Тридцать одно письмо

9 января 1999 года

Профессор Сэр Снейп Северус!

Говорят, долгая дорога всегда начинается с первого шага. И вот мой первый шаг — я протягиваю вам руку дружбы. Жаль, что не решился на это много лет назад. Да, приходится признать: в некотором роде именно я оказался трусом.

Найти вас было непросто. Иваново, среди магглов… Отдаю должное вашей изобретательности. Россия в моем списке стояла последней: слишком холодно. Готов поспорить на свою мантию-невидимку, вы сидите, завернувшись по уши в казачью бурку, и ненавидите каждую проведенную там минуту. Хотя, если честно, собственное душевное равновесие намного важнее какого-то там обморожения. Так что ваш выбор вызывает и презрение, и зависть одновременно.

Северус, давайте начнем с самого начала. Вы, должно быть, скрипите сейчас зубами: «Как этот мальчишка посмел обратиться ко мне по имени?» А вот теперь, могу поспорить, готовы из штанов выпрыгнуть. Знаю, что никогда не был вашим любимчиком, но, возможно, хоть такую малость я все же заслужил?

Понимаю, что с моей стороны крайне эгоистично надеяться начать все с чистого листа, без боли, гнева и лжи. В этом и есть вся прелесть классной доски, помните? С нее всегда можно стереть лишнее и переписать все заново.

Вы и я всегда были связаны друг с другом, и лимб[1] — достаточно неприятное место, особенно когда нет надежды ни на рай, ни на ад. Знаете, мы ведь с вами до сих пор пытаемся бежать от чего-то. Но, в сущности, так и застряли на мертвой точке. Конечно, просто так вы не признаетесь, но примирение вам необходимо. Оно необходимо нам обоим.

Удалось ли вам дочитать до этого места и не взорваться от ярости? Если да, то, может быть, потерпите еще немного?

Пожалуйста, давайте встретимся. Я знаю, вы предпочитаете играть на равных. Волшебные шахматы и бутылка водки? Победитель определит судьбу проигравшего.

Ответьте мне, вы, сальный ублюдок.

Гарри.

P.S. К письму прилагаю коробку бельгийских конфет. Своего рода оливковая ветвь.

P.P.S. Не удержался и умыкнул оттуда по паре карамелек и батончиков с нугой[2].

P.P.P.S. Хмм, еще у нескольких проковырял снизу дырочки.

P.P.P.P.S. Там фруктовый ликер, представляете?

__________________________

[1] Лимб — в средние века лимб представляли себе как некое место, расположенное на границе ада. Для Данте лимб — это «первый круг» ада, где, вместе с некрещеными младенцами, обретаются философы и герои языческого мира. (Прим. пер.)

[2] Нуга — Название целого ряда восточных сладостей, имеющих разный ароматическо-вкусовой оттенок и состав, но изготавливаемых по одному типу. В нуге основной массой является тягучая смесь, составленная на основе сахарного густого сиропа. (Прим. пер.)

23 января 1999 года

Мой глупый бывший ученик Идиот Мальчик-который-лезет-куда-не-просят Поттер!

Ваша склонность выводить меня из себя соизмерима лишь с Вашими талантами по части рассыпания ценных ингредиентов и выставления себя полным бездарем. Сказал бы, что удивлен наглостью, с которой Вы решили связаться со мной, но увы, это не так. На самом деле то, что Вы, подобно старому плешивому коту, станете тереться мне об ноги, выпрашивая подачку, было вполне ожидаемо.

Дружба? Начать сначала? Не будь Вы сыном своей матери, отослал бы письмо назад, сопроводив его вопиллером. Пусть все идет так, как идет, однако мне не хотелось бы нарушить волю того, кого мы оба ценили столь высоко: я выслушаю Вас. А Вам стоит впредь более четко формулировать свои мысли.

Я вовсе к Вам не привязан и, как видите, нахожусь именно там, где хотел, и вполне этим удовлетворен. Сейчас я обрел то, чего раньше не мог себе позволить: покой. И вдруг появляетесь Вы, вламываетесь в мою жизнь с коробкой подержанных конфет и ревете по мне как корова по потерянному теленку. Видимо, я должен быть благодарен хотя бы за то, что вообще успел насладиться хоть каким-то уединением. Ну да ладно.

Вы позволили себе неподобающую фамильярность и назвали меня по имени. Да, меня раздражает, что Вы запечатлели его с помощью тех жутких каракулей, которые называете почерком, но полагаю, что буду вынужден согласиться на такое обращение. Хотя, начни Вы называть меня сэром или профессором, это понравилось бы мне еще меньше, а пользоваться фамилией слишком неестественно. Видимо, придется смириться и согласиться на столь бесцеремонное обращение.

Встретиться с Вами? Хм-м… Я обдумаю это предложение, как только Вы предоставите достаточно веское объяснение, с какой стати мне следует позволить вам и далее злоупотреблять моим добровольным и долгожданным изгнанием. Интересно будет посмотреть, на самом ли деле перо обладает большим могуществом, чем палочка.

P.S. Взамен коробки шоколада прилагаю замечательный леденец из крови венгерской хвостороги.

P.P.S. Я должен был развернуть его и убедиться, что он не отвалился от палочки.

