Холодные сердца: украденное счастье

«Я так хотела потеряться,

1979 год, осень

То, что наступила осень, я ощутила не сразу. Просто, если каждый день казался одинаково пасмурным, а каменные стены старого дома давили со всех сторон, то счет времени невольно терялся в глухом однообразии. А то, что сентябрь полноправно вступил в свои владения, я поняла по холодному, промозглому ветру, ворвавшемуся в мою спальню. Громко хлопнула оконная рама, настежь отворились ставни, пропуская в теплое помещение резкие порывы. Я поспешила накинуть на голые плечи старую шерстяную шаль серого цвета и направилась к окну, бесшумно ступая босыми ногами по мягкому ковру. Мое лицо тут же обдало потоком влажного воздуха, я вдохнула запах приближающегося дождя, сырой земли и прелой листвы: она кружилась в вихрях посреди пустынных дорожек небольшого парка перед моим окном.

Я положила руку на раму, почему-то не решаясь ее захлопнуть, и хмуро всматривалась в угрюмые пейзажи, пытаясь вспомнить, когда же их в последний раз озаряли лучи солнца. Судя по выжженной траве, покрывающей холмы (что занимали почти все земли Лестрейндж-Холла), то лето было довольно жарким, вот только я этого почти не помнила. Практически все время я проводила в доме, а если куда-то и выходила, так это в парк после наступления темноты, чтобы подышать свежим воздухом. Но, наверное, это тоже было много недель назад.

Я заворожено наблюдала, как ветер гнет к земле пышные волны вереска, как сотрясаются кусты дикого шиповника, а с каштанов и кленов, что росли прямо под окном, сыпется разноцветная листва. Наверное, через пару дней деревья будут совсем голыми…

Вдруг позади меня раздались шаги и голос, от которого я вздрогнула, хоть и знала, кому он принадлежал:

— Белла, на улице настоящая буря, ты можешь простудиться!

Рудольфус подошел ко мне сзади и положил руку на плечо. Я обернулась и посмотрела на мужа, как будто не понимая, что он вообще имеет в виду. Но он, наверное, уже привык, что порой я бывала весьма растерянна и невнимательна, если дело касалось моего здоровья. Я всмотрелась в лицо мужа, кивнула и слабо улыбнулась. Потом он закрыл окно и какое-то время просто стоял около меня, снова касаясь моего плеча.

Он все оставался таким же, каким был в школе, практически нисколько не изменившись. Смуглая кожа, глаза шоколадного цвета, тонкие брови, аккуратный нос, правильные черты лица. Вот только волосы теперь у Руди были коротко подстрижены, что придавало ему более солидный вид и делало все меньше похожим на того разбышаку-слизеринца. А когда он улыбался, то вокруг его глаз образовывалась тонкая сетка морщин. Признаться, Рудольфус улыбался довольно часто и, как и прежде, почти никогда не унывал. Только годы придали ему больше опыта, серьезности, сделав еще более заботливым по отношению ко мне. Но иногда его обожание переходило все пределы и выводило меня из себя. Хотя в последние годы и этого практически не случалось, ведь Руди сутками пропадал в Министерстве, а на меня все чаще находила необъяснимая апатия и меланхолия.

— Ну, тогда я пошел, — послышался голос Рудольфуса, который тут же вывел меня из задумчивости. Он неотрывно смотрел в мое лицо, а в его глазах читались тепло, забота и еще что-то очень родное. — Сегодня очередное собрание Департамента, но я постараюсь вернуться не очень поздно.

В ответ я лишь скептически хмыкнула. "Вернуться домой пораньше" — любимая сказка моего мужа вот уже несколько лет подряд. Он занимал какую-то высокую должность в Департаменте Обеспечения Магического Правопорядка, почти все свое время проводил в Министерстве, уходя туда рано утром и возвращаясь лишь поздно вечером. Наверное, это было одной из главных причин, тому, что мы с Рудольфусом почти никогда не ссорились. Но в то же время я не понимала, почему Руди сутками сидел в Министерстве, ведь у нас было столько денег, что хватило бы на три жизни вперед. А муж всегда говорил, что это всего лишь для хороших деловых связей и положения в обществе, но едва ли это было правдой. Но я не думала, что он смог бы скрывать от меня какие-то очень важные вещи — Руди был едва ли не единственным человеком, которому я могла хоть немного верить. А я и не пыталась вдаваться в подробности — дела Министерства и политика меня мало интересовали.

Руди легко поцеловал меня в губы и покинул комнату, ничего не сказав. Это тоже было слишком привычным и повседневным. Каждое утро, идя в Министерство, и каждый вечер, возвращаясь оттуда, Руди вот так вот целовал меня — мягко и коротко, но в тоже время отчаянно, словно в последний раз. А может быть, мне это просто казалось оттого, что его поцелуи ассоциировались с очередным однообразным днем, одиночеством и скукой.

Не знаю, сколько я еще так простояла у окна, глядя, как свирепый ветер все жестче и жестче терзает вереск, пока не поняла, что начинаю замерзать. С этой мыслью я принялась одеваться. Как всегда, на мне было серое хлопковое платье — что-то в последние годы я слишком пристрастилась к этому цвету, хоть и никогда его не любила. Нарцисса часто возмущалась, видя меня в нем и простой бесцветной мантии. Хотя, если взглянуть со стороны, и ее образ жизни был очень похожим на мой: сидение дома и ожидание мужа из Министерства. Но, тем не менее, она все свое время тратила на посещение магазинов.

Надев шерстяное платье того же серого цвета, я заколола волосы и спустилась в гостиную. Как всегда, там было теплее и уютнее, чем в спальне. Домовые эльфы позаботилась о том, чтобы разжечь камин, и теперь в нем весело танцевали языки пламени. Тяжелые бархатные шторы на окнах были подняты, и я отлично могла разглядеть бушующую снаружи непогоду. Ветер, казалось, с каждой минутой все усиливался и усиливался, а по стеклам уже били тяжелые дождевые капли. Наверное, такая погода будет еще очень долго.

Я уселась в кресло, стоявшее ближе всего к очагу, и обвела скучающим взглядом знакомую до тошноты гостиную, обставленную темно-зеленой мягкой мебелью и никому не нужными безделушками. Рядом с моим креслом стоял журнальный столик, а на нем — свежий номер "Ежедневного Пророка". На обложке под заголовком "Война принимает новые обороты" красовался портрет Министра Магии Нобби Лича. Мои глаза равнодушно пробежались по колдографии взволнованного и уставшего мужчины с короткими седыми волосами и, пожалуй, слишком большим носом. А он все так же размахивал руками и что-то кому-то говорил. Я ни капли не удивилась очередной статье о накаленной политической ситуации в стране, о неком волшебнике, решившем ввести свои порядки и изменить волшебный мир. В последние несколько лет только об этом и говорили: газеты пестрили заголовками о "Темном Лорде" или "Том-Кого-Нельзя-Называть", а волшебники же вполголоса обсуждали таинственные исчезновения сотрудников Министерства Магии и беспорядки в мире магглов. Я почти никогда не обращала внимания на эти слухи и сплетни, а "война" меня никак не касалась. Мне это было так же интересно, как походы моей сестры по магазинам.

В город я выходила примерно раз в месяц, а в Министерстве на приемах и вечеринках бывала еще реже — лишь тогда, когда там было необходимо появиться Рудольфусу. Не общалась с людьми, не считая Нарциссы и ее мужа, мало интересовалась новостями, да и вообще, трудно сказать, что общение было для меня важно.

Я вздохнула и отвернулась от газеты. Надоело глупо рассматривать движущуюся картинку, терзать себя пустыми и бессмысленными мыслями. Я просто откинулась на спинку кресла, запрокинула голову и принялась вслушиваться в звуки грозы за окном. Слышалось, как на улице скрипят старые деревья, как где-то за холмами раздаются раскаты грома, а ветер воет в оконных щелях. Эта погода была столь привычной для Лестрейндж-Холла, что я уже никак не могла представить его солнечным и ясным. Хотя, признаться, я ненавидела такие дни и жару и в непогоду чувствовала себя значительно уютнее.

Вдруг я услышала какие-то звуки из холла — приглушенные голоса и легкие шаги. Вскоре в комнате появилась Нарцисса, а за ее спиной маячил домовой эльф. Сестра выглядела такой, какой прежде я ее еще не видела. Светлые волосы намокли и растрепались и теперь волнами спадали на плечи, темно-синяя мантия была небрежно застегнута на несколько пуговиц. Лицо сестры, казалось, было еще бледнее, чем обычно, бескровные губы сжаты в тонкую линию, а пальцы нервно теребили оборки рукавов. Некоторое время я удивленно глядела на Цисси, все еще не осознавая, что с ней происходит что-то странное. Моя младшая сестра как никто другой умела держать себя в руках и обладала железными нервами. Я всегда полагала, что ее невозможно вывести из себя, но, похоже, ошибалась.

— Прости, что без предупреждения, просто… — произнесла Нарцисса. Ее голос звучал хрипло и приглушенно и совсем не был похож на звонкий голосок красавицы— аристократки.

Не дав сестре договорить, я встала с кресла, подошла к ней, взяла за руку и усадила туда, где только что сидела сама.

— Сначала успокойся, отдышись, а потом уже рассказывай все, что произошло, — произнесла я.

Нарцисса прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Я же в это время распорядилась, чтобы Квикки принес чаю. Когда эльф исчез в направлении кухни, я тут же повернулась к сестре и вопросительно посмотрела на нее. Она уже немного успокоилась, но все-таки ее руки продолжали так же трястись, хотя она и пыталась унять дрожь.

— Может, конечно, это глупо, но… Люциус не приходит домой уже вторые сутки, и я вся как на иголках, — облизнув пересохшие губы, прошептала Нарцисса. — От него никаких новостей и…

Цисси замолчала, я же не сводила с нее взгляда, а потом мои губы стали медленно расплываться в улыбке. Сестра посмотрела на меня слегка удивленно, но спустя секунду ее взгляд стал возмущенным. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но я опередила ее.

— Мерлин, Цисси, нашла, из-за чего так переживать! Люциус сидит в своем Министерстве и просто-напросто потерял счет времени, вот и все. Не стоит так переживать. Он и раньше задерживался…

— Я знаю, и это больше всего меня настораживает! — воскликнула Нарцисса. Кажется, она снова начинала выходить из себя, и я поспешила взять ее за руки. Они оказались холодными, как лед.

— О чем ты?

— Эти круглосуточные пропадания в Министерстве, постоянно усталый вид, холодность, нервозность — это, по-твоему, нормально, и мне не стоит переживать? Белла, открой глаза! Ты сама видишь Рудольфуса не больше, чем раз в сутки!

Я лишь скептически вскинула брови и покачала головой.

— Ты на что-то намекаешь?

— Белла… — прошептала сестра. Ее взгляд скользнул по газете, все так же лежавшей на журнальном столике, задержался на заголовке статьи, а потом снова обратился ко мне.

— Тебя не тревожат последние слухи? — еще тише произнесла Нарцисса, и, казалось, побледнела еще сильнее.

— Ты об этом Лорде? — недоверчиво спросила я, рассматривая сестру. Странно, что она так быстро переменила тему разговора. Или она считала, что долгое времяпровождение Люциуса в Министерстве как-то связано с Темным Лордом?

Цисси лишь слабо кивнула, словно испугалась самого упоминания об этом волшебнике. Я же просто уселась на мягкий ковер возле кресла, положив руки на колени сестры и внимательно изучая ее взглядом. Цисси уже собралась было что-то сказать, как в комнате появился Квикки с подносом в руках. Он поставил его перед нами и поспешил ретироваться на кухню. Не обратив никакого внимания на угощение, Нарцисса украдкой посмотрела по сторонам и заговорила.

— Знаешь, мне кажется, что Люц имеет какое-то отношение к сторонникам этого Лорда.

В ответ на это я лишь усмехнулась:

— Цисси, тебе нужно поменьше верить слухам и глупым сплетням из газет, — заявила я. — Кто сказал, что Люциус имеет отношение к сторонникам Лорда? Как же они себя называют… — последнюю фразу я пробормотала едва слышно, стараясь вспомнить название, которое слышала где-то полгода назад на какой-то вечеринке в Министерстве.

— Пожиратели Смерти, — подсказала Нарцисса. Вот что-что, а все, что друг другу пересказывали люди, она знала лучше любого школьного предмета.

— Да, Пожиратели Смерти, — кивнула я, про себя подумав, что название звучит действительно устрашающе. — С чего ты взяла, что Люциус среди них?

— Ну… Во-первых, он разделяет взгляды Темного Лорда, — произнесла Нарцисса.

— Очень веский аргумент, ничего не скажешь, — пробормотала я. — Мы тоже разделяем его взгляды, но не приписываем себя к его слугам!

При слове "слуги" я поморщилась, представив, как мне какой-то довольно неприятный мужчина в вычурной мантии и с грубым лицом приказывает выполнять его пожелания. Нарцисса же вздрогнула.

— А во-вторых, мне кажется, что я видела у него на руке Знак… — сказала сестра.

— Какой еще Знак? Только не говори, что еще веришь в то, что эти люди отмечены какими-то печатями на руках! — воскликнула я.

— Беллатрикс! Ну когда ты, наконец, посмотришь правде в глаза! — на полтона громче сказала Нарцисса, а в ее глазах появилось такое отчаяние, что мне стало ее жалко. — Сейчас самый разгар войны. Все принимают свои стороны! Темный Лорд ищет сторонников среди чистокровных волшебников, а наши семьи считаются одними из самых знатных в Британии! К кому бы он обратился первым? Конечно же, к нам! И как ты можешь верить Рудольфусу, что он постоянно ходит в Министерство Магии? Или я не вижу, как они с Люциусом любят о чем-то часами говорить, не давая нам даже услышать хоть одно слово из их разговоров?

Перед моими глазами вдруг предстала довольно яркая картина: субботний вечер, Малфой-Менор или Лестрейндж-Холл, наши семьи, негромкие беседы за столом, потом уединение наших мужей в библиотеке, из которой порой доносились громкие споры. Но, стоило мне или Нарциссе подойти к двери, как голоса тут же стихали. Такие моменты, конечно, бывали довольно нечасто, так как и Руди, и Люциус с каждым днем становились все более занятыми. Но в те вечера я наивно полагала, что они просто — напросто обсуждают какие-то министерские дела.

И тут же мне вспомнился еще один сюжет из недалекого прошлого. Утро выходного дня, довольно необычное, так как Руди в кои-то веки завтракал со мной, а столовую заливал яркий солнечный свет, что само по себе для здешних мест было непривычно. В помещение вошел Квикки с вареньем, лучи солнца заслепили его глаза, он споткнулся о ковер и пролил содержимое вазочки прямо на мужа, испачкав левую часть рубашки Руди и рукав. Я никогда в жизни еще не видела Руди таким разгневанным! Обычно мой муж был сдержанным и любую ситуацию оценивал трезво. Тогда же он кричал на несчастного эльфа так, как не кричал никогда прежде, пускал в него всевозможные заклинания, и если бы я не остановила его, то, скорее всего, дошло бы до Пыточного проклятия. После этого он вскочил из-за стола и побежал переодеваться, оставив меня в недоумении смотреть на запуганного до смерти эльфа, к которому в нашем доме прежде никогда не применяли насилия.

Вздохнув, я посмотрела на сестру. А что, если она права? И вдруг Рудольфус действительно не ходит ни в какое Министерство, а просто-напросто учувствует в рейдах Темного Лорда? Но почему он тогда ничего не сказал мне? Ведь прежде у нас не было секретов! Или он считал, что я буду против его выбора? Но это же глупо! Я всегда поддерживала его и…

— О чем ты задумалась, Белла? — прошептала Нарцисса. — Ты веришь мне?..

В ее голосе звучало столько надежды! Я ободряюще улыбнулась.

— Возможно, ты права, Цисс…

— И?..

— Думаю, что сегодня смогу все выяснить, — уверенно произнесла я. — Руди не сможет не сказать мне правду.

— Ты уверена, что сможешь его расспросить? — недоверчиво прищурилась Нарцисса.

В ответ я лишь широко улыбнулась. Своего мужа я знала лучше, чем кого-либо другого, и могла добиться от него почти всего.

— А что мне делать сейчас? — опять задала вопрос Цисси.

— А сейчас тебе нужно успокоиться, выпить чаю и ждать Люциуса. А потом, когда он появится, просто веди себя, как ни в чем не бывало, и жди в ближайшие дни от меня весточку с новостями.

Я не переставала улыбаться, глядя на сестру, и она просто не смогла сдержать ответную улыбку. У меня же внезапно поднялось настроение — наконец-то моя жизнь становится хоть немного интереснее!

(А. Рембо, «Первый вечер»)

Я плохо помнила, когда в последний раз видела цветные сны. Возможно, это было несколько лет назад, а, возможно, еще в школе. Но в моей памяти на всю жизнь остались те кошмары, которые меня мучили по ночам, когда я еще была пятнадцатилетней девушкой. Было трудно забыть те ужасные красные глаза, шипящий голос, зовущий меня во тьму, и вечный холод каких-то темниц. В какой-то прекрасный момент эти сны просто-напросто ушли от меня, как, впрочем, и все другие. С тех пор по ночам меня мучила бессонница, или перед глазами маячили какие-то размытые тени непонятных очертаний. До чего же было странно в ту ночь увидеть такой яркий и необычный сон!

После ухода Нарциссы я весь день раздумывала, как бы мне расспросить мужа, планировала разговор и свои действия. Под вечер, около десяти часов, я приняла ванну, надела один из своих самых красивых комплектов белья и отправилась в спальню дожидаться мужа. Некоторое время я стояла перед зеркалом, удивленно рассматривая себя и вспоминая, когда же в последний раз представала в таком виде. Наверное, где-то полгода назад. Пускай это прозвучит довольно странно, но в последние шесть месяцев у нас с Рудольфусом не было никаких отношений, не считая приветственных и прощальных поцелуев каждый день. Руди приходил домой слишком уставшим, и у него едва хватало сил добраться до кровати, не говоря уже о том, чтобы заниматься со мной любовью. Я же не сильно настаивала, так как в последние годы могла спокойно жить без секса.

Сегодняшний вечер должен был стать непохожим на другие, так как у меня был к мужу разговор, на который его нужно было натолкнуть. И тот способ, который я подобрала, действовал на таких мужчин, как Руди, почти безотказно.

Рассмотрев себя в зеркале, я потушила все свечи, оставив гореть лишь одну тусклую лампадку на прикроватной тумбочке, и залезла под одеяло, принявшись ждать Руди. Он должен был появиться с минуты на минуту. В постели были тепло, а кровать казалась такой мягкой, я и не заметила, как провалилась в сон.

… Где-то в небе слышался щебет птиц, мои волосы трепал легкий ветерок, приносивший терпкий запах полыни. Я вдыхала его полной грудью и улыбалась, этот аромат кружил голову, и я почему-то чувствовала себя самой счастливой в мире. Медленно ступала по вересковому полю, всматривалась в клубы пурпурных цветов, подсвечиваемых лучами заходящего солнца. Кажется, на мне было легкое хлопковое платье, а в волосах атласная лента. И вдруг сзади я услышала тихий голос, и он показался таким знакомым, но я никак не могла понять, где же могла его слышать. Он был таким родным, и я бы отдала все, что у меня было, лишь за то, чтобы он звучал всегда. Кажется, он повторял мое имя… «Беллатрикс… Белла… Беллс…». Я резко обернулась, чтобы увидеть того, кто должен был стоять позади меня, но… Там оказалась пустота. Мне вдруг стало больно и страшно. И в тот же миг на небе начали сгущаться тучи, пока оно не стало почти черным; поднялся ветер и стал терзать заросли вереска, снова послышался голос, только не нежный и бархатистый, а шипящий и ужасный. Я закрыла уши, но он звучал только громче, как мне стало понятно позже, — в моей голове. Я закрыла глаза и оказалась в непроглядной тьме, сквозь которую прорезались красные огоньки… Да, это были те самые узкие зловещие глаза, которые так часто преследовали меня в детских кошмарах. Так хотелось кричать, а я не могла даже открыть рот, было трудно дышать, я чувствовала, что начинаю задыхаться. А потом…

Кто-то нежно прикоснулся к моему плечу, я вздрогнула и проснулась. Надо мной склонился Рудольфус с обеспокоенным выражением лица. Несколько минут я просто смотрела на него, а потом все же попыталась привстать на кровати.

— С тобой все в порядке, Белла? — взволнованно спросил он.

Я слабо кивнула и поспешила заверить мужа, что все действительно в порядке.

— Мне просто приснился страшный сон, — сказала я. Мой голос дрожал, но я надеялась, что Руди этого не заметит.

Он сел на кровать рядом со мной и принялся расстегивать рубашку, глядя куда-то в пустоту. В этот же миг я вспомнила о своей «миссии» и подобралась к мужу. У меня в голове все еще звучали те два голоса из сна, но я старалась их отогнать как можно дальше, сосредоточив все свои мысли на добывании информации. Одеяло съехало с меня, обнажая грудь, едва прикрытую клочками ажурной ткани, но Руди даже не повел головой, продолжая апатично смотреть в темный угол.

— Сегодня снова устал? — спросила я, обнимая его сзади и кладя подбородок на плечо.

Руди лишь кивнул в ответ, а я продолжала добиваться его внимания.

— Я так скучаю по тебе, — прошептала я ему на ухо, щекоча шею теплым дыханием. — Неужели все эти дела настолько важнее меня? Я уже и не помню, когда видела тебя в последний раз…

— Белла, ты же понимаешь… — начал Рудольфус, но тут же осекся. Он повернул голову ко мне и удивленно обвел взглядом мою фигуру. Потом я смогла рассмотреть на его лице вопросительное выражение.

— Я же сказала, что просто соскучилась по тебе, — прошептала я, опустив глаза и еще плотнее прижавшись к Руди. Мои руки скользнули к нему под рубашку, губы легко прижались к уголку рта. Я ощутила, как его тело пронзает дрожь, и про себя победоносно улыбнулась. Оказалось, что все намного проще, чем я думала. Руди обнял меня за талию, и я переместилась к нему на колени, обхватив его руками и ногами. Он завладел моими губами, а я лишь послушно отвечала на каждую его ласку, стараясь быть как можно нежнее.

Все-таки этот способ добывания информации был мне по душе. Оказалось, что за последние месяцы я так изголодалась по отношениям, что сама не могла насытиться прикосновениями и движениями Руди. Стянув с меня белье, он сам освободился от брюк и рубашки, уложил меня на кровать, не прекращая покрывать мое тело поцелуями. Я почему-то глупо улыбалась, гладя его по волосам, когда он целовал мой живот и ласкал грудь. Потом же просто закрыла глаза, чувствуя его в себе, по лицу струились капли холодного пота. А когда я немного приоткрывала глаза, то могла видеть, как Рудольфус улыбался, и от этого мне становилось значительно спокойнее, ведь в хорошем расположении духа он должен был быть еще разговорчивее.

Позже мы просто лежали на кровати и молча смотрели в потолок. Я положила голову Руди на плечо, а он гладил меня по волосам. За окном бушевала настоящая буря — лил ливень, ветер гнул деревья, заставляя ветку старой ели стучать по стеклу, то и дело раздавались оглушительные раскаты грома, а помещение освещали яркие вспышки молнии. Трудно было поверить, что там, на улице, сейчас холодно и зябко, ведь мне было так тепло и уютно, как не было уже давно.

Я привстала, опершись на локоть, и посмотрела на Рудольфуса. Он поймал мой взгляд и попытался улыбнуться, но я уже начала говорить.

— Руди… Скажи, а что там говорят о нынешней ситуации в Британии? — спросила я, немного прищурившись.

Рудольфус лишь удивленно вскинул брови.

— Что конкретно ты имеешь в виду? — его голос прозвучал слишком равнодушно и холодно, уже заставив меня почувствовать что-то неладное.

— Ну… Я о Темном Лорде, о Пожирателях Смерти… — проворковала я ему на ухо. — Неужели у вас в Министерстве об этом не говорят?

Рудольфус поднял голову и внимательно посмотрел на меня. Я готова была дать руку на отсечение, что Руди занервничал — он побледнел и напрягся. А я лишь лежала рядом и, как ни в чем не бывало, смотрела на мужа, хотя внутри все едва ли не кричало от предвкушения интересного разговора. Руди же мешкал, сощурив брови, словно обдумывая, что мне ответить. Наконец он снова украдкой глянул на меня (после чего его взгляд устремился куда-то в сторону) и ответил:

— С каких это пор тебя интересует политика, Белла? Какое тебе дело до войны?

На несколько секунд я сделала вид, что задумалась, потом опять посмотрела на мужа.

— Просто мне надоело жить, как мизантроп! Мне интересно, что творится в мире.

— С каких это пор? Раньше ты не жаловалась на жизнь!

— Руди, не будь занудой! — негромко сказала я, снова приблизившись к нему. — Я знаю, что тебе что-то известно об этом Лорде и…

Я осеклась, на один миг почувствовав, что Руди пронзила дрожь. Моя рука легла на его руку, пальцы нежно погладили кожу, но Рудольфус снова напрягся, я заметила, что его рука сжались в кулак. Вопросительно посмотрев на него, я немного откинула одеяло и не поверила своим глазам. На бледной коже запястья красовался небольшой, довольно странный рисунок, изображающий череп, изо рта которого выползала змея. Знак был сероватого цвета, неподвижный, но что-то мне подсказывало, что он такой только сейчас. Всего несколько секунд я разглядывала Черную Метку, потом же Руди резко отдернул руку, прижав ее к себе, и посмотрел на меня. Трудно было сказать, что именно выражало его лицо — гнев, страх или боль. А я лишь удивленно хлопала ресницами, глядя на Рудольфуса. Хотя я и думала, что готова ко всему, но это повергло меня в настоящий шок! Мой муж все это время был Пожирателем Смерти и ничего не сказал мне… А я-то думала, что он мне доверял, что у нас никогда не было секретов.

На миг на моем лице отразилась обида, и этого было достаточно, чтобы Рудольфус пришел в себя. Я все еще неподвижно смотрела на мужа, а он тем временем осторожно прикоснулся к моему лицу кончиками пальцев. Я было хотела отстраниться, но тут же решила, что показывать свой характер еще рано. Вместо этого я просто придвинулась ближе и обняла Руди. Он неуверенно ответил на мои объятия, поглаживая меня по спине.

Через несколько минут я опять смотрела на мужа, желая снова начать расспросы.

— И давно ты?.. — тихо спросила я.

— Два с половиной года.

Мои глаза расширились от удивления. Неужели все это время он действительно участвовал в войне, а я наивно полагала, что он ходит в свой Департамент? Это было абсурдно! Да, конечно, иногда в мою душу закрадывались подозрения, что Рудольфус темнит, но я полагала, что это всего лишь мои навязчивые мысли. А может, я просто не хотела в это верить?

В комнате повисло молчание, каждый думал о своем. Рудольфус нервно теребил пальцами край одеяла, я смотрела в темноту, все еще не придя в себя от потрясения. Выходит, что, если бы не наблюдательность Нарциссы, то я продолжала бы и дальше жить в обмане? А ведь еще сегодня с утра я считала, что Руди один из тех людей, кто никогда бы в жизни не предал меня и не обманул. Оказывается, я ошибалась и осталась такой же наивной и глупой, какой была в школе. Наверное, мне стоило разгневаться на мужа и обидеться, перестать с ним разговаривать, но что-то подсказывало мне, что сейчас не стоит выплескивать свои эмоции. Скорее всего, мне стоило просто пересмотреть свои идеалы и хоть немного пожить нормальной жизнью.

И тут мне в голову пришла одна по-настоящему сумасшедшая идея, которая могла появиться только у меня. Возможно, это судьба и вскоре что-то изменится…

— Расскажи мне о нем, — тихо попросила я.

— О ком? — тут же последовал ответ.

— О Темном Лорде, — это имя я почему-то произнесла шепотом, словно оно обладало какой-то необыкновенной силой. По моему телу почему-то прокатилась дрожь, а в душе поселилось какое-то странное чувство — осознание чего-то нового и в тоже время до боли старого и родного. Так всегда бывало, когда я испытывала дежа вю.

Я почувствовала, что Рудольфус занервничал, и взяла его за руку. Неужели он так боялся Темного Лорда, что даже не мог о нем говорить?

— Он один из самых великих волшебников, — сглотнув, сказал Рудольфус.

— Это и троллю понятно, — улыбнулась я. — Но… кто он? Откуда?

— Белла, зачем эти вопросы? — чуть увереннее сказал Руди, а мне показалось, что в его голосе звучит раздражение.

В который раз за этот вечер я удивилась его поведению.

— Мне просто интересно, — ответила я, стараясь самой не раздражаться, что привело бы к не очень хорошим последствиям. Но Руди, скорее всего, тоже учел, что это возможно, и примирительно приобнял меня за талию.

— Никто не может точно сказать, кто он, — произнес он мне на ухо. — Только то, что он невероятно умен и совершенен в магии.

Я усмехнулась.

— А… ты можешь нас познакомить? — осторожно спросила я, ожидая от мужа любой реакции.

— Зачем тебе это? — голос Руди оказался на удивление спокойным.

— Я… я тоже хочу быть Пожирателем Смерти, — прошептала я. — Как и ты…

В комнате опять возникло напряженное молчание. Руди, кажется, обдумывал мои слова.

— Это не очень хорошая идея, — наконец твердо произнес он. — Не думаю, что тебе стоит с ним пересекаться.

— Но почему? Ты же сам говоришь, что он умен!

— Умен, но и опасен… — Руди тяжело вздохнул.

— Конечно, опасен, иначе не было бы войны. Но ведь он борется против грязнокровок и магглов, что он может сделать мне?

— Белла, о чем мы спорим? Я же сказал, что встречаться с Темным Лордом опасно. Он слишком непредсказуем, и если пожелает, то может причинить тебе боль одной силой мысли…

Я усиленно держала себя в руках, пытаясь не показывать своего раздражения. Оказалось, что если нужно, то я могла быть вполне терпеливой. Мы спорили около получаса, но в конце концов мужу пришлось сдаться и уступить, хотя он сделал это очень неохотно. Я же тайно ликовала.

— Хорошо, я не обещаю, но попытаюсь. В пятницу вечером должно состояться собрание, я постараюсь тебя туда привести. Там будет собираться не только Внутренний Круг, поэтому думаю, что проблем не будет… — произнес Рудольфус, и мне показалось, что каждое слово давалось ему с трудом. Почему же он так нервничает? Боится, что Темный Лорд причинит мне вред? Но ведь он великолепно знал, что я отлично могла бы за себя постоять! Или Руди тревожило не это?..

— Спасибо, — прошептала я, улыбнувшись.

А потом укуталась в одеяло, свернулась клубочком и закрыла глаза. За окном продолжала бушевать буря, земля содрогалась от оглушительных раскатов грома, но мне вдруг стало на удивление тепло и спокойно. Это чувство умиротворения необычно сочеталось с ожиданием пятницы, того дня, когда непременно должно было произойти что-то важное.

«Как крепость, хмур и неприступен,

Как бесконечность, недоступен…»

Всегда, когда чего-то ждешь, кажется, что время тянется медленнее, чем обычно. С момента того памятного разговора с Руди до пятницы — дня собрания Пожирателей Смерти — оставалось три дня, а мне казалось, что несколько месяцев. Все это время я без дела слонялась по дому, не находя себе места, и старалась развлечь себя всем, чем могла, но, к сожалению, этого не получалось. Я то и дело рисовала в своем воображении картины так ожидаемого мною дня и удивлялась своему нетерпению. Так хотелось поскорее увидеть самого Темного Лорда, узнать, кто же он такой и кого из себя представляет. Как бы я ни пыталась нарисовать в своем сознании его образ, у меня это получалось плохо. А еще я нервничала, и мне казалось, что где бы я ни находилась, в меня впивались сотни крошечных иголок, не дающих нормально шевелиться. За столом постоянно дрожали руки, было трудно собраться с мыслями, а по ночам ко мне опять вернулась бессонница.

Руди по-прежнему уходил рано утром и возвращался поздно вечером и, как мне показалось, стал еще более нервным и уставшим. Я почти сразу простила ему ложь о Министерстве и даже не упоминала об этом. Мы жили так, как будто бы я всегда знала, что мой муж — Пожиратель Смерти. Единственное, что меня настораживало, так это его странное хмурое настроение. За эти дни я практически не услышала от него ни одного слова, не считая порицаний Квикки, который был уже готов покончить с собой, и единственное, что его останавливало, так это то, что хозяева явно будут этим недовольны. Неужели служба Темному Лорду отнимала столько сил и энергии? Хотя я подозревала, что это нечто большее, чем мне казалось с самого начала, ведь, идя к Темному Лорду, волшебник отдавал в его распоряжение свою жизнь, а если пытался противиться его воле, то подписывал себе смертный приговор. Я отлично понимала эту истину, но только почему ее осознание не уменьшало моего желания стать Пожирательницей Смерти?

Четверг был, наверное, последним ясным днем в году, а солнце хоть и светило, но его лучи уже не давали прежнего тепла. Я даже удивилась, что оно вообще показалось из-за туч, уже полноправно хозяйничавших в небе. Но в то же время это меня даже слегка обрадовало, я вышла в парк, чтобы насладиться последней иллюзией тепла, подставив бледное лицо рыжим лучам. В тот же день пришла Нарцисса, которую я поспешила уверить, что все ее подозрения верны, сказала ей, что наши мужья действительно имеют отношение к Темному Лорду, но промолчала о своем стремлении попасть в ряды приспешников Того-Кого-Нельзя-Называть. Да, я в какой-то степени доверяла сестре, но что-то подсказывало, что о своем решении стоит промолчать, по крайней мере, сейчас.

Пятница встретила меня уже привычной пасмурной погодой и неприветливым небом. В тот день я проснулась очень рано, хотя собрание планировалось на вечер, и каждую минуту ждала возвращения мужа, который должен был проводить меня в штаб Темного Лорда. Мне было одновременно и страшно, и интересно. Я нервничала, но в тоже время старалась не выдавать своих эмоций, будучи почти уверенной, что Темный Лорд не будет этим доволен. Хотя у меня почти все время возникали мысли, что он может и не допустить меня к собранию или просто убить на месте за излишнее любопытство. В голове часто всплывали слова Руди о жестокости и непредсказуемости Лорда — хотя какой для него был смысл причинять вред чистокровной ведьме, представительнице одного из самых знатных родов Британии, которая решила перейти на его сторону? Да и мои магические способности явно выше средних, ведь я закончила Хогвартс с отличием и с самого детства интересовалась Темными Искусствами. Одним словом, все должно было пройти весьма неплохо, вот только почему меня терзали такие странные предчувствия?

Как только пробило без четверти семь, камин в гостиной Лестрейндж-Холла замерцал ярко-зелеными вспышками огня, и через миг в помещении появился Руди, стряхивая с плеч белый пепел. Его лицо было как никогда сосредоточенно, и он казался еще более напряженным, чем во все предыдущие дни вместе взятые. Я, наверное, переживала не меньше его, но все-таки мне было невдомек, что же так сильно гложет моего мужа. Он боялся наказания Лорда за то, что посвятил в свою тайну жену? Или того, что его повелитель решит лишить меня жизни? Но ведь это глупости!

Ничего не сказав мужу, я встала с кресла, накинула на плечи черную бархатную мантию и стала около Руди. Он лишь коротко кивнул мне, спрашивая, готова ли я к «путешествию», и с моей стороны последовал такой же безмолвный ответ. Потом Рудольфус одной рукой взял меня под локоть, другой потянулся к порошку Флу, и через пару секунд мы уже ступили в камин. У меня привычно закружилась голова, перед глазами пронеслись размытые картины, и в следующий миг я уже находилась совсем в другом помещении.

Это был довольно просторный зал, освещенный тусклыми огоньками свеч, парящих под потолком, что сразу же напомнило мне Хогвартс. Практически все место в помещении занимал большой круглый стол, вокруг которого были расставлены мягкие стулья, обитые темно-зеленой тканью. Такого же цвета были тяжелые шторы на окнах, и, как мне показалось, их здесь почти никогда не раздвигали. Позади меня в широком камине плясали языки пламени, согревая своим жаром. В комнате было много людей, они стояли небольшими группками или сидели за столом и негромко переговаривались, от чего в помещении стоял мерный гул голосов. Я уже и не помнила, когда видела в последний раз такое количество волшебников. Все это казалось слишком непривычным и в то же время очень захватывающим, наверное, из-за моего волнения и ожидания чего-то интересного.

Я принялась рассматривать всех присутствующих, стараясь изо всех сил скрыть любопытство. Как выяснилось, большинство из находящихся здесь волшебников были мужчинами, практически на всех были надеты обычные черные мантии, некоторые прятали свои лица под темными масками. Именно они держались особняком, находясь в дальних углах зала или сидя в гордом одиночестве за столом и дожидаясь появления Темного Лорда. Другие же вели себя более-менее непринужденно, хотя в то же время обстановка в помещении была серьезная. Но, несмотря на относительное спокойствие окружающих, Руди был таким же нервным, как и прежде. Он казался слишком бледным, губы были сжаты в тонкую линию, а глаза смотрели на все происходящее с необъяснимой тревогой, словно он в чем-то провинился и ждал наказания. Возможно, так и было, но я об этом старалась не думать. Почувствовав, как он взял меня за руку своими холодными, как лед, пальцами, я несильно сжала их, надеясь, что мое прикосновение хоть как-то успокоит мужа. Конечно же, это было бессмысленно.

Вскоре я увидела, что к нам приближаются несколько человек, которые явно собирались начать с Руди беседу. Один из них был высоким, черноволосым и черноглазым, с грубыми чертами лица и довольно резкими манерами, второй же — низкий, щуплый, с жидкими светлыми волосами, торчащими во все стороны, болезненно-бледной кожей и глубоко запавшими светлыми глазами. Я увидела, как последний перевел взгляд в мою сторону, и его лицо тут же расплылось в улыбке, а в глазах появилось выражение приятного удивления. Вскоре начал улыбаться и его приятель. Я же просто прищурилась, наблюдая за реакцией бывших школьных приятелей Роберта Яксли и Джека Эйвери на мое неожиданное появление.

— Не верю своим глазам! — воскликнул Эйвери. — Беллатрикс, неужели это ты?

— Неужели меня так трудно узнать? — поинтересовалась я, глядя на собеседников.

— Я бы сказал, что трудно увидеть. Не помню, когда мы с тобой виделись в последний раз, боюсь, что это было несколько лет назад, — произнес Яксли и повернулся к Рудольфусу. — Ну, наконец-то ты решился ввести супругу в наш круг, уверен, что Темный Лорд будет так же рад ее видеть в наших рядах!

С этими словами мой бывший одноклассник дружески похлопал моего мужа по плечу, тот в ответ лишь натянуто улыбнулся и пробормотал что-то невнятное. Я подозрительно посмотрела на Яксли. С чего бы это Темный Лорд был бы рад принять меня в свои ряды? Чем бы его могла заинтересовать моя персона? Я уже было открыла рот, чтобы спросить об этом, как внезапно в помещении воцарилась тишина. Все присутствующие на миг замерли, но потом сразу же поспешили к столу занять свои места. Мне ничего не стоило понять, что это могло бы значить — на собрание прибыл ОН.

Рудольфус взял меня за руку и повел к столу. Мы с мужем уселись, и я принялась смотреть по сторонам, дабы разглядеть того, кого все так ждали. Люди в помещении расселись за считанные секунды, и теперь взгляды всех устремились во главу стола, туда, где предположительно должен был находиться Темный Лорд. Я всмотрелась в полутьму и смогла различить силуэт человека, сидевшего в кресле с высокой спинкой. Мне не сразу стало понятно, что нас с ним разделяет всего несколько человек и что темный маг находится слишком близко ко мне. Я вдруг почувствовала внезапно нахлынувшую дрожь, непонятное головокружение, а сердце забилось так, что мне казалось, будто его биение слышно на весь зал. Мои глаза жадно рассматривали самого сильного темного волшебника последних лет, и я была просто не в состоянии отвести от него взгляд. Темный Лорд был не таким, каким я его себе представляла. Это был мужчина средних лет, высокий, с темными волосами, светлой кожей. Его лицо все еще сохраняло остатки былой красоты — идеально правильные черты лица, четко очерченные тонкие губы, прямой нос и выразительные глаза. Сейчас, в полутьме, они казались почти черными и бездонными, но я почему-то была уверена, что при другом освещении они были бы совсем другого цвета. Их взгляд был настолько пронзительным и внимательным, что казалось, будто от него не может ускользнуть ни одна деталь, ни одно движение. Темный Лорд держался спокойно и непринужденно, в нем не было ни капли пафоса или гордости. Да, он явно осознавал свою власть над всеми, кто здесь присутствовал, и воспринимал это как должное, но никто из Пожирателей Смерти не мог с этим не согласиться. На какой-то миг он показался уставшим, но, наверное, это была всего лишь игра света.

Когда я рассматривала Темного Лорда, во мне совершенно внезапно возникло какое-то странное чувство, показавшееся очень знакомым. Все мое волнение мгновенно прошло, и ему на смену пришла необъяснимая тоска, в груди что-то больно кольнуло. Всего на миг я почувствовала желание сорваться с места и убежать подальше от этого пронизывающего взгляда. Но еще через миг я почувствовала, что он перевел взгляд на меня и какое-то время смотрел прямо в глаза. Мне показалось, что нас связала какая-то невидимая нить, которая не позволяла мне отвернуться. Я почувствовала себя очень маленькой и слабой и в то же время поняла, что ради этих глаз готова пойти на все; они одновременно и ужасали меня, и притягивали к себе. И почему это чувство казалось таким знакомым? Неужели снова дежа вю? Или это всего лишь моя фантазия?

Я все никак не могла отделаться от мысли, что уже где-то видела этого человека, как вдруг поняла, что он начал говорить.

— Я снова приветствую вас всех, — произнес Темный Лорд. У него был приятный бархатный голос, и говорил он негромко, спокойно и размеренно. — Особенно радует то, что я вижу здесь новые лица.

Темный Лорд сделал паузу и обвел взглядом всех присутствующих. Люди же, как один, смотрели на него, затаив дыхание.

Рудольфус на соседнем стуле впился ногтями в сидение и напряженно глядел на Лорда. У меня все так же кружилась голова, но я продолжала смотреть на волшебника, который уже говорил что-то, но мне никак не удавалось сосредоточиться на его словах, и я продолжала наблюдать за его движениями и необыкновенной грацией. Странное чувство, возникшее несколько минут назад, становилось только сильнее, кружило голову и не давало нормально думать. Это было так знакомо, но в то же время казалось чем-то далеким и невозможным. Интересно, мне чудилось, или Темный Лорд продолжительно посмотрел на меня? Но какое ему до меня дело? Хотя... Ведь после собрания мне самой придется просить его о Метке, возможно, он это понял и теперь присматривается ко мне. Да, наверное, так и было.

— …и все равно, как бы там ни было, я могу сказать, что доволен проделанной работой. Думаю, что ни для кого уже не секрет, что до достижения нашей цели осталось совсем немного. Довести несколько дел до конца, возможно, разобраться еще с некоторыми людьми, но кое-кто из вас смог мне доказать, что ни для кого из вас нет ничего невозможно. Скоро мир изменится, и в этом будет наша заслуга. Больше не будет этих глупых предрассудков, которые управляли нашими жизнями, ими будем управлять мы, потомственные волшебники, одни из самых сильных людей в этом мире. Мы больше не должны будем подчиняться магглам и прятаться от них на каждом углу, слушаться будут нас! Посмотрите, до чего дошла политика Министерства Магии — мы, чистокровные маги, должны скрываться из-за глупого Статута Секретности, придуманного несколько столетий назад. Мир меняется, и мы меняемся вместе с ним, волшебное сообщество расширяется, но магглы не дают ему развиваться так, как оно могло бы.

Я слушала его речь, затаив дыхание, продолжала рассматривать его лицо, которое с каждое секундой мне казалось все совершеннее и совершеннее. Вообще было трудно поверить, что именно этот человек внушает столько ужаса всей волшебной Британии, что Министерство Магии направляет на борьбу с ним все свои силы.

А Темный Лорд продолжал рассуждать о магглах, магглорожденных и чистокровных волшебниках, и с ним невозможно было поспорить, каждое его слово несло в себе истину. После его речи некоторые Пожиратели Смерти стали сдавать ему отчеты о проделанной работе, Лорд просматривал их, время от времени бросал какие-то комментарии. Потом пришла очередь и Руди, он молча подал Темному Лорду стопку пергаментов, а тот, даже не глянув на моего мужа, взял ее, безмолвно просмотрел и взялся за следующий отчет. Я думала, что Руди переживал из-за этого, но после проверки он не стал менее нервным. Сделав над собой усилие, я оторвала взгляд от Темного Лорда и посмотрела на мужа. Он смотрел куда-то в пустоту, явно погруженный в свои мысли. Когда я коснулась его руки, он вздрогнул и немного удивленно посмотрел на меня. Я хотела что-то сказать, но Руди начал первым:

— Мне кажется, что после собрания Темный Лорд захочет с тобой поговорить… — тихо произнес муж.

В ответ на это я лишь кивнула. Когда я думала о предстоящем разговоре, мне становилось не по себе: пугала неопределенность и непредсказуемость Лорда.

Я тихо сидела на стуле рядом, наблюдая, как Темный Лорд отдает какие-то приказы своим подчиненным, что-то спокойно разъясняет и показывает, рисуя на пергаменте какие-то схемы. Рудольфус находился среди тех, кто слушал объяснения Лорда, но, как мне показалось, был не очень внимателен, то и дело бросая взгляды в мою сторону. До меня долетали обрывки фраз Лорда, из которых я поняла, что те люди, которые собрались вокруг него — это одни из самых приближенных его сторонников. Каждый из них отвечал за то или иное предприятие и возглавлял небольшие группы, которые действовали согласно своему «профилю». Мне было безумно интересно послушать все то, о чем говорили Пожиратели, но я понимала, что вряд ли эту информацию можно слышать посторонним людям, а я здесь была именно посторонней.

Спустя какое-то время Пожиратели Смерти стали постепенно расходиться. Кто-то растворялся в зеленоватом пламени камина, кто-то с негромким хлопком аппарировал, кто-то исчезал в той стороне, где предположительно должен был находиться выход из дома. Я молча наблюдала за Руди, который продолжал что-то обсуждать с Темным Лордом. Весь вид моего мужа говорил о том, что ему не терпится поскорей закончить все дела и отправиться вместе со мной домой. Наконец он склонил голову в знак почтения Темному Лорду, взял несколько пергаментов и направился ко мне, на ходу пряча волшебную палочку в рукав. Как я заметила, многие Пожиратели Смерти прятали ее именно там, наверное, в любую минуту ожидая нападения.

— Если я переживу следующую неделю, то мне нужно будет вручить Орден Мерлина за выносливость, — пробормотал Руди, подходя ко мне.

Он кинул свитки на стол и прикоснулся руками к вискам: скорее всего, у него разболелась голова.

— Неужели все так страшно? — тихо спросила я, глядя на уставшего мужа. Сейчас он мне показался намного старше и измученнее, чем когда-либо.

Он хотел что-то ответить, но вдруг замер на месте, настороженно глядя куда-то в сторону. Я недоуменно повернула голову и в тот же миг сама поняла, что не в состоянии пошевелиться. К нам приближался Темный Лорд, он пристально глядел на меня, от чего у меня по спине пробежали мурашки. Я почувствовала слабость в ногах, и чтобы не упасть, схватилась за спинку ближайшего стула. Было невозможно отвести взгляд от Темного Лорда, от его высокой фигуры, бледного лица и холодных глаз. Сейчас, когда он был так близко, мне показалось, что его глаза вовсе не черные, а темно-серые. У меня снова возникло ощущение, что я уже где-то встречала этого человека, я почувствовала необъяснимый страх и притяжение.

— Мадам Лестрейндж, — произнес Темный Лорд, обращаясь ко мне и все так же глядя в мои глаза.

Не в состоянии произнести и слова, я лишь склонила голову и натянуто улыбнулась. Было так необычно ощущать, что он стоит так близко ко мне, и, если бы я захотела, то могла бы протянуть руку и прикоснуться к нему… От этого человека исходила необыкновенная власть, и я понимала, что если он прикажет мне что-то сделать, то я послушаюсь безоговорочно, и не из-за страха.

— Я рад, что вы почтили нас своим присутствием, — проговорил Лорд, на его лице промелькнула тень улыбки.

А я никак не могла понять — он говорил серьезно или с юмором. Хотя что-то мне подсказывало, что Темный Лорд не способен на шутки. Но что же тогда он имел в виду?

— Я тоже рада наконец с вами познакомиться, — проговорила я, чувствуя, что с каждой секундой мое волнение становится все сильнее и сильнее. Мне показалось, что от этого я стала говорить глупости.

Темный Лорд лишь коротко кивнул и перевел на миг взгляд на Рудольфуса, отчего я на секунду почувствовала облегчение. Лорд снова заговорил, и я невольно вздрогнула.

— Полагаю, что нам есть о чем с вами побеседовать, мадам, — его голос был предельно вежливым и таким холодным, что у меня сжалось сердце. — Буду ждать вас через четверть часа в своем кабинете, где мы сможем все обсудить.

С этими словами Темный Лорд развернулся на каблуках и широкими шагами пошел прочь. Рудольфус положил мне руку на плечо, а я не могла оторвать взгляд от отдаляющейся фигуры темного мага, который отныне должен был стать частью моей жизни, и дороги назад не было.

«И спросил его: как тебе имя?

(Марк 5:9)

— Беллатрикс, я просто переживаю за тебя, ты сама понимаешь, что этот вечер может закончиться чем угодно! — воскликнул Руди, меряя шагами комнату.

Я сидела на стуле и спокойно наблюдала за нервными метаниями мужа. Мы все еще находились в том самом помещении, где недавно проходило собрание Пожирателей Смерти, только теперь здесь не было никого, кроме меня и Рудольфуса. Стрелки на больших часах, висящих над камином, показывала начало десятого, а это значило, что через десять минут Темный Лорд будет ждать меня в своем кабинете, и больше всего на свете мне не хотелось опаздывать. Руди же почему-то совершенно не нравилась идея того, что мне придется остаться наедине с Темным Лордом, и теперь он нервно шагал по помещению, предъявляя мне всевозможные доводы, почему мне нельзя идти туда одной.

— Белла, это не обычная прогулка по барам Диагон-Аллеи! — говорил он, заламывая руки.

— Руди, но мне не пятнадцать лет, ты знаешь, что я отлично могу за себя постоять! Не стоит так переживать, иди домой, — устало произнесла я, даже не надеясь, что Рудольфус прислушается к моим словам. — Я не думаю, что Темный Лорд причинит мне вред, он просто хотел со мной поговорить, не более того. А если разговор затянется, ты будешь сидеть здесь до ночи?

— Белла, я ведь сказал, что не хочу оставлять тебя здесь одну! — в сотый раз повторил мой муж.

— Не понимаю, какой смысл тебе здесь сидеть, — я нервно дернула плечами. Эта ситуация начинала меня порядком раздражать.

Рудольфус резко повернулся и присел на корточки рядом со мной, взяв мои ладони в свои руки. Он внимательно посмотрел мне в глаза, и в его взгляде читалась нескрываемая тревога. Когда я посмотрела в его лицо, мое раздражение мгновенно прошло, я глубоко вздохнула и улыбнулась краем губ.

— Руди, пожалуйста, я тебя очень прошу, ступай домой, — прошептала я, поглаживая пальцами его ладони. — Ты устал, я же вижу, а если Темный Лорд и решит причинить мне вред, в чем я очень сомневаюсь, то ты уже ничем не поможешь. Разве что пострадаешь сам. Выпей дома успокаивающее зелье и жди меня, все будет хорошо.

С этими словами я подняла глаза к часам. До «аудиенции» у Темного Лорда оставалось всего несколько минут. Руди понял, что пора, и поэтому сразу же поднялся на ноги, помогая мне встать со стула. Я бросила на мужа еще один взгляд, довольная тем, что все-таки выиграла в нашем споре. Хотя, если быть предельно честной, то Рудольфус всегда сдавался первым — то ли из-за моего упрямства, то ли из-за его чувств ко мне. Я было повернулась в сторону выхода из комнаты, чтобы идти к кабинету Темного Лорда, как Рудольфус внезапно схватил меня за руку, привлек к себе и впился в губы. Этот поцелуй так меня удивил и обескуражил, что я просто застыла на месте, не в состоянии пошевелиться. Руди никогда прежде меня так не целовал — словно в последний раз. Через несколько мгновений он выпустил меня из объятий и отступил, пристально глядя в лицо, и теперь в его глазах я смогла прочитать не только тревогу, но и невыносимую боль. Или мне это просто показалось? Во всяком случае, Руди был сам не свой.

— Удачи, Белла, — прошептал он. — И я все равно люблю тебя…

Не уверена, послышались ли мне его последние слова, и мне ни капли не хотелось это знать. Я развернулась и молча зашагала в сторону широкой деревянной лестницы, ведущей на второй этаж, где и располагался кабинет Лорда. Рудольфус детально объяснил мне, как туда пройти, и я была почти уверена, что не заблужусь.

С каждым шагом у меня все больше и больше начинали трястись руки и кружиться голова. Я нервничала все сильнее и сильнее, меня одолевало странное, давно позабытое предчувствие, что должно случиться что-то очень важное. Я старалась отогнать от себя эти мысли, они казались мне глупыми и детскими, но в то же время я ничего не могла с собой поделать. Это было так странно и в то же время так раздражало. А еще мне почему-то так хотелось поскорее снова увидеть Темного Лорда!

Я добралась до высокой двустворчатой двери из красного дерева, украшенной резьбой и серебряными ручками в виде змей. Дверь была приоткрыта, и из кабинета в темный коридор лился тусклый свет. Немного помешкав на пороге, я неуверенно ступила вовнутрь, даже забыв, что вежливее было бы постучать. Я оказалась в квадратном помещении среднего размера. Оно было довольно скромным, но уютным. Окна, как и в зале для собраний, были плотно занавешены бархатными шторами, только здесь они были вишневого цвета, рядом с окном стоял большой письменный стол на резных ножках, заваленный всевозможными пергаментами и книгами. Всю противоположную стену от окна занимали книжные шкафы, что возвышались от пола до потолка. Прямо напротив входа располагался камин, но в нем не горел огонь, перед ним стояло несколько мягких кресел и диван.

Я тихо ступила на ковер и долго осматривалась. Как мне показалось, в помещении никого не было, и довольно давно, так как здесь царил такой холод, что я пожалела, что сегодня надела такую легкую мантию. Мне вновь стало не по себе, и возникло непреодолимое желание покинуть этот кабинет, покинуть этот дом, вернуться в Лестрейндж-Холл к Рудольфусу, где так уютно, тепло и безопасно. Я медленно сделала шаг в сторону выхода, но была вынуждена остановиться.

— Что-то случилось, Беллатрикс? — вдруг послышался тихий голос.

Я вздрогнула и посмотрела туда, откуда он доносился. Темный Лорд сидел в кресле, что стояло в дальнем темном углу комнаты, и пристально смотрел на меня, не отрывая взгляда. Я невольно поежилась, мое сердце снова сжалось — то ли от страха, то ли от неопределенности ситуации.

— Не стоит так волноваться, Беллатрикс, я не собираюсь причинять тебе вред, — снова произнес Темный Лорд, и на миг мне показалось, что он улыбнулся. И неужели он умеет читать мысли? Хотя неудивительно, что такой великий волшебник владеет легилименцией.

— Я всего лишь хочу кое-что с тобой обсудить, — проговорил Лорд.

Мне хотелось что-то ему ответить, показать, что мне вовсе не страшно и я ни капли не нервничаю, но страх словно парализовал меня, не давая сделать ни малейшего движения.

— Ты ведь пришла сюда по своей воле, — продолжал Темный Лорд. — Не так ли?

— Да, Милорд, — прошептала я, удивляясь, что во мне все еще нашлись силы что-то сказать.

— Но для чего тебе это? Почему ты хочешь быть Пожирателем Смерти?

— Я… я просто хочу вам служить, — так же тихо ответила я.

На какое-то время в помещении повисла тишина. Темный Лорд продолжал испытывать меня взглядом, а я пыталась себя успокоить и внушить, что все будет хорошо. Ведь он сказал, что не причинит мне вреда.

Темный маг снова усмехнулся, и на этот раз он не пытался скрыть улыбки. Я про себя отметила, что, хоть она и холодная, но все равно делает его лицо намного красивее. Необыкновенная улыбка и… почему-то такая знакомая. От этой мысли мне еще больше стало не по себе.

— Всего лишь по этой причине? Просто хочешь служить мне? — вскинул брови Темный Лорд.

Я неуверенно кивнула.

— Я разделяю ваши взгляды, Милорд, и… хочу быть на вашей стороне, — прошептала я. — Хочу избавить мир от грязнокровок и помешать магглам притеснять волшебников.

Последние мои слова прозвучали намного увереннее, чем предыдущие, и я почему-то почувствовала себя немного спокойнее. Наверное, просто стала привыкать к обстановке. Тем временем, Лорд поднялся с кресла, медленно прошел к столу и остановился у его угла, теперь нас с ним разделяло всего несколько шагов. Он продолжал меня разглядывать, а я же старалась смотреть куда угодно, лишь бы не в его глаза. От этого почему-то становилось так больно, тоскливо и невыносимо холодно. Кто же этот человек? И что он от меня хотел?

— Уже лучше… — произнес он. — Но главная ли это причина?

Я подняла глаза на Темного Лорда, и в них, скорее всего, читалось недоумение.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду… — прошептала я. — Вы…

Я резко замолчала, не зная, что сказать. Он же принялся ходить по комнате, и я чувствовала на себе его взгляды каждой клеточкой тела. Когда он оказывался за моей спиной, меня тут же охватывала дрожь, но я не смела повернуться. И вдруг я ощутила странный запах. Такой знакомый, такой приятный и такой… далекий. Столько лет он мне слышался в самых сокровенных мечтах, когда-то давно он сводил меня с ума, я упивалась им и чувствовала себя самой счастливой девочкой на свете. Терпкий аромат полевых трав — полыни и ромашки — затмил мой разум, и теперь я не могла думать ни о чем, кроме как о призраках прошлого, которые так давно похоронила в своем сердце.

Во мне возникло столько чувств, сколько я не испытывала за все последние годы вместе взятые. Мне так хотелось расплакаться, как маленькой девочке, и в тоже время я хотела покинуть этот кабинет, убежать от него, вернуться домой и навсегда позабыть об этом вечере. Спокойно жить с мужем, ждать его до позднего вечера и каждое утро надеяться, что он вернется пораньше, и не знать ничего ни о Темном Лорде, ни о Пожирателях Смерти.

Внезапно я почувствовала легкое прикосновение к своей талии, горячее дыхание на коже, секундный поцелуй в шею. Такой знакомый и такой позабытый.

— Ты всегда любила обманывать себя, Беллс, и тебе никогда не удавалось обмануть меня, — прошептал он мне на ухо.

Такой знакомый шепот, и «Беллс» меня называл только один человек, которого я так отчаянно пыталась забыть на протяжении стольких лет. Я поняла, что все это время стояла с закрытыми глазами и не двигалась. В следующую секунду я резко развернулась и сразу же встретилась взглядом с его серыми глазами.

— Том, — одними губами прошептала я. — Том Риддл…

В тот же миг Темный Лорд резко отстранился и отступил на шаг назад. Мне показалось, что в его глазах появились искорки гнева, но они очень быстро погасли, и теперь его лицо стало таким же непроницаемым, как и несколько минут назад.

— Том Риддл умер тринадцать лет назад, — ледяным тоном произнес он.

Я промолчала, всматриваясь в его черты, которые с каждой секундой казались мне все более знакомыми. Но, Мерлинова борода, до чего же он изменился! Неудивительно, что я столько времени не могла понять, кто передо мной. Он стал намного худее, лицо вытянулось, черты заострились, волосы стали короче, а глаза — темнее и холоднее. В них больше не было ни капли тепла и понимания, они излучали лишь хладнокровность, жестокость и мудрость. Но в тоже время передо мной стоял Том Риддл, тот, кого я когда-то так хорошо знала, тот, кто когда-то был рядом со мной, и тот, кому я принесла столько боли.

Мне захотелось, чтобы это все оказалось сном, чтобы я поскорее проснулась и все это прекратилось. Но нет, это была реальность, и он стоял передо мной, как когда-то давно, в прошлой жизни. На моих глазах выступили слезы, и я никак не могла их сдержать, в сердце мгновенно открылась старая рана, которая, казалось, за столько лет должна была зажить. Но нет, теперь я снова почувствовала невыносимую боль, словно мою душу кто-то терзал сотнями ножей. Так хотелось зарыдать в голос, но едва ли бы Темный Лорд это одобрил.

— Действительно, — произнес он, явно отвечая на мою мысль. — Тебе никогда не шли слезы.

От звука его голоса я вздрогнула и посмотрела в его лицо. Неужели ему действительно безразлично? Тогда зачем он меня позвал к себе? Чтобы причинить боль не заклинаниями, а воспоминаниями?

— Я просто хотел посмотреть тебе в глаза после стольких лет, узнать, что ты чувствуешь, — прошипел он, снова поворачиваясь ко мне. — Просто хотелось увидеть эту боль…

— А может быть, просто отомстить? — произнесла я, не узнавая своего голоса. Он был на удивление уверенным и спокойным.

Темный Лорд прищурился.

— Зачем мне тебе мстить? — спросил он.

— За… все, что было, — прошептала я.

В комнате повисла напряженная тишина, мы молча сверлили друг друга взглядами. В моей душе смешалось столько противоречивых чувств, что я была больше не в состоянии говорить. И боль, и гнев, и безысходность, и жалость, и непреодолимая тяга к этому человеку.

— Это было бы глупо с моей стороны, — наконец произнес он.

— Почему же? Так поступил бы…

Не успела я закончить фразу, как он сделал несколько быстрых шагов в мою сторону и резко привлек к себе. Его губы грубо впились в мой рот, а руки быстро принялись расстегивать мантию. И я никак не могла воспротивиться ему, и на это было множество причин: во-первых, он был сильнее меня, во-вторых, считался одним из самых опасных волшебников Британии, а в-третьих, я просто этого не хотела. Было так непривычно снова ощутить на своем теле эти руки, снова чувствовать вкус этих губ, вдыхать любимый запах. На миг мне показалось, что время повернулось вспять, что я снова пятнадцатилетняя Белла, а рядом со мной мой любимый школьный староста. Но нет, это было не так. Теперь рядом со мной был Лорд Волдеморт, который покрывал мое тело грубыми ласками и с яростью срывал с меня одежду. Потом он приподнял меня, усадил на диван, бесстыдно раздвинул мои ноги и резко вошел в меня. По всему моему телу мгновенно разлилась невыносимая боль, и я изо всех сил подавила крик, чтобы не показать перед ним свою слабость. А потом просто откинула голову назад, глотала слезы, чувствуя, как он быстро двигается во мне. Никогда в жизни никто не обращался со мной так грубо, никто не причинял мне такой боли, но в то же время я хотела, чтобы она продолжалась вечно, чтобы он был постоянно рядом, и только ради него я испытывала это чувство вновь и вновь. Только потому, что я всю жизнь тайно ждала этого момента, тайно надеялась, что судьба подарит нам еще одну встречу. Но я не могла даже предположить, что эта встреча будет именно такой.

Я не знала, сколько прошло времени, прежде чем он отпустил меня. Том быстро поднялся на ноги и отошел к окну, повернувшись ко мне спиной. А я сжалась, пытаясь унять дрожь и не решаясь произнести и слова. Было так трудно понять, что именно я чувствовала в тот момент; единственное, чего мне хотелось, так это чтобы эта встреча как можно быстрее закончилась. Невозможно было поверить, что рядом со мной находится Том Риддл и что он стал таким. Никто в жизни меня так не пугал, как он сейчас. Я укуталась в порванную мантию и неуверенно посмотрела на Лорда, все еще стоявшего ко мне спиной. Он о чем-то глубоко задумался, и на секунду мне почудилось, что это все тот же Том.

— Скажи, чего ты от меня хочешь? — слабым голосом произнесла я.

Он обернулся и посмотрел на меня таким взглядом, что мне захотелось исчезнуть.

— Хочу понять, какой ты стала, — процедил он. Лорд злился, это было очевидно.

— Я… я не изменилась, в отличие от тебя! — произнесла я.

Темный Лорд рассмеялся и снова подошел ко мне. Я сжалась, но не отвела взгляда, решив, что больше не буду показывать ему свой страх.

— Не думаю, что сейчас уместно говорить обо мне, — заметил он.

— Почему же? Или ты думаешь, что я не страдала? Что мне не было больно? Значит, ты не так хорошо знаешь меня, как думаешь! Я и не прошу тебя понять все ту боль, что я испытала по своей же вине!

В следующую секунду его лицо исказила жуткая гримаса горечи, гнева и боли, а я не успела даже опомниться, как он выпрямился.

— Да что ты можешь знать о боли?! — вскричал он, теряя контроль над собой. — Ты никогда ее не испытывала, и не нужно судить о том, чего не знаешь! Я докажу тебе!

Он мгновенно выхватил волшебную палочку и направил ее на меня. Мое тело тут же пронзила невыносимая боль, которая с каждой секундой становилась все сильнее и сильнее, заполняла каждую клеточку тела. Не в силах никак с ней справиться, я упала на пол. Казалось, что все мои внутренние органы начинают медленно разрываться, а кости крошиться. Я отчаянно закусила губу, удивляясь, что все еще сдерживаю крик. И единственное, чего мне сейчас хотелось, это чтобы боль наконец прекратилась, неважно какой ценой. Пускай мне придется умереть, но, главное, пусть закончится это мучение… Но голова все так же продолжала раскалываться, словно мозг превратился в раскаленные угли, а тело выворачивало наизнанку…

И вдруг в какой-то миг я поняла, что все прошло. Я просто неподвижно лежала на спине, закрыв глаза, и старалась прийти в себя. Тело все еще ныло от Пыточного проклятия, и я не была уверена, что смогу пошевелиться. Отчаянно хотелось потерять сознание, только бы не видеть больше Темного Лорда… Но вдруг я почувствовала, как он схватил меня за руки и поставил на колени. Я невольно открыла глаза и посмотрела на Лорда. Он склонился надо мной и равнодушно смотрел в мое лицо. У меня же все плыло перед глазами, и если бы я вовремя не схватилась за диван, то снова бы оказалась на полу.

— А ты умеешь сдерживаться, если захочешь, — произнес Лорд, и мне показалось, что в его голосе я услышала насмешку. — Заклинание было не из слабых, а ты не издала и звука. Всегда знал, что ты вынослива.

В ответ я промолчала, лишь подняла на него взгляд. Наверное, будь это кто-то другой, я бы его возненавидела, но к Тому я могла испытывать лишь одно чувство, которое на протяжении стольких лет было неизменным. Он это знал, а я не могла ничего изменить. И от осознания этих чувств боль от заклятия становилась еще сильнее, ведь вместе с ней начинала болеть еще и душа. Но в то же время я понимала, что заслужила это, а Том никогда не простит мне мою глупую ошибку юности.

— Я думаю, что нам пора прекращать этот цирк, — произнес Темный Лорд и схватил мое левое запястье. Его длинные пальцы впились в кожу, оставляя на ней следы, а на моих глазах в который раз за вечер выступили слезы — и снова от физической боли. Том поднес палочку к моей руке, прошептал какое-то заклинание, и у меня возникло чувство, что ее объяло пламя. Это ощущение чем-то напоминало действие Круциатуса, только оно почти сразу стало стихать, хоть и не исчезало бесследно.

— Поднимись, — коротко приказал Лорд, и я не посмела его ослушаться.

Хотя ноги отказывались меня слушать, я все же кое-как поднялась, все еще опираясь о диван.

— Можешь считать, что я оказал тебе великую честь, — раздраженно произнес Темный Лорд. — А теперь убирайся и приходи лишь тогда, когда я буду тебя вызывать.

С этими словами он повернулся ко мне спиной и прошел в сторону стола, явно не намереваясь больше терпеть мое присутствие. А я же словно приросла к месту, будучи не в состоянии пошевелиться. Мой взгляд был прикован к Тому, и так хотелось подойти к нему сзади, обнять, уткнуться лицом в его плечо и забыть обо всем на свете, как это было раньше. Вот только теперь это было невозможно…

— Ты не слышала, что я тебе приказал? — рявкнул Волдеморт и резко обернулся. — Убирайся, если не хочешь еще одного Круциатуса! Пошла вон!

Больше повторять ему не понадобилось. Ничего не сказав и боясь, что он увидит мои слезы, я поспешила к выходу и, ни разу не обернувшись, покинула кабинет. За мной тут же захлопнулись двери, и я оказалась в кромешной темноте узкого коридора, а на моей руке все еще горела Черная Метка…

Тебе больно идти, тебе трудно дышать,

(Флер, «Для того, кто умел верить»)

Когда я вернулась в Лестрейндж-Холл, часы пробили полночь. В гостиной, как всегда, было тепло и уютно, в камине весело плясали языки пламени, негромко потрескивали дрова. Но вот только теперь это место, которое столько лет для меня было таким родным, стало казаться чужим и незнакомым, словно я оказалась здесь впервые. Неужели за один вечер все так сильно изменилось? Или наоборот стало прежним?

Я осторожно ступила на ковер, все так же кутаясь в порванную мантию, и уставшим взглядом обвела комнату. Шторы были плотно задвинуты, мое кресло отодвинуто от очага, а на диване, опустив голову на подушку и закрыв глаза, полулежал Рудольфус Хорошо, что он уснул, ведь иначе бы я не избежала множества вопросов, а сейчас мне хотелось лишь одного — побыть наедине с собой.

Тихонько прокравшись к лестнице, ведущей на второй этаж, я было облегченно вздохнула, что Руди не проснулся, как вдруг услышала оклик. Я обернулась и посмотрела на проснувшегося мужа, который резко сел на диване и устремил на меня взгляд.

— Белла, почему так поздно? — с тревогой в голосе спросил он. — Что-то случилось?

— Все хорошо, Руди, я просто устала, — прошептала я, и это было чистой правдой. После всего, что мне довелось пережить за последние часы, я не чувствовала под собой ног, а голова раскалывалась от боли, не говоря уже обо всех моих эмоциях.

Рудольфус, как будто не услышав моих слов, поднялся с дивана и подошел ко мне, внимательно глядя в мое лицо.

— О чем вы говорили, Белла? — настойчиво спросил Руди. — Что случилось?

Неужели по мне было так хорошо видно, что действительно что-то не так? Опасаясь, что Руди увидит это по глазам, я отступила на шаг, стараясь спрятаться в тени.

— Ничего не случилось, Руди. А то, о чем мы говорили, тебя не касается, — прошептала я. Если бы я не была такой уставшей, то непременно бы разозлилась.

— Он пытал тебя, да?

На миг к моему горлу подступил комок, руки затряслись — невозможно было спокойно вспоминать о той боли, которую сегодня причинило всего лишь одно заклинание.

— Не говори глупостей, Руди, — решительно отрезала я и попыталась продолжить свой путь в спальню, но внезапно Рудольфус схватил меня за руку и притянул к себе. Рукав мантии задрался, обнажая на руке еще свежую рану, очертания которой напоминали череп и змею. Все произошло так стремительно, что я не успела опомниться, а Рудольфус лишь с расширенными от удивления глазами взирал на Черную Метку. Как только я пришла в себя, то сразу же отдернула руку и раздраженно посмотрела на Руди, который все еще не пришел в себя от удивления.

— Он… поставил тебе Метку? — выдавил Рудольфус.

— Да, а что здесь такого? — пожала плечами я.

На какое-то мгновение я вдруг испытала прилив непонятной гордости, и, наверное, если бы не пережитый шок, то была бы очень довольна собой.

— Даже я ждал получения Черной Метки целых полгода! — воскликнул Рудольфус. — Другие добиваются ее годами, ведь это такая большая честь… Это значит, что он впустил тебя во Внутренний Круг…

— И что с того, Руди? — устало спросила я. Почему-то резко стало холодно, и мне было в тягость стоять посреди полутемного холла и слушать удивленно-взволнованные возгласы мужа. Хотелось поскорее подняться наверх и принять ванну.

— Просто такого не случалось прежде… — задумчиво произнес Рудольфус и снова пристально посмотрел на меня. От этого я почувствовала себя более чем неловко.

— Мне кажется, что у Темного Лорда были свои причины поставить мне Метку сразу, не спрашивая твого совета, — отрезала я и, не обращая внимания на оклики мужа, пошла вверх по лестнице.

На втором этаже было темно, и мне невольно вспомнился коридор в доме Темного Лорда и все то, что я испытывала, идя к нему на прием. И ведь тогда я даже не могла предположить, кем окажется тот, кого боялся весь волшебный мир. Было так трудно поверить в нашу встречу, и о том, что она была на самом деле, мне напоминала лишь ноющая боль во всем теле и непрекращающееся жжение от свежей Метки на левом запястье.

Оказавшись в ванной комнате, я с помощью волшебной палочки зажгла свет и заперла дверь, а потом обессиленно прислонилась спиной к стенке и съехала вниз. На глазах опять выступили слезы, но в этот раз я не стала их сдерживать, в этом не было смысла: рано или поздно они все равно бы вырвались наружу. Я закрыла лицо ладонями, сотрясаясь от беззвучных рыданий, и чувствовала, что с каждой минутой рана в моей душе становится все шире и шире. А ведь я всегда считала, что излечила ее, что забыла о своем прошлом и стала жить нормальной жизнью. Теперь же оказалось, что все мои усилия забыть Тома были напрасными, и мало того, мои чувства, кажется, стали еще сильнее.

«Но ведь это уже не тот Том, которого ты любила, — напомнил мне мой внутренний голос. — Разве прежний Том стал бы тебя пытать и… насиловать?»

От этой мысли мне стало еще больнее. Действительно, прежде со мной никто так грубо не обходился, и это действительно было изнасилованием. Хотя, какая ему разница? Он всесилен, ему позволено все, а я ради него готова на любой поступок. Это я поняла сразу, как только увидела Темного Лорда, еще не зная, кто он на самом деле.

Из глаз с новой силой потекли слезы, мне невыносимо хотелось кричать, чтобы хоть как-то выпустить наружу бушующие эмоции. Но приходилось сдерживаться — чтобы меня не услышал Рудольфус. Я не помнила, когда в последний раз по-настоящему плакала, ведь даже не похоронах Сигнуса и Друэллы из моих глаз не упало ни слезинки. Однако теперь в моей жизни вновь возникло то, чего я так боялась и ждала одновременно…

Мои волосы растрепались, порванная мантия сползла с плеч, обнажая шею и грудь. Я поднесла к ней дрожащие пальцы и нащупала небольшой серебряный медальон, такой простой, но такой дорогой моему сердцу. Вот уже четырнадцать лет я не снимала его, как бы ни хотела избавиться от ненужных воспоминаний, и в те моменты, когда мне было особенно одиноко, я сжимала его в руках, словно он мог чем-то помочь. Раньше в него была вставлена небольшая колдография Тома, но после того дня, когда я ушла от него, его изображение исчезло, оставив пустой фон, и больше не возвращалось туда. Через несколько лет, когда во мне умерла последняя надежда, что я еще смогу вернуть Риддла, сама уничтожила колдографию, чтобы навсегда расстаться с прошлым.

«Пока ты будешь носить его, я буду помнить о тебе», — много лет назад сказал Том, надевая на мою шею украшение. А ведь с тех пор я ни разу не снимала его.

Сейчас я смотрела на эту крошечную вещицу с изображением кобры, и мое сердце в очередной раз пронзала невыносимая боль. Мне вспомнилась моя последняя встреча с Томом, если это можно было назвать встречей. В голове проносились яркие образы прошлого, и казалось, что с тех событий прошло не десять лет, а всего лишь несколько месяцев.

Тогда я перешла на седьмой курс Хогвартса, мы с Люциусом Малфоем были старостами своего факультета и как раз возвращались с очередного собрания. Стоял ясный сентябрьский день, в холле было довольно шумно, ученики вели себя буйно, вынуждая нас постоянно делать им замечания. Но, несмотря на это, у меня было на редкость хорошее настроение — во-первых, все учителя были мною очень довольны (впрочем, как всегда, но, тем не менее, мне это льстило), а во-вторых, несколько часов назад я получила письмо от Рудольфуса, который обещал на выходных побывать в Хогсмиде. Якобы у него там были какие-то неотложные дела, но я была уверена, что главным делом моего будущего мужа была я сама. К тому времени мы с ним уже встречались, и хоть Руди и окончил школу на год раньше меня, он старался видеть меня как можно чаще. Не скажу, что я была так уж без ума от Рудольфуса, но почти вся моя боль, которую я испытывала в конце четвертого курса, прошла, а надежда на то, что я снова увижу Тома, с каждым днем становилась все прозрачнее, пока не исчезла вовсе. А с Руди было надежно, и все равно рано или поздно нам пришлось бы быть вместе… Какой же я тогда была глупой, и, к сожалению, я поняла это только сейчас.

Мы с Малфоем уже ступили на лестницу, ведущую в подземелья, как мой спутник внезапно остановился, как вкопанный, и удивленными глазами посмотрел куда-то в сторону входа в замок. Я, естественно, тоже обернулась, и на какое-то мгновение мне показалось, что мне это снится. Посреди холла стоял высокий молодой человек с темными волосами, бледным и до невозможности прекрасным лицом, темно-серыми глазами и гордой осанкой. Конечно же, я узнала его и не могла поверить своим глазам, казалось, что время пошло вспять. И если бы Том Риддл не выглядел таким уставшим и на нем не была одета потертая дорожная мантия, я бы, наверное, так и подумала. Мне хотелось пошевелиться, возможно, даже подойти к нему, что-то сказать, но казалось, что меня парализовало. А Том просто прошел по лестнице мимо меня, даже не заметив, что я стою всего в нескольких шагах от него. Я опомнилась лишь тогда, когда его фигура стала теряться в толпе, а Люциус начал меня звать и махать руками перед моим лицом. Ничего ему не сказав, я развернулась и опрометью бросилась вслед за Риддлом. В тот миг у меня в душе возникла слепая надежда, что, возможно, еще не все потеряно, а в голове появились глупые мысли, что он не выдержал разлуки и пришел ко мне. Было так глупо мечтать, что, возможно, мы сбежим вместе, как это сделала Андромеда сразу после окончания учебы, и все будет так, как прежде. Наверное, в те секунды я чувствовала себя впервые за последние три года в какой-то степени счастливой.

Я настигла Тома только на третьем этаже. Там, как всегда, почти не было учеников — никто не любил лишний раз проходить мимо учительской, библиотеки, больничного крыла и кабинета директора (кстати, к тому времени школой уже руководил Дамблдор, и правила в ней стали значительно строже). Мои шаги эхом раздавались по коридору, и их невозможно было не услышать, вот только Риддл ни разу не обернулся, хотя я могла поспорить, что он знал о моем присутствии. С каждой секундой я понимала, что все мои грезы были бессмысленны и вряд ли Том пришел ко мне. От этой мысли из глаз брызнули слезы, и я непроизвольно остановилась, не в силах бежать дальше. В тот момент Том тоже остановился напротив кабинета директора и на какой-то миг замешкал, потом медленно повернул голову в мою сторону и пристально посмотрел в лицо. Мне стало по-настоящему страшно, хотелось отвести взгляд, но я не могла. А в глазах Тома читалось столько ненависти, и от этого мне казалось, что передо мной совсем незнакомый человек. Весь вид Риддла говорил о том, что единственное, чего он хочет, это чтобы я сгинула самой мучительной смертью и больше никогда не попадалась ему на глаза…

В тот день я потеряла последнюю надежду на то, что прошлое вернется. Тогда я вынула из медальона колдографию Тома и уничтожила ее, хотелось выбросить и само украшение, но мне в очередной раз вспомнились те слова, с которыми Риддл надел его на меня, и я не смогла от него избавиться.

Я все так же лежала на полу в ванной комнате, а слезы никак не прекращались. Кружилась голова, меня била дрожь, каждая клеточка тела ныла от боли, и не было сил пошевелиться. Впервые за много лет мне не хотелось жить, и никогда в жизни мне не было так страшно, как сейчас. Что было нужно от меня Темному Лорду? Почему он не убил меня, ведь он ясно дал понять, что ему противна любая мысль обо мне. Я была с ним согласна, ведь всему виной была моя глупость… Хотя какой смысл о чем-то жалеть? Ведь прошлого уже не вернуть, а в настоящем ничего не исправить. Или все-таки это возможно?

Я снова и снова прокручивала в голове воспоминания о сегодняшнем вечере и никак не могла избавиться от ощущения, что что-то было не так, как должно было быть. В памяти тут же всплыло странное волнение Рудольфуса, его нежелание отпускать меня к Темному Лорду одну… И вдруг меня осенило.

Ведь Рудольфус все знал с самого начала! Он знал, что Темный Лорд — это Том Риддл. Ведь еще в школе он один из первых поддержал идеи Волдеморта. И неудивительно, что, как только Лорд начал осуществлять свои идеи, Руди тут же стал на его сторону. А мне ничего не сказал об этом только потому, что догадывался, что мои чувства к Риддлу еще не угасли. Рудольфус боялся, что если я узнаю о его службе Темному Лорду, то непременно этим заинтересуюсь, а когда увижусь с темным магом, то узнаю в нем свою школьную любовь. Рудольфус боялся меня потерять и делал все, лишь бы это не случилось, но его усилия оказались тщетны. С того момента, как я переступила порог кабинета Темного Лорда, я стала прежней, и пути назад не было… Странно, что Рудольфус знал обо мне больше, чем я сама. И он солгал мне, предал меня, а ведь столько раз я слышала от него слова любви и верила им…

С каждой секундой мною овладевала безудержная ярость, не дававшая думать ни о чем, кроме того, что Руди предал меня. Впервые в жизни я испытывала нечто подобное по отношению к мужу. Это было так непривычно, но в тоже время придавало мне сил и решительности.

