Эти звезды в твоих глазах

Это была плохая идея.

Это была очень плохая идея.

Гарри пытался успокоиться, но ничего не получалось. После ужина он столкнулся с Чжоу Чанг, так что вечер был испорчен окончательно. Эта девушка была такой неинтересной! Совершенно неинтересной…

Потом настроение испортил Рон. Он, видите ли, получил от Блейза сообщение, в котором говорилось, что тот ждёт его в Manathann Crazy, самом модном клубе города. И Рон почему-то захотел, чтобы Гарри тоже пришел. Вот почему сейчас он находился в центре города в очень облегающей и супермодной одежде. Парни, которых он встречал по дороге, буквально пожирали его глазами.

Потому что Manathann Crazy — это клуб для геев.

Гарри узнал это только что, на месте. Рон, конечно же, не удосужился предупредить его. И вот Гарри стоял неподалеку от клуба и переминался с ноги на ногу. Мерлин, как же неловко он себя чувствовал!

Даже вздумай он придти голым, не изменилось бы ровным счетом ничего.

Когда они с Роном пересекали танцпол уже в самом клубе, Гарри не выдержал и взвыл:

— Ненавижу, когда они на меня так смотрят!

— Но это нормально, — ответил тот. — Ты самый сексуальный парень в этом клубе!

Наконец, они дошли до столика, за которым уже сидел Блейз. Заметив их, он поднялся и поцеловал Рона. Уже целый год они встречались и были счастливы. Как только они закончили Хогвартс, сразу решили жить вместе. После того как Гарри победил Волдеморта, отношения между Слизерином и Гриффиндором улучшились. Впрочем, этот год был богат на радостные события. Луна стала встречаться с Невиллом, Джинни с Симусом, Гермиона объявила о своих отношениях с Панси. Ну, а Рон с Блейзом стали жить вдвоем…

А что же Гарри? Он продолжал покорять сердца девушек, но никто из них так и не смог пленить его собственное. Видя счастливых друзей, он все больше чувствовал себя несчастным.

Гарри пожал руку Блейзу.

— Гарри… Вау, ты сегодня просто дьявольски красив. Не знал, что ты придешь.

— Я тоже не знал. Меня скорее заставили…

Блейз посмотрел на Рона и засмеялся. У Гарри появилось единственное желание: смыться отсюда поскорее.

— Добрый вечер, Гарри.

Он повернулся на женский голос и увидел Панси с Гермионой, они держались за руки. Великолепная, красивая, темноволосая Панси заставила его улыбнуться. У нее были очень длинные, черные (почти такого же цвета, как у самого Гарри) волосы, которые со времен Хогвартса значительно отросли. Гермиона тоже изменилась, теперь она превратилась в по-настоящему очаровательную юную ведьму. Панси с Гермионой были прекрасной парой и безумно любили друг друга.

— Мерлин побери, и вы тут! Неужели я единственный холостяк на этой вечеринке?

Все засмеялись, но Гарри оставался серьезным.

— Это не смешно! Меня заставили сюда прийти! Кстати, а вы что здесь забыли?

Панси прикусила губу:

— Я знаю хозяина этого клуба. Он попросил нас придти. В любом случае, мы ничем не рискуем…

— А что у тебя с Чжоу, Гарри? — заинтересовалась Гермиона.

— Это просто ужас какой-то! Я с ней когда-нибудь умру от скуки, честное слово! — помрачнел Гарри.

Панси улыбнулась.

— Как я всегда говорила, она — красивая, испорченная дурочка. Эта девушка божественно красива, но так глупа!

Гермиона, до этого выглядевшая расслабленной, вдруг напряглась и собиралась что-то сказать, но Панси ее успокоила. Неожиданно лицо Рона просветлело:

— Смотрите…

Высокий юноша с яркими фиолетовыми волосами не дал ему закончить:

— Привет, друзья мои!

Потом он повернулся к Гарри и замер. Через секунду незнакомец прошептал:

— Вау, какая бомба!

Гарри подавился коктейлем. Мерлин! Этот парень сказал, что он бомба.

Черт возьми, ужасный вечер.

— Оу, Дин. Это Гарри, — уточнил Рон. — Гарри Поттер.

— Дин?

— Гарри?

Два друга переглянулись и засмеялись.

— Идиотский вопрос, но что ты здесь делаешь?

— Рон терроризирует меня. Он заставил меня прийти сюда, — поморщился Гарри.

— Ты гей?

Гарри задохнулся от возмущения, но нашел в себе силы выкрикнуть:

— Нет!

— О… Черт! Жаль.

Панси прошептала:

— Ты должен найти себе кого-нибудь, Гарри.

— А что я, по-твоему, делаю?

— Порви с Чжоу. Я же вижу, что она тебя совершенно не интересует. И вообще, такие девушки тебе сто лет не нужны!

Дин, попрощавшись со всеми, отправился на танцпол в поисках приключений.

Блейз нахмурился и серьезно посмотрел на Гарри.

— Гарри, только честно. А ты не думал попробовать с парнями?

Гарри только собрался высказать все, что думает об этом нелепом предложении, но Гермиона не дала ему и слова сказать.

— А что, и правда. Женщины тебя не удовлетворяют, может, с парнями ты сможешь…

— Без вопросов! Я стопроцентный гетеро!

— Кто гетеро? — внезапно спросил чей-то незнакомый голос.

Гарри уже собирался гордо ответить: «Я», когда в поле зрения появился молодой человек, и слова застряли в пересохшем горле. Ангел спустился на землю.

Мерлин, он никогда еще не видел такого совершенного тела, которое буквально дышало белизной и чистотой. Никогда еще Гарри не видел такого потрясающего мужчину. Он был высоким и стройным, с достаточно развитой мускулатурой (но не слишком, как раз то, что нужно). Тело Аполлона, осужденного богами на изгнание с небес за какую-то провинность. Нереальной белизны кожа, белокурые волосы, обрамляющие идеальное лицо. Казалось, у этого человека нет недостатков… И буря в глазах, где смешались голубые, серые и нежно-фиолетовые оттенки…

На нем были черные брюки и такого же цвета облегающая рубашка, застегнутая только на несколько пуговиц. Она открывала вид на восхитительную шею, какой Гарри не видел ни у одной из женщин.

Молодой человек двинулся к нему, разрушая очарование момента, и Гарри сразу же узнал знакомые черты и бесстрастное выражение лица.

— Малфой.

Но Драко, казалось, не узнал своего давнего врага и продолжал смотреть на него, раздевая взглядом, а Гарри уже представлял, как рубашка скользит по обнаженным плечам. Ему стало не хватать воздуха.

— Драко, ты опоздал. Мы тебя ждали, — Блейз встал поприветствовать своего старого друга.

Но Малфой не отрывал взгляда от Гарри. Остальные смотрели на них с легкой улыбкой, пока Панси не произнесла:

— Эй, Драко. Это Поттер. Гарри Поттер.

Малфой моргнул, отвел ненадолго взгляд, а потом вновь посмотрел на Гарри. На этот раз его глаза излучали ледяную неприступность.

— Поттер.

Несмотря на примирение Слизерина и Гриффиндора, Гарри и Драко по-прежнему ненавидели друг друга. Их стычки на седьмом курсе проходили регулярно, но теперь без участия факультетов. Только они вдвоем.

— Отлично. Теперь, когда все собрались, мы можем сообщить вам радостную новость, — объявил Рон, держа за руку Блейза.

Наступила тишина. Гарри старался избегать взгляда Малфоя, тогда как последний, казалось, тщательно изучал его.

Гарри залпом выпил стакан огневиски, что-то ему стало совсем нехорошо.

— Мы с Блейзом решили сыграть свадьбу.

Гарри подавился огневиски, Драко насмешливо улыбнулся, а Панси сочувственно постучала бедному гриффиндорцу по спине.

— Все нормально?

— Извини, Рон, не в то горло попало.

Блейз обеспокоенно посмотрел на него, но потом улыбнулся и продолжил:

— В качестве своего шафера я выбрал Драко, а Рон — Гарри.

Непродолжительная тишина, и Драко широко улыбнулся:

— Мои поздравления!

Сразу последовали поздравления и комплименты от остальных. Наконец, настала очередь Гермионы сделать объявление.

— Мы с Панси много об этом думали и решили, наконец, создать семью. Мы собираемся усыновить мальчика.

— И Гарри будет его крестным, — поспешно добавила Панси.

Все-таки для Гарри было слишком много новостей за один вечер, но все равно отчего-то у него потеплело на душе.

— И, Гарри… Нет, я никогда не позволю тебе купить ему метлу! — воскликнула Гермиона.

— Но, Гермиона! — возмутился тот.

Все засмеялись. Вечер прошел относительно хорошо, только Гарри постоянно получал необъяснимые знаки внимания от совершенно незнакомых парней, который загадочно ему улыбались. Драко почти не вылезал с танцпола, где развлекался с очень красивыми незнакомцами, тогда как сам Гарри всегда отказывался от предложения потанцевать.

Где-то часа в четыре утра (или ночи, смотря для кого) Гарри решил уйти с вечеринки, но его быстро перехватил Блейз.

— Я не смогу отвезти Драко. Не знаю, правда, хочет ли он домой, но ты не мог бы подвезти его?

Плохая идея.

Очень плохая идея.

— Хорошо.

Гарри нашел Драко на танцполе (кто бы сомневался). И он был там, без сомнения, самым красивым парнем. Протискиваясь сквозь толпу и не обращая внимания на шипения и улыбки, он добрался до Малфоя и схватил того за плечи.

— Малфой! Блейз не может подвезти тебя, попросил меня это сделать. Ты едешь?

— Ладно, Поттер. Я сейчас.

Пока Малфой о чем-то шептался со своим новым итальянским другом, Гарри почувствовал, как кто-то сзади обнял его и очень тесно прижался.

— Добрый вечер, красавчик. Ты один?

Гарри попытался освободиться и просто уйти, но ничего не получалось. Держали его очень крепко.

— Тише, сокровище, ты самый потрясающий парень в этом клубе. Почему бы нам не познакомиться?

Рука незнакомца переместилась с его живота ниже, намного ниже, и Гарри уже готов был взвыть, как…

— Андерсон, что ты делаешь?

Холодный голос, и вот уже сам Малфой появился перед ними.

— Смотрите-ка, мистер Малфой. Добрый вечер, балбес. Я собираюсь познакомиться с этим красавчиком, а что ты здесь делаешь?

Гарри собрался высвободиться, но Малфой его опередил. Он схватил Андерсона за воротничок, и тот сам отпустил Поттера.

— Не трогай его. Я знаю, что происходит с теми, до кого ты дотрагиваешься, мерзавец. Или ты хочешь, чтобы я напомнил тебе кое о чем?

Андерсон был довольно старым человеком, лет сорока, кроме того он был небрит и от него воняло потом, что делало его малопривлекательным, более того он вызывал отвращение. Мужчина бросил последний взгляд на Гарри.

— Нужно было просто сказать, Малфой, что это частная собственность.

И ни слова больше не говоря, он ушел. Гарри сразу почувствовал тошноту и дрожь по всему телу, но Малфой поддержал его, не давая упасть.

— Поттер, ты как?

Гарри неопределенно пожал плечами и, пошатываясь, направился к выходу.

Он быстро добрался до машины. Надо сказать, он обожал это маггловское изобретение, оно было невероятным и шикарным одновременно. Малфой не был шокирован машиной, потому что после победы над Волдемортом волшебный и маггловский мир тесно переплелись и стали жить в относительной гармонии. Гарри завел машину, и они поехали.

— Извини за эту неприятность с Андерсоном.

— Ничего страшного.

— Напугал он тебя, Поттер?

Насмешливая улыбка разозлила Гарри.

— Спасибо, Малфой, что из-за тебя меня лапал какой-то мерзавец! Меня чуть не стошнило!

— На сто процентов гетеро, да?

— Именно.

— Лжец.

— Что?

— Я уверен, что ты врешь… Поверни сейчас направо, я живу здесь…

— Меня не привлекают мужчины, Малфой. Дальше или здесь?

— Паркуйся здесь, дальше я сам. Так докажи мне, Поттер.

Гарри показалось, что он плохо расслышал.

— Что? Как ты хочешь, чтобы я доказал тебе?

Малфой странно улыбнулся и приблизился к нему.

— Очень просто. Я поцелую тебя и скажу, гей ты или нет.

— Я не гей.

— Тогда би?

Гарри крепко сжал руль. Ну почему за Малфоем всегда остается последнее слово? Что тогда, еще в школе, что сейчас.

— Ну так что, Поттер?

Гарри подпрыгнул, голос Малфоя был совсем рядом с его ухом.

— Хорошо.

Он докажет ему, что любит только женщин. Он повернулся и быстро дотронулся своими губами до его. Все.

— Вот и все, я ничего не почувствовал. Я не гей.

Малфой засмеялся.

— Ты пытаешься сам себя в этом убедить. Это был не поцелуй, Поттер.

Он приблизился к нему.

— Я покажу тебе.

Это была плохая идея.

Это была очень плохая идея.

Лицо Малфоя было всего в нескольких сантиметрах от него. Сначала он легонько прикоснулся к его губам, потом обхватить лицо Гарри ладонями и нежно прикусил внутреннюю сторону губы, поигрывая с языком. Гарри не заметил, как приоткрыл рот, впуская проворный язычок Малфоя внутрь, сквозь защиту зубов. Никогда он еще не чувствовал настолько сильные эмоции от поцелуя, это было потрясающе…

Гарри видел звездочки, мелькавшие под его закрытыми веками, он забыл, зачем он здесь и что делает. Он ощущал только вкус этих губ.

Потом все прекратилось.

— Сожалею, Поттер, но я думаю, что ты гей.

Его голос был немного хриплым, но Гарри так и сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь возникшими ощущениями, из-за которых его дыхание стало прерывистым.

А когда он все-таки открыл глаза, то увидел прямо перед собой красивое лицо Драко Малфоя.

И тогда он понял, что никогда больше не сможет целовать никого, кроме него.

Драко засунул руки в карманы и направился в свою квартиру. Закрыв за собой дверь, он прошел в гостиную и с наслаждением вытянулся на диване. В голове крутились отрывки сегодняшнего вечера, а тело продолжало очень остро реагировать на Поттера, даже на воспоминания.

Мерлин побери! Как же Поттер хорошо целуется!

Драко попытался было встать, но голова стразу закружилась, и с тихим стоном он вновь опустился на удобный диван.

Как он мог его не узнать?

И как тот смог так сильно измениться за такое короткое время?

Драко никак не мог уяснить, когда Гарри Поттер, этот шрамоголовый Избранный, мистер Я-Победил-Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть, успел стать такой секс-бомбой!

Он улыбнулся, вспомнив момент в машине, покрасневшие губы Поттера, его закрытые глаза…

Гетеро?

Чёрт те что!

Но стоило ему только вспомнить о том поцелуе, как на губах появлялась развратная улыбочка.

Тело реагировало на малейшее воспоминание.

Драко заставил себя встать и зажечь свет, потом, словно обессиленный этим действием, он снова лег на белый кожаный диванчик, его чудо и счастье.

У него было много любовников и любовниц, но никогда, ни с кем из них, он не спал на этом диване. Для них вход сюда был запрещен. Но сейчас его воображение вовсю разыгралось, рисуя картинки обнаженного Поттера на этом самом диване. Он спал бы сейчас, и на ангельском лице плясали солнечные блики нового дня, волосы были бы очаровательно растрепаны после ночи…

Ему было бы всё совершенно безразлично, будь Гарри здесь, совсем рядом, такой красивый, такой нежный. Драко, казалось, утонул в нежности, которая заполняла его сердце…

Никогда еще он не чувствовал ничего подобного. Никогда.

И в первый раз за очень долгое время он спокойно заснул, без кошмаров, без воспоминаний. Он видел только своего бывшего врага спящим, как ангел, на его шикарном диване…

* * *

На другом конце города Гарри Поттер готовил травяную настойку, которая на девяносто процентов состояла из зелий, приготовленных Гермионой специально для него. Эти зелья помогали уснуть, успокоиться, отдохнуть…

Он не мог обойтись без них. После того как Гарри победил Волдеморта, ему стали сниться кошмары. В них он видел тысячи мертвых тел, кровь. Эти картины повторялись каждую ночь… Колдомедики, к которым он обращался, безапелляционно заявляли, что помочь ничем не могут. Эти кошмары останутся с ним навсегда. Война травмировала психику, и это навсегда. Гарри добавил в стакан три капли фиолетового зелья и посмотрел на небо, откуда выглядывала разноцветная радуга.

Он поцеловал Драко Малфоя.

От одного воспоминания задрожали руки.

Как он мог допустить такое?

Почему его сердце пускается вскачь от одного его прикосновения?

Почему?

Гарри закрыл глаза. На мобильном телефоне высветился пропущенный вызов. Чжоу Чанг. Мысль о том, что она звонила ему, рассмешила Гарри…

Мерлин побери!

Это был Малфой. Именно Малфой заставил его почувствовать, как сердце уходит в пятки. Именно Малфой сделал так, что в машине сразу стало невыносимо жарко. Именно Малфой так чувственно исследовал его рот…

В последнее время Гарри часто представлял свое будущее. Он мечтал о большом доме с красивым садом, о чудесной жене, об отличной работе, о счастливой жизни…

И это всегда была жена, только женщина. Он никогда не задумывался о том, что это может быть кто-то другой. Интересно, в его мыслях всегда была женщина или просто кто-то неопределенный?

Он не знал.

В школьные годы Гарри ни разу не влюблялся. И потом он ни разу не видел эту искорку, которую совершенно точно заметил в глазах Малфоя, он почувствовал это…

Чертова жизнь.

Гарри смотрел на разноцветную радугу, и ему казалось, что что-то тяжелое придавливает его к земле.

За что судьба так взъелась на него?

Он не может любить Малфоя.

Он не может любить его, только не его…

Что-то мокрое покатилось по щеке. Слезы.

В глазах помутнело, и Гарри упал на колени, разрываясь от внутренней боли, которая буквально раздирала его на кусочки. Истерзанное сердце умоляло о нежности и любви.

Слезы медленно скатывались по бархатным щекам. Гарри быстро схватил флакон с зельем и резким движением опустошил его, а потом без сознания упал на ковер. Его ожидал сон без сновидений, и Гарри оставалось только надеяться, что завтра будет уже другой день, а лучше, что завтра не будет существовать вообще.

* * *

«О-о-о, этот чертов дерьмовый мобильный!»

Такой была первая мысль Драко Малфоя, когда рано утром его разбудил звонок мобильного телефона. Застонав, он, тем не менее, поднял трубку, и довольный, счастливый голос Блейза резанул по ушам:

— Доброе утро, Дра-а-ако! Хорошо поспал, любовь всей моей жизн-и-и?

— Блейз, заткнись!

— Хм-м, я вижу, Его Высочество уже проснулось. А ты знаешь, сколько сейчас времени, душа моя?

— Мне плевать! Зачем ты звонишь?

— Уже полпервого! Я вчера заметил, какими взглядами вы с Гарри переглядывались. Надеюсь, ты не изнасиловал его в машине?

— Почти…

— Ну да… ЧТО?! Прекрати меня так пугать! Значит так, я звоню тебе…

— Выкладывай.

— Ты мой шафер, а значит, должен принимать участие в приготовлениях к свадьбе. Ты мой свидетель, поэтому именно на твоем плече я буду реветь в самый прекрасный день моей жизни.

— Напомни мне взять две пачки носовых платков.

— Ха-ха-ха, умираю со смеху, Драко. Я хотел сказать, что сегодня после обеда ты мне будешь нужен!

— Сегодня воскресенье. Я не работаю по воскресеньям.

— Ничего не поделаешь. Так что пошевеливайся! О, кстати, Драко, чуть не забыл сказать… Там будет Гарри.

Драко Малфой мгновенно открыл глаза и быстро спросил:

— Когда мне нужно приехать?

— Хм-м… Ты так быстро передумал? Странно как-то… Короче, в пять тебе подойдет?

— Да.

— Тогда до встречи, мой Драко, любовь моя!

— Блейз.

— Да, мой принц?

— Прекрати меня так по-идиотски называть!

— Хорошо, мой сахарный мишка!

— Блейз.

— Да.

— Ты полный придурок.

— Не такой, как ты, мой котенок.

— Блейз.

— Я здесь, душа моя.

— Я поцеловал Поттера вчера в машине, и ему понравилось.

И Драко выключил телефон. Он обожал, когда за ним оставалось последнее слово, и сейчас он с наслаждением представлял шокированное лицо друга. Позевывая, он растянулся на кровати. День входил в свои права, запуская в комнату солнечные лучи, освещая квартиру. Гостиная Драко была обставлена со вкусом и оригинальностью.

Последний из Малфоев прошел в ванную, по привычке бросив взгляд на кабинет, а точнее, на стол, заваленный различными папками. Принимая душ, Драко старался думать о чем угодно, но только не об ожидавших его кипах бумаг, с которыми еще предстояло разобраться. Он любил, когда ему никто не мешал работать, не говорил, что он должен сдать это тогда-то и тогда-то. Он был красив, заботлив, ответственен, хорошо умел контролировать себя. Он умел быть справедливым и требовательным. Драко управлял отделом, который занимался розыском оставшихся Упивающихся. Перед глазами промелькнула картинка из прошлого и сразу же пропала. Его отец все еще сидит в Азкабане. Он пытался бежать — полный провал, он пытался убить себя — полный провал…

Драко ничуть не сочувствовал судьбе отца. Человека, которого он никогда не любил, который привел его в ряды Упивающихся, который воспитал в нем надменность и презрение…

Потом он вспомнил о матери, которая была убита своими же, сразу после падения Волдеморта. Несколько Упивающихся узнали, что она поспособствовала победе Гарри Поттера. Чтобы спасти своего сына, она соврала Темному Лорду, и в результате Поттер получил шанс на победу. Вы думаете, Упивающиеся сами убили ее? Нет, они просто прислали дементоров. Когда Драко нашел тело матери, то пообещал отомстить за нее и пошел за помощью к единственному человеку, который хотя бы выслушал его — к Гермионе Грейнджер. И она поняла его, она простила ему всё то зло, что он совершил на седьмом курсе, и заново познакомилась с ним. Именно так он сменил лагерь и вступил в Орден Феникса. К своему огромному удивлению, Драко нашел там своих старых друзей: Блейза и Панси. Оказалось, они всегда верили в него и знали, что он обязательно одумается.

Драко улыбнулся, вспомнив тот день, когда Панси призналась ему, что любит Гермиону Грейнджер. Он вспомнил и то, как узнал, что Рон Уизли и его друг Блейз встречаются. Подавившись соком, который он в тот момент пил, он не нашел ничего другого, кроме как воскликнуть: «Так не пойдет! Осталось только, чтобы я встречался с Поттером. Тогда-то все и станет просто чудесно!»

Смысл тех далеких слов дошел до него только сейчас. Мерлин, он даже предположить не мог, что когда-нибудь эти слова смогут стать реальностью!

Какой-то звук прервал его размышления. Быстро выключив воду в душевой, он прислушался. Кто-то звонил в дверь. Проклиная идиотов, которым приспичило прийти к нему, когда он принимал душ, Драко набросил халат и пошел открывать. «Сколько можно звонить, я же сейчас оглохну!» — думал он, поворачивая ключ.

— Не стоит ломать мой звонок!

Драко Малфой — очень приятный в общении человек, а вы не знали?

За дверью обнаружился очень симпатичный молодой человек. Что-то знакомое проскользнуло в памяти Драко. Но мужчина, недолго думая, крепко обнял его и прошептал на ухо:

— Я скучал по тебе.

Антонио Альвадирас, первый человек, в которого по-настоящему влюбился Драко Малфой, решил именно сейчас напомнить о себе, ворвавшись в его жизнь. И это очень плохо.

— Антонио, что ты…

Но властные, сильные губы заставили его замолчать… Поцелуй становился все более глубоким, и Антонио начал поигрывать с застежкой на его халате. Но Драко оттолкнул мужчину.

— Что ты здесь делаешь?

— Я вернулся, Драко.

Испанец взял его лицо в ладони и прошептал:

— Я люблю тебя.

Драко почувствовал, как сердце сжалось в ответ на это признание. И, когда халат упал на пол, он мысленно проклял эти слова. Он не мог влюбиться в него, нет…

Он ненавидел быть влюбленным.

Он чувствовал себя узником, не способным ни на что, и это он тоже ненавидел.

Почему он вновь появился в жизни Драко Малфоя?

Почему сейчас?

Почему?

— Пощады, Панси! Сними с меня это немедленно! — простонал Гарри, закрывая глаза. На его лице появилось выражение жуткого отвращения.

— Поттер, у тебя совершенно нет вкуса, — категорично заявил Драко. — Вот я, например, уверен, что это отличная идея, не правда ли?

— Отличная идея! — воскликнул Гарри. — Ты думаешь, что надеть на свадьбу Рона вот ЭТО — отличная идея?

— Ты ничего не понимаешь в женщинах, Гарри! — поддержала Панси.

— Ну и? В любом случае, идти на свадьбу в японской школьной форме — это просто отвратительно!

В какую-то секунду Гарри показалось, что экс-слизеринка сейчас залепит ему пощечину, но та отвернулась и с оскорбленным видом уставилась в зеркало.

— Ты прав…

Избранный облегченно вздохнул.

— Ты прав, юбка слишком длинная, нужно ее немного укоротить!

Гарри обреченно застонал: когда Панси начинала притворяться дурочкой, ничто не могло ее остановить.