P.P.P.S. Кроме того, пришлось этот леденец лизнуть разок-другой, просто чтобы удостовериться, что мне не подсунули фальшивку.

P.P.P.P.S. Неплохая замена сургучу, не так ли?

24 января 1999 года

Северус.

Вы очень любезны. Кровавый леденец просто восхитителен. Запах круче, чем в квиддичной раздевалке, а уж липкий… почище любой сопли, вылетевшей из вашего выдающегося «тромбона». Рад, что с вами все в порядке, старина.

Именно такой шуточки вы ожидали от нахального сопляка, попытавшегося завладеть вашим вниманием? А может, мне удалось заставить вас улыбнуться? Эх, хотел бы я оказаться кляксой на этом пергаменте. Сложно сказать, да? Попробуем представить?

Итак, как давно это было, Северус? Когда вы последний раз улыбались, вместо того чтобы беспокоиться и сердиться? В те времена, когда дружили с моей мамой? Или когда решили приколоться над каким-нибудь назойливым придурком? Знаете, вам стоит потренироваться. Зеркало не станет смеяться, если на вашем лице вдруг появится улыбка.

Не хотите спросить, как я нашел ваше убежище? Нет? Ладно, все равно расскажу. Вы дали маме медальон с прядью своих волос. И сказали, что она всегда сможет связаться с вами. А магия притяжения со временем не рассеивается…

Давайте встретимся. Встретимся, и я обыграю вас за семь шесть пять четыре хода.

Гарри.

P.S. Мне пришлось пару раз хлебнуть водки, чтобы набраться храбрости написать ответ.

P.P.S. Какая гадость. Лучше бы я снитч сожрал.

P.P.P.S. Ну ладно, на самом деле это была пара стаканов.

P.P.P.P.S. Немного русского юмора для вас: русский, маггл и анимаг отправились на собрание Упивающихся смертью…

P.P.P.P.P.S. Черт, совершенно не помню, чем там кончилось. И все из-за водки.

7 февраля 1999 года

Поттер.

Вы правы: все и всегда было связано с Вашей матерью. Без нее ни для меня, ни для Вас просто не было бы будущего.

Должен заметить, что Вам удалось-таки поразить меня рассказом о медальоне, подаренном мисс Эванс много лет назад. Впрочем, не удивлен: Вы всегда умудрялись отхватить намного больше, чем Вам готовы были предложить. Хотя то, как Вы походя бросили мне в лицо мои же собственные слова о преданности единственной женщине, которую я когда-либо любил… это уже слишком. Даже от Вас не ожидал подобной бестактности.

Улыбки и смех — дело сугубо личное. Я не демонстрирую Вам свою радость или хорошее настроение, поскольку Вы не заслужили этого — ни тогда, ни сейчас. Более того, не заработали саму привилегию общения со мной. Считайте мое решение снизойти до переписки с Вами проявлением мимолетной прихоти и великодушия.

Да, и четыре хода — это мат для дураков, Поттер. Коим я не являюсь. И если Вы осмелитесь прислать письмо, а тем более показаться на глаза, сможете убедиться, что мне по силам надрать Вам задницу — и в шахматах, и просто так.

P.S. Только последний обыватель станет лакать бурду, которую вы называете хорошей русской водкой. К тому же, чтобы насладиться достойным напитком, не стоит глотать его сразу.

P.P.S. Обыватель пишется через «О», а не через «А».

P.P.P.S. Ваш словарный запас достоин помойки. Был бы я одним из Ваших маленьких друзей-оборванцев, вот тогда счел бы его вполне занимательным.

P.P.P.P.S. Выбранный Вами способ доставки оставляет желать лучшего. Будь Вы совой, Вас следовало бы ощипать и выкинуть за ненадобностью. И держитесь подальше от паленой водки.

P.P.P.P.P.S. Шахматы приносите свои. Моих Вы и пальцем не коснетесь.

8 февраля 1999 года

Северус!

Только вам могло прийти в голову превратить переписку в урок. Впрочем, у вас всегда так: или урок, или выволочка, или хорошая трепка. Кстати, вы писали что-то про «надрать задницу». Думаете, будто играете лучше меня? Едва ли стоит игру с Кэрроу считать честной победой. Как я слышал, Алекто очень удивилась, не обнаружив на шахматной доске павлинов[3] (знаете, Невиллу на седьмом курсе неплохо удавалось шпионить).

Никак не могу понять, почему человек, называющий себя неплохим шахматистом, всегда проигрывал моей маме. Вряд ли она сочла бы такой поступок галантным, скорее уж — глупым. Думаю, на зельях она никогда не сдавалась без борьбы. Уверен, однако, мои мотивы смущают вас так же, как и меня — ваши.

Улыбки и смех не должны быть чем-то сугубо личным. Счастьем надо делиться. Вы можете возразить, будто солнце, даже скрывшись за тучами, все равно продолжает нас греть. Ну или что-то в этом роде. Попробуйте разок и поймете сами. Вот честно, что могло бы заставить вас улыбнуться? Или напиться? Если для этого требуется всего лишь обыграть меня в шахматы…

Ждите меня на днях.

