Сумеречный поцелуй

Хрупкая невысокая девушка смотрела в окно на пролетающие мимо с бешеной скоростью горы и поля. Так пролетает мимо вся жизнь. Не всегда она ровна, как расстилающиеся под небом долины, не всегда это самое небо безоблачно и ясно. Не всегда всё случается так, как того нам хочется.

Почему лёгкие и весёлые моменты стираются из памяти невыносимо быстро? Они омрачаются жестокостью, болью, смертью. Говорят, жизнь человека делится на чёрные и белые полосы. Да вот только если смешать эти цвета, то получится грязно-серый. Цвет смрада, цвет безысходности, цвет бездушия.

Грязная серость сейчас царила в уцелевшей душе девушки. В недолгой жизни Гермионы Грейнджер было много света и радости. Только куда делось всё это? Где все её мечты? И где полный солнца взгляд тёплых карих глаз?.. Там же, где проходит грань между миром и войной. Войной с Волан-де-Мортом. Войной, унесшей столько безвинных душ. Гермиона всегда думала, что победа принесёт счастье, пусть и омрачённое слезами горя. Горе утихнет, а счастье, ну или, по крайней мере, знание того, что теперь всё будет не так, по-другому, останется. Как давно она мечтала вместе с друзьями о том, что Том Реддл сгинет, забрав с собой и крестражи, и Пожирателей Смерти во главе с ненавистными Беллатриссой, Люциусом, да и всей семейкой Малфой. Верила, что силы добра непобедимы. Ошибалась. Не эти ли самые силы применяли те же Непростительные заклинания и проклятия? Куда делась эта самая доброта? Конечно, как говорит Рон, всё это делалось на благо общества, что обе стороны отвечали ударом на удар. Но ведь каждый из них отстаивал свою правду, какой бы она ни была! И гибли десятки, сотни, тысячи людей. Не союзников, не врагов, а именно людей. Нет, Гермиона ни капли не жалела Пожирателей и, конечно же, нисколько не сомневалась, что её палочка и палочки её друзей зря доставали ужасных кровожадных маньяков. Нет, ничуть. Но этот цвет, цвет грязи оставлял в её душе осадок. Ведь если бы не жестокость волшебников, не сумевших и не пожелавших просто дать Лорду Волан-де-Морту в детстве хоть каплю любви, может и не получился бы из него такой... такой… — Гермиона так и не могла подобрать нужного слова. Ей было горько за то, что люди, в частности и она, сами своими силами или наоборот, своим безразличием и холодностью, рождают и воспитывают таких, как Том Реддл. Да, Гермиона Грейнджер изменилась сильно и безвозвратно. Уже не была она так категорична.

Она никогда не делилась своими мыслями на этот счёт с Гарри Поттером, мальчиком-который-выжил-и-победил. Да она и под страхом быть скормленной гигантским соплохвостом не скажет этого вслух! Мысль о Хагриде вновь кольнула девушку острой иголкой. Добрый, грозный с виду, но ранимый внутри, любимый и родной, он пал смертью храбрых в Запретном лесу. В лесу, который был его вторым домом и в котором он находил себе маленьких и огромных любимцев. По щеке, как всегда при воспоминании об их большом друге, скатилась слеза… Она вспоминала, как Хагрид встречал их на пороге своей хижины, одетый в разноцветный фартук. Как он наливал им чай в кружки размером с ведро. Как пытался привить им любовь к Арагогу, дракону Норберту. Вспоминала его улыбающиеся чёрные глаза, когда он смотрел на Грохха. Гермиона невольно улыбнулась. Добрый, родной Хагрид…

Да, смерть не пощадила практически ни одну семью. И сейчас, спустя полгода, когда свежа ещё рана на волшебном сообществе, Гермиона Грейнджер ехала в поезде, несущем её в Хогвартс на последний, седьмой курс учёбы. Как бы то ни было, жизнь продолжалась, а значит, продолжались боль и смятение в серой душе семнадцатилетней девушки, взвалившей на свои хрупкие плечи груз прошедшей войны...

* * *

Драко Малфой мрачно улыбнулся. Наконец-то ему удалось улизнуть от его новоявленной семейки и побыть одному! Мало того, что вечно мелькают перед глазами, так ещё и мысли их назойливыми мухами проникают ему в голову и наполняют её тупой болью. Драко хмыкнул. Ему нравился его новый дар. До поры до времени. О да, какой иступлённый восторг его обуревал, когда он подслушивал мысли молоденьких привлекательных девушек о нём! Что-что, а скромности и самомнения юному лорду Малфою не занимать. Однако, со временем, его стали доставать банальные и, что уж скрывать, очень глупые мыслишки «пустышек». Мысли семьи ещё как-то удостаивали внимания Драко, но на них он старался не зацикливаться, давая членам вампирского клана свободу этой самой мысли.

Вампирский клан… Если бы Драко Малфою, лорду и обладателю четырёх поместий, чистокровному потомку древней фамилии полгода назад сообщили, какой бред будет твориться в его голове, он бы заавадил не глядя. А сейчас…

Драко снова хмыкнул. Чистокровный… Точнее сказать теперь бескровный. Да и на знатную фамилию теперь тоже как-то плевать. Ох, лучше не заводить тему о крови. Рот Малфоя наполнился ядовитой слюной. Да, он долго привыкал к своей новой ипостаси. Привыкал к своим способностям, умениям, вкусовым предпочтениям, новой, и далеко не красивой, а просто ВЕЛИКОЛЕПНОЙ внешности. Ну, насчёт внешности свыкся он быстро. Драко всегда считал себя просто неотразимым. Только глаза… Они из серых стали красно-малиновыми.

Откинувшись назад, Малфой посмотрел в окно. Он вспоминал ту ночь. Ту роковую ночь, когда всё решилось. Решилась вся его дальнейшая жизнь, а точнее существование. Драко скривился. И какой чёрт его дёрнул помогать этой мелкой Уизли, рыжей выскочке и верной обожательнице ненавистного Поттера! О чем он только думал в тот момент, когда ринулся, а точнее лениво так, с присущей ему грацией, решил спасти эту рыжую от стаи голодных вампиров, окруживших её в глуши Запретного леса, в котором слышны ещё были предсмертные крики полувеликана Хагрида, друга Поттера и его припевалы Рона Уизли. Драко никогда ни во что не ставил этого полукровку, но когда он стал невольным свидетелем того, как тот прикрыл собой мелкую Уизли от кровожадных вампиров, какое-то чувство уважения проникло ему в душу. Дурак. Каким надо быть безмозглым заносчивым кретином, решив, что можно остановить голодных новообращённых вампиров! Но в ту минуту он об этом не думал. Юношеский максимализм взял верх. И вообще, какого чёрта он делал в этом лесу? Да просто Паркинсон, с её позёрством и намерением выгородиться перед Тёмный Лордом, который, кстати, в Драко никакого раболепия не вызывал, а скорее лишь отвращение, эта Паркинсон ринулась в лес искать Поттера, чтоб сдать его в руки Лорду. Но какой бы она ни была стервозной и наглой, Драко любил её как давнюю подругу, коей она и являлась ещё с тех пор, как они оба пешком под стол ходили. Да вот только всё это выскочило из головы, лишь Малфой увидел рыжую Уизли с толпой дрожащих от возбуждения, с голодным блеском в красных глазах, вампиров. Нет, Драко было по сути всё равно, что они порвут её на части, может, даже понаблюдал бы за этим с удовольствием, но как всегда Поттер подпортил ему все планы. Ну откуда Драко мог знать, что у великого шрамоносца проснётся благородство, и он спасёт своего заклятого врага, то бишь самого Драко, сначала в Выручай-комнате, а затем на главной лестнице? Ниоткуда. Не мог и не знал. Но это случилось.

И вот, стоя и наблюдая за тщетными попытками Джинни Уизли одолеть неравных по силам врагов, которых было трое, у Малфоя родился гениальный план. План спасения мелкой вертихвостки, дабы отплатить долг Поттеру. Долг Поттеру… Даже звучит противно! И не просто отплатить, а отплатить сполна, чтобы потом Сам Непобедимый Гарри Поттер валялся у него в ногах и благодарил Самого Прекрасного Слизеринского Принца Малфоя за спасение рыжей. Сейчас этот план казался Драко слабоватым, если не обречённым на провал в первую же секунду его выполнения. Но всё случилось, как случилось.

Больше всего Драко было жаль Блейза, Тедда и Пэнси. Ведь это они кинулись спасать его в самую гущу потасовки, жалкого, надо сказать, подобия потасовки, когда двое вампиров сломали Драко рёбра и уже хотели порвать на мелкие лоскутки, а Джинни лежала на земле на половину обескровленная. Драко до сих пор не мог понять, как ей удалось в таком состоянии перевоплотиться. Последние воспоминания Малфоя как человека были ужасны. Острая всепоглощающая боль, крики Пэнси, жалобный тихий стон Блеза и всхлипы Нотта… Пустота... И боль, боль, боль…

И теперь Драко Малфой едет в Хогвартс-экспрессе, чтобы закончить седьмой курс обучения магии. Он долго не хотел вновь показываться в школе, не хотел вспоминать ничего из прошлой, человеческой жизни, но настояла Пэнси и как ни странно Джинни, хотя уж ей то наверное менее всего хотелось видеться со своими старыми друзьями. Она скрывалась от них всё лето. Да, Драко привык к ней. Да, он уже не мог представить их пятерых-его, Пэнс, Нотта, Забини и Джинн-раздельно. Да, он думал о них как о единой семье. Они и были одной семьёй, непонятной, странной, непредсказуемой, но семьёй. Им стали чужды людские проблемы, и прошедшая война.

… Пэнси Паркинсон, не сумевшая в ту ночь спасти своего лучшего друга и потерявшая свою жизнь вместе с ним, теперь ставшая самой красивой вампиршей…

… Блез Забини, всегда одиночка, меняющий девушек как перчатки, но теперь нашедший себя в роли возлюбленного Пэнси, понявший, что есть любовь только в облике вампира…

… Джинни Уизли, мелкая рыжая, доставучая Уизли, теперь обрела дар провидения и забыла своего Поттера, пусть не сразу, но забыла, и нашла для себя Тедда Нотта…

… Тедд Нотт, вечно молчаливый, но верный товарищ, насколько это возможно по слизеринским меркам. Он труднее всех переносил перевоплощение, трудно ему и сейчас. Им всем трудно. Но у Нотта есть Джинни, ласковая и заботливая, внезапная, как маленький ураган…

А у Драко нет никого. Нет, у него есть все они, но нет человека, да пусть даже и не человека, который сможет понять, согреть его холодное тело и душу, оживить мёртвое сердце, принять и… полюбить. Он одинок. Он холоден. Его существование — это плацебо жизни. Он читает мысли. Но ему это не нужно, пока нет ЕЁ, той единственной, что вернёт его в какое-то подобие этой жизни. Его, циника и эгоиста, который даже эти мысли о любви отметает в сторону в туже секунду. Нет её, и не будет.

Поля за окнами сменились хмурыми тучами и туманами. Значит, скоро, скоро, уже очень скоро ученики взойдут на ступени старинного замка. Всё в нём будет напоминать о прошедшем событии. Но они привыкнут и к пустующим кроватям погибших сокурсников, и к поредевшему столу преподавателей. Всё по новой. Новая жизнь. Новая глава в истории. Новое существование.

— Пора, — прошептали одновременно тёплые губы девушки и холодные губы бледного юноши, и они вышли каждый из своего купе, навстречу чему-то неизведанному и потому страшному. Вздох вырвался из уст обоих: Гермионы Грейнджер и Драко Малфоя, — и оба они шагнули в мир, разрушенный войной, которую оба презирали и которая сломала их прежних, взамен предоставив боль, пустоту и серость.

Гарри шёл по знакомому перрону. Рядом, как всегда это и бывало, шагали Рон и Гермиона. Чуть впереди виднелась Луна, собранные волосы которой открывали на всеобщее обозрение её любимые серьги-редиски. Она держала за руку Невилла Лонгботтома, который, в свою очередь , напряжённо вглядывался в туманную местность Хогсмита. Вот уже показались кареты, запряжённые фестралами, от берега отплывали лодки с первокурсниками. В общем, всё как всегда.

Но только всё не так… Не так, как раньше. Золотое Трио идёт молча, Гермиона опустив голову тихонько вытирает слёзы, думая, что делает это незаметно. Рон, весельчак Рон бредёт, сгорбившись, словно на нём висит бремя гибели членов его семьи. А оно и так есть, это бремя, и не только на Роне. Луна….Сейчас её видно только со спины, поэтому Гарри хоть ненадолго, но рад, что не видит её кошмарных шрамов, пересекающих левую бровь и опускающихся к уголкам губ. Невилл отовсюду ждёт опасности, готовый в любой момент сорваться в бой. До сих пор…До сих пор он мстит за своих родителей..Теперь каждый второй ученик видит фестралов, потому что они видели смерть в самых кошмарных её проявлениях. Ведь это всего только дети..Но дети, перенесшие такие ужасы, какие встречал не каждый мудрый человек с его вековым опытом. Больше нет Хагрида, перевозившего маленьких первокурсников через Озеро и рассказывающего каждому желающему про Гигантского Кальмара. Вместо него управляет вёслами Ремус Люпин. Единственный человек, оставшийся у Гарри, за исключением конечно же Рона и Герми.

Всё не так... Неправильно. И нет слизеринской компании. Стоп! Как нет? Должны быть! Иначе это уж точно не Хогвартс, без скользких червей наподобие Малфоя, чей папаша сейчас доживал свои последние дни в Азкабане, и Забини, мерзкого и заносчивого Пожирателя.

Гарри не понимал, где они. О нет, он не скучал. Напротив, он ненавидел их всей душой! Хоть что-то в этом мире осталось без изменеий. Мерзкие, гадкие прихвостни Пожирателей Смерти. О, как он их ненавидел и желал им мучений, чтоб они почувствовали боль и страх, какой чувствовали те, кого они терзали! Но факт остаётся фактом.. Их не было нигде. Сам того не осознавая, Гарри стал крутить по сторонам головой. Чёррт, неужели ему будет не на ком отыграться в этом учебном году! Слышала бы Гермиона его мысли, ему бы пришлось выслушивать двухчасовую лекцию о том, как плохо уподобляться таким, как Забини и Малфой. Гарри улыбнулся. Вот что ещё осталось так, как есть, так это то, что Гермиона как прежде учила его с Роном, как неразумных детей.

— Гарри! Эй, я к тебе обращаюсь!— Рон резко пощёлкал пальцами у Гарри перед носом, вызвав у того незамедлительную реакцию, то есть получив щелбан

— Да слышу я,-буркнул Гарри,-просто...

— Просто что? Просто задумался и просто стал похож на думающего бабуина? –захихикал Рон

— Я вижу, юмор твой спал недолго, клоун!-Гарри легонько ткнул его в бок,-Как думаешь, кого поставят в этом году на место преподавателя... преподавателей прорицания, ЗОТС, и... ухода за... магическими существами..-Последние слова дались Гарри с трудом. Он до сих пор отметал всякую мысль о гибели Хагрида. Наверное, не хотел верить. Да и кто захочет.

