Эти выходные — а их на радость Героя Магического Мира выпало десять дней — Гарри решил провести вдали от дома. От Лондона в целом и в частности от работы в Аврорате, которой была пропитана его всеми обсуждаемая жизнь.
По всей квартире были разбросаны свитки с планами операций и отчетами, пухлые досье на подозреваемых и пестрые колдографии. Фолианты же по Боевой Магии аккуратно ютились в прихожей. А неисчисляемое количество открыток с поздравлениями от коллег и друзей по поводу и без подтолкнуло Гарри к приобретению магической урны. Волшебная вещица читала текст в пестрых карточках, а после уничтожала их. Но Герой приметил, что непритязательное содержание открыток кочует из одной в другую, поэтому звуковая функция была отключена. На рабочем столе уже давно пылилась маггловская книга, купленная по настоятельному совету Гермионы, — сборник избранных детективов Агаты Кристи. Пролистав пару страниц, Гарри уверился, что слушать женщин вовсе не так необходимо и обязательно, как они уверяют в этом сами.
Где укрыться от суеты Туманного Альбиона Гарри Поттер не знал, пока сова не принесла ему приглашение из Румынии от Билла Уизли. И такой отличный шанс рвануть подальше ото всех людей, окружавших Гарри, он упускать не собирался. Как и шанс не видеть хотя бы недельку насмешливый взгляд серый глаз, кажется, преследующих его повсюду. Малфой был замечен Гарри везде, где сам он так или иначе присутствовал: в всегда многолюдном Косом переулке, Гринготтсе, даже в редко посещаемых коридорах Министерства Магии — повсюду. Потому сказать, что Поттеру внезапно улыбнуло такое внимание со стороны бывшего однокурсника, отнюдь нельзя. Все это его раздражало и, пожалуй, настораживало.
«Что ему нужно на этот раз? — думал Гарри, примечая статную фигуру Малфоя поблизости. — Он так смотрит на меня, будто… Хорошо хоть он не может читать твои мысли, иначе бы изрядно удивился!»
Ферма по разведению драконов находилась рядом с непроглядным лесом. Загоны были выстроены на слегка холмистой поверхности, поэтому невозможно было разглядеть, сколько их всего. Для этого следовало обойти все поле, которое, на зоркий глаз некогда ловца, было не меньше поля для квиддича. Вольеры, где проживали чешуйчатые гиганты, были ограждены антизвуковым барьером. Иначе, какая может идти речь о спокойном отдыхе?! Но когда Гарри пересек барьер, он все же услышал почти забытый с четвертого курса рык и рев драконов, прогуливаясь по окрестностям вместе с Биллом.
Билл был рад встречи с Гарри не меньше, чем сам Герой, поэтому сразу же примерил на себя роль гида. Он увлекательно рассказывал о местности и связанных с ней поверьях, смешно жестикулируя и размахивая руками. Таким эмоциональным сын Молли становился именно тогда, когда что-либо касалось — пусть и не напрямую — его обожаемых драконов. Билл делился занимательными, а под час и захватывающими случаями из жизни, которые вызвали в сопровождаемом неподдельный интерес и участие.
Рыжеволосый парень познакомил Гарри, наверное, с каждым, отчего под конец знакомства Поттер начал путаться в именах. Впервые за долгое время Гарри Поттер почувствовал себя самим собой, и одной важных на то причин были люди, не интересующимися фактами из его биографии. Правда, всю радость как ветром сдуло в тот момент, когда Гарри наткнулся взглядом на Драко Малфоя, которого уж здесь-то он точно не ожидал увидеть. Но позже молодой человек выяснил из разговора, не сумев совладать с любопытством, что «мистер Малфой являлся меценатом», организовавшим какие-то там крупные исследования, поэтому был обязан следить за ходом работы.
— Что же привело в такое место Главу Аврората? Решил скрыться от гласа общественности? Или, может, от надоедливых коллег? — подошел «тот самый меценат», когда Гарри наливал себе Эльфийское вино в бокал.
— Малфой, я даже и не знаю, стоит ли отвечать на вопрос, содержащий ответ? — сделав пару глотков темно-бордового напитка, он продолжил: — К тому же мне послышалось, или ты только что причислил себя к разряду «надоедливых коллег»? Если да, то ты попал прямо в точку, добавить мне нечего!
Малфой хмыкнул, изобразив гримасу неподдельного удивления и непонимания, и пожал плечами. Затем подошел к Гарри и, встав вплотную к нему, прошептал на ухо завораживающим тоном:
— Хм, — недобро и насмешливо сощурился аристократ, — пытаешься уколоть, коллега? А стоит ли мне тогда, Поттер, воспринимать твои красноречивые взгляды, бросаемые при каждой нашей встрече, как повод к действию?
Гарри чуть не захлебнулся от возмущения: «Это кто еще бросает эти красноречивые взгляды?!» Но вслух так ничего и не возразил.
Малфой ушел, не дождавшись ответа. Пожалуй, ему он был и не нужен. Хотя Поттер давно ловил себя на нездоровых мыслях по отношению к Драко Малфою, а бессознательное «Я» не переставало посылать недвусмысленные намеки в виде занимательных снов, признаться себе в подобном Гарри было нелегко. И плевать на гриффиндорскую храбрость! А еще ехидный и противный голосок в его голове пытался донести до Гарри, что Малфою вновь удалось заставить думать о нем денно и нощно. И вот они, результаты…
Уже когда ночь вступала в свои права, пробуждая стрекочущих в траве светлячков, в дверь Гарри Поттера постучался нежданный гость. Открывать дверь Гарри направился с заранее нацепленной маской негодования и раздражения под названием «кто посмел побеспокоить?»
