Сквозь Завесу

Начало…

Было утро. Так мне, по крайней мере, показалось. Открывать глаза не хотелось, да и незачем было. Когда в жизни потеряно абсолютно все, не так уж важно, становится день или ночь за окном в данный момент.

Кажется, на улице идет дождь… в мозгу мысли решили сами пойти по пути логики и смысла и выдали идею: «Значит, сейчас не зима…». Кажется, даже захотелось улыбнуться. Мысли решили еще немного поразмяться: «Судя по положению тела — я лежу». Интересно… Тело, отвыкшее от такой активности мыслей, попыталось воспротивиться и заснуть… но мозг, видимо, уже не подчинялся никому, кроме самого себя. «Уже давно здесь лежу… со смерти бабушки» — выдал он. Тело решило не спорить с тем, кто умнее, и напомнило под шумок о себе, в животе громко заурчало. «Надо поесть» — констатировал умный внутренний голос. Спорить не хотелось. Слегка пошевелившись, я открыла глаза…

Интересно… Над головой зеленый балдахин. Это явно не дом. Я подняла голову, чтобы оглядеться. Небольшая комната обставлена красивой, неброской мебелью, на каменном полу пушистый ковер, огромные окна, занавешенные тяжелыми шторами под цвет балдахина. Прямо напротив меня висит портрет худого, подтянутого мужчины с орлиным носом. Как только наши глаза встретились, он радостно улыбнулся:

— О! Вы очнулись, наконец! Мы за вас так волновались, леди Селенар. Профессор Снейп неделю не отходил от вашей постели, никого больше не подпускал к вам!

В голове что-то щелкнуло:

— Очнулась?.. — недоуменно пробормотала я.

Мужчина подпрыгнул:

— Конечно, очнулись! Вас привез профессор Снейп неделю назад. Вы были в бреду…

Интересно… последнее, что я помнила — это похороны. Потом полная темнота.

— А где я?

— Сейчас я позову профессора, он сам вам все объяснит! — протараторил тем временем мужчина и вдруг исчез.

Я осталась потерянно сидеть на кровати. Да что же это?

«Может, и не все потеряно» — услужливо подсказал внутренний голос. Может, и не все… Мысли начали путаться, надо было отвлечься. Я осмотрела себя. Белая ночная сорочка. Надеюсь, что переодевала меня женщина…

«Он сказал, что этот Снейп никого не подпускал к тебе!» — ехидно фыркнул голос.

К щекам прилила кровь. Может, портрет просто так выразился!

«Ага… пошутил».

В это время тело, устав от бессмысленной перепалки хозяина и его мозга, решительно напомнило о себе. В животе заурчало.

«Есть хочет». Спасибо, я уже поняла. Рядом с кроватью стояла тумбочка. На ней лежала палочка из белого дерева, исписанная замысловатыми узорами, и блюдо с разнообразными фруктами. Рука сама потянулась… к палочке. Тело недовольно заурчало снова, поэтому другой рукой пришлось схватить яблоко. Палочка приятно грела руку. Моя… Взмах — и я закрыла окно, в которое пробивался холодный ветер и дождь. Отлично, магия действует.

Итак, кто же этот Снейп?

«А меня гораздо больше интересует, где мы!»

Вот упрямый! Дверь резко распахнулась. В комнату вошел, по-видимому, тот самый Снейп. Худой, высокий мужчина с длинными черными волосами и носом с горбинкой… в глазах застыла глубокая озабоченность и волнение. Однако, я готова была поклясться, что это выражение крайне редко появляется на сухом обветренном лице. Он мне понравился.

Снейп дошел до середины комнаты и замер.

— Э… здравствуйте, — пробормотала я, стараясь спрятать яблоко подальше. Вдруг мне его нельзя было брать? Снейп заметил мои тщетные попытки.

— Ты хочешь есть? — озабоченно спросил он, — сейчас я распоряжусь, чтобы принесли что-нибудь существенное.

Он резко развернулся и вышел. Мантия красивой волной развивалась за его спиной. Я осталась в полном недоумении… Что это было? Мозг растерянно молчал. Через минуту дверь снова отворилась, и появился Снейп с целым подносом еды. Тело радостно заныло в предвкушении трапезы. Вскоре я уже с удовольствием поглощала булочки и манную кашу. Снейп все это время напряженно разглядывал меня, сидя в кресле напротив. «Ждет, когда ты поешь», — пояснил мозг.

— Спасибо, — пробормотала я, когда еда закончилась. Снейп еда уловимо вздрогнул и помрачнел. Что это с ним?

— Как ты себя чувствуешь? — быстро спросил он.

Я прислушалась к себе:

— Да вроде бы все в порядке, ничего не болит, — и чтоб он не увернулся, — где я?

— Название этого места тебе ни о чем не скажет, — ответил Снейп, — Но если тебе это так уж важно. Это школа чародейства и волшебства Хогвартс.

— Так вот почему вы профессор! — догадалась я.

Лицо Снейпа еще больше помрачнело. Он покосился на портрет, и взгляд этот не предвещал ничего хорошего.

— Что он тебе еще рассказал? — спросил он.

— Да, в общем-то, ничего больше не рассказывал, — мне стало жаль портрет, — он просто сказал, что пойдет позовет профессора Снейпа. И все.

Я постаралась придать лицу как можно более невинное выражение. Снейп, видно, успокоился:

— Да, я профессор этой школы… я преподаю Зелья.

Потрясающе! Он мне точно нравится.

— Я обожаю зелья, — воскликнула я, — моя бабушка была лучшим мастером Зелий в мире!

Бабушка… тоска властно захватила мое сердце. И внезапно отступила, когда я увидела в глазах Снейпа искреннее сочувствие и… радость?

— А что я здесь делаю? — осторожно спросила я.

Снейп глубоко вздохнул и посмотрел мне прямо в глаза. Они мне кого-то неуловимо напоминали…

— Как проходило твое обучение, Селенар? У тебя есть палочка, значит, ты умеешь колдовать.

— Меня учила бабушка, — честно ответила я.

— Но она умерла…

— Да, — тоска снова подобралась ко мне.

Снейп осторожно снял поднос с моих колен и перенес его на стол.

— Ты доучишься здесь, — сказал он. — Мы проверим твои знания и определим на курс и факультет.

Я удивленно молчала. Я получу диплом? Как все нормальные люди? Снейп с тревогой следил за выражением моего лица.

— Что-то случилось? — осторожно спросил он.

— Почему вы помогаете мне? — задала я самый интересующий меня вопрос.

Лицо Снейпа еще более побледнело, потом посерело. Я уж подумала, не грохнется ли он в обморок. Но от следующих его слов чуть сама не оказалась там.

— Потому, что я — твой отец…

Ох-х-х… вот это новость. Так вот кого он мне напоминал. Ну, конечно, такие глубокие серые глаза, пронизывающие насквозь собеседника, были у бабушки! Мозг неопределенно заметался, пытаясь решить, как ему реагировать на данное заявление. Не придя к единому решению, посоветовал мне помолчать, что я и сделала. Снейп … ой, отец напряженно смотрел на меня.

— Что она рассказывала обо мне? — тихо спросил он.

Мне стало очень жаль его. Чужие переживания для меня всегда были важнее собственных. Такова была моя натура.

— Бабушка говорила, что ты ушел на войну и там погиб, — прошептала я.

Снейп угрюмо рассматривал свои руки.

— Для нее так и было.

— Почему ты не искал нас? — предательский вопрос все же сорвался с моего языка.

В его глазах плескалась боль, когда он посмотрел на меня:

— Я, действительно, ушел на войну и продолжаю быть на ней. Я слишком любил тебя, чтобы впутывать во все это. Семья — самое уязвимое место человека. А для меня, в моем положении, и вовсе невозможное.

Отец приблизился ко мне и осторожно дотронулся до руки:

— Простишь ли ты меня когда-нибудь?

Ну что еще я могла ответить? Только правду…

— Бабушка говорила, что ты очень хороший человек, — решительно сказала я и, поддавшись мгновенному импульсу, обняла его. — Я верю тебе… папа.

Кажется, он плакал. И я плакала. Жизнь постепенно возвращала свои краски и оттенки. Все было почти хорошо.

Папа рассказал мне о войне и о своей роли в ней. О Воландеморте и Гарри Потере. Мы разговаривали до самого вечера. Потом отец предложил мне пойти прогуляться в оранжереи, которые находились здесь неподалеку, и я, быстро одевшись, поспешила за ним, предварительно выпив укрепляющего зелья. Оранжереи были потрясающи. У бабушки, как у мастера зелий, тоже был свой сад, но он не шел ни в какое сравнение с этим. Мы ходили по плантациям экзотических цветов и разговаривали.

— Бабушка не говорила мне о войне, — призналась я ему.

Он легонько обнял меня за плечи:

— И я рад этому. Для твоей бабушки война закончилась с моим уходом. Она дала тебе относительно счастливое детство.

Было грустно. Не хотелось рассказывать ему, что детство в Старинном Замке наедине с книгами и домашними эльфами вряд ли можно назвать счастливым… Редкие пышные приемы, где надо было помнить об осанке и уровне достатка каждого из гостей, не могли скрасить одиночество.

— А где сейчас Гарри Поттер? — спросила я его.

Отец помрачнел, и его рука напряглась.

— Сейчас он уехал к своим дяде и тете. В сентябре он снова вернется сюда. Но я не хотел бы, чтобы вы общались.

Я удивленно посмотрела на него:

— Почему?

— Там, где Поттер, всегда бывают неприятности, — голос был сухим и напряженным, — я не хотел бы, чтоб ты в них ввязывалась…

На этом тема оказалась закрыта.

На следующий день папа представил меня своим сослуживцам. Он пришел ко мне в комнату с ворохом одежды и заявил, что собирается одеть меня.

— Папа! Мне пятнадцать, а не пять, — вспылила я, — Ты немного опоздал меня одевать.

Он очень мило покраснел, а я, забрав у него одежду, выбрала черную мантию, которая подходила мне по размеру и выглядела вполне прилично. Из зеркала на меня смотрела худая, невысокая девушка с очень бледной, почти прозрачной кожей, разительно контрастирующей с длинными, смоляными волосами. Моей гордостью же были большие серые глаза, как у папы и бабушки. Правда, у них всегда был тяжелый, испытующий взгляд, мне же пока такого не удавалось.

Профессор Дамблдор и остальные преподаватели понравились мне сразу же. Правда, немного напугал Хагрид, когда чуть не раздавил меня, бросившись обнимать:

— Потрясающе! У старины Снейпа теперь есть дочь. Ну теперь-то он точно оттает, — восклицал великан. — Да красавица-то какая! Все ребята будут твои…

Я поймала кислый взгляд отца и, вежливо улыбнувшись, поспешила смыться. В процессе разговоров я поняла, что учиться мне будет интересно. Профессор Макгонагал тут же попросила меня что-нибудь трансфигурировать. Когда перед ней вместо тарелки появился белый голубь с веточкой жасмина в клюве, я поняла, что ее сердце отныне принадлежит мне. С Профессором Спраут мы долго и взахлеб обсуждали ее теплицы. Профессору Флитвику я продемонстрировала свое знание чар, отлевитировав ему красное яблоко. С профессором Вектор немного поспорила о значении гамма-углов. В общем, все было хорошо. Что и говорить — СОВ я сдала на отлично.

С отцом мы проводили много времени. Вместе готовили зелья, вместе собирали ингредиенты, вместе экспериментировали… ну и вместе потом отмывали лабораторию. Жизнь шла своим чередом, и я чувствовала себя почти счастливой. Иногда отец исчезал куда-нибудь, потом надолго закрывался в кабинете Дамблдора и долго ходил смурной. Такие дни я не любила.

* * *

Это было в десятых числах августа…

Отец во время завтрака наклонился ко мне и тихо предложил:

— В ближайшее время я должен буду отъехать, скорее всего, до конца августа. Оставлять тебя здесь одну я бы не хотел, поэтому мы сегодня отправляемся в гости к моему крестнику.

— Крестнику? — удивилась я.

Папа пожал плечами:

— Да, крестнику. Но я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь узнал. Учти это, пожалуйста.

Я обиженно нахмурилась. Слово «хочу» было самым любимым в арсенале моего отца. И он явно еще считал меня маленькой девочкой, которую надо постоянно опекать и контролировать. Иногда эта самая забота переходила всякие границы…

— Когда мы отправляемся? — хмуро спросила я.

— Сегодня, через два часа. Ты успеешь собраться?

— Конечно.

— Тогда жду тебя в комнатах.

Он встал и быстро вышел из Зала. Я проводила его глазами и поспешила уткнуться обратно в тарелку. В этот момент ко мне склонился Хагрид:

— Не обижайся на него, — пробасил он, — у Снейпа нет опыта общения со своими детьми, только с учениками. Поэтому из него иногда выпирает учитель.

Я благодарно улыбнулась великану и поспешила отправиться вслед за отцом в комнаты. Я знала, что проблема во мне. В комнатах, в нашем маленьком мирке, он был совершенно другим человеком. Я просто не привыкла к смене его характеров. Папа уже предупредил меня о том, что во время учебы будет относиться ко мне так же, как и ко всем своим ученикам, поэтому я заранее морально готовилась к сентябрю.

Через два часа я сидела в нашей с папой гостиной с книжкой в руках, спокойно ожидая родителя. Снейп появился, как всегда, неожиданно с небольшим пером в руках. Внимательно оглядев меня с ног до головы, он одобрительно кивнул:

— Прекрасно выглядишь…

Я покраснела, слышать комплименты от отца всегда приятно.

— Спасибо, папа, — улыбнулась я.

Я знала, что ему нравится, когда я его так называю. Вот и сейчас в его глазах засветилась радость и любовь. Жалко, что никто, кроме меня, их не увидит.

Портал перенес нас в Малфой-мэнор. Огромный, величественный особняк Малфоев поразил меня обилием света, льющегося из высоких, мозаичных окон. Изящный интерьер завораживал своей мрачноватой утонченностью. Всё в этом доме дышало традициями, вот уже многие сотни лет живущими в этих стенах. Мы переместились прямо в круглую гостиную, залитую ярким солнечным светом. Комната была заполнена живыми цветами, то тут, то там расставленными в правильном беспорядке. Оранжевое пламя танцевало на поленьях, согревая воздух и наполняя его приятными ароматами. Мне стало немного не по себе. Нет, я привыкла к богатству и помпезности, я сама пятнадцать лет прожила вместе с бабушкой в Принц-менор, но что-то настораживало меня здесь. Впрочем, отец был абсолютно спокоен, значит, и мне не о чем беспокоиться.

«Он всегда спокоен» — напомнил о себе внутренний голос. И, правда... Додумать мне не дали… В комнату вошли хозяева.

Наверное, так выглядели античные боги. Платиновые волосы, по-видимому, были семейной чертой, впрочем, как и аристократические хрупкость и красота.

— Рад тебя видеть, Северус, — улыбнулся мистер Малфой, — неужели мы, наконец, познакомимся с твоей дочерью? Я думал, ты закрыл свое сокровище в подземельях до конца жизни.

Я улыбнулась, отец и правда закрыл бы меня там, если б мог. Я почувствовала на себе изучающий взгляд и поняла, что он принадлежит сыну мистера Малфоя. Я смело посмотрела прямо в необыкновенные, глубокие серебристо-серые глаза. Дуэль взглядов продолжалась недолго.

— Люциус, неужели ты думаешь, что в Хогвартсе можно что-то спрятать? Там же везде наш вездесущий директор, — угрюмо отозвался отец. — Итак, позволь представить тебе мисс Селенар Снейп.

Я вежливо склонила голову в знак приветствия. Отец предложил мне взять его фамилию, и я не стала отказываться, боясь обидеть его. Хотя как Принц я бы чувствовала себя лучше. Мистер Малфой поцеловал мне руку и повернулся к своим спутникам.

— Рад познакомить вас с моей семьей, — напыщенно сказал он, — моя жена Нарцисса Малфой и мой сын — Драко Малфой.

Женщина приветливо улыбнулась мне, а юноша, ничуть не смущаясь, поклонился, целуя руку.

— Драко, покажи гостье ее комнаты и наш сад, — небрежно приказал лорд Малфой.

Прекрасный юноша предложил мне руку и быстро вывел за дверь.

Апартаменты Малфой-менора были обставлены со вкусом. Огромная кровать с резными столбиками и широким балдахином занимала, по меньшей мере, четверть комнаты. Парчовое покрывало, вышитое серебряными нитями, было аккуратно застелено, а подушки самой разной формы и размера уложены в строгом порядке. Мягкий ковёр и шторы приятного зеленого оттенка создавали уютную обстановку. Войдя в комнату, я замерла на пороге, разглядывая ее. Драко же, отпустив мою руку, развалился на кровати, чем ненадолго ввел меня в ступор. От напыщенного аристократа не осталось и следа.

— Уф… — воскликнул он, — Терпеть не могу все эти официальные представления. Все равно же ведь одна семья. Нет, надо, чтобы все было по правилам.

Я слегка улыбнулась и расположилась в кресле напротив него.

— Можешь называть меня просто Драко, — тараторил тем временем юноша, — но на людях часто этим не злоупотребляй. А как мне тебя звать?

— Можешь называть Селенар, — пожала я плечами, — Можешь Сири. Папа, правда, не любит это сокращение.

Драко весело фыркнул.

— Крестный никогда не говорил, что у него есть дочь.

Ой, не нравится мне эта тема!

— Он не хотел, чтобы об этом знали… — тихо ответила я.

— Но ты будешь с нами учиться? — спросил Драко. — И у тебя его фамилия. Знаешь, тебе с ней может быть нелегко.

— Почему? — не поняла я.

Драко весело посмотрел на меня:

— Ну, знаешь, Крестный очень строгий учитель. Он вообще вне семейного круга очень тяжелый человек.

— Я знаю. Ну и что? — я недоуменно пожала плечами. Отец действительно на людях становился язвительным и мрачным, я бы сказала опасным. Но меня это никогда не пугало. Бабушка давно объяснила мне, что умение скрывать эмоции — это скорее достоинство, чем недостаток. Драко, похоже, искренне забавлялся.

— Ну, вообще-то, твоего отца, не очень любят, — ухмыльнулся он, — особенно грифиндорцы.

Ой, да там же еще ведь и факультеты есть.

— Отец и учителя рассказывали мне что-то о факультетах, но ничего подробного. Может, просветишь? Мне ведь придется проходить распределение.

Драко нахмурился:

— Понимаешь. Если я начну тебе рассказывать, то, скорее всего, буду рекламировать свой. А это не совсем верно.

Я постаралась улыбнуться как можно милей:

— Пожалуйста, Драко, расскажи.

Он причудливо изогнул бровь, изображая крайнее недоверие, но веселые искорки в глазах выдавали его настоящее настроение.

— Ну, не говори тогда, что я не предупреждал! — он скинул ботинки и забрался с ногами на постель. Мне он понравился своей непосредственностью. — В общем, так… В Хогвартсе существуют четыре факультета. Все студенты обязаны принадлежать к одному из них. Между факультетами идет борьба за кубок, каждый студент получает баллы за занятия, за квидич… ну и, соответственно, теряет за плохое поведение или шалости. Студентов распределяет Шляпа Сортировщица. Уж не знаю, по какому там признаку, но считается, что в Грифиндорф попадают смелые, в Равенкло — умные, в Пуффендуй — добрые, а в Слизерин, — в его глазах заиграли веселые искорки, — темные.

— Почему? — не поняла я.

— Потому, что почти все Темные волшебники учились там, — фыркнул Драко. — Темный Лорд тоже. Естественно, нас не очень любят. Правда, мы и сами не очень стремимся понравиться — чистокровная гордость. На Слизерине нет маглорожденных, только полукровки иногда встречаются.

— То есть если я попаду в Слизерин, меня начнут ненавидеть? — предположила я.

Драко пожал плечами:

— Вовсе не обязательно, хотя и возможно. Никто ведь не пытался подружиться с другими факультетами, сама понимаешь, соревнование есть соревнование, — он хитро прищурился. — Я думаю, что ты и будешь в Слизерине.

— Почему? — дурацкое слово начало надоедать.

Драко удивленно посмотрел на меня:

— Твой отец — наш декан! Куда еще могут распределить дочь Снейпа?

Я вздохнула. И, правда, куда?

— Да не волнуйся ты, — видно, он заметил мое удрученное состояние. — В Слизерине не одни монстры учатся!

— Вижу, — улыбнулась ему я.

Драко фыркнул:

— Не, — протянул он, — я как раз монстр. Мягкий и пушистый я только с близкими людьми. В школе я другой, особенно, когда рядом Поттер.

Мой собеседник помрачнел.

— А что, этот Поттер такой плохой? — поинтересовалась я. — Отец запретил мне к нему приближаться. Сказал, что рядом с ним всегда неприятности.

Драко рассмеялся:

— Твой отец прав.

— И все же?

Драко резко посерьезнел и отвернулся к окну, стараясь не смотреть на меня. Но в его глазах я заметила горечь.

— У нас с Поттером своя история, Селенар. О которой я не хотел бы говорить… Нет, Поттер не плохой человек, просто слепой идиот… У нас замечательные библиотеки, если хочешь, давай сходим посмотрим.

Я поспешила согласиться:

— Я с удовольствием взгляну на них, Драко. Просто мне предстоит учиться вместе с вами, хотелось бы знать, чего ждать от однокурсников.

Юноша тепло улыбнулся:

— Просто постарайся никуда не впутываться. Держись за меня, и все будет хорошо.

Тема была закрыта. До конца августа я оставалась в Малфой-меноре, наслаждаясь обществом Драко. Юноша прочно занял в моем мозгу положение лучшего друга, почти брата. Мы катались на лошадях, запускали воздушного змея, заседали в библиотеках, беззлобно споря о способах приготовления того или иного зелья, упражнялись в трансфигурации и заклинаниях в прекрасных розовых садах и даже пробовали играть в квидич… Отец появился только тридцатого августа. Сообщив, что я поеду вместе с Драко на Хогвартс-Экспресе, а он будет ждать меня в школе, он быстро покинул особняк.

31 августа мы с Драко прибыли на платформу 9 и 3/4 . Огромный паровоз пыхтел паром, толпы людей сновали в разных направлениях. Родители с гордостью смотрели на своих отпрысков, отправляющихся в школу, и давали им последние наставления. А дети, уже практически забыв о семье, выискивали глазами своих друзей и приветливо махали однокурсникам. Драко настоял на том, чтобы родители не провожали его в этом году, поэтому сейчас мы стояли с ним вдвоем возле последнего купе абсолютно одни. Я заметила, что ребята, проходившие мимо нас, с некоторой опаской посматривали на моего белокурого спутника. Впрочем, едва вступив на перрон, Драко натянул на лицо такое презрительное выражение лица, что мне самой стало не по себе. И только крепкая рука, мягко сжимающая мой локоть, выражая поддержку, успокаивала меня, давая понять, что все это игра на публику.

Мимо нас пронесся растрепанный мальчишка, по-видимому, с младших курсов.

— Малфой, ты что, себе подстилку приволок? А тебе разрешение дали?

От возмущения у меня раскраснелись щеки. Неровное движение руки — и парень растянулся на платформе. Драко успокоительно сжал мой локоть:

— Это же Пуффендуй! Не обращай внимания.

— Ты говорил, они добрые, — пробормотала я.

Драко скорчил презрительную рожицу:

— А еще они глупые, — он пожал плечами. — Пойдем в купе.

Мы нашли пустое купе. Драко разложил мои вещи и растянулся на полке.

— Я должен отправиться в вагон для старост, — улыбнулся он. — Я думал, что встречу Креба и Гойла и оставлю их охранять тебя, но, видимо, они опаздывают. Постарайся не впутываться ни в какие неприятности, а я попозже зайду к тебе.

Он чмокнул меня в щеку и вышел из купе. Я достала книгу по теории Зельеварения. Однако в тишине мне посидеть не дали, через две минуты дверь приоткрылась, и вошел юноша. Невысокий и гибкий, с копной черных волос и необыкновенными зелеными глазами, слегка прикрытыми длинной челкой и очками, он был очень красив.

— Можно? — вежливо спросил он, оглядевшись. — Все купе заняты.

— Конечно, — кивнула я.

Юноша быстро разложил вещи и расположился напротив.

— Меня зовут Гарри Поттер, — представился он.

Я закашлялась. Ой!

— Я думаю, если ты узнаешь мое имя, то быстро исчезнешь из этого купе, — пробормотала я.

Поттер удивленно вскинул брови:

— Даже если ты дочь Воландеморта, вряд ли это сильно напугает меня, — фыркнул он, — хотя, безусловно, расстроит.

Я загадочно улыбнулась:

— Не угадал, хотя близок к разгадке.

Поттер иронично нахмурился:

— Надеюсь, ты не его жена?

Я рассмеялась:

— Нет, конечно. Я слишком молода для подобных вещей.

Юноша пожал плечами:

— Тогда я сдаюсь. Самые страшные предположения не оправдались, значит, все не так ужасно. Говори.

Ну, не такой уж он и плохой, как говорил папа. Пока никаких неприятностей не случилось. Услужливый внутренний голос напомнил слова Драко: «Нет, Поттер не плохой человек, просто слепой идиот…»

— Мое имя Селенар, я — дочь профессора Снейпа, — невинно улыбнулась я. — Можешь убегать.

Теперь закашлялся Поттер, от изумления его глаза готовы были вылезти из орбит.

— Не может быть! У него нет детей.

— Как видишь, есть, — надулась я. — Просто меня воспитывала бабушка.

Поттер некоторое время сидел молча, осмысливая сказанное.

— Все равно других пустых купе нет. Раз тебя бабушка воспитывала, не все потеряно, — решительно сказал он. — Я не видел тебя раньше.

— Я училась у бабушки. В этом году она умерла, и меня забрал отец.

Поттер вздохнул:

— На какой факультет хочешь поступить?

— А разве мне это решать? — удивилась я. — Куда шляпа направит, там и буду учиться.

— Ну, мне шляпа дала выбор, — ответил он, улыбаясь.

— Мне только этого не хватало! — пробормотала я. — Драко сказал, что она сама решает!

Поттер недоуменно покосился на меня:

— Только не говори, что Малфой — твой друг!

Меня неожиданно обидел его тон:

— Можешь отправляться искать другое купе! — ответила я.

Поттер некоторое время сидел молча.

— Может, ты просто его еще не очень хорошо знаешь…

Я недовольно скрестила руки на груди:

— Он о тебе ничего плохого не говорил!

— Неужели? — саркастично спросил юноша.

Я решила не отвечать и просто уставилась в книгу. Поттер сидел, глядя на меня каким-то странным взглядом. Прошло минут десять, когда он решил заговорить.

— Давай не будем начинать с ссоры, — предложил он.

— Давай… — уныло согласилась я. Ссориться и правда не хотелось.

— Итак, выбор факультета не стоит? — завел шарманку Поттер.

Я закатила глаза:

— Нет, не стоит! Куда отправят, туда и пойду.

— А если в Грифиндорф?

— Значит, буду учиться в Грифиндорфе, — твердо ответила ему я. — Поттер, чего ты пристал? Хочешь, чтоб я с тобой училась?

Он очень мило покраснел и пробормотал что-то нечленораздельное. В это время отворилась дверь, и вошел Драко. От вида моего спутника он слегка опешил, но быстро опомнился.

— Поттер, что ты здесь делаешь?

— Сижу… — угрюмо ответил тот.

— А кто тебе позволил здесь сидеть?

— Это школьный поезд, Малфой, купе здесь не чья-то собственность.

— И что, это единственное купе в поезде?

— А с чего я должен перед тобой отчитываться, Малфой? Я не твой домашний эльф.

— Давайте, вы будете ссориться за дверью, — быстро влезла я. — Я не хочу быть свидетелем убийства!

Юноши переглянулись.

— Поттер, может, выйдешь? Я с девушкой поговорить хочу! — Драко противно растягивал слова.

— Не выйду! Это и мое купе, — фыркнул брюнет.

Драко вытащил палочку, Поттер тут же сделал то же самое. Я быстро вскочила:

— Хватит вам! Сейчас я выйду.

Я гордо развернулась и прошествовала в тамбур. Драко вышел за мной. В коридоре мы чуть не влетели в пару: рыжеволосого юношу и очень кучерявую девушку.

— А Уизли и Гренжер! — ехидно протянул Драко. — Уж не Поттера ли ищите? Он вам замену нашел. Предатели крови и Грязнокровки его уже не интересуют…

Я удивленно посмотрела на него. У девушки округлились глаза. А юноша, сжав кулаки, направился к блондину.

— Что ты сделал с Гарри?

Я вновь поспешила влезть между ними:

— Жив и здоров ваш Гарри! — воскликнула я. — Вон в том купе сидит.

Схватив Драко за руку, я потащила его из вагона.

— Ты что делаешь! — наехала я на него. — Что значит, он замену нашел? Да за кого ты меня принимаешь?

Драко зло смотрел на меня.

— Что, тоже попала под его чары? — выплюнул он мне в лицо.

— Совсем свихнулся? — тихо пробормотала я, слезы сами потекли по щекам. — Дурак ты, Драко! Неужели я в тебе ошиблась?

Какое-то время он молча смотрел на меня. Потом вдруг схватил меня за плечи и крепко прижал к себе. От него пахло дорогим одеколоном и французскими булочками, которые мы ели утром. Руки нежно поглаживали меня по спине.

— Прости, — прошептал он мне куда-то в макушку. — Просто у нас с Поттером особые отношения. Ты попала под раздачу. Я же предупреждал. Прости…

Его рубашка промокла от слез, но руки все так же обнимали меня. Как назло, в тамбур вышли друзья Поттера. Драко резко отстранился и, пробормотав что-то нечленораздельное, поспешил скрыться. На лице Уизли отразилась крайняя степень удивления. Гренжер же просто презрительно усмехнулась и, подхватив дружка под рукав, утащила его в противоположную сторону. Не осталось сомнений, что она не забудет увиденной сцены. Я постаралась привести себя в порядок, но красные глаза убрать не получилось. Гордо выпрямив спину, я вошла в купе.

Поттер угрюмо смотрел в окно. Они что, поругались? Когда я вошла, юноша внимательно осмотрел меня и снова отвернулся. Пожав плечами, я поспешила сесть на место и открыть книгу. Но буквы не воспринимались… Поведение Драко испугало меня. Он не мог не знать, что оскорбил меня своими словами. Зачем он меня обнял? Нет, за те две недели, что мы провели вместе в Малфой-меноре, мы очень сблизились. Я считала его почти братом.

— Ты плакала, — тихо сказал Поттер, обращаясь к окну.

Злые слезы опять начали наворачиваться на глаза. Это ведь все из-за него!

— Поттер, ты знаешь, что приносишь неприятности?

— Знаю, — тихо ответил он. Он выглядел потерянным… И вдруг его прорвало. — Да от меня с самого рождения одни неприятности. Из-за меня погибли мои родители, Седрик, Крестный и еще очень много народа. Можешь презирать меня, ненавидеть, как твой отец и Малфой. Хуже, чем сейчас, быть не может! Меня бросила девушка, друзья… для мира я всего лишь гребаный Мальчик-который-должен-спасти-мир! От меня каждый день ждут, что я вот-вот убью Воландеморта. И никому не интересно, а хочу и могу ли я это сделать. Я сам ненавижу себя…

В его глазах плескались неподдельные горе и боль. Нижняя губа Гарри начала дрожать. Он хотел заплакать?

— Прости, — прошептала я. Повинуясь мгновенному импульсу, я пересела к нему. — Прости, Гарри. Я не хотела расстраивать тебя.

И тут все исчезло. Все… Его глаза потемнели… они стали похожи на две бесконечные бездны. Я не почувствовала, что проникла в его сознание, просто вдруг растворилась в бесконечности странных, пугающих картинок его жизни. Детство под лестницей, жестокие опекуны, безумная ответственность, свалившаяся на него в десять лет, смерть крестного. Я почувствовала, как его усталость и боль накатывают на меня, подобно волнам, бьющимся о высокие выступы скалы. Волна. Еще волна… Накрыло…

Все исчезло, кроме этой странной, одинокой, израненной души.

Я не поняла, когда наши губы нашли друг друга. Его поцелуй был жестким, страстным… будто это был последний поцелуй в его жизни.

«Я целуюсь с парнем, которого узнала пару часов назад!» — мысль ворвалась в мозг из ниоткуда и унеслась в никуда, отрезвляя меня. Я осторожно отстранилась от Гарри, сердце гулко колотилось в груди.

Он не отодвинулся, просто остался сидеть, закрыв глаза, тяжело дыша и крепко сжав кулаки. Я вдруг поняла, что меня и саму трясет нехороший озноб. Ужас накатил ледяной волной. Я только что влезла в память Гарри Поттера и целовалась с ним… С человеком, которого практически не знаю, хотя, учитывая все увиденное, вряд ли можно было теперь так говорить. А он?..

— Ты… — голос был хриплым, но слушался. — Ты тоже видел?

Не знаю, почему, но я была уверена, что он знает, о чем я. Гарри медленно открыл глаза… ясные, необыкновенно-зеленые, потрясающие глаза, в них можно было только тонуть.

— Да, — короткое слово… а сколько эмоций оно вызывает. Он видел самые страшные моменты моей жизни, а я его... Я закрываю лицо руками, чувствуя, как пылают щеки.

— Прости, Гарри. Я не хотела… Правда.

Он осторожно провел рукой по моей спине.

— Сири, — прошептал он, — посмотри на меня.

Я отрицательно помотала головой. Стыд жег мне лицо. Как это могло произойти?! Не так я представляла свой первый поцелуй. Совсем не так! Гарри осторожно отнял мои руки от лица и, взяв подбородок двумя пальцами, заставил посмотреть прямо в глаза.

— Сири, — откуда он знает это сокращение. — Послушай. Это ты должна меня простить за то, что я вывалил на тебя свои проблемы. Ты увидела мою жизнь, я увидел твою. Значит, так нужно было. Если хочешь, давай все забудем… но я не хотел бы этого делать.

Он опустил голову и посмотрел в окно:

— Я не хочу навязываться, Сири. Но в твоей душе я увидел что-то родное. Ты мне нравишься. Давай попробуем хотя бы дружить.

Он все еще держал мои руки. Его ладони были теплыми и влажными. Он хороший человек, и он мне нравится, внезапно поняла я. Улыбка сама расцвела на моем лице.

— Давай, Гарри.

Он отпустил меня, и я пересела на свою сторону. Гарри что-то еще хотел сказать, но дверь открылась, и вновь вошел Драко. Его холодным взглядом можно было заморозить всю Африку. Он присел рядом со мной:

— Мы почти приехали, Селенар. Я провожу тебя.

Поезд действительно начал останавливаться. Сколько же прошло времени? Я виновато взглянула на Гарри, он подмигнул мне и слегка подтолкнул, когда я проходила мимо. Хорошо, что Драко ничего не заметил. Он подхватил меня под руку и вывел в коридор. Состав медленно останавливался, выпуская клубы сизого пара. Раздался громкий гудок, означающий конец пути. Мы прошли по узкому, уже опустевшему коридору, свернули к ступеням, Драко спрыгнул на перрон и, легко подхватив меня за талию, перенес туда же.

— Малфой, ты что, шлюх уже с собой в Школу притаскиваешь? — крикнул темноволосый парень с зеленым галстуком.

Меня опять затрясло. Драко стиснул мой локоть.

— Нотт, заткнись! — он повернулся ко мне. — Извини.

— Он же слизеринец, не так ли? — саркастично уточнила я.

Драко пожал плечами.

— Я не говорил, что слизеринцы ангелы. Помнишь, я предупреждал тебя о предвзятости!

— Не нравится мне все это, — пробормотала я себе под нос.

Большой зал встретил меня своей обычной красотой и волшебностью. Зачарованный потолок изображал голубое небо. Студенты уже рассаживались по своим местам. Возле входа меня перехватил отец. Драко тут же ушел.

— Как добралась? — немного резко спросил он.

Я благодарно улыбнулась ему.

— Все в порядке, папа.

Отец быстро огляделся по сторонам и неожиданно обнял меня.

— Я соскучился, Селенар, — прошептал он. — Все будет хорошо.

Он легонько подтолкнул меня к Залу. В центре уже стояла профессор Макгоногал со шляпой в руке, на почтительном расстоянии от нее тесной кучкой столпились первокурсники. Я присоединилась к ним, с улыбкой представляя, как смешно сейчас выгляжу. Профессор Дамблдор при виде меня ласково улыбнулся и кивнул. Распределение шло своим чередом, и я оглядывала зал. Драко сидел, как король, в окружении дюжины ребят, среди которых я к своему неудовольствию заметила и Нотта. Я повернулась к столу Грифиндорфа… печально. Вокруг Поттера образовалась обширная зона пустоты, Уизли с Гренжер демонстративно сидели на другом конце стола. Гарри не отрываясь смотрел на свои сцепленные руки.

— Селенар Снейп! — объявила профессор. Потрясенная тишина накрыла Зал. Все смотрели только на меня… Я не привыкла к такому вниманию, колени предательски задрожали. Я поймала подбадривающий взгляд отца и, усевшись на табурет, надела на себя шляпу.

— Мисс Снейп, — раздался у меня в голове грустный голос шляпы. — Я должна была бы предложить вам выбор, но впервые отступлю от своих правил. И направлю вас туда, где вы нужнее всего. Надеюсь, вы не разочаруете меня! ГРИФИНДОРФ!

Даже пол, разверзнувшийся передо мной в этот момент, не мог бы произвести большего впечатления, чем это одно простое слово. Профессор Макгонагал, сама, по-видимому, находящаяся в шоке, осторожно сняла шляпу и подбадривающе подтолкнула меня к гриффиндорскому столу. Меня слегка шатало, когда я присела. В голове колотилась одна и та же мысль: Отец убьет меня!! Кто-то легонько коснулся моей руки, я подняла глаза и встретилась взглядом с Гарри. Я даже не поняла, что села в его зону отчуждения. Он, кажется, все понимал. Во всяком случае, смотрел с сочувствием.

Профессор Дамблдор объявил пир, и на столе появились разные деликатесы, но в горло решительно ничего не лезло. Я решилась поднять глаза на Драко… Его вид выражал, по-видимому, обычное для него в таких случаях холодное презрение. Я перевела взгляд на отца, то же самое. Дурацкое самообладание!!! Гарри осторожно сжал мою руку:

— Тебе не дали выбора, не так ли? — спросил он.

Я опустила глаза в тарелку:

— С чего ты взял?

— Твое лицо все сказало, — пожал он плечами. — Я думал, ты упадешь в обморок!

Моего самообладания хватило, чтобы не заплакать.

— Да, мне выбора не дали.

— Он все поймет, Сири. — Гарри твердо смотрел мне в глаза, — Я думаю, уже понял.

Я не стала отвечать. Ужин закончился, и все студенты направились в свои комнаты. А я немного потерянно поднялась из-за стола, куда идти и что теперь делать, я, безусловно, не знала. Поттер, грустно вздохнув, подхватил меня под локоть и потащил к выходу.

— Как я понимаю, наши старосты забыли про свои обязанности, — недовольно пробормотал он. — Тебе не надо было садиться рядом со мной. Я провожу тебя.

Мы начали спускаться по лестнице вниз.

— Подожди, — я резко остановилась, — мы идем в подземелья, а не в башню!

Поттер посмотрел на меня, как на умалишенную.

— Мы идем к твоему отцу, — хмуро ответил он.

Некоторое время мы молча шли по темным коридорам Хогвартса. Гарри крепко держал меня за руку.

— Думаешь, он захочет меня видеть? — тихо спросила я, когда мы уже почти подошли к комнате.

— Он любит тебя, Сири. Он все поймет, — прошептал он. Его дыхание скользнуло по моей шее, согревая приятным, дружеским теплом. — Я буду ждать тебя здесь.

Я кивнула и, глубоко вздохнув, постучала. Дверь с негромким щелчком открылась, значит, меня ждали. На душе стало легче. Отец сидел перед камином в своем любимом кресле. Повинуясь мгновенному желанию, я опустилась перед ним на колени и уткнулась лицом в его мантию. Его мягкая рука, пахнущая дивными травами и зельями, опустилась на мою голову и убрала пряди волос, закрывающие лицо. Я зажмурилась. Отец ласково, совсем как Гарри, взял меня за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. С ужасом я не обнаружила в них ни ненависти, ни презрения. Только бесконечную любовь и нежность.

— Селенар, — тихо сказал отец. — Я сейчас отлуплю тебя за то, что ты переживаешь из-за пустяков.

Облегчение тяжелой волной накрыло мою душу.

— Не находишь, что я выросла из подобных средств воспитания, — пошутила я.

Папа улыбнулся:

— Хорошая порка полезна в любом возрасте.

Он отпустил меня, и я снова зарылась лицом в его мантии. Папа гладил мои волосы, а я рассказала ему слова шляпы.

— Мне, конечно, жаль, что ты будешь учиться не на моем факультете, но, возможно, это будет к лучшему, — ответил папа на мой невысказанный вопрос. — Не волнуйся, Селенар, я не перестану любить тебя. Но не надейся, что тебе будет легче учиться, чем прочим грифиндорцам.

Я улыбнулась.

— Я понимаю.

Папа поднял меня с колен и встал сам.

— Тебе надо поесть, — сурово сказал он. — Я видел, что ты не притронулась к еде за ужином.

Мы перешли в столовую, которая находилась рядом с комнатой. Там был накрыт стол на двоих. Отец махнул палочкой, и появился еще один прибор. Я удивленно посмотрела на него.

— Зови своего Поттера, — недовольно сказал отец. — Он тоже практически не ел за ужином.

Испуг подкатил к горлу. В глазах отца сверкнули озорные искорки.

— Селенар, ты же не думаешь, что я бы отпустил единственную дочь, не наложив на нее предварительно следящего заклинания. Я почувствовал резкую вспышку твоей магии, вызванную чужими эмоциями. Ну а понять, что это Поттер, для меня не было особой проблемой, его магию я успел изучить досконально. Я и сейчас чувствую его присутствие за дверью. — Он сделал паузу, видимо следующие слова дались ему нелегко. — Селенар, я не буду препятствовать вашему общению, хотя и не одобряю его.

— Я люблю тебя, папа, — искренне сказала я и направилась к двери. Он ничего не ответил, впрочем, я и не ждала.

Гарри напряженно стоял возле какой-то картины, невидящим взглядом рассматривая ее. Когда я открыла дверь, он испуганно вздрогнул и резко обернулся. Я жестом предложила ему войти. Гарри некоторое время стоял не двигаясь, по-видимому, решая, стоит ли мне доверять. Наконец, он решительно двинулся за мной.

На пороге столовой юноша остановился.

— Проходите, мистер Поттер, — устало сказал отец. — Вам надо поесть, если вы не хотите умереть от истощения.

Мы присели за стол и начали есть. Облегчение, подобно волне, смывшее все мои сомнения, принесло с собой чувство голода. Однако напряженность продолжала висеть над нами. Гарри неспешно ел, не отрывая глаз от тарелки, отец с непроницаемым лицом наблюдал за нами.

Наконец, Гарри отодвинул тарелку:

— Благодарю, сэр, — выдавил он.

— Мистер Поттер, — суровый тон отца покоробил даже меня, — я надеюсь, что вы не оставите мою дочь на растерзание вашим грифиндорцам.

Гарри хмыкнул:

— Сэр, я, конечно, постараюсь помочь, чем смогу, но уверенны ли вы, что общение со мной принесет ей пользу?

Отец причудливо изогнул бровь, изображая удивление.

— Поттер, наверное, я пожалею о своих словах. Но… я прошу вас позаботиться о Селенар. Я не всегда смогу быть рядом с ней, а вот вы вполне способны на это.

Гарри удивленно молчал.

— Поттер, не злите меня, — раздраженно воскликнул отец. — Вы же и так уже взяли ее под свое крыло, иначе не пришли бы сюда. Просто пообещайте мне оберегать ее!

Я хотела было возмутиться, что и сама вполне способна защитить себя, но быстро остановилась. Не стоит вмешиваться, может, это их первый шаг к примирению. В это время заговорил Гарри:

— Конечно, я буду о ней заботиться, сэр.

Отец удовлетворенно кивнул.

— Тогда вон отсюда, пока я не снял с вас балы за хождение по коридорам после отбоя! — скомандовал он.

Гарри вздрогнул и поспешил выйти из комнаты. Я поспешила за ним, бросив напоследок:

— Я люблю тебя, папа.

Отец улыбнулся и жестом показал мне на дверь. Гарри стоял в коридоре, прислонившись спиной к стене и закрыв глаза. Я подошла к нему ближе, и он осторожно притянул меня к себе. Ни один из нас не произнес ни слова.

Мы подошли к портрету Полной дамы, когда было уже далеко за полночь. Гарри сказал пароль и вошел в гостиную, оформленную в ярких, немного безвкусных тонах грифиндорфа. В комнате сидел полный, неуклюжий юноша, когда мы вошли, он поднялся.

— Привет, Гарри.

Поттер расцвел приветливой улыбкой:

— О, Невил, рад тебя видеть.

Юноши пожали друг другу руки, и Гарри повернулся ко мне.

— Невил, позволь представить тебе Селенар Снейп. Селенар, мой друг — Невилл Лонгботом.

Я кивнула новому знакомому.

— Собственно говоря, — замялся Невилл, — я здесь как раз по этому поводу.

Гермиона просила передать, что ты будешь спать в комнате с шестым курсом, у них там есть свободная кровать. Вторая дверь слева.

Я кивнула:

— Спасибо, Невилл. Прости, что из-за меня тебе пришлось здесь сидеть.

— Не стоит благодарности, — улыбнулся тот.

Я повернулась к Гарри:

— Спасибо.

Брюнет кивнул:

— Будь осторожнее, — посоветовал он.

Я поднялась по лестнице в комнату. Моя кровать была в самом дальнем углу комнаты, рядом стояли чемоданы. Я осторожно разделась и юркнула под одеяло. Все это время ощущение чьего-то тяжелого, враждебного взгляда не оставляло меня. Я задернула полог и наложила защитные заклинания. Голова коснулась подушки, и сон накрыл меня.

Утро встретило меня маленьким, юрким, солнечным лучиком, просочившимся в небольшое отверстие в пологе, и нагло устроившимся в районе глаз. С удовольствием потянувшись, я вылезла из кровати. До завтрака оставалось еще более часа, и в комнате были все мои соседки. Как только я появилась, на меня устремились три пары внимательных глаз.

— Привет, — поздоровалась я.

Две девушки: рыжеволосая (наверное, сестра Уизли, мелькнуло в голове) и брюнетка, сидевшие на кровати противоположной моей, демонстративно отвернулись. Возле окна стояла миниатюрная, светленькая девушка в форменной мантии. Она приветливо улыбнулась мне:

— Привет! Меня зовут Габриэль Дювали. Мы, вообще-то, были представлены друг другу в прошлом году на рождественском приеме в Принц-меноре, правда, ты носила фамилию бабушки.