Не обращая внимания на усталость и боль во всем теле, я поднялась на ноги, открыла дверь и вышла в коридор. Я не могла больше молчать, хотелось выплеснуть этот гнев наружу, хотелось кричать, причинять боль, но не сидеть на месте. Забыв о своем ужасном внешнем виде, я выбежала в гостиную, где догорал камин, а по оконным стеклам били тяжелые капли дождя. Рудольфус, как и полчаса назад, сидел на диване, и, увидев, что я появилась в комнате, он встал и двинулся ко мне. Я замерла на месте и испепеляюще посмотрела мужу в лицо. Мой взгляд его обескуражил, поэтому Руди остановился, недоуменно глядя на меня. Мне же было так мерзко на душе, что я с трудом подавила желание выхватить волшебную палочку и наложить на него какое-нибудь проклятье.

— Как ты посмел… — прошептала я.

— О чем ты, дорогая? — в голосе Руди звучало искреннее удивление.

— Не притворяйся, что ничего не понимаешь! — от гнева мой голос был неестественно высоким.

— Я действительно не понимаю, Белла, объясни! — теперь Рудольфус говорил требовательно и твердо.

Подобные нотки в его голосе я слышала довольно редко, так как обычно мой муж отличался необыкновенным терпением и сдержанностью.

— Не говори, что ты ничего не знал о Томе, — процедила я сквозь зубы.

На лице Рудольфуса отразилось удивление, смешанное со страхом. А я знала, что попала в точку — произошло то, чего Руди боялся больше всего. Мои губы невольно растянулись в улыбке: наблюдая за шоком мужа, я получала необъяснимое удовольствие. Но он довольно быстро взял себя в руки и спокойно посмотрел мне в глаза, и о том, что он нервничал, говорило лишь побледневшее лицо и губы, сжатые в тонкую линию.

— Не буду. Я действительно с самого начала знал, что Темного Лорда когда-то звали Том Риддл, — четко выговаривая слова, произнес Рудольфус. Его тон предупреждал, что терпение мужа на пределе, и это был явно не очень хороший признак. Прежде мы с ним ни разу не говорили о Риддле, делая вид, что я никогда не была знакома с этим человеком. Было нетрудно догадаться, что для Рудольфуса эта тема болезненна.

— Знал и ничего не сказал мне? — глубоко вдохнув, произнесла я.

— А почему я должен был тебе об этом говорить? По-моему, тебя это никак не касается, — сказал Рудольфус, расхаживая по комнате.

Мои глаза расширились от гнева, и какое-то время я просто безмолвно смотрела на мужа, не в состоянии произнести ни слова. Но спустя несколько мгновений вся моя злоба, весь мой гнев вырвались наружу.

— НЕ КАСАЕТСЯ?! — заорала я. — С какой это стати ты решаешь, что меня касается, а что нет? Какое вообще ты имеешь право мне указывать? Ты лгал мне столько лет и говоришь, что не должен был мне ничего рассказывать? И не нужно делать вид, будто ты не понимаешь, что для меня это что-то значило! Да ты просто трус! Ты боялся, что, как только я узнаю, что Том вернулся, то уйду от тебя к нему! И, знаешь, ты был прав! Он узнал меня, и именно поэтому поставил мне Метку так быстро! Или ты сегодня вечером надеялся, что если пойдешь со мной к нему, то я не пересплю с ним? Не смеши меня! Знаешь, я даже жалею, что не взяла тебя с собой… Ты бы смотрел, как он меня трахает, и мне было бы приятно видеть твое выражение лица!..

Мною владел такой гнев, что я не понимала, что говорю. Единственное, чего я хотела, — это причинить Руди как можно больше боли, надавить на самые больные места. Видя, как Рудольфус меняется в лице, мне становилось все приятнее и приятнее, я понимала, что задела его за живое. И самое главное, меня радовало то, что я говорила истинную правду.

— Или ты полагал, что сможешь врать мне всю жизнь? Неужели ты думал, что я не узнаю правду? Честно, никогда не думала, что ты настолько глуп! Интересно, а что подумают люди, когда узнают, что твоя жена ушла от тебя и спит с другим?.. Думаю, что это отразится на твоей репутации в рядах Пожирателей Смерти…

Внезапно Рудольфус метнулся в мою сторону и схватил меня за руки, с силой сжав запястья. Я вскрикнула от боли. Руди, конечно же, сразу отпустил меня, но не отошел, продолжая гневно сверлить меня глазами. Я понимала, что еще минута — и он взорвется так же, как и я, и мне почему-то безумно этого хотелось. Но Рудольфус, видимо, это понял, глубоко вздохнул и взял меня за плечи. Мне хотелось оттолкнуть его, но хватка мужа была железной.

— Да как ты смеешь?.. — прошипел он. — Что ты такое говоришь? Хочешь, чтобы я поверил, что он принял тебя с распростертыми объятьями и стал перед тобой на колени? Думаешь, я не видел твоего взгляда и не понял, что ты узнала, что такое Пыточное проклятье? Не понимаю, как ты можешь меня так плохо знать и считать таким идиотом… Он грубо отымел тебя, чтобы показать, что имеет над тобой власть, а ты тут же посчитала, что он все еще любит тебя? Белла, опомнись, это не Том Риддл, это Лорд Волдеморт, они разные люди! Он убийца, он использует людей и не умеет любить! Он будет только играть твоими чувствами и извлекать из них выгоду, не более! Не говори глупостей, что я предал тебя, ты сама в глубине души понимаешь, что это не так! Я всего лишь пытался оградить тебя от опасности и не хотел, чтобы ты испортила свою жизнь! Он будет и дальше продолжать использовать тебя, как подстилку, а ты ничего не сможешь ему сказать!..

Я резко дернулась, и руки Рудольфуса спали с моих плеч. Мне было так мерзко слушать эту ложь, что я была готова провалиться сквозь землю.

— Не смей так говорить! — прошипела я. — Я не верю ни единому твоему слову и никогда больше не поверю! Ты глуп, если полагаешь, что все будет так, как прежде.

— Я и не говорю, что будет как прежде, — произнес Рудольфус. — Ты стала Пожирательницей Смерти, это меняет твою жизнь кардинально. Только ты пока не представляешь, во что впуталась и что тебя ждет.

— Я ничего не боюсь. Я сделаю все, что он прикажет, пускай даже мне придется умереть, — произнесла я. — Ради него я способна на все.

— Глупая ты, Белла… Вряд ли ты меня сейчас послушаешь, но потом, когда поймешь, что я был прав, будет уже поздно.

— Сомневаюсь, — сказала я. — Я никогда тебя не прощу.

— И что же ты будешь делать? — Руди горько улыбнулся. — Уйдешь к нему? Что ж, удачи.

— Да, ты прав, я уйду. Ведь этого ты боялся, не так ли?

В глазах Рудольфуса отразился страх, и я поняла, что попала в точку.

— Беллатрикс, не делай глупостей, — произнес он.

Но я уже развернулась и бежала к двери. Мне было плевать, что на улице ночь и гроза, а на мне всего лишь обрывки мантии, хотелось лишь оказаться подальше от этого дома, от Рудольфуса. В один миг все моя ярость превратилась в невыносимую боль. Я знала, что Руди прав насчет Темного Лорда, что это не Том Риддл, а совершенно другой человек, но я из принципа не могла согласиться с мужем. Мне было невыносимо видеть его, слышать его голос, от этого казалось, что рану, которая снова открылась сегодня вечером, терзали сотни острых лезвий. Я столько лет верила Рудольфусу, а его любовь всегда была для меня опорой, спасением от боли, но теперь стало понятно, что это лишь иллюзии. Было так глупо безоговорочно верить каждому его слову, полагаться на него. А ведь какое-то время я даже наивно полагала, что люблю Руди… Возможно, так и было, но сегодня я поняла, что этих чувств не должно было быть. В детстве я считала, что любовь не достойна моего внимания и только может испортить жизнь, и сейчас я в который раз убедилась, что была права.

Когда я выбежала на улицу, моя мантия почти сразу промокла от капель, падающих падавших с неба. Холодный ветер пронизывал меня до костей, я тут же задрожала, но возвращаться в дом не хотела ни под каким предлогом. Просто бежала вперед, подальше от Лестрейндж-Холла, подальше от парка. Было плевать, что я полураздета, а на ногах лишь легкие туфли, главное, не видеть больше Рудольфуса, не слушать его лживых слов, не чувствовать его взгляда. У меня кружилась голова, не хватало воздуха, а на улице было так темно, что я то и дело спотыкалась и падала, но потом поднималась и снова бежала вперед, не разбирая дороги. Порой я натыкалась на деревья и больно ударялась о них, острые ветки царапали мое лицо.

Выбившись из сил, я, наконец, остановилась и попыталась осмотреться. Кажется, я стояла посреди верескового поля, по которому вольно блуждал свирепый ветер, в небе то и дело вспыхивала молния, за которой следовали грозные раскаты грома. Дождь, казалось, с каждой секундой становился все сильнее и сильнее, а я понимала, что если пробуду здесь еще несколько минут, то потеряю сознание и вряд ли когда-нибудь приду в себя. С каждой секундой у меня все больше кружилась голова, но я кое-как собрала силы в кулак и аппарировала туда, где всегда могла рассчитывать на поддержку.

«Я протяну к тебе ладони,

Одна только боль, сплошной лишь обман…»

Сквозь сон я услышала шум дождя и ветра, который завывал в щелях и водосточных каналах. Я попыталась оградиться от этих звуков, как делала всегда, но они никак не желали стихать. Голова раскалывалась, во рту пересохло, а ночная рубашка промокла от капель пота, выступивших на моем теле. Я отчаянно хватала ртом воздух, словно он мог вот-вот закончиться. Состояние было столь ужасным, что единственное, чего мне хотелось, это просто исчезнуть, чтобы не чувствовать невыносимой боли во всем теле. Было впечатление, что меня кто-то избил и сбросил вниз со склона.

Я накрылась одеялом, пытаясь снова уснуть или потерять сознание, но ни то, ни другое, как назло, не получилось. В голове роились разнообразные мысли, никак не желавшие образовывать единую картину произошедших накануне событий. От этого становилось еще хуже, но я ничего не могла сделать, кроме как неподвижно лежать в кровати и слушать монотонный перестук капель по стеклу и карнизу. Я попыталась открыть глаза и осмотреться, но в помещении было темно, и толком что-то разглядеть было невозможно. Единственное, в чем я была уверена, так это в том, что это была не моя комната в Лестрейндж-Холле.

Как только я вспомнила о своем доме, в голове снова возникли воспоминания, и больше всего на свете мне захотелось, чтобы хоть малая часть всего этого оказалась кошмарным сном. Вчерашний день казался мне слишком длинным, ведь произошло столько событий… Это собрание Пожирателей Смерти, Темный Лорд и... Том Риддл. Неужели он мне не привиделся, неужели я действительно была вчера с ним? Как только я вспомнила его взгляд, шепот, произносящий «Беллс», его прикосновения, мое тело тут же пронзила дрожь, а сердце екнуло от невообразимой боли. В памяти так ярко всплыли темно-серые глаза, затуманенные неудержимой ненавистью, равнодушное лицо, наблюдающее, как я в муках корчусь от Пыточного проклятия, его грубые ласки. Было так трудно поверить, что все это произошло на самом деле, и от осознания этого совершенно не хотелось жить.

Так же хорошо я помнила Рудольфуса, помнила, как обвиняла его во лжи и предательстве, как ушла от него. Неужели это я наговорила ему столько ужасных вещей? Неужели он действительно скрыл от меня возвращение Тома? На сердце стало еще тяжелее, из глаз брызнули слезы. Я закусила край подушки, чтобы не закричать от раздирающих меня чувств. Не верилось, что весь мои мир разрушился, что в один день я пережила две потери — снова потеряла Тома и сама ушла от Руди. Мой муж был прав насчет Темного Лорда, с этим было так трудно поспорить, но я не могла признать свое поражение. Во мне все еще было слишком много гордости, которую не разрушило бы ни чувство вины, ни чувство долга. И странно, когда я думала о Томе, то вся эта гордыня мигом исчезала, оставалось лишь жгучее желание что-то изменить, доказать ему, что я все еще люблю его, что больше никогда не предам… Наверное, эти желания были глупыми и невыполнимыми, вряд ли Темный Лорд когда-нибудь посмотрит на меня так, как прежде. Теперь я для него всего лишь марионетка, или, как бы выразился Рудольфус, «пушечное мясо».

Снова вспомнив о Руди, я заплакала еще сильнее. Ведь по большому счету во всем виновата я, ведь еще тогда, тринадцать лет назад, ради него я сама ушла от Тома, думая только о воле своих родителей. А Риддл никогда мне не простит того, что я променяла его на честь своего рода…

И вдруг я услышала негромкий скрип. Из узкой щели от приоткрытой двери в комнату пролился тусклый свет. Затем раздались тихие, легкие шаги, шепот заклинания. Зажглось несколько свечей, которые тут же осветили небольшую, но довольно уютную комнату, выдержанную в пастельных тонах. Узкое, но высокое окно было плотно задвинуто шторами, над кроватью, на которой я лежала, красовался прозрачный балдахин. Рядом с моим ложем стояла Нарцисса, одетая в шелковый серебристый халат, и держала в руках волшебную палочку.

— Наконец-то ты проснулась, Белла, — шепотом сказала она, взволнованно глядя в мое лицо.

Потом Цисси села на край кровати, все так же не сводя с меня взгляда.

— Ты себе не представляешь, как я разволновалась! — сказала она. — Ты не просыпалась целые сутки и…

— Сутки?! — удивленно вскинув брови, переспросила я.

Мои глаза все еще не высохли от слез, но сестра, скорее всего, решила, что это капли пота.

— Да, — кивнула она. — После того, как ты аппарировала в Малфой-Менор, ты сразу же потеряла сознание и пришла в себя только сейчас. У тебя был жар, ты, видимо, очень долго пробыла под дождем и простудилась. Но как ты сейчас?

— Я… — я попыталась привстать и облокотиться спиной о подушку, но тут же зашлась в приступе кашля. Казалось, что мое горло разрывается изнутри, вот-вот лопнут все кровеносные сосуды. Нарцисса мгновенно вскочила, кинулась к прикроватной тумбочке, взяла с нее кубок с какой-то жидкостью и чуть ли не силой влила ее мне в рот. На вкус зелье было как травяной чай, вот только сильно обжигало горло, и мне показалось, что еще минута, и изо рта и ноздрей пойдет дым. Но все это прошло так же быстро, как и началось, и теперь я молча смотрела на сестру, понимая, что мне разговаривать сейчас нежелательно.

— Ты кашляла всю ночь, — произнесла Цисси, когда я улеглась обратно в кровать и укуталась одеялом. — Пришлось даже просить Снейпа, приятеля Люциуса, сварить для тебя зелье, потому что обычные травяные настойки не помогали…

Цисси вздохнула и поправила мне одеяло.

— Ты так нас всех напугала той ночью, — сказала Нарцисса. — Мы уже собирались идти спать, как вдруг аппарировала ты — вся мокрая, измазанная грязью, в порванной мантии, в слезах… Ты ничего не сказала и сразу же потеряла сознание. А потом всю ночь тебя лихорадило, у тебя был бред, ты говорила такие вещи… Хорошо, что тебя слышали только я и домовой эльф…

Я удивленно уставилась на сестру. У меня бешено забилось сердце — неужели когда я бредила, то рассказала ей обо всем, что произошло? Не то, чтобы я ей не доверяла, просто не хотелось сейчас объясняться, говорить о Томе. Мне казалось, что если о вчерашнем разговоре с Лордом узнает кто-то посторонний, то я окончательно поверю во все произошедшее.

— Ты плакала, — тихо сказала Нарцисса, нервно теребя пальцами край одеяла. — А потом звала Рудольфуса, говорила, что он предал тебя, и… — на миг сестра осеклась, но, вздохнув, продолжила: — Ты называла имя Тома, просила, чтобы он простил тебя и больше не делал больно… Я пыталась тебя успокоить, но у меня не получалось, честно. У тебя была такая истерика! Ты говорила, что все еще любишь его и докажешь ему это, чего бы это ни стоило…

— Хватит! — внезапно воскликнула я, и Нарцисса резко замолчала. Было так невыносимо слышать эти слова, ведь это была самая горькая правда, которую мне только доводилось слышать. Видимо, Цисси меня поняла, так как на ее лице отразилось участие и сочувствие.

— Прости… — тихонько сказала она, успокаивающе коснувшись рукой моей щеки. — Но я хочу, чтобы ты знала — если тебе нужна будет помощь, если ты захочешь поговорить, то всегда можешь на меня рассчитывать.

В ответ я лишь слабо кивнула. Внезапно я почувствовала прилив теплых чувств к сестре. Несмотря на все, что мне довелось пережить за последний вечер, я почему-то все равно продолжала ей доверять, и это было так странно. Очень долгое время я считала ее наивной и недалекой девчонкой, которая никогда не повзрослеет, а оказалось, что она намного мудрее меня. Вся ее глупость была всего лишь маской, на самом же деле за этим милым личиком скрывалась сильная духом женщина, слишком много знающая для своих двадцати четырех лет. Просто, в отличие от многих других, она училась не на своих ошибках, а наблюдала за жизнями других людей и делала для себя определенные выводы.

— Спасибо тебе, — едва слышно прошептала я, сжимая ее руку.

Цисси лишь улыбнулась краешками губ.

— Все будет хорошо, сестренка, — произнесла она. — Вы помиритесь!

Я удивленно вскинула брови.

— Ты думаешь, я не поняла, что ты поссорилась с Рудольфусом? — сказала Нарцисса. —

Белла, я ведь все вижу! Ты ушла из дома, пришла вся в слезах… А потом еще и он приходил…

От этих слов я так удивилась, что села в кровати и уставилась на сестру. Но как только из горла стал рваться новый приступ кашля, я поспешила вернуться под одеяло, чтобы снова не пришлось пить обжигающее зелье.

— Через несколько часов после того, как ты заснула, он аппарировал. Честное слово, я никогда его еще таким не видела. Наверное, он был готов разрушить все поместье, только чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

— Что?! — воскликнула я. — Ты хочешь сказать, что он знает, что я здесь?

Нарцисса слабо кивнула и виновато посмотрела на меня.

— Прости, мне пришлось ему рассказать… — сказала она. — Да и он все равно бы догадался, что ты у меня. Куда бы ты еще пошла? Я его не пустила к тебе, он еще немного поскандалил и ушел, сказав, что если случится что-то важное, то чтобы я обязательно связалась с ним. Но… что он имел в виду, Белла? Это как-то связано с…

Цисси не договорила, а лишь взглядом указала туда, где под одеялом была моя левая рука. На миг в ее глазах отразился ужас, но он быстро сменился непониманием и даже укором.

— Я… Прости, Цисси, я не могу об этом говорить… — прошептала я. — По крайней мере не сейчас.

Я отвернулась, делая вид, что с интересом рассматриваю причудливый узор обоев.

— Все хорошо, — пожала плечами сестра, вставая с кровати. — Думаю, тебе не стоит больше разговаривать, ты так хрипишь… Нужно сказать Добби, чтобы он принес тебе еще зелья…

С этими словами Нарцисса еще раз бросила на меня взгляд и покинула комнату, оставив меня наедине со своими мыслями. Я устало уронила голову на подушку и закрыла глаза. Значит, Рудольфус знает, что я здесь. А ведь мне так хотелось исчезнуть из его жизни. Но я тут же вспомнила о Метке и о том, кто я теперь такая, а это значило, что теперь мы будем видеться даже чаще, чем прежде, а это меня нисколько не радовало.

Наверное, самым страшным для меня было бы оказаться рядом с Томом и Руди одновременно. Интересно, смогла бы я это выдержать?..

Видимо, мне не стоило сейчас думать об этом, так как я начинала нервничать, и из-за этого тут же начинался кашель. Ну почему беда никогда не приходит одна?

Если дни и впрямь падают

— Я полагаю, что каждый из вас в большей или меньшей степени наслышан о подпольной организации, созданной Дамблдором, которая носит название Орден Феникса. Как бы нам не хотелось это признавать, но туда входит немало стоящих волшебников, в том числе и чистокровных, которые не пожелали встать на нашу сторону. Теперь они делают все для того, чтобы помешать мне осуществить то, что я запланировал. Хотя Министерство Магии уже на грани того, чтобы окончательно сдаться, и все это благодаря вам, — голос Темного Лорда, как всегда, звучал спокойно, но властно, — должен признать, что появление этого Ордена и его работа никак не входили в мои планы. И сейчас мы должны направить определенную часть наших сил на его уничтожение. Все, кто в него входят, очень сильные волшебники, многие из них — опытные авроры, которые хорошо знают свое дело и не останавливаются ни перед чем. Их главная цель — поймать каждого из вас и отправить в Азкабан, хотя, думаю, это понятно всем. Также думаю, что мне не нужно разъяснять вам меры предосторожности. Как бы наши силы не превосходили противника, нам все равно придется действовать как можно оперативнее. Не знать пощады, убивать каждого, кто так или иначе имеет отношение к Ордену, использовать любую возможность вытянуть информацию о планах и действиях Дамблдора, если понадобится, брать в плен. Кое-какие сведения о членах так называемого Ордена имеются, и начать заниматься их уничтожением следует прямо сейчас.

Темный Лорд замолчал и обвел взглядом всех присутствующих в комнате. Он сидел в кресле с высокой спинкой, его шею оплетала огромная кобра с узкими красными глазами. Казалось, что она только и ждет приказа Темного Лорда впиться кому-нибудь в шею. Он медленно поглаживал ее по голове, делая это неосознанно.

Я сидела между Люциусом и Эйвери и изо всех сил старалась не смотреть на Лорда. Напротив меня сидел Рудольфус, и я то и дело чувствовала на себе его взгляды, но упорно не обращала на них внимания. Было трудно поверить, что я все-таки нашла в себе силы находиться в одном помещении с мужем и Темным Лордом. Хотя был ли у меня выбор? Волдеморт все продолжал говорить об Ордене Феникса, о роли Дамблдора в этой войне, а я впитывала каждое слово и никак не могла унять дрожь. Мне так хотелось посмотреть на Тома, поймать его взгляд, но я понимала, что если допущу хоть малейшую слабину, то просто-напросто утону в его глазах и не смогу больше сдерживать себя. Поэтому приходилось молча рассматривать крошечный фрагмент хмурого пейзажа, видневшегося сквозь узкую щель между шторами, — острые скалы, обросшие иссохший травой, и серое небо, затянутое тучами.

С того дня, как я стала Пожирательницей Смерти, прошло больше месяца. Все это время я оставалась в Малфой-Меноре, ни за что не желая возвращаться к мужу. Второй же причиной моего продолжительного пребывания в доме сестры было скверное состояние здоровья. В тот день, когда я убежала из дома, я так промерзла, что простудилась и очень долгое время не могла встать с постели. Меня то и дело лихорадило, мучили приступы кашля. Нарцисса хотела отвести меня в клинику святого Мунго, но я этому сразу воспротивилась, зная, что там непременно узнают о моей причастности к Пожирателям Смерти. Шок после встречи с Томом Риддлом постепенно проходил, но это только усугубляло боль. Я изо всех сил делала вид, что со мной все в порядке, но даже Люциус, который появлялся в поместье только поздним вечером, замечал, что со мной что-то происходит. Я все списывала на слабое здоровье, но едва ли он мне верил. Конечно же, он знал, что Лорд Волдеморт в прошлом был Томом Риддлом, и тем более ему было известно о наших отношениях в школе. Но хорошо, что у Люциуса хватило ума и такта молчать об этом, иначе мое пребывание в Малфой-Меноре стало бы невыносимым. А еще я каждый миг ждала, что Черная Метка на левом запястье начнет жечь. Мне так хотелось увидеть его снова — возможно, при следующей встрече он изменил бы свое отношение ко мне. Ведь он точно знал, что с Рудольфусом мы в ссоре, и, возможно, мог бы меня простить… И вот однажды, когда я уже начала выздоравливать, гуляя с Нарциссой по парку Малфой-Менора, укутавшись в теплые плащи — с приходом октября на улице становилось все холоднее и холоднее — я почувствовала, как мою левую руку начинает легонько пощипывать, словно я поднесла ее к огню.

И сейчас я сидела в зале собраний Пожирателей Смерти и слушала планы Темного Лорда касательно уничтожения Ордена Феникса. В отличие от прежнего собрания, здесь не было и половины людей, которые были в прошлый раз. Это означало, что здесь присутствуют лишь те, кто входит во Внутренний Круг, и для многих было большим удивлением то, что Темный Лорд допустил меня в него сразу. Вообще-то мне самой было интересно, почему я здесь, ведь при моем «посвящении» он наоборот показал, что я для него ничто.

— Что ж, теперь, исходя из того, что нам известно, можно приступать к выполнению всего, о чем мы только что говорили. Действуйте группами, как всегда, и ваша задача — найти, спросить и убить.

Я почувствовала, как рядом со мной Эйвери заерзал на стуле — то ли от нетерпения, то ли от раздражения, Малфой же вздохнул со скучающим видом. Ведь убийства противников были для них самым обычным делом, и вряд ли кто-то знал, сколько у них было жертв. Я тут же попыталась представить, как Рудольфус безжалостно произносит Смертельное проклятье, и это мне показалось невозможным — как такой человек, как Руди, может кого-то убить или покалечить, ведь он всегда был таким мягким? В следующий миг я оборвала поток этих мыслей — было так трудно думать о муже. От этого становилось так тоскливо и одиноко, словно исчезла половина моей души.

В следующий момент стало понятно, что собрание завершается, и присутствовавшие волшебники начали потихоньку расходиться. Темный Лорд оставался сидеть в кресле, и к нему, как и в прошлый раз, подходили люди, он им что-то говорил, показывал, они согласно кивали и вскоре исчезали в пламени камина. Я почему-то не спешила вставать и молча наблюдала за передвигающимися по залу людьми. Краем глаза мне было видно, что Рудольфус поднялся со стула, но не спешил идти к Темному Лорду, наверное, он о чем-то глубоко задумался. Одна моя сторона отчаянно желала подойти к нему, спросить, что случилось, утешить, другая же — остаться сидеть на месте, дождаться, пока зал опустеет, чтобы остаться наедине с Темным Лордом, и плевать, если он будет меня снова пытать или насиловать, главное — хоть какое-то время побыть ближе к нему. Но долго мне раздумывать не пришлось, так как я почувствовала легкое прикосновение к своему плечу и вздрогнула. Вопреки всем моим ожиданиям, это оказался Люциус. Он молча стоял и смотрел на меня. Как только я обернулась, его губы тронула тень улыбки — холодной и надменной, как всегда. В следующий миг он повернулся в другую сторону. К нам направлялся Рудольфус. От этого мне стало не по себе, но я не подала виду.

— Сегодня опять «веселый» вечер, — произнес Руди, обращаясь к Малфою.

— Кто? — коротко осведомился Люциус.

— Эдгар Боунс, член Ордена Феникса, по совместительству аврор. Сейчас с семьей пребывает в Лондоне, глупо полагая, что надежно спрятался в маггловском районе, — на этом слове Руди издал что-то похожее на смешок и через миг снова стал серьезным. — Все, что требуется, — это убить всех, кто будет в доме, и быстро сматываться.

— В общем, как обычно, — лениво произнес Люциус, скучающе смотря куда-то в пустоту.

— Темный Лорд хочет, чтобы…. — на миг голос Рудольфуса осекся. — Чтобы это сделала Белла…

Он бросил на меня секундный взгляд и снова повернулся к Люциусу. Я же сидела на стуле, не поднимая головы, и напряженно слушала разговор.

— Понятно, — кивнул Люциус. — Кто еще с нами?

— Этот русский недоумок Долохов, — с презрением произнес Рудольфус.

Малфой промолчал, но на его лице можно было увидеть пренебрежение. Я посмотрела на мужчин и обратилась к Люциусу, упорно делая вид, что Руди здесь вообще не присутствует.

— То есть… Темный Лорд хочет, чтобы Боунса убила я? Но почему бы ему тогда не сказать мне об этом лично?

— Только потому, что я не посчитал это нужным, — прямо за моей спиной прозвучал негромкий спокойный голос.

Я вздрогнула и обернулась. Риддл стоял в нескольких шагах и пристально изучал меня взглядом. Возникло неприятное ощущение, что он видит меня насквозь, знает о каждом моем желании, о каждой моей тайной мысли, и от этого я невольно вздрогнула. Спустя несколько секунд я опомнилась, вскочила со стула и почтительно склонилась перед ним.

— Ты так хотела услышать приказ лично от меня? — произнес Лорд, и от его голоса у меня по коже побежали мурашки. Он казался слишком спокойным, и это не могло не настораживать.

— Милорд, я… — так хотелось что-то сказать в ответ, но все слова словно исчезли из моей головы.

— Не стоит оправдываться, Беллатрикс, ты не провинилась, по крайней мере, пока, — сказал Волдеморт. — Очень надеюсь, что и сегодня ты меня не подведешь, ведь это в твоих же интересах.

Он говорил мягко, медленно, но в тоже время властно и неоспоримо. А его бархатный голос снова заставил меня вспомнить о тех далеких, безвозвратно упущенных днях, когда я могла слышать его каждый день, когда могла бесконечно смотреть в эти серые глаза, которые теперь стали такими холодными. Я знала, что он слышит все мои мысли, но они, к моему удивлению, не привели его в ярость. Он оставался таким же невозмутимым, чего нельзя было сказать обо мне. Каждая секунда, проведенная рядом с ним, заставляла мое сердце стучать все быстрее и быстрее, а мысли, как всегда, отходили на второй план.

— Я знаю, что ты на многое способна, — снова послышался голос Волдеморта. — Надеюсь, что твой сегодняшний отчет о проделанной работе меня в этом убедит окончательно. Уверен, что твои спутники тебя поддержат, если это понадобится, особенно твой муж.

Волдеморт улыбнулся краешками губ, смерил Рудольфуса насмешливым взглядом, кивнул Люциусу и широкими шагами направился в сторону лестницы. Я завороженно смотрела Лорду вслед, пока он не растворился в полумраке без всякого хлопка аппарирования.

* * *

В Лондоне шел дождь. Было так непривычно стоять посреди людной улицы, кутаясь в черный плащ, и наблюдать за тем, как повсюду снуют магглы, спешат, суетятся и громко переговариваются. Они казались такими забавными и до неприличия глупыми, что было трудно сдержать глумливый смешок. Где-то недалеко от меня должны были находиться Рудольфус, Люциус и Долохов, но надвинутый капюшон и шумная толпа не давали мне их разглядеть, поэтому приходилось ждать, когда меня найдет кто-то из них.

Мы аппарировали в Лондон сразу после того, как в зале собраний появился Долохов. Он был долговязым, худым человеком лет тридцати пяти с короткими темными волосами и довольно неприятным лицом и ужасным акцентом. Все его манеры говорили о том, что он далек от аристократии и ему откровенно плевать на то, что его окружают люди из высшего общества. От него неприятно пахло перегаром, а то, что он говорил, заставляло даже Рудольфуса и Люциуса недоуменно переглядываться. Но, тем не менее, он входил во Внутренний Круг, а это значило, что он чистокровен и представляет для Волдеморта определенную важность.

После его появления мы не мешкали и тут же приступили к выполнению задания, аппарировав в Лондон, недалеко от того квартала, где предположительно находилось укрытие Эдгара Боунса. Мы специально не перенеслись туда сразу, так как хотели привлечь к себе как можно больше внимания. По словам Люциуса, это был один из лучших способов доказать Министерству Магии и Ордену Феникса то, что Пожиратели Смерти не бездействуют и что им совершенно плевать на глупые законы и правила, так тщательно соблюдаемые волшебниками.

— Чем больше шума, тем лучше, — говорил Малфой. — Это, конечно, не значит, что мы должны делать все, что заблагорассудится, нужно учитывать и то, что в любой момент может прибыть отряд авроров. Кстати, если это произойдет (что вполне вероятно), то нам придется попотеть. Насколько я знаю, они никого не жалеют и действуют очень оперативно, так что здесь ты должна полагаться только на свою сообразительность и проворность. И, тем не менее, пока лучше расслабиться и превратить задание в развлечение — это лучший способ не сойти с ума…

Повторив все советы Люциуса, я двинулась вперед, щурясь от назойливых капель, норовящих проникнуть под капюшон. Правая рука крепко сжимала в кармане волшебную палочку и была готова в любой момент ее выхватить и ринуться в бой, но пока все было относительно спокойно. А относительно, потому что магглы начали замечать несколько странно одетых людей, и теперь многие из них удивленно провожали нас взглядами и показывали пальцами. Я, наконец, смогла высмотреть в толпе фигуру Долохова и двинулась в его сторону, тайно радуясь, что это не мой муж — мне ни капли не хотелось с ним пересекаться, хоть сейчас мы и были партнерами. Я увидела, как какой-то мужчина посмеивается, глядя на потертую мантию Долохова, но не успел он опомниться, как мужчина достал волшебную палочку, быстро взмахнул ею, и тут же маггл отлетел на несколько футов назад, сбив с ног еще нескольких человек. В толпе мгновенно вспыхнула паника. Кто-то начал кричать, послышался детский плач, кто-то кинулся наутек, послышались свистки уличных полисменов, явно желавших арестовать Долохова. От этой мысли я не смогла сдержать улыбку, но долго наслаждаться этим зрелищем не пришлось — мужчина подхватил меня под руку и повел прочь с улицы. Вскоре я увидела, что в нашу сторону направляются еще две фигуры в черных плащах — Рудольфус и Малфой. Они держали наготове волшебные палочки, а в толпе все так же слышались крики испуганных магглов, что могло говорить только о том, что они не пренебрегли магией.

Мы свернули в какой-то темный переулок, примыкающий к улице, и завеса кромешной тьмы тут же отделила нас от маггловского столпотворения. Здесь было слишком тихо и тесно, пахло гнилью, мочой и сыростью. Было нетрудно догадаться, что здесь живут не самые богатые магглы, и от этой мысли мне стало еще противнее, чем несколько секунд назад.

— Что-то ты сегодня изменяешь своим привычкам, Руди, — из темноты послышался голос Малфоя. — Находиться в толпе магглов и не причинить никому из них серьезного вреда — это на тебя не похоже!

— Задание есть задание, Люциус, — ответил Рудольфус. — Сначала дело, а потом можно и развлечься.

Убивать и пытать магглов — это развлечение? Оказывается, я действительно плохо знала своего мужа. Хотя, впрочем, какая теперь разница?

В следующий миг послышался голос Долохова, произносящий «Люмос», и переулок тут же осветился тусклым светом его волшебной палочки. Как я и предполагала, мы находились в тесном дворе какого-то ветхого дома, который тут же ассоциировался с бедностью, болезнями и грязью. А что можно было взять с этих магглов? Ведь они сами создавали себе проблемы и жили в этой нищете по своей же вине. Под ногами валялись кучи мусора, дорога была вся в колдобинах и размыта непогодой, недалеко от меня прошмыгнула облезлая черная кошка. Не успела я опомниться, как Люциус навел на нее палочку, и уже через миг ее безжизненное тело лежало около одной из помойных куч.

— Это чтобы быть уверенными, что нам не сели на хвост, — поспешно объяснил Люциус.

После этого мы молча направились в глубь двора, пристально смотря себе под ноги, чтобы ненароком не поскользнуться или не напороться на грязь. Через какое-то время Рудольфус остановился около одного из подъездов двухэтажного дома с облупившейся штукатуркой и сказал лишь одно слово:

— Здесь.

Мы переглянулись и последовали за ним в здание. Грязную, заплеванную лестницу освещал лишь едва заметный огонек палочки Долохова (другие мы зажигать не стали, чтобы Боунс слишком рано не заподозрил неладного). Я старалась не дышать, так как здесь стояла еще более удушливая вонь, чем во дворе, и казалось, что если я пробуду больше пяти минут в этом доме, то просто не выживу. Странное, однако, место Боунс выбрал для укрытия! Мало того, что в самом бедном районе Лондона, так еще, наверное, в самом зловонном доме всей Великобритании (по сравнению с этим казалось, что все бомбы-вонючки Пивза издают просто райский аромат). Хотя какое мне дело до выбора Боунса? Главное — поскорее расправиться с ним и вернуться в теплый Малфой-Менор, где я смогу принять душ и выпить чашку горячего шоколада. Но пока что это были всего лишь мечты…

Второй этаж, к моему удивлению, выглядел более прилично, чем первый и лестница. Здесь были более-менее чистые стены, не воняло, а на полу перед дверью с номером 12 лежал аккуратный коврик.

— Белла, теперь действуешь ты, — произнес Долохов.

Я было начала пререкаться — мол, почему это он здесь командует, но тут же осеклась, так как это было неуместно. Я подняла голову и вопросительно посмотрела на Антонина.

— Ничего особенного от тебя не требуется, — произнес он. — Стучишься в двери, думаю, что тебе откроют сразу, а после, не раздумывая, убиваешь всех, кого увидишь.

На моем лице на миг отразилось недоумение и, поняв меня, Долохов лишь криво усмехнулся.

— Черт подери, ты думала, что мы просто порешим Боунса, а всей его семье помашем ручкой и свалим отсюда? Ну, рассмешила меня! Всех убить, всех, кто находится в его квартире, без всяких исключений! И какой тогда будет толк от его смерти? Ну, сдох мужик, убрали его, а семья живет припеваючи? Нет, нужно все снести, чтобы остальным урок был, что Темному Лорду нужно подчиняться сразу!

Я хотела посмотреть на Рудольфуса, поискать поддержки, но вовремя себя остановила и повернулась к двери. Потом надвинула на лицо маску и громко постучала. Оживление за дверью послышалось почти сразу, вот только открывать не спешили. Я повторила попытку проникнуть в квартиру вежливым путем, но ответа снова не последовало. Тогда Люциус осторожно отодвинул меня от двери, и через миг раздался оглушительный взрыв, который разнес половину стенки, открывая нам проход в квартиру. Тут же послышались громкие крики, суета, но я все так же стояла посреди обломков стены и недоуменно смотрела по сторонам. Люциус, Рудольфус и Долохов незамедлительно проникли в разгромленную квартиру, а я никак не могла прийти в себя. Мерлинова борода, ведь я сейчас собираюсь совершить убийство, впервые в жизни!

«Но ведь так сказал сделать Том, — напомнил мне мой внутренний голос. — Значит, это убийство ради любви к нему».

С этой мыслью я сделала несколько шагов и принялась осматриваться, плохо понимая, что нужно делать.

— Экспеллиармус! — вдруг раздалось сзади.

Не успев сообразить, что к чему, я машинально отскочила в сторону, упершись спиной в стену. Передо мной стояла полная молодая женщина с растрепанными волосами и волшебной палочкой в руках, а ее лицо выражало смесь ужаса и гнева.

— Петрификус Тота…

Не успела она произнести заклинание, как я выхватила свою палочку, удивленно глядя в ее лицо.

— Авада Кедавра!

Комнату осветила яркая зеленая вспышка, а на лице девушки навеки застыло удивление, и она рухнула на пол. Я стояла рядом с ней, все еще держа поднятой волшебную палочку, и смотрела на ее неподвижное тело. При ее падении халат немного распахнулся, показывая большой живот. Борода Мерлина, ведь она была беременна! Я почувствовала, как мои ноги становятся ватными, в глазах начинает темнеть…

Неужели я… забрала две жизни?..

Но больше я не успела ничего подумать: откуда ни возьмись, появился Люциус, схватил меня за плечо и потащил куда-то в глубь квартиры. В следующую секунду я почувствовала, как откуда-то повеяло холодом. По моему телу пробежала дрожь, голова закружилась, мне захотелось куда-нибудь сбежать, подальше от этого проклятого дома, района, лишь бы только не ощущать ни с того ни с сего навалившихся на меня боли и ужаса.

— Белла, поспеши, Руди его оглушил! — откуда-то послышался голос Люциуса. — Скорее, нет времени, нужно сматываться!

Я не сразу сообразила, что нахожусь в другой комнате, такой же разгромленной, как холл и прихожая, а прямо передо мной лежит мужчина без сознания. Я протянула вперед волшебную палочку и снова произнесла то заклинание, которое использовала несколько минут назад. Комната опять осветилась ярким зеленым светом, а в душе воцарилась непонятная пустота.

С каждой секундой становилось все холоднее и холоднее, голова кружилась сильнее, я чувствовала, что еще секунда, и я потеряю сознание. На заднем плане слышалась какая-то возня — сквозь темную пелену, заволакивающую мое сознание, я видела яркие вспышки, слышала крики, но не понимала, откуда они. Мне вдруг показалось, что все на свете потеряно, что отсюда нет никакого выхода и на этот моменте моя жизнь закончится, что сейчас я просто разорвусь на осколки….

«…Я же сказала, что ухожу и не вернусь! Я… больше не могу быть с тобой и… не люблю тебя!..»

Голова раскалывалась от переполнявших ее воспоминаний, мыслей, тело сотрясалось от невыносимой дрожи, ноги отказались меня держать, и я упала на пол.

«…Я тебе не верю, Беллатрикс, Я знаю, что ты всегда любила меня…»

Гриндевальд подери, что же происходит? Почему вдруг стало так больно? Это невозможно, ведь все это произошло так давно!.. Так почему же мое расставание с Томом так ярко всплыло в памяти? Почему снова стало так же больно, как тогда, когда я была на четвертом курсе Хогвартса?..

«…Том Риддл умер тринадцать лет назад…»

Я приоткрыла глаза, но ничего не смогла разглядеть. Голова раскалывалась, тело отказывалось меня слушаться… И вдруг всего в нескольких шагах от себя я уловила какое-то движение. Присмотревшись, я не поверила своим глазам. Надо мной склонилась фигура в черном плаще, капюшон скрывал лицо. Я увидела темную, покрытую язвами и струпьями руку, которая, казалось, гнила заживо. Она тянулась ко мне, я тут же стала ползти назад, чтобы защититься от этого существа, но, похоже, все было напрасно — вскоре я уперлась спиной в стенку.

«…Что случилось? Объясни, и можешь идти куда захочешь…»

Прежде я знала о дементорах только понаслышке, а заклинание Патронуса использовала лишь на уроках Защиты от Темных Искусств на шестом курсе. Сейчас самое время применить его на практике. Я попыталась как можно ярче представить лицо Тома, вспомнить его поцелуи, то, как он по утрам шептал мне на ухо «моя Беллс» и как я была счастлива рядом с ним.

— Экспекто Патронум!

Из моей волшебной палочки вырвалось тусклое серебристое свечение, но оно тут же рассеялось. Я попыталась снова — в сознании возник Том Риддл, его счастливая улыбка….

— Экспекто Патронум!

На этот раз не появилось даже серебряное облако, а мое сознание все больше и больше погружалось во тьму.

«…Не нужно, не проси, все слишком сложно, просто… Я хочу уйти. И все…»

Почему так больно? Почему я не могу вызвать самое светлое воспоминание? Что…

Я почувствовала, как в мое плечо впилась чья-то рука, и я была готова поспорить, что это не дементор. В следующую секунду я почувствовала, что мое тело словно связалось в узел. Резкий толчок — и падение в бесконечную темноту…

«Я опускаю молча глаза

Он отравил меня любовным ядом...»

Казалось, что я падаю в бездну; у меня кружилась голова, а ноги и руки не желали слушаться. Словно сквозь дымку я пыталась разглядеть какие-то смутные образы, но от этого только начинали слезиться глаза. Еще минуту назад мне было безумно холодно, тело била мелкая дрожь, но вскоре это состояние стало постепенно проходить. Вместо этого я почувствовала, как кто-то крепко прижимает меня к себе, словно боится, что я могу исчезнуть. Хотелось открыть глаза, посмотреть, что же произошло, но у меня не было сил даже для этого. А в голове снова и снова проносились картины прошлого, словно это произошло несколько минут назад. Казалось, что Том стоит рядом со мной, я даже чувствовала его запах, но не могла понять, где он именно. Душу все еще наполняла холодная пустота, и казалось, что это навсегда — не будет больше в моем мире ни капельки счастья, и мне то и дело придется переживать тот ужасный разговор… Хотелось закричать, но каждый раз, когда я пробовала это сделать, изо рта вырывались лишь слабые стоны. Я чувствовала, как кто-то нежно прикасается к моей голове, гладит меня по волосам, но, наверное, это было только во сне.

В какой-то момент моя греза стала принимать более ясные образы, и я видела Тома, такого, как много лет назад — семнадцатилетнего и любящего, но как только я хотела к нему подойти, я тут же проваливалась во тьму, где опять хотелось кричать и плакать. Голова раскалывалась от боли, во рту пересохло, возникло желание просто исчезнуть…

— Ей совсем плохо, пожалуйста… — где-то отдаленно слышались голоса, но мне не удавалось разобрать, кому они принадлежат. — Дементоры…

— Ты свободен, Лестрейндж, иди, — послышалось в ответ.

И опять все стихло. Меня все так же держали сильный руки, я чувствовала, как чье-то дыхание согревает мне шею, опять чувствовала любимый пряный аромат… Наверное, это все-таки сон, ведь я могла вдыхать его только в грезах. Мои губы медленно растянулись в улыбке, вдруг стало так тепло и хорошо, головная боль начала постепенно проходить. И единственное, чего я так боялась, — это проснуться. Ведь тогда придется снова прощаться с Томом…

Потом я услышала приглушенный скрип двери, почувствовала, как меня выпустили из объятий и бережно положили на что-то мягкое. В тот же момент мне стало так холодно, почти так же, как в присутствии дементоров. Я шептала пересохшими губами какие-то бессвязные слова, кажется, несколько раз произнесла имя Тома, а руки тянулись в пустоту, словно хотели прикоснуться к чему-то невидимому. Кто-то осторожно сжал мою ладонь, я опять услышала теплое дыхание, согревающее кожу лица, нежное прикосновение ко лбу. И от этого снова стало так тепло и хорошо, больше меня не страшило ничто на свете. Пускай придет хоть сотня дементоров, я смогу с ними справиться!

Сквозь забытье я продолжала улыбаться, как вдруг почувствовала поцелуй в губы — нежный, сладкий и такой знакомый. Он был коротким, длился не дольше секунды, но это было не важно. Главное, что сон продолжался, а мне казалось, что я парю в облаках…

— Белла, — вдруг я услышала, как произносят мое имя — строго и властно.

От этого я невольно вздрогнула и открыла глаза. Все мои иллюзии мигом развеялись, лишь только на губах все еще горел поцелуй. Я подняла голову и принялась рассматривать то помещение, где находилась — это была небольшая комната с широким окном, занавешенным шторами, и мраморным камином, в котором весело горело пламя. Я лежала на небольшом диванчике напротив очага, и в нескольких шагах от меня стоял Темный Лорд. Его взгляд был устремлен на огонь, и казалось, что он даже не подозревает о моем присутствии. Однако, как только я пошевелилась, он резко повернул голову ко мне и смерил равнодушным взглядом. Я попыталась встать, но он не дал мне этого сделать.

— Не двигайся, Беллатрикс, — холодно произнес он. — Вряд ли ты сможешь сейчас дойти хотя бы до двери, а ты мне не нужна в бессознательном состоянии.

— Х-хорошо, Милорд, — прошептала я, едва шевеля пересохшими губами.

Он был прав — я действительно была мало на что способна. У меня по лбу струились капли холодного пота, а перед глазами то и дело возникали красные пятна. Кажется, моя болезнь снова дала о себе знать в самый неподходящий момент. Я вопросительно посмотрела на Темного Лорда, надеясь, что он объяснит мне, что происходит и зачем мы здесь. Я старалась игнорировать любые мысли, касающиеся моих чувств, но получалось очень плохо. Постоянно вспоминался мой сон, а присутствие Лорда только усиливало чувства.

— Но что произошло? — неожиданно для самой себя выпалила я. — Почему появились дементоры? Что случилось со мной?..

В ответ Темный Лорд лишь усмехнулся. Потом снова посмотрел на огонь, встал, подошел к камину и повернулся ко мне лицом. В полутьме его кожа казалась еще бледнее, чем была на самом деле, а глаза вдруг стали черно-багровыми. Я не могла оторвать от него восторженного взгляда, понимая, что с каждой секундой у этого человека становится все больше и больше власти надо мной.

— Ты, как всегда, задаешь слишком много вопросов сразу, Белла, — произнес Лорд. А его губы снова растянулись в ухмылке. Мне почему-то так захотелось улыбнуться в ответ, но я сдержалась, все так же внимательно глядя в его лицо. Странно, но на этот раз, когда наши взгляды встретились, я не испытала такого ужаса, как при нашей первой встрече. Мне просто стало невыносимо тоскливо и одиноко.

— Жена Боунса вызвала авроров, они тут же прибыли на место, не поленившись взять с собой дементоров — собирались поймать вас и сразу же доставить в Азкабан. Пока остальные расправлялись с ними, ты решила бороться с дементорами…

Наверное, мне показалось, что его голос звучит глумливо, ведь он запросто мог наказать меня за то, я не смогла прогнать стражей Азкабана.

— А потом, когда с аврорами было покончено, вы вернулись сюда. По крайней мере, это мне показали мысли Люциуса.

— Но… — неуверенно начала я, и, увидев, что Темный Лорд едва заметно кивнул, разрешая мне продолжить, стала говорить более уверенно. — Но почему я не смогла отбиться от дементоров? Ведь прежде я отлично справлялась с Патронусом, у меня всегда хорошо получалось это заклинание! И сегодня я делала все правильно, но…

— Можешь забыть о своем Патронусе.

Я вопросительно уставилась на Темного Лорда.

— Ты стала Пожирателем Смерти, Белла, это навсегда изменило твою судьбу. У тебя больше нет воли, нет желаний. А Патронус тебе ни к чему — дементоры на нашей стороне, они не могут причинить вреда никому из моих сторонников.

По моему телу прошла дрожь. Получается, что я допустила ошибку, из-за которой запросто могла провалить все дело, и из-за меня часть Пожирателей Смерти Внутреннего Круга попали бы в Азкабан. Если бы я только послушала Люциуса и аппарировала сразу, не отвлекаясь на дементоров! А ведь мне просто хотелось показать Темному Лорду, на что я способна. Но теперь получается, что я всего лишь заработала наказание… Мне действительно было страшно — я хорошо помнила, каким бывает Темный Лорд в гневе, пусть внешне он всегда и казался спокойным.

Я съежилась, поджав под себя ноги, и выжидающе смотрела на Темного Лорда. Он казался задумчивым и предельно спокойным, и от этого становилось еще больше не по себе. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь моим тяжелым дыханием и потрескиванием дров в камине. Волдеморт, казалось, снова о чем-то задумался. Его взгляд был устремлен в камин, губы сжались в тонкую линию, и, насколько я помнила, это всегда значило, что он нервничает. Но с чего бы? Думает, наказать меня или прогнать подальше? Он знал, что больше для меня нет дороги назад, что теперь моей жизнью стал он и то, что это было моим самым слабым местом. Ради этого властного голоса, холодных глаз, таинственной и в тоже время пугающей улыбки можно было сделать все на свете и никогда в жизни не пожалеть об этом. Наверное, именно поэтому мне было совершенно наплевать на два убийства, которые я совершила сегодня. Те люди пошли против него, не покорились его воле и поэтому заслуживали по меньшей мере смерти.

Мои мысли прервало резкое движение Темного Лорда. Он рывком выхватил волшебную палочку и направил ее на меня. Я сжалась, надеясь, что все, что он сейчас будет делать, продлится как можно меньше времени. И в тоже время мне так хотелось доказать ему, что я могу стерпеть все. На глазах невольно выступили слезы, и я делала все, лишь бы сдержать стон. Не знаю, заметил ли Темный Лорд, что я плачу, его лицо было предельно равнодушным и непроницаемым. Он молча поднес волшебную палочку к моему виску и легонько прикоснулся ее кончиком к коже. Я вздрогнула, не зная, чего от него ожидать. Лорд же на какое-то мгновение перевел на меня взгляд, и я ожидала всего, чего угодно — обвинений, гневных криков, заклинаний — но не улыбки. На какие-то доли секунды мне показалось, что это никакой не Волдеморт, что надо мной склонился Том Риддл, заботливый и нежный. Но видение очень быстро прошло, у меня возникло странное чувство — как будто бы кто-то облил меня холодной водой , и спустя еще несколько секунд вся боль в моем теле исчезла, перестала болеть голова, кажется, исчезла температура.

Я подняла голову и удивленно взглянула на Лорда. Тот выпрямился и пожал плечами.

— Я уже говорил, что мне не нужны слуги, которые не могут даже ходить, — произнес он. — Думаю, ты учтешь это и в следующий раз подумаешь о своем здоровье, прежде чем решишь снова показать свою самоотверженность, бегая под дождем. Тогда мне придется тебя наказать.

Какое-то время я все еще удивленно смотрела на Лорда, после чего мгновенно вскочила с дивана и склонилась перед ним в самом низком поклоне.

— Милорд, я…

Но тот лишь рассмеялся ледяным смехом. Холодные пальцы Лорда взяли меня за подбородок, я была вынуждена посмотреть в его глаза. Мое тело снова сковал ужас, стало холодно.

— Поднимись, Белла, не нужно излишеств, — почти мягко произнес он. — Я вижу, что ты готова служить мне так, как следует, но ты еще многого не знаешь. Я доволен твоим первым заданием, хоть и знаю, что ты могла бы выполнить его еще лучше. Думаю, тебе следовало бы многому научиться, и хотел бы в ближайшее время начать частные занятия.

Все еще держа меня за подбородок, Темный Лорд поднял меня с колен, а я никак не могла отвести взгляда, наверное, на меня действовала какая-то неуловимая магия. Ну почему он так сводит меня с ума? Почему я снова не могу привести в порядок свои мысли? Я просто стояла и покорно смотрела в его глаза, впитывая каждое слово и боясь сделать лишнее движение. И снова, на какой-то миг, мне показалось, что во взгляде Лорда появилось что-то странное, так не сочетающееся с его жестокостью. Или я просто так хотела это увидеть?

Темный Лорд резко отступил на шаг назад, опустил голову, я увидела, как он с силой сжал кулак, как побелели костяшки пальцев. Он изо всех пытался скрыть свою нервозность, вот только я не понимала, что его так обеспокоило?

— Ты свободна, Беллатрикс, когда понадобится, я тебя вызову, — произнес Темный Лорд.

В ответ я лишь кивнула, но не сдвинулась с места, продолжая смотреть на него.

— Не вынуждай меня кричать на тебя, Белла, иди, — проговорил Волдеморт, поворачиваясь к двери.

Ничего не сказав, я молча побрела к двери, чувствуя, что он провожает меня взглядом. Сердце забилось сильнее, так хотелось вернуться, подойти к нему, побыть рядом. Вот только чем это может обернуться для меня? Тихо открыв дверь, я еще раз посмотрела на Лорда. Он сидел там, где несколько минут назад лежала я, и смотрел на огонь.

Поборов очередной порыв вернуться, я тихо вышла в коридор и плотно закрыла за собой двери, после чего прислонилась к ним спиной и закрыла лицо руками. Кружилась голова, а на душе с каждой секундой становилось все хуже и хуже. Хотелось кричать, разозлиться, только чтобы избавиться от этой боли, но она не собиралась проходить. Вспомнились мои сегодняшние сны и видения, от этого стало еще неприятнее. Почему я могу быть с ним только несколько минут, когда сплю? Почему я просыпаюсь в самый неподходящий момент?

Неожиданно я вспомнила, как чьи-то сильные руки прижимали меня к себе, как мне кружил голову запах полыни. Неужели это мне тоже приснилось? А потом ведь я чувствовала поцелуй… Он был таким правдоподобным, таким родным и знакомым. Может, это все-таки было на самом деле? Хотя, как бы мне ни хотелось, я никогда в жизни не узнаю этого…

«Летели дни, крутясь проклятым роем...

(А. Блок, «О подвигах, о доблестях, о славе»)

Поначалу казалось, что время остановило свой ход и назло мне не желает идти вперед, а каждое движение секундной стрелки совершается в несколько раз медленнее, чтобы дать мне сполна почувствовать всю горечь теперешнего положения. Каждый вдох давался мне неимоверным трудом, а каждое движение происходило как в странном полусне. Иногда возникало нешуточное желание сбежать — как можно дальше, туда, где меня не найдет ни Темный Лорд, ни Рудольфус, ни Нарцисса, ни кто бы то ни был другой. Но мой взгляд тут же падал на левое запястье, и я понимала, что, где бы ни была (не считая, наверное, того света), Волдеморт все равно найдет способ вызвать меня к себе.

Я ждала каждой нашей встречи с мучительной тоской и в тоже время с большим нетерпением. Так хотелось просто увидеть его и почувствовать себя счастливой только от того, что он есть, но как только я смотрела в его глаза, то понимала, что вся моя радость мнима. Он всегда был холоден, строг, предельно вежлив и неумолим. Все должно было быть только так, как он сказал, а те, кто пытались с ним спорить, непременно получали наказание. А способы проучить провинившегося могли быть самыми разнообразными, среди которых Непростительные проклятия считались самыми невинными. Хотя я видела только лишь раз, как один незнакомый мне молодой человек, явно не слизеринец, попал в его немилость. В тот момент я даже не слышала, как Волдеморт произносит заклинание, — несчастного просто на месте разорвало на куски.

— Пускай это будет наукой для остальных, — равнодушно произнес Темный Лорд, поспешив отступить назад от расплывающейся лужи крови, в которой лежали какие-то внутренние органы.

Я тогда стояла рядом с ним и делала все, лишь бы не потерять сознание от омерзения. Насколько я знаю, зал от крови отчищали те, кто был с провинившимся парнем на проваленном задании. После же они шепотом рассказывали, что делали это вручную. Тогда я окончательно убедилась, что Волдеморт — опаснейший волшебник, который не знает жалости и сострадания. И Рудольфус был прав, когда говорил, что Лорду чуждо все человеческое, а я была так глупа, что не поверила ему. Но возвращаться к мужу я не собиралась, ведь это значило показать свою слабость, зависимость от него, и вряд ли бы подобное порадовало Темного Лорда. Я старалась во всем угождать Темному Лорду, чтобы он был доволен мной; возможно, это было из-за того, что я до сих пор чувствовала за собой вину за поступок, совершенный много лет назад. Хотелось хоть немного остудить в нем ту ненависть, которая время от времени вспыхивала в его глазах. Наверное, это были самые ужасные минуты моей жизни — когда стоишь лицом к лицу с самым опасным человеком и никак не можешь ему противостоять. Хотя, признаться, я и не пыталась, ведь главным было доказать ему свою преданность, и плевать, каким способом.

Но если рейды и собрания я выдерживала спокойно, то частные занятия становились для меня настоящим мучением. Было так невыносимо на протяжении нескольких часов в день находиться наедине с Темным Лордом, одновременно боясь его и желая каждой клеточкой тела. Поначалу из-за этого мне было невозможно сосредоточиться, и несколько первых занятий не обошлись без применения Круциатуса, после чего мне приходилось упорно делать вид, что я совершенно нормально себя чувствую. Это было так же трудно, как и сдерживаться от взглядов и как будто бы случайных прикосновений к его руке. Я знала, что это разозлит Лорда еще сильнее, и, возможно, его гневные реплики станут последним, что я услышу в своей жизни. Честно говоря, я совершенно не страшилась смерти, просто у меня все еще оставались глупые и бессмысленные надежды на то, что, возможно, когда-нибудь я вновь буду нужна ему. Пусть не так, как женщина, но хотя бы как верная слуга. Наверное, только это придавало мне сил жить дальше и бороться за свои желания.

Ночами я разучивала сложнейшие заклинания темной магии, днем участвовала в рейдах вместе с остальными Пожирателями Смерти, а по вечерам шла в кабинет Темного Лорда, где мы могли часами отрабатывать одно и тоже, пока я не смогу сделать это идеально. Зачастую, если я делала что-то неправильно, заклинания отражались в меня же, и это было одним из стимулов совершенствовать свои навыки. Почти всегда это были малоизвестные боевые заклинания, довольно тонкие и доступные далеко не всем, и я почему-то была уверена, что вряд ли кто-то кроме меня удостоился чести получить эти знания от самого Темного Лорда. Возможно, это было из-за былого близкого знакомства, а, возможно, из-за того, что он видел во мне какие-то скрытые таланты. Но он ни разу не похвалил меня, казалось, что он никогда не будет доволен моими успехами. Если же я, наконец, оттачивала какое-то заклинание, то Лорд лишь сухо кивал и начинал рассказывать о других премудростях Темных Искусств.

Жизнь постепенно входила в новое русло, а я пыталась создать хотя бы видимость повседневности. Было так трудно привыкнуть ко всем переменам, учиться жить по-новому — без Рудольфуса, с равнодушием и холодностью Темного Лорда. Я до сих пор не могла поверить, что он находится рядом, а я не могу поговорить с ним, прикоснуться к нему, заглянуть в его глаза. Поначалу я пыталась как-то сдерживать свои чувства, пыталась собрать все свои силы, чтобы жить прежней жизнью, но в какой-то миг отчаялась быть сильной и независимой. Наверное, я просто от всего устала и больше не могла притворяться. И зачем, если Темный Лорд и так обо всем знает?

Тем временем, с каждым днем становилось все холоднее и холоднее, все реже появлялись лучи солнца, вместо которых за окном теперь царствовали ветра и дожди. Каждую ночь мне приходилось засыпать под шум ливня и каждое утро, глядя в окно, видеть низкое серое небо. Я уже настолько привыкла к этим сырым и холодным дням, что не обращала на них внимания, хотя порой казалось, что если бы хоть на мгновение появилось солнце, то мне было бы легче пережить еще один день. Хотя под конец октября у меня появилось столько дел и обязанностей, что у меня больше не было времени задумываться о своих переживаниях (не считая, конечно, встреч с Темным Лордом).

Почти каждый день приходилось выходить на рейды, которые заключались или в обычном разгроме маггловских районов, или в неожиданном нападении на группы авроров, поставивших себе цель помешать планам Темного Лорда. Немного реже Волдеморт отдавал распоряжения, связанные с Орденом Феникса. В такие дни приходилось работать не покладая рук, так как это была третья сила в войне, которая боролась с нами независимо от Министерства Магии. Само же Министерство с каждым днем все больше и больше слабело, ведь большинство самых влиятельных людей поддерживали Темного Лорда. Министр Магии Нобби Лич должен был вот-вот подать в отставку — много кто считал, что он не в силах справляться со своими обязанностями и в какой-то степени война — это его вина. Нам же были выгодны как уход Министра, так и господствовавшее среди волшебников мнение, что напряженная обстановка в стране — вина неорганизованности теперешней власти. Часть волшебного сообщества поддерживала Темного Лорда, другая часть боялась и была готова жить по новым законам, лишь бы только их семьи были в безопасности. В последнее, конечно же, мало кто верил, так как не было ни одного дня, когда бы над одним из домов Великобритании не возникала Черная Метка. Но при этом у Темного Лорда появлялось все больше и больше сторонников, и не только в Великобритании.

Как мне стало известно, Долохов отслеживал ситуацию в России и имел немалую долю влияния на тамошние власти — говорили, что у себя на родине он пользовался немалым уважением. Также я только недавно узнала, что Рабастан, родной брат моего мужа, не путешествует по Европе, как я считала прежде, а налаживает связи с французскими волшебниками. А однажды на собрании появился болгарский волшебник по имени Игорь Каркаров, который, видимо, на родине был очень влиятельной персоной. Когда все стали расходиться, он еще долгое время беседовал с Темным Лордом о Болгарии и Великобритании и о том, что эти страны на данный момент сотрудничают наиболее тесно.

А еще в последнее время у меня образовалась тесная и регулярная переписка с моим младшим кузеном Регулусом. Летом он закончил Хогвартс и теперь усиленно «искал себя в жизни». Видимо, он подозревал, что я имею отношение к Пожирателям Смерти, и теперь искал любой способ узнать о них как можно больше. Я, конечно же, старалась поменьше распространяться о деятельности Темного Ордена, но все же Регулус упросил меня похлопотать за него. Хотя в основном ничего делать мне не пришлось — ведь Блеки всегда пользовались уважением в магическом обществе, а Темный Лорд, как мне показалось, был рад принять в свои ряды еще одного чистокровного волшебника. Теперь Регулус получал задания от Лорда и действовал под моим командованием, так как в последнее время я довольно часто стала руководить боевыми группами. Однажды, когда мой двоюродный братец особо успешно уничтожил члена Ордена Феникса, Темный Лорд отметил, что до получения Метки Регулусу осталось совсем немного.

В середине октября у меня появился новый повод для волнения — Рудольфус куда-то исчез. Поначалу, не увидев его в зале собраний, я посчитала, что он был просто не в состоянии туда прийти, ведь, судя по нашей последней встрече, у Руди сейчас был не самый лучший период в жизни. Через несколько дней после своего первого задания у Темного Лорда я все-таки решилась отправиться в Лестрейндж-Холл, чтобы забрать кое-что из своих вещей. Нарцисса, конечно, пыталась меня от этого отговорить и послать своего домашнего эльфа, но что-то заставило меня появиться там лично. Когда я переступила порог своего дома, мне тут же показалось, что я нахожусь в совершенно чужом мне месте. Там было темно и холодно, в камине одиноко лежало несколько застывших углей, что тут же наводило на мысль, что после моего ухода этот очаг никто не разжигал. Окна были закупорены, и в помещении стоял неприятный затхлый запах грязной одежды, пыли и огневиски. Не успела я задуматься, откуда возник такой букет ароматов, как мой взгляд упал на диван перед камином. Там сидел Рудольфус, держа в руках полупустую бутылку огневиски, и смотрел на меня пьяным взглядом, полным боли и обожания. И почему-то мне вдруг от этого стало еще холоднее, чувство одиночества нахлынуло с новой силой. Так хотелось подойти к нему, забрать эту проклятую бутылку, обнять, сказать, что все будет хорошо и что я никуда не уйду. Я было сделала шаг в сторону мужа, как в сознании тут же возникло лицо Тома, вспомнился тот мнимый поцелуй… Отвернувшись от Рудольфуса, я зашагала в свою комнату. А весь оставшийся день, находясь в Малфой-Меноре, я я отчаянно старалась сдержать слезы.

А потом я и вовсе перестала видеть Рудольфуса. Поначалу я думала, что он не появляется на собраниях из-за запоя, но он не стал являться и на рейды. Со временем я стала переживать, хоть и никак не хотела этого признавать. Мне не хотелось думать о Рудольфусе, а тем более о том, что с ним могло что-то случиться, но с каждым часом эти мысли овладевали мною все сильнее и сильнее. Также я не могла не замечать, что с того момента, как пропал Руди, настроение Темного Лорда значительно улучшилось. Несмотря на всю свою строгость, он несколько раз похвалил меня на занятиях, а когда Розье упустил свою жертву, за которой наблюдал несколько недель, Волдеморт даже не стал его наказывать, просто приказав убраться с его глаз. Лорд что-то задумал — все это поняли и поэтому казались еще более настороженными.

Мне же почти все время приходилось проводить в Логове (так прозвали свой штаб Пожиратели Смерти), и я каждую минуту вздрагивала от любого шороха, надеясь, что покажется Рудольфус — живой и невредимый. Но этого не происходило. Порой я даже начинала думать, что в этом замешан Темный Лорд, ведь ему ничего не стоило убить моего мужа, тем более я знала, что Волдеморт как минимум испытывает к нему неприязнь. Но вот только что такого мог сделать Рудольфус, чтобы навлечь на себя такой гнев Темного Лорда?

Я старалась отбросить эти мысли, хоть это и было так трудно. И все равно в какой-то момент Люциус не смог не отметить, что со мной что-то происходит, и он явно начал догадываться о причинах моего волнения.

— Тебе не стоит так переживать, Белла, это тебе только помешает, — полушепотом сказал он, поймав меня перед одним из рейдов.

Я лишь вопросительно посмотрела на Малфоя, не в силах произнести ни слова.

— У тебя на лице написано, что ты думаешь о Руди, — пожал плечами Люциус.

— Да что ты такое говоришь, Люц, я…

— Белла, не нужно притворяться, я ведь тебя знаю, — произнес Люциус. — С Руди все в порядке, он на задании Лорда.

На миг мое сердце перестало биться, дыхание участилось.

— Где? — одними губами прошептала я.

— Я не знаю, — кажется, Люциус действительно говорил правду. — Слышал только, что это очень важно. И не знаю, когда он вернется…

Слова Малфоя, конечно же, в какой-то степени успокоили меня, но не полностью. Конечно, хотелось верить, что с Рудольфусом ничего не случилось, но тревога никак не желала проходить. А что, если Лорд отправил его на верную смерть? Или вдруг Руди разоблачат авроры?

Но внутренний голос тут же осекал мои глупые мысли, напоминая, что Рудольфуса для меня больше не должно существовать. Он предал меня, а значит…

В тот вечер я вернулась в Малфой-Менор раньше, чем обычно, так как была слишком уставшей и не годилась даже для самого простого урока с Темным Лордом. Меня, конечно, удивило то, что он не разгневался моей рассеянности, а просто перенес занятие на следующий день. В какой-то степени меня это расстроило, ведь я могла бы несколько часов пробыть наедине с ним.

Аппарировав на крыльцо Малфой-Менора, я тут же поспешила скрыться в доме, чтобы не попасть под холодные капли дождя. В холле, как всегда, было тепло, полутемно и пахло лилиями (Нарцисса всегда любила эти цветы и украшала ими дом). Вот только теперь привычную тишину старого дома нарушали необыкновенные звуки фортепиано — нежные и печальные, словно кто-то плакал, и эти звуки исходили из его сердца. Скорее всего, так и было. На какой-то миг я замерла — так была поражена этой музыкой, ведь прежде я не слышала ничего прекраснее этих звуков. Но откуда они?..

Стараясь двигаться бесшумно, я на вошла в гостиную и увидела Нарциссу, сидящую за белым роялем. Сказать, что я была поражена, — значит не сказать ничего. Я, конечно, помню, как в детстве Нарцисса брала уроки музыки, как это подобает любой благородной леди, но чтобы она могла вот так вот играть…

Я стояла в темном углу около двери и смотрела куда-то в пустоту, слушая нежные звуки. В голове почему-то тут же хороводом пронеслось множество воспоминаний, стало так грустно, но в тоже время тепло и приятно. Кажется, это называется «сладкой грустью»? Почему-то захотелось жить дальше, чувствовать себя счастливой и бороться за это счастье. Возможно, когда-нибудь у меня все-таки появится шанс все наладить? Но вот только что? Я сама не знала, чего хотела, — возвращения Рудольфуса или прояснения отношений с Томом. Ведь первый был рядом со мной столько лет, а о встрече со вторым я мечтала на протяжении всего этого времени…

И вдруг музыка резко оборвалась. Я тут же повернула голову в сторону Нарциссы — она смотрела на меня таким взглядом, словно только что совершила что-то постыдное и запрещенное. А я лишь улыбнулась и направилась к сестре.

— Нечего смущаться, это было великолепно, — произнесла я.

— Я… — Цисси покраснела и смущенно отвела взгляд. — Прости… Я просто увлеклась…

Она поспешила встать со скамьи, но у нее тут же выпал клочок пергамента, который медленно лег к моим ногам. Цисси кинулась к нему, но я оказалась проворнее, схватив листок. Он был исписан мелким небрежным почерком, и он показался мне смутно знакомым. И прежде чем Нарцисса выхватила у меня записку, я успела прочитать несколько последних слов «С любовью, Р.Л.».

Цисси поспешила спрятать пергамент, я же ошарашенно посмотрела на сестру, не в состоянии произнести и слова. Кажется, я только что держала в руках любовное послание, адресованное моей сестре! И, судя по тому, как Цисси покраснела, я была уверена, что она долгое время это скрывала, а сейчас была попалась с поличным.

— От кого это, Цисси? — тихо спросила я, не менее шокированная, чем моя сестра.

— Это… Какая тебе разница, Белла? — голос Нарциссы звучал непривычно резко.

— Просто… — я осеклась. Действительно, разве это мое дело? Но ведь я думала, что знаю о Нарциссе все, а оказалось…

Прежде я считала ее тихоней, правильной и послушной девочкой, а выяснилось, что это была очередная маска. Получается, что у нее есть любовник, а ведь я считала Нарциссу и Люциуса примером идеальной семейной пары. И кто такой этот таинственный Р.Л.? Инициалы моего мужа…

Но нет, это не может быть Рудольфус! Ни он, ни она не способны на такую подлость. Да и почерк в письме совершенно не принадлежал моему мужу… Но кто же тогда?..

— Прости, Белла, я хочу немного отдохнуть, — голос Нарциссы вывел меня из раздумий.

Она улыбнулась мне, как ни в чем не бывало, и пошла в сторону лестницы. Я же осталась стоять посреди гостиной, все еще удивленно смотря вслед сестре.

"Осколки прошлого, как снег,

Даже не знаю, почему я в последнее время так часто стала возвращаться мыслями в тот день. Возможно, потому что он был одним из самых ярких в моей жизни, а, возможно, потому что сейчас он стал своеобразным символом моего прошлого, которого уже не вернуть.

Тогда был ясный сентябрьский день, теплый и солнечный. Лето еще не успело закончить свое властвование, а осень вступить в свои права. Я искренне радовалась ароматному ветру с моря, запаху хризантем и чистому небу над головой. Хоть я и понимала, что это мой последний день пребывания в родном доме, это меня нисколько не печалило. Признаться, я терпеть не могла ни большой каменный особняк, который всегда казался таким холодным, ни отвесные голые скалы, возвышавшиеся над морем, ни бесконечные ветра, гулявшие по окрестностям. Но в то же время я и не стремилась перебраться в Йоркшир, в Лестрейндж-Холл, хоть и знала, что это неизбежно. Наверное, в тот день я не испытывала ничего, кроме любопытства и легкого восторга, ведь никогда прежде мне не уделялось столько внимания, а родительский дом не выглядел так приветливо. Абсолютно все было украшено белыми цветами, гирляндами и волшебными статуэтками ангелов, из гостиной доносилась легкая музыка, из кухни необыкновенно пахло выпечкой. По дому носилась Нарцисса, радостно напевая какие-то песенки и придираясь ко всему, что видела, пытаясь сделать все идеальным. Хотя все же больше времени она проводила в моей комнате, разглаживая мое платье, расчесывая волосы и украшая их цветами. Она категорически не позволяла эльфам ко мне приближаться, считая, что сама лучше справится с моей подготовкой. И, признаться, так и было, потому что когда я заглянула в зеркало, то увидела совершенно незнакомую мне девушку, необыкновенно красивую и необычную. Что бы там ни было, но вкус у Цисси был отменный — именно она выбирала мне белоснежное шелковое платье, неброское, но изящное колье, серьги в тон ему, небольшую диадему.

Вдоволь налюбовавшись собой, я стала смотреть в окно, наблюдая, как с каждой минутой прибывает все больше и больше гостей, и Друэлла, стоящая у порога, приветствует их и принимает поздравления. Я ни капли не удивилась, когда увидела, как в нашем парке появился сам Министр Магии, ведь на этой свадьбе должен был собраться весь высший свет Волшебной Британии. Хотя это совершенно не вызывало у меня восторга, ведь сейчас здесь были все, кроме двух самых дорогих мне людей — моей старшей сестры и того, кого я всегда тайно мечтала видеть на месте Рудольфуса. И если у меня была смутная надежда увидеть Андромеду, то Том здесь не появился бы никогда. Но первое мое желание все-таки сбылось.

Когда прибыл Руди и когда я вышла в холл под руку с отцом, опиравшимся на трость, то разглядела среди гостей молодую женщину, необычайно похожую на меня внешне и так отличавшуюся от меня манерами. Она стояла в дальнем углу, накрыв голову платком, и смотрела на меня. Наверное, она пришла одной из последних, так как будь она замеченной кем-то из моей родни, то ее непременно бы не пустили на церемонию. Ведь после побега с магглорожденным парнем Андромеду стали считать осквернительницей рода и отреклись от нее навсегда. Пускай когда-то у нас с Меди были прохладные отношения, но в какой-то момент она доказала мне, что способна понять меня, как никто другой. А потому вдруг раз — и она исчезла из моей жизни, словно ее никогда прежде и не было. В моей семье было не принято вспоминать об этом скандале и позоре, но, тем не менее, я не могла не скучать по сестре, хоть и никогда не показывала этого. В день своей свадьбы я же видела ее в последний раз.

После того, как я оказалась в холле, ко мне тут же подошел Руди, красивый и счастливый, как никогда. А мне ничего не стоило сыграть роль счастливой невесты, ведь наполовину так и было. Какая девушка не грезит о красивой и светлой свадьбе? Наверное, у меня она была такой, о какой остальные только могли мечтать — море цветов, света, людей, красивый и любящий жених, брак, одобренный родителями. И только когда Руди вел меня к алтарю, мне вдруг так захотелось убежать подальше от него, от родственников, гостей, чтобы просто забыться, исчезнуть. Из глаз брызнули слезы, и я не могла их сдержать, а все думали, что я плачу от счастья. Наверное, только Рудольфус понимал, что я чувствую на самом деле, и сжал мою ладонь в своей, чтобы хоть как-то выразить свою поддержку.

И лишь тогда, когда я выдавила из себя слово «да», а на пальце появилось старинное кольцо с гербом рода Лестрейнджей, мои слезы прекратились. Возможно, из-за того, что дороги назад уже не было, а, может быть, из-за того, что за последние годы терзаний и боли на слезы уже больше не оставалось сил. А Рудольфус лишь улыбнулся самой счастливой улыбкой и крепко прижал меня к себе, целуя в губы, — на глазах у всех присутствующих.

… И вдруг я почувствовала резкий толчок в грудь, секундную головную боль; я не смогла удержаться на ногах и упала на спину, не успев схватиться за какой-нибудь предмет мебели.

— Сколько можно приказывать тебе сосредоточиться, Беллатрикс? — если бы я не услышала гневный голос Темного Лорда, то непременно потеряла бы сознание.

Я хотела что-то сказать, но в горле пересохло, ужасно болела голова, и я смогла издать лишь какой-то хрип. Волдеморт же бесцеремонно подошел ко мне, схватил за руку и поставил на ноги, раздраженно смотря в мое лицо. Его ноздри раздувались от плохо скрываемого гнева, губы сжались в тонкую линию, а глаза, казалось, стали полностью черными.

— Или ты думаешь, что мне нравится смотреть твои сопливые юношеские воспоминания? — прошипел Темный Лорд, продолжая пристально меня рассматривать.

От этого взгляда меня бросало в дрожь, хотелось бежать как можно дальше и в то же время быть здесь, делать все, что он прикажет, повиноваться каждому его слову. И ведь так хотелось, чтобы этот гнев в его глазах исчез, чтобы на губах появилась едва заметная, но теплая улыбка, а в глазах — хоть что-то, кроме ненависти и гнева. Каждый раз, когда мы с ним оставались наедине, во мне не умирала призрачная надежда на то, что так и произойдет. Но он лишь отворачивался, глубоко вдыхал, закатывал рукава рубашки и снова доставал волшебную палочку, пытаясь проникнуть в мой мозг. А я должна была защититься от этого, поставить блок, но на данный момент это казалось мне невозможным. Приходилось лишь слушать упреки учителя и молча надеяться, что в следующий раз мое сознание не покажет ему то, что я так упорно пытаюсь скрыть каждый раз, когда мы остаемся вдвоем.

— Неужели так сложно просто-напросто отгородиться от всего, что у тебя накопилось в голове, и хоть минуту пожить без этих чертовых эмоций? Кажется, я ошибся, когда посчитал тебя сильной, — произнес Темной Лорд, но я чувствовала, как гнев в его голосе постепенно меняется на привычную холодность.

— Я постараюсь, Милорд, — прошептала я, надеясь, что все еще в состоянии хотя бы попытаться поставить блок, хотя моя внезапная головная боль не придавала мне уверенности.

— Отлично, — Темный Лорд тут же выхватил свою волшебную палочку и направил ее на меня. — Легилименс!

Я почувствовала странное ощущение в голове, непонятную тяжесть, а перед глазами вновь стали проноситься воспоминания — такие яркие, словно все это происходило на самом деле.

В камине тихо потрескивали дрова, где-то далеко слышались отзвуки раскатов грома, будто это происходило за пределами реальности, ведь подземелья Слизерина находились очень глубоко, под озером, и о царившей на улице погоде можно было только догадываться. Но меня это ни капли не волновало, я лишь прижималась к Тому, укутавшись в теплый плед. Он, как обычно, листал какую-то толстую книгу, а я витала где-то в облаках. Было так тепло, так хорошо, что не хотелось лишний раз делать вдох, хотелось лишь находиться рядом с ним и ощущать его дыхание, биение сердца. И вдруг я почувствовала, как ко мне на колени с разбега прыгнул здоровенный серый кот кого-то из моих одноклассниц и тут же свернулся калачиком, принявшись негромко урчать. Том отвлекся от чтения и посмотрел на кота, а потом на меня. Я не смогла сдержать улыбку, а он просто легонько коснулся моих губ.

— Знаешь, Том… — прошептала я, переведя взгляд на огонь. — Наверное, я люблю тебя…

Он лишь усмехнулся и приблизил мое лицо к себе.

— Моя Беллс, — прошептал он. — Знаешь, наверное, я тоже…

Прежде я почему-то считала, что слова любви говорить страшно, а оказалось, что это даже приятно, ведь я могла говорить это Тому каждую минуту, секунду.

