— И зачем ты это сделал? — спросил Малфой, зло на него посмотрев и делая шаг назад.
Гарри не ответил, но лицо его залило краской, дыхание сбивалось, а руки дрожали.
— Да ты хуже Блэка, моего дорогого пропавшего кузена, — медленно произнес Малфой, старательно подбирая слова, надеясь позлить Гарри.
Слова о Сириусе заставили Поттера вздрогнуть, но он не проронил ни слова, смотря на Драко Малфоя, как если бы хотел прочесть его душу.
— Ты мне за это дорого заплатишь, Поттер, — выплюнул Малфой, кидая последний презрительный взгляд на Гарри, перед тем как покинуть башню Астрономии величественной походкой, которой даже сам Гарри не прочь был обзавестись. Он завидовал Малфою, потому что тот никак не показал свое замешательство, не растерял хладнокровие и надменный вид, на какой он один был способен.
С некоторым облегчением Гарри наблюдал, как тот удаляется. Он бы не смог и дальше выдерживать падения в этих глазах.
Зачем он это сделал?Хороший вопрос.
«Очевидно, чтобы заткнуть слизеринца», — подумал Поттер.
Он как раз собирался направиться в гостиную Гриффиндора, когда заметил на полу забытую Малфоем книгу. Не успев толком ничего обдумать, он подобрал ее, безразлично осмотрел и бросил с башни Астрономии — вместо того, чтобы самому свалиться в манящую тьму. Или бросить туда Малфоя.
Поттер глубоко втянул носом воздух, который все еще отдавал запахом этого змея — нежный, легкий и чуть сладковатый. Гарри неторопливо побрел в сторону гриффиндорской башни, мыслями витая где-то очень далеко.
«Не думать о том, что только что произошло, ГЛАВНОЕ — не думать», — говорил себе Гарри, чувствуя смертельную усталость. О да, Малфой заставит его заплатить, он в этом не сомневался. Поттер знал, что на следующий же день, в Большом зале, будет унижен как никогда раньше.Оказавшись у портрета Полной Дамы, Гарри назвал пароль и вошел, надеясь, что все спят.Но, разумеется, Рон и Гермиона поджидали его в общей гостиной.
* * *
— ТЫ ЧТО?! — вопил совершенно сбитый с толку Рон, на его лице было написано выражение безграничного ужаса.— ТЫ ПОЦЕЛОВАЛ... ТЫ!
— Так значит, ты поцеловал Малфоя, — спокойно произнесла Гермиона, несмотря на то, что все еще пребывала в культурном шоке.
— МАЛФОЯ??! МАЛФОЯ, ВО ИМЯ ВАМПИРА!
— Да, Рон, — ответил теряющий терпение Гарри, — Малфоя. Я подошел и...
— Хорошо, я понял. Только избавь от подробностей, — перебил друга Рон. — Во имя Мерлина, как это могло прийти тебе в голову? Захотеть поцеловать его Величество Придурка, короля Сарказмов, этого самонадеянного петуха, наконец? Я не могу в это поверить. Этого грязного, маленького, испорченного, развращенного таракана, жаждущего власти. Одно лишь то, что ты захотел поцеловать парня — неожиданность, но чтобы парень под вопросом оказался Малфоем — лишает меня дара речи.
— Для того, кто лишен дара речи, — Гарри нервно провел рукой по волосам, — ты слишком шумный. У меня никогда не возникало желания заниматься чем-либо выходящим за пределы дружбы с мужчиной, но я не знаю, почему не смог устоять перед Малфоем.
— Я знаю, — объявила Гермиона, выдыхая с облегчением. — Это он первый поцеловал тебя!
Волнующая картина предстала перед Гарри: Малфой, жадно ласкающий его губы своими. Электрический заряд прошел через все его тело от одной только мысли, и гриффиндорец постарался унять дрожь.
— Нет, Гермиона, — возразил он. — Это я начал, а он и вовсе не ответил на мой поцелуй.
— ЭТОГО ЕЩЕ НЕ ХВАТАЛО!
— Хватит, Рон, — прикрикнула на него Гермиона. — Гарри — наш друг. Если ему нравятся парни, и даже если он хочет быть с Малфоем, мы должны его поддержать.Девушка произнесла это таким затравленным тоном, что Гарри показалось, будто она сейчас заплачет. Почему-то этот факт раздражал больше всего.
— Чтобы расставить все точки над i, — бросил Гарри, вставая и размахивая во все стороны руками. — У меня нет предпочтений в мужчинах, но есть слабость к Малфою — это не одно и то же. Более того — мне плевать на Малфоя.
— Ты сам себе противоречишь, — возразил Рон.
— А ты помолчи, — Гарри быстро закипал. — Мне плевать на Слизеринского Принца! Просто сегодня вечером он был таким трогательным... И потом, это все твоя вина, Гермиона! И вина Дамблдора тоже! Я уже не говорю об Анджелине! Это Малфой во всем виноват!
— Получается, что виноваты все, кроме тебя.
— Ты все правильно поняла, Гермиона, — резко произнес Гарри. — Спокойной ночи.
* * *
Староста Слизерина Драко Малфой вошел в гостиную своего факультета, не в состоянии вымолвить и слова. Что случалось с ним довольно редко, надо заметить.
Паркинсон, Крэбб и Гойл, его приспешники, удачно справляющиеся с ролью верных псов, весело окликнули своего «хозяина». Они так радовались его появлению, что Драко подумал: «Не хватает только поджатых хвостов — и картина готова».
— Мой ангел, не хочешь сыграть с нами партию в Плюй-Камни? — восторженно спросила Панси.
«Ангел» встал перед ней, сложив руки на груди и всем своим видом выражая угрозу.
— Во-первых, Панси, хватит называть меня этими слюнявыми прозвищами, от которых меня тошнит. А во-вторых, ты когда-нибудь видела меня играющим в детские игры? — прошипел он сквозь зубы. — Я иду в душ.На этом Драко ушел, больше не сказав ни слова. Его кошачья походка, то нервная, то надменная, но всегда твердая, была одним из многочисленных качеств Драко. И она сводила Панси Паркинсон с ума.
В коридоре, что вел к ванной комнате старост, Драко столкнулся нос к носу с Дамблдором. Слизеринец вежливо с ним поздоровался, и директор поинтересовался, что Малфой делает так далеко от своей гостиной в столь поздний час.
— Я совершаю осмотр, чтобы убедиться, находятся ли все ученики в своих кроватях, сэр.
Дамблдор посмотрел на него с крайней доброжелательностью, как если бы Малфой ему нравился (от этой мысли слизеринец содрогнулся в ужасе). Директор внимательно изучил бледное лицо Малфоя, почти прозрачное при слабом освещении.
— Очень хорошо, Драко, что ты добросовестно выполняешь свои обязанности.
«Ха, он мне поверил! И это самый великий волшебник, тот, кого боится сам Волдеморт? Мда, захирел герой», — мысленно усмехнулся слизеринец.
— Благодарю вас, — медленно произнес Драко. Но почему он чувствовал себя таким уязвимым?
— Доброй ночи, Драко, и не забудь запереть дверь заклинанием, когда будешь покидать ванную комнату.
Драко ничего не ответил, иначе мог схлопотать большие неприятности. Он ненавидел, когда его ловили на лжи, да еще и подобным образом.
«Проницательный старик», — подумал он. «Но до чего же меня бесит этот его взгляд! Он перепутал меня со своим драгоценным Поттером или что?»
Оказавшись на месте, Драко тут же почувствовал непреодолимое желание запрыгнуть в ванную, размерами не уступающую бассейну.
«У нас такая же дома».
Он разделся и нырнул, позволяя ароматическим маслам и воде смыть с его тела интересные события последнего месяца.
«Поттер. Ублюдочный Поттер. Тот, кто выжил лишь для того, чтобы портить мне кровь. Во что он опять играет?»
Драко поразил тот поцелуй. Он знал, что, по крайней мере, один рейвенкловец и три слизеринца были влюблены в него («Что неудивительно — я ведь очень и очень неплохо сложен»), но его еще никогда раньше не целовал мужчина. Драко всегда думал, что в поцелуе между парнями не может быть нежности. Поттер же доказал ему обратное, прижавшись своими бархатистыми губами к его. Драко погрузился в воду с головой, чтобы прогнать эту мысль.
Абсолютное зло.
Он плавал, вкладывая в движения всю свою силу, свою злость. Гарри Поттер превратил его жизнь в ад. Дамблдор — тоже. Из-за них его отец оказался в Азкабане, пусть и сбежал оттуда через неделю после своего заключения.
Он спрятался в Мэноре. Удивительно, но никто не подумал искать его там. Коррупция — великая вещь.
Но это ничего не значило для Драко по сравнению с главным оскорблением: имя Малфоев было запятнано, измазано в грязи, освистано. Его имя! Причина его гордости!
Однозначно, расслабиться не получалось. Драко снова ожидала ужасная ночь, и он знал об этом.
Слизеринец вылез из воды и принялся вытираться. Полотенце пахло лавандой. Он ненавидел этот запах. Малфой бросил взгляд в зеркало, и отражение, которое оно ему отправило, полностью удовлетворило владельца.
Его волосы, казалось, сияющие тысячью бликов были взъерошены как у Поттера. Он вздрогнул.
— Ну вот, теперь я еще и сравниваю себя с ним! Если бы у меня была хоть одна общая с Поттером черта, я бы выбросился из окна! И, вдобавок, я разговариваю сам с собой.
— Ты выглядишь намного лучше Поттера.
Драко испуганно обернулся и сделал шаг назад, спотыкаясь о свои ботинки. Перед ним обнаружилась ханжа Миртл, уставившаяся на интимную часть тела слизеринца. Малфой сделал бесстрастное лицо и прикрылся черными плавками.
Обязанный надевать малфоевскую маску даже перед привидениями... Родители обработали Драко до совершенства.
— Жаль, что ты не упал. Если бы ты умер, то смог бы остаться со мной. Я скучаю одна. А ты — самый интересный префект, самый занимательный. А еще самый «большой», — объявила Миртл, не отрываясь от той части плавок, которую она, казалось, страстно желала.
— Что ж, жизнь прекрасна, — сыронизировал Малфой, натягивая брюки. — Значит, у меня больше, чем у Уизли... Это не новость. Ладно, послушай, Миртл, ты должна прекратить появляться так, как ты это делаешь — это не хорошо. И к тому же очень раздражает. Найди себе друзей, говори с совами, я не знаю, займись чем-нибудь, но прекрати насиловать мое личное пространство.
— Если бы ты оказался на моем месте, то не говорил бы так.
— Да, вот только дело в том, что ты умерла. Признай это раз и навсегда, — холодно бросил слизеринец, поправляя мантию. — Все мы умрем однажды, только некоторые раньше других, вот и все.
Выходя, он хлопнул дверью. Подумал о запирающем заклинании, но так и не произнес его — просто для того, чтобы показать: он не следует бесценным советам Дамблдора.
* * *
Этой ночью темный силуэт проник в ванную старост и наполнил пробирку водой из ванной. Водой, в которой искупался Драко.
* * *
Лежа в своей кровати, Гарри не переставал задаваться вопросом: как он мог сделать подобное?
Какая магия заставила его захотеть обнять своего врага? Он хотел его поцеловать. ОН ХОТЕЛ ЕГО ПОЦЕЛОВАТЬ?!
Гарри не смог сдержать дрожь ужаса. Он хотел касаться его губ — может, чтобы заткнуть, но все-таки он ХОТЕЛ это сделать. Он ЖАЖДАЛ попробовать эти губы на вкус, как если бы хотел дотянуться до запретного плода.
Поттер закрыл глаза и попробовал стереть из своей памяти след, оставленный Драко. Его губы, такие нежные, бледно-розовые и красиво очерченные. Его волосы уникального золотистого оттенка, кажущиеся бесценными, словно миллионы золотых ниточек. Все это ошеломило Гарри сегодня. Этим вечером Драко Малфой предстал перед ним в лице Ледяного Принца, пришедшего освежить октябрь. Гарри был тронут потрясающей грацией личности, которая на несколько минут оставила в стороне свою маску.
Странно. Когда Драко появлялся в окружении свиты, он только и делал, что ухмылялся, да смотрел на других свысока, показывая свою холодность и безразличие. Оставшись один, он казался мрачней, а на красивом лице отражались эмоции, которые Гарри все никак не мог понять. И он растерялся, когда увидел слизеринца одного в башне Астрономии, без привычной маски на лице.
Гарри вздохнул и попытался подумать о чем-то другом. Он сконцентрировался на громких всхрапах Рона, но сладострастный жар губ белого ангела не давал покоя чувствам. У гриффиндорца почти не было времени ощутить эти губы, перед тем как Малфой сильно оттолкнул его, но он успел осознать все их великолепие.
От отчаянья у Поттера вырвался очередной вздох. Как такое красивое лицо могло так запросто превратиться в маску ненависти?
Мне не могут нравиться мужчины. И, тем более, не может нравиться заклятый враг. Мерлин, как запутана моя жизнь!
Перед Гарри снова предстало лицо Малфоя, но в этот раз это был Малфой-Дьявол, который кормил Поттера сарказмами на протяжении нескольких лет. Однако, даже мысли об унижениях от своего врага не мешали Гарри находить того трогательным как ребенка.
Гриффиндорец сосредоточился на дыхательных упражнениях в попытке унять колотящееся сердце.
«Абсолютное зло», — пришла в голову скептическая мысль.
Гарри закрыл глаза, но сон отказывался приходить. Как и Малфой, который отказывался от Гарри.
Этот придурок решительно, неоспоримо гетеросексуален. Нет, подожди-ка, Гарри, ты ведь тоже гетеросексуал! Но если судить по впечатлению, что он на тебя произвел... Черт, только не он! Кто угодно другой! Например, Невилл, чем не пара? Он милый. Действительно, ничего общего с Малфоем. Так я гетеро или би, в конце концов? Я убежденный гетеросексуал.Женщины, что может быть лучше? Женщина с задницей Малфоя — вот это класс! Фу, Гарри, ты болен! Очень болен! Нет-нет, все не так! Я всего-навсего молодой шестнадцатилетний парень, одинокий и неудовлетворенный!
Ладно, здесь я с тобой согласен, Поттер, но почему ты выбрал именно Малфоя? Потому что, если мыслить трезво, Малфой — последний человек, готовый добровольно ответить на твои авансы.
Как такая незначительная вещь, как пара губ, могла привести Золотого Мальчика в такое состояние? И при полной осознанности, кому эти губы принадлежат?Очистить свое сознание от Малфоя стало для Поттера навязчивой идеей. А еще он был абсолютно уверен, что все это не было его виной. Все вокруг, казалось, ополчились, чтобы сделать Драко Малфоя привлекательным в глазах Гарри.
Это началось в конце прошлого учебного года, когда поезд покидал Хогвартс.
23.03.2010 Глава 2. Каникулы, начало нового учебного года и последствия
I can't let you go
I can't forget it
Why you did it
I won't permit it
And won't acquit it
I wanna fight you
I'll fucking bite you
Can't stand nobody like you
You can't run
You can't hide
No surprise
(Puff Daddy, ‘Come with Me’)
Золотая троица, Джинни и Невилл находились в Хогвартс-Экспрессе. Их пятый курс только что закончился в слезах, и Гарри не произнес ни слова с момента отбытия поезда.
Друзья пытались всеми возможными и невозможными способами поднять Гарри настроение, когда дверь медленно открылась.
В купе с чувством превосходства вплыл Малфой, как обычно окруженный гориллами Крэббом и Гойлом.
На лице блондина читалась безграничная ненависть, когда он начал бросать свои едкие и унизительные комментарии в адрес Рона. После «разминки» слизеринец окинул взглядом Поттера:
— Ты, вижу, Поттер, совсем зачах (Мерлин, — подумал Гарри, — как ему удается так бесподобно «выплевывать» мое имя?). Мне даже не доставляет удовольствия унижать тебя, когда ты уже опустился ниже некуда. Так что оставляю тебя в трауре. Сколько на него уйдет времени? Неделя, две...
— Иди нахуй, Малфой, — оскалился Гарри.
— А ты бы не побрезговал, святой Поттер, а?
— Пошел к дьяволу, — подал голос Невилл.
— Пока что, мне и здесь хорошо, но я уверен, что Блэк уж точно знает — как это, побывать в гостях у дьявола. Ой, извините, я не хотел, рассчитывал дождаться конца каникул, чтобы поиздеваться! Хороших каникул, Поттер! А ты, грязнокровка с вороньим гнездом на голове, опасайся Пожирателей Смерти!
Рон вскочил со своего места. Крэбб и Гойл готовы были затеять потасовку, но Малфой жестом остановил их, после чего слизеринское трио покинуло купе.
— Я не понимаю, как такое красивое тело может держать в себе столько злости, столько мерзости, — отозвалась, вздыхая, Гермиона.
— Кто красивый? — состроил кислую физиономию Рон. — Ты ведь не говоришь о Мистере Манерном Префекте Малфое?
— Именно о нем, — продолжила Гермиона, в то время как Рон сверлил ее взглядом. — Когда я впервые увидела его, у меня дыхание перехватило от его красоты, но, только открыв рот, Малфой испортил все впечатление.
— И к тому же, благодаря квиддичным тренировкам, у него просто божественное тело, — встряла Джинни. — А его руки...
— ДЖИННИ!!! Ты позор семьи! — закричал Рон так, что его голос наверняка был услышан в соседних купе.
Гарри пробовал не думать об этом разговоре. Он больше всего желал отключиться от реальности, хотя слова друзей часто занимали его мысли во время летних каникул, он ведь все равно находился в компании Дурслей — не о них же думать. Гарри часто представлял Малфоя и... нет, он не понимал, как другие могли находить в слизеринце обаяние.
* * *
Он ворочался в кровати.
Абсолютное зло.
Рон забеспокоился, все ли в порядке, но Гарри сделал вид, что спит. Если бы только ему удалось заснуть.
А он все прокручивал в памяти те июньские события.
* * *
Первый месяц каникул Гарри был ужасен. Ему не хотелось никого ни слышать, ни видеть. Он был слишком угнетен, чтобы притворяться довольным жизнью парнем.
Это был день его шестнадцатилетия. Поттер шел по Лондону в сопровождении тети Петунии, дяди Вернона и их обожаемого чада — его кузена Дадли. Цель выхода в свет — купить последнему новую одежду. Гарри был обязан пойти с ними, поскольку дядя наотрез отказался оставить племянника дома одного из страха, что Грюм и остальные разрушат квартиру.
Они как раз собирались войти в пятый по счету магазин, когда растягивающий гласные голос заставил их обернуться. Гарри вздрогнул, осознав, что тот принадлежал Драко Малфою. А в то время блондин двинулся к ним с ангельской улыбкой на лице. Малфою хватило одного взгляда на Дурслей, чтобы оценить ситуацию и повернуть ее в свою пользу.
— Гарри? Гарри Поттер? — в голосе Малфоя сквозило удивление, как если бы они не виделись несколько лет.
Гарри не ответил, пытаясь понять, почему его жизнь является воплощением его же кошмаров, а Малфой выглядит настолько соблазнительно в маггловской одежде.
Ему почудился голос Гермионы: «Я не понимаю, как такое красивое тело может держать в себе столько злости, столько мерзости».
Волосы слизеринца были идеально зачесаны назад, черные дорогие брюки подчеркивали стройность ног, серая футболка красиво обтягивала мускулы спины и рук, ну а бедра…
«Классная задница, Малфой», — не поскупился Гарри, — … «это кто сейчас подумал?»…
Драко снял солнцезащитные очки и, не говоря ни слова, устремил взгляд на Поттера.
Гриффиндорцу пришлось поднять глаза, и он с ужасом обнаружил, что парень, для которого Гарри никогда не жалел прозвищ типа «избалованный маленький придурок», «маленький папочкин сынок», «маленький заносчивый засранец», сейчас возвышался над Мальчиком-Который-Выжил более чем на десять сантиметров.
Гарри также отметил, что глаза, цвет которых он считал выцветшим, были на самом деле серо-голубыми, что озадачивало.
«Гермиона и Джинни, я убью вас», — мысленно пообещал Гарри.
— Итак, Гарри, — вмешался дядя Вернон, — ты не представишь нас своему другу?
Гарри опешил, поняв, что его семья смотрела на Малфоя с отблеском... восхищения!
«Действительно, придурок воняет деньгами за километры. Грязный манипулятор!»
— Прошу извинить меня, — сказал Малфой, — я чрезвычайно невежлив. Если бы отец, который работает в министерстве, видел меня сейчас... — он выбрал самую невинную улыбку из своего арсенала. — Я Драко Малфой. Мы с Гарри учились в одной школе.
«Засранец, он утаивает правду! — думал Гарри. — И все ради того, чтобы Дурсли приняли его за маггла! И вообще, почему это он выше меня? И почему он так стильно одет? Черт, почему он шляется по маггловскому Лондону? И почему я смахиваю на чучело в старом тряпье Дадли? И почему я подумал, что у него красивая задница? Эй, ну почему?»
— Вы должно быть маг... дядя и тетя Гарри, — продолжал Драко, которого ситуация, очевидно, очень забавляла. — А ты кто?
— Дадли, кузен Гарри, — краснея, ответил толстяк.
— Вы совсем не похожи... ты выглядишь более... как сказать... более гордым и здоровым.
Он на миг остановился взглядом на животе Дадли, и Гарри подумал, что слизеринец сейчас рассмеется.
— Гарри, ты никогда не рассказывал нам о Драко, — заметила попавшая под шарм Малфоя тетя Петуния.
— В этом нет ничего удивительного — мы никогда близко не общались, — ответил Гарри. — И, скажи мне, Драко, что ты делаешь в городе — я думал, ты ненавидишь появляться здесь, в центре... толпы.
— Я искал подарок для матери, она любит маг... лондонский фольклор. Я как раз собирался выпить чашечку чая, не составите мне компанию?
«В твоих мечтах, придурок».
— С удовольствием, — ответил дядя Вернон, разглядывая Гарри так, будто жалел о том, что Поттер лишен того чувства стиля и хороших манер, которыми обладал его «друг».
У Драко был вид победителя, когда он заходил в кафе. Малфой провел целый час, покоряя Дурслей: одаривал комплиментами Дадли и тепло улыбался Гарри («Сукин ты сын, но у тебя просто охренительная улыбка!»), хотя в его глазах временами проскальзывал нехороший огонек.
Взгляды, которые бросали на слизеринца посетители кафе, застали Гарри врасплох, но, учитывая почти нереальный вид Малфоя, они были легко объяснимы.
«А его руки», — нашептывал на ухо голос Джинни. Гарри уставился на эти изящные руки с длинными пальцами, и по телу пробежали мурашки. Поттер живо тряхнул головой — ему вдруг стало некомфортно. Он прекрасно понимал, что находится во власти заклятого врага, и получал удовольствие, наблюдая за тем, как Малфой тонко издевается над Дурслями.
Гарри вдруг осознал, что впервые за этот месяц не думает о смерти Сириуса.
Он прекрасно видел направленные на него многозначительные взгляды Дурслей — о да, дядя и тетя явно жалели, что их племянник не Драко, и что Гарри не ведет себя подобающе с наследником человека, работающего в министерстве.
Когда Малфой поднялся, чтобы распрощаться, дядя Вернон достал свой кошелек.
— Прошу вас, — начал Драко, смущенно улыбаясь и тут же доставая впечатляющую пачку купюр, — отец всегда учил меня не пользоваться человеческой добротой, а я с большим почтением отношусь к тому, чему учит старшее поколение. Вы поставите меня в неловкое положение, если не позволите заплатить.
«Что за гад, а? Любитель подлизывать всем задницы!» — про себя возмутился Гарри.
И опять дядя Вернон посмотрел на Поттера с презрением. Драко сделал вид, что обнимает гриффиндорца на прощание и воспользовался моментом, чтобы шепнуть ему на ухо:
— Я превращу твою жизнь в ад, Поттер.
— Ты опоздал, придурок, — Гарри честно старался не обращать внимания на горячее дыхание слизеринца на своей шее...
* * *
Когда Драко Малфой освободился от общества Гарри Поттера и его семьи, он пребывал в приподнятом настроении. Ну конечно, ему ведь подвернулась такая возможность поиздеваться над главным врагом.
Странно, но он, скорее, приложил усилия, чтобы выставить Дурслей идиотами, а не самого Поттера. У Драко в голове не укладывалось, как Поттер может жить с такими невежами. А еще он не понимал, как в своих грязных лохмотьях тому удавалось выглядеть привлекательно.
Но в чем он был точно уверен, так это в том, что гриффиндорец готов был расхохотаться, когда Драко доставлял себе удовольствие, насмехаясь над семьей Мальчика-Который-Выжил.
«Я развеселил самого Святого Поттера. Омерзительно».
На лице Драко все еще была написана высокомерная усмешка, когда он перехватил взгляд красивой девушки.
Он хочет ее. И он получит ее.
* * *
Этим октябрьским вечером, лежа в кровати, Гарри вспоминал возвращение Дадли из Лондона: его обесцвеченные волосы были зачесаны назад а-ля «Драко», как он сам выразился. Тетя Петуния и дядя Вернон находили своего сына восхитительным, а Гарри взорвался диким хохотом, увидев кузена, за что был лишен ужина.
Ну и пусть, это стоило того.
Но, опять-таки, почему именно Малфой стал причиной хорошего настроения гриффиндорца? Как придурку удавалось дарить Гарри улыбку, когда от одного его присутствия Поттеру становилось дурно?..
* * *
Первого сентября, когда Хогвартс-Экспресс только-только отошел от перрона, Анджелина Джонсон прошла в купе, которое занимали Гарри, Джинни, Гермиона, Рон и Невилл. Блаженная улыбка на ее лице толкнула Рона поинтересоваться:
— Во время каникул ты встретила любовь всей своей жизни или что?
— В точку! Я целый месяц провела с ангелом. Он нежен, умен и просто потрясающий в постели!
— Знаем ли мы имя счастливого избранника? — спросил Гарри, не особо интересуясь ответом девушки.
— Скорее да, он учится в Хогвартсе. Это самый обаятельный и сексуальный человек из тех, что я когда-либо встречала. Все же внешность...
— Кто это? — с заговорщической улыбкой спросила Гермиона.
— Драко Малфой.
Гарри как-будто получил удар под дых, ему перестало хватать воздуха. У Рона вырвался изумленный вздох и он подавился шоколадной лягушкой. С лица Гермионы сошли все краски. Невилл промямлил что-то вроде: -Дра... Дра... Ма... Мал?
— Да, я говорю именно о Драко Малфое, — заявила Анджелина, не прекращая улыбаться. Мы встретились в Лондоне и говорили, говорили, говорили… Он восхитителен.
— КАК ТАКОЕ ВОЗМОЖНО?! ЭТОТ ПАРЕНЬ — ПОЛНОЕ ДЕРЬМО! — воскликнул Рон.
— Спасибо за лестную оценку, — вмешался Малфой, который только что открыл дверь в купе и преспокойно облокотился об обрамление, делая вид, что рассматривает свои ногти. — Я все-таки думаю, что верх глупости — услышать подобное от того, кто живет в дерьме. Как поживает Дадли, Гарри?
Гарри задрожал, услышав презрительные интонации в голосе слизеринца. От желания врезать ублюдку у Гарри чесались кулаки.
— Сдохни, Малфой.
— Говорят, люди находят покой, когда умирают, думаешь, в этом есть доля истины? Или это как пройти... через... занавес? — блондин был спокоен, он невинно улыбался, зато взгляд был полон неприкрытой ненависти.
Намек на Сириуса был слишком очевиден и просто не мог остаться проигнорирован. Никто не успел ничего понять, а Гарри уже встал и ринулся к Малфою. Кулак врезался блондину в скулу, и сила удара заставила его упасть.
Гарри набросился на него и начал бить изо всех сил. Неважно — куда, неважно — как, главное — сделать ему больно. Он бил, чтобы избавиться от боли. Слизеринец не отвечал на удары, просто старался отпихнуть гриффиндорца.
— Гарри, оставь мне эту тварь! — Рон было дернулся помочь другу, но Гермиона вовремя остановила его, хорошенько прикрикнув и дав подзатыльник.
Невилл и Джинни что есть сил тянули Гарри от Малфоя, и он, наконец, отпустил блондина, который с трудом встал на ноги. Задыхаясь, с окровавленным лицом и ноющими мышцами, Драко поднял голову, словно принимая вызов.
— Вот шумок поднимется за избиение старосты, Поттер!
Анджелина поспешила в объятия к своему любовнику и теперь пробовала дрожащей рукой вытереть кровь с его лица. Он осторожно взял ее руку и нежно поцеловал.
— Я всего лишь пришел сказать, что мне надо пойти на собрание старост, увидимся в Большом Зале за ужином, если ты не против.
— Да, конечно, Драко, — ответила она с улыбкой, когда он уже поворачивался, чтобы уйти. Драко держался как можно прямее, несмотря на зверскую боль в ребрах, от которой хотелось выть.
Дверь еще не успела закрыться, как Рон уже кричал:
— Только не говори, что ты после всего этого собираешься продолжать с ним встречаться!
— Нет, Рон, я тебе этого не скажу, но надеюсь всем сердцем, что так оно и будет. Вы совсем его не знаете. Он настоящий джентльмен.
— Ну да, что он только что и доказал! Послушай, Анджелина, я не хочу лезть в твою личную жизнь, но тебе не кажется, что Драко использует тебя, чтобы позлить Гарри? — поинтересовалась Гермиона.
— Ну, поскольку Гарри не влюблен ни в меня, ни в Драко, я не понимаю, почему наши отношения должны его волновать.
— Просто потому, что Гарри к тебе хорошо относится, а еще ты капитан нашей сборной. И этих двух причин для Драко достаточно.
— С каких это пор ты зовешь его Драко? — возмутился Рон.
Далее последовал более чем постыдный спор, центром которого был Драко Малфой. Гарри же ушел в себя, усталый и взволнованный последствиями, которые могли возникнуть из-за нападения на старосту Слизерина. Даже Анджелине надоело слушать споры про своего парня, и она присоединилась к Чжоу Чанг в другом купе.
Получасом позже Гарри был подвержен пристальным взглядам лучших друзей, которые только что вернулись с собрания старост.
— Гарри, на этот раз все серьезно, — заявила Гермиона, смотря на него с упреком. — У Малфоя прилично ссадин, а еще сломаны ребра. Я думаю, что у него пробито легкое, но я не уверена. Он очень тяжело дышит.
— Он прикидывается!— воскликнул Гарри.— Он всегда так делает, вы же знаете! Он точно также строил из себя мученика, когда Клювокрыл еле задел его руку!
— Нет, Гарри, все и вправду серьезно, — встрял Рон, который выглядел странно взволнованным. — Я уверяю тебя, что он стал бледнее обычного, у него даже губы побелели. Не то что бы его состояние меня волновало, да пусть хоть сгниет, мне плевать. Меня волнует, что будет с ТОБОЙ. Снейп не упустит возможности исключить тебя, точно тебе говорю.
— Снейп и мадам Помфри аппарируют в поезд, как только приготовят зелье для выздоровления Драко, — вставила Гермиона.
— Нет, ну перестань ты так называть его! Хочешь занять место Анджелины в его постели ?!
— Хватит, Рон, не меняй темы. Гарри, я думаю, что тебе следует пойти и извиниться перед Малфоем, тогда он, может быть, не станет еще больше усугублять ситуацию.
— Извиниться? ИЗВИНИТЬСЯ? Да это он должен извиняться! Намек на смерть Сириуса был ударом ниже пояса!
— Гм... Гарри, ну ты когда-нибудь раньше слышал от Малфоя что-то, кроме гадостей? — хмыкнул Рон. — Ты был прав, вмазав ему, но тебе просто следовало быть более осторожным и сдержанным. Я знаю, что тебе больно, что ты хочешь найти виноватого в смерти Сириуса, но, Гарри, Малфой всего лишь придурок, который не имеет никакого отношения к твоему горю. Он просто этим пользуется.
— И с каких это пор ты стал таким рассудительным? — Гарри чувствовал себя не в своей тарелке.
— С тех пор, как общаюсь с Гермионой, конечно.
— Хорошо, сдаюсь. Я пойду и принесу ему мои чертовы извинения, а потом прикончу его!
Рон ничего не ответил, да и что говорить? Ненависть, связывающая двух парней, была безгранична.
Гарри отправился на поиски слизеринца. К счастью, тот нашелся быстро, благодаря скоплению народа перед его купе. Дверь закрыта, шторка опущена. Странно, здесь было немало студентов с разных факультетов — не только слизеринцы. И у парней, и у девушек был взволнованный ожиданием вид.
«Черт, я не знал, что у Малфоя целый фанклуб! Ну что они находят в этой крысе? Баночка геля в день — и они все у его ног. Нееет, скажите мне, что я сплю! Тут даже парни собрались, которые, кажется, при смерти от страха! Эй! Да проснитесь же вы, толпа идиотов! Мы же говорим о Малфое! Это как если бы это был... был... ну, я не знаю. Короче, как если бы это был кто-то, кто НЕ является Малфоем! Малфой — урод, чтоб вы знали.
Гарри?
Да, Гарри.
Прекрати разговаривать с самим собой, ты меня пугаешь. Иди и покончи с извинениями, да смывайся поскорее, пока Паркинсон тебя не прикончила».
Анджелина, которая тоже была снаружи, бросила на Гарри отчаянный взгляд. Панси Паркинсон и Винсент Крэбб кинулись к нему, и если бы Гойл с Забини их не остановили, то Гарри, несомненно, удалось бы повидаться с далекими предками.
— Забини был у него пять минут назад, — объявила Анджелина со слезами на глазах. — Он сказал, что Драко нужен покой, чтобы сосредоточиться на дыхательном процессе.
— Я пришел перед ним извиниться, это займет двадцать секунд, не более.
Не дожидаясь ответа, он тихонько вошел в купе и на мгновение замер перед Малфоем. Блондин сидел, откинув голову на спинку сиденья. Его глаза были закрыты, а несколько серебряных прядей спадали на лоб.
«Ладно, забираю свои слова назад. Малфой — обалденно горячая штучка! А вот я попаду в Ад за то, что осмелился посмотреть на сына Люцифера! И за то, что залюбовался парнем! Гарри, это парень! Черт, я гей? Нееет, не может быть. Просто Малфой очень смахивает на девчонку. Гм... а, может, и нет. Так, послушай, Гарри, ты поговоришь с собой об этом позже, на свежую голову!»
На слизеринце были только черные брюки. Мантия и заляпанная кровью рубашка валялись на полу. Его грудь была накрепко перевязана бинтами, но даже через ткань были видны многочисленные царапины, а кое-где кожа покраснела в нескольких местах. Под левым глазом красовался синяк, идеальную нижнюю губу портил неглубокий порез.
Но что заставило сердце Гарри сжаться, так это дыхание его недруга. Он скорее пыхтел, нежели дышал, каждый раз стараясь вдохнуть воздуха поменьше. Каждый вдох, казалось, причинял ему боль. Маска презрения слетела с его лица.
Драко открыл глаза и повернул голову, чтобы посмотреть в окно, тут-то он и увидел Гарри.
Он попробовал встать и схватить палочку, но боль, по-видимому, была слишком сильной, и он смог только прошептать, снова прячась за занавесом из холода и безразличия:
— Что, Поттер, пришел закончить начатое?
Гарри почувствовал себя последней сволочью.
— Я пришел извиниться. Я не должен был бить тебя так сильно. Вернее, я вообще не должен был тебя бить.
— Пришел извиниться, чтобы спасти свою шкуру. Не вижу в этом ничего гриффиндорского, — заметил Драко, всматриваясь в глаза Гарри своим металлическим, отдающим синевой взглядом. — Грязнокровка и Нищеброд посоветовали тебе изобразить хорошего парня, полного раскаяния?
— А ты проницательный.
— Совершенно верно. Поттер, тебе придется когда-нибудь признать, что я один из лучших учеников Хогвартса. И не потому, что я глотаю. Просто я умный. И точка.
— Мерлин, Малфой, ну у тебя и выражения.
— А тебе не надоело все время быть Идеальным Поттером? — поинтересовался Драко между двумя вдохами, проведя языком по обветренным губам.
— И все-таки, я не знал, что так тебя отделал. Мне действительно жаль.
— Думаю, я выживу, — ответил Драко, в попытке нагнуться, чтобы поднять рубашку.
Увиденное Гарри в этот миг заставило кровь в жилах похолодеть. На бледной коже Драко он увидел три длинных набухших от крови рубца, как если бы кто-то избил его розгой. Гарри поспешно поднял рубашку и протянул ее слизеринцу.
— Откуда эти отметины на твоей спине, Драко? — спросил он.
Драко застыл. Он на секунду потерял дар речи, а потом смерил Гарри самым пренебрежительным взглядом.
— Если тебя об этом спросят, ты скажешь, что ничего не видел и не знаешь.
— Кто это сделал? Эти раны явно были до нашей потасовки.
— Ладно, слушай, это тебя не касается, но я тебе все-таки скажу: я упал с метлы, когда играл в квиддич. А теперь...
Он стал задыхаться, отчаянно пытаясь глотнуть воздуха. Драко слышал, как Гарри зовет его, чувствовал, как кто-то проводит рукой по волосам, но не знал, кому эта рука принадлежит. Профессор Снейп и мадам Помфри выбрали именно этот момент, чтобы появиться. Драко распознал голос своего декана, кричавшего Гарри, что все это — его вина, что ему следовало оставить Драко отдыхать. Голос мадам Помфри, обещавший, что все будет хорошо, был последним, что услышал Драко Малфой, перед тем как перед его глазами заплясали Корнуэльские пикси, и он потерял сознание.
25.03.2010 Глава 3. Объяснения Дамблдора
« Настал час присоединиться к армии Мрака
Видишь ли ты, как гибнет твое светлое я
Это твоя судьба, зачем хотеть ей противостоять
Я без проблем выкручу гвозди твоей силы воли
Будь другoм в чистой Тьме, императора, что объявляет цвета Темной стороны »
(Iam, Темная сторона)
Гарри бросил взгляд на будильник: было три часа ночи, а сон все не шел. Он сказал Гермионе, что это остальные виноваты в случившемся, но, возвращаясь мыслями к последним месяцам, он осознал, что ко внезапно проснувшемyся интересy к Малфою его друзья не имели никакого отношения. Просто что-то внутри него повзрослело, но было нещадно оттолкнуто назад, и когда его подруги — вот-вот, одни девчонки! — сделали пару лестных комментариев о блондине, этому как-будто дали зеленый свет.
Встреча в Лондоне всего лишь позволила Гарри встретиться с врагом на равных, на нейтральной территории.
«И в подчеркивающей достоинства одежде».
Не то что бы все эти мантии не шли Малфою, они придавали ему некий шарм, загадочный и даже угрожающий вид. Просто в маггловской одежде он походил на этакого плохого мальчика из дорогого квартала. Очень возбуждающе.
Гарри осознал красоту Малфоя в первый же день, но, как выразилась Гермиона: «Он открыл рот». Как не злиться за помешательство на таком красивом и одновременно жестоком существе?
Все в Драко Малфое было совершенно, начиная с породистого лица и заканчивая малейшим жестом. Гарри завидовал ему.
«А я еще пытался его убить».
Лежа в постели, он снова перевернулся на другой бок. Прикрыв глаза рукой, Гарри мысленно попросил Малфоя выйти из его головы. И, конечно же, получил обратный эффект.
Утром, на следующий день после начала учебного года, Гарри отправился в кабинет Дамблдора.
«Абсолютное зло».
* * *
Все произошло так быстро, что у Гарри совершенно не осталось времени на раздумья. По приезду в Хогвартс Снейп при всех сделал ему выговор и пригрозил расправой, если хотя бы еще один волосок упадет с головы Малфоя.
Теперь вся школа знала, что Гарри Поттер — кровожадное животное, которое кидается на людей с целью порвать их легкие. Мда.
— Мы обсудим это завтра утром в кабинете директора, Поттер, — прошипел Снейп. По голосу было ясно, что он еле сдерживается. У него был взгляд убийцы.
Малфой не появился за ужином, но Гермиона уверила Гарри, что мадам Помфри и Снейпу удалось вылечить того без особых проблем, благодаря укрепляющим заклинаниям и зельям. Сейчас Драко находился в Больничном крыле, отдыхая и, наверняка, с нетерпением ожидая завтрашнего дня, когда будет озвучен приговор Гарри.
Вот как гриффиндорец оказался перед статуей гаргульи, охраняющей вход в кабинет Дамблдора, и отчаянно пытался отгадать новый пароль. Он испробовал разные виды сладостей, но ничего из перечисленного не сработало.
И тут появился пошатывающийся, но как всегда державшийся прямо Малфой. Бледный и со все еще побелевшими губами. Зато на лице его красовалась довольная ухмылка, словно говорящая: «Ты труп, Поттер».
Он подошел к гаргулье, кидая на своего врага неприязненные взгляды, и произнес:
— Сладость.
Статуя тут же отъехала в сторону, а Гарри мысленно дал себе оплеуху.
— Что, Поттер, кажется, твой старикан больше тебе не доверяет, — заметил Малфой, поднимаясь по лестнице.
— Мечтай, Малфой, у меня просто не было времени узнать пароль. Не раздувай из мухи слона, — обронил Гарри, останавливаясь.
Слизеринец окинул его взглядом, перед тем как добавить:
— Если бы ты знал, какой ты жалкий. Ты тупица, Поттер. Неудивительно, что Блэк предпочел броситься за арку, чем иметь на плечах такой груз как ты.
— Не смей упоминать Сириуса, — прошипел Гарри сквозь плотно стиснутые зубы. — Никогда больше не смей произносить его имя, ты этого не стоишь, папонькин сынок.
— Да у меня хотя бы есть отец, чертов сиротка.
Гарри схватил Драко за воротник и прижал к стене. У блондина перехватило дыхание от боли.
— Послушай сюда, маленькая гадина, ты оставишь меня в покое в этом году, понял?
— Да запросто, тебя ведь здесь уже не будет в этом году. На этот раз тебя выгонят. Дамблдор больше не сможет тебя покрывать, Поттер. Золотой Мальчик или нет, твой поезд останавливается здесь. Ах да, пока я не забыл, я бы на твоем месте избегал прилагательное «маленький» по отношению ко мне, потому что именно ты поднимаешь на меня глаза, когда говоришь.
— Поттер, немедленно отпустите его! — встрял леденящий душу голос Северуса Снейпа. — Вы видите, директор, я вас предупреждал, что Поттер — угроза для здоровья студентов этой школы.
— Да-да, — отозвался Дамблдор, избегая смотреть Гарри в глаза и опуская благосклонный взгляд на блондина. — Мистер Малфой, входите, прошу вас. Гарри, а тебя я попрошу подождать внизу. Мы поговорим с тобой после беседы с мистером Малфоем.
Гарри не ответил и пошел вниз. Он устроился на первой ступеньке лестницы и стал ждать. Прошло, казалось, несколько часов, перед тем как к нему присоединился слизеринец. По его лицу невозможно было ничего прочесть, а взгляд был словно затуманен.
— Все в порядке? — поинтересовался Гарри.
«Да какая тебе вообще разница?! Он абсолютно прав — ты глуп как пробка!» — мысленно обругал себя Поттер.
Драко перевел на него взгляд, в котором Гарри открыл для себя странный блеск, что-то такое... почти человеческое. Он уже хотел было дотронуться до плеча слизеринца, но тот отскочил назад, снова становясь прежним.
— Не прикасайся ко мне. Ты не знаешь, что может с тобой произойти... я... О, великий Мерлин!
Он рухнул на колени, закрывая лицо руками. Увиденное сбило Гарри с толку. Перед его глазами у Слизеринского Принца буквально почва ушла из-под ног, и это очень впечатляло. От него шел такой поток сдерживаемой силы, что возможность взрыва вызвала у Гарри немедленное желание спастись бегством. Но он только осторожно протянул руку и запустил ее в волосы своего врага. И был ошеломлен их мягкостью.
— Малфой, что с тобой?
— Я... мне надо подумать. Мне нужно на воздух. Я задыхаюсь. — Бросил Драко, вставая и нетвердой походкой удаляясь. Голова Малфоя была странно опущена.
Гарри сомневался, последовать ему за слизеринцем, или же оставить того одного. Любопытство подначивало его броситься за Малфоем, но он вовремя услышал голос Дамблдора — тот приглашал его зайти. Он неуверенно поднялся по лестнице и опустился в одно из двух кресел напротив директора.
Дамблдор сдержал улыбку при мысли о том, что час назад Драко Малфой выбрал это же кресло, где устроился широко расставив ноги и нервно притаптывая левой. Несмотря на его вызывающее поведение: презрительные взгляды и ухмылки, директор почувствовал, что Драко боится. Чем дальше продвигался Дамблдор в своих объяснениях, тем чаще язвил блондин. Он выглядел таким невозмутимым, что Дамблдору захотелось стереть эту невозмутимость лаской. Но он, конечно же, ничего подобного не сделал. Молодой Малфой не привык к знакам привязанности старших.
Сейчас напротив был Гарри, который смотрел на него вопросительно.
«День и ночь», — сравнивал парней Дамблдор. — «Лето и зима».
— Я полагаю, что вы сейчас объявите о моем отчислении, — подал голос Гарри.
— Нет, Гарри. Ты не будешь отчислен, и это благодаря мистеру Малфою.
Гарри понадобилась целая минута, чтобы осознать новость.
— Но... почему?
Дамблдор поудобней устроился в кресле, в то время как Снейп шумно втянул носом воздух, как если бы вопрос Мальчика-Который-Выжил был лишен всякого смысла.
— На протяжении двух месяцев ты будешь ходить на отработки к профессору Снейпу, Гарри, — поспешил «обнадежить» Дамблдор.
Гарри показалось, что его сейчас вырвет от этих слов, прямо сюда, на середину директорского стола. Решительно, Малфой не соврал ему в Лондоне — он делал все возможное, чтобы превратить жизнь Гарри в aд. Целых два месяца с самым ненавистным человеком в мире сразу после Волдеморта и Люциуса Малфоя.
— Сэр, я думаю, что с Малфоем все зашло слишком далеко, — заметил Гарри некоторое время спустя. — Мне все труднее сохранять спокойствие, когда он рядом.
Директор только понимающе улыбнулся и произнес:
— Я заметил, да.
— Сэр, я совсем не хочу приуменьшить значимость своих поступков. Я не должен был бить его так сильно.
— Мистер Малфой рассказал нам о серьезности своих слов в твой адрес.
Гарри чуть не подавился. Он не мог поверить, что его враг впервые признал свою вину. И он захотел вернуть ему должок:
— Послушайте, профессор Дамблдор, профессор Снейп. Перед тем как продолжить, я хочу вас предупредить, что видел значительные рубцы на спине Малфоя, и я думаю, ему нужна помощь.
Снейп возвел глаза к небу, а потом бросил на Гарри самый что ни на есть высокомерный взгляд и впервые за весь разговор снизошел до ответа.
— Мы уже знаем о ранах мистера Малфоя, но он наотрез отказывается говорить об этом.
— Но, сэр, мы ведь не можем делать вид, будто мы не в курсе.
— И в чем же мы в курсе, Поттер? — раздраженно поинтересовался Снейп. — Вы в очередной раз сделали ваши собственные выводы, но это еще не значит, что они — залог правды, Поттер.
— Ах, нет? А Вы? Вы же декан Слизерина, ЕГО факультета, и Вы позволите ему страдать?
— И с каких это пор, Поттер, его страдания — для вас проблема? — зло «отбрил» Снейп.
Гарри ничего не ответил. Вопрос раздавался эхом в его голове, но Гарри отказывался искать на него ответ. Он открыл рот и снова закрыл — ему все равно нечего было сказать.
— Что, мистер Поттер, пропало желание спасать мир? — поинтересовался слизеринский декан, даже не пытаясь скрыть сквозившее в голосе презрение.
— Прошу вас, вернемся к собравшему нас здесь сегодня вопросу, который касается Драко Малфоя, — вмешался Дамблдор. — Как было сказано, Гарри, он отказывается говорить с нами об этом, и даже если у нас имеется мыслишка о том, что с ним произошло, мы бессильны.
Гарри вскочил на ноги и принялся мерить шагами комнату.
— И это все? Вы оставите все как есть?
В нем поднималась неконтролируемая ярость. Он чувствовал, как она овладевает его разумом — как наркотик — и задался вопросом, а не лучше ли ему убраться отсюда? Плевал он на Драко Малфоя, но, в то же время, он не выносил факта, что слизеринца кто-то избивает, а никто даже пальца поднять не хочет, чтобы это исправить. Он буквально закипал, когда до него донесся успокаивающий голос Дамблдора:
— Гарри, есть что-то намного более важное, и это касается мистера Малфоя, именно поэтому я попросил тебя прийти. Ты теперь в курсе касающегося тебя пророчества, но есть еще одно, тесно связанное с твоим, которое решит судьбу Драко Малфоя. Мы только сегодня открыли ему правду.
Гарри тяжело упал обратно в кресло, руки его дрожали, а в голове царил полный кавардак. Он и думать забыл о своей злости на весь мир и о желании как можно скорее уйти. Он хотел что-то сказать, но слова комком встали в горле. Тогда он просто склонил голову на бок и поочередно посмотрел сначала на директора, а затем на Снейпа.
— Ты раньше слышал об Абсолютном Зле, Гарри? — продолжил Дамблдор.
Гарри отрицательно мотнул головой — он больше ничего не понимал.
— Так вот, через два дня после «твоего» пророчества, у Сибиллы Трелони было новое видение, которое сейчас хранится в Отделе Тайн...
— Извините, — резко оборвал его Гарри. — Вы собираетесь рассказать мне всю историю, или я снова буду собирать информацию по крупицам?
— Я знаю, что мне следовало рассказать тебе обо всем раньше, но тебе не кажется справедливым, что Драко Малфой должен был первым узнать о том, что полностью изменит ход его жизни?
— Ну, допустим, — ответил Гарри, зная, однако, что Дамблдор прав. — И о чем же это пророчество?
Он не смог удержаться и не представить себе Трелони в трансе, пророчившую, что родится худший придурок, что знавала Земля, и что его судьбою станет испортить жизнь Мальчика-Который-Выжил. Он подавил нервный смешок — не время веселиться. Снейп точно убьет его за насмешку над своим любимым учеником.
— Оно гласит, что Темный Лорд выберет наследника. Наследника, который родится в середине десятого месяца. Тебе знакома дата рождения Драко Малфоя, Гарри?
Гарри качнул головой, даже если ему смутно казалось, что это была середина октября. Снейп бросил на него саркастический взгляд и прошептал:
— Это странно, Поттер. Пять лет я видел, как вы наблюдаете за блестящим учеником Драко Малфоем в Большом Зале, и вы никогда не замечали, что пятнадцатого октября он получает десятки подарков?
Гарри мысленно ужаснулся. Нет, он никогда не заострял внимания на Малфое, это Малфой всегда был в поле его зрения. Что же касается подарков, так тот получал их ящиками, причем каждый день!
— Ваши пророчества связаны, — сказал Дамблдор. — Я думаю, ты не осознаешь важности ситуации в полной мере, Гарри.
— Нет-нет, я понял. Драко Малфой — наследник... о, черт! Он наследник Волдеморта! Драко Малфой — наследник Волдеморта, вот мерзость! — Гарри повторялся, как если бы хотел отпечатать эту новость у себя в мозгу. По спине пробежала капелька холодного пота.
— Видишь ли, Гарри, — продолжал тем временем директор, — Драко был выбран последователем Волдеморта, в случае, если тебе удастся избавиться от последнего. В действительности же все не совсем так. У Драко еще есть выбор. В пророчестве говорится, что Дитя Тьмы родится от людей, желающих доказать верность их Хозяину, но ребенок сможет выбрать. Он последует за Светом и станет твоим ценным союзником, или пойдет по обочине Тьмы и в этом случае станет тебе смертельным врагом. Оно очень ясно гласит, что «Темный Лорд выберет Наследника, и Дитя Тьмы станет Абсолютным Злом, а с его красотой сможет сравниться только его жестокость».
— Получается — если я вас правильно понял — что Волдеморт — Зло, а Малфой — Абсолютное Зло? — уточнил Гарри, разминая руки, чтобы не было заметно, как они дрожат.
«А потом будет Полное Зло, затем Совершенное Зло, и, наконец, Совершенно Абсолютное Зло. О черт, как же меня все это достало. Да и вообще, что значит это «с его красотой сможет сравниться только его жестокость»? Кто красивый? Малфой? Гм, не заходи на опасную территорию, Поттер, вернись к интересующим нас баранам!»
— Все правильно, — подтвердил Дамблдор. — Драко является центром между добром и злом в своей семье. Малфои известны своими занятиями черной магией и ограниченностью взглядов, но Драко также принадлежит к семье Блэков по материнской линии, а эта семья славится двойственностью позиций. Сириус, его кузен, и Тонкс, двоюродная сестра Драко, доказали свою храбрость, сражаясь во имя Света, Нарцисса же и Беллатрикс присоединились к Волдеморту. Драко окружен всеми этими людьми, и наша задача состоит в том, чтобы показать ему самый верный путь, направляя в своих решениях.
— Извините? — переспросил Гарри. — Это значит, что мы должны стать... друзьями?
Гарри почувствовал, как в нем поднимается гнев от чувства несправедливости. Как он должен был симпатизировать блондину, если тот только и делал, что подтверждал свою репутацию избалованного и капризного сноба?
«И почему именно он Наследник? Хороший вопрос, Гарри. Ну, давай, выскажись на эту тему!»
— Сэр, — спросил он, — но почему Волдеморт выбрал Малфоя?— Он не выбирал. Это его Пожиратели все устроили так, чтобы произвести на свет ребенка, и единственный родившийся в середине октября — Драко Малфой, — заявил Снейп. — Что очень удачно складывалось для Темного Лорда, если учесть, что Люциус и Нарцисса Малфои были его близкими слугами, а, принимая во внимание красоту обоих, их союз не мог стать последствием рождения такого отталкивающего человека как...
«Ну, давай, сволочь, скажи это! Такого отталкивающего человека как я! Ну все, теперь я пожизненно травмирован представлением об устраивающих групповухи Пожирателях, которые желают лишь доставить удовольствие Хозяину. Мда, теперь остается только выкрасть меч Годрика Гриффиндора и вскрыть им вены! Кстати, неплохая идея»...
— Гарри, — снова напомнил о себе Дамблдор, — мы не хотим силой заставлять тебя дружить с ним, но можем мы надеяться, что ты хотя бы сделаешь над собой усилие?
— Действительно, надежда умирает последней. Однако, я не думаю, что исполню ваше пожелание, сэр.
— Ну все, Поттер, довольно! Вы можете дуться сколько вам угодно, но вы и я прекрасно знаем, что, в конце концов, вы все-таки попытаетесь положительно повлиять на Драко Малфоя! Вы так устроены, вы хотите вершить добро, и все это делает вам честь, так что давайте вы не будете тратить наше время и признаете очевидное.
Гарри опустил голову и сконцентрировался на своих ботинках. Ему очень хотелось врезать Снейпу, потому что тот был прав. Поттер мысленно его проклял, посмотрел в глаза и кивнул.
— У тебя есть вопросы, Гарри?
«Где-то около пятисот в минуту!»
— Да. Для начала, не думаете ли вы, что Малфой доволен такой расстановкой дел? Все-таки, он понимает и принимает идеи Волдеморта, а еще любит власть. К тому же, маме и папе будет, чем гордиться.
— В этом то и проблема, — встрял Снейп, растерявший вдруг всю свою враждебность. — Драко вырастили по менталитету Пожирателя Смерти, и его родители никогда не поощряли его действий, они толкали его вперед, но не поддерживали. Поэтому, став Наследником, у него есть шанс получить власть и уважение, которое никогда раньше ему не выказывали родители. Стать гордостью родителей — одна из жизненных целей Драко.
— Но, сэр, как можно хотеть удовлетворить таких людей как Люциус и Нарцисса Малфои?
— Все очень просто, — взялся за объяснения Дамблдор. — Молодого Малфоя с раннего детства отучали от положительных эмоций. Если верить тому, что поведал мне профессор Снейп, методы у Люциуса были радикальные и грубые, маленький мальчик Драко познал ненависть, и только. Никто никогда не был нежен с ним, а ему было запрещено показывать свои настоящие чувства. Он построил свою личность по ошибочной схеме. Это как если бы он провел всю свою жизнь на цепи, и мы не можем упрекнуть его за то, что он не мог двигаться. И вот цепь порвалась, но мы также не можем ожидать, что он тут же кинется в поле. Ему нужно время, а пока Драко не готов. Мы не должны торопить его.
— Но, сэр, у него есть друзья и подружка — ему должно быть известно чувство любви.
— Нет, Гарри. Он как ребенок, которому необходимо быть любимым, но который сам не знает, что ему делать с этой любовью, потому что он не привык любить в ответ. Его друзья — его будущие союзники, они боятся его и боготворят. Его подружка — всего лишь очередное увлечение.
— Хорошо. Но я все-равно не понимаю... Малфой — не образец храбрости. Как Волдеморт мог сделать его своим последователем?
— Не обольщайтесь, Поттер, он очень храбр, — холодно ответил Снейп, — просто он этого не показывает. Он не хочет, чтобы люди полагались на него, как они это делают с вами. Его магия сильнее, намного сильнее вашей, потому что он начал тренироваться гораздо раньше вас, Поттер. Мы предлагали ему уроки окклюменции и, позвольте добавить, за все время пока мы говорили, я пробовал проникнуть в его разум, но у меня ничего не вышло.
— Послушай, Гарри, — продолжал Дамблдор, тепло смотря на Поттера, — я понимаю, что все это непросто, но, думаю, тебе стоит спокойно все обдумать. Если у тебя появятся вопросы, я тебе всегда рад. Или любой другой профессор. Мы всегда готовы дать ответы на твои вопросы.
Гарри лишь кивнул. Он хотел уйти отсюда, хотел на свежий воздух. Поэтому сразу, как Дамблдор закончил свою речь, торопливо ретировался и буквально скатился вниз по винтовой лестнице.
Гарри решил направиться к квиддичному полю. Он уже собирался было устроиться на трибуне, когда его взгляд наткнулся на знакомую фигурку Драко Малфоя несколькими рядами ниже. Драко казался выбитым из колеи, и Гарри не смог придумать ничего лучше, кроме как присоединиться к слизеринцу. Пока он шел к Малфою, его снова охватило восхищение красотой и изяществом блондина.
«Несомненно, он Абсолютное Зло. С внешностью ангела и душой дьявола. Да, у него будут союзники, если он выберет темную сторону».
«Ангел-дьявол» повернул к нему голову, его взгляд внезапно стал осмысленным и холодным. Несколько мгновений он рассматривал Гарри, а затем медленно вернулся к обозрению поля для квиддича. Гарри помедлил, но все же сел рядом со слизеринцем. Он не представлял, что собирается говорить, но Гарри понимал, в каком состоянии сейчас находится Драко. Он сам прошел через подобное несколько месяцев назад.
Драко впился взглядом своих серых глаз в глаза Гарри.
— Чего тебе?
— Просто хочу поговорить, — гриффиндорец чувствовал себя неловко.
— О, правда? — ответил Драко, самодовольно улыбаясь. — И с каких это пор, Поттер, мы с тобой ведем задушевные беседы? Когда мы успели стать друзьями?
— Послушай, я знаю, что тебе сейчас нелегко, со мной было то же самое в июне.
— Вижу, тебе рассказали всю эту чепуху о пророчестве. Тогда слушай внимательно, Поттер, повторяться я не намерен. Я никогда не хотел быть Пожирателем, потому что одна лишь мысль, что придется преклоняться, мне не нравится. Поэтому я никогда не хотел иметь ничего общего с Вол... с Темным Лордом, и, следовательно, я не знаю, как поступлю. Хорошо?
— Нет, не хорошо, Малфой. Ты должен сделать выбор, и я знаю, что ты рассматриваешь возможность присоединиться к Волдеморту.
— И давно ты стал ясновидящим? Да, я люблю силу и не собираюсь за это извиняться. Я прекрасно знаю, что если присоединюсь к старому маразматику, то буду обязан лизать пятки великому Поттеру и окажусь в одной лодке с Нуждающимся и Грязнокровкой. А я стою намного больше. Но я также знаю, что если последую за Вол... я должен это сказать, если я последую за Волдемортом, то получу власть, но для этого мне придется убивать — а я не хочу. Мне не страшно смотреть, как дохнут другие — и если бы, кстати, ты оказался среди них, я был бы тебе признателен — но становиться убийцей самому — это слишком много брать на себя.
Гарри не смог подавить смешок. В прямоте слизеринца было что-то такое... освежающее? Драко же пораженно уставился на смеющегося от души Поттера растерянно отметив, что его смех был приятен, почти как у ребенка. Его зеленые глаза светились теплом. Что-то в Поттере очаровывало; не будучи напускным, его обаяние исходило словно изнутри. Это было врожденное.
«Удивительно, что он ни с кем не встречается. По идее, девчонки должны на него вешаться», — подумал Драко прежде, чем осознать, в каком ракурсе он размышляет сейчас о Потере — своем ночном кошмаре.
— Послушай, Драко, — отсмеявшись, взялся за свое Гарри.
Наследник резко поднялся и окатил Поттера недобрым взглядом. Он сложил руки на груди и выдохнул сквозь зубы:
— Нет, это ты послушай, Поттер! Мне не нужно, чтобы ты унижался, чтобы повлиять на мой выбор, а еще меньше я нуждаюсь в твоем чертовом понимании! Ты ненавидел меня с самого начала, так что главное — ничего не меняй. Тебе плевать на меня, это все твой комплекс героя. У меня для тебя новость, Поттер: ты не сможешь спасти меня, только не меня! Я решу сам, с учетом того, что я думаю, и впервые ты не сможешь повлиять на ход событий. Я ясно выражаюсь?
— Яснее некуда, Малфой! — Гарри встал напротив блондина. — В таком случае, поговорим об отметинах на твоей спине.
Драко бросил на него ничего не выражающий взгляд. И все-таки сорвался:
— Ты долго еще будешь мне надоедать? У МЕНЯ НЕТ НИКАКИХ ОТМЕТИН НА СПИНЕ! Тебе приснилось, Поттер!
Он скинул свою темно-зеленую, почти черную, мантию, потом развязал галстук и, расстегнув рубашку, резко сбросил ее на сиденье. И повернулся, показывая Гарри спину. На молочно-белой коже ничего не было, ни следа ран. Гарри отметил про себя, что Драко был худым, но тонкие мускулы были впечатляющим дополнением к его телосложению. Поттер не смог остановиться и провел пальцами по атласной коже, по месту, где раньше были внушающих размеров царапины. Блондин подпрыгнул от неожиданности и обернулся.
— Вот видишь, — возликовал Малфой, ухмыляясь, — ничего. Перестань грезить обо мне, это начинает пугать. И запомни хорошенько: я не маленькая бедная девочка, которую надо спасти. Ты мне не нужен.
На этом он собрал одежду и повернулся, чтобы уйти. Он был уже в нескольких метрах от Гарри, когда добавил, не оборачиваясь:
— И, Поттер, еще раз прикоснешься ко мне — убью.
Пальцы гриффиндорца все еще помнили странное тепло от прикосновения.
Он еще немного постоял, а затем побрел в башню своего факультета.
* * *
Для Гарри первый месяц осени прошел довольно быстро — часы страданий во время отработок у Снейпа — не в счет. Он рассказал Рону и Гермионе о пророчестве, но предпочитал не задерживаться на этой теме, потому что Рон становился раздражительным всякий раз, когда при нем упоминали Наследника, или когда он пересекался с самим объектом раздражения.
Драко же часто этим пользовался, получая какое-то извращенное удовольствие, провоцируя рыжего. Он успешно игнорировал Гарри, который такому отношению предпочел бы оскорбления. Он знал, что Малфой расстался с Анджелиной через два дня после их разговора и сейчас встречался с Чжоу Чанг. Последняя буквально светилась от счастья, а некоторые даже поговаривали о том, что парочку как-то застали занимающимися любовью на берегу озера.
Все это приводило Гарри в уныние. Не то чтобы он хотел снова встречаться с Чжоу, но думал, что Малфой мог бы найти и получше. Она, несомненно, была красива, но это внутреннее сходство с Плаксой Миртл лишало ее всего очарования. А еще ему трудно было выносить отчаяние Анджелины, когда он с ней сталкивался. Гарри однозначно больше нравился прошлый год: Малфой был для него этаким бесполым существом, не ранящим окружающих его девушек.
Его единственная стычка с Малфоем в свободное от уроков время произошла на озере. Гарри и Рон как раз проходили мимо Чжоу, когда ее верный рыцарь окликнул Рона:
— Эй, Уизел! Все такой же бедный? А твоя мамаша — все такая же толстая?
— А ты, Малфой? — отозвался Рон. — Все так же обязан цеплять всех здешних девчонок, чтобы доказать свою гетеросексуальность?
В итоге Гарри пришлось разнимать дерущихся, не без помощи Чжоу. Но уже через месяц Малфой бросил и ее, и она на собственной шкуре испытала то, что чувствовала после разрыва Анджелина.
В начале октября Гарри начало не хватать ссор со своим врагом.
Была полночь. Ему захотелось покоя и свежести. Тогда Гарри поднялся на башню Астрономии, где он и застал рассевшегося на полу Малфоя с книгой на коленях.
Сосредоточенный вид придавал его лицу одновременно и строгость, и безмятежность, оно теряло свою озлобленность. Гарри старался почти не дышать, чтобы не потревожить Драко. Его волосы как-то по-особенному блестели в слабом лунном свете. При таком освещении казалось, что он лучится изнутри.
Должно быть, Малфой почувствовал чужой взгляд, потому что приподнял голову и уставился своими серебряными глазами в гаррины цвета жадеита, выводя того из состояния прострации. Он встал, отложив книгу и, все также уставившись на Гарри, как в замедленной съемке сунул руку в карман мантии. Гарри тут же выхватил волшебную палочку и наставил ее на Драко, который лишь весело улыбнулся, перед тем как вытащить пачку сигарет.
Эта улыбка была, пожалуй, лучшим подарком, который Гарри только мог получить. Настоящая улыбка от Драко Малфоя. Улыбка, открывшая идеально ровные и белоснежные зубы. Улыбка, от которой заблестели серые глаза, и которая придавала Малфою безобидный вид. Красота во всей своей невинности находилась прямо перед Гарри, у которого вдруг подогнулись колени. Он подумал о том, что он сейчас чувствует и к КОМУ, и ему захотелось кричать от несправедливости.
— Поттер, чем обязан? — поинтересовался Малфой, прикуривая.
Гарри вернул ему улыбку и указал на сигарету. В самом проникновении фильтра между алых губ было что-то невероятно чувственное.
Он мысленно опрокинул на себя ведро со льдом.
— Когда ты начал курить, Наследник?
— Я купил пачку в Лондоне, ну и зажигаю одну время от времени — это расслабляет. И я не Наследник. Я просто...
У него вырвался тяжелый вздох, от которого у Гарри защемило в груди.
— Так кто же ты? — осторожно спросил он.
Драко облокотился на парапет, потерявшись в созерцании горизонта, и прошептал:
— Я не знаю.
— Что означает...? — подначивал Гарри, устраиваясь рядом со слизеринцем.
— Что означает, что, начиная с прошлого месяца, моя жизнь пошла наперекосяк. Никогда бы не поверил, что мои родители решили зачать меня лишь бы угодить Волдеморту. Да и как я должен реагировать? Потому что я все-таки ношу фамилию своих производителей на свет. Может, мне теперь называться Драко Риддл или Драко Волдеморт? Что ты об этом думаешь?
— Думаю, что ты слишком любишь свою фамилию, чтобы её менять. К тому же, ты пока не перешел на темную сторону, поскольку еще не разобрался в себе, так что не надо сарказмов на эту тему. Просто скажи мне, что ты чувствуешь здесь? — он положил свою руку Драко на грудь, там, где сердце. Слизеринец пошатнулся, а в его взгляде промелькнула искра негодования.
— С этой стороны я ничего не чувствую, — заявил он, отворачиваясь. — Мне плевать на чувства, они для слабаков и для подобных тебе — для идеалистов.
— Тогда у тебя довольно скверное о них представление. Ты не знаешь, насколько сильными и волшебными они бывают. Они могут быть спасительными, знаешь ли.
— Поттер, даже если твои родители пожертвовали собой из любви к тебе, это еще не значит, что любовь спасительна. Посмотри на себя — ты сирота, ты постоянно страдаешь из-за их отсутствия. Ради чего, спрашивается, они умерли? Чтобы Волдеморт бесконечно преследовал тебя и угрожал убить? Любовь — досадная глупость, Поттер.
— Да, но они дали мне возможность прожить до сегодняшнего дня. Если я сейчас с тобой, так только благодаря им.
— Ты, наверное, их сейчас проклинаешь, — сыронизировал Драко.
— Нет, я им благодарен, — улыбнулся Гарри. — Мои родители сделали для меня за год больше, чем...
— ...чем мои — для меня за неполные шестнадцать лет? — отрезал Драко.
Гарри лишь тряхнул головой. Губы Наследника растянулись в понимающей ухмылке, и он саркастично заметил:
— Ой, Поттер, я тебя прошу! Мои родители много для меня сделали! Они подарили мне жизнь и вырастили, обеспечив многообещающую карьеру. Мало кто может похвастаться, что он будущее воплощение зла!
И тут, не совсем осознавая, что делает, Гарри не спеша наклонился к лицу Драко, который вдруг перестал улыбаться. Гриффиндорца как магнитом тянуло к губам Малфоя.
Гарри немножко приподнял голову и подарил своему врагу самый нежный поцелуй. И сразу же почувствовал невероятный электрический зaряд, прошедший через все тело. Ему показалось, что внутри что-то оборвалось, когда Драко оттолкнул его и гневно произнес:
— И зачем ты это сделал?
25.03.2010 Глава 4. Тяжелое пробуждение
Here I come, hold me back
Tired of holding back I’m about to let the Drag attack
So get out my way, it’s a new milliennium, it’s a brand new day.
So bugged out N..., Thugged out N...
I don’t really care y’all my N...
I’m about to let the Dragon out now.
Y’all gonna make me unleash the Dragon,
I know you don’t really wanna unleash the Dragon.
«И зачем ты это сделал?»
Этот вопрос терзал Гарри всю ночь. Противоречивые чувства сменяли друг друга, и Гарри ни в чем уже не был уверен. Минуту назад он хотел видеть Малфоя мертвым — сейчас он готов был умереть за него.
Ему удалось заснуть за час до подъема. Когда нужно было вставать, голова раскалывалась и Гарри не торопился открывать глаза. Он слышал, как его однокурсники, весело переговариваясь, покидают комнату. Была суббота, так что их приподнятое настроение могло означать лишь одно: предстоял выход в Хогсмид.
«Тем лучше», — подумал он, — «смогу спокойно выспаться».
Он неторопливо приоткрыл один глаз и наткнулся на метающий молнии взгляд. От неожиданности Гарри подпрыгнул.
— МАЛФОЙ!!! — заорал Рон прямо Гарри в лицо.
Мальчик-Который-Выжил лишь почесал затылок, приводя свою иссиня-черную гриву в еще больший беспорядок. Бросив взгляд на своего лучшего друга, он отметил, что тот был уже одет и готов спуститься вниз.
— Эй, Рон, не кричи на меня с утра пораньше. И, я тебя прошу, давай сегодня обойдемся без Малфоя.
Тот шумно втянул носом воздух и повернулся, чтобы уйти, но опять не сдержался:
— МАЛФОЙ! ЧЕРТ, ГАРРИ, ТЫ ПОЦЕЛОВАЛ МАЛФОЯ?!
— Я в курсе, да, — огрызнулся Гарри. — Послушай, я сам не понимаю, как так вышло. Мы были там одни, и я вдруг захотел его поцеловать. Мы...
— Гарри, ты мой лучший друг, и я тебя люблю, но если ты начнешь распространяться о деталях, то мне придется тебя убить. Ты гей?
Поттер пожалел, что не может завернуться в одеяло и проваляться так до самих ЖАБА. Ему стало стыдно, а еще он чувствовал себя непонятым. И очень уставшим.
Гарри заставил себя подняться и окинул Рона скептическим взглядом.
— Это что за вопрос? Нет, я не гей.
— Я, конечно, не хочу тебе противоречить, Гарри, но ты вчера поцеловал парня — и кого! Почему ты выбрал именно его? Подумаешь, Дитя Тьмы! Ты мазохист, что ли?
— А ЕСЛИ И ТАК?! — терпение Гарри было на пределе. — Думаешь, мне самому нравится то, что со мной происходит? Мне хотелось прикасаться к нему! Мерлин, речь о Малфое! Да, он Наследник, а еще — заноза в заднице! Думаешь, я все это спланировал, Рон? Тебе не кажется, что я и так себя презираю за то, что сделал? Малфой мне устроит нелегкую, а тут еще ты, мой лучший друг, взялся читать мне мораль! Если я вчера рассказал вам с Герми о поцелуе, так только оттого, что был в растерянности. У меня куча вопросов, на которые я пытаюсь найти ответы.
Рон помолчал немного, внимательно изучая Гарри. Затем кивнул.
— Извини. Я не подумал. Я, правда, был шокирован твоим увлечением этим... этим позором магического мира. А, скажи честно, ты думаешь, я выгляжу лучше Малфоя?
Гарри рассмеялся и пошел в душ, оставляя Рона наедине с его сомнениями. Закрыв глаза, потерявшись в своих мыслях, он долго стоял под теплыми струями. Гарри чувствовал, как постепенно расслабляется.
Вчера светлая прядь волос задела лоб Гарри, когда он поцеловал слизеринца.
Он вздохнул. Не хотелось больше думать о подробностях того поцелуя. Поэтому Гарри отдался удовольствию, что доставляли ему сбегающие по спине капли.
У Малфоя атласная, на удивление горячая кожа — полная противоположность его бледности и леденящему душу взгляду. Кожа, которой Анджелина, Чжоу — и Мерлин знает, сколькие еще — могли касаться, целовать.
Ревность буквально разъедала Гарри изнутри.
Понимали ли они, как им повезло? Знали ли, что своими жадными пальчиками касаются Абсолютного Зла? Осознавали ли, что кто-то готов пойти на все ради одного лишь ласкового взгляда от Наследника?
Гарри медленно провел рукой по груди и вниз. Он представил себе Малфоя, на котором не было ничего, кроме черных брюк. Волосы блондина развивались на ветру, а взгляд серых глаз — озёр сомнений — был направлен на Гарри.
Он вскрикнул от удивления, почувствовав свои пальцы вокруг эрекции.
Он не может этого сделать. Он не должен. Как можно этим заниматься, мечтая о своем враге? И как он вообще посмел осквернить созданный им самим образ невинного Драко?
«Ниже падать уже некуда», — подумал он, перекрывая горячую воду и позволяя холодным струям остудить его пыл. — «Мне плевать на Драко Малфоя. Пускай катится ко всем чертям».
Оставив попытки причесаться, он надел темно-зеленый свитер и потертые джинсы. Он не осознавал, насколько красив; не понимал, как выгодно эта одежда подчеркивает его тело; не замечал заинтересованных взглядов. Гарри помнил себя маленьким чахлым одиннадцатилетним мальчишкой, но остальные видели в нем сексуального юношу: изумрудные глаза подчеркивали темные волосы и смуглую кожу, атлетическое телосложение смягчала ангельская улыбка... Гарри Поттера желали. И тот факт, что он не знал об этом, делал его еще очаровательнее.
* * *
Тем же утром, в спальне шестикурсников Слизерина, Грегори Гойл рисковал своей жизнью. Он занимался тем, что больше всего ненавидел Наследник — уставился на него, ожидая, когда тот проснется. Почувствовав на себе чужой взгляд, Драко внезапно открыл глаза и буквально чуть не зарычал, когда увидел нависшего над ним Гойла.
— Почему ты постоянно так делаешь, Грeг? — раздраженно произнес Малфой, поднимаясь.
Телохранитель Наследника ничего не ответил и продолжил наслаждаться красотой своего блондина, на котором не было ничего, кроме боксеров и футболки Depeche Mode. На футболке можно было прочесть надпись "DM EXCITER" (Драко нравилось, что его инициалы ассоциировались с возбуждением). Этот сувенир он приобрел во время шопинга на пару с Анджелиной.
У Гойла всегда была слабость к Драко, и он особенно любил пофантазировать о его стройных ногах и упругой заднице. Грегори не хватало смелости признаться блондину в своих чувствах, но он был уверен, что у Малфоя есть подозрения на его счет. Он не сомневался, что Драко использовал своё обаяние, чтобы получить от него все, что хочет. Но учитывая то, что Грегори готов был отдать жизнь за него, это было даже лишним.
Две недели назад между слизеринцами состоялся разговор, и Драко очень удивился, узнав, что он был единственным слизеринцем-шестикурсником, который и не подозревал о своей мрачной судьбе. Все остальные студенты курса с рождения знали, что Драко — Наследник и что смысл жизни горилл Крэбба и Гойла — охранять его.
Драко отказывался признавать, что его самолюбие пострадало от этой новости. Он всегда думал, что он — лидер по жизни, что люди тянутся к нему из-за его харизмы, а не только из-за того, что он — сын Люциуса Малфоя. Теперь Драко уже ни в чем не был уверен.
— Я задал тебе вопрос, Гойл, — прошипел Драко.
— Ты красивый.
«Мерлин, что за олух! Он играет в плюй-камни дни напролёт — должно быть, мозги после такого времяпрeпрoвождения отключаются надолго. И я ещё должен ему доверять?!»
— Я знаю, — ответил Драко, перед тем как направиться в ванную старост. Он с наслаждением опустился в воду и плавал до тех пор, пока усталость не вытеснила из его головы тревожащий образ Поттера, который намеревался его поцеловать. Жар его губ интриговал, и Драко постарался отрешиться от эмоций. Ему должно быть все равно, он не должен давать верх чувствам. Он должен соответствовать созданному его родителями образу — образу Ледяного Принцa. Он ни при каких условиях не должен огорчать их. Нужно отдалиться от Поттера с его вечным стремлением спасать мир.
Драко оделся во все черное. Джинсы, облегающая футболка, кожаная куртка. Он был великолепен, до невозможного прекрасен.
Он расстроился, не получив привычных комплиментов от Плаксы Миртл, которая куда-то исчезла ещё вчера.
Выйдя из комнаты, Драко намеренно не запер дверь заклинанием. Он ненавидел делать как все.
* * *
Темный силуэт вошел в ванную старост и подобрал с пола полотенце Драко. Темному Лорду оно понадобится. Затем силуэт направился к бассейну и наполнил три пробирки водой, в которой искупался Слизеринский Принц.
* * *
Гарри завтракал, когда Драко появился в Большом Зале. Многие разговоры тут же прекратились, а у Гарри перехватило дыхание. Отпад. Малфой в черном был идеальным воплощением маггловского представления о волшебнике — высокий и до завидного красивый: непроницаемый взгляд, привычная ухмылка на лице и идеально уложенные волосы. От него исходила неуловимая аура опасности.
Драко проигнорировал всех, кроме Анджелины, которой не преминул подмигнуть. Блондин устроился за столом слизеринцев. Панси Паркинсон смотрела на него с обожанием. Он наклонился к ней и шепнул что-то на ушко, не отрывая взгляда от Гарри. Та громогласно расхохоталась и повернулась к Миллисенте Булстроуд, чтобы поделиться с ней новостями Драко.
«Так просто предвидеть их поступки», — подумал Гарри, — «Пять минут — и все в курсе».
Малфой же продолжал красоваться перед своим фанклубом, но был прерван криками только что вошедшей Чжоу Чанг.
— Малфой! Нам нужно поговорить!
— Мы уже говорили.
— Ты не имеешь права меня бросать! Никто не может так пренебрежительно кo мне относиться!
— Слушай, — прохладно обратился к ней Драко, поднимаясь. Ему не очень хотелось устраивать сцену. — Ты уже должна была меня забыть, мы расстались два дня назад. Я позабыл о тебе, даже не договорив слово «квиддич». Бери пример с меня. Время все исправит.
Слизеринцы громко рассмеялись, к ним вскоре присоединились несколько рейвенкловцев и гриффиндорцев.
— И перестань ныть, — добавил он тягучим голосом, — ты невыносима.
Она бросилась к нему и отвесила звонкую пощечину. Драко не сдвинулся с места, просто сверля ее взглядом, и произнес:
— Не показывай мне, как сильно ты меня любишь, ведь я тебя не люблю, Чжоу.
Рейвенкловка расплакалась от этих слов, и одной из подруг Чжоу пришлось увести ее из зала. Драко же спокойно вернулся на свое место и начал проверять почту. Он сразу узнал фамильное клеймо Малфоев и уже представлял, что будет в письме — он получил такое же три недели назад и не ответил на него.
«Сын,
Вот уже как несколько недель мы не получаем от тебя новостей и волнуемся.
Если ты сегодня же нам не ответишь, мы приедем в Хогвартс.
Твоя мать».
Драко ужаснулся открывшейся перспективe и поспешил в подземелья, чтобы написать ответ:
«Дорогие родители,
Все в порядке.
Причина моего молчания в том, что я узнал тайну моего рождения. Вы должны были мне рассказать, потому что я имею право знать, что меня ждет.
Жаль, что Дамблдор проинформировал меня насчет моей роли в этой войне, хотя именно вы мне ее предписали.
Незачем появляться в Хогвартсе, я уже свыкся с мыслью о пророчестве.
Д.».
Он привязал письмо к лапе своего филина Герцога и вернулся в Большой Зал. Но только сев за стол, он увидел спешащую к нему библиотекаршу.
— Мистер Малфой!
«Черт! А я хотел сегодня избежать лишнего внимания. Что они все от меня хотят сегодня утром? Чтобы я по-настоящему разозлился? А этой что понадобилось?»
Он ненавидел, когда его отчитывали у всех на виду — для него не было наибольшего унижения. Поэтому Драко нацепил на лицо маску презрения и произнес:
— Да, мадам Пинс?
Та молча протянула ему книгу. Книгу, которую он читал накануне, когда его потревожил Поттер. Должно быть, Драко забыл ее в башне, подумаешь, проблема. Но почему экземпляр находился в такoм состоянии?
«Поттер!»
Он кинул убийственный взгляд на Гарри, у которого было виноватое выражение лица, что, однако, не помешало Драко произнести одними губами: «Пошел ты, Поттер».
— Вы одолжили это бесценное издание? — сухо уточнила библиотекарша.
— У вас хорошая память, — огрызнулся Драко. — Только я не понимаю, в чем проблема?
— Проблема, молодой человек, в том, что мы нашли эту книгу у основания башни Астрономии. Это означает, что вы бросили ее с огромной высоты. К тому же, вы, очевидно, разгуливали по школе в очень поздний час. А еще мы обнаружили в башне окурки. Как не стыдно, мистер Малфой, вы поступаете, как какой-нибудь нелюдимый маггл!
— А кто вам сказал, что я «людимый» волшебник? — съязвил Драко.
— На вашем месте я была бы повежливее — у вас итак неприятностей по горло, и на этот раз влияние вашего отца вам не поможет!
— Я сам себе помогу. Так что дальше? Отправите меня к директору, чтобы он объяснил мне, что то, что я сделал — «очень, очень нехорошо, а курение вредит здоровью»? Вы и я знаем, что меня не отчислят, так что на Вашем месте я бы не стал терять времени, мадам Пинс.
Все находящиеся в зале ученики затаили дыхание. Гарри поражался наглости слизеринца. Да, он всегда был наглым, но еще никогда не переступал черту со взрослыми. Библиотекарша и Драко продолжали сверлить друг друга взглядами, и тогда последний стал медленно подниматься. К ним очень вовремя подбежал Снейп и назначил Малфою час отработок за испорченную книгу. Поттер не сомневался, что если бы на месте слизеринца был он, Гарри, то отрабатывал бы свою оплошность до конца учебного года.
Мадам Пинс пообещала, что так просто Малфою не отделаться, и поспешила покинуть помещение. Блондин вскоре последовал ее примеру.
— Черт, — прошептал Гарри Гермионе, — это я бросил книгу с башни.
— Что? Как ты мог? Библиотечные книги очень ценные! И, я думаю, ты должен извиниться перед Малфоем.
— Ты права, но я не собираюсь извиняться. Не хочу оставаться с ним наедине.
— А за завтраком мне показалось иначе, — поддела Гермиона, — ты так на него пялился, будто хотел, чтобы Малфой оказался в твоей тарелке. Очень мило, знаешь ли.
— Не вижу в этом ничего милого, Герм, — встрял Рон, — мы говорим о Малфое, ладно?
Гарри поднялся из-за стола с видом каторжника и отправился на поиски объекта своих желаний. Тот скоро нашелся на улице: одиноко прислонившись к каменной стене, он ждал остальных слизеринцев, чтобы пойти в Хогсмид. Драко поднял на Поттера возмущенный взгляд.
«Сейчас начнется, он выкинет какую-нибудь гадость», — подумал Гарри.
— Оставайся в метре от меня, Поттер. Не подходи ко мне, не прикасайся ко мне и, главное, не заговаривай. Я не выношу твой голос.
«Ну что я говорил!»
— Это твои проблемы, а я все равно скажу.
— Я в тебе не сомневался. Если бы ты промолчал, я решил бы, что свершилось чудо.
— Мне действительно жаль, что так вышло с книгой. Не знаю, почему я это сделал. Я не хотел доставить тебе неприятности.
— У меня не будет проблем из-за этого, и ты это прекрасно понимаешь. Дамблдор не даст мне свободно разгуливать по волшебному миру, ведь это может быть во вред его дорогому маленькому Поттеру. Так что можешь оставить свои извинения при себе — я в них не нуждаюсь.
— Почему ты не сказал, что это сделал я? Ты раньше никогда не упускал возможности пожаловаться на меня.
— Пораскинь мозгами, Поттер, — выплюнул Наследник, — если бы я сказал, что это ты виноват, все бы поняли про нас... всмысле... они бы подумали...
— Не напрягайся, я понял, — смеясь, отрезал Гарри, — извини и за это тоже.
Драко вопросительно приподнял одну бровь.
— Я про то, что произошло вчера, — уточнил Гарри, — не знаю, что на меня нашло. Ты был таким... трогательным. Ладно, увидимся.
И он поспешил к лучшим друзьям, оставляя Драко в одиночество размышлять о словах Поттера и сердиться на свою «трогательную» сторону.
* * *
Этот день стал для Гарри настоящей пыткой. Куда бы он ни шел, везде сталкивался с Драко и его прихвостнями. И с каждым разом слизеринец казался ему все привлекательней. Но кое-что приводило Поттера в уныние: Панси Паркинсон и остальные только и делали, что открыто смеялись над ним и Роном. Вроде бы, ничего неожиданного, вот только оскорбления были другого рода. Они обзывали их... геями.
«Малфой, ах ты сволочь! Убью когда-нибудь», — возмущению Гарри не было предела.
Гриффиндорец был раздосадован. Не только из-за распущенных Малфоем слухов, но ещё и оттого, что у него разболелся шрам во второй половине дня. Волдеморт, казалось, был чем-то доволен, а ещё — нетерпелив: как ребёнок перед Рождеством. Проблема же заключалась в том, что рождественским подарком был Драко Малфой, а Гарри очень не хотелось его делить.
* * *
Темный Лорд был доволен.
Поднеся полотенце к лицу, он долго вдыхал исходивший от него дивный аромат Наследника.
— Мой лорд, — произнес Люциус Малфой, — вам не кажется, что нам стоило самим ввести его в курс дела?
— Люциус, мой друг, дай мне насладиться запахом моего Наследника. Я ждал так долго, что теперь ничто не сможет омрачить этот день. Скоро он порадует нас своим Зловещим Присутствием, и война начнется.
— Но пророчество гласит, что у него есть выбор.
— Мне не приходится волноваться по этому поводу, друг мой — ты отлично его подготовил. Я пробовал проникнуть в его разум, но не смог пробить защиту. О да, он могуществен. Наш шпион заверил меня несколько часов назад, что Драко очень непросто смутить. Он также красив, как говорится в пророчестве?
— Мой лорд, он ещё красивее, — с гордостью вставила Нарцисса. — Вы с трудом узнаете ребенка, который когда-то играл у вас на коленях...
— До того как этот проклятый Поттер лишил меня силы, — недовольно ответил Волдеморт, протягивая полотенце Беллатрикс, которая тут же с удовольствием вдохнула. — Но, если я все-таки проиграю, Дитя Тьмы разберется с ним. Где Нагини?
Верная змея тут же подползла к нему. Темный Лорд ласково погладил её по голове, а затем взял пробирку и капнул её содержимое на язык Нагини.
— Иди, передай привет Наследнику. Ты теперь знаешь его вкус, поэтому легко найдешь его по запаху. Люциус, он говорит на парселтанге?
— Боюсь, что — нет, мой Лорд. Мы все испробовали, но он упрямится, не хочет ни понимать, ни говорить на змеином языке.
— Это не имеет значения. Нагини, проверь его знания. И помни — отнесись к нему уважительно и с почтением.
Змея отправилась в Хогсмид, где Драко, в сопровождении своих вечных спутниц Паркинсон и Падмы Патил, беззаботно разбрасывался деньгами направо и налево.
Они как раз направлялись в их любимый дорогой бутик одежды, когда немалых размеров змея преградила им путь. Первой увидела её Панси, которая тут же завизжала. Многие прохожие — в том числе Дин Томас — последовали её примеру. Драко в панике попятился назад. Ему опять было девять, и Драко впал в ступор от десятка окружавших его змей. Он слышал голос отца: «Говори с ними». Малфой почувствовал, как по спине пробежал озноб, а сердце бешено заколотилось в груди, когда он упёрся спиной в стену.
Казалось, змею интересовал один Наследник. Панси ударилась в слёзы, представив, какую боль может причинить это пресмыкающееся человеку, которого Панси бесконечно любила, даже осознавая, что на её чувства никогда не ответят взаимностью.
Нагини приблизилась так, чтобы касаться ледяной кожи Драко. И склонилась перед ним, как будто делая реверанс. Сам не понимая почему, Драко расслабился. Он слышал голос в своей голове, который просил принять дань уважения Темного Лорда — голос, в котором угадывалась радость долгожданной встречи.
Наследника окружала полная тишина. Он протянул руку в сторону змеи, и та поклонилась в знак уважения. Тогда Дитя Тьмы властно погладил рептилию по голове и заглянул в гипнотизирующие глаза Нагини. И почувствовал, как по венам струится невероятная сила.
— Нагини, — холодно позвал он, по привычке растягивая гласные, — это твое имя?
Змея снова поклонилась.
— Передавай наилучшие пожелания твоему Хозяину и скажи, что я не говорю на Парселтанге.
Змея снова поклонилась и поползла в сторону леса.
Дин в ужасе наблюдал за Драко — ему почудилось, что слизеринец вымахал на метр за какие-то пять минут.
* * *
Всю следующую неделю Гарри наблюдал изменения в поведении Драко. Тот, казалось, стал более сильным, но и более жестоким. Раньше он был для многих всего лишь занозой в заднице. Теперь он сновал по коридорам без привычной ухмылки на лице. Слизеринский Принц пока не знал, как поступить, но он, возможно, хотел, чтобы все видели худшее в нем — в случае, если он решит примкнуть к Волдеморту.
Драко не был дураком. Появление змеи только подтвердило степень значимости Драко, но он знал, что Волдеморт, не колеблясь, использует его или убьет, если нужно — просто, чтобы позлить Поттера.
Дин Томас поспешил рассказать о случившемся всей школе, и теперь Драко читал в глазах учеников бесконтрольный страх. Чаще всего ему льстило такое отношение: он чувствовал себя всемогущим, но иногда — неизвестно почему — его это раздражало. Для того, чтобы заткнуть кого-то, ему теперь даже не нужно было открывать рот — одного взгляда было достаточно. Слишком просто.
Гарри плохо переносил игнорирование Малфоя. Он опасался, что тот может перейти на сторону Волдеморта.
Блондин избегал оставаться с Гарри наедине, а когда тот оказывался неподалеку, Драко забрасывал его оскорблениями. Поэтому единственным желанием гриффиндорца оставалось перегрызть Малфою глотку. Гарри был нервным в последнее время — наверняка из-за часов пыток со Снейпом. К тому же, последние три дня не прекращался дождь, и это тоже негативно влияло на Гарри морально. Не говоря уже, конечно, про надоедливые слухи о его отношениях с Роном.
Гарри развалился в своем любимом кресле у камина. У него было настроение убивать, и однокурсники сочли благоразумным не тревожить его. Вскоре Гермиона устроилась рядом и не спускала глаз со своего лучшего друга.
— Что ты хочешь?
— Поговорить, Гарри. В последнее время ты сам не свой.
— О, правда? Если бы ты узнала, что даже если тебе удастся убить твоего худшего врага, то ты еще потом будешь вынуждена сразиться с другим, с которым ты знакома, и с которым ты целовалась неделю назад, думаю, ты не была бы примером спокойствия, Гермиона.
— Всю эту неделю ты был помешан на Малфое. Я видела, что ты на него смотришь. Скажи мне, что ты думаешь о его новом поведении?
— Думаю, что он станет идеальным Темным Лордом — версия "Возрождение".
— А если серьезно? — улыбнулась Гермиона.
— Это очевидно: Малфой выбрал свою сторону. Он больше не папенькин сынок, который всем капал на мозги своими сарказмами. Он монстр, который зачаровывает змей и с презрением посматривает на других со своего пьедестала.
— Да, но это несложно было предвидеть. Если взглянуть на ситуацию его глазами, признай, что он лишь предпочел удобство. Не важно, что он выберет, потому что он все равно умрет. Если он отвернется от Волдеморта, то станет врагом пожирателей номер один, и он это знает.
— И это дает ему право относиться к другим, как к отбросам?
— А вот этим, Гарри, он всегда занимался — всегда смотрел на других свысока. Хочешь мое мнение? Я думаю, что ему страшно, ты ведь тоже это почувствовал. Это сбило тебя с толку, и ты лишил его единственного шанса.
— Какого такого шанса? — возмутился Гарри. — Он не хочет быть понятым, напротив. Он — зло, Гермиона. И я не понимаю, почему ты его защищаешь. Ты ведь знаешь о его амбициях и взглядах на вещи. Он отвратителен.
— Что ты находишь отвратительным, так это то, что тебя к нему тянет. Не возражай, я за тобой наблюдала! Ладно, это несомненно он пустил эти глупые слухи о тебе и Роне, но, я думаю, это из страха, что кто-нибудь узнает о вашем поцелуе. Послушай, он ведет себя как всегда, и нет в этом ничего шокирующего. Когда он узнал о пророчестве, он сначала не верил, он отрицал очевидное. Сейчас он его принимает, но ему знакома только одна сторона, только одна точка зрения — Пожирателей, а целовать тебя точно не вписывается в род деятельности последователей Волдеморта. Мы должны показать ему другую сторону медали, чтобы он смог сделать правильный выбор. Гарри, он просто сейчас растерян.
— Герм, ты действительно думаешь, что Драко может сражаться на нашей стороне, против Волдеморта?
— Да, Гарри, я надеюсь на это. И потом, он не такой уж и монстр, знаешь ли. Но не будем о его внешности, тебе ведь и так не просто жить с фантазиями о принце Слизерина.
— Я НЕ ФАНТАЗИРУЮ О ДРАКО МАЛФОЕ! — негодующе воскликнул Гарри.
— Ладно-ладно. А знаешь, когда мы с Роном делаем обход, мы иногда его встречаем. Он придерживает для меня двери, он всегда вежлив и предупредителен, но чтобы не очень это показывать, он добавляет "грязнокровка" в конце каждой фразы. Я уже даже не обращаю на это внимания — это доставило бы ему слишком много удовольствия. Я говорю это тебе, чтобы ты убедился, что он не так испорчен, как ты думаешь. А еще ты должен разобраться в своих к нему чувствах, чтобы ты смог двигаться дальше.
— Я не чувствую к нему ничего, кроме ненависти.
— И желания.
— Нет, — краснея ответил Гарри, — не смейся из-за того, что я тебе сейчас скажу.
— Я — само внимание.
— Я думаю, что в Малфое течет кровь вейлы, и именно поэтому меня притягивает его...
Гермиона так и не узнала, что его там притягивает, потому что внезапно расхохоталась. По ее щекам текли слезы, пока она пыталась что-то сказать. Наблюдая ее веселье, Гарри сам не знал — плакать ему или смеяться. Он всерьез задумывался об этой своей теории после выхода в Хогсмид, где в очередной раз поразился красоте Малфоя. Для него это было единственное возможное объяснение, а смех Гермионы доказал, что Гарри, должно быть, сходит с ума.
— Гарри, — произнесла та, успокоившись. — В нем не течет кровь вейл. Просто признай, что он тебе нравится и трахни ты его, наконец.
— Но Гермиона! Ты знаешь, как сильна магия вейл, они гипнотизируют тебя своей красотой, и ты больше не можешь думать ни о чем другом.
— Гарри, ты ведь знаешь, как действуют на Рона вейлы, и я пока не видела, чтобы он приставал к Малфою.
Гарри пожал плечами. У него было такое чувство, словно Герм устроилась менеджером Драко и теперь пыталась повыгоднее его продать. Он был немного удивлен ее словами, но знал, что она права, и от этого было только хуже. Он отказывался признавать, что хочет, чтобы Малфой был на его стороне в этой войне, даже если он, Гарри, совсем ему не доверяет.
* * *
Двумя днями позже, в день игры Слизерин-Гриффиндор, во время завтрака Драко получил большую посылку в подарочной упаковке.
— Странно, — удивился он, — мой день рождения только через три дня.
По форме посылки он сразу понял, что в ней, и, не скрывая жадного выражения на лице, развернул бумагу и радостно вскрикнул, доставая "Молнию". Его родители отказывали ему в этой великолепной метле целых три года, объясняя это тем, что он не был объектом их гордости на протяжении предыдущих лет. Теперь у него была эта метла. Он пробежал пальцами по рукоятке и проверил серийный номер.
И остановился, разинув рот от восхищения. Рядом с номером было выгравировано его имя золотыми буквами. Эта метла была сделана специально для него. Он погладил надпись дрожащей рукой, не замечая направленных на него взглядов и на царившую в помещении тишину. Он расправил прилагавшийся к метле пергамент:
«Драко,
Вот твой преждевременный подарок, он пригодится тебе на сегодняшней игре.
Мы хотим, чтобы ты знал: мы гордимся и любим тебя.
На протяжении всех этих лет ты не переставал радовать нас.
Найди хорошее применение своей новой метле.
Заранее с днем рождения.
Твои родители».
Его взгляд помутнел, и Драко почувствовал комок в горле. Его родители гордились им. Впервые в жизни. Он хотел кричать от радости и от раздиравшего его гнева. Он взял свою Молнию, пергамент и пошел прочь из Большого Зала.
Гарри внимательно наблюдал за этой сценой и с замешательством отметил, что почувствовал желание к слизеринскому ловцу, когда тот вошел в зал. Квиддичная форма отлично сидела на нем.
Затем он буквально растаял при виде Ледяного Принца, кричавшего от радости, словно ребенок, а его лицо как никогда казалось Гарри ангельским.
Наконец, он увидел гнев, бушующий в серых глазах: не гнев ненависти, а гнев разочарования.
Когда Драко вышел из зала, Гарри последовал за ним под вопросительным взглядом Рона.
Он знал, что слизеринец направится на Астрономическую башню, но ничем не мог объяснить эту свою уверенность.
Да, он был здесь.
Он сжимал метлу своими тонкими пальцами, закрыв глаза, подставив лицо под октябрьский дождь, как если бы хотел смыть обиду. Гарри подумал, что у дождя есть душа и что он осторожно гладит, словно фарфоровое, лицо Наследника так, чтобы не испортить его. Все в Драко дышало чистой непристойностью.
Гарри покачал головой в попытке избавиться от навязчивых мыслей. Он мог вечно любоваться Драко Малфоем, и именно он станет его гибелью.
Он решил прервать молчание, чтобы не броситься на этот идеал красоты и не впиться в эти чувственные губы своими.
— Малфой, тебе лучше пойти внутрь, ты весь промок и точно заболеешь.
Слизеринец лишь бросил на него презрительный взгляд.
— Тебя это волнует, Поттер? — выплюнул он, бросая на пол свою новую метлу. — Ах, да. Я забыл. Святой Поттер, принц нищих, который всех оберегает, даже от простуды. Напомнить тебе, что я Наследник? Мнe не страшен дождь. И, к тому же, у нас игра через час, так что мы все промокнем.
— Необязательно напоминать, что ты — Наследник, ты и так это постоянно показываешь, придурок. Так это твой выбор? Ты пойдешь за Волдемортом? Это поэтому он подарил тебе красивую метлу? — удрученно улыбнулся Гарри.
— Нет, я еще ничего не решил, и, чтобы ты знал, я не хочу об этом думать. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Метла — подарок родителей. И не смотри на меня так, Поттер, ты прекрасно знаешь, что мой отец скрывается где-то неподалеку, но никто даже пальцем не шевелит, чтобы отыскать его.
Он вытащил палочку из своей формы и направил ее на затаившего дыхание Гарри. Он снова осмелился вздохнуть только после того, как Малфой наложил на его очки водоотталкивающее заклинание.
— Спасибо.
— Не за что, просто хочу, чтобы ты был свидетелем моей феноменальной красоты, — иронично.
— Знаешь, мне бы хотелось, чтобы твоя феноменальная красота выбрала сторону Дамблдора в этой войне.
— Хочешь сказать, сторону Святого Поттера?
— Я знаю, что ты лидер по жизни. Но, Драко, без твоей поддержки мы вряд ли далеко уйдем.
— Это малейшая из моих забот. Я не герой, Поттер, и не хочу им быть. Жертвовать собой ради кучки псов, которые даже не чувствуют к тебе признательности? Меня это не достойно. Но, с другой стороны, жертвовать собой для людей, которые проводят жизнь на коленях перед Темным Лордом, тоже мне не подходит. Я не знаю, как поступить.
— Но тебе придется когда-нибудь принять решение. Твоя роль в этой войне решающая.
— Легко тебе говорить! — воскликнул Драко. — Твоя судьба хочет, чтобы ты убил или был убит. Моя — оставляет мне выбор смерти. Решка — и ты выиграл, орел — я проиграл. Вот и все. Чтобы я не выбрал, я все равно умру. Неважно, кто палач: Волдеморт, ты или мой отец — приговор один. Если честно, я не хочу быть ни на чьей стороне. Если бы вы все просто могли сдохнуть, мне не пришлось бы выбирать.
— Даже Анджелина и Чжоу?
— Нет, это скорее они хотят видеть меня мертвым, — улыбнулся Драко.
— Один-ноль, — вернул ему улыбку Гарри. — И чем тебя не устраивает твоя Молния?
Драко вздохнул, провел рукой по мокрым волосам, перед тем как ответить:
— Ты слишком любопытный, Поттер. Моя метла мне нравится, да и не в ней дело. Мои родители подарили мне ее, чтобы повлиять на мое решение, даже если для них я могу принять только одно решение. Они так мало обо мне знают, что думают купить меня метлой и пустыми словами.
Он протянул Гарри намокший пергамент с потекшими чернилами.
— Они гордятся тем, что ждет от меня Волдеморт, тем, для чего вырастили меня, но не тем, кем я стал. Видимо, их благодарность так бесценна, что они ее даже не показывают.
— Не знал, что ты можешь трезво смотреть на вещи.
— Да пошел ты.
— Не обижайся. Я только хотел сказать, что ты всегда так удачно выставляешь себя придурком, что я и не подозревал, что ты можешь анализировать ситуацию и заключать правильные выводы.
— Какая ирония услышать это от человека, за которого думает грязнокровка.
— Но она хотя бы не распространяет грязных слухов обо мне!
— Вот мы к этому и пришли, — холодно произнес Драко, окинув Гарри взглядом. — Не вижу, в чем проблема, Поттер, я предупредил тебя, что ты заплатишь, когда ты посмел меня... предпочитаю об этом не думать, иначе меня вырвет. Чему ты удивляешься, я веду себя как обычно: издеваюсь над тобой, а ты меня ненавидишь. Так что я не понимаю, чего ты от меня ждешь. Не играй со спичками, Поттер, если боишься огня. Даже не знаю, зачем я тебе все это говорю...
— Я просто хотел тебе помочь…
— ...мне помочь?! — недовольно прервал его Драко. — МНЕ ПОМОЧЬ? Ты когда-нибудь видел меня с табличкой «Помоги мне, Поттер»? Когда я просил тебя о помощи? Ты ничего обо мне не знаешь, и я не хочу, чтобы ты что-нибудь узнал обо мне, поэтому просто не лезь. У тебя была возможность узнать, что я хороший человек, но ты упустил ее.
— Черт, Малфой! Мы были на первом курсе, и нам было по одиннадцать! Да и вообще, не говори мне, что ты был хорошим человеком до сегодняшнего дня, — воскликнул Гарри. — Tы только и делал, что пытался нагадить всем и каждому. Да ты просто мастер, если нужно причинить людям боль.
Слизеринец только сверкнул глазами и отвернулся. Он сжал кулаки и произнес странно уставшим голосом:
— Иди к черту, Поттер.
Драко пошел было прочь, но Гарри схватил его за руку.
— Не прикасайся ко мне! — Драко отшатнулся, как если бы гаррины пальцы обжигали. — Скажи мне, Поттер, твой ореол ангела для тебя не слишком тяжел? У тебя нет права говорить мне, что я — подонок. Кто ты такой? Святой? Добрый герой? У тебя очень высокое о себе мнение, знаешь ли, и неважное представление о других. Я слышал, как ты пристыдил Уизли и Грейнджер за то, что они меньше подставлялись в этой войне. Вот только они постоянно жертвуют своими жизнями ради тебя. Сколько времени тебе понадобилось, чтобы понять, что Лонгботтом живет как в аду после того, как Беллатрикс оставила от его родителей только пустые оболочки? В этом наше с тобой отличие. Я все замечаю, но не говорю об этом, а ты... ты не перестаешь молоть языком, но не видишь, что творится у тебя под носом.
Он задыхался от злости. Его глаза стали цвета грозового неба, и он с ненавистью уставился на Гарри. Мальчик-Который-Выжил не мог не признать, что Малфой сейчас выглядит очень внушительно. Поттер собрался с духом и уверенно произнес:
— А тебе, Малфой, конечно же, нечего стыдиться.
— Ну как же, ты у нас хороший мальчик, а я — плохой, все это знают. А теперь скажи мне, дорогой Гарри, у кого из нас предвзятое отношение? Ты возненавидел меня сразу, как увидел, так что не держи меня за идиота. Да меня тошнит от тебя и твоих гриффиндорских дружков. Вы первые стали относиться к нам предвзято, потому что мы — слизеринцы, а остальные факультеты последовали за вами. Вы ненавидите нас из-за нашего факультета. Взять к примеру того же Забини — он очарователен, но вы никогда этого не узнаете, потому что он — слизеринец, а значит — плохой. Но освежу твою память: Питер Петтигрю, сволочь, который стал причиной смерти твоих родителей, предатель, учился в Гриффиндоре.
— Я запрещаю тебе говорить об этом! — Гарри с трудом сдерживался, чтобы не врезать Малфою.
— Почему же, правда глаза колет, Поттер? Так и быть, поговорим обо мне. Думаешь, я не наблюдал за тобой все эти годы? Ты радовался всякий раз, когда мне было плохо. И ты действительно думаешь, что после этого я должен был оставаться непоколебимым? Знаешь, что тебе во мне не нравится? То, что я отказался лизать твою задницу, когда меня об этом попросили.
Он нервно провел рукой по волосам и продолжил:
— На самом деле тебя устраивает то, что я... Наследник. Так ты можешь спокойно меня ненавидеть. Но, скажи мне, если я такой мерзкий, как ты думаешь, то почему я отправил тебе Добби на втором курсе, чтобы он предупредил тебя об опасности?
— Ты…
— Заткнись, Поттер, я не закончил! Почему, годом позже, я дал тебе понять, что ты должен встретиться с Сириусом? И как ты объяснишь то, что я дал тебе понять, что пожиратели знают об анимагической форме твоего крестного? Объясни мне, ты, такой правильный и идеальный.
Гарри не знал, что ответить. Его мозг пытался проанализировать все, что сказал Малфой, но у него это получалось с трудом, учитывая близость слизеринца. К тому же, Гарри был поражен неожиданными открытиями. Выражение «мозги набекрень» вдруг приобрело для Гарри смысл.
Он смотрел в глаза Малчика-Который-Выжил, и зеленые глаза смотрели в ответ. Тогда Драко медленно подошел ближе — опасно близко. Воздух внезапно накалился.
Гарри попробовал обуздать свое бешено колотящееся сердце, но его тело не подчинялось голосу разума.
Драко остановился в нескольких сантиметрах от Гарри, он чувствовал исходящее от гриффиндорца тепло. Тот был невероятно красив: смоляные волосы намокли под дождем, а глаза горели плохо контролируемым желанием.
Мучительно медленно лицо Драко наклонилось к гарриному, и, зарывшись пальцами в волосы слизеринца, Гарри притянул его к себе. И тут же почувствовал прошедший по телу приятный электрический заряд.
С открытыми глазами Драко осторожно прошелся своими губами по гарриным, и последний почувствовал, как дрожит от желания его тело.
Гриффиндорец обнял талию Драко, который сильнее прижался губами ко рту своего врага.
Но Гарри хотел большего. Он приоткрыл рот, и его шаловливый язычок стал пробовать на вкус нижнюю губу Драко. Слизеринец немного отодвинулся, и Гарри заметил лукавый огонек в его глазах. Малфой снова наклонился и неторопливо провел дорожку обжигающих поцелуев от ключицы до аккуратного ушка.
— Драко, — простонал Гарри, — позволь мне поцеловать тебя.
И Драко подарил ему головокружительный поцелуй. У Гарри подогнулись колени. Наследник толкнул его к стене и прижался к Поттеру, который обнимал его так, словно его жизнь зависела от этого. Малфой просунул колено между ног Гарри и открыл рот. Их языки встретились и сплелись в чувственном танце, который вырвал у Гарри стон. Он почувствовал, что слизеринец улыбается и ужаснулся, когда понял причину этой улыбки. Он возбудился, и Драко почувствовал это. Гарри знал, что краснеет, но когда блондин отодвинулся, с его лица сошли все краски при виде триумфальной улыбки Малфоя.
Наследник опять наклонился к нему и прошептал:
— Я так и думал, Поттер, что ты меня хочешь. Я надеюсь, тебе понравилось. Теперь ты знаешь, что теряешь. Это должно быть тяжело — хотеть меня и ненавидеть одновременно.
Он подобрал свою Молнию и отвернулся от застывшего Гарри.
— Кстати, — добавил он, — у меня нет такой проблемы, учитывая тот факт, что я люблю тебя так же сильно, как хочу. То есть, совсем никак. Удачи в сегодняшней игре, Святой Поттер.
24.04.2010 Глава 5. SWEET SIXTEEN
«Приходит Темный Король и расстилает свою власть
Сила Теней разрастается
Нет, не противься, не борись, не отталкивай протянутую руку
Я хочу изучить царство твоих страхов и стать их повелителем, чтобы лучше подчинять тебя
И ты делаешь правильный выбор, хорошо, о да, ты попадаешь под очарование лучших дней.»
(Иам, "Темная сторона")
Все должно было быть иначе. Драко злился на самого себя: было большой глупостью ввязаться в эту опасную игру. Он хотел унизить Поттера. Ему не должно было нравиться целовать гриффиндорца. Он просто хотел немного разжечь поттеровскую страсть и эффектно уйти, когда Гарри станет буквально умолять о настоящем поцелуе. Но когда Драко заглянул в океаны глаз Гарри Поттера, глубокие и чистые, сила воли оставила его. Он хотел поцеловать своего врага. Просто из любопытства.
«И вот к чему это привело, идиот!»
Ему следовало не углублять поцелуй, а, наоборот, остановиться намного раньше.
«Я Малфой, черт возьми, я могу найти выход из любой ситуации!
Как же быть?»
Одно хорошо: их команда победила в той игре. Драко поиграл в соблазнение, чтобы вывести Поттера из равновесия, но теперь ему казалось, что все его старания обернулись против него самого, и это было очень неприятно.
Как и следовало ожидать, после случившегося Поттер играл невероятно грязно и плохо, что очень удивило мадам Хуч. Впервые слизеринцы победили, жалуясь на поведение противников, а не наоборот.
Драко стянул футболку и внимательно осмотрел в зеркале свою спину: на ней уже третий день подряд красовался внушительный синяк — это Поттер «случайно»задел его локтем во время матча.
«И почему всегда достается моей спине?», — подавленно подумал он, одеваясь.
Сегодня Драко исполнилось шестнадцать и, если честно, ему было на это наплевать. Он знал, что не доживет до совершеннолетия, так что особого желания праздновать не было.
Слизеринец пребывал в отвратительном настроении: он еще не полностью оправился от постоянно повторяющегося и разбудившего его этой ночью кошмара.
В его сознание пытались проникнуть, он это пoчувствовал и закрыл разум от вторжения. Драко не был дураком и понимал, что если с помощью окклюменции — искусством, которым Драко давно овладел — он мог оттолкнуть врага, то она ничего не сможет против зелья или заклинания made in Волдеморт.
Он зачесал волосы назад, затем неторопливо, со всей тщательностью оделся. Он не был голоден, но все равно решил спуститься к ужину— Поттер не должен думать, что Драко его избегает. A вот Малфой чувствовал настоящее удовольствие оттого, в какое состояние приводил гриффиндорца.
На следующее утро после поцелуя, за завтраком Драко был встречен убийственным взглядом. Однако, когда Наследник безразлично посмотрел на Мальчика-Который-Выжил, тот только отвернулся, а его неловкость, казалось, можно было пощупать. Поттер так и просидел весь завтрак — уткнувшись в тарелку.
Он также не появился на послеобеденном уроке Ухода за магическими существами, потому что занятие проходило в паре со слизеринцами.
Драко нравилось наблюдать за страданиями гриффиндорца, но, в то же время, он чувствовал себя виноватым: эти зеленые, такие выразительные, глаза больше не блестели, а черная шевелюра гриффиндорца находилась в еще большем беспорядке, чем обычно — знак, что молодой бог совсем перестал за собой следить.
Малфой злился на себя за то, что подпортил эту естественную красоту, и ему действительно не хватало задорных искорок в глазах Поттера. Ледяной Принц был тронут.
«Драко, твое призвание — стать Абсолютным Злом, и я сомневаюсь, что при этой должности уместно находить Поттера безумно сексуальным.
Я подумал «сексуальным»? Так, будем мыслить здраво. Я парень, Наследник Волдеморта, и я только что подумал, что Поттер, другой парень, притягивает меня в сексуальном плане? Этому должно быть объяснение. И это объяснение должно быть хорошим, потому что мне уже не до смеха!
Нет, это нормальная подростковая реакция. Мне просто хочется поэкспериментировать. Всего лишь реaкция тела. Это пройдет.
Все хорошо».
Он отмахнулся от мысли о жарких губах Поттера на своих собственных, о нестерпимом желании снова погладить этот язык своим, как если бы хотел попробовать его на вкус. Никто никогда еще не целовал Драко, как это делал Гарри. Малфой знал себя, знал, что мог бы заставить Поттера заплатить за свое к нему влечение. Но Наследник вдруг с удивлением поймал себя на мысли, что не хочет мстить.
«Я ведь тебя предупреждал, Поттер. Не играй со спичками, если боишься огня».
* * *
Гарри лихорадочно одевался. За три дня он не сомкнул глаз, прокручивая в голове их с Малфоем разговор и свое унижение. Он был возмущен и обижен оттого, что так легко позволил себя одурачить. Он боялся пересечься в каком-нибудь коридоре с объектом своих желаний.
Но теперь все кончено. Малфой — всего лишь злобная тварь, которую Гарри однажды придется уничтожить.
По крайней мере, это то, что он внушал себе, чтобы забыть чудесный запах этого «демона».
Всякий раз, когда гриффиндорец думал о Малфое, он мог чувствовать его нежный аромат, навеки врезавшийся в память.
Он помнил тепло его кожи и Гарри казалось, что с момента их близости это тепло растекается по его венам словно яд, как и слова слизеринца.
«С днем рождения, придурок», — подумал Гарри. — «Если бы только ты мог никогда не рождаться. Все это — еще раз вина Волдеморта. Если бы он не захотел Наследника, у Малфоев бы не родился этот...», — он застонал от отчаяния. — «... это существо, красота которого может сравниться только с его жестокостью!»
Гарри не хотел больше думать о том злополучном утре, когда Малфой его отшил. Он был подавлен. И не только потому, что почти попал в рай, a Малфой хлопнул дверью перед самым его носом и объявил, что больше никогда Гарри не суждено вкусить сладость этих губ. Ему было неуютно от мысли, что, возможно, Малфой прав, намекая на то, что поступки Гарри расходятся с его представлениями о себе. Неужели он так слеп, как подразумевал Наследник?
И действительно ли блондин отправил Добби предупредить Гарри об опасности? Безумно хотелось знать правду, но в то же время он ничего для этого не делал. Он мог бы пойти и отыскать Добби на кухне, но боялся, что эльф только подтвердит слова Малфоя. Потому что тогда будет на причину меньше ненавидеть слизеринца, а Мальчик-Который-Выжил хотел ненавидить его всем сердцем. Внушая себе это чувство, он обязательно придет к нему. Гарри не мог больше сидеть сложа руки, он должен быть сильным, должен действовать, иначе просто сойдет с ума.
Гарри заканчивал шнуровать ботинки, когда его друзья, почти плача от смеха, ввалились в спальню.
— Чему это вы так радуетесь ? — поинтересовалась надежда волшебного мира.
— Рад, что ты перестал отмалчиваться, Гарри, — с улыбкой сказал Симус. — Вчера Луна Лавгуд кое-что нам рассказала, пока ты кутался в свое покрывало, кое-что очень смешное.
Невилл снова рассмеялся, ухватившись за Дина, чтобы не упасть.
— У нашего друга Малфоя проблемы, — вставил Рон, утирая слезы радости. — Вчера у слизеринцев с рейвенкловцами была сдвоенная Трансфигурация, тогда то все и произошло. Перед приходом МакГонагалл Чанг стала по привычке кричать на Малфоя, но поскольку тот не обращал на нее никакого внимания, Чжоу стащила его домашнее задание и порвала на кусочки.
Он остановился, чтобы отсмеяться.
— А затем она смыла остатки его работы в женском туалете, чтобы Малфой не смог применить «репаро»! — подхватил Симус. — И когда МакГонагалл собирала домашку, Малфой свою не сдал. За это она поставила ему Т и сказала, что это неприемлемо: вести себя как ребенок, ведь мы уже на шестом курсе, да к тому же oн староста! На что он огрызнулся, и она назначила ему отработку, предварительно сняв со Слизерина сорок очков.
— Бедный маленький богатый мальчик, — зло ухмыльнулся Рон. — Папа будет не рад. Надеюсь, он избавит нас от своего выродка.
— Ага, — поддакнул Симус, — одна Авада — и хорек больше не будет отравлять нам жизнь. В этот знаменательный день я устрою вечеринку перед входом в гостиную Слизерина!
— А главное, после урока Паркинсон пошла разбираться с Чанг и — угадай что?! — никто не знает, что они наговорили друг другу, но в конце концов они подрались, как магглы, врукопашную! — радостно известил Невилл. — Да, было бы круто, если бы из-за меня подрались две женщины.
— А вот я бы предпочел, чтобы они оказались в моей постели, эти две женщины, — заявил Дин, чем вызвал новый приступ смеха у своих друзей.
Гарри же смог выдавить лишь подобие улыбки. Раньше, еще несколько месяцев назад, новость, что у Малфоя проблемы, вызвала бы в Гарри безмерную радость, но не теперь. Ему было не до веселья. Не было ничего забавного ни в предположении, что Драко мог избить его отец, ни в мыслях о смерти слизеринца.
Кое что еще не давало ему покоя. Он должен был знать. Гарри медленно повернулся к своим приятелям.
— Вы знакомы с Блейзом Забини ?
Все взгляды обратились к нему, и Гарри понял по глазам своих товарищей, что, по их мнению, он спятил.
— Конечно, мы знаем Забини, — ответил Рон. — Один из прихвостней Малфоя, вонючий слизеринец.
— Нет, я имею ввиду, знакомы ли вы с ним лично? — уточнил Гарри. — Вы с ним когда-нибудь говорили?
— Отчего такой интерес к Забини? Хочешь прихлестнуть за плохим мальчиком из Слизерина? — подмигнул ему Дин.
— На твоем месте я бы выбрал Малфоя, — бросил Невилл. — Если уж встречаться с придурком, так с главным из них. Да и потом, у Малфоя есть стиль.
— Во имя Тролля, я и не подозревал, что ты восхищаешься Малфоем, Невилл! — воскликнул Рон. — Он же только и делает, что постоянно измывается над тобой.
— Ну и что из этого? Мы ведь хотим трахнуть его красивую маленькую задницу, а не его мозги, или манеры? Я уверен, что он горячая штучка, — вставил Симус.
— Эээ, подождите-ка, в этой спальне еще кому-то кроме меня нравятся девушки? — изумленно воскликнул Рон. — Не могу поверить, что вы находите Малфоя привлекательным. Это выше моего понимания. Я сейчас блевану!
— Да всем здесь нравятся девочки, а Симус любит и тех, и других, — успокоил его Невилл. — Я всего лишь сравнивал Малфоя с другими слизеринцами, в физическом плане. Но я и не подозревал, что ты не побрезговал бы Малфоем, Симус.
— Ха, да, я бы поиграл с ним в грязные игры. Он просто вылитая сучка. От одной только мысли... Блять, зверски оттрахать Малфоя — это должно быть фантастически невероятно! К тому же, он наверняка девственник с этой стороны.
Все рассмеялись, а Гарри почувствовал себя нехорошо, он еле выносил слова Симуса о его возмутительных фантазиях. Гарри чувствовал, как гнев растекается по жилам. Он попробовал убедить самого себя, что Малфой заслуживает такое отношение, но эта попытка с крахом провалилась.
Когда они с блондином поцеловались, Гарри почувствовал желание, но он хотел ласкать Драко нежно, как бы празднуя, восхваляя его красоту... он и не представлял, что кто-то мог хотеть грубого обращения с его мечтой.
Но Гарри, конечно же, ненавидел Малфоя. Он проклинал и презирал его. Правда.
«Не так ли? О Мерлин, пожалуйста. Я его ненавижу, разве не так?»
Он тряхнул головой и вернулся к разговору.
— ... и поставить его на колени, — говорил Симус.
— Хватит! — воскликнул Гарри, и все головы повернулись в его сторону, а улыбки сошли с лиц. — Да вы думаете только о Малфое! Посмотрите на себя, вы проводите часы, обсуждая его! Я спросил, говорили ли вы когда-нибудь с Блейзом Забини, а вы свели разговор к... ооо, я даже не могу это озвучить!
— Ладно, Гарри, не заводись, — сделал попытку примирения Дин. — Мы просто веселились. И, чтобы ответить на твой вопрос, озвучиваю очевидное: нет, я не братаюсь с врагами, поэтому пусть Забини остается там, где он есть, лишь бы подальше от меня.
— Не вижу, почему это я должен якшаться со слизеринцем, — добавил Рон.
— Вам не кажется, что мы относимся к нему несправедливо, и это только из-за его принадлежности к факультету Слизерин? — спросил Гарри.
— Нет! — воскликнул Симус. — Ты прекрасно знаешь, что мы не такие. Я уверен, что он придурок, вот и все.
Гарри вдруг почувствовал острое желание поговорить с Забини, чтобы наконец понять, соврал ли ему Малфой, а еще узнать, что же кроется под этим «очаровательным».
Он решил попробовать поговорить с Блейзом как можно скорее, в душе надеясь, что тот окажется таким, каким Гарри его себе и представлял — озлобленным слизеринцем.
«Я ненавижу Малфоя», — подумал он, выходя из спальни. — «Ненавижу его».
Довольно скоро его догнали друзья, и мальчики извинились за то, что оскорбили чувства Гарри. Рон, казалось, больше всех переживал из-за своих слов, поэтому, когда их однокурсники заговорили на другую тему, рыжий повернулся к Гарри и Гермионе:
— Гарри, — виновато произнес он, — ты ведь знаешь, что мы не думали ни слова из сказанного. Это был просто дурацкий разговор между мачо. Никто не хочет зла Малфою.
— Мне плевать на ваше к Малфою отношение, — отозвался Гарри. — Он придурок. Это со мной что-то происходит, и я не могу понять, что именно!
— Почему ты не хочешь рассказать нам, что случилось в день игры? — мягко спросила его Гермиона. — Мы знаем, что Малфой тебе что-то сделал. Ты не из тех людей, кто избивает других без причины.
— Я не избивал Малфоя.
— Избивал, избивал, — заявил Рон. — Я видел, Гарри. Ты провел в воздухе больше времени, пытаясь придумать, как сделать ему побольнее, нежели высматривая снитч.
Он прервался, увидев, что Гарри с ненавистью уставился на вход в Большой Зал. Драко Малфой только что вошел своей величественной походкой, с развивающимся вокруг, словно воздушное черное облако, плащом. Он безразлично посмотрел по сторонам и уселся между Забини и Паркинсон. В глазах блондина появился веселый огонек, когда Забини что-то шепнул ему на ухо, и тот ответил, искренне улыбаясь.
Гарри почувствовал острый укол ревности и повторил про себя:
«Малфой — мразь. И я его презираю.»
— Гарри, — спустил его с небес на землю Рон. — Я знаю, что это не мое дело, но даже у камня больше чувств, чем у Малфоя. Он только сделает тебе больно. Интересуясь им, ты рискуешь обжечься, друг.
— Я знаю, я уже обжегся, — устало ответил Гарри.
— И почему Малфой обязательно сволочь? — раздраженно произнесла Гермиона. — Почему никто не рассматривает ваши отношения как возможность сблизить Слизерин и Гриффиндор?
— Не связывают нас никакие отношения, — возразил Гарри. — И, что касается меня, я их не хочу.
Гермиона бросила на него тяжелый полный недосказанностeй взгляд, но ничего не сказала. А Гарри предпочел «сбежать», но, не дойдя до выхода, был остановлен Дином Томасом, который явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Гарри, — произнес он, — мне не дает покоя тот разговор о Драко Малфое и слизеринцах. Я всю свою жизнь провел с магглами и мне приходилось противостоять стереотипам, поэтому я не хочу, чтобы ты думал, будто у меня предвзятое отношение.
Гарри не ответил, потому что растягивающий гласные голос обратился к Дину, который, обернувшись, наткнулся взглядом на Малфоя и мрачного Забини.
— Снова нарываешься, Малфой? — спросил Дин. — В чем твоя проблема? Найди себе друзей и оставь нас в покое.
Малфой холодно взглянул на него, но потом на его лице медленно нарисовалась ухмылка. Он протянул ладонь, на которой лежало перо.
— Ты уронил перо, Томас.
Дин долго изучал Драко взглядом, перед тем как сказать:
— Что ты с ним сделал? Заколдовал, я полагаю?
Гарри потерялся в металлическом холоде взгляда Наследника, но последний оставался непоколебим: с пером в протянутой руке он отлично игнорировал Мальчика-Который-Выжил.
— Ты прав, Томас, — ответил блондин. — И это заклинание делает очень больно. Заклинание, известное одним только слизеринцам. Но, посколькy это всего лишь перо, оно не будет слишком страдать.
Он медленно повел рукой, и перо оказалось на полу. Драко пошел своей дорогой, но, поравнявшись с гриффиндорцами, остановился, чтобы добавить:
— Так значит, Поттер, обо мне говорят в гриффиндорских спальнях? Это так трогательно, что меня сейчас стошнит! Знаешь, Гарри, не хорошо обманывать Уизела!
— Иди на хуй, Малфой, — оскалился Гарри. — Ты — мразь. И, что бы ты не делал, ты ей и останешься. Это так, прими это и перестань считать себя лучше всех.
Малфой уже собирался было ему ответить, но Забини взял своего приятеля под локоть и увел в подземелья. Через пол часа двум враждующим факультетам предстоял совместный урок Зелий.
Гарри направился туда же, радуясь тому, что не опоздает на Зелья впервые за этот год. Когда он увидел сидевшего на полу с книгой в руках Драко, у него не хватило мужества на очередные препирательства, поэтому он развернулся и направился в библиотеку, где застал работавшего над домашним заданием для Снейпа Забини.
«Вот тебе, Малфой», — подумал Гарри, выдавливая из себя улыбку, — «ты сказал мне, что он очарователен, но забыл упомянуть, что он до того рассеян, что берется за домашнее задание в последнюю минуту. Можно подумать, это мы с Роном.»
Он осторожно подошел и сел рядом со слизеринцем.
— Привет, Забини, — улыбнулся он.
Ошарашенный, тот оглядел Гарри с ног до головы и неуверенно произнес:
— Поттер. Ты что-то хотел?
— А я думал, ты скажешь что-нибудь в духе Малфоя, вроде: «чем обязан такой чести?»
— Плохо думал, Поттер. Ты пришел поговорить о Драко? Что бы ты там себе не считал, он не плохой. Я знаю, что тебе известно о пророчестве, вот только почему ты не пытаешься показать Драко, что для него лучше?
— Я пришел поговорить не о Дра... Малфое, но раз уж ты поднял эту тему, я пробовал помочь ему, но он ничего не хочет слышать.
Блейз невесело улыбнулся.
— Он такой. Гордый. Но, даже если он этого не показывает, ему очень страшно, я это чувствую. Он наверняка убьет меня, если узнает, что мы говорили о нем, но я за него волнуюсь. Ты знаешь, что говорит пророчество: «с его красотой сравнится только его жестокость». Но это не правда. Его красота выше всего этого. Его жестокость равна его жажде мести. Он хочет получить абсолютную власть и таким образом избавиться от плохого к себе отношения.
— О, Господи ! Так это правда, его избивает отец!
— Нет, — Забини резко побледнел, но взял себя в руки. — Я думаю, что Драко имеет право жить, как считает нужным, а для этого он должен перейти на твою сторону. Загвоздка в том, что он вполне способен присоединиться к Лорду — просто чтобы не выбирать тебя, из чувства противоречия, так сказать.
— И что я могу? Я на самом деле хочу, чтобы он был со мной. В смысле, с нами, потому что мне абсолютно плевать на него.
Блейз рассмеялся, чем ввел Гарри в смятение, а затем прошептал:
— Я тоже так думал. Так зачем ты все-таки хотел меня видеть?
— Я хотел поговорить с тобой. Драко думает, что у меня предвзятое отношение к слизеринцам, и привел тебя в пример. Он уверял меня, что ты очарователен и что, из-за своей предвзятости, гриффиндорцы этого не замечают.
— Вау! Он так и сказал «очарователен»? А вообще, думаю, он прав: я очарователен, а вы, гриффиндорцы, об этом и не подозреваете. Но мне кажется, что это межфакультетская вражда ударила нам всем по мозгам. Вы, гриффиндорцы, думаете, что мы идеальные, но пока что зеленые, Пожиратели, хотя почти никто из нас не хочет повторять ошибки родителей. Рабство не жизнь. А вот мнение слизеринцев о вас гласит о том, что гриффиндорцы — лизуны дамблдоровской задницы. Рейвенкловцы считают хаффлпавцев идиотами, и мы, слизеринцы, думаем так же.
— Получается, все мы испорченные? Это не просто принять. Вот вы, слизеринцы, никогда не были добрoжелательными по отношению к остальным факультетам.
— Я знаю, но это потому что у нас репутация черных магов. Это ни для кого не новость. Каждый первокурсник Слизерина получает это звание и, в конце концов, все, что ему остается, это «мы». Я имею в виду, что слизеринцы вынуждены держаться вместе, потому что другие ученики либо боятся нас, либо ненавидят. Слизерин существует в этом замкнутом кругу уже много лет, и не по своей воле. Ну да ладно, это все печально, но ничего не поделаешь.
— Я правда никогда бы не подумал подружиться со слизеринцем. У вас всегда такой презрительный взгляд.
— Это так, мы «держим марку». Эм, не то, чтобы мне не хотелось еще поболтать с тобой, Поттер, этот разговор даже пришелся мне по душе, но мне действительно нужно закончить домашку по зельям, если я не хочу, чтобы Снейп осчастливил меня отработкой, с тобой на пару.
— Спиши у меня, так будет быстрее, — предложил Гарри.
Блейз ради приличия отнекивался некоторое время, но, под настойчивым взглядом Гарри, вынужден был уступить. Гарри слышал шепотки учеников, которые видели мило беседующих гриффиндорца и слизеринца вместе, но ему было все равно.
Они опоздали на Зелья, за что Гриффиндор был лишен пяти очков, а Слизерин — ни одного. Гарри заметил, что Драко довольно улыбается, и брюнету страшно захотелось вмазать наглецу. И лишь нечеловеческим усилием воли Гарри сдержался.
Драко забавляло отношение его любимого учителя к Гарри. Снейп был в этой школе единственным преподавателем, который не спешил стелиться перед Избранным, и это очень нравилось Наследнику.
Он как раз добавлял в котел саламандровый сок, когда что-то пошло не так.
Голова вдруг налилась свинцовой тяжестью, и Драко пришлось заставить себя держать глаза открытыми. Он видел, как Панси что-то ему говорит, видел, как двигаются ее губы, но ничего не слышал. Вернее, ничего, кроме теплого голоса, шептавшего ему на ухо:
— Скоро, мой Наследник. Скоро мы встретимся. И пусть этот день запомнится всем, как день твоего шестнадцатилетия.
Драко притягивал соблазнительный голос Темного Лорда. Он уставился в одну точку и пальцами вцепился в край стола, пытаясь взять контроль над разумом, но безуспешно. Голос Волдеморта продолжал убаюкивать его.
— Я хочу видеть твоими глазами. Покажи мне Поттера.
Драко немного повернул голову в сторону Гарри и равнодушно уставился на него. Мальчик-Который-Выжил сразу почувствовал неладное — у Драко Малфоя в запасе было несчетное количество взглядов, но ни в одном из них никогдa не сквозило безразличие. Шрам Гарри вдруг взорвался болью. Гриффиндорец кивнул блондину, который никак на это не отреагировал, и отметил, что слизеринец вцепился пальцами в край стола, как если бы пытался встать, но у него ничего не получалось. Гарри все сильнее волновался, что-то тяготило его. Он видел, как Паркинсон трясет Малфоя за руку.
— Интересно, — услышал Драко у себя в голове. — Сердце Мальчика-Который-Выжил бьется быстрее в присутствии моего Наследника. Я бы даже посмеялся над иронией ситуации, если бы не был таким собственником.
Драко тряхнул головой и услышал, как Панси зовет Снейпа.
— Скоро, дитя Тьмы, очень скоро.
И больше ничего.
Драко почувствовал, что его разум наконец свободен. Наследник очень устал. Он поднял голову и увидел, как шевелятся губы Снейпа. Драко хотел сказать, что с ним все в порядке, но слова застряли в горле. Он удовольствовался кивком головы и попытался унять дрожь в руках.
Его вырвало. Драко обхватил голову руками и глубоко вдохнул, когда успокаивающая ладонь принялась гладить его затылок. Драко поднял глаза и уставился в великолепные «изумруды» Гарри.
У Драко кружилась голова. А Поттер все также пялился на него, и по лицу было видно, что он беспокоится.
«Мило».
Драко закрыл глаза, и тогда к нему вернулся слух. Голоса испуганных слизеринцев, непонимание гриффиндорцев, и Снейп, говоривший Поттеру проводить его, Драко, в Больничное крыло.
— Только не он, — пробормотал Драко, чувствуя, как Гарри обнимает его за талию.
— Нет, я, — прошептал Гарри ему на ухо. — Наши судьбы связаны, Драко.
— Черт, — обронил блондин, перед тем как упасть в обморок.
Гарри улыбнулся. Даже в полуосознанном состоянии, слизеринец оставался гордым, и это было забавно.
За последующие сорок восемь часов Драко не показывался ни на уроках, ни в Большом Зале. Гарри должен был признать, что ему не хватает язвительного слизеринца, а Рон подшучивал над ним за это.
— И на кого ты теперь будешь пялиться? — рассмеявшись, поинтересовался он, чем спровоцировал Гарри на страшную «щекоточную» месть.
* * *
В субботу Драко впервые после происшествия на Зельях решил выйти на свежий воздух. Было солнечно, и, даже несмотря на низкую температуру, блондин не устоял перед желанием позаниматься на берегу озера, в тишине. Он торопливо натянул на себя черные джинсы и светло-серый свитер и, захватив куртку, он, ничего не говоря, пересек гостиную своего факультета. Развалившийся на диване с книгой в руках Гойл бросил на него вопрошающий взгляд.
— Куда ты в такую рань, Дрейк? Не хочешь позавтракать с нами? Или, может, я могу пойти с тобой?
— Меня зовут не Дрейк, — ухмыльнулся Драко. — Я сейчас намерен заниматься, я не голоден. И, нет, ты не можешь пойти со мной. Тебя устроит такой ответ?
— Извини.
Драко хотелось накричать на этого увальня за то, что тот ведет себя по-хаффлпафски, но он прикусил язык. Еще слишком рано ссориться со своим окружением.
— Черт, Гойл, — вместо этого произнес он с кислой миной на лице, — я шокирован всякий раз, когда вижу тебя с книгой.
У озера Драко привалился к дереву и принялся за работу.
Но не успел он написать и трех строк, как до него донесся хруст веток.
«Черт, Гойл! Отвали!»
Он посмотрел вверх в момент, когда новоприбывший, не подозревая о чужом присутствии, сделал несколько шагов по направлению к озеру. Драко моргнул, чтобы убедиться, что зрение его не обманывает, и вынужден был признать — перед ним действительно стоит Поттер.
От гриффиндорца исходила сила и какой-то дикий, неукротимый магнетизм. Оттенок его кожи резко контрастировал со стоявшей на улице погодой: Поттер выглядел так, словно только что с Багам. Впервые Драко стал «жертвой» почти животного притяжения Мальчика-Который-Выжил. И это выбивало из колеи.
Драко опустил глаза, но тут же вернулся взглядом к своему врагу. Он с ужасом отметил, что рассматривает каждый сантиметр тела Поттера: изучает очень красивыe бедрa, останавливается на зеленой футболке, плотно облегающей впалый живот, скользит взглядом по широким плечам...
Гарри Поттер олицетворял собой все, чего не было у Драко, и это былa одна из причин ненависти последнего. Все в Поттере дышало силой, теплом, добром и гармонией, в то время как Драко вел себя по отношению к другим прохладно и высокомерно.
«Эй, может, перестанешь поедать его глазами, Драко?! Мне — МНЕ! — нравится смотреть на этого идиота? МНЕ СРОЧНО НУЖНО ОБЗАВЕСТИСЬ ПОДРУЖКОЙ!»
Драко кашлянул, чтобы привлечь внимание Поттера, который сразу же обернулся. Блондин увидел удивление в его глазах. Пробормотав что-то вроде: «звини … е знал, что ты здесь... фигня», Мальчик-Который-Выжил уже собрался было уйти, но Драко не дал ему такой возможности, поднявшись и схватив гриффиндорца за руку. Тот застыл. Он медленно развернулся и мрачно уставился в серые глаза напротив.
— Подожди, Поттер, есть разговор.
— Ты меня извинишь, Малфой, но с нашего последнего разговора я все еще ощущаю след твоего ботинка на своей гордости. Tак что тебе придется подождать, если ты однажды захочешь со мной цивилизованно поговорить. Я больше не хочу подходить к тебе ближе, чем на метр. Tы разве не этого добивался?
— Но ты, вроде бы, волновался за меня на зельях, — немного удивленно заметил Драко, который не ожидал вспышки гнева брюнета.
— И что? Да, я волновался. Считай, что это все мой хренов комплекс героя.
— Это правда? — надулся Драко.
«Эй, я, должно быть, сплю! Мерзкий соблазнитель!»— возмутился про себя Гарри. — «Мерлин, ну почему он так невероятно красив?»
— Нет, — сдался Гарри. — О чем ты хотел поговорить?
— О Темном Лорде. Поттер, я думаю, что он скоро нападет.
Гарри долго на него смотрел. Ничего не указывало на то, что Драко врет, поэтому гриффиндорец предпочел прислушаться к его мнению, чтобы не получилось как в случае с Сириусом. У него кольнуло в сердце. Гарри так нужно было поговорить с Сириусом о своих запутавшихся чувствах к Малфою. Завеса грусти прошла по его лицу, гася хитрые огоньки в глазах гриффиндорца.
— О чем ты думаешь? — поинтересовался Драко.
«Как будто я скажу тебе.»
— О крестном, — ответил он, мысленно давая себе оплеуху за то, что не удержал язык за зубами.
Драко нахмурился.
— О Блэке? Каким он был?
— Замечательным. И невиновным. Черт, Драко, это так несправедливо! Я наконец — наконец-то! — нахожу человека, который любит меня как родного сына, человека, который заменяет мне семью, и у меня его отнимают!
«Черт, и почему я говорю ему об этом? С каких пор я делюсь с ним подробностями своей жизни? Только не с ним! И когда я начал звать его по имени?»
— Это сделала моя тетя, — заявил Драко упавшим голосом.
Гарри прикрыл рот рукой, сдерживая вскрик удивления. С состраданием глянул на Малфоя, который печально улыбнулся в ответ.
— Вероятно, у меня предрасположенность к темной стороне.
— Нет, ты не как она, не как твой отец. Ну, мне так кажется. Скажи, что случилось на Зельях, и почему последняя схватка так близка?
— Это очевидно, Поттер, — произнес Cлизеринский Принц, снова становясь невозмутимым. — Все знают, что Волдеморт вернулся и что ему больше нет смысла ждать. Чем раньше он нападет, тем неожиданнее для вас.
— А ты? Где будешь ты в это время?
— Я еще не решил, Поттер. Я правда хочу спокойной жизни, без всего этого гoвна.
— У меня для тебя плохая новость, Малфой, в твоей жизни не будет места спокойствию, пока Волдеморт за углом. Ты должен сделать выбор, и быстро. Почему сейчас ты решил предупредить меня об угрозе нападения и почему помогал в прошлом, если собираешься примкнуть к Волдеморту?
— Именно потому, что еще не выбрал свою сторону. Я помогал тебе, потому что не желал возвращения Темного Лорда. Я хотел защитить отца. Но я был зачат и выращен, чтобы стать Абсолютным Злом и, согласись, мне хорошо удается эта роль.
— Конечно, тебе еще далеко до Волдеморта, но, признаю, ты особенно жесток. Лорд тебя полюбит.
Вместо ожидаемой улыбки, Гарри увидел, как помрачнело лицо Драко.
Поттер не хотел его ранить, а просто разрядить обстановку и снова увидеть на лице слизеринца одну из его ослепительных улыбок. Он подошел к Драко и взял его руку в свои. Слизеринец вопросительно приподнял бровь.
— Расслабься, Драко, — сказал он тоном, который показался Драко одновременно нежным и серьезным. — Я просто пытался острить, как ты. Но, похоже, мне еще есть чему поучиться.
Драко позволил себе невесело улыбнуться и отнял у Поттера свою ладонь. Близость Золотого Мальчика приводила его в неловкость. Драко пугало это странное неведомое ощущение, которое охватывало все его тело и как-будто тисками сжимало сердце. Драко был убежден, что чувства — для слабаков, а он не такой. Слизеринец закурил сигарету и некоторое время всматривался в дымящийся конец, перед тем как обхватить тонкую трубочку губами и затянуться.
Гарри остался без слов перед волшебным зрелищем срывающегося с приоткрытых губ слизеринца дыма. Это было так невероятно сексуально, что Гарри решил, что все, за что берется Малфой отдает необычайной чувственностью.
Но он устоит. Это не обсуждается, даже если ледяная красота напротив делает гигантские усилия, чтобы не сорваться на привычный сарказм.
— Ты знаешь, что эта гадость творит с твоим организмом? — спросил Гарри, чтобы отвлечься от фантазий о чуть приоткрытых губах слизеринца, между которыми он мог бы просунуть свой язык и снова ощутить сладкий вкус своего ангела.
— Не думаю, что этому хватит времени, чтобы убить меня, — ухмыльнулся Малфой.
Между ними воцарилось неловкое молчание, а затем Драко рассказaл Гарри о происшествии на Зельях.
— Мне казалось, что ты ас в окклюменции, — заметил Гарри.
— Это так, — подтвердил Драко, — но я думаю, он воспользовался зельем или фильтром. Что-то, что содержит часть меня, благодаря чему он может проникать в мои мысли. Я знаю, что это большая редкость, и что он подверг меня этому лишь однажды, но мне не нравится, что Темный Лорд лазит в моей голове. Я знаю, что он может проделывать то же самое и с тобой. А еще он мне сказал странную вещь: будто твое сердце бьется быстрее, когда ты на меня смотришь. Думаешь, он может видеть то, чего нет на самом деле?
— Нет, — ответил Гарри, уставившись взглядом в зeмлю. — Он все правильно понял. Ни о чем меня не спрашивай, я и себе-то боюсь признаться, что уж говорить о тебе... это не обсуждается.
— Поттер, ты… ?
— Малфой, какое слово в «ни о чем меня не спрашивай» ты не понял?
— Ладно. Но тебе следует опасаться этого чувства. Это пустая трата времени и сил.
— Господи, Драко, до чего же мне тебя жаль. Твое существование так печально, а ты даже не пытаешь придать ему красок.
— Я знаю, это ужасно, но я такой.
Слизеринец протянул руку к щеке собеседника, но последний остановил его. Он нежно поцеловал ладонь блондина. Этот поцелуй — просто легкое чувственное давление губ, но от которoгo по руке Наследника побежали мурашки.
— Не играй со мной, Драко, — произнес Гарри низким, почти угрожающим голосом. — Разве ты забыл? Ты любишь меня так же сильно как хочешь. То есть, совсем никак. Не так ли, Драко?
На лице слизеринца появилось неописуемое выражение, у него был вид пойманной в клетку птицы, что почти тронуло Гарри. Но он быстро взял себя в руки. Он был твердо настроен контролировать ситуацию.
— Я…о… я просто хотел сделать тебе больно, — пробормотал Драко.
— И ты попал в точку. Это-то меня в тебе и восхищает. Но ты должен оставить меня в покое и по-хорошему убраться из моей головы. Если ты однажды поймешь, чего хочешь, я, возможно, еще буду ждать тебя.
Он коснулся губами запястья Драко, а потом развернулся и пошел прочь.
— Да как ты смеешь? Плевать я на тебя хотел, Поттер! — крикнул ему вслед Драко, когда Гарри был уже далеко.
— Я знаю, — с болью в голосе прошептал Гарри. — Я знаю, Драко.
* * *
С той встречи на озере никто из них двоих больше не делал попыток завязать разговор. Драко довольствовался тем, что угощал сарказмами гриффиндорца, который на обидные замечания отвечал оскорблениями.
В ноябре враги продолжали успешно игнорировать друг друга. Драко стал более жестким и, уже не раздумывая, бросался заклинаниями в тех, кто стоял на его пути. А Гарри постоянно мысленно возвращался к Забини и его словам. Он был прав: Малфой так себя вел из чувства противоречия, только чтобы позлить гриффиндорца.
Гарри хотелось поговорить с ним, но ему мешалa гордость, поэтому ему оставалось только любоваться нереальной красотой слизеринца издалека. Когда тот проходил мимо, Гарри вдыхал его запах, как наркотик, отчищающий сознание и отравляющий плоть. Он чувствовал себя сильным и одновременно очень слабым из-за «ломки» по Малфою. Он целиком и полностью зависел от светловолосого разбивателя сердец, но мужественно боролся со своей тягой к слизеринцу, не позволяя тому отравить свое сердце.
Потом пришел декабрь, а с ним снег, укрывший замок и его окрестности белоснежным покрывалом.
«Таким же белоснежным, как кожа Драко», — подумал как-то Гарри и еле сдержался, чтобы не побиться головой о стену.
Почему он не мог выкинуть из памяти прикосновения и облик слизеринца? Последний казался довольным жизнью; он недавно расстался с Падмой, которая в свою очередь не стала драматизировать ситуацию. Она все объяснила своей сестре Парвати, которая рассказала во всеуслышание в Большом Зале — и к большому неудовольствию Гарри — что Драко просто бог в постели, и что ей будет его не хватать.
* * *
Гарри с опозданием появился на Уходе за волшебными животными и тут же встал рядом со своими лучшими друзьями. Отсюда удобно было наблюдать за закутавшимся в зимний плащ Малфоем, у которого от холода порозовели щеки. Волшебное зрелище — Зло во всей своей невинности.
Блейз Забини, прыгавший рядом с Драко, чтобы согреться, что-то шепнул ему на ушко, и Наследник подарил ему одну из своих редких и, о таких ценных, «настоящих» улыбок. Его глаза цвета стали улыбались.
Когда их взгляды встретились, слизеринец уставился на Гарри, приподняв одну бровь, словно провоцируя. Малфою явно не понравилось то, как Гарри поставил его на место в прошлый раз. Золотой Мальчик в ответ просверлил его взглядом и повернулся к Хагриду.
Полувеликан был возбужден своим открытием новых «очаровательных» тварей — Пинговоров.
Они представляли собой нечто смахивающее на метровых пингвинов цвета чистого неба, а их слюна ценилась как ингредиент для многих зелий. Cловом, вид у них был безобидный. Малфой шумно вздохнул и довольно громко произнес, так, чтобы быть услышанным Хагридом:
— А что будет в следующий раз? Светящиеся червяки? Ууу, мне страшно.
Он внимательно оглядел животных.
— Хотя, эти штуки довольно милые.
Драко протянул руку, чтобы погладить одного из них, но неожиданно полный острых зубов клюв вцепился в руку слизеринца. Блейз и Гойл тут же поспешили ему на помощь.
Освободив руку, Малфой сжал кулаки, как если бы собирался ударить животное, но в последний момент сдержался и закричал:
— Сука! Эта хрень раздробила мне кости руки!
Рон рассмеялся.
— А у тебя, Малфой, оказывается, не очень аристократическая манера выражаться.
— Чхал я на тебя и твое мнение, Уизел! Забейся со своим плоским юмором! Узнаю Хагрида! Вы покажете нам, хоть однажды до Ж.А.Б. достойную интереса тварь?
— Заткнись, Малфой! — выкрикнул Гарри. — Хотя бы раз пострадай молча!
Драко бросил на него убийственный взгляд, но ничего не ответил. Он повернулся к своим друзьям, которые тут же принялись жалеть его, напуганные тем фактом, что слизерирец, возможно, больше не сможет воспользоваться своей рукой.
Гарри улыбнулся. Забини поймал его взгляд и улыбнулся в ответ, кивком головы указывая на Малфоя. Было очевидно, что с Драко все в порядке.
Но он был так красив, когда строил из себя жертву. Гарри застыл с мыслью: «Я ведь только что не подумал, что мне нравится эта манера Малфоя жаловаться по пустякам?»
— Да перестань ты так на него пялиться посреди поля, — шепнул Рон, — это возмутительно, это же Малфой.
— Что? Ничего подобного, я на него не пялился, — попытался защищаться Гарри, при этом стремительно краснея. — Я просто... вы когда-нибудь обращали внимание на его адамово яблоко? Я вот никогда раньше не обращал. Оно очень сексуально.
— Гарри? Ты пялишься на кадык Малфоя? — спросил Рон, давясь от смеха. Гермиона не преминула последовать его примеру.
— Нет, я просто только что это осознал. Черт, я обожаю его перстень с печаткой и кольцо. Вам не кажется, что это придает ему вид...
— … придурка ? — оборвал его на полуслове Рон, хохоча как ненормальный. Он бросил взгляд на правую руку Малфоя: его безымянный палец украшал перстень с печаткой герба Слизерина, а мезинец — золотое кольцо с гербом Малфоев. Конечно, кольца подчеркивали длинные малфоевские пальцы, но считать это сексуальным... Рон повернулся к Гермионе и кивнул ей, как бы побуждая что-то сказать.
— Гарри, если ты зацикливаешься на деталях, значит ты влюбился.
— Ты издеваешься? Да никогда!
Он рискнул взгляд на Драко и понял, что что-то пошло не так.
Его шрам взорвался острой болью, но Гарри постарался отрешиться от нее, не отводя взгляда от слизеринца.
Панси затрясла Малфоя за плечи, но тот был уже далеко... Она закричала.
* * *
Волдеморт, Беллатрикс Лестранж и чета Малфоев склонились над булькающим котлом.
— Добавим всеэссенции Наследника, — отдал указание Темный Лорд, опустошая одну из бесценных колб. — А теперь, крови, которая напомнит ему о своем предназначении.
Люциус и Нарцисса сделали надрезы на запястьях, тем самым давая крови смешаться с содержимым котла, пока Волдеморт распевал заклинание.
Драко больше не двигался и, часто дыша, ждал продолжения. Он чувствовал вторжение в свой разум, но что-то было не так. Он уже не осознавал, что творится вокруг, чувствуя, как проваливается в бесконечный туннель.
Он приземлился на ледяном полу.
* * *
Гарри наблюдал за тем, как слизеринец падает на колени. Тот не издал ни звука, хотя его губы двигались. Слизеринский Принц поднялся и невидящим взглядом уставился куда-то влево от Гарри.
— Рон, иди за Дамблдором!
Забини еще не пришел в себя от представшего перед глазами зрелища, но вовремя сообразил обратиться к Панси с просьбой, чтобы та привела Снейпа. Хагрид же был слишком шокирован, чтобы что-то предпринять, миллионы вопросов крутились в его голове, но ответ приходил один: черная магия.
* * *
— Что… — начал было Драко, поднимаясь, его дыхание сбивалось, а сердце пропускало удары. Он повернул голову и увидел своих родителей, на их лицах застыло выражение безграничной гордости. Драко кивнул им, но заговорить не осмелился.
Нагини подползла к его ногам, и он рассеянно погладил рептилию.
И, наконец, Драко увидел его.
Темный Лорд держался в двух метрах от него, и Наследник заставил себя отрешиться от уродства, которое представлял собой Волдеморт. Ему хотелось сбежать.
Малфой сосредоточился на дыхании, чтобы не выдать свое бешено колотящееся сердце.
Он ощущал сухость во рту, а его глаза, казалось, горели. Драко чувствовал, как по позвоночнику течет холодный пот, но внешне он был спокоен и безразличен.
— Подойди ко мне, Дитя Тьмы. Я ждал этого момента слишком долго.
— На колени перед Господином, — приказал Люциус.
— Несмотря на все уважение, что я к вам питаю, мой Лорд, я не встану перед вами на колени, — возразил Драко, задаваясь вопросом, больно ли умирать. — Я Наследник, и поэтому не собираюсь ни перед кем преклоняться.
— Да как ты смеешь ! — воскликнул Люциус, бросая в Драко заклинание, так что тот пролетел по воздуху, сильно ударившись спиной о стену и сполз по ней на пол. Слизеринец почувствовал привкус крови во рту и на губах.
* * *
— Что происходит, черт возьми? — обратился к директору Блейз, в его взгляде сквозил страх.
Драко продолжал шевелить губами, но не издавал ни звука. Снейп молча наблюдал за своим любимым учеником, размышляя. Вдруг, Драко оторвался на два метра от пола, но был словно остановлен невидимой стеной.
Панси Паркинсон закричала и расплакалась, безостановочно вторя имя Драко.
Гермиона прикрыла рот рукой, сдерживая рвущийся из горла крик.
Гарри же не мог поверить в то, что никак не может облегчить страдания белого ангела. Он видел стекающую по его губе струйку крови и сжимал кулаки от бессилья. Его снедал страх, в то время как сердце разрывалось от боли, а шрам обжигала невыносимая боль.
* * *
— Круцио !
Люциус Малфой распластался на полу, раздираемый мукой. Драко растерянно, почти презрительно окинул его взглядом. Он знал, что его испытывают на прочность и не собирался показывать свои чувства.
— Фините Инкантатем, — наконец остановил пытку Волдеморт, направляясь к Драко. Он протянул ему руку, и Наследник схватился за нее, чтобы подняться.
Темный Лорд погладил его по голове и взял в руки лицо.
— Он идеален. Невероятно красивая игрушка. Все в нем прекрасно: его кожа, его черты... — он повернулся к чете Малфоев. — Ты была права, Нарцисса, он превзошел все мои ожидания. Люциус, друг мой, я снова подвергну тебя непростительному, если ты еще раз осмелишься подчинить моего Наследника.
Беллатрикс подошла и поцеловала Драко в губы, но Волдеморт оттолкнул ее.
— Не с ним, — приказал он. — Он твой крестник, и ты умрешь за него, если понадобится. Как Блэк умер за Поттера. Кстати о Поттере, покажи мне свои о нем воспоминания, Драко. Покажи мне нашего общего врага.
Драко позволил Волдеморту обхватить руками свою голову и был ошеломлен пониманием, до какой степени Темный Лорд очарован им. Он закрыл глаза и позволил Тьме проникнуть в свой разум, предварительно запрятав поглубже в закоулках сознания свои беседы с Поттером. Волдеморт внезапно отпустил его и зловеще расхохотался.
— Драко, Дитя мое, ты, оказывается, сомнительное оружие, о силе которого я и не подозревал. Поттер любит тебя! Ты без труда сможешь его уничтожить!
Он погладил Наследника по щеке и добавил:
— Да и как смог бы он не влюбиться в такое сокровище как ты? Пусть ритуал начнется!
Драко почувствовал, как у него сжалось горло. Его будут пытать, он это чувствовал. Он закрыл свой разум, позволяя себе думать лишь о невероятном уродстве Волдеморта. Даже этот Дадли, кузен Поттера, который буквально пускал по нему слюни, и то был не таким отталкивающим.
— Левикорпус ! — произнес Волдеморт.
Драко медленно взлетел на полтора метра от пола, находясь в лежачем положении, с немного расставленными руками, повернутыми ладонями к потолку. Он закрыл глаза и сконцентрировался на дыхании. Он почувствовал, как по виску пробежала капелька пота и попробовал успокоиться. Он не хотел разочаровать родителей.
Волдеморт погладил его напрягшийся лоб.
— Пришло время, мой Наследник, проверить тебя на храбрость и выносливость.
«Я совсем не храбр», — подумал Драко, — «а теперь, может, вы меня отпустите?»
— Говори со мной на парселтанге, — приказал Волдеморт.
— Я не говорю на парселтанге, — возразил Драко.
— Круцио !
Тело слизеринца охватила острая боль и Драко пришлось воззвать ко всей своей силе воли, чтобы противостоять заклинанию. Его кожа треснула в некоторых местах, и из свежих ран неторопливо закапала кровь. Наконец, с помощью концентрации, которой так тяжело было научиться в детстве, он перестал чувствовать боль, разве что ощущал красные капельки, щекочущие тело.
Он повернул голову в направлении Темного Лорда.
— Я все еще не говорю на языке змей.
Волдеморт посмотрел на него, а затем повернулся к Люциусу и Нарциссе.
— Вы проделали с ним замечательную работу. Я мало кого видел, кто умеет так хорошо противостоять этому заклинанию. Круцио!
* * *
Увидев, как тело слизеринца поднимается над землей, Дамблдор отправил учеников по их гостиным. Одним друзьям Драко и Золотой Троице было разрешено остаться.
Они все были бессильны, смотря, как тело Драко покрывается порезами. Кровь Наследнка медленно закапала на снег.
И лишь увидев страдальческое выражение на лице своего ангела, Гарри осознал, что безумно, до потери пульса любит его, и что его наибольшей слабостью в этой жизни станет Драко Малфой, самый сложный человек, которого он когда-либо встречал, тот, которому, вероятно, придется убить Гарри. Потому что Гарри знал: что бы не произошло, он сам никогда не сможет применить смертельное заклинание к своему любимому.
— Профессор Дамблдор, — произнес он, не отрывая глаз от блондина, — что происходит? Я думал, что ученики в безопасности в Хогвартсе.
— Я бы хотел точно знать, что с мистером Малфоем, чтобы попытаться помочь ему, — отозвался директор. — Мы подумали защитить учеников от внешних нападений, но не от своих семей, и в этом наш промах. Именно поэтому наш староста сейчас находится во власти Волдеморта.
— Сэр, как такое возможно, что он находится сразу в двух местах? — спросил Рон.
— Здесь замешана очень темная магия, — вмешался Снейп. — Телесная оболочка Дра.. мистера Малфоя с нами, но его разум и проекция его тела или, скажем, физическая аура, сейчас находится рядом с Темным Лордом. Мистер Малфой испытывает боль, а его тело несет последствия.
— Как это возможно? — спросил Гарри. — И как мы можем ему помочь?
— Нужен специальный обряд, если быть точнее, зелье, — ответил директор. — Должно быть, Волдеморт завладел всеэссенцией Драко. Достаточно воды, в которой он искупался, или которой он вымыл руки, к примеру. Именно поэтому я настаивал на том, чтобы мистер Малфой всегда запирал за собой дверь в ванную старост.
— Во имя Вампира ! — воскликнул Рон. — Он никогда этого не делал, и мы часто ссорились по этому поводу. Хм. И как же Тот-Кого-Нельзя-Называть действовал дальше?
— Не имеет значения, — бросил Снейп. — Очевидно, у Лорда в школе свой шпион. Ему, несомненно, понадобилась кровь Люциуса и Нарциссы, которая воззвала к их сыну, и заклинание, чтобы связать Дра... мистера Малфоя с Пожирателями. Не смотрите на меня так, Поттер, я был не в курсе! И, чтобы ответить на ваш предыдущий вопрос, нет, мы ничего не можем сделать. Придется довольствоваться ожиданием.
Гарри был в отчаянии, и лучший друг крепко обнял его за плечи, продолжая смотреть на неподвижное тело Драко. Поттер одновременно испытывал и отвращение, и восхищение к зрелищу.
Внезапно слизеринца вырвало, а по телу пробежала судорога — он боролся с ужасной болью.
— О боже, нет! — закричал Забини. — Они подвергают его круцио! Мы должны это прекратить!
* * *
Драко закрыл глаза, как если бы пытался избавиться от глодавшего его страха. Он про себя умолял прекратить эту пытку круциатусом, он больше не в силах был сопротивляться боли.
Глупая надежда ребенка, которому хочется верить в чудо.
Он чувствовал бежавшие по лицу капли пота, хотя Драко обычно очень редко потел.
Его горло и глаза жгли изнутри, и у Драко было только одно желание — сбежать отсюда подальше и больше не попадать под гипнотизирующий, почти теплый, взгляд Волдеморта.
Беллатрикс погладила Драко по щеке, и он почувствовал подступающую тошноту. Лестранж любовно слизнула каплю пота на его виске, и он не выдержал: повернул голову в другую сторону и его вырвало.
Волдеморт вытер ему рот, при этом шепнув на ухо что-то успокаивающее. Потом поднял палочку и произнес:
— Круцио!
Драко позволил боли охватить все его тело. Он хотел умереть. Но инстинкт самосохранения оказался сильнее, и Драко чудом не упал в обморок.
После того, что ему показалось вечностью, Волдеморт опустил свое оружие пыток, и Драко попробовал привести в норму дыхание. Второе круцио ударило по нему неожиданно.
— У тебя есть потенциал, мой драгоценный. Скоро ты в совершенстве овладеешь беспалочковой магией.
Волдеморт закатал рукав Драко, и, читая заклинание, вонзил ему в руку кинжал. Юный слизеринец подавил крик боли. Он не должен показывать слабостей. Вскоре боль уступила место оцепенению, и Драко подумал, что все это должно кончиться через несколько минут. Он первый осознал, что Волдеморт в своем пылу слишком сильно резанул по венам.
Лорд наполнил золотой кубок кровью своего Наследника и отпил из него. Затем он начал распевать новое заклинание, вонзая кинжал уже в свою руку, и собирая красную жидкость в ту же чашу. Он поддерживал голову Драко, пока тот, сдерживая рвотные позывы, глотал ужасный «нектар». Драко внезапно почувствовал в себе новую силу и понял, что они с Волдемортом только что разделили свою магию.
Темный Лорд посмотрел на Драко, который медленно кивнул, мысленно задаваясь вопросом, когда уже кто-нибудь поймет, что он теряет кровь. Он чувствовал себя и сильным, и слабым одновременно, а правую руку начало очень неприятно покалывать. Становилось холодно. Очень холодно.
— Скажи Нагини лечь у моих ног, — приказал Волдеморт.
Драко открыл рот и заговорил на языке змей. Его голос был слаб и еле различим, но Нагини сделала в точности то, о чем просил ее Драко.
Беллатрикс зааплодировала, а Нарцисса расплакалась от счастья. Но больше всего Драко был тронут гордостью, которою прочитал на лице отца.
Темная пелена расползлась перед глазами. Драко осознавал свое положение, окружающее его царство звуков, но он уже ничего не видел.
«Я теряю сознание», — подумал он. — «Отец меня убьет».
* * *
У Гарри вырвался озабоченный возглас, когда он увидел количество теряемой Драко крови. Он был здесь, потерянный, под телом своего любимого, и умолял его вернуться.
Он видел сжавшиеся челюсти Драко, когда его подвергали круцио.
Он видел, как Драко покусывает нижнюю губу, и как тоненькая струйка крови сбегает вниз по его щеке, теряясь в светлых прядях.
Малфой казался еще бледнее обычного. Гарри хотелось присоединиться к нему и помочь, но это было невозможно. Гарри всегда думал, что круцио доставляет самую страшную боль. Но, видя искаженные черты Драко, который пытался сопротивляться, он понял, что это не так. Больнее всего — наблюдать за страданиями любимого человека, быть вынужденным свидетелем его медленной агонии.
Снейп быстро зашептал слова заклинания, пока Дамблдор объяснял, что тот пытается вернуть Драко. Крэбб присоединился к своему декану и, ко всеобщему удивлению, дрожавшим от страха голосом тоже принялся колдовать.
Гарри заботило лишь одно: рука слизеринца, покрасневшая от стекавшей меж длинных пальцев крови, которая безостановочно капала на снег.
Он не сразу понял, что Драко немного приподнял голову.
— О, Господи! — вскричала Гермиона, видя, как бледные губы слизеринца окрашиваются красным. — Он заставляет его пить кровь.
Гарри резко поднялся, в шоке.
— Не делай этого, Малфой! — попробовал он достучаться до слизеринца, сам не зная, почему говорит ему это.
— Да здравствует гений, — вмешался Гойл, — думаешь, он сейчас в состоянии вести переговоры? Тогда дай я тебе объясню. Он отказывается пить, а Тот-Кого-Нельзя-Называть убивает его. Это до того просто.
— Я что-то об этом читала, — заявила Гермиона. — Они делятся своей силой, да?
— Гермиона, — произнес Рон, — в день, когда ты скажешь, что ты что-то пережила на своем опыте, а не прочитала об этом в книге, случится чудо.
— Не время для шуток, — холодно произнес Забини. — У моего друга потеря крови и теперь, благодаря Гермионе, мы знаем почему. Сомневаюсь, что твое чувство юмора нам сейчас поможет, Уизли.
Рон поднял руки в знак капитуляции и направился к Гарри, который коротко обнял его и закричал, взирая на тело Драко перед собой.
— О нет! Неужели опять!
* * *
Ему снова досталось Круцио, на этот раз с полной силы. Драко слышал голос тети, которая произносила слова заклинания, и Волдеморта, который приказывал ей сконцентрироваться на ненависти и боли Драко, чтобы тот смог творить беспалочковую магию.
— Вы убьете его, Хозяин ! — вскричал Люциус.
— Он Наследник, он выживет. Я хочу, чтобы он превзошел самого себя. On ne dolzhen dovol'stvovat'sya тем, кто он есть! Я знаю, что он может стать сильнее, я это чувствую!
Новая порция боли прошила его тело со всех сторон, и Драко поплотнее сжал зубы.
Наконец, он открыл рот и из горла вырвался полный страдания крик. Он чувствовал, как обжигающий поток энергии пробегает по рукам. Он сжал ладони и снова открыл их.
Многочисленные лучи света вырывались из его пальцев, собираясь в одну точку на пару метров выше самого Драко, сопровождаемые его криками.
* * *
Все видели свет, который исходил из ладоней Драко, и слышали его душераздирающиe крики. Этот свет взорвал кору близстоящего дерева, а затем установилась тишина.
Невесомое тело Наследника парило в воздухе еще около минуты, перед тем как тяжело упасть в окрасившийся крoвью снег.
Все закончилось.
Гарри поспешил к замерзшему телу своего слизеринца. До него словно издалека донесся голос Дамблдора:
— Беспалочковая магия. Мы во что бы то ни стало должны держать Драко при себе. Иначе он слишком опасен.
Гарри присел и обнял безвольное тело своего любимого. Он нежно погладил его по щеке. Драко еле дышал, а бледность кожи и кровяные потеки придавали ему вид мертвеца.
— Открой глаза, я прошу тебя, — прошептал Гарри.
Наконец, за длинными ресницами показались серые омуты, но они были пусты...
Драко чувствовал нежно поддерживающие его руки, тепло которых распространялось по всему его телу, — тепло, которое он боялся, что потерял навеки. Драко было холодно, но это объятие вернуло ему позабытое во время встречи с Волдемортом ощущение безопасности.
Он узнал обращавшийся к нему голос, но не помнил, кому тот принадлежит.
Тело прошила судорога боли. Драко вырвало, a дружеская рука придерживала его за волосы.
Он слышал, как кто-то говорит, что его, Драко, нужно срочно отвести в Больничное крыло и мысленно согласился с этим кем-то. Эта была его последняя мысль, перед тем как он откинул голову на грудь поддерживающего его источника тепла.
Он потерял сознание.
08.06.2010 Глава 6. Путешествие в сердце думоотвода
I was afraid of verbal daggers, I was afraid of the calm before the storm,
I was afraid for my own bones
I was afraid of your seduction, I was afraid of your coersion,
I was afraid of your rejection, I was afraid of your intimidation,
I was afraid of your punishment, I was afraid of your icy silences,
I was afraid of your volume, I was afraid of your manipulation,
I was afraid of your explosions,
I have as much rage as you have
I have as much pain as you do
I've lived as much hell as you have
and i've kept mine bubbling under for you
you were my keeper
you were my anchor
you were my family
you were my saviour
and therein lay the issue
and therein lay the problem
(Sympathetic Character, Alanis Morissette)
Вытянув ноги, Гарри устроился на полу рядом с дверью в Больничное крыло, дожидаясь, пока профессора и Мадам Помфри позаботятся об окровавленном теле Драко.
Рон сидел рядом, успокаивающе положив руку Гарри на плечо, а Гермиона штурмовала библиотеку в поисках чего-нибудь об обмене кровью между волшебниками.
— Ты влюблён в него? — спокойно поинтересовался Уизли, уже зная ответ.
— Думаю, да. Только не надо нравоучений, Рон, я сам не понимаю, как так вышло.
Друг безрадостно улыбнулся в ответ: чудовищное зрелище, свидетелем которого он стал, было все еще свежо в памяти. То, как его врага проверяют на выносливость, настолько шокировало Рона, что тот потерял возможность мыслить здраво. Он почти ощутил привязанность к обескровившемуся на его глазах парню.
«Нельзя ненавидеть человека, когда он умирает», — подумал Рон.
— Да я и не собирался. Хочешь мое мнение? Я понимаю, почему он тебе нравится. Не то чтобы меня привлекали парни — мне вообще Герми нравится — но есть у него эта сторона плохого парня, которой мало кому получается сопротивляться. И потом, у него репутация бога в постели. Словом, он ничего так, и для многих представляет собой вызов: заполучить его и не дать уйти. Заманчиво.
— Есть немного, — признался Гарри, грустно ухмыляясь. — Но есть и совсем другая сторона его личности, о которой я подозревал, но которую никогда не видел. Драко выглядит настолько уверенным в себе, что это даже неправдоподобно, но до того трогательно. И он так невероятно нежен, Рон. Я люблю в нем все. Его глаза, нос, губы, запах... даже его отвратительный характер. Я люблю его гордость, даже если она не всегда к месту. Единственное, что я ненавижу в нем, так это глупости, которые он принимает за непреложную истину. И еще то, что относится ко мне, как к отбросу.
— Гарри, я все еще в шоке после того, что видел. Поэтому, возможно, уже завтра я буду орать, только подумав о нашем разговоре. Но сейчас я хочу сказать тебе… знай, что бы ты ни решил, я поддержу тебя и помогу. Если ты считаешь, что мы можем довести Малфоя до ума-разума и до твоей постели, то я готов хоть бегать голышом с луком и стрелами, с белыми крыльями за спиной и называться Купидоном. Даже если все это ради Драко Малфоя. Но будь осторожен, Гарри, ему не знакомо чувство привязанности или любви, и я боюсь, что ты будешь страдать.
— Вот поэтому-то я и не хочу рисковать, — ответил Гарри, улыбаясь при мысли о Роне, прогуливающимся по школе в костюме Купидона. Я не собираюсь позволять своим чувствам ослепить меня, и между нами ничего не будет. Он не для меня. Я надеюсь, что этот разговор останется между нами, потому что, не забывай, мы с ним все еще враги. Мы по разные стороны баррикад. Даже если это и не мешает мне волноваться за него. Черт, ну что они там так долго?!
— Гарри, учитывая его состояние, им потребуется не меньше часа, чтобы подлатать его. Потерпи.
— Ладно, тогда, чтобы убить время, может, поговорим о твоих чувствах к Гермионе? Так значит, она тебе нравится?
— Черт, когда они уже поторопятся вылечить твоего парня? — перевел тему Рон, бросая взгляд на часы, и тем самым вызывая искренний смех Гарри.
Гермиона вернулась час спустя в сопровождении озадаченного Забини.
— Есть новости о Драко? — спросила она.
— Ничего. Профессора все еще с ним, Помфри недавно выходила, и она была запачкана кровью, — отозвался Рон. — Как Гарри, заметьте.
— Что ты нашла? — проигнорировав замечание Рона, задал вопрос Гарри.
— Об обмене кровью мало что сказано в книгах. Это редкая тёмная магия, которая связывает двух волшебников и позволяет им разделить свою силу. Тем самым они создают запас мощи, который не перестает расти, и из которого они могут черпать по своему усмотрению. Я только не понимаю, чем именно Волдеморт поделился с Драко и что взял у него? Не знаю, какие из малфоевских способностей мог хотеть заполучить Волдеморт.
— Драко творит беспалочковую магию, — вмешался Блейз. — Еще с детства. Но до этого момента никто не знал об этом, кроме меня. Я даже не уверен, в курсе ли его отец.
— Малфой! Беспалочковую магию! — воскликнул потрясённый Рон. — Получается, он может стать анимагом?
— Уизли, эта история с Наследником — не просто история зачатия в подходящий момент. Речь идёт о предрасположенности, — объяснил Блейз, как если бы обращался к умственно отсталому.
— Проблема в том, что Драко может либо значительно нас ослабить, либо очень нам помочь, — поставила точку Гермиона. — Этот обмен силой позволил Драко получить частичку личности Волдеморта, а он отдал ему свою.
— И чем нам поможет появление в школе Волдеморта младшего? — озвучил общую мысль Рон.
— Если Драко присоединится к нам и откроет свое сердце, то Волдеморт тоже сможет чувствовать, а это может стать его погибелью. Но, с другой стороны, если Драко, наоборот, еще больше замкнется в себе, он станет потенциально опасен. Тогда, думаю, мы должны будем уничтожить его раньше Волдеморта, чтобы помешать исполниться пророчеству.
— Это не обсуждается! — объявил Блейз.
— Я тоже на такое не пойду, — вставил Гарри, сверкая своими зелеными глазами. — Не забывайте об одном: в этой истории Драко невиновен. Замолчи, Рон! Он не выбирал свою судьбу, и мы должны или спасти его, или опасаться, но точно не уничтожать. Я не преступник и единственный, кого я убью, это Волдеморт. Я подумаю о Пророчестве Малфоя позже.
— Хорошо, — уступила Гермиона. — Но, Гарри, ты тоже не выбирал свою участь. Что бы там ни было, в течение ритуала произошёл сбой, потому что все не должно было закончиться так скоро. Волдеморту нужно было ещё раз обменяться кровью с Драко. Поэтому связь между ними не так сильна, чтобы её бояться. Вопрос в том, как Драко удалось вернуться в свое тело? Благодаря его собственной ментальной защите? Или из-за чар Снeйпа и Крeбба?
— Почему это так важно? — спросил Рон.
— Я просто хочу понять, — признала Гермиона. — Есть еще одна немалозначительная деталь, и она может сыграть как за, так и против нас. Гарри, ты помнишь, как Волдеморт выпил твоей крови, чтобы вернуть силы?
— Вот дерьмо! — воскликнул Блейз.
— Хорошо, а сейчас вы мне по порядку все объясните, — поторопил Рон.
— Если Гарри дал свою кровь В… Тёмному Лорду… Поттер, почему ты на меня так смотришь? — спросил Блейз.
— Я ничего ему не давал. Волдеморт сам взял, что хотел.
— Ладно, парни, если вы собираетесь и дальше придираться к словам, то я так никогда не закончу свою мысль, — вздохнул Блейз. — Короче, если Тёмный Лорд выпил твоей крови, Гарри, он почерпнул и твоей магии, а, значит, он может видеть то, что видишь ты, или может заставить тебя видеть то, что он хочет, чтобы ты видел. Это односторонняя связь, которую Драко унаследовал, выпив крови В… его крови. Проще говоря, Драко теперь может копаться в твоих мозгах, если ему захочется, ясно? Из-за этого Драко рискует стать очень опасным. Я прав, Гермиона?
— Абсолютно, Блейз. Также Драко мог бы при случае ворваться в разум Волдеморта или послать ему галлюцинацию. Но, как я уже говорила, Волдеморт не смог закончить ритуал, значит, будем надеяться, что магическая связь между ним и Драко не так уж и сильна.
— Ну, а если бы Гарри и Драко могли поделить эту связь между собой, — размышлял Блейз. — Если они согласятся разделить свои силы, у них появится преимущество над В... ним.
— Это ужасно, — воскликнул Рон, глядя на Гарри круглыми глазами, — мы нашли вторую Гермиону, только у этой волосатая грудь.
— Я об этом думала, но тогда нужно, чтобы Драко присоединился к силам Света, — ответила Гермиона, пропустив реплику Рона мимо ушей.
Среди подростков воцарилась тоскливая тишина, каждый погрузился в свои мысли. Гарри хотелось плакать. Ему необходимо было знать, что с Драко всё хорошо. Он больше не мог сидеть в этом холодном коридоре, ожидая. Сначала боль в шраме, а теперь еще и страх, который, кажется, разъедал внутренности. Поттер опустил голову на руки и закрыл глаза. Сразу же в сознании всплыл образ Драко, целующего его. Гарри мог чувствовать его дыхание на своей шее, его тело, прижавшееся к нему.
У Избранного жгло в глазах, а в горле встал комок. Но он сдержался. Слёзы ничего не изменят.
Они ждали, казалось, целую вечность, пока не вышел Дамблдор. Его длинная белая борода была в пятнах крови.
— Всё в порядке, молодые люди, — объявил он. — Юный Малфой еще очень слаб, но он поправится. Сейчас он отдыхает, и вы должны последовать его примеру. Так что советую всем оправиться по своим спальням. Мистер Забини, мистер Малфой хочет, чтобы Вы успокоили мисс Паркинсон, мистера Кребба и мистера Гойла. Гарри, Драко хочет тебя видеть.
Сердце Гарри бешено заколотилось в груди, угрожая разорвать грудную клетку. Он торопливо поднялся и в тишине последовал за профессором Дамблдором, задаваясь вопросом, почему Драко хочет с ним поговорить.
— Он сейчас спит, — сказала мадам Помфри, — нужно подождать, пока он проснётся, Гарри.
При виде лежащего на кровати Малфоя у Гарри разрывалось сердце. Из под тонкой простыни проглядывала больничная рубашка, а тело слизеринца было усыпано порезами: некоторые из них — достаточно глубокие. Профессора вымыли Драко, но на волосах и под ногтями ещё остались следы крови. Побелевшие губы потрескались, правое запястье было заботливо перевязано. На повязке расплылось красное пятно.
Его лицо было мертвенно-бледным, а когда Гарри дотронулся до руки, то отметил, что она ледяная.
Брюнет устроился на стуле рядом с кроватью. Он снял очки и устало потёр глаза. Спящий Драко казался уязвимым и беззащитным. Гарри смотрел на его приоткрытые губы, Драко медленно вдыхал и выдыхал воздух, его грудная клетка вздымалась в такт, и у гриффиндорца сложилось впечатление, будто он присутствует при совершении чуда. Его любимый дышал, и это была самая прекрасная вещь на свете.
Гарри повернулся к столу у изголовья и обнаружил стакан и знакомый сосуд. Он указал на него подбородком, и Дамблодор объяснил:
— Когда юный Малфой был в сознании, он отказался от зелья для сна без снов. Поэтому мы предоставили ему думоотвод, чтобы он поместил в него свои воспоминания. Так что теперь он спит спокойным и исцеляющим сном.
Гарри кивнул. Дамблдор улыбнулся и продолжил:
— Знаешь, Гарри, иногда люди являются не теми, кем кажутся. Их действия могут показаться чудовищными, но то, о чём они не говорят, объясняет, однако, их поведение. Драко из тех, кто воспитаны так, что привыкли видеть тёмную сторону вещей вместо их сущности, и которые реагируют автоматически на разные стимулы. Недоговоренности могут их погубить. Но знание истории человека может помочь понять и защитить его, в то же время не обходясь с ним грубо. Но что делать, если кто-то отказывается с нами говорить?
Гарри пристально посмотрел на директора. Он был не уверен, что понял. Дамблодор только что намекнул ему посмотреть в думоотвод Драко?
Снейп, который пришёл за Дамблдором, зло смерил взглядом Гарри, как будто это он был виноват в том, что произошло; затем напомнил директору, что стоит пресечь на корню распространение сумасшедших слухов среди учеников, многие из которых видели, что произошло, из окон.
Оставшись наедине с Драко, Гарри наклонился, чтобы почувствовать горячее дыхание слизеринца на своей щеке, затем нежно взял его руки в свои, чтобы согреть.
Малфой почувствовал, как источник тепла вернулся, тот самый, который согревал, пока он лежал в снегу — перед тем, как потерял сознание. Это успокаивающее и ободряющее тепло поднималось по руке, чтобы согреть сердце и сделать боль более терпимой. Каждая частица его тела страдала, каждое движение было пыткой, от которой хотелось умереть. Но этот источник тепла рождал в нём желание жить и успокаивал ноющие мышцы
Блондин поднял веки, и Гарри затаил дыхание. Он погладил руку, которую держал в своих.
Два серых великолепных омута уставились на Гарри. Наверное, Драко не узнавал его. Тогда Поттер отпустил руку слизеринца и наклонился к нему.
— Драко, это я, Гарри, — тихо произнёс он.
— Я не слепой, Поттер, — прошептал Драко, еле шевеля губами, чтобы ранки снова не открылись. Потом, не осмеливаясь поднять глаза на гриффиндорца, он добавил:
— Мне страшно.
Гарри открыл и закрыл рот: не мог поверить в то, что слышал. Он протянул руку к золотистым волосам своего ангела, затем передумал: не хотел извлекать выгоду из ситуации.
— Не останавливайся, пожалуйста, — на одном дыхании произнес Драко, не открывая глаз.
Гарри поднялся и сел на кровать рядом с Наследником. Близость тела Драко волновала его, но он не хотел об этом думать. Поттер медленно провел рукой по мягким волосам. Только на один вечер он хотел забыть, что не должен сближаться с ним. За всю свою жизнь он не трогал ничего более приятного на ощупь, чем волосы блондина, которые осторожно поглаживал.
Его рука скользнула по лбу Драко, тот застонал, почувствовав, как головная боль уходит под воздействием рук брюнета.
— Поттер, — прошептал он, — я думаю, что сейчас засну, но я должен поговорить с тобой до этого.
«Я люблю тебя, Драко», — подумал Гарри, — «примкни к силам Света и выходи за меня. Я готов защищать тебя всю жизнь».
— О чем ты хочешь поговорить, Драко?
— Волдеморт. У него есть одна слабость.
— Какая, сердце мое?
— Я… — Драко старался держать глаза и разум открытыми. Мальчик-который-выжил только что назвал его «своим сердцем»? Как кто-то настолько исключительный, нежный и добрый мог называть «своим сердцем» такого неудачника как он? Драко почувствовал, что погружается в царство Морфея, но он должен был довести свою мысль до конца, прежде чем дать задний ход.
— Ты слабость Волдеморта из-за того, что вы разделили ваши силы?
— Нет, — вздохнул Драко, которому становилось всё труднее и труднее не спать. — Он собственник и не хочет, чтобы кто-то ко мне прикасался. Он хочет, чтобы Беллатрикс отдала свою жизнь за меня, если потребуется. Полагаю, что он помешался на моей «чистоте». Я не знаю толком, что это значит, но...
— Не волнуйся об этом, — прервал его Гарри, тепло улыбаясь, — я знаю наверняка, что это означает. Почему ты говоришь мне все это?
— Потому что если вы хотите уничтожить Темного Лорда, то должны начать с меня.
— Нет, Драко, мы не сделаем этого.
— Я не спрашиваю твоего мнения, Поттер, а сообщаю тебе, что именно вы должны сделать, чтобы покончить с ним. Убейте меня, изуродуйте, делайте всё, чтобы вывести его из себя, но я умоляю тебя, Гарри, пусть это будет безболезненно.
— Почему ты хочешь этого?
— Я не знаю. Может, потому что он хочет, чтобы я продался, чтобы погубить тебя. Он думает, что ты любишь меня и хочет, чтобы я сыграл на этом против тебя. Но я Малфой, а не шлюха.
На губах слизеринца появилась слабая усмешка, и он закрыл глаза. Гарри нежно провел рукой по шелковистым волосам своей тайной любви. Вид спящего, такого невинного, Драко невероятно его успокаивал.
Гриффиндорец наклонился, его сердце часто-часто билось в груди, и деликатно прижался своими губами к губам Драко.
— Он прав, — прошептал Гарри. — Я люблю тебя, и ты можешь меня погубить. Поэтому я не хочу больше находиться рядом с тобой.
Гарри повернулся, чтобы выйти, но его взгляд остановился на думоотводе.
«Я только взгляну», — подумал он.
Гарри склонился над сосудом и почувствовал, что падает в пустоту. Брюнету показалось, что его увлекает в бесконечный водоворот, и ,наконец, он оказался в приятно освещённой комнате. Богатство украшений, внешний шик — Гарри не сомневался, что попал в Малфой-Мэнор.
Маленький светловолосый мальчик с ангельским улыбающимся личиком бегал по большому залу. Ему было не больше пяти, и Гарри подумал, что Драко очарователен и так полон жизни.
Мальчик прыгнул с дивана и в своём порыве перевернул вазу, которая с грохотом разбилась. Осколок стекла поранил его ногу.
Блондин застыл и опустил голову в немой мольбе, с ужасом осматриваясь. Его рана, казалось, заботила в последнюю очередь.
— Тихо, тихо, тихо, маленький Дракон, — прошептал он. — Не шуметь, не бегать, иначе… Мими! Мими!
Раздался характерный хлопок, и появился домашний эльф, чьи большие глаза тут же остановились на разбитой вазе.
— Ай-яй-яй, Хозяин Драко опять наделал глупостей. Скорее, Мими должна убрать, прежде чем Господин Малфой накажет Хозяина Драко.
Она начала избавляться от осколков, но когда увидела, как большие серые глаза наполняются слезами, подошла к Драко и обняла его, напевая успокаивающую мелодию.
— Убери свои ужасные руки от моего сына! — приказал незаметно вошедший Люциус. — Драко, это сделал ты?
Ребёнок кивнул, и одинокая слеза скатилась по его щеке. Отец долго смотрел на него, словно получая удовольствие от запугивания сына.
Драко отбросило назад так, что он ударился о стену и тяжело рухнул на пол, но быстро, с видимым трудом, поднялся.
— Вы не имеете права! — выкрикнул Гарри, видя, как Люциус направляется к ребенку.
— Сын, Малфои не плачут. Никогда. У тебя есть, что мне сказать?
— Прости, отец, — произнёс Драко, опуская голову.
Тотчас же другое заклинание полетело в Драко, и он упал, увлекая за собой штору. Его лицо ничего не выражало, но было ясно, что он пытается сдержать слезы. Гарри не понимал, как такие маленькие кости могут выдержать такой удар и не расколоться на крошки.
— Ты наказан за непослушание, — сказал Люциус. — Мы, Малфои, не бегаем, а ходим с гордо поднятой головой. Следуй за мной, мой маленький Дракон.
Гарри прошёл за ними в подземелья, где Драко заперли в темноте на несколько часов. Появилась верная Мими, которая обняла его и стала напевать ту же мелодию, какую пела временем раньше.
— Мими, — произнес Драко. — Я хочу, чтобы ты была моей мамой.
Гарри икнул от удивления, и его унесло дальше во времени.
Теперь Драко было девять, и он уже был идеальным маленьким Малфоем с его бесстрастным и холодным видом, гордой походкой и презрительным взглядом.
Он находился в своей комнате и читал книгу по темной магии, когда вошла Нарцисса Малфой. У нее был скучающий вид. Она обошла комнату, очевидно, ища, в чем бы упрекнуть своего отпрыска. Гарри увидел страх на лице мальчика, прежде чем тот вновь надел свою маску безразличия. Его челюсти сжались, когда мать объявила:
— Мой маленький Дракон, на твоей парадной мантии лишняя складка.
— Мама, домашние эльфы, должно быть, не заметили ее.
— Домашние эльфы глупы, и именно поэтому мы должны проверять их работу. Я сожалею, сынок, но я должна тебя наказать, — бросила она с удовлетворённой улыбкой.
— Я знаю, мама. И я принимаю наказание, — произнёс он, держась прямо.
— В угол, дорогой.
Гарри успокоился, потому что он уже представил худшее для своего любимого.
Когда он увидел, как Драко снял рубашку и встал лицом к стене, ожидая, когда на него обрушится хлыст для верховой езды матери, Гарри понял, что эта сцена будет преследовать его очень долго. Нарцисса била изо всех сил, пока Драко не взвыл от боли.
Он упал на колени, по спине ручейками стекала кровь. Нарцисса схватила Драко за волосы и прошипела:
— Ты не достаточно выносливый, ты должен тренироваться больше. — Затем её лицо смягчилось и она повернула сына лицом к себе. — Ты же знаешь, что я делаю это ради тебя, мой дорогой. Я очень люблю тебя.
— Я тоже, мама, — автоматически ответил он.
— Отвечай полными фразами!
— Я тоже люблю Вас, мама.
— Я попрошу Северуса, чтобы он избавил тебя от этих следов. На твоей коже не должно остаться шрамов.
Едва Нарцисса вышла, как появилась Мими с антисептическими компрессами.
— Драко Малфой, сэр, она зашла слишком далеко. Мими больше не может смотреть, как Вас бьют.
Люциус Малфой, войдя и увидев изуродованную спину своего ребёнка, оттолкнул Мими, чтобы сесть рядом с Драко. Он погладил его по голове.
— Если ты не хочешь, чтобы она нервничала, ты должен всё делать безупречно, это ясно, сын?
— Да, отец.
— Хозяин Малфой! — храбро воскликнула Мими. — Хозяин Драко не сделал ничего плохого в этот раз.
— Ты осмеливаешься поднимать на меня голос, никчемная тварь!
Его трость обрушилась на эльфа, и Драко поспешил вмешаться.
— Нет, отец! Она не хотела говорить этого. Она не знает, что она говорит! Это только эльф!
Люциус направил свою палочку на Драко и прошептал:
— Сейчас самое время тебе понять, что любовь — самое опасное чувство из всех существующих в мире. Просто пустая трата времени. Ты не должен любить никого, кем бы он ни был, для тебя это вопрос жизненного равновесия. У нас есть планы на тебя, и тебе следовало бы уже начать работать над собой, чтобы стать кем-то исключительным, чего мы все ждем. Я хочу, чтобы ты сосредоточился и у тебя получилось лучше, чем в прошлый раз: ты был жалок. Круцио!
Гарри взвыл. На его глазах мучили ребёнка, который в будущем мог бы превратиться в очень милого и приятного человека. Он даже наверняка примкнул бы к Г.А.В.Н.Э. Гермионы.
Поттер видел, как тело ребенка содрогается от боли, но в какой-то момент Драко успокоился, и по его лицу нельзя было ничего прочесть, как если бы его сейчас не подвергали самому болезненному заклинанию.
Удовлетворённый Люциус Малфой опустил палочку и потащил Драко с Мими в подземелья. Он закрыл за ними тяжёлую дверь и протянул палочку сыну.
— Накажи её за неповиновение, — приказал Люциус.
— Отец, она ничего не сделала.
Тогда Люциус забрал свою палочку и заклинанием отбросил Драко к стене напротив. Он взял сына за подбородок и ледяным тоном произнес:
— Пришло время тебе научиться оставлять чувства в стороне, если хочешь спасти свою шкуру. Хорошенько посмотри на свою подругу, Драко. После нее у тебя больше не будет друзей в этом мире.
Он медленно повернулся к Мими. Та сразу всё поняла и перевела взгляд на своего молодого хозяина: эльф хотела, чтобы последнее, что она увидит в своей жизни, было самым прекрасным. Ей было грустно оставлять Драко одного.
— Авада Кедавра, — бросил Люциус.
Мими умерла за несколько секунд. Люциус повернулся к Драко, который сохранял невозмутимое лицо. Он погладил сына по щеке, прежде чем сказать:
— Очень хорошо, мой маленький Дракон, ты замечательно умеешь владеть собой. Я сделал это для тебя, ты же знаешь. Я люблю тебя, сын.
— Я знаю отец, я тоже люблю вас.
Люциус вышел, закрывая Драко и труп Мими в подвале. Убедившись, что отец уже далеко, мальчик взял домашнего эльфа на руки и разразился рыданиями, прося у Мими прощения.
Гарри был потрясён. Поттер хотел знать больше о Наследнике, но он не выносил того, что видел. Ему казалось, что после каждой сцены его любовь растет, тем самым приближая Мальчика-Который-Выжил к собственной неотвратимой гибели. А еще гриффиндорец ужасно злился на себя за то, что часто в их драках поднимал на Малфоя руку.
Мир перевернулся вокруг, и Гарри узнал в юноше напротив Драко-первокурсника. Он возвращался домой на Рождество. Отец вышел из поместья ему на встречу.
— Итак, ты всё ещё не подружился с Поттером?
Драко, заметно уставший, вздохнул.
— Нет, отец, и я не рассчитываю стать его другом. Этот парень настоящий псих. Я его ненавижу.
Люциус обрушил на сына целый град заклинаний, прежде чем подвергнуть его Круцио.
Гарри закрыл уши руками, чтобы не слышать душераздирающих криков Драко. Когда Люциус, наконец, закончил, взял сына за ворот рубашки и потащил в подземелья.
— Я счастлив, что ты ненавидишь Поттера. Ты никого не должен любить. Но, даже ненавидя, ты должен завоевать его доверие. Это жизненно необходимо для тебя! Ты позже поймёшь!
И он бросил его в камеру, с силой закрывая за собой дверь. Драко, все еще не отошедший от боли, не двигался.
— Я хочу, чтобы ты сдох, Поттер, — прошипел он.
Его лицо больше не было спокойным, как в детстве, но и ненавидящим тоже не было. Нарцисса пришла несколько часов спустя, когда Драко спал. Она разбудила его пинком и бросила на пол учебники.
— Я слышала, что ты плохо вёл себя с отцом, — сказала она, трясясь от нетерпения.
«Боже, — содрогнулся Гарри, — она сумасшедшая».
— А еще я слышала, что ты не хочешь быть другом этого полукровки. Я думаю, что накажу тебя.
— Не сомневаюсь, мама, — сплюнул Драко, снимая рубашку.
Хлыст бил по нежной коже и ранил её во многих местах, но за все время побоев ни звука не вырвалось изо рта слизеринца. Нарцисса казалась разочарованной, но когда она закончила пытку, сказала:
— Хорошо, ты великолепно переносишь боль. Ты знаешь, я делаю это для тебя, ведь я так сильно люблю тебя, сын.
— Да, мама, я знаю это.
От звонкой пощёчины голова Драко ударилась о стену. Он задумался и произнес:
— Я тоже Вас люблю, мама.
Удовлетворенная Нарцисса вышла. Драко целую неделю оставался заперт в подвале. Он похудел и был бледен, как труп. Они не давали ему ничего, кроме воды и одного фрукта или куска хлеба в день. Но гордость мешала ему притронуться к еде. Он только пил, чтобы не умереть от обезвоживания.
— Вы должны мне Нимбус 2000 за это, — объявил Драко однажды, когда занимался уроками. Его раны были на грани заражения.
Наконец, через два дня после Рождества его выпустили. Сотни подарков заполняли гостиную, и родители смотрели, как их сын автоматически открывает их. Они, казалось, умилялись каждый раз, когда Драко открывал очередной пакет и благодарил родителей.
— Мы сходим за ним завтра, сын, — сказал Люциус и взял его за плечи, не заботясь о гримасе боли, которая отразилась на лице своего ребенка, — Северус здесь. Ты же не думаешь, что я позволю остаться шрамам на твоей идеальной коже?
«Значит, все-таки Снейп», — подумал Гарри. Он чуть не плакал.
Мальчик поднялся в свою комнату, Снейп последовал за ним с зельем в руках. Они заперлись, и Драко униженно опустил голову. С нежностью, которую Гарри не мог представить в этом человеке, Снейп погладил Драко по щеке и приподнял его лицо.
— Тебе нечего стыдиться, Драко. Ты ни в чем не виноват.
— Может, если бы я был лучшe, вроде Святого Поттера, они гордились бы мной.
— Драко, ты идеален такой, какой ты есть. Тебе не в чем себя упрекнуть, это у них не все в порядке с головой. Если бы у меня был сын, я бы хотел, чтобы он был как ты.
Драко улыбнулся этим словам, после чего показал Снейпу свою спину. Глаза профессора сверкнули бешенством, но он медленно смазал раны каким-то зельем, напоил мальчика снадобьем, а затем спустился к Люциусу и Нарциссе. Гарри последовал за ним и впервые не был разочарован Снейпом.
— Вы должны прекратить это, и как можно скорее, — прорычал он, входя в гостиную. — Вы медленно убиваете Наследника! Господину это не понравится.
— Да как ты смеешь говорить подобные вещи? — прошипел Люциус. — Всё, что мы делаем, мы делаем из любви, чтобы он смог в будущем угодить Хозяину. Мы любим нашего сына, и ты это знаешь, Северус!
— Возможно, ты пытаешься обучить его жизни по учебнику Пожирателя, но это всего лишь ребёнок. А ты, Нарцисса, больше не поднимешь на него руку. Ты делаешь это только для своего удовольствия, это не имеет ничего общего с воспитанием.
Он вихрем вылетел из гостиной, а Гарри оказался в комнате Драко. Прошел год.
У слизеринца было распухшее лицо, а на руках пятна запекшейся крови и он звал… Добби!
Появился напуганный и невзрачный эльф. Драко взял его за плечи, шепча:
— Добби, нужно, чтобы ты ушёл отсюда. Найди Гарри Поттера и скажи ему, что он в опасности. Не создавай неприятностей моему отцу, но предупреди Поттера об угрозе смерти, что висит над ним.
— Драко Малфой, сэр, я должен ухаживать за вашими ранами.
— Я сам справлюсь. Найди Поттера! И объясни ему, что ты можешь быть свободен, если твой хозяин даст тебе одежду: он сообразительный и найдёт решение, как помочь тебе. У нас мало времени, Добби. Отец пошёл отправить ответную сову на послание, которое только что получил. Я должен быть в гостиной, когда он вернётся. Живее!
— Но, Драко Малфой, сэр.
Глаза Добби были полны непролитых слез, и Драко утешающе положил руку ему на плечо.
— Не беспокойся обо мне, Добби, я всегда выпутываюсь из таких ситуаций. А теперь шевелись!
Эльф исчез с громким хлопком, и Гарри увидел, как Драко побежал по лестнице.
Его отец стоял напротив матери.
— Круцио!
Нарцисса, крича, упала. Драко бросился к ней на помощь, но она встала, смеясь.
— Драко, ты не должен позволять эмоциям управлять тобой, ты должен оставаться холодным, не важно, кого убьют или будут пытать на твоих глазах, — упрекнул его Люциус.
— Я боюсь, что должна наказать тебя, мой дорогой, — пропела Нарцисса под неодобрительным взглядом Люциуса. — Но не внутри этих стен. Сегодня хорошая погода, пойдём в сад, мой маленький Дракон.
Драко опустил голову и последовал за своей матерью, снимая рубашку и выставляя на обозрение ещё свежие раны.
Гарри снова завертело, и обстановка вокруг него изменилась. Он оказался рядом с сидящим на диване пятнадцатилетним Драко. Его в очередной раз избили и подвергли пыточному заклинанию. Однако слизеринец прямо держал спину перед отцом, который, ничего не говоря, холодно смотрел на него и держал в руке волшебную палочку. Казалось, напряжение, повисшее в воздухе, можно было пощупать, и Гарри стало интересно, как давно они вот так соревнуются взглядами.
Было ясно, что Люциус испытывал нервы сына, а Драко продолжал насмешливо улыбаться, ожидая, когда на него посыплются заклинания. Его серые глаза останавливались то на отце, то на его палочке.
Парень едва осмеливался дышать. Люциус держал своего единственного ребёнка в напряжении целую вечность, по меркам Гарри. Затем он медленно поднялся, протянул Драко руку и поздравил с ледяной выдержкой. Он уже собрался покинуть гостиную, когда добавил:
— Но твои оценки всё ещё ниже, чем у грязнокровки Грейнджер, мне стыдно за тебя. Ты чистокровный, ты должен превзойти самого себя. Когда я думаю, что ты не способен обыграть Поттера в квиддич, ты, который сидишь на метле с пеленок, я смертельно огорчаюсь. Я требую, чтобы ты радовал меня в течение шестого курса. Это ясно?
— Более чем, отец.
Люциус подошел к сыну и провел тростью по его щеке.
— У тебя идеальная внешность, ты драгоценность просто исключительной чистоты. У тебя не должно было возникнуть трудностей по соблазнению Грейнджер или Поттера, чтобы выбить их из колеи и тем самым превзойти их. Почему же ты ничего не делаешь?
— Надо полагать, что у меня нет желания, отец, — ответил Драко.
— Однажды, твоя наглость погубит тебя, — рассмеялся Люциус. — Следуй за мной, мы пойдём за покупками, ты это заслужил. Но для начала позовём Северуса, чтобы он избавил тебя от этих отметин.
Поттеру стало плохо, когда он увидел, что Драко искренне улыбается своему отцу. Видимо, перспектива получить подарки была достаточным вознаграждением за пытки заклинаниями и хлыстом.
Люциус преуспел в его обучении. Драко Малфой был идеальным роботом: испорченным и злобным.
Мир перевернулся вокруг Гарри, и он подумал, что переносится в другое воспоминание, и еле сдержал крик изумления, когда столкнулся нос к носу с очень злым Снейпом.
— Это сильнее вас, Поттер. Вам везде надо сунуть свой нос.
— Да, если это, чтобы помочь, — ответил Гарри. — Я не думаю, что скрыв очевидные следы жестокого обращения с несовершеннолетним, вы можете похвастаться тем, что оказали большую помощь.
— Будьте так добры, Поттер, идите играть адвоката к магглам: это нас хотя бы развеселит. Драко в вас не нуждается.
— Вы омерзительны. Чего вы хотите, если проводите ваше время, убирая следы побоев, которым он подвергается; как если бы все это было только дурным сном? — бросил Гарри.
Снейп вздохнул и, больше не обращая на Гарри внимания, взял думоотвод и убрал его в шкаф. Он положил ключ в карман и, последний раз с беспокойством взглянув на Драко, вышел.
Гарри сел на стул рядом с блондином. Слизеринец мирно спал, все мышцы его лица были расслаблены. Поттер никогда не видел ничего прекраснее этого человека, сейчас пребывающего в царстве Морфея.
Он взял руку Драко и поднес ее к губам. Он обожал руки слизеринца — длинные и изящные.
— Я никому не позволю причинить тебе боль, — прошептал он, целуя Драко в губы. — Отныне твоя безопасность для меня на первом месте. Мне бы так хотелось изменить ад, в котором ты живешь. Я не отвернусь от тебя, а ты больше не сможешь меня задеть. Хочешь вести себя отвратительно — пожалуйста, если тебе от этого легче, но теперь я знаю, почему, и каждый раз, когда ты захочешь «ужалить» меня, я буду отвечать тебе улыбкой. Ты не должен был познать ненависть. Никто не должен. О Мерлин, Драко, если бы ты знал, как я люблю тебя.
Чьи-то руки крепко обняли Гарри за плечи, он обернулся и встретился взглядом с Гермионой.
— Наконец-то ты признал это, — прошептала она, тепло улыбаясь. — Как он?
Они посмотрели на спящего Драко, не осознающего, что зеленые, такие будоражащие глаза, смотрят на него с любовью. Блондин пошевелился, и его лицо исказилось от боли.
Гарри провел дрожащей рукой по своей черной шевелюре.
— Я не могу, Герми. Я хотел отвернуться от него и дождаться, пока мои чувства пройдут сами собой, но это невозможно. Не после того, что я видел. Он должен знать настоящее определение слова «любовь».
— О чем ты? — спросила девушка, гладя слизеринца по волосам.
По лицу Гермионы нельзя было ничего прочесть, пока Гарри рассказывал ей о том, что видел в думоотводе. Когда брюнет закончил, девушка с минуту обдумывала его слова и, наконец, заговорила:
— Я догадывалась, что его ледяная маска появилась не просто так. Имею в виду, что такая сильная ненависть, как его, не может быть вызвана жизнью обычного подростка, даже если его отец — ближайший сторонник Волдеморта. Я и не подозревала, что все настолько серьезно, хотя была уверена, что его уже программируют на роль Пожирателя Смерти. Если бы мы знали, что за каждым едким комментарием скрывается столько боли, если бы мы только попытались понять его раньше…
— Теперь мы знаем, Герми, и он больше не один. Видишь ли, мне не нужна магическая связь, какая существует между Драко и Волдемортом, достаточно было посмотреть воспоминания в думоотводе, чтобы понять: я связан с Драко, и чем-то посильнее кровной связи. Он больше не один, я тебе это гарантирую.
— Сомневаюсь, что он позволит нам войти в свою жизнь и расколоть его «панцирь», Гарри, — заметила она. — Боже мой! Скоро ведь рождественские каникулы, и он наверняка поедет домой!
— Это исключено. Мы что-нибудь придумаем. Попросим помощи у Дамблдора, я думаю, он в курсе.
— Кстати о Дамблдоре, это он меня прислал. Он хочет, чтобы я отвела тебя в спальню, и ты отдохнул. Уже поздно, а ты еще даже не принял душ: на тебе до сих пор кровь Драко.
— Я остаюсь здесь.
— Нет, ты идешь со мной и не сопротивляешься. Ты ничем ему не поможешь, если сам будешь вымотан. Увидишь его завтра в первом часу. Пойдем стащим немного еды у эльфов — и спать.
Гарри послушно последовал за подругой, но так и не смог заснуть этой ночью. Его преследовали сцены из думоотвода и воспоминание о зависшем в воздухе Драко с капающей на снег кровью.
В шесть утра он не выдержал. Принял душ и в шесть с половиной уже входил в Больничное крыло. Гарри резко остановился, узрев сидевшего на стуле Снейпа. Профессор и ученик спали, и Гарри улыбнулся: все-таки у Снейпа есть сердце.
Но улыбка Гарри погасла также быстро, как и появилась. Что-то было не так. Он зажег ночник и, скользнув взглядом по телу своего любимого, отметил, что его раны словно испарились. Драко был все так же бледен, под глазами залегли серые круги, дыхание было слабым, а губы потеряли свой насыщенный розовый цвет, но на его руке не было ни бинтов, ни единой царапины. Что касается думоотвода, то он стоял на ночном столике и был пуст.
Поттер потряс Снейпа, который с трудом разлепил веки. Как только профессор осознал, где он находится и с кем, он резко встал и расправил мантию.
— Что это? — почти обвиняющим тоном произнес Гарри, указывая на запястье Малфоя.
— Мистер Поттер, вы жалoк. Во-первых, образованные люди говорят не «что это», а «кто это». Во-вторых, это Драко Малфой. Неужели вы забыли?
— Не делайте из меня идиота, профессор. Вы прекрасно поняли, о чем я. Вы снова это сделали: вылечили его раны.
— И что? Вы же не думали, что я оставлю эти ужасные шрамы Драко на память? Еще я буду вам признателен, если вы не станете распространяться на эту тему, потому что речь идет об очень сильной черной магии, и поскольку Дамблдор в курсе, то он рискует заработать неприятности, так же, как и я. А теперь прошу меня извинить.
И он, как обычно, вихрем вылетел из комнаты, оставляя за спиной развевающуюся мантию.
«Как он это делает?» — подумал Гарри. — «Этот трюк с мантией?»
Гриффиндорец сел рядом с Драко и стал осторожно гладить его волосы. Веки блондина приоткрылись, он уставился на Гарри и тихим хриплым голосом спросил:
— Поттер? Что произошло? У меня такое чувство, словно по мне проехался Хогвартс-Экспресс.
Гарри улыбнулся и провел кончиками пальцев по его щеке. Драко вздрогнул и закрыл глаза, наслаждаясь нежностью гриффиндорца — нежностью, которой он никогда не знал. А еще это успокаивающее тепло, которое кружило голову...
— Ты не помнишь? Волдеморт?
— Ох, да. Вспоминаю, — прошептал Драко. — Как вам удалось найти и вытащить меня? И главное, почему вы это сделали? Я думал, никто ничего не захочет делать для такого как я.
— Искать тебя не было необходимости, потому что физически ты был с нами. Вроде как, только твоя аура, ну, твой разум был с Волдемортом, если верить объяснениям Снейпа.
— Вроде как? — ухмыльнулся Драко, выдавливая из себя улыбку. — Я смотрю, ты все также внимателен.
— Твои родители были там?
Драко отвернул голову и закрыл глаза. Потом холодно посмотрел на Гарри, отрицательно качая головой.
— Я знаю, что они были там. Волдеморту нужна была их кровь, чтобы сварить зелье, которое перенесло тебя к нему, — заявил Гарри.
Драко застыл: взгляд теперь выражал ужас, а оттенок кожи стал еще бледнее, если такое возможно.
— Блядь, я пил кровь! Гарри, меня сейчас стошнит!
Гарри поискал глазами сосуд — неважно какой, но не нашел ничего подходящего. Больше не раздумывая, он поднял Драко, одной рукой поддерживая его спину, другой подхватывая под коленями, и донес до ванной комнаты. Драко был тяжелым, но Гарри — сильным, так что брюнет успел вовремя опустить его перед раковиной, где слизеринец и опустошил желудок. Но, даже несмотря на всю трагичность ситуации, Поттер не мог оторвать взгляда от обнаженных ног Драко. Он видел их впервые: длинные, стройные, ноги слизеринца представляли собой само совершенство. На правой лодыжке красовалась татуировка Шведского дракона: короткомордого, с великолепного серебристо-синего цвета чешуей, которая прекрасно сочеталась с оттенком глаз Драко.
«А вот это — дьявольски сексуально. Мерлин, — мысленно взмолился Поттер, — я прошу, пусть у него окажется хотя бы один недостаток, который смог бы оттолкнуть меня. Этот парень — бомба, у меня нет других слов. Ладно, Гарри, успокойся, у него совсем недавно состоялась очень и очень неприятная встреча с Темным Лордом, а ты только и делаешь, что раздеваешь его глазами. Ты ненормальный, это плохо!»
Драко прополоскал рот с зубной пастой и по стене сполз на пол, потому что был еще слишком слаб и напуган. Он обнял голову руками и заговорил:
— Я пил кровь, как чертов вампир!
Брюнет подошел к нему и, взяв на руки, донес до кровати, на которую осторожно уложил. Тогда он взял парня за подбородок, заставляя посмотреть на себя.
— Нет, Драко, ты не пил кровь, тебя заставили.
— Ты думаешь, теперь я стану таким же отталкивающим, как Волдеморт? Я имею в виду внешне?
— Нет, ты не станешь таким. К тому же, ты и так отталкивающий...
Драко так долго и упорно смотрел на Гарри, и последний почувствовал, как краснеет. Блондин не мог не признать, что Золотой мальчик — просто прелесть, когда смущается.
— Почему ты это делаешь? — спросил он. — Почему ты здесь, Поттер? Я испоганил тебе жизнь, играл с твоими чувствами, оскорблял твоего крестного, а ты здесь и заботишься обо мне? Почему? Ты боишься, что я в один день превращусь в Абсолютное Зло? Предпочитаешь держать своих врагов при себе? Хочешь, чтобы я перешел на «светлую» сторону?
Гарри рассмеялся, и Драко нашел этот смех очень теплым и приятным
— Мне нравится твоя манера задавать вопросы и на них же отвечать, — ответил гриффиндорец. — Твои версии очень интересные, но ни одна из них не отражает истину. Я здесь, потому что волнуюсь за тебя и... ну... должен признать, что заглянул в думоотвод, так что теперь я лучше понимаю тебя.
Лицо Драко вдруг помрачнело. Он с трудом приподнялся и сел на кровати, бросил на Гарри полный презрения взгляд и сказал:
— Ты не имел права это делать. Это вторжение в личную жизнь.
— Я понимаю и извиняюсь за это, но не жалею, потому что, как я уже сказал, теперь я лучше тебя понимаю. Драко, мне так жаль, что я не знал, как эти монстры с тобой поступали, так жаль, что тебя наказали из-за Гермионы и меня…
— Хватит, — сухо произнес Драко, прекращая пламенную речь собеседника. — Никто не ожидал, что ты об этом узнаешь, поэтому спрячь свой костюм супергероя обратно в чемодан и перестань думать, что ты можешь помочь мне, потому что МНЕ НЕ НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬ! Ты в состоянии это запомнить? Ты мне не нужен. Я не хочу, чтобы нас связывали отношения герой-жертва. И, раз мы заговорили об этом, я запрещаю тебе обзывать моих родителей монстрами.
— Но ты хочешь, чтобы у нас были отношения, а это уже что-то, — заявил Гарри, понимающе улыбаясь. Драко же вопросительно поднял бровь. — Что касается твоих родителей, ты же не станешь притворяться, будто они идеально вели себя с тобой. Они отбросы. Сколько раз ты действительно веселился дома?
— А зачем? Думаешь, Великие мира сего добились власти, играя в плюй-камни или тупо бегая по коридорам?
— Это ты сейчас говоришь? Или твой отец? — спросил Гарри, внимательно глядя на любимого с надеждой, что он не увидит любви в зеленых глазах.
Драко отвернулся. Он был совершенно не готов к подобному разговору с Поттером. Он медленно повернулся обратно, на его лице была явно написана усталость.
— Оставь меня в покое, Поттер. Что может знать о воспитании тот, у кого не было родителей?
— Я знаю, что мои родители пожертвовали собой из любви ко мне, и эта любовь сопровождает меня всю мою жизнь; твои же родители пожертвовали тобой на алтаре власти. Они сделали из тебя Наследника тьмы, это печально.
— Они поступили так, потому что любят меня. Они хотят лучшего для меня. Не смей оскорблять их при мне. Они дали мне лучшее воспитание.
Гарри еле удержался, чтобы не ущипнуть себя и убедиться, что ему все это не снится. Возможно ли, что Драко любит своих родителей и благодарен им за то, чему они его подвергали?
— Хорошо, только скажи мне одну вещь, — продолжил Гарри. — Что ты почувствовал, встретившись лицом к лицу с Волдемортом? Это было для тебя чем-то нормальным? Оказаться полумертвым перед всей школой — это та великая судьба, что твои родители приготовили для тебя? Объясни, потому что я совсем ничего не понимаю.
— Здесь нечего понимать. Встреча с Волдемортом — этап, через который я должен был пройти, и я рад, что он закончился. Точка. И хватит все сваливать на моих родителей, потому что ты начинаешь меня злить, Поттер, а если я разозлюсь, тебе это не понравится, поверь.
— Ты любишь своих родителей?
— Конечно, — вздохнул Драко. — Но тебе этого не понять. Твои родители не растили тебя, и ты не представляешь, как это — иметь родителей, так что не надо судить по моим. У меня, по крайней мере, есть семья, которая любит меня.
— Которая любит тебя? — переспросил Гарри, борясь с желанием развернуться и уйти. — Твоя семья любит тебя? Тогда почему цель жизни твоей матери — избивать тебя? Почему твой отец воспитывает тебя с помощью круциатусов? Это ли любовь, Драко? Любовь — это оставить тебя истекать кровью в вонючем подземелье? И ты будешь доказывать мне, что я ничего не понимаю? Когда ты настолько привык получать удар за ударом, что больше никак на них не реагируешь, это ты называешь любовью?! Очнись! Ты один из самых умных учеников этой школы, и ты не способен отличить зло от добра?
— Не надо все делить на черное и белое, Поттер. Как если бы плохие были на одной стороне, а хорошие — на другой. Ты действительно ничего не понимаешь. Мои родители ОБЯЗАНЫ воспитывать меня подобным образом. Я не из легких. Я невнимателен и плохо занимаюсь, вот в чем настоящая проблема.
Гарри уставился на Драко, сдерживая готовые пролиться слезы. Он снял очки и устало потер глаза, а блондин проследил за четко выделяющимися мускулами его руки, обтянутыми черной тканью свитера. Гарри вернул очки на место и загадочно посмотрел на Малфоя.
— Так вот в чем проблема, сердце мое? Ты все делаешь плохо, и поэтому заслуживаешь наказания? Да у тебя с головой все в порядке? Драко, ты один из лучших учеников. Любой другой отец гордился бы. Не верь родителям, когда они говорят, что ты ничтожество, только потому что есть предмет, в котором ты не так силен, как Гермиона. Ты блестящий. И только блестящий человек может найти слабые места других и нажать на них в подходящий момент, чтобы сделать побольнее. Только блестящий человек может с первого взгляда понять, что кому-то плохо, и насыпать соль на рану.
— Ты надо мной издеваешься? — поинтересовался слизеринец. На его глаза наползла пелена усталости, мысли быстрее обычного сменяли друг друга, и Драко задался вопросом, показалось ли ему это поттеровское «сердце мое»? — Даже не знаю, почему я с тобой разговариваю, все это тебя не касается.
— А я думаю, что это касается всех, Драко. Нельзя закрывать глаза на то, что тебе приходится выносить.
— Мне ничего не приходится выносить, ясно? — разозлился он. — Ты не имел права смотреть в думоотвод. И теперь ты должен мне самые грязные моменты твоей жизни.
— Извини? — ошеломленно переспросил Гарри.
Драко послал ему опустошенную улыбку: ему нравилось — наконец-то — держать ситуацию в своих руках. Неважно, что его тело требовало отдыха, потому что его разум хотел взять реванш. Малфой не выносил мысль, что Поттер в курсе его самых личных секретов.
— Ты все правильно слышал, и если хочешь мое мнение, это честно. Поттер, ты буквально сунул нос в воспоминания, которые я хотел оставить только для себя. Поэтому я хочу, чтобы мы оказались на равных. Но я буду добрым — а со мной такое только раз в году, поэтому радуйся, что этот момент попал на тебя — и позволю тебе говорить свободно о своих самых страшных тайнах, даже не используя зелий, которые не дали бы тебе лгать. Так что, если хочешь соврать мне, пожалуйста.
— Думаю, так будет справедливо, но я не хочу. Я не собираюсь рассказывать тебе свою жизнь просто потому, что ты хочешь «поиграть».
— Это не игра, Поттер, — холодно произнес Драко. — А вопрос равновесия. Моего равновесия.
Гарри вздохнул. Он был не готов к такому повороту вещей. Однозначно, Драко был очень умен.
— Расскажи мне о своих магглах, — попросил блондин, в его взгляде читалась жажда информации. Ему недоставало только попкорна, и он выглядел бы как в кино.
— Я их ненавижу, и это взаимно. Ты их когда-нибудь видел?
Драко покачал головой, с трудом притягивая колени к своей груди. Гарри заметил дракона на лодыжке.
— Что? Никогда не видел татуировок? — ухмыльнулся Драко. — Почему они тебя ненавидят? И ты почему ненавидишь их?
— Видел, Малфой, но никогда — такой красивой и к месту.
— Поттер, да ты меня кадришь! — слабо воскликнул Драко, мило краснея, отчего Гарри засмеялся.
— Нет, просто констатирую факт. Отвечаю на твой вопрос: они ненавидят меня, потому что я представляю собой, по их мнению, худшую вещь в мире — магию.
— Что? — Драко изумленно посмотрел на гриффиндорца. — Какие-то вульгарные магглы позволяют себе судить волшебников! Мы худшая вещь в мире! Что это за отсталый менталитет? Можно подумать, мы вернулись в Салем, во времена охоты на ведьм, когда столько магов сгорело заживо! Ну а ты, почему ты их ненавидишь?
Гарри опустил голову и сосредоточился на изучении пола. Он отчаянно искал слова: не хотел вдаваться в лишние подробности. Когда поднял глаза, то поразился, увидев, что выражение лица Драко из насмешливого стало внимательным. Что и толкнуло Гарри на откровения. Он поднялся и встал у окна. Утренние солнечные лучи освещали мягкие черты его лица, черные пряди волос блестели подобно миллионам миниатюрных опалов, а глаза стали глубокого темно-зеленого оттенка. И он заговорил. Гарри говорил о чулане под лестницей, о безразличии, о плохом питании, о своем статусе на все годной служанки, об оскорблениях родителей, о побоях Дадли и его банды, об отторжении, об одиночестве. Он говорил на протяжении четверти часа, чувствуя, как в горле постепенно образовывается комок. Когда он повернулся к Драко, то нашел, к своему огромному удивлению, сочувствие в ледяных серых глазах. Брюнет вернулся на свой стул, все еще чувствуя себя немного не в своей тарелке.
— Извини, — искренне произнес Драко. — Я не представлял, что все так плохо. Таким людям нельзя доверять ребенка.
— Да, я их ненавижу, но они не могут испортить всю мою жизнь. И я хотя бы не думаю, что мой кузен избивал меня из любви. Честно, Драко, я ни за что на свете не променял бы свою семью на твою.
— Не начинай о моих родителях, — сквозь зубы проговорил Драко, бросая на брюнета гневный взгляд. — Мой отец лучший, хочешь ты этого или нет.
— Только одно, Драко. Ты хочешь детей?
— А что, ты хочешь обрюхатить меня за спиной у всех? Не знаю, наверное, потом захочу наследника или наследницу.
— Черт, хватит, Малфой! — воскликнул Гарри. — У тебя такой романтичный взгляд на вещи, что хочется мечтать!
— Я никогда не утверждал обратное, — безразлично отпустил Драко.
— Ладно, значит, ты хочешь детей.
— Да, Поттер, хочу, тебя устроит такой ответ?
— И когда они у тебя появятся, ты будешь растить их так же, как растили тебя?
Неловкая тишина воцарилась между ними, и Драко отвел взгляд. Казалось, он очень неловко себя чувствовал. Слизеринский Принц обнял свои колени руками.
Он прошептал ответ, Гарри встал и нагнулся, почти касаясь ухом губ слизеринца, чтобы тот повторил. Драко тихо выдохнул:
— Нет, не думаю.
По позвоночнику Гарри побежали мурашки, когда он почувствовал теплое дыхание Драко на своей шее. Он повернул голову, и их губы почти соприкоснулись. Поттер затаил дыхание, его сердце забилось намного быстрее обычного. Хватило бы нескольких сантиметров, чтобы заполнить пропасть, разделявшую их. Гриффиндорец смотрел в глаза парня напротив.
Драко неуловимо подался назад: ему было страшно, он не хотел, чтобы его привлекал мужчина, даже если тот — один из самых сексуальных людей на планете.
Гарри заметил его попятное движение и ничего не предпринимал. Не двигаясь, он просто смотрел в серые глаза. Драко прикрыл веки, тепло губ Поттера распространялось по его губам, хотя они и не касались друг друга. Слизеринец немного придвинул голову, и Гарри стер оставшееся между ними расстояние.
Малфой чуть коснулся Гарри, потом обхватил зубами его нижнюю губу. Нежно прикусил, вырывая у гриффиндорца сдавленный стон. Брюнет обхватил голову Драко горячими ладонями и стал осыпать его лицо легкими поцелуями. Его сердце было готово взорваться, сознание находилось в приятном оцепенении, чувства были очень восприимчивыми ко всему, что касалось его любимого: его запах, вкус, шелковая кожа, атласные губы.
Драко приоткрыл рот, и Гарри скользнул в него языком. Кончиком осторожно погладил небо, прошелся по ровному ряду зубов. Брюнет чувствовал участившееся дыхание любимого, и ему пришлось бороться с желанием уложить того на кровать.
Этот поцелуй был настолько прекрасен, что блондин сдался. Он просто сидел, обхватив руками колени, приподняв голову и жарко отвечая на поцелуй.
Их языки переплетались, рука Гарри потерялась в светлых волосах. Брюнет ярко чувствовал сексуальное возбуждение, а ведь их тела даже не касались друг друга. Чувственные губы слизеринца оставляли неуловимый след, и юноши не сдержали синхронных стонов, когда Гарри оторвался от блондина, чтобы переместиться на нежную шею.
Брюнет ласкал любимого, чей запах и вкус вскружили ему голову. Одной рукой он продолжал придерживать затылок любимого, а другую положил на сцепленные в замок руки. Драко раздвинул пальцы в ответ на немую просьбу Гарри, и их пальцы переплелись.
Слизеринец откинул голову назад, чтобы больше открыть шею для языка Гарри, который поднимался от горла к мочке уха. Затем он с любовью прикусил её и чувственно прошептал: «Драко, ты сводишь меня с ума». Дрожь удовольствия пробежала по телу блондина, который еле сдержал очередной стон. Затем Гарри поднялся к губам Драко и поцеловал их — нежно и отчаянно, чтобы передать ему всю свою любовь, страсть и желание своей лаской заставить забыть обо всех унижениях, которые тому пришлось испытать. Их языки снова встретились. Малфой целовал гриффиндорца с присущей только ему нежностью — ангельской, рождавшей влечение у тех, кому когда-то приходилось познать ее.
— Мистер Поттер, я советую вам немедленно отлепиться от губ мистера Малфоя, — опасно спокойным голосом проговорил неизвестно откуда взявшийся Снейп.
— Черт, — шепнул Драко в губы Гарри.
Гриффиндорец медленно встал и опустил взгляд на лицо блондина, тот был в ужасе.
— Возвращайтесь на занятия, мистер Поттер, — прошипел Снейп, сверля Гарри взглядом. — И вы наверняка догадались, что я сниму баллы с Гриффиндора. Минус двадцать баллов за то, что воспользовались слабостью ученика, который, по всей вероятности, дезориентирован. Вам следует научиться управлять гормонами, мистер Поттер.
Взгляд Гарри снова встретился со взглядом Драко, и последний медленно кивнул, давая понять, что все в порядке.
Избранный глубоко вдохнул и, не удостоив Снейпа даже взглядом, прошел мимо него к выходу.
04.10.2010 Глава 7. В безопасности?
That’s all I wanted, but sometimes love can be mistaken for a crime,
That’s all I wanted, just to see my baby’s blue eyed shine.
This time I think that my lover understands me.
If we have faith in each other, then we can be strong.
Baby I will be your father figure put your tiny hand in mine
I will be your preacher teacher and everything your have in mind.
I will be your father figure and I have had enough of crime.
I will be the one who loves you, until the end of time.
(George Michael, ‘Father Figure’)
Драко остался наедине с профессором Снейпом, который, проведя пальцами по спине и груди юноши, проверил, все ли следы агрессии исчезли с тела ученика. Зельевар ничего не сказал по поводу того, чему только что стал свидетелем, решив, что Поттер действительно воспользовался состоянием Малфоя.
Блондин прикрыл глаза — по телу расходился жар. В голове звенело, и он понял, что скажет Темный Лорд еще перед тем, как в голове раздался его голос.
— Отлично, дитя Тьмы, отлично. Ты поймал Поттера в свои сети, и уже скоро он будет зависеть от тебя, — раздался ласковый голос в голове.
— Ты уже чувствуешь эффект от зелья? — спросил Снейп, касаясь ладонью лба Драко.
Драко кивнул. С каждым разом лечение было все болезненнее. Но это была цена за спасение его безупречной кожи от шрамов. Черная магия ничего не делала бесплатно.
— Профессор, — слабым голосом спросил он, — почему вы все это для меня делаете?
Снейп с удивлением обнаружил, что гладит волосы ребенка, которому слишком рано сказали стать мужчиной.
— Я думаю, что ты особенный, Драко, — ответил он низким и твердым голосом. — И не потому, что ты Наследник, а просто потому, что ты — это ты. К тому же, ты напоминаешь мне одного человека.
Драко закрыл глаза, борясь с наступающим сном и болью, которая волной поднималась в нем. Он посмотрел на Снейпа и искренне улыбнулся.
— Кто этот человек, Северус? Это кто-то, кого вы любили?
— Драко, ритуал должен был сделать из тебя Абсолютное Зло, а не психомага.
— Наверное, это все усталость, — ответил Драко.
— Или связь, которая образовалась между тобой и Поттером, — заключил Снейп, скрестив на груди руки.
— О какой связи вы говорите?
Зельевар принялся рассказывать все, что знал о разделении сил между ним, Гарри и Волдемортом. Драко ошарашенно слушал, позволяя боли растекаться по всему телу. Он по опыту знал, что борьба с ней ни к чему не приведет, проще было сдаться ей на милость и позволить окутать себя. В конце концов, рано или поздно она все равно уйдет.
Слизеринец сосредоточился на Поттере.
На Поттере и выразительных зеленых глазах, которые смотрели на него, как на красивого изнутри человека.
На Поттере и горячих губах, которые утешили его и стали ярким светом в окружающем мраке.
На Поттере и теле, которое поддержало его, когда тот думал, что умрет в снегу.
На Поттере и невероятной нежности по отношению к нему, как если бы он был для него дороже всего на свете. Никогда и никто раньше так не заботился о нем.
На Поттере, который дважды назвал его «своим сердцем».
Может, Волдеморт прав? Возможно ли, что Мальчик-который-выжил, тот, кто должен был сражаться во имя Света, влюбился в него, ученика Зла?
Драко закрыл глаза. Любовь — худшая вещь в мире. Самый убийственный яд. Драко презирал это чувство. Любовь для слабых и бедных. Для тех, кому больше нечем заняться. Любовь пугала.
Поттер пугал.
Драко вдруг осознал, что мысли о Поттере прогнали боль в его теле, и он, улыбаясь, уснул под внимательным взглядом профессора и одновременно отцовской фигуры в этой сумасшедшей школе. Он не почувствовал ни губ Снейпа на своих, ни его руки в волосах перед тем, как профессор покинул помещение.
* * *
Гарри бежал по коридорам, еле сдерживаясь от желания выйти во двор и кричать о своем приподнятом настроении оттого, что он поцеловал Драко Малфоя. Неважно, если слизеринец станет делать вид, будто ничего не было, а Гарри знал, что так оно и будет. Значение имел только сегодняшний день, и в этот день Гарри и его любимый обменялись самыми нежными и восхитительными поцелуями.
Ничто не сможет испортить этот день.
— Гарри! — увидев его, воскликнула Чжоу Чанг.
Ну, или почти ничто.
— Привет, Чжоу, — отозвался Поттер, ожидая, что она скажет дальше.
— Ты знаешь, я много о тебе думала в последнее время, — смущенно улыбнулась девушка.
— Правда? Это забавно, потому что я слышал, что ты в последнее время много думала о Малфое.
Чжоу вздрогнула, но взяла себя в руки.
— Малфой? Это в прошлом. Кстати, что с ним случилось? Ты его видел? С ним все в порядке?
Она вдруг расплакалась и прижалась к Гарри.
«Черт, черт, и еще раз черт! — подумал брюнет. — Нелегкая у меня карма, не просто быть героем! Она в очередной раз высморкается в мою футболку! Бе-е-е! И как она могла мне когда-то нравиться?»
— О, Гарри ! Мне так нужен друг, с которым можно поговорить! Если бы ты знал!
Поттер еле удержался, чтобы не предложить ей поговорить со своей подружкой из Рэйвенкло, той, которая предала их в прошлом году, и из-за которой они с Чжоу тогда поссорились.
— Я думаю, что ты хочешь заставить Малфоя ревновать, Чжоу, но я тебе в этом помогать не собираюсь, — бросил Гарри.
Он развернулся и направился в кабинет Трансфигурации. Любовь сделала из Чжоу полную истеричку. Сведет ли Драко с ума и его тоже?
Он чувствовал себя невероятно близким с Драко. Гарри понял его, как никогда не надеялся понять. А еще ему нравилось смотреть на спящего слизеринца, такого безмятежного и неспокойного одновременно.
«Я никому не позволю причинить ему боль, — думал он, делая вид, что конспектирует урок. — Это так благородно с твоей стороны, Гарри. Но кто защитит тебя, если он захочет сделать тебе больно?»
Для Гарри день прошел мучительно медленно, но гриффиндорец выдержал все уроки, хотя он и рвался сбегать в Больничное крыло всякий раз, как думал о Малфое. Вся школа говорила о Слизеринском Принце и о его неудавшейся попытке покончить с собой на уроке Ухода за магическими существами, потому что он якобы больше не выносил находиться вдали от своего отца Пожирателя. Только гриффиндорцы и слизеринцы шестого курса знали, что все не так просто, но ни один из них не собирался разрывать негласный уговор молчания. Впервые два враждующих факультета разделили между собой секрет.
Когда, наконец, закончился последний урок, Гарри наведался в Больничное крыло. Он мельком увидел Драко, который лежал на боку лицом к стене на самой дальней кровати. Он стонал от боли, пока Забини гладил его голую спину. Поттер уже направился было к ним, но на его пути вдруг нарисовался Снейп.
— Я советую вам вернуться в гостиную вашего факультета, мистер Поттер, — скорее приказал, чем посоветовал Снейп. — Драко никого не хочет видеть. Блейз Забини — единственный из учеников, кого он терпит рядом с собой.
Так и прошла неделя Гарри: в угрюмости и страхе. Драко был прикован к кровати в Больничном крыле и не хотел никого видеть. Ему нужно было время, чтобы подумать и перестать сомневаться. И все-таки сомнения продолжали грызть его.
Малфой вернулся в понедельник полностью здоровым, как всегда бледный, но уже не походил на мертвеца. Его знаменитая усмешка, казалось, приклеилась к лицу. Драко для себя решил, что если еще хоть раз услышит версию проваленного самоубийства, то взорвет школу одним щелчком пальцев. Он был Драко Малфоем, почти что дипломированным черным магом, и если бы он хотел покончить с собой, то уж точно бы не промахнулся.
Когда блондин вошел в класс Снейпа, ученики уже сидели на своих местах. Он кивком головы поприветствовал профессора и двинулся к своему месту. Драко чувствовал, что на него пялятся, а когда он повернулся к Поттеру, тот наградил его тяжелым взглядом.
«По крайней мере, он меня еще любит, — иронично подумал Драко. — Всегда приятно, когда на тебя обращают внимание».
Он сел справа от Панси в первом ряду, чувствуя, как кто-то продолжает упорно на него смотреть. Этот кто-то находился во втором ряду слева, и у этого кого-то были естественная склонность к наблюдению и идеальный для этого угол.
Взгляд Поттера обжигал затылок, Драко обернулся, вопросительно приподняв бровь. Брюнет тут же переключился на своего лучшего друга.
Когда блондин заговорил с Панси, Гарри снова стал следить за каждым его жестом. Драко был изящным и одновременно мужественным. Гарри недоумевал, как могут сочетаться эти два качества. Слизеринец игнорировал его целую неделю, тем самым рождая в Гарри желание выбить двери Больничного крыла и узнать, в чем дело, или спрятаться под одеялом и не показываться, пока сердце не перестанет кровоточить при одном упоминании имени Малфоя.
Наследник теперь был поглощен в работу над своим зельем; как если бы это помогало ему думать, Драко медленно облизал губы. Гарри был покорен. Эти розовые, красиво очерченные, губы целовали его. Этот язык вкуса афродизиака побывал у него во рту. Он был так нежен, так трогателен. Дыхание Гарри участилось.
«О нет, только не это», — мысленно взмолился гриффиндорец, чувствуя прилив крови внизу живота.
Что с ним происходит? Уже целую неделю Гарри постоянно возбуждался, стоило ему только подумать о Драко, но он отказывался отвечать на желания своего тела. Однако чем больше он игнорировал себя, тем сильнее становилось его желание к блондину. Взгляд Поттера перебежал на силуэт слизеринца. Как, спрашивается, невыносимый одиннадцатилетний сноб мог превратиться в такого соблазнительного молодого человека? Все его тело — образец эротичности, Драко был примером редкой и разрушительной красоты. Что он видел по утрам, смотря на себя в зеркало? Замечал ли окружающую его невероятную сверкающую ауру? Сравнивал ли свои мягкие черты лица с ангельскими?
Гарри не подозревал, что все эти вопросы могли бы отнестись и к нему, потому что хрупкий одиннадцатилетний парнишка уступил место невероятно притягательному подростку с телом мечты.
Хмурый Драко опять повернулся к гриффиндорцу. Гарри внезапно покраснел, а Малфой насмешливо ему улыбнулся, правильно истолковав смущенный вид гриффиндорца; он явно веселился. Мальчик-который-выжил был готов побиться головой о стену, но его лучший друг Рон преграждал ему путь. И когда Малфой отправил ему записку, Гарри терпеливо подождал, пока потолок рухнет ему на голову, но и тут его надежды не оправдались. Вот что было в записке:
«Держи глаза в кармане, Поттер».
Гарри бросил в блондина ластиком. Это было по-детски, но ему стало легче, когда он увидел, как Малфой потирает затылок и бросает в его сторону растерянные взгляды. По окончанию урока Драко спокойно собрал свои вещи, выбросил ластик Гарри в мусорное ведро и направился к выходу. Но у него на пути выросла Гермиона и, когда он уже собирался что-то съязвить, сказала:
— Здравствуй, Драко, как у тебя дела?
Драко прошел мимо нее.
— Прекрасно, Грейнджер, у меня все хорошо.
Он резко остановился.
Она обратилась к нему по имени?
Эта Грязнокровка позволила себе такую фамильярность?
Драко резко развернулся.
— Поттер! На колени!
Гарри послал ему мрачный взгляд, но не успел он и рта раскрыть, как Рон встал между ним и Драко.
— Ты рассказал ей о том, что видел в МОЕМ думоотводе, — на удивление спокойно произнес Малфой.
— Да, я хотел, чтобы она поняла…
— Чтобы она поняла что, Поттер? — прошипел Драко в манере Снейпа. — Ты, заруби себе на носу, что моя личная жизнь касается только меня, и что я НЕ нуждаюсь в тебе, потому что мне НЕ нужна твоя помощь. Я полагаю, Уизел тоже в курсе.
Гарри опустил взгляд, подтверждая. Он осознал, как промахнулся, открывая друзьям личные факты жизни Драко. И именно знание, что никто не подозревает о его унижениях, позволяло Драко поддерживать свою роль Слизеринского Принца.
— Извини, Драко, — сказал Гарри. — Я не подумал, я был слишком шокирован тем, чему стал свидетелем.
— Это правда, он был в ужасе, — подтвердил Рон.
— Ладно, расставим точки над i, — начал Драко. — Если хоть один из вас расскажет кому-либо о том, что знает, или позволит себе судить о моих родителях при мне...
Незаконченная фраза повисла в воздухе, а Наследник довольствовался тем, что заставил бегать ток между пальцев своей левой руки, дабы произвести впечатление на окружающих. Что удалось, если взять в расчет испуганные взгляды Рона и Гермионы.
Малфой покинул подземелья своей величественной походкой и с гордо поднятой головой.
— Готов поспорить, что он пошел на Астрономическую башню успокоить нервы, — произнес Гарри скорее для себя, чем для друзей.
По дороге в башню Драко быстро закипал. Как посмел Поттер предать его? Сам Драко ни с кем не говорил о признаниях брюнета. Он немного сосредоточился и отправил Гарри свою мысль:
«Я ненавижу тебя, Поттер. Оставайся подальше от меня».
В конце концов, эта связь между ним и Поттером может оказаться очень забавной. Драко уже видел, как он забивает гриффиндорцу голову непристойными картинками, приводя того в смущение на уроках этой мерзавки МакГонагалл. Драко еще не переварил до конца наказание из-за Чанг.
Он поднимался по лестнице, злясь на весь мир.
* * *
Гарри был растерян. Он, конечно, не ожидал, что Драко полюбит его, но и не думал, что тот его все еще ненавидит — в это трудно было поверить после поцелуев, которыми они обменялись в Больничном крыле. Гарри мог чувствовать злость слизеринца, а еще его стыд.
Он застыл на месте.
Драко стыдно быть жертвой плохого обращения! И как Гарри раньше до этого не додумался? Ведь это очевидно. Его сердце оттаяло. Гарри должен был понимать, учитывая характер Драко и его взгляд на вещи, что слизеринец отказывался вешать на себя ярлык жертвы, и то, что Гарри и его друзья видели в нем именно жертву, злило его — ему было больно и стыдно. Гарри снял очки и потер глаза. Вдруг на его закрытых веках появилось видение.
Он быстро шел в плену невыносимой, волнующей, почти возбуждающей ненависти. Он таким взглядом одаривал тех, кто попадался у него на пути, что они шарахались в сторону. Он знал, что его высокомерный и гордый вид был замечательным щитом. Гарри опустил глаза и разглядел на своих пальцах перстень с гербом Слизерина и еще один с гербом Малфоев. Он видел глазами Драко! Так же, как ему случалось видеть глазами Волдеморта.
Он быстро поднимался по лестнице, одной рукой шаря по карманам в поисках сигарет. Дойдя до верхушки башни Астрономии, он открыл дверь, и его тут же окружили и зацеловали снежинки. Кто-то подошел сзади, и, обернувшись, Драко получил в лицо кулаком. Его голова ударилась о каменную стену, и он тут же почувствовал, как между глаз потекла теплая кровь. У него наверняка сломана надбровная дуга.
Напавший прижал его своим телом лицом к стене, приставив при этом палочку к горлу. Драко закрыл глаза. Это было слишком.
Что-то в нем ломалось.
— Чего тебе, Финниган? — произнесено на удивление спокойно.
— Я не знаю, что происходит между тобой и моим другом Гарри, но я вижу, что он не спит уже несколько ночей подряд. Ты делаешь ему больно, и это плохо. Мне придется наказать тебя, непослушный проказник.
Фраза отдалась эхом в голове Драко, словно пощечина, и он попытался успокоить себя и не обращать внимания на растущую в нем жажду крови, иначе, он знал, он мог бы убить державшего его парня.
— Так что, Малфой, моя милая блондиночка, что ты сделал с моим другом? — спросил Симус, облизывая мочку уха Драко. — Ты его сделал, да?
— Финниган, отпусти меня немедленно. Иначе я разозлюсь. И, поверь, тебе будет немного больно, если это произойдет.
Он чувствовал, как рука Финнигана оглаживает его бедра, как ложится на задницу, пока гриффиндорец шепчет на ухо:
— Я хочу, чтобы мы сделали это. Я слишком давно этого хочу, Малфой. Ты не сможешь пойти поплакаться в мантию твоего папаши Пожирателя, он ничем тебе сейчас не поможет. Я хочу, чтобы ты был моей сучкой, чтобы ползал в моих ногах.
Одно лишнее слово, наглая ласка, и Драко усмехнулся, представляя перед собой шею Симуса, и его правая рука сжала пустоту. Финниган отпустил его и отступил, пытаясь освободить шею из стального невидимого захвата. В его глазах был написан настоящий ужас, и Драко наслаждался им.
— Что ты делаешь, Малфой? — в панике прохрипел гриффиндорец.
— Я злюсь, — ответил Драко, и на его лице появилась хищная улыбка.
* * *
Сидя на своем троне, Темный Лорд отдавался все возрастающему гневу на Майкла МакМартина, предателя, который оказался министерской крысой и который сидел сейчас на коленях перед своим Повелителем.
— Господин, — начал Люциус Малфой, — позвольте мне убить этого гнусного предателя.
Волдеморт прикрыл глаза. Его «жемчужина» пускала гром и молнии. Наследник собирался убить. Лорд отсюда чувствовал страх жертвы, а еще сладкий аромат Наследника, запах его кожи, запах его крови. Его кровь. Он хотел больше, она нужна ему. А потом он оставит Поттера умирать от любви, ему даже не придется прикладывать никаких усилий для его смерти. Он повернулся к МакМартину.
— Тебе повезло, я позволю Люциусу прикончить тебя, ты не будешь мучиться, не так, как мучился бы с Беллой.
Но когда Люциус направил палочку на свою жертву, Волдеморт остановил его.
— Оставим его в плену, так будет лучше. Смерть — слишком легкое наказание для него.
Малфой повернулся к Беллатрикс, у нее был такой же удивленный взгляд. Их Господин никогда никого не миловал. Они так и не поняли, что Волдеморт поступил так, как мог бы его Наследник.
* * *
Гарри широко открыл глаза в момент, когда услышал слова Симуса: «Я хочу, чтобы ты был моей сучкой». Драко в опасности. Гарри чувствовал, как поднимается в слизеринце ненависть, как он по крупицам собирает все испытанные им когда-либо унижения и направляет их в одну месть, направленную на единственного человека. Гарри выронил свою сумку.
— Астрономическая башня, быстро! — бросил он, гоня по коридору.
Гермиона, Рон и Блейз пустились за ним. Гарри бежал так быстро, как только мог, он думал только об одном: безопасность Драко. Он больше не выдержит зрелища страданий слизеринца, тем более, если они будут вызваны друзьями Гарри. И что нашло на Симуса? Это бессмысленно. Стоило признать, что рядом со слизеринцем все теряло значение, но так себя повести... Поттера мутило.
Он бежал, как если бы от этого зависела его жизнь: грубо отталкивая всех, кто попадался на его пути. Он почувствовал страх и злость Драко, когда того отбросило к стене; будучи ребенком, Гарри ощущал то же самое, когда Дадли и его банда забавлялись, возя мальчика по грязи или пиная так, словно он был мешком с картошкой. Гарри сжал кулаки, готовясь к стычке, он перемахивал разом через каждые четыре ступеньки лестницы, ведущей в Астрономическую башню, в то время как его друзья пытались за ним угнаться.
Одной рукой Гарри с силой толкнул дверь, другой — сжал волшебную палочку, и ему пришлось приложить усилие, чтобы не поскользнуться на свежевыпавшем снегу. Позади него с громким «бум!» упал и выругался Блейз. Гермиона закричала своим звонким голосом, а Рон словно окаменел и повторял, не уставая: «Его глаза. Великий Мерлин, его глаза».
Но Гарри ничего этого не замечал. Единственный, кто сейчас имел для него значение — любимый, который стоял в снегу, запрокинув голову вверх: его губа и одна половина лица были в крови, равно как и воротник рубашки. Малфой ухмылялся, а его холодный взгляд мог бы остудить самое ярое пламя — взгляд убийцы, который заставил Гарри подскочить. Черная мантия Драко почти неестественно развивалась вокруг слизеринца — на улице стоял сильный ветер. Белые пряди танцевали вокруг лица этого «ангела смерти», и, казалось, даже хлопья снежинок избегают прикасаться к нему. Наследник протягивал руку к небу, ладонью вверх.
Создавалось впечатление, что он в трансе.
В двух метрах от руки Слизеринского Принца в воздухе извивался Симус: он умолял, и по его бледному лицу ясно читался смертельный испуг. Почти сверхчеловеческая сила исходила от блондина, который, казалось, готов был убить. Гарри на некоторое время оторопел, а слова застряли в горле.
— Мерлин! — вскричал Рон. — Что ты делаешь, Малфой?!
— Я прошу тебя, Малфой! — закричал Симус. — Я не хотел сделать тебе больно, просто запугать.
— Я успокою тебя, идиот, — прошипел Драко, мило улыбаясь, — я не хочу просто запугать тебя. Еще я собираюсь сделать тебе больно. Хочу проверить, остановится ли твое сердце, или это я остановлюсь после того, как отправлю тебя в длинное путешествие.
— Драко, это сделал Симус? — спросила Гермиона, показывая на рану слизеринца, но тот только медленно облизнулся, совершенно не обращая внимания на новоприбывших.
— Видишь ли, Финниган, — очень спокойно произнес он, — мне любопытно, за сколько времени ты долетишь до земли. Не грусти, ты делаешь это ради науки. Потому что, Финниган, мне действительно интересно узнать, какие органы затрагиваются, когда человек падает с такой высоты.
Симус закричал. Во взгляде Наследника не было ничего, кроме ненависти, и Гарри знал, что Драко сейчас управляет его самая темная сторона, самая ужасная, та, которую он перенял у Волдеморта во время обмена их сил. Мальчик-который-выжил осознал, что у него дрожат руки.
— Драко, сердце мое, — взмолился Гарри, приближаясь к Наследнику, — не делай этого. Ты ведь не хочешь быть виноватым в чьей-либо смерти, разве не так? Я знаю, что он тебе сделал, я видел это и обещаю, что он заплатит. Я никому не позволю причинить тебе боль.
Блейз повернулся к Рону и Гермионе, которые сделали ему знак замолчать и позволить действовать Гарри. Драко мельком взглянул на Поттера.
— Не называй меня «своим сердцем», Поттер. Мое сердце никому не принадлежит. Дай мне наказать вот этого по заслугам, а потом поговорим.
— Гарри, он не понимает, — сказала Гермиона. — Скажи ему, что ты чувствуешь, и помоги сделать выбор.
— Драко, — вмешался Блейз, — послушай, что тебе скажет Поттер, это важно! Намного важнее этого куска дерьма, которого я сам своими руками задушу за то, что посмел поднять на тебя руку.
Блондин перевел внимательный взгляд на Блейза, потом на Гермиону, на Гарри и обратно на Симуса. Его лицо все так же ничего не выражало, и никто не мог сказать, поступит он, как Волдеморт, или нет. Слизеринский Принц взмахнул рукой, отчего гриффиндорца мотнуло в воздухе, и он закричал.
— Драко, — сделал новую попытку Гарри, про себя моля Мерлина, чтобы тот дал ему сил признаться в своих чувствах тому, кто не хочет их понимать, да еще и на людях. — Драко, ты еще можешь выбрать. Но если ты сейчас сбросишь Симуса с такой высоты, мы будем считать, что ты принял решение присоединиться к своему отцу и Волдеморту на Темной стороне. Дамблдор обязан будет исключить тебя, и ты станешь убийцей, которого будут разыскивать, как и твоего отца.
— Не говори мне о старом маразматике директоре, — сквозь зубы выдохнул Драко. — И не вмешивай сюда моего отца, Поттер. И в любом случае, я не понимаю, почему тебя волнует сторона, которую я выберу.
Гарри нервно провел рукой по своей шевелюре и приблизился к Драко настолько близко, что его губы почти касались шеи слизеринца, пока он говорил. Блондин вздрогнул, но тут же взял себя в руки.
— Меня это волнует, потому что я не хочу, чтобы твой выбор стал результатом простой прихоти. Я хочу, чтобы ты был уверен в своем решении. И даже если ты король придурков, я хочу, чтобы ты выбрал мою сторону, и не потому что она «моя», а потому что я не хочу быть в дали от тебя. Потому что ты сердце, которое бьется во мне, Драко.
Драко живо обернулся к Гарри, продолжая магией удерживать Симуса в воздухе.
— О чем ты, Поттер? Какое сердце? Я не понимаю.
— Поставь Симуса на землю, и мы поговорим об этом. Я прошу тебя, Драко.
Наследник не ответил. Вздохнув, он лениво перебросил руку через свое плечо, тем самым отправляя Симуса встретиться со стеной. Тот пискнул от боли, и Драко бросил на него взгляд, полный напускного сочувствия, и, как бы извиняясь, улыбнулся.
— Больно, да? — спросил он, состроив виноватое выражение.
Гарри присел напротив Симуса и долго смотрел на него.
— Сим, — начал он, взвешивая каждое свое слово. — Если ты повторишь что-нибудь в этом духе с кем-то другим, я сделаю все, чтобы засадить тебя в Азкабан. Это ясно?
Симус кивнул, и по его лицу потекли слезы страха. Гарри за волосы оттянул его голову назад так, чтобы он мог видеть Драко.
— И, Сим, если ты тронешь хоть один его волос, я подвергну тебя Круцио столько раз, ты настолько часто будешь слышать, как я произношу это слово, что тебе будет казаться, что тебя зовут Круцио. Начиная с сегодняшнего дня, Драко Малфой для тебя неприкосновенен, ты ведь согласен?
Симус снова кивнул, отводя взгляд. Драко выглядел как всегда высокомерно, а его губы застыли в ухмылке, которая исчезла, когда Блейз бросился обнять Слизеринского Принца, повторяя, как ему было страшно и как он рад, что его друг поступил правильно. Гарри толкнул Симуса к лестнице, вынуждая его уйти, пока Драко не передумал, и сделал знак Блейзу, запрещая идти за провинившимся.
— Оставь его мне, — сказал ему Гарри.
— Ты сделал правильный выбор, Драко, — произнесла Гермиона.
— Я просто решил не отправлять вашего приятеля на верную смерть, Грязнокровка. Насчет всего остального меня твое мнение не интересует. И, Поттер, ты можешь объяснить мне это?
— Это что? — спросил Гарри, поднося руку к лицу Драко, чтобы стереть с него кровь.
Блондин отшатнулся.
— Твое вмешательство. Ты можешь объяснить мне свое вмешательство? Ты сказал, что видел произошедшее. Как это возможно? И раз уж мы на чистоту, объясни мне, как так вышло, что ты сначала набрасываешься на меня с поцелуями, а потом смотришь на меня, как если бы хотел убить?
— Что?! Да я сплю! Это ты не хотел меня видеть целую неделю! — воскликнул Гарри.
— Я НИКОГО не хотел видеть, но тебя это не касалось. Я был слаб, все мои ментальные щиты рухнули, и я не хотел, чтобы Волдеморт видел то, что происходит вокруг, и знал, что я чувствую. Какой же ты дурак!
Блейз сделал знак Рону с Гермионой, чтобы те следовали за ним. Рон бросил последний взгляд на Малфоя и своего лучшего друга. Они не обращали на них никакого внимания, как если бы уже были одни. Рыжий улыбнулся, подумав о том, что влюбленные друг для друга всегда одни в целом мире. И, подавив дрожь, последовал за слизеринцем и гриффиндоркой в тепло Большого зала.
«Черт, — думал он, — мужчина может любить мужчину. Ладно, почему нет? Но чтобы мужчина любил Малфоя?!»
Гарри стоял напротив Драко, чьи щеки порозовели на декабрьском морозе. Слизеринец рукавом своей мантии вытер с лица кровь, а Гарри слепил снежок, который протянул Драко.
— Думаешь, сейчас время для игр? — спросил блондин.
— Это для твоей губы, — объяснил Гарри. — Чтобы не опухла.
— Я понял, Поттер. Расслабься.
— У тебя странное чувство юмора. И, думаю, тебе стоит посетить Больничное крыло, — с улыбкой заметил Гарри.
— Нет. Мне надоело это место. Такими темпами оно скоро превратится в мои личные апартаменты.
Драко осторожно приложил комок снега к уголку рта, и Гарри почувствовал, что от этого жеста ему становится жарко. Он закрыл глаза, чтобы прогнать из головы картинку, пришедшую сейчас ему на ум, а открыв их, увидел, что Драко смотрит на него с каким-то неописуемым выражением на лице.
— Рассказывай. Как ты мог видеть то, что произошло между мной и Финниганом?
— Я видел твоими глазами, — ответил Гарри. — У меня случалось такое с Волдемортом, но только когда я спал или собирался заснуть. Я видел, как ты поднялся, и что делал и говорил Симус. Извини, Драко. Я, правда, не понимаю, что на него нашло, он сам на себя не похож.
— Следует думать, что я притягиваю неприятности.
Гарри тотчас подошел к Драко и обхватил ладонями его лицо.
— Не говори так, — сказал он. — Не думай, что ты виноват в том, что произошло, потому что это не так. Это Симус съехал с катушек, и ты ничего не сделал, чтобы спровоцировать его.
— Спокойно, Поттер, — произнес Драко, отступая, пока не оперся спиной о стену. — Я все это знаю. Значит, ты говоришь, что можешь видеть моими глазами и глазами Волдеморта... Вот это неудобно. Представь, если я буду с кем-то трахаться, а ты будешь за этим наблюдать.
— Моя очередь задать тебе вопрос, — оборвал его Гарри, чтобы сменить тему — перспектива того, что Драко будет заниматься любовью с кем-то, кроме него, Гарри, сводила с ума, а руки начинали чесаться — так ему хотелось дать блондину пощечину. — С каких пор ты владеешь беспалочковой магией и собираешься ли ты стать анимагом?
— Это два вопроса, Поттер, — заметил Драко, многозначительно подмигивая Гарри. — Беспалочковая магия удается мне с детства, но я не афиширую это, к тому же, палочка придает сексуальности моей естественной элегантности, — Гарри на этой фразе закатил глаза. — Что касается того, чтобы стать анимагом, боюсь, я им уже стал, но я не хочу об этом говорить. Я не раскрою тебе мое животное, Поттер, так что не смотри так на меня. Я слышал, что некий Джеймс Поттер стал анимагом в семнадцать, а я на год раньше, вот и все.
— Кажется, я не осознавал, насколько ты способный.
— Это потому что я не шатаюсь с принадлежностями героя под рукой, собравшись спасать вдову и сироту. Только то, что Волдеморт хочет сделать из меня своего наследника, должно было просветить тебя об уровне моего мастерства. Однако кое в чем я не заслуживаю похвалы... Ненавижу говорить об этом! Это дар, похожий на твой, чтобы создавать Патронус. Я не способен вытянуть из своей палочки ни малейшей дымки. Не стану скрывать, что меня это бесит.
— Я много тренировался с заклинанием Патронуса. Нельзя сказать, что это дар.
— Поттер, когда ты, наконец, признаешь, что ты один из величайших ныне живущих магов, и что я тебе завидую? Я с раннего детства получаю знания. Да я буквально купался в магии, зельях, метаморфозах раньше, чем научился ходить, а ты только в одиннадцать узнал, что ты маг! Ты умеешь почти столько же, сколько я, ничего не делая. Для меня это оскорбительно.
— Ты? Ты завидуешь мне? Мир перевернулся с ног на голову! Ты владеешь беспалочковой магией, и ты анимаг! — воскликнул Гарри, живо размахивая руками.
— Ладно, — устало ответил Драко. — У тебя отсутствует всякая логика. Это у тебя с рождения, или ты брал уроки идиотизма?
Гарри раздосадованно повернулся, собираясь уйти. Но не сделал он и двух шагов, как на его плечо легла теплая рука и осторожно развернула. Драко посмотрел в глаза Гарри, и тому показалось, что он тонет во взгляде цвета грозового неба.
— Позволь мне объяснить, — начал Драко, виновато улыбаясь. — Если я обзываю тебя идиотом, то это потому, что когда ты рассказал мне о своем детстве, тогда, в Больничном крыле, я сразу понял, в чем дело. Ты — нет?
— Нет, что ты хочешь сказать?
— Поттер, ты не натренирован, но, несмотря на это, когда ты очень зол, ты творишь беспалочковую магию, а значит, поработав над собой, ты сможешь стать анимагом. Когда ты был в зоопарке, и змея оказалась на свободе, за это спасибо не Святому духу, а святому Поттеру, который заставил исчезнуть витрину. То же самое в случае с раздувшейся теткой. Твоя проблема в том, что ты так остро на все реагируешь, что сам не знаешь, что делаешь, когда тебя разбирают сильные противоречивые чувства.
— Думаешь, я действительно на это способен? Я хочу сказать, Дамблдор не говорил мне ничего подобного.
— О, помилуй, оставь старика в стороне, а? Я думаю, он пытается заставить нас поверить в то, что мы дополняем друг друга, чтобы каждый из нас не смог обходиться без другого. Да он чемпион в утаивании информации! Можно подумать, что он застрял на анальной стадии своего умственного развития.
— Извини? — переспросил Гарри, сдерживая смешок. — Что это значит?
— Ладно, теперь я еще и учитель, — вздохнул Драко. — Я обобщу. Анальная стадия — это когда ребенок учится сдерживать свои сфинктеры, и ему больше не нужны памперсы, чтобы сходить в туалет. И когда старик был ребенком, ему наверняка трудно было ходить на горшок, и он сдерживал свои естественные нужды. И поскольку он только и делает, что утаивает информацию, у него задержка. Вот я и говорю, что он застрял на анальной стадии. Это не я придумал, а ваш маггл, Фрейд.
— Ты, наверное, единственный чистокровный маг, который одной рукой призывает к дискриминации, а в другой держит работы Фрейда.
— Знания еще никому не мешали, — высокомерно ответил Драко. — Скажи мне, Поттер, почему ты называешь меня «своим сердцем»?
Гарри на мгновение засмотрелся на живое чудо, которое представлял собой Драко Малфой. Нежные черты его лица и тяжелый взгляд создавали собой самый притягивающий контраст, который Гарри приходилось видеть. Брюнету нужно было присутствие Малфоя, даже если тот будет холоден по отношению к нему. Гарри хотелось защитить его и отдалить от войны, которая грозила вот-вот разразиться. Он взял его руки в свои и заглянул в белое золото глаз напротив. Но Драко, продолжая в упор смотреть на Гарри, убрал руки и засунул их в карманы. У Мальчика-который-выжил кольнуло в сердце. Он не нужен Драко.
— Прости, — произнес Гарри. — Значит, Снейп был прав? Я воспользовался твоей слабостью?
Драко кашлянул.
— Нет, я тоже этого хотел.
— Тогда почему ты меня отталкиваешь? Почему не даешь мне заботиться о тебе?
— Вот мы к этому и пришли. Я сам могу позаботиться о себе. Все могло бы быть так просто, Гарри, если бы ты перестал меня недооценивать.
— Недооцениваю тебя, я? Нет, сердце мое, я тебя боготворю, а тех, кого боготворят, не недооценивают. Когда Волдеморт проводил обряд, я понял, сколько ты значишь для меня, и впредь я хочу заботиться о тебе. И не потому что я думаю, что ты неспособен сам это сделать, а потому что хочу, чтобы ты больше не страдал.
Драко отвернулся, уставившись в невидимую точку на горизонте. Было видно, что он тронут и сейчас пытается вернуть на свое лицо маску безразличия.
— Я не страдаю, — холодно бросил он. — И я хочу, чтобы ты это понял, Гарри.
— Драко, с тобой плохо обошлись как физически, так и морально. Посмотри на себя, ты невероятно красив и умен, ты один из самых сильных волшебников, которых я когда-либо встречал, но ты все равно не веришь в себя. Все это дерьмо, все унижения, которым ты подвергаешь других, эта гордость — все ветер. Это маска, чтобы спрятать твой страх плохо сделать или не понравиться. Твои родители виноваты в этом, потому что заставили тебя поверить, что ты никогда не будешь на высоте, и именно поэтому ты срываешься на других. Ты так боишься быть любимым, что предпочитаешь замкнуться в ненависти и стать объектом ненависти окружающих. Я вижу красоту в тебе, я вижу свет, вот почему я те... меня тянет к тебе. Дай мне шанс доказать, сколько ты значишь для меня.
Драко смотрел на Гарри, как если бы видел его впервые. В его глазах больше не было холода, только вопросы, которые не складывались в слова. Все перемешалось в его голове. Поттер был не прав. Это знание было вырезано в нем, но Драко не находил аргументов, которые мог бы сопоставить словам Поттера.
Его затопило новое и волнующее чувство. Он хотел плакать. Он! Да он за все эти годы не пролил и слезинки. Драко закрыл глаза и сосредоточился, чтобы утихомирить свое бешенно колотящееся сердце. И в этот момент Гарри осторожно поцеловал его. Блондин отодвинулся и впился взглядом в гаррины глаза. Никогда еще он не встречал такого интенсивного зеленого цвета, такого восхитительного, такого блестящего. Тень страха прошла по лицу Поттера, и Драко за затылок притянул парня к себе. Гарри положил голову на плечо своего любимого, и последний крепко обнял его, осторожно гладя по голове.
Никогда еще Гарри не чувствовал себя настолько в безопасности. Ему казалось, что он становится сильнее, полнее, когда Драко рядом. В его объятиях Гарри чувствовал себя свободным. Его сердце билось так громко, что, казалось, его может слышать вся школа.
— Почему тебе так важно защитить меня, когда больно тебе? — прошептал Драко, сильнее обнимая гриффиндорца. — Почему ты отрицаешь, что ненавидишь свою жизнь, и что только поэтому хочешь заняться моей? Это можно понять. С тобой обращались как с домашним эльфом, твой кузен бил тебя и унижал. На тебе висит задание, основывающееся на предсказаниях Трелони, и поэтому тебя с детства хотят убить. У тебя нет родителей, ты один в этом мире, не считая Уизела и Грязно... Грейнджер. И несмотря на все это ты сохранил свою невинность, доброту и улыбку. Ты тоже не веришь в себя. Тебе нужно отдохнуть, Гарри. У тебя случилось столько драм за такой короткий срок, и у тебя никогда не было выбора. Я думаю, именно поэтому ты меня идеализируешь, потому что тебе кажется, что ты меня выбираешь, но это не значит, что я что-то стою для тебя.
Гарри выпутался из объятий Драко, чтобы позабавлено, но в то же время грустно улыбнуться ему.
— Драко, у меня не было выбора с тобой. Я не контролирую свои чувства. И впервые это отсутствие выбора мне приятно.
Драко тихонько засмеялся и вновь прижал Гарри к себе. Гриффиндорец мог чувствовать всю силу любви, которую он испытывал к Драко. Тело блондина делилось с ним теплом, которое разжигало все его чувства. Никогда ему не было так хорошо. Брюнету казалось, что жизнь подарила ему драгоценный и единственный в своем роде подарок, и что он его не заслуживает. Это прижавшееся к нему тело было укрытием, и страх потерять его, как он потерял множество дорогих ему людей, неожиданно затопил его.
Море эмоций захлестнули Гарри, и он не смог сдержать слез. Слез радости и грусти. Слез горечи из-за ужасной жизни у Дурслей, слез боли из-за побоев Дадли, слез признательности награде в виде слизеринского старосты, слез печали, потому что ни родителей, ни Сириуса не будет рядом, чтобы поддержать его и понять.
Он молча плакал, позволяя слезам, которые так долго сдерживал, падать на плечо Драко. Гриффиндорец тихонько шмыгнул носом, и Драко взял его лицо за подбородок, немного приподнимая голову. Его мужественный лев плакал и опускал глаза, стыдясь дорожек, что бежали из глаз. Блондин обхватил его лицо ладонями, снял с Гарри очки и большим пальцем вытер его правую щеку, в то время как он целовал левую, стирая следы слез. Поттер сразу же отчаянно впился в губы слизеринца, вцепляясь руками в талию Драко, как если бы от этого зависела его жизнь. Их губы встретились, зубы столкнулись, и языки сплелись в вихре ощущений.
— Как же я люблю тебя, Драко, — прошептал Гарри в рот Наследника.
Драко попытался вырваться из его объятий, но Гарри держал крепко.
— Я не знаю… Я не хочу, — прошептал Малфой. — Ты рискуешь страдать... и потом, есть Волдеморт, а я Наследник. Я...
— Я ни о чем тебя не прошу, — шепнул Гарри, почти касаясь алых губ. — Я достаточно взрослый, чтобы самому решать, что для меня хорошо. И я хочу рискнуть с тобой.
— Черт, Поттер, как ты это делаешь?!
— Что именно? — спросил Гарри, в его взгляде горело желание.
— Ты лишаешь меня всей силы воли, это ужасно, — пожаловался Драко, целуя брюнета и возвращая ему очки. — Ты думаешь, что любишь меня. Ладно. Но будешь ли ты любить меня, если я выберу «плохую» сторону?
— Твой выбор не повлияет на мои чувства. Я уже давно люблю тебя, не подозревая об этом. И всегда буду любить. Любовью иррациональной, даже если мы будем врагами на поле боя. Я не признаю фашистских идей Волдеморта, и это никогда не изменится. И мне противно от самого факта, что ты думаешь так же, как он, однако мои чувства сильнее моего отвращения.
Он не мог поверить, что так легко открывается Драко: будто это была самая естественная вещь в мире. Он медленно облизал губы Драко и скользнул в рот: погладить зубы, нежно поласкать язык, слегка посасывая. Дыхание Драко быстро сбилось с ритма. Поттер с удивлением поймал себя на том, как вытягивает рубашку Драко из его брюк, чтобы положить руки на обнаженную кожу его груди. Она была горячей, и под пальцами гриффиндорца вырисовывалась каждая мышца. Затем руки брюнета переместились на прямую и искусно сложенную спину, как будто вырезанную гениальным скульптором для того, чтобы вызывать желание у всякого, коснувшегося ее. Нога брюнета оказалась между ног Драко, губы заскользили по нежной шее, а язык оставил влажный след на сладкой коже Наследника.
Гарри ногой чувствовал возбуждение Драко, да он и сам не остался равнодушен к действиям слизеринца.
— Я не хочу, чтобы мы переспали, Гарри, — прошептал блондин, прикусывая мочку загорелого уха. — Я не готов к этому.
— Я очень хочу тебя, — простонал Гарри, — но я тоже не готов. Пожалуйста, Драко, не отворачивайся от меня из-за иррационального страха.
— Не могу ничего обещать, но я попробую, — сказал Драко, целуя подставленную щеку.
— Составь мне компанию сегодня вечером во время ужина. В Выручай-комнате, ты знаешь, та, у которой ты в прошлом году шпионил за нами, чтобы донести Амбридж.
Гарри весело улыбнулся, увидев, как надулся слизеринец.
— Я не уверен, приду или нет.
— Поступай, как знаешь. Я в любом случае буду там, — сказал Гарри, целуя ладонь своего ангела.
— И пусть это останется между нами, я не хочу, чтобы вся школа была в курсе. Это слишком опасно.
Гарри кивнул, и они разошлись по своим гостиным. И только оказавшись в тепле, они поняли, насколько замерзли и вымокли под снегом.
— Мистер Малфой, с вами все в порядке? Вы весь дрожите, — забеспокоился Ремус Люпин, который снова преподавал Защиту в этом году.
Драко стоял неподвижно, он дрожал, обхватив руками голову. Кто-то громко смеялся, и этот смех эхом отдавался в голове Наследника.
* * *
Ужин только что был подан в Большом зале, но Панси Паркинсон поедала взглядом не то, что лежало у нее в тарелке, а Слизеринского Принца, который рассеянно передвигал еду из одной стороны тарелки в другую, в пол-уха слушая Гойла, который открыто насмехался над Роном Уизли за соседним столом. Бровь старосты была заклеена, а порез на губе саднил.
Драко решил внимать здравому смыслу и не пошел на свидание с Гарри. С назначенного времени прошло уже полчаса.
Нет, Драко не мог ввязаться в отношения такой ориентации, тем более с Гарри Поттером! Неважно, чего хотело его тело или Волдеморт. Драко собирался слушать только свой разум, который говорил ему бежать, не оттягивая.
Блондин знал, что Гарри «занялся» Финниганом, потому что последний с большим трудом открывал рот, и его друг Томас помогал ему давить овощи, делая из них пюре. Подбитое лицо гриффиндорца было бесценным подарком для Драко, который наслаждался его видом.
— Даже не на что купить свитер, достойный этого звания, — возмущался Гойл довольно громко, чтобы быть услышанным за гриффиндорским столом, особенно Роном. Гермиона презрительно посмотрела на увальня и перевела взгляд на Драко, который качал головой, как если бы он был самым удрученным человеком на свете.
— Какая немилость для чистокровных, — зло улыбнулся Драко.
Он сделал то, что от него ждали, и теперь весь стол оживился после пары слов, произнесенных старостой.
Драко вернулся к созерцанию своей тарелки, а мыслями — к Выручай-комнате. Его любил самый нежный человек на свете. Гарри был типичным загадочным красавцем, к которому тянулись все, кто находился поблизости. И Драко терял свое время в кругу себе подобных, думая только о Гарри, так почему бы не терять время вместе с Гарри?
Не сказав ни слова, он неторопливо поднялся из-за стола и вышел из Большого зала с высоко поднятой головой и маской безразличия на лице.
Но когда слизеринец оказался вне поля зрения остальных учеников, он побежал так быстро, как ему позволяли ноги. Тяжело дыша, он перепрыгивал через ступеньки лестниц и несся по коридорам. Он очень надеялся, что Гарри все еще ждет его. Драко было необходимо видеть и касаться Золотого Мальчика. Блондин остановился перед нужной стеной, стараясь отдышаться, и на его глазах в стене нарисовалась дверь.
Больше не думая, он вошел.
04.10.2010 Глава 8. Желания
J’entends encore l’Onde sensuelle de ta bouche sur la mienne.
C’était si fort, c’était si beau.
La philosophie de ton souffle entre mes mots.
Les plumes volent encerclées par tes ondes.
Mes habits collent, faut que j’m’innonde.
Mais je ne sais plus où donner du crâne.
Ça ne répond plus, j’attends la panne.
Comment t’atteindre ?
Mais comment t’atteindre Onde sensuelle.
Toi qui me donne des ailes.
Pourrais je te rendre un jour éternelle ?
Pour nous lier jusqu’au ciel.
(M, "Onde Sensuelle")
Гарри читал книгу в Выручай комнате. Гриффиндорец не очень верил в то, что Драко все-таки придет, но, несмотря на это, ему было больно. По прошествии получаса, Гарри потерял всякую надежду — он знал, что Малфой обычно пyнктуален.
Осмотревшись, Поттер вздохнул. На этот раз комната превратилась в первоклассные апартаменты: красиво обставленные удобные и вышеклассные. Впервые увидев их, гриффиндорец был поражен. Ему даже понравилось готовить в огромной оборудованной кухне. Гарри хотелось бы когда-нибудь разделить подобную квартиру с Драко. Она выражала собой идеальную смесь личностей двух парней. Просто и со вкусом.
Множество свечей освещало гостиную, а над накрытым на двоих столике возвышался канделябр.
Измучившись ожиданием, Гарри собрался уже было вернуть комнате ее прежний вид, когда поднял глаза. И задержал дыхание. На пороге стоял запыхавшийся Драко. Внимательно осмотрев комнату, слизеринец вошел. Снял с себя мантию и вытащил полу рубашки из брюк.
— Поттер, ты правда думал удивить меня ужином при свечах?
— Да, — честно признался Гарри.
— И у тебя получилось. Это великолепно, — произнес Малфой, продолжая осматриваться и, наконец, останавливаясь взглядом на одетом в костюм Поттере. — Ты великолепен.
Гарри чуть не упал навзничь. Драко Малфой, самый самолюбивый из учеников Хогвартса, только что сделал комплимент кому-то кроме себя.
Гриффиндорец очаровательно улыбнулся.
— Я знаю.
Драко рассмеялся, и этот кристальный смех тронул Гарри в самое сердце. Он смотрел на Драко, на его мужественные и в то же время мягкие черты лица. И вдруг понял, что слизеринец не был красив.
Нет.
Он являлся самим олицетворением красоты.
Драко, почувствовавший, что его разглядывают с ног до головы, еле уловимо улыбнулся.
Бог мой, — подумал Гарри, — если бы Леонардо да Винчи случилось встретить Драко Малфоя, на месте знаменитой Джоконды сейчас наверняка красовался бы загадочно улыбающийся блондин.
Гриффиндорец подошел к Малфою и взял его руку в свои, чтобы коснуться губами нежной кожи ладони. Драко вздрогнул от этой, в-общем-то, малозначительной ласки, но которая становилась важной, если шла от Гарри. Никто раньше не целовал Драко в этом месте и никто не будет, после этого загадочного и сексуального гриффиндорца.
Не говоря ни слова, Гарри провел слизеринца к столу и галантно отодвинул ему стул. Самоуверенность, с которой Драко сел на свое место удивилa его самого. Можно подумать, он каждый день ужинает при свечах, да еще и с Гарри Поттером!
Брюнет обслужил Драко и некоторое время восхищался аристократической, очень элегантной манерой последнего есть. Гарри завораживающим, близким к похоти взглядом провожал кусочки пищи, которые исчезали за приоткрытыми губами объекта желания гриффиндорца. Гарри соврал — он был более чем готов заняться с Драко любовью.
Поттер закрыл глаза и тряхнул головой, потом перевел внимание на свою тарелку.
Золотой Мальчик осознавал, что когда Драко рядом, ему становится спокойнее. Эта способность Наследника успокаивать взрывного Поттера одним своим присутствием оставалась загадкой для Гарри, у которого случались частые перепады настроения с возрождения Волдеморта и со смерти Седрика, а потом и Сириуса. И в то же время, Драко был единственным, кто мог возбудить Гарри до предела одним брошенным взглядом.
Гриффиндорец устроился в своем кресле и принялся за еду.
— М-м-м, Поттер, вкусно. Что это? — поинтересовался Драко. — Нечто вроде большого пирога?
— Не говори мне, что ты никогда не пробовал пиццы! — удивленно воскликнул Гарри, посмотрев на слизеринца так, как если бы тот был инопланетянином.
— Обычно я не ем маггловскую еду, — Драко вызывающе поднял голову. — Мой отец говорит, что это недостойно чистокровных.
— Если так говорит твой отец, значит он должно быть прав, — вздохнул Гарри. — А еще он говорит, что меня следует уничтожить, так что же ты делаешь здесь, со мной? Ты сейчас должен мыться с хлоркой, ведь я касался тебя.
Драко бросил на Гарри черный взгляд, положил салфетку на кресло и, прихватив свою мантию, направился к выходу. Поттер ухватил его за руку и развернул к себе. Не обращая внимания на холод серых изучающих его глаз, Гарри провел рукой по невероятным волосам Драко и отвел прядку, спадающую на лицо слизеринца. Мягкость его волос очень нравилась Гарри. Они с Драко встретились взглядами, и Гарри шепнул:
— Останься, пожалуйста.
Драко вздохнул. Ну как он мог отказать этому Аполлону? Он рассматривал это идеальное лицо, матовую кожу, такие неповторимые выразительные зеленые глаза. Он позволил Гарри притянуть себя ближе, и их губы встретились в поцелуе. После чего парни вернулись к прерванному ужину, решив не говорить на больные темы.
И они разговаривали.
Гарри был поражён умением Драко слушать. Он был из тех людей, которые толкают вас к откровенности, задавая правильные вопросы, давая вам возможность самим прийти к интересующей их теме. И под его холодной маской, которую он держал на протяжении всего ужина, скрывался внимательный и умный человек. Гарри всегда знал, что его Ангел наделен высшим умом и что он очень наблюдателен, потому что каждое из его язвительных замечаний всегда задевало за живое его жертву, но он и не представлял, что Драко может поставить себя на чужое место.
Потом Гарри долго говорил о своем отношении к надвигающейся войне.
Он говорил о страхе за тех, кого любит, о ярости, когда он вспоминает о Сириусе, о его надеждах стать аврором, если выживет.
— Ты выживешь, Гарри, — сказал Драко, беря его за руку и тут же пробуждая в парне целую гамму эмоций. — Я в этом не сомневаюсь.
Гарри улыбнулся ему, чувствуя как по венам пробегает невероятная сила.
Потом настала очередь Драко рассказывать, сначала неуверенно, прячась за сарказмами и умело меняя тему, когда он думал, что открыл слишком многое. Гарри сразу отметил умение блондина с точностью анализировать все, что его окружает. А когда рассказ заходил о личном, Драко умело прятал эмоции за непроницаемой маской.
Никогда еще ни один из них не был настолько откровенен с кем бы то ни было.Малфой интересовался психологией и психомагией, но его отец хотел, чтобы Драко работал в Министерстве Магии.
— Ты только взгляни на нас, — неприязненно произнес Драко, — мы сейчас говорим о психомагии и о том, как стать аврором, в надежде изменить мир, хотя наши пути давно расписаны наперед. Ты станешь Героем, который победил Волдеморта и будешь работать в Министерстве, наверняка, как советчик министра. А меня обвинят в том, что я Пожиратель, потому что мое имя говорит само за себя, или же меня убьет сам Мальчик-который-Выжил... или мой отец. Не представляю, как я смогу воплотиться в Абсолютное Зло, Гарри, потому что я итак плохой и не думаю, что могу стать хуже, чем я есть сейчас.
— А я думаю, что ты плохой только на поверхности, Драко. И, если честно, я знаю, что другие пытаются вить веревки из нас, но мне хочется верить, что я смогу сам выбирать, кем именно хочу стать. А именно привлекательным и дьявольски сексуальным мужчиной, — пошутил Гарри.
— Нет, Гарри, это ты говоришь о настоящем, — возразил Драко, закуривая и внимательно смотря на Гарри. — Кстати, очень мило с твоей стороны было «побеседовать» с Финниганом. Ему очень к лицу этот синеватый оттенок, да и челюсть ты ему хорошо подправил, теперь он похож на хомяка. Очень мило, правда.
Гарри почувствовал, как по телу пробежал сгусток силы, при воспоминании, как он наткнулся на Симуса в спальне. Тот и слова не успел сказать, как Гарри набросился на него в бешенстве, что один Драко раньше мог в нем пробудить.
Драко приподнял одну бровь, и Гарри просто улыбнулся ему — улыбкой, секрет которой знал только он, улыбкой из тех, что освещают собой комнату.
Гарри был как несгорающее пламя.
Он был огнем.
Драко был льдом.
Две противоположности, смысл жизни которых — в существовании другого.
— Дашь попробовать? — спросил Гарри, подойдя к Драко и протягивая руку к сигарете.
Сухим жестом Драко схватил Гарри за запястье и усадил Поттера себе на колени. Он обнял его рукой за талию и впился стальным взглядом в глаза. Драко не спеша раздавил сигарету, а Гарри приобнял его за плечи.
— Мне бы не хотелось загрязнять твои маленькие розовые легкие, — ухмыльнулся Драко. — Я дам тебе попробовать кое-что получше.
И в подтверждение своих слов, он осторожно потянул за гриффиндорский галстук, сокращая расстояние между их лицами.
— Ты заставляешь меня терять контроль, Гарри Поттер, — прошептал он в его губы. — И мне это не нравится.
Его губы прошлись по гарриным и спустились цепочкой легких влажных поцелуев по челюсти. Гарри закрыл глаза и отдался неторопливой ласке Драко, поглаживая рукой его шелковистые волосы. Язык Драко рисовал линии удовольствия на его шее, и Гарри не мог сдержать стонов. Его возбуждение все росло, и Поттер молился, чтобы Драко этого не заметил. Он не хотел испортить этот момент.
Малфой прикусил мочку его уха и вернулся к шее, целуя настойчивее, заставляя Гарри дрожать. Поттер не сомневался, что Драко умеет доводить своих партнеров до безумия от удовольствия. Гарри опустил голову и посмотрел Драко в глаза.
— Поцелуй меня, — почти приказ.
— Я этим и занимаюсь, — спокойно ответил Драко, посасывая кожу горла брюнета.
Гарри зарычал, но позволил Драко мучить его дальше. Пытка была слишком сладкой, чтобы полностью не раствориться в ней. Он вздохнул от удовольствия, и Драко продолжил дразнить языком его шею, оставляя на ней мокрые следы и затем дуя на них, заставляя Гарри дрожать от желания.
— Я прошу тебя, Драко, — выдохнул Гарри.
Драко довольно улыбнулся и захватил губы Гарри в головокружительном поцелуе. Сердце Поттера бешено забилось в груди, и он прижался языком к губам Драко, прося их открыться. И Драко не заставил себя ждать. Дыхание Гарри участилось, и Малфой застонал ему в рот, когда их языки переплелись. Поддавшись своим примитивным инстинктам, Гарри снял с Драко галстук, чтобы получить доступ к пуговицам его рубашки. Он до боли хотел блондина. Гарри необходимо было увидеть и попробовать его тело на вкус. Дрожавшей рукой Гарри взялся за первую пуговицу, но Драко положил свою руку на его, останавливая.
— Я не готов к большему, Гарри. Пока нет. Я никогда не занимался этим с мужчиной, — невозмутимо заявил Драко.
— А я вообще ни с кем этим не занимался, — ответил Гарри. — Тебе не идет роль девственницы, особенно учитывая факт, что ты переспал с половиной девчонок Хогвартса.
Драко резко встал, чуть не уронив при этом Гарри и окинул его высокомерным взглядом.
— Так значит наш сексуальный гриффиндорец — девственник, — усмехнулся Драко. — Хотя это не мешает тебе кидаться на ширинку первого встречного. Ты не можешь давить на меня только потому, что у тебя еще ничего не было. Я не готов... стать геем!
— О, правда? Так мы стыдимся своих наклонностей, Драко? Ты целыми днями излагаешь свои чуть ли не фашистские идеи, распеваешь о чистокровных и грязнокровках, ты поддерживаешь мягко говоря постыдные идеи, но ты боишься переспать с парнем? Хотя заметь, ты прав, Волдеморт чем-то похож на Гитлера... Он такой же повернутый на предрассудках псих.
— Иди на хрен, Поттер!
— Очевидно, сегодня вечером не получится. Придурок.
Остановившись в дверном проеме, Драко повернулся, чтобы посмотреть на Гарри. На его лицe было множество эмоций, но Гарри не мог с уверенностью сказать — каких. Смесь разочарования, гнева, гордости и боли.
— К твоему сведению, если бы школа была открыта только для чистокровных, как мне бы хотелось, никогда Том Риддл не превратился бы в Лорда Волдеморта! К тому же, ЭТО ты называешь безоговорочной любовью? Не высоко летает твоя любовь, у нее сила лопнувшей петарды. Ты перепутал желание с высоким чувством, Поттер. Больше никогда не заговаривай со мной, девственная сука.
У Гарри было такое чувство, словно он получил пощечину. Не из-за оскорбления, а из-за слов Драко. Тот не верил, что Гарри на самом деле любит его! И Поттер своим похотливым поведением только утвердил его в этом мнении. Он кинулся в коридор и схватил слизеринца за руку. Драко окинул брюнета уничижительным взглядом.Гарри опустил взгляд и увидел, как Драко судорожно сжимает правую руку в кулак, и как маленькие искры вырываются из ладони другой руки. Ему, должно быть, очень хотелось сделать гриффиндорцу побольнее.
Гарри отпустил блондина и отступил на шаг. Он нервно провел рукой по волосам.
— Прости меня, Драко. Я почувствовал себя отвергнутым и плохо отреагировал на это. Я... я впервые в жизни кого-то хочу и не знаю, что с этим делать. Я искренне сожалею о своих словах.
Драко внимательно и долго смотрел на Гарри, раздумывая.
— Драко, пожалуйста. Проведи эту ночь со мной.
— Я плохо расслышал? — слизеринец бросил на него черный взгляд.
— Я говорю не о сексе. Я хочу засыпать с тобой, просыпаться с тобой, а между двумя я хочу доказать тебе, что то, что имеет для меня значение, это ты, а не... а не...
— Не моя задница? — отрезал Драко. — Это ты хотел сказать? У меня однако очень даже неплохая задница.
— Не усложняй все, пожалуйста. Да, у тебя отличная задница, но я обещаю тебе, что этой ночью ей ничего не грозит. Драко?
— Это не обсуждается. Спокойной ночи, Поттер.
Гарри провел ладонью по щеке блондина. Его взгляд говорил лучше всяких слов, и Драко видел, что он не врет. Он покачал головой, уже жалея о собственной слабости, и прошептал:
— Хорошо.
Гарри взял его за руку и повел обратно в комнату — их комнату — думая о том, что их с Драко отношения может и обещают быть неспокойными, но зато такими насыщенными.… если у них однажды вообще будут отношения. Драко был искушением, и Гарри не хотел поддаваться ему, чтобы доказать Малфою всю свою любовь.
Драко засомневался на долю секунды, но последовал в комнату за Гарри. Огромная кровать стояла рядом с окном на всю стену, которое открывало вид на полную луну. Гарри простоял несколько минут, поглощенный открывшимся видом и внезапно осознал, что в Выручай— комнате обычно нет окон.
— Восхитительно, — выдохнул Драко рядом.
Гарри нежно провел рукой по его волосам и сжал в крепком объятии.
— Мне так жаль, — шепнул Гарри. — Скажи, что я не все испортил между нами.
Драко положил палец на губы Гарри, тем самым вынуждая его замолчать.
— Гарри, это не то что бы я не хотел тебя. Да ты смотрелся в зеркало в последнее время? Все хотят быть на моем месте, и я осознаю это. Я действительно хочу тебя, но что-то останавливает меня. Ты не все испортил, и я рад, что ты спросил, — он снисходительно улыбнулся — улыбкой, которую Гарри видел впервые. — Сейчас у меня к тебе практический вопрос. Как здесь спать, если наши вещи — в спальнях, а я не могу идти на уроки в одежде, в которой был накануне.
Гарри взял его за руку и провел к огромной гардеробной. Вещи Гарри там были, но не вещи Драко. Тогда Поттер прикрыл глаза, глубоко вздохнул и снова открыл дверь в гардеробную. Драко вскрикнул от удивления, увидев свою одежду, заполнившую все свободное место. Он побежал в ванную, где застыл в удивлении перед своими туалетными принадлежностями, разложенными именно по тем местам, куда он положил бы их, если бы жил тут.
Гарри смотрел на него, завороженный выражением детской радости на лице Драко, как если бы Рождество наступило раньше в этом году.
Рождество.
Гарри должен был, что бы ему это не стоило, помешать Драко вернуться домой на каникулы. Он улыбнулся, очарованный выражением чистого счастья на лице Наследника, который обнаружил свою подушку с цветами Слизерина. Гарри буквально таял перед почти сюрреалистичным видом улыбающегося Слизеринского Принца. Его красота словно освещала комнату, и — Гарри был в этом уверен — стены не были ему преградой. Поттер задавался вопросом, будет ли он каждый раз тронут той грацией, что сквозила в каждом движении Драко.
Драко схватил шорты и футболку и стал раздеваться, не замечая жаркого взгляда Поттера. Гарри изучал каждую открывающуюся деталь идеального тела. Драко, казалось, совершенно забыл о присутствии Гарри и превратился в саму невинность.
Мерлин, да он хотя бы знаком с невинностью? — подумал Гарри, дрожа от желания, любуясь невероятной белизны спиной блондина.
Драко натянул футболку и снял свои брюки, которые стоили больше, чем месячная зарплата Артура Уизли. Вид ног любимого заставил гриффиндорца гореть в огне желания.
Татуировка на лодыжке Драко делала ее владельца еще притягательнее. Эта деталь вполне могла заставить Гарри растерять все его хладнокровие. Драко одел шорты, и Гарри, наконец, осмелился сдвинуться с места и встал позади слизеринца, обняв того за талию.
— Ты так красив, Драко Малфой, что это даже неприлично, — прошептал Гарри ему на ухо, а дыхание гриффиндорца прошлось вспышкой удовольствия по спине Драко.
Драко медленно обернулся и взгляд серых глаз потерялся в гарриных изумрудных, ища там ответы на вопросы, которые он не отваживался задать, находя там лишь любовь и желание, которые заставляли подгибаться колени. Он коснулся губ Гарри, рождая в нем волну неизведанного ранее счастья. Гарри взял в руки лицо Малфоя и пылко поцеловал, властно раздвигая языком его зубы и вступая в чувственный танец с его языком. У Гарри вырвался стон и он нехотя отодвинулся, зная что иначе он не сможет долго противостоять влечению. Он не хотел торопить Драко, поэтому заставил гормоны заткнуться.
— Время идти спать, сердце мое, — сказал он, поглаживая Драко по щеке.
Драко наградил его одной из своих восхитительных улыбок и кивнул. Гарри взял свою пижаму, собираясь переодеться в ванной комнате, но Драко остановил его, взяв за руку. Он покачал головой и приподнял одну бровь.
— Я думаю, что ты должен будешь одеваться передо мной, потому что, если подумать, ты уже не мало раз видел меня полураздетым, в то время как мне еще не выпало шанса лицезреть твое тело.
Гарри ошеломленно уставился на него, а затем медленно облизал губы.
— Ты и правда садист, знаешь же, что я хочу тебя и не перестаешь провоцировать. Играем с огнем, Драко?
— Ага. А что в этом такого? — нарочито невинно поинтересовался Драко.
— Сама мысль мне нравится, — ответил Гарри, расстегивая рубашку.
Драко удобно устроился на кровати, покоренный видом загорелой кожи гриффиндорца, который уже отбрасывал рубашку, а в его глазах плясали бесенята. Драко был в восторге. Он представлял Гарри мускулистым, но не думал, что Гарри настолько хорошо сложен и что на нем так мало растительности. Его грудь и широкие плечи были просто великолепны и в своем совершенстве не уступали статуям греческих богов. Думая об этих самых статуях, Драко вдруг забеспокоился — все знали о миниатюрных размерах их гениталий.
«Я извращенец! Надо лечиться!» — подумал Драко, еле сдержав смешок, представив великолепное тело Гарри с малюсеньким членом.
Гарри снял брюки, и у уже немного возбужденного Драко чуть не вырвалось восклицание, когда он обнаружил, что его бедрам и икрам мог позавидовать любой атлет.
Драко кольнула зависть, но ничего общего с больной завистью, которую он испытывал на протяжении пяти лет, наблюдая успехи Гарри. Драко облизнулся и сделал Поттеру знак раздеться до конца.
Гарри легонько встряхнуло и, несмотря на раскрасневшееся лицо, доказательство его смущения, он отвернулся и стянул с себя трусы. Сказать, что Драко был возбужден при виде крепкой и упругой задницы гриффиндорца — ничего не сказать, так ему стало тяжело дышать. Гарри повернулся к Драко, который сдержал вскрик облегчения, увидев, что не он один очень возбужден и отметив про себя более чем достойный размер его эрекции. Драко лихорадочно провел рукой по своему затылку, массируя его.
Гарри же уставился на шорты Драко и одарил его улыбкой, которую слизеринец расценил не иначе как плотоядную. Он никогда бы не подумал, что гриффиндорец мог выглядеть таким похотливым… Однако, Драко очень нравилась идея.
— Раздевайся, — приказал Гарри.
— Прости? — спросил Драко на грани обморока, настолько он был — приятно — удивлен дерзостью своего красавца брюнета.
— Я хочу почувствовать твою кожу к своей. Не волнуйся, мы ничего не будем делать… не сегодня вечером.
Драко снова надел свою маску безразличия.
Он стянул с себя футболку, и Гарри стало жарко. С просчитанной и ужасно возбуждающей медлительностью Драко расстался с шортами и черными боксерами.
Гарри приблизился к Драко. Он взял его руку и поцеловал ладонь, лаская языком нежную кожу. Драко вздрогнул. Гарри немного отодвинулся, чтобы полюбоваться великолепным обнаженным телом перед ним. Его взгляд остановился на красиво очерченных мускулах живота, потом осторожно и заинтересованно опустился на член Драко.
Гарри не давало покоя сильное желание коснуться его.
Он так нуждался в том, чтобы почувствовать Драко в себе или себя в Драко, неважно, главное — быть вместе, и чтобы их тела стали одним целым. Однако он сдержался и отвел внезапно смущенного Драко к кровати. Гарри улыбнулся, вспомнив о репутации невероятного любовника испуганного парня, который сейчас ложился рядом с ним на кровать.
Они легли лицом к лицу, и Гарри прижался к Драко с намерением получить поцелуй. Как только их члены соприкоснулись, волна удовольствия пробежала с головы до ног, и оба застонали. Драко тут же отодвинулся, его рот был приоткрыт, а язык облизывал верхнюю губу.
— Вау, это было…это было…
— Сильно, — оборвал его Гарри, нервно взъерошивая свои волосы. — Слушай, я знаю, что твое тело хочет, но не твой разум, и ты должен знать, что я хочу и твое тело и твой разум, поэтому, пока оба не будут согласны, я на тебя не накинусь. После, это уже другая история.
Драко улыбнулся и впился в губы Гарри страстным поцелуем. После Поттер дал понять Драко, чтобы тот перевернулся, и прижался грудью к малфоевской спине, а его напряженный член уткнулся в низ спины слизеринца. Гарри осыпал его затылок и плечи горячими неторопливыми поцелуями, и Драко расслабился. Гриффиндорец одной рукой обнял его и зарылся лицом в шелковистые пряди, вдыхая запах шампуня. Все было отлично. Предвкушение счастья. Рай был на расстоянии вытянутой руки.
Гарри был словно зачарован ангельским видом устроившегося в его руках Драко, дыхание которого потихоньку выравнивалось.
— Ты так захватывающе красив, Драко, — шепнул ему на ухо Гарри. — Почему ты так неотразим?
Драко вздохнул и так же шепотом ответил.
— Я не красивый человек.
Гарри от этих слов потерял дар речи, но, даже когда удивление прошло, ничего не сказал, позволяя Драко провалиться в сон. Он удовольствовался тем, что гладил руку и грудь Драко. Поттер не мог спать — не с любовью всей его жизни, которая посапывала рядом, а его горячее тело было так будоражаще близко. Момент был слишком ценным, слишком прекрасным, чтобы променять его на сон. Гарри досконально везде изучил своего ангела, который отдыхал, прижавшись к нему.
Мерлин, как же он любит его.
Как же он хочет его.
Медленно, но верно Драко Малфой становился центром мира Гарри Поттера… и Гарри Поттер не был против. Он чувствовал умиротворение, которое никогда не надеялся получить и думал о том, что будет после того, как они переспят, потому что он не мог представить более прекрасных мгновений, чем те, что он пережил этим вечером. Он с любовью погладил волосы Драко.
— Я люблю тебя, Драко, — прошептал он прекрасному существу, равномерно дышащему рядом. — Ты лучший подарок, что может преподнести жизнь. Я так тебя люблю.
Он потихоньку засыпал, вслушиваясь в дыхание Драко, и, наконец, усталость взяла над ним верх.
Гарри провалился в ураган новых ощущений.
Обнаженный Драко приблизился к нему и, дразня, оставил на нежной коже шеи засос. У Поттера вырвался громкий стон. Драко улыбнулся ему и опустился на колени между ног своего черноволосого Бога. Его волосы щекотали Гарри грудь, пока Драко неторопливо спускался к желанной части тела. Гарри дрожал, чувствуя, как язык Малфоя дразнит его твердый и нетерпеливый член. Внезапно, они очутились в другом месте. Гарри лежал на боку, позади слизеринца, его член был погружен глубоко в Драко, который стонал от удовольствия, а гаррина рука ласкала его член в такт толчкам, даря невыносимое опьяняющее удовольствие.
— Я люблю тебя, Драко, — шепнул, зная, что не услышит того же в ответ.
— Я… — задыхаясь, ответил Драко на краю оргазма.
Гарри кончил, и мир завертелся вокруг него. Он стоял, одетый, и неотрывно смотрел на неподвижное тело Драко. Блондин был весь в черном, начиная от джинс и заканчивая кожаной курткой. Сложив на груди руки, он распростерся на земле, его невероятные серо-голубые глаза раскрыты, тонкая струйка крови стекает изо рта по пухлой губе. Гарри закричал и взял тело в свои руки, не обращая внимания на слова Рона, который говорил ему, что все закончилось. Все, что знал Гарри — это что никогда больше oн не сможет ни улыбаться, ни даже терпеть жизнь без Драко.
От отчаяния он застонал во сне, и Драко проснулся. Повернул голову, тот увидел Гарри, в поту, мучившегося от кошмара. Драко нежно погладил его по волосам, нашептывая успокаивающие слова.
«Мерлин, он так красив, независимо от обстоятельств», — подумал Драко, любуясь шрамом на лбу Гарри.
Он обнял Поттера, поглаживая его по спине, и потихоньку Гарри успокоился. Драко долго смотрел на него. Гриффиндорец был не просто красив, нет, он был невероятно сексуален. Драко улыбнулся, задаваясь вопросом, поделится ли Гарри с ним однажды своими самыми темными мыслями, даже зная, что Драко в свою очередь этого никогда не сделает.
Как этот брюнет с озадачивающей, нервирующей добротой, смог смягчить Драко и заставить его спрятать когти? Как он заставил его снять вечную маску? И как он смог отыскать красоту в душе Драко, в то время как он сам не видел там ничего, кроме черствости?
Он посмотрел на зеленоглазого Аполлона и увидел всех мужчин мира в одном единственном. Драко видел в его лице мужество, мудрость того, кто многое повидал слишком рано, которого заставили стать мужчиной в возрасте, в котором царит беззаботность. Он также видел спонтанного и пылкого подростка, а еще испуганного, но озорного ребенка, прятавшего страх за сияющей улыбкой.
Драко закрыл глаза и сразу провалился в глубокий сон.
Утром Гарри проснулся, подскочив рывком, ужаснувшись от мысли, что Драко мог перебраться в слизеринскую спальню, пока Гарри спал. Но любимый нашелся рядом. Гарри вспомнился его сон и по телу пробежала дрожь. Никто не причинит вред его Драко. Гарри уже потерял столько дорогих ему людей. Наверное, страх материализовался в кошмар. Это было единственное объяснение, учитывая, что его шрам не "горел" этой ночью.
Господи, — улыбаясь думал он, я превращаюсь в Драко, ищю всему психомагические объяснения! Такими темпами я скоро буду читать Фрейда.
Драко открыл один глаз и тут же закрыл.
— Драко, нам нужно поторопиться, иначе опоздаем на завтрак, и люди будут задавать вопросы, — прошептал Гарри, целуя его.
Драко пробормотал что-то неразборчивое, натягивая одеяло себе на голову, и Гарри, смеясь, отправился в ванную. Просыпаться рядом со своим ворчливым ангелом оказалось настоящим удовольствием. Драко очень смешной по утрам, решил Гарри, позволяя воде стекать по коже. Он наспех оделся, а Драко пошел мыться. Тот посоветовав ему сразу спускаться, чтобы не вызвать ничьих подозрений. Поттер кивнул и запечатлел страстный поцелуй на губах блондина перед тем, как направиться в Большой Зал.
Он устроился за гриффиндорским столом и был встречен злым взглядом Симуса и позабавленным — Дина, Рона, Гермионы и Невилла.
— Мне кажется, что кто-то вчера вечером занимался сексом! — воскликнул Дин.
— В таком случае просвети меня, чтобы я поздравил этого кого-то, потому что, что касается меня, я вчера ничем подобным не занимался, — сказал Гарри, загадочно улыбаясь.
— Серьезно, — шепнула ему на ухо Гермиона, — Малфой и ты?
Гарри отрицательно покачал головой. Рон казался на удивление безразличным, хотя он обычно первым начинал возмущаться только от мысли, что кто-то хочет касаться Драко Малфоя. Однако первым удивившимся стал сам Рон... Накануне, когда Гарри не вернулся, они с Гермионой предположили, что друг проведет ночь с Драко, и Рон ничего не сказал. Ему даже начинало казаться, что Гарри и Драко неплохо смотрятся вместе, но в то же время, он переживал, что блондин может заставить его друга страдать.
Драко вошел в Большой Зал как всегда с гордо поднятой головой, привычно ухмыляясь. Он смерил взглядом гриффиндорский стол, в частности Симуса, а потом медленно направился к слизеринцам, которые встретили его аплодисментами, догадываясь, что их принц провел веселенькую ночь, кроме Панси, которая казалась расстроенной.
— Держи-ка, Поттер, — громко произнес Симус, — твоя блондинистая бимбо только что вошла, иди бросся к ее ногам.
Драко повернулся и окинул Симуса злобным взглядом. Он не имел ни малейшего представления о том, что такое бимбо, но это явно был не комплимент. Он сделал рукой жест, как если бы давал кому-то пощечину, и голова Симуса откинулась в сторону, а на щеке гриффиндорца медленно проявились следы от пальцев Драко. Симус уставился на свои ботинки.
* * *
Неделя прошла довольно быстро между уроками и тайными свиданиями с Драко... Никто кроме Блейза, Рона и Гермионы не знал об их отношениях, но, что странно, о них начали распространяться слухи. Так они впервые и по крупному разругались, и Драко три дня не разговаривал с Гарри.
Поттер намекнул, что, возможно, это Блейз проболтался, и Драко разозлился — справедливо, учитывая, что кому он и доверял, так это Блейзу. Ирония была в том, что именно Забини послужил источником их примирения, заперев их одних, готовых кинуться друг на друга с кулаками, в пустом классе. Вместо чего они кинулись друг другу в объятия.
Было что-то прекрасное, эротичное в их паре. Две красоты, собранные вместе представляли собой нечто невероятно чувственное.
Полностью дополнявшие друг друга брюнет и блондин. Было что-то восхитительное в привычке Драко холодно смерять взглядом все, что его окружало и в улыбке, что появлялась на его губах, когда он смотрел на Гарри. Гарри же всем улыбался, а с Драко становился серьезным, потому что для него любовь была чем-то серьезным, вечной клятвой, как та, что закрепила любовь его родителей.
Приближались рождественские каникулы, а Гарри так и не попросил Драко остаться с ним в замке. Оправдание, чтобы не отпускать Драко к его мучителям и по совместительству родителям было найдено — Гарри хотел провести праздники с любимым.
Погодя, семнадцатое декабря стал для Гарри особенным днем. День матча Гриффиндор-Рейвенкло. Для начала, Гарри был безмерно рад, увидев Драко на слизеринских трибунах со значком, на котором можно было прочесть «Поттер — король» (он проиграл Рону пари, но Гарри не думал, что Драко действительно исполнит желание рыжего). Он подмигнул Гарри и показал ему большой палец в знак поддержки. Кажется, Чжоу Чанг увидела жест, потому что во время матча она только и делала, что летала за Поттером и старалась задеть его.
Мадам Хуч даже пришлось остановить игру и напомнить ловцу Рейвенкло о правилах.
Как только Гарри поймал снитч, он нашел глазами Драко, который аплодировал вместе со всеми. Гарри приземлился рядом с ним и, взяв его руку, вложил в ладонь золотой мячик, посвящая ему свою победу. Лицо Малфоя раскраснелось от холода, и Гарри прочел незнакомое выражение на лице Драко Малфоя : смесь уважения и нежности. Сердце Гарри готово было выпрыгнуть из груди, когда Драко шепнул тихое спасибо, опустив взгляд на маленький мячик в своей ладони, перед тем как снова превратиться в язвительного слизеринца.
Для половины учеников гаррин жест подтвердил слухи об идиллии между двумя самыми сексуальными парнями школы. Для другой половины, это была открытая провокация Чжоу, которая скоро должна была играть против слизеринцев.Гарри остался поболтать о матче с Хагридом и Гермионой, которые восхищались интенсивностью сегодняшней игры.
— Наслаждайся моментом твоей славы, Поттер, — произнес Драко и пошел к замку. — Потому что финал будет со Слизерином, и у тебя с твоей командой бестолочей нет никаких шансов.
— Только не говори мне, что научишься к концу года сидеть на метле, Малфой! — выкрикнул Гарри, чтобы не отставать от блондина.
Драко бросил на него враждебный взгляд и отвернулся.
Решительно, — подумал Гарри, мысленно отправляя Драко воздушный поцелуй, — этот парень лучший актер из всех, кого я только видел. Ему стоит вручить оскар в Голливуде, золотую пальму в Каннах и золотого медведя в Берлине.
Поттер отправился в душевые, где оставался только Рон, который заканчивал одеваться.
Гарри начал избавляться от квиддичной формы.
— Как круто мы сегодня им наподдали! — радостно воскликнул Рон. — Только вот Чанг следует успокоиться, потому что закончится тем, что я размажу ее по кольцам.
— Она съехала с катушек с тех пор, как рассталась с Драко, — улыбнулся Гарри. — Я не думал, что у нее такие проблемы с головой.
— Да ладно, у нее всегда были не все дома. А тут еще вы с Малфоем играете в пару года. Кстати, это было очень мило отдать снитч твоему парню. И вообще, почему ты не делал ничего подобного для меня? — поддельно возмутился Рон.
— Потому что твоя эрекция не превышает двадцати сантиметров.
Рон уставился на него круглыми глазами, красный как рак.
— Что?! — вскрикнул он. — У Малфоя больше, чем у меня?! Так вы уже занимались любовью?
— Я пошутил, Рон, — Гарри почувствовал, как краснеет. — И нет, у нас еще ничего не было. И что в этом такого? Ты сам не решаешься пригласить Гермиону выпить по стакану тыквенного сока, если я не с вами! Послушай, Драко не готов. Он говорит, что что-то его удерживает, но он не знает что именно.
— Малфой? Отказываться от занятий любовью — не в его привычках, учитывая то, что я про него слышал, — отметил Рон. — Думаешь, это потому, что вы оба парни?
— Я не знаю. Все, что я знаю, так это то, что я себя не узнаю, — признался Гарри, стягивая штаны. — Уверяю тебя, Рон, это ужасно. Я полностью одержим этим парнем, до такой степени, что мне наплевать на все остальное, даже на Волдеморта. Я хочу только одного, это переспать с ним. Я действительно не понимаю. Я думаю об этом целыми днями, а по ночам мечтаю. И я твердею при одном взгляде на него, это очень неудобно.
— Гарри, тебе шестнадцать, ты в отличной форме, ты встречаешься с самым популярным парнем в школе, так что ничего удивительного, что ты столько об этом думаешь. Тебе не помешает снять напряжение. Это нормально. Думаешь, я остаюсь каменным, когда вижу Гермиону?
— О, ради Мерлина, Рон! Предложи ей что-нибудь! Она тебя не съест, и потом, я заметил, что ты ей нравишься, так что действуй. Не понимаю, что тебя сдерживает. И что вы все постоянно сдерживаетесь ?! Это даже пугает.
— Тебе просто, — сказал Рон. — Малфой был твоим врагом. Если вы расстанетесь, ты не потеряешь то, что рискую потерять с Гермионой я.
— Я понимаю, — сказал Гарри, улыбаясь. — Но Рон, ты также можешь многое выиграть, если откроешься ей. Гермиона идеальная женщина, и скоро кто-нибудь другой это тоже заметит, а тогда ты все потеряешь, потому что никакой мужчина не захочет, чтобы она так часто виделась с тобой, учитывая то, что у нее загораются глаза, когда ты рядом. Она не будет ждать тебя всю жизнь, Рон.
— Вау, с каких это пор ты настолько проницателен? С тех пор как ты стал геем, мне кажется, что ты стал даже сентиментальнее.
— Ты бредишь, — произнес Гарри. — Я не стал сентиментальнее, потому что я гей. Как если ты негр, это не значит, что ты бегаешь быстрее, а если ты голубоглазый блондин, это не значит, что ты обязательно расист, понимаешь ? Просто я теперь по-другому смотрю на вещи и с тех пор как я стал общаться с Драко, я более внимателен, меньше думаю о себе. А он меньше действует людям на нервы своими комментариями.
На что Рон широко ему улыбнулся, похлопал по плечу и покинул раздевалку. Гарри разделся полностью и пошел в душ.
Он наслаждался струями воды, стекавшими по его разгоряченному телу. Гарри закрыл глаза, позволяя изображению Драко предстать перед глазами. Он мог чувствовать вкус и мягкость полных губ слизеринца на своих.
Поттер попробовал сменить ход своих мыслей, но картинки с обнаженным Драко перед глазами становились только более откровенными, и Гарри почувствовал прилив крови внизу живота. Он попытался игнорировать эти видения такого желанного любимого тела, но чем сильнее он сопротивлялся, тем больше деталей услужливо подкидывала память. Электрическая вспышка удовольствия, когда их эрекции соприкоснулись. Запах туалетной воды Драко, когда Гарри целовал его в шею. Тепло, что приносили его умелые руки.
Господи, сколько удовольствия должны доставлять эти руки.
Гаррины пальцы неторопливо проложили себе дорогу через грудь, задержались на животе и, наконец, достигли цели — того, что должно было доставить ему давно сдерживаемое удовольствие. Он позволил капелькам воды стекать по его телу словно поцелуи Драко, и сполз по стене душевой на пол. Дыхание Поттера сбилось, когда правая рука сжала возбужденный член, и Гарри задал ей неторопливые движения вперед— назад. Он прикрыл глаза, представляя перед собой любимого, тоже возбужденного.
Вода на его теле позволяла руке легко скользить по всей длине оголодавшего по удовольствию твердого члена. Он двинул ладонью вверх-вниз чуть быстрее, и острая вспышка удовольствия родилась внизу живота. Гарри приоткрыл рот, чтобы облизать губы, и у него вырвался, разнесшийся по комнате, чувственный стон. Поттер наклонил голову, подставляя шею под воображаемые поцелуи Драко. Он чувствовал влажные ласки умелого рта любимого, которые рождали рой мурашек в позвоночнике.
— О, как же я люблю тебя, — простонал Гарри, ускоряя ритм движений своей правой руки.
Его мускулы сокращались по мере того, как росло возбуждение, лицо Драко становилось все ярче в его сознании, как и опьяняющий запах его духов.
Настолько сильный запах, что Гарри мог его чувствовать. Он заполнял душевую своим "элегантным" ароматом.
Его слишком присутствующий запах.
Гарри резко остановился.
Он открыл глаза и еле сдержал вскрик удивления, увидев Драко, на лице которого смешались удивление и возбуждение. Он долго смотрел на Гарри своими глазами цвета стали, в которых плясал незнакомый Гарри огонек. Драко провел языком по внезапно сухим губам.
— Что... — он не закончил фразу — Драко и так прекрасно знал, чем только что занимался Гарри.
Гарри застыл, в ужасе от возникшей ситуации.
С опасной медлительностью, с непроницаемым лицом, Драко снял мантию и выключил воду перед тем, как присесть рядом с Гарри.
Блондин взял его руку, возвращая ее на возбужденный член. Он коснулся шеи Гарри своими горячими губами.
— Продолжай, — шепнул Драко ему на ухо.
У Гарри вырвался стон и он снова задвигал рукой вверх-вниз по члену. Драко положил свою руку на руку Гарри и стал ей помогать, легонько надавливая, давая Поттеру понять, что тот должен замедлить ритм. Гаррин взгляд пробежал по телу Малфоя, и брюнет заметил, что блондин тоже очень возбужден. Драко взял Гарри за подбородок и приподнял его голову, чтобы встретиться с ним глазами. Его сердце отчаянно забилось, когда Гарри увидел желание в глазах любимого и подставил ему свои губы. Не мешкая, Драко коснулся ртом чужих губ и опять залюбовался лицом напротив. У Гарри вырвался длинный стон, когда Драко спросил, вглядываясь в зеленые глаза:
— Я надеюсь, что ты думал обо мне.
Гарри кивнул: — Я думаю только о тебе, Драко.
Блондин нежно куснул мочку его уха и шепнул : — Тогда кончи для меня.
Его рука ускорила движения руки Гарри, который был уже на грани, пока другой рукой слизеринец поглаживал кончиками пальцев его грудь. Его язык проделал путь от шеи до щеки Гарри, который повернул голову и поймал затылок Драко, чтобы страстно и отчаянно впиться поцелуем в губы последнего.
Его язык резко ворвался в рот Драко, который ответил на поцелуй.
Удовольствие набегало волнами, и Поттер весь подобрался и быстрее задвигал рукой по члену. Наконец, по телу прошлась вспышка удовольствия. Гарри сильно прикусил нижнюю губу Драко, из которой потекла тонкая струйка крови, и Поттер вскрикнул от наслаждения. Никогда он не чувствовал такой заполненности, никогда у него не было такого острого оргазма, даже если бы он предпочел руку Драко своей, дарившей ему эти восхитительные ощущения. Сперма брызнула ему на руку, живот и руку Драко. Гарри расслабился, его дыхание понемногу выровнялось.
Поттер поцеловал ранку на губе Драко, затем взял его руку, поднес ее к своим губам и не спеша слизал белесые капли, не отрывая взгляда от лица Малфоя. Он пососал каждый палец, вылизал дочиста, а дыхание Драко сбивалось при виде пухлых губ, непристойно скользящим по пальцам.
Гарри вернулся к губам Малфоя и скользнул языком в его рот, так что Драко смог ощутить его вкус.
Тогда Поттер опустил руку Драко между ног, но тот остановил его и поднялся.
— Ну вот, тебе снова нужен душ, — он показал на живот парня. — Я пришел спросить тебя, хочешь ли ты сходить со мной в Хогсмид на выходных.
— Конечно, с радостью, — ответил Гарри, пытаясь понять, почему Драко не хотел, чтобы Гарри его касался, ведь было совершенно очевидно, что блондин сильно возбужден.
Драко заклинанием высушил свою одежду и молча вышел, оставляя потерянного, но счастливого Гарри одного.
Поттер не смог увидеться с Драко вечером, потому что тот был на отработке у Флитвика за неподобающее поведение на одном из его уроков.
На следующий день Гарри с неохотой отправился на зелья. Только перспектива увидеть Драко придавала ему силы воли, чтобы не сбежать с урока, который Гарри с каждым разом ненавидел все больше, особенно с тех пор как Снейп взял за правило придираться к Гарри при любом удобном случае, еще чаще обычного.
Драко сел на свое место между Крэббом и Гойлом. Гарри кольнула ревность и он сжал кулаки. Гермиона это заметила и наклонилась к другу.
— Я надеюсь, что ты шутишь, — прошептала она ему на ухо. — Да эти двое как Дамб и Дамбер. Ты же не хочешь сказать, что ревнуешь к ним?!
— Именно, — сквозь зубы.
— Гарри, не глупи, к тому же, если Драко узнает, что ты ревнуешь его к этим двум идиотам, он оторвет тебе голову и отольет в нее!
Гарри хмуро уставился на Гермиону.
— У тебя отвратительные выражения!
— Ага, это я от Блейза нахваталась. Не смотри на меня так, я сближаюсь со слизеринцами, чтобы доставить удовольствие ТЕБЕ… а еще потому что Блейз такой душка...
Они не осознавали, что в классе стоит гробовая тишина. Все взгляды были устремлены на них, а Невилл безрезультатно пытался добиться их внимания, размахивая руками. Драко и его друзей явно забавляла ситуация. Шестилетние привычки так просто не меняются.— Душка, значит? Интересно, что об этом думает Рон.
— Не говори глупостей, Гарри, — прошептала Гермиона, — Блейз только друг.
— Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора за то, что отвлекаете мой класс, — раздалось шипение Снейпа за их спинами.
Пристыженные, они поднялись со своих мест. Гарри отметил, что ненависть профессора прибавила в силе, и что его одного гневно сверлят взглядом.
— Раз вы настолько умны, чтобы уделять вниманием мой урок, мистер Поттер, я попрошу вас занять мое место у доски.
Он указал палочкой на доску, и список ингредиентов с нее исчез. Профессор кивнул Гарри, который поднялся — обреченно, как на эшафот.
— А теперь, мистер Поттер, вы, который все знаете, продиктуйте нам ингредиенты для приготовления зелья храбрости, которое мы проходили две недели назад. Ваши сокурсники будут в точности следовать вашим инструкциям. И не забывайте, что малейшая ошибка превратит зелье в бомбу. Я буду зол на вас…мм…если скажем…мистер Малфой покалечится.
При этих словах класс побледнел и по помещению пронесся возмущенный шепот. Гарри почувствовал, как у него вспотели руки и вернул профессору гневный взгляд.
Они играли в гляделки до тех пор, пока Гарри не вздохнул.
— Простите, сэр, но я не помню нужных ингредиентов.
— Я в этом не сомневался, — оскалился Снейп. — Возвращайтесь на свое место, Поттер. Вы тупица, стыд этого учебного заведения и, поверьте мне, если бы вы не ходили в любимчиках у директора, вы бы уже занимали место, которое заслуживаете, а то есть прося милостыни на улице. И минус двадцать баллов с гриффиндора за невыученный урок. И неделя отработок. Мистер Малфой, можете вы нам напомнить необходимые для зелья смелости ингредиенты?
Драко на мгновение растерялся, но взял себя в руки и стал перечислять ингредиенты.
— Это обнадеживает об уровне класса. Двадцать баллов Слизерину. Видите, Поттер, в чем кроется разница между хорошим и плохим учеником: хороший ученик работает, а плохой ждет поблажек от директора. Не забывайте, что после школы директора Дамблдора рядом больше не будет, чтобы держать вас за руку.
Гарри медленно закипал, он так сильно сжал кулаки, что побелели суставы.
— Должность профессора не дает вам все права, — буквально прошипел Поттер. — И, может быть, если бы ваши уроки были более интересными, Малфой не был бы единственным, кто знает рецепты ваших зелий. Печально, что вы нуждаетесь в зелье, чтобы придать себе мужества, профессор, мне оно не нужно. Вот в чем отличие между храбрым учеником и трусливым профессором!
— К директору, немедленно!
Гарри взял свои вещи и отправился в кабинет Дамблдора. Тот попросил рассказать ему все с самого начала и внимательно слушал, удобно откинувшись в кресле. Он по своему обычаю предложил Гарри лимонную дольку перед тем, как заговорить.
— Гарри, я понимаю твою злость. Но профессор Снейп отличный преподаватель и играет очень важную роль для Ордена, поэтому, я думаю, что было неуместно с твоей стороны ставить под сомнение его храбрость. Особенно учитывая, как он для нас рискует.
— Но, профессор…
— Гарри, Гарри, ты должен быть выше этого и не начинать бессмысленную войну. Тебя ждет намного более важная война.
— Я знаю, — устало ответил Гарри.
— На какой ты стадии с Драко Малфоем ?
Ну, все продвигается медленно. Я сказал ему, что люблю, он не ответил. И мы еще не трахались. Вот на какой я стадии.
— Сэр, он еще не сделал свой выбор, но мы много разговариваем и пока не поубивали друг друга, это скорее хороший знак.
— Я наблюдал за тобой в последнее время, и ты, мне кажется, очарован молодым Малфоем.
Сэр, я думаю, что у него самая классная задница в мире.
— Это так, — признал Гарри, пытаясь не рассмеяться. — Разве может быть иначе? Он блестящ, как магически, так и интеллектуально. Сэр, он сказал мне, что я могу творить беспалочковую магию, почему вы это от меня скрыли?
Дамблдор некоторое время оставался задумчив. Он медленно поглаживал свою бороду, размышляя.
— Что ж, Гарри, я хотел, чтобы между вами установилось своего рода равновесие, так чтобы вы дополняли друг друга. Так у него была беспалочковая магия, а у тебя возможность вызывать Патронуса. У Драко вышел бы отличный и сильный Патронус, но он не находит счастливых моментов, потому что не умеет ценить то, что у него есть. Его этому не научили. Его магия врожденная и благородная, твоя же идет от сердца. Вот в чем главное ваше отличие, благодаря которому вы друг друга стоите. В некоторых областях ты слабее его и наоборот.Драко Малфой не живет сердцем и инстинктами — в отличие от тебя. Иногда ты позволяешь своим эмоциям взять контроль над магией, и тогда его способность рационально мыслить тебе только на пользу. Так же как его сила может повредить его магии. Ты осознаешь невероятные возможности, если вы станете командой?
— Да, сэр, но не стоит ли нам работать над собой, чтобы быть готовыми, в случае разлуки?
— Да. И знай, что Драко уже неделю тренируется в заклинании Патронуса с профессором Люпином, и в окклюменции со своим деканом. Кажется, что каждый раз, когда он рядом с тобой, Волдеморт может видеть происходящее. Гарри, беспалочковая магия — давнее и сложное искусство, которое требует огромной силы и бесконечной веры в свою магию. Ты не можешь научиться этому. Ты должен найти в себе необходимое доверие… и гнев — гнев, потому что Драко рассказал мне, что в беспалочковой магии ему помогает именно он.
Гарри кивнул и поерзал в кресле, ему было стыдно задавать этот вопрос, но ое уже вот как две недели преследовал его.
— Сэр, профессор Снейп и вы знали, что случается у Драко дома?
— Не совсем. Я узнал об этом в думоотводе, как и ты. Мадам Помфри и я подозревали что-то с первого курса, когда он вернулся с рождественских каникул весь в кровоподтеках, но не захотел рассказать, что с ним произошло. Мы все перепробовали, и даже профессор Снейп, который знал, что с Драко плохо обращаются, не знал, что именно с ним делают. Нельзя помочь кому-то против его воли и поверь мне, я сожалею.
— Но, все-таки, ему тяжело, и никто ничего не делает.
— Я знаю и провел из-за этого много бессонных ночей. Но заявлять на его родителей в органы защиты детей бесполезно. У Люциуса Малфоя длинные руки, даже сейчас, и Драко может быть в опасности. Мы не можем заставить его говорить, ни открыть глаза на свое положение. Он должен решиться сам, и мы должны быть рядом, когда он будет готов. Потому что это разбитый молодой человек, который вцепился в свою гордость и свою тайну. Разговор с ним о его боли сделает только хуже. Ему нужно, чтобы ему показали, что такое любовь, но должен признать, что ог пока не хочет этого. И я не знаю почему, но он совершенно не доверяет ни мне, ни Мадам Помфри. Северус — единственный, кто может что-то сделать. Ты не представляешь число педагогических собраний, которые мы организовываем, чтобы найти решение его проблеме вот уже пять лет, но все бесполезно.
Гарри прочел разочарование на старом лице директора и решил закончить разговор. Он вернулся в свою гостиную уставшим.
* * *
Урок зелий только что закончился, и Драко сказал Крэббу с Гойлом ждать его в гостиной Слизерина. Ему нужно было поговорить с профессором Снейпом. Он подождал, пока все выйдут и оперся о стену, сложив руки за спиной.
— Профессор, — начал он, — я хотел узнать, все ли у вас в порядке. Вы кажетесь нервным в последнее время.
— У меня все хорошо, Драко, спасибо, что спросил. Я полагаю, тебе не понравилась сцена между твоим женихом и мной.
— Поттер мне не жених, сэр. И нет, мне она не понравилась, вы к нему несправедливы, к тому же Грейнджер тоже болтала, только вы знали, что она сможет ответить на ваш вопрос и воспользовались случаем, чтобы унизить Поттера.
Снейп оказался в опасной близости от своего ученика, так что мог ощутить дыхание парня на своей щеке. Он впился своим черным взглядом в ледяную глубину глаз Драко, которого грозный вид декана не впечатлил.
— Будь осторожен, Драко, — пригрозил он. — Не злоупотребляй своим привилегированным местом на моем уроке, чтобы читать мне мораль.
— Я никогда не старался добиться вашего одобрения и не собираюсь, сэр, — ухмыльнулся Драко. — Это вы подарили мне это особое положение, когда я просил ваших лавров?
— Не играй со мной, Драко.
— А почему нет?
Он даже не успел сложить губы в привычную ухмылку, потому что рот профессора вдруг накрыл его собственный. Снейп одной рукой обнял Драко за талию, другую положил ему на затылок и прижался к своему ученику, пока его язык ласкал рот Драко. Тот открыл рот, чтобы возмутиться, и Снейп этим воспользовался, чтобы засунуть ему в рот язык.
Малфой закрыл глаза, надеясь, что когда он откроет их, это будет не более чем воспоминанием, страшным кошмаром. К несчастью, когда он поднял веки, Драко увидел все так же жмущегося к нему в жарком объятии профессора. Драко положил руки Снейпу на грудь, чтобы оттолкнуть его, но этим только разорвал их поцелуй, и Снейп стал целовать его изящную шею.
— Сэр, остановитесь, — умолял совершенно шокированный Драко. — Я прошу вас.
— Ты так нежен. Я так давно хочу тебя. Не сопротивляйся, — вдруг охрипшим голосом приказал профессор.
Драко попытался оттолкнуть Снейпа сильнее, но тот даже не шелохнулся. Северус просто взял его руку и положил себе на промежность, доказывая силу своего желания. Драко подпрыгнул от удивления и у него вырвался вздох отчаяния. Его сердце неистово колотилось в груди. Этого не могло с ним происходить. Профессор Снейп, единственный, кого он на самом деле уважал, не мог так чудовищно себя вести.
— Позволь мне показать всю силу моей любви, — прошептал Снейп, облизывая мочку уха Драко.
— Нет. Северус, пожалуйста. Вы не можете этого сделать, это же насилие!
— Это всего лишь проявление любви, ничего общего с насилием. Я так давно хотел показать тебе, как сильно я тебя люблю. Мне так тебя не хватает.
Драко хотел было закричать, но к нему внезапно пришло понимание.
— Северус, я не знаю, о ком вы говорите, — быстро сказал Драко, тяжело дыша, а Снейп между тем втиснул свое колену ему между ног. — Я знаю, что напоминаю вам кого-то, но взгляните на меня! Я Драко Малфой, черт возьми ! Вы единственный профессор, кому я доверяю в этой школе, пожалуйста, не предавайте меня! Вы собираетесь наброситься на ученика!
Но Снейп был словно под гипнозом, единственное, что его интересовало — это касаться груди Драко и целовать его губы и шею. Слеза отчаяния пробежала вниз по щеке парня и упала на лоб мужчине. Профессор пришел в себя и медленно отодвинулся. Он смотрел на Драко в немой мольбе, перед тем как упасть перед ним на колени, обнять его ноги руками и рассыпаться в извинениях. Дыхание Драко все еще сбивалось, но он почувствовал облегчение и невыносимую боль своего декана, и его гнев прошел. Драко даже решился осторожно погладить его по волосам.
— Мерлин, ты так на него похож, — произнес профессор, — я потерял голову. Простишь ли ты меня когда-нибудь? Я так виноват, мне так плохо.
Драко ослабил хватку Снейпа и проводил того до его кабинета. Снейп сел на стул и закрыл лицо руками. Он бормотал извинения, и Драко сжалился над ним. Он сел на стол и долго смотрел на своего профессора.
— Северус, кого я вам напоминаю? — поинтересовался он. — Кто человек, которого вы так сильно любите и которого вам так не хватает?
— Ты мне так напоминаешь… его. Я никогда ничего не говорил. Не осмеливался. Поэтому я так завидую Поттеру. Он смог сказать тебе о своих чувствах, а я никогда не смог признаться в своих чувствах своему собственному Драко Малфою. Не делай такое лицо, Драко, я не слепой, я видел эту искру между вами.
— Может, еще не слишком поздно. Найдите его и оттрахайте как следует. Хотя, наверное, не стоит... Подарите ему цветы…
— Драко, он уже окружен цветами…их полно на его могиле.
Драко поднес руку ко рту и покачал головой. Затем он медленно посмотрел на Северуса с проницательностью, которая заставила профессора занервничать.
— Вы влюблены… в Сириуса Блэка!
Глаза Снейпа наполнились слезами и он кивнул, подтверждая слова Драко.
В то же время, Колин Криви со сбившимся дыханием ворвался в гриффиндорскую гостиную. Гарри приподнял одну бровь, неплохо имитируя Драко, и Гермиона рассмеялась. Их улыбки были стерты словами Колина, который прокричал на всю гостиную:
— Вы никогда не угадаете, кого я только что видел в подземельях с рукой у Снейпа в штанах!!
23.05.2011 Глава 9. С Рождеством?
I called you brazen, called you whore right to your face.
And watched you silently and publicly disgraced.
I didn’t notice when you strentghened like a vice.
That you were trembling and burned beneath the ice.
Why don’t you weep when I hurt you ?
Why don’t you weep when I cut you ?
You don’t bleed and the anger builds up inside.
(Skunk Anansie, “Brazen”)
— Вы ни за что не угадаете, кого я только что видел в подземельях, с рукой у Снейпа в штанах!
Ученики, собравшиеся в гостиной, замолчали, терпеливо ожидая продолжения. Они хорошо знали Колина и не сомневались ни в том, что он не врет, ни в том, что он быстро расколется. Так что зачем играть в загадки?
— Драко Малфоя! — с довольным видом выкрикнул Колин.
Симус нехорошо рассмеялся и тут же повернулся к Гарри и его друзьям.
— А я ведь вам говорил, что Малфой та еще сучка! Неудивительно, что у него такие высокие оценки по Зельям.
— Нет ну ты идиот или придуриваешься? — вышла из себя Анжелина. — Думаешь, он и с другими профессорами спит? У него по всем предметам хорошие оценки!
— Что делает или не делает Малфой касается только его, — слишком спокойно произнес Гарри. — Если он спит со Снейпом, то это его дело.
Он медленно повернулся и прямой как струна направился в свою спальню. На гостиную словно накатила волна холода. Рон и Гермиона обменялись озабоченным взглядом, пока остальные ученики, казалось, наслаждались сенсацией. Колин, как и свойственно хорошему папарацци, делился подробностями сцены, которой стал свидетелем. Рон чувствовал, как в нем поднимается черная злость — щеки начали полыхать.
— И тогда он сунул руку Снейпу в штаны и сказал, что хочет облизать его! — вещал Криви, счастливый, что у него появилась внимательная и готовая его слушать публика.
— Я полагаю, ты сделал снимки, — поинтересовался Рон.
— Конечно, они в тепле, в моем фотоаппарате. Если хочешь, покажу.
— Нет, ты ничего мне не покажешь, ты сейчас же отдашь мне свой фотоаппарат, — скрипя зубами, приказал Рон. — Ты ведешь себя как слизеринец, Колин, мне стыдно за тебя, ты позор Гриффиндора! И, как префект, я требую, чтобы ты прекратил распространять лживые слухи!
— И с каких это пор ты защищаешь эту псину Малфоя? — нехорошо ухмыляясь спросил Симус.
— Да мне плевать на Малфоя и его секскапады! Что действительно важно, так это то, в каком свете мы, гриффиндорцы, себя выставляем, распространяя подобные слухи об ученике и профессоре. Малфой и без этих фотографий и утверждений Колина выходит придурком. Его поведение говорит за него, так что даже не стоит тратить на обсуждения слюну… он этого не заслуживает.
— Меня тошнит от всех вас! — Бросила Анжелина, перед тем как удалиться в свою спальню в компании Алисии Спиннет.
— Рон прав, — заметила Гермиона. — Колин, сейчас же отдай мне свой фотоаппарат, иначе я обращюсь к МакГонагалл.
Колин нехотя подчинился. Когда фотоаппарат оказался у Гермионы в руках, та кивнула Рону, и они направились проверить — как там Гарри. Тот сидел на кровати и выглядел на удивление спокойным, что совсем не было на него похоже. У Гарри был взрывной темперамент, и сильные эмоции часто приводили его к необдуманным поступкам.Только вот сейчас Гарри вел себя странно. Рон был уверен, что у того все кипит внутри, хоть парень и остается внешне спокоен. Гарри бросил на друга отсутствующий взгляд и вздохнул.
Атмосфера в комнате была удушающей — как после ожесточенного боя. Рон опустил взгляд и увидел, что у Гарри трясутся руки.
— Гарри, пожалуйста, поговори со мной.
— Ты меня предупреждал, — отсутствующе произнес Гарри. — Ты говорил мне, что он не может любить. А я думал — может. Но нет. Он сам себя не любит.
— Может, Колин плохо увидел, — попыталась успокоить его Гермиона.
— Мне плевать... — У Гарри дрогнул голос. Он еще долгое время провел вот так, словно в трансе.
Он обратил внимание на свои руки. Почему они дрожали? Гарри ведь был спокоен. Почти расслаблен. В конце концов, что он мог сделать? Он давно знал, что влюбился не в того человека, в человека, представляющего угрозу для его внутреннего равновесия. Его душило множество различных эмоций. Он и любил и ненавидел Драко одновременно.
Он любил его так сильно, что хотел избить до смерти за предательство.
Он хотел сделать ему больно, очень больно.
Да он просто хотел убить его. Раздавить это ледяное сердце, раз он не смог его согреть. Заставить страдать так, как Гарри страдал в этот момент. Бить его до тех пор, пока его дыхание не станет всего лишь воспоминанием для того, кто дышал ради Драко Малфоя. Все то прекрасное, что Гарри готов был совершить из любви к Драко превратилось в черные пятна на горизонте. Гарри хотелось только одного — слышать мольбы Драко о прощении. Гарри глубоко вздохнул в надежде прогнать эти мысли из головы.
Его взгляд упал на фотоаппарат в руках у Гермионы.
— Он сделал фотографии, — констатация факта.
Друзья молча подтвердили.
— Я хочу их увидеть. Прояви фотографии, Гермиона.
— Гарри, я не думаю, что это хорошая идея, — взмолилась Гермиона, которой совсем не улыбалось увидеть воркующих Снейпа и Малфоя.
— А я прошу тебя это сделать. Я хочу это увидеть собственными глазами. Мне это нужно. Встретимся за ужином. — Гарри взял свой плащ и жестом остановил последовавших за ним друзей. Ему нужно было побыть одному и справиться с эмоциями — с чувством, что его сердце вот-вот разорвется на кусочки.
Как только он покинул спальню, Рон повернулся к Гермионе:
— Я убью Малфоя!
-Рон, ты ничего не будешь делать, разве что поможешь мне проявить снимки. Возможно, Малфой и не сделал ничего плохого.
— Ты меня извини, Миона, но «Малфой» и «не сделал ничего плохого» не вяжутся в одном предложении.
Гермиона лишь грустно улыбнулась и жестом попросила Рона следовать за ней.
* * *
— Вы влюблены... в Сириуса Блэка!
Глаза Снейпа наполнились слезами, и он медленно кивнул. Он очень удивился, прочитав во взгляде Драко понимание и снисxождение.
— Как ты догадался?
— Сэр, вы сами на себя не похожи с начала учебного года. Учитывая факт, что относительно недавно умер Сириус Блэк, и что вы были знакомы, я сразу подумал о нем.
- Великий Мeрлин, Драко! Мне так стыдно и очень жаль. Я... мы ссорились, и я вдруг снова почувствовал себя шестнадцатилетним парнем и я опять ругался с Сириусом. Я бы никогда не подумал, что однажды увижу страх в твоих глазах — страх вызванный мной. Почему ты не идешь к Дамблдору, чтобы рассказать ему о том, что я только что сделал? Я пойму, потому что заслужил. Почему ты все еще здесь, я ведь напал на тебя?
Профессор снова молча заплакал. Драко словно в трансе наблюдал за болью человека, который на протяжении долгих лет залечивал все его раны, не только физические. Боль заставила его действовать неправильно, и Драко мог понять это. Драко наклонился немного и взял во все еще дрожавшую руку подбородок Снейпа, заставляя того поднять глаза.
— Северус, я знаю вас с детства. Сколько я помню, вы всегда обо мне заботились. Я знаю, кто вы есть, и я никогда — никогда! — не сомневался, что вы мне ничего плохого не сделаете. А сегодня я как спустился с небес на землю. Я в шоке, но все-равно даю вам шанс объясниться, потому что вы всегда меня поддерживали и потому что человек, набросившийся на меня не был вами. Вы тот, кто защищает меня от родителей, когда они... когда...
— Когда они избивают тебя, Драко. Ты должен осознать это: твои родители причиняют тебе вред. И мне жаль, что я ничего не могу сделать, кроме как залечивать твои раны. Но чтобы оберегать тебя, я должен притворяться темным магом, заботящемся о красоте Наследника. К сожалению, это все, чем я могу помочь. Ты знаешь, что я всегда мечтал о таком сыне, как ты и от этого мне еще больнее осознавать, что я потерял твое доверие. Так ведь?
— Однажды оно вернется, — произнес Драко, успокаивающе улыбаясь. Но не просите меня простить вас сразу. Не раньше, чем я пойму, что связывает меня с Сириусом Блэком. Я видел его фотографии, когда он сбежал из Азкабана, и наше гипотетическое сходство для меня оскорбительно.
Он позволил себе улыбнуться, и Снейп вернул ему улыбку.
— Да, Азкабан сильно на него повлиял, но у него остались все те же восхитительные глаза и природная грация... как у тебя. В твоем возрасте у Сириуса были твои выдержка и надменность. Как и ты, он был остр на язык и очень умен. Он тот, кем мог бы стать ты, если бы не твои родители и право выбора. Сириусу повезло попасть в Гриффиндор и завязать дружбу с отцом Поттера, но у тебя дружба с кем надо не завязалась. Твои же друзья боготворят тебя. Ну а вообще, вы очень похожи внутренне. Ваши реакции очень похожи, разве что у него больше развито чувство самопожертвования, а у тебя — инстинкт самосохранения. Ты как-будто его версия темного мага. И потом, физически вы тоже похожи. Больше, чем ты думаешь. Ваши глаза и лица той же формы, того же оттенка. Вы оба высоки и хорошо сложены, а еще у вас почти одинаковые руки. А ухмылка! Но, конечно, ты блондин, он брюнет. И даже в поведении вы похожи. Ты доставал Поттера, а Сириус — меня. Но я всегда предпочитал такое отношение безразличию.
— Когда вы поняли, что любите его ?
— Еще на церемонии Распределения я понял, что он красивее любого виденного мной мальчика. Я даже пальцы перекрестил, чтобы попасть с ним в Гриффиндор. Но я истинный слизеринец, и это сильно сыграло против меня. Мы стали врагами, как вы с Поттером. Я и шагу не мог ступить, чтобы не нарваться на его друзей. Он не сделал мне ничего действительно плохого, кроме того раза, когда по его милости я чуть не умер. Он обычно ограничивался обидными комментариями, как ты.
— Вы не думайте, мои слова и поступки тоже не невинны, хоть я никогда и не пачкал рук. Полагаю, вы не говорили с ним о своих чувствах.
Профессор только покачал головой и тяжело вздохнул.
— Никогда. Я смог остаться с ним наедине только однажды. В остальное время его шайка пиявок была в метре от него, не больше. Я проклинаю Джеймса Поттера, худшего из всех, Ремуса Люпина и Питера Петтигрю. В день, когда мы с ним встретились один на один в библиотеке, я понял, что влюбился.
— Расскажите, — попросил Драко, поставив локти на колени и подперев подбородок руками.
— Ты очень любопытен… Хотя, после всего, я тебе обязан. Я был в библиотеке и искал книгу по зельям… оригинально, не так ли? А он искал ту же книгу. В итоге, перед нами предстал выбор: либо ругаться, пока мадам Пинс нас не прогонит и мы получим плохую оценку по заданию, либо работать вместе. Мы выбрали второе и принялись за работу. Он попросил меня по-меньше говорить. Не знаю почему, но это меня насмешилo, и его тоже. Мы занимались больше часа, и я был поражен его знаниями. И тогда его друзья пришли и испортили момент. Эти придурки абсолютно зависели от Блэка. И тогда я стал следить за ними, чтобы иметь возможность любоваться Сириусом. Он нервничал. Думал, что я хочу им навредить как-нибудь. Теперь, когда я знаю, что он был анимагом, а Люпин — оборотнем, я понимаю, что он боялся, что я могу донести на них.
Драко некоторое время ничего не говорил, переваривая услышанное. Его профессор неполноценно жил все эти годы, страдая от неразделенной любви. Драко сталo так жаль его, что он буквально испугался за свое психическое здоровье — у него не было в привычках жалеть кого бы то ни было.
— Почему вы ему не рассказали? Лучше получить отказ, чем жалеть всю жизнь, разве нет?
— Нет, я предпочел отказу сожаления. И, можешь мне поверить, я жалею об этом все больше с каждым днем. Я испортил себе жизнь из-за неразделенной любви. Сириус любил женщин, это было очевидно. К счастью, появился ты. Ты был моим человечком, с твоими светлыми волосами и невозможными улыбками. Когда тебе был год, я буквально таял от твоей улыбки… но она постепенно исчезала, пока не превратилась в оскал. Да, Драко, ты мог бы стать ангелом, но твои родители все испортили из любви к Темному Лорду!
— Какая разница, — огрызнулся Драко, вставая. — Я мог бы стать самым милым человеком в этом мире, но я никогда бы не заменил вам Сириуса Блэка, если это то, чего вы хотите.
— Нет, я и не хочу этого. Сириус Блэк не был святым. Я просто пытаюсь тебе сказать, Драко, что счастье нельзя упускать. И если твое счастье — в Поттере, то не позволяй никому встать между вами, даже если это буду я. И Мерлин знает, что я попытаюсь, потому что непереношу этого мальчишку.
— Вы ненавидите не его, а его отца. Представьте, если бы он поступал также, заставляя меня поплатиться за все гадости, что ему причинил мой отец. Думаете, это справедливо? На самом деле Гарри хороший человек, и вам следует перестать ненавидеть его за то, что он не совершал. Сделайте это для меня, пожалуйста, Северус.
Профессор тяжело вздохнул и внимательно посмотрел Драко в глаза. Ему казалось что он тонет.
— Ладно, я попробую, — уступил он.
— Мне бы хотелось, чтобы вы взяли свою жизнь в руки, Северус. Вы не можете вечно горевать об умершем любимом. Блэк мертв, это печально, но есть и другие свечи, которые можно зажечь. Взять хотя бы Люпина, я уверен, что он бы не отказался познакомиться с вами поближе.
— Люпин?!
— Так, запомните, что это разговор не между учителем и учеником, потому что, Северус, вы дурак! Да он пожирает вас глазами еще с моего третьего курса. Он все делает, чтобы вам угодить. А вам не хочется сблизиться с... большим злым волком?
— Драко, ты сошел с ума. Я не могу встречаться с Люпиным, я слишком много думаю о Сириусе.
— Ну я же не говорю, что вы должны на него наброситься ! Я просто прошу вас прихорошиться сегодня и поговорить с ним, как цивилизованные люди. Узнайте человека, что прячется за зверем, и, возможно, вы забудете о своем горе. Но довольно разговоров, сейчас я вами займусь!
* * *
За ужином все разговоры прекратились, как только Снейп появился в Большом зале. Он не превратился в сказочного принца, но он изменился. Гарри внутренне негодовал, подозревая, что тот хотел выглядеть моложе для Драко.
Драко действительно постарался, сделав так, что профессор выглядел моложе и менее сурово. Его волосы были чистыми и блестели, а еще Драко с помощью магии перекрасил две пряди волос, обрамляющих лицо, в светло коричневый цвет, что Снейпа значительно омолаживало. На нем был все тот же черный плащ, но под ним виднелся бежевого цвета элегантный костюм, и многие ученики осознали, что Снейп очень даже неплох собой.
Но главное, Драко убедил профессора не делать такое выражение лица, словно у него сейчас случится приступ, когда тот смотрит на Люпина. Так Снейп выглядел лет на десять моложе.
Гарри заметил искорку в глазах Люпина, и захотел избить Снейпа. Сидевшая рядом Гермиона внезапно напряглась.
— Гарри, я прошу тебя, успокойся.
Гарри проследил за ее взглядом и увидел Драко... нет, Малфоя. Тот только что вошел и остановился около дверей, разговаривая с Блейзом, Панси и Ноттом. Он выглядел очень довольным, и Гарри почувствовал, как кровь стучит в висках, так что он уже почти не слышал смешков поливавших Малфоя грязью Гриффиндорцев.
Он рывком поднялся и решительно направился к группе слизеринцев. Увидев его, Драко пошел на встречу, продолжая улыбаться.
— Нам надо поговорить, — сухо произнес Гарри, указывая пальцем на Драко.
Все произошло неимоверно быстро.
Против его воли, из его пальца вырвался электрический заряд и ударил Драко в грудь, заставив того пролететь пару метров и приземлиться на преподовательский стол, в нескольких сантиметрах от Люпина, который поспешил проверить состояние слизеринца. У Драко не получалось вдохнуть, и пришлось применить к нему заклинание кислорода.
Пока профессор МакГонагалл отчитывала Гарри, Драко медленно поднялся, у него был совершенно пустой взгляд. Гарри подошел к нему, и ухмылка на лице Драко заставила его потерять остатки терпения.
— Ты просто блядь, Малфой! Я бы все для тебя сделал! Все!
— Ну, если ЭТО все, что ты можешь для меня сделать, я бы предпочел, чтобы ты воздержался, — заметил Драко, вытирая кровь, струйкой бежавшую изо рта.
— Ты меня предал!
— Не знаю о чем ты, но так и быть беру всю вину на себя, если тебе от этого станет легче, любовь моя.
Услышав этот саркастический тон, Гарри потерял все самообладание. Его рука с силой опустилась на щеку Драко, который отступил на шаг, хотя выражение его лица оставалось невозмутимым.
— А сейчас, Гарри, где отличие между тобой и моими родителями?
Гарри видел, как Драко сжал челюсти, и отступил на шаг, в ужасе от того, что поднял руку на любимого. Он просто стоял здесь, и в голове не было не единой мысли. Драко закрыл глаза и с трудом снова открыл их. Он поднял слетевшую во время падения золотую цепочку и направился к выходу. Когда он проходил мимо гриффиндорского стола, его окликнул Симус.
— Эй, Малфой! Когда ты отмоешь кровь с лица, заходи ко мне в спальню, сделаешь мне приятное! Назови любую цену!
Драко пришлось собрать остатки силы воли, чтобы не наброситься на Симуса и не убить его. Вместо этого он встал напротив гриффиндорца, положил руки на стол и приблизил свое лицу к симусову.
— Ты умеешь выпендриваться перед своими друзьями, Финниган, но ты по-другому пел, когда я собирался научить тебя летать. Я слишком дорого стою для тебя, Финниган. Так что перестань мечтать и поищи в своей категории. Я уверен, что Хагрид разрешит тебе поразвлечься с Соплохвостом, только он тебе и подходит. И если ты еще раз меня оскорбишь, я тебя убью, понял?
Симус хотел что-то сказать, но Драко сжал пальцы правой руки, и губы гриффиндорца склеились.
Драко вышел, не оборачиваясь, не слыша, что кричит Блейз Гарри. В своей комнате он разделся и лег — спина болела после падения. Он не понял, что это было и среагировал не так, как надо по отношению к Поттеру. Ему стоило быть более резким, может даже, более агрессивным. А вместо этого он ничего не понял. Но он слишком гордый, чтобы потребовать объяснений.Да, странное выражение любви. Драко не был уверен, что действительно хочет быть любимым за такую цену. Подумать даже, ведь вся эта история со Снейпом завязалась из-за того, что Драко хотел его попросить быть по-мягче с Поттером!
Он устал.
Устал получать удары от людей, говоривших, что любят его.
Устал чувствовать боль.
Устал от непонимания. Почему любовь — это так больно? Заслужил ли он такое отношение? Был ли он так ужасен, как думали его родители и Гарри? Он вдруг понял, что никогда и ни с кем не чувствовал себя в безопасности, за исключением профессора Снейпа, но и ему он больше не доверял. Гарри не любит его, его родители плохо его любят. У него было все, и не было ничего. Все возможные богатства, но никакой любви.
Он чувствовал себя таким одиноким, что когда пришел Блейз и стал поглаживать его по спине — как всегда делал, когда Драко было плохо — Драко обнял его руками за талию и прижался к нему, словно ребенок. Блейз осторожно закрыл полог кровати и лег рядом с другом.
— Это Криви, маленький сученыш, вроде как видел, как ты отсасываешь Снейпу, — ответил Блейз на немой вопрос Драко. — И теперь в Гриффиндоре и Рэйвенкло тебя считают шлюхой.
— Что? — Драко привстал в кровати. — Ты же меня знаешь, Блейз, я никогда не отказывался от сделанного... но это. Ничего подобного не было. Да я раздавлю этого таракана.
— Я тебе верю. Я прекрасно знаю, что Снейп не в твоем вкусе, но что все-таки произошло?
— Мы говорили. Он сказал мне что-то, что открыло мне глаза. Кажется, что я сильно похож на Сириуса Блэка, и я думаю, что Поттер со мной из-за этого. Он ищет во мне его.
— Странно. А вот мне кажется, что он с тобой, потому что от тебя без ума. Но я не знал Блэка, так что не могу судить. Кстати, Криви говорит, что у него фотографии. Я завтра пойду их проявлять с Гермионой, а потом накормлю ими эту крысу, Поттера и Финнигана.
— Я сам займусь Криви и Финниганом. Что касается Поттера, он для меня умер. Надо его игнорировать, ему это не понравится.
— Ты не можешь игнорировать его, Драко. Он тебе слишком нравится. А он тебя любит и не позволит уйти. Он поймет, что ошибся и извинится. Но Драко, если он еще раз поднимет на тебя руку, он об этом пожалеет.
Драко закрыл глаза. У него сильно болела спина, и от мысли, что Гарри мог поверить Криви, даже не спросив у него объяснений тоже было очень больно. Что бы не произошло, он — Драко Малфой, a значит он всегда виноват. Он чувствовал, как Блейз массирует ему спину и немного расслабился. Постепенно, он провалился в сон, в котором Гарри извинялся и говорил, что доверяет ему. Он говорил ему, что любит не за возможное сходство с Сириусом Блэком. Сердце Драко заходилось в бешеном ритме, и он страстно целовал Гарри. Поттер ложил свою горячую подрагивающую руку на его затылок, зарывался пальцами в волосы. Драко чувствовал его дыхание на шее, пока Гарри не уставая повторял:
— Драко, я так тебя люблю. Ты все для меня. Я люблю тебя больше всего на свете и так хочу доказать тебе это, a не делать что попало. Я не хотел... я не хотел.
Драко говорил Гарри, что не хочет быть заменой Сириусу Блэку, и Гарри нежно гладил его по спине, а его губы терялись у Драко на затылке. У Драко по спине пробежала дрожь, и он понял, что не грезит о руках на спине, о дыхании в шею и о словах любви. Он широко открыл глаза и живо развернулся. Гарри сидел на краю кровати, с покрасневшими глазами, руки сложены в немой мольбе. Драко прикусил губу и уставился Гарри в глаза. Его сердце забилось чаще, когда Гарри снова заговорил.
— Моя магия вышла из-под контроля, я не хотел. Мне жаль. Очень.
— Да, я заметил, что твоя магии вышла из-под контроля. Вот только я не понял, почему в тебе было столько ненависти, — сказал Драко, садясь подальше от Гарри. — Как ты сюда попал?
— Я уговорил Блейза впустить меня. Драко, я от ревности с ума чуть не сошел, поэтому даже не попытался объясниться с тобой. Я не должен был. Эта пощечина навсегда мне запомнится, и я больше никогда не подниму на тебя руку. Я все сделаю, чтобы ты простил меня, — Гарри провел рукой по пострадавшей щеке блондина.
— Что ж, такое случается. Ты просто был зол.
Гарри чуть не упал навзничь... не от радости — oт ужаса.
— Нет, Драко, такое не должно больше повториться, — сказал он, обхватывая лицо Драко руками, поглаживая большими пальцами по щекам. — Ничто не может извинить такое мое поведение. Любовь не должна приносить боль. Я мог бы говорить тебе, что люблю — до потери пульса — и я люблю тебя так сильно, что отгоняю саму мысль, что мог причинить тебе боль. Ты этого не заслужил, никто не заслуживает.
Он пододвинулся к Драко и прошептал ему в губы:
— Я так тебя люблю. Я не должен был бить тебя. Я не знаю, почему все так получается.
— Это потому что я не...
Гарри поцелуем прервал его.
— Я не хочу слышать о том, что ты нехорошый человек, Драко, потому что ты лучше всех вместе взятых гриффиндорцев, — прошептал Гарри, перед тем как возобновить поцелуй.
Драко утонул в море эмоций, что вызывал в нем Гарри и его язык, который, пройдясь по губам, втиснулся между ними. Драко положил руки Гарри на грудь и легонько оттолкнул его.
— А теперь уходи, — прошептал он.
— Драко, я прошу тебя.
— Я устал, Гарри. Мне надо подумать, так что мы увидимся завтра. А пока я не хочу, чтобы ты был рядом.
Гарри почувстовал, как по коже пробежал холодок — он не хотел оставлять Драко, но кивнул.
Скоро, мой хороший, — раздался у Драко в голове голос Вольдеморта, — скоро мы будем вместе и мы будем править! Прийди ко мне, дитя Тьмы.
— Завтра утром перед завтраком, на берегу озера, если я захочу, — заявил Драко, снова ложась, без взгляда на Гарри.
* * *
Гарри поднимался к гриффиндорской башне с тяжелым сердцем. Он сам себя презирал. Там он наткнулся на Гермиону, Рона и Блейза, которые пили чай, пока Добби протирал столы. Домашний эльф встретил его с привычным энтузиазмом, но Гермиона с Блейзом смотрели на него укоризненно. Рон отводил взгляд.
— Гарри Поттер, сэр! — воскликнул, Добби. — Вы, наконец-то, вернулись! Добби может пойти лечить мистера Драко Малфоя!
— Почему ты никогда не говорил мне о Драко, Добби? — Спросил Гарри. — Ты ведь хорошо его знаешь?
— Сэр Драко Малфой подал Добби идею, как получить свободу с помощью сэра Гарри Поттера. У Драко Малфоя раненoе сердце, сэр. Кто-то сегодня сделал ему больно, сэр?
— Да, Добби, это я его ударил, — признал Гарри, чувствуя как в горле образуется комок.
— Гарри Поттер, сэр ! Это плохо! Это очень плохо! Гарри Поттер — герой, который приходит другим на помощь! Гарри Поттер должен делать добро!
И эльф исчез со звонким «поп», a Гарри упал в любимое кресло, закрыв лицо руками.
— Гном прав, Поттер, — бросил ему Блейз. — Это плохо — ранить Драко Малфоя, особенно когда говоришь, что любишь его. На твоем месте, я бы ценил каждое проведенное с ним мгновение и не спешил бы обвинять его в чем-то, даже не поговорив. Он сказал мне, что со Снейпом ничего не было, и я ему верю.
— Он сказал тебе? — спросил Гарри, и у него кольнуло в сердце. — Он не захотел со мной разговаривать.
— Это нормально, он расстроен. Это самое меньшее, тебе не кажется? — спросила Гермиона. — Блейз нам рассказал, что Драко думает, что ты с ним, потому что видишь в нем Сириуса.
— Сириуса ?! Но кто мог подать ему такую мысль... точно, Снейп. Это в его стиле — создавать проблемы. И Драко ему еще верит!
— И что? — улыбнулся Блейз. — Ты ведь веришь Дамблдору, хотя Драко ему даже собаки не доверит.
— Пожалуй, я пойду прилягу — слишком много вопросов, на которые нет ответов, мне надо понять, надо побыть одному, — пробормотал Гарри, удрученно направляясь в спальню.
Трое посмотрели ему вслед и переглянулись. — Вы думаете то же, что и я? — Довольно оскалился Забини.
— Думаю, да, — ответил Рон, вставая. — Идемте проявлять эти чертовы фотографии.
Они осторожно пробрались в комнату, которая использовалась для проявления магических фотографий. Гермиона произнесла нужное заклинание и фотографии Колина ожили на глазах.
Последняя оказалась той, что надо. У Гермионы вырвалось восклицание и она поднесла руку ко рту.
— О господи, рука Драко и правда там, где говорил Колин! — пробормотала девушка.
— Он соврал мне, — выплюнул Блейз . — Он сказал мне, что ничего не было, но вот фотография доказывает обратное...
Рон молчал. Он долго смотрел на снимок, будто под гипнозом.
— Поправте-ка мозги, — медленно произнес он, растягивая слова почти как Драко. — Его рука и правда находится ТАМ, но не по воле Драко. Его лицо, посмотрите на его лицо.
И тогда Гермиона с Блейзом заметили слезу отчаяния, пробежавшую по щеке Драко несколько часов назад. Они увидели всю грусть и сжатые зубы слизеринца, которого вся школа теперь обзывала шлюхой. Они поняли, что случилось, и Рон вышел из комнаты с фотографией в руке, проигнорировав слова протеста друзей... Ведь Блейз Забини был теперь их другом.
Он вошел в спальню мальчиков шестого курса и потряс Гарри за плечо — к счастью, тот не спал. Гарри все это время не переставая возвращался к своим мрачным мыслям, снова и снова перебирая в памяти момент, когда он ударил своего ангела. Гарри рывком поднялся, и Рон не церемонясь сунул фотографию ему под нос.
— Он ничего не сделал! — воскликнул он. — Мы предпочли поверить тому придурку, а не твоему парню! Смотри, Гарри, он плачет!
Гарри внезапно понял в каком замешательстве сейчас его друг. Драко Малфой всегда был богатым папеньким сынком, злым и высокомерным. И никогда, никогда он бы не подумал, что увидит слезы на этом лице. Гарри терялся в выражении лица своего любимого, его завораживала слеза на щеке. Колин сделал снимок, который никто не увидит, но о котором говорит вся школа, и от этого страдает репутация Драко. Ведь если он слизеринец, а Колин — гриффиндорец, то все поверят последнему.
В Гарри зародилось ужасное подозрение.
Но это невозможно.
А почему нет?
Вот предатель Петтигрю тоже походил на святого, прямо как Колин.
Гарри рванул в спальню мальчиков пятого курса, Рон не отставал.
Гарри схватил Колина за руку, и тот заорал от страха. Тогда Поттер сунул фотографию ему под нос и стал водить ею по лицу, пока оно не оказалось залито слезами. Потом Гарри схватил парня за волосы и сильно потянул — так, чтобы Криви посмотрел на него.
— Маленькая мразь, — прошипел Гарри сквозь зубы. — Тварь, ты видел, что у Драко Малфоя проблемы и вместо того, чтобы помочь, ты сделал свой снимок и пошел хвастаться!
— Как префект предупреждаю, что ты можешь быть отчислен, Криви, — холодно добавил Рон. — Даю тебе двадцать четыре часа, чтобы исправить, что натворил. Ты всем скажешь, что соврал, и если я еще раз услышу «Малфой шлюха», как вы распевали вчера вечером, то я все расскажу Дамблдору, покажу ему фотографию, и тебя отправят обратно к магглам. Это ясно?
Тот кивнул со слезами на глазах, пока Гарри сжимал рукой его горло.
— Еще одно, если ты не сделаешь, как я сказал, у тебя появятся проблемы похуже Дамблдора. Обещаю, что не стану удерживать Гарри, и ты будешь страдать... много... долго.
На этом, Рон расжал руку Гарри и подтолкнул того к выходу из комнаты. Гарри был не в том состоянии, чтобы отбиваться, но он этого так не оставит. Поттер хотел сделать очень больно Криви. Но больше этого он хотел Драко. Гарри снова лег и стал ждать завтрашнего утра, так и не сомкнув глаз этой ночью, до бесконечности переваривая случившееся.
* * *
Драко спокойно шел по коридорам Хогвартса. Он ничего не чувствовал.
В нем не было эмоций. Он устал.
Семикурсник из Хаффлпафа попытался прижать его на лестнице с вполне определенной целью, a один Рэйвенкловец, попытавшийся облапать его за задницу, подрался с четверокурсником слизеринцем, который вступился за своего старосту.
Драко всегда был лидером, которого боялись и уважали. Он никогда не был жертвой и ему однозначно не нравилась эта роль. К счастью, каникулы начинались уже с завтрашнего дня, а для него они и вовсе наступили этим утром.
Он шел, ни на что не обращая внимания, пока первокурсник из Гриффиндора не перерезал ему путь. Он очень вежливо спросил, отсасывает ли Драко младшекурсникам, и если да, то не мог бы он заняться им и его друзьями. У Драко было лишь одно желание: сбежать далеко-далеко и никогда не возвращаться. Вместо чего он презрительно ухмыльнулся, взял мальчика за плечo и подошел с ним к группе первогодок.
— Для первокурсников у меня есть что-то особенное, — мягко произнес он. — Вам понравится. Я возьму всех вас в одно время.
Он улыбнулся, ловя завистливые взгляды. Драко вытянул руку в сторону мальчиков и нарисовал ей по воздуху круг, потом резко указал ей в направлении дверь. Малявки пролетели через нее и больно приземлились в снег. Драко медленно приблизился к группе под ошалелые взгляды других учеников.
— Надеюсь, вам было так же хорошо, как и мне, — произнес он и зло рассмеялся.
Малфой направился к озеру. Все еще шел снег и стоял сильный холод. Драко любил зиму — этот сезон был на него похож. Гарри уже ждал его, и Драко не мог не отметить его красоты, даже не смотря на старые потертые джинсы и слишком большую куртку. Он стал мысленно его переодевать, но перестал, вспомнив, что он пришел сюда не за этим, а чтобы сказать Гарри, что все кончено.
Гарри мерз, созерцая гладкую поверхность озера, на которую падал снег. Он обернулся, услышав звук шагов, и холод отошел на второй план. Вид его ангела был лучшим средством от холода. Он был прекрасен — зачесанные назад волосы, холодное лицо, глаза цвета грозового неба.
Гарри молчал, поэтому слизеринец произнес:
— Я думаю, нам стоит расстаться на этом. У нас нет ничего общего, ты мне не доверяешь и...
— Я видел фотографию Криви, — оборвал его Гарри. — Я не понимаю — он никогда раньше не врал.
— Ты не понимаешь?! ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ, ГАРРИ?! Этот маленький гавнюк влюблен в тебя с первой секунды своего появления в Хогвартсе. Позволь исправиться, думаю, он любил тебя еще до Хогвартса. Не принимай близко к сердцу, Гарри, но ты потрясающе наивен. Этот пацан из тех, кто думает, что мы встречаемся, поэтому и воспользовался возможностью нас разлучить. И знаешь что, Гарри? У него это получилось.
— Я думаю, что ты ошибаешься. Он не влюблен в меня, а просто хотел выделиться в школе, вот и все.
— Ладно, Гарри, думай что хочешь, вот только с тобой хочет переспать половина школы. И не делай такое лицо — ты знаешь, что я прав. Я всегда прав. Взгляни на Парвати Патил, Марка Эндрюса, Жуля Мак Дерна, Эмили Фишерман, Джастина Финч не важно и так далее. Не говори мне, что ты их не замечаешь?
— Извини, но я замечаю только одного человека... которому я не нужен, — прошептал Гарри, делая шаг навстречу Драко.
— Не делай этого, Гарри, — попросил Драко, отводя взгляд.
— Мне правда жаль, Драко. Я не хотел, чтобы все так вышло. Ты подашь жалобу на Снейпа?
— Извини? Подать жалобу на Снейпа? Мерлин, какая забавная мысль, — нехорошо улыбнулся Драко. — Да Снейп единственный, кому я доверяю в этой школе. Он ошибся — со всеми бывает.
— Он почти насилует тебя, заставляет тебя поверить в то, что ты бледная копия Сириуса, а ты, ты уважаешь, да еще и преодеваешь его? — Гарри чувствовал, что его терпение на пределе.
— Это только мое дело, Гарри. Слушай, у меня мало времени — через час за мной приедет машина, так что поговорим о чем-нибудь, кроме Снейпа.
— Ты… ты уезжаешь сегодня утром ? Возвращаешься домой ?
— Нет, я планировал провести рождественские праздники под мостом, это намного веселее, — ухмыльнулся Драко.
— Останься здесь, пожалуйста, — Гарри взял руку блондина и поцеловал ладонь. — Мы собирались в Хогсмид на выходных.
— Не делай этого, Гарри, я прошу тебя, — Драко отнял у него свою руку. — Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего. Мы никуда не пойдем вместе. Между нами все кончено, это ясно?
Гарри долго смотрел в глаза Драко, но видел в них лишь безразличие. Поттер уже начинал раздражаться. Он тяжело вздохнул и взъерошил рукой волосы, что со стороны выглядело очень сексуально.
— Послушай, мне действительно плохо от того, что я вчера натворил.
— Гарри, ты должен понять, что мне плевать на пощечину, — произнес Драко. — Это не главное.
— А ты, пойми, что мне не наплевать. Я сам не знаю, как смог поднять на тебя руку.
— Извини, но это не мои проблемы, — холодно произнес Драко. — Я не обязан успокаивать твою совесть, потому что ты чувствуешь себя виноватым из-за того, что публично назвал меня шлюхой и ударил. Разбирайся с ней сам — это уже не мои проблемы, повторяю. Я больше не хочу быть с тобой из-за того, что ты ищешь во мне.
— Сириуса, да?
Драко медленно кивнул, а Гарри сунул руки в карманы джинсов и выдержал взгляд слизеринца.
— Знаешь, я думал об этом всю ночь, — сказал Гарри, — и пришел к выводу, что ты, возможно, чем-то похож на Сириуса, в частности природной элегантностью и формой лица. Но, Драко, вы все-таки сильно отличаетесь друг от друга! Например, Сириус пожертвовал жизнью за дело, на которое тебе плевать. У тебя же сильно развит инстинкт самосохранения, и ты бы никогда не пошел на смерть ради кого-то другого. Сириус был спонтанным и импульсивным, ты же расчетлив и организован. Я думаю, что Сириус, каким я его знал, мало на тебя похож. Я не ищу его в тебе. Знаешь, он был мне как отец, и, честно говоря, я как-то не по инцесту. Искать его в тебе — одно и то же, что хотеть с ним переспать, это мерзко.
— Похоже на Эдипов комплекс, — произнес Драко, чуть улыбаясь. — Во всяком случае, я рад был констатировать, что твоя беспалочковая магия прекрасно поживает.
— Я все еще ее не контролирую, — недовольно произнес Гарри. — Стоит признать, что я мало что контролирую в последнее время. Я как бомба, которая так и норовит взорваться.
— Не обижайся, но ты уже год как готов взорваться.
— Только с тобой мне спокойно, — нерешительно улыбнулся Гарри. — Конечно, когда мы не ругаемся.
Драко несколько долгих секунд смотрел на озеро за спиной Гарри, а потом вздохнул.
— Я не тот, кто тебе нужен, Гарри. Посмотри на меня! Я Наследник Волдеморта, который постоянно пытается до тебя добраться. У моего отца только одна цель в жизни — уничтожить тебя. Моя тетя убила того, кто заменял тебе отца. Как ты можешь смотреть на меня и видеть красоту, ведь я так похож на тех, кто хочет причинить тебе вред? Как ты можешь выносить мысль о том, что губы, которые тебя целуют, будут целовать щеку Люциуса Малфоя? Гарри, когда мы вместе, Волдеморт часто за нами наблюдает, и чем больше ты ко мне привязываешься, тем он довольней, потому что знает, что наша связь сделает тебя слабей. Он хочет, чтобы тебе было как можно больнеe. Именно поэтому он позволяет мне проводить с тобой время, иначе он сделал бы что-нибудь против... того, что с нами происходит.
— Он может нас видеть? — спросил Гарри, понимая, что это возможно. — Ты хочешь сказать, что когда ты был со мной... м-м... в душевой, он был там?
— В этот раз — нет. Зато вчера вечером, когда ты приходил извиниться, он был там и ликовал.
— Ладно, черт с Волдемортом. Это не самое важное для меня на этот момент. Ответь мне честно, — произнес Гарри, стараясь не касаться Драко, хоть ему и очень хотелось. — Не смотря на все мешающие факторы, ты хотел бы быть со мной? Есть во мне что-нибудь, что заставило бы тебя захотеть быть... моим?
Гарри отвел взгляд, внезапно смутившись того, что только что сказал.
Драко неторопливо приподнял его подбородок и заставил Гарри посмотреть в свои вдруг ярко синие глаза. Губы Драко нашли гаррины и нежно их коснулись. Просто ласка, чтобы ощутить вкус кожи, а затем крепкое объятие.
— Я не пренадлежу тебе, Гарри, — шепот в шею, — но да, я хотел бы быть с тобой.
— Тогда не отталкивай меня, Драко, — попросил Гарри, приподнимая голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Мне плевать на риск и последствия. Значение имеет только то, что с того момента, как мы получше друг друга узнали, я чувствую, что живу, чувствую себя свободным и более сильным. Но, конечно, я не хочу давить на тебя, и если тебе все равно, то я оставлю тебя в покое... и потом, мы такие разн...
Драко заткнул гриффиндорца поцелуем, и тот обнял его за талию. Блондин притянул его ближе, положив одну руку ему на затылок, другой — обнимая за широкие плечи. Поцелуй из неторопливого постепенно превратился в страстный. Сам дух Гарри словно кричал: «Я люблю тебя!», пока его губы неспеша спускались по шее слизеринца, рождая приятную дрожь.
— Останься здесь, — снова шепот в шею. — Я не хочу, чтобы ты уходил, только не с ними.
— Я не могу. Но не волнуйся, мне ничего не угрожает. Я слишком важен для Волдеморта — мои родители не рискнут испортить его игрушку.
— Ты будешь мне писать?
Драко ответил новым поцелуем. Несколько учеников могли видеть их из окон, но им было все равно. Только этот момент имел значение. Момент их примирения и расставания.
Тогда Драко оторвался от Гарри и решительным шагом направился к замку. Гриффиндорец шел за ним, сунув руки в карманы, бросая в спину Драко умоляющие взгляды.
Гарри остался в дверях и первым увидел подъехавшую машину. Драко попрощался с Паркинсон, Крэббом, Гойлом, Забини и Ноттом, напомнив, что они встретятся через пять дней в Малфой Мэноре, чтобы отметить Рождество. У Гарри кольнуло сердце. Ему было больно расставаться с Драко, а еще он испытывал жгучую ревность. Малфой направился к машине, Крэбб нес за ним чемодан.
Да, некоторые вещи никогда не изменятся, — улыбнулся про себя Гарри.
Нарцисса Малфой вышла из машины и обняла сына, прекрасно имитируя материнские чувства. Затем Драко подмигнул кому-то в машине и кивнул, здороваясь.
— Я пойду предупрежу директора о твоем отъезде, — и Нарцисса исчезла в Большом Зале.
Драко же повернулся к Гарри и улыбнулся ему в попытке успокоить, что возымело обратный эффект — Поттер еще больше забеспокоился.
Драко подошел к нему и потянул за собой в Холл. Нарисовал в воздухе прямоугольник, и тот час в стене появилась дверь. Драко вошел в простую светлую комнату и затащил за собой Гарри. Слизеринец прижал его к стене, раздвигая коленом ноги Гарри и яростно, страстно поцеловал. Гарри беспорядочно гладил Драко по спине.
— Береги себя, Гарри, — прошептал Драко и укусил мочку уха. — И думай обо мне.
— Каждую секунду, — пообещал брюнет, перместив руки на грудь любимого. — А ты, будешь думать обо мне?
— А зачем? — Драко нахально улыбнулся.
Гарри рассмеялся и снова поцеловал Драко, который вскоре разорвал поцелуй — его ждали. Поттер оперся на входную дверь и смотрел, как Нарцисса Малфой садится в машину, а за ней Драко, который так ни разу и не обернулся. Гарри хотелось кричать — так ему было больно отпускать слизеринца. Ему казалось, что он видит Драко в последний раз, и Гарри долго еще так стоял, облокотившись на дверь, глядя в никуда, рассеянно сунув руки в карманы.
Он внезапно почувствовал, как на его напряженное плечо легла рука, успокаивая.
— Он вернется, Гарри, — пообещал Дамблдор. — Профессор Снейп позаботится о нем.
Гарри от этой фразы стало еще хуже. Никто не мог понять силу его чувств к Драко, никто не мог понять, как болит у него сейчас в груди.
Он думал, что Рождество, проведенное с Дурслями — худшее в его жизни, но он ошибался. Хуже — Рождество, которое он проведет, волнуясь о Драко.
Драко окинул взглядом дом и обрадовался, что ничего не изменилось. Он поднялся к себе в комнату, бросил вещи на кровать и принял долгий душ. Волдеморт был здесь, он это чувствовал. Драко замотал полотенце вокруг бедер и вернулся в свою комнату, где к своему удивлению застал Беллатрикс. Она никогда ему не нравился — она была странная. Увидев Драко, она неспеша подошла к нему и быстро поцеловала в губы.
— Наследник, мне безумно приятно находиться в твоем обществе, — сказала-пропела она, проводя пальцем по груди Драко.
— Все удовольствие — для меня, — ответил он, отступая. — Чем обязан твоему визиту в мои апартаменты?
— Хозяин сказал мне позаботиться о тебе, так что я от тебя ни на шаг, мой дорогой племянник.
— Я так рад, — произнес Драко, хотя его лицо выражало крайнюю степень омерзения. — Отец ждет меня в кабинете, поговорим об этом позже, если хочешь.
Он не стал ждать ее ответа и спокойно вышел. Драко чувствовал, что каникулы будут длинными.
Он встал перед отцом, не сомневаясь в теме предстоящего разговора и ее последствиях. Драко переживал эту сцену каждый раз, когда возвращался домой на каникулы. Он контролировал дыхание — это поможет оставаться спокойным, когда первое заклинание ударит в него. Наверняка, это будет круциатус.
Люциус Малфой долго разглядывал сына, и напряжение росло. Вопрос, который он себе задавал, наблюдая холодный взгляд и невозмутимое лицо напротив — а для кого напряжение ростет быстрее? Ему впервые подумалось, что его сын могущественнее, чем он сам, нисколько из-за его статуса избранника Темного Лорда, но из-за его силы воли. Люциус забрасывал Драко заклинаниями, наихудшими унижениями, но тот никогда не сопротивлялся. Он давал себя наказывать, и Люциус знал, что в этом Драко сильнее его самого, потому что сам Люциус никогда не согласился бы страдать, не попытавшись оправдаться.
Да, я хорошо его воспитал, — подумал Люциус.
— Расскажи мне о своих оценках, — произнес он.
— Отец, я иду вторым в почетном списке. Я получил отметку Отлично по всем предметам, кроме Ухода за магическими животными, — ответил Драко, прекрасно понимая, что быть вторым — недостойно Малфоя.
— Первая опять эта грязнокровка ?
— Да, отец.
Люциус Малфой, казалось, вел внутреннюю борьбу прежде чем сказать:
— Очень хорошо, сын. Я горжусь тобой. Мы сходим купить тебе что-нибудь как вознаграждение за такие хорошие результаты.
Если бы y Драко не было привычки держать лицо с самого детства, то он бы точноупал навзничь от удивления. Однако ничто в его лице не дрогнуло, Драко просто вежливо кивнул и вышел.
На пути в свою комнату Драко встретил мать, которая тепло ему улыбнулась. Он же не удержался и как ребенок, который проводит эксперемент, сказал:
— Мама, у грязнокровки снова лучшие результаты, чем у меня в этом триместре.
Он ясно увидел вспышку бешеной ярости в ее глазах, но она только очень натянуто ему улыбнулась.
— Ничего страшного, мой Дракон, в следующий раз ты сделаешь лучше. Я люблю тебя.
— Я тоже вас люблю, мама, — машинально ответил он.
Когда он оказался у себя в комнате Драко разбирали разные чувства. Конечно, он был рад тому, что не был наказан, но он также был расстроен. Наверное, Волдеморт приказал родителям не трогать его и, возможно, они больше не любят его.
Драко вздохнул и закрыл дверь в свою комнату. Он подскочил, когда из его ванной вышла Беллатрикс. Драко выпроводил ее, бросив тяжелый взгляд и указав рукой на дверь. Тогда он закрыл глаза и представил Гарри. Мерлин, он был так красив. Его кожа была такой нежной... Мог ли Гарри Поттер действительно влюбиться в него?
Драко пожал плечами и стал писать ему письмо. Через четверть часа и кучи испорченных пергаментов, Драко бросил эту идею. Он не знал как сказать о своих искренних чувствах, хотя он без труда смог убедить Джонсон и Чанг, что они для него в самом деле что-то значат. Он потер глаза. День был длинным и усталость давала о себе знать.
Спать. Это единственное, чего он хочет.
Домашний эльф появился со звонким «поп» и низко поклонился перед Наследником.
— Драко Малфой, сэр, ваш отец хочет видеть вас в гостиной.
— Уже иду, — бросил Драко, продолжая лежать.
— Драко Малфой, сэр, Люциус Малфой сэр сказал Буттону привести Драко Малфоя в гостиную немедленно. Если Драко Малфой не придет, Буттон не выполнит приказ.
И он вдруг стал биться головой о книжный шкаф Драко. Тот спокойно ждал, пока сеанс самоизбиения закончится, после чего недовольно посмотрел на эльфа.
— Я сказал тебе, что спущусь, глупое создание!
Он тяжело вздохнул, перед тем как спуститься на первый этаж. Он слышал доносившиеся из гостиной голоса, и один из них был ему особенно знаком. Драко вошел с высоко поднятой головой и обвел взглядом собравшихся Пожирателей. Он кивнул Снейпу и подождал, пока к нему не подойдет Волдеморт. Темный Лорд обхватил лицо Драко руками и долго всматривался в его глаза.
— Рад снова тебя видеть, дитя Тьмы. Я знаю, что наша первая встреча была для тебя не особенно приятной, но я должен был начать ритуал обмена силами. A теперь, это честь для меня — находиться в твоем злейшем присутствии. Какая чистота от тебя исходит. Твоя кровь такая же чистая, как идеально лицо. Ты заслужил быть моим Наследником. Ты прекрасно выдержал испытание — мои поздравления.
Тут же зааплодировали Пожиратели, и Драко почувствовал себя как Локхарт перед преданными фанатами. Он не смотрел ни на кого, кроме Волдеморта. Он был выше всех них. Он был избранным и понимал, что это значит.
— Ты выглядишь уставшим, дитя мое, — прозвучавшая в голосе Волдеморта забота заставила всех подскочить — всех, кроме Драко, который еле сдержал смешок — даже его собственный отец никогда не говорил Драко, что тот выглядит уставшим. Растрепанно, идиотом, проголодавшимся — да, но никак не уставшим.
Его собственному отцу всегда было плевать на состояние его здоровья, а тут Темный Лорд лично озаботился.
Это была чистой воды ирония. Предел. Даже забавно.
Ох черт, Волдеморт, который ведет себя, как заботливый дедушка. Драко даже закусил губу, чтобы не рассмеяться над комичностью ситуации. Напротив меня находятся лучшие в этом мире убийцы, а их повелитель хочет узнать, выспался ли я? Можно подумать, я перед Дамблдором. Но какого черта я его не боюсь? Все в этой комнате дрожат перед Волдемортом — извините, отец — а я представляю Темного Лорда в роли моего деда! Прощай, здравый смысл!
Драко позволил Волдеморту погладить его по щеке и, к его удивлению, Драко это даже понравилось.
— Я проделал долгий путь, — произнес Драко, чтобы как-то объяснить круги под глазами.
— Тогда иди отдыхай, мальчик мой. Я только хотел увидеть тебя еще раз, перед тем как мы продолжим.
Драко просто кивнул и вернулся к себе. Oн сразу же уснул, ни о чем не думая.
* * *
После отъезда Драко Гарри провел несколько отвратительных дней. Слизеринец ни разу так и не написал, и не смотря на энтузиазм Рона и Гермионы насчет отношений Гарри с Драко, у Гарри не получалось успокоиться. Гарри катастрофически не хватало Драко. Его боль была чуть ли не физической.
Он провел эти пять дней фальшиво улыбаясь друзьям, а про себя умоляя Драко поскорее вернуться. А когда он не думал о Драко, Гарри придумывал тысячу и один способ отомстить Колину Криви. Он действительно хотел, чтобы тот заплатил за сделанное сполна, но не знал с чего начать. Было бы неплохо расквасить его физиономию, но Криви был младше, и поэтому беззащитней. Он сделал, как велели Гарри с Роном, и теперь вся школа знала, что Колин лгун. Многие, казалось, искали Драко взглядом, как если бы хотели извиниться.
Гарри знал, что этим вечером Крэбб, Гойл, Забини, Паркинсон и Нотт будут праздновать Рождество вместе с Драко и ему от этого было горько. Гарри почти жалел, что он не друг семьи Малфой. Но когда Гарри начинал так думать, он мысленно давал себе пощечину, потому что знал, что никогда не поменяет стороны, даже ради Драко.
Рон застал Гарри в их спальне за разглядыванием небольшого пакета, который Поттер держал в руках. Он сел рядом и стал ждать, пока друг заговорит первым. Но Гарри продолжал молчать.
— Знаешь, если ты его не отправишь, то Малфой его никогда не получит.
— Логично, — улыбнулся Гарри. — Я не знаю, Рон. Он мне даже не написал ни разу.
— Гарри, мы говорим о Драко Малфое! Не рассчитывай, что он сделает первый шаг. Слушай, ты купил это для него, так чтo дари и перестань убиваться на пустом месте. Я уверен, что ему понравится, лично я — в восторге.
Гарри вздохнул и покрутил в руке пакетик. Можeт, еще слишком рано — дарить Драко драгоценности. Но как только он увидел этот браслет из белого золота, меняющий форму под настроение хозяина, Гарри сразу же купил его.
Он взял кусочек пергамента и написал только несколько слов: « Мне тебя не хватает ».
Как только Хедвиг улетела, Рон позвал Гарри и показал ему на окно.
— А это случайно не филин Малфоя?
Сердце Гарри забилось быстрее. И правда, это был высокомерный малфоевский филин.
Гарри поспешил к окну. Как только он отвязал от лапы птицы пакет, та тут же улетела.
— Его филин — такой же сноб как сам Малфой, — с улыбкой заметил Рон.
Гарри торопливо открыл пакет, который стал внезапно расти. Внутри оказались пара черных брюк, того же цвета кожаная куртка и темно зеленый свитер. Гарри был поражен мягкостью тканей и красивому ансамблю. Рон присвистнул.
— Гарри, это же от Ангуса Мак Кормака, самого лучшего стилиста в волшебном мире! Ели после этого ты скажешь мне, что Малфой о тебе не думает, я вырву твои кишки и повешу тебя на них!
— Хм, еще одно выражение от Забини? — улыбнулся Гарри.
Рон кивнул, и Гарри рассмеялся — у него вдруг сразу полегчало на сердце. Подарок был слишком красивым, слишком дорогим и слишком элегантным для него, но когда Рону все-таки удалось заставить лучшего друга примерить наряд, Гарри с радостью отметил, что Драко не ошибся. Размер, форма, материя — все подходило. Когда Гарри уже хотел было убрать костюм назад в коробку, то увидел не замеченный ранее пергамент.
« Гарри,
Не злись на меня за этот скромный подарок, который только подчеркнет твою красоту.
Я не сомневаюсь в твоих вкусах относительно моды, но увидев этот ансамбль, я сразу представил в нем тебя. Он сделан как специально под тебя, так что носи его и не говори мне, что « для меня это слишком ».
Здесь все в порядке и я, скорее всего, вернусь раньше положенного, скажем второго января.
Желаю тебе хорошо провести праздники.
До встречи.
Д.А.Малфой »
— Ты знаешь, что означает это « А »? — поинтересовался Рон.
— Без понятия, — ответил Гарри. — Представь, если это Альбус!
Они весело рассмеялись. Гарри чувствовал себя исполненным любовью. Он не мог поверить, что после стольких лет одиночества он сейчас окружен лучшими друзьями и своим голубоглазым ангелом.
— Посмотри, тут было еще что-то написано, но потом — стерто.
Гарри произнес нужное заклинание, и с радостью прочитал медленно проявляющиеся слова:
P.S : Я постоянно думаю о тебе, Гарри.
Гарри спустился в Большой зал счастливым.
Ночью его разбудила режущая боль в шраме. Волдеморт был доволен. Гарри кричал, сxватившись за лоб. Он закрыл глаза и за закрытыми веками предстал Драко — в ванной. Это было последнее, что он yвидел, перед тем как потерять сознание.
* * *
Было три часа утра. Праздник только что закончился, и в помещении остались только Пожиратели. Друзья Драко испуганно пожелали ему спокойной ночи, а Блейз крепко обнял — как в последний раз.
Драко очень медленно закрыл дверь, сосредотачиваясь на своем дыхании. Он только надеялся, что ритуал будет не таким болезненным как в прошлый раз.
Лорд Волдеморт подошел к нему и подал ему руку. Драко взял ее и последовал за ним в Большую гостиную.
Надежды Драко оправдались — ритуал длился в этот раз намного дольше, но оказался менее болезненным.
К пяти часам утра Драко был в своей комнате. Его рука была крепко перевязана, а желудок — пуст. Он чувствовал, как в нем течет кровь Волдеморта. Чувство всесилия и вседозволенности рождалось в его разуме и растекалось по всему телу.
У него кружилась голова. Желудок вдруг сильно запротестовал и Драко побежал в ванную — его рвало. Волдеморт пошел за ними, поражаясь слабости этого тела, в то время как Драко становился одним из сильнейших волшебников своего молодого поколения.
Беллатрикс погладила Драко по волосам. Он поднял на нее взгляд и упал в обморок.
Тогда она отлеветировала его на кровать и легла рядом. Перед тем как уйти, Хозяин велел ей позаботиться о здоровье Наследника. Она принялась медленно его укачивать и напевать колыбельную.
01.03.2012 Глава 10. Перемены
Il y a des ombres dans « je t’aime ».
Pas que de l’amour, pas que ça.
Des traces de temps qui traînent.
Y a du contrat dans ces mots là.
Tu dis ‘l’amour a son langage’.
Et moi ‘les mots ne servent à rien’.
S’il te faut des phrases en otage.
Comme un sceau sur un parchemin.
Alors sache que je…
Sache le.
Sache que je…
(Jean Jacques Goldman, « Sache que je »)
Следующее утро Драко провел в постели. Он лежал на животе, потому что спина болела так, что у Драко даже не получалось нормально вдохнуть. Если ритуал сам по себе и не был слишком болезненным, то побочные эффекты стали для слизеринца настоящей пыткой.
Незнакомая белоснежная сова ждала, когда он проснется, чтобы вручить послание, прибывшее накануне вечером. Он взял его и положил под подушку — Драко слишком устал, чтобы еще хоть чему-нибудь радоваться. Его родители завалили его подарками, как только он открыл глаза. Сова сразу же улетела, как если бы не могла выносить вида этой слишком большой и слишком белой комнаты и секундой дольше.
Бесшумно вошел Снейп и стал будить Беллатрикс, которая спала в черном кожаном кресле.
— Я буду лечить Драко, — сказал он Беллатрикс. — Поэтому тебе нужно выйти.
Она кивнула и присела напротив Драко, чтобы погладить его по волосам. Поцеловав его в лоб, она поднялась и вышла.
Драко запаниковал при мысли, что профессор будет его раздевать — учитывая то, что произошло в подземельях, но ничем не выдал свое состояние.
— Что с ней? — поинтересовался Снейп, не отводя взгляда от двери.
— Волдеморт попросил ее позаботиться обо мне, и она принимает свою роль всерьез, — сказал Драко, пока Снейп откладывал одеяло в сторону. — Она больная, Северус. Я не знаю, Азкабан с ней это сделал или она и до него была психопаткой, но у нее не все дома. В самом деле. Она всю ночь напевала мне какую-то бессмыслицу и укачивала как ребенка. У меня было такое чувство, будто она играет в маму — словно пятилетняя девочка.
Драко предпочел бы умереть, но не признавать, что ему понравилось слушать ее пение. Закрыв глаза, Драко представлял себя в совершенно другом месте: в темном сыром подземелье, с эльфихой Мими, которая успокаивала его, напевая разные песни. Даже если он был наказан, Драко чувствовал себя в безопасности, потому что Мими заботилась о нем подобно любящей матери. Драко мысленно встряхнулся, напоминая себе, что он — Наследник. И он очень сомневался, что страдания по домовому эльфу должны занимать его мысли.
Снейп дал ему зелье, чей вкус и побочные эффекты были Драко хорошо знакомы. Пока Снейп раздевал его, Драко сжимал зубы, чтобы не закричать от боли.
— Снова в основном спина болит? — спросил Снейп, размазывая мазь по открытым ранам своего ученика.
— Да. А еще тошнота, температура, боль в суставах и руки дрожат. Но главное — эта чертова спина. И в то же время, я ощущаю зарождающуюся во мне силу. Это Волдеморт, да?
— Нет, это обе ваши магии, которые перемешались и в итоге дадут только одну, следуя вашим предпочтениям. Это будут две радикально отличающиеся магии, которые приспособятся к вашей личности.
— Он сможет видеть, что я делаю, и наоборот? — Драко пробрала дрожь.
— Нет, наоборот, это вас разделит, как две разные части, каждая из которых должна будет уважать другую. Так что, если он захочет услышать или увидеть твоими глазами, ты должен будешь дать ему на это разрешение, и наоборот. Все, что можешь ты, может и он, в разной степени. Потоки магии теперь регулируются между вами. Что означает, что вы на равных, а еще не можете причинить друг другу вреда. В тебе теперь есть часть Темного Лорда, а в нем — часть тебя. Ты станешь сильнее или опаснее — на выбор. На некоторое время его часть возьмет верх над твоей, а твоя — над его. Это нормально. Каждый из вас — странник в теле другого, и понадобится несколько дней или даже недель, чтобы ваши души стали одним целым, а каждый из вас вернул свою личность. Этот ритуал — доказательство того, что Темный лорд тебя очень ценит.
— А то, что он толкает меня в постель Гарри Поттера, чтобы ослабить его, это тоже доказательство моей безценности? Или это всего лишь вера в мою способность побыть шлюхой?
— Во-первых, для Темного лорда ты олицетворяешь совершенство, невинность, и я очень сомневаюсь, что ему нравится мысль, что ты можешь запачкаться о Поттерa или, что еще хуже, он запачкает тебя, но ты сам можешь у него спросить, Темный лорд ответит, потому что ты его Наследник. Во-вторых, не говори со мной об этом придурке, — сжал зубы Снейп. — Как он мог на тебя наброситься? Я обязательно накажу его после каникул.
— Я думаю, что он итак сам себя уже наказывает, не добавляй, — вздохнул Драко. — Лучше скажи, как продвигается у вас с Люпином.
— Должен признать, что с ним очень приятно поговорить, но у меня все-равно один Сириус в голове. И я никак не могу забыть о нем.
— Дай себе время, — посоветовал Драко, кусая губы, чтобы не закричать от боли во всем теле.
— В любом случае, когда ты почувствуешь себя лучше, ты вернешь моим волосам нормальный цвет. Я могу привыкнуть к одежде, перестать всех ненавидеть, но не к цвету прядей, обрамляющих лицо, — почти умоляюще улыбнулся профессор.
Драко смог только простонать из-за боли. Ему казалось, что позвоночник саблей разрезают напополам.
— Это нужно прекращать, Драко, — произнес Снейп. — Все насилие, что ты испытываешь на себе с детства, вся черная магия, чтобы не оставалось следов побоев — все это сделало тебя слабей. Теперь это слишком опасно. В игре твое здоровье, и в следующий раз — а я надеюсь, следующего раза не будет — я откажусь тебя лечить. К тому же, я даже не лечу тебя, а подлатываю.
— Я бы предпочел оказаться парализованным, чем заработать шрамы, — прохрипел Драко. — Моя внешность — самое ценное, что у меня есть.
— Не повторяй мне как попугай то, что с детства вбили тебе в голову родители! Это неправда, и ты это прекрасно знаешь. Ты самый блестящий ученик в Хогвартсе, и ты пойдешь вперед благодаря своему уму, а не чему-то другому.
— Вы врете, — сказал Драко, сдерживая тошноту. — Грязнокровка лучшая в Хогвартсе.
— Это оскорбление стало почти маркой обожания из твоего рта. Я знаю, что она тебе нравится.
Снейп улыбнулся Драко и погладил его по спине, помогая уснуть.
Драко вышел из полу-обморочного состояния на следующий день ближе к полудню. Его сильно затошнило и он закрыл глаза. Драко был в отчаянии оттого, что Гарри сейчас находится в сотнях километров от него и никто не донесет Драко до ванной. Но он все же почувствовал, как его поднимают и несут до ванной комнаты. Желудок успокоился только десять минут спустя, и Драко наконец посмотрел на стоявшего рядом человека. Ему приветливо улыбался Блейз.
— Ты весишь целую тонну, Наследник, — Блейз сделал вид, что надорвал спину. — Так что, они не выпотрошили твои органы во время ритуала? Ты был бы полегче.
— Тебе на радость , — ответил Драко, держась за раковину, чтобы устоять на ногах а еще почистить зубы. — К твоему сведению, во мне нет ни капли жира, и Поттер носит меня не жалуясь.
— Ну это потому что он влюблен. А я готов вырвать и съесть собственные яйца, чем еще раз носить тебя без помощи магии.
— Ну давай, готовь пир, — с отвращением произнес Драко.
Блейз заклинанием сделал Драко легче и бережно опустил на кровать. Он знал, что друг пытается делать вид, что все в порядке, но Блейз не был глуп. Люциус запретил Панси, Грегу и Винсу подниматься сегодня к Драко, а Блейз знал, что Драко не вытерпит ничьего другого присутствия кроме блейзова, когда болен. Отец Драко даже показался тогда Блейзу странно симпатичен, в то время как мать оставалась все такой же холодной и равнодушной.
Волдеморт, должно быть, наконец-то приказал оставить его в покое, — подумал Блейз. — Я даже готов полюбить за это Темного лорда. А сейчас я пойду промою мозги с хлоркой — как я мог подумать о любви к этой старой змее!
— Ты открыл подарок Поттера? — поинтересовался Блейз.
Увидев удивление на лице друга, Блейз улыбнулся.
— Ты ведь получил пакет от белоснежной совы ?
— Это от Поттера ? — у Драко загорелись глаза от радости.
Он достал из-под подушки пакет и развернул привязанный к нему пергамент. От четырех прочитанных слов у него задрожали руки.
Мне тебя не хватает.
Драко судорожно открыл пакет и на время потерял дар речи перед красивым браслетом из белого золота. Звенья не останавливаясь меняли форму, становясь то тонкими и хрупкими, то толстыми и прочными. Драко не мог подобрать слов, чтобы выразить чувства, которые охватили его при виде этого известного своей редкостью украшения, которое само подстраивалось под настроение хозяина.
— Он очень тебя любит, надеюсь, ты об этом знаешь, — Блейз присел на кровать и стал гладить Драко по спине.
— Я… может быть, да.
— А ты, Драко, что к нему чувствуешь ты? Любишь ли ты его достаточно сильно, чтобы выбрать правильную сторону в этой войне?
Драко тяжело вздохнул, и тут же почувствовал острый укол боли в спине.
— Блейз, я не из тех людей, кто выбирают сторону по любви, и ты это знаешь. Я слишком эгоцентричен и горд для этого. Мои отношения с Гарри не имеют ничего общего с войной... Разве что ты хочешь поговорить о его привычке очень быстро терять терпение. Я приму решение не считаясь с Гарри, и дело не в том, люблю я его или нет, а во мне. Я сделаю так, как подскажет мне совесть. И Гарри поступит так же. Он не станет дружить с Пожирателями Смерти только под предлогом, что я принадлежу к этой среде. Нет, вообще-то я принадлежу самому себе, но я живу в этой среде и у меня здесь есть интересы. А ты, Блейз, ты уже знаешь по какую сторону баррикад окажешься?
— Я всегда ненавидел Пожирателей, не в обиду твоим родителям. И я всегда был на стороне Гарри, Рона и Гермионы, а ты это знаешь.
— Это правда, — рассеянно произнес Драко, надевая браслет.
Тут же его охватила неописуемая боль. Начинаясь в руке, она расходилась по всему телу, буквально сжигая его изнутри. Драко закрыл глаза и сжал зубы, у него вырывались жалобные стоны. Запаниковавший Блейз помог ему снять браслет.
Пытка тотчас прекратилась.
— Мерлин, — Драко не мог отдышаться, — он хочет меня убить?
— Я думаю, это из-за того, что он подарил тебе браслет от чистого сердца, а после ритуала в тебе доминирует Волдеморт, и я очень сомневаюсь, что он любит позитивные чувства, кроме того, что касается тебя, конечно же. Он от тебя без ума.
— Это нормально, — ухмыльнулся Драко. — Честно, Блейз, я думаю, что его внезапная привязанность ко мне всего лишь маска, и что если ему удастся убить Гарри, то я буду первым в списке людей, от которых нужно избавиться. Он использует меня, чтобы у него был Наследник, в случае если Гарри победит и чтобы досадить Поттеру. Он действительно думает, что я играю с Гарри, он не понимает, что происходит между нами. Да, я идеальный чистокровный Наследник, а еще есть это тупое пророчество. Он ведет себя так, как если бы я принадлежал ему, как-будто я какой-то трофей, которым нужно хвастать и временами швырять об стены, проверяя на прочность.
— Возможно, ты прав, но я все равно продолжаю думать, что ты его самое "ценное сокровище", нравится тебе это или нет.
Драко не ответил, потому что его пульс зачастил, и он понял, что Он идет, еще до того как услышал звук шагов на лестнице. Лорд Волдеморт постучал и неторопливо вошел в комнату, скорее скользя, чем идя. Он даже не взглянул на Блейза. Подойдя к Драко, он положил руку на лоб своего Наследника. Забини испарился, поняв, что если останется, проживет свои последние мгновения.
— Теперь все будет хорошо, мой драгоценный, — прошипел Волдеморт. — Мы сильнее и готовы избавиться от врагов. Ты еще больше ослабишь Поттера и мы выиграем эту войну.
— Не хочу вам перечить, но я уверен, что чтобы ослабить Поттера нужно больше, чем один чистокровный блондин, — сказал Драко, чувствуя как от прикосновений Волдеморта к его спине боль уходит.
— Не недооценивай силу своей власти над людьми. В тебе есть сила разрушения, которая выражается мощью твоей магии и непреодолимым притяжением.
— Вы хотите, чтобы я переспал с Поттером?
— Он не должен загрязнить собой моего невинного Наследника, это не обсуждается. Трахай его, если хочешь, или если ты думаешь, что это может помочь нам ослабить его, но не позволяй ему прикоснуться к тебе. Пока что ты был великолепен.
Великолепен? Я просто побоялся заняться с Поттером любовью, вот и все, — подумал Драко, не отрывая взгляда от Волдеморта.
Он медленно кивнул и не хотя улыбнулся.
— Мне будет проще простого сломать его, — сказал Драко, думая что все будет совсем не так.
Это его темная сторона и ощущение власти брали верх, чтобы тут же испариться. Волдеморт улыбнулся ему и вышел, впуская в комнату Нарциссу.
Черт, можно подумать, я на Кингс-Кроссе! — недовольно подумал Драко — ему очень хотелось спать.
Нарцисса приходила по нескольку раз в день, принося свое безумие в комнату сына. Она прижимала его к себе, наслаждаясь стонами боли, и сжимала еще сильней, покрывая лицо поцелуями, в которых не было тепла. В эти моменты Драко представлял лицо Гарри, вспоминал о его невероятной силе, о божественном теле, о нежных ласках и чувствовал себя лучше. К счастью для Драко, боль прошла два дня спустя. Он провел остаток каникул с Панси, Блейзом, Грегом, Винсом и Тео. Его мать ни разу не подняла на него руку, а отец смотрел с гордостью на единственного сына. Впервые в жизни слово "родители" не ассоциировалось у Драко со страданиями. Он осознавал, что у его матери серьезные проблемы с головой, как и у Беллатрикс. А еще он всегда знал, но не хотел признавать, что у него сложные отношения с отцом, в которых восхищение идет в паре с отчуждением, а уважение — со страхом.
Но во время этих каникул у него были только приятные моменты с Люциусом. Они много разговаривали на разные темы, как равные друг другу — и это было ново. У Драко не было иллюзий по поводу внезапной доброты своих родителей, но это все-равно выбивало из колеи. Действительно ли он собирается предать отца, который наконец сблизился с сыном? Хочет ли он на самом деле поменять сторону и сражаться против Люциуса?
Еще Драко научился создавать Патронуса и он в предвкушении думал о том, как обрадуется этому Гарри.
Гарри.
Гарри, который стал причиной невероятного белоснежного единорога, появляющегося из палочки Драко, чтобы защитить его. Почему единорог? Драко не знал. Но в чем он был уверен, так это в том, что до того, как он начал встречаться с Гарри у него не получалось создать Патронуса. А стоило Драко подумать о дне, когда Гарри подарил ему снитч — и он создал самый яркий Патронус в своей жизни.
Волдеморт и Люциус были уверены, что единорог — выражение чистоты крови Драко, тонкости черт лица и белоснежной кожи. Они жестоко ошибались.
* * *
Никто не понял, почему Гарри после Рождества целых три дня пролежал в Больничном крыле, в состояние страшной слабости. Его непрерывно тошнило, а температура не хотела спадать. Каждое неосторожное движение вызывало стон боли, а спина была почти парализована и болела как никогда раньше, заставляя Гарри задыхаться. Он не сомневался, что испытывает на себе муки Драко и боялся того, что ритуал разделения сил на этот раз завершен. Иначе почему он разделяет сейчас боль своего любимого?
Гарри не знал, что чувствует боль из-за того, что их с Драко связь стала крепче после ритуала. A Малфой, чтобы немного облегчить боль, безостановочно думал о Поттере, который буквально разделял боль своего любимого. В моменты невыносимой боли Драко закрывал глаза и думал о своем нежном Гарри, о его соблазнительном теле и ему становилось легче.
Поттер был благодарен Рону и Гермионе, которые были рядом и заботились о нем, по-очередно массируя ему спину и даже не задумываясь о том, что их каникулы испорчены. Для них было нормально — заботиться о друге. Гермиона первая озвучила свои опасения насчет ритуала, который в не всяких сомнений имел место быть в Малфой меноре.
Однажды Гарри, закрыв глаза и сжав зубы от боли, увидел. Глазами Драко, через окно его комнаты, он увидел огромный великолепный заснеженный парк. Чувство спокойствия и целостности затопило гриффиндорца — он был счастлив разделить с Драко эти несколько минут. А потом Драко повернул голову, и Гарри напрягся. Блейз гладил Малфоя по спине. Гарри затопила такая жгучая волна ревности и боли, словно его резали на части, пока Блейз осторожно убирал прядку волос от лица Драко. Потом он увидел, как Блейз напрягся, и в комнату вошел Волдеморт. Он мог почувствовать смесь ужаса и возбуждения, которые испытывал Драко.
Темный Лорд положил руку на лоб Наследника и прошипел:
— Теперь все будет хорошо, мой драгоценный. Мы сильнее и готовы избавиться от врагов. Ты еще больше ослабишь Поттера и мы выиграем эту войну.
Гарри передернуло. Вид заботливого словно отец Волдеморта стерся, и Гарри почувствовал как по спине пробежал холодок. Поттер задыхался.
Он почувствовал себя плененным, подставленным Темным Лордом. Он любил Драко больше жизни и если тот обернется против него, Гарри знал, что не сможет сразиться с ним. У него не хватит духа как-то навредить Драко, даже защищаясь. Если Драко отвернется от него, Волдеморт победит.
Гарри сжал руки в кулаки и у него вырвался стон боли и страха. Тогда Рон придвинулся к нему поближе и погладил по голове, успокаивая.
Я не хочу умереть от любви, — про себя взмолился Гарри. — Мерлин, пусть Драко сделает правильный выбор.
Когда боль, наконец, отступила, Гарри снова смог гулять на свежем воздухе, но ему было не до этого — у Поттерa все внутри сжималось от иррационального страха.
Конец каникул у Гарри был загружен. Он брал уроки защиты у Люпина, а еще уроки анимагии и беспалочковой магии — у МакГонагалл.
Так он узнал, что Ремусу нравится Снейп.
Куда катится мир? — Гарри был чуть ли не в отчаянии. — Снейп! А почему не дементор, если уж на то пошло? Нет ну в самом деле! Снейп!!
Гарри только сказал Ремусу, что рад за него, если тот действительно счастлив, но что Ремусу не стоит ждать, что Гарри подружится со Снейпом.
Уроки с Минервой оказались на удивление приятными. Она позволила Гарри самому найти свой ритм и не делала замечаний, когда у него вырывались ругательства, зато предупредила, что после каникул все вернется на круги своя. У Гарри получалось без палочки перемещать маленькие вещи, но он никак не смог бы поднять Симуса в воздух, как это сделал Драко на Астрономической башне.
— Ты слишком спешишь, Гарри, — сказала МакГонагалл, — и это играет против тебя. Дай себе время, гордись тем, чего уже добился и все пойдет намного быстрее. Не надо соревноваться с мистером Малфоем. Он все это умеет с детства, а тебе приходится нагонять годы учебы за неделю и, поверь мне, у тебя есть дар. Не сомневайся в своих возможностях. Что касается твоей анимагической формы, мы должны сделать тест, чтобы узнать, какое твое животное, чтобы лучше на нем сосредоточиться и работать. Не забывай, что у очень немногих получается обрести анимагическую форму, поэтому терпение. И не берите в пример мистера Малфоя. Становление анимагом стоило ему детства и большой части подростковой жизни, так что здесь нечем восхищаться.
— Профессор, а вы знаете, какая анимагическая форма у…
— Нет, Гарри, — отрезала МакГонагалл, весело улыбаясь. — Я не знаю, в какое животное превращается мистер Малфой. Закрой глаза и сосредоточься на себе.
Гарри послушался и понял, что нет ничего сложнее, чем сосредоточиться на самом себе. Хотя, если подумать, сложнее всего было противостоять желанию прижать Драко к стене и трахнуть. Его щеки приобрели розовый оттенок, а МакГонагалл тяжело вздохнула.
— Сосредоточься на другом, извращенец!
Гарри рассмеялся и снова закрыл глаза. Профессор сделала палочкой круг над его головой и стала распевать заклинание на неизвестном Гарри языке. Вокруг него закружилась гамма цветов, и Гарри открыл глаза в момент, когда на его ладони появился рисунок.
МакГонагалл сделала большие глаза.
У Гарри на ладони красовался красивый белоснежный единорог.
* * *
Драко вернулся не второго января, как писал Гарри, а четвертого, с остальными учениками, накануне нового учебного дня.
Гарри пыхтел над зельями и злился на самого себя, что выбрал этот предмет на шестом году обучения. Он мог, наконец, избавиться от него в прошлом году, но нет же, он выбрал Снейпа. Рон бросил на Гарри мрачный взгляд — у него тоже ничего не получалось.
Гарри с нетерпением ждал возвращения Драко. Он хотел увидеть это ангельское лицо, услышать любимый голос — и даже по сарказмам он соскучился — почувствовать одуряющий запах, прижаться к его телу. Ему так не хватало Драко во время каникул, что даже не смотря на ритуал, связавший Драко и Волдеморта, Гарри желал опасной компании своего любимого.
Гермиона появилась в гостиной растрепанная и немного запыхавшаяся.
— Они вернулись, Рон! Мы должны пойти встретить их!
Она еще не закончила фразу, а Гарри уже схватил свой зимний плащ и побежал к выходу из замка. Кожу лица покалывало от холода — шел снег. Драко неторопливо шел по снегу, таща за собой чемодан и одновременно ехидничая над какой-то второгодкой. Гарри улыбнулся. Драко не изменился — это хороший знак.
Драко перевел взгляд на замок и, наконец, увидел неподвижного, не отрывающего от него взгляда Гарри. Его губы растянулись в улыбке и Драко жестом поприветствовал Поттера. Гарри с замиранием сердца ответил ему. Тогда Драко передал свой чемодан Гойлу и прибавил в шаге.
Гарри пошел ему навстречу, под завороженные взгляды учеников, которые уже были наслышаны об его отношениях со слизеринским старостой.
Но что-то пошло не так.
Он видел, как Забини жестом приветствует Рона и Гермиону, и как те с улыбкой отвечают ему.
Он видел, как приподнимаются в улыбке уголки пухлых губ Драко.
Его шрам начало странно покалывать, а желудок взбунтовался.
Он в очередной раз восхитился красотой Драко перед тем, как упасть на колени прямо в снег, крича от боли, хватаясь обеими руками за шрам. Ему казалось, что по голове бьют топором. Время застыло. Гарри как в тумане слышал взволнованный голос Гермионы.
В окружающем шуме Гарри различил спокойный холодный голос Драко. Его схватили за запястья, отнимая руки от шрама..
— Гарри, что с тобой? — спросил Драко. — Покажи мне!
Контакт с кожей Драко обжег его и он снова закричал от невыносимой боли. Между пальцев заструилась кровь и закапала на снег.
— Черт! Драко, отойди! — вмешался Блейз. — Это ты провоцируешь приступ!
— Отойди как можно дальше, — встряла Гермиона. — Мы придумаем что-нибудь позже, но пока не приближайся к Гарри.
Гарри почувствовал, как его отпустили. Он слышал взволнованный шепот и удаляющийся звук шагов. По-тихоньку боль стала не такой резкой. Мир почернел вокруг Гарри и тот потерял сознание.
Первым, что увидел Гарри открыв глаза была хорошо знакомая ему белая стена. Стена в больничном крыле. Он повернул голову и увидел Дамблдора, Ремуса и Рона.
— А где Гермиона? — спросил ослабевшим голосом.
— С мистерами Малфоем и Забини, — ответил ему Дамблдор. — Ты всех нас очень напугал.
— Что произошло? — с нехорошим предчувствием спросил Гарри.
Он не хотел знать. Он боялся этого знания. Гарри отказывался быть навечно отдаленным от Драко. Тот стал его воздухом, его смыслом в этой войне.
— Ритуал был окончен, и сторона Волдеморта еще доминирует в Драко, вот почему твой шрам открылся, — пояснил Люпин. — Но не волнуйся, Драко попытается как можно скорее взять над ней верх. Он очень расстроен тем, что произошло и винит себя, хоть и не показывает этого.
— Он даже не прокомментировал беспорядок на голове у Гермионы, представь себе, — улыбнулся Рон.
— Тогда ему должно быть и правда плохо, — вернул улыбку Гарри. — Что с ним теперь будет?
— Магические потоки между ним и Волдемортом стабилизируются, что означает, что Драко останется самим собой, но получит способности Волдеморта и наоборот. А пока у него могут случаться резкие перепады настроения, — произнес Дамблдор. — Однако профессор Люпин займется нашим молодым другом и я думаю, что уже через неделю все вернется на круги своя.
— Я знаю, что тебе будет трудно выполнить то, о чем мы тебя попросим, Гарри, — вставил Люпин, — но ты должен оставаться это время вдали от Драко. Я знаю, насколько тебе не терпится увидеть его, и как эта ситуация давит на тебя, но потерпи неделю и все будет хорошо.
Было решено, что Гарри на эту неделю останется в больничном крыле, что тому совершенно не понравилось. Однако он подчинился, раздумывая, чем же занят сам Драко, пока он тут страдает.
* * *
Драко курил, облокотившись о стену Астрономической башни. Он позволял хлопьям снега падать на лицо — словно в наказание. Ему было больно.
Больно быть причиной гарриных страданий.
Больно заставлять его проходить через ад после всех ужасов, которые он пережил и которые еще ждут впереди. Ему оставалось сразиться с Волдемортом, и Драко казалось, что он только и делает, что усугубляет положение.
Драко отбросил окурок подальше и сразу зажег следующую сигарету, отсутствующе наблюдая за тлеющим концом.
Он не мог не чувствовать себя брошенным. Одно его присутствие вызывало у Гарри такие боли, что Драко нужно было держаться от того как можно дальше.
Ему было больно.
* * *
Одним взмахом руки Волдеморт отбросил Елеанор Пинкет в другой конец комнаты. Ему очень нравилась беспалочковая магия. Его Наследник был для него дарованием, хотя бы за эту унаследованную от него редкую способность.
— Ты соврала мне, Елеанор, ты отказалась представить мне твоего ребенка. Ты недостаточно верна мне.
Еще один жест — и женщина почувствовала, что задыхается. Тогда Волдеморт ослабил давление на ее горло. Нарцисса и Беллатрикс ликовали.
— А теперь настало время объяснить мне, почему ты не хочешь, чтобы твой сын присоединился к моим рядам.
Люциус подавил вздох удивления, как и МакНейр с Креббом, ведь их повелитель только что пощадил эту женщину. Беллатрикс улыбнулась совершенно безумно.
— Он под влиянием Наследника, — прошептала она остальным пожирателям. — Это даже лучше. — Хозяин любит убивать, а Наследник предпочитает пытки. Смерть его не интересует. Пинкет будет мучиться, и лично мне это нравится.
Люциус Малфой не выдал своей паники. Он отдал своего единственного сына Волдеморту, тем самым подписав ему смертельный приговор. Он испортил ребенка, которого все любили, превратив его в чудовище. Вырастить из сына Абсолютное зло было мечтой Люциуса. Но он не представлял, что кидая в сына заклинаниями сломает его и что его однажды почти... полюбит Волдеморт. Драко оставался его маленьким драконом, но Темный Лорд подарил Люциусу плохую роль и теперь тому приходилoсь только подчиняться.
Подчиняться Хозяину, подчиняться Наследнику. Его ребенок ускользал от него, и Люциус ненавидел это чувство беспомощности.
Он закрыл глаза. Если бы только он сделал в свое время другой выбор.
* * *
Гарри уже вот как два дня находился в больничном крыле, когда на его прикроватный столик опустился филин Драко. Гарри отвязал записку и хотел погладить птицу, но та вырвалась и улетела.
— Вот уж, что хозяин, то и питомец, — улыбнулся Рон.
— Скажешь еще раз что-то подобное, Уизли, и я заставлю тебя съесть твои трусы, — пригрозил Блейз, пытаясь оставаться серьезным. — Идем прогуляемся, подеремся немного.
Он подмигнул Гарри, и потащил Рона на выход, оставляя Гарри одного. Гарри широко улыбнулся. Он был рад знакомству с Блейзом Забини.
Поттер развернул пергамент, спеша прочесть послание от Драко.
Гарри,
Дамблдор сказал мне, что тебе лучше, но я ему не доверяю.
Грейнджер и Уизли сказали мне то же самое, но им я тоже не верю.
Я прошу прощение за то, что случилось и я надеюсь, что тебе на самом деле лучше. Я работаю над собой с Люпиным. Прогресс есть и немаленький и должен сказать, что Люпин больше похож на милого песика, чем на большого страшного волка. Если бы только он перестал носить эти ужасные тряпки.
Гарри рассмеялся.
Все это, в-общем говоря, Гарри, ради того, чтобы поскорее увидеть тебя... если, конечно, ты этого еще хочешь...
Еще я хотел поблагодарить тебя за браслет, он мне очень нравится, даже если я пока не могу его носить из-за Волдеморта. Может быть, мне нужен заклинатель, а не уроки, как контролировать чужака в моем теле.
Д.А.Малфой
Сердце Гарри подскочило в груди и он еще острее почувствовал отсутствие Драко. Знать, что он рядом и не мочь дотронуться до него было пыткой для гриффиндорца. Он знал что стоило Драко написать такое письмо, ведь он всегда был таким гордым и не всегда эта гордость была уместной. Гарри не мог не засмеяться, подумав о Роне, который больше всего хотел узнать второе имя Драко. Это стало его любимой игрой — напоминать, что инициалы слизеринца расшифровываются как "Армия Дамблдора". Странно, но Блейз, казалось, был согласен с Роном, который утверждал, что Драко именно поэтому должен выбрать их сторону. Гарри не решался представить себе реакцию Драко, если тот об этом узнает — ведь он ненавидел директора.
Гарри взял пергамент и нацарапал ответ, который привязал к лапке Хедвиг. Та облетела восточное крыло и спустилась вниз, по направлению к подземельям.
Панси Паркинсон схватила сову на лету и отнесла ее Драко, который читал в кровати. Тот отвязал записку и жестом показал сове на выход, когда та очевидно ждала ласки.
— Это от Поттера? — в голосе Панси прозвучала нотка ревности. — Ты любишь его?
Драко бросил на нее взгляд, но не ответил.
— Драко, — тем временем продолжала Панси, — ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь, не так ли?
— Да, я знаю, и хотел бы чувствовать то же самое по отношению к тебе, поверь, мне было бы это только на руку. Но всё против меня : ты и я никогда не будем вместе. Довольствуйся нашей дружбой и пусть все так и остается.
И Драко задернул полог, чтобы с замиранием сердца прочесть записку от Гарри, мысленно давая себе пощечину за то, что превратился в такого влюбленного идиота.
Драко,
Я люблю тебя так, как никогда не думал, что буду способен полюбить. Поверь мне, когда я говорю, что моя любовь к тебе не знает границ. Мне не важно что произошло и что еще может произойти, я хочу тебя увидеть. Я не представляю свою жизнь без вида твоего лица, твоего тела, твоих сарказмов, твоего ума. Перестань сомневаться в серьезности моих чувств, Драко.
Спасибо за твой подарок на Рождество, я одену его, когда мы в следующий раз вместе пойдем в Хогсмид (у тебя полторы недели, чтобы изгнать ящера, и мне бы хотелось помочь тебе в этом). Кстати, ты пойдешь со мной в Хогсмид?
Г. Пробел. Поттер
Драко улыбнулся и попытался взять браслет. Руку пронзила резкая боль. Он не был готов увидеться с Гарри.
Драко решил пойти в библиотеку, поискать интересные книги, и как только он вошел, его окликул Блейз, приглашая к столику, который занимал он и Уизли.
— Чем занимаетесь? — поинтересовался Драко, указывая на лежавшую на столе книгу.
— Рон помогает мне с моим заданием по Маггловедению, но он знает на тему еще меньше меня. И зачем я выбрал этот предмет?
— То, что отец Уизли обожает магглов не значит, что он их обязательно знает, — высокомерно заметил Драко, игнорируя метающий молнии взгляд рыжего. — Какая тема?
— Вторая мировая война. Тебе что-то говорит?
— Немного. Это когда эти приматы решили истребить друг друга из идеалогической точки зрения, нет? — Драко недовольно вздохнул. — Поттер мне уже все уши прожужжал про фашистов и Гитлера.
— Ты слишком умен, чтобы причислять магглов к кучке приматов, Драко, — сказал Блейз. — И я думаю, настало время для тебя услышать, наконец, о чем толкует Гарри. Я оставлю тебе книгу, а мы с Роном пойдем проведаем Поттера.
— Ну-ну, дайте мне вздохнуть спокойно.
— А скажи, Малфой, — не выдержал Рон. — Что означает А в твоих инициалах?
— Ты думаешь, я тебе скажу, Уизли? — угрожающе прошипел сквозь зубы Драко, своим голосом почти напугав Блейза и Рона.
— Нет, потому что я думаю, A может означать Альбус!
— Ну, пока это не Артур, как имя твоего отца, — отбрил Драко. — Слушай, Уизел, я ненавижу свое второе имя, так что забудь, ладно?
— А, так тебе нравится имя Драко? — пошутил Рон.
— Идиот, — бросил Драко.
Он взял большую пыльную книгу и устроился в углу по-тише, подальше от взглядов. Какие-то третьекурсники из Гриффиндора флиртовали за столом, и он жестом показал им убраться. Драко только начал листать страницы, когда белоснежная сова принесла ему записку.
В самом деле, Д.А.Малфой, что означает А?
Гарри.
— Я сплю, — сам себе прошептал Драко, — и он туда же. Готов поспорить, что те двое сейчас веселятся вместе с ним. Дети, я окружен детьми.
Вздохнув, Драко написал ответ и привязал пергамент к лапке Хэдвиг.
Гарри буквально бросился на свою сову и отвязал пергамент. Рон, Блейз и Гермиона замерли от нетерпения. Гарри прочитал ответ и любовно произнес: — Я обожаю.
— Скажи! — Рон умирал от нетерпения.
— Ангелус, его второе имя Ангелус, — выдохнул Гарри.
— Красиво, — сказала Гермиона. — Хотя это так странно, не думала, что Малфои выберут такое имя для своего сына.
Гарри рассмеялся, и все остальные к нему присоединились. Они не знали, что сейчас творится в голове у Драко.
Малфой сидел в библиотеке, уставившись в книгу. Вначале ему даже было смешно — магглы казались ему такими идиотами — ну как можно безоглядно следовать за человеком, который сам из себя ничего не представляет — и еще меньше подходит под собой же установленные мерки.
Голубоглазый блондин, я бы стал прекрасным фашистом. Но я не такой тупой, чтобы последовать за каким-то недоделанным брюнетом. Нет, ну что это за тупость? Выделять только физические качества. Это сумасшествие.
Внезапно Драко понял, что есть что-то схожее между тем, о чем он читал и тем, что с ним сейчас происходило. Арийская раса, выдвигаемая темноволосым магглом. Чистота крови, к которой взывает полукровка.
Жажда крови двух людей, которые втянули за собой невиновных, глупых и просто ужасных людей.
Драко стало страшно. Невыносимо.
Он посмотрел на свои руки — они дрожали.
Он опустил взгляд на книгу и поставил ноги на стул, так чтобы обхватить колени руками, как бы успокаивая себя.
Все это произошло с магглами, потому что они слабее. То же самое не произойдет с магами. Никто в волшебном мире не был настолько глуп, чтобы думать, что национальность или цвет кожи ставит одного человека выше другого.
Да, но в этом случае цвет крови для всех один. Как чья-то кровь может превосходить чью-то другую? Чем я лучше Гарри, если его мать была... магглорожденной?
Драко видел тысячи, миллионы смертей на страницах книги, которую листал. Он видел газовые камеры, концентрационные лагеря, предательства и море убийств. Невиновные среди хороших и среди плохих. И снова смерти. Женщины. Дети. Старики. Интеллектуалы. Протестовщики. Евреи. Геи. Калеки. Солдаты.
Ожидали ли от него такого же насилия? Чтобы он был охвачен такой же жаждой убивать?
Драко казалось, что он задыхается. Волдеморт был способен на такие варварские действия, он доказал это в прошлом. Ведь он убивал магглов, женщин и детей, ведь он пытался избавиться от Гарри. Если война действительно случится, то настанет конец света... во всяком случае, конец света, каким его знал Драко. На что он будет похож, если Волдеморт победит? На мир, в котором царит грусть и разорение? Или на мир богатств и излишеств? И что будет с его родителями? В особенности с отцом?
Драко перевернул страницу. Он теперь лучше понимал, что хотел сказать Гарри, приравнивая Волдеморта к фашисту, даже если события несколько отличались.
Драко посмотрел на фотографию ребенка из Польши, к его куртке была пришита желтая звезда, он готов был заплакать. Хотел ли Драко, чтобы магглы снова пережили такое? Хотел ли он увидеть на улице ребенка с отличительным знаком, говорящим, что он никто, что он отброс общества?
Нет, совершенно точно нет.
Хотел ли его отец такой участи для магглов?
Определенно да. Он их ненавидел.
Но ненавидел ли их Драко?
Нет, ему было наплевать на них, пока они его не трогали.
А если бы и трогали, готов ли он был убивать их?
Нет.
Ему было всего шестнадцать. Он был молод, и у него должен был быть выбор. Он не верил в добро и зло, все было вопросом принципа. Он не хотел слышать ни об одной стороне. Он не хотел быть ни ангелом, ни демоном.
По спине пробежал холодок. Драко вздохнул и неторопливо поднялся из-за стола.
* * *
Снейп вошел в кабинет Дамблдора и побледнел, увидев выражение лица Драко. Он приготовился к худшему.
— Очень хорошо, мистер Малфой, профессор Снейп здесь, как вы хотели, а теперь скажите, что произошло, — взволнованно произнес Дамблдор.
Драко заговорил не сразу. В горле было сухо, а руки слишком дрожали, чтобы принять предложенный ему стариком лимонный сок. У него в висках стучало, а в ушах что-то непрерывно жужжало. Он рукой вытер выступивший на лбу пот. Вздохнул и закрыл глаза. Драко постарался не думать о своем отце.
— Я хочу быть на вашей стороне во время войны, — сказал он ясным, почти отчужденным голосом, хотя было очевидно, что он чувствует себя не в своей тарелке. — Я хочу разделить свои магические способности с Гарри Поттером, чтобы у него было больше шансов против Волдеморта.
Снейп сдержал восклицание. Да, он был удивлен, это очевидно, но самое главное, ему не понравилось равнодушие в голосе Драко. Он говорил так, будто объявлял погоду. Осознавал ли он, что делает?
— В таком случае, нам стоит поискать ритуал, который не прибегает к темной магии. Это займет время, но думаю, что мы что-то да придумаем. Драко, осознаешь ли ты важность своего заявления? — Тепло посмотрел на него директор. — Тебе придется сражаться против своих близких.
— Я это осознаю, — ровно произнес Драко. — Это мой выбор. Я мог стать как ценным союзником, так и опасным противником. Я выбрал первое. Я хочу, чтобы Поттер уничтожил Волдеморта. Я знаю, что сам ничего не смогу сделать против него, мне помешает инстинкт самосохранения, ведь в Волдеморте есть часть меня. Но если я разделю свои способности с Гарри, то он тоже сможет заставить Волдеморта видеть ложные события, это плюс. Так он хотя бы отомстит за своего крестного.
— Драко, с этого момента ты в большой опасности, — заявил Снейп, наклоняясь над Малфоем. — Ты готов оставить в стороне привилегии и возможности, которые были у тебя раньше? Потому что я не знаю, оставят ли родители тебя наследником...
— Мои родители не умерли,— холодно отрезал Драко. — Пусть оставят себе свои деньги. Только пусть ритуал с Гарри пройдет как можно скорее, пока я не изменил решения. Я говорил вам, что люблю власть и для меня было не просто вот так отказаться от нее. Однако, я это сделаю. Я люблю власть, которая покупает, а не ту, которая убивает.
— Ты не представляешь, насколько важно, чтобы ты присоединился к нам, Драко, — произнес Дамблдор. — Ты станешь важным звеном в этой психологической войне. Главное пока сохранить в секрете, что ты поменял лагерь, это станет неприятным сюрпризом для наших врагов.
— Только пусть между нами не будет недоразумений, профессор, — произнес Драко. — Я не меняю лагерь, а выбираю его. Что до эффекта сюрприза, это смешно. Волдеморт всегда обо всем знает, и правда быстро до него дойдет, — и обратился уже к Снейпу. — Вы знаете, где меня найти, профессор Снейп, если я вам понадоблюсь.
Не дожидаясь ответа, Драко покинул кабинет директора. Он сделал это. Он решился укусить руку, которая кормила его на протяжении многих лет. Драко побежал по коридорам школы, как если бы за ним гнался сам Волдеморт. Он остановился в первом попавшемся на пути туалете — его сильно тошнило.
Несколькими минутами позже Драко лежал у себя в кровати, бесцельно всматриваясь в потолок, не обращая внимания на болтовню Панси. Он не сказал ни слова, даже когда Блейз пришел узнать, в чем дело.
Я собираюсь предать свою семью и свою кровь! — Хотелось ему закричать.
Но ни один звук не вырвался из его сжатых губ.
Сделать больно. Ему нужно было сделать кому-то больно.
Унизить.
Сорваться на ком-то.
Он рывком подскочил — в голове крутилось два имени. Криви и Финниган.
Колин Криви попался ему первым, перед пустым классом Арифмантики. Драко прижал гриффиндорца к стене, позволяя восхититься своим телом, не обращая никакого внимания на проходивших мимо и иногда останавливающихся, чтобы посмотреть учеников. Драко не отпускал взгляда Колина, гипнотизируя, как умел только Волдеморт, и дыхание Криви стало прерывистым.
— Я знаю, что ты влюблен в Поттера, — прошептал Драко ему в шею. — Но предлагаю тебе возможность трахнуться так, как тебе больше никогда не удастся. Поверь мне, я сделаю с тобой такие вещи, которые тебе никто никогда не делал. И, Колин... я глотаю.
Он ногой почувствовал возбуждение Криви и сдержал ухмылку. Да этот ребенок так легко возбуждался, что это было даже скучно. Почти смущающе. Драко толкнул его в класс и закрыл дверь. Без церемоний он стал раздевать гриффиндорца, отказывая тому в прикосновениях к себе, отказывая в поцелуях, несмотря на мольбы. Оказавшись голым, Колин стал ждать, а Драко пока неторопливо расстегивал верхние пуговицы своей мантии.
— Я хочу, чтобы ты закрыл глаза, Колин. Я хочу, чтобы ты досчитал до десяти до того, как открыть их и увидеть меня обнаженным.
Колин тяжело сглотнул и послушно закрыл глаза.
— Умоляй меня, Колин. — Приказал Драко, подбирая одежду идиота и широко открывая дверь класса, в то время как мимо проходила толпа учеников.
Драко выкинул его одежду в коридор и зло рассмеялся, к нему присоединились остальные ученики.
— А теперь, Криви, скажи мне, кто из нас шлюха? — спросил он и ушел, пока остальные продолжали открыто издеваться над Криви.
Драко почувствовал облегчение. Он был рад, что остался самим собой, хоть он теперь и на стороне "добрых" гриффиндорцев. Драко с широкой улыбкой на лице вошел в подземелья, где наткнулся на Кребба с Гойлом. Его радость как ветром сдуло. Винс и Грег были его друзьями, даже если у него с ними было мало общего. Они пойдут за ним, не смотря ни на что, потому что выросли с мыслью служить слизеринскому принцу. Хотя Драко знал, что их родители еще более отъявленные пожиратели смерти, чем его собственные. Они будут рисковать жизнью, как он сам, с сегодняшнего дня. Драко вздохнул и завалился на кожаный диван в слизеринской гостиной.
— Проблемы, Драко? — Спросил Грег, присаживаясь рядом на колени и любовно вглядываясь в лицо блондина.
— Нет, никаких, — соврал Драко.
— Мы ждали тебя, чтобы пойти на ужин, — покраснел Грег.
— Идите без меня, мне ничего в горло не полезет.
Одиночество. Ему нужно было побыть одному.
Он отправился к себе в спальню и задернул полог своей кровати. Раздевшись, Драко лег и снова уставился в потолок.
Следующим утром Драко пропустил завтрак и отправился на уроки. Мысли все еще путались. Его гложило чувство вины. Настроение переходило от подавленности к злости. Драко все еще работал, чтобы взять верх над Волдемортом и у него это получилось даже раньше, чем он ожидал. Однако он не пошел увидеть Гарри, хотя смог, наконец, надеть на руку его браслет. Звенья переливались и были широкими и толстыми, как бы напоминая Драко о его внутренней силе, хотя сам он чувствовал себя трусом за то, что бросает своих родителей. Драко провел большую часть времени прячась, намеренно прогуливая все уроки, на которых присутствовал Гарри.
И только в субботу, в день похода в Хогсмид, на выходе из слизеринской гостиной Драко оказался прижат к стене очень недовольным Гарри Поттером. Блейз, который шел за Драко ограничился приветом и продолжил свой путь как ни в чем не бывало, оставляя Драко самому справляться с ситуацией.
— Ты можешь мне объяснить, — прошипел Гарри, — почему даже не читаешь мои письма? Если ты хочешь все прекратить, то давай на чистоту. Я не из тех, кто продолжает клеиться, когда ему говорят "стоп". Это ясно, Малфой?!
— Оставь меня в покое, Поттер! — рявкнул Драко, пытаясь не обращать внимания на неровности стены, которые давили ему на спину. — Мне нужно было время, чтобы подумать, я много прошу, может быть?!
— Подумать о чем? О нас? Я не понимаю, Драко.
— Вижу, что старик ни о чем тебе не рассказал. Типично, — горько произнес Драко. — Послушай, Гарри, я ни в коем случае не хочу прекращать то, что происходит между нами, но... пойдем со мной в Хогсмид после обеда, и я все тебе объясню.
— А если я не хочу идти? — спросил Гарри.
— Тогда сдохни. Я не буду тебя умолять, Поттер.
— Обожаю, когда ты такой гордый, — прошептал Гарри, наклоняясь к губам Драко.
— Придурок, — прошептал Драко, не отрываясь от губ Поттера.
— Кстати, мне рассказали о твоей маленькой месте над Криви. Очень тонко придумано, поклон.
Руки брюнета медленно перебрались на талию Драко и его язык ворвался в такой желанный рот. Драко жарко ответил на поцелуй, почувствовав, как участился пульс — его опьяняли тепло и желание Гарри. Тогда Поттер обнял его за плечи и так крепко прижал к себе, что Драко подумал, что задохнется. А Гарри, наконец-то, смог почувствовать своего любимого, его запах, сжать его тело в объятиях.
— Мне так тебя не хватало, — произнес он в шею Драко.
Гарри немного отодвинулся, чтобы рассмотреть мужчину своей мечты, великолепного с порозовевшими от волнения щеками. Он взял Драко за руку и отвел его к гриффиндорской гостиной.
— Ты правда хочешь, чтобы я вошел сюда? — отвращение было написано у Драко на лице. — У меня такое чувство, что я попал в ад. Что за ужасный дизайн?
— Садись здесь и подожди меня, — попросил Гарри, — а я пока пойду переоденусь.
— Тогда поторопись, потому что мне уже плохо от смеси красного и золотого!
— Не Ангелус ли это? — воскликнул Рон, входя в гостиную, а за ним и Гермиона.
— Его еще не хватало, — зарычал Драко. — Вместо того, чтобы подкалывать меня, почему бы тебе не поискать способ показать Грейнджер, что ты хочешь сделать ей ребенка, а?
Гермиона оцепенело уставилась на Драко, в то время как Рон доходил по цвету до гриффиндорского флага.
— Малфой! Ты, ты… это не…
— Упс, я сказал то, что не должен был? — Драко сделал невинное лицо. — Очевидно, ты, Грейнджер, не была проинформирована о чувствах Уизела, что, согласись, глупо, потому что тебя это касается в первую очередь. Так что? Мы сделаем вид, что я ничего не говорил, или вы ведете себя, как взрослые люди и набрасываетесь друг на друга в порыве страсти?
— Нет, ты никогда не изменишься, сукин ты...
К счастью, Рон не успел закончить свою фразу, потому что Гермиона набросилась на него с поцелуем, на который Рон не применул страстно ответить.
— Идите заниматься этим в другом месте, меня сейчас стошнит. — Драко сделал вид, что рассматривает свои ногти. — Ну в самом деле, снимите номер!
Рон и Гермиона упали на стол, не разрывая поцелуя. Спустившийся в гостиную Гарри удивленно выдохнул, увидев их в таком положении. Он пальцем указал на них Драко, который только пожал плечами и повел Гарри к выходу.
— Ты невероятно сексуально выглядишь в этой одежде, — произнес Драко, увидев, что Гарри надел подаренный им костюм. — Ты просто чертовски красив, Гарри Пробел Поттер.
— Могу вернуть тебе комплимент, Драко Ангелус Малфой, — Гарри поцеловал его в шею.
Их прогулка по Хогсмиду началась со смеха и разговоров на отвлеченные темы. Гарри буквально плавился от чувственных улыбок Драко. Его желание становилось невыносимым и Гарри пришлось сделать огромное усилие над собой, чтобы не сказать об этом Драко. Они шли рука об руку, не замечая завистливых взглядов. Они не представляли, как красиво смотрятся вместе. От их пары исходила такая аура чувственности, что ее, казалось, можно было потрогать, и которой все восхищались и завидовали. Только Чжоу Чанг бросила на Гарри гневный взгляд, который был замечен одним Драко. Он послал ей самодовольную улыбку.
Под позабавленным взглядом Гарри Драко подчистил все магазины одежды. Сам Гарри позволил Драко подобрать ему несколько вещиц, которые подчеркивали его достоинства. А еще сердце Поттера билось быстрее с каждым разом, когда из под рукава рубашки Драко выглядывал его браслет.
Позже им встретились Снейп с Люпиным за сливочным пивом. Они выглядели довольными своей компанией, и Снейп даже казался... радостным?! У Гарри чуть не отвисла челюсть.
— Закрой рот, Поттер, — поддразнил его Драко, садясь за соседний к профессорам столик. — Я волшебник и вполне способен свести маленького волка и сумасшедшего ученого. Я только надеюсь, что Люпин не загрызет его в полнолуние.
— Я могу тебя слышать, Драко, — обернулся к их столику Люпин.
— Я знаю, профессор, — невинно улыбнулся ему Драко. — В чем интерес этого разговора, если вы не слышите?
Люпин рассмеялся, а за ним и Снейп с Гарри. Драко же было не до смеха. Он вдруг посерьезнел. Гарри это заметил и поинтересовался, в чем дело, но не получил ответа на свой вопрос — Драко просто умело сменил тему. Когда он больше не мог делать вид, что все в порядке, Малфой взял Гарри за руку и повел в самый дорогой отель в Хогсмиде, не обращая внимания на вопросы и слова протеста Гарри.
Комната была просторной, повсюду красные розы. Драко толкнул Гарри на кровать, а сам лег на него, находя его губы своими. Его язык стал гладить губы Гарри, но последний легонько оттолкнул Драко. Малфой сел на край кровати, не отрывая взглядa от своих рук. Гарри обнял его.
— Что-то не так, Драко. Поговори со мной, ангел мой, — взмолился Гарри, целуя ладонь любимого.
Драко поймал взгляд Гарри, и Поттер на долю секунды прочел в холодных глазах нерешительность, страх и грусть. Тысячи вопросов угадывались в серых глазах, и Гарри был бы рад ответить на них все, если бы только знал, что мучает его любимого.
— Скажи мне, — прошептал он в шею блондина.
— Я… Ты не поймешь, ты ненавидишь моих родителей. Давай займемся любовью.
— Даже если я обожаю саму идею заняться с тобой любовью, Драко, я не собираюсь принимать предложение, сделанное таким тоном, как если бы ты пригласил меня на вечеринку к Филчу. Я хочу тебя от всего сердца, всем телом, но я никогда не смогу воспользоваться таким твоим состоянием для этой цели, так что скажи мне что тебя тревожит. Я могу понять. Я могу на какое-то время забыть, что твой отец пытался убить меня и пытать множество раз, и что твоя мать одна из виновников смерти моего крестного... Я могу это сделать, уверяю тебя.
— Знаешь, я люблю своих родителей. Особенно отца.
— Я знаю, сердце мое, но почему это делает тебя таким несчастным?
— Знаешь, на каникулах мы с отцом довольно сблизились. Он говорил со мной как никогда раньше, он хотел получше узнать меня. У него есть сердце, не смотря ни на что. Я знаю, ты думаешь, что он мной манипулирует (Бинго, — подумал Гарри), но я узнал его с совершенно другой стороны. Он действительно волнуется за меня, не то что моя мать. Он хочет для меня лучшего. Мы никогда раньше так много не говорили. Мы даже играли в квиддич. Он дал мне все, чего мне не хватало шестандцать лет.
Драко почувствовал, как в горле образовывается ком, а в глазах стоят слезы. Он повернул голову и уставился на заснеженные равнины. Гарри лег на спину, потянув Драко за собой. Он обнял его еще крепче, и Драко оказался прижат спиной к гарриной груди. Может, говорить не видя его лица будет легче.
— Драко, я понимаю, что ты любишь своего отца, особенно, если он открылся для тебя. Но ты должен радоваться этому. Почему? Почему это плохо?
— Потому что я буду сражаться рядом с тобой, против него.
Сердце Гарри пропустило удар и бешено заколотилось в груди. Рука брюнета потерялась в волосах Драко и он поцеловал его в лоб.
— Ты уверен?
— Да, но это не мешает мне отвратительно себя чувствовать. Я люблю своих родителей, Гарри.
— Я знаю, сердце мое, знаю.
Гарри обнял его еще крепче, и Драко расслабился в его руках, обхватывая его ноги своими.
— Поэтому ты не хотел никого видеть? — спросил Гарри. — Дамблдор вкурсе, так ведь?
Драко только кивнул.
— Я обещаю тебе, Драко, я не хочу зла твоим родителям. Я их ненавижу, это правда, особенно из-за того, что они с тобой сделали, но я не хочу им зла. Единственный, кто меня интересует, это Волдеморт.
— И я помогу тебе достать его, — с облегчением пообещал Драко, наконец-то улыбаясь.
— Я люблю тебя, — Гарри оставил быстрый поцелуй на его лбу.
Драко медленно приподнял голову, и его губы нашли гаррины. Сердце Поттера было готово разорваться в груди. Он чувствовал бесконечную любовь и облегчение, потому что не смог бы вынести, если бы Драко выбрал сторону Волдеморта, тем самым подставляя свою жизнь под угрозу. Гарри знал, что входя в Орден Феникса, Драко рискует жизнью, но Поттер бы все сделал, чтобы защитить его, даже умереть за него, если потребуется. Он обнял Драко еще крепче и нашел своим языком его.
Пульс Гарри подскочил, а внизу живота стала собираться кровь. Но Гарри не хотел потерять хрупкое доверие Драко.
— Нам следует пойти прогуляться, — пробормотал Поттер.
— Позволь мне заняться с тобой любовью, — Драко лег своим горячим притягательным телом на Гарри.
— Драко, я говорил тебе, что хочу не только твое тело, — произнес на это Гарри, выворачиваясь под слизеринцем.
— А кто говорит, что я сейчас отдаю тебе только свое тело?
Гарри застонал от этих слов и открыл рот, впуская язык Драко. Малфой пососал его язык, и у Гарри вырвался стон нетерпения. Он знал, что должен наслаждаться каждым мгновением, ведь это его первый раз, но он так хотел почувствовать Драко в себе, что забыл о всех своих страхах и девственности. Все его тело кричало от желания.
Драко неторопливо спустился губами по шее Гарри, пробуя на вкус каждый участок кожи. У Гарри вырвался стон удовольствия, когда он почувствовал, как пальцы блондина забираются под свитер и снимают его, мимоходом задевая соски. Гарри никогда, даже в самых жарких фантазиях не представлял настолько восхитительных ощущений. Драко так умело его касался, что Гарри боялся кончить слишком быстро.
Драко полностью раздел Гарри и лег рядом, одной рукой поддерживая голову, бесстыдно разглядывая подаренное ему тело. Гарри мог чувствовать обжигающий взгляд Драко, как если бы тот его касался. Его очень возбуждало то, как Драко его рассматривал. Малфой кончиками пальцев провел по мускулам на груди Гарри.
— У тебя восхитительное тело, — произнес Драко, проходясь пальцами по его плечам.
Гарри встал на колени на кровати и поставил Драко в такую же позу, чтобы в свою очередь стянуть с него свитер. Его накачанная грудь так и тянула прикоснуться к ней, но Гарри сдержался. Вместо этого он притянул Драко поближе к себе, и двинул своими бедрами навстречу его, снова целуя в губы. Оба застонали, почувствовав, как соприкоснулись их члены. Тогда Поттер уложил Драко на постель и стянул с него остатки одежды. Он потерялся в созерцании этого великолепного тела. Налитый член Драко притягивал его, как магнит, и Гарри взял его в руку. Драко даже на несколько секунд задержал дыхание, но потом расслабился.
Шелковая мягкость члена в его руке ощущалась великолепно, и Гарри не смог сдержать стон. Его губы нашли изящную шею Драко. Тот закусил губу, чтобы не стонать от удовольствия, но все напрасно. Его дыхание сбилось, и Гарри захотелось взвыть. Рука Поттера нежно, но твердо прошлась по телу любовника, а его взгляд не отставал от руки, не упуская из виду ни одну деталь.
Татуировка золотисто-голубого шведского дракона на лодыжке Драко казалась Гарри необычайно сексуальной. Он сполз по кровати вниз и языком провел контур рисунка. Драко задохнулся, и Гарри стал медленно подниматься по его ноге. Он долго целовал внутреннюю сторону бедер Драко, и внезапно его рот сомкнулся на возбужденном органе любовника, у которого вырвался рык. Вкус Драко навсегда останется в его памяти, Гарри знал и хотел этого. Больше никогда он не сможет коснуться или попробовать на вкус кого-то другого.
Драко откинул голову назад, и Гарри поднял на него глаза — красота Малфоя завораживала. Он медленно опустился и поднялся ртом члену, и руки Драко потерялись в его волосах. Гарри хотел почувствовать вкус семени Драко, узнать о своем любимом все. Его любопытный язык доставлял блондину просто невероятное удовольствие. Ему никто еще так не отсасывал. Да, у Гарри не было опыта, но он компенсировался инстинктивным знанием, как и в случае с магией. Когда Драко перевел взгляд на гриффиндорца, то вид жадно сосущего его член Гарри почти заставил его кончить. Драко осторожно потянул Поттера за волосы.
— Это слишком, — прошептал он в ответ на немой вопрос во взгляде Гарри. — Не хочу кончить так.
Гарри улыбнулся ему и приподнялся, жарко целуя в губы. Драко перекатился на него и стал целовать накачанную грудь, языком обводя контур каждой мышцы, дразня пупок — входя и выходя языком, имитируя занятие сексом в такой эротичной манере, что у Гарри вырвался крик предвкушения. Драко понимающе улыбнулся и невероятно медленно провел языком по твердому члену, зарываясь пальцами в гаррину гриву. Гарри застонал, и его сердце забилось как бешеное. Эта ласка была одновременно сладкой и приносила боль. Гарри гадал, сколько еще Драко намерен мучить его перед тем как дать желаемое.
— Драко, — взмолился он, — перестань играть в слизеринца.
Драко усмехнулся и сомкнул губы на эрекции Гарри. Он установил постепенно все нарастающий темп, и Гарри захватил шквал неизведанных ранее восхитительных ощущений. Он схватился руками за спинку кровати за собой. Драко остановился, поняв, что Гарри долго не продержится. Поттер зарычал, но притянул Драко к себе, чтобы поцеловать. Близость этого обжигающего желанного тела, стройных ног к своим, ангельское лицо... все в Драко соблазняло. Их языки встретились, а рука Драко принялась спускаться по телу Гарри. Тот услышал, как Драко шепнул что-то ему в губы, но не предал этому значения.
И только когда он почувствовал смазанный палец Драко между ног, рядом со своим входом, он понял. Драко вопросительно взглянул на Гарри, который кивнул, хотя он хотел трахнуть Драко так же сильно, как самому быть им оттраханным.
— Позволь мне показать тебе, — прошептал Драко, покусывая аккуратное ушко, как если бы прочел гаррины мысли. — Ты наслышан о моей репутации, я не из тех, кто засыпает сразу после секса, так что потом будет твоя очередь трахнуть меня.
Гарри застонал и перехватил взгляд, в котором сквозило желание.
Драко впился глубоким поцелуем в покрасневшие губы и пальцeм скользнул в анус, вырвав у Гарри вскрик. Ощущение было странным, немного болезненным, но приятным — очень приятным. Драко медленно подвигал пальцем — в этом жесте чувствовался опытный любовник, и у Гарри кольнуло в груди. Сколько женщин до него он трогал вот так? Скольким было знакомo этo сводящee с ума тело?
Драко ввел в него второй палец, и Гарри напрягся. Боль дала о себе знать, несмотря на осторожность его любовника.
Гарри вдохнул поглубже и немного расслабился. Его тело понемногу привыкало к чужому присутствию внутри, и Драко стал двигать пальцами, вдруг задев чувствительную точку внутри, заставив Гарри застонать. Драко еще долго растягивал Гарри двумя пальцами, до тех пор, пока брюнет не стал получать от процесса чистое удовольствие. Третий палец закончил подготовку. Гарри сжал зубы и закрыл глаза, чтобы, открыв их, увидеть спокойное лицо Драко. Блондин поцеловал его, играя с языком, а затем убрал руку. Он сделал знак Гарри перевернуться.
— Но я хочу видеть удовольствие на твоем лице, — возразил Гарри, однако ложась на живот.
— Ты его увидишь, — лаского пообещал Драко, нанося смазку на свой член.
Он медленно развел гаррины ноги в стороны и скользнул между ними. Тогда Гарри почувствовал, как в него толкается длинный твердый член, рождая острую боль, но не такую сильную, как он ожидал. Драко прекрасно подготовил его тело. Гарри задохнулся, пытаясь как можно сильнее расслабиться. Драко наклонился над ним и поцеловал в шею, дожидаясь, пока Гарри полностью расслабится, чтобы начать двигаться.
Гарри повел бедрами, давая понять Драко, что тот может продолжать, что Драко и сделал — неспеша и чувственно, спрятав лицо в шее у Гарри. Он почти полностью вошел и стал потихоньку, волнообразно двигаться. Он двигался в этом ритме до тех пор, пока Гарри не почувствовал одно сплошное удовольствие.
Драко немного выпрямился, обхватив рукой гаррину талию, заставляя последовать за собой. Оказавшись на коленях, Драко положил руки Гарри на спину, наклоняя до тех пор, пока лицо Гарри не коснулось подушки. Под этим углом Драко мог глубже врываться в тело Гарри, который закричал от удовольствия. Блондин задвигался еще быстрее на этот раз, и Поттер с силой сжал простыни. Это было выше него — Гарри выкрикивал имя своего любимого, что только подстегивало Драко, толчки которого становились быстрее и сильнее, а член проникал все глубже.
Когда он почувствовал себя на грани, Драко остановился и перевернул Гарри. Все так же стоя на коленях, он положил ноги Гарри себе на плечи, приподнимая бедра, и снова толкнулся в него. Гарри вытянул руки назад и изо всех сил ухватился за спинку кровати, чтобы не кричать.
Стоны Драко стали длинней, а его толчки — более сильными. Гарри терялся в тонких чертах лица Драко. Он был прекрасен, на краю оргазма. Он словно лучился, все его черты расслабились.
Ангел, — подумал Гарри и кончил, закричав от удовольствия.
Вид орошающего живот семени подвел Драко к краю оргазма и после еще нескольких сильных толчков Малфой кончил. Он отпустил гаррины ноги и лег на любовника, пытаясь отдышаться.
Его браслет выглядел как-никогда широким и прочным.
Гарри обнял Драко, все еще дрожа после пережитого удовольствия.
— Драко, это было... великолепно.
Слизеринец послал ему счастливую улыбку.
Гарри поцеловал его губы перед тем, как перехватить его взгляд.
— Я люблю тебя, Драко.
Зрачки Драко постепенно возвращали свой серый оттенок. Он погладил Гарри по щеке.
— Гарри, я… — У Драко вырвался вздох. — Прости, я не могу этого сказать.
— Никто тебя об этом не просит, — тепло улыбнулся ему Гарри.
На долю секунды Гарри поверил, что Драко произнесет слова, которые успокоили бы его. Но тот не смог их произнести, и Гарри не знал, что чувствует Драко. Он крепче обнял своего любовника, как если бы боялся, что тот сбежит.
Драко взял Гарри за руку и отвел его в ванную. Он подождал, пока та заполнится водой, а затем сел, устраивая Гарри между своих ног.
— Ты можешь делать, что угодно, Драко, — хитро улыбнулся Гарри, целуя его ладонь, — я не усну. Не раньше, чем займусь с тобой любовью.
— Я на это рассчитываю, — улыбнулся Драко, а его браслет стал таким тонким и хрупким, словно вот-вот сломается.
28.04.2012 Глава 11. Вместе (Часть 1)
от переводчика: так как главы все длиннее, а я все чаще ленюсь, то я решила делить их на части (всего их будет 2-3).А вот и первый кусочек. Много флаффа, слюней, соплей и НЦы. Наслаждайтесь=)
A contretemps, souffrir dans sa chaleur
Toucher son ventre et rougir de douceur
Désir intense, nos deux corps se ressemblent
Sans expérience, sans vouloir même comprendre
S’envoler jusqu’au bout, s’envoler jusqu’au bout.
(« S’envoler jusqu’au bout », Jeanne Mas.)
Гарри как никогда был абсолютно счастлив и теперь гадал, почувствует ли такое же удовольствие, занимаясь любовью с Драко, как когда тот двигался в нем.
Он повернулся к Малфою и быстро поцеловал в губы. Эти несколько часов сделали Гарри самым счастливым парнем в мире. Война и козни Волдеморта остались за дверьми отеля, пока Гарри наслаждался каждым мгновением с Драко. Поттер развернулся в воде и уселся на коленях любовника, обхватив ногами стройную талию. Он улыбнулся, подумав, что еще год назад ненавидел слизеринца. И как его чувства могли так радикально измениться?
Год назад Гарри Поттер мог бы смотреть на умирающего на его глазах Драко Малфоя без толики сочувствия.
Сегодня же Гарри Поттер готов был умереть за Драко Малфоя.
— О чем ты думаешь? — поинтересовался Драко, оставляя дорожку обжигающих поцелуев на его шее.
Гарри обхватил губами нижнюю губу Драко и осторожно укусил перед тем, как встретиться с Малфоем взглядом.
— О тебе, — на полном серьезе ответил он. — Я счастлив, когда мы вместе. И теперь я понимаю, почему так хотел тебя.
— Я… Гарри, я… ты делаешь меня счастливым, — сказал Драко куда-то Поттеру в шею. — К чему твоя последняя фраза?
— К тому, Ангелус, что ты бог в постели. Ладно, мне не с чем сравнить, но я знаю на что похож феерический оргазм.
— Не называй меня так! И должен сказать, что ты удивительно способный любовник, — Малфой смотрел Гарри прямо в глаза, привычно улыбаясь. — И поверь, у меня есть с чем сравнить. Ну, хотя бы с этой стороны, потому что с другой я такой же девственник как ты.
— Нет, Драко, в этом смысле ты теперь еще девственней меня, — и Гарри впился чувственным поцелуем в губы напротив.
Поттер почувствовал, как Драко рассмеялся ему в рот. Их языки переплелись, и Гарри запустил пальцы в мокрые волосы блондина. Малфой неторопливо провел рукой по загорелой груди любовника, нежно ущипнул затвердевший сосок, за что был вознагражден стоном. Животом Драко чувствовал, как поднимается плоть брюнета.
Он продолжил свое исследование, скользя пальцами по члену Гарри, другой рукой поглаживая его задницу. Малфой подразнил колечко ануса, надавливая на него, но не входя, и Гарри задержал дыхание, желая получить все, что Драко мог ему дать и в то же время не желая торопиться. Слизеринец обхватил его верхнюю губу своими и вырвал стон удовольствия любовника, когда стал быстро водить рукой по его члену, пальцем другой руки входя в него. Вода усиливала ощущения, и Гарри извивался в попытке то ли прижаться к ласкающей его член руке, то ли посильнее насадиться на трахающий его палец.
У Гарри получилось положить руку на руку Драко, чтобы остановить его. Он задыхался, на краю оргазма.
— Я сейчас кончу, — сказал он в ответ на приподнятую бровь Драко. — Не хочу так. Я хочу прикасаться к тебе, чувствовать тебя.
Он взял руку Драко и поцеловал внутреннюю сторону ладони. Его губы скользнули вверх по запястью. Гарри остановился, увидев тонкую хрупкую цепочку браслета.
— Что… Драко, в чем дело? — спросил Гарри, напряженно вглядываясь в глаза блондина, который нервно покусывал нижнюю губу.
— Ни в чем, — сухо ответил Драко, отнимая свою руку. — Я не понимаю, о чем ты. И не пойти бы тебе с твоими вопросами!
Он обхватил Гарри за талию и отсадил подальше от себя. Несколькими секундами позже он уже выходил из ванной. Гарри не отставал, ему было что сказать.
Драко схватил свои боксеры и попытался натянуть их на мокрые ноги.
— И куда это ты собрался? — воскликнул Гарри, выхватывая боксеры из его рук и выкидывая их на балкон — в снег. — Мне надоело бегать за тобой каждый раз, как я скажу что-то не то! Почему ты не хочешь сесть и поговорить, как цивилизованные люди?
— Это ты меня сейчас назвал дикарем? — произнес Драко с нотками дрожи в голосе. — Ты, любитель грязнокровок, называешь меня, Чистокровного, дикарем? Большая ошибка, Поттер.
— Ах так, Малфой? А мне кажется, что я прав. В твоей манере обзывать людей грязнокровками нет ничего цивилизованного. И хватит уходить от разговора, сводя все в ссору. Я начинаю понимать твою манеру поведения, Драко. Так что скажи мне честно, что твой браслет настолько хрупкий, потому что ты меня не любишь и не хочешь, чтобы я к тебе прикасался! Мы выиграем время, и даже если ты знаешь о моих чувствах, я не буду к тебе лезть, не волнуйся! И отпусти ты эти брюки, пока я их не сжог!
Гарри протянул руку, на кончиках его пальцев плясали огоньки пламени. Наследник зло взглянул на Поттера и медленно надел брюки, не отрывая взгляда от лица гриффиндорца, еще больше провоцируя его.
— И что ты сделаешь теперь, когда я оделся? — высокомерно произнес Драко. — Может быть, ударишь?
— Ох черт! — в отчаяние воскликнул Гарри и закрыл лицо руками перед тем, как схватить покрывало и завернуться в него. — Мне правда жаль, что я тогда тебя ударил, но не надо использовать это как предлог, чтобы бросить меня. Ты хочешь, чтобы мы расстались? Ты хочешь одеться и уйти? Я не стану тебя удерживать, только скажи мне прямо, вместо того, чтобы искать проблему там, где ее нет!
— Ты правда думаешь, что я хочу, чтобы мы расстались? — гневно спросил Драко. — Почему ты так говоришь, черт возьми?!
— Из-за тебя! Из-за твоего поведения ! Из-за твоего браслета!
— Моего… идиот! Не надо было дарить мне такой подарок, если не умеешь по нему читать! Я не хочу, чтобы мы расставались — мне страшно! Доволен? Если бы я был Криви или Финниганом, то уже обоссался бы от ужаса. Но я не собираюсь тебе плакаться!
— Ты... Драко, чего ты боишься? — гнев Гарри улетучился, как если бы его и вовсе не было, при виде запыхавшегося Драко, который снял свою маску ненависти и предстал перед Гарри как есть — испуганным.
Слизеринец отвел взгляд и засмотрелся на снег за окном. Гарри медленно подошел к нему и осторожно обхватил лицо ладонями, поглаживая большими пальцами щеки.
— Чего ты боишься, сердце мое?
— Это глупо, но я боюсь боли, — ответил Драко, опуская взгляд и находя внимательный гаррин. — Я знаю, что это больно.
— Я не стану тебе врать, это действительно очень больно, но, Драко, в тебе есть силы противостоять Круциатусу, и поверь, ЭТО ни в какое сравнение не идет. И ничего в этом глупого нет, я тоже боялся, но мое желание было превыше всего. И не волнуйся, мы не обязаны делать это сегодня, у нас много времени впереди, — произнес Гарри, надеясь, что Волдеморт даст им время на любовь.
— Мне правда жаль. Я хочу отдаться тебе полностью, но меня что-то сдерживает и не дает расслабиться. У меня такое чувство, что если я позволю тебе взять меня, я тебя потеряю. И в то же время, когда я был в тебе, это было так хорошо, так правильно. Гарри, я... Я не хочу потерять тебя, — выдохнул Драко. — Я не хочу, чтобы Волдеморт навредил тебе.
— Ты не потеряешь меня, — дрогнувшим голосом произнес Гарри. — Меня тоже пугала возможность потерять тебя, но теперь все позади, потому что ты сделал свой выбор и теперь мы на одной стороне. И я уверен, что я сильнее Волдеморта, потому что ты рождаешь во мне желание победить.
Он нежно погладил Драко по щеке, приподнял голову, потянувшись поцеловать. Малфой закрыл глаза и одной рукой обнял Гарри за талию, проникая языком в его рот.
Их поцелуй из нежного превратился в страстный, и Гарри сильнее прижался к Драко, у которого вырвался стон.
— Позволь просто касаться тебя, — тихо взмолился Гарри.
Драко почти смущенно улыбнулся ему, хотя в его глазах горело желание. Он кивнул, и Гарри повел его к кровати, на ходу избавляясь от покрывала. Поттер лег на любовника, одну ногу положив между ног Драко. Он нежно провел ладонью по лицу, оставляя цепочку поцелуев на шее, заставляя Малфоя дрожать. Потихоньку тот смог расслабиться и его руки оказались на спине Гарри, не прекращая нежных поглаживаний. Дыхание Драко сбилось, а Гарри потерялся в привлекательной картине его приоткрытых губ. Он медленно провел языком по рту любовника, наслаждаясь его сладостью. У Малфоя вырвался замечательный маленький вскрик, что-то между выдохом и стоном. Гарри улыбнулся и прошелся невесомыми поцелуями по груди, проделывая пальцами тот же путь, оставляя красные полосы на коже. Драко сжал мышцы живота, и Гарри чуть не кончил — и испугался все испортить своей несдержанностью.
Каждый участок груди Драко был заклеймлен губами и языком брюнета. Блондин запустил пальцы в черные вихри, когда Гарри принялся покусывать его моментально затвердевшие соски. Он весь подобрался, а Поттер неуверенно провел рукой между его ног, осторожно погладил эрекцию через брюки, надеясь вызвать реакцию у Слизеринского принца, которому в данный момент очень шло это прозвище. Он извивался на простынях с грацией и гибкостью змеи. Драко дышал сквозь стиснутые зубы и звук, который он при этом издавал очень напоминал Гарри Серпентарго.
Гарри положил руку на пуговицу брюк Драко и поднял на любимого глаза, словно спрашивая разрешение. Тогда Малфой сам расстегнул штаны, и Гарри отбросил их в сторону. Поттера шатнуло от вида гордо стоявшего члена.
Он стал нежно целовать ногу Драко, поднимаясь вверх, пока не дошел до татуировки на икре, от которой совершенно терял голову. Гарри заставил себя успокоиться и забыть на время о своем изнывающем члене, полностью сосредоточившись на партнере. Он прошелся настойчивыми поцелуями по ноге Драко, на ходу прикусив колено. У слизеринца снова вырвался этот замечательный стон удовольствия, и Гарри не сдержал рычания. Он приподнялся и поцеловал эти ищущие губы, насилуя их своих языком. Драко потерся бедрами о гаррины и их члены соприкоснулись, посылая в пах искры удовольствия. Драко вцепился в упругую задницу Поттера руками, сильнее прижимая его к себе, чтобы лучше чувствовать движения бедер и теснее соприкасаться членами.
— Я так хочу тебя, — выдохнул Гарри, кончиком языка вылизывая чувствительное местечко за ухом.
— Гарри... Я...я…
— Т-с-с, я знаю. И у нас полно времени.
Он, наконец, спустился по груди поцелуями к твердому члену, который всего час назад довел его до умопомрачительного оргазма. Гарри медленно, но верно сводил Драко с ума, облизывая его член по всей длине, но не вбирая полностью в рот. Малфой сильнее застонал и судорожно сжал в руках гаррины волосы. Он слабо потянул за них, давая понять, что хочет большего, но Гарри притворился святой невинностью, приподнял одну бровь в немом вопросе.
— Я не стану умолять тебя, Поттер, — простонал Драко.
Гарри хитро улыбнулся и, обхватив член Драко ладонью, резко провел рукой до основания и стал лизать языком влажную головку.
— Так что ты говорил, Ангелус? — оторвался от своего занятия Гарри.
— Пожалуйста, Гарри, — взмолился Драко и откинул назад голову.
Тогда Поттер сомкнул рот на нетерпеливом органе и установил свой ритм, скользя ртом по члену блондина. Драко еще шире раздвинул ноги. Гарри был на вершине экстаза. Он не хотел возвращаться в Хогвартс. Больше всего на свете он сейчас желал оставаться в этой комнате и заниматься с Драко любовью — до скончания веков. Больше ни уроков, ни Волдеморта, только они вдвоем, вместе.
Гарри вздрогнул, почувствовав пальцы Драко на затылке, пока он как можно глубже вбирал член любовника в рот, одновременно посасывая его, заставляя Малфоя стонать. Драко было тяжело сдерживать свои конвульсивные толчки, но он не хотел сделать Гарри больно. Слизеринец был так красив, такой сильный и хрупкий одновременно. Он хотел, чтобы этот день никогда не заканчивался. Драко подпрыгнул на кровати, почувствовав палец Гарри на своем анусе. Поттер тут же убрал его, и Драко что-то прошептал, но Гарри не расслышал что именно. Тогда Малфой взял его руку и вложил в нее смазку.
Гарри приподнялся до его губ и долго целовал перед тем, как встретить взгляд серых глаз. Последние блестели от желания, и гриффиндорец чуть не утонул в этом океане чувств.
— Драко, — прошептал он, — ты уверен, что хочешь?
Страстный поцелуй послужил Гарри ответом. Драко взял гаррину руку и положил между своих бедер. Очень медленно, Поттер ввел в него палец и почувствовал, как напрягся Драко. Он провел языком по соскам парня, ожидая пока любовник привыкнет к вторжению. Он был очень узким, и Гарри испугался, что может сделать Драко действительно больно. Брюнет немного подвигал пальцем и, поскольку Драко никак не отреагировал, ввел его до конца и стал равномерно двигать взад-вперед. Гарри был так возбужден, что не был уверен, что сможет продержаться в Драко больше десяти секунд. Блондин был так нежен и невероятно чувственен, и Гарри так любил его, что хотел его всего, без остатка, прямо сейчас.
Он ввел второй палец. Драко сжался и стиснул зубы.
— Расслабся, — прошептал Гарри ему в шею. — Верь мне.
— Я верю.
Гарри резко остановился и внимательно посмотрел на Драко. Он не мог поверить своим ушам. Его сердце забилось так сильно, что Гарри подумал, что его удары слышны в далеком Лондоне. Доверие его ангела стоило любых признаний в любви.
— Я люблю тебя, — выдохнул Гарри.
Он раздвинул пальцы на манер ножниц и почувствовал, как расслабилось кольцо мышц. Тогда Поттер добавил третий палец, и у Драко вырвался стон боли. "Он должен быть сильным". Его родители делали ему гораздо больнее, но Драко была привычна та боль. Эта же боль была другой, незнакомой. Он обхватил гаррину шею руками и впился в его губы отчаянным поцелуем.
Гарри подвигал пальцами, и Драко откинул голову назад. Тогда Поттер задвигал пальцами быстрее и повернул их, пытаясь растянуть сильней, одновременно покусывая шею Драко. Малфой чувствовал, будто его раздирают на части, но в то же время начал получать удовольствие от движений пальцев в себе, особенно когда Гарри задел чувствительную точку внутри.
— Я готов, — решительно.
Гарри нежно поцеловал любимые губы, рукой нанося на член любрикант. Он устроился между ног Драко и медленно толкнулся. Блондин задержал дыхание и отвернулся, до крови закусив губу.
— Дыши, любовь моя, — прошептал Гарри, подавляя в себе сильное желание двигаться. — Не забывай, что я люблю тебя.
— Да плевать я хотел, — бросил Драко, по щеке которого пробежала слезинка.
Гарри уже собирался выйти из любовника, когда обратил внимание на браслет на его запястье. Он был толстым и красивым. Эмоционально с Драко было все в порядке, и только это имело значение. Блондин сосредоточился и постепенно задышал ровнее. Он положил руки на гаррины ягодицы и, вскрикнув, толкнул в себя до самого основания. Драко вцепился руками в плечи любовника.
— Обними меня , — попросил он.
Гарри обнял Драко за шею и притянул к себе, грудью ощущая быстрые удары сердца любимого. Он целовал лицо Драко, проводя по следам слез языком.
— Прости, — прошептал Драко ему в шею. — Мне не наплевать на твою любовь. Я... Ты замечательный.
— Я знаю, что ты не хотел этого говорить. Когда ты только вошел в меня, я тоже хотел оскорбить тебя, — улыбнулся Гарри. — Но все дело в том, что я люблю тебя.
— Скажи это снова, — попросил Драко в его губы, начиная извиваться под Гарри, рождая в его паху волны удовольствия.
— Я люблю тебя, Драко.
Драко закрыл глаза, в полной мере наслаждаясь признанием Гарри. Брюнет несильно двинул бедрами. Он не мог поверить, что все это происходит на самом деле. Что это он сейчас занимается любовью с Драко Малфоем, чувствуя, как тот прижимается к нему, как обнимает спину ногами. Гарри не сдерживал стонов, а Драко расслаблялся все больше. Поттер обхватил рукой малфоевский член и стал поглаживать в такт своим участившимся толчкам.
Наконец, Драко застонал, и Гарри опять чуть не кончил. Он почти вышел из любовника, чтобы толкнуться в него снова. Малфой вцепился руками в гаррины плечи и протяжно застонал, когда тот задел его простату. Поттер задвигался быстрее, и пальцы Драко сильнее впились в его кожу. Гарри был поглощен его красотой на краю оргазма, не подозревая, что его любимый тоже теряется в созерцании красивого лица напротив. Они были вместе. Они были одним целым — и прошлое, и неизведанное будущее отошли на задний план.
Язык Драко скользнул в рот любовника и Малфой обхватил гаррину талию ногами, переворачивая их обоих.
Гарри оказался лежащим на кровати — Драко на нем. Малфой медленно приподнялся и опустился на твердый член, насаживаясь как можно глубже. Гарри бурно выразил свой восторг. Не было зрелища эротичнее, чем скользящий по его члену Драко.
Движения Малфоя были медленными, чувственными, рассчитанными, чтобы заставить его кричать и умолять. Драко не мог поверить, что действительно насаживается на мужской член, который с каждым движением проникает все глубже и что он, Драко, наслаждается каждой секундой. Ему нравилось, когда Гарри был в нем и нравилось быть в Гарри.
Потому что это был Гарри.
Потому что он выбрал его и не жалел об этом.
Потому что Драко хотел стонущего под ним зеленоглазого парня.
Раньше он сомневался, но теперь уверен.
Драко замедлил движения, и Гарри зарычал. Поттер взял его за руки и потянул на себя, прижав к своей груди. Парень удерживал Драко, пока его бедра быстро двигались под блондином, доводя того до экстаза.
Гарри отпустил Драко, который продолжил двигаться в установленном Поттером ритме, и последний погладил его возбужденный член. Наконец, у брюнета вырвался крик удовольствия и он кончил в Драко. Малфой сделал еще несколько движений и тоже кончил, на гаррин живот и с его именем на губах.
Тяжело дыша, Драко отстранился и лег на спину рядом с Гарри, все еще содрогаясь от оглушительного оргазма. Поттер вытянул руку, в которой тут же оказалось два стакана с водой. Драко сразу осознал, как сухо во рту.
— Мило с твоей стороны, — сказал он, делая глоток.
Драко улыбнулся, поняв, что Гарри даже не заметил, что использовал беспалочковую магию — как если бы это для него было в норме вещей. Став с Драко единым целым, Гарри стал еще
сильнее, его магия перешла на высший уровень. Пророчество говорило правду, вознося важность Наследника рядом с мальчиком, который выжил. Драко открыл ему свое сердце, свою душу и свой разум — и гаррина магия стала чище, сильнее, опаснее для сил Зла.
Гриффиндорец протянул к нему руки, и Драко впился взглядом в сияющие счастьем изумруды Гарри.
— Так ты из тех, кто любит обниматься после занятий любовью? — улыбнулся Драко, проводя пальцем по своему семени, чтобы убрать ее магическим способом с живота Гарри. — Тогда мне придется привыкнуть.
Он устроился в сильных руках, прижался щекой к теплой груди. Сердце Гарри забилось быстрее и он улыбнулся, отметив, как доверительно Драко прижался к нему. Поттер укрыл их обоих одеялом.
— Ты невероятный, Драко Малфой. Даже когда я занимаюсь с тобой любовью, ты должен оказаться сверху.
— Неправда, — ответил Драко, целуя его шею. — И потом, ты особо не возражал.
— Мне понравилось каждое мгновение, — признал Гарри, страстно целуя Драко. — Это было восхитительно.
— Поверь мне, мы повторим, — заверил Драко, пальцами поглаживая накачанный торс. — Сверху или снизу — мне все равно.
— Мне тоже нравится с двух сторон, тем лучше. Драко, ты не представляешь, какой ты красивый во время секса.
— Рискну открыть тебе истину, Поттер, ты тоже на монстра не похож. Если бы ты себя видел, то понял бы, почему я не смог противостоять твоему очарованию. Нам надо как-нибудь заняться сексом перед зеркалом.
— Драко, я серьезно. Я хочу, чтобы ты знал, что я сегодня чувствовал. Это все ново для меня.
— И что же ты чувствовал?
— Что-то, что сильнее любви, — ответил Гарри, гладя волосы Драко. — Это дестабилизирует. Мне кажется, что я существую, только когда ты во мне или я — в тебе. Как если бы я был на своем месте, а твое тело — часть меня, как если бы мы были созданы друг для друга.
— У меня возникло такое же чувство единения, — признался Драко, приподняв голову, чтобы лучше видеть Гарри.
— Значит, ты хочешь быть моим парнем? — хитро улыбнулся Гарри.
— Если тебе так важно наклеить на нас этикетку, то пожалуйста, — ответил Драко, лизнув чувствительное местечко на шее.
— Не могу поверить, — просиял Гарри, поглаживая рукой спину любовника, — мы пара. Гарри Поттер и Драко Малфой вместе!
— Ну и что? Мы обычные люди, с обычными жизненными обстоятельствами, — ухмыльнулся Драко. — Кстати, тебе следует прийти на обед ко мне домой. Отцу и матери ты обязательно понравишься.
— Я знаю, что тебе претит мысль расстраивать своих родителей, — серьезно произнес Гарри, крепче обнимая любимого. — И знаю, что твои родители никогда не примут того, что ты не последовал за Волдемортом и что, ко всему прочему, мы с тобой вместе. Я плохо понимаю из-за чего ты их любишь, но именно поэтому я не так сильно хочу их убить, когда думаю о… Неважно. Хотя знаешь, что бы я сделал, встреть я сейчас твоих родителей? — Драко отрицательно помотал головой. — Я бы поблагодарил их за то, что ты есть.
— Уверен, что отцу бы понравилось, а главное отбило бы у него желание убить тебя. Если честно, я не понимаю, почему ты со мной. Большая часть моей семьи хочет видеть тебя мертвым. Что касается меня, я приложил все усилия, чтобы испортить тебе жизнь. Этим летом, например, когда постарался выдать тебя за гадкого утенка перед твоей семьей.
— Моей семье не нужна твоя помощь, чтобы ненавидеть меня. А ты знаешь, что стал идолом моего кузена?
— Я уже собирался поспать, а ты вывалил на меня такое! Если после этого мне не приснится кошмар, то у меня на них выработается иммунитет на всю жизнь, — ухмыльнулся Драко. — Так, мне срочно нужно представить на месте что-то красивое.
Драко долго всматривался в лицо Гарри, как если бы собирался сказать что-то важное.
— Что ты делаешь? — спросил Гарри, краснея.
— Запоминаю твое лицо а мельчайших деталях, — ответил Драко, продолжая исследовать взглядом лицо Поттера. — Гарри, я думаю, ты и правда не осознаешь свою красоту. Неудивительно, что малолетний папараци попытался тебя заполучить.
— А я все никак не пойму, как он мог оказаться таким моральным уродом. Но ты ведь отомстил. Я был просто в восторге. Так завести его, а потом высмеять перед толпой учеников — это нечто.
— Это было просто. Я очень обидчивый, а он напросился. Он думал что? Что ты так просто бросишься в его объятия? Да и, если на чистоту, то если он так быстро возбудился, то только потому что думал, что коснется того, кого касался ты. И так, он смог бы косвенно переспать с тобой. Грязный маленький тупой манипулятор и извращенец. Вонючий эротоман.
Гарри облокотился на локти, пока Драко укладывался рядом, лицом к нему, подперев одной рукой голову. Поттер впился поцелуем в его сладкие губы и ослепительно улыбнулся.
— Драко, ты унизил Колина из мести или из ревности? И вообще как это — эротоман?
Драко склонил голову и пробормотал что-то неразборчивое.
— Знаешь, сердце мое, я обожаю твой голос, но я люблю его еще больше, когда могу разобрать, что ты говоришь, — рассмеялся Гарри.
— Эротоман — это человек, помешанный на ком-то, до такой степени, что он верит, что объект любви ему принадлежит. Так что, я считаю, что Криви — эротоман. А еще я подозреваю, что он дрочит на твои фотографии. Я его проучу парочкой круциатусов, — решительно пообещал Драко, садясь на краю кровати. — Выбью ему все зубы... А потом накормлю ими.
— Ты ревнуешь, — заявил Гарри, садясь позади Драко и целуя его затылок.
— Ничего подобного.
— Ты ревнуешь, и мне это очень приятно. Я знаком с этим чувством — я бы повырывал глаза всем, кто на тебя смотрит. Даже учителям!
— И это я ревную?! — воскликнул Драко и рассмеялся. — Ох, Мерлин, Гарри, не говори мне, что... И МакГонагалл?!
— Да, когда у тебя трансфигурация — а ты ведь сидишь на первом ряду... Черт... Я не выношу, когда на тебя смотрят, ведь смотреть на тебя — это уже хотеть тебя. Ты такой...
— Не переоценивай силу моего обаяния, — отрезал Драко, ложась на спину. — Ты предвзят. Ты видишь меня намного более соблазнительным, чем я есть на самом деле.
— Хм-м, ну не знаю, — прошептал Гарри, кладя голову на грудь любовника.
— Уверен, что это моя так называемая темная сторона тебя заводит. У святого Поттера тяга к плохим мальчикам? — сказал Драко, обнимая.
— Нет, только к тебе. И что меня заводит, так это твое смазливое личико.
Драко на секунду потерял дар речи, напряженно смотря на Гарри, а потом рассмеялся и поцеловал его вихри.
— Не ожидал такого ответа, — признал он. — Но спасибо за честность.
29.07.2012 Глава 11. Вместе (Часть 2)
— В самом деле, Драко, ты прекрасно знаешь, что мое влечение к тебе на этом не останавливается. Все в тебе меня заводит. Твоя магическая сила — даже если ты не в состоянии сотворить Патронус — твой взгляд на мир, то, как ты летаешь. Уже не говоря о том, что ты анимаг.
— К твоему сведению, у меня получаются вполне сносные Патронусы. И смею тебе напомнить, что тебя так пугают мысли о собственных возможностях, что ты не можешь себя заставить заинтересоваться анимагией.
— Знай, Ангелус, что мне знакомо мое животное и что я занимался анимагией на протяжении всех каникул. Могу сказать, что до цели мне осталось всего несколько недель.
— Я впечатлен твоей болтовней, а теперь показывай!
Гарри широко улыбнулся и принялся за поиски своей палочки. После чего он сел на кровати по-турецки, прикрылся одеялом и стал водить палочкой над своей ладонью. Драко положил свою руку на гаррину и заставил Поттера опустить палочку.
— Доверяй своей магии, — прошептал он, ободряюще улыбаясь. — Она намного мощнее, чем ты думаешь. Я это чувствую каждый раз, когда ты меня касаешься.
— Моя сила это ты.
Драко медленно кивнул и взял его палочку. Тогда Гарри закрыл глаза и сделал рукой тот же самый жест, что недавно палочкой, произнеся про себя заклинание. Сразу же над его ладонью заплясала разноцветная палитра цветов перед тем, как явить собой единорога.
Драко потерял дар речи от удивления. Он поднялся и обвязал талию полотенцем. Гарри поразился, увидев, что у слизеринца дрожат руки.
— Это невозможно, — сказал Драко, хаотично ища свою пачку сигарет. -Это не может быть твое животное.
— И почему же? — спросил Гарри, забирая у Драко сигарету и выкидывая ее на балкон, к трусам.
— Даже не пытайся запрещать мне курить, Поттер. Эта сигарета для меня как воздух. Моя моральная поддержка.
— Почему, это Фрейд придумал? Типа фаллическая сторона предмета и все такое? — спросил Гарри, разрываясь между весельем и недовольством. — Слушаю тебя, Малфой, в чем дело?
Драко поднял палец вверх и произнес заклинание Патронуса. Из облака дыма появился белоснежный единорог, идентичный тому, что красовался на гарриной ладони несколько секунд назад и пришел в движение. Драко нетерпеливо закурил.
— Вот в чем проблема, — прохладно произнес он, думая о том, что никогда не наберется смелости признаться гриффиндорцу в том, что создавая Патронуса, он думает о Гарри, а именно о том моменте, когда после незабываемого квиддичного матча Поттер подарил ему снитч.
А Гарри не верил глазам своим. Патронус был прекрасным — сильным и чистым. Поттер медленно повернул голову в сторону Драко. Гарри не понимал, что же гложет Слизеринского принца.
— И тебя расстраивает..? — он на малфоевский манер приподнял бровь.
— Это очевидно. Моя магия связана с твоей. Ты моя защита, но я никогда не хотел, чтобы магия вмешивалась в наши отношения. Мне бы хотелось, чтобы мы были сильнее по-отдельности, а не чтобы в буквальном смысле стали едины. Я не хочу, чтобы ты меня защищал — у тебя и без того достаточно подопечных. Я хотел быть тем единственным, кто не будет давить на тебя и твою сторону а-ля " Я — Мальчик, который всех спасет".
Гарри долго молчал. Ему казалось, что сердце готово выпрыгнуть из груди. Это было гарриной обычной реакцией на присутствие Драко, но в этот раз та оказалась еще более бурной, чем
всегда. Гарри подошел к Драко сзади и крепко обнял за талию, другой рукой забирая у него сигарету и откидывая ее в сторону.
— Ты единственный, — прошептал он, целуя шею, отмечая мурашки на чувствительной коже. — Мы не стали единым целым, Драко — мы повзрослели. Мы стали сильнее и я горжусь тем, что являюсь олицетворением твоего Патронуса.
— Думаешь, это меня успокаивает? — сказал Драко, немного наклоняя голову, давая нежным гарриным губам доступ к своему затылку. — Ты прекрасно знаешь, что мой Патронус олицетворяет тебя, а не наоборот.
— Ну и что? Драко, ты не нуждаешься в том, чтобы я тебя спасал и я думаю, что твой Патронус этому доказательство. Если у тебя неприятности, ты необязан звать меня, нужно просто вызвать Патронуса.
Драко, казалось, задумался на долю секунды, а потом повернулся к Гарри лицом. Он поднялся цепочкой поцелуев по его шее и, добравшись до уха, прошептал:
— Я завидую тебе, Гарри.
— Завидуешь? Чему? — Гарри немного отстранился, чтобы заглянуть любимому в глаза.
— Твоя анимагическая форма — самое сильное, благородное, всеми обожаемое и необходимое в бою волшебное животное. Моя же — совершенно никчемная. Это позор, для такого, как я.
— Драко, покажи мне. Я уверен, что ты преувиличиваешь, — сказал Гарри, в тайне надеясь, что животным Драко не окажется хорек. Потому что если это так, то он не сможет удержаться от смеха.
— Ладно, я покажу. Но ты, Поттер, никому об этом не расскажешь, даже своему обожаемому Уизелу. Я итак зол на тебя за то, что ты выдал ему мое второе имя.
— Хорошо, обещаю, — сказал Гарри, садясь на кровати. Он был необычайно возбужден при мысли, что узнает анимагическую форму мужчины его жизни. — А теперь хватит строить из себя королеву драмы, Ангелус. Превращайся.
Драко вздохнул и закрыл глаза. Если бы Гарри не сидел, а стоял, то обязательно упал бы — таким величественным был зверь перед ним. Белоснежная шерсть, покрытая коричневыми полосами, невероятного синего цвета глаза — все эти благородные черты превосходно подходили Драко. Гарри раньше никогда не видел такого великолепия. Он протянул руку, чтобы погладить зверя.
— Драко, — прошептал Гарри голосом, в котором чувствовались сильные эмоции, — нет животного, более подходящего тебе. Я не понимаю, как можно стыдиться быть белым тигром.
— Пожалуйста, только не говори, что попал под шарм этой тварюги, — произнес Драко, снова становясь человеком и ложась на кровать. Это ни больше, ни меньше, чем обычный кот... Но которого трудно не заметить.
— Да, но Драко, белый тигр! Это невероятно красивое и благородное животное.
— Я тебя сразу остановлю, самое благородное животное — это единорог! Ну ты хотя бы осознаешь?! Tы гей, ты только что трахался, хотя не замужем, ты можешь позволить себе быть грубым и, все-равно, ты олицетворение благородства. Те, кто думают, что благородство напрямую связано с девственностью, гетеросексуальностью и хрен знает чем еще могут идти топиться. Кажется, я действительно недооценил то, что в твоем сердце. Знаешь, когда я звал тебя "Святошей Поттером", я пытался тебя оскорбить, а не костатировать факт, — смущенно (!) улыбнулся Драко.
— Ты заставляешь меня краснеть, -ухмыльнулся Гарри, ложась рядом с Малфоем и поглаживая его грудь. — Так в чем проблема быть белым тигром?
— Быть анимагом — это иметь преимущество над другими. Это возможность передвигаться, не вызывая подозрений. Вопрос: ты представляешь, что подумают люди, при виде свободно разгуливающего по Англии белого тигра? Вот тебе и прогулка. Ладно, я не часто вижу захаживающих в Хогсмид единорогов, но это настолько благородное животное, что люди знают, чем рискует, убив его. Если твоя жизнь под угрозой, то ты всегда можешь превратиться, в надежде, что на единорога руку поднять не смогут. И я не знаю никого, кроме Волдеморта, МакНейра, Беллатрикс и, может быть, моей матери, кто бы осмелился убить единорога, тем самым наслав на себя проклятие. Даже мой отец на это не способен. Ко всему прочему, у тебя появляется способность спасать людей. Ты ведь знаешь, что кровь единорога — лечебная и может спасти человека на грани смерти. Что касается пользы Белого тигра -кроме того, что это очень привлекающее внимание животное, не вижу от него никакого проку. Ну разве что, я мог бы позировать фотографам в своей анимагической форме! Какой ужас.
Гарри улыбнулся и нежно поцеловал Драко. Он долго смотрел на парня, не зная что сказать.
— Драко, ты преувиличиваешь.
— Извини? Ничего подобного. Посмотри на меня, Гарри. Вспомню, кто я! Я чистокровный волшебник, у меня гены безупречного поколения магов, но мое животное даже не входит в полной мере в семейство тигров! Я какой-то гибрид! Зверь с генетической проблемой: аномалия пигментации шерсти. Если бы я был нормальным тигром — это еще куда ни шло. Но не чертовой ошибкой природы! Так что да, это для меня реальная проблема!
— А я думаю, что этот зверь очень тебе подходит. Он величественный и редкий — как ты. И к тому же, это очень возбуждающе — встречаться с кем-то из семейства кошачьих. И знаешь, все могло быть намного хуже. Представь — ласка, например!
— Да ты просто садист для святоши!
Гарри накинулся на Драко и страстно поцеловал, наслаждаясь несравненным вкусом его губ, сходя с ума от его запаха. Драко повел Гарри в ванную, где они неторопливо занялись любовью и кончили с криками на губах от невероятного удовольствия. После они лежали в постели удовлетворенные и счастливые. Драко повернулся к Гарри спиной, который обнял его за талию и прижал к своей груди, как в их первую проведенную вместе ночь.
Скоро они заснули, и Гарри снилось, что они с Драко занимаются любовью в каждой пустой комнате Хогвартса. А потом он увидел любимого, который стоял лицом к нему и смотрел
глазами полными ненависти, с палочкой, нацеленной на гаррино горло. Он говорил, но Гарри не понимал — что именно. Поттер не двигался, с ужасом ожидая продолжения.
Он закричал и открыл глаза. Склонившийся над Поттером Драко взволнованно смотрел на него. После того как Гарри окончательно проснулся, его сердце не хотело успокаиваться еще добрых пять минут. Драко прижимал Гарри к себе, пока тот не прекратил вздрагивать. Когда он рассказал ему свой сон, Драко лишь покачал головой и крепче сжал его в объятиях, прошептав: — Ты совершенно мне не доверяешь.
Гарри хотелось закричать, что он слепо верит в Драко, но не сделал этого. Он хотел сказать, что никогда не сможет полюбить кого-то другого, но сдержался. Он хотел заверить Драко, что не сможет жить без него, что если потеряет Драко, то не сможет дышать, потому что Драко — его воздух, но лишь поцеловал любимого, пытаясь через поцелуй выразить всю глубину своих чувств и эмоций.
Они оделись и вышли из отеля, удивляясь, что провели в номере столько времени. Уже наступила ночь, и ученики, в большинстве своем, разошлись, а остальные грелись по магазинам или барам. Самые смелые устроили битву в снежки на центральной улице. Драко не удержался и презрительно хмыкнул, увидев эту картину.
— Толпа безмозглых детей, — произнес он.
— Они веселятся. Я бы тоже хотел иногда вернуться в детство.
— Не я. Хотя, раз уж тебе так хочется...
Драко встал позади Гарри и обхватил того за талию, приподнял над землей и попытался повалить в снег. Близость любимого тела мешала Гарри сосредоточиться на ответном действии и он просто рассмеялся, отбиваясь. Поттер ошибался в физической силе Драко — не смотря на "хрупкий" внешний вид, Малфой оказался сильным, и Гарри пришлось постараться, чтобы снова оказаться на своих двух. Многочисленные взгляды останавливались на паре, в большинстве своем ученики были удивлены и рады видеть двух бывших врагов вместе. Многие были крайне удивлены, замечая искреннюю улыбку на малфоевских губах, когда тот смотрел на Гарри. Когда Драко увидел направляющуюся к ним Чжоу Чанг, его улыбка превратилась в оскал.
— И как вам не стыдно устраивать спектакль на людях? — закричала она, остановившись напротив Драко.
— Пока что, Чжоу, это ты устраиваешь спектакль, — холодно заметил Драко. — Минута.
— Что?! Что значит это твое "минута"? — вскричала она.
— Это время, за которое ты разревешься и заставишь нас любоваться твоим красным носом, — ответил Драко.
Чжоу с отчаянием во взгляде посмотрела на него, со всей очевидностью сдерживая слезы.
— Ты мне за это заплатишь, Гарри, — выплюнула она и убежала, а за ней ее очередной хаффлпавский бойфренд.
Гарри повернулся к Драко.
— Почему когда ты рядом, то влетает всегда мне? — спросил он. — И вообще, почему ты начал с ней встречаться?
— Тебе назло, — признался Драко. — Пойдем, Кребб и Гойл должны нас ждать, чтобы вернуться в Хогвартс. Давай, двигай своими восхитительными поттеровскими булочками.
* * *
Скоро пришел февраль, а с ним дождь и гололед. Снег, которым был усыпан двор Хогвартса оставил место унылому серому пейзажу, который радовал, казалось, одного Драко. Они с Гарри только и делали, что прятались по всем комнатам в замке, чтобы утолить свою страсть и, впервые за долгое время, они были счастливы. Через десять дней намечался бал по поводу праздника Святого Валентина — новая причуда директора — и Малфой не переставая критиковал Дамблдора по этому поводу. Сегодняшний вечер не стал исключением. Драко только что вернулся с Гермионой после их обязательного обхода и сейчас сидел в кресле возле огня, а Гарри устроился у него в ногах. Рядом Рон и Гермиона устроились в той же позе. Сидевшие на полу Блейз и Невилл соблюдали между собой приличную дистанцию.
— Мне вот интересно, что придет в голову старику в следующий раз, — произнес Драко, глядя на огонь в камине. — Что будет после бала? И что может быть хуже вечеринки в зале, украшенном ужасными красными сердечками?
— Ты настоящий извращенец, — констатировал посмеиваясь Рон. — Но ты извращенец, который прав. Но бывает и хуже. Представьте вечеринку в компании Снейпа!
— Оставте его а покое, — холодно произнес Драко. — Он лучше всего вашего Гриффиндора вместе взятого. Для меня худшее — это целый вечер в вашей гостиной! Меня тошнит от смеси красного и золотого.
— Успокойся, Ангелус, — довольно улыбнулся Рон. — Ваша гостиная — не лучше, к тому же там слишком холодно.
— Ну-ну, вот только это не помешало вам пробраться к нам на Рождество.
— Мы не были там на Рождество, — возразила Гермиона.
— Ты нет, — ухмыльнулся Драко, крепче обнимая Гарри. — Хотя я почти уверен, что это ты приготовила Оборотное.
— Обо... — Гарри повернулся к Драко лицом, чтобы видеть его. — Какое оборотное?
Он прекрасно знал, о каком оборотном речь, но не мог поверить, что Драко обо всем догадался.
— Простите, что рушу ваши иллюзии, но вы отвратительные актеры. Я понял, кто передо мной еще с того момента, как мы встретили твоего, Уизли, брата Питера.
— Это Перси, — поправил Гарри.
— Неважно, — рассмеялся Драко. — Кребб и Гойл из вас вышли некудышные. Если честно, мне хотелось заставить вас поверить, что это я наследник Слизерина, но, все-таки, я сказал вам то, что знал сам — то есть, абсолютно ничего. Но мне очень понравилось оскорблять Уизли и Грейнджер в свое удовольствие, а вы были вынуждены со мной при этом соглашаться.
— Ты знал! Но как? — спросил Гарри.
— Забыл мою фамилию?
— Точно, его родители спаивали Драко оборотным в детстве, — встрял в разговор Блейз. — Они ему его прямо в соску заливали, потому что Драко не красивым был. (1)
— Он не изменился, — сказал Рон.
— К твоему сведению, я далек от этого... Что это вообще такое? — спросил Драко, показывая пальцем на Живоглота.
— Это кот, что за вопрос! — возмутилась Гермиона.
— Если судить по его морде, я бы сказал, что это последний выводок Уизелов, — заявил Драко, не отрывая взгляда от животного.
Рон предпочел промолчать, думая о том, что снова проиграл Драко в словесной дуэли. Малфой, казалось, забылся, все еще не отводя взгляда от кота и не слыша, о чем говорят Гарри, Блейз и Невилл. Гермиона же внимательно наблюдала за Драко.
— Что с ним такое, — вдруг спросил Малфой.
— Ничего, просто он уже был некрасивым, когда Гермиона его купила, — ответил Гарри, подмигивая подруге.
— Нет, я имею ввиду, почему он так уставился на камин? Можно подумать, он кого-то ждет.
— Он часто так делает с... Со смерти Сириуса Блэка, — сказала Гермиона. — Они прекрасно ладили, а еще Сириус общался с нами посредством камина.
— Х-м-м, это странно...
Драко снова задумался.
— Что странно? — подал голос Гарри.
— А вы уверены, что Блэк действительно мертв? — вопросом на вопрос ответил Драко.
— Мы видели, как он упал за арку, — отозвался Невилл.
— Ух ты, он умеет разговаривать? — усмехнулся Драко. — Не примите меня за психа, но я думаю, что эта... Э-э вещь — хотя, если ты утверждаешь, что это кот, я тебе верю — так вот, я думаю, что этот кот ждет возвращения Сириуса Блэка, что может значить, что тот жив.
Гарри рывком поднялся. По сжатым зубам было видно, что он напряжен. Поттер не заметил взгляда, которым кот удостоил Драко.
— Мой крестный мертв, так что лучше заткнись. Да кто ты такой, чтобы утверждать такое? — не отдавая себе отчета, Гарри прошипел слова на Серпентарге.
— Я никто, Поттер, — ответил ему Драко на том же языке.
Он в свою очередь поднялся и пошел к портрету, который закрывал выход из гостиной Гриффиндора.
— Открой, уродина, — приказал он портрету.
Он выскочил из гостиной и быстро пошел к подземельям. Когда он поворачивал в одном из коридоров, то со всего маху в кого-то врезался. Чьи-то руки удержали Драко от падения. Малфой поднял взгляд. Снейп внимательно вглядывался в его лицо, все еще удерживая руками. Осознав в какой позе они стоят, декан отпустил Драко.
— Какие-то проблемы, Драко?
— Никаких … профессор, могу я с вами поговорить? Наедине.
Снейп сделал Драко знак следовать за ним и они направились в личные покои профессора. Он налил им по бокалу джина тоника, приправленного лимонным соком и уселся на диване. Драко небрежно устроился на столе, как мог бы сделать Сириус — и это сходство тронуло Северуса до глубины души.
— Профессор, как идут дела между вами и Оборотнем?
— Это не совсем деликатный вопрос. Прежде всего, Драко, мне бы хотелось, чтобы ты был внимательнее и избегал разговоров с большим количеством людей. Директор, профессора и я стараемся отыскать внедренного в школу шпиона, но пока что он очень осторожен, а я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
— Это очень мило с вашей стороны. Так что там насчет Люпина?
— Я все остановил еще в начале вечера, — признался Снейп. — Я не могу. Мне кажется, что я предаю Сириуса. Господи, как же ты мне его напоминаешь! А как твои дела с Поттером?
— Просто замечательно. Мы только что поругались — из-за Блэка, кстати. Северус, как бы вы себя повели, если бы я сказал, что чувствую, что он жив?
— Я бы тебе не поверил.
— А если бы я попытался доказать свою правоту, вы бы стали мне помогать?
— Если этим я избавлю тебя от проблем по самое горло, то — да.
Великий Мерлин, — подумал Снейп, этот ребенок даже не представляет, насколько он соблазнителен.
— Его кровь течет в моих жилах, — продолжал Драко, закуривая сигарету. — А во время ритуала единения, подобного тому, что проделал со мной Волдеморт, моя физическая аура — то есть проекция моего тела и моей души — встретит его ауру. Расстояние не имеет значения.
От воспоминаний о ритуале у Снейпа по спине побежали мурашки. Он снова увидел перед собой покалеченное, окровавленное тело своего ученика.
— Это черная магия, Драко. И это не обсуждается. К тому же, для проведения ритуала тебе необходима всеэссенция Сириуса Блэка, а у тебя ее нет. У тебя есть только его кровь.
— Это так, но я и не собираюсь получить тело Блэка. Я только хочу узнать, жив ли он, и если это так, то он скажет нам, как вытащить его оттуда. Я знаю, что смогу провести ритуал. С вами или без вас. Но мне бы хотелось, чтобы вы меня подстраховали. Только представьте, какое это будет счастье для Гарри и для вас, если Сириус Блэк окажется жив.
— Ты так сильно любишь Поттера, что готов творить черную магию в школе?
— Вы знаете, Северус, для меня любовь выражается не словами, а действиями. Всю свою жизнь я обязан был говорить "люблю" только для того, чтобы избежать наказания. Это довольно неприятно, если честно, — усмехнулся Драко. — Фраза "я тебя люблю" не имеет смысла, произнесенная моими устами. Я хочу быть в праве чувствовать любовь и не быть обязанным говорить о ней. Я думаю, что самое сильное доказательство моих чувств будет в том, что я верну Гарри самого дорого ему человека.
— Драко, ТЫ самый дорогой человек для Поттера, — поправил его Снейп, — это видно невооруженным взглядом. Я помогу тебе войти с Сириусом в контакт, но не уверен, что что-то получится. Я всем сердцем желаю, чтобы получилось, поверь мне.
— Не сомневаюсь.
Они еще некоторое время говорили, пока Драко, не без влияния алкоголя, не слез со стола и не уселся на колени профессора. Снейп напрягся и уже собрался было оттолкнуть Драко.
— Не делай этого, — взмолился он.
— Почему нет? Я ведь знаю, что вы меня хотите и это больше не имеет ничего общего с Сириусом Блэком. Я вижу это в ваших глазах.
Драко наклонился и впился поцелуем в губы Снейпа, который с остервенением ему ответил. Северус сразу же пустил в ход язык, лаская рот Драко. Он сильнее прижал ученика к себе, чувствуя своим вставшим членом эрекцию Малфоя. Ему всю жизнь не хватало любви. Разве это так плохо один раз уступить желаниям тела и переспать с Драко? Он был таким желанным, а его губы — такими искусными. Этим вечером Северус Снейп хотел только одного: потерять себя в этом великолепном, прижимающемся к нему теле.
Это твой ученик, — кричало сознание. — Он тебя никогда не хотел, он просто пьян, так что не пользуйся ситуацией.
Снейп оттолкнул Драко, и тот бросил на него холодный взгляд — Малфой был немало удивлен, что кто-то может ему противостоять.
— Драко, ты расстроен из-за ссоры с Поттером и просто хочешь доказать себе, что тебя хочет кто-то другой. Но это не решение проблемы. Наоборот, ты рискуешь потерять Поттера.
— Сегодня он разговаривал со мной как с собакой, — признался Драко, вставая и закуривая. — Он клянется мне, что любит, а обращается как с пустым местом... как тут что-то понять. Иногда я думаю, что мне не хватает Анджелины Джонсон. Извини, ладно, я пойду.
И он ушел, не оборачиваясь. Войдя в гостиную Слизерина, Драко застыл на месте столбом, при виде крепко спящего на диване Гарри. Малфой решил принять душ и направился в ванную. Потом он тщательно почистил зубы, желая избавиться от вкуса губ Северуса и алкоголя. Что он наделал? А главное, как он мог сделать нечто подобное, в то время как думал только о Гарри?
Драко пролеветировал неподвижное тело гриффиндорца до своей кровати. Гарри сразу же проснулся и притянул Малфоя к себе. Он обнял его так крепко, как мог и извинился. Драко мутными от алкоголя глазами некоторое время смотрел на Гарри, а затем опустил взгляд.
— Я поцеловал кого-то другого, — сказал он хрипло. — Мне жаль, хотя это ты виноват. Когда мне больно, я делаю глупости, а сегодня ты сделал мне больно. Действительно больно. Прости.
Гарри не отрывал от Драко взгляда, в котором смешались боль и ревность. Но Поттер удовольствовался тем, что прижал Драко к себе и погладил по волосам.
— Больше никогда так не делай, — предупредил он. — Мне невыносима мысль, что кто-то еще мог тебя касаться. И я не хочу знать кто это, иначе совершу убийство. Извини, что так плохо разговаривал с тобой, но не смей больше позволять чьим-либо губам, кроме моих касаться тебя. Ты мой.
— Чертов единорог, — прошептал Драко, укрывая их обоих одеялом.
— Чертов пьяный ангел, — не остался в долгу Гарри.
* * *
Остаток месяца прошел в порывах нежности и страсти. Драко был как обычно язвителен и иногда холоден, но он стал легче общаться с Гарри. Он все еще искал способ, как войти в контакт с Сириусом, но не спешил об этом распространяться. В то же время, Дамблдор, Люпин и Снейп искали и не находили равного по силе ритуала раздела сил. Что же касается шпиона Волдеморта, у них не было ни единой зацепки.
У Гарри с каждым разом превращаться получалось все лучше и через несколько дней он уже мог продержаться в анимагической форме несколько секунд. В качестве вознаграждения, Драко согласился пойти с ним на бал в честь Святого Валентина и быть со всеми до неприличия вежливым, что было равно подвигу.
— Какие милые сердечки, — сказал он, входя в Большой зал.
Рон и Блейз рассмеялись, держась друг за друга, чтобы не упасть. Драко же среагировал по-взрослому — показал им язык. Тогда Гарри взял его за руку и повел на танцевальную площадку. Часть учеников прекратила заниматься своими делами и с любопытством уставилась на парочку. А у Гарри и Гермионы от удивления чуть челюсть не отвалилась, когда они увидели,
как призывно и ритмично Малфой умеет двигать бедрами, при этом распевая « we want the funk ».
— Тебе знакома эта маггловская песня? — поинтересовалась Гермиона.
Драко не ответил. Он просто повернулся в сторону Анджелины, которая тоже подпевала. Он сделал ей знак присоединиться к ним и они стали танцевать вместе. Драко и капитан гриффиндорской квиддичной команды казались очень близки. У них было что-то общее, где Гарри не было места. Это точно она. Ее поцеловал Драко, когда они поссорились. Гарри сжал кулаки и еле удержался от того, чтобы не наговорить гадостей. Он как раз собирался выдать что-то едкое, когда Снейп схватил его за руку и прошипел на ухо:
— Если бы я был на вашем месте, Поттер, я бы не стал попусту тратить проведенные с ним мгновения. Все может кончиться завтра. Кто-то из вас может погибнуть от руки Волдеморта. Но если выбирать, я бы предпочел, чтобы это были вы, конечно же.
Кровь Гарри словно застыла в венах. Он не представлял свою жизнь без Драко и не хотел, чтобы тот помнил о нем, как о ревнивом придурке. Гарри спокойно дождался окончания музыки перед тем, как крепко обнять Драко.
— Зря я хотел пойти на эту тупую вечеринку, — прошептал он в ответ на вопрос в глазах любимого. — Все, чего я хочу, это чтобы мы были вместе.
— Гарри, мы итак вместе, — подозрительно посмотрел на него Драко. — Я думал, эта вечеринка важна для тебя.
Гарри ничего не сказал на это, а просто взял Драко за руку и повел его прочь из Большого Зала. Драко молча шел рядом. Довольно скоро они оказались перед Выручай комнатой. Они не сомневались, что окажутся в их привычной обстановке, но не представляли, что будут встречены десятками подвешенных под потолком свечей, что придавало помещению очень уютную и интимную атмосферу. Драко потянул Гарри за рукав его бордовой мантии.
— Что с тобой? — спросил он, когда гаррино внимание оказалось в его полной власти.
— Я хочу заняться с тобой любовью, Драко. Любить тебя всю ночь, как если бы эта ночь была нашей последней.
Драко нежно поцеловал гаррины губы и одна по одной избавил любовника от одежды. Он остановился, когда Гарри оказался в одних боксерах, после чего сунул руку в карман.
— Я должен отдать тебе твой подарок, это ведь такой обычай? — прошептал Драко на ухо брюнету.
Гарри кивнул и почувствовал как рука Драко ложится на низ его спины. Гарри сразу же почувствовал легкие покалывания там, где его касалась горячая рука. После Драко отвел Гарри к зеркалу. Внизу гарриной спины красовался очаровательный золотой лев.
— Ты ведь такого хотел и именно на этом месте? — уточнил Драко, восхищенно разглядывая татуировку на смуглой гладкой коже.
— Это волшебная татуировка, поэтому ты можешь снять ее, когда захочешь, если тебе не нравится.
— Где ты нашел такую? Я читал, что волшебные татуировки невероятно редкие.
— Это так, Святоша, — улыбнулся Драко. — Но я знал, что золотой лев важен для тебя, потому что это символ Гриффиндора, поэтому кое на кого надавил.
Гарри отнес любимого на кровать и в свою очередь раздел. После чего он достал пакет, который Драко тут же жадно схватил. Он не знал что сказать, когда увидел широкое кольцо из белого золота, на внутренней стороне которого были выгравированы слова « я люблю тебя ». Драко снял фамильный перстень Малфоев, который носил на безымянном пальце, и Гарри на его место надел свое кольцо. Они еще долго целовались, потом Драко спустился губами по гарриной шее вниз.
— Я тоже, — прошептал он.
Сердце Гарри забилось в радостном ритме. Этой ночью Гарри брал Драко нежно, сдерживаясь изо всех сил. А еще он отказывался думать о висящей над ними опасности.
* * *
Было начало марта, и Гарри собирался в одиночестве идти в Хогсмид. Он поспешно натянул старые джинсы и свитер, не забыв взять с собой зонт. Гарри побежал в библиотеку, где находился Драко в окружении десятка книг по уходу за волшебными животными. Блейз рядом рассеянно переворачивал страницы здоровенной книги.
Как всегда Гарри пленила чувственность, сквозившая в каждом движении Драко. Вид своего кольца на пальце слизеринца делал Гарри невероятно счастливым, а Драко всегда таял, когда смотрел на татуировку Гарри.
— Ты уверен, что не хочешь пойти? — Гарри коснулся губами затылка Драко.
— Я бы с радостью, поверь, но мне необходимо позаниматься по Уходу, чтобы не завалить экзамены в конце года. Я знаю, что Хагрид твой друг, но, честно, если я выбрал его предмет в этом году, то потому что думал, что преподавать будет Грабли Дерг. Лекции Хагрида не полные.
— Кажется, ты единственный, кто так думает. Хагрид хороший учитель, — попытался защитить своего друга Гарри. — Вот смотри, Блейзу ничего не надо нагонять.
— Гарри, я провел кучу бессонных ночей с книгами, чтобы не отстать, — отозвался Блейз. — Драко прав, Хагрид не умеет преподавать. После его уроков мне хочется направить собственную палочку на себя же.
— Мне будет тебя не хватать, — шепнул Гарри Драко на ушко, проигнорировав Блейза.
Гарри поцеловал напоследок его ладонь и отправился в Хогсмид вместе с Блейзом, Роном, Гермионой и Ли Джорданом. Довольно скоро Рон и Гермиона куда-то вместе смылись, что Гарри нисколько не удивило. Трое мальчишек наведались к Мадам Розмерте за кружечкой сливочного пива, и во время — на улице тут же полил дождь. Они втроем поболтали о Квиддиче, когда сердце Гарри пропустило удар. Блейз и Ли понимающе улыбнулись.
— Гарри, мы тебя оставим. Нам надо прикупить семен для Гиппогрифов. Это Хагрид нас попросил, — улыбнулся Ли.
— А еще нам нужно сено для Фестралов, — поддакнул Блейз, хлопнув Драко по плечу, когда тот с ними поравнялся.
— Что это с ними? — спросил Драко, смотря вслед удаляющимся парням.
— Я точно не знаю, что с ними, но знаю одно: у них полностью отсутствует чувство такта, — ответил Гарри, беря Драко за руку. — Так ты все-таки пришел.
— Да, меня достала библиотека. К тому же, я хотел провести время с тобой. Знаешь, ты невероятно сексуален под этим освещением.
— А ты у меня сексуален всегда, — заметил Гарри, целуя его ладонь.
— Отец меня убьет, — внезапно произнес Драко.
— Я знаю, что ты ненавидишь расстраивать его и что тебе трудно, потому что ты выбрал правильную сторону и не хочешь оказаться с ним лицом к лицу. Но, Драко, он сам выбрал свой путь. Как и ты. Твой отец не может распоряжаться твоей жизнью, как ему заблагорассудится — ты не игрушка. Ну а что касается твоего вкуса, все могло быть намного хуже. А твой отец все-равно ненавидел бы меня, даже если бы ты был с Роном.
— Ты прав, — признал Драко, улыбаясь.
Они быстро выпили по кружке сливочного пива и вышли на улицу — под дождь и тут же спрятались под гарриным зонтом. Слизеринец соблазнительно улыбнулся и наклонился поцеловать Гарри.
— Я хочу тебя, Гарри. Сейчас. — сказал он, смотря Поттеру в глаза.
Гарри взял Драко за руку и они отправились в знакомый отель. Гарри обхватил лицо Драко ладонями и нежно поцеловал. Тогда Малфой толкнул его к стене и почти сорвал с него рубашку. Поттер протяжно застонал, когда почувствовал на груди губы любовника. Тот неторопливо поднялся и впился в губы Гарри страстным поцелуем, почти насилуя его рот.
Гарри стал расстегивать пуговицы на рубашке Драко, но тот поспешно сорвал ее с себя, и пуговицы посыпались по полу. Мысль, что Драко так сильно хочет его невероятно возбуждала Гарри, который яростно отвечал на поцелуи. Очень быстро они оказались голыми и возбужденными. Гарри опустился Драко между ног и взял его член в рот. Толчки Драко были сильными и почти грубыми, и брюнету пришлось придержать руками его бедра.
Гарри немного отодвинулся, и Малфой опустился на колени на кровати. Гарри устроился сзади и любрикантом смазал палец, который медленно ввел в Драко. Тот застонал. Когда он привык и к трем пальцам, Гарри осторожно заменил их членом. Драко стал резко двигаться, чтобы лучше почувствовать Гарри в себе. Он впервые был таким ненасытным, и Поттер засмотрелся на возбуждающее зрелище движущейся спины под ним, которая покрылась липким потом. Драко был прекрасен. Он был тем единственным и сейчас, казалось, готов был дать волю фантазии. Гарри надавил на его плечи, заставляя опустить голову на подушку, и толкнулся сильнее, а Драко закричал от удовольствия.
— Сильнее, — взмолился Драко, гладя собственный член.
— Я не хочу сделать тебе больно, — прохрипел Гарри.
— Не сделаешь.
Гарри стал толкаться глубже, а Драко — кричать громче с каждым разом, когда Гарри задевал его простату. Они слились почти в животной страсти, и Поттер скоро почувствовал, как сжимается анус вокруг его члена. Они кончили почти одновременно.
Гарри лег на спину, удовлетворенный и уставший.
— Я люблю тебя, — сказал он, прижимая Драко к себе.
— Я тоже тебя люблю.
Гаррины глаза широко распахнулись, а сердце, казалось, остановилось. Он только что услышал слова, о которых столько мечтал. Брюнет не мог поверить в то, что только что услышал. Он покрепче обнял Драко. Затем Малфой нежно поцеловал его и пошел в душ. Он вышел в одном полотенце вокруг талии и сразу закурил.
— Ты становишься зависимым, сердце мое — сказал Гарри, в свою очередь отправляясь в душ.
Он позволил воде стекать по телу, с удовольствие вспоминая "Я люблю тебя" Драко. Когда он вышел из ванной в одних трусах, Малфой сидел на кровати, спиной к стене. Гарри любовно смотрел на него, когда заметил одну деталь — исчезла татуировка на лодыжке Драко. Гарри думал, что эта татуировка была обычной, несмываемой, но оказывается, он ошибался. Татуировка, наверное, волшебная, — догадался Гарри.
— Внимание, начинается, — прошипел Драко.
Гарри не обратил внимание на слова блондина, задумавшись о татуировке. В голове буквы сложились в одно простое слово. Гарри закрыл глаза. Это просто невозможно.
Оборотное.
Он медленно открыл глаза и увидел нехорошую улыбку на лице напротив. Гарри было потянулся за палочкой, но та пропала.
Беспалочковая магия.
Он не успел и дернуться, а магические путы уже обвили и завели за спину руки.
— Ну же, Гарри. Не хочешь поздороваться с папой? — усмехнулся Люциус Малфой, подбрасывая гаррину палочку вверх. — Не волнуйся, я здесь не для того, чтобы убить тебя. Просто хочу оставить тебе сообщение от Темного Лорда и от меня лично.
— Как вы посмели притворяться вашим сыном?
— А ты, как ты посмел использовать моего сына?! — Люциус встал и прижал Гарри к стене, сжимая рукой его горло. — Значит вот как ты его трахаешь, как собаку? Я тебе запрещаю, понял?! Я запрещаю тебе прикасаться к нему. А чтобы удостовериться, что ты больше никогда его не тронешь, я хочу, чтобы ты не забывал, что переспал с его отцом.
— Вы психи, вы и ваш Хозяин! Драко не ваша собственность!
— А вот в этом ты ошибаешься, мой дорогой друг. Он мой сын и я не потерплю, чтобы его репутация была запятнана кем-то вроде тебя. Ты недостаточно хорош для него, но поскольку ты этого не понимаешь, мне пришлось прибежать к сильным методам. И, конечно же, он ничего об этом не узнает, не так ли, Гарри?
— Это первое из того, что я ему расскажу, — огрызнулся Гарри, глаза которого метали молнии.
— Сомневаюсь. Как, ты думаешь, отреагирует мой сын, когда узнает, что ты не в состоянии отличить его поцелуи от чужих, хоть и кричишь о любви? Что он сделает, когда узнает, что ты не знаешь ни его тело, ни запаха его кожи? Сегодня у него не было татуировки, да и духи другие. Ты отвратительный зять, мой дорогой Гарри.
А еще на пальце не было кольца, — подумал Гарри, сгорая от стыда и ярости.
— Так вот ваши методы? — сказал Гарри. — Переспать со мной, чтобы разлучить с сыном? Вы хотите, чтобы я от него отказался. Вы жалкий. Продаете свое тело ради вашего дорого Хозяина!
Кулак Люциуса с силой врезался в его живот, и у Гарри перехватило дыхание. Глаза наполнились слезами, но Поттер сдержал их. Люциус рассмеялся.
— Ты осознаешь, что мы переспали, дорогой? А знаешь, что будет, если ты хоть словом обмолвишься об этом с моим сыном? Ему будет очень плохо, а еще он тебя возненавидит до конца жизни. Ты знаешь его характер, а его гордость не выдержит того, что ты переспал с его собственным отцом, даже не подозревая об этом. Ты ведь не хочешь причинить боль Драко? А теперь, к черту разговоры, ты мне надоел. Держись подальше от Драко и не забывай, что Темный Лорд следит за тобой.
Он снял магические путы с Гарри и аппарировал. Поттер еще долгое время оставался в прострации — он был уверен, что ему снится кошмар.
Придя в себя, Гарри достал карту Мародеров из кармана куртки. Это была шутка, просто жестокая шутка.
Руки дрожали. Сердце колотилось как ненормальное. На лбу выступил липкий пот. В горле встал ком, мешая нормально вдохнуть.
Карта показала, что Драко в одиночестве находится в библиотеке.
У Гарри отказали ноги и он опустился на колени. Обхватил голову руками. Как он мог так облажаться? Почему не понял раньше, что перед ним не Драко?
— Драко, — испуганно прошептал Гарри, как если бы в последний раз произносил его имя.
Гарри поднялся, быстро оделся и вышел, стараясь выглядеть уверенно. Он никогда не сможет рассказать о случившемся Драко, потому что Люциус прав — Драко не простит того, что Гарри принял кого-то другого за него. Как он посмотрит любимому в глаза, когда за плечами такая тайна?
В свою защиту он мог бы сказать, что думал, что он с Драко. Он не изменял ему.
Но Драко не любил быть смешанным с общей массой, а Гарри не отличил поцелуи Люциуса от поцелуев его сына.
Внезапно, пришло осознание, что-то похуже расставания с Драко. Он сказал Люциусу, что Драко сделал свой выбор. Теперь Волдеморт будет знать, что Драко не на его стороне.
Сердце Гарри пропустило удар. Драко в опасности, и Гарри не может сказать ему об этом, потому что придется признаться в своей оплошности.
Черт, я переспал с отцом Драко.
Мысль была ужасной. Желудок Гарри запротестовал и Поттеру пришлось делать глубокие вдохи, чтобы его не вырвало прямо на улице.
(1) Если честно, я сама не совсем понимаю, какая связь между оборотным и красивой внешностью. Тут автор что-то завернула...
08.08.2012 Глава 12. Гермиона
On a gathering storm comes a tall handsome man
In a dusty black coat and a red right hand.
He’ll wrap you in his arms tell you that you’ve been a good boy.
He’ll rekindle all the dreams it took you a lifetime to destroy.
He’ll reach deep into your soul, heal your shrinking soul
but there won’t be a single thing that you can do.
He’s a ghost, he’s a god, he’s a man, he’s a guru.
They’re whispering his name through this disapearing land
But hidden in his coat is a red right hand.
(Nick Cave and the bad seeds, “Red Right Hand”.)
Люциус Малфой аппарировал прямо в свою спальню как был в обмотанном вокруг талии полотенце. Его руки дрожали, и, когда Нарцисса подошла к нему и обвила руками, словно змея, он испугался, что голос может его выдать,.
— Итак, ты сделал это? — спросила она с порочным блеском в глазах.
— Конечно, я сделал это. Я пообещал Хозяину. Мне сорок два года, Нарцисса, двадцать из которых я служу Темному Лорду. Поэтому я знаю, что мне делать. А теперь, если позволишь, я собираюсь принять ванну.
Люциус потер виски, наблюдая, как ванная наполняется водой. Это случилось. Он зашел так далеко, как только возможно. Он упал ниже некуда. Он использовал собственного сына, чтобы добраться до Поттера. И все это, чтобы угодить Лорду.
Малфой закрыл глаза. Он предал своего сына и влез в его личную жизнь. Пути назад нет. После того, что он сделал, для него нет ничего невозможного. Ради того, чтобы Драко не попал в руки Лорда, Люциус был готов убить своих родителей… или же в самом мрачном варианте — самого Драко…
Он опустился в воду и закрыл глаза.
И Люциус был готов на все, чтобы помешать Драко быть с Поттером.
— Ты чувствуешь угрызения совести? — спросила только что вошедшая Нарцисса, присаживаясь на бортик ванной.
— А тебя не смущает, что твой муж в облике твоего сына переспал с Поттером?
— Ты сам подал мысль устроить все так, чтобы в итоге Поттер ранил гордость Драко. ЭТО была твоя идея.
— Я не думал, что Лорд зайдет так далеко.
— Он-то никуда не заходил, милый мой, — прошипела Нарцисса. — Это ты переспал с этим ублюдком.
Люциус вздохнул.
— Оставь меня одного.
Нарцисса быстро поцеловала мужа и вышла. А Люциус вдохнул поглубже, подавляя рвотный позыв. Он сделал это.
Он стал Пожирателем из-за жажды власти и своей любви к Нарциссе.
Он разрушил детство сына, чтобы угодить Лорду и тем самым потерял ценные мгновения рядом с Драко. Он знал, что его сын умен и хорош собой, однако всегда находил, к чему придраться — но это же только для блага Драко.
Люциус очень любил своего сына, но из любви к Нарциссе, он позволял ей использовать на Драко плеть до тех пор, пока тот не перестанет кричать. Да он и сам подвергал сына даже худшим заклятиям, чтобы, так сказать, закалить. Каждый раз, жалея о своих наказаниях, Люциус в знак извинения дарил Драко все, чего тот хотел, покрывая его галлеонами и сладостями.
Люциус ненавидел то, что ему приходилось делать, но он не мог пойти против Лорда, тем самым подвергая семью опасности.
И что он имеет сейчас? Обезумевшую жену. Сына, которого он совершенно не знает. Повелителя, который настолько боится Поттера, что готов плести интриги, чтобы добить того морально и, наконец, победить. Вот если бы они знали текст пророчества, то Волдеморт, возможно, решился бы напасть на Гарри в открытую и прекратил изыскивать все более изощренные способы ослабить Золотого Мальчика.
Люциусу было стыдно за то, что он позволял Лорду управлять своей жизнью на протяжение двух десятилетий. Стыдно за то, что не смог защитить своих. Он давно сделал свой выбор, но разве он мог просить Драко, чтобы он сделал такой же?
Малфой устало закрыл глаза руками.
За прикрытыми веками Люциус видел рождение сына. Его сына, который должен был стать Наследником Волдеморта.
Нарцисса была как всегда прекрасна, лежа на белых льняных простынях. Люциус тогда впервые увидел своего сына и был поражен почти неестественной белизной его кожи. Драко, казалось, светился в своей колыбели. Тело пронзило новое странное ощущение, и пришло невыносимое счастье.
Он теперь отец!
Это его ребенок и он похож на прекрасного ангела…
Люциус взял маленькие ручки младенца в свои и обернулся к Нарциссе.
— Нам нужно дать ему имя, — холодно бросил он, пытаясь скрыть свои настоящие чувства.
— Это меня волнует меньше всего, — ответила Нарцисса, надувшись. — Ты меня даже не поцеловал, когда вошел. Теперь только Наследник имеет для тебя значение, а я, значит, никто.
— Не говори глупостей, — растаял Люциус, целуя жену в лоб. — Ты есть и всегда будешь самой главной в моей жизни.
— Я люблю тебя, Люциус, — прошептала успокоенная Нарцисса. — Так как мы назовем эту маленькую крыску?
Люциус подошел к колыбели, взял ребенка на руки, поднес палец к маленькому рту, и малыш попытался его пососать.
— Ангелус, — заявил Малфой. — Это имя прекрасно ему подходит. Он совершенен.
Люциус искренно наслаждался обществом жены и сына, пока в комнату не зашел человек, чье лицо прикрывал капюшон. Лорд Волдеморт улыбнулся, увидев своего Наследника.
— Вот он, Наследник Тьмы, — прошипел он. — Дай мне его, Люциус.
Как только ребенок оказался в руках у Лорда, то сразу же начал кричать и вырываться. Тогда Люциус положил ладонь на лобик мальчика, и тот, казалось, успокоился. Однако, как только он убрал руку, Ангелус закричал пуще прежнего.
— Х-м-м, у моего маленького Наследника есть характер. Мне это нравится, — заявил Волдеморт, улыбаясь. — Настоящий маленький дракон. Мы назовем его Драко.
— Какое великолепное имя, — обрадовалась Нарцисса, видя гордость во взгляде своего Повелителя.
— Но мы уже выбрали имя Ангелус, — подавленно вставил Люциус.
— Ты мне противоречишь? — прошипел Лорд, протягивая ребенка его матери. — Смею тебе напомнить, что речь идет о моем Наследнике. Но, поскольку у меня сегодня хорошее настроение, я тебя не накажу и, так и быть, даже соглашусь с тобой. Ребенка будут звать Драко Ангелус Малфой. Доволен?
И он ушел. А Люциус смотрел, как его жена держит ребенка с таким отвращением, словно на его месте жаба.
— Здравствуй, Драко, мой маленький дракон, — пробормотала она. — В будущем тебя ждут великие достижения. Не могу дождаться, когда же ты вырастешь.
Он не имеет права жаловаться — никто не заставлял его становиться Пожирателем. У него был выбор.
Люциус вылез из воды и накинул халат.
Он чувствовал, что его ненависть к Гарри Поттеру с каждой секундой становится все сильнее. Это он во всем виноват. Почему он не даст просто себя убить ?
— Ну-ну, Люциус, твоя жена говорит, что тебя совесть мучает? — раздался до боли знакомый голос за спиной.
— Нет, Повелитель, я жалею лишь о том, что мы оказались правы насчет отношений между Драко и этим полукровкой.
— Так даже лучше. Все встает на свои места. Поттер после сделанного не сможет спать спокойно, а если проболтается, то Драко его убьет. Скажи, Поттер говорил тебе что-то о выборе Драко?
Люциус задержал дыхание. Пришло время. Время сделать то, чего он никогда еще не делал. Защитить сына ценой жизни, как это сделала мать Поттера.
Быть достаточно смелым, чтобы рискнуть жизнью ради своих идеалов, стать примером для Драко. Нужно всего лишь сказать, что Поттер ничего такого не упоминал или что признал, что Драко на стороне Лорда.
— Я жду, Люциус!
— Да, Повелитель. Драко теперь на стороне Поттера, — признался Люциус, говоря себе, что собственная жизнь — дороже.
— Но почему тогда мой шпион не доложил мне ни о чем подобном? Хотя неважно, я и так давно подозревал о предательстве Драко — слишком давно он перестал отвечать на мои телепатические вызовы. Что ж, я заставлю Поттера страдать — как никогда раньше. Я хочу, чтобы он обессилел и медленно подыхал.
— Не будет ли проще убить его? — спросил Люциус.
— Ты достал меня со своими вопросами. Круцио!
* * *
Драко провел целый день в библиотеке. Ему нравилась царившая здесь атмосфера спокойствия — она настраивала на учебный лад.
Если бы не эта нудная Пинс, которая постоянно пялится на меня, словно ждет, что я сейчас вырву страницу из ее драгоценной книги, мне даже было бы весело, — подумал Драко, рисуя на пергаменте Фестрала.
Чуть раньше Драко сумел уломать Снейпа на доступ к Запретной секции, в надежде попытаться найти что-нибудь об установлении связи с умершим или далеко находящимся человеком. Драко удалось воссоздать связующий ритуал, но были пробелы в некоторых моментах, и Малфой знал, что Снейп поможет ему их заполнить. Он переписал нужную информацию на пергамент, и спрятал его в кармане мантии — мало ли кто увидит.
После чего Драко выполнил задания по Уходом за Волшебными животными. Когда он поднял глаза на большие настенные часы, был уже вечер. Драко стал собирать свои вещи, думая о том, вернулся ли уже Гарри из Хогсмида. Словно в ответ на его мысленный вопрос, в библиотеку зашли Блейз, Винсент и Панси.
— Ну что, Дракон, хорошо позанимался? — спросила Панси.
— Как обычно, — пожал плечами Драко.
— Ну конечно, — ухмыльнулся Блейз. — Ты весь измотался. Заодно изучаешь теорию по Уходу за Волшебными Поттерами?
— Нет, это мой вечерний урок, — сказал Драко, садясь на стол, проигнорировав злой взгляд мадам Пинс.
— А вот и практические работы идут, — заметил Блейз, кивая на вошедшего в библиотеку Гарри. — Ну у вас и пыл, парни. Хотите сказать, что сейчас снова пойдете.. м-м-м… заниматься?
— Блейз, заткнись, пожалуйста, — уставшим голосом произнес Гарри, не отрывая взгляда от Драко.
— Гарри, что-то не так? — взволнованно спросил Драко. — Ты очень бледный.
В точку. Да, Гарри, мягко говоря, сейчас совсем не хорошо. Одна единственная мысль билась в голове — Драко никогда его не простит. Гарри даже не помнил, как оказался в Хогвартсе. Он помнил только, что его вырвало на одной из безлюдных улочек Хогсмида, и что он шел, ничего не видя перед собой. Его руки были липкими от пота и дрожали — как и ноги. Все его тело бил озноб.
Поттер терялся в созерцании своего любимого, чувствуя как вина раздирает внутренности. Его побелевшие губы приоткрылись, но тут же закрылись, и Гарри лишь тяжело вздохнул. Его опять затошнило.
Мир закружился вокруг, и ноги подкосились. Заботливые руки не дали ему упасть и усадили на стул. Гарри поднял взгляд на наклонившегося над ним взволнованного Драко. Малфой лаского потрепал его по волосам.
— Что с тобой? — спросил он, трогая ладонью лоб Гарри и проверяя его на наличие жара.
— Ничего, все в порядке, — уверил Гарри, стараясь не броситься в объятия Драко и не заплакать, словно ребенок. — Мне просто нужно что-нибудь съесть.
— Я схожу на кухню, — предложил Крэбб.
— Ну-ну, тебе точно дорога известна, — хмыкнула Панси.
— Вообще-то, не точно. За едой всегда Грег ходит.
— Тогда что ты собираешься делать, гений? — поинтересовался Блейз. — Выбить дорогу у первого встречного?
— Да, и начать я собирался с тебя.
Не дожидаясь продолжения, Драко окинул слизеринцев мрачным взглядом, поцеловал Гарри и молча вышел.
— Подожди, мы с тобой! — закричала Паркинсон, потянув за собой Винса под возмущенным взглядом мадам Пинс.
Блейз взял стул и сел напротив Гарри.
— Мне кажется, они неуютно себя чувствуют в твоем присутствии, — улыбнулся он. — Наверное, это твоя героическая сторона так на них действует. А еще то, что ты встречаешься с парнем, за которого Панси собирался выйти замуж по окончании учебы... Так что с тобой случилось сегодня, что ты такой затравленный, Гарри? Вы поссорились?
Гарри только кивнул.
— Странно, Драко не выглядит расстроенным.
— Слушай, — взмолился Гарри, сильно сжав руку Блейза в своей, — только не говори ему о сегодняшней встрече в Хогсмиде, ладно? И попроси Ли тоже не болтать!
— Что ты…
— Прошу тебя, Блейз, поверь мне. Драко не должен услышать про нашу прогулку в Хогсмиде, иначе ему это не понравится…
— Если я правильно понимаю, ты просишь меня что-то скрыть от Драко, даже не объяснив, почему я должен это сделать. Гарри, я один из тех, кому он доверяет, и это доверие для меня на вес золота. Я не хочу его предавать.
— Ты не предаешь его, поверь. И если мы с ним когда-нибудь об этом заговорим, ты будешь ни при чем.
— Но он видел меня сегодня в Хогсмиде. Как я могу быть ни при чем? Блин, ты слишком сильно высморкался и твои мозги вытекли с соплями?
— Давай сделаем компромисс, — сказал Гарри, нервно проводя рукой по лбу. — Если Драко не заговорит с тобой о Хогсмиде, ты тоже о нем не упоминай, идет?
— Ладно, но мне это все не нравится. Не делай ему больно, Гарри, иначе мне будет наплевать на то, что ты сильнее меня и можешь размазать меня по стенке как надоедливую муху, но я всегда успею заехать тебе по одному месту так, что потом к тебе будут обращаться не иначе как к "мадам".
— Не сомневаюсь, Блейз. Если я сделаю ему больно, я сам себе этого не прощу.
Он затих, увидев, как Драко один входит в библиотеку, с сендвичем в руке. Он протянул еду Гарри и сел рядом, поглаживая рукой своего парня по спине. Блейз махнул им и отправился в подземелья. Поттер без энтузиазма начал есть. Все, чего он хотел, это извиниться и забыть о случившемся, как о страшном сне.
— В библиотеке запрещено есть! — подходя к ним, закричала Пинс.
— Правда? — спросил Драко, поднимаясь, смотря на библиотекаршу сверху вниз. — А я думал, в библиотеке запрещено кричать, но вы только что нарушили это правило. В чем разница между нашим нарушением и вашим?
— Вы мне зубы не заговаривайте, мистер Малфой, — прошипела женщина. — Ваш…
— Знаю, мой отец больше не в состоянии мне помочь из-за проблем с законом, вы повторяетесь, — отрезал Драко, недобро улыбаясь. — Что же мне тогда делать? Обратиться к моей тетушка Беллатрикс Лестранж или к Лорду Волдеморту, для которого я почти как сын?
Мадам Пинс состроила отвратительную гримасу при упоминании Волдеморта и пообещала пожаловаться директору. Тогда Драко указал ей на дверь, предлагая пойти к Дамблдору прямо сейчас.
Когда они остались одни, Драко широко и довольно улыбнулся Гарри, который в ответ выдавил из себя невеселую улыбку. Несмотря на то, что Гарри оценил жест Драко, он не забыл, что может потерять любимого в любой момент, и что тот никогда его не простит. Гарри казалось, что его сердце разрывается, и он уже скучал по Драко, хотя они еще даже не расстались. Если Малфой бросит его, Гарри лишится лучшей частички своей души.
— Гарри, ты хочешь об этом поговорить? — спокойно предложил Драко, не отрывая от Поттера взгляда.
Тот отрицательно мотнул головой.
— Я не буду тебя заставлять, — произнес на это Драко. — Увидимся сегодня вечером в Выручай комнате?
— Я не могу, у меня занятия с профессором Люпином и со Снейпом, — пробормотал Гарри, избегая малфоевского взгляда.
— Хорошо, — вздохнул Драко. — Но имей в виду, что я останусь там на ночь. Я не заставляю тебя приходить, делай как знаешь.
Гарри быстро поцеловал своего парня и поднялся. Драко взглядом проводил его до дверей библиотеки: Гарри шел весь сгорбившись и засунув руки в карманы джинсов.
Что ему делать? Кончно, Драко в опасности, но если он ему об этом расскажет, опасность никуда не уйдет…
Поттер медленно брел в Гриффиндорскую башню, и на сердце с каждым шагом становилось все тяжелее. Ему нужно время, чтобы что-то решить, но времени-то нет.
Если он все расскажет, то рискует потерять Драко, это очевидно. Но есть ли у него право скрывать эту информацию от Ордена Феникса? А может, он просто не будет упускать Драко из виду, чтобы с ним ничего не случилось?
Если ты собрался охранять его, как Сириуса, то Драко, конечно, нечего опасаться, — усмехнулся внутренний голос. Не думать о Сириусе. Главное не думать о крестном.
Он прошел через общую гостиную не глядя на друзей и уже почти достиг своей спальни, когда его окликнул знакомый голос. Гарри остановился на середине лестницы, но не повернулся, мысленно готовясь к драке.
— Итак Гарри, поговаривают, что вы с Малфоем теперь неразлучны? — осклабился Симус. — Скажи, кто из вас кусает подушку? Готов поспорить, что это он.
Хотя вслух ухмыльнулось несколько человек, но когда Гарри сбежал по лестнице, вся его сущность была сконцентрирована только на Симусе, так что он мгновенно сгреб его за воротник, приподняв над полом — вся слабость куда-то ушла, уступая место поднимающейся ненависти.
— Давай, оскорби его еще хоть раз, — прошипел Гарри.
Симус улыбнулся, но эта улыбка вышла скорее нервной, чем злобной. Он попытался вытащить палочку, но Гарри выхватил ее у Финнигана из рук и отшвырнул в сторону.
— Раз ты считаешь себя таким взрослым, Сим, веди себя как взрослый, — произнес Гарри, потряхивая парня. — Мне осточертело твое идиотское поведение! Ты до смерти хочешь трахнуть Малфоя, но поскольку он тебя не хочет, ты цепляешься к нему! Это называется сексуальное домогательство!
— Как это мило: рыцарь, охраняющий честь своей возлюбленной...
Кулак Гарри в лицо не дал Симусу продолжить. Поттер бил его со всей накопившейся за сегодня злостью, всей болью, вымещая их на Симусе. Кэти Белл хотела вмешаться, но ее остановили Рон и Невилл.
— Должно же до Симуса когда-то дойти, — объяснил Рон, не отрывая взгляда от Гарри, контролируя, чтобы тот не перешел границы и, если что, вовремя остановить его. — Ангелочек, конечно, не самый мой лучший друг, но Гарри прав: Симус уже зарвался.
Симус тем временем свернулся на полу, скуля и умоляя. Его нос и губа были в крови, а его поза вдруг напомнила Гарри позу Драко, когда в прошлом году он и Джордж Уизли "объяснились" со слизеринцем. Гарри сжал горло Симуса и заставил посмотреть себе в глаза — в них застыла ненависть.
Симус с трудом кивнул, и Дин успокаивающе сжал плечи Гарри перед тем как повести его в спальню.
— Сим, — обернулся Дин — Будет лучше, если ты переедешь к пятикурсниками — мы тебя больше не выносим.
Гарри кивнул Дину в благодарность и пошел в душ. А его однокурсник еще не отошел от шока. Он не впервые видел злость на лице Гарри, но никогда в его взгляде не было такого желания причинить боль.
Гарри встал под струи воды в надежде, что она смоет его злость, унижение, ненависть, страх и волнение. Костяшки пальцев сильно болели — Гарри постарался выместить весь свой гнев на Симусе. В голове стояли картинки сегодняшних событий, и Гарри захотелось кричать. Он видел красивое лицо Драко, склоненное над книгами, ядовитый оскал Люциуса Малфоя, слышал слова Симуса... И непонимание во взгляде любимого...
Он торопливо вытерся и оделся, судорожно пытаясь что-нибудь придумать. Ему не хотелось быть жертвой так же, как не хотелось, чтобы ею стал Драко. Гарри должен сделать все возможное, чтобы защитить его и приготовиться к схватке с Волдемортом.
* * *
— Так значит, ты веришь словам этого кота? — спросил Снейп, не отрывая взгляда от Живоглота, который спал на его кожаном кресле.
— Да, — серьезно ответил Драко. — Послушайте, я превратился в своего животного и поговорил с этим уродцем. Он подтвердил, что Блэк жив.
— В какое животное ты превратился? — полюбопытствовал Снейп, расставляя колбы на столе.
— Это не относится к теме разговора, профессор. Сегодняшняя тема называется "как вернуть приблудного пса, чтобы мой парень, наконец, понял, что я схожу по нему с ума, а мой учитель зелий почитает меня как Бога".
— Великий Мерлин, как только Сириус встретит тебя, он сразу же захочет вернуться, откуда пришел, — усмехнулся Снейп. — Драко, я знаю, ты очень умен и у тебя талант к магии и зельям, но интуиции у тебя ноль, поэтому я сомневаюсь, что Сириус жив. Пойми меня правильно, мне бы очень этого хотелось, но я не могу тебе поверить.
— Извините за фамильярность, профессор, но мне абсолютно плевать, что вы мне не верите, мне только надо, чтобы вы помогли. И у меня хорошая интуиция, к вашему сведению. Могу вас заверить, что к концу недели вы ноги будете мне целовать, потому что я найду вашу собаку. А теперь за работу. Вопросы?
— Да. В какое животное ты превращаешься?
Драко рассмеялся и стал готовить все необходимое для ритуала, а потом помог Северусу с необходимым зельем.
Сердце декана Слизерина билось быстро-быстро. Он не верил в возвращение Сириуса, но в глубине души надеялся, что Драко прав. Дрожь в руках еле-еле поддавалась контролю. Северус чувствовал себя моложе и живее, чем когда-либо, и неважно, чем закончится эксперимент. Он знал, что ни ему, ни Драко ничего не грозит за использование черной магии, потому что они оба слишком важны для Ордена Феникса… Снейп позволил себе улыбнуться.
Драко произнес заклинание на латыни и провел кинжалом по запястью, чтобы добавить свою кровь в кипящее зелье.
— И пусть кровь пропавшего вернеться к крови его близких! — произнес Драко.
Вначале ничего не случилось. Потом вдруг Живоглот зашипел, и перед ними предстала призрачная аура Сириуса Блэка. Его губы двигались, но не издавали ни звука.
Снейп от радости и потрясения упал на колени, протягивая руки в направлении силуэта Сириуса.
— Мы где-то ошиблись, — констатировал Драко, не давая Живоглоту накинуться на призрачного Блэка. — Х-м-м… Мистер Блэк, я не знаю, слышите ли вы меня, но... Черт, ты еще исчезни, когда я с тобой разговариваю!
Призрак Сириуса действительно исчез, и от него осталась только густая дымка. Драко повернулся к Снейпу, который так и остался на коленях, а его в глазах появились слезы.
— Где мы могли ошибиться? — повторил вопрос Драко, перечитывая свои записи.
— Он жив, — прошептал Северус, — жив…
Драко помог профессору подняться, усадил его в кресло и заставил посмотреть себе в глаза.
— Профессор, — сказал он, с большей холодностью в голосе, чем ему бы хотелось, — кажется, Сириус Блэк действительно жив. Но на долго ли? Нам нужно понять, что пошло не так, и быстро.
Снейп кивнул и взял себя в руки. Он в свою очередь внимательно просмотрел записи Драко.
— Я думаю, что моей крови недостаточно, потому что она не связана на прямую с кровью Блэка. Все было бы иначе, будь я его братом или сыном.
— Я понял. Мы ошиблись в заклинании! Мы использовали то, которое произносил Темный Лорд, чтобы вызвать проекцию твоего тела. А мы хотим тело Сириуса, а не его проекцию!
— Не сомневаюсь ни секунды, что вы хотите тело Блэка вот уже больше двадцати лет!
— Вот ты нашел время шутить! У тебя, парень, вообще отсутствует понятие субординации!
— Ладно, сдаюсь, вы меня раскололи, — вздохнул Драко. — Так что делать, чтобы достать тело Блэка?
— Когда ты был в руках Темного Лорда, мы с Крэббом произносили одно заклинание и именно его мы будем сейчас повторять вновь и вновь. Но проблема в том, что тогда твое тело было с нами. Поэтому для того, чтобы вызволить Сириуса, нам потребуются дополнительные ингридиенты. Предметы, принадлежавшие ему и, возможно, немного крови или прядь волос.
— Без проблем. Подождите, я схожу в министерство, брошусь за арку в Отделе Тайн, встречу Блэка, сниму с него скальп, украду его трусы и вернусь, — съязвил Драко. — Проще будет пойти за ним и вытащить... подождите! Как же я сразу не понял! Кот сказал мне, что Блэк находится где-то между царством мертвых и нашим миром, и что он может говорить только с мертвыми, потому что живые обычно глухи к зову. Если близко подойти к арке, слышен шепот — должно быть, это голоса тех, кто застрял между двумя мирами. Эта арка в некотором роде способ связи с теми, кто нас покинул, вот только никто не умеет этой связью пользоваться. Или это Министерство не хочет, чтобы кто-то знал. Потому что получится, что черная магия может быть и очень полезной.
— Откуда ты все это знаешь? — уважительно спросил Северус.
— Я только что вспомнил книгу по истории черной магии в Перу, которую когда-то подарил мне Блейз. У них есть нечто подобное — накрытый завесой колодец. Отсюда и мое предположение о доносившемся из-за арки шепоте. И поскольку вы не спешите ничего отрицать, полагаю, что я прав.
— Получается, что некоторые застряли в арке навсегда, а Министерство отказывается им помочь — это скандал.
— Не совсем. Просто Министерство не принимает черной магии и, к тому же, рассказать народу -значит призвать к манифестациям и создать зависимость от арки. Она как зеркало Еиналеж, только опаснее. Она не показывает сокровенные желания, но дает возможность достичь желаемого, когда дело касается погибшего человека. Представьте, если бы Гарри об этом знал, он бы наверняка бросился за арку, чтобы наконец увидеть своих родителей. И я понимаю его, зная, какой груз у него на плечах. Сходство с зеркалом Еиналеж в том, что люди будут тратить все свое время на то, чтобы попытаться увидеть своих пропавших близких, и совсем забудут жить, до тех пор пока не сойдут с ума.
— Впервые в жизни ты преподал мне урок, Драко, — серьезно заметил Снейп. — Надеюсь, что это не будет повторяться слишком часто, иначе я начну сомневаться в присущей мне мудрости.
— Не волнуйтесь, я размышляю только один раз в десятилетие, поэтому до следующей лекции вам придется дооолго ждать, — пошутил Драко. — Скажите, а у вас по идее сейчас разве не урок Защиты с Гарри?
— Да, но Люпин тоже с ним занимается, так что Поттер может обойтись и без меня, он будет даже рад.
— Нет, вы должны добиться того, чтобы он научился контролировать свои эмоции. Я прошу вас, поработайте вместе с ним, а не против него. А я пока пойду за помощью.
— Нам нужно быть осторожными, Драко, — произнес Снейп, открывая дверь.
— Мой парламентер будет нем как мертвец, обещаю, — сказал на это Драко и обернулся к Живоглоту. — Ладно, Живуродина, я вернусь через пол часа, гавкай, если кто-нибудь попытается войти!
Снейп выдавил из себя улыбку и пошел в сторону классов, а Драко — в подземелья. Он сделал крюк, проходя через общую гостиную, чтобы раздать несколько отработок первогодкам, игравшим с мячом, в то время как некоторые пытались заниматься.
— Это что еще за тупая маггловская игра? — прикрикнул на них Малфой. — Если хотите быть
посмешищами, вам дорога в Гриффиндор или Хаффлпаф! Какой идиот вас этому научил?
Все дружно перевели взгляд на стол, который обычно был занят самим Драко или его приятелями. Блейз медленно поднял руку вверх и счастливо улыбнулся. Драко же попытался убить друга взглядом.
— Это я, признаюсь, — продолжал улыбаться Блейз, пока Гойл, Нотт и Паркинсон дружно насвистывали похоронный марш. — Эти малолетки скучали, и... мне нет оправдания. Оторви мне руку и побей меня ею, это все, что я заслуживаю. Или всади твой значок префекта прямо в сердце… Я — дерьмо макаки, мой драгоценный Принц…
— Ты заработаешь взыскание, — предположил Крэбб.
— О нет, взыскание — это слишком мягкое наказание, — произнес Драко. — Блейз потратит два часа на помощь в зельях первогодкам... — Блейз широко улыбнулся. — ... Хаффлпафа. — Улыбка тут же сползла с лица Блейза.
— Ты не можешь так поступить! Я твой лучший друг! Почти что брат! Ты — это я, и я — это ты! Умоляю тебя, я слышал, что эти малявки настолько не шарят в зельях, что даже не могут найти свой котел, который у них перед носом! Драаако, я готов вылизать твои ботинки! Если хочешь, я ежедневно буду ссать в мозг МакГонагалл! Я кого-угодно принесу тебе в жертву, но только не Хаффлпавские малявки, умоляю!
— Два часа не так уж много, — отрезал Драко. — Кто-нибудь видел Кровавого Барона?
— Его вызвали на кухню — Пивз опять терроризирует домашних эльфов, — пробурчал Блейз.
Драко кивнул ему в благодарность и направился на кухню, где снова царил порядок.
— Драко Малфой, сэр, — радостно воскликнул Добби. — Сэру Гарри Поттеру уже лучше?
— Я в этом не уверен, Добби. Поговорим об этом позже, ладно? — и Драко подошел к парившему неподалеку призраку. — Барон, могу я вас побеспокоить?
— Молодой Малфой! Вы из дорогой моему сердцу семьи, друг мой. Давайте поговорим.
И Кровавый Барон последовал за Драко подальше от кухни. Он всегда восхищался этим наглым, но всегда невероятно вежливым и с отличными манерами молодым смертным. И, конечно, Драко никогда не матерился при призраке, как и Блейз.
У Гарри не получалось нормально сосредоточиться. Вся его ненависть, все отчаяние росли, выливаясь в неконтролируемые всплески магии. Его задача была останавливать зачарованных Люпиным манекенов, которые внезапно выпрыгивали из неожиданных мест. Гарри должен был учиться придерживать свою магию во избежание больших потерь, но сегодня все манекены у него просто взрывались. В каждом из них Гарри видел Люциуса Малфоя и таким способом снимал стресс сегодняшнего дня, однако лучше ему от этого не становилось. Мысли Гарри вращались только вокруг реакции Драко, если тот узнает.
Профессор попросил его остановиться, когда Гарри пробил в стене класса здоровенную дыру. Он сел на парту напротив Люпина.
— Ты должен попытаться контролировать свои эмоции, Гарри, — спокойно произнес Ремус. — Я не знаю, что с тобой сегодня произошло, но это не должно влиять на твою магию. Хочешь об этом поговорить?
— Нет, — качая головой, ответил Гарри. — Просто я сплоховал. Если Драко узнает, он меня убьет.
— Гарри, я не знаю всего, но в одном уверен точно: Драко стал неотъемлемой частью твоей жизни. Он всегда рядом. Вдобавок, я вижу твои успехи, насколько могущественной стала твоя магия и насколько ты лучше ее контролируешь с тех пор, как вы с Драко стали встречаться. Ты стал сильнее, но не позволяй этим отношениям стать твоим слабым местом — это именно то, чего добивается Волдеморт.
— И отец Драко.
— Вы поссорились из-за Люциуса Малфоя? — спросил Ремус.
— Нет, — покачал головой Гарри, от смущения не зная куда девать руки. — Но однажды это произойдет, потому что Драко любит своего отца, а я ненавижу его больше всего на свете.
— Не позволяй злости управлять тобой, — посоветовал Ремус. — Прими ее, но не поддавайся ей. Ты слишком эмоционален, и это тебе еще не раз аукнется.
— Легко сказать, — вздохнул Гарри. — А что у вас со Снейпом?
— Ничего. Он хочет, чтобы мы были просто друзьями. Я думаю, что он влюблен в другого. Я не виню его, я, наоборот, понимаю, что он чувствует.
— Снейп влюблен в Сириуса. Всегда был. Это мне Драко сказал, и должен признать, меня это бесит. Он только оскверняет память о Сириусе своей отвратительной любовью.
— Не говори так, Гарри, — нахмурился Ремус. — Так значит, Северус любит Сириуса… Это меня удивляет, зная как он с ним себя вел. Странно, но когда мы были школьниками, мой интерес был направлен на Северуса — он казался мне более доступным, чем Сириус, до которого было как до луны. Тот всегда был особенным. Невероятно харизматичен. Все его обожали. Когда он входил в комнату, то сразу оказывался в центре внимания. Немного как вы с Драко.
— Вы хотели сказать, что рядом с Драко я никто? — не понял Гарри.
— Нет, Гарри, я хочу сказать, что в вас обоих есть что-то особенное, что притягивает взгляд… это другие выглядят никем рядом с вами двумя. Вы как-будто дополняете друг друга. Такая моль как, к примеру, ваш Финниган никогда не осмелится напасть, когда вы вместе. Он дождется, когда вы окажетесь порознь, потому что вместе вы слишком опасны — слишком сильные. Вот почему Волдеморт хочет, чтобы Драко сражался за него — он хорошо осознает смысл пророчества о младшем Малфое.
— Если честно, я удивлен, что вы так никогда и не признались Сириусу в любви.
— У меня не было твоей храбрости, вот и все. И, к тому же, мои чувства притупились со временем. Когда я стал преподавать в Хогвартсе, встреча с Драко стала для меня шоком — у него точно такие же серые глаза, как у Сириуса в его возрасте. Даже смотрит он на других, как Сириус — с высокомерием. Наверное, Северус тоже это заметил.
— Он осознал это сходство только в этом году… — Гарри подпрыгнул от неожиданности когда дверь класса вдруг распахнулась.
— Вижу, работа здесь в самом разгаре, — заметил Снейп, улыбаясь Люпину, что немало удивило Гарри.
У Снейпа не было привычки улыбаться, и Гарри задумался, видел ли он профессорскую улыбку за прошедшие пять лет — выходило, что нет.
После объяснений Снейпа, у Гарри получилось упражнение, которое не давалось пол часа назад. Поттер радостно улыбнулся Люпину, но тут же нахмурился, вспомнив о Люциусе Малфое. С этого момента Гарри снова стал с такой яростью нападать на манекенов, что Люпин предпочел закончить урок на сегодня. Снейп задал ему потренероваться в окклюменции на протяжении часа и отпустил.
Гарри отправился к Гриффиндорской башне с твердым решением не ночевать сегодня с Драко, но когда он подошел к портрету Полной Дамы, то развернулся и побежал к Выручай комнате. Ему нужно было увидеть Драко, вдохнуть его запах, коснуться его. Комната была погружена в темноту, и в воздухе еще витал запах табака. С кровати доносилось равномерное дыхание — Драко уснул не раздевшись.
Гарри снял с него ботинки и укрыл одеялом, а сам устроился в кресле рядом с кроватью. Поттер прижал ноги к груди, положил подбородок на колени и стал наблюдать за своим спящим ангелом. Он снова улыбнулся, отметив — как и всегда, когда он смотрел на спящего Драко, — что тот умудряется выглядеть элегантно даже во сне. Свет луны отражался в светлых волосах и могло показаться, что они светятся.
Вид Драко, такого невинного сейчас, действовал на Гарри умиротворяюще. Если бы он только распознал Люциуса сегодня! Сердце забилось в груди раненной птицей. Как он мог не уловить разницу?
Его взгляд упал на любимого, который даже не подозревал, что сделал его собственный отец. Гарри тяжело вздохнул. Он должен был понять, что это не Драко, хотя бы потому что тот не любил жесткого секса.
Когда Гарри отсасывал ему, Драко никогда не вбивался резко в его рот, чтобы не сделать ему больно.
Драко ненавидел момент, когда Гарри входил в него — из-за острой боли. Он бы никогда не захотел, чтобы Гарри вошел в него резко, и тем более — чтобы сразу же начал двигаться.
Драко никогда не ласкал себя во время секса, и Гарри даже сомневался в том, что он мастурбирует, когда один.
Драко никогда не говорил слов "Я люблю тебя".
И Драко говорил ему, что в его семье Оборотное зелье в широком пользовании.
Гарри пришлось побороться с собой, чтобы не заплакать. Он чувствовал себя грязным, использованным и недостойным Драко. Поттер просидел рядом с любимым всю ночь, до появления первых солнечных лучей. После чего он поднялся, поцеловал лоб своего ангела и бесшумно ушел.
В Большой Зал Гарри вошел с Роном и Гермионой, которая в десятый раз интересовалась, все ли с ним в порядке.
— Оставь его, милая, — встрял Рон, садясь за стол, — он расскажет, когда захочет.
Гермиона раздраженно на него глянула, но когда Рон коснулся ее губ нежным поцелуем, оттаяла, страстно отвечая на поцелуй. Гарри улыбнулся, но улыбка застыла на его лице, когда он увидел только что вошедшего Драко. Тот был великолепен в своей квиддичной форме, с Молнией в руке и толпой фанатов за спиной. Он подошел к столу Рейвенкло, против которого сегодня играл Слизерин, и прилюдно оскорбил их нового ловца — Чжоу Чанг игре предпочла подготовку к Ж.А.Б.А. После Драко занял свое место за слизеринским столом и получил очередную посылку со сладостями из дома. И как обычно, Крэбб и Гойл занялись посылкой, в то время как Драко разговаривал с Панси и Блейзом о квиддиче.
Гарри смотрел на него, как если бы видел в последний раз. Он тонул в прекрасном облике того, кого любил до безумия. Драко медленно перевел на него взгляд и кивнул, как если бы здоровался со знакомым. Гарри захотелось прижать Драко к стене и поцеловать. Попросить прощения и сбежать с любимым на край света.
Снейп, с обмотанной серо-зеленым шарфом шеей в честь матча, подошел к Драко, и они отошли вдвоем, о чем-то живо беседуя. В Гарри тут же взыграла ревность, он поднялся со своего места и направился к двум слизеринцам. Увидев, что Гарри идет к ним, Драко быстро что-то сказал и замолчал, ожидая, пока он подойдет.
— Доброе утро, — фальшиво-радостным голосом поздоровался Гарри. — Надеюсь, я не помешал.
— Вы жалки, Поттер, — прошипел Снейп, смерив Гарри взглядом. — Почему бы вам не пописать вокруг мистера Малфоя, чтобы пометить свою территорию?
— А это мысль, действительно, — ответил Гарри, неприязненно смотря на профессора.
— С вашего позволения, профессор, — бросил Драко и взял Гарри за руку — прочь из Большого Зала.
Как в первый день зимних каникул, Драко нарисовал на стене дверь и толкнул Гарри в из-ниоткуда появившийся класс.
— Что происходит? — спросил он, вглядываясь Гарри в глаза.
Но Гарри было не до разговоров. Он хотел чувствовать Драко. Он подошел к Малфою, прижимая его к стене, и неощутимо провел пальцем по губам перед тем, как страстно поцеловать. Драко лениво ответил на поцелуй, поглаживая языком язык Гарри. Когда поцелуй закончился, гриффиндорец спрятал лицо на шее любимого.
— Я люблю тебя, — прошептал он. — И мне так жаль. Так стыдно.
Драко обхватил ладонями гаррино лицо и заглянул в глаза.
— Жаль чего? Что не разбудил меня вечером, когда пришел в Выручай комнату? Гарри, поговори со мной.
— Я хочу, чтобы ты знал, что я никогда умышленно не сделаю тебе больно.
— Я знаю. Я рядом, если тебе что-то нужно… — прошептал Драко в его губы.
Гарри снова поцеловал его и крепко обнял.
Несколько минут спустя Драко спускался на поле, и на душе у него было неспокойно.
Матч закончился едва начавшись, что неудивительно, так как новый ловец Рейвенкло сегодня впервые играл за свой факультет. Драко хватило одной брошенной фразы — и Барнетт растерял всю свою уверенность, упустив снитч прямо из-под носа. Малфоя как героя унесли с поля на руках остальные игроки его команды, и Гарри с невыносимой тяжестью на сердце неторопливо пошел к замку. Услышав, что его зовут, он резко обернулся и увидел бежавшего к нему Драко. Ни говоря ни слова, Малфой взял руку Гарри и переплел их пальцы. Гарри ощутил знакомое биение крыльев в ладони. Тогда Драко поцеловал его и сжал пальцы Гарри на снитче.
— Я каждый вечер буду проводить в Выручай комнате, — прошептал он на ухо Гарри. — Тебе решать — составишь ты мне компанию или нет.
Он в последний раз поцеловал Гарри и не оборачиваясь пошел туда, откуда пришел. Гарри снова вздохнул. Если он не хочет потерять Драко, нужно делать вид, что в Хогсмиде ничего не произошло.
Каждую ночь Гарри ложился рядом со своим ангелом и засыпал, и каждое утро наслаждался пробуждением рядом с любимым. Он не знал, сколько еще времени продлятся его иллюзии. Гарри казалось, что он живет словно в тумане. Ему было слишком больно и противно говорить о случившемся. Поттер теперь не мог себе позволить никакой вид близости с Драко — уж очень сильно было чувство вины перед ним. Драко не возмущался этим фактом, а его удивительное терпение еще больше усугубляло ситуацию для Гарри. В то время как Поттер пытался выглядеть вполне довольным жизнью, его жажда мести росла с каждым днем.
* * *
Гарри шел по коридору, без особого желания направляясь в класс Зельеварения, когда почувствовал, как кто-то схватил его за руку. Он живо обернулся, но никто из снующих по коридору учеников на него не смотрел. Тогда Гарри продолжил свой путь, но тут же получил кулаком по руке. Он снова стал присматриваться к школьникам, когда его окликнули знакомым голосом.
— Т-с-с, — с отчаянием в голосе шикнула на него подруга. — Не привлекай к нам внимания, Гарри. Встречаемся в Выручай комнате. Сейчас.
— Но у нас сейчас Зелья, Герми!
— Черт с ними, с Зельями, — отозвалась Гермиона. — Немедленно в Выручай комнату, пока я не психанула и не сломала тебе обе руки.
— Тебе надо прекратить общение с Блейзом, — ухмыльнулся Гарри, направляясь в сторону, противоположную кабинету Зелий.
Оказавшись в Выручай комнате, Гарри осмотрелся. Здесь был только стол и два стула. Он на это лишь пожал плечами и положил сумку с учебниками на стол. Поттер был заинтригован поведением Гермионы: что такого могло заставить ее прогулять урок?
— Так что за срочность, Герми? — спросил Гарри. — И сними этот плащ, я не знаю, куда смотреть!
Гермиона сделала, как он просил, и Гарри с удивлением на нее уставился.
— Ох черт, — бросил он, увидев похудевшую, уставшую подругу. Короткая стрижка, множество шрамов на открытых руках...
Понимание пришло раньше, чем он увидел маховик времени на шее девушки. Гарри оперся спиной о стену, пока его подруга садилась на стул и доставала из сумки думоотвод. Она долго всматривалась в лицо Гарри, а потом ее глаза наполнились слезами.
— Великий Мерлин, Гарри, как хорошо видеть тебя здоровым, — прошептала она скорее для себя, чем для друга.
— В чем дело, Герми? — спросил Гарри, присаживаясь напротив подруги и беря ее руку в свои. — У тебя уставший вид.
— Это не главное. Слушай, я сильно рискую. Я украла в Министерстве маховик времени, и мне нужно вернуться до того, как пропажу обнаружат. Дамблдор одолжил мне свой думоотвод, потому что я хочу, чтобы ты увидел некоторые вещи своими глазами. И да, я украла твой плащ невидимку. Он тебе все-равно без надобности. Какой сегодня день?
— Вторник.
Гермиона раздраженно выдохнула, и Гарри с ужасом понял, что от нее разит перегаром. От нее, "Мисс в здоровом теле здоровый дух ".
— Число какое? — уточнила она, ерзая на стуле.
— Четырнадцатое марта, а что ?
— Отлично, тогда мы сможем что-то сделать. Я очень боялась, что просчиталась в днях. Слушай меня хорошо, Гарри, в субботу двадцать пятого марта все изменится — к худшему. Ты должен во что бы то ни было не давать волю эмоциям в этот день. Это важно, Гарри. От этого зависят жизни многих, в том числе твоя.
— Ладно, — вздохнула Гермиона, доставая пачку сигарет из кармана джинс. — Вот как на сегодняшний день обстоит положение. Мне девятнадцать лет. Знаю, я выгляжу старше, но это все нервы. Там, откуда я, мой жених Рон — в инвалидной коляске, а я стараюсь вернуть тебе желание жить. Но вчера целители мне сказали, что ты не протянешь больше недели. Поэтому я здесь. Чтобы изменить ход событий и помочь тебе сделать правильный выбор. Ты все еще с Драко?
— Да, — ответил Гарри, — волнуясь все сильнее.
— Значит, история повторяется. Я полагаю, что вы стали официально встречаться в декабре, и как только вы поцеловались, то сразу набросились друг на друга и делали это, как кролики, по всему замку.
— Х-м-м… нет, — покраснел Гарри. — Мы занимаемся любовью с января и не где попало.
— Правда? А вот это странно. Значит, некоторые вещи менялись, пока история переписывалась. Почему вы не переспали сразу?
— Драко говорил, что что-то его сдерживает и что он не может полностью расслабиться.
— Ясно. А как насчет тебя, ты этого хотел?
— Я только об этом и думал, мне уже казалось, что я становлюсь озабоченным извращенцем. Мне это даже снилось по ночам.
— Вот как я это объясняю, — начала Гермиона, раздавив сигарету. — В вас остался неосознанный след того, что произошло в моей реальности, и ваше поведение изменилось. Думаю, что твое тело помнило о том, что забыл разум, и поэтому ты так хотел Драко. С ним все наоборот. Отчего и его боязнь полностью отдаться тебе… что неудивительно, зная, к чему привела ваша любовь.
— Что это значит? — Гарри нервно провел рукой по волосам.
— Что случилось между тобой и Люциусом Малфоем, Гарри? Как получилось, что ты возненавидел его больше Волдеморта? Видишь ли, твое поведение изменилось вплоть до двадцать пятого марта. Ты готов был исполнить любую прихоть Драко, и в то же время ты стал более замкнутым, недоступным…
— Ближе к делу, Гермиона. Я думал, у тебя мало времени!
— Хорошо. Двадцать пятого марта, в Хогсмиде, ты убил Люциуса Малфоя. Все пошло наперекосяк. Я думаю, тебе надо это увидеть, чтобы поверить.
Сердце пропустило удар — Гарри претила сама мысль, что он отнял чью-то жизнь, даже если это жизнь никчемного человека. Но он знал, что способен на убийство — его ненависть к Люциусу не знала границ. Гермиона тем временем приставила палочку к виску и опустила воспоминание в думоотвод.
— Смотри, Гарри, но помни, что все может измениться.
Гарри встал и наклонился над чашей. Мир завертелся вокруг.
Гарри оказался в Хогсмиде. Он разговаривал и шутил с Драко, Роном, Гермионой, Блейзом, Крэббом и Гойлом. На улице стояла солнечная погода, и почти все ученики выбрались на воздух.
Недалеко отсюда Поттер заметил Панси Паркинсон, которая выходила из магазина в компании Миллисент Булстроуд, а еще в нескольких метрах Симус Финниган и пятикурсник из Гриффиндора разглядывали витрину магазина "Все для Квиддича". Гарри впервые видел себя и Драко со стороны, и ему понравилось как красиво они смотрятся вместе. Они дополняли друг друга, и Гарри подумал, что рядом с Драко он тоже выглядит красивым. Рон и Гермиона уже говорили ему об эстетизме их пары, но Гарри только сейчас осознал, насколько друзья были правы.
— Ты знаешь, Винс, — улыбаясь, сказал Драко, — мы все сейчас заснем, если ты не найдешь более интересной темы для разговора, чем шоколадные лягушки.
— А что? Я люблю шоколадных лягушек, — вставил Рон.
— Ну же, Уизли, расскажи нам о своих пристрастиях, я весь внимание, — не удержался от шпильки Драко, и Гарри сильнее обнял своего парня за талию, притягивая к себе поближе в безмолвной просьбе замолчать.
— Что… — начал было Блейз, но слова застряли в горле, когда он увидел появившихся перед ними Пожирателей.
Все ученики выхватили свои палочки, и Гарри тоже было потянулся к своей, но вовремя вспомнил, что он лишь зритель. Именно этот момент выбрали Волдеморт и Люциус Малфой, чтобы показаться. Гарри осознал, что смотрит на отца Драко, совершенно забыв о Волдеморте.
Он повернулся к самому себе, взрослее на три года, и увидел в своих глазах то, что никогда не думал там увидеть — неприкрытую ненависть и жгучее желание причинить боль.
Все произошло в мгновение ока. Гарри напряженно смотрел на Люциуса, больше ни на что не обращая внимание.
Драко вопросительно смотрел на любовника, но тот был настолько поглощен Люциусом, что не подумал о том, что его поведение выглядит странно в глазах остальных. Некоторые ученики оказались обезоружены, другие — ранены, и в момент, когда Гарри из будущего повернулся, чтобы оценить потери, настоящий Гарри увидел, как Люциус кивает Волдеморту, перед тем как схватить Драко и притянуть его к себе. Гарри сдержал возмущенный выкрик. Ему совершенно не нравилось быть зрителем этой сцены, особенно зная, что скоро произойдет.
— Предатель, — прошипел Люциус, — ты получишь наказание, которое заслуживаешь.
— Отец, для того, чтобы быть предателем, я должен был встать на вашу сторону, чего я не делал, — поправил Драко, недобро улыбаясь.
Гарри чувствовал себя бессильным и в своих собственных глазах он видел смесь волнения и ненависти. Люциус держал Драко на расстоянии своей палочки, но Гарри знал, что тот запросто может высвободиться. Однако, слизеринец еще не отошел от встречи с отцом, чтобы пытаться сопротивляться ему. Люциус сделал движение палочкой и уже открыл рот, чтобы произнести заклинание, и Гарри покачал головой, понимая, что именно сейчас произойдет.
Гарри из будущего направил палочку на Люциуса и выкрикнул со всей силой своей ненависти:
— Авада Кедавра!
У Драко вырвался вскрик и он попытался удержать падающее тело. Малфой присел рядом и прижался ухом к груди Люциуса, слушая сердце. Блейз хотел было пойти посочувствовать другу, но Гермиона не дала ему это сделать.
Гарри из настоящего понял, что упускает что-то важное и обернулся на Волдеморта, который смотрел на происходящее и довольно улыбался. Гарри сразу осознал: Волдеморт использовал его! Он пожертвовал самым верным Пожирателем, чтобы разлучить его и Драко. Он хотел морально уничтожить Гарри, тем самым сделав его уязвимым... И у него получилось. Убив Люциуса, Гарри поступил именно так, как ожидал от него Волдеморт.
Драко сидел рядом с отцом, а на лице у него была написана боль. Гарри из настоящего подошел к нему.
— Мне так жаль, сердце мое, — прошептал он, понимая, что блондин его не услышит.
— Почему? — спросил Драко, расстроенно посмотрев на того Гарри. — Ты обещал, что не причинишь ему вреда! Почему?!
— Драко, я... Мне жаль. Я не хотел.
— Нет, ты хотел, я видел это в твоих глазах! — выплюнул Драко, срывая с руки подаренный Гарри браслет и отбрасывая его прочь.
С этого момента время, казалось, застыло. Драко взял руку отца в свои и снял с его пальца кольцо с печаткой Малфоев. Он поцеловал отца в лоб, а по щеке его сбежала слезинка. Драко медленно поднялся, еще не полностью осознавав случившееся. Он снял со своего пальца кольцо Гарри и на его место одел родовой перстень. Малфой некоторое время просто стоял, смотря на неподвижное тело, сжав руки в кулаки, в одном из которых находилось кольцо Гарри.
В деревне царила замогильная тишина. Никто не осмеливался произнести хоть слово, даже просто вздохнуть. Драко медленно разжал кулаки, и кольцо, радостно звякнув, покатилось по гравию.
— Драко, — начал было Гарри, не в силах выдавить из себя большего.
— Заткнись! Ни слова, Гарри Поттер! — Драко подошел к нему и направил палочку на его горло.
Гарри не двигался, позволяя Драко угрожать ему. Он просто ждал приговора любимого.
— Я хочу, чтобы ты знал, что с сегодняшнего дня твой худший враг, Гарри, не Темный Лорд, а его Наследник, — прошипел он сквозь плотно сжатые зубы.
У Гарри из настоящего вырвался удивленный возглас, потому что этот момент оказался точной копией одного из его снов.
— Пойдем, дитя мое, мы позже отомстим за твоего отца, — произнес Волдеморт. — Макнейр, Крэбб, возьмите тело Люциуса. Я не могу оставить своего друга на улице. Мы похороним его, как полагается. А теперь идем, Драко.
Драко кивнул и, в последний раз посмотрев на Гарри с ненавистью, подошел к Волдеморту, который обнял его за плечи. Темный Лорд обернулся и триумфально посмотрел на Гарри, как бы говоря "Моя взяла!".
— Драко, стой! — выкрикнул Блейз, подходя к другу.
— Ты пойдешь со мной, Блейз? — спросил Драко, вытирая слезу.
— Ты прекрасно знаешь, что нет, мой выбор давно сделан. Я хочу попрощаться. А еще ты навсегда останешься моим лучшим другом.
— Я всегда буду тебя уважать, — прошептал Драко, обнимая Забини.
У Гарри из настоящего вырвался недовольный стон. Никто не попытался удержать Драко, и естественно, Крэбб и Гойл последовали за ним.
Гарри почувствовал, что его тянет назад, и мир закружился, перед тем как все встало на свои места. Перед ним опять была Гермиона, с новой сигаретой в губах.
— Думаю, что ты увидел достаточно, чтобы понять, что ты ни в коем случае не должен убивать Люциуса Малфоя, — сказала подруга, затягиваясь.
— Так значит Драко действительно последовал за Волдемортом?
— Я не знаю, кто за кем последовал, но в финальной битве выжил только один из них, и это не Волдеморт. . .
— Ты знаешь, я видел сон, где Драко угрожал мне палочкой.
— Думаю, это было скорее воспоминание, чем сон.
Гарри резко сел и обхватил голову руками. Драко не мог перейти на сторону Зла!
— Но он уже сделал выбор, он не хотел стать убийцей, — попытался возразить Гарри.
— Да, но он любил тебя. Он полностью тебе доверял, поэтому почувствовал себя преданным. Из-за любви Драко стал Абсолютным Злом... как бы глупо это ни звучало. Но у Драко всегда все было не как у всех.
— Расскажи мне, Герми, объясни мне, как он стал Абсолютным Злом, — попросил Гарри, в душе не желая это слышать.
— Некоторые вещи не должны быть рассказаны, поэтому не задавай мне слишком много вопросов. В общем, Драко стал очень популярен среди волшебников. У него был дар притягивать толпы слушателей. Если Волдеморт поощрал убийства и пытки, то Драко призывал к свободе действий, добиваясь у Министерства магии разрешение на использование черной магии. Малфою удалось доказать ее хорошие стороны, и многие полукровки и даже магглорожденные пошли за ним. А во время последней битвы Драко помог тебе избавиться от Волдеморта и, таким образом, сам стал править балом. Пожиратели переметнулись к нему. Волдеморт сделал большую ошибку, когда положился на Драко, потому что Малфой всегда был верен только самому себе и своим амбициям. Ты видел в думоотводе, что его заставляли смотреть на муки матери, что уж говорить о Волдеморте.
— Гермиона, я столького не понимаю. Ты приходишь и говоришь, что я убийца, и что парень всей моей жизни через одиннадцать дней превратится в Абсолютное Зло! Пожалуйста, расскажи мне больше о том, что должно произойти!
— Я не могу, Гарри. Скажу только, что на руках у Драко много крови. Он убивал собственноручно и руками других. Но он также делал странные вещи: например, он убил Колина Криви, но взял Симуса в свои ряды. Он заставлял его делать за себя всю грязную работу, а потом убил. А еще он уничтожил Дурслей.
— Симус на службе у Драко! Мертвые Дурсли!
— Да. Он закрыл твоих дядю и тетю в шкафу под лестницей, наложил на него заглушающее и оставил их умирать. Что касается Дадли, Драко оставил его в живых. Но тот не придумал ничего лучше, чем кинуться Малфою в ноги, умоляя забрать его с собой. Драко запер его в психиатрической больнице, где он находится до сих пор. Ах да, Драко убил Питера Петтигрю.
— Кажется, он отомстил за все мои обиды — это вдохновляет... Кто еще пошел за ним? Кто остался на нашей стороне? Шпиона нашли? И почему я умираю? Это из-за Драко?
— Притормози с вопросами, Поттер, — улыбнулась Гермиона. — Многие последовали за Драко, я не могу назвать тебе всех имен. Конечно, Крэбб и Гойл, также Нотт, Булстроуд, Монтегю, Перси Уизли, сестры Патил и много кто еще. Гойл умер, в попытке защитить Драко. Что касается шпиона, мы так и не узнали, кто им был. Когда Малфой бросил школу, не осталось возможности выследить шпиона. Относительно твоей агонии, она связана с Драко, но это не он тебя ранил. Как тебе сказать... Была война, Гарри. Безжалостная война между вами двумя. Вы регулярно мерялись силой, и много людей потеряло жизнь в этом безумии. У вас обоих был одинаковый магический потенциал, и вы не могли убить друг друга. И, если уж начистоту, ты чувствовал вину за его манию убийства и просто не мог выступить против Драко лицом к лицу. К счастью, он — тоже. Вы не переставая угрожали друг другу, но никогда не ранили другого смертельно. Нужно было, чтобы один из вас сдался, чтобы другой мог выиграть.
— Так значит, это я сдался? — спросил Гарри, чувствуя тошноту.
— Нет, Драко.
— Не может быть!. Он намного упрямее меня! И ты сказала, что Драко выжил…
— Я сказала, что он пережил последнюю битву с Волдемортом, Гарри. Надо думать, твое желание жить было намного больше его собственного. Смотри.
Гарри опустил голову в думоотвод, но не поднялся со своего места. Ноги ему отказывали. Он вспомнил о том страшном сне, в котором видел смерть Драко.
Гарри оказался в полупустынном городке, где только что произошла кровавая бойня. Он увидел Драко, напротив себя из будущего, с палочкой наготове. Малфой бросил беглый взгляд вокруг себя, продолжая держать Гарри на расстоянии, направляя на него палочку.
— Делай, что должен, Драко, — прошептал Гарри. — Я не смогу тебя убить.
— Я тоже, Гарри. Знаешь, я все еще люблю тебя, — горько улыбнувшись, сказал Драко. — Почему тебе понадобилось убивать моего отца тогда?
— Я только пытался защитить тебя, я боялся, что он может причинить тебе вред. Сдавайся, Драко. Ты проведешь остаток жизни в тюрьме, но я тебя не брошу.
— Ты знаешь, что я не сдамся, но все зашло слишком далеко. Слишком много смертей на моей совести, я не смог вовремя остановиться. Когда я впервые убил, Гарри, я расстался со своей душой. Я потерял себя. И я вижу только один выход из ситуации.
— Нет, Драко, прошу тебя.
Драко смерил взглядом расстояние, отделявшее его от Блейза, Рона, Гермионы и Снейпа, и повысил голос — так, чтобы они могли его слышать.
— А сейчас я убью тебя, Поттер, — выкрикнул он.
— Драко, не делай этого, — взмолился Гарри, чувствуя как глаза наполняются слезами, пока друзья приближались с палочками наготове.
— Авада… — начал Драко достаточно громко, чтобы быть услышанным.
— Спина, — закричал Блейз, — цельтесь в спину!
Драко в спину ударило четыре луча заклинаний и его отбросило метра на три. По губе потекла тоненькая струйка крови.
— Нет! — воскликнул Гарри, подбегая к Драко. — Разве вы не видите, что это самоубийство?!
— Великий Мерлин! — вырвалось у Блейза, который присел на колени рядом с блондином.
— Молодец, Блейз, — произнес Драко, — ты всегда был хорошим тактиком. Вы сломали мне спину, я не могу двинуть ни рукой, ни ногой.
Гарри наклонился к нему и провел рукой по волосам Драко.
— Авроры скоро будут, Драко. Они проведут тебя в Святого Мунго. Все будет хорошо.
— Ты знаешь, что не будет. Где ты был эти последние два года, Гарри? — слабо спросил Драко. — Мне еще не исполнилось девятнадцати, а я стал убийцей, одним из лучших. Я подтолкнул к убийствам несчитанное количество людей. Ничего не будет хорошо, я до конца жизни проведу в тюрьме, без возможности двигаться. Я прошу тебя, если ты меня еще любишь, добей меня.
— Я не могу, и это не обсуждается! — воскликнул Гарри. Он поднялся и пошел осмотреть рану Гермионы — ее руки были в крови.
Гарри из настоящего остался рядом с Драко, зная, что его давний кошмар скоро станет явью.
— Блейз, пожалуйста, сделай это, — взмолился Драко. — Не оставляй меня так.
Блейз захлебнулся рыданиями и наклонился к своему другу, чтобы поцеловать в губы.
— Я люблю тебя, Драко, — прошептал он, вставая. — Авада Кедавра!
Гарри из будущего закричал и поспешил к Драко. Тот лежал на земле с широко раскрытыми серыми глазами. Он был мертв. Гарри дрожащей рукой закрыл его глаза и прижал мертвое тело к себе. Тем временем, Блейз обессиленно упал в заботливые руки Снейпа. Гарри не слышал, как Рон говорил, что все закончилось. Он знал только одно: больше никогда он не сможет улыбаться, да и вообще жить без Драко он тоже не сможет. Они оба позволили событиям выйти из-под контроля, и оба проиграли.
Когда Гарри завыл, закричал от отчаянья, Рон сумел оттащить его в сторону и крепко обнять. Гарри из настоящего пошел за своим двойником, все еще не осознав в полной мере, что его ангел мертв. Он бросил взгляд в сторону Блейза, и увидел, как незнакомый мужчина уносит тело Драко.
Мужчина со спины…
Высокий…
Очень худой…
С длинными черными волосами...
Гарри из настоящего бросился к нему, но почувствовал, как его тянет назад. Мир снова завращался вокруг и остановился на смотревшей на Поттера Гермионе.
— Ты увидел достаточно.
— Кто это был, Герми?
— Ты узнаешь об этом довольно скоро.
— Господи, мне снилась смерть Драко! Это ужасно! Я не могу этого допустить!
— Бинго! Вот почему я здесь, Гарри, — напомнила Гермиона. — Я пришла предупредить тебя насчет Волдеморта. Он хочет тебя подставить. В моей реальности, ему это удалось, и я надеюсь, что в твоей все произойдет иначе. А еще говорят, что Драко оставил после себя Наследника...
— Черь, нет! Опять!
— Да. Но мы не знаем, кто это. Сторонников Драко еще очень много, и они ищут этого Наследника. Говорят, что Драко спрятал его, и что он появится в определенный момент. История повторяется, вот только ты больше не хочешь принимать в ней участие. Ты все бросил в день смерти Драко и ты умираешь, Гарри. Умираешь, потому что не хочешь жить... И я тебя понимаю, хоть и не принимаю твой выбор. Ты безумно любил его, а он — тебя.
— Я не могу этого позволить, Гермиона. Это же мой ангел, он нужен мне. Клянусь, что даже не направлю палочку на Люциуса Малфоя в следующую субботу! И вообще, мы можем никуда не идти…
— Нет, ты знаешь, что может произойти, поэтому сможешь лучше подготовиться и изменить ход событий. Но, Гарри, ты должен поговорить с Драко о его отце. Я не знаю, что между вами произошло, но что-то произошло точно! Поговори с ним.
— Но я не хочу потерять Драко, а если он узнает, то убьет меня…
— Если уж на то пошло, ты в любом случае его потеряешь, так что сделай то, что лучше для вас, — посоветовала Гермиона. — И потом, невозможно предвидеть человеческую реакцию. А еще не недооценивай важность Драко для Волдеморта.. Я сомневаюсь, что он позволит Люциусу причинить вред своему Наследнику. Так что, Гарри, все карты в твоих руках. Тебе менять ход событий.
— А что стало с Блейзом?
— Его сделали героем, избавившим мир от Черного Принца. Он никогда не смог оправиться от своего поступка и покончил с собой.
— Но как такое возможно?!
— Это так, Гарри. Мы никогда не замечали, насколько сильно он любит Драко. Намного больше, чем просто друг, и смерть Драко убила его.
— Блейз влюбленный в Драко. Не могу в это поверить, — дрогнувшим голосом произнес Гарри. — Я совершенно об этом не подозревал. Должно быть, это стало для него ужасным испытанием — убить Драко…
— Особенно, когда колдомедик, проводивший вскрытие, сказал, что со спиной Драко все было в порядке. Никакого перелома. Драко сказал так, потому что у него не было сил покончить с этим в одиночку, — со слезами на глазах произнесла Гермиона. — Все в пустую. Не позволяй Люциусу Малфою разрушить ваше будущее и борись, защити себя и Драко. Мне нужно идти, но если ты захочешь поговорить, обращайся ко мне... Я хочу сказать ко мне шестнадцатилетней!
— Спасибо за все, Гермиона. Я сделаю все возможное, чтобы избежать этой резни, поверь. Я поговорю с Драко и вместе мы решим, что делать. Береги себя.
— И ты. Не забывай, что ты не обязан в одиночку нести этот груз на плечах, — сказала она, обнимая Гарри. — Я рада была увидеть таким, как раньше...
Она набросила плащ невидемку и взяла думоотвод.
— Так кто тот человек с длинными волосами, Герми? — снова спросил Гарри.
— Никто, — отозвался голос Гермионы. — Не волнуйся об этом. Прощай!
Гарри слышал, как она настраивает маховик времени, и он остался один, еще в шоке от новостей. Он медленно пошел в подземелья, пытаясь запомнить всю данную Гермионой информацию. Многое объяснялось. Его кошмары, нежелание Драко заняться сексом, чувство, что их пара проклята.
Я буду бороться, — подумал он, заходя в класс Северуса Снейпа. — Я буду бороться и я выиграю.
— Посмотрите-ка, кто удостоил нас своим присутствием, — прошипел Снейп. — Наша национальная звезда. Больше часа опоздания и ни слова извинения. Это будет стоить Гриффиндору как минимум тридцать очков, как вы считаете... х-м-м... наугад... Драко, например?
— Думаю, что я добавил бы отработку, — ответил Драко, смерив Гарри своим высокомерным взглядом.
— Поттер, минус тридцать очков и неделя отработок со мной, — выплюнул Снейп, показывая Гарри, что можно садиться.
— Где ты был, Гарри? — спросила Гермиона. — Мы ужасно волновались.
— С тобой, — бросил Гарри.
— Прости?
— Я был с тобой, — повторил Гарри. — Потом объясню.
До конца занятий Гарри не мог оторваться от созерцания Драко, а еще ему нестерпимо хотелось завыть волком. Иногда Гарри посматривал на Блейза, пытаясь заметить в его поведении признаки, выдавшие бы природу его чувств к Драко, но тот выглядел всего лишь дружелюбным по отношению к Малфою. Драко же казался разъяренным, и оборачивался он только чтобы наградить Гарри ухмылкой или возмущенным взглядом.
На выходе из класса, Гарри поймал Драко за руку и притянул к себе.
— Можно узнать, почему мой Дракон сегодня плюется огнем? — прошептал Гарри ему в щеку.
— Потому что ты придурок, и меня достали твои извинения непонятно за что! А когда я спрашиваю, в чем дело, ты доказываешь мне, что ни в чем, хотя я ясно вижу, что что-то происходит, и это касается меня, ко всему прочему!
— Ладно, я поступил нехорошо, — признал Гарри, сильнее обнимая Драко. — Я заслуживаю неделю отработок со Снейпом. Мы поговорим, ладно? Сегодня вечером в Выручай комнате?
— И ты расскажешь, что тебя гложет, правда? — спросил Драко, очаровательно дуясь.
— Да, сердце мое, — ответил Гарри, неотрывно смотря на пухлые губы напротив и пытаясь прогнать картинку, где по этим губам стекает свежая кровь, а его ангел лежит на земле. — В девять подойдет?
— Десять, у меня дела до этого.
Гарри улыбнулся ему и поцеловал. Он нежно прижался губами к губам Драко, а потом просунул в его рот язык. Через несколько секунд они уже яростно целовались. Некоторые из
проходивших мимо учеников пропели свадебный марш, и Гарри почувствовал, как Драко улыбается в его губы.
— Мистер Малфой, когда вы закончите , я хотел бы видеть вас в своем кабинете, — произнес Дамблдор, хлопая слизеринца по плечу.
— Ага, тогда и приду, — ответил Драко, а уверенность и дерзость в его голосе заставили Гарри вздрогнуть.
— Я хотел бы поговорить с вами не откладывая, — настоял директор. — Это именно по поводу такого поведения внутри учебного заведения, которым заведую я.
— Сэр, он был не один, — попытался вмешаться Гарри...
— Оставь, — отрезал Драко, ухмыляясь, — ты прекрасно знаешь, что Святого Поттера директор никогда не накажет. Я весь ваш, директор, и, должен признать, мне нравится ваша беспристрастность.
Дамблдор никак не прокомментировал слова Драко и пошел в свой кабинет, Малфой за ним. Директор пообещал себе, что преподнесет Драко урок вежливости и неважно, сколько времени это займет.
Гарри тем временем поднялся на верхушку Астрономической башни, где все началось между ним и Драко и позволил своему страху и скорби вылиться в слезы. Увидеть смерть любимого человека, даже зная, что это не повторится, стало шоком, и Гарри осознал, что сегодня произойдет. Этим вечером он потеряет Драко чтобы защитить его. По щекам Гарри полились слезы отчаяния. Почему весь мир ополчился против них? Почему они не могут жить, как остальные подростки? Если бы Сириус был здесь, чтобы облегчить его боль...
Поттер почувствовал, как на его плечо опустилась чья-то рука и живо обернулся. Блейз невесело ему улыбнулся, а сам Гарри попытался вытереть слезы.
— Ты плохо выглядишь, Гарри. Только не говори мне, что это снейповские издевательства дырявят твой мозг?
— Не буду. Блейз, могу я поговорить с тобой начистоту?
— Конечно.
— С каких пор ты влюблен в Драко?
Блейз бросил на него долгий кислый взгляд.
— Как ты узнал? — спросил Забини, смотря в сторону.
— С каких пор?
— Думаю, с самого нашего знакомства в Хогвартсе. Я всегда им восхищался. Но он мой лучший друг, Гарри.
— Не волнуйся, я ничего ему не скажу, если ты этого боишься.
— Мне абсолютно плевать, скажешь ты ему или нет. Я не стану есть свои яйца из-за этого, поверь. Послушай, Гарри, я не хочу, чтобы ты думал, что я чего-то жду от Драко. Я никогда не думаю о нем в плане секса, клянусь тебе. Когда я дрочу...А что?.. Я постоянно говорю о трахе, и ты думал, что я не играю со своим великолепным любовным краном? В общем, я не думаю о Драко, когда дрочу. Я никогда не сделаю ничего, что может помешать вашим отношениям, потому что вы созданы друг для друга. Я это знал еще когда вы друг друга на дух непереносили.
— Блейз, мне жаль, что тебе больно из-за наших с Драко отношений. Тебе не кажется, что ты должен рассказать ему о своих чувствах, чтобы дать Драко в руки все карты, так сказать. Мысль, что он может бросить меня ради тебя меня не радует, но у Драко должно быть право выбора, — заметил Гарри.
— Вот тут ты ошибаешься, Гарри. Я люблю его, это так. Но это любовь, которой суждено уйти со мной в могилу. Мне не больно видеть вас вместе, наоборот, я рад за вас, правда. Одна его улыбка способна поднять мне настроение на весь день, и я не прошу большего. Прежде всего, я друг Драко, и я никогда не претендовал на большее. Я даже никогда не думал о возможности встречаться с ним. Так что нет и не будет никакого выбора, потому что я ни на что не претендую. И не надо меня жалеть, иначе тебе не поздоровится. Пойми, что я не жду от него ничего, кроме дружбы. Я не из тех, кто строит иллюзии, и я ни на что не надеюсь... И меня это устраивает.
— Я восхищаюсь твоей реакцией.
— Я сам собой восхищаюсь, — пошутил Блейз. — И потом, посмотри на хорошую сторону вопроса — если я провалю Ж.А.Б.А, то всегда смогу стать священником.
Гарри улыбнулся. Впервые за эту неделю он чувствовал себя уверенно и надеялся на лучшее. Блейз был не врагом, а другом, и не только другом Драко.
— Вот то, о чем вы меня просили, молодой Малфой, — сказал Кровавый барон, выкладывая на стол в апартаментах Снейпа прядь волос, фиал с кровью и кусок ткани.
— Сэр, согласившись пройти через арку, чтобы войти в контакт с Сириусом Блэком, вы сделали меня вашим должником. Знайте, что я не забуду о вашей бесценной помощи, — поклонившись, ответил Драко.
— Я в этом не сомневаюсь, мой молодой друг. Я всегда был высокого мнения о молодом Блэке. Он был проворен и умен. Никогда не мог понять, почему он не попал в Слизерин… Как бы там ни было, он благодарит вас за то, что вы хотите вернуть его в мир живых.
— Вы говорили с ним? — неровным голосом спросил Снейп.
— Конечно. Он сомневается в ваших мотивах, Северус, но мне доверяет, — отозвался барон, вылетая из комнаты через стену. — До скорого, мои молодые друзья.
Оставшись одни, Драко и Снейп долго смотрели друг на друга — взволнованно и с предвкушением. Драко закурил сигарету, но Снейп сразу же выхватил ее у парня из рук, чтобы в свою очередь затянуться, и подавился.
— Думаю, пора, — прошептал Драко, вертя в пальцах сигарету и не отрывая взгляда от горящего конца. — Пришло время вернуть Бобика домой. Все нормально, Северус?
— Да... думаю. Добавь волосы и кровь в котел, а я пока сожгу ткань.
Сделав необходимое, они стали распевать заклинания и остановились только через пол часа, когда котел вдруг взорвался. Драко еле увернулся от летящих в него осколков. Северусу обожгло руку, но он этого даже не заметил, потому что на разлитом по полу зелье лежал Сириус Блэк, в чем мать родила.
Драко и Снейп осторожно приблизились, тяжело дыша. Они оба наклонились над бесчувственным телом, и Драко прошептал :
— Бинго!
— Не хочу тебя расстраивать, но он не двигается, — заметил Снейп, пробуя пульс любимого. — Он жив.
— Это нормально — он в коме, — пожал плечами Драко. — Отнесите его в вашу спальню, а герой проснется, когда будет готов вернуться в мир живых.
Северус кивнул, хотя ему не очень нравилось получать указания от того, кто на него мочился еще будучи ребенком. Он взял на руки исхудавшего Сириуса и, осторожно положив на кровать, провел рукой по длинным волосам. Затем накрыл его покрывалом и сел рядом, беря его холодную руку в свои. Северуса захватили эмоции, каких он никогда раньше не ощущал, и он молча заплакал, вглядываясь в лицо любимого человека, которого, как он думал, потерял навсегда. Ему было страшно, невыносимо страшно потерять его снова.
Живоглот свернулся у Сириуса в ногах и заурчал от удовольствия. Драко сжал плечи Снейпа, и тот обнял своего ученика за талию. Он прижался головой к животу Драко в поисках утешения.
— Так значит, вот он какой, — произнес Драко. — Сириус Блэк, за которым все бегали. Гарри будет так рад... Если, конечно, песик откроет глаза. А скажете еще раз, что он на меня похож, то я брошу вас за арку!
— Он все еще красив, — сказал Снейп. — Конечно, Азкабан сказался на его внешности, но подожди, пока он наберет немного в весе и откроет свои великолепные серые глаза — и ты поймешь, что такое истинная красота…
— Любовь слепа, профессор. Советую вам спать сегодня на диване, если не хотите, чтобы Блэк убил вас, когда проснется. Я зайду завтра — узнать, как он. Спокойной ночи, Северус. Ложитесь спать, вместо того, чтобы пожирать его глазами.
Северус счастливо ему улыбнулся и проводил до двери. Вернувшись к Сириусу, он дрожащей рукой провел по его лбу.
— Я так тебя люблю, — прошептал он бессознательному Сириусу. — Я люблю тебя больше всего на свете, но ты никогда об этом не узнаешь.
* * *
Часы уже пробили полночь, когда Гарри вошел в Выручай комнату. Как он и ожидал, Драко спал, завернувшись в одеяло. Он некоторое время вслушивался в ровное дыхание Малфоя, а потом разделся и в одних боксерах лег в кровать, залезая под покрывало. Гарри прижался грудью к спине Драко и поцеловал его затылок, наслаждаясь сладким запахом кожи Малфоя и просто присутствием любимого человека.
Драко медленно открыл глаза и опять закрыл, вдохнув побольше воздуха в легкие и моля Мерлина наградить его спокойствием.
— Мы договорились встретиться в десять. Ты издеваешься? — прошептал Драко.
— Прости, время пролетело незаметно, — сказал Гарри, стараясь запомнить запах Драко на всю жизнь. — Я обещаю, что мы поговорим завтра, как только проснемся. Сегодня ночью я хочу чувствовать тебя, чтобы никогда не забывать ощущения, когда твоя кожа касается моей...
— Ты говоришь так, словно мы скоро расстанемся, — холодно произнес Драко, поворачиваясь к Гарри лицом.
Тогда Гарри обхватил лицо Драко ладонями и постарался запомнить каждую деталь, перед тем как начать целовать каждый сантиметр кожи. Когда, наконец, его губы коснулись губ парня, тот резко перекатил их обоих так, чтобы оказаться сверху, и сжал руки Гарри у него над головой. Поттер ощутил неровное дыхание любимого на своих губах и по телу побежали мурашки.
— Что происходит, Гарри? — спросил Драко с нечитаемым взглядом. — Что с тобой случилось?
— Я люблю тебя и боюсь, что завтра ты меня не захочешь. — Займись со мной любовью, как если бы это было в последний раз…
— И не подумаю, — прошипел Драко, крепче сжимая руку на гарриных запястьях. — Я хочу понять.
— Ты поймешь завтра, обещаю, — прохрипел Гарри, потеревшись возбужденным членом о колено Драко.
И Малфой впился в его губы. Он целовал Гарри так, как умел он один.
— Мне тоже нужно будет кое о чем тебе рассказать... И тебе это не понравится, — прошептал Драко ему в шею.
— Один-один, — сказал Гарри, полностью расслабляясь в объятиях Драко.
Драко сделал каждое мгновение незабываемым, и Гарри поклялся самому себе, что сделает все, чтобы с его любимым все было хорошо. Откинув голову назад, он с криком кончил, Драко — за ним, с именем любовника на губах. Он опустил ноги Гарри со своих плеч и лег на него, уставший и довольный. Поттер крепко обнял Драко руками, отказываясь отпускать его.
— Не забывай, что я люблю тебя, — сказал он, меняя положение и устраивая голову на груди Драко.
— Ты тоже, — ответил Драко, целуя его в висок. — И если я не достаточно говорю об этом, то докажу, вот увидишь.
Гарри улыбнулся ему так, что Драко на секунду почувствовал себя простым фанатом Гарри Поттера: захотелось сфотографировать эту улыбку и поставить фотографию в рамочку.
Он закрыл глаза, позволяя сонливости накрыть с головой и почувствовал легкие поглаживания Гарри по волосам.
Гарри был взволнован и полон надежды. Все может обойтись, если Драко действительно любит его, вот только его характер...
Завтра будет другой день, — подумал он, любуясь своим ангелом. Все пройдет хорошо... Или нет.
29.08.2012
1376 Прочтений • [Выбраться из тьмы ] [17.10.2012] [Комментариев: 0]
Vova