— Не знаю…Может, опять какого-нибудь кентавра. Ну или скажем... Ммм…честно, по мне так лучше не было бы этих предметов.Зачем они сейчас, когда всё уже позади. Герм, а ты как думаешь? Где твоя исповедь, что надо учиться, чтобы получить диплом, устроиться на работу и прочие такие умные штуки?

— Герм?— Гарри тихонько похлопал её по плечу,-Что с тобой?

Гермиона подняла взгляд на Гарри, и тот в очередной раз вздрогнул от того, какая пустота затаилась в её глазах. Пустота и…что-то ещё, чему он не мог найти объяснения. Пока не мог. Он потерял Джинни, теперь не может потерять ещё и Гермиону.

Джинни... Джинни Джинни Джинни... Кажется, будто это имя он знал всегда, и в то же время, навсегда потерял, так и не сумев как следует привыкнуть и насладиться. Где же она? Где его маленькое рыжеволосое чудо, умеющее осветить всех, кто попадал под лучи её энергии и радости? Они не видели её вот уже три месяца..Что с ней? Жива ли она? От этой мысли Гарри каждый раз хотел забиться в угол и забыть обо всём. Вся семья Уизли искала его маленькую девочку, все авроры были брошены на поиски. Её нет, как будто и никогда не было.

Наверное, всё это выразилось на лице Гарри, потому что Рон снова пытался достучаться до Гарри, теперь уже тихим и встревоженным голосом. Все они прекрасно знали, о чём сейчас думает Гарри. Знали, но боялись сказать вслух.

— Гарри…Ведь ты... Ты сейчас вспоминаешь её, да?-прошептал Рон, побледнев, от чего веснушки стали выделяться ещё ярче на его загорелом лице.

Гарри упрямо помотал головой. Нет, он найдёт её во что бы то ни стало! Она снова будет согревать его лучиками счастья. Не так уж много он и просит! Всего лишь глупого, маленького счастья! Слёзы злости на этот послевоенный мир выступили на его глазах.

— Мы все... Мы все страдаем. Ищем. Надеемся. Джинни... она сильная, -что-то сбивчиво попыталась объяснить Гарри Гермиона, да так и застыла на полуслове. Гарри медленно поднял голову вверх.

* * *

— Чёртовы гриффиндорцы!! Ну что, что пялиться? А ну пошли отсюда!

Пэнси как всегда была в своём репертуаре, а точнее— не в духе. Из её прекрасного ротика в это утро так и сыпались одни проклятия и ругательства.

— Покусай их всех в Мерлину, и дело с концом,-ответствовал флегматичный Тедд.

— Ухх, как я зла. Нет, всё-таки прав ты был, Драко, не нужно было сюда возвращаться! Ох не нужно! Я ведь не сдержусь. Я не смогу. Тем более я всё время где-то поблизости, всю дорогу от поезда ощущаю один и тот же манящий запах... Дурман…-постепенно Пэнс перешла на шёпот, чем ещё больше стала похожа на жаждущего крови вампира. А она этим вампиром и была.

— Полегче, Пэнс, я ведь как никак тоже гриффиндорка!-блеснула глазами, которые благодаря простым заклинаниям теперь были янтарными, Джинни Уизли.-Думаешь, мне легко? Думаешь, я смогу третировать безразличем родного брата? Бывшего возлюбленного? Лучшую подругу?

-Так, стоп, остановились,-спокойно сказал Драко. Что ни говори, а его всё равно считали главным.-Ты, Джинн, забудь, что являешься гриффиндоркой. Теперь ты часть нас, и будешь с нами. А ты Пэнс... Не надо никого кусать!! Не для того мы стали разумными вампирами, чтобы при первой же возможности перейти с крови животных на кровь человека.

Идея так называемого вегетерианства тоже принадлежала Драко. Никто из них не хотел становиться вампиром, но тем более никто не хотел превращаться в неуправляемого монстра, убивающего людей ради нескольких секунд наслаждения.

— Кроме того, -продолжал Драко,-нам всем стоит быть осторожными. Блез! К тебе обращаюсь, ты у нас неуравновешенный тип. Шучу, шучу,-улыбнулся Драко, в то время как Забини с ухмылкой вертел в руках палочку.

— Драко, милый, это невозможно. Люди поймут. Если найдётся кто-нибудь, ну хоть кто-то, кто сможет разгадать...

-Пэнс,-Драко остановился, остальные со скоростью света оказались рядом с ним,-Пэнс, Джинн. Я знаю, будет тяжело. Да, мы другие. Мы не такие... Джинн, ты умница, что готова пойти на такое ради нас, ради нашей теперь уже семьи. Тедд, Блез... Простите, но нам не остаётся ничего другого, как держаться вместе.

Драко еле заметно выдохнул. Дыхание вампиру было не нужно, но это была привычка…Привычка думать, что он живой. Он знал, что это только начало. И его уже бесило всё. Все люди на перроне были открытыми книгами в его руках. Он мог внушить, мог убить, порвать, истерзать... Он зверь. Но теперь он думал не только о себе. Осознание этого удивило Драко. Точнее удивила его готовность сделать всё, чтобы защитить свой клан..Только одно не давало ему покоя. Вот мысли Поттера — он, бедный, потерял «Слизеринских червей», урод хренов. Вот мысли Уизли, пропитанные злостью и отчаяньем и как всегда, ожиданием еды. Вот мысли всех, как на ладони. Но один разум оставался закрыт. Драко не мог понять, чей, так же, как не мог понять, зачем ему это. Но что-то не давало ему покоя. Что-то или кто-то. Решив выбросить до поры до времени эти глупые мысли из головы, Драко улыбнулся Пэнси.

— Да, Пэнс, я чувствую. Чувствую этот пьянящий аромат человека. Нет, Пэнс, не нужно узнавать чей он! Пусть останется маленькой загадкой. Кажется мне, что всё не так уж и сложно. Всё гораздо сложней.

Клан вампиров продвигался вдоль перрона. Им не терпелось сорваться на такой привычный темп ходьбы, при которой их никто не заметит, с такой скоростью они пронесутся мимо. Но им приходилось притворяться. Притворство, фальшь — вот составляющие их новой жизни, вот что их ждёт теперь. По крайней мере ближайший год в Хогвартсе.

— Драко,-тихонько шепнула Джинн

Малфой лениво повернул голову в ту сторону, куда смотрели Джинн, Пэнси, Тедд и Блез... И внутри у него что-то оборвалось.

« Вот и случилось это что-то. Боже, как быстро….»

— Так-так-так, мистер Потный,— в лучших традициях профессора Снейпа начал Блез,— ну и что мы стоим, разинув рот, посреди людской толпы? Или ждёшь, когда все начнут подбегать к тебе с просьбой об автографах?

Однако Гарри не отреагировал на такой уже привычный выпад Забини. Он смотрел не на него, глаза его остановились на его рыжем чуде, каким-то образом попавшем в Слизеринский клубок гадов. На его Джинни, его сказке, такой родной, любимой и… чужой.

« Ого, Поттер, а ты, оказывается романтик! Не ожидал, не ожидал », — презрительно подумал Драко, глядя на Золотое Трио сквозь опущенные ресницы. Он и так был сыт по горло наблюдениями за этими полудурком, предателем крови и, что ещё хуже, грязнокровкой, которая стояла тут же, напряжённо вглядываясь то в Джинни, то в своего ненаглядного Поттера.

— Джинн… Джинн, это ты? Что они с тобой сделали? — подал голос рыжий долговязый Рон.

« О, а у этого скоро вскипят мозги от попыток понять, что здесь происходит. Забудь, увалень, тебе не дано от природы что-либо понять »

Драко бросил быстрый взгляд на Джинни Уизли. Та стояла чуть позади них и упрямо смотрела в зелёные глаза Поттера. Драко чувствовал, слышал, что будь у Джинн способность плакать, коей все они лишились, став тем, кем стали, она бы не сдержалась. Всё внутри неё рвалось от противоречивых чувств. Злость, жалость, обида, вина, радость, грусть, жажда. Жажда… « Привыкай, Джинн, теперь это будет всегда при общении с твоими так называемыми друзьями » — грустно подумал Драко, замечая, что Тедд попытался вселить в Джинни ощущение спокойствия, как это умел только он. Малфой только сейчас отметил, как все члены их клана напряжены. Блез успешно пытался скрыть своё потрясение под маской презрения, Джин и Тедд замерли и старались не дышать, Пэнс так и вовсе уже почти встала в боевую позу.

Это-то и толкнуло Драко к немедленным действиям. « Или я не Драко Малфой, вампир, тьфу, чистокровный лорд, если не скажу пару ласковых нашему горячо любимому Трио. Поттер и так хорошо отдохнул за лето, пора и честь знать. Прости, Джинн, но это для твоей же пользы »

— Гарри, не надо… Мы разберёмся со всем потом, — повисла на руке Поттера Грейнджер, и только сейчас Драко обратил на гриффиндорскую заучку внимание.

« Грееейнджер, отвали от Поттера, видишь, мальчик в ауте. Так и сверлит Джинн глазами, всё не верит своему счастью. Интересно, а что ты думаешь на этот счёт? Мне, конечно, наплевать, но становится откровенно скучно… »

Малфой попытался залезть в мысли гриффиндорки, но натолкнулся на стену раз, другой, третий. С завидным упорством, доставшимся ему от отца, Драко раз за разом делал атаки на разум Грейнджер. « Чёрт! Что за… Поганая грязнокровка не может ставить блок! Просто потому что это невозможно! »

Однако это мысленная тирада не вылилась ни во что. Разум Грейнджер так и оставался закрытым. Ничего. Пустота. Молчание. От злости и разочарования Драко первый раз за эти минуты вдохнул чистого воздуха….

В ту же секунду он понял, почему так напряжены члены его семьи. Запах, дурман окутывал всё вокруг. Глаза Драко затуманила красная пелена, рот наполнился ядом, клыки поранили язык. Он не мог контролировать себя. Ещё чуть-чуть, и… Какой-то частью не затуманенного мозга он понял, что вся семья смотрит на него : Нотт пытается успокоить его, мысли вампирского клана тревожны из-за него. Но ему было плевать. Он приготовился рвать в клочья обладателя этого манящего, сладостного аромата. Пока не понял, что он принадлежит никому иному, а чёртовой гриффиндорской зачке-грязнокровке… Грейнджер! С губ Драко слетело сдавленное рычание. Теперь уже и Золотое Трио удостоило его своим вниманием.

— Малфой, какая муха тебя укусила? Хотя, что я говорю..Идиотом был, идиотом и остался,— вклинился Уизли.

« А вот это ты зря, рыжий! А насчёт укусил… Готовься, смертный, сейчас тебя тоже…муха укусит! » Драко забыл все презрительные слова, которыми собирался наградить Золотую троицу. Он жаждал только одного : чтобы пролилась кровь. Сейчас же. В эту же секунду. Но тут где-то шевельнулось старое предубеждение. Грязнокровка. Грязная кровь. От этих воспоминаний Драко перекосило. « Чёрт, ну в самом-то деле, мне плевать какая у неё кровь! Мне плевать, что сейчас она стоит такая испуганная, а в карих глазах плещется, набирая обороты непонимание. Мне плевать, что она смотрит на меня как-то по-иному, не как всегда. Ну да, придумал. Смотрит она с ненавистью, а это уже привычно. Или нет? »

Раздираемый собственным внутренним голосом, который почему-то не испарился в неизвестном направлении, как разум, Драко Малфой сверлил взглядом янтарных глаз свою жертву. Прошла секунда, две, три… Минута…. Наконец невероятным усилием воли, к которой примешалось что-то ещё, новое, непонятное, бывший Слизеринский принц отвёл взгляд и быстро пошёл прочь. За ним поспешили и остальные вампиры, напоследок смерив Гермиону голодным взглядом.

« Держись от меня подальше, маленькая грязнокровная, но манящая гриффиндорка. А если ты этого не сделаешь… Что ж, тогда я попытаюсь быть как можно дальше от тебя.»

Так, удивлённый собственным открытием того, что он не хочет причинять боль заучке-Грейнджер, Драко и компания сели в близжайшую карету, которая повезла их в Хогвартс.

— Что это с Малфоем нынче? — задал вопрос, неизвестно кому адресованный, Рон

— Не знаю, но надеюсь ему очень плохо,— мстительно проговорил Гарри сквозь зубы.

* * *

Они вот уже полчаса тряслись в карете, запряжённой тройкой фестралов. Казалось, что эта поездка будет длиться вечно. Гарри Поттер пытался прийти в себя после стычки на перроне. « Джинни с ними! Как такое могло случиться? После месяцев упорных поисков мы видим её в гуще компании, которая мало того, что не вызывает одобрения, так ещё и сплошь состоит из Пожирателей Смерти! » Бывшими Пожирателями Гарри их не считал, предпочитая иметь больше причин для ненависти, которая с годами лишь распалялась ещё больше. Но как Джинни Уизли, отважная и добрая гриффиндорка, могла связаться с такими, как Малфой? Почему она не дала знать им на протяжении долгого лета, что жива? Гарри не мог дать ответов, прежде всего самому себе. Он, молча, смотрел в окно кареты, и думал, думал, думал…

А Гермиона до сих пор пыталась отдышаться. Она не знала, что произошло там, на вокзале. Не понимала. Не мог её разум найти достойного объяснения всей этой ситуации! Вот она поднимает голову и натыкается на взгляд янтарных глаз Джинни… Янтарных? Они всегда были карими. И было теперь в них что-то… звериное, нечеловеческое. Долгие минуты Гермиона вглядывалась в изменившуюся Джинн и только потом разглядела, КОГО Джинни держала за руку и в ЧЬЁМ кругу она стояла. Сказать, что Герм испытала шок — это не сказать ничего. Водоворот мыслей, в отличии от Гарри, тут же хлынул в умную головку девушки. Так Гермиона Грейнджер и стояла, пока не почувствовала на себе тяжёлый взгляд. Драко Малфой. Боже, Малфой! От одного взгляда на него у неё подкосились ноги. Почему он так на неё смотрит, будто хочет… что? Убить? Покалечить? Съесть? Уж больно плотоядно он смотрит. « Что за глупость! » Однако что-то его удерживало. Или кто-то? Гермиона почувствовала страх. Как давно она не боялась Драко Малфоя! Но теперь что-то было не так. К страху примешалось… желание? Желание помочь этому странному человеку. Её будто притянуло к нему магнитом. И она чувствовала, что он близок к тому, чтобы приблизиться к ней, пусть далеко с недобрыми намерениями, но от этого она чуть заметно задрожала. Когда он отвернулся и почти бегом направился к карете, Герм поняла, что совсем не хотела отпускать взгляд этого холодного красавца. Да, она всегда понимала, что Малфой привлекателен, но отметала всё это в сторону. Она не была одной из многочисленных подружек принца на одну ночь. Да она вообще не была его подружкой! Она была врагом. И он был врагом. Был…

Запутавшись окончательно, Гермиона посмотрела на Гарри, который пытался что-то разглядеть в запотевшем от холода окне. Бедный Гарри… Как наверное ему тяжело. Герм хотела подбодрить его, утешить, просто сказать тёплые слова, но не смогла. Не нашла этих слов.

