Они затащат тебя в ад

Природа прекрасна. Природа божественна. Люди так увлечены повседневными делами, что разучились обращать внимание на то, что было дано миру ещё задолго до появления плоских пятидесятидюймовых телевизоров, полов с подогревом, холодильников и прочих удобств, созданных самим человеком.

Гарри Поттер глубоко вдохнул морозный зимний воздух и прищурился, смотря на выглядывающее из-за плотной массы облаков февральское солнце.

Он стоял на крыше двухэтажного кирпичного здания, похожего на амбар; на самом деле это был заброшенный домик лесника. Отсюда открывался воистину чудесный вид на заснеженную громаду леса, начинавшуюся через сто метров от дома, там, где кончалась занесенная непроходимыми сугробами поляна. Снег отражал солнечные лучи и действовал на глаза подобно ярким прожекторам, включенным в кромешной тьме и направленным прямо в лицо. Сонную тишину нарушало лишь редкое карканье вороны.

«Господи, как красиво! — думал Гарри, стряхивая с края крыши накопившийся снег и сшибая сосульки. — И как мерзко на душе».

Он готов был проклинать развернувшуюся перед ним панораму, не имеющую ровным счётом никакого отношения ко всем его несчастьям, но признавал её красоту. Прошло светлое время мира и справедливости. Уже всё равно, кого и что ненавидеть.

Когда-то мир можно было поделить условно на два царства — природы и цивилизации. Леса, животные, прозрачнейшие реки, чистый воздух находились на земле задолго до появления людей и у этого, казалось бы, совершенного мира не было хозяина. А потом появился человек и принёс много нового в жизнь планеты, разрушив при этом старое. Цивилизация — залог прогресса, в погоне за которым человечество не просто не замечает, как прекрасен окружающий мир, а медленно и верно, уничтожает его. И чем всё закончилось? Казалось, что экологическая катастрофа была неизбежна. Но прогнозам пессимистично настроенных ученых больше никогда не суждено сбыться. Вмешался случай, и теперь цивилизации больше нет — и вот она, природа, во всей своей красе, радует глаз тем немногим счастливцам (или несчастным?), кому удалось дожить до сегодняшнего дня.

Сзади раздался грохот. Гарри резко обернулся, молниеносно выхватив из кармана куртки волшебную палочку.

Железная затворка была откинута, и из проёма, ведущего на чердак, показалась знакомая огненно-рыжая макушка. Словно в противовес быстрым, отточенным движениям Гарри, его лучший друг поднимался по ведущей на крышу лестнице крайне медленно, словно только что проснулся, и, судя по недовольному выражению лица, не по собственной воле.

Гарри убрал волшебную палочку и нервно улыбнулся.

— Чёрт! Ненавижу эту скользкую лестницу! Неужели нет никакого заклинания, позволяющего предметам не покрываться льдом?.. Тебе нужно что-то делать со своими нервами, друг, — Рон встал рядом с ним у самого края крыши и кивнул в сторону волшебной палочки. — Каждый раз боюсь, что однажды ты обознаешься, и лишишь меня какой-нибудь части тела.

— Зато ты как обычно — редко появляешься без шума.

— О, да ты ворчать научился?! — Рон слегка пихнул его в бок и заговорщицки подмигнул. — Глядишь вскоре и носки нам вязать начнешь.

— Я вижу, ты сегодня в прекрасном настроении, — Гарри вновь принялся стряхивать снег мыском ботинка и смотреть, как он белоснежными хлопьями падает вниз, образуя на сугробах множество ямочек, похожих на следы чьих-то крошечных лапок.

— Нет, просто по тебе соскучился.

Гарри слегка нахмурился, чувствуя, куда дальше пойдёт разговор, и промолчал.

Не дождавшись возражений и какой-либо реакции, Рон продолжил:

— Ты часто пропадаешь в этом пыльном чулане.

— Это комната, — терпеливо пояснил Гарри. — И вовсе она не пыльная.

— Да, именно из неё по всему дому и расползаются пауки! Разводишь ты их там что ли?

— Ну и кто из нас ворчун? — хмыкнул Гарри.

Рон Уизли осторожно присел на самом краю выступа, очищенного от снега, и внимательно посмотрел на Гарри. Он быстро отвел взгляд и сделал вид, что больше всего на свете его волнует снег и сосульки под ногами.

Так продолжалось несколько минут. Гарри чувствовал, как друг взглядом прожигает в нем дыры.

Солнце окончательно скрылось за облаками. Поттер поёжился — казалось, что тепло исчезло вслед за солнечным диском.

— М-м-м, как там Гермиона? — спросил Гарри, чтобы прервать затянувшееся молчание.

— Ты всегда можешь спросить у неё об этом сам.

— И всё же?

Рон вздохнул.

— Переживает. Мало спит. Ей всё чаще снятся родители. Ей очень тяжело сейчас.

Гарри судорожно вздохнул, вспоминая свои ночные кошмары и понимая, каково приходится сейчас бедняжке Гермионе.

— Понятно, — только и смог сказать он.

Ему тоже часто снился отец. И в основном, зачастую в финале сновидения, десятки бледных окровавленных рук затаскивали его, сопротивляющегося, в тёмную массу, из которой раздавались стоны боли и злобный рык каких-то существ.

— Ну, а как поживают твои «мемуары»? — последнее слово Рон проговорил с таким презрением и ненавистью, что сердце Гарри забилось чуть быстрее в смутном предчувствии чего-то нехорошего. Что-то внутри панически сжалось, а внутренний голос велел послать ко всем чертям разговор с лучшим другом и сбегать проверить свои рукописи.

— Нормально, — Гарри попытался придать лицу безразличие, но, судя по недовольному взгляду Рона, у него это не слишком хорошо получилось. — Я уже дошел до ноябрьских событий. После того, как подробно опишу конец декабря, смогу работать не так много, да и повествование уже будет даваться мне не так тяжело, как сейчас.

— Работать? — хмыкнул Рон. — И ты считаешь это работой?

— Мы уже говорили на эту тему, — устало отмахнулся Гарри.

Рон пропустил его слова мимо ушей и безжалостно продолжил:

— Когда-то написание книжек могло принести хоть какие-то деньги и служило хорошим лекарством от скуки. Но, Гарри, прошло то время! Сейчас никакой материальной выгоды за свои так называемые «труды» ты не получишь, да и чем-чем, а скукой сейчас и не пахнет! Да я и не уверен, что из тебя получится полноценный писатель. Твои каракули, наспех накарябанные впотьмах, вряд ли кто разберет!

Гарри возвёл глаза к небу и сбил очередную сосульку чуть сильнее, чем следовало бы, осыпав лицо друга снегом, слетевшим с мыска ботинка.

— Прости… Но не согласен с тобой по поводу книг. Когда всё закончится, наши потомки должны будут знать, что повергло наш мир в катастрофу. И что, как не историческая хроника, расскажет в деталях будущему поколению, какой ценой дался человечеству возврат к нормальной жизни?

— А кто тебе сказал, что всё закончится? — Рон уставился прямо перед собой на серое небо, выглядевшее грязным на фоне белоснежных покровов полей и леса. Раздражение ушло, теперь в его голосе звучали лишь грусть и безнадёжность. — Да даже если и закончится, мы этого времени точно не застанем.

— Не говори так! — горячо воскликнул Гарри.

Он резко обернулся к другу, в его глазах заплескались те прежние непокорность и целеустремлённость, которые его друзья уже и не надеялись когда-нибудь увидеть.

— Всё будет хорошо, — твёрдо и уверенно произнёс он.

Рон втянул воздух сквозь зубы.

— Ты всё равно не будешь иметь к этому никакого отношения.

После этих слов внутри Гарри словно что-то оборвалось. Он сначала побледнел, а затем кровь прилила к щекам, как после оплеух. Такого удара в спину Гарри никогда не ожидал от своего друга.

— Как… Что ты имеешь в виду? — спросил он, проклиная жалобные нотки в своём голосе. Он надеялся, что неправильно истолковал брошенную Роном фразу.

— Надежда всего магического мира занята весьма полезным делом для вымирающего человечества — написанием «мемуаров». Это, несомненно, более важное и полезное занятие, чем поиск крестражов и уничтожение Волдеморта! — громко продекламировал Рон, словно обращаясь к многочисленной толпе с целью пристыдить Гарри.

Гарри поморщился то ли от обидных слов друга, то ли от имени своего врага, звучавшего с уст Рона так непривычно. Интересно, давно он не боится произносить имя Тёмного волшебника, виновника царящего ныне на земле хаоса?

— Но мы ищем крестражи.

— Вот здесь — ошибка, мой милый друг, — елейным голоском произнес Рон. — Крестражи ищем не «мы», а я и Гермиона. Ты же просиживаешь свою тощую задницу за этой чертовой тетрадкой.

Гарри глубоко вздохнул, стараюсь не поддаться истерике и возмущению, вызванными словами друга. «Он прав, — твердил про себя молодой человек, стараясь успокоиться, — он чертовски прав! Но как я объясню им, что дал слово отцу и близко не приближаться к крестражам? Мерлин, если бы я посвятил их хотя бы в половину моих тайн, было бы не так тяжело. А ведь они заслужили хоть малой толики правды от меня».

Мысли юноши поплыли дальше. Надолго ли хватит зелья иллюзий и что он скажет друзьям, если однажды они увидят его под другой, настоящей личиной? Как отреагируют на известие, кто его настоящий отец (ну в смысле, плохо или очень-очень плохо)? Долго ли они смогут прятаться в укрытии и когда появятся они?.. Масса вопросов, число которых со временем лишь растет. Вот почему он любил отгородиться от всего мира и сесть с пером за свой дневник — его мысли были полностью поглощены детальным воспроизведением сюжета в тетради, а не прокручиванием в голове всего того, что может ещё случиться и как это можно предотвратить. Такой уход из реальности стал для него не просто хобби, а сродни наркотику и он уже ничего не мог с этим поделать.

— Почему, Гарри? Почему именно ты? Ответь, ради всех святых, честно — что именно ты пишешь в этой тетради? — прошептал Рон.

Гарри тяжело вздохнул.

— Рон, клянусь, я пишу хроники и ничего больше! Чёрт, да я даже показать могу! Хочешь?

— Нет.

Рон встал и посмотрел своему другу прямо в глаза.

— Гарри, прости, но…

Тут он умолк и с выражением нескрываемого ужаса повернулся в сторону леса.

Через мгновение Гарри понял, в чем дело. Запах. Это непередаваемое словами проклятое зловоние. Оно для них как знамя. Неужели они так быстро их нашли?

— Убираемся, — отрывисто произнёс Рон и принюхался. — Они будут здесь меньше, чем через час.

Парни бросились к люку. Оба в спешке едва не упали со скользкой лестницы.

Гермиона была в гостиной. Она стояла к ним спиной возле камина, вытянув вперед руку, в которой был зажат какой-то предмет. Гарри с ужасом узнал в нём свой дневник.

На городок Литтл-Уингинг постепенно опускался вечер. Солнце пекло уже не так сильно, еще пару часов — и оно скроется, даря жителям пригорода Лондона долгожданный отдых от непереносимой жары.

Вечером пустынные улицы оживали: домохозяйки бежали в ближайшие супермаркеты, не для того, чтобы прикупить еды, которой и так было навалом в холодильниках, и даже не для того, чтобы посплетничать друг с другом, а ощутить блаженную прохладу, которую дарили исправные кондиционеры. Мужчины, недавно вернувшиеся с работы, старались занять себя хоть чем-то: от подстрижки полусухих газонов до покраски облупившихся почтовых ящиков.

Вся эта обыденная суета сегодня не коснулась жителей дома №4 по Тисовой улице. Всё семейство собралось возле припаркованной рядом с гаражом машины.

— Дадличек, сыночек, если захочешь кушать, в холодильнике, на нижней полке, есть брокколи, — говорила Петуния Дурсль, заламывая руки и с беспокойством поглядывая на своего сына Дадли — широкоплечего мускулистого качка, вымахавшего за год на добрых шесть дюймов и теперь возвышавшегося над матерью подобно горилле над тощей макакой.

Такая забота его явно не трогала, а наоборот сильно смущала, он неловко топтался возле входной двери в надежде поскорее вернуться обратно в дом. Без матери.

— Только попробуй сделать что-нибудь во время моего отсутствия, я тебе голову откручу! — Вернон Дурсль пригрозил племяннику пальцем, и, повернувшись к своему сыну, добавил совсем другим, теплым тоном: — Дадли, ты остаешься за главного, присмотри за этим обормотом. Надеюсь, к нашему приезду дом ещё будет цел.

Гарри Поттер, вышеупомянутый «обормот», возвёл глаза к небу, стараясь не слушать продолжение напутствий дяди Вернона, длившиеся полчаса с одним и тем же смыслом — оставить дом целым, и раздражающее кудахтанье тётушки Петуньи, только что снова кинувшейся обнимать своего сына, словно видела его в последний раз.

Дадли с обреченным выражением лица сжался, когда мать запечатлела на его щеке десятый поцелуй и обняла.

Куда уезжала чета Дурслей в восемь часов вечера — было загадкой. Даже Дадли не удалось этого выведать. Его мать ограничивалась фразой: «Ты всё скоро узнаешь, милый. Это сюрприз», и каждый раз загадочно улыбалась.

Наконец дядя Вернон сел за руль. Тётя Петуния кинулась было обнимать Дадли ещё раз, но её остановило громкое ворчание мистера Дурсля, что мальчишка ей не тесто.

Когда за тётей Петунией закрылась дверца и машина стала отъезжать от дома, Гарри вздохнул с облегчением. Дадли улыбался и махал рукой, пока машина не скрылась из виду.

Не говоря друг другу ни слова, парни пошли в дом.

Перед тем, как зайти в свою комнату, Гарри мельком взглянул на кузена, шедшего следом. Вид у него был хмурый. Дурсли не сказали, куда уезжают, и рассчитать время их отсутствия было невозможно. Следовательно, Дадли придётся ограничиться сегодня лишь сигаретами и просмотром фильмов для взрослых. Гарри оставалось только порадоваться такому стечению обстоятельств: в прошлый раз младший Дурсль позвал к себе дружков на весь день, в итоге ему пришлось безвылазно сидеть в своей комнате — становиться объектом насмешек подвыпивших ребят не хотелось.

Дадли перехватил его взгляд.

— Составишь компанию?

— Э-э-э… Пожалуй, нет. Спасибо.

Дадли пожал плечами и пошел в свою комнату.

Собственная комната встретила Гарри мрачной тишиной, запахом затхлости и пыли. Парень устало повалился на кровать.

Небо за окном было сиреневого цвета, однако в комнате царил полумрак — и все из-за старых жалюзи, которые тёте Петунии было жалко выкидывать. Клетка Букли стояла пустая, а весь столик вокруг неё был усеян засохшим птичьим пометом.

Гарри сунул руку под подушку, его пальцы нащупали шероховатую поверхность пергамента — письма друзей. Рон и Гермиона писали ему несколько раз в неделю. Они переживали за него, старались всячески подбодрить и обещали скорую встречу. Письма были тёплыми, но лишены какой-либо информации о Волдеморте. Очевидно, Рону с Гермионой снова запретили об этом писать. Что ж, сейчас Гарри полностью осознавал всю правильность этого решения. Ведь на пороге войны любая информация, доставшаяся врагу, может оказаться опасным оружием.

Гарри одернул руку от писем, словно обжегшись — его мысли снова вернулись к войне. Мерлин! Если бы хоть кто-то знал, как он старается не изводить себя воспоминаниями июньских событий! Смерть крёстного и осознание того, что в скором будущем ему придётся сразиться с Волдемортом, очень могущественным темным волшебником не на жизнь, а на смерть, навалилось на него с новой силой, как только он переступил порог дома Дурслей. В Хогвартсе, в оставшееся до каникул время, Гарри старался избегать друзей, но они всегда старались держаться рядом, несмотря на его приступы апатии или раздражения. И, только оказавшись в доме своих родственников, отравляющих большую часть его жизни, он понял, как был несправедлив к своим друзьям. Сейчас он чувствовал себя таким одиноким и брошенным, как никогда в жизни.

Раздался тихий стук в окно. Юноша резко сел и обернулся. Он не увидел привычного белого оперения Букли, а серую незнакомую сову, и, поднявшись с постели, поспешил впустить её внутрь.

Приземляясь на грязный столик возле клетки, сова недовольно ухнула, многозначительно посмотрев на жалюзи, и нахохлилась, словно её пытались угостить какой-то гадостью.

Гарри слабо улыбнулся.

— Мне они тоже не нравятся.

Сова протянула ему лапку, к которой было прикреплено письмо.

Отвязывая послание, Гарри, испытывал легкую тревогу и гадал, уж не Дамблдор ли послал ему весточку? Директор не разговаривал с ним с того памятного дня, когда поведал Гарри о пророчестве и его роли в начинающейся войне. Гриффиндорец интуитивно предчувствовал в последние дни, что пожилой волшебник или кто-то из Ордена Феникса выйдет с ним на связь.

Гарри угостил птицу печеньем и дрожащими руками развернул письмо. Интуиция его не подвела! Затаив дыхание, юноша вчитывался в строчки, написанные знакомым директорским почерком:

«Дорогой Гарри!

Искренне твой, Альбус Дамблдор».

Легкий шок. Сердце остановилось на несколько мгновений, а затем забилось быстрее, словно после бега. Гарри почувствовал, как на его лице невольно расплывается улыбка, впервые за долгие дни пребывания в доме №4. Ну, наконец-то он уедет из этого дома!

Гарри нацарапал короткий ответ Дамблдору, что, разумеется, очень хочет увидеть друзей и будет с нетерпением ждать директора в понедельник. Отложив перо, он вручил клочок бумаги сове, погладив её перед тем, как выпустить на улицу.

На душе стало немного спокойнее, внутри словно разливалось приятное тепло. Юноша перечитал письмо директора несколько раз, прежде чем аккуратно сложить и положить к остальной стопке под подушку. Под «друзьями» старый волшебник, безусловно, имел в виду членов Ордена Феникса и под занятостью на «работе» подразумевалось, что все люди Дамблдора находятся на заданиях.

Гарри грустно вздохнул. Он не знал ничего! Не знал, что творится в волшебном мире — в подписке на «Ежедневный Пророк» ему было отказано, Гермиона жаловалась на то же самое. Рон в своём письме объяснил, что Сектор борьбы с неправомерным использованием магии усилил контроль, чтобы уменьшить риск обнаружения магглами — в преддверии войны в магическом обществе царила легкая паника, и группы стирателей памяти не успевали управляться с поступающими вызовами. И теперь в маггловские кварталы магические журналы и газеты не доставлялись. Хорошо, что подобное ограничение не коснулось писем, иначе Гарри точно сошёл бы с ума в этом доме.

В маггловском мире было спокойно, это до ужаса напоминало Гарри прошлое лето. Но ведь теперь о возрождении Волдеморта Министерство Магии больше не умалчивало, отчего же Том Риддл не предпринимает никаких действий? Что он задумал?

У Гарри прекратились видения. Было ли это связано с тем, что мальчик перед сном стал старательно очищать сознание, как того требовал Снейп, или Волдеморт сам пресекал эту связь, чтобы враг не догадался о его планах, мальчик не знал.

Теперь Гарри понимал, насколько эта связь опасна, он чуть не умер этим летом, а его крёстный погиб, отправившись в министерство выручать его. Очищая каждый вечер сознание, он надеялся, что хоть немного сможет искупить вину за смерть Сириуса. Но больше всего он боялся снова пережить боль от вторжения Волдеморта в свой разум, чувствовать как плавится мозг и терять контроль над собственным телом. Может быть в новом учебном году директор согласится лично преподавать Гарри окклюменцию? Мерзавец Снейп был отвратительным учителем.

На подоконник приземлилась Букля. Белоснежная сова недоверчиво глянула на открытое настежь окно, и, довольно ухнув, неуклюже перебралась на стол. К одной лапке было прикреплено письмо друзьям, в другой — зажата дохлая мышь.

— Ну, знаешь ли..! — возмущенно произнес Гарри. — Поохотиться могла бы и после того, как доставишь почту!

Сова нетерпеливо пристукнула лапкой с привязанным письмом, давая понять, что стоять в таком положении крайне неудобно, а поругаться хозяин успеет и в её отсутствие.

— Верх наглости! — буркнул Гарри, подойдя к белоснежной сове, отвязал письмо. Оно было от Рона. — Ты же знаешь, что в дом приносить мышей нельзя!

Букля недовольно глянула на него, гордо расправила крылья и улетела, даже не ущипнув легонько клювом на прощанье.

Гарри развернул послание. В глазах запестрило от прыгающих строчек и сливающихся друг с другом слов. Более забористый почерк, пожалуй, был только у полувеликана Хагрида.

«Здорово, Гарри! У меня замечательная новость! Дамблдор, наконец, разрешил тебе погостить у нас, так что начинай потихоньку паковать вещи», — Гарри глянул в угол, где покоился не разобранный чемодан и грустно улыбнулся. — «Директор явится за тобой уже в понедельник.

Отца повысили», — Гарри усмехнулся: друг писал ему об этом уже в третий раз. — «Теперь он глава отдела выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов.

Рон».

«Не достают, Рон, — мысленно ответил Гарри. — По крайней мере, не так, как раньше».

Собственно, мистер и миссис Дурсль теперь практически всегда его игнорировали; лишь дядя Вернон изредка разражался гневной тирадой по какому-нибудь пустяку и только для того, чтобы показать, кто в доме хозяин. Тётя Петуния, когда её взгляд по какой-то причине задерживался на Гарри Поттере дольше обычного, недовольно поджимала губы и затем цедила сквозь зубы, что ему требуется подстричь газон, приготовить ужин или еще что-то, фантазия у неё была богатая.

Вот кто совсем перестал отравлять ему жизнь, так это Дадли. Поначалу у Гарри была навязчивая идея, что кузена подменили. Скорее всего, Дадли просто наскучила эта вражда, да и трогать Гарри было опасно. Теперь младший Дурсль первым начинал заговаривать с Гарри, один раз даже предложил пройтись вместе до киоска с дисками.

Поддавшись внезапному порыву, Гарри стремительно покинул свою комнату, сделал пару шагов

и в нерешительности замер перед дверью, ведущую в комнату брата. Ругать себя за сиюминутное желание пообщаться было уже поздно — Дадли наверняка слышал его топот. «В конце концов, он больше не такая задница», — привел весомый аргумент Гарри и тихонько постучался.

Ждать пока дверь распахнётся, пришлось крайне долго, и всё это время Гарри с замиранием сердца вслушивался в еле уловимые шорохи, доносящиеся из-за закрытой двери. Ехидный голосок внутри посетовал, что в июне он избегал своих лучших друзей, а сейчас уже согласен и на общество двоюродного брата, который пусть и подобрел, но оставался всё тем же капризным, не слишком умным хулиганом.

Дадли встретил его на пороге своей комнаты с каким-то отсутствующим выражением лица. В нос ударил запах табачного дыма.

— Проходи, — буркнул Дадли и, шатаясь, пошел к кровати.

Гарри закрыл за собой дверь и огляделся. Дымовая завеса распространилась по всей комнате и юноша не сразу смог разглядеть источник запаха — тлеющую сигарету в пепельнице.

Дадли вальяжно развалился на кровати, подцепив пальцами сигарету.

— Нравится курить яд для смертников?

Услышав слова Гарри, он замер с таким выражением лица, словно его попросили подробно описать строение атома лития.

— Цианистый водород, — пояснил Гарри, чувствуя себя глупо — и кто его за язык тянул? — Помнишь, миссис Коулман любила проводить лекции о вреде курения?

Дадли нахмурился, припоминая.

— Уж не та ли фанатичка, которая водила нас на уроках в церковь?

Гарри кивнул.

— Терпеть её не мог, — фыркнул Дадли, делая очередную затяжку, — И никогда не слушал, что за бред она несёт.

Из телевизора доносились характерные звуки дешевой порнушки.

Гарри стоило больших усилий, чтобы не скосить глаза на стоящий напротив кровати Дадли большой телевизор, и просто титанических — чтобы не покраснеть.

На прикроватной тумбочке покоилась стопка журналов из той же категории, что и кассета в видеомагнитофоне, и, что крайне странно, книга, из которой торчал язычок закладки. Сколько Гарри себя помнил, из книг его кузен держал только учебники, и то, ни разу их не открывал.

Дым потихоньку рассеивался. Чтобы ускорить этот процесс, Гарри достал старенький вентилятор, лежавший там же, где и колеса от велосипеда, всунул штепсель в розетку и включил на всю мощь.

На часах пробило девять вечера. На светло-синем небе потихоньку зажигались звёзды.

Гарри сел на синий пуфик возле кровати кузена и наслаждался блаженной прохладой.

Они сидели в полной тишине, изредка перекидываясь парой незначительных фраз. Кассету зажевало, и теперь из видеомагнитофона, подобно внутренностям из вспоротого брюха, торчала черная глянцевая плёнка. Комната окончательно проветрилась, но вентилятор Гарри выключать не собирался — на улице ещё стояла жара.

Через полчаса раздался громкий трезвон телефона. Гарри вздрогнул и вынырнул из состояния полудрёмы.

Дадли, еле ворочая языком, нецензурно высказываясь в адрес звонящего, медленно потянулся к телефону.

— Алло?

По тому, как напряглось лицо Дадли, Гарри понял, что звонили ему вовсе не друзья.

— Да, мам… Я понял… Разумеется, всё в порядке… Нет, он не покидал своей комнаты и ведёт себя тихо… Хорошо… Жду вас с нетерпением… Да, мамуль, пока… Я тебя тоже очень-очень люблю… МАМА, Я ПОЕЛ!!! ПОКА!!!

Дадли с раздражением положил трубку на рычаг.

Гарри вопросительно посмотрел на него.

— Она звонила с заправки недалеко от Вормвуд-Скрабса[1], — сказал Дадли таким сочувствующим тоном, словно Гарри недолго осталось жить на этом свете. — Что-то случилось с машиной, и они переночуют в гостинице. Завтра днём приедут.

— Так это же чудесно! — не стесняясь, воскликнул Гарри.

Реакция Дадли его немного озадачила. Кузен выглядел хмурым и… подавленным? Раньше он был бы только рад отъезду своих родителей.

— Э-э-э, с ними всё в порядке? — осторожно поинтересовался Гарри. — У тебя не слишком-то радостный вид.

Дадли неопределенно хмыкнул.

— Поттер, лично мне практически всё равно. Правда, на вечеринку к Малкольму завтра нагрянуть не удастся, переживу… А вот тебе как раз таки радоваться нечему.

— Это еще почему?

— А кто у нас живет на западе Лондона на Хиллари Роуд?

Этот адрес Гарри ни о чем не говорил. Выходит, Дурсли на ночь глядя к кому-то поехали. Так поздно обычно едут либо в гости на торжество всей семьей, либо к родственникам. Первое отпадает. Тётя Петуния обещала Дадли сюрприз. Неожиданная догадка посетила Гарри, и он глухо застонал, спрятав лицо в ладонях.

— Вот и я о том же, — произнёс Дадли.

Гарри отнял руки от лица как раз вовремя, чтобы заметить, как Дадли достал новую сигарету и прикурил от дешевенькой зажигалки лимонного цвета.

— Будешь? — Дадли протянул Гарри наполовину полную пачку.

— Нет! — раздраженно ответил Гарри.

— Как хочешь, — Дурсль пожал плечами и положил пачку сигарет поверх стопки журналов.

Внутри Гарри всё кипело от злости. Сюрприз! Подумать только! Тётушка Мардж — сюрприз! Он попытался прогнать неприятные воспоминания, связанные с этой женщиной, затопившие его сознание — но тщетно. Память услужливо подкидывала ему сцены того, как она отзывалась о его мертвых родителях и как он, маленьким, убегал от её свирепого бульдога.

— И что ей дома не сиделось? — яростно выпалил Гарри.

Он поднялся с пуфика, со злости пнул кровать, прихрамывая, подошел к окну и повернулся к Дадли спиной.

— Последний раз она приезжала к нам на Рождество, — осторожно сказал младший Дурсль. — Я знаю, что она устроилась на новую работу. Возможно, приедет только на выходные.

Гарри грустно усмехнулся своим мыслям. Какая ирония судьбы! Ему осталось прожить у Дурслей как раз только выходные! И Судьба не предоставила ему возможности провести оставшиеся дни в этом доме относительно спокойно.

Тут Гарри заметил на фоне вечернего неба одинокую черную точку, увеличивающуюся по мере приближения. Вскоре он смог различить, что это сова. «Букля уже возвращается с охоты?» — удивленно подумал он.

Оперение птицы оказалось не белоснежным, как у его красавицы-совы. Это была обыкновенная рыжая сипуха, каких было полно, как на почте, так и в хогвартской совятне.

Пока она приближалась, Гарри лихорадочно думал, кто ещё мог ему написать. От друзей письма он получил совсем недавно, Ремус ему не писал…

Рыжая сова влетела в распахнутое окно, сев на вытянутую руку Гарри, чем сильно напугала Дадли.

— Не бойся её, — Гарри погладил птицу по макушке и отвязал письмо. — Ты не представляешь для неё интереса.

— Я просто переживаю за чистоту своих полов, — буркнул Дадли.

— Твоим полам нечего терять, — сказал Гарри, кивая на царящий бардак, но всё же поторопился прогнать сову.

Обиженная тем, что ее не угостили лакомством (в комнате Дадли не завалялось ни крошки), сипуха резко сорвалась с руки юноши и вылетела на улицу, оставив на загорелой коже неглубокие царапины.

Чувствуя, как любопытство вперемешку с волнением затапливает его сознание, он поспешил развернуть послание.

Лицо Гарри окаменело. Расширившимися глазами он вглядывался в текст письма, словно не веря.

— Что там? — спросил Дадли.

Гарри скомкал послание и убрал в карман. Затем неожиданно резким голосом произнёс:

— Чёрт! Давай сюда свою сигарету!

[1] Вормвуд-Скрабс (англ. Wormwood Scrubs) — известная бунтами и побегами заключенных тюрьма, расположенная на западе Лондона между больницей Хаммерсмит и парком Вормвуд.

Всё субботнее утро Гарри был сам не свой. К предположительному времени приезда Дурслей он успел приготовить обед, прибраться в гараже, подстричь газон, полить клумбы и протереть пыль во всём доме. Дадли смотрел на его метания со смесью удивления и опасения. Вчера после трех сигарет, выкуренных за каких-то семь минут, Поттер, не говоря ни слова, покинул его комнату. А утром разбудил его грохотом случайно опрокинутого стула.

— Получил письмо от крёстного? — спросил Дадли, когда Гарри больше не смог игнорировать урчание собственного желудка, и приготовил скупой завтрак из трех яиц и ломтика бекона на двоих (хотя Дадли был рад и этому после длительного питания морковью и брокколи).

Гарри в этот момент разливал кипяток по чашкам, и чайник дрогнул в его руках.

Дадли поджал губы, чувствуя, что сказал что-то не то.

— Нет, — спустя мгновение чуть резче, чем собирался, ответил Гарри.

Двоюродный брат впервые в жизни проявил немного тактичности и замолчал, решив, что это не его дело знать, кто шлёт Поттеру письма.

Гарри поставил перед ним тарелку и чашку чая, и отошел к окну. Аппетит мгновенно пропал, стоило ему услышать о крёстном.

На улице стояла привычная жара. Тисовая улица была пустынна, лишь изредка мимо проезжала какая-нибудь машина с играющими на поверхности крыши и капота солнечными бликами. В душную после готовки кухню тёплый летний воздух врывался прохладным сквозняком.

Всё как обычно: погода, люди, события… Скажи любому магглу, что он стоит на пороге настоящей войны — тот только рассмеется. Всё это очень напрягало Гарри, ожидание чего-то плохого снедало его. Перед его мысленным взором периодически всплывал текст письма, которое за вчерашний день успел выучить наизусть.