Какой отвратительный характер!

Слизеринцы всегда остаются слизеринцами!

Гермиона, едва заметно улыбаясь, читала газету, и Гарри решил сменить тему.

— Вы уже выбрали имя?

Эта идея была еще хуже. Едва он закончил фразу, как в комнате установилась тяжелая, удушающая тишина, как затишье перед бурей…

— Э-э…

Гермиона бросила газету на стол, Панси зло посмотрела на нее. Гарри же проклинал себя за болтливый язык. Это действительно была плохая идея.

— Вы еще не решили?

Он проклинал свою смелость, заставившую его влезть в ссору девушек. Определенно, у него присутствовали суицидальные наклонности.

— Гарри, что тебе больше нравится? Бастьен? — спросила Гермиона, строго посмотрев на него.

— …

— Или, может, Гай? — продолжила Панси.

— …

Они обе подошли к нему совсем близко и грозно смотрели, ожидая ответа. Сглотнув, Гарри невнятно пробормотал:

— Э-э, я не знаю. Мне кажется, оба имени прекрасны, я…

Но Гермиона совсем не выглядела счастливой, услышав такой ответ.

— Гарри…

Агрессивный и безапелляционный тон.

Зазвонил мобильный Панси, и Гарри смог спокойно вздохнуть. Никогда больше он не совершит такой ошибки.

Никогда больше.

Панси подняла трубку и спустя секунду воскликнула:

— Гермиона! Это Блейз!

Потом ее лицо стало мертвенно-бледным, и они услышали какие-то всхлипы.

Гермиона бросилась к своей возлюбленной, а Гарри оставалось только спрашивать, что же такого страшного произошло.

Но оказалось, Панси просто смеялась, смеялась не в силах остановиться, смеялась до такой степени, что по ее чуть порозовевшим щекам катились слезы.

Но Гермионе было не до смеха, и, схватив трубку, она принялась кричать на Блейза.

Через несколько секунд они уже вдвоем сгибались пополам от хохота, а Гарри даже отодвинулся немного, ему показалось, что это может быть заразно.

Когда они, наконец, смогли успокоиться, Панси подошла к Гарри и взяла его за руки.

— Скажи мне, Гарри, а что произошло вчера вечером?

Его щеки сразу приняли красноватый оттенок, но Гермиона не собиралась так просто отступать и усадила его на диван.

— Почему вы спрашиваете? — невинно спросил Гарри, молясь, чтобы они не были в курсе.

Ответила ему Гермиона. С едва заметной улыбкой. Слизеринской…

Мерлин мой, возможно ли это?

— Когда находишься в одной машине с Драко Малфоем, всегда происходит что-нибудь интересное.

Гарри мысленно выругался.

Черт возьми, в какую еще переделку он попадет?

* * *

Гарри приехал к Блейзу в пять часов. Щеки его горели, и оставалось одно-единственное желание: убить всех своих друзей, а еще лучше Драко Малфоя, слишком красивого, чтобы быть невиновным.

Он ехал на огромной скорости, постоянно косясь на соседнее место, где когда-то сидел красивый, светловолосый, великолепный Драко Малфой…

Красивый, светловолосый, великолепный?

Мысленно Гарри залепил себе пощечину.

Он быстро припарковался возле дома, в котором жили Рон и Блейз. Как только они въехали в эту квартиру, то сразу же все переделали, от спальни до кухни. Каждый добавил что-то свое. Бесполезно, наверное, говорить, что кухня была отделана в красных тонах (Рон настоял!), а гостиная — в зеленых (работа Блейза соответственно)…

Блейз и Рон любили друг друга неимоверно, но, в отличие от Панси и Гермионы, почти никогда не ссорились…

Гарри восхищался этой парой: сильной, прочной, понимающей, любящей…

Открыв дверь, он почувствовал, что кто-то следит за ним. Это странное ощущение в последний раз появлялось давно, еще в школе. Как странно…

Он обернулся, но рядом никого не было.

Почему забытое ощущение вернулось именно сейчас?

Хмурясь, Гарри поднялся на четвертый этаж, задумавшись, зачем же Рон позвал его и чем все это для него закончится.

Стоило ему протянуть руку, чтобы дотронуться до звонка, как странное ощущение заставило его сердце биться быстрее…

Это определенно была плохая идея.

* * *

Драко ругал все человечество в целом. Он проклинал себя за то, что открыл эту чертову дверь. Бывший парень сегодня вернулся в его жизнь, занялся с ним сексом, устроился в его квартире и решился просить его руки. Чтобы сделать этот и без того «великолепный» день еще более «прекрасным», позвонил его начальник, сообщив, что найден один из старых Упивающихся. А это означает, что Драко уже прислали досье на этого человека, и что он должен разгребать еще и это дело, как будто у него работы мало. Вот поэтому Драко сидел в своем кабинете в это воскресное утро, собираясь приступить, наконец, к работе. В это время на кухне его вновь обретенный парень пытался приготовить завтрак.

Заверещал мобильный, напоминая, что сегодня у Драко назначена встреча с Блейзом.

Драко Малфой ненавидел воскресенья.

Сощурившись, он попытался припомнить, где же в последний раз были замечены Упивающиеся.

Годрикова лощина?

Что-то это ему напоминает, вот только что именно? Он тщательно изучил весь маршрут до этой небольшой деревеньки. Что же искал здесь этот Упивающийся?

Почему он начал именно с Годриковой лощины?

Драко Малфой выключил мобильный телефон и полностью погрузился в работу… Это было ненормально. Что могло подтолкнуть Упивающегося к тому, чтобы вернуться в эту деревню, пренебрегая своей безопасностью? Ведь его легко могли вычислить авроры.

Когда Драко вновь включил свой телефон, то заметил, что прошло уже больше часа, и что он давно опаздывает к Блейзу. Антонио так и не решился побеспокоить его, пока Малфой работал, в квартире было очень тихо. Драко привык к тому, что Антонио мог без предупреждения пойти подышать свежим воздухом, поэтому и не волновался…

Быстро одевшись и причесавшись, он аппарировал прямо в Министерство. Секретарь уже начал грызть ногти от волнения, но, заметив Драко, буквально взлетел со стула, на котором сидел, и с улыбкой, от которой юношу чуть не стошнило, открыл двери…

* * *

Гарри Поттер тяжело вздохнул, в ответ на это его живот выразительно забурчал. Сколько же времени он не ел? Руки дрожали. Его мутило и шатало…

Нужно выпить зелье.

Этим вечером Драко не пришел…

Была ли виной тому его ошибка?

В общем-то, Драко не давал о себе знать с той памятной ночи…

Может, он для него пустое место?

Гарри давно уже не был мальчишкой, так почему же тогда он так реагирует?

Малфой. Он не вспоминал о нем с тех пор, как закончил Хогвартс. Так почему же сейчас ему нужно увидеть этого самодовольного блондина?

Еще два дня назад он любил женщин, но теперь, только теперь, он прислушался к своему сердцу…

И сердце говорило ему о мужчинах.

Сердце выкрикивало ему имя Драко Малфоя.

Он припарковался и почти побежал. Срочно нужно было выпить зелье. Он чувствовал, как взмокли ладони, как начал гореть шрам, как ускорилось сердцебиение…

* * *

Драко Малфой буквально подскочил от внезапной догадки. Его лицо стало мертвенно-бледным, его потряхивало. У Упивающегося была одна-единственная цель, и звали ее — Гарри Поттер.

Резкий хруст.

Гарри Поттер обернулся. Его рука была прижата к шраму на лбу, в глазах стояли слезы боли. Он шарил в карманах, пытаясь найти ключ и открыть, наконец, эту чертову дверь…

Он чувствовал, как бешено стучит его сердце, и от этого становилось еще хуже.

Наконец, дрожащая рука нащупала ключ, но сил, чтобы открыть дверь, уже не осталось, и с жалобным металлическим звоном связка ключей упала на пол.

Гарри было очень плохо, он пытался найти мобильный телефон, но шум, раздавшийся позади, заставил его обернуться.

Человек, полностью укутанный в черную мантию. Гарри не мог разглядеть ни носа, ни глаз, но зато он превосходно видел рот незнакомца и его сухие, плотно сжатые губы…

Гарри вытащил свой мобильный и нажал на кнопку последнего вызова. Гермиона.

Незнакомец загадочно улыбался, что делало его еще более пугающим.

— Не могли бы вы помочь мне открыть дверь? — вежливо спросил Гарри, прижимая телефон к уху.

Мужчина поднял палочку, и Гарри увидел зарождающийся на ее кончике зеленый луч. Он бросился в сторону, больно ударившись плечом о ступеньки.

Это была плохая идея.

Гермиона подняла трубку:

— Гарри?

Едва Гарри собрался заговорить с девушкой, как Авада Кедавра разбила вдребезги его телефон. Ему осталось лишь прикрыть лицо руками, чтобы плавящиеся осколки не задели его.

Незнакомец все еще держал свою палочку наготове.

— Сейчас ты умрешь, Поттер.

Он не узнал голос, успел только увернуться от очередного зеленого луча.

Это был отвратительный день.

Хотя нет, это просто был не его день.

Что еще его ждет сегодня?

Гарри казалось, что руки одеревенели, как будто это был всего лишь сон, никак не удавалось достать палочку. И вдруг…

Он закричал от страшной боли, пронзившей сердце.

Душераздирающая боль.

Пронизывающая.

Опустошающая.

Боль, которую Гарри никогда в жизни не захотел бы почувствовать снова.

Он посмотрел на свою руку.

Это была плохая идея.

Но было уже поздно что-либо менять.

И тогда Гарри Поттер осторожно убрал руку со шрама, и внезапный порыв холодного ветра приподнял его над землей. Воздух закрутился вокруг него — и Гарри почувствовал себя невероятно сильным, могущественным…

* * *

Драко Малфой звонил Блейзу, от всей души надеясь, что Поттер все еще там. Прижимая телефон к уху, он быстрым шагом двигался в направлении отдела авроров.

В трубке раздался голос Рона:

— Драко?

— Скажи мне, что Поттер сейчас с тобой! Скажи!

Рон рассмеялся:

— Ну и ну, почему ты спрашиваешь? Сожалею, Драко, но ты его упустил!

— Уизли, слушай меня внимательно! Сейчас же позвони ему! Если он не отвечает, езжай прямо к нему со своими дружками-аврорами. И пошевеливайся! Какой-то идиот Упивающийся хочет убить его!

Драко бросил трубку. Он давно уже не разговаривал с ним в таком тоне, год назад он пообещал Блейзу, что никогда не назовет Рона по фамилии — Уизли. Но новый страх, неизвестные ощущения, чувство паники — все это вновь вернуло его во времена войны с Волдемортом…

В то же место.

В то же время.

С тем же человеком, которому грозила опасность…

* * *

В этот день Англию потряс мощнейший взрыв.

Но до того как это произошло, Драко искал помощи. Он не знал, где Поттер, не знал, жив ли тот еще…

Он с ужасом ждал того, что должно было случиться. Ужас, наполнявший его сейчас, можно было сравнить только со страхом, который появлялся в присутствии отца. Малфои никогда не боятся за других, Малфои никогда никем не интересуются… А сегодня он впервые почувствовал страх за того, кто уже успел стать дорогим для него человеком…

Теперь, когда его охватили эти странные эмоции, он вспомнил, что во время войны они хорошо ладили друг с другом, что они стали почти друзьями. Но в мире есть вещи, которые никогда не изменятся. И вернувшись в Хогвартс, они вспомнили о старом способе общения.

Драко буквально летел по Министерству, чудом избегая столкновений с людьми, и вот, наконец, оказавшись в кабинете, он нашел личное дело Поттера. Ему нужно было узнать адрес. И вот удача! Закрыв глаза, Драко аппарировал, от всей души желая, чтобы не оказалось слишком поздно.

Когда он прибыл на место, то замер от удивления, от шока…

Фасад дома был полностью разрушен, машины покорежены, деревья охвачены огнем.

В центре всего этого безобразия, обняв себя руками, на коленях стоял Гарри. Вокруг него светился золотой ореол.

Никогда еще Драко не видел, чтобы от волшебника исходила настолько сильная магия.

Нет, точнее, никогда еще он не видел столько чистой магии.

Окутанный золотистым свечением, Поттер выглядел еще более красивым, светлым, похожим на ангела…

Нахмурившись, Драко сделал шаг вперед по направлению к Поттеру, но сразу же взвыл: сильная боль скрутила все тело. Золотая сфера защищала Гарри.

— По… Поттер, — прошептал он, сгибаясь от боли.

Но тот, казалось, совсем не замечал его присутствия. Он был полностью увлечен незнакомцем в капюшоне, который застывшим взглядом смотрел на своего убийцу. Гарри держал того за плечи.

Упивающийся…

— Гарри! — закричал Драко.

Наконец, тот услышал его и расширившимися от удивления глазами посмотрел на Малфоя.

— Дра… Драко?

Блондин сделал шаг назад, и боль отступила. Но всякий раз, стоило ему вновь приблизиться к Гарри, очередной приступ боли настигал его.

— Гарри, успокойся! Успокой свою магию!

— Я… Я не могу!

Гарри Поттер отпустил мертвого Упивающегося Смертью.

Драко судорожно пытался найти решение проблемы, в то время как из раны на животе продолжала течь кровь.

Наконец, он вытащил мобильный и набрал Панси.

— Быстро приведи сюда Гермиону! И захватите с собой много Успокаивающих зелий! Поторопитесь! Поттер совсем не контролирует себя!

Драко старался ровно дышать.

— Поттер, Гарри, поговори со мной! Ты как?

— Я не успел выпить свои зелья…

Гарри не смотрел на него. У него был такой потерянный вид, казалось, что он вообще не отдает себе отчет в том, где находится.

Драко сделал еще один шаг, старательно продвигаясь вперед. На руках тоже появились раны, из которых потекла кровь. Юноша прикусил губу, чтобы не закричать. У него было такое ощущение, что кто-то методично и неторопливо вырывал его ногти. Это было очень больно.

— Поттер, ничего страшного. Мы приготовим другое зелье, ладно? Я сейчас подойду к тебе…

— Если я не приму зелье, — продолжил Гарри, — то не смогу контролировать себя… Мне страшно, мне так страшно…

Драко чувствовал, как рвется одежда от магии Гарри.

— Гарри, теперь я с тобой. Ты не должен бояться. Больше нет ничего страшного…

Но тот только тяжелее задышал, будто собирался заплакать.

— Я убил стольких Упивающихся с помощью моей магии. Это Волдеморт ее освободил. И теперь я проклят… я проклят… я проклят…

Драко почти достиг золотистой сферы, однако боль стала просто невыносимой, как будто тысячи иголок впивались в тело.

— Гарри…

Он все еще не смотрел на него.

— Гарри…

Вся рука в крови.

— Гарри, я сейчас умру.

Наконец, тот поднял на него взгляд. Казалось, он только что заметил присутствие Драко.

— Малфой?

— Гарри, я почти при смерти…

Это действительно было так, никогда еще Драко не был таким окровавленным, израненным…

Он и подумать не мог, что в человеческом теле столько красной жидкости.

Ярко-алая кровь ручейками струилась из ран, но хуже всего было не это. Боль. Опустошающая, глухая боль. Драко уже почти ничего не видел, ничего не чувствовал, казалось, он просто стоит в стороне и смотрит на свое умирающее тело.

— Нет.

Голос Поттера превратился в удивленный шепот. Драко закрыл глаза, спрашивая себя, что он делает. Зачем он пришел на помощь своему бывшему врагу? Можно ли считать этот поступок проявлением смелости? Первый раз в жизни.

А потом был взрыв, и ударная волна отбросила Драко на несколько метров, ему показалось, что треснула земля.

Он бросил взгляд на Гарри, который сразу же рухнул на землю.

Потом он почувствовал, как уютная темнота окутывает его сознание.

Стало темно.

Гарри открыл глаза.

Это была плохая идея.

Ослепляющая белизна помещения резанула по глазам.

Щурясь, он попытался немного приподняться. Дыхание сразу перехватило, стало не хватать воздуха, будто бы Гарри только что пробежал марафон.

Комната, казалось, была полностью белой, какой-то даже слишком правильной. Кровать стояла в правом углу, окон не было вообще. Он вспомнил эту комнату, он уже был здесь.

Дверь приоткрылась, и единственным, что Гарри успел увидеть, была каштановая копна волос.

Гермиона бросилась к нему и крепко сжала в своих объятиях, будто бы хотела собственноручно удостовериться, что он жив.

— Мы так боялись…

Гарри потер виски.

— У меня ужасные провалы в памяти. Я почти ничего не помню… Что произошло?

Гермиона присела на кровать. Она выглядела уставшей, о чем явно свидетельствовали синяки под глазами. Наверное, ночью совсем не спала.

— На тебя напал Упивающийся. Он хотел убить тебя, но Драко удалось узнать об этом. И он сразу же позвонил Рону, потом Панси, чтобы предупредить нас о грозящей тебе опасности. Драко понял, что ты не сможешь контролировать свою магию, но, когда мы приехали, было уже слишком поздно. Дом наполовину разрушен, машины покорежены, а рядом ты и Драко, оба без сознания.

Гарри все вспомнил и застонал:

— Мерлин мой! С Драко все нормально?

— Он сейчас на интенсивном лечении. Колдомедики заживляют раны… Не волнуйся, он жив.

Никогда еще ему не было так плохо. Мерлин, что же он наделал?

Он откинул одеяло и сел на кровати. Пол был очень холодным, и Гарри вздрогнул.

— Без вопросов! Ты останешься в своей кровати! Тебе надо отдохнуть! — взъярилась Гермиона.

Гарри посмотрел на нее жалким грустным взглядом, который обычно всегда срабатывал.

— Ладно, только несколько минут! Но в будущем этот твой фокус не пройдет!

Гарри дошел до двери. Он чувствовал себя прекрасно отдохнувшим, выспавшимся, все вновь вернулось в норму. Стоило ему приблизиться к двери и потянуться к ручке, как она сама открылась…

Все вернулось в норму. Почти вернулось...

Когда Гарри, наконец, нашел отдел интенсивного лечения, ему внезапно стало страшно. Сердце застучало как бешеное.

Он тихо приоткрыл дверь.

Светлые волосы, прядь, упавшая на глаза, бесконечная бледность лица…

Драко Малфой повернул голову на звук, и его всегда такое невозмутимое лицо осветилось радостной улыбкой.

Гарри подождал, пока колдомедик сделает последнюю перевязку, и, наконец, смог остаться наедине с Малфоем. Признаться, он боялся этого момента, потому что в голове вертелась одна-единственная мысль:

«Это была плохая идея».

Стук закрывающейся двери набатом прозвучал в повисшей тишине. А Драко продолжал смотреть только на него.

Гарри подошел.

Плохая идея.

— Малфой, ты как?

Дурацкий вопрос.

— Ты меня жутко напугал, ты чуть было не убил меня, ты оставил на моем теле множество шрамов и еще спрашиваешь, как я, Поттер?

Гарри закусил губу. Опять он совершил ошибку. Юноша чувствовал, как краска приливает к щекам.

— Я сожалею.

Лицо Малфоя расслабилось.

— Не паникуй. Я ведь жив. Более того, я раскрыл твой секрет, Поттер.

Гарри нахмурился и внимательно посмотрел на него. Малфой почувствовал, что тот закрылся и попытался исправить ситуацию:

— Я никому ничего не сказал. Я понимаю, что тебе трудно.

— Каждый день, а иногда и по два раза пить самое сильное зелье в мире…

— Этого не всегда достаточно…

— Не всегда.

Снова тишина, давящая на плечи.

— Ты пришел меня спасать. А ведь мог остаться дома, предоставив аврорам выполнять их работу. Почему ты пришел за мной?

Драко промолчал.

— Почему?

— Я…

Гарри стало жарко. Он, не отрываясь, продолжал смотреть на Драко. Должно быть, он выглядел совсем глупо в этой дурацкой больничной пижаме.

— Я боялся. Я думал, что будет слишком поздно, и когда увидел тебя, то… был шокирован.

Гарри качнул головой:

— Да, зрелище было еще то.

Взгляд Гарри упал на перевязанную руку Драко, и внезапно ему стало плохо, когда он понял, насколько сильно Малфой пострадал. Из-за него.

— Ты здесь не причем, это простая случайность. Я хотел подойти к тебе. Но, как видишь, оказался не всесилен и не всемогущ.

Саркастичная ухмылка искривила губы Гарри.

— Невероятно! Впервые в жизни вижу, как Драко Малфой смеется над самим собой!

— Как бы то ни было, Поттер… Впрочем, стану я еще себя обсуждать! Хм-м… Конечно, стану. Так вот, даже с кучей повязок и в ужасной больничной пижаме, я все равно остаюсь самым обаятельным и привлекательным.

— От скромности не умрешь, Малфой!

Они улыбнулись друг другу. Гарри чувствовал, как по телу распространяется невероятное тепло, губы Малфоя, такие чувственные, были так близко… Они были немного бледными, но одновременно такими мягкими. Гарри еще помнил, какие они нежные и сладкие, как в тот раз, в машине. Сейчас ему очень хотелось, чтобы Драко поцеловал его еще раз. Откуда это странное желание? Откуда это сильное желание поцеловать Драко Малфоя? Он не знал и не хотел знать. Просто хотелось попробовать эти губы на вкус, хотелось провести рукой по щеке…

— Гарри?

Он подпрыгнул, Драко едва сдержал улыбку и приблизился к нему.

Это была совсем плохая идея.

— Я знаю, о чем ты думаешь…

Гарри покраснел. Неужели его мысли так легко читаются на лице? Гарри уже не чувствовал, как его ноги касаются пола, все тело пылало неистовым огнем. Он видел только губы Малфоя напротив, такие красивые, такие чувственные. Он хотел прямо сейчас, немедленно, испытать то ощущение, словно внутри у него порхали бабочки. Он хотел еще раз ощутить этих бабочек, чтобы доказать себе, что они ему не приснились…

Казалось, воздух в комнате пропитался нежностью и легкостью. Гарри чувствовал себя как во сне. Так вот что значит быть влюбленным? Он смотрел в серые глаза Драко, два бушующих океана, которые затягивали внутрь. И там, в этих глазах, он увидел, наконец, маленькие серебряные звездочки, искорки…

Вечные.

Он любит его.

Теперь он был уверен в этом на сто процентов.

А Малфой все приближался и приближался, будто собирался взлететь как ангел и забрать его с собой. Он уже чувствовал его легкий запах…

Он уже предвкушал, как эти восхитительные губы захватят в плен его собственные, но мечтам не суждено было сбыться.

Хлопнула дверь.

Они подпрыгнули от неожиданности, вновь возвращаясь в реальный мир. Кто-то зашел в комнату. Это был высокий загорелый молодой человек с черными волосами. Красивый мужчина, который буквально влетел в палату и крепко обнял Драко.

— Драко, я только что узнал. Я так за тебя испугался!

У него было ужасное «р», которое сразу резануло по ушам Гарри. Более того, он проклинал этого зануду, осмелившегося прервать их в такой важный момент. Драко тоже не выглядел особо счастливым в объятиях своего возлюбленного, а незнакомец заметил, наконец, Гарри и повернулся к нему:

— Прошу прощения, меня зовут Антонио, я друг Драко.

И чтобы подтвердить свои слова, он прямо на глазах Гарри поцеловал Малфоя.

И в этот момент его сердце разорвалось на тысячи маленьких осколков. Невыносимая, бесконечная грусть охватила сознание, чтобы никогда больше не выпускать из своих объятий.

* * *

— Тебе не обязательно было целовать меня у него на глазах, — заявил Драко, когда Гарри, этот очаровательный зеленоглазый брюнет, вышел из комнаты. Он выглядел таким потерянным!

Антонио нахмурился.

— Какая муха тебя укусила? Раньше ты не возмущался, когда я целовал тебя прилюдно!

— В любом случае, это не имеет никакого значения, — прервал его Драко.

— В самом деле? — ухмыльнулся Антонио. — В чем же тогда дело? Я твой парень, который только что узнал, что ты попал в больницу! Драко, на тебя напал Упивающийся! И вообще, почему ты так разнервничался, как будто этот парень имеет для тебя какое-то значение? Почему ты набросился на меня?!

Драко открыл было рот, но не произнес ни звука.

А действительно, кто для него Поттер? Потенциальный любовник, его фантазия, его авантюра…

Поттер вроде был совсем не против продолжения, эпизода в машине ему оказалось мало. Так может, потом он выберет Драко, чтобы удостовериться, наконец, что любит парней? Выберет его для своего первого раза. Почему бы и нет?

При этой мысли Драко захотелось кричать от радости. Поттер выбрал его? Его!

Но злой взгляд Антонио отбил всякое желание бежать за шампанским.

— Что?

— Я ненавижу, когда ты смотришь на других симпатичных парней, Драко!

Драко закатил глаза к небу.

— И ТЫ мне еще смеешь говорить об этом? Когда я делаю тебе такие же замечания, ты затыкаешь мне рот! Я тебе не изменял, если ты об этом подумал!

Антонио угрожающе приблизился к нему.

— А мне кажется, что ты очень близок к этому!

Испанец схватил его за подбородок.

— Почему ты заинтересовался этим парнем? Он не твой тип. Слишком мягкий, слишком скромный, слишком робкий. Ты же любишь страстный, дикий, обжигающий секс! То, что даю тебе я! Ты мой, Драко!