Когда ученики всех факультетов, сытно поужинав в Большом Зале и выслушав наставления новых и старых преподавателей, почтив минутой молчания погибших в борьбе с Волан-де-Мортом, медленно разбредались по комнатам, Гермиона Грейнджер твёрдо решила во что бы то ни стало выяснить тайну, связывающую Джинни и… Малфоя.

А в это время в Слизеринских подземельях Драко Малфой рвал и метал. Любой, сунувшийся в эту минуту в общую гостиную змеиного факультета, предпочитал поспешно удалиться. Казалось, Малфой тотчас пустит огненную струю, как разъярённый дракон. Да, посмотреть было на что…

« Как? Каким образом эта заучка смогла вывести меня из себя? Меня, умеющего как никто другой скрывать свои истинные эмоции! Не может быть. Не может, и точка. Я вампир, чёрт возьми, я наследник огромного состояния, потомственный аристократ, а не истеричная вейла! Такие фокусы простительны Пэнс, но никак не мне! »

Резко остановившись, Драко попытался мыслить здраво. Да, Грейнджер каким-то непостижимым образом смогла закрыть свои мысли. Да, она была настолько… аппетитна в прямом смысле этого слова, что Драко почти потерял голову. Да, она смотрела на него странно. Да любой на её месте смотрел бы странно! Но была в её взгляде какая-то непонятная боль. Драко помотал головой. « Я определённо схожу с ума. Она не достойна быть в моих мыслях так долго. Но почему голова забита только ЕЁ образом? "

Малфой снова вспомнил взгляд шоколадных глаз. Они как будто пронизывали насквозь, проливали на замёрзшую душу бальзам. Ей хотелось довериться, отдать себя без остатка, дать увести хоть на край света. Пусть её мысли оставались для него закрытыми, в её глазах можно было прочесть всё от А до Я — непонимание, любопытство, страх, и опять же эту странную боль.

« Я во что бы то ни стало узнаю, как ей это удаётся. Возможно, это потребует времени, но я справлюсь, и тогда выкину эту чёртову девчонку из головы навсегда. Придётся быть осторожным, от её потрясающего запаха я схожу с ума и теряю разум. Ох, как это будет тяжело… »

Члены вампирского клана сидели тут же, в этой гостиной. Они сопровождали каждый молниеносный шаг Драко не менее быстрым поворотом голов. По беспристрастному лицу Малфоя невозможно было сказать, что он в ярости, но они-то знали, что под маской показного спокойствия бушует настоящий ураган. Это продолжалось уже больше часа. Не нуждающиеся в движениях вампиры могли просидеть так и ночь, и день, и сутки. Но пора было уже положить этим грозным метаниям конец.

-Драко, прекрати, от твоего постоянного передвижения у меня скоро разыграется мигрень,-пропела ангельским голосом, не предвещавшим ничего хорошего, Пэнси Паркинсон, однако Драко не обратил на неё ни малейшего внимания. Откинув назад свои длинные блестящие локоны, Пэнси легко поднялась с дивана и подошла к Малфою.

— Милый, тебе надо успокоиться. Сходи на охоту, разомнись. Возьми с собой Блеза, если хочешь.

— Мне не нужны твои советы, Паркинсон! — рявкнул, развернувшись к ней, Малфой. Тут же на ноги вскочил Забини, показав клыки.

-Полегче, Принц! Мы понимаем, что ты в бешенстве, но не нужно срываться на членов своей семьи, которая, если ты не заметил, пытается тебе помочь! — растягивая слова, произнёс из дальнего угла Нотт.

-Драко, пожалуйста…

Драко повернулся к Джинни Уизли. Она вжалась в диванные подушки, вид у неё был подавленный. Ей-то сейчас как раз-таки было хуже всех, но она пыталась этого не показывать, да только от Драко ничего не скроешь. Именно слова Джинн наконец охладили Малфоя и он почувствовал жалость к этой маленькой чудесной девушке. Присев рядом с ней, он негромко сказал:

— Прости. Просто… сегодня выдался тяжёлый день. Для всех нас. И в большей степени для тебя.

Выслушав Драко, Джинн грустно улыбнулась. В её голове проносились со скоростью света обрывки старых воспоминаний, которые Драко пытался понять. Большой луг, весь усыпанный ромашками и васильками. Джинни с венком на голове радостно и заливисто смеётся, слушая черноволосого паренька со шрамом на лбу. Его очки съехали на бок, но он этого не замечает, так же, как и она не замечает, что надо головой сгущаются тучи и скоро хлынет дождь. Им хорошо вместе. Они видят только друг друга. Тут на поляне появляются рыжий долговязый юноша и стройная девушка с непослушными волосами. Она несёт в руках корзинку с цветами, и на голове у неё точь-в-точь такой же венок, как и у Джинн. Им легко, весело и радостно. Ветер шевелит листву деревьев, ласкает волосы. А потом — темнота.

-Последний спокойный день, проведённый вместе с ними, — будто поняв, что Драко прочёл это воспоминание, поднимает на него глаза Джинни, — И всё. И больше этого не будет. Я рада, что у меня есть вы, что я не одна перенесла перевоплощение. Вы стали моей второй семьёй. Но ведь и они есть. Точнее, им больше нет места. В моём существовании…

Джинни горько всхлипнула, но тут же улыбнулась.

— Я так люблю вас, знайте это! И всегда буду любить… теперь. Просто иногда бывают такие моменты, когда хочется уйти от всего, уйти от реальности, которая настолько странная, что порой мне кажется, что я сплю и вижу сон длиною в вечность. Понимаете?

-Конечно, Джинн,— взял её руку в свою Тедд,— мы понимаем. И принимаем всё, как есть, пусть это и даётся нелегко. Главное, не терять друг друга. С вами я понял, что есть дружба. Правда, понял это поздно. Но лучше поздно, чем никогда,— улыбнулся Нотт.

— Меньше всего на свете я хотела такой участи, которая нас постигла,— медленно произнесла Пэнси, смотря на серебристую луну, — я хотела покоя, семью, детей. Ждала помолвки. Умирала от желания выслужиться Тёмному Лорду, — она горько усмехнулась,— как глупа я была. Если бы я тогда не пошла в этот Лес за Поттером… Ничего бы и не было. Если бы было возможно повернуть время вспять…

— Тогда не было бы меня, — жёстко сказала Джинни,— я осталась бы одна, или наверное, от меня и вовсе не нашли бы ничего. В момент, когда Драко бросился спасать меня… Конечно, меня не посетила мысль, что делает он это от широты своей души. Но ведь он сделал это, хоть и частично понимал, что меня ни спасёт ничто, да и его тоже…

-Да, я сделал. И теперь всё так, как есть. Нет смысла жалеть о чём-либо. Мы такие, какие есть. Мы есть друг у друга. Пэнс, ещё раз прости меня.

-Нет, не так,— произнесла Пэнси, обнимая Блеза,— прости ты.

Она замолчала. Всем им было немножко не по себе от таких откровений. Но они знали, что это только начало. Что всё ещё впереди. И они не одни.

— И кроме того, -широко улыбаясь, подал голос Блез, — оглянитесь вокруг! Всё перед нами, у наших ногами весь мир! Мы волшебники и вампиры!

-Блез, из тебя как всегда бьёт фонтан оптимизма, — невольно улыбаясь, проговорила Джинни. Напряжение спало, и потихоньку комнату наполнили улыбки.

Позже, мчась быстрее ветра по Запретному лесу бок о бок с Блезом и Теддом, Драко осознал, что вот оно — счастье. Неполное, неправильное, сломанное, но счастье. Счастье иметь друзей и знать, что ты нужен им, а они нужны тебе. Счастье быть свободным, необременённым ношей древней фамилии и приказов деспота-отца и выжившего из ума Волан-де-Морта. Теперь его счастье было цвета молока, крови и… шоколада.

-Мерлин, да что за бред кругом творится???

Прошла неделя с небезызвестного первого сентября, но разговоры про то, что младшая сестра Уизли появляется всюду только в компании четверых Слизеринцев и приходит в общую гостиную Гриффиндора лишь для того, чтоб подняться наверх в девичью спальню за необходимыми ей вещами, никак не умолкали. Это было темой для обсуждения номер один. Куда ни загляни — и в ванных комнатах, и в туалетах, и на стадионе, и в Хогсмите, и в большей мере в Главном Зале, где как раз-таки все сплетницы Хогвартса собирались небольшими группами за столами и ждали появления незабвенной пятёрки, чтобы потом перемывать им косточки долгими вечерами перед каминами. Преподаватели тоже сначала всполошились, но потом, решив, что всё это подростковые гормоны и стремление к чему-то новому, успокоились и больше не обращали внимания на шушукающихся по всем углам девушкам и парням. Казалось, только эта самая пятёрка, вокруг которой ходили толки, ничего не замечали. Или делали вид, что не замечают. По крайней мере, пока Драко не нашёл в мыслях глупых сплетников ни единого толкового объяснения их странной компании, кроме вполне здравых предположений, что Джинни Уизли заколдовали. Но поскольку ни один из учеников даже и подумать не мог, какова причина их объединения, клан вампиров продолжал лишь презрительно поджимать губы, проходя мимо особо громко обсуждавших эту сплетню.

И ещё трое человек за Гриффиндорским столом старались избегать расспросов про Джинни Уизли. Гарри Поттер каждое утро, быстрым шагом зайдя в Главный зал на завтрак, обед или ужин и хмуро поглядев на Слизеринский стол, усаживался на своё место и до конца трапезы ни с кем не заговаривал. Конечно, он не так легко сдался. Да он вообще ещё не сдался и не смирился с той мыслью, что теперь его уже бывшая девушка проводит всё своё время со Слизеринским хорьком и его шайкой! Нет, просто он решил подождать. Прежде чем набраться духу подойти к такой прекрасной, но далёкой рыжеволосой девушке. Подойти и убедиться, что всё это сон, бред, дурман. Что он просто спит и видит такой ужасный сон, а когда проснётся, то обнаружит что его Джинни рядом с ним, улыбается ему своей тёплой улыбкой. Но, конечно, Гарри Поттер не был мечтателем. Все его мечты пропали ещё в раннем детстве. Он знал, что настанет день, и он во всём разберётся. Один. Как с Волан-де-Мортом. Потому что так надо, потому что он чувствует, что это дело только его и Джинни. Если бы он знал, как ошибается…

А Гермиона Грейнждер была полностью погружена в обязанности главной школьной старосты, которой её назначили в начала учебного года вместе с Эрни МакМиланном. Теперь дни и ночи напролёт она что-то записывала, придумывала, составляла, не давая никакой возможности Эрни помочь ей. Просто таким образом она пыталась отвлечься от терзающей её навязчивой мысли. Мыслей… о том, что делает Джинни. Почему она ходит за руку с бывшим Пожирателем Смерти. Что она нашла в этой компании. Почему забыла их, своих старых друзей. Зачем она опускает взгляд каждый раз, когда замечает, что на неё смотрят Гарри или Рон. Гермиона заметила, что в её глазах много горечи и боли. От этого самой Гермионе становилось больно, но она не знала, что сделать. Подойти к Джинн, выяснить отношения? Вернуть её, сыграв не совести, на долгу перед братом и Гарри? Нет, Гермиона была умна, чтобы понять, что никто не принуждал Джинни Уизли якшаться со слизеринским аристократическим клубом, как про себя она называла их компанию. Она сама выбрала себе это. Да ещё и этот Слизеринский Принц Малфой.

Ох, Малфой… Ещё и от мысли о нём она нагрузила себя непосильной работой. Гермиона не могла взять в толк, что с ним происходит. Он ходит вот уже вторую неделю по школе, даже не посмотрев на Золотое Трио ни разу, ни сказав ни единого ядовитого комментария, не отпустив шуточки насчёт грязноты крови и нищенства, не выдав всем на публику мерзкой ухмылки а-ля «Драко Малфой вновь сделал какую-то гадость надоедливым Гриффиндорцам». Ни-че-го. Вместо этого в его взгляде появилось что-то новое. Другое… Настороженность. Опасность. В его глазах читалось ясно выраженное «Не подходи ко мне», особенно чётко видимое при приближении Гермионы. Это она тоже заметила. Да, она следила за Драко Малфоем. Самую малость. Герм утешала себя мыслью, что это для того, чтобы изучить врага, его странные изменения. На самом-то деле она давно не считала его врагом. С тех самых пор, как увидела на платформе Хогсмита. Конечно, это было всего неделю назад, но ей казалось, что эти дни тянутся бесконечно долго. Её тянуло к Драко Малфою. Она сама себе боялась в этом признаться, не то, что высказать эту пугающую действительность вслух. О чём бы он ни думала, за какое дело бы ни принималась, все её мысли с пугающей её саму быстротой возвращались к этому бледнолицему блондину. Именно поэтому она стала всё больше времени уделять обязанностям старосты девочек, насильно загружая себе голову всякими важными и ответственными делами.

* * *

-Мерлин, ну неужели нельзя хотя бы для приличия отвернуться и не столь откровенно пялиться? — продолжала бушевать за столом Слизерина Пэнси Паркинсон. Конечно, все тирады она выдавала быстрым свистящим, но от того не мене злобным, шёпотом, чтобы только окружающие вампиры смогли расслышать её гневные реплики. Не то чтобы Пэнс не нравилось, когда обращают внимание на её неземную красоту, но это уже превышало все писаные и неписаные законы. — Драко?

Вот уже минуты три она старалась привлечь внимание блондинистого юноши, сидящего напротив неё. Однако это не приносило никаких результатов. Он, казалось, и не замечал разгневанных взглядов уже терявшей терпения Пэнси. Его глаза были прикованы в каштановым кудрям, обладательница которых сидела за столом напротив, уткнувшись в какую-то книгу. Всю неделю он избегал её, при коротких встречах в коридоре давая понять, что он опасен, что к нему не нужно приближаться. В карих, как шоколад, глазах, прежде чем отвернуться и молча пройти мимо, он каждый раз успевал замечать озадаченность и грусть. И это злило его. Он бесился от одной мысли о том, что эта девчонка по-прежнему занимала в его голове первостепенную роль. Он злился главным образом на себя за то, что думает о ней, пытается угадать её настроение, раз уж мысли не дано прочитать. И да, это злило его ещё больше. То, что его способности не распространялись на эту грязнок… И опять же его бесило, что он не мог теперь даже мысленно назвать её грязнокровкой, магглянкой! Он уже устал бороться с собой, и теперь просто наблюдал за этой странной девушкой. Каждое утро. Просто для того, чтобы изучить врага, как он себя пытался обмануть. Знал бы он, что точно такие же мысли были и у Гермионы Грейнджер. Да вот только в том и дело, что он ни черта не мог прочитать в её голове!

