Люциус Малфой шел по темному, грязному переулку Дрянн-Аллеи. Богато одетый и брезгливо поджимающий губы мужчина мог не бояться ночных обитателей самого криминального переулка Волшебной Британии. Его здесь знал каждый бродяжка, профессионально режущий зевакам глотки или кошельки — неважно. И это отнюдь не говорило против кристальной репутации лорда. Лорда Малфоя боялись абсолютно все.
Небрежно помахивая тростью, он проходил мимо закопченных барчиков, пользующихся дурной славой, мимо запыленных, грязных витрин, мимо обрюзгших, дряхлых домов, никогда не ведавших ремонта. Казалось, что даже его башмакам, даже кончику его великолепной трости было мерзко касаться заплеванных, залитых прокисшими зельями, кровью и алкоголем камней улочки.
Внезапно кто-то дернул его за руку, втаскивая в темный аппендикс переулка. Чьи-то руки зажали ему рот, и лорд Малфой услышал тихий хриплый шепот:
— Если дорога жизнь, даже не вздумай пикнуть!
Люциус удивленно вскинул брови — голос был женским. Рука, зажимающая его губы, — тоже. Мягкая, нежная ладошка. «Верно, карманница, — решил Малфой. — Что же такого случилось, что она пошла на открытый грабеж?» Страха он не испытывал. Служа Темному Лорду, забываешь, что такое страх. Или боишься и ломаешься, или изворачиваешься и выживаешь. Изворотливости Люциуса могла бы позавидовать черная мамба — самая быстрая и неуловимая из змей.
— Где кошелек, падла? Я тебя спрашиваю!
— М-м-м… — промычал Малфой, выразительно покосившись на ладошку, зажимающую его рот.
— Только пикни, сволочь, и я пырну тебя! — в другой руке уличной бродяжки блеснул длинный узкий нож. — Понял? Кивни.
Малфой медленно кивнул. Его рот тут же освободили, но рука девушки была рядом, готовая в любой момент заткнуть своего «клиента».
— Вот кошелек, возьми, — спокойно, чтобы не нервировать воровку, сказал он. — Смотри, я медленно достаю кошелек. Не дергайся, я сказал!
Тяжелый кошель, полный золотых галеонов, полетел в девушку, та рванулась, чтобы схватить его, но Люциус невидимым змеиным движением вышиб нож из ее руки. Кошелек упал на камни мостовой, монеты мелодично звякнули.
Люциус перехватил руку воровки и вывернул, одновременно с силой толкнув девчонку к стене. От удара она ойкнула и на мгновение задохнулась. Лорд Малфой взглядом знатока оглядел стройное, хрупкое тело бродяжки и властно положил свободную руку ей на бедро. Девушка зашипела, пытаясь оглянуться через плечо, но Люциус сильнее вывернул ей запястье, заставляя уткнуться лбом в стену.
Он с нарастающим интересом гладил упругие бедра ночной грабительницы. Перехватил вывернутую руку и зашарил у девушки в декольте под мантией. Мягкие нежные полушария вызвали в нем бурю желания. Он со стоном прижался бедрами к девушке, притянул ее к себе. Та издала невнятный звук — видимо, снова заболело запястье. Малфой отпустил ее руку и тут же впился пальцами в незащищенное горло, чуть придушив девушку, чтобы не сопротивлялась.
Без лишних раздумий он задрал ей мантию и юбку. Резким движением разорвал белье. Пинком ноги принудил ее раздвинуть ноги шире. Надавил на поясницу, заставляя прогнуться. Освободил из ширинки брюк эрегированный член и вошел в податливое тело. Та хрипло застонала, подаваясь вперед, пытаясь ускользнуть от требовательных толчков. Люциус отпустил хрупкую шею, но откинул с ее головы закрепленный заколками капюшон и намотал на кисть длинную светлую косу, заставляя девчонку прогнуться сильнее. Другой рукой он держал ее за бедра, продолжая резко, с оттяжкой, трахать юное тело.
И вдруг почувствовал, что его несостоявшаяся грабительница отвечает ему, подаваясь навстречу ударам его чресел. «Даже так?» — подумал Люциус, рывком выходя из ослабевшего тела и разворачивая жертву к себе лицом. Та униженно опустила голову.
Люциус прижал девчонку к стенке, закинул ее ногу себе на локоть и снова вошел. Та охнула, впиваясь пальцами в его плечи и двигаясь с ним в одном ритме. Все грубее и сильнее он вбивался в молодое привлекательное тело, не в силах сдерживать рычащие стоны.
Мимо проходили припозднившиеся бродяги, которые, услышав звуки бурного совокупления, заулюлюкали, засвистели, начали смеяться и предлагать свою помощь обоим. Но войти в переулочек не решился никто. Подумаешь, великое дело — шлюха отдается непривередливому клиенту.
Присутствие потенциальных наблюдателей словно взорвало Люциуса. Он резкими и жестокими движениями доводил себя до оргазма. Девушка уже обессилено обнимала его за плечи, прижимаясь всем телом. Ее растрепанные волосы падали на лицо, мешая рассмотреть черты. Она только сладострастно постанывала, совершенно не противясь такому обращению.
Зарычав, Люциус кончил, войдя в нее так глубоко, как только мог. И именно это стало последней каплей для девушки. Она выгнулась в его руках, инстинктивно насаживаясь на его член еще глубже. Обоих пронзила неуправляемая дрожь оргазма. Люциус, тяжело дыша, уткнулся ей в шею. Она, загнанно вдыхая носом воздух, пыталась прийти в себя.
Вернув себе власть над разумом, Малфой мягко и осторожно вышел из девчонки, чувствуя, как по ее бедрам потекла его сперма. Убрав обмякший горячий и влажный член в брюки, лорд поморщился: принять ванну — и срочно! Девушка оправила подол платья, с сожалением глядя на разорванное в хлам белье, оставшееся лежать на мостовой. Накинула капюшон на голову и наклонилась за упавшим кошельком.
— Я его заработала, — сказала она, выпрямившись.
— Конечно заработала, — рассмеялся лорд Малфой.
Он подхватил сердитую бродяжку на руки и аппарировал с ней в поместье.
— И в следующий раз, Люци, будь аккуратнее, когда сжимаешь мне горло. Через неделю прием у Паркинсонов, а я не уверена, сойдут ли синяки, — капризно протянула Нарцисса Малфой, сердито глянув на мужа. Тот только засмеялся и, также держа ее на руках, понес в ванную.
Vova