Драко выхватил волшебную палочку и угрожающе направил ее на Антонио. Глаза его как-то нездорово блестели. Испанец удивленно сделал шаг назад, и в комнате эхом отозвался шипящий голос настоящего Малфоя:

— Не забывайся, Антонио! Я делаю, что хочу и когда хочу! Я никому не принадлежу! Ни тебе, ни кому-либо еще! Ясно?

Антонио промолчал, плотно сжав губы, показывая, что абсолютно не согласен.

— ЯСНО?

Холод.

Резкий.

Безжалостный.

Холодок страха пробежал по комнате, и Антонио, испуганно посмотрев на своего парня, невнятно прошептал:

— Совершенно ясно.

Он ненавидел такие моменты, когда Драко становился истинным Малфоем, снобом до кончиков ногтей. Но что бы тот ни делал, что бы ни говорил, Драко все равно принадлежал ему, только ему.

Рон Уизли с удивлением смотрел, как его лучший друг стакан за стаканом вливает в себя огневиски. Блейз, отобравший у Гарри бутылку, возмущенно смотрел на своего парня, не понимая, почему тот ничего не делает.

— Хм-м… Гарри?

Вместо ответа он залпом выпил один стакан. Очень красноречиво.

— Гарри… С тобой все нормально?

Гарри моргнул. Прошла уже неделя с тех пор, как его выпустили из больницы. И все это время он пытался забыться всеми возможными способами. Он старался прогнать из головы ту ужасную картину, которая представала каждый раз перед его глазами в той чертовой палате…

Драко, целующийся со своим парнем.

От этой мысли сердце буквально разрывалось на кусочки, умирало, страдало.

А сегодня Рон и Блейз в очередной раз пытались уговорить его прийти на собрание, посвященное приготовлениям к свадьбе. Он, в конце концов, все еще оставался их шафером и свидетелем. Но самое ужасное, что Драко тоже там будет!

Гарри же физически и морально готовился к приходу красавца-блондина.

Вот почему он уже десять минут вливал в себя каждый оказывающийся поблизости стакан с огневиски.

Это был единственный выход, пришедший ему в голову после того, как он вышел из своей квартиры.

Он отобрал у Блейза бутылку, налил себе еще стакан и уже собрался его опустошить, как раздался характерный звук открывающейся двери. Стакан выпал из ослабевших рук и с тихим звоном разбился.

Гарри посмотрел на входную дверь и увидел Драко Малфоя… и его парня.

Восстановив стакан, он быстро наполнил его и залпом выпил.

Оказалось, что испанец уже знаком с Блейзом. Пожав руку Рону, он повернулся к Гарри, и взгляд его тут же потемнел. Драко грозно посмотрел на Антонио, и…

Испанец протянул руку.

Плохая идея.

Гарри сжал его ладонь, пытаясь сделать парню как можно больнее. Тот в свою очередь не отставал.

Наконец, они отпустили руки друг друга, и Антонио тут же нежно взял за руку Драко, а Гарри — бутылку огневиски. Так же нежно.

Рон закхекал прямо как Амбридж, но спустя секунду вернулся к разговору о свадьбе.

Через час Гарри спорил с Роном о том, какой у него должен быть костюм (он настаивал на красном), Антонио взялся за бутылку огневиски, а Драко оживленно разговаривал с Блейзом.

Хотя на самом деле Драко хотелось лишь одного — немедленно уйти отсюда. Определенно, это был ужасный день. Он поссорился с Антонио, потому что хотел идти к Блейзу один, а Антонио хотел сопровождать его. В итоге, Малфой уступил, но стоило ему увидеть Поттера, как сразу стало не хватать воздуха. Гарри был очень соблазнителен в этих обтягивающих джинсах и в красной полурасстёгнутой рубашке, со стаканом огневиски в руке и с такими сверкающими зелеными глазами. Но стоило Антонио пожать руку Гарри, как атмосфера сразу же накалилась. Каждый человек в этой квартире почувствовал волну ненависти, идущую от этих двоих. Драко же проклинал себя за то, что согласился на уговоры Антонио пойти вместе.

Впрочем, во время разговора с Блейзом у Драко появилась идея насчет подарка молодоженам. Теперь нужно было только обсудить это с Поттером, желательно наедине. Но как это сделать, если Антонио следит за каждым шагом?

Отвратительный день!

Драко устало потер глаза. Он любил Антонио, в этом он был уверен. Но почему тогда стоит Поттеру улыбнуться, как все мысли моментально вылетают из головы? Он прожил с Антонио целый год, великолепный год, полный безудержного смеха, удовольствия и любви. Благодаря испанцу, Драко вновь научился любить, забывая постепенно все ужасы войны. Он влюбился в Антонио и еще по одной причине — у них были свободные отношения.

Они любили друг друга, но это не мешало флиртовать с другими парнями, ведь им было необходимо чувствовать себя желанными, привлекательными. Они доверяли друг другу, потому что знали, что флирт никогда не перейдет в нечто большее…

Однажды в клубе Антонио подцепил американца двадцати шести лет, и когда на следующий день Драко застал их в своей постели, то был потрясен. Конечно, испанец долго извинялся, заявлял, что такого никогда больше не повторится, и, в конце концов, Драко ему поверил. Через два месяца Антонио сказал, что ему нужно уехать в Испанию по работе. На какое-то время пара рассталась. Никогда еще Драко не чувствовал такую боль, боль разлуки и одиночества. Даже несмотря на то, что испанец обещал вернуться.

И вот теперь, он вернулся, но так не вовремя, потому что в жизни Драко вновь появился Поттер, такой красивый и привлекательный, такой желанный…

Вот как уверенность в отношениях могла разбиться на мелкие осколки от одного взгляда, от странного отблеска звезд в изумрудных глазах…

Драко вернулся на землю, когда Гарри поднялся с пузырьком зелья в руке, извинился перед хозяевами и пошел на кухню за стаканом.

Теперь Драко знал, что это за зелье…

Пришло время проявить свой актерский талант.

Сначала он нежно, чувственно погладил бедро своего парня, ощущая, как тот отзывается на ласки. Потом Драко встал, извинился и, прошептав, что сейчас вернется, пошел по направлению к туалету.

Когда он убедился, что никто не смотрит на него, то свернул на кухню. Гарри Поттер с усталым видом сидел на стуле и мелкими глотками пил свое зелье. Стоило ему увидеть Драко, как легкий румянец тут же появился на щеках. Слизеринец только улыбнулся.

— Поттер.

— Малфой.

— Я хотел поговорить с тобой по поводу подарка Рону и Блейзу. У меня есть отличная идея!

Мерлин побери, почему Поттер так смотрит и почему у него рубашка так расстегнута!

Гарри помолчал немного, потом ответил:

— Я тоже думал об этом, но…

— Не здесь, они могут услышать, — прошептал Драко. — Давай встретимся завтра у меня и всё там обсудим.

Гарри едва не уронил стакан и недоверчиво посмотрел на Малфоя.

— Что-то не так? — спросил блондин, насмешливо улыбаясь.

О, эта улыбка. Гарри она казалась такой сексуальной, очень сексуальной, и чтобы Драко ничего не заметил, он уткнулся носом в стакан.

— Не хочу мешать теперь, когда приехал твой парень!

Драко почувствовал иронию и заметил:

— Тогда у тебя.

Гарри поднялся, допил свое зелье и, посмотрев на Драко, прошептал:

— Через неделю. У меня очень много работы. Завтра встреча с шефом, я должен представить отчет о том Упивающемся, которого убил…

Он понизил голос на слове «убил», и Драко сразу захотелось обнять его, погладить по волосам, успокоить. К счастью или к несчастью, Гарри продолжил:

— Я живу в новом квартале, рядом с парком Св. Джеймса. Квартира «F», дом №1177.

Драко записал адрес и пошел вслед за Гарри, совсем позабыв, что должен был выйти со стороны туалета… Он чувствовал на себе злой взгляд Антонио, и, чтобы позлить его еще больше, стал улыбаться Гарри. Но они не заметили, какие понимающие и вместе с тем одобряющие улыбки бросали на них Блейз с Роном.

* * *

Гарри небрежно присел на краешек стола в ожидании своего шефа, напевая под нос какой-то веселый мотивчик. Он сам не знал, почему у него такое хорошее настроение, откуда эта неожиданная эйфория. Но в одном он был уверен точно: один очень сексуальный блондин имел прямое отношение к его состоянию!

Работникам Министерства удалось собрать останки несчастного Упивающегося, и многочисленные авроры взялись за дело. В результате начальник Аврората, мистер Аерман, закрыл дело, объявив, что Упивающийся погиб от переизбытка светлой магии. Защита, несколько лет назад установленная на дом мистера Поттера, дала о себе знать и уничтожила предположительного врага.

Мистер Аерман избегал всякого упоминания о подвигах своего лучшего аврора, потому что все, что так или иначе касалось его в дальнейшем раздувалось журналистами до такой степени, что никто не знал, как это можно было потом уладить. В конце концов, Гарри победил Того-Чье-Имя-Нельзя-Произносить, спас весь магический мир от ужасной участи, стал героем…

Он стал героем. Но героем, который хотел быть обычным человеком.

Вот почему он не желал лишний раз упоминать имя Гарри Поттера.

Дверь открылась, и с победоносным видом с сигаретой в зубах вошел хозяин кабинета. Аерман был уже немолодым мужчиной с седыми волосами, одетым в черные брюки и белую рубашку…

А еще он был лысым.

За ним следовал низенький, худой нервный мужчина в очках. Его огромные глаза были так широко распахнуты, будто он только что увидел то, чего боялся больше всего на свете. Взгляд перескакивал с одного места на другое, губы немного подергивались, руки мелко дрожали.

— Поттер, вот работник морга!

Колдомедик (если его можно было так назвать) протянул дрожащую руку Гарри и начал лепетать:

— Мистер Поттер… такая честь… для меня…

— Он обнаружил некоторые знаки, некоторые факты, которые могли бы тебя заинтересовать, — резко перебил его Аерман, откидываясь на спинку кресла.

Гарри обратил все свое внимание на мужчину, который сейчас казался настоящим безумцем. Тем не менее, колдомедик сел в одно из предложенных ему кресел и начал:

— Я… Я нашел кое-что… интересное. Могу с уверенностью сказать, что этот Упивающийся не подчинялся приказам Вол… Волдеморта.

Гарри удивленно посмотрел на него:

— Все Упивающиеся подчинялись приказам Волдеморта!

— Но не этот. Вероятно, у него были похожие идеи, но он еще слишком молод, чтобы…

— Некоторые Упивающиеся стали служить Волдеморту в юном возрасте! — отрезал Гарри, вспоминая про Малфоя.

— Не сомневаюсь, ми… мистер Поттер. Но у него на руке не было Черной метки, хотя и присутствовали другие отличительные особенности Упивающихся: мантия, маска…

— Самозванец?

Аерман выпустил струю дыма и, нахмурившись, посмотрел на Поттера. Ученый, вытворяя нечто невероятное со своими пальцами, прошептал:

— У меня есть несколько предположений.

— И?

— Я думаю, что где-то объявился не пойманный Упивающийся, скорее всего, из старой гвардии. Он пытается завербовать людей, используя различные средства: промывание мозгов, лживую пропаганду и тому подобное. Этот кто-то желает вашей смерти и сейчас активно собирает новую армию Упивающихся.

Гарри задумался ненадолго и, наконец, выдал:

— В общем-то, логично! Старые Упивающиеся всегда следовали приказам своего Повелителя… Так что, это возможно.

— У них на шее есть татуировка, что-то вроде гибрида змеи и дракона. Говорят, что это мифологическое животное является воплощением смерти. Эта метка имеет такую же силу, что и Черная метка. Авроры уже арестовали десять человек с похожим рисунком на шее. Они оказались не такими опасными, как настоящие Упивающиеся, но на их счету уже достаточно убийств.

Гарри вздохнул.

Как же ему везет!

Последнее покушение на него было уже очень давно.

Как же ему этого не хватало!

Определенно, ироничность ему не идет.

Плохая идея.

Плохой день.

Гарри повернулся к Аерману:

— Что вы об этом думаете?

— Учитывая то, что стало нам известно, я предполагаю, что вы откажетесь от охраны, которую я готов предоставить вам для вашей же безопасности. Однако я уже отдал соответствующий приказ. Вы захотите сами раскрыть это дело. Увы, но вы его не получите, я поручу это другому человеку. Я установлю наблюдение за вами, поскольку вы очень важная персона, Поттер, и я не хочу, чтобы вы погибли. Мы проследим за этими недоделанными Упивающимися и выйдем на их главаря, закончим этот маскарад и вернемся к прежней жизни. Вот, Поттер, что я об этом думаю.

Гарри от удивления открыл рот.

— И никакие возражения не принимаются, Поттер. Занимайтесь свадьбой Уизли, возьмите отпуск. Вы отстранены от этого дела.

Гарри Поттер сжал губы, кулаки и с независимым видом покинул кабинет начальника. Нервный ученый прокричал ему вслед:

— Еще одна небольшая, но важная деталь: у всех этих Упивающихся потрескавшиеся губы. Странно, конечно…

* * *

— Это что? — зло спросил Антонио, подозрительно глядя на то, что протягивал ему Драко.

— Это бальзам для губ, душа моя, — усмехнулся тот, — потому что у тебя уже неделю обветренные губы. Это, знаешь ли, настоящая мука — целовать тебя.

«Реквием» Моцарта с невероятной силой раздавался в квартире. Трагичная мелодия полностью заполнила все помещение, грусть и красота царили здесь. Это было настолько мощно, настолько впечатляюще… Воздух пропитался этой музыкой, даря присутствующим ни с чем несравнимые ощущения. Она была повсюду, от нее хотелось взлететь, грустить. Гарри Поттер сидел на полу в гостиной: глаза закрыты, одинокая слеза стекает по щеке. Он любил эту музыку, эту историю, эту грусть. Она позволяла ему забыть, забыть обо всех бедах и несчастьях, просто забыть. Обо всем.

Но Гарри не мог полностью сосредоточиться на музыке, потому что ждал. Он ждал, когда же, наконец, раздастся звонок. Целый день он был сам не свой, сильно волновался, пришлось целых три раза пить успокаивающие зелья, настолько сильно он нервничал. Сегодня к нему придет Драко Малфой, Драко Малфой…

Три дня Гарри убирался в квартире и даже сходил в парикмахерскую, к стилисту…

Все это он сделал из-за какого-то несчастного часа, который проведет у него Драко Малфой. Гарри чувствовал себя дураком, еще большим идиотом, чем прыщавый подросток, влюбленный в какую-нибудь всемирно известную звезду. Он чувствовал себя полным придурком.

Это была плохая идея.

Зачем он согласился?

Он уже в тысячный раз проклинал себя за это.

Раздался звонок.

Гарри очнулся, как от пощечины, уменьшил громкость музыки и, стараясь контролировать свои ноги, свои движения, медленно пошел к двери.

Казалось, прошла целая вечность, пока его рука не дотронулась до металлической ручки. Внезапно, стало невероятно трудно просто повернуть ее, музыка набатом отзывалась в висках… Наконец, он открыл дверь.

* * *

Драко ошеломленно замер, спрашивая себя, не упало ли сегодня небо на землю. Он понимал, что затаил дыхание, он понимал, что это нехорошо, что нужно что-то делать с этим… Но почти целую минуту он стоял, открыв рот, и просто пялился на Поттера!

Проклятый день.

Поттер.

Поттер подстригся, хотя Драко уже давно привык к его длинным прядкам, а сейчас эта его новая прическа…

О, Мерлин побери!

Эта прическа ему больше идет. Казалось, что кончики черных прядей отдавали зеленоватыми отблесками, подчеркивая его изумрудные глаза. Поттер был одет по последней моде: облегающие черные джинсы, полурасстегнутая рубашка, на манжетах которой был изображен его родовой знак…

Драко вновь задышал, ведь всё-таки его легкие пока еще нуждались в воздухе.

— Привет, Поттер.

Драко поблагодарил небеса, что смог сказать хоть два слова. Где-то в глубине квартиры он услышал слабые отголоски музыки.

Поттер слушает "Реквием" Моцарта, траурную заупокойную мессу... Это великое произведение, которое, к сожалению, было не закончено. Так вот как себя чувствует Герой магического мира... Музыка заворожила Драко. Поттер, наконец, пропустил его в гостиную, и Драко почувствовал, что присутствие Гарри ощущается здесь повсюду. Такое теплое, опьяняющее, сладкое присутствие. Драко облизнул губы, как будто хотел попробовать на вкус этот запах, будто хотел им насытиться.

Квартира Гарри была современно обставлена, но ощущалось в обстановке что-то такое знакомое, поттеровское. Например, на стенах висели абстрактные картины, многочисленные фотографии еще со времен Хогвартса, знамя Гриффиндора…

Драко сел на диван, но стоило Поттеру сесть напротив и предложить выпить, как слизеринец сразу вспомнил Антонио. Нужно помнить о своем парне, а значит, ничего лишнего, всё только по делу…

Он не сдастся.

Он будет верным.

* * *

Гарри старался как можно меньше смотреть на своего гостя, но когда он предложил Драко огневиски, тот насмешливо улыбнулся.

— Я так и знал, Поттер, что ты питаешь нежную любовь к этому напитку.

— Все такой же ироничный слизеринец, — вздохнул Гарри. — Я так и думал.

— Ты не ответил на вопрос, — заметил Драко.

— Ты тоже.

Они одновременно улыбнулись, и обстановка разрядилась.

— Еще со времен Хогвартса я не мог себе даже представить, что однажды буду сидеть в квартире знаменитого героя. Если бы мне кто-нибудь тогда сказал об этом, я бы отправил его прямиков в Мунго.

— Для меня тоже очень странно видеть твою задницу на моем любимом диване, Малфой, — заметил Гарри.

— Почему, Поттер? Тебе не нравится моя задница? — недовольно спросил Драко.

Гарри покраснел и едва успел остановить готовое вырваться «Знал бы ты, как я ее люблю!»

В ответ он лишь покачал головой, показывая, насколько сильно раздражает его эта тема.

Драко был разочарован тем, что Поттер не ответил на вопрос, но решил не показывать этого, продолжив беседу как ни в чем не бывало.

— Панси и Гермиона хотели присоединиться к нам, но именно сегодня они встречаются с родителями своего будущего ребенка…

— Да, Гермиона мне тоже говорила, что они никак не могут придумать подарок для Рона и Блейза, — подтвердил Гарри. — Ты говорил, что у тебя появилась какая-то идея, Малфой?

— Да. Путешествие.

Гарри недовольно поморщился. Когда он в первый раз задумался над этой проблемой, то сразу же подумал о путешествии. Но отбросил ее, поскольку хотел что-то более оригинальное.

— Можешь не скрывать, Поттер, насколько ты рад этому предложению, — бросил Драко. — Я знаю, о чем ты сейчас подумал, но на данный момент это все, что мы имеем.

— Лыжи!

Блондин вопросительно посмотрел на него.

— Что?

— Мы можем подарить им отпуск на какой-нибудь горнолыжный курорт. Блейз и Рон — оба чистокровные маги, поэтому не знают, что это такое, но уверен, им очень понравится.

— …

— Малфой? Ты что, не знаешь, что такое лыжи?

Гарри с победным видом улыбнулся, а Драко лишь сжал губы.

— Конечно, Избранный принимает меня за идиота. В таком случае, мы могли бы подарить им отдых в каком-нибудь восхитительном месте, где можно отдохнуть как обычные магглы — со всякими там прыжками с парашюта и прочей ерундой…

Гарри крепко сжал кулаки.

— Не называй меня Избранным, хорек!

— Не называй меня хорьком!

— Ты настоящий зануда и придурок! Я пытаюсь быть с тобой дружелюбным, а ты… Ты ведешь себя как в Хогвартсе!

Драко понимал, что если Гарри начинает злиться до такой степени, что у него начинают трястись руки, то лучше будет извиниться и спустить все на тормозах, что Драко и сделал. У Гарри в этот момент появилось очень задумчивое выражение лица, будто он пытался вспомнить о чем-то.

— Я хочу кое-что показать тебе! — подпрыгнул Поттер.

Он встал с дивана, подбежал к полке и с самого верха попытался что-то достать. Рубашка приподнялась, открывая соблазнительный вид на великолепный живот. Драко сразу стало жарко, он не мог оторвать взгляд от такой гладкой, нежной, матовой кожи…

Захотелось дотронуться до нее, и он даже протянул руку, но в этот самый момент Поттер развернулся. Драко запаниковал…

Черт возьми, должно быть, он очень странно выглядел с протянутой рукой! Он быстро посмотрел на стол и сделал вид, что просто тянулся за бутылкой огневиски.

Поттер, казалось, ничего не заметил и протянул ему фотоальбом.

— Помнишь Колина Криви?

— Ага, мелкий такой с Гриффиндора, вечно все фотографировал…

— Ну вот, — продолжил Гарри, — он мне подарил альбом, чтобы я помнил о школьных годах. Здесь он собрал все фотографии, что сделал во время Хогвартса. Я уже показывал этот фотоальбом друзьям, но ты, как мне кажется, его еще не видел…

От этого простого жеста дружелюбности у Драко сразу потеплело на душе. Никогда еще он не смотрел фотоальбомы, только, может быть, Панси показывала фотографии, которые они с Гермионой сделали, когда отдыхали вместе. И эти новые впечатления, которые захватывали сейчас его разум, определенно, ему нравились.

Драко открыл альбом. На первой странице была фотография Джеймса и Лили Поттер, а на руках у них маленький Гарри. От этой пары исходили такие волны любви и защиты, что у Драко даже дыхание немного перехватило. Фотография была просто великолепной, но Гарри отчего-то смутился и пролепетал:

— Э-э… Там дальше. У меня просто только один альбом, вот и поместил сюда все фотографии, что у меня вообще есть.

— Эта фотография прекрасна, Поттер.

Гарри посмотрел прямо в глаза Драко, и невероятное чувство спокойствия и счастья захватило его. Малфой смотрел на эту фотографию таким взглядом, каким смотрит ребенок, лишенный всего этого…

Возможно, так оно и было.

Драко перевернул страницу и рассмеялся, увидев Рона, Гермиону и Гарри на первом курсе. Потом еще и еще. В этих фотографиях была какая-то особая атмосфера радости и веселья. Никто на этих картинках не знал, что их снимают, а потому все вели себя очень естественно. А вот и Блейз, вцепившийся в волосы Панси. Пятый курс.

— Именно с этого дня она теперь не обрезает их.

Сам Драко появлялся на фотографиях очень редко, но одна буквально пленила его. Шестой курс. Он неподвижно смотрит в окно, взгляд рассеянный. Картинка была черно-белой, что еще лучше передавало состояние Драко в тот момент. Он выглядел этаким мечтателем.

— Мне очень нравится эта фотография, — тихо произнес Гарри.

Драко посмотрел на него.

— У тебя здесь лицо, как у ангела. — Гарри вытащил ее и присмотрелся. — Когда Колин в первый раз мне ее показал, я подумал, что это подделка, потому что в ту пору у тебя всегда было нахальное и насмешливое выражение лица. А здесь оно умиротворенное, бесстрастное, мечтательное, прекрасное, ангельское…

Драко осторожно прикоснулся к лицу Гарри. Он не мог оторвать взгляда от его глаз, казалось, они оба чего-то ждут. И Драко медленно наклонился, Гарри прикрыл глаза, их губы встретились, но брюнет тут же жадным поцелуем впился в такие мягкие губы Драко. Блондин удивился этому не свойственному для Поттера жесту, но одновременно было в этом что-то возбуждающее. Как последний поцелуй. Страстный, невероятный. Они как будто хотели съесть друг друга, никто не заметил, как альбом упал на ковер…

Драко приобнял Гарри, руки которого уже исследовали спину блондина, за талию. И юноши упали на диван, не прекращая целоваться. Складывалось такое ощущение, что если они остановятся, то просто умрут. Для Драко это был настоящий взрыв чувств, эмоций. Маленькие звездочки взрывались перед его глазами. Никогда еще он не чувствовал такого, никогда…

Зазвонил мобильный телефон. Громкий звонок, как щелчок переключателя, вернул их в реальный мир.

Они посмотрел друг на друга. С тихим вздохом Драко поднялся и пошел в прихожую, где висела его куртка. Телефон настойчиво звонил и вибрировал…

Он запустил руку в карман.

Звонил Антонио.

Жестокая реальность.

Он не стал поднимать.

Это было слишком. Он не смог бы ничего сказать. Ни слова.

Но чувствовал себя Драко Малфой превосходно.

Только он собрался возвращаться в гостиную, как его внимание привлекла, казалось бы, обычная дверь. Снизу пробивалась полоска света…

Он взялся за почему-то горячую ручку. Драко показалось, что она немного подрагивала, будто от магии. Он дернул, но дверь оказалась заперта.

Проверив, что Гарри все еще в гостиной и выходить оттуда пока не собирается, Драко достал волшебную палочку и тихо произнес:

— Алохомора.

Он знал, что поступает нехорошо, знал, что делать этого не стоит, но все равно не смог сопротивляться любопытству.

Драко открыл дверь.

Глаза расширились от удивления.

Мерлин побери!

Комната была пустой, по крайней мере, здесь не было никакой мебели, но на стенах… на стенах…

Стены были полностью увешаны вырезками из различных газет, где говорилось о Гарри Поттере, герое, Избранном, Мальчике-Который-Выжил. Вот Темная метка Волдеморта, какие-то черновые наброски, множество бутылок из-под алкоголя, как память о мучительном прошлом, огромное количество различных препаратов, шприцов с какой-то непонятной жидкостью, смирительные рубашки, как в психиатрических больницах. На другой стене — кровь. На полу — свечи. Невероятное ощущение тоски и ужаса заполнило Драко.