Может быть, это просто инстинкт, защищать слабых. А именно так и выглядела Грейнджер — слабой, хрупкой, беззащитной. Вот она заправила упрямую прядку, спадающую ей на лицо, за ухо. Небольшая складочка меж бровей, закушенная губа, перо в тонких пальчиках…

-Драко! — наконец голос Пэнси вернул его к реальности, вытащив из сладких грёз. Драко облегчённо вздохнул. Его раздражало это утро, как и все предыдущие перед ним. Очередное скучное, серое утро, — Драко, пора на урок! У нас сдвоенное зельеварение с этими гриффиндорцами! –Пэнси так и не научилась более менее мирно сосуществовать с львиным факультетом, впрочем, как и он с ней.

* * *

-Итак, прошу вас быстрей садиться, нас ждёт море сложной работы! — Слизнорт, как всегда, прямо-таки светился добродушием, — сегодня все будут работать в парах. Не волнуйтесь так, Лонгботтом, и вам пара найдётся. Каждая пара к концу урока должна будет сварить данное ей зелье и записать его свойства, после чего сдать всё это мне. Это покажет, насколько хорошо вы помните и понимаете курс Зельеварения. Итак…

-Профессор, вы не сказали, кто с кем будет в паре! — как всегда вылезла вперёд Гермиона.

-Да, моя дорогая. Что-то рассеян я стал. Что ж, и на старуху бывает проруха, годы берут своё, — отшутился Слизнорт, подкручивая пышные усы.— Ну те-с, посмотрим. Я распределю вас по уровню знаний, которые вы демонстрировали в прошлом году. Так… Лонгботтом-Уизли, МакМиллан-Поттер, Забини-Паркинсон, Малфой-Грейнджер. Приступаем! Все необходимые ингредиенты вы, как всегда, найдёт в шкафчике. Время не ждёт!

Драко, до этого слушавший Слизнорта в пол-уха, наконец удостоил того своим вниманием. « Он что, совсем рехнулся? Давать мне в напарницы Грейнджер! Да здесь же сейчас произойдёт убийство, старый ты… Хотя, откуда тебе знать. Не ты же был покусан вампирами. » Лишь только две пары глаз — Пэнси и Блеза — внимательно поглядели на него.

Тем временем Гермиона робко дошла до парты, за которой расположился Драко и, судя по всему, никуда не собирался со своего места уходить. Ей пришлось самой собрать свои вещи и подойти к блондину. Её сердце бешено усилило свой бег, и Герм никак не могла его успокоить, сама не зная, что вызвало такое сердцебиение. Или точнее знала, догадывалась. Взгляд этих янтарных… а не серых??? глаз. Гермиона резко встряхнула головой, будто желая этим движением выгнать всё непотребное в данный момент из головы. Профессор прав, время не ждёт, пора приступать к приготовлению сложнейшего зелья. Вон Невилл уже умудрился поджечь Рону мантию. Тихонько вздохнув, Гермиона опустилась на стул рядом со слизеринцем, при этом чуть не упав из-за вдруг ставших ватными ног. « Да что это со мной? »

И именно в тот момент, когда Гермиона вздохнула, кто-то прошёл мимо неё, подняв небольшой поток воздуха. И Драко почувствовал её запах. Снова. Но теперь его источник был так близко, что Драко утратил последнюю человечность. В ту же секунду Малфой забыл обо всём и обо всех, кто его окружал. Была только она, такая аппетитная, беззащитная, её запах, который сводил судорогами его тело, наполнял ядом его рот, заставлял подёрнуться красной дымкой глаза. Драко был вампиром, а она сладкой жертвой. Жажда наполнило всего его, сбилась в один тугой комок, всё тело сжалось как перед прыжком. Он стал чудовищем. Да ещё и она… Вспыхнула и покраснела, когда чуть не упала, запнувшись о собственную ногу. Ооо, у него почти не было сил сдержаться! Он уже чувствовал её вкус на кончике языка, впитал её аромат, его вампирское естество приготовилось рвать, разрывать… Невероятным усилием воли Драко задержал дыхание и вцепился в стул так, что на пол полетели щепки. Ему было плевать. Он был весь сосредоточен на том, чтобы тут же не впиться в шейку это девушки. Нет, его жертвы! Аромат побуждал его броситься и насладиться её кровью. Как же легко она разбудила в нём такие низменные потребности! Драко уже составлял план расправы над всеми, кто бы в этом маленьком полутёмном кабинете. Знал, что ему помогут Пэнс и Блез. Хотя… Да ему было всё равно! Он успеет за несколько секунд свернуть им всем шеи, а потом насладиться испуганной девушкой. Насладиться её кровью.

Но вдруг на секунду он представил своё лицо. Увидел его со стороны. Монстр, с налившимися кровью глазами. Это немного охладило его, хотя его лёгкие до сих пор со страшной силой разрывала жажда. Он смог отодвинуться от Грейнджер подальше. Подальше от её запаха. Нет, этот аромат теперь буде преследовать его всегда, пробуждая в нём зверя. « Спокойно спокойно спокойно спокойно… спокойно. Осталось подождать звона колокола, и тогда можно будет убежать отсюда далеко, чтобы не видеть её рядом, не чувствовать её… О Мерлин! Не могу. »

Весь урок Драко просидел, отодвинувшись от девушки настолько, насколько ему это позволяло сиденье стула, которое было чертовски узким. А Гермиона, боясь поднять взгляд на блондина, чувствуя его напряжённость и злость, пыталась сдержать слёзы. « Почему? Почему всё так? Почему он так меня ненавидит? » Она сама варила зелье, сама описывала его волшебные свойства, пытаясь унять свои дрожащие руки и скрыться от Драко за занавесом каштановых волос. Она с нетерпением ждала окончания зельеварения, желая убежать дальше, дальше, от этого полного желчи и ненависти взгляда. Лишь один раз она встретилась с ним глазами, и этого хватило, хватило, чтобы запомнить их черноту, которая теперь, несомненно, будет преследовать её долгими ночами.

Оба они с трудом выдержали эти два часа, особенно Драко.

Лишь только вдалеке послышался звон колокола, возвещавший об окончании урока, он сорвался с места и выскочил за дверь, не собрав свои вещи. За ним бегом выпрыгнули Пэнси и Блез. Догнав Драко только через несколько лестничных пролётов, Блез прижал его к стене.

-Что, чёрт возьми, произошло? — прорычал он, — какого Мерлина ты выскакиваешь из кабинета, будто только что произошло нечто ужасное!

-А оно и произошло, — устало произнёс Драко. Теперь, на достаточном расстоянии от неё, он смог вновь мыслить более-менее здраво. Однако её аромат шлейфом следовал за ним. Он всё ещё чувствовал её, всё ещё хотел стать монстром и...

-Это она? Грязнокровка?— как всегда догадалась Пэнси.

-Не смей! Называть! Её так! И вообще не говори мне про её кровь! — сорвался Драко, — Мне нужно уехать. Срочно. Далеко. И надолго. Забыть. Скажите профессору МакГонагалл, что меня не будет несколько дней, что меня… Да плевать, что вы придумаете! Умер, улетел, исчез, испарился!

-А как же Джинн? Нотт?

-Они поймут, потом, — Драко ещё недолго собирался с мыслями, затем резко оттолкнул Блеза, всё ещё державшего его мёртвой хваткой и быстрым шагом пошёл прочь, вниз, к Главному входу.

-Он вернётся, — задумчиво посмотрев в спину удаляющегося Слизеринца, произнёс Блез,— И очень скоро.

Джинни Уизли как всегда потупила взгляд, войдя в двери Главного Зала. Не было сил смотреть на стол, покрытый красно-золотой скатертью. Уже который день в её душе накапливались, собираясь в тугой жгучий комок, рыдания. Уже который день она избегает общества Гарри Поттера и его друзей. Её друзей, по сути! Которых она должна теперь отвергать, забыть, стереть из своей памяти. Это правильно. Так подсказывает разум. Нужно держаться от них подальше. Но что делать с сердцем? Как спокойно третировать таких близких ей людей, когда сердце, если такое выражение применимо к хладнокровному вампиру, обливается кровью? А душа захлёбывается слезами? Тонет в пучине горести, несправедливости и многочисленных обязанностей? День за днём Джинни ищет ответы на эти вопросы. День за днём она находит только один ответ — отдаться чувствам, подойти к гриффиндорскому столу, обнять Гермиону, улыбнуться Рону, погрузиться в омут зелёных глаз Гарри. Но нет, это невозможно. Так нельзя. Действуя таким образом, она подставит не только себя, но и вовлечёт во всё это весь вампирский клан. Пэнси просто разорвёт её на части, такой уж у неё характер. Тедд улыбнётся всепонимающей и всепрощающей улыбкой, от которой в последнее время становится тошно. Она знает, что давно уже пора закончить этот фарс, прекратить мучать Тедда. Она не любит его. Нет..Она не забыла Гарри Поттера. Да и как можно забыть того, с кем провела лучшие моменты своей жизни? Хоть и вспоминается это сейчас с трудом, через призму прошлых ощущений. Лишь Драко способен понять, что с ней творится в последнее время, но у него самого слишком много проблем..

Касаемо проблем Драко... Джинни чувствовала, а точнее видела, что скоро эти проблемы станут их общей головной болью. В своих видениях она всё больше и больше видела Драко Малфоя на краю пропасти. Огромной, зияющей дыры, ведущей в неизвестность. Изредка там появлялась и она сама, или кто-то из их семьи. Порою шёл дождь, или дул мощный ветер, но никогда не было солнца. Обычно в её видениях, связанных с Драко, преобладали сумерки. Но только одно всегда оставалось неизменным. Рядом с Драко, рука об руку, бесстрашно вглядывалась в мглу пропасти, Гермиона Грейнджер. Правильная, заумная, твёрдая отличница-староста Гермиона! Кто бы мог подумать. Все эти видения ещё больше подливали масла в огонь, пылающий в душе Джинни. Она переживала за Драко, боялась за Герми. Готова была на любой шаг, лишь бы облегчить их страдания, на которые они обречены. А страдания, несомненно, будут…

Ещё задолго до приезда в Хогвартс, Джинни Уизли стали посещать мутные, туманные образы Гермионы. Раньше такого не было. Образы её подруги, обескровленной, изломанной, вызывали в ней волну страха за смелую гриффиндорку. Бывали и другие видения.. Где в давящей пустоте слышны удаляющиеся звуки шагов. Джинн думала, что шаги эти принадлежат Гермионе, что она сгинет в этой темноте. Но недавно она поняла, что в сизой тьме навстречу неизбежному шагает Драко... Всё это приводило Джинни в отчаяние, не знание, как помочь и главное чем? Советом? Да Драко и слушать её не станет, коли что-то вобьёт себе в голову. Одно только златоволосая девушка знала точно..Нужно не допустить мучений её близких, самых близких друзей. Драко стал ей братом, а Герми давно уже занимала особое место в сердце. Она не допустит.

Вздохнув, Джинни по уже сложившейся за недолгое время пребывания в школе привычке, двинулась к столу Слизерина. В её голове медленно выстроился план действий. Ей во что бы то ни стало нужно поговорить с Гермионой. Пока нет поблизости Драко — он единственный, кто мог бы переубедить упёртую Уизли. Да…обведя Зал глазами, она наткнулась на внимательный, изучающий взгляд Гарри. Снова внутри неё поднялась волна отчаяния. Ей захотелось вскочить с места, подбежать к этому взлохмаченному юноше, стереть боль из его изумрудных глаз! Хотелось никогда не покидать его, быть с ним рядом, всегда, везде. Порыв был настолько силён, что она вцепилась в стол, лишь бы не сорваться на бег. Прижать к груди её Гарри, её героя.

Нет. Она для него слишком опасна. Он ей дорог, и она не может вот так просто поддаться соблазну. Она никогда не подвергнет его опасности. Даже переступив через свои чувства, наступив на горло внутреннему голосу. Да и жаль Тедда. Хотя... он поймёт. Не на жалости строятся доверительные отношения. Минус их новых способностей в том, что практически ничего невозможно скрыть друг от друга. Это так бесило Пэнс, так веселило Блеза и так огорчало Джинни, которая хотела больше собственного, личного пространства. Вот и сейчас...

— Джинн,— тихо позвал её Тедд. В его глазах хорошо читалась тревога за любимую. А ей стыдно было взглянуть ему в эти глаза, зная, что она не стоит ни его переживаний, ни его любви. –Джинн, с тобой всё в порядке? Вижу, что нет. Точнее чувствую. Джинн?

Джинни наконец посмотрела на него. Она ничего ему не сказала, да и не было слов, чтобы выразить всю стихию её чувств. Он всё понял и без слов. Она знала это, и была благодарна, что он не стал мучить её расспросами, как не постеснялась бы сделать Пэнс. Как хорошо, что они с Блезом ещё не вернулись с охоты.

Положив себе в тарелку лёгкого салата и бекон, чтобы была видимость того, что она завтракает, Джинни прикоснулась к руке Тедда.

-Тедд, нам нужно поговорить. Я хочу кое-что тебе сказать.

— Я знаю, — уверенно произнёс тот, заражая своей уверенностью Джинн, придавая ей сил.

— Я решила... Наверное... Решила подойти к ним. Мне трудно далось это решение, поэтому, пожалуйста, не переубеждай меня! И не говори ничего Пэнс и Блезу! Пока не говори.Потом они сами узнают всё, что захотят без особых усилий.

— Я и не собирался этого делать, -тихо сказал Тедд, поглаживая Джинни по спине.

-Правда? — она с благодарностью взглянула на него. Слабая улыбка тут же погасла, когда её фраза утонула в шёпоте «Разве я когда-нибудь обманывал тебя?»

« Тедд..Если бы ты знал, что я хотела сделать несколько минут назад.. Боже, как сложно! Не верь мне! Обманывай меня! Ведь я это делаю…Скоро ты всё узнаешь..Я больше не могу держать тебя..Прости..»

Видимо всё это отразилось на её лице, потому что Тедд встревоженно, уловив малейшие изменения её настроения, сказал:

— Джинн, может быть ты отложишь этот..разговор с ними, на лучшие времена? Тебе ведь плохо.

-Нет, -на это раз твёрдо произнесла девушка,— я и так не видела их целое лето. Не присылала не единой весточки. Это будет чудом, если они простят меня. Довольно, я готова…

Мимолётно скользнув по щеке Тедда холодными губами, Джинни Уизли выскользнула из его объятий и лёгкой походкой отправилась к выходу из зала. Нотт проводил её грустным взглядом..Он знал, что именно он скоро услышит..Услышит из её уст… Он сразу знал это, лишь только они шагнули в Хогвартс в этом году. Видел, как ей больно.и он отпустит её, пусть и любит больше всего на свете. А если любит— должен отпустить…

А Джинни стремительно, лишь бы не передумать и не повернуть обратно, не отказаться от порыва, шла к поставленной цели— отыскать Гермиону. Она могла быть только в одном месте, пока Гарри и Рон доедали завтрак. Библиотека.

Зайдя в полутёмное, тихое помещение, где слышен был только скрип немногих перьев, Джинни неуверенно застыла на месте.