Гарри

P.S. Хорошая водка, дешевая водка… Да какая разница. И вообще, пьянству — бой.

P.P.S. Думаю, я не узнал бы хорошую водку, даже если бы она заползла мне на ногу и укусила за задницу, верно?

P.P.P.S. Я знаю, что такое чертов обыватель и как он пишется, вы, ублюдок. Как мило с вашей стороны избавить меня от долгих поисков в куче пыльных страниц.

P.P.P.P.S. Вот назвал вас ублюдком и при этом, заметьте, трезв как стеклышко.

P.P.P.P.P.S. Как-то не очень вежливо вышло.

______________________________

[3] Игра слов: «pawn» — это и пешка, и павлин, и заложник. (Прим. пер.)

22 февраля 1999 года

Поттер!

Если Вы отказываетесь от приобретения новых знаний, полагаю, не стоит в письме добавлять к имени человека слово «профессор». Не будьте заносчивым идиотом, и мне не придется давать Вам советы.

Играть с Кэрроу снова и снова меня вынуждали скука и постоянные требования реванша. И так уж вышло, что я в курсе: среди Ваших друзей был один неплохой шахматист — Уизли. Не хочу, чтобы Вы прочитали между строк еще больший вызов, чем Вам, по-видимому, привиделось. Я и так готов в любой день увидеть Вас на пороге — жалкого и дрожащего.

Ваша мать обыгрывала меня в шахматы, потому что лучше играла. Все очень просто. В отличие от Вас, когда я говорю о чем-то — это не бахвальство, а уверенность в собственных силах.

P.S. Водку мы пить не будем. Из напитков я предпочитаю абсент.

P.P.S. Хорошая водка — далеко не единственная вещь, которую Вы не узнаете, даже если она заползет Вам на ногу и отхватит кусок задницы. Но подробный список в письмо не влезет — как, впрочем, и в многотомную энциклопедию.

P.P.P.S. Тогда почему в одном из эссе, сданных профессору Макгонагалл, это слово было написано с ошибкой?

P.P.P.P.S. Мне нет никакого дела, пьяны Вы или нет, и уж конечно Вам случалось называть меня словами и похуже.

P.P.P.P.P.S. Вся наша переписка давно уже вышла в рамки обычной вежливости, и это не моя вина.

23 февраля 1999 года

Северус.

Между прочим, могли бы разрешить мне переночевать на вашей чертовой кушетке. Или это слишком обременительно? Постойте, не отвечайте. Для вас все, связанное со мной, — тяжкое бремя. И все же хоть бы убедились, что я добрался до дома в целости и сохранности. Аппарация по пьяни — штука опасная. С другой стороны, уверен, вы с наслаждением прочитали бы в утренней газете о трагическом расщеплении Мальчика-который-выжил. Ухмыляетесь, да? Вот предсказуемый ублюдок.

Даже если доживу до такого почтенного юного возраста, что и Дамблдор, все равно не пойму вашей любви к абсенту. Какая гадость. И да, я в курсе, что вырубил меня не абсент, а несколько рюмок водки. Это просто неизбежное зло. Скажите правду, та кошмарная фея — ее кто-то наколдовал или у меня были глюки? Она ущипнула меня за нос, а потом отвесила хорошего пинка. А, неважно. Не собираюсь больше иметь дело с таким пороком, как La Fée Verte[4].

Да, вам удалось обыграть меня. Только давайте начистоту, ладно? Я догадываюсь, почему вы так здорово разбираетесь в вопросах стратегии. Думаю, шахматы чем-то похожи на вашу жизнь. Играете черными, поскольку белые ходят первыми, а вы любите заранее знать, на что способен противник. Как рыцарь, отважно бьетесь, отстаивая безопасность башни — в сущности, своего единственного дома. Стойко сражаетесь, защищая мою маму свою королеву, которая осталась для вас живой даже после смерти. Как король, вы готовы на любые жертвы, чтобы оградить тех, кто дорог, от врагов, особенно от одного святого[5] с манией величия. И как это принято у рыцарей, благородство служит вам щитом. По крайней мере, пока не пытаетесь поддеть на острие копья мою задницу.

Посылаю с письмом свою зубную щетку. Да, я планирую навестить вас еще раз. И как следует надраться. А потом остаться на ночь.

P.S. Щетка не для чистки туалета.

P.P.S. Да, возможно, я немного самонадеян.

P.P.P.S. Сириус однажды сказал, что если удастся прикрыть чем-нибудь хоть часть вашего лица, уже будет праздник. Не знаю, что он имел в виду, но лично я вашу бороду ненавижу.

P.P.P.P.S. Никакой абсент не заставит меня полюбить ваш пирог.

P.P.P.P.P.S. Последний раз так плохо мне было только с борща. В следующий раз принесу цыпленка Vindaloo из «Love Me Tandoor» [6].

___________________________

[4] La Fée Verte — Зеленая Фея, символ абсента и иносказательное его название. (Прим. пер.)

[5] При переводе использовались следующие обозначения шахматных фигур: башня (ладья, тура), рыцарь (конь), епископ (слон), королева (ферзь), король. Вместо слова «епископ» автор дает иносказание «святой человек» — своего рода намек на народное прозвище Того-кого-все-боятся-назвать-по-имени. Спасибо loony_spectre за консультацию. (Прим. пер.)