Никогда, никогда бы он не захотел попасть сюда еще раз…

Вот он, настоящий Гарри Поттер, человек, которого Драко видел впервые в жизни. Сердце Поттера хотело освободиться от всех тайн, от всей боли, от всего. А он, Драко, проник в это сокровенное место, в эту святую святых…

Поттер был болен, психически болен, ему было плохо…

Он хотел уйти, уйти отсюда, его подташнивало, хотелось умереть. В этой комнате не хватало воздуха, совсем, а за дверью ждал Поттер…

— Уходи, Малфой, и никогда больше не возвращайся.

Будто дал пощечину, окатил ледяной водой, заморозил комнату, заморозил Драко. Это была неприкрытая угроза, опасная угроза. Почему-то хотелось заплакать.

О, Мерлин…

Он схватил куртку и выбежал. Он не вернется сюда больше никогда. Нет.

Он поехал к Панси, десять раз звонил в дверь. И когда, наконец, она открыла ему, то застыла от удивления, но Гермиона, стоявшая рядом, дотронулась до ее плеча и, взяв Драко за руку, повела обоих в гостиную.

— Я знаю, Драко, я знаю. Мы тоже видели ее… Мы тоже видели эту комнату.

* * *

Тем временем, в этой самой комнате Гарри Поттер упал на колени и заплакал. Он плакал так, как плачут обычно дети: со всей силой, навзрыд, будто в последний раз. Рука его сжимала нож, кровь стекала с пальцев, и каждая капелька была грустью его сердца, каждая алая капля делала его живым, подтверждала, что пока еще он в царстве живых, пока… Вскоре, он потерял сознание, а тело продолжало дрожать от слез, которые никак не хотели заканчиваться.

Сейчас он еще не может умереть, но когда-нибудь придет его день, и тогда…

Когда-нибудь…

Может быть.

Скоро.

Синдром чистого листа.

Наверное, это был он.

Да, именно он сейчас настиг Драко.

Драко Малфой сидел в своем кабинете c самого утра… Нет. На самом деле, он уже неделю торчал в этом дурацком кабинете!

Нет, это был не синдром чистого листа. Драко совсем не думал о том, что пишет в этих многочисленных докладах. Мысли его были заняты совсем другим, более важным…

После того дня, после той комнаты, после того разговора с Панси и Гермионой, после всего этого…

Его постоянно преследовали те картины.

Эта комната, лицо Поттера, взгляд Поттера, слова, эхом отдающиеся в голове: «Уходи, Малфой, и никогда больше не возвращайся.

Никогда.

От этого слова веяло каким-то невыносимым холодом.

Это слово причиняло боль.

Драко понял свои ошибки, а судьба позаботилась о том, чтобы он никогда о них не забывал. Каждый день, каждую минуту он думал о Поттере, об этой комнате…

Он уединился в своем кабинете, погрузился в работу, не способный избавиться от преследующих его видений, кошмаров…

Не способный забыть.

Драко поставил локти на стол и закрыл лицо руками. Стоило ему вспомнить, как Гермиона со слезами на лице рассказывает об этой комнате, как холодок ужаса и тоски заполнял его сознание.

Изолятор.

Таким образом Гарри пытался забыть.

В той комнате он оставил свои страдания, кошмары, желания, наваждения, страхи… Гарри хотел, чтобы никто этого не узнал, никто не увидел.

Но однажды Рон и Гермиона, так же, как и он, из любопытства, заглянули туда и были точно также шокированы, ошеломлены, они пришли в ужас.

Гарри был в бешенстве, его магия вышла из-под контроля, но ничего ужасного и непоправимого случиться не успело: Рон и Гермиона смогли как-то его успокоить. Гарри поклялся, что никогда не заговорит об этом, никогда не вернется туда, но в то же время он попросил их не вмешиваться, не пытаться помочь ему…

В горле запершило.

Поттер не хотел помощи, он хотел, чтобы все забыли, чтобы не обращали внимания, он хотел умереть…

В глубине души Драко знал, что это принесет ему столько же страданий, сколько и Рону с Гермионой, а может, им даже будет и хуже.

Гарри, его Гарри, брюнет, Избранный, могущественный человек с самой красивой задницей на земле, человек с золотым сердцем… Драко понимал, что Гарри Поттер, которого он когда-то знал, уже давно умер.

Волдеморт уничтожил в нем надежду, свет, желание сражаться, желание жить.

Но Драко не хотел в это верить.

Гарри был все еще здесь, живой, улыбающийся, готовый поцеловать его…

Но та комната…

Та комната была внутренним состоянием его души, его сердца…

Драко уронил голову, лбом прижался к холодной поверхности стола. Он слышал, как открылась дверь и чьи-то крепкие руки обняли его.

Антонио…

— Драко…

Блондин не ответил, совсем ничего не хотелось делать.

— Драко, что происходит?

Драко Малфой открыл серые глаза, в которых отражались едва заметные сиреневые всполохи.

— Ничего.

— Ах, ничего! Что ж, тогда мне придется самому просветить тебя! — вспыхнул Антонио. — Вот уже неделю ты заперся в своем кабинете, вот уже неделю у нас не было секса, вот уже неделю я совсем не вижу тебя…

— … много работы.

— Не держи меня за идиота, Драко!

Антонио посмотрел ему в глаза и поцеловал, но Драко никак не отреагировал, не ответил. Тогда испанец схватил блондина за горло.

— У тебя кто-то есть!

— …

— Отвечай!

Драко поморщился. Зачем кричать? У него и так голова раскалывается.

— Я не знаю.

— Как это не знаешь? Ты издеваешься надо мной!

Малфой поднялся и смерил Антонио презрительным ледяным взглядом.

— Я не разрешал тебе кричать на меня, Антонио. Я тебе уже сказал, что у меня много работы, поэтому, будь добр, выйди из моего кабинета!

Испанец в гневе сжал кулаки и стукнул по столу, но Драко и бровью не повел.

— Кто он? Кто этот мерзавец, из-за которого ты уже неделю ходишь сам не свой? Кто этот дурак? Я убью его!

Драко схватил мужчину за руку и потащил к двери, но тот никак не хотел успокаиваться.

— Ты — мой, Драко, только мой! Я не собираюсь делить тебя ни с кем, я не позволю тебе уйти! Ты — мой!

Драко вытолкнул его за дверь и смерил холодным взглядом. В каждом его жесте, в каждом слове чувствовалась неприкрытая угроза:

— Я не твой и никогда не буду твоим!

* * *

Панси чувственно вытянула красивые загорелые ноги, открывая потрясающий вид на них. Хорошо, что сегодня она решила надеть очень короткую юбку. Она прибыла в Министерство, чтобы поговорить с Гарри, но вся загвоздка заключалась в том, что отдел авроров был превосходно защищен. И секретарша, эта идиотка с излишне вызывающим макияжем, любезно предложила ей подождать в приемной. Вот уже целый час она развлекалась, то вытягивая, то забрасывая одну ногу на другую. Иногда ей казалось, что вот именно сейчас у этих двух типов, что сидят рядом, случится сердечный приступ. Панси отчаянно скучала, а потому изводить этих двух надутых индюков стало для нее хоть каким-то развлечением в этом царстве из четырех стен и трех стульев.

Панси всегда обожала короткую и облегающую одежду, которая почти совсем ничего не прикрывала, но одновременно давала возможность разыграться воображению. Такая одежда приводила Гарри в ужас, Блейз находил ее гениальной, Драко почему-то смеялся, а Гермионе такой стиль в одежде не очень нравился, уж слишком все было открыто. Она просто ревновала подругу.

Панси была очень привлекательной девушкой: метр семьдесят, загорелая кожа, длинные волнистые волосы, глаза цвета шоколада, красивая грудь, длинные ноги, стройное тело. Панси нравилась мужчинам, они не могли скрыть восхищение при виде ее, а сама девушка обожала это внимание, она научилась использовать его в своих интересах…

Она любила Гермиону, и ни одна женщина не смогла бы встать между ними, не смогла бы разбить их счастье. Панси любила ее еще с пятого курса, она любит эту женщину, ее женщину, которая скоро станет матерью…

Панси еще раз вытянула ноги, и суровый мужчина с каким-то пустым взглядом резко сглотнул. Сегодня она выбрала строгий женский костюм, только укоротила немного юбку. Но смотрелась она в этом наряде просто великолепно, что только подтверждали голодные взгляды мужчин.

Кукла.

Объект желания…

И Панси это нравилось.

Дверь открылась, два мрачных типа сразу же подскочили. Гарри внимательно посмотрел на них, спокойно вздохнул и расслабился, черты лица разгладились. Панси медленно и очень сексуально поднялась и, как модель на подиуме, продефилировала к Гарри.

Как только дверь за ними закрылась, брюнет вздохнул:

— Ты ведешь себя нелепо. Эти два типа чуть не умерли на месте от разрыва сердца.

— Я как раз этого и добивалась, мой дорогой Гарри. Это — моя цель!

— Слизеринка!

Гарри улыбнулся. Это была первая искренняя улыбка за всю неделю. Определенно, Панси знала, что делает.

Он повел ее через коридоры в свой кабинет. По дороге им встречались спешащие и чем-то встревоженные работники, но, стоило им увидеть Панси, как проблемы отходили на задний план.

А Панси смеялась, очень довольная произведенным эффектом.

— Если бы Гермиона увидела тебя сейчас, то закатила бы сцену ревности! А может, и порвала бы с тобой!

Улыбка Панси испарилась.

— Да, ты прав. Ей бы это совсем не понравилось…

Гарри нахмурил брови, удивленный таким ответом, но глаза Панси тут же вновь радостно засветились:

— Поэтому мы ничего ей не скажем!

Она засмеялась. В этом Панси всегда оставалась собой!

В кабинете она бросила сумку на стул, а сама уселась напротив Гарри.

— Что тебя привело ко мне? — спросил брюнет.

Панси порылась в сумке в поисках зеркальца, чтобы подкрасить губы, и вздохнула:

— Неужели у тебя нет ни малейшей идеи?

Закончив подправлять макияж, она захлопнула зеркальце и повернулась к Гарри. Скрещенные руки, нога заброшена за ногу.

— Ты в курсе? — спросил он.

— В общих чертах. Я живу с твоей лучшей подругой и знаю, когда с ней что-то не так. Год назад ей было плохо, теперь настала очередь Драко, и я уверена, что причина одна и та же.

В ее ироничном тоне чувствовался привкус горечи.

— Нечего было лезть, куда не надо! — вспылил он. — Я не хотел, а он…

— Поттер! — осадила его Панси.

Гарри успокоился и откинулся на спинку кресла, Панси спокойно произнесла:

— Ему страшно. Я никогда не видела его в таком ужасном состоянии.

— Я…

— Послушай меня! Не важно, хотел ты этого или нет. Любой на его месте не смог бы удержаться: любопытство иногда, конечно, недостаток, но оно присуще всем нам. Драко боится, но не того, что увидел в той комнате, а того, что сейчас творится в твоем сердце, в твоей душе. Я уверена, он не знал, что с тобой происходит, а сейчас он увидел то, что и не думал никогда узнать…

— Но я…

— Гарри! Он не думал, что найдет в тебе то, что сам уже давно нашел в себе!

Повисла тишина, и, когда, наконец, до Гарри дошло, что собиралась ему сказать Панси, он уставился на нее округлившимися глазами и выдохнул:

— Что?!

Панси тяжело вздохнула и, оставив в покое свои волосы, объяснила:

— Люциус Малфой всегда относился к своему сыну, как к предмету. Он хотел, чтобы Драко стал Упивающимся, самым сильным, самым способным. С самого детства он вбивал ему в голову, что настоящий Малфой не знает ни страха, ни жалости, что ему чужды любые эмоции и переживания… Люциус Малфой воспитывал своего сына непроницаемым и холодным, именно поэтому он надолго запирал его в пустой комнате. Но для самого Драко эта комната была полна кошмаров, мечтаний, желаний, она была отражением состояния его души, всего того, что он никогда не мог показать…

Гарри был ошеломлен. Ему казалось, что что-то перевернулось, что мир стал другим. В глазах странно защипало…

— Драко, — продолжила Панси, — никогда не показывал, что чувствует на самом деле. Он был язвителен, холоден, властен, он казался таким далеким. Он никогда не ошибался, не лез за словом в карман. И это было невыносимо. Вся его жизнь была распланирована заранее, но не им самим, а кем-то другим. И это было еще невыносимее. Но однажды, когда ты объявил, что лорд Волдеморт вернулся, все перевернулось с ног на голову… Внутри Драко как будто что-то взорвалось. Сначала мы не замечали никаких изменений: он прекрасно играл свою роль. Но потом то и дело стало проскальзывать что-то странное, не свойственное тому Драко, которого мы все знали. И когда Темный Лорд приказал Драко убить, совершить убийство, вот тогда проснулся настоящий Драко Малфой, тот, кого мы все очень любим. И он восстал. Против воли своего отца, против всех чуждых ему принципов. Ему было тяжело, невыносимо тяжело, мы, Блейз и я, пытались ему помочь и помогали, но это была его жизнь, его судьба…

Потом погибла Нарцисса Малфой, и Драко понял, почему она погибла, он увидел, он почувствовал, что значит терять близкого тебе человека. Настоящий Малфой, не способный любить, он не хотел быть таким, как отец, он хотел поменять правила игры. Он захотел узнать, что значит быть свободным, жить, любить… Когда ты убил Волдеморта, Драко понял, что попусту теряет время, что он может жить, просто жить и наслаждаться каждым моментом своего бытия. И он сжег ту комнату, которая не позволяла ему забыть, которая не позволяла ему стать свободным, он сжег ту ужасную комнату и стал свободным…

Слезы текли по щекам Гарри, и Панси встала, подошла к нему и провела пальцем по его щеке.

— Ты тоже, Гарри, когда-нибудь уничтожишь свою комнату и станешь свободным. Но нужно быть сильным, очень сильным, нужно сражаться. Жизнь не закончилась, жизнь не так ужасна, как тебе кажется, мы с тобой, рядом… Тебе просто нужно научиться снова жить.

Гарри крепко сжал ее в своих объятиях, его тело сотрясалось в рыданиях. Он никак не мог успокоиться, и Панси в ответ обняла его, как мать, как друг.

Она прошептала:

— Вот что мы с Гермионой хотели сказать тебе. Я знаю, что тебе это покажется странным, ведь я бывшая слизеринка, и мы ненавидели друг друга почти шесть лет в Хогвартсе. Но сейчас, Гарри, ты — мой друг, и для Гермионы это очень важно, она в последняя время такая грустная…

Гарри немного успокоился и вытер слезы.

— Спасибо, спасибо, Панси… Спасибо за все.

— Тебе нужно увидеться с Драко. Следуй своей судьбе, Гарри, и не волнуйся, все идет так, как положено, как правильно…

Панси взяла свою сумочку и улыбнулась:

— Знаешь, можно было бы сделать фото в газетах и подпись: «Бывшая слизеринка наставляет на путь истинный Гарри Поттера, не выдержавшего тяжелого бремени Героя!»

— Панси, — возмутился он. — Ненавижу, когда ты напоминаешь мне, что они каждую неделю публикуют мои фото.

Она засмеялась и направилась к выходу.

— Гарри?

Тот поднял голову.

— Ты тоже…

Он нахмурился, но Панси продолжила:

— Ты тоже чувствуешь какое-то неясное ощущение, будто скоро произойдет что-то страшное?

Она смотрела прямо ему в глаза, и Гарри вздохнул.

— Да, тоже. И это что-то произойдет в самое ближайшее время.

Молодой человек лежал на кровати, усыпанной ярко-красными — цвета крови — лепестками роз. Его поза повторяла позу зародыша в чреве матери. Защита, невинность, спокойствие и здоровье… И он видел сон…

Вокруг кружились лепестки роз. Легкий ветерок то поднимал их в воздух, то опускал. Он, казалось, играл и шалил, будто маленький ребенок. Молодой человек открыл глаза. Светло-голубые с серебристыми проблесками…

Перед ним стояла женщина с длинными гладкими светлыми волосами, слегка вьющимися на концах. Она выглядела прекрасной и счастливой, но в глубине глаз поселилась печаль… Такая же, как и у юноши. Он протянул руку, дотрагиваясь до лица женщины, нежно касаясь кончиками пальцев ее светлых прядей. Губы женщины тронула улыбка, а ее белоснежная рука сжала его ладонь…

— Мама…

Драко Малфой резко проснулся. Тупая боль пульсировала в затылке. Опять он уснул в кабинете. Какой-то документ приклеился к влажной щеке. Драко протер глаза. Он был буквально завален работой: никогда еще на протяжении одной недели не было обнаружено так много следов Упивающихся. То их видели в каком-то маленьком городке, то авроры вышли на их след, пытаясь преследовать…

В квартире стояла полная тишина, значит, Антонио уже ушел на работу. Драко вспомнил о вчерашней ссоре и тяжело вздохнул. Как же ему не хотелось разбираться с такими пустяками… Следующая мысль была о красивом зеленоглазом брюнете, но Драко сразу же приказал себе встать и сделать кофе. Нужно было собраться с мыслями. Однако стоило ему зайти на кухню, как раздался звонок в дверь. Затем последовал громкий стук, похожий больше на скрежет, будто кто-то торопливо пытался открыть дверь. Драко решил подождать, чем закончится это представление, и сел на диван. Через несколько секунд в гостиную влетел взбудораженный Блейз в отличном смокинге.

— Драко, любовь моя, — начал он, театрально взмахивая руками. — Извини, что вынужден тебя потревожить в это прекрасное утро, но у меня очень важное дело. А сам я никак не могу его решить!

Драко вздохнул:

— Ты чуть не вынес мне дверь только из-за этого?! Из-за того, что не можешь сам выбрать, что надеть на свадьбу?!

— Именно, — радостно согласился он. — Я знал, что ты меня поймешь, мой плюшевый мишка!

Слизеринец вытащил два безупречных смокинга: один — темно-зеленый, другой — черный.

— Как ты думаешь, какой лучше, мой принц? Мне кажется, что зеленый — слишком уж по-слизерински. Рону он тоже не нравится, говорит, что не хочет, чтобы кто-нибудь вспоминал, что я — слизеринец, а он — гриффиндорец.

Драко вздохнул и протер глаза, проклиная тот день, четырнадцать лет назад, когда он назвал Блейза своим лучшим другом. И теперь этот друг издевается над ним от недостатка общения. Какой важный вопрос! Как же… Наконец спустя невероятно трудный и изматывающий час выбор был сделан.

Драко поднялся, широко зевая, и изъявил желание принять душ.

— А сейчас, Блейз, я пойду в душ и надеюсь, когда выйду оттуда, тебя здесь уже не будет, потому что у меня работы по горло!

Блейз, грустно вздыхая, собрал смокинги.

— Да, знаю. Вот и Рон тоже… Уходит рано, приходит поздно. Ненавижу такие недели…

Драко понимал, что чувствовал в такие времена лучший друг. Они были непростыми и для самого Блейза и для Рона. У Драко не было подобных проблем с Антонио. Но в этот момент ему показалось, что-то вдруг изменилось…

Сейчас, когда Блейз пожаловался на вечное отсутствие Рона, Драко задумался. А было ли такое с ним за эту неделю? Не хватало ли ему Антонио? Если да, то почему он ни разу не сделал перерыв в работе, чтобы провести с ним хотя бы один вечер…

Нет. У него просто не возникало такого желания.

Он ничего такого не делал просто потому, что это не казалось ему таким уж необходимым.

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь… — прошептал Блейз, медленно приближаясь к нему.

— Нет, не знаешь. Откуда бы?

— Драко, любовь моя! Вот уже четырнадцать лет я — твой лучший друг. За это время я хорошо успел изучить тебя!

Драко сел на диван и закрыл лицо руками. Блейз присел рядом.

— У меня такое ощущение, словно чего-то не хватает, словно я где-то сделал ошибку. Но, вспоминая всю свою жизнь, я не могу понять, где именно…

— Драко, я давно хотел задать тебе один вопрос, но у меня никак не хватало смелости, потому что я уважаю твой выбор…

Блондин внимательно посмотрел на него.

— Какой вопрос?

— Почему ты с Антонио?

Секунду Драко изумленно смотрел на друга, потом, наконец, выпалил:

— Потому что он мой парень!

Блейз засмеялся.

— Да, не совсем удачный вопрос. Что ж, попробую спросить по-другому: ты любишь Антонио?

Драко застыл с открытым ртом, слова застряли в горле, стало нечем дышать, лицо Блейза, казалось, было совсем близко.

— Ты любишь Антонио?

В глазах защипало. Хотелось заплакать. Почему? Он не знал, как ответить на этот вопрос…

Вопрос остался без ответа. Но в глубине души Драко понимал, что он мог бы ответить…

Блейз поднялся, не сводя пристального взгляда с отчаянного лица своего друга. Ему не нужно было слышать ответ Драко, он и так заранее все знал.

— Драко… Ты не сможешь построить свою жизнь из-за мимолетных побуждений. Ты не сможешь построить свою жизнь, если будешь игнорировать правду. Или ты не хочешь быть счастливым?

— Но я уже счастлив!

— Нет, Драко. Ты даже не представляешь, что это такое! Ты хотел бы умереть завтра или жить вечно, так и не познав настоящего счастья?..

Блейз положил ладони на плечи Драко и прошептал ему на ухо:

— Спроси себя, спроси у своего сердца имя того самого единственного человека, который может сделать тебя счастливым…

Драко закрыл глаза, и перед его внутренним взором возник образ. Ответ был так близко. Такой очевидный, такой реальный.

Когда он открыл глаза, оказалось, Блейз уже ушел.

В квартире царила тишина, но Драко все еще чувствовал его невидимое присутствие. Теперь он знал, он был абсолютно уверен. С этой секунды для него все изменится.

Драко Малфой поднялся с дивана. Он знал, что должен сделать, даже рискуя все потерять, рискуя подпортить свою репутацию. И он сделает это…

* * *

Гарри схватил мобильный телефон, набрал номер, но потом, поняв, что именно собрался сделать, разъединился.

Он понимал, что должен извиниться, но легендарная гриффиндорская смелость в этой ситуации куда-то пропала. Драко имеет право получить объяснения, понять…

После того эпизода с комнатой Гарри давно уже не видел Драко, не слышал его голос, не пересекался с ним в Министерстве, Гарри стал каким-то нервным.

Он цеплялся за блондина, как за спасательный круг.

Но в глубине души Гарри знал, что чувства, испытанные в тот момент, исчезнут, если он не попытается восстановить отношения с Драко. Да, брюнет не хотел зависеть от кого-либо, а зависеть от Малфоя — это еще хуже и опаснее…

Однако он не мог поступить иначе. Прекрасные глаза блондина уже успели похитить его сердце, его душу. Гарри закрыл глаза и позволил приятным ощущениям заполнить свое сознание…

Драко был, наверное, единственным, кто давал ему тепло, силы, дарил ему улыбку.

Гарри хотел уничтожить эту комнату, разрушить ее, он хотел, чтобы ему хватило сил это сделать, однако для этого ему как раз и нужен был Драко…

Но в голове прочно засела мысль, что Малфой никогда уже не будет с ним. У него была своя жизнь, парень, работа, друзья… И Гарри теперь не имеет к нему никакого отношения, особенно после того, как попросил навсегда исчезнуть из его жизни.

Как же он сожалел сейчас о тех словах… Как бы он хотел, чтобы этого вообще не произошло!

Если б только у него появилась хоть одна возможность извиниться… Тогда ему бы стало спокойнее.

Звонок в дверь прервал размышления. Гарри только сейчас заметил, что все это время неосознанно вертел в руках телефон. Отложив его в сторону, он пошел открывать.

Небо услышало его молитвы — перед ним стояло его персональное солнце. Драко был здесь, на пороге квартиры, такой красивый, такой соблазнительный…

Они одновременно начали говорить с каждой секундой все громче и громче. Парни старались перекричать друг друга, лишь бы только успеть сказать все, что тяжелым камнем лежало у них на сердце. Но вот, наконец, умолкнув, оба рассмеялись.

Гарри пригласил Драко войти. На душе как-то сразу полегчало.

Они сели друг напротив друга, и Драко начал:

— Я хотел бы извиниться за свое поведение…

— Нет, это я…

— Потому что любопытство…

— Я не должен был так реагировать…

— Это моя ошибка…

— Это моя ошибка…

Они посмотрели друг на друга, а Драко возмущенно скрестил руки.

— Поттер, я уже пять минут пытаюсь извиниться. Ты мог бы хоть сделать вид, что слушаешь меня, вместо того чтобы перебивать на каждом слове!

Драко выглядел таким милым, всем своим видом напоминая испорченного ребенка. Возможно, поддавшись этому впечатлению, Гарри схватил его за руки и тихо прошептал прямо на ухо:

— Я прощаю тебя, Драко, за все. Мне нужно многое тебе объяснить, многое рассказать…

Драко в ответ обнял его. Никогда еще, даже в своих самых сокровенных мечтах, он и подумать не мог, что, просто обнимая Гарри, он может почувствовать такое счастье, что это будет таким правильным…

Это было волшебно.

— Драко, ты мне нужен. Мне нужна твоя помощь, чтобы уничтожить ту комнату…

Малфой посмотрел на него. Сердце буквально переполнилось от радости: никто никогда не говорил таким естественным тоном, что нуждается в нем.