А потом он целовал меня, долго, жадно, настойчиво, но бережно и нежно, как будто бы боясь, что все может исчезнуть…

И вдруг все прекратилось. Я снова упала на спину с неимоверной головной болью. Через миг передо мной возник Темный Лорд, и его лицо пылало такой яростью, какой я не видела еще никогда. Казалось, что он готов наброситься на меня и убить голыми руками, не применяя магии. Я сжалась, ожидая бури.

— Да как ты смеешь?.. — прошептал он — от ярости Волдеморт не мог говорить громче. — Что ты делаешь?

— Я… Простите, Милорд, я не хотела, это было… Пожалуйста… Не…

Мой голос срывался, на глаза навернулись слезы. Я втянула голову в плечи, зная, что сейчас наступит один из самых неприятных моментов в моей жизни, но ничего не могла изменить.

— Ты еще просишь прощения?.. Какая же ты жалкая, Беллатрикс! — выплюнул Темный Лорд, выпрямившись. К моему удивлению, он широкими шагами прошел в другой конец кабинета, и теперь его лицо скрывала тень. Я поспешила поскорее встать, хоть ноги и отказывались меня слушаться. По щекам все с большей силой текли слезы, руки тряслись, а я все стояла, опустив голову, как провинившаяся старшеклассница, и ожидала его действий.

— Почему, Белла? — наконец произнес он, тем самым нарушив затянувшееся напряженное молчание.

Я подняла голову и посмотрела на него, но не смогла разглядеть выражения его лица. А ведь так захотелось броситься к нему, взять за плечи, хорошенько встряхнуть и сказать: «Это я, твоя Беллс, хватит притворяться, Том, что ты с собой сделал, я ведь всегда знала тебя другим, очнись!». Ведь почему-то в глубине души я продолжала верить, что рано или поздно снова увижу в нем Тома Риддла.

— Это вышло случайно, Милорд, — сделав глубокий вдох, произнесла я. — Я обещаю, что больше такого не повторится.

В ответ он издал то ли смешок, то ли вздох.

— Ты обещаешь, Белла? И ты умеешь держать обещания?

Я снова потупилась. Как же я могла не подумать, что он будет упрекать меня этим в этом до конца жизни? Ведь от этого еще больнее жить…

— Милорд, я… — не думая, что делаю, я шагнула навстречу Темному Лорду, совершенно не зная, что же ему сказать. Знала лишь то, что хотела посмотреть в его лицо, попытаться понять, что же происходит на самом деле.

Он стоял неподвижно, пристально наблюдая за моими движениями. Мне хотелось прикоснуться к нему, но что-то подсказывало, что Лорд не даст этого сделать. Поэтому пришлось просто стать напротив него, превозмогая дрожь и слабость.

— Что ты хочешь? — спросил он. Только теперь в его шепоте не было ни гнева, ни раздражения.

— Я… просто…

Я сделала еще один шаг вперед и почти вплотную приблизилась к Темному Лорду. Он поначалу пытался отступать, но вскоре уперся спиной в стену и замер. Я была удивлена, что он не отстранился и ничего не сказал.

— Просто не шевелись, и все, — прошептала я, лаская дыханием его шею. — Закрой глаза…

Я почувствовала едва уловимое движение его ресниц, легонько коснулась губами его щеки, губ, положила руки ему на плечи. Он стоял неподвижно, лишь изредка вдыхая воздух.

— Так лучше? — прошептала я ему на ухо.

Он ничего не ответил, а лишь положил руки мне на талию. Я снова вернулась к его губам и…

Двери кабинета с шумом отворились, и на пороге возник Руди.

— Милорд, великаны…

Я мгновенно отпрянула от Темного Лорда и посмотрела на мужа. Тот растерянно переводил взгляд с меня на Волдеморта, и у меня было лишь одно желание — чтобы он не видел ничего из того, что здесь происходило. Тем временем я смогла лучше разглядеть мужа. Таким Рудольфуса я не видела прежде никогда: мантия порвана, испачкана грязью и кровью, волосы растрепаны, лицо побледнело и исхудало, на щеке виднелась плохо залеченная царапина.

Темны й Лорд мгновенно взял себя в руки, а потом жестом приказал Рудольфусу остаться и повернулся ко мне. В его взгляде вновь появилось презрение и холодность, и от этого мне снова стало страшно.

— Можешь идти, Белла, на сегодня урок окончен. Когда будешь нужна мне, я тебя вызову, — ровно произнес он.

— Но…

— Я приказал тебе убраться, Беллатрикс! — теперь он повысил голос и указал пальцем на дверь.

Мне ничего не оставалось, кроме как поспешить к выходу. А ведь если бы не Рудольфус, то все могло бы сложиться по-другому!..

(Авто — Иволга "Я постучусь в твой сон")

Сквозь сон я услышала какой-то шорох и резко села в постели, принявшись осматриваться. В комнате царила кромешная тьма, и, как бы я ни хотела, все равно ничего не смогла бы разглядеть. Но в то же время у меня появилось непонятное ощущение чьего-то присутствия. Наверное, это было очень глупо — вряд ли Нарцисса или Люциус решили посмотреть , как я сплю, а их домовой эльф хорошо усвоил, что я не люблю, когда убирают в спальне в моем присутствии. Привстав в постели, я потянулась к тумбочке, пытаясь нащупать волшебную палочку, но, к моему удивлению, ее там не оказалось. Тем временем снова послышался шорох, и мне стало не по себе. Не хватало еще попасть в переделку в собственной спальне посреди ночи.

— Кто здесь? — спросила я ровным голосом, удивляясь, что все еще могу скрывать овладевший мною страх.

И вдруг я почувствовала легкое прикосновение к своей руке, потом теплое дыхание на шее. Я хотела было закричать, как вдруг мне кто-то быстро зажал рукой рот.

— Тише, Беллс, мне бы не хотелось, чтобы от твоего крика кто-то проснулся…

У меня по коже пробежали мурашки, закружилась голова, показалось, что я нахожусь где-то в параллельной реальности.

— Милорд? — прохрипела я. — Но что вы здесь делаете? Почему вы не позвали меня?..

Глаза постепенно начинали привыкать к темноте, и теперь я могла различить силуэт человека, сидевшего рядом со мной на кровати.

— В этом не было надобности, — прошептал мне на ухо Темный Лорд, несильно сжимая мои запястья.

Мне стало не по себе, захотелось включить свет, возможно, даже позвать кого-то, но я не могла даже пошевелиться.

— Что произошло? Почему вы здесь? — в моем голосе звучала неподдельная паника, и я не пыталась ее скрыть — это было невозможно, все равно Темный Лорд уже почувствовал, что я напугана. Оставалось только надеяться, что это его не разгневает. Но вместо того, чтобы отпустить какое-то замечание, он лишь приблизился ко мне вплотную, и я окончательно потеряла способность мыслить.

— Ну почему ты всегда так много говоришь, Беллс? — прошептал он, касаясь губами моих щек.

Он нежно взял в руки мое лицо и принялся покрывать легкими поцелуями веки, губы, шею. А я, не в силах сопротивляться, неподвижно сидела на месте, все еще не в состоянии поверить в происходящее. Его прикосновения пьянили, заставляли вспомнить самые лучшие моменты моей жизни, и уже через несколько мгновений я положила руки ему на плечи и ответила на поцелуй, сама не понимая, что делаю. Ведь он сейчас снова оттолкнет меня, и что дальше? Будет еще больнее, я не смогу жить даже так, как жила до этого момента.

— Я просто больше не могу так, Беллс, — прошептал мне на ухо Темный Лорд. — Не хочу больше скрывать то, что есть на самом деле. Ты сводишь меня с ума…

— Том? — тихо произнесла я, удивленно глядя на него, словно увидела впервые за тринадцать лет разлуки.

В ответ он лишь улыбнулся и снова потянулся к моим губам. На этот раз я ответила сразу же, вложив в поцелуй столько чувств, сколько только могла. Так хотелось быть как можно ближе к нему, чувствовать на себе его руки, поддаваться плену его губ… Вскоре я поняла, что он освободил меня от ночной рубашки, и теперь его руки блуждают по моему телу, лаская спину, талию; я же, не прекращая целовать Тома, стала стягивать с него мантию. В помещении стало невыносимо жарко, на лбу выступили капли пота, и мне так хотелось Тома, как никогда прежде. Он шептал мне на ухо какие-то слова, в смысл которых я не очень-то и вникала, чувствуя только, как он ласкает мою грудь…

И вдруг я услышала грохот и… открыла глаза. Я лежала в своей комнате в Малфой-Меноре и смотрела на открывшееся от сквозняка окно. От проникавшего в комнату ветра мое тело тут же пронзила дрожь, хотя на лбу все еще ощущались капельки пота. Шторы развевались от резких порывов, а в комнату лился тусклый свет пасмурного дня. Было видно, что над поместьем нависли тяжелые тучи, готовые вот-вот обрушиться на землю дождем, а, может быть, и снегом. Все еще не понимая, что же происходит, я встала с кровати и, ступая босыми ступнями по мягкому ковру, прошла к окну, чтобы закрыть его — не хватало только мне снова простудиться. Потом я снова села на кровать, прижав к себе подушку, и погрузилась в раздумья.

Значит, это все мне всего лишь приснилось. А ведь выглядело все так реалистично, казалось, что я до сих пор чувствовала на своем теле его прикосновения. Хотя, ведь ничего подобного наяву произойти и не могло бы, он бы никогда не пришел ко мне. Это слишком смелые и глупые мечты, которые могут воплощаться только во снах. Все-таки, неудивительно, что мне приснилось подобное после того, что произошло вчера вечером в его кабинете, вернее, того, что могло бы произойти. Хотя потом, вернувшись в Малфой-Менор, я долго думала о своем поступке и никак не могла понять, почему Темный Лорд не остановил меня сразу. Но, в любом случае, я позже пришла к выводу, что если бы не появился Рудольфус, то мне пришлось бы несладко — вряд ли Темный Лорд стал бы терпеть мое поведение и дальше. А теперь я даже не представляла, что будет, когда я вновь появлюсь в Логове или же у него на уроке. Не думаю, что Волдеморт так просто оставит вчерашний вечер. Возможно, накажет меня, возможно, прекратит занятия (что будет хуже любого наказания), а о более суровых мерах мне думать не хотелось. Поначалу я думала извиниться, потом же решила просто оставить все, как есть — не стоило лишний раз злить Темного Лорда, зная, что он слишком вспыльчив и что его гнев может иметь плачевные последствия.

Вот только я никак не могла смириться с тем, что он так изменился. Возможно, мне не хотелось в это верить, а, возможно, я просто слишком запуталась в том, что происходит. После тринадцати лет спокойствия в последние месяцы произошло столько событий, что я не успевала во всем разобраться и знала наверняка только одно: больше никогда не будет так, как прежде, и изменилась не только жизнь, но и я сама. Теперь мне ничего не стоило убить человека, и не буду скрывать, что я получала от этого даже какое-то удовольствие. Поначалу это пугало меня, но вскоре стало просто все равно, ведь все, что я делала, совершалось во имя Темного Лорда, а убийство — это самое малое, на что я могла пойти ради него. Единственное, от чего мне становилось не по себе, — это воспоминания о той беременной женщине, которая так отчаянно сражалась со мной, пытаясь спасти себя и своего ребенка. А потом в один миг ее взгляд застыл, и больше она не могла ни защищаться, ни дышать, а ее малышу не суждено было увидеть мир. Порой они мне даже снились: невысокая темноволосая женщина, прижимающая к себе младенца, смотрела на меня глазами, полными боли утраты. Такие сны я отчаянно пыталась выбросить из головы, хоть это и давалось мне с трудом. Она обвиняла меня в том, что я оборвала ее жизнь на самом важном моменте, а я лишь старалась уйти от мыслей о своем первом убийстве.

Однажды на одном из первых занятий по легилименции Темный Лорд случайно увидел эти воспоминания, но, к моему удивлению, не разгневался. А потом же, в конце занятия, даже не повернувшись ко мне, сказал:

— Ты никогда не сможешь забыть свое первое убийство. Оно будет преследовать тебя в кошмарах до тех пор, пока ты окончательно не зачерствеешь и не сможешь убивать любого, кто станет на твоем пути, пусть даже этот человек будет для тебя что-то значить.

Казалось, что он обращается к самому себе, и я не посмела что-то говорить в ответ — просто тихо открыла двери и покинула его кабинет. А его слова еще очень долго не желали выходить у меня из головы.

Когда я вышла из комнаты, на часах было около десяти утра. Я была необыкновенно рада, что сегодня с утра мне не требовалось идти в Логово, — сейчас совершенно не хотелось видеть Темного Лорда. Возможно, он все еще злился, а это не могло сулить ничего хорошего.

В коридоре горели свечи, освещая узкое помещение, стены которого были увешаны портретами умерших Малфоев. Все они, как один, были блондинами со светлыми глазами и бледной кожей, и абсолютно у каждого было одинаковое выражение лица, как будто бы подобранное по шаблону: презрительно сощуренные глаза, губы, сжатые в тонкую линию, и немного сморщенный нос, как будто, где-то неприятно пахло. Я уже давно заметила, что у всех Малфоев это врожденное, и со временем даже Нарцисса начинала перенимать качества этого рода, понемногу забывая то, что когда-то она была Блек.

Подойдя к лестнице, я услышала какое-то непонятное оживление. Это было довольно странно, так как в это время в доме не должно было быть никого, кроме меня и Нарциссы. Вскоре я смогла различить мужской голос и негромкий смех Цисси, напоминающий звон серебряных колокольчиков. Как выяснилось секундой позже, в креслах около камина сидели моя сестра вместе с Рабастаном Лестрейнджем. Увидев меня, брат моего мужа тут же поднялся на ноги и расплылся в довольной улыбке.

— Беллатрикс! — воскликнул он. — Как же ты изменилась! Так похорошела и прячешься от мужа? Так некрасиво с твоей стороны!..

Рабастан подмигнул Нарциссе и, не прекращая улыбаться, поцеловал мою руку.

— Слишком уж сильно похорошела, чтобы показываться ему на глаза, — усмехнулась я в ответ.

Насколько я помнила, Рабастан всегда умел найти самое больное место, но когда он пытался на него надавить, никогда не становилось обидно. Возможно, из-за того, что брат моего мужа всегда говорил правду, а, возможно, оттого, что никогда не стремился никого обидеть — просто был прямолинейным и непосредственным.

— А ты-то, почему здесь, какими судьбами? — поинтересовалась я. — Насколько я знаю, тебе неплохо жилось во Франции!

— Что же, вы так не рады видеть меня на родине? — шутливо нахмурился Раба. — А я-то наивно полагал, что вы все здесь ждете меня с нетерпением!..

— Ждем-ждем, — усмехнулась я в ответ, садясь в одно из кресел. — Просто слишком… неожиданно тебя видеть! Ты уже был у Руди?

В ответ Рабастан лишь усмехнулся.

— Мы с ним приехали еще вчера днем, — сказал он. — Просто возникло несколько проблем, поэтому вчера весь вечер пришлось приводить себя в порядок. А то, видишь ли, не очень хотелось предстать перед вами с расквашенными лицами…

Я уже не слушала рассказ Рабастана о том, как они залечивали свои раны, так как вспомнила Рудольфуса, вбежавшего вчера в кабинет Темного Лорда. Все сходилось — поначалу Руди исчезал, потом внезапно появился, да еще и в таком виде, а сейчас Рабастан говорит, что мой муж ездил к нему во Францию. В том, что это был приказ Темного Лорда, можно было не сомневаться, но только какой? Какие такие дела могли быть у моего мужа во Франции, там более столь важные, что ему пришлось так срочно уехать? А потом так же внезапно вернуться избитым, да еще и ворваться в кабинет Темного Лорда, чтобы сообщить ему какие-то новости. Я была уверена, что Рабастану обо всем известно, но расскажет ли он?

— Так что же случилось, Раба? — вдруг послышался голос Нарциссы, который тут же прервал череду моих мыслей. — Ты так и не успел рассказать!..

Наверное, мне только показалось, что она произнесла это как-то странно, не так, как обычно? Возможно, испуганно или слишком эмоционально. Я тут же повернулась к сестре, но она поспешила отвести взгляд, делая вид, что увлеченно рассматривает пейзаж, висящий над камином. Мерлинова борода, что же с ней происходит в последнее время? Прежде она никогда не была такой нервной и озадаченной. Что ж, поговорить с сестрой время еще будет, сейчас лучше послушать Рабастана.

— Ах, да, что случилось!.. — посмотрев на Цисси, он широко улыбнулся, но она, кажется, этого не заметила. — В общем, Темный Лорд решил наладить связи с великанами, и я, как неплохой специалист по магическим существам, отправился во Французские Альпы…

— Что?! Ты хочешь сказать, что последние три года болтался по горам в компании великанов?! — воскликнула я, уставившись на Рабастана так, будто видела его впервые.

— Нет, я все это время загорал под солнцем на заснеженных вершинах и дразнил диких зверей, — тут же произнес Рабастан с таким видом, будто действительно ездил на подобный курорт, а потом продолжил свой рассказ, не меняя тона: — К ним, конечно, было не так просто подобраться, но если очень постараться, то можно втереться в доверие к вождю. Задабривать подарками, обещать золотые горы, свободу их народу, и тому подобное. Это процедура непростая и довольно неприятная (вам так повезло, что вы не знаете, как воняют эти твари!). Наладив связи с одним вожаком племени, нужно было проделывать то же самое с другим, до того момента, пока среди великанов не смогло образоваться нечто типа армии.

— Армии?! — присвистнула Нарцисса.

— Ну да, армии, — кивнул Рабастан, без тени улыбки на губах. — Цисси, идет война, это уже известно всем. В живых остается тот, кто сильнее, а великаны — очень большой источник физической силы. На них почти не действуют заклинания, и они запросто могут снести половину Лондона. Те рейды, в которых вы участвуете, — это еще цветочки по сравнению с тем, что будет в будущем, а Аврорат не так слаб, как мы все думаем.

— То есть вы с Рудольфусом переправляли великанов из Франции в Британию? — спросила я.

— Нет, не совсем. Мне всего лишь нужна была его помощь для того, чтобы собрать их всех вместе и по большей мере предотвратить возможные потасовки. Без них, конечно, не обошлось, но если бы не Руди, я бы уж точно не сидел сейчас перед вами и не рассказывал о своих прогулках. Ну, сидеть, возможно, и сидел бы, но уж точно не рассказывал. А кстати, и драки — зрелище еще то…

Рабастан принялся в деталях рассказывать о том, как великаны отрывали друг другу головы, а я лишь усмехнулась. В этом весь Рабастан — любая серьезная вещь превращалась для него в шутку или в повод для смеха, и, даже если это касалось самого серьезного задания Темного Лорда, Раба продолжал смеяться и веселить всех окружающих. В школьные годы они с Рудольфусом были самыми большими проказниками на факультете, и не было такого дня, чтобы они не получили взыскания или штрафных баллов. Сейчас же, если Руди стал более серьезным и рассудительным, то Рабастан остался подростком, готовым пойти на любой безумный поступок, лишь бы только чем-то рискнуть. Внешне он тоже мало изменился: смуглая кожа, торчащие во все стороны темные волосы, всегда смеющиеся карие глаза, красивые черты лица. Наверное, он пользовался немалым успехом у женского пола.

— …А потом он превратил в кашу что-то похожее на его печенку… — продолжал рассказывать Рабастан, оживленно жестикулируя.

— Раба, пожалуйста… — послышался шепот Нарциссы.

Я повернулась к сестре. Ее лицо, казалось, стало такого же цвета, как ее светло-зеленая шаль. Она перевела взгляд на замолчавшего Рабастана, и на миг мне показалось, что это не моя сестра, а совершенно незнакомая женщина, так необычно глядящая на брата моего мужа. Рабастан на миг встретился с ней взглядом, и, как мне показалось, его лицо не выразило совершенно ничего, кроме привычной веселости. И в следующий миг он немного поморщился и посмотрел на меня.

— Метка, — прошептал он. — Долг ждет!

И с этими словами он кивнул нам с Нарциссой и через миг исчез в зеленом пламени камина. Я повернулась к сестре, чтобы приступить к расспросам, но она уже вскочила с кресла и направилась к лестнице.

— Цисси, я…

— Прости, Белла, я что-то неважно себя чувствую, — произнесла она. — Думаю, мне стоит прилечь, не хочу вечером встретить Люциуса с мигренью.

С этими словами она оставила меня наедине с моими мыслями. Мерлинова борода, мне кажется, или все вокруг меня сошли с ума? Один восхищается садистскими наклонностями великанов, другая вздрагивает при каждом шорохе, а об остальных мне не хотелось даже думать. Или, возможно, это я начинаю потихоньку терять рассудок?..

Я — глупый, беспечный солнечный зайчик,

(Флер «Карусель»)

Повсюду слышались оживленные голоса, где-то играла нежная и мелодичная музыка. Мимо меня проносились кружащиеся в вальсе пары, пестревшие нарядными мантиями и украшениями. Порой откуда-то доносился лучше просто приглушенный женский смех, звон бокалов и разговоры мужчин о каких-то политических делах. В этом зале жизнь била ключом, а я, казалось, находилась в другой вселенной и наблюдала за всем происходящим как будто бы сквозь хрустальный шар. Было трудно поверить, что я нахожусь там же, где происходит все это веселье, и в любой момент могу к нему присоединиться. Но мне совершенно не хотелось вставать и идти в гущу танцующих пар, пить шампанское и выслушивать лестные комплименты светских дам, которые, сверкая золотом и бриллиантами, то и дело одаривали окружающих фальшивыми улыбками, а за спиной критиковали ту или иную мантию и мысленно подсчитывали, сколько же мужчин сегодня соизволили пригласить их на танец. Это было так мерзко и гадко, что от одной мысли, что я могу запросто стать такой же, хотелось убежать как можно дальше от Логова.

Да и вообще, я сейчас с удовольствием посидела бы у камина в Малфой-Меноре и полистала какую-нибудь книгу по Темной Магии. В последние дни, если у меня появлялось свободное время, я тут же бежала в библиотеку Малфоев и садилась за книги. Во-первых, мне хотелось как можно больше выучить для занятий с Темным Лордом, а во-вторых, находиться в доме сестры и не зайти в библиотеку было бы, по крайней мере, очень глупо. Ведь библиотека Малфоев, которую собирали столетиями, поистине считалась одной из самых крупных частных библиотек Британии. Неудивительно, что сам Темный Лорд заимствовал у Люциуса некоторые фолианты, что считалось необыкновенной честью.

Что касается моих занятий с Лордом, то на следующий день после того инцидента они продолжились, как ни в чем не бывало. Казалось, то, что произошло, мне просто привиделось, хотя закрыть свое сознание мне все так же не удавалось, что очень злило Темного Лорда.

Сейчас же я сидела в углу зала собраний в Логове и наблюдала, как все остальные Пожиратели Смерти празднуют Хэллоуин. Еще со школьных лет День Всех Святых много значил для меня, и в этот праздник я всегда почему-то ждала чего-то необыкновенного. Возможно, это были всего лишь отблески прошлого, ведь когда-то Хэллоуин стал для меня одним из самых счастливых дней в жизни, и с тех пор я продолжала ждать какого-то необъяснимого чуда. Ведь ровно тринадцать лет назад Том Риддл открылся мне, а я тогда еще не могла поверить, что это все происходит на самом деле. Какой же глупой я была! Когда счастье было у меня в руках, я этого не осознавала, а когда стало слишком поздно, то, наконец, поняла, что у меня было то, что большинство людей ищут всю жизнь и не находят.

Я всмотрелась в толпу, ища глазами одну-единственную фигуру, которая могла появиться в любую секунду и так же быстро исчезнуть. Где-то полчаса назад я видела, как промелькнула его мантия, как он направлялся в сторону террасы. Потом же, вернувшись оттуда, Темный Лорд просто растворился в толпе, словно его здесь никогда и не было. Но мне почему-то казалось, что скоро он может снова появиться.

Но вот только чего я ждала, хотела? Было так глупо сознавать, что я все еще надеюсь вернуть хотя бы часть того, что было прежде. Но что, если случится чудо?.. Если честно, я себя не узнавала, ведь даже в детстве не верила в сказки.

Заиграла очередная медленная музыка, ко мне чуть ли не по очереди принялись подходить люди, дабы пригласить на танец. Я, конечно же, всем отказывала с самым равнодушным видом, который только могла себе придать.

Мой взгляд переметнулся в противоположный конец зала, и я тут же заметила Рудольфуса. Он так же, как и я, сидел в одиночестве. Несмотря на то, что он был далеко от меня, я почти сразу поняла, что выглядит он устало и, кажется, очень пьян. Интересно, он бывает в последнее время трезв? Ведь с недавних пор не прекращались разговоры о его выходках в нетрезвом виде и том, что он стал до такой степени наглым, что вряд ли Темный Лорд станет и впредь терпеть его хамство.

Наверное, мне стоило подойти к нему, поговорить, утешить. Даже не буду отрицать, что мне этого хотелось. Он казался таким родным и своим… Но, вместо этого, я просто перевела взгляд в другую сторону. Всего в нескольких шагах от меня танцевали Нарцисса и Рабастан, и мне на какой-то миг показалось, что он прижимает ее к себе несколько сильнее, чем это позволяет этикет. Хотя, какая мне разница? Наверное, мне это просто почудилось, ведь Нарцисса, конечно, не допустила бы слишком вольного поведения Лестрейнджа-младшего.

— Белла? — вдруг прямо над моим ухом раздался голос, почувствовался резкий запах огневиски. Я подскочила от неожиданности, но буквально через миг смогла взять себя в руки.

— Что тебе нужно, Руди? — устало спросила я, смотря куда-то в сторону, надеясь, что так и не встречусь с ним взглядом. На душе вдруг стало так тоскливо и пусто, что с губ чуть не сорвался стон. Ну что же со мной происходит? Почему присутствие Рудольфуса так на меня действует?

— Я… Просто хотел поговорить с тобой, — произнес он заплетающимся языком. Я увидела краем глаза, как он пошатнулся и, чтобы не упасть, схватился рукой за спинку дивана, на котором я сидела.

— Ты пьян вдребезги, иди лучше домой и проспись, — со вздохом сказала я, вставая с дивана. Я больше не могла находиться в его обществе, казалось, что от этого можно сойти с ума.

С этими словами я направилась в противоположный конец зала и устроилась там на диване, надеясь, что у Руди не будет сил до меня добраться. Наверное, так и было, так как ближайшие минут пятнадцать меня никто не трогал. Я снова сидела в гордом одиночестве и наблюдала за танцующими парами, снова высматривала его силуэт, снова тешила себя непонятными надеждами.

Среди толпы мне удалось разглядеть Нарциссу в серебристой шелковой мантии. Сестра приближалась ко мне, осторожно расталкивая людей. Вид у нее был необычайно возбужденный и, можно сказать, очень довольный, на щеках появился здоровый румянец, а на губах играла довольная улыбка. Как же все-таки легко было быть Нарциссой Малфой — никогда ни о чем не печалиться и получать удовольствие от самого обычного бала, радоваться танцам и музыке и все это делать неотъемлемой частью своей жизни.

Цисси молча села рядом со мной и пристально посмотрела мне в лицо. Ее глаза вмиг стали серьезными, появилось странное задумчивое выражение.

— Что хотел Руди? — поинтересовалась она. — Я видела, вы разговаривали…

В ответ я лишь пожала плечами.

— Понятия не имею, — сказала я. — Напился и, видимо, от нечего делать решил позаигрывать.

— Белла, не говори глупостей, — теперь в голосе Цисси послышалась непривычная для нее твердость. — Ты прекрасно знаешь, почему он начал пить и почему подошел к тебе. Вот только ты ведешь себя неправильно.

— Ты хочешь об этом поговорить? — спросила я, и, как мне показалось, мой голос прозвучал слишком резко.

— Я просто хочу сказать тебе, что твое поведение смешно и напоминает детские капризы! — воскликнула Нарцисса. — Ты ведь давно простила его, просто считаешь себя слишком гордой и портишь жизнь как Руди, так и себе…

Она вздохнула и отвела взгляд. Я откинулась на спинку дивана, упорно делая вид, что не замечаю сестру.

— Ведь если любишь, то можешь простить все, что угодно, — прошептала она, и мне показалось, что она не обращалась ко мне, а просто мыслила вслух. — Глупо прятаться от чувств, если они настоящие, и неважно, что было раньше. Если проходит много времени, то становится важно только то, что сейчас, а не то, что было раньше. Может, просто стоит сделать шаг вперед, подтолкнуть его, а потом все пойдет само собой… Просто нужно признавать правду и не бояться ее сказать.

«…признавать правду и не бояться ее сказать». Последние слова Нарциссы, казалось, врезались в мою память, и теперь я вновь и вновь повторяла их про себя. Не бояться сказать правду… Возможно, это мне поможет? Просто сказать правду, а потом будь, что будет.

— Иди к нему, Белла, он же так давно ждет тебя, — снова послышался голос Нарциссы.

Я посмотрела на сестру так, словно она только что открыла для меня разгадку самой запутанной головоломки.

— Ты права… — прошептала я. — Я пойду к нему, прямо сейчас… Спасибо тебе…

Больше ничего не сказав, я вскочила с дивана, и, расталкивая танцующие пары, побежала в сторону лестницы. Какой же я была глупой, почему не додумалась до этого сразу? Просто сказать правду, ведь от этого я ничего не потеряю, у меня и так ничего нет. Ведь варианта всего два: либо все закончится моей смертью, либо моя жизнь станет сказкой. Но вот только как подобрать слова? Получится ли у меня?

Сердце билось так сильно, словно намеревалось вот-вот выпрыгнуть из груди, ноги едва слушались, но, тем не менее, я шла вперед, думая только о том, чтобы поскорее увидеть его. Мне почему-то казалось, что логичнее всего было искать его в кабинете, вряд ли бы Темный Лорд задержался на балу. Наверное, как обычно, занят составлением очередного плана по завоеванию Магической Британии. Представив его сидящим за столом, сосредоточенно нахмурившегося и водящего пером по пергаменту, я улыбнулась. Я знала, что в те моменты, когда он погружался в свои размышления, для него больше ничего не существовало. Раньше я даже обижалась на Тома за это, но очень скоро поняла, что что он неисправим, и когда он в очередной раз о чем-то глубоко задумывался, я просто смотрела на него и любовалась.

А вдруг сейчас действительно в моих силах все вернуть?

Я подошла к его кабинету, дверь которого, к моему удивлению, была приоткрыта. Обычно Темный Лорд ее закрывал. Я подошла к двери и тихонько, не стуча, приоткрыла ее чуть шире. В тот миг я услышала странный звук — то ли стон, то ли вскрик. По моему телу прошла дрожь, стало не по себе. Я шагнула вперед и заглянула в комнату. Сделав это, я пожалела о том, что вообще родилась на свет. Как же я могла быть такой наивной и глупой?! Как могла позволить себе мысли о том, что смогу просто с ним поговорить?!

Перед моими глазами предстала картина, которую я, наверное, никогда не смогу выбросить из головы, которая будет преследовать меня до конца жизни в самых страшных кошмарах. На столе лежала темноволосая полуобнаженная женщина, а над ней навис Темный Лорд. Она прикрыла глаза и стонала, он же молчал, а его лицо ничего не выражало. Но мне было уже плевать на все.

Я мгновенно отпрянула от двери и побежала прочь, подальше от этого проклятого кабинета, от него, от этих стонов. Какая же я дура! Снова предаюсь никому не нужным, глупым мечтам, а он развлекается со всякими шлюхами. А ведь я так надеялась…

Поняв, что больше не в силах бежать, я остановилась и тут же, прислонившись спиной к стене, присела на корточки. Из глаз полились слезы, и я не стала их сдерживать, давая волю безудержным рыданиям. Казалось, что в сердце вонзилось острое лезвие, и от боли я больше была не в состоянии что-либо сделать, кроме как сидеть здесь и плакать.

А что я ожидала? Что он будет ждать меня до конца жизни? Что за все это время у него никого не было? Я вспомнила лицо этой женщины, и оно показалось мне смутно знакомым. Конечно же, я знала ее. Это была Элизабет Паркинсон, жена одного из Пожирателей Смерти, который часто участвовал в нападениях на маггловские селения и никогда ничем особенным не отличался. Но что Темный Лорд нашел в этой корове Элизабет? Она была низкого роста, круглолицая, плотного телосложения и не намного умнее корнуэльского пикси. Почему именно она, чем я хуже ее?..

«Ты не хуже, — подсказал мне внутренний голос. — Ты ведь помнишь, каким он был прежде: каждый день искал себе новую игрушку на ночь. Возможно, сейчас происходит то же самое?»

Но ведь тогда мы были юны и неопытны, с того момента столько всего изменилось, сейчас он стал совершенно другим. И, тем более, я совершенно не имею никакого права его ревновать, я для него всего лишь очередная Пожирательница Смерти, ничего не примечательная, не считая полной бездарности в леггилименции и окклюменции. Ах, да, еще он меня ненавидит за то предательство. Так почему же ему тогда не спать с теми, с кем захочет? Зачем ему я, если у него есть власть?

Наверное, такова моя судьба — всю жизнь не верить в чудо, а в те моменты, когда оно вдруг происходит, отказываться от него. И ведь во всем виновата лишь я, зачем же тогда так страдать?..

не знаешь никогда…

Мне катастрофически не хватало воздуха. Я сделала еще один глубокий вдох, но это не слишком помогло. Сейчас хотелось лишь подбежать к окну, распахнуть его настежь и вдохнуть холодный ноябрьский воздух. Меня останавливало лишь то, что, во-первых, я сомневалась, что это мне поможет, а, во-вторых, это выглядело бы странно. Поэтому приходилось просто стоять напротив Темного Лорда и слушать все то, что он говорит. Хотя, нет, «слушать» — это слишком громко сказано, так как на данный момент я могла лишь смотреть в пол и делать вид, что сосредоточена на объяснениях Лорда. Наверное, подобное поведение вряд ли обернется для меня чем-то хорошим, но в то же время мне было откровенно на это наплевать: ведь большей боли, что я испытывала сейчас, представить было невозможно.

Было так невыносимо стоять напротив него, слышать его голос, смотреть в его лицо. И так хотелось просто расплакаться и убежать из этого кабинета прочь. А Темный Лорд наверняка знал о том, что я чувствую и о чем думаю, и только изредка усмехался, словно происходило что-то забавное. Наверное, ему просто доставляли удовольствие все мои терзания, он воспринимал их как своеобразную месть за все то, что я сделала прежде.

Во мне же на какие-то мгновения просыпалась слепая ярость, хотелось кинуться к нему и высказать все то, что накипело в душе за последние недели.

Я так хорошо помнила, как после того злосчастного бала бродила по вересковым полям, не замечая ни дождя, ни ветра. Смогла лишь только произнести согревающее заклятье, чтобы потом снова не заболеть. А из глаз текли слезы, и казалось, что они никогда не закончатся. Так хотелось умереть, исчезнуть, потерять память… В тот момент я, как никогда, сознавала, что жить больше нет никакого смысла, что я не достойна никакого внимания Темного Лорда, что не достойна Рудольфуса, что моя жизнь просто глупа и бессмысленна.

Но на следующий день я появилась в Логове как ни в чем не бывало, с гордо поднятой головой и привычной надменной улыбкой на губах. И никто, кроме меня, не знал, что творится у меня в душе, что каждый вдох мне дается с огромным трудом, а каждый шаг делается лишь по инерции. Потом было недолгое собрание, очередное задание — налет на маггловскую деревеньку, применение Непростительных проклятий, несколько Черных Меток над домами. Не помню, чтобы когда-либо я была настолько беспощадной, как в тот вечер, никогда в жизни я не накладывала столько Пыточных заклинаний и никогда не получала от этого столько удовольствия. Все, кого угораздило оказаться в радиусе нескольких футов от меня, как минимум сделались калеками на всю жизнь. Я же никак не могла остановиться, выплескивая свою ярость на всех, кого видела. Один раз чуть не досталось Роквуду, и спасло его только чудо.

— Ну ты даешь, Белла, — пробормотал он, вытирая кровь с поцарапанной щеки. — Теперь точно могу сказать, кто из нас всех больше ненавидит магглов.

В ответ я лишь усмехнулась. Нет, на магглов мне откровенно плевать, а больше всего на свете я ненавижу себя — за свою глупость и беспечность. Возможно, когда-нибудь я хоть немного поумнею, а в тот момент я могла лишь безжалостно пытать ни в чем не повинных людей. Хотя, возможно, хоть это Темный Лорд оценит.

В тот же вечер, едва успев очиститься от крови, я отправилась в кабинет Темного Лорда, где он уже ждал меня, расхаживая взад-вперед перед камином. Как только я отворила дверь, он резко обернулся, а на его губах появилась холодная, глумливая усмешка, но глаза оставались серьезными и внимательными. В тот миг мне стало понятно — ему все известно, он знал, что я все видела, и теперь наслаждается моими страданиями. Но почему? Неужели, по его мнению, я не настрадалась? Неужели теперь так будет всегда?

В какой-то миг я поняла, что с меня хватит. Надоело мучиться, надоело жить непонятными надеждами, но вот только как все изменить?

Я подняла голову и посмотрела на Темного Лорда, и в моем взгляде читалось отчаяние, решимость, желание что-то сделать, а не стоять на месте.

— Белла, сосредоточься, — строго произнес Темный Лорд. Его голос был тверд, но в нем не чувствовалось ни гнева, ни раздражения.

С одной стороны, от этого становилось несколько легче, с другой же — это настораживало.

— Не заставляй меня думать о том, что я с тобой попросту теряю время, ты знаешь, что для тебя это ничем хорошим не обернется, — сказал Темный Лорд. — Постарайся очистить все свои мысли, ни о чем не думай, кроме того, что хочешь вытолкнуть меня из своего сознания. Приступаем. Леггилименс!

С этими словами он направил волшебную палочку на мою голову. Я тут же напряглась, зная, что через несколько секунд почувствую невыносимую головную боль, возможно, потеряю сознание. Но в следующий миг во мне снова начала подниматься волна злобы, и я не могла ее больше сдерживать, казалось, что она вот-вот выплеснется наружу и от этого может произойти что угодно. Почему это вдруг я никак не могу поставить блок? С какой стати Темный Лорд должен считать меня ничтожеством, если я не такая? Ведь я изучила столько книг по Темной Магии, а в Хогвартсе была одной из лучших учениц выпуска! В конце концов, я — Блек, а Блеки не сдаются ни перед чем и ни перед кем, будь то Темный Лорд или кто-либо другой. И почему я вдруг не могу поставить простейший мысленный блок?

Собрав все свои силы, я сосредоточилась на том, что, если я захочу, то могу добиться всего, чего угодно, и рано или поздно докажу Темному Лорду, чего стою.

В глазах потемнело, закружилась голова, ноги словно стали ватными, и, чтобы не упасть, я схватилась рукой за край стола. Вторая же рука уже по привычке потянулась в карман за волшебной палочкой…

То, что происходило в следующие минуты, я помню очень смутно. Могу сказать лишь , что я злилась настолько сильно, что от этого едва понимала, что вообще происходит вокруг. Кажется, прошептала какое-то заклинание, потом услышала, как Темный Лорд пытается мне что-то сказать, но я уже не обращала на это внимания. Казалось, что я больше ничего не могла ощущать и воспринимать, кроме собственной ярости и боли. От этого хотелось кричать, но я не могла издать и звука, а просто стояла, как вкопанная на том же месте, совершенно не понимая, что происходит.

И вдруг я услышала глухой стук, словно кто-то упал, и тут же в моем сознании стали появляться какие-то размытые образы, тени, слышалось множество голосов, звуков. Потом в какой-то момент эти вспышки стали вырисовываться в отдельные картины. Я видела какие-то стеллажи с множеством книг, высокие каменные своды и узкие остроконечные окна, мимо проходили люди в черных мантиях, несли куда-то стопки книг, перешептывались, кто-то садился за один из столов, что стояли возле каждого стеллажа. Казалось, что все это я вижу наяву, но в то же время эти образы двигались так быстро и от этого казались столь размытыми, что я не могла сосредоточиться ни на чем определенном. А потом вдруг я поняла, что сижу за одним из столов, рядом со мной возвышается огромная стопка книг, но мой взгляд направлен куда-то вперед. Я напрягла зрение, всмотрелась… Кажется, я разглядывала какую-то девочку, сидящую за соседним столом. Она склонилась над какой-то большой книгой и сосредоточенно выписывала что-то на пергамент. На вид ей нельзя было дать больше пятнадцати лет, и она была довольно привлекательной. Непослушные черные волосы покрывали плечи и спину, порой падали на лицо, и тогда она, как показалось, с раздражением откидывала их назад. Спустя несколько секунд она вдруг подняла голову и посмотрела в мою сторону. Мне стало не по себе — ведь это была я!

И в следующий миг видение исчезло, и теперь я находилась в какой-то небольшой комнате, обставленной мягкой мебелью с множеством розовых бантиков и рюшек, повсюду были расставлены цветы и статуэтки, пахло сладкими духами. Прямо напротив меня сидела полная женщина в розовой мантии и что-то увлеченно рассказывала, вертя в руках большой кубок, украшенный драгоценными камнями. Я почему-то никак не могла оторвать взгляд от этого предмета.

И вдруг видение слова померкло, и на этот раз я находилась в кабинете Темного Лорда. Вот только теперь прямо передо мной стояла… снова я сама. Волосы растрепанные, на щеках странный румянец, губы шепчут что-то непонятное, а в глазах столько боли, что становится страшно… Неужели теперь я так выгляжу постоянно?

И вдруг я почувствовала резкий толчок в грудь, видение вмиг исчезло, и я снова оказалась на том же месте, где и несколько минут назад, но теперь напротив меня стоял Темный Лорд. Его волосы были взъерошены, мантия примялась, и мне почему-то показалось, что он только что поднялся с пола, а лицо было настолько бледным, что напоминало мраморную статую. На какой-то миг мне показалось, что Милорд разозлился, но он просто пристально посмотрел на меня, немного прищурившись, а после отвернулся и прошел к камину.

— Чтобы быть в состоянии поставить блок, тебе каждый раз нужно будет злиться на весь мир? — ровным голосом произнес Темный Лорд, садясь в кресло. — Или же это можно назвать успехом?

— Я… Значит, это был блок? — спросила я, чувствуя себя полной идиоткой.

— Если бы я не знал, что это произошло спонтанно, то сказал бы, что это был очень сильный блок, — все так же сухо говорил Темный Лорд. Казалось, ему был совершенно безразличен мой внезапный успех в окклюменции.

— Но…что я видела? — осторожно спросила я, боясь разозлить его, а что-то мне подсказывало, что сейчас это сделать очень просто.

— Тебя это не касается, — тут же ответил Темный Лорд, уставившись на огонь в камине.

— Но ведь я видела там себя! — воскликнула я и тут же пожалела об этом.

Волдеморт снова перевел взгляд на меня, и теперь в нем читалось столько ненависти и презрения, что мне захотелось исчезнуть. Стало так холодно, больно, глаза предательски защипало. Ну почему я не могу спокойно находиться с ним один на один, почему тут же начинаю вести себя, как истеричка?

— Я только что сказал, что это не твое дело, — прорычал он. — Урок окончен, ты свободна.

Прежде чем направиться к двери, я еще несколько секунд помедлила, глядя на Темного Лорда. Он же, казалось, совершенно позабыл о том, что я все еще здесь, и, отвернувшись к огню, снова наблюдал за танцующими языками пламени. Как я поняла, ему нравилось это занятие, наверное, оно просто успокаивало и позволяло отвлечься от жизненных проблем. Ведь, наверное, даже Темный Лорд мог порой чувствовать усталость.

Почему-то мне вдруг захотелось остаться здесь, в этой теплой полутемной комнате, внезапно показавшейся мне такой уютной. Вот только вряд ли это бы понравилось Темному Лорду. Я снова бросила на него взгляд — он все так же неподвижно сидел в кресле. Интересно, о чем он задумался? Кстати, ведь несколько минут назад мне каким-то образом удалось увидеть его воспоминания. Видимо, он просто поставил не слишком сильный блок, зная, что я не смогу пробиться даже сквозь незащищенный разум. Вот только он ошибся, мне удалось не только защитить свои мысли, но и пробиться в его. Странно, что я сразу же наткнулась на воспоминания о себе…

Внезапно раздался громкий стук в дверь. Я тут же очнулась от размышлений и поспешила к выходу, а Темный Лорд вскочил с кресла. Не успела я опомниться, как в кабинет влетел Долохов, тяжело дыша и нервно озираясь по сторонам. Его мантия была порвана, волосы взмокли, лицо и руки были испачканы в крови.

— Милорд!.. У нас проблемы! — выпалил он с ходу, едва переступив порог.

— Что случилось? — голос Лорда звучал ровно и спокойно. Он смерил Пожирателя равнодушным взглядом и снова вернулся в кресло.

— Мы были на рейде, и тут… Авроры… Теренс и Стоун мертвы, Уилкис в Азкабане… — принялся тараторить Антонин. — Они застали нас врасплох, никто ничего не мог сделать, Милорд…

— Ты можешь рассказать нормально? — резко перебил его Темный Лорд. — Что произошло?

— Мы только что были на рейде в какой-то маггловской деревне, как вдруг появились авроры. Их было раза в три больше, чем нас, вот они и принялись кидать в нас заклинаниями, в итоге двое погибли — Теренс и Стоун, они защищались, но… Уилкиса забрали в Азкабан, хотят его допросить… Майкнер, Эйвери и Лестрейндж ранены, я не знаю, выжили ли они. Возможно, есть еще жертвы, я не видел… Я сразу к вам, Милорд…

От его слов мне стало не по себе, на несколько мгновений показалось, что время остановилось, а я нахожусь где-то далеко отсюда.

— Что ты сказал? — воскликнула я. — Лестрейндж ранен? Какой из них?

Антонин замолчал и посмотрел на меня. В его взгляде читались усталость, вина и капля испуга. Я замерла, боясь услышать самое ужасное, и не напрасно.

— Рудольфус, — выдохнул Долохов. — Я видел, как в него попало какое-то заклятие, и больше он не двигался. Рабастану удалось вместе с ним бежать, но я не знаю, что с ними… Они должны были вызвать Снейпа…

От этих слов я замерла, расширенными глазами глядя на Долохова. В тот миг мне было плевать на все, что происходило вокруг — на Антонина, на Темного Лорда, на стычку с аврорами, теперь в моих мыслях остался только Руди. Мерлинова борода, какой же он идиот! А ведь я всегда считала, что хорошо его знаю, и совершенно забыла об этом глупом героизме, отчаянном желании показать себя. Ведь нужно было учесть, что Рудольфусу ничего не стоит полезть на рожон, дабы что-то кому-то доказать, а сейчас я была почти уверена, что Рудольфус специально подставил себя под заклятье. Ведь, если учитывать его поведение в последние недели, то он был способен на все, и его ни капли не волновала его собственная жизнь. Какая же я глупая, во всем виновата лишь я. Не уйди я от него, ничего бы не случилось…

Через несколько минут я поняла, что сижу на диване, сжавшись, а Темный Лорд не сводит с меня пристального взгляда. Долохов же продолжал топтаться около дверей, напряженно наблюдая за Лордом. Я поспешила встать и направилась к выходу. Нужно было поскорее найти Рабастана, узнать, как Руди, увидеть его, возможно, чем-то помочь…

Выйдя из кабинета, я снова обернулась и увидела, что Темный Лорд провожает меня взглядом, и на миг мне показалось, что в его глазах промелькнуло разочарование. Хотя, скорее всего, мне показалось, и это был лишь отблеск пламени камина. Потом он, кажется, вздохнул и повернулся к Долохову, чтобы выяснить все подробности происшествия, а я, опустив голову, пошла в сторону лестницы.

Но зато я так стремительно падаю вверх,

(Флер "Искупление")

Ветер дул мне в лицо, безжалостно трепал волосы, а на глаза тут же наворачивались слезы. Я вытирала их тыльной стороной ладони и глубоко вдыхала свежий воздух. Нет, я не плакала, просто у меня были очень чувствительные глаза, а мне нравилось подставлять лицо резким порывам ветра. Вдали постепенно темнел горизонт, и в какие-то моменты мне начинало казаться, что вскоре эта тьма заполонит собой все небо. Тучи сгущались все плотнее и плотнее, готовясь обрушиться на землю очередным дождем, а, возможно, и первым снегом. В этом году ноябрь выдался на удивление теплым, что было необычно для здешнего климата.

Все так же глядя вперед, я шла в неизвестном направлении, даже не понимая, почему брожу по этим полям. Ведь я могла спокойно сидеть в теплой комнате у камина, кутаться в любимый плед и пить горячий шоколад. Но в последнее время я испытала столько волнений, что больше ни минуты не могла находиться в четырех стенах. Меня тянуло на вересковые поля, хотелось часами блуждать по заиндевелой земле, всматриваясь в бесконечную даль, слушать, как завывает ветер, и смотреть на широкие холмы, за которыми скрывался Лестрейндж-Холл. Теперь не было такого дня, чтобы я туда не ходила. С тех пор, как ранили Руди, прошло полторы недели, а он никак не приходил в себя. С помощью зелий, приготовленных Снейпом, без труда удалось заживить его глубокие раны, но потеря крови и травма головы никак не позволяли Руди очнуться. Мы с Рабастаном старались не отходить от моего мужа столько, сколько могли себе это позволить, а то время, что мы проводили на заданиях Темного Лорда, за ним присматривали домовые эльфы. Несмотря ни на что, я ни минуты не переставала думать о Руди, чувствуя себя перед ним виноватой. Ведь, будь я рядом, он никогда в жизни не поставил бы себя под удар. Меня бы не удивило, если бы я узнала, что он вышел на этот рейд в нетрезвом виде. И как можно быть таким безрассудным?

Наверное, мне стоило бы вернуться в Лестрейндж-Холл, чтобы быть с ним, когда он очнется. Возможно, то, что он увидит меня первой, хоть немного смягчит мою вину. А ведь мне так хотелось помочь ему, чтобы ему стало легче. Но опять же, думая о Руди, я вспоминала о Темном Лорде. Он оставался по-прежнему равнодушным ко мне и ко всему, что со мной связано, все так же строго относился ко мне на занятиях и ни разу не похвалил после того, как я несколько раз подряд поставила довольно мощные блоки. В какие-то моменты мне так хотелось, чтобы все вернулось на свои места, стало так, как было еще летом, — чтобы я снова жила в Лестрейндж-Холле с Руди и ни о чем не печалилась. Наверное, только сейчас я стала сознавать, что тогда была счастлива. Пусть не так, как с Томом, но с Рудольфусом было хорошо и надежно, не было ни боли, ни слез. Хотя, скорее всего, больше никогда не будет так, как прежде, но попробовать все вернуть стоило бы.

Небо над головой становилось все темнее и темнее, словно тучи вот-вот должны были обрушиться на голову. Спустя еще несколько минут, пока я блуждающим взглядом изучала небо, начали падать холодные капли дождя. Мне следовало бы поскорее аппарировать в парк Малфой-Менора, но что-то словно заставляло меня стоять посреди пустоши и смотреть в небо. Скорее всего, это была просто моя любовь к плохой погоде и приключениям.

Через некоторое время, когда мои волосы совсем, я нашла в себе силы перенестись в поместье сестры. В тот миг я окончательно решила, что пора вернуться в Лестрейндж-Холл, что с меня хватит блужданий и мое место возле больного мужа. Возможно, в другой ситуации я бы подумала, что это унизительно — присматривать за человеком в бессознательном состоянии, но только не сейчас. Рудольфус слишком много для меня значил, и, как бы я не хотела этого признавать, он очень многое сделал для меня за все те годы, что мы были вместе.

Мне почему-то вспомнился тот день, когда я впервые поняла, как он мне дорог. Возможно, это была глупая, нелепая ситуация, но через какое-то время мы вспоминали о ней со смехом, и после этого на душе становилось тепло. Тогда был один из тех холодных зимних вечеров, когда подземелья Слизерина были полупусты, так как большинство учеников отправилось домой на зимние каникулы, и осталась только наша старая компания — я, Руди, Рабастан, Нарцисса, Люциус, Роквуд, Эйвери, Розье, Керроу и кое-кто еще. Каждый вечер казался нам очередным приключением. Хотя все приключения как начинались, так и заканчивались распитием огневиски, тем не менее, всегда было, что вспомнить. Помню, как мы в очередной раз опустошили несколько бутылок запрещенного в школе напитка, долго смеялись из-за всяких пустяков; в камине ярко горел огонь, меня обнимали чьи-то сильные руки, и впервые за долгое время мне было тепло и спокойно. В какой-то момент я поняла, что руки принадлежат Рудольфусу, и попыталась высвободиться из его объятий, но в пьяном состоянии он был слишком настойчивым, а я слишком податливой. Потом я почувствовала на своих губах теплое дыхание со сладким запахом ликера, а прикосновения стали более чувственными. Меня почему-то совершенно ничего не смущало, было плевать, что кто-то увидит нас в подобном виде, хотелось только, чтобы Руди никуда не уходил, по крайней мере, в тот миг. Да и почему бы и нет, если через несколько лет я все равно буду принадлежать ему? Смутно помню, как мы оказались в моей комнате, там было темно и жарко, а Руди уже не отпускал меня от себя ни на миг. Каждую минуту я проваливалась в сладкое забытье, после чего обнаруживала себя сначала без одежды, затем под ним, а он никак не мог оторваться от моих губ. За ту ночь я получила от него столько ласк, сколько он не подарил мне за все последующие ночи нашей семейной жизни. И самым забавным было то, как среди ночи нас разбудила моя одноклассница Алекто Керроу, которая, наконец, добралась до спальни. А Руди лишь накрыл меня одеялом, пододвинул ближе к себе и тут же снова заснул, нисколько не беспокоясь о том, что минуту назад нас разоблачили. Хотя, что в этом такого, ведь мы были женихом и невестой, и это не было ни для кого секретом? И все-таки на такой безумный поступок был способен только Рудольфус.

Я встряхнула головой, чтобы отогнать от себя нахлынувшие воспоминания, и тихонько открыла двери, что вели в прихожую Малфой-Менора. Повесив плащ и сняв туфли, я высушила волосы одним взмахом волшебной палочки и тихонько прошла в темноту холла. Нужно было найти Нарциссу, сказать ей, что я хочу уйти. Конечно же, она поймет меня, ведь она не раз мне говорила, что я должна помириться с Руди. Осталось лишь сказать ей, что я соберу вещи, и сегодня вечером уже уйду… домой. Да, наверное, все-таки Лестрейндж-Холл мне был настоящим домом.

В гостиной было темно и пусто, а это значило, что Цисси либо у себя в спальне, либо в зимнем саду любуется своими кустами роз. Я взбежала по лестнице на второй этаж и быстрыми шагами направилась в сторону ее комнаты, желая поскорей сообщить ей о своем решении. Двери в ее спальню были приоткрыты, и сквозь щель лилась струйка желтого света, освещавшая темный коридор. Возле входа я сначала почему-то замешкала и остановилась, затем тихонько приотворила двери и заглянула вовнутрь. Я услышала приглушенные голоса и увидела то, чего, наверное, не должен был видеть никто.

— Как он? — прошептала Нарцисса. — Я утром слышала от Снейпа, что самое страшное позади, что он должен обязательно поправиться…

— Конечно, милая, он поправится, я в этом уверен, — произнес Рабастан. Он встал с кровати, подошел к Цисси сзади и обнял ее за плечи. Она на секунду вздрогнула, но не отступила, а лишь положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Раба казался очень бледным, под глазами залегли темные круги, и вид у него был очень уставшим.

— Ты так переживаешь… — прошептала Нарцисса и, повернувшись к нему лицом, поцеловала в щеку, и этот поцелуй явно не был дружеским. Да и то, что на Цисси была надета легкая рубашка, а Рабастан и вовсе был с оголенным торсом, говорило, что вряд ли они здесь просто беседовали о Рудольфусе.

— Все будет хорошо, — сказал Раба, пытаясь придать голосу как можно больше оптимизма.

— Я тебя понимаю, — Нарцисса снова положила голову ему на плечо и обняла тонкими руками за пояс. — Если бы с Беллой случилось что-то подобное, я, наверное, чувствовала бы себя так же.

В ответ Рабастан широко улыбнулся.

— С ней уж точно ничего не случится, — сказал он. — Скорее вымрут все авроры, чем Беллу кто-то ранит.

Поняв, что я не только нагло подглядываю за парочкой, а еще и подслушиваю разговор, касающийся меня, я решительно сделала шаг вперед и отворила дверь шире, чтобы разоблаченные любовники смогли увидеть, что их застали. Цисси тут же резко отпрянула от Рабастана, он же, оставаясь неподвижным, спокойно посмотрел на меня.

— Интересно, а вымрут ли авроры? — произнесла я таким тоном, словно спрашивала «Который час?».

— Я… — начала было Цисси, но я уже продолжала:

— Интересно, а что было бы, если бы в комнату вошла не я, а Люциус?

Сама того не желая, я говорила несколько язвительно, и это не ускользнуло от Нарциссы. Она потупила взгляд, а ее щеки покрылись легким румянцем.

— Тогда бы досталось как мне, так и Цисси, — произнес Рабастан совершенно беззаботным голосом. — Наверное, он устроил бы нам такие разборки, каких никому не устраивал даже сам Темный Лорд…

— А тебе, кажется, очень бы этого хотелось, да? — сказала я; на моих губах появилась глумливая улыбка.

— Ну… Не то, чтобы очень, просто… — Рабастан сделал вид, что задумался, и наигранно почесал затылок. — Разве интересно жить без риска?

Интересно, а Рабастан умеет быть серьезным? Только что я застала его чуть ли не в постели с моей замужней сестрой, а он лишь смеется и шутит!

— Белла, пожалуйста, послушай, я все объясню… — проговорила Цисси, подбегая ко мне. — Ты ведь должна меня понять, как никто другой, просто выслушай!..

— Может быть, ты просто хотела попросить, чтобы я не говорила никому о вашем маленьком секрете? — все так же усмехаясь, произнесла я.

— Ты… Ты ведь не скажешь, правда?.. — Нарцисса говорила все тише и тише, ее губы задрожали, на глаза навернулись слезы.

— Ладно-ладно, я пошутила, зачем мне об этом болтать? Ты моя сестра, я все должна понимать, — произнесла я, только чтобы она не расплакалась.

Я всегда ненавидела смотреть на чужие слезы. Наверное, потому что сама никогда не любила плакать на людях, ведь это считалось проявлением слабости, но когда ее проявляли при мне, я тут же терялась. Хотелось одновременно и убежать, и запустить в плачущего каким-нибудь заклинанием, чтобы замолчал.

— Можете спать вместе, сколько хотите, я просто пришла сказать, что ухожу домой, — произнесла я, желая как можно скорее покинуть эту комнату. Здесь все насквозь было пропитано ложью, а мне это было тяжело воспринимать.

С этими словами я развернулась и направилась к своей комнате по темному коридору, пытаясь прийти в себя от увиденного. Так вот, значит, что творилось с Нарциссой в последнее время, вот почему она казалась такой мечтательной и смущенной! Теперь понятно, какой такой «Р.Л.» писал ей любовные послания и почему мне был знаком его почерк. А я-то, глупая, какое-то время думала, что это Руди! И как я не догадалась, что у его брата такие же инициалы? А ведь еще тогда на балу я видела их вместе, ведь по ним было так хорошо видно, что между ними что-то есть, и почему я не догадалась? Хотя, тогда я была слишком занята своими проблемами, а Нарцисса и Рабастан все же очень хорошо скрывали свои отношения.

Войдя в свою комнату, я присела на кровать и уставилась в окно на голый каштан, росший у дома. И как все-таки удивительна жизнь, сколько сюрпризов она преподносит!

Вдруг раздался скрип двери, и на пороге появился Рабастан, на ходу застегивая мантию.

— Белла? Может, поговорим? — тихонько произнес он.

Я подняла голову и пристально посмотрела в его лицо. Оно было на удивление серьезным и решительным.

— А есть о чем поговорить? — прошептала я.

— Я думаю, что все же должен объяснить тебе все, что ты только что видела.

— А я думаю, что ничего объяснять нет смысла — ты трахаешься с моей сестрой, и это поймет даже ребенок, — устало произнесла я.

— Белла, я не просто с ней трахаюсь, я люблю ее, — серьезно сказал Рабастан. — Ты должна меня понять.

— Конечно, должна, — кивнула я. — Вот только ты, по-моему, не понимаешь, что она уже семь лет как замужем, и если Люциус узнает, то плохо придется и тебе, и ей. А он точно узнает, потому что вы не сможете скрывать это вечно.

— Мы скрываем это десять лет, и ты первая, кто об этом узнал, — сказал Раба.

Мои глаза расширились от удивления.

— Сколько?.. Десять лет?!.. — воскликнула я. — Но… Как?.. Почему?.. Ведь Цисси всегда любила Люциуса!

— Кто тебе сказал этот бред? — усмехнулся Рабастан.

— Они всегда так хорошо ладили…

— Ну, это не исключено, — пожал плечами Раба. — Мне она понравилась еще на первом курсе, мы дружили, а на четвертом стали встречаться. Мы ни на что и не надеялись, она была помолвлена с Люциусом, а я уже ничего не мог сделать, но мы все равно искали любой способ быть вместе. Наверное, ты помнишь, как Цисси всегда просилась на лето приехать к вам с Руди, и еще не могла понять, почему ее так тянет в Лестрейндж-Холл? Так вот, там мы просто могли видеться чаще. Потом она вышла замуж, я уехал во Францию, и мы не виделись несколько лет. Думали, что все прошло, потом начали переписываться, а когда я вернулся, то мы не смогли ничего с собой сделать…

Я вздохнула и снова отвернулась к окну. До сегодняшнего дня я думала, что хорошо знаю сестру — оказалось, что я ее не знаю вообще. Все это время она любила Рабастана, а я даже не подозревала о том, что между ними что-то есть! Мерлинова борода, как же оказались похожи все сестры Блек! Я в свое время полюбила Тома, но была вынуждена выйти замуж за Руди, Цисси встречалась с Рабастаном, но вышла за Малфоя, и только Андромеда оказалась самой умной — плюнула на брак с аристократом и сбежала с тем, кого любила. Хотя, ведь и Цисси в какой-то степени счастлива: она вместе с Рабастаном, пускай и тайно, и только я одна, полная дура, упустила свое счастье.

— Белла? — произнес Рабастан. — Что-то случилось?

Я покачала головой.

— Нет, ничего такого, если, конечно, не учитывать, что сегодня выяснилось, что я совершенно не знаю свою сестру, — прошептала я.

— А, по-моему, ты задумалась о чем-то другом, — Рабастан изучал меня пристальным взглядом.

— И о чем же?

— Тебе лучше знать, но мне показалось, что после того, что случилось с Руди, ты сама не своя, — выпалил Раба.

Я опустила голову. Неужели это так заметно? Хотя, наверное, Рабастан просто хорошо разбирается в психологии.

К своему удивлению, я внезапно улыбнулась и похлопала его по плечу.

— Да, ты прав, — прошептала я. — И сейчас, надеюсь, я смогу все исправить.

Рабастан удивленно посмотрел мне в лицо и, ничего не сказав, встал с кровати и пошел к выходу.

— А я всегда был уверен, что ты захочешь к нему вернуться, — сказал он напоследок. — Он это заслужил.

«Вот только я не уверена, что сама заслужила это», — пронеслось в моей голове.

«Прости за тот недолгий путь,

(Вельвет «Прости»)

В гостиной Лестрейндж-Холла было неестественно холодно и пусто. В камине вот уже которую неделю никто не разводил пламя, свечи неподвижно застыли в канделябрах, словно призраки, а сквозь плотно задвинутые шторы не проникало ни лучика дневного света. Казалось, что я оказалась в опустевшем нежилом доме, хозяева которого ушли из него на много лет, а домашние эльфы отчаялись их дождаться и теперь редко покидали свои каморки. А ведь еще совсем недавно эта комната казалась мне самой уютной на свете. В ней всегда было теплее, чем где бы то ни было, в камине в любую погоду спокойно трещали дрова, пахло духами, пергаментами и чернилами. Теперь же здесь стоял затхлый воздух, наполненный запахом пыли и сырости, царила угрюмая тишина, в которой четко слышалось биение моего сердца и тяжелое дыхание. А раньше здесь нередко играла музыка — я любила вечерами сидеть в кресле около камина, листать какую-нибудь книгу, слушать старые пластинки со спокойными и нежными мелодиями и ждать прихода Рудольфуса. Только теперь, наверное, этого уже не вернуть, и вряд ли моя жизнь снова станет спокойной, но осознание этого не мешало мне изо всех сил стараться собрать осколки того, что разбилось.

Я скинула свой плащ в гостиной, бросив его на диван и совершенно не обратив внимания на то, что повсюду разбрызгала капли воды. За окном шел дождь, и я успела промокнуть до нитки, пока шла от антиаппарационного барьера до дома по парку Лестрейндж-Холла. Но, оказавшись в помещении, я забыла обо всем на свете из-за нахлынувших воспоминаний. Наверное, за последнее время я стала слишком сентиментальной и обращала как никогда много внимания на разнообразные мелочи, что казалось необычным и, если честно, иногда напрягало.

Оставив свои туфли там же, где и плащ, я тут же помчалась на второй этаж по неосвещенной лестнице, стараясь не споткнуться об одну из ступенек. Хотелось снова увидеть Руди, в душе теплилась надежда на то, что он, наконец, откроет глаза. Но, войдя в полутемную комнату, я снова увидела неподвижно лежащего на кровати человека, рядом с которым суетился домашний эльф. Когда он увидел меня, его сморщенное лицо расплылось в счастливой улыбке, и он подбежал ко мне.

— Хозяйка вернулась! — радостным шепотом произнес он. — Квикки так соскучился по хозяйке — правда, она больше не уйдет? Хозяин так и не пришел в себя, может быть, если рядом будет моя госпожа, то он скорее поправится. Хозяйка ведь никуда больше не уйдет, правда?

Глядя на эльфа, я невольно улыбнулась. Пусть это звучало странно, но я была рада его видеть, ведь он всегда напоминал мне о доме и уюте.

— Нет, теперь я никуда не уйду. Пойди вниз, сейчас должны доставить мои вещи, разберись с ними. А я пока побуду здесь… — тихонько сказала я.

— Конечно, госпожа! Квикки все обязательно сделает! Квикки так рад снова выполнять приказы своей хозяйки! — эльф чуть не подпрыгнул от радости и умчался прочь из комнаты.

А я повернулась к мужу и долго изучала его взглядом. Он был неподвижен, его грудь едва заметно вздымалась, но больше никаких признаков жизни не было. Лицо было бледным, как мрамор, глаза закрыты, губы плотно сжаты. Он выглядел таким уязвимым, незащищенным, казалось, что еще миг, и он перестанет дышать. Я встряхнула головой, надеясь, что это поможет отогнать прочь эти ужасные мысли. Руди не может вот так просто умереть, он должен жить! Он должен простить меня, должен снова улыбнуться, отпустить какую-нибудь шутку из своего неисчерпаемого запаса веселостей.

Только сейчас, находясь рядом с ним, глядя, как он безмолвно лежит, я начинала понимать, насколько он мне дорог и как сильно я по нему соскучилась. Неужели я могла подумать, что он меня предал? Какая же я дура, какая же я глупая! Ведь Руди — это последний человек, который мог бы что-то сделать во вред мне. Вряд ли кто-то любит меня так, как он, а я этого ни капли не ценила. Почему я никогда не считаюсь с чужими чувствами? Ведь сама страдаю от этого. Но сейчас еще не поздно что-то исправить…

Я подошла к Руди и легонько коснулась губами его щеки. Она была холодной и немного колючей, но меня это не оттолкнуло. Я села прямо на пол рядом с кроватью, сложила руки на покрывале и опустила на них подбородок.

Интересно, ему что-то снится или он видит просто черную пустоту? Или он хочет очнуться, но не может? И сколько еще ждать того момента, когда он откроет глаза? Вопросов было много, а ответа — ни одного.

Я неотрывно смотрела на Рудольфуса, пока очертания его тела не стали казаться размытыми, а перед глазами не начали возникать разноцветные пятна. Рядом с ним было так спокойно, надежно, уютно…

* * *

Я почувствовала, как кто-то легко прикоснулся к моей голове, нежно провел по волосам, стал перебирать локоны. Потом открыла глаза, попыталась осмотреться. Я находилась в Лестрейндж-Холле, в спальне, и почему-то сидела на полу, а моя голова покоилась на кровати. Волосы разметались по покрывалу, и теперь кто-то явно с большим удовольствием играл с ними.

— Скажи, я умер и попал в рай? Или я все еще не проснулся и вижу самый лучший сон? — послышался негромкий голос Рудольфуса.

Я подняла голову и всмотрелась в полутьму. Он лежал так же, как и прежде, только теперь немного удивленно смотрел на меня, на его губах играла легкая улыбка, а руки перебирали мои волосы. Я почему-то тут же улыбнулась в ответ и, протянув руку, слегка сжала его ладонь.

— Как ты? Ты давно проснулся? — прошептала я.

— Не знаю, — покачал головой Руди. — Я не думал об этом. Но если я вижу тебя, и ты не убегаешь, то я, скорее всего, все еще сплю. И, знаешь, мне не хочется просыпаться.

— Вот, значит, почему ты был без сознания — видел во снах меня и не хотел просыпаться. Мне стоило бы на тебя обидеться — вот уже неделю я вся как на иголках, схожу с ума, жду, когда ты очнешься, а ты… — моя улыбка стала еще шире, а на душе вдруг стало спокойно и светло.

Я переплела его пальцы со своими и заглянула в его глаза. В них все еще читалось недоумение, но теперь я разглядела там и нежность.

— Неужели ты так волновалась? — прошептал он.

— Наверное, мне не стоило так тянуть время, нужно было прийти раньше… — тихо ответила я, отводя взгляд. — Надеюсь, что ты сможешь меня простить.

— Какие глупости, Белла, мне не за что на тебя злиться! Лучше скажи, сколько я был без сознания?

— Где-то полторы недели, — сказала я. — Не могу сказать точно, я не обращала внимания на время, я только хотела, чтобы тебе стало лучше…

— Мне стало не просто лучше, мне стало лучше всех, — сказал Руди.

Я снова посмотрела на мужа. Ну как я могла злиться на этого человека? Как я могла допустить, чтобы он страдал?

— Я больше никуда не уйду, Руди, — прошептала я.

Я оперлась на локоть и потянулась к его губам. Рудольфус тут же заключил меня в объятия и стал целовать так, как будто в первый раз. Его губы были сухими, чуть солоноватыми, но очень мягкими и теплыми. Через несколько мгновений я поняла, что лежу рядом с ним, и теперь он целует мою шею, а его руки пытаются справиться с застежками корсета. Усмехнувшись, я помогла ему их расстегнуть, и вскоре верхняя часть моей одежды была отброшена прочь. Теперь Рудольфус ласкал мою грудь, покрывая ее поцелуями и нежно поглаживая пальцами. Потом он снова вернулся к моим губам, а я отвечала на поцелуи, закрыв глаза.

Возможно, мне сейчас стоило остановить его, пресечь это безумие, ведь он был все еще слаб, но это стоило бы слишком многих усилий.

Но внезапно Руди сам отстранился и пристально посмотрел на меня вполне ясным взглядом.

— Белла, но… Как же он? Ты ведь…

Я быстро приложила пальцы к его губам, заставляя замолчать. Не стоит сейчас вспоминать о Томе, только что я сделала свой выбор и не хочу страдать снова.

— У нас с ним ничего нет и не будет. И я хочу быть с тобой.

Возможно, мои слова прозвучали не слишком убедительно, но Руди, кажется, этого не заметил. Он снова принялся осыпать меня ласками, а я прижалась к нему, целуя губы, плечи. Рудольфус даже не позаботился о том, чтобы снять с меня юбку, просто задрал ее, рывком стащил белье, и через миг я почувствовала его в себе. Руди, как всегда, был нежным, возможно, даже слишком. Хотя, наверное, я просто отвыкла от такого ласкового и бережного обращения, ведь с того вечера у Темного Лорда, когда я получила Метку, у меня никого не было… Какой же я была глупой, когда надеялась, что смогу быть с ним! Похоже, именно сейчас эта надежда во мне умерла окончательно. Снова стало не по себе, но я тут же отогнала от себя эти мысли, еще крепче обняв Руди.

Спустя некоторое время я неподвижно лежала рядом с мужем, прижимаясь к нему обнаженным телом. По карнизу стучали капли дождя, а мне казалось, что время повернулось вспять: сколько раньше было подобных ночей, когда мы часами лежали рядом и молчали, думая каждый о своем... И как приятно было сознавать, что все мучения наконец позади, и теперь возникнет хотя бы видимость спокойной жизни.

Как же я ошибалась… Мне так хотелось думать, что все закончилось — а оказалось, что все только начиналось…

— Белла, ты уверена, что нас никто не заметил? — в темноте раздался голос Рабастана, и в нем явно ощущалось волнение.

— Неужели ты не доверяешь мне, Раба? — прошипела я, на всякий случай подняв волшебную палочку.

— Доверяю, конечно, просто…

— Просто ты задаешь глупые вопросы, а я должна на них отвечать, и плевать на то, что нас могут услышать, — раздраженно пробормотала я, всматриваясь в темноту.

Но вскоре я поняла, что мои глаза привыкнут к ней еще нескоро, а время поджимало. Я прошептала «Люмос», и на кончике волшебной палочки зажегся тусклый огонек. Он осветил узкий коридор, который вскоре заканчивался такой же небольшой лестницей, ведшей на второй этаж дома. Рабастан переступил с ноги на ногу и посмотрел на меня, словно спрашивая, что делать дальше. Я поднесла к губам палец, давая ему понять, что сейчас нельзя говорить, и сделала несколько шагов в сторону лестницы. Помедлив пару секунд, Раба последовал за мной, по пути тоже зажигая свою волшебную палочку. Конечно, лучше было обойтись без этого, но, боюсь, если бы он не осветил себе дорогу, то, скорее всего, споткнулся бы о что-нибудь и наделал столько шума, что на него сбежался бы весь квартал, а все наше дело полетело бы к троллям. А это было крайне нежелательно, так как в последние недели Темный Лорд пребывал в весьма скверном расположении духа, и каждый неверный шаг мог обернуться очень плачевными последствиями. Мне же хотелось провести это дело как можно лучше, чтобы доказать Лорду, что я все еще на что-то способна, так как он с каждым днем становился все более и более придирчивым по отношению ко мне. А то, что последние несколько заданий были провалены другими Пожирателями Смерти, не придавало ему уверенности в том, что мы успешно исполним его новое поручение. Однако он выразил немалую надежду на то, что нам с Рабастаном все-таки удастся его порадовать, и мы избежим наказания. Лично я боялась не столько наказания, сколько попасть в немилость Темного Лорда, так как в последнее время, казалось, он стал ненавидеть меня еще сильнее. Каждый раз, когда я появлялась в поле его зрения, он не упускал возможности придраться к любому пустяку, зная, что его неодобрение для меня — самое ужасное. Несколько раз он даже пытал меня, хотя я так и не поняла, за что. Я даже не удивилась, что Темный Лорд не приобщил к этому заданию Рудольфуса, а отправил вместе со мной его брата. С того момента, как я вернулась к мужу, Лорд словно назло не давал нам с Руди совместных поручений. И я могла не видеть мужа по нескольку дней подряд, а потом он приходил едва живой, жалуясь на то, что, помимо его заданий, ему приходилось участвовать в нескольких рейдах за сутки.

Я надвинула на лицо маску и свернула в узкий проход возле лестницы. По моим сведениям, кабинет владельца дома, некого Сэма Джеферса, должен был находиться именно в той стороне. На первый взгляд задание казалось довольно простым — пробраться в дом одного из членов Ордена Феникса, у которого в кабинете должны были храниться некоторые важные документы о других участниках сопротивления Темному Ордену. Нужно было всего лишь достать эти документы и по мере возможности произвести как можно меньше шума, а если же не получится выполнить все тихо, то убить всех, кто появится на пути. Первый вариант, конечно же, был предпочтительнее: если никто не будет знать, откуда у Пожирателей Смерти столько информации о членах Ордена, то и уничтожать противников будет значительно проще. Хотя, скорее всего, охота на этих людей будет длиться не так уж и долго — если сейчас Орден Феникса так неохотно одобряется Министерством Магии, то, когда на пост Министра Магии Темный Лорд поставит кого-нибудь из своих людей, сторонники Дамблдора будут возведены в ранг чуть ли не самых опасных преступников в стране. Сейчас же приходилось довольствоваться малым и уничтожать врагов всеми своими усилиями, чтобы не быть ими разоблаченными.

— Сзади чисто, — послышался шепот Рабастана.

Я коротко кивнула и стала осматриваться в небольшом холле. В нем было всего две двери: одна из них, должно быть, вела в кухню, другая же — в тот кабинет, куда и нам и нужно было попасть. Рабастан подошел к ней и прикоснулся было к ручке, но я тут же шикнула на него, и он отдернул руку. Когда я поднесла к двери волшебную палочку, и она легонько завибрировала в моих руках, я посмотрела на Раба с самодовольной улыбкой. Ведь, если бы не я, то сработали бы защитные заклинания, и хозяин дома оказался бы здесь тут как тут. Еще несколько минут провозившись с запечатывающими заклятиями, я смогла отворить двери. Рабастан посмотрел на меня с нескрываемым уважением, в ответ я лишь пожала плечами — все-таки Темная Магия может все, а занятия с Темным Лордом не проходят даром.

Держа наготове волшебные палочки, мы прошли в темное помещение и осмотрелись. Кабинет был таким же небольшим, как и все помещения в доме, а битком набитые книгами шкафы только усугубляли ощущение тесноты. Здесь пахло чернилами, старыми пергаментами и табаком. Сквозь неплотно задвинутые шторы с улицы проникали тусклые лучи газового фонаря, освещая заваленный пергаментами стол.

— И как, по-твоему, мы будем искать здесь эти свитки? — недоверчиво произнес Рабастан. — Чтобы здесь хоть что-то найти, нам и всей жизни не хватит! Может, стоит разбудить хозяина и спросить у него? Есть парочка неплохих заклинаний, которые очень здорово развязывают язык…

— Раба, пожалуйста, помолчи… Лучше постой возле двери и, если что, то прикрой, — отмахнулась я, касаясь палочкой ящика стола.

— Без проблем, Белла, — пожал плечами Рабастан и встал на пороге, выставив перед собой волшебную палочку.

Я за полминуты сняла все защитные заклинания с ящиков, без проблем справилась с маггловским замком и принялась рыться в свитках. Поначалу мне не попадалось ничего, кроме каких-то писем и рецептов лекарственных зелий, которые я осторожно клала обратно на место, чтобы никто не понял, что здесь кто-то рылся. Удача улыбнулась мне только в третьем ящике — в самом дальнем углу я обнаружила небольшой серебряный ключик, который поначалу не хотел попадаться мне в руки и прыгал по дну ящика, но мне снова пришло на помощь одно из заклинаний, о которых мне рассказывал Темный Лорд. Когда ключик оказался в моих руках, я тут же принялась осматриваться, стараясь найти замок, для которого он был предназначен. Что-то мне подсказывало, что это именно то место, где можно найти информацию об Ордене Феникса.

— Белла, ты скоро? — послышался голос Рабастана.

— Сейчас… Не могу найти, от чего же этот ключ… Здесь должен быть сейф… — пробормотала я, все так же внимательно осматривая окружающие предметы.

— Самое банальное место расположения тайника — это за картиной, — сказал Рабастан. — По крайней мере, такое бывает в маггловских фильмах.

— Где-где? — я недоверчиво посмотрела на зятя.

— Забудь, — бросил он. — Ищи картину, мне уже надоело здесь стоять…

В ответ я лишь наградила его уничтожающим взглядом и принялась осматривать стены. На них висело несколько пейзажей, за одним из которых действительно оказалась небольшая дверца. Она, как и все остальное, была защищена элементарными заклинаниями, с которыми мне не составило труда справиться. В ящике лежало несколько свитков, я осторожно взяла их в руки и не смогла не поддаться соблазну посмотреть, что же в них такое.

— Великий Мерлин, здесь же есть все! — воскликнула я. — Имена, место жительства, биографии, место работы! Не могу поверить — Тонкс тоже в этом Ордене, ничего себе!

— Белла, может, удивляться будешь потом, а сейчас закроешь сейф, и мы отсюда свалим, чтобы…

Но не успел Рабастан договорить, как в помещении внезапно зажегся ослепительно яркий свет. Я зажмурилась и прикрыла глаза руками, но через миг заставила себя посмотреть в сторону Рабастана, так как послышались его ругательства и какая-то возня. Как оказалось, в кабинете внезапно появился невысокий коренастый мужчина в синей пижаме и с сеткой на голове. В руках у него была волшебная палочка, а выражение лица говорило о том, что он настроен весьма решительно и готов поквитаться с непрошеными гостями.

— Дементорова задница, — вырвалось у меня. — Откуда…

Не успела я договорить, как хозяин дома выпустил заклинание, и я едва успела увернуться. К моему удивлению, он весьма неплохо владел боевой магией, так как через миг Рабастан уже лежал обездвиженный. Когда я несколько раз промахнулась, во мне начинала закипать злость, что было весьма плачевным для Сэма Джеферса, который не терял надежды обезвредить и меня, а потом, наверное, вызвать авроров и отправить нас с Рабастаном в Азкабан. А еще я была рада, что догадалась надеть маску, иначе бы этот человек меня, скорее всего, узнал.