[6] «Love Me Tandoor» — ресторан индийской кухни. Vindaloo — цыпленок под острым соусом карри. (Прим. пер.)

9 марта 1999 года

Поттер.

Я предпочел бы исключить из Вашей будущей бесполезной болтовни корреспонденции две темы: Вашего крестного и Вашу мать. Одна приводит меня в бешенство, другая — крайне болезненна.

О, так мне надо было оставить щетку у себя? Боюсь, я уже отдал эту жуткую вещь одной старухе, чтобы она могла чистить три своих уцелевших зуба.

Борода останется. Ту отвратительную еду, что рестораны предлагают на вынос, Вам придется съесть за пределами моего дома. И если хоть раз испортите воздух, кувырком полетите к себе в Годрикову Лощину.

P.S. Страшнее назойливых попыток казаться оригинальным — только Ваши каламбуры. Прошу быть сдержаннее. Особое напоминание об истинном размахе Вашей натуры мне не требуется.

P.P.S. В La Fée Verte фея есть всегда. А уж будет она обладать вкусом или нет — так же непредсказуемо, как и выигрыш в кости.

P.P.P.S. Вы можете остаться на ночь, если осилите миску борща, приготовленного должным образом — со сметаной и зеленым луком. Не справитесь — надену эту миску Вам на голову и с позором выставлю вон.

P.P.P.P.S. Интересная шахматная аналогия. Только она и удержала меня от отправки вопиллера.

30 марта 1999 года

Я не хотел распускать руки и целовать вас. Просто пытался заткнуть вам рот, вы, отвратительный, самовлюбленный, ехидный ублюдок. А вместо этого сам впал в ступор. Мне хотелось узнать, окажетесь ли вы и на вкус таким же желчным и ядовитым.

Оказалось — нет.

4 апреля 1999 года

Вернитесь. Я вполне могу уделить Вам пятнадцать минут.

5 апреля 1999 года

Северус.

И снова вы воздвигаете вокруг себя стены. Замечательно.

Вернуться? ДА ПОШЛИ ВЫ!!! Мерлин, временами я вас на самом деле ненавижу, и сейчас — как раз такой случай.

Вернуться, и что потом? Да знаете ли вы сами, чего хотите?

Или знаете, чего хочу я? О чем думаю? Конечно, нет. Но я скажу вам.

Пообещайте. Что когда-нибудь впустите меня. В свою голову.

И в сердце.

Вы не можете навсегда запретить любить вас…

Гарри

19 апреля 1999 года

Не знаю, понимаете ли, с кем Вы связались, глупое создание. Однако совершенно очевидно, что Вы упускаете из виду несколько прописных истин.

Сколько себя помню, жизнь походила на нескончаемый кромешный ад. Единственным светлым пятном была дружба с Вашей матерью, но и это я умудрился разрушить. Разве Вы не видите, что уже назойливо пробрались мне и в сердце, и в разум? Иначе я давно прогнал бы Вас прочь и ни за что не впустил обратно.

Не стоит ждать от меня соответствия общепринятым нормам. Разбитый и вновь склеенный сосуд никогда не станет целым. Никакой магии не по силам восполнить урон, нанесенный моей душе. Я могу предложить Вам очень немногое, и с этим придется смириться.

С.

26 мая 1999 года

Северус.

Вы продолжаете меня приятно удивлять, как ни странно. Первым побуждением было извиниться за каждую сволочь, причинившую вам вред, но, как мы знаем, прошлого уже не изменишь. Так что взамен я предлагаю надежду. Правда, слово это стало теперь таким же грязным как… ну то, из четырех букв… сами знаете[7].

Я принимаю ваши правила — но при одном условии. Вы позволите мне принести бэнто из «Wake Up Little Sushi» [8]. Наверное, я спятил, но мне жутко хочется увидеть вас с палочками для еды в руках.

Я когда-то читал о маленьком маггле, который, пытаясь остановить течь в плотине, пальцем заткнул в ней дыру. У меня таких пальцев — десять.

И все время этого мира.

Гарри

___________________________

[7] В оригинале «Instead, I offer hope, which up until now, has proved just as nasty a four-letter word as well…you know». Под словом из четырех букв имеется в виду «fuck» — заниматься сексом, трахаться, совокупляться. Другими словами, надежда стала таким же грязным словом, как и бездушный трах. (Прим. пер.)

[8] Бэнто (бенто) — так японцы называют еду, упакованную в специальные коробочки, которые они берут с собой, чтобы перекусить на работе, в школе или поездке. Традиционно бэнто включает рис, рыбу или мясо и один или несколько видов нарезанных сырых или маринованных овощей. (Прим. пер.)

«Wake Up Little Sushi» используется автором в качестве названия ресторана. В принципе, так называлась одна из передач кулинарного теле-шоу в США. Само название — переделка известной песни Everly Brothers «Wake Up, Little Susie». (Прим. пер.)