— Я обещаю тебе, Гарри. Обещаю, что мы уничтожим ее…

И когда брюнет снова оказался в его объятиях и откинул голову на плечо слизеринца, последний почувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

Через несколько секунд Драко почувствовал нежное касание на своих губах. По телу пробежала легкая дрожь.

Их взгляды пересеклись. Рука Гарри нежно коснулась лица слизеринца. Ничто не мешало им любить и быть любимыми. Только что закончилась одна жизнь, но когда Гарри Поттер произнес одну-единственную фразу, началась другая. Драко готов был взлететь, когда услышал:

— Я люблю тебя.

* * *

Антонио бросил телефон на диван — Драко не отвечал! Он и без того сильно нервничал, а отсутствие возлюбленного вообще приводило в бешенство. Он посмотрел на дверь кабинета и подергал ручку.

Закрыто.

Судьба.

Как обычно закрыто.

Драко всегда был предусмотрительным, но едва Антонио начал произносить одно из мощных взламывающих заклинаний, как дверь в квартиру открылась, и сам хозяин квартиры появился на пороге.

Антонио убрал волшебную палочку, подумав, что сделает это в другой раз.

— Драко…

Тот посмотрел на испанца. Что-то изменилось в его поведении, и это совсем не понравилось Антонио.

Драко тем временем налил себе в стакан виски и, не сводя пристального взгляда с мужчины, устроился на диване. Неприятные мурашки побежали по позвоночнику — что-то определенно было не так.

Легким движением волшебной палочки Драко упаковал принадлежащие Антонио вещи, и два больших чемодана возникли прямо перед ошеломленным испанцем.

— Что это значит?

— Это значит, что ты уходишь.

Люди зовут это счастьем, но Гарри никак не мог определиться с названием для этого состояния, потому что для него оно было куда лучше счастья.

Это было намного сильнее, намного прекраснее…

Хотелось взлететь от переполнявших эмоций. Он не старался объяснить их себе, потому что ему хотелось только одного — просто чувствовать.

Две недели…

Две недели, которые полностью изменили жизнь Гарри Поттера.

Драко с ним, Драко любит его…

Каждый новый день приносил с собой что-то ранее неизведанное. Каждый день был полон новых открытий, все более и более дерзких ласк. А это невероятное, почти нереальное счастье, наслаждение…

Этим вечером Гарри задержался в Министерстве, но Драко был здесь — уже второй час он ждал его, ни на что не жалуясь. И Гарри, уставший, грустный, удрученный тем, что так и не смог предупредить любовника о своем опоздании, наконец заметил его в холле Министерства.

Он был таким светлым, таким прекрасным.

Все это время он ждал его.

И Гарри Поттер чувствовал, как по телу разливается приятное тепло.

Он любит этого мужчину. Даже эта фраза, ранее казавшаяся ему невозможной, сейчас не вызывала никаких сомнений, потому что для него Драко Малфой был не просто мужчиной, он был ангелом, сошедшим на землю. Таким же прекрасным, таким же желанным, таким же восхитительным…

Две недели — и Гарри уже не тот, кем был раньше. Это чувствовалось во всем, что он делал. Он вновь стал тем невинным Гарри, каким был до войны с Волдемортом, тем Гарри, которого все обожали, которым восхищался весь мир…

Драко стал его наркотиком. Стоило им ненадолго разлучиться, как Гарри начинал скучать без него. В такие минуты он всегда спрашивал себя, когда же наконец вернется Драко и вернется ли вообще, и понимал, что его жизнь зависит от этого человека.

Человек, которого он любил, его бывший враг, его нынешний любовник, мог сделать каждый день счастливым, а мог и превратить в настоящий кошмар.

Но Драко не стремился к этому. Он просто хотел, чтобы Гарри был счастлив.

В конце концов, Гарри переехал к Драко. Сначала Гермиона осуждала их за такое поспешное решение, но, увидев однажды их вместе, поняла, что эта пара создана друг для друга — такая красивая, очаровательная, влюбленная…

Жизнь, казалось, вернулась в прежнее русло: свадьба Рона и Блейза должна была состояться через месяц, всё было тщательно подготовлено. У Гермионы и Панси полным ходом шло усыновление (они выбрали мальчика).

Мир казался таким прекрасным и хорошим…

Но, как и в каждой сказке, когда-нибудь наступает конец.

Во всяком случае, в голове Драко царил настоящий хаос.

Он так и не рассказал Гарри все детали разрыва с Антонио — ни о его поспешном уходе, ни даже о той странной фразе, сказанной испанцем на прощание с улыбкой, которая поколебала холодную невозмутимость Драко Малфоя: «Мы еще увидимся, мой блондинчик. И даже скорее, чем ты можешь себе представить».

Смутные подозрения грызли Драко изнутри. Он стал более скрытым, у него появились от Гарри тайны, а это могло привести неизвестно к чему. Ведь Поттер не слепой…

С каждым днем Драко приближался к разгадке, казалось, еще чуть-чуть — и он поймет что-то очень важное. Зачастую врожденное предчувствие заставляло его нутро сворачиваться от ужаса. Определенно, что-то затевалось…

Драко ненавидел свои предчувствия, поэтому старался наслаждаться каждым мгновением, которое проводил с Гарри. И постепенно, день за днем, он все больше и больше влюблялся в этого красавчика. Это было волшебное состояние. Драко не знал, как его можно описать, но это было просто невероятно. Они еще ни разу не были вместе, но блондин знал, что это скоро случится. Он желал этого всей душой, но одновременно обожал их неторопливые отношения, полные нежности и обожания…

Когда Гарри был рядом, Драко никогда не ощущал того холода, который затапливал каждую клеточку его существа. Когда он был рядом, Малфой чувствовал небывалый прилив счастья…

Драко закрыл глаза, и по лицу расползлась глуповатая улыбка. Рон и Гермиона, сидящие рядом, только вздохнули и закатили глаза к потолку. Блейз тихо посмеивался в свой стакан, Панси индифферентно посасывала кусочек льда.

— Земля вызывает Малфоя, алло!

Драко вздрогнул и смерил Рона недовольным взглядом.

Все друзья были очень рады узнать, что Гарри удалось завоевать сердце неприступного блондина. И потихоньку, зачастую даже незаметно, помогали строить их совместное счастье. Драко пригласил их всех в гости, и теперь вся разношерстная компания устроилась на его диване в гостиной.

Почему он их пригласил? Драко хотел сделать своему возлюбленному подарок, достойный того, но как назло в голову ничего не приходило.

— Драко, любовь моя, ты знаешь, что эта глупая улыбочка делает тебя похожим на дебила? — воскликнул Блейз.

— Блейз, заткнись!

— О, Мальчик-Который-Выжил оказывает не самое лучшее влияние на характер нашего ангела, — заметила Панси.

— Драко, кремовый ты наш, а ты хоть о Гарри-то думаешь? — лукаво подмигнув ему, поинтересовалась Гермиона.

— Так, хватит называть меня этими идиотскими словечками! Я пригласил вас сюда, чтобы вы мне помогли, а не насмехались!

— Уверяю тебя, Дракоша, мы совсем не издеваемся над тобой! — усмехнулся Рон.

Все засмеялись. Но от очередного гневного приступа блондина всех спас звонок мобильного телефона. Извинившись, Драко вышел на кухню, разглядывая высветившееся на экране имя.

Вся кухня была заставлена флакончиками с успокоительными зельями: Гарри привез с собой весь свой запас, и теперь безупречно чистая квартира Драко стала напоминать отвратительную лабораторию, где никто не убирался, наверное, с сотворения мира. Но ради прекрасных глаз Гарри и его очаровательной улыбки Драко был готов терпеть этот бардак.

— Алло?

— Мистер Малфой, это Томми Лив…

Томми Лив работал у него секретарем. По правде сказать, он здорово напоминал Филча не только внешностью, но и характером. Единственной причиной, по которой Драко еще его не выгнал, было то, что работал Лив очень хорошо.

— Что случилось?

— Нам удалось узнать новые сведения о вашем деле. Один из авроров вышел на Упивающегося из старой гвардии, который и сообщил нам кое-какую секретную информацию…

— Короче! Я не собираюсь целый день выслушивать вас.

— Вас вызывают в Министерство. Дело уже заведено, но без вас мы не можем ничего предпринять.

— Как зовут этого Упивающегося?

— В этом-то как раз и проблема. Это Люциус Малфой.

* * *

— Ай! Больно!

— Ну ты и неженка, приятель! — воскликнул Рон, дезинфицируя рану Гарри. — Когда Драко узнает, что тебя ранили на работе, он такой крик поднимет!

— Я его успокою!

Рон, расшифровав странную улыбку Гарри, как нечто совершенно развратное, решил не вмешиваться.

— Когда он вернется, Гарри? Знаешь, я никогда не видел его таким бледным. Он сказал только, что у них там что-то срочное случилось…

Гарри ничего не ответил, и Рон насторожился.

— Гарри?

— Его работа отнимает столько времени…

— Наша тоже. Но это все во благо страны! — выпячивая грудь, заявил Рон.

— Я не это имел в виду. Его работа очень тесно связана с нашей. Мы ловим очередного Упивающегося — я занят. Передаем того в его ведомство — он занят. Мы совсем мало времени проводим вместе!

— Понимаю…

— Нет, не понимаешь! — вспылил Гарри, резко вставая и поворачиваясь к Забини. — У тебя, Блейз, есть твой ресторан. Поэтому ты целый день проводишь там. А ты, Рон, всегда знаешь, что Блейз там, когда ты уезжаешь и когда возвращаешься. Мы же с Драко едва видим друг друга…

Рон сбегал на кухню за успокаивающим зельем и протянул пузырек Гарри, тот выпил его одним махом и сразу успокоился.

— Извини, эта работа, она мне так надоела…

— Гарри, что бы ты ни говорил, я прекрасно тебя понимаю. Я знаю, что ты только-только начал жить, но прояви терпение. На самом деле, это даже хорошо, что вы не так уж часто видитесь.

В комнате повисла тишина. Рон опустил голову, невозможно было разглядеть выражение его лица из-за упавших на глаза волос.

— Рон?

— А?

— Рон!

Гарри схватил друга за плечи и усадил в кресло. Рон начал едва слышно всхлипывать.

— Рон, что не так?

— Я скоро женюсь… И я так хотел бы, чтобы моя семья смогла это увидеть!

— Есть Джинни.

Рон поднял на него свои заплаканные глаза.

— Есть только Джинни!

Гарри обнял его и закрыл глаза, вспоминая в наступившей тишине, как вся семья Рона погибла во время последней войны с Волдемортом.

— Я уверен, где бы они сейчас ни были, они увидят твою свадьбу и будут счастливы за тебя. Они будут гордиться тобой, обещаю.

Гарри начал тихонько раскачивать Рона в своих руках, глядя на фотографию, стоящую на столе. Джеймс и Лили Поттер радостно улыбались ему оттуда, и в глубине души Гарри знал, что они всегда будут любить его, что они бы согласились с его выбором, где бы они сами сейчас не находились.

Всегда.

Гарри улыбнулся.

Навечно.

* * *

Драко плотнее укутался в мантию: он всегда мерз в этих коридорах, насквозь пропитанных страхом и мукой. От холода пробирала мелкая дрожь. Ожидая прихода стражников, он нетерпеливо постукивал пальцами по спинке деревянного стула.

— Мистер Драко Малфой, ваша просьба была удовлетворена. Следуйте за мной.

С каждым шагом становилось все холоднее, плитка сменялась обычной утоптанной землей. Драко был в Азкабане.

В новом Азкабане, если быть точным. После того как волшебники воспротивились существованию этих ужасных созданий, дементоров, Министерство уничтожило их и предложило кентаврам стать охранниками в новой тюрьме. Кентавры согласились при условии, что сами построят тюрьму так, как захотят.

Теперь Азкабан стал лесом более мрачным, чем Запретный лес, растущий у Хогвартса. Здесь кентавры жили на свободе и одновременно следили за узниками.

Это был лес, но такой, который вселял ужас, потому что никто не мог выбраться из него без сопровождения кентавров. Помня об этом, Драко ускорил шаг, пытаясь не отстать от своего проводника.

Дорога, больше напоминавшая запутанный лабиринт, привела их, наконец, на поляну, где, прислонившись к мертвому дереву, сидел мужчина. Он раскачивался из стороны в сторону и бормотал что-то бессвязное.

Кентавр исчез за деревьями, а Драко подошел ближе.

— Люциус Малфой.

Тот поднял на него взгляд, резко качнув головой.

— Да.

— Отец?

— Да, Драко. Добрый вечер, сегодня хорошая погода, но мне так скучно…

Драко нахмурился и посмотрел на кентавра, который безразлично ответил:

— Он здесь около двух недель. Я думаю, он уже вполне мог потерять рассудок. Такое часто случается.

Люциус Малфой посмотрел на небо и, заметив пролетающую над деревьями птицу, воскликнул как ребенок:

— Эй, птица! У-у, я здесь!

— К нему кто-нибудь приходил в последнее время?

Кентавр задумался.

— Около двух недель назад приходил один мужчина. Он пробыл здесь только несколько минут, а потом сразу же ушел.

— Почему меня не предупредили об этом визите? — прошипел Драко.

— Сожалею, мистер Малфой, но мы вас предупреждали. Мы отправили к вам курьера.

— Кого?

— Он назвался Грейбеком…

— Мне это кажется подозрительным, — тихо произнесла Гермиона.

Драко уже пять минут ходил туда-сюда по ее квартире, мельтеша перед глазами.

— Нет, — резко выпрямилась она. — Определенно, что-то здесь не так.

— Нет здесь ничего странного, Гермиона. За всем этим стоит Грейбек! — воскликнул Драко.

— Тогда объясни мне, зачем он воспользовался именем твоего отца?

Драко посмотрел на нее и торопливо ответил:

— Чтобы замести следы.

— Замести следы? — с сомнением протянул она. — Драко, зачем было ему использовать имя твоего отца, если стоит тебе навестить Люциуса в Азкабане, и ты сразу все узнаешь? Как-то слишком все просто!

Драко был не согласен с Гермионой. Старый друг его отца точно занимал одно из важнейших мест в этом коварном плане, который набирал обороты, и Грейбек точно не был невинной овечкой…

— Находят секретные документы с именем твоего отца, мы отправляемся в Азкабан, и там звучит имя Грейбека. Это настолько просто, что выглядит очень подозрительным!

Усевшись на диван, Драко взглянул еще раз на Гермиону.

— Хорошо, в таком случае, что ты об этом думаешь?

Гермиона вскочила со стула. Доверив ей важные секретные документы, Драко был уверен, что кроме нее никто больше не узнает их содержание. К тому же Гермиона умная девушка, а значит, вполне может найти что-нибудь, что он сам не заметил.

— Ты попросил меня изучить эти документы, Драко, и я, конечно, рада оказанному доверию, но я уверена, что здесь что-то нечисто! Слишком все складно получается… — Она стукнула кулаком по столу. — Каждый день вы то ловите, то преследуете этих лже-Упивающихся, которые наводят вас друг на друга. Но! Если посмотреть внимательнее на эту карту, то все места, где были замечены Упивающиеся, очень знакомы нам…

— Ты хочешь сказать…

— Да, — отрезала Гермиона. — Я думаю, что они показывают нам дорогу, что они хотят, чтобы мы их нашли, они заводят нас в ловушку… А потом и имя Грейбека, все так просто… Они дали нам в руки все карты, чтобы мы их использовали, но мне кажется, что за этим что-то стоит!

— Думаешь, они нами манипулируют? — спросил Драко, резко вставая с дивана.

— И да, и нет. У них есть цель, план, но с другой стороны, они обязаны это делать!

Она расстелила на столе карту, на которой были отмечены все места поимки лже-Упивающихся Смертью.

— Посмотри, все эти места и все эти даты, они образуют некий периметр, который с каждым разом сужается, и образуется круг, как будто…

— Они ищут что-то, — закончил Драко.

Постепенно все кусочки мозаики складывались в определенную картину, но все равно, нескольких кусочков не хватало.

— Ну, хорошо, — Гермиона опустила голову. — Создать армию — этим уже занимается Грейбек. Но зачем? Поставим себя на его место…

— Я бы напал на Министерство. Это не составило бы никакого труда, потому что наша политическая система сейчас активно реорганизуется, — объяснил Драко. — А значит, ее положение довольно-таки шаткое. Государственный переворот — и они всё контролируют!

— Я тоже думала об этом, — согласилась Гермиона. — Но все-таки мне кажется, что у них несколько иные цели. Если это так, то почему они до сих пор не атаковали Министерство? Я уверена, что захваты лже-Упивающихся — это просто обманный маневр. То, что они на самом деле ищут, требует больших усилий и времени…

— Значит, они выигрывают время, наводя нас на ложный след. Все довольно просто, по крайней мере, время у них будет, — Драко нахмурился.

— Гермиона, ты гений!

— Я знаю.

Они рассмеялись, но через несколько секунд Гермиона приняла серьезный вид.

— Если я права, Драко, то у нас серьезные проблемы. Но зачем они делают все это? Волдеморт мертв. Им не к кому обратиться…

— Мерлин, я совсем забыл… — нахмурился Драко.

— Что?

— «Вечная верность»!

— Никогда не слыша об этом, — призналась Гермиона.

— Неудивительно, это темная магия! Некоторые Упивающиеся, такие, как мой отец, Грейбек, Снейп, Беллатрикс… они поклялись своей кровью и магией в вечной верности Волдеморту. А это значит, что даже после его смерти клятва действительна!

Они переглянулись, и Гермиона продолжила:

— Должно быть, перед тем как умереть, Волдеморт дал последние указания своим Упивающимся, и теперь они должны выполнить их, но… Если они этого не сделают, что тогда произойдет?

— Вечные страдания, — прошептал Драко. — Я вспомнил! Если они не исполнят его волю, то их ждут вечные муки и боль, они никогда не смогут умереть, никогда…

— Значит, у них просто нет другого выбора! И много Упивающихся подписали этот договор?

— Да, но многие из них уже мертвы. Остались только Грейбек и мой отец… Он потерял рассудок из-за этого, а значит, не отдает себе отчета в том, что делает!

— Успел же Волдеморт раздать свои последние указания. И даже после смерти не оставляет нас в покое!

— Да, — согласился Драко. — Но что они ищут? Что же это может быть? И для чего?

— Я точно не знаю, — Гермиона вновь опустилась на диван. — Но больше всего я боюсь того, что именно им приказал Волдеморт. Ведь он мог сказать что угодно…

— Ты думаешь?..

— А если… если Волдеморт приказал воскресить себя?

* * *

Большую часть вечера и начало ночи Драко провел в Министерстве, пытаясь убедить чиновников в опасности. Тревога не давала успокоиться, и Малфой понимал, если его опасения оправдаются, то это будет настоящей катастрофой. Наконец, после многочасовых переговоров отряд авроров был приведен в боевую готовность, и совсем измождённый Драко смог вернуться домой.

Когда он открыл дверь своей квартиры и заметил слабый свет, то удивился. В столовой на столе стоял готовый ужин при свечах, рассеянный свет которых придавал помещению таинственный и роскошный вид. Свечи стояли в подсвечниках, блюда на столе уже остыли, а празднично одетый Гарри Поттер спал на диване со стаканом виски в руке. Драко мысленно выругался. Мерлин, Гарри сделал это для него, а сам Драко… Он совсем заработался и не пришел домой вовремя, чтобы попробовать этот роскошный ужин. А еще эти свечи… Как же он обожал ужины при свечах!

Он проклинал себя. Нет, он не заслуживает этого восхитительного человека, и даже мечтать о нем не смеет…

Драко нежно провел рукой по волосам Гарри. Тот в ответ что-то неразборчиво пробормотал и заморгал.

— Ты пришел, наконец? — еле ворочая языком, пробормотал брюнет.

— Мне жаль, душа моя. Я так хотел поужинать с тобой, но это дурацкое Министерство…

Гарри опустил глаза и поднялся. При свете свеч он казался Драко нереально прекрасным, а брюнет, тем временем, прошептал:

— Ничего страшного, я сейчас погашу свечи, и мы пойдем с тобой спать…

Только он устремился к столу, как настойчивые руки схватили его за талию и притянули назад. Драко уткнулся носом в шею и тихо прошептал:

— Я хотел бы извиниться…

Гарри прикрыл глаза: нежный шепот, горячая рука на животе…

Он развернулся в объятиях Драко, и их губы нашли друг друга. Привычным жестом Гарри запустил руку в светлые волосы любовника, а губы Драко тем временем осторожно прикусили кожу возле бьющейся голубой жилки. Дыхание Гарри участилось.

Он начал поигрывать с рубашкой, пока, наконец, не выпустил ее из брюк и не бросил на пол. Вслед за ней полетела рубашка самого Гарри. Они стояли обнаженными по пояс посреди гостиной, освещенной только свечами. Но даже одно только выражение их светящихся глаз было способно воспламенить всю землю. Гарри хотел, чтобы этот восхитительный рот целовал его еще и еще, дотрагивался до кожи. Его сердце наполнялось радостью, когда он видел в глазах Драко желание. Он был уверен, то же самое можно прочесть и в его глазах.

Драко толкнул Гарри на диван и навис над ним.

Мерлин побери, как же он возбужден, как сильно сейчас стучит его сердце. Каждой клеточкой своего существа Гарри чувствовал желание партнера…

Когда брюнет снова открыл глаза, то заметил, как в глазах Драко сверкнули те самые звездочки, отражающие состояние его души. Брюки полетели в сторону, вслед за ними и нижнее белье. Положив голову на плечо Драко, Гарри вдохнул такой знакомый и приятный запах. Как же он обожал его шею…

Эту идеальную шею.

Этого идеального ангела.

И Гарри прошептал:

— Если бы ты только знал, как я люблю тебя …

Эта простая фраза еще больше возбудила Драко Малфоя.

И в ответ Драко подарил ему восхитительную ночь любви, целую ночь, освещенную только свечами и блеском звезд, что сверкали в глазах каждого их них. Эти необыкновенные звезды…

Которые никогда не погаснут.

В этом он был уверен на сто процентов.

* * *

Блейз решил подействовать на нервы своему лучшему друг. Такое решение он принял стоя под душем, где у него и появилось желание повидать своего сахарного мишку. Но в действительности же, помимо желания поиздеваться над Драко, была и другая причина визита к Малфою.

На самом деле, Блейз хотел видеть Драко, потому что жутко нервничал…

Месяц.

Через месяц он женится.

Мечта, которая неожиданно стала реальностью.

Месяц.

Мерлин побери, возможно ли это?

Обычно говорят, что месяц — это очень много, но для Блейза и остальных это было очень мало…

Он ни о чем не сожалел: ни о себе, ни о Роне, но эта свадьба…

Принять решение было не так-то просто: они много разговаривали об этом, спорили, смеялись…

Безрассудный поступок?

Безумие?

Старое обещание?

И, тем не менее, через тридцать дней он женится.

День, который они никогда не забудут.

Как обычно, когда Блейз появлялся в квартире Драко, он устраивал страшный шум, как обычно, у него был ключ, поэтому звонить в дверь Блейз не стал.

Но одна маленькая деталь сделала этот визит неудачным — Блейз никак не мог предвидеть этого…

Совсем не мог.

Блейз зашел в гостиную, где на диване лежал он.

Гарри Поттер, нагишом.

На диване Драко.

На диване!

И Блейз расхохотался. Его безумный смех разносился по все квартире, он мечтал об этом еще с седьмого курса, он ждал, когда же это, наконец, случится. Услышав хохот, Драко, который принимал душ, сразу понял, что старый друг почтил его своим присутствием. Глупая улыбка сразу сползла с лица слизеринца.

Блейз был в гостиной.

В гостиной!

Диван!

Мерлин!

Драко, даже толком не успев вытереться, выскочил из ванной, на ходу оборачивая полотенце вокруг бедер, и направился в гостиную. С мокрых волос стекали капли воды и падали прямо на паркет.

Блейз сидел в кресле, прямо напротив Гарри, и издавал какие-то непонятные звуки. Стоило ему заметить Драко, как слизеринец прошептал:

— Драко, мой плюшевый мишка, я тебе не помешал?

— БЛЕЙЗ!

— Говори тише, мой ангел, твой друг еще спит!

Поддерживая одной рукой норовившее соскользнуть полотенце, Драко вытащил волшебную палочку.

— Убирайся, — прошипел он.

— О, я пришел не вовремя? — воскликнул Блейз, поднимая руки, как будто сдается. — Черт, теперь я вижу!

— При-хо-ди поз-же! — процедил сквозь зубы Драко.

— Вау, у тебя была такая горячая ночь, полная секса, что теперь ты даже не можешь нормально разговаривать? Знаешь, тебе необязательно четко проговаривать все слова, я и так тебя понимаю!

Из палочки Драко вылетел луч заклинания и просвистел мимо волос Блейз, тот, наконец, широко улыбнулся.

— Все-все, понял! Уже ухожу!

Гарри выбрал как раз этот момент, чтобы проснуться. Он потянулся, как довольный кот, Драко же покраснел и так посмотрел на Блейза, что тот, похихикивая, немедленно направился к выходу.

Драко посмотрел на своего любовника и прощупал его взглядом с головы до ног. Этот оценивающий взгляд моментально разбудил Гарри. В ответ он призывно и многообещающе улыбнулся…

Он схватил себя за шею. Такое ощущение, будто невидимая рука сжимает горло, перекрывает доступ к кислороду. Рука продолжала сжиматься, воздуха совсем не хватало.