— Петрификус Тоталус! — к своему удивлению, я попала в него, и теперь волшебник неподвижно лежал на полу и безмолвно смотрел на меня глазами, полными отчаяния и презрения. Что ж, у каждого Пожирателя Смерти не меньше десятка врагов, вот и я постепенно начинаю их приобретать.

Переступив через обездвиженного Джеферса, я добралась до Рабастана и расколдовала его. Тот сразу же вскочил на ноги и принялся разминать затекшие конечности.

— Почему ты его не убила, Белла? — воскликнул он. — Хочешь, чтобы он очнулся и нас сдал?

— Мне показалось, что Смертельное проклятье — это слишком просто и банально, — сказала я. — Что, если поиграть несколькими Круциатусами?

Я ухмыльнулась и посмотрела на Джеферса. В его глазах отразился откровенный ужас, но во мне появилось только больше азарта.

— Мы достали то, что просил Темный Лорд, так почему бы нам не поразвлечься? — я посмотрела на Рабастана. — Кажется, подобное всегда было тебе по душе, или я ошибаюсь?

— Белла… — пробормотал Рабастан, осматриваясь. — Мне кажется, что это неуместно, я… У меня нехорошее предчувствие…

— Брось, Раба!.. Неужели ты веришь в предчувствия? — воскликнула я. — Смотри, все просто… Круцио!

Если бы Джеферс мог, то он, наверное, закричал бы что есть силы. Но так как мне было нежелательно привлекать к дому лишнее внимание, пришлось довольствоваться малым. Я не знаю, что со мной происходило, но в последние месяцы я начинала понимать, что наложение пыточных проклятий доставляет необыкновенное удовольствие. Откуда во мне было столько жестокости, я не знала — да и меня это мало волновало, ведь в момент, когда под моей палочкой корчилась от боли жертва, я чувствовала себя всемогущей.

Я усмехнулась, посмотрев на Рабастана, потом опять перевела взгляд на Джеферса. По-моему, он был без сознания.

И вдруг я замерла на месте.

— Ни с места! Положите ваши волшебные палочки и отойдите к стене! — со стороны входа послышался грубый мужской голос.

Перед нами предстал рослый мужчина с русыми волосами, пронизывающим взглядом голубых глаз, грубыми чертами лица, обезображенного множеством шрамов. Кажется, я слышала о нем — Шизоглаз Муди, один из самых ценных работников аврората и член Ордена Феникса по совместительству. Если я не ошибаюсь и это действительно он, то нам придется несладко, и спасти от Азкабана сможет только чудо. Мы с Рабастаном замерли от неожиданности, переглянулись и снова перевели взгляд на вошедшего аврора. Вскоре послышались шаги, и за его спиной возникло еще несколько человек с волшебными палочками наготове.

— Вы слышали, что я сказал? Положите палочки на пол и отойдите к стене, не заставляйте меня использовать магию! — рыкнул мужчина, и теперь в его голосе звучало раздражение.

Рабастан начал наклоняться, намереваясь положить волшебную палочку. Мысленно благодаря Мерлина и Моргану за то, что так близко стою рядом с ним, я незаметно коснулась его руки пальцем и попыталась аппарировать. Ничего не вышло.

— Не пытайтесь убежать, на дом наложены антиаппарационные чары, — крикнул Муди, явно из последних сил сдерживая себя, чтобы не оглушить нас. — К стене, быстро!

Мне стало не по себе, но я не выдала этого ни одним движением. Просто стала медленно наклоняться к полу, держа двумя пальцами волшебную палочку и делая все, чтобы она как можно дольше пробыла у меня в руках. Я даже не могла представить, что делать дальше, и в голове промелькнула мысль, что умереть — не самый страшный вариант. Куда хуже оказаться в Азкабане. Темный Лорд, конечно же, вытащит нас оттуда, но вряд ли после этого мы сможем снова завоевать его доверие.

И вдруг Рабастан резко выпрямился, подхватил волшебную палочку и выкрикнул:

— Авада Кедавра!

Муди вмиг увернулся от Смертельного проклятья, но это не помешало зеленому лучу попасть в одного из его напарников. Тот мгновенно упал на пол, широко раскрыв глаза, и теперь в его взгляде навеки застыло недоумение. Пока авроры приходили в себя, я схватила волшебную палочку и направила ее на Джеферса.

— Еще одно движение, и он умрет, — прошипела я.

Авроры замерли, я же, не сводя палочки с обездвиженного волшебника, пробралась в сторону выхода.

Муди смотрел на меня исподлобья хмурым взглядом, а его обезображенное лицо перекосилось от ненависти и презрения. Что ж, у меня появился еще один враг, и на этот раз довольно серьезный.

— Пойдем! — крикнула я Рабастану. — Все под контролем!

Раба было сделал шаг вперед, как вдруг Муди резко вскинул руку с волшебной палочкой и выкрикнул какое-то неизвестное мне заклятие. Я не успела отскочить в сторону, и желтый луч попал прямо в меня. По всему телу разлилась невыносимая боль, закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Я рухнула на пол, палочка выпала из моих рук. Я хотела подняться на ноги, но тело отказывалось меня слушаться. Казалось, что я сейчас потеряю сознание, но этого не происходило, и мне оставалось лишь безмолвно наблюдать за происходящим. Рабастан было двинулся ко мне, но второй аврор выкрикнул обезоруживающее заклинание, и его палочка оказалась в руках противника.

Не смотря на то, как безоружный Рабастан борется с аврорами, уклоняясь от их заклятий, я попыталась дотянуться до волшебной палочки. Она лежала в нескольких шагах от меня, а я практически не могла шевелиться. Каждое движение отдавалось болью во всем теле, но я, закусив губу, продолжала двигаться в направлении моей палочки. Если бы мне не было так больно, то, возможно, я бы дрожала от страха, что кто-то из авроров на миг посмотрит в мою сторону и заберет с пола палочку. А Рабастан, как оказалось, был еще находчивее и ловчее, чем я могла представить — недаром в школьные времена он был ловцом в команде по квиддичу. Он легко уклонялся от заклинаний и в тоже время одновременно умудрялся пятиться к стенке.

Мне оставалось всего несколько дюймов до палочки, когда Муди внезапно обернулся. Оставив своего напарника бороться с Рабастаном, он бросился ко мне, но моя рука уже крепко сжала волшебную палочку. Не успела я сообразить, как Муди снова крикнул:

— Петрификус…

Но в тот же миг но осекся: прямо посреди помещения начал сгущаться серый туман, заполняя собой все пространство, и вскоре я услышала вскрик Рабастана, приглушенное ругательство Муди, потом вопль второго аврора.

Я хотела поднять голову, чтобы посмотреть, что же произошло, почему никто не дерется, а авроры так обескуражены, но меня с каждой секундой покидали силы, и я едва могла дышать. Потом вспыхнул ярко-зеленый свет, послышался вскрик, потом глухой удар, топот ног по деревянному полу, отдаляющиеся шаги.

— Лестрейндж, срочно в Логово…

— Но… Беллатрикс… Она ранена!..

— Делай то, что я приказываю, живо, нужно поймать его…

— Хорошо, Милорд, я…

Послышались шаги, и Рабастан, видимо, скрылся за дверью. Теперь, как мне показалось, в помещении из живых остались только я и… Темный Лорд. Но что он здесь делает? Почему так внезапно появился, спас Рабастана? Что будет теперь? Он ведь убьет нас за то, что мы выдали себя и не смогли справиться с Муди…

Я почувствовала слабое дуновение воздуха, знакомый пряный запах, потом легкое прикосновение холодных пальцев к пульсу на шее.

— Милорд?.. — прошептала я пересохшими губами. — Простите нас… Умоляю… Мы сделали все возможное, но…

— Белла, помолчи, ты делаешь только хуже, — послышался голос Темного Лорда. На какой-то миг мне показалось, что в нем прозвучало волнение.

— Но… Пергаменты у меня, Милорд…

Я попыталась дотянуться рукой до кармана мантии.

— К троллю пергаменты!

Он остановил меня легким, но твердым прикосновением к руке. В тот миг мне стало так больно, что я не смогла сдержать стона, а из глаз полились слезы.

— Ради Мерлина, помолчи, не говори, это отбирает у тебя силы, — произнес Темный Лорд. — И не шевелись… Беллс…

Я почувствовала, как он прикоснулся к моим плечам, я закусила губу, чтобы не закричать. Потом я услышала шорох его мантии, мне показалось, что он достал волшебную палочку и шепчет какое-то заклинание, и после этого боль в теле стала немного слабее, хотя мне до сих пор было трудно дышать. Затем я почувствовала, что он поднимает меня с пола, берет на руки, прижимает к себе.

— Как больно… — сорвалось с моих губ. Я совершенно не хотела этого говорить, просто подумала, но…

— Потерпи, Беллс, еще немного…

Я почувствовала холодное прикосновение к своему лбу, и по телу прошла судорога.

— Милорд… — прошептала я, и мое сознание заволокла непроницаемая черная дымка.

Мне казалось, что я куда-то лечу. Кружилась голова, тело ныло, дышалось с трудом. Я хотела пошевелиться, но не получилось — я лишь почувствовала судорожную боль в теле. В какой-то миг мне показалось, что кто-то держит меня за руку, почудилось теплое дыхание на моих щеках. Я попыталась что-то сказать, но из горла вырвался только хрип. Тогда кто-то бережно взял меня за шею, приподнял голову, поднес ко рту какую-то емкость и заставил сделать несколько глотков чего-то горького. Я поморщилась и тут же снова почувствовала судорогу.

Что же произошло? Почему я лежу неизвестно где и не могу пошевелиться? Последнее, что я помнила, — это дом члена Ордена Феникса, драка с аврорами, появление Темного Лорда. Или это было сном? Он взял меня на руки, куда-то нес, целовал волосы и шептал мое имя… Скорее всего, мне это просто приснилось, Темный Лорд не стал бы так себя вести. Но, тем не менее, с той минуты у меня из сознания не выходили его бережные прикосновения, его голос, произносящий «Беллс»… Если это мне приснилось, то это был самый прекрасный сон на свете.

Я почувствовала, как кто-то нежно прикоснулся к моему лицу, провел рукой по щеке, стал гладить по волосам. И удивительно, но боли больше не было: наверное, мне помогло зелье. Я уткнулась лицом в гладившую меня ладонь и, к своему удивлению, ощутила запах полыни.

— Ми… Том? — прошептала я.

Ответа не последовало, вместо этого на моих губах оказался палец. Я легко его поцеловала, окончательно уверившись в том, кто находится рядом со мной. Попыталась поднять руку, чтобы прикоснуться к нему, но, видимо, была еще слишком слаба для этого. Кажется, он понял, чего я хочу, и коснулся моей ладони. Я тут же переплела наши пальцы, вцепившись в его руку так сильно, как только могла. От этого мне стало в миллион раз спокойнее, и, кажется, боль прошла совсем.

Не знаю, сколько прошло времени. Перед глазами стали плясать разноцветные тени, я видела зеленые холмы, за ними возвышались остроконечные башни. Над головой было голубое небо, и по нему плыли пушистые облака, напоминающие причудливых зверей. Я вдыхала свежий запах весны и широко улыбалась. Кто-то крепко держал меня за руку, и я так хотела посмотреть на него, но никак не могла повернуть голову в сторону. Почему? Его рука была такой теплой и казалась такой надежной, так почему я никак не могла взглянуть на ее обладателя? Это ведь несправедливо!

И вдруг я почувствовала, как он меня отпускает, а небо вмиг становится низким и серым, а трава под ногами — сухой, выжженной и мертвой.

— Том! — крикнула я в пустоту, но мой голос затерялся в порыве холодного ветра. — Том, где ты?

Вдруг я услышала громкие шаги, надо мной нависла тень.

— Том!.. — прошептала я. — Ну где же ты? Куда ты исчез?..

Из-под закрытых век потекли слезы, я всхлипнула.

— Пожалуйста…

Внезапно кто-то коснулся моей ладони.

— Я здесь, Беллс, не переживай, — послышался шепот.

— Не уходи, пожалуйста…

— Я не уйду, милая, не переживай, не плачь…

Я почувствовала, как он прикасается к моим щекам, вытирает слезы, целует виски. Глубоко вдохнув его запах, я подалась вперед лицом, пытаясь найти его губы. На несколько секунд мне показалось, что он отстранился, но в следующее мгновение я ощутила прикосновение к своим губам. Поначалу поцелуй был легким, но мне этого было мало. Его губы были нужны мне как воздух, казалось, что чем дольше продлится поцелуй, тем быстрее пройдет вся моя боль.

— Том… — прошептала я ему в губы. — Я так по тебе скучаю, мне так тебя не хватает… А он издевается надо мной… Я боюсь Темного Лорда, Том…

Из моих глаз снова потекли слезы, я задрожала.

— Он больше не будет тебя обижать, любимая, я обещаю, — послышалось в ответ. — Он больше не сделает тебе больно.

— Я так хочу тебе верить, — прошептала я. — Я так люблю тебя… Темный Лорд говорит, что ты разлюбил меня, но я не верю ему. Ты ведь любишь меня, Том?

— Конечно, милая… Никогда не сомневайся в этом…

— Поцелуй меня еще раз, мне станет лучше…

— Конечно, Беллс, конечно… — он снова завладел моими губами, и на этот раз я ответила на его поцелуй так жадно, как только могла.

Он коснулся губами моей шеи, провел рукой по плечу… Я все шептала и шептала его имя, а потом снова оказалась в черной темноте…

* * *

Как только я открыла глаза, меня тут же ослепил яркий солнечный свет, и мне пришлось зажмуриться. Спустя несколько мгновений я снова попробовала осмотреться и обнаружила, что лежу на узком диване в незнакомой мне комнате. Прямо передо мной было широкое окно с раздвинутыми шторами, и сквозь чистое стекло в помещение проникал солнечный свет, отражаясь от толстого слоя снега на карнизе и играя перед глазами солнечными зайчиками. На подоконнике стояла ваза с ромашками, от которых исходил пряный аромат. Интересно, откуда здесь взялись эти цветы в середине января? Наверное, тот, кто их сюда принес, неплохо меня знал, ведь ромашки были моими любимыми цветами.

Я попыталась приподняться, и удивительно, но мне это удалось. Я ожидала, что тело снова начнет ломить от боли, но не почувствовала ничего, кроме легкой слабости. Наверное, я просто слишком долго пролежала без движения. Но где я находилась? Хотя место почему-то казалось мне очень знакомым…

Откинув одеяло, я села, опустив ноги на холодный деревянный пол, и вздрогнула, хотя в помещении холодно не было — в камине горел огонь, а окно было плотно закрыто. Еще несколько секунд понадобилось, чтобы понять, что на мне ничего нет, кроме нижнего белья. Но, осмотревшись, я заметила, что мои платье и мантия висят на спинке одного из стульев возле камина, а на полу стоят туфли. Интересно, кто же так позаботился обо мне?

Я хорошо помнила ту стычку с аврорами, помнила, как Муди попал в меня каким-то проклятьем, как я начала медленно терять силы, а потом кто-то словно стер мне память. Возникали, конечно, какие-то образы, но, наверное, это были всего лишь сны. По-моему, мне снова снился Том. От этой мысли я поморщилась и встряхнула головой — не хватало мне сейчас еще забивать голову бессмысленными мечтами. Но ведь сон казался таким реальным, он был рядом со мной, целовал меня, держал за руку, говорил, что любит. Видимо, у меня был бред, и надеюсь, что я не разговаривала во сне…

Быстро одевшись, я подошла к окну и выглянула на улицу. Моему взору открылся большой старинный парк, полностью заваленный снегом. Сквозь облака пробивались солнечные лучи, которые заливали огромные сугробы желтым светом. Старые деревья, росшие под окном, покрылись слоем инея, по их веткам прыгали непоседливые громко чирикавшие воробьи. А место действительно было мне знакомо — просто я не могла и подумать, что нахожусь в Логове. И почему я не в Лестрейндж-Холле? Где Руди? Неужели Руди не знает, что я была ранена?

В полной растерянности я села на диван и невидящим взглядом уставилась в окно. Знает ли Темный Лорд, что я здесь? Хотя, он не может об этом не знать, ведь Милорд всегда в курсе всех событий, касающихся Пожирателей Смерти.

В следующий миг я вскочила с дивана и направилась к двери, ведь, сидя в этой комнате, я ничего не узнаю, а только потеряю время — а это может запросто обернуться для меня наказанием Темного Лорда. Когда я вышла наружу, оказалось, что комната находилась на втором этаже Логова. В коридоре было темно и тихо, словно я была в доме одна, хотя мне было известно, что он никогда не бывает безлюдным.

— Беллатрикс? — от этого вкрадчивого шепота я вздрогнула и замерла, не решаясь обернуться.

Мне безумно хотелось посмотреть на него, что-то сказать, но, казалось, меня сковало какими-то неведомыми чарами.

— Я вижу, ты уже очнулась, — произнес Темный Лорд на полтона громче и, как мне показалось, сделал несколько шагов вперед.

— Да, Милорд… — дрожащим голосом прошептала я. — Мне значительно лучше.

— Вот и отлично. Я уже говорил, что мне не нужны последователи, которые не в состоянии стоять на ногах, — жестко произнес он. — А что касается тебя, то мне совершенно не доставляет удовольствия каждый раз печься о твоем здоровье только из-за твоей беспечности и неосмотрительности. Надеюсь, что в следующий раз ты будешь более осторожна, и мне не придется в который раз спасать твою шкуру.

У меня все-таки нашлись силы обернуться, и я посмотрела на Темного Лорда. Он стоял ко мне вполоборота и смотрел куда-то в сторону, словно не желая встречаться со мной взглядом.

— Но… Скажите, пожалуйста… — неуверенно начала я. — Что произошло на этот раз?

— А ты разве не помнишь? — резко сказал Темный Лорд. — Вы попались аврорам, один из них сглазил тебя, и, если бы я не подоспел вовремя, то ты бы сейчас здесь уже не стояла.

В моем сознании всплыл отрывок из сна: он держит меня на руках, шепчет на ухо какие-то успокаивающие слова, гладит по голове… А что, если это не приснилось, а было на самом деле? Я открыла рот, чтобы спросить, но с губ сорвался совсем другой вопрос:

— Сколько я здесь пролежала?

— Двое суток. Не скажу, что снять этот сглаз было легким делом, — ответил Темный Лорд.

— Спасибо вам, Милорд, — прошептала я и в упор посмотрела на него, надеясь, что смогу поймать его взгляд.

Но Темный Лорд по-прежнему продолжал меня игнорировать.

— Можешь идти домой, Белла. Да, кстати, никто, кроме Снейпа, не знает о том, что с тобой произошло. Надеюсь, что у тебя хватит ума не распространяться об этом, — произнес он.

— Но… Почему?

— Это не важно, Белла. Ступай.

Я еще раз взглянула на Темного Лорда, но поняв, что так и не встречусь с ним взглядом, побрела в сторону лестницы. Дойдя до нее, я снова обернулась, но, уже не увидев его, вздохнула и стала спускаться вниз.

* * *

С каждой минутой мне все больше и больше казалось, что все, что привиделось в бреду, не было сном, а происходило наяву. Почему тогда Темный Лорд избегал моего взгляда и приказал никому не говорить, что я была в Логове? Хотя нет, на этот раз он не приказал, а просто попросил. Или мне показалось? И, если это был сон, то почему я так ясно ощущала все его прикосновения? Ведь сны не бывают столь реалистичными!

Он целовал меня и говорил, что любит, и не злился, когда я называла его Томом. И почему он сам явился в дом того волшебника и спас меня от авроров? Почему он так заботился о моем здоровье, почему не оставил там умирать? Ведь, я уверена, будь на моем месте кто-то другой, он и пальцем бы не пошевелил, чтобы спасти его. А ко мне кинулся сразу же, как только понял, что я могу быть в опасности. И не ошибся.

Не значит ли это, что у него все еще остались ко мне чувства?

«Он больше не будет тебя обижать, любимая, я обещаю».

Я действительно слышала это наяву. Только почему он не захотел сказать об этом тогда, когда мы встретились в коридоре? Он прятал глаза, чтобы я не увидела в них все то, что он пытался скрыть от меня…

«Какой же ты гордец, Том, — думала я. — Лишаешь себя всего только из-за каких-то глупых предубеждений. Или ты до сих пор не можешь меня простить? Глупенький, ведь когда ты, наконец, сможешь, будет уже поздно, — неужели ты ничему не научился на моих ошибках?»

Я посмотрела на языки пламени в камине и протянула к нему руки. В гостиной Лестрейндж-Холла было полутемно и очень тепло. Я сидела в кресле, кутаясь в шаль, смотрела на огонь и думала обо всем, что произошло в последние дни. Какой же я была дурой — за полгода не поняла, что он все еще любит меня и просто хочет избавиться от своих чувств. Значит, теперь все в моих руках. Я улыбнулась, впервые за последние годы почувствовав себя свободной…

— Белла? Ты вернулась? Наконец-то! — вдруг послышался голос Руди.

Я вздрогнула и обернулась. Позади меня стоял мой муж и улыбался. Странно, но, увидев его, я не почувствовала никакой особенной радости.

— Да, вернулась, — кивнула я и снова перевела взгляд на огонь.

— Я так соскучился… — Руди обнял меня и чмокнул в щеку, но я даже не пошевелилась.

Рудольфус сел в соседнее кресло и вздохнул.

— Что-то случилось, Белла? Темный Лорд говорил, что дал тебе какое-то тайное поручение…

— Поручение? — переспросила я, но тут же, поняв, в чем дело, кивнула. — Ах, да, поручение… Все прошло успешно… Великий Мерлин, Руди, что с тобой?

Только сейчас, когда его лицо осветило пламя из камина, я ахнула от удивления. Оно казалось бледным, словно мел, на краю губ запеклась кровь, волосы были взъерошены.

— Кто это сделал? — в ужасе воскликнула я.

— Забудь, это… В общем, Милорд снова был не в духе, и снова под его горячую руку попался именно я, — пробормотал Руди. — Я просто еще не успел принять Восстанавливающее зелье…

— И давно он так…гм… изливает злость? — поинтересовалась я, вставая с кресла, чтобы осмотреть раны мужа.

— Точно не скажу, но последние месяца полтора точно, — пробормотал он. — Все-таки лучше никогда не попадать в немилость Темного Лорда…

— Да, я тоже успела это понять, — пробормотала я, невольно погружаясь в свои мысли.

Лорд недоволен Руди в последние месяцы — как раз с тех пор, как я снова вернулась к мужу. Еще одна причина поверить в то, что все, что происходило в эти дни, было на самом деле. В это невозможно поверить, но… Темный Лорд ревнует меня! И не значит ли это, что теперь все в моих руках, и если я захочу, то смогу вернуть все свое счастье?..

Я думал, время сотрёт твой след,

(Кипелов «Я здесь»)

Если раньше я считала, что жестокость и холодность Темного Лорда — это самое ужасное, что может быть, то я очень заблуждалась. Куда страшнее было абсолютное равнодушие и игнорирование. Казалось, что он совершенно забыл о том, что я вообще существую. За неделю он не удостоил меня ни одним взглядом, ни одной фразой, ни единым обращением. Обо всех его приказах я узнавала или на собраниях, или от других Пожирателей Смерти, которым он поручал передать мне информацию. На наших уроках, он, казалось, обращался не ко мне, а к стене или мебели. Он ни разу не повернулся в мою сторону, и каждое занятие не продлевалось дольше получаса — каждый раз Темный Лорд вдруг вспоминал о каком-то срочном деле и приказывал мне уйти и отрабатывать заклинание самостоятельно. И самое странное, что это происходило как раз в те моменты, когда я вспоминала, что мне следовало бы задать ему несколько вопросов, чтобы прояснить для себя недавнюю ситуацию. Я все так же не сомневалась, что он неспроста спас меня от Муди, а после этого лично занимался моим лечением. Вот только я никак не могла подобрать момент, чтобы мы остались наедине, и Темный Лорд никуда не спешил. Конечно, можно было попробовать сделать это в начале занятия, но тогда он чаще всего что-то рассказывал, а я не осмеливалась его перебить, чтобы обсудить наши взаимоотношения — ведь формально я по-прежнему оставалась такой же Пожирательницей Смерти, как и все остальные.

Но его игнорирование просто убивало меня. В какой-то момент я даже плюнула на все и пыталась разозлить Темного Лорда: несколько раз опоздала на собрания, на уроках делала вид, что ничего не понимаю, и намеренно была неуклюжей и все переворачивала. Но он упорно делал вид, что ничего не происходит, и, как ни в чем не бывало, продолжал равнодушно смотреть в другую сторону. Тогда я задалась другой целью — вызвать в нем хоть немного ревности. Я появлялась на собраниях под руку с Руди, после рейдов всегда обнимала и целовала мужа, зная, что это не ускользнет от глаз Темного Лорда. Но он продолжал молчать, видимо, считая чету Лестрейндж недостойной своего внимания.

* * *

В воскресенье вечером я появилась в холле Логова в весьма неплохом расположении духа, полная энергии и желания что-нибудь делать. Стряхнула с волос снежинки, сбросила плащ и направилась в зал собраний — со слабой надеждой, что увижу там Того-Кого-Нельзя-Называть. Вечер выдался неплохим: мы с Руди и Рабастаном по приказу Темного Лорда разделались с очередным аврором, который пару дней назад засадил в Азкабан нескольких Пожирателей Смерти. Рудольфус заявил, что валится с ног, и отправился домой отдыхать, Рабастан же пошел «навещать смысл своего ничтожного существования» (как я поняла, этим «смыслом» была Нарцисса). Я же будто по инерции аппарировала в Логово, все еще надеясь, что встречусь с Темным Лордом.

Но, к моему разочарованию, в зале обнаружился только мой двоюродный брат Регулус Блек. Несколько недель назад он получил Метку и теперь был частым гостем в Логове. Сейчас он сидел за столом, закрыв лицо руками, и, как мне показалось, дрожал . Перед ним лежало несколько свитков пергамента.

— Проблемы, Рег? — произнесла я, подходя к кузену.

От моего голоса он вздрогнул, затем, опустив руки, посмотрел на меня. Его лицо казалось бледно-зеленым, а на покусанных губах запеклась кровь — признак того, что парень провел немало минут в мучительных переживаниях.

— Не пугай меня так, Белла, — пробормотал он.

— По-моему, это уже кто-то сделал до меня. Ты выглядишь… гм… несколько нервозным, — произнесла я, опершись о спинку стула, на котором сидел Регулус. — Случилось что-то серьезное?

— Нет, — сказал кузен. — Пока не случилось, но, боюсь, через полчаса случится. Если ты еще не видела Темного Лорда в гневе, то тебе очень повезло.

— Видела и не раз, — заверила его я. — А почему он гневается?

— Пока еще не гневается, но скоро будет, — чуть не плача, произнес Регулус. — Мы с Розье должны были убрать одну барышню из Министерства, которая слишком много совала свой нос туда, куда не следовало, а ей удалось ускользнуть от нас, да еще и вызвать авроров… В итоге теперь половина Министерства знает, что мы Пожиратели Смерти, да еще и предоставили той сучке охрану… А теперь мне нужно занести Темному Лорду вот это и…

Регулус указал взглядом на свитки пергаментов — отчет о проделанных действиях, и снова спрятал лицо в ладонях.

— Да, весело, конечно, — протянула я. — В общем, другими словами, вы провалили задание, наломали дров, Розье оставил тебя одного отчитываться перед Темным Лордом. Не повезло.

В ответ Регулус лишь безмолвно кивнул. И вдруг мне в голову пришла осуществление которой могло бы помочь как мне, так и кузену.

— Я могу тебе помочь! — воскликнула я. — Я сама только что с задания, и оно прошло довольно успешно. Думаю, что если я принесу Темному Лорду свой отчет вместе с твоим, он будет меньше злиться. Так что давай мне свитки и иди домой отдыхать.

Я усмехнулась и потянулась за пергаментами. Лицо парня просветлело, губы расплылись в улыбке.

— Белла, ты просто чудо! — воскликнул он. — Спасибо тебе, можешь всегда на меня рассчитывать!

С этими словами он вскочил, чмокнул меня в щеку и помчался в сторону камина.

— Передавай привет Вальбурге! — крикнула я вслед кузену, прижимая к себе пергаменты.

Я мгновенно повеселела и чуть ли не бегом устремилась на второй этаж к кабинету Темного Лорда. Как, все-таки, кстати я встретила Регулуса! И у меня появился повод зайти к Темному Лорду, возможно, мне удастся с ним поговорить! На втором этаже было темно и свежо, я прошла по коридору, стараясь не нарушать непроницаемую тишину. Дойдя до кабинета Темного Лорда, я немного помедлила, прежде чем открыть дверь.

Она, как всегда, была не заперта и открылась с негромким скрипом. В кабинете стоял привычный полумрак, пахло плавленым воском от свечей и поленьями из камина. И опять в этом помещении мне стало уютно, как будто бы это был мой дом, где проходили самые светлые и счастливые дни. Хотя, наверное, так и было — каждая минута, проведенная с Темным Лордом, была для меня бесценным воспоминанием.

Я ожидала увидеть Темного Лорда сидящим за столом, склонившись над каким-то свитком или фолиантом, но его там не оказалось. Вместо этого в противоположной стене я разглядела приоткрытую дверь, которая обычно, видимо, была спрятана заклинанием. Наверное, это была спальня Лорда, и, наверное, заходить туда нельзя было, но…

Я пересекла кабинет и неуверенно подошла к двери, постучала. Ответа не последовало, и я решилась войти. Я осознавала, что поступаю опрометчиво, что мне не стоило быть такой беспечной и наглой, но я не могла больше себя сдерживать. Мне нужно было видеть его, говорить с ним…

Помещение за дверью освещалось всего лишь одной небольшой свечой, и поэтому я не смогла разглядеть ничего, кроме кровати с балдахином и небольшого письменного стола рядом с ней. За ним, подперев голову рукой, сидел человек, который, казалось, был глубоко погружен в свои размышления. Перед ним на столе аккуратная стопка из нескольких книг в кожаных переплетах, лежало несколько чистых пергаментов, стояла чернильница, полупустая бутылка из-под огневиски и стакан, на дне которого золотился этот же напиток. Неужели Темный Лорд пьет? Никогда в жизни не поверила бы в это!

— Милорд? — неуверенно прошептала я, не сводя с него взгляда.

От моего голоса он, казалось, вздрогнул и поднял голову. Какое-то время он просто безмолвно разглядывал меня, словно не верил своим глазам, потом же резко встал и, пошатнувшись, схватился за спинку стула.

— Белла? Что ты здесь делаешь? — произнес он хриплым голосом, все так же внимательно глядя на меня.

От этого пристального взгляда у меня по спине пробежали мурашки, стало не по себе. Мне вообще не стоило сюда приходить, это была сама глупая, самая сумасшедшая идея, которая когда-либо приходила мне в голову.

— Я… принесла вам отчет, — прохрипела я, сделав шаг назад, словно боясь, что он подступит ко мне и причинит боль.

— Отчет? Зачем мне твой отчет? — пробормотал Темный Лорд и, отвернувшись, стал что-то искать взглядом рядом с собой.

Потом же он вновь развернулся и сделал шаг вперед, чтобы подойти ко мне поближе. На нем был надет темный халат, ступни были босыми, а волосы взъерошены. Мне показалось, что он не очень твердо стоит на ногах, а в его глазах возник какой-то странный блеск. Мой взгляд переметнулся на полупустую бутылку огневиски, на стакан, потом снова на Темного Лорда.

— Вы же пьяны, Милорд! — вырвалось у меня.

Поняв, что ляпнула что-то не то, я зажала рот рукой, выронив пергаменты на пол. Темный Лорд совершенно не обратил на это внимания, продолжая рассматривать меня.

— Ну и что с того, что я пьян? — четко выговорил он. — Тебя это так волнует?

Мне показалось, или в его голосе прозвучали нотки обиды? Но нет, это невозможно, разве Темный Лорд может испытывать такое чувство, как обида?

— Просто это… — прошептала я, снова начиная пятиться. — Да, наверное, это не должно меня волновать, но…

Я потупила взгляд, ожидая, что же произойдет в следующую секунду.

— Вот и отлично, а теперь можешь убираться! — на полтона громче произнес Темный Лорд.

— Я… Конечно, Милорд, как скажете…

Я развернулась к двери и, опустив голову, побрела к выходу. Какая же я дура, ну зачем я сюда пришла? Ведь с самого начала было ясно, что он меня прогонит!.. И я снова доверилась своим глупым надеждам. И как я только могла думать, что все еще нужна ему?..

— Белла? — его голос заставил меня остановиться, и когда я обернулась, то обнаружила, что он стоит в нескольких шагах от меня и пристально смотрит мне в лицо, а в его взгляде читалось что-то очень странное и до боли знакомое.

И в следующий миг он взял меня за руку и резко притянул к себе. Когда я оказалась достаточно близко, он бережно взял мое лицо в свои руки и накрыл мои губы своими. Первые несколько мгновений я была в шоке, почти не осознавая, что происходит, но, когда почувствовала, что он не собирается отстраняться, а с каждой минутой становится все яростнее, ответила на поцелуй, обняв его так крепко, как только могла. Я обхватила руками его плечи, отдаваясь во власть своих чувств и совершенно позабыв обо всем, что произошло за последнее время. Спустя некоторое время — я не знаю, прошло несколько секунд или несколько часов, — он подхватил меня на руки, словно пушинку, и понес к кровати. Опустив меня на бархатное покрывало, он навалился на меня своим весом, но мне совершенно не было тяжело — а его поцелуи тем временем перешли на щеки, шею. Все мое тело предательски дрожало, я забывала дышать, а потом, на короткий миг внезапно обретая способность думать, я отстранялась от него, делала глубокий вдох, после чего снова впивалась в его губы. Его дыхание обжигало мне шею, я почувствовала, как он зарылся рукой в мои волосы, другой же провел по ноге, задирая подол мантии, касаясь изгибов моего тела. Мне стало невыносимо жарко, хотелось поскорее освободиться от этой проклятой одежды…

И вдруг он резко отстранился. Приподнялся надо мной и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Как же ты посмела, Белла? — прошептал он. Я чувствовала легкий запах спиртного, но он казался мне приятным и немного кружил голову.

В моих глазах отразилось непонимание и испуг, хотя я больше боялась не того, что он может со мной сделать, а того, что снова выгонит и оставит меня одну. Не понимая, что делаю, я вцепилась в его рукав, словно это помешало бы ему уйти.

— Как ты посмела разрушить все то, что у нас было? — произнес он, склонившись надо мной. — А ведь у нас было все, о чем другие даже не могли мечтать, а ты… Как ты могла предать меня, себя, нас? Ты хоть понимаешь, что сделала? Скажи, чем я тебя не устраивал, почему ты выбрала его? Я был не так внимателен к тебе, как он, или недостаточно сильно любил тебя? Тебе было со мной плохо, неинтересно, я был отвратителен тебе? Знаешь, а я ведь почти поверил в то, что не нужен тебе, пока снова не встретил тебя в Хогвартсе. Ты бежала за мной, хотела поговорить, ведь так? Ты даже не представляешь, скольких усилий мне стоило проигнорировать тебя, не обернуться, не забрать с собой… И все равно я не могу понять, что же тебя сломало? Почему ты так поступила, если я был для тебя всем? Почему отказалась от всего, что у тебя было?

Темный Лорд замолчал, его глаза блеснули в полутьме, в них отразился огонек почти догоревшей свечи, и на какой-то миг мне показалось, что в его зрачках вспыхнуло адское пламя.

— Я… — прошептала я, но тут же осеклась. Что я могла сказать в свое оправдание? Да и не было смысла оправдываться, ведь он был тысячу раз прав, а я была виновата настолько сильно, что вряд ли смогла бы за всю жизнь искупить эту вину.

— Ты себе не представляешь, как я тебя ненавижу, — прошептал Темный Лорд, вновь наклонившись ко мне и уткнувшись лицом в мою шею. — Я бы отдал все, только чтобы никогда не знать тебя и жить спокойно, но я не могу. Я даже хотел убить тебя — честное слово, каждый раз, когда мы оставались с тобой наедине, я боролся с желанием произнести Смертельное проклятье или зацеловать тебя до смерти. Когда я исчез из Хогвартса, я еще надеялся, что ты передумаешь, что сбежишь от Лестрейнджа, придешь ко мне, но ты этого не сделала. Я напрасно ждал тебя годами, вздрагивая от каждого звука, надеясь, что это твои шаги или твой стук в дверь. Но ты не приходила… И я начал искать средство забыть тебя — зелья, глупые заклинания, черная магия — но ничего не помогало. И даже когда я стал дробить душу на части, разбил ее на семь проклятых частей, ты все равно приходила ко мне во снах, в самых мучительных кошмарах… А потом началась война — я не мог просто сидеть сложа руки, нужно было действовать, продолжать жить, прятаться за кровью других людей, только чтобы лишний раз не вспоминать о тебе. Знаешь, у меня даже получилось — я убивал, научился получать удовольствие от чужих страданий и считал, что это поможет мне стать еще жестче, чем я есть.

Он снова замолчал, и я почувствовала легкое прикосновение его губ к своей щеке. Потом он вновь резко отстранился и продолжил:

— А потом все рухнуло в один день — на собрании появилась ты. Ты себе не представляешь, чего мне стоил один тот вечер в твоем присутствии. Я вызвал тебя к себе, хотел покончить со всем этим раз и навсегда, никто бы даже не удивился, если бы я убил тебя — ты проникла на тайное собрание, на которое тебя никто не звал. Но вместо того, чтобы убить тебя, я только привязал тебя к себе сильнее, чем когда-либо. В какой-то момент я почти показал свою слабость, почти простил тебя, но все-таки смог пересилить себя. И после этого начался настоящий ад — ты была всегда и везде, я не мог не слышать твоих мыслей и не мог не чувствовать, как отчаянно ты меня хочешь. На одном из занятий я уже было сдался, и если бы не пришел твой муж, то… Ты себе не представляешь, как тяжело сдерживать все то, что накопилось внутри за эти годы, и жить с этим. И почему это происходит? Ведь, судя по всем моим подсчетам, по всем книгам, по магии, у меня не должно быть души — а когда ты рядом, я чувствую столько, сколько не может почувствовать кто-либо другой? Почему ты сводишь меня с ума?..

Он замолчал и вдруг резко выпрямился и сел в кровати ко мне спиной. К тому времени свеча уже догорела, и потому я смогла разглядеть лишь смутный облик Темного Лорда — склонившуюся голову, опустившиеся плечи. Сейчас он казался как никогда уставшим и несчастным. А ведь я такая дура! Как я могла так поступить с ним? Ведь, если бы не моя глупость, то он не страдал бы, не стал бы Волдемортом, не было бы никакой войны. Конечно, трудно было поверить, что поводом для этой войны стала именно я…

Было невыносимо наблюдать за тем, как он неподвижно сидит, как тяжело дышит… Я медленно подобралась к нему сзади и легонько обняла, положив подбородок на плечо.

— Наверное, мне не хватит и жизни, чтобы искупить всю свою вину и добиться твоего прощения, — прошептала я ему на ухо. — И доказать, что никогда не переставала любить тебя, а со временем это чувство только усилилось…

Он коснулся моей руки, и это движение придало мне сил и уверенности.

— Я была такой глупой, такой наивной, ребенком, который еще ничего не смыслит в жизни… — продолжала я. — Я слишком любила тебя. Эти чувства оказались настолько сильными для меня, что я испугалась их и просто не выдержала. Наверное, так любить — это слишком много для одного человека… Если бы я только могла вернуться в прошлое, хоть что-то изменить… Я всю жизнь надеялась, что вот-вот произойдет чудо, что я снова проснусь юной и смогу все исправить, что все опять станет на свои места.. Но это было невозможно... Я ненавидела его, ненавидела себя, свою глупость, я была готова покончить с собой, и единственное, что меня останавливало, так это осознание того, что где-то на свете есть ты, что, возможно, мы когда-нибудь еще встретимся. А когда встретились, то я поклялась, что сделаю все, чтобы ты простил меня — буду служить тебе преданнее всех, стану самой лучшей, сделаю все, чтобы снова завоевать твое доверие — пускай не такое, как раньше, но смогу хотя бы во всем тебе помогать… Если бы я знала, что именно мне нужно сделать, чтобы ты простил меня, и доказать, как люблю тебя…

Он сжал мою ладонь в своей и коснулся ее губами.

— Тебе не нужно ничего доказывать, Беллс, — прошептал он. — Если бы я не мог тебя простить, то тебя давно бы уже не было в живых. Есть такие вещи, которые могут заставить простить любой поступок. Возможно, если бы я сам был решительнее, поспешил бы с предложением, то все могло бы сложиться иначе, но… Не стоит возвращаться к прошлому, ведь у нас теперь есть время.

Он повернулся ко мне и посмотрел в глаза. Теперь его взгляд был наполнен теплом, нежностью — так же, как и раньше. Я невольно улыбнулась, не до конца веря, что все это происходит на самом деле. Потом он потянулся ко мне с поцелуем, коснулся языком нижней губы, словно дразня и играя. Уже через несколько мгновений я лежала на кровати, отчаянно отвечая на его ласки, сходя с ума от его прикосновений и горячего дыхания. Я почувствовала, как его руки скользят по моим плечам, стягивая легкую ткань платья, обнажая грудь. Когда я осталась лишь в одном корсете, Темный Лорд отстранился от моих губ и усмехнулся.

— Я никогда не любил, когда ты носила корсеты, — пробормотал он, снова целуя меня. Его руки скользнули мне за спину, пытаясь справиться со шнуровкой, и я помогла ему ослабить ее. Когда корсет был отброшен прочь, мне стало значительно легче дышать, но тело по-прежнему было охвачено немыслимым жаром.

Я улыбнулась, а он принялся жадно целовать каждую клеточку моего тела, словно голодный зверь, поймавший долгожданную добычу. Он целовал меня, ласкал языком, покусывал зубами, и я была уверена, что к утру от всего этого безумия на теле будут синяки, но это меня мало волновало. Главное, что я снова была с ним и чувствовала его тело, хотя все происходящее до сих пор казалось мне безумием. В какой-то миг Темный Лорд сорвал с меня юбку, белье и, спустившись поцелуями вниз, раздвинул руками мои ноги и принялся целовать самое сокровенное место, лаская языком губы и клитор…

— Том… — хрипло вырвалось у меня. Я откинула голову назад, по лбу струились капли холодного пота, катастрофически не хватало воздуха…

Неужели рядом со мной действительно мой любимый Том, который снова стал нежным и любящим, словно этих тринадцати лет и не было? Неужели я снова счастлива?

— Ты сводишь меня с ума, Беллс… — прошептал он мне на ухо. — Я так скучал по тебе…

Я поцеловала его в губы, а мои руки потянулись к поясу его халата. Под ним не оказалось абсолютно ничего, и уже через несколько секунд я почувствовала, как его возбужденная плоть упирается мне в бедро.

— Том, пожалуйста… — прошептала я пересохшими губами, чувствуя, что хочу его до такой степени, что не могу больше ждать ни секунды.

В тот же миг он резко вошел в меня, и я вскрикнула — то ли от неожиданности, то ли от наслаждения. Он сделал несколько движений, словно привыкая, я подалась бедрами ему навстречу. Осторожными и медленными были только первые движения, после он стал набирать бешеный темп, совершенно позабыв о нежности и бережности, но меня это еще больше заводило. Теперь я не сдерживала стоны и крики, совершенно наплевав, что меня могут услышать. Он покрывал мое тело далеко не нежными поцелуями, я ногтями впивалась в его плечи, чувствуя, как на них выступают капли крови. Но Том не обращал на это никакого внимания, с каждой секундой двигаясь во мне все яростнее и яростнее, что доставляло мне все больше удовольствия.

Его тело и губы были такими родными, такими своими… Казалось, что я снова вернулась на много лет назад, и совершенно не верилось в то, что все это происходит наяву. Я смеялась, по щекам текли слезы наслаждения, а Том продолжал ласкать мое тело.

Я понимала, что уже почти на исходе, что еще несколько мгновений, и я достигну пика, и он тоже близок, еще совсем чуть-чуть... И я пыталась растянуть это "чуть-чуть", как только могла... Наконец я ощутила еще несколько его толчков, в глазах потемнело, окончательно теряя контроль на собой, я выгнулась и застонала. Выждав несколько мгновений, Том медленно вышел из меня и лег рядом, прижав меня к себе.

— Беллс… — прошептал он мне на ухо, как делал сотни раз тогда, в прошлой жизни. Неужели это вернулось? Неужели все снова стало на свои места? Неужели Том, наконец, рядом и больше не прячет своих чувств? А, что, если это очередной сон?

И вдруг я поняла, что плачу, уткнувшись носом в плечо Тома. Он гладил меня по голове, целовал лицо, шептал на ухо какие-то слова, а я все никак не могла успокоиться — казалось, что с каждой секундой слезы текли все сильнее и сильнее. Мне почему-то было и страшно, и больно, и хорошо, и непривычно одновременно, и от бури переполнявших меня эмоций хотелось плакать еще больше.

— Только не исчезай, пожалуйста, — прошептала я ему на ухо, касаясь губами его кожи. — Я так боюсь, что ты исчезнешь, как обычно… Ты снишься мне каждую ночь, а наутро исчезаешь… Я не переживу, если это повторится снова…

Том прижал меня к себе и легко поцеловал в щеку.

— Я не исчезну, Беллс, обещаю, — тихо ответил он. — Теперь мы вместе навсегда, и нам уже ничто не может помешать.

Я немного отстранилась и сквозь слезы посмотрела на него. Мне показалось, что на его губах играет легкая усмешка.

— Я больше никому тебя не отдам, — прошептал он. — Обещаю.

— Я тебе верю, — я усмехнулась в ответ и снова уткнулась лицом в его шею.

Он запустил руку в мои волосы , другой провел по моей спине. Я не переставала плакать, но теперь это были слезы радости, какой я не испытывала ни разу в жизни. Когда я подняла голову, то обнаружила, что он рассматривает меня, а в его глазах играют бесенята. Мое лицо невольно расплылось в улыбке, и я потянулась к его губам. Том, не медля, ответил на мой поцелуй, а его руки заскользили вниз, снова лаская каждую клеточку моего тела…

* * *

Сколько прошло времени? Неужели я здесь так долго? За окном уже начало светать, лучи восходящего солнца осторожно заглядывали в окно, подсвечивая сосульки, свисавшие с оконной рамы. Моя голова покоилась на плече Тома, и я наблюдала за тем, как серые тучи медленно ползут по небу, намереваясь заслонить собой робкое январское солнце и засыпать землю толстым слоем снега. Хотя, какое мне дело до того, что сегодня будет метель и мороз? Ведь сейчас мне теплее, чем летом!

Я прикрыла глаза и прислушалась к его ровному дыханию. Неудивительно, что он уснул, ведь после такой ночи кто угодно утомился бы. Я укуталась в одеяло, осторожно коснулась губами его виска и спустя несколько секунд начала проваливаться в сон — со счастливым осознанием того, что если даже мне приснится Том Риддл, то он уже никуда не исчезнет из моего сна.

_________

* Повод для войны (лат.)

Я слышала, как за окном скрипят ветви старых деревьев, как воет метель, как где-то стучит незакрытая оконная рама. При мысли о бушующей снаружи непогоде я тут же поежилась и плотнее закуталась в одеяло, уткнулась носом в плечо того, кто лежал рядом, и вдохнула любимый пряный запах. Мои губы невольно расплылись в улыбке, но я все еще не решалась открыть глаза, боясь, что все происходящее развеется, как сон. Меня по-прежнему обнимали сильные руки, и от этого было трудно дышать, поэтому я осторожно высвободилась из его объятий, медленно села в кровати и принялась осматриваться. В комнате было полутемно, хотя большие часы, висящие на стене возле входа, показывали уже девять утра. За окном было пасмурно, и за летавшими в воздухе большими хлопьями снега практически невозможно было разглядеть небо. Я отвела взгляд от окна и огляделась. Том спал, а на его губах играла легкая, почти незаметная улыбка. Его лицо было столь умиротворенным и безмятежным, что было невозможно поверить, что этот человек и есть Темный Лорд, имя которого боятся произносить все волшебники. Хотя, какое мне дело до его имени? Сейчас он для меня просто Том, каким был раньше.

Я медленно поднесла руку к его лицу и нежно провела ею по щеке. Я не хотела будить его, но мне стоило огромных трудов не наклониться и не поцеловать его в губы. Он продолжал сводить меня с ума, заставляя забыть обо всем на свете. В такие моменты, как сейчас, казалось, что в мире нет никого и ничего, кроме нас и наших чувств.

Скинув с себя одеяло, я встала с кровати. Мои босые ступни соприкоснулись с холодным полом, я тут же поморщилась и поспешила перебраться на пушистый ковер, на котором беспорядочно лежали наши вещи. Это было так знакомо и в то же время необычно… Я подобрала его халат, повесила на спинку стула и принялась собирать свою одежду. И вдруг позади меня раздался тихий голос.

— Беллс…

Он прозвучал так неожиданно, что я вздрогнула, повернула голову в его сторону и замерла. Темный Лорд все еще лежал в кровати, только теперь его взгляд был устремлен прямо на меня, а на губах играла широкая усмешка. От этого взгляда мне, как всегда, стало не по себе, я почувствовала себя слабой и уязвимой, и, похоже, даже покраснела, как старшеклассница. И в то же время я не могла налюбоваться его лицом. Пусть оно было не таким, каким я помнила его со школы, пускай половина той красоты стерлась временем, но, тем не менее, Том все еще оставался необыкновенно притягательным. Теперь его черты не были смазливыми, как прежде, а вытянулись, стали более мужественными и серьезными, а глаза излучали столько мудрости и знания жизни, что этому мог бы позавидовать любой старец. Наверное, именно этот взгляд делал Тома таким непохожим на всех остальных.

Разглядывая его, я поняла, что улыбаюсь и выгляжу, наверное, довольно нелепо. Мне захотелось что-то сказать, но на ум совершенно ничего не приходило, кроме каких-то глупостей, которые вряд ли бы выставили меня в хорошем свете. Пока я думала, что бы мне такого сказать, Том медленно встал с кровати и подошел ко мне. Его теплые руки легли мне на талию, он легко поцеловал меня в губы и, немного отстранившись, но, не выпуская меня из объятий, посмотрел в мои глаза.

— Мне даже не верится, что это все происходит на самом деле, — прошептала я, чувствуя, что все же сказала какую-то нелепость. К моим щекам снова прилила кровь.

— Мне тоже, — тихо ответил он и прижал меня к себе.

Я крепко обняла его и уткнулась носом в его плечо. Хотя я была довольно высокого роста, Тому я доставала лишь головой до подбородка. Он провел рукой по моим волосам, поцеловал в макушку, и от этого стало так невероятно тепло — и я поняла, что этот ненастный день станет для меня самым солнечным за последние тринадцать с половиной лет.

— Мерлинова борода! — вдруг воскликнул Том. — Совсем забыл про время!.. Мы ведь проспали, а дела ждут!

Он тут же отстранился от меня и потянулся за халатом. Я смотрела на него с легкой улыбкой, все еще чувствуя на себе его прикосновения. За последние несколько часов я начисто позабыла о войне, о Пожирателях Смерти, о том, что Риддл теперь Темный Лорд… А ведь все это означало, что сейчас обстоятельства изменились настолько, что мы уже не можем принадлежать друг другу полностью, так, как раньше.

Приняв душ, я быстро оделась, все еще не в состоянии думать ни о чем, кроме Тома. Его не было со мной всего несколько минут, а во мне уже нарастала паника, становилось не по себе, хотелось поскорей его увидеть. Когда Том, наконец, вышел из душа, наспех застегивая мантию, я отвернулась от зеркала и неотрывно любовалась им. Он был таким серьезным, о чем-то глубоко задумался и, казалось, не замечал ничего вокруг, погрузившись в свои размышления. Почувствовав, что я на него смотрю, он обернулся. Столь пристальный взгляд его темно-серых глаз всегда действовал на меня гипнотически и будто пронзал насквозь, но Том тут же широко улыбнулся. За все утро мы почти ничего не сказали друг другу, но в этом и не было нужды — мне было уютно с ним и в молчании, казалось, что мы понимали друг друга и без слов.

— Тебе пора, Беллс, — тихо произнес Темный Лорд, когда мы вышли в его кабинет.

В ответ я лишь кивнула. Конечно, он был прав, мне нужно было возвращаться домой, хоть это и совершенно не соответствовало моим желаниям. Хотелось остаться с ним, просто посидеть рядом в уютной тишине и подержать его за руку, смотреть в его лицо и улыбаться, тонуть в его объятьях и слушать его спокойный, завораживающий голос…

— Ты можешь воспользоваться моим камином, сейчас лучше, чтобы ты не спускалась вниз, — сказал Том уже несколько громче, но в его голосе все еще слышались теплые нотки.

— Конечно, — пробормотала я, смотря невидящим взглядом куда-то на полки с книгами.

Том стоял рядом, держа меня за руку, и я чувствовала, что он внимательно меня рассматривает.

— Когда мы увидимся снова? — я задала вопрос, который волновал меня с самого пробуждения. Я ждала ответа с трепетом и надеждой и в то же время боялась его.

Темный Лорд взял мое лицо в ладони, заставив посмотреть себе в глаза.

— Сегодня в шесть вечера собрание, — произнес он. — Да и никто не отменял наши личные занятия. Думаю, что никто не заметит, если они займут несколько больше времени, чем обычно? Тем более, ты до сих пор слаба в окклюменции…

В ответ я улыбнулась и поцеловала его. Он прижал меня к себе и ответил на поцелуй почти так же пылко, как и сегодня ночью. Перед глазами у меня снова все поплыло, я ощутила, как от желания по телу прошла судорожная дрожь. Еще миг, и я была готова раздеть его здесь и сейчас, но тут Том нежно, но решительно отстранил меня от себя, и теперь его лицо было серьезным.

— Тебе действительно пора, Белла.

— Да… Конечно…

Бросив на него еще один взгляд, я повернулась к камину. На нем стоял небольшой горшочек, полный светло-зеленого порошка. Я зачерпнула горсть и уже готова была бросить его в пламя, но напоследок снова оглянулась на Темного Лорда. Он стоял неподвижно, точно так же, как и пару мгновений назад, чем напомнил мне статую.

— А что мне сказать Руди? — прошептала я.

— Скажи, что было важное и сложное задание. Полагаю, он поверит.

— Не сказала бы, что такое сложное… — пробормотала я, бросая в очаг порошок Флу.

Еще через миг я четко произнесла «Лестрейндж-Холл», и меня поглотило зеленое пламя.

* * *

Я появилась в гостиной Лестрейндж-Холла с отчетливым ощущением прикосновений Тома на своем теле, которое никак не проходило. Это было так странно, непривычно и в то же время необыкновенно приятно. Мне никак не удавалось отделаться от чувства, что все произошедшее было сном, что сегодня вечером я приду на собрание и снова столкнусь с его холодным равнодушием. От подобных мыслей становилось невыносимо страшно, хотелось избавиться от них, но я не могла. Видимо, шок от такой резкой перемены в жизни и был причиной тому, что единственное, что я сейчас чувствовала, — это страх, недоверие и желание поскорее оказаться в Логове, чтобы убедиться, что Том на самом деле простил меня.

— Белла? — вдруг позади меня раздался голос, и я вздрогнула от неожиданности.

Обернувшись, я увидела позади Рудольфуса.

— Где ты была? — спросил он.

Этот простой вопрос прозвучал для меня слишком неожиданно и ввел в замешательство. Пару секунд я недоуменно смотрела на мужа, не в силах произнести что-либо. Он сделал шаг вперед, выходя из полутьмы гостиной, и внимательно посмотрел мне в лицо. Не желая сталкиваться с ним взглядом, я принялась рассматривать одну из картин на стене. Когда-то Том сказал, что я совершенно не умею лгать, и оказался абсолютно прав — впрочем, как всегда. Но нет, я не могу так поступить с Руди, по крайней мере, сейчас, сразу, он не должен так страдать…

— Регулус и Розье вчера заварили кашу в Министерстве, провалили задание, выдали себя с головой, вот мне и пришлось все расхлебывать, — произнесла я, стараясь говорить как можно спокойнее. — Идиоты…

Руди лишь слабо улыбнулся — недоверие на его лице как рукой сняло.

— Наверное, ты очень устала, — произнес он, притянув меня к себе.

Я положила голову ему на плечо и глубоко вздохнула.

— Устала, — прошептала я.

На этот раз врать не пришлось — я действительно очень утомилась бессонной ночью и сейчас буквально валилась с ног. Рудольфус запустил пальцы в мои волосы и поцеловал в лоб, а мне стало не по себе. Как же невыносимо его обманывать! Впервые в жизни присутствие Руди угнетало меня. Мне захотелось исчезнуть, захотелось к Тому, туда, где тихо, спокойно и надежно. Когда же, наконец, наступит этот вечер? Плевать на собрание, главное, что я увижу моего Лорда, и от этого обязательно станет легче.

И как я теперь смогу смотреть в глаза Руди? Как буду скрывать от него свою измену? Нет, меня ни капли не мучила совесть, я была счастлива, просто сейчас мне было страшно. Страшно разочаровать Темного Лорда, страшно причинить Руди боль и страшно осознавать то, что я могу потерять мужа уже навсегда. Конечно, я любила Тома, любила его еще сильнее, чем прежде, но я просто не могла бросить Рудольфуса. Я слишком привыкла к нему, он был слишком мне дорог. Возможно, не как мужчина, но как друг — самый близкий и преданный, которому я могу безоговорочно доверять.

— Может, тебе стоит поспать? — спросил Руди. — Ты выглядишь ужасно…

— Да, ты прав, — прошептала я и отстранилась.

Рудольфус не сводил с меня взгляда, я, не оборачиваясь, поднималась на второй этаж.

* * *

Меня пронзила дрожь, казалось, что я чувствую, как напряглась каждая клеточка моего тела. Он появился в зале, словно материализовавшись из воздуха, и тут же прошел к своему креслу во главе стола. Я, затаив дыхание, наблюдала за ним, стараясь не упустить ни одной детали — присматривалась к каждому движению, старалась уловить каждую мимолетную перемену в выражении его лица. Он начал говорить, а мне казалось, что еще миг — и я просто закричу от всех переполнявших меня эмоций. Почему такого со мной не происходило прежде? Почему я сейчас едва сидела на месте и не могла оторвать восторженного взгляда от Темного Лорда? Почему сейчас он казался мне еще прекраснее и величественнее, чем прежде?

И в тот момент мне было уже плевать на сидящего рядом Рудольфуса, который напряженно прислушивался к каждому слову Повелителя, на Регулуса, сидящего по правую руку от меня и дрожащего в ожидании наказания. Казалось, что в помещении вообще нет никого, кроме Темного Лорда, который словно совершенно не обращал внимания на то, что я нахожусь всего в нескольких шагах от него. Наверное, это и было основной причиной моей нервозности: я все еще боялась, что он снова начнет меня игнорировать, и сегодняшняя ночь уже никогда не повторится.

На какой-то миг мне показалось, что он задержал на мне взгляд, но, наверное, это была всего лишь игра света. А мне хотелось улыбнуться, хотелось, чтобы он, наконец, заметил меня, но он постоянно смотрел куда угодно, но не на меня. Некоторое время я пыталась осмыслить то, что он говорил, но вскоре пришла к выводу, что я просто слушаю его голос, а не слова.

Собрание длилось несколько часов, за которые я успела изрядно искусать губы и исцарапать ладони, пытаясь унять дрожь, накатывавшую каждые несколько секунд. Наконец, Все Пожиратели Смерти, как обычно, принялись подходить к Темному Лорду, сдавать отчеты и получать новые приказы, а я все оставалась сидеть на стуле, терзая себя ожиданием и предположениями. Краем глаза я увидела, как Рудольфус встал с соседнего стула, что-то сказал мне (я даже не услышала, что именно) и направился к Темному Лорду. Муж подошел к нему, тот что-то произнес, и, к моему удивлению, на его губах появилась едва заметная усмешка. После этого Руди просто кивнул и вернулся ко мне.

— По-моему, сегодня Милорд в неплохом расположении духа, — отметил Руди.

Я подняла голову и удивленно посмотрела на мужа.

— С чего ты взял? — я снова взглянула на Темного Лорда. Он о чем-то говорил с Регулусом, который, казалось, сейчас потеряет сознание, хотя Том сильно разгневанным не выглядел.

— После того, как он чуть ли не каждый вечер применял ко мне Пыточное проклятье и давал немыслимые задания, он сказал, что доволен мною и что единственное, что от меня требуется на данный момент, — это поговорить с несколькими типами из Министерства… — задумчиво произнес Руди.

— Действительно, странно, — пробормотала я, не в состоянии отвести взгляда от Темного Лорда. — А сейчас что будешь делать?

— Наверное, пойду домой, — сказал Руди. — Сегодня, наконец, свободный вечер, хотелось бы отдохнуть… Ты ведь со мной?

— Что?.. Я… — этот вопрос застал меня врасплох. Ведь я планировала провести этот вечер совершенно по-другому и в другом месте.

— Ты сегодня сама не своя, Белла. Что случилось? — в голосе Рудольфуса послышалось беспокойство.

— Я… Все в порядке, Руди, честно, — я поспешно поднялась со стула и посмотрела на мужа, попытавшись выдавить улыбку, но вместо этого, наверное, получилась гримаса.

И вдруг позади меня раздался голос:

— Белла, останься, пожалуйста.

Я резко обернулась и увидела, что Темный Лорд стоит в нескольких шагах от нас рядом с Макнейром и Роквудом и пристально смотрит на меня. В ответ я кивнула, пробормотала «Да, Милорд» и снова перевела взгляд на мужа.

— Я думаю, что это что-то важное… — произнесла я, чувствуя, как начинают дрожать мои руки. — Я буду позже…

— Конечно, дорогая, — Рудольфус был явно разочарован, но не хотел этого показывать. — Береги себя.

С этими словами он нежно поцеловал меня в щеку и направился в сторону камина. Я молча провожала его взглядом до тех пор, пока он не исчез в языках зеленого пламени. Потом же повернулась к Темному Лорду. Как оказалось, к тому времени зал опустел, и теперь здесь находились лишь я, Том и Макнейр с Роквудом. Мне ничего не оставалось, кроме как сесть на стул и ждать, пока Темный Лорд разберется с ними.

Через пять минут, которые показались мне несколькими часами, эти двое, наконец, покинули зал, оставив нас с Томом наедине. Теперь же, когда не было лишних глаз, можно было наконец сбросить свои маски и снова стать самими собой. Том посмотрел на меня, а я тут же вскочила со стула и кинулась к нему. Он обнял меня за талию и поцеловал в губы так, словно мы не виделись целую вечность. Я прижалась к нему, и мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание.

Через какое-то время, когда нам обоим стало не хватать воздуха, Темный Лорд отстранился от меня и, тяжело дыша, улыбнулся.

— Не стоит так мучить себя, Беллс, — ласково прошептал он, заправляя мне за ухо выбившийся из прически локон.

— Я просто боялась, что ты забудешь обо мне, — сказала я и положила голову ему на плечо.

В ответ он тихонько рассмеялся.

— Как я могу о тебе забыть?

Не дав мне ответить, он снова впился в мои губы, а я тут же прижалась к нему, яростно отвечая на поцелуй. Мои руки стали спускаться ниже, к застежкам его мантии, а губы теперь целовали щеки и шею. Казалось, что внизу моего живота все связалось в тугой узел, а Том тем временем стал стягивать с моих плеч гладкий шелк платья.

Сквозь поцелуи я улыбалась, на глаза навернулись слезы наслаждения, но вдруг Том резко отстранился от меня. Я в растерянности уставилась на него, но он лишь сделал несколько шагов назад и огляделся. Мне вновь стало не по себе, сердце, казалось, перестало биться, а ногти больно впились в ладони.

— Что случилось?.. — прошептала я, с паникой глядя на Тома. — Почему?..

Его лицо вдруг стало серьезным и настороженным. Я было отступила назад, ожидая наихудшего, но Том снова притянул меня к себе и провел пальцем по щеке.

— Не здесь, Беллс, — тихо сказал он мне на ухо, согревая кожу своим дыханием. — Нас могут заметить, пойдем наверх.

В тот же миг у меня отлегло от сердца, и я легко рассмеялась — все волнение, которое я испытывала несколько секунд назад, показалось мне смешным и нелепым. Наконец, Том взял меня за руку и повел к лестнице.

Когда мы вошли в кабинет, Темный Лорд не стал церемониться. Он наложил на двери запирающее заклинание, после чего вновь привлек меня к себе и стал осыпать поцелуями. Я покорно отвечала на его ласки и понимала, что немыслимо соскучилась по нему. Все это было невероятно знакомо, я чувствовала себя так же, как и много лет назад. Когда он был на расстоянии, я еще могла сдерживать себя — теперь же, стоило мне хоть раз к нему прикоснуться, как я теряла контроль над собой и понимала, что с каждым разом моя зависимость от него будет только усиливаться. Разгадаю ли я когда-нибудь его загадку, смогу ли понять, что в нем такого, что так влечет людей?

— Ты сводишь меня с ума, Беллс… — прошептал он, срывая с меня платье и покрывая поцелуями грудь.

— А я, по-моему, уже давно сошла с ума… — выдохнула я, закрыв глаза от удовольствия.

Мои руки стали стягивать с Тома мантию, расстегивать рубашку, потянулись к брюкам. Я и не заметила, как мы оказались прямо на полу, на мягком коврике у камина и, освобождаясь от оставшейся одежды, упивались поцелуями. Мне все еще казалось, что все происходящее — какой-то невероятный сон, но объятия Тома были такими сильными, теплыми и настоящими, что все мои сомнения стремительно таяли, уступая место страсти. Откинув голову назад и закрыв глаза, я стонала от наслаждения, чувствуя, как он двигается во мне, как его пальцы сжимают мою кожу. Пересохшими губами я шептала его имя, а из глаз лились слезы счастья.

Спустя какое-то время мы лежали все там же, на ковре, и, прижимаясь друг к другу. Моя голова лежала у Тома на плече, а он играл моими локонами и смотрел на пылающий в камине огонь. Я краем глаза наблюдала за Темным Лордом, чувствуя, что снова попала в его плен, и в этот раз навсегда.

— И что будет дальше? — прошептала я, водя пальцем по его гладкому мускулистому торсу. — Что будет с нами?

— Для всего нужно время, Беллс, ты ведь понимаешь, что сразу ничего не добиться, — ответил он, щекоча теплым дыханием мой висок.

— Я не об этом, — пробормотала я. — Что будем делать мы? Продолжать скрываться?

Том глубоко вздохнул и положил руку мне на живот. От этого прикосновения по телу пробежали мурашки.

— А что нам остается, Белла? — голос Тома прозвучал несколько громче, а тон стал более серьезным. — Ты замужем, и…

— И что с того, что я замужем? — воскликнула я. — Какая разница? Ты ведь знаешь, что ради тебя я пойду на все! Я могу бросить Рудольфуса, подать на развод…

Я подняла левую руку, на безымянном пальце блеснуло кольцо из белого золота с небольшим изумрудом. Все четырнадцать лет моей семейной жизни оно было частью меня, я так свыклась с ним, что уже не обращала на него внимания. Я схватилась за палец, отчаянно желая снять кольцо. Но прикосновение к руке заставило меня замереть. Я перевела взгляд на Тома. Он нежно, но в то же время твердо держал меня за ладонь, внимательно смотря в мои глаза.

— Но… — начала я и тут же замолчала — Том приложил палец к моим губам.

— Не делай этого, Беллс, — прошептал он.

На моем лице отразилось недоумение. Темный Лорд все еще серьезно смотрел на меня, а я почувствовала, как во мне нарастает страх того, что он может сейчас сказать. Видимо, в моих глазах появилось все то, что я чувствую, и мне никак не удавалось это скрыть. Тогда Том улыбнулся краешками губ, обнял меня и поцеловал в щеку.

— Я не понимаю тебя, — прошептала я. — Я думала, что ты хочешь быть со мной… Или я ошибалась?

— Ради Мерлина, Беллс, милая, не говори таких глупостей! Ты себе даже не представляешь, как я хочу быть с тобой, — прошептал он, целуя меня в губы. — Но я не хочу сделать тебе репутацию неверной жены.

— Но я ведь и так уже изменяю Руди… И, если придётся, я готова делать это всю оставшуюся жизнь, лишь бы быть с тобой, — уверенно сказала я.

— Я знаю, Беллс. Но мы не можем так рисковать. Вы с Рудольфусом довольно известная пара в обществе, и если ты открыто уйдешь от него, то это не останется незамеченным. Поползут слухи, люди станут выяснять, ради кого ты бросила мужа, и, думаю, очень скоро выплывет наружу, что мы вместе. А это привлечет к тебе слишком много внимания, ты себе не представляешь, какой может разразиться скандал.

Том замолчал. Я приподнялась на локте и заглянула ему в лицо.

— Я все равно не понимаю, — произнесла я. — Зачем тогда все эти рейды, нападения на магглов, Метки над домами, стычки с аврорами? Не для привлечения ли внимания мы это делаем? Ты сам говорил, что чем больше мы будем сопротивляться Министерству и устраивать погромы, тем больше о нас будут знать, тем сильнее и серьезнее мы будем им казаться!

Том кивнул.

— Говорил. Но еще я говорил, что никто не должен знать, чьи лица скрываются под вашими масками. А если люди узнают, что мы вместе, то у них не останется сомнений, что ты одна из Пожирателей Смерти. Тебя объявят государственной преступницей, начнут розыск… Зачем это нужно?..

Вместо ответа я тяжело вздохнула и снова положила голову на плечо Тома, закрывая глаза. На сердце стало немного спокойнее, однако я чувствовала, что это только на время, что вскоре мои страхи потерять его неизбежно вернутся.

— Ты, как всегда, прав, — прошептала я, стараясь не шевелиться.

В комнате повисла тишина, которую нарушали лишь завывание ветра за окном и треск дров в камине. Давно мне не было так хорошо и уютно, и больше всего на свете не хотелось прерывать эту идиллию.

1980, лето

Министерство продолжает разрабатывать новые программы защиты населения от Пожирателей Смерти и настоятельно рекомендует всем защищать свои дома заклятиями Тайны…»

Прочитав половину статьи, я скомкала последний выпуск «Ежедневного Пророка» и бросила его в пылающий камин. Хотя сейчас на дворе царил июль, небо было затянуто тучами, по стеклам который день стучали капли дождя, а деревья терзали бешеные порывы ветра. Поэтому большую часть времени приходилось прятаться от непогоды в помещении, сидя у камина.

— Там что-то серьезное, Беллс? — послышался голос Тома.

В ответ я лишь скептически хмыкнула.

— Ничего особенного, за исключением того, что Министерство по-прежнему не хочет признавать очевидные факты, — сказала я.

Он сидел в кресле, расслабленно откинувшись на спинку. Я же устроилась на полу, на мягком ковре, положив голову ему на колени. Том запустил свои пальцы в мои волосы и медленно перебирал локоны. С моего лица не сходила легкая улыбка, и если бы я была кошкой, то, скорее всего, довольно замурлыкала бы. Наверное, я была единственным человеком, который мог чувствовать себя столь умиротворенно в присутствии Темного Лорда. И это несмотря на то, что его действия и поведение по-прежнему оставались непредсказуемыми даже для меня. Он мог быть спокойным и рассудительным, а потом внезапно так разгневаться, что не побрезговал бы применить несколько Непростительных, и наоборот — его злость могла моментально перерасти в нежность. Хотя, наверное, свидетелем последнего могла быть только я, так как на людях он оставался предельно сдержанным, холодным и непроницаемым. Очень многие боялись именно этого спокойствия, его тихого, порой даже мягкого голоса, который в любой момент мог превратиться в шипение, выражающее высшую степень гнева. Даже я не всегда могла различить, доволен он или нет, и лишь только тогда, когда в его глазах появлялись столь знакомые мне теплые искорки, у меня, наконец, получалось полностью расслабиться. Конечно, Темный Лорд знал о том, что я испытываю в его присутствии, но, казалось, не обращал на это особого внимания. Лишь только в те моменты, когда меня что-то особенно сильно терзало, он тут же начинал со мной разговор, тем самым давая понять, что ему небезразлично все, что со мной происходит. Впрочем, в последнее время у меня было немного поводов для беспокойства, за исключением, конечно, моих отношений с Рудольфусом и страха потерять Тома, который уже перерос в настоящую фобию. Разумеется, Темный Лорд не раз пытался уверить меня, что никуда не исчезнет, но мне почему-то все равно было страшно. Каждая ночь, которую я проводила не в Логове, была для меня мучением: я подолгу не могла заснуть и с нетерпением ждала наступления утра, чтобы снова увидеть Тома и пусть ненадолго, но наконец успокоиться.

— Белла, если ты будешь так жить и дальше, то доведешь себя до нервного срыва, — сказал как-то Том. — Скажи, когда ты в последний раз нормально спала?

Это была та знаменательная ночь после погрома в Джегсон-Тауне. Все Пожиратели Смерти вернулись в Логово в отличном расположении духа и остались в зале собраний праздновать успешно проведенный рейд. Я же тихонько поднялась на второй этаж, зашла к Тому. Он, к счастью, был один, и никто не мог помешать нам провести несколько часов вместе. Но как только Том поднял на меня взгляд, на его лице на долю секунды отразилось беспокойство, вскоре сменившееся возмущением, которое он, похоже, намеренно не скрывал.

Но вместо ответа я лишь пожала плечами и отвела взгляд. До того момента я все еще пыталась скрыть от Тома свою нервозность, хоть и понимала, что в этом нет никакого смысла. Но Темный Лорд не стал смотреть сквозь пальцы на мои терзания. Он долго разговаривал со мной, хотя я даже особо не прислушивалась к его словам. Рядом с ним, в его объятиях мне было настолько спокойно и хорошо, что даже не верилось, что еще ночью я мучилась от страха, что больше не увижу Тома.

— Беллс, ты должна пообещать мне, что будешь хоть немного заботиться о себе, — твердо сказал он, сжимая мою руку.

— Я постараюсь.

Мне не хотелось давать пустых обещаний, ведь я знала себя — мне будет очень трудно отделаться от всех моих переживаний. Возможно, это была ранняя стадия сумасшествия или помешательства, но меня это мало волновало. В моей жизни теперь остались только две важные вещи — Том и исполнение его приказов. Приходилось работать в поте лица, но через какое-то время все мои усердия принесли плоды — я стала лучшей из лучших. Темный Лорд хвалил меня, отмечал, что любые его приказы и задания я выполняю безупречно, и я знала, что он говорил так не просто из-за того, что мы были вместе. Он ценил меня как одну из своих самых верных сторонниц, а не только как любовницу. При этом слове я всегда морщилась, стараясь не ассоциировать себя с ним. Оно всегда казалось мне слишком порочным, дерзким, но в то же время в нем было что-то сладостное и прекрасное. Ведь, по сути дела, мы с Томом и были любовниками, да еще и тайными. Конечно, среди Пожирателей Смерти ходили слухи, что нас с ним связывают не только профессиональные отношения, но все это не выходило за рамки примитивных сплетен. Тем более, мы были очень осторожны и ни разу ни в чем не выдали себя.

В тот вечер Том уложил меня спать, напоив каким-то зельем, и через несколько минут я поняла, что проваливаюсь в сон, прижавшись к Тому, который гладил меня по волосам. Мне отчаянно не хотелось засыпать, и я пыталась сосредоточить свое внимание на пылающем в кабинете камине, на прикосновениях Тома, но вскоре бороться со сном стало невозможно. Утром я проснулась уже в спальне, заботливо укрытая одеялом. Тома рядом со мной не было, лишь только постель все еще хранила его запах и тепло его тела. Я улыбнулась и провела рукой по шелковой простыне. В тот миг, впервые за последние месяцы, я наконец почувствовала себя выспавшейся и полной сил. Мне хотелось жить, хотелось, чтобы эта жизнь была наполнена еще более яркими красками, чтобы все, что было вокруг меня, наполнялось такой же радостью, какая была во мне. И даже стук капель дождя о карниз казался мне веселым и праздничным. А потом пришел Том, и я почувствовала себя еще счастливее. Просто обняла его и долго не отстранялась, чувствуя биение его сердца и теплое дыхание на своей коже. С ним было так хорошо, что не хотелось лишний раз шевелиться.

Теперь же мы мирно сидели у камина, касаясь друг друга и время от времени встречаясь взглядами. И мне совершенно не верилось, что еще вечером я находилась за много километров от этого теплого дома и метала Смертельные проклятия во всех, кто попадался мне на глаза. Сказать по правде, в такие моменты мне вообще не верилось, что все это происходит со мной. Казалось, будто в меня вселялся злой демон, заставлявший меня творить ужасные вещи и получать от этого удовольствие. Но мысль о том, насколько это страшно, сразу же вытеснялась другой — о том, что все мои деяния совершаются во имя Темного Лорда. И во имя Тома. И ради нас… Скоро мир изменится, все будет по-другому, больше никто не будет никого убивать, а волшебники станут сильнее и свободнее. Я верила в это, верила всему, что говорил Том, ведь он всегда прав.

Я осознавала, что с каждым днем все больше и больше сходила с ума, становилась помешанной на нем, на своих чувствах к нему. Кто-то сказал, что любовь — это самое светлое, что может случиться с человеком, что она излечивает душу, но я была с этим не согласна. Для меня любовь стала вечным пороком, с каждым днем я отдавалась ей все сильнее и сильнее и в какой-то миг поняла, что это болезнь, которая губит меня и лишает рассудка. И все же это сумасшествие было необычайно приятным, и я ни в коем случае не жалела, что становлюсь безумной.

— Беллс? — я услышала тихий голос Темного Лорда и подняла голову. Он пристально смотрел на меня и слегка улыбался. — О чем-то задумалась?

Зачем он спрашивает, если ему и так все известно? Или это его очередная игра? Я улыбнулась в ответ.

— Мне так надоело прятаться, — прошептала я. — Хочу, чтобы все знали…

Том дотронулся пальцами до моего лба, провел по щеке, коснулся губ. Я поцеловала его руку, а он принялся ласкать мое лицо легкими движениями.

— Потерпи еще немного, Беллс, — прошептал он. — Еще совсем недолго — и мир будет в наших руках, и тогда нам будет уже плевать на все.

Я подняла голову, и снова посмотрела на него. Потом же села на диван рядом с ним, прижавшись к нему как можно ближе, и уткнулась лицом в его плечо. Том еще крепче прижал меня к себе и легко поцеловал в макушку.

— Ты ведь сама понимаешь всю ситуацию, сейчас самый напряженный момент, мы не можем…

— Понимаю. Я все равно буду делать все, что ты скажешь, просто так хочу, наконец, хоть немного спокойствия, — сказала я и посмотрела в его лицо. Том казался серьезным и задумчивым, это немного настораживало, и в то же время, вселяло грусть. Он потянулся к моим губам и поцеловал меня так, как умел целовать только он, — коротко, нежно, но в тоже время властно и требовательно.

— Еще несколько таких вечеров, как вчера, и жизнь будет налаживаться, — сказал Том. — Я обещаю.

— Ты имеешь в виду Министерство? — спросила я. — Его дискредитацию?

— И это тоже, — кивнул Том. — Мы намного сильнее и хитрее противника, он уступает нам практически во всем. После еще нескольких таких нападений Министр, наконец, будет смещен со своего поста, и нужно будет выбирать нового.

— Тебя? — усмехнулась я. — Это было бы неплохо!

Я представила себе Тома в полосатой мантии, важно расхаживающего по Министерству Магии и дающего интервью «Ежедневному Пророку». Сказать по правде, эта картина просто не укладывалась у меня в голове, и я прыснула.

— Нет, это мне сейчас ни к чему, — сказал Том. — Какой смысл? Намного проще будет, если эту должность займет кто-то из моих людей — этого будет достаточно.

— Но ведь если Лич покинет пост, то первой кандидатурой на его место будет Крауч! — воскликнула я.

В моем сознании тут же всплыл невысокий человек с темными волосами, тонкими усиками и в безупречно аккуратной мантии. Он всегда отличался излишней правильностью, придирчивостью и ставил превыше всего на свете Министерство Магии. Несколько лет назад, когда мы с Руди были на одном из министерских приемов, этот человек почти весь вечер ходил за нами по пятам и рассказывал о совершенствовании политики Министерства. Стоит ли говорить, что спустя два года в магическом мире ничего не изменилось, если не стало еще хуже?

— Да, Крауч, — спокойно кивнул Темный Лорд, накручивая на палец мой локон. — А еще Люциус Малфой.

— Интересно, каким способом Люц вытеснит Крауча? — хмыкнула я.

— Поверь, Беллс, это элементарно. Ведь у Крауча есть сын, и он скоро получит Метку, а когда об этом станет известно в обществе, авторитет этого кандидата на пост Министра будет подорван, и людям ничего не останется, как сделать министром Малфоя.

Я подняла на Тома глаза и пристально посмотрела в его лицо. Его глаза в тусклом свете пасмурного дня казались еще выразительнее, чем были на самом деле.

— Значит… Ты все-таки решил поставить ему Метку? — немного удивленным голосом спросила я. — Но он ведь еще ребенок! Ему ничего не стоит провалить серьезное дело или просто сбежать.

Том усмехнулся.

— Возможно, он действительно еще слишком молод, но ведь твой кузен, вполне справляется со своими обязанностями, пусть и не всегда успешно. А Барти, хоть он и юн, отлично понимает ситуацию и выбрал этот путь сам, и он настолько охвачен нашими идеями, что сделает все, лишь бы стать достойным Черной Метки.

