимые родители наделили его такой немного устрашающей внешностью.

— Итак, господа, что будем делать? — задумчиво поинтересовался тот, что отличался привлекательной внешностью, выжимая свои волосы.

Гарри Поттер угрюмо смотрел на людей, которые спасли его. Блейз Забини и Теодор Нотт — двое слизеринцев с его курса, люди, от которых можно было меньше всего ждать помощи. И всё-таки они, когда Золотой Мальчик Гриффиндора в прямом смысле свалился им на головы, повредив при этом правую ногу, и заявил, что его сейчас поймают плохие люди, не задавая лишних вопросов, перетащили его в единственное укрытие, которое можно было найти поблизости — придорожный лес — и спрятались в ближайшем овраге под кучей сосновых веток, где и пролежали следующие несколько часов, прислушиваясь к любому шороху. Пару раз совсем близко были слышны людские голоса, обладатели которых явно кого-то — не трудно догадаться, кого, не так ли? — искали. Однако, к счастью, поиски их не принесли результатов, так что людям, решившим, по всей видимости, что Поттер уже успел скрыться, пришлось убраться восвояси. Трое парней — и в этом они достигли молчаливого согласия — не доверяли той обманчивой тишине, что образовалась в лесу после ухода людей, и остались лежать в своём укрытии до тех пор, пока ливень не выгнал их оттуда, и они не отправились искать место, где можно будет хоть немного защититься от непогоды.

— Для начала надел бы капюшон, Забини, — буркнул второй слизеринец.

Блейз грязно выругался, да так, что Гарри даже поразился, откуда чистокровные аристократы знают такие слова, и начал шарить по спине сзади в поисках капюшона, однако этой необходимой в подобную погоду части у его кожаной курки, блестевшей от влаги, не оказалось

— У меня нет капюшона, Нотт. И ты это прекрасно видишь.

— Есть, болван. У тебя под курткой кофта с капюшоном.

Забини что-то проворчал про то, что за болвана его собеседник ещё ответит, и нашёл-таки многострадальный капюшон такой же чёрной спортивной кофты, после чего сразу же нахлобучил его на голову. Через пару минут и эта последняя защита от дождя промокла насквозь. Ещё некоторое время был слышен лишь стук дождевых капель о листья деревьев. Вдалеке прогремел гром.

— Охренительно, — прокомментировал услышанный звук Нотт. — Приближается гроза, а мы сидим в лесу под высоким деревом. Причём, насквозь мокрые, грязные и голодные. Добро пожаловать в клуб самоубийц, не так ли?

— Ты прав, надо двигать отсюда, — кивнул Забини.

— И куда же ты предлагаешь двигать? — язвительно ответил ему однокурсник. — Мы находимся чёрт знает где, — полагаю, либо в Сюррее, либо уже в регионе Большого Лондона — карты у нас нет. Единственная возможность узнать, где мы конкретно, заключается в том, чтобы выйти к дороге и дойти до указателей. А если мы выйдем на дорогу, то там нас тёпленькими возьмут либо авроры, либо Пожиратели, и поверьте, я не знаю, что хуже. Углубляться дальше в лес нельзя, мы банально заблудимся. Магию использовать нельзя, мы несовершеннолетние, то есть нас моментально отследят. К тому же на нас теперь висит вот этот, — кивок в сторону Гарри, — с вывернутой ногой, так что далеко мы в любом случае не уйдём. Кстати, Поттер, поведай-ка нам, во что ты вляпался на этот раз.

— А это так важно? — хрипло и грубовато спросил Гарри.

— Хм, ну учитывая, что мы тебе помогли, когда тебе нужна была наша помощь, а теперь вынуждены нянчиться с тобой, — подключился к разговору Забини, которому надоело в очередной раз выжимать свой капюшон, — то да.

— Вы совсем не обязаны со мной нянчиться, — возразил гриффиндорец. — И я вообще не понимаю, почему вы меня спасли.

— А ты бы предпочёл, чтобы мы этого не делали? — искренне развеселился Блейз. — Отлично, я понял, что благодарности от этого дождаться нереально, одни претензии.

— Нет, вы не поняли! Я… то есть, я очень благодарен вам, что вы меня спасли, — на этих его словах слизеринцы синхронно фыркнули. — Но… Я не понимаю, зачем. То есть… Какая вам выгода от этого?

— Выгода? — Нотт удивлённо поднял брови, на миг забывая, что его джинсовый костюм насквозь промок и вода льётся с него струями.

— Ну вы же слизеринцы! Вы всё делаете исключительно с выгодой для себя!

— Отымей вас всех Ктулху! — презрительно фыркнул Теодор. — Типичная гриффиндорская логика!

— Какая выгода, Поттер? — пожал плечами Забини, игнорируя реплику однокурсника. — Ты был в беде, мы были рядом и поэтому помогли тебе. Всё-таки мы не совсем нелюди.

— И теперь у вас неприятности из-за меня.

— Поттер, ты реально уверен, что весь мир вертится исключительно вокруг тебя? В таком случае, вынужден тебя разочаровать, — Нотт притворно вздохнул. — Видишь ли, мы тоже не от хорошей жизни в той канаве оказались.

— И что же у вас случилось? — всё ещё недоверчиво поинтересовался Гарри. В этот момент высоко в небесах сверкнула молния, и все трое синхронно вздрогнули.

— А вот это мы расскажем тебе только после того, как ты расскажешь нам, с чего это великому герою волшебного мира убегать от бравых авроров, — уверенно заявил Забини.

— Я вам не доверяю. Вдруг вы меня сдадите своим дружкам Пожирателям.

— Поттер, поверь мне, если ты думаешь, что мы доверяем тебе, то ты очень сильно ошибаешься. Мы и друг другу-то не до конца доверяем; мы здесь вместе только потому, что так получилось, мы не выбирали компанию. Это, во-первых. А, во-вторых, если ты ещё не обратил внимания, Пожиратели нам никакие не дружки, и мы скрываемся в первую очередь именно от них. Видишь ли, очень не хочется подыхать, — под конец тирады Теодор злобно бросил отломанную от дерева веточку в ближайшую лужу, и она тут же с жалобным бульком утонула в грязи. — Ах, да, и ещё… в-третьих, Поттер, у тебя паранойя.

— Я… вы… Ты серьёзно?

— Нет, сопли Нергала, шучу. В особенности по последнему пункту. Кстати, как там твоя нога? Идти сможешь?

— Болит, а что?

— Убираться отсюда надо. Нутром чую, скоро по наши души явятся. Да и гроза эта мне не нравится.

— Ты думаешь, она магическая? — недоверчиво откликнулся Блейз.

— Магическая, не магическая. Поверь, если молния попадёт вот в это дерево, — Теодор указал рукой наверх, — нам будет уже всё равно. Ну так что, господин параноик? Идти сможешь или прикажешь тащить тебя на своём горбу. Кстати, ты вообще в своих очках что-нибудь видишь? По ним так течёт, что, по-моему, увидеть что-то нереально.

— Без очков я буду видеть не лучше.

— Надо ему сделать на ногу повязку, — высказал своё предложение Забини. — Тогда будет получше.

— Это, конечно, замечательная идея, Блейз, — саркастически заметил Тео, — но ты не учёл одного. Нам не из чего сделать повязку. Лично у меня даже трусы мокрые, хотя если бы они и были сухие, то я всё равно не позволил бы делать тебе из них повязку. Ладно, господа, не знаю, как вы, а я хочу курить.

— Фу, как ты можешь маяться этой гадостью? — недовольно поморщился Забини, глядя, как товарищ по несчастью достаёт из кармана джинсов насквозь промокшую пачку сигарет.

— Извини, другой гадости нет. И, кстати говоря, именно ты достал эти мерзкие сигареты откуда-то. Мог бы утащить что-нибудь более приличное.

— Ну так не кури! А то только воздух портишь!

— Забини, не действуй мне на нервы! Я хочу курить, — Теодор под пытливыми взглядами остальных осторожно достал из пачки одну чудом не развалившуюся сигарету и зажигалку, — и я буду курить!

— Так Поттер, — нервно повернулся к гриффиндорцу Блейз, — пока этот утоляет свои низменные потребности, расскажи-ка нам, что с тобой случилось.

— Да рассказывать-то особо нечего… — неуверенно начал Гарри, но был прерван тихими ругательствами Нотта, которые становились всё громче и громче.

Двое брюнетов тут же повернули головы в сторону третьего, который со всей сосредоточенностью щёлкал зажигалкой, пытаясь зажечь сигарету, но всё безуспешно.

— Да чрево Тиамат! — наконец, особенно громко выдал он после очередной неудачной попытки.

— Нотт, сделай милость, объясни, кто такая Тиамат и чем тебе не угодило её чрево! — елейным голосом произнёс Блейз.

— За-аткнись и читай умные книжки! — раздражённо отмахнулся Теодор.

— Ну отлично! — возмутился Забини. — Он лишился возможности портить себе и нам здоровье, а я виноват! Что за несправедливость?!

— Жизнь — вообще несправедливая штука, ты заметил? Так что замолчи, не действуй мне на нервы, иначе израсходую одну из пуль в нашем замечательном оружии на тебя, и позволь, наконец, Поттеру рассказать! — Нотт закончил свою тираду, попутно щёлкая зажигалкой, и в итоге его старания таки дали свой результат — сигарета зажглась. Слизеринец удовлетворённо поднёс предмет своих мучений ко рту и затянулся. Потом его физиономия снова исказилась, видимо, вода не слишком хорошо повлияла на и без того паршивый, по его мнению, табак. — Давай, Поттер, поведай нам историю твоего превращения из народного героя в разыскиваемое властями лицо. Кого убил?

— Да никого, — рассеянно ответил Гарри, в сотый раз протирая очки, чтобы хоть что-то видеть. — Я и сам не понял, что случилось. Сегодня ночью мне пришло письмо от Дамблдора, в котором он написал, что, мол, утром за мной заедут авроры и отвезут в безопасное место.

— Стоп-стоп-стоп! — перебил его Блейз. — А где ты жил? Не в безопасном месте? Кстати, про это тоже, будь добр, расскажи, меня всегда интересовало, как живут знаменитости.

— Плохо. Я жил в Литтл-Уингинге с семьёй сестры моей матери. Они магглы и терпеть не могут магию, а соответственно и меня тоже. Если так интересно, то до одиннадцати лет я жил в чулане под лестницей.

— Подожди! А почему ты жил именно у них?

— Они мои единственные родственники. Сомневаюсь, что нашлось бы много желающих взять меня на воспитание.

— О, Поттер, поверь, — вступил в разговор Теодор, — среди магических семей нашлось бы очень много желающих взять на воспитание Мальчика–Который–Выжил. К тому же, эти магглы — отнюдь не единственные твои родственники. Все чистокровные семьи между собой в родстве.

— Я полукровка.

— Какая разница?! Поттеры — это одна из древнейших и известнейших магических семей Британских островов. Половина волшебного сообщества — твои дяди и тёти. Как ты оказался у этих магглов?

— Меня отправил к ним Дамблдор. Сказал, что моя мать, умирая, оставила на мне какую-то защиту, из-за которой я и пережил Аваду, и поэтому в доме моих кровных родственников с её стороны я буду в безопасности.

— Гениально, — Нотт сделал очередную затяжку. — Опять Дамблдор. Никогда не любил этого старикана.

— Так ты говоришь, что директор написал тебе, что тебя должны перевезти в безопасное место? — проговорил Блейз. — То есть, получается, что теперь дом этих магглов стал для тебя опасен? Или я что-то неправильно понимаю?

— Я уже ни черта не понимаю сам, — вздохнул Гарри. — В общем, я получил письмо, собрал вещи, а утром за мной приехали авроры и повезли меня куда-то на министерской машине. И где-то здесь, — гриффиндорец наугад махнул рукой предположительно в ту сторону, откуда они пришли, — на нас напали Пожиратели. Причём, Вольдеморт явно послал их сюда по мою душу. В общем, когда схватка уже не на шутку разыгралась, Тонкс — она из Ордена Феникса — крикнула мне, чтобы я сматывался, и сообщила шёпотом мне на ухо, что, оказывается, меня хотят посадить, и я объявлен вне закона. Я перелез заграждение и свалился на вас. Вот и всё.

— Да уж, не густо сведений, — фыркнул один из слизеринцев. Какой конкретно, Гарри не понял, так как дождь пошёл ещё сильнее, и из-за его шума было нереально отличить один голос от другого. Гром гремел уже совсем близко. — Надо уходить отсюда. Поттер, ты сможешь идти?

— Я попробую, — Гарри встал с пенька и тут же заскрипел зубами от боли, пронзившей больную ногу. Юноша протёр очки и сделал шаг вперёд. Боль удвоилась.

— Ну как? — сочувственно поинтересовался Блейз, также поднимаясь на ноги.

— Пойдём, — выдавил из себя Поттер. — Только я ни черта не вижу из-за очков.

— Сними их.

— Тогда я буду видеть не больше! У меня сильный минус: когда я снимаю очки, у меня вообще всё плывёт перед глазами.

— Чрево Тиамат! — выдал своё фирменное ругательство Теодор. — Без магии руки просто связаны!

Молодые люди ещё немного поругались сквозь зубы, а потом всё-таки двинулись между деревьев вглубь леса. Хромавшего и матерившегося от кошмарной боли Гарри его товарищи по несчастью вели под руки, поддерживая с обеих сторон, что замедляло движение до невозможности. Темнота вокруг них становилась полной, на землю, должно быть, уже спустилась ночь. Сумерки в лесу установились уже давно: небо, и так покрытое сейчас тёмно-синими, тяжёлыми тучами, скрывали от взглядов юношей густые кроны деревьев. Не видно было ровным счётом ничего: то, что оставляли открытым для глаз бесконечные струи дождя, поглощала тьма. Однако больше всего давило на психику ощущение собственной беспомощности. Они, будучи волшебниками, закончившими пять курсов Хогвартса, не могли использовать магию даже банально для того, чтобы осветить себе путь. Становилось реально страшно.

— Я больше так не могу! — простонал Блейз, в очередной раз споткнувшись о корягу. Его плечо судорожно сжали пальцы Поттера, указывая на то, какую боль испытал гриффиндорец от этого. — Я хочу видеть, куда я иду, чёрт побери! Надо зажечь хотя бы одну палочку!

— Нет, болван! — Нотт изо всех сил старался перекричать шум дождя. — Нас моментально отследят, если мы используем хоть самое простейшее заклинание!

— Да кто нас будет искать в такую погоду?! Готов поспорить, эти чёртовы авроры уже давно сидят по домам, в уютных креслах у камина, с чашечкой кофе!..

— Заткнись! — в один голос отрезали Гарри и Тео. Слишком уж заманчивой была представившаяся картинка и слишком уж она отличалась от их нынешнего плачевного положения. Потом Нотт раздражённо добавил: — Поверь, им ничего не стоит аппарировать сюда и повязать нас. Как и Пожирателям Смерти. И погода им не помеха.

— Знаешь, Нотт, ты мыслишь чертовски логично, — язвительно проговорил Блейз. — Но твоя логика убивает во мне всякую надежду пережить эту ночь.

— Нам нужен фонарик, — одними губами сказал Гарри. — Маггловский фонарик.

— У нас нет фонарика. Перечисляю, что у нас есть на троих: наша одежда, мокрая, так что пользы от неё никакой; две волшебные палочки… у тебя ведь есть палочка?

— Есть.

— Замечательно. Две волшебные палочки в целом состоянии и одна в сломанном. Маггловский пистолет с пятью патронами, спёртый Блейзом из родного дома. Шесть промокших сигарет, одна полупустая зажигалка. Четверть колбы восстанавливающегося зелья. Одна шоколадка, правда я не знаю, во что она превратилась. Вроде всё перечислил.

— Ещё мантия-невидимка.

— Вещь, конечно, полезная, — заметил Блейз, — но нам она сейчас нужна, как золото умирающему от жажды в пустыне. Банальный зонтик нам бы пригодился куда больше. Кстати, Тео, ты забыл ту книженцию.

— Ты бы ещё пачку салфеток у меня в кармане джинсов вспомнил. Представь себе, во что она превратилась, и успокойся. К тому же, она нам всё равно ничем не поможет. Помочь нам могут следующие вещи: фонарик, сухое укрытие, костёр, обогреватель, подробная карта местности и компас. Желательно всё вместе.

От размышлений вслух о несбыточном Теодора отвлёк очередной, но ещё более громкий, чем обычно, стон Поттера. Гриффиндорец споткнулся о торчавший из земли корень дерева, причём, зацепил его явно своей больной ногой, и распластался на грязной и мокрой земле.

— Всё, я больше не могу! — хрипло произнёс Гарри, когда товарищи по несчастью склонились над ним. — Идите дальше без меня. Спасайте себя.

— Поттер, прекрати валять дурака, — презрительно ответил ему Блейз. — Разумеется, мы тебя здесь не оставим. Сейчас мы тебя поднимем, посадим на пенёк, вольем в тебя остатки зелья, — мы это сделаем, Нотт, не так ли?! — ты немного отдохнёшь, и мы пойдём дальше.

— Эта гроза явно магическая. Такое чувство, что молнии целятся в нас. Нельзя оставаться на одном месте.

— Конечно, нельзя, Поттер, а ты собираешься, — устало проговорил Нотт, шаря по карманам в поисках колбы с восстанавливающим зельем, пока его однокурсник изо всех сил старался поднять гриффиндорца из грязи.

— Оставьте меня! Вам незачем умирать ради меня. Хватит благородничать!

— Никто и не собирается умирать. Как и оставлять тебя здесь, — заключил Нотт, а потом добавил: — на съедение волкам. И кстати, благородство тут не при чём, это банальное человеческое участие. Ты помогаешь не сдохнуть мне, я помогаю в этом же тебе.

— Здесь есть волки? — испуганно поинтересовался Забини, выудив из заумной фразы друга самое, на его взгляд, важное.

— Откуда я знаю? — раздражённо ответил Теодор. — В любом случае, тебя, друг мой Гарри, мы здесь не оставим. К сожалению, не могу сказать, что потащим тебя на своём горбу, ибо мы не слишком крупные парни, но одного здесь — не оставим.

Слизеринец наконец-то нашёл колбу с зельем, откупорил крышку и поднёс сосуд к губам Поттера, которого удалось-таки посадить спиной к стволу ближайшего дерева. Гарри поднял трясущуюся руку и обхватил его, после чего наклонил, позволяя жидкости попасть к нему в рот. Зелья хватило на два крупных глотка, после чего юноша уже более или менее твёрдо протянул колбу назад Теодору. Тот в ответ лишь фыркнул и забросил её куда подальше.

— Ты как? Получше? — Блейз с тревогой посмотрел на боевого товарища, когда его лицо осветила сверкнувшая совсем рядом молния.

Кожу покрывала толстая корка грязи вперемешку с небольшим количеством крови, покрытые какой-то непонятной жижей очки сломались, лишь зелёные глаза вновь горели каким-то страшным огнём, создавая жутковатое впечатление. Впрочем, Забини догадывался, что сам он выглядел не намного лучше. Гарри едва заметно кивнул и, опираясь на руки слизеринцев, медленно встал с пенька. Восстанавливающее зелье, действовавшее очень быстро, придало ему сил и немного заглушило боль, так что теперь гриффиндорец был готов вновь продолжать путь. В голове мелькнула страшная мысль, что они зашли слишком далеко в чащу леса и заблудились в ней, так что теперь им не выбраться. Однако эти проблемы они будут решать уже когда рассветёт. Если рассвет, конечно, когда-нибудь наступит для них троих. Как бы то ни было, Гарри твёрдо знал, что если им суждено пережить эту ночь, то его дальнейшая жизнь уже никогда не сможет вернуться в своё прежнее русло.

Впереди забрезжил свет. Или это была просто игра больного воображения и усталого мозга, а может просто галлюцинации, вызванные физическим истощением. В любом случае, мысли в голове уже давно путались, в ушах стоял лишь бесконечный стук дождя: парни больше не говорили между собой — последним сдался Нотт, чьи ругательства стихли ещё до того, как они вышли из самого бурелома. Ноги двигались вперёд чисто на автомате, Гарри уже настолько привык к резкой боли в вывихнутой ноге, насквозь мокрой одежде, холоду, усталым мышцам и голодному желудку, что просто не чувствовал своих конечностей, продолжая упрямо идти вперёд. И они шли в темноте, не разбирая дороги. Трое подростков уходили всё дальше и дальше от всего, что было для них привычно и дорого. А ночь всё не кончалась.

Свет становился всё ближе. Казалось, не только юноши шли навстречу его источнику, а скорее наоборот, ибо все трое были слишком слабы, чтобы передвигаться с достаточной скоростью. Дождь со временем стал не таким сильным, так что теперь видно было уже на несколько десятков метров вперёд — благо, глаза привыкли к темноте ещё в самом начале этого безумного путешествия. Вскоре расстояние между ними и источником света сократилось настолько, что Гарри из-за заляпанных грязью очков, по которым стекали дождевые капли, смог увидеть высокого мужчину с длинной седой бородой, облачённого в серые одежды. Что самое интересное, человек был абсолютно сух. На краю воспалённого сознания промелькнула мысль, что, несмотря ни на что, их обнаружили. На этом силы покинули юношу, и он благополучно погрузился в забытье.

Очнулся Гарри оттого, что в глаза ему бил яркий свет. Юноша ощущал, что лежал он на чём-то довольно твёрдом, что, однако, точно не было землёй, скорее жёсткий матрац, голова покоилась на относительно мягкой подушке, а накрыт он был плотным шерстяным одеялом. По телу разливалось блаженное тепло и чувство домашнего уюта, которое усиливалось благодаря запаху свежего молока, смешанного с ароматом крепкого кофе. Думать ни о чём не хотелось, единственным желанием было вечно так и лежать здесь. Однако не судьба. Первой мыслью, закравшейся в голову, был вопрос о местонахождении. А следом нахлынули воспоминания обо всём, что произошло с тех пор, как он получил письмо от Дамблдора: авроры, нападение Пожирателей, весть о предательстве директора, знакомство со слизеринцами, их приключения в лесу, встреча с каким-то человеком. Что ж, не было похоже, что их уже доставили в Азкабан. Это утешало.

Юноша с опаской открыл глаза. Конечно же всё расплывалось, однако можно было понять, что комната, в которой он находился, залита светом. Привычным жестом он пошарил рукой там, где должна была быть прикроватная тумбочка, в поисках очков, но тумбочки банально не оказалось. Очков тоже. Отлично, значит, в ближайшее время ему суждено было остаться слепым кроликом. Желудок заурчал, давая знать своему хозяину, что он голоден. Теперь Гарри прислушался и к другим ощущениям своего тела и с удивлением заметил, что кошмарная боль в вывихнутой ноге прошла, и неприятные ощущения ограничивались лишь болью в мышцах и ноющим желудком. Из-за стены донеслись голоса, и не успел Поттер напрячь слух, чтобы понять, о чём там говорят, расплывчатая фигура появилась в нескольких метрах от кровати, на которой он лежал. Судя по всему, вошла через дверь, которую он просто не видел.

— Проснулся наконец-то, — немного ворчливо проговорил низкий мужской голос. — А я-то уж боялся, что ты с концами.

— Кто вы? — немного испуганно спросил Гарри очень хриплым голосом. — Где мои очки?

— Твои очки превратились чёрти во что. Ты без них не видишь совсем?

— Нет. Неужели они совсем сломаны?

— Ну не совсем, но тебе их больше не носить. Я бы их восстановил, но там одно стекло выпало и где-то потерялось. Так, где-то тут у меня было одно полезное зелье, — судя по звукам, мужчина стал рыться в карманах. — Вот. Выпей, это на время восстановит зрение, а потом придумаем что-нибудь. По-моему, тут где-то был магазин очков.

Человек поднёс ко рту Гарри колбу с каким-то зельем и помог юноше выпить крайне противную на вкус жидкость. Буквально через пару мгновений — Поттер лишь моргнуть успел — мир приобрёл нужную резкость. Голова немного закружилась от столь быстрого перехода, однако уже вскоре парень смог осмысленно осмотреться вокруг себя. Он лежал на низкой кушетке, стоявшей прямо рядом с окном, укрытый цветастым одеялом. За стеклом Гарри увидел заросший сорняками сад и растянутые над травой верёвки для сушки белья, на которых висели различные предметы одежды, в том числе и его собственные. Комната, в которой он находился, была совсем крохотной — возникла ассоциация с чуланом под лестницей. Человеком, давшим ему зелье, оказался довольно пожилой мужчина, в котором можно было без труда узнать незнакомца, которого они встретили в лесу перед тем, как юноша отключился. Однако теперь Гарри имел возможность рассмотреть его повнимательнее. Мужчина был одет достаточно небрежно, деревенская рубаха и штаны никак не отличались чистотой и опрятностью. Его седые волосы казались спутанными, а длинная борода была заткнута за пояс. Чем больше Поттер всматривался в лицо неожиданного спасителя, тем больше он напоминал ему директора Хогвартса Альбуса Дамблдора.

— Кто вы? — ещё раз повторил этот вопрос Гарри. — Где я? Сколько я уже здесь? И где мои друзья?

— Мистер Поттер, может быть, сначала завтрак, — или правильнее сказать обед — а потом уже ответы на все вопросы, которых у вас, вижу, много?

— Вы знаете моё имя?! Кто вы, Моргана вас побери?

— Ваше имя знают все маги в Англии, Гарри Поттер, — хитро улыбнулся старик, становясь ещё более похожим на Дамблдора. — А вот моё имя Аберфорт Дамблдор. Да-да, предугадываю следующий вопрос, я брат того самого великого и могучего Альбуса! — в его голосе звучали саркастические нотки. — Вы, а также Блейз и Теодор находитесь у меня дома в деревушке… ох, помнил бы я ещё её название! В общем, неважно. Деревня маггловская, так что неважно. Ваши друзья сейчас завтракают. Или обедают. Не имеет значения.

— Они мне не друзья, — тихо произнёс Гарри. Эта реакция была единственной, на которую он был способен.

— Нет? Странно, а мне показалось, что вы трое — реально близкие друз другу люди. По крайней мере, Теодор и Блейз с такой заботой отнеслись к тебе, когда ты был без сознания. А ещё там, в лесу, когда они подумали, что я враг, они приготовились тебя защищать. Так не друзья?..

— Мы… мы… Просто условия такие. Мы скорее товарищи по несчастью.

Аберфорт фыркнул. Гарри обдумывал полученную информацию и анализировал факты, связанные с поведением двух слизеринцев. Всё началось с того, что он на них упал, как уже неоднократно упоминалось, и вывихнул при этом ногу. А они даже не подумали о том, чтобы сдать его Пожирателям или аврорам, а вместо этого наперекор собственным планам — кстати, надо будет выяснить, что там у них случилось, — потащили его в лес, где нашли более или менее приличное укрытие. Вместе с Поттером пролежали в сырой канаве несколько часов, пока стражи порядка прочёсывали лес, а потом наравне с ним мёрзли и мокли под проливным дождём, рискуя простудиться и попасть под разряд молнии. Причём, одно дело, когда они ещё просто сидели под деревом и разговаривали, а совершенно другое, когда Тео и Блейз чуть ли не на себе тащили его вперёд, не давая упасть и остаться умирать в грязи. Хотя они могли бросить его в любом месте в любой момент! Но они не сделали этого, даже когда сам Гарри упал на землю обессиленный и просил их уходить без него. Нет, ненавистные слизеринцы не бросили его, а потратили кучу сил на то, чтобы поднять его и даже вылили в него остатки восстанавливающего зелья, благодаря которому юноша, наверное, и пережил ту ночь. Более того, уже по словам Аберфорта, они приготовились защищать гриффиндорца от любого, кто мог бы чисто гипотетически быть врагом. Что ж, пожалуй, все вышеперечисленные действия свойственны исключительно близким людям: родственникам, друзьям. А так как в родстве Гарри ни с Забини, ни с Ноттом не состоял, — а если и состоял, то пока не знал об этом, — то оставался всего один вариант.

— Сколько мы уже здесь? — задумчиво поинтересовался Гарри.

— Я нашёл вас этой ночью, около трёх часов. Где-то в полчетвёртого вы уже мирно спали у меня дома. А сейчас, — Аберфорт глянул на удивительно чистые наручные часы, — два часа дня. Надеюсь, сможешь сам посчитать, сколько вы тут.

— Что было ночью?

— Мистер Поттер, давайте, вы пойдёте присоединитесь к вашим друзьям за столом, иначе они всё съедят, а вам срочно нужно поесть, я потом отвечу на все ваши вопросы.

— В том числе и про то, почему меня хотят посадить?

— В первую очередь, именно про это, — хитро ухмыльнулся брат директора Хогвартса.

Воодушевлённый Гарри тут же скинул с себя одеяло и уже приготовился вскочить с постели, когда заметил, что из одежды на нём только боксеры с нарисованными на них снитчами.

— Мистер Дамблдор, а моя одежда…

— С вашей одежды ночью можно было поливать огород, если бы не этот чёртов дождь. Она сохнет во дворе. И предугадывая следующий вопрос: нет, магию нельзя было использовать, потом объясню, почему.