Гарри задыхался, не способный сделать хоть что-то.

Был ли это кошмар?

Он чувствовал, как на коже выступают капельки пота.

Он попытался закричать.

И душераздирающий крик его матери поднялся из глубин сознания, заглушая быстрые удары сердца, которые с каждой секундой замедлялись…

Наконец, рука разжалась, но было слишком поздно.

Головокружение.

Поглощающая всё темнота.

Еще и еще.

Шелестящий шум.

Вздох.

Последний.

«Драко…»

* * *

Гарри Поттер, просыпаясь, резко подскочил на кровати, рука машинально дотронулась до шеи. Он тяжело дышал, сердце бешено стучало, невероятный, пронизывающий, непреходящий страх пронизывал всё существо…

Страх был здесь, внутри него.

Крупная дрожь колотила тело.

Было плохо.

Подташнивало.

Вокруг все расплывалось.

На ощупь Гарри попытался найти свое зелье на прикроватном столике, но там ничего не было. Паника завладела им.

Он поднялся. Руки мелко дрожали, ноги стали ватными. Схватившись за ручку двери, Гарри увидел свое отражение в зеркале…

Шея.

Этот след…

Неясный отпечаток темно-фиолетового оттенка от чьей-то руки.

— Драко!

Гарри подошел к кровати, на который все так же безмятежно спал Драко, и потряс его за плечо. Он не замечал, что по щекам текут слезы, а в свете едва заметного ночника руки кажутся такими неживыми, прозрачными.

— Драко, просыпайся, прошу!

Драко Малфой медленно открыл глаза. Нескольких секунд ему хватило, чтобы оценить ситуацию и подхватить упавшего без сознания Гарри.

— Гарри!

Он звал его несколько раз, пытался привести в чувство, и наконец, Гарри очнулся и сразу же едва слышно прошептал:

— Драко… есть… в квартире… кто-то есть.

Не нужно было повторять дважды. Драко достал волшебную палочку и вышел из комнаты. С каждым шагом ярость заполняла его все больше и больше. Зайдя на кухню, он сразу же взял флакончик с зельем для Гарри и, держа волшебную палочку в боевой позиции, зашел в гостиную.

Темнота царила во всем помещении, но слизеринцу показалось, что он услышал чье-то тяжелое дыхание, потом раздался хлопок двери. Когда Драко произнес «Люмос», таинственного незнакомца в квартире уже не было, лишь одинокий, еле тлеющий окурок на паркете напоминал о ночном посетителе.

Драко буквально побежал в спальню и протянул Гарри зелье. Через несколько минут все пришло в норму, и тот улыбнулся своему любимому.

— Спасибо.

— Знаешь, в квартире действительно кто-то был. Но ключ есть только у Блейза, к тому же, здесь стоит такая защита, что ни один волшебник не смог бы пробраться…

Гарри дотронулся до руки Драко, и когда их губы соприкоснулись, слизеринец забыл, что собирался сказать. Он устроился в его объятиях и крепко обнял в ответ…

В этот момент Гарри казался таким хрупким.

Таким невинным.

Только тогда Драко заметил на шее своего любимого след чьих-то рук и поклялся, что, кто бы это ни был, он обязательно заплатит за это, дорого заплатит.

* * *

— Панси, осторожно, ты чуть было не порвала рукав моего костюма! — воскликнул Рон.

— Гермиона, передай мне, пожалуйста, скотч! — крикнул из другого конца комнаты Драко.

— Кто-нибудь видел фотоаппарат? — спросил только что пришедший Гарри, в руках которого были коробки с конфетти.

— Я убью этого дерьмового повара! Этот придурок добавил во все блюда эти дурацкие специи! Ну что за идиот!

Блейз грозным вихрем ворвался в комнату. Не переставая ворчать, он толкнул Гарри, и коробки упали на пол, рассыпая по полу все свое содержимое.

Чёрт!

Гарри грустно вздохнул и посмотрел на валяющиеся конфетти. Все рассмеялись, а Драко тихо подкрался к нему сзади и, сняв несколько налипших на волосы блесток, прошептал:

— Ты такой очаровательный в этих блестках…

Драко дотронулся губами до шеи Гарри. Дыхание сразу перехватило, в горле все пересохло, как будто это было впервые. Но до сих пор блондин вызывал у него такое опьяняющее ощущение, и, когда губы Драко все-таки соприкоснулись с его губами, перед глазами взорвалось настоящее разноцветное конфетти…

Гермиона захихикала, а Панси добавила:

— Идите-ка вы в спальню!

За прошедший час Блейз уже забыл про своего повара, зато принялся за Панси, которая была готова взвыть от отчаянья.

— Не трогай мои волосы, Забини!

И этот момент очень сильно напоминал им их седьмой курс в Хогвартсе.

Почти…

До этого самого момента.

— СТОП! Хватит уже! Я вам напоминаю, что это у нас последнее конфетти, а оно нам еще понадобится. Между прочим, уже послезавтра свадьба, поэтому давайте прекратим вести себя как семикурсники и приведем все в порядок!

Рон Уизли произнес эту речь с серьезным видом, не запнувшись ни разу и не покраснев.

Это как раз и произвело эффект, будто они все попали под ледяной душ. Все сразу успокоились и в тишине принялись за работу. Блейз же подошел к своему будущему мужу и прошептал на ушко:

— Обожаю, когда ты становишься таким серьезным, это меня возбуждает. Так и хочется тебя съесть…

Рон просунул руки под рубашку Блейза и легкими движениями принялся ласкать своего любимого.

— Э-э, и вы тоже вперед, в спальню! — воскликнул Драко.

— Да! Мы, между прочим, ничего такого не вытворяли! — возмутился Гарри.

Драко только многообещающе улыбнулся.

* * *

— Вы опоздали! — закричала Панси, спускаясь со ступенек церкви.

Остальные гости бросали на них такие же недовольные взгляды. Впрочем, Панси тоже доставалась часть этого возмущения, потому что одежда ее вызывала недоумение. Она пришла на свадьбу в форме японских школьниц, в экстра короткой юбке, белой блузке с галстуком, зеленой куртке. И для пикантности — очаровательный хвостик.

Гермиона попыталась удлинить юбку, потому что, на ее взгляд, та была чересчур короткой. Она даже высказала Панси по этому поводу все, что думает, и настаивала на классическом платье, которое прекрасно подойдет к свадебной обстановке.

Драко и Гарри опоздали по вполне понятной причине: бурная ночь… завтрак… бурное утро… одевание… бурный день!

Церемония бракосочетания прошла очень спокойно, без каких-либо накладок. Блейз и Рон выбрали официальную одежду — костюмы. Слизеринец — черный с зеленым, а гриффиндорец — бежевый с бордовым.

Оба выглядели просто великолепно...

К огромному удивлению Гарри, Гермиона даже пустила слезу, а когда супруги поцеловались, то в церкви раздался шквал аплодисментов.

Потом на выходе их окатило градом конфетти, отчего все шестеро друзей улыбнулись, вспомнив последнюю баталию и обещание взять реванш…

Джинни, в очаровательном атласном платье, поцеловала своего брата, крепко обняла Блейза, принимая его в свою семью. Гарри заметил неподалеку Луну и Невилла и помахал им рукой…

За последнее время Невилл сильно изменился. Мало что осталось от того неуклюжего мальчишки с пухлыми, чуть порозовевшими от смущения щеками. Он раздался в плечах, перестал быть слабохарактерным, хотя, несмотря на все это, глаза его искрились настоящей детской радостью. Луна же осталась верна самой себе: ярко-синее платье, огромное ожерелье из пластмассы и очень сложная прическа… Хотя поначалу казалось, что она вообще забыла причесаться…

Луна радостно пожала Гарри руку. Болтая обо всем и ни о чем, они направились в зал, где уже собирались гости. По дороге они встретили Драко, который разговаривал с Ремусом и Тонкс. Пара выглядела очень счастливой, что было совсем неудивительно, ведь девушка ждала ребенка. Гарри перебросился парой фраз с профессорами из Хогвартса, мадам Розмертой, Колином Криви, сестрами Патил, родителями и кузиной Блейза, Милисентой, которая держала за руку юношу намного младше ее самой. Также Гарри встретил Чжоу с каким-то парнем, но был совершенно этому не рад и поспешил уйти, сославшись на неотложные дела.

На свадьбе действительно было много знакомых лиц, которые хоть немного, но изменились после Хогвартса. И фланируя в толпе, Гарри кивал и благосклонно улыбался знакомым, прямо как в старые добрые времена.

Уже через несколько часов повсюду раздавался веселый смех, звон бокалов и радостные реплики. Наконец, Драко, подняв бокал, встал со своего места, чтобы произнести тост и поздравить молодоженов. Гарри даже залюбовался своим возлюбленным: элегантность, выдержка, царственный поворот головы, осанка. Сразу же все замолчали, и Драко улыбнулся, а где-то сбоку раздался тихий шепот старой тети Блейза:

— Сын Малфоев. Он сильно изменился с тех пор, как я его в последний раз видела. Такой счастливый…

И Гарри перевел все свое внимание на свою единственную любовь, на которую с восхищением смотрели все гости.

— Дорогие друзья, — начал Драко, — для начала хочу сказать, что очень рад находиться здесь, с вами. Мне приятно видеть своего лучшего друга, с которым мы дружим вот уже четырнадцать лет, таким счастливым, особенно теперь, когда он с Роном. Конечно же, не стану утверждать, что у них не было ссор, как и у каждой пары, но, тем не менее, я уверен, что это самая дружная пара, которую я когда-либо знал. Блейз, друг мой, будь счастлив, желаю тебе этого от всего сердца, даже несмотря на все эти дурацкие прозвища, которыми ты меня постоянно называешь. Я вспоминаю наш седьмой курс, когда ты окончательно выбрал свой путь и связал свою жизнь с одним гриффиндорцем. Так вот, будь с ним осторожным. У этих гриффиндорцев очень извращенная фантазия!

Гарри слушал эту речь с открытым ртом, а в это время за столом начали раздаваться тихие смешки.

— Рон, — продолжил Драко, — мы с тобой нормально общаемся только несколько лет, но признаюсь, раньше мы с тобой не очень-то хорошо ладили. Но, ты видишь, я пытаюсь измениться, потихоньку, прилагаю усилия… В общем, после всех этих лет взаимной ненависти ты заслуживаешь счастья с человеком, который любит тебя и которого любишь ты. Я просто хочу, чтобы ты заботился о моем Блейзе. Временами он совершенно невыносим, но на самом деле он просто плюшевый мишка. В заключении хочу пожелать вам, ребята, вечного счастья.

Малфой поднял бокал, и все последовали его примеру. Как только Драко сел на свое место, Гарри легонько погладил бедро своего любимого. Тот, очаровательно улыбнувшись, спросил:

— Тебе понравилась моя речь?

— Очень.

— Полная импровизация. Я просто позволил выйти наружу своим чувствам, которые вызывает во мне один зеленоглазый брюнет.

Гарри поцеловал его.

Празднование набирало свои обороты, и вот уже Блейз смеется над старыми историями, которые происходили с его мужем, а Рон только отчаянно краснеет. Потом пришел черед различных игр. Никогда еще Гарри не чувствовал себя таким счастливым. Панси нежно гладила прилегшую на ее колени Гермиону…

Все, казалось, дышало счастьем и весельем.

Согласием и воспоминаниями.

Драко испытывал те же чувства и вовсю подтрунивал на Блейзом, мстя ему за все те дурацкие прозвища. Определенно, алкоголь не способствовал приличному поведению Малфоя. Гарри же незаметно ускользнул на кухню, чтобы выпить свое зелье в тишине…

Это свадьба, а значит, здесь должно быть полно сплетниц.

Драко заметил, что Гарри куда-то ушел, и поднялся из-за стола, направившись на кухню с куском хлеба. Но на его пути встретился один знакомый человек…

Человек, которому делать было здесь нечего.

Антонио небрежно прислонился к стене, внимательно наблюдая за двумя молодоженами. Вид у него был измотанный и уставший. А потом его взгляд встретился с глазами Драко, но как раз в этом момент у него в кармане зазвонил телефон, и блондин отвлекся. А когда вновь посмотрел в том направлении, Антонио уже собирался уходить. На шее у него мелькнула странная татуировка.

Драко протер глаза. Нужно немедленно позвать его и спросить, что он здесь делает!

На экране телефона высветился номер его шефа. По ушам ударили музыка и смех. И Драко отключил мобильный. Ничто не должно беспокоить его в такой день, ничто, даже мысли о бывшем парне. С этими мыслями он вернулся на кухню.

Гарри был здесь, смотрел в окно и медленно потягивал свое зелье. Такой спокойный, умиротворенный, счастливый.

Драко никак не мог оторваться от разглядывания своего любимого.

Как же он хотел его.

— У Блейза и Рона сегодня самый счастливый день, — улыбнулся Гарри.

— Да, и у нас тоже он совсем скоро будет…

— Не спеши, мой ангел, — подмигнул Гарри. — У нас вперед вся жизнь…

Внезапно он вытянулся в струнку и сильно побледнел.

— Гарри? — Драко озабоченно посмотрел на него.

— У меня такое странное ощущение, как будто совсем скоро произойдет что-то очень плохое…

* * *

— Ты идиот! — воскликнула Гермиона.

Ее прическа была в небольшом беспорядке, что придавало ей этакий авантюрный вид. Позади стояла Панси и что-то втолковывала Блейзу и Рону.

— Тихо, — прошипел Драко.

— Ты идиот, — повторила Гермиона. — Как ты мог забыть?!

Гарри поднял глаза к небу. В утренней суматохе они совсем позабыли подарить молодоженам подарок.

— Я был занят. И вообще, мне нужно выпить зелье…

Драко схватил того за руку.

— Еще раз?

— День длинный, Драко, да и наши ночи тоже. А я так устал…

Лукавая улыбка коснулась губ Драко. Гарри непроизвольно вздрогнул. Мерлин побери, эта ночь обещает быть еще более длинной!

Они поцеловались, и Гарри спустился вниз в поисках ключей. Через несколько минут, когда он уже собрался открыть машину, гриффиндорец почувствовал, что позади него кто-то есть.

Это чувство ненависти.

Чувство дежа-вю.

И страх вернулся. Липкий и отчаянный. Отвратительный и всепоглощающий.

Он был здесь.

Гарри достал волшебную палочку.

И развернулся.

И тут же его отбросило назад.

Камень, висящий на его груди, буквально впился в то место, где билось сердце.

То, что сам Гарри посчитал камнем, оказалось на самом деле древним талисманом. Когда-то давно в какой-то книге он уже видел нечто подобное.

Вернулась боль. Гарри сжался в комок.

Он пытался, тем не менее, бросить какое-нибудь беспалочковое заклинание, но магия не откликалась, концентрируясь в странном талисмане.

Ловушка.

Черномагическая ловушка.

Чья-то рука схватила его за шею, и спустя секунду к горлу была прижата волшебная палочка.

Из темноты появилось закрытое белой маской лицо Антонио. Обветренные губы, растягивающиеся в гнусной ухмылке.

— Ты труп, Поттер.

— Гарри?

Тишина.

— Гарри!

Он медленно открыл глаза, но тут же снова зажмурился из-за резанувшего по ним яркого света. Наконец, немного привыкнув, Гарри повторил попытку и немного приподнялся. Над ним склонилась незнакомка… Надо сказать, довольно-таки красивая молодая женщина с длинными светлыми вьющимися волосами и пронзительными карими глазами.

— Гарри, дорогой, твой чай уже совсем остыл.

Юноша потряс головой.

Чай?

Дорогой?

Солнце?

Вдруг он резко подпрыгнул с воплем:

— Антонио!

Женщина, не отрываясь от журнала и продолжая мелкими глотками пить свой чай, только поинтересовалась:

— Антонио? Антонио Бандерас! Неужели он еще не вылетел из твоей головы? Хотя… твоя дочь все еще смотрит «Маску Зорро»…

Гарри замер. Он ничего не понимал. То ли это с ним что-то не так, то ли со всем остальным миром…

Дочь?

— Моя дочь? Что здесь…

— Папа! Папа!

Маленький пухленький мальчик, улыбаясь, прижался к его коленям, а через несколько секунд к нему присоединился его близнец. От неожиданности Гарри потерял равновесие и плюхнулся обратно в шезлонг.

Кошмар. Вот, что это такое.

Да, сейчас он проснется…

Нет?

— Папа, а мы пойдем с тобой на футбол?

— Мамочка, я кушать хочу.

Взгляд Гарри переместился с близнецов на женщину, потом обратно на детей…

— Это шутка, да?

— Что, дорогой? — Женщина, наконец, оторвалась от своего журнала.

— Это ловушка, — прошептал Гарри, поднимаясь. — Это неправда. Это Антонио. Он внушил мне эти образы, чтобы я начал сомневаться, где реальность, а где вымысел…

Гарри похлопал по карманам, пытаясь нащупать волшебную палочку, но ее нигде не было. Женщина допила одним глотком чай и небрежно бросила:

— Твоя палочка в тумбочке, первый ящик слева, как обычно.

— Да, папа, давай поиграем в волшебников!

Гарри подумал, что обычной оплеухи сейчас не хватит, чтобы вернуться в реальность.

— Лиза! — поднявшись с шезлонга, воскликнула женщина. — Прекрати смотреть телевизор, пожалуйста! Лучше пойди погуляй! Алекс и Хайден, я сама отведу вас на матч. А ты, Гарри, приготовься к приходу своих родителей. Они придут к нам сегодня на ужин, надеюсь, ты не забыл?

Поцеловав его на прощание, она ушла, а Гарри остался ошарашено стоять посреди сада. Услышав звук отъезжающей машины, он прошел в гостиную.

Волшебная палочка!

Он должен найти свою палочку… Внезапно его внимание привлекли фотографии на столе.

Вот он… точно он, а вот и близнецы, женщина, маленькая девочка.

Его семья.

Но когда?

Может, с другим Гарри, у которого была нормальная жизнь?

Это то, о чем он мечтал.

Все эти фотографии.

На море.

На пляже.

С любящей женой.

Он не знал, сколько времени простоял посреди гостиной, застывшим взглядом рассматривая снимки с запечатленными на них моментами жизни, во всей ее красоте и выразительности. Он читал фотографии, как читают книги, но не из-за их хорошего содержания, а из-за красоты слов, складывающихся в настоящую историю…

Оторвавшись, наконец, от фотографий, Гарри прошел в спальню, удивительно чистую и прибранную. Но несколько вещей все же выделялись из общего фона.

Серебристая цепочка на прикроватной тумбочке. Кулон в форме сердца с выгравированным на нем именем Келли, а на обратной стороне надпись «Люблю тебя навек. Гарри».

— Ты подарил мне его в тот день, когда мы стали встречаться. Помнишь?

Гарри буквально подпрыгнул на месте, не заметив возвращения Келли. Любой другой мужчина признал бы, что эта женщина красива, но не Гарри, для него она оставалась просто незнакомкой…

Он достал из тумбочки волшебную палочку и произнес заклинание.

Ничего не произошло.

Он попробовал еще раз.

Опять ничего.

— Да что такое?!

— Гарри? Ты уверен, что все в порядке?

Обеспокоенное выражение лица Келли вернуло его на землю.

— Моя палочка, она не работает!

Женщина в ответ рассмеялась.

— Сколько раз ты уже взмахивал этой деревяшкой, сорванной с бука, который стоит у нас в саду, но… Магическая сила в ней так и не появилась. Хотя Алексу и Хайден это нравится — очередная игра, — произнесла она, успокоившись.

Гарри осмотрелся вокруг.

Что-то вызывало сомнения.

В глубине души он понимал, что есть в этом что-то нереальное, однако…

— Мне нужно в Лондон, увидеться с Драко! И…

— В Лондон? Да твои родители приедут уже через час! У тебя нет времени лететь из Парижа в Лондон!

— Но Антонио! Драко! Мне нужно его увидеть! Я…

— Антонио? Это новый персонаж, который ты придумал? — вдруг спокойно произнесла Келли и села на кровать.

— Что?

— Персонаж. Для твоей новой книги.

— Какая книга? — непонимающе переспросил Гарри. — Ничего не понимаю. Я даже не знаю, где я!

— Сейчас принесу лекарства, — улыбнулась женщина, поднимаясь с кровати. — У тебя, наверное, солнечный удар. Хотя ты всегда, когда просыпаешься, не можешь отличить реальный мир от выдуманного тобой же.

— Придуманного мной? — удивился Гарри вслед уходящей жене.

— Да. Хогвартс. Книга, которую ты написал и даже три уже издал. Там идет речь о троих друзьях, которые поступают в волшебную школу в Англии и должны победить ужасного черного мага Волдеморта.

— Как…

— Дорогой, вернись к реальности. Хотя, если ты хочешь сейчас продолжить писать свою книгу, то я попрошу Лизу освободить компьютер.

— Но это не может быть правдой! Ведь Драко, Рон и Гермиона…

— Персонажи, которые ты создал, — закончила Келли, едва заметно, но успокаивающе улыбаясь.

— Ты не должен был спать на солнце, я сейчас принесу твои лекарства.

Как только Келли вышла, Гарри уселся на кровать. Его немного потряхивало, дыхание участилось.

— О, Мерлин! Это не может быть правдой, этого нет. Этот мир не существует. Я просто пленник здесь!

Он поднял глаза к потолку и взвыл:

— ДРАКО-О-О!

* * *

Панси с грустью наблюдала за своим лучшим другом Драко, который захлебывался то от рыданий, то от бешеной ярости. В квартире Рона и Блейза царила ужасная суматоха: Рон вызвал авроров, которые сразу установили наблюдение за кварталом, а другая их часть бросилась на поиски пропавшего Гарри.

Панси поднялась с дивана и крепко сжала в объятиях Драко, который едва слышно бормотал:

— Я не должен был его отпускать, не должен был…

— Драко…

— Я не должен был его отпускать, не должен был…

— Драко, послушай меня! Мы найдем его!

— Я УБЬЮ ЭТОГО ИДИОТА АНТОНИО!

Малфой схватил со стола стакан и со всей силы швырнул об стену. Стекло разлетелось мелкими осколками по всему полу. Панси пыталась успокоить слизеринца, но ничего не выходило.

— Как я мог быть таким дураком! — продолжал распаляться Драко. — Это все время был он, а я ничего не видел! НИЧЕГО!

— Мы все виноваты, но мы найдем его…

С сумасшедшим выражением лица Малфой повернулся к Панси и выкрикнул:

— Я достану его даже в аду и заставлю заплатить за все!

Ледяной ветерок пробежал по позвоночнику девушки. Захотелось расплакаться, будто бы ненависть Драко была направлена на нее, но это ведь было не так. И, тем не менее, волны бешенства коснулись ее лица. Ноги стали ватными, и, чтобы не упасть, Панси прислонилась спиной к стене. По щеке побежала слеза…

— Драко, — тихо произнесла она, — успокойся, авроры найдут его, и потом… Гарри сильный…

— Я сам найду его, — сжав кулаки, твердо произнес Драко.

— Что?!

Но слизеринец резко встал и рванул к выходу, а вслед ему несся крик Панси:

— Драко, нет!

Драко Малфой бежал, бежал не в силах остановиться. У него не было какого-то определенного направления, он просто бежал, куда глаза глядят, как будто любая дорога должна была привести его к Гарри. Раны в сердце все еще кровоточили, и сильная, ужасная, опустошающая ненависть заполняла каждую клеточку существа. Но где-то в самом дальнем уголке уже пускали свои ростки тоска и тревога, и эти чувства подсказывали ему поторопиться, как будто он может… потерять Гарри.

* * *

Гарри подташнивало, он чувствовал себя потерянным, больным…

Между пальцев струился шелк. Он был красивым, таким же, как и кресло, в котором Гарри устроился. А этот запах жареной курицы, доносящийся из кухни…

Всё это он чувствовал.

Но это не могло быть реальностью.

Было ощущение, что он живет в каком-то кукольном домике, двери которого закрыты на замок.

И он не мог отвлечься от всего того, что видел. От близнецов, докучающих своей сестре. От Келли в потрясающем платье и кричащем фартуке поверх…

А Гарри буквально слился с креслом, как будто он сам участвовал в организации конца света.

Все это не могло быть… реальным.

Нет?

Раздался звонок в дверь — Гарри от неожиданности подпрыгнул. Через минуту дом наполнился веселыми криками близнецов, Гарри получил легкий поцелуй в щеку и, наконец, увидел вошедшую рыжеволосую женщину с необыкновенными зелеными глазами.

Лили Поттер.

Гарри напрягся, в голове зашумели отголоски былых кошмаров, в глазах защипало. И когда Лили заключила своего сына в крепкие объятия, он не смог даже пошевелиться. Этот запах и такие объятия были его давней мечтой.

Это было невозможно…

Но это было.

Если это сон, то он пожелал бы никогда не просыпаться.

Следующим вошел его отец. Его почти точная копия, только глаза были орехового цвета и кожа более бледная. Сильное рукопожатие стало последней каплей: извинившись, Гарри убежал в ванную, где сразу же расплакался, как обычный ребенок.

Его молитвы были услышаны.

Они были здесь, живые.

Счастливые бабушка и дедушка.

Впервые за свою сознательную жизнь он смог дотронуться до своих родителей.

Нашла его Лиза, младшая дочь, которой совсем недавно исполнилось девять лет. Несмотря на свой небольшой возраст, она была уже красавицей, а огромные глаза напоминали чем-то Луну Лавгуд…

Присоединившись к своей семье за столом, Гарри поначалу стеснялся, но уже спустя пять минут непринужденно болтал со всеми ни о чем и обо всем, смеялся шуткам отца и периодически щипал себя за бедро, чтобы не расплакаться от переполнявшего его счастья…

Это был лучший ужин в его жизни. И даже жена, которая время от времени улыбалась ему и лукаво подмигивала, показалась ему очень привлекательной женщиной.

Этот мир был идеальной утопией.

Гарри Поттер всей душой желал, чтобы этот мир стал его миром.

Он хотел, что эта жизнь стала единственной реальностью.

Сон.

От которого Гарри никогда не сможет проснуться сам.

Хайден смеялся.

Хотя нет, на самом деле, он плакал от смеха.

Алекс же был не таким счастливым.

— Прекрати смеяться, Хайден, и играй, — обиженно произнес он. — Помоги мне поймать папу!

Но близнец только еще громче засмеялся.

Вся семья выбежала в сад, чтобы поиграть в догонялки. В общей атмосфере веселья и неразберихи кто-то случайно отключил автоматическую систему поливки сада, потом ее вновь включили. Естественно, не вовремя — поток воды обрушился на веселящуюся семью. Гарри воспользовался общим гомоном и подхватил Келли на руки, закружив ее в быстром танце. Она начала кричать и вырываться — ей не очень нравилось, когда Гарри так делал…

Увидев возмущенную мать, Алекс засмеялся. Хайден схватил шланг для поливки цветов и незаметно направил его на отца — и мгновенно убежал, чтобы не поймали.

Но Гарри Поттер умел бегать очень быстро.

После того как он увидел своих родителей, каждый день был для Гарри необычным. С того самого утра прошло уже три недели, и он быстро втянулся в ритм: он играл с Алексом и Хайденом в футбол, готовил всякие вкусности для Келли, помогал ей с дизайном дома, смотрел мультфильмы с Лизой, играл со своими детьми…

Каждый новый день был лучше предыдущего.

Его дети были великолепными, жена — самой лучшей, родители — интересными собеседниками, соседи — очаровательными…

А вчера вечером они обсуждали с Келли, где проведут летний отпуск. По такому случаю был организован семейный совет, и мальчики захотели поехать в Диснейленд.

Но после долгих споров они, наконец-таки, сняли на неделю небольшой домик в Италии.

Всё было идеально.

Завтра на ужин должны были придти Лили и Джеймс.

Гарри чувствовал себя живым, таким счастливым. Все фотографии, что стояли в гостиной, отпечатались в его памяти, как будто они на самом деле были частью его жизни, как будто они были его прошлым…

Ну, а сейчас был обед, и Гарри, держа за руку Келли, собирался объявить своей семье очень важное решение.

— Дети, ваша мама и я, мы приняли решение…

Три маленькие головки восторженно посмотрели на родителей:

— Мы едем в Диснейленд?

— Мы купим большой телевизор?

— Мы купим новую машину?

— Нет, ничего такого, мои дорогие, — улыбнулась Келли. — Мы собираемся купить собаку.

Ответом ей был дружный вопль радости.

— Такую же, как у Пэрис Хилтон! — закричала Лиза.

— Охотничью собаку, — возразил Хайден. — Она будет добывать нам еду.

— Только не пудель!

Гарри улыбнулся и ласково взъерошил волосы Алекса.

— На самом деле я думал о черном лабрадоре…

Но радостный победный крик не дал ему закончить, на что Келли только рассмеялась.

— Поедем за собакой после обеда.

Не было ничего удивительного в том, что обед прошел в довольно шумной атмосфере.

Уже через неделю после того, как в доме появился новый член семьи, все привыкли к нему. Алекс постоянно таскал питомца за уши, Лиза выгуливала его под завистливыми взглядами своих подруг, а Хайден пытался сделать из него настоящего охотника. За эту фантастическую неделю Гарри смог наконец вдоволь наговориться со своими родителями, рассказывая им о том, что в школе он был почти самым лучшим учеником. На работе тоже все было неплохо: его издатель как раз совсем недавно интересовался, где же четвертый том его приключенческой саги…

Идеальная неделя.

Но однажды утром Гарри проснулся с каким-то странным ощущением. В комнате никого не было — Келли пошла погулять с Героем, так они назвали черного лабрадора.

Странное чувство.

Ощущение, что он что-то забыл.

Или, скорее, кого-то.

Но Гарри не мог вспомнить «что».

Он не знал «кого».

Пожав плечами, он решил, что если это что-то действительно важное, то он вспомнит. Что бы это ни было…

Ведь правда?

* * *

Блейз постучал в дверь.

Никакого ответа.

Гермиона постучала еще громче.

Блейз вздохнул и вытащил из кармана маленький ключ, который сразу же вставил в замочную скважину.

С тихим протестующим скрипом открылась дверь, и Гермиона первой вошла в квартиру, огляделась и позвала:

— Драко!

Но в ответ не раздалось ни звука. Тогда девушка начала открывать каждую дверь и выкрикивать имя Малфоя.

Четыре дня.

Четыре дня от Драко не был никаких новостей.

Четыре дня он не выходил из своей квартиры.

Четыре дня…

Закрыв входную дверь, Блейз направился к кухне и протянул руку, чтобы открыть дверь.

Множество различных запахов ударило в нос. От неожиданности Блейз закашлялся, но дверь все-таки открыл.

Через секунду, немного запыхавшись, прибежала Гермиона и замерла, пораженная увиденным.

Драко был здесь.

Но он был совершенно неузнаваем.

Порванная рубашка, спутанные волосы, огромные синяки под глазами, жесткая щетина, дрожащие руки, хриплое дыхание и красные глаза…

Он склонился над котлом и постоянно сверялся с рецептом.

Он даже не заметил их — его совершенно не интересовало то, что происходило вокруг.

— Драко…

В его глазах их не существовало, и Гермиона, чтобы хоть как-то привлечь внимание к себе, схватила Малфоя за плечи.

— О, Мерлин!

Блейз подошел ближе и обнял своего лучшего друга, но Драко сразу же начал вырываться и бормотать, не узнавая никого:

— Отпустите меня! Отпустите! Отстаньте, мне нужно закончить это зелье! Уходите!

Гермиона дотронулась кончиком пальца до зелья и нахмурилась:

— Что-то очень знакомое. Я уверена, что где-то видела уже это зелье…

— Не трогай его, чертова грязнокровка!

Блейз прикрыл глаза, мысленно извинился перед Драко за то, что сейчас собирался сделать, и направил на друга волшебную палочку.

Тело Малфоя медленно опустилось на пол. Он был без сознания.

Сначала Гермиона удивленно посмотрела на Блейза, потом нахмурилась, но глаза остались все такими же грустными. У нее всегда на лице появлялось такое выражение, когда что-то шло не так.

А сейчас всё было не так.

Гарри исчез шесть дней назад, от него не было никаких известий, Драко два дня бегал по Министерству, собирая информацию об Антонио, но это не дало никаких результатов. А потом он просто заперся у себя в квартире…

Как оказалось, чтобы приготовить какое-то зелье.

В глубине души Гермиона понимала состояние Драко.

Он растерялся, обезумел от горя. Сейчас Драко Малфой был готов на все, лишь бы найти Гарри.

Она знала, что Драко не станет убивать себя. Он всегда обладал живым складом ума, а значит, сделает всё, что в его силах, чтобы найти Гарри, даже если для этого потребуется продать душу дьяволу…

Сама Гермиона не могла оставить Малфоя в одиночестве, потому что ему нужна была помощь. Любая.

Даже Блейз казался сейчас потерянным. Всегда такой улыбчивый, сейчас он молча нес Драко на руках, чтобы уложить его на диван. Девушка почувствовала, как слезы подступают к глазам. Такую сцену они уже однажды пережили. Рон тогда был в больнице, Артур Уизли сражался в последний раз в своей жизни, Драко был ранен, а Гарри опять куда-то исчез. Никто не знал, где он…

Гермиона хорошо помнила тот день. Окрестности Хогвартса — настоящее минное поле, по которому она бежала, держа за руку Панси, вместе с ней пытаясь уклониться от летящих в них смертельных зеленых лучей…

Холодок былого страха пробежал по спине, но теплая рука Блейза успокаивающе легла ей на плечо.

— Мы найдем его, — прошептал слизеринец.

Гермиона посмотрела на небо, усыпанное звездами, и от всего сердца попросила, чтобы они привели их к Гарри.

* * *

— Мистер Малфой страдает гипертонией, также у него наблюдается недостаток сна, еды и воды… Но если в общем, то он в порядке. У него впечатляющая сила воли. Желательно, чтобы он какое-то время провел в Святом Мунго, но он не хочет. Нам приходится давать ему успокаивающие зелья…

Колдомедик едва успела закончить фразу, как в комнату сразу же вошли четыре человека.

Драко Малфой лежал на кровати в своей квартире, такой слабый, но, тем не менее, он едва слышно произнес:

— Мне… нужно… идти… я… должен… приготовить… зелье.

Казалось, эта простая фраза стоила ему неимоверных усилий. Панси посмотрела на Гермиону, та не отпускала руку Драко.

— Послушай меня, блондинчик, — заявила слизеринка, — мы тоже хотим помочь хоть чем-то, мы тоже хотим найти Гарри. А ты пока не можешь работать. Но я могу закончить зелье, если, конечно, ты скажешь, что это!

Драко едва слышно прошептал:

— Оно… очень сложное… чтобы войти… в контакт с… разумом… Гарри…

Гермиона поморщилась и повернулась к Панси:

— Это зелье позволяет… отправить сознание одного человека в сознание другого. Что-то вроде окклюменции, но на длинные расстояния. Это зелье одно из самых сложнейших в приготовлении, и, если мне не изменяет память, только Драко удалось его приготовить…

— У тебя все получится, Гермиона, ты очень способная волшебница. Нам просто необходимо это зелье! — воскликнул Рон.

— Гарри уже неделю нет с нами, это может быть рискованно, — добавила Панси.

Гермиона поднялась и, прикрыв глаза, произнесла:

— Я закончу его.

Драко схватил девушку за руку и прошептал:

— Я… хочу… сам… выпить… это зелье.

Спустя несколько секунд он уже спал, и только одинокая слеза Блейза тихо упали на идеальный паркет.

* * *

— У нас нет выбора, — объявил Драко. — Я понимаю, что рискую, но мы должны знать!

— Мы не должны упустить этот шанс, — продолжил Рон.

— А мне это все кажется опасным, — заявила Панси.

— Достаточно, Панси, — поморщился Блейз. — Обычно ты всегда первая, когда нужно чем-то рискнуть, так почему же сейчас ты колеблешься?

— В отличие от вас я не самоуверенная идиотка, — возмутилась она. — Напомню тебе, что Драко может умереть, если зелье приготовлено неправильно! Мы уже потеряли Гарри, не станет и Драко!

— Я уверен, что зелье сварено идеально, — заметил Рон. — Ты что, не веришь в Гермиону?

— Рон, не начинай… — пробормотала та.

— Я тебя и не спрашивала! — раздраженно ответила Панси. — Я верю в нее!

— Тогда почему ты боишься этого зелья?

Драко решил прекратить эти бессмысленные споры. Они и так ждали слишком долго. Целых три дня он спал из-за снотворного, которым его поили, зато это позволило Гермионе закончить зелье. Но прошло уже больше недели, как Гарри находился в руках Антонио, и кто знает, что могло с ним случиться…

Одним глотком Драко осушил склянку, и сразу почувствовал, как едкая жидкость обжигает горло.

Долгое время ничего не происходило, стояла мертвая тишина. Ужасная боль пришла неожиданно, буквально выбив из грудной клетки весь воздух. Драко закричал и ощутил, что уходит…

Он летел.

Такое странное чувство.

Чувство легкости, избавления от тяжелого тела, болезненного, закрытого, такого хрупкого тела…

Здесь же он был непобедимым.

Бессмертным.

И только одна тонкая ниточка связывала его с телом.

Этим куском плоти.

Драко испытывал чувство невероятной радости.

Свобода.

Чистая и прекрасная.

Этот мир был намного лучше, чем тот, который он покинул.

Драко хотел летать, летать, все выше и выше.

Он хотел уйти.

Но что-то в нем заставило вспомнить того, ради которого он пришел сюда.

Гарри.

Он должен найти Гарри.

Драко сконцентрировался, пытаясь отвлечься от чувства счастья и свободы.

Он сосредоточился на своем призрачном, легком теле.

И почувствовал чужое сознание.

Оно было здесь, все время с ним, но было запечатано в его хрупком теле.

Драко презирал его, он гордился своей свободой.

Он взлетел.

Искал особенное сознание.

Он ощущал сны, силу разума.

Искал сновидения Гарри, которые должны были быть невероятно сильны.

Он не знал, сколько времени провел в таком состоянии, но Гарри не было нигде.

Пока…

Легкий запах коснулся его носа.

В этом измерении его не существовало, но все же он был здесь.

Аромат.

Уникальный.

Теперь Драко точно знал, где Гарри.

Очень старое и давно заброшенное поместье Малфоев все еще стояло посреди равнины. Но, несмотря на все невзгоды, этому несчастному зданию удалось сохранить гордость и величие.

Драко пролетел сквозь дерево и камень и оказался в подвале.

Он чувствовал себя непобедимым.

Тело Гарри лежало прямо на сырых камнях, казалось, что он просто спит. Но Драко чувствовал, что связь разума с миром живых очень слаба, она истончилась до такой степени, что это могло стать огромной проблемой…

Он попытался прикоснуться к Гарри, но не смог — рука прошла сквозь тело. Нахмурившись, Драко задумался о том, что же можно сделать. Выход был один. Можно было самому вернуться в тело Поттера. Конечно, риск огромный, и не только потому, что он сам может погибнуть, это так же запросто убьет и Гарри… Если его сознание не примет Драко Малфоя.

Но он не посмеет, ведь разум Гарри неприкосновенен.

Однако с каждой секундой сознание любимого стирается все больше и больше.

Драко занервничал и вновь попытался дотянуться до слабого разума Гарри. Вдруг он ощутил, как нить, связывающая его с собственным телом, напряглась и потянула назад. Накатила слабость.

Зелье почти прекратило действовать, он обязательно должен вернуться в свое тело, иначе погибнет.

Его тянуло назад, Драко изо всех сил сопротивлялся, пытаясь кончиками пальцев дотронуться до бледного лица Гарри, но ничего не получалось. Оставалось только отчаянно выкрикивать его имя.

А потом все произошло настолько быстро, что Драко даже не успел ничего толком понять. Он вернулся в свое тело, которое пронзала невыносимая боль. Такое тяжелое, такое хрупкое, такое опасное тело.

Казалось, секунды свободы утеряны навсегда…

Драко очнулся, резко сев на кровати и жадно глотая ртом воздух, будто на то время, что он парил неведомо где, у него остановилось дыхание.

Теперь он знал, где Гарри.

* * *

Гарри играл очередную партию в шахматы с Лизой. Дочь у него была настоящей умницей: хоть и совсем еще маленькая, но уже довольно смышленая. Сейчас у нее было преимущество, и Гарри чувствовал, что эта партия закончится для него проигрышем.

Келли в саду подавала ребятам лимонад. Близнецы пригласили своих друзей в гости и заодно решили провести настоящий футбольный матч. Лабрадор Герой носился по саду, и можно было даже подумать, что он тоже является членом одной из команд.

День был солнечным и во всех отношениях приятным.

— Шах и мат.

Гарри едва заметно улыбнулся, а Лиза радостно воскликнула:

— Я обыграла тебя! Мама! Мама, я опять выиграла!

— Браво, солнышко, — прошептал Гарри, целуя дочь в лоб. — Но обещаю, в следующий раз я тебя обязательно обыграю!

Сзади тихо подошла Келли и, обняв мужа за плечи, нежно произнесла:

— Ты правильно сделал, что оторвал их от телевизора. Свежий воздух творит чудеса.

Гарри улыбнулся, но вдруг непонятно откуда поднялся легкий ветерок, взъерошив непокорные волосы, и тихий шепот коснулся его уха:

— Гарри…

— Что?

— Что «что»? — удивленно переспросила Келли.

— Ты меня звала?

— Да нет, дорогой.

— Но…

Шепот повторился, но на этот раз Гарри успел вовремя повернуться к жене, чтобы удостовериться, что ее губы не шевелились.

Он непонимающе потер лоб.

Слышать голоса — это плохой признак.

Гарри поднялся и посмотрел на небо.

Странное ощущение заполнило его сознание.

И этот голос…

Шепот снова повторился.

Казалось, что-то легкое коснулось его руки.

Этот аромат.

Этот запах.

Это присутствие.

Откуда все это?

— ГА-А-АРРИ!!!

Гарри взвыл и упал на колени, этот крик ударял по каждому нерву не хуже молотка, слезы текли по щекам.

— Драко.

Гарри посмотрел на небо.

Он всё вспомнил.

Предупреждение: много пафоса и соплей.

Пузырек воздуха вырвался из его приоткрытого рта.

Он чувствовал странное давление на груди и за закрытыми веками.

И тишина…

Необыкновенная.

Одновременно и внутри него, и в мире.

Одновременно здесь и везде.

Живые и мертвые.

Какой-то звук разрушил хрупкую тишину.

Чья-то рука схватила его за одежду — и свет вернулся.

Так же, как и воздух.

И жизнь.

— Гарри! — По ушам ударил обеспокоенный голос Келли.

Но Гарри продолжал все так же, с закрытыми глазами, сидеть в ванной. Он прекрасно слышал и плач Келли, и голоса своих детей, которые, судя по шуму, толкались возле двери.

Но, не открывая глаз, он продолжал сидеть в ванной, наполовину заполненной водой.

— Гарри, зачем же ты… О, дорогой, быстро вылезай отсюда… Зачем ты?.. Почему?

— Заткнись, — непреклонно сказал он.

Его голос был таким холодным, что, казалось, мог бы заморозить все воды этого мира.

Келли всхлипнула не в силах понять, что же происходит.

Гарри наконец открыл глаза. Вода стекала с его волос, оставляя на коже чувственные дорожки…

Вид у него был злой и мрачный. Лицо Келли приняло какое-то карикатурное выражение, да и дорожки слез на щеках не красили ее.

Поднявшись, Гарри вылез из ванной, и резко бросил:

— Ты — просто иллюзия.

Последняя слезинка скользнула по щеке Келли и упала на плитку. Разрушая мечту Гарри об идеальной жизни. А потом тишина.

Тишина другого мира.

Гарри закрыл глаза.

И в ту же секунду холодное лезвие вонзилось в бедро.

Настоящая боль.

Он очнулся.

* * *

Блейз решительно положил руку на плечо Драко, удерживая того на месте.

— Мы вместе пойдем спасать Гарри. Одного тебя мы не отпустим, Драко!

— Все вместе, — согласился Рон, протягивая руку.

— Мы спасем его, — добавила Панси, хватаясь за плечо друга.

— И победим, — закончила Гермиона, приобнимая девушку.

— Мы готовы.

Драко со странным чувством смотрел на сплетенные руки, которые символизировали союз, договор, неопределенное будущее…

Они все такие упрямцы, но они готовы.

Он нуждается в них.

Гарри нуждается в нем.

А он нуждается в Гарри.

Бывший Слизеринский принц поднялся. В его глазах блеснула холодная сталь.

Он положил руку на плечо Блейза.

Договор заключен.

Война начинается.

* * *

— Поттер…

Гарри харкнул кровью, глаза нестерпимо болели, а пол был холодным и липким. Каждый мускул кричал о боли. Да еще от клинка, торчащего из бедра, на глаза наворачивались слезы. Пока еще он не мог открыть глаза, и в этом ночном царстве страха голос Антонио вызывал рвотные позывы.

— Ты силен, Поттер, но худшее еще впереди…

Лезвие кинжала скользнуло вдоль шеи, сковывая душу Гарри льдом страха. Он почувствовал, как по спине побежала струйка пота. Он не мог двигаться, и холод, пронизывающий каждую клеточку…

Драко…

Его голос был тихим шепотом.

Он не мог говорить.

Он не мог двигаться.

И он чувствовал, как талисман, блокирующий магию, буквально впивается в кожу.

Антонио был совсем рядом, и Гарри судорожно съежился, когда рука испанца разорвала майку.

— Я хочу, чтобы ты страдал, Поттер, — садистски рассмеялся Антонио. — Я хочу, чтобы ты страдал и физически, и морально. Хочу, чтобы Драко понял, что именно я с тобой сделал. Он ведь придет, обязательно придет…

И Гарри точно знал, что именно собирается сделать с ним этот сумасшедший испанец.

На глазах выступили слезы.

* * *

Панси попыталась отдышаться хоть немного. Малфой-мэнор был настоящим лабиринтом. И как только можно здесь жить?

Она сняла с пояса зеркальце, в котором сразу же появилось лицо Драко.

— Ты пришла?

— Да, как раз пытаюсь сориентироваться. Я здесь не была так долго…

— Вход за библиотекой.

Панси огляделась по сторонам. Все в доме было укутано грязным пыльным саваном. А вот и библиотека… Закрытая чехлами мебель… Девушка сбросила на пол несколько книг, как вдруг откуда-то сзади раздались тихие перешептывания.

— Есть здесь кто-нибудь? — вслух произнесла она, потом схватила зеркало и заявила:

— Они пришли.

Пятеро лже-Упивающихся появились неожиданно, Панси успела бросить в них боевые чары и побежала, привлекая их внимание.

Простая ловушка.

Гермиона, Рон, Драко и Блейз уже поджидали их.

Ради Гарри.

Ради жизни.

Ради любви.

Ради дружбы.

Ради всего, что они не хотели терять.

Повсюду были пустые комнаты, холодные и неуютные. Можно было проникнуть в любую щелочку, спрятаться где угодно.

— И наконец немного действий! — предвкушающе улыбнулась Панси.

Она бросила в ничем не примечательную дверь вышибающее заклинание. Дюжину лже-Упивающихся отбросило назад, но те смогли быстро оправиться от удара. Бой начался.

Именно этот отвлекающий маневр и совершенно глупое поведение лже-Упивающихся позволило Драко добежать до комнаты, которая находилась в самом дальнем коридоре.

Ради Гарри.

Ради любви.

Он покрепче схватил свою волшебную палочку и толкнул дверь. Но от того, что он увидел за ней, едва не подкосились ноги.

Предупреждения: много пафоса, сопли, кровь.

В камине горел огонь, но он не давал тепла. Скрестив руки, с улыбкой на губах Антонио повернулся, у его ног лежало бесчувственное тело.

Покрытое кровью и синяками.

Полностью обнаженное.

Мужчина.

Гарри.

Драко почувствовал, как комок подступает к горлу, все мысли мгновенно вылетели из головы, сердце заледенело.

Им завладела ярость. Опустошающая ненависть. Она была хуже торнадо, хуже даже, чем сама смерть. Резкий, едва уловимый жест. Разум требовал смерти.

Драко хотел, чтобы каждый в мире увидел лицо этого испанца, изуродованное многочисленными рубцами и шрамами.

— Авада…

Воздух застрял где-то в горле, его не было, — рука Антонио врезалась ему в живот. Кровь хлынула изо рта, Драко отлетел к стене, больно ударившись спиной. Что-то неприятно хрустнуло.

Он чувствовал себя куклой, хрупкой куклой, которая по мановению руки Антонио может умереть. Невидимая рука сжала горло Драко.

Но даже несмотря на это, Слизеринский принц с таким бешенством, ненавистью и отвращением смотрел на врага, что глаза его казались полностью черными.

Антонио усмехнулся, взмахнул волшебной палочкой, из которой тут же вырвался сиреневый луч, приковав Драко к стене. К счастью, воздух вернулся в легкие.

Неподвижность.

Ловушка.

— Я убью тебя, Антонио! — выплюнул он. — Я не умру до тех пор, пока не вырву твое сердце!

Тот в ответ только рассмеялся.

Бессмертный.

Он воспользовался беззащитностью Драко, чтобы погладить его по нежной, такой бледной щеке, и вдохнул запах своего бывшего любовника.

— Драко, Драко, Драко… Ты действительно думал, что я ничего не понял… Ты думал, что я настолько глуп и не жду, что ты придешь за Поттером.

Губы Антонио были так близко. Драко яростно скривился и плюнул ему в лицо. В этот момент в зал вошли остальные лже-Упивающиеся. У большинства лица были исцарапаны так, что можно было подумать, они сражались не с людьми, а с дикими животными.

— Мы их поймали, только брюнетка успела убежать. Говорят, она не человек…

Друзья. Неужели они тоже все схвачены?

Драко подумал о Панси, слабая улыбка тронула его губы. Он попытался воспользоваться моментом, пока Антонио разговаривал с Упивающимися, чтобы освободиться.

Напрасно. Невидимые путы тисками сдавили грудь.

Драко посмотрел на неподвижное тело Гарри. Он не был мертв — грудь его едва заметно вздымалась. Виски были в крови. Его возлюбленный был обнажен…

И эти раны.

Ненависть с новой силой вспыхнула в сердце. Драко громко зарычал, выгибаясь всем телом, пытаясь освободиться. В какой-то момент ему показалось, что тонкие лучи магии засветились, но тут Антонио хлопнул дверью, и все исчезло.

— Бесполезно, Драко. Этот барьер невозможно разрушить.

Испанец пододвинул к себе стул и уселся напротив скованного слизеринца.

— Ненавидишь, Драко, да? Это из-за того, что я прикоснулся к твоему дружку, что я его целовал, что заставлял выть от боли, что я его взял… Ненавидишь, да, Драко? Интересно, а если я прямо сейчас специально для тебя повторю?..

Драко ощутил, как к лицу прилила кровь, его охватило настоящее бешенство.

— Не смей трогать его! Ты сдохнешь, Антонио! Ты…

— Тихо, блондинчик! — оборвал его тот, и, увидев, как из уголка рта Драко потекла тоненькая струйка крови, улыбнулся. — Какой мне толк делать то, что я уже сделал несколько минут назад? Я могу сделать тебе намного больнее…

Весь жалкий свет, что мог собраться в этом зале, сконцентрировался в одном-единственном месте.

Казалось, языки пламени танцевали на теле его любимого.

Лезвие.

Кинжал.

Антонио уже не смеялся. Он крепко и уверенно держал клинок у сердца Гарри.

Чуть выше сердца.

А черные глаза Антонио внезапно полыхнули двумя нечеловеческими красными угольками, которые впились в Драко.

— Видишь ли, Драко, я должен убить Поттера. У меня нет другого выбора. Я мог бы сделать это, когда тебя не было… Но нужно… Поттер!

Он выплюнул последнее слово, будто оно было ядовитым.

— Видишь, у меня много причин желать его смерти. Одна из них — я хочу отомстить тебе, Драко, за то, что ты выбросил меня, как какое-то дерьмо, за то, что обманывал меня. Знаешь, блондинчик, я прикончу твоего глупого дружка прямо у тебя на глазах, и когда я вырву его грязное сердце, то заставлю тебя выпить его кровь…

Множество эмоций сейчас смешалось в Драко — страх, ненависть, ярость, отчаяние…

Каждое слово, каждый звук, что произносил Антонио, отпечатывались в его мозгу, и страшные картины мелькали перед глазами. И Драко знал, что все это сейчас произойдет.

Лезвие поднялось.

Драко чувствовал, как время почти остановилось, он даже заметил воздушную дорожку, что оставляло лезвие после себя… Будто весь мир был заодно…

Он попытался вытянуть руку вперед, ощутив, как трещат его кости под невыносимым давлением магии. Пламя отразилось на лезвии кинжала и внезапно…

Клинок опустился, просвистев в воздухе.

Разразилась гроза.

Сильный порыв ветра выбил стекло в окне.

Драко взвыл.

Давление магии на тело ослабло.

Вернулась тишина.

Антонио с дурным предчувствием глянул на свои руки. На такие сильные и одновременно слабые запястья. Затем поднес их к лицу. Два зрачка. Два изумруда.

Вечные.

Сверхмогущественные.

Светящиеся.

Резкий удар отбросил Антонио в другой конец комнаты. Драко резко выдохнул.

Гарри…

Гарри…

Он попытался вновь освободиться от магии, которая приковала его к стене.

Надежда пронизывала каждую его клеточку.

Антонио резко поднялся, так и не выпустив кинжала из рук, его лицо было в крови. Драко почувствовал невесомый поцелуй Гарри, горячие и такие успокаивающие пальцы вложили ему в руку волшебную палочку.

Этим поцелуем он хотел сказать что-то…

Прощай.

Магия, сковавшая Драко, исчезла. И когда изумрудные глаза встретились с серебристыми, Малфой понял, что…

Слишком поздно.

Отблеск пламени на стальном лезвии…

Которое вонзается в грудь Гарри.

Надежда погибла.

Но ненависть и страх все еще были здесь. В каждой частичке воздуха. В каждой миллисекунде.

А в голове Драко зазвучала такая знакомая мелодия.

Реквием.

Как в день смерти его матери.

И он закричал одно слово.

Одно имя.

Одну судьбу.

Одну любовь.

Гарри.

Предупреждения: много пафоса, сопли, кровь.

Знаешь, это мог быть просто сон.

Мы ведь не идеальны.

Какова наша история?

Что наши имена?

Кто мы?

Просто два существа, которые любят друг друга.

И в глубине твоих глаз…

В мимолетном отблеске…

В твоем сердце…

В моем…

Рождается это ощущение.

И эти звезды в твоих глазах…

К горлу подступила тошнота, в глазах защипало, будто все существо Драко противилось тому, что должно было произойти сейчас. Ноги отказывались слушаться, и он рухнул на пол. Просто пустая оболочка, из которой вырвали сердце.

Он не видел больше Гарри.

Гарри…

Его тело, такое обессиленное, но все равно красивое, мужественное. И кинжал, торчащий из живота и струящаяся из раны кровь.

Гарри был с ног до головы покрыт кровью, а грудь его только изредка приподнималась, показывая, что он еще жив.

Драко попытался произнести имя любимого, но не вышло, не получалось даже руку протянуть.

Мерлин, как же больно…

Он хотел подняться, но чьи-то сильные руки резко встряхнули его. Кулак Антонио врезался в челюсть. Целое мгновение или больше у него перед глазами мелькали фиолетовые звездочки. Наконец, ему кое-как удалось встать на ноги, которые он едва чувствовал.

Вокруг все было каким-то расплывчатым, неясным. Движения замедлены. Как во сне…

Сон.

Драко широко распахнул глаза, будто его только что ударило током.

Гарри…

Кинжал.

Антонио.

Драко пытался выровнять дыхание. У воздуха был отчетливый привкус смерти, а может, это ему просто показалось.

А прямо перед ним с волшебной палочкой в руке ходил взад-вперед Антонио, который собирался…

Убить.

Убить Гарри.

Драко зарычал и из последних сил бросился на испанца, пытаясь ударить, причинить как можно больше страданий.

Они дрались все сильнее, все резче.

Отомстить.

Ненавидеть.

И страх… страх, который придавал силы.

Антонио ударил в самое чувствительное для любого мужчины место. Драко согнулся пополам от боли, падая на колени.

— Круцио…

Слишком поздно.

Голос. Голос пропал куда-то. Он больше не мог кричать. Он больше не мог.

Боль была настолько сильной, что крик застывал в горле, и сильная дрожь сотрясала тело. Что-то прокричал Гарри, но Драко ничего не мог сделать.

Он был одновременно и в этом мире, и в другом.

На пороге смерти.

Уже можно было ощутить ее холодное дыхание.

Драко не знал, где его волшебная палочка, да и плевать. Он сосредоточился на одной точке — Антонио, и резкий рывком снова бросился на него. Выхватил палочку из рук врага и трансформировал ее в кинжал.

А перед мысленным взором пролетели образы прошлого.

Мать.

Умирающая мать, которая из последних сил шепчет ему на ухо свою последнюю волю. И ее легкий ванильный запах повсюду.

И кровь на пальцах, такая ярко-красная, такая липкая.

С неожиданной силой Драко вонзил кинжал в плечо Антонио и, дрожа, отступил.

Опустил взгляд на залитые кровью руки.

Он едва не убил человека.

Чем он лучше Волдеморта?

Он не убийца.

— Драко!!!

Крик Гарри в последний момент предупредил его об опасности. Подняв взгляд, Драко увидел, как Антонио резким движением вырвал кинжал из окровавленного плеча и бросил в него.

Ничто не могло помешать.

Драко закрыл глаза. Он был удивительно спокойным.

Слишком умиротворенным.

Он собирался умирать.

Какая-то его часть уже была в другом мире.

В мире духов.

В зале сконцентрировалось столько магии, она была настолько осязаемой, что Драко мог дотронуться до светлых волос своей матери, которая, казалось, стояла совсем рядом.

Он ощутил легкий ветерок.

Нет.

Конец не должен быть таким.

Выдох.

Раздался треск. Магия.

В глазах Гарри Поттера мелькали красные отблески.

Его проклятая магия вырвалась наружу, и маленькие молнии укутали его в некое подобие кокона, будто для защиты.

Личный талисман. Только для него одного.

Гарри дрожал, как пластмассовая игрушка, готовая сломаться.

Талисмана оказалось недостаточно…

Чтобы выжить.

Один талисман, чтобы умереть.

Один талисман, чтобы выжить.

Белая вспышка.

Потом черная.

Смерть.

Она уже наверное приняла его в свои чертоги…

* * *

Драко чувствовал свое тело. Такое слабое, такое хрупкое. И тяжесть, и боль целого мира на плечах.

Лицо Антонио было полностью обожжено. И такое странное опустошение в глазах.

Белая магия.

— Авада Кеда…

Теперь Драко точно знал, что его мать здесь.

В каждом движении.

Он чувствовал ее присутствие, ее запах, жизнь, надежду… и ненависть, мечты того мира…

Он вонзил кинжал в сердце своего бывшего любовника.

И какая-то часть Драко умерла вместе с Антонио.

Тишина. И Антонио падает на пол.

Смерть пришла.

И собрала свою дань.

В двойном объеме.

Предупреждения: много пафоса, сопли, кровь.

Рон пошевелился и тихо вскрикнул.

Боль.

Такое ощущение, будто все мышцы, все кости сжались в тугой узел.

А еще вывернутая челюсть.

Мысли неслись со скоростью света.

Вот — Гермиона, почти в таком же состоянии, как и он.

Блейз.

Смотрит прямо на него.

И Рон понял всё, что хотел ему сказать Блейз этим взглядом.

Не нужно было произносить слова вслух.

Только взгляд, который открывал целый мир. И они одни знали это.

В глазах Блейза Рон видел всю его нерастраченную любовь, он видел отблески былого счастья, а еще — страх и злость…

Слизеринец однажды — слизеринец навсегда.

Рон понимал, что таким образом Блейз пытается поддержать его, помочь. Он верил ему и верил в него.

И это придало ему силы.

Ритм сердца ускорился.

Вот он — способ освободиться.

* * *

— Антонио просто воспользовался вами.

Четкая фраза, которую произнесла Гермиона, заставила подняться лже-Упивающихся. Им не понравилась правда.

— Мы нужны ему, мы — его ученики, его…

— Пешки, вот вы кто…

Один из лже-Упивающихся вытащил волшебную палочку, но второй остановил его и с легкой улыбкой подошел к Гермионе.

— Говори, красавица, пока можешь… Но совсем скоро я с огромным удовольствием убью тебя, когда повелитель придет к власти!

— Повелитель? — удивилась Гермиона.

— Наш господин, тот, который нашел нас… Грейбек.

— Грейбек — не Волдеморт, — заметил Блейз, прислонившийся к стене, и с таким интересом изучающий плитку под своими ногами, будто там действительно было что-то любопытное.

— Он станет им! — выкрикнул Упивающийся. — Грейбек отмечен «Вечной верностью», он обязан будет уступить свое тело Темному Лорду, который все еще здесь, в царстве живых. И тогда он вернется и будет рад увидеть свою новую армию и своих верных слуг…

— Как Квирелл, — выдохнул Рон.

— Почему Антонио не с Грейбеком? — спросила Гермиона.

В ответ Упивающийся залепил девушке пощечину.

— Ты хочешь всё знать, но я ничего не скажу…

— Трус, — засмеялась Гермиона. — Мы связаны и скоро умрем. Имеем мы право узнать, во что всё это выльется и за что мы умрем, или нет? Но ты, трус, не хочешь ничего говорить!

У Гермионы Грейнждер был настоящий дар выводить окружающих из себя, запутать, а потом заставить делать то, что хочет она.

Лже-Упивающиеся смертью все-таки не были настоящими Упивающимися, которые могли быть очень опасными. Нынешнее же поколение было просто пешками, которых привлекло сияние славы.

— Антонио должен убить Поттера. Так приказал ему повелитель. Антонио тоже отмечен «Вечной верностью», и когда он закончит, то мы пойдем на штурм Министерства. И к тому времени, как Он вернется, все будет под нашим контролем…

— Разумно, — заметил Рон.

Неожиданно прогремел взрыв, а потом вновь установилась тишина. Блейз наконец оторвался от рассматривания плитки под ногами, Рон все продолжал ломать голову над тем, что можно сделать в этой ситуации, а Гермиона пыталась проанализировать их положение. И в этот момент в комнату вошел еще один из лже-Упивающихся.

— Антонио разбирается с Поттером и Малфоем, так почему мы не можем убить этих?

— Потому что Антонио приказал их не трогать, он сам хочет это сделать! — ответил ему самый улыбчивый Упивающийся и вновь подошел к Гермионе, нежно погладил ее по щеке.

— Но он не запрещал нам немного развлечься. Что ж, мисс Я-Хочу-Всё-Знать, ты хотела узнать, что произойдет потом, что ж, сейчас я покажу тебе, что случится с тобой…

* * *

Панси провела рукой по волосам, делая знак следующим за ней аврорам, и глубоко вздохнула. Она жутко злилась, что пришлось оставить Гермиону и друзей, отправляясь в Министерство за подмогой. К несчастью, мало кто прислушался к ее словам, они не верили, что ситуация настолько катастрофическая. И только авроры, которые работали с Роном и Гарри, пошли за ней.

И сейчас они возвращались в поместье.

У Панси уже давно появилось странное ощущение тяжести на душе, будто что-то непоправимое произошло или вот-вот произойдет.

Она чувствовала приступ невероятной тоски, впрочем, так всегда было, когда она сильно нервничала.

Все события, припорошенные пылью неизвестности, заставляли ее беспокоиться.

Внезапно прямо перед ней появилась спина Упивающегося, который, должно быть, совершал обход. Она схватила его за плечо, ударила между ног и залепила каблуком в лицо.

В поместье раздался бой часов.

Двенадцать ударов. Полночь.

Случилось что-то страшное.

Что-то, связанное с магией.

Мимо Панси пронесся странный и невероятно холодный поток воздуха.

Гарри…

Руки задрожали.

Тоска проникла в каждую клеточку.

Панси попыталась успокоиться.

Голос в голове.

Умоляющий.

Любимый.

Голос в голове.

Гермиона.

Панси побежала.

Она ворвалась в комнату как раз в тот момент, когда один из лже-Упивающихся прижал Гермиону к стене и пытался расстегнуть пуговицу ее джинсов. Связанный Рон выкрикивал в его сторону грязные оскорбления.

Крик ужаса застыл в горле Панси.

Ненависть.

— Эй, парень!

Подлетев к нему, она схватила его за горло и прижала к стене.

Рука на горле все сжималась.

Сжималась.

— Мерзавец, как ты посмел дотронуться до нее?! Убью… Эта женщина моя! — И Панси со всей силы ударила его об стенку.

Упивающийся навалился на нее.

Авроры прибыли как раз вовремя.

Как только Гермиона освободилась, то тут же бросилась в объятия Панси, которая оттолкнула от себя бессознательное тело Упивающегося и напоследок пнула его ногой.

Рон схватил волшебную палочку, протянутую одним из авроров, и бросился к двери.

Двери страха.

Дверь смерти.

Дверь, которая находилась в самом конце коридора.

Блейз схватил его за плечо, успокаивая.

У них была другая проблема.

Грейбек.

Предупреждения: много пафоса, сопли, кровь.

Было ужасно больно.

Будто что-то убивает тебя изнутри.

Бесконечная боль.

Глаза Драко светились, и слезы текли по щекам.

На сердце было невероятно тяжело.

Он подошел к Гарри.

Его рука дрожала, когда он легонько дотронулся до лица человека, которого всегда любил.

Гарри Поттер улыбался.

Какой же красивой может быть улыбка в такие моменты…

Его глаза помутнели.

Такая красивая изумрудная радужка.

Дерзкая, но красивая.

Необыкновенная.

Драко жалобно всхлипнул.

— Дра… Драко…

Горячее дыхание на его лице.

Рука на щеке.

Улыбка.

Драко крепко обнял его и уткнулся носом в шею.

— Драко, я умираю…

Блондин вздрогнул и покачал головой.

— Нет, нет, я тебя спасу. Мы сейчас выйдем отсюда и пойдем в Мунго. И все будет хорошо!

— Слишком поздно, Драко…

Драко отрицательно покачал головой. Слишком быстро.

Он ничего не видел сквозь слезы, текущие по щекам.

Только не останавливаться.

Только…

Не останавливаться.

— Я люблю тебя.

— Гарри, прошу, потерпи еще немного. Я спасу тебя. Я не брошу тебя. Не уходи, слышишь! Я не разрешаю тебе меня оставлять!

Драко сжал его сильнее.

Его запах.

Его воспоминания.

Его любовь.

— Гарри…

Драко все еще гладил его по щеке.

И смертельный холод сковал каждую частичку тела.

— Гарри…

Зеленые глаза были открыты.

Но…

Погасли.

— Гарри! Не оставляй меня, прошу… Умоляю… Я люблю тебя…

Мертвый голос.

Рука медленно соскользнула со щеки.

И упала на пол, разрушая все, что когда-то было Гарри Поттером.

Гарри Поттер умер.

— НЕ-Е-ЕТ!

Казалось, крик Драко можно было услышать на другом конце света.

Столько в нем было боли.

Разбитого счастья.

Он плакал.

Еще и еще.

Его трясло.

Умоляющий шепот.

* * *

Ты должен был быть счастлив, Гарри Поттер.

Ты должен был жить.

И увидеть, как восходит солнце.

В последний раз.

Жизнь несправедлива.

Твоя жизнь — сплошные поражения и потери.

Печаль и мрак.

Но свет пришел.

Наконец.

Его звали Драко Малфой.

И счастье переполняло тебя.

Это вечное счастье.

И эти звезды в твоих глазах.

Теперь все это ушло.

Ты должен был быть счастлив.

Гарри Поттер.

* * *

Блейз почувствовал, как внутри что-то оборвалось. От боли у него подогнулись колени, а из глаз брызнули слезы.

— Нет…

Ничего не понимающий Рон подошел к нему.

А кто бы понял?

У Блейза был дар.

Его наследство.

Предчувствие того, что должно произойти.

Дар видеть будущее.

Что произойдет.

Но ничего не изменить.

Но…

Блейз обхватил себя руками.

Почему?

Почему он не может ничего изменить?

* * *

Гермиона бежала по коридорам.

Грейбек, вероятно, был неподалеку. Он пытался воскресить Волдеморта.

Там, где ощущалась черная магия.

Они с Панси держались за руки.

Ничто не могло их разделить.

Они должны выдержать бой.

Здесь и сейчас.

Гермиона достала небольшой артефакт, который еще во время войны дал ей Грозный Глаз Грюм.

Он позволял обнаружить черную магию.

Артефакт указывал на подвал.

Гермиона знала, что может умереть.

Она знала это.

Но в глубине души она понимала, что ей просто не позволят.

Панси.

Никто не должен умереть.

Никто…

Она заклинанием выбила дверь.

Дыхание перехватило.

Жар.

Отвратительно липкий воздух.

Вонь.

Грейбек повернулся к ней.

Сквозь черты его лица проступали черты Волдеморта.

Панси закричала:

— Авада Кеда…

В нее попал луч света, похожий на жидкое золото.

Гермиона бросила заклинание, разбившееся о щит Грейбека-Волдеморта.

Следы вечной верности.

Грязными ожогами отвратительная надпись горела на спине.

Грейбек попытался убежать, оставляя за собой кровавую дорожку.

Брошенное ею заклинание отвлекло внимание Волдеморта от Панси, которая истекала кровью на полу.

Она попыталась подняться, чтобы бросить заклинание, но ничего не вышло.

Гермиона смотрела на нее, едва сдерживая слезы.

У нее не было сил.

Взрывная волна отбросила ее назад.

Впечатала в стену.

Она услышала крик Рона.

Крик ужаса Панси.

Потом вдруг стало очень темно.

Слишком поздно она поняла, что свет погас только для нее.

Голова потяжелела.

И Гермиона потеряла сознание.

* * *

Дрожащей рукой Драко дотронулся да покрытого кровью кинжала, который торчал из тела Гарри.

Такое прекрасное тело было испорчено этим клинком.

Клинком, который убил его…

Резким движением он вытащил лезвие.

Потом при свете нескольких свечей посмотрел на него.

Он погладил лицо Гарри.

Плача.

И улыбаясь.

Он любил его.

Больше всего на свете.

Больше, чем себя.

Больше, чем саму жизнь.

Только бы он был счастлив.

Только бы их ничто не разделило.

Только бы вновь увидеть…

Эти звезды в твоих глазах.

Для Гарри.

Его сердце обливалось кровью.

Потому что любил.

Навсегда.

Последняя слеза скользнула по щеке.

На лице улыбка и боль.

Опустошающая.

Разрасталась

Поднималась.

Заполняла каждую частичку его тела.

А потом осталась только боль от потери Гарри.

Но теперь он найдет его.

Он улыбался.

Драко лег рядом с Гарри.

И перестал дышать.

* * *

Рон тяжело дышал, держа в руке волшебную палочку.

Гермиона.

Гермиона лежала на земле.

И Панси.

…

Он закрыл глаза.

— Грейбек, посмотри на меня! Посмотри на меня, подонок!

Грейбек с изуродованным лицом посмотрел на него.

Рона затошнило.

В этой комнате было слишком жарко.

Слишком влажно.

Слишком темно.

Рон вцепился в палочку.

Человек, создание, грязь.

Который убил его семью.

И он живет.

Этот подонок собирался воскреснуть.

И речи быть не могло.

Ни магия.

Ни оружие.

Ничто не помешает Рону убить его.

Убить.

Месть.

Ненависть.

Гнев.

Убить.

За Блейза.

За Гарри.

За Гермиону.

За Панси и за Драко.

За семью.

За Джинни.

За всех тех, кого он любил.

Он не видел, как подошел Блейз.

Он не видел, как тот бросился на Волдеморта-Грейбека.

Он закричал.

— Нет!

В кулаке Волдеморта-Грейбека проступали черты чего-то страшного.

Чего-то, что означало только одно — Смерть.

Изуродованный Грейбек посмотрел на него.

Жалобно.

Грейбек хотел, чтобы Рон ему помог.

А другая его часть…

Волдеморт.

… Злобно смотрела на него.

Блейз дрожал от магического шока.

Он упал в котел, где начал метаться.

Кости и кровь.

Рон прошептал заклинание.

Его палочка превратилась в пистолет.

— Эй, Волдеморт!

Они повернулись к нему.

— Ты ненавидишь магглов! Я убью тебя по-маггловски.

И нажал на курок.

Выстрел.

Чтобы убить.

Выстрел.

Чтобы завыть.

Выстрел.

Чтобы отомстить.

И пуля.

И выстрел.

И искаженное лицо Волдеморта.

И спокойный взгляд Грейбека.

Мерзкое тело падает.

Каждый удар.

Каждое движение.

Убивает.

И вот, не остается ничего.

Он мертв.

Рон упал на колени.

Он отомстил за тех, кого любил.

А теперь.

Теперь ему стало плохо.

Потом разум заволокла темнота.

Мужчина был красив.

Это был самый красивый мужчина, которого он когда-либо видел.

Он был светлым, как ангел.

Притягательным.

Привлекательным.

Шикарным.

Молодым.

Идеальные, прекрасно уложенные светлые волосы.

Одет он был в бежевый костюм.

Он ждал.

Вокруг него шептались люди.

Все взгляды были устремлены на него.

Он немного переминался в ноги на ногу.

Потом замирал, смотря вперед.

На несколько секунд его глаза подергивались неясной пеленой.

Потерянный в воспоминаниях.

Солнце ярко освещало это светлое место.

Делало его нереальным.

Чья-то голова легла на плечо, и горячее тело прижалось к нему.

Запах.

Такой знакомый.

— Извини, что заставил ждать…

Серые, как бушующее море, глаза посмотрели на вновь прибывшего.

Он был красив.

Свет и мрак.

Брюнет с матовой кожей.

Безумно чувственный и привлекательный.

С глазами, которые заставляли забыть обо всем.

Элегантный и наивный.

И улыбка.

По сравнению с которой рай казался тусклым.

Люди вокруг него остановились и начали шептаться.

И смотреть на него.

С желанием.

С уважением.

С радостью.

Со счастьем.

Он был такой красивый.

Блондин внимательно посмотрел вокруг.

Рыжий парень показал большой палец и посоветовал ему поторопиться в истинно-уизлиевской манере.

Он держал за руку брюнета с шоколадными глазами и послал ему воздушный поцелуй.

Брюнет азиатской внешности, одетый в школьную мантию, держал на руках совсем маленького мальчика одного года от роду и подавал ему рукой какие-то знаки. Другая его подруга держала маленькую девочку, которая как две капли воды была похожа на своего братика, и, глядя на брюнета и блондина, по-матерински улыбалась им.

Блондин посмотрел в соблазнительные изумрудные глаза и услышал:

— Хочу.

Улыбка расползлась по его лицу.

Он был такой красивый.

В нем было столько света.

Он хотел этого человека.

Прекрасно.

— Драко Люциус Малфой, берете ли вы в законные мужья Гарри Джеймса Поттера?

Это действительно был потрясающий день.

И продолжение у него будет такое же великолепное.

Мечта.

Нереальность.

Безупречность.

Хотелось плакать.

Улыбка Гарри была так красива.

Хотелось ребенка.

Семью.

И чтобы по их новому дому бегали дети.

Прощай спокойствие.

Но что бы там ни было…

Он всегда будет любить этого человека.

Что бы ни случилось.

Потому что было в нем что-то неприкосновенное.

Неприступное.

Вечное.

Что так сильно отличало его от всех остальных.

Может быть, это была беззащитность.

Может быть, для кого-то это было неважно.

Но для него это значило все.

У тебя были…

И всегда будут…

Эти звезды в твоих глазах.

— Да, хочу.