— О! Малфой! Что привело представителя благородных кровей в мою скромную обитель? — протянул Поттер, демонстративно зевая.
— Мое страстно бьющееся сердце… — пафосно воскликнул Малфой и притянул Гарри для чувственного поцелуя, — и изголодавшееся по вредным гриффиндоровцам тело! — промурлыкал Драко, ухмыльнувшись.
— И вообще, Герой, — продолжил внезапно тираду аристократ, не дав опомниться Гарри, — ты и представить себе не можешь, скольких трудов, а главное — скольких нервов мне стоил уговор этого Уизли на подобную авантюру с приглашением и тому прочее. Уж жутко все они в этой семейке подозрительные, тебе ли не знать.
С лукавой улыбкой на лице подытожил Малфой, а спустя несколько томительных секунд добавил:
— Ты же догадываешься, Поттер, как ты отплатишь за причиненный вред моему здоровью?! — самоуверенно проговорил он, наблюдая за изменившимся в лице Поттером: похоже, Герой сам был не прочь возместить ущерб.
Обживая нетривиальным способом диванчик аляповатых тонов, заполняя коттедж сладостными стонами, просьбами и своевременными комментариями, вкушая Амброзию* на Земле, Гарри сформулировал энтузиастическую мысль: «А каникулы-то неплохо пройдут! А может, и не только они?! В конце концов, коллеги должны помогать друг другу…»
*Амброзия — в греческой мифологии пища богов, дарующая им бессмертие (прим. автора).
25.02.2010 Неожиданный пункт прибытия
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, юмор
Гарри Поттер, облаченный в классический смокинг и парадную мантию, собирался отбыть на важный прием, посвященный очередной годовщине победы во второй Магической Войне. С каждым новым годом желание бывать на подобного рода мероприятиях таяло в геометрической прогрессии. Поэтому, нехотя дойдя до камина, вобрав в ладонь летательного порошка, почетный гость флегматично произнес адрес и растворился в зеленом пламене с угрюмым лицом.
В это же самое время Драко Малфой, насилующий своими просьбами мозг бедного ушастого и большеглазого слуги в помятой простыне, имел твердое уверение — персона такой значимости, как он, может и чуть задержаться. В конце концов, он прибудет точно к речи Поттера, которая уменьшалась в объемах с каждым разом. И оттого Малфой тешил себя надеждой, что однажды Герой произнесет лаконично и содержательно — «Выпьем!» Однако его мечтам — по крайней мере, этим мечтам — не суждено было сбыться сегодня… В его камине, слегка пришибленный и недовольный, появился сам объект мечтаний — Гарри Поттер.
— Поттер! Неужели в этом году ты решился сопроводить меня на прием лично? — отчеканил хозяин комнаты, сохраняя стать и не показывая удивления и… радость?
— Что? Где я? Малфой, а ты что делаешь в этой комнате ярого противника гринписовской организации? — осматриваясь вокруг себя и наблюдая то тут, то там чучела различных животных, громко проговорил Поттер.
— Извини, но это я должен спрашивать тебя об этом, и я имею на это полное право, хочу заметить. Так как ты, Поттер, сейчас осмеливаешься расхаживать по моей комнате.
— В твоей комнате?! — искренне удивился Гарри.— Но как я очутился в твоей комнате, если собирался в абсолютно в другое место?
— Мне плевать — как, но я бы настоятельно советовал тебе, Поттер, идти, куда шел! Камин ты знаешь где, порошок на полке. К несчастью, еще увидимся сегодня.
Поттер уверенно прошествовал расстояние до камина, а затем, понуро опустив голову и ссутулившись, произнес, не оборачиваясь:
— Малфой, а ты страстно желаешь попасть на этот чертов прием?
— Как бы всем гриффиндорцам не казалось, но мы знаем такое понятие, как долг, — надменно сказал Малфой.
Уже развернувшись и приблизившись к аристократу, Гарри заговорчески прошептал:
— А может пошлем к пикси этот долг? Там и без нас все пройдет на ура! А мы здесь воплотим желания всех там присутствующих — выпить столько, сколько влезет. Соглашайся — предложение, как ни крути, единственное и неповторимое в своем роде! — задорно улыбнулся юноша.
— Как и ты, впрочем, — хмыкнул Малфой.
После изрядного количества выпитого, уже дуэтом насилуя мозги домового эльфа, Поттер и Малфой непринужденно общались и смеялись, уютно расположившись у камина на полу. Когда Малфой-младший начал сетовать на несправедливость магического общества и стереотипность мышления всех магов поголовно, Гарри, поначалу слушая его с внимательным взглядом, внезапно перебил рассказчика.
— Эээ… Малфой, у меня тут такое дело… Видишь ли, давно хотел кое-что попробовать. Ты не хотел бы стать подопытным?
-Ха-ха, Поттер, я — стать твоим подопытным кроликом? — после пятисекундного молчания продолжил: — А чем Мерлин не шутит. Давай, пробуй.
— Ты… Если будет противно или еще чего, ты скажи…
— Да не томи ты, мне уже интересно даже стало, Поттер! — хихикнул аристократ.
И Гарри Поттер, тот, кто должен был открывать прием по случаю годовщины победа, обладатель Ордена Мерлина Первой степени, впился поцелуем в губы Малфоя Справедливо говоря, он должен был заавадить Гарри как минимум, а максимум — заехать ему прямо в нос. Но — ни первого, ни второго, ни еще какого-либо варианта, неизвестного Поттеру, не произошло.
— Малфой, почему ты молчишь?
— Ты же сказал, говорить, если не понравится. Я верно истолковал твою речь? А это, — сделав акцент на «это», Малфой начал приближаться к так некстати отпрянувшему лицу, — я таковым не считаю. Предлагаю продолжить, Поттер.