— И… во что мне одеться?

— Мерлиновы подштанники! И кого же наша геройская светлость так стесняется? Неужто моих козочек?..

— У вас есть козочки? — немного ошалело спросил Гарри, отчаянно краснея.

— А почему у меня их быть не должно?! — раздражённо ответил Дамблдор. — Хорошие животные. Молоко дают!

— А-а-а, — задумчиво протянул юноша. — Понятно.

— Да ничего тебе не понятно. Всё, давай вставай, спящий красавец.

Поттер про себя немного удивлённо отметил, что этот немного странный старик обращался к нему то на «ты», то на «вы». Хм, видимо не мог решить, как лучше. Парень зябко поёжился, дотронулся босыми ступнями до деревянного пола, который показался ему жутко холодным, и опасливо встал. На удивление боль в правой ноге исчезла — судя по всему, она была полностью здорова.

— Моя нога… Это вы вылечили её? И ещё… Вы мне халат не дадите? Холодно.

— Нет, дядя Сэм из соседней хижины, — огрызнулся Аберфорт, показывая, что ему надоело отвечать на глупые вопросы. — Халат возьми на кресле, вон валяется.

Что ж, судя по всему, старик решил, что довольно вежливости и предпочёл обращение на «ты». Ладно, Гарри, в принципе, было всё равно. Юноша плотно закутался в старый выцветший халат, и уже через полминуты они с хозяином дома появились в небольшой кухне, где уже сидели за квадратным столом Теодор Нотт и Блейз Забини. Перед ними стояли тарелки, наполненные быстро поедаемой овсянкой, и кружки с кофе, а также посреди стола красовалась тарелка с горой бутербродов. Оба выглядели бледными, хмурыми и помятыми, но вполне живыми и готовыми к новым подвигам. Блейз даже почти жизнерадостно помахал вошедшим и попытался с набитым ртом поздороваться с Гарри. Нотт лишь мрачно кивнул в знак приветствия. Что примечательно, оба были одеты в халаты наподобие того, что был на Поттере. Для него был оставлен свободный стул, тарелка с овсянкой и чашка кофе. В животе снова заурчало.

Гарри сел за стол, взял ложку и принялся поглощать овсянку, которая ещё никогда не казалась ему настолько вкусной. Когда тарелка опустела, он перевёл свой взгляд на гору бутербродов, однако самой горы не обнаружил. На её месте одиноко лежало пять или шесть сэндвичей, остальные уже были разобраны Блейзом и Теодором. Следующие десять минут тоже прошли в полной тишине, нарушаемой лишь чавканьем. А когда из съестного уже больше ничего не осталось, Гарри осмотрелся по сторонам и заметил, что мистер Дамблдор тоже подсел к столу и теперь задумчиво пялился в пустоту, видимо, пытаясь предугадать, какие глупые вопросы он сейчас услышит от этих троих парней.

— Итак, чего нам стоит от вас ждать? — первым нарушил тишину Нотт. — Все мы трое вне закона, нас ищут как авроры, так и Пожиратели.

— Я не собираюсь вас сдавать ни тем, ни другим, — спокойно ответил Аберфорт. — Так как презираю и их, и их войну. Вы всего лишь её жертвы.

— Почему вы нам помогли? — поинтересовался Гарри.

— Потому что я встретил в глухом лесу трёх мокрых до нитки, усталых подростков, а я всегда так мечтал о внуках! — театрально всхлипнул старик, а потом уже серьёзно заявил: — Потому что вы находитесь вне закона по воле моего братца, а я его терпеть не могу.

— То есть, вы нас спасли в пику Альбусу Дамблдору?

— Ну разумеется, чего же здесь непонятного! Ладно-ладно, признаюсь, мне стало немного вас жаль. Самую малость, но её хватило, чтобы выдать вам тёплые одеяла и сготовить завтрак.

— Как вы нас нашли? — Блейз тоскливо перевёл взгляд с пустой тарелки на их спасителя.

— Гулял по лесу, случайно наткнулся на трёх идиотов, решивших проветриться в такую замечательную погоду, — Аберфорт ясно дал понять, что не собирается выдавать свои секреты.

— Значит, вы на нас наткнулись, решили спасти, перенесли к себе домой, отогрели, накормили, залечили раны. Что дальше? — Нотт пристально смотрел на старика. — И в чём подвох?

— Молодой человек, у вас паранойя. Я же сказал, спас я вас чисто по доброте душевной, чтобы сорвать гениальные планы моего брата. Теперь вы можете валить на все четыре стороны. Хотя, нет, не можете. Ваша одежда ещё сохнет, у мистера Поттера нет очков, к тому же вы не знаете, куда идти. Кстати, куда вы вообще собрались?

— Неважно, — поморщился Теодор. — Скажите, здесь продаются сигареты?

— Продаются.

— А нормальные сигареты?

Аберфорт задумался. Честно говоря, он склонялся к тому, что вряд ли этого молодого человека устроит выбор табачных изделий в этом забытом богом и поставщиками продуктов месте. Однако лучше ему об этом не говорить. Положение спас Забини, который раздражённо заявил:

— Кому что, а Нотту — сигареты! Хватит, давайте перейдём к более важным вопросам. Мы находимся в заднице. Главный вопрос состоит в том, как из неё выбраться! Есть идеи?

Идей не было. Теодор бурчал что-то про то, что никто его не понимает. Аберфорт думал о том, что ему теперь надо будет хоть как-то помочь парням, а для этого ему придётся откуда-то достать: первое, подходящие очки для Поттера; второе, приличные сигареты для Нотта; третье, запас желательно не просроченной еды им в дорогу; четвёртое, транспорт, на котором можно будет отправить их куда подальше. Короче, любимому братцу-то он насолил, вот только приобрёл при этом огромную кучу проблем на свою голову.

— Мистер Дамблдор, вы говорили, что знаете, почему меня хотят посадить, — неуверенно начал Гарри, решив, что раз идей на будущее нет, надо заняться прошлым.

— Говорил, знаю и даже расскажу.

Трое юношей обратились в слух. Нотт и Забини справедливо рассудили, что в этом рассказе может содержать полезная и для них информация. В конце концов, Поттер теперь стал частью их маленькой команды.

— В общем, началось всё с того, что вот этот молодой человек, — Аберфорт кивнул в строну Гарри, — по прошествии почти шестнадцати лет жизни начал думать. Лучше поздно, чем никогда, поэтому на этом месте допустимы аплодисменты. И проявилось это знаменательное событие в том, что после смерти крёстного в Отделе Тайн мистер Поттер потребовал с директора полный отчёт обо всём происходящем, что многоуважаемому профессору Альбусу Дамблдору крайне не понравилось. Он понял, что раз взращённый им Мальчик–Который–Выжил начал думать, то он может додуматься и до того, что всё это время им просто манипулировали, используя в качестве оружия, а профессор очень не хотел, чтобы его грязная игра была раскрыта, ибо за неё он мог бы схлопотать несколько пожизненных сроков в Азкабане. И поэтому мой брат решил убрать Гарри Поттера с шахматной доски. Как? Да очень просто. Посадить в Азкабан. По какому обвинению? Его найти было ещё проще, особенно зная о ментальной связи всё того же мистера Поттера с одной красноглазой личностью, которая сейчас зовётся лордом Вольдемортом. Тьфу, какой к Мерлиновой бабушке лорд? Он бастард и полукровка! И вообще, что кроме лорда никаких других титулов этот мир уже не знает?! Ну да ладно, я отвлёкся. В общем, Альбус объявил на всю страну, что этот Тёмный Лорд захватил разум Гарри Поттера и теперь держит его под контролем, и поэтому надо его немедленно изолировать от общества, иначе он начнёт убивать людей… и так дальше по тексту. Короче типичная ахинея, которой могло поверить только то стадо баранов, в которое превратилось наше общество.

— То есть… — медленно проговорил Гарри. — Я объявлен в розыск.

— Во всемагический британский розыск, — удовлетворённо кивнул Аберфорт, после чего достал непонятно откуда утренний номер Пророка и сунул его под нос юноше.

На первой полосе красовалась огромная чёрно-белая фотография Избранного и надпись над ней «Особо опасен». Сопровождалось это чудо длиннющей статьей, автором которой, надо заметить, была отнюдь не Рита Скитер, а некий Шон Уилкинс, имя которого он слышал в связи с Орденом Феникса. Значит, логично предположить, что теперь за все ниточки Министерства дёргает именно Дамблдор. То есть, Аберфорт прав, и именно директор предал Гарри. Директор, которому юноша безоговорочно доверял. Человек, которого он считал самым умным и могущественным магом в стране, который в перспективе обязательно спасёт их всех от страшной смерти. А в результате оказалось, что Дамблдор его просто использовал, манипулировал его жизнью с самого рождения и до того момента, когда он перелез перила на дороге. И теперь, когда запахло жареным, директор просто решил избавиться от своего «избранного», засадив его в Азкабан. Браво, профессор, браво! Просто гениальный план!

— А в маггловский розыск его не объявили? — поинтересовался Теодор.

— Нет. Насколько я понял, в магический розыск объявляет Визенгамот, а его возглавляет мой братец. А чтобы объявить кого-то в маггловский розыск, нужно специальное постановление Министерства, а я не уверен, что там все поддерживают Альбуса.

— То есть, мы сможем ходить по деревне без страха, что кто-нибудь вызовет полицию, и нас повяжут? — удовлетворённо кивнул Блейз. — Или здесь есть волшебники?

— Кроме меня не должно быть. Но вам всё равно лучше не выходить из дома. Могут возникнуть лишние вопросы, а они вам нужны ещё меньше, чем мне. Подумайте, что вам нужно, я вам куплю, если тут это, конечно, есть.

— Мне нужны новые очки, — заявил Гарри.

— Постараюсь отыскать. Твоё второе стекло у меня, так что разберёмся, какая нужна резкость. У тебя деньги есть?

— Э-э. В кармане джинсов, по-моему, была пара галлеонов.

— К Моргане галлеоны! Хоть у кого-нибудь из вас троих есть маггловские деньги? Хотя что я спрашиваю, даже если бы и были, то они всё равно чёрти во что превратились за ночь. Видимо, придётся тратить на вас свои деньги.

— Мистер Дамблдор, — вновь подал голос Поттер, — скажите, а почему вы не используете магию? Ведь можно было бы решить кучу проблем с её помощью!

— Магию можно отследить, неужели непонятно? — раздражённо ответил старик. — Здесь типично маггловский район, так что любое применение магии привлечёт к себе внимание. Сейчас время неспокойное, проверяют всех и каждого. А вы ведь не хотите, чтобы сюда заявились господа из Министерства, не так ли?

Гарри вздрогнул. Теперь любое упоминание о чём-либо, что относилось к его прежней жизни, вызывало ассоциации с сырой тюремной камерой, наручниками и дементорами.

— Итак, что вам троим нужно помимо очков для Поттера?

— Сигареты, — моментально откликнулся Нотт. — Хорошие. И пару зажигалок.

— Поесть, — Блейз был более практичен и настроен на общее благо. — Чего-нибудь лёгкого и не слишком скоропортящегося. Пару бутылок обыкновенной воды. Желательно хотя бы пол-литра коньяка или виски, чисто, чтобы отогреться в случае чего. Три дождевика. И пару портфелей для этого всего. А ещё фонарик, карту местности и компас.

— Я пришлю счёт вашей мамочке, мистер Забини, — язвительно отозвался Аберфорт.

— Если найдёте её, то пожалуйста, — пожал плечами слизеринец.

Всё ёщё бормоча что-то себе под нос, Аберфорт оставил юношей одних в кухне, а сам ушёл куда-то. Судя по всему в деревню, искать ребятам всё то, что им было нужно.

— Кстати, — задумчиво произнёс Гарри, — вот он сказал, что магию лучше не использовать. А как же он вылечил мою ногу?

— Немногие способные оценить истинное значение тонкой и точной науки о зельях, — вдохновенно воскликнул Нотт, пародируя их обожаемого профессора по зельеварению. Кстати, интересно, на чьей стороне сейчас был Снейп. Гарри сам не заметил, что озвучил этот вопрос вслух.

— На своей собственной, разумеется, — пожал плечами Блейз. — Такие люди редко по-настоящему присоединяются к одной из враждующих группировок.

— Так, господа, — Теодор вновь приобрёл серьёзный вид, — поболтали и хватит. Теперь пора решать, что мы будем делать дальше.

— Всё ещё «мы»? — недоверчиво откликнулся Гарри. — Или ты имеешь в виду себя и Забини?

— Поттер, не дури голову. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Все мы трое по уши в дерьме, и так уж вышло, что нам предстоит вместе из него выбираться. Поэтому ты идёшь с нами. Или мы идём с тобой, как тебе больше нравится.

— Кстати, а почему вы-то вне закона?

— Вспомни, когда мы только встретились в лесу, ты назвал нас Пожирателями, — вздохнул Тео. — Так вот, не ты один так думаешь — в этом правящая верхушка во главе с Дамблдором убедила половину населения магической Англии. Нас причислили к Пожирателям только за то, что мы слизеринцы. Кому-то из наших удалось отвертеться благодаря связям — на них ведут охоту слуги Вольдеморта, кто-то реально служит ему — этих хотят вполне заслуженно посадить авроры. Но есть и третья категория, к которой относимся мы с Блейзом. От нас хотят избавиться и те, и другие.

— Почему?

— Со мной всё просто, — пожал плечами Нотт. — У меня отец Пожиратель, поэтому в Министерстве думают, что и я тоже присоединился к этому Тёмному Лорду, а в его стане мой отказ стать Пожирателем не приняли. Там вообще отказов не принимают. Поэтому я сейчас в бегах. Вообще, когда я уходил из дома, мной двигала всего одна мысль — отомстить отцу. За всё. Не спрашивай, за что конкретно, всё равно не скажу. На Забини я наткнулся уже немного позже.

— Не знаю, хотел ли этот Вольдеморт, чтобы я к нему присоединился, — продолжил рассказ Блейз, — но логично предположить, что да. Он ожидал этого от всех слизеринцев. Да, моя факультетская принадлежность — это единственная причина моего сегодняшнего положения. Моя семья никогда не была причастна к Пожирателям, моя мать вообще родом из Италии, но при этом имеет ирландское подданство. Именно поэтому её до сих пор и не посадили, хотя все знают, что все её семь мужей, — Гарри аж присвистнул, — умерли не своей смертью. В любом случае, я — слизеринец, а это значит, что в глазах многих — Пожиратель. Так решило Министерство, и я был объявлен вне закона. А моя мать, которая могла бы что-то сделать, просто куда-то пропала. Вольдеморт же решил, что меня, как и любого, кто не хочет становиться его сторонником, надо убрать. Мне ничего не оставалось, кроме как бежать, причём бежать быстро, ибо я знал, что местонахождение поместья уже выследили. И я сбежал из дома, взяв с собой лишь палочку и маггловский пистолет, который я нашёл у матери в столе. Недалеко от поместья я наткнулся на Нотта, пытавшегося отбиться от нескольких оборотней. Тео повезло, что я взял пистолет, — Блейз улыбнулся. — Потом мы принялись выслеживать его отца, получая указания от… Рассказывать ему?

— Да, — Нотт достал из кармана халата небольшую книжку в тёмно-сером переплёте и протянул Гарри. Тот пролистал страницы, оказавшиеся пустыми, и недоумённо посмотрел на слизеринца.

— Что это?

— Книжка, блокнот, альбом, дневник — называй, как хочешь, — пожал плечами Блейз. — Я нашёл эту штуку у себя в чемодане в начале лета, когда стал разбирать вещи. Я удивился. Но ещё сильнее я удивился тогда, когда тест на наличие в ней тёмной магии дал нулевой результат. То есть, эта вещь прямой опасности не несёт. А потом в ней начали появляться фразы от неизвестного отправителя, ответить которому я не мог. Связь была и остаётся односторонней. Благодаря этой книге я узнал большую часть сведений об угрожающей мне опасности, она же дала мне понять, когда настал лучший момент, чтобы бежать из дома. Потом, когда мы уже встретились с Ноттом, именно она направляла наши действия, подсказывая, где может оказаться его отец.

— Именно эта книга привела нас к тебе, — закончил Нотт.

— Она абсолютно сухая, — заметил странность Гарри. — Нет никаких следов того, что она была с нами, когда мы вчера промокли до нитки.

— Меня это тоже больше всего удивило, когда я обнаружил её утром в кармане джинсов. Видимо, тот, кто посылает нам указания, так заколдовал её.

— Но кто это может быть?

— Не знаю, — Блейз откинулся на спинку стула. — Но полагаю, что этот человек не желает нам зла.

— Но…

— Поттер, умерь свою паранойю. В конце концов, если бы не этот человек, то мы бы тебя не нашли, а из этого следует, что ты бы уже был сейчас в уютной камере в Азкабане. И вообще, предлагаю вернуться к главному вопросу: что нам делать теперь? — Нотт нервно стучал костяшками пальцев по столу.

— Будем выслеживать твоего отца дальше.

— Нет, — отрезал Теодор. — Хватит. Это ставит нас сейчас в большую опасность, мы не настолько сильны, чтобы продолжать играть в неуловимых мстителей. Нам нужно надёжное укрытие, в котором мы могли бы набраться сил и переждать хоть какое-то время. В конце концов, охотиться за профессиональным Пожирателем с двумя палочками и одним маггловским пистолетом на троих — это маразм.

— А что с твоей палочкой? — поинтересовался Гарри.

— Когда я наткнулся на оборотней, она сломалась, — поморщился слизеринец. — Итак, у кого какие идеи?

— Надо добраться до поместья Малфоев, — задумчиво проговорил Блейз. — В Уилтшир. Здесь как раз не слишком далеко, если я ещё не окончательно забыл географию родной Англии.

— Зачем? — тут же насторожился Поттер. Всё-таки он ещё не до конца доверял этим двум слизеринцам, вместе с которыми ему предстояло выбираться из одного и того же дерьма.

— Малфои — одни из тех, на кого охотятся и те, и другие, — вздохнул Нотт и принялся объяснять: — Люциус Малфой никогда ничего не делает без выгоды для себя. А сейчас он понял, что преданность Вольдеморту не даст ему никакой выгоды, только ставит под удар его семью — Нарциссу и Драко. Поэтому он послал Пожирателей по известному адресу и окопался вместе с ними в своём поместье, поставив все возможные защитные заклинания. Насколько я знаю, там же сейчас находится и Пенси Паркинсон вместе со своей матерью — Паркинсоны тоже никогда не были причастны к Пожирателям, что крайне не устраивает Вольдеморта, ибо у них в семье стабильно рождаются достаточно сильные маги, к тому же они несут ответственность за внутреннюю безопасность страны. А сейчас старший Паркинсон куда-то пропал, поэтому его жене и дочери нужна защита, которую они нашли у Малфоев. Их поместье сейчас, полагаю, в двойном кольце осады: Пожиратели мечтают отомстить Люциусу за предательство, а авроры хотят его посадить.

— И вот туда ты предлагаешь нам идти? — Гарри ошалело посмотрел на Забини. — Да даже если дело с лояльностью Малфоев обстоит именно так, то нас всё равно схватят либо Пожиратели, либо авроры!

— А у тебя есть идеи получше? — устало откинулся на спинку стула Теодор. — Нет? В таком случае, господа, следующая остановка — поместье Малфоев!

На землю уже начали спускаться сумерки, когда в небольшую маггловскую деревню, окружённую лесом, по грунтовой дороге въехал чистенький тёмно-зелёный, казавшийся при плохом освещении чёрным форд. Машина особой роскошностью не отличалась, однако жившие здесь люди не слишком часто имели связь с внешним миром, — лишь раз в неделю приезжал грузовик, привозивший всё необходимое в магазин, да некоторые жители ездили в город за скоропортящимися продуктами — так что её появление удивило местных жителей. Ещё больше их удивление усилилось, когда автомобиль подъехал к воротам самого ближнего к глухому лесу дома, в котором жил — и то, периодически — крайне странного вида нелюдимый старик, разводивший коз. Надо сказать, этот необычный сосед — кажется, его имя Аберфорт — сегодня и так удивил остальных. Он с самого обеда ходил по немногочисленным деревенским лавочкам и покупал еду, воду, карты местности с компасом, сумки, словно собирая кого-то в дорогу. Потом он долго и мучительно выяснял у местного продавца табачных изделий, какие сигареты самые лучшие, тот недоумённо качал головой и отвечал, что местных тут всё устраивает. В конце концов, старик пошёл к местному врачу, который по совместительству занимался продажей и починкой очков, и пробыл у него достаточно продолжительный отрезок времени. В общем, что-то здесь было не то, и с прибытием автомобиля эти подозрения только усилились.

Гарри сидел на скамейке около дома Аберфорта и думал. Надо сказать, в последнее время он всё чаще стал заставать себя за этим несколько непривычным ранее занятием. Впрочем, то, во что теперь превратилась его жизнь, тоже назвать привычным язык не поворачивается. Юноша осмотрелся по сторонам. Слева от него находился сам дом, который снаружи выглядел ещё более убого, чем внутри. По крайней мере, если бы Поттер увидел его, не зная, что там кто-то живёт, он бы подумал, что дом необитаем. Скромное жилище Дамблдора было плотно увито плющом, а там, где растения не было, можно было заметить, что краска со стен давно уже облупилась. Немногочисленные окна были покрыты паутиной. Трава на прилегающем участке разрослась до такой степени, что теперь больше напоминала непроходимые заросли. Скамейка же, на которой сидел парень, тоже особой новизной не отличалась, так что он искренне надеялся, что она не развалится прямо под ним.

По соседству с Поттером стоял пузатый походный рюкзак, куда был помещён весь запас купленных Аберфортом для них вещей. Кстати, новые очки Гарри всё-таки получил, однако ощущал небольшой дискомфорт в них — стёкол с нужной резкостью в деревне не нашлось, поэтому теперь гриффиндорец видел далёкие предметы расплывчато, да и оправа не очень ему подходила. Но что-то подсказывало юноше, что в ближайшем будущем у него хватит проблем, чтобы не думать об этом. В конце концов, не самая большая беда. Главное, что он хоть что-то видит. К счастью, сегодня днём погода была солнечная, так что одежда парней высохла, а сейчас даже пришлось убрать куртки в рюкзак, ибо вечер выдался очень тёплым. Погода словно насмехалась над тремя несчастными, которым буквально сутки назад пришлось пережить в глухом лесу сильнейшую бурю.

— И долго нам ещё здесь прохлаждаться? — нервно поинтересовался Блейз, шагая туда-сюда по единственному не заросшему клочку земли — тропинке от входной двери до ворот. — И где этот старый хрен?

— Я всё слышу! — из распахнутого окна кухни высунулась разозлённая голова Аберфорта. — Вот она, нынешняя благодарность за помощь! Дождёшься от вас хорошего слова…

— Так долго нам ещё ждать? — перебил его Гарри. Теперь он реально боялся подолгу оставаться на одном месте, вздрагивая от каждого шороха.

— Откуда я знаю?! У людей свои дела и заботы! Сказали, что приедут сегодня вечером, значит приедут! Радуйтесь вообще, что я нашёл вам транспорт, — с этими словами старик раздражённо захлопнул жалобно звякнувшее окно. Эти три молодых человека за день его конкретно достали.

Вечером, когда Аберфорт вернулся домой, волоча за собой огромную сумку с покупками, он объявил, что сейчас сразу его подопечные никуда не пойдут, так как позже к нему заедут друзья — люди верные, проверенные, которым можно доверять, — и подбросят их до Уилтшира. Или хотя бы, если вдруг запахнет жареным, до Беркшира. В общем, часть пути им не придётся двигаться на своих двоих. И вот сейчас трое парней ждали тех самых «друзей».

— Чрево Тиамат! — Нотт боролся с зажигалкой, которую ему сегодня приобрели. — Ну что за качество такое?! Как вообще это дерьмо допускают в продажу?..

— Мир несправедлив, друг мой, — Забини похлопал однокурсника по плечу. — Может, хоть теперь ты бросишь курить?

— Мечтай, — мрачно откликнулся Теодор. После долгих стараний зажигалка всё-таки заработала, и юноша прикурил. — Так, Забини, тебе не предлагаю, всё равно откажешься… Поттер, будешь?

— Давай, — Гарри сам не знал, почему ответил согласием. Забини рядом возмущённо засопел.

Слизеринец протянул ему сигарету, и Поттер осторожно сделал затяжку. И тут же закашлялся от заполнившего его рот и горло неприятного дыма.

— Фу, гадость!

— Слава Мерлину! — радостно воскликнул Блейз. — Хоть один нормальный человек! А то я уже, было, почувствовал себя в меньшинстве.

— Ничего, первый раз всегда противно, — пожал плечами Тео, возвращая сигарету себе. — Если захочешь ещё, обращайся.

Гарри кивнул, сам гадая, захочется ли ему ещё или нет. Почему-то, несмотря на неприятные ощущения, ответ был скорее положительный. Вот только сейчас, в присутствии Блейза, об этом объявлять было необязательно. Обидится ещё. Пожалуй теперь, когда они оказались в одной и той же ситуации и вынуждены искать выход вместе, мнение Забини и Нотта стало для гриффиндорца действительно важным.

Послышался быстро приближающийся шум мотора, и Гарри почувствовал, как сердце начинает биться всё быстрее. А вдруг это предательство, и их сейчас схватят и повяжут либо авроры, либо Пожиратели? Судя по побледневшему лицу Забини, он думал о том же, лишь Тео спокойно стоял, облокотившись на дерево, и докуривал свою сигарету. Как бы то ни было, отступать было уже поздно, да и некуда. Хлопнула входная дверь — это Аберфорт вышел навстречу гостям.

— Давайте, берите вещи! — начал он раздавать указания юношам. — Пошевеливайтесь! Вас никто ждать не собирается!

Парни переглянулись между собой, Забини подхватил рюкзак, и они направились к выходу из сада. По правде говоря, сначала заняться транспортировкой их вещей думал Гарри, но Блейз, справедливо рассудив, что его товарищ по несчастью выглядит слишком уж худым и хрупким, взял эту ответственную миссию на себя. Всё-таки портфель был не самым лёгким. Выйдя за калитку, наши герои увидели небрежно припаркованный около ворот автомобиль тёмно-зелёного цвета, возле которого стояли двое — парень и девушка.

В высоком и широкоплечем юноше, хмуро осматривавшем окрестности, Гарри с грехом пополам — благодаря его достопамятному сходству с троллем — узнал Маркуса Флинта, бывшего капитана слизеринской сборной по квиддичу, закончившего в этом году школу. Одет Маркус был по маггловской моде — в синие джинсы и белую футболку, его тёмные волосы блестели в свете фар, а глаза, казавшиеся сейчас тоже тёмными, теперь пристально смотрели на неожиданных попутчиков.

— Ба, Флинт, какие люди! — то ли радостно, то ли недоверчиво, а скорее даже презрительно воскликнул Нотт. — Сколько заплатил?

— Не умничай, Нотт, иначе никуда я вас не повезу. Тоже мне, остряк нашёлся!

— Нет, ну мне реально интересно!

Флинт нахмурился ещё сильнее и уже приготовился сказать в ответ что-то резкое, когда до его плеча дотронулась его спутница, и на мрачном лице юноши появилась слабая улыбка. Теперь, когда девушка зашла в полосу света, отбрасываемого фарой, Гарри смог разглядеть её. Невысокого роста, худая, пожалуй, можно было бы сказать, немного болезненного вида, если бы не её бюст, который подчёркивала кофточка с глубоким вырезом, упрямо привлекавший к себе внимание гриффиндорца. Короткие ярко-красные волосы были явно обработаны гелем и поэтому стояли на голове, образовывая некое подобие художественного беспорядка. Светлые, скорее всего, серые глаза смотрели с интересом и жизнерадостностью. В неверном свете также поблёскивали пирсинги в нижней губе и над левой бровью. Гарри мог поклясться, что не знал лично никого из людей с такой внешностью, но ему не давало покоя ощущение, что он где-то уже видел эту девицу.

— Уймитесь, — холодно сказала девушка. — Сейчас не время ссориться. Нас осталось слишком мало, чтобы мы ещё и грызлись друг с другом.

— Нас? — удивлённо поднял брови Нотт. — Это кого ты имеешь в виду?

— Ты прекрасно понял, о чём я говорю. И, да, дорогой Теодор, то, что за мной и Маркусом не носятся авроры с выпученными глазами и желанием упечь нас за решётку, отнюдь не значит, что мы теперь на стороне Министерства. Не забывай, что я, например, теперь вообще имею американское гражданство.

— Странная у вас компания, — немного остыв, заметил Флинт, особенно пристально глядя на Гарри. — Каким образом вы трое оказались вместе? А, Поттер, как ты-то до такого дошёл? Я думал, ты терпеть не можешь слизеринцев.

— Раньше я думал, что они ненавидят меня. Теперь я узнал, что есть хотя бы двое слизеринцев, к которым это не относится. Или ты теперь не позволишь мне ехать с вами чисто из-за того, что я гриффиндорец? — с вызовом закончил Гарри.

— Мерлин, ну детский сад! — воскликнула девушка. — Какая к дементорам разница, на каком факультете ты учишься в школе?! Все прям обезумели от этих стереотипов! Если учишься на Рейвенкло, то ты обязательно умный; Хаффлпафф — факультет для самых тупых — между прочим, я там училась до того, как мы переехали в Штаты, но тупой себя не считаю! Все слизеринцы хитрые изворотливые сволочи, и у них вечная вражда с благородными и храбрыми гриффиндорцами. Бред пьяного инферала!

— Салли-Энн права, — заявил Блейз. — У нас сейчас не та ситуация, чтобы ещё и межфакультетскую вражду вспоминать. У нас троих одни и те же проблемы, и мы намерены решать их вместе. Если вы нам помогаете, то отлично, если нет, то нет.

— Разумеется, помогаем, — фыркнула девушка. — Ах, да, забыла представиться, уверена, что Гарри меня не узнал. Салли-Энн Перкс, твоя бывшая однокурсница, училась на Хаффлпаффе, после четвёртого курса перешла в одну из американских школ магии, ибо моя семья переехала в Штаты. В Англию приезжаю на лето.

Гарри ошалело кивнул. По правде говоря, он опять со стыдом вынужден был признать, что не помнит в лицо всех своих однокурсников с других факультетов, однако он готов был поспорить, что раньше Салли-Энн Перкс выглядела по-другому. Да, как сказал какой-то умный человек, магия и деньги сильно меняют человека.

— Итак, господа, долго мы здесь будем стоять? Или, может быть, уже поедем?

Слова Салли-Энн возымели своё действие, и уже очень скоро подростки, сердечно попрощавшись с Аберфортом, сели в машину — Маркус за руль, его подруга на переднее сиденье, а Гарри, Блейз и Теодор расположились сзади, последний держал на коленях пузатый рюкзак, который он категорически отказался оставлять в багажнике.

— Так куда мы едем? — поинтересовался Флинт, когда они выехали из деревни.

— В Уилтшир, — коротко ответил Нотт.

— А конкретнее? Уилтшир, знаете ли, немаленький, — заметила Салли. — К Малфоям, что ли?

Теодор в ответ промолчал, однако молчание его было знаком согласия. Уловив это, девушка продолжила расспросы:

— И что вы рассчитываете там найти? Приют для нуждающихся? Неуверенна, что старик Люциус мог позволить своему дому превратиться в него.

— А ты можешь предложить нам лучший вариант? — огрызнулся Теодор.

«Жертва американской мечты», как про себя окрестил её Блейз, не ответила. Нет, лучшие варианты так и роились в её голове, но все они были связаны с выездом за границу, а они отметались сразу, так как в данной ситуации были невыполнимы. По крайней мере, пересечь границу официально парни не могли, и это Салли понимала, а мысли насчёт того, как это можно сделать нелегально, в её голову не приходили. В салоне воцарилось молчание, тишину нарушала лишь тихая музыка, игравшая в магнитофоне.

Вскоре они выехали с просёлочной дороги, шедшей через лес, на автомагистраль, и Маркус, быстро набирая скорость, взял направление на Суиндон, крупнейший город графства Уилтшир. На улице уже совсем стемнело, и путь их освещали лишь фонари, установленные по обе стороны от дороги, и неустанно работавшие автомобильные фары. Периодически за стеклом мелькали щиты с указателями на разные города, машин на трассе в столько поздний час было мало, и Гарри ощущал, что больше всего на свете ему сейчас хочется расслабиться и, может быть, даже немного вздремнуть. В конце концов, при самом благополучном исходе, уже через несколько часов они окажутся в более или менее безопасном месте. Однако что-то подсказывало юноше, что благополучного исхода не предвидится, а поэтому он сидел прямо, напряжённый, как струна, и вглядывался в ночную мглу за окнами, пытаясь увидеть возможных врагов.

— За нами хвост, — после долгого молчания произнёс Маркус.

— Кто? — в один голос воскликнули Гарри, Блейз и Тео.

— Чёрт их разберёт. Белый фольксваген едет за нами уже миль двадцать. По-моему, там внутри несколько больше народу, чем вмещает обыкновенная машина.

— А ты уверен, что они следят за нами, а не просто едут по своим делам? — поинтересовалась Салли-Энн.

— Нет, но мы сейчас это проверим, — с этими словами Флинт резко повернул руль влево и быстро пересёк три на счастье пустые в это время полосы, круто вписавшись в боковой поворот.

Теперь они ехали по достаточно узкой, плохо освещённой дороге, и, честно говоря, никто из пятерых подростков не знал, куда она вела. Зато здесь водитель любого автомобиля вынужден был бы включить дальний свет фар, так что наши герои легко заметили в зеркала заднего вида, что за ними едет ещё одна машина. Маркус был прав — их действительно преследовали, ибо казалось сомнительным, что бы кто-то чисто случайно мог повторить манёвр Флинта — всё-таки, чтобы выехать с автомагистрали, надо заранее перестраиваться в соответствующий ряд. Гарри начала охватывать паника, так как он понимал, что спокойной части их путешествия пришёл конец.

— Твою мать, — выругался водитель и добавил к этому ещё несколько совсем уж непечатных выражений.

Обернувшись назад, остальные поняли причину. Видимо, преследователи поняли, что они раскрыты, поэтому решили перейти от простой слежки к более активным действиям — скорость фольксвагена значительно увеличилась. Флинт также со всей силы надавил на газ, так что на время им удалось оторваться. Однако дорога вскоре начала сильно петлять, то есть езда на слишком высокой скорости становилась реально опасной. Замедляться же было тоже нельзя, ибо преследователи, образно говоря, дышали в затылок. Неожиданно воздух прорезала яркая вспышка, и вражеское заклятие разбило заднее стекло их фордика. Волосы сидевших сзади беглецов тут же растрепал прохладный ночной ветер.

— Чрево Тиамат! — громко выругался Нотт, когда в остатки стекла, буквально в дюйме от дыры врезался зелёный луч смертельного проклятия. А он сидел как раз напротив дыры. — Это Пожиратели! Стопроцентно!

— На маггловской машине? — недоверчиво воскликнул Гарри, разыскивая, чем можно было бы закрыть дыру.

— Это машина отца Трейси Девис со Слизерина! — озарило Салли. — Она магглорожденная. Значит, их семья всё-таки перешла на сторону Вольдеморта, как и собиралась!

Нотт опять грязно выругался и пробормотал что-то про то, что всегда знал, что от этой девицы добра ждать не приходилось. Обстрел заклятиями со стороны вражеской машины продолжался, однако, к счастью, ни одно из них ещё не достигло цели. Маркус направлял их форд то в одну, то в другую сторону, так что многие лучи вообще пролетали мимо, растворяясь в воздухе. А удары тех заклинаний, что всё-таки попадали в автомобиль, принимали на себя либо остатки стекла, либо найденная в ногах картонная коробка, которой парни прикрывали дырку.

— Вашу мать! — воскликнул Флинт. — Вы трое, сзади, сделайте что-нибудь!

— Что?! — в отчаянье закричал Блейз.

— Чему вас, недоумков, в школе учат?! Палочки вам на что?!

— Нам нельзя использовать магию! Нас сразу отследят!

— А в противном случае мы все здесь сдохнем!

Слова Нотта перебил грохот выстрела — это Забини достал-таки из портфеля пистолет и начал стрелять в преследователей. К сожалению, опыта у него было не слишком много, так что результатом был лишь помятый капот фольксвагена и немного потрескавшееся лобовое стекло. Впрочем, небольшое преимущество это всё же дало, ибо стекло потрескалось именно в том месте, где сидел водитель, так что управлять машиной стало сложнее, и она начала выполнять немыслимые манёвры. Однако здесь удача отвернулась от Гарри и его спутников. Флинт не смог вписаться в очередной крутой поворот, и на огромной скорости машина улетела в придорожный овраг. Всё ещё ослеплённые преследователи в ночной темноте не увидели этого и пронеслись дальше.

К счастью, падая, форд всё-таки встал на четыре колеса, да и пожара удалось избежать. По крайней мере пока. Однако машина была покорёжена, и с первого взгляда на неё становилось понятно, что дальше она уже точно не поедет. Подростки как можно быстрее вылезли из неё, используя двери лишь с левой стороны, ибо правая упиралась в стенку оврага.

— Уходите! — мрачно посмотрел на Нотта, Забини и Поттера Маркус.

— А как же вы? — недоумённо воскликнул Гарри.

— Во-первых, не ори, а во-вторых, засунь своё гриффиндорское благородство куда подальше, ему сейчас не место! С нами будет всё в порядке, а вот вам надо уходить, через минуту сюда прибудет отряд авроров.

— Но…

— Поттер! — воззвала к его разуму Салли. — Вы вне закона, мы — нет. Неважно как, но мы отвертимся. У тебя, кажется, была мантия-невидимка, быстро доставай её, накроетесь ей и спрячетесь в лесу, потом уходите дальше отсюда, но старайтесь идти вдоль дорог, не углубляйтесь в чащу. Дальше вам придётся идти самим!

Гарри не мог никак решиться, для него казалось немыслимым оставить соратников в беде, но Забини уже водрузил рюкзак на плечи, а Нотт выжидающе смотрел на гриффиндорца.

— Поттер, доставай мантию, надо уходить! Лично я не хочу встретить утро в Азкабане.

Юноша ещё раз посмотрел на Салли и Маркуса и, удостоверившись, что они точно желают остаться, достал из кармана отцовскую мантию-невидимку и накинул её на себя и своих двух товарищей. Кинув прощальный взгляд на разбитый автомобиль и на людей, согласившихся им помочь, парни развернулись и стали медленно — под мантией им было слишком тесно втроём — продвигаться к лесу. Как только они достигли первых кустов, все трое в последний раз оглянулись, чтобы увидеть, как машина вспыхнула, а Флинт и его девушка стояли двумя тёмными тенями, обнявшись, на фоне пламени. Через секунду раздались многочисленные хлопки аппарации, возвестившие о прибытии авроров, и юноши принялись, стараясь ступать как можно тише, углубляться в лес.

— Всё-таки нехорошо получилось, — тихо проговорил Гарри, когда они отошли на достаточное расстояние.

— Что? — не понял Блейз.

— Ну смотри, Флинт и Перкс нам помогли, довезли нас до… Кстати, где мы сейчас? Ладно, потом разберёмся. В общем, часть пути мы проделали на их машине. А теперь из-за нас Маркус лишился своей машины, и у них наверняка будут проблемы с аврорами.

— Во-первых, — вступил в разговор Нотт, — машина принадлежит не Флинту, а отчиму Перкс.

— Ну тем более! — сокрушённо выдохнул Поттер.

— Он американец до мозга костей и до самых затаённых уголков своего кошелька, так что, поверь, этот форд не станет для него великой потерей, — закончил свою мысль слизеринец. — А во-вторых, проблем с аврорами — по крайней мере, неразрешимых, как у нас, — у них не возникнет. Салли-Энн — американка, то есть её арестовать не могут по определению, а Флинта если что отвертит её отчим. Потому что деньги творят чудеса, а если финт ушами хоть раз удался, то можно рассчитывать на его повторение. В нашем Министерстве очень любят деньги и очень не любят лишние проблемы.

— И вообще, — заметил Блейз, — какие, по-твоему, проблемы должны у них возникнуть?

— Ну… Машина разбитая… Тем более, ведь авроры сюда прибыли из-за того, что зафиксировали использование магии, так?

— Ну да.

— И как они это всё объяснят?

— Сопли Нергала, да очень просто! Я тебе даже могу рассказать историю подобную той, что сейчас Флинт, наверняка, рассказывает нашим доблестным стражам порядка. Он со своей девушкой возвращался ночью с вечеринки домой, в пути на них напали Пожиратели, в ходе кратковременной стычки он потерял управление машиной и вылетел в кювет, машина загорелась, но им, к счастью, удалось выбраться. И всё, Поттер! Никаких нас здесь даже не подразумевается!

— И всё равно как-то нехорошо, — немного подумав, сказал Гарри. — Нам нельзя было оставлять их там одних.

— Слушай, благородство — это, конечно, замечательно, — положил руку на плечо гриффиндорца Забини, — но совершенно незачем навязывать его силой. В твоём случае благородство часто граничит с глупостью. Смотри, если бы мы остались, то нас схватили бы авроры, и утром мы были бы уже в Азкабане.

— Флинт и Перкс могли пойти с нами.

— Зачем? Это глупо. Они не находятся в розыске, им незачем прятаться в лесах, как преступникам. Они просто случайные жертвы аварии, вот и всё. Пойми, то, что мы сделали, было самым правильным решением. Так и мы избежали тюрьмы и оставили людей, которые помогли нам, жить дальше спокойно. Поттер, чёрт побери, мне тоже неприятно, что так получилось, я тоже чертовски не хотел покидать наших друзей и возвращаться в леса, но так нужно.

Поттер кивнул. Он прекрасно понимал логичность рассуждений Блейза и Тео. Понимал, но не мог принять. Пять лет в Гриффиндоре приучили его ценить мужество и открытую силу, не в его правилах было отступать и действовать исподтишка, и одного дня явно было недостаточно, чтобы изменить его принципы. Однако Гарри уже сейчас чувствовал, что меняется, и осознавал, что уже очень скоро станет мыслить схоже со своими товарищами по несчастью. Недаром же Шляпа в своё время хотела отправить его на Слизерин. И почему-то голову юноши не покидала мысль, что если бы он пошёл тогда именно на этот факультет, он понял бы многое важное для себя намного раньше.

Утро следующего дня встретило Гарри свежим лесным воздухом и вновь испортившейся погодой. Небо затянули тёмно-серые тучи, ясно говорившие о том, что в любой момент может пойти дождь, дул холодный ветер. Юноша ещё некоторое время лежал на спине, наблюдая, как колышутся кроны деревьев и, неустанно щебеча, перелетают с одной ветки на другую птички, и думал о событиях этой ночи. После того, как парни отошли от дороги и выяснили, что, как и почему, они ещё некоторое время поблуждали по лесу и, наконец, нашли подходящее место, чтобы заночевать. Они случайно наткнулись на небольшую полянку, полностью поросшую кустарником, однако пробравшись сквозь заросли, они обнаружили, что в середине был клочок земли, который вполне подходил для ночёвки. Костёр разводить парни не стали, боясь, что их могут выследить, лишь перекусили пачкой чипсов и улеглись спать прямо на землю, подстелив лишь свои собственные куртки. Причём, сразу всё равно никто не заснул, и они ещё некоторое тихо переговаривались между собой. О чём шла речь, Гарри уже вспомнить не мог.

На лицо упала первая капля, давая понять юноше, что пора вставать. Он потянулся и сел, расправляя затёкшую спину. Кошмарно болела шея, да и мышцы рук и ног в восторге от похождений хозяина тоже не были. Придя в себя, Гарри осмотрелся по сторонам, выискивая друзей. Блейз лежал буквально в футе от него и мерно посапывал во сне. Теодор же, однако, уже проснулся и теперь что-то усиленно искал в их рюкзаке.

— Что ищешь? — поинтересовался Поттер.

— Давай буди этого, — вместо ответа слизеринец указал на спавшего друга. — Надо натянуть наши дождевики между деревьями, развести костёр и посмотреть, что у нас имеется из вещей.

Гарри пожал плечами, дополз на коленях до Забини и принялся его тормошить. Надо сказать, сначала результата это не дало. Слизеринец лишь начал вертеть головой во сне и пробормотал что-то нечленораздельное. Кажется, он назвал Поттера своей любимой, но эту деталь мы опустим. Глядя на старания товарища по несчастью, Нотт даже предложил ему облить их спящего красавца водой, но тот очень вовремя проснулся. Сначала бедняга Блейз никак не мог сообразить, где находится и куда делась красотка Сью из его сна, однако любимые друзья быстро привели его в чувство. Когда, наконец, церемония «пробуждение Блейза Забини» была закончена, парни приступили к списку дел на это утро.

Сначала было решено растянуть дождевики над их укрытием, ибо капли с неба падали теперь с гораздо большей частотой. С горем пополам операция была выполнена, благо, пространство, которое следовало закрыть, было не слишком большим, так что трёх дождевиков вполне хватило. Однако перед этим парням пришлось вывалить на землю всё содержимое рюкзака, ибо Аберфорт додумался запихать самое необходимое в дождливом английском климате на дно, под все остальные вещи. Так что теперь разобрать их пришлось бы в любом случае. Перед этим путешественники, однако, наломали веток с кустов и принялись разводить костёр, что оказалось не самой лёгкой задачей, так как ветки были немного влажными, а сухих нашлась лишь парочка, чего явно не хватало. Из бумаги у них оказалась только пустая пачка из-под тех самых «отвратительных» сигарет, завалявшаяся в кармане у Нотта. С её помощью-то им и удалось зажечь хоть какое-то подобие костерка. Теперь настала пора содержимого рюкзака, где помимо всего прочего юноши рассчитывали найти что-нибудь, что должно было в перспективе стать их завтраком.

— Так, значит, что у нас тут?.. — Блейз задумчиво приблизился к горе вещей. — Вы помните мой список вещей? Нет? Плохо. Так бы проверили, что старый хрен нам купил, а про что забыл.

— Предлагаю сначала разобраться со съестным — нам надо поесть, — глубокомысленно заметил Гарри, слизеринцы с ним согласились.

Еды в рюкзаке оказалось не слишком много, да и особым разнообразием она не отличалась. Дамблдор купил им с дюжину пачек лапши быстрого приготовления, выбрав, видимо, самый дешёвый, легкий и долгохранящийся продукт, небольшую коробку овсяных хлопьев для каши также быстрого приготовления, полкаравая хлеба, немного колбасы и три шоколадки. Сопровождало это всё счастье два литра минеральной воды и даже маленькая старая кастрюля для готовки.

— А алкоголь так и не купил, старый жмот, — пробормотал Блейз, бросая ещё один долгий взгляд на их припасы.

— И что мы есть будем сейчас? — проигнорировав замечание однокурсника, спросил Теодор.

— Мне кажется, стоит съесть колбасу и хлеб, так как они быстро портятся, — пожал плечами Гарри. — Всё остальное хранится дольше.

— Это, конечно, замечательная идея, — задумчиво проговорил Нотт, — вот только лично я очень голоден, уверен, что вы двое — не меньше, а здесь колбасы и хлеба не слишком много. К тому же, нам нечем резать колбасу.

— Здесь есть перочинный ножик, — Блейз выудил из оставшихся вещей этот самый предмет и продемонстрировал его друзьям. — То есть, колбасу мы порежем, благо хлеб старик додумался купить резаный. Что будем ещё?

Поттер в ответ кивком указал на пакеты с лапшой быстрого приготовления, которая действительно составляла львиную долю их провианта.

— Вот только для этого надо прокипятить воду, — сказал он. — Есть идеи, как это сделать?

— Кастрюля у нас есть, вода тоже, — пожал плечами Блейз. — Нальём воду в кастрюлю и поставим…

— Да, Забини, конечно, — язвительно перебил его Тео, — поставим на костёр. И как ты себе это представляешь?

Блейз в ответ пробормотал что-то нечленораздельное, и юноши стали думать, что сделать, чтобы вскипятить воду в полевых условиях. В итоге из подручных материалов было сооружено некое подобие подставки, на которую можно было поставить кастрюлю так, чтобы она оказалась над костром, который уже вовсю весело горел, давая парням тепло в этот промозглый день. В ёмкость налили воду из одной из бутылок, поместили туда содержимое двух пачек лапши, которое они намеревались по-братски поделить, и поставили её на импровизированную подставку. Конечно, все трое знали, что вообще эту лапшу стоит готовить несколько по-другому, но другой посуды — кроме пачки одноразовых вилок — у них не было, поэтому пришлось обходиться так. После этого они приступили к бутербродам. Гарри, как самому опытному в плане готовки, было поручено резать колбасу, Блейз следил за содержимым кастрюли и делал бутерброды с уже нарезанной колбасой, а Нотт продолжил разбор вещей.

— Так, сигареты он мне купил, вроде не совсем дерьмо, — приговаривал слизеринец, перебирая вещи и закидывая некоторые обратно в рюкзак. Первым делом туда отправилась еда, ненужная им сейчас. — Фонарик, отлично. С ума сойти, даже работает!

— Дамблдор купил батарейки?! — искренне изумился Забини. — Я думал, что его еврейская натура этого не выдержит!

— Еврейская натура? — переспросил Гарри.

— Ну да. Он нам помог уж точно не по доброте душевной, а из своих мелочных побуждений. А когда ему потребовалось деньги на нас тратить, помнишь, что он сказал? Что пришлёт счёт моей матушке. И вообще после этого старался как можно скорее вытурить нас из дома, пока ещё чего не попросили.

— О, отлично, — перебил рассуждения Забини о принадлежности Аберфорта к еврейской нации Теодор. — Карта и компас.

Парень развернул вышеупомянутый предмет, чтобы обнаружить относительно подробную карту юга Англии, и начал с умным видом водить по ней пальцем.

— И как она нам сейчас поможет, учитывая, что мы не знаем, где находимся? Или тебя ночью посетило озарение, и ты всё понял? — Поттер и сам не знал, откуда в нём появилось сколько сарказма.

— Нет, мы по-прежнему не знаем, где находимся, но обязательно выясним это, как только позавтракаем и выйдем к дороге, — терпеливо ответил Тео. — Кстати, где твоя мантия-невидимка?

— У меня в кармане. А где пистолет?

Нотт в ответ показал оружие и положил его в рюкзак поверх остальных вещей. Карта и компас остались у него. Теперь парни точно знали, что у них есть, а чего нет, и искренне надеялись, что этого запаса им хватит в пути до поместья Малфоев. Между тем, вермишель уже относительно приготовилась, да и колбаса для бутербродов была нарезана. К сожалению, бродячий образ жизни, который они теперь вынуждены были вести, исключал чашечку горячего чёрного кофе с утра, но это было не настолько смертельно, чтобы убиваться по этому поводу. Юноши вооружились пластмассовыми вилками и дружно накинулись на содержимое кастрюльки, быстро поглощая суховатую и явно пересоленную лапшу. После того, как всё было съедено, в ход пошли бутерброды, коих из всего запаса хлеба и колбасы получилось всего по три штуки на каждого. То есть, сметены они были тоже в одно мгновение. Закончив завтрак, парни запили его минералкой, которая, по правде говоря, по вкусу больше напоминала воду из-под крана.

— Нам надо будет найти какой-нибудь ручей, — сказал Гарри, а потом, глядя на недоумевающие физиономии товарищей по несчастью, пояснил: — Нужно помыть кастрюлю и наполнить бутылку водой заново.

Блейз и Тео дружно кивнули и принялись собирать вещи. Пора было действительно уходить. Поттер, пока они засыпали землёй костёр, снял их дождевики, которые все трое тут же надели на себя, ибо моросил дождь, а промокнуть не хотелось никому. Всё-таки никто не знал, когда им удастся в следующий раз отогреться и высушить вещи.

— Кто понесёт рюкзак? — спросил Блейз, когда все вещи были собраны. Послужившие ему ответом взгляды Гарри и Тео ясно свидетельствовали о том, что этим счастливчиком, по их мнению, должен быть он сам. — Я не понесу! Я вчера нёс!

— Забини, ну ты посмотри на нас, — дьявольски усмехнулся Нотт. — Я и Поттер такие маленькие, хрупкие, тощие. Не боишься, что развалимся?

— Так, Поттер, запиши, что он, — Блейз кивнул в сторону однокурсника, — сам признался, что он маленький, хрупкий и тощий. Будем собирать компромат на будущее!

Гарри лишь усмехнулся в ответ и принял героическое решение проявить благородство и взвалить непосильную ношу их портфеля на свои хрупкие плечи. Слизеринцы синхронно фыркнули, и по их красноречивым взглядам было понятно, что они с трудом сдерживаются, чтобы не поспорить, как долго Поттер продержится.

В конце концов, все проблемы были улажены, и парни покинули своё укрытие. Лес вокруг был безмолвен, но все трое понимали, что надо соблюдать осторожность, ибо враги вполне могли быть поблизости. Мантию-невидимку они надевать не стали, справедливо рассудив, что так они только потратят кучу времени, однако Гарри всё равно сжимал серебристую ткань рукой в кармане, готовый в любой момент достать её. Лес был не слишком густой, и парни не знали, хорошо это или же плохо. С одной стороны, сейчас было легче ориентироваться, но с другой, в случае чего им будет сложнее спрятаться. Ручей нашёлся достаточно легко, там они проделали необходимые операции, благо, вода в нём оказалось очень чистой, и, убрав кастрюлю и бутылку в рюкзак, продолжили своё путь.

К дороге троица вышла нескоро, да и совсем не в том месте, где они ночью оставили Маркуса и Салли-Энн. Спрятавшись в кустах, парни оглядывали окрестности, пытаясь понять, насколько опасно выходить на открытое место. И все трое негласно пришли к выводу, что это действительно опасно. Тем более, ещё неизвестно, сколько им придётся идти вдоль дороги, ибо щитов с указателями на разные города поблизости не наблюдалось. Машин не было вообще, тишину нарушал лишь мерный стук мелких дождевых капель о поверхность дождевиков.

— Мы можем идти вдоль дороги по лесу, пока не найдём указатель, — тихо высказал своё предположение Блейз.

— Можем, — согласился Нотт, — но не будем. Поттер, дай мне свою мантию.

— Зачем? — отшатнулся Гарри.

— Не волнуйся, воровать не буду. В общем, моё предложение таково: вы двое остаётесь здесь и никуда не уходите, я надеваю мантию-невидимку и иду по обочине дороги до ближайшего указателя, выясняю, — хотя бы приблизительно — где мы находимся и как отсюда лучше всего добираться до Уилтшира, после чего возвращаюсь и мы двигаемся в указанном направлении. Как идея?

— Замечательно, — кивнул гриффиндорец. — Но лучше пойду я.

— Ты мне не доверяешь? Думаешь, я сопру твою мантию и смоюсь?

— Ты не правильно понял! — залился краской Гарри. — Просто это слишком опасно, и я подумал… ну… в общем…

— Понятно, опять благородство в одном месте заиграло, — вздохнул Нотт. — Нет, ты оставайся с Забини, стерегите вещи. Не всё тебе одному делать всё самое опасное. В конце концов, здесь мы все трое спасаем свои задницы, и я не хочу быть кому-то чем-то обязанным. Тем более я в отличие от вас двоих прекрасно ориентируюсь на местности с помощью карты и компаса. Ну так что, даёшь мантию?

Гарри нехотя достал из кармана свою самую ценную вещь и протянул её слизеринцу. Он уж точно никогда не думал, что когда-нибудь даст её кому-нибудь с вражеского факультета. Впрочем, он вообще никогда не думал, что с ним может произойти хоть что-то из того, что случилось в последние двое суток.

— Удачи, — прошептал он в пустоту, когда Тео надел мантию.

Лишь лёгкое дуновение ветерка возвестило о том, что Нотт ушёл. Гарри и Блейз переглянулись и, стараясь двигаться как можно тише, отошли на десяток футов вглубь леса, чтобы их уж точно не было видно с дороги. Они скрылись за широким стволом векового дуба и уселись на его вылезшие из-под земли корни. Некоторое время оба молчали, прислушиваясь к каждому шороху и молясь, чтобы их товарищ поскорее вернулся. Поттер, например, к своему удивлению понял, что действительно беспокоится за Теодора. Нет, ни за мантию-невидимку, в которой он ушёл, ни за провал их плана, а именно за самого слизеринца, который стал для него за то недолгое время, проведённое рука об руку, ближе, чем Симус или Дин, с которыми он пять лет жил в одной комнате. И это учитывая, что ещё совсем недавно Гарри придерживался мнения, что все слизеринцы — сволочи и твари, готовые предать кого угодно и кому угодно, и думал, что ненавидит их, а они ненавидят его. В итоге получилось, что Гарри Поттера предали свои же, люди, которым он верил, а спасли те, от кого он меньше всего ждал помощи. Юноша впервые за двое суток вспомнил о своих друзьях из той, прошлой жизни. Интересно, Рон и Гермиона тоже считают его предателем, подчинённым воли Вольдеморта? Скорее всего, да. Вот только, искренне ли или после промывки мозгов, устроенной для них всех Дамблдором?

— О чём думаешь? — поинтересовался Блейз, выводя товарища из размышлений.

— О том, что думать надо было начинать раньше, — невесело усмехнулся Гарри. — Тогда, наверное, этого всего бы не было. По крайней мере, я бы точно не поставил под удар вас с Ноттом.

— Слушай, мы об этом уже говорили, помнишь? Ты не ставишь нас под удар, у нас такие же проблемы, как и у тебя. И вообще, знаешь, я рад, что мы тебя встретили.

— Рад? — искренне удивился Поттер.

— Да. Теперь мы все уяснили, что и гриффиндорцы, и слизеринцы — люди, которые в случае нужды готовы помочь друг другу. Главное — поверить.

— Мне кажется, что я уже никому не могу верить — ни своим, ни чужим, ни тем, кто раньше был чужим, а теперь стал своим. Я даже себе уже не доверяю.

— Тебя предали, — пожал плечами слизеринец. — Подожди, вот доберёмся до безопасного места, там разберёшься, кто тебя реально предал, а кто по-прежнему за тебя.

— Ты думаешь, не все от меня отвернулись?

— Я в этом уверен. Все не могли от тебя отвернуться. В конце концов, у тебя есть друзья — Уизли и Грейнджер. А какие они к Нергалу — чёрт, заразился от Нотта его ругательствами! — друзья, если они могли поверить в то, что ты предал их? Они ведь тебя достаточно хорошо знают, так?

— Ну да. Я, по крайней мере, так думаю.

— Вот. То есть, они знают, что ты из себя представляешь и что ты просто не мог перейти на сторону Вольдеморта.

— Дамблдор сказал всем, что он захватил мой разум. Тогда, в Отделе Тайн.

— Ну тем более. Уверен, они понимают, что человек с порабощённой волей ведёт себя несколько не так, как обычный человек. А если не понимают этого Уизли и Грейнджер, то всё равно должен же в этом вашем Ордене Феникса найтись хоть один умный человек, который поймёт, что им просто компостируют мозги!

— Думаешь?

— Мерлин, тебя послушаешь, так вся страна — клинические идиоты! Хотя, когда я вижу всю ту чушь, которую пишут по указке Дамблдора в газетах, и то, как ей верят, то я начинаю понимать, что это действительно так. Чёрт побери, да эта сказка директора просто притянута за уши!

Гарри некоторое время помолчал, обдумывая то, что сказал ему Забини. В душе его зародилась надежда, что всё действительно не так плохо. В конце концов, банально хотелось верить в то, что Рон и Гермиона — люди, с которыми он прошёл бок о бок столько испытаний и столько раз рисковал жизнью, — не могли так просто отвернуться от него.

— Знаешь, Блейз, — наконец, сказал он, сам того не заметив, как назвал слизеринца по имени, — я тоже рад, что встретил тебя и Нотта.

Теодор вернулся нескоро. Гарри показалось, что они прождали довольно долго, — хотя, может, это просто так тянулось время? — но проверить он всё равно не мог. Да и как, когда ни у него, ни у Забини не было часов? За это время двое товарищей, проголодавшись, развели небольшой костерок и приготовили каши, так что вернувшегося Нотта уже ждал обед. Парень отдал Гарри его мантию-невидимку, устало приземлился на корень и принялся есть. На улице начинало темнеть.

— Так, мы сейчас находимся вот здесь, — доев остатки своей порции, слизеринец развернул карту и показал пальцем на один её участок. — В Беркшире, недалеко от Ньюбери, почти на границе с Гемпширом. До поместья Малфоев нам осталось миль пятьдесят, если двигаться вдоль дорог, а не напрямик. Напрямик где-то тридцать-сорок миль.

— И куда нам идти? — поинтересовался Блейз.

— На запад. То есть, нам надо перейти дорогу и двигаться там по прямой. Насколько я понял, там ещё где-то на десяток миль тянется лес, так что пока сносно. Надо сегодня пройти ещё несколько миль, потом в лесу заночуем, а там будем смотреть по ситуации.

Поттер и Забини в ответ лишь кивнули. Оба поняли, что теперь их проводником будет именно Теодор, который в числе своих прочих достоинств ещё и по карте ориентироваться умел. Дорогу юноши перешли без приключений, благо она была далеко не самой оживлённой транспортной артерией страны, и опять скрылись среди деревьев и кустарников. Очень скоро идти вперёд стало сложнее, ибо этот лес оказался значительно гуще, да и спускавшиеся сумерки дело не облегчали. Утешало лишь то, что дождь наконец-то закончился. Гарри не знал, сколько они в тот вечер прошли, но когда Нотт объявил о том, что на сегодня довольно и они делают привал, он свалился на сырую землю там же, где и стоял, и моментально заснул.

Утром после не слишком плотного завтрака — юноши поняли, что если будут питаться достаточно обильно, то припасов им до пункта назначения просто не хватит — они вновь отправились в путь. Нотт, постоянно сверявшийся с картой, заявил, что через несколько миль лес должен закончится, а дальше их ждало нечто непонятное — то ли поля, то ли ещё что-то, в общем, открытое пространство, а это всем троим очень не нравилось.

— А это никак нельзя обойти? — поинтересовался Гарри, который теперь панически боялся всех открытых мест.

— Можно, но это будет либо очень большой крюк, либо нам опять придётся пересекать дорогу. Причём на этот раз автомагистраль. А эта перспектива мне очень не нравится, — покачал головой Теодор. — Так что пойдём так. Надо хотя бы посмотреть, что там, а то по карте вообще непонятно. Этакое белое пятно. Четно говоря, так на маггловских картах обычно выглядят ненаносимые волшебные места.

— Какие здесь могут быть ненаносимые волшебные места? — фыркнул Блейз. — Хотя, стоп, где, ещё раз, мы находимся?

— В Беркшире, почти на самой его границе — по правде говоря, мы её скоро должны перейти — с Гемпширом, совсем уже недалеко от Уилтшира. Стоп, ты действительно думаешь, что…

— Вполне возможно. Мы должны посмотреть.

На этом их милый разговор, из которого Гарри уловил немногое, подошёл к концу, и парни ещё некоторое время шли в тишине. Сегодня рюкзак снова нёс Блейз, ибо Нотт заявил, что проводник должен быть освобождён от этой позорной обязанности, а у Гарри после вчерашней части похода кошмарно болели спина и плечи. Вскоре лес стал редеть, и парни вышли на то самое открытое пространство, которое на деле оказалось не таким уж открытым. Буквально в ста футах от них шла высокая железная ограда с массивными воротами, створки которых сейчас, впрочем, были распахнуты, а одна из них вообще сломана. За оградой стоял большой дом, к которому вела подъездная дорожка, усыпанная гравием. Газон по обе стороны от неё сейчас был запущен.

— Поместье Паркинсонов, — проговорил Блейз, глядя на дом. — Чёрт побери, никогда не думал, что дойду до него на своих двоих.

— Пойдём, — Нотт твёрдым шагом направился к воротам. — Надо выяснить, что здесь произошло.

— Это может быть опасно, — возразил Гарри. — Вдруг там засада?

— Что случилось, Поттер? — брови Тео взлетели вверх. — Разве ты не привык всегда действовать напролом?

Гриффиндорец не ответил, лишь молча пошёл следом за их проводником. Сердце его билось, как бешеное, кровь стучала в висках. Гарри сжимал в кармане волшебную палочку, понимая, однако, что если придётся её использовать, то их сразу найдут. О том, что магическая защита снята с поместья, говорило уже одно то, что они смогли сюда попасть. Нотт достал из рюкзака пистолет и держал его наготове. Нервы у всех троих были на пределе. Однако до дома они дошли без потерь. Теодор осторожно толкнул дверь, и та, тихо скрипнув, поддалась. Вокруг стояла такая неестественная тишина, что даже этот тихий звук показался юношам раскатом грома. Стараясь справиться с волнением, они один за другим зашли в холл, забыв при этом закрыть за собой входную дверь.

Даже по состоянию холла можно было сделать два заключения: во-первых, хозяева здесь уже давно не появлялись; во-вторых, в этом доме явно побывал кто-то, искавший здесь что-то или кого-то. И Гарри нутром чуял, что этот кто-то явно ещё поблизости.

Впрочем, дом был пуст. В этом парни довольно быстро убедились, поднявшись наверх, а после спустившись в кухню. Не было даже домовых эльфов. И везде встречалась сломанная мебель, разбитые вещи и прочие следы разрушений. В мрачной тишине каждый их шаг отдавался глухим эхом. Троица была на втором этаже и уже собиралась покинуть дом, так и не отыскав здесь ничего, стоившего внимания, когда до них донёсся отчётливый запах гари. Вскоре в коридоре стал отчётливо различим чёрный дым, шедший из-под одной из боковых дверей. Забини, недолго думая, открыл её, и взглядам юношей открылась горевшая библиотека. Алые языки пламени гуляли по мощным деревянным полкам, пожирая огромнейшую коллекцию книг. Гарри, как завороженный, следил за этим устрашающим зрелищем, умом понимая, что надо сматываться, когда чисто случайно обратил внимание на толстый ветхий том, лежавший на специальной стойке, вокруг которой плясало пламя. Обложка книги была угольно-чёрной, а на ней было серебряными чернилами нарисовано дерево, такое, какими обычно изображают фамильные древа. Заголовок прочитать юноша не смог, ибо находился слишком далеко.

— Нет, — прошептал Нотт, тоже заметивший эту книгу. — Забини, Поттер, быстро сматывайтесь отсюда, я вас догоню.

— Ты с ума сошёл! — схватил его за рукав Блейз.

— Нельзя допустить, чтобы она сгорела! — глаза Теодора яростно блеснули, он вырвал рукав из цепкой хватки однокурсника, всунул в руки Гарри пистолет, а сам скрылся за порогом библиотеки. Оттуда повалили клубы чёрного дыма, закрывая Нотта от взгляда товарищей.

— Уходим, — кусая губы, сказал Забини. — Ничего не говори, просто уходим!

И Гарри не сказал ничего, хоть и понимал, что они оставляют Нотта на верную смерть. Однако он видел, что Блейзу, также как и ему самому, не хочется покидать товарища. Но делать было нечего — они оказались в ситуации, когда надо спасать собственные шкуры.

Когда двое парней добежали до лестницы, пламя уже распространилось по деревянному потолку, и теперь весь коридор был заполнен едким дымом. Блейз первым начал спуск по лестнице, однако в густом дыму не увидел нужную ступеньку и скатился вниз кубарем. Гарри быстро побежал следом, намереваясь помочь товарищу, но стоило ему спуститься на достаточное расстояние, чтобы видеть, что происходит в холле, его взгляд упал на троих людей в чёрных плащах, стоявших у подножия лестницы. Один из них держал палочку прямо у виска Блейза Забини.

Не соображая, что делает, руководствуясь лишь тем, что меньше всего он хотел потерять одного из своих новых друзей, Гарри поднял пистолет и выстрелил в того Пожирателя, что держал Забини. Юноша не знал, куда попала пуля, однако нужный результат был достигнут, и Пожиратель упал на пол. Блейз среагировал мгновенно, врезав кулаком по физиономии одному из них, а Поттер в это время вывел из строя третьего.

— Сматываемся! — закричал слизеринец, понимая, что эта троица — далеко не единственные силы Пожирателей, которые там были.

Гарри просто спрыгнул с последних ступенек лестницы, и парни бегом преодолели холл, пулями вылетая наружу через чёрный ход. Дым из поместья валил в небо трубой, однако им сейчас было не до этого. Нужно было поскорее добежать до леса и скрыться там под мантией-невидимкой. К счастью, остальных Пожирателей на заднем дворе дома не оказалось, должно быть, они ждали свою добычу около главного входа. Гарри и Блейз бежали из всех сил, понимая, что любая задержка может привести к смерти. Хуже всего приходилось Забини, на плечах у которого был ещё и тяжёлый рюкзак. В один момент Поттер обернулся назад, на ходу доставая мантию, и увидел, что дом позади них пылал ярким пламенем, а с его стороны к ним с большой скоростью приближалась худощавая фигурка Теодора Нотта, прижимавшего к груди обгоревшую книгу.

До калитки, через которую можно было покинуть территорию поместья, оставалось около десяти футов, когда позади послышались крики Пожирателей Смерти и начали мелькать вспышки заклинаний. Теодор уже почти нагнал их, но чувствовалось, что ему это давалось с огромным трудом. Наконец, Блейз достиг калитки, трясущимися руками открыл её, и они с Гарри выскочили наружу. Через пару секунд с территории поместья Паркинсонов, как пробка из бутылки, выскочил Теодор и в изнеможении упал на траву, когда друзья захлопнули за ним калитку. В закрытую дверь одновременно ударились пять зелёных лучей Авады Кедавры.

Теодор Нотт никогда не умел лазать по деревьям. Теодор Нотт никогда не умел быстро бегать. Теодор Нотт никогда не замечал за собой склонностей к героическим поступкам. Последние дни наглядно показали Теодору Нотту, что в нём есть огромное количество скрытых способностей, о которых он и не подозревал. И юноша совсем не хотел думать о том, чего нового ему ещё предстоит узнать о себе любимом.

Трое парней сидели на дереве, плотно прижимаясь друг к другу, чтобы не получилось так, что чья-то конечность вдруг стала бы видна из-под мантии-невидимки. Внизу, по лесу, всё ещё ходили туда-сюда люди в чёрных плащах в надежде отыскать беглецов. Периодически в воздухе мелькали разноцветные лучи заклинаний — видимо, Пожиратели поняли, что мальчишки каким-то образом смогли стать невидимыми и затаились где-то поблизости, и теперь надеялись случайно задеть их заклинанием. Гарри молился всем известным ему богам, чтобы враги не стали стрелять по деревьям, а также, чтобы ветка выдержала их вес. Благо, все трое не отличались особо крупными весовыми показателями.

— Хочу есть, — сквозь зубы прошипел Блейз. — Давайте перестреляем этих.

— У нас два патрона осталось, — злобно ответил Нотт. — И вообще, заткнись, если не хочешь, чтобы эти нас услышали.

— Сам заткнись, — голодный Забини превращался в настоящее чудовище.

— Заткнитесь оба, — процедил Гарри.

Время шло, а вместе с этим приходило чёткое осознание того, что многочасовым сидением на дереве они ничего не добьются. Голодный желудок Поттера теперь уже урчал в унисон с голодным желудком Блейза, а Теодор безудержно поминал недобрым словом всяких непонятных личностей с труднопроизносимыми именами, а также части их тел и продукты их жизнедеятельности. Дул пронзительный холодный ветер, и только благодаря шелестевшим под его действием кронам деревьев, Пожиратели до сих пор их не услышали. Однако из-за этого же ветра становилось кошмарно холодно. В воздухе всё ещё витал запах гари, свидетельствовавший о недавнем пожаре в поместье Паркинсонов, где парни и попали в засаду.

— Дементор вас всех побери! — до юношей донеслись обрывки разговора Пожирателей. — Куда эти трое недоносков могли деться?!

— Заткнись, Яксли, — ему ответил рычащий голос, заставивший Теодора напрячься. — Они должны быть где-то тут, я знаю.

— Ты слишком много знаешь, Нотт, вот только пользы от этого никакой!

Теодор тихо зарычал и сквозь зубы выдавил:

— Поттер, дай мне пистолет, я пристрелю этого ублюдка.

— Нет.

Слизеринец опять зарычал и попытался силой забрать оружие, но Блейз крепко сжал его руки, не позволяя этого сделать. А когда младший Нотт стал вырываться, Гарри обхватил его с другой стороны и стал из всех сил удерживать.

— Отродья Кингу, да выпустите вы меня!

— Заткнись, идиот, иначе нас сейчас услышат!

Теодор продолжил безудержно ругаться, только теперь он поносил уже любимых друзей, которые не давали ему совершить то, ради чего он, собственно, в своё время и отправился партизанить. Нет, разумом он понимал, что если его сейчас отпустят или дадут выстрелить, то им всем крышка, но ненависть по отношению к отцу пересиливала. И неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы фортуна всё-таки не повернулась к юношам передом. Пожиратели, прямо-таки кишевшие в лесу, неожиданно обеспокоенно зашевелились, после чего начали раздаваться громкие хлопки аппарации. Видимо, господа в чёрных плащах получили немедленный вызов от своего змееобразного господина. Последним аппарировал старший Нотт, причём, перед этим он пристально смотрел на то самое место, где прятались трое беглецов. По всей напряжённости его фигуры становилось понятно, что будь его воля, он бы остался и уж точно вытурил бы парней из их укрытия. Но на счастье наших героев воля любого Пожирателя Смерти была подчинена Вольдеморту, так что буквально через полминуты исчез и он.

— Надо сматываться, пока есть такая возможность, они могут в любой момент вернуться, — облегчённо выдохнул Забини, выпуская, наконец, из своей железной хватки Теодора.

— Поттер, ты тоже теперь можешь меня выпустить, — процедил Нотт.

— А? Что?

— Поттер, прекрати меня обнимать, я тебе не твоя любимая девушка! — искренне возмутился слизеринец, а потом тихо добавил: — Если она у тебя, конечно, есть.

— Нотт, тебе не кажется, что сейчас не самое лучшее время для обсуждения моей личной жизни? — Гарри быстро пришёл в себя и принялся вслед за Блейзом слезать с дерева. — Давай уже спускайся! Или ты хочешь дождаться возвращения наших друзей в чёрных плащах?

Теодор снова начал ругаться себе под нос. Теперь, когда его жизни уже напрямую ничто не угрожало, страх высоты и осознание того, что он не умел лазать по деревьям, вернулись. В конце концов, с посильной помощью Блейза, который мог лазать по деревьям, словно всю жизнь прожил в джунглях, Нотта всё-таки удалось снять с ветки, и парни поспешили поскорее убраться из опасной зоны. Хотя, если уж быть до конца честными, то для них теперь опасной зоной была вся территория Британии.

Долгое время юноши шли под мантией-невидимкой, боясь попасться кому-нибудь на глаза. Однако когда стемнело, они справедливо рассудили, что теперь их скроет ото всех тьма, да и не помешало бы увеличить скорость передвижения. Троица шла без остановки почти всю ночь, лишь уже на рассвете, когда они просто валились с ног от усталости, решено было сделать небольшой привал, чтобы поесть. Сейчас они дружно проклинали себя самих за то, что съели уже хлеб и колбасу, то есть, продукты, не требующие приготовления. Разжигать костёр было страшновато, всем троим казалось, что враг может скрываться за каждым кустом. Однако делать было нечего, — кошмарно хотелось есть — так что им пришлось пойти на этот шаг и всё-таки зажечь огонь, чтобы приготовить на нём лапшу. К счастью, всё обошлось — должно быть, Пожиратели потеряли их след — и поэтому парни, на скорую руку перекусив, отправились дальше, периодически сверяясь с картой.

Через несколько миль лес опять закончился. К этому времени солнце уже полностью встало, а ветер разогнал тучи, так что день обещал быть ясным и достаточно тёплым. С того места, где юноши вышли из леса, им были видны бесконечные поля и пастбища, простиравшиеся до горизонта. Вдалеке виднелось несколько фермерских домиков.

— Отлично, господа, — язвительно выдавил из себя Нотт. — Нам везёт, как утопленникам.

— И что будем делать? — поинтересовался Блейз.

— Ну знаешь, лечь здесь и ждать, пока нас найдут наши «друзья» из Министерства или соратники Тёмного Лорда, мы не можем, — вздохнул Гарри. — Так что придётся идти вперёд.

— Полями?

— А у тебя есть идеи лучше? Если есть, то я весь внимание.

— Но нас сразу там выследят! — у Забини тоже явно развилась фобия открытых мест. — Неужели, нельзя обойти?

— Нет, — покачал головой Теодор. — Если мы пойдём на север — то есть, объясняю для идиотов, попробуем обойти справа, — мы выйдем к автомагистрали, и нам всё равно придётся идти полями, но только уже вдоль дороги. А на юге от нас — то есть, слева — находится озеро, а если мы его начнём обходить, то наткнёмся на город. Я думаю, что туда нам тоже не стоит соваться.

— Значит, придётся идти полями, — обреченно вздохнул Блейз. — Сколько нам, кстати, осталось до Малфоев?

— Миль пятнадцать по прямой, — вновь с умным видом посмотрел на карту Теодор. — Из них десять полями, потом будет какая-то деревушка, а потом мы уже выйдем в лес, в котором и находится поместье.

— Под мантией пойдём? — поинтересовался Гарри, внимательно осматривая предстоявший им путь.

— Мы будем под ней как минимум неделю тащиться, — покачал головой Нотт. — Да и тут у нас вроде поле со злаками, так что затеряемся в высокой траве.

Забини проворчал что-то на тему того, что в гробу он видел все эти безумные идеи, представляющие риск для его драгоценной жизни. Однако его мнением по этому вопросу здесь не особо интересовались, и слизеринец принялся осторожно спускаться по каменистому склону холма, на котором была расположена опушка леса, вслед за Поттером и Ноттом. Уже очень скоро парни скрылись за длинными колосками злаковых, которые росли на этом поле, и лишь то, как они неестественно колыхались, свидетельствовало о том, что здесь кто-то был.

Первые несколько часов парням везло, и им удалось пройти где-то половину этого поля, но потом совсем недалеко от них послышался шум мотора. Видимо, выехал комбайн. Поэтому они прибавили шагу и очень скоро вышли на участок, откуда уже был собран урожай. Теперь выхода не оставалось, и им всё-таки пришлось надеть мантию-невидимку, чтобы не быть замеченными. Магглы-то, конечно, вряд ли узнают в них беглых преступников, да только явно в восторге от того, что они шастают по полю, не будут. Теперь продвижение значительно замедлилось, однако юноши упорно шли вперёд до тех пор, пока не стих шум мотора, а они не оказались снова посреди полутораметровых колосков. Там парни решили остановиться, подкрепиться шоколадками и немного поспать, ибо бодрствовали уже почти двое суток, а ночью они планировали преодолеть большое расстояние — всё-таки риск быть замеченными в темноте значительно меньше. В роли одеяла, причём, одного на троих пришлось использовать всю ту же многострадальную мантию-невидимку, чтобы их никто не увидел. Неудобно, конечно, жутко, да и Нотт долго ворчал, что так они напоминают трёх гомиков, но своя шкура дороже принципов, так что вскоре парни всё-таки уснули.

Проснулись они, когда уже стемнело. Воздух слова стал холодным, а желудок требовал пищи. К сожалению, позволить себе развести здесь костёр, чтобы поужинать, парни не могли, поэтому пришлось разделить по-братски одну пачку лапши быстрого приготовления и съесть её в сухом виде. После этого юноши снова двинулись в путь. Где-то на середине пути злачное поле закончилось, и теперь им предстояло пересечь пастбище под пристальными взглядами многочисленных овечьих глаз.

— Чёрт, никогда не думал, что их на ночь оставляют в поле, — тихо сказал Гарри.

— А куда их загонишь в таком количестве? — пожал плечами Блейз.

— А они не убегут?

— Раз оставляют их здесь, значит не убегут. И вообще, давайте пошевеливаться, я хочу к утру дойти хотя бы до деревни, — заявил Нотт.

И они шли, хотя всем троим было жутковато. Когда пастбище кончилось, и они, вздохнув с облегчением, снова вошли в заросли злаков, им всё равно казалось, что в спины им смотрели сотни глаз и что вместе с овцами за ними следили и враги. Когда начало светать, парни снова вышли на открытое место и обнаружили, что до деревни им осталось уже совсем чуть-чуть. Теперь самым сложным было пересечь её, а после они смогут вздохнуть с облегчением, ибо в лесах парни чувствовали себя почти в безопасности.

Однако, как известно, самый последний шаг всегда достаётся с самым большим трудом. Теперешнее приключение, которое и так назвать лёгким было очень трудно, исключением, разумеется, не стало. Когда парни подошли к деревушке, — а точнее, к её замечательному подобию, представлявшему собой два десятка домиков, расположенных в два ряда по обе стороны от главной и единственной улицы, — их ждал крайне неприятный сюрприз. В этом забытым богом и поставщиками продовольственных товаров месте расположился отряд авроров, которые явно намеревались провести этот замечательный денёк, добросовестно патрулируя ту самую улицу. Конечно, одеты они были по маггловской моде — впрочем, очень неумело — да и палочки наизготовку не держали, но узнать их всё равно было не сложно. Логично предположить, что сюда они прибыли либо ловить Пожирателей Смерти, либо для того, чтобы создавать видимость действия, но парни догадывались, что если они сами попадутся на глаза доблестным стражам порядка, то ужинать будут уже в Азкабане. Нет, от ужина бы ни один из них не отказался, но вот что касается тюрьмы… В общем, тут всё ясно.

— Что будем делать? — задал самый гениальный вопрос Забини, когда юноши прятались за большим щитом, на котором рекламировалась кола-кола. Зачем здесь реклама этого напитка, никто из них так и понял, но они решили не забивать себе голову всякой ерундой.

— Забини, ты меня иногда изумляешь своей тупостью по жизни, — вздохнул Теодор. — А я раньше думал, что это прерогатива Малфоя… Разумеется, мы наденем мантию Поттера и пройдём мимо этих придурков.

— Гениальный план, Нотт, — обиженно буркнул оскорбленный Блейз. — Вот только все гениальные планы имеют одно нехорошее свойство… В них всегда находится слабое место. Причём, в самый неподходящий момент.

— Я тебе не Альбус Дамблдор! — рявкнул Тео. — Не смей больше никогда меня сравнивать с этим недостойным!

— Слушай ты, Господь Бог, — вступил в разговор Гарри, — и ты, господин беспощадный критик, может быть, вы отложите свои замечательные дебаты на какое-нибудь другое время, когда нашей жизни не будет ничего угрожать? Или тут я один обратил внимание на то, что рекламный щит закрывает нас только с одной стороны?

— Поттер прав, — нехотя согласился Блейз, искренне разочарованный, что его лишили возможности высказать, наконец, любимому однокурснику всё, что наболело. — Нам реально надо двигать. Давай мантию.

— А как же то, что мой план может в любой момент провалиться? — язвительно осведомился Нотт.

— Заткнись! — в один голос прошипели Поттер и Забини.

— Чрево Тиамат, вот спелись-то, — пробормотал Тео. — Вот честно, если меня в ближайшее время никто не разуверит в этом, то я приду к окончательному выводу, что вы двое родственники.

На этом их милая беседа завершилась, и юноши, накрывшись мантией, отправились вперёд. Ярко светило солнце, в куртках становилось жарко, однако снять их парни себе позволить не могли. Под мантией-невидимкой втроём было кошмарно тесно, поэтому идти приходилось со скоростью раненой улитки, и то никто из них не мог быть до конца уверен в том, что в воздухе не висит кусок чьей-то куртки или не мелькают ботинки. Оставалось надеяться на лучшее, ибо в худшем случае… В общем, никому не хотелось думать о том, что будет в худшем случае.

Когда они начали своё продвижение по патрулируемой аврорами улице, Гарри казалось, что его сердце сейчас выпрыгнет из груди, а каждый вздох станет слышим за пределами мантии. Особенно страшно становилось, когда в непосредственной близости от них проходил кто-нибудь из стражей порядка. У гриффиндорца каждый раз возникало ощущение, что их сейчас схватят, а если чей-нибудь взгляд хоть на секунду задерживался на том пустом пространстве, где были беглецы, душа просто уходила в пятки. Поттер не знал, сколько времени они так пробирались, но всякий раз, когда он смотрел вперёд, казалось, что расстояние до конца улицы ничуть не сократилось. Самым ужасным было то, что идти приходилось ровно посередине дороги, ведь если бы они жались к одной из обочин, — что, конечно же, в разы уменьшило бы риск столкнуться с аврорами, — их бы обязательно почуяли местные собаки, которые бы тут же начали лаять, тем самым показывая всем, что рядом чужак.

Наконец, — Гарри показалось, что прошла вечность, — полоса препятствий осталась позади, и уже очень скоро они достигли первых деревьев. Теперь можно было немного расслабиться. Первым делом, когда они отошли немного дальше, парни стянули с себя куртки, запихнули их в рюкзак и вдоволь напились водой, набранной из очередного ручья позапрошлой ночью. По правде говоря, ещё никогда обыкновенная сырая вода не казалась Поттеру настолько вкусной. После этого они продолжили свой путь, однако дальнейшие обстоятельства показали, что расслабляться ещё рано. Юноши шли по извилистой тропинке, с обеих сторон от которой не было никакого укрытия, когда услышали впереди себя, за поворотом, чьи-то явно приближавшиеся голоса. Беглецы в панике переглянулись, после чего дружно ринулись в сторону, упали на траву, сгруппировались и накрылись мантией. Три пары глаз внимательно наблюдали за тропинкой, на которой в этот момент как раз появились двое — мужчина и женщина. Явно авроры, причём, женщиной оказалась не кто иная, как Нимфодора Тонкс. Личность мужчины осталась неопределённой.

— Что-нибудь нашли? — требовательно спросил мужчина, останавливаясь прямо напротив того места, где спрятались парни.

— Ты прекрасно знаешь, что нет, Дэнси, — раздражённо ответила Тонкс. — У меня вообще такое чувство, что мы только зря тратим время. Их здесь явно нет.

— Фадж сказал, что они здесь, значит, они здесь, — прикрикнул человек, которого называли Дэнси.

— А откуда это знать Фаджу? От Дамблдора? Или может быть, он получает сведения от своих замечательных информаторов, которые уже давно дают ему неверные сведения?

— Слушай, Нимфадора…

— Не смей называть меня Нимфадорой!

— …Давай не будем лезть не в свои дела, хорошо? Ты и я не настолько крупные шишки, чтобы думать, откуда кто берёт свои сведения.

— Знаешь, может быть, тебе на это всё наплевать, а я хочу знать по чьей милости я должна торчать в этой дыре вместо того, чтобы заняться более важными делами. Это всё глупо и бесполезно. Вот скажи, ты хоть одного видел?