Мне стало стыдно. Забыть представителя одной из самых богатых и известных семей во Франции! Бабушка убила бы меня. В тоже время на душе потеплело, хоть кто-то знакомый.

— О, прости, Габриэль, с того времени столько всего случилось… — воскликнула я.

Габриэль махнула рукой:

— Да что ты! Я все понимаю. Мне так жаль миссис Принц.

— Да, это была тяжелая утрата, но… благодаря ей, я смогла жить вместе с отцом.

Габриель сочувственно улыбнулась:

— Это Джинни Уизли и Элизабет Фар, — кивнула она на девушек, сидящих на кровати. Они так и не повернулись в нашу сторону. Габриэль вздохнула, — не обращай внимания.

Она перебралась ко мне поближе:

— Давай я все тебе здесь покажу, — предложила она, — только с расписанием тебе надо будет обратиться к Гермионе Гренжер, мы на курс младше тебя, и не сможем помочь в этом вопросе.

Перспектива идти к Гренжер меня не прельщала, но делать было нечего. Габриэль показала мне ванную, гардероб, гостиную, примерно рассказала кто чем занимается и за что отвечает. Везде мы встречали подозрительные, тяжелые взгляды гриффиндорцев. Только Гарри, проходя мимо, приветливо улыбнулся и пожелал доброго утра.

— Хорошо, что ты сдружилась с Поттером, — сказала Габриэль, провожая его глазами.

— Почему? — удивилась я.

— Ему сейчас тяжело, на него началась прямо травля какая-то. И в обществе, и на родном факультете, — ответила Габриэль, — Тебе тоже сейчас будет тяжело. Подумать только дочь, Снейпа попала в Грифиндорф! Это было эффектно.

Она захихикала. Я решила задать вопрос, который мучил меня все утро:

— А как ты попала в Грифиндорф. Зная мистера Дювали…

— Ты отправила бы меня в Слизерин, — закончила за меня Габриэль. — Я попала сюда так же, как и ты. Шляпа распределила. Но папа и, правда, был очень недоволен!

Она снова засмеялась, а я посмотрела на нее с нескрываемым удивлением. Мистер Дювали был одним из самых жестоких и могущественных аристократов, его боялись и ненавидели. Представляю, каким шоком для него стало распределение единственной дочери на факультет «предателей крови». Это и, правда, было смешно. Я неуверенно улыбнулась.

— Но я, как и ты, здесь практически изгой, — продолжила тем временем Габриэль.

— Будем держаться вместе, — улыбнулась я.

Наконец, пришло время завтрака, и мы спустились в Большой Зал. Гарри сидел за столом, рядом с ним расположился Невилл, но зона отчуждения продолжала существовать. Я внезапно поняла, что видела историю Гарри лишь до смерти крестного, но ведь после этого прошел еще год… что же случилось за это время, что с ним практически никто не разговаривает на родном факультете. Габриэль потянула меня к ним.

— Пойдем, эти места свободны.

Мы сели справа от Гарри, и я снова почувствовала на себе чей-то злой взгляд. Поттер осторожно пожал мою руку под столом. Все хорошо… С нашего места открывался отличный вид на стол Слизерина. Драко пока не было.

— Мне еще надо узнать свое расписание, — вздохнула я.

— В чем проблема? — удивился Невилл.

— Не хочется идти к Гренжер, — честно призналась я.

Невилл фыркнул и направился к старосте Гриффиндорфа. Через минуту он вернулся с небольшим листом, исписанным аккуратным, каллиграфическим подчерком профессора Макгонагл. Гренжер осталась сидеть, с мрачным видом провожая сокурсника.

— Держи свое расписание, — улыбнулся Невилл, отдавая мне листок, — Я смотрю, у тебя Гербология заявлена. Она после обеда стоит.

Я кивнула:

— Спасибо, Невилл. Да, я заявила Гербологию в дополнительных предметах, бабушка не простила бы мне если б я не изучала этот предмет, так же как и Зелья.

Невилл кивнул:

— Твоя бабушка Эвелин Принц, не так ли?

Я кивнула.

— Да, она известный зельевар. Впрочем, как и твой отец.

Мы улыбнулись друг другу. Я поймала задумчивый взгляд Гарри.

— У вас большинство предметов со Слизерином, — вздохнула тем временем Габриэль, — Наверное, Дамблдор решил извести вас совсем.

— Скорее, это его идея о необходимости примирения двух враждующих факультетов, — улыбнулся Гарри.

Остаток завтрака прошел с шутками и смехом. Все было хорошо, единственное, что настораживало меня — Драко так и не появился. Первым уроком шли Зелья. Габриэль унеслась на свои занятья, пообещав найти нас на обеде. Мы с Невиллом и Гарри подошли к подземельям незадолго до звонка. Гарри придержал меня за рукав, и Невилл, понимающе кивнув, направился дальше.

— Сири, я обещал на занятиях сесть с Невиллом, — пробормотал он, — но если хочешь…

— Нет-нет, — перебила я его, — Гарри, все в порядке. Не волнуйся.

В кабинете уже практически все расселись. Ни одной свободной парты не было. Я потерянно осмотрелась по сторонам и тут заметила Драко. Он сидел на второй парте от учительского стола, и смотрел на меня. Увидев мое замешательство, он жестом пригласил меня сесть с ним, что я и сделала. Гарри тяжелым взглядом проводил меня, но ничего не сделал.

— Привет, — поприветствовала я Драко.

— Привет, — кивнул он. — Как ты? Крестный рассказал мне, что сделала шляпа.

Я пожала плечами.

— Давай, не будем говорить на эту тему. Пусть все идет своим чередом.

Он кивнул. Дверь в класс открылась, и вошел отец. Мантия красивой волной развивалась за его спиной.

— Не могу сказать, что рад вас видеть, — хмуро сообщил он, — но меня греет мысль, что мучиться осталось совсем немного.

Он осмотрел класс. По-видимому, отмечая, что я села с Драко, а не с Гарри.

— Сегодня мы будем готовить зелье Забвенья. Рецепт на доске, ингридиенты в шкафу.

Я вздохнула, глядя на добезобразия простой рецепт. В это время отец подошел к нам.

— Мисс Снейп, мистер Драко, будьте добры у вас другое задание, — он протянул мне листок. Рецепт был гораздо сложнее. Глаза Драко загорелись от восторга.

К концу урока в нашем котле задорно булькало Зелье Правды. Отец внимательно осмотрел его и, удовлетворенно кивнув, направился к остальным. Я заметила, что у Гарри и Невилла зелье явно не очень получилось. Проходя мимо него, отец нахмурился и презрительно фыркнув, что-то прошептал наклоняясь к Поттеру. Тот кивнул и отвернулся.

— Итак, — провозгласил отец, — подводя итоги урока, можно сказать одно: «Отвратительно»! Со своим заданием не справился никто, кроме мистера Малфоя и мисс Снейп. Надо заметить, что их зелье было на порядок сложнее вашего. По десять баллов каждому. На следующий урок всем остальным конспект с подробным описанием ошибок и способов их исправления. Свободны.

Мы поднялись. Драко довольно улыбался, отчего становился похожим на произведение искусства. Он подхватил мои вещи.

— Пошли. Трансфигурация у нас тоже вместе.

Я неуверенно оглянулась на отца. Тот одобрительно кивнул.

Урок профессора Макгонагл отличался от других своей непредсказуемостью. Что было и понятно, когда в кабинете собираются тридцать студентов-недоучек и пытаются что-то трансфигурировать, никогда не угадаешь, чем все это может закончиться. Этот урок не стал исключением… Уже через двадцать минут Невилл умудрился превратить свой кубок вместо яблока в шипящее, клыкастое полу-растение, полу-животное, принявшееся носиться по всему классу за студентами с намерением если не съесть, то понадкусывать. Макгонагл долго пыталась его поймать, а потом превратить обратно. Что и говорить, урок был сорван. Профессор окинула недовольным взглядом класс и, задав неимоверно длинное сочинение, достойно удалилась.

— Сейчас обед, — сообщил Драко, — Может, ко мне сядешь?

Я вздохнула:

— Ты же отлично знаешь, что не сяду. Как посмотрят на тебя твои одногрупники? А мои?

Драко пожал плечами:

— Мои точно ничего не скажут. Не посмеют… — он вздохнул, — А вот твои и, правда, могут что-нибудь сделать. Гренжер сегодня на Зельях убить готова была тебя.

— Почему? — не поняла я.

— Потому, что Гренжер заучка, — ухмыльнулся мой друг, — И Крестный никогда в жизни не ставил ей 10 баллов.

Я удивленно посмотрела на дверь, за которой в этот момент скрывалась очень взбешенная Гренжер. Гарри поймал мой взгляд и ободряюще улыбнулся.

В Большой Зал мы с Драко пришли в числе первых. За столами практически никого не было. Драко, суховато кивнув мне, направился к своему столу, а я к своему. К моему удивлению, я нашла только Невилла, ни Габриэль, ни Гарри, который вышел из класса явно раньше нас, не было. Краем сознания я отметила, что и Гренжер с Уизли отсутствуют.

— Ты не знаешь, где Гарри? — спросила я Невилла.

— Он сказал, что забежит в комнату перед обедом, — пожал плечами тот. — Наверное, что-то забыл. У него потом Уход за магическими животными, может учебник не взял?

Я посмотрела на учительский стол. Все, кроме отца, были на месте. На душе заскреблись кошки. Обед практически подошел к концу, теперь уже и Невилл забеспокоился. И тут подошла бледная, рассерженная Габриэль, а за ней и хмурый Гарри с разбитым носом.

— Что случилось? — одновременно спросили мы с Невиллом.

Гарри молча уставился в тарелку. Я попыталась заставить его посмотреть на меня, но тот упрямо уворачивался.

— Поттер, — не выдержала я, — перестань ребячиться. Дай, я вылечу твой нос!

Он так же молча повернулся ко мне. Заклинание сработало правильно.

— Ну?

Поттер молчал. Я перевела взгляд на Габриэль, но та опустила глаза. И тут к нам подошел отец. Он протянул мне небольшую склянку.

— Дай им это, — сухо сказал он. — Твой Поттер полез защищать тебя, за что и поплатился умением говорить.

Он повернулся к Гарри:

— Поттер, я конечно, — он скривился, — благодарен вам, что вы защищаете честь моей дочери, но в следующий раз будьте благоразумнее, не забывайте, что вы, прежде всего, волшебник! И волшебная палочка вам дана и для защиты тоже!

Гарри покраснел и быстро выпил содержимое склянки. Его передернуло.

— Не думал, что скажу когда-нибудь так, но спасибо, — хриплым голосом сообщил он, — Без вас неизвестно еще чем бы все это кончилось.

— Поттер, я защищал свою дочь!

Отец фыркнул и, взмахнув полами мантии, ушел к профессорскому столу. Я покраснела.

— Рассказывайте, что там у вас произошло? — спросил Невилл.

Гарри вздохнул и начал быстро есть. Ответить решила Габриэль:

— В коридоре начали оскорблять тебя, Селенар, и Гарри бросился защищать. Их было намного больше, а он даже палочку не вытащил... дурацкое геройство.

— И кто это был? — хмуро спросила я.

Габриэль хотела было ответить, но ее перебил Гарри:

— Давай не будем продолжать эту тему, — он посмотрел на меня, — Сири, не волнуйся все прошло.

Повисло хмурое молчанье.

— И что они говорили? — тихо спросила я, понимая, что возможно разозлю его еще больше.

Гарри не ответил, Габриэль тоже. Невилл подскочил:

— Селенар, у нас сейчас Гербология через десять минут, а у Гарри Уход. Мы опоздаем!

Я засобиралась.

— Гарри, — пробормотала я, уже поднимаясь, — не надо меня защищать. Я сама могу отстоять свое доброе имя.

Он так и не поднял глаз от тарелки… мы ушли.

День прошел без дальнейших злоключений. Ни с Гарри, ни с Драко мы больше не пересекались, а ужин я провела в комнатах вместе с отцом. Он упрямо отказывался говорить о происшествии за обедом, и мне пришлось оставить эту тему в покое. Мы разговаривали очень долго и в результате уходить я собралась, когда было уже за полночь. Отец дал мне пропуск и выпроводил за дверь.

Ночной Хогвартс жил своей собственной жизнью. Немного пугающей, немного притягательной… таинственной и прекрасной. Идти в башню не хотелось, там ничего хорошего меня не ожидало, поэтому я направилась к башне Астрономии. Это место мне понравилось еще летом. Здесь можно было спокойно посидеть и подумать, наслаждаясь потрясающим видом озера. Даже сейчас, когда стояла непроглядная ночь, и висели огромные, тяжелые тучи, практически не пропускающие света, редкие, перемигивающиеся блики воды и формы леса, рисующие сказочные силуэты, создавали приятную, таинственную обстановку. Было довольно холодно… ветер растрепал мои волосы и я, отстегнув заколку, позволила им свободно упасть на плечи. Вот-вот должен был начаться дождь. Я подошла к парапету… дышать было легко и просто. Все было хорошо… Здесь можно было подумать.

Через час я решила, что пора спускаться назад. По моим подсчетам в гостиной уже никого не должно было остаться. Спускаясь по темной лестнице, я почувствовала мощную волну горя… где-то рядом плакал человек. Его несчастье и боль... его непонимание и одиночество. Я потянулась к источнику этих раздирающих мое сердце чувств. Наши ладони соприкоснулись и, я оказалась в теплых, мужских объятьях. Темнота все еще окружала нас, но теперь я уже знала кто это. Такие чувства, такие мыли, такая душа была только одна … Гарри. Мой бедный мальчик… Наши губы снова встретились… Снова начался необыкновенный, сладостный танец любви. Души нашли друг друга и сплелись в одну.

— Моя, — его сладкое дыхание обжигает мне щеку.

Я ему нужна…

Мой… Я подставляю свои губы его поцелуям, наслаждаясь им, пробуя его, не требуя ничего взамен. «Нужно остановиться, пока не...»

— Не уходи, — мысль о побеге исчезает, подобно воробью, которого вспугнула пробегающая мимо кошка. Я никогда не делала этого прежде, но откуда-то знаю, чего от меня хотят. Шея сама выгибается в молчаливом требовании поцелуя.

— Не бойся, — теплые губы касаются меня. — Я никогда не обижу тебя. Ты нужна мне. Ты мой воздух…

Его хриплый голос, его ласковые руки, исследующие мое тело, его запах обволакивающий меня… его душа, сливающаяся с моей в безумном порыве страсти. Гарри прислоняется своим лбом к моему.

— Не бросай меня, — шепчет он, — я не вынесу этого. Если и ты бросишь меня, я умру. Мне незачем будет жить.

— Я знаю…

Гарри отстраняется и осторожно подхватывает меня под локоть, чтобы я не упала.

— Гарри?

— Что?

— Что случилось? — «Почему ты плакал?» — вопрос остается висеть в воздухе.

Гарри вдруг разворачивает меня и резко припечатывает к стене. Испуг неприятной волной прокатывается по телу.

— Если ты бросишь меня, я убью тебя.

Потом снова поцелуи… Безумный танец страсти, где каждое па — это движение губ, сводящее с ума. Снова его мысли, его ощущения… его память. Смерть крестного и… все дальше ничего, дальше только наша встреча в поезде.

На лестнице послышались шаги, и Гарри резко отпрыгнул от меня. Секунда и он исчез. «Мантия-невидимка» — догадалась я. Он протянул руку, чтобы и меня затащить под нее, но я быстро вытащила из кармана пропуск и легонько оттолкнула его.

Кто-то поднимался, внизу появился неяркий огонек люмоса, а следом за ним… Драко. Увидев меня, он приостановился. Я медленно направилась к нему.

— Гуляешь? — тихий голос Драко, пугал больше чем самый громкий и истошный крик. А тяжелый взгляд пронзал насквозь.

— У меня пропуск от отца, — рассердилась я.

Драко крепко подхватил меня под локоть.

— Селенар, может ты еще не поняла, но лето прошло! Здесь толпа студентов-недоумков, которые готовы разодрать тебя, просто потому, что ты им не нравишься! — прошипел он.

Я вырвала свою руку:

— Драко, перестань! Во-первых, я не маленькая девочка и могу постоять за себя! Во-вторых, слушая тебя, можно подумать, что здесь не школа, а приют для душевно больных! Может это у тебя параноя?

Драко фыркнул:

— Ты почти угадала насчет приюта. А паранойя и у тебя скоро появится. Правда, Поттер? — спросил он в пустоту.

Я испуганно отпрыгнула. Повисла тишина, которую прервал тихий, хрипловатый голос Драко:

— Поттер, я чувствую, что ты где-то рядом. Выходи…

Гарри стянул с себя прозрачную ткань плаща и встал напротив Драко, смотря тому прямо в глаза. Напряжение между ними можно было почувствовать руками. Я немедленно поспешила встать между ними.

— Малфой, если ты понял, что я здесь, зачем приперся? — недовольно спросил Гарри. При этом в его голосе не было ни тени гнева или недовольства… только тихое спокойствие и усталость.

Драко презрительно смерил его взглядом:

— То что ты с ней, еще не значит, что она в безопасности. Скорее наоборот, — протянул он. — Я надеюсь на остатки мозгов в твоей голове, Поттер. Возвращайтесь к себе в комнаты.

Он развернулся, взмахнув мантией, как это делал отец, когда злился.

— Смирись, Драко, — все тот же мягкий, ласковый голос Гарри, произвел эффект разорвавшейся бомбы. Слизеринец резко подскочил к нему и схватив за горло припечатал к стене. Я хотела было вмешаться, но невидимый барьер, поставленный кем-то из юношей, помешал мне это сделать.

— Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку, Гарри?

Брюнет не двинулся с места, не попытался достать палочку, еще как-нибудь защитить себя, просто стоял и смотрел в глаза Драко… тот медлено отпустил его.

— Так будет лучше, — слова Гарри, прозвучали зловеще тихо.

Драко оттолкнул его и начал спускаться. На нижней ступени он остановился:

— Это ты решил, что так будет лучше, Поттер... — он вздохнул. — Не отходи от нее, они явно что-то задумали. До завтра, Селенар.

Темнота снова поглотила нас. Чувство чего-то неправильного, чего-то непонятного и от этого раздражающе неприятного поселилось во мне… Гарри подобрал мантию и подхватил меня за локоть.

— Пойдем. Он прав, ты не должна была находиться здесь одна.

— Почему?

Гарри упрямо молчал. Я вырвала свой локоть.

— Что происходит? Объясните вы, наконец!!!!

Гарри сглотнул. Его трясло, на лбу выступил пот, руки дрожали… но глаза смотрели с немым укором и мольбой. Прости, малыш, но мне сейчас тоже больно.

— Спроси завтра у Габриэль, — тихо прошептал он.

Вот и комната…Раздевшись, я скользнула под одеяло… но мысли, а что самое страшное, догадки, с бешеной скоростью наполнили мою голову. Что случилось?.. В душе медленно нарастала паника, смешанная напополам с бессильной злостью. Я резко отбросила одеяло и бросилась к кровати Габриэль. Девушка рассеянно захлопала глазами, когда я разбудила ее.

— Селенар? Что случилось?

— Расскажи мне все! — затрясла я ее. — Расскажи мне, что происходит в этом дурдоме!

Габриэль немного ошарашено посмотрела на меня, потом поднялась и натянула халат.

— Пойдем в гостиную, — тихо предложила она.

В камине ярко горел огонь, будто кто-то ждал их.

Габриэль забралась на диван и поджала ноги.

— Что ты хочешь узнать? — устало спросила она.

Я забралась на диван рядом с ней:

— Расскажи мне о том, что было с Гарри после смерти его крестного. Отец говорил, что он — надежда всего света. Но у меня сложилось впечатление, что его чуть ли не ненавидят. — Габриэль молчала…и я продолжила, решив довериться ей полностью, — Габриэль, Гарри мне очень нравится. Я просто хочу знать…

Тишина повисла тяжелым пологом над гостиной славного Грифиндорфа. Габриэль сидела с абсолютно спокойным лицом, и только в глубине глаз таилась неуверенность и… жалость.

— Габриэль…

— Селенар… почему ты решила, что я что-то расскажу тебе?

Я смутилась:

— Я подумала, что понравилась тебе, и мы сможем подружиться… и Гарри сказал обратиться к тебе.

Мои слова даже мне самой показались детскими… Габриэль нахмурилась:

— Значит, Поттер решил переложить все на меня… — протянула она.

Как-то некстати вспомнилось, что Габриэль относится к семье Дювали… а они всегда вели себя по принципу «Моя хата с краю». Говорили, что отец Габриэль отказал в поддержке самому министру Франции и тому самому Воландеморту, который держал в страхе всю магическую Британию. В комнате резко похолодало. Габриэль недовольно буравила меня взглядом.

— Хорошо, Сири… Поттер и, правда, был до смерти крестного другим человеком. Случившееся в Министерстве сломило его. Он бросался на людей, унижал их… вообще вел себя, как последняя тварь, — в голосе Габриэль зазвенели стальные нотки. — Поттера начали бояться, а потом и ненавидеть. Больше всех доставалось Драко Малфою. Гарри его и так-то ненавидел, а тут и вовсе сделал козлом отпущения. Пока…

Габриэль опустила глаза:

— Не знаю уж, что там конкретно случилось, но во время одного из матчей Слизерин-Грифиндорф… эээ… Поттер поймал снитч, отдал его Малфою и поцеловал его…

Габриэль выжидательно уставилась на меня. Ничего… Нет, я понимала, что должна испытывать какие-то чувства, но эмоции будто испарились, как я не пыталась найти хоть какой-нибудь их отзвук, в ответ стояла полная тишина и безразличие. Мое подсознание умело устраивать подобные фокусы, когда ты живешь-живешь, радуешься этой самой жизни, а потом раз… и все пропало.

— И что дальше? — подбодрила я Габриэль. Подруга уныло опустила глаза. А ведь ей сейчас тяжело.. она пытается и меня не обидеть, и Гарри не подставить… Она хороший человек. «А то, как же! Она Дювали!» Вот оно — мое дорогое подсознание проснулось.

— Тут все озверели, — хрипло прошептала Габриэль, отведя взгляд и смотря теперь исключительно в огонь камина. Ей было стыдно! — Сама понимаешь, гомосексуализм не приветствуются ни в мире маглов, ни в нашем мире. Тем более в Гриффиндорфе… Их презирали, подкарауливали в коридорах, отказывались с ними учиться вместе. В общем, через месяц они расстались… Малфой пустился во все тяжкие, переспав с половиной женской части Хогвартса, так что, в конце концов, все поверили, что у него просто временное помутнение было. А Гарри отстранился от всех окончательно. Особенно, после того, как они подрались с Роном Уизли из-за его сестры, и оба загремели в магпункт. Джинни все считали невестой Поттера… Хотя я не уверена, что это он ее бросил, а не наоборот. Потом настали долгожданные каникулы. Это все, что я знаю, Селенар… Поттер сам в каком-то смысле виноват, что оказался в такой ситуации. Все, что могу еще добавить — это будь осторожна, у Гарри сейчас очень много врагов. И если вы вместе, то они и твои враги.

Ее жалость, ее стыд, ее сочувствие ледяной волной прошлись по моей коже… вот так. Потерянность и пустота… Мы встали, поднялись в комнату и легли спать. Темнота сна приняла меня в свои объятья без лишних объяснений и просьб. И все же последний подарок от моего подсознания был четкий вкус поцелуя Гарри и отпечаток его чувств… В голове стало ясно. Видимо, я ненормальная… «А то!» Вот так…

Темный зал бесконечно пугающий и отталкивающий. Он появился из ниоткуда и превратился в никуда. Где-то далеко были стены, их выдавали неяркие отблески факелов, свет от которых терялся в пустоте окружающего мира… Страх ледяными иголками пробежал по спине, лишая воли. Я замотала головой, пытаясь отогнать неприятные ощущения. Они отступили к краю сознания, но никуда не делись. Это просто сон! Я двинулась чуть вперед, тут же оступилась и больно ударилась о каменистый пол, покрытый каким-то песком. Локти точно содрала… Боль, однако, резко отрезвила меня и придала мыслям более упорядоченное направление.

«Это просто сон!»

«Тогда почему так болят руки?»

Решение назревает само. Я просто знаю, что надо идти вперед и все… Воздух упруго провалился под моим напором и, поддавшись, расступился, пропуская. Голова закружилась, в глазах потемнело, в ушах зашумело… и стихло.

Вздох… еще один…еще. Снова тот же зал, только звуки вдруг обрушиваются на меня. Мое дыхание, тихий шорох песка под ногами, кажется, слышно даже потрескивание факелов. Я пошла. Пространство снова сделало финт ушами и превратилось в полубезумную субстанцию, где вроде бы существовал пол, только как-то неправильно, явно не подчиняясь законам геометрии, вроде было время, только состояло не из минут и секунд, а из постоянных взлетов, падений… вроде была я, только без себя.

Нечто мощное и неуправляемое зародилось где-то глубоко в груди и рвалось наружу. Оно прожигало все внутри, грозя взорваться, уничтожив все на своем пути. Все чувства исчезли внутри меня, стирая само понимание «Я…». Сопротивляться не имело смысла, пришлось раствориться в окружающем меня мире и влиться в поток чувств и энергий. Магия потекла бурным потоком, будто вода, прорвавшаяся сквозь дыру в плотине. Мне осталось одно… наслаждаться.

Меня выбрасывает к огромной арке, заполненной тысячами голосов. Внезапно появляется ощущение тела. Тысячи чувств накатывают, подобно волнам, бьющимся о высокие выступы скалы. Накрыло… Я плыву по своей боли, стараясь держаться на поверхности. Волна. Еще волна… Какие-то бесформенные существа… их тел не видно, только тень… а еще можно почувствовать их отчаянную злость… они тянутся ко мне. Волна накатывает сильнее и снова скрывает. Я задыхаюсь… воздух исчезает из мира. Падаю. Сердце перестанет биться… тук-тук, тук-тук…тук…тук… все… И тут что-то грубо выхватывает меня из волн боли! Мрак…

Снова вздох… Я открываю глаза. Арка. Надо мной склоняется человек. Черные, мокрые лохмы слегка касаются моего лица, горячие черные глаза смотрят с надеждой и вниманием. Сухая, тонкая ладонь ласково гладит меня по щеке. Я чувствую, что его чувства проходят сквозь меня, смешиваясь с потоком магии. Что-то в них есть родное, близкое.

Теперь так будет всегда, — человек не произнес ни слова, слова сами сложились в моей голове в связанную фразу.

Кто ты? — молча спрашиваю я.

Ответ всплывает в моей голове в виде картинок… Когда-то его звали Сириус Блек…

Но он упал за Завесу!

Да.

Где же тогда я?

За завесой…

Кто я?

Вайя...

Не понимаю…

Рано. Все придет со временем.

Почему?

Потому, что пора…

Я смотрю в его глаза, пью его чувства, его мысли. И не понимаю. Раздражение прокатывается по телу, отзываясь в теле тысячами болезненных взрывов.

Зачем?

Ты задаешь не правильные вопросы…

Я задумываюсь… перестаю злиться, и тепло магии вновь заполняет меня.

Что теперь? — рискую спросить я.

Правильно.

Он выпрямляется и поднимает меня на ноги. Меня слегка шатает, голова кружится.

Так всегда после посвящения, — сообщает мне Блек.

Он берет меня за руку и ведет к Арке. Ужас снова окатывает меня… Блек морщится.

Контролируй эмоции. Никто и ничто не причинит тебе здесь вреда. Кроме тебя самой.

Я смотрю на завесу, в ней как в зеркале всплывают два силуэта в черных плащах.

Кто это?

Другие хранители… Но они пришли другими путями. Скоро вы сможете воссоединиться и управлять Завесой.

Управлять? Завесой?

Для этого ты и пришла.

Не понимаю.

Твоя сила в понимании чувств людей, пока это все, что тебе надо знать. Сейчас ты вернешься, Вайа.. Твоя задача — научиться управлять своей силой… она будет выходить из под контроля, поэтому держи это при себе.

Он протягивает мне тонкую цепочку с небольшим кулоном в виде арки. Я натягиваю ее, и магия тут же перестает раздирать душу, а превращается в упорядоченный поток, плавно текущий где-то в районе солнечного сплетенья.

Блек задумчиво рассматривает меня, фигуры в плащах не двигаются…

Я помогу… Возвращайся завтра. И берегись Дамблдора!

Благосклонная тьма накрывает меня.

* * *

Северус Снейп резко проснулся и рывком сел на кровати. Выброс магии где-то на территории школы отозвался во всем теле холодной дрожью. Снова… это снова случилось. Он быстро проверил дочь. Вроде все в порядке, но он редко надеялся только на магию. Профессор быстро поднялся и накинул на себя мантию.

Тишина и спокойствие коридоров раздражающе резонировали с внутренним напряжением профессора. Он уже повернул к башне, когда навстречу ему вышел Дамблдор.

— Северус…— кивнул тот, — Все в порядке. Я уже проверил.

Профессор зельеварения облегченно вздохнул. Директор жестом пригласил его следовать за ним в кабинет. Там он налил два бокала огневиски и протянул один коллеге.

— Это снова случилось, — начал Снейп, — Выброс был сильнее прежних двух.

Дамблдор кивнул:

— Источник нашел себе еще одного хранителя, — подтвердил он, — снова кто-то из учеников. Если мы не найдем их, Источник соберет всех пятерых и магия выйдет из-под нашего контроля. Воландеморт победит.

Снейп угрюмо окинул взглядом директора:

— А с чего вы взяли, что именно Воландеморт пытается захватить власть над Источником?

Дамблдор некоторое время молчал:

— Северус, Источник вдруг решает сменить хранителей… и выбирает для этого недоученных школьников! Даже если Воландеморт и не имеет к этому никакого отношения, он обязательно постарается завербовать хотя бы кого-то из хранителей! И провести переинициацию.

— Процесс не обратим, Альбус, — устало вздохнул Снейп. — Единственный выход — постараться найти этих детей и удержать на нашей стороне.

Дамблдор одним глотком допил свой огневиски:

— Ты нашел кого-нибудь?

— Я очень сильно подозреваю, что это Поттер…

— Нет, Гарри не хранитель, — уверенно перебил директор, — я в этом уверен.

Снейп зло отшвырнул от себя бокал:

— Источник больше не разговаривает с нами. Мы ничего не можем знать наверняка! Поттер идеален для хранителя.

Дамблдор подавленно молчал.

— Альбус, я понимаю, что мальчик дорог вам. Но он один из сильнейших магов, и его энергия вполне может быть от Источника. Не думаю, что он Вайа, но как любой другой хранитель — вполне. И это объяснило бы его испортившийся характер. Возможно, он еще не совсем потерян для нас. Поттер общается с моей дочерью, я попытаюсь узнать что-нибудь через нее.

Директор нервно барабанил пальцами по столу.

— Да, Северус, ты прав… Попытайся. Нам необходимо любой ценой найти этих хранителей и взять их под свой контроль. Сейчас их уже трое… Завеса потребует, чтобы они прошли обряд объединения, а значит, они должны встретиться. Все трое прошли посвящение. Возможно, проявятся их силы.

— В прошлом году мы так их и не нашли, — усмехнулся Снейп. — Может, Завесе не так уж и важно единение хранителей.

Дамблдор кивнул:

— Проявление их способностей — наш единственный шанс. Еще кто-то? Кроме Гарри?

Снейп пожал плечами:

— Еще пара учеников… Это может быть Забини, Гренжер, Дювали. Но их надо проверить.

— Хорошо, Севеус, я жду.

Снейп вышел от директора и направился в башню Гриффиндорфа. Последнее время он не верил Дамблдору… Тем более что заветное слово сегодня все же прозвучало: «переинициация». Он слишком хорошо знал старого хрыча, чтобы не понять — тот сам хотел переинициации хранителей для себя. У бедных детей заберут всю магию, попутно уничтожив разум, чтобы вернуть власть над Источником старому маразматику и его безвольным хранителям. Когда год назад впервые случился выброс магии, ни Дамблдор, ни он не придали этому большого значения. Посчитав, что это не больше, чем простая аномалия. Но вскоре Источник перестал говорить с ними, а потом оставил им лишь обычный минимум магии... А когда привык иметь все, очень сложно возвращаться к малому.

Селенар спала, свернувшись калачиком и крепко прижав к себе колени. Бледное, красивое лицо спокойно и безмятежно. Его маленькая дочка… он ласково проводит рукой по щеке девочки. Селенар вдруг резко переворачивается и ложится на спину. Ледяной пот выступает на лбу профессора. В тонкой руке зажат кулон… Вот он и нашел одного из хранителей. Он так хотел защитить ее от войны, от Ордена, от Воландеморта, от самого себя, но Источник все решил по-своему. Он крепко сжимает кулаки… он не позволит причинить вред дочери.

Правильный выбор, Северус, — вот уже год он не слышал этого голоса. Голоса, приносящего смерть и жизнь, голоса Источника… Выбор сделан.

Глава 5

Я проснулась от резкой боли в руке. Полог был опущен, хотя я точно помнила, что вчера оставляла его открытым. Лоб был липким от пота, мышцы при каждом движении отзывались резкой пульсирующей болью, локти саднили. Я осторожно повернулась в постели и села. События сна обрушились на мою бедную память как минимум ледяным водопадом. Негромко застонав, я повалилась обратно в постель.

Начало подташнивать… Пришлось перевернуться на бок и сжаться в комок, щеку царапнуло что-то холодное. Я осторожно повернулась, на подушке лежит флакон и записка:

«Выпей. Это обезболивающее. Не снимай кулон, но скрой его маскирующими чарами! Не доверяй Дамблдору!»

Подписи не было… Времени подумать в принципе тоже, одним глотком выпила все содержимое бутылочки. Боль отступила, оставив после себя легкое головокружение и слабость. Еще минут пять пролежала в постели, пытаясь придти в себя. В комнате начали шевелиться мои соседки, надо тоже подниматься — через час начнутся уроки. Жду, когда Уизли и Фар смоются из комнаты, по пути перемывая кому-то кости. Почти выползаю из-за полога и тут же натыкаюсь на напряженный взгляд Габриэль:

— Отвратительно выглядишь, — честно сообщает она мне.

Я раздраженно пожала плечами и направилась к зеркалу. «В таком виде нельзя показываться на людях», — ворчит мое подсознание голосом любимой бабушки. Да уж, под глазами черные круги, волосы похожи на паклю, а на лице выражение «Попробуй тронь!» Габриэль сочувствующе подталкивает меня к ванной:

— Ну что, пошли возрождаться! — смеется она, — Если Поттер увидит тебя в таком виде, он убежит к Тому-кого-нельзя-называть.

Я честно пытаюсь улыбнуться, но выходит слабый оскал…

Полчаса спустя я уже даже не вспоминала об усталости и боли. То ли подействовало зелье Неизвестного, то ли то, что влила в меня Гарбриэль, то ли ее Косметические чары. Но через тридцать минут из зеркала на меня смотрела уже вполне обычная я. Крепко перевязав волосы и переодевшись в форменную мантию, я повернулась к своей спасительнице.

— Спасибо, — благодарно кивнула я.

— Пошли в Зал, а то пропустим завтрак, — поторопила меня Габриэль. Ночной разговор остался темой табу. Впрочем, я и сама не хотела бы поднимать эту тему, мне надо было еще самой понять, что же произошло. Кулон висел на шее, скрытый самыми сильными маскировочными чарами. Одев его, я снова почувствовала, как моя магия выстроилась в стройный, правильный поток. С удивлением я заметила, что изменилось даже само мое ощущение мира. Если еще вчера при любом приближении человека, меня начинало слегка трясти от его эмоций (теперь-то я понимала, что это они и были), сейчас я абсолютно спокойно разговаривала с Габриэль.

Мы спустились в Зал. До конца завтрака осталось минут двадцать, но за столами сидела большая часть студентов. Мы прошли в высокие, створчатые двери зала и… Резкая боль в районе солнечного сплетенья заставила меня согнуться пополам и отпрянуть в коридор. В голове забилось одно единственное слово: «Бежать!» Я резко развернулась и побежала, не разбирая дороги… Панический страх гнал меня куда-то вверх.

Я очнулась на вершине Астрономической башни, меня трясло мелкой дрожью, по телу бегал неприятный озноб. Кто-то ласково дотронулся до моего плеча… Драко. Он осторожно обнял меня. Он что-то говорил, но мой мозг отказывался воспринимать, что бы то ни было. Драко потряс меня… пытаясь достучаться. Из забытья меня вывела довольно болезненная пощечина.

— Очнись, Селенар, — быстро говорил Драко. Вместе с ощущением мира вернулось ощущение его эмоций… правда какое-то притупленное, неправильное, будто присыпанное пеплом.

— Все в порядке, Драко, — собственный голос показался чужим… — мне просто стало немного нехорошо.

Драко смотрел на меня с ироничным недоверием:

— Это не пройдет просто так, Селенар, — улыбнулся он.

Я испуганно отпрыгнула от него и попыталась подняться на ноги.

— О чем ты?

Драко скептически наблюдал за моими тщетными попытками.

— Та штука, которая висит у тебя на шее, она должна помочь. Просто ты ей не правильно пользуешься.

Меня опять затрясло:

— Откуда ты знаешь?

Драко улыбаясь, присел на ветхий парапет.

— Потому что я ее вижу, — радостно сообщил он, — Давай я тебе позже все объясню. Сейчас тебе главное просто научиться им пользоваться.

Я вгляделась в его серые глубокие глаза.

— Ты был там?

Драко раздраженно передернул плечами:

— Селенар, мы опоздаем на Трансфигурацию! Тебе-то, может, и ничего не будет, а с меня ваш декан точно снимет с десяток балов!

— Ладно! — я подняла руки вверх, сдаваясь…— Но ты поклянешься все рассказать!

Драко кивнул и спрыгнул с парапета.

— Когда-нибудь расскажу, — он взял меня за руку, — Закрой глаза и попробуй пропустить всю магию через кулон. Ты просто направь, а она сама найдет путь.

Я закрыла глаза и попыталась прочувствовать энергию, кружащуюся вокруг меня. Она материализовалась в виде разноцветных ручейков…

— Отдели свою магию, — услышала я голос моего друга.

Но потоков было так много, что я не понимала, какой из них мой. Каждый из них для меня четко выделялся, казалось, я могу потрогать их. Заворожено рассматривая потоки, я забыла об окружающем мире. Вдруг в бешеный танец ворвался упорядоченный ручеек темно-зеленого, переливающегося цвета. Он выхватил из общего потока серебристо-голубую линию и направил ее куда-то в солнечное сплетение. Я вздрогнула, с удивлением глядя, как энергия растворяется во мне. Драко снова затряс меня, и я вынырнула из потоков магии. Блондин резким рывком поставил меня на ноги и потащил вниз.

— Будешь должна! — проворчал он, вбегая в класс… Одновременно с этим прозвучал звонок. Мы пробрались к своему месту под напряженными взглядами одноклассников. Гарри и Невилл сели прямо позади нас, мы обменялись приветливыми взглядами с Лонгботомом и напряженно-подозрительными с Поттером… Драко крепко сжал мою руку и усадил на место. Макгонагл начала урок:

— Сегодня мы будем изучать трансфигурацию неживой материи в живую. Сначала теория…

Урок прошел незаметно. Макгонагл исчезла сразу после звонка… Драко повернулся к Гарри.

— Поттер, перестань сверлить меня глазами! Людям надо доверять! Селенар, до встречи на ЗОТС, — он с достоинством развернулся и вышел.

Гарри буравил меня глазами.

— Что случилось?

Я устало опустилась на скамью рядом с ним:

— Гарри, мне просто стало плохо, а Драко помог мне.

— Мы просто волновались, Сири, — пробормотал Невилл, — Когда Габриэль пришла вся бледная, как смерть, и сказала, что тебе стало плохо и ты убежала… Мы попытались найти тебя, но ничего не вышло.

Я вздохнула:

— Все в порядке. Сейчас все в порядке, — уверенно сказала я, осторожно дотрагиваясь до руки Гарри и с радостью ощущая ответное рукопожатие.

— Ты же все расскажешь? — вкрадчиво спросил он.

Я вздрогнула:

— Гарри! Мне просто стало плохо… нечего рассказывать, — упрямо сказала я.

Гарри мне явно не поверил, но кивнул. Что-то мешало мне рассказать ему обо всем, впрочем, думать об этом совершенно не хотелось.

На ЗОТС все сидели в радостном предвкушении. На пиру новый преподаватель не был представлен и ученики уже спорили, кем он окажется и как долго продержится…

— Я думаю, это должен быть кто-то из пациентов Мунго… — смеялся Томас.

Мы вошли с Гарри и Невиллом и направились к своим местам… Драко, как истинный джентльмен, пододвинул мне стул. В комнате повисла напряженно-враждебная атмосфера. Стараясь не обращать внимания, я начала раскладывать вещи.

— Тебя крестный просил обязательно зайти сегодня, — заговорил Драко, по-видимому, стараясь сгладить последние минуты перемены.

— Я зайду к нему после обеда.

— Он просил зайти нас обоих, — осторожно сказал юноша, поглядывая назад на Гарри. Тот только пожал плечами.

— Значит, пойдем оба.

В наступившей тишине неожиданно резко прозвучал голос Уизли:

— Я не понял, она с кем спит: с Поттером или с Малфоем?

— С обоими, — хихикнул, кажется Симус. — У них шведская семья! Ночь с одним, потом с другим… разнообразие.

По классу прошелестел злой смех. Гарри и Драко вскочили одновременно… В следующую секунду Симус лежал на полу между партами с разбитым носом и безуспешно пытался вытащить палочку. Гарри навис над ним… Я не успела заметить, когда Уизли направил палочку в него самого:

— Конфриндо!

— Гарри! — Драко выхватил палочку.

Гарри в последнюю минуту успел отпрыгнуть, и заклинание только немного задело его. Однако на щеке появился длинный, ровный надрез.

— Ступерфай!

Уизли откинуло в сторону куда-то за парты. Весь класс уже был на ногах: только если грифиндорцы готовились напасть, слизеринцы предпочли отойти в сторонку. Драко и Гарри стояли плечом к плечу, загораживая меня… Невилл медленно вытащил палочку и присоединился к ним.

— Я убью тебя, Поттер! — прохрипел Уизли, выползая из-под парты.

— Сможешь? — спокойный голос Малфоя звенел от презрения.

— У меня нет папочки Пожирателя, Хорек. Но если надо, смогу…

— Экспелиармус!

Все палочки оказались в руках…

— Профессор Люпин? — удивленно спросил Невилл.

О нем мне немного рассказывал отец. Кажется, он оборотень?.. Я попыталась почувствовать его, но он был словно в тумане.

— Да это я, — сурово провозгласил профессор. — Быстро сели на места. Палочки я пока подержу у себя.

Класс немедленно расселся. Люпин навис над ними.

— И что, позвольте вас спросить, я сейчас увидел? — он не кричал, но все вздрогнули, — Вы ведете себя как дети! Глупые, избалованные и бесчувственные дети!

— О, профессор Люпин, вы, наконец, поняли, кого воспитываете? Браво!

Я обернулась на голос отца. Люпин недовольно посмотрел туда же.

— Профессор Снейп, вы перепутали классы?

— Что вы… мне сообщили, что здесь состоялась драка с участием моих учеников, я пришел проверить, все ли живы, — папа забавно приподнял бровь.

Я улыбнулась — знала, что он действительно заботится о своих подопечных.

— Все уже в порядке, — спокойно заявил Люпин. — Я разберусь сам.

Отец пожал плечами, демонстрируя сомнение в способностях коллеги и, красиво взмахнув мантией, вышел.

— Мистер Поттер, мистер Уизли и мистер Финиган, будьте добры, сходите в магпункт. — продолжил тем временем Люпин. У меня похолодело внутри.

Гарри не двинулся с места.

— Мистер Поттер, у вас кровь идет…

Гарри хотел что-то ответить, но передумал и начал подниматься.

— Давайте я вылечу! — подала я голос.

Люпин удивленно повернулся ко мне:

— Мисс Снейп, не так ли?

Я кивнула.

— Вы знаете целебные чары?

Я покраснела:

— Бабушка считала колдомедицину одним из важнейших предметов, — я разозлилась. — Профессор Люпин, просто дайте мне палочку!

Он некоторое время недоверчиво рассматривал меня, потом протянул связку палочек, из которой я смогла выбрать свою. Пожав плечами, я направила ее на Гарри и быстро вылечила его щеку. Люпин одобрительно кивнул. Уизли и Финиган отказались от моей помощи и ушли в магпункт.

— Я разочарован в вас, — продолжил тем временем Люпин. — Я снимаю двадцать балов с Грифиндорфа за недостойное поведение.

— А Малфой? Он ведь тоже там участвовал! — завопила Гренжер.

Люпин сурово сверкнул глазами:

— Я слышал все с самого начала, мисс Гренжер. Мистер Малфой защищал друга и виноват только в том, что ему надо было обезоружить противника, а не пытаться оглушить его.

Гренжер зло поджала губы. Драко сидел с каменным и абсолютно непроницаемым лицом.

— Но я добавлю десять балов мисс Снейп, за прекрасное знание медицинских заклинаний, — улыбнулся профессор.

Я улыбнулась ему в ответ. Думаю, мы сможем с ним ужиться.

— Я очень надеюсь, что вы хорошо подумаете над тем, что здесь произошло, — вкрадчиво произнес Люпин, он взмахнул своей палочкой и перед нами появились листы бумаги. — До конца урока вы должны ответить на вопросы, проверим ваши знания теории. Практику, как я понял, вы помните.

ЗОТС прошли в относительном спокойствии. Нет, напряжение никуда не делось, просто под пристальным взглядом профессора Люпина никто не решился что-либо предпринимать. Как только звонок прозвенел, листы исчезли, а студенты поспешили убраться из кабинета. Гарри, Невилл, я и Драко выходили из кабинета последними. Профессор Люпин окрикнул нас.

— Подождите.

Он приблизился к нам, однако смотрел только на Поттера:

— Гарри, ты в порядке?

Грифиндорец кивнул и, скомкано попрощавшись, вышел, мы поспешили за ним. Возле лестницы мы остановились.

— Идем к твоему отцу? — спросил Драко.

— Конечно, — я повернулась к Гарри. — Мы скоро придем.

— Малфой, осторожнее…

— Ты тоже, Поттер, убить пообещали тебя.

Мы разошлись. Войдя в кабинет отца, я сразу поняла, что случилось что-то плохое. Везде, где можно, ворохом сложены какие-то работы, вперемешку с письмами, баночками, остатками от ингредиентов… когда мы вошли, отец стоял возле шкафа и что-то методично оттуда вытаскивал.

— Знаешь, Селенар, — вкрадчиво заговорил он, не прерывая своего занятия, — у меня сейчас одно желание, хорошенько выпороть вас обоих! И мне плевать на то, сколько вам там лет!

Он повернулся… и я поспешила прижаться к Драко.

— Вы что, маленькие? Драко! Почему нельзя постараться не вмешиваться в пустые перебранки? Это грифиндорцы! У них нет мозгов, и никогда не было. Да о чем вы только думали?

— Крестный, если б я не вмешался, мир лишился бы своей единственной надежды… У Уизли нет мозгов, — скривился Драко.

Отец раздраженно отвернулся и снова начал рыться в шкафу. Я никогда не видела его таким и даже представить не могла, что он может выйти из себя и потерять свое великое самообладание! Напоминать ему о том, что я тоже грифиндорка, было явно небезопасно для жизни.

— Что там с Поттером, — неожиданно спокойно спросил отец, — во что он опять влип?

Драко подтолкнул меня к креслу, а сам уселся на подлокотник:

— А у Поттера, по-видимому, проблемы, крестный.

— Как он умудрился их найти на третий день учебы!? — послышался треск и отборные ругательства. — Хотя, это же Поттер. Что у него там случилось?

— Уизли пообещал убить его, — фыркнул Драко. — Конечно, все было сказано в порыве гнева, но я бы не стал оставлять это на самотек.

Отец на некоторое время задумался, потирая ушибленный палец.

— Ладно, — вздохнул он, выставляя блокировку вокруг них, — с Поттером мы еще разберемся. Я позвал вас по другому поводу. Ничего не хотите мне рассказать?

Мы удивленно переглянулись с Драко. Общих тайн у нас не было. Отец, не дождавшись ответа, вздохнул:

— Вот и хорошо, — он внимательно вгляделся в наши лица. — У нас с вами пять минут, после чего мне придется снять блок. Слушайте и запоминайте, повторять не буду. Я знаю, что вы хранители и прошли уже первое посвящение. Третьего я пока не нашел, но думаю, это вопрос времени.

Меня затрясло, и я незаметно для себя придвинулась к Драко. Тот осторожно положил руку мне на плечо и подбадривающее сжал.

— И в чем я прокололся? — сухо спросил он.

Отец пожал плечами:

— Почувствовал сегодня, на Селенар следящие чары… Я сам был хранителем Завесы, моя магия родственна твоей.

Драко как-то сразу поджался:

— Кем был?

Отец ободряюще улыбнулся:

— Драко, тебе придется поверить мне. Я клянусь тебе, что не предприниму ничего плохого. Я хочу защитить свою дочь.

Драко крепче сжал мое плечо:

— Хорошо, допустим… Что ты хочешь от нас?

— Чтобы вы были как можно более осторожны, — отец устало провел рукой по волосам. — Вас ищут. Я так понимаю, Драко, отец не знает?

— Нет.

— И пусть продолжает не знать, — твердо отрезал отец. — Не верьте никому, кроме Источника и друг друга. Никому! Поняли? Он вас всему научит…

Блок замерцал… отец снова выругался.

— Старый маразматик! Все, марш отсюда, держите мысленные блоки постоянно, не показывайте своей истинной магии, не снимайте амулетов, старайтесь не особенно разговаривать об этом в Хогвартсе… и никому не верьте.

Он вытолкал нас за дверь. Мы остались с Драко на пороге со стойким ощущением, что мир сошел с ума. Я медленно осела на пол… три дня в школе, а я уже влипла по самое не хочу. И что самое страшное, не понимаю, куда и почему. Драко сочувствующе посмотрел на меня и присел рядом:

— Добро пожаловать в Хогвартс… — и он засмеялся, громко, заливисто и заразно.

Я прижалась затылком к холодной стене.

— Так ты тоже был там? — решилась спросить я.

Драко твердо посмотрел на меня:

— Был. Только давай не будем говорить об этом пока. Здесь у каждого портрета уши. Я найду способ поговорить с тобой безопасно.

Он легким, элегантным движением поднялся:

— Пойдем на обед, ты со вчерашнего дня ничего не ела…

Я кивнула и поплелась за ним. Возле двери мы остановились, намереваясь разойтись в разные стороны.

— Драко, а кто третий? — тихо спросила я, стараясь, чтобы никто не услышал.

Юноша внимательно посмотрел на меня:

— Это известно только Завесе, Селенар. Все, что я знаю, — я хранитель неживой природы…

Я открыла рот, чтобы спросить у него, кто же тогда я, но он быстро зажал мне его рукой:

— Будь благоразумна!

И быстро направился к своему столу, а я пошла к своему. Гарри и Невилл сидели вместе с Габриэль, что-то оживленно обсуждая. Зона отчуждения вокруг них стала еще больше. Я присела на свое место:

— Ну что? — напряженно спросил Гарри.

Я улыбнулась ему самой ободряющей улыбкой, на которую была способна.

— Все в порядке… отец отчитал нас за ЗОТС.

Невилл хмыкнул:

— Мы тоже об этом говорили, — он кинул на одноклассника осторожный взгляд. — Мы считаем, что Гарри нельзя возвращаться в свою комнату!

Я пожала плечами:

— Согласна.

Гарри зло ударил кулаком по столу:

— Совсем обалдели? Я что, прятаться от Рона Уизли должен?

Мне как-то совсем уже надоели крики со всех сторон. Я уже собиралась высказать Гарри все, что я думаю по этому поводу, как почувствовала, что сзади к нам кто-то приблизился. Это оказалась профессор Макгонагл.

— Мистер Поттер, — строго позвала она, — с сегодняшнего дня вы живете в другой комнате. Зайдите ко мне после уроков…

Гарри удивленно проводил ее взглядом. Невилл победно фыркнул и вернулся к своему рагу. Габриэль захихикала в ладошку…

Комната оказалась очень даже уютной. Она находилась с западной стороны башни Астрономии, и из окна открывался просто потрясающий вид на Запретный лес и озеро. Уютная двуспальная постель, письменный стол, книжный шкаф и комод — вот и вся обстановка. Но Гарри радовался как ребенок, у него впервые в жизни была по-настоящему своя комната! Мы проболтали в ней до вечера. Когда Габриэль и Невилл ушли, Гарри прижал меня к себе, и мы еще долго сидели, слушая тишину. Рядом с ним мне было спокойно, его чувства плавно текли сквозь меня, принося ощущение целостности и почти счастья… почти. Думать о Завесе, об отце, о Дамблдоре не хотелось. Новорожденный пофигизм явно нашел для себя благодатную почву в моем мозгу. Ложась спать в своей комнате, я улыбалась.

* * *

Я иду по темной, пустынной улице какого-то древнего городка. Плащ развивается, капюшон низко опущен на глаза, палочка зажата в руке. Смерть идет рядом со мной… Вхожу в один из серых, полуразвалившихся домов. Гостиная, там уже все собрались, и развлечение в самом разгаре. Семь таких же, как и я… У всех на лицах маски, но я точно знаю, кто за ними скрывается. Лорд в самом центре комнаты склонился над каким-то бездыханном телом:

— Почему я не знаю, что Источник сменил хранителей!!! Их уже трое! — его глаза горят безумным алым огнем. Так он узнал про игры источника? Тьфу ты! А я-то думал, важное что-то пропустил.

— Северус! — аж вздрагиваю, хоть и не меня зовут. Мне Северуса всегда жаль, у него самая пыльная и нервная работа из всех нас, но ведь никто не принуждал… У него великие и благородные цели, можно подумать кто-то оценит.

Профессор Зельеварения выходит из рядов Пожирателей:

— Да, мой Лорд, — всегда радовала его способность держать себя даже с лордом на равных.

Остальные немедленно отходят подальше, попасть под случайный круциатус, а то и еще чего похуже, никто не хочет.

— Как ты понял, Северус, новые хранители были выбраны из учеников школы. Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Нет, мой Лорд. — Он свободно выдерживает взгляд красных глаз. Браво! Хотя и знаю, что он, скорее всего, врет.

Лорд медленно подплывает к нему:

— В Хогвартсе находится три хранителя Завесы. Дамблдор потерял контроль над Источником, значит, мы должны перехватить инициативу! Твоя задача — найти этих детей, лучше всего Вайю, и привести их ко мне.

— Их будет защищать источник, — Северус не отводит взгляда. Я знаю, он боится не за себя, за учеников беспокоится. Кому как не мне знать, как он трясется за каждого из них. И ведь есть же из-за чего. Бедные дети… не сомневаюсь, их не ждет ничего хорошего.

— Так постарайся хотя бы вычислить их!

Значит, Лорд поверил. Он разворачивается и авадой добивает бедного осведомителя. Мне даже уже не интересно, кто это… плохо. Замечаю, что Северус слегка побледнел, видно, что-то не так. Надо поговорить с ним после собрания.

— Люциус, как там дела с банком?

Вот и до меня добрались, а я то надеялся, что забудут.

— Пока никак, мой Лорд. Но работа идет, мы уже...

Красноглазый безумец разворачивается в мою сторону.

— Плохо, Люциус. Плохо, мой скользкий друг.

Понимаю, что сейчас будет больно… Круциатус! Последняя связанная мысль: «Надо связаться с Драко».

Гарри резко вскакивает на постели. Сердце испуганным воробьем пытается выскочить из груди, дыхание хриплое и прерывистое. Он только что был в голове Люциуса Малфоя!

Он откидывается на подушку, из открытого окна слышно, как поют птицы. Ветер легкими движениями играет с занавеской.

Значит, Лорд ищет каких-то хранителей. Надо помешать ему!

А Малфой-то не так плох… Да и со Снейпом какая-то фигня.

Что такое Завеса?

Мысли скачут беспорядочным потоком и, судя по всему, до утра они останавливаться не собираются… Он встает и подходит к шкафу, куда они сегодня выложили все его книги. Надо найти информацию по этой самой Завесе.

Сон ласково обнимает мое измученное тело… Снова темный зал с неяркими отблесками факелов. Но уже нет страха, просыпается даже интерес. Осторожно двигаюсь вперед, воздух упруго расступился, пропуская меня в полубезумный мир Завесы. Недолгое головокружение, временная потеря себя, и снова все в порядке. Передо мной вновь арка, переливающаяся тысячами цветов и голосов.

Блек появляется из ниоткуда и осторожно проводит меня через нее. Ни боли, ни страха, только приятная эйфория и легкость. С другой стороны нас ждет мягкий, длинный диван и маленький столик с какими-то напитками и фруктами на нем. С удивлением обнаруживаю, что и Блек выглядит иначе. Передо мной красивый, сильный мужчина с длинными черными волосами, суровыми, высеченными чертами лица, пронзительным взглядом угольных глаз. Он одет в красивую, аристократически изысканную мантию… Блек садится на диван и жестом приглашает меня присоединиться к себе. Подчиняюсь беспрекословно…

— Приветствую, Вайа! — он отсалютовал мне невесть откуда появившимся бокалом. Говорим опять молча, при помощи мысли.

— Здесь не нужен голос, — улыбается мой собеседник.

— Ты мне расскажешь? — с надеждой спрашиваю я.

Блек протягивает мне бокал и небольшое яблоко. Беру… вкус потрясающий, будто все вкусовые рецепторы разом увеличили свою чувствительность.

— Так и есть. Это Источник показывает, насколько он ценит тебя.

— Так это не по-настоящему?

— Тогда все вокруг не по-настоящему, потому что весь мир состоит из магии Источника, — смеется Блек.

Я пожимаю плечами:

— Так расскажешь?

Блек откидывается на спинку дивана:

— Весь наш мир создан на энергии Источника, — повторяет он. — Они связаны через Завесу, в которую можно попасть сквозь Арки. В мире есть пять хранителей, задача которых охранять потоки и быть проводниками этой самой энергии. Ты — Вайа — центральный и главный, хотя при этом самый уязвимый… поэтому тебя будут искать в первую очередь, — он задумывается. — Что еще ты хочешь знать?

Я хмурюсь:

— Почему пять?

Блек вынимает откуда-то из воздуха лист бумаги, перо и чернильницу. Он рисует квадрат:

— Здесь, — он показывает на одну из вершин, — энергия живой природы, здесь — неживой, это — энергия пространства и времени, и замыкает самый непостоянный поток — магия…

— А я?

Он показывает в самый центр:

— Вайа, путь для всех остальных. Тебе подчиняются чувства и эмоции… Все, что существует в этом мире, есть сочетание пяти…

Мысли разбегаются в разные стороны, пытаясь собрать всю полученную информацию. Блек улыбается:

— Ты все поймешь со временем. Сейчас твоя задача — научиться управлять своей магией. Мы будем встречаться здесь каждую ночь и тренироваться… Вопросы есть?

— Почему я?

Блека передергивает:

— Запоминай первое правило: У Источника никогда не спрашивают «почему?»!

Я вздрагиваю, но его раздражение быстро уходит и превращается в добродушную уверенность. Делаю себе заметку на будущее.

— А ты кто? — решаюсь спросить я. — Я имею в виду, ты хранитель?

Чувства Блека приобретают горький вкус:

— Он будет свободен, когда соберутся все пять хранителей и пройдут обряд объединения, — новый голос, появившийся в моей голове, состоит из тысяч звуков и интонаций.

— Источник, — поясняет Блек.

Я киваю:

— Гарри без тебя плохо…

Блек отводит глаза, ему больно.

— Я знаю, — его голос почти не слышно из-за разнообразной гаммы эмоций, нахлынувшей на меня, — но ты не должна ничего говорить ему или кому бы то ни было еще, кроме хранителей.

Мне не нравится, что я должна что-то скрывать от человека, который мне стал дорог. Но хорошо уже то, что с Драко мы сможем общаться беспрепятственно.

— Но не в Хогвартсе! — напоминает Источник. На языке завертелся запрещенный вопрос.

— Потому что там Дамблдор, — почти всем телом ощущаю, как усмехается Источник.

Я не понимаю, но соглашаюсь. Если все вокруг говорят, что надо опасаться старого директора, надо прислушаться.

— Я думала, что Гарри третий хранитель, — признаюсь я.

Блек отрицательно качает головой:

— Пока, нет.

— Пока? — с надеждой спрашиваю я.

— Его время придет… — отвечает Источник.

— А кто же третий?

Блек пожимает плечами:

— Вы еще встретитесь, — обещает он. — А теперь давай заниматься…

Он поднимается, и вокруг начинают бешено пульсировать разноцветные потоки энергии.

— Сейчас я направлю магию к тебе и превращу в эмоции, ты должна научиться блокировать ее, принцип действия тот же, что и при легименции. Постарайся прочувствовать ее и провести через себя, а потом закрыться…

Я открыла рот, чтобы сказать, что не поняла, что же собственно требуется…

Тысячи эмоций ворвались в мое сознание, отзываясь в каждой клеточке тела пронизывающей, тянущей болью. Она расщепила меня, размазала по окружающему миру, растворяя в потоке мира. Страх, который живет в каждом живом существе, постепенно захватил мои мысли, заставляя содрогаться, кричать, биться, стараясь вынырнуть из этого бесконечного кошмара. Боль достигла пика и растворилась в блаженном забытьи…

Я очнулась на руках у Блека, мокрые от слез щеки горели, каждая клетка тела вопила. Он осторожно гладил меня по голове:

— Отпусти! Ты сопротивляешься ей, и она начинает бороться!

Носом пошла кровь, Блек осторожно стер ее белым, батистовым платком. Слезы жгли глаза. Блек нежно нянчил меня.

— Тшш, все хорошо, Вайа. — шептал он, — я понимаю, что тебе больно, что тяжело… Но отказаться нельзя, Источник выбрал тебя, он доверяет тебе, и ты должна доверять ему. Когда-нибудь все закончиться и мы сядем все вместе: ты, я, Гарри, Драко… и все посмеемся над этими нашими приключениями. От того, сможешь ли ты управлять силами, зависят тысячи жизней.

Я плакала. Я видела то, что он побоялся или просто не смог сказать, от меня зависит их встреча с Гарри… А Гарри я просто не могла предать. Я кивнула и попыталась встать. По телу растеклось ласковое тепло Источника — он одобрял меня…

* * *

Ночь. Я стою на площадке Астрономической башни. Мои глаза закрыты, тело расслаблено, руки опущены вдоль тела. Холодный октябрьский ветер пронизывает насквозь, но мне не холодно — меня греет магия Завесы. Меня отправил сюда Блек, он решил, что это место поможет мне расслабиться. Очень хотелось ответить ему, что мне помогли бы часов восемь обычного сна, но, естественно, сказать ему это я не решилась, он и так все понял, учитывая, что пообещал, что как только справлюсь со своей задачей, он меня оставит в покое на несколько дней.

Уже три недели как я живу в состоянии постоянного бодрствования, поддерживаемая только магией Источника. Днем я учусь, гуляю с Гарри и Габриэль или с Драко, в общем, живу обычной жизнью, а ночью прохожу сквозь Завесу, чтобы заниматься с Сириусом Блеком. Пока у меня ничего не выходит, каждый раз все заканчивается размазыванием меня по всему окружающему миру. Правда, благодаря этим урокам я научилась правильно понимать и распознавать окружающую меня энергию других людей. С Драко мы разговаривали обо всем, кроме Завесы. И он, и Гарри поставили своей целью защищать меня от всего мира и не отходили от меня ни на шаг, при этом умудряясь практически не пересекаться друг с другом. Плохо от этого было и одному и другому, но мириться они не собирались, а я слишком погрязла в попытках разобраться с самой собой…

Я вздрогнула, когда услышала какой-то странный звук на лестнице. Но вернувшаяся тишина принесла с собой спокойствие и уверенность. Мне просто надо дать отдохнуть своим бедным мозгам. Я вздохнула и направилась вниз… проходя мимо комнаты Гарри, я осторожно провела рукой по двери. Он, скорее всего, уже спал, хотя последнее время я все чаще видела его с книгами в руках. Драко смеялся, что раньше за ним подобных увлечений не водилось, но я-то знала своего героя только таким: сосредоточенным, хмурым, властным, с привкусом непонятной горечи и боли.

И тут… Заклятие было выпущено в спину, хотя палочки у меня все равно не было… Тьма нахлынула внезапно, увлекая сознание в бесконечность.

* * *

Ночь… я очень люблю ночь. Только в это время можно беспрепятственно творить все, что пожелаешь. Можно стать бесконечностью и раствориться в окружающем мире, можно слиться с холодным светом луны и наслаждаться красотой и спокойствием ночи. Все это практически не требует от меня затрат магии, и меня практически невозможно засечь. Не могу передать, насколько забавно наблюдать за метаниями Директора, сидя у него самого под носом. Зато за этот год я столько всего узнал и про него, и про Снейпа, и вообще про своих однокурсников, что страшно даже представить. Правду говорят: меньше знаешь — крепче спишь. Впрочем, жизнь вообще штука жестокая... Как-то после моих прогулок это становится особенно ясно. Каждый выживает, как может — вот главный закон во вселенной.

Если бы я не услышал разговор Дамблдора и Снейпа, я бы жил себе спокойной жизнью, не зная бед и забот… но я его услышал. Ну насчет директора я никогда и не питал особых иллюзий, слишком многое можно увидеть за закрытыми дверями его кабинета. При этом, признаюсь честно, я его боялся, и тем больше мне нравился Снейп. Нет, доверять ему я не доверял! Доверие вообще не моя сильная черта характера. Я просто искренне восхищался своим профессором: водить за нос и Дамблдора, и Темного Лорда — это ли не удел сильных? Но раскрываться я не собирался, особенно вспоминая тот разговор и все последующие. Так как я хранитель, то, естественно, мне не хотелось бы, чтобы меня нашли, особенно наш дорогой директор… Поэтому я, памятуя о своей слизеринской сущности, начал следить за ними. Вычислить остальных двух хранителей мне не составило труда. Драко я нашел еще в прошлом году, его магия гораздо мощнее и могущественнее моей, но зато и заметнее. Я рад, что Снейп запретил ему колдовать, используя свою силу. Ну, а Селенар…

Селенар Снейп прочно засела в моем сознании и явно не собиралась оттуда уходить как минимум до конца жизни. Ее глаза преследовании меня во сне… И в первые в жизни я побоялся подойти и познакомиться с девушкой. Каждый раз, когда я ее видел, моя душа разрывалась от двух противоположных желаний: подойти и во всем признаться и убежать на другой конец света. Еще больше усугубляло ситуацию то, что она вроде встречалась с Поттером. Я хотел поговорить об этом с Драко, но тот лишь пожал плечами и посоветовал не заморачиваться. Ах, да! Драко Малфой мой единственный лучший друг, и только ему я доверяю, как самому себе! Хотя признаться ему, что я хранитель, так и не решился. И, видно, к лучшему.

Незаметно скольжу вдоль перил Астрономической башни. Это место притягивает к себе все самые невероятные тайны Хогвартса. И именно здесь я могу наблюдать за ней… Селенар стоит возле самого парапета бледная, сосредоточенная… Брови сведены, уголки губ устало опущены, глаза закрыты. Так хочется прикоснуться к ней, у моей сущности нет понятия руки, да и чувствительности тоже, поэтому просто смотрю на нее. На лестнице послышался странный шум, и Селенар спешит спуститься. Вот глупая! Бросаюсь за ней. Возле комнаты Поттера она останавливается, чтобы провести рукой по жесткому дереву двери… всем существом ощущаю, что рядом еще два мага. И точно не с добрыми намерениями! Они стоят за одной из оконных ниш, спешу туда. Оборотное. Абсолютно точно, просто потому, что Поттер не может быть с Уизли — он ее ненавидит с недавних пор. Они не ждут, когда Селенар обернется. Заклинание бросают в спину… Частично я его поглощаю, но сила такова, что оно все равно попадает в девушку. Селенар падает и скатывается вниз по лестнице. Бросаюсь за ней и успеваю поймать где-то возле второго пролета. Ее тело в крови, пара ребер, скорее всего, сломана… быстро оборачиваю ее своим существом и каменею, заставляя время остановиться в этой конкретной точке пространства.

— Давай еще раз шарахнем для большей убедительности! — предлагает мнимый Поттер. Теперь-то я уверен, что это не он.

Уизли пожимает плечами:

— Давай…

А вот она может быть и реальная. Мысли прерывает новый удар, сущность работает отлично — магия ярким лучом отскакивает в ближайшую стену. Если б не я, Селенар была бы мертва.

— Это еще что? — ругается Непоттер и протягивает к нам руку. Вот это он зря! Концентрированное до безобразия пространство резко обхватывает его руку и ломает ее с громким хлюпающим звуком… Ну вот и новые грани моего дара открылись. Непоттер орет как резаный, Уизли быстро хватает его и утаскивает вниз. Надо завтра посмотреть, у кого будет сломана рука. Осторожно опускаю Селенар на пол, ей надо срочно помочь…Почти всем своим существом чувствую, как стучит ее сердце. Все медленнее и медленнее. Не дам! Всей своей любовью я тянусь к ней, сплетаясь с ее телом, ее магией, проникая внутрь и заставляя жить. Она не знает меня и никогда, наверное, не узнает… Но это не мешает мне любить ее.

Сверху слышится уверенная поступь Поттера, успокаиваюсь и оттекаю в сторону. Моих сил потрачено слишком много, хорошо, если их хватит, чтобы превратиться обратно, но не факт. Еще раз смотрю на нее… ее жизни больше ничего не угрожает… растворяюсь в воздухе, переносясь в комнату, меня так никто и не заметил. К лучшему. Чем меньше знают обо мне, тем больше у меня возможностей. А жизнь вообще не справедливая штука.

«Молодец!» — плавный голос Источника протекает сквозь меня..

* * *

Неожиданная боль в районе сердца резко скрутила его, в носу тут же защипало от крови… Драко осторожно прислонился к стене, что-то случилось и, скорее всего, с Селенар или с тем третьим хранителем. Он бросился к грифиндорской гостиной:

— Скажите, где сейчас Селенар Снейп! — потребовал он у Портрета. Женщина презрительно оглядела его с ног до головы:

— Молодой человек, а что вы делаете здесь в три часа ночи? — потребовала она.

Драко сжал кулаки:

— Я староста! Я патрулирую коридоры! — возмутился он. — Просто скажите, есть ли Селенар Снейп!

Женщина долго смотрела на него, решая, стоит ли говорить:

— Ну что ж, староста, — она выделила его звание. — Нет, Селенар Снейп нет в своей спальне! Последнее время ученики вообще редко там появляются!

Драко почувствовал, как от его щек отливает кровь. Он развернулся и бросился к Поттеру. До комнаты он не добрался…

У основания лестницы, ведущей на вершину Астрономической башни, он увидел его. Поттер с искореженным, полубезумным лицом сидел на полу, прижимая к себе тело Селенар. Девушка была вся в крови, по ней явно прошлись сильнейшим боевым заклинанием. Драко быстро подбежал к ним. Он попытался забрать девушку у Поттера, но тот мертвой хваткой вцепился в нее. Он явно не понимал, что происходит вокруг и происходит ли вообще, сейчас весь его мир сосредоточился на худеньком тельце в его руках.

У Драко сжалось сердце:

— Гарри, — тихо прошептал он, осторожно поглаживая того по голове, — все хорошо. Все закончилось. Мы ей поможем, только отпусти ее, слышишь. Гарри…

И юноша подчинился, он медленно отпустил девушку на пол и взглянул на Драко:

— Вот чего я боялся, — прохрипел он. — На ее месте мог быть ты!

Драко опустил глаза, он не хотел показывать свою боль. В коридоре, откуда он пришел, послышались быстрые шаги. Из-за поворота вылетел профессор Снейп, увидев свою дочь, он взвыл и бросился к ней, растолкав мальчишек. Он поднял ее заклинанием и отлевитировал к себе в комнаты.

— Но ее надо к мадам Помфри! — воскликнул Гарри.

Снейп одарил его одним из своих самых злых и убийственных взглядов.

— Поттер, ты идешь за мной и ничего не спрашиваешь! Понял! Драко, идешь к гостиной грифиндорфа и стираешь память портрету, потом возвращаешься ко мне!

Гарри вздрогнул и подчинился. Драко осторожно покосился на него, но ничего не сказал.

— Быстро!

Драко вскочил и быстро ушел выполнять приказ декана.

Через полчаса он пришел к комнатам профессора и осторожно заглянул внутрь. Гарри в центральной комнате лежал на софе, свернувшись в клубок и находясь, по-видимому, под действием какого-нибудь зелья. Снейп обнаружился в соседней комнате. Зельевар что-то колдовал над своей дочерью. На Селенар уже не было крови, создавалось впечатление, что она просто спит.

Снейп поднял глаза на крестника:

— Драко…

Он нахмурился, потом на некоторое время вышел из комнаты и вернулся с Поттером на руках. Он осторожно положил его на постель рядом с Селенар и жестом показал, что Драко должен сесть рядом и взять их за руки. Слизеринец безоговорочно подчинился и через секунду ощутил резкий рывок в области пупка.

Они перенеслись в Малфой-менор. Драко удивленно поднял взгляд на декана. Тот приложил палец к губам и осторожно перенес Поттера в другую комнату.

— Драко, я тебе все обязательно объясню через несколько минут, — сказал Снейп, вернувшись. — Сейчас ты нужен там. Иди к Поттеру и постарайся успокоить его.

Драко кивнул и вышел. Гарри лежал в соседней комнате, его глаза были открыты, но в них не было ни капли жизни. Драко медленно присел рядом с ним и, немного помедлив, обнял его и прижал к себе.

— Все будет хорошо, Поттер… Мир не может быть так жесток.

Кажется, грифиндорец его услышал — он заплакал. Поттер плакал, а Драко нежно обнимал его, понимая, что это сейчас самое верное, что он может сделать.

Такими их застали Снейп и Малфой-старший, вошедшие через несколько минут. Профессор зельеварения неодобрительно покачал головой:

— Мистер Поттер, немедленно придите в себя! — потребовал он, — вспомните слова профессора Дамблдора.

Гарри резко отшатнулся и вжался в мягкую обивку дивана. Драко резко сник…

— Зачем ты это делаешь? — покачал он головой.

Гарри, уже вполне пришедший в себя, осторожно сел, поджав под себя ноги. Снейп приблизился к ним:

— Поттер, я сейчас дам вам зелье, которое блокирует на время всю вашу защиту и позволит поговорить нам без Директорского присутствия в вашей голове, — предупредил он.

Гарри настороженно посмотрел на учителя, но флакон выпил. Снейп удивленно приподнял бровь:

— Поттер, вы меня поражаете. А если б я дал вам яду?

— Вы сделали бы мне огромное одолжение, — признался Гарри.

Снейп недовольно поджал губы:

— Ладно, об этом поговорим позднее. Я требую от вас нерушимой клятвы, что все, что будет сказано в этой комнате останется только с вами.

Гарри удивленно посмотрел на профессора:

— С чего вы взяли, что я дам клятву?

Снейп пожал плечами и сел в кресло, жестом приглашая присоединиться к нему Малфоя-старшего, но тот только покачал головой:

— Мистер Поттер, это будет сделано для вашего блага, — холодно сказал он, — нерушимая клятва не позволит никому проникнуть в эту часть вашей памяти. Сделайте это ради Драко и Селенар.

Гарри потерянно молчал. Нет, он не доверял им, просто в последнее время кое-что изменилось в сознании Золотого мальчика, и именно это что-то заставило его утвердительно кивнуть. Наконец, процедура была завершена.

— Итак, — протянул Гарри, — что мы здесь делаем? И что с Селенар?

Снейп нахмурился:

— С моей дочерью все в порядке. Пара зелий и несколько часов сна, и все будет в порядке. Что-то поглотило большую часть проклятия, и она больше пострадала от падения, чем от заклинания. — Он задумался. — У нее сломано несколько ребер, сильные ушибы, но при этом частично они излечены. И это не ваша магия…

Гарри кивнул, вновь погружаясь в уныние:

— Меня разбудил шум в коридоре, — начал рассказывать он. — Кто-то громко кричал, я бросился туда, но было уже поздно.

— Вы никого больше не видели?

— Нет. Но кричала не Селенар, я уверен.

Снейп устало откинулся в кресле:

— Драко?

Блондин катко рассказал о том, что с ним произошло:

— … Я не думаю, что ее хотели убить, для этого проще было использовать аваду, — закончил он.

Снейп кивнул:

— Мистер Поттер, насчет того, почему мы находимся здесь… — он вздохнул, будто решая, стоит ли говорить, — В Хогвартсе везде следящая магия. А я не хочу, чтобы директор узнал о том, что случилось с моей дочерью.

Гарри покачал головой:

— Но ведь он уже, скорее всего, знает… там было столько шума. И мы исчезли из замка, думаете это не заметно?

Снейп закрыл глаза:

— Там, где случилось происшествие, было искривлено пространство, отчего были повреждены заклинания. В коридорах я постарался как можно лучше заблокировать их… когда мы переместились сюда, то в Хогвартсе автоматически появились наши двойники. Единственное, что может привлечь внимание директора, это странное присутствие в моей комнате одновременно вас троих, но это уже моя проблема. Сейчас, Поттер, главное запомните: ни один из вас не должен рассказывать о том, что произошло.

— Но почему? — возмутился Поттер.

Снейп недовольно молчал. Ответить решил Люциус:

— Мистер Поттер, давайте так. Вы не очень-то доверяете нам, мы — вам. У нас есть причины не доверять профессору Дамблдору и скрывать случившееся. Никто не должен знать о произошедшем…

Гарри зло сжал кулаки:

— Хорошо, — согласился он. — Я так понимаю, что разговаривать об этом в Хогвартсе тоже нельзя?

— Браво, Поттер, — ехидно фыркнул Снейп.

— Но ведь это может повториться, — подал голос Драко. — Зачем они на нее напали?

— Они могли мстить мне, — неуверенно начал Гарри.

— Или мне, — пожал плечами Снейп.

— Надо найти того, кто напал на Селенар, — уверенно подытожил Драко.

Люциус недовольно посмотрел на своего отпрыска:

— Даже не думай в это влезать!

Драко отмахнулся от отца:

— Они могли напасть на нее и еще по одной причине… — протянул он. — Могли узнать, кто она! А это значит, что и мне тоже грозит опасность.

Снейп обреченно покачал головой:

— Драко, это означает только то, что Поттер все же заразен!

Драко обиженно надулся:

— И все же я считаю, что это могла быть попытка захвата хранителя Завесы!

— Люциус, я сейчас убью твоего сына…

— Драко, здесь же Поттер!

Гарри, внимательно впитывающий каждое слово, нервно дернулся от нестройного хора голосов.

— Я же дал клятву, — возмутился он.

Снейп хмыкнул:

— Поттер, вы еще не доросли до этих тайн, — он быстро поднялся и ушел к дочери. Люциус направился за ним:

— Все, совещание закончено, — отрезал он. — Вы должны запомнить главное: никто не должен знать о случившемся, и быть впредь втрое осторожнее.

Он открыл дверь, но на секунду помедлил:

— Драко, будь благоразумнее. Ему рано знать… — с этими словами он скрылся за дверью.

Гарри повернулся к Драко, но тот только грустно покачал головой.

Сознание приходило медленно, будто не желая тревожить хозяйку. Я осторожно приоткрыла глаза… Арка величественно возвышалась надо мной, от этого стало тепло и уютно. Блек задумчиво сидел рядом со мной, глядя куда-то в себя. Заметив, что я пошевелилась, он улыбнулся и помог мне сесть.

— Что случилось? — спросила я.

Блек снова улыбнулся:

— Ты научилась управлять силой…

— Что? — я замотала головой, — последнее, что я помню это свет от заклинания! Какая сила? Ты уверен, что я вообще жива?

Блек снова как-то печально улыбнулся:

— Я не знаю, что конкретно произошло, но заклинание снесло все барьеры в твоей голове. — Я хотела было возразить, но Блек приложил палец к моим губам. — Не спорь, просто попробуй.

Я закрыла глаза и постаралась почувствовать окружающую меня материю. Энергия тут же безропотно поддалась и, подчинившись моему импульсу, перетекла в другую точку пространства. Радость захватила меня с головой! Я с визгом бросилась на Блека, он подхватил меня и закружил. Наверное, мы смотрелись смешно: на холодном, давящем, безумном пространстве, где даже время не желало существовать так, как надо, зала две смеющиеся фигурки, прыгали и визжали как маленькие дети. Глаза Блека радостно сияли, и в какой-то момент мне показалось, что это Гарри… Я освободилась от его объятий и присела на услужливо появившийся диван.

— Я попала под заклятье, — напомнила я.

Блек грациозно опустился рядом, потом как-то по-особому махнул рукой, и перед нами оказалась комната Малфой-менора. Я с удивлением смотрела на Драко, заботливо гладившего плачущего Гарри по голове. И удивление мое было вызвано моими чувствами, мозги упрямо кричали, что я должна хотя бы ревновать, а эмоции ехидно застыли в районе радости и счастья. Блек осторожно обнял меня:

— Они красивая пара, — прошептал он.

— Я знаю, — на моем лице расцвела глупая, довольная улыбка.

— Я думал, ты влюблена в моего крестника, — озадачено спросил Блек.

Я пожала плечами:

— Видно, это все же не та любовь. Почему они не вместе?

Блек печально погладил меня по голове:

— Гарри не хотел для Драко жизни изгоя, — кратко ответил он.

Было горько и больно за друзей, за себя, за Блека. И одновременно с этими неприятными чувствами росло другое светлое и сильное… чувство ответственности за эти жизни.

Вскоре появились отец и мистер Малфой…

— Если Гарри все равно станет хранителем, почему нельзя ему все рассказать? — спросила я у Блека, когда все разошлись, и комната с хлопком исчезла.

— Силы сами готовят хранителя к посвящению, для Гарри время еще не настало, он просто не сможет принять их. Но это случится в ближайшее время. С ним вообще все будет сложнее, — Блек провел рукой по волосам. — На нем очень много заклинаний… И очень много врагов. Источнику сложно защищать его.

— Меня спас Источник? — поинтересовалась я.

Блек покачал головой:

— Нет, тебя спас третий хранитель.

— И кто это?

Блек немного скривился.

— Я хочу поблагодарить его! — возмутилась я.

Он задумчиво наколдовал себе стакан виски.

— Вы встретитесь в Сочельник на обряде объединения. Там и поговорите… Если судьба не свяжет вас раньше.

— Объединения? — уточнила я.

— Вас уже трое, — хмуро пояснил Блек, — а как обещает Источник, к Хелоуину станет четверо.

— Как?

Блек вздохнул:

— Не знаю… Источник не дает пространных объяснений. Возможно, это будет Гарри, а может, и кто-нибудь другой. Давай пока просто доживем до этого времени.

Я кивнула:

— Мы будем заниматься?

Блек отрицательно покачал головой:

— Теперь ты сама во всем разберешься, — он рассмеялся, увидев мое удивленное и расстроенное лицо. — Все придет со временем. Другие хранители вообще во всем сами разбираются.

— А…

Блек улыбнулся:

— Ты можешь приходить сюда, когда пожелаешь.

Я облегченно кивнула.

— Но сначала я высплюсь!

* * *

Просыпаться было холодно и немного неуютно. Отрыв глаза, я встретилась взглядом с портретом, который я помнила еще с первого своего дня в Хогвардсе. Так ведь и не узнала, кто это. Он радостно улыбнулся и быстро скрылся за раму. Практически сразу дверь отворилась, и в нее вошел отец, сзади мелькнули белые локоны Драко.

— Селенар, как ты себя чувствуешь? — он быстро заводил палочкой над моим телом. Я осторожно пошевелилась, пытаясь прочувствовать свое тело:

— Все в порядке. Немного болят ребра и поясница, но вполне терпимо. На уроки я пойти смогу.

Отец удивленно посмотрел на меня, но спорить не стал. На самом деле все болело так, что при каждом движении я могла со сто процентной точностью сказать, какие мышцы были задействованы. Немного подташнивало, но терпеть было возможно.

— Селенар…

Я улыбнулась, перебивая отца:

— Я все знаю, папа. Никто не узнает о случившемся ночью.

Отец нахмурился, но кивнул и сдвинулся в сторону, пропуская в комнату Драко. Юноша радостно подпрыгнул и совершенно не по-аристократически бросился меня обнимать. Мышцы тут же протестующе взвыли, и я вскрикнула.

— Драко! Отпусти, ей больно! — возмутился отец.

Драко последний раз сжал меня в объятьях и отодвинулся на край кровати.

— Как ты?

— Все в порядке, — улыбнулась я, вспоминая его лицо вчера ночью, когда он успокаивал Гарри. Лицо, полное нежности и любви.

— Через час начнется завтрак, — напомнил отец, передавая мне склянку с обезболивающим зельем. — Вы должны идеально выглядеть. Драко, марш к себе!

Отец фирменно взмахнул мантией и вышел. Драко хотел что-то сказать, но потом просто махнул рукой и запечатлел на моей щеке влажный, братский поцелуй и вышел. Улыбаясь, я поспешила сходить в душ и переодеться.

Большой Зал встретил меня напряженным гулом голосов. Стараясь не привлекать к себе внимания, я поспешила пройти к своему месту. Гарри дернулся в мою сторону, но потом взял себя в руки и приветливо усадил меня рядом. Невилла не было. Габриэль только задумчиво кивнула.

— Снейп, возможно, тебе не рассказывали, но в Хогвардсе, если девушка не ночует в своей постели, она приравнивается к шлюхе?

Я вздрогнула. Сзади меня стояли Гренжер и Уизли.

Гарри нахмурился. Я медленно поднялась, успев поймать при этом предостерегающий взгляд Драко.

— Я была у отца, — недовольно бросила я, напустив на себя любимый бабушкин вид «Попробуй, тронь аристократа!» — Не думала, что должна перед кем-то отчитываться.

Гренжер зло фыркнула:

— Я не сниму с тебя балы только потому, что ты по недоразумению попала на наш факультет! Но Макгонагл узнает обязательно. И мне стыдно, что с нами учится подстилка!

— Зато я сниму с вас пятьдесят баллов за оскорбление одноклассника! — от ядовитого голоса отца все вздрогнули. Он стоял сзади Гренжер и недовольно оглядывал нас. — А если вы не прекратите, сниму еще больше.

Я заметила, что сзади приближалась хмурая Макгонагл, но отец уже махнул мантией и скрылся за резными дверьми Большого Зала. Я вернулась обратно на скамью. Гарри осторожно погладил мою руку, и я благодарна кивнула.

Завтрак почти закончился, когда поднялся Дамблдор:

— Я хотел бы сделать объявление, — провозгласил он. — Этой ночью было совершено два нападения на учеников. Пострадавшие находятся в магпункте и их жизни больше ничто уже не угрожает. В связи с этим в школе усилены охранные заклинания и увеличен контингент авроров. Я прошу вас отнестись с пониманием ко всем мерам безопасности, они предприняты для вашего блага.

— Кто напал на них?

— Кто пострадал?

— Да как же это!

Гарри сжал мою руку так, что хрустнули кости.

— Пострадали мистер Томас с факультета Грифиндорф и мисс Патил из Равенкло. А вот насчет тех, кто напал… — он сделал эффектную паузу, — возможно, это был Воландеморт. Но, возможно, и нет. Мне печально осознавать, что это могут быть те, кто должны служить на благо общества, а именно хранители Завесы.

— А кто это?

— Вам все расскажут на ЗОТС.

И он сел обратно в кресло… Я почувствовала, что меня трясет. Гарри заботливо наклонился ко мне:

— Ты в порядке?

Я не смогла ответить. Зачем Дамблдор это сделал? Зачем открыл тайну, которую хранили веками избранные? Я перевела взгляд на Драко, тот сидел с обычным презрительным выражением лица, его волнение выдавали только покрасневшие щеки. Он поймал мой взгляд и предостерегающе покачал головой. Я посмотрела на вернувшегося отца, но не обнаружила на нем ни каких признаков того, что он услышал слова директора. В душе поднялась жгучая ненависть к старому интригану. Ну что ж, посмотрим, что скажет Люпин.

ЗОТС были как раз следующей парой. Мы пришли в класс, и я тут же села рядом с Драко. Тот немного натянуто улыбнулся мне и открыл книгу. В кабинет вошел старый, сморщенный аврор.

— Сегодня я заменю профессора Люпина, — противным голосом сообщил он. — Итак, по решению профессора Дамблдора, я должен вам рассказать о Завесе.

Все ученики замерли. Такого внимания не удостаивался пока ни один учитель.

— Весь наш мир создан на энергии Источника, — протягивает старый аврор, внимательно рассматривая класс. — Они связаны через Завесу, в которую можно попасть сквозь Арки. В мире есть пять хранителей, задача которых охранять потоки и быть проводниками этой самой энергии. Так было до недавнего времени…

Вот оно! Жирное троеточие… Драко напряженно застыл.

— Год назад что-то произошло с Источником, и он отказался поддерживать прежних хранителей, и, как мы подозреваем, возможно, был захвачен Тем-кого-нельзя-называть. Сейчас Источник еще не вошел в полную свою силу, так как у него всего трое хранителей из пяти. К сожалению, все трое находятся где-то в школе. Запомните, это сильные и безжалостные маги, не имеющие ничего общего с совестью! Источник уничтожает все чувства, кроме стремления убивать. Возможно, сейчас они и не ощущают ничего, но, как только произойдет обряд объединения, так и будет…

Он эффектно остановился и осмотрел класс, я почувствовала, как захотелось сжаться под этим холодным, пристальным взглядом. Неужели Дамблдор не понимает, что побывавшие в Источнике никогда не поверят в этот бред! Я открыла рот, но Драко больно сжал мою коленку.

— Если они опасны, почему вы не найдете их? — холодно спросил черноволосый юноша, сидящий недалеко от нас. Забини, кажется, нас Драко как-то знакомил.

Старичек хмыкнул:

— Мы их обязательно найдем и изолируем… — пообещал он.

— А чем эти хранители сильны? — громко спросила Гренжер.

Аврор присел в учительское кресло:

— Своим безумием!

В течение всего урока нам рассказывали об ужасных преступлениях, которые творили хранители. По словам преподавателя получалось, что мы какие-то бездушные твари на подобие дименторов, только хуже. К концу занятия меня уже не просто трясло, я готова была вот-вот взорваться.

— Самый страшный хранитель — Вайа! Он питается чувствами и эмоциями людей, и смерть от его руки наиболее страшна и безжалостна.

Драко снова больно толкнул меня в бок. Кажется, я хотела встать. Прозвенел спасительный звонок, и мы направились на Зелья. Я вышла из класса, опираясь на руку Драко. Возле одного из окон меня скрутило. Я даже не поняла, что Драко утащил меня в какой-то полупустой класс, а за ним вошел Гарри. Я очнулась на парте…

— Сири, с тобой все в порядке? — хмуро спросил Гарри.

— Сможешь идти? — перебил его Драко.

Грифиндорец готов был взорваться:

— Ты что, не видишь? Ей к Помфри надо, ну или хотя бы к Снейпу!

— Поттер, не будь идиотом! Ты на уроке был? Ты смерти ей хочешь? — прошипел Драко, одновременно, помогая мне подняться. И беря меня под руку так, чтобы в случае чего сразу подхватить и поддержать. Гарри неодобрительно кивнул и пошел рядом с нами.

Отец уже ждал нас в классе, хмурый, сосредоточенный и злой.

— Рецепт на доске! — объявил он. — Делайте!

Все быстро зашевелились и потянулись к шкафам с ингредиентами. На доске слегка светился рецепт заживляющего бальзама. Я дождалась, когда Драко принесет все, что необходимо, и поставила котел на огонь. Отец сидел за столом и что-то быстро писал на маленьком, сморщенном листе бумаги. Уже через пять минут наше зелье было готово, и я начала подсказывать Гарри и Невиллу. Драко неодобрительно качал головой, но ничего не говорил. Более того, иногда вставлял свои веские, хотя и немного ехидные замечания. В результате к концу урока в котле Гарри булькало вполне себе приличный заживляющий бальзам. Отец двинулся по классу.

— Мистер Томас, я сейчас на вас испробую ваше зелье! Оно должно быть серо-голубым, а у вас? Мисс Патил, вы забыли добавить щепотку толченых глаз стрекозы, то, что вы сварили, — яд! По нулю!

Я вжала голову в плечи… Мы сидели на самом крайнем ряду и до нас отец добрался в самом конце, порядком взбешенным. Он осторожно глянул в котел Гарри.

— Поттер, я надеюсь, что вы хоть от моей дочери чему-нибудь выучитесь. Десять баллов каждому. Мисс Снейп, мистер Малфой, то же самое.

По классу пробежал дружный, недовольный шепоток… Гренжер готова была разорвать первого, кто к ней сунется. Драко как-то обреченно покачал головой. И немного ближе придвинулся ко мне, будто загораживая от остальных. Отец вернулся к столу.

— Все свободны: Малфой, Снейп останьтесь!

Все быстро покинули класс. Я успела кивнуть Гарри. Драко осторожно поддержал меня и подвел к отцу.

— У вас еще есть уроки?