27 мая 1999 года

Вы специально выискиваете рестораны с такими избитыми названиями или просто выдумываете их, истязая меня для собственного удовольствия? В действительности, мне не нравится азиатская кухня. Как правило, блюда в ней или слишком соленые, или слишком острые, или и то и другое сразу. Я лучше останусь верным борщу. Возможно, на этот раз воздержусь и не стану вливать его в Вас — но только при одном условии: Вы прекратите извергать свои ужасные каламбуры.

Надежда? В этом слове нет ничего грязного. Полагаю, у нас с Вами был один учитель. Даже в самом конце, моля о смерти, Альбус излучал надежду, как солнце — яркий свет.

Не стоит больше так напиваться, Гарри. Если действительно хотите узнать меня получше, придется делать это с незамутненными алкоголем чувствами. Или… быть может, Вы еще более уязвимы, чем я?

12 июня 1999 года

Северус.

Суши ресторан — находка Гермионы. Простите, но приписать эту честь себе не могу.

Неужели вы настолько консервативны? Думаете, нескольким икринкам под силу отправить вас на тот свет? Не сочтите за наглость, вы, наверное, и в детстве отказывались есть овощи? Уверен, это доставило вашей маме немало хлопот.

Вы типичный англичанин, Северус. Возможно, это даже придает вам некоторое очарование. А может, и нет. К восточной кухне, индийской или японской, надо привыкнуть. Она и правда островата. Так что давайте — хоть раз — заставьте свой нежный организм заткнуться.

Думаете, вам удалось распробовать меня с первой попытки? Чаще всего именно вы отказывались хоть немного улучшить наши отношения. Я словно непонятная зеленая штуковина, которую гоняли по тарелке, тыкали в нее вилкой, но так никогда и не попробовали на вкус. Не стану притворяться, будто сытен словно стейк и пирог с почками или питателен как йоркширский пудинг, но что-то же побудило вас дать мне шанс.

Раз уж вы так хорошо разбираетесь в достоинствах и недостатках коротких слов, позвольте напомнить, что есть еще одно слово, которое станет грязным, только если вы сами ему это позволите: помощь[9].

Уверен, у вас найдется много всяких гадостей, чтобы разнести в пух и прах все, что я тут наговорил — и да, не сомневаюсь, что вы их обрушите на меня — так что учтите, я приду. И приду трезвым.

С надеждой на еще один поцелуй,

Гарри

_______________________

[9] Речь по-прежнему идет о словах из четырех букв, на этот раз это слово «help» — помощь. Однако в русском языке букв в слове становится, увы, больше и игра слов несколько теряется. (Прим. пер.)

13 июня 1999 года

За свою жизнь мне пришлось перепробовать множество самых разнообразных восточных блюд, и каждый раз вердикт был неизменен — неприемлемо. И, в действительности, моя мать-праведница испытывала трудности вовсе не с овощами. А с мясом, на мой вкус — плохо прожаренным. Уж поверьте, дело вовсе не в нежной натуре. Меня вполне устраивают русские зимы. Мои вкусы тяготеют к простоте и строгости. Я предпочту свисающие с крыши сосульки и заснеженный ландшафт — полю, усыпанному цветами.

Вас действительно необходимо распробовать, Гарри. Простите, но некоторые Ваши привычки до сих пор меня раздражают. Хотя зачатки интеллекта и определенное сходство нашего жизненного опыта побудили меня предоставить Вам шанс. Вы искренни и дружелюбны. Мы оба были свидетелями одних и тех же ужасных событий. Нельзя сказать, будто мне неприятно Ваше присутствие. За три наших встречи Вы доказали, что вполне в состоянии поддерживать беседу, не коченея от страха, не оскорбляя меня и не игнорируя. Я оценил все это гораздо выше, чем Вам могло показаться.

Помощь. Да, это интересное слово. Никто мне не помогал все эти годы, да я и не ждал, и не нуждался в этом. Тем не менее, хочется узнать наконец, окажется ли это слово на вкус сладким подобно портвейну или горьким словно абсент. И уж простите, если я склонен ожидать худшего — к хорошему еще надо привыкнуть. Чтобы завести новые привычки, нужно некоторое время.

Что ж, целуйте. Моя реакция может Вам понравиться. Все будет зависеть от количества васаби[10] в выдыхаемом Вами воздухе.

C.

_____________________

[10] Васаби, или японский хрен — одна из самых любимых приправ японской кухни, и не только благодаря уникальному острому вкусу. Главное ее свойство — сильное антимикробное действие, именно поэтому настоящие японские суши, для приготовления которых используется сырая рыба и морепродукты, без васаби не обходятся. (Прим. пер.)

30 июля 1999 года

Северус.

До меня только сейчас дошло, что попади эти письма не в те руки, их могут опубликовать как люб… э-э-э… компрометирующую переписку. Вы же знаете, найдется куча любителей делать поспешные выводы или распускать слухи — подобно коварным слизеринцам.

Вам не придется просить о помощи, просто примите ее. И не смотрите при этом так, словно раскусили что-то кислое.

Если все же решите рискнуть, учтите — я ожидаю услышать нечто более существенное, чем «номер пять по вертикали» из опубликованного в «Ведьмополитене» кроссворда. И что-то менее обыденное, чем просьба срезать подгоревшую корочку у тоста. Впрочем, на запах жженого хлеба и мармелада в вашем дыхании я вроде не жаловался.

Спросите, чем я могу быть полезен? Ну скажем, выслушать вас. Представляю, как вы скривились сейчас. Но дочитайте сперва, Мерлина ради.

Я хочу знать все, даже то, что вы считали никому не интересными мелочами, услышать ваш рассказ о том дне, когда маленький Северус научился писать свое имя. Как стащил у мамы из кошелька немного мелочи на конфеты. Хочу, чтобы вы рассказали о визите к Оливандеру. Или сколько весил ваш первый учебник по зельям. И… впрочем, ничего более существенного вы не расскажете. Умеренность во всем, как говорит Северус хренов Снейп.

Да кстати, насчет васаби[11]… Это ведь не просто приправа, уверен, что смогу найти для нее лучшее применение. Вот увидите.

Гарри

_________________________

[11] Хочу напомнить, что вассаби — японский хрен. (Прим. пер.)

31 июля 1999 года

Гарри.

Будучи коварным слизеринцем, должен заметить, что если данную корреспонденцию перехватят, позарится на нее разве что «Ведьмополитен» или «Придира». Хотите верьте, хотите нет, мы с Вами — новость вчерашнего дня, и наша переписка годится лишь для третьей страницы вышеупомянутой глянцевой дешевки или для второй, если говорить о сумасшедшем клочке бумаги.

Что касается помощи, я сам решу, стоит ли ее принимать и когда это сделать. Вы, несомненно, понимаете: жизнь приучила искать в подобных предложениях какой-нибудь подвох или очередной долг, который придется взвалить на себя. Поэтому решиться на нечто подобное мне непросто. И впредь будет не легче.

Вернитесь. Я расскажу, как отец избил меня, обнаружив конфеты — но купленные не на краденные деньги, а на те, что я заработал, помогая матери по дому. Как сначала учителя отбили всякую охоту вообще писать что-либо, а на следующий год принялись высмеивать мой почерк. Оливандер? Мы посетили его тайно и в большой спешке: нужно было успеть вернуться прежде, чем отец заметит наше отсутствие, чтобы он не содрал с меня и матери три шкуры.

Мой первый учебник по зельям был легок как перышко, но даже будь он вдвое тяжелее меня[12], это не имело бы значения. Я берег его, главным образом, как часть семейной истории — данный учебник служил пяти поколениям Принцев и в моих руках смотрелся столь же естественно, как счеты в руках арифмансера. Я показал бы Вам эту книгу, но она похоронена вместе с моей матерью, поскольку у меня не было ни малейшей надежды на появление наследника.

Уберите «хренов» из моего имени. У меня для этого слова найдется лучшее применение, и держу пари, оно превзойдет все, что Вы в состоянии придумать для своего васаби.

С.

________________________

[12] В оригинале «даже если весил бы 10 стоунов», это чуть больше 63 килограммов. (Прим. пер.)

9 августа 1999 года

Северус.

Хорошо, хорошо. Прошу прощения, что так обошелся с вашей бородой. А все потому, что мне пришлось спешить, пока вы спали. Ну правда, не так уж сильно я ее укоротил. Не смог удержаться. Ваши колючки мне все яйца натерли.

Пожалуйста, позвольте вернуться. Это утверждение, а не вопрос. Вы нужны мне.

Я скучаю без вас.

Гарри

10 августа 1999 года

Салазарова мошонка, мальчишка, кто учил тебя так брить?! И чем? Серпом?

Нет, не разрешаю. Только не сегодня. И не завтра. И не в любой другой день. У меня и без тебя дел хватает. Заведи себе какое-нибудь пристойное хобби.

С.

28 сентября 1999 года

Северус.

Сегодня видел тебя во сне. Мы стояли на возвышении, застыв в лучах безжалостного света. Обнаженные, вжимаясь друг в друга так плотно, что я чувствовал жар твоего тела. Ты аккуратно снял с меня очки, и я ощутил, как твои пальцы гладят мое лицо. Но как только наши губы соприкоснулись, помост начал вращаться, и из темноты возникли закрытые масками лица членов Уизенгамота. Заметь, не белые маски Пожирателей, а те роскошные, что надевают на маскарады.

Послышался шум, словно человек пятьдесят заговорили разом, но лишь один голос заставил меня подчиниться, шипящими нотками направляя мои действия. Возбужденный раздававшимися вокруг стонами и вздохами, я опустился на колени и взял у тебя в рот. Одни зрители движениями языка имитировали половой акт, другие принялись мастурбировать. Знаешь, все это выглядело довольно похабно.

Я старался впустить тебя как можно глубже, а сердце стучало словно бешеное. Затем раздался холодный смех, и ритм наших движений сбился.

Сверкнул и ударил молоток, круглый как яблоко и красный как свежепролитая кровь, скрепляя вынесенный нам приговор.

ВИНОВНЫ.

И тут я проснулся, весь в холодном поту. Что, по-твоему, все это может значить?

Гарри

29 сентября 1999 года

Гарри.

Виновны, да? А ты не думал, что Уизенгамот мог огласить не твою вину, а свою собственную? И что, возможно, дело не в мужеложстве, а в том, что они свели нас вместе и оставили всего два выбора: или трахнуть друг друга, или убить.