— Говорят, что вторая группа поймала кого-то вчера. И вообще прекрати качать права, такими темпами ты скоро вылетишь из аврората, как пробка из бутылки, — зло добавил мужчина.

— Я буду счастлива, если это случится, — пробормотала Тонкс и быстрым шагом направилась к выходу из леса. Второй аврор ещё какое-то время постоял на месте, а потом ушёл следом за ней.

Как только тропинка опустела парни вылезли из-под мантии и ошалело переглянулись. Судя по всему, полоса препятствий, состоявшая из авроров, деревней не ограничивалась, и в лесу далеко не так безопасно, как они предполагали. Из услышанного разговора можно было понять, что стражи порядка шныряли по всей округе и усиленно пытались отлавливать кого-то. Скорее всего, Пожирателей. Поэтому теперь идти вперёд приходилось в несколько раз осторожнее, да и вдали от тропинок. Парни крались так до самого заката, после чего нашли некое подобие пещеры, уходившей на несколько футов вглубь холма, где можно было остановиться на ночлег. По правде говоря, изначально планировалось, что эту ночь они проведут уже в поместье Малфоев, но обстоятельства несколько подпортили их планы, ибо искать вход на территорию в темноте не хотелось никому. К тому же желудок требовал нормальной пищи, а тело отдыха и сна. Конечно, разжигать костёр было несколько рискованно, но как минимум три четверти пространства прохода в пещеру было завалено камнями, так что их было достаточно трудно заметить со стороны. К тому же парни решили, что будут дежурить по очереди.

— За ваше здоровье, господа, — Блейз сделал несколько крупных глотков из бутылки с водой и передал её сидевшему рядом Поттеру. — Мы почти у цели.

— Да уж, — Нотт зажёг сигарету и блаженно затянулся, после чего водрузил их импровизированную подставку на костёр и вернулся к своему прежнему занятию: продолжил листать ту самую книгу, которую он спас-таки из огня в поместье Паркинсонов. — Забини, давай сюда кастрюлю и вермишель.

Блейз принялся рыться в рюкзаке, а Гарри в это время позаимствовал у ошалевшего Тео сигарету и сделал пару затяжек, после чего вернул хозяину. Нотт жестом предложил ему новую сигарету, но гриффиндорец отказался. Его внимание в этот момент привлекла книжечка, которую Забини в числе прочих вещей случайно достал из рюкзака. Тот самый «дневник», где, по словам Блейза, появлялись указания от неизвестного доброжелателя. Повинуясь внезапному порыву, юноша открыл книжку. Уже на самой первой странице красовалась надпись, сделанная красивым ровным почерком. Поттер тут же окликнул друзей и зачитал послание вслух:

— Не лезьте в поместье Малфоев. Оно в двойном кольце осады — совсем близко подошли Пожиратели Смерти, внешний круг держат министерские авроры и Орден Феникса. Пока их сдерживает защита особняка, но если вы попробуете прорваться, вас сразу же поймают.

— Замечательно, — с сарказмом проговорил Нотт. — И что нам теперь делать?

— Лечь и сдохнуть здесь же. Так, все пачки лапши съедим? — невозмутимо поинтересовался Блейз.

— Нет, оставь хотя бы парочку. Наша дальнейшая судьба снова неизвестна. Так, Поттер, больше указаний там нет?

— Нет, — покачал головой Гарри, но потом вдруг оживился: — О, теперь появилось. Наш друг пишет нам, чтобы мы добрались до Ирландии.

— И что это нам даст? — не понял Блейз. — Нет, ну у меня в принципе ирландское гражданство, но…

— Сопли Нергала, какой же я придурок! — неожиданно воскликнул Нотт, стукая себя про лбу книгой.

— Да, ты придурок, — кивнул Забини, — но что тебя заставило именно сейчас понять это?

— Поттеры же из Ирландии, — поднял взгляд на друзей Тео, уверенный в том, что эта фраза должна объяснить им всё.

— И?

— Чрево Тиамат, меня окружают одни недоумки. Вот, смотрите, тут как раз глава про них. Написано, что Поттеры — это древнее ирландское семейство, первое упоминание о котором относится к четырнадцатому веку… Бла-бла-бла… Кстати, Поттер, ты, оказывается, виконт у нас… Бла-бла-бла… Поместье Поттеров расположено на юго-западе Ирландии, в современной провинции Лимерик. Все члены этой семьи имеют ирландское гражданство, несмотря на то, что жизнь двух их последних поколений — Джеймса Поттера и его сына Гарри Поттера — была больше связана с Британским королевством.

— Стоп-стоп-стоп, — жестом остановил его ошалевший Гарри. — Разбираем по пунктам. Первое: я ирландец, так?

— Так, — одновременно кивнули Блейз и Тео.

— Второе: у меня есть поместье, так?

— Ты виконт, друг мой! — Забини сжал плечо товарища. — Естественно, что у тебя есть поместье!

— Отлично, ты предугадал мой следующий вопрос. Ладно, поехали дальше. Вопрос о том, почему я этого не знал, я опущу, ибо не вам мне его стоит задавать. Последнее: Нотт, что это за книга такая умная и могут ли в ней быть ошибки?

— Да ты что?! — Теодор посмотрел на него, как на душевнобольного. — Это же «Великие магические рода Британских островов» — магическая книга, в которой всегда моментально сама собой появляется вся необходимая информация, связанная с теми волшебными родами, о которых здесь идёт речь. Раньше свой экземпляр был у каждого древнего чистокровного семейства, но очень многие книги были уничтожены, так что теперь их осталось буквально несколько штук. В этой книге есть абсолютно всё, и она никогда не врёт.

— Чертовски ценная вещь, — пробормотал Гарри.

— Знаешь, Поттер, — ничего, что я так фамильярно обращаюсь к Вашей Светлости? — если бы она не была ценной, я бы не стал лезть в огонь ради неё. Но эта вещь реально ценная — нет, бесценная. Наверное, это одна из самых ценных вещей, что есть у древних магических родов, и, поверь, нельзя было допустить, чтобы этот экземпляр сгорел.

Высказав всё это с крайне возмущённым видом, Нотт любовно погладил ветхую страницу, перевернул её и замер на мгновение, после чего по его лицу начала расплываться глупая улыбка. Слизеринец поднял голову и стал переводить взгляд с Блейза на Гарри и наоборот, а улыбка становилась всё глупее. Наконец, когда эти двое уж было решили, что у товарища окончательно поехала крыша от всего пережитого, он уж очень радостно заявил:

— Я так и знал, что вы родственники!

— Родственники?! — Гарри и Блейз сидели с одинаково глупыми выражениями на лицах, что делало их ещё более похожими друг на друга.

— Ага. Братья. Родные.

— Родные братья?!

— Ну не совсем родные. В общем, Джеймс Поттер — ваш общий папочка.

— Нотт, с чего ты взял, что вход в подземные ходы именно здесь? — Гарри с любопытством посмотрел на товарища, который с умным видом листал древний фолиант, пока он и Блейз расчищали каменные завалы в дальнем углу пещеры.

— С того, что написано, что вход в ходы расположен в двух местах каждого древнего поместья — в подземельях самого поместья и где-то уже вне защищённой территории.

— Но почему именно здесь? — раздражённо поинтересовался Забини. — Вокруг поместья Малфоев лес, занимающий огромную площадь. А ты думаешь…

— Я не думаю, я в этом уверен, — оборвал его Теодор. — Эта пещера явно не природного происхождения. Если бы вы двое были немного внимательнее, то обратили бы внимание, что местность здесь не сильно холмистая, и ни о каких пещерах не может идти и речи.

— Может быть, это маггловское бомбоубежище времён Второй мировой войны, — предположил Поттер.

— Ох, ну не умничай, а? Ты думаешь, я не знаю, что представляют собой бомбоубежища и как отличить их от входа в секретные лабиринты, предназначенные лишь для узкой группы магов?

— Не знаю, что ты можешь, а чего не можешь, но тут ничего нет, — уверенно заявил Блейз, отодвигая самый последний камень.

Действительно, когда камень был отодвинут в сторону, а Забини и Поттер, потные и усталые, отошли на пару метров назад, чтобы полюбоваться делом рук своих, луч карманного фонарика, который держал в руке Нотт, осветил лишь голую каменную стену. Никаких следов того, что где-то здесь должен быть проход, не обнаружилось, хотя искали новоиспечённые братья, — которые, надо сказать, ещё не успели до конца осмыслить эту замечательную новость, — долго и старательно.

— Чрево Тиамат, ну вы и болваны! — судя по виду, Тео окончательно разочаровался в умственных способностях товарищей. — Неужели вы реально думали, что прямо так сразу и обнаружите дверь или люк? Типа проходи, кто хочет. Это тайные тоннели, понимаете, тайные!

Судя по туповатым физиономиям двух других юношей, они слабо понимали, что он этим хотел сказать, и реально надеялись обнаружить дверь, люк или что-то типа того, что обычно означает вход. Нотт обречённо вздохнул:

— Давайте сюда наш перочинный ножик.

— Зачем тебе ножик?! — в один голос воскликнули Гарри и Блейз.

— Вас, придурков резать буду, сравнивать вашу кровь. Всё равно никакой пользы от вас, одни неприятности. Ладно, всё, успокойтесь, шуток не понимаете! Эти ходы, как я многократно уже упоминал, создавались для магов, это первое, к тому же не для всех, а для высшего слоя общества. Короче, для аристократов. То есть, чтобы попасть в ходы, надо доказать, что ты по крови относишься к ним. Давай сюда ладонь, Поттер, посмотрим, насколько голубая кровь у нынешних виконтов.

Гарри пробормотал что-то про то, что ему теперь всю оставшуюся жизнь предстоит слышать от любимого товарища про его неожиданно открывшееся дворянское происхождение и родство с Блейзом. Но ладонь всё-таки дал. По коже полоснуло холодное лезвие, после чего Теодор так ласково перевернул руку друга и прислонил разрез к каменной стене, что он аж вскрикнул от неожиданности. Гриффиндорец тут же одёрнул руку, ибо ощущение было не из приятнейших, но даже в неярком свете фонарика можно было увидеть, что «голубая» кровь юного виконта Поттера осталась на камне. Сначала ничего не произошло, и Нотт уж было собирался пнуть упрямый камень, который никак не хотел подтверждать его гениальные догадки, но вдруг плита дрогнула и начала медленно отъезжать в сторону. Древняя магия признала Гарри Поттера достойным войти в святая святых всех магических родов — огромный лабиринт ходов, который связывал друг с другом все древние поместья Британских островов.

— Так, стоп, Нотт, — Гарри резко пришло в голову то, о чём он раньше не думал. Случилось это уже тогда, когда парни, собрав все свои вещи, вошли в тоннель, и плита за ними закрылась. — Ты сказал, что это лабиринт, так?

— Ну да, в книге так написано, — пожал плечами Тео, освещая проход фонариком. — Тут целая система ходов — некоторые ведут в тупики, некоторые просто водят по кругу. И вообще, насколько я понял, не из каждого поместья можно попасть в каждое. Там, по-моему, так, что напрямую ходы соединяют только дома дружественных между собой семей.

— То есть, крайне сомнительно, что поместье Малфоев соединено напрямую с… хм… моим домом?

— Собственно, да. Но в любом случае мы до него дойдём, просто придётся пройти через чей-то особняк. Мы, скорее всего, даже не поймём этого. Так что…

— Слушай, умник, — перебил его Блейз, который, кажется, уловил мысль своего брата, — а как бы нам сделать так, чтобы не заблудиться здесь, а?

— Ну так в конце книги есть карты лабиринтов специально для этого! — не растерялся Теодор и принялся листать фолиант, подсвечивая себе всё тем же фонариком.

Гарри и Блейз ещё минут пять стояли в темноте, подпирая стенки тоннеля, ожидая, пока их друг найдёт нужный раздел. Наконец, шелест страниц прекратился, однако ни слова со стороны Нотта так и не прозвучало. Слизеринец явно завис.

— Эй, Нотт, ты чего? — тряхнул однокурсника за плечо Забини. — Твою драгоценную книжечку кто-то чернилами заляпал?

— Заткнись, Забини, — упавшим голос выдавил из себя Теодор. — Не до твоих шуток. Чувствую, нам вообще теперь будет не до шуток. Страницы с картами почти полностью сгорели.

Ответом ему послужил дружный мат Поттера и Забини, которые, несмотря на уверенность Тео об отсутствии у них мозгов как таковых, прекрасно понимали, чем это всё для них оборачивается. А если и не понимали до конца, то догадывались, что ничего хорошего с ними уже по определению не случится.

— И что нам теперь делать? — язвительно поинтересовался Блейз. — Какой замечательный план спасения нас всех твой гениальный мозг выдаст на этот раз?

— Забини, заткнись.

— Повторяешься. Придумай что-нибудь пооригинальнее, — в эту милую беседу явно из чувства братской солидарности вступил Гарри.

— ЗАТКНИТЕСЬ ОБА! — не выдержал Нотт, его голос эхом раздался по подземелью. — Я думаю, как спасти наши чёртовы задницы! Чрево Тиамат! — добавил он своё любимое ругательство.

Некоторое время стояла тишина, нарушаемая лишь тихими ругательствами Теодора и шорохом страниц. В один прекрасный момент перебирание существ со странными именами и их частей тела стихло, потом Тео какое-то время молчал, лишь беззвучно шевеля губами, после чего принялся уже вслух что-то бормотать, водя пальцем по остаткам карт и подсвечивая себе фонариком. Наконец, предварительный этап обмозговыванья был закончен, и слизеринец уже более или менее спокойным голосом пояснил свои выводы:

— Нам надо идти по компасу на северо-запад, к поместью Корнфутов, от него есть прямой ход до Поттеров, там пойдём по прямой на запад. Это всё, что здесь можно понять. Нам придётся ориентироваться чисто по компасу.

— Нам? — скептически поинтересовался Гарри. — Помнится, кто-то заявлял, что мы с Блейзом страдаем топографическим кретинизмом, а посему главный следопыт у нас здесь ты.

Теодор опять начал ругаться сквозь зубы, глядя на кристально чистые, не замутнённые совестью глаза его товарищей и начал уже всерьёз задаваться вопросом, какая сила заставила Шляпу отправить Поттера в Гриффиндор. Впрочем, юноша искренне ужасался при мысли о том, что было бы, попади он в Слизерин. Хотя, без сомнения, для самого Поттера это обернулось бы крайне положительно. Вот, сейчас, например, общается с ними всего несколько дней, а уже стал похож на человека. Очень наглого человека, который знает себе цену.

В первом тоннеле, можно сказать, прихожей, парни не стали долго задерживаться, и очень скоро пошли вперёд. Самым первым шёл Нотт, освещавший путь и отслеживавший их передвижения по компасу, за ним — Гарри, нёсший изрядно полегчавший рюкзак, а замыкал шествие Забини. Надо сказать, коридор оказался достаточно длинным, и до первой развилки юноши шли где-то полчаса. Приблизительно, разумеется, ибо наши герои уже давно ориентировались во времени исключительно по солнцу, то есть различали день, ночь, рассвет, закат, полдень. Ну а теперь, судя по всему, дни для них превратятся в сплошную тёмную массу. Когда они дошли до развилки и Теодор осветил открывшуюся картину, юноши сразу же во всей красе осознали, насколько туго им здесь придётся без карты. Гарри, на своём коротком веку уже повидавший немало и неоднократно рисковавший жизнью, теперь пришёл к однозначному выводу, что если ему суждено выбраться из этой переделки, то Вольдеморта он в перспективе одной левой задавит. Просто после всех этих испытаний, пережитых за последние дни, Круциатус уже кажется таким родным и знакомым…

В итоге, после длительного мыслительного процесса, в какой из коридоров идти — в голове Теодора Нотта — и чего бы поесть с учётом того, что у них на троих осталось всего четыре пачки лапши, а путь грозил затянуться на неделю в лучшем случае, — в головах Блейза Забини и Гарри Поттера, — был выбран второй проход слева. Методом научного втыка, как объяснил это Тео. Нет, ну в левую сторону им надо было идти согласно стрелке компаса, а вот коридор был выбран только по тому принципу, что оттуда приятнее пахло. Жареной свининой и дорогим вином. А из этого следует, что неприступному гению также доступны низменные человеческие желания, о чём Гарри не преминул этому самому гению сообщить, от чего тот в восторг не пришёл.

Тоннели строились в своё время на совесть — это чувствовалось уже только по тому, насколько ровными были полы и гладко-отшлифованными стены. Вокруг чувствовалась живая магия, которая, казалось, следила за пришельцами. С помощью магии эти ходы были созданы, она же их поддерживала все эти столетия. Та самая дикая, вольная магия стихий и природы, никому не подчиняющаяся, лишь помогающая избранным. Высотой коридоры были метра два точно, то есть юноши могли спокойно идти в полный рост. Воздух был достаточно прохладным, но не настолько, чтобы замёрзнуть, к тому же периодически чувствовалось небольшое дуновение свежего ветерка — видимо, было налажено некое подобие вентиляции, чтобы воздух в ходах не становился затхлым. Вообще идти было достаточно удобно, особенно после того бурелома, что был у парней за плечами, и переходом под мантией-невидимкой под носом авроров. Скорость их передвижения явно возросла, хотя все трое признавали, что она была бы ещё больше, если бы они не чувствовали себя насколько физически и морально измотанными. Наконец, когда сил двигаться уже просто не осталось, и юноши падали от усталости, было решено сделать привал около очередной развилки. Хотелось есть, но не настолько сильно, как спать, поэтому было решено сначала отдохнуть, а потом уже готовить что-то.

Блейз заснул сразу, а Гарри и Теодор ещё некоторое время сидели рядом, в темноте подпирая стены тоннеля. Фонарик они выключили, так как понимали, что надо экономить заряд батареек. Если они сядут, то юноши останутся одни в бесконечном лабиринте ходов без всякой надежды когда-либо выбраться оттуда и так и будут блуждать там, пока не закончится вода. Но об этом думать совсем не хотелось. По правде говоря, думать вообще не хотелось, мозги устали не меньше, чем мышцы. Беседовать между собой тоже не было сил, поэтому парни молча сидели в темноте и курили. Когда сигарета у каждого была докурена, они, не говоря опять же ни слова, тоже улеглись спать. Гарри чувствовал себя настолько усталым, что жёсткая холодная земля казалась ему милей пуховой перины, и он моментально заснул.

Проснулся Поттер от того, что с одной стороны тела ему было ужасно жарко, а вторая замерзала. Открыв глаза и с трудом сев, юноша обнаружил, что холод шёл от стенки, а жар от костра, разведённого тихо переговаривавшимися между собой друзьями. Теодор опять курил, заполняя весь коридор табачным дымом, чем вызывал искренне возмущение Блейза, гипнотизировавшего последние четыре пачки вермишели.

— Утро доброе, братец, — Забини первым заметил пробуждение гриффиндорца. — Хотя, наверное, сейчас не утро, и для нас оно явно не доброе. Но это неважно. Вот ответь мне на такой вопрос: сколько мы проживём на оставшемся у нас провианте, даже если будем съедать всего по пачке в день на троих?

— Четыре дня с едой и ещё где-то неделю без неё, — пожал плечами Нотт. — Простая математика, Забини.

— Нам надо экономить воду, — хрипло сказал Гарри, изучая содержимое двух пока почти полных бутылок.

— Нам надо экономить всё — воду, еду, свет, — раздражённо заметил Тео. — Насчёт воздуха рассуждать не берусь. Чрево Тиамат, нам нужны карты!

Некоторое время парни молчали, наблюдая за игрой языков пламени. Блейз соорудил их импровизированную подставку, налил в кастрюлю воды и поставил готовиться содержимое одной пачки вермишели, после чего с грустью убрал три остальные. Все прекрасно понимали, что одна пачка на троих — это слишком мало, но делать было нечего. Надо было добраться до поместья этих Корнфутов, а там надеяться хоть на какую-то помощь хозяев. Желательно, чтобы сами хозяева об этом не узнали.

— Слушайте! — воскликнул Гарри, пронзённой внезапной догадкой. — Нотт, помнишь, ты говорил, что в лабиринт существует по два входа из каждого поместья — в его подземельях и вне территории?

— Я склерозом не страдаю, Поттер, — буркнул в ответ Тео.

— А мы не можем попытаться найти второй вход? В смысле тот, что ведёт из подземелий. Так мы могли бы попасть в поместье к Малфоям, минуя их осаду.

— Не получится, — разочарованно покачал головой Нотт. — Я сам об этом тоже думал, но это никак не пройдёт. Дело в том, что в подземельях находится только вход — то есть, снаружи дверь открыть нельзя. Через вход в подземельях поместья можно войти в ходы, но не покинуть их, если только кто-то не откроет дверь изнутри. А я сильно сомневаюсь, что Малфои специально для нас оставят дверь открытой.

— Стоп, а как мы тогда выйдем наружу, когда дойдём до поместья Поттеров? — поинтересовался Блейз.

— Через тот вход, что находится вне территории поместья, разумеется. Эта система была создана, чтобы никто посторонний не попал непосредственно в поместье без ведома хозяина.

Ответом ему послужил дружный вздох Поттера и Забини, потерявших всякую надежду на счастливый исход, плотный ужин, горячую ванну и нормальную постель. А Теодор подумал, что когда всё это закончится, он обязательно отомстит этим двум кретинам за то, что они такие кретины. Впрочем, за последние дни эти двое стали для мальчика, которого воспитывали домашние эльфы, пока родной отец отсиживался в Азкабане, реально единственными близкими людьми на планете. И он знал, что теперь их жизни неразрывно переплетены. Они стали единым целым, которое нельзя разрушить.

После скудного завтрака, который стал для них одновременно и обедом, и ужином, парни быстро собрали вещи и двинулись дальше. Теперь коридор стал извилистым и постоянно петлял, что создавало впечатление, что сейчас из-за угла кто-то выйдет навстречу. Блейз шёл впереди, Поттер и Нотт, что-то обсуждавшие, отстали от него на несколько футов, то есть из-за особенностей тоннеля они периодически пропадали из виду. Юноша усиленно думал обо всём, что с ним произошло, и анализировал поступившие сведения. В первую очередь, это касалось того, что выяснилось, когда любимый однокурсник наткнулся на генеалогическое древо Поттеров. Итак, он является незаконнорожденным сыном Джеймса Поттера, давно почившего в мире. Что ж, ничего особо удивительного, в конце концов господин виконт — царство ему небесное! — имел на это такие же шансы, как и все остальные мужчины, с которыми неподражаемая Оливия Забини в своё время крутила роман — а это добрая половина мужчин магической Англии. А в том, что его отцом не является ни один из семи покойных мужей любимой мамочки, Блейз как-то не сомневался уже давно. Надо сказать, никаких особых чувств юноша по поводу того, что наконец-то всплыла правда, не испытывал, просто его природный интерес был утолён. Гораздо больше его занимало наличие брата. Старшего брата, кстати, ибо день рождения слизеринца ожидался только в августе. Но не это самое главное, а то, что Забини чувствовал искреннюю радость от того, что в этом мире появился человек, близкий ему и кровно и духовно, а именно таковым он и считал Гарри Поттера. Только вот что думал по поводу этого всего сам Гарри, оставалось загадкой. Пока признаков враждебности, конечно, не проявлял, но всё равно надо будет с ним поговорить. И вообще…

Размышления Блейза прервало то, что он, поворачивая за угол, на кого-то налетел. Этот кто-то тут же отскочил на добрый фут, а когда слизеринец поднял упавший фонарик и осветил неизвестного, он удивился настолько, что снова уронил многострадальный агрегат.

— Пенси?.. — только и смог выдавить из себя Забини.

— Блейз?.. — послышалось не менее удивлённо в ответ.

Через секунду парень и девушка, удостоверившись в подлинности друг друга, уже радостно обнимались. Блейз понятия не имел, каким ветром её сюда занесло, но он был искренне счастлив видеть до боли знакомое лицо лучшей подруги, словно лучик света из прошлой жизни, здесь, в этом тёмном и мрачном подземелье.

— Мерлин, Забини, я тебе умиляюсь! — сзади послышался голос Тео. — Ты даже в пустынном подземелье, где по определению никого, кроме нас троих, нет, можешь найти девчонку, с которой можно обниматься!

Блейз и Пенси отлепились друг от друга и укоризненно посмотрели на подошедших. Особенно укоризненным был взгляд первого, учитывая, что к этой девушке он испытывал исключительно дружеские чувства.

— Паркинсон? — глаза Теодора округлились, когда он узнал девушку. — Какого Нергала ты тут делаешь?!

— Я тебя тоже искренне рада видеть, Нотт, — язвительно заявила она, после чего перевела взгляд на третьего юношу. — У меня окончательно едет крыша, или это реально Гарри Поттер?

— Ага, он самый, — Блейз решил взять обязанность обеспечить мирные переговоры на себя. — Гарри, это Пенси Паркинсон, наша однокурсница.

Поттер кивнул и принялся беспардонно разглядывать девушку, словно видел её в первый раз. Хотя, если признаться честно, никогда раньше он не смотрел на Пенси Паркинсон как на существо противоположного пола, для него она всегда была уродливой слонообразной слизеринкой. И только теперь он понял, насколько сильно ошибался. Во-первых, уродливой Пенси назвать было уж никак нельзя. Да, конкурс красоты она бы ни за что не выиграла, но в принципе была вполне симпатичной. Большие серые глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, смотрели с искренним изумлением и усталостью, достаточно красивой формы губы не были в кои веки искажены в презрительной усмешке. Прямой нос и тонкие брови только дополняли образ девушки высокого происхождения. Сильно осунувшееся лицо обрамляли тёмно-русые пряди немного вьющихся пышных волос, выбившиеся из хвостика. Слизеринка была немного полноватой, но это отнюдь не делало её некрасивой — напротив, достаточно крупная грудь то и дело привлекала к себе внимание Гарри, в котором очень не вовремя заиграли гормоны. Но это уже во-вторых.

— Итак, что вы трое здесь делаете? — дав парням полюбоваться собой, поинтересовалась Паркинсон. — Особенно таким замечательным сочетанием? Забини, Нотт и Поттер. Подумать только. Надеюсь, что в ближайшее время не стану свидетельницей убийства.

— Надейся, дорогая Пенси, надейся, — усмехнулся Блейз, усаживаясь на землю, после чего пояснил недоумевающим друзьях: — В ногах правды нет, а мы здесь, чует моё сердце, на какое-то время зависнем, пока будем рассказывать друг другу, каким ветром нас сюда занесло, не так ли, Пенси?

Девушка пробормотала что-то себе под нос, но всё же села рядом с Забини. Гарри и Тео переглянулись и также последовали их примеру. Лицо Нотта при этом выражало высшую степень раздражённости тем, что они должны терять драгоценное время из-за какой-то девчонки.

— Итак, что делает такая милая компания — два слизеринских аристократа в опале и национальный герой — в подземном лабиринте ходов?

— Неужто неясно, Паркинсон? — раздражённо сказал Теодор. — Что ещё могут делать люди, которых объявили в розыск, кроме как спасаться бегством?

— А он? — девушка многозначительно кивнула в сторону Гарри.

— А газет мы не читаем? — язвительно осведомился Поттер, явно не собиравшийся мириться с таким отношением к своей скромной персоне.

— Ах, ну да. Наше гриффиндорское высочество же теперь тоже считается преступником! И откуда мне знать, что ты сейчас не озвереешь и не убьёшь меня на месте?

— Паркинсон, прекрати ломать комедию, — буркнул Нотт, ещё до того, как Блейз открыл рот, чтобы начать защищать брата. — Я в жизни не поверю, что ты с твоими мозгами могла принять за чистую монету тот маразм, который Дамблдор надиктовал Пророку.

— Отлично. Вот только скажите мне, с каких это пор слизеринцы занимаются спасением утопающих?

— С тех пор, как сами стали утопающими, — ответил Забини. — Пенс, ты не бесись, Гарри — нормальный человек, такой же, как и мы.

— А себя ты считаешь нормальным человеком? — искренне удивилась Паркинсон.

— Время от времени, — Блейз пожал плечами. — В общем, Гарри — полноправный член нашей команды и к тому же мой брат, так что прошу относиться к нему дружелюбнее.

Пенси фыркнула в ответ и ещё раз окинула презрительным взглядом Поттера, на что он ответил тем же, решив, что это лучше, чем начать возмущаться из-за болтливости друга. За него это сделал Тео, тут же отвесивший болтуну подзатыльник, на что Блейз лишь безмятежно заметил, что нет смысла скрывать от своих очевидное.

— И куда же вы направляетесь?

— Нам надо дойти сначала до поместья Корнфутов, что на севере, а потом повернуть на запад и идти до поместья Поттеров, — после короткой паузы и разрешающего кивка Гарри рассказал Нотт.

— Вы собираетесь добраться до Ирландии и там просить политическое убежище, — девушка не спрашивала, она утверждала.