Я покачала головой. Драко тоже. Отец быстро развернулся и вышел в заднюю комнату, туда, где располагались его комнаты. Мы последовали за ним. В гостиной отец достал из кармана небольшой кулон в виде змеи и протянул нам руку… через секунду мы были уже в Малфой-меноре.

Люциус сидел перед камином, в большом глубоком кресле в сиреневой гостиной с бокалом в руке. Когда появились мы, он жестом указал на соседние кресла.

Отец, что-то недовольно пробормотав, сел, мы последовали его примеру.

— Зачем ты их сюда притащил? — холодно спросил Малфой-старший, передавая отцу бокал. — Если об этом узнает Дамблдор, они окажутся под ударом.

Отец отрицательно покачал головой:

— Я все просчитал. Не волнуйся. — Он покосился на нас.

Люциус хмуро посмотрел на него:

— Ну что, это правда?

Я ощущала себя не в своей тарелке, мои ощущения вопили о том, что мне явно не положено здесь находиться! Я покосилась на Драко, но тот оставался абсолютно невозмутимым. Это его спокойствие постепенно передалось и мне.

— Дамблдор провел лекции со всеми потоками и курсами об опасности Завесы и ее хранителей. Задержаны несколько человек, но, насколько я видел, — все несправедливо обвиненные. Вокруг Хогвардса установлены несколько уровней охраны. Все бывшие хранители под подозрением… — отец откинулся на спинку кресла. — Как только новые пройдут обряд объединения, их вычислят.

В комнате повисла тяжелая гнетущая тишина.

— Драко, когда объединение?

Я повернулась к другу, тот был удивлен:

— Я не знаю, отец. Источник сказал, что обо всем проинформирует Вайю.

Я вздохнула:

— Объединение состоится в сочельник, — тихо сказала я, — до этого должно произойти посвящение еще одного хранителя.

Отец застыл, глядя на меня:

— Вайа, — прошептал он, — моя дочь Вайа…

Люциус осторожно забрал бокал из рук отца.

— Зато теперь гадать не будем… — флегматично усмехнулся он. — Северус, вернись к нам. Источник выбрал твою дочь, ты должен быть счастлив. У нас сейчас две другие проблемы: их ищут Темный лорд и Дамблдор!

Отец как-то обреченно вздохнул:

— С Дамблдором проще, — немного хрипло вздохнул он. — Старый маразматик надеется на то, что ему приведут хранителей сами дети. Для этого он их и запугивает. А вот Лорд…

Он хмуро оглядел нас с головы до ног:

— С этой секунды мысленный блок должен быть всегда. Никого не слушайте и ничему не верьте, — жестко сказал он, — общение ограничьте друг другом.

Я резко выпрямилась, но отец не дал мне возмутиться.

— С Поттером можешь общаться, что-то мне подсказывает, что он нам еще пригодится.

Драко напряженно застыл. Его беспокоило нынешнее положение вещей. Я замотала головой:

— Подождите, а почему мы должны опасаться Дамблдора и Лорда? Зачем мы им вообще нужны? Я особых сверхъестественных сил в себе не чувствую…

— Ты их не чувствуешь, потому, что еще не все хранители собрались, и вы не прошли обряда объединения, — ответил Люциус. — Дамблдор — предыдущий Вайа, Лорд когда-то был хранителем, как и твой отец, как и я. Сила развращает…я думаю, они хотят переинициировать вас.

— Как? — не понял Драко.

Люциус покосился на друга.

— Я не знаю, в чем состоит смысл обряда, но в результате ваши силы передаются кому-то другому, а вы остаетесь жить в состоянии гриба.

— А почему просто не убить? — не понял Драко.

Отец фыркнул:

— А зачем? Силы-то тогда окажутся на свободе. К тому же, вы сильны, пока вы вместе. Если умрет хотя бы один хранитель, остальные как минимум лишатся магии.

Я закрыла глаза, мозги отказывались воспринимать такой объем информации. К тому же, снова нещадно заболели мышцы. Тошнота подкатила внезапно… Я глубоко вдохнула, стараясь успокоиться.

— А как же третий хранитель? — осторожно спросил Драко, косясь на меня. — Он ведь тоже в опасности.

Отец поднялся с кресла и дотронулся до моего лба:

— Третий хранитель в безопасности. Во всяком случае, пока, — его голос звучал откуда-то издалека, двоясь и размножаясь, — Селенар, выпей это…

Я почувствовала, как к губам прикоснулось что-то холодное. Липкая, вязкая субстанция обожгла горло, но через секунду я почувствовала себя легче, тошнота отступила. Открыв глаза, я встретилась взглядом с обеспокоенным Драко. Отец протянул мне еще одно зелье, но я оттолкнула его руку.

— Все в порядке, — пролепетала я.

Отец поднялся с колен… Я поняла, что лежу на полу. Драко помог мне подняться и посадил в кресло. Люциус обеспокоено ходил вокруг.

— Никакой самодеятельности, — грозно вещал он. — Постарайтесь, что бы вас вообще не было заметно!

Драко раздраженно следил глазами за отцом:

— Были уже три нападения, одно из них было направленно против Селенар. Может быть, таким образом пытались отыскать хранителей? — неуверенно предположил он.

— Не думаю, — возразил мой отец, — судя по повреждениям, это либо неудачный опыт, либо разборки среди школьников. Я склоняюсь к последнему. Хотя не стану отрицать, Темный Лорд может действовать и через детей.

Он задумался:

— Селенар, — он нежно провел рукой по моей щеке, — ты переедешь ко мне обратно. Как ты себя чувствуешь?

Я кивнула.

— Тогда мы возвращаемся. В Хогвардсе об этом не разговаривать.

Секунда — и мы вновь у отца в гостиной. Он жестом указал на дверь, и мы поспешили удалиться.

Драко вновь взял меня под руку.

— Пойдем к озеру, — предложил он.

Я согласилась, там и дышать будет легче. Тело слабо слушалось, а голова практически не работала. Через какое-то время я обнаружила себя возле озера на небольшом покрывале. Я свернулась калачиком и положила голову Драко на колени. Он осторожно перебирал мои волосы, и вскоре я уснула, покачиваясь на волнах своей боли.

Меня разбудил негромкий мужской голос.

— Как она?

Драко ласково провел по моим волосам:

— Садись. Она пока спит.

Я слегка приоткрыла глаза. Прямо напротив меня устроился голубоглазый брюнет Блейз Забини.

— Как там дела? — прошептал Драко.

Забини вздохнул:

— Все ищут этих самых хранителей, — осторожно ответил он, — под подозрением и ты, и Поттер…

У меня по спине пробежали мурашки. Мягкий, вкрадчивый голос завораживал.

— Будь осторожен, — посоветовал он.

Драко пробормотал что-то в ответ. Послышались мягкие, уверенные шаги, и к нам подошли еще кто-то. Я потянулась и сделала вид, что проснулась. Оказалось, что подошли Гарри и Габриэль. Сейчас они застыли, напряженно глядя на Забини. Тот криво усмехнулся и начал подниматься.

— Все понял. Ухожу… — протянул он. Я разозлилась. Да, он меня чем-то пугал, но он волновался за Драко! И со стороны моего друга я чувствовала в сторону Забини только безграничное доверие.

— Блейз, — позвала я, — не уходи.

Он слегка приподнял одну бровь и остался. Разговор, сначала немного холодный и натянутый, постепенно приобрел оттенки дружелюбия и заинтересованности. Безусловно, было тяжело. Если у меня, Габриэль, Драко и Блейза были общие темы для разговора, просто хотя бы потому, что мы выросли в одном и том же окружении, а вспоминать общих знакомых было действительно интересно, то Гарри сначала был напряжен, но постепенно и он расслабился, а в глазах загорелся неподдельный интерес. Этот мир был новым для него… И я была стопроцентно уверена, что все правильно и этот разговор — первый шаг к чему-то большему.

— Представляете, как мы сейчас смотримся, — захихикала вдруг Габриэль.

Мы удивленно посмотрели на нее.

— А что не так? — спросил Блейз.

— Начнем с того, что слизерин вполне мирно беседует с грифиндорфом, — улыбнулась девушка. — Более того, Поттер мирно беседует с Малфоем!

— А Дювали с Забини… — подхватил Драко, — ваши семьи ведь враждуют!

Габриэль пожала плечами:

— Это наши отцы враждуют.

— Не важно, — ехидно улыбнулся Драко.

— И надеюсь, что не узнают. Да уж, выглядим мы как заговорщики, — сухо подвел итог Блейз.

Я махнула рукой.

— Да пошли они все!

И получила в ответ согласные улыбки друзей.

— Ты должна посвятить Гарри на Хелоуин, — голос Источника как всегда появился из ниоткуда. Я подпрыгнула, больно ударившись о подбородок Гарри, к которому уже успела переползти.

— Ай! Что случилось? — юноша потирал ушибленное место. — Сири?

Я виновато улыбнулась.

— Все в порядке…

— Сейчас начнется дождь, — сообщил тем временем Источник.

В ту же секунду первые капли упали на мою ладонь, и молния ярко осветила небо. Я подняла голову, наслаждаясь ледяными струями дождя. Гарри осторожно подтолкнул меня в сторону Хогвардса, но я, повинуясь интуиции, потянула его под большой раскидистый дуб. Мы прижались к шершавой, прохладной коре. Драко и Габриэль расположились под соседним деревом. На полянке остался только Забини, он лежал прямо на грязной земле под дождем и ветром, наслаждаясь этим и излучая такое удовольствие, что стало тепло и уютно.

— Идиот, — пробормотал рядом Гарри.

Я удивленно посмотрела на него, но спорить не стала.

Мы пришли в Хогвардс к ужину. Высушившись при помощи магии, мы вошли в Зал. Нас встретили десятки напряженных, внимательных взглядов. Габриэль, которая шла впереди, резко остановилась.

— Как-то меня не тянет туда, — прошептала она, глядя на стол грифиндорфа. Там, где мы обычно сидели, места пустовали, но нас там явно не ждали.

Я осторожно посмотрела на Гарри. Юноша пожал плечами, показывая, что выхода у нас все равно нет, и направился к столу.

— Да пошли они все! — выругался Драко и направился вслед за Гарри. Габриэль неодобрительно фыркнула что-то и тоже заняла свое место. Я посмотрела на Забини. Юноша обреченно вздохнул и уселся рядом с Драко. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ними.

* * *

30.10

Я проснулась глубокой ночью… В приоткрытое окно падал бледный свет луны, на каминной полке тикали часы, тихо посапывал портрет. Вроде ничего не предвещало проблем, но сердце болезненно сжалось в предчувствии беды. Здесь, у отца, со мной никогда такого не происходило. Я медленно поднялась и достала палочку. Где-то рядом была опасность? Повинуясь мимолетному импульсу, я направилась к комнатам отца. Просто проверить, все ли в порядке?

Тихо скрипнула лестница под ногой, и я испуганно вздрогнула, отскочив в небольшую нишу. Однако, потревоженная тишина быстро вернула себе свои права. Комнаты, погруженные в сонную темноту, свято хранили свои тайны. Спальня отца была недалеко, и я медленно направилась к ней. С каждым шагом страх все больше и больше овладевал мной, занимая все мысли. Только отчаянное беспокойство о самом родном человеке не позволило мне остановиться или сбежать. По коже пробежали мурашки, дыхание участилось. Я практически дошла до двери, когда увидела, что из щели пробивается неяркий, холодный свет.

Ужас ледяной волной прошелся по позвоночнику… Понимание пришло как всегда неожиданно. Боялся отец, не я! Я медленно подползла к двери.

— Северус! Ты разочаровал меня… — холодный голос Дамблдора настолько контрастировал с его обычным образом доброго старичка, что я на всякий случай ущипнула себя за руку. — Ты заставляешь меня сомневаться в твоей лояльности нам! Почему хранители до сих пор не найдены?

Отец выглядел абсолютно невозмутимым, если бы я не чувствовала его страх…

— Я уже говорил вам, Дамблдор, из-за ваших необдуманных действий дети стали очень осторожны. Они не используют собственную магию, как же я смогу найти их?

Дамблдор нервно прошелся по комнате:

— Значит, мы должны дождаться обряда объединения?

— По-видимому, так…

Директор раздраженно сбросил с каминной полки статуэтку змеи. Та с громким звоном разлетелась вдребезги!

— Тише, Селенар…

— Она спит, — перебил Дамблдор отца.

Я испуганно прижалась спиной к стене. Говорили, что директор знает все, что творится в Хогвардсе, значит, люди ошибались?

— Нет, не ошибались — голос Источника плавно перетекал из одной точки пространства в другую, — просто на каждое действие всегда существует свое противодействие.

Я благодарно кивнула.

— Кстати о твоей дочери, — продолжил тем временем голос Дамблдора, — ты хотел через нее узнать о Гарри. Как успехи?

Отец тяжело вздохнул:

— Нет, Гарри не хранитель, — тихо ответил он, — он просто очень сильный волшебник.

От Дамблдора пришла волна облегчения.

— Северус, — вкрадчиво сказал директор, — к Сочельнику я хочу знать, кем являются хранители. Мы должны найти их и принять все необходимые меры, чтобы обезвредить.

— Все? Обезвредить?

— Воландеморт не должен добраться до них раньше нас! А пока я собираюсь начать свое расследование.

Дамблдор презрительно оглядел своего подчиненного.

— И твоя дочь одна из подозреваемых…

— Я предан вам, Дамблдор, — отец склонился в почтительном поклоне, пряча раздраженную ухмылку. — И моя дочь тоже.

Я тихо отошла от двери. Все, что мне надо, я уже узнала…

— Посвящение состоится в эту пятницу! — объявил Источник.

— В Хелоуин?

— Вы должны собраться в тайной комнате. Попроси Гарри показать тебе, где она находится. Там в Зале, где он убил Василиска, пройдешь через правую голову змеи и приложишь к кольцу на двери свой кулон. Он выведет вас туда, где ты сможешь провести посвящение.

Я осторожно вернулась в свою комнату:

— А если Гарри откажется туда идти?

— Так убеди его в этом, — отрезал Источник.

— А как я проведу посвящение! Я ведь ничего не умею, — воскликнуло мое сознание.

— Там все узнаешь…

Мне бы эту его уверенность! Из окна дул холодный, осенний ветер, смешанный с колкими снежинками и последними, сухими листьями. Я неуверенно залезла на подоконник, с удивлением понимая, что не чувствую холода… Видно магия источника продолжала действовать. Я устроилась поудобнее и замерла, прислушиваясь к звучанию осенней природы. Послезавтра… нет, уже завтра я должна буду посвятить Гарри в хранители. Мой отец всеми силами пытается защитить нас от Дамблдора. Я практически не знала директора, но от его поведения на душе все же осталось неприятное ощущение предательства. Я зажмурилась…

Выбора не было. Не подчиниться я не могла, это означало бы предательство Блека, Гарри, Драко… Источника. Я не знала, на что обрекаю своего друга, но на сердце было спокойно, а значит, стоило действовать так, как решила для себя уже давно.

Весь Хогвардс застыл в напряженном ожидании чего-то. Вот уже несколько дней мы практически не расставались: Я, Гарри, Драко и Блейз. Иногда к нам присоединялись Невилл и Габриэль. Я видела, Гарри и Драко тяжело находиться рядом. Но каждый раз, когда мы собирались вместе, ощущение бешеной радости и любви, которое витало вокруг нас, заставляло меня забыть обо всех своих сомнениях… и я продолжала играть роль девушки Гарри, хотя и не понимала, кому и зачем это нужно, главное, что это позволяло побыть вместе этим двоим упрямцам. Блейз же пугал меня своей неприступностью, непонятностью, практически нелюдимостью. Я не могла разобрать его чувств, не могла прочитать его эмоций, вроде он был рядом и в то же время где-то далеко. И это настораживало…

— Кто же ты, Блейз Забини? — тихо прошептала я.

В ту же секунду кожу обожгло ледяным воздухом, а на душе появилось странное чувство потери. Я соскользнула с подоконника и быстро захлопнула раму... Бред какой-то! Мне показалось, что в комнате кто-то есть… Лечиться надо!

* * *

В канун Хелоуина весь Хогвардс оказался украшенным тыквами с горящими свечами внутри. Директор объявил о том, что вечером состоится бал в честь праздника, что и говорить, что студенты тут же забыли об учебе, а Преподаватели с кислыми лицами пообещали ничего не задавать в этот день.

Мы сидели в Нужной комнате. Последнее время это место стало единственным, где мы могли спокойно сидеть все вместе. Комната красиво подстроилась под наши вкусы, умудрившись угодить всем шестерым.

— Я не пойду! — упрямо возмущался Гарри. — Там нечего делать!

— Это просто чудовищно, но готов согласиться с Поттером! — усмехнулся Забини. — Ну, Габи, представь себе, там будут наши же одноклассники, только в дурацком обличие! Браун точно нарядится в принцессу…Фу!

Он скривился, показывая свое отношение к однокласснице. Габриэль обиженно надулась. Я сидела возле Драко с книжкой по чарам на коленях, пытаясь объяснить ему материал прошлого урока и одновременно слушая в пол уха спор своих друзей.

— Нам и, правда, лучше пойти, — вклинился Невилл, — на нас и так косо смотрят. Не хватало еще, чтобы приняли за хранителей этой самой Завесы.

Я вздрогнула, но Драко успел приобнять меня, и никто ничего не заметил. Впрочем, как и всегда… Я покосилась на своего друга. Последнюю ночь я практически не спала и провела вместе с Блеком, разрабатывая план по посвящению Гарри в хранители. Он бедный так радовался, так ждал этого момента!

— Ну, хотите, идите! — возмутился Гарри. — Мне там делать нечего.

Габриэль вскочила:

— Так кто идет со мной?

Гарри скрестил руки на груди и демонстративно отвернулся, Забини сделал вид, что рассматривает потолок, Драко отрицательно покачал головой.

— Прости, Габи, — виновато улыбнулась я. — Не хочу там появляться.

— Я пойду, — вздохнул Невилл.

Дверь закрылась. И мы очутились в полной тишине. Забини тоже поднялся.

— Драко, ты мне обещал ту книгу о драконах, — устало сообщил он блондину. Слизеринцы быстро удалились из комнаты. Я не поверила своему счастью. Гарри недоуменно смотрел на дверь.

— Мне кажется или я что-то не знаю? — пробормотал он.

Я вздохнула и вдруг поняла, что весь предыдущий план, рассчитанный до шага, никогда не будет осуществлен. Я никогда не смогла бы обмануть Гарри так, чтобы он поверил стопроцентно! А это значит… Мысленно я обратилась за помощью к Источнику, прося его защитить нас, и, получив теплое одобрение, решилась.

— Гарри, ты мне веришь? — осторожно уточнила я.

Юноша напрягся.

— Сири, что случилось?

Я замялась.

— Гарри, ответь на вопрос.

Он провел рукой по своим растрепанным волосам.

— Верю, — решительно выдохнул он.

Я запнулась опять, не зная, что сказать.

— Гарри, я Вайа, — пролепетала я.

Гарри зажал мне рот.

— Ты что! Здесь же на каждом шагу шпионы лорда!

Я с истерическим смешком отодвинула его руку.

— Давно понял?

Гарри затравленно огляделся вокруг.

— Давно. Давай не будем об этом говорить здесь?

Я вздохнула…

— Гарри, отведи меня в Тайную комнату. Там мы сможем спокойно поговорить.

Он некоторое время напряженно смотрел на меня, но потом все же встал.

— Надеюсь, вы знаете, что делаете… — хрипло сказал он.

Мы направились к туалету плаксы Миртл. Короткий путь лежал мимо Зала и Гарри на одной из лестниц потянул меня в боковой коридор.

— Мы обойдем Зал, — ответил он на мой удивленный взгляд, — этот путь знают только Рон и Гармиона.

Интуиция вяло сообщила об опасности, но я решила проигнорировать ее. Темные, пустынные коридоры уходили куда-то в глубину замка. В какой-то момент я почувствовала, что рядом кто-то есть. Я бросилась на Гарри и толкнула его на пол, упав вместе с ним. Над нами пролетели несколько заклинаний.

— Вот блин, — Гарри отточенным движением перекатился за угол и достал палочку. Я спряталась за ним. Что-что, а драться я точно никогда не умела! От нахлынувших со всех сторон эмоций: от жгучей ненависти до тревожного беспокойства — у меня закружилась голова. Я судорожно вздохнула и сползла по стене на пол.

— Поттер, выходи! — голос Рона Уизли показался мне самым противным звуком на свете. — Я обещал убить тебя.

Я заметила, как расслабился Гарри. Он осторожно отцепил мои руки от своего плеча и, ласково улыбнувшись мне, вышел. Я испуганно дернулась за ним, но что-то невидимое обхватило меня и удержало на месте. Причем это не было зелье невидимости или плащ-невидимка. Нет! Само пространство исказилось здесь, в этом конкретном месте… Паника медленно захватила меня, но мне ничего не оставалось, кроме как замереть на месте.

Гарри стоял прямо напротив меня, держа руки на виду.

— Брось палочку! — нервно приказал голос Уизли.

Гарри медленно разжал пальцы, и палочка с громким хлопком упала на пол.

— Вот и все, Поттер! — объявил Уизли, — Знаешь, в магическом мире любая клятва приобретает свойства магической. Я не смогу нормально жить, пока не исполню свою клятву!

Гарри словно окаменел…

— Ну так сделай это, — от тихого, холодного голоса Драко, казалось, замерзли стены. — Всего два слова, Уизли… и ты освободишься, а Поттер будет мертв.

Я закрыла глаза, не в силах вынести эту бурю эмоций, и растворилась в них, слившись в единый поток. Я почувствовала злого, испуганного Уизли, взбешенную Гренжер, стоящую неподалеку… обеспокоенного, но внешне абсолютно спокойного Драко, печального и смирившегося с любой судьбой Гарри, на краю сознания которого еще и горело волнение за меня и любимого.

— Ну же, Уизли! Я же говорил, что ты не сможешь убить человека! — рассмеялся Драко. — Экспелиармус! Обливейт!

Уизли и Гренжер медленно сползли на пол. Я почувствовала, что меня уже ничего не держит, и вышла из своего убежища. Гарри стоял, крепко сцепив руки и потерянно глядя на лежащего Уизли. Драко презрительно пнул рыжего грифиндорца:

— Урод! Я же говорил, что не сможет, — заключил он, подходя к Гарри и протягивая ему его палочку.

— Почему? — хрипло спросил брюнет. Драко ободряюще положил руку на его плечо.

— Забудь этот вопрос, как не имеющий право на существование, — посоветовал он. Юноша повернулся ко мне, — Селенар, спешите! Я посторожу этих.

Я кивнула и подтолкнула Гарри вперед по коридору.

— Гарри? Идем.

Грифиндорец печально кивнул и пошел вперед. Я вздохнула, он все еще верил мне.

Плакса Миртл сидела на краешке последнего унитаза.

— А, это ты, — фыркнула она, увидев Гарри. — Давно не заходил…

— Я пришел в Тайную комнату, — мрачно ответил юноша.

Миртл фыркнула что-то непонятное и перелетела подальше от нас. Гарри подошел к одной из раковин, на медном кранике которой была нацарапана картинка: крохотная змейка. Гарри сосредоточился на миниатюрной гравировке и что-то прошептал.

Кран засиял ослепительным алмазным светом и стал вращаться. В следующую же секунду раковина начала двигаться; точнее сказать, она куда-то исчезла, оставив открытым вход в трубу, широкую настолько, что взрослый человек легко мог бы провалиться в неё. Мы осторожно спрыгнули вниз. Это было бесконечное, скользкое падение в кромешной тьме. Труба изгибалась, выворачивая куда-то, неуклонно опускаясь всё вниз и вниз. Вскоре мы оказались в очень длинном, неярко освещенном зале. Ввысь уходили каменные колонны в форме переплетенных змей, они поддерживали терявшийся во мраке потолок и в странном зеленоватом сумраке, наполнявшем это зловещее место, бросали на пол длинные, черные тени.

Мы прошли через правую голову змеи, там едва заметно выделялась дверь. Я приложила к кольцу на двери свой кулон. Это была круглая, темная комната без окон. На стенах, исписанных странными рунами и знаками, горели факелы. Здесь не было мебели…

Гарри вопросительно повернулся ко мне:

— Что теперь? — тихо спросил он.

Я закрыла глаза и почувствовала, как знание наполняет меня.

— Гарри, давай присядем, — тихо предложила я.

Гарри осторожно опустился на пол, подогнув ноги под себя подобно позе лотоса. Он боялся — это я отчетливо почувствовала в нем, но он должен был пройти все это.

— Гарри, я хочу посвятить тебя в хранители, — осторожно предупредила я его.

— У меня ведь нет выбора? — печально уточнил юноша. — Сири, давай побыстрее закончим это и уйдем спать.

Я глубоко вдохнула и окончательно отпустила свою бурлящую магию на свободу. В районе солнечного сплетения тепло загорелся кулон, и поток плавно заструился в сторону Гарри. Он устало закрыл глаза и медленно распростерся на полу. Где-то рядом появился Драко. В ту же секунду я почувствовала, что и мое сознание ускользнуло из тела и растворилось в окружающих потоках магии. И среди них четко выделялся серебристо-серый поток магии Гарри. Я осторожно направила его вслед за собой и потянулась к Завесе.

* * *

Темнота обнимала мир своими бесконечными, холодными крыльями. Вокруг никого… бесконечное поле, на котором нет ни одной, даже самой дохлой травинки. Здесь нет стен, нет рвов. Только арка. Гарри … нет здесь он не Гарри. Здесь его зовут как-то иначе, его настоящим именем, которое ему дала сама магия и которое не знает никто… даже он. Он стоит прямо перед аркой. Необъятные колонны с облупленными боками, уходят высоко вверх и поддерживают длинный шпиль, пронизывающий темноту неба. Вся конструкция нестерпимо давит, кажется, она вот-вот упадет на юношу и погребет его под своей величественностью. От каждого миллиметра мрамора лучится холодная, обжигающая сила…и ему не страшно от этой леденящей душу величественности. Он сам сейчас часть этой силы. Арка ждет его.

Леденящий ветер пробирает до костей. Он рвет на нем его белоснежную одежду и волосы, почти сносит с места. Юноша двигается вперед к арке... сколько времени он провел, мечтая вернуться к ней, к той, которая забрала его крестного. Он знает, что надо идти вперед, и все же что-то держит его.

И тут появляется Селенар… Черные, блестящие волосы распущены, и ветер радостно играет ими. Большие серые глаза смотрят на мир с непередаваемым выражением, появившемся у нее совсем недавно — прямо, немного испытующе, и в то же время понимающе и ласково, будто говоря «я знаю, что вы можете делать зло, но я прощаю вас». Девушка протягивает ему руку. Он осторожно сжимает ее холодную ладонь и, повинуясь легкому давлению, двигается сквозь арку. Что-то сопротивляется его движению, и Гарри понимает, что, наверное, не пройдет. Он уже готов остановиться, когда что-то мощное, родное, яркое подхватывает его и толкает вперед.

— Отпусти, — мягкий голос Селенар проходит через него.

И он подчиняется… Он отрекается от всей своей прошлой жизни, от самого себя, чтобы возродиться вновь. Где-то глубоко внутри появляется тихая песня, успокаивающая и ободряющая его. Весь мир вокруг превращается в бешенный, неуправляемый поток магии… Он смерчем поднимается вокруг него, становясь все больше, могущественнее. С миром его связывает теперь только маленькая, холодная ладошка, и он подчиняется ее давлению, делая шаг вперед… Ведь он верит ей.

И тут весь поток устремляется к нему… магия сметает все на своем пути, сливается с его «Я…», растворяется в нем, наполняя каждую клеточку тела. Здесь нет законов геометрии или времени, здесь только он, его душа и еще что-то родное и близкое. Безумное пространство сжимается до точки, в которой умудряется уместиться он, и взрывается тысячами осколков. Разум не выдерживает нагрузки…и сознание ускользает из тела. Но теперь уже все равно.

Я очнулась на холодном полу комнаты и некоторое время наслаждалась мягкими бликами, играющими на стенах, и приятной прохладой на разгоряченном теле. Посвящение оказалось неожиданно тяжелым и болезненным. У меня практически не осталось сил на то, чтобы встать. Но это необходимо было сделать, где-то рядом находился Гарри, которому могла быть нужна помощь. Я осторожно приподнялась, стараясь не обращать внимания на резкую, тянущую боль.

Гарри, бледный и помятый, лежал рядом, из носа у него текла тонкая струйка крови, а на шее висел амулет в виде арки. Немного дальше, прислонившись спиной к стене, сидел Драко. Я осторожно подползла к нему. Юноша слегка пошевелился и открыл глаза. Во время посвящения я почувствовала его помощь рядом.

— Наверное, сейчас сюда прибежит весь Хогвардс, — хрипло прошептал он, поглаживая меня по голове. — Выброс магии был просто огромен, я думал, тут все разнесет…

Я улыбнулась ему сквозь слезы:

— Никогда не сомневайся в Источнике, — повторила я слова Блека.

Драко нежно посмотрел на Гарри.

— Как думаешь, какой он хранитель? — тихо спросила я.

— Скорее всего, он хранитель магии, поэтому и выброс такой сильный был.

В эту секунду воздух как-то странно замерцал, и на полу появился Блейз. Его тело было в крови, причем никаких заметных повреждений вроде не было. Драко бросился к другу и осторожно приподнял его голову. Забини застонал…

— Так вот кто у нас третий хранитель! — улыбнулась я, доставая палочку и излечивая бедного слизеринца. Забини медленно открыл глаза.

— Я частично поглотил выброс, — прохрипел он, — остальное комната преобразовала и распылила, никто не узнает, что появился четвертый хранитель.

Драко устало вздохнул:

— Мог бы и рассказать, что ты хранитель Пространства и Времени, друг все-таки…

Забини пожал плечами:

— Как-то подходящего случая не было…

Драко усмехнулся:

— Ладно. Давайте будить нашу Спящую красавицу и выбираться отсюда, а то кто-нибудь может заметить наше отсутствие.

— Не заметят, — спокойно остановил его Забини, — я создал временную петлю. За стеной комнаты прошло не больше пяти минут.

— И все-таки лучше уйти отсюда, — посоветовала я, проводя палочкой над Гарри и выводя его из глубокого обморока. Юноша тяжело вздохнул и посмотрел на меня своими яркими, пронзительными зелеными глазами. Я провела рукой по его щеке.

— Ну, как ты? — улыбнулась я ему, — все закончилось.

Гарри потерянно молчал, разглядывая нас и, по-видимому, не очень доверяя своим глазам.

— А вы здесь откуда? — хмуро спросил он.

— Я хранитель неживой природы, — сообщил Драко, — и я помог пройти тебе через арку.

— А я хранитель Пространства, — вяло улыбнулся Забини, — и благодаря мне никто не знает, что нас уже четверо.

Гарри кивнул:

— Рад познакомиться, — буркнул он. — И что теперь?

Три пары глаз повернулись ко мне.

— Мальчики, я не знаю что дальше, — честно призналась я. — Думаю, в скором времени это будет ясно.

— Тогда давайте пойдем на праздник. Нам лучше все-таки засветиться на нем, чтобы не было лишних подозрений.

— Подождите! А как же Уизли, — вспомнила я.

— Они лежат без сознания там же, где и были, — сообщил Забини.

Драко безразлично пожал плечами:

— Можно оставить их здесь, — предложил он.

— Они ведь когда-нибудь очнуться… — Гарри решительно направился к двери. — За последний месяц я прочитал очень много литературы о Завесе. Насколько я помню, мне, как хранителю магии, должна быть подчинена память людей. Вот и давайте попробуем.

Забини бросился за ним:

— Подожди, вы не можете пользоваться вашей собственной магией в Хогвардсе, вас сразу засекут!

— А ты можешь? — уточнила я.

Забини мрачно усмехнулся:

— Я преобразую пространство, меня невозможно засечь.

Гарри задумчиво теребил палочку:

— Ну, так создай вокруг меня пространство, чтобы меня тоже не было видно.

Забини меланхолично пожал плечами и вышел за дверь. Гарри направился за ним, но его остановил Драко.

— В Хогвардсе мы не можем не только использовать магию, но и говорить…

— Я понимаю, что везде шпионы лорда, — отмахнулся Гарри.

— И Дамблдора, — продолжила я.

Гарри недоверчиво посмотрел на нас и устало взъерошил свои волосы:

— Хотите сказать, что Дамблдор враг? — немного потерянно спросил он.

Я поняла, что бы мы сейчас не сказали, мы не сможем убедить его в своей правоте. Решение пришло неожиданно.

— Гарри, попробуй проникнуть в мою память, — предложила я.

Гарри отшатнулся от меня:

— Зачем?

— Войди, а я покажу тебе кое-что, — ласково подбодрила я его и обернулась к Драко. Тот понял меня без слов. Вмешательство в и без того измученный мозг могло вызвать обморок, и мне нужна была поддержка. Драко встал сзади меня и положил руки на мои плечи. Гарри зло выругался:

— Сири, я уже сказал, что верю тебе! — возмутился он. Но я-то видела…

— Гарри, сделай это, пожалуйста, — попросила я.

— Ты должен подчиняться ей, — предупредил Драко.

Гарри неуверенно поднял палочку. И что-то прошептал… Боль резко прошла сквозь тело, но крепкие руки друга удержали меня на ногах. Я сосредоточилась на встрече отца и Дамблдора. Гарри потрясенно вскрикнул, и я снова упала в обморок.

Сознание вернулось быстро, хотя тело и отчаянно сопротивлялось. Надо мной склонились Драко, Блейз и Гарри. Последний был так расстроен, что меня чуть снова не вырубило. Я поспешила поставить блок.

— Ну что, наигрались? — хмуро спросил Забини. — Пошли уже, нас ждут Уизли с Гренжер и праздник.

Я поднялась, опираясь на руку Драко, четко понимая, что не смогу отойти сегодня от него ни на шаг, каждая клеточка тела болела, а мышцы отказывались работать.

— Давайте уже закончим со всем этим побыстрее, — предложила я.

Уизли и Гренжер мы нашли там же, где и оставили. Блейз мрачно покосился на Гарри.

— Поттер, у тебя десять минут.

И растворился. Я впервые видела, как он это делает. Просто только что было тело человека, а в следующую секунду оно расплылось и растеклось в пространстве… и время вокруг нас замерло в нерешительности.

Гарри уже увереннее направил палочку на Уизли и Гренжер. Ему было больно от предательства близких когда-то людей, он винил во всем себя… Я поняла, что нам будет очень сложно дальше, но готова была бороться до последнего. Драко пожал мою руку. Друзья рядом.

В Зал мы вошли вчетвером. Я поймала обеспокоенный взгляд отца и ободряюще улыбнулась ему.

Все хорошо…

пока.

Ненавижу свое подсознание!

А это не подсознание, это я — Гарри.

Вот, блин! Только этого мне не хватало!

В следующие несколько дней мы страдали оттого, что Гарри пытался научиться пользоваться своей силой. И, естественно, делал это на нас. Магией мы занимались в тайной комнате, а вот с его даром читать мысли пришлось сталкиваться каждый день. Данная магия практически не оставляла следов, и Источник разрешил Гарри пользоваться ей в Хогвардсе. К счастью, это воздействие было сродни легименции, а потому и мыслительный блок действовал безотказно. Хотя, как я подозревала, Гарри просто не пользовался своим умением в полную силу. Особенно после того, как на празднике его пришлось приводить в чувство уже через пятнадцать минут общения с одноклассниками. Вследствие чего мы все дружно отправились спать. Однако на утреннем завтраке все повторилось снова.

— Я и не подозревал, что с нами учатся такие извращенцы, — выдавил из себя Гарри, когда смог внятно говорить.

— А ты не лезь к кому попало в мозги, — недовольно посоветовал Забини, который только недавно обнаружил Гарри у себя в голове, и они после этого чуть не подрались.

Драко раздраженно зарычал:

— Поттер, марш отсюда, пока тебя не заметили. Ты слишком явно делаешь это!

Я осторожно потянула всех к отцу. Уж кто-кто, а он-то сможет помочь. Мы нашли его в комнатах, по-видимому, он ждал нас. Вместе мы перешли в его лабораторию, где не было ни одной картины. Я жестом показала Блейзу, чтобы он поставил блок, и, как только слизеринец исчез, повернулась к отцу.

— Папа, у нас появились небольшие проблемы, — извиняющимся тоном сказала я.

Отец хмуро вздохнул:

— Поттер, не пытайся влезть в мои мысли, — он угрожающе посмотрел на грифиндорца.

Гарри невольно вздрогнул:

— Видите ли, профессор, я ничего не делаю для этого! — возмутился он. — Все само получается…

Отец мрачно достал палочку:

— Селенар, Драко, — подождите в гостиной, — мистер Забини, приготовьтесь.

Я поспешила выйти. Вместе с Драко мы просидели больше часа, радуясь уже тому, что сегодня воскресенье и не надо идти на занятия. Когда дверь, наконец, открылась, мы увидели бледного как полотно Забини, а потом и уставших, но, судя по всему, довольных отца и Гарри. Я поспешила к Блейзу, тому явно была необходима помощь.

— Ну, как? — поинтересовался Драко.

Гарри победно улыбнулся:

— Все в порядке.

Отец просто одобрительно кивнул головой и пошел за поддерживающим зельем для Забини. После этого уже в тайной комнате мы стали обсуждать возможности данного дара Гарри.

— В случае опасности мы сможем общаться без слов, — предположила я.

— Для этого мы должны убрать все щиты, а значит, кто-нибудь другой так же сможет проникнуть в наши мысли, — охладил мой пыл Драко.

Я развела руками.

— Надо просто научиться настраиваться друг на друга, — сообщил Гарри. — Снейп говорит, что это возможно, давайте пробовать.

— А до того времени, как мы научимся, ты успеешь узнать всю нашу подноготную, — пробурчал Забини все еще обиженный за что-то на Гарри.

Через полчаса бурного обсуждения было решено, что Гарри поклянется не вмешиваться в нашу личную жизнь и мы попытаемся все же научиться работать с ним. К сожалению, это оказалось сложнее, чем можно было представить. Гарри не удавалось еще хорошо прочувствовать свою силу, и она постоянно выходила из-под контроля, и кто-нибудь оказывался на полу в глубоком обмороке.

Через три дня после посвящения Гарри в школе произошли еще два нападения, причем одно из них было против Гермионы Гренжер. Девушку нашли в коридоре возле нужной комнаты с обезображенным лицом и полным отсутствием памяти. Проблема была в том, что в этот момент мы находились как раз в комнате, но ни один не почувствовал беды. Все сложнее становилось прятаться. Постепенно Хогвардс привык к тому, что мы вчетвером неразлучно ходили вместе, подпуская к себе только Габриэль и Невилла. Но после нападений за нами неотступно следили, и связь через Гарри стала единственной нашей возможностью общаться.

* * *

Старая, полуразвалившаяся комната с обшарпанными, пожелтевшими от времени обоями. Я сижу в скрипучем, трухлявом кресле, рядом расположился бледный, осунувшийся Северус. Ему сегодня уже достались пара круциатусов, мне пока везет — не замечают. И надеюсь, не заметят. Остальные тоже стараются выглядеть как можно незаметнее. Вон даже Белла старается вжаться подальше в свое кресло. Лорд мечется в центре комнаты.

Вот уже несколько месяцев он пытается вычислить хранителей и пока безуспешно. Поттер тоже не желает попадаться к нам в руки. Ну что с ним поделаешь?

Как назло, Лорд узнал, что Драко опять сдружился с этим Мальчиком-сплошная-неприятность. Теперь у меня еще одна забота — защитить своего сына от этого красноглазого безумца. Надо еще придумать, как это сделать!

— Люциус!

Вздрагиваю так, что кресло подо мной почти ломается. Лорд смотрит прямо на меня.

— Люциус, я хочу видеть твоего сына на следующей неделе.

Сердце испуганно ухает куда-то вниз. Только этого не хватало. Северус сочувственно смотрит на меня…

— Как пожелает мой Повелитель.

Лорд внимательно всматривается в меня, будто пытается рассмотреть что-то известное ему одному. Стойко выдерживаю его взгляд — не впервой!

— Люциус, твой сын все еще влюблен в Поттера?

На некоторое время теряю связь с реальностью.

— Сомневаюсь, мой лорд. Хотя я давно его уже не видел… — кажется, выкрутился. Надо срочно вытягивать сына из данной негативной ситуации.

— Северус? — лорд поворачивается к моему другу. Надежда только на него, уж он-то точно сможет найти выход из данной ситуации.

Северус прямо встречает взгляд господина:

— Мой лорд, насколько я знаю, Драко влюблен в мою дочь, — сообщает он. А я радуюсь, что господин стоит ко мне спиной и не видит моего ошарашенного лица.

Лорд, по-видимому, тоже удивлен:

— Разве она не встречается с Поттером?

Северус презрительно пожимает плечами:

— Моя дочь разумная девочка, из них двоих она выбрала сильнейшего. Правда, из-за этого они практически перестали общаться с Поттером. Но зато какая блестящая партия.

Не уверен, что правильно понял, но, кажется Северус пытается убедить лорда, что наши дети никак не помогут ему в поимке грифиндорца. Надеюсь, это поможет.

— О, в таком случае я хочу видеть их обоих.

Ну вот, кажется, лорд не поверил… Паника медленно подкатывает к горлу.

— Я сам обвенчаю их… — слова лорда заставляют сердце замереть, — в следующее воскресенье.

И как я скажу обо всем этом Драко? Северус, я убью тебя!

Гарри подскакивает в кровати и просыпается. В окно смотрит огромная полная луна. Жизнь не становится проще.

* * *

Отец вызвал нас с Драко к себе в понедельник вечером. Мы только что поругались с Гарри из-за какой-то глупости, и настроение колебалось где-то в районе нуля. Драко ободряюще поддерживал меня под локоть. Я все утро старалась прочувствовать его, но в последнее время мы все достаточно хорошо научились блокировать воздействие друг друга.

В кабинете отец достал порт-ключ и перенес нас в Малфой-менор, где нас уже ждал очень мрачный и расстроенный Люциус Малфой.

— У меня для вас очень плохая новость, — хмуро начал он. — В это воскресенье Темный Лорд хочет видеть вас двоих.

Я недоуменно повернулась к Драко. Тот ответил мне испуганным и немного ошалелым взглядом:

— Зачем? — почти шепотом спросил он.

Малфой старший бросил злой взгляд на моего отца. Тот лишь пожал плечами:

— Темный лорд потребовал, чтобы кто-нибудь из вас привел к нему Поттера, я вынужден был сказать, что вы с ним поругались, — сообщил он.

Драко растерянно помотал головой:

— Так в чем проблема? Давай мы с ним поругаемся, зачем к лорду-то нам идти? — В его голосе слышалась плохо скрываемая паника. Я не так сильно, как он, боялась этого самого лорда, возможно потому, что мне не прививали с детства этого страха, но идти к сумасшедшему убийце тоже не хотела.

— Твой крестный сказал, что вы с Поттером поругались из-за Селенар, — хмуро ответил Люциус, — и Лорд решил собственноручно обручить вас.

— Я пытался защитить наших детей! — устало вскрикнул отец.

Я некоторое время переводила взгляд с одного на другого:

— Как обручить? — выдавила я.

Люциус отвечает мне печальным взглядом:

— В это воскресенье ты станешь Селенар Малфой, — ласково, но при этом твердо сообщил он. — К сожалению, это действительно единственный шанс не вызвать подозрений у Лорда…

Драко рядом со мной как-то совсем сник.

— Лорд не знает, что вы хранители, — продолжил тем временем его отец, — и ни в коем случае не должен узнать, он все равно сильнее вас. Пока Источник не найдет пятого хранителя, пока не состоится ваше объединение, пока вы не научитесь пользоваться своими силами…

Он не договорил, но все и так было понятно. Мы не сможем бороться ни с Темным Лордом, ни с Дамблдором — мы еще слабы.

— Я поддерживаю ваших отцов, — тихо сообщил Источник, — нам надо дотянуть время до Сочельника.

Я кивнула, забыв о том, что отец и Люциус не слышали Источника. От Драко шла такая волна горя и раздражения, что я вздрогнула.

— А как же Гарри? — тихо спросил он.

Отец брезгливо скривился:

— Он уже знает, — хмыкнул он. — Поттер еще сегодня утором влетел ко мне в кабинет с криками, что я все правильно сделал, и он постарается помочь всем, чем сможет.

Драко потерянно посмотрел на меня. Потом на его лице появилось понимание, которое моментально сменилось мрачной решимостью. Я сто раз пожалела, что не умею читать мысли.

— У нас нет выбора, — заключил он.

Люциус виновато опустил глаза:

— Драко… — начал он. Но юноша уже порывисто встал и протянул мне руку.

— Мы уходим. Крестный, где портал?

Мой отец бросил расстроенный взгляд на Люциуса и устало протянул нам портал.

В Хогвардсе Драко тут же утащил меня в тайную комнату. Я очень порадовалась, что в ней практически не было вещей, а стены впитывали всю магию. Драко раздирало… его магия безумными потоками растекалась по пространству. Я думала, что еще чуть-чуть и стены не выдержат, но ничего страшного не произошло. В какой-то момент я решилась подойти и обнять его. И мы долго просидели так… молча, неподвижно. Ни одному из нас не надо было объяснять, что такое магическая клятва. Не хотелось пока думать о том, что вскоре буду связана с Драко до самой смерти, что через несколько дней мне предстоит назвать его своим… супругом. И уж совершенно не укладывается в голове, что мы можем… А впрочем, так ли это важно?

Через несколько часов в комнату вошел Блейз. Я поняла, что отец уже сообщил ему, потому что он был еще мрачнее, чем обычно. Он вздохнул и присел на корточках рядом с нами.

— Хватит ныть, — отрезал он. — Драко, когда-нибудь тебе все равно бы пришлось жениться! Ты ведь и сам понимаешь, что с Поттером вам не светило. Так пусть лучше это будет Селенар, которой ты доверяешь.

Драко как-то сразу подобрался и распрямил плечи.

— Да, Блейз, ты прав, — он быстро поднялся и протянул мне руку. Я покачала головой, показывая, что хочу еще немножко задержаться. Он понимающе улыбнулся и направился к двери, за которой уже скрылся Забини. Но вдруг резко обернулся:

— Сири… Селенар, ты понимаешь, что брак будет настоящим? — тихо спросил он.

Я вздохнула:

— У нас нет выбора, Драко.

Он кивнул:

— Я рад, что моей женой станешь именно ты.

И вышел. И я позволила себе разрыдаться… Источник ласково тронул мое плечо и позвал к себе, даря утешение, ласку, тепло. Блек подхватил меня возле самого пола и осторожно перенес на диван. Я отвернулась от него.

— Выговорись, — посоветовал он.

Я судорожно вздохнула:

— Я же не испытываю к нему ничего, кроме дружеских чувств, — прошептала я. — А магическая клятва не позволит нам никогда развестись.