« Ну же, я должна..Я смогу..Я…» Не дав себе вновь проникнуться сомнениями, она направилась в тот угол, где неизменно, год за годом, сидела за столом Гермиона Грейнджер, перелистывая страницы огромных фолиантов.

Понаблюдав с минуту за усердным, сосредоточенным личиком своей подруги, она хотела было уже плюнуть на свою идею и послать куда подальше свои чувства, как Гермиона, потянувшись, подняла глаза наверх…

— Джинни!!?

— Джинни??!

Звонкий окрик, казалось, заполнил всю библиотеку и повис в воздухе. Мадам Пинс недовольно поджала губы, но решила ограничиться взглядом, не предвещавшим ничего хорошего тому, кто ещё раз посмеет кричать в её священном обиталище.

-Джинни! Как ты…Как же…Как же мы скучали! — наконец, совладала Гермиона с речью. Она не обращала внимания на удивлённые взоры учеников и разгневанную Пинс. Захлопнув толстенную книгу в ветхом переплёте, чем ещё больше повергла в шок библиотекаршу, она вскочила на ноги и обняла подругу, — Джинни! Я так рада что ты, наконец, решилась подойти и рассказать правду!

— Правду? — к такому резкому повороту событий Джинн была не готова. За своими внутренними разногласиями и чувствами она нисколько не подумала о том, что честная и упёртая гриффиндорка, конечно же, попытается вытрясти из неё объяснение тому, что вообще происходит. Ну или, по крайней мере, Уизли надеялась, что Гермиона на время не вспомнит об этом. Глупая. Гермиона Грейнджер всегда и всё помнит , стараясь решить это как можно раньше, — Правду…А какую правду ты хочешь услышать?

«Мда, ещё ничего глупее в жизни не вылетало из моих уст…Но я не могу ей сказать так прямо! Я подставлю всех! Не посоветовавшись, не поговорив … Идиотка! И о чём только думала, когда решилась подойти к самой проницательной и умной девушке Хогвартса!»

— Какую правду? Джинни, ты действительно думаешь, что такое…твоё поведение абсолютно нормально? Да мы места себе не находили, не знали, что и думать, когда летом ты не вернулась из Леса! Всё ждали от тебя весточки, хоть маленькой записки. Мальчишки сами на себя стали не похожи. А Гарри.. Господи, Джинн, ты понимаешь, что творилось с Гарри? Он ведь..На него смотреть было больно, да и до сих пор..И тут появляешься ты..В этой компании, с этими манерами. Как думаешь, мы не имеем права знать правды? Какой бы она не была. Только мальчики вряд ли поймут. Да и я… — Гермиона всхлипнула и отстранилась от Джинни.

Несколько мгновений она не смотрела на подругу, собираясь с мыслями после долгой обвинительной речи. Она думала, что будет так легко, когда Джинни, наконец, подойдёт и расскажет всё, без прикрас. В отличие от Рона и Гарри, она всегда знала, что Джинн не выдержит и придёт. Придёт, и всё встанет на свои места. Но нет, всё оказалось куда как хуже. Нет никакого понимания, взаимных слёз и извинений. Она, дурочка, напридумывала себе это. Подняв глаза на Джинни, она только убедилась в правоте своих мыслей. Взгляд Уизли метал молнии. Они приковывали к себе Гермиону, которая не в силах была шевельнуться.

— Правду, говоришь? Ну что ж..Ты хочешь услышать, что я, такая плохая, бросила вас в неведении? Что нашла себе новых друзей, плюнув на вас? Ты это хочешь услышать? Признай, именно это! Так будет проще меня не понимать, обижаться. Да вот только не так всё это! Не так, понимаешь? — Джинни постепенно снижала тон голоса, переходя на шёпот, но не устрашающий, а умоляющий, — Гермиона, милая, кому, как не тебе, понять, что если б не было никаких серьёзных причин, объясняющих мою теперешнюю жизнь, я не стала бы скрываться от вас. Если бы не было никакой опасности и необходимости, я не начала б общаться со Слизеринцами и уж, тем более, не избегала вас день ото дня…

— Так скажи, почему! Джинни.. Мы же любим тебя, мы примем всё, как есть, — Гермиона вновь приблизилась к подруге.

— Не могу…Это не моя тайна. Прости..Не сейчас..

— Тайна? — Герми окончательно вышла из себя. Обычно спокойная, сейчас подавляла желание как следует встряхнуть подругу. — Чья тайна? Этих Слизеринских ублюдков? С каких пор ты считаешься с ними? После всех лет вражды, после их предательства??

Джинни грустно улыбнулась.. «Герм, всё меняется..И они изменились. Знала бы ты, как сильно и почему. А ты, как прежде, ненавидишь их. У тебя и нет причин, чтобы изменить к ним отношение. Вам всем так удобнее. Пусть так и будет..Пока..»

— Гермиона, пойми…Ты ведь умная! Ты сможешь дойти до всего сама! Только подумай как следует..Я не могу сказать тебе всей правды так прямолинейно..Только её часть.. В ту ночь, в лесу, произошло нечто такое, что теперь связывает меня и Слизеринцев прочной верёвкой. Скорее даже цепью. Я часть их, а они — часть меня. Теперь так будет всегда..

— Нет.. Джинн, они..они тебя заколдовали, да? Скажи, это так? Я не..я ничего.. — Гермиона обессилено упала на стул и сдавила виски руками. «Ничего не понимаю… Почему нельзя сказать всё прямо? Ну раз нельзя…То ты права, Джинни, я сама до всего дойду. А уж когда пойму, мало тебе не покажется. Хотя кого я обманываю… Сначала бы разобраться во всём..Боже, как раскалывается голова»

— Гермиоооона, вот ты где! Наша умница вновь в библиоте…

Джинни резко повернула голову в сторону говорившего, и её душа, если таковая ещё имелась, оборвалась. У ближних стеллажей оторопело стоял её брат и ..Гарри. Оба будто налетели на невидимую стену. Выражение лица Рона можно было описать одной фразой..А точнее, звуком, благо, его рот складывался в ровную «О». Однако Джинни смотрела не на него. Её взгляд встретился с зелёными глазами, неверие в которых сменялось удивлением, отчаянием и болью. Той болью, что та ранила каждое утро Джинни Уизли. Болью, которая насквозь пропитала всю её сущность. И болью, которая наполняла каждую клетку тела, заставляя всё внутри заходиться криком и стоном.

— Мы..тут с Джинни.. — начала что-то сбивчиво объяснять Гермиона, которую внезапный приход мальчишек тоже застал врасплох. Однако виновница всего этого, не дослушав даже и первого слова, стремительно выбежала из библиотеки. Гарри, уже немного очнувшийся, провожал глазами своё рыжее чудо. Она сейчас была так близко, но он её упустил.Снова.

А Джинни Уизли бежала подальше от них. Внутренности так и разрывало рыданием, горечью. «Убежать, дальше, как можно дальше. Драко был прав, не стоило появляться здесь, в школе, в этом году. Но кто думал, что будет настолько тяжело? Гарри.. Любимый..Как же я хочу повернуть время вспять». На этой мысли она врезалась во что-то твёрдое. Подняв глаза, Джинни по-настоящему испугалась…

— Ну что, героиня, и чего ты добилась своим бессмысленным разговором? — холодно осведомился Драко, прислонившись к каменной стене.

— Драко.. А когда ты вернулся? — попыталась скрыть свои мысли Джинни, увести его подальше.

— Ты что, совсем сошла с ума? — зарычал Малфой, резко прижимая Джинн к сырой кладке, — Чем ты думала? Чем, я спрашиваю!! Дура! Не думаешь о себе, так хоть подумай о других членах клана! Или тебе уже всё равно? Забыла, какой ценой нам далось скрыть ото всех свою сущность? Пытаешься спрятать свои мысли от меня? Поздно, они у тебя на лице написаны, милая! Пойми ты, глупая, я же о тебе в первую очередь забочусь!

— Да не надо за мной носиться, как за малолетней идиоткой!

— Джинни отпихнула от себя Драко и теперь яростно смотрела на него, — Ты-то чем лучше? Убегаешь из школы, шатаешься чёрт знает где почти неделю, и всё из-за Гермионы! Ты-то кто после этого, если не эгоист! И не смей упрекать в этом меня!

— Можешь быть спокойна, больше такого не повторится, — процедил сквозь зубы Драко.

— Это ты можешь быть спокоен, я никогда впредь не подойду к гриффиндорцам, раз ты так этого хочешь, умник хренов.

С этими словами Джинни оставила Малфоя в коридоре одного. Тот со стоном вновь прислонился к стене. «Дааа, и это только начало..Что же будет дальше..»

Драко лежал на кровати в Слизеринской спальне, который час упорно разглядывая потолок. Обычно бездействие бесило его, так же, как не мог он переносить и своё собственное бессилие. « Ты не должен показывать свои слабости. Ты должен быть сильным, жестоким ко всему и ко всем, кто не стоит даже твоего мимолётного внимания. Ты должен быть достойным сыном и наследником рода. Ты должен помнить, кто ты и чего стоишь. Ты должен держать себя в рамках. Ты должен быть безупречен. Ты должен, ты должен, ты должен..» Как ни странно, даже после того, как его отец потерял влияние в Волшебном мире, Драко следовал его правилам. Кодексу Малфоев. Быть безупречным во всех отношениях. Подавлять малейшие проявления эмоций. И уж, конечно, в эти правила никак не вписывалась его внезапная слабость к грязнокровке. И не к какой-то грязнокровке, а к Грейнджер! К верной подруге Золотого мальчика! Немыслимо.

Неделю назад, покинув Хогвартс сразу после самого ужасного в его жизни урока по зельям, Драко направился в место, которое во все времена, будь он человеком или же вампиром, успокаивало его и помогало принять правильные решения. А именно — американский городок в штате Небраска. Да-да, первый раз, услышав о том, где любит проводить время наследник древнего рода, Блез Забини подавился огневиски. « Подумать только! Драко Малфой, ярый ненавистник тупых американских порядков, чуть что сбегает в самый центр ненавистного ему государства!» — сказал тогда Блез.

А Драко ничего другого и не ожидал. Блез пусть и был его лучшим другом, никогда не понимал мотивов и поступков Малфоя. Конечно, если это не касалось издевательств над Гриффиндорцами. А так как эти издевательства сошли на «Нет» после окончания войны, Блез и вовсе не вникал в те или иные решения Драко. Так что, в минуты, когда хотелось всё обдумать и побыть одному, Драко Малфой направлялся именно в американский штат, где его ждал собственный дом, близ небольшого, но довольно опасного леса. Правда, ввиду некоторых обстоятельств, с недавнего времени Драко предпочитал именно лес. Там ему теперь ничего не грозило, наоборот, можно было найти нехилую добычу.

Скитаясь между деревьев, время от времени утоляя жажду пробегавшими мимо хищниками, Драко обдумал всё на свете. А точнее, только одну вещь, которая его преследовала и из-за которой он тут и оказался. Точнее, не вещь, а одного-единственного человека. А если быть ещё точнее, то его мысли витали только вокруг Гермионы Грейнджер. Ну, ещё иногда к ним примешивалось переживание насчёт оставшихся в школе Джинни, Пэнси и прочих. Однако в каком бы направлении не двигались его размышления, они неизменно возвращались к Гриффиндорской отважной девушке. Да вот только никакой ясности они не привносили. Ещё больше путали и ставили в тупик. Что творилось в голове Драко, а главное, почему одна мысль сменялась другой со скоростью звука, не мог понять и объяснить даже сам он.

« Чёрт! Гриффиндорская заучка! Может, она воспользовалась каким-то приворотом? Ну в самом деле, что я постоянно о ней думаю??»

« Как же она прекрасна, когда смущается. Или когда думает о чём-то…Сама невинность..»

« Определённо, заколдовала. Точно. Или я просто так каждый завтрак, обед и ужин наблюдаю за ней и за её поведением??»

« Она такая хрупкая. Удивительно, как в ней умещается такая сила воли и храбрость. А то, что эти черты в ней есть абсолютно точно, доказывает стойкость, которая провела её через всю войну с Тёмным Лордом».

« Ну вот, теперь ты восхищаешься её храбростью. Не ты ли все годы учёбы твердил, что пресловутая храбрость Львиного факультета не что иное, как глупость и отсутствие инстинкта самосохранения?»

« А как она трогательно спит. Как ангел. Хочется любоваться ею вечно. Оберегать от кошмаров, которые посещают её по ночам в сновидениях.»

«Ты точно рехнулся. Псих. Кретин. Мало тебе наблюдений в Главном Зале, так ты ещё и каждую ночь проникаешь в её личную спальню, полюбоваться. На что там любоваться? Обычная грязнокровка. Тьфу!»

« А как она пахнет..За один этот аромат я могу убить кого угодно! Готов порвать любого на куски, кто посмеет обидеть её, прикоснуться к ней!»

«Ага, ага..Драко, ты полный идиот! Вместо того, чтобы порвать на куски её, насладиться её кровью, ты прячешься в лесах! Вместо того, чтобы одним укусом решить эту проблему раз и навсегда, ты убегаешь от неё, от себя, от своих потребностей и желаний!»

« Её глаза.. Правду говорят, глаза — зеркало души. Это хоть и немного, но восполняет то, что я не могу прочитать в её мыслях.. Посмотришь в эти карие глаза — и сразу всё поймёшь. Без слов»

« Всё, это уже верх. Тупик. Конец. Драко, ты окончательно и бесповоротно потерял разум».

Так ни к чему не придя, злой, измотанный спором внутреннего голоса, он вернулся в школу, когда уже стало понятно, что всё это бессмысленно. Все эти домыслы, решения и мысли. И теперь, лёжа на кровати, Драко Малфой решил прекратить это. Отдаться воле судьбы. Усмехнувшись столь банальной фразе, он легко поднялся и вышел из комнаты — перед предстоящей охотой с Теддом и Блезом нужно немного прогуляться. Просто так. Выкинув все переживания прочь, благо что вернутся они уже на следующее утро, стоит только зайти в Главный Зал.

* * *

Гермиона уже больше часа просто прогуливалась по пустынным, прохладным коридорам Хогвартса. Она любила перед сном покинуть шумную гостиную факультета, чтобы привести свои мысли в порядок, обдумать всё, что случилось за день, наметить планы на завтрашний день. Такой уж она была, староста школы. Не могла спокойно уснуть, пока не разложит всё по полочкам в своей голове. Однако в последнее время её всё чаще стали мучить кошмары. Каждую ночь она просыпалась в холодном поту с ясным ощущением того, что за ней постоянно кто— то следит. Не только днём и не только в толпе, а всегда, где бы она не находилась. От этого становилось не по себе, она включала свет, но, конечно же, никого не обнаруживала. Всё это уже вошло в привычку.