— На самом деле, просить политическое убежище придётся только Нотту, — откликнулся Блейз. — Я и Гарри и так граждане Ирландии, как недавно выяснилось. А ты что здесь делаешь? Насколько мне известно, ты должна была оставаться у Малфоев вместе со своей матерью.

— Должна была. Мама до сих пор там. А я хочу отыскать отца, поэтому и сбежала.

— Отыскать отца?

— Да, — твёрдо ответила девушка. — Я его не видела ни разу с тех пор, как он отвёз нас с мамой к Малфоям. От него не пришло ни одного письма, ни весточки, что он хотя бы жив. Он должно быть где-то рискует жизнью постоянно, а я должна просиживать штаны и развлекать Драко, который трясётся от страха при мысли о том, что защита поместья может рухнуть. Моя мама запирается постоянно в лаборатории, старается отвлечься от всего приготовлением разных зелий. Ну, вы знаете же, что она это любит. Люциус сидит в своём кабинете, создаёт видимость действия, а Нарцисса вообще ведёт какую-то свою собственную игру. По крайней мере, у меня лично всё чаще возникает ощущение, что она знает то, что просто так она узнать бы не могла, да и к тому чуть ли не управляет многими событиями. Никому нет дела ни до меня, ни до моего отца.

— И поэтому ты решила сбежать? — приподнял бровь Нотт. — И как ты собираешься искать отца?

— Неважно, — резко ответила Пенси, однако по её растерянному виду становилось понятно, что она об этом не сильно думала. — Сначала я должна выйти на поверхность вне территории поместья, а там посмотрим. В конце концов, тут недалеко наше собственное поместье, я уверена, что найду там какой-нибудь указатель.

— Если ты там выйдешь, ты сразу попадёшь в лапы авроров, — покачал головой Блейз. — Мы шли там, они просто кишат в лесу. Нам удалось прорваться только благодаря тому, что у Гарри есть мантия-невидимка. К тому же, не хочу тебя расстраиваться, но вынужден это сделать: защита твоего поместья разрушена, там для нас устроили засаду Пожиратели, а потом они сожгли его. Нам еле удалось бежать.

Пенси в шоке выдохнула, после чего закрыла лицо в ладонях. Сейчас она напоминала просто расстроенного ребёнка, которого выкинули из родного привычного мира в холодную и опасную неизвестность. Её хотелось обнять, успокоить, погладить по голове. Однако иллюзия продолжалась лишь пару десятков секунд, после чего слизеринка вновь подняла голову и теперь в глазах её сверкала решительность.

— Я пойду с вами, — уверенно сказала она.

— Нет, — не менее уверенно покачал головой Гарри.

— Поттер, слушай, давай, ты мне не будешь указывать, как мне поступать!

— А ты меня не перебивай, Паркинсон! — повысил голос гриффиндорец. — Тебе нечего с нами делать отнюдь не потому, что я испытываю лично к тебе какую-то неприязнь. Нам нечего есть — у нас осталось всего три пачки лапши быстрого приготовления, а плутать здесь нам предстоит ещё неизвестно сколько. У нас нет карты лабиринта, мы идём наугад по компасу. Неизвестно, насколько нам хватит воды. Ты ведь не хочешь сдохнуть здесь, в этом чёртовом подземелье?

— Ох, Поттер, засунь себе своё благородство и беспокойство о ближнем своём куда подальше, — саркастически произнесла Пенси. — Это во-первых. Во-вторых, я тоже не совсем идиотка и взяла с собой кое-что от Малфоев.

С этими словами девушка открыла ранее не замеченную парнями сумку и указала им на её содержимое, коим оказались более или менее сносные запасы колбасы, сыра, овощей и хлеба, а также пакет печенья и несколько куриных ножек. В одном из отделений обнаружилась также бутылка коллекционного коньяка, которую Пенси честно спёрла из запасов Люциуса Малфоя. Не успели юноши дружно восхититься хозяйственностью своей новой спутницы, — теперь уже ни у кого возражений не возникало — как на свет божий, то бишь, на свет фонарика, который держал теперь Нотт, было извлечено главное сокровище.

— У нас есть карты лабиринта, — с крайне довольным видом слизеринка показала парням пухлую пачку страниц, вырванных из какой-то явно старой книги. И Гарри начали терзать смутные сомнения, что он знал из какой конкретно.

— Ты… ты… — Нотт аж задохнулся от возмущения. — Ты вырвала страницы из «Великих магических родов Британских островов»?! Ты с ума сошла! Это же… это же книга-сокровище!

— Потом можно будет всё восстановить, — оборвал его страдания Блейз. — Согласись, для нас сейчас куда важнее, что у нас теперь есть карты. Нам не придётся плутать по лабиринту!

Теодор не разделял детской радости однокурсника, но ему было нечего возразить. Действительно, для них куда важнее было само наличие карт, чем то, что магическая книга, принадлежавшая Малфоям, лишилась их. В конце концов, им они сейчас действительно были нужнее. Слизеринец быстро забрал листы и некоторое время изучал хитросплетения ходов, мысленно прокладывая их будущий путь. Вскоре подростки вновь встали с земли и направились дальше вглубь коридора. Теперь их было четверо. И теперь им больше не нужно было идти вслепую.

До поместья Корнфутов, согласно картам, оставалось пройти буквально несколько коридоров. Очень хотелось есть, ибо запасы еды, прихваченной от Малфоев Пенси, уже подошли к концу. Вода тоже почти закончилась, и её приходилось экономить до невозможности. Приказали долго жить сигареты, что вызвало ужасное недовольство со стороны Нотта. Пенси ныла, что ей срочно надо помыться, парни понимали, что им это тоже не помешало бы. Блейз мечтал о том, чтобы выспаться, а Поттер с блаженством вспоминал дни, проведённые у Дурслей, казавшиеся ему сейчас раем. Единственным, что ещё хоть как-то утешало путешественников, был коллекционный коньяк Люциуса Малфоя, к которому они иногда, когда было совсем уж тяжко, прикладывались.

Им нужно было пополнить запасы. Срочно. В противном случае, они не дойдут до пункта назначения. Подростки не знали, сколько времени они уже шли, но чувствовали, что долго. А быть может, им это только казалось из-за той темноты, в которую превратилось для них всё окружающее. Все четверо соскучились по солнцу, по дуновениям свежего ветерка, по холодному свету луны и звёзд. Бесконечность ходов — хоть здесь и можно было не опасаться наткнуться на авроров или Пожирателей — убивала, просто кошмарно воздействуя на психику. Хорошо хоть, клаустрофобии ни у кого не обнаружилось.

Четвёрка товарищей по несчастью, повинуясь внезапному порыву, свернула в тот коридор, который вёл к выходу из поместья Корнфутов, к закрытой двери, которую можно открыть лишь изнутри. В сердце каждого жила какая-то безумная надежда на то, что дверь окажется открытой и им удастся попасть внутрь поместья и, быть может, найти что-нибудь съестное. По крайней мере, наполнить бутылки водой они смогли бы в любом случае. Шанс, что им повезёт, был микроскопическим, но они были людьми, которых жизнь заставляла выбирать между микроскопическими шансами на успех и праздным бездействием, которое вело к верной смерти. В конце концов, второе они могли выбрать всегда.

И им повезло. Нельзя сказать, что это произошло впервые за долгое время или ещё какую-нибудь сентиментальную чушь, но в этот раз фортуна была действительно на их стороне. Тяжёлая дубовая дверь, прошитая металлом, оказалась немного открытой, что давало возможность беглецам попасть внутрь поместья. Конечно, это могло быть ловушкой, но здесь им опять приходилось выбирать между риском и праздным бездействием. А если первое ещё могло обернуться чем-то хорошим, то второе — точно никак. По крайней мере, в данной ситуации. Стараясь ступать как можно тише, подростки один за другим переступили порог и вошли в просторное помещение с каменными стенами, которое оказалось полностью пустым.

— Нам здесь ведь можно использовать магию? — как можно тише прошептала Пенси. — Защита поместья не пропустит сигнал.

— Лучше не рисковать, — покачал головой Теодор. — Мы не знаем, в каком состоянии защита, она может быть вообще разрушена, как в случае с твоим домом.

— Здесь вообще кто-то живёт? — поинтересовался Гарри.

— Интересный вопрос, — ответил Забини. — Вообще, у нас есть однокурсник — Стефан Корнфут, он с Рейвенкло. Стефан чистокровный — это факт, но я, честно говоря, ни разу не слышал, чтобы он хвастался своим аристократическим происхождением.

— Корнфут аристократ, — уверенно заявила Пенси. — Просто его семья держит нейтралитет во всех заварушках, так что они не очень любят светиться.

— То есть, это поместье нашего однокурсника? — подвёл итог Гарри.

— Ну да, — кивнул Нотт. — Вот только что нам это даёт? Лично я с Корнфутом никогда тесно не общался, поэтому понятия не имею, чего можно ожидать от его семьи. Проверять мне что-то очень не хочется, а посему, думаю, нам лучше не попадаться никому на глаза.

— Давайте я надену мантию-невидимку и пойду поищу еды и воды, — предложил Поттер.

— Да сейчас, — тут же возмутилась Пенси. — Никуда ты один не пойдёшь, заблудишься ещё. Знаем мы вас, гриффиндорцев. Пойдём все вместе. Сейчас всё равно ночь, все должны спать.

— С чего ты взяла, что сейчас ночь? — прищурился Нотт.

— С того, что под потолком маленькое окошко, а через него в комнату, в которой мы сейчас находимся, попадает лунный свет.

Парни в ответ лишь фыркнули, скрывая за этим своё разочарование тем, что эту деталь заметили не они, а девушка. Они быстро пересекли комнату и вошли в следующую, оказавшуюся винным погребом. У Блейза откровенно потекли слюнки, но он прекрасно понимал, что какой-никакой алкоголь у них с собой есть, а большего и не надо. Куда важнее сейчас была еда и вода. После погреба начиналась лестница, по которой подростки, освещая себе путь фонариком, начали подниматься наверх. Где-то на середине они заметили в нескольких футах от себя другой источник света, но не успели ничего сообразить, как оказались лицом к лицу с двумя юношами примерно их возраста. Реакция сработала моментально, и через секунду на них уже были направлены три волшебные палочки и один пистолет. В ответ тот из парней, что был пониже, медленно достал свою палочку, сделал шаг вперёд, приставил её к горлу Гарри и холодно заявил:

— Так, ещё одно движение, и у вас начнутся крупные проблемы. Опустите оружие. Даю вам тридцать секунд, чтобы объяснить, что вы делаете в моём доме.

— Корнфут, прекрати валять дурака и убери палочку от шеи Поттера, он нам живым нужен! — раздражённо сказала Пенси, выходя вперёд и становясь рядом с Гарри.

— Святой Мерлин, до чего странная компания! — воскликнул второй юноша, который был на полголовы выше первого и вообще казался старше. — Стефан, мне кажется, что они нам могли бы рассказать много интересного о том, как сильно перевернулся этот мир, если слизеринцы уже заступаются за гриффиндорцев.

Стефан Корнфут фыркнул и с явной неохотой убрал волшебную палочку от лица Гарри, тот вздохнул свободно. Жестом показав нежданным гостям, чтобы следовали за ними, юный хозяин дома и его друг стали подниматься вверх. Так как на стенах горели факелы, а вскоре они и вовсе вышли в освещённый холл, Нотт наконец-то выключил многострадальный фонарик. По правде говоря, первые несколько минут всем четверым приходилось щуриться, ибо свет в таком большом количестве после мрака подземных лабиринтов казался слишком ярким. Когда они проходили мимо большого зеркала в резной оправе, Гарри невольно ужаснулся своему внешнему виду и виду своих спутников — все были грязные, бледные, помятые, со спутанными волосами и одеждой, больше напоминавшей лохмотья. Судя по всему, остальные тоже обратили внимание на это жалкое зрелище, и проигнорировано оно было только Теодором — Блейз и Пенси издали дружный стон, сказавший о том, что они просто в ужасе. Хозяином это не осталось незамеченным.

— Так, я тут смотрю, вы выглядите просто как настоящие бомжи, да и пахнете отнюдь не французскими духами, — заметил он. — В гостиную я вас в таком виде не пущу, у меня нет желания потом самолично чистить ковры и мебель после вас. Так что сначала в душ, а потом уже будете мне всё объяснять.

Глаза путешественников начали потихоньку привыкать к яркому свету, и теперь они смогли, наконец, рассмотреть радушного хозяина и его друга. Стефан Корнфут — молодой наследник ещё одного благороднейшего и древнейшего английского семейства — был шестнадцатилетним юношей среднего роста с очень бледной, практически по-вампирски бледной кожей. Ещё больше сходство увеличивали тёмные волосы, прямой нос и идеально правильные черты лица. Серые глаза смотрели на пришельцев немного настороженно, но весь его облик давал понять, что для него они опасности не представляли. Его друг, в котором наши герои с горем пополам узнали ещё одного своего однокурсника-рейвенкловца — Кевина Энтвистла, — был достаточно высок и широкоплеч. Его кожа тоже отличалась бледностью, но не до такой степени, как у Стефана. Светлые с небольшим рыжеватым отливом волосы и светло-карие живые глаза делали его похожим на персонажа некой сказки, где всё у всех хорошо.

— Корнфут, а ты нас не сдашь? — немного боязливо поинтересовался Нотт.

— Во-первых, вы ни мне, ни Кевину не сделали пока ничего такого, что я мог бы вас сдать. Во-вторых, я авроров люблю не больше вашего, и родители четвертуют меня, если я их впущу в дом.

— А в-третьих, ему вас банально жалко, но он этого в жизни не скажет, — закончил за друга Кевин. — Так что давайте расходитесь по ванным, на вас должно хватить, мы вам покажем дорогу, а пока вы будете мыться, мы со Стефаном постараемся найти вам подходящую одежду, правда, дорогой?

Молодой Корнфут что-то пробормотал в ответ на тему того, что в дом превращается в проходной двор, но всё-таки повёл нежданных гостей вверх по лестнице, чтобы запихнуть каждого в душ. У Нотта при этом, особенно после последней фразы Кевина, физиономия перекосилась до такой степени, что Гарри показалось, что товарищ съел как минимум ежа с наколотым на его иголки килограммом лимонов.

— Содомиты, — презрительно прошипел Теодор в спину Стефану и Кевину.

— Что-что ты сказал? — тут же обернулся хозяин дома; тон, которым он говорил, не предвещал ничего хорошего. — Нотт, я, между прочим, могу и передумать.

На этой угрожающей ноте он снова отвернулся и с удвоенной скоростью стал подниматься наверх по широкой, обитой деревом лестнице. Когда они поднялись на второй этаж, ванная комната тут же была предоставлена единственной девушке, которая, собственно, больше всего и рвалась под душ. Стефан отправился объяснять Пенси, что к чему, а Кевин пока повёл Блейза в следующую ванную комнату. Поттера и Нотта попросили подождать пару минут, на что те сильно возмущаться не стали.

— Кто такие содомиты? — тихо поинтересовался Гарри у товарища.

— Чрево Тиамат, я вынужден общаться с одними невеждами! — обречённо вздохнул Тео. — Содомиты — это геи, гомосексуалисты, педики.

— То есть, ты хочешь сказать, что Корнфут и Энтвистл — педики?! — искренне изумился гриффиндорец, живший в святой уверенности, что такое бывает только по телевизору.

— Предпочитаю термин содомиты, — скривился Нотт. — И да, они геи. Неужели не видно по их поведению?

Гарри не ответил, потому что вернулся Корнфут. По правде говоря, он не знал, как вести себя с этим человеком, но, подумав немного, решил, что для него лично вопрос об ориентации этого конкретного парня не имеет абсолютно никакого значения. По крайней мере, теперь он мог чувствовать себя уверенным в том, что Стефану совершенно незачем подглядывать за Пенси Паркинсон в душе, и на душе стало как-то легче. Почему для него этот момент казался таким важным, Поттер так и не понял, но решил не забивать себе голову всякими глупостями, тем более, его наконец-то довели до душа, показали, как им пользоваться и сказали, чтобы он спускался вниз, как только закончит.

Незачем описывать хорошо всем известную процедуру пребывания в душе, можно лишь заметить, что никогда Гарри не радовался этому простому изобретению, как сейчас. Когда он вышел из душевой кабинки, чувствуя себя потрясающе чистым, свежим и готовым к новым подвигам, он обнаружил на корзине чистую одежду для себя любимого, которая пришлась ему впору. Что ж, стоит заметить, что он действительно был такого же роста и телосложения, как и молодой хозяин дома. Честно говоря, когда юноша только увидел одежду, первой мыслью, заставившей его густо покраснеть, было то, что кто-то из этих «голубых» мальчиков заходил в ванную комнату и пялился на него, но потом он вспомнил о существовании домашних эльфов, которые должны были присутствовать в этом поместье, и заметно успокоился.

Закончив все необходимые манипуляции, Гарри покинул ванную комнату и направился к лестнице, чтобы по ней спуститься вниз к остальным. Однако проходя мимо двери той ванной, где оставили мыться Пенси, он обратил внимание на то, что она немного приоткрыта. И, направляемый усиленно разыгравшимися гормонами, он заглянул в щёлку, молясь, чтобы девушка ничего не заметила, но чтобы он сам увидел всё, что нужно. И всё бы ещё ничего, если бы другие участники нашего повествования не стали в это время выползать из душевых комнат. В итоге, уже минут через пять можно было наблюдать следующую превосходную картину. Гарри подглядывал за Пенси, которая мылась в душе, потому что она ему нравилась. Блейз подглядывал за Гарри, который подглядывал за Пенси, которая мылась в душе, и следил, чтобы братец не наделал глупостей. Тео подглядывал за Блейзом, который подглядывал за Гарри, который подглядывал за Пенси, которая мылась в душе, чтобы не дать Забини помешать становлению светлого чувства. Стефан подглядывал за Тео, который подглядывал за Блейзом, который подглядывал за Гарри, который подглядывал за Пенси, которая мылась в душе, потому что не доверял ему. Кевин подглядывал за Стефаном, который подглядывал за Тео, который подглядывал за Блейзом, который подглядывал за Гарри, который подглядывал за Пенси, которая мылась в душе, и жутко ревновал Корнфута ко всем, но виду не подавал.

Их было много, но причины у всех были разные, но все бы одинаково получили по голове, если бы их заметила сама Пенси Паркинсон. К счастью, парни успели быстро сориентироваться и смыться ещё до того, как она вышла из душа и стала одеваться в приготовленные для неё джинсы и блузку, откопанные в гардеробе миссис Корнфут. В общем, когда девушка спустилась вниз, все остальные уже сидели в столовой и с самым невинным видом, который её, однако, не мог обмануть, гипнотизировали взглядами пустые тарелки. Особенно это касалось, конечно же, Поттера, Нотта и Забини, которые последний раз видели нормальную еду, как минимум, неделю назад, нарисованной на кузове проезжавшего по шоссе грузовика. Кивнув товарищам по несчастью в знак приветствия, Пенси села на ожидавший её стул, и одновременно с этим на столе появилась еда.

Когда Гарри уже начал ощущать, что если съест ещё хоть кусочек, то просто лопнет от перенасыщения, он понял одну простую истину. Чтобы научиться радоваться простейшим, банальнейшим моментам бытия, которые в обычной жизни происходят каждый день, надо пережить хоть недолгое время без всего этого. И тогда, в конце концов, когда это всё возвращается назад, человек чувствует себя реально счастливым.

— Итак, — начал Стефан, когда гости наконец отложили столовые приборы, съев при этом чуть ли не половину месячного запаса продуктов поместья, — что ваша дивная компания забыла в подземельях моего дома? Искали что-то?

— Ты не поверишь, искали, — сыто вздохнул Блейз. — Горячий душ, плотный обед и возможность пополнить запасы еды и воды.

— И вы думали сделать это всё без ведома хозяина? — брови молодого Корнфута взлетели вверх. — Наивно.

— Не более наивно, чем оставлять открытой дверь в ходы, — отрезал Нотт. — Я никогда не думал, что может найтись болван, который в наше грёбаное время оставит хоть какую-то возможность постороннему проникнуть в его дом, — слизеринец хотел добавить ещё что-то про неправильно ориентированных мальчиков, у которых в голове всякая ересь, но решил благоразумно смолчать. Всё-таки эти самые мальчики дали им возможность помыться и плотно накормили.

— Знаешь, умник, а я, например, никогда не думал, что в наше грёбаное время, когда в моде всё новое, найдётся хоть кто-нибудь, кто вспомнит про древние ходы и более того решит ими воспользоваться.

— Обстоятельства вынудили, — коротко ответил Гарри.

— Ну я уж понял по вашему внешнему виду, что вы не на курорт собрались, — фыркнул Стефан. — Только вот всё не могу понять, куда вы идёте с таким упорством. Понимаю, конечно, что вы все далеко не в самом завидном положении, но… Куда?

— Он, — Пенси кивнула в сторону Поттера, — ирландский виконт. Улавливаешь?

— Собираетесь добраться до Ирландии. Браво. Что ж, по крайней мере, там вас британские авроры не достанут, уже хорошо. Но вот вы уверены, что местное Министерство встретит вас с распростёртыми объятиями?

— А у нас большой выбор, Корнфут? — ехидно поинтересовался Теодор и сам же ответил: — У нас его вообще нет. Чёрт побери, у нас нет никакого выбора! У нас есть бешеная надежда, — одна на четверых — что хоть где-нибудь нам удастся почувствовать себя в безопасности. Мы просто хотим выжить, чтобы потом отомстить. А в Англии нам ни за что не выжить.

Корнфут выслушал тираду однокурсника, после чего ещё некоторое время молчал, разглядывая бледные, осунувшиеся, но решительные лица своих нежданных гостей. Чудная компания, странная; они бы никогда не сошлись вместе, если бы не обстоятельства. Вчерашний герой, а ныне просто преданный всеми мальчишка, нашедший поддержу в лице тех, кого раньше ненавидел. Гордая аристократка, привыкшая получать всё, а теперь девчонка, которая пошла на безумную авантюру ради того, чтобы спасти отца. Красавчик, единственный сынуля богатенькой мамочки, которая уехала из страны, как только запахло жареным. И, наконец, ещё один аристократ из семьи, давно попавшей в опалу, сын действующего Пожирателя Смерти, который в этом приключении куда больше обрёл, нежели потерял. Отчаянные, но ещё не совсем отчаявшиеся люди, не потерявшие пока надежду на то, что жизнь наладится. И молча глядя на них, он одними губами пожелал каждому из них и всем вместе удачи. Ибо он знал, что удача им понадобится.

После столь радушного приёма, горячего душа и плотного ужина меньше всего хотелось возвращаться в мрачные подземелья, однако это было необходимо. Запасы провизии и воды были, разумеется, неплохо пополнены, Стефан даже дал путешественникам ещё один комплект батареек для фонарика. И вот уже очень скоро четвёрка наших героев вновь спустилась в подземелья в сопровождении хозяина дома и его друга, решивших проводить гостей и пожелать им удачи. После короткого прощания Гарри, Теодор, Блейз и Пенси вошли в лабиринт ходов и дверь, отделявшая их от домашнего уюта, закрылась за ними. Пора было продолжать путь, что они и сделали, немного сверившись с картами.

Свет фонарика, казавшийся тусклым после роскошных светильников поместья, освещал удручающую бесконечность ходов, в которой надо было найти тот правильный, который и доведёт их до пункта назначения. Да, теперь путь странников лежал напрямую к поместью Поттеров, и у них были все основания полагать, что они смогут дойти. Сейчас они были сытыми, полными сил и надежд, но уже очень скоро, после нескольких казавшихся бесконечными переходов, эти чувства начали медленно угасать под давлением моральной и физической усталости. Они были уже где-то на середине пути, согласно картам, то есть, логично было предположить, что находились они теперь в ходах, прорытых под морем, когда у Пенси случился нервный срыв. Юношам тогда с огромным трудом удалось успокоить её, причём, явно не до конца — хоть она во время следующего перехода больше не билась в истерике, но, судя по всему, окончательно замкнулась в себе и теперь походила на бледную тень. На каждую попытку кого-нибудь из спутников — обычно это был Гарри — заговорить с ней, девушка огрызалась и заявляла, что хочет спать — если это было во время стоянки — или что ей тяжело одновременно идти и говорить.

А ходы между тем сильно изменились. Во-первых, ясно чувствовалось, что они ушли глубже под землю, что было и понятно, ведь этот участок находился под водами пролива. Во-вторых, куда реже стали встречаться серьёзные развилки, и нетрудно было догадаться, что те ходы, которые им не подходили, были тупиками, ведь согласно картам поместье Поттеров — это единственное место в Ирландии, входившее в эту древнюю систему лабиринтов. В-третьих, коридоры перестали так сильно петлять, но при этом сделались уже и ниже, то есть, идти теперь было несколько сложнее, а ощущение замкнутости пространства ещё больше усиливалось. В-четвёртых, воздух казался гораздо более затхлым, здесь явно отсутствовала та особая система вентиляции, что на суше, поэтому подростки немного боялись разжигать костры, предпочитая обходиться светом фонарика и той пищей, которую не надо было готовить на огне. Настроение становилось всё более мрачным, особенно у Нотта и Гарри с учётом того, что приказали долго жить сигареты.

— Хочу кури-ить! — жалобно протянул Тео во время очередной стоянки.

— Я тоже, — поморщился Гарри, который с лёгкой руки товарища уже успел подсесть на сигареты.

— Что?! — искренне возмутился слышавший это нытьё Блейз, а потом повернулся к Нотту с самым злобным видом: — Ты! Это ты подсадил моего брата на табак! Из-за тебя он портит своё здоровье!

— Слушай ты, борец за здоровый образ жизни, успокойся, я всё равно старший брат, так что сам решаю, как мне портить своё здоровье, — нагло заявил в ответ Поттер, за что его дружески похлопал по плечу Нотт, позже добавивший, что теперь считает его своим человеком.

Вскоре воздух вновь стал свежеть, давая путешественникам понять, что они уже почти вышли на сушу. На это указывало и то, что теперь часто приходилось идти как бы в гору, то есть ходы поднимались наверх. После очередного перехода было решено, наконец, разжечь костёр, ибо всем ужасно надоела сухомятка, да и хотелось просто погреться. После обеда или ужина, показавшегося с непривычки достаточно плотным и вкусным, Забини и Нотт выудили откуда-то колоду карт и принялись играть. Разумеется, они звали с собой и Гарри с Пенси, но те отказались. Последняя всё ещё хандрила, а Поттеру просто не хотелось ничего делать. Он по-тихому, пока никто не видел, достал из рюкзака бутылку с коньяком, в которой ещё оставалось около половины жидкости, и, сидя немного в стороне ото всех, периодически прикладывался к ней.

— Что, Поттер, решил напиться с горя от того, что твоя гриффиндорская персона вынуждена находиться столько времени среди недостойных слизеринцев? — язвительно поинтересовалась Пенси, сидевшая неподалёку.

— Блейз и Тео — мои друзья! — рьяно заявил уже немного захмелевший с непривычки юноша. — Они мне жизнь спасли, а Забини мне вообще брат!

— А как же то, что гриффиндорцы ненавидят слизеринцев? Вы, святые, не можете дружить с нами, грешными.

— Да что ты знаешь о дружбе, Паркинсон?! — неожиданно злобно прошипел Гарри, наклоняясь вперёд. — Мы столько вместе прошли… А тебя, небось, твои дружки Пожиратели кинули на растерзание аврорам, поюзали, а потом поняли, что ты бесполезна!

— Заткнись, Поттер! — в глазах Пенси то ли от ярости, то ли от обиды появились слёзы. — Ты, чёрт бы тебя побрал, никогда не поймёшь, каково это! Так что заткнись не и говори о том, чего не понимаешь!

— Так объясни мне, Паркинсон!

— Не твоё собачье дело! Не лезь в мою жизнь, ты, гриффиндорский ублюдок! Единственное, что тебе полагается знать, так это то, что я и вся моя семья никакого отношения к Пожирателям не имеем! — с этими слова Пенси выхватила у юноши бутылку и сделала из неё большой глоток.

— А я тебе не верю, — когда коньяк снова вернулся к Гарри, он глотнул из бутылки. В крови гулял алкоголь, заставляя его говорить и делать то, на что бы он не решился в трезвом состоянии.

— Вот, смотри, — девушка задрала левый рукав, — у меня нет Чёрной Метки!

— То, что у тебя её нет на предплечье, не значит, что у тебя её нет совсем!

— Ну давай, раздень меня и исследуй всю! — истерично предложила Пенси. — Всё равно ни черта не найдёшь!

— Это было приглашение к сексу, Паркинсон? — приподнял одну бровь Гарри, уже абсолютно не соображая, что за чушь он несёт.

— Прости, что?!

— Твоё предложение раздеть тебя и исследовать твоё тело — это такое своеобразное приглашение к сексу?

— Поттер, у тебя окончательно поехала крыша под воздействием алкоголя и гормонов?! — раздражённо поинтересовалась Пенси. — Я не приглашала к сексу! Тем более тебя!

— Да неужели? — саркастически произнёс Гарри, после передвинулся ближе к ничего не понимавшей девушке, наклонился немного вперёд и поцеловал её.

Уже некоторое время спустя, когда юноша анализировал те события, он начал удивляться, почему искренне ненавидевшая его Паркинсон ответила на поцелуй. А тогда его затуманенный алкоголем мозг не был способен этому удивляться, лишь где-то в его глубине была радость, что он целовал девчонку, причём, девчонку, которая ему нравилась. Впрочем, к тому моменту времени, Гарри ещё не признался в этом самому себе. В любом случае, ни сейчас, ни никогда после он об этом поцелуе не жалел.

Разбужен Гарри был не на шутку встревоженным Блейзом, который после заявил, что уже кучу времени не мог достучаться до любимого братца. Голова болела нещадно, свои вчерашние действия юноша вспомнить даже не пытался, зная, что ничего хорошего не выйдет. С горем пополам друзьям удалось поднять на ноги гриффиндорца, и они даже двинулись дальше в тот день, после того, как Поттер вылакал половину бутылки воды. Честно говоря, во время всего следующего перехода его поддерживал исключительно Забини. Теодор обиделся на гриффиндорца за то, что он выпил почти весь коньяк, а то, что не допил, расплескал по земле, а Пенси по определению дулась на всех.

Вскоре, однако, всё вернулось на свои места, а вместе с тем путешественники, наконец, вышли на финишную прямую. Для Гарри, Тео и Блейза — второй раз за это безумное приключение. И теперь они искренне надеялись, что путешествие, которое столь сильно вымотало их, скоро реально должно подойти к концу. Когда подростки свернули в самый последний коридор, который должен был вывести на поверхность, сердце у каждого билось с удвоенной скоростью, но идти быстро они всё равно не могли, ибо слишком устали. Пока Блейз трясущимися руками отпирал дверь в дёргавшемся свете фонарика, в котором садились батарейки, остальные столпились сзади и, задерживая дыхание, ждали, осознавая, что сейчас должна решиться их судьба. Наконец, старания юноши увенчались успехом, и старая, массивная дверь, которую уже доброе столетие никто не трогал, открылась. В глаза подросткам тут же засветило яркое полуденное солнце, откровенно ослеплявшее, что заставило их дружно зажмуриться. А когда путешественники разлепили веки и их зрение стало привыкать к свету, они увидели статную женскую фигуру, ожидавшую явно их около потаённого входа в подземелье.

Оливия Забини замерла в предвкушении, когда дверь хода начала, наконец, открываться. Столько времени она прождала этого момента, и вот теперь свершилось: уже совсем скоро можно будет приступать к активным действиям против английских правящих кругов в принципе и Альбуса Дамблдора в частности. Эти люди в своё время во многом разбили её собственную жизнь, и меньше всего женщина хотела, чтобы разбитой оказалась жизнь её сына. Как и того, чтобы что-нибудь непоправимое случилось с сыном Джеймса Поттера, который, как стало известно из источников, достойных доверия, сейчас был вместе с Блейзом и ещё двумя спутниками. Она прекрасно знала, через что им пришлось пройти, чтобы добраться сюда, и душа её разрывалась на части, когда она думала обо всех этих испытаниях, выпавших на долю ни в чём неповинных детей, но знала она и то, что очень и очень скоро виновные за это заплатят.

Дверь открылась полностью, давая Оливии возможность рассмотреть тех, кто стоял за ней. Так и есть, четверо подростков — трое юношей и одна девушка, все крайне изнеможённого вида. Ближе всех к выходу стоял Блейз, и женщина ещё раз почувствовала укол совести, увидев, насколько ужасно выглядел её сын. Парень сильно похудел, кожа приобрела нездоровый оттенок, заметный даже под слоем пыли, которым были покрыты с головы до ног все четверо. Волосы, которыми Блейз так гордился и берёг, сейчас свисали на плечи безжизненными сосульками, а одежда — явно чужая — особой чистотой не отличалась и даже была в нескольких местах порвана. Буквально в футе позади него стоял Гарри Поттер, поддерживавший под руку Пенси Паркинсон, которая тоже изрядно похудела, за что, впрочем, она в будущем, скорее всего, скажет этому походу спасибо. В любом случае, было несложно прикинуть, что когда она немного отойдёт от этого всего, умоется и нормально оденется, то превратится в реально привлекательную девушку. А вот её спутник интересовал Оливию куда больше. По правде говоря, она впервые видела законного сына своего бывшего возлюбленного вживую и теперь откровенно поразилась его сходству с Джеймсом, хотя он и не был абсолютно точной копией отца, как утверждали многие. Выглядел Гарри Поттер кошмарно, пожалуй, хуже всех остальных — издали он больше напоминал скелет, обтянутый кожей, чем живого человека. И глядя на него, очень трудно, практически невозможно было сказать, что этот дистрофично-худой юноша — вообще-то самый настоящий виконт, а соответственно, один из самых влиятельных людей Республики Ирландия и вообще Британских островов в целом. В четвёртом путешественнике без труда угадывался Теодор Нотт, сжимавший в одной руке кипу страниц, на которых были изображены карты, а в другой пистолет, в котором Оливия с удивлением узнала экспонат коллекции оружия своего покойного батюшки номер двести четыре. Нотт тоже был до безобразия худ и бледен, однако всё равно имел куда более здоровый и нахальный вид, нежели Гарри.

— Мам? — слабым голосом и крайне недоверчиво поинтересовался Блейз, когда его глаза привыкли к солнечному свету настолько, чтобы он мог рассмотреть, кто это их встречал.

Было в его голосе, да и во всём виде что-то такое, что заставило Оливию послать к дементорам все свои модели поведения и принципы, со всех ног броситься к любимому сыну и сжать его в объятиях.

— Милый мой, — прошептала она, прижимая Блейза крепче к себе, как в те далёкие времена, когда он ещё был совсем маленьким, а она больше всего боялась, что кто-нибудь выяснит тайну его рождения. — Слава богам, с вами всё в порядке.

— Мама, как?! — юноша отстранил от себя мать и в упор посмотрел на неё. — Что происходит?

Не успела женщина ответить, как была перебита Гарри Поттером, голос которого на удивление — учитывая его кошмарное внешнее состояние — звучал очень твёрдо, раскрывая в нём человека чертовски сильной воли:

— Что всё это значит? Мы проделали весь этот путь только для того, чтобы нас всё равно упекли в места не столь отдалённые?

— Гарри, — Оливия, сделала шаг вперёд и сжала плечо юноши, ясно ощущая его дрожь. — Я вам не враг. Теперь, когда вы всё-таки дошли сюда, всё будет в порядке.

Поттер всё ещё смотрел крайне недоверчиво, его усталый мозг уже просто не мог достойно проанализировать сложившуюся ситуацию. С одной стороны, эта красивейшая женщина явно была матерью Блейза, то есть вряд ли она могла желать им зла. С другой стороны, после всего случившегося юноша не мог доверять уже никому. Ситуацию разрешило появление ещё одного действующего лица.

— Святой Мерлин, вы всё-таки дошли! — раздался со склона холма до боли знакомый мужской голос. Голос Ремуса Люпина.

Гарри напрягся, хотя сердце подсказывало ему, что если кто из «старых друзей» и не поверил в сказки Дамблдора, так это Лунатик. Несколько секунд спустя парень смог рассмотреть и самого оборотня, на лице которого сияла искренняя улыбка, вызванная новостью о том, что беглецы живы и более или менее здоровы, но она тут же погасла, когда он увидел, в каком они состоянии. Признаться, Люпин выглядел сейчас куда лучше, чем в последний раз, когда Гарри видел его. Лицо, покрытое шрамами, округлилось и приобрело более здоровый вид, одежда больше не была потёртой и в заплатках.

— Ну как? Насмотрелись на усталых и измученных детей? — саркастически прервала Пенси затянувшееся молчание. — Теперь мы можем идти дальше? Как бы очень хочется поесть, в душ и поспать.

— Великие боги! — Оливия словно очнулась от оцепенения. — Вы четверо и вправду выглядите хуже некуда. Так, сейчас мы быстро отправляемся в мою дублинскую квартиру, вы отдохнёте хоть немного, отоспитесь, пока я сообщу в Министерство, а потом займёмся решением проблем.

— Оливия, — теперь Люпин стоял уже совсем рядом. — Им нужен настоящий отдых. Дай им хотя бы пару дней, пусть отойдут, потом будешь таскать их из кабинета в кабинет. Чёрт знает, на сколько всё это решение проблем может растянуться — думаю, не ошибусь, если скажу, что и здесь бюрократия живёт и процветает. А они не в том состоянии, чтобы всё это вытерпеть. Это может подождать.

— Не может, — покачала головой женщина. — Двое из четверых — нелегальные эмигранты, а согласно ирландскому законодательству это уголовно наказуемо, поэтому нам нужно поскорее отвезти их в Министерство, чтобы они получили политическое убежище. Думаю, Теодор и Пенси не будут в большом восторге, если им, убежавшим от заключения в Азкабан, будут предъявлены обвинения ещё и здесь. Все проблемы с бюрократией оставь мне, уверена, большие шишки будут настолько рады возвращению своего виконта, что сразу пропустят нас вне очереди.

— Так, мэм, — прервал её рассуждения Нотт, — а почему вы так уверены, что мы пойдём с вами чёрти куда? Лично я вам не доверяю и не собираюсь идти никуда с вами, тем более в Министерство.

— Я не поеду ни в какое Министерство, — твёрдо заявил Гарри, косясь на Люпина. — Я не хочу в тюрьму.

— Гарри… — начал Ремус, но юноша ещё не закончил.

— Все считают, что в меня вселился Вольдеморт, и я опасен для общества. Ничего хорошего не будет, если я появлюсь в многолюдном месте.

— Гарри, здесь у тебя нет врагов, — мягко сказала мисс Забини. — Это Ирландия, а не Англия, сюда не распространяется английское законодательство и все розыски. Тебя здесь давно ждут и примут с распростёртыми объятиями, это я тебе обещаю. Более того, все те, кто тебя использовал, будут наказаны.

Поттер, признаться, не слишком верил в обещанную ему вселенскую справедливость, но что-то подсказывало ему, что, во-первых, отвертеться им не удастся, а во-вторых, Тео и Пенси действительно надо официально получить политическое убежище. Поэтому после мимолётного обмена взглядами с друзьями и явно неохотного кивка Нотта, который, видимо, выстроил в голове ту же логическую цепочку, Гарри сделал шаг вперёд и, покачнувшись, произнёс:

— Мы поедем с вами в Министерство. Но нам надо время, чтобы хоть немного отдохнуть.

— У вас оно будет, — кивнула Оливия. — Пока я сообщу в Министерство последние новости и договорюсь для вас о встрече с соответствующими людьми, вы сможете сходить в душ, поесть и немного поспать в моей дублинской квартире. Ремус останется с вами.

После этих слов женщина извлекла из сумочки изящную записную книжку, оказавшуюся порталом, и уже через несколько секунд все шестеро оказались в просторной прихожей чистенькой квартирки. От каждого предмета здесь веяло той самой нормальной жизнью, полной рутины, где каждый следующий день в точности повторяет предыдущий. Именно той жизнью, которая была практически незнакома Гарри Поттеру. Сказав пару слов Ремусу, мисс Забини быстро покинула квартиру через входную дверь и пообещала вернуться как можно скорее, а пока советовала путешественникам отдохнуть. Люпин на скорую руку показал подросткам расположение комнат, из которых больше всего интереса вызывали ванная и кухня, и отправился готовить им поесть. Самой первой в душ отправили, естественно, Пенси, а остальные расположились в гостиной, в креслах, и ждали своей очереди. Блейз, чувствовавший себя в квартире своей матери в безопасности, тут же отключился, Теодор ещё некоторое время настороженно повертел головой, но потом усталость взяла своё, и он тоже уснул. А вот к Гарри сон не шёл — он всё ещё силился понять, что же всё-таки происходит, и это не давало ему покоя. Наконец, юноша не выдержал, встал с удобного кресла и нетвёрдым шагом направился на кухню, откуда доносились приятные запахи готовившейся еды. Люпин, поверх одежды которого был накинут фартук, хлопотал у плиты.

— Гарри? — удивился оборотень, заметив в дверях Поттера. — Ты бы поспал немного, пока еда готовится.

— Обязательно посплю, вот только когда мне, наконец, объяснят, что за чертовщина здесь происходит, — твёрдо заявил юноша, присаживая на стул.

— Гарри… — Ремус устало вздохнул и обернулся. В его глазах была такая гамма чувств, что невозможно было понять, что у него на уме. — Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но…

— Да ни черта ты не понимаешь! — в сердцах воскликнул парень. — Меня предали те, кому я доверял, объявили вне закона. Я выжил только благодаря людям, от которых меньше всего ждал помощи. Ты вообще хоть отдалённо представляешь, что нам пришлось пережить, пока ты… ты тут развлекался с этой… этой… — Гарри запнулся, а потом почти шёпотом добавил: — Она спала с моим отцом.

— Тихо, не кричи, — Ремус подошёл к нему и положил руку на плечо. — Ты многого не знаешь, но я тебе расскажу. Мне пришлось пережить не меньше твоего, когда Дамблдор отправил меня к оборотням. Если бы меня тогда не спасли ирландские спецслужбы, то я бы сейчас с тобой не говорил. Не стану рассказывать всё, что было потом, это не так важно, скажу лишь то, что моему возмущению не было предела, когда я узнал о том маразме, который сочинил Дамблдор, чтобы посадить тебя в Азкабан. Потом я встретил Оливию, которая к тому времени уже развернула в местном Министерстве активную деятельность для того, чтобы тебя отыскать и напомнить им, кем ты являешься для этой страны. В общем, когда всплыло, что ты у нас, оказывается, ирландец, — признаюсь честно, лично я этого не знал — твой отец изменил тебе подданство в тайне ото всех — правящие круги пришли в дикое возмущение от того, как нехорошие англичане использовали их виконта, и все поняли, что тебя надо вернуть. Сам понимаешь, что отношения между Англией и Ирландией оставляют желать лучшего, и ирландцы уже давно ищут повод, чтобы в чём-то обвинить англичан. А сейчас это даже не повод для конфликта, а целая причина, причём, достаточно серьёзная. Согласно законодательству английское Министерство действительно сделало большую глупость, объявив в розыск гражданина Ирландии.

— И что будет со мной?

— Ты сходишь с Оливией в Министерство, там засвидетельствуют, что ты тот самый виконт Поттер, расскажешь в подробностях, как с тобой поступили, министр это запишет и отошлёт гневное письмо англичанам. Дальше действовать будем согласно их ответу. Уверен, что не обойдётся без вмешательства Дамблдора. Но тебе ничего грозить не будет. Тебе выделят охрану, и ты вместе со своими друзьями отправишься в свои законные владения.

— Звучит слишком хорошо, — заметил Гарри. — В чём подвох?

— Не знаю, — пожал плечами Люпин. — Я не слишком разбираюсь в политических играх, спроси у Оливии.

— Что у тебя с ней?

— Мы… Стоп, а откуда ты узнал, что у неё в своё время были отношения с Джеймсом?..

— Ну знаешь ли, мне уже почти шестнадцать, и я знаю, что детей не аисты приносят, — фыркнул юноша. — А мне известно, что Блейз — мой брат по отцу, из этого следует… Ну, сам понимаешь, что.

— А откуда ты знаешь, что…

— Блейз — мой брат? Из той же книги, откуда мы узнали, что я ирландский виконт. «Великие магические рода Британских островов», кажется, она называется. Нотт её еле спас из огня, когда горело поместье Паркинсонов. А откуда вы узнали, что мы направляемся в Ирландию и должны выйти наружу именно там, где мы вышли?

— Вот это у меня не спрашивай, я не знаю. У Оливии огромное количество информаторов, от которых она получает наводки, но я не имею ни малейшего представления, что это такая за сеть и как она действует.

— Ну как всегда, — раздался насмешливый голос со стороны двери, и в кухню вошла Пенси, которая после душа приобрела гораздо более свежий вид. Вот только одежда была всё ещё пыльной, но это быстро исправил Ремус, применив очищающее заклинание к обоим подросткам. — Поттер, ты можешь идти в душ, пока эти два оболтуса дрыхнут.

— Тебе бы тоже надо поспать, Паркинсон, — вставая, сказал Гарри.

— Ох, Поттер, позволь мне обойтись без твоих советов, — фыркнула девушка, но всё же отправилась в гостиную, чтобы занять почему-то пустовавший диван.

Когда Гарри помылся и после этого плотно поел вместе с остальными, его начало кошмарно клонить в сон, и, удобно устроившись в кресле, он быстро заснул, в кои веки чувствуя себя в относительной безопасности. Разбужен он был только утром следующего дня, когда яркое солнце снова светило на небе, а люди на улице торопились на работу. Чувствовал он себя странно. С одной стороны он действительно выспался, был сытым и чистым, более того, его никто не преследовал с целью убить или посадить в тюрьму. С другой стороны, все испытания последних дней оставили на нём неизгладимый отпечаток, и теперь скопившаяся усталость тяжким грузом легла на плечи. Делать не хотелось ничего, единственным желанием было продолжать полулежать в кресле, наслаждаясь спокойствием. Однако дела не ждали, о чём услужливо напомнила юноше Оливия. Подростки, разбуженные Ремусом, плотно позавтракали подогретым омлетом, с непривычки показавшимся им до невозможности вкусным, и мисс Забини повела их в местное Министерство Магии, находившееся в соседнем квартале.

Когда подростки в сопровождении Оливии вышли из средневекового здания, откуда осуществлялось управление магической частью Ирландии, было уже почти четыре часа дня. На автомобильной стоянке неподалёку их уже ждал Ремус, сидевший за рулём чёрного джипа, на котором они все должны были доехать до поместья Поттеров, расположенного в графстве Лимерик. Когда все устроились в автомобиле, и они тронулись, Гарри стал прокручивать в голове всё, что произошло в Министерстве. Большую часть времени они с Блейзом провели отдельно от друзей, которых сразу же отправили в отдел, занимавшийся иммиграцией, где их уже ждали. Поттера и своего сына Оливия повела сразу в кабинет к министру магии, где собрались все важные шишки страны. Местным министром оказалась приятная пожилая женщина по имени Киара Рафтери, приходившаяся — как Гарри узнал позднее — бабушкой Кевину Энтвистлу, с которым наши герои уже встречались ранее. Там состоялась достаточно длительная беседа по поводу всего произошедшего, результатом которой стало обещание мадам Рафтери отправить в Англию гневное письмо ввиду незаконных действий Визенгамота с угрозой разорвать все дипломатические отношения с ней и плавным намёком на то, что ни английское Министерство, ни пресловутый Орден Феникса не смогут сражаться на два фронта. Также была обещана скорая реабилитация господина Поттера — как министр уважительно называла юношу — на территории Британского Королевства, а также обеспечение безопасности этого самого господина в обеих странах силами ирландского Аврората. Вообще, блудный виконт был встречен очень даже радушно, позже мисс Забини сказала ему, что многие считают хорошим знаком, что он вернулся на родину, а в доказательство показала свежий номер местного магического ежедневника с не самым оригинальным названием «Ирландия сегодня», где половину первой полосы занимала его фотография, сопровождавшаяся длинной статьёй, которую Гарри, к своему великому сожалению, прочитать не смог ввиду незнания языка. Вообще, как объяснила Оливия, в маггловской Ирландии было два официальных языка, — ирландский и английский — но местное магическое сообщество предпочло оставить языком делопроизводства именно ирландский, хотя, конечно, подавляющее большинство в достаточной степени владело и языком соседей. Но англичан здесь не слишком любили. В этом отношении магглы и маги были единогласны. Впрочем, в стране существовала и англоязычная пресса, так что Оливия пообещала достать пару газет, но Гарри всё равно быстро понял одну простую истину — если он хочет остаться здесь, у себя дома, ему надо учить язык. Блейз склонялся к тому же мнению. Что же касается той статьи, то женщина потом озвучила им приблизительный перевод, так что оказалось, что в газете описывалась краткая биография юного виконта, его приключения, сложный путь на родину и, наконец, откровенно пелись дифирамбы. Лесть — она и на Югготе лесть, как выразился Теодор, когда об этом услышал. Что такое Юггот, никто интересоваться не рискнул, ибо все уже привыкли к тому, что Нотт то и дело сыпал только одному ему понятными именами и названиями.

Дорога предстояла достаточно длинная, а Гарри снова чувствовал себя выжатым, как лимон, поэтому очень скоро он отключился и проснулся только, когда они уже подъезжали к пункту назначения. Блейз и Пенси всё ещё спали, а вот Нотт с безразличным видом пялился в окно, думая о чём-то своём. Ремус и Оливия о чём-то тихо переговаривались. Заметив, что друг проснулся, Тео кивнул в знак приветствия и поверх головы Забини шёпотом сказал:

— Мы уже почти приехали.

— Ты веришь в то, что всё закончилось? — так же шёпотом поинтересовался Поттер.

— Закончилось? Нет, Поттер, ВСЁ ещё не закончилось. Всё закончится, когда мы сдохнем. А закончилось ли наше милое путешествие?.. Да, наверное. По крайней мере, у нас будет какое-то время, чтобы немного отдохнуть перед следующим. И кто знает, что оно принесёт нам.

— А что нам принесло это? Мне, тебе…

— Тебе, Поттер, это путешествие принесло правду. И, думаю, что не ошибусь, если скажу, что её, — Теодор кивком указал на голову спящей Пенси, которая мирно покоилась на плече у Гарри. — Мне… неважно.

— Друзей, — понимающе произнёс гриффиндорец. — Судьба расщедрилась для нас.

— Да. Но она оставила нам самое сложное испытание — сохранить всё то, что мы приобрели. Не знаю, как ты, Поттер, а я сделаю для этого всё, от меня зависящее.

Гарри в ответ лишь кивнул, переводя взгляд на проносившиеся за окном поля. А впереди виднелись невысокие горы, куда они и уехали. Вскоре поля стали сменяться каменистыми лугами, а потом дорога пошла вверх, давая понять, что они въехали в гористый район. Здесь всё реже виднелись английские надписи, сменившиеся через пару миль уже полностью ирландскими. Они въезжали в район, где испокон веков жили коренные ирландцы-католики, искренне ненавидевшие завоевателей-англичан. Конечно, сейчас это было не настолько заметно, да и в небольших горных деревнях жили в большинстве своём мирные люди. Но Тео и Пенси, также недавно проснувшаяся, чувствовали себя несколько неуютно. Хотя, конечно, никому из них ничего не угрожало. Наконец, автомобиль пересёк одну из особенно крупных деревенек, после чего проехал по крайне опасной горной дороге, которая явно не предназначалась для всех, и они оказались в закрытой со всех сторон горной долине, где на берегу идеально круглого озера с чистейшей голубой водой стоял большой готический особняк, окружённый садом. Дом имел всего три этажа в высоту, однако был достаточно длинным. Белый фасад украшали стрельчатые арки, некоторые окна были витражными. Территория была ограждена высокой железной с позолотой изгородью, колонны украшали различные статуи, внутрь попасть можно было через массивные ворота. Конечно, далеко не Букингемский дворец, да и в Англии Гарри доводилось видеть поместья покруче, но зрелище завораживало своей какой-то простой, почти деревенской красотой. Более того, это был его настоящий дом, фамильное гнёздышко Поттеров с момента их появления.

Заселение прошло быстро — вещи с собой были только у Оливии и Ремуса, которые, как выяснилось, собирались некоторое время провести в поместье, чтобы немного помочь ребятам с адаптацией. Кстати, оказалось, что за то время, пока путешественники отдыхали, им успели накупить немало одежды взамен той, что осталась у них в Англии. Позже, уже в доме, Гарри получил доступ к гардеробу своего покойного отца и кое-что позаимствовал оттуда. К несчастью, юноша был куда более худым и низким, чем Джеймс Поттер в том же возрасте, впрочем, Оливия заявила, что теперь, когда у него будет возможность жить, как полагается, это вскоре будет исправлено. В поместье вся большая компания приехала уже в сумерках, так что, наскоро поужинав фаст-фудом, подростки разошлись по приготовленным для них спальням, Оливия отправилась улаживать какие-то проблемы с домовыми эльфами, а Ремус куда-то пропал. Осмотр дома был запланирован на завтра, также мисс Забини с какой-то странной улыбкой упомянула о неком сюрпризе.

Оказавшись в своей комнате, Гарри с удивлением понял, что совсем не хочет спать. Да, он чувствовал себя дико усталым, вымотанным морально и физически, но он в принципе выспался в машине. В голове царил хаос, и меньше всего верилось в то, что они всё-таки дошли. На мгновение всплыл вопрос, что будет дальше, но юноша сразу же его прогнал, решив подумать об этом как-нибудь в другой раз. Сейчас стоило радоваться тому, что они выжили, они на свободе, более того, их наконец-то окружает домашний уют и перспективы спокойной жизни хотя бы до конца лета. Тут Поттер осознал, что так и не удосужился узнать, какое сейчас число, а потом выяснить, сколько дней длилось их безумное путешествие. Сходив в душ, парень переоделся в новые домашние брюки и футболку, после чего принял решение немного прогуляться по своему дому. Надо сказать, далеко он не ушёл, встретив в самом конце коридора, заставленном мягкими диванами, Пенси Паркинсон. Девушка, облачённая в тёплый махровый халат, стояла спиной к нему между двух диванов и смотрела на звёзды через круглое окно.

— Почему ты не спишь? — тихо спросил Гарри, походя к ней вплотную и усаживаясь на диван.

— Не хочется, — устало ответила девушка и присела рядом. Гарри с удивлением заметил, что по её лицу текли слёзы.

— Пенси, почему ты плачешь? Теперь ведь всё будет хорошо.

— Будет. У тебя, у Нотта, у Забини, у чёртовых ирландцев, которые наконец-то получили назад своего виконта. А я так и не отыскала отца. Моя мать всё ещё в добровольном заточении в поместье Малфоев. Я сама нелегальная иммигрантка.

— Ты и Тео получили политическое убежище, так же как Ремус. Вас никто отсюда не вышлет назад в Англию.

— Поттер, ты не понял. Это для тебя Ирландия — дом, а я здесь чужая. Ты видел, как люди на улицах смотрят на англо-говорящих? Я видела. Они ненавидят англичан. Тебя не тронут, Забини не тронут.

— Тебя тоже никто не тронет. Я не позволю.

— Меня тошнит от твоего благородства.

— Да, Паркинсон, я тоже тебя очень сильно люблю, — саркастически заметил Гарри, надеясь хоть как-нибудь развеселить девушку. Не удалось.

— Поттер… — немного нерешительно произнесла она спустя какое-то время. — Ты помнишь тот вечер, когда ты напился и…

— Поцеловал тебя? Помню. Даже могу повторить.

И не дожидаясь её согласия, Гарри притянул к себе девушку, обнял её и поцеловал. Пенси моментально обмякла в его руках, а когда поцелуй закончился, она уткнулась в плечо юноши и зарыдала. Поттер тогда долго успокаивал её, гладил по голове, уверяя, что её отец обязательно найдётся, что истребление чистокровных в Англии прекратится, что… В общем, он много тогда ей сказал, всего уж не перечислить и перечислять незачем. В общем, так они и заснули на том диване в объятиях друг друга.

Так их утром и обнаружил один из гостей, прибывших в поместье. Мужчина добродушно улыбнулся, глядя на спавших молодых людей, но будить не стал, а прошёл дальше по коридору и вошёл в кабинет, намереваясь высказать портрету Джеймса Поттера всё, что думал обо всём, что случилось. Разбужена парочка была несколько позднее Оливией Забини, которая заявила, что хоть сегодняшний день и не предполагал особо важных дел, что-то всё-таки сделать нужно, особенно хозяину дома, так что хватит спать. К Пенси вернулся её обычный настрой, так что она сразу же высказала Поттеру, что всё то, что было вчера, ничего не значит, и она не собирается… Тут девушка запнулась, заметив того самого человека, проходившего здесь ранее. Высокий мужчина средних лет, тёмные волосы которого уже были немного тронуты сединой, облачённый в маггловские джинсы и рубашку, вышел из кабинета и, плотно закрыв за собой дверь, с улыбкой посмотрел на любимую дочь и её молодого человека — а он уже видел, что очень скоро эти двое действительно станут очень красивой парой.

— Папа! — радостно воскликнула Пенси, бросаясь отцу на шею. — С тобой всё в порядке!

— Всё в порядке, моя хорошая! — уверил дочь мистер Паркинсон, обнимая её. — Ты жива, здорова, и это самое главное.

— А как же мама?

— Скоро последние постановления Визенгамота по поводу чистокровных будут отменены, и мама присоединится к нам здесь.

— А мы остаёмся здесь? — удивлённо отстранилась девушка.

— Разумеется, если, конечно, молодой человек не будет против, — мужчина сделал шаг вперёд и протянул Гарри руку: — Приятно с вами наконец-то познакомиться, мистер Поттер. Коннор Паркинсон.

— Рад встрече, мистер Паркинсон, — юноша уверенно пожал протянутую руку. — Ваша дочь — чудо. И уж конечно я буду рад, если вы останетесь моими гостями.