«Поттер! В субботу, 3 августа вы ни в коем случае не должны покидать дом ваших родственников! Надеюсь на ваше благоразумие.

Филиус Флитвик».

Гарри, стоило ему только вглядеться в мелкий почерк с размашистыми завитками на концах букв «b», «f», «j», которым пестрели в изобилии его неудовлетворительные работы по зельям, сразу понял, что письмо было от Северуса Снейпа. И был сильно удивлен, увидев чужую подпись. Предположив, что декан Слизерина и шпион Ордена Феникса отводил таким образом от себя подозрения на случай, если письмо перехватят, Гарри ненадолго успокоился.

Всю ночь и всё утро Гарри размышлял о Снейпе, вспоминая его мерзкое отношение ко всем гриффиндорцам и его личную неприязнь к нему, Гарри, с его первого дня пребывания в Хогвартсе и по сей день. Нет, Гарри не доверял ему, но всё еще доверял Альбусу Дамблдору. Директор несколько раз упоминал, что может доверить Снейпу собственную жизнь. А Гарри не понимал, как можно верить этому двуличному, скользкому, озлобленному типу, покровителю слизеринцев — будущих пожирателей смерти?

Вот уже многие часы внутри Гарри велась борьба с самим собой. Что, если Снейп всё же предатель? «Если это так, — думал юноша, — то на дом сегодня должны напасть». Но это же невозможно! Пока он считает дом №4 на Тисовой улице своим домом, он находится под кровной защитой сестры своей матери!

Но если слизеринский декан действительно на светлой стороне, значит ли это, что сегодня на Литтл-Уингинг нападут пожиратели смерти? И, как назло, Гарри не мог связаться с кем-нибудь из Ордена: Дамблдор писал, что находится не в Англии, а письмо до Норы или дома на площади Гриммо будет идти больше одного дня.

Гарри внутренне содрогнулся, представив, как выгорают целые улицы, как беспорядочной толпой по узким улочкам бегут люди, безжалостно давя тех, кто имел несчастье споткнуться и упасть. Представил, как сквозь плотные тучи чёрного дыма пробивается наводящее ужас изумрудное сияние Черной метки — гигантского черепа с выползающей изо рта змеей.

«Ну вот, а ты, Гарри Поттер, переживал, что всё слишком спокойно. Получай», — прошептал ехидный голосок внутри него.

— Гарри… Гарри!

Гарри очнулся от своих мыслей и посмотрел на нетерпеливо ерзающего на стуле Дадли.

— Чего?

— Можно мне суп?

Тарелка перед Дадли была пуста, напротив нее стояла остывшая нетронутая порция Гарри.

— Можешь съесть мой завтрак, — махнул рукой Поттер.

Дадли покачал головой.

— Ты и так на вешалку похож, я не буду тебя объедать!

— Ну, раньше ведь объедал, — равнодушно бросил Гарри, вспоминая сколько раз Дадли пользовался тем, что он отвлёкся, и нагло воровал еду из его тарелки.

Дурслю нечего было на это возразить.

— Так можно мне суп?

— Нет.

— Да почему же?!

Гарри еле удержался, чтобы не рассмеяться над негодующим лицом братца. Всё же, что-то от прежнего Большого Дэ осталось в нём — он привык, что все старались ему угодить и исполняли всё, что он попросит.

— Скоро приедут твои родители с тётей, они всё равно заставят нас обедать вместе. А приготовил я ровно на пять порций.

— Просчитался, Поттер,— Дадли ухмыльнулся, — В последний раз, когда приезжала тётушка Мардж, она съела несколько порций, а в добавок еще и мою.

Гарри сложил вместе ладони, словно в молитве и произнёс:

— Мерлин! Я отомщен!

Спустя мгновение кухню наполнил дружный хохот двух парней.

Отсмеявшись, Гарри почувствовал, что утреннее напряжение практически исчезло, оставив после себя лишь легкое беспокойство и надежду, что всё обойдётся.

Ему сказали сидеть дома и никуда не выходить, значит, он будет сидеть! Сколько можно не доверять старшим? Из-за его непослушания погиб Сириус! Он больше не будет наступать на одни и те же грабли.

Скрипнул отодвигаемый стул. Дадли встал из-за стола, и стремительно покинул кухню.

Гарри еще какое-то время удивленно смотрел на закрывшуюся за Дурслем дверь, а потом принялся

убирать со стола. Свою порцию он всё же съел. Вытерев со стола капли пролитого чая, Гарри отнёс грязную посуду в раковину.

Когда он домывал последнюю чашку, на кухню вошел чрезвычайно довольный собой Дадли.

— А я пиццу заказал! — похвалился он. — Доставка займёт не более двадцати минут. Успеем слопать до приезда родителей.

Гарри поставил чашку на сушилку и с удовольствием потянулся, разминая затёкшие мышцы.

— Пицца — это чудесно! — выдохнул Гарри и сел напротив Дадли.

— И даже не спросишь с чем?

Гарри пожал плечами, губы тронула мимолетная улыбка.

— А какая мне разница? Я ни одной никогда не пробовал и какая вкуснее не знаю.

Лицо Дадли скривилось. Гарри с удивлением отметил, что сидящий напротив него парень покраснел, как помидор. Если бы это не был его двоюродный брат, он бы решил, что тот смущен, чем-то рассержен, и, возможно, испытывает стыд. Но Дадли и стыд — это из разряда фантастики!

— Вспомнил вчерашний фильм? — вкрадчиво поинтересовался Гарри, в надежде смутить Дурсля еще больше. — И прокручиваешь в голове тот захватывающий сюжет?

Теперь Дадли по цвету не уступал свекле.

— Иди ты!..

«И всё же? Почему его отношение ко мне в корне изменилось? — думал Гарри. — Повзрослел? Возможно… Но он не просто перестал задевать меня, он словно пытается со мной … подружиться? Но зачем?» Дадли, никогда ни в чем не нуждающийся, имеющий свою банду хулиганов, уж точно мог обойтись без общества Гарри Поттера, над которым издевался всё детство. Какие помыслы руководили сейчас Дадли — для него загадка. Гарри тоже не любил быть с кем-то в ссоре, но если бы случилось ему помириться с Драко Малфоем, он бы всё равно старался пересекаться с ним как можно реже, и ограничиваться короткими «привет» и «как дела».

Повисла тишина. Румянец прошел, но Дадли всё еще старательно отводил глаза, делая вид, что его очень заинтересовал стоящий рядом с распахнутым окном тостер. Гарри почему-то отчаянно хотелось поддержать беседу, но… Какие общие темы могут быть у него с «Большим Дэ»? По большому счету, они друг друга не знали. Да, Дадли знал, как задеть Героя волшебного мира так, чтобы у того темнело в глазах от еле сдерживаемой злости и обиды, а Гарри умел красиво поставить своего обидчика на место, но этим всё и ограничивалось. Ни одного совместно совершенного дела, ни одного общего секрета. И вряд ли у них найдется хотя бы один общий интерес. Не школьные же годы им обсуждать, в конце концов!

— Что за книгу ты читаешь? — неожиданно выпалил Гарри.

Ему кстати вспомнилась книга, покоящаяся на тумбочке в комнате кузена.

Дадли заметно приободрился и ухватился за предложенную тему.

— Да подруга подарила на день рождения. «Школа выживания Дерека Мидлета».

— И про что там?

— Ну, в общем, в одном городке банда подростков занималась мелким грабежом. Потом главарю банды этого стало мало, и они стали совершать вооруженные ограбления. Никто не мог их поймать. В одном из таких ограблений главарь банды убил маленького мальчика, некстати зашедшего в магазин. Его отец поклялся отомстить и…

Дадли с таким воодушевлением рассказывал про «Школу выживания», подробно описывая самые интересные моменты, что Гарри просто не решался его перебить.

Спустя пятнадцать минут беспрерывного и путаного пересказа Дурсля, Гарри уже точно знал, что «Школа выживания» будет последней на земле книгой, которую он захочет прочесть. Суть сводилась к тому, что убитый горем отец вместо того, чтобы расправиться с убийцами своего сына, дождался, пока многие из них не обзаведутся собственными семьями, и уже тогда начал осуществлять кровную месть, мучая до смерти детей и жен бандитов. Кто являлся главным героем, Гарри так и не понял, и узнавать не стремился.

Его спас звонок в дверь.

— Я открою, — Гарри поднялся.

— Это, скорее всего, разносчик пиццы. Деньги на журнальном столике в гостиной, — сказал Дадли.

Веснушчатый разносчик пиццы в забавном костюме, очень похожий на кондуктора «Ночного рыцаря», Стэна Шанпайка, едва Гарри открыл дверь, начал извиняться, дескать, перепутал заказы, и их пицца с анчоусами досталась другим заказчикам, и предложил купить оставшуюся пиццу «Вегетариано». Гарри растерялся, не зная, что лучше: взять пиццу, которая, возможно, придется им обоим не по вкусу, или ждать еще полчаса, пока не привезут новую. Но тут вышел Дадли, от утренней доброжелательности которого не осталось и следа, и в лучших традициях дяди Вернона поведал, откуда у разносчика растут руки, и что он сейчас же позвонит в пиццерию и пожалуется на «сотрудника-кретина».

Спустя пять минут младший Дурсль захлопнул дверь перед носом расстроенного разносчика, и понёс на кухню горячую коробку с пиццей, доставшуюся ему почти даром за «моральный ущерб».

— Учись, — довольно бросил он Гарри, открывая коробку, — Я только что сэкономил шесть фунтов.

Гарри склонился над пиццей, вдыхая аромат свежей выпечки, и покачал головой.

— Пахнет вкусно… Ты бы полегче с тем парнем, у него работа неблагодарная. Целый день носиться с этими заказами и периодически выслушивать недовольства в свой адрес не каждый выдержит.

— Фнэ фофигу.

Дадли с упоением жевал кусок пиццы, весь рот был заляпан соусом, напоминая первый опыт маленькой девочки с материнской помадой. Гарри тоже съел пару кусков, испачкав соусом и без того грязную серую футболку.

Когда с пиццей было покончено, Дадли блаженно откинулся на спинку стула и прикурил сигарету.

— Будешь? — спросил он, пододвигая к Гарри пачку сигарет с желтой зажигалкой.

Гарри скептически посмотрел на «Большого Дэ».

— У тебя что, мания подсаживать нормальных людей на всякую дрянь?

Дадли хохотнул.

— Ты то? Нормальный?

— Раз ты так считаешь, я пожалуй пойду, — холодно произнес Гарри, резко поднимаясь. — Тебе лучше найти кого-то под стать себе, нормального, — он брезгливо поморщился.

Дадли перегнулся через столик и вцепился в его руку.

— Эй, ты что обиделся?

— Отвали!

— Нет! — Дадли еще крепче сжал его тонкое запястье. — Я пошутил. Извини! — он заметно стушевался и выдавил: — Трудно… Мне нелегко после всего… Я…

— Тебе трудно общаться со мной по-человечески после стольких лет презрения и издевательств? — помог ему Гарри.

— Да, — выдохнул Дадли, отпуская его руку. — Прости.

— А зачем тебе это? — бесцветным голосом поинтересовался Гарри, настроение резко испортилось. Хотелось пойти в свою комнату, отгородиться от всего мира и никого не видеть. — Есть ли смысл что-либо менять, если в глубине души ты всё равно считаешь меня ненормальным?

— Да вырвалось это у меня! — в отчаянии выкрикнул Дадли. — Я уже так не считаю!

— С каких пор?

Дадли затушил недокуренную сигарету и сцепил руки замком, на его лице отразился весь мыслительный процесс.

— Сядь, — глухо произнёс он. — Я должен тебе кое-что рассказать.

На кухонных часах пробило два часа дня. Гарри, находясь в напряжении, вздрагивал каждый раз, когда слышал звуки проезжающей мимо дома машины, постоянно ожидая, что шум колес раздастся ближе, свидетельствуя о приезде семейства Дурслей с ненавистной гостьей. Дадли, сидящий напротив окна, периодически бросал короткие взгляды на улицу.

— Чёрт! — выругался Дадли. Он заметно нервничал и провёл пятернёй по своим коротко остриженным волосам. — Даже и не знаю, как начать.

Гарри возвел глаза к потолку.

— Уж начни как-нибудь, твои приедут с минуты на минуту.

— Да, хорошо. Ладно, — покладисто произнес «Большой Дэ», тяжело вздыхая и словно смиряясь с чем-то. — Помнишь, как на нас напали дэ… ди…

— Дементоры. Помню.

— Да, дементоры, — Дадли стал рассматривать поверхность стола, чтобы не пересекаться взглядом с этими пронзительными, смотрящими сейчас с небывалой холодностью, зелеными глазами. — Понимаешь, когда они напали, из меня словно высосали всю радость…

— Я знаю, как действуют на человека дементоры, — резко перебил Гарри. — Выкачивают все счастливые моменты, оставляя после себя только чувства страха и отчаяния.

— Не только, — прошептал Дадли и сглотнул ком в горле, — После того, как я почувствовал, что не могу вспомнить ничего приятного в жизни, наступила тьма. Я проснулся в своей кровати. Вернее, не в своей, а в ТВОЕЙ кровати, Гарри. В чулане, под лестницей. Меня разбудил голос мамы, она очень сильно на меня кричала. Обзывала лентяем и бестолочью, велела приготовить всем завтрак. Я подумал, что случилось что-то ужасное, раз она разговаривает со мной таким тоном и поспешил выйти к ней… Тут всё и началось. И длилось, казалось, целую вечность. Я думал, что сошел с ума. Я попал в какой-то перевёрнутый мир, где меня мало кормили, ругали, унижали. Я мечтал хоть о малейшем ласковом слове, но не получал ничего, кроме очередных издевательств. А вот тебя, Гарри, мама с папой баловали и любили. Они исполняли любой твой каприз. Я завидовал. Я ненавидел. Никто не замечал, как мне хреново, понимаешь? Никто! — Дадли на мгновение умолк, а Гарри понял, что тот еле сдерживается, чтобы не разрыдаться. — У меня не было друзей, ты позаботился об этом: избивал почти каждый день, подставлял перед родителями. Я мечтал о дне, когда покину этот проклятый дом!.. А потом я очнулся, сильно кружилась голова. Ты стоял напротив бледный, не отвратительно толстый, как в том кошмарном мире, а худой, болезненный на вид, каким там был я. Рядом стояли родители и смотрели на меня, словно… Словно снова любили и страшно волновались за меня. Я просто попал в ад, который своими стараниями создал для другого человека, — глухо закончил он.

Гарри молча встал и налил ему прохладного апельсинового сока.

— А покрепче чего нет? — запротестовал Дурсль, слабо отмахиваясь от стакана.

— Пей! — В голосе Гарри послышались железные нотки, Дадли послушно залпом осушил стакан.

Хоть Гарри и старался казаться бесстрастным и собранным, внутри после рассказа брата царил полный хаос. Подумать только! Дементоры способны на ТАКОЕ! На третьем курсе он не испытывал ничего похожего. Сильно же дементору не понравился Дадли… Или все дело в том, что он маггл?

Дадли верно подметил: он на своей шкуре испытал всё то, что Гарри терпел долгие годы пребывания в доме Дурслей. Потому его отношение и изменилось к нему. Он понял, каково это, когда живешь одними смутными надеждами на светлое будущее, а окружающая действительность день ото дня сводит с ума.

— Теперь ты понимаешь? Понимаешь, что я не считаю тебя ненормальным? — Дадли наконец поднял на Гарри взгляд. Юноша ожидал увидеть припухший нос и покрасневшие воспаленные глаза, но Дурсль уже взял себя в руки и выглядел вполне спокойным. — Потому что ненормальным был я.

Гарри пожал плечами.

— Согласен, жить с вами было несколько… трудно. Но теперь у меня полно друзей, Хогвартс мне как дом родной, голодом меня не морят…

— Но как ты это вытерпел?

Гарри вновь пожал плечами. Он и сам не знал ответа не этот вопрос, просто жил, если это можно назвать жизнью.

— Тебе, наверное, в тягость сюда каждое лето возвращаться, да? — сочувствующе спросил Дурсль.

Гарри кивнул.

— Знал бы я раньше… — Дадли запнулся и махнул рукой. — Да что уж теперь, прошлое не исправить. Но я хочу попросить прощение за все гадости, что тебе пришлось вытерпеть от меня.

Вид у младшего Дурсля был как у скорбящей старушки над могилой единственного сына, из чего Гарри сделал вывод, что Дадли, не привыкший просить прощения, очень хотел, чтобы в искренность его слов поверили.

Гарри уже открыл рот, чтоб ответить, как со стороны улицы раздался сигнал автомобиля.

Приехали!

Гарри схватил пустую коробку из-под пиццы, Дадли — пепельницу с высящейся из неё горкой окурков, и оба ринулись к мусорному ведру.

— Поставь суп разогреваться, я открою, — бросил он Дадли, выбегая с кухни.

Еще с детства его приучили к правилу открывать перед тётушкой Мардж дверь, а затем принимать тяжеленные чемоданы. Однажды, после принятого на грудь вина, пребывая в великодушном состоянии, она пообещала тёте Петунии «устроить этого малолетнего преступника дворецким в мотель рядом с тюрьмой Вормвуда».

«Какого чёрта я это делаю? — запоздало подумал Гарри, стоя у двери и прислушиваясь к доносящимся снаружи звукам. — Я уже не маленький и не обязан изображать из себя прислугу!»

Со стороны улицы раздался хриплый лай любимого бульдога тётушки Мардж Злыдня. Гарри внутренне содрогнулся — это существо он ненавидел, пожалуй, больше Кикимера.

Грудной голос тёти Мардж, расхваливавшей клумбы тёти Петунии, звучал всё ближе.

Глубоко вздохнув, Гарри придал своему лицу нейтральное выражение и открыл дверь.

— Здравствуйте, тётушка Мардж.

— Здравствуйте, тётушка Мардж.

Едва Гарри закончил фразу, как сестра дяди Вернона с такой силой впихнула в его руки два больших чемодана, что он согнулся пополам от их тяжести.

Тётушка Мардж была все такой же толстой, с короткой прической и полоской усиков над верхней губой. Ничуть не изменилась.

— О, этот оболтус тут? — тётушка Мардж скользнула по нему недовольным взглядом, и, отпихнув, прошла в дом. — Петунья, дорогая, я постоянно забываю, что летом он живёт у вас. Вы замечательные люди, но ваша доброта не должна быть безгранична. Когда уже он найдёт работу и съедет?

«Ну вот, началось», — уныло подумал Гарри.

— О, уже совсем скоро, Мардж, — дрогнувшим голосом ответила миссис Дурсль. Она с опаской посматривала на Злыдня, с довольным видом справлявшего малую нужду прямо посреди каменной дорожки, ведущей к дому. — Но пока он несовершеннолетний…

— Можешь не продолжать, — тётушка Мардж стояла, подперев руками бока, нетерпеливо постукивая по полу ногой в белой, с вышитыми на ткани цветками, шлёпке. — Ну-с, где мой любимый племянничек?

Гарри с трудом поднял чемоданы и потащил их на второй этаж, не желая видеть сцену воссоединения давно не видевшихся родственников. «И как я раньше их поднимал?» — недоумевал он, чувствуя, как начинают болеть мышцы рук и ног.

Когда Гарри спустился вниз, то обнаружил, что дядя Вернон уже поставил машину в гараж, и всё семейство собралось на кухне.

Только молодой человек взялся за ручку двери, как прогремел голос, полный ярости:

— КТО ПОСМЕЛ КУРИТЬ В МОЁМ ДОМЕ?!

«Чёрт! Дадли, ты кретин!» — мысленно взвыл Гарри, с ужасом понимая, на кого именно подумают Дурсли. — «Неужели ты не спрятал пачку сигарет?»

Он собрался было ретироваться в свою комнату, но дверь перед ним с силой распахнулась, и над юношей навис дядя Вернон с красным от гнева лицом и бьющейся жилкой на виске.

— ТЫ!..

— Я не…

— МОЛЧАТЬ! Марш на кухню!

Мистер Дурсль сделал еле заметное движение рукой, но потом опустил её. Гарри понял, что дядя собирался отвесить ему хорошую оплеуху, но, очевидно, вспомнив угрозу Аластора Грюма, передумал.

Дадли был ни жив, ни мёртв. Он стоял бледный, отчаянно желая оказаться где угодно, хоть за партой в ненавистной школе, лишь бы не стоять в этой залитой солнечным светом просторной кухне, где вот-вот разразится грандиозный скандал.

Тётя Петуния стояла, скрестив на груди руки и поджав губы. Она опасно прищурилась, и тоже была зла до чертиков. А где тётушка Мардж?

Сделав еще один шажок вперед, Гарри, наконец, заметил часть содержимого мусорного ведра, высыпанного на пол, и нагнувшуюся над этой кучей тётушку Мардж, которую было практически не видно из-за стоящего рядом стола.

— Вот! — она с победным видом выпрямилась, сжимая двумя пальцами смятый бычок.

Гарри, морально приготовившийся к линчеванию, подумал, что рыться в мусоре тётушке было необязательно, так как на кухне ясно улавливался запах сигарет.

— Как ты посмел?! В моём доме?! — брызжа слюной, просипел дядя Вернон. — После всего, что мы для тебя сделали?! Неблагодарный мальчишка!

Гарри бросил быстрый взгляд на Дадли. Стоит, прячет глаза — не сознается.

— Этого больше не повторится, — выдавил Гарри. «А смысл отрицать? Мне никто не поверит».

— Нет! Вы только послушайте его! Этого больше не повторится, — передразнила его тётушка Мардж и ударила кулаком по столу. — Малолетний бандит! Сегодня — сигареты, завтра он уже такой же алкоголик, как и его никчемные родители, а дальше? Подсадит на наркотики нашего Дадли?! Была бы моя воля — стреляла бы таких нелюдей!!! Когда я работала начальником охраны в тюрьме, таких, как он, за решеткой было в избытке, и подыхали они быстрее всех. Самая невыносливая порода!

Гарри стиснул зубы. Руки сами собой сжались в кулаки. «Молчи! Молчи! Не слушай их! Просто не реагируй! Иначе сделаешь себе только хуже!».

Но слова Марджори Дурсль возымели эффект на дядю Вернона. Он даже на мгновение побледнел, очевидно, представив себе шприц в руке у собственного сына.

— Подсадить?! На наркотики?! Моего сына?!! ВО-ОН! ВО-ОН ИЗ МОЕГО ДОМА!!!

На Вернона Дурсля было страшно смотреть. Губы дрожали, лицо было тёмно-красным с вздувшимися венами, как во время удушья, в глазах огоньки безумия.

— Вернон! Успокойся, прошу тебя! — вмешалась тётя Петуния. — Мы его накажем, и он больше не посмеет притронуться к подобной дряни!

— Тунья, дорогая! Дурная кровь всё равно даст о себе знать! — с пафосом произнесла тётушка Мардж. — Помяни моё слово, он вам за все ваши щедроты потом с какими-нибудь бандюгами дом подожжет. Упаси Господи! Но я многого насмотрелась, пока работала в тюрьме! У таких, как он, отсутствует всякое представление о морали!

— ВО-ОН! — дядя Вернон указал Гарри пальцем-сосиской на выход из кухни. — Чтобы духу твоего не было в моём доме!

Трясясь от бессильной ярости, Гарри молча поплёлся в свою комнату собирать вещи. «Может это и к лучшему? Извините, профессор Снейп, но остаться сегодня дома я не смогу».

С кухни еще долго доносились ругательства дяди Вернона.

Как только он покинул кухню, все эмоции притупились. Голова пуста, как после удачной тренировки по окклюменции. Только множество фотографий улыбающихся Дурслей, стоящих на каминной полке, выглядели сейчас непривычно злорадствующими, и действовали угнетающе.

Запах пыли, приоткрытые жалюзи, сломанный шкаф, расшатанный стол, скрипучая кровать, не разобранный чемодан — неужели он видит свою убогую комнатку в последний раз? Пустая железная клетка — Букля до сих пор не вернулась. Интересно, как быстро она его найдёт?

«Поттер! В субботу, 3 августа, вы ни в коем случае не должны покидать дом ваших родственников!» — судьба явно издевается над ним.

«Но в прошлом году дом охранялся. Может, если я сейчас выйду во двор, меня тут же остановит кто-то из Ордена Феникса? И отведет в Штаб Квартиру на площади Гриммо?»

Успокоить себя этой мыслью не получилось. На душе было погано, и страх неопределенности душил мальчика, подобно удаву, сжимающему свои убийственные кольца.

Он уже всё уложил, поверх одежды в чемодане лежала стопка писем — у него не было сомнений, что стоит тёте Петунии до них добраться, она тут же даст волю любопытству.

Раздался скрип отворяемой двери. Гарри резко обернулся, ожидая увидеть на пороге дядю Вернона.

Но это была всего лишь тётя Петуния.

— Я поговорила с Верноном. Ты остаешься, — процедила она сквозь зубы.

Шок. Сердце остановилось на мгновение и забилось быстрее. Секундное облегчение сменилось бесконечной усталостью.

— Понятно.

Глаза тёти Петунии недовольно сузились.

— О, кхм, спасибо… большое! — Гарри понял, что от него требуется. — Я обещаю, этого больше не повторится!

«И как ей удалось? На дядю Вернона она всегда могла повлиять, но тётушка Мардж никогда бы не поддалась на её уговоры», — недоумевал Гарри.

— Но ты будешь наказан! — таким суровым тоном Петуния Дурсль говорила нечасто. — Сегодня никакого обеда и ужина...

«Раумеется».

-… никаких сов! Спрячешь эту грязную клетку!

«Этого следовало ожидать».

— Разберешь чердак!

«На это уйдёт как минимум дня четыре! А в понедельник меня уже здесь не будет».

— … и сейчас же сходишь к миссис Фигг! Отнесешь ей купленный Мардж кошачий корм и поможешь, если она о чем-нибудь попросит!

— ЧТО?!

Тётя Петуния неправильно истолковала его потрясение. Победная ухмылка озарила её лошадиное лицо.

— Да-да, к миссис Фигг. Думаю, подобные наказания выбьют из тебя всю дурь!

За миссис Дурсль закрылась дверь.

Гарри стоял как громом пораженный.

«Поттер, ты кретин». Как он мог забыть о миссис Фигг, которая была свидетелем на его судебном слушании? Прошлым летом он узнал, что ненавистная старая кошатница, к которой его порой отправляли Дурсли, на самом деле была сквибом, периодически выходила на связь с Альбусом Дамблдором и знала о существовании Ордена Феникса.

А ещё у миссис Фигг был камин. Гарри расскажет ей про письмо Снейпа, и, возможно, она сможет в его присутствии связаться с Дамблдором по каминной сети.

Юноша спустился вниз. Возле входной двери его уже дожидались два десятикилограммовых пакета с кошачьим кормом.

Из-за приоткрытой двери кухни доносилось позвякивание ложек о дно тарелки. Гарри прислушался. Дядя Вернон и тётушка Мардж обсуждали очередную новую звезду киноэстрады, о которой только что, очевидно, упомянули в новостях. О нём благополучно забыли.

Домик миссис Фигг находился в двух кварталах от дома Дурслей.

Прохожих на улице было мало, и никому не было никакого дела до шестнадцатилетнего паренька в изношенной одежде с двумя пакетами кошачьего корма наперевес.

Летний зной подействовал на юношу как ведро холодной воды. Гарри только сейчас, идя по пыльному тротуару, по-настоящему осознавал, что случилось на кухне, и к каким последствиям это могло привести. Он был в шаге от того, чтобы оказаться на улице! За то, чего не совершал! И одному Мерлину известно, чем бы всё кончилось. Возможно, его бы поймали пожиратели смерти. А может, он уже сейчас был на полпути к дому №12 на площади Гриммо в полной безопасности под присмотром членов Ордена Феникса.

«И я мог бы не возвращаться после шестого курса к Дурслям. Хотя Дамблдор всё равно уговорил бы их снова позволять мне проводить летние каникулы в своём доме», — подумал парень.

Но ему позволили остаться. Как теперь вести себя с Дадли? Обидеться? Но Дадли бы не заступился даже за лучшего друга, такой он человек. И каких гадостей ждать от тётушки Мардж? Она-то точно попытается его сжить со свету. Гарри ухмыльнулся этой мысли — у тётушки Мардж на это осталось всего лишь два дня.

Когда Гарри подходил к дому Арабеллы Фигг, у него появилось сопровождение. Мистер Лапка, старый кот серой расцветки, выпрыгнул из-за мусорных баков, стоящих в конце улицы, и, преодолев разделяющее их расстояние, принялся обнюхивать пакеты с изображением кошек.

— Хочешь ознакомиться с содержимым? — Гарри понимающе улыбнулся и потряс у кота перед мордой пакетами. — Потерпи немного. Где твоя хозяйка?

Кот мяукнул и пошел к дому, находящемуся в конце улицы, деловито помахивая из стороны в сторону хвостом.

Гарри никогда здесь не нравилось. Помимо неприятного запаха, исходящего от близстоящих мусорных контейнеров, коттедж миссис Фигг не видел ремонта ни внутри, ни снаружи со времен его постройки, и находился в весьма плачевном состоянии.

Гарри в нерешительности застыл возле двери. Теперь он знал, что миссис Фигг приходилось притворяться, что она недолюбливает Гарри, чтобы Дурсли ничего не заподозрили и продолжали изредка отправлять надоевшего мальчишку к ней. Что на самом деле, она вовсе не плохая и даже не сумасшедшая (хотя наличие десяти кошек в доме, по мнению Петунии Дурсль, свидетельствовало как раз об этом). Если бы не её показания, кто знает, как сложился бы исход заседания суда. Несмотря на это, память о детских обидах была ещё свежа. В прошлом году ему было не до этого — хватало и других забот. А теперь он не знал, как себя вести в присутствии Арабеллы.

Мистер Лапка начал царапаться в дверь, поняв, что от человека никаких действий не дождётся.

— Да, ты прав, нечего стоять у порога, — тихо произнёс Гарри и потянулся к пыльной кнопке звонка.

— Ай! — Гарри резко одернул руку, почувствовав разряд тока.

— Мне не нужно ваше печенье! — раздался из-за двери раздраженный старческий голос.

-Миссис Фигг, это Гарри.

— Какой еще Гарри?

— Гарри Поттер.

Раздались приближающиеся шаги. Дверь чуть приоткрылась, сверкнув железной цепочкой защелки. В проёме показалось недоверчивое лицо миссис Фигг, её прищуренные глаза быстро метнулись к шраму в виде молнии.

— И вправду Гарри Поттер.

Пожилая женщина открыла дверь, впуская его в дом.

Гарри вошел в узенький коридорчик. Прямо с порога его встретил знакомый тошнотворный запах кошек. Но он знал, что этот запах, подобно дыму сигарет, спустя какое-то время перестанет ощущаться.

Он не решался пройти в комнату, и неловко топтался возле выхода — близость свободы придавала сил. Дело в том, что вид у миссис Фигг был отнюдь не обрадованный неожиданным визитером. Пожилая женщина трясущимися от старости (или от волнения?) руками зачем-то принялась переставлять местами книги на полках в гостиной.

«Гостеприимна как акромантул», — не без раздражения подумал Гарри и прочистил горло, напоминая о себе.

— Ах, Гарри! Проходи-проходи, не стоит стоять в дверях, там дует.

— Лето ведь, — юноша разулся и прошел в гостиную. — Тётя Петуния просила передать вам кошачий корм.

— Замечательно, положи его у стены… Лето — не лето, Гарри, а старческое тело даже в тёплую погоду чувствует любой сквозняк. Старость — не только долгожданный покой, пенсия и посиделки у камина с вязанием. Это и масса новых неудобств; к боли в пояснице я привыкла за десять лет, но вот и хромота появляться начала — чувствую себя развалиной.

Миссис Фигг наконец оставила книги в покое и обернулась к нему. Часть седых волос выбилась из пучка, делая обладательницу похожей на только что разбуженную взъерошенную сову. «Возможно, я её действительно разбудил», — смущенно подумал Гарри.

— Ах, присаживайся, — опомнилась Фигг и указала на старое засаленное кресло. — Ты, наверное, устал. Я сейчас принесу чай.

Старушка шикнула на двух белоснежных кошек, принявшихся тереться о её ноги, и, насколько позволяла больная нога, поспешила на кухню.

«Всегда спрашивай у гостя, что он будет: чай, кофе, какао или какой другой напиток. Решать за гостя, что он будет — верх неприличия!» — вспомнил он наставления тёти Петунии перед одним из приездов тётушки Мардж. Гарри почувствовал укол стыда. Нет, миссис Фигг не была негостеприимной, просто гости у неё бывали так же часто, как Пуффендуй побеждал в межфакультетских соревнованиях.

Гарри опустился в кресло.

Настенные часы показывали без четверти три. Мисси Фигг гремела посудой на кухне.

Мистер Лапка прыгнул к Гарри на колени, и мальчик начал автоматически поглаживать кота, ища хоть какие-то изменения во внешнем виде гостиной.

Комната была выдержана в тёмных тонах. Из мебели тут были только книжный шкаф, два кресла, журнальный столик и подставка под телевизор. Старый коричневый ковер, весь в комках кошачьей шерсти — в нём зияла парочка новых дыр. А напротив кресла, в котором сидел Гарри — старый, весь в копоти камин. И множество фотографий кошек.

Здесь ничего не изменилось со времени его последнего визита.

Арабелла Фигг вернулась. Без подноса, чашка чая в дрожащей руке. Половина чая выплеснулась, не оставив после себя пятен на тёмном ковре.

— Спасибо, — поблагодарил Гарри, принимая чашку из её рук.

Старушка опустилась в кресло напротив.

— Как ты, Гарри?

Он пожал плечами.

— Бывало и хуже.

— Нет, я… — миссис Фигг замялась, — я имею в виду, как… как твоё самочувствие…душевное?

— Кхм, — Гарри поторопился сделать глоток, чтобы дать себе время на обдумывание ответа. Он понял, что она спрашивала о том, как он переживает смерть крёстного. — Бывало и хуже.

Повторный ответ ей явно не понравился. Гарри отметил, что теперь миссис Фигг стала более внимательно вглядываться в выражение его лица. И эта неприкрытая жалость…

Гарри стало жутко неловко. Долго ему еще придётся выдерживать на себе вот такие сочувствующие взгляды? Ему хватило этим летом траурного выражения лица Рона, стоило тому увидеть Гарри. А ведь ему еще предстоит встретиться со всем семейством Уизли, и, возможно, с членами Ордена Феникса.

— Знаешь, его оправдали… посмертно. — Арабелла Фигг вздохнула. — Знаю, тебе тяжело сейчас об этом говорить. Но…

— Оправдали? — перебил Гарри, не веря своим ушам. — Правда? Когда?

— В начале июля. Извини, Гарри, ту газету с некрологом я выкинула, — старушка скривилась, словно у неё разом заныли все зубы. — Противно было читать, как те, кто совсем недавно отзывался о нём, как о мерзком убийце, написали слёзную статью о его несчастной судьбе, придумывая, через что ему пришлось пройти! Лицемеры!

Гарри передернуло.

— Тогда хорошо, что вы её выкинули.

Повисла минутная пауза. Пожилая женщина разглядывала черную мглу копоти, из-за которой очаг камина напоминал зияющую дыру. Гарри дул на еле тёплый чай, лишь бы не пить его — сахара, в отличие от кипятка, миссис Фигг не пожалела. К сожалению, вылить приторную жидкость было некуда.

Гарри был не против подольше поговорить с миссис Фигг, лишь бы отсрочить возвращение обратно к Дурслям, но понимал, что нужно сразу перейти к делу и сообщить о письме.

— Миссис Фигг, — позвал он.

Женщина перевела на него рассеянный взгляд.

— Да, Гарри?

— Понимаете, мне пришло письмо от человека, работающего, — Гарри понизил голос, — на старую компанию, но которому я не доверяю. Он пишет, что сегодня я ни в коем случае не должен покидать дома дяди и тёти.

Брови старушки сошлись на переносице. Такой хмурый взгляд появлялся у неё раньше, когда ей не нравилось поведение Гарри.

— И ты не нашёл ничего лучше, чем ослушаться! Корм мог бы отнести и завтра!

— Меня заставили!

— С этим не шутят! Объяснил бы всё своей тёте, она бы поняла! Счастье, что на дежурстве сегодня Кингсли! Пустая твоя голова!

Покрасневший Гарри начал оправдываться:

— Вы не понимаете… Он… Этот человек… Ему нельзя доверять! Я надеялся, что вы сможете связаться с Дамблдором или с кем-то из старой компании, и сообщить о письме! Ведь получается, что на Литтл-Уингинг сегодня нападут пожиратели смерти!

— Довольно!

Гарри умолк. Миссис Фигг вскочила весьма проворно для человека её возраста, и начала мерить шагами комнату, даже не морщась от боли в хромой ноге.

— Запомни одну вещь, Гарри! Как ты выразился, в «старой компании», НЕТ людей, которым нельзя доверять! Не доверяя кому-либо из них, ты ставишь под угрозу свою безопасность, и, возможно, чью-то жизнь! Оставь вопрос доверия Дамблдору, он достаточно мудрый человек. Теперь по поводу нападения, — она перевела дыхание, — если ты не будешь покидать дом на Тисовой улице, то в нём не будет смысла! Твой дом — самое защищенное от Того-Кого-Нельзя-Называть место в Литтл-Унгинге, но это не значит, что остальная часть города остается без защиты. Вокруг твоего дома на несколько миль в каждом направлении действуют охранные чары. Люди Дамблдора также наблюдают за порядком, чтобы чуть что — вызвать подмогу!

Она грозно нависла над ним, ожидая возражений.

Гарри невольно сжался в кресле.

Мисси Фигг отступила, и произнесла чуть уставшим голосом:

— Гарри, я не спорю, в наше время нужно быть бдительным, но второго Аластора Грюма я не переживу. Я свяжусь со штабом, когда ты уйдёшь. Пусть усилят сегодня охрану.

Гарри подавил желание расспросить у Фигг о делах ордена, — это могло быть небезопасно, — и послушно кивнул.

— Да, мэм.

Перед уходом ему пришлось допить чай.

Миссис Фигг не стала, как в былые времена, показывать ему новые фотографии своих кошек и поспешила выпроводить из дома.

Гарри возвращался к Дурслям в смешанных чувствах: ему было стыдно, что он расстроил миссис Фигг, но теперь его страхи по поводу нападения немного развеялись. Снейп просто перестраховался.

Попытка Гарри тихонько прокрасться в свою комнату и не приступать к уборке чердака потерпела крах — у Петунии Дурсль был чуткий слух.

Лампы на чердаке не работали, и в помещении стояла кромешная тьма. Около получаса ушло на поиски старой масляной лампы.

Когда свет лампы осветил чердак, Гарри застонал — знать, что тут не было уборки около десятка лет — это одно, а видеть этот гадюшник собственными глазами — совсем другое.

Что ж, за работу.

К ужину он был с головы до ног покрыт паутиной и пылью, но гора хлама не уменьшилась. У Гарри ныли все мышцы — ему приходилось относить разобранные части старой мебели, сломанную технику на улицу, и сваливать возле гаража. Думать о том, как ему потом придётся толкать скрипучую тачку, нагруженную всевозможным хламом, на другой конец улицы, к мусорным контейнерам, не хотелось.

Всю дорогу Гарри посещала надежда, что тётя Петуния сжалится и позовёт его ужинать, но чуда не произошло. Восхитительный запах запеченного поросенка распространился по всему дому, и желудок периодически громко урчал. Пару раз у Гарри темнело в глазах от духоты и недостатка свежего воздуха.

Мальчик прекратил работать лишь около одиннадцати часов вечера — он мешал тетушке Мардж уснуть.

Обессиленный и голодный Гарри, не раздеваясь, повалился на кровать лицом в подушку. Всё тело болело, его не покидало ощущение, что руки до сих пор сжимают ручки тачки, на ладонях появились волдыри.

На очищение сознания просто не осталось сил.

Спустя пару минут он забылся беспокойным сном.

* * *

Проснулся Гарри от непрерывного стука. Парень сначала не понял, откуда он раздаётся, и по привычке подумал, что это тётя Петуния барабанит в дверь, призывая приготовить завтрак.

А ведь ему что-то снилось. Что-то странное. Что за несправедливость?

Проклиная всё на свете, чувствуя, как оправа очков больно врезалась в переносицу, он нехотя разлепил опухшие от недосыпания веки и попытался сфокусировать сонный взгляд на будильнике. Стук продолжался.

Темно. Стрелки показывали десять утра.

«Какого?..» — чувствуя, как сводит больные мышцы, Гарри, охая, приподнялся на локте и выглянул в окно.

Небо было затянуто тёмно-серыми, похожими на густой дым, тучами; по стеклу и крыше барабанил дождь. Хотя какой дождь — настоящий ливень!

«От приезда тёти Мардж даже погода портится», — подумал парень, но неудовольствия от неожиданного сюрприза природы не испытывал. Он любил короткие передышки в виде дождливых дней жарким летом, когда всё живое изнывало от духоты. А еще он любил грозу. Любил часами смотреть, как тёмное небо рассекают белые слепящие паутины молний и слушать раскаты грома. Когда Гарри был маленьким, он подслушал разговор тёти Петунии и Дадли.

Она объясняла перепуганному сыну, как понять далеко ли гроза. После вспышки молнии считаешь секунды, пока не услышишь раскат грома. Чем меньше становится интервал между молнией и громом, тем ближе гроза.

Гарри нехотя поднялся с кровати и убил на безрезультатные поиски своих старых тапок около десяти минут.

По выходным Дурсли обычно отдыхали до полудня, и Гарри собирался потратить оставшееся до их пробуждения время с пользой. В первую очередь он собирался принять душ.

Прихватив с собой постельное бельё, Гарри собрался было пойти в ванную, как что-то, лежащее на прикроватной тумбочке, привлекло его внимание. На том месте, куда он обычно клал свои очки, стояла тарелка с потемневшим куском жареного мяса и высохшей тёмно-желтой картофелиной.

Дадли.

Гарри вздохнул. Видимо, кузен решил загладить свою вину, и протащил еду в его комнату, пока Гарри разгребал мусор на чердаке. Возможно, если бы не въевшийся запах пыли, парень уловил бы слабый аромат остывшего ужина возле самой кровати. Вот только великодушие Дадли могло сыграть с Гарри злую шутку: зайди сюда тётя Петуния, обвинила бы его в краже продуктов, и ему опять бы досталось за то, чего он не совершал. И всё же, по иронии судьбы, когда кузен намеренно подставлял его, ему доставалось меньше.

Бросив грязное постельное белье в стиральную машинку, Гарри подошёл к зеркалу.

Оттуда на него смотрел угрюмый худощавый подросток, несмотря на золотистый загар, он выглядел больным из-за тёмных синяков под глазами.

Этим летом он не подрос ни на дюйм, да и внешне, пожалуй, мало чем изменился. Разве что черные волосы немного отросли и топорщились меньше обычного.

Стоя под теплым душем, он старался вспомнить свой сон. В памяти не всплывало ни одного фрагмента из вчерашнего сновидения, лишь стойкое ощущение того, что оно было странным, тревожило его.

Пока Дурсли спали, Гарри успел отправить прилетевшую Буклю в Нору, поменять постельное белье, выкинуть оставленный Дадли вчерашний ужин, и приготовить себе завтрак.

Уплетая тосты с джемом за обе щеки, Гарри любовался в окно творящимся на улице.

Дождь лил сплошной полупрозрачной стеной, на кухне явственно ощущался запах озона и сырости. Дороги превратились из пепельно-серых в угольно-черные, и множество ручьёв торопились по скату на другой конец улицы. Клумбам тёти Петунии настал конец — все цветы были прибиты тяжестью дождя к почве, похожую на сплошную грязевую кашу. Гарри оставалось только порадоваться, что не ему придётся разбираться с последствиями непогоды — завтра его уже здесь не будет.

От приятных мыслей его отвлёк топот ног на лестнице. Дверь открылась, и на кухню вошел заспанный Дадли.

— Доброе утро, — как-то тихо и не уверенно пожелал он.

Гарри вздохнул. Портить себе утро не хотелось, и поэтому он решил не игнорировать кузена.

— Привет.

— Я только что из твоей комнаты. Подумал, что ты опять сбежал со своими друзьями, — признался Дадли.

— Хорошая идея, но я ухожу завтра, — Гарри едва не поморщился, услышав с воём голосе надменность, свойственную Драко Малфою.

Дадли его тон разозлил, это можно было понять по заигравшим желвакам на скулах и покрасневшему лицу, но он сдержался. Он понимал, что виноват перед Гарри, и тот имеет право разговаривать с ним подобным тоном.

— Как тебе погодка? — спросил Дадли, разбивая над сковородой яйца.

Гарри отодвинул пустую тарелку, и с наигранным вниманием начал следить за тем, как его брат пытается приготовить себе завтрак.

— Ты бы хоть плиту зажег. А погода классная!

Выругавшись Дадли начал искать в кухонных шкафчиках спички.

— В правом шкафчике, на нижней полке, — сжалился Гарри. — Нет, не эти! Ты что, не видишь, что они каминные?!

Дадли нахмурился и достал, наконец, обычные спички.

— А вот у Пирса дома плита с электрическими конфорками, никаких спичек не надо, — посетовал он.

— У Пирса дома и процессор последней модели, и CD-дисков на пару-тройку штук больше, чем у тебя, — поддел его Гарри. — Твоя мама специально терпит это небольшое неудобство из-за цвета плиты, по её мнению, сочетающегося с обоями.

— Я и не знал.

Дадли отодвинул сковородку и принялся чиркать спичкой возле конфорки.

— Не наклоняйся так низко, брови подпалишь… Проваливай, я сам всё сделаю, — Гарри решительно вышел из-за стола и отпихнул кузена.

Тот особо не сопротивлялся, и у Гарри мелькнуло подозрение — не притворяется ли Дадли таким немощным, чтобы в итоге завтрак приготовили за него.

Дадли плюхнулся на место Гарри.

— Тебе понравился ужин? Извини за вчерашнее.

— Про ужин напомнил, чтобы я оценил степень твоего раскаяния?

Дадли стушевался.

— Ну нет… То есть…

Гарри сокрушительно покачал головой.

— Не утруждай себя. Я всё понял.

— Так ты не злишься? — с надеждой спросил Дадли.

— Не знаю, — честно ответил Гарри, выковыривая вилкой из яичницы осколки скорлупы, — Сейчас мне всё равно. Ты такой человек — я не удивился, что ты не признался вчера.

Яичница заскворчала на раскалившейся сковородке, и уже через минуту лежала на тарелке перед Дадли.

— Спафибо, — произнес Дадли с набитым ртом.

Дождь кончился, и уже через пару минут стало значительно светлее. Это было красивое зрелище — впереди темнеют громады туч, а трава на участках и мокрые крыши уже отражали лучи выглянувшего позади дома солнца. С крыш соседних домов капала вода, а на мокром асфальте проступили радужные разводы бензина.

— Эй! Ты меня вообще слушаешь?

Гарри вынырнул из своих мыслей.

— Что? — рассеянно переспросил он.

— Я говорю, что ты вчера многое пропустил! Мать с Мардж поругались!

Гарри чуть не сел мимо стула.

— Из-за меня?

— Отчасти, — подмигнул Дадли и, почувствовав, что полностью завладел его вниманием, начал с деланным равнодушием рассказывать. — Началось всё с ерунды — мама предложила тёте запирать Злыдня в комнате для гостей — ты же знаешь, как мама ненавидит вычищать за ним шерсть с ковров — а тётя Мардж заявила, что для неё бульдожки, как живые люди, и она не потерпит такого обращения со своими «деточками».

— Очень похоже на неё, — фыркнул Гарри, — Но причем тут я?

— Помнишь, я недавно говорил, что тётя устроилась на новую работу? Так вот, она теперь имеет свой собственный бизнес по производству — только не смейся — модных аксессуаров для собак. Весьма странно, если учитывать, что она на дух не переносит маленьких собачек, на которых в основном и шьют всякие костюмчики и прочую дребедень. Тётя приехала к нам не просто так. На окраине Литтл-Уингинга живет какой-то мистер, желающий заключить с ней контракт. Он пригласил её на званый ужин, а в таких случаях, как ты знаешь, берут с собой семью.

Гарри передернуло при воспоминании, как прошел такой ужин, когда к Дурслям пожаловали Мейсоны.

— Она собиралась взять с собой тебя и меня.

Гарри поперхнулся.

— Твоя тётушка? Меня?! Я же для неё уголовник, забыл?

— Ты видимо плохо знаешь Мардж, — покачал головой Дадли. — Трудный подросток-сирота и семейство, взвалившее на себя подобное бремя по доброте душевной — что может быть трогательнее?

От подобной перспективы Гарри почувствовал подступающую дурноту.

— И что помогло избежать мне подобной участи?

— Не избежать, а отложить. Мама была очень сердитая после перепалки из-за бульдога и чьего-то звонка, и безапелляционно заявила, что мы должны остаться дома.

Гарри насторожился.

— Что за звонок?

— Понятия не имею. Она не сказала по телефону ни слова, только побледнела. Я решил, что это был чей-то розыгрыш.

— Долго она не клала трубку?

Дадли задумался.

— Минуту-другую.

Теперь Гарри ни секунды не сомневался, что никакой это был не розыгрыш. Тётушка Петуния сразу бы бросила трубку. Возможно ли, что ей позвонил кто-то из людей Дамблдора, и предупредил, что Гарри нельзя покидать дом? Миссис Фигг говорила, что свяжется с Орденом Феникса, и меры безопасности усилят.

— Я правильно понял, что отвертеться от поездки сегодня не удастся?

Дадли сокрушенно покачал головой и сказал:

— Чёрт! Мне туда не хочется ехать даже за обещанные тридцать фунтов!

— Дешево купился.

— А вот и нет, ещё мать дала двадцатку и отец столько же. Хотя у них я так и так смог бы попросить денег.

Гарри фыркнул. Возможно, Дадли пойдёт дальше своего отца, и откроет свой собственный и более выгодный бизнес, его любовь к деньгам год от года только крепчала.

— Тётя возьмёт машину отца. Около четырех выезжаем, — чавкая и отправляя в рот кусок яичницы, сообщил Дадли.

— Почему так рано?

— Дорога займет где-то час. Да и жена этого заказчика не ест после шести, так что ужин подадут рано.

— Какая осведомленность!.. Подслушивал? — спросил Гарри.

Кузен промычал что-то неразборчивое и уткнулся взглядом в свою тарелку.

Больше поговорить они не успели, из гостиной раздалось шарканье ног миссис Дурсль, и Гарри поспешил укрыться в своей комнате, пока всё семейство не собралось на кухне.

Остаток дня Гарри провел в своей комнате. Отсутствие привычной жары и царящая в комнате прохлада придали ему бодрости, и он взялся за сочинение о восстании сквибов, которое откладывал в долгий ящик на протяжении всех каникул.

Окунувшись полностью в работу, Гарри смог отвлечься от переживаний по поводу предстоящего отъезда. Он решил — будь, что будет. Не съедят же его там, в конце концов! И тётушка Мардж не посмеет вести себя неподобающим образом при посторонних.

Закончив сочинение, он отбросил черную гелиевую ручку (тётя Петуния без спроса выкинула запас перьев, хорошо, что пергамент был надежно спрятан) и с наслаждением потянулся.

Взглянув на часы, он с удивлением обнаружил, что потратил на сочинение три часа, и до отъезда в гости остался всего час. Настроение было на удивление хорошим.

Решив спуститься на кухню и чего-нибудь перекусить, Гарри, тихонько напевая себе под нос, покинул комнату. Спускаясь по лестнице, он даже подумал о том, что не плохо бы перед тем, как завтра распрощаться с Дурслями, устроить какой-нибудь неприятный сюрприз Мардж.

Представив вид разъяренной тётушки, он позволил себе улыбнуться. Нет, разного рода пакости не в его духе.

Он поспел как раз к позднему обеду — тётя Петуния выключила газ под кастрюлей с супом. Его приход остался без внимания. В отличие от бодрого Гарри, Дурсли были сонные. Дядя Вернон вместе с Дадли смотрел какой-то фильм, их глаза периодически слипались; Марджори Дурсль по привычке растеклась по стулу, широко расставив ноги, на лбу блестела испарина. Её бульдог Злыдень с ужасными хрюкающими звуками вылизывал собачью миску.

Несмотря на теплое время года, ноги Гарри моментально оледенели от контакта с холодным кафелем на кухне, и он поспешил сесть, стараясь всё так же не привлекать к себе внимания.

— Тунья, дорогая, мне чуть-чуть, — уставшим голосом попросила Мардж, когда Петуния разливала суп по тарелкам.

«Чуть-чуть» означало шесть половников, или две тарелки супа, налитых до краев.

Разумеется, Гарри достались остатки из кастрюли, его порция оказалась чуть ли не в три раза меньше, чем у тёти Петунии.

Фильм кончился, дядя Вернон с недовольным кряхтением переключил канал.

Тётушка Мардж немного оживилась, когда опустошила одну тарелку.

— Вернон, Петуния, я рассказывала вам о том, какой сюрприз мне преподнесла Жеси?

Петуния нахмурилась, припоминая.

— Жеси — это твоя соседка, с которой вы водили того подростка в участок?

— Нет! — воскликнула Мардж, отмахнувшись. — То была Джейн. Жеси — это моя любимая бульдожка четырех годков от роду… ты должна её помнить, она была двенадцатой собакой в моём доме и больше я не заводила.

— Была?

— Верно подмечено, была, — засмеялась сестра Вернона Дурсля. — Я думала, что она не может иметь потомство после операции, потому сильно за ней не следила. Но она ощенилась, и теперь моя стайка пополнилась еще пятью чудесными существами! Думаю, двоих я оставлю.

— А остальных? — спросил Дадли.

— Утоплю.

Гарри передернуло. Как можно радоваться рождению тех, кого собираешься убить?

— Я бесконечно рада за Жеси, — не заметить в тоне Петунии шпильки было невозможно.

— Да-да, Тунья, дорогая, в царстве животных подобные чудеса случаются гораздо чаще, чем у людей, — сказала Мардж, скользнув по Гарри торжествующим взглядом.

Тётя Петуния немного побледнела и поджала губы.

— Марджи, — предупреждающе сказала она.

Гарри напрягся. К чему это было сказано?

Теперь Мардж буравила мальчика взглядом, а на губах застыла холодная жестокая усмешка.

— Лично я не понимаю, как при несовместимости, подтвержденной специалистом, без какой либо надежды на зачатие, у родительских особей может появиться потомство.

— Мардж!

— А что, Петуния, я что-то не так говорю? Мне просто интересно, да и ты ведь сама говорила, что…

— Довольно!

На кухне воцарилось напряженное молчание.

Гарри не сводил глаз с тёти Петунии, он никогда не слышал от неё такого истерического крика, как только что.

Мардж побагровела. Глазки Вернона Дурсля перебегали с жены на сестру, он лихорадочно думал, как избежать ссоры. Но Петуния уже взяла себя в руки и довольно миролюбивым тоном произнесла:

— Прости, Мардж. Ты ведь знаешь, что это не моя тайна.

Гарри в полной растерянности переглянулся с Дадли.

Мардж сухо улыбнулась.

— Понимаю. Я просто хотела поделиться соображениями на этот счет. Ведь тебе было интересно, почему…

— Марджи, не при детях, — умоляюще произнесла тётя Петуния. — Стоит закрыть эту тему.

Тётушка Мардж пожала плечами.

— Как скажешь.

Плечи дяди Вернона расслабились, конфликт был погашен, и он поспешил переключить канал. Тётя Петуния и Мардж с деланным равнодушием смотрели в разные стороны. Дадли выглядел озадаченным, его порция супа была не тронута и уже остыла.

Гарри уставился пустым взглядом в столешницу, стараясь подавить злость. Он понял, о ком говорила Мардж — как всегда о его покойных родителях! Она вновь попыталась его задеть, чтобы причинить боль, увидеть его бессильную злобу! Он ненавидел эту женщину так же, как прошлогоднюю преподавательницу Защиты от темных сил Долорес Амбридж.

Как жаль, что тётушка Мардж не помнит, чем для неё окончилась последняя встреча с Гарри! Мальчик даже не хотел думать, что имела в виду мерзкая тётка, говоря подобные гадости.

— Дадли, милый, наденешь голубенькую рубашечку, которую я привезла тебе, — спустя какое-то время нарушила молчание Мардж.

— Угу.

— А ты что оденешь? — надменно спросила Мардж у Гарри, брезгливо поморщившись.

— Одежду, — в тон ей бросил Гарри, чем взбесил тётку еще сильнее.

— У него нет ничего приличного, — сказала тётя Петуния так, словно хорошей одежды у Гарри не было по вине его неопрятности, а не из-за того, что за всю жизнь Дурсли не потратили на обновление его гардероба ни фунта.

— Я куплю ему рубашку и брюки, — Мардж скривилась.

— Ни за что! — зло выкрикнул Гарри, впиваясь в тетку взглядом полным ненависти.

— О, это не подарок! Отработаешь, — процедила сестра Дурсля, прищурившись. — И это не обсуждается!

— Как ты смеешь разговаривать с Мардж подобным тоном?! — заорал дядя Вернон, ударив по столу кулаком.

— Мардж, тебе не нужно тратить свои деньги, — перебила тётя Петуния. — Я дам тебе.

Тётушка Мардж отмахнулась, что можно было расценить по-разному: и как «не стоит», и как «позже».

Гарри старался взять себя в руки, настроение было безвозвратно испорчено. Мысль, что уже завтра его здесь не будет, согревала.

В машину садиться было по-настоящему страшно: Мардж так лихо выехала из гаража, что на бетонной дорожке остались черные следы шин. Конечно, если бы у неё не было прав, Дурсли вряд ли бы позволили ей везти их драгоценного сыночка, но это мало утешало Гарри. Он не сомневался ни секунды, что тётушка будет лихачить.

Дверца серебристого Ровера была приветственно распахнута перед Дадли. Гарри видел его колебания, тот тоже опасался тётушкиной езды, да и садиться рядом с ней на переднее сидение ему не хотелось.

Гарри еле заметно улыбнулся ему уголками губ, ободряя. Дадли возвел глаза к небу и сел в машину.

Гарри уселся на заднее сидение.

Еле слышно тронувшись, машина выехала с тротуара, и вскоре мистер и миссии Дурсль, вышедшие проводить их, скрылись из виду.

Тучи давно ушли на запад, и в Литтл-Уингинге снова стало светло и ясно. Дороги высохли, и о прошедшем ливне напоминали только испорченные клумбы.

Тётушка Мардж не могла набрать приличную скорость из-за петляющих улиц, компенсируя это резкими поворотами так, что машину заносило. Гарри постоянно отбрасывало от такой езды, то влево, то вправо, заставляя ударяться о дверцу машины.

Мардж всю дорогу расспрашивала Дадли о его успехах в школе, в боксе и на «личных фронтах». Какое-то время кузен стеснялся, краснел, но потом перестал испытывать смущение и даже смог поддержать разговор о тётушкином новом бизнесе.

Минут через сорок она резко нажала по тормозам. Гарри, почувствовав, как ремни безопасности больно впиваются в живот, с ужасом представил, что могло послужить такой внезапной остановке. «Лишь бы это был не человек», — тяжело дыша, подумал он, представляя, как на поверхности асфальта под колесами машины расползается кровавая лужа.

Но тетушка, как ни в чем не бывало, сохраняя на лице спокойствие, вынула ключи из замка зажигания.

Гарри со злостью посмотрел на тетку. Ничего себе остановка!

— Мы уже приехали? — голос Дадли был непривычно тонок, пот струился градом по его лицу.

— Нет, — ответила тётушка Мардж. — Нам нужно купить тебе галстук.

Услышав слово «купить», Гарри почувствовал подступающую дурноту. Он отчаянно не хотел позволять этой женщине тратить на себя деньги. Но на нём были поношенные джинсы и застиранная синяя футболка, которые, по меркам Дурслей, годились только для работы в огороде. Похода в магазин определенно избежать не удастся.

— Тётя! — потрясенно воскликнул Дадли. — Лето, какой галстук?! Да если уж на то пошло, у меня был прекрасный галстук, который подошел бы под эту рубашку.

— Я только сейчас вспомнила, — рассеянно отозвалась Мардж. — Но это очень приличные люди, без галстука никак!

— А как же он? — Дадли мотнул головой в сторону сидящего позади Гарри. — Ему тогда тоже нужно идти с нами!

«Молчи, Дадли!»

— Ему мы всё купим в другом магазине, — процедила Мардж, начиная раздражаться.

— А здесь? Где ты увидела магазины?

— Найдём! Выходи немедленно из машины! — прикрикнула тётушка Мардж.

Дадли нехотя подчинился.

— Жди нас здесь, — бросила она Гарри и с кряхтением вылезла из ровера.

Дверцы автомобиля с легким хлопком закрылись.

Гарри остался один, наблюдая, как поспешно Мардж уводит Дадли, словно машина, в которой он сидел, в любое мгновение могла взорваться. Вскоре их крупные фигуры исчезли за поворотом.

Сердце гулко колотилось в груди, жалобный вой колес до сих пор стоял у Гарри в ушах.

Только сейчас он позволил себе оглядеться. Они остановились в каком-то тёмном переулке с высокими зданиями, куда не проникал солнечный свет. Место было довольно-таки мрачное, стены домов обшарпанные, мусорные контейнеры переполненные. Гарри и не думал, что в Литтл-Уингинге есть подобные места. И здесь действительно не было ни одной магазинной вывески! Нормальный хозяин вряд ли бы открыл павильон в таком нелюдном месте.

Внезапно машину окружили клубы черного дыма, и спустя мгновение обоняния Гарри коснулся запах паленой резины.

Мгновенно среагировав, мальчик отстегнул ремни безопасности, открыл дверцу и выпрыгнул из машины. Шины Ровера горели, источая удушающий черный дым, в мгновение ока заполнивший непроглядной завесой весь переулок, словно горело целое здание. Черная расплавленная резина, напоминая мазут, густой массой растекалась по асфальту.

— Что за чёрт?!

Гарри выхватил из кармана джинсов волшебную палочку, с которой в последнее время не расставался, и рванул от машины, готовой взорваться в любую минуту.

Несясь по темному переулку, постоянно оборачиваясь, Гарри лихорадочно думал. Шины не могли загореться просто так, и то, что была задействована магия, он не сомневался ни секунды. Выходит, пожиратели смерти всё же нашли его!

Глаза слезились, Гарри постоянно спотыкался.

Он бежал так, словно за ним гнались полчища акрамантулов. Лишь бы за очередным поворотом не оказался тупик!

Гарри надеялся успеть выбежать на освещенную улицу, пока его не схватили. Возможно, он уже пробежал нужный поворот, иначе уже догнал бы тётушку Мардж и Дадли.

Видимость была ужасная. Гарри напрягал слух, стараясь за топотом своих ног и сбившимся дыханием расслышать звуки погони. Но, ни криков пожирателей, ни летящих в его спину проклятий не было.

Вдруг он споткнулся и упал, ободрав ладони и выронив волшебную палочку — только этого не хватало!

Сзади раздался смех и холодный мужской голос произнес:

— Вам понравилось это представление?