Незамедлительно взяв инициативу в свои руки, Малфой быстро справился с мантией и смокингом Поттера, а также с главным препятствием — скованностью Героя. Теперь Гарри нетерпеливо ерзал под Драко, давая понять, чего хочет.
Всю ночь и даже утро эльф стоял около дверей, ведущих в комнату его хозяина, Драко Малфоя, тем самым предупредив и отгородив свой хрупкий мозг от более серьезного изнасилования, — от самого Лорда Малфоя.
А чуть-чуть позднее тем же дотошным домовым эльфом было услышано:
— Поттер, — сбивчивым голосом начал Драко, — а почему бы нам не сделать это доброй традицией — вот так отмечать праздники, м? Да и не только их! Каждый новый день — чем не праздник, Гарри?!
26.02.2010 «Мы встретились случайно, на углу» (с)
Рейтинг: R
Жанр: ангст
От автора: Этот драббл отличен от остальных драбблов серии. Финал открыт.
Серость. Серый, промозглый туман окутывает все: обветшавшие строения района, огоньки, вырывающиеся из окон домов, скудную растительность, которая постепенно уступает индустриализму. Он скрывает от взоров прохожих улочки, уходящие вдаль, до самого недосягаемого горизонта. Прячет внезапно появляющиеся переулки, оканчивающиеся кирпичной стеной, — тупиком. Как и жизни всех тех, кто прозябает в этом бесцветном районе.
В этом самом месте, сотворенном рукой человека, стоит ничем непримечательный двухэтажный отель. Его убранство кричит дешевизной, а атмосфера — обреченностью. Днем редко услышишь в нем голоса, крики, смех или возню в номерах. Зато ночью, когда район уродуют фонари-надсмотрщики, какофония звуков здесь не смолкает: маглы не знают, что такое Заглушающие Чары. Только из крохотного номера с перевернутой цифрой пять на двери не раздается ни звука. Мертвая тишина. Которая, впрочем, такая же иллюзия, как и то, что выдумывают для себя ее создатели.
Гарри Поттер и Драко Малфой. Мазок белым, мазок черным — неизменно получается серый цвет.
Выцветшее кресло — ныне голубое, а когда-то имевшее насыщенный синий оттенок. Обычный стул, жалко скукожившийся в углу. Тумба с телевизором восьмидесятых годов. И кровать. Пускай сейчас постельное белье на ней кипенно-белого цвета, но даже тысячекратное применение Очищающих Чар не сотрут из сознания того, что на ней вытворяли они, Гарри Поттер и Драко Малфой.
Властные белые руки прижимают к простыням смуглое тело, резко и отрывисто лаская. Рывок и — холеные кисти Малфоя обнажают торс Поттера — на его коже сейчас же появляются мурашки. А на полу — пуговички, разбегающиеся в разные стороны. А затем — сама рубашка, брюки, нижнее белье. Серые глаза с поволокой следят за хаотичным бегом зрачков зеленых глаз. И только тогда, когда их взгляды устремлены точно друг на друга, Малфой, больно прикусывая нижнюю губу, захватывает рот Поттера. Обволакивает, исследует, высасывает все, словно путник, блуждающий без воды. Кажущиеся невообразимым Малфою число их встреч делает свое дело: механическим движением он опускает руку к гульфику — расстегивает ширинку. Прикусывает влажную от пота кожу на шее и — Поттер теперь полностью во власти Малфоя. Поттер не против такого собственнического поведения Малфоя — ведь это что да значит, не так ли? Малфой же упивается этой властью.
«Просто трах, похоть! Ничего более…» — утверждает Драко Малфой. «Хрен знает что! Ничего серьезного…» — вколачивает себе в мозг как мантру Гарри Поттер.
Проходят томительные минуты. Рваное дыхание растворяется в окружающей атмосфере, и умолкают не тихие стоны.
Гарри сидит на кровати по-турецки. В руках он держит книгу в зеленой обложке — сборник стихов. Голова его опущена, а челка ниспадает на лицо. Видны только ресницы, движущиеся в такт движения глаз по рифмованным строчкам. Книга — единственный способ для него укрыться от давящей на сознание реальности. От того, что только произошло. Впрочем, не впервые. Но отказываться от такой жизни Поттер не собирается — впервые на его веку события происходят по его воле, а не с легкой руки других.
Драко располагается напротив, в кресле. Надменный взор направлен на занятого Героя. Одна рука лежит на трости, другая — на подлокотнике.
— Мы встретились случайно, на углу…* — разрывает гнетущую тишь почти шепотом Поттер, зачитывая вслух. — Как ты думаешь, Малфой, мы тоже когда-то встретились случайно?
Аристократ удивлен вопросом: Поттер никогда прежде не пытался спросить о чем-то кроме дня следующей встречи. Малфой склоняет голову чуть влево, чтобы встретиться с прожигающим взглядом Поттера. Пальцы руки, покоящейся на трости, начинают отстукивать дробь.
— Случайности не случайны, Поттер, — подчеркнуто медленно произносит Малфой. — Разве твоя жена так не думает, пока мы здесь с тобой трахаемся?
Сборник стихов отброшен куда-то сторону. По гладко выбритому подбородку Малфоя-младшего стекает алая струйка. Единственное яркое пятно во всей комнате. Взбешенный Поттер нависает над блондином, чтобы большим пальцем размазать по лицу любовника кровь. Резко развернувшись, Поттер громко вышагивает до двери.
Хлопок. Шуршащий звук — штукатурка не вынесла такого грубого отношения. Он ушел, как ему казалось, оставляя Малфоя на растерзание его собственным демонам. Однако Гарри позабыл о своих, не отступающих от него ни на шаг.