— Лестно слышать, а то я уж думал, что все наши с женой попытки привить ей нормальный характер прошли даром, — улыбнулся мистер Паркинсон, не замечая покрасневшей до кончиков ушей дочери, а потом добавил: — Вам двоим стоило бы умыться и одеться, а потом спускайтесь к завтраку, все только вас и ждут.

Гарри кивнул и направился в сторону своей комнаты, думая о том, правильно ли он вёл себя с человеком высокого происхождения, более того, отцом девушки, с которой он планировал в ближайшем будущем начать встречаться. По правде сказать, он не знал, как это определить, ибо о том, как принято себя вести в высшем обществе, он подозревал крайне смутно. Юноша быстро помылся, искренне радуясь чистой воде и мылу, после чего переоделся в чистую футболку и джинсы. Сначала он задумался, соответствует ли эта одежда его теперешнему социальному статусу, но потом здраво рассудил, что раз Оливия купила ему подобные вещи, то их можно одевать. В конце концов, ходить по собственному дому в смокинге банально глупо. Спустившись вниз, Гарри к своему удивлению с первого раза нашёл столовую, где уже сидело немало народу, и замер в дверях, рассматривая собравшихся. Теодор Нотт вёл явно умную беседу с Ремусом Люпиным. Мистер Паркинсон что-то втолковывал дочери, сидевшей с каменным выражением лица. Ещё один мужчина сидел спиной к входу, и Гарри не мог видеть его лица. Оливия Забини, как всегда невозмутимая, стояла около буфета, и юноша в очередной раз поразился её красоте. Стройная, но отнюдь не худощавая, с длинными чёрными волосами, изящными волнами спадавшими на покатые плечи, большими синими глазами, обрамлёнными пушистыми ресницами, идеальными чертами лица и кожей приятного золотистого оттенка, она казалась сошедшей с обложки какого-то модного журнала.

— Ну наконец-то и наш Гарри явился! — радостно возвестил о появлении юного хозяина дома Блейз, стоявший рядом с матерью и казавшийся её уменьшенной копией, только мужского пола.

— Гарри, святой Мерлин, сколько лет, сколько зим! — сидевший спиной мужчина обернулся, и Поттер онемел от удивления.

Перед ним сидел Сириус Блэк собственной персоной. Абсолютно живой, здоровый, улыбавшийся во все тридцать два зуба и даже немного помолодевший. Гарри стали терзать смутные сомнения, что Ирландия — это этакое убежище для всех тех, кого хотят сжить со света Англии.

Удивительная штука — история. Подчас описание событий, длившихся неделю или две, занимает больше, чем тех, что произошли за целый месяц. Вопрос лишь в том, что конкретно стоит описывать. Так и сейчас. Немало времени ушло на то, чтобы рассказать обо всех злоключениях Гарри, Теодора и Блейза на протяжении их двухнедельного путешествия. Но теперь стоит уделить немного внимания и тому, как относительно тихо и спокойно прошёл оставшийся месяц с небольшим каникул. А начать, пожалуй, стоит с того, почему всё было настолько хорошо, а наши герои вечером тридцать первого августа, как всегда, готовились к отъезду в Хогвартс. С Альбуса Дамблдора.

Когда в английском Министерстве получили гневное письмо мадам Рафтери, первым, что пришло на ум подавляющему большинству одноклеточных, как мило называл работников сего заведения Тео, было «Да что эти ирландцы себе воображают! Вот мы сейчас соберём с пяток отрядов авроров и покажем им, где мантикоры зимуют». Потом оказалось, что вышеупомянутое чисто стражей порядка не особо то и соберёшь — все силы были брошены на борьбу с неким красноглазым ублюдком. А самые сообразительные узрели простейшую истину — на два фронта Англия сражаться не сможет. На это, собственно, дражайшие соседи и рассчитывали. Поэтому Министерство во главе с Фаджем сделало то, что оно умело делать лучше всего — поджало хвост и свалило всю вину за произошедшее на другого. А если быть конкретнее, на Визенгамот, который объявил почётного гражданина Ирландии Гарри Джеймса Поттера вне закона, не потрудившись выяснить все детали его происхождения. Ну а господа, заседавшие в магическом суде Великобритании, дружно показали пальцем на своего председателя. Вот так Альбус Дамблдор крупно попал.

Разумеется, он сам об этом узнал далеко не сразу. Хотя настроение испортилось моментально. Его супер–мега–грандиозный–план с треском провалился! Более того, провалился не только сам план, но и супер–мега–поправка к этому плану. Не станем пересказывать здесь содержание того плана, и так понятно, что профессор хотел использовать Гарри Поттера для своих грязных целей, а потом просто убрать. Однако когда мальчишка вдруг резко начал думать, создавая тем самым риск срыва всего плана, в ход пошла поправка. Поттера надо было всего лишь обвинить в том, что его разум захватил Вольдеморт и отправить в Азкабан. Идея с захватом разума, конечно, была теоретически возможна, но на деле — трудно исполнима. Однако расчёт шёл на среднестатистическое быдло, которое всё равно не поймёт, что к чему, а тех, кто поймёт весь абсурд этого заявления, Дамблдор всё равно планировал заставить молчать. Впрочем, этого и не потребовалось, ибо мальчишка умудрился бежать и на долгое время пропал из поля зрения Великого и Могучего. Конечно, на поиски «государственного преступника» тут же были брошены огромные силы, но сам господин директор полагал, что он благополучно был убит каким-нибудь Пожирателем или скончался от голода, холода и жажды. И это очень грело профессору душу. Но стоило Дамблдору окончательно успокоиться, случилось то, чего он точно не мог ожидать. Поттер объявился в Ирландии. Более того, он оказался официальным гражданином этой страны и был встречен там с распростёртыми объятиями. Ирландцы не то, что не собирались выдавать своего соотечественника недружественным соседям, так они ещё и отправили письмо с претензиями. Министерство и Визенгамот быстренько умыли руки, так что разбираться с этой ситуацией предстояло Дамблдору лично. Немыслимо!

В общем, уважаемый директор не придумал ничего лучше, как самолично заявиться в Ирландию, чтобы забрать Поттера оттуда силой или убедить верхушку власти в том, чтобы они сами отдали ему своего виконта. Но Альбуса Дамблдора ждали в Ирландии уже очень и очень давно. С несколькими отрядами авроров, которым было приказано сопроводить его в места не столь отдалённые. Выяснилось, что в своё время профессор совершил здесь немало грешков различной степени тяжести, за которые ему по местным законам полагалось три пожизненных заключения и пять смертных казней. Что там были за преступления, Гарри допытываться не стал, но узнал, что даже тогдашний английский Визенгамот дал ирландцам разрешение привести в исполнение все эти приговоры, если Дамблдор появится на территории их страны. Конечно же, сам директор давно и думать забыл об этих мелких неприятностях, но вот ирландцы, ожидавшие его с распростёртыми объятиями, не забыли. Они вообще были достаточно злопамятной нацией. Особенно, когда дело касалось англичан.

Сначала Дамблдор угрожал своим тюремщикам тем, что за ним обязательно придут свои и не оставят камня на камне от Ирландии. Потом, когда министр магии, её приближённые, а также Гарри Поттер вместе с Оливией Забини и Сириусом Блэком снизошли до того, чтобы встретиться с ним и сказать своё «фе», он пустил в ход лесть и начал предлагать им сделать всё, чтобы исполнить их желания. В общем, нёс полный бред, который мог соблазнить разве что «одноклеточных» из английского Министерства магии. Разговор тот выдался долгим, и хотя плодотворным его назвать было трудно, кое-что выяснить всё же удалось. По крайней мере, этого хватило, чтобы приписать господину Дамблдору ещё одну смертную казнь, которую сначала хотели в срочном порядке осуществить, но потом Гарри, который после всего пережитого откровенно возненавидел старичка, придумал ему куда более интересное и в каком-то смысле гуманное наказание. Признаться, уровень садизма в нём зашкаливал до такой степени, что Сириус откровенно удивился, откуда в крестнике столько злости, но идею одобрил стопроцентно, как и прочие присутствовавшие.

В итоге почётный гражданин Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, ранее директор школы Хогвартс, выдающийся маг, председатель Визенгамота, лауреат многочисленных премий и просто гениальный манипулятор был заключён в камеру-одиночку одной из многочисленных провинциальных психлечебниц Ирландии, как особо опасный сумасшедший, возомнивший себя богом и совершивший немало преступлений из-за своей невменяемости. А предварительно с ним сделали то, что вообще для любого волшебника стало бы кошмаром наяву, не говоря уже о маге такого уровня, как Дамблдор. Его сделали сквибом. С помощью специального артефакта, который в Англии, кстати, был запрещён законом, но широко использовался в определённых кругах, из него просто высосали всю магическую силу и перекрыли каналы, по которым магия циркулировала. И стал профессор Дамблдор обыкновенным маггловским сумасшедшим, которому суждено было окончить свои дни в обыкновенной психушке. Как, кстати, и достаточно немаленькое число его бывших соратников, в своё время чем-то ему насоливших. Ко всему прочему память профессору стирать не стали, решив дать ему возможность немного помучиться. Иначе, как заявил Сириус, когда они покидали ту милую камеру, в которой они беседовали с бывшим директором, получилось бы гораздо гуманнее, чем он того заслуживает.

Кстати о Сириусе. То, как он остался жив, было загадкой и для самого Блэка. Как он рассказывал крестнику и остальным, он помнил, как Беллатрикс запустила в него заклинанием, как он летел в Арку, а потом когда уже скрылся за вуалью от всеобщих глаз, но ещё не успел пересечь границу мира мёртвых, его словно порталом перебросило куда-то. Сначала мужчина не успел ничего сообразить, ибо он ударился обо что-то головой, а когда очнулся, увидел перед собой пару стройный женских ножек и край шёлкового халатика. После этого снова вырубился. Снова от удара по голове чем-то тяжёлым. Ибо Оливия Забини очень не любила всяких грязных мужчин, появлявшихся в её чистой кухне и пялящихся на её голые ноги. Впрочем, обнаружив, что этот мужчина — небезызвестный Сириус Блэк, она решила не добивать его, а оставить спокойно лежать на полу, а потом, когда очнётся, накормить, напоить и устроить допрос с пристрастием. В итоге после длительного рассказа Сириуса о его злоключениях и рассуждений Оливии о том, как его могло перенести — она склонилась к мысли, что Беллатрикс запустила в него комбинированным заклинанием, одна из частей которого и перенесла Блэка, вот только причина оставалась непонятной, — женщина доставила его в Министерство, где он получил политическое убежище, а потом отправила на квартиру к Коннору Паркинсону, где Сириус и провёл всё время до прибытия Гарри. А потом они вместе приехали в поместье Поттеров, как уже, собственно, было понятно.

Теперь немного о том, как изменилась политическая ситуация в Британии после того, как со сцены убрали Дамблдора. Конечно, сначала начались возмущения в правящих кругах — чисто из принципа, ибо хотя директор был давно у всех костью в горле, ирландцев ненавидели больше, — но соседи быстро предоставили все бумаги, согласно которым они имели право арестовать профессора и провозгласить свой приговор без участия Визенгамота. Потом, осознав, что бывший великий светлый маг, а сейчас никакой и не маг вовсе, сидит в комнате десять на десять футов с мягкими стенами и уже ничего не изменить, а начинать войну с Ирландией бесперспективно, все решили использовать сложившуюся ситуация с максимальной пользой для себя. Хотя достаточно долгое время всюду царили разброд и шатания, что ещё более усугубляло то, что новости просочились в прессу, а оттуда — в народ. Причём, во всех подробностях и с описаниями мелких и не очень грешков бывшего директора. И далеко не все готовы были поверить в то, что это всего лишь очередная глупость, выдуманная журналистами.

В общем, как оказалось, Дамблдор был в своё время немаловажной политической фигурой, и господин министр и его подчинённые просто не знали, как работать дальше. Именно поэтому недалёкого Фаджа на его посту очень скоро сменил куда более расторопный Арнольд Пизгуд, явно приходившийся каким-то знакомым или родственником Оливии Забини, которая явно намеревалась замести под себя теперь и политику Британии. В общем, с приходом к власти нового министра, — который быстро сообразил, что с Ирландией ссориться незачем, а в идеале надо помириться с соседями и попросить их помочь в войне, — тут же были сняты все обвинения с чистокровных вообще и Гарри Поттера в частности. Всем были высланы искренние извинения и материальные компенсации за доставленные неудобства, двойная осада с поместья Малфоев была снята — бравые авроры наконец-то сообразили, что в том лесу, где стояли лагерем они, окопались и Пожиратели. В общем, в результате немалое количество уютных камер в Азкабане оказалось наполненным, а бедных аристократов оставили-таки в покое. Всё-таки мистер Пизгуд был человеком разумным и понимал, с кем можно ссориться, а кого лучше иметь в своих союзниках. К тому же теперь больше не было Альбуса Дамблдора, который подстраивал всё под себя.

Что же касается Хогвартса, лишившегося директора, то там хаоса не возникло только по той причине, что дело было во время каникул. А так как учеников в школе не было, а учителя свыклись уже со всем и паниковать не привыкли, ситуацию быстро удалось разрулить, а новым директором соответственно стала Минерва МакГонагалл. Конечно, оставалась извечная проблема с должностью профессора Защиты от Тёмных Искусств, к которой теперь присоединилось и вакантное место преподавателя Трансфигурации. Но это должно было решиться уже по ходу дела. Перебрать в уме всех талантливых выпускников за последние лет десять, узнать, кому не удалось пристроиться, а потом уже дело оставалось за малым. В конце концов, раньше уладить всё удавалось. Так или иначе, а в сентябре школа ждала своих учеников, среди которых были, конечно, и наши герои, решившие, что им всё-таки надо закончить образование.

Что же касается того, что делали после разборок с Дамблдором Гарри, Теодор, Блейз и Пенси, то посвящать этому длительное описание не имеет смысла. Они просто наслаждались жизнью и радовались всем удобствам поместья Поттеров. В солнечные дни подростки проводили время у озера, купаясь или загорая. Если было не слишком жарко, то они исследовали окрестности. Правда до этого занятия они дошли уже только к середине августа, когда последствия их бешеного путешествия немного притупились. Вечерами они летали по долине на мётлах, которые обнаружились в специальном чулане; благо, магглы не могли проникнуть туда и увидеть их. Если же погода была пасмурной или шёл дождь, то без дела тоже никто не оставался. Нотт обнаружил в поместье приличную библиотеку, полностью соответствовавшую его интересам, и окопался там. Гарри на пару с Блейзом — последний правда сопротивлялся — активно учили ирландский язык под руководством нанятого преподавателя. Пенси, глядя на это всё, фыркала, и куда-то исчезала. То ли занималась шопингом вместе с Оливией в Дублине, то ли решала накопившиеся семейные дела на пару с отцом, то ли варила приворотное зелье для Поттера. Впрочем, ему приворотное зелье уже явно не требовалось, ни у кого и без того не возникало сомнений в том, кто станет следующей виконтессой Поттер. Хотя сама Пенси долго противилась судьбе, но когда их с Гарри в очередной раз застали целующимися в углу, причём, она упорно утверждала, что это ничего не значит, юноша на глазах у всех предложил ей встречаться, а отказываться было бы действительно глупо. Тем более целоваться с Поттером ей нравилось, да и перспектива стать титулованной особой манила. Всё-таки Паркинсоны хоть и относились к древнейшим магическим родам Британских островов, титулов никаких не имели.

Кстати для Гарри первое время было очень большой проблемой то, что он не знал, как вести себя в светском обществе. Однако когда он поинтересовался у Тео, что ему требуется, чтобы стать настоящим виконтом не только по титулу, но и по поступкам, тот посоветовал треснуться пару раз головой о стенку. По его словам всех породистых аристократов в своё время очень хорошо ударяли о стенку, поэтому они все такие… хм… эксцентричные. Как бы то ни было, манерам юноша учился у Оливии, которая в этом смысле была абсолютно идеальна, а строить из себя мистера Учтивость в разговорах со своими же гостями он прекратил уже на третий день спокойной жизни. Как раз к моменту прибытия матери Пенси, которая вообще искренне ненавидела всю эту показушную вежливость, которую волей-неволей приходилось соблюдать в беседах с Малфоями. Как оказалось, в своё время Бриджет Паркинсон тоже встречалась с Джеймсом Поттером, а поэтому, узрев зарождение отношений собственной дочери и его сына, она очень обрадовалась. Конечно, по началу Пенси долго убеждала мать, что ничего у неё с Поттером нет, но… Впрочем, об этом уже говорилось выше.

Кстати, говоря об обитателях поместья Поттеров, стоит обратить внимание и на домашнюю любимицу Гарри. Хедвиг он к своему огромному удивлению обнаружил ещё в самый первый день, во время экскурсии по дому, в местном подобии совятни. Оказалось, что когда её хозяин сбежал от авроров, какой-то внутренний ориентир подсказал ей лететь в Ирландию, где она и была поймана всё той же Оливией, усажена в клетку — меньше всего ей хотелось, чтобы сова отправилась искать хозяина, а его бы по этому выследили, — и перевезена потом в поместье, когда стало ясно, что Гарри скоро прибудет. Вообще стоит заметить, что юноше никто не писал даже после того, как была объявлена его невиновность, а сам он решил не связываться с Роном и Гермионой, не зная, до какой степени они поверили во весь тот маразм, который писали в газетах по указке Дамблдора. В любом случае им предстояло встретиться первого сентября, вот тогда всё и должно было решиться. Одно Гарри мог сказать со стопроцентной уверенностью — прерывать отношения со своими новыми друзьями он не собирался, хотя, по правде сказать, терять Рона и Гермиону тоже очень не хотелось. Слишком уж много они прошли вместе.

Так или иначе, а первое сентября наступило. В Англию вся большая компания приехала ещё за день до этого, чтобы купить всё необходимое для школы в Диагон-аллее, а заночевали они во вполне приличной маггловской гостинице, расположенной недалеко от вокзала Кингс-Кросс. Честно говоря, после всего пережитого Гарри возвращался в Лондон с несколько странным чувством. Хотя в любом случае это был уже далеко не тот Гарри Поттер, который позволял собой долгие годы манипулировать, не тот мальчишка, которого подло предали. К своему шестому курсу в Хогвартсе готовился элегантный юноша, неплохо подросший и прибавивший в весе, облачённый в хорошую одежду, купленную специально для него, а зелёные глаза теперь уверенно и даже с вызовом смотрели на окружающий мир из-за стёкол нормальных, идеально подходивших ему прямоугольных очков. Всё изменилось, и пока это были изменения только к лучшему. По крайней мере, Гарри жил дальше и мог наслаждать жизнью, как и прочие его сверстники.

На платформу девять и три четверти подростки в сопровождении Оливии, Ремуса, Сириуса и четы Паркинсон прошли всего за десять минут до отправки поезда, решив особо не светиться.

— Гарри, запомни: ты никому ничего не должен, веди себя так, как будто все вокруг должны что-то тебе. Выпрями спину, высоко подними голову, — поучал крестника Блэк.

Сириуса тоже наконец-то оправдали. Вообще-то это было сделано посмертно, причём, ещё по указке Дамблдора, решившего, что он уже точно не доставит никаких неприятностей. Конечно же, в своё время Блэка посадили опять же по той причине, что так решил Великий и Могучий, прекрасно знавший и о том, кто конкретно из друзей Поттеров был шпионом Пожирателей, и о том, кого Джеймс и Лили назначили Хранителем. В конце концов, действительно немного абсурдным выглядело и то, что человека, у которого не было даже Чёрной Метки, обвинили в принадлежности к Пожирателям Смерти и просто так отправили в Азкабан. Странно даже для тех беспокойных времён. Ну так вот, когда в Англии сменилась власть, тут же отправили сообщение о том, что Сириус Блэк жив и здоров, ну а оправдательный приговор никто, конечно, отменять не стал, ибо все соответствующие улики были любезно предоставлены ещё профессором Дамблдором.

Теперь же Сириус, идя рядом с остальными, мог похвастаться тем, что даже после двенадцати лет в Азкабане выглядел не хуже, чем тот же Ремус, да и многие другие мужчины их возраста. Магия и деньги творят чудеса, поэтому теперь к Блэку вернулась часть его прежней красоты, и, чего греха таить, многие женщины, встретившиеся им на пути от гостиницы до вокзала, всячески пытались привлечь его внимание. В общем, теперь он вполне мог рассчитывать на то, чтобы занять всё-таки достойное место в обществе волшебной Англии. В конце концов, на крайний случай всегда оставался маггловский мир или та же Ирландия.

— Гарри не слушай его, будь таким, какой ты есть. Только не надо слепо верить людям, — заявил Ремус, когда они шли через толпу по платформе.

Ремус тоже изменился, более того, на него периодически оглядывались случайные прохожие. Ещё бы — достаточно невзрачный мужчина средних лет вёл под руку женщину блистательной красоты, словно сошедшую с обложки модного журнала. А когда они шли уже по платформе, то есть среди волшебников, никому не составляло труда узнать в женщине неподражаемую Оливию Забини, а в мужчине — бедного оборотня Ремуса Люпина. Впрочем, бедным он сейчас отнюдь не казался. Люпин неплохо прибавил в весе, так что не казался больше ходячим скелетом, его одежда в заплатках сменилась вполне нормальной и придававшей ему солидный вид. Ремус решил, что в Англии с её варварским отношением к оборотням ему больше делать нечего, поэтому с горем пополам получил вид на жительство в куда более либеральной в этом отношении Ирландии и сейчас занимался поиском работы, который давал неплохие результаты, так что у него предвиделась даже возможность выбора. К тому же в Ирландии у него была Оливия, которая тоже не особо горела желанием возвращаться в Англию, чтобы там жить. Хотя она вообще много путешествовала и не любила оседать на одном месте. Впрочем, для Рема она решила сделать небольшое исключение.

— Великая Моргана, вы ещё подеритесь! — зашипела на мужчин Оливия. — На нас и так все смотрят.

— Это из-за того, что ты у нас чересчур красивая, — фыркнул Сириус. — Мечта любого мага Оливия Забини снизошла до того, чтобы появиться в обществе обыкновенных людей.

— Заткнись, Блэк, и не умничай.

— Нет, ну вы на неё посмотрите, — продолжал разглагольствовать Блэк. Благо, хватило ума говорить так, чтобы слышали его только сопровождающие. — Сначала она охмурила Джима, теперь Рему голову морочит!

— А тебе завидно, да? — с сарказмом ответил Ремус. — Всем дали, а тебе нет. К тому же давай посмотрим правде в глаза и признаем, что наш Джеймс и сам святым далеко не был.

Гарри и Блейз обменялись многозначительными взглядами. Обоим уже все уши прожужжали тем, насколько влюбчивым был в своё время их отец. Он встречался и с Бриджит в–перспективе–Паркинсон, и с Нарциссой тогда–ещё–Блэк, и с Оливией Забини, и с той самой Лили Эванс, на которой он впоследствии и женился. И наверное, на этом список далеко не заканчивался, просто история об этом умалчивала. И всех их юный Джеймса Поттер искренне любил, вот только это чувство проходило слишком быстро. Именно поэтому и получилось то, что получилось.

— Да, Сириус, — елейным голосом произнесла Оливия, — ты бы сам хоть про одну из своих бывших девушек вспомнил. Авось и у тебя отпрыски где-нибудь отыщутся.

И женщина многозначительно кивнула на небольшую компанию стоявших недалеко от них людей, состоявшую из одной взрослой женщины достаточной приятной наружности, но измотанного вида и трёх подростков. Глянув на одного из юношей, Сириус замер с отвисшей челюстью. После этого он перевёл взгляд на невинно улыбавшуюся ему женщину и обратно на юношу. Ну а пока крёстный пялился на свою уменьшенную копию, Гарри обратил внимание на другого парня, улыбавшегося во все тридцать два зуба и державшего за руку миловидную светловолосую девушку. Поттер помахал рукой и направился ему навстречу.

— Гарри! — радостно воскликнул Рон Уизли, бросаясь другу навстречу. — Чёрт бы тебя побрал, где тебя носило?! Я тебя всё грёбаное лето искал по полям и лесам!

— Ты искал меня? — удивился Гарри, пожимая руку рыжему товарищу. — И ты не поверил в то, что мой разум захватил Вольдеморт?

— Ну конечно я тебя искал! Я не такой степени болван, чтобы поверить в эту чушь! В конце концов, мы же друзья, а друзья должны верить в первую очередь друг другу, а не всяким старым маразматикам!

Да, они друзья. А друзья должны верить и помогать друг другу. Настоящие друзья. И теперь Гарри мог с полной уверенностью сказать, что у него есть настоящие друзья.

Небольшая комната, погружённая в тишину, была освещена лишь огнём, горевшим в камине. В воздухе разливалась причудливая смесь аромата дорогих духов и запаха сгоравших поленьев; за окном давно стемнело. Бесшумно двигались стрелки на больших настенных часах, показывая начало девятого. Рядом с камином стояло три кожаных кресла, в которых сидели три одновременно и похожих друг на друга и таких разных женщины. Брюнетка держала в руке бокал, наполненный красным вином лишь наполовину, и внимательно наблюдала, как искрилась жидкость в неверном свете языков пламени. Шатенка гипнотизировала взглядом стоявшую на журнальном столике полупустую шахматную доску, где почти все белые фигуры уже отсутствовали, а чёрные были заменены на серые. Рядом с доской стояла бутылка вина и два абсолютно чистых бокала. Блондинка изучала свои ухоженные пальчики, делая вид, что её это зрелище крайне интересует.

Всё было, как всегда. Всё та же комната, кресла, камин, в котором никак не могли сгореть два полена. Бутылка дорогого вина и пустые бокалы. Абсолютная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине. Темнота за окном, и стрелки часов, каждый раз показывающие одно и то же время. И всё те же три женщины, приходившие сюда раз в два месяца. Андромеда Тонкс, Беллатрикс Лестрейндж и Нарцисса Малфой. Три сестры, которых жизнь развела по разные стороны баррикад — у одной дочь состоит в Ордене Феникса, вторая заслуженная Пожирательница Смерти и только третья сохранила нейтралитет. Но несмотря на это, они продолжают видеться здесь, в этой комнате, и плести свои сети, играть в свою игру.

— Довольно, — властным голосом сказала Андромеда. — Как обстоят наши дела?

— Они выжили, — Нарцисса отвела взгляд от пальцев и посмотрела на шахматную доску, словно просчитывая, какие ходы были сделаны фигурами за эти два месяца. — Добрались до Ирландии, их там нашли и обеспечили им хороший отдых. Теперь они уехали обратно в Хогвартс.

— Первую партию мы выиграли, — Беллатрикс смахнула рукой на пол оставшиеся белые фигуры, — играя за чёрных.

— Теперь нам предстоит ещё одна партия, — миссис Малфой достала откуда-то комплект чёрных фигур и принялась их расставлять. — И на этот раз мы уже будем играть против чёрных.

Андромеда поставила серые фигуры на стартовую позицию, после чего с удивлением посмотрела на старшую сестру, которая тут же сделала ход пешкой.

— Убрав Дамблдора, мы автоматически сделали первый ход в этой партии, — криво усмехнулась брюнетка, допила своё вино и поставила бокал на столик. — Один чёрт знает, чем она закончится. Как для них, — Белла кивнула в сторону доски, — так и для нас.

— Чем бы это ни обернулось, от нас зависит слишком многое. Я направляла их в предыдущей партии, — блондинка провела рукой по чёрной обложке книжицы, которая неожиданно оказалась у неё в руках. — Но не факт, что этот фокус пройдёт во второй раз. Они теперь слишком самостоятельны.

— В таком случае, нам придётся искать новые способы, — пожала плечами шатенка.

— Ты хочешь сказать, что мне придётся. В любом случае, я буду ждать от вас обеих новостей. Способ остаётся прежний.

Полчаса спустя Андромеда Тонкс вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. В коридоре со стенами, покрытыми облупленной краской, её ждал тот же служащий, что и отводил её к нужному номеру. Как и всегда. Кивнув женщине в знак приветствия, он направился по длинному коридору в сторону выхода из мотеля, а она шла следом. В воздухе чувствовался запах сырости, смешанный с приторным ароматом пролитого где-то ароматизированного пива. Из-за одной из обшарпанных дверей, мимо которых они проходили, послышался громкий храп, постояльцы какой-то другой комнаты смотрели футбол, нисколько не заботясь о том, что их громкие крики и шум телевизора могут кому-то мешать. По стёртому линолеуму, прямо под ногами у Андромеды пробежал небольшой паучок, и от смерти его спасла лишь счастливая случайность.

В таком случае, чем они все отличаются от этого паучка? Ведь их жизни раз за разом спасает всё та же счастливая случайность. Миссис Тонкс поправила выбившийся из причёски локон и ускорила шаг, желая поскорее выйти из этого неприятного места. Поскорее узнать, что преподнесёт ей жизнь дальше. Первый этап большой игры закончился их победой, но впереди маячил второй. А когда и чем закончится сама большая игра, предсказать не мог никто. Если ей вообще суждено было закончиться.