— Никогда не говори никогда, — усмехнулся Блек. — После свадьбы ваши с Драко силы увеличатся! Воландеморт сам не понимает, что роет себе яму.

— Мне бы твой оптимизм.

— Сири, — я вздрогнула от знакомого обращения, — я все еще верю, что мы когда-нибудь все будем счастливы. И так будет!

Он крепко сжал мое плечо. Он все еще верит в меня.

— С Гарри все в порядке? — осторожно спросила я.

Блек улыбнулся:

— Он со всем справится…

— Нам с Драко обязательно быть настоящими мужем и женой? — напряженно спросила я.

Блек ободряюще проводит рукой по голове:

— Да, Селенар, по крайней мере сначала. Магию нельзя обмануть.

Я вернулась в комнаты утром. Отец заснул в кресле, видимо, дожидаясь меня. Я не стала его будить и проскользнула в спальню.

Утром за мной зашла Габриэль, и мы отправились вместе с ней в Большой Зал. С Гарри мы пересеклись возле входа, он улыбнулся мне одними глазами и демонстративно сел за грифиндорский стол к Невиллу. Забини перехватил нас на пути к столу и потянул к Слизеринскому. Габриэль нахмурилась, но, видимо, ей уже что-то рассказали, и последовала за мной.

— Ну и зачем мы все это делаем? — мрачно спросила я.

— Сиди молчи, — прошипела Габриэль.

— И наслаждайся, — усмехнулся Забини.

В это время в Зал вошел Драко. Он был в красивой черной мантии, выгодно подчеркивающей его аристократическую бледность и белизну волос. Им невозможно было не залюбоваться. Пока он шел в мою сторону за ним следили сотни заинтересованных глаз.

Драко улыбается, и я поднимаюсь со скамьи, рядом встает Габриэль, Забини же присоединяется к другу. Краем глаза замечаю, что Гарри следит за нами, и выпрямляюсь, заставляя лицо застыть. Ради него…

Драко подходит ко мне вплотную и, нежно взяв мою руку, надевает фамильное кольцо Малфоев.

— Селенар Снейп, согласна ли ты соединиться со мной перед великой магией Источника в жизни и смерти?

Официальное объявление… вот теперь точно возврата нет.

— Я даю свое согласие, но прошу разрешения отца, — отвечаю я заученной фразой обряда.

Отец неслышно вырастает у меня за спиной и кладет ладонь на наши сцепленные руки:

— Я согласен передать свою дочь в род Малфоев перед великой магией Источника в жизни и смерти.

Магия тонкой нитью опутывает наши с Драко запястья. Первый шаг сделан… Я поднимаю глаза и вижу удивленный и злой взгляд Дамблдора. Противостояние продолжается, но теперь он ничего не сможет изменить.

— Бракосочетание состоится в это воскресенье, — громко говорит отец и уходит, шелестя мантией. Драко все еще сжимает мою ладонь. Надеюсь, это действительно поможет Гарри.

Мы вернулись к столу. Блейз мрачно сел справа от Драко, а улыбающаяся Габриэль слева от меня. Дамблдор все еще не сводил с нас глаз, и мой мысленный блок ощутимо побаливал, но выдерживал. Я заставила себя улыбнуться.

— А почему нас никто не поздравляет? — возмутился рядом со мной Драко. Вот у кого владение собой было развито на сто процентов. Блейз, к которому он обращался, обвел выразительным взглядом Зал. Ученики все еще ошалело молчали…

— Сейчас они переварят данную новость, потом перемоют вам… не! нам все кости, а потом потянутся поздравлять. Уж чистокровные точно, — он криво усмехнулся. — Но я вас поздравляю.

Драко забавно приподнял бровь:

— Ты забыл сказать искренне, — улыбнулся он.

Забини фыркнул:

— Я должен искренне радоваться тому, что в воскресенье увижу Темного лорда? — шепотом спросил он.

— Ты-то здесь при чем? — удивилась я.

Драко вдруг рассмеялся, по-видимому, сказывалось напряжение последних дней. Я недоуменно оглядела своего будущего мужа, сомневаясь в его психическом здоровье.

— Селенар, мы ваши свидетели, — напомнила Габриэль. — Как ты думаешь, без нас проведут церемонию?

Я ойкнула и немного побледнела. Забини ободряюще сжал мое плечо, перегнувшись через Драко:

— Не парься, — посоветовал он.

— О! Вон и первые поздравители, — радостно перебил нас Драко, указывая на нескольких старшекурсников из Слизерина и Равенкло, направляющихся к нам.

Драко приветливо улыбнулся им.

— Поздравляю с таким знаменательным событием в вашей жизни, хотя и немного поспешным, — восторженно воскликнула староста Равенкло.

— И мы даже не спрашиваем, почему оно было настолько поспешным! — усмехнулся Нотт, пожимая руку Драко. Тот решил благополучно проигнорировать подколку, я последовала его примеру.

— Где будете праздновать?

Драко осторожно приобнял меня за плечи, видимо, так ему было проще.

— Я думаю, Малфой-менор самое лучшее место для подобных событий, — сообщил он. — Моя мать уже готовит пригласительные, так что ждите писем.

— Не могу поверить, что младший Малфой так быстро позволил заарканить себя. Селенар, поздравляю. Это блестящая партия.

— Пусть в вашей жизни будет все, что вы пожелаете.

— Обязательно куча маленьких Малфоев! — ну, это точно Пуффендуй.

— Не, кучу мир не выдержит. Одного вполне достаточно.

— Это будет событие года, — какая-то слизеринка, — такое нельзя пропустить.

Вокруг собралось уже несколько десятков человек.

— Мисс Снейп, мистер Малфой, вас вызывает директор, — сухой тон профессора Макгонагл быстро разгоняет толпу. Мы с Драко, быстро переглянувшись, направились к кабинету директора. Дамблдор встретил нас, сидя в своем глубоком, красивом кресле. На его губах играла добрая, приветливая улыбка, но мне сразу вспомнился его ночной разговор с отцом, и я поспешила проверить мысленный блок.

— Чаю? — заботливо предложил директор.

— Благодарю, мы только что из-за стола, — вежливо отвечает Драко, он рассержен, но великолепно держит маску холодного превосходства. Я постаралась прижаться к нему поближе, стремясь получить защиту. Драко, наверное, почувствовал мое состояние, потому что осторожно приобнял меня за плечи, притягивая к себе. Дамблдор нахмурился, но спорить не стал. Не объяснять же ему, что в любой чай можно подмешать какую-нибудь гадость.

— Я хотел бы поговорить с вами о том, что произошло сегодня на обеде, — начал он, проницательно разглядывая нас.

Драко хмурится:

— Профессор, я хотел бы уточнить… во-первых, почему вас заботит то, что мы собираемся пожениться? Это решение наше и наших семей, скрепленное магическим обещанием, — его голос лучился превосходством.

— Но это довольно неожиданное и поспешное решение. Я бы не хотел, чтобы вы совершили ошибку, за которую расплачивались бы всю жизнь, — перебил его Дамблдор. Драко проигнорировал директора.

— Во-вторых, я хотел бы, чтобы при нашем разговоре присутствовали кто-то из наших родителей, так как до нашего бракосочетания мы являемся несовершеннолетними, — невозмутимо продолжил он.

— Я уже разговаривал с отцом Селенар. Он не был против нашего разговора, — снисходительно пояснил директор.

Драко гордо вскинул голову:

— И все же я настаиваю, — протянул он.

Дамблдор скрипнул зубами и позвал через камин моего отца. Через минуту в комнате появился профессор Снейп. Он быстрым взглядом оценил ситуацию и встал рядом с нами.

— Звали, господин Директор?

Дамблдор задумчиво оглядел нас:

— Северус, мальчик мой, — печально произнес он. Меня затошнило от этого приторно-сладкого обращения. — Я все же не понимаю, с чем связан столь поспешный брак. Если у Селенар какие-то проблемы, мы можем решить их вместе, не применяя столь радикальные меры.

Я закашлялась, он считал, что я беременна! Отец нахмурился.

— Профессор Дамблдор, — опередил нас Драко, — наше решение вызвано только глубоким уважением и любовью друг другу. Более того, брак одобрен нашими родителями и скреплен решением родов и, как вы сами видели, магическим обещанием. Насколько я знаю, только при соблюдении данных условий мы можем вступить в брак до наступления нашего совершеннолетия.

Дамблдор сжал подлокотники так, что побелели костяшки пальцев. При этом лицо его было все также безмятежно и выражало только заботу и внимание.

— Профессор, сейчас все равно уже ничего не изменить, — устало подвел итог отец, — это их решение, они имеют на это право.

Дамблдор неохотно кивнул. Драко был абсолютно прав, если решение было скреплено решением родов, плюс наше с ним утреннее магическое обещание — изменить уже ничего нельзя. Магия просто не примет нашего отказа, и директор это, безусловно, знал.

— Хорошо, — улыбнулся он, наконец, после длительного молчания, — но могу ли я рассчитывать на…

— Вы, безусловно, приглашены на банкет, который будет после церемонии, — перебил Драко.

— Профессор, по решению мистера Люциуса Малфоя сама церемония будет тайной, — поспешил сгладить резкость тона крестника мой отец. Нет, понятно, что Дамблдор хотел быть не просто приглашенным, он хотел сам провести церемонию, но у меня не было ни малейшего желания в такой день вообще его видеть… хотя Воландеморт не лучше. Очень захотелось побиться головой о что-нибудь твердое, но этого я не могла себе позволить. Все должны быть уверенны в нашей с Драко любви до гроба! Тьфу, ты…

Дамблдор оскорблено сжал губы:

— Ну что ж, — улыбаясь, сказал он, — в таком случае, я рад вас поздравить с одним из самых важных событий в вашей жизни. Вы можете идти, через несколько минут начнутся уроки, я бы не хотел, чтобы вы опаздывали. Северус, задержись.

Мы с Драко поспешили покинуть ненавистный кабинет и направились на ЗОТС, которая была у нас совместной. Желудок тихо заурчал, еще бы: поесть мы так и не успели. Драко ласково погладил мою ладонь и открыл дверь класса.

Уже практически все были в сборе. Под заинтересованными взглядами мы прошли к своей парте, радуясь, что она находится прямо перед учителем и нам не придется любоваться на одноклассников. Гарри с Невиллом сидели сзади, но брюнет демонстративно не смотрел на нас. Я быстро достала вещи и хотела уже обернуться, но меня остановил мысленный голос Гарри:

«Не смотри на меня, пожалуйста, Сири. И улыбнитесь друг другу, вы же влюблены, — он, кажется, вздохнул, — поехали».

— Малфой, — я вздрогнула и все же обернулась. Гарри успел встать… и Драко сейчас медленно поднимался ему навстречу.

«Гарри, не надо», — пискнул мой наивный внутренний голос, естественно его проигнорировали.

— Поттер, какие-то проблемы? — ледяным тоном поинтересовался Драко, вытягиваясь в тонкую, негнущуюся струнку. Я почувствовала его раздражение и беспокойство. Гарри смерил его презрительным взглядом, и у меня появилось неправильное желание рассмеяться. Уж очень хорошими актерами они были.

— Что, Хорек, боишься? — ехидно спросил Гарри.

— Потти, надо уметь проигрывать. Она выбрала меня, потому что ей не интересен вшивый маглолюбец с вороньим гнездом на голове вместо волос, — выплюнул Драко.

— Конечно, извращенец-аристократ гораздо привлекательнее!

— У меня, по крайней мере, все еще есть друзья.

Видимо, устав обмениваться любезностями Гарри со всей силы ударил Драко в челюсть. Блондин отшатнулся в сторону, но устоял. Я бросилась между ними.

— Совсем с ума сошли!

Драко гордо вскинул голову:

— Потти, я не стану с тобой сейчас драться только потому, что в воскресенье у меня свадьба, на которую ты, кстати, не приглашен, и я не собираюсь омрачать самое радостное событие в моей жизни чьей-то смертью, особенно твоей.

Он грациозно опустился на свое место и позволил мне залечить рассеченную губу.

«Как он?» — прошелестел в голове обеспокоенный голос Гарри.

— Идиот! — зло бросила я ему.

«Все в порядке, Гарри. Он смог смягчить удар, я быстро вылечу его. Не волнуйся» — поспешила я добавить мысленно и почувствовала его облегченный вздох. Драко сидел с закрытыми глазами, давая мне свободу действий. Рана быстро затянулась.

«Поцелуй его» — хрипло прошептал Гарри.

«Гарри, перестань!»

«Поцелуй его, Сири. Покажи, что ты любишь его. Он ждет».

Я жалобно посмотрела на грифиндорца. Я ведь его чувства жалею! Идиот несчастный!

«Считай меня мазохистом» — посоветовал Гарри, и я сдалась. Осторожно отведя в сторону мягкие, гладкие волосы Драко, я поцеловала его. Юноша ответил на поцелуй и со стороны мы казались, скорее всего, счастливой, влюбленной парой.

«Вообще-то это называется вуайеризм» — ехидно сообщил Блейз почему-то у меня в голове. Ответом был тихий смешок Гарри. Я прервала поцелуй и оглядела класс. На нас смотрели с недоверием и вниманием. Я усмехнулась и села на свое место. Репутация «бессердечной стервы» мне обеспечена.

«Можно подумать, тебя это волнует» — усмехнулся Драко.

«Вон из моей головы!» — рассердилась я и резко поставила блок.

В кабинет вошел профессор Люпин.

Урок пролетел быстро и практически не заметно. Следом за ним шли сдвоенные Зелья и обед. В Большой Зал мы вошли с Драко, держась за руки и практически привыкнув к своему новому статусу. Забини шел рядом, усмехаясь чему-то своему и кидая на нас осторожные взгляды. Габриэль радостно замахала нам от слизеринского стола, и мы присоединились к ней.

— Ты не боишься сидеть с нами? — осторожно поинтересовалась я, с опаской косясь на грифиндорский стол, за который как раз садился Гарри.

Габриэль отмахнулась от меня:

— Я не собираюсь ни под кого подстраиваться. К тому же мне, как твоей свидетельнице, лучше все-таки быть с вами до свадьбы.

— Все равно через два дня она должна будет переехать к тебе, чтобы начать все необходимые ритуалы, — добавил Драко.

— Надо бы все эти самые ритуалы хотя бы повторить, — кивнула я.

— Кому повторить, а кому учить все придется, — усмехнулся Забини, — я как-то никогда не задумывался о свадебных церемониях.

— Ну, ты же меня не бросишь? — притворно испугался Драко. — Я без тебя не справлюсь.

Забини внимательно оглядел друга с ног до головы:

— Ладно, уж. Куда я от тебя денусь? — засмеялся он.

Мы улыбнулись друг другу и слегка расслабились.

— Да как ты смеешь! — от вопля младшей Уизли задрожали стекла окон. Мы резко обернулись в ту сторону. Рыжая девица стояла над Гарри, уперев руки в бока, и громко орала, — она же бросила тебя! Она же изменила тебе! Она — тварь!

— Ты тоже бросила меня и тоже изменила мне, Джини, — спокойно напомнил он.

— Она неблагодарная тварь! Ты должен ненавидеть ее… — ее глаза вспыхнули яростным огнем, — вернись ко мне Гарри!

Брюнет брезгливо сбросил с плеч ее руки и поднялся из-за стола.

— Она все равно лучше тебя, — он развернулся и вышел из Зала, провожаемый несколькими сотнями внимательных глаз.

Забини сокрушенно опустил голову на скрещенные руки и что-то пробормотал. Вдруг Уизли заметила, что я на нее смотрю, и бросилась через весь Зал к нам. Ни Драко, ни Блейз не успели ничего сделать. Девушка разъяренной фурией набросилась на меня и вцепилась в волосы.

— Я убью тебя!

Я взвыла от боли и нахлынувших на меня ее ненависти и ярости.

— Тварь, да я тебя уничтожу. Тебе мало было, да? Надо было сбросить тебя с башни тогда, — прошипела она мне в ухо. Я изо всех сил начала вырываться.

— Обливейт! — скомандовал где-то над ухом Блейз. Девушка расслабилась и рухнула передо мной на пол. Я тут же очутилась в крепких объятьях…Забини. Правда, он быстро передал меня Драко, и я уткнулась в плечо своего будущего мужа. Он ласково погладил меня по спине. Я понимала, что веду себя как минимум неподобающе, что бабушка бы не дала даже шанса этой сумасшедшей приблизиться к себе, но я была намного младше ее и, видимо, намного глупее.

— Что она сказала тебе? — тихо спросил Драко.

Я замотала головой, не хватало еще кровной мести.

— Ничего, Драко. Всякую гадость.

К нам уже подходили отец и профессор Макгонагл.

* * *

Я знаю, что мне не следовало этого делать. Но ничего не могла с собой поделать… Кутаясь в теплую, зимнюю мантию я поднималась туда, на плоскую вершину Астрономической башни. Просто чтобы подумать, в одиночестве и покое. Полузамерзшее озеро таинственно перемигивалось яркими, сказочными бликами с большой круглой луной и маленькими звездочками. Возле парапета кто-то был. Человек сидел прямо на холодном полу, свернувшись в маленький беззащитный калачик. Что-то заставило меня остановиться и замереть… Это был Гарри. Он не плакал, но жаркая волна горя лучше слез говорила мне о его чувствах. Юноша поднялся, и я поняла, что он практически не одет. На ледяном ветру он стоял в одних брюках и белой, шелковой рубашке. Гарри смотрел на озеро, на звезды, на бесконечные поля…вдруг он резко дернулся и перепрыгнул через парапет.

Я вышла из своего убежища:

— Когда я решу покончить жизнь самоубийством, я тоже сделаю это здесь, — сказала я первое, что пришло мне в голову. Гарри не вздрогнул, не удивился, услышав меня, даже не повернулся.

— Я не собираюсь прыгать, — тихо сообщил он.

— Я знаю, — кивнула я. — Для самоубийцы в твоих чувствах слишком много надежды.

Я осторожно обняла его сзади, пытаясь хоть немного согреть своим телом:

— Гарри, я скажу, наверное, абсолютно банальную вещь, но даже на краю надо верить в лучшее.

Гарри кивнул и откинулся назад, прижимаясь ко мне спиной.

— А ты веришь? — я не заметила, когда мы перешли на мысленное общение.

Мне вспомнился Блек…

— Я знаю одного человека, Гарри, который находится в гораздо худшем положении, чем мы. У него практически нет выхода, потому что все зависит от практически нереального стечения обстоятельств. Однако он продолжает верить в лучшее…

Брюнет кивнул:

— Я тебе верю, — ответил он. — Просто смерть крестного, любовь к Драко и вынужденное расставание с ним, предательство друзей… все это надломило меня где-то внутри. А потом пришла ты, и что-то изменилось. Знаешь, там, за завесой, я готов поспорить, что видел его… крестного. Во всяком случае, почувствовал точно.

Я опустила глаза:

— Гарри, я обещаю тебе, что когда-нибудь мы все вместе с тобой, Драко, Блеком будем счастливы. Будем жить где-нибудь в большом уютном доме и наслаждаться миром и покоем.

Гарри кивнул, на душе у него стало легче, хоть он и не поверил.

— Все будет хорошо, — подвел он итог, — вы уже готовитесь к свадьбе?

Я почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы.

— Гарри…

Юноша повернулся и перелез через парапет ко мне. Он посмотрел мне прямо в глаза.

— Сири, не смей винить себя ни в чем! — горячо сказал он, слегка встряхивая меня за плечи, — пойми, мы с ним не могли быть вместе. Эта война проиграна заранее… в магическом мире нас не примут.

Я взяла его за руку. Мысль пришла сама…

— Поклянись, что выполнишь все, что я сейчас скажу, — пошептала я. — Ради меня и Драко.

Гарри нахмурился, но кивнул.

— Обещай мне, что будешь поддерживать мысленную связь со мной во время церемонии.

Гарри зажмурился:

— Зачем? — хрипло спросил он.

— Просто пообещай.

Он долго молчал, но потом все же кивнул:

— Но только с тобой…

Я проигнорировала его фразу.

— Обещай, что повторишь за мной все фразы обряда.

Гарри дернулся, но, встретившись со мной глазами, кивнул.

— Надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, — прошептал он.

Я нашла в себе силы улыбнуться:

— Я тоже на это надеюсь, Гарри.

Он обнял меня.

— Но у меня тоже к тебе есть просьба, — улыбнулся он. — Забини должно найтись место в этом нашем счастливом доме.

Я фыркнула:

— Конечно, Гарри.

— Он хороший человек, Сири.

— Я знаю…

Ветер окончательно растрепал наши волосы и одежду. Далеко на востоке появлялись первые отблески рассвета…

В четверг Габриэль переехала ко мне, и мы начали проводить все необходимые ритуалы. В свое время бабушка попыталась вбить в меня всю эту информацию, но мне это было практически неинтересно, поэтому я их благополучно забыла, и пришлось сначала перечитать несколько книг. Габриэль во всем мне помогала, и, если б не она, мне бы пришлось туго.

В субботу должен был состояться самый важный ритуал — передачи меня из семьи Снейп в Малфой, именно из него плавно вытекал сам свадебный обряд. Отец с утра ходил злой и срывался на каждого, кто попадался ему на глаза. Поэтому мы с Габриэль поспешили скрыться в комнате. С Драко нам запретили видеться еще со вчерашнего дня. Блейз изредка забегал к нам, рассказывал, как у них проходят дела, пытался подбодрить и поддержать. Мне казалось, что он стал еще мрачнее, а на лице появились следы озабоченности и обреченной усталости.

Габриэль помогла мне переодеться в белое длинное платье простого покроя с длиннющим шлейфом сзади. Распустила мои волосы и водрузила на голову аккуратную диадему.

— Как я выгляжу? — тихо спросила я. В зеркало мне смотреться тоже было нельзя. Габриэль окинула меня оценивающим взглядом и расплылась в довольной улыбке:

— Ты прекрасна.

Она вдруг помрачнела.

— Боишься? — осторожно поинтересовалась она.

Я кивнула, голос слушаться не желал.

— Ты ведь не любишь его, — напомнила Габриэль.

— А он меня…

Габриэль опустила глаза.

— Я не очень понимаю, почему вы это делаете, — честно призналась она, — но мне кажется, ты совершаешь ошибку.

Я устало посмотрела на девушку:

— Габи, — я задумалась. — Просто поверь мне.

— А вдруг твоя жертва окажется напрасной?

— У нас все равно нет выбора.

— Выбор есть всегда.

— Но будет ли он правильным?

Она недоверчиво фыркнула, но спорить не стала. В комнату вошел отец:

— Вы готовы?

Я кивнула, стараясь не смотреть ему в глаза.

Все церемонии прошли для меня, как в тумане. Люциус и отец завершили их, когда было уже три часа ночи воскресенья, и надо было сразу отправляться к Воландеморту. Меня накрыли полупрозрачным, серебристым покрывалом, скрывшим меня до пола. Габриэль в таком же, но бледно-голубом, встала рядом и взяла меня за руку. Отец перенес нас в Малфой-менор.

— Гарри, — мысленно позвала я.

— Я рядом, — тихо ответило что-то во мне.

В Голубом Зале, предназначенном как раз для подобных случаев, стоит человек двадцать, все в масках и плащах Пожирателей. Воландеморта я узнала сразу, уродливое, змееподобное лицо и красные, безумные глаза — он единственный из присутствующих был без маски. Его тяжелый, пронзительный взгляд впился в меня, и я порадовалась, что мое лицо скрыто покрывалом. Через минуту на его губах заиграла торжествующая улыбка. Рука Габриэль задрожала, но девочка не двинулась с места. Хотя многие на ее месте давно бы забились в истерике.

— Мой Лорд! — в голосе отца, вставшего у меня за спиной, звучит почтение и странная гордость.

— Северус, ты привел, наконец, к нам нашу новобрачную, — меня пробирает невольная дрожь, когда я слышу свистящие интонации. — Мы ждали только вас.

Чужая магия касается моих мыслей, и я пропускаю ее внутрь, при этом усиливая защитные барьеры и показывая только то, что хочу я. Поживешь с Поттером и не такому научишься!

— У тебя прекрасная дочь, Северус. — во взгляде красных глаз мне чудится спокойная насмешка.

— Мне лестно это слышать, мой Лорд.

Воландеморт отвлекается от разглядывания меня и насмешливо кидает взгляд на моего родителя.

— Приступим…

Отец встает за моей спиной, к нему присоединяется Габриэль. К нам подходят Драко и Блейз, одетые в точно такие же покрывала, что и мы.

— Возьмитесь за руки, — тихо говорит отец.

И мы подчиняемся. Преклонив колени перед Воландемортом, мы произносим вызубренный текст. Слова теряются под сводами огромного зала.

Два часа мы простояли не двигаясь, послушно повторяя каждое слово. Наконец, все подошло к концу.

— Просите! — приказал Воландеморт, давая тем самым разрешение на завершение ритуала.

Блейз аккуратно снял с Драко покрывало:

— Перед магией Источника прошу соединить нас навек.

— Свидетельствую, — подчеркивает Блейз.

Я почувствовала, как накидка легко соскальзывает с моей головы, и посмотрела на своего мужа. Драко необычно бледен и напряжен. Некстати закрадываются сомнения… Но отступать некуда.

— Перед магией Источника прошу соединить нас навек, — уверенно произношу я.

— Свидетельствую, — почти шепчет Габриэль.

Все замерли. В комнате повисает неприятная ожидающая тишина. Воландеморт уже не скрывает насмешливого, ироничного оскала. Я снова начинаю дрожать, сердце болезненно сжалось.

Гарри, повтори, пожалуйста! — взмолилась я — не бросай меня в последний момент.

Перед магией Источника, — практически безжизненно прошептал голос у меня в голове, — прошу соединить нас навек.

Ничего не происходит, и я рискую прошептать:

— Свидетельствую.

Длинная серебристая молния, ударила в наши с Драко сплетенные руки. На лету она превратилась в веревку и оплела запястья. За ней последовала другая… Я почти услышала, как облегченно вздохнул отец. И тут… Еще одна, третья, молния крепкой веревкой оплетает наши руки. Еще секунда, и узел исчез, превращаясь в тонкие, золотые браслеты.

Я подняла глаза и увидела удивление в глазах присутствующих. С лица Воландеморта медленно сползла торжествующая улыбка. Все потрясенно разглядывали нас. Драко не отрываясь смотрел на наши руки, я осторожно сжала его ладонь. Мысленно прося только об одном… молчать.

— Мой Лорд? — отец быстрее всех пришел в себя.

Воландеморт вздрогнул и перевел на него взгляд.

— Перед лицом Источника и присутствующих здесь свидетелей объявляю вас мужем и женой.

Где-то в районе солнечного сплетения загорелся теплый, светлый комочек и растекся по всему телу. Все…

Воландеморт уже полностью овладел собой:

— Поздравляю, — его голос звучал почти угрожающе, — надеюсь, вы будете достойными продолжателями своих отцов.

Я склонила голову, чтобы не показать своего отвращения.

Люциус улыбнулся и провел нас к комнатам. Двери захлопнулись с громким, противным щелчком.

Гарри

Я не могу… — тихим голосом прошептал Гарри, — спасибо тебе.

Мне показалось, что он разорвал связь. Я повернулась к Драко. Юноша печально улыбнулся и разлегся на огромной, резной кровати. Я молча направилась к нему…

— Селенар.

Я закрыла ему рот ладонью.

— Я все знаю.

Он кивнул и, убрав мою руку, легонько поцеловал в губы…Потом был ласковый и заботливый Драко, и нехорошее чувство неправильности происходящего, которое я однако поспешила загнать куда-нибудь подальше.

А потом был самый длинный день в моей жизни. Казалось, половина чистокровных семей Великобритании и Франции приехали поздравить нас с Драко. Каждому из них надо было уделить внимание, улыбнуться, поблагодарить за подарок, пообещать приехать в ближайшее время. Голова медленно и верно начинала кружиться.

Мы с Драко в сотый раз обходили Зал по кругу. Рядом с моим мужем подпрыгивала неугомонная Габриэль, казалось, она может еще несколько дней провести в таком же бешеном ритме. Видимо, так отразилось на ней схлынувшее напряжение, я улыбнулась. А с моей стороны шел невозмутимый и крепкий, как скала, Забини. И от одного вида его становилось как-то увереннее и спокойнее на душе.

— Что-то я не вижу Дамблдора, — протянул Драко в один из тех счастливых моментов, когда рядом никого не оказалось.

— Он не пропустил бы такое событие… — подтвердила я его сомнения. — Не зря же он вызывал нас.

— Не к добру, — подвел итог Забини.

Был уже поздний вечер, когда в Зале появился Кингсли в сопровождении целого отряда авроров. Он с мрачным, мне даже показалось, что каким-то садистски жестоким лицом вышел в центр Зала.

— Господа… — громко объявил Кингсли, обращаясь к нашим с Драко отцам. — Мистер Снейп, мистер Малфой, вы арестованы! Вам предъявлены обвинения в похищении Гарри Поттера и организации нападения на директора магической школы Хогвартс, профессора Альбуса Дамблдора. Прошу следовать за мной!

Дрожь прошла по всему телу, а сердце глухо ухнуло куда-то вниз. Усталость пересилила и накрыла мое измученное тело. Сознание ускользнуло из него, и я рухнула к ногам Драко.

Очнулась я через несколько минут. Из Зала как раз выводили моего отца, я дернулась, но сильные руки мужа удержали меня на полу.

— Не двигайся. Мы им ничем не поможем, — прошептал он.

Авроры подошли к Люциусу Малфою, даже отсюда я могла почувствовать их страх перед ним. Гордым, несгибаемым, величественным… Малфой-старший стоял с гордо поднятой головой и абсолютно прямой спиной. И лишь когда у него забрали палочку, в глазах мелькнул отблеск паники, но вряд ли кто-то, кроме меня, это заметил. Драко напряженно наблюдал за развернувшимся спектаклем, не замечая, что больно сжимает мое плечо так, что захрустели кости.

Кингсли направился к нам:

— Мистер Малфой, миссис Малфой, сожалею, что мы испортили ваш праздник, — его ухмылка явно говорила об обратном. — Будьте любезны не покидать пределов магической Британии без разрешения Министерства до завершения следствия над вашими отцами.

Драко мрачно кивнул, я поспешила повторить его жест.

— Где мы могли бы поговорить с вами? — жестко спросил аврор.

— Пройдемте.

Драко выпрямился и помог мне подняться. Блейз вопросительно посмотрел на Кингсли.

— О, вы тоже следуйте за нами! — быстро добавил аврор.

Мы перешли в небольшой кабинет, расположенный недалеко от Зала, где происходило бракосочетание. По Малфой-менору уже сновали туда-сюда кучи авроров. А гости старались как можно быстрее исчезнуть.

Кингсли дождался, когда мы сядем на небольшой диван, и придвинул себе кресло так, чтобы видеть нас всех.

— Надеюсь, что вы понимаете, что в ваших интересах отвечать только правду? — поинтересовался он.

— Нам нечего скрывать, — отрезал Забини.

Кингсли гаденько хмыкнул:

— Тогда будьте добры показать ваши руки…

Драко сжал челюсти так, что казалось, еще чуть-чуть — и они заскрипят. Забини успокоительно положил руку ему на колено и первый стянул с плеча мантию. Оно было абсолютно чисто. Драко последовал его примеру. Кингсли внимательно рассматривал их руки.

— Миссис Малфой, мисс Дювали?

Я, гордо вскинув голову, спустила платье с плеча, обещая про себя отомстить Кингсли всеми возможными способами. Габриэль повторила за мной. Аврор мерзко ухмыльнулся:

— Прошу прошения за столь смущающую вас процедуру, но она была необходима.

— Мистер Кингсли, давайте уже приступим к допросу, — поморщился Драко.

— Давайте приступим, — протянул аврор. — Когда вы в последний раз видели Гарри Поттера?

Я задумалась:

— В четверг, — ответил за нас всех Блейз, — на трансфигурации.

Кингсли повернулся ко мне:

— Миссис Малфой? Вы, кажется, учитесь на одном факультете с Гарри Поттером?

Я уже полностью овладела собой:

— Я тоже видела его в последний раз в четверг, — согласилась я с Блейзом. — После занятий мы сразу перешли к выполнению необходимых предсвадебных ритуалов, и в пятницу с занятий нас отпустили по той же причине.

Я соврала, весь четверг и всю пятницу мы общались с ним мысленно. И он был абсолютно здоров. Я попыталась дотянуться до Гарри, но на пути вставали какие-то зыбучие пески. Я вздрогнула. Кингсли ничего не заметил.

— В каких отношениях вы были с Гарри Поттером?

Я удивленно захлопала глазами.

— Мы какое-то время дружили, — медленно ответила я. — Но недавно поругались.

— Почему?

Драко поморщился:

— Потому что она согласилась выйти за меня замуж, — отрезал он. — Будьте добры, объясните, что произошло?

Кингсли нахмурился:

— Гарри Поттер похищен вчера вечером прямо из Хогвардса, а на профессора Дамблдора совершено нападение, — вкрадчиво сообщил он.

— А при чем здесь наши отцы? — возмутился Драко. — Они же были вместе с нами на церемонии!

— Вы сами должны понимать, что обряд без них не совершить… — прошептала Габриэль.

— Кто вел церемонию? — прервал нас Кингсли.

Я покосилась на мужа, тот был абсолютно спокоен.

— Церемония была тайной, — отрезал он. — Все присутствующие перед началом ритуалов дали клятву о неразглашении.

— Хорошо… — протянул Кингсли. — Значит, никто не может подтвердить присутствие ваших отцов во время церемонии?

— Зачем им это нужно? — перебил Забини.

— Они Пожиратели смерти…

— Бывшие… — оборвал его Драко.

— Этого никто точно не знает, — он поднялся. — Я напоминаю вам о невозможности уехать из страны до окончания расследования, — противным голосом сказал он. — В ближайшее время вас допросят под Веритасерумом.

Он вышел, а мы остались сидеть.

— Что будем делать? — тихо спрашивает Блейз.

Драко подходит к бару и наливает себе и другу стакан огневиски.

— Дождемся Хогвардса, — протянул он. — Здесь разговаривать нельзя.

Мы согласно кивнули и переместились в Хогвартс. Потом быстро пересекли лестницы и почти бегом ворвались в Тайную комнату. Драко присел на пол нашей обители.

— Вот теперь давайте поговорим…

Блейз наколдовал диван и расположился на нем. Рядом примостились мы с Габриэль. Девушка в шоке рассматривала все вокруг.

— Поттер, как всегда, в своем репертуаре, — выругался Драко. — Вот гадай теперь, кому он там понадобился?

— Это может быть Воландеморт… — предположила Габриэль.

Забини рассматривал потолок:

— Он был с нами, вообще-то... если только кто-нибудь из Пожирателей?

Драко недоверчиво покачал головой:

— Отец говорил, что сегодня собрался весь ближний круг. А неблагонадежных он вряд ли отправит на такое дело.

— Дамблдор? — предположил Забини.

Я нахмурилась.

— Вроде на него на самого напали, — уточнила я.

Драко рассмеялся:

— И что в этом такого? Это называется обеспечить себе алиби. Вот вопрос, зачем ему это?

Все снова затихли.

— Уизли… — предположила снова Габриэль.

Драко отрицательно покачал головой:

— Не мог. У него не хватит ни сил, ни смелости, — уверенно говорит он.

Забини недоверчиво косится на друга, но ничего не говорит. Я тоже молчу.

— А он вообще-то жив? — осторожно встревает Габриэль.

Драко как-то странно смотрит на нее, потом на меня, на Блейза.

— Он жив, — уверенно говорит он.

Он ведь тоже хранитель, мы с ним связаны… умрет он…

— Давайте попробуем узнать побольше, — предлагает Блейз. — Сейчас мы все равно никому ничем не сможем помочь. Мы слишком устали.

Все соглашаются, и мы отправляемся спать. Нам с Драко теперь выделили отдельные комнаты, прямо напротив Гарриных. Наши апартаменты состоят из гостиной, спальни, гостевой комнаты и маленькой ванной.

Я готовлюсь спать, когда раздается едва слышный стук. Драко, который в это время как раз выходит из ванны, жестом останавливает меня и подходит к двери. Я не слышу, что он спрашивает, но ответ его очень беспокоит и он резко открывает дверь. На пороге стоит Габриэль… ее волосы растрепаны, а на щеке видны длинные полосы царапин. Я кидаюсь к ней, девочка еле стоит на ногах и, войдя в дверь, падает ко мне на руки. Драко дает ей сонное зелье и относит в гостевую комнату…

* * *

Хогвардс. Снова ночь. Я проскальзываю на вершину Астрономической башни. И замираю… Здесь мы разговаривали с Гарри в последний раз. Я опускаюсь на холодный пол и обхватываю руками колени. От холодного ветра по спине бегают мурашки. Я смотрю на блики озера и закрываю глаза, стараясь слиться с окружающим миром. В голове сумбур, кажется, тысячи мыслей носятся в разных направлениях друг к другу и никак не желают остановиться или пересечься. Мысленно тянусь к кулону — он всегда помогает успокоиться, разобраться в себе.

Но сейчас мир не желает выстраиваться вокруг меня в четкую, слаженную картину.

Я запуталась… я чувствую себя мухой, попавшей в паутину, из которой ей уже не выбраться. Еще полгода назад я жила обычной, рутинной жизнью. И вдруг в один момент все изменилось: у меня появился отец, друзья, муж… За это время я успела влюбиться и понять, что этот человек дорог мне только как друг. Выйти замуж за другого друга… Потерять… Больше всего на свете я боялась, что совершу где-нибудь ошибку. И вот, кажется, совершила. Мне не стоило оставлять Гарри здесь одного. В замке, где каждый второй — его враг. Все мои поступки сейчас кажутся мне бессмысленными и ошибочными. Чувство чудовищной ответственности болезненно отзывается где-то в глубине души.

Я чувствую, что не могу сдерживаться, и растворяюсь в пространстве, но не так, как это делает Блейз. Все те неясные течения эмоций, ощущений, чувств — все это проходит через меня, как когда-то на посвящении, стирая мою сущность, будто наказывая меня за что-то. Водоворот неясных теней окутывает меня… притягивая к бесконечной бездне края. Тело напряглось, готовое отпрянуть назад, мозг возмутился, я вздохнула, и обжигающий воздух ворвался в легкие. В животе что-то резко сжалось, взорвалось и растеклось обжигающим, раскаленным свинцом.

Я принимаю эту боль как наказание за все ошибки совершенные мной. Все мои собственные чувства обостряются до предела. Я ощущаю каждую неровность, каждую песчинку пола, на котором уже лежу, каждое дуновение ветра и прикосновение снежинок. Я осознаю чувства всех, кто находится в Замке. Здесь боль, радость, счастье. Еще чуть-чуть, и перемещаюсь дальше в Хогсмид. Там калейдоскоп эмоций еще более обширен.

Меня интересует только один человек. Только одна магия…

И в ту же секунду я вижу тонкую нить, соединяющую меня и его. Я тянусь за ней… Он лежит без сознания на земляном полу в подземелье. На глазах у него грязная повязка. Я не знаю этого места. Почти вырываюсь из своего тела, бросаясь к нему, но прикоснуться не могу.

Гарри.

Он вздрагивает и открывает глаза.

Сири…

Меня болезненным толчком возвращает обратно в свое тело. Но теперь это не так важно, мы настроены друг на друга. И связь эта достаточно крепка. Я лежу на плоском полу башни, распластавшись на нем и не смея двинуться. Гарри здесь, даже с открытыми глазами я ощущаю его рядом, в своей голове.

— Как ты? — я не знаю, кто из нас задал этот вопрос.

— Все в порядке, — тихо отвечает он мне.

— Во время церемонии ты был уже там?

— Да.

— Почему ты ничего не сказал?

— А смысл?

— Мы вытащим тебя, — тихо шепчу я.

Гарри не хочет показывать, но я ощущаю его надежду.

— А стоит ли? Я не хочу возвращаться.

— Не ври мне, Гарри.

— Это правда.

— Ну, так не ври себе!

Гарри улыбается. Я этого не вижу, но чувствую.

— Что с тобой случилось?

Он напрягается:

— Я не знаю. Я сидел в нужной комнате, когда туда кто-то ворвался и оглушил меня. Я очнулся здесь и сразу настроился на тебя. Вы как раз начинали ритуалы.

Он что-то не договаривает, но я не могу понять что.

— Гарри, у тебя точно все в порядке?

Гарри на некоторое время затихает раздумывая:

— Не приходите за мной, — тихо просит он, наконец.

Я закрываю глаза, стараясь слиться с протекающими мимо потоками, но сил не хватает.

— Гарри...

Я хочу крикнуть, чтобы он не опускал руки, что мы вернемся за ним, что все будет хорошо! Но яркая вспышка боли, от которой в глазах заплясали разноцветные огоньки, не дает мне сосредоточиться, хотя я все еще чувствовала его. Чьи-то сильные руки подняли меня в воздух...

* * *

— Я не понимаю, зачем она это сделала, — кажется, ругается Драко. Его голос доходит до меня будто сквозь вату.

— Ты же слышал, что она говорила, — вот это уже Блейз. Этот спокойный, четкий голос, в котором стальные нотки превосходства сейчас причудливо сплетаются с искренней заботой и дружелюбием, может принадлежать только ему.

— Она пропускала через себя все чувства, которые окружали ее, сопереживала каждому, и в результате нервная система не выдержала. Представь себе, что каждую секунду ты переживаешь тысячи эмоций разом, из которых большинство плохие. Для нее они вообще, скорее всего, превращались в свои собственные, — продолжает тем временем Блейз. — Плюс свадебные ритуалы — они не могли не сказаться на ее магической оболочке. Ты же сам говоришь, что твои силы увеличились.

Они говорят про меня! Я поворачиваюсь к друзьям и открываю глаза. Юноши смотрят на меня в ответ.

— Как ты? — интересуется Драко.

Я пытаюсь ответить, но понимаю, что голос меня не слушается. Драко подносит к губам стакан воды.

— Не говори лучше пока ничего, — посоветовал Блейз. — Давай мы просто расскажем, что произошло.

Я кивнула.

Драко присел на край постели, а Блейз остался стоять.

— Неделю назад я нашел тебя на Астрономической башне. Ты была без сознания и бредила, — мрачно ответил Блейз. — Всю неделю мы отпаивали тебя успокоительными и восстанавливающими зельями.

Неделя. Я вздрогнула… Гарри.

— Я рядом, — тихий голос друга придал мне сил. Я улыбнулась.

— Спасибо, — прошептала я.

Тело не слушалось, но в голове была абсолютная легкость, будто все эмоции и мысли кто-то расставил по полочкам в правильном и четком порядке. Дышалось легко и свободно, даже несмотря на слипшиеся, пересохшие губы. Забини деловито притащил какой-то сосуд и заставил меня выпить его. Я закашлялась.

— Кто это делал?

— Малфой, конечно!

— Драко! — прохрипела я. — Ты забыл добавить перечную мяту!

Блондин мило покраснел и опустил глаза.

— Эээ, знаешь, как-то не до этого было… — попытался оправдаться он. — Это ведь не страшная ошибка! Вот если бы я забыл волчий клык!..

— То нас бы уже здесь не было, — мрачно ухмыльнулся Забини.

Драко обиженно засопел. Забини примирительно шлепнул его по плечу.

— Все в порядке. Я следил за тобой, такую ошибку я бы не пропустил.

Драко опустил глаза:

— Гарри все еще не нашли, — тихо сообщил он. — А родителей не отпустили.

От него пришла горячая волна разочарования.

— Драко?

Я беспокойно заерзала, пытаясь подняться. Он что-то не договаривал.

— Что случилось?

Драко покачал головой и вышел. Я перевела взгляд на Забини, умоляя его все рассказать. Он смотрел на меня своими странными, пронзительными глазами, в которых, казалось, застыло само время. Забини осторожно присел на край моей постели:

— Селенар, завтра твоего отца, — его голос слегка сорвался. Если бы это не был вечно невозмутимый Забини, я бы не обратила внимания, но это был он…

— Что с ним? — мой собственный голос не слушался.

Забини собрался и сочувственно посмотрел мне в глаза:

— Завтра их подвергнут поцелую дементора.

Я опустилась на подушки. В глубине души я знала, что все к этому и идет. Неделя… я потеряла целую неделю.

— Не вини себя, — посоветовал Гарри.

— Гарри, мы освободим тебя!

По телу растеклось теплая магия.

— Освободите сначала отцов, — посоветовал Источник. — Потом отправляйтесь за Гарри. Там вы найдете ответы на большинство вопросов.

Я открыла рот, чтобы спросить, как это сделать, но Источник уже исчез из моих мыслей.

Забини напряженно наблюдал за сменой эмоций на моем лице.

— Что он сказал? — потребовал он.

Я огляделась вокруг. Блейз понял меня без слов.

— Я поставил защиту еще неделю назад, — улыбнулся он. — Подожди, я позову Драко.

Я кивнула:

— Источник хочет, чтобы мы отправились спасать родителей, — начала я, когда Драко вошел в комнату. Бледный и осунувшийся. — А потом бы направились за Гарри.

Драко обхватил голову руками:

— Ни то, ни другое не реально! — простонал он. — Как мы попадем в Азкабан? Как он себе это представляет, если ты вон даже встать не можешь!

Я быстро вскочила с постели, радуясь, что одета в пижаму.

— Все в порядке. Источник поможет!

Драко недоверчиво хмыкнул:

— Вижу… Селенар, прикройся!

Забини, улыбаясь, отвел взгляд. Я поспешила спрятаться обратно под одеяло. Драко взъерошил свои волосы, подхватив эту привычку, видимо, от Гарри.

— Родителей мы хоть знаем, где искать… — продолжил он. — А Гарри? Он вообще-то жив?

Я с жалостью посмотрела на него и, прежде чем Гарри успел остановить меня, быстро сказала:

— Драко, он жив.

Юноша поднял на меня абсолютно безумный взгляд.

— Откуда ты знаешь?. — прошептал он.

Забини беспокойно завозился:

— У меня предложение, — хмуро сказал он. — Если вы не хотите потратить все мои силы, то нам лучше смыться отсюда побыстрее. Поговорим за пределами Хогвардса.

Драко согласно кивнул:

— Селенар, собирайся быстрее. Через пять минут мы отправляемся.

Я остановила их у самой двери:

— И как же мы уберемся отсюда? — осторожно поинтересовалась я.

Драко горько улыбнулся:

— Полетим.

И захлопнул дверь

Я собралась достаточно быстро, натянув на себя первое попавшееся, забрав волосы в тугой пучок и напихав в сумку все, что, по моему мнению, могло понадобиться нам в походе. Мальчики ждали меня в гостиной. Драко молча протянул мантию-невидимку и накинул ее на нас обоих. Блейз растворился в воздухе. В одном из коридоров мы встретили Помфри и Макгонагл.