Конечно, это было знакомо мне, ведь я сама на протяжении долгого времени из кожи вон лезла, чтобы показать Темному Лорду, что я готова на все, и смею надеяться, что у меня все получилось. Вот только сомневаюсь, что у Крауча-младшего были те же причины преданно служить Темному Лорду, что и у меня. Скорее всего, он просто-напросто хотел вырваться из-под власти отца, и наилучшим способом сделать это — было стать на сторону Пожирателей Смерти, которых Крауч-старший люто ненавидел. Пускай он был все еще мальчишкой, но храбрости в нем было предостаточно.

— Значит, нам снова нужно просто ждать, — сказала я со вздохом.

Надеюсь, это будет не так долго, как мне кажется.

— Да, просто ждать, — прошептал Том мне на ухо, снова привлекая к себе.

Он легко коснулся губами моего лба и медленно отстранился. Потом его руки опустились вниз, к моей талии и принялись развязывать пояс коротенького халата. Затем он начал неспешно стягивать его с меня, а я посмотрела в его лицо, на котором теперь не было ни следа серьезности. Его глаза смотрели лукаво, а на губах появилась легкая улыбка.

— Что ты делаешь, Том? — сказала я, почти смущаясь от его хозяйских движений.

Тем временем халат упал на пол, и я оказалась перед Томом полностью обнаженной. Он рассматривал меня, а на его лице появилось непонятное, но довольно забавное выражение.

— Я просто хочу видеть тебя, Беллс, — прошептал он мне на ухо. — Хочу видеть самое прекрасное на свете — тебя.

В ответ я усмехнулась.

— Если я самое прекрасное, то ты просто давно не смотрел в зеркало, — прошептала я ему на ухо и, обвив его шею руками, потянулась к нему с поцелуем…

1980 год, осень

Дождь щедро поливал холодную, насквозь промокшую землю, сбивал с деревьев пожелтевшие листья, заглушал перезвоном капель шум ветра. Осень того года выдалась дождливой, как никогда. Затянуло тяжелыми непроницаемыми тучами, и о солнечных днях пришлось забыть. Впрочем, погодные условия меня мало волновали, я была рада и дождю, и ветру, и тучам. Лишь порой они доставляли некоторое неудобство при выполнении заданий Темного Лорда, но здесь на помощь приходило водоотталкивающее заклятье.

Я накинула на голову капюшон, сжала в кармане волшебную палочку и обернулась на Лестрейндж-Холл. Дом был окутан осенними сумерками и наполовину спрятан за завесой проливного дождя. Хотя, если присмотреться, в окнах гостиной можно было разглядеть тусклые огоньки. Когда я уходила, Рудольфус оставался именно там — неподвижно лежал на диване и смотрел куда-то в пустоту. Я сообщила ему, что собираюсь в Логово, и неизвестно, когда вернусь домой, так как в последнее время Темный Лорд слишком загружает работой. На самом деле, никакого задания у меня не было, но, кажется, Рудольфус вообще не обратил внимания на мои слова, продолжая бездумно разглядывать сгустившуюся в гостиной темноту. В последнее время это уже стало привычным. Возможно, виною всему была депрессия, апатия, а также, не в последнюю очередь, огневиски. Еще летом он пристрастился к выпивке, и почти все свое свободное время проводил с товарищами в кабаках или на каких-то сомнительных вечеринках. Конечно, я не могла не винить в этом себя, ведь я слишком мало времени проводила с мужем, едва успевая за день перекинуться с ним парой фраз. Да, я изо дня в день врала ему, говоря, что слишком занята, а Руди, похоже, свято верил каждому моему слову. Поначалу я ужасно мучилась угрызениями совести, постоянно твердя себе, что то, что я делаю — неправильно, что это предательство и подлость. Но как только я снова оказывалась в объятьях Тома, все мои терзания проходили, и я понимала, что желание быть рядом с любимым естественно, и противиться этому просто бесполезно. Так со временем я начинала успокаиваться. Все мои страхи потерять Тома уходили, хотя мне и до сих пор было трудно уснуть без него; я больше не мучила себя домыслами, что же будет дальше. И одновременно я все больше и больше отдалялась от Рудольфуса, который никак не мог знать об истинной причине моей отчужденности. Наверное, он все так же дорожил каждой минутой, проведенной со мной, ловил каждый мой жест и видел в нем скрытый смысл; а я отлично понимала его, зная, что когда кого-то без памяти любишь, то отказываешься видеть то, что есть на самом деле. Возможно, это происходило и со мной, я так же относилась к Тому, считая, что он прав абсолютно во всем. Я осознавала, что снова слишком привязалась к нему, что не стоило бы так рисковать, все мои раздумья тут же подавлялись чувствами и развеивались.

А Рудольфуса мне было действительно жаль. Знаю, жалость — ужасное и бесполезное чувство, и Руди был достоин гораздо большего, но, увы, это было все, что я испытывала по отношению к нему. А ведь когда-то все было по-другому… Теперь же в те вечера, когда я находилась дома, я с тоской наблюдала, как Руди возвращается поздно, едва держась на ногах, а от него исходит запах огневиски и табака. Мне приходилось доводить мужа до дивана, снимать с него верхнюю одежду и отпаивать его Протрезвляющим зельем. Правда, со временем оно перестало действовать на Руди — наверное, он просто привык к нему или же стал еще больше пить. Какое-то время Рабастан пытался «лечить» его разговорами и кулаками, но от этого Руди злился и становился неуправляемым. В такие моменты успокоить его могла только я, что было удивительно, ведь, по сути дела, именно мое равнодушие послужило причиной его запоев, так почему же он относился ко мне с таким же трепетом, как и прежде? Лишь только когда моему мужу нужно было предстать перед Темным Лордом, отправиться по делам в Министерство или же поучаствовать в рейде, он ненадолго брал себя в руки. Хотя теперь он постоянно выглядел ужасно — похудевшим, бледным, изнеможенным, с темными кругами под глазами.

Сегодня Руди вернулся из Министерства довольно рано, но уже в не слишком вменяемом состоянии, а еще через несколько часов совершенно перестал соображать. Конечно, я пыталась противостоять его тяге к огневиски, но Рудольфус просто-напросто отказался внимать моим просьбам. И я не стала настаивать на своем за отсутствием как времени, так и сил и желания.

Бросив последний взгляд на Лестрейндж-Холл, я аппарировала. Уже через миг я оказалась в совершенно другом месте. Здесь тоже шел дождь, хоть и не такой сильный, как в Йоркшире, — с неба падали редкие, но назойливые капельки. Куда более неприятными были сильные порывы ветра, без устали терзавшие деревья, за которыми скрывалось Логово. Мне тут же стало зябко, и я поспешила в сторону дома, чтобы поскорее укрыться от этих мерзкий капель и промозглого ветра. Став на пороге, я пробормотала пароль и вскоре уже находилась в темном, но теплом холле Логова. В доме было тихо — значит, все Пожиратели Смерти уже разошлись по своим делам, и вряд ли кто-то бы решился сегодня вернуться сюда — никто не хотел лишний раз попадаться на глаза Темному Лорду. Я усмехнулась, подумав о том, что я единственная, кто идет на встречу с Темным Лордом по собственной воле, да еще и сгорая от желания поскорее его увидеть.

В коридоре, ведущем в зал собраний, я внезапно услышала шорох.

«Значит, не все разошлись», — пронеслось в моей голове.

И тут прямо передо мной кто-то возник. В темноте было не разглядеть лица, но человек был высокого роста, с волосами до плеч; было слышно, как он тяжело и прерывисто дышал. Я поспешила достать волшебную палочку, прошептала «Люмос», и спустя миг яркий луч осветил мне лицо Регулуса Блека.

— Мерлиновы тапочки, Рег? — удивленно произнесла я. — Что ты здесь делаешь в такое время?

— Я… — Регулус явно растерялся. Он опустил глаза и сделал вид, что увлеченно рассматривает носки ботинок. — Я с задания… задержался…

— Задания? — я вскинула брови, все еще освещая палочкой лицо брата и пытаясь поймать его взгляд. — И что же за задание?

Регулус хотел что-то сказать, но запнулся. Он весь дрожал, и чтобы скрыть это, обхватил себя руками, словно ему было холодно. Его лицо показалось мне очень бледным, губы были покусанными — он явно сильно нервничал.

Решив, что с Регулусом сейчас лучше вести себя по-другому, я опустила волшебную палочку чуть ниже и положила руку на плечо кузену.

— Регулус, — мягко сказала я, пристально глядя в его лицо. — Ты можешь мне доверять. Ты знаешь, что я не причиню тебе вреда и могу заступиться за тебя.

Возможно, я бы и не стала заступаться за Регулуса, но сейчас он выглядел таким несчастным, что нужно было попытаться успокоить его любой ценой. А затем заставить рассказать правду. Вдруг это что-то важное?

И вдруг Регулус сделал шаг назад, прислонился спиной к стене и закрыл лицо руками. Поначалу мне показалось, что он плачет, но он только вытер со лба выступившие капельки пота.

— Я больше не могу так, Белла, — едва слышно прошептал он.

О чем он говорит?

— Белла, это ужасно… Я не хочу здесь больше находиться… Скажи, зачем я вообще пришел? Какой тролль дернул меня здесь появиться? — его шепот был едва различим за шумом ветра на улице, поэтому я подошла ближе.

— Что ты такое говоришь, Рег?

Внезапно взгляд Регулуса стал более решительным, в нем появилось больше уверенности.

— Не делай вид, что не понимаешь меня, — жестко произнес он. — Ты знаешь, о чем я говорю, и тебе совсем не идет, когда ты строишь из себя дурочку.

Его черные глаза блеснули в темноте, прожигая меня взглядом. Мне почему-то стало не по себе. Говорили, что у нас с братом очень похожие глаза, неужели и от моего взгляда окружающим делалось так же страшно? Эта ситуация мне с каждой минутой нравилась все меньше и меньше. Что скрывает Регулус? Что с ним происходит?

— Рег, объясни, пожалуйста, в чем дело, — потребовала я.

— В Темном Лорде, — тут же ответил он. Произнося его имя, он слегка скривился, словно употребил какое-то непристойное ругательство, которое не подобает произносить в в присутствии дамы.

Я насторожилась.

— Что с Темным Лордом? — прошептала я.

— Ублюдок он, вот что, — произнес Регулус. На этот раз несколько тише, и голос его дрогнул — видимо, кузен сам не мог поверить, что сказал это.

Я ошарашено уставилась на Регулуса. На миг мне показалось, что все происходящее — какой-то странный сон, который вот-вот должен закончиться. Как можно так говорить о Темном Лорде, да еще и в его доме?

— Что ты сказал? Повтори! — требовательно произнесла я, чувствуя, как во мне закипает гнев.

— Я сказал, что твой якобы Лорд — ублюдок и скотина, — более уверенно повторил Регулус.

Он словно разом повзрослел на несколько лет и сейчас мало чем напоминал восемнадцатилетнего парня. Он казался уставшим, измотанным и познавшим невзгоды жизни мужчиной. Между тем, я едва сдерживалась, чтобы не применить на брате какое-нибудь заклинание — не хотелось бы потом оправдываться перед тетушкой Вальбургой за свой необдуманный поступок.

— Хорошо, — сделав несколько глубоких вздохов, проговорила я. — Теперь расскажи мне по порядку, что произошло, и с какой стати ты посмел оскорблять Темного Лорда.

— Да что объяснять! — воскликнул Регулус. — Еще скажи, что не знаешь, что он делает, и не видела, как он убивает! Он сумасшедший, Белла! Подумай только о том, что он заставляет тебя делать! Убивать, пытать ни в чем не повинных людей, а после этого еще и пытает нас!..

Голос Регулуса оборвался, и парень, тяжело дыша, опустил голову и схватился за грудь. Я стояла напротив него и неподвижно смотрела, как он нервно хватает ртом воздух.

— Ошибаешься, — прошипела я. — Он не заставляет меня ничего делать. Я пришла к нему по своей воле — между прочим, как и ты — и горжусь тем, что служу самому великому человеку во всем магическом мире.

Регулус снова поднял голову, и теперь его лицо было искажено такой ненавистью, что я невольно отпрянула назад. Вряд ли эта ненависть предназначалась мне, но все же ощущение было не из приятных. Казалось, что Регулус контролирует свои действия и вот-вот набросится на меня.

— Конечно, гордишься тем, что служишь ему, и тем, что спишь с ним? — прошипел юноша, убирая со лба прядь волос. После этого на его лице появилась ухмылка, и он нервно хохотнул.

Шок от услышанного лишил меня дара речи. Несколько минут я безмолвно смотрела на Регулуса, словно видела его впервые. У меня было непреодолимое желание поднять руку и влепить ему пощечину, но что-то подсказывало, что сейчас лучше сдержаться.

— Что ты сказал? — прохрипела я.

— Ты опять притворяешься глухой? — процедил Рег. — Или ты сейчас начнешь отрицать, что он трахает тебя, а ты считаешь это великой честью?

— Я… — теперь мой голос звучал растерянно.

Мне хотелось закричать, что все это неправда, что это всего лишь сплетни, что я ни разу не была в спальне Темного Лорда. Но, наверное, в этом не было смысла, так как врать я не умела, и весь мой вид тут же выдал бы обратное Я отчаянно соображала, как же выкрутиться из этой ситуации. Ведь Тому наверняка не понравится, что кто-то в курсе наших отношений. Что же мне сказать?

— Почему ты думаешь, что... я сплю с ним? — прошептала я, не в состоянии скрыть волнение. Я чувствовала, как предательски краснею.

— Как будто бы трудно догадаться, — пробормотал Регулус. — В кругу Пожирателей Смерти почти нет женщин, а если и есть, то грузные, грубые сучки, которые только и умеют, что сплетничать и пить огневиски, а ты… ты не такая, — в его голосе появились новые интонации, которые мне не понравились. — Он был бы дураком, если бы не затащил тебя в постель. Да и посмотри вокруг, разве есть кто-то, кто не хотел бы тебя? А Темный Лорд, как известно, выбирает самое лучшее.

На мгновение эти слова показались мне комплиментом, но взгляд Регулуса тут же заставил задуматься о совершенно ином.

— И все-таки это не доказывает, что… — заговорила я, но Рег перебил меня.

— Да этот ублюдок пожирает тебя взглядом! — прорычал он.

— Перестань называть его… — начала я, но в следующий миг Регулус сделал то, чего я никак уж не ожидала.

Он резко шагнул ко мне, схватил в охапку и, прижав к стенке, впился в мои губы поцелуем. Я попыталась вырваться, но его руки оказались столь сильными, что я не могла даже пошевелиться. А Регулус тем временем продолжал целовать меня, его язык оказался у меня во рту, зубы больно прикусили губу. Я попыталась закричать, но смогла издать лишь стон. А Рег никак не желал оторваться от меня, покрывая поцелуями щеки и до крови кусая губы. Затем его хватка на миг ослабла — руки потянулись к шнуровке моего корсета, и этой секунды мне хватило, чтобы пошевелить рукой, в которой все еще была зажата волшебная палочка. Я ткнула ею в его ребро, и от неожиданности кузен резко отпрянул от меня. Мгновение мы гневно смотрели друг на друга, и я первая нарушила молчание.

— Он убьет тебя за это, — прошипела я. — Он уничтожит любого, кто посмеет ко мне прикоснуться.

Регулус дотронулся рукой до своих губ и усмехнулся.

— Когда ты злишься, ты еще красивее, — произнес он, пожирая меня хищным взглядом, словно готовый снова двинуться ко мне и раздеть. Однако ему мешала моя волшебная палочка, направленная ему прямо в грудь.

— Регулус, пожалуйста, не вынуждай меня применять к тебе заклинания, — произнесла я.

Он промолчал, а выражение его лица, тем временем, изменилось.

От его настойчивости и решительности не осталось и следа, и передо мной снова предстал тот испуганный и неуверенный в себе парнишка, который дрожит при одной мысли о гневе Темного Лорда. Его плечи поникли, он снова задрожал, опустил голову, спрятав лицо за спутанными волосами. Казалось, что он вот-вот заплачет. Некоторое время я молча наблюдала за братом, не зная, как мне себя вести. Потом же, решившись, я опустила палочку, шагнула к нему и уверенно положила руку на его плечо.

— Рег, я…

Мой голос прозвучал резковато, и он вздрогнул, действительно боялся, что я поражу его проклятием. Он посмотрел на меня, и мне захотелось провалиться сквозь землю. Я знала этот взгляд, ведь так на меня всегда смотрел Том, когда мы оставались наедине, и Рудольфус, когда я была рядом с ним, так смотрели друг на друга Нарцисса и Рабастан, отчаянно пытаясь скрыть все то, что было на сердце… Бедный Регулус, он даже не представляет, в кого влюбился! И зачем? Почему именно в меня? Ведь я никогда не смогла бы ответить ему взаимностью, пусть даже рядом не было бы Тома.

— Как ты можешь быть с ним, Белла? — прошептал Регулус, уткнувшись носом мне в плечо и стараясь сдержать рыдания. — Он издевается над тобой, да? Он держит тебя рядом с собой силой?

«О, нет, братик, нет… Как же хорошо, что ты не знаешь всей правды, — думала я, гладя его по волосам, надеясь хоть как-то успокоить. — Иначе ты бы никогда не пережил этого…»

— Не говори так, — прошептала я. — Все вовсе не так…

— Ты ведь не представляешь, насколько он ужасен, — уже не сдерживая всхлипы, произнес Рег. — Он не человек, в этом можешь не сомневаться. На один из рейдов он ходил вместе с нами, хотел проверить, как мы владеем боевой магией. И, не поверишь, какому-то аврору удалось попасть кинжалом ему прямо в сердце. Никто этого не видел, кроме меня, но я могу поклясться, что Темный Лорд даже глазом не моргнул! Он просто вынул клинок из груди и убил им того же аврора. Это было… ужасно… Ведь любой другой человек на его месте умер бы сразу, ведь так? Так почему с ним ничего не случилось? Каков его секрет?

Я молча выслушала рассказ Регулуса. Совершенно не хотелось в это верить, это было просто абсурдно и в то же время… так похоже на Тома.

— Может быть, тебе просто показалось? — тихо спросила я, желая переубедить в этом скорее не его, а саму себя. Почему-то эта история с кинжалом мне совершенно не понравилась. Если это правда, то Темный Лорд действительно не тот, за кого себя выдает. Но кто же тогда?

— Давай убежим, Белл? — вдруг произнес Регулус и, подняв голову, посмотрел мне в глаза. Он был столь близко, что я ощущала на своих щеках его дыхание. Мне хотелось отстраниться, чтобы снова не искушать его, но я не решалась даже пошевелиться.

— В каком смысле, Рег? — удивленно спросила я.

— В прямом. Убежим от Темного Лорда, из Британии, от этой войны и прочих кошмаров… Заживем новой жизнью, как нормальные люди, и будем счастливы. Вместе, — его глаза загорелись, на губах появилась мечтательная улыбка.

Он что, спятил? Сбежать от Темного Лорда и жить… с ним?

— Рег, ты хоть думаешь, что сейчас говоришь? Куда бежать? Зачем бежать? — сказала я.

— Чтобы Темный Лорд не смог достать нас… — прошептал Регулус. — Чтобы снова стать свободными и счастливыми людьми и не убивать других.

— Но я и так счастлива! — воскликнула я. — Нигде мне не будет так хорошо, как здесь!

Регулус резко отпрянул от меня. Его взгляд снова стал резким и пронзительным, а тот испуганный и готовый расплакаться мальчишка мгновенно превратился в несчастного и разозленного мужчину. И все равно весь его вид показывал, что ему так больно, как не было никогда в жизни, и что он готов на все, лишь бы эти страдания прекратились.

— Это все из-за него, да? — произнес он, сверля меня взглядом. — Но почему? Почему он? Он ведь избавится от тебя при первой же возможности!

В его голосе прозвучало разочарование и какая-то слепая надежда, но мне показалось, что он сам не слишком верит в свои слова. Одновременно я почувствовала, как снова начинаю закипать. Если Регулус так хочет создать себе проблемы — это его дело, но зачем в него в это впутывать меня? Из-за большой любви?

— Не говори так! — мой голос прозвучал резче и на тон выше. — Тебя совершенно не касается то, что происходит между мной и То… ним!

Я хотела произнести имя «Том», но тут же осеклась — не стоило демонстрировать перед Регулусом, насколько мы с Темный Лордом близки.

— Конечно, не касается! — воскликнул Регулус. — Но, скажи, что будет, когда ты ему надоешь, и он станет спать с кем-то другим? Он просто прикончит тебя!

Окончательно разозлившись и теряя контроль над собой, я снова выхватила волшебную палочку и двинулась к Регу, собираясь запустить в него заклинанием посильнее. Но вдруг мы оба замерли: со стороны лестницы послышались шаги. Кузен тут же кинулся к двери, но уже на пороге еще раз оглянулся на меня.

— Я клянусь, что узнаю, в чем его секрет, — прошипел он. — И сделаю все, чтобы его уничтожить!

Я хотела что-то крикнуть ему вслед, но брат уже скрылся в дождливой ночи, громко хлопнув дверью. Растерянная, я стояла в одиночестве в темном коридоре и прокручивала в голове все его фразы. Какой же он глупец! Мальчишка, который ничего не смыслит в жизни, а считает себя великим волшебником. Темный Лорд наверняка узнает о нашем с ним разговоре, и тогда Регулусу придется несладко. Я прислонилась спиной к стене и закрыла глаза, пытаясь хоть как-то успокоиться. Подобное я могла ожидать от кого угодно, но только не от Регулуса, ведь он полтора года назад так рьяно рвался в ряды Пожирателей Смерти. Или это все было лишь поводом для того, чтобы быть ближе ко мне?

— Белла? — из темноты послышался негромкий голос, и я вздрогнула.

Прямо передо мной стоял Том. В его глазах читалось непонимание.

— Что здесь произошло? — спросил он. — Я слышал крики и подумал, что случилось что-то серьезное.

Вместо ответа я лишь отвела взгляд и попыталась поставить на мысли хоть какой-нибудь блок. Я совершенно не знала, что же мне сказать Темному Лорду, и чувствовала себя загнанной в тупик. Если скажу правду, то навлеку на Регулуса беду, а если совру, то из-за этого потеряю доверие Тома.

— Белла, — снова повторил мое имя Темный Лорд. — Рассказывай.

В его голосе прозвучали повелительный нотки, а я все никак не могла собраться мыслями.

— Я… Здесь… Регулус… — пробормотала я, стараясь взять себя в руки. Ничего не получалось, меня одолевала дрожь, становилось не по себе.

— Что Регулус? — произнес Том, и я физически ощущала на себе тяжесть его взгляда.

Я резко подняла голову и уставилась на него. Сейчас его бледное лицо казалось особенно прекрасным, но от этого мне почему-то было жутко.

— По-моему, он не в себе от страха перед тобой, — произнесла я сиплым голосом. — Наговорил кучу глупостей, устроил истерику, а когда услышал твои шаги, убежал.

Какое-то время Темный Лорд внимательно всматривался в мое лицо — видимо, проникал в мое сознание, чтобы узнать, что было на самом деле и не вру ли я. Потом он нервно выдохнул и отвел от меня взгляд. Мне сразу стало немного спокойнее, хотя сердце продолжало бешено стучать, а руки дрожать.

— Глупец, — произнес Темный Лорд, глядя на дверь. Его голос чем-то напомнил мне шипение разъяренной змеи. Я вжалась в стену и обхватила себя руками, как четверть часа назад делал Регулус.

— Он не понимал, что говорил, — произнесла я. — Он очень импульсивен…

Мне показалось, или я пыталась оправдать кузена?

— Зато прекрасно понимал, что делал, — жестко сказал Темный Лорд и вновь повернулся ко мне. На его лице застыла непроницаемая маска раздражения и жестокости.

— О чем ты? — просипела я.

— Об этом, — тихо сказал Том. Его пальцы на несколько секунд коснулись моих губ, затем он убрал их с моего лица. Я смогла разглядеть на его руке красные пятнышка. Неужели Регулус так сильно прокусил мою губу, что кровь все еще не остановилась?

— Он… — начала я, но запнулась. — Не делай ему ничего за это, пожалуйста… — в моем голосе послышалась мольба. — Он понятия не имел, что делает… И не виноват в том, что…

Я замолчала, глядя на Тома. Было так трудно произнести «влюбился в меня», что лучше было просто промолчать. Темный Лорд не потерпел бы соперника, даже такого, как Регулус, и я была уверена, что любой, кто открыто проявит ко мне интерес, погибнет. Исключением был лишь Рудольфус, и только потому, что оставался моим официальным мужем и был слишком дорог мне. А Рег, хоть и приходился мне братом, мог поплатиться жизнью даже за один взгляд на меня, и я понимала, что мне придется упрашивать Тома не трогать его. Почему-то захотелось расплакаться, как ребенку, уткнувшись носом в плечо Тома, но я не смела даже пошевелиться.

— Он целовал тебя, — процедил Темный Лорд.

Я кивнула.

— Это было ошибкой, — прошептала я. — Пожалуйста, не трогай его. Он, наверное, уже остыл и жалеет обо всем, что произошло. Он совсем неплохой, правда… Я знаю его с пеленок, и…

— Белла, — перебил меня Том. — Ты сама понимаешь, насколько сильно он провинился. Ведь я видел в твоих мыслях, как он себя вел, что говорил. Это ему стоит как минимум жизни.

— Я… — мой голос снова сорвался. Неужели Том ревнует меня? Неужели он способен на это?

И, тем не менее, так и было. Он ревновал меня до сумасшествия, ничего не мог с этим поделать, и от этого его ревность становилась еще сильнее. Он прожигал меня взглядом, словно решая, что сейчас лучше сделать — броситься вслед за Регулусом и наказать его за дерзкий поступок или же накинуться на меня с поцелуем.

— Но я ведь с тобой, милый, — прошептала я, неуверенно коснувшись его плеча. — Ты же знаешь, что я буду только с тобой…

Том не убрал мою руку, но и не пошевелился. Тогда я сделала шаг вперед, встала на цыпочки и коснулась его губ. Поцелуй был коротким, мимолетным, но, казалось, смягчил Тома. Он положил руку мне на талию и прижал к себе. Я чувствовала, как сильно стучит его сердце, как тяжело он дышит. Кажется, Том нервничал не меньше меня.

— Я люблю тебя, — прошептала я ему на ухо. Том вздрогнул, а после сильнее обнял меня и поцеловал в щеку.

— Я тоже, Беллс. Очень.

Хотя я не видела его лица, мне показалось, что после этих слов Том поморщился. Он никогда не мог спокойно говорить о любви. Я обвила его шею руками и уткнулась лицом в его плечо. В объятиях Тома было так спокойно и надежно, что я почти позабыла о Регулусе, о его угрозах, о поцелуе, от которого до сих пор ныла губа. Для меня теперь существовали только мы с Томом и тепло его сильных рук. Я провела ладонью по его коротким жестким волосам, коснулась щеки. Том посмотрел мне в глаза и поцеловал у краешка рта — легко, но требовательно.

— Пойдем отсюда, Беллс, — тихо сказал он. — Ты, кажется, замерзла и устала…

В ответ я кивнула, а Том, не размыкая объятий, повел меня к лестнице, на ходу целуя в щеки.

Конечно, с ним было так хорошо, но почему тогда мне в душу закралось нехорошее предчувствие, которое никак не желало проходить?

Это так сладко,

(Флер «Танцующий бог»)

Я почувствовала жжение в левом запястье и поморщилась. Это было не самое приятное ощущение, хоть оно почти всегда и означало скорую встречу с Темным Лордом. Вот только на этот раз мне показалось, что Метка горит как-то по-особенному, совершенно не так, как в те вечера, когда Том просто хотел меня увидеть. Внезапно жжение прекратилось, и я было вздохнула с облегчением, но спустя пару секунд оно вспыхнуло с новой силой. Казалось, что мою руку охватило пламя, и буквально через миг я сама не заметила, как вскочила с дивана, уронив на пол книгу, и вскрикнула. Обеспокоенный Рудольфус тут же подбежал ко мне. Это был один из редких дней, когда мой муж был абсолютно трезв и мог адекватно воспринимать все происходящее.

— Темный Лорд вызывает, — просипела я, держась за пылающую руку. — По-моему, это что-то срочное…

Я старалась держаться как можно спокойнее, но, наверное, на моем лице читалось такое мучение, что муж вряд ли поверил мне. Я направилась к камину, намереваясь немедленно переправиться в Логово, чтобы не заставлять Темного Лорда ждать, ведь даже мое опоздание порой могло вывести его из себя. Руди схватил меня за локоть и внимательно посмотрел в лицо.

— Будь осторожна, — тихо сказал он, и я смогла различить в его голосе беспокойство и какую-то необъяснимую печаль, словно он боялся, что видит меня в последний раз. Наверное, большинство Пожирателей Смерти жили в подобных страхах, не зная, суждено ли им увидеть близких им людей на следующий день. Да, Темному Лорду ничего не стоило произнести Смертельное проклятье, и я сама не раз становилась свидетелем того, как он убивает своих приспешников за малейшие провинности. Это ужасало меня и в то же время удивляло: как он мог убивать так просто, не испытывая при этом никаких эмоций? Конечно, я тоже не была чиста, но, по крайней мере, убийства давали мне совершенно явное ощущение удовольствия. Том же оставался равнодушным и хладнокровным, впрочем, как всегда и во всем.

Шагнув в камин, я почувствовала нарастающую в теле дрожь, а это не предвещало ничего хорошего. Я привыкла доверять предчувствиям, и сейчас мне казалось, что происходит что-то странное. Метка на руке продолжала пылать огнем, не давая сосредоточиться ни на чем другом. Обычно, когда знак начинал гореть, это были легкие, даже нежные пульсации кожи, которые означали, что Том соскучился по мне и, во что бы то ни стало, жаждет увидеть. Сейчас же ощущение было совершенно другим. Я могла поспорить, что Темный Лорд был в гневе, и, признаюсь, от этого становилось жутко.

К его кабинету я почти бежала, путаясь в полах мантии и стараясь не споткнуться — совершенно не хотелось предстать перед Томом с разбитым носом. Двери были плотно закрыты, и когда я вошла, то тут же увидела Темного Лорда, нервно мерившего шагами помещение. На нем был надет дорожный плащ, длинные пальцы сжимали волшебную палочку, а лицо выражало крайнее раздражение. Он рассеянно взглянул в мою сторону и жестом приказал мне закрыть двери. Сделав это, я на какой-то миг замерла, соображая, что делать дальше, но тут Том заговорил.

— Хорошо, что ты так быстро пришла, Белла, — произнес он сдержанным, вкрадчивым голосом.

Я взволнованно взглянула на Тома. Вся обстановка говорила о том, что происходит что-то не то.

— Что случилось? — в моем голосе послышалась плохо скрываемая паника. Больше всего меня пугало неведение. От нараставшего напряжения становилось труднее дышать, начинала кружиться голова. Я умоляюще взглянула на Тома, желая, чтобы он как можно скорее объяснил, в чем дело.

— Мне нужно отправиться кое-куда, — произнес Темный Лорд, продолжая медленно ходить по кабинету.

Эти движения нервировали меня еще больше, но я не осмеливалась сказать ему об этом.

— И, возможно, мне понадобится твоя помощь, — продолжил Том.

— Конечно, я… но… — растерянно пробормотала я.

Мне хотелось о чем-то спросить, но никак не удавалось сформулировать свой вопрос так, чтобы он не прозвучал глупо. И, кажется, Темный Лорд это понял. Он смерил меня холодным взглядом, от которого я невольно поежилась, и чуть усмехнулся уголками губ. Его всегда забавляло мое замешательство, а мне, как всегда, становилось не по себе от подобного взгляда.

— Это связано с твоим кузеном, — жестко произнес Темный Лорд. — Пришло время…

Я почувствовала, как мои ноги подкашиваются, а тело начинает еще сильнее дрожать. Что случилось с Регулусом? Что Темный Лорд задумал? Какое время пришло? Я испуганно заглянула в лицо Тома, надеясь, что он сейчас тепло улыбнется и попытается меня успокоить. Скажет, что ничего страшного не произойдет, что мне не из-за чего переживать. Но он оставался серьезным и напряженным.

— Мне кажется, что ему известно слишком много того, чего знать никому не следовало бы, и я хочу это проверить, — сказал Том.

— Но… Как… Ты что, хочешь его… — пробормотала я.

Мне не удалось произнести «его убить», эта фраза пугала, в это не хотелось верить.

— Белла, это приказ, — твердо произнес Темный Лорд. –Ты пойдешь со мной, хочешь ты этого или нет.

В ответ я робко кивнула.

— Конечно, Милорд… — едва слышно прошептала я, опустив глаза.

Я хорошо знала, что Темный Лорд не меняет своих решений, и мне придется подчиниться любому его приказу. И все равно при мысли о том, что может сегодня произойти, я замирала от страха. Если Темный Лорд задумал убить Регулуса, то помешать этому не смогу даже я.

С того разговора с моим братом прошло два с половиной месяца, и с тех пор я практически не пересекалась с Регулусом. Несколько раз мы виделись на собраниях, но он не смотрел в мою сторону, хотя я чуть ли ни физически чувствовала, как он жаждет бросить на меня хоть взгляд. Казалось, что все стало на свои места: Регулус продолжает добросовестно выполнять приказы Темного Лорда, а я для него остаюсь просто кузиной. Пару раз мы с ним даже разговаривали, но все ограничивалось лишь формальными приветствиями и моими вежливыми вопросами о здоровье тетушки Вальбурги. Том тоже ни разу не упомянул о том происшествии в темном коридоре, но это отнюдь не значило, что он об этом не думал. Теперь же стало ясно, что Том размышлял о Регулусе больше, чем я могла себе представить, и от этого становилось еще хуже. Ведь если с братом что-то случится, то виноватой в этом буду я, и никто больше. Будет ужасно, если Регу придется поплатиться жизнью за свои чувства. Или не только за это?

— Нам нельзя больше медлить, — поспешно произнес Темный Лорд.

Потом на миг окинул меня взглядом, взмахнул волшебной палочкой, и на диване тут же появился темно-серый плащ.

— Одень это, — бросил Том. — Там будет холодно, а мне не нужно, чтобы ты мерзла.

Я молча кивнула и потянулась к одежде. Плащ был довольно простой, но теплый и приходился мне точно по размеру — Том действительно хорошо знал меня. В другой ситуации я бы порадовалась этому, но сейчас было не время обдумывать наши отношения. Все мои мысли были заняты Регулусом и тем, что нам предстояло сделать. А что, если Темный Лорд заставит меня убивать Рега? Хотя с чего я вообще взяла, что он собирается его убивать?

Тем временем Том подошел к двери и выжидающе посмотрел на меня. Секунду помедлив, я сделала шаг навстречу ему. Что ж, теперь мне предстояло одно из самых трудных испытаний, и я не была уверена, что справлюсь с ним.

* * *

Ветер безжалостно трепал мои волосы, они лезли в глаза, и я пожалела, что не собрала их перед тем, как покинуть Логово. Порывы были столь резкими, что мне казалось, будто я не устою на земле и вот-вот улечу куда-то в небо, чтобы навсегда исчезнуть в этой непроглядной мгле. Повсюду ощущался резкий запах водорослей, йода и морской соли, который въедался в ноздри и не давал сделать глубокий вдох. Приходилось постоянно задерживать дыхание, чтобы в какой-то момент не стало плохо.

Мы с Томом стояли на огромном камне, со всех сторон омываемом бушующими волнами океана, которые ежесекундно норовили добраться до нас и смыть с лица земли. Одно рукой я держалась за Темного Лорда, иначе, несомненно, упала бы, другая рука сжимала в кармане волшебную палочку. Хоть Том и говорил, что она мне вряд ли понадобится, я все-таки решила подстраховаться — с палочкой я чувствовала себя увереннее. Я была благодарна Тому за то, что он дал мне плащ, иначе я бы не простояла здесь и секунды. Нас окружала лишь сгустившаяся темнота, черная вода океана и свирепый ветер, а мне почему-то казалось, что все, что происходит — просто какой-то странный и мерзкий сон. Единственное, что хоть немного ободряло — это присутствие Тома, но и он казался слишком увлеченным своими мыслями, и если бы не крепкая хватка его руки, я бы решила, что он обо мне и вовсе позабыл.

Я осматривалась по сторонам, стараясь лучше запомнить это место. Не знаю, почему, но любая деталь сегодняшнего вечера казалась мне необычайно важной. Над головой нависло низкое небо, затянутое снежными тучами, а впереди высилась огромная черная скала, которая казалась бесконечной и непреодолимой преградой.

— Белла, держись крепче, — сквозь завывание ветра послышался голос Темного Лорда. — Мне бы не хотелось потом искать твое тело по всему океану.

Он говорил довольно серьезно, если не сказать строго. Я с такой силой вцепилась в его руку, что у меня заболели пальцы. Затем Том просто сошел с камня, словно внизу была не пустота, а твердая поверхность. Я что-то крикнула, пытаясь остановить его, но мой голос потонул в очередном порыве ветра. И тут я поняла, что Темный Лорд каким-то невероятным образом зависает в воздухе, не касаясь ногами земли. Меня же он прижимал к себе, будто бы я была невесомой. Потом Том просто-напросто поплыл по воздуху, словно летел. Это было столь невероятно, что я не могла проронить ни слова, да и сомневаюсь, что Том бы меня услышал.

Я старалась не смотреть вниз, иначе у меня закружилась бы голова и я непременно потеряла бы сознание. Оказывается, я боялась высоты. Лишь только когда мы почти вплотную приблизились к скале, я на миг опустила взгляд и тут же почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Нас и воду разделяло как минимум шесть футов! Вскоре мне удалось разглядеть в скале небольшой грот, к которому мы, судя по всему, и направлялись.

Когда Том наконец опустил меня на землю, я схватилась за первый попавшийся камень, так как была уверена, что не смогу устоять на ногах. Мерлин и Моргана, как Тому это удалось? Очередной удавшийся эксперимент? Или те самые выдающиеся магические способности? Конечно, я всегда считала его величайшим волшебником, но чтобы он мог вот так просто летать…Каких сюрпризов мне стоит ожидать от него в следующий раз?

«Если этот следующий раз будет», — подсказал мой внутренний голос, но я упорно проигнорировала его, стараясь сосредоточиться на происходящем.

— Белла? Все в порядке? — голос Темного Лорда вывел меня из размышлений.

Я подняла голову и неуверенно посмотрела на него. Неужели он считает, что ничего особенного не произошло, и теперь можно как ни в чем не бывало идти дальше? Хотя какая разница? Я должна лишь выполнять его приказы, а все остальное не имело значения.

— Да, все хорошо, — уверенным голосом заявила я, отметив, что здесь, в гроте, ветер шумит не так сильно, как в открытом море.

Я попыталась сделать шаг, но ноги по-прежнему не желали меня слушаться, и если бы не Том, то я бы упала на холодную землю.

— Будь осторожнее, — прошептал он мне на ухо. Я почувствовала в его голосе едва уловимые нотки заботы, и его горячее дыхание на миг согрело мне кожу. Это придало сил.

Он взял меня под руку, и мы медленно направились в глубь грота, где, как оказалось, была самая настоящая пещера. В ней было темно, поэтому пришлось зажечь волшебные палочки. На какой-то миг мне вспомнился четвертый курс в Хогвартсе, когда Том вел меня в Тайную Комнату по подземельям замка. Там было тоже сыро и темно, а он так же крепко держал меня за руку, как и сейчас. Вот только тогда он хотел просто показать мне свои владения, поразить меня, открыться. Сейчас я сомневалась, что Том привел меня в это место, лишь желая произвести впечатление.

Внутри было тихо и не верилось, что где-то там, снаружи гуляет ветер и шумят волны. Тишину нарушал лишь звук капель подземных вод, сочившихся сквозь щели в камне, и наши с Томом шаги. А мы продолжали идти вперед, в темноту, которая, казалось, сгущалась вокруг нас. Внезапно Темный Лорд остановился и чуть сильнее сжал мою руку. Наши волшебные палочки осветили несколько черных каменных глыб, между которыми виднелся узкий проход. Мне почему-то показалось, что когда-то его здесь не было, и образовала его вовсе не природа, а магия. Темный Лорд выпустил мою руку из своей и присел на корточки. Я тут же схватилась за стену, так как все еще не могла твердо стоять на ногах, и продолжала наблюдать за Томом. Его бледное лицо ярко выделялось в темноте, глаза казались матово-черными, в них отражались огоньки волшебных палочек. Темный Лорд коснулся пальцами земли и посмотрел на них. Я заметила, что они стали ярко-красными.

— Он еще здесь, — прошептал Том, глядя куда-то перед собой.

Я недоуменно посмотрела на него и хотела спросить, о ком он говорит, но не посмела нарушить тишину. Вряд ли Темный Лорд стал бы сейчас отвечать на вопросы и разъяснять ситуацию. Моей задачей было делать все, что он прикажет, и не мешать ему.

Том вытер кровь с пальцев о свою мантию, снова протянул мне руку, и мы последовали дальше, в недра этой жуткой пещеры. Было сыро, холодно, а в воздухе витал резкий тошнотворный запах, от которого становилось еще больше не по себе. Казалось, что где-то в пещере спрятан труп, который разлагался и гнил, напитываясь влагой этого места. Вздрагивая от отвращения, я осторожно ступала за Томом, стараясь не поскользнуться на одном из камней.

Вскоре мы добрались до еще одного зала, который по размерам был в десятки раз больше всех предыдущих. Прямо по центру горел яркий зеленый свет, освещая освещавший высокий свод пещеры, неровные влажные стены и черную гладь подземного озера. На миг мне показалось, что это не вода, а черная бездна, готовая в любой момент поглотить непрошеного гостя. Ее гладь была столь неестественно спокойной и неподвижной, что от этого казалась жуткой. Создавалось впечатление, что это всего лишь временное затишье, и наступит момент, когда озеро преподнесет какую-то неожиданность.

Я всматривалась вдаль, туда, откуда лился этот зеленый свет. Это был небольшой островок, полностью окруженный спокойной черной водой озера. И вот в свете этих магическом лучей мне удалось разглядеть два силуэта: высокий человек в капюшоне склонился над чем-то, а рядом виднелась фигура поменьше — худощавая, высотой в половину человеческого роста. Кажется, это был домашний эльф. Я перевела взгляд на Тома и увидела, что он совершенно безучастно наблюдает за теми двумя.

— Что там происходит? — прошептала я. — Кто там?

Темный Лорд повернулся ко мне и раздраженно посмотрел в мое лицо. Я мгновенно пожалела, что нарушила тишину. Потупившись, я снова перевела взгляд на озеро и поежилась. Становилось холодно, а я не решалась даже поднять волшебную палочку и произнести согревающее заклятье. И вдруг я услышала вскрик. Тот человек на острове выронил что-то, схватился за горло и упал на колени. С его головы слетел капюшон, и я с ужасом поняла, что это Регулус. Его черные волосы растрепались, тело тряслось, и даже с такого расстояния мне было видно выражение невыносимой боли на его лице. К Регу подбежал эльф и схватил его за руки, не давая упасть, но тот, кажется, не мог удержаться даже на коленях. В отчаянии я снова повернулась к Тому.

— Что происходит?! — воскликнула я. — Что они там делают, Том?

Он снова посмотрел на меня. Его лицо по-прежнему ничего не выражало и снова напоминало мраморную статую.

— Белла, я же попросил тебя помолчать, — ровным голосом произнес Темный Лорд, спокойно подходя к воде и наблюдая, как эльф пытается привести Регулуса в чувство.

Я почувствовала, как во мне закипает гнев. Конечно, злиться на Темного Лорда было просто опасно, но я не могла больше контролировать себя. Ведь там был мой кузен, и его жизнь была в опасности. Так почему я должна стоять на месте? Его нужно спасти, во что бы то ни стало.

— Гриндевальд тебя подери, Том, я не буду молчать! — воскликнула я. — Там мой кузен, ты сам видишь! Его нужно спас…

Том бросил на меня ледяной взгляд.

— Белла, его уже нельзя спасти, — четко произнес он. — И меня не волнует, что с ним произойдет, куда важнее…

— Да что может быть важнее жизни моего брата! Ты с ума сошел! — заорала я.

В моем голосе послышались истерические нотки, и я полностью забыла о том, что нахожусь сейчас перед Темным Лордом, которому ничего не стоило уничтожить меня за любое неповиновение.

— Я должна что-то сделать, — уже тише произнесла я, отчаянно соображая, что же предпринять.

Я принялась осматриваться в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы переправить меня на островок к Регулусу, так как здесь вряд ли можно было аппарировать. Но вокруг не было ничего, кроме каменных глыб. Я снова посмотрела на Темного Лорда, не надеясь, впрочем, на поддержку, и была права — он так же равнодушно наблюдал, как Регулус корчится в судорогах, а домашний эльф суетится вокруг него.

Я больше не могла медлить, нужно было как можно скорее оказаться рядом с братом. Трудно было сказать, что именно владело мною в тот момент. Это было так похоже на знаменитое гриффиндорское благородство — но это не имело значения, ведь когда-то я обещала Регулусу заботиться о нем, ведь он, дементор его побери, был влюблен в меня и из-за этого наделал столько глупостей.

Но не успела я кинуться к воде, чтобы вплавь добраться до острова, как произошло что-то неожиданное. Домовой эльф спустился к воде и опустил в нее руки. В следующий момент из глади озера показалось нечто непонятное — одно существо, два, затем их становилось все больше. Регулус пронзительно закричал, Темный Лорд метнулся ко мне и крепко схватил меня за плечи, не давая бежать дальше, с силой прижал к себе. Я отчаянно вырывалась, наблюдая за полчищами странных созданий, выползавших из воды на остров. У меня мелькнула мысль, что это гигантский кальмар, но вскоре я смогла различить, что эти создания чем-то отдаленно напоминали людей. Весьма отдаленно — от человеческого облика у них остались лишь общие черты. Длинные костлявые руки тянулись к берегу, хватались за камни, переплетаясь между собой. Их серо-коричневая кожа была набухшей, покрытой язвами и струпьями. Я видела, как у некоторых она лопалась, и из-под нее брызгами летела какая-то грязная, мутная жидкость. Я старалась не смотреть в их лица, но это было трудно — они всплывали всего в нескольких футах от меня, открывали свои глаза в опухших глазницах и плыли в сторону островка. Я внимательнее присмотрелась к одному из существ и с трудом подавила в себе рвотный позыв. Наверное, теперь мне до конца жизни в кошмарах будет сниться синюшное лицо, с которого свисают куски плоти, из-под которой вытекает вода, перемешанная с какой-то коричневой слизью, собравшейся в комки.

В какой-то миг Темный Лорд ослабил свою хватку, и мне удалось вырваться. Не соображая, что делаю, я бросилась к озеру, совершенно не слыша того, что Том кричал мне вслед. Я до сих пор была ослеплена идеей спасти Регулуса, пусть даже с каждой минутой надежда становилась все призрачнее. Мои ноги коснулись воды, в тот же миг я замерла: те ожившие мертвецы, что находились ближе всего к берегу, обратили ко мне то, что должно было называться лицами, и вмиг ринулись в мою сторону. Глядя на длинные гниющие руки, тянувшиеся ко мне, на куски костей, торчавшие из них, я завизжала от ужаса. В ноздри ударил удушливый запах разлагающейся плоти, и казалось, что еще секунда, и я могу задохнуться. Я силилась вернуться обратно, к Тому, который нервно делал что-то волшебной палочкой, пытаясь разогнать мертвецов, но они не реагировали, продолжая вылезать на сушу и подступать ко мне. Кто-то схватил меня за лодыжку, и я изо всех рванулась вперед, пытаясь освободиться. К моему удивлению, хватка ожившего трупа была железной, и, возможно, он мог бы оторвать мне ногу. Не удержав равновесия, я упала на землю. В тот же миг Том бросился ко мне и схватил меня за руку, в то время как в мои ноги вцепилось еще несколько костлявых пальцев. С моих губ снова сорвался крик, который разнесся по всей пещере и привлек ко мне внимание еще большего количества мертвецов.

Я отчаянно пыталась уцепиться то за Тома, то за скользкую каменистую поверхность пещеры, но она вся была покрыта какой-то отвратительно пахнущей жижей, и мои руки постоянно соскальзывали. Трупы уже наполовину затащили меня в холодную воду, моя одежда тяжелела, от чего было еще труднее двигаться, но я не прекращала попыток бороться. Ухватившись за одного из чудовищ, я изо всех сил рванула его на себя; послышался мерзкий чавкающий звук, в нос ударил запах гнили, и я поняла, что просто-напросто оторвала существу руку. Но это не помешало ему продолжать со мной немую схватку, и по-прежнему хваталось за мое тело оставшейся конечностью. Я пыталась отбиться, рвалась навстречу Тому, но безуспешно, так как все мои движение сковывали цепкие хватки и холодная вода озера, в которой я уже почти не чувствовала своих ног.

А трупы все наползали и наползали, калеча друг друга, желая лишь добраться до своей жертвы. Несколько раз мне в лицо брызнула какая-то серо-зеленая жидкость, лишая возможности разглядеть хоть что-нибудь.

Неужели это конец, и Темный Лорд позволит им затянуть меня под воду, неужели он бросит меня и даст мне умереть? А ведь он всегда утверждал, что я нужна ему, что он любит меня… Хотя, если это не так, то зачем оставаться в живых?

— Том… — прохрипела я.

Одной рукой он держал меня за запястье, другой сжимал волшебную палочку, шепча какие-то заклинания. Внезапно воздух пронзили яркие вспышки огня, от которого мертвецы тут же начали шарахаться и снова исчезать в мутной воде, но это не мешало им тянуть меня на дно из глубины. Мои глаза наполнились слезами отчаяния и боли, я смотрела на Тома, и мне казалось, что я вижу его в последний раз. Его лицо оставалось непроницаемым, как холодная маска, и в то же время выражало столько эмоций, что мне отчаянно захотелось вырваться, выжить — ради него. Я собрала последние силы и метнулась к нему. В следующий миг я почувствовала, как тело пронзает дрожь, а ноги становятся легкими — хватки чудищ ослабели, и я оказалась на суше. Мокрая, грязная, замерзшая, но в объятьях Тома.

Я взглянула на него, хотела что-то сказать, но не смогла пошевелить языком. Глаза сами по себе закрылись, и мое сознание погрузилось в небытие.

«Эту дорогу осилит идущий,

Придя в себя, я ощутила, как меня сжимают сильные руки. Мне хотелось пошевелиться, открыть глаза, но на это совершенно не было сил. Я безвольно обмякла в крепких объятьях, прижалась щекой к его груди и пыталась выровнять дыхание. Перед глазами все еще плясали лучи зеленого света, а на теле чувствовались прикосновения тех мерзких существ, которые едва не затянули меня в бездну. Я пыталась отогнать прочь эти воспоминания, но в сознании вновь и вновь ясно возникали опухшие и уродливые трупы, которые поднимались из воды и, извиваясь, ползли ко мне, разбрасывая по сторонам куски отпадавшей от них плоти. При одной мысли об этом я громко всхлипнула и еще сильнее вцепилась в Тома. Там, где мы находились, было тепло, трещал камин, но я до сих пор чувствовала ледяной холод озера и сырость пещеры, а в носу оставался мерзкий запах гнили и падали, словно у меня перед лицом держали кусок тухлого мяса. Мертвецы, пещера, смерть Регулуса — пережитые ужасы захлестывали меня с новой силой, и даже присутствие Тома не помогало забыться. Из глаз текли слезы, я вытирала их о рубашку Тома и жалась к нему так, будто боялась, что вот-вот появится еще один мертвец и потянет меня за собой.

— Белла, — послышался нежный шепот Тома, и я вздрогнула.

Затем он твердо взял меня за плечи, силой отстранил от себя и заставил поднять голову. Слезы застилали глаза, но мне удалось разглядеть на его лице выражение заботы и волнения.

— Ты вся дрожишь, Беллс, тебе нужно принять душ, чтобы согреться и… отмыться от этого, — Том показал мне руку, перепачканную какой-то слизью.

При виде ее меня передернуло, снова захотелось расплакаться, но я сильно стиснула зубы, стараясь окончательно не потерять самообладания. Только теперь я поняла, что с ног до головы перепачкана гноем и слизью мертвецов. Это было столь отвратительно, что я больше не могла ни секунды стоять на месте — так мне хотелось поскорее раздеться и оказаться под струями воды. Рассеянно взглянув на Темного Лорда, в сторону смежной со спальней ванной комнаты. Не закрывая дверей, я зажгла несколько свечей и до упора открыла кран с горячей водой. Стянула с себя плащ, платье, белье и залезла в ванну, дрожа и подставляя свое тело потокам. Руки, ноги, волосы, лицо — все было в этой мерзости, и я отчаянно пыталась ее оттереть, но почему-то не получалось. Казалось, что грязь просто въелась в меня, и от этого становилось еще хуже.

У меня было странное, необъяснимое состояние, словно я была во сне, но никак не могла проснуться, и я чувствовала, что просто-напросто близка к истерике.

Из глаз все сильнее текли слезы, я закусила губу, чтобы сдержать стон. Почему в моем сознании постоянно всплывали эти ужасные картины? Почему я никак не могла успокоиться? Зачем Темный Лорд решил убить Регулуса именно таким способом? Что мой кузен забыл в этой пещере? Для чего Том взял меня с собой? Хотел, чтобы я посмотрела, как умирает мой брат, хотел показать, что случается с предателями? Неужели он сомневался в моей верности? От этой мысли меня затрясло еще сильнее — ведь это значило, что я не так дорога ему, как считала, и он может при необходимости запросто пожертвовать и моей жизнью. Но ведь он спас меня от мертвецов, а ради кого-то другого даже не пошевелил бы пальцем… Или он помог мне лишь потому, что была такая возможность и это не мешало его планам?

Меня по-прежнему знобило, я никак не могла согреться даже под горячей водой. Продолжила попытки отмыть с себя слизь, но она лишь скатывалась, никак не желая отлипать от моей кожи. От этого становилось еще хуже, и я была готова закричать от бессилия, отчаяния и боли.

И еще через несколько секунд я поняла, что действительно рыдаю в голос, больно хватая себя за волосы, до крови кусая губы. Сквозь шум воды я услышала скрип двери, шаги, и вскоре надо мной нависла тень. Я подняла затуманенный взгляд на Темного Лорда, который теперь стоял прямо передо мной. Я закрыла глаза и расплакалась еще сильнее, приложив руку ко рту, чтобы не закричать. Том тут же притянул меня к себе, и теперь я рыдала, уткнувшись лицом в его живот, сминая пальцами его рубашку, пачкая ее слизью и забрызгивая каплями воды. Он гладил меня по волосам и что-то говорил, но что именно, я не слышала — то ли из-за шума воды, то ли из-за собственных всхлипов. У меня была настоящая истерика, и я впервые позволила себе так откровенно разрыдаться при Томе, совершенно позабыв, что он ненавидит слезы.

Хотелось столько сказать ему, но я не могла; хотелось одновременно и оттолкнуть его, показать, что я зла на него, что мне страшно находиться с ним рядом. И в то же время я так боялась, что он уйдет, оставив меня наедине с моими мыслями и кошмарами, поэтому я вцепилась в него, не желая шевелиться и не давая ему отойти.

— Зачем, Том?.. — прошептала я сквозь слезы.

— Он угрожал моей неуязвимости и жизни, — последовал ответ.

Мне становилось трудно дышать и казалось, что я вот-вот могу задохнуться. Словно почувствовав это, Темный Лорд крепко взял меня за плечи и отстранил от себя. Я хотела было прильнуть к нему снова, но он продолжал удерживать меня на расстоянии.

— Не уходи, пожалуйста, — с мольбой в голосе прохрипела я.

Темный Лорд помолчал некоторое время, затем провел рукой по моему плечу.

— Я никуда не собираюсь уходить, Белла, — произнес он. Его голос звучал холодно, твердо и одновременно устало.

Я недоверчиво взглянула на Тома. Мне стало страшно — что, если он разочаруется во мне из-за этого нервного срыва? Что, если больше не захочет видеть меня?

— Правда? — прошептала я.

Вместо ответа Том нежно коснулся рукой моей щеки, а потом потянулся за мочалкой и стал отмывать меня от грязи. К моему удивлению, у него получалось довольно быстро, и я послушно позволяла ему касаться себя, постепенно успокаиваясь и согреваясь. Волосы Тома растрепались, рубашка промокла от летящих во все стороны брызг, а на щеках выступил такой непривычный для него румянец.

Только сейчас, наблюдая за ним и уже более отвлеченно осмысливая все события этого вечера, я осознавала весь тот ужас, который испытывали перед ним все остальные. Этот человек был способен на все, мог отдать любого на растерзание живым мертвецам, а мог поступить и более гуманно, применив Смертельное проклятье. Мне становилось не по себе при воспоминании о том, как равнодушно и спокойно он наблюдал за смертью Регулуса, и я начинала бояться, что когда-нибудь в его немилость впадет еще кто-то из дорогих мне людей. Что, если этим кем-то станет Нарцисса? Или Руди? Ведь тогда мне придется выбирать между Томом и ними. И больше всего меня пугало то, что я догадывалась, в чью пользу будет сделан выбор — ведь я не смогу оставить Тома, он для меня важнее кого-либо другого. Неужели это такая сильная любовь? Или это уже одержимость, паранойя? Неужели я готова ради Темного Лорда пожертвовать жизнью всех, кого когда-либо любила? Похоже, так и было, и это ужасало.

Я следила за ним, за его спокойными движениями, взглянула на его бесстрастное лицо и снова тихонько заплакала — уже не от страха, но от боли. Так не хотелось верить, что я люблю монстра, так хотелось видеть перед собой любящего, слегка высокомерного, но такого родного Тома, который ради меня был готов на все. Его прикосновения обжигали кожу; хотелось, чтобы он снова стал человеком, чтобы не было войны, чтобы был жив Регулус, чтобы я не была замужем…

Я по-детски спрятала лицо в руках и отрывисто всхлипывала, сидя в углу большой черной ванны. Потом вдруг почувствовала, что прикосновения Тома стали не такими формальными, как мгновение назад, а ласковыми и трепетными. Он взял меня за плечо, обнял, прижал к себе, коснулся губами виска, провел пальцами по мокрым волосам.

— Ну все, Беллс, хватит, теперь все хорошо… — прошептал он мне на ухо, и в его голосе я смогла узнать того прежнего, такого родного Тома.

— Какая же я дура, — прошептала я ослабевшим от рыданий голосом. — Это я во всем виновата… Если бы я не была такой глупой раньше, сейчас все было бы иначе… Скажи, Том, что мы делаем друг с другом? Неужели мы не можем жить, как прежде? Почему?..

— Ты ни в чем не виновата, Беллс, ни в чем, — шептал он мне на ухо. — Все хорошо…

Том прижимал меня к себе, совершенно не обращая внимания на то, что его одежда промокла насквозь, а я плакала на его плече. Он целовал мои щеки, слизывал с них слезы, тихо говорил что-то, но я не слушала. Казалось, он чувствовал себя немного неловко, ведь прежде ему вряд ли доводилось успокаивать плачущую женщину. Но, тем не менее, сейчас это ему вполне удавалось.

Когда я перестала так часто всхлипывать, Том выключил воду, потянулся за полотенцем и стал бережно вытирать с моего тела капельки воды. Я снова задрожала, и он поспешил укутать меня, после чего осторожно взял на руки и понес в комнату. Там было тихо и полутемно — свет исходил лишь от нескольких тонких свечей и пылающего камина. Должно быть, в помещении было очень жарко, но я этого не чувствовала. Как бы я ни прижималась к Тому, меня трясло все сильнее. Страх и шок от того, что мне пришлось пережить за последние часы, никак не желали уходить.

Темный Лорд положил меня на кровать и на миг отстранился, но я уже была готова закричать, лишь бы только он никуда не уходил. Я схватила его за руку, не желая отпускать, и Тому пришлось сесть рядом со мной, продолжая прижимать меня к себе. Он стянул с себя насквозь промокшую рубашку, и теперь я касалась телом его оголенного торса и снова упивалась запахом его кожи. Сейчас мне стало значительно уютнее, и, казалось, я наконец смогла забыть обо всех кошмарах, просто наслаждаясь его близостью и теплом. Том поцеловал меня, медленно и нежно, словно пытаясь поцелуем забрать весь негатив, скопившийся в моей душе. Так хотелось, чтобы это было действительно так, чтобы от его ласк стало легче, но с каждым нежным прикосновением слезы с новой силой текли из моих глаз.

Я так сильно любила его и одновременно ненавидела эту любовь, что не могла спокойно дышать, и из всех сил впивалась в его губы, царапала сломанными ногтями его спину и шептала, как люблю его. Возможно, из-за этого Том должен был презирать меня, ведь он терпеть не мог все, что было связано с любовью… И в то же время нуждался во мне так же сильно, как и я в нем.

Он провел рукой по моей талии, и на этот раз я дрожала вовсе не от холода и не от страха, а от желания и нетерпения.

— Милорд… — выдохнула я ему в губы.

Том целовал мое лицо, нежно обнимал меня и покачивал, словно маленькую девочку, и мне казалось, что весь мой мир и смысл жизни сосредоточен в нем и его теплых прикосновениях. Я распахнула полотенце, в которое до сих пор была укутана, и приникла к Темному Лорду всем телом, давая понять, что он может сделать со мной все, что захочет, и я этому не воспротивлюсь. Это и пугало одновременно, ведь рядом с ним я полностью теряла способность думать и держать себя в руках.

Почему только рядом с этим человеком я становилась такой слабой, уязвимой, в то время как другие знали меня как жестокую, хладнокровную и бесчувственную женщину? Одно лишь присутствие Тома делало меня похожей на хрупкую девочку, которая нуждалась в защите, опеке и тепле. Неужели это то, что Темный Лорд всегда считал слабостью, которую дает нам любовь?

— Беллс, я… — начал Том, отстранившись от моего лица и внимательно глядя в мои глаза.

Я поспешила приложить руку к его губам и обнять его еще крепче.

— Ничего не говори, пожалуйста, милый… Продолжай дальше… — прошептала я и стала целовать его шею, водить руками по широким плечам.

Я чувствовала на языке привкус его кожи, а его запах пленил меня, заставляя забыть обо всем на свете.

— Не бойся ничего, моя хорошая, — прошептал он мне на ухо. — Я всегда буду с тобой и не причиню тебе вреда…

Том обнял меня за талию, прижал к себе, его пальцы стали блуждать по моему телу, коснулись бедер, проникли в меня. С моих губ сорвался негромкий стон, я невольно улыбнулась, после чего снова приникла к Тому с жарким поцелуем. А он продолжал ласкать меня, бережно и в то же время властно, как всегда, давая понять, что мое тело полностью принадлежит ему.

Я обняла его за шею, расставила ноги, а он умостился между ними, уже готовый оказаться во мне. Мои руки потянулись к его разгоряченной плоти, пальцы легко сжались вокруг нее. Дыхание Тома стало сбивчивым, прерывистым, казалось, что он вот-вот закричит от предвкушения и нетерпения. На миг мне стало любопытно — сколько он может продержаться? Но я решила этого не проверять, а лишь поспешно придвинулась к нему бедрами, позволяя войти в себя как можно глубже. Мое тело обхватило его член, Том издал то ли вздох, то ли стон и тут же начал двигаться. Он был на удивление нежным, как когда-то в первый раз, будто боялся, что от одного резкого движения я могу рассыпаться, как хрустальная статуэтка. Я подалась бедрами навстречу Тому, желая более резкого обхождения, и он тут же понял меня — его толчки стали увереннее, сильнее, даже грубее. Том не прекращал покрывать меня поцелуями, его руки сжимали мои груди, теребили соски, а я лишь тяжело дышала и стонала, запустив пальцы в его влажные волосы.

— Беллс, — вырвалось из его губ между прерывистыми вдохами.

А я не могла отвести от него взгляда — Том казался мне богом, идолом, его глаза, тело и губы сводили меня с ума, и ощущения от его близости были непередаваемыми.

Наконец я почувствовала долгожданную сладострастную дрожь, заполняющий все тело жар и не сдержала вскрика. Мне показалось, что Том усмехнулся. Я была уверена, что он испытывает то же самое, и это дарило мне еще большее наслаждение. Его тело напряглось, руки сжали меня в объятьях еще сильнее. Едва он успел выйти из меня, я ощутила на своих бедрах теплую жидкость. Я обессилено прошептала его имя, силясь восстановить дыхание.

Темный Лорд лег рядом, накрыв одеялом, обнял меня за талию, и коснулся губами виска. Странно, но я больше не стыдилась показывать перед ним свой страх и боль.

— Почему? — прошептала я. — Почему ты так поступил с ним?

Мой шепот пронзил ночную тишину, и я сама не узнала своего голоса — так жалобно он звучал. На миг я невольно напряглась, испугавшись, что эти интонации не понравятся Милорду. Он провел рукой по моему телу — от низа живота до ключицы, словно пытаясь меня успокоить, но я лишь нервно вздрогнула.

— Было несколько причин, — тихо ответил Темный Лорд.

Я открыла рот, чтобы спросить, каких именно, но вовремя осеклась. Темный Лорд не был обязан передо мной отчитываться, ведь по сути дела я была его слугой и не должна была подвергать сомнению его поступки. Но ведь Регулус был моим братом…

— Он слишком много знал, — произнес Том ледяным голосом. — Он оказался сообразительнее, чем я мог предположить. Его нельзя было оставлять в живых.

Темный Лорд резко замолчал, а я не осмеливалась сказать что-либо, понимая, что это не мое дело. Но я не могла не догадываться, что это как-то связано с той магией, которую изучал Том после нашего с ним разрыва. Это было чем-то большим, чем просто Темная Магия, и мне совершенно не хотелось вникать в это.

— А еще он посмел прикоснуться к тебе, — послышался голос Тома.

В его словах прозвучало столько презрения и злости, что я поежилась. Кто бы мог подумать, что Темный Лорд так ревнив! Но оказалось, что он действительно сходил с ума от ревности — возможно, сам того не сознавая.

— Это было ошибкой, — несмело прошептала я.

Потом нашла его руку и переплела наши пальцы. Мне казалось, что этот жест хоть немного докажет ему мою любовь и преданность. Том тут же сжал мою ладонь — так сильно, что мне стало больно.

— К тебе никто не смеет прикасаться, кроме меня, — процедил он.

Я не смотрела на Тома, но боковым зрением уловила, что в его глазах будто бы отразились багровые вспышки. Мне стало страшно.

— Ты — моя, — прошептал он мне на ухо, и теперь его голос был полон страсти. — И я не собираюсь тебя ни с кем делить.

Я нерешительно повернулась к Темному Лорду и всмотрелась в его лицо. Оно ничего не выражало, и от этого было жутко — как можно говорить такие вещи и при этом оставаться бесстрастным?

— Том, ты забыл, что я замужем? — прошептала я, поднимая руку, украшенную обручальным кольцом. Даже в темноте оно словно светилось, змея на гербе рода Лестрейнджей поблескивала изумрудами.

— Кажется, ты сам настоял на том, чтобы я оставалась женой Рудольфуса, — заметила я.

Неужели в моем голосе прозвучал упрек? Но Том внезапно усмехнулся.

— Это ненадолго, — сказал он. — Скоро и он не будет иметь права даже взглянуть на тебя. Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне, пусть даже мне придется удерживать тебя силой.

Эти слова внесли ясность в мои мысли и одновременно напугали. Я, наконец, поняла, что Темный Лорд никогда, ни по каким причинам не откажется от меня. Но в то же время я с каждой минутой убеждалась, что он вовсе не такой идеальный, каким всегда мне казался. Теперь я видела его в совершенно ином свете. Жестокий, безжалостный, неумолимый… А ведь прежде я не понимала, почему волшебники боятся даже произносить его имя. Он действительно был ужасающим человеком. А я так беспечно находилась рядом с ним, искала встречи, спокойно лежала с ним в одной постели, совершенно не сознавая, что он — чудовище. Впрочем, и я не была святой. Но я-то убивала ради него и сама была готова отдать за него жизнь…

«Я тебе обещаю, Беллатрикс, что рано или поздно ты все равно станешь моей. И тогда за меня ты будешь готова отдать тысячи жизней, в том числе и свою. Поверь, Белла, я редко ошибаюсь. Когда-нибудь ты будешь стоять передо мной на коленях и хвататься руками за полы моей мантии, пытаясь заработать снисхождение. Вот тогда ты поймешь, какой я на самом деле».

Много лет назад, когда Том Риддл сказал мне это, я лишь посмеялась над его словами.

Я придвинулась ближе к Темному Лорду и попыталась улыбнуться.

— Нет надобности удерживать меня рядом с собой силой, — прошептала я ему на ухо, касаясь губами его щеки. –Я всегда буду любить тебя, ты же знаешь… Вот только могу ли я быть уверена, что все будет хорошо?

— Главное, тебе не стоит сомневаться во мне, — ответил он.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Том обнимал меня, и его прикосновения были такими нежными, что мне не верилось, что завтра он снова навесит маску самого жестокого волшебника и будет убивать, пытать, плести политические интриги. А я буду его правой рукой. Возможно, моя любовь стала для меня вечным клеймом, но разве можно было что-то изменить?

Жди меня, и я вернусь.

(К. Симонов)

Резкий порыв ветра со стуком распахнул оконную раму и тут же принялся играть с легкой кружевной занавеской. Помещение наполнилось свежим морозным воздухом, от создавшегося сквозняка хлопнула дверь. В комнате сразу заметно похолодало, но я не ощутила дискомфорта — более того, мне стало легче, голова перестала идти кругом, дыхание постепенно выравнивалось, а мысли прояснялись.

Я подошла к окну и высунула голову на улицу, глубоко вдыхая декабрьские запахи земли и свежести. Но дышать полной грудью мне не давала тугая шнуровка корсета, и пальцы невольно потянулись к спине, стараясь хоть немного ослабить атласные ленты. Руки сильно тряслись, и про себя я раздраженно проклинала Мерлина и Моргану. Вот только дрожала я не от холода — напротив, мне было необъяснимо жарко, на лбу выступили капли пота, а тело окатывал непривычный озноб.

Чтобы как-то отвлечься, я принялась рассматривать хорошо знакомый пейзаж за окном. Узкие дорожки старого парка, покрытые тонкой корочкой льда, безлистые кусты шиповника, растущие по обочинам старые деревья, тянущиеся к серому небу голыми ветками, а где-то вдали рябеют бескрайние вересковые пустоши, кое-где покрытые скудными слоями грязного снега. Странно, что мне удавалось находить некую прелесть в полумертвой природе Лестрейндж-Холла, но, видимо, я просто к ней привыкла.

На дорожке прямо перед моим окном появилась небольшая фигурка, укутанная в теплую синюю мантию. Несколько мгновений она стояла неподвижно, после чего обернулась и подняла на меня усталый взгляд.

Нарцисса поправила капюшон, из-под которого выбивались растрепанные светлые волосы, и, как мне показалось, тяжело вздохнула. В ответ на ее немые жалобы я лишь кивнула, больше не в силах никак выразить свое понимание и участие. Цисси отвела взгляд и уже через несколько секунд исчезла, скорее всего, аппарировав в Малфой-Менор. В ту же секунду, откуда ни возьмись, налетела стая больших черных птиц, которые с громким криком принялись кружить над моим окном.

Мне же, наконец, удалось освободиться от корсета, и я тут же отбросила его в сторону, а вскоре за ним последовала и юбка. Я осталась в прозрачном, совершенно ничего не скрывавшем пеньюаре. Но это не имело значения, ведь в доме не было никого, кроме меня и домового эльфа, который прятался где-то в кухне.

Тело внезапно стало слабеть, и я упала в кресло, стоявшее около окна, и прикрыла глаза. Я и представить себе не могла, что последние новости настолько выбьют меня из колеи…

А началось все рано утром, когда я отсыпалась после вчерашнего ночного рейда, который отнял у меня много сил. Мне снилось лето и голубое небо, цветущий вереск и нежные ромашки, как вдруг прямо над моим ухом раздался скрипучий голос Квикки.

— Хозяйка, проснитесь… В холле вас ждет госпожа, она велела мне вас разбудить…

Не поднимая головы, я потянулась рукой к тумбочке, на которой лежала волшебная палочка.

— Пошел к черту, — пробормотала я, демонстрируя эльфу палочку и тем самым показывая, что если он не отстанет, то я использую на нем какое-нибудь проклятье. Тот сразу же взвизгнул, и я услышала топот босых ног по паркету — он знал, что меня лучше не злить, так как в последнее время я весь негатив вымещала на несчастном Квикки. Как только стоны эльфа стихли, я снова было провалилась в сон, но тут же опять услышала над собой его бормотание.

— Мадам, я прошу вас… Леди Нарцисса сказала, что если я спущусь к ней без вас, то она отрежет мне уши, — тихо-тихо сказал эльф, после чего был моментально отброшен в другой конец комнаты моим заклинанием.

Как бы я не хотела, но вставать было нужно. Если Квикки говорил правду, и Нарцисса ему действительно угрожала, то случилось что-то действительно важное. Я села в кровати, пытаясь хоть немного привести в порядок свои мысли — с утра я всегда соображала плохо. Но спускаться в гостиную мне не пришлось, так как вскоре я услышала в коридоре шаги, и на пороге моей спальни появилась Нарцисса.

В комнате было полутемно, но это не помешало понять, что сестра выглядит, по меньшей мере, странно. Распущенные волосы небрежными волнами падали на плечи, и казались нерасчесанными. Ее всегда светлая кожа сейчас была болезненно-бледной, глаза покраснели, а лицо выражало смятение, растерянность и страх. Нарцисса нетвердыми шагами прошла в комнату, дрожащими руками расстегнула мантию и положила ее на одно из кресел, оставшись в легком домашнем платье зеленого цвета.

— Цисси, что с тоб… — начала я, но внезапно Нарцисса сильно вздрогнула всем телом, и ее ноги подкосились.

Я тут же вскочила с постели и бросилась к сестре, не давая ей упасть. Она обмякла в моих руках, и я медленно довела ее до своей кровати и усадила к спинке, на мягкие подушки.

— Квикки, воды, живо, — бросила я эльфу, который все еще жался в углу и испуганно смотрел на нас.

Услышав мой приказ, он тут же исчез и через миг появился с подносом, на котором стояли хрустальный графин и стаканы. Он наполнил один и подал его Нарциссе. У нее все еще тряслись руки, а лицо было белым, как полотно. Я прикоснулась к ее лбу, и он оказался ледяным, что еще больше меня напугало.

— Что с тобой? — прошептала я, когда сестра отдала стакан эльфу и откинулась на подушки.

— Белла, я… Я только узнала, и… — она говорила едва слышно, дрожащим голосом.

Она замолчала и испуганно уставилась на меня глазами, полными слез. Я обняла сестру за плечи и прижала к себе, давая понять, что я рядом и поддержу ее, что бы ни случилось. Я слышала, как часто бьется ее сердце, как она тяжело дышит, погладила ее по волосам, и Цисси, казалось, немного успокоилась. Затем она немного отстранилась от меня и заглянула в глаза.

— Понимаешь… Я…беременна, — прошептала она.

Последнее слово Нарцисса проговорила так, как магглорожденные обычно произносят имя Того-Кого-Нельзя-Называть. Какое-то время я молчала, внимательно глядя на сестру, после чего просто рассмеялась и отодвинулась от нее.

— Ты беременна! — воскликнула я. — И что здесь такого ужасного? Ты ведь всегда мечтала о ребенке, и теперь твоя мечта сбылась — что же тебя тревожит?

Нарцисса шумно вздохнула и опустила голову. Сейчас она напоминала провинившуюся школьницу.

— Ты не понимаешь, — тихо сказала она.

Почувствовав на себе мой вопросительный взгляд, она разъяснила:

— Если бы я хотя бы знала, от кого беременна…

В комнате воцарилась тишина. Я молча рассматривала Нарциссу, постепенно осмысливая истинную причину ее волнения. Последние полтора года она продолжала тайно встречаться с Рабастаном и в то же время была с Люциусом. Сомневаюсь, что она не спала со своим мужем, пусть и любила совершенно другого человека, а Малфой в последнее время довольно часто говорил, что хотел бы поскорее обзавестись наследником. Конечно, было бы просто отлично, если Нарцисса забеременела от мужа, но что, если это ребенок Рабастана? Это означало бы лишь то, что у нее родится сын или дочь, совершенно не похожий на ее мужа, и Люциус узнает маленький секрет Нарциссы. Я знала, что он не простит ей измену, каким бы спокойным он ни казался со стороны. Люциус всегда скрывал свою истинную сущность, но годы общения с ним помогли мне понять, каков его характер на самом деле. Это был холодный, твердый, целеустремленный человек, готовый ради спасения своей репутации и денег пожертвовать многим. Было очевидно, что Люциус очень ценил и уважал Цисси, но положение в обществе играло для него столь важную роль, что если бы он узнал об измене жены, то не оставил бы этого просто так, а, возможно, мог и причинить Нарциссе вред.

Я посмотрела на сестру, которая сжалась на подушках и закрыла глаза, силясь заставить себя успокоиться. Сейчас она казалась такой маленькой и хрупкой, кожа была словно прозрачной, а веки дрожали, словно Нарцисса была готова расплакаться снова. Я так не любила чужие слезы и всегда чувствовала себя настолько неуютно рядом с плачущим, что мне хотелось скорее уйти и оставить человека наедине с его горем. Но было так больно смотреть на страдания Цисси, что хотелось сделать все, лишь бы она успокоилась.

Я пододвинулась ближе к ней и обняла, запустив пальцы в ее длинные шелковистые волосы и поглаживая по голове. Почему-то мне вспомнилось детство, когда Цисси приходила ко мне жаловаться на родителей или на навязчивых мальчишек, а я вот так же прижимала ее к себе и легко целовала — чтобы сестренка успокоилась и не переживала. Это и вправду действовало не нее умиротворяющее, и вскоре Цисси или засыпала, или мы начинали болтать обо всяких пустяках. И сейчас, когда я снова укачивала на руках младшую сестру, мне вдруг показалось, что мы вернулись на много лет назад, в то далекое время. Вот только теперь проблемы были далеко не детскими.

Я посмотрела на Нарциссу, которая вроде бы успокоилась и теперь ровно дышала, положив голову мне на плечо. На моих губах появилась усмешка, а Цисси прикрыла глаза, и теперь казалось, будто она спит.

— Ты точно уверена, что… ждешь ребенка? — прошептала я, глядя куда-то в пространство.

Цисси кивнула и подняла на меня взгляд.

— Я утром ходила к Снейпу за зельем, — ответила она. — И оно подтвердило все мои опасения. Срок — примерно полтора месяца.

Я вздохнула.

— Получается, что обо всем знает еще и Снейп? — спросила я. Пусть этого зельевара уважал даже сам Темный Лорд, но у меня он почему-то никогда не вызывал доверия. Возможно, из-за того, что у него было довольно сомнительное происхождение, а, может быть, дело было в его постоянно угрюмом виде.

— Снейп, Раба и мы с тобой, — прошептала Цисси. — Рабастан очень рад, он почему-то уверен, что это его ребенок, но… Это больше всего и пугает меня. Он сразу же предложил сбежать вместе с ним, изменить имена, зажить новой жизнью, но я-то ведь знаю, что это невозможно. Рабастан безрассуден, и он не хочет понять, что сбежать от… Темного Лорда нельзя. А если даже нам удастся скрыться от него, то нас найдет Люциус, и тогда уж точно будет беда… Я не знаю, как поступить, Белла… Если этот ребенок не Люца, то он убьет и меня, и малыша, и Рабастана.

Нарцисса вздрогнула и, кажется, снова была готова заплакать, но я ласково коснулась ее щеки рукой и убрала за ухо прядь волос.

— Тебе сейчас нельзя переживать, дорогая, — сказала я. — Это может повлиять на здоровье ребенка. Сейчас успокойся, соберись с силами и иди к Люциусу, скажи, что ты беременна. А что будет через девять месяцев… Если малыш вдруг окажется не Малфоем, то я обязательно придумаю, как тебе помочь…

Я говорила об этом уверенно и спокойно, зная, что если потребуется, я непременно обращусь к Темному Лорду. Конечно, я старалась не злоупотреблять нашими особыми отношениями, но ради Нарциссы я была готова на многое. Тем более, Том как никто другой понял бы ее ситуацию.

При мысли о Томе мне вдруг стало не по себе. И даже не из-за того, что после происшествия в пещере наши отношения стали более натянутыми, а по той причине, что я (на миг) представила себя на месте Нарциссы. Ведь я могла точно так же забеременеть от Тома, вот только нужен ли ему ребенок? Я в этом сомневалась — он бы приказал мне избавиться от малыша, а затем, скорее всего, наказал бы. Конечно, я каждую неделю пила противозачаточное зелье, но оно никогда не давало стопроцентной гарантии.

— Белла… — вывел меня из размышлений голос Нарциссы. — Давай я расчешу тебе волосы и затяну корсет?