Признайся. Расскажи, в чем ты на самом деле виновен, Гарри. И может быть, я найду парочку забавных способов обеспечить тебе и наказание, и прощение.

С.

17 октября 1999 года

Северус.

Сочинения мне всегда давались плохо. Я не писатель и не поэт. Не разбираюсь ни в размерах, ни в рифмах. И ничего не понимаю в одах, элегиях и сонетах. Могу лишь рассказать — так, как сумею, — что может заставить меня улыбнуться и что я люблю.

Все довольно просто: когда дело касается тебя, в некотором роде меня можно назвать вуайеристом. Я люблю наблюдать за тобой, когда думаешь, что тебя никто не видит. Мне нравится, что ты выделил для нас специальный, особый час и называешь его «мое время». Нравится, как ты лежишь на кровати, наслаждаясь мгновениями непозволительной обычно наготы, сняв наконец потрепанную рабочую мантию.

Люблю смотреть на твои четкие движения и неспешность обыденных действий. На твой палец, скользящий по строчкам гримуара, словно шарик, отслеживающий на экране слова песни[13].

Мне нравится, что многое ты предпочитаешь делать своими руками. Что бреешься сам, не рассчитывая на магию. Нравится доводить тебя до бешенства дурацкими каламбурами.

Люблю, когда поздно ночью ты выходишь на улицу покурить, хотя знаешь, что это гадкая привычка. Похоже, ты никак не можешь забыть тот случай, когда из глупого любопытства вместе с моей мамой выкурил одну сигарету на двоих. И хочешь остаться в том мгновении, где вы с ней были лучшими друзьями и все глупости совершали вместе. Знаешь, Северус, тебе хорошо удается изображать из себя демона[14], но когда над твоей головой парит колечко дыма, я вспоминаю, что ты еще и ангел-мститель.

Мне нравится, как иногда ты кричишь на луну, а на падающую звезду загадываешь счастья не для себя, а для других[15].

Однажды я найду свое собственное воспоминание, которое захочется проживать снова и снова. Это будет нелегкий выбор.

Гарри

________________________

[13] Имеется в виду караоке — у нас слова, которые надо петь, выделяются другим цветом. А бывает, что в качестве указателя используется шарик, перепрыгивающий со слова на слово. (Прим. пер.)

[14] В оригинале «Bête Noire» (фр.) — букв. «черный зверь». Ненавистный человек, предмет ненависти и отвращения. (Прим. пер.)

[15] В оригинале «And I love that you howl back at the jackal moon and wish for nothing on the stars except for the happiness of others». «The jackal moon» — луна шакала, шакалья луна. Возможно, это намек на произведение Грегори Магвайра «Сын Ведьмы».

Вот как он описывает это явление: «На самом краю горизонта застыла шакалья луна. Свое название она получила оттого, что примерно раз в поколение, ранней осенью, обломки астрономического мусора сходятся возле растущей луны, создавая жуткий эффект шакальей морды».

С этим явлением связано немало зловещих суеверий, но есть также и гипотеза, что ребенок, родившийся в это время, непременно будет удачлив. (Прим. пер.)

18 октября 1999 года

Гарри.

Мне нравится ловить твой внимательный взгляд и видеть, как ты изучаешь меня, исследуешь мои реакции, — и вместе с тем все это раздражает до безумия. Знаешь, я ведь наблюдаю за тобой не менее пристально. Выйдя из душа, к примеру, ты лишь слегка высушиваешь капельки воды, вместо того чтобы энергично растереться полотенцем. За завтраком тщательно выбираешь среди нарезанных ломтиков хлеба те, что идеально подойдут друг к другу для сэндвича. А когда я слишком долго не даю тебе уснуть, ты, сняв очки, трешь глаза и забавно кривишь губы.

Курение — одна из немногих глупостей, которые я могу себе позволить. Это действительно воскрешает воспоминания о выкуренной украдкой сигарете, но должен признаться, что мне просто нравится это делать, невзирая на последствия. И может быть, однажды ночью я смогу насладиться привычной сигаретой, пока ты займешь свой рот кое-чем покрупнее.

Гарри, у тебя уже есть свое собственное счастливое воспоминание, оно всегда с тобой, просто ты постоянно забываешь о нем и пытаешься найти другое.

С.

13 ноября 1999 года

Ты наказываешь меня, и я ненавижу тебя за это, совсем чуть-чуть… Ты бываешь таким мелочным иногда. И таким неумолимым.

Хотя я и сам такой.

Прямо сейчас ты играешь с какими-то женщинами в дурака. Выигрываешь, но даже это не может заставить тебе расслабиться. Просто вечер пролетает быстрей. А ты чувствуешь себя еще более одиноким.

Помнится, ты любишь рассуждать, нравится ли мне принимать в себя некие восемь дюймов? Да, твои восемь дюймов нравится точно. Как думаешь, вздрогнет ли твой член, ощутив прикосновение теплого, влажного и умелого рта? Я мог бы отсасывать тебе всю ночь. Если, конечно, твое дряхлое тело это выдержит.

Все, о чем я могу сейчас думать — это как ты меня трахаешь. Трахаешь сильно. Хочу, чтобы ты почувствовал, как мои ногти оставляют царапины на твоей спине, а пятки впиваются тебе в лопатки. Хочу, чтобы ты вдавил меня в матрас. Нанизал на себя, словно бабочку на иглу.

Как ты будешь трахать меня, Северус? Уложишь на спину, согнув левую ногу в колене? И чтобы кончики моих пальцев блестели от смазки с запахом мимозы и дубового мха. Тебе же нравится, когда я сам себя растягиваю.

Или перевернешь меня на живот? Лицом в подушку и задницей кверху.

А может, на боку? Тогда я смогу уютно пристроить макушку под твоим подбородком. И гладить себя в перерывах между толчками.

Правда, сам я скорее предпочту оседлать тебя, широко раздвинув колени и опускаясь на твой член. Потому что мне нравится, как ты изрыгаешь проклятья, пока я неторопливо насаживаюсь на тебя по самые яйца. Нравится, как четче прорисовываются жилы на твоей шее, когда я слегка приподнимаюсь. Нравится, как ты кончаешь подо мной.

Как же я хочу оказаться сейчас рядом с тобой. Близко, словно твоя собственная кожа. Хочу чувствовать твои прикосновения. Хочу, чтобы ты взял меня, черт тебя побери.

Стал ли ты уже невероятно твердым? Боже, надеюсь, что да.

Теперь моя очередь наказывать тебя. Ну как, нравится, Северус?

14 ноября 1999 года

Гарри.

Наказываю тебя? Так вот как ты все это воспринимаешь? Я же говорил, что иногда мне надо побыть одному — делать то, что нравится, и чтобы никто за мной не наблюдал, как ты красочно расписал в своем последнем письме. Даже самый любящий хозяин отсылает собаку в конуру, когда та начинает чересчур назойливо выпрашивать подачку. Ты не собака и не попрошайка, но временами твое пристальное внимание становится слишком обременительным. Без сомнения, если изъять из уравнения похоть, сам я не настолько интересен.

Ты спрашиваешь, возбудило ли меня твое письмо. Мой ответ — да. И Марию Ивановну с Екатериной Петровной тоже — когда я перевел им твои каракули.

И это, дорогой мой, действительно будет наказанием для тебя.

С.

8 декабря 1999 года

Северус.

Я не могу заснуть. Всю ночь проворочался, а сна ни в одном глазу. Но пожалуйста, не предлагай мне считать разных животных — у меня они сразу в отбивные превращаются. Дрочить тоже не помогает. Так что теперь не только трахаться, но еще и есть захотелось. Расскажи лучше что-нибудь про вас с мамой, ладно?

P.S. Не обижай Элджернона. Поверь, ему это тоже не в радость. Могу показать: у меня все руки исклеваны.

Гарри

8 декабря 1999 года

Только тебе могло придти в голову прервать мой сон, распалить меня, и все из-за какой-то ерунды. Вот попомни мои слова: твоя задница за все заплатит.

Когда-то давно мы с твоей матерью обсуждали, какой должна быть настоящая семья. Она всегда придавала большое значение семейному очагу. А когда разговор зашел о детях, призналась, что мечтает о сыне.

Помню, у нее была кепка «Силлотских стрел»[16], которую Лили вечно носила задом наперед. Шутки ради, она бросила в нее три бумажки с мужскими именами и попросила меня сделать то же самое, а потом перемешать и выбрать одну.

Думаю, ты и сам догадался, какое имя выпало и чья рука его достала.

Быть может, именно поэтому мне до недавнего времени так трудно было назвать тебя по имени.

С.

____________________________________________

[16] «Силлотские стрелы» («Appleby Arrows») — североанглийский квиддичный клуб. Основан в 1612 году. Источник: «Квиддич сквозь века». Перевод названия принадлежит группе «Народного перевода». (Прим. пер.)

23 декабря 1999 года

Северус.

От Годриковой Лощины до Иваново — целых семь аппараций. И, добравшись до тебя, я похож на выжатую тряпку. Только, пожалуйста, не проси появляться реже. Это не обсуждается. Знаю, что услышав мое предложение, ты тут же презрительно задерешь нос (а он отлично для этого приспособлен), но подумай все-таки о возвращении в Англию. Я жутко по тебе скучаю, и она тоже. Можно ведь и здесь заниматься всем тем, что ты обычно делаешь. А я помогать буду.

Не заставляй меня умолять.

Ну ладно, если только совсем немножко.

Пожалуйста.

Гарри

24 декабря 1999 года

Гарри.

Признаться, меня страшит твоя просьба, но ты ведь знаешь — я не трус. Только не забывай: одно дело — трахаться с кем-то, и совсем другое — спать в одной постели. Если ты уверен, что и сердцем, и душой желаешь именно этого, возвращайся. Мы обсудим то, что я всегда полагал невозможным. Для себя… для нас…

Будущее.

С.

31 июля 2009 года

С.

Как же давно это было. Когда писали друг другу письма, помнишь? На этот раз я воспользовался бумажной совой. Никогда бы не подумал, что благородное искусство оригами станет для меня настоящим хобби.

Знаю, что мы просто в разных комнатах. Я хотел лишь сказать: ты был прав — перо действительно сильнее волшебной палочки.

И еще… я люблю тебя.

Г.

Fin