— Вы хотели меня видеть, профессор Макгонагалл? — спросил Гарри, заглядывая в кабинет директрисы.
После смерти Дамблдора Попечительский Совет решил не закрывать Хогвартс. Защиту школы укрепили, а всех учителей перед началом года допросили под воздействием сыворотки правды.
После долгих уговоров, а также угроз и ультиматумов со стороны членов Ордена, Гарри согласился вернуться на седьмой курс с условием, что сможет покидать школу по вечерам и на выходных для поиска хоркраксов.
— Да, мистер Поттер, садитесь. Как ваши успехи в окклюменции?
Гарри улыбнулся.
— Я могу не только блокировать любое вторжение, но и показывать ложные воспоминания. Ваши книги мне очень помогли, профессор.
Макгонагалл кивнула.
— Замечательно. Что ж, в таком случае, ты можешь провести рождественские каникулы на Гриммо-плейс.
— Но я уже пригласил Гермиону и Рона в Годрикову Лощину. И Ремус собирался приехать, и...
— Придется поменять планы, мистер Поттер. Завтра вы отправляетесь на Гриммо-плейс. Один. И сегодня вечером вы должны выпить это зелье, — она протянула маленький флакон из небьющегося стекла.
— Что это?
Минерва вздохнула.
–Обязательно всегда задавать столько вопросов, Поттер? В конце прошлого учебного года Альбус заблокировал некоторые ваши воспоминания. Это зелье поможет все вспомнить. Нельзя было снимать блок, пока вы не освоили окклюменцию.
— Но почему нужно было стирать мне память?! И что я буду делать один на Гриммо-плейс?
— Вы все поймете, когда воспоминания вернутся, Поттер. Счастливого Рождества!
Поняв, что разговор окончен, Гарри вышел из кабинета. Его ждали не самый веселый разговор с Роном и Гермионой, письмо Ремусу и перспектива возвращения воспоминаний. И если интуиция его не обманывала, то воспоминания эти были отнюдь не из приятных.
Вечером, когда все вещи были собраны и гостиная опустела, Гарри, Гермиона и Рон остались одни.
— Ты должен выпить это зелье, Гарри! Профессор Макгонагалл знает, что делает.
— Я понимаю, Гермиона. Но у меня какое-то нехорошее предчувствие. Что же должно было такого случиться, чтобы Дамблдор стер мне память?
— Не стер, а заблокировал, Гарри. Наверное, ты узнал планы Ордена, о которых никто не должен был узнать раньше времени. Или Дамблдор рассказал тебе что-то очень важное, но боялся, что Волдеморт сможет снова проникнуть в твое сознание.
— Ты права, — вздохнул Гарри. — Ладно, идите спать. Я все сделаю.
— Знаешь, а ведь это может быть и что-нибудь хорошее. Спокойной ночи, Гарри, — Гермиона обняла его и ушла наверх в спальню.
— Удачи, приятель, — улыбнулся Рон.
Гарри еще долго сидел возле камина, а потом, решившись, залпом выпил зелье.
Воспоминания за последние полтора года вернулись сразу же, а вместе с ними — чувство вины, которое не давало вздохнуть, и жуткая тревога, и счастье, и злость на самого себя, и отчаянная надежда, что он сможет все исправить.
* * *
— Ты что, так и не ложился? — спросила Гермиона, спустившись утром в гостиную.
— Нет.
— Эти из-за воспоминаний, да? Там было что-то плохое?
— Нет, наоборот, — Гарри улыбнулся. — Это оказалось самое лучшее, что случилось со мной за всю жизнь, — он помрачнел. — А я умудрился все испортить! Если бы я занимался окклюменцией раньше, действительно занимался!..
— Гарри...
— Я все тебе расскажу, но не сейчас. Это слишком опасно.
— Хорошо, я понимаю. Ты уже придумал, чем займешься на каникулах?
— Попытаюсь исправить кашу, которую я заварил.
* * *
Поезд до Лондона шел слишком медленно. Гарри нервно расхаживал по купе, выходил в коридор, а потом возвращался и начинал читать учебник продвинутой окклюменции. Беспокойство и тревога на его лице то и дело сменялись настолько счастливыми улыбками, что Рон и Гермиона забеспокоились не на шутку.
Рон даже предположил, что все это заговор Упивающихся Смертью, чтобы свести Гарри с ума, а профессор Макгонагалл — на самом деле Волдеморт или, в крайнем случае, Снейп, воспользовавшийся какой-нибудь особенной разновидностью Многосущного зелья.
— Увидимся в Хогвартсе! Счастливого Рождества! — Гарри выпрыгнул из вагона на платформе 9 и 3/4, не дожидаясь, пока поезд остановится.
— Гарри, подожди! Напиши нам обязательно!
Тот лишь отмахнулся и прошел через стену в маггловскую часть вокзала.
— Оставь, Рон. Гарри знает, что делает, — вздохнула Гермиона. — И почему-то мне кажется, что в этом году у него будет действительно счастливое Рождество.
* * *
Дом №12 на Гриммо-плейс совсем не изменился за последние два года. Все те же обшарпанные стены и грязные окна снаружи. Все тот же спертый воздух, старые портреты и ручки дверей в форме змеиных голов. И закрытый шторами портрет миссис Блэк в прихожей на том же месте. Но Гарри как будто ничего этого не видел. Он торопливо прошел через темный коридор в гостиную — и замер.
Посредине комнаты стояла самая настоящая и еще не украшенная елка. Рядом стояли коробки с игрушками, игрушечный Санта-Клаус со своими оленями, а Северус Снейп, чертыхаясь, пытался прикрепить рождественские колокольчики на верхушку с помощью магии.
Заметив Гарри, Снейп оставил в покое колокольчики, и те с возмущенным звоном упали на пол.
— Ты все-таки пришел, Поттер... Я, наверное, должен быть... — Снейп хотел сказать что-то еще, но осекся, взглянув на юношу и заметив, что тот еле сдерживает слезы.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, а потом Гарри чуть заметно улыбнулся и подошел к своему бывшему профессору. Северус крепко обнял его и поцеловал взлохмаченную макушку.
Гарри всхлипнул.
— Прости. Прости, что назвал тебя трусом, и... и что пытался использовать то заклинание, и вообще... Я... я не ненавижу тебя, я просто не помнил и...
— Успокойся, Гарри. Я сам предложил, чтобы Альбус изменил тебе память. Мы должны были быть уверены, что все поверят в мое предательство. И в первую очередь — Темный Лорд.
— Но...
— Забудь. Это все в прошлом, а впереди у тебя несколько дней тренировок. Мы и так потеряли слишком много времени, а к концу года ты должен быть готов уничтожить этого ублюдка. Мы начнем с невербальных заклинаний и если успеем, то перейдем к темной магии. Ты не сможешь победить его с помощью Вингардиум Леивиоса или обездвиживающего заклинания.
— Я понимаю, — вздохнул Гарри.
— Но сначала ты возьмешь лестницу и повесишь эти чертовые колокольчики!
* * *
На самой верхушке рождественской елки сверкали серебряные колокольчики, а игрушечный Сната-Клаус ездил в своих санях по гостиной, освещенной теплым светом свечей. Гарри вдохнул аромат хвои, погладил блестящий шарик и улыбнулся, поправляя маленького оленя на одной из веток.
— Я знал, что ты еще не спишь, — Северус стоял на пороге со свертком в руке. — Обычно подарки дарят утром, но я очень хотел отдать тебе это сейчас. С Рождеством.
Гарри осторожно развернул серебристо-зеленую бумагу. Внутри была старая маггловская тетрадь и фотоальбом.
— Это дневник твоей матери и наши с ней фотографии, — тихо сказал Северус.
Vova