В этот день ни брюнет, бредущий по затхлым улочкам Лондона, ни блондин, стоящий скрестив руки на груди у окна отеля так и не смогут поставить точку — знак утверждения — в конце их предложений. «Ничего более…» «Ничего серьезного…»
*строка из стихотворения И. Бунина (прим. автора).
02.03.2010 А все приемы так заканчиваются, Малфой?
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс с налетом флаффа
* * *
В просторный кабинет Министра Магии с волшебным окном, рисующим пейзажи девственных лесов Шотландии, вошла женщина в строгом костюме.
— Мистер Поттер, на ваше имя в офис было доставлено приглашение. Прошу, — услужливо протянула она запечатанный конверт.
— Спасибо, миссис Дороти, можете идти. Хотя… — ловкими движениями ловца Поттер вскрыл конверт и быстро пробежал по строкам, — на сегодня вы свободны. Я ухожу сейчас, скоро начнется прием, приглашение на который вы мне принесли. Удачных выходных!
— Приятно провести вечер, мистер Поттер! — женщина приятно улыбнулась и, развернувшись, покинула кабинет.
Через несколько минут Министра Магии Англии уже подхватила волна волшебства, закружа его, словно в водовороте. «Забористый портал», — успел подумать Поттер прежде, чем он вновь почувствовать почву под ногами.
* * *
Сегодня в Малфой-Мэноре событие. После нескольких лет затишья пришло время напомнить магической общественности о неугасающем величии рода Малфоев и роскоши, являющейся отличительной чертой этой семьи.
С раннего утра каждый в поместье был занят своим делом: эльфы готовили помпезный ужин, начищали до блеска паркет в зале, чистили столовое фамильное серебро. Госпожа Малфой занималась организацией самого приема. А Люциус и Драко обсуждали список приглашенных, темы выгодных для их семьи разговоров. И, наоборот, те, которые стоит не затрагивать в беседе.
— Драко, пригласить Поттера было твоей идеей, которую я, безусловно, поддержал. Все же, я хочу отметить, что его появление на вечере, — это риск. Он заключается в тех событиях, в которых он принимал непосредственное участие. Надеюсь, что наш прием не превратится в вечер плача!
— Я тоже на это надеюсь! Но ты прав, отец, Поттер в нашем поместье — это риск…
Только звучный хлопок и последовавший после писклявый голос, сообщающий о начале приема, развеяли среди нарастающей суеты двусмысленность брошенной Драко фразы.
* * *
— О! Мистер Поттер, мы так рады, что вы оказали такую честь, согласившись посетить наш прием! Не стесняйтесь, будьте как дома. В конце концов, сегодня вы на особом положении в Малфой-Мэноре — вы наш почетный гость. — Крепкое рукопожатие Малфоя-старшего стиснуло руку Поттера. И после миролюбивой улыбки Министра Магии в ответ Люциус обратился к сыну: — Драко, будь любезен, покажи поместье мистеру Поттеру, думаю, ему будет интересно, не так ли?
— Конечно, сэр. С превеликим удовольствием! — с энтузиазмом отозвался на приглашение Гарри, которому уже не терпелось вставить хотя бы слово. А еще лучше — отделаться от столь навязчивой заботы.
* * *
Чем дальше Драко и Гарри уходили от залы, где сейчас был в самом разгаре прием, тем тише становились звуки, исходившие из него. Только звук каблуков по каменному полу и монолог Малфоя наполняли пространство.
— А ты неплохо умеешь рассказывать, Малфой! Очень увлекательно, я бы сказал.
— А у меня вообще много талантов, помимо ораторского, Поттер.
На подобное самоуверенное заявление Драко Гарри весело хмыкнул и спросил:
— А есть ли в наличии у такого представительного и уверенного в себе аристократа, как ты, дар, способный меня удивить, если не шокировать?
— Безусловно, господин Министр!
С этими словами Малфой-младший прижал почетного гостя к стене с портретами, чтобы властно поцеловать. И до дрожи в коленках отдаваться ему — ведь Поттер ответил на поцелуй.
— Молодые люди, вы загораживаете мне свет своим действом, — пробурчал портрет.
— Для подобного существуют спальни с просторными кроватями, бестолочь! — Наигранным раздраженным тоном вторил ему другой, располагающийся напротив.
* * *
Лениво потягиваясь в постели и щурясь от блуждающих по его лицу солнечных лучей, Поттер вяло прошептал в ухо уютно расположившемуся на его груди аристократу:
— А все приемы так заканчиваются, Малфой?
— Только у нас и только по случаю прибытия такого важного гостя, как ты, Поттер!
— А вы, Малфои, оригиналы! — смеясь, проговорил Гарри и звонко чмокнул Малфоя в макушку. Но малым он довольствоваться не собирался — Поттер стал страстно целовать Малфоя в губы. «Зачем пренебрегать советом уважаемых некогда людей, ныне живущих на портретах!» — так считал Гарри Поттер.
07.03.2010 Was it a dream?
Рейтинг: зависит от степени испорченности читателя;)
Жанр: драма, романс; может быть, сонг-фик
Дисклеймер: ни на что не претендую — Роулинг все ее, группе 30 seconds to Mars — все их.
От автора: Во-первых, это творение вряд ли можно назвать драбблом. Скорее мини-фиком. А во-вторых, автор сознательно пошел на потасовку в хронологии. Ему известно, что в период времени, описанного в фике, группа 30 Seconds to Мars только начала свою творческую деятельность. Was it a dream?* — строка из песни этой группы.
Прошло немало времени с тех пор, как я покинул оберегаемый некогда магией дом моих опекунов. Много воды утекло. Безвозвратно. Только память может повернуть события вспять.
Могу ли я вспомнить что-то приятное из проживания с Дурслями, с этими заботливыми родственниками? Вряд ли. Но разве моя память потакает меня словесными издевками из их уст или издевательствами, что приходилось терпеть? Нет. Уже нет. Пережитые мною события перевернули мой внутренний мир, расширили горизонты мышления, стерли ненужную грань между черным и белым. Теперь я, как заправский психотерапевт, учусь находить плюсы даже там, где они утонули в пучине минусов.
Познанный однажды колдуном магловский образ жизни — это как знание нескольких языков. Универсальность. В чем-то уникальность. Гермиона меня понимает. Существует то малое, за что я готов сказать спасибо Дурслям — за подаренный необыкновенный мир в мире обычных людей.
В моем доме по сей день можно найти магловскую технику. Многое редко используется мною, чаще служит катализатором для восторженных «ах» и «ох» от улыбающихся гостей. Но одна вещь дорога мне по-своему. По-особенному. Как плащ-невидимка. Или как восстановленное волшебное зеркало, подаренное Сириусом. В темной углу, за тяжелой парчовой занавеской, спрятан ото всех музыкальный центр. И полки с плоскими коробочками, в которых лежат диски с магловскими исполнителями. Издалека смотря на это изобилие, кажется — их тысячи. Но количество дисков далеко от этой цифры.
В один погожий летний день, вскапывая землю в импровизированном саду на дворе у Дурслей, я услышал льющийся звук из колонок радио. Не помню, что была за песня. Но именно с нее я начал приобретать все новые и новые аляповатые коробочки, перечеркнутые то вдоль, то поперек названиями группы или исполнителя. Мое хобби, мой фетиш… То единственное мое в том чужом доме.
Теперь — мой дом, мой большой, удобный диван, мой журнальный столик, который можно смело переименовать в стол «для ног». На тумбе сбоку от дивана ютиться пачка сигарет и пепельница в виде змеи, обвивающей страстными объятиями яблоко. Здесь мой рай среди житейских сует. Это то место, где даже самые больно жалящие мысли не убьют меня. А заглатывающие разум чувства не поглотят, а уединяться со звуками из колонок.
Первый человек, который стал свидетелем распахнутой занавеси и того, что она скрывает, был Драко Малфой. Впрочем, он увидел не только скрытое за этой парчовой «дверью»…
Я поделил свою жизнь на «до» и «после» — до войны и после нее. Противостояние разнополярных сил закончилось. Только до тошноты привычно холодное лицо Драко, выходящего из зала Визенгамота, говорило мне, что для него она не закончилась. Переросла и разрослась в его душе. Я смог отделить себя от прошлого, мрачного и счастливого, а он тогда не смог. Ведь друзья, поддерживающие в любую минуту, шли тогда по обе стороны от меня. Не от него.
Мне показалось важным, заговорить с ним, пожать ему руку, поздравить с оправдательным приговором. И снисходительно улыбнуться на его благодарность — кривую, ядовитую усмешку: «Поттер, мистер благородность!» Жалость? Отнюдь. Это было — по-ни-ма-ние.
Я был настойчив. Может, навязчив. Как и пристало истинному гриффиндоровцу. Я терпеливо слушал его вовсе не тихие ответы на пожелания встретиться и поговорить. С выдержкой, достойной слизеринца, носил маску безразличия, пока он варьировал оскорбления в мой адрес. Только рука сжимала с каждым новым словом палочку сильнее и сильнее. Порой казалось, что дерево начинает предательски хрустеть. Хотя в такой уничтожающей барабанные перепонки атмосфере этого никак нельзя было услышать.
Да, я был настойчив и терпелив. А эти качества вознаграждаются: Драко пришел ко мне. Кажется, к этому я и стремился, но моему удивлению не было предела. Он долго топтался в коридоре, оглядывался по сторонам, то хмыкая, то что-то бормоча себе под нос. Прислушивался к звукам — со второго этажа доносилась песня любимой группы 30 Seconds to Mars. «Yeah I'm a selfish bastard. But at least I'm not alone…»** — эти строки особенно заинтересовали Малфоя, отчего его глаза, застеленные задумчивостью, приобрели осмысленность.
Малфой буквально обшаривал интерьер моего дома своим оценивающим взглядом. И проделывал это так, будто меня нет, а есть только едкий и надоедливый дымок, такой же, как и я, от тлеющей сигареты в моих руках. А потом, глубоко вдохнув и глубокомысленно произнеся: «Достал ты меня, Поттер!», он надрывным голосом шепча прокричал все, что наболело. Все, что разрывало его изнутри. Подтачивало, словно червь сочный плод.
Драко упал на колени, опустил голову. Волосы скрыли лицо, будто занавесь. Только вздрагивающие плечи пытались донести до меня того, что не осмелился язык — он нуждается в заботе и поддержке.
Я, медленно подхватив его под руки, провел на второй этаж, где в моих крепких руках он рыдал, не скрывая горечи. Исторгал боль со слезами под мелодию, отображающую наши чувства.
My intentions never change,
What I wanted stays the same
And I know what I should do:
It's time to set myself on fire.
Was it a dream?
Was it a dream?..
* * *
Драко уснул в моих объятиях, а я еще долго не мог смокнуть глаз. Зато когда проснулся, его не было рядом. Только тепло и приятный ментоловый запах подтверждал, что все произошедшее не сон. И чувство потери кого-то родного не покидало, а тягостно давило в груди. Одна ночь, перевернувшая меня.
Вероятно, судьба будет проделать этот фокус со мной не один раз. Снова и снова. Пока… Пока что, Гарри?
* * *
После Драко избегал меня. На письма не отвечал. А когда я прибыл к ним в поместье, домовой эльф, поджав уши, заикаясь, проговорил, что Малфоя-младшего нет. Мучить невинное существо мне не хотелось, зато внутреннее «я» не имело аналогичных желаний по отношению ко мне.
Прошел месяц, я не видел Драко. Впрочем, я почти не желаю его видеть. Зачем? И, правда, зачем?! Только главное слово «почти». Джаред Лето своим голосом спрашивает меня: «Was it a dream?» И я готов ответить утвердительно. Почти.
* * *
Драко Малфой облокотился на дверной проем. От него сквозит уверенностью. Былой беспринципной уверенностью. Той, которой он когда-то потерял. А в крепких объятиях Поттера вновь обрел. И, возможно, кое-что еще…
Was it a dream? — поет надрывно солист. Наверное, он спрашивает их обоих?
Малфой подходит не торопясь к Поттеру, словно боясь спугнуть его. Нежно опускает прохладные с улицы руки на его плечи. Успокаивающе гладит — чтобы подавить дрожь. И почти неслышно шепчет на ухо Поттеру: «Это не сон, Гарри. Это не сон…» Почти. Гарри слышит и улыбается.
Примечания: перевод строк из песни был сделан автором.
«Was it a dream?» — Разве это было сном?
«Yeah I'm a selfish bastard. But at least I'm not alone…» — Да, я эгоистичный ублюдок. Но, по крайней мере, я не одинок…
My intentions never change,
Мои намерения всегда те же,
What I wanted stays the same
Я всегда хочу того же
And I know what I should do:
И знаю, что надо сделать:
It's time to set myself on fire.
Сжечь себя.
Was it a dream?
Разве всё было сном?
Was it a dream?..
Разве всё было сном?..
08.03.2010 Ромашковое поле
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, флафф, psychodelic
Предупреждение: флафф, но жутко нужный для сюжета флафф;)
Герой магической общественности открывает глаза — и его взору предстает неотразимая в своей красоте картина. Солнце в зените; небесное светило нежно, вскользь касается щеки Поттера, словно поцелуем, кротким и теплым. Оно яркое настолько, что даже тени под ближайшими пушистыми кустарниками нет, она растворилась, развеялась. Но, как ни странно, зажмуриться нет желания, наоборот, как можно шире распахнуть глаза, чтобы жадно ухватить взглядом каждую деталь в открывшейся неповторимости природы.
Гарри оборачивается вокруг себя, не спеша и наслаждаясь. Кажется, что поле, окружающее его, простирается на многие мили вокруг. От сочной зелени и белых макушек цветов рябит в глазах. А запах, исходящий от трав и луговых цветущих жителей, дурманит. Но разве ромашки, эти обычные цветы, могут так сладостно пахнуть? Так, будто хотят заманить куда-то. Сделать так, чтобы ты следовал по их указке, — по следу разливающегося марева аромата.
На душе легко и безоблачно. На лице Героя блаженная улыбка, свидетельствующая обо всех позабытых мирских неурядицах и проблемах. О частых ссорах с Драко, в которых Гарри вновь ощущает себя противником. Как тогда, в Хогвартсе. В голове неохотно всплывают каждодневные упреки аристократа: «Уважающему себя молодому человеку не престало разбрасывать свои вонючие вещи по всему дому…» или «Поттер, ты можешь хотя бы в выходной приходить домой раньше, чем на небе появляются звезды?» И пусть, выговаривая все это, Драко всем своим видом показывал обратные эмоции — любовь, заботу — но по-прежнему обидно. Как-то уж совсем по-детски.
Гарри Поттеру даже чудится, что он легкий, как шарик, и теплый, нежный ветерок несет его куду-то. Вскоре на горизонте показывается дом, небольшой и милый на вид. Дверь приоткрыта — приглашает войти внутрь. А там…
— О, Гарри! Привет, милый. Ты так долго шел? Что-то случилось? — Драко щебечет елейным голоском.
Поттер даже опомниться не успевает, ответить что-то вразумительное, а Малфой уже слишком заботливо усаживает его на диван, фривольно хватая за ягодицу. Слово шмель над цветком, возится на кухне, что-то жужжа себе под нос. Или ему? Ведь не может же так Драко с Гарри сюсюкаться? Может, розыгрыш? Наказание за вчерашний вечер, что он провел один у камина и со стаканом дорогого коньяка?
— Гарри, ну почему ты такой хмурый?! Малыш… Смотри, я приготовил для нас чай с бергамотом. Я же знаю, ты его обожаешь. Ну же, выпей…
Драко подносит прямо под нос кружку с темным горячим напитком, а герою хочется одного — плюнуть в нее. И томительное блаженство, возникшее на ромашковом поле, куда-то испаряется. Исчезает. А появляется ощущение чего-то неправильного во всем творившемся сейчас с ним.
— Эй, Малфой, прекращай уже давай свое представление! Хотел насмешить? Что ж, не получится — меня блевать тянет от твоих сюсюканий …
Видимо, смысл сказанных Гарри слов не сразу доходит до Драко, так как еще несколько минут после он продолжает приставать к Гарри, пытаясь сдернуть рубашку и штаны. Одновременно.
— Что ты сейчас сказал, Гарри? — ошарашено произносит Малфой, когда, словно волной, на него накатывает понимание. — Вот, значит, как ты мне платишь за мою любовь и заботу! Все, я ухожу!
Поттер не слышит хлопка двери или звука аппарации. И тому есть причина: Драко, демонстративно вздернув подбородок, бежит на второй этаж. «Хм, только что не зарыдал, бедняжка!»
И только теперь Гарри замечает то, что не приметил, только переступив порог этого странного дома. Кругом огромное множество колдографий, на которых они обнимаются в самых разных позах. Кроме того, кругом все заставлены всевозможными приборами маглов. О, даже телевизор есть. Яблоко раздора между ними — Драко чуть ли не каждый день говорил, что он им ни к чему. Но когда это было? В прошлой жизни? Да и было ли вовсе?..
Все картинки из прошлого кажутся чем-то потусторонним и нереальным. Другая жизнь или просто сон? Ведь там он, похоже, был не очень-то счастлив и доволен жизнью. Там Драко другой — самодовольный и наглый, холодный и закрытый. А здесь… Не об это ли мечтал тот самый — другой — Поттер?
— Милый, куда ты собрался? — Гарри поворачивается и смотрит вскользь на Драко. Оказывается, Поттер уже давно стоит и держит дверную ручку. Остается только повернуть.
— Я ухожу, Драко. — он видит не на шутку испуганный взгляд Малфоя. — Кажется, я ошибся дверью. Это ВСЕ, — Поттер обводит медленным взглядом комнату, — не мое!
И уходит, не обернувшись. И снова перед ним — бесконечное ромашковое поле. И, возможно, где-то на другом конце — Его дверь.
* * *
Темно. На небе месяц, поэтому комнату почти полностью окутал мрак. Но отчетливо видны два тела, на которых серебристыми полосами ложится лунный свет. Они плотно прижались друг другу и мерно сопят.
Внезапно один из них просыпается, резко подняв голову и упершись на локти так, чтобы можно было разглядеть все вокруг. Он тяжело дышит, все никак не может восстановит дыхание. Словно потерянный ребенок, озирает по сторонам, пока не натыкается взглядом на бледное тело на кровати. И уже ровным, но радостно-изумленным голосом шепчет:
— Вот, Мерлиновы подштанники, приснится же такое! — ложится на прежнее место и приобнимает лежащего юношу, а затем уговаривает себя: — Успокойся, Гарри, это простой кошмар. Ужасно реалистичный однако кошмар…
И уже засыпая, думает: «Вот сейчас я открыл МОЮ дверь — реальность куда лучше, чем самая слащавая действительность грез. В конце концов, с Драко можно и поговорить, чтобы в кое-то веке прийти к взаимопониманию — хватит нам разрушать дом из раза в раз и пугать нерадивых соседей…»
14.03.2010 Моя Вендетта
Рейтинг: PG-13
Жанр: драма, ангст
Примечание: война не закончилась, и нападения Пожирателей продолжаются. Снейп жив. POV Драко Малфоя.
Красные алчные глаза. Глаза, алчность которых подпитывается исключительно все новыми и новыми зверствами. Зверствами, вечными спутниками которых есть и будут — кровь, страх, боль, страдания, смерть. И эти глаза смотрят на меня — в меня! — как же жаль, что не мимо.
* * *
— Драко, — кто-то теребит меня за плечо, — просыпайся, уже утро. Я буду ждать тебя в гостиной.
Мозг нудно нашептывает мне, что пора вставать, разомкнуть веки, наконец-то вынырнуть из ночного, удушающего кошмара. Но я это сделаю только тогда, когда Снейп покинет спальню,— я боюсь, что угольно-черные глаза могут увидеть в моих, — ужас и страх.
Но Снейпа уже нет в комнате — об этом свидетельствует чуть приоткрытая дверь. Пройдет пять минут, и я обязательно услышу его скрипучий спросонья голос: «Сон — непозволительная роскошь для тех, кто воюет». Столь необычное «доброе утро» — это как звук ногтей по стеклу.
Уже почти месяц мне снится один и тот же сон, и ровно столько же о рассвете сообщает мне Снейп. И Снейпа точно не поставишь виной моим кошмарам. Я-то понимаю, что всему причиной красноречивые сцены из моей жизни, — рейды Пожирателей в последнее время учащаются, а ведь я стал практически членом их «верной и сплоченной команды», как говорит тетя Белла. Но я неимоверно рад тому, что пока никто из Пожирателей не предлагал мне «позабавиться» с жертвой. Эта мысль захоронена мною глубоко внутри: Темному Лорду знать подобного не следует. Ха, да хотя бы ради моей безопасности!
Когда я выхожу в прихожую, Снейп нервно теребит воротник сюртука и металлическую застежку мантии; у него стеклянный взгляд, и если не присматриваться, то может показаться, что Снейп не дышит. Даже мой приход остается не замеченным до тех пор, пока я не покашливаю. Наконец увидев меня, он кивает на плащ и маску. Ту самую маску, что скрывает лицо каждого из Пожирателей.
Я бы не ошибся в догадках, если спросил Снейпа о том, как ему погано спалось, и получил бы ответ только усталый вздох. И я таки знаю, что несколько мгновений до моего прихода он прокручивал в голове свои сны, а может, мысли о них. Уж точно они были не радужными, потому что даже теперь в его действиях какая-то заторможенность и задумчивость. Потому Снейп, наверное, и не удосуживается предупредить о своих последующий действиях — я чувствую, как он хватает меня за руку, чуть-чуть выше локтя, и мы аппарируем.
— А теперь слушай меня внимательно, Драко! — говорит Снейп по прибытии. Его голос неровный и хрипловатый — может, сказалась аппарация, а возможно, дело действительно серьезное, и сегодня нас ждет крупная мишень. — Темный Лорд поручил нам доставить Поттера к нему для обсуждения кое-какого вопроса. Скоро этот герой должен появиться.
— А Поттер сам не может аппарировать к Лорду?
— А ты считаешь, что Поттеру следует знать местонахождение резиденции Темного Лорда?
В глубине души я хочу, чтобы однажды Поттер узнал адрес его пристанища. Это решило бы массу проблем одновременно. Но главное — исчезла бы неопределенность. Во всем.
Как знать, вероятно, это бы и избавило меня от кошмара. Или добавило бы новых. С новыми действующими лицами…
— Без глупостей, Драко! — слышу я предупреждение перед хлопком аппарации Поттера. Похоже, он знает, о чем говорит.
* * *
Только гриффиндорец — к всеобщей потехе и радости Пожирателей, исключительно эти дураки способны на самые безрассудные поступки — мог согласиться на рандеву с Темным Лордом. А потом, наверняка, сидя в промозглой камере, корить себя за то, что не послушался кого-то там. Скорее всего — Грейнджер. Да нет, всю оставшуюся горстку людей, гордо называемую Орденом Феникса. Но, зная Поттера, никого не удивит даже то, что из-за своей жертвенности он никому не сказал о своем решении. Ни с кем не посоветовался.
Впрочем, это только на руку Лорду.
Не знаю уж, по какому поводу была эта встреча. Но с уверенностью смею заявить, что не по причине скуки каждого из них.
— Завтра Поттер узнает на собственной шкуре, что такое «Двенадцать кругов ада», — хмыкает, заходя ко мне в апартаменты, Снейп.
«Двенадцать кругов ада» — это новое развлечений, придуманное «особым кружком»: тетей Белой и Сивым. Название говорящее, поэтому никто из жертв не интересуется, что будут делать с ними. И так ясно — ничего из того, что им бы понравилось.
— Все никак не наиграется, — жестко бросает Снейп и отворачивается к камину. — Не проще ли ему его убить?! Взмах палочки — и главная заноза в заднице Лорда вытащена. Ах, ну нет же…
— Похоже, Темный Лорд испытывает удовольствие, восседая на ней, — кидаю я, почти насмехаясь над объектом моих удушающий сновидений.
Снейп снова хмыкает и довольно улыбается, затем садится рядом со мной. Но его вынужденное соседство заставляет меня произнести:
— Я, пожалуй, выйду, прогуляюсь по поместью. Давно в нем не был. И не думал, если честно, что появляюсь.
Мне необходимо быть сейчас в другом месте. Да, просто необходимо.
Я притворяю дверь комнаты, некогда принадлежавшей мне, и иду в сторону подвала. Еле-еле сдерживая себя, чтобы не побежать.
Ей-Мерлину, мне хочется верить, что Поттер еще может соображать и двигаться, не говоря о такой малости, как дышать. И я верю в это. По-моему, мою безрассудную уверенность в том, в чем в принципе уверенным быть нельзя, можно разве только сравнить с наивной, а потому и сильной детской верой под названием «Малфои всегда получает желаемое!»
Но я же помню, как эта вера скоро развеялась, стоило Поттеру отказать мне в дружбе. Не пожать протянутую мною руку. Что ж, приходится свыкнуться с мыслью о том, что Драко Малфой получил, пожалуй, все, что желал. Все, кроме Поттера.
* * *
Поттер удивлен моему визиту. А я рад, что мои опасения не подтвердились — он жив. И, кажется, я не первый, кто его навестил. Визиты до меня оставили на нем характерный от таких встреч след: он похож на загнанную в тупик собаку — жалкий, но дерзкий до невозможности. Глаза блестят от гнева, а грудь вздымается чаще, чем я моргаю.
— Что, Поттер, не ожидал такой коварности от Темного Лорда?! Думал, он постарел и стал сентиментален так же, как и когда-то Дамблдор?
— Заткнись, хорек! — он зло шипит и поднимается на ноги. — Не думал, что когда-нибудь тебя вновь увижу, мне казалось, ты сдох уже где-нибудь. О твоей смерти мне никто сообщать бы не стал — жалкая пешка в этой войне, ничего — абсолютно ничего! — не значащая.
— Меня как всегда недооценивают, очкарик. Что ваши, что наши. Хм, а зря…
Я резко прижимаю Поттера к стене, так, чтобы он не успел отреагировать, и припадаю к его губам. Властно, настойчиво. Голодно, выжидающе. Странно, но Поттер даже и не сопротивляется. Только напряжен, как стрела лука, готовая вонзиться в сердце врага.
— Это, — я вкладываю в правую руку пленника пергамент, — адрес резиденции Темного Лорда. Тихо, Поттер! Не дергайся!.. А это, — уже впихиваю в левую руку, — портал. Он срабатывает на слово «ultio»*. Все запомнил? Смотри не перепутай — будешь шептать пергаменту, непременно дождешься своих «Двенадцати кругов ада».
Стоило мне коснуться решетчатой двери, как Поттер развернул меня к себе и поцеловал. Неумело, но жарко. Так, как целует, когда не могут найти достойную замену в словах. Благодарности или… Или?
Это «или» еще долго — а может, нет, в свете предпринятых мною действий — будет преследовать меня, заставляя воображать, какие такие гриффиндорские помыслы заставили Поттера меня поцеловать. Ловить себя на том, что предпочитаю рассматривать вовсе не благородные мотивы, а куда более личные…
* * *
Красные алчные глаза. Глаза, алчность которых подпитывается исключительно все новыми и новыми зверствами. Зверствами, вечными спутниками которых есть и будут — кровь, страх, боль, страдания, смерть. И эти глаза смотрят на меня — в меня! — как же жаль, что не мимо.
«Сон наяву…» — проносится в моей голове резко и стремительно, словно взмах острого клинка. Я наконец-то увижу конец моего кошмара.
Vova