— Директор считает, что так будет лучше для самой Селенар, — сурово перебила ее декан Грифиндорфа, — Поппи, ты должна отправиться к девочке и потребовать, чтобы ее перевели в больничное крыло!

Медсестра кивнула и направилась в сторону наших комнат. Я испуганно посмотрела на Драко. В это время Помфри как-то странно повернулась, судорожно вздохнула и медленно осела на пол.

Драко быстро подскочил к ней и затащил тело в ближайший пустой класс. Блейз материализовался в центре комнаты.

— Ну, что? Сможешь?

Драко неуверенно кивнул и положил руку на голову медсестре.

— Что он делает, — осторожно поинтересовалась я.

— Отправляет нашу дорогую Поппи в долгий и спокойный сон, — Забини пожал плечами, — это одна из сторон его дара. Очень помогла с тобой, когда ты билась в бреду.

Мы проскользнули к воротам Хогвардса и бросились к Запретному лесу. И только там, под сенью деревьев, я позволила себе вздохнуть.

— Сколько продлится заклинание? — задыхаясь, спросила я у Забини.

Юноша, улыбаясь, протянул мне руку, помогая спуститься с небольшой коряги.

— Столько, сколько захочу я, — просто ответил Драко. — Даже Дамблдор не сможет вывести ее из этого сна.

— Но ведь он догадается!

Забини пожал плечами:

— А ты собираешься возвращаться в Хогвардс? — мрачно бросил он, перепрыгивая через следующую корягу.

Я замерла. Драко с разбегу врезался в меня, и мы покатились по земле. Забини обернулся и театрально закатил глаза. Он открыл рот, чтобы, по своему обыкновению, сказать что-то язвительное…

— Стойте! — чистый голосок Габриэль спугнул каких-то птиц с нависающих, голых деревьев.

Забини недовольно поджал губы:

— Что ты здесь делаешь? — рявкнул он, когда девушка, спотыкаясь, подбежала к нам. В руках она тащила маленький походный рюкзачок. На гневный окрик Забини она не обратила ни малейшего внимания.

— Вы бросили меня! — со слезами на глазах закричала она, обращаясь почему-то ко мне. Я поспешила подняться.

— Габи, ты не понимаешь… — начала я.

— Я все понимаю! Я достаточно взрослая, Селенар! Вы идете спасать своих родителей или Гарри. Но бросаете при этом меня на растерзание толпе?! Ну, уж нет! Вы меня в это втянули… — слезы ручьем лились из ее глаз. Мне стало стыдно, и я попыталась обнять девочку. Но она отпихнула меня.

— Габи, ты понимаешь, куда мы идем? — встрял Драко.

Габриэль кивнула.

— Ты понимаешь, что мы можем погибнуть там?

Девочка снова кивнула.

— Ты понимаешь, что даже если все обойдется, и мы сможем освободить родителей и Гарри, мы станем изгоями и беглыми преступниками?

Я заметила испуг Габриэль, но была в ней и пересиливающая все остальные чувства храбрость и жажда приключений. К тому же, она искренне хотела помочь. Все же не зря распределяющая шляпа распределила ее в Грифиндорф. Поэтому я не удивилась, когда после секундного замешательства, девочка уверенно кивнула. Драко холодно окинул ее взглядом и, развернувшись, направился вглубь леса.

— Тогда не говори потом, что не предупреждали, — ободряюще улыбнулся ей Забини и поспешил нагнать друга. Мы последовали за ним.

Мы остановились на небольшой полянке в самой гуще Запретного леса. Обратную дорогу я не смогла бы найти, даже если бы очень сильно захотела. Поляна была идеально круглая, усеянная маленькими, сухими цветочками белых фиалок. Ветви деревьев, низко нависающие под тяжестью снега, окаймляли ее красивым кружевом.

Драко вышел в центр и закрыл глаза. От него пришла теплая волна магии. Какое-то время ничего не происходило, и я уже начала отчаиваться, когда откуда-то из чащи послышался легкий хруст веток. А между деревьев замелькали неясные тени. Это были фестралы — скелетоподобные лошади со светящимися белыми глазами без зрачков и перепончатыми крыльями.

— Вы все их видите? — услышала я голос Драко.

Я медленно кивнула, заворожено глядя на необычных созданий, которых привыкла встречать запряженными в школьные кареты. Сейчас эти хранители смерти выглядели сильными и могущественными существами, которых не зря Министерство причисляло к Опасным. Рядом со мной что-то невнятно пробормотал Забини. Габриэль опустила глаза.

— Вы видели смерть? — удивилась я.

Забини нахмурился:

— Мы дети Пожирателей, Селенар… — коротко отрезал он.

Фестралы тем временем осторожно вышли на поляну и направились к Драко. Впереди всех шел мощный, черный фестрал. Он ткнулся драконьей мордой в плечо юноши и потерся об него. Драко улыбнулся, нежно поглаживая чудовище.

— Что он делает? — прошептала Габриэль, нервно отступая к Блейзу и стараясь спрятаться за него.

Я уже догадалась.

— Он хранитель неживой природы и смерти, — объяснила я. — И фестралы созданы из магии, родственной его. Они принимают его за своего вожака.

Драко повернулся к нам.

— Мы полетим на них, — объявил он. — Фестралы самые быстрые и выносливые существа в мире. Мы к вечеру будем в Азкабане, и не придется переплывать залив.

Габриэль что-то испуганно пискнула, но спорить не стала. Драко протянул мне руку.

— Подойди. Не бойся…

Я медленно направилась к фестралу. Он повернул ко мне свою огромную морду и обнажил тонкие белые клыки. Наши глаза встретились... От него веяло странной, холодной магией... пугающей и одновременно притягивающей к себе магнитом. От него не приходило никаких эмоций, никаких чувств, кроме спокойного понимания и принятия мира. Мы, не двигаясь, какое-то время смотрели друг другу в глаза. Потом фестрал осторожно ткнулся в мою протянутую руку и ласково потерся об нее, как это делал недавно с Драко. И я поняла, что он завоевал мое сердце.

Драко подхватил меня и легко забросил на спину фестрала. Потом точно также познакомил другое существо с Габриэль и Забини. И как только те оказались на своих местах, без усилий запрыгнул ко мне.

— Надо убрать следы, — крикнул Забини.

Я не видела, что ответил Драко. Он просто взмахнул палочкой и наши следы, оставленные на чистом, недавно выпавшем снегу, запорошило и сравняло с землей.

— Все, отправляемся! — крикнул Драко и эффектно поднял в воздух своего фестрала. Перепончатые крылья напряглись и мощными взмахами подняли нас в небо. От Драко пришла волна счастья.

— И давно ты так развлекаешься? — крикнула я ему, повернувшись.

Драко только загадочно улыбнулся и направил фестрала вниз. Земля рухнула навстречу, завертевшись, закружившись в бешеной пляске. Сердце испуганно екнуло.

Секунда, две, три…Фестрал выпрямил крылья под правильным углом, и я сразу почувствовала, как воздух послушно лег под крыло, приняв на себя наш вес. Земля замедлила движение навстречу. Я услышала радостный, счастливый смех Драко у себя за спиной, вызывающий у меня не менее прекрасное чувство удовлетворения и наслаждения. Поймав восходящий поток, фестрал заскользил вверх. Он выровнялся и полетел вперед. Рядом парил еще один с Забини и Габриэль.

— Устроим прощальный подарок школе, — прошептал Драко.

Я не видела, что он сделал, но вокруг нас все вдруг пришло в движение, воздух упруго просел, ожил и завертелся бешеным смерчем. На небе сгрудились появившиеся из ниоткуда тучи и обрушились на Хогвардс снежным бураном.

— Тебя же заметят, — закричала я.

Драко крепко прижал меня к себе.

— Ничего подобного. Дамблдора не было в Замке во время нашего побега. Блейз блокировал все существующие камины. Благодаря бурану ни одна сова не сможет ни пробраться в Хогвардс, ни выбраться из него. Поэтому даже если они заметят наше отсутствие, то еще не скоро смогут сообщить об этом директору, — довольно сообщил он мне на ухо. — Наслаждайся полетом, Селенар.

И я наслаждалась, откинувшись на его теплую, крепкую грудь и растворяясь в его счастливых ощущениях. Здесь, на высоте облаков, больше не было никого, кроме нас четверых. А следовательно, и бесконечной гаммы эмоций тоже не было. Я как никогда четко ощущала своих друзей. Их волнение, их искреннюю заботу, их преданность. Для Габриэль это было увлекательное путешествие, подвиг, который она совершает ради друзей. Для Драко — отчаянная попытка спасти исчезающие крохи счастья, семьи, любви… С удивлением я прислушалась к ощущениям Блейза. От него всегда веяло превосходством. Мрачная сила Пространства сделала его невозмутимым, холодным, а постоянная магия Времени — циничным и прямолинейным. Несмотря ни на что, он нравился мне, и я считала его другом. И вот сейчас неожиданно для себя я поняла… непробиваемый слизеринец ревновал! И ревность эта была направлена на меня.

— Может быть, твое счастье было совсем рядом, — прошелестел в голове голос Гарри.

Я напряглась:

— Гарри, как ты?

— Все в порядке, Сири. Не уходи от темы… он ведь нравится тебе.

— С чего ты взял?

— Ты так сама подумала.

Я рассмеялась.

— Что случилось? — озабоченно спросил Драко.

Я крепче схватилась за его руку.

— Гарри говорит, что у него все в порядке.

Драко шумно вздохнул.

— Где он?

Я сосредоточилась на своей тонкой связи с другом.

— Гарри, скажи, ты можешь определить, где находишься? Хотя бы какие-то признаки, по которым мы сможем найти тебя?

— У меня на глазах повязка, — грустно напомнил грифиндорец.

— То есть ничего?.. — уточнила я.

— Я .. — Гарри запнулся, и я в который раз подумала о том, что он что-то не договаривает. — Я действительно не знаю, где я. Сюда никто не заходит, со мной никто не разговаривает, только дают еду и воду.

— А я видела только твою камеру, когда связывалась с тобой прошлый раз. — Я разочарованно покачала головой.

Драко напомнил о себе, слегка сжав мое плечо.

— Он говорит, что не знает, где находится, — крикнула я. — У него глаза завязаны. А я видела только его камеру.

Драко кивнул, но ничего не ответил.

— Гарри, а почему ты не свяжешься с Драко? — осторожно спросила я.

Юноша некоторое время молчал.

— Я не могу, — тихо ответил он, наконец. — Кроме тебя я никого больше не чувствую, даже своих стражников. Поэтому я и не прерываю связи с тобой…

Он некоторое время молчал.

— Я буду с тобой в Азкабане.

Я кивнула, уверенная, что он меня поймет, и постаралась передать ему всю прелесть полета на фестрале. Гарри любил полеты, я хотела приободрить его, обнадежить. Я закрыла глаза, стараясь передать все ощущения: обжигающе холодный воздух, колкие снежинки на лице, теплые руки и спина Драко, согревающие меня, прохладная, шершавая кожа фестрала. Эмоции неожиданно легко переместились в другую точку пространства.

— Спасибо, — в голосе Гарри я почувствовала улыбку. — Ты настоящий друг.

Я не стала отвечать.

— Забини любит тебя…

Я вздрогнула и открыла глаза.

Азкабан встречал нас мрачными, холодными стенами. От каждого сантиметра веяло тьмой и страхом. Фестрал мягко опустился на землю и потянулся к Драко головой за положенной лаской. Юноша скользнул с него и легко перенес меня на землю. Чудовище сверкнуло глазами и потерлось головой о мою руку.

Забини приземлился рядом.

— Итак, мы здесь, — констатировал он. — И именно это напрягает меня больше всего. Где дементоры? Они нас что, не почувствовали?

Драко усмехнулся, глядя на друга.

— Дементоры созданы из смерти! Как и фестралы. — улыбаясь, сказал он, ласково поглаживая чудовище, — они не заметят их, даже пройдя рядом. Достаньте палочки и держите их наготове.

Забини нахмурился:

— А мы? Мы ведь живые, и эмоции у нас настоящие!

— Источник научил меня, как расширить поле своего воздействия. Держитесь ко мне поближе, и нас никто не заметит, — буднично сообщил Драко и направился к стене.

— А как мы вообще попадем внутрь? — громко спросила Габриэль.

Забини зашипел на нее, и девочка испуганно вжала голову в плечи.

— Мой отец провел здесь достаточно времени, — тихо ответил Забини. — У моей матери здесь есть знакомый смотритель, он за определенную плату проводил нас через тайный вход в стене.

Мы добрались до самого верха и оказались возле каменной стены одной из башен Азкабана. Забини толкнул несколько кирпичей, и в стене засветилась небольшая дверца, которую невозможно было заметить со стороны. Драко толкнул камень и повернулся к нам.

— Габи, ты остаешься здесь, — прошептал он. На возмущенный взгляд девочки он не обратил внимания, — кто-то должен стеречь выход. Селенар, Блейз, я думаю, можно не скрывать нашей собственной силы. Они все равно нас вычислят и начнут искать, поэтому лучше заранее показать, что лучше к нам не подходить.

— Как мы найдем наших родителей? — тихо спросила я Драко.

Юноша нахмурился.

— Всех приговоренных к поцелую последние сутки держат в комнатах наверху Восточной башни, чтобы они могли полюбоваться на рассвет. Их должны держать там, — ответил вместо него Забини.

Я кивнула и, покрепче сжав палочку, направилась в темноту двери. Вскоре мимо меня проскользнул Забини, а за ним и Драко, обдавший меня холодом своей магии. В коридорах практически не было света, фонари встречались очень редко и только в тех местах, где видимо, ходили люди. Пару раз нам встретились дементоры, но они просто проходили мимо, не обращая на нас внимания. И только испарина, выступившая на лбу Драко, показывала, скольких усилий ему это стоило.

Мы практически добрались до башни, когда в одном из боковых коридоров послышались человеческие шаги. Я отпрыгнула в темноту и вжалась в стену. Драко куда-то исчез… В коридоре появились двое мужчин, одетых в форму стражников Азкабана.

— Я не пойму, чего это дементоры сегодня такие нервные?

— Радуются предстоящей казни, наверное…— неприятно загоготал стражник.

— А что, все готово?! — угрюмо поинтересовался другой.

— А то, арестантов уже перевели в Восточную башню, их там уже посетил этот … как его. Ну, маг, который допрашивал их дня три назад.

Второй мужчина почесал затылок:

— Даблдор, кажется?..

— Точно! Я их, после этого его допроса, еле откачал, — недовольно бросил стражник. — При чем работал профессионал, ни одной раны!

Стражники засмеялись.

— Он уже ушел?

— Да, я его только что проводил до ворот.

И тут он увидел меня. Я вскинула палочку и, не задумываясь, произнесла заклинание. Стражник отлетел в стену и медленно сполз по ней на пол. Второй попытался обезоружить меня, но луч, не долетев двух метров, преломился и отлетел в его сторону. Палочка с громким стуком упала на пол. Стражник удивленно уставился на нее и вдруг бросился прочь, что-то крича. Через секунду воздух дрогнул, и голова мужчины дернулась в сторону и с противным хрустом откинулась назад.

Я судорожно вздохнула. Из ниоткуда появился Драко и, схватив меня за руку, потащил наверх. Мы вбежали в башню… и бросились по камерам.

Забини материализовался с негромким хлопком:

— Не здесь! Приговоренных держат в самой верхней комнате, — и бросился наперегонки с Драко вверх по лестнице. Я немного отстала и это спасло нас… Сзади бежали несколько десятков охранников и дементоров. Я бросилась к двери, отделяющей тюремные камеры башни и административные помещения, и захлопнула ее на засов.

В дверь ударило сразу несколько заклинаний, долго она не выдержит. Я побежала наверх, вслед за мальчиками.

Я нашла их в маленькой камере на самом верху, там же находились и Люциус с отцом. На их лицах застыли одинаковые выражения недоверия и раздражения.

— Вы что, не понимаете, что творите? — кричал Малфой-старший.

Я бросилась к отцу. У него были огромные круги под глазами, а на губах застыли бурые следы крови. Я почувствовала на щеках слезы.

— Папа!

— И ты здесь! — закричал Люциус, поднимаясь при помощи сына и Блейза, — как вы собираетесь выбраться отсюда?

Отец приобнял меня слегка и тоже поднялся, слегка покачиваясь и глядя немного расфокусированным взглядом.

— Люц, заткнись, — резко оборвал он друга.

Дверь внизу, видимо, почти выломали.

— Драко! Внизу стража!

По лестнице загремели шаги охраны.

— Быстро наружу! Там защититься будет проще, — крикнул Блейз.

Мы выскочили из камеры через дверь. Стражники уже практически достигли пролета. В нашу сторону полетели сразу несколько заклинаний. Драко сумел отразить одно — пусть и за секунду до попадания. Я мгновенно скользнула за одну из огромных колонн. Драко спрятался за другой. Забини уже растворился и сражался с дементорами.

Лестница превратилась в поле боя — через нее летали заклинания, громящие все на своем пути.

Драко бросил очередное проклятье, и тут же луч света, ударившись в стену рядом со входом в камеру, проделал в ней огромную дыру.

Я отправила пару ступерфаев, которые попали в цель, но толку от меня явно не было, отец крикнул:

— Используйте свои силы!

Я заметила, что Драко на секунду замер, в его глазах мелькнуло что-то необъяснимое, от чего стало страшно. И вдруг превратился в сплошной поток воздуха, разрушающий все на своем пути, он с громким воем бросился в толпу врагов. Я прислонилась к колонне и осторожно выглянула. Все стражники либо лежали на ступеньках, либо убегали. Остались только дементоры, но при появлении смерча, они неожиданно остановились и выстроились возле одной из стен, склонив капюшоны в почтительном поклоне. Драко вернулся в свой человеческий вид. Я вздрогнула… только сейчас понимая, насколько разрушительной может быть магия Неживой природы. Он еще не вошел в свою полную силу, но уже сейчас это была поистине устрашающая картина. Я бросилась обратно в камеру, отец и Люциус были уже возле двери.

— Вы сделали это? — с надеждой спросил Малфой. Я кивнула и помогла им выбраться из комнаты. К нам подбежали Блейз и Драко.

Отец оглядел выстроившихся дементоров:

— Драко, прикажи им уйти отсюда и два дня не показываться людям на глаза.

Юноша кивнул и посмотрел на существ. Они, повинуясь его молчаливой команде, скрылись внизу.

— Может, стоило оставить кого-нибудь? — осторожно уточнил Малфой. — Тут все-таки преступники содержатся.

— Ничего. Стража и без них справится!

Отец оперся о руку Забини и направился вниз. По пути к выходу мы еще несколько раз встречали стражников, но они сбегали от нас. Поэтому до проема мы добрались без проблем. Отцу и Люциусу было очень сложно идти.

— Что он с вами сделал!? — не выдержала я, кулаки сами сжились, а магия непроизвольно начала выплескиваться наружу. Драко успокоительно положил руку на мое плечо.

— Все в порядке, — устало прошептал отец, тем не менее, практически вываливаясь из прохода на руки обеспокоенной Габриэль.

— Вас так долго не было!

Драко тем временем втащил Люциуса, тот выглядел еще хуже.

— Они не смогут лететь, — сухо подчеркнул Блейз.

В глазах Драко мелькнула паника.

— Какой смысл спасать их, если мы не сможем вытащить их из этого гиблого места? — воскликнула Габриэль, помогая Малфою-старшему присесть.

Я растерянно смотрела на отца.

«Вылечи его!» — раздраженно воскликнул Гарри.

«Как? Я не вижу его ран!»

«Просто попробуй прочувствовать его боль и направь туда магию», — прошелестел его голос.

Я дернулась к отцу.

— Давай, я попробую вылечить, — прошептала я.

Отец с болью посмотрел на меня:

— Селенар, это были Заклятья. Твоя магия тут не поможет! — горько ответил он. — Вам лучше уйти отсюда и оставить нас.

Я упрямо отвела его руки:

— И все-таки я попробую.

Я положила ладони на его лоб и постаралась прочувствовать его. Вначале ничего не получилось, ощущались лишь разрозненные чувства, и я уже хотела остановиться и признать поражение. Вдруг где-то на самом краю его сознания вспыхнула неяркая искорка боли. Я потянулась к ней, одновременно ощущая под своими пальцами теплую, покалывающую магию. Боль не была похожа на чувства, она не растекалась по всему существу тела, а светилась ярким сгустком энергии.

Я направила к нему свою магию и, повинуясь интуиции, приказала ему рассеяться. Сгусток некоторое время дрожал, я практически увидела заклинание, поддерживающее его, и усилила давление. Энергия дрогнула и внезапно растворилась…

Меня выкинуло. Я открыла глаза и встретилась взглядом с ошарашенным отцом:

— Этого не может быть, — прошептал он. — Это по силам только хранителю Живой природы! Откуда они могут быть у тебя?

Я пожала плечами:

— Отец, если это помогло, так ли важно, откуда появились эти способности?

Он улыбнулся:

— У меня замечательная дочь.

Драко тронул меня за плечо:

— Селенар, помоги моему отцу и давай уже убираться отсюда! Стражники, скорее всего, вызвали подмогу!

Я быстро перебралась к Люциусу и вылечила его. Он не стал ничего говорить, просто крепко обнял в знак благодарности.

Мы влезли на фестралов. С нами сел мой отец, а Люциус устроился за Блейзом и Габриэль.

— Куда летим? — крикнул Блейз.

Драко нахмурился. Я пожала плечами.

— Летим в Принц-менор! — твердо объявил отец.

— Ведите! — решительно кивнул Драко.

Фестралы расправили крылья и взмыли в высь.

«Гарри, мы идем за тобой!»

Принц-менор встречает нас своими прекрасными, холодными стенами. Даже с высоты полета фестрала особняк кажется огромным. Темные, каменные стены переливаются в лучах восходящего солнца, а узкие, стрельчатые окна подмигивают нам. Красивую резную крышу поддерживают с каждого угла по две белоснежные статуи мужчины и женщины, одетых в греческие туники, ростом в два этажа, а над каждым окном раскинул крылья золотой феникс. Крыльцо с белоснежными колоннами завершало картину. Но даже не это великолепие делало дом необыкновенным. Нет. Здесь каждый сантиметр дышал властью и силой — магией, что захватывало дух. Вон мой любимый балкон на втором этаже. Величественные сады, которые так любила моя бабушка, скрыты снежным покрывалом…

Фестрал направляется дальше, пролетая мимо. Я вспоминаю, что кроме отца, больше никто не видит замка — на нем кровная защита.

— Стой! — кричу я на ухо Драко. — Мы сейчас пролетим, развернись!

Драко кивает, разворачивает фестрала, Блейз следует за нами. Я поворачиваюсь к отцу, радуясь, что сижу в середине.

— Папа, открой им доступ, — кричу я. Мы с отцом встречаемся взглядом…

Он постарел… как-то вдруг, всего за неделю, прибавив лет двадцать. В его глазах усталость, тщательно скрытая, но от этого только более пугающая. Он кивает мне и произносит необходимую формулу доступа. Я слышу, как сдавленно вскрикивает Драко, и невольно гордо улыбаюсь.

Мы опускаемся прямо перед резным крыльцом. Драко подхватывает меня и ласково переносит на землю. Я медленно подхожу к тяжелой дубовой двери. Память услужливо преподносит мне картинки прошлого. Сама собой появляется картина практически одинокого детства, под присмотром строгой бабушки. Нет! Она меня любила, просто по-своему, так, как умела — без откровенной ласки, доверия, даже просто дружбы. Для нее было очень важно, чтобы ее внучка была лучшей во всем. А я любила ее, потому что кроме нее у меня больше никого не было. И ее смерть… тогда я не смогла сдержаться, и магия вышла из-под контроля. Я подхожу к двери, и она бесшумно распахивается мне навстречу. Принц-менор, неприступная крепость, скрытая самыми сильными заклятиями, раскрывает объятия своей непутевой дочери.

С громким хлопком появляются домовые эльфы. Они с радостным гомоном склоняются перед нами.

— Мисс Принц! — пищит старая эльфиха. Она меня вырастила с пеленок. — Мы так рады вашему приезду.

Я улыбаюсь:

— Я теперь миссис Малфой, Тили.

Она замирает на некоторое время и вдруг расплывается в довольной улыбке.

— Миссис Принц была бы очень довольна вашим выбором, — сообщает она, с интересом разглядывая Драко, стоящего у меня за спиной. В это время в дверь входит отец, и в доме повисает звенящая, напряженная тишина. Отец стоит, презрительно скривив губы, глядя на эльфов своим холодным, тяжелым взглядом. Они отвечают ему подозрением и напряженным вниманием. Наконец, Тили выходит вперед:

— Мистер Снейп, — она с уважением склоняется перед ним. — Мы рады приветствовать вас в вашем доме.

Она особенно подчеркивает последние два слова. У меня вырывается вздох облегчения, они признали его. Отец стоит и молчит, а на лице застыло выражение мрачной решимости. Шпионская деятельность, круциатусы Воландеморта, Азкабан наложили на него свой отпечаток, под глазами залегли глубокие, черные тени, кожа стала еще более бледной, почти болезненной. Еще больше пострадала душа… эти раны не вылечить никакой магией. Эти рубцы незаметны никому, кроме меня… а я вижу их в его глазах. Я хорошо знаю эту серую пустоту, заполнявшую их. Я видела это в глазах бабушки, когда она умирала, Гарри, когда мы встретились в поезде. Оно всегда проявляется по-разному. Оно может быть таким…тусклым, выдавливающим воздух из легких, лишающим способности смотреть в грядущий день, перерастающим в глухое, болезненное отчаяние. И пусть я даже себе никогда не признаюсь, что в глазах отца я увидела страх, это знание останется со мной навсегда.

Папа, что же они сделали с тобой, что ты ни на секунду не перестаешь бояться?! Жаркая волна ненависти поднимается во мне. Но я гашу ее, не позволяя завладеть разумом. Мы не можем позволить себе необдуманные поступки, только не сейчас, когда Гарри у них в руках.

— Приготовь комнаты, Тили, — приказываю я эльфихе — Мы расположимся в зеленой гостиной, принеси нам туда немного еды.

Эльфиха почтительно склоняется и с негромким хлопком исчезает, за ней то же самое делают остальные эльфы. Я оборачиваюсь к отцу, успев заметить в его глазах отблеск радости… значит, не все потеряно.

— Пойдемте, — приглашаю я всех в свою любимую комнату.

В камине уже горит огонь, обогревая уютную, теплую гостиную. Ее всегда не любила моя бабушка, а вот я наоборот часто сидела здесь с книгой на коленях, а иногда и оставалась ночевать. Я забираюсь с ногами в любимое кресло и протягиваю руки к огню. Блейз немедленно присаживается на подлокотник… Я удивлена, но не спорить же теперь! Остальные располагаются на стоящем здесь же диване. Отец все еще напряжен, Люциус в отличие от него просто сильно устал. На нем нет груза ответственности, он вообще смотрит на жизнь гораздо проще отца. Габриэль скромно пристраивается в углу, она немного разочарована тем, что не смогла проявить себя. А вот Драко не может найти себе места. Он то садится, то подпрыгивает и начинает ходить взад-вперед по комнате.

— Драко, уймись! Не мельтеши перед глазами! — строго останавливает его Люциус. К моему удивлению, юноша подчиняется авторитетному приказу отца и смиренно опускается на диван.

— Что будем делать? — осторожно спрашиваю я.

Отец исподлобья смотрит на меня, буравя взглядом.

— Мы должны вытащить Поттера, — я вздрагиваю от тихого, мрачного голоса Блейза, раздающегося у меня сбоку.

Люциус кривится, но его собственный сын быстро перебивает его:

— Необходимо постараться понять, где он.

— Он не видит! — напоминаю я.

Драко хмурится:

— А снять повязку он не может? — осторожно спрашивает он.

Я замираю и быстро закрываю глаза, пытаясь позвать Гарри. Он рядом, но почему-то молчит.

— Гарри, — я почти умоляю. — Расскажи мне.

Он не отвечает, и я снова тянусь вперед по тонкой нити, соединяющей нас. Я не знаю, что за новая сила появилась во мне, но она помогает чувствовать мир иначе. Гарри останавливает меня, когда я практически добралась до него… Я снова в его камере. Он сидит в углу, его руки связаны, на глазах повязка, он очень худ и бледен. Он не может говорить, потому что последние силы уходят на поддержание непрочной связи между нами. Значит, он все же верит… и жажда жизни еще теплится в нем.

Я выскальзываю обратно, все еще дрожа, и обнаруживаю себя на руках у Забини. Отец и Драко напряженно склонились надо мной. Как только я открываю глаза, меня тут же подхватывают крепкие руки отца и перекладывают на диван. Интересно, а как все это выглядело со стороны?

— Как он? — Драко все же находит в себе силы спросить.

Я пытаюсь сфокусировать взгляд на нем:

— Я видела его камеру, он связан, а на глазах у него повязка. Он говорил, что ему дают еду и воду, но он абсолютно обессилен! У него нет сил говорить, — мой голос срывается. Я чувствую себя виноватой перед Драко, будто отбираю у него что-то очень важное, то, что по праву принадлежит ему. Или это опять не мои эмоции?

Драко больно сжимает мою руку, и я непроизвольно кривлюсь. Отец немедленно отдирает его от меня и усаживает в дальний угол дивана.

— Там были какие-нибудь опознавательные предметы? Что-нибудь, что могло бы подсказать, где его искать? — уточняет отец, придерживая меня и помогая приподняться.

Я сокрушенно качаю головой.

— Там нет ничего, — признаюсь я. — Точно такие же камеры есть в Принц-меноре, Малфой-меноре… каменная кладка и ни одного окна. Туда свет только из отверстия в дверной решетке попадает.

От отчаяния Драко по коже пробегает озноб. Как же сильно надо любить, чтобы испытывать такие чувства? Я стараюсь передать Гарри свои ощущения, но в ответ приходит лишь легкая дрожь благодарности.

— Сколько он сможет продержаться? — голос Блейза абсолютно спокоен и невозмутим. Неожиданно становится спокойнее…

Я стараюсь сконцентрироваться на Гарри.

— Недолго, — честно признаю я. — Мне кажется, ему дают что-то, что вытягивает из него жизненные силы. Вроде «Мучительной смерти».

Отец качает головой:

— Скорее всего, это Зелье Постоянного сна, которое обессиливает его и держит в бессознательном состоянии, но оставляет в живых.

— С чего ты взял? — удивляюсь я.

Отец хмурится и отходит к окну:

— В Азкабан нас отправил, как я думаю, вы уже и сами догадались, — Дамблдор, — сообщает он, не поворачиваясь в нашу сторону. — У нашего директора есть одна единственная слабость, которая причиняет ему очень много хлопот…

— И эта слабость — Поттер, — продолжает за него Люциус. — И хотя Дамблдор уверен, что любые способы для достижения поставленной цели допустимы, Поттеру он никогда не навредит.

Отец усмехается:

— Не согласен, навредить может, но не смертельно.

Я чувствую, что сама начинаю хмуриться.

— Ему очень плохо, папа, — напоминаю я ему. — С ним происходит что-то, что разрушает его. Мы не можем ждать…

Бледный Драко с тихим всхлипом вжимается в спинку дивана.

— Мы можем воспользоваться связью между Гарри и Селенар? — с надеждой спрашивает он.

Отец качает головой:

— Они просто чувствуют друг друга, — пожал он плечами.

Все замолчали… Тяжелая, звенящая тишина опустилась на комнату, накрыв ее вязким, тягучим, как кисель, отчаянием.

— Ты ведь видела его камеру? — голос Блейза ворвался в эту тишину, разгоняя ее.

Все моментально посмотрели на него. Юноша слегка поежился:

— Если ты покажешь мне ее, я смогу попробовать переместиться туда, — продолжил он, не сводя с меня глаз. Я чувствую его взгляд, он жжет меня, заставляя сердце учащенно биться. И снова я не могу определить, чьи чувства испытываю, вдруг я опять принимаю чужие чувства за свои?

Я не смотрю на него…Знание — вот самая опасная вещь на земле! Я не позволяю себе думать о чувствах Блейза ко мне. Это может принести только боль. Напрасная надежда никогда не приносит пользы своему хозяину. Две недели назад все могло быть иначе. Я решаюсь все же поднять голову и тону в небесной синеве его глаз… Ах, Гарри, ну зачем ты мне рассказал?

— А как я покажу? — пошептала я.

Люциус раздраженно смотрит на нас:

— Селенар, ты дочь легимента! — напомнил он.

Отец, наконец, оборачивается к нам.

— Блейз, приготовься, принцип легименции ты знаешь! — он переводит взгляд на меня. — Селенар, не сопротивляйся.

Я испуганно молчу. Отец хватает Блейза и ставит его напротив меня. А ведь это — мой собственный отец! Забини неуверенно поднимает палочку. Ах! Как много я бы сейчас отдала, чтобы прочитать его мысли. Легилименция — это атака на очень тонком уровне. Глубже мыслительного. Поэтому она требует максимального сосредоточения. А у Блейза, судя по его чувствам, мечущимся во все известные крайности, это вряд ли получится. Хотя внешне он абсолютно спокоен.

— Готова? — строго спрашивает отец.

— Вполне, — я киваю и пытаюсь расслабиться.

Блейз прочищает горло. Наши глаза встречаются, и я улыбаюсь — такая неподдельная тревога сейчас в его взгляде. Мне не хочется думать, чем она продиктована. Она мне просто приятна. Я улыбаюсь — почти радостно, и, наверное, со стороны можно решить, что у меня не все дома. Блейз отвечает неуверенной, слабой улыбкой и рисует петлю…

— Legilimens!

Я ощущаю, как он вздрагивает. Убираю защиту, пропуская в себя… Магия ножом прорезает мысли и я сосредотачиваюсь на картине Гарриной камеры. Секунда, и Блейз выскальзывает из моего сознания. А я поспешно проверяю нашу с Гарри связь. Все в порядке.

— Ну что? — напряженно спрашивает Драко.

Блейз кивает.

— Я могу переместиться туда, — уверенно говорит он. — Но мне нужна Селенар. Я видел их связь, она достаточно прочная, чтобы просто перетечь по ней.

— А оттуда? — осторожно уточняю я.

Забини пожимает плечами:

— Я смогу вернуться, — уверяет он. — Только Поттера надо вывести из состояния растения. Он должен быть в сознании, когда мы будем перемещаться сюда.

Мы одновременно поворачиваемся к отцу. Он кивает и вызывает Тили. Эльфиха с негромким хлопком появляется перед нами.

— Что угодно господину Северусу? — уточняет она тонким голосом.

Отец морщится:

— У миссис Принц… — он запинается, — у моей матери остались запасы зелий?

Тили улыбается:

— У хозяйки осталось целая лаборатория Зелий, — уверяет она. — Я могу проводить господина Северуса!

Отец кивает и уходит вместе с ней. В комнате вновь повисает тишина.

— Отец, расскажи нам про Дамблдора, — просит, наконец, Драко. — Чего он добивается?

Малфой-старший кидает на сына благодарный взгляд.

— Он приходил к нам два раза, — начинает он. — Дамблдор уверен, что Северус знает, кто являются хранителями Завесы. Он вычислил тебя, Драко, ты умудрился в чем-то проколоться.

Драко сникает под грозным взглядом отца.

— Но доказать он ничего не смог бы, пока Драко не проявит себя. Что вы и сделали, безрассудно отправившись спасать нас.

Драко обиженно сопит:

— В следующий раз оставим там, — ворчит он.

Люциус смотрит на него с легкой улыбкой на губах:

— Я не говорил, что не благодарен вам, Драко. И очень надеюсь, что следующего раза не будет.

Юноша кивает, рассматривая свои ботинки. Тишина вновь вступает в свои права и вовсю наслаждается свободой. Габриэль давно уже спит, свернувшись клубочком на диване. Блейз с абсолютно отсутствующим выражением лица сидит в кресле, причем, если бы не движения грудной клетки, его можно было бы принять за мертвого. Я моргаю, в который раз удивляясь тому, что чувства Забини практически невозможно разобрать — настолько они у него сумбурные и невнятные. Драко с Люциусом демонстративно отвернулись друг от друга.

Отец входит в комнату как всегда беззвучно и неожиданно. Все вздрагивают…

— Вот, — он вкладывает в руки Блейзу небольшую склянку. — Выльешь это ему под язык. Это выведет его из сна.

Блейз поворачивается ко мне.

— Я проникну в твое сознание, — рассказывает он. — Ты должна расслабиться и стараться поддерживать с ним связь хотя бы до того времени, когда я перемещусь туда.

Я киваю и откидываюсь на спинку:

— Поехали!

Блейз некоторое время медлит, потом решительно поднимает палочку.

— Legilimens! — в тишине его голос звучит, как приговор.

Я впускаю его и тянусь по невидимой нити, связывающей нас с Гарри. Блейз растворяется в пространстве и… я его уже не ощущаю рядом с собой. Он сливается с нитью и медленно перетекает в камеру Гарри.

Блейз материализуется в комнате и тут же бросается к юноше, неподвижно лежащему на полу. Он подхватывает его, но тело выглядит безвольной, тряпичной куклой. Я чувствую, как замирает его сердце. Блейз очень аккуратно поднимает голову Гарри и открывает ему рот, чтобы влить туда зелье.

Грифиндорец нервно вздрагивает и поднимает голову, на его глазах все та же грязная повязка. Блейз тянется, чтобы снять ее, но Гарри дергается и вырывается из его рук.

— Забини? — удивленно спрашивает он. — Что ты здесь делаешь?

Блейз замирает на некоторое время, будто прислушивается, потом очень нелицеприятно ругается сквозь зубы и хватает Гарри в охапку.

— Прости, Поттер, все церемонии оставляем на потом!

Он мгновенно растворяется вместе с Гарри, и я чувствую, как по нити в обратную сторону вновь течет обжигающе-горячая волна магии Пространства. Я впускаю их в комнату и не позволяю себе потерять сознание, только сейчас понимая, сколько потрачено моих собственных сил.

Блейз появляется на ковре, Гарри лежит на его руках, не подавая никаких признаков жизни. Драко моментально бросается к нему, и я слышу его жалобный всхлип. Что-то не так! Мысль бьется в голове, подобно раненой птице. Я скольжу к ним и опускаюсь на колени. Дрожь пронизывает все тело. Мой бедный, Гарри!

Драко стянул все же с него повязку… его прекрасные зеленые глаза! Его зрачки абсолютно безжизненны, заполненные белой, вязкой жижей. Я вздрагиваю и все же падаю в обморок, успев краем сознания заметить движение отца в нашу сторону.

* * *

Я открываю глаза. Надо мной склонился отец с очень нехорошим выражением лица.

— Только не начинай, — жалобно прошу я. Но его уже не остановишь.

— Нельзя так переживать из-за каждого, Селенар, — мрачно возмущается он. — Ты хочешь слечь? С Поттером все будет в порядке!

Я поднимаюсь, чтобы найти Гарри, но его нигде нет. Отец встречает мой взгляд:

— Его отнесли в комнату, — отвечает он на мой не заданный вопрос.

— Что с ним? — я стараюсь приподняться так, чтобы он не заметил, насколько мне тяжело это сделать. Но ведь это мой отец. Ловлю на себе его недовольный взгляд.

— Все нормально. Ничего смертельного, — хмуро отвечает он. — Его временно лишили зрения. Видимо, использовали какой-нибудь ритуал. Так же у него сильное физическое истощение.

Я понимающе киваю.

— Он просил не приходить за ним, — рассказываю я. — Наверное, из-за этого.

Отец задумчиво рассматривает ковер у себя под ногами.

— Он без сознания. И я не могу вывести его из этого состояния, — горько говорит он. — Он не хочет из него выходить.

Я вздыхаю.

— Я хочу увидеть его.

Отец дергает плечом и ведет меня в одну из гостевых комнат. Здесь на большой постели лежит Гарри. Его тело расслабленно, глаза закрыты. Драко сидит рядом, неотрывно глядя на лицо любимого. Мое сердце вновь завистливо сжимается…

— Как он? — осведомляется отец.

Драко качает головой:

— Все так же.

Я закрываю глаза, отец тут же обхватывает мои плечи.

— Спать, Селенар! — приказывает он. — Ты должна отдохнуть. И ты, Драко, тоже!

Он хочет что-то возразить, но отец не дает:

— Вон, я сказал!

Он кидает нам небольшую склянку.

— Это выпейте перед сном.

Я киваю и ухожу. Сон ласково принимает меня в свои объятья, бесконечный калейдоскоп жизни заканчивает свой танец и замирает.

* * *

Я проснулась утром. В высокие стрельчатые окна заглядывает поднимающееся солнце. Драко мирно посапывает рядом, я чувствую его тяжелую руку у себя на талии. Спать больше не хочется, и я просто разглядываю своего мужа. Хочется встать и посмотреть, как там Гарри, но я боюсь разбудить Драко. Он, будто услышав мои мысли, потягивается во сне и переворачивается на другой бок. Я накидываю халат и выхожу из комнаты.

В коридорах никого…

Комната, в которой поместили Гарри, находилась на том же этаже, но, добравшись до лестницы, я вдруг поняла, что иду совсем не туда. С ним все в порядке, даже сейчас я чувствую его мысленное присутствие в моей голове. Я дома, а значит, я не могу не зайти в комнату, которая в течение долгих лет была моей самой страшной тайной. Она находится в самом конце коридора второго этажа, узкая, непримечательная дверь. Я беззвучно спешу туда, но останавливаюсь, не дойдя нескольких метров. В щель под дверь пробивается неяркий, теплый свет. Конечно, это ведь комната отца, естественно он там ночует. Я на некоторое время замираю, не решаясь войти. Несколько раз втягиваю носом воздух, пытаясь выровнять дыхание, и все-таки шагаю вперед.

Дверь неслышно распахивается мне навстречу, услужливо предлагая открыть все свои тайны. Я их знаю и все же всегда боюсь этой комнаты… Она небольшая, с красивыми, резными окнами, занавешенными тяжелыми портьерами. У одной из стен расположена двуспальная постель с вышитым зеленым пологом, шкаф и стол… а другую занимает портрет и камин… На картине изображена прекрасная женщина в черной, парадной мантии. У нее длинные, шелковистые волосы цвета огня и поразительные зеленые глаза. Очень добрые, человечные глаза… Она всегда молчит. И все-таки именно здесь я всегда находила поддержку и успокоение.

Отец сидит в кресле перед камином, невидящим взглядом уставившись на портрет. Я встречаюсь взглядом с женщиной и вдруг все понимаю…

— У Гарри мамины глаза, — тихо говорю я.

Отец не вздрагивает, он вообще не показывает, что заметил мое присутствие в комнате. Я подхожу ближе и присаживаюсь на подлокотник его кресла. Некоторое время нерешительно раздумываю, а потом все же обнимаю его. Отец сначала не реагирует, а потом вдруг отвечает на объятие и крепко прижимает меня к себе.

— Я хотел, чтобы вы были счастливы, — тихо шепчет он мне. — Понимаешь?

Я киваю, хотя на самом деле ничего не понимаю. Отец пересаживает меня на колени и начинает баюкать, как маленького ребенка.

— Я ее очень любил, — тихо рассказывает он, и мне слышатся в его голосе все непролитые слезы. — Мы познакомились еще до школы и очень быстро сдружились. Она была такая добрая, нежная. Всегда ласковая, всегда готовая помочь. Мы должны были пожениться. Но началась война…

Его голос все же срывается:

— Я был глупым дураком, Селенар, — ему больно. Я хочу прервать его исповедь, но он останавливает меня. — Я принял сторону Воландеморта, поверив его ложным, темным идеям.

Я вздрагиваю, но не отстраняюсь.

«Пусть выговорится…» Это не моя мысль, это Гарри — мой брат.

— Я ошибся, — продолжает отец. — Очень быстро понял это и попытался исправить. Но она не смогла простить меня. Когда Лили уходила от меня, она была беременна. Дамблдор убедил ее, что ей необходимо выйти замуж за Джеймса Поттера.

Я утыкаюсь носом в его мантию, вдыхая знакомый аромат трав. Он такой родной, близкий…

— Когда Лили родила двойню, я потребовал, чтобы она разрешила мне видеться с детьми, — он сжимает мое плечо, стискивая меня так, что хрустнули ребра. — Но мне не дали даже поговорить с ней.

Он вздыхает:

— А потом появилось пророчество… Я умолял Дамблдора спасти ее, не дать им умереть. Но он не сделал ничего… — я слышу, как бешено стучит его сердце, в унисон с моим. Ведь в наших сердцах одна кровь. — В пророчестве говорилось о мальчике, девочка им была не нужна. Мне отдали тебя, заставив дать клятву верности Дамблдору.

— Поэтому мы с Гарри так хорошо чувствуем друг друга? — осторожно спросила я.

Отец легко поднимает мою голову и заглядывает в глаза.

— Вы очень сильные волшебники, Селенар, — он вздыхает. — После первого падения Темного лорда Дамблдор стал еще более злым, подозрительным… Когда Источник перестал поддерживать нас, он сначала решил, что это мои происки. Мне пришлось изворачиваться всеми возможными способами. Пришлось стать бездушной тварью.

— Гарри говорил, что ты ненавидишь его, — рассказала я.

— Это был единственный возможный вариант: находиться рядом с ним и защитить его в случае опасности.

Я кивнула:

— Я все понимаю, папа.

Я почувствовала, как он целует меня в затылок. От этой нежной ласки я затрепетала, а сердце от счастья подпрыгнуло к горлу. В голове выстроился ворох разнообразных мыслей.

— Почему ты никогда не приезжал к нам? — сейчас этот вопрос был самым важным.

Отец погладил меня по спине:

— Моя мать отказалась от меня, когда я перешел на сторону Воландеморта. и позже забрала тебя. Я благодарен ей за это. Со мной тебе было бы сложно жить…

Я почувствовала на глазах злые, колючие слезы.

— Ты забыл спросить об этом меня, — прошептала я, снова утыкаясь ему в плечо.

Отец молчал, давая мне выплакать свое горе.

— Почему ты не вешался в наши с Гарри отношения? — всхлипывая, спросила я. — А если бы мы…

Я даже не могла произнести этих слов. Отец улыбнулся:

— Я собирался вмешаться. Но ты вышла замуж за Драко.

Больше говорить ни о чем не хотелось. Мне было тепло и уютно в его руках, и я почувствовала, что засыпаю.

— Я люблю тебя, папа,— прошептала я.

Отец устроил меня поудобнее у себя на коленях.

Он молчит, но я знаю...

Я засыпаю, понимая, что все равно простила его. Простила еще тогда, летом, когда поняла, что у меня есть отец. А теперь еще и брат.

«Спокойной ночи, сестренка» — шепчет Гарри.

«Спокойной ночи, брат!»

Мы на краю — надо верить в лучшее… надежда всегда с теми, кому хуже всех.

Я не замечаю, как опять проваливаюсь в бесконечно пугающий, темный зал Завесы. Прошлое уже не существует, будущее еще не наступило. Время скручивается тугой спиралью и замирает в нерешительности. А концентрированное пространство растекается полубезумной субстанцией, явно не подчиняясь законам геометрии… входя сюда, необходимо отказаться от своего я, Источник требует абсолютной откровенности. И я это делаю, подчиняясь молчаливому приказу невидимого хозяина.

Я научилась наслаждаться этим состоянием свободы и обнаженности, когда сквозь меня струиться теплая, сладкая магия Завесы. Блек ждет меня на своем любимом диване, на столике диковинные фрукты и напитки. Он жестом приглашает меня присоединиться, и я присаживаюсь рядом.

— Как тебе новость? — он проницательно разглядывает мое лицо.

Я отвожу глаза, он ведь и так все почувствует.

— Неожиданно, — честно признаюсь я.

Блек улыбается и протягивает мне большое красное яблоко:

— А я вот до сих пор нахожусь в шоке, — усмехается он.

Я поднимаю на него удивленные глаза:

— А разве ты не знал?

— Нет, — Блек потягивает из бокала красную, вязкую жидкость. — Джеймс никогда не говорил мне, что Гарри не его сын.

Ему горько…

— Может быть, он не мог? — осторожно уточняю я.

Блек пожимает плечами:

— Если это касалось Дамблдора, то я не удивляюсь ничему, — признается он. — Хотя можно было догадаться, Гарри на самом деле мало похож на Джеймса. Особенно без очков.

— И тебя не напрягает, что твой крестник — сын школьного врага? — против воли улыбаюсь я.

Блек усмехается мне в ответ:

— Знаешь, у меня было время переосмыслить свою жизнь. Отсюда вообще все видится немного иначе…

Улыбка тает на моем лице.

— Сочувствую…

Блек нежно обнимает меня за плечи и легко встряхивает:

— Все в порядке, Селенар. Мне все равно отсюда вряд ли выбраться, — иронизирует он. — Так что Снейп никогда не услышит моих извинений. И это к лучшему, а то его кондрашка хватит.

Я опускаю глаза, не решаясь рассказать ему об обещании Источника. Но мне его так жалко…

— Давай сделаем ему приятное, — голос Источника не отделим от окружающего мира, он — его начало, его продолжение…

Я киваю, не сводя глаз с Блека.

— Никогда не говори никогда, — тихо обещаю я ему.

Пространство сжимается… я вижу, как Завеса начинает переливаться всеми цветами радуги. Секунда, и из нее выбрасывает Гарри. Он падает прямо на пол, растягиваясь на нем. Я бросаюсь к нему…

— Гарри!

Юноша удивленно поднимает на меня глаза и мотает головой.

— Я сплю? — осторожно уточняет он.

Я помогаю ему подняться, понимая, что выискиваю в его лице черты себя. И нахожу их…

— Нет, Гарри. Ты не спишь, — улыбаюсь я, ощущая, как напрягся сзади меня Блек.

— И куда меня опять занесло, — уточняет юноша, его прекрасные зеленые глаза блестят, переливаясь в лучах далеких факелов. Гарри поднимается Я не отвечаю на его вопрос, отходя в сторону… вот сейчас они встретятся глазами с Блеком.

Секунда, две… они буравят друг друга взглядами. Я наблюдаю в стороне, считывая каждое движение чувств, каждый оттенок эмоции.

— Гарри, он все равно твой крестный. Кто бы не был твоим отцом, — я решаюсь им помочь.

Блек расцветает довольной улыбкой и раскрывает объятия, а Гарри, будто очнувшись ото сна, делает неверный шаг в его сторону, потом срывается и прямо прыгает на своего крестного. Я возвращаюсь к дивану и подхватываю яблоко… Яркий, сладкий вкус сока, стократ усиленный магией Источника, растекается во рту, холодя небо.

— Я умер? — тихо шепчет Гарри.

Блек усмехается, отстраняя его и подталкивая к нашему дивану. Гарри плюхается на него, на губах играет довольная, счастливая улыбка.

— Если не перестанешь вести себя как ребенок, то можешь действительно умереть, — заботливо сообщает Блек.

Гарри вгрызается в протянутое мной яблоко. Надо успеть накормить его, пока он еще не понял в чем дело. В ответ на мои мысли Источник расширяет стол и на нем возникают дымящиеся блюда с мясом, соусами и прочими сытными яствами.

— А что Гарри делает не так? — уточняю я у Блека. — Он же не виноват, что его держали в плену.

Сириус недоверчиво поднимает бровь:

— А я про плен и не говорю, — заключает он. — Но в своем состоянии полурастения Гарри виноват сам. Он почему-то считает, что ему не стоит жить.

Он с усмешкой рассматривает крестника. Я перевожу взгляд на Гарри:

— Это правда?

Гарри опускает глаза:

— Теперь уже нет, — тихо шепчет он. — Я, конечно, еще не смирился с тем, что у меня теперь есть отец и сестра.

— Скорее с тем, кто твой отец и сестра, — подсказывает Блек.

Гарри краснеет:

— Да… — он потирает шею. — А тебе все равно?

Блек усаживается рядом, обхватывая крестника рукой.

— Мне все равно, Гарри.

— Ну, тогда и мне все равно, — облегченно вздыхает Гарри, — Снейп, так Снейп. Хоть он и та еще мразь.

Я отвешиваю ему подзатыльник.

— Ай! Я же любя, — фыркает он. — Он мне пять лет кровь портил!

— Ты же слышал!

Гарри нервно передергивает плечом:

— Дай мне время смириться с этим.

Я киваю. Блек смотрит на нас и улыбается.

— Так ты обещаешь постараться выбраться?

Гарри ежится под строгим взглядом крестного.

— Да, Сириус.

Я целую его в щеку и кладу голову на плечо. Они еще очень долго говорят о чем-то своем. Я успеваю практически заснуть, когда Гарри все же задает пугающий меня вопрос:

— Сириус, а как вытащить тебя отсюда?

Я вздрагиваю и поднимаю глаза, встречаясь взглядом с Блеком. И, как назло, Источник молчит. Гарри ждет ответа…

— Он будет свободен, Гарри. Когда мы совершим обряд объединения, — я говорю практически шепотом, не глядя на Блека, уставившись в глубину арки.

Гарри хватает меня за плечи:

— Но ведь это уже скоро! Ты же говорила, что объединение будет в Сочельник, — у меня начинает кружиться голова, и я осторожно отстраняюсь от него.

— Гарри, обряд объединения должны пройти все пять хранителей, — устало сообщаю я. В теле появляется пугающая слабость. Хочется только одного — спать.

Я даже не замечаю расстроенного взгляда Гарри. Блек снова укладывает меня на диван и кладет руку мне на лоб, проверяя температуру. Ему что-то не нравится…

— Селенар, немедленно возвращайся и найди отца.

Я мотаю головой, лоб горит, будто кто-то проводит по нему раскаленным железом. Мне все равно, что он говорит. Я возвращаюсь в комнату отца, краем сознания замечая обеспокоенный взгляд Блека и Гарри, лежащего на полу и прижимающего руки к голове.

Отец спит, устроившись в кресле напротив портрета. Я сижу, опершись ладонями о кровать, и пытаюсь дышать носом. Не с первой попытки, но получается. В голове стучат тысячи молоточков, а желудок сводит новым спазмом. Я обессилено валюсь на спину, ощущая, как щиплет глаза от подступивших слез. Веки с трудом открываются, и я встречаюсь взглядом с мамой. В ее глазах тревога и отчаяние, стон вырывается из горла помимо моей воли.

Горло стягивает спазм, я не могу крикнуть, не могу позвать на помощь. Каждая клетка тела сейчас настроена на боль. Я беспомощно смотрю на маму…

— Мама… — получается только болезненный всхлип.

Лили поворачивается к отцу и зовет его. Он испуганно подскакивает и поднимает голову. Я не слышу, что они говорят друг другу, но отец бросается ко мне.

— Селенар, где болит?

Я поднимаю руку ко лбу. Он пересекает комнату, открывает незнакомым словом небольшой шкаф и достает пузырек:

— Пей.

Узкая ладонь оказывается перед моим лицом, флакон касается губ — я покорно выпиваю, даже не поморщившись. Все во рту на секунду немеет от холода, а потом боль спадает.

— Что это?

— Это Воландеморт. Ваша связь с Гарри настолько окрепла, что ты ощущаешь даже эту боль.

Я хочу спросить об этой связи, но отец качает головой:

— Спи, наконец. Восстанавливайся, — Снейп возвращает склянку на место, запирает шкаф и задерживается у кресла, словно проверяя, не сделать ли со мной что-нибудь еще.

— Надо проверить Гарри, — говорит он сам себе и уходит.

А я проваливаюсь в неспокойный сон.

* * *

Утро объявило о себе маленьким юрким зайчиком, пробравшимся в комнату, через прорезь в портьерах. Проказник скользнул по мебели и обосновался на моих глазах. Я несколько раз моргнула и повернулась на другой бок.

— Селенар, пора вставать. Я уже понял, что ты проснулась, — от голоса Гарри веяло чем-то близким и родным. Я потянулась и подняла на него заспанные глаза.

— А что ты здесь делаешь? — уточнила я.

— Это комната моего отца, — напомнил он. — Я имею право приходить сюда, разве нет?

Я пожала плечами и поднялась на подушках.

— А где он сам?

Теперь уже Гарри пожал плечами:

— Я ушел от Сириуса несколько часов назад. Очнулся в своей комнате, — он поморщился, потирая шрам. — Решил найти тебя… Вот и все.

Я вздохнула, не сводя глаз с его лба.

— Он часто болит?

Гарри перестал тереть лоб и посмотрел мне в глаза:

— Так, как вчера, редко, — его голос немного охрип. — Я спрашивал у Сириуса, можно ли разорвать нашу с тобой связь, но он сказал, что это врожденное и не стоит даже надеяться.

Я отвела волосы от его шрама, вглядываясь в рваный, покрасневший дефект.

— Как ты выдерживаешь это?

— На него немного действует та же защита, что и при легименции. Это помогает притупить боль, — рассказывает Гарри. — А еще можно попросить Снейпа, он делает очень хорошее обезболивающее.

— Снейпа? — я иронически поднимаю бровь

Гарри усмехается:

— До отца он пока не дотягивает.

— Вы на любимого сына тоже не особо смахиваете, мистер Поттер.

Мы с Гарри оба подскакиваем от голоса отца. Он входит в комнату, строгий, прямой, могущественный. На моих губах против воли появляется улыбка:

— Доброе утро, папа.

Отец хмуро обводит нас взглядом.

— Мистер Поттер, а кто разрешил вам встать?

От его голоса замерзла бы Африка. Ну не даром же ученики боялись его, как огня. Гарри краснеет.

— А может, я хочу быть Гарри Снейп! — возмущается он.

— Самоубийца, — нервно подвожу я итог.

— Но это того стоило, — довольно улыбается Гарри.

Отец бледнеет, на секунду теряя контроль над лицом. Его брови неуловимо ползут вверх.

— Это имя надо еще заслужить, Поттер! — взрывается он.

Я бросаю на брата укоризненный взгляд.

— Доволен?

Гарри все еще улыбается. Что ж, во всяком случае, ему больше не грозит погибнуть от нервного срыва или самобичевания… Хотя влияние Блека мне и не нравится.

— Папа! — я осторожно пытаюсь подняться, чтобы прервать их перепалку. Голова взрывается резкой болью, и я падаю на подушки. Отец тут же подскакивает к кровати и достает из кармана небольшой пузырек.

Я вздыхаю и послушно проглатываю горькое зелье. Отец сжимает губы и протягивает точно такой же пузырек Гарри

— Поттер…

Юноша осторожно берет пузырек и опрокидывает его в себя. Отец недовольно качает головой, еще бы! Так пить зелья нельзя.

— Что это? — уточняю я.

— Специальное обезболивающее, настроенное на магию крови, — коротко бросает он. Я заинтересованно прислушиваюсь к себе…

Гарри влезает ко мне в кровать и укрывается одеялом.

— Поттер, что вы себе позволяете! — возмущается отец. Но Гарри только отбрыкивается от него:

— Во-первых, я — Снейп, — упрямо ворчит он, — во-вторых, я остаюсь здесь.

И вдруг добавляет, уже практически заснув.

— Папа.

Отец хмурится, мне кажется, он готов разорвать мальчишку.

— Забавный эффект, — комментирует он, наконец.

Я виновато кошусь на него.

— Я спать не хочу. Может, в рецептуре что-то не так?

Отец вздыхает:

— Это с вами что-то не так! Лежи пока здесь, можешь почитать.

Он уходит из комнаты, крепко закрыв дверь за собой.

Гарри проспал до полудня. Он ворочался, плакал, стонал во сне, несколько раз мне пришлось обнимать его, чтобы успокоить. Отец пару раз заходил к нам, наблюдая за сыном, но ничего не предпринимал. А когда я спросила, нельзя ли что-нибудь сделать, тихо ответил:

— Это последствия ритуала, который провел над ним Дамблдор. Зараза должна сама выйти из него. Я сделал все, что мог. Остается только одно — ждать.

И мы ждали. После обеда в комнату пробрался Драко. Я уже успела к тому времени одеться и сидела в кресле напротив портрета. Мама снова молчала, но в ее взгляде читалось явное беспокойство.

— Как он? — осторожно спрашивает Драко, подходя к постели.

Я вздыхаю:

— Без перемен…

Мы долго сидим вместе, пока не приходит отец и не выставляет Малфоя вон. Когда на землю стали спускаться сумерки, я решилась все же выйти из комнаты, ненадолго оставив Гарри с отцом. А сама спускаюсь в библиотеку.

Еще одно любимое место в доме. Тысячи книг, журналов, летописей, во всем этом легко можно было потеряться, но я знала здесь каждый листик. Медленно, боясь разрушить очарование момента, я прохожу внутрь, туда, где переливался теплый огонь камина. С удивлением я вижу, что в кресле сидит Блейз. У него в руках книга, но смотрит он на пламя. Я приближаюсь к нему.

— Присоединяйся, — мне послышалась в его голосе глухое раздражение. Или просто показалось?

— Что-то случилось? — решила все же уточнить я.

Блейз хмурится:

— Что ты делаешь ночью в одной комнате с Поттером? Драко и так досталось!

Меня передергивает:

— А с чего вдруг я должна перед тобой отчитываться? — срываюсь я.

— Я друг Драко!

Я фыркаю:

— Вот с Драко я точно разберусь сама!

— Значит, ты не отрицаешь, что вас с Поттером что-то связывает? — обвиняющее шипит он. Я закатываю глаза. Ну, не смешно ли.

— О, да, Блейз, нас с ним очень много связывает! — выплевываю я.

Блейз поднимается, нависая надо мной. Он практически впечатывает меня в стол сзади. Я вздрагиваю и поднимаю глаза. Он напряженно улыбается. Во мне поднимается глухое раздражение:

— А может, ты сам ревнуешь, Блейз? — шепчу я, уже не очень понимая, что делаю.

Я зажмуриваюсь, чтобы не потеряться окончательно в его зрачках, и, когда на полпути мои губы накрывает властный рот, даже вздрагиваю — а в следующий момент открываю глаза. Ну, уж нет! Я так просто не сдамся!

Собрав всю свою силу воли, я вжимаюсь в стол и проскальзываю мимо. Забини остается стоять, тяжело опираясь на стол. И я теперь точно знаю, что могу с ним сделать все, что захочу. Я не умею долго сердиться… Хотя! Я же дочь Снейпа, самого язвительного и мстительного человека на свете!

Я легко провожу рукой по его сильной, мускулистой спине:

— Разберись сначала в себе, Блейз.

Я взмахиваю полами мантии и скрываюсь за дверью. Да как он мог! В комнату я практически врываюсь… Тут же встречаюсь глазами с Драко, сидящим на кровати. Гарри все еще бледен… Я кошусь на отца, потом на маму, злость все-таки перевешивает доводы разума.

— Отец, я хочу рассказать Драко.

Отец приподнимает бровь, отчего становится похожим на злого гения.

— С чего бы вдруг?

— Чтобы вопросов не было…

— Туманно…

Я безразлично пожимаю плечами и поворачиваясь к мужу.

— Драко…

Тот смотрит на меня недоверчиво, по лицу ничего и не прочтешь!

— Чтоб успокоить вас с Забини, сообщаю, что мы с Гарри брат и сестра. Снейп наш общий отец! А это, — я киваю в сторону картины, — наша мама! Поэтому я имею полное право находиться в этой комнате!

Драко ошарашено смотрит на меня.

— Что ж ты так орешь, Сирии, — от хриплого голоса Гарри мы все подпрыгиваем на месте. Отец тут же подскакивает к кровати и сбрасывает оттуда Драко.

— Как ты себя чувствуешь, Поттер?

Он усмехается:

— Снейп…

Отец раздраженно фыркает:

— Ничего подобного! Но раз можешь язвить…— он достает флакон с зельем. — Пей!

Гарри послушно глотает жидкость.

— Ну и добрый же мне отец достался!

Я зажмуриваюсь, опасаясь реакции отца. Однако ничего не происходит, и я решаюсь открыть глаза. Гарри с невинным лицом разглядывает своего родителя. Отец в свою очередь испепеляет его взглядом. Немного забытый всеми Драко с удивлением наблюдает за семейной сценой. Люциус в стороне уже не сдерживает улыбки, впрочем, как и Габриэль. Жаль, нет Забини!

— Я тоже не перестаю удивляться, что мне достался такой сын, как вы, — произносит, наконец, отец.

Гарри улыбается:

— Так все-таки Снейп?

Отец закатывает глаза и вливает в Гарри еще несколько явно очень противных зелий. Тот пытается отбрыкнуться, но отец зовет Люциуса, и вдвоем он вливают их в несчастного юношу.

— Это не честно, — обиженно сопит Гарри, отплевываясь и нелицеприятно ругаясь.

Люциус фыркает и вдруг замирает:

— Поттер, а это что такое?

Я заглядываю через его плечо. На руке Гарри блестит брачный браслет.

Глава 15

Гарри некоторое время в полном недоумении разглядывает браслет, будто вспоминая, откуда он, потом лицо его озаряет понимание и он переводит взгляд на меня.

— Спросите у Селенар, — предлагает он. — Это была ее идея.

Люциус переводит на меня вопросительный взгляд. Я молчу…

— Селенар?.. — отец угрожающе поднимает бровь.

Я провожу рукой по волосам, подхватив этот жест, по-видимому, от Гарри.

— Я подумала…

Отец уже хмурится. Я замолкаю.

— Итак, ты подумала, — подбадривает меня Люциус.

Я замираю, боясь сдвинуться с места.

— Ты, пользуясь вашей связью с Поттером, сочеталась браком с нами обоими, — спокойно подвел итог Драко. — А я-то все не мог понять, откуда была третья молния.

Отец возводит очи горе:

— Вы с Поттером одинаковые!

— Снейпом, — тут же поправляет Гарри.

Отец не удостаивает его ответом. Я вспыхиваю:

— Я хотела, как лучше!

Отец оглядывает меня с нехорошим выражением, будто примеряясь, сколько можно всыпать подзатыльников. Люциус почему-то прячет улыбку.

— Погодите, — встревает Драко. — Получается у меня, что? Теперь есть не только жена, но и муж?

Люциус не выдерживает и уже смеется в голос.

— Браво, Северус! У тебя потрясающие дети!

Отец мрачно отодвигает кресло и падает в него:

— Им просто вредно думать. Твой тоже не ангел!

Люциус фыркает.

— Селенар, ты хоть понимаешь, что если бы магия не приняла такой союз, вас могли бы убить? — устало уточняет отец.

Я киваю.

— А то, что это неправильный союз? Что так не может быть?

Мне ничего не остается, кроме как снова кивнуть.

— Да, Драко, ты прав, — усмехается Люциус. — Поттер твой муж.

Драко растерянно молчит, не сводя глаз с Гарри. Тот в ответ сверлит его своим взглядом. Отец вздыхает:

— Так может, церемонию можно считать не состоявшейся? — предлагает Драко.

Люциус гневно отвешивает сыну подзатыльник:

— Церемония была по всем магическим законам правильной. Она состоялась, и лучшее доказательство у тебя на руке!

Я кошусь на свой браслет.

— Магия признала вас достойными друг друга, и только она может со временем решить, какая из пар правильная, — продолжает Люциус.

Комната погружается в тяжелое молчание, которое прерывает тихий голосок Габриэль:

— Сири, а как теперь у тебя фамилия?

Я кошусь на нее убийственным взглядом.

— Это сейчас не важно.

Отец проводит рукой по волосам.

— Иди в комнату, Селенар. Посиди там.

* * *

Вот уже несколько дней я стараюсь не выходить из комнаты. Отец все еще на меня злился, масло в огонь подливает Гарри, упрямо подкалывающий нас с Драко и самого родителя, стоит нам показаться на его глазах… Сам Драко какое-то время дулся, но потом оттаял, постепенно наше общение даже вошло в обычное русло. Зато Забини не разговаривает со мной совсем.

Я решаюсь выйти только через неделю, и то ночью, когда мне вроде бы никто не мог встретиться. За окном бушует вьюга, ледяные крупицы снега волнами бьются о стекла… Я проскальзываю в библиотеку и испуганно замираю. Камин зажжен, напротив него стоит кресло. Оно повернуто ко мне спинкой, но я точно знаю, что в нем сидит Гарри. Я знаю, что он уже почувствовал меня, как и я его, и не имеет смысла прятаться или убегать, поэтому осторожно подхожу ближе, чтобы рассмотреть его получше. Юноша бледен, под глазами синие тени, кожа на щеках впала…

Гарри, не отрываясь, смотрит на огонь, одна из его рук лежит на колене, другая сжимает утренний Пророк. Я присаживаюсь на подлокотник его кресла и ласково накрываю его ладонь своей, ожидая, что он сейчас отдернет ее. Но он вместо этого переворачивает ее ладонью вверх. От этого нежного, интимного жеста на душе теплеет. Почему-то именно его мнение для меня очень важно. Хотя он знал, не мог не знать, к чему должен был привести мой план.

Он крепко сжимает мою руку, будто выражая этим свою привязанность и внимание. Мы понимаем, что ближе, роднее, чем другой, у нас никогда не будет.

Я натыкаюсь взглядом на газету. На ней виднеется заголовок: Мальчик-который-выжил на самом деле миф!

— Почему тебя волнует, о чем там пишут? — тихо уточняю я. — Этого ведь следовало ожидать. Герой не оправдал надежд, значит надо уничтожить героя.

Гарри закрывает глаза и откидывается на спинку:

— Меня мало волнует, что пишут в газетах, — устало говорит он. — Я думал о пророчестве.

Я хмурюсь:

— Про вас с лордом?

Гарри морщится:

— Не называй его так.

Я усмехаюсь:

— Это всего лишь имя. Не важно, как называть вещь… Я — дочь пожирателя, и отец рассказывал мне о нем, как о Темном лорде. Я просто привыкла к этому имени. Но камень не станет легким, если ты назовешь его пухом.

Гарри кивает:

— Вокруг меня постоянная ложь, — шепчет он. — Вдруг пророчество тоже всего лишь режиссированный спектакль, чтобы заставить меня делать все так, как хотел этого Дамблдор?

Я замираю, не зная, чем помочь. И просто сжимаю ладонь, показывая, что он не один в этом мире, что у него есть я.

— Это Пророчество хранилось в отделе тайн, Гарри, — рассказываю я ему. — Оно не могло быть поддельным. К тому же не забывай, Воландеморт не менее могущественен, чем Дамблдор, он не стал бы гоняться за эфемерным пророчеством, не удостоверившись, что оно настоящее. И он не послал бы своих приближенных, лучших Пожирателей, а Люциус был именно таким, на заведомо провальную операцию.

— Значит, я все-таки должен стать убийцей или умереть?

— Значит, у мира есть шанс избавиться от Воландеморта, Гарри, — перебиваю его я. — Я не могу обещать тебе, что все будет хорошо, но тебе стоит бороться…

Теперь уже Гарри сжимает мою ладонь.

— Я понимаю, Сири.

Я вплетаю пальцы свободной руки в его непослушные волосы.

— Гарри, может, ты слишком много об этом думаешь?

От материнского желания защитить его, разрывалась душа. Юноша благодарно потерся о мою ладонь.

— Все в порядке. Я просто не хочу ошибиться, — его голос тих и решителен. — Я вряд ли прощу себе, если с тобой или Драко что-нибудь случится, как…

Он замирает.

— Как с Блеком, — продолжаю я за него. Он кивает, соглашаясь.

Тишина опускается на библиотеку, давая каждому из нас подумать о своем. Мне жаль Гарри, на него столько всего свалили: это дурацкое Пророчество, посвящение Источника, я с никому не нужным браком… Отец. Ему ведь, наверное, тяжело принять, что им оказался ненавистный профессор Зельеварения?

Гарри усмехается, и я вспоминаю, что он читает все мои мысли.

— Сири, ты ведь видишь мои чувства, — он перетаскивает меня к себе на колени. — Снейп, может быть, злой, язвительный, высокомерный, порой просто невыносимый, но он всегда защищал меня. Пусть невидимо для окружающих и, уж тем более, для меня, но защищал. Я не ненавижу его… скорее уважаю. Знаешь, я хотел бы быть на него похожим.

Я понимаю, что не дышала во время его вдохновенной речи и только сейчас решаюсь выдохнуть.

— Он мой отец, Сири.

Я киваю, утыкаясь носом ему в плечо:

— Они ждут, что ты оступишься, Гарри, просто смотри под ноги и просчитывай каждый шаг, — советую я ему.

Гарри улыбается и откидывает от себя газету.

— Они ведь вас объявили предателями и виновными в похищении меня, — усмехается он. — А еще они пишут, что вы промываете мне мозги.

— В чем-то они правы, — хихикаю я.

Гарри осторожно стаскивает меня с колен.

— Сири, ты не принесешь мне чего-нибудь поесть?

Я открываю рот, чтобы позвать эльфа, но Гарри прижимает палец к моим губам.

— Дойди, пожалуйста, сама, — тихо просит он.

Я удивленно кивнула и пошла к двери. Уже взявшись за ручку, я повернулась к Гарри. Он расслабленно полулежал в кресле и загадочно улыбался, рассматривая разноцветные блики огня. Я улыбнулась ему и вышла.

И тут же оказалась прижатой к противоположной стене. Сердце подпрыгнуло, сделало головокружительный кульбит и замерло где-то у горла. Я вскидываю голову и встречаюсь с яркими, пронзительными, голодными глазами Забини, в них горит пугающий, полубезумный огонь. Его глаза заполняют все пространство моего взгляда, но я не успеваю понять, что это значит, потому что его жесткие губы с силой прижимаются к моему рту. Так плотно, так безжалостно, они влажные и теплые, они не спрашивают разрешения. Мой рот поддается вторжению, и я чувствую накатывающую волну головокружения. Я почти падаю, но вокруг талии обвиваются властные руки, привлекая, притягивая ближе, и раньше, чем я ловлю хоть одну из разлетающихся мыслей, я отвечаю на жгучий поцелуй. Его язык врывается между зубами и требовательно ощупывает, пробует на вкус, а я тянусь к нему, чтобы ответить.

Я словно со стороны слышу свой стон, он похож на стон боли, такой же жалобный, он отзывается вибрацией в моем горле, потому что Забини и не думает отстраняться. Из последних сил я все же отталкиваю его.

— Что ты делаешь? — я еще не могу отдышаться, горло сдавливает глухой спазм.

Забини молчит, его глаза закрыты, а руки, все еще судорожно сжимающие мою талию, едва заметно дрожат.

— Блейз…

Забини опять тянется ко мне.

— Ты сводишь меня с ума, — шепчет он, прижимаясь всем телом.

Я беру себя в руки, хотя мысли отказываются подчиняться и собираться в строй.

— Блейз, это неправильно… я жена твоего лучшего друга.

— Да, плевать я хотел! — он жестко прижимает мои руки к стене, лишая возможности сопротивляться.

— Блейз, нас Гарри услышит, — я понимаю, что голос звучит жалобно, но поделать ничего не могу.

Забини усмехается так, что у меня все внутри сжимается в тугой комок. Неизведанное никогда раньше, еще не понятное мне чувство зарождается где-то в районе сердца.

— Это он меня и притащил сюда, Селенар, — какой у него оказывается соблазнительный голос… — Твой брат страшный сводник.

Его слова отрезвляют меня. Я проскальзываю мимо него и спешу отойти подальше.

— Ты пожалеешь потом… — собственный голос, словно чужой: сиплый, едва слышный и дрожащий.

Я смотрю на него. Такой красивый, желанный… Прости, Блейз, я не могу позволить себе испортить еще и твою жизнь. Я поворачиваюсь к нему спиной и ухожу. Его голос догоняет меня у самого поворота.

— Я люблю тебя, Селенар.

Я замираю, схватившись за угол. Он не врет… я это точно знаю.

— И я буду бороться за тебя…

Я не хочу… не могу ему ответить и быстро убегаю оттуда, не заботясь уже о том, как это будет выглядеть. От слез я практически не вижу, куда бегу, и на одном из поворотов влетаю в отца.

— Селенар?

Я вырываюсь из его рук и бросаюсь вниз по лестнице. Ну зачем я вышла? Входная дверь кажется единственным спасением, и я кидаюсь к ней. Улица встречает меня холодным, колючим снегом. Я слышу, как отец бросается за мной, чувствую, что Гарри тоже спешит сюда, и резко оборачиваюсь.

— Я вернусь… мне надо побыть одной.

Отец прыгает ко мне, но я уже аппарировала, куда глаза глядят.

* * *

Я оказываюсь на большом, полузамерзшем болоте, и падаю на землю… Снег тает и затекает за шиворот. Сердце бешено колотится и вот-вот разорвет грудную клетку. Я не знаю, где я? Не знаю, зачем я сделала это? Что я здесь вообще делаю? Мозг неожиданно резко обретает способность трезво мыслить. Я только что сбежала из дома, от отца, аппарировала, не думая о том, куда и зачем, то есть поступила абсолютно безответственно, а главное — бессмысленно.

— Я сошла с ума… — прошептала я.

— Неожиданно, а я-то надеялся увидеть Поттера, — от жуткого свистящего голоса Воландеморта я испуганно замираю.

— Взять ее!

Меня грубо подхватывают и поднимают на ноги. Я встречаюсь взглядом с красноглазым ублюдком и пытаюсь вырваться. Конечно, это не помогает. Зато мысленный блок работает безотказно. Даже не пытайся!

— Не трепыхайся, а то сделаю больно, — Макнейер сильнее сжимает мои локти и их сводит неприятной судорогой.

Воландеморт обходит меня вокруг. Его костлявые пальцы впиваются в мой подбородок и приподнимают его.

— Не думал, что будет так просто внушить тебе желание сбежать…

Я хрипло вдыхаю:

— Как ты это сделал?

Воландеморт издевательски смеется:

— Воспользовался своей связью с Поттером, конечно. Вот только почему явилась ты? — его когти прорывают кожу лица, и я чувствую теплую струю крови, скользящую по шее. Воландеморт не доволен.

— Не расскажешь мне?

Я без сил мотаю головой, не отвечая.

Воландеморт откидывает мою голову.

— Увести и влить то, что мы готовили для Поттера!

Я пробую вырваться, но Макнейер держит клещами. Он аппарирует меня в какую-то темную, облезлую комнату. Внутри только одна кровать, куда и бросает меня мой мучитель. И тут же наваливается сверху.

— Жаль, я не интересуюсь девочками, — от его тяжелого, хриплого дыхания меня тошнит. Я брыкаюсь, пытаюсь кусаться, но только помогаю ему, потому что он вставляет между зубов склянку и выливает горькое, густое зелье. Я пытаюсь не глотать, но мне зажимают нос и, не выдержав, глотаю.

— Вот умница…

Голова тут же начинает кружиться, а мысли разбегаются в разные стороны. Сосредоточится невозможно. Краем сознания замечаю, что Макнейер уходит, захлопнув за собой дверь. Безвыходность ситуации накатывает на меня с неотвратимостью лавины. Так попасться… Мысли ускользают, зелье начинает действовать. Я потеряю связь с реальностью, Гарри не сможет меня найти, потому что его связывают со мной мысли. Собрав последние силы и остатки самоконтроля, я посылаю ему картинку своей камеры и проваливаюсь в неспокойный, беспорядочный сон.

Глава 16

Безумный калейдоскоп перед глазами замер и постепенно сложился в более или менее разумную картинку. Почему-то сразу вспоминается Забини? Не знаю, зачем, но тянусь к нему, раньше такое проходило только с Гарри. Нить связи… откуда она, кстати, появилась?.. тянется тонким, едва заметным волоском. Мысль, появившаяся из ниоткуда, моментально улетучивается в никуда, не успев оформиться во что-то действительно четкое и разумное.

Все в порядке… я жива. Во всяком случае, я чувствую свои руки и ноги, нормально воспринимаю окружающий мир и вполне логично думаю. Вроде бы. Это уже немало… Правда, это уже было несколько раз. В меня тут же вливали зелье, и мир начинал свою безумную пляску. Но сегодня что-то было не так… Дверь не открылась с противным, хлюпающим звуком, и в нее не ввалился Макнейер, внушающий стойкое отвращение и желание запустить в него, как минимум, Круциатусом, и в горло не полился противный кисель, лишающий мозгов.

Я приподнимаюсь на локтях, пытаясь зацепиться взглядом за что-нибудь, на чем можно сосредоточиться. Спасением становится маленькое зарешеченное окошко с грязным стеклом. Руки постепенно обретают чувствительность, отзываясь болезненными уколами по всей коже.

Как же больно!

Пресловутый инстинкт самосохранения проснулся и решительно заставил меня встать. Но перегибать палку тоже не стоило, и я медленно спускаю ноги, стараясь не перенапрягать спину и не сильно шуметь. Это мой, возможно, единственный шанс на то, чтобы попытаться сбежать отсюда. Я сижу минут пять, пытаясь справиться с подступившей тошнотой, и поднимаюсь на ноги. Меня тут же свертывает в тугой калач и выворачивает на изнанку. Это продолжается невыносимо долго, пока мой желудок сам не лезет наружу.

Только тогда я решаюсь встать, с удивлением понимая, что слабость медленно, но все же уходит. Несколько шагов по камере: пять шагов вправо, пять влево — и силы сами пришли в тело, возвращая ему прежнюю гибкость и силу.

Я радостно втянула в себя воздух…

Дверь с противным хрустом начала открываться, и мозг заработал абсолютно самостоятельно и независимо. Я бросаюсь в угол камеры, где лежат несколько увесистых камней.

«Вот в Принц-меноре такой халатности не допустили бы, — успеваю подумать я. — Мало ли как узник может воспользоваться такой возможностью?»

Дверь открывается, и я вижу ухмыляющегося Макнейера, в руке у него нет зелья, но это сейчас меня вовсе не волнует. Я из последних сил обрушиваю камень на его холеную темную голову. Да, он больше меня, но жажда жизни во мне все же сильнее. Мой тюремщик падает на пол, как подкошенный, не издав при этом ни одного звука.

Быстро накидываю на себя его мантию пожирателя, беру его палочку и выскальзываю из камеры, с удивлением замечая, что тут нет охраны. Макнейер был уверен, что справится со мной один?

Медленно проскальзываю в сторону выхода из подземелий, никого нет… большая железная дверь открыта и ждет меня.

* * *

Какой же я дурак! Ну какой смысл рвать на себе волосы и биться головой о стену, если ей это в любом случае не поможет. Снейп, вон, ходит себе абсолютно спокойный, так как будто это не его дочь убежала, куда глаза глядят. А Поттер вот мрачнее тучи, никого к себе не подпускает, ни с кем, кроме Снейпа, не разговаривает. Зато как они быстро спелись перед лицом общей проблемы. Сидят за закрытыми дверьми, что-то планируют. А я?.. Я ведь виноват в том, что случилось. И Поттер, Темный лорд его дери, об этом знает! Я хочу помочь, а вместо этого меня заперли в доме, пожелав унять спермотоксикоз и хорошенько отдохнуть!

Вот еще! Я бы уже давным-давно умотал отсюда в поисках Селенар. Только вот не знаю, где ее искать, а единственный ключ к ее местонахождению, к моему великому сожалению, — Поттер!

Вот и сейчас я безуспешно пытаюсь пробиться сквозь магический барьер этого грифиндорского придурка. Естественно, у меня ничего не получается, прорвать защиту хранителя магии невозможно. Ну, тогда я последний раз пробую и отправлюсь искать сам.

Растворяюсь, обследую комнату по кругу, обхватываю ее собой… ни одной трещинки, ни одного слабого места. От злости хочется кричать. Возвращаюсь в свой обычный вид… Ярость неконтролируемой волной захлестывает меня. Они еще долго будут совещаться, а ее, может, там пытают или еще чего похуже. От картинки, нарисованной услужливым воображением, становится совсем плохо… Я не могу позволить ей пострадать. Я бросаюсь вниз. Глупая привычка, что выходить надо именно через дверь, подводит меня. Уже на пороге меня подхватывает тяжелая магия и припечатывает к стене. Ее зеленоглазый хозяин стоит на верхней ступеньке лестницы и смотрит на меня, будто решая, сразу бросить аваду или подождать. Но и моя злость не исчезла.

— Поттер, пусти меня! Я все равно уйду. Ей плохо…

Уже произнеся слова, понимаю, что они — абсолютная правда. Селенар сейчас очень плохо, не знаю, с чего я это взял, но это так. Я практически вижу ее камеру. Она в камере?

Не успеваю удивиться своему открытию, Поттер прикладывает меня головой о стену.

— Совсем сдурел! Куда ты собрался? Где ты ее найдешь?

Но мне уже снесло крышу. Я точно знаю, куда должен переместиться. Я это место знаю лучше всех. Откуда-то сверху появляется Драко.

— Что вы творите! — он бросается на Поттера, пытаясь заставить его опустить палочку. Тот даже не думает пошевелиться и одним взглядом останавливает Малфоя. Кто бы сомневался…

— Пусти меня! — я почти кричу, и где, спрашивается, моя слизеринская гордость? — Я знаю, где она.

В глазах Поттера появляется недоумение.

— Что ты еще несешь?

Появляются Снейп и Люциус, за ними спешит Габриэль. Еще бы, такой спектакль. Надо было уматывать раньше, теперь точно без боя не вырваться. Перед глазами все та же камера Селенар. Вот… она очнулась.

— Ты же мои мысли читаешь, Поттер. Ну, сам посмотри! — я убираю все барьеры, давая ему пройти.

Поттер хмурится.

— Что случилось? — Снейп без проблем выхватывает палочку у Поттера, хотя с меня заклинание не снимает. Зато теперь оно не обладает такой силой, и я без проблем просачиваюсь через него.

Голос Поттера останавливает меня возле самой двери.

— Забини, стой! Я тебе верю, не двигайся…

Я возвращаюсь в человеческий облик и ловлю его взгляд. Значит, верит. Я почти слышу, как скрипит дверь камеры Селенар. Макнейер!..

Не замечаю, как подсказываю ей подхватить тяжелый камень, помогая магией Пространства сделать его легче, а ударить наоборот посильнее. Пожиратель падает ей… нам под ноги. Селенар накидывает мантию и выскальзывает из камеры. Наша связь исчезает?..

Нет, это Поттер ударил меня под дых, и на некоторое время я потерял действительность.

— Совсем сдурел? — выдавливаю я.

— А если бы она погибла! — от его ора начинают дрожать стекла.

— Пошел ты.

— Да объясните вы, наконец, что происходит! — о, Снейп сердится. — Поттер, немедленно возьми себя в руки!

К моему удивлению, тот подчиняется. Атмосфера тут же становится более благоприятной. Снейп выжидающе смотрит на сына.

— Селенар держат в заложниках. Она только что сбежала, — отвечает тот.

Снейп переводит взгляд на меня:

— А он тут при чем?

Поттер пожимает плечами:

— У него какая-то связь с Селенар. Он ее почувствовал.

Я опять начинаю злиться:

— Она идет по коридору! — ору я. — Одна!

Снейп отдирает от меня Поттера.

— Ты сможешь ее сюда переместить?

Я киваю.

Снейп окидывает меня презрительным взглядом. И тут…

* * *

Коридор кажется бесконечным. Вот она! Дверь… Я кидаюсь к ней, как к последней надежде для спасения. Вырываюсь из коридора и оказываюсь в огромном зале, заполненном Пожирателями. Их человек пятнадцать, ближний круг… а вот и сам Воландеморт. Он не перепутает меня с Макнейером.

На несколько секунд все вокруг замирает, и я успеваю отскочить в сторону от летящего проклятия. Уворачиваюсь от другого, попутно замечая, что дверь в это время захлопывается сильнейшим заклинанием.

— Какие гости!

Воландеморт не поднимает палочки, пока и его слуги справятся.

— Не убивать ее, просто схватить.

Я отбегаю в сторону, туда, где стоят столы и несколько шкафов, за которым и прячусь. Замираю, прижавшись спиной к шершавому боку стеллажа. Не помогает, еще один удар Пожирателей, и шкаф разлетается в щепки. Я падаю на пол…

В это время пространство вокруг меня начинает мерцать. Блейз … почему-то я совершенно уверенна, что это он. Но в комнате появляется не только Забини, здесь и Гарри, и Драко, и отец с Люциусом, и даже, к моему удивлению, Габриэль. Они тут же вступают в бой.

Я прижимаюсь к стене, пытаясь отдышаться… отец сражается с несколькими Пожирателями сразу, впрочем, как и Люциус. Драко и Забини действуют в паре, удачно отбиваясь от нападающих и защищая спину друг другу. Габриэль отбивается от Лестрейж… Я перевожу взгляд, ища Гарри. Вот он! Я не заметила, что у противоположной стены стоит длинный каменный алтарь, на котором лежит… Моя палочка! Я пытаюсь призвать ее, но она не двигается с места, значит, на нее наложены какие-то заклинания. Рядом с алтарем стоят друг против друга Гарри и Воландеморт с палочками наготове. Последний раз оглядев сцену битвы, бросаюсь к ним. Там я нужнее!

Я успеваю вовремя, Гарри отвлекается на что-то, а Воландеморт, пользуясь этим, бросает в него проклятие. Я сбиваю Гарри с ног и тяну его за собой на пол. Он отбрасывает меня от себя и вскакивает. К нам спешат Фанрир и Нотт. Я бросаюсь к пьедесталу за своей палочкой.

Петля настигает меня почти у цели и, резко обхватив, дергает, лишив способности двигаться. Я не удерживаю равновесия и, перевернувшись в последнюю минуту, падаю на спину. Пожиратели двигаются, окружая свою добычу. Воландеморт приближается с неотвратимостью урагана.

Гарри бьет в Фанрира каким-то проклятием, тот отлетает в сторону и сбивает с ног Нотта. Я успеваю наложить на них связывающее проклятие и перевожу взгляд на брата. Воландеморт изящно вскидывает палочку и, раньше, чем Гарри успевает что-то предпринять для защиты, заклятье настигает меня. Боль накатывает страшной, всепоглощающей волной... все болевые точки пронзили тысячи раскалённых клинков… Я кричу, от боли в глазах потемнело.

— Давай повеселимся, Гарри. С ней…

Как же больно! Внезапно все прекращается.

Я открываю глаза — это Гарри смог метнуть заклинание в Воландеморта, и сейчас они соревнуются в силе магии. Я бросаюсь за алтарь, через минуту туда же прыгает Гарри.

— Хочешь поиграть в прятки? — приближающийся голос сочится ядом. — Выходи, Гарри. Мне нужен только ты.

Я чувствую, как по коже бегут тысячи мурашек страха. Он убьет нас! Надежды нет...

— Не подходи к моим детям! — голос отца кажется сейчас самым дорогим и необходимым в этой жизни.

— О, Северус, мой дорогой предатель. Давай, я расправлюсь для начала с тобой…

Я выглядываю из-за алтаря. Нет! Отец бросает одно проклятие за другим, Воландеморт без особых усилий отбивает их, и, будто играя с ним, не нападает сам. Я хочу броситься к ним, но Гарри железной хваткой удерживает меня на месте.

— Твои дети, Северус? — усмехается Воландеморт. — Ну что ж, это ничего не меняет.

Он с легкостью отбивает отцовскую сектусемпру.

— Мне надоело! — бросает внезапно лорд, он практически незаметным движением рисует палочкой круг и бросает незнакомое мне заклинание. Я замираю… оно попадает, не может не попасть, и отец падает на пол.

Я чувствую, что Гарри вышел из-за алтаря и не успеваю остановить его.

— Тебе ведь нужен я, Том, — от тихого голоса брата на душе возрождается надежда. Я бросаю взгляд на отца, вокруг него образовывается большая лужа крови. Драко, Люциус и Забини все еще сражаются с Пожирателями. Габриэль… девочка лежит на полу. Авада?.. Но рядом с ней раскинулась мертвая Лестрейнж. Никто не поможет… Это только их битва.

Воландеморт усмехается… Гарри успевает отскочить от одного его проклятья, отбросить другое… Третье почти захватило его, но он увертывается, посылает ответное проклятие. Воландеморт практически не напрягаясь уходит от него, хотя остаточная магия, судя по всему, зацепила его.

— Ваши силы!.. — шепот Источника практически не различим в окружающем шуме, и все же я его слышу.

Я направляю Гарри горячую мысль, потом Забини. Блейз, мне не важно, откуда наша с тобой связь, и сейчас грех ей не воспользоваться.

По всему залу начинает копиться горячая, обжигающая сила. Она концентрируется по углам, стекается в твердые сгустки магии. Это невозможно не почувствовать… Это сама смерть пришла пировать на останках наших врагов. Магия Неживой материи, соединенная с самим Пространством накрывает зал, меня отбрасывает от алтаря и протаскивает по полу, и на секунду в глазах появляются тысячи звезд. Я поднимаю голову, когда глаза обретают способность видеть. Пожиратели на полу… не уверена, что живые. Драко и Блейза откинуло к противоположной стене. Люциуса не видно… А вот Воландеморт и Гарри все также обмениваются проклятиями, но брюнет побеждает. Он просто уже не сдерживает рвущуюся на свободу силу Магии… Самую страшную из всех даров Источника. Еще несколько ударов, и Воландеморт падает… и Гарри тоже.

Темный лорд еще жив, и от него приходит жгучая волна ненависти.

Я подхожу к нему, не опасаясь уже ничего. У него нет сил… Уродливое тело раскинулось, распласталось на полу, но душа все еще жива, точнее то, что от нее осталось. Ничто не проходит в этом мире безнаказанным.

— Здравствуй, Том, — я знаю, что мой голос может напугать любого. Что-то изменилось внутри… — я хочу показать тебе кое-то.

Я направляю ему в голову палочку. И с удовольствием вижу ужас в красных глазах.

— Гарри убил тебя, и ты это знаешь. А добьет тебя то единственное, что ты еще можешь испытывать!

Мир растворяется в бешеном фейерверке боли. Слова сами рождаются в голове, а инстинктивная магия быстро придает им необходимую силу. Почувствуй сам… Я собираю всю ненависть, которая сконцентрировалась сейчас в Зале в огромном количестве, всю боль, которую смогла найти вокруг, и добавляю к ней свою, увеличивая ее сто крат своей магией, дарованной мне Источником, подкрепляю своей болью и направляю ее в сторону Воландеморта.

Я вижу как у него расширяются зрачки, как в них потухает безумный огонь… Это смерть! Я не только вижу ее — я ее чувствую. Сознание Волдеморта начинает путаться... Это финал.

Я падаю на пол, меня тут же подхватывают, обнимают крепкие, родные руки Блейза. Сознание все еще путается, магия выплескивается, не желая войти в нормальную колею. Эти руки, зачем они держат меня? Зачем я вообще здесь нахожусь?

Я открываю глаза, Забини прижимает меня к себе.

— Гарри сделал это, — не знаю, зачем я рассказываю ему это. — Пророчество было правдой!

Забини кивает, будто понимает, о чем я говорю. Чувство свободы окрыляет меня, поднимая до высот.

— Гарри?.. — этот вопрос. Его нельзя не задать.

Забини приподнимает меня так, чтобы я могла увидеть зал. Недалеко от нас я вижу Гарри, его голова лежит на коленях у Драко, и он тоже что-то говорит ему, как и я Блейзу. Мой брат жив…

— Отец?..

Я подскакиваю и пытаюсь подняться. Та же мысль приходит в голову Гарри, и он тоже спешит к тому месту, где лежит отец. Мой отец! Этого не может быть! Я не могу его потерять, просто не имею права. Жизнь не может быть так жестока…

Мы с Гарри одновременно подползаем к нему. Он в крови, весь бледный, грудь не поднимается, дыхания не слышно. Рыдания сами прорываются наружу, когда Гарри склоняется к нему и обреченно качает головой. Мой брат судорожно прижимает меня к своей груди, но я не могу поверить. Просто не имею права! И я тянусь к телу отца, той другой, недавно появившейся магией. И неожиданно четко вижу его раны, его кровь, его тело, его сердце… и я точно знаю, что сейчас могу заставить его биться, что еще не поздно и шанс есть. Магия течет по пальцам, согревая, ободряя, спасая. И сердце подчиняется приказу.

Я открываю глаза, Гарри все еще прижимает к себе мою вторую руку, и я ободряюще улыбаюсь ему.

— Все в порядке!

Отец без сознания, но сердце его бьется.

— Нам надо уходить, — уверенный тон Люциуса никому не даст возможности ослушаться. — Скоро тут будет Дамблдор со своей шайкой. Немедленно возвращаемся.

Я поднимаюсь на колени, Гарри подхватывает меня, словно пушинку. Блейз приносит тело Габриэль. Да, это авада… Здесь я ничем не смогу помочь. Бедная девочка, она ничем не заслужила подобной смерти. Гарри прижимает меня к себе крепче, не позволяя разрыдаться снова. Забини подхватывает и переносит нас обратно в Принц-менор. Смерть остается единственной хозяйкой зала и пирует там вовсю…

В Принц-меноре есть одно странное место. Оно находится в самом углу огромного сада: под большой, раскидистой яблоней стоит маленькая узкая скамеечка, а из ее ветвей образована маленькая, уютная беседка и качели. Летом здесь всегда поют птицы. Никто не знает, кто обосновал это место, зачем оно. Я нашла его много лет назад, когда была еще совсем маленькой девочкой. Здесь я пряталась от бабушки, сбегая через окно в гостиной, и наслаждалась тем, что представлялось мне беззаботным детством: качелями, играми… Я помню где-то там, в углублении необъятного ствола, были спрятаны мои самодельные игрушки. Невозможно найти более удобного места для упокоения юной Габриэль.

Я смахиваю непослушные слезы, мешающие мне видеть происходящее. Ледяной ветер трепет наши одежды, холодит до костей, пробираясь под них. Гарри и Драко стоят в стороне, не дотрагиваясь друг до друга, но при этом создавая впечатление единого целого. Да что там магия еще думает? Не о чем!

Люциус мрачно возвышается напротив меня с другой стороны могилы: нерушимый, холодный, спокойный. Забини стоит рядом с ним и не сводит с меня глаз, прожигая во мне дырку. Ловлю его взгляд… связь натягивается тонкой, пружинистой нитью.

В центре могила. Могила нашей маленькой, храброй Габриэль. Не могу не чувствовать себя виноватой в ее смерти, и Гарри тоже. Я чувствую его сомнения, его боль. Он думает о ней…

Гарри приподнимает холодную, промерзшую землю и опускает ее на гроб, остается только маленький неприметный холмик… бесполезная, никому не нужная смерть в безумной, выматывающей войне. Не оконченной еще войне…

Драко создает небольшой надгробный мраморный камень, на котором вычерчивает:

Габриэль Анриэт Элизабет Дювали

1981-1996 гг.

По спине пробегают мелкие противные мурашки, на ее месте могла быть я, или Гарри, или Драко. А сколько еще безвинных душ уже погублено, а тела их так же лежат в промерзшей, тяжелой земле? Ветер тут же начинает заносить могилу снегом, какое ему дело до земных забот людей? Забини поднимает свою палочку и дописывает золотистыми буквами.

Против всех…

Больше ничего не надо. Маленький девиз — очень храброго сердечка. Спи спокойно, милая Габриэль. Моя единственная подруга. Навсегда…

Мы отворачиваемся и уходим в дом, где тут же расходимся в разные стороны. Горе каждый переживает по-разному. Я вот направляюсь в Зеленую гостиную, на лестнице меня останавливает Драко.

— Селенар… — он не знает, как сказать словами то, о чем думает весь день. Я не слышу его мыслей, но мне достаточно чувств.

— Ему ты нужнее, Драко. — перебиваю я его.

Он долго смотрит на меня, стараясь понять, потом кивает и начинает спускаться.

— Драко, больше этот фарс никому не нужен. Будьте счастливы, — интересно, слышал ли он меня? Наверное, да.

Я подумаю об этом. Не сейчас…

В камине уже потрескивает огонь, здесь тепло и уютно. А вот любимое кресло занято Забини, и я медленно подхожу к нему, проклиная себя и все на свете. Ведь пожалею же! Но иду…

Удобно размещаюсь на подлокотнике, уговаривая себя, что мне всего лишь надо с кем-нибудь поговорить. Я ведь не могу, не умею влюбляться, просто я опять внушила себе всякую чушь, приняла его чувства за свои. Ведь, правда?

«Связь не образуется просто так, — шепчет Гарри. — Для этого всегда нужны веские причины.»

«Какие?»

«Ты ведь и сама понимаешь, какие… не ври себе»

Я блокирую связь. И замечаю, что не отрываю взгляда от потрясающе ярких, глубоких глаз.

— Не вини себя, — тихо шепчет он.

Я отвожу взгляд, упираясь им в огонь. Такое ж пламя полыхает в его глазах.

— Это я виновата в ее смерти. Я потащила ее за собой… из Хогвардса.

— Она пошла сама.

Я качаю головой:

— Ей нельзя было там оставаться, она была моей свидетельницей. Дамблдор не оставил бы ей шансов.

— Тогда и я виноват. Я ведь притащил ее к Воландеморту.

Я молчу. Забини неуверенно подхватывает меня за талию и перетягивает к себе на колени. Мелькает мысль вырваться и убежать, но она тут же исчезает, вытесненная новыми, доселе не виданными эмоциями, острыми, пронзительными, завораживающими.

— Не вини себя, Селенар, Габриэль осознавала, на что она шла, и умереть, сражаясь за друзей… — он вздохнул. — Она хотела бы так умереть.

Его руки нежно прижимают меня к себе, поглаживая, успокаивая, любя… Так хорошо, так спокойно. Я сама тянусь за поцелуем. Его поцелуем. Его губы жадно впиваются в мои, совсем как тогда, в коридоре. Я слышу его стон, и он кажется лучшей музыкой на свете.

Время замирает в нерешительности. Проблем нет — их просто не существует, когда на меня так смотрят его глаза. Все опасения растворяются перед его нежностью, его ласками… перед ним. Он отстраняется, чтобы поймать мой взгляд.

— Селенар, я не хочу быть просто таблеткой от несчастья, — шепчет он. — Я не смогу довольствоваться малым.

Я утыкаюсь ему в плечо. Ну почему надо все портить?

— А чего ты хочешь?

— Я хочу быть частью твоей жизни, — я открываю рот, чтобы возразить, но Забини быстро перебивает меня. — Не просто другом…

Я усмехаюсь:

— Я ничего не могу обещать, Блейз. Я не знаю, что будет со мной через минуту, а ты хочешь гарантий на завтра. Я все еще замужем, и от этого никуда не деться, — я вижу его глаза, я знаю его боль, но изменить ничего не в силах. Это правда…

Я осторожно провожу рукой по его груди, ощущая, как напрягаются мышцы, и снова целую его. Завтра я пожалею, но это будет завтра. Оно ведь может и не наступить.

— И ты вовсе не таблетка от несчастья, — шепчу я в его губы. — Прошу, не будем загадывать. Пожалуйста…

Мой голос звучит жалобно. И Забини отпускает себя… Он закрывает глаза, и мне хочется срочно потребовать, чтобы он открыл их. Мир нельзя лишать такой красоты. А в следующую секунду меня вообще перестает волновать и этот мир, и все, что происходит в нем. Мир сжался до нас двоих, до наших газ, рук, тел. Завтра, все будет завтра.

— Моя, — шепчут его губы.

— Мой, — отвечаю я.

Пароль любви…

Уже засыпая в его постели, я ловлю себя на том, что улыбаюсь. Безумный мир закончил свою свистопляску и замер в ожидании нового дня.

* * *

Утром я просыпаюсь со стойким ощущением, что произошло что-то непоправимое. Сердце бешено подскакивает к горлу. Я не хочу… не хотела подпускать кого-то так близко к себе. А тем более его.

Я выскальзываю из постели, быстро собирая валяющиеся по всему полу вещи, и спешу убраться из комнаты, стараясь не смотреть на ее хозяина. Дура! Ну почему я такая дура?

За окнами темно. Наверное, часов пять утра. Быстро пересекаю весь дом и резко останавливаюсь у комнаты отца.

Внутри горит свет… С удивлением толкаю дверь и медленно вхожу. Отец, очень бледный и осунувшийся, но с той же прямой, гордой спиной сидит у маминого портрета, сжимая в руках бокал с каким-то спиртным. Я глубоко вздыхаю и подхожу к нему ближе, опускаюсь на пол и прижимаюсь к его коленям, чувствуя себя маленьким ребенком.

— Что-то случилось? — тихо спрашивает он, отставляя от себя бокал.

Я киваю, хотя и не расскажу ему. Но он и не просит.

— Селенар..

Я вздрагиваю, есть в его голосе что-то, что мне не нравится. Или мне кажется.

— Что?

— Заблокируй свое сознание от брата.

Я удивленно смотрю на него, но подчиняюсь, успев отметить для себя, что он назвал все-таки Гарри — моим братом. Это не может не радовать. Киваю в знак того, что выполнила его просьбу.

— Скоро состоится обряд объединения.

— Я знаю…

— Это будет очень мощный выброс магии, — его голос тих и спокоен. — Обряд должен будет произойти где-то здесь, в этом мире. Выброс уничтожит всю близлежащую магию. Ты понимаешь, о чем я?

Я киваю.

— Принц-менор окажется незащищенным, — делаю я вывод. — Магия снесет наши защитные заклинания?

Отец одобрительно поглаживает меня по голове:

— Как только произойдет объединение, вы на несколько минут потеряете сознание. Мы с Люциусом на время обряда аппарируем в другое место и появимся в тот момент, когда вы будете не способны защищаться. Дамблдор не замедлит воспользоваться ситуацией, поверь мне.

Я дрожу:

— А если он тебя убьет?

Отец приподнимает мою голову так, чтобы наши глаза встретились.

— Скорее всего, так и будет. Я уверен, что вокруг этого места сейчас скопилось несколько сотен авроров, и ждут они только одного.

Я мотаю головой.

— Я не для того вытаскивала тебя с того света, чтобы опять потерять, — всхлипываю я.

Отец строго смотрит на меня:

— Хватит!

Я вздрагиваю.

— Я специально рассказываю это тебе, а не твоему сверхимпульсивному брату, у которого совесть не позволит…

Я отвожу взгляд:

— А мне, значит, позволит?

Отец сжимает губы:

— Селенар! Посмотри немедленно на меня.

Я безропотно поднимаю глаза. Его не зря боялись все без исключенья студенты Хогвардса, от моего отца веет такой силой и превосходством, что мысли о сопротивлении просто не могут прийти в голову. Разве что Гарри… Я не могу остаться один на один с этим знанием. Но и рассказать ему ничего не посмею, совесть не позволит. Вот она — ирония жизни.

Отец терпеливо ждет, когда мой взгляд станет осмысленным и я сосредоточусь на нем:

— Мы с Люциусом идем на этот шаг осмысленно. Это не только ваш шанс, это, прежде всего, шанс для многих людей, что в этом дурацком мире, наконец, все будет хорошо!

Я опять всхлипываю:

— А что это изменит? Допустим, вы с Люциусом удержите целую армию авроров до того времени, как мы очнемся. Что случится дальше? Мы вчетвером справимся с ними всеми и Дамблдором во главе?

Отец улыбается:

— Селенар, я помню, что чувствуешь после посвящения. Ваши силы возрастут! Вам главное — обезвредить Дамблдора, авроры не будут сражаться против вас без него. Не посмеют, поверь мне. Я уже связался с Кингсли, они быстро возьмут все в свои руки.

Я снова утыкаюсь в его колени, а он осторожно поглаживает меня по голове.

— Значит, ты хочешь, чтобы мы прошли посвящение, несмотря на то, что, скорее всего, погибнешь?

Рука отца на некоторое время замирает:

— Да.

— И другого выхода нет?

— Нет.

— Почему ты все это мне рассказываешь?

Отец нежно целует меня в лоб:

— Чтобы ты не чувствовала себя виноватой.

Я горько усмехаюсь:

— Думаешь, мне от этого станет легче?

Отец вздыхает:

— Я надеюсь, что ты у меня умная девочка и сможешь понять, — он улыбается. — Уже поняла, я же вижу.

Я киваю.

— Ты ведь сможешь объяснить это и своему брату, я не хочу, чтобы он потом винил себя в моей смерти?

Я снова киваю, не зная, чем еще можно выразить свои мысли. Отец поднимает меня и прижимает к себе:

— Все будет хорошо.

— Наверно, — слезы струятся по лицу, мешая видеть и говорить.

— Обещай мне, что вы с Гарри будете счастливы.

Я моргаю одними ресницами, давая свое согласие.

— Обещай, что в этой комнате появиться еще один портрет — мой.

Я улыбаюсь, кидая взгляд на грустную маму. Отец выпускает меня из своих объятий. Я медленно встаю.

— Селенар, не гони Забини. Не беги от счастья.

Этого мои нервы уже точно не могут вынести, и я хлопаюсь на обратно на колени и плачу, как не плакала никогда в жизни. Долго, надрывно, навзрыд… Отец дает мне выплакаться, прижимая меня к себе, шепча какую-то белиберду. Он не может не знать, какой груз ответственности повесил только что на меня.

Выплакав все слезы, я засыпаю, вымотанная переживаниями последних дней.

Сочельник наступил неожиданно быстро, впрочем, как и любое событие, которого ты ждешь со страхом.

На душе скребут кошки, с утра руки нервно трясутся и не желают слушаться. Блейз это заметил и несколько часов убеждал меня, что волноваться не о чем и это всего лишь формальность. И это он рассказывает мне? Человеку, который должен будет провести всю церемонию от начала до конца? Да у меня уже сейчас голова пухнет от неимоверного объема информации, которую вложил в нее заботливый Блек. Ах, Блейз, если бы ты знал, насколько эта церемония не обычная формальность! Захотелось рассмеяться… но при виде невозмутимого отца все веселье само собой испарилось в неизвестном направлении. На смену ему пришло уже знакомое тягучее отчаяние. Я никому не рассказала о разговоре с отцом, от Гарри пришлось блокировать мысли, и от этого становилось еще более не по себе.

Вскоре мы соберемся в Зеленой гостиной Принц-менора. Отец и Люциус приготовили ее к ритуалу. Отсюда вынесли всю мебель, окна занавесили светонепроницаемыми шторами, в центре разместились четыре прямоугольных алтаря, увитые узором из разнообразных рун, на которых через несколько минут должны будем лежать мы.

Гарри весь день ходит пришибленный. Он, конечно, не может прочитать мои мысли, но уловить оттенки паники вполне способен. Их даже Блейз заметил, что уж говорить о родном брате. Он пару раз пытается поймать меня в коридоре, но я не зря много времени провожу с хранителем Пространства и очень ловко избегаю наших встреч наедине.

Драко тоже нервничает, я вижу в его глазах неуверенность и испуг. Вот с ним я могу спокойно разговаривать, не опасаясь, что мои мысли будут прочитаны… Сейчас он закрылся со своим отцом в библиотеке. Не к стати вспоминается, что Люциус тоже вечером будет защищать нас, а значит… Подавляю в себе желание ворваться в комнату и запретить ему что-либо рассказывать Драко. Это неправильно, сын должен знать, на что идет его отец, ради спасения эфемерного будущего.

Резко одергиваю себя, только пессимизма мне сейчас и не хватало… Зато Драко повезло больше, он не мучался знанием в течении двух недель, ежедневно видя своего отца и понимая, что, скорее всего, это скоро кончится. И все равно винить в этом себя…

Дверь медленно открывается, и Малфои выходят из библиотеки. Драко хмурится и нервно перебирает в руках какие-то бумаги, но в его чувствах нет боли или паники, как в моих, а Люциус, бледный и явно расстроенный, спешит скрыться из виду. Значит, не смог рассказать?.. Нет. Что ж, возможно, это к лучшему.

Драко замечает меня и неуверенно улыбается:

— Все в порядке, Селенар?

Я нервно киваю.

— Просто немного волнуюсь.

Драко кивает в ответ и наколдовывает две небольшие чашки кофе, одну из которых протягивает мне. Беру не споря, хотя терпеть не могу кофе. Нервы опять начинают натягиваться, как струны какого-нибудь смычкового инструмента. Но держу себя в руках… так положено.

— Отец какой-то странный сегодня, — тихо сообщает мне Драко. — Письмо вон написал, сказал, что прочитать я его смогу только после посвящения. Еще сказал, что очень гордится мной и, представляешь… что любит меня! Я чуть в обморок не грохнулся...

Я чувствую, как начинают трястись руки, и спешу поставить чашку на столик. Драко, к счастью, слишком занят рассматриванием конверта, чтобы заметить мое смущение.

— А сам стоит спокойный такой, — продолжает он. — Слушай, Селенар, тебе не кажется, что все не так уж просто и безоблачно, как они нам рассказывают? Он никогда в жизни не говорил, что любит меня. Это не в его стиле…

Я глубоко вздыхаю, пытаясь унять сердце, и лучезарно улыбаюсь Драко:

— Не волнуйся, я думаю, все будет хорошо. Как говорит Блейз, это простая формальность.

Драко криво усмехается:

— Это он так тебя поддерживает, — смеется он. — А сам с утра себе места не находит, дергается.

Я удивлена… значит Блейз тоже нервничает, а я просто не заметила этого за своими собственными переживаниями. Отчего-то становится легче.

— Давай верить в лучшее, — тихо предлагаю я скорее себе, чем ему. Драко улыбается, и становится спокойнее.

Входит Блейз, на губах улыбка… сама уверенность, он одним своим видом дает заряд уверенности и надежду на светлое будущее. Сердце постепенно приходит в норму, пульс успокаивается, в голове появляются вполне себе разумные мысли.

— Нас ждут в Зеленой гостиной, — бодро сообщает он, и паника снова обрушивается на меня с неотвратимостью горной лавины.

Драко уже спешит выйти из комнаты, и мы остаемся с Блейзом наедине.

— Все в порядке? — осторожно уточняет он.

Я киваю… сейчас, все можно остановить сейчас. И отец останется жив. Если ничего не получится, то я не смогу простить себя, никогда… проще сразу головой вниз с Астрономической башни.

Блейз мягко обхватывает мои плечи, обнимая, и я прижимаюсь к нему, чувствуя, что не могу сдержать нервную дрожь.

— Все в порядке, — шепчет он. — Это необходимо… нас выбрал Источник, и мы не имеем права не оправдать его надежд. От этого ритуала очень многое зависит, понимаешь?

Я киваю, наслаждаясь его силой и уверенностью. Пространство и время — две нерушимых субстанции, которые подчиняются ему, дают своему владельцу, прежде всего, трезвый взгляд на вещи… я ему верю. Вспоминается Блек, для него это еще один шаг к спасению. Габриэль, ведь она погибла ради того, чтобы этот день настал.

Я поднимаю глаза уже с абсолютно другим мироощущением. Я просто знаю, что все, что происходит, правильно.

— Спасибо, Блейз.

Я благодарно целую его и веду за собой в Зеленую гостиную. Здесь уже все собрались… Отец встречает нас напряженным, внимательным взглядом.

— Мы начинаем, — уверенно произносит он и взмахивает палочкой. — Сейчас я введу вас в сон, который прервется только с окончанием ритуала.

Зачем он это рассказывает? Мы все это и так знаем!

Первый заснуть должен Драко. Юноша опускается на свой алтарь, и отец произносит над ним какие-то слова. Я смотрю на Люциуса, тот бледен, но внешне абсолютно спокоен. Хотя от меня не скроешь… Он боится и волнуется. Улыбаюсь ему, пытаясь поддержать, и он неуверенно кивает в ответ.

После Драко следует Блейз. Все такой же спокойный и невозмутимый. Отец быстро вводит его в сон и поворачивается к Гарри.

На секунду все замирает… но отец сбрасывает с себя оцепенение и жестом приглашает сына занять свое место. Гарри подчиняется и через минуту уже спит. Отец долго смотрит на него и, наконец, осторожно целует его в лоб.

Теперь я…

— Ложись, Селенар. — тихо предлагает отец, — и помни, о чем я тебе говорил.

Я обнимаю его, потом Люциуса и ложусь на свой алтарь.

— Береги себя, — тихо говорит отец, накрывая мои глаза ладонью и произнося необходимое заклинание.

Мир медленно начинает вращаться. Даже с закрытыми глазами я ощущаю, как вокруг меня растворяется привычное понимание существа и оживает новое, доселе никогда не виданное пространство… Точно, вот так просто — именно пространство. Без времени, без природы, без чувств и, уж тем более, без людей. Здесь просто ничего не существует, кроме одного единственного слова: бесконечность.

Бесконечность сейчас стирает меня, распыляет миллионами ничего не значащих песчинок, и я исчезаю. Просто так, бездумно, бесчувственно… ни о чем не сожалея, ни о чем не думая и ничего не чувствуя. Память испаряется, как абсолютно бесполезный груз, только тянущий назад.

Здесь нет таких понятий, как человек, природа, мир… они не нужны Источнику, ибо он их сам создает. Все, что от меня сейчас необходимо, — принять в себя эту мощь, позволить ей поглотить мою душу, чтобы доказать, что я могу управлять этой магией. И тут появляется боль… я не чувствую своего тела, а потому не могу определить, где она появляется и что же болит. Что-то жжет меня, сводя с ума и уничтожая остатки разума. Сопротивляться бесполезно, и я, собрав последние силы, отпускаю разум и сама отбрасываю понимание «Я». Меня больше нет…

Магия принимает меня… тысячи невидимых ткачих заново плетут мое тело, бережно подбирая друг к другу каждую ниточку. И кто-то сильный и могущественный, бесконечно целый и вечный принимается за остатки моего разума, собирая их в произвольном порядке, только ему ведомыми способами, создавая новую, неповторимую сеть мыслей.

Я ощущаю свое тело… каждую клетку, каждый нерв. Медленно осознаю свой разум. Новое тело и новый разум.

Чего-то не хватает… я практически слышу, как усмехается Источник. А в следующую секунду на меня обрушивается лавина бесконечных оттенков чувств, хороших, плохих, добрых, злых. Они окружают меня, подобно кокону, исследуя, пробуя на вкус, понимая и принимая. Здесь только они решают, достойна ли я их… и я наслаждаюсь их великолепием и властью.

Чувства принимают меня, и я впитываю их, как губка.

Приходит время магии. И снова боль, но теперь она уже тянущая, выматывающая, приносящая с собой горькое ощущение незаконченности и незавершенности. Магия плавно перетекает в меня…Я плыву по ней, наслаждаясь своим могуществом. Сейчас я могу все! Эйфория зарождается где-то глубоко внутри, даже не в рамках моего бренного тела, и быстро захватывает всю сущность.

И, наконец, последний штрих! Память… она бурной волной накатывает на меня. Принося с собой проблемы, воспоминания, отношения. Самый странный элемент человеческого существа.

Воздух медленно заполняет все окружающее пространство. Я задыхаюсь… от непривычного жжения внутри. Падаю. Сердце начинает бешено биться, гоня кровь по венам… тук… тук…тук-тук… жизнь окончательно принимает меня в свои объятья. Новую меня в прямом смысле этого слова.

Вздох… Я открываю глаза. Передо мной арка, за которой стоят три человеческие фигуры в черных плащах. Я осторожно шагаю в бесцветную субстанцию Завесы и ощущаю бережную, одобрительную поддержку Источника.

Я прохожу сквозь Завесу и оказываюсь напротив фигур. Здесь не существует слов, они не нужны, потому что мы ощущаем друг друга как единое целое, часть Источника, его любимое творение… Капюшоны спадают, открывая нас друг другу, позволяя изучить и понять.

Я протягиваю руки к юношам, и наши ладони соприкасаются где-то в самом центре вселенной. И я понимаю, почему чувствовала себя не целой и чего мне не хватало. Где-то в бесконечной пустоте мы родились заново, став разными частями единого.

Мир снова начинает вращаться, изменяться, но уже не трогая нас. Скорее даже оберегая, будто самое ценное творение искусства. Секунда, и мы уже в бесконечном зале Завесы.

— Приветствую вас, дети мои… — переливающийся голос Источника, протекает сквозь нас. — Я принимаю вас как самых достойных.

Мы молчим, разве нужно что-то говорить?

— Все пять хранителей прошли посвящение, и я могу быть уверенным, что моя магия в надежных руках и теперь ей уже ничто не угрожает.

Я удивленно оглядываюсь. Нас четверо, в этом я уверена. Откуда тогда Источник взял, что хранителей пятеро?

— Ну же, Селенар! — источник чувствует мое недоумение, но в его голосе поддержка и участие. — Подумай сама, кто может быть пятым хранителем завесы, если вас четверо, и ты — единственная девушка.

Я испуганно вздрагиваю и встречаюсь глазами с Драко. Не может быть! Я медленно перевожу взгляд на свой живот.

Источник обдает меня волной радости:

— Да, ты права. У вас с Драко будет сын, который, еще не родившись, прошел посвящение и обряд объединения. Я уверен, он будет достойным хранителем магии Жизни!

Я опускаю свободную руку на живот (вторая все еще сжимает ладони юношей). Там, где-то в глубине меня, я ощущаю маленький комок жизни, трепетно бьющееся сердечко, сгусток мощнейшей магии… своего ребенка. И я чувствую, что мои друзья точно также исследуют сейчас мое тело. И я по привычке считываю, пью оттенки их чувств и эмоций. При этом, не трогая Блейза…

— Именно поэтому мне было очень сложно решить, что делать с вами, — продолжает тем временем Источник.

Я понимаю, о чем он говорит. Сейчас время истины, магия должна решить, какая из пар правильная. Я чувствую сомнения Источника и понимаю, что мысленно умоляю его помочь. И он соглашается…

— Я оставляю пару Драко и Гарри, — торжественно провозглашает он. — И объединяю пару Селенар и Блейз.

Я не в силах поверить поворачиваюсь к Блейзу. Он улыбается… Браслет с громким звоном падает на пол и разбивается вдребезги.

— Отпусти, — шепчет Источник, и я освобождаю свою ладонь, которую тут же подхватывает Блейз.

— Я проведу ритуал, — сообщает Источник, — но вы должны обещать, что ребенок будет носить фамилию настоящего отца.

Мы с Блейзом одновременно киваем.

— Тогда просите, — предлагает Источник.

— Магией Источника прошу соединить нас навек, — голос Блейза тверд и уверен. Скала, на которую всегда можно положиться.

— Свидетельствую, — тихо шепчет Гарри.

Я на некоторое время тону в бирюзе глаз Забини и, усилием воли оторвавшись от них, уверенно прошу:

— Магией Источника прошу соединить нас навек.

Я мне отвечает радостный звонкий голос Драко:

— Свидетельствую.

Магия переливается в наших сплетенных руках, рассыпается тысячами искр и медленно оседает на наши запястья, образуя новые браслеты.

— Соединяю вас своей магией, — подводит итог довольный Источник. — Будьте счастливы!

Блейз медленно склоняется к моим губам… Поцелуй долог и неспешен, мы будто заново ощущаем, пробуем на вкус себя и друг друга. Мы вместе. Теперь уже навсегда.

— Ну, а теперь мой свадебный подарок, — объявляет Источник. — Мне очень жалко расставаться с Сириусом, он был для меня другом. Но свое обещание надо исполнять.

Блек появляется прямо перед нами во всем своем великолепии и силе.

— А почему был? — удивленно спрашивает он пустоту вокруг. — Я считаю тебя своим другом навечно.

Источник тихо усмехается.

— Тогда я оставляю тебе право возвращаться сюда.

Сириус благодарно кланяется.

— Я не подведу.

— Обряд закончен, — шелестит Источник. — Вы можете возвращаться. Храните друг друга. Возможно, вы самые достойные из хранителей.

Я чувствую, что магия подбрасывает меня куда-то вверх. Рука Блейза исчезает, и меня выносит во внешний мир. Уже открывая глаза, я вспоминаю про отца… и в нос тут же ударяет острый запах смерти.

Я закрываю двери Зеленой гостиной и быстро приближаюсь к Северусу. Особо размышлять времени нет, разговаривать тоже… все уже давно решено и продуманно до мелочей, вплоть до того, во что мы с ним должны быть одеты. Я пытался ему объяснить, что хоронить нас будут все равно в других мантиях, специальных, но он, как всегда, упрямо отмел все мои попытки воспротивиться.

Беру его за руку, аппарировать отсюда может только он. Нас мягко подхватывает и переносит на расстояние достаточное, чтобы вовремя вернуться и в тоже время не быть захваченными снующими вокруг аврорами.

Сев присаживается на небольшой пенек… отсюда открывается прекрасный вид на Принц-менор. Красивый замок, надеюсь, его не разнесут по камушкам, было бы очень жаль.

Я, конечно, осознаю, что специально разговариваю сам с собой на отвлеченные мысли, лишь бы не думать о главном… хотя я не трус, на душе не спокойно. Умирать все-таки страшно, даже если ты идешь на это осознанно, ради своих детей. Как там они?

— С ними все будет в порядке, — уверенно встревает в мои мысли Сев.

— Я так и не смог сказать Драко, — перед старым другом не имеет смысла врать. — Я боюсь, что он не сможет меня понять. Потом…

Сев смеется, видно это нервное.

— Не волнуйся, Селенар сможет ему все объяснить, — неожиданно серьезно говорит он. — Она у меня умница…

Я усмехаюсь в ответ.

— Но я написал ему письмо, — упрямо возвращаю разговор в нужное мне русло. — И велел прочитать его после посвящения.

В глазах друга появляется сочувствие, только этого мне не хватало… Хотя какая теперь разница, все равно скоро умирать.

— Ну, должен же я был высказать свою последнюю волю, — поясняю я. Вспоминается удивленный взгляд Драко, все-таки он хороший сын. И будет достойным лордом Малфоем.

Сидим, молчим… ритуал начался, теперь уже точно ничего нельзя изменить, а значит, надо приготовиться сражаться. Осторожно проверяю свою палочку — на месте, вспоминаю курс боевой магии — вроде тоже все в порядке. Делаю пару выпадов, переворотов, прыжков…

— Боишься?

Я подскакиваю от тихого, незнакомого мне голоса Северуса.

— Ты лучше вернись в роль язвительной сволочи, — бросаю я ему. — А то я тебя чуть было не заавадил, думал не ты!

Северус одобрительно кивает:

— Ничего, скоро все кончится, — тоже мне, поддержал.

У меня и так уже коленки трясутся, конечно, я никогда не признаюсь никому в этой слабости. Даже ему и даже сейчас. Надо что-то сказать… пока я судорожно ищу тему для разговора, ее находит Сев.

— А я ведь мечтал стать директором, — довольно сообщает он. — И уверен, что стал бы в конце концов.

Я улыбаюсь ему, мы слишком давно друг друга знаем.

— Уверен, ты был бы лучшим директором за все время работы Хогвардса. А я вот никем быть не собирался, — поддерживаю я его. — Мне бы внука… я бы его воспитывал. Вырастил бы из него настоящего Малфоя: сильного, властного…

— Ага, такую же заносчивую, высокомерную мразь, как ты, — подхватывает он.

Снова смеемся. Я, наверное, за всю жизнь столько не смеялся… Во всяком случае, так искренне — точно.

Однако высокие стены Принц-менора притягивают наши взгляды. Где там сейчас мой сын? Прошел ли он посвящение? Пока никакой магии не ощущается…

Прошло уже три часа, Северус уже несколько раз успел нервно подскочить, пробежаться по полянке и вернуться на место. Ожидание, как ни странно, привело в чувство и придало мыслям четкость и спокойствие. Наконец, в темноте ночи вспыхивает яркой звездой древний особняк, это освобожденная магия ищет себе выход и сносит все невидимые преграды…

Сев некоторое время выжидает, когда магический выброс опустится до более или менее терпимого уровня, и, подхватив меня под локоть, быстро переносит в здание. Магия все еще бурлит и выплескивается, такого я не видел никогда. Можно подумать, что посвящение прошли все пять хранителей. Стоит только подумать об этом, как понимаю, что это чистая правда. Это невозможно объяснить, ты просто чувствуешь, что у Источника теперь есть хранители, и Вайа вступила в свои права…

Достаю палочку. Дамблдор может появиться в любую минуту. Сев пытается восстановить магическую защиту замка, не удается. Любое его заклинание тут же сносит вырывающаяся магия завесы.

Бросаюсь к Зеленой гостиной, ничего… пройти не получится, впервые вижу такой всплеск. Рядом неслышно возникает Северус.

— Люц, давай встретим их на лестнице, там проще будет обороняться.

Я киваю ему, и мы перемещаемся на ступеньки…

Как раз вовремя. В холл аппарируют несколько десятков Авроров. Дамблдора пока не видно, но я уверен, что это не надолго.

Кидаю наугад несколько разоружающих проклятий, не попадаю. Тут же в нашу сторону летит несколько сдвоенных авад. Ловлю на себе насмешливый взгляд Сева, да, дорогой друг, ты прав, расшаркиваться тут не с кем. Аврорам дан четкий приказ уничтожить, и церемониться они не собираются, им же не известно о нашем договоре с Кингсли. И ведь никому не интересно, что Авада, вообще-то, официально запрещена правительством Магической Британии.

Отбиваю еще несколько проклятий и успеваю прикрыть Сева от обливейта. Он кивает и прячется за поворот, чтобы передохнуть. Я остаюсь один против нескольких десятков Авроров. Отскакиваю от одного заклятья, перепрыгиваю другое… прицельно бью в одного из юнцов, направляющих в меня свою палочку. Мальчишка падает, как подкошенный, и быстро затихает. Жаль, но ничего не поделаешь.

Северус, видимо, справляется с магией дома и перемещается за спину аврорам. Те вынуждены теперь разделиться на два лагеря и драться в две стороны. Я поражаю еще одного мальчишку, что-то они все молодые очень, неужели в аврорате постарше не нашли? Или надеялись, что с нами и такие справятся? Вот еще один падает на пол и утягивает за собой другого.

Пока все вроде в порядке. Сев говорил, что нам необходимо продержаться где-то двадцать-тридцать минут, пока процесс объединения завершится.

Отпрыгиваю к выступу и прячусь за него, надо передохнуть немного. Вокруг все еще бушует магия, она обжигает, заставляет пальцы неметь. Трясу кистью, заставляя кровь струиться по венам. Замечаю, через полуразгромленную дверь, что к дому приближаются еще люди. Кто-то из них кидает в сторону крыльца разрывающее заклятье. Им что, своих собственных парней не жалко? Еле успеваю упасть на пол, когда мощнейшим взрывом разносит половину стены дома.

Северус моментально перемещается ко мне:

— Постарайся сдерживать разрывающие заклятья, — орет он и моментально исчезает. Тоже мне… ему легко говорить, а как я тут в дыму и поднявшейся горе пыли вычислю, откуда посылается заклинание.

Чутье бывшего хранителя помогает, замечаю знакомую вспышку магии и наугад посылаю туда обливейт. Вроде попадаю, во всяком случае, в сторону дома больше не летит никаких разрушающих проклятий.

Драко, да где же вы? Авроров все больше, а Дамблдора до сих пор нет. А ведь нам нужен именно он. Задумавшись, не успеваю правильно сгруппироваться, и меня задевает режущее заклятье. Чувствую, что по правой руке струится теплая кровь, рана глубокая, а перевязать явно некогда. Накладываю быстрое обезболивающее, все равно помирать.

Дешево я им не сдамся, пусть и не надеются. Наблюдаю, как остервенело бьется Сев. В него тоже уже попали несколько проклятий: нога, видимо, сломана, в боку колотая рана, родная сестра моей… по лицу течет кровь. Я направляю на него палочку и накладываю обезболивающее, он сам не может — вокруг него человек десять.

Глубоко вздыхаю и бросаюсь снова в бой. От потери крови голова кружится, а тело теряет ориентацию в пространстве. Еще несколько проклятий — и меня откидывает к лестнице… теперь я могу только защищать подступы к Зеленой гостиной.

Чувствую, что сознание уходит… усилием воли удерживаю себя на грани. Ради Драко, ради внуков! Северус отскакивает и бросается за одну из колонн, он вымотан.

А вот и Дамблдор… старый хрыч дождался, когда мы будем вымотаны, и пришел пировать на наших останках. Вижу, он удивлен, что мы еще живы. Он жестом останавливает Авроров.

Северус выходит ему навстречу, всем своим видом показывая, что готов сражаться до последнего. Я горжусь им… Дамблдор решительно поднимает палочку, принимая дуэль.

Я замираю, не в силах двинуться с места. Сил хватает только на то, чтобы держать себя в сознании.

Сев посылает в Дамблдора заклятие, тот отбивает его. Отвечает тем же.. мой друг ловко уходит от удара. Если бы эта дуэль происходила в другое время, я бы не задумываясь поставил на Северуса, он и умнее и сильнее, чем Дамблдор. Это так же верно, как и то, что Воландеморт был сильнее их обоих. Поттер очень сильный маг, если смог победить его… Но сейчас Сев вымотан и ранен, и весы явно склоняются в противоположную сторону.

Сектусемпра отброшена и заблокирована, а вот Сев пропускает проклятье, и его отбрасывает к стене, практически впечатывая в нее. Неужели все? Я пытаюсь подняться, но силы оставляют меня.

— Драко, — умоляюще шепчу я.

И будто в ответ на мои мысли дверь в Зеленую гостиную распахивается, и из нее выходят они. Даже сейчас, когда я практически на грани обморока, я ярко ощущаю исходящую от них тяжелую, мощную волну магии Завесы.

Драко, Гарри, Селенар и Блейз. Они абсолютно здоровы… Облегчение жгучей волной омывает душу. Я краем глаза замечаю, что Гарри без особых усилий обезоруживает Дамблдора, но тот, конечно, просто так не сдастся. Он не станет сражаться с тем, кто сильнее, он не даром ас в превращении… Директор Хогвардса молниеносным движением выхватывает вторую палочку и через секунду превращается в ворона и улетает…

Я подползаю к Северусу и пытаюсь приподнять его:

— Сев, они смогли… слышишь, Сев. Мы смогли сдержать их… — я трясу его, пытаясь привести в чувство.

Мой друг. Нет, почти брат.

Мои руки в крови… алой, теплой крови Сева. Я не понимаю, дышит ли он, не могу прочувствовать пульс, его нет.

Сознание медленно уходит. Я чувствую, что мое сердце перестает биться. Все верно, ведь мы именно к этому и готовились. К смерти…

— Мы сделали это, Сев…

Наши дети могут жить спокойно. Я последним усилием сжимаю его руку и позволяю себе сползти в пучину смерти. Умирать, оказывается, не страшно. Если люди правы, и существует загробный мир, мы с тобой встретимся, Сев…

* * *

Поют птицы…

Птицы? Разве в загробном мире есть птицы? Значит, есть, раз я их слышу. Пахнет весной и сыростью. Так положено?

Или я жив?

Приоткрываю глаза. Белый потолок… Значит, все-таки жив. Память приходит, как всегда, неожиданно. Северус! Пытаюсь приподнять голову, но сил хватает только на то, чтобы повернуть ее. Рядом большая постель, на которой лежит мой друг. Неужели жив? На щеках едва заметный румянец… жив.

— Мистер Малфой!

— Отец!

В комнату вбегают Селенар и Драко.

— Отец… — у моего сына, как всегда, не хватает слов.

Улыбаюсь, показывая, что все в порядке.

— Как вы себя чувствуете? — осторожно уточняет Селенар, и я с удивлением обнаруживаю, что у нее выпирает живот.

Значит, у меня все же будут внуки? Моим счастливым мыслям отвечает стройный перезвон птичьих голосов.

Птицы?.. Почему зимой поют птицы?

— Какой сегодня день? — голос не слушается, хотя фраза все же складывается правильно.

Селенар хмурится.

— Двадцатое апреля, отец, — отвечает Драко. — Ты пролежал в коме четыре месяца. Селенар практически с того света вас с Северусом вытянула.

Он благодарно кивает девушке.

— Драко, погоди, не волнуй его, — перебивает Селенар и настойчиво обращается ко мне. — Мистер Малфой, как вы себя чувствуете? У вас что-нибудь болит?

Я пробую пошевелить ногой, потом рукой… неохотно, но все же они меня слушаются.

— Все в порядке, — улыбаюсь я.

Селенар облегченно вздыхает и спешит принести какие-то горькие зелья. Северус никогда не готовил таких противных…

— Сев… — я нахожу в себе силы спросить про него.

Драко ободряюще поглаживает мою руку:

— С ним все в порядке, папа. Он просто спит.

От облегчения мне хочется плакать. Неужели все закончилось? Драко осторожно проводит рукой по моим волосам:

— Пап, ты поспи пока. Скоро мама придет, она от тебя тут ни на шаг не отходила. У нас еще будет время поговорить.

Я выпиваю еще одно противное зелье и быстро засыпаю. Да, Драко, ты прав, у нас еще будет время… и это главное.

10 лет спустя

Здравствуй, дорогая Габриэль. Я знаю, что ни разу не пришла к тебе со дня твоих похорон. Но ведь ты же понимаешь меня. Правда? Мне просто очень больно было приходить к тебе, но сегодня я все же решилась…

Знаешь, Габи, твоя смерть не была напрасной. Мы смогли победить Воландеморта и, возможно, когда-нибудь поймаем Дамблдора. Он скрывается от нас… Знаешь, это очень беспокоит меня.

У меня трое детей. Представляешь, Габи? Самый старший — Себастьян Гарольд Малфой-Снейп, он точная копия своего отца и деда, тот же идеальный овал лица, те же прекрасные белоснежные волосы и пронзительные серые глаза. А вот Габриэль Лили Забини и Северус Люциус Забини пошли в меня, от Блейза им достались только ярко голубые пронзительные глаза… Да-да, я назвала свою дочь в твою честь. У меня замечательные дети… сегодня мы отправляем Габи и Себастьяна в Хогвардс. Блейз с утра не находит себе места, уже всех эльфов на уши поднял, хочет, чтобы его дети были лучшими.

Хочешь, я расскажу тебе об остальных?

Драко и Гарри живут с нами в Принц-меноре. Ах, Габи, видела бы ты, как они счастливы. Правда, когда Люциус объявил, что отходит от дел, потому что хочет посвятить себя воспитанию внуков, Драко долго ходил немного пришибленный. Но со временем разобрался, и теперь он достойный лорд Малфой, а Гарри помогает ему всем, чем может.

Как ты, наверное, уже поняла, Люциус и Нарциса живут с нами. Они мне очень помогают, хотя иногда мы ругаемся из-за несовпадения взглядов на воспитание детей. Себастьян обожает своего деда и мечтает быть на него похожим… я это не очень одобряю, но что поделаешь.

А вот Сириус души не чает в Габи. Он говорит, что всегда мечтал иметь дочь… Он ведь сейчас в Хогвардсе, преподает Защиту от Темных искусств. А знаешь, кто там сейчас директор? Не поверишь, мой отец! Они с Люциусом после того, как очнулись и смогли нормально ходить, сразу закрылись в библиотеке, напились и на следующее утро объявили о своих судьбоносных решениях. Конечно, отца далеко не сразу утвердили в этой должности, но ты ведь знаешь, если он что-то решил, то обязательно этого добьется… Зато Хогвардс вот уже несколько лет — лучшая магическая школа мира. Знаешь, я иногда скучаю по отцу, но после того, как мы повесили его портрет в комнате рядом с маминым, он всегда рядом с нами.

— Мама! Мы тебя обыскались, — я оборачиваюсь к замку. Вот и он, Габи, мой сын — Себастьян. Моя гордость.

Я смотрю, как он подходит ко мне, и с интересом рассматривает могилу.

— Это она, да? — проницательно спрашивает сын. — В ее честь назвали Габи?

Я виновато опускаю голову, чувствуя, что глаза жгут непрошенные слезы.

— Да, Себастьян, это она.

Мальчик обнимает меня. Я быстро справляюсь с собой.

— Ты уже собрался?

Себастьян покраснел.

— Мама! У меня все давно собрано, — его личико восторженно-серьезно. — Папа Гарри обещал прислать мне на рождество новую метлу…

Я закатываю глаза. Ох, и устрою я этому папе Гарри! Я поднимаюсь, собираясь вернуться в дом, и беру за руку своего маленького сына.

Вот так, Габи, мы счастливы. Хотя, знаешь, Гарри говорит, что расслабляться, пока на свободе Дамблдор, не стоит. Да и моя собственная интуиция… очень страшно отпускать детей в Хогвардс.

К нам спешит Блейз, в его прекрасных глазах беспокойство и забота. Я ободряюще улыбаюсь ему.

Впрочем, пока ведь все хорошо. А там посмотрим…

Прощай, Габриэль..