Гарри задохнулся от ужаса. Его настигли! Он судорожно пытался нашарить волшебную палочку, но её нигде не было.

— М-м-м, наш крошка Гарри быстро бегает! — с издевкой произнес другой голос. — Быстро, но безрезультатно!

— Ты!..

У Гарри потемнело в глазах от страха и злости. Этот голос он узнал бы из тысячи! Убийца его крёстного, Беллатриса Лестрейндж!

Он завертел головой, силясь разглядеть противников, но черный туман не позволял видеть дальше вытянутой руки. Руки натыкались на склизкую поверхность грязного асфальта, кажется, палочка откатилась далеко.

— Что-то потерял? — голос Беллатрисы раздался совсем рядом.

Гарри дёрнулся, собираясь вскочить, но тут же почувствовал, как кто-то наступил ему на спину, припечатывая своим весом к земле. Его лицо было всего в паре сантиметров от пахнущей сырой пылью дороги.

— Без глупостей!

Рядом произнесли незнакомое мальчику заклинание, и дым рассеялся.

Гарри смог повернуть голову, покарябав при этом подбородок об наждачную поверхность асфальта, и огляделся.

Пять, шесть… восемь пожирателей смерти! Черные мантии делали их похожими на дементоров, тусклые белые маски выглядывали из-под капюшонов.

Они стояли полукругом напротив него, кто знает, может сзади были еще. За масками, можно было не сомневаться, скрывались торжествующие улыбки — Гарри Поттер наконец-то угодил в ловушку!

Гарри находился всё в том же переулке, машина дядя Вернона стояла, потушенная, в десяти метрах от них. Он понял, что к нему применили проклятие, и его бег был на одном месте. А пожиратели, посмеиваясь, стояли неподалеку, и смотрели на его жалкие старания удрать. Волшебная палочка Гарри была у самого высокого пожирателя смерти. Поигрывая ею в руках, он лениво разглядывал мальчика.

Волны досады накрыли Гарри с головой. Он не представлял, как ему удастся выбраться из этой передряги. Лежать на сырой дороге, едва ли не утыкаясь лицом в грязь, было унизительно.

А ведь только вчера миссис Фигг говорила ему, что защитные заклинания Дамблдора распространяются далеко за пределами Тисовой улицы. Выходит, Волдеморт стал куда могущественнее, раз смог обойти защиту старого волшебника. Знает ли Орден Феникса, что он сейчас лежит распластанный, подобно коврику, у ног пожирателей смерти? Успеет ли придти на помощь?

И всё же — как Волдеморт смог найти его?

Очень странно лежать под прицелами множества волшебных палочек, чувствовать, как лопатки ноют от боли, причиняемой садистом пожирателем, спутавшим тебя со скамейкой для ног, и, отстраненно наблюдая за всем происходящим, пытаться понять, что пошло не так? Возможно, это всего лишь защитная реакция организма, а может — вот он, вкус обреченности?

— Как жаль, что Тёмный Лорд велел доставить его немедленно, я бы с ним поиграла, — с сожалением сказала Лестрейндж.

— Еще успеешь, Белла, — произнёс один из пожирателей. — Мы все успеем!

Его слова были встречены смехом и гулом одобрениями.

Упоминание пыток отрезвило Гарри.

«Спокойно, Гарри! — сказал сам себе гриффиндорец, — Тогда на кладбище их было больше, там присутствовал Волдеморт, но тебе всё равно удалось удрать! Выход есть! Думай! Думай!».

Но думать не получалось. Паника душила его, перед мысленным взором уже вставала картина его, корчащегося на полу у ног тёмного волшебника под круциатусом.

— Белла, пора, — в голосе мужчины, у которого была палочка Гарри, прозвучало нетерпение. — Мракоборцы могут явиться в любую минуту.

— Да, Яксли, — с неохотой признала она, смотря на Гарри, как на ускользающую добычу. — Ожидание только подсластит мне удовольствие, когда я буду его пытать, — она взмахнула волшебной палочкой. — Остолбеней!

Последнее, что видел Гарри, прежде чем погрузиться в темноту, был рубиново-красный луч, ударивший в лицо.

Сидеть, уткнувшись лицом в колени, съежившись от холода, становилось всё труднее. Сколько он так просидел? Час-два, а может уже целый день? Тело затекло от многочасового сидения в одной позе, мышцы ныли. Но так было теплее и… содержимое желудка больше не просилось наружу.

Его камера не отличалась большими размерами — пять на четыре метра. Стены тёмной каменной кладки были влажными и местами покрыты зелеными островками мха. По всему потолку шла паутина трещин, иногда оканчивающихся черными дырами размером с теннисный мяч, из которых щедро капала вода. Пол был настолько скользкий и грязный, что его можно было спутать с землёй. Единственным источником света было небольшое зарешеченное окно под самым потолком, до которого Гарри не мог достать, даже привстав на мысочки.

Он был в камере не один. Его сосед бесформенной грудой бурого тряпья лежал в противоположном углу камеры, пахло от него хуже, чем от выгребной ямы. Именно из-за этого Гарри сидел, спрятав лицо и периодически задерживая дыхание. От одного только вида окровавленного подгнивающего трупа мутило, что уж говорить о запахе!

Совсем недавно он обедал на чистой светлой кухне в доме №4, и ничто его не заботило так сильно, как тётушка Мардж, которую надо было стойко пережить, как голодную зиму. А сейчас он сидит в удушающем полумраке гнилой темницы и гадает, когда невзрачная железная дверь распахнется и его поведут на казнь.

Где находилось место заточения, он не имел ни малейшего понятия, заклятие с него сняли только перед тем, как пинком отправить в смердящую камеру.

Надежда на то, что его отыщут члены Ордена Феникса, давно растаяла. Даже если здание найдут, людям Дамблдора еще придётся сразиться с пожирателями смерти, превосходящих их численно.

Несмотря на все меры безопасности, предпринятые директором Хогвартса, слуги лорда Волдеморта смогли добраться до Гарри. Мальчик гадал, где же была лазейка, которой умело воспользовались пожиратели смерти? Попытки анализа сложившейся ситуации постоянно прерывались мыслями о предстоящих пытках и издевательствах. Он вспоминал конец четвертого курса, когда кубок-портал доставил его и Седрика на кладбище прямо в руки тёмных магов. Гарри представлял себя лежащим мертвым вместо Диггори, с раскинутыми в стороны руками и остекленевшими расширившимися от ужаса глазами. А может его труп будет настолько обезображен, что его не сможет опознать даже Дамблдор?

Гарри тихо застонал от бессилия. Жуткий страх, какой он, пожалуй, никогда еще не испытывал, сковывал нутро ледяными тисками. Представлять предстоящие мучения было ужасно.

Он начал думать о Роне с Гермионой, которые в его пасмурном детстве стали первыми лучиками солнца. Вспоминал покойного Сириуса и Ремуса Люпина, друзей его отца, которым он был почти как родной сын. Представлял себе замок Хогвартс, ставший родным домом с царящим внутри волшебством и его учителей. Учителей…

Гарри сделал судорожный вдох и закашлялся. Ну конечно! Как он мог забыть!

Парень зарычал от бессильной злости. Это всё Снейп. Этот грязный мерзавец Северус Снейп! Он специально отправил Гарри письмо с ложной датой нападения! Зельевар просчитал, что мальчик обязательно свяжется с кем-нибудь из Ордена Феникса и охрану в субботу усилят. Ведь, по мнению Снейпа, безмозглый Гарри, которому придётся сидеть дома, на следующий день захочет куда-нибудь прогуляться и его можно будет схватить. Люди Дамблдора в это время уже будут дома, или на работе и при тревоге сразу отреагировать не смогут.

— Какой же я дурак, — прошептал Гарри, пряча лицо в ладонях.

План Снейпа прошел как нельзя лучше. Из-за желания тётушки Мардж наладить свой бизнес, они отъехали от дома Дурслей на большое расстояние, чем значительно упростили пожирателям смерти поимку Гарри. Радовало только то, что тётушка Мардж успела уйти с Дадли и они не попались слугам Волдеморта, иначе Гарри мучило бы чувство вины за их смерть. Интересно, тётушка сильно разозлилась, когда нашла машину испорченной, да еще без «малолетнего бандита»?

Снейп был самой неприятной личностью в Хогвартсе. Жесткий, мстительный, неопрятный — пожалуй, только Дамблдор относился к нему хорошо. «Ужас подземелий», «ползучий гад», «крючконосый урод» — всё это про него. Даже подопечные слизеринцы побаивались своего профессора.

Гарри был очень похож на своего отца, отравлявшего жизнь Снейпа в школьные годы своими нападками. Снейп, будучи забитым одиноким мальчиком, мечтал о силе и жестокой расправе над своими обидчиками. Он стал пожирателем смерти, шпионом у двух господ, каждый из которых полагал, что он работает на него. Оказалось, что лорду Волдемоту слизеринский декан отдавал всё же большее предпочтение.

Слух Гарри уловил еле слышные приближающиеся шаги за каменной стеной. Спустя пару мгновений железная дверь с громким лязгом распахнулась, и в помещение вошло двое пожирателей смерти без масок. Оба стояли на пороге, не желая заходить в вонючую камеру.

— Ты, — произнес один из них, — на выход.

Гарри остался сидеть.

Зарычав от злости, пожиратель пересек разделяющее их расстояние и выволок мальчика из камеры, сдавив локоть так, что у того онемели кончики пальцев на руке.

Гарри начал вырываться. Он пытался вывернуться из цепкой хватки своего конвоира и лягнуть его ногой посильнее. Второй пожиратель даже и не думал помочь своему напарнику и скучающе наблюдал за сопротивлением пленника.

Гарри начал уставать. Он словно дрался с каменной кладкой, которой всё было нипочем. Видимо, несмотря на то, что палочки у мальчика больше не было, Волдеморт решил перестраховаться, и отправил к нему одних из самых сильных физически слуг.

В какой-то момент держащему его мужчине всё это надоело, и он отвесил Гарри мощную оплеуху. Громкий хлопок эхом разнесся по коридорам.

Голова Поттера сильно мотнулась в сторону и наполнилась звонким гудением, перед глазами заплясали искры.

Довольно хмыкнув, пожиратель стиснул руку Гарри еще сильнее, так, что кожа под его пальцами побелела и потащил уже несопротивляющегося мальчика по тёмному коридору. Его напарник засеменил следом.

Темно. Только слабый вечерний свет из окна в конце коридора был подобен маяку в этом темном царстве.

На синем небе зажигались первые звезды и были видны очертания более темных облаков. Гарри не успел больше ничего разглядеть, настойчивая рука резко дернула его на себя, увлекая в следующий коридор, находящийся за поворотом.

Таких коридоров было множество — с окном в конце и поворотом налево.

А потом Гарри услышал голоса. Лишь на мгновение ему удалось представить, что он в Хогвартсе и этажом ниже, в Большом зале проводится шумный пир. Но раздающиеся голоса и смех были не звонкими, как у большинства студентов, а грубыми, разрубающими тишину, словно топором.

Значит уже близко…

Отчаянно зарычав, Гарри снова попытался вырваться. «Нет! Не хочу! Я не готов умирать! Я хочу жить!» — в отчаянии думал он, обиваясь от своих конвоиров.

— Да чтоб тебя! — заверещал пожиратель, когда Гарри угодил кулаком тому прямо в глаз.

Обрадоваться своей маленькой победе Гарри не успел. Тяжелый кулак с силой опустился на его череп, клацнула челюсть, из глаз полетели искры, а затем его сознание окутала тьма.

* * *

Гарри со стоном попытался открыть глаза. Не получилось. Веки были тяжелыми, словно налились свинцом. Слух возвращался постепенно, словно кто-то прибавлял громкость — сначала было тихо, затем он различил шепот, а потом оказалось, что царит ужасный гогот и улюлюканье полусотни голосов и всё это отражается от стен.

Наконец Гарри смог открыть глаза и тут же их закрыл, в помещении было очень светло.

— Наша спящая красавица очнулась! — громко прокричал кто-то, и зал взорвался новыми приступами хохота.

Часто моргая от заливающего помещение света, Гарри огляделся.

Это был бальный зал, уступающий размерами Большому залу Хогвартса, но, тем не менее, достаточно большой, чтобы вместить около шестидесяти людей в черных мантиях за длинными, ломящимися от еды и питья столами.

Пожиратели смерти переговаривались, иногда поглядывая в сторону Гарри, отпуская в его адрес смешки, и снова возвращались к прерванному разговору. Были и такие, кто к общему веселью не присоединился и молча разглядывал Гарри Поттера, впитывая в себя его страх и растерянность, насыщаясь сильнее, чем от самого вкусного яства.

Пожирателей, которых поймали в июне в Отделе Тайн, не было. Не было и Беллатрисы Лестрейндж с Северусом Снейпом. И Волдеморта…

Руки и ноги Гарри были скованы цепями, прибитыми к деревянной конструкции, которую можно было бы обозвать доской, не будь она толщиной в три кулака. Она располагалась по центру на подиуме в конце зала.

Гарри запаниковал, он некстати вспомнил, похожие деревянные конструкции в цирках, артистов с заточенными клинками и молодых ассистенток в красивых цирковых костюмах, полагающихся на профессионализм метателей ножей… Только в случае Гарри, пожиратели смерти изощрили бы игру в «кто больше раз промажет по Мальчику-Который-Выжил» или «через сколько бросков Поттер будет похож на выпотрошенного ежа».

Гарри глубоко вздохнул, стараясь отрешиться от происходящего, иначе страх грозил разъесть его изнутри подобно тому, как серная кислота разъедает пластмассовый стаканчик, и не прошло бы много времени, прежде чем парень, обезумивший от ужаса, забился бы в истерике.

Он принялся вновь разглядывать зал, особое внимание уделяя белоснежному потолку с гигантской позолоченной люстрой посередине и оранжево-желтым стенам, прячущимся за жемчужно-белыми колоннами, испещренных замысловатой резьбой. На расстоянии двух метров друг от друга по всему периметру зала висели большие картины в золотых рамах, написанных волшебными красками, их обитатели могли двигаться. В основном портреты аристократов и морские пейзажи. Полы были нежно бежевые с коричнево-желтым узором из художественного паркета. В иной ситуации, подобная обитель, вызвала бы у Гарри благоговение и молчаливое восхищение.

Пожиратели смерти на фоне всего этого великолепия смотрелись неуместно, даже жутко, напоминая пятно грязи на слитке чистого золота.

Тут шрам на лбу Гарри взорвался дикой болью. Мальчик не смог сдержать болезненного стона и до крови прокусил губу.

Мгновением спустя гигантские дубовые двери распахнулись. Все разговоры мигом стихли, взволнованные пожиратели повскакивали со своих мест.

В светлый просторный зал вошел не человек — существо, облаченное в длинную, расшитую серебром черную мантию: его тело было трупного цвета, кожа лица сильно натянута, создавая впечатление, что у обладателя голый череп, на бледной змееподобной морде четко выделяются кроваво-красные глаза с вертикальными зрачками. Волдеморт.

Тёмный маг оскалился в предвкушении и двинулся в сторону прикованного Гарри, не обращая внимания на падающих ниц слуг.

Каждый шаг лорда Волдеморта отдавался в голове Гарри вспышками боли, которые по мере сокращении между ними расстояния увеличивались в силе. Пот струился градом, застилая глаза. Страх сковал позвоночник ледяной хваткой и не желал отпускать.

Потом Гарри заметил их: Беллатрису Лейстрендж, поспевающую за своим господином чуть ли не вприпрыжку от радости и нетерпения, и Северуса Снейпа, с прямой спиной, гордо расправленными плечами и непроницаемыми черными глазами.

Волдеморт поднялся на подиум к прикованному Гарри. Лейстрендж и Снейп остались внизу. Остальные пожиратели столпились за их спинами и жадно смотрели на своего господина, ожидая зрелища.

Мальчик немного привык к боли и смог бросить на убийцу своих родителей полный ярости взгляд.

Волдеморт засмеялся.

— Ах, Гарри, Гарри, ты ничуть не изменился, — он покачал головой. — Всё такой же упрямый. Но я всё равно рад нашей встрече.

— Еще бы! — прошипел Гарри, морщась. — Ты ведь всё мечтаешь о реванше.

Лицо Темного мага на мгновение помрачнело.

— Мальчишка, ты приравниваешь свои трусливые бегства и прятки за спиной Дамблдора к победе? — он усмехнулся и прошелся взад-вперед по подиуму, сцепив за спиной руки. — Гарри, я ведь вижу, как тебе страшно. Мы все видим. Ты, как и любое живое существо боишься боли и смерти. Не переживай, бояться тебе осталось недолго.

По залу пронесся гул одобрения. Гарри сглотнул и непроизвольно отыскал глазами Снейпа. Вот он стоит, переговаривается с каким-то нездоровым на вид пожирателем, происходящее на сцене его явно не интересует.

— В таком случае, — выплюнул Гарри, — начинай!

— Какое похвальное рвение! — Волдеморт посмотрел в зал на своих слуг и обратился к ним: — Порой подобной пылкости и горячности не хватает вам, мои верные Пожиратели. Как ты считаешь, Трэверс?

— Вы безусловно правы, мой лорд! — отозвался мужчина, только что беседовавший со Снейпом и подобрастно поклонился.

Его ответ развеселил лорда Волдеморта еще больше.

— Так-так-так, а ты что скажешь, Северус?

— Мой лорд, осмелюсь предположить, что без рвения в исполнении ваших приказов продержаться в кругу пожирателей смерти невозможно, но разум вашего слуги должен оставаться холодным и расчетливым, иначе от такого слуги не будет толку.

Волдеморт вздернул подбородок, бросив изучающий взгляд на Снейпа, оценивая его ответ, а затем обратился к его соседу:

— Понял, Трэверс?

— Д-да, мой лорд.

— Хорощо. Для усвоения… круцио!

Гарри на мгновение зажмурился. Зал наполнился хриплым криком пожирателя. Трэверс катался по полу, истошно вопя, разрывая на себе черную мантию. Снейп и стоящие рядом пожиратели отошли на пару шагов назад, дабы мужчина, находящийся под заклятием пытки, не забрызгал их мантии слюной.

Тёмный маг взмахнул палочкой, отменяя действие заклятия.

Поскуливая от боли, Трэверс поспешил отползти на четвереньках за спины пожирателей.

— Я безусловно ценю исполнительность. К которой прилагается хоть капля мозгов. Тупое щенячье раболепство мне порядком надоело. Давно я не проводил чистку.

Гарри заметил, что большинство пожирателей смерти при слове «чистка» вздрогнули. Какая-то женщина сдавленно охнула.

Тёмный лорд вновь обернулся к Гарри и неприязненно скривился. Мальчик понадеялся, что Волдеморт испытывает хоть толику той боли, которую испытывал он сам из-за их связи. Интересно, если на Волдеморте тоже отражается их близкое нахождение друг от друга, то, что именно у него болит? Никакого шрама, после произнесенного им пятнадцать лет назад заклятия «авада кедавра», в отличие от Гарри, у него не осталось.

— У меня болела бы душа, Поттер. Душа, которой к моей великой радости, у меня давно уже нет, — произнес мужчина, подходя к мальчику почти вплотную.

Лоб Гарри опалило жаром. Мальчик едва не задыхался от боли. Чёрт! Волдеморт читает его мысли, как открытую книгу.

— Ты надеешься, что умрешь быстро. Приятно, что ты здраво оцениваешь свои шансы на спасение. Но, прости, мой милый враг, такого ценного подарка я тебе преподнести не смогу. — Он указал длинным когтистым пальцем на пожирателей. — Они так долго ждали. Все мы прекрасно знаем, что ты — мне не соперник. Я получу куда больше наслаждения не от твоих пыток, а от того, как будет убиваться Дамблдор. Думаю, вышлю ему совами то, что от тебя останется. Это окончательно подогнет старика…

— Ложь!

Волдеморт прервался, раздражение поступило на его уродливом лице.

— Ты лукавишь, Том. Ты не можешь говорить наверняка, — Гарри очень хотелось говорить с такой же расслабленностью и спокойствием, как Тёмный маг, но огненные обручи боли, стискивающие лоб ему в этом очень мешали. — Если бы ты не считал меня своим соперником, то не пытался так отчаянно узнать конец пророчества. Ты даже не вызовешь меня на дуэль — горький опыт уже имеется, не правда ли? Ты очень боишься, что твоя желанная добыча вновь ускользнет от тебя!

Волдеморт рассмеялся, но в его глазах плескался лед.

— Самомнения тебе ни занимать. Лавры твоих сомнительных побед вросли в голову.

— Ты знаешь, что я прав, — слабо прошептал Гарри.

Пред глазами змееподобная морда начала расплываться.

— Твою смерть я решил отложить до завтра. А сегодня мы поиграем.

Волдеморт повернулся к Гарри спиной и отрывисто бросил:

— Приведите!

Двое пожирателей, те, что вели сюда Гарри, быстрым шагом покинули зал.

У мальчика мурашки пошли по коже. Что за игра? Мерзкие грязные пытки? Бесконечное действие «круцио»? Кого он попросил привести?

Гарри уже мысленно прощался со своими друзьями, Хогвартсом, как двое пожирателей вернулись, таща за руки девушку лет восемнадцати-двадцати. Она была очень слабая и истощенная на вид, из одежды на ней была только грязная ночная сорочка. Она озиралась с видом затравленного зверька, в её глазах застыл страх.

— Это обычная маггла, — пояснил Волдеморт, увидев непонимающий взгляд Гарри. — Она сегодня — гвоздь программы. Но уже завтра, обещаю, всё наше внимание достанется тебе!

Девушку вывели на подиум. Волдеморт прошептал неизвестное заклинание, и из пола выросла еще одна деревянная конструкция с цепями, точно такая же, к которой был прикован Гарри.

— Что?.. Как?! — девушка готова была упасть в обморок, смотря на палочку Волдеморта со смесью неверия и ужаса.

— Отпустите её! — попытался крикнуть Гарри, но из горла раздался каркающий ломающийся голос, который никак не мог ему принадлежать.

— Нет.

На другой ответ не стоило надеяться.

Пожиратели смерти заковали девушку в цепи и удалились с помоста.

Она в панике оглядела свои руки, захваченные толстыми наручниками с тянущимися от них цепями, и забилась в истерике.

— Зачем вы убили маму?! Зачем привели меня сюда?! Что мы вам сделали плохого? Отпустите меня!

— Как тебя зовут? — жестко спросил Волдеморт.

Под его безжалостным взглядом девушка сжалась.

— Лора.

— Лора, мы уничтожаем тебе подобных, потому что вы — грязь. Почему ты здесь? Благодаря вот этому юноше, — он указал рукой на Гарри. — Мы могли тебя убить в одно мгновение, но специально для него решили устроить небольшое представление.

Последнее слово было сказано таким тоном, что у Гарри началась нервная дрожь.

— П-представление? — Лора еще раз обвела взглядом зал. — Вы что, сектанты?!

— Это неважно, — произнес он с неожиданной мягкостью. — Просто помни: ты здесь из-за Гарри, всё, что будет с тобой происходить — тоже будет из-за него.

Девушка со страхом посмотрела на Гарри.

— Алекто, поднимись сюда, — позвал Волдеморт.

Из рядов пожирателей вышла некрасивая женщина, напоминающая разозленную гориллу, с копной черных кудрявых волос и направилась к помосту.

— Но, мой господин!.. — протестующее воскликнула Беллатриса. Она выглядела негодующей и обиженной.

Волдеморт холодно посмотрел на Лейстрендж.

— Благодари, что всё еще осталась в кругу приближенных слуг, Белла. Другим пожирателям смерти провал в министерстве я не простил.

Алекто взошла на помост.

Новое заклинание — и из воздуха материализовался продолговатый железный столик. Еще одно — и на нём появились устрашающего вида колюще-режущие приборы.

Едва увидев их, Лора закричала так пронзительно, что у Гарри зазвенело в ушах.

— Объясняю правила игры, Гарри, — змеиная морда Волдеморта расползлась в подобии жестокой улыбки. — Алекто Керроу — достойная преемница Эйвери, которого по твоей милости забрали в Азкабан. Кто такой Эйвери, помнишь? Помнишь, по глазам вижу. Она будет играть с Лорой. Твоя задача только смотреть на всё это и не отводить взгляд. Отворачиваться, моргать, я тебе запрещаю. В противном случае, за каждое ослушание Алекто будет проделывать с тобой то, на чем она остановилась с нашей милой гостьей.

Волдеморт на мгновение прервался, выдерживая театральную паузу и наслаждаясь ужасом в глазах Гарри.

— Я не приветствую пыток, придуманных плебеями. Но ради тебя я решил сделать исключение. Выращенный магглами, ты придаешь им, куда большее значение, чем заклятию круциатус. Вдобавок оно не оставляет на теле жертвы повреждений. Я же не хочу обделить тебя подобными зрелищами.

— Ты просто чудовище! — прошептал Гарри. — Да, я боюсь смерти, боли. Но тебя я не боюсь. У тебя нет души. Ты — ничто! Ходячий труп. Ничтожество! Жалкий убийца! Поверь мне, найдётся тот, кто отправит огрызки твоей черной души в Ад!

Волдеморт лишь осклабился в жутком подобии улыбки и обратился к Алекто.

— Мисс Кэрроу, не находите, что они всегда говорят одно и то же перед смертью и пытками?

Алекто Кэрроу с нескрываемым обожанием посмотрела на своего господина и послушно закивала.

— Можешь приступать.

Волдеморт отступил на другой конец помоста, откуда открывался лучший вид.

Последующие часы обернулись для Гарри настоящим адом.

Пожиратели смерти столпились возле помоста, кто-то приставал на цыпочки, чтобы лучше видеть.

Алекто начала с малого. Отполированная поверхность молотка блеснула на свету в её руках. Она замахнулась и обрушила тяжелый набалдашник на прикованную кисть девушки. Послышался омерзительный хруст, словно разом разбился десяток яиц, затем тишину разрезал громкий пронзительный крик. Гарри отвернулся. Его постигла та же участь.

Он плотно сжал зубы, чтобы не издать ни звука. Боль в шраме не шла ни в какое сравнение с болью в раздробленной кисти.

Проклиная Волдеморта и обвиняя себя в трусости и ничтожности, Гарри старался больше не отворачиваться и широко распахнутыми глазами наблюдал за жуткими пытками.

Остальные орудия пытки лежали явно для устрашения. Алекто спокойно обходилась одним только молотком. После каждого хруста и следующего за ним крика, Лора теряла сознание, но с помощью заклинания «энервейт» её безжалостно возвращали в реальный мир боли.

Когда у девушки были сломаны обе руки, раздроблены коленные чашечки, и она не могла громко кричать, Гарри почувствовал, что внутри него что-то ломается, по его лицу потекли слёзы. Лора была очень хрупкой девушкой, и подобные пытки причиняли ей неимоверные страдания. Её боль разрывала Гарри сердце. Он, ни минуты не колеблясь, согласился бы принять все её страдания, но Волдеморт не окажет им подобной милости.

Дальнейшую пытку Гарри наблюдал, словно сквозь мутное стекло. Действия врезались в память отрывистыми кадрами, как в калейдоскопе.

Алекто работала всё больше распаляясь, с наслаждением наблюдая за результатом своих действий.

Он больше не мог смотреть на страдания девушки, и, нарушив правило отвернулся.

Пожиратели смерти выглядели возбужденными, встречая каждое действие Алекто взволнованным ропотом. Беллатрису колотило крупной дрожью, она сжимала и разжимала кулаки, с завистью и лютой ненавистью наблюдая за Алекто.

Встретившись взглядом со Снейпом, ему на мгновение показалось, что он увидел там тень ужаса. Нет, показалось.

— Так-так-так, снова нарушаем? — прошипела Алекто.

Гарри перевел на неё взгляд. В руках окровавленный молоток.

Адская боль. На его футболке стремительно расползалось красное пятно, а на рукаве топорщилась странная выпуклость — кость. В уши словно напихали ваты, в глазах темнеет, он, стремительно падает в пропасть, в спасительные объятья мрака и небытия.

— Энервейт!

Гарри застонал. Он снова здесь, снова чувствует боль и вынужден наблюдать этот кошмар! Его замутило. Он с трудом посмотрел на Лору. Она выглядела как подвешенная поломанная кукла. Её грудь тяжело вздымалась, дыхание вырывалось кровавыми булькающими хрипами. Кровь была везде, она стекала багровыми ручейками по бледной коже и собиралась загустевающей лужицей на полу.

А потом Алекто взяла нож.

Светало. Мрак тёмной сырой камеры прорезал яркий свет из окна, дробимый прутьями решетки, холодные склизкие стены рассекали лучи солнца, оставляя слепящую сетку золотистых отражений.

Гарри смотрел бессмысленным взглядом, в одну точку, не шевелясь.

Там, за стенами его заточения царила жизнь, настал новый день. Он был уверен, что эта темница годы напролет была одинаковая — холодная, тёмная, с витающим в воздухе запахом смерти и обреченности. Голод, боль и сумасшествие здесь так же нераздельны друг с другом, как Святая Троица.

Сколько здесь умерло до него? А скольким еще предстояло умереть? Несчастная Лора стала одной из первых в этой череде жестоких убийств и издевательств. Её уже холодное бездыханное тело было брошено в камеру, напротив Гарри, поверх гниющего трупа. К витавшему здесь запаху разложения прибавился запах ржавчины. На кровавой маске, бывшей когда-то красивым девичьим лицом, чернели пустые дыры глазниц, обращенные точно на Гарри. Но мальчику до сих пор мерещились глаза на их месте, то полные боли и страха, то немого укора. Проклинала ли его Лора наравне с Пожирателями Смерти? Ведь Волдеморт сказал, что своим присутствием в логове Пожирателей она обязана Гарри Поттеру.

Апатия стала его тенью. После увиденного, собственные предстоящие пытки и смерть больше не пугали Гарри — ему стало всё равно. Если его будут пытать так же жестоко, как бедную девушку, то он хотя бы умрет со спокойной совестью, груз вины станет немного легче.

А после его смерти мир, каким он его знал, будет уничтожен. Умрут члены Ордена Феникса, падёт Министерство Магии, магглов будут истреблять как паразитов. Разразится магическая война, исход которой будет предначертан в пользу тёмной стороны, так как Избранного Гарри Поттера давно разделали, как праздничную индюшку к ужину.

Миру конец, если только не будет сделано новое пророчество и не придёт Герой, который, в отличие от Гарри, будет обладать силой, способной сокрушить Волдеморта.

Гарри пытался понять, была ли его вина в том, что он оказался здесь? Был ли у него шанс спастись? Или это просчет Дамблдора? Ведь не только Гарри считал и открыто заявлял старому волшебнику, что Снейп предатель.

Снейп.

Гарри моргнул.

Видение не исчезло. Тёмная фигура Северуса Снейпа, окутанная мраком, стояла в другом конце камеры, куда тянущиеся по стенам лучи солнца не доползали.

Гарри потряс головой, а потом тихо застонал. Отлично, не хватало ему еще перед смертью галлюцинаций с этим крючконосым ублюдком!

— Поттер!

Гарри прикрыл лицо здоровой рукой. Шепот профессора казался звенящим в тишине камеры.

— Поттер, прекратите ломать комедию и немедленно идите сюда!

Гарри уставился на него. Только сейчас он заметил, что железная дверь позади Снейпа была распахнута, а рядом с двумя трупами валялось тело, облаченное в одежды пожирателя смерти. Профессор зельеварения стоял с палочкой в руке, его лицо не выражало никаких эмоций, лишь грудь тяжело вздымалась, как после бега.

Видя, что от нерадивого ученика никаких действий ожидать не приходится, Снейп молча прошел через камеру и бесцеремонно схватил Гарри за ворот футболки.

— Встал. Живо!

Гарри, ничего не понимая, попытался подняться и тут же вскрикнул от боли, прострельнувшей в левом плече.

— Вставайте!

— Не могу! — Гарри попытался огрызнуться, но с омерзением услышал в своём голосе всхлип.

Снейп потерял терпение:

— Не будьте неженкой, Поттер!

Он схватил его за здоровую руку и дернул на себя, помогая подняться. Гарри чуть не повалился снова, почувствовав, как сильно затекли конечности.

— Вам нужно переодеться, — бросил Снейп, подходя к лежащему ничком пожирателю смерти.

Он сорвал с него капюшон и маску — это был один из его конвоиров.

— Он скоро очнется? — прошептал Гарри.

Снейп приподнял бровь.

— Поттер, как всегда ненаблюдательны. Приглядитесь, у него сломана шея…

— Ох…

— И я сверну её вам, если вы продолжите испытывать моё терпение!!!

— Но…

— Переодевайтесь, Поттер.

Чересчур спокойный тон профессора не предвещал ничего хорошего. У Гарри засосало под ложечкой.

Одним движением палочки мужчина освободил мёртвого пожирателя смерти от длинной мантии и протянул жесткую черную ткань мальчику.

Чувствуя легкую дурноту, Гарри неуверенно взял одежду — ткань успела пропитаться кровью Лоры и теперь местами была сырой и липкой.

Находясь в полном смятении, Гарри попытался здоровой рукой натянуть на себя мантию. Что происходит? Зачем Снейп здесь? Похоже на то, что Великий Мерлин решил пожалеть его задницу, и в очередной раз ниспослал ему в роли спасителя самого нелюбимого учителя школы Хогвартс! Подумать только, сальноволосый ублюдок убил другого пожирателя смерти под самым носом у Волдеморта! Если их поймают, то он составит Гарри компанию в роли мишени для проклятий. Какого чёрта несколько дней назад Снейп прислал ему письмо? Чтобы потом, рискуя жизнью, вытаскивать его из передряги?

Гарри запутался в мантии, мокрая ткань прилипла к лицу, в нос ударил отвратительный запах железа и сырости. Мальчик задержал дыхание и попытался нащупать ворот мантии.

Он чувствовал себя как никогда унизительно, вот так — стоя посреди камеры с задранной правой рукой, отчаянно пытаясь попасть в горловину мантии и представляя, что за всеми этими неуклюжими движениями пристально наблюдает Снейп и усмехается про себя.

Онемевшая и непривычно тяжелая левая рука безвольно повисла вдоль тела. Оставалось радоваться, что боль в выбитом плече и раздробленной кисти заметно уступала агонии, испытанной на втором курсе, когда ему пришлось заново выращивать кости из-за оплошности самозванца Локхарта.

— Хватит копаться, Поттер! — с боку раздалось раздраженное шипение.

Судя по интонациям, шпион Ордена Феникса находится на стадии «последняя капля», и вот-вот осуществит свою угрозу.

Гарри хотелось огрызнуться, предложить ему самому сломать руку и убедиться воочию, что он требует от него невозможного, но инстинкт самосохранения и мокрая ткань, трущаяся о губы и щеки, оставляющая за собой кровавый след, отбили всякое желание демонстрировать свой характер.

— Глаза бы мои… — проворчал Снейп, не договорив.

В следующую секунду Гарри ощутил теплый воздух в районе ушей, а затем, почувствовал, как его словно за голову вытягивают из проруби.

Наконец, изнурительное препятствие было преодолено и Гарри смог глотнуть воздуха, который, впрочем, пах не лучше, чем мантия на нём.

Снейп опустил палочку, молочно-белый огонёк только что использованного заклинания медленно угасал. Мужчина окинул его оценивающим взглядом.

— А вам идёт, Поттер.

Гарри проклял бы его, имейся при нём палочка и зло уставился на пожирателя-шпиона. Ну разве мог слизеринский декан упустить возможность отпустить в его адрес очередную колкость?

— Но без этого, — Снейп прислонил белую маску к его лицу и резко надел ему на голову капюшон, — картина неполная.

Мальчик почувствовал, как керамическая поверхность маски притягивается, словно магнитом, к его коже, чтобы не упасть. Ему стало мерзко.

— Теперь вы можете мной гордиться, — брезгливо ответил Гарри.

Снейп не обратил на его слова внимания и направился к распахнутой двери. У самого порога он обернулся.

— Никакой самодеятельности, Поттер. Следуйте за мной, не отставайте! По пути нам встретиться никто не должен, но если такое случится — панике не поддавайтесь, я всё улажу. Через десять минут смена караула, в бальном зале сейчас идет сбор Пожирателей на вашу казнь. Если не уложимся по времени, думаю, вам не составит труда догадаться, каков будет наш конец.

Снейп бесшумно двинулся по коридору, слышен был лишь шелест его мантии. Гарри старался не отставать, но сломанная рука начинала нещадно ныть, стоило ему перейти на медленный бег.

В коридорах, по которым еще совсем недавно его вели на пытки, было достаточно светло. Солнечный свет из окна, находящегося в противоположном конце коридора, освещал каменные стены с похожими на рога старинными железными подсвечниками. Фигура Снейпа впереди напоминала путника, идущего в туннеле навстречу несущемуся поезду — настолько ярким Гарри казался солнечный свет после его камеры.

Мальчик периодически оглядывался, проверяя, не крадётся ли кто следом. Смятение и радость от того, что он вырвался из этой гнилой камеры, стремительно таяли, уступая место страху.

Чтобы хоть как-то отвлечься от переживания, что сейчас их настигнет целый отряд пожирателей смерти, Гари спросил:

— Сэр, а когда мы покинем здание, трансгрессируем в штаб?

Северус Снейп проигнорировал его вопрос и словно назло мальчику ускорил шаг.

Гарри пришлось поднажать, на что его рука протестующее ответила болью в районе предплечья.

— Сэр, я не могу так быстро идти.

— Почему?

На Гарри накатила волна раздражения.

— Если вы не заметили, простой царапиной я не отделался! У меня кровь идёт!

— Прекратите сеять панику, Поттер. Уверяю вас, по сравнению с теми, что лежало в ваших временных «апартаментах», вы действительно отделались царапинами. И истечь кровью вы не успеете, я наложил на вас кровоостанавливающее заклятие. Оно будет действовать еще некоторое время, так что заткнитесь и поторапливайтесь!

«И когда успел?» — мрачно подумал Гарри.

Множество вопросов вертелись у мальчика на языке. Он думал, стоит ли рискнуть и испытать терпение Снейпа ещё раз? Неужели нельзя было ответить хоть на один вопрос, чтобы Гарри успокоился и больше не донимал его? Но Снейп не был бы Снейпом, если бы в нём вдруг проснулась хоть капля добродетели.

Они миновали ещё один поворот и спустились вниз по ступенькам. Дальше коридор расширялся, из его тёмных глубин эхо доносило звук капающей воды.

— Люмос! — шепнул Снейп и на кончике его волшебной палочки зажегся свет.

Сияние заклинания осветило сырые стены, протекающие потолки, скапливающиеся на полу лужи и разбегающихся от яркого света грязно-бурых крыс. Гарри передернуло, когда одна из них пробежала по его кроссовку.

— Сэр, мы что, спускаемся в подземелья?

Тишина.

«Дай, Мерлин, мне терпения!» — тяжело вздохнув, подумал мальчик. — «Интересно, кто кого сильнее раздражает: я его, или он меня?»

После испытанного стресса Гарри был настроен на разговор даже с мастером зелий. Гарри ненавидел ждать, ему нужно было получить какую-либо информацию и действовать по собственному наитию. Снейп не давал ему такой возможности. Это просто бесило мальчика.

— Сэр, — Гарри вложил в свой голос как можно больше спокойствия и уверенности, — путь через подземелья может оказаться длиннее.

— Так и есть.

— А не лучше ли тогда…

— Не лучше! — резко перебил его Снейп, обернувшись. Брови нахмурены, глаза яростно сверкают — вот теперь он точно разозлился. — Поттер, вы что, предлагаете вашу королевскую персону через парадные двери провести?

— Нет, но…

— По-вашему, здесь обитают одни идиоты?! Подобные вам, Поттер? Ваш маскарад рассчитан на Пожирателей-имбецилов, которые мышь от кошки отличить не смогут! Этим, — с отвращением произнёс он, указывая на маскировку Гарри, — вы даже Петтигрю не проведёте!

— Вы сами меня так одели!

— Не орите! Хотите, чтобы сюда сбежался весь замок? — Снейп поморщился, как от головной боли. — Вы тратите время, отведённое на ваше спасение, на бессмысленный трёп. Может вам больше нравилось в вашей камере? Могу проводить обратно.

Гарри ответил ему полным ненависти взглядом.

— Взаимно, Поттер.

Полы мантии взметнулись, Снейп с кислой миной отвернулся от него и пошел дальше, в тёмные катакомбы. Он даже не обернулся, чтобы проверить, идёт ли за ним мальчик.

Гарри тихо выругался и прибавил шагу, чтобы фигура профессора, обрамлённая светом от Люмоса, окончательно не скрылась из виду. Он злился в первую очередь на себя, в словах профессора был смысл — у них очень мало времени.

Чем дальше они углублялись в подземелья, тем холоднее становилось. Гарри гадал, куда они выйдут, когда все эти склизкие витиеватые коридоры закончатся: на залитую солнцем поляну, свалку или чудом окажутся в городской канализации?

Время играло против них. Сам Гарри давно потерял ему счет, и когда видел, как Снейп ускоряет шаг, понимал, что до смены караула осталось недолго. Сколько уже из отведенных десяти минут прошло? Ответ не заставил себя долго ждать…

Когда фигура Снейпа скрылась за очередным поворотом, шрам обожгло дикой болью. Из груди мальчика вырвался болезненный хрип, ноги подкосились, он медленно осел на пол. Гарри очень хотелось закричать, но он забыл, как это делать — в шрам словно вбивали раскаленные гвозди. В глазах потемнело, боль двух переломов казалась легкой щекоткой по сравнению с агонией, разрывающей его голову на части.

Сквозь пелену боли он почувствовал ярость Волдеморта, когда ему доложили, что пленник исчез.

— Поттер.

— Он… он…

— Тогда нужно торопиться. Обопритесь на моё плечо.

Снейп. Он здесь. Не ушел. Не оставил его одного в этом аду. Уже только за это Гарри ему по гроб жизни обязан. Смысл слов профессора, таких далеких и нереальных, не сразу дошел до Гарри. Снейп подставляет ему плечо — дожили! Но у гриффиндорца не получилось шевельнуть и пальцем от испытываемой боли.

Тут Гарри почувствовал, как его руку кто-то отнимает от пылающего лба и на её месте появляется что-то прохладное, влажное, всасывающее в себя боль, как губка.

— Ох…

Гарри часто заморгал, пытаясь вернуть себе зрение. Расплывчатое лицо Северуса Снейпа было всего в десятке сантиметров от его, но разглядеть, какие эмоции на нём отражались, из-за внезапной слепоты не представлялось возможным. В руках он держал нечто, очертаниями напоминающее баночку.

— Лучше?

— Д-да, спасибо.

— Вставайте, Поттер. Готовьтесь к тому, что они нас догонят и нам придётся обороняться.

Обороняться?! Гарри зажмурился. Если их настигнут — им конец. Что сможет сделать один мужчина и травмированный студент против десятка и более пожирателей?

Снейп помог Гарри встать с колен и подхватил его под руку.

Им пришлось прибавить скорости. Коридоры подземелий всё не кончались, и Гарри испугался, что они ходят кругами.

Вскоре дыхание сбилось, а в боку начало покалывать. Снейп так же дышал прерывисто и всё чаще поудобнее подхватывал Гарри. Их силы были на исходе.

Гарри услышал то, чего так боялся — звуки погони. Эхо доносило до них топот ног и ругательства пожирателей.

— Пошевеливайтесь, придурки!

— Они не могли далеко уйти!

— Скорее, Тёмный лорд будет в гневе, если мы их не найдем.

Снейп вдруг остановился. Его взгляд метнулся к нише в стене и он, не церемонясь, толкнул туда Гарри.

— Сидите тихо, Поттер. Я буду за поворотом… Держите, и без крайней необходимости не выдавайте своего присутствия.

Гарри, не веря своим глазам, послушно кивнул — Снейп протягивал ему его волшебную палочку. Как он смог её раздобыть? Гарри уже смирился с мыслью, что больше никогда не почувствует, как палочка приятно нагревается в руке и чуть подрагивает, выпуская луч заклинания. Он думал, что его волшебная палочка у Волдеморта и украсть её возможным не представляется. Снейп смог невозможное.

— Спасибо, сэр, — прошептал Гарри, бережно принимая из рук палочку.

Снейп скривился.

Он уже собрался уходить, как мальчик тихо окликнул его:

— Профессор, что вы собираетесь делать?

Снейп, испытывая крайнюю степень раздражения, обернулся. Звуки погони звучали всё ближе.

— Всё как обычно — спасать вашу драгоценную задницу, Поттер.

Снейп скрылся за поворотом.

Гарри остался один. Сердце бешено колотилось, по вискам градом струился пот, в голове царил хаос мыслей.

Скорее всего, профессор решил устроить засаду и оставил Гарри пережидать схватку в относительно безопасном месте. От волнения мальчик не находил себе места. Вдруг Снейп не справится и его убьют? Да, они ненавидели друг друга, но смерти своему спасителю Гарри не желал.

Теперь, когда шок прошел, боль в плече немного притупилась, в крови кипел адреналин, и терять было нечего, Гарри не терпелось вступить в схватку. Мальчик понимал, что, возможно, будет только путаться под ногами у профессора и послужит хорошей мишенью для более опытных в боевых искусствах Пожирателей. Но разве не он лучший ученик на своём курсе в защите от темных сил? Разве не ему и его друзьям удалось дать отпор слугам Воледморта в Отделе Тайн?

Гарри принял для себя решение. Пусть потом, если они выживут, Снейп и убьет его за непослушание, но он не собирается отсиживаться в норе, как какой-то испуганный кролик.

Топот ног их преследователей теперь был слышен более отчетливо, по звукам их было двое-трое человек.

Испытывая страх перед гневом профессора, Гарри осторожно подобрался к самому краю выступа, за которым он был скрыт от посторонних глаз, и выглянул. Темно, ничего не видно. Там, в кромешной тьме должен быть поворот, за углом которого притаился Снейп.

Через минуту шаги зазвучали совсем рядом — Пожиратели Смерти и не думали красться. Стены озарились легким сиянием от волшебных палочек. Снейп стоял у самого поворота, плотно прислонившись к стене, сжимая волшебную палочку, и напоминал каменное изваяние.

Гарри затаил дыхание, прикидывая сколько у того шансов вывести из строя всех Пожирателей Смерти.

— Ничего… Я же говорил, что нужно было идти с группой Яксли, — раздался приглушенный мужской голос.

— А мне кажется, что они пошли этой дорогой, — невозмутимо ответил женский басовитый голос, и Гарри похолодел — Алекто. — В подземельях полно крыс, но мы не встретили ни одной — их явно кто-то спугнул.

Двое пожирателей показались из-за угла. В то же мгновение Снейп резко дернулся, вскидывая левую руку, в которой что-то блеснуло, и направил волшебную палочку на вторую фигуру в черной мантии.

— Сектумсемпра!

Оба пожирателя смерти синхронно сползли на пол: один издавал кошмарные булькающие звуки, хватаясь обеими руками за горло, из-под которых вырывались струи крови, а второй без единого звука упал, обхватив туловище руками, которые спустя пару мгновений окрасились алым.

Снейп стоял над двумя поверженными пожирателями, как гриф над падалью, в одной руке — палочка, а в другой — окровавленный нож.

— Алекто, не притворяйся, твои раны не смертельны, — тихо произнес Снейп, с силой наступая на второе тело. Фигура в ответ издала болезненный стон. — Много еще пожирателей идут по этому коридору?

— Предатель! Шавка Дамблдора! Повелитель заставит тебя корчиться в адских муках! Ты ответишь за всё! — захрипела Алекто.

— Кажется, я не об этом тебя спросил… Силенцио! Круцио!

Пожирательница начала кататься по полу, корчась от боли, и не могла издать ни звука.

Гарри старался понять, что он чувствует. Эта женщина мучила его и Лору, и сейчас получит по заслугам. Но он не испытывал никаких эмоций: ни удовлетворения, что возмездие настигло её так скоро, ни желания самому убить мучительницу.

Снейп снял действие заклинаний. Алекто тихо захныкала.

— Итак, помнишь вопрос? — вкрадчиво спросил мужчина. — Блефовать не советую. Отвечай!

— Стоун и Хоккинс должны подойти, — с подвыванием ответила Керроу, прижимая руки к израненному животу.

— Как скоро?

— Н-не знаю… Чёртов ублюдок, я поддерживала на собраниях выдвигаемые тобой идеи, мы сражались с отрядом мракоборцев плечом к плечу, и теперь ты просто возьмешь и убьешь меня, спасая мальчишку? Перечеркнешь всю ту колоссальную работу, проделанную нами во имя Тёмного лорда? Ты рехнулся, Снейп?!

— Весьма оригинальный способ просить пощады, — тон мужчины был скучающим. — Но такие, как ты, не заслуживают жизнь…

Свет от валяющихся на полу волшебных палочек пожирателей смерти, упал на лицо мастера зелий и Гарри увидел на нём лютую ненависть. Участь Алекто Керроу была предрешена.

— Северус! — её голос зазвучал истерически, — Одумайся! Вместе вернем мальчишку Тёмному лорду, скажем, что его выкрал Ллойд. Я дам нерушимую клятву!

— Ты так предсказуема, — мужчина не дал ей договорить. — Авада Кедавра!

Яркий зеленый луч сорвался с его палочки и оборвал её жизнь.

— Я же велел вам не высовываться, Поттер! — раздраженно прошипел он, оборачиваясь.

Гарри задержал дыхание и отошел обратно за выступ.

— Вы идиот, Поттер! — презрительно выплюнул профессор, подходя к нему. — Когда надо притаиться, вы стоите и глазеете, наплевав на указания, а когда опасность миновала — прячетесь. Поттер, вы мне назло всё делаете наоборот?

Гарри сглотнул и покачал головой.

Остальная дорога заняла у них около пяти минут. Наконец, вдали показался свет. Ржавая мокрая лестница при дневном свете была словно вымазана кровью, она тянулась вверх, к распахнутому люку. От такого сравнения Гарри мотнул головой, отгоняя мрачные ассоциации.

— Нас могут там ждать? — спросил он.

— Этот замок является штабом Пожирателей Смерти каких-то две недели. Тёмный лорд и остальные его слуги имеют весьма смутное представление о подземных и тайных ходах. Поджидать нас у люка точно никто не будет. Но Тёмный Лорд мог отправить большой отряд прочесывать окрестности, так что расслабляться пока рано, Поттер.

Гарри удивился бы, не будь он таким обессилевшим: первое нормальное объяснение Снейпа без всякого раздражения и подколок.

Когда рука профессора коснулась ледяной поверхности железа, проверяя, не скользкая ли она, из глубин подземного хода послышался топот ног и крики, полные ярости — кто-то мчался к ним на всех парах.

— Они будут здесь минуты через три, — будничным тоном сообщил Снейп

— Может у вас есть портал? — с надеждой спросил Гарри.

— Есть. Но замок и часть его территорий окутан мощным куполом сложных темномагических заклинаний, портал не сработает.

Гарри в отчаянии посмотрел на мужчину. Неужели конец? Снейп так спокоен, уже смирился с мыслью, что их запытают до смерти?

— Сэр?

— Поттер, помолчите, я думаю.

Гарри потерял терпение.

— Да о чем можно думать, когда они практически здесь?! Они вот-вот нас схватят! Нам нужно бежать!

Снейп схватил его за ворот рубашки и хорошенько встряхнул.

— Если. Не прекратишь. Истерить. Я. Тебя. Заколдую. Понял? — четко проговорил он в лицо побледневшего мальчика. — Мы уже опоздали. Пожиратели, преследующие нас, связались с Тёмным лордом и сообщили, что мы здесь. Теперь нас будут поджидать и снаружи. Понял, дурья твоя башка?

— Значит, мы обречены, — прошептал Гарри, закрывая глаза, и тут же их распахнул, почувствовав, как что-то прикоснулось к его губам — Снейп приставил к ним палец, призывая к тишине.

— Может быть, — тихо произнёс мужчина, смотря на мальчика своим пристальным холодным взглядом. — Дадите мне минутку подумать, и я скажу вам точно, каковы наши шансы выжить.

Гарри ошалело кивнул.

Профессор отпустил его и снова начал со скучающим видом рассматривать лестницу. Вот как выглядит профессор, когда в голове царит настоящий хаос, из которого нужно подцепить правильную мысль, выбрать единственное верное решение. Полная противоположность импульсивному и суетливому Гарри.

Поттер не мог думать, когда шаги их преследователей раздавались всё ближе. Не мог думать, представляя, как снаружи уже собралась всяческая нечисть, поджидая их. Хладнокровию мастера зелий и ясности ума в подобных ситуациях оставалось только завидовать.

И тут Гарри почувствовал холод. Сначала слабый, вызвавший легкую дрожь и мурашки по всему телу, а затем колючий, безжалостный, заставивший зубы выбивать дробь.

На душе стало ещё поганей, захотелось пойти навстречу преследовавшим их пожирателям, чтобы всё это поскорей закончилось. Сомнений не оставалось, на их поимку Волдеморт отправил ещё и дементоров.

Снейп неприлично выругался. Гарри слышал от профессора подобные нецензурные выражения лишь однажды, когда без спроса проник в омут памяти и подсмотрел воспоминания его юности.

Гарри боялся дементоров больше, чем Волдеморта. Эти отвратительные, летающие создания в черных плащах, под которыми скрывалась серая склизкая кожа, покрытая струпьями и язвами, имели воронку, вместо рта, чтобы высасывать души своих жертв.

Пока, Гарри не освоил заклинание патронуса, он терял сознание, стоило жуткой твари оказаться рядом: в купе поезда, в кабинете профессора Люпина, на стадионе во время игры в квиддич… Квиддич.

Гарри задохнулся. Мысль о квиддиче его зацепила, но развиваться дальше не хотела. Гарри стал усиленно думать, вспоминать, из-за чего же, мысль о волшебном спорте могла привести его в такое волнение. Болельщики, форма, травмы, больничное крыло, метлы…

Наконец нужный фрагмент — четвертый курс, первое испытание: Гарри с помощью Акцио призывает метлу и улетает от разъяренного дракона.

— Профессор!

Гарри откашлялся, от волнения голос прозвучал на октаву выше и напомнил девчачий.

Снейп бросил на него свирепый взгляд.

— Я же просил…

— Профессор, в замке есть метлы? — перебил Гарри с надеждой всматриваясь в лицо рассерженного мужчины.

— Есть, — ответил тот уже подозрительно, пытаясь проследить мысль мальчика.

— Их ведь можно призвать?

— Никаких ограничений на полеты нет, — скупо ответил Снейп, как бы говоря, что похвалы Поттер не дождется, но лицо его немного просветлело.

Снейп взмахнул палочкой.

— Акцио две метлы «Нимбус 2001»!

Гарри обернулся, на раздавшийся позади шорох. Никого.

— Профессор, вы ничего не слышите?

Снейп стоял, вглядываясь в небо сквозь отверстие в люке.

— Глупый вопрос, Поттер. Топот этих кретинов мёртвого поднимет из могилы.

— Давайте не будем про могилы, сэр, — Гарри отвёрнулся от него, раздосадованный тем, что ему, только что намекнули и на глухоту, и на невнимательность и на отсутствие мозгов разом.

— Не хотел задеть ваше хрупкое душевное равновесие.

— Издеваетесь?!

— Ничуть, Поттер.

Гарри глубоко вздохнул, призывая спокойствие. «Нет, он меня точно решил помучить перед смертью» — рассерженно подумал мальчик.

— Сэр, я конечно всё понимаю, но…

— Авада Кедавра!

Гарри вскрикнул, когда рядом с ним раздался глухой стук. Сердце бешено колотилось, по лицу струился холодный пот. Снейп совершенно неожиданно для него сделал выпад палочкой и произнес смертоносное заклятие. На какие-то доли секунд Гарри поверил, что профессор собрался его убить.

Зельевар опустился на корточки и протянул руку к земле. Его пальцы словно наткнулись на невидимую преграду. Гарри с содроганием смотрел, как мужчина стягивает мантию-невидимку с пожирателя смерти.

— Д-давно он тут?

— Вы услышали его, когда он подошел.

— Но вы же…

— Поттер, если бы я показал поведением, что заметил его, он бы напал на вас, и я ничего не смог бы уже сделать. Сделайте милость, не задавайте мне тупых вопросов хоть пять минут.

Снейп швырнул мальчику снятую с покойника мантию-невидимку.

— Наденьте.

Гарри неловко накинул её на себя. Ему стало спокойнее, что, по крайней мере, Снейп больше не имеет возможности испепелять его взглядом.

— Почему он сразу не напал?

— Стоун, — презрительно выплюнул мужчина. — Весьма слабый маг, ему нужно было дождаться удобного момента, чтобы уложить сразу двоих.

В глубине коридора шаги звучали всё отчетливей. Цокот каблуков стоял такой, словно по пустынной площади ехала карета — пожирателей шесть минимум. Счет пошел на секунды. В этой схватке они не выиграют.

Но тут раздался еле различимый свист, словно воздух рассекали кнутом. Две черные отполированные метлы влетели через открытый люк, приземлившись в руки Снейпа.

Мужчина передал Гарри метлу.

— Поттер вылетаете первым. Вылетаете медленно, если заденете плечом выступ, руку я вам не восстановлю. Затем набираете скорость и летите на восток.

— А как же вы?

— Следом.

Гарри оседлал метлу, и, как ему было велено, осторожно вылетел через лаз.

Когда он покинул проклятые подземелья, глаза ослепил яркий солнечный свет, и Гарри на миг потерял ориентацию в пространстве.

Он распахнул слезящиеся глаза как раз вовремя, чтобы успеть обогнуть приближающееся дерево.

Выровняв метлу, он устремился на восток, летя на скорости ниже средней, чтобы профессор мог догнать его.

Несмотря на летний солнечный день, воздух был ледяной. Дементоров, виновников холода было порядка двух десятков, и все они образовали кольцо вокруг территории полуразвалившегося, построенного из серого кирпича замка.

Снейп нагнал его.

— Поттер, не… Ох!

Мужчина схватился за левое предплечье, едва не сорвавшись с метлы.

— Профессор!

Но Снейп уже прибавил скорости и летел прямо на ряды дементоров, которые завидев жертв, оживились и стали потягиваться со всего периметра к ним навстречу. Гарри бросился вдогонку.

Ветер хлестал по лицу, глаза слезились, все силы уходили на то, чтобы удержаться на метле.

Они развили такую скорость, что двух дементоров, появившихся на их пути, оттолкнуло мощным потоком воздуха. Ветер сорвал с мальчика мантию.

Когда дементоры остались далеко позади, в полуметре от головы Гарри пронесся красный луч проклятия.

Мальчик обернулся. За ними гналось около десятка Пожирателей Смерти, расстояние между ними медленно сокращалось.

— Поттер, тормози! — крикнул Снейп и дернул древко метлы на себя, замедляя скорость.

Гарри подлетел к мужчине. Тот вынул из кармана белоснежный платок.

— На счет «три», Поттер, рвём, — предупредил он. — Раз, два…

Гарри уже потянул материал на себя, как почувствовал жуткую боль в спине, словно между лопаток вонзили кинжал от пущенного кем-то проклятия.

— Три…

Превозмогая боль, Гарри из последних сил дернул, разрывая вместе с профессором белоснежную ткань, ощутил знакомый рывок в районе пупка. Перед ускользающим сознанием мир вокруг завертелся с бешеной скоростью.

И всё же современный Лондон являл собой весьма жалкое зрелище. Жизнь в Литтл-Уингинге мёдом не казалась, но живя там, Гарри Поттер привык к чистоте улиц, аккуратным клумбам и, в большинстве своём, высоконравственным снобам-соседям. Он бывал в Лондоне редко и только в местах большого скопления людей — магазинах, выставках, парках; везде чисто и аккуратно, люди цивилизованные. В детстве Гарри представлял себе, что Лондон — это некое тридевятым королевство, полное если и не волшебства, то дороговизны и роскоши уж точно.

Но у этого прекрасного города оказалась и изнаночная сторона. Теперь перед ним представало множество тёмных, грязных, похожих друг на друга переулков, связанных между собой сетью неработающих, разбитых фонарей. Мусорные баки встречались редко и исключительно в перевернутом виде, вместо фирменных магазинов и банков — дешёвые забегаловки и пабы.

Мимо пробежала стая изголодавшихся ободранных собак. Они не посмели на него напасть.

Время приближалось к одиннадцати вечера, местная шпана только-только начала покидать убогие трущобы, в которых они теснились вместе с работающими на двух работах, выпивающими родителями.

Гарри миновал католическую церквушку из грязно-серого камня с тусклыми куполами, прячущуюся за железным забором, невыгодно оттеняющим убогость здания своим затейливым орнаментом.

Мимо пронеслась старенькая машина марки Austin, с грохочущей из охрипших динамиков рок-музыкой, окатив его из лужи с головы до ног. Гарри, не сбавляя шага, терпеливо протер очки.

Где он? Куда идёт? На эти вопросы у него не было ответа. Он что-то ищет. Что-то важное… Опять же — что?

Гарри поравнялся с баром с красующейся рукодельной вывеской из рождественских фонариков «Последний приют». К сырой стене бара устало прислонялась проститутка, слабо сжимая в онемевших пальцах сигарету.

Гарри остановился напротив неё. Тут он понял, что с ним было не так. Он не искал, он охотился. По телу прошла легкая дрожь предвкушения — разорвать, уничтожить, сломать!

Мальчик испугался своих желаний. Он точно не хотел её, как женщину, но влечение к наметившейся жертве никуда не уходило.

Он шумно сглотнул, стараясь подавить то неведомое, постепенно овладевающее его разумом.

Женщина заметила его.

— Чего уставился? — грубо крикнула она, кидая в него окурок — почти долетел. — Если нет денег — проваливай! Ещё не хватало всяких сопляков обслуживать, — уже тише пробурчала она.

Шаг. Еще шаг. Только не по направлению к ней!

С трудом себя сдерживая и стараясь не оглядываться, Гарри продолжил свой путь.

Что на него нашло?! Запах, вид плоти — всё сводило его с ума.

Проститутка уже давно осталась позади, но желудок продолжало скручивать пополам от ужасного голода. Нутро горело огнём, он готов был утолить голод чем угодно. Тут должна быть какая-нибудь круглосуточная забегаловка — плевать, что у него нет денег. Сейчас он был готов доесть за кем-нибудь объедки или выпросить у продавца какой-нибудь продукт с истекающим сроком годности. Но разум протестовал против подобных мыслей, что-то подсказывало ему, что обычной едой он не насытится.

Задыхаясь, он прибавил шагу. Десять минут безрезультатных поисков — всё нутро полыхает в агонии. Ни одной чертовой забегаловки! Ни одного продуктового! Никого живого, кого можно было бы съесть!

Происходящее напоминало кошмарный сон. Гарри злобно зарычал.

За спиной раздался легкий скрип. Юноша резко обернулся на звук, хищно оскалив зубы. Вокруг ни души. Лишь дверца облупившегося проржавевшего почтового ящика, под порывами ветра шатается из стороны в сторону.

Он уже хотел отвернуться, как почти стершаяся надпись на ящике привлекла его внимание. Гарри прочел и почувствовал, как безумие немного проходит, уступая место смятению и любопытству — «Эвансы».

Дом № 2 был кирпичным, серая краска отслаивалась от двери, напоминая струпья на коже больного. Крыша покосилась, по двери расползались паутинки трещин, темнеющие глазницы-окна подсказывали мальчику, что в доме уже давно никто не живет.

«Фамилия Эванс не такая уж и редкая. Просто однофамильцы моей матери», — убеждал себя Гарри, в нерешительности застыв у двери.

Мысль, что в доме может оказаться еда, придала ему смелости совершить незаконное проникновение в чужое жильё.

Дверь оказалась не заперта и, жалобно скрипнув, впустила Гарри в тёмные глубины дома.

Обстановка была бедная, мальчик не стал задерживаться любованием интерьера и сразу пошел на второй этаж. Мысль, что наверху холодильника быть не может как-то не пришла ему в голову, он просто знал, что ему надо именно туда.

Наверху определенно кто-то был. Запах живого щекотал обоняние и заставлял трепетать ноздри.

Комнат на втором этаже было всего три, и Гарри не составило труда по запаху определить, за какой из дверей скрывается жилец.

Юноша толкнул скрипучую дверь и медленно вошел в комнату. То, что он там увидел, потрясло его и заставило сделать шаг назад.

На хлипкой железной кроватке, ссутулившись, сидел чумазый маленький мальчик лет восьми-десяти и прижимал к своему тощему тельцу тетрадь в зелёном кожаном переплёте. Помимо худобы ребенка Гарри шокировал взгляд его пронзительных карих глаз, словно они принадлежали повидавшему многое за свою жизнь старику.

«Этого мальчика есть нельзя» — приказал внутренний голос.

— Голоден?

Гарри попятился от ребенка к двери, но та, непонятным образом, оказалась заперта.

— Это пройдёт, — успокоил мальчик, баюкая у себя на руках потрепанную тетрадь и лукаво поглядывая на ошарашенного Гарри из-под тёмно-каштановой чёлки. — Нужно лишь приложить немного силы воли.

— Кто ты?

— Друг.

— Что ты здесь делаешь?

Мальчик улыбнулся.

— То же, что и ты — ищу.

— Что ищешь?

Тут их прервали.

Рядом с Гарри с треском выбило дверь. Поттер вскрикнул и с шипением отскочил к противоположной стене. Маленький мальчик даже не шелохнулся, казалось, его ничего не заботило, кроме заветной тетради в руках.

В маленькую комнатенку вошел Снейп. Глаза безумные, рот приоткрыт, обнажая заостренные зубы.

— Поттер! Прочь от этой твари!

Зельевар хотел было кинуться к ребенку, но Гарри перекрыл ему дорогу.

От Снейпа исходила угроза, он мог причинить вред малышу. Гарри знал, что мальчик должен жить. Он не позволит мужчине и пальцем его тронуть!

— Поттер…

Гарри пригнулся и злобно зашипел, подобно разъяренной кошке. «Только через мой труп» — читалось в его взгляде.

Снейп оскалился в ответ, принимая вызов.

Гарри проснулся в холодном поту.

* * *

Хлипкий паренек лет двадцати остановился возле испещренной выбоинами бетонной дороги и во все глаза уставился на гигантское строение из красного кирпича, возвышающееся над пыльной землёй.

На вид здание было старым, одни только деревянные оконные рамы не менялись, наверное, лет пятьдесят. Окна напоминали шахматную доску — одни, где были выбиты стёкла, зияли черными дырами, а те, до которых не долетели булыжники местной детворы, сияли, отражая лучи солнца. Над крышей, на фоне подбирающихся тёмно-серых туч кружили с дюжину воронов. Они оглушительно каркали, словно ругались друг с другом и умолкали лишь тогда, когда из здания доносился кошмарный визг. После душераздирающего звука наступала минутная тишина, и затем вороны вновь начинали с нарастающим возбуждением каркать, не решаясь сесть на крышу.

Парень наконец сообразил, что уже довольно долго стоит неподвижно, всматриваясь в кирпичную громадину, и перевёл взгляд на автобусную остановку. Она располагалась напротив большого здания, там были люди. Парень поспешил туда.

На остановке собрались старики, изнывающие от жары и прячущиеся в теньке под навесом. Три старухи о чём-то судачили, периодически заламывая руки, казалось, пергаментная кожа вот-вот разойдётся. И двое пожилых мужчин, облаченных в клетчатые рубашки и штаны с подтяжками, с виду обычные фермеры, курили сигареты и удобряли сухую землю смачными плевками.

Парень сверился с часами. Время поджимало. А ему ещё нужно узнать одну вещь, ради которой он нёсся как угорелый почти полчаса по заросшему полю и едва не схлопотал тепловой удар.

Он подошёл к старикам.

— Добрый день.

Бабульки умолкли, с любопытством разглядывая пришельца, а старики, растягивая губы в ухмылках, делали вид, что ничего не расслышали.

Перед ними стоял молодой человек, загорелый, тощий, с россыпью веснушек под голубыми глазами, и копной соломенных волос — симпатичный, но никакой мужской силы в нём не чувствовалось; таких крутые ребята в свои компании не принимают.

— Добрый день, — выдавив из себя улыбку, повторил он.

Старушки улыбнулись ему беззубыми ртами и закивали в ответ.

— Где ж он добрый? — ворчливо произнес один из стариков с проплешинами на голове.

— Видишь, какая туча надвигается? — он сплюнул, едва не попав парню на кроссовок.

— Так разве это не хорошо? Для урожая? — недоуменно спросил молодой человек, делая шаг назад, чтобы «снаряды» стариков до него не долетали.

Второй старик, абсолютно лысый, но с густыми усами и бородой хохотнул.

— Ты ведь со стороны поля пришел?

— Да.

— И где ты там увидел урожай?

Парень в замешательстве обернулся посмотреть на зеленеющее поле.

— Сразу видно, что ты не местный, — произнёс бородатый. — Иначе знал бы, что к югу от Ньюбери почва уже давно ничего не дает. А всё из-за кого? Из-за треклятых янки!

— Эти гамбургероеды так и не признали, что перевозили ядерное оружие[1], — старик с проплешинами сокрушенно покачал головой.

— Так здесь всё заражено?

Бородач кивнул.

— Настолько заражено, что любой уважающий себя английский фермер не станет что-либо здесь выращивать, а потом травить этим свою нацию.

— Брось, Билли, здесь и до аварии урожаи были скудные, — произнесла одна из старушек.

— Всем хватало, — буркнул старый Билл.

— Так что теперь здесь в основном голые степи и заводы, — подытожил другой старик, прикуривая новую сигарету.

Парень медленно кивнул, обдумывая информацию. Он спросил:

— А что это за большое здание по ту сторону дороги?

Старик проследил его взгляд.

— А, это скотобойня. Когда-то у нас здесь была и телятина и конина. Но после аварии вся растительность заражена, теперь разводят только свиней. Я работаю на ней уже сорок пять лет, — пояснил Билл и, поморщившись, добавил: — Коровы были куда тише, чем эти вонючие свиньи.

— Вот как, — молодой человек сочувственно улыбнулся. — Что ж, учту, что отсюда нужно держаться подальше.

— Уезжай отсюда, — Билл махнул рукой. — Многие так и поступают. В пригороде, который недалеко от авиабазы, почти никого не осталось. Люди бегут отсюда, как крысы с тонущего корабля.

— А ведь когда-то приезжие толпами ломились в наш городок, продавали всё своё имущество лишь бы купить квартиру в этом месте. Полтора часа и ты в Лондоне — многие, переехав сюда, думали, что наконец-то смогли должно устроиться в жизни, — вздохнув, произнесла одна из старушек.

Остановка погрузилась в траурную тишину, старики вспоминали свой город в дни его процветания, и в который раз с горечью сравнивали эти «до» и «после» взрыва.

Молодой человек попрощался с ними и направился обратно к полю. Солнце жалило обгоревшую кожу, а прохладный ветер охлаждал вспотевший лоб.

Он глянул на часы и увидел, что стрелка подползала к пяти часам вечера, что увеличивало вероятность «больших проблем».

Выругавшись, он бросился бежать, утопая по колено в зарослях травы и сорняков.

Старик Билл, сплюнув в очередной раз, устремил свой взгляд в поле, на удаляющуюся спину паренька.

— Странно, вроде светленький, а издалека кажется черноволосым, — с нотками удивления произнёс он.

— Марта тебе уже год предлагает начать носить очки, — произнес другой старик.

Билл пожал плечами, и они вернулись к ранее прерванному разговору.

* * *

Гарри остановился, почувствовав зуд и покалывание во всем теле.

Он уставился на свои худые руки — загар начал тускнеть, словно впитываясь глубоко в кожу. Юноша потянулся потрогать кудрявую шевелюру, но рука привычно наткнулась на взлохмаченные во все стороны волосы.

— Вот чёрт!

Гарри взглянул на часы. Всё верно, действие оборотного зелья еще не должно было закончиться. Может хренов ублюдок специально угробил зелье, чтобы был повод прицепиться к нему?

Крайне раздосадованный, Гарри двинулся дальше. Теперь можно не спешить, Снейп так и так будет ругаться. Возможно, посадит его под домашний арест до самого возвращения на площадь Гриммо.

Позади вновь раздался режущий слух визг. Теперь, когда Гарри проделал такой путь и убедился, что кошмарными звуками, так напугавшими его, были всего лишь предсмертные агонии свиней, ожидаемого облегчения он не испытал. Наоборот, почувствовал себя обманутым.

Когда он подошел к краю поля, солнце уже садилось за горизонт, образуя вокруг серого невзрачного городка кроваво-красную корону облаков. Добро пожаловать в Антворд-Сити — царство мародерства, неухоженных улиц, заводов и дурных нравов.

Антворд-Сити — небольшой городок близ Ньюбери графства Беркшир, зажатый со всех сторон торфяными болотами, полумертвыми лесами и заросшими сорняками полями. Полная противоположность чистому и ухоженному Литтл-Уингингу. Именно в это место перенеслись Гарри и Снейп, использовав порт-ключ.

Гарри очнулся на третий день своего пребывания в доме номер 9 в Паучьем тупике. Обнаружить себя обмотанным бинтами от шеи до пояса не хуже египетской мумии еще те ощущения! Но, как оказалось позднее, это ничто по сравнению с давящей скукой и перспективой находиться со Снейпом под одной крышей.

Слизеринский декан был не многословен, игнорировал вопросы и просьбы Гарри. Изредка он отпускал в адрес мальчика привычные колкости в духе «Поттер, если вам так хочется излить кому-нибудь душу, то у меня в знакомых есть хороший психотерапевт», «Как всегда криворуки, Поттер. Искренне надеюсь, что СОВ по зельям вы завалили, и в новом учебном году мы с вами не пересечемся», «Очередной бессвязный лепет в духе олигофрена, Поттер. Мерлина ради, заткнитесь».

Гарри старался не обращать внимания на поведение профессора, он понимал, что тот просто вымещает свою злость за то, что, спасая мальчика, оставил Орден Феникса без шпиона. Снейп заходил в его комнату пять раз в день — приносил завтрак, обед, ужин и менял повязки, всё остальное время Гарри неподвижно лежал, изучая старый потолок в желтоватых разводах.

В пятницу вечером, когда Снейп в очередной раз мазал спину Гарри какой-то дурно-пахнущей мазью, мальчик спросил:

— Сэр, когда можно будет снять бинты?

— Когда я сочту нужным, — ответил мужчина.

— А когда вы сочтете нужным?

— Зависит от вас, Поттер, — брезгливо бросил Снейп.

— Я уверен, вам очень весело, сэр, смотреть на меня, когда я нахожусь в таком состоянии. Может есть смысл положить меня в больницу Св. Мунго или переправить на площадь Гриммо? Там хотя бы люди будут отвечать на вопросы.

— Не льстите себе, Поттер. Если бы ваше состояние меня веселило, я бы вас не лечил, а морил голодом. И если бы не Дамблдор, я давно забыл о вашей безопасности и спокойно отдохнул.

— Ужасный человек, — тихо прошептал Гарри, но Снейп его услышал.

— Возможно, Поттер. Ведь я не подхожу под ваши представления о том, как должен вести себя нормальный человек. Уверен, ваша тётушка подходит под него куда больше.

— Причем здесь она?

— Поттер, а вы не догадывались, как пожирателям смерти удалось вас схватить?

При воспоминании о том дне, Гарри похолодел. Снейп продолжал:

— Во-первых, своей тупостью вы облегчили им задачу. Я велел вам не покидать дом в субботу.

— Меня схватили не в субботу, — буркнул Гарри.

— И, разумеется, предположили, что я вас обманул и подстроил ловушку. Ваш кретинизм, Поттер, зашкаливает. А вы не обратили внимания на поведение вашей тётки?

Гарри не понимал, причем здесь тётя Петуния? Несмотря на её отношение к нему, он знал, что добровольно она ни за что не отдала бы его в лапы пожирателей смерти.

Снейп, кажется, прочел его мысли.

— Вы безнадежны. Я говорю о другой вашей тётке.

— Мардж?!

Гарри напрягся, за что тут же почувствовал, как профессор сильнее стиснул его плечи.

— Расслабьтесь… Неужели, вам не показалось странным то, что именно в субботу этой женщине понадобилось присутствовать на званном ужине? Благо, миссис Фигг связалась с Орденом Феникса, и Артур Уизли сделал в субботу вечером звонок Петунии, велев не выпускать вас из дому. Вы уже тогда должны были почувствовать неладное. Думаю, ваша тётка не испытывала особых душевных терзаний, отдавая вас прямо в лапы слуг Тёмного лорда.

— С ней был мой двоюродный брат! С ним всё в порядке?

— Да, Поттер. Опять-таки, благодаря вашей тётке. Понимая, с какими людьми имеет дело, она поспешила уйти, не дожидаясь вознаграждения. Разумеется, пожиратели убили бы их, не задумываясь.

Гарри стало погано на душе. От Мардж, рассуждающей о нем, как об испорченном щенке дурной суки, стоило этого ожидать.

— Вознаграждение? Она пошла на это из-за денег? Может к ней применили империо?

— Гениальное предположение, Поттер! Браво! Умоляю, прекратите доказывать ваш идиотизм. Человек под действием империуса не может переступить порог вашего дома.

— Откуда вы узнали про её связь с пожирателями смерти?

— Ваша тётка попыталась обставить всё так, будто вы сбежали, позвонила в полицию. Члены Ордена при помощи Веритасерума узнали правду. Никакого наказания она не понесёт, так как иного выхода, с точки зрения Министерства, у неё не было. Пожиратели поставили её перед выбором, либо вы, либо умрет она и все её родные.

Снейп закончил наносить мазь и вытер руки о полотенце.

— Кстати, чуть не забыл, — тоном, буквально излучающим самодовольство, произнёс Снейп, — Я ведь не сказал вам, Поттер, кто в тот день должен был вести наблюдение за вашим домом.

Гарри похолодел, в предчувствии, что эта новость станет самой неприятной.

— Римус Люпин, — сказал Снейп и покинул комнату, оставив мальчика в душевных терзаниях.

Гарри подошел к краю небольшого склона, внизу которого текла мутная зловонная жижа. Он разбежался и перепрыгнул поток. Перемахнув через перила, огораживающие подход к яме, он вышел на улочку под названием Паучий тупик.

Снейп снял с Гарри повязки на пятый день. Пальцы были как новенькие, а о выбитом плече напоминал тоненький шрам, от которого в скором времени не должно было остаться и следа. В тот же день Гарри попросил у профессора разрешения прогуляться до ближайшего газетного киоска. Неизвестно было, сколько мальчику еще придётся проторчать в Антворд-Сити. По словам Снейпа, дом № 9 был на сегодняшний день самым надежным укрытием.

Чтобы Гарри мог без всякого риска передвигаться по Антворд-Сити, Снейп ежедневно выдавал ему порцию оборотного зелья. На один час Гарри принимал внешность неизвестного худого подростка. Зельевар говорил, что такой физический облик выбран не случайно — чтобы Гарри, перенесшему пытки, не приходилось терпеть боль от трансформации, он должен был принимать внешний вид человека, имеющего схожее телосложение.

Высокие серые пятиэтажки выстроились в два ряда вдоль дороги. Мимо пробежала кошка с хвостом-обрубком. Какой-то мелкий, испачканный в грязи мальчишка целился в Гарри из игрушечного пистолетика.

Юноша задумался. Почему он должен терпеть общество Снейпа, после всего, что с ним произошло? Гарри ожидал, что слизеринский декан избавится от него, как только его состояние будет приемлемо для путешествия по каминной сети. Почему пятикомнатная квартирка более надежное место, чем площадь Гриммо? Почему директор не навестил его? Почему от Рона с Гермионой не приходят письма, в которых они не пытаются скрыть своего волнения и всячески пытаются подбодрить Гарри? Сплошные «почему».

Найти дом № 9 было не сложно благодаря его отличительной особенности — вдали, из-за крыши торчала заводская кирпичная труба.

Дверь с железной цифрой «1» всё приближалась. Гарри глубоко вздохнул, пытаясь успокоить нервы. Юноша репетировал в голове разговор со Снейпом, чтобы быть готовым ко всем его словесным атакам. Он же не виноват в том, что зелье прекратило своё действие раньше положенного времени. К тому же, пока он шел сюда, кроме маленького мальчика с пистолетиком, ему больше не встретилось ни одного прохожего.

Гарри постучал в старую с облезающей краской дверь. На уровне глаз на гвоздь была прибита проржавевшая цифра «1».

Снейп открыл почти сразу.

Взглянув в его непривычно бледное лицо, Гарри, холодея от ужаса, понял, что что-то случилось. Что-то ужасное…

[1]в 1958 г. близ города Ньюбери произошло крушение самолета ВВС США В-47, перевозившего ядерные заряды, в результате которого взрыв привел к выбросу плутония и высокообогащенного урана. Лишь в 1996 г. обнародовали доклад ученых, что местность возле авиабазы сильно загрязнена ядерными материалами.

Клип к фанфику: http://www.youtube.com/watch?v=_wYoKMrEk8M

Северус Снейп, бледный как смерть, стоял в дверях, преграждая ему путь. Взгляд чёрных глаз был как всегда непроницаем.

Мужчина молча посторонился.

Гарри на ватных ногах вошел в тускло освещенную гостиную. Несмотря на жару, его бил озноб. «Что случилось?!» Перед глазами возник образ слуг Волдеморта, нападающих на беззащитных магглов.

Снейп захлопнул дверь.

Гарри бросил взгляд на почерневший от сажи камин, в котором еще не успело затухнуть зеленеющее пламя летучего пороха. Значит, профессор отлучался или с кем-то разговаривал, решил мальчик.

Гарри опустился в кресло напротив окна, внутри него всё кипело от напряжения и плохого предчувствия.

Дом Снейпа скорее походил на лабораторию: больше половины горизонтальных поверхностей занимали разнообразные склянки с разноцветными жидкостями и ингредиенты для зелий, аккуратно расставленные на множестве полочек. В гостиной стояло три стола разных форм и размеров, все в подпалинах и царапинах: на самый большой обычно ставилась железная решётчатая подставка, а на неё, в свою очередь, водружался котёл; за средним Снейп нарезал ингредиенты и разливал по колбам всевозможные жидкости (в такие минуты Гарри старался не покидать свою комнату, так как мужчина за работой становился в десятки раз раздражительней), и лишь самый маленький столик служил для естественных нужд.

В тот же день, когда Гарри очнулся, профессор предупредил, что сделает мальчика калекой, если тот посмеет что-нибудь тронуть или, упаси Мерлин, испортить!

Возле камина стояли два зелёных кожаных кресла; в одном из них Гарри любил ютиться по вечерам, лениво перелистывая исторические книги, жалея, что чемодан с его вещами у Дурслей, и он не может взять «Квиддич сквозь века» и перечитать ещё раз. Пол был вымощен серым узорчатым паркетом, напоминая каменистые полы в кабинете зелий. Окна были занавешены мрачными темно-зелеными шторами, которые не пропускали свет даже ясным днем.

Мальчику было неуютно в этой квартире — было в ней что-то общее с тюремной камерой, в которой ему пришлось провести два дня.

Гарри долго не мог смириться с тем, что большой холодильник с множеством полок занимают ингредиенты для зелий, а крошечная старая морозилка предназначена для еды. Видимо человеческие потребности мужчины занимали далеко не первое место. Из крана в ванной никогда не текла горячая вода, а по подоконнику в спальне мальчика ползали муравьи. У тети Петуньи случился бы удар, попади она в квартиру Снейпа.

Гарри от волнения судорожно вздохнул. Снейп встал напротив мальчика.

— Поттер…

— Сэр, я всё объясню, — выпалил Гарри. — Оно само… Вернее, время ещё оставалось. Я не…

— Поттер, вы как всегда красноречивы, — прервал его мужчина. — Я чисто интуитивно понимаю, о чём вы лепечите, но как вас понимают окружающие — для меня загадка. Лонгботтом и то лучше изъясняется.

Гарри покраснел и ответил профессору злобным взглядом.

— О вашем проступке поговорим позже, наказание я вам уже придумал. А сейчас мне нужно отлучиться, возможно, вернусь за полночь, — кисло проговорил Снейп. — Ваша задача на время моего отсутствия всё та же — не покидать дом и не трогать мои личные вещи. Поняли, что от вас требуется или повторить?

— Сэр, — с нажимом произнёс Гарри, — скажите, что произошло? Я же вижу, что что-то случилось. Я…

Снейп потёр переносицу. Гарри успел заметить, что мужчина совершает этот жест постоянно, когда крайне недоволен чьей-то глупостью.

— Почему замолчали, Поттер? Договаривайте. Вы ведь ещё не успели исчерпать свой лимит тупости за день, что поразительно. Но всё впереди, я верю в вас, вещайте.

Гарри на мгновение зажмурился, пытаясь сдержать гнев; профессор специально выводит его на эмоции.

— Сэр, я очень благодарен вам за то, что вы спасли меня. Вы рисковали своей жизнью и пожертвовали своим положением в кругу Вол… Тёмного Лорда, чтобы в очередной раз вытащить меня из неприятностей. Я доставил вам массу проблем и неудобств, — сдержанно произнёс он, надеясь, что его голос звучит хоть немного вежливо. — Но если бы вы говорили мне хотя бы часть новостей, поверьте, я вел бы себя тише воды, ниже травы.

— Паясничаете, Поттер?

— Сэр, я искренен.

Снейп скривил губы в жутковатой ухмылке.

— Да ни черта, Поттер. Вы тот ещё лжец. Даже сейчас вы говорите мне такие, на ваш взгляд, красивые и правильные слова, лишь в надежде, что я буду делиться с вами информацией. С какой спрашивается стати?

Гарри поднялся и сделал шаг по направлению к Снейпу. Мальчик вытянул своё запястье, показывая белый шрам-надпись, оставленный наказанием Амбридж «Я не должен лгать».

— По-моему, вы слишком много читаете «Ежедневный пророк», сэр. Я никогда не лгу.

Снейп даже не взглянул на его руку. Он скрестил руки на груди и не отводил взгляда от лица Гарри, вынуждая его принять вызов и посмотреть в глаза.

— Нет таких людей, которые никогда не лгут. Есть только профессиональные вруны, которые врут весьма складно и правдоподобно, и заядлые вруны, не умеющие врать и выдающие себя с потрохами одним только взглядом. Вы, Поттер, увы, относитесь ко второй группе.

— Что вы хотите в обмен на информацию? — процедил Гарри сквозь зубы, которому порядком надоело выслушивать гадости. — Деньги? Может вам квартиру в порядок привести без помощи магии или перебрать бочки с какой-нибудь склизкой гадостью в чулане?

Снейп сделал вид, что задумался.

— Деньги — это не интересно, они добыты не вашим трудом и вы не испытаете ни капли сожаления, отдавая мне их. Другие варианты немногим лучше.

Снейп подошел к камину, взял в руки небольшой черный горшочек и зачерпнул из него горстку летучего пороха.

Гарри кипел от злости. Слизеринский декан умел выставлять людей полными дураками.

Юноша надеялся, что, раз профессор нашёл в себе силы вступить в препирательства с гриффиндорцем, значит, ничего кошмарного в мире не случилось.

Гарри наградил свирепым взглядом спину мужчины.

Снейп, словно почувствовав его взгляд, обернулся.

— Поттер, я прекрасно понимаю, что чем больше держи вас в неведении, тем больше потом разгребай за вами проблем. И, тем не менее, идти на поводу у своих студентов я не привык.

— О, так вы не ищите легких путей, сэр? — нагло произнёс Гарри.

— Нет, это вы не ищите, Поттер, — отрезал Снейп, отворачиваясь.

Мужчина швырнул в камин летучий порох так, что зелёные искры взметнулись, оседая на подоле его мантии.

— Одно слово, и вам стало бы легче жить.

— Какое же? — спросил Гарри.

— Волшебное, Поттер. «Пожалуйста».

Зельевар, чуть пригнувшись, шагнул в камин и что-то прошептал.

Зелёное пламя взметнулось, поглощая фигуру Снейпа. Гарри зажмурился, после темноты темницы, яркие вспышки света больно резали глаза.

Через мгновение Снейпа в доме уже не было.

* * *

Гарри без особой надежды открыл дверцу морозилки. На железных полках лежала одинокая глыба льда. Будь то кусок мяса или рыба, на размораживание ушло бы несколько часов. Проклиная Снейпа, на чём свет стоит, мальчик захлопнул дверцу. Видимо, сегодня ему придётся лечь спать без ужина.

Пробило одиннадцать вечера. Антворд-сити уже часа два был затянут тучами, которые периодически вспарывали яркие вспышки молний. Гром гремел так, словно где-то по близости местная шпана, развлекаясь, поджигала баки с бензином. Ветер со всей свирепостью швырял капли дождя в окна квартиры № 1.

Гарри зажег на плите все конфорки, в надежде прогреть комнату. Присев за обеденный стол, мальчик стал смотреть в окно на разыгравшуюся непогоду.

Живот громко урчал, требуя пищи. Гарри впервые в жизни подумал, что уж лучше бы он остался у Дурслей. Там хотя бы имелась возможность своровать немного еды.

Может это и есть то наказание, о котором упомянул профессор — никакого ужина? Если так, то Гарри ещё легко отделался. Перспектива отсеивать испорченные ингредиенты от пригодных его не прельщала.

Гарри стало очень тоскливо. Это место словно высасывало из него все жизненные соки. Каждую ночь снились странные сны, обрывки которых мучили его днём.

Представив еще одну ночь полную кошмаров, мальчик поёжился. Ещё вчера он пробовал найти снотворное в многочисленных кухонных шкафчиках, но всё, к чему привели эти поиски — разбитая склянка и наказание от Снейпа в виде чистки двух особо грязных котлов. Гарри так и не сознался профессору, что понадобилось ему в тех шкафчиках.

Гром грянул так, что на соседней улице в машине сработала сигнализация. Периодически белые вспышки молний отражались на стеклянной поверхности многочисленных склянок, выстроенных возле раковины.

Юноша любил такую погоду. Больше всего на свете ему хотелось сейчас оказаться на улице, ощутить, как капли дождя приятно освежают лицо и любоваться, как тучи над головой постепенно становятся едва различимыми из-за наступающей ночи. Но каждый раз, когда Снейп отлучался, срабатывали чары — воспользоваться каминной сетью, открыть входную дверь или вылезти из окна становилось невозможным.

Вдруг раздался легкий скрип. Гарри замер, прислушиваясь.

Звук повторился. Словно кто-то тихонько баловался с дверью — медленно открывал её и закрывал, привлекая внимание.

«Только этого ещё не хватало», — холодея от ужаса, подумал Гарри. В голове сразу же возник образ пожирателя смерти, крадущегося по гостиной с палочкой наизготовку.

Стараясь не шуметь, юноша медленно встал из-за стола, и в нерешительности остановился возле закрытой двери. Если в дом действительно кто-то пробрался, то у Гарри большие проблемы — волшебная палочка лежала в спальне под подушкой, обороняться было нечем.

«Брось, дом защищен. Это просто сквозняк», — подумал Гарри, толкнув дверь.

В гостиной никого не оказалось. Бесшумно ступая по серому ковру, мальчик всматривался в силуэты шкафов и столиков, стараясь различить в темноте притаившегося врага.

Протяжный скрип раздался снова.

Звуки доносились из спальни мальчика.

Гарри оглянулся в поисках чего-нибудь тяжелого. Выбор пал на стоящую на каминной полке металлическую статуэтку, изображающую песочные часы.

Стоило ему открыть дверь и переступить порог спальни, как таинственный скрип прекратился.

Никого. Спальня была в том же состоянии, в каком он ее оставил.

Старая железная кровать была заправлена, на тёмно-синем одеяле лежал старый выпуск «Ежедневного Пророка», который Гарри нашел несколько дней назад под кроватью. Просторный шкаф из чёрного дерева, — пожалуй, единственная ценность в обители Снейпа — занимал полстены и отбрасывал тень на картину с изображением полуразрушенной фермы.

На подоконнике — горшки с сухой землей и давно погибшими растениями. Под круглым столом стоит большой котел.

За окном всё так же лил дождь и гремел гром. Деревья выгибались под давлением ветра и роняли обломанные ветви на дорогу.

«Воображение разыгралось, — подумал Гарри, плотнее прикрывая окно. — Если пробуду в этом доме еще немного, мне не только посторонние шумы мерещиться будут».

За спиной громко захлопнулась дверь.

Гарри вскрикнул от испуга и резко обернулся.

Взгляд остановился на источнике шума — массивный шкаф. В полутьме комнаты он выглядел зловеще.

— Кто там? — шепотом спросил Гарри.

Тишина.

Юноша поставил статуэтку на стол. Настороженно поглядывая на шкаф, Гарри подкрался к кровати и выудил из-под подушки волшебную палочку.

Нацелив её на шкаф, юноша произнёс:

— Покажись!

Снова без ответа.

Разум кричал о том, что нельзя бояться любого шороха, а сердце сжималось, словно в преддверии чего-то нехорошего.

Глубоко вздохнув, Гарри открыл шкаф.

То, что он там увидел, заставило его громко закричать.

* * *

Палочка выпала из вмиг ослабевших пальцев. Ноги подкосились, и Гарри едва успел ухватиться за спинку кровати, чтобы не упасть.

Внутри, по стенкам шкафа стекали капли крови, оставляя за собой алый узор, напоминающий переплетенные корни деревьев.

Как только двери шкафа были распахнуты, кровавый поток увеличился. Кровавые ручьи струись по гладкой черной поверхности, стекая на пол и образуя густую багровую лужу.

Юноша медленно осел на пол и расширенными от ужаса глазами наблюдал, как алая жидкость медленно подбирается к подошвам его ботинок.

Мальчик забыл, кто он и где находится. Весь мир сузился до стоящего напротив, истекающего кровью шкафа.

Бешено колотилось сердце. Гарри издал всхлип и подтянул колени к груди.

— Нет, нет, нет… — не переставая, повторял он как мантру.

«Почему столько крови? Откуда? Это моя кровь?» — стучала в мозгу безумная мысль.

Гарри почувствовал, как что-то капнуло ему на щеку. Задрав голову, он увидел, что на потолке над ним набухает алая штукатурка, готовая вот-вот обвалиться. Теперь кровь была везде — она стекала по белым стенам, по окнам, по мебели, словно кто-то торопился закрасить всю комнату в красный цвет.

Ещё немного и алые воды начнут затапливать помещение, мальчик захлебнётся в крови.

Юноша почувствовал дурноту, перед глазами заплясали разноцветные круги.

Гарри потерял сознание.

* * *

— Энервейт!

Гарри пришел в себя. Голова раскалывалась. Мальчик с трудом разлепил опухшие веки и огляделся.

Он сидел в кресле в гостиной, укутанный в теплый плед. Рядом полыхал камин, отбрасывая на пол и стены причудливые блики.

Над мальчиком склонился Снейп.

— Как вы себя чувствуете, Поттер?

Гарри хотел по обыкновению сказать «нормально», но из горла раздался лишь сухой хрип.

Снейп вытянул вперед руку.

— Сколько пальцев я показываю?

— Сорок, — прохрипел Гарри.

— Сразу видно, вам лучше, — холодно сообщил профессор, пристально всматриваясь в лицо мальчика.

Мысли разбегались, голова шла кругом, Гарри не понимал, почему ему так плохо.

— Что произошло? — спросил он.

Снейп приподнял бровь.

— Сэр? — покладисто добавил Гарри.

Не ответив, Снейп повернулся к мальчику спиной и направился к бару. Мужчина описал волшебной палочкой непонятный знак и дверцы бара распахнулись.

Гарри удивленно наблюдал, как зельевар выуживает из разнообразия бутылок разных форм и содержимого пузатую бутыль с золотисто-янтарной жидкостью.

— Хотите выпить, Поттер? — предложил профессор. — Разумеется, чисто в медицинских целях.

Находясь в полном смятении, Гарри кивнул.

Закрыв бар, профессор взял из серванта два снифтера[1] и вернулся к мальчику.

Разливая по пузатым рюмкам коньяк, так напоминающий в свете камина чай, мужчина произнёс:

— Коньяк в умеренных дозах улучшает аппетит, помогает при обмороках, шоковых состояниях и недомоганиях. Восстанавливающее зелье вам уже не поможет, ваш организм адаптировался к нему из-за частых употреблений.

Северус Снейп протянул Гарри снифтер, наполненный меньше, чем на одну треть.

Наполнив свой бокал наполовину, профессор сел в кресло напротив и отсалютовал юноше.

— Ваше здоровье! — произнёс он и сделал небольшой глоток.

Гарри поднёс бокал к губам. От янтарной жидкости пахло цветущим апельсином и корицей. Мальчик сделал осторожный глоток и закашлялся.

— Поттер, это вам не сливочное пиво, не торопитесь. Мне не хочется откачивать вас второй раз за день.

Во рту остался приятный привкус цитрусовых с ароматом миндаля, пряностей и мёда. Гарри почувствовал, как лицу становится жарко.

— Что произошло? — повторил свой вопрос Гарри.

— А вы не помните?

Поттер на мгновение прикрыл глаза.

— Смутно. Кажется, мне приснился кошмар.

Снейп вращал бокал в руках, внимательно наблюдая за юношей.

— И часто вас тревожат кошмары?

— Ммм…

— Я так понимаю, каждую ночь вашего пребывания здесь, верно?

Гарри нехотя кивнул.

— А когда вы жили у ваших родственников, вас мучили кошмары?

— Нет… Благодаря вам.

На мгновение, Гарри увидел, как на лице профессора отразилось удивление.

— Я очищал сознание перед сном, как вы учили, — поспешил объясниться Гарри.

Снейп в задумчивости водил пальцем по подбородку.

— А сейчас вы забросили упражнения?

Гарри пожал плечами.

— Я пробовал пару раз, у меня не получилось.

Профессор кивнул своим мыслям и сделал глоток коньяка.

— В ваших снах присутствует Тёмный лорд?

— Иногда.

— Что именно вам снится с его участием?

Гарри помедлил с ответом.

— Пытки.

— И всё?

— Да.

— А какие-нибудь странные сны, которым вы не можете дать объяснения?

Гарри хотел кивнуть, но потом понял, что если Снейп спросит, то он не сможет объяснить, что именно ему снилось. Он не запоминал своих снов.

— Нет.

— А что вам приснилось сегодня, Поттер?

Этого вопроса Гарри боялся больше всего. Ему не хотелось вспоминать. Он помнил, что ему было очень страшно. Кругом всё красное. И этот чёртов шкаф. Он больше никогда его не откроет!

— Я не помню.

— А если четно, Поттер?

— Мне приснилась КРОВЬ! — громко произнёс Гарри. — Чертовски много КРОВИ! Она была повсюду: на стенах, на полу, на потолке! Теперь вы довольны?!

От собственного крика у мальчика разболелась голова, казалось, на неприятное признание ушли все силы.

— Кровь? Хм, странно.

— Что странно? — недовольно спросил юноша.

— Вам не приснился кошмар, Поттер. В моё отсутствие вы имели дело с самым обычным боггартом. Очевидно, когда проходили заклинание Риддикулус, вы прохлаждались больничном крыле после квиддичного матча?

— Боггартом? — недоверчиво переспросил Гарри, пропустив колкость мимо ушей. — Но… раньше мой боггарт принимал вид дементора.

— Я в курсе, Поттер. Видимо, потрясение, испытанное вами в плену, оказалось намного сильнее впечатления от первой встречи с дементором.

— И что теперь будет? — испуганно спросил Гарри.

— По меньшей мере, конец света.

— Сэр, я же серьёзно.

Снейп вздохнул.

— Только вы, Поттер, умеете на полном серьёзе задавать дурацкие вопросы. Главное, чтобы ваш страх не перерос в фобию. На пороге войны опасно страдать гемофобией.

— Сэр, я не понимаю. Разве фобия и страх — это не одно и то же?

— Нет, Поттер. Разница между страхом и фобией заключается в интенсивности эмоции. Фобия заставляет человека менять весь свой жизненный уклад, чтобы отгородиться от вызывающего страх предмета или обстоятельства.

Профессор поднялся, и, покачивая бокал в руке, подошёл к камину. Гарри рассматривал его силуэт на фоне языков пламени и не знал, что сказать. Если не считать пары колкостей, атмосфера в гостиной воцарилась вполне миролюбивая. Мальчик впервые в жизни чувствовал себя спокойно в обществе зельевара, может это и были последствия шока после встречи с боггартом или выпитого алкоголя, но

Гарри боялся разрушить умиротворенную тишину очередным вопросом.

Часы пробили два, на дворе стояла глубокая ночь. За окном было слышно, как жалобно завывает ветер.

Тело Гарри стало приятно легким, двигаться совершенно не хотелось.

«И всё же, куда Снейп отлучался сегодня?», этот вопрос мучил Гарри на протяжении нескольких часов. Юноша больше не мог себя сдерживать.

— С-сэр?

— Валяйте, Поттер.

— Сэр, так где вы были? Что-то случилось?

— Моё отсутствие обязательно должно означать какое-либо происшествие?

— Сэр, я видел вас. Вы были явно чем-то встревожены.

Снейп не ответил. Гарри досадливо поморщился, лучше бы он действительно промолчал. Скорее ад замёрзнет, чем профессор снизойдёт до ответов на вопросы глупого гриффиндорца. Интересно, Снейп хоть с кем-нибудь нормально общается? Своим слизеринцам он просто потакает, но в его голосе, взгляде, никогда не промелькнёт и капли участия. Когда он разговаривает с кем-нибудь из преподавателей или членом Ордена Феникса, на лице появляется такое выражение, словно у него разом разболелись все зубы.

— Хорошо, Поттер.

Гарри чуть не подавился очередным глотком коньяка.

— Сэр?

Снейп развернулся к нему, удостоив мальчика долгим, холодным взглядом.

— Мы заключим с вами соглашение.

Гарри, завороженный этим взглядом, как маленький зверёк перед броском кобры, попытался удобнее устроиться в кресле, опрокинув при этом отставленный на подлокотник снифтер.

Янтарная жидкость расползлась по полу грязно-желтым пятном.

— Ой, я прошу… я изви…

— Помолчите. Эксуро!

Снейп взмахнул палочкой и пятно исчезло.

— Какое соглашение? — нервничая, спросил Гарри.

— В какой-то мере, выгодное нам обоим, но слишком обременительное для меня.

Мужчина налил себе ещё коньяка.

— Вы ни разу не задумывались, что было в том пророчестве?

Гарри напрягся. Если Снейп собирается выманить из него какие-то тайные сведения — его будет ждать горькое разочарование. «Если, конечно, он не догадается применить легилименцию», — прошептал внутри ехидный голос.

Снейп усмехнулся своим мыслям и сделал глоток.

— Сразу видно, не задумывались. Потому что знали. Тогда позвольте, выслушать мои догадки: все пожиратели смерти знали о некоем важном пророчестве. Не сложно догадаться, что в нём говорится о том, что вы каким-то способом убьёте Тёмного лорда или у вас будет возможность его погубить. Последняя надежда Магического мира. Собственно, после вашего триумфального штурма Министерства Магии, так думает половина магической Британии, в газетах вас уже как месяц величают Избранным.

Гарри молчал.

— Нападение на вас планировалось долго. Меня, как человека, приближенного к Дамблдору, отгородили от информации, касающейся вылазок пожирателей смерти и терактов. Этому есть два объяснения — либо мне уже тогда перестали доверять, либо Тёмный лорд боялся, что Дамблдор в скором времени раскроет меня как шпиона тёмной стороны. Мне приходилось собирать крупицы информации из подслушанных разговоров молодых пожирателей и неосторожно брошенных фраз приближенных слуг Тёмного лорда. И я понял, Поттер: они очень торопились вас поймать. Возможно, в ближайшем будущем вы станете сильнее и Тёмный лорд, понимая это, старается всячески вас остановить.

— По-моему он зря переживает, — тихо пробормотал Гарри.

— Действительно зря, если вы не измените своё отношение к происходящему и не начнете хоть что-то делать, чтобы усовершенствоваться! Силы и умения не достаются человеку просто так. А прятаться всю жизнь за спиной Дамблдора у вас не получится — оборвал Снейп и продолжил: — Тёмный лорд понимает, что совершить на вас нападение больше не удастся. Сейчас он понятия не имеет, где вы, а пробраться в Хогвартс у него получится не скоро.

— Пробраться в Хогвартс невозможно! — воскликнул Гарри. — Там же столько защитных заклинаний!

— И, несмотря на то, что с новым учебным годом их станет ещё больше, это вовсе не означает, что Тёмный лорд и его слуги будут сидеть, сложа руки. До недавнего времени, вы были уверены, что вас нельзя достать в доме ваших дяди и тёти! Из всего вышесказанного, какой можно сделать вывод?

— Эммм… Он предпримет что-то ещё.

— Колоссальный ответ, Поттер! В ваших дедуктивных способностях я и не сомневался, — не без сарказма произнёс Снейп. — Разумеется, «он предпримет что-то ещё». К примеру, попытается снова захватить ваш разум.

— Нет, — вырвалось у Гарри.

— О да, Поттер, — с наслаждением и издёвкой произнёс мужчина. — Вселяться в вас он более не посмеет, подобный ход грозит уничтожением не только для вас, но и для него самого. Но внушить вам, что вы полное ничтожество, сподвигнув к самоубийству, даже создать ложные воспоминания, что только что в коридоре пятого этажа вы жестоко убили второкурсницу — всё это в его власти. Те ваши сновидения с участием Тёмного лорда — была всего лишь разминка. Возможно, он надеялся, что сумеет вас схватить, не приложив особых усилий. Он всегда слыл превосходным легилиментором и то, что в министерстве магии вы снова ускользнули, сильно ударило по его самолюбию. Тёмный лорд захочет взять реванш. Учтите, он никогда не стоит на месте, он будет собирать сведения о захвате чужого разума из самых древних тёмных фолиантов.

Гарри стало не по себе. Близкие ему люди снова будут подвержены риску, находясь рядом с ним. Может Дамблдор согласится обучать его окклюменции? Нет, директору нет до него дела. Он даже не встретился с Гарри, после освобождения из плена и не проверил в порядке ли он.

— Поттер, вы понимаете, какая опасность вам грозит?

— Да, сэр, — тихо ответил Гарри.

Снейп отставил снифтер на каминную полку, подошёл к креслу, в котором сидел Гарри и склонился над мальчиком так, что их лица разделяли лишь пара десятков сантиметров. Юноша инстинктивно попытался отодвинуться.

— Тёмный лорд не оставит вас в покое, Поттер! Никогда! — зловеще произнёс Снейп. — У меня с ним свои старые счёты, и я могу вам помочь.

— Как? — прошептал мальчик.

Снейп выпрямился.

— Ваш разум — предстоящее поле битвы. Я же предлагаю вам ментальную защиту. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы старания Тёмного лорда прошли впустую. Занятия окклюменцией будут возобновлены.

— Профессор! — пораженно выдохнул Гарри. — Спасибо!

— Я действую не ради вас, Поттер, — брезгливо произнёс Снейп. — А исключительно в СВОИХ интересах.

Гарри кивнул. Ему было плевать, что побудило этого невыносимого мужчину предложить свою помощь. Главное, что на стороне Гарри — тёмный маг, многое знающий о методах действий Волдеморта, владеющий многими опасными заклинаниями. Возможно, уже после первых занятий окклюменцией мальчик пожалеет, что согласился. Но он понимал, что теперь у него был реальный шанс сохранить свой разум и не попасть в очередную ловушку Волдеморта.

— И теперь, собственно, условия сделки, — ничего не выражающим тоном произнёс Снейп.

Он снова опустился в кресло напротив Гарри, чтобы иметь возможность наблюдать за реакцией мальчика.

— Думаю, требовать прилежания на моих уроках лишнее — вы теперь и так понимаете, что в первую очередь это нужно именно вам. — Гарри опустил голову, поняв, что зельевар намекает на его вину в смерти Сириуса. — Поттер, я говорю вам, как обстоят дела на так называемом фронте, вы в свою очередь без утайки рассказываете мне всё, что творится у вас в голове: все ваши сны, личные переживания.

Гарри пришёл в ужас от этого предложения. Быть для Снейпа как раскрытая книга, дать ему множество новых поводов для издёвок — хуже не придумаешь! А если мужчина потребует рассказывать тайны, доверенные ему друзьями, членами Ордена Феникса, Дамблдором?

— И-иначе никак?

— Поттер, думаете мне хочется выслушать подростковые сопли? Тёмный лорд хитер. Вы можете и не заметить того момента, когда он захватит ваш разум.

— Сэр, я не смогу. — Гарри вскинул голову, встретившись со Снейпом взглядом. — Я не смогу вам ВСЁ рассказывать!

— Поттер, а вы думаете, я этого не увижу на занятиях с вами окклюменцией?

Гарри сник.

— Поттер, я не требую от вас разглашения чужих тайн. Ваши нарушения школьных правил так же можете оставить при себе. Повторяюсь, меня интересуют во всех подробностях ваши сновидения, беспричинные смены настроения, ваше эмоциональное состояние. Вы сможете представить мне подробный отчет по этим аспектам, когда я потребую?

Гарри неуверенно кивнул.

— Учтите, я пойму, если вы попытаетесь мне солгать, — произнёс Снейп. — Я, в свою очередь, обещаю заниматься с вами окклюменцией и предоставлять некоторые сведения о действиях Тёмного лорда.

— Некоторые? — возмутился Гарри.

Снейп холодно произнёс:

— У меня тоже могут быть не мои тайны, Поттер.

Гарри смутился.

— А, ну да.

— Так вы согласны?

— Да.

— Прекрасно…

В комнате на минуту воцарилась тишина.

Снейп допивал коньяк. Гарри лихорадочно думал, не упустил ли он чего важного из их разговора?

— Сэр, вы сказали, что поймёте, если я попытаюсь вам солгать… А как я пойму, что вы мне не лжёте?

— Наблюдайте, Поттер. Я не собираюсь заключать с вами нерушимую клятву, любое неосторожно сказанное вами слово и мне придётся оправдываться перед директором, почему герой Волшебного мира преждевременно скончался.

Гарри нахмурился.

— Сэр, так куда вы сегодня отлучались?

Мужчина прошёл мимо мальчика и поставил в бар бутылку коньяка. Два бокала остались стоять на каминной полке.

— Сэр?

— Поттер, не сейчас, — раздраженно ответил он. — Третий час ночи, имейте совесть! Завтра поговорим.

А сейчас идите спать.

Гарри откинул плед и осторожно встал. Его качнуло — было ли это результатом недавнего обморока или выпитого, юноша не знал. Комната зашаталась перед глазами.

Когда он закрывал дверь спальни, ему послышалось, как мужчина тихо произнёс: — «Невыносимый гриффиндорец».

[1]снифтер — (от англ. sniff — нюхать) специальный бокал для коньяка, имеет форму пузатой рюмки на ножке, сужающейся к верху.

Предупреждение: не отбечено!

Гарри проспал до обеда. Когда он разлепил отяжелевшие от недосыпа веки, за окном уже вовсю припекало солнце, но с крыши всё еще срывались одинокие капли — напоминание о вчерашней непогоде.

Вспомнив о недавнем разговоре со Снейпом, Гарри проворно сел в кровати и с удовольствием потянулся. Уже сегодня профессор даст ему ответы на некоторые мучающие его вопросы.

Встав с кровати, юноша направился в ванную комнату, смежную с его спальней.

Настроение было отличное. Если мужчина не обманул (что, как понял Гарри, не в интересах Снейпа), то юноша вскоре будет в курсе дел Ордена Феникса, и сможет продолжить некогда прерванные занятия окклюменцией.

Вчерашнее происшествие почти стёрлось из памяти, Гарри лишь усмехнулся, вспомнив, как принял встречу с боггартом за обыкновенный ночной кошмар.

Пожалуй, ванная комната была самым впечатляющим и светлым местом в квартире Снейпа. Пол и стены были выложены белоснежным, словно жемчужным кафелем; чистая ванна впечатляла своими размерами, в ней спокойно могли бы уместиться трое человек. Возле ванны лежал светло-зелёный коврик, на который было приятно вставать босыми ногами после контакта с холодным кафельным полом. Гарри постоянно казалось, что он попал по ошибке в соседнюю квартиру — такой контраст был с остальными тёмными и мрачными комнатами обители Северуса Снейпа. «И зачем этому пауку такая роскошь?» — подумал мальчик, забираясь в ванну.

Гарри повернул кран и чертыхнулся — у него в очередной раз вылетело из головы, что в доме у Снейпа горячей воды не было. Стиснув зубы, мальчик с остервенением начал орудовать губкой, мечтая поскорее выбраться из-под обжигающе холодных струй. Он был уверен, что столь досадное неудобство можно было бы легко устранить с помощью магии, но зельевару, видимо, доставляла удовольствие мысль, что Гарри здесь несладко.

Приняв душ и умывшись, мальчик поспешил на кухню.

Снейп сидел за круглым столом и читал газету. Обычно мужчина старался тщательно игнорировать гриффиндорца, но сегодня был не тот день.

Хорошее настроение моментально улетучилось, стоило Гарри увидеть недовольный взгляд, каким его наградил профессор. Юноша заметно напрягся. Очевидно, сейчас последует выволочка за вчерашнее опоздание.

— Доброе утро, — осторожно произнёс он.

— Какого дьявола вы мне не сказали, что в холодильнике закончились продукты?! — в ответ на приветствие гневно прошипел Снейп.

Совсем не ожидавший такого поворота событий, мальчик растерялся.

— Я… я не видел. Я сам заметил только поздно вечером.

— Как же часто вы кушаете, что не замечаете, сколько еды осталось в доме?

Гарри, не подумав, брякнул:

— Один раз в день.

Увидев, как посуровело лицо профессора, мальчик поспешил исправиться:

— … Один раз поел вчера, а в остальные дни я и завтракал и обедал.

Снейп потёр переносицу.

— Чёрт бы вас побрал, Поттер! Какие к Мерлиновой матери занятия окклюменцией, если вы недоедаете и падаете в обмороки!

— С-сэр, я наедаюсь. И я в редких случаях питался чаще, чем два раза в день. С детства.

— Поттер, мне плевать, что у вас было раньше. Мне это безразлично, — наигранно мягко произнёс мужчина. — Но ваше физическое состояние помешает, — он на мгновение сделал паузу, подбирая нужные слова, — нашему сотрудничеству, в котором я заинтересован. Не говоря уже о том, что Дамблдор будет не рад узнать, что вы больны анорексией. Вы себя в зеркале видели? По вам анатомию можно изучать!

Гарри покраснел. Руки сами собой сжались в кулаки. Нечто подобное он слышал раньше от Гермионы и миссис Уизли. Но, в отличие от «сальноволосого ублюдка», в их словах не было упрека, только сожаление и понимание.

— Сэр, я буду питаться нормально, — процедил Гарри сквозь зубы.

— На первый раз я вам поверю, — произнёс Снейп, отгородившись от мальчика газетой. — Иначе мне придётся наколдовать вервентра[1].

— Кого-кого?! — настороженно переспросил Гарри.

— Вервентра, Поттер, — произнёс Снейп из-за газеты. — Червь-паразит внутри желудка. Создаёт постоянные ощущения жжения и зуда в животе. Доставляемый ими дискомфорт притупляется только, когда человек ест. Вервентр способствует быстрому поправлению организма.

Гарри передёрнуло.

Он решил не препираться с мужчиной. Тот был нужен ему в хорошем расположении духа (если такая формулировка вообще была применима к Снейпу). В плохом настроении слизеринский декан даже не станет его слушать.

Мальчик открыл морозильную камеру, которая была размером чуть больше, чем микроволновая печь. Та была забита продуктами под завязку. Гарри представил, как профессор рано утром ходит по магазинам, голодный и злой, придирчиво выбирая еду, как ингредиенты к зельям, и позлорадствовал.

— Предпочитаю пользоваться доставкой на дом, Поттер.

У Гарри чуть не вывалились из рук два куриных яйца, которые он только что извлёк с верхней полки.

— Не смейте читать мои мысли!

— У вас всё на лице написано.

— Да? Не знал, что вы можете видеть сквозь газету, — произнёс Гарри, копируя манерно-тягучие интонации Снейпа.

— Ваши телеса прекрасно отражаются в стекле, — ядовито произнёс мужчина и указал рукой в сторону многочисленных колбочек на полке.

Гарри вдохнул глубже и принялся готовить себе завтрак. Украдкой поглядывая на профессора, мальчик размышлял, как к нему подступиться и задать вопрос, мучающий его со вчерашнего дня.

— Э-э, сэр, вы будете яичницу?

— Поттер, пока вы восстанавливали свои душевные и физические силы, нежась в кровати, все нормальные люди успели не только позавтракать, но и пообедать.

Гарри недовольно поджал губы, подумав, что это весьма самонадеянно со стороны мужчины — относить себя к нормальным людям при его-то скверном характере.

Несмотря на то, что день выдался солнечным и не слишком жарким, улица с мрачным названием «Паучий тупик» была пустынна. За всё время пребывания здесь, Гарри ни разу не повстречал соседей дома № 9, возможно, их вообще не было. «Скорее всего, они мешали Снейпу спать по ночам, и он их отравил», — думал юноша. Каменистая дорожка возле дома уже высохла, но по стокам текли мутно-коричневые грязевые воды. Одинокая с тонким стволом сирень терлась своими мокрыми от дождя ветками в окно квартиры №1, прямо напротив лица Гарри. Он улыбнулся, вспомнив, как запаниковала тётя Петуния, обнаружив в саду за домом полуметровый саженец сирени. Она несколько раз выкорчевывала ростки, боясь, что их семью будут преследовать несчастья, а Дадли останется холостяком.

— Любите сирень?

Снейп медленно опустил газету на стол и посмотрел на мальчика, как на умалишённого. Мужчина определенно посчитал это самой бредовой темой для разговора, какую только можно придумать.

— Просто, если вы её не вырвали, значит, она вам нравится?

— Поттер, по вашей логике, если я вас ещё не удавил, то это означает, что вы мне симпатичны?

Гарри успел пожалеть, что открыл рот, но отступать было поздно.

— Сирени обычно не позволяют расти возле дома.

Снейп молчал. И даже делал вид, что внимательно слушает. С таким же выражением на него смотрели его сокурсники на пятом году обучения, когда за ним закрепилось амплуа спятившего лжеца. Когда он говорил с ними, те награждали его снисходительными полуулыбками, особо не слушая и надеясь, что сумасшедший Поттер скоро уйдёт.

— Считается, что это цветок горя и несчастья.

— Если вы попытались блеснуть своей эрудированностью, то у вас не получилось, — сухо заключил Снейп.

Гарри обиженно умолк. Что бы он сейчас ни сказал, мужчина просто высмеет его.

Мальчик выложил готовую яичницу на тарелку и сел за стол напротив Снейпа. Тот уже успел вновь погрузиться в газету.

— Не знал, что сюда доставляется «Ежедневный пророк», — осторожно произнёс Гарри, чувствуя, как внутри него закипает обида. За неделю мальчик держал в руках лишь одну газету двухгодичной давности и искренне предполагал, что почтовые совы не могут найти этот дом из-за охранных заклятий.

Снейп сложил газету и отложил на край стола, в его взгляде читалось презрение то ли к прочитанному, то ли к сидящему напротив мальчику, то ли ко всему миру в целом.

— Дом окружен множеством заклятий, совы при всём желании не смогли бы подлететь сюда ближе, чем на пару миль. Но даже не будь здесь охранного поля, магическая корреспонденция всё равно бы не доставлялась в маггловский район, — мужчина поморщился, — Этот номер мне любезно одолжил Наземникус Флетчер, — судя по особому ударению на слове «любезно», Снейп с тем особо не церемонился.

— Наземникус! — возбужденно воскликнул Гарри, чуть не подавившись куском яичницы. — Сэр, так вы были вчера в штаб-квартире Ордена?!

— Нет, Поттер. Флетчер встретился мне вчера совершенно случайно в Лютном переулке.

В Лютном переулке? Гарри судорожно вздохнул, вспоминая это кошмарное место. Он был там лишь однажды, но этого хватило, чтобы двенадцатилетний паренек надолго запомнил, куда в одиночку соваться не стоит. Что в этом месте могло понадобиться Снейпу?

— Сэр, — неуверенно начал Гарри, — вы обещали, что…

— Я помню, Поттер. — резко перебил Снейп. — Я ждал, когда же вы начнёте сыпать вопросами, но вместо этого предпочли подействовать мне на нервы, ходя вокруг да около.

Руки Гарри непроизвольно сжались в кулаки. Снейп, явно удовлетворенный такой реакцией, произнёс:

— Так и быть, я расскажу вам о положении Светлой стороны на сегодняшний день и, собственно, о своей вчерашней отлучке. Дайте слово, что о нашем разговоре не узнает ни одна живая душа: ни ваши друзья, ни члены Ордена — никто!

— Обещаю. — хриплым от волнения голосом произнёс Гарри.

— Прекрасно. Слушайте…

* * *

— Оказавшись вместе с вами в бегах, Поттер, я потерял связи со всеми магами, хоть мало-мальски оказывающими поддержку Тёмному лорду. Однако, ещё раньше, Поттер, я прекратил общение практически со всеми членами Ордена Феникса.

Гарри удивился и открыл было рот, но мужчина приложил палец к губам, предупреждая вопросы.

— Прекратил не по своей инициативе. В бывшей штаб-квартире Ордена появляться опасно, собрания не проводились… Не смейте перебивать! — рявкнул выведенный из себя мастер зелий, когда Гарри издал изумленный возглас, и напряжённым тоном продолжил: — … не проводились с тех пор, как дом на площади Гриммо остался без хозяина. Несмотря на то, что ваш крёстный завещал всё своё имущество вам, в том числе и дом № 12, есть весьма большой риск, что наследие рода Блэков заколдовано, и овладеть им может только чистокровный волшебник.

— Сириус завещал всё мне? — потухшим голосом произнёс Гарри. Упоминание о крёстном как всегда отозвалось тупой ноющей болью в груди и чувством вины. Уж лучше бы Сириус завещал всё своему старому другу Ремусу Люпину — Гарри, после совершённого им опрометчивого проступка, повлекшего смерть крёстного, чувствовал себя недостойным такого наследства.

— Да, Поттер, — нетерпеливо ответил Снейп, казалось бы, не замечая перемены в настроении гриффиндорца. — Всё, вплоть до последней булавки. Но дело в том, что если наши худшие опасения подтвердятся, дом достанется старшему из ближайших родственников Блэка, а именно — его двоюродной сестрице.

— Беллатрисе Лестрейндж?! — неверяще, с нотками гнева воскликнул Гарри. — НЕТ!

— Не верещите! И доешьте Бога ради свою стряпню, вы к ней едва притронулись.

— Аппетит пропал.

— В таком случае, наш разговор на сегодня окончен. — безапелляционно заявил Снейп. Таким же тоном Гермиона часто извещала в прошлом учебном году, что не даст Гарри и Рону конспектов для подготовки к СОВ, и сейчас юноша догадался, чью манеру тогда переняла девушка.

Гарри нехотя взял вилку и отправил в рот большой кусок яичницы, всем своим видом демонстрируя, что делает великое одолжение зельевару.

Но мужчина молчал, с ленивым безразличием, наблюдая, как юноша через силу ест остывшую яичницу.

— Сэр, пожалуйста, продолжайте. — с набитым ртом произнёс Гарри, за что заработал полный отвращения взгляд Снейпа.

— Поттер, ещё раз меня перебьёте, и мы к этому разговору больше не вернемся, — зловеще пообещал профессор и, чуть погодя, продолжил: — Радужные планы Дамблдора пошли под откос. Предполагалось, что после смещения Фаджа с поста министра, у Ордена Феникса будут развязаны руки и можно будет заручиться поддержкой аврората. Новый министр магии Руфус Скримджер — бывший глава аврората, весьма решительный и жёсткий человек. Считает, что во всём, что касается военного дела и поимки преступников он лучший. И он уже дал понять Дамблдору, что не станет оказывать ему посильную поддержку. Союз будет только односторонним — помощь Ордена Феникса Министерству будет принята с радостью, но на инициативы «постаревшего» и «потерявшего хватку» Дамблдора Скримджер не пожертвует и пары человек, — мастер зелий говорил с плохо скрываемым злорадством, чем сильно озадачил Гарри. Почему Снейп радуется просчётам Дамблдора? — Скримджер развил бурную деятельность: новые законопроекты, множество нововведений, направленных на защиту семей и поддержания Статута о секретности Международной конфедерации магов, аресты подозреваемых в пособничестве Тёмному лорду, переобустройства Св. Мунго и аврората. Со стороны может показаться, что Магическая Британия набирает мощь и готова дать серьёзный отпор противнику. Но на деле это не так. Это лишь видимость, фарс, антураж! Если Скримджер наивно предполагает, что станет костью в горле Тёмного лорда, то он попросту чересчур оптимистичный глупец!

— Сейчас Орден Феникса практически бездействует: помощи от Министерства ждать не приходится, в стане врага нет ни единого шпиона Светлой стороны, нормальный штаб-квартиры также больше нет. Дамблдор занят тем, что заручается поддержкой со стороны зарубежных стран, чем должно было бы заниматься Министерство магии. Разумеется, никому не хочется ввязываться в войну, но его старания не проходят впустую. Теперь мы владеем некоторыми фактами, согласно которым можно сделать неутешительный вывод.

Последнее слово было произнесено таким тоном, что Гарри понял: у них крупные проблемы.

— Вчера, пока вас не было, я отлучился в дом Дедалуса Дингла. К сожалению, всю секретную информацию в своё отсутствие Дамблдор передаёт через этого простодушного докучливого старика. Дингл поведал мне, что во многих странах были замечены группы пожирателей смерти. С кем они контактировали, что искали в чужой стране, выяснить не удалось.

— Может, он набирает Армию тёмных существ по всей Европе? — предположил Гарри, вспомнив, как Хагрид с мадам Максим отправились на переговоры с великанами, но были опережены слугами Волдеморта.

Снейп устало откинул волосы с лица.

— Это может быть всё что угодно. Тёмный лорд проследил, чтобы ни в коем случае не произошла утечка информации.

На кухне воцарилась тишина. Воображение Гарри рисовало страшные картины, преимущественно в красных тонах, одну хуже другой. Юноша успел убедиться насколько кровожадным может быть Волдеморт и то, что теперь они не знали ничего о его следующем шаге, повергало в ужас. Раньше Дамблдору удавалось предвидеть следующие действия Тёмного мага, и Орден Феникса был в состоянии дать отпор. Но теперь их окружала пугающая неизвестность.

— Но, после того, как я вернулся, вы отправились в Лютый переулок, сэр. Зачем? — глухо спросил Гарри.

— На разведку. В Лютном переулке полно подпольных торговцев запретной продукцией. Я интересовался, какие ингредиенты покупались Пожирателями, чтобы знать, какие зелья понадобились Тёмному лорду, или, какие ритуалы он собрался провести.

Гарри с надеждой посмотрел на Северуса Снейпа.

— Вы что-нибудь узнали?

— Только то, что слуги Тёмного лорда уже давно не появлялись в тех местах. Ясно, как день, что они заняты куда более важными делами.

«Мы по уши в дерьме», — понял Гарри. Возможно, создавшееся положение было объяснением причины, почему его ещё до сих пор отсюда не забрали. Всем было не до него. Он бы только путался под ногами и задавал ненужные вопросы. Кто знает, может, в сложившейся ситуации директор уже принял для себя решение, что Гарри останется у невыносимого профессора до конца каникул.

— Не думал, что когда-либо скажу это: ещё вопросы будут? — прервал его размышления вкрадчивый голос Снейпа.

— Да, последний. — Гарри постарался не думать о перспективе провести в ненавистном доме остаток лета. — Как узнать перешел ли в моё владение дом Блэков?

— Есть один способ, — медленно проговорил Снейп. — Но пока вы здесь, мы не сможем это никак проверить. Иначе есть большой риск обнаружить себя на радость Тёмному лорду.

— Что за способ?

— Поттер, вы всерьёз думаете, что я вам его открою?

— Но, сэр!..

— Никаких «но»! — отрезал Снейп. — У вас ещё хватит ума проверить это в моё отсутствие! Всё, разговор окончен! Я и так потратил на вас слишком много личного времени.

Мужчина резко встал и, одарив мальчика грозным взглядом, направился к выходу из кухни.

Прежде чем закрыть за собой дверь, он обернулся к юноше и холодно произнёс:

— Ах, да… Больше никаких прогулок! За вчерашнее опоздание вы сегодня выпотрошите два чана бандиманов. После этого вы сядете за домашнее чтиво.

— Но, сэр!.. — звук закрывшейся двери заставил его замолчать.

«Да, у Дурслей определенно было лучше», — подумал Гарри, отодвигая тарелку с недоеденной яичницей подальше.

* * *

«Я ненавижу Северуса Снейпа»!

Эта мысль вот уже битый час стучала у юноши в мозгу. Гарри едва не скрипел зубами от злости и периодически сжимал кулаки в ярости, из-за чего очередная раздавленная им тварь с омерзительным хлюпом лопалась, забрызгивая его очки и лицо кошмарно-пахнущими внутренностями.

О, да, бандиманы были воистину противными существами! Выглядели как шляпки покрывшихся зелёной слизью поганок с веретенообразными ножками и источали невыносимый гнилостный запах.

Когда Гарри их впервые увидел (а, главное, почувствовал), у него отпало всяческое желание вести себя с зельеваром хорошо в благодарность за спасение своей жизни. Снейп — мерзкий, безэмоциональный ублюдок и ничто его уже не изменит!

Гарри взял из большого чана очередной округлый смердящий кусок и, с трудом сдерживая тошноту, орудуя разделочным ножом, принялся потрошить. Освежающие чары уже не помогали. Казалось, кошмарный запах въелся в его кожу и одежду и уже не выветрится никогда.

Окон в этой переоборудованной под лабораторию комнате не было. Все стены занимали стеллажи с выстроенными в ряд банками и колбами. На потолке виднелись черные пятна копоти.

Тусклого света, исходящего от притолочной держащейся на проводе лампы, с трудом хватало, чтобы осветить стол, на котором стояли три банки, в которые Гарри рассортировывал внутренности. Да, здесь было так же мрачно, как и в слизеринских подземельях.

Гарри освободился лишь к семи часам. Голова тут же закружилась, стоило ему покинуть лабораторию Снейпа и вдохнуть свежего воздуха.

Нарваться сейчас на мастера зелий и выслушать поток издевательств по поводу своего внешнего вида Гарри не хотелось, и он поспешил в ванную комнату.

Приняв холодный душ и переодевшись в джинсы и рубашку, юноша вошел в свою комнату и в раздражении стиснул зубы, обнаружив на столе толстый том, разумеется, посвящённый самой важной науке по мнению Снейпа — зельеварению.

Гарри быстро пролистал всю книгу и нахмурился. Написано заумным языком, почти в каждом рецепте зелья более десятка ингредиентов, а в описываемых аспектах взаимодействия веществ множество неизвестных названий и непонятных формул. И это зельевар назвал «домашним чтивом»?!

— К чёрту! — воскликнул Гарри, отшвыривая книжку обратно на стол.

Он не будет это читать!

«Я всё равно ничего не пойму, какой смысл тратить на это своё время? — рассудил Гарри, — А ублюдку, если он потребует пересказать какой-нибудь отрывок, я всегда могу сказать, что ничего не запомнил. Он считает меня последним тупицей и не удивится, услышав такой ответ».

Гарри ещё немного послонялся по комнате, размышляя о том, какой Снейп подонок и как скоро удастся покинуть дом в Паучьем Тупике. Затем лёг спать и забылся беспокойным сном.

[1] Вервентр — от лат. слов venter (живот) и vermis (червь)

Утро среды выдалось ужасным. Помимо того, что Гарри не выспался, настроение изрядно подпортил Снейп, не преминувший сообщить, что наказание мальчик выполнил отвратительно — в банке с печенью периодически попадалась плёнка, покрывавшая стенки желудков бандиманов, — и такую работу мужчина счёл халтурной. Порция сарказма от мастера зелий — и Гарри был взвинчен до предела, не в состоянии успокоиться до самого вечера. Никому не понравится услышать, что руки растут не из того места, а в голове сплошное перекати-поле.

Сидеть весь день в доме у Снейпа и не иметь возможности хоть ненадолго выйти на улицу, было невыносимо. Подумать только, уже середина августа, а Гарри до сих пор торчит в этой дыре! Он представлял себе счастливые лица отдохнувших Рона и Гермионы и чувствовал себя полным неудачником. Если бы не это чёртово нападение, юноша уже как две недели гостил у семейства Уизли!

Сумерки постепенно окутывали Антворд-сити. На небе загорались первые звёзды, за окном зажегся один единственный неразбитый фонарь, тускло освещающий часть улицы. Гарри заметил стаю воронов, величественно восседавших на электропроводах — на фоне темнеющего неба их силуэты выглядели зловеще. Юноше показалось, что все вороны как один неотрывно смотрят на него, хотя, разумеется, с такого расстояния и при таком освещении он не мог быть в этом уверен.

Взгляд Гарри перекочевал на всё так и лежащую на столе книгу по зельеварению. Он был не в курсе дома ли мужчина. В противовес своему недавнему настрою попытаться ужиться даже с таким кошмарным человеком как Снейп, сейчас в мозгу настойчиво пульсировало желание устроить, как говорится, бунт на корабле. Причем идея пойти и высказать Снейпу своё недовольство хоть по какому-то поводу казалась всё более заманчивой.

Тяжело вздохнув, Гарри прекратил гипнотизировать книгу и вернулся к чтению стащенного с кухни «Ежедневного пророка». Едва взглянув на заголовок первой полосы «Угроза вымирания полосатых нюхлеров. Министр посещает заповедник и делает крупное пожертвование», Гарри понял, что никаких новостей, касающихся Волдеморта, он не встретит. Но гриффиндорец всё же решил прочесть каждую статью, ища скрытый подтекст или интересную зацепку, как это любила делать Гермиона.

То ли это был самый скучный и бесполезный выпуск «Пророка» за всю историю его существования, то ли до талантов Гермионы Гарри было далеко, но абсолютно ничего важного или хотя бы подозрительного, юноша не нашел.

Внимательно дочитав последнюю страницу газеты (интервью с неизвестным Гарри игроком квиддича), юноша встал с кровати и с силой ударил ногой шкаф. Теперь эта громадина открывалась

только так.

Тяжелые дверцы медленно со скрипом распахнулись.

Гарри перевел дыхание. Ничего. Никакой крови. «Это был боггарт, Гарри, — успокаивал внутренний голос. — Это всё было понарошку». И, тем не менее, каждый раз открывая этот шкаф, он чувствовал себя маленьким мальчиком, рискнувшим спуститься в тёмный подвал.

В шкафу висели три старые рубашки и две пары черных брюк. Подцепив двумя пальцами бежевую рубашку, источавшую запах затхлости и пыли, Гарри, всё так же, пинком захлопнул шкаф. Он искренне надеялся, что эти старые тряпки не принадлежали когда-то Северусу Снейпу. «Как же, держи карман шире! Он скорее преобразовал их из старой наволочки или подобрал на свалке», — подумал юноша, и эта мысль его немного успокоила.

Переодевшись, Гарри взял книжку по зельеварению и покинул свою комнату.

Снейпа он нашёл в гостиной. Тот не спеша потягивал коньяк и читал какую-то книгу в матово-зелёном переплёте. На появление Гарри он никак не отреагировал, даже бровью не повёл.

Юноша кинул том по зельеварению на столик, стоявший возле кресла, в котором сидел профессор. Звук шлёпнувшейся на стол книги раздался в тишине подобно выстрелу — Гарри случайно не рассчитал силы.

Юноша в ужасе затаил дыхание. Всё пошло не по плану.

Мужчина не вздрогнул от неожиданности. Он медленно, как потревоженная кобра, поднял голову и впился в лицо юноши замораживающим внутренности ненавидящим взглядом. Юноше стало не по себе, и ему стоило больших усилий не отвести глаз от лица зельевара.

— Я прочёл вашу книгу. И ни черта не понял. Уверен, вы и не сомневались в подобном исходе. И, тем не менее, решили надо мной вдоволь поглумиться, заставив читать самую нудную на свете вещь.

Гарри старался говорить спокойно, но голос выдавал его волнение и негодование.

— Поттер, это старый учебник за четвёртый курс. Всего три года назад по нему учились ученики, и никаких жалоб от них не поступало, — сухо произнёс Снейп. — Вы выбрали позицию слабого, успокаивая себя тем, что дело не в вас, а в плохо написанной книге. Собственно, это вам свойственно — обвинять в своих бедах всех, кроме самого себя.

— Я не слабак, — членораздельно процедил Гарри.

— Доказательства, Поттер? Пока я не встретил ни одного.

Гарри молчал. Не поведение Снейпа его удивило, а своё собственное. Почему Гарри в который уже раз решил ввязаться в разговор с этим человеком, что-то доказать ему? Прекрасно зная, какой будет реакция мужчины? Почему он не оставит эти попытки и не постарается как можно меньше попадаться Снейпу на глаза? И главный вопрос: зачем это ему самому? Он ищет дружбы сальноволосого ублюдка? Ха! В гробу он видал дружелюбного Снейпа! Но что тогда? Неумелая попытка загладить свою вину за историю с Омутом Памяти? Благодарность за спасение своей жизни? Или жалкая потребность в общении? Гарри не знал. После очередного уничижительного разговора, юноша зарекся, что будет игнорировать профессора, но в итоге, спустя незначительный срок, снова намеренно шел на разговор с ним. Какой-то гадский замкнутый круг.

Снейп отложил книгу на столик, и, сцепив пальцы, посмотрел на Гарри.

— Поттер, вы в курсе, что провалили экзамен по зельям?

Гарри застыл. Несмотря на то, что он не ожидал другого, услышанное было большой неожиданностью.

— Нет. Но откуда вы знаете?

— Я преподаватель, и в мои обязанности входит составлять списки студентов, допущенных или не допущенных на мой предмет… И так уж сложилось, что я знаю, какую профессию вы выбрали. Чтобы учиться на аврора вам необходимо зельеварение.

— Знаю, — вздохнул Гарри. Он устало опустился в соседнее кресло. — А что у меня с остальными предметами?

— Я знаю вашу экзаменационную оценку только по своему предмету, — холодно произнёс мужчина. — По зельеварению у вас «В».

Повисла тишина. Снейп молча смотрел на Гарри, словно пытаясь что-то прочесть на его лице. А юноша разглядывал танцующие на стене красновато-оранжевые блики, отбрасываемые пламенем камина.

«Интересно, Рон тоже завалил зелья? — подумал Гарри. — Или ему попалось несложное зелье, и он сумел его правильно приготовить?»

От мысли, что он мог сдать экзамены хуже всех, стало совсем плохо. Он представил, как Гермиона, получившая по всем предметам «Превосходно», отчитывает его, как какого-то сосунка, заставляя краснеть и чувствовать себя настоящим тупицей, а сидящий рядом Рон сочувственно смотрит на него, не решаясь похвастаться своей «П» по зельям, чтобы не расстроить друга ещё больше. «Как несправедливо. Я бился с Пожирателями смерти, выжил в схватке с Волдемортом — из меня мог бы выйти неплохой аврор. И какой-то один экзамен перечеркивает все, ставит крест на моей мечте», — думал он.

Из тягостных раздумий его вывел голос Снейпа.

— Ответьте честно, Поттер, вы рассчитывали сдать мой предмет на оценку «Превосходно»?

Гарри внимательно посмотрел на мужчину, ища в вопросе подвох.

— Скорее, я рассчитывал на то, что на экзамене мне попадётся рецепт зелья, который я более-менее знаю.

— Возможно, вы были уверены, что добрый директор, который в вас души не чает, снова придёт ко мне и начнет действовать мне нервы, рассказывая, какое вы дарование, и что я к вам несправедлив, после чего я буду вынужден принять вас к себе на курс? — презрительно выплюнул Снейп.

Гарри начал заводиться.

— Я никогда не просил директора решать мои проблемы!

— Мне это не интересно, — отмахнулся Снейп. — Но мы уже выяснили, что решать свои проблемы сами вы не умеете, вынуждая других подставлять себя под удар, чтобы спасти ваш драгоценный зад.

Намёк был понят. Гарри вцепился ногтями в подлокотники и постарался успокоиться. Снейп задел его за живое. Упрекнул в том, за что Гарри ненавидел себя больше всего на свете. Его друзьям много раз угрожала опасность из-за того, что они помогали ему. Члены Ордена Феникса жертвовали своими жизнями, чтобы юноша остался в живых. Выручая его, погиб Сириус! И несколько недель назад Снейп, рискуя своей жизнью, сделал невозможное и спас мальчика от многочасовых пыток и смерти. Гарри притягивал неприятности как магнит.

Губы Снейпа растянулись в ухмылке. Гарри ответил ему злым взглядом.

— Вы уже подобрали другую профессию? — как ни в чем не бывало, спросил Снейп.

Мастер зелий имел дурную привычку: только доведя человека до белого каления, он мгновенно успокаивался и продолжал вести беседу, будто ничего не произошло.

Гарри, отвернулся от Снейпа, чтобы не видеть этой ехидной улыбки и покачал головой.

Мужчина склонил голову.

— Как ни прискорбно мне это сознавать, но зелья могут понадобиться вам в борьбе с Тёмным лордом. Сомневаюсь, что вы сумеете приготовить смертельный яд и, уж тем более, заставить Темного лорда его выпить. Но вы сможете повысить свои шансы на выживание, если научитесь готовить хотя бы элементарные заживляющие эликсиры.

— Предлагаете мне дополнительные занятия ещё и по зельям? — напрямую спросил Гарри.

— Мерлин упаси! Я не собираюсь тратить на вас все своё личное время.

— Но… тогда… — медленно произнёс Гарри, вопросительно смотря на Снейпа. — Вы позволите мне посещать занятия по зельям на шестом курсе?

Мужчина хмыкнул.

— Если вас устроят условия.

Он выудил из кармана мантии какой-то клочок пергамента и бросил его Гарри.

Юноша поймал и дрожащими руками развернул листок. На его лице отразилось недоумение.

— Но это же…

— Читайте, — приказал Снейп.

По прежнему ничего не понимая, Гарри снова посмотрел на знакомый текст. Помнится, в прошлый раз он так и не дочитал его до конца.

Колдомедицина ждёт Вас!

Выбирая профессию целителя, Вы кардинально измените не только своё будущее, но и будущее сотен магов, нуждающихся в Вашей помощи. Подарите надежду, подарите жизнь! Мы ждём Вас!

Далее шли координаты больницы Св. Мунго, имена главных докторов, перечни отделений и печати Министерства магии и самой больницы.

В прошлом году такие брошюры в изобилии застилали полы в комнатах пятикурсников. И брошюра, агитирующая учиться на целителя, была самой блёклой и самой немногословной. Рон тогда пошутил, махая перед лицом друга этой брошюрой, что больница Св. Мунго экономит бумагу и чернила, а Гарри лишь скользнул равнодушным взглядом по заголовку и вернулся к чтению брошюры аврората.

— Э-э, — Гарри вопросительно посмотрел на Снейпа. — Я не понимаю…

— Неудивительно. Дело в том, что в пресловутый аврорат, — мужчина презрительно поморщился, — идёт множество самоуверенных подростков, которые на деле из себя ничего не представляют, но истинно верят, что добьются многого и спасут род людской от натиска тёмной силы. Как правило, потом приходит разочарование… Хотя я не об этом. В больницу Св. Мунго ежегодно поступает около трех-шести процентов студентов от общего числа выпускников. Это, как вы уже поняли, чертовски мало. Чтобы учиться на целителя, вам понадобятся те же предметы, что и на аврора, плюс травология. И, так как целителей магической Британии сильно не хватает, возможно допущение учеников, получивших оценки «Удовлетворительно» и «Выше ожидаемого» по нужным им предметам шестого курса, при условии, что они будут учиться на докторов, и за них письменно поручатся учителя, на чей предмет было набрано недостаточное количество баллов.

Гарри нахмурился.

— Но я не хочу быть целителем. Я и вдруг доктор — это смешно! Или… я смогу получить образование по этим предметам, а потом подать документы в аврорат?

— Если сдадите ЖАБА, то да.

— Погодите! А если меня заставят после седьмого курса идти на целителя?

Снейп устало потёр переносицу.

— Кто заставит, Поттер? Это ваш личный выбор.

— С трудом верится, что вы станете переводить бумагу и чернила, чтобы написать за меня поручительство, — хмыкнул Гарри.

— Мне тоже, — холодно произнёс мужчина.

Гарри изучал Снейпа недоверчивым взглядом. В прошлом учебном году слизеринский декан почти на каждом уроке пророчил юноше провал СОВ по своему предмету. А сейчас он предлагает продолжить обучение. У него на лице написано, что сама мысль о принятии Гарри на курс зелий вызывает глубокое отвращение! И юноше с трудом верилось, что Снейп назвал истинную причину своей щедрости. Гарри прекрасно понимал, что особого толку от этих заживляющих эликсиров не будет. Раны, нанесенные Волдемортом, скорее всего, окажутся смертельными, и Гарри даже не успеет поднести склянку с восстанавливающим снадобьем ко рту. Снейп не мог этого не понимать. Но тогда что заставило зельевара поступиться своими принципами и предложить мальчику продолжить занятия?

— И как часто вы проявляете такое великодушие к простым смертным, сэр? — хмыкнул Гарри.

— Не ваше дело, — процедил Снейп.

— Я не понимаю, зачем вам это? Вы же и сами должны понимать, что толку в бою от владения вашим предметом никакого!

— Ошибаетесь, Поттер. То же адское пламя являет собой зелье и способно погубить десятки жизней.

Гарри фыркнул.

— Вы сами-то верите, что я научусь варить нечто подобное?

Снейп допил коньяк и потянулся отставить бокал на край стола. На мгновение его лицо оказалось в свете камина. Только тут Гарри разглядел у мужчины крупные синяки под глазами, будто тот не спал больше суток.

— Сэр, а…

— Заткнитесь, — неожиданно сказал Снейп, откидывая голову на спинку кресла так, что черные волосы свесились вперед, закрыв пол-лица.

Гарри умолк, не сводя со Снейпа выжидающего взгляда. И как он сразу не заметил, насколько утомлен мужчина? Тот снова куда-то отлучался? Хотя лучше у него об этом сейчас не спрашивать.

— Сэр, то, что вы принимаете меня на курс, как-то связано с заключенным между нами соглашением?

— Напрямую. Я хочу, чтобы вы были всё время у меня на виду.

Гарри возвел глаза к потолку. Прекрасно. От факта, что Снейп будет пристально наблюдать за ним во время уроков, у него будет всё валиться из рук и успеваемость лишь ухудшится.

— Обязательно на целителя?

Снейп смерил Гарри презрительным взглядом.

— А какая вам разница? Всё равно пойдёте в аврорат. Хотя могу предложить вам ещё варинты: помощник зельевара и научный исследователь. Для окончания Хогвартса помимо сдачи ЖАБА вам придётся защитить свои собственные научные труды или создать полезную модификацию для сложного зелья.

— Э-э, да, пожалуй, колдомедик — оптимальный вариант, — пробормотал Гарри.

— И, Поттер, — сказал Снейп, перелистнув страницу: он снова вернулся к своей книге. — Надеюсь, вам хватит ума не говорить об этом кому-либо из учеников? Лишние вопросы ни мне, ни вам не нужны.

Гарри кивнул. Больше они в этот вечер не разговаривали.

* * *

Было темно. Гарри карабкался на чердак по лестнице, примыкавшей к зданию. Ржавые перекладины скрипели под ним, предупреждая о возможности упасть и проломить себе череп. Но Гарри ничто не волновало, сломай ему руку или выколи глаз, он все равно продолжит свой путь. Ведь у него была цель. И эта «цель» притаилась на чердаке.

Наконец Гарри влез в небольшое окно с перекошенной рамой и выбитыми стеклами.

Пол под ногами хрустел от слоя птичьего дерьма. Гарри двинулся вперед в кромешной тьме. Он постоянно спотыкался об всякий хлам.

Слева раздался шорох.

Гарри молниеносно выхватил палочку и направил в сторону раздавшегося шума.

— Люмос!

Свет волшебной палочки ослепил глаза и осветил дальний угол стены, где притаился маленький мальчик с перекошенным от страха лицом.

Гарри направился к нему.

— Почему ты убежал? Снейп не сделал бы тебе ничего плохого.

Парень присел на корточки рядом с ребенком. Малыш не сводил с него настороженного взгляда.

— Этот мужчина — монстр. Он хочет меня убить.

— Да зачем ему убивать тебя? — Гарри почти готов был рассмеяться.

— Он собирается сделать монстром и тебя. А я могу спасти тебя от этого. Я ему мешаю, понимаешь?

Гарри улыбнулся и потрепал малыша по макушке, взъерошив темно-каштановые волосы.

— Успокойся. Мне никогда не стать таким монстром как Снейп.

— Я имел в виду не его характер, — тихо произнёс мальчик. — Он не человек, Гарри. Он убивает людей. И тебя он тоже убьет и сделает себе подобным.

Юноше стало немного жутко от этих слов. И, тем не менее, он решительно произнёс:

— Я доверяю Северусу Снейпу.

— Твои похороны, — буркнул малыш.

Ребенок поднялся и подошел к окну.

— Я заставлю тебя пересмотреть своё мнение.

Он взобрался на хлипкий подоконник. Гарри было видно, как прогнулась трухлявая доска под маленькими ножками.

— Эй-эй, что ты задумал?! А ну, слезь!

— Я заставлю тебя пересмотреть своё мнение, — нараспев повторил мальчик, лукаво поглядывая на Гарри из-под челки.

Юноша не на шутку перепугался. Он стал осторожно приближаться к окну, следя за движениями мальчика.

— Будь осторожнее, Гарри. Не доверяй слепо людям. Они могут всадить тебе нож в спину. И продолжай поиски, ты почти у цели. Ещё увидимся.

И он шагнул в пустоту.

— НЕТ!

Гарри рванул вперед, его пальцы успели скользнуть по краю рубашки мальчика.

Он опоздал. Всего на доли секунды, но опоздал. И свидетельство тому валялось на тёмной земле изломанной куклой. От удара о землю у малыша снесло половину черепа. И, хоть его лицо было обезображено, на нем читалось какое-то странное умиротворение. Разбитую голову окружало что-то серое, издалека напоминавшее разбухшее на дрожжах тесто.

— Нет…

Его замутило.

И тут Гарри проснулся.

* * *

Ещё два дня прошли как в тумане. Гарри практически безвылазно сидел в своей комнате. Он решил лишний раз не попадаться зельевару на глаза, а провести время с пользой, и засел за чтение потрёпанного учебника 1903 года по Защите от Тёмных искусств. Ничего нового для себя Гарри не узнал, но чтение хоть как-то скрашивало его серые дни в Паучьем Тупике.

Погода окончательно испортилась. Тёмно-серые тучи заволокли небо над городом, лило как из ведра. По ночам Гарри с трудом удавалось уснуть под аккомпанемент дождя и раскатистого грома.

В пятницу днём Гарри сделал попытку поговорить с профессором о возобновлении недолгих прогулок по Антворд-Сити. Тот ответил категорическим отказом, мотивировав это тем, что из-за ослабленного организма Гарри действие зелья может подействовать самым необычным образом.

— Возможно, в следующий раз маскировка не продержится и десяти минут. Или у вас приобретут чужую форму только некоторые части тела. Мы не можем так рисковать. Моя ошибка — не стоило вообще начинать давать вам оборотное зелье, — говорил Снейп.

В субботу ранним утром всё изменилось.

Гарри шёл на кухню выпить чаю и почитать книгу по защите от темных искусств. По подоконникам барабанил дождь, за плотной завесой ливня невозможно было что-либо разглядеть.

Неожиданно перед самым носом Гарри дверь резко распахнулась, грохнув о стену так, что задребезжали стёкла. Снейп стремительно вышел из кухни, едва не сбив Гарри с ног. Вид у мужчины был крайне разозленный.

И тут Гарри услышал настойчиво раздававшийся звук, похожий на скрежет заостренного куска мела о поверхность школьной доски.

— Что это за шум? — крикнул Гарри.

Снейп подошёл к камину и начал описывать в воздухе волшебной палочкой непонятные знаки; с её кончика срывались редкие оранжевые снопы искр.

— Сигнал. Идите на кухню и не высовывайтесь, — не оборачиваясь, отрывисто произнёс мужчина.

Гарри решил не искушать судьбу и послушался профессора.

Юноша спрятался на кухне и прикрыл дверь, оставив щелку так, чтобы было видно происходящее в гостиной. Он ни секунды не сомневался, что непонятный сигнал никак не связан с Волдемортом. В противном случае зельевар вел бы себя совсем иначе.

Снейп закончил делать непонятные пасы волшебной палочкой, и в камине вспыхнул огонь. В танцующих языках пламени Гарри разглядел седовласую голову директора Хогвартса и едва удержался от радостного восклицания.

Примкнув глазом к щели, юноша прислушался.

— Альбус, — сухо констатировал Снейп, опускаясь в кресло рядом с камином.

— Рад тебя видеть, Северус, — устало поприветствовал зельевара Дамблдор. Он оглядел гостиную. — А где Гарри?

— Спит.

Гарри хотел возмутиться, ворваться в гостиную, объявляя о своём присутствии, и попросить директора забрать его из этого кошмарного места. Но здравый смысл подсказал ему остаться на месте, и послушать, о чем будут говорить глава Ордена Феникса и бывший шпион.

— Как он? — спросил Дамблдор.

— Нормально.

— А в моральном плане?

— Нормально, — с плохо скрываемым раздражением ответил Снейп.

Директор чуть покачал головой.

— Он столько пережил…

— Альбус, — зельевар повысил голос. — У тебя что-то срочное? Помнится, я передавал через Дедалуса, что связываться со мной по каминной сети небезопасно. Дом буквально напичкан охранной магией, любое постороннее магическое воздействие чревато последствиями. Использование волшебства пришлось свести к минимуму. Чёрт побери! Я даже не рискую снова заколдовать водопровод, чтобы вода стала хоть немного теплее! Ты же…

— Северус, — голос Дамблдора зазвучал резче, от усталости не осталось и следа. — Ты блестяще справился. Мы позже обсудим произошедшее. Я уже в Лондоне и готов забрать мальчика.

Гарри замер. Напряжение, накапливающееся последние дни, куда-то испарилось, и он почувствовал долгожданную легкость на душе. Его опасения, что придётся провести остаток каникул в доме № 9, не оправдались. Возможно, уже сегодня он увидит друзей, по которым успел сильно соскучиться.

Из радужных мыслей его вывел угрожающе тихий голос Снейпа:

— Что всё это значит? Мне кажется, я более чем ясно обрисовал сложившуюся ситуацию, и привел веские доводы, почему мальчишка должен оставаться здесь.

— И я тебя услышал, Северус, — уже спокойнее сказал Дамблдор. — Небольшой риск есть, но после случившегося Гарри просто необходимо немного отдохнуть перед новым учебным годом. Друзья помогут ему справиться с душевными переживаниями. А это затворничество ни к чему хорошему не приведёт.

— Это затворничество спасёт ему жизнь! — яростно прошипел вконец разозленный Снейп. — Я настаиваю на том, чтобы мальчишка оставался здесь!

Гарри тяжело вздохнул, принимая решение. Верно, Снейп спас ему жизнь, и он в долгу перед ним. Но какую опасность слизеринский декан не имел бы сейчас в виду, оставаться в этом доме Гарри больше не мог. Он повернул ручку и открыл дверь.

— Давай спросим у самого Гарри, — директор чуть улыбнулся, увидев мальчика, и подмигнул ему из-за очков-половинок.

Ни один мускул не дрогнул на лице зельевара, когда Поттер вошел в гостиную.

Гарри поздоровался с Дамблдором, тщательно стараясь сдержать широкую улыбку. Он помнил, как громил его кабинет и теперь испытывал легкую неловкость.

— Гарри? — старый волшебник вопросительно посмотрел на него.

— Я… — голос Гарри неожиданно стал хриплым. — Я хотел бы увидеться с друзьями.

Снейп презрительно фыркнул.

— Тогда, думаю, вопрос решен. — радостно объявил директор. — Северус?

— Раз уже всё решено, мне нечего сказать, — холодно произнёс тот.

— Отлично, — облегченно выдохнул Гарри. — А как скоро вы меня заберёте?

— Думаю, будет лучше, если ты освободишь апартаменты своего учителя немедленно. Ему тоже нужно отдохнуть перед новым учебным годом, — доброжелательно произнёс Дамлдор (лицо Снейпа перекосило от злости). — Северус, портключ, который передал тебе Дедалус, у тебя?

— Да, — мужчина поморщился, словно ему была противна мысль об участии в разговоре.

— Прекрасно. Тогда, жду тебя, Северус, в ранее обговоренное время, сам знаешь где. Гарри, — Дамблдор снова улыбнулся мальчику, ободряя его. — Увидимся через пару минут.

Голова директора исчезла. Пламя в камине потухло, оставив после себя горсть быстро тускнеющих угольков.

Снейп бесшумно поднялся из кресла и прошел мимо Гарри к каминной полке, ни разу не посмотрев на него. Он что-то достал из старинной невзрачной шкатулки.

— Сэр…

Гарри не знал, что сказать. Появилось гадкое ощущение, что он подставил Снейпа.

Мужчина передал ему то, что достал из шкатулки. Это оказалась пластмассовая чайная ложка.

— Чтобы перенестись, вам нужно надломить её, — сказал Снейп.

Отвернувшись, он направился в сторону своей лаборатории.

— Сэр!

За мужчиной захлопнулась дверь.

— Спасибо вам, — тихо закончил Гарри и надломил одноразовую ложку.

Иллюстрации к фанфику от ShaSob&InprisonCorp

http://radikal.ru/F/s58.radikal.ru/i161/1010/b1/64ad7aa86172.jpg.html

http://radikal.ru/F/s43.radikal.ru/i101/1010/3f/5f6a19f5e7a9.jpg.html

http://radikal.ru/F/s48.radikal.ru/i121/1010/ee/5114604851f3.jpg.html