Я повернулась к сестре. Цисси сидела на кровати, поджав под себя ноги, и с улыбкой смотрела на меня. На ее щеках появился легкий румянец, а в глазах возник живой блеск, который я часто видела в детстве, когда девочка была чем-то довольна или увлечена. Она потянулась к прикроватной тумбочке за расческой, а я про себя порадовалась, что мне все-таки удалось отвлечь сестру. Ведь с самой юности она так любила расчесывать мои волосы, и со временем это стало для нас чем-то вроде традиции…

* * *

Я открыла глаза и обвела взглядом комнату. Вокруг была такая привычная, такая знакомая обстановка, но сейчас все это почему-то казалось чужим и далеким. Было трудно описать все, что я чувствовала на тот момент, казалось, что еще миг — и я закричу от обилия мыслей, которые стали переполнять меня после ухода Нарциссы. В последние несколько недель, после всего того, что мне довелось пережить в пещере, я чувствовала, что во мне что-то изменилось. Возможно, у меня, наконец, открылись глаза на Тома — я увидела, каков он на самом деле и из-за этого не находила себе места. Конечно, мы по-прежнему виделись раз в несколько дней — он вызывал меня к себе через Метку, и внешне все было, как прежде. Вот только между нами появилась какая-то невидимая стена, которая, казалось, росла с каждым днем. Теперь я не могла часами разговаривать с Томом на любую тему, как это было раньше. Я замыкалась в себе, старалась при нем не думать ни о чем особенном, а молчание становилось невыносимым, хотя прежде мы могли за весь день не обмолвиться и фразой, понимая друг друга без слов. А теперь я просто молча одевалась, бросала Тому прощальный взгляд и тихонько покидала его комнаты. Иногда он шел за мной до двери, брал за руку и целовал на прощание, а я лишь отводила глаза и желала как можно скорее оказаться одной, чтобы вдоволь наплакаться.

Трудно было объяснить, почему мне стало так тяжело находиться рядом с Томом, ведь и без него я чувствовала себя ужасно. Возвращаясь в Лестрейндж-Холл после очередного свидания с Темным Лордом, я еще несколько часов сидела у окна и тихонько плакала. Перед глазами вновь возникали одни и те же картины: пещера, Регулус, который без сил падает на землю, сотни костлявых рук, пытающиеся утащить меня на дно подземного озера… И безразличное лицо Тома, и его приказы, отдаваемые холодным голосом. Когда он успел так измениться? Почему я этого не заметила? Почему теперь каждый вечер я видела в его глазах жуткие багровые блики? Лишь когда он обнимал меня, я чувствовала, что рядом со мной прежний ласковый Том. Только и это теперь казалось обманом… Меня отпугивало и то, что он с каждым днем все сильнее и сильнее ревновал меня. Порой эта ревность просто-напросто граничила с безумием. Нет, он не устраивал сцен, не кричал на меня, даже не говорил мне о своих подозрениях. Однако стоило кому-либо лишний раз проявить ко мне внимание, как Темный Лорд находил массу причин, чтобы наказать человека. Чаще всего Том использовал Круциатус, а мне приходилось быть свидетельницей этих пыток. И я начала бояться, что если Темный Лорд однажды разозлится по-настоящему, то под горячую руку попаду и я.

А теперь еще прибавилось переживаний из-за Нарциссы. Конечно, в сущности ее проблема была не так ужасна, как казалось на первый взгляд. По крайней мере, я точно знала, что в моих силах помочь сестре со всем справиться. Вот только теперь у меня появился страх попасть в точно такую же ситуацию. Вряд ли Темному Лорду был нужен ребенок, тем более внебрачный, и он никогда не позволил бы мне оставить его в живых.

В глубине души я всегда тешила себя мечтой о ребенке, хоть и понимала, что это невозможно. В первые годы семейной жизни мы с Руди мечтали о детях, и позже, когда решили, что пришло время, мне никак не удавалось забеременеть. Поначалу думали, что у меня проблемы со здоровьем, из-за чего я не могу иметь детей, но лучшие колдомедики страны убедили меня в обратном. Зато выяснилось, что проблема вовсе не во мне, а в Рудольфусе, который, как оказалось, в детстве переболел чем-то серьезным и с тех пор потерял возможность стать отцом. Конечно, тогда я расстроилась, но с годами свыклась с мыслью, что никогда не стану матерью, — ведь тогда я и представить не могла, что снова встречу Тома…

Вспомнив о Руди, я судорожно вздохнула. В последнее время мы с ним виделись нечасто, и это вызывало у меня немалое беспокойство. Я догадывалась, что за этим стоит Темный Лорд, который не допускал, чтобы я лишний раз находилась в обществе мужа. А в те вечера, когда Руди все же появлялся дома, он напивался до такой степени, что не мог даже подняться в спальню, и засыпал прямо в гостиной. Тогда я спускалась к нему, накрывала пледом и еще некоторое время сидела рядом. В такие моменты я понимала, муж мне действительно небезразличен, и мне хотелось оградить его от страданий. Я разрывалась между своей одержимостью Томом и теплыми чувствами к Рудольфусу. Было страшно представить, что Темный Лорд может уничтожить Руди так же, как и Регулуса, ведь я знала, что мой муж — чуть ли не первый человек в списке тех, кого Том люто ненавидит. И если с Руди что-то произойдет, то только по моей вине, и я не представляла, как справлюсь с таким ударом.

Я осознавала, что слишком запуталась в своих чувствах и не знала, чего хочу. Конечно, я по-прежнему жаждала быть рядом с Томом, вот только как разрушить эту стену между нами?

Вдруг я услышала позади себя шаги и обернулась. В спальне появился Рудольфус, он тихо прошел к креслу, на котором я сидела, и стал рядом, смотря куда-то в пустоту. Я подняла на него взгляд, отметив, что он исхудал еще больше, его лицо осунулось, появилось больше морщин, под глазами залегли темные круги, а щеки обросли небрежной щетиной. Руди казался уставшим и изможденным, от прежней энергичности и жизнерадостности не осталось и следа. Сейчас передо мной стоял почти незнакомый мне человек, постаревший и измученный, черный свитер сильно контрастировал с его бледным лицом, и чем-то он напоминал призрака. Удивительно, но он был абсолютно трезв –взгляд был осмысленным, не чувствовалось запаха алкоголя, и Руди вполне твердо стоял на ногах.

— Белла? — он говорил тихо, немного хрипло.

От звука его голоса мне стало еще больше не по себе. Куда делась та непосредственность, живость, легкость? Ведь раньше любая его интонация словно значила «мне все ни по чем», теперь же он говорил так, будто каждое слово могло стать последним. Неужели его до такого состояния довел Том? Хотя нет, не Том, а мы оба.

Я посмотрела на Рудольфуса, и в его глазах мне удалось прочесть тревогу. Я тут же встала с кресла и подошла к мужу.

— Что случилось, Руди? — прошептала я, внимательно рассматривая его.

Он казался таким замученным — неужели на этот раз случилось что-то действительно серьезное? Мне вдруг так захотелось обнять его, провести рукой по волосам и хоть как-то попытаться оградить его от всех переживаний. Конечно, мои объятия никак не спасут его от незаслуженной немилости Темного Лорда, но пусть хоть на мгновение Руди будет тепло… И неважно, что это потом может разгневать Тома, — главное, чтобы Руди стало легче.

Я потянулась к нему, прижала к себе, провела рукой по его спине. Рудольфус на миг вздрогнул, словно от неожиданности, после чего полностью расслабился в моих объятиях. Только сейчас я поняла, как за последний год отдалилась от мужа, не была с ним рядом так давно, что уже и забыла, какой он теплый и нежный. Он коснулся рукой моих волос, легко поцеловал в висок.

— Мне нужно уходить, Белл, — прошептал он мне на ухо.

От неожиданности я отстранилась и удивленно посмотрела на него.

— Куда? — воскликнула я. — Зачем?

— Я не могу сказать, — произнес он, но поняв, что я просто так не отстану, добавил: — Это его приказ, Белла, я не могу ослушаться. Мне нужно уехать кое-куда…

На моем лице отразился ужас — вряд ли Темный Лорд отправлял Рудольфуса куда-то просто так.

— Скажи мне, Руди, куда ты едешь? — прошептала я. — Ты ведь можешь мне доверять, ты знаешь…

Руди опустил взгляд и вздохнул.

— Прости, дорогая… Ты знаешь, я тебе доверяю, как никому другому, но… «Не смей никому говорить о своем задании, особенно Беллатрикс» — это были его слова. Я не хочу, чтобы из-за этого он потом причинил вред тебе, я этого себе не прощу.

— Но как же ты, Руди? И когда ты вернешься? — в моем голосе прозвучала нескрываемая тревога.

Рудольфус усмехнулся и провел рукой по моей щеке.

— Не переживай за меня, милая, — сказал он. — Я постараюсь сделать все, лишь бы вернуться к тебе. Если что, то прости…

Я хотела что-то сказать, но слова вмиг куда-то исчезли. Глаза защипало от слез, которые я была не в силах сдерживать. Руди снова усмехнулся и поцеловал меня. Его губы были сухими, а поцелуй почти невесомый — совсем не такой, как у Тома. Неужели сейчас я, возможно, вижу Руди в последний раз? Неожиданно для самой себя я ответила на поцелуй и крепче прижалась к мужу, уже не скрывая своих слез. Рудольфус был единственным человеком, при котором я могла спокойно плакать и не чувствовать при этом стыда.

Через некоторое время Руди отстранился от меня, посмотрел в глаза и направился к двери.

— Я люблю тебя, — сказал он на прощание, а я не могла отвести взгляда от его отдаляющейся фигуры.

— Я тебя тоже, — прошептала я в ответ.

Я произнесла это очень тихо, но почему-то была уверена, что Рудольфус меня услышал. К своему удивлению, я поняла, что сказала правду — я действительно любила Руди. Возможно, это была не совсем та любовь, которую можно было испытывать к мужу, но сейчас, когда он ушел, возможно, надолго, а, возможно, и навсегда, я осознала, насколько сильно мне будет его не хватать. Конечно, любовью всей моей жизни был и будет Том Риддл, но сейчас я злилась на него. Как он мог отправить Рудольфуса неизвестно куда, где ему, скорее всего, будет угрожать смертельная опасность, зная, что мне будет тяжело без мужа? Неужели он такой эгоист?

Правду говорят — «на любви, как на войне», а если война и любовь переплетаются, то жизнь поистине становится жестокой. Вот только почему в центре всего всех событий оказалась именно я? Ведь если бы не моя юношеская глупость, то не было бы ни войны, ни этих глупых интриг, ни разбитых сердец.

«Кто бы мог допустить,

Сухие дубовые листья поднялись в воздух и закружились в небольшом вихре, словно танцевали какой-то причудливый танец. Я меланхолично наблюдала за этим, надеясь, что однажды переживания оставят меня, и я смогу хоть некоторое время побыть свободной, как эти беззаботные листочки. Но вскоре от этих вихрей стала кружиться голова, и я поспешила отвести взгляд. Перед глазами тут же предстал огромный особняк из серого камня, который возвышался надо мной угрюмым истуканом. Он почему-то одновременно навевал на меня тоску и вселял некую абстрактную и призрачную надежду. Я сидела на облупленном бордюре старого фонтана и никак не могла успокоиться и собраться с мыслями. Они роились в голове, не давая забыться и заставляя чувствовать себя беспомощной жертвой обстоятельств. Состояние было странным: будто бы я только что проснулась в сильном похмелье и пыталась освободить свой разум, чтобы не причинять себе тем самым лишней боли. Вот только чем больше я старалась не думать, тем больше мыслей одолевало меня.

Мой взгляд переметнулся на заледеневшую воду на дне фонтана, потом на редкие голые деревья, росшие в этом парке, на лежавшие кое-где островки грязного снега. Странно, раньше я не замечала, что этот парк еще угрюмее бесконечных пустошей Лестрейндж-Холла; возможно, когда-то он бы и напугал меня. Однако теперь мне совершенно не было дела до обстановки. По идее я должна была быть счастливой — Рудольфус Мерлин знает где, и я могу все свое время проводить с Темным Лордом. Но мне по-прежнему было не по себе в его присутствии, и с каждым днем это ощущение лишь усиливалось. Я знала, что Темному Лорду было все известно о моих терзаниях, но, к моему удивлению, он ни разу не заговорил об этом. Вел себя так же, как всегда, был нежным и любящим — но это не могло разрушить стену между нами. Глядя на него, мне хотелось и быть рядом, и бежать подальше, и каждую минуту я разрывалась между этими желаниями. От последнего меня останавливало лишь то, что Том никогда бы не отпустил меня, да и я сама не смогла бы без него, как бы он меня ни пугал порой.

Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как Рудольфус отправился на то неведомое мне задание. С тех пор он не писал, и о нем ничего не было слышно ни от Рабастана, ни от других Пожирателей Смерти. Я могла бы спросить об этом Темного Лорда, но я была уверена, что этот вопрос разозлит его, что было бы очень нежелательно. Поэтому приходилось просто ждать хоть какой-нибудь весточки от мужа и не находить себе места от волнения в те моменты, когда я оставалась одной.

Хотя я не обращала внимания на бегущие дни, сегодняшнюю дату я знала точно — тридцать первое декабря, последний день года и день рождения Тома. Не знаю, помнил ли он об этом, но я не могла забыть. Возможно, потому, что много лет назад в этот день я так старалась сделать Тома счастливым, или же от того, что он , несмотря на все недавние события, по-прежнему оставался для меня самым любимым человеком.

Я наблюдала, как замок Логова медленно окутывают непроглядные зимние сумерки, и он начинает сливаться с темным фоном природы. На небе не было ни одной тучи, но оно все равно казалось низким и темным: наверное, всему виной было время года. Зима в этот раз выдалась непохожей на все предыдущие: почти не было снега, хотя раньше к концу года все утопало в сугробах. Теперь же погода лишь изредка баловала нас жалкими снегопадами, и снег моментально таял.

А сейчас даже стих ветер, видимо, успев наиграться с опавшей листвой, и я осталась посреди парка в полной тишине. Через некоторое время в нескольких узких окнах замка зажегся свет, озарив тусклыми лучами тот фонтан, на котором я все еще сидела.

Видимо, я провела здесь много времени, так как когда я аппарировала из Лестрейндж-Холла, на дворе было еще светло. Я должна была встретиться с Томом, но почему-то не решалась войти в дом и подняться на второй этаж, к его кабинету. С каждым разом мне было все тяжелее и тяжелее идти к Темному Лорду, но я пересиливала себя, зная, что в его обществе мне удастся хоть немного успокоиться и отвлечься. Но сейчас я медлила дольше обычного. Молча смотрела на темные окна его кабинета, зная, что он находится там и, наверное, смотрит на огонь, как всегда любил это делать.

Я поежилась, хотя совершенно не замерзла, и встала с холодного камня. Все-таки нужно было идти, иначе Том может хватиться меня, и тогда будет еще хуже…

— Надоело сидеть в холодном парке, Белла? — позади меня из темноты послышался голос.

Я вздрогнула от неожиданности и обернулась. В нескольких шагах от меня, за фонтаном, стоял Темный Лорд и с усмешкой смотрел на меня. На миг мне показалось, что его лицо выражает волнение, впрочем, скорее всего, это была игра света. Я замерла, не смея пошевелиться, а Темный Лорд тем временем подошел ко мне и взял за руки. Его ладони были прохладными, и от этого по моему телу прошла дрожь. Том заглянул мне в глаза, и я попыталась выдавить из себя улыбку, но ничего не получилось. Мне никогда не удавалось скрыть своих истинных чувств от Тома. Он читал меня, как открытую книгу, и это было неизменно.

— Я… я просто гуляла, — прошептала я глядя куда-то в сторону. — Устала сидеть в помещении, и…

Темный Лорд усмехнулся еще шире, и было ясно, что он не поверил мне.

— Гуляла, хотя знала, что я жду тебя? — тихо спросил он.

Я ничего не ответила, лишь только задрожала еще сильнее. Том сильнее сжал мои руки, и я вынуждена была повернуться к нему. На его лице не было ни гнева, ни злости, только все та же улыбка.

— Мне… — начала я. — Мне просто хотелось побыть одной, недолго, я уже собиралась к тебе…

Том по-прежнему улыбался и пристально рассматривал меня. Я старалась не смотреть в его глаза, уверенная, что стоит мне встретиться с ним взглядом, как я полностью попаду в его власть, а сейчас мне почему-то вовсе не хотелось забываться. Я запуталась в своих желаниях, не зная, чего хочу больше — остаться с Томом или уйти, куда глаза глядят. Тем временем, он бережно прижал меня к себе, запустив пальцы в растрепанные волосы. Я тяжело вздохнула и закрыла глаза. В его объятьях было спокойнее, но нервная дрожь никак не желала проходить. Тогда Том немного отстранил меня от себя и легко поцеловал в лоб.

— Ты изменилась, Белла, — прошептал он, словно только сейчас сделал этот вывод.

— Почему ты так думаешь? — спросила я, с тревогой глядя в его лицо.

— Я ведь вижу, как ты себя ведешь последние полтора месяца, — произнес он. — Избегаешь меня, молчишь… Тебе не кажется, что нам лучше просто поговорить?

Впервые за вечер я посмотрела в его глаза, после чего медленно высвободилась из объятий и села на край фонтана.

— Не нужно, Том… Я не хочу, — устало прошептала я. — Давай оставим все, как есть, пожалуйста…

Повисла напряженная тишина, которую нарушал лишь скрип веток старого дерева. Я не решалась поднять на Тома взгляд, а он, казалось, о чем-то задумался.

— Как есть? — наконец произнес он. — Тогда я не понимаю тебя, Белла.

Он говорил спокойно, но не равнодушно. Я знала, что ему небезразлично все то, что происходит со мной, хотя он этого почти никогда не показывал.

— Зато я тебя хорошо понимаю! — вырвалось у меня, и я резко подняла голову и встретилась с ним глазами.

На лице Тома промелькнуло недоумение.

— Что ты…

— Не делай вид, что ничего не знаешь! — воскликнула я, не дав ему договорить. — Ты пытаешься удержать меня любой ценой, совершенно не замечая, что в этом нет никакой необходимости! Ты знаешь, что я не исчезну, даже если очень захочу, и все равно убираешь тех людей, кто мне дорог! Думаешь, я не понимаю, что ты взял меня в ту пещеру, только чтобы я смогла увидеть смерть Регулуса? А теперь ты отправил Руди Мерлин знает куда, лишь бы он не находился рядом со мной! Ты не доверяешь мне, Том, я это вижу, и не будь сейчас войны, ты бы запер меня в комнате и не давал лишний раз шагу ступить. Ты знаешь, что я буду делать все, что ты захочешь, и мне это будет только в удовольствие, но ты все равно каждый раз будешь подозревать меня не весть в чем и сомневаться в моей преданности!

Я выпалила все это на одном дыхании, совершенно не думая, что говорю. Эмоции уже давно закипали во мне, прежде мне удавалось себя сдержать, теперь же я не выдержала. Все, что я чувствовала, вырвалось наружу и обрушилось на Тома, и меня не заботило, что это может его разозлить и что его гнев мог обернуться для меня весьма плачевно. Но, к моему удивлению, он и бровью не повел, оставаясь абсолютно спокойным, как и несколько минут назад. А потом снова усмехнулся.

Я не сводила с него глаз, совершенно сбитая с толку его реакцией, а он подошел ко мне и сел рядом.

— Скажи, Белла, а разве я могу тебе доверять? Разве ты когда-то не доказала, что тебе нельзя верить? — произнес он.

Он говорил спокойно, рассудительно, так, словно объяснял маленькому ребенку какую-то простую истину. Я краем глаза смотрела на него, стараясь не встречаться с ним взглядом. Он был невозмутим и прекрасен, и от этого почему-то стало страшно. Возможно, от того, что я могу потерять его, или же он может совершить какой-то ужасный поступок по отношению к моим близким. Я вдруг подумала: что будет, если я потеряю его или если он решится на какой-нибудь ужасный поступок по отношению к моим близким?

— А разве на протяжении последних лет я не пыталась доказать тебе обратное? — прошептала я, принявшись рассматривать грязный снег, залегший под деревьями.

— Доверие вернуть всегда сложно, — произнес Темный Лорд. — А в некоторых случаях это невозможно. Я привык никому не доверять и вряд ли смогу это изменить. Но я-то знаю, что причина твоего поведения кроется не только в моем доверии или недоверии.

Я повернулась к Тому и теперь в упор смотрела в его лицо. Гнев, боль и тоска — это все, что я чувствовала на данный момент и не могла в себе подавить. Хотя стоило ли пытаться? Том сомневается в моей к нему любви, разве этого недостаточно для того, чтобы всколыхнуть мою старую обиду?

— Да, ты прав, не только в этом! — четко произнесла я.

Внезапно для самой себя я вскочила на ноги, из глаз брызнули слезы, сквозь пелену которых я размыто видела спокойное лицо Темного Лорда. Теперь слова лились из меня потоком, остановить который я была не в силах.

— Я просто не понимаю, что с тобой произошло! — выпалила я. — Куда пропал мой Том? Что ты с ним сделал? Я ведь знаю, что прежде ты никогда бы не поступил так, как тогда в пещере — со мной и с моим кузеном! Ты просто хочешь что-то мне доказать, но скажу, что у тебя ничего не получится, потому что я совершенно не вижу смысла во всех этих поступках! Том, что же с тобой происходит? Почему ты не хочешь хоть минуту побыть человеком? Я ведь знаю, что в глубине души ты такой, каким был раньше…

Слезы заструились по щекам, к горлу подступили рыдания, и мой голос оборвался всхлипом. Я отвернулась, чтобы он не видел моего лица, хотя все и так было ясно — Том прекрасно знал, что я чувствую, вот только вряд ли понимал. Я ощутила на своих плечах легкое прикосновение его рук, но не пошевелилась.

— Я попытался бы, Белла, но у меня нет души, — тихо сказал он, почти касаясь губами моего уха.

Я медленно повернулась к Тому, посмотрела на него. И почему он так спокоен?

— Не говори так, — прошептала я. — Так не может быть…

— Может, Беллс, магия способна и на такое, — ответил он.

Он немного разжал пальцы на моих плечах, но не отпустил.

— Но… А как же любовь, Том? — осторожно произнесла я. — Ведь она сильнее любой магии, она может победить все, что угодно!..

Том тихонько рассмеялся, и с каждым звуком его смеха мне становилось все больнее. Мы словно говорили с ним на разных языках, и так, наверное, и было на протяжении последних нескольких лет.

— Не говори глупостей, Белла, — сказал он. — Любовь придумали люди, а магия была всегда. Любовь делает нас слабыми, заставляет унижаться, подчинять свою жизнь чему-то нереальному, неосязаемому. Любовь превращает нас в ничтожества.

Том замолчал, а я еще долгое время пыталась осмыслить услышанное. Что он такое говорит? Как он может отрицать существование любви после всего, что между нами было? После каждой ночи, после каждого прикосновения, каждого слова, которые прежде казались мне глупыми, а теперь были нужны, как воздух? Неужели он был со мной лишь ради развлечения, а все то, что сказал в ту ночь, когда мы помирились, было ложью?

Я больше не могла сдерживаться и заплакала сильнее. Том хотел было обнять меня, но я отступила назад. Неужели он обманывал меня?

— Только так странно, когда я вижу тебя… — прошептал он. — Мне не хочется верить в…

Я не слушала его, глядя куда-то в пространство, желая поскорее исчезнуть отсюда.

— Значит, — сказала я дрожащим голосом. — Я, по-твоему, ничтожество? Значит, я унижаюсь, потому что люблю тебя? А ведь я-то верила, надеялась, и…

— Беллс, послушай… — начал Том, снова собираясь меня обнять, но я опять сделала шаг назад.

— Не имеет смысла… — прохрипела я, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться в голос.

— Ты…

— Простите, Милорд, мне нужно домой, — произнесла я, отворачиваясь от Тома.

Он кинулся за мной, но я была проворнее — отскочила назад и поспешила аппарировать, нарисовав в мыслях Лестрейндж-Холл. Кажется, Темный Лорд звал меня, приказывая остаться и выслушать его, но мне было плевать. Пусть потом наказывает меня, пусть пытает — лишь бы не слышать его разговоров об отсутствии любви. Прежде его поступки и взгляды говорили совсем о другом, почему же теперь он повел себя так? Что хотел этим доказать?

Но если он не любил меня, то почему тогда ревновал до такой степени? Почему ненавидел Рудольфуса только за то, что он был моим мужем? Что же с ним происходило?

«Спрячь свой обман улица слез,

(Ария «Улица Роз»)

Я изо всех сил сжала в руке бокал, послышался негромкий хруст, и ладонь пронзила острая боль. Медленно разжав пальцы, я выпустила испорченную посуду на пол, где она звонко разбилась вдребезги. Какое-то время я изучала взглядом хрустальные осколки у своих ног, после чего посмотрела на ладонь, по которой струилась кровь, и с удивлением обнаружила, что боль исчезла. Возможно, я просто ее не чувствовала из-за алкоголя, блуждающего по крови, а, может быть, мне в данный момент просто не было дела ни до чего. Разве что было жалко бокал — он был из венецианского хрусталя, подарок Руди на одну из годовщин нашей свадьбы. Хотя, в серванте, должно быть, осталось еще несколько таких бокалов, и я уже хотела было подняться и взять еще один, но эту мысль тут же пришлось отбросить — я была слишком пьяна и едва ли могла устоять на ногах. Вместо этого я потянулась к полупустой бутылке огневиски, которая стояла на журнальном столике. Пить из горла было даже удобнее, чем из бокала: напиток меньше проливался мне на платье, да и не было надобности постоянно доливать. Я пила залпом, и, к моему удивлению, огневиски не обжигало мне горло, как раньше, а на вкус казалось сладким, почти как чай с сахаром. Только вот эффект от него был совершенно другим: все больше кружилась голова, и создавалось впечатление, будто я нахожусь в полете. Тело погружалось в приятное расслабление, а настроение поднималось. Теперь я начинала понимать, почему Рудольфус так пристрастился к этому напитку: ведь с ним жизнь казалась такой легкой, все становилось ни по чем.

Вспомнив о Руди, я сделала еще один большой глоток, чтобы отогнать задумчивость и не отдаваться мыслям. К сожалению, мне это не удалось: в сознании тут же нарисовалось улыбающееся лицо мужа, и мне вдруг безумно захотелось его увидеть. Сколько его уже не было дома? Месяц? Два?

Я посмотрела в окно, где пейзаж был окрашен в цвета уходящего дня. Снега уже не было, лишь только кое-где в ямах и по обочинам дорог стояла мутная талая вода. Уже наступила весна, и два месяца я провела в полузабытьи, делая все по инерции.

После того, как я ушла от Темного Лорда, я очень переменилась, стала грубее, жестче и, кроме того, стала довольно часто выпивать. Это однозначно были изменения не в лучшую сторону, но что я могла поделать? Мне хотелось забыться, не хотелось жить, не хотелось видеть Тома. Он же наоборот искал встречи со мной. Конечно, он не показывал этого, но на каждом собрании я ощущала на себе его взгляды, порой он как бы невзначай дотрагивался до моей руки или талии, словно пытаясь обнять, но я всегда старалась уйти, чтобы не отдаться во власть своих чувств. Обида на Тома была еще сильна, но теперь, когда я почти все вечера проводила дома в одиночестве, у меня появилось время обдумать его слова. Я ведь знала, что он изменился, и почти сразу приняла это, так что же меня остановило на этот раз? Страх перед ним? Или боязнь, что он сам уйдет от меня? И вообще, как я могла сомневаться в чувствах Тома, если он до этого столько раз доказывал их мне? А когда я аппарировала прочь из парка, он пытался сказать мне еще что-то…

Иногда по вечерам я чувствовала, как горит на запястье Черная Метка, и знала, что Том все еще надеется, что я отброшу сомнения и приду к нему. Разве это не было свидетельством того, что я все еще нужна ему? Но я почему-то не шла. То я оказывалась слишком пьяна, то просто настроение было плохим.

В один прекрасный вечер после какого-то пустякового задания я отправилась вместе с Долоховым, Яксли, Эйвери и двумя Керроу праздновать его успешное выполнение в какой-то бар в Лютном переулке. Там все и началось — мы выпили, мне стало легче на душе, и я почувствовала себя необычайно свободной. Конечно, будь я трезвой, все, что меня окружало, казалось бы омерзительным, но теперь мне было плевать. И даже на то, что Алекто отправилась с Долоховым на второй этаж явно не играть в шахматы; и на то, что повсюду сновали продажные женщины; и даже на то, что Яксли стал распускать руки, — здесь у нас дело не зашло дальше одного Конфундуса. Тем самым я ясно дала понять, что меня лучше не трогать.

На следующий день мне, конечно же, было нехорошо, я не могла даже встать с кровати из-за жуткой головной боли. Меня выручили Рабастан и Нарцисса, которые так кстати пришли меня проведать. Что касается сестры, то у нее к тому времени уже был заметен круглый живот, и она выглядела необычайно довольной. Цисси была окружена гораздо большим вниманием, чем любая другая беременная женщина, ведь ей старались угодить два предполагаемых отца ребенка.

Сестра несколько раз скандалила из-за моего поведения в последнее время, но я не собиралась меняться. На душе было слишком тяжело, и я должна была хоть как-то забыться. Я не слушала ни Нарциссу, ни Рабастана, ни остальных. Один раз со мной захотел поговорить сам Темный Лорд, но я быстро собралась и ушла еще до того, как он успел приказать мне остаться. Конечно, логичнее было бы вернуться к нему, начать жить, как прежде, но что-то меня держало.

Я тряхнула головой, стараясь отогнать от себя все воспоминания, но от этого движения немедленно почувствовала только большее головокружение. Я была слишком пьяна, чтобы хоть как-то управлять своим сознанием, поэтому приходилось просто сидеть на месте и предаваться размышлениям. Правда, сейчас, в таком состоянии, они даже казались мне приятными. Я сделала еще глоток и откинулась на спинку дивана, рассматривая затуманенным взглядом парк, в котором уже окончательно стемнело. Было бы неплохо позвать домового эльфа, чтобы он развел огонь в камине и зажег свечи, но мне не хотелось даже поднимать голову. Тело казалось необычайно тяжелым, я чувствовала непреодолимую усталость, сейчас было бы неплохо поспать…

И вдруг я услышала какие-то звуки в холле. Наверное, опять кто-то пришел читать мне нотации о том, что нельзя пить огневиски и что я должна быть примерной девочкой. Что ж, ради того, чтобы задать ему трепку, я не поленюсь даже встать и наложить на него какое-нибудь заклятье. Пока я поднималась с дивана, пустая бутылка с грохотом упала на пол и закатилась под кресло. Хватаясь за стены и мебель и попутно удивляясь, что вообще могу держаться на ногах, я нетвердой походкой направилась в сторону прихожей, где кто-то продолжал копошиться.

— Кого принесло сюда, хвосторожья задница? — крикнула я. Язык заплетался, но кое-как говорить я все еще могла.

— Белла? — послышалось из темноты. — Это ты, что ли? Что с тобой?

Этот голос был мне знаком, если даже не сказать очень знаком. Поначалу мне показалось, что он мне лишь почудился, но когда в темноте я смогла разглядеть своего мужа, то чуть не закричала от радости. Я хотела подбежать к нему, но ноги плохо слушались меня, и если бы Руди не бросился ко мне и не подхватил, то я точно бы упала. Он осторожно поставил меня на ноги, не убирая рук с моей талии. От его прикосновений по телу прошла легкая дрожь, я довольно улыбнулась.

— Наконец-то ты вернулся, Руди, я так скучала, — прошептала я, обнимая его за шею.

Он казался слегка обескураженным, но все равно обнял меня в ответ. Какое-то время мы просто стояли так посреди коридора, после чего Рудольфус медленно отстранился и посмотрел на меня.

— Ты пьяна, Белла? — строго спросил он.

Я лишь улыбнулась.

— Совсем немножко, — сказала я, глядя ему в глаза.

— Белла… Ты ведь… — начал Руди.

Но я не дала, прижав пальцы к его губам.

— Ну не нужно сейчас нотаций, Руди, пожалуйста, — прошептала я. — Я просто очень скучала по тебе, мне захотелось немного отвлечься…

— Отвлечься? — хмыкнул Рудольфус, но, судя по тону, он уже немного смягчился. — Да ты едва на ногах стоишь!

— Так мне необязательно стоять, — усмехнулась я.

Несколько мгновений мы с Руди просто молча стояли и сверлили друг друга взглядами, после чего одновременно потянулись друг к другу с поцелуем. Я сразу же обхватила руками его шею, он же быстро прижал меня спиной к стене. Сквозь поцелуй я рассмеялась, а Руди стал целовать мою шею, ключицу, стягивать с плеч платье. Я порадовалась, что сегодня, вернувшись домой после собрания в Логове, успела снять корсет, иначе Руди помучился бы с ним. Когда ему, наконец, удалось обнажить меня, он набросился с поцелуями на мои груди, сжимая их в руках, облизывая набухшие соски. Я откинула голову назад, упершись затылком в стенку, и тихонько застонала. Алкоголь в моей крови еще сильнее разжигал страсть, и я едва держалась на ногах, чувствуя, как предательски подгибаются колени.

А Рудольфус тем временем боролся с застежками на моем платье, но вскоре не выдержал и просто-напросто разорвал его. Он опустился с поцелуями еще ниже, касаясь языком живота, запуская пальцы под кружевную ткань трусиков. Мне показалось, что у меня внизу все запылало огнем, так я хотела его. Руди не спеша стянул с меня белье, оставив только в легких чулках, а затем так же медленно поднялся. Я услышала звук расстегиваемого ремня и, словно опомнившись, подняла руки, чтобы снять с мужа мантию.

Рудольфус усмехнулся и легко поцеловал меня в шею, после чего вновь припал губами к моей груди и плечам. От нетерпения я подалась всем телом ему навстречу, желая поскорее сделать то, чего мы оба так хотели. Он моментально понял это, поэтому несильно сжал руками мои ягодицы, приподнимая меня и все так же прижимая спиной к стене, а я крепко обхватила ногами его бедра. Через секунду я ощутила его в себе, Руди принялся медленно двигаться. Я положила подбородок ему на плечо и прошептала на ухо:

— Сильнее, пожалуйста…

Руди, как мне показалось, усмехнулся, после чего поцеловал меня в шею и ускорил темп. Я застонала, пытаясь хоть немного успокоить дыхание, но оно оставалось сбивчивым и тяжелым, наверное, из-за алкоголя. Руди еще больше ускорил темп, и теперь я не могла даже кричать.

В какой-то миг я почувствовала, как тело немеет от удовольствия, а с губ сорвался шепот:

— Том…

После этого я обмякла у Руди на руках, не желая даже пошевелиться. Он тоже не двигался, все еще не выходя из меня. А я лишь блаженно улыбалась, закрыв глаза. В помещении воцарилась тишина, которую я не нарушала только потому, что мне было лень даже думать. Но вдруг послышался голос Руди:

— Белла… Что ты только что сказала? — произнес он, и от холодности его голоса я даже поежилась в его теплых руках.

— А я что-то говорила? — пробормотала я, медленно двигая пересохшими губами.

— Не говори, что мне показалось, что ты…

— Тебе, наверное, показалось, — сказала я. — Ничего конкретного я не говорила… Отнеси меня, пожалуйста, я, наверное, не смогу дойти…

Рудольфус, наконец, осторожно вышел из меня, после чего завернул в то, что осталось от платья, и понес в сторону гостиной. Там он положил меня на диван, укрыл пледом и сел рядом. Я сразу закрыла глаза и уже через несколько мгновений провалилась в сон.

Над поляною хмарь –

У меня страшно кружилась голова, а во рту настолько пересохло, что, казалось, я вот-вот начну изрыгать пламя, как дракон. Я закашлялась, схватившись за горло, и кто-то тут же поднес к моим губам сосуд с какой-то жидкостью. Мне ничего не оставалось, кроме как сделать несколько глотков теплого зелья, по вкусу напоминавшего мятный чай. Отпив слишком много, я захлебнулась, едва не опрокинув напиток на себя.

— Рано или поздно нам всем приходится отвечать за свои поступки, — совсем рядом со мной послышался знакомый голос.

Я открыла глаза и тут же увидела Рудольфуса, сидящего рядом со мной с серебряным кубком в руках. Осмотревшись, я поняла, что нахожусь в спальне, на кровати, укутанная одеялом. Сквозь не задвинутые шторы в комнату проникали утренние лучи солнца, играя на светло-зеленых обоях яркими бликами. Я попыталась поднять голову с подушки, но внезапно виски пронзила такая боль, что мне тут же пришлось бессильно откинуться назад.

— Ох, голова раскалывается, — простонала я, глядя на Руди из-под полуопущенных век.

Тот в ответ лишь усмехнулся.

— Чтобы этого не было, ты должна допить зелье до конца, пока оно не остыло, — произнес он. — А еще лучше — чтобы избежать подобного, ты должна перестать пить. Сказать по правде, тебе это совершенно не идет.

— Ага, кто бы говорил, — пробормотала я. — Не я ли тебя откачивала пару месяцев назад?..

Рудольфус продолжал ухмыляться, и я уловила в его глазах те самые огоньки озорного веселья, к которым привыкла за все эти годы. На душе сразу стало теплее, и мои губы невольно расплылись в улыбке.

— Между прочим, я последние месяцы вел себя прилично, — заявил Руди.

Он протянул мне кубок, и я, взяв его в руки, медленно допила остатки зелья, после чего вновь перевела взгляд на Рудольфуса. Теперь я уже не была настроена шутить: нужно было задать множество вопросов. Руди забрал у меня пустой кубок и поставил его на тумбочку, и я тут же привстала, подложив под спину подушку.

— Где ты был все это время? — полушепотом спросила я, не сводя с мужа пристального взгляда.

Рудольфус напрягся: это было видно по тому, как он плотно сжал губы, как на шее напряглась жилка, а пальцы стиснули покрывало. Всю веселость Руди вмиг как рукой сняло, и я почувствовала себя неуютно. Похоже, он совершенно не хотел отвечать на мой вопрос, но я знала, что должна вытянуть из него информацию любым способом.

— Руди… — тихо позвала я мужа.

Он взволнованно посмотрел на меня, после чего инстинктивно перевел взгляд на дверь и на окно.

— Темный Лорд велел не распространяться об этом, — шепотом произнес Руди. — Не спрашивай, милая…

Казалось, он и сам был расстроен, что не может ничем поделиться со мной, но я не собиралась отступать.

— Но ведь я не кто попало, ты можешь мне рассказать, — прошептала я умоляющим голосом.

Руди вздохнул и снова обернулся, словно ожидая, что в дверях вот-вот появится Темный Лорд. Убедившись, что там никого нет, он придвинулся ближе ко мне.

— Это было похоже на ссылку, — прошептал он.

— Какую ссылку? Куда? — удивленно воскликнула я, но Руди тут же приложил палец к губам.

— Были кое-какие дела в мире магглов, — пробормотал он и замолчал.

Я непонимающе уставилась на мужа. На миг мне показалось, что он шутит, но его серьезный вид говорил об обратном. Я резко выпрямилась, и наши с Руди лица оказались на одном уровне.

— Что за глупости? Какой мир магглов? Что ему там понадобилось? — воскликнула я.

Конечно, Темный Лорд всегда был непредсказуемым, а его планы порой оказывались крайне неожиданными. Мы боролись против магглов, уничтожали их — и вдруг он отправляет моего мужа в совершенно незнакомый мир, где тот абсолютно не ориентируется. Я подумала, что дело явно было не только в ревности или ненависти — будучи хладнокровным стратегом, Темный Лорд наверняка преследовал не только личную, но и некую другую цель. Так в чем же было дело?

— Магглы не так просты и безобидны, как кажется на первый взгляд, — вдруг произнес Рудольфус. — Они грязные животные, ищущие во всем лишь выгоду, губящие самих себя из-за собственных амбиций и готовые убивать друг друга из-за каких-то грязных бумажек. Но они очень легко поддаются влиянию — стоит только упомянуть о деньгах, как они тут же перестают мыслить рационально, и тогда с ними можно делать все, что угодно. Они не столько скупы, сколько глупы. Они считают себя творцами всего и свято верят в это, хотя на самом деле — это всего лишь стадо зверей, несущихся на водопой и готовых перегрызть друг другу глотки в борьбе за лишнюю каплю воды. Но они довольно расчетливы, они могут достигнуть всего, чего угодно, лишь бы только меньше напрягаться потом…

Рудольфус замолчал и отвел взгляд, я же внимательно смотрела на мужа, не в силах произнести ни слова. Руди никогда открыто не высказывал своего презрения к магглам, но сейчас я могла поспорить, что он едва сдерживает свое омерзение к этим созданиям.

— Мне всего лишь нужно было войти к ним в доверие, а потом столкнуть лбами. Поссорить магглов просто, но довольно опасно — нужно вовремя исчезнуть, но в то же время не уходить далеко, чтобы держать ситуацию под контролем. А главное — необходимо использовать как можно меньше магии, иначе можно легко быть вычисленным Министерством или самими же магглами. Знаешь ли, они с немалым интересом относятся ко всему волшебному, а некоторые в это даже верят, — произнес Рудольфус, а на последней фразе даже слегка усмехнулся.

Я продолжала удивленно рассматривать мужа. Неужели все эти три месяца он жил, как маггл? Если об этом кто-то узнает, то это будет позором для нас с Руди, пусть это и было заданием Темного Лорда.

— Но… А что ты там делал? — прошептала я.

— Я… — начал Руди, но вдруг осекся и внимательно посмотрел на меня. — Прости, Белла, я не могу тебе рассказать больше, от этого может зависеть моя жизнь. Я ведь уже говорил тебе, что Темный Лорд запретил об этом распространяться. Я и так сболтнул лишнего, думаю, что на собрании мне не поздоровится…

Я разочарованно вздохнула, понимая, что больше не смогу вытянуть из Руди ни слова. Да, Рудольфус был мягким, но это не мешало ему быть принципиальным.

Откинувшись на подушки, я закрыла глаза и попыталась отгородиться от всего, что происходило вокруг. Голова по-прежнему была тяжелой, немного подташнивало, поэтому хотелось лишь успокоиться и не думать ни о чем. Но чем сильнее я пыталась очистить свой разум, тем больше мыслей возникало в голове. Сразу же вспомнился вчерашний вечер. Совершенно не верилось, что все это действительно происходило со мной. Неужели я умудрилась выпить столько огневиски, а после этого еще и переспала с Рудольфусом? Хотя, что в этом особенного? Я скучала по нему…

Я приоткрыла глаза и взглянула на мужа. Рудольфус неподвижно сидел на кровати, уставившись куда-то в пространство. За месяцы отсутствия он словно постарел: на лице появились первые морщины, плечи, казалось, стали еще острее, а в темных волосах виднелись проблески ранней седины. Я рассматривала его и вдруг почувствовала прилив нежности к этому человеку. Он всегда был рядом, поддерживал, делал все, что я пожелаю — и, думаю, ради меня мог бы пойти даже против самого Темного Лорда.

В порыве чувств я поднялась, подобралась ближе к Руди и обняла его, коснувшись губами небритой щеки. Он тут же расслабился и положил руки мне на талию.

— Все будет хорошо, — против своей воли прошептала я.

Как все может быть хорошо, если Рудольфус — самый нежелательный человека для Темного Лорда и один из самых близких мне?

* * *

Солнце село еще до того, как закончилось собрание, и меланхоличный серый свет сумерек медленно, но верно окутывал Логово. Весь вечер я отчаянно старалась не встречаться взглядом с Темным Лордом, а это было трудно — я чувствовала, что он смотрел на меня почти неотрывно. В комнате звучал его голос, но я особо не вникала в то, что он говорил, желая лишь поскорее оказаться в Лестрейндж-Холле, подальше от всего, что меня окружало в данную секунду. Но другая часть меня колебалась, отчаянно желала остаться здесь, быть ближе к нему, забыв обо всех страхах и сомнениях.

Я украдкой посмотрела на Руди, сидевшего рядом. Он слегка сжимал мою руку под столом, а его взгляд был устремлен на Темного Лорда. Присутствие Руди вселяло в меня немало уверенности, но в то же время от этого на душе становилось еще тоскливее. Я отчетливо осознавала неизбежность того, что рано или поздно мне придется выбирать между мужем и Томом, и боялась этого — ведь я не смогла бы жить без обоих.

Через некоторое время помещение стало наполняться оживленными голосами, что означало конец собрания. Все присутствующие стали подниматься со стульев, разбрелись по залу: кто-то направился к Темному Лорду, кто-то — в сторону своих приятелей; я же оставалась сидеть за столом. За всю неделю я не сдала Темному Лорду ни одного отчета, и это было совсем не хорошо. Довольно рискованно — подобные задержки могли запросто его разозлить, и любой разумный человек постарался бы не лезть на рожон.

Я же на протяжении этих дней после каждого собрания спешила покинуть Логово, чтобы не оказаться с Темным Лордом наедине. Впрочем, рано или поздно мне все равно придется предстать перед господином, и лучше было не медлить — если в зале будет больше людей, то, возможно, я смогу избежать длительной беседы.

Я подняла голову и осмотрелась. Мерлинова борода, пока я терзала себя сомнениями по поводу своего отношения к Темному Лорду, практически все, кто здесь был, успели покончить со своими делами и убраться восвояси! И теперь в зале оставались только я, Темный Лорд и Рудольфус с Рабастаном, которые что-то обсуждали, склонившись над пергаментами. Проклиная весь мир и ругая себя за нерешительность, я медленно встала со стула и направилась к Темному Лорду. С каждым шагом ноги становились ватными, а дыхание учащалось, но я старалась не обращать на это внимания, убеждая себя, что все в порядке. Скорее всего, в присутствии Руди и Рабастана Темный Лорд не станет меня задерживать, и наш разговор получится не очень длинным.

Том сидел в кресле и сосредоточенно наблюдал за братьями, а я не смогла в очередной раз не залюбоваться его точеным профилем, светлой кожей, задумчивыми глазами, в которых отражались языки пламени. Он опер подбородок о руку и, казалось, мало вникал в то, о чем говорили Руди и Раба.

— Милорд, я принесла отчеты… — я сама удивилась холодному и спокойному звучанию своего голоса.

Я достала из рукава волшебную палочку, сделала ею несколько незамысловатых движений, и на столе перед Темным Лордом появилось несколько свитков пергаментов. Мое появление словно застало его врасплох — он вздрогнул и поспешно поднял на меня взгляд.

— Белла? — произнес он так, словно не верил, что это я. — Отчеты?

Я пристально смотрела на Тома, и мне пришлось сделать усилие, чтобы безмолвно кивнуть — когда он был рядом, я совершенно теряла ощущение реальности.

Том резко встал с кресла, заставив меня невольно отступить назад. Он же окликнул Руди и Рабастана, которые продолжали что-то увлеченно обсуждать.

— Довольно, — коротко сказал Темный Лорд. — Я понял суть вашего предприятия и даю на него разрешение. Вы должны с этим справиться. А сейчас вы свободны.

У меня внутри все похолодело — как я не подумала, что Темный Лорд может запросто отпустить всех лишних, чтобы, наконец, остаться со мной наедине?

— Как вам угодно, Мессир! — громко произнес Рабастан, скручивая какой-то свиток. Потом он вручил его Рудольфусу, поклонился так низко, что чуть не коснулся носом своих коленей, и послал мне ослепительную улыбку.

Мне же оставалось в который раз удивиться его непосредственности — как можно умудряться быть таким веселым и неунывающим даже в присутствии Темного Лорда?

— Увидимся дома, Белла, — произнес Руди и, схватив Рабастана за локоть, потянул его к камину.

Я смотрела вслед мужу и его брату, стараясь не думать о том, что может произойти через минуту. А случиться могло все, что угодно — начиная от обыкновенного делового разговора и заканчивая пытками и изнасилованием. Я стояла спиной к Тому и была так напряжена, что практически не дышала, а когда на мои плечи легли сильные руки, я едва не вскрикнула. Но Том лишь осторожно развернул меня к себе и внимательно посмотрел в мое лицо. Мне хотелось отвести взгляд, не попадать в его власть, но меня словно сковала неощутимая магия.

— М-милорд… — заикаясь, прошептала я. — Я подготовила отчеты, простите, что не приносила их раньше, я… Посмотрите, пожалуйста…

— Забудь об отчетах, — отмахнулся Темный Лорд, не отводя от меня глаз.

— Но…

Мой голос оборвался. Я почувствовала легкое головокружение, невольно облизнула пересохшие губы.

— Беллс, я так скучаю по тебе…

Том осторожно провел рукой по моему плечу, и мне показалось, что земля уходит у меня из-под ног. Так захотелось обнять его, прижаться, уткнувшись носом в грудь, и больше ни о чем не думать. Но я не осмеливалась даже пошевелиться, зная, что в любой момент у Тома может поменяться настроение.

— Ты снова убегаешь от меня, Беллс, — прошептал он, а на его губах появилась теплая улыбка.

— Я… я не убегаю от вас, — прошептала я. Сама не зная почему, я снова стала называть его на «вы», хотя сейчас это вряд ли было уместно.

Том улыбнулся еще шире, и я вдруг ощутила себя маленькой птичкой, запертой в прекрасной золотой клетке и в то же время так стремящейся к свободе, к былому спокойствию. Ведь кто знает, что сулит эта неволя в следующий миг?

— Я ведь вижу, ты больше не доверяешь мне, — прошептал он, приблизив мое лицо к своему.

Я ощутила на своей щеке его теплое дыхание, вдохнула запах его кожи и едва сдержалась, чтобы не приникнуть к его губам и не разрыдаться от переполнявших меня чувств.

— Это вовсе не так, Том, — прошептала я, понимая, что нет смысла возражать Темному Лорду: так или иначе известно все.

Том тихонько рассмеялся и коснулся губами моей щеки.

— Беллс, ведь мы уже не дети, — прошептал он мне на ухо. — Зачем повторять те ошибки, которые мы совершили в юности по неопытности?

Я хотела что-то сказать, но вдруг поняла, что он прав. Сейчас я себя веду точно так же, как и тогда в школе — страстно желаю Тома, но сдерживаю себя из-за каких-то глупых предрассудков. А ведь тогда ничего бы не изменилось, если бы я поборола свою гордость и пришла к нему раньше.

— Мне просто страшно за нас, — прошептала я. — Мне страшно за всех, кто меня окружает.

Том усмехнулся, запустив пальцы в мои волосы.

— Не бойся, любимая, — сказал он. — Неужели я хоть раз давал тебе повод усомниться в себе?

Перед моими глазами тут же пронеслась картина: мрачная пещера, корчащийся на земле Регулус и сотни мертвецов, желающих затащить меня под воду. А потом вспомнились слова Тома, сказанные в тот вечер возле фонтана. Он ненавидит любовь, презирает всех, кто любит… Но почему же он сейчас говорит мне о любви, а в его взгляде столько боли?

Том провел рукой по моей щеке, легонько поцеловал в губы.

— Вчера вернулся твой муж, — прошептал он сквозь поцелуи. — Ты спала с ним?

Я почувствовала, как сжалось сердце. Из глаз предательски начали течь слезы, которые я не в силах была сдержать, но Том продолжал целовать мое лицо.

— Ты убьешь его за это? — прохрипела я. — Том, пожалуйста…

Он лишь усмехнулся и коснулся языком моей губы.

— Ты себе не представляешь, как бы я хотел это сделать, но… Он ведь твой законный супруг, и… Как же я ненавижу его за то, что он может прикасаться к тебе, когда захочет…

Голос Тома утонул в поцелуе, и я не могла не ответить на него. Он не будет убивать Руди. Это главное.

— Том… — вырвалось у меня. — Я так люблю тебя… Но…

Продолжая касаться губами моего лица, он пробормотал:

— Что, Беллс?

— Прошу, дай мне время, хоть немного…

Силой воли я отстранилась от него и посмотрела сквозь слезы в его глаза. В них читалось непонимание и какая-то слепая надежда.

— Что тебя держит, милая? Почему я не могу понять это?

— Я сама не могу понять себя, Том, — прошептала я, отходя назад.

Он не двигался, глядя на меня в упор. Он казался бесстрастным и в то же время таким удрученным…

— Я обещаю, любимый, все будет хорошо, только прошу, дай мне немного времени… — прохрипела я. Горло разрывали рыдания, и из-за них нормально говорить было невозможно.

Я отвернулась к камину, чувствуя спиной взгляд Тома. «Все наладится, любимый, я в этом уверена», — снова повторила я — скорее, уже для того, чтобы успокоить саму себя, — и сделала еще один шаг, чтобы покинуть Логово. Но я знала, что подобный разговор явно будет не последним.

«Мне было больно признаваться,

Как только я открыла двери спальни, раздался хлопок оконной рамы, и меня окатило потоком холодного воздуха. Я поежилась, мокрые волосы разметались по плечам, а халат распахнулся. Не потрудившись его поправить, я прислонилась спиной к стене, чувствуя, что головная боль усиливается, а к горлу подступает новый приступ тошноты. Все, чего мне сейчас хотелось, — это добраться до постели и поскорее уснуть, чтобы, наконец, избавиться от отвратительных ощущений, преследовавших меня весь день.

Все началось с того, что я проснулась очень рано с невыносимой головной болью, дурнотой и слабостью во всем теле. Ветер и дождь на улице отнюдь не улучшали моего расположения духа. И, конечно же, меня нисколько не радовало, что нужно было собираться на запланированный рейд в Министерство Магии, где предстояло атаковать пару отрядов авроров с целью освобождения арестованных несколько дней назад Пожирателей Смерти. Конечно, по большей части все это было показательным выступлением, ведь вызволить незадачливых Пожирателей можно было и без лишнего шума. Однако нам нужно было показать, что Темный Орден способен дать отпор Аврорату в любой ситуации.

Возможно, в другой день я отправилась бы на это задание с удовольствием — но только не теперь, в ужасном состоянии, подобном сильному похмелью после двухдневной вечеринки. Но это был приказ Темного Лорда, и, естественно, о том, чтобы ослушаться, не могло быть и речи.

Хотя сам рейд прошел успешно, мне пришлось немало понервничать из-за нерасторопности Крэбба и Гойла, входивших в мою боевую группу. Они никак не могли разобраться с заклинаниями, и именно по их вине какой-то аврор ранил меня в плечо, — впрочем, тут же поплатившись за это жизнью.

Во второй половине дня мы вернулись в Логово — изрядно потрепанные, но очень довольные: враги отступили, подарив нам победу. Сразу же началась пьянка, как всегда было после удачных рейдов. Я же практически все время просидела в самом дальнем углу, хмуро наблюдая, как потомственные аристократы на глазах превращаются в животных. Трудно было поверить, что несколько месяцев назад я могла вести себя точно так же, если не еще хуже.

Лишь только в десятом часу вечера Рудольфус забрал меня домой. Он был почти трезв, что меня немало удивило и обрадовало. У меня же к тому времени еще сильнее разболелась голова, а плечо начало кровоточить.

И теперь, выйдя из душа, выпив обезболивающее зелье, которое, впрочем, мало помогло, и укутавшись в мягкий халат, я направилась в спальню, предвкушая долгожданный отдых. Кровотечение удалось остановить, но ныть плечо не переставало, и это только усиливало общую дурноту. Здоровый сон был моим единственным спасением и желанием на тот момент.

Но как только я вошла в помещение, и сквозняк распахнул окно, у меня возникло какое-то странное предчувствие. Я успела отметить, что всегда, когда ветер врывался ко мне в комнату, в моей жизни что-то происходило. Пожалуй, мыслить так суеверно — это удел грязнокровок, но я привыкла доверять своей интуиции. И теперь, когда я стояла у двери, прижимаясь спиной к стене, мне показалось, что в темноте промелькнуло какое-то движение. Я точно знала, что в комнате никого не должно быть, так как Рудольфус еще оставался в гостиной и просматривал какие-то министерские бумаги, а домашний эльф прятался в своем чулане на кухне. Значит, я вполне могла совершенно спокойно пройти к окну, чтобы закрыть его, а потом лечь в постель, — но что-то не давало мне двигаться, заставляя замереть от непонятного страха. Наверное, я просто слишком устала за последние недели на рейдах, да еще и это ужасное самочувствие… И все же я инстинктивно потянулась в карман халата за волшебной палочкой. За годы службы Темному Ордену я успела привыкнуть, что опасность может подстерегать меня в любой момент и в любом месте, даже собственная спальня не была исключением.

«Какие глупости, Белла! Скоро у тебя действительно начнется паранойя!» — убеждала себя я, но палочку из рук не выпустила и лишь нерешительно сделала несколько шагов вперед. В комнате было холодно, слышалось, как по карнизу барабанят капли дождя, а снаружи завывает ветер. На какой-то миг мне почудилось, что раздались чьи-то шаги, но, наверное, за окном просто треснула ветка.

Я вынула руку из кармана и отпустила волшебную палочку, отметив про себя нарастающее одновременно с этим чувство собственной беззащитности. Захлопнув оконную раму, я внезапно ощутила прикосновение к своей талии, теплое дыхание на шее и хотела было вскрикнуть, но кто-то тут же зажал мне рот рукой. Несколько секунд я не могла пошевелиться, как вдруг хватка стала слабеть, послышался знакомый шепот:

— Я так скучаю по тебе, Беллс…

Я медленно обернулась и сумела разглядеть перед собой Темного Лорда, в облике которого сейчас было нечто странное и нетипичное. Он выглядел запущенно, если не сказать помято: отросшие волосы были спутанными и мокрыми от дождя; щеки небритые, мантия распахнута, а в глазах странный блеск, который явно означал, что Том пьян. Прежде я видела его в подобном состоянии лишь несколько раз, однако независимо от количества выпитого ему всегда удавалось контролировать себя и оставаться полностью в здравом уме. Сейчас же весь его вид говорил о том, что он способен на что угодно. Вот только зачем он столько выпил? Неужели просто решил отпраздновать сегодняшнюю победу вместе с остальными Пожирателями Смерти? Но прежде-то он никогда не участвовал в подобных вечеринках…

Его руки все еще обнимали меня за талию, а я не вырывалась — прикосновения Тома тут же заставили меня забыть обо всем на свете. Мне хотелось что-то сказать, но я не могла издать ни звука и лишь неотрывно смотрела в глаза Тома, готовая снова утонуть в их темной бездне.

— Беллс… — он снова прошептал мое имя, и я почувствовала, что от него исходит сладкий запах огневиски. От аромата у меня закружилась голова, и, если бы Том не держал меня, я бы точно упала.

— Том, что ты здесь делаешь? — прошептала я пересохшими губами. — Почему ты пьян?

Некоторое время он просто молчал, после чего резко притянул меня к себе и стал жарко целовать мои губы и щеки. Все возможные ощущения смешались во мне в тот миг: и дрожь, и головокружение, и тошнота, и возбуждение. Его поцелуи становились все настойчивее, как вдруг он резко отпрянул и, не отпуская меня, достал волшебную палочку, направил ее на двери и наложил на них запечатывающее заклятие и чары изоляции звука. Потом же он снова было вернулся к моим губам, но я, пересилив себя, решительно положила руки ему на грудь и заглянула в глаза. В них читалось столько страсти и обожания, что мне даже стало страшно.

— Том, послушай… — прошептала я. — Пожалуйста…

— Я так хочу тебя, Беллс… Я больше так не могу… — его шепот срывался, он снова принялся осыпать меня поцелуями, и я не могла этому воспротивиться.

— Том… Не нужно… Это ведь безумие… — у меня вдруг еще сильнее заболела голова, и я обмякла в руках Тома. Как же хотелось спать, как же хотелось его…

— Что с тобой, Беллс? — вдруг четко произнес Том, отстранившись и внимательно посмотрев на меня.

— Голова… — ответила я. — Ужасно себя чувствую…

На лице Темного Лорда появилась улыбка, он снова достал волшебную палочку и коснулся ее кончиком моего виска. На секунду мне показалось, будто меня облили водой, но это ощущение быстро прошло — как и головная боль, словно ее и не было.

— Так лучше? — по-прежнему улыбаясь, спросил Том.

Я лишь одеревенело кивнула, и он бережно провел рукой по моей спине, коснулся сквозь ткань халата ягодиц. Я закрыла глаза и прижалась к Тому.

— Милый, пожалуйста, я ведь сказала, что не нужно…сейчас… — он опять стал целовать меня, и от этого мое дыхание участилось. — В любой момент может прийти Рудольфус, и…

— Пусть приходит, — прошептал Темный Лорд. — Я запер двери…

Я хотела что-то сказать, возразить, но он закрыл мне рот поцелуем, придавив всем телом к стене. Одна его рука продолжала гладить мою спину, другая же проникла к телу, лаская грудь под тонким шелком ночной рубашки. Мне хотелось его оттолкнуть, высвободиться из объятий, но однако это было не в моих силах. Но ведь это настоящее безумие! Мало того, что Том позволил себе напиться, так он еще и проник ко мне в комнату через окно и хочет со мной переспать прямо под носом у моего мужа.

— Но ведь это неправильно, Том, так нельзя, — выдохнула я ему в губы. — Я не хочу, чтобы он знал… Я прошу тебя…

— Скажи, Беллс, когда мы с тобой в последний раз поступали правильно? — тихо сказал он мне на ухо. — Какая разница? Я хочу, чтобы ты была моей…сейчас и всегда…

Я вжалась в стену и прикоснулась рукой к щеке Тома. Она была слегка покрыта щетиной, но мне это даже нравилось.

— Я только прошу немного подождать, пожалуйста… Я приду к тебе через несколько дней, и…

Мой голос сорвался, я уперлась затылком в стенку. Присутствие Тома заставляло терять рассудок, но я знала, что нужно сдержаться. Что сейчас нельзя… Мерлин, ну как мне объяснить Темному Лорду, что у меня критические дни, а в это время я чувствую себя ужасно и секс доставляет мне неудобства? Да и Том прекрасно об этом знает… Вот только помнит ли?

Внезапно он усмехнулся и отстранился на несколько миллиметров.

— Конечно, прости… — прошептал он, а я счастливо улыбнулась — от осознания того, что он рядом и что понял меня.

А потом я просто прижалась к Тому, уткнувшись носом в его плечо. Как хорошо было снова непринужденно обнимать его, вдыхать его запах, чувствовать его теплые прикосновения. Неужели все мои страхи так внезапно улетучились? Или это была только иллюзия?

— Моя хорошая Беллс… — прошептал он, целуя меня в макушку. — Мне тебя так не хватает… Я хочу, чтобы ты вернулась и все было так, как прежде…

— Я вернусь, — сказала я, пряча улыбку. — Обязательно вернусь. Я люблю тебя.

Том взял мое лицо в руки и нежно поцеловал, а я тут же ответила, наслаждаясь его близостью. Как хорошо, что он рядом. И, наверное, очень скоро мы с ним будем со смехом вспоминать, как он захотел меня увидеть и залез в комнату через окно, как школьник. Неужели он был способен на такое?

Внезапно я услышала за дверью шаги, потом кто-то сильно дернул дверную ручку, но та не поддалась. Затем послышалась возня и раздраженный голос Руди.

— Дементоровы задницы, да что это такое! Белла! Что там такое?

Я резко отпрянула от Темного Лорда, но тот быстро схватил меня за руку и притянул обратно к себе. — Я не отпущу тебя, — мягко произнес он.

— Том, там же Руди… Он хочет войти…

— Ну и что? Подождет… — сказал Том.

— Я очень прошу тебя, — взмолилась я. — Я не хочу, чтобы он узнал о нас, еще не время. Это убьет его, он…

— Хорошо-хорошо, Беллс, — наконец, сдался Том, все еще продолжая держать меня. — Я просто не хочу, чтобы ты снова ушла… Я не допущу этого.

— Я не уйду, — пообещала я. — Правда. А сейчас…

— А сейчас я ухожу, — пробормотал он, и прежде чем я успела что-то сообразить, схватил меня в охапку, прижал крепче к себе и впился в губы.

Поцелуй длился до тех пор, пока из коридора вновь не донесся недовольный голос Руди.

— Беллс, я тебя… Ты нужна мне, — произнес Том.

Я было сделала шаг к нему, но он стал растворяться в воздухе, словно призрак. Я безмолвно наблюдала за этим, пытаясь осмыслить его последние слова. Он сказал «Беллс, я тебя…». Да, я знала, что он любит меня, чувствовала это, но прежде он и не пытался сказать мне об этом напрямую. Он не раз называл меня «любимая». Отвечал на мои признания, но никогда не заговаривал о своих чувствах первым. А сейчас… Неужели он просто больше не мог сдерживать себя?

— Белла, да что же там у тебя такое! — снова раздался голос Рудольфуса.

Я тряхнула головой, чтобы прийти в себя, и потянулась за волшебной палочкой, на ходу придумывая, как же оправдаться перед мужем за закрытые двери.

«Целый мир на мгновенье перестанет вращаться,

Я стояла посреди полутемного коридора и смотрела на закрытую дверь кабинета Темного Лорда, никак не решаясь войти. Конечно, мне было нечего бояться, я знала, что Том не причинит мне вреда и будет лишь рад встрече. И все же я волновалась — слишком сильно мы отдалились друг от друга в последние месяцы. Я не имею в виду те минуты поспешного секса в темных углах Логова, где я без слов отдавалась Темному Лорду, а после, поправив одежду, быстро уходила домой. Но сейчас все должно было быть по-другому — мне отчаянно хотелось с ним увидеться, поговорить, приласкать, просто побыть рядом. С той ночи, когда Том пробрался ко мне в спальню через окно, прошло всего несколько дней, но казалось, что целая вечность. Я даже думала, не привиделось ли мне все это, но взгляд, которым он одарил меня на следующий день, развеял все мои сомнения.

Отбросив, наконец, нерешительность и страхи, я нажала на дверную ручку и тихонько прошла в комнату. Там было тепло, пахло растопленными углями и весенним дождем, а сумерки создавали в углах помещения причудливые тени. Тома я увидела сразу — он сидел на диване перед камином, опустив голову, и, похоже, о чем-то размышлял. Он наверняка знал, что я пришла, но не подал виду — видимо, хотел, чтобы я заговорила первой. Но я не спешила нарушать тишину и, остановившись недалеко от Тома, стала всматриваться в его профиль. Прямой нос, тонко очерченные губы, узкие и аккуратные скулы, закрытые глаза с длинными ресницами, а под ними едва заметные морщинки — заслуга прошедших лет. Я на миг улыбнулась, проникшись нежными чувствами к Тому, а потом, не медля, села рядом, легонько прикоснулась к плечу, и, когда он повернулся, обняла его. Он тут же прижал меня к себе, запустив руки в мои волосы, уткнувшись носом в шею.

— Ну, наконец-то… — прошептал он, касаясь губами моей кожи.

Я медленно провела рукой по его отросшим волосам, коснулась щеки, которая снова была покрыта жесткой щетиной, вдохнула его запах — пряностей и огневиски. Неужели он опять пил?

— Как же ты запустил себя, Том… — шепнула я ему на ухо.

Он снова поцеловал меня в шею и произнес:

— Мне не для кого было стараться.

— Ну что ты… А как же мир, который ты почти завоевал? Темным Лордам не подобает себя так вести!

Том провел рукой по моей спине, пальцы задержались на застежках корсета.

— А как подобает? — в его голосе послышались игривые интонации.

— Не мне тебе об этом говорить, — тихо сказала я, целуя его в лоб. — Например, несколько Пыточных проклятий, Меток над домами авроров, дохлая кошка, на худой конец…

Том едва слышно рассмеялся.

— А кошка-то зачем?

— Как зачем? Пугать суеверных грязнокровок, которые считают, что дохлые кошки, привязанные за хвост к могильным крестам, — это Темная Магия, — сказала я, немного отстранившись от Тома и посмотрев в его лицо.

Он улыбался, а мне не верилось — неужели я снова могу спокойно находиться рядом с Темным Лордом и даже так непринужденно шутить? Страхи мои никуда не исчезли, я до сих пор с некоторой опаской ожидала каждого его следующего движения — но как я могла не расслабляться, когда он бережно прижимал меня к себе и целовал?

Том начал было развязывать шнуровку на моем корсете, но мне пришла в голову идея получше. Я мягко, но решительно отстранила его руки и прошептала: «Позволь мне самой». Мои пальцы потянулись к вороту его рубашки и начали неспешно расстегивать пуговицы. Когда торс Тома оголился, я съехала вниз, устроившись на полу, и стала покрывать легкими поцелуями его мускулистое тело. Пальцы проворно справились с ремнем, с застежкой брюк, и уже через несколько мгновений я, наконец, прикоснулась к его затвердевшей плоти. Аккуратно сжав ее, я подняла глаза на Тома, и, заметив на его лице удовольствия и одобрения, продолжила ласку. Облизав пересохшие губы, я плавно наклонилась и поцеловала розовую плоть, потом провела языком по основанию и тут же ощутила, как Том напрягся и положил руки мне на голову. Тогда я, немного осмелев, обхватила губами его член и стала посасывать, чувствуя, как Том содрогается от наслаждения, как тяжело дышит…

Через некоторое время он нежно коснулся моего лба рукой и осторожно подался вперед.

— Беллс… иди ко мне…

Я отстранилась, снова облизывая губы, а Темный Лорд между тем достал волшебную палочку и, чтобы не терять времени, произнес раздевающее заклятье. Платье спало с меня, и я осталась лишь в тонких чулках. Том наклонился к моим губам и жадно поцеловал, а я тем временем удобно устроилась у него на коленях, обхватив его тело ногами. Он провел ладонями по моей спине, заставляя выгибаться от удовольствия; еще через миг я почувствовала, как его твердый член уперся мне в живот. Когда стало совсем трудно дышать, я на несколько миллиметров оторвалась от губ Тома, глядя на него затуманенным взглядом. Он улыбался, и от этого на душе сделалось еще теплее. Я снова коснулась его плоти, легко провела по всей длине, а Том поднял одну руку, дотронулся до моей груди, обвел пальцем сосок сначала левой, потом правой. Больше не в состоянии терпеть, я слегка приподнялась, чувствуя, как он медленно входит в меня. Я направляла его до тех пор, пока не ощутила в себе полностью; из моих приоткрытых губ вырвался негромкий стон, я закрыла глаза, начиная плавно двигаться вверх-вниз, подбирая нужный ритм.

Том вновь наклонился ко мне, покрывая поцелуями шею и водя пальцами по низу моего живота. Эти прикосновения действовали на меня, как поток какой-то неведомой магии, голова шла кругом, по спине струились капельки пота, а на глазах выступали предательские слезы волнения, счастья и безмерного наслаждения.

«Великий Мерлин, Том, как же я люблю тебя… Хочу быть с тобой всегда, делать все, что ты скажешь… Только, ради всего святого, милый, не прекращай…» — я не знала, шептала ли я это вслух или просто думала про себя, но все то, что я чувствовала сейчас, невозможно было ни описать словами, ни выразить ласками.

Я лишь с упоением целовала его, отдаваясь ему всем телом, позволяя его рукам касаться меня везде, где только можно, и стараясь как можно дольше пробыть с Томом единым целым.

— Беллс… — на одном дыхании произнес он, и в тот же миг я замерла от удовольствия, прильнув к Тому и прижавшись губами к его лицу.

Я закрыла глаза, и долгое время не двигалась, едва дыша. Том тоже не шевелился, все еще не убирая рук с моей спины.

— Я больше не уйду от тебя, Том… Никогда, — одними губами прошептала я.

Он не ответил, но я и не ждала этого. Достаточно было того, что он рядом и не собирается меня прогонять, и все преграды, которые возникли между нами за время разлуки, теперь казались такими далекими и забытыми. И кто сказал, что счастье так сложно построить?

Темный Лорд немного отстранил меня от себя, усмехнулся, и уже было хотел что-то произнести, как внезапно вдруг раздался громкий и настойчивый стук в дверь. Я слегка нахмурилась и настороженно посмотрела на Тома. Кто мог прийти так поздно? Собрание закончилось час назад, может, кто-то забыл что-то сказать Темному Лорду? А вдруг это срочно? Я невольно поморщилась — так не хотелось, чтобы нас прерывали, ведь нам с Томом сейчас было так хорошо!

— Давай сделаем вид, что здесь никого нет? Или ты просто занят и не хочешь никого видеть, — умоляюще прошептала я, еще сильнее прижимаясь к Тому, словно боясь, что он исчезнет.

Том взглянул на дверь, потом на меня и медленно кивнул. У меня отлегло от сердца, и я легко поцеловала его в губы. Он улыбнулся, погладил меня по плечам…

И в тот же миг стук повторился. На этот раз он был еще настойчивее, чем прежде. Том снова перевел взгляд на дверь, а я не пошевелилась.

— Милорд, это не терпит отлагательств! — за дверью послышался громкий баритон, обладателя которого нельзя было ни с кем спутать. — У меня есть для вас информация, это очень важно!..

Я понимала, что Снейп вряд ли стал бы паниковать по пустякам, а сейчас его голос звучал именно с плохо скрываемым волнением. Тем не менее, мне страшно захотелось выбежать в коридор и применить к Снейпу Пыточное проклятье — за то, что он испортил такой момент. Я вообще никогда не испытывала симпатии к этому человеку — слишком непонятным и высокомерным казался он мне. Впрочем, вероятно, дело было в подсознательном чувстве конкуренции, ведь он наряду со мной считался одним из ближайших сторонников Темного Лорда. Как бы там ни было, сейчас встреча со Снейпом казалась неизбежной.

Темный Лорд отстранился от меня и серьезно посмотрел в лицо.

— Я думаю, что все-таки стоит с ним поговорить. Ты сама понимаешь, что если Северус встревожен, то это действительно что-то серьезное. Я чувствую, что… могло что-то произойти, — прошептал Том, и я ощутила, как внутри начало нарастать беспокойство.

— Да, но…

Я осеклась, понимая, что не должна с ним спорить, и не только потому, что не имею права, но и потому, что переубедить Тома — все равно, что собственноручно сдвинуть с места скалу.

Тем временем он аккуратно высвободился из моих объятий и встал, застегивая брюки и рубашку. Я оставалась сидеть на диване и пристально следила за движениями Тома. На мне все еще не было одежды, не считая чулок, и я поежилась — внезапно стало холодно.

— Мне уйти? — нерешительно спросила я.

На несколько секунд Том задумался, после чего повернулся ко мне.

— Не стоит, — ровным и бесцветным голосом произнес он. — Накинь это.

Он наклонился к креслу и протянул мне свою мантию. Я взяла ее трясущимися руками и вопросительно посмотрела на Тома. Интересно, что подумает Снейп, увидев меня в кабинете Темного Лорда в подобном виде? Конечно, если Том считает, что в этом нет ничего особенного, то я тоже должна быть спокойна. Однако чувство неловкости все равно не покидало меня.

— Снейп поймет, что между нами что-то есть, — глядя в одну точку, пробормотала я.

Том тихо рассмеялся.

— Не переживай, ему известно о вас всех намного больше, чем вы можете себе представить, — произнес он на пути к двери. Потом снова обернулся: — Надеюсь, у тебя хватит ума помолчать?

Я слабо кивнула, еще сильнее сжавшись в углу дивана и плотнее кутаясь в мантию. Ткань была теплая, приятная на ощупь и пахла Томом, и от этого знакомого аромата мне стало чуть спокойнее и уютнее.

В глубине души я понимала, что Темный Лорд совершенно справедливо ценит Снейпа, но не хотела этого признавать. Мрачный зельевар не понравился мне с самой первой нашей встречи на собрании в Логове. Темный Лорд доверял ему, уважал, он считался одним из самых сильных волшебников в числе Пожирателей Смерти — но было в нем еще что-то, нечто необъяснимое и отталкивающее, что я не могла выразить словами. Но доверял ему Темный Лорд неспроста, а это значило, что должна была доверять и я. Хотя, что там Темный Лорд — ведь когда Нарцисса забеременела, она первым делом пошла за зельем именно к Снейпу.

Том бесшумно прошел в сторону стола и приказал Снейпу войти. В следующий миг на пороге возникла фигура, напоминавшая большого черного призрака: мантия Снейпа колыхалась, лицо было мертвенно-бледным, и если бы не осмысленный взгляд, его запросто можно было бы принять за живого мертвеца. Вспомнив об этих существах, я невольно вздрогнула и отвела взгляд от зельевара.

От его присутствия мне почему-то стало не по себе, и я сильнее сжала пальцами рукава мантии, стараясь не выдать своего волнения ни Тому, ни Снейпу. Возникло какое-то нехорошее предчувствие, и мне захотелось просто исчезнуть из этой комнаты — хотя было бы еще лучше, если бы исчез зельевар.

— Милорд, — Снейп посмотрел на Тома и почтительно склонил голову, после чего на секунду перевел взгляд на меня.

Я изо всех сил старалась держаться спокойно и уверенно. Гордо подняв голову, я посмотрела ему прямо в глаза, кивнула в знак приветствия и скривила губы в ухмылке. Пусть лучше я буду казаться наглой и беспардонной, чем слабой и нервной.

— У меня есть очень важная информация, касающаяся вас и ваших… сил, мой Лорд, — приглушенно произнес Снейп и снова коротко посмотрел на меня. — Думаю, что это касается только вас, и никто не должен…

— Говори, Северус, — Темный Лорд резко оборвал его, и мне показалось, что его глаза блеснули в темноте красными огнями. Снейп опять бросил на меня недоверчивый взгляд, а я лишь демонстративно хмыкнула, делая вид, что не понимаю, почему он медлит. Тем временем, Темный Лорд сел в кресло рядом с диваном, на котором сидела я. Он был близко, и я почувствовала себя немного увереннее. Мне хотелось протянуть руку и дотронуться до его плеча, но я вовремя остановила себя — вряд ли бы Снейп это понял.

Он же склонил голову и принялся рассказывать, и с каждым его словом меня одолевало все большее и большее волнение.

— Сегодня вечером я был в «Кабаньей голове» — вы знаете, это кабак в Хогсмиде, — говорил Северус. — Довольно подозрительное место, но, тем не менее, там никогда не задают лишних вопросов и там можно спокойно выпить огневиски. Но представьте, каким было мое удивление, когда в бар вошел сам Дамблдор, да еще и направился наверх, к номерам. Мне стало любопытно — вряд ли директор школы просто так ходит по подобным заведениям — и я последовал за ним. Уверен, что он меня не заметил, так как на лестнице было немало народу. Как я понял, у него была запланирована встреча, потому что он целенаправленно шел к одному из номеров. Я задержался под дверью и прислушался. Из разговора стало понятно, что Дамблдор встречался с претенденткой на должность преподавателя Прорицаний, правнучкой Кассандры Трелони. Вроде бы обыкновенная беседа, я уже хотел было идти вниз, как вдруг она заговорила странным голосом, и я сразу понял, что это самое настоящее предсказание.

Снейп на миг замолчал, Темный Лорд нетерпеливо кивнул, чтобы тот продолжал.

— Она говорила о вас и… о том, что в конце июля родится тот, кто может победить вас. Его родители — те, кто три раза бросали вам вызов, но смогли от вас скрыться… — произнес Снейп. — Но Дамблдор словно почувствовал мое присутствие, и я еле успел убраться до того, как он открыл двери. В итоге пророчество дослушать не получилось, но, на мой взгляд, самое главное и так ясно — этим летом родится тот, кто сможет вас победить.

Северус замолчал, и в помещении повисла тяжелая непроницаемая тишина, и мне казалось, что я отчетливо слышу громкий стук собственного сердца. Я смотрела то на Тома, то на Снейпа, вдумываясь в то, что услышала.

— Какие у меня могут быть основания тебе верить, Северус? — холодный голос Тома, наконец, нарушил затянувшееся молчание, от его интонации я напряглась ещё больше. Как хотелось, чтобы он сейчас меня обнял, но… Кажется, я отвлеклась.

— Можете сами убедиться в правдивости моих слов, Милорд, — произнес Снейп и склонился перед Томом, немного запрокинув голову.

Тот хмыкнул, но достал волшебную палочку и коснулся ею виска Северуса. Я молча наблюдала за ними: оба замерли, и казалось, будто бы между ними возникла какая-то незримая нить, а время остановилось. Не знаю, сколько прошло, прежде чем Темный Лорд снова откинулся на спинку кресла, а Снейп поднялся с колен, потирая висок длинным пальцами. Я было открыла рот, чтобы что-то сказать, но, посмотрев на Темного Лорда, быстро осеклась. Он выглядел таким напряженным, каким я его раньше не видела — руки так сильно сжали подлокотники кресла, что от этого побелели костяшки пальцев, губы превратились в тонкую линию, а глаза словно стали матово-черными.

— Ты правильно сделал, что сразу же пришел ко мне, Северус, хотя я не совсем доволен, что ты не дослушал пророчество до конца. Но ты прав — самое важное ты услышал, — произнес Том, и в другой ситуации я, возможно, не узнала бы его голоса — таким шипящим и нечеловеческим показался он мне сейчас.

Снейп отвесил короткий поклон и, больше ничего не сказав, ушел. Когда за ним закрылась дверь, я снова повернулась к Тому, хотелось что-то сказать, но я не могла — Том до сих пор оставался таким же напряженным, и от этого становилось просто страшно. Во мне еще теплилась надежда, что он сейчас повернется ко мне, улыбнется и скажет, что произошла какая-то глупая ошибка, что не было никакого пророчества, а Снейп просто не так понял слова глупой предсказательницы. Однако Том продолжал неподвижно сидеть в кресле и смотреть в пустоту, о чем-то размышляя, а я сжалась на диване, не решаясь лишний раз пошевелиться.

Мы просидели в молчании, наверное, не больше пяти минут, но каждая секунда казалась мне вечностью. В какой-то момент я не выдержала, встала с дивана и, превозмогая страх, подошла к Тому со спины и положила руки на его плечи.

— Это очень серьезно, милый? — прошептала я ему на ухо, едва касаясь губами его кожи.

Том, как мне показалось, вздрогнул от неожиданности и поднял на меня голову. Он все еще выглядел как никогда отстраненным и задумчивым, но, тем не менее, стал несколько спокойнее. Некоторое время он просто молчал, а после взял меня за талию, притянул ближе и усадил к себе на колени. Я тут же обвила его шею руками, боясь отпустить. Том обнял меня, я прижалась телом к его груди, прислушиваясь к его размеренному дыханию.

— Рано или поздно подобное должно было произойти, — тихо сказал Темный Лорд, и его шепот снова напомнил мне змеиное шипение.

Я вздрогнула, но не отстранилась.

— Но… как? — прошептала я. — Почему? Как еще не рожденный ребенок может быть сильнее тебя? Ты ведь непобедим! Я знаю, что тебя невозможно убить…

Том тихонько рассмеялся.

— В пророчестве четко говорится, что родится тот, чья сила будет не меньше, чем моя, но необязательно, что он уже родится с этой силой. Опыт и знания приобретаются с годами, ничего невозможно добиться просто так, и точно так же должно быть с этим ребенком, — рассуждал Темный Лорд. — Ели я поспешу и убью его еще в младенчестве, то он не будет нам угрозой. Нужно лишь выяснить, кто он и его родители и где они живут. Думаю, что это кто-то из Ордена Феникса, из подпевал Дамблдора.

Его голос звучал ровно и спокойно. Почувствовав значительное облегчение, я не сдержалась и легонько поцеловала Тома. Затем, не решаясь пока ни на что большее, я слегка отстранилась от него и закрыла глаза.

— Его родители бросали тебе вызов трижды и трижды смогли выжить, — прошептала я, вспомнив слова Снейпа.

— Да, — согласился Темный Лорд. — В таком случае нам будет еще проще их разыскать. А выяснить, кто из членов Ордена Феникса ждет ребенка, тоже не так уж и трудно.

Я вздохнула и ничего не ответила. Все произошло так внезапно, что у меня просто не было слов. Так не хотелось верить во все это, хотелось сделать вид, что прихода Снейпа не было, как и не было никакого пророчества. Неужели мы с Томом никогда не сможем спокойно быть вместе, без лишних проблем? Почему, как только у нас все налаживается, что-то сразу норовит нам помешать?

— Не мучай себя, Беллс, — внезапно послышался голос Тома. — Все будет хорошо, я обещаю.

Он нежно коснулся губами моей шеи и добавил:

— Пойдем лучше спать. Уже полночь, а завтра будет тяжелый день.

Я лишь послушно кивнула, вдруг осознавая, насколько сильно устала. Тогда Том, не выпуская меня из объятий, встал и понес меня на руках в спальню.

Наверное, это должно было быть для меня большой честью. Темный Лорд сказал, что не может поручить это никому, кроме меня.

— На тебя можно положиться, Белла, — серьезно говорил он, глядя куда-то в пустоту. — Я не привык никому доверять, но в данной ситуации необходимо, чтобы рядом был кто-то исполнительный и верный.

От этих слов меня буквально бросило в жар — ведь Темный Лорд никогда не разбрасывался похвалами. Видимо, дело действительно серьезное, раз уж он говорит таким тоном о подобных вещах. Я понимала, что это не касается наших с ним отношений — он обращался ко мне как к Пожирательнице Смерти, и не более того.

Волдеморт пристально посмотрел на меня, будто пытался разглядеть что-то незримое, скрытое от других глаз. Я сжалась, напряглась, ощущая, как тело впадает в предательское оцепенение. И почему за столько лет я так и не смогла привыкнуть к Тому? Каждый раз, когда он оказывался рядом, меня одолевали противоречивые чувства — не то желание, не то какой-то животный страх. Похоже, как я ни любила Тома, подсознательно я все равно его боялась…

— Белла? Посмотри… — голос Тома вывел меня из раздумий.

Я вздрогнула и перевела взгляд на Темного Лорда. Он тем временем встал из-за стола и прошел куда-то в угол кабинета, к книжным шкафам. Некоторое время он, казалось, искал что-то, но в темноте мне было очень плохо видно. Когда он, наконец, снова повернулся ко мне, в руках у него была небольшая, обитая темно-синим бархатом шкатулка. Он подошел к столу и бережно поставил ее на полированную поверхность, после чего взглянул на меня.

— Что это? — едва слышно выдохнула я.

— Одна из самых важных для меня вещей, от сохранности которой зависит очень многое, — спокойно произнес он, будто бы говорил не о таинственном предмете, а о погоде.

— Но…

Я осеклась. Том открыл шкатулку, и перед моим взглядом предстал массивный золотой кубок, украшенный искусной резьбой. На подставке были изображены фигурки барсуков, державших в лапах букву «Х».

— Мерлин мой… — вырвалось у меня. Я подняла глаза на Тома. — Это же… кубок Хельги Хаффлпаф!

Губы Темного Лорда дрогнули в легкой ухмылке. Он по-прежнему держался ровно и абсолютно спокойно, однако на миг мне показалось, что на его лице промелькнуло торжествующее выражение. Затаив дыхание, я ждала, когда он заговорит.

— Это не просто кубок Хельги, это… Впрочем, неважно. В первую очередь это один из моих ценнейших артефактов, который нужно как можно скорее спрятать, в чем ты мне и поможешь, — произнес Темный Лорд, его глаза впились в меня, и у меня не пропадало ощущение, что он видит меня насквозь.

— Все, что от тебя потребуется — это выделить этому кубку место в вашем семейном хранилище в Гринготсе, — продолжил он. — Это одно из самых надежных мест в мире, а твой сейф — самый подходящий. Думаю, твой муж возражать не станет.

Как я ни пыталась сосредоточиться и приготовиться к самому неожиданному приказу, такого я себе представить не могла. Пальцы невольно сжали в рукаве волшебную палочку — и почему я так нервничала?

— Мы сочтем это за честь… Милорд, — так непривычно было называть его на «вы», но я чувствовала, что сейчас мне стоит обращаться к нему именно в официальном тоне. В данный момент я подчинялась ему, и это должно было выглядеть соответствующе.

— Вот и отлично, — голос Тома прозвучал несколько громче, и, казалось, стал оживленнее и бодрее. — Тогда собирайся, нет смысла откладывать это.

Я молча кивнула и направилась к дивану, на спинке которого лежал мой плащ. Несмотря на то, что было начало июня, погода на улице стояла прохладная: дул далеко не теплый ветер, то и дело моросил дождь. Когда я оделась, Том уже стоял у двери в черном плаще с надвинутым на глаза капюшоном, и теперь его лицо было просто невозможно рассмотреть. Хотя мало кто знал, что Том Риддл и Лорд Волдеморт — один и тот же человек, ему не хотелось афишировать свое появление на Диагон Аллее.

Когда мы, взявшись за руки, аппарировали в центр Лондона, я последовала примеру Темного Лорда и тоже спрятала лицо под тканью капюшона. Я знала, что если меня увидят в обществе незнакомого мужчины, то это вряд ли останется незамеченным, и сразу же поползут ненужные слухи. Радовало то, что в Гринготсе можно было сохранять анонимность, главное — предоставить гоблинам все данные и суметь снять защиту с собственного сейфа.

За все то время, что мы провели в Гринготсе, Темный Лорд не произнес ни слова. Он был похож на тень, следующую за мной по пятам и ежесекундно напоминающую о той напряженной ситуации, в которой мы оказались. Я то и дело возвращалась мыслями в тот вечер, когда в кабинет к Темному Лорду заявился Снейп и сообщил о пророчестве. Это было всего два месяца назад, но мне казалось, что прошли годы. За это время Темный Лорд стал таким нервным и раздражительным, каким я еще не видела его никогда. Он не спал ночами, листая какие-то книги, мог часами неподвижно сидеть в кресле и по привычке глядеть в камин, о чем-то размышляя. Иногда я слышала, как он что-то шепчет в пустоту; поначалу меня это пугало, но потом я привыкла. С каждым разом Том проявлял все большую жестокость к провинившимся Пожирателям Смерти, а иногда просто срывал злость на всех, кто попадался ему под руку. На меня он ни разу не поднял волшебную палочку — что, впрочем, не мешало ему повышать голос и кричать. Конечно, я старалась не обращать на это внимания, но несколько раз не смогла сдержать обиду и уходила в Лестрейндж-Холл, где лила слезы в объятиях Руди. Темному Лорду это не нравилось, но сейчас ему было не до выяснения отношений, и потому на следующий день, оставаясь со мной наедине, он просто прижимал меня к себе, шептал нежные слова, после чего мы снова расходились по своим делам, в неведении ожидая ночи. А там мы встречались снова, и на короткое время казалось, что все по-прежнему спокойно, что нет никакого пророчества и охоты за еще не родившимися младенцами.

Я полагала, что после того, как нам станут известны имена женщин из Ордена Феникса, которые ждут ребенка, Том хоть немного успокоится, но мои надежды не оправдались. Когда к Темному Лорду пришла Алекто Керроу и, наконец, предоставила ему список семей, в которых ожидалось прибавление, то он, как мне показалось, помрачнел еще больше — всего было больше десяти имен. Однако в предсказании четко говорилось о ребенке, который должен родиться в конце июля — и здесь оставались только две семьи: Лонгботтомы и Поттеры, и те, и другие были аврорами. Конечно, не было полной уверенности в том, кто именно из них больше подходил под пророчество. Нужно было ждать появления на свет обоих младенцев и уже затем приступать к слежке и поискам, но Темный Лорд не хотел отбрасывать вариант убийства ребенка еще до рождения. Правда, на мой взгляд, это было почти невозможно — все семьи авроров были хорошо защищены от вторжений, и пришлось бы приложить немало усилий, чтобы снять все заклятья.

— Все это слишком сложно, — устало произнес Том, когда мы вернулись в Логово, покончив со всеми делами в Гринготсе.

Он медленно опустился в кресло, а я оставалась стоять у стола, не зная, что мне делать дальше. Из-за частых перепадов настроения Тома мне было не по себе: его меланхолия могла в любой момент перерасти в необоснованный гнев, и совершенно не хотелось, чтобы он повышал голос и вымещал раздражение на мне.

— Но ты ведь справишься… — прошептала я, робко делая шаг к Тому. — Я знаю, что ты справишься…

— Конечно, справлюсь, ведь это всего лишь ребенок, который еще даже не родился, но… Пойми, Белла, пророчества не делают просто так, это по-настоящему серьезно, — сказал он, откинув голову назад и закрыв глаза. В приглушенном свете огня камина он выглядел действительно утомленным.

— Я понимаю и… помогу тебе всем, чем смогу, но… — я осеклась и встала позади Тома, коснувшись руками его плеч.

Он не пошевелился и не оттолкнул меня, и это придало мне уверенности.

— Только зачем ты так изводишь себя, Том? — продолжала я. — Я ведь вижу, что тебе нехорошо, и понимаю тебя. Я переживаю так же сильно, как и ты, но разве это сможет помешать пророчеству сбыться?

Его холодная ладонь накрыла мою руку и легко сжала, но лицо Тома по-прежнему оставалось каменным непроницаемым.

— Я не переживаю, Беллс, — сказал он. –Я лишь хочу поскорее со всем этим покончить… Просто сейчас мы в полушаге от долгожданной победы — и вдруг появляется пророчество обо мне и этом ребенке… Я не могу оставить все как есть и бездействовать. Конечно, нервотрепка ни к чему, но чем скорее мы разберемся с этим, тем надежнее.

Я вздохнула.

— Конечно, ты, как всегда, прав, — сейчас разумнее было согласиться, пытаться переубедить Темного Лорда все равно бесполезно. — Но ты должен хотя бы выспаться… Похож на зомби!

Шутка, видимо, получилась неудачной. Но Том внезапно открыл глаза, повернулся ко мне и, взяв за талию, притянул к себе. Сев к нему на колени, я обняла его за шею и уткнулась носом в волосы. Было так приятно вдыхать его запах, тот, который я полюбила еще с юношества и который напоминал мне о самых лучших и беззаботных годах, когда мы могли просто получать удовольствие от жизни и ни о чем не беспокоиться.

Наши с Томом встречи в последнее время стали более формальными и поспешными, но я все равно стремилась насладиться каждым словом, каждым мгновением. И тем больше я скучала по нему, когда приходилось возвращаться домой к Рудольфусу или заниматься делами. Мне не хватало Тома как никогда — однако о том, что чувствует он, я могла лишь догадываться. Хотя разве он прежде не доказал, насколько сильно нуждается во мне?

Вместе с тем я почти забыла об осторожности и, уходя на ночь, даже не говорила мужу, куда отправляюсь. Конечно, мне не было на него наплевать, но я каждый раз так хотела поскорее увидеться с Темным Лордом, что просто не думала о том, что у Руди могут возникнуть какие-нибудь подозрения. Впрочем, если они и возникали, то Рудольфус все равно ничего не говорил и делал вид, что у нас с ним все хорошо.

Я коснулась губами лица Тома и снова замерла, чувствуя телом равномерный стук его сердца и ровное дыхание. И как ему на фоне всего происходящего удавалось сохранять такое безупречное внешнее спокойствие?

— Я тоже скучаю по тебе, Беллс, — внезапно сказал он. — Я знаю, ты всегда меня понимала, понимаешь и сейчас.

Он провел рукой по моей спине, немного задержался на талии и снова потянулся к волосам.

— Но хоть сегодня мы сможем побыть вместе? — прошептала я ему на ухо. — Хоть недолго…

Часы на стене пробили девять часов вечера, и от громкого звука я едва не подскочила, но Том меня удержал.

— Сможем, — Том кивнул, и я с радостным удивлением заметила на его лице легкую усмешку, от которой почти отвыкла. Это снова напомнило мне школьные годы…

— Спасибо, — сказала я и легонько поцеловала его в щеку, а Том, не медля, притянул меня еще ближе и стал жадно целовать в губы.

… С ним так хорошо и тепло, так уютно и спокойно. Почему я становлюсь самой собой, только когда трепещу, как хрупкая маленькая девочка, в его объятьях? Вдруг за моей спиной послышался какой-то шорох. Том мгновенно отстранился, а я, даже не успев толком опомниться, вмиг оказалась на ногах, в нескольких шагах от него. Он принялся поправлять мантию, я же обернулась. Как раз в этот момент из камина выходил Рабастан. Не отряхнувшись от пыли, он тут же принялся осматриваться, и как только его взгляд наткнулся на меня, он, казалось, вздохнул с облегчением.

— Белла, ну наконец-то! Я ищу тебя по всей Британии, — произнес он.

Его голос звучал непривычно серьезно, если не сказать взволнованно. И когда я взглянула в его лицо, я поняла, что что-то действительно случилось. Рабастан никогда не нервничал понапрасну, и таким, как сейчас, я видела его лишь раз — когда из-за серьезного провала он впал в немилость Темного Лорда.

— Раба, что…

— Нарцисса, — выпалил он. — У нее начались схватки, и… Какие-то осложнения, она должна родить, но… Что-то происходит, с ней сейчас Люциус, целители, но она хочет, чтобы рядом была ты. Нужно поспешить и…

Рабастан хотел сказать еще что-то, но осекся. Он, наконец, увидел, что в комнате находится еще и Темный Лорд, и потупил взгляд.

— Милорд… — теперь он говорил тише, явно стараясь скрыть волнение. — Прошу прощения, я просто…

— Успокойся, Лестрейндж, — произнес Том — ровно и спокойно.

Мне показалось, что на его губах промелькнула улыбка — хотя, наверное, это было лишь игрой теней. Потом он повернулся ко мне, и я увидела, что Темный Лорд действительно улыбается.

— Что ж, Белла, — сказал он, и его голос заметно потеплел. — Племянники рождаются не каждый день, так что, думаю, ты должна навестить сестру. Я доволен тобой сегодня и больше не держу.

— Но… — я попыталась возразить, но, встретившись взглядом с Томом, замолчала.

Конечно, Цисси для меня важна, но… В очередной раз наш вечер с Томом расстроился. Я многозначительно смотрела на него, всем своим видом пытаясь показать, насколько я сожалею, что сегодня мы не сможем побыть вместе. Однако лицо Тома было бесстрастным.

— Передайте Малфоям мои поздравления, — произнес Темный Лорд с некоторой долей насмешки в голосе.

Обычно он говорил таким тоном, когда его забавляла ситуация или когда он просто играл с жертвой.

— Конечно, Милорд, — Рабастан коротко взглянул на Темного Лорда, поспешно, но почтительно склонил голову и направился к камину.

Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за Лестрейнджем. Я прилагала все усилия, только чтобы не обернуться и не посмотреть на Тома — это было бы слишком явным знаком внимания. Так хотелось остаться с ним, снова чувствовать тепло его рук… Но вместо этого я ощутила легкое пощипывание огня камина, который переносил меня по сети в Малфой-Менор, где с минуты на минуту должен был появиться на свет мой племянник.

В доме Нарциссы было непривычно светло и людно. Суетились домовые эльфы, переговаривались целители, а у лестницы нас встречал бледный, как полотно, Люциус. Его и без того светлая кожа сейчас казалась прозрачной, губы были судорожно сжаты, а руки едва заметно подрагивали. Он слегка кивнул мне в знак приветствия, потом одарил Рабастана равнодушным взглядом и молча направился в сторону спальни, где находилась Нарцисса. Он явно не находил себе места — но как по мне, так еще сильнее должны были волноваться Цисси и Раба, ведь страшно подумать, что будет, если окажется, что это все-таки ребенок Лестрейнджа.

Когда мы подошли к двери спальни Нарциссы, то, к моему удивлению, за стеной было тихо, были слышны только перешептывания целительниц, принимавших роды. Во мне нарастала тревога. Неужели что-то случилось, и из-за осложнений что-то действительно пошло не так? Люциус бесцеремонно распахнул двустворчатые двери и вошел в комнату. Там было полутемно, помещение освещалось лишь несколькими свечами в канделябрах, стоявших у большой кровати. При виде хозяина дома целительницы расступились, и Малфой тут же проследовал к жене. Я направилась за ним и увидела в руках Нарциссы крошечный сверток, который, как стало ясно через миг, и был малышом. Наши с сестрой взгляды встретились, и ее лицо исказилось то ли в странной улыбке, то ли в гримасе — но я не могла не заметить слезы, которые текли по ее щекам. Нарцисса была раскрасневшейся, волосы выглядели спутанными, пряди прилипли ко лбу. Люциус поспешил обнять жену, а я перевела взгляд на Рабастана, который остался стоять на пороге. Он выглядел еще более встревоженным, чем пару минут назад.

— Это мальчик… — прошептала Нарцисса. — Он очень слабенький, но… О, великая Моргана, Люциус, он уже так похож на тебя…

Малфой не выпускал из объятий жену, а я облегченно вздохнула. Если это не ребенок Рабастана, то сестра со своим любовником избежали проблем — но почему тогда Лестрейндж выглядит все таким же нервным? Разочарование? Конечно, ведь он так любил Цисси, и если бы она подарила ему сына, то… Не успела я моргнуть глазом, как Рабастан резко развернулся и быстро зашагал прочь от комнаты. Поборов в себе желание броситься вслед за ним, я снова повернулась к сестре.

Теперь та улыбалась счастливой улыбкой и неотрывно смотрела на мальчика. Он начал негромко всхлипывать, и Цисси принялась его тихонько укачивать, шепча какие-то слова. Глядя на них, я сама невольно начала тепло улыбаться. Правда, ничего особенно милого в этом малыше я не видела — он казался синим, сморщенным и липким, хотя, так думать было, в общем-то, нехорошо.

— И на тебя тоже, милая, — послышался шепот Люциуса.

Было даже удивительно, сколько нежности в нем прозвучало. Все-таки он любил Цисси значительно сильнее, чем я могла себе представить.

— А, по-моему, Драко даже больше похож на тебя, — усмехнулся он. — Как считаешь, Белла?

Вместо ответа я лишь пожала плечами. Не говорить же мне, что ребенок сейчас больше походит на гриндилоу, чем на человека, пусть и маленького? При этой мысли я беззвучно рассмеялась. Что ж, пусть Малфои думают, что я так рада рождению племянника.

Осень 1981

Я промокла до ниточки под проливным дождем, который, казалось, все усиливался. Не спасало даже водоотталкивающее заклятье — его хватало всего на несколько минут, после чего меня снова начинали поливать назойливые капли. То и дело поеживаясь от холода, я стояла на углу невысокого серого дома и не сводила взгляда с одинокой неработающей телефонной будки посреди тротуара. Случайный прохожий, несомненно, решил бы, что я не в своем уме — в такую непогоду забрела в один из отдаленных переулков Лондона и наблюдаю за какой-то полуразваленной будкой. Впрочем, поблизости в тот момент не было никого, кроме Розье, который находился за противоположным углом здания. Наша задача заключалась в том, чтобы следить за каждым выходящим из будки волшебником, в случае крайней необходимости — атаковать. Сама же операция была довольно проста: Крауч-младший должен был проникнуть в Министерство и раздобыть кое-какие бумаги в кабинете своего отца. Министерские работники неплохо знали его, и его появление не вызвало бы никаких подозрений. Да и сам Барти всегда отличался предельной осторожностью и исполнительностью, благодаря чему за короткое время сумел снискать себе славу одного из самых надежных и преданных сторонников Темного Лорда. Но, как бы там ни было, без подстраховки не обходилось ни одно задание, и именно поэтому мы и должны были находиться здесь.

Я продолжала всматриваться в телефонную будку, ожидая, что в ней вот-вот появятся белобрысая шевелюра и улыбающееся лицо Барти. Но прошло десять минут, затем двадцать, а Крауч все не возвращался. Дождь хлестал с еще большей силой, я почувствовала, что начинаю замерзать. Опустив волшебную палочку и обхватив себя руками, я прислонилась спиной к кирпичной стене здания. Неужели я снова простудилась? Это неудивительно — в последнее время я совершенно перестала заботиться о своем здоровье. Слабость и головокружение прошли так же внезапно, как и появились, но неприятное ощущение осталось. После того, как с заданием будет покончено, я собиралась навестить Малфоев — нужно будет попросить, чтобы мне сварили там какое-нибудь укрепляющее зелье. Вот только Крауча не было так долго, что я уже начала думать, что к сестре сегодня не попаду.

Через некоторое время со стороны будки послышался шорох, и я тут же подняла волшебную палочку, готовясь идти в атаку. Но в следующий миг из будки, наконец, появился Барти — раскрасневшийся, потрепанный, будто бы чем-то взбудораженный. С другой стороны дома к нам уже спешил Розье; он тоже заметил, что Крауч выглядит странно. Однако тот быстро успокоил нас, показав несколько свитков, спрятанных под мантией. С заданием мы справились, можно было вздохнуть спокойно, но у меня лишь почему-то вновь начала кружиться голова.

В Логове было тепло и многолюдно, поэтому я даже не надеялась, что смогу побыть с Томом. Он был занят разбирательствами с молодыми Пожирателями Смерти, и ввязываться в это мне явно не стоило. Так что я решила тотчас же отправиться к Нарциссе — мы с ней не виделись уже несколько дней, и я обещала, что как только у меня появится свободное время, я приду проведать ее и Драко. Со здоровьем малыша, которому летом исполнился год, теперь все было в порядке, хотя он по-прежнему оставался маленьким и худеньким. В первые месяцы после рождения целители вообще сомневались, выживет ли он, но моя сестра окружила его такой заботой, что мальчик не только окреп, но и стал крикливым, капризным и требовательным настолько, насколько можно было быть в его возрасте. Люциус, как и Нарцисса, души не чаял в ребенке и всячески баловал его. Было удивительно, насколько появление на свет Драко отразилось на их отношениях. Малфой, казалось, растаял и в буквальном смысле носил жену на руках. И если бы я не знала маленький секрет Нарциссы, то непременно бы посчитала эту пару идеальной. К сожалению, этой идиллии не суждено было продлиться долго…

Когда я аппарировала к крыльцу дома в Малфой-Менор, то тут же почувствовала что-то неладное. В холле горел яркий свет, а из гостиной доносились громкие голоса. И чем ближе я подходила к двери, тем больше мне казалось, что там происходит самый настоящий скандал.

— Люциус, пожалуйста… — судя по голосу, Нарцисса рыдала, пытаясь что-то ему объяснить, но тот даже не желал слушать.

— И ТЫ ПОСЛЕ ЭТОГО ЕЩЕ СМЕЕШЬ ОПРАВДЫВАТЬСЯ? — голос Люциуса прогремел так неожиданно, что я невольно подскочила.

Впервые в жизни я слышала, чтобы он был настолько разгневан. Малфой всегда был предельно спокоен и флегматичен, теперь же он, казалось, готов был разнести весь Малфой-Менор. Зная Люца, я смела предположить, что подобным образом он мог среагировать только в одной ситуации — и это, скорее всего, значило, что он все-таки узнал об отношениях Цисси и Рабастана. В комнате что-то разбилось, и я поспешно выхватила волшебную палочку и резко распахнула двери, однако никто не обратил на меня внимания. Испуганная, дрожащая Нарцисса стояла около рояля, а Люциус склонился над ней — и, судя по его виду, он из последних сил сдерживался, чтобы не поднять на мою сестру руку.

— Прошу, просто выслушай меня, — снова залепетала Цисси, но Люциус изо всех сил ударил кулаком по роялю, от чего тот издал пронзительный звук.

Поняв, что их ссора уже через мгновение может перерасти в драку, я, наконец, решилась вмешаться.

— Малфой, мне показалось, или ты слишком много себе позволяешь? — громко сказала я, и в комнате тотчас же воцарилась тишина.

Люциус обернулся и в упор посмотрел на меня, явно ошарашенный моим внезапным появлением. А заплаканная Нарцисса тут же кинулась в мою сторону и спряталась за мной. В тот же миг Люц рассмеялся — громко, надрывно и истерично, будучи явно не в состоянии держать себя в руках.

— Мне почему-то кажется, что это именно ты много себе позволяешь, влезая не в свое дело, — угрожающе прорычал он.

Теперь Малфой, похоже, готовился обрушить весь свой гнев на меня, и я инстинктивно подняла волшебную палочку, чтобы защищать себя и сестру. Но Люциус был настолько зол, что даже не заметил, что я вооружена и могу запросто причинить ему боль. Вместо этого он в несколько шагов преодолел расстояние между нами, направляясь прямо к Нарциссе, которая все еще пряталась за моей спиной. Она сильно вцепилась руками в мои плечи и прижалась ко мне, дрожа всем телом и негромко всхлипывая.

— Ты ошибаешься, это очень даже мое дело,— прошипела я. — Цисси — моя сестра.

— А еще она — мерзкая шлюха и блядь, — Люциус вконец сорвал голос и говорил уже шепотом. Я чувствовала, что от него исходит сильный запах алкоголя. — Представляешь, она все эти годы позволяла себя трахать братику твоего мужа, позоря мою честь и честь моей фамилии!

Это слова прозвучали так гнусно, что я невольно почувствовала, как во мне закипает гнев. Конечно, в какой-то мере и Люциус был прав, так отреагировали бы многие, узнав об измене жены. Но Цисси была мне слишком дорога — и, к тому же, я очень хорошо понимала ее. Глядя в разъяренное лицо Малфоя, я неожиданно даже для самой себя подняла руку и со всей силы ударила его по щеке. Он на пару секунд замер, оторопев, после чего резко оттолкнул меня в сторону, и я отлетела на диван. Тогда Люциус грубо схватил Нарциссу за запястья, от чего она пронзительно закричала.

— Ступефай! — крикнула я, направляя палочку на Малфоя. Заклинание ударило ему в плечо, он тут же отпустил Цисси и, не удержавшись на ногах, упал на колени. Я была так взволнована, что заклинание получилось не таким сильным, каким должно было быть, но и этого оказалось достаточно.

Цисси снова бросилась ко мне, и я крепко обняла ее. Люциус, кажется, немного успокоился, но все же продолжал бросать на жену гневные взгляды.

— Как ты только посмела… — прошипел он. — Ты недостойна даже находиться на пороге этого дома, сучка…

— Я рассталась с ним еще несколько месяцев назад, — всхлипнула Нарцисса, еще крепче прижимаясь ко мне. — Он просто приходил проведать нас с Драко, ничего не было… Мы… Мы просто разговаривали!..

— По вашим письмам не скажешь, что вы просто разговаривали, — выплюнул Люциус, с презрением глядя на жену. Та тихонько плакала и выглядела абсолютно подавленной.

— Это было давно, Люциус, — прошептала Цисси. — Очень давно, мы были почти детьми…

— ДА МНЕ ПЛЕВАТЬ, КОГДА ЭТО БЫЛО! ТЫ ТРАХАЛАСЬ С ЛЕСТРЕЙНДЖЕМ, И КТО СКАЗАЛ, ЧТО НЕ ТРАХАЛАСЬ С ДРУГИМИ!.. — снова загремел голос Люциуса, от чего в гостиной задребезжали стекла.

— Люц… Прошу тебя… Ради Драко…

Цисси высвободилась из моих объятий и осторожно сделала несколько шагов к мужу. Я поспешила встать за сестрой, но внезапно почувствовала головокружение. Поняв, что вот-вот упаду, я схватилась за спинку дивана, из последних сил стараясь сосредоточиться, быть наготове, чтобы суметь отреагировать на очередной поступок невменяемого Люциуса. К горлу подступила тошнота, перед глазами все поплыло… Ну почему именно сейчас? Как же мне надоела эта простуда, она так мешает жить…

— Цисси… — выдохнула я, чувствуя, как земля стремительно уходит из-под ног; теперь не спасала даже опора.

Но она меня не расслышала. Она шептала мужу какие-то слова оправдания, а я теряла сознание, и последней моей мыслью было, что я больше не смогу ничем помочь Цисси, если Люциус снова выйдет из себя.

* * *

Я почувствовала легкий запах миндаля, цитруса и карамели. Аромат был столь приятным, что я сделала глубокий вдох, наслаждаясь им, и безмятежно улыбнулась, как маленький ребенок.

— Не так давно мне тоже нравился запах Розового зелья, — где-то рядом послышался приглушенный голос Нарциссы. Затем кто-то легко провел рукой по моей щеке, я вздрогнула и открыла глаза. Я все еще находилась в гостиной Малфой-Менора, но теперь удобно лежала на диване, с мягкой подушкой под головой. В комнате все так же было полутемно, краем глаза я заметила перевернутый журнальный столик — последствие недавнего скандала. Но Люциуса, кажется, здесь уже не было. Я перевела взгляд на сестру и увидела, что на ее щеках красовался неестественный румянец, а глаза оставались покрасневшими и опухшими. Она склонилась надо мной с обеспокоенным выражением лица, держа в руках небольшой флакончик с каким-то зельем сиреневого цвета. Нарцисса молчала, и тишину в комнате нарушал лишь перестук капель по стеклу и завывания ветра за окном. Похоже, пока я была без сознания, на улице снова разыгралась буря. Откуда-то потянуло холодом, и меня снова начало знобить. Заметив это, Нарцисса поспешила заботливо накрыть меня шерстяным пледом, взятым с соседнего кресла.

— Где Люциус? — прошептала я пересохшими губами.

Я попыталась привстать, но Нарцисса положила мне на плечо руку, не давая пошевелиться.

— Не переживай, он ушел, — мягко произнесла она, но ее голос едва заметно дрожал. — Тебе сейчас нельзя волноваться.

— Но… — начала было я, но Цисси внезапно улыбнулась.

— Не думаю, что он вернется скоро, — поспешно сказала она. — Он слишком зол и расстроен, и пока не успокоится, домой не придет. Сейчас намного важнее то, что произошло с тобой…

— Но как он узнал о вас с Раба? — я резко перебила сестру, вглядываясь в ее лицо.

Та лишь вздохнула и опустила глаза. Было видно, что ей совершенно не хотелось сейчас говорить об этом.

— Я была слишком беспечна, оставляя наши с Рабастаном письма без надежной защиты, и Люциус случайно наткнулся на них. Раба всегда говорил, что мне стоило их уничтожить, но я не могла. И вот сегодня днем Люциус увидел их в моем бюро. Я попыталась объяснить ему, что после рождения Драко мы с Рабастаном расстались, но…

Нарцисса замолчала, а я сжала ее руку. Ладонь была сухой и холодной, и мне захотелось крепко-крепко обнять Цисси и долго не отпускать, как я всегда делала в детстве, когда сестренку кто-то обижал. Но вместо этого я только сильнее укуталась в плед, чувствуя, что меня снова начинает тошнить.

— Не нужно за меня волноваться, — повторила Нарцисса. У нас с Люциусом есть Драко, и я уверена, что ради него Люц простит мне все, что угодно. Лучше скажи мне, как давно с тобой все это происходит?

На лице Цисси снова появилась странная улыбка, и это мне почему-то не понравилось.

— Что именно? — я подняла голову и удивленно посмотрела на сестру.

— Я имею в виду твои обмороки, — произнесла Нарцисса.

Я стала вспоминать. В первый раз мне стало нехорошо несколько недель назад, когда я промокла под дождем во время очередного задания. Тогда я еле смогла дойти до комнат Тома, и лишь там, недолго полежав без движения, почувствовала себя лучше. После этого я постоянно стала ощущать необъяснимую слабость, тошноту и головокружения, которые пару раз даже заканчивались короткими обмороками. Я начала пить зелья, чтобы избавиться от недомоганий, и хотя они совершенно не помогали, я считала, что это всего лишь затянувшаяся простуда, и для выздоровления просто нужно время. О моих проблемах со здоровьем не знал никто, даже Том. Но неужели это что-то более серьезное, чем обычная простуда? Но если так, то Темный Лорд понял бы это сразу… И раз он до сих пор ничего мне не сказал, значит, беспокоиться не о чем.

— Со мной все в порядке! Я не больна! — воскликнула я — чуть громче и увереннее, чем нужно.

К моему удивлению, Нарцисса только рассмеялась, хоть и несколько нервно.

— Пожалуйста, скажи, когда ты впервые почувствовала себя нехорошо? — вдруг голос Нарциссы стал серьезным, а взгляд голубых глаз внимательным и озабоченным.

Все это странным образом стало походить на беседу колдмедика со своим пациентом. Я невольно опустила глаза.

— Пару недель назад, но точно не помню. Но я лечусь, по утрам и вечерам пью зелья от простуды!..

Услышав это, Цисси снова засмеялась. Это начинало меня раздражать — что вообще происходит?

— Глупенькая!.. — воскликнула она. — Тогда скажи, когда ты в последний раз занималась сексом с Руди?

— Да при чем здесь?..

Цисси сильно сжала мою ладонь и выжидающе посмотрела на меня, ожидая ответа. Я на миг задумалась.

— Давно, — с уверенностью сказала я. — Очень давно, больше, чем полгода назад. Надеюсь, тебе не нужны подробности?

Цисси проигнорировала мою попытку съязвить. На ее лице отразилось недоумение. Некоторое время она сидела неподвижно, после чего перевела взгляд на флакончик с зельем, который до сих пор сжимала в руке.

— Но… тогда я ничего не понимаю, — прошептала она. — Это зелье не могло подвести. Когда я хотела узнать, беременна ли, Снейп приготовил его лично!.. И оно точно показало результат!.. И сейчас оно тоже стало из розового сиреневым, значит, ты… Но если у тебя ничего не было полгода, то… Я даже не знаю, что сказать…

Цисси замолчала, а я медленно выпрямилась и села на диване, не в состоянии выговорить и слова. Только сейчас до меня, наконец, стало доходить, в чем же было дело. Все мои обмороки, тошнота, странные перепады настроения, а теперь еще и Розовое зелье… Все это означало только одно: произошло то, чего я так боялась — я забеременела от Темного Лорда…

— Этого не может быть, — прошептала я, глядя куда-то перед собой. — Он ведь убьет и меня, и ребенка…

Мысли одна за другой проносились в голове, меня захлестнула паника и отчаяние. Что же теперь делать? Как сказать обо всем Тому? Как он на это отреагирует? Сомневаюсь, что ему нужен бастард. А как же быть с Руди? Я опозорю как свое, так и его имя — и, самое страшное, разобью ему сердце. Он не переживет этого, а вот Тому будет плевать. Внезапно я поняла, что хочу этого ребенка, что просто не смогу от него избавиться. Столько лет я тайно мечтала стать матерью, хоть и понимала, что никогда не смогу иметь детей от Руди. Но одна лишь мысль о том, что сейчас я носила в себе наследника Тома, заставляла меня еще сильнее желать родить его.

Я сама не заметила, как по моим щекам потекли слезы. Подавив всхлип, я прислонилась щекой к мягкой обивке дивана. Цисси, которая ничего не понимала, осторожно коснулась рукой моих волос, погладила по голове, наклонилась, легонько поцеловала.

— Все будет хорошо, сестренка, я обещаю. Прости меня, пожалуйста, — прошептала она мне на ухо, щекоча кожу теплым дыханием. — Я совершенно забыла, что Руди не может иметь детей.

Я резко подняла голову. Ну и как мне объяснить Нарциссе, что происходит на самом деле?

— Да при чем здесь Руди! — воскликнула я, уже теперь не скрывая слез. — Он не может иметь детей, но Темный Лорд может!..

Эти слова вырвались у меня непроизвольно, и я поспешно отвела взгляд в сторону. В комнате на какое-то время повисла тяжелая тишина, прерываемая лишь звуками непогоды за окном. Я напряглась, осознав, что только что вот так просто выдала Нарциссе свою тайну, который так долго и тщательно хранила. Может быть, она бы и поняла меня, но никогда бы не приняла этого. Я знала, как она относилась к Темному Лорду и Темному Ордену, как боялась и одновременно презирала все действия Пожирателей Смерти.

— Что ты хочешь сказать? — прошептала она. — При чем здесь Темный Лорд?

Последние слова она произнесла едва слышно, будто боялась, что от звука этого имени может что-то плохое. Повисла очередная неловкая пауза, нам обеим было не по себе. Но раз уж я начала говорить, не было больше смысла ничего скрывать от сестры.

— При всем, — я попыталась сделать так, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. — Ты говоришь, что я беременна, тогда отцом ребенка может быть только Темный Лорд, потому что ни с кем, кроме него, у меня отношений не было.

Нарцисса нервно теребила пальцами бахрому пледа и не сводила с меня взгляда, словно не желая верить в то, что я ей говорю.

— Но… — ее было едва слышно. — Почему?.. Зачем ты позволила ему это? Ты ведь замужем, вы с Руди любите друг друга! Как этот ублюдок посмел тебя коснуться? Или это его развлечение — ломать другим жизни?! Не переживай, Белл, мы обязательно найдем выход, я уверена, Руди поймет тебя, а если нет, то ты всегда можешь рассчитывать на меня. Я надеюсь, что он не прикажет тебе избавиться от него, а если прикажет, то… Мы что-нибудь придумаем, ведь он не может быть настолько жестоким. Тем более, он ценит тебя, ты одна из самых приближенных его сторонников, ты заслуживаешь награды.

Цисси выпалила все это на одном дыхании, и снова обняла меня. Я слушала ее бессвязную речь и не знала, злиться мне на нее или благодарить за заботу.

— Это не было развлечением, Цисси, — серьезно сказала я, немного отстранившись от сестры. — Я знаю, это все серьезно, я верю ему, но… Нужен ли ему ребенок?..

— Мерлин, неужели ты влюблена в него? — вырвалось у Нарциссы. — Но как это возможно, он ведь…

— Он самых великий волшебник всех времен, он необыкновенно умен, интересен, не раз спасал мне жизнь, обучил меня всему, что я знаю по боевой магии! — воскликнула я.

— Он тот, кому нужно поклоняться, и каждый его взгляд нужно считать честью!.. — мой голос сорвался, а все вокруг приобрело размытые очертания из-за пелены слез, застилавшей глаза.

— Белла, прошу, не нервничай… — пролепетала Нарцисса, твердо взяв меня за плечи.

Я замолчала и принялась вытирать с лица слезы. Потом сестра прижала меня к себе, нежно поцеловав висок. С Нарциссой было как-то необычайно тепло и хорошо, по-домашнему уютно и спокойно, будто бы не было никаких проблем и забот. От Цисси, как всегда, пахло мятным кремом, и этот запах действовал так умиротворяюще…

— Он любит меня, — прошептала я. — Я знаю это, чувствую, и уверена, что это более, чем серьезно.

Цисси лишь вздохнула и уткнулась лицом в мои волосы.

— Белла, ты ведь знаешь, я желаю тебе только самого лучшего, но… Не стоит так говорить, ты слишком импульсивна и тебе очень трудно мыслить здраво, но я не хочу, чтобы ты потом страдала. Это Темный Лорд, и он ничего не делает просто так…

— А если бы не я, то он бы и не стал Темным Лордом, — отрезала я. — Я была слишком глупа, когда ушла от него пятнадцать лет назад и… Мерлин, это все так сложно!..

— Постой, — Нарцисса перебила меня, а в ее глазах отразилось непонимание. — Какие пятнадцать лет, о чем ты говоришь? Тогда ты еще училась в Хогвартсе, и о войне никто даже не думал… Не хочешь ли ты сказать, что Темный Лорд — это тот парень, с которым ты встречалась на четвертом курсе? Как же его звали, Том…

Цисси наморщила лоб, пытаясь вспомнить фамилию.

— Риддл, — тут же произнесла я, нахмурившись. — Да, это он. Только теперь он Темный Лорд, но это не изменило наших с ним отношений. Тем более, мы оба знаем, что не будь я такой глупой пятнадцать лет назад, то не было бы этой войны, не было бы Темного Ордена… Мерлин и Моргана, да что же я такое говорю! Столько лет мы с Томом прятались ото всех, а тут…

Я замолчала, опустив голову. Неужели теперь Нарцисса посвящена в нашу с Томом тайну? Наверное, этому давно пора было произойти, и даже странно, что Цисси ни о чем не догадывалась.

— Но если вы вместе и он любит тебя, то чего тебе бояться? — неуверенно сказала она. — Просто поговори с ним, и он поймет тебя. Судя по твоим словам, у вас все хорошо, так что же тебя пугает?

— Да, все хорошо, но все же это так неожиданно, и Том может ребенка не принять, тем более учитывая то, что я замужем, — прошептала я.

— А, может, будет совсем наоборот, — с улыбкой заметила Цисси. — Никогда не нужно отчаиваться раньше времени!

Я слабо улыбнулась в ответ, а рука машинально коснулась живота. Совсем не верилось, что там находится новая жизнь, частичка меня и Тома. И ощущение безысходности в душе постепенно уступало место чему-то светлому и счастливому…

Сквозь неплотно задвинутые шторы в комнату лился желтый свет, пронизывая лучами привычный полумрак. В этих островках октябрьского солнца плясали мелкие пылинки, напоминавшие рождественский снег. Пахло кожей, старой бумагой и чернилами, и мне невольно вспомнилось детство, кабинет отца, куда я любила приходить за книгами. Сейчас же я неуверенно топталась в дверях, не решаясь пройти дальше. Впрочем, это, наверное, было глупо, так как Том явно знал о моем присутствии, пусть и продолжал неподвижно сидеть за столом и изучать какие-то ветхие пергаменты. У него на носу красовались небольшие очки в серебристой оправе, и, будь ситуация не столь серьезной, я бы непременно отпустила несколько шуток по этому поводу. В очках Том выглядел непривычно, но все же довольно мило. Солнечные лучи падали ему на волосы, отчего они казались светло-каштановыми — и я невольно залюбовалась им, на мгновение позабыв, зачем пришла. Как бы там ни было, нам предстоял серьезный разговор, который мог закончиться всем, чем угодно. Именно эта неопределенность пугала; уже давно я не испытывала подобного страха перед Темным Лордом, а сейчас осознавала, что жизнь нашего ребенка, а, может быть, и моя, только в его руках.

Я плотно закрыла за собой дверь и сделала несколько шагов вперед. Темный Лорд, по-прежнему не обращал на меня внимания, продолжая увлеченно водить волшебной палочкой по пергаменту. Вероятно, сейчас было не самое подходящее время для разговоров, но больше тянуть я не могла.

— Том, — едва слышно позвала я, подходя к его столу.

Он поспешно поднял голову и окинул меня рассеянным взглядом.

— Что случилось, Белла? — пробормотал он, снова уткнувшись в свиток.

В последнее время Том постоянно был таким — отрешенным, задумчивым, сосредоточенным. Чувствуя себя все больше не в своей тарелке, я, собравшись с духом, продолжила.

— Нам нужно поговорить, — серьезно сказала я. — Это очень важно и…

— Белла, ты же видишь, что я занят, — в голосе Темного Лорда прозвучало легкое раздражение.

Это значило, что сейчас я должна была беспрекословно подчиниться немому приказу и оставить его в покое. Ослушаться было бы сродни безумию, однако я все так же неподвижно стояла перед Томом, не сводя с него пристального взгляда. Нет, проблему нужно решить здесь и сейчас.

— Это не терпит отлагательств, — произнесла я. — Я просто хочу…

— Белла, я не могу сейчас разговаривать, я сказал, что у меня нет времени, — процедил Темный Лорд.

Эта показная холодность становилась просто невыносимой, и я почувствовала, что все, что я испытала за последние дни, готово вырваться наружу.

— Нет времени?! — воскликнула я. — А когда же оно появится? Я уже три дня пытаюсь поговорить с тобой, а ты не можешь выделить мне несколько минут! Или, по-твоему, я стала бы тревожить тебя по пустякам?! Поверь, если бы я не была беременна, то и не пришла бы сюда сейчас!..

Последние слова я произнесла непроизвольно, и в тот же миг перед глазами все начало плыть. Попятившись, я упала на диван, запрокинув голову и прижав пальцы к вискам. Том оказался рядом со мной в одну секунду, и я ощутила его руки на своих плечах.

— Все хорошо… — прошептала я. — В последнее время такое часто бывает, я… Я лучше посижу здесь…

Какое-то время мы оба молчали — я понемногу приходила в себя, а Том, видимо, пытался осмыслить услышанное. Когда приступ головокружения прошел, я перевела на него взгляд. Том был бледным, как мраморная статуя, на лбу залегла морщинка, что свидетельствовало о крайней степени нервозности. Он казался настолько шокированным, что было невозможно сказать, зол он или нет. Я невольно отпрянула, решив, что сейчас в любом случае не помешает поостеречься.

— Послушай меня, пожалуйста… — прошептала я. — Я сама не понимаю, как это произошло, я каждую неделю пила противозачаточные зелья, но… Они никогда не давали стопроцентной гарантии, и… Прости, пожалуйста… я как-нибудь справлюсь с этим. Хочешь, я могу выпить зелье, и тогда все будет как прежде…

Неужели мне удалось это сказать? Самой предложить уничтожить нашего малыша? Как я могла на такое решиться?! Через секунду Том неожиданно вскочил с дивана, а его лицо приобрело выражение непередаваемой ярости — таким я видела его всего несколько раз в жизни. Казалось, он готов был разнести вдребезги все, что было в комнате. Я ожидала, что он вот-вот заорет на меня, выплескивая гнев — но его голос прозвучал на удивление тихо и угрожающе, будто шипение разозленной кобры.

— О чем ты говоришь? — от неожиданности я испуганно вжалась в диван, машинально положив руки на живот. Сердце бешено колотилось, снова закружилась голова — видимо, мне совсем нельзя было нервничать.

— Ты приходишь, сообщаешь, что беременна от меня, а после спокойно говоришь, что собираешься избавиться от НАШЕГО ребенка? Ты вообще в своем уме? Как ты только смеешь об этом думать? — его голос стал срываться на крик, и я еще больше сжалась в углу дивана, словно ожидая, что Том захочет меня ударить или проклясть.

Из глаз брызнули слезы, я закусила губу, чтобы подавить всхлип, и неподвижно смотрела на Милорда, лицо которого было напоминало ужасную гримасу. Мне хотелось что-то сказать, оправдаться, хоть немного отвлечь его, но я понимала, что его реакция на любое мое действие может быть непредсказуемой.

И Том вдруг осекся так же внезапно, как и вспылил, просто замолчал, все еще продолжая сверлить меня взглядом. Потом он сел на диван рядом со мной и сжал пальцами виски, словно его мучила сильная головная боль. В комнате повисла гробовая тишина, был слышен лишь шум ветра за окном. Я все еще не решалась пошевелиться и лишь напряженно наблюдала за Томом, который погрузился в свои размышления и, наверное похоже, не воспринимал ничего, что происходило вокруг.

Не знаю, сколько времени мы так неподвижно просидели, явно думая об одном и том же. Солнце спряталось, и теперь в комнату проникал серый свет уходящего октябрьского дня. Что-то подсказывало мне, что ясных дней в этом году мы уже не увидим. Я тихонько вздохнула, постепенно отходя от шока, и посмотрела на Тома. Нужно было что-то сказать, но я даже не знала, с чего начать.

— Беллс… — Том опередил меня, внезапно подняв голову и посмотрев в мое лицо. — Прости, я не хотел…

Он протянул руку ко мне, нежно касаясь моей щеки кончиками пальцев, а я была изумлена — услышать от Темного Лорда извинение было едва ли не столь же удивительно, как и признание в любви. Но если это случалось, значит, Том действительно признавал свои ошибки. Я накрыла его руку своей ладонью, прижимаясь к ней щекой. Он придвинулся ближе, и я отметила, что теперь он совершенно спокоен и в его взгляде не осталось ни капли гнева.

— Когда ты это поняла? — спросил он. — Ты точно уверена?..

Я слабо кивнула.

— Несколько дней назад Цисси дала мне зелье и… оно показало положительный результат, — прохрипела я. — А потом я сама проверяла еще несколько раз… И, по-моему, срок — около месяца, я не могу сказать, когда точно стала чувствовать…

Я замолчала и неуверенно подняла на Тома глаза. Тот какое-то время сидел неподвижно, глядя куда-то в пустоту, но потом резко привлек меня к себе, поцеловал в щеку и крепко обнял. Я уткнулась носом в его плечо, все еще не решаясь поверить в происходящее. Неужели он признает ребенка? Его так разозлили мои слова о его уничтожении…

— Все будет хорошо, Беллс, — прошептал он мне на ухо, и от этих слов по моему телу разлилось приятное тепло.

Потом он взял мое лицо в руки, нежно поцеловал, заставляя забыть обо всем на свете, а когда отстранился, я увидела на его губах улыбку. Она была настолько счастливой и открытой, что я на несколько секунд позабыла, что рядом со мной находится Темный Лорд, которые с такой легкостью и удовольствием пытает и убивает.

— Послушай меня, милая, — произнес он серьезно, но в то же время мягко и нежно. — Не смей думать о том, что ты сказала. Это наш с тобой ребенок, и я только рад этому!.. Я предполагал, что так может произойти, но… Мерлин, Белла…

Он замолчал и принялся покрывать поцелуями мои щеки. Я прижалась к Тому, наслаждаясь теплом его тела, а он гладил меня по волосам, продолжая шептать что-то на ухо. Мне было все еще трудно поверить во все — у нас будет ребенок, и Том не бросит меня… нет, не меня, а нас!.. И мы будем втроем. Это было просто невероятно, немыслимо!.. Не в силах сдерживать свои эмоции, я тихонько рассмеялась, уткнувшись носом ему в шею, а Том поцеловал меня в макушку и, взяв за руки чуть выше локтей, отстранил от себя и посмотрел в глаза. Раньше я никогда не видела в его взгляде столько тепла, заботы и… радости? Он мог быть серьезным, задумчивым, иногда довольным и даже влюбленным, но я не могла представить, что он может выглядеть столь безгранично счастливым.

— Скоро нам не будет смысла прятаться, — вдруг сказал Том, прерывая этим (прервав) поток моих счастливых мыслей.

— О чем ты? — прохрипела я.

Он усмехнулся.

— О нас, — сказал он. Мне показалось, что его голос прозвучал формальнее и резче, чем до этого. — О наших отношениях. Хватит скрываться! Прошло уже три года, и… Мерлинова борода, мы можем хоть сейчас, когда победа в моих руках, побыть вместе, ни на что ни обращая внимания?

Еще раньше, чем я успела удивиться, Том поспешил обнять меня снова, продолжая шептать на ухо слова, которые делали этот момент похожим на сладкий сон.

— Беллс… Ты ведь сама понимаешь, что мы бы не смогли жить так, как жили всегда, — продолжил он серьезно. — Твое замужество, то, что было между нами, война — все это так взаимосвязано, все так сложно, но теперь наступают совсем другие времена. Малфой со дня на день станет Министром, политика теперь другая. Конечно, обязательно будут те, кто станет продолжать сопротивляться, однако нам уже никто не сможет помешать. Даже если и будет скандал, то все равно рано или поздно ты станешь первой леди Магической Британии. Мы должны быть вместе, Беллс…

Я почувствовала, как Том улыбнулся, после чего поспешно поцеловал меня в шею. Выдержав паузу, я неловко отстранилась от Темного Лорда и внимательно посмотрела в его лицо. В его глазах по-прежнему играла искренняя радость, а на губах — легкая улыбка.

— Но… Но как же Руди? — с губ сорвался давно мучивший меня вопрос.

Темный Лорд отстранился от меня и откинулся на спинку дивана. Я тут же подвинулась к нему, ни на секунду не желая отдаляться и, протянув руку, прикоснулась к его щеке. Он повернулся ко мне и окинул усталым взглядом. Неужели я сказала что-то не то?

— Беллс, так не могло продолжаться вечно, рано или поздно тебе все равно пришлось бы сделать выбор, — со вздохом произнес Темный Лорд. Я смотрела на него и видела, что он внезапно стал подавленным, хотя еще миг назад казался спокойным и счастливым.

Конечно, он был прав. Я не могла быть с ними двумя одновременно, и когда-нибудь я все равно должна была выбрать между мужем и Темным Лордом. Без сомнений, я осталась бы с Томом, но от одной мысли о том, что мне придется бросить Руди, сказать ему в глаза, что я больше не люблю его, мне становилось не по себе. Рудольфус столько лет был рядом, всегда поддерживал меня и любил так же сильно, как я Тома, и как после всего этого можно было просто бросить этого человека? Но, с другой стороны, ради Темного Лорда я была готова решительно на все и, не задумываясь, пошла бы на разрыв с Рудольфусом, стоило ему только приказать мне сделать это.

Я положила голову на плечо Тому и прикрыла глаза. Главное, что мы вместе, что он не бросил меня и ребенка, а к переменам я обязательно привыкну, ведь это не самое страшное, что может случиться — тем более что эти перемены к лучшему.

— Я поговорю с ним, — прошептала я ему на ухо. — Уверена, он поймет, и все будет хорошо…

Последние слова я произнесла, стараясь хоть немного убедить себя, что с Руди все будет в порядке. Впрочем, какая разница, если для меня самое главное — Темный Лорд? Подняв голову, я внимательно посмотрела на Тома и улыбнулась. Он поймал мой взгляд и не смог не улыбнуться в ответ, после чего коснулся рукой моих волос. А мне хотелось и кричать, и смеяться, и плакать одновременно, и казалось, что еще мгновение — и я просто взлечу от всех переполнявших меня эмоций. Неужели теперь мы наконец всегда будем вместе, и ничто нас больше не разлучит? После стольких лет разлук, страданий, боли и крови, и все равно все-таки вместе. Значит все эти годы — годы разлук, страданий, боли и крови — не прошли даром, и все, что я делала ради Тома, было не зря.

— Конечно, все будет хорошо, — с улыбкой произнес Том. — Разве я когда-нибудь давал повод сомневаться в моих словах?

Не дождавшись ответа, она снова потянулся к моим губам, но настойчивый стук в дверь заставил его замереть. Я быстро отстранилась, всем своим видом показывая, спокойно отношусь к появлению незваного гостя. Почему-то всегда, когда мы с Томом хотели побыть вдвоем, кому-то непременно нужно было нас прервать, чтобы сообщить очередные догадки о местонахождении Поттеров или Лонгботтомов. А так как толку от этих предположений не было, все это только сердило Темного Лорда, и он всегда возвращался ко мне хмурым и раздражительным.

И сейчас я чувствовала глухое разочарование и небольшой укол ревности, хотя понимала, что ничего не поделать. Темный Лорд как бы невзначай коснулся рукой моих губ и встал. Через несколько секунд двери открылись, и на пороге появился Эйвери. Он был слегка взлохмачен, на обычно бледных щеках красовался румянец — было видно, что он очень спешил, чтобы рассказать Темному Лорду что-то чрезвычайно важное. Я молча замерла на диване, даже не обратив внимания на то, что Темный Лорд в этот раз не отправил меня в спальню, как он делал всегда, когда приходили посторонние. Похоже, он всерьез намеревался вскоре объявить нас «официальной» парой.

— Мой Лорд, — Эйвери почтительно склонился, и я заметила, что он едва сдерживает самодовольную улыбку.

Том властно взглянул на Пожирателя Смерти, после чего кивнул ему, разрешая говорить. Тот просиял.

— У меня отличные новости, мой повелитель! — выпалил он. — Мы с Лестрейнджами сегодня поймали Питера Петтигрю, школьного друга Поттеров. Он ошивался недалеко от Логова, видимо, хотел попасть к вам — видите ли, он слишком напуган тем, что мы можем найти его и запытать до смерти. Думается, он хотел поделиться с вами какой-то важной информацией в обмен на жизнь. Я думаю, что он немало знает о Поттерах...

Эйвери замолчал и уставился на Лорда, явно ожидая похвалы. Но тот лишь сдержанно кивнул. Лицо Тома ничего не выражало, и я могла лишь догадываться о том, насколько он сейчас взволнован.

— Где он? — коротко осведомился Том.

— В подвалах, Милорд, — тут же отозвался Эйвери. — Лестрейнджи не спускают с него глаз.

— Отлично, — пробормотал Том. — Веди меня к нему.

Эйвери кивнул, и они направились к выходу. Чувствуя, как стучит мое сердце, я поднялась с дивана, неуверенно окликнув Тома.

— Милорд... — прошептала я. — Позвольте мне пойти с вами. Я знаю Петтигрю со школьных лет и думаю, что смогу быть полезной на допросе...

Темный Лорд обернулся с порога и смерил меня таким взглядом, что я тут же пожалела, что напомнила о своем присутствии.

— Не стоит, Белла, — в его голосе неожиданно послышалось холодное равнодушие. — Оставайся здесь, тебе сейчас не стоит лишний раз напрягаться, — он усмехнулся.— Пыточное проклятье забирает слишком много сил.

Последние слова он произнес уже теплее, в них проскользнули нотки заботы. Затем Темный Лорд закрыл двери, и я осталась наедине со своими мыслями и чувствами.

На улице уже окончательно стемнело, и в серо-синем сумраке можно было разглядеть только смутные очертания предметов и тени, пляшущие по углам. Я поднялась с дивана и зажгла несколько свечей в канделябрах и разожгла камин. Комната тут же наполнилась тусклым светом, запахом разгорающихся поленьев и едва уловимым теплом. Все это создавало незатейливый уют, спокойствие, как будто бы сейчас не было никакой войны, погони за пророчеством, пыток... Но если этот Петтигрю действительно что-то знает, то вскоре все закончится, и мы с Томом наконец сможем быть вместе окончательно. Вообще странно, что в эти трудные времена я умудрялась находить время для мечтаний о чем-то светлом. Может быть, я просто слишком привыкла к войне и кровопролитию, и это стало для меня привычным и нормальным? Но я не считала, что делаю что-то не так — напротив, не было ничего правильнее служения Темному Лорду и следования его идеям, ведь в скором времени мир изменится, и жить в нем станет значительно лучше.

Я с ногами залезла на диван, удобно устроившись на мягких подушках, и перевела взгляд на камин, в котором плясало оранжевое пламя. Сейчас я понимала Тома, который мог часами смотреть в огонь, погружаясь в собственные размышления. Таким образом ему удавалось расслабиться и одновременно собраться с мыслями, понять себя, разобраться в своих чувствах. А мне сейчас было хорошо и спокойно, и даже то, что Темный Лорд сейчас допрашивает Питера Петтигрю, совершенно меня не пугало, скорее наоборот, успокаивало — после стольких месяцев поисков он просто должен был узнать хоть что-нибудь. Я блаженно улыбнулась, чувствуя, как меня окутывает тепло — ведь победа так близко, так скоро…

* * *

Скрип двери и звук тихих шагов нарушили мой некрепкий сон. Мне было так уютно на мягком диване среди множества атласных подушек, что совершенно не хотелось вставать и даже просто поднимать голову. Уже давно я не чувствовала себя столь расслабленной и умиротворенной и мечтала, чтобы эти мгновения продлились как можно дольше. Возможно, мне не стоило так расслабляться — хотя мне нечего было опасаться, ведь сюда никто, кроме Темного Лорда, зайти не мог. Я тут же вспомнила, что он отправился допрашивать плененного члена Ордена Феникса. Вернуться с допроса он мог абсолютно в любом настроении, а значит, меня могли ждать как ласковые объятия, так и наказание. От этой мысли я вздрогнула и медленно поднялась, осматриваясь по сторонам. Том стоял у дверей, словно решая, проходить дальше в кабинет или нет. Я внимательно рассматривала его, пытаясь угадать его расположение духа. Сейчас он был так бледен и неподвижен, что мог запросто сойти за призрака. Затаив дыхание, я дожидалась, пока он, наконец, не обратит на меня внимание. Когда наши взгляды встретились, Том, казалось, немного расслабился: его плечи опустились, с лица исчезла маска холодности и равнодушия, сменившись задумчивостью. А я все никак не могла понять, кто сейчас передо мной — Лорд Волдеморт или мой Том, и как мне лучше себя вести, чтобы ненароком не вызвать его раздражение или гнев. Распознавать его настроение я так и не научилась, поэтому порой чувствовала себя рядом с ним скованно и неуверенно. Было странно до безумия любить человека и не менее сильно его бояться.

Тем временем Темный Лорд прошел в комнату, на ходу стягивая с себя мантию, которая, казалось, мешала ему свободно дышать. Как только он приблизился, я вздохнула с облегчением. Он выглядел совершенно спокойным, без тени нервозности или злобы — сейчас передо мной был Том Риддл, такой родной и близкий, каким я его помнила и любила всегда. Затем он без слов притянул меня к себе и легонько дотронулся кончиками пальцев до моих губ, потом, опустив руку вниз, коснулся моего живота. Мне снова стало тепло и хорошо, и я окончательно расслабилась.

— Как дела? — полушепотом спросила я.

Почему-то я заранее была уверена, что ответ Тома меня порадует. Но он лишь перевел взгляд в сторону окна, за которым слышался скрип деревьев, терзаемых бурей.

— Завтра будет пасмурно, — отрешенно произнес Темный Лорд, таинственно улыбнувшись. — Отлично, хотя, впрочем… Мне плевать…

Я придвинулась ближе к нему, стараясь не показывать свое любопытство — все равно он не расскажет мне больше, чем посчитает нужным.

— Завтра должно быть пасмурно, — прошептала я ему на ухо. — Ведь завтра Хэллоуин!.. Кстати, уже есть какие-нибудь планы? Бал? Рейд? Или несколько налетов на маггловские селения? Что-то мы давно не развлекались…

Том резко повернулся ко мне, и на долю секунды мне показалось, что его глаза приобрели багровый оттенок. Он по-прежнему улыбался, но улыбка эта из загадочной и мягкой превратилась в какую-то зловеще-торжествующую. Темный Лорд покачал головой.

— Нет, Беллс, — произнес он. — Не бал и не налет, а победа. День, который войдет в историю как день возвышения Темного Лорда или начала новой жизни.

Он тихонько рассмеялся и крепко обнял меня, но я в замешательстве отстранилась.

— Что ты…

— Петтигрю сознался, он был Хранителем Тайны, — вдруг жестко произнес Темный Лорд, размыкая объятия. — Чары Доверия разрушены, больше ничто не защищает Поттеров от меня. Завтра их не будет в живых, и все, наконец, станет так, как мы хотим. Это неплохо, так ведь?

Мне было трудно поверить своим ушам. Темный Лорд знает, где находится этот младенец! Завтра он покончит с Пророчеством навсегда, и тогда мы окончательно сможем быть вместе в новом мире. В нашем мире, который Темный Лорд построит сам, в мире, где больше не будет несправедливости и боязни магглов, в мире, центром которого будем только мы, как когда-то мечтали в школьные годы. Разве это не счастье?

Я радостно рассмеялась, глядя на Тома. Все, что меня окружало, будто вмиг превратилось из черно-белого в цветное, красочное и стало казаться таким прекрасным, необыкновенным…

— Это… Это просто замечательно, Том! — воскликнула я, целуя его. Он посмотрел мне в глаза.

— Конечно, Белла, — кивнул он. — А потом… Все узнают, что мы с тобой вместе, и все будет по-нашему. Мерлин… Столько лет, столько усилий и стараний — и все не зря. Странно начинать с нуля, а в итоге иметь достичь всего, что только можно пожелать… Остались только формальности, такие, как Поттеры и это чертово пророчество. Думаю, что завтра устрою им небольшой сюрприз, подарок на Хэллоуин?.

Он словно размышлял вслух, при этом крепко сжимая мою руку. Затем он посмотрел мне в глаза и добавил:

— А потом мы устроим бал. Самый роскошный бал, который когда-либо был, в честь нас с тобой и его, — Том бросил взгляд на мой живот. — И в войне будет поставлена точка.

Я усмехнулась, рассматривая точеный профиль Тома.

— Обязательно, милый, — едва слышно проговорила я. — Но это будет только послезавтра… А чем займемся сейчас?

Вместо ответа он просто притянул меня к себе и уткнулся лицом в волосы, гладя руками мою спину.

— Вариантов много, — шепнул он мне на ухо, а я впервые за последние семнадцать лет ощутила себя беззаботной, как в юности.

(Оля и Монстр «Человечность»)

Мой сон был прерван тихим, но настойчивым шорохом, и я открыла глаза. В комнате было еще темно, рассвет, похоже, был уже не за горами. С моих губ сорвался какой-то бессмысленный шепот — наверное, отголоски сновидения, а потом я ощутила прикосновение холодных пальцев к своему лицу. Повернув голову, я тут же увидела Тома. Он был полностью одет: мантия плотно застегнута, на ногах ботинки, в руках — волшебная палочка. Несколько секунд я просто смотрела на него, затем в сознании вдруг промелькнула тревога, и я резко привстала.

— Что случилось, Том? — после сна мой голос звучал хрипло.

Том приблизился и сел на кровать, отодвинув одеяло.

— Все хорошо, милая, спи, — тихо сказал он и провел рукой по моей щеке.

— Но что случилось? — прошептала я. — Куда ты уходишь? Еще так рано…

— Я скоро вернусь, Беллс… Ты еще можешь поспать.

На губах Тома появилась привычная полуулыбка, которую я так любила. Тревожное ощущение сразу же прошло, вновь стало спокойно и уютно. Том погладил меня по волосам, поцеловал в щеку, немного задержав губы на моей коже, от чего показалось, что она сейчас загорится. Я невольно улыбнулась, медленно закрывая глаза. Было слышно, как Том тихонько отходит от меня, как шуршит его мантия, как за ним со скрипом закрывается дверь. Я плотнее укуталась в одеяло и, вдыхая аромат его тела, которым были пронизаны простыни, снова провалилась в сон.

Однако теперь он был тяжелым и беспокойным: мне то и дело снились мертвецы, смутные тени, крики и мольбы о пощаде. В какой-то момент мне даже отчетливо послышалось, что рядом плачет ребенок, а чей-то шипящий голос зовет меня за собой. И я просыпалась в холодном поту, прижимала к себе подушку, клала руку на живот, словно убеждая себя, что я не одна и мой малыш может уберечь меня от кошмаров. От этих мыслей становилось немного спокойнее, и мне снова удавалось задремать, но через некоторое время все повторялось вновь. Как же хотелось, чтобы Том был рядом; казалось, что только в его объятьях я смогу почувствовать себя защищенной и хоть немного отдохнуть…

Когда я проснулась окончательно, в комнате уже было светло. Почему-то я была уверена, что Том пока еще не возвращался, и по непонятной причине это помещение показалось мне сейчас большим, чужим и холодным, будто бы я находилась здесь в первый раз. Чувствуя, как по телу проходит дрожь, я поспешила закутаться в одеяло. В душе возникло какое-то щемящее чувство тревоги, которая с каждой минутой нарастала, словно воздушный шарик. Казалось, что еще миг — и он лопнет и все пройдет, но этого не происходило, и мне лишь оставалось молча дожидаться непонятно чего.

Все это было очень странно и необычно — ведь прежде я столько раз просыпалась в спальне Темного Лорда одна, когда он уходил по делам, и просто ждала его, нежась в постели или листая книги. И тогда я не чувствовала ничего, кроме трепетной радости и безмятежного спокойствия. А теперь мне хотелось бежать подальше, лишь бы только не сидеть здесь в одиночестве и не терзаться непонятными сомнениями. Но ведь Том обещал вернуться, сказал, что все будет хорошо, — а я должна была ему верить. Тем более, сейчас мне нельзя переживать…

Тем не менее, беспокойство преследовало меня весь день, не покидая ни на минуту. Я пыталась утешить себя мыслями, что вот-вот должен появиться Том, который уже разобрался с Поттерами; скоро он придет ко мне, и все снова станет на свои места. Но отвлечься мне удавалось совсем ненадолго, после чего гнетущая тревога возвращалась вновь.

Целый день я не находила себе места, слоняясь по полупустынному особняку и его окрестностям. Раз десять я обошла запущенный парк, усыпанный осенними листьями и заросший кустарниками и сорняками. На улице было сыро, в воздухе стояла влага, и, наверное, из-за этого мне порой становилось нехорошо. Несколько раз я было собиралась отправиться в Лестрейндж-Холл, чтобы поговорить с Руди, но так и не смогла решиться. Да, мне было страшно, я даже не представляла, как он отреагирует на мои новости. Было невыносимо думать о всей той боли, которую я ему причиню, и потому я всячески откладывала момент нашего разговора. Но был ли в этом смысл, если рано или поздно мы с Томом все равно заявим о своих отношениях?

* * *

Сумерки сгустились быстро и незаметно, буквально застав меня врасплох. Молочные щупальца тумана медленно просачивались сквозь плотный воздух и разливались по парку между деревьями и статуями. Постепенно все начинало утопать в мутной дымке, перемешивающейся с наступающей темнотой. Поняв, что если я не поспешу к дому, то рискую заблудиться среди обшарпанных фонтанов и сухих деревьев, я привычно сжала в руке волшебную палочку и направилась в сторону особняка. Возможно, Том уже вернулся и ждет меня, а я брожу непонятно где…

Под ногами шуршали листья, время от времени до меня доносились крики ворон, которые, похоже, специально слетелись в парк с намерением провести здесь хэллоуинский вечер. Сквозь голоса птиц я будто бы со стороны слышала звук собственных торопливых шагов, стук сердца, свое сбивчивое дыхание.

Когда я подошла к дому, на улице уже окончательно стемнело. Вдруг краем глаза в темноте я уловила какое-то движение. Кто-то спешил к Логову от высоких ворот, увитых диким виноградом. Поначалу я решила, что у меня разыгралась фантазия, — темное пятно, стремительно несущееся сквозь туман. Но подойдя ближе, я разглядела фигуру человека, одетого во все черное, чья мантия развевалась позади, подобно крыльям летучей мыши. Конечно, Снейп, кто же еще? И, судя по спешке, ему нужно было срочно увидеть Темного Лорда. Возможно, у него даже были какие-то новости.

Недолго думая, я кинулась за зельеваром, желая поскорее догнать его и расспросить. Со Снейпом это было непросто, но я всегда умела добиваться своего. Однако, как назло, я тотчас же почувствовала головокружение и была вынуждена замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться, прислонившись спиной к стволу старого клена. Неужели беременность — это девять месяцев подобных пыток? Завтра нужно будет обязательно расспросить Нарциссу, как она справлялась со всем этим.

Когда я пришла в себя, Снейп уже исчез из поля зрения, и я снова находилась в старом мрачном парке одна. Вдохнув сырой воздух, пропитанный запахом прелых листьев и дождя, я медленно направилась в дом.

В зале, где обычно проходили собрания и приемы, я почему-то остановилась и прислушалась. Сейчас здесь было пусто и тихо — настолько, что от этой пугающей тишины в жилах стыла кровь, а по коже проходил неудержимый холод, от которого не спасала даже теплая мантия. И почему, почему сегодня мне постоянно не по себе? Ведь все хорошо, и поводов для волнения быть не должно…

Мои шаги гулко отдавались на паркете, пока я шла к лестнице, ведущей на второй этаж. Поскорее бы спрятаться в теплой и уютной спальне, поскорее бы покинуть это огромное неприветливое помещение, едва обогреваемое скудным теплом камина. На стенах коридора горело несколько факелов, но они давали мало света. Чтобы ненароком не споткнуться, мне приходилось держаться за холодную стену, от чего мой озноб становился еще сильнее. Как же было бы хорошо сейчас оказаться в объятьях Тома и больше никогда не отходить от него…

Но ведь он сегодня еще собирался идти к Поттерам. Может быть, стоит попросить его взять меня с собой? Для того, чтобы мне не терзаться ожиданием в одиночестве; чтобы просто быть рядом, а в случае чего — помочь, в конце концов.

Я свернула за угол и с облегчением выдохнула, увидев, что дверь комнат Тома приоткрыта, а в коридор сквозь узкую щель льется тусклый свет. Значит, он уже вернулся, как же хорошо!

Почувствовав прилив сил, я быстрыми шагами направилась к кабинету, намереваясь без лишних слов броситься Милорду на шею и долго-долго целовать его — просто потому, что я безумно по нему соскучилась, просто потому, что мы всегда должны быть рядом друг с другом. Но, подойдя ближе к двери, я резко остановилась. Из комнаты доносились голоса — точнее, один, и его обладатель явно не задумывался о том, что его может услышать кто-то посторонний.

— Я прошу вас… — казалось, что голос говорящего вот-вот сорвется на рыдания. — Милорд, я всегда верно служил вам, прошу всего лишь об одном одолжении…

Он замолчал, и воцарилась тишина, прерываемая лишь хриплым дыханием мужчины. Я притаилась у двери, бесцеремонно подслушивая. Разумеется, так делать было нельзя, тем более, если речь шла о беседе с участием Темного Лорда — но что-то заставляло меня оставаться в коридоре, не выдавая пока своего присутствия.

— Милорд…

— Северус, успокойся, — Том говорил, как всегда, бесстрастно. — Поднимись, тебе нечего ползать на коленях.

Послышалось шуршание мантии — видимо, тот поднимался с пола. Я же прислонилась спиной к стене, удивляясь все сильнее. Северус Снейп ползает на коленях перед Темным Лордом и, рыдая, о чем-то умоляет?! Разве такое возможно? Стараясь двигаться как можно тише, я придвинулась к двери и осторожно заглянула в узкую щель. Снейп уже стоял на ногах, спиной к выходу и лицом к Темному Лорду. Том сидел в своем кресле, с непроницаемым лицом глядя куда-то в сторону книжных полок, словно увлеченно рассматривая корешки книг. Кажется, Снейп сейчас интересовал его в последнюю очередь.

— Мой повелитель, — снова послышался голос Снейпа. Теперь в нем явно звучали слезы, и он их даже не скрывал. — Умоляю вас, не убивайте ее. Я сделаю все, что вы прикажете, но только прошу, сохраните ей жизнь, ведь она ни в чем не виновата… А вам нужен только мальчишка…

— Снейп, уймись, — теперь Том говорил с ощутимым раздражением. — Тебе не кажется, что ты забываешься?

Какое-то время зельевар молчал, после чего поднял голову и посмотрел Тому в глаза.

— Прошу прощения, Милорд, — отрешенно произнес он. — Я действительно… не смог сдержаться.

От него исходило такое отчаяние, что я сама была готова ворваться в комнату и попросить Тома выполнить то, о чем он просит, или хотя бы пообещать это. Мы со Снейпом никогда не ладили, но сейчас он меня пугал и вызывал странное, новое для меня чувство. Может, жалость?

— Хорошо, Северус, — произнес Темный Лорд. — Если девчонка не будет мешать мне, я сохраню ей жизнь. А теперь иди, пока я не передумал.

Я едва сдержалась, чтобы не ахнуть. Неужели Снейп влюблен в грязнокровку Эванс?.. Но долго удивляться я не могла, так как понимала, что через миг о моем присутствии станет известно, и тогда я громко вздохнула и демонстративно постучала в двери. Снейп вздрогнул и обернулся; его черные пронзительные глаза впились в меня.

— Привет, Сев! — совершенно беззаботно воскликнула я. — Как дела?

Тот, кажется, нахмурился еще сильнее и, ничего не сказав, спешно покинул кабинет. Я провожала его взглядом с улыбкой на губах, а когда за ним закрылась дверь, повернулась к Темному Лорду. Он с таким же задумчивым видом сидел в кресле, теребя пальцами манжеты белой рубашки. Через секунду он повернулся ко мне.

— Подслушивать нехорошо, Белла, — сказал он. — Мало ли во что это может вылиться…

Я потупила взгляд, все еще топчась у двери и не решаясь пройти дальше. Почему-то мне показалось, что Том не в духе.

— Прости, — прошептала я. — Это вышло случайно, я не хотела…

Я напряглась, ожидая следующего шага Тома, но его лицо внезапно озарила легкая улыбка, и у меня отлегло от сердца. Он медленно поднялся и подошел ко мне.

— Как ты? — прошептал он, обнимая меня за плечи.

— Скучала по тебе, — прошептала я ему на ухо, касаясь губами мочки. — Тебя так долго не было, и мне было так тревожно.

Том снова улыбнулся и слегка отстранился от меня.

— Не понимаю, зачем тебе из-за меня переживать, — сказал он. — Ты ведь знаешь, что со мной ничего не может случиться. Тем более, сейчас ты не одна.

Он коснулся рукой моего живота и с улыбкой посмотрел мне в лицо.

— Я знаю… — прошептала я. — Но… А что, если ты когда-нибудь исчезнешь?

Наверное, этот вопрос звучал слишком наивно, а я выглядела очень глупо.

— Не говори таких глупостей! Ну, куда я могу исчезнуть? Я уйду всего лишь на несколько часов, а потом вернуть к вам, — он перевел взгляд вниз, на мой живот.

— Возьми меня с собой, — вырвалось у меня. — Я не буду тебе мешать, просто… Чтобы я была рядом.

Том лишь показал головой.

— Зачем тебе туда идти, Беллс? — сказал он. — Тебе нужно беспокоиться о себе, о ребенке, а не ходить по подобным мероприятиям. Тем более, чем ты мне сможешь помочь? Сына Поттеров должен убить именно я, и никто другой. Останься, отдохни…

— Я весь день отдыхала! — воскликнула я. — Я хочу пойти с тобой!

— Белла! — он строго посмотрел на меня, а на его лице читалась решительность и непоколебимость. — Ты останешься здесь, и не спорь.

А разве я могла спорить, когда он смотрел на меня таким взглядом, словно хотел превратить во что-то страшное? Обреченно кивнув в ответ, я прошла к дивану и села, глядя куда-то перед собой. Тревога не проходила, даже присутствие Тома меня не успокаивало.

— Беллс… — его тихий шепот заставил меня поднять голову.

Он стоял возле меня и гладил рукой мое плечо.

— Я ведь пытаюсь заботиться о тебе, — сказал он, садясь на корточки. Теперь наши лица оказались на одном уровне.

Он провел ладонью по моей щеке, и я тут же ощутила минутное спокойствие. Том приблизился и легко поцеловал меня.

— Мне пора, милая, — выдохнул он мне в губы. — Я скоро вернусь, жди меня.

— Я люблю тебя, — отчаянно прошептала я.

Мне почему-то казалось, что он прощается со мной не на несколько часов, а на целую вечность. Том посмотрел мне в глаза, после чего хотел было подняться, но я мгновенно обхватила его за шею и впилась губами в его рот. Поцелуй был таким яростным, таким жадным, что мне не хватало воздуха. На доли секунды я отрывалась от Тома, чтобы сделать короткий вдох, после чего снова целовала его, кусая губы, упиваясь вкусом его крови.

— Пожалуйста, вернись поскорее, — попросила я, наконец, отстранившись.

— Обещаю, — ответил он и, чмокнув меня в щеку, поднялся.

Потом он заклинанием призвал дорожный плащ, оделся и снова взглянул на меня. Улыбнувшись мне напоследок, он надвинул на голову капюшон и просто растворился во мраке комнаты, вновь оставив меня и ребенка наедине с моей необъяснимой тревогой.

— Я хочу тебе верить, Том, — произнесла я, смотря куда-то в пустоту.

Сердце сжимала ледяная рука страха.

«Беги с корабля, который тонет,

(Thorn «Гроза»)

В воздухе повисла звенящая тишина. Она казалась настолько напряженной и нерушимой, что хотелось просто закричать во все горло, чтобы хоть как-то убедиться, что время не остановилось. На улице вдруг странным образом перестали скрипеть деревья и замолчал порывистый ветер, хотя еще совсем недавно природа предвещала ненастье. Теперь же все это больше напоминало безмолвную летнюю ночь. Я приподнялась на локте, чтобы заглянуть в окно, но оно, как назло, оказалось занавешено шторами. Тогда я осмотрелась. Я полулежала на небольшом диване в одном из залов Логова, и в помещении больше никого не было. Наверное, когда я некоторое время назад прогуливалась по дому, то присела, чтобы отдохнуть, и задремала. Но странно, что не было слышно шума и голосов, ведь обычно по вечерам здесь собираются все, кому не лень — чтобы доставить отчет Темному Лорду или же просто обсудить последние новости. Так почему сейчас здесь так тихо и пусто?

Чувствуя, как мое сердце снова сжимает тревога, я резко поднялась и почти в тот же момент услышала тихие шаги со стороны холла. Мгновенно повернула голову и увидела Темного Лорда, входящего в зал. Его черная мантия была слегка расстегнута, и под ней виднелась белая рубашка; походка была, как всегда, уверенной, а на лице — привычное бесстрастное выражение. Он остановился у порога, словно размышляя, проходить ли ему дальше. Затем Лорд медленно перевел взгляд в мою сторону, какое-то время молча рассматривал меня, пока, наконец, его губы не тронула легкая улыбка. Мое сердце затрепетало, а по телу начало разливаться приятное тепло. Было так хорошо, когда он вот так нежно смотрел на меня и улыбался; казалось, будто все вокруг залито солнечным светом.

Я села на диване, поджав под себя ноги и подобрав юбку, и внимательно посмотрела на Тома. Тот еще какое-то время неподвижно стоял у входа, после чего решительно направился ко мне. По-прежнему ничего не говоря, он просто подошел и заключил меня в объятья. Как только его холодные ладони заскользили по моим оголенным плечам, я тут же ощутила, как кожа покрывается мурашками. Казалось, будто Том секунду назад был на морозе без перчаток и теперь пытался согреть руки о мое тело. Когда он сел рядом, я сжала его ладони в своих и поочередно коснулась их губами, словно желая отдать им свое тепло. Потом я прижалась своей щекой к его и едва заметно вздрогнула — лицо Тома было таким же холодным.

— Что случилось, милый?— прошептала я. — Ты так холоден… Ты замерз?

Я обняла его, чувствуя, как его руки смыкаются на моей талии.

— Нет… Мне так тепло с тобой… — его голос прозвучал как-то странно — я уловила в нем нотки ярости, отчаяния и даже боли. Это встревожило меня, и я отстранилась от Тома, всматриваясь в его лицо.

Оно тоже показалось мне необычным, совершенно не таким, каким было несколько часов назад, перед тем, как Том ушел к Поттерам. Возможно, сейчас он выглядел моложе? Или просто менее обеспокоенным? Его кожа казалась бледнее, чем обычно, исчезли столь знакомые мне морщинки возле глаз и губ, глаза стали светлее, даже тусклее, а движения — более резкими. Все это почему-то напомнило мне семнадцатилетнего Тома, и в то же время я видела перед собой незнакомого человека, который смотрел на меня так, как никогда не смотрел Темный Лорд — совершенно не скрывая своих чувств и эмоций. В нем что-то изменилось, я не только видела это, но и чувствовала. Но, вероятно, сам он этого не осознавал.

— Поцелуй меня, Беллс, — внезапно произнес Том — и никогда раньше я не слышала в его голосе такой мольбы.

Я слабо кивнула и приблизилась к его губам. И Том тут же завладел моим ртом, целуя так, словно пытался выпить меня до дна, высосать из меня все и опустошить. Тем не менее, я ответила на поцелуй, и наши языки встретились в бешеной борьбе. Руки Тома совсем не нежно обхватили меня за талию, пальцы впились в кожу сквозь тонкую ткань платья. В какой-то миг я почувствовала острую боль в нижней губе, и во рту тут же появился солоновато-металлический привкус крови. Если бы я могла, то вскрикнула бы — от боли и неожиданности. Но Темный Лорд настолько крепко прижимал меня к себе, что невозможно было даже пошевелиться. Когда мне стало не хватать воздуха, я попыталась отстраниться, но Том, похоже, и не думал меня отпускать. Я застонала и с силой уперлась ладонями в его грудь, и только когда из моих глаз брызнули слезы боли, Темный Лорд ослабил хватку. Слегка отстранив меня от себя, он непонимающе посмотрел мне в глаза. Выражение его лица вдруг показалось мне наивным, и даже капельки крови возле его рта не помешали мне заметить это. Я подняла руку и дотронулась до своей саднящей губы.

— Больно… — прошептала я. — Что с тобой, Том? Почему ты ведешь себя так… странно?.. Что случилось там, у Поттеров?..

Я хотела сказать еще что-то, но Темный Лорд не дал мне этого сделать.

— Сила, — сказал он, отрешенно рассматривая узоры на моем наряде. — Это должно дать мне силу.

После этого он коснулся пальцами моих окровавленных губ и облизал их. Его лицо озарила улыбка, а я поежилась. Впервые в его объятьях мне стало холодно и страшно. Что, хвосторога побери, произошло там у Поттеров? Что они сделали с моим Лордом?

— Наконец-то мы вместе, Беллс, — прошептал Том и снова обнял меня, на этот раз так же, как и всегда — властно, но в то же время нежно и ласково. — Теперь есть только ты, я и наш ребенок, и мы будем счастливы втроем, правда ведь?

— Конечно, — я провела рукой по его жестким волосам и усмехнулась. — Конечно, Том. Я люблю тебя.

Том перестал меня обнимать так же внезапно, как и начал. Он быстро вскочил с дивана и выжидающе посмотрел на меня. Мне же ничего не оставалось, кроме как вложить свою ладонь в его руку и подняться, превозмогая головокружение. Он довольно улыбался, будто бы минуту назад преподнес мне сюрприз, который готовил несколько месяцев.

Мы вышли на середину зала, держась за руки, и на какой-то миг мой взгляд упал вниз. На мне было кроваво-красное атласное платье с пышными разлетающимися юбками, отороченными черными кружевами.

— Почему я в красном, Том? — прошептала я, глядя в его дьявольски красивое лицо.

Он снова улыбнулся.

— Потому что красный — цвет крови, — просто сказал он. — А твои руки по локти в крови. Посмотри, Беллс…

Он поднял мою руку так, чтобы я могла видеть ее от плеча. К моему горлу подступила тошнота, а голова пошла кругом, и если бы не Том, то я бы точно потеряла сознание. Все мои руки до плеч были вымазаны в багровой крови, которая кое-где уже начинала запекаться, образуя тонкую корочку. А на том месте, где еще пару часов назад красовалась ярко выжженная Черная Метка, теперь было непонятное кровавое месиво — словно кто-то пытался вырезать ее у меня ножом. С запястья свисали куски разорванной кожи, мяса, виднелась белая кость. Но самым странным было то, что я совершенно не чувствовала боли, как будто бы это была не моя рука. Мне даже не хотелось кричать от удивления и омерзения, хотелось лишь спрятаться, исчезнуть, только бы не видеть этой искалеченной конечности.

— Том… — вырвалось из моих губ.

Они пересохли, укушенная ранка отчаянно ныла, а сердце почему-то сжалось от невообразимой боли.

— Том, что происходит? — в моем голосе послышалась нескрываемая паника. — Прошу, скажи, что все хорошо… Умоляю…

Мой голос сорвался на рыдания, я приникла к Темному Лорду, обняв его так крепко, как только могла. Его одежда пачкалась в крови с моих рук, но я не обращала на это внимания. С Томом я не должна была ничего бояться, с ним всегда надежно и спокойно. Затем он просто взял мое лицо в руки, коснулся губ, потом подбородка.

— Все будет хорошо, любимая… Моя любимая Беллс…

Он произнес это так, как говорил еще в школе. Подняв на него глаза, я снова содрогнулась неожиданности. Почему сейчас меня обнимал не тот Темный Лорд, которого я знала в последние годы, а Том Риддл, молодой и семнадцатилетний? Как ему удалось помолодеть почти на двадцать лет всего за четверть часа? Что происходит?

— Мне так нравится, когда ты улыбаешься, Беллс, — прошептал он. — Улыбнись… Ведь нам так хорошо…

Но я не могла. Я не могла не только улыбнуться, но и посмотреть ему в лицо. Я озиралась по сторонам, не в состоянии различить очертания предметов в комнате; было так темно, казалось, что я стремительно слепну.

— Том, включи свет, — простонала я. — Прошу тебя, включи свет… Почему так темно?

— Улыбнись, Беллс, — послышался его голос. — Ведь мы будем счастливы…

Снова поцелуй в губы, и теперь я уже не могу отвести глаз от его молодого лица. Нет, все-таки мне хорошо с ним всегда, и плевать, кто он — Том или Милорд. Уголки моих губ невольно начали подниматься вверх. Я потянулась к нему с поцелуем, но внезапно он положил пальцы мне на губы. Его образ стал прозрачным, подобно призраку, и с каждой секундой он стремительно растворялся в воздухе.

— Том!.. — крикнула я. — Том, куда ты? Не уходи, Том!

— Прости, Беллс, но я должен… — совсем тихо прошептал он.

— Нет! Милорд, я умоляю!.. Останься!.. — мой голос срывался, я отчаянно пыталась поймать израненными руками исчезающую тень Тома, но он лишь усмехался и продолжал таять. — Любимый… Ты ведь обещал!.. Прошу… Том… Ты так нужен мне, не уходи … Я ведь говорила, что люблю тебя…

— Я верю, Беллс, но… Я должен. Мы еще увидимся, любимая, я обещаю.

Это были его последние слова, и через секунду он исчез окончательно. В тот же миг я ощутила жгучую боль в левом запястье. С губ сорвался крик боли и страдания, а сознание медленно заволокла мутная дымка.

* * *

— Белла! — где-то совсем рядом послышался знакомый голос. — Белла, проснись же ты!..

Я почувствовала, как кто-то твердо взял меня за плечи и слегка потряс. Открыв глаза, я не сразу сообразила, где нахожусь — все вокруг казалось смазанным и размытым. Во рту пересохло, а запястье горело так, словно его прижгли раскаленным железом. Не в силах терпеть эту страшную боль, я стиснула зубы и, стараясь не шевелить рукой, привстала. Кто-то по-прежнему крепко держал меня, не давая двигаться свободно. С шумом вдохнув воздух, я невольно застонала, потом принялась осматриваться по сторонам.

Я лежала на диване в кабинете Темного Лорда, запутавшись в собственной мантии, а надо мной склонился Рудольфус, растрепанный и неопрятный — казалось, он одевался в невообразимой спешке. Весь его вид говорил о том, что что-то случилось, и у меня все похолодело внутри. Тогда я перевела взгляд на свою руку и невольно вскрикнула — кожа на запястье была гладкой, слишком бледной, и на ней едва заметно проступали очертания Черной Метки. Насколько я помнила, такой тусклой она не была еще никогда.

Совсем забыв о боли, я с тревогой уставилась на Рудольфуса.

— Что случилось? — еле слышно прошептала я. — Где Милорд?

От волнения я была не в состоянии говорить громче, но Руди меня услышал. Он осторожно выпустил меня из объятий, но не отвел взгляда.

— Где Темный Лорд? — на этот раз у меня получилось задать вопрос более громко и четко, однако голос мой дрогнул.

— Белла, послушай, тебе лучше успокоиться… — начал Рудольфус, но я его перебила.

— Ты видишь, я спокойна, теперь скажи, где Милорд!.. — я сделала ударение на имени, и впилась глазами в лицо мужа, ожидая ответа.

Сейчас он почему-то раздражал меня, как никогда, и если бы не слабость во всем теле, я выхватила бы волшебную палочку и с удовольствием применила к нему какое-нибудь заклинание.

Рудольфус умоляюще посмотрел на меня, и это заставило меня замолчать.

— Я не знаю, как объяснить тебе это… — пробормотал Рудольфус. — Тебе сейчас нельзя переживать, и…

Руди опустил голову, его плечи поникли, и теперь мне стало по-настоящему страшно. Все мои тревоги накануне, кошмарный сон о Темном Лорде, исчезающая Черная Метка, встревоженный вид Руди и его последние слова…

Я вскинула голову.

— О чем ты говоришь, Руди?.. Откуда ты… — начала я, но тут в коридоре раздались громкие шаги, и через несколько секунд двери кабинета резко отворились.

На пороге возник Люциус Малфой собственной персоной, и выглядел он ничуть не лучше Рудольфуса: светлые волосы разметались по плечам, глаза тревожно блестели, а на привычно светлом лице — красные пятна. Да что же с ними происходит сегодня?! И где Том?

— Вы уже слышали? — с порога выпалил Малфой. — В Министерстве переполох, все стоят на ушах, авроры в панике…

Рудольфус лишь хмуро посмотрел на Люциуса, я же вскочила с дивана, с ужасом вслушиваясь в то, что говорил Малфой.

— Мне едва удалось убраться, — продолжал он. — Теперь, когда вся защитная магия разрушена, им ничего не стоит обнаружить Логово, выследить нас и запихнуть в Азкабан. У нас совсем немного времени, нужно убираться, пока до них окончательно не дошло, что Темный Лорд исчез…

— Что? — исступленно выкрикнула я, перебивая Малфоя. — Как исчез? Куда исчез?

Эти слова тут же показались мне настолько глупыми, что я была готова расхохотаться, но меня остановило то, что так явно читалось в глазах Люциуса — растерянность, страх и паника. Я хорошо знала этого человека, но таким его видела впервые. Видимо, на моем лице сейчас отобразилось примерно то же самое, потому что Люциус успокаивающе положил мне на плечо руку.

— Мне очень жаль, Белла, — тихо произнес он, и мне даже показалось, что он говорил искренне. — Но Темного Лорда действительно больше нет. Он пошел к Поттерам, убил обоих, но когда собирался произнести Смертельное Проклятье для мальчишки, то просто исчез. Авроры прибыли туда сразу после этого, но нашли только развалины дома, тела Поттеров и живого мальчишку.

Малфой замолчал, и в комнате воцарилась тяжелая, ужасающая тишина, а в моей голове крутилась лишь одна мысль: «Он врет, этого не может быть, это всего лишь сон». Я просто стояла посреди комнаты и смотрела на Люциуса в надежде, что он сейчас улыбнется и скажет, что это была просто глупая шутка, но разум подсказывал, что он не из тех людей, кто стал бы говорить подобные вещи просто так. Метка на руке все еще отдавала болью, пусть и приглушенной — видимо, я была так ошарашена, что мне было просто-напросто не до нее. Перед глазами все поплыло, стало трудно дышать, и через мгновение я ощутила, как две пары рук подхватили меня и усадили на диван. Там я запрокинула голову, хватая ртом воздух и чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Тело била мерзкая дрожь, чьи-то сильные руки сомкнулись вокруг меня, но сейчас все это волновало меня в последнюю очередь. В сознании гулко звучало лишь одно: «Он мертв, моего Тома больше нет, он не вернется». Но ведь это невозможно, он никак не мог умереть, он ведь бессмертен!..

Только спустя какое-то время я осознала, что сквозь мои плотно сжатые губы прорываются не то стоны, не то рычания. Кто-то все еще крепко держал меня, кажется, это был Руди, и, наверное, если бы не он, у меня бы началась настоящая истерика. Но все это обрушилось на меня настолько неожиданно, что пока просто не складывалось в целостную картину. Внезапно из глаз брызнули слезы, а стоны превратились в крик.

— Он не мог умереть!.. Нет… ОН НЕ УМЕР!.. — мой голос сорвался, и теперь я захлебывалась в беззвучных рыданиях.

Скоро придет Том, скажет, что это только шутка, и все закончится. Ведь он обещал, что все будет хорошо и мы, наконец, будем вместе… Я с силой вырвалась из объятий Рудольфуса, вскочила с дивана и бросилась к Люциусу.

— Скажи, что ты пошутил! — прошипела я. — Скажи, что он жив, что…

Если бы Руди не поспешил встать и сгрести меня в охапку, то я бы набросилась на него с кулаками.

— Белла, успокойся, прошу тебя… Тебе нельзя нервничать, это может навредить ребенку… — умоляюще прошептал Рудольфус.

В этот миг я замерла, обмякнув в его руках, мой же взгляд устремился на мужа. Весь мой шок от новостей Люциуса смешался с непониманием слов Руди о ребенке. На миг я замерла, обмякнув в руках мужа, после чего подняла на него изумленный взгляд. Осознание того, что Руди знает о ребенке, стало очередным потрясением за этот день.

— Как?.. — прошептала я. — Откуда?.. Кто тебе сказал, что я… беременна?

Во рту пересохло, и я облизала губы, жадно вдыхая носом воздух. Рудольфус же бережно усадил меня на диван и присел рядом. Его лицо не выражало ничего, кроме обеспокоенности, а в глазах была какая-то странная пустота. Я невольно подалась к нему, коснувшись рукой плеча.

— Руди?.. — я четко ощущала, что мой голос дрожит.

Рудольфус медленно повернул голову и посмотрел на меня. Сейчас он показался мне невероятно уставшим, осунувшимся, морщины на лице, казалось, выделялись еще четче, взгляд утратил всю свою прежнюю живость. И в тот момент я поняла, что он знал обо всем с самого начала. Понимал, как я люблю Тома, видел, что я на протяжении стольких лет бегала к нему на свидания, ссылаясь на тайные задания Темного Лорда, и ничего не говорил на это. Молча наблюдал за моими изменами, находился рядом, когда мне было плохо, но не смел даже заикнуться о моих отношениях с Томом. Родной, милый Руди…

— Ты все знал, — отрешенно прошептала я.

Рудольфус посмотрел мне прямо в глаза, и в них я увидела боль — смешанную с нежностью и безграничной заботой, но все же четко различимую, и было ясно, что рана в его душе не заживет уже никогда.

— Знал, — спокойно кивнул Рудольфус.

— Но… — я все еще удивленно смотрела на мужа. — Но почему ни разу об этом не заговорил? Почему делал вид, что все в порядке?

Слезы потекли по моим щекам, а я не пыталась ничего сделать, чтобы их остановить. Я смотрела на Рудольфуса, и мое сердце сжималось — от того, что поняла все слишком поздно, от того, что он, несмотря ни на что, остался рядом со мной, просто от безысходности. Неужели можно любить настолько сильно, что быть в состоянии простить абсолютно все, любую измену, любой проступок и даже то, что я люблю совсем другого человека?.. Любила другого человека…

От этой мысли запершило в горле. Увидев, что я вот-вот вновь зарыдаю, Рудольфус одним движением порывисто обнял меня. Я уткнулась носом в его рубашку и всхлипывала, наплевав на всю свою гордость и выдержку.

— Он хотел этого ребенка, — прошептала я. — Я не знаю, что делать… Если он когда-нибудь вернется, то будет хотеть видеть его…

— Ты так упорно веришь, что он не умер? — спросил Рудольфус.

— Он… — на миг я осеклась, отстранилась от мужа и посмотрела на него снизу вверх. — Он не мог умереть. Это просто невозможно, у него слишком сильная магия. И… Если бы он умер, я бы почувствовала это. Не знаю, почему, но мне кажется, что тогда бы что-то случилось и со мной, а сейчас… Он вернется, Руди, обязательно вернется, вот увидишь…

— Ну, тогда, если ты так считаешь, то нам нужно что-то предпринять. Мы найдем безопасное место, поедем к моим родственникам во Францию, там ты сможешь нормально родить ребенка, думаю, что никому не придет в голову, чей он, — полушепотом произнес Рудольфус. — А потом… Белла, я прошу тебя, главное, не переживай сейчас…

Эти слова еще больше сбивали меня с толку. Такая верность, готовность идти на такие жертвы… Мне до сих пор с трудом верилось в то, что Рудольфус переступает через себя, смиряется со всем и упорно продолжает поддерживать меня.

— Постараюсь, — прошептала я. — Спасибо… Я…

Хотелось сказать что-то теплое, ободряющее, но разве это было уместно сейчас, когда я только узнала об исчезновении Темного Лорда? Если он исчез, то нужно искать его, узнать, что произошло, сделать все, чтобы вернуть…

— Я, конечно, понимаю, что все это трогательно и самоотверженно, но спешу напомнить, что защитные чары над Логовом разрушены и авроры могут прибыть сюда в любую минуту, — внезапно раздался голос Люциуса.

От неожиданности я вздрогнула, потом обернулась и посмотрела на него невидящим взглядом.

— Нам лучше поскорей убраться отсюда. Сейчас они будут судить всех без разбора, а тех, кого застанут здесь, — в первую очередь, — сказал Люциус, направляясь к двери.

Некоторое время я неподвижно сидела на диване, пытаясь осознать услышанное, после чего вскочила с места и, не обращая внимания на протесты Руди, кинулась за Малфоем. Настигла я его только на лестнице, ведущей в холл. Там Люциус остановился и смерил меня равнодушным взглядом.

— Белла, иногда мне кажется, что за последние годы ты настолько выжила из ума, что теперь не способна нормально оценивать ситуацию. Я уже сказал, что будет, если мы отсюда не уберемся, — Люциус на миг замолчал, его лицо приобрело презрительное выражение. — Очень скоро нас найдут. Темного Лорда нет, он исчез, умер, испарился, можешь называть это как угодно. Но он не вернется, а авроры найдут нас, и тогда уже некому будет спасать нашу шкуру. Без него мы никто, Белла! И никакой здравомыслящий человек не полезет на рожон, самое разумное сейчас — это постараться избежать разборок с Министерством. Хотя, если ты хочешь остаток своих дней провести в Азкабане, то я не стану мешать тебе в осуществлении твоей мечты. А если все-таки решишь образумиться, то я бы советовал тебе уже сейчас придумывать оправдание твоей Черной Метки.

С этими словами Люциус снова отвернулся от меня и направился в сторону гостиной, откуда отчетливо доносились голоса. Я же просто стояла на лестнице, растерянно глядя на отдаляющегося Малфоя. Его слова об Азкабане вновь и вновь звучали в моем сознании, хотя мне, в общем-то, было все равно — какая разница, где ждать возвращения Темного Лорда? Но если я попаду в тюрьму, то не смогу даже попытаться найти Тома… Мерлин, снова он… Ну почему, почему, когда все начало становиться на свои места, когда нам с ним было хорошо, как никогда, жизнь устроила очередную каверзу? Разве это справедливо? Разве мы мало вытерпели за прошедшие годы? А я-то наивно полагала, что мы заслужили хоть немного счастья…

В носу защипало, и я обессилено прислонилась спиной к стене. Если бы он был рядом, он непременно обнял бы меня и сказал, что все образуется, что нужно просто поверить в свою силу духа, и тогда я непременно выдержу любое испытание. И он был бы прав. Сейчас не время давать волю эмоциям, Темный Лорд всегда говорил, что в такие моменты нужно сжать кулаки, прояснить разум и действовать так, как подсказывает здравый рассудок.

Тогда я решительно подняла голову, сделала несколько глубоких вдохов, потом вытерла рукой выступившие на глазах слезы. Разве не я считалась самой верной Темному Лорду Пожирательницей Смерти? Разве я не клялась служить ему вечно, до самой своей смерти? Я все еще дышу, а мое сердце стучит — значит, я жива, и должна сделать все, что угодно для того, чтобы вернуть Темного Лорда, разыскать его и в очередной раз доказать, что он для меня важнее всех на свете. Чтобы мир был таким, как хотел Том, чтобы у моего ребенка был отец, а у меня — любимый человек.

— Я с тобой, Том… — прошептала я, крепко сжимая в кармане мантии волшебную палочку. — Обещаю, что найду тебя…

Уверенными шагами я направилась в гостиную Логова, где уже собрались Пожиратели Смерти. Зал, который всегда казался мне просторным, почему-то вдруг стал слишком тесным, душным и каким-то нечетким, одноцветным. Появившись там, я ожидала, что увижу большое количество людей, однако оказалось, что присутствовало не больше дюжины, и с каждой минутой народу, похоже, становилось все меньше. Кажется, Люциус был прав, когда говорил, что для всех сейчас главное — позаботиться о собственной шкуре. Трусы! Как они могут?! Я почувствовала, как меня охватывает гнев до такой степени сильный, что у меня задрожали коленки, а ногти больно впились в ладони. Это немного отрезвило меня, и я осмотрелась, пытаясь оценить обстановку. Эйвери, раскрасневшийся и растрепанный, мерил шагами комнату и явно размышлял о чем-то своем. Роквуд, Макнейр и Нотт что-то обсуждали, стоя у камина и, видимо, намеревались покинуть помещение. Меня снова было охватила ярость, но тут я заметила Рабастана, сидящего в одном из кресел. Он едва заметно кивнул мне, показывая, что понимает причину моего негодования. Кажется, сейчас все мои эмоции были написаны на моем лице, и я поспешила взять себя в руки.

— Думаю, с меня хватит, — внезапно произнес Эйвери, остановившись посреди комнаты.

Он обвел взглядом всех присутствующих, после чего решительно шагнул к камину.

— Служба — это, конечно, хорошо, но в Азкабан я не хочу, — пробормотал он, доставая с каминной полки горшочек с Порошком Флу.

— Ты с ума сошел?! — вырвалось у меня. — Да как ты можешь так говорить? Темный Лорд вернется. Он бессмертен!

Эйвери уставился на меня так, словно я заявила, что собираюсь привести к себе домой горного тролля.

–Это ты тронулась умом, Белла, — сказал он. — Темного Лорда нет, а сейчас еще не поздно залечь на дно, чтобы нас никто не смог найти.

С этими словами он бросил щепотку волшебного порошка в пламя, выкрикнул название своего поместья и исчез в зеленом огне. Проводив его взглядом, я безмолвно уставилась в очаг.

— Он прав, Белла, — послышался голос Роквуда. — Лучше сваливать поскорей, иначе придется отдуваться за всех, в том числе за самого Темного Лорда.

Кажется, мое лицо вновь приобрело выражение крайнего негодования, что заставило Роквуда сделать шаг к камину и подальше от меня.

— Да как ты можешь так говорить! — от злости я не могла даже кричать, и из горла вырывался шепот, напоминавший шипение змеи. — Вы ведь все клялись в верности нашему Лорду! Каждый из вас носит его Метку — и, получается, каждый из вас носил ее только из страха? И теперь, когда его не стало, вы бежите, как поганые крысы, заботясь лишь о спасении собственной шкуры! Да как только Милорд вернется, он прикончит вас первыми!..

Я замолчала, гневно глядя на всех присутствующих в зале. Но, кажется, мои слова не произвели на них ровным счетом никакого впечатления — лица людей оставались такими же равнодушными и безучастными, как и секунду назад. Театральная пауза затянулась на несколько мгновений, после чего Розье встал с кресла и, покачав головой, подошел в Роквуду.

— Кажется, Белла сошла с ума, — заявил он, и в его голосе не звучало ни капли иронии. От этой холодной серьезности я ощутила еще большую тревогу.

Все, кто находились в этом зале, считали меня сумасшедшей, и, очевидно, никто не собирался помочь мне найти Темного Лорда. Меня внезапно захлестнула обида, захотелось просто сесть посреди зала и залиться слезами, но вряд ли это поспособствовало бы поднятию моего боевого духа. Получается, я была единственной, кто так искренне верил в идеи Темного Лорда и служил ему настолько верно? Но как это возможно?..

— Это вы сошли с ума! — крикнула я вслед исчезающим в камине Роквуду, Розье и еще нескольким Пожирателям Смерти. — Милорд вернется, я обещаю вам!.. И тогда вы пожалеете о своей трусости!..

Мои руки начали трястись, а голос оборвался. Неужели я больше не могу держать себя в руках?.. Ведь всего несколько минут назад это было так просто!.. Моя правая рука потянулась к карману мантии, выхватила волшебную палочку. Мне было неважно, на кого насылать проклятие, какие это может иметь последствия и есть ли вообще в этом смысл, я знала, что все равно не буду об этом жалеть.

— Круци… — начала я, но внезапно кто-то мягко, но настойчиво положил руку мне на плечо, и я была вынуждена опустить волшебную палочку.

Выждав несколько секунд, я медленно обернулась. В полушаге от меня стоял Рабастан и внимательно смотрел в мое лицо. Странно, но в его глазах читалось сожаление и… понимание? За последние несколько минут для меня стало почти привычным видеть на лицах окружающих жалость и желание убежать от меня подальше, словно я безумная. Рабастан же спокойно стоял рядом со мной и, кажется, уходить вовсе не собирался.

— Почему ты так уверена, что он вернется? — тихо спросил он.

— Потому что он самый великий волшебник столетия, — уверенно ответила я. — И он не может просто так умереть. Никто не говорил, что нашли его тело; тем более, если бы Милорд погиб, я бы ощутила это физически. Все мы бы это поняли.

— Я хочу тебе верить, Белла, честно, — серьезно сказал Рабастан. — И, знаешь, ты можешь рассчитывать на нас с Руди в любом случае. Мы ведь семья, не так ли?..

Невольно улыбаясь, я изучала Раба взглядом. Только сейчас я заметила, каким уставшим он выглядит, как похудело и осунулось его лицо, глаза почти утратили тот жизнерадостный блеск, который когда-то сводил с ума мою сестру и придавал нам всем силы духа. Последний год слишком измотал его, а после того, как им с Цисси пришлось расстаться, он сосредоточился на выполнении приказов Милорда, полностью отдавая себя этому. Сейчас же он выглядел растерянным.

— Спасибо, Раба, — сказала я, понимая, что не все так плохо.

Если нас будет трое, то это усилит шансы найти Темного Лорда, хоть и придется нелегко. Рабастан ободряюще подмигнул мне, как он часто делал раньше перед очередным заданием. Руди, как оказалось, уже спустился со второго этажа и теперь стоял рядом с нами, тревожно теребя рукава мантии. Мне тоже было страшно, но я не могла показывать это, так как понимала, что сейчас все держится лишь на мне, и если я хоть на миг отдамся своей боли, то вся наша команда падет духом.

Вдруг со стороны холла послышался шорох, за ним раздались гулкие шаги. Я, Руди и Рабастан среагировали молниеносно, выхватив волшебные палочки и приготовившись идти в бой в любую секунду. Если это авроры, то единственное, что могло бы нас спасти, — это внезапная атака. Но, к нашему большому облечению, в комнату влетел запыхавшийся светловолосый юноша с расширенными глазами и перекошенным от страха и волнения лицом. Он с готовностью выставил вперед волшебную палочку, однако было четко видно, как тряслась его рука. Увидев нас, Барти замер, после чего шумно выдохнул и медленно опустил палочку.

— Белла… — мое имя он произнес так, словно я была его последней надеждой. — Я уже знаю, что случилось… Все Министерство на ушах, половина Аврората в Годриковой Лощине, все только и говорят о том, как младшему Поттеру удалось победить Повелителя. Представляешь, он отделался только небольшим шрамом на лбу. В то время как наш Лорд…

Барти не смог договорить, и мне показалось, что он вот-вот разрыдается. Утешать этого парня сейчас мне не очень-то хотелось, однако на меня произвели впечатление его слова. Во-первых, то, что маленький Поттер каким-то образом победил Милорда, казалось мне невероятным и нелепым, но по лицу Барти вряд ли можно было сказать, что он врет. А, во-вторых, Крауч говорил так, словно в его жизни произошла такая же трагедия, как и в моей, и сейчас ему больше всего на свете хотелось вернуть все на свои места. И что-то мне подсказывало, что у нас может получиться.

— Он ведь не умер, Белла? — прошептал Барти, заглядывая мне в глаза. — Прошу, скажи, что наш Господин жив и его еще можно вернуть…

Я почему-то не сомневалась, что если я не заверю его в этом, то Крауч-младший заревет.

— Нет, он не мог умереть, — произнесла я. — И мы как раз собирались отправиться искать его.

Барти просиял. Кажется, он не менее моего хотел снова вернуть Тома, и я не сдержала ухмылку.

— И я тоже могу пойти с вами? — спросил он.

В его глазах было столько надежды, что я не сомневалась ни минуты. Если с нами будет еще один преданный Милорду человек, то это просто замечательно. Главное, действовать быстро, оперативно и чисто, никому не попадаясь на глаза. А что делать? Это я знала почти с самого начала, ведь Поттеры — не единственные, кто попадал под это пророчество…

(Thorn «Печаль»)

После рейдов Темному Лорду всегда нравилось стирать с моего лица кровь белоснежным платком, и он делал это с таким выражением лица, что мне никак не удавалось понять, весело ему или же он полон серьезных размышлений. А потом он бросал окровавленный кусок ткани в горящий камин, и мы молча наблюдали за тем, как его пожирают языки пламени. Теперь эти воспоминания почему-то стали для меня особенно теплыми и дорогими — и вместе с тем превратились в иллюзию, будто бы все это происходило в какой-то другой жизни.

И сейчас, когда мне на щеку брызнула кровь, мне невольно вспомнилось, как Том нежно убирал эти капли и целовал те места, на которые они попадали. При одной лишь мысли об этом на глаза навернулись слезы, сдержать которые я была не в силах. Хорошо, что на улице было темно, и никто не видел, что я снова плачу. Хотя скрывать это больше не было смысла, так как и Руди, и Рабастан, и Барти за сегодняшний день уже и так насмотрелись на мои слезы.

Поначалу мне казалось, что я сильная, что я во что то бы то ни стало не должна раскисать, но как только Руди оставил меня одну, чтобы я поспала, у меня началась истерика. Я лежала на кровати и ревела, как раненый зверь, царапала себе лицо, рвала волосы, выкрикивала имя Тома, пыталась заставить змею на Черной Метке вновь зашевелиться и крушила все, что попадалось мне под руку. Конечно же, на мои крики прибежали Лестрейнджи и Крауч, и общими усилиями им удалось влить в меня успокаивающее зелье, после чего я вскоре заснула, прижимаясь к мужу. Время от времени мне снился Том, и я просыпалась, рыдала, потом снова засыпала, цепляясь руками за рубашку Руди. Было очень холодно, меня била сильная дрожь, а еще порой к горлу подступала тошнота, заставляя меня вспомнить о ребенке. Тогда я касалась рукой живота, словно желая убедиться, что наш с Томом малыш все еще во мне. Это немного успокаивало меня, и истерика на время прекращалась. А вечером я просто вышла из спальни, сухо поприветствовала сидевших в гостиной людей и принялась посвящать их в свои планы. Впрочем, ничего замысловатого в этом не было — нужно было лишь разыскать и допросить семейство Лонгботтомов. Разумеется, о Пророчестве я не упоминала, но этого и не понадобилось. Лестрейнджи были готовы идти со мной до конца на любое безумие, а Барти был настолько напуган перспективой разоблачения и ослеплен ненавистью к Министерству, что сейчас также пошел бы на все, лишь бы это дало надежду на скорое возвращение Темного Лорда. Я понимала его, как никто другой. Когда уже хотели отправиться на выполнение своей миссии, в камине появилась голова Нарциссы, которая со слезами и рыданиями принялась уговаривать меня аппарировать в Малфой-Менор, где было намного безопаснее, чем у меня дома, и попытаться оправдаться перед аврорами, когда они начнут поиски приспешников Темного Лорда. Она была на грани истерики, хватала меня за волосы и умоляла думать головой, а не сердцем, старалась хоть как-то удержать. В другой раз я, возможно, и прислушалась бы к Цисси, но только не сейчас. В те минуты я была убеждена, что готова ради Тома пожертвовать жизнью любого близкого человека, даже Руди или Цисси.

Ноябрьская ночь выдалась на удивление тихой и погожей. В воздухе стоял запах влаги, сырой земли и прелых листьев, которые большими кучами лежали по обочинам дорог. Несмотря на теплую погоду и безмятежность, которой дышало все вокруг, я дрожала от холода, даже не пытаясь наложить на себя согревающие чары — просто куталась в осенний плащ, натягивала на замерзшие руки длинные рукава и пыталась привести в порядок собственные мысли. Это было крайне трудно, так как сейчас брали верх эмоции, а если такое происходило со мной, что, к слову, случалось редко, то в таком состоянии меня лучше было не трогать. Рудольфус, Рабастан и Крауч то ли понимали это, то ли сами были охвачены столь же сильными переживаниями по поводу того, что нам предстояло. Никого из них я не заставляла идти со мной, и если бы кто-то передумал, я бы не стала его удерживать. В крайнем случае я пошла бы на это дело одна — я была уверена, что справилась бы, ведь за всю жизнь мне уже пришлось пережить множество рейдов и стычек с аврорами. А что мне сейчас могли сделать два расслабленных, сонных, разбуженных среди ночи человека? Представив себе лица этих предателей крови, я мысленно усмехнулась, уже предвкушая скорую расправу с ними.

Темный Лорд всегда говорил, что гнев — это слабость. Вот только сейчас я впервые не понимала этого. Мне казалось, что ярость и злоба, которые затаились во мне, делают меня сильнее и решительнее. Я больше не рыдала, больше не билась в истерике. Теперь все мое внимание было сосредоточено на дороге, ведшей в небольшую рощицу, за которой и находился дом Лонгботтомов. Я была очень благодарна Барти, который, воспользовавшись связями своего отца в Министерстве, узнал, где они проживают, а также искренне удивилась беспечности этого семейства авроров. Когда им стало известно о том, что случилось прошлой ночью, они сразу же сняли со своего дома чары Доверия — и очень зря, хотя пока об этом знали только я и мои спутники.

Оказавшись в тени деревьев рощи, мы как по команде достали волшебные палочки, прошептав «Люмос». Возможно, это было слишком рискованно — нас могли заметить — но мы были настроены серьезно и решительно. И, спустя несколько секунд, именно так и произошло. Прямо перед нами как из-под земли, появилась человеческая фигура. И вот буквально спустя несколько секунд это произошло: прямо перед нами словно из-под земли выросла человеческая фигура. Это был мужчина — невысокий, но широкоплечий и крепкий. От него пахло алкоголем, дешевым табаком и немытым телом, и от этой мерзкой смеси запахов меня замутило. Мысленно прокляв недостатки беременности, я резко тряхнула головой и ощутила, как ко мне возвращается прежнее состояние злости и жажды действия. Тогда я спокойно направила на незнакомца волшебную палочку и прошептала себе под нос “Корто”. Незадачливый маггл тут же вскрикнул, схватился за лицо и упал на колени. На моих губах появилась ухмылка, однако удовлетворения я не почувствовала. Как это ничтожество могло стать на дороге у чистокровной ведьмы?.. Да как оно вообще посмело…

Впрочем, это было неважно. Я просто хотела его убить, и я решила сделать это. Повторила заклинание, и сквозь пальцы, которыми маггл прикрывал свое лицо, потекли струйки крови.

«Это за моего Лорда», — пронеслось в моих мыслях.

Конечно, маггл ни в чем не был виноват, он просто появился не в то время и не в том месте, но мне это было только на руку. Чем сильнее я полосовала его Режущим проклятьем, тем больше получала удовольствия. Вскоре мужчина от боли уже не смог стоять на коленях и повалился на бок, как мешок. Его руки отнялись от лица, открывая моему взгляду кровавое месиво из кусков кожи, кости, мяса… Однако он все еще был жив — из его рта вырывались стоны, которые с каждой секундой все больше переходили в отвратительные булькающие звуки.

Снова борясь с дурнотой и головокружением, я вскинула волшебную палочку и направила ее на жертву.

— Круц…

В тот же миг мне на плечо легла рука. Я резко обернулась, готовая негодующе закричать на того, кто прервал меня. Но, заглянув в глаза Рудольфуса, я поняла, что спорить с ним не стоит. Тогда он направил свою палочку на маггла, который до сих пор дергался в конвульсиях, и прошептал «Авада Кедавра». Несчастный тут же затих, оставшись лежать посреди дороги, словно груда выброшенного тряпья.

— Не трать энергию, Белла, — хрипловато прошептал Рудольфус. — Подумай о том, что будет через несколько минут, и том, что твоя магия теперь нужна и… твоему ребенку.

На последнем слове он запнулся, и было видно, что, несмотря на кажущуюся невозмутимость, ему было больно даже произносить это. На какой-то миг мне захотелось прижаться к Руди и снова разрыдаться, но это было крайне неуместно — нас ждали Лонгботтомы.

Их дом оказался небольшим двухэтажным коттеджем с элементами викторианского стиля. Он был окружен аккуратной живой изгородью, на которой одиноко покачивалось несколько пожелтевших, сморщенных листочков. Дорожка, ведущая к главному входу в дом, была усыпана большими кленовыми листьями, и когда я ступила на нее, ковер из листвы тут же зашуршал под моими ногами, и я невольно вздрогнула от неожиданности. В следующий же миг внезапно налетевший порыв ветра сорвал с моей головы капюшон и принялся трепать мои волосы — и я вдруг почувствовала непонятное оцепенение, какое-то странное предчувствие. Возможно, из-за того, что я вот уже второй день жила лишь тревогой, страхами и отчаянием, мои нервы сейчас были на пределе.

«Я отомщу за тебя, Том, обещаю, — прошептала я, словно Милорд был где-то рядом и слышал меня. — Я сделаю все, чтобы эти ублюдки рассказали мне о Пророчестве и о том, как тебя вернуть. Очень скоро мы снова будем вместе, милый…».

Мои пальцы настолько сильно сомкнулись вокруг древка волшебной палочки, что заболела рука. Я подняла глаза к темному небу, и с удивлением отметила, насколько ясным оно было — ни одной тучки, ничто не предвещает непогоду. Надо же, какой парадокс — такая тихая и мирная ночь обещает столько крови и мучений.

Тем временем Рабастан поднялся на крыльцо дома и произнес «Аллохомора». Не стоило и опасаться, что на дверях какие-то чары — наивные и отчаянные гриффиндорцы заперлись на простой засов, считая, раз Темного Лорда больше нет, то в безопасности. Как же они ошибались! Представив выражение лица своего бывшего сокурсника Фрэнка Лонгботтома, я едва сдержала истерический смех.

Вслед за Рабастаном я прошла в темную прихожую, слыша, как сзади переступают с ноги на ногу Руди и Барти. Почему-то мне показалось, что мой муж начал сомневаться в правильности этой затеи, однако я твердо знала, что ради меня он пойдет на все. Я снова прошептала «Люмос», и огонек от моей волшебной палочки осветил небольшой холл, уютно обставленный мягкой мебелью. Казалось, что я попала в какой-то другой, совсем незнакомый мир, где все так резко отличалось от того, что было привычно для меня. Сердце сжалось от непонятной тоски, но я постаралась совладать с собой и вернуть себе прежнюю решительность.

— Белла? — позади меня послышался дрожащий шепот Барти.

Он почти бесшумно подошел ко мне сзади. Обернувшись, я увидела расширенные от волнения голубые глаза, взъерошенные волосы соломенного цвета и сжатые в тонкую линию, покусанные до крови губы. Его руки дрожали, он тяжело дышал. Сейчас он казался таким беззащитным и невинным, совсем ребенком, но это почему-то не вызвало у меня раздражения, а заставило проникнуться к этому юноше чем-то вроде сочувствия и симпатии.

— Ты ведь скажешь, что делать, правда? — прошептал он. — Я… готов на все, только бы найти Темного Лорда… Помоги мне, пожалуйста…

Его тон был почти умоляющим, и это не могло меня не тронуть. Значит, в мире остался еще один человек, так же преданный Милорду, как и я, и это было так важно для меня. Я положила руку ему на плечо и улыбнулась.

— Не переживай, мы найдем его, — мой голос почему-то прозвучал хрипло. — Я обещаю, что наш Лорд вернется. А сейчас не нужно так нервничать, просто делай то же, что и я.

Барти хотел что-то ответить, но в этот миг где-то на втором этаже раздались шаги, и внезапно зажегся свет. Мы все как один тут же заняли боевые позиции, выставив перед собой волшебные палочки.

— Кто здесь? — сверху послышался заспанный, но встревоженный мужской голос.

По лестнице спускался темноволосый молодой человек, в опущенной руке он держал палочку. Фрэнк Лонгботтом был одет в пижаму и выглядел настолько обескураженным, что стало ясно: мы застигли его врасплох, и вряд ли он сейчас был способен трезво оценить ситуацию и ту опасность, что угрожала его семье. И прежде чем он успел сообразить, что происходит, Рудольфус тут же произнес разоружающее заклятье. Палочка Фрэнка мигом вылетела из его руки, и мой муж подхватил ее; самого же аврора отбросило к стене, да еще и с такой силой, что я сама удивилась мощи заклинания. Когда я посмотрела на Рудольфуса, тот лишь пожал плечами. При падении Лонгботтом ударился головой об угол шкафа, и на стене сразу же появились темно-красные разводы. Я улыбнулась и сделала несколько шагов к нему.

— Привет, Фрэнки, — почти пропела я, опускаясь перед ним на корточки.

Я аккуратно подобрала подол платья, словно боясь испачкать его о своего бывшего однокурсника, тот же поднял на меня взгляд, полный презрения и непонимания. Но моя улыбка только стала шире.

— Не бойся, Фрэнк, это я, Беллатрикс, помнишь же меня?.. Я всего лишь хочу с тобой поговорить.

Лонгботтом попытался подняться, но это удавалось ему с явным трудом.

— Как же не помнить тебя, Блек, — почти выплюнул Лонгботтом. — Ведь Боунсы и братья Пруэтт на твоей совести, не так ли?

Он произносил мое имя с явным отвращением, и я поняла, что этот человек ненавидел меня куда сильнее, чем можно было вообразить. Однако это лишь сильнее заводило меня.

— Не переживай, дорогой, скоро на моей совести будут еще и Лонгботтомы, — пообещала я. — Впрочем, если в нашем разговоре ты будешь честным, то я, возможно, буду меньше играть с твоим отпрыском…

— Мне не о чем говорить с тобой, Блек, — прошипел Лонгботтом.

— Ну-ну, Фрэнки, не нужно быть таким непослушным… — я с наигранной нежностью провела рукой по его небритой щеке. — Я всего лишь хочу спросить, что ты знаешь о Пророчестве и о том, как это может быть связано с Темным Лордом.

— Я ничего не знаю о Пророчестве, а тем более о твоем Лорде, кроме того, что он сдох благодаря Гарри Поттеру…

Это как будто бы послужило для меня сигналом. Я тут же вскочила на ноги и направила на Лонгботтома волшебную палочку.

— Да как ты смеешь!.. — прошипела я. — Круцио!

Проклятье само по себе сорвалось с моих губ. Фрэнк тут же скрючился на полу, и через несколько секунд помещение заполнили его душераздирающие вопли. Мне же казалось, что в мире нет ничего, кроме меня и моей волшебной палочки, и я могу делать все, что мне заблагорассудится, что я всесильна. Непередаваемое чувство, которым хотелось упиваться, хотелось испытывать его вновь и вновь. Говорили, что Круциатус отнимает у волшебника слишком много энергии; мне же казалось, что оно наоборот только дает мне больше силы.

И тут со стороны лестницы раздались громкие шаги. Мне пришлось обернуться, и из-за этого сила проклятья стала ослабевать, пока оно полностью не прекратило действовать. Теперь я слышала тяжелое дыхание и редкие стоны. А по лестнице уже спускалась Алиса Лонгботтом в коротенькой ночной рубашке, с взлохмаченными светлыми волосами и палочкой наготове. Видимо, муж велел ей спрятаться в спальне, но когда я стала пытать его, она прибежала на крики, не желая оставаться в стороне. Что сказать, это инстинкт всех гриффиндорцев: лезть на рожон и искать смерти. Но если она этого хочет, то почему бы не исполнить ее желание? Только сначала нужно немного потолковать…

Алиса уже было хотела выкрикнуть заклинание, но кто-то из Лестрейнджей тут же обезоружил ее. Правда, она устояла на ногах, но теперь от шока и ужаса не могла даже пошевелиться. А что одна хрупкая женщина может противопоставить четырем вооруженным, безжалостно настроенным Пожирателям Смерти? Взгляд Алисы обратился к Фрэнку, без сил лежавшему на полу, и она не сдержала вскрика. В ответ на это я звонко рассмеялась.

— Что вам нужно? — прошептала она. — Что вы здесь делаете? Что вы сделали с моим мужем?

— Белла всего лишь решила задать ему несколько вопросов, — сзади послышался беззаботный голос Рабастана. — Мне кажется, что пока она так увлечена плодотворным общением с ним, мы можем поговорить и с тобой, не так ли, брат?

Я развернулась к нему вполоборота, так, чтобы видеть, что происходит сзади, но в то же время не спускать глаз с Лонгботтома, который постепенно начинал приходить в себя. Рабастан улыбался во все тридцать два зуба и смотрел на Алису, явно замышляя что-то нехорошее.

— Белла, как ты смотришь на то, чтобы, пока ты общаешься с господином аврором, мы пообщались бы с его женой? — совсем невинным голосом поинтересовался Рабастан. На долю секунды мне показалось, что сейчас рядом находится Раба, которого я знала раньше — веселый и озорной. Только вот теперь его веселье, похоже, обещало быть совершенно не таким безобидным, как прежде.

— Только не переусердствуй, — пробормотала я. — Она должна рассказать все, что знает.

Рабастан выглядел почти счастливым. Они с Барти двинулись к Алисе, и та тут же бросилась вверх по лестнице, собираясь, видимо, спрятаться в одной из комнат, но была сражена Ступефаем. Я же повернулась к Фрэнку, слыша, как сзади подходит Руди. С верхнего этажа послышались крики Алисы и какая-то возня, и Лонгботтом попытался подняться на ноги. Но в тот же момент Рудольфус прижал его ногой к полу, лишая возможности двигаться.

— Не смейте трогать ее! — отчаянно закричал Фрэнк, безнадежно обездвиженный. — Нет…

Как будто бы в ответ на это со второго этажа раздался истошный вопль. Может быть, стоило сказать парням, чтобы они не позволяли себе слишком многого? Впрочем, почему бы и нет? Главное, чтобы Алиса доложила им все, что знает, а то, как именно они будут вытягивать из нее информацию, меня мало волновало.

Я медленно опустилась перед Фрэнком на колени или Я медленно присела рядом с Фрэнком на корточки, легко дотронулась рукой до его коротких жестких волос.

— Послушай меня, Фрэнк, — мягко проговорила я, поглаживая его по лицу. — Если ты мне скажешь, что случилось с Темным Лордом и где он, то они тут же отпустят твою жену, а я не стану тебя пытать.

Лонгботтом какое-то время смотрел на меня полными ненависти глазами, после чего процедил сквозь зубы:

— Я уже говорил, что ничего не знаю и не хочу знать об этом змееподобном ублюдке…

Это было последней каплей. Я подняла волшебную палочку, и Фрэнк резко замолчал, потому что его вновь настигло Пыточное проклятье. Он кричал, брызгал слюной, цеплялся руками за пол, а я никак не могла остановиться. Он при мне оскорбил моего Повелителя! А пытки в таком случае были самым меньшим, чем он мог бы отделаться. Наблюдая за ним и видя, как он жалок, я улыбалась и, не обращая внимания на начинающееся головокружение, только усиливала действие Круциатуса. От страшной боли и напряжения кожа на руках Лонгботтома лопалась, и теперь он был весь перепачкан смесью крови, пота и еще каких-то телесных веществ.

Когда мне стало совсем нехорошо, Руди легонько провел ладонью по моей руке, давая знак остановиться. Понимая, что если не послушаюсь его, то просто-напросто потеряю сознание, я прекратила пытку и оглядела свою жертву. В глазах потемнело, создалось впечатление, что я куда-то падаю. Поэтому пришлось отступить на несколько шагов назад, и когда я наконец прислонилась к стене, мой живот внезапно пронзила острая боль. Кажется, я даже вскрикнула; Рудольфус резко обернулся ко мне.

— Все… хорошо, — прошептала я. — Просто… ребенок… берет в себя магию, и… Такое бывает, это нормально, сейчас я приду в себя.

Я закрыла глаза и снова приникла к стене. В голове звучала невыносимая какофония звуков — крики, плач младенца, рыдания, смех, ругательства, и мне хотелось абстрагироваться от всего этого, хоть на несколько секунд просто исчезнуть, чтобы не чувствовать слабости и невыносимой пустоты в душе.

«Где же ты, Том? Почему они не говорят, что случилось?.. Разве мы мало пытали их? Неужели они и вправду ничего не знают? Но ведь они связаны с Пророчеством, иначе бы Орден Феникса не укрывал их так тщательно… Нет-нет, я обязательно выясню, почему именно ты исчез и куда ты делся, милый. Поверь», — я не знаю, говорила ли я это вслух или же просто думала.

Мне почему-то казалось, что он должен слышать меня — или по крайней мере чувствовать, что я думаю о нем и делаю все, чтобы найти его. Ведь я не могла, просто не могла потерять его во второй раз. Моя правая рука потянулась к шее, к серебряной безделушке, которую столько лет назад подарил мне Том Риддл в знак своих чувств ко мне. С пятнадцати лет я ни разу не снимала ее, и каждый раз, когда мне было плохо, я хваталась за нее, словно эта вещь могла принести мне утешение. И сейчас, как будто бы в подтверждение этого, тошнота начала проходить, а все вокруг стало приобретать более четкие очертания.

Я видела Рудольфуса, Фрэнка, корчащегося на полу от проклятий, видела, что Раба и Барти переместили Алису вниз. Она лежала на спине в нескольких шагах от меня. Ее ночная рубашка была разодрана, а участки тела, видневшиеся сквозь куски ткани, были покрыты синяками и кровью. Миссис Лонгботтом тяжело дышала, порой ее дыхание прерывалось стонами и вскриками. Она беспомощно поднимала руки, как будто бы хотела оттолкнуть от себя невидимого врага. Но более всего ужасали ее глаза — расширенные, с покрасневшими белками — и в них выражались боль, животный страх и вместе с тем какая-то твердость, граничащая с отупением. Увидев меня, Алиса не без труда перевернулась на живот и стала медленно ползти ко мне. Она подняла на меня заплаканное лицо, ее пересохшие губы повторяли мое имя…

— Белла… — шептала она. — Я прошу тебя… Белл…

Она протянула ко мне руки, словно надеясь, что я сейчас обниму ее и утешу. Как глупо было с ее стороны полагать, что если я тоже женщина, то непременно сжалюсь над ней. Вместо ответа я лишь рассмеялась и присела рядом с ней.

— Скажи о Пророчестве, и я помогу тебе, — прошептала я. — Как тебе такая сделка?

— Я… Я ничего… не… знаю… — прохрипела Алиса и вдруг зашлась сухим кашлем, схватилась руками за искусанное горло и скорчилась на полу.

Я потянулась за волшебной палочкой. И снова стала пытать ее. Заклятье все набирало силу, а Алиса уже не могла кричать. Просто беззвучно плакала, а ее худенькое тельце извивалось под моими ногами. И снова я чувствовала непонятное возвышение, казалась, что я могу все на свете, и еще миг, и Алиса скажет мне правду… И лишь когда я останавливалась для того, чтобы набрать в легкие воздуха, я понимала, что по моим щекам струятся слезы. Видел бы сейчас Том, как я стараюсь для него, что только ни делаю для того, чтобы вернуть все на свои места… И все это только ради него.

* * *

Светало. Даже не верилось, что мы находились в том доме целую ночь. Мне почему-то казалось, что с того момента, как мы пришли сюда, прошло не больше пары часов. И несмотря на то, что я едва стояла на ногах, что меня постоянно мучили приступы тошноты и головокружения и что несколько раз меня даже вывернуло от вида крови, я не останавливалась. Я не опускала волшебной палочки и не умолкала, порой чуть ли не умоляя Лонгботтомов рассказать всю правду. А они держались, как настоящие гриффиндорцы — терпели любые пытки, но молчали. Это распаляло меня еще сильнее, и я только еще громче выкрикивала «Круцио», пока Рабастан трахал Алису со всех сторон. Жаль, что этого не видел Фрэнк — в тот момент он уже давно неподвижно лежал на полу в луже крови. Не знаю, был ли он жив, но это меня и не волновало. Какая разница? Он не сдался, значит, сдастся его жена. Еще совсем немного… И плевать было на то, что со второго этажа доносились крики младенца, который, надрываясь, звал мать или отца. Главное — узнать все…

И вот совершенно внезапно позади раздались какие-то крики. Даже не успев опустить волшебную палочку и обернуться, я ощутила, как оружие выпадает из моих рук и кто-то с силой хватает меня за плечи. И только тогда я поняла, что это конец. Около дюжины авроров ворвались в дом Лонгботтомов с волшебными палочками наготове. Я видела, как несколько из них ударили Ступефаем по Лестрейнджам и Краучу, и те без сил повалились на пол; Алиса же продолжала извиваться на коленях, выворачиваясь от боли, хотя ее уже никто и не пытал. При виде этой жалкой картины мне хотелось лишь одного — чувствовать власть над ней, снова слышать ее крики боли и видеть ее агонию. Во имя моего Повелителя. Я попыталась вырваться из плотного кольца рук того, кто держал меня и прижимал к себе, но его хватка была поистине железной. Оставалось лишь брыкаться, кусаться, выкрикивать ругательства — и когда я, с яростью развернувшись, принялась царапать его лицо, меня впервые охватил ужас — я узнала этого человека. Аластор Муди появлялся на моем пути не в первый раз, и, несомненно, у нас с ним были личные счеты. Я знала, что он ненавидит меня точно так же, как я ненавидела Лонгботтомов и Поттеров. И сейчас ему представился замечательный шанс отомстить мне за всех тех жалких грязнокровок, которых я когда-либо убила. Что сказать — сейчас удача была на его стороне, ведь с каждой минутой я теряла все больше энергии, головокружение усиливалось, и меня вот-вот снова должно было вытошнить… Впрочем, перспектива последнего мне даже нравилась: хоть так я смогла бы сделать неприятно Муди.

— Делайте что хотите, ублюдки… — прошептала я пересохшими губами. — Но я обещаю, что все вы поплатитесь за это, предатели крови…

Это были мои последние слова перед тем, как я провалилась в беспамятство.

Хорони, хорони меня, ветер!

(Анна Ахматова «Хорони меня, ветер»)

Мое сознание время от времени пыталось вынырнуть из густой всепоглощающей темноты, но каждый раз что-то заставляло меня снова падать вниз, погружаясь в небытие. Я попробовала пошевелиться, и это удалось мне с большим трудом. Вот я подняла руку, подвинула ногу, но сознание упорно не желало реагировать на эти движения. Казалось, что мое тело и разум теперь существуют по отдельности. Впрочем, меня это вполне устраивало, и я была даже рада, что почти не воспринимаю окружающий мир и не могу прочувствовать все, что делается с моим телом. Единственное, чего мне сейчас хотелось, — это снова провалиться в беспамятство. Просто чтобы не думать и не иметь возможности вдыхать этот ужасный запах плесени и гнили.

Я была почти уверена, что через несколько часов проснусь в мягкой и теплой постели, очнувшись от очередного ночного кошмара. А рядом будет сидеть мой Лорд, сжимая меня в объятьях и с улыбкой обещая, что все будет хорошо.

С этим мимолетным образом в голове я почувствовала, что снова растворяюсь в пространстве, и, кажется, последнее, на что я была способна — это расслабленно улыбнуться.

И вдруг я вздрогнула: где-то поблизости раздался протяжный звук, напоминавший скрежет металла. После этого столь же внезапно ощутила пронизывающую боль в ребрах. По-моему, я даже вскрикнула, и в этот же миг боль резко усилилась, медленно разливаясь по телу, словно мед по сотам. Мучительное ощущение все нарастало, разрывало меня изнутри, пока я не стала кричать в невыносимой агонии. Мне потребовалось несколько секунд для того, чтобы осознать, что кто-то пинает меня ногами и при этом что-то выкрикивает и заливается хриплым смехом. Какой парадокс: когда-то и я сама точно так же хохотала, мучая своих жертв. Собравшись силами, я попыталась отползти в сторону, чтобы попробовать уклониться от ударов. К моему удивлению, они тут же прекратились, но вместо этого сильная рука схватила меня за волосы, поднимая вверх так, что мне показалось, будто скальп вот-вот отделится от головы.

Сквозь шум в ушах я слышала, как кто-то шипит мне на ухо, но не могла разобрать слов, а затем последовал очередной удар, который на этот раз пришелся мне прямо по лицу. По щеке медленно заструилось что-то теплое и вязкое, послышался звук рвущейся ткани и расстегиваемой молнии.

— Сучка, — это, как ни странно, прозвучало довольно отчетливо. — Убийца… Ненавижу…

Шепот раздался совсем рядом, прямо над моим ухом, и я попыталась отодвинуться, но кто-то по-прежнему крепко держал меня за волосы, так что от легкого движения головы я лишь вскрикнула. А потом все тело снова утонуло в агонии. Я кричала, извивалась в чьей-то железной хватке, хваталась пальцами за каменный пол, до крови ломая ногти. А этот мерзкий незнакомец только хохотал, продолжая грубые движения, дергая меня за волосы и едва не сворачивая мне шею.

А потом все резко прекратилось, и вновь резко и неожиданно нахлынула пустота. Я обмякла, затаив дыхание и зажмурившись. Плевать на то, что я так ужасно себя чувствую. Больше не будет боли, мне без разницы, что происходит сейчас. Ведь скоро я очнусь в Логове, с моим Лордом, и все будет хорошо.

* * *

Еще никогда в жизни я не ощущала в себе подобной пустоты. Не было ни боли, ни страха, ни грусти, а на глазах не выступало ни одной слезинки. Мне уже не мерещилось, что я куда-то падаю, не мучили кошмары об избиении и изнасиловании. Хотелось лишь выть, подобно израненному зверю, чтобы только не дать этой бездне отчаяния поглотить меня окончательно. Казалось, что я больше не принадлежу себе, что все, что когда-то было во мне — мысли, чувства, эмоции — внезапно исчезли, будто бы кто-то забрал их себе в качестве трофея. И теперь Беллатрикс Лестрейндж больше не существовало, а на моем месте сжимался от невыносимой дрожи и боли какой-то бездушный призрак — все, что осталось от этой женщины.

Я постепенно приходила в себя, чувствуя, как по всему тело растекается волна холодной боли. Не знаю точно, спала ли я все это время или была без сознания, но сейчас в памяти мало-помалу начали всплывать обрывки тех ужасных моментов, которые, как казалось поначалу, мне только привиделись. Никакой отчетливой картины, все словно было окутано дымкой… нет, это немыслимо, разве могло такое произойти со мной? Но откуда тогда такая резкая боль? Я повторила попытку поднять голову; мне это удалось, и тогда я нерешительно приоткрыла веки. В глаза сразу ударил свет — хоть он и был тусклым, я почему-то не была готова к этому и тут же зажмурилась. Как же хотелось верить, что я сейчас нахожусь в одной из небольших комнат Логова и очень скоро, очнувшись, увижу знакомые потолки, приоткрытое окно и высокую фигуру Милорда, скрытую ночной тенью. Но чем больше я свыкалась с окружающей обстановкой, тем более призрачными казались эти надежды. Меня била мелкая дрожь, откуда-то тянуло ледяным воздухом, страшно хотелось укрыться. А когда я, наконец, решилась открыть глаза, то увидела неровные, уродливые каменные стены, низкий черный потолок, который, казалось, готов был вот-вот обрушиться на пол. Внезапно все тело сковало судорогой, а живот пронзила острая и тягучая боль. Я прижала к себе колени, надеясь, что все-таки смогу успокоить свои ощущения; к тому времени мои глаза успели привыкнуть к угнетающе-тусклому освещению, и я смогла полноценно оглядеться. И вот, наткнувшись взглядом на нечто, лежащее в луже крови в дальнем углу комнатки, некоторое время просто моргала, словно силясь прогнать эту картинку, пока из моего горла, наконец, не вырвался пронзительный визг. Посмотрела на свою одежду и закричала еще громче прежнего: синий бархат платья был весь залит чем-то темным. Нет… Это просто невозможно, мне просто кажется. Я сошла с ума и теперь вижу то, чего нет на самом деле…

Запустив руки в волосы, я с силой дернула себя за слипшиеся грязные пряди, но это не избавило меня от кошмара, а только усилило головную боль. Я перевела взгляд на противоположную стену, сплошь состоявшую из железных прутьев; за ними виднелся узкий коридор, освещенный несколькими факелами. Захотелось снова потерять сознание, ничего не знать и не чувствовать, но я могла только визжать так, как не визжала никогда, и рыдать, закрыв лицо руками и вновь и вновь бессмысленно призывая Тома. Мой голос звонко разносился по этому ужасному тесному месту, эхом возвращаясь ко мне.

Милорд никогда не простит меня. Накажет, возненавидит за глупость и несообразительность, за то, что я позволила аврорам забрать себя, за то, что не смогла найти его, за то, что не сохранила нашего ребенка… И я более чем заслуживаю этой тесной и сырой камеры: ведь мне так хотелось быть преданной моему Повелителю, но я не оправдала ни его надежд, ни своих желаний. И я совершенно недостойна его любви.

Из моей груди вырвался еще один судорожный всхлип, на большее я уже не была способна. Сквозь собственные стоны я могла различить еле слышные звуки падающих капель. Они стучали размеренно, монотонно, словно отсчитывая, сколько времени я уже пробыла за этой решеткой; это были звуки отчаяния, обреченности. Кажется, я снова начала впадать в забытье. Сидела в углу, обхватив себя руками, стиснув зубы и закрыв глаза, чтобы больше ничего не чувствовать.

Неизвестно, сколько времени я оставалась в таком положении, но в какой-то миг стук капель прервался неясным посторонним шорохом. Кто-то пришел оттуда, из внешнего мира, и хотел повидаться со мной. Впрочем, от апатии мне даже не хотелось реагировать на это — я даже не пошевелилась. А потом услышала тихий вздох, почувствовала легкое прикосновение к своему плечу, едва уловимый, но такой знакомый терпкий аромат духов — все это неожиданно ворвалось в эти угрюмые коридоры, заставив меня тут же поднять голову и открыть глаза. Ничего не изменилось — серая камера, лужа крови, тусклый свет факелов, вот только по ту сторону зарешеченной стены на корточках сидела Нарцисса. Она просунула руку сквозь прутья и держала меня за плечо, словно пытаясь успокоить, и я тут же попыталась взять себя в руки и не выдавать того, что чувствую на самом деле.

— Белла… — мне показалось, что голос Нарциссы звучит хрипло, как будто бы она недавно плакала.

Вполне возможно, что так оно и было: Цисси, в отличие от меня, никогда не прятала своих эмоций, чем была совсем не похожа на истинную слизеринку. Рассматривая сестру, я отметила, что выглядит она, как всегда, великолепно: темная мантия, расшитая дорогой серебряной нитью, под ней светлое шелковое платье, а на голове — идеально уложенные волосы, перевязанные белой лентой. Наверное, сейчас мы с ней составляли еще больший контраст, чем прежде: изящная, утонченная светская дама и несчастная, потрепанная женщина неопределенного возраста в грязной, окровавленной и порванной мантии. Не в состоянии смотреть на средоточие света и свободы, которое являла собой сестра, я резко отвернулась от нее, скинув руку со своего плеча. Цисси от неожиданности отпрянула от решетки, я услышала шорох юбок и звук ее каблуков. Сестра выпрямилась, но не сводила с меня взгляда. И только сейчас, когда на ее лицо упал неяркий свет факела, я разглядела, что ее глаза опухли и покраснели, а под ними залегли темные пятна.

— Белла, я… — так же хрипло проговорила она. — Мне очень жаль, милая, это… ужасно.

Кажется, сейчас Нарцисса говорила не о моем заключении, а о том, о чем я предпочитала даже не думать. Она всхлипнула, и в следующий раз, когда я подняла глаза на сестру, то увидела, что она вытирает слезы кружевным платком.

— Прости, Белла, я не хотела, просто… — прошептала Нарцисса и тут же снова присела на корточки, оказавшись от меня на расстоянии вытянутой руки.

Я устало откинула голову назад и вздохнула.

— Зачем ты пришла, Цисси?

Сестра явно не ожидала такого вопроса, но я действительно не понимала этого. Только сейчас я отчетливо осознала, что не хочу видеть абсолютно никого — по крайней мере, пока не притупится боль от двух моих недавних потерь.

— Я переживаю за тебя, Беллатрикс, — сказала Нарцисса ровным голосом, наконец совладав с собой и перестав всхлипывать. — Я не хочу… видеть тебя здесь.

Я только нервно пожала плечами.

— Какая разница? — прохрипела я. — Лучше бы ты сейчас беспокоилась о муже, ведь он тоже угодил в Азкабан, а если нет — то в скором времени будет сидеть в соседней со мной камере.

Мне почему-то захотелось сделать ей больно, заставить испытывать хотя бы малую долю того, что чувствую я, потеряв любимого и ребенка. Я злилась, хотя и не знала, на кого и за что. Наверное, виной всему было осознание собственной беспомощности и невозможности что-либо изменить, чувство усталости и безысходности.

— Люциуса оправдали, — сухо сказала Нарцисса. — Вчера вечером на суде его признали пострадавшим от заклятия Повиновения, наложенного Темным Лордом.

От этих слов мне стало не по себе. Империус? Да Люциус одним из первых вступил в ряды Пожирателем Смерти и считался лучшим вербовщиком Темного Ордена! Почувствовав неимоверный гнев и внезапный прилив сил, я резко выпрямилась и зло посмотрела на Нарциссу.

— Какой еще Империус?! — почти закричала я. — Да как… Как вы посмели!.. Это же предательство! Люциус присягал на верность Милорду, и он должен был стоять за него горой, когда эти ублюдки-грязнокровки пытались выяснить все относительно нашего Ордена!

— Белла… Я прошу тебя…

— Не стоит, Цисси, ты только что показала, чего стоишь… — прохрипела я, больше не в состоянии выкрикивать слова. Почувствовав, что еле стою на ногах, я снова опустилась на холодный каменный пол. — Темный Лорд обязательно вернется и накажет как тебя, так и Люциуса.

Нарцисса снова прикоснулась ко мне, провела рукой по волосам, задержалась на плечах.

— Не говори глупостей, я прошу тебя, — прошептала она, и ее голос снова задрожал. — Ты любила его и поэтому не хочешь признавать, что он умер. Но это так, Белла, одумайся. Ведь если бы он не погиб, то давно бы уже вернулся, не сидел бы в подполье. Или хотя бы прислал тебе весточку и дал знать, что с ним все в порядке. Прошу тебя, сестренка, не сходи с ума, я не выдержу и этого…

Я только грустно усмехнулась. Конечно, не сходить с ума, особенно сидя в камере Азкабана после изнасилования и сутками любуясь на то, что когда-то было моим ребенком. Но эту мысль я не озвучила, почему-то посчитав, что Нарциссе незачем знать о моих переживаниях.

— Белла, послушай меня, — вновь заговорила сестра. — Я знаю, как тебе помочь. Я говорила с Люциусом, он сказал, что и тебя вполне могут освободить. Все, что ты должна сделать, — это сказать, что Темный Лорд применял Империус и к тебе.

После этого Нарцисса резко замолчала, закрыв рот ладошкой. Она только теперь осознала, что именно сказала, и подобное могло лишь привести меня в ярость. Не сдержавшись, я сжала руку сестры с такой силой, что Цисси вскрикнула и снова отшатнулась от меня.

— Никогда не смей даже предлагать мне этого, — прошипела я, вцепившись руками в решетку, желая находиться как можно ближе к Нарциссе. — Я никогда не предам любимого человека так, как сделала это ты. Никогда не откажусь от Тома, чего бы мне это ни стоило. Пусть меня сгноят в этой камере, но я всегда останусь верна ему.

На какое-то время в воздухе повисла напряженная, тягучая тишина, в которой слышалось лишь дыхание Нарциссы и непрекращающийся стук капель. Тем временем Цисси медленно придвинулась ко мне и взяла за руки. Она снова плакала, тихонько всхлипывая и больше не пытаясь скрыть слез. Ее лицо было всего в нескольких дюймах от моего, я снова чувствовала запах ее духов, так причудливо смешивающийся с ароматом ее волос. Мне тут же вспомнилось, как в детстве я любила расчесывать ее роскошные локоны и зарываться в них лицом. Теперь же казалось, что это происходило вовсе не со мной, что эти картины всего лишь были нарисованы моим больным воображением, а все мое настоящее сконцентрировалось здесь, в тесной и унылой камере. Нарцисса дотронулась рукой до моей щеки, и от этого теплого касания я вздрогнула. Давно забытое тепло, как будто бы я уже целую вечность провела в холоде и сырости.

— Белла, я прошу тебя, откажись от тюрьмы, соври, — умоляюще зашептала она. — Ты сможешь жить по-новому, с нами… Пожалуйста…

Она плакала, сжимала мои руки в своих ладонях, целовала лицо и шептала что-то о том, что не сможет без меня. А я только усмехнулась в ответ, обняв ее через решетку.

— Я не могу… — тихо сказала я. — Я не могу его оставить во второй раз, Цисси…

Так захотелось разрыдаться, дать волю слезам, зарывшись лицом в волосы сестры, почувствовать, как она меня утешает и успокаивает. И, глядя на нее, как всегда, понимать, что ближе ее мне мог быть только Том.

— Пойми, я вполне отдаю себе отчет, — прошептала я ей на ухо, касаясь губами гладкой кожи. — Я пытала Лонгботтомов, возможно, и убила их…

— Нет, — покачала головой сестра. — Они живы, сейчас находятся в Мунго, у них помутился рассудок, но ведь ты не убила их.

— Зато я убивала других, — произнесла я. — И с гордостью скажу, что делала это во имя моего повелителя.

Цисси хотела сказать еще что-то, но, видимо, не смогла, продолжая только перебирать пальцами спутанные пряди моих волос. А я взглянула на нее и попыталась выдавить из себя улыбку.

— Все будет хорошо, сестренка, — сказала я. — Очень скоро мы снова будем вместе, будем пить шампанское и радоваться победе нашего Лорда.

Цисси грустно улыбнулась, а я отстранилась, прислонившись спиной к каменной стене.

— Когда суд? — сухо спросила я.

— Через три дня, — улыбка с лица Нарциссы исчезла, она медленно поднялась на ноги.

Как же долго будут тянуться эти дни… Опять сидеть в одиночестве в холодной камере, слушать перестук капель и ждать, ждать, ждать. Но что для меня все эти ожидания, если они во имя Темного Лорда? Я не раз клялась себе, что ради него стерплю все, что угодно, и сейчас пришло время это доказать. Чтобы тогда, когда он вернется, я бросилась к его ногам, и он увидел, насколько я верна ему. Я блаженно улыбнулась, представляя его довольное лицо и спокойный голос. Всего лишь три дня до того, как начнется отсчет, до того, как я буду часами сидеть и смотреть на свою Метку, ожидая, когда же она запылает.

Я услышала, как шуршит одежда Нарциссы, как она вздыхает, как постепенно стихает стук ее каблучков. Хорошо, что она ничего не сказала на прощание, что я больше не услышала ее голос — было так трудно терпеть ее присутствие и видеть ее слезы, напоминающие обо всех бедах, которые принесло это ужасное пророчество. Зачем? Почему? Наверное, этого не знает даже Темный Лорд. Но, что бы ни случилось, я буду надеяться, и никакие дементоры не смогут убить во мне это чувство, как бы ни старались. Стоит только эту надежду спрятать далеко, в глубину души, чтобы никто не узнал о ней раньше времени и не посмел отобрать.

«Среди частых и трудных усилий

(Эдгар Алан По «Колодец и маятник»)

«… Я не прощаюсь с тобой, Том. Я знаю, что рано или поздно ты вернешься, а я буду торжествовать, глядя, как ты заходишь в зал, освещенный сотнями свеч, гордо подняв голову и глядя на меня властным взглядом. Я буду сидеть в дальнем углу, скрываясь в тени прохладного помещения, а ты подойдешь ко мне, и, не обращая внимания на взгляды присутствующих, возьмешь за руки. Из моих глаз потекут теплые слезы радости — а может быть, и сожаления. Я просто снова вспомню все, что было когда-то, и буду оплакивать все годы, которые мы могли бы провести вместе и которые оказались потерянны безвозвратно. Втроем — ты, я и наш маленький Томми. А ты лишь усмехнешься и прошепчешь мне на ухо «моя Беллс», из твоих уст это прозвучит для меня как самая красивая музыка. И только мне будет известно, что ты тоже ждал этой встречи. Но ты не скажешь мне об этом даже вечером, когда мы останемся вдвоем в тишине темной комнаты, чтобы снова быть вместе, теперь уже — навсегда. Не знаю, как именно все это будет происходить, сейчас у меня нет возможности все представить. Мне вообще очень трудно удерживать воспоминания о тебе в этом месте, где стены как губка впитывают все, что я чувствую. Но я не даю им окончательно из меня мою любовь к тебе, отчаянно хватаясь за любую нить памяти, связывающую меня с прошлым. А ведь так хочется помнить абсолютно все — каждую черточку твоего лица, любое слово, сказанное тобой в пылу страсти, каждый секундный взгляд, полный обожания и власти надо мной. Я тянусь руками к шее, где когда-то висел серебряный кулон, но мои пальцы пронзают воздух. Как хотелось бы снова ощутить на себе этот теплый металл, который каждый раз напоминал о тебе и данном тобой обещании помнить обо мне всю жизнь. Но… Наверное, тогда, когда я попалась в руки аврорам, он слетел с меня, и я потеряла эту ниточку, столько лет связывавшую меня с тобой. Ты сказал, что будешь помнить обо мне до тех пор, пока я буду носить твой кулон, но вспомнишь ли ты обо мне теперь, когда его больше нет? Конечно, вспомнишь, ведь то были всего лишь слова, порождение маггловских суеверий. Я верю лишь в то, что ты вновь вернешься…

И я не сойду с ума, ведь я уже безумна — с того самого момента, как встретила тебя. Руди говорит, что завидует мне, что тоже хотел бы потерять рассудок, потому что это — единственное спасение в Азкабане. Дементоров не тешат безумные иллюзии, ведь они не являются светлыми и счастливыми — это лишь то, что связывает меня с тем, что было раньше.

А еще я рада, что рядом со мной Руди. Нас не разлучили, оставив в одной тесной камере, посчитав, наверное, что мы все равно больше не представляем никакой опасности. Так и есть — нас лишили волшебных палочек, заточили туда, где уже не может быть никакой надежды на помилование и свободу, туда, где доживают свой век самые опасные преступники. Может, именно поэтому дементоры появляются в нашем крыле так редко?

С Руди спокойнее. Когда ветер дул с севера, врываясь к нам в камеру сквозь узкое зарешеченное окошко под потолком, мы прижимались друг к другу, стараясь поделиться теплом. Иногда я рыдала, уткнувшись носом в его грудь, шептала твое имя, кричала, но каждый раз в итоге просто-напросто теряла голос и силы. А тонкие прутья решетки покрывались инеем, напоминая, что не за горами зима и сотни бессонных ночей, которые нам предстояло провести только с одним желанием — согреться.

И все это время я плачу не о себе, Том, не о своей судьбе, а о нас и нашей проклятой любви. О том, что мы упустили, и о том, как могли бы быть счастливы. Виню и проклинаю всех, кого только могу вспомнить — Дамблдора, Снейпа, Поттеров, Лонгботтомов, Муди, себя… Как же я жду твоего возвращения, Том! Когда-то ты пообещал, что всегда будешь рядом, а я не могу не верить тебе, хотя надежда с каждым днем становится все призрачнее. Ты никогда не говорил, что любишь меня, но этого и не требовалось. Я знаю, что ты будешь любить меня до конца, так же, как и я тебя. Ты всегда целовал меня отчаянно, словно видел в первый и в последний раз, словно все было уже потеряно. Но ведь ты не знал, что все так обернется! Ты боялся вновь потерять меня, но никогда никому в этом не признавался. Почему? Все наша слизеринская гордость…

Знаешь, Том, на суд я пришла с гордо поднятой головой, я призналась перед всем Визенгамотом, что служила тебе, была верна и останусь верна до конца. А когда ты вернешься, ты вознаградишь меня так, как никого другого. Когда зачитали приговор, я лишь рассмеялась. Я с презрением смотрела на всех тех предателей, которые и отреклись от своих Черных Меток, заявив, что служили тебе под Империо. Как же они глупы! Ведь когда ты вернешься, ты убьешь их всех, отомстишь за измену…»

С моих губ срывался отчаянный шепот, а сквозь приоткрытые веки пробирался тусклый свет негаснущего факела, прикованного к противоположной стене. Я лежала на спине на полу сырой камеры, но не чувствовала ни холода, ни твердости камней. Бессвязный поток слов никак не желал прекращаться, и, наверное, со стороны я была похожа на сумасшедшую старуху. Впрочем, меня совершенно не волновало, как я выгляжу, ведь единственным, кто мог меня видеть, был Рудольфус, да и он, кажется, сейчас не замечал ничего вокруг. За все то время, что мы провели здесь с момента вынесения приговора, он не проронил ни слова, лишь очень редко из его груди вырывался судорожный кашель. Он не отходил от меня, и когда было особенно холодно, обнимал, пытаясь согреть, отдать свое тепло. А когда я в полубреду вновь шептала имя Тома, он только целовал мои щеки и гладил по голове, надеясь успокоить и хоть немного облегчить мою боль.

И сейчас я не шевелюсь, медленно открываю глаза, недоуменно озираюсь по сторонам, словно впервые вижу эту тесную холодную камеру с двумя неудобными койками, узкое окно, за которым не перестает шуметь море. Так странно — невероятное ощущение свободы там, за этой стеной, и серые каменные своды со всех сторон, ежесекундно напоминающие о том, что весь мой мир теперь заключен в этой камере. Но я знала, что это не навсегда. Нужно только терпеть и ждать, не обращая внимания ни на обходы дементоров, ни на холод приближающейся зимы, ни на пустой взгляд Рудольфуса…

А потом я ощущаю, как через маленькое окошко под потолком проникает свежий морозный воздух, и впервые он не кажется мне наполненным запахом йода и гнили. В нем чувствуется неуловимая надежда — такое редкое и невероятное чувство для этого страшного места. И тогда я широко улыбаюсь, медленно встаю и перевожу взгляд на мужа. Он неподвижно сидит на своей койке и пытается согреться под тонким пледом. И тогда я подхожу к нему, сажусь рядом и обнимаю. А он тут же прижимает меня к себе и открывает глаза.

— Он вернется, Белла, я тебе верю, — до меня доносится его хриплый шепот, и я чувствую, как по щекам стекают слезы.

— Вернется, — эхом отзываюсь я, зарываясь лицом в его тонкую мантию.

И я искренне верю в эти слова, ведь сейчас по помещению блуждает ветер надежды — а именно он и поможет нам выжить. Обязательно поможет…

Продолжение следует…

Дописала фик несколько быстрее, чем планировала, но, наверное, это даже хорошо. Хочу обрадовать читателей, которые еще не знают — на этом я с вами не прощаюсь, так как пишу третью, заключительную часть фика. Думаю, что уже через несколько дней вы увидите первую главу.

Ну, и напоследок, я, конечно же, благодарю всех-всех читателей, кто подписывался, оставлял отзывы и подбадривал теплыми словами. Без вас бы у меня ничего не получилось. Я вас всех люблю))

Ваша Леди Мариус.