Каждое утро она заставляла себя подняться с постели — давали о себе знать бессонные тревожные ночи — и отправлялась на завтрак вместе с Роном и Гарри. Делалось это уже на автомате — пожелать доброго утра друзьям, спуститься вниз, сесть на своё место, взять вилку или ложку, окинуть взглядом Слизеринский стол… А вот постоянство этого действия уже пугало. Каждое утро она искала глазами никого иного, а Драко Малфоя, мерзкого змеиного Принца. Только в мыслях она давно перестала так его называть. Увидев его, как всегда безупречного, красивого, аристократичного, в окружении компании, она тут же утыкалась в свою тарелку, кляня себя на чём свет стоит за свои глупые поступки. Ну, в самом деле, на кой чёрт он ей сдался? Лучше бы думала об уроках, об обязанностях старосты, да о чём угодно, только не о нём! Но такая уж у неё натура, стремиться познать всё непонятное и..манящее. А Малфой её именно манил. И никак по-другому это не назвать. Гермиона боялась этого чувства, но в то же время не противилась ему. Уже привыкла каждый день думать о Драко, думать о том, что связывает его и Джинни..

Грейнджер вздохнула, свернув в очередной полуосвещённый коридор. Встреча и разговор в библиотеке нисколько не внесли ясности в ситуацию, только запутали всё ещё больше. Что Джинни Уизли не заколдована, умная староста поняла сразу, как только пришла в себя. Определённо точно, никаких внешних воздействий на её подругу наложено не было. Вот от этого-то всё ещё больше и запуталось. Что их связывает? Какая такая тайна? Что случилось летом в Запретном Лесу? Ответы можно получить, только толком поговорив с Джинни. Но, судя по всему, она не торопится открывать всю правду. А об остальных слизеринцах и речи идти не может.

А ещё там, в библиотеке, Гермиону съедало желание спросить Джинн про Драко. Где он пропадает целую неделю? Это как-то связано с их тайной? Хотела всей душой задать эти вопросы, но..Чёрт возьми, Малфой — враг! Несостоявшийся Пожиратель! Так почему же она так себя ведёт?? Гермиона объясняла это тем, что люди меняются, война поменяла их всех, нельзя жить прошлым, нельзя судить людей по их прошлым поступкам. Тем более в этом году Малфой вообще не обращал внимания на Гарри и остальных. С другой стороны, это могло значить и то, что он задумал что-то экстра-плохое..

Запутавшись окончательно, Гермиона зашла в ту часть замка, где очень редко ходят ученики. Поняв, что слишком далеко отошла от гостиной Гриффиндора, она развернулась, чтобы уже вернуться к себе, как одна из горгулий начала медленно крениться в её сторону. « С чего бы это, она вроде такая устойчивая» — подумала Герми, застыв на месте и смотря, как статуя медленно, но верно падает в её сторону. «Наверное, Пивз постарался…Он любит такие шутки» — всё так же заторможено, вместо того, чтобы воспользоваться палочкой и остановить падение, размышляла староста. Как в замедленной съёмке, она уставилась на горгулью, не двигаясь с места. В чувство её привела громкая ругань. Только сейчас она вышла из ступора и в панике смотрела, как тяжёлая статуя почти упала на неё, как в это момент кто-то мощным толчком откинул горгулью в сторону, и та с неимоверным грохотом расколотила окно. Гермиона поняла, что лежит на холодном полу, придавленная сверху кем-то, кто по-видимому и оттолкнул статую. Но какую же силу надо иметь..! Всё это заняло считанные секунды, и Гермиона, наконец, подняла глаза на своего спасителя..

-М-мМалфой? — заикаясь, произнесла она.

-…Поэтому, нужно мирно сосуществовать с другими факультетами и налаживать дружеские отношения….

Слова директора МакГонагалл вывели Гермиону из ступора, в котором она пребывала со вчерашнего вечера. Она немигающее смотрела в свой кубок с тыквенным соком, пропуская мимо ушей реплики Гарри и Рона. Все её мысли занимало только вечернее происшествие.

-…Так как тяжёлые для нас всех времена, наконец-то, закончились, я считаю, что нет никаких причин и дальше продолжать межфакультетскую вражду, таким образом..

Гермиона, наконец, почтила своим вниманием Минерву МакГонагалл и стала ждать, во что выльется эта долгая вступительная речь. Ожидание оказалось недолгим..

-…Таким образом, я объявляю вам, что в ночь с 31 октября на 1 ноября, а точнее в Хэллоуин, состоится бал для всех курсов. Естественно, первые и вторые классы отправятся спать раньше. Для старшекурсников же праздничный бал будет продолжаться до утра. Итак, готовьтесь! Праздник всем нам сейчас не помешает..

Гриффиндорка недоумённо смотрела на преподавательский стол. Бал? Праздник? Веселье? О каком веселье может идти речь, если..А что, собственно, если? Война закончена. Минуты напряжённого ожидания внезапного нападения также иссякли. Не было больше мучительного неведения в стенах школы, и МакГонагалл как всегда права — им нужно развеяться. Но у Гермионы и, пожалуй, у Гарри это мучительное неведение и незнание всё ещё имело место быть. Оба они не знали, что будет дальше, оба ждали того времени, когда Джинни Уизли вернётся к ним, всё встанет на свои места, Драко Малфой раскроет свою тайну… Хотя вот это было важно только для Гермионы.

Обречённо вздохнув — всё-таки придётся идти на бал — Гермиона посмотрела на Слизеринский стол. Вот он, человек, который занимает все её мысли. Красивый аристократ, безупречный, холодный..Сколько он таит в себе секретов? И с каких пор она, лучшая ученица школы и подруга Героя, задумывается об этом? Хотя ответ на этот вопрос она знала.. С той встречи на перроне, когда в его взгляде что-то изменилось, стоило ему только посмотреть на неё.

Грейнджер снова мысленно вернулась к событиям прошлого вечера. Она не понимала ни странного поведения Малфоя( почему он ринулся спасать её? ), ни его удивительной способности всегда появляться в нужное время и в нужном месте, ни его силы. А сила эта была, притом такая мощная, что одной рукой Слизеринский Прниц смог отпихнуть тяжеленный кусок камня. Судя по всему, Драко Малфой до последнего надеялся, что она ничего не заметила, списав всё на обман зрения или шок. Но нет. Как уже говорилось, Гермиона Грейнджер замечает всё и всегда. И не успокоится, пока не узнает всей правды.

Виновник волнения Гриффиндорки, Драко Малфой, сидел за столом напротив Джинни и с брезгливым выражением на лице наблюдал за тем, как его однокурсники не вампиры поглощают еду. Зрелище было, мягко говоря, неприятным. И как он раньше не замечал, насколько тошно на это смотреть? Наверное потому, что сам так делал.

— Какое мне надеть платье на бал, чтобы затмить всех школьных девушек? — манерно накручивая шикарный локон на пальчик, спросила Пэнс, особо ни к кому не обращаясь.

— Милая, ты в любом наряде, как и без него, выглядишь в сто раз эффектнее любой серой мышки в этом зале. Разумеется, кроме тебя, Джинн, -Блез лукаво подмигнул рыжеволосой девушке.

Однако Джинни не обратила внимания на сомнительный комплимент. Она уже привыкла к шуткам Блеза. Уизли напряжённо вглядывалась в брюнета со взъерошенными волосами, который в свою очередь сидел, выпрямив спину, будто всеми силами сдерживаясь от того, чтобы не повернуться. Драко горько усмехнулся. «Бедная Джинн. Измучила всю себя мыслями о Великом Шрамоносце.. Да и Нотт не в себе. Ещё бы, он как никто другой улавливает наши настроения..»

Внезапно Драко поймал взгляд Гриффиндорской умной девочки. Она уже давно следила за ним. Заметив, что объект её наблюдений смотрит на неё, Гермиона зарделась, но глаз не опустила, лишь стиснула зубы и стойко перенесла его тяжёлый взгляд. «Глупая девочка..Неужели думаешь, что я не замечаю твоих попыток узнать меня? Наивная… и такая милая..»

Драко не мог заставить себя отвернуться. Эти карие глаза, в которых читалось так много вопросов, толкали его дать все ответы сию же минуту. Но он не мог. Хватило и того, что вчера она увидела слишком много. Конечно, можно стереть ей память и она ничего не вспомнит. До того времени, пока он снова не совершит какую-нибудь глупость. А то, что это произойдёт, Драко нисколько не сомневался. Ему хотелось оберегать эту хрупкую девушку. А с её способностями вечно влезать в неприятности, что, несомненно, являлось пагубным влиянием Поттера и Уизли, которые всюду таскали её за собой, она вновь и вновь будет влипать в разные истории. А Драко вновь и вновь будет её оттуда вытаскивать. Не мог он просто так забыть её доверчивый взгляд, которым она одарила его, своего спасителя. Доверие, которое потом сменилось испугом и непониманием. Драко был уверен, что Гермиона Грейнджер теперь пойдёт на всё, чтобы узнать правду. Но лучше бы она забыла… Он вспомнил их вчерашний разговор.

« — Малфой? Это ты? Но как ты..

— Не задавай мне никаких вопросов! Достаточно того, что я спас тебя.

-Спасибо…

— Теперь ты не отвяжешься?

— Нет. Я хочу знать, как ты это сделал.

— Тогда ты будешь разочарована. Я не стану тебе ничего объяснять..»

-Драко! Завтрак давно закончился, пойдём в гостиную, — Джинни легонько прикоснулась к его плечу.

— Что? А, да…Идём…

— О чём ты думаешь всё время? — спросила Джинни, когда они зашли в пустую Слизеринскую гостиную, и Драко устало опустился на диван. Джинн села рядом с ним в кресло.

— Думаю о том, как же тяжело в последнее время становится скрывать нашу сущность..Мне уже надоедает всё это притворство. Думаю, почему всё так сложно. Почему нельзя просто отдаться чувствам, не думая о последствиях..

— Ты о Гермионе? — тихо задала вопрос Джинни, хотя заранее знала ответ.

— Джинн, что у вас произошло с Теддом? И при чём тут, чёрт возьми, Поттер? — резко сменил тему Драко.

При упоминании о Гриффиндорце, Джинни сжалась, как от удара хлыстом. Однако быстро взяла себя в руки.

— Я поговорила с Тедди..Сказала, что больше не могу его обманывать. Вы ведь все прекрасно знаете, что я не люблю и не могу лгать. Тем более близким людям. Я до сих пор люблю Гарри. Да! — глаза Джинни недобро блеснули, опережая всякие упрёки,

— Люблю, и не хочу этого скрывать! Только вот…

— Только вот не можешь быть с ним, зная, что подвергаешь его опасности…Понимаю..Прекрасно понимаю…, — задумчиво закончил за неё Драко. Джинни тут же сбросила с себя маску злобы и ласково погладила Слизеринца по руке.

— Знаешь, Драко, раз уж всё так далеко зашло..Я хочу тебе кое-что рассказать. Всё лето, почти сразу после перевоплощения, мне являлись видения..связанные с тобой и..Гермионой. Они и сейчас появляются время от времени. Особенно яркое видение посетило меня вчера…

Драко подобрался, сжал руки в кулаки, но не сказал ни слова, давая Джинни возможность договорить до конца.

— Вас связывает всё более крепкая нить.. Ты тащишь её за собой. А она не сопротивляется. Она идёт за тобой, понимаешь? Хочет идти, и идёт.

— Зачем ты мне это всё говоришь? — звенящим от гнева голосом спросил Драко.

— Будь осторожен. Любовь имеет разрушительные последствия..

— Какая любовь?? — Драко больше не мог сдерживаться. Он вскочил с дивана и навис над Джинни, которая невозмутимо смотрела на него снизу вверх,— Что ты несёшь? Не может быть никакой любви! Да что ты можешь знать об этом, если даже я не могу разобраться в том, что со мной, с нами творится?

— Именно..Разберись сначала в себе и своих чувствах. Пусть даже это пока и не любовь. Ты уже связан с ней. В моих видениях есть две альтернативные развязки ваших…можно сказать, непростых отношений..Либо её смерть, что мне совсем не нравится! Либо..

— Либо? — поторопил её Драко, надеясь получить ответ, который его устроит. Что-то вроде того, что всего этого можно избежать. Однако это «либо» он прочёл в мыслях Джинни ещё до того, как та открыла рот, чтобы озвучить страшную фразу.

— НЕТ! Этого не будет! Никогда! Ни за что!

— Не кричи, — поморщилась Джинни, — я говорю тебе только то, что видела. И ты не в состоянии что-либо поменять. Ты ведь знаешь, что мои видения формируются даже раньше, чем кто-то решил что-то предпринять…В данном случае, всё предопределено… И оба этих исхода кажутся мне неправильными..Но..

— Я найду способ не допустить этого! — с этими словами Драко Малфой пулей вылетел из гостиной.

— Надеюсь, у тебя получится…Получится не наделать ещё больших глупостей. Будущего не изменить..

Вздохнув, Джинни Уизли вышла в коридор вслед за Драко. Не спеша, она спустилась к Главному Входу и направилась к Озеру. Там, на берегу, она провела лучшие дни своей жизни. Вместе с Гарри, Роном, Гермионой. Стоя под раскидистым деревом, погрузившись в воспоминания, она не заметила, а может просто не хотела замечать, что кто-то подошёл и встал за спиной, не решаясь подойти.

-Здравствуй, — прозвучало тихое приветствие.

— Здравствуй, — прозвучало тихое приветствие.

Джинни Уизли не нужно было оборачиваться, чтоб узнать, кому принадлежит это почти невесомое слово. Она так давно мечтала об этой минуте. Так хотела прикоснуться к своей мечте, ощутить её всеми осколками своей души, убедиться в её реальности, прижаться к ней и забыть себя, семью, всё вокруг, только бы её мечта не упорхнула, как бабочка. Как лёгкая, беззаботная, сказочная бабочка… Молилась Богу, чтобы минута её счастья наступила как можно скорей. И за всем этим позабыла о настоящем — жестоком, неправильном, но существующем настоящем. Каждый раз погружаясь в свою мечту, не думала о словах, которые должна будет произнести, чтобы собственноручно прогнать такое долгожданное, съедающее её изнутри исполнение этой мечты. И только одна мысль, верная, но пришедшая слишком поздно, до тупой боли бьющаяся о края её сознания, крутилась в голове : « Бессмертие… За него ты, Джинни Уизли, чистокровная волшебница в прошлом и опасная для любого, в чьих жилах как и прежде течёт кровь, в настоящем, продала мечту. И получив его, не сможешь купить ни одной. Потому что недостойна счастья. Счастья с человеком, душа которого никогда не сравнится с твоей. Так как этот человек — и есть твоя мечта. Которую ты продала.»

Вместе с жизнью ушла и мечта. Теперь никогда, ни за что, ни за какие деньги она её не вернёт. И стиснув зубы, пытаясь удержать на лице хоть каплю уверенности, гордая рыжеволосая Джинн медленно повернулась к тому, кто уже давно, сам того не ведая, стал единственной причиной пребывания её на этой Земле. И встретившись взглядом с зеленоглазой мечтой, Джинни, наконец, впустила в свой разум ещё одну мысль, упорно желающую дать ей Надежду : « Но кем ты станешь, если не попытаешься вернуть свою мечту?»

— Здравствуй, — уверенно произнесла отчаянная девушка.

* * *

— Я не уверена, что смогу в этом пройти хотя бы пару шагов, не говоря уже о том, что на празднике, как ни крути, придётся танцевать! — Гермиона со стоном опустилась на кровать. Она не любила танцы. И уж совершенно точно ей не нравился наряд, который чуть ли не заклинаниями заставила её надеть Лаванда.

— Перестань хныкать, как маленькая девочка, которую вместо зоопарка повели на скучное документальное кино,— что-то, а за лето Лаванда Браун научилась отличать телефон от магнитофона — много времени провела в мире магглов. Видимо, в зоопарк и кинотеатр тоже сходить успела, — Ты, как никак, Главная Староста! Пусть все видят, какие у нас красивые гриффиндорские старосты есть! Ну-ка, давай, поднимайся, ты же ещё ни разу не взглянула в зеркало, а уже делаешь поспешные выводы! И если это тебя приведёт в чувство — то просидев на кровати ещё минут пять, ты точно опоздаешь на бал.

Последняя фраза возымела успех. Гермиона Грейнджер никогда и никуда в своей жизни не опаздывала. Ну, разве только раз… Да и то после этого неделю совесть мучила. Вздохнув, девушка поднялась и опасливо подошла в зеркалу. К её удивлению, ничего страшного не произошло. Ну то есть совсем ничего. Из зеркала на неё глядела, как всегда, бледная Гермиона. Только на этот раз Гермиона была облачена в бальное платье. Что-то среднее между готическим нарядом девушки-вамп и Английской королевы, тёмно-синего цвета. И это ей шло. Определённо шло, и Гермиона сама себе в этом призналась. Облегчённо стряхнув с себя напряжения, она посмотрела на Лаванду.

— Жить можно. Но в следующий раз я тебе не позволю даже зайти в мою комнату, запомни!

Лаванда рассмеялась и, взяв Гермиону под локоть, потащила ту на выход.

* * *

Сидя за столиком как можно дальше от танцевальной площадки, Гермиона призвала эльфа с просьбой об очередном бокале молочного коктейля. Она только и ждала момента, когда можно будет незаметно выскользнуть из Зала, подняться к себе в комнату и лечь спать. Или почитать. Да что угодно, лишь бы не видеть все эти счастливые лица, пёстрые платья и сияющие улыбки. Нигде не было видно Гарри. Но Гермиона не беспокоилась. Великий герой часто уходил один на озеро, не позвав с собой ни Герми, ни Рона. Рон уже несколько раз приглашал Гермиону на танец, но та каждый раз отвечала отказом и говорила, что у неё немножко болит голова. В конце концов, Рон перестал к ней подходить, посвятив всего себя Лаванде.

Ярче всех блистала в Зале Пэнси Паркинсон. Она и раньше пользовалась в школе популярностью, но сейчас буквально затмила всех. Все оборачивались ей вслед, но холодная красавица лишь презрительно улыбалась, не замечая никого вокруг кроме Забини, который, в свою очередь, глядел только на неё. Они были действительно идеальной парой. Даже Гермиона это признала, хоть и не любила весь Слизеринский факультет. Нет, не весь. Она так же не заметила в Зале Джинни. И Драко. Хотя, боясь признаться самой себе, была подавлена тем, что его нет. Снова и снова оглядывала танцующих, но нигде не видела статной фигуры Малфоя.

Будучи в расстроенных чувствах, Гермиона поставила бокал на стол и уже собралась покинуть праздник, как тут перед ней будто из ниоткуда вырос Драко Малфой. Герми уже в который раз поразилась его способности появляться в нужное время. А нужное ли? « Кого ты обманываешь, Гермиона. Не ты ли искала его глазами весь вечер? Вот теперь и не вздумай убегать. Хотя это будет проще.. Только чувствую я, ты уже не сможешь убежать от этого далёкого, но манящего красавца»

— Разреши пригласить тебя на танец, — учтиво поклонившись, произнёс Драко, не сводя с Гермионы глаз. « Боже, как она красива. Но спорю на что угодно, она этого даже не осознаёт. Маленькая, загадочная гриффиндорка… Я больше не могу сопротивляться чувствам.. Какие бы они не были. Я никому не дам её в обиду. Хотя большую опасность для неё представляю именно я. Ирония судьбы…»

— Да… да, конечно, — не отводя взгляда от Драко, ответила Гермиона. « Что ты делаешь, глупая? Беги! Он твой враг! Он сын убийцы! Но как же он неотразим и загадочен…»

— Давно ты вернулся в школу? — прервав неловкое молчание, спросила Гермиона.

«Заметила, значит..Не могла не заметить.. Начинай лгать, Драко. Чёрт, как это трудно делать, глядя ей в глаза!»

— Да…нет. Недавно. Уезжал на неделю в поместье. Накопилось много дел. И… В общем, ничего знаменательного, — Драко нервно вдохнул , и такая знакомая жажда наполнила всё его нутро. Ему стало невыносимо больно, горло разрывало точно стальными когтями. Но он научился контролировать себя. Одна мысль о том, что он причинит вред этой хрупкой девушке напротив, заставила его забыть о жгучей боли,

— Мы так до сих пор и не танцуем, — насмешливо протянул он.

Девушка покраснела, и это было заметно даже в полутьме, царящей кругом. « Боже, как ему удаётся смутить меня одним только словом или взглядом! Я будто попадаю под его чары.. Нет. Давно уже попала…»

Драко подал ей руку, и она приняла её. Но тут же вздрогнула от неприятных ощущений. Руки её кавалера были холодными, как лёд. Удивление, потрясения, смешанные с непониманием, легко читались в её взгляде, когда она подняла голову на Драко. « Конечно, ей неприятно. Каким надо было быть глупцом, приглашая её на танец! Как же мне больно видеть эти чувства на её лице… Я опасен… Беги от меня! Нет… без тебя я уже не стану прежним.»

Они закружились по Залу, неторопливо, в такт музыке, не отрывая друг от друга глаз. Что-то было не так, но Гермиона не знала, что. Не давало покоя. И через секунду она поняла…

— Твои глаза…Они янтарные. Ты применяешь заклинания?

-Нет, — не сообразил Драко. И ту же проклял себя за недогадливость. « Ну что тебе стоило сказать — да, это заклинание, я меняю цвет глаз, когда мне заблагорассудится! Не могу думать ни о чём другом, когда она так близко..»

— Раньше у тебя были серые глаза. Не обычного оттенка, как у остальных.. А такие, холодные, но в то же время пронизывающие,— произнесла Гермиона и замолчала. « Что я говорю? Так он подумает, что я наблюдала за ним все годы. Это и есть так. Врага нужно было знать в лицо. Ну почему все мысли покидают голову, стоит только ему оказаться рядом?»

Они танцевали молча. Каждый думал о своём, и в то же время, об одном и том же.

« Как же далеко зашли.. Напрасно. Я не допущу того, что видела Джинн. Но тебе лучше держаться подальше… Прошу, беги, Гермиона, беги! Останься, Гермиона, останься!**»

« Он изменился…И я не понимаю... Но что-то не так..Всё это странно..И мои чувства странны…Кто ты, Драко Малфой? Мне нужно держаться от тебя подальше.. Но не дай мне уйти»

* * *

Вечером, наконец, расслабившись и сидя у себя в комнате, Гермиона смогла всё как следует обдумать. Она вспомнила их танец..Её чувства..Будто она нашла в своей жизни что-то важное, но всё-таки самая суть ускользала от неё. Каждый раз, мысленно приближаясь к Драко, она понимала, что упускает что-то очень нужное и значимое. И сегодняшний вечер только ещё больше перепутал всё в её голове.. А может..

Гермиона снова вернулась к праздничному вечеру. И ещё раз. И ещё. Пока её не посетила абсурдная догадка. Нет, не может быть! Не может, и всё! Или..

Резко вскочив с места, Гермиона подлетела к книжному шкафу и стала лихорадочно искать там то, что должно было развеять её глупые мысли или же, наоборот, укрепить. Найдя, что искала, она стала быстро перелистывать страницы. Губы её беззвучно повторяли : «Тайна… Странное поведение… Разговор…Слизеринцы…Джинни… Глаза…Сила… Холод…Скорость…» Она остановилась на нужной ей странице и через несколько минут руки её невольно опустились. Книга с тяжёлым звуком упала на пол. Умная гриффиндорка нашла то, что её интересовало, сопоставив все факты… И правда, которой она так добивалась от Джинни и Драко, обрушилась на неё со страшной силой.

** фраза Эдварда из романа Стефани Майер «Солнце полуночи»

Простите, простите, простите и ещё раз простите за такой огрооомнейший промежуток в обновлении глав! Выкладываю саруз несколько

Падение,свершённое в отчаянии,

Падение от непонимания,

Разбудит новые надежды и мечты,

Которые — всего лишь возвращение

Бесмысленности, горя,пустоты

За тем, что мы не можем совершить,

За тем, что мы не смеем полюбить,

За тем, что потеряли в ожиданье,

Придёт лишь новое паденье и страданье,

Теперь уж без начала и конца...

Уильям Карлос Уильямс "Патерсон"

Драко неподвижно стоял в темноте комнаты, освещаемой тусклой луной, и смотрел на ту, которая занимала все его мысли и чувства. Умом он понимал, что ему нельзя здесь находиться, нельзя было с первого его появления в этой маленькой, но уже такой родной комнатке гриффиндорской старосты. Однако чувства, бушующие в душе, сменяя друг друга — от горечи до непонятной теплоты — не прислушивались к разуму. Такое с Драко Малфоем, закоренелым циником и эгоистом, происходило впервые. Обычно он всегда обращался к продуманным действиям, которые, несомненно, приносили пользу, в первую очередь, ему самому. А тут… Эта трогательная, милая девушка, рядом с которой он забывает обо всём и обо всех. Сознание Драко будто поделилось на две части. Одна взывала его к благоразумию: «Немедленно выкинь всё это из головы! Убирайся отсюда и никогда не возвращайся! Забудь её! А если надо — порви, убей, преврати в монстра!» Вторая же просто молчала... И молчание это обращало на себя большее внимание, нежели благоразумие. Уже слишком поздно что-либо менять. Он сам выбрал этот путь. Он хотел быть любимым, любить, жить не только ради себя, а ради неё, его Богини.

Как-то недавно Тедд сказал ему: «В этом случае ты думаешь только о себе, как и прежде. Подумай о ней. Ты каждую секунду подвергаешь её риску, находясь рядом». Но это было не так. Как бы ни хотелось Драко полностью отдаться чувству... теплоты, возникшему совсем недавно в его мёртвом сердце, он ни на минуту не забывал о том, как опасен для неё. Для её жизни. Сейчас, наблюдая за ней, такой беззащитной, спящей, вертящейся в своей постели, Драко понял, что любит. Любит, как умеет. Видимо, что-то изменилось с его превращением, и изменилось абсолютно и бесповоротно. Но как же больно любить на расстоянии! Он и не надеялся когда-нибудь услышать из её уст три таких нужных, как кровь, слова. И никогда он сам не скажет ей их. Почему-то Драко казалось, что как только они прозвучат, его оборона навсегда рухнет к ногам этой девушки. Это одновременно манило и пугало. Он не имел права влюбляться. Не имел права втягивать в это её. Но всё это были пустые размышления. Потому что это уже свершилось. И Драко ненавидел себя за свою слабость, название которой — любовь…

Гермиона тревожно заметалась по кровати, прерывисто дыша. Наверное, ей снова снился очередной кошмар. Только Драко не знал, что кошмар один и тот же, повторяется каждую ночь и не даёт девушке покоя. Ей снилось, будто она стоит одна в темноте и кричит, зовёт его, бледного аристократа, но он не слышит, не оборачивается. Она пытается бежать за ним, задыхается, падает, но вновь встаёт. И не может догнать. Боится потерять его навсегда…

Повинуясь секундному порыву, Драко осторожно пошёл к кровати Гермионы. Однако наткнулся на что-то. Нагнувшись, он поднял книгу «Магические твари и их особенности», раскрытую на странице «Вампиры. Что скрывает под собой хладнокровное чудовище». Прочитав название, Драко похолодел. «Она знает. Знает. Догадывалась, и вот её догадки подтвердились. Беги. Не стой здесь, будто имеешь на это право. Ты, хладнокровная тварь, не достойная человека.»

Однако Драко не мог сделать ни шага. Вместо этого он начал читать статью. «Вампиры являются нежитью, трупами, питающимися человеческой или животной кровью. Характерные черты вампира в различных преданиях сильно разнятся. Некоторые культуры имеют истории о нечеловеческих вампирах, например летучих мышах, собаках и пауках. Человекообразные особи имеют ряд особенностей, как то — невероятная сила, мощь, скорость. Так же не отбрасывают тени, не любят появляться на солнечном свету, хотя не рассыпаются при этом в прах, что является старым предубеждением. Вампир имеет здоровый вид и румяную кожу (возможно и бледную), поэтому его трудно отличить от человека. Хладнокровные, поэтому температура их тела гораздо ниже, чем у нормальных людей. Глаза ярко-красные, однако могут быть и янтарными…»

Не в силах больше читать, Драко покинул комнату, разрываемый злостью и отчаянием. «Прочь, бежать отсюда, не подвергать её опасности, оградить от близости… Боже, что делать теперь?...»

* * *

— Она знает, — прозвучал из уст Джинни не вопрос, а утверждение, лишь только Драко появился в гостиной Слизерина. Весь клан был тут же, напряжённо вглядываясь в Малфоя, они ждали его объяснений. Конечно, теперь они были в очень большой опасности. Их пребывание в школе оказалось под угрозой. Чем-то эта сцена всеобщего молчания напомнила Драко день, когда они неожиданно для самих себя делились откровениями. Только если в тот раз в гостиной витала доброжелательная атмосфера, то сейчас об этом и речи быть не могло.

— Знает, — обведя всех тяжёлым взглядом, медленно ответил Драко, продолжая стоять у прохода.

— И ты, чёрт побери, так спокойно об этом говоришь??? — сорвалась Пэнси, мгновенно вскакивая с кресла и становясь похожей на фурию, — И тебе плевать на это, да? Лишь бы не трогали её!! «Ах, я бедный-несчастный Драко, ах, я влюбился в смертную, ах какая она милая, красивая, ах»… Тьфу! Ты придурок! Слышишь?? Ты конченый идиот, который думает только о себе! Какого хрена ты стоишь тут и строишь из себя невинность?

На Пэнси было страшно взглянуть. Казалось, она начнёт метать глазами молнии. Однако Драко молча перенёс её гневную тираду, только потемневшие вмиг глаза говорили, как трудно ему сдерживаться, почти так же, как Пэнси, готовой порвать его на мелкие кусочки.

— Пэнси, дай ему сказать.., — попыталась вразумить подругу Джинни.

— Нет!! Он уже всё, что мог сказал и сделал! И я не намерена выслушивать его отговорки и обещания хорошей жизни! Мне это нахрен не нужно! Если ты такой слабохарактерный червяк, я могу пустить кровь этой грязнокровки! Один укус — и нет проблемы! Ты, слабак, думал об этом? Конечно, думал! Да только сил не хватило, чувства у него взыграли!

— Только посмей приблизиться к Гермионе, — тихим шёпотом произнёс Драко, — И я не посмотрю на то, что ты мне как сестра.

-Ах, вот оно как?? Тебе она дороже? Да как ты... Да чтоб тебя... Да пошёл ты!! — выкрикнув последние слова, Пэнси пулей выскочила из гостиной. За ней следом сорвался Блез, по пути смерив Драко убийственным взглядом. Нотт покачал головой.

— В чём-то она права, друг. Нам нужно как-то это решать... Нет, не нам. Тебе. Ты заварил всё это, тебе и разбираться. Мы поможем, чем сможем, но…

— Мне нужно побыть одному, — резко сказал Драко и , развернувшись, покинул комнату под осуждающий взгляд Тедда и печальный — Джинни.

* * *

Проснувшись утром, Гермиона попыталась вспомнить сон, из-за которого она вновь чувствовала себя разбитой. А потом вдруг поняла, что это не сон и сердце упало куда-то вниз. Джинни, Драко... вампиры.

Быстро вскочив с кровати, Гермиона натянула на себя первые попавшиеся вещи и выскочила из спальни. Внизу, в гостиной, сидел Рон Уизли, одной рукой обнимая Лаванду. Услышав топот, он повернулся и расплылся в улыбке :

— А, с добрым утром, Герм! Я тут как раз…

Но Гермиона пронеслась мимо недоумённого Рона, выбежала в коридор и, наконец, остановилась. А куда она, собственно, так торопится? К МакГонагалл? Нет, ей нужно сначала самой во всём разобраться... К Джинни? Да, наверное, к ней. Только где её искать в такую рань?

Подумав, Гермиона побрела к Озеру. В последнее время тут коротал в одиночестве время не только Гарри, но и она. Подходя всё ближе, она заметила у дерева высокую фигуру. Драко Малфой. Сердце Гермионы пропустило удар, а затем понеслось в ускоренном режиме. Уверенно девушка направилась прямо к нему. А он, казалось, ждал её. «Несомненно, он уже знает. Знает, что мне известно о нём всё. Это видно по глазам.»

Остановившись прямо напротив Драко, девушка замерла. Нужные слова так и застряли в горле, как всегда в его присутствии. Но он неожиданно помог ей.

— Скажи это, — тихо проговорил он, зная, что она поймёт, о чём идёт речь.

— Я…, — голос сел, и Гермиона замолчала.

— Скажи.

— Я знаю, кто ты, — прошептала она, — Вампир.

— Громче!

— Ты вампир!

— Ты вампир! — выкрикнула Гермиона и тут же испуганно огляделась по сторонам. К счастью, вокруг никого не было — все сидели в Замке и готовились к очередным проверочным работам, которыми их заваливали всё больше и больше. Никого. Только он и она. Гермиона судорожно вдохнула холодный ноябрьский воздух.

— Боишься? — всё так же тихо спросил Драко, пристально глядя на девушку, заглядывая к ней в душу, желая прочесть ответ. Увы, не мог, как и прежде. Эта девушка оставалсь для него загадочной, а от того сказочной. Нереальной. Не достойной такого, как он. Девушка-мечта, девушка-тайна, девушка-загадка.

— Нет… да, — в тон ему ответила гриффиндорская староста. Сейчас, стоя рядом с ним так близко, что можно было почувствовать его дыхание, его запах, она невольно успокаивалась. Хоть это было и глупо, но Гермиона была уверена, что он не причинит ей зла. Не доставит боли.

— Да… Все боятся меня. И потому обходят стороной. И ты тоже… Это... наверное нормально. Так надо. Это правильно, — Драко отстранился от Гермионы, горько усмехнувшись, — Монстр, убийца... Всё это ты прочитала в той книге. И теперь боишься. Тогда почему ты здесь? Наверняка, ушла, никому не сказав, куда направляешься. Это опасно. Я опасен.

— Ты не понял, — девушка вновь приблизилась в Драко, — Я боюсь не тебя. Мне не страшны любые опасности. Я люблю их преодолевать. Самый страшный монстр волшебного мира повержен, и я сыграла в это немалую роль, хотя врождённая скромность не позволяет мне сказать это во всеуслышание. Я боюсь не тебя… Я боюсь тебя потерять. Сейчас, когда только обрела. Когда ты заставляешь моё сердце стучать так быстро, как никогда. Когда рядом с тобой я ощущаю тепло и защищённость. Наверное, я просто сошла с ума. Да, так и есть. И причина моего сумасшествия — ты. Пусть всё это бред, но я знаю, что ты не такой, каким хочешь казаться.

— Что ты можешь знать… — Драко отвернулся от девушки и повернулся лицом к озеру,

— Защищённость? Со мной? Это какая-то злая шутка? Я создан, чтобы убивать таких, как ты. Чтобы пить кровь таких невинных девушек, как ты! Я — Тварь… Всё во мне привлекает тебя — голос, внешность, запах. Я как хищный цветок заманиваю тебя в свои сети. Такова природа моего нынешнего сущестовования. Сумасшествие, говоришь?

— Драко резко повернулся к Гермионе, сокращая между ними расстояние, — Да, это сумашествие. Я никогда не ставил тебя выше грязи под своими ногами. Для меня ты была грязнокровкой, самым низшим существом, — заметив, что Гермиона при этих словах закусила губу, Драко осторожно, будто боясь разбить её, прикоснулся к её щеке холодными пальцами, — Была… Теперь всё не так. Чёртово превращение изменило меня, мои предпочтения, мировоззрения. Чистая кровь? Чушь. Грязная кровь? Дважды чушь. Кровь всегда одна — ярко-красная, как закат перед сумерками. И этой крови я теперь, увы, лишён. У меня нет души...

— Она есть... Просто ты не хочешь замечать её, — Гермиона смотрела в янтарные глаза своего сумасшествия , — Ты не бездушный...

— Брось, — чересчур резко сказал Драко, так, что Гермиона испуганно отшатнулась, но он удержал её, — Ты действительно ничего не знаешь. Да и не должна была знать! Мы все пытались скрыть, я не хотел возвращаться в школу, потому что знал, что ничем хорошим это не кончится... Опасения оправдались.

— Нет. Теперь тебе не придётся прятаться... Скрывать... от меня. Сможешь быть со мной, правда, пока не знаю для чего. Но я знаю, что ты нужен мне рядом.

— Тем хуже будет для тебя, — Драко убрал руку с лица Гермионы и сделал шаг назад, — Я проявил слабость. Такого больше не повторится, — сказал Малфой и теперь мучительно заставлял себя уйти отсюда, просто повернуться и оставить эту странную девушку здесь, одну. Но не мог. Не получалось.

— Я сама могу решать, что мне нужно и от чего я могу воздержаться! — Гермиона же, напротив, сделала шаг вперёд, тем самым делая шаг навстречу этому странному, холодному парню, — Я сделала выбор, придя сюда. И теперь ни за что от него не отступлюсь.

Внимательно посмотрев на девушку, Драко понял, что она говорит правду. От этого внутри у него всё перевернулось. Ему хотелось стать лучшим ради этой девушки, ради его сказки. Хотя он и был недостоин даже её взгляда, которым она его одаривала. Об этом он подумает потом. Завтра. Или на следующей неделе. Или в следующей жизни.

Заметив перемены в лице Драко, Гермиона облегчённо вздохнула. Больше всего она боялась, что он уйдёт и оставит её одну. Видела, что он был близок к этому. Но не ушёл... И от этого в душе девушки поднялась волна сладко-щемящего чувства. Чувства, которое, как подозревала Гермиона, теперь не оставит её никогда.

Не сказав друг другу ни слова, они оба неспеша побрели вдоль берега. Так много нужно было сказать, но не хотелось нарушать тишину пустыми словами. Оба они поняли, что теперь не будут одиноки, позабыли на время о проблемах, оставшихся в замке. Драко не вспоминал о том, что ему придётся объясняться с вампирским кланом, Гермиона не думала, что скажет Гарри и Рону, и, главное, как они это воспримут. Сейчас им было тепло. И оба они надеялись, что это чувство не покинет их никогда.

* * *

Гарри сидел в общей гостиной факультета и смотрел в окно. Он видел, как Гермиона стремительно приближалась к озеру, как резко остановилась, увидев что-то в тени деревьев. А точнее, кого-то. И этим кем-то был никто иной, как Драко Малфой. Гарри внутренне сжался и стиснул кулаки, намереваясь при малейшем неверном жесте слизеринского ублюдка сорваться с места. Но этого не происходило. Мало того, Гермиона, судя по всему, сама искала Драко. И теперь они стояли и мило о чём-то беседовали! Гермиона Грейнджер! И Драко Малфой! Гарри Поттер со злостью смотрел в окно, и в его душе росла обида. На Гермиону, на Джинни, на всеь этот грёбанный мир. К чему была его победа над Тёмным Лордом, если самые близкие ему люди сторонятся его? Если его любимая девушка что-то скрывает и не хочет открывать правды? Да что там говорить, если она избегала его всё лето, а теперь якшается со слизерницами! Гарри был измотан, истощён, погряз в паутине тайн, лжи и фальши. Даже Рон, и тот старался не оставаться наедине со своим лучшим другом, потому что видеть мрачное выражение лица Гарри каждый день было выше его сил. И Гарри остался один, но с огромным разочарованием и презрением к этому волшебному, чёртову миру.

* * *

Ложась спать, Гермиона не могла выкинуть из головы прошедший день. Она обрела чувство спокойствия и тепла. Несомненно, всё ещё было покрыто густой пеленой непонимания, и ей предстояло перешагнуть через это. И она была готова ко всему, что предложит ей судьба. Потому что она,наконец, нашла своё место в этой жизни. Место рядом с Драко. Засыпая, ворочаясь в своей постели, девушку посетила одня ясная, до боли пугающая, но в то же время, будто сама собой разумеющаяся мысль: «Боже, неужели я влюбилась в вампира…»

Утро встретило обитателей старинного замка тусклыми лучами уходящего на зиму солнца. Лениво потянувшись, вздрогнула Гремучая Ива, сонно зашевелились листья, гладь озера подёрнулась едва заметной рябью от лёгкого, но уже холодного ветра. Насвистывая, он нёсся мимо окон, верхушек деревьев, башен, пронизывая, заставляя поёжиться и побыстрее идти в гостиную, где можно развести огонь в камине.

На одной из таких башень, коих по всему Хогвартсу было предостаточно, стоял у парапета и смотрел вниз чуть слезившимися от ветра глазами темноволосый парень. В одной тонкой, форменной рубашке, с нашитым на ней гербом Гриффиндора, он, конечно, замёрз, но не обращал на озноб ни малейшего внимания. Казалось, будто мыслями он ушёл далеко-далеко, за пределы этого замка, этой страны и этой жизни. Мимо с ночной охоты возвращались совы, над лесом кружили различные птицы, фестралы, всё потихоньку просыпалось. Наступил очередной день, серый, скучный, наполненный туманными домыслами и догадками. Он не принесёт никакой ясности, как и вчера, и неделю назад. Череда бесконечных, пустых дней.

Гарри устало потёр рукой шрам, взъерошил и без того лохматые волосы и посмотрел вперёд. «Хочется встать на край... Расправить несуществующие крылья... и полететь... вверх... или вниз... потому что неизвестно, откуда придёт порыв ветра...» — думал парень. Хотя точно знал, что полететь сможет только вниз. Слишком много боли выпало на его судьбу, она перевесит и потянет за собой вниз, в пучину безнадёги и отчаяния. И уже ничто не сможет вытащить его оттуда, и никто не поможет выбраться из неё. Только она… Но её нет рядом, и он смирился. Не разлюбил, не забыл, а просто принял всё так, как есть. «Наверное, она счастлива и без нас... без меня. А я всегда желал ей счастья, зная, что не смогу подарить его. Что в полной мере никогда не удастся мне сделать её счастливой. Встреча у Озера, этот глупый, бессмысленный разговор, наполненный только приносящими боль загадками… Этот разговор ничего не дал. И я всё так же далёк от тебя, Джинни Уизли. А может, ты и сама не хочешь приближаться, а лишь отдаляешься, с каждым шагом назад уходя навсегда, лишая надежды и мечты. Моей мечты.»

Последний раз бросив взгляд на стальную водную гладь, Гарри Поттер повернулся к выходу. Нужно было вернуться в гостиную, пока не проснулись остальные, и не начались бесконечные вопросы. «Осточертело, Мерлин, как же надоело. Хочу вернуться в дом Сириуса. Прямо сегодня, пока все будут на обеде. Гермиона и Рон поймут со временем. У меня же нет сил больше оставаться здесь, видя, понимая, что ты не моя... И никогда ею не будешь.»

Шагнув к проёму двери, парень услышал лёгкие шаги — кто-то поднимался по лестнице. « Как назло сегодня не взял мантию! Ну что ж, последнее наказание в школе. Клянусь, скучать я по ним не буду».

Приготовившись выслушивать всё, что наговорит Филч, а может быть, и МакГонагалл, Гарри стиснул зубы. Шаги приблизились, и уже через несколько секунд в двери появилась Джинни Уизли. Увидев Гарри, она замерла в двери, но было не видно, что она удивлена этой встречей.

«За что же так со мной, Мерлин? Почему не даёшь мне спокойно уйти от воспоминаний о ней? Вот она, вся такая родная, милая, любимая. Не твоя. Смотрит так грустно… Нужно уходить, пока не потерял голову от боли.»

Вдохнув, Гарри сделал шаг к двери, но Джинни не собиралась отходить с прохода. Она смотрела в зелёные глаза и понимала, что поступает правильно, хотя эгоистично. Почему Драко достоен своего счастья, а она нет? Они равны. И пускай Пэнси устроит очередную истерику, пусть все они скажут, что она подставляет под удар всю их семью. Плевать сейчас на всё. Она здесь, и она скажет ему всё, ничего не укрывая и не утаивая.

— Привет, Гарри, — решительно сказала рыжеволосая девушка, — Собираешься уходить из школы?

— Я... нет... да. Но как ты..? — изумлённым голосом произнёс Гарри, не найдя в себе сил не отвечать. Не смотреть в её глаза.

— Я вижу, Гарри. Вижу, что тебе больно. Но мне больно не меньше, а может быть, даже чуточку больше. Я знаю, что уходишь ты из-за меня. И в этом полностью моя вина. Не перебивай! — воскликнула девушка, заметив, что Гарри пытается что-то оспорить, — Я знаю это. И не допущу.

— Ты не понимаешь, — буркнул Гарри, однако отступив назад, — Я делаю это не из-за тебя. Я делаю это для тебя. Чтобы не мучать тебя, как ты говоришь. Не будет меня — не будет проблем.

— Глупый, — Джинн медленно подошла в нему, — Не будет тебя — не будет и меня. Я живу тобой, ради тебя, для тебя. Ты — моя жизнь. Даже моё никчёмное существование продолжается только потому, что я знаю, что есть ты. Мой дар — моё проклятие, потому что я могу видеть тебя в своих видениях, и это как скальпелем по сердцу. Видеть — и не иметь возможности приблизиться к тебе, — Джинн сделала ещё шаг навстречу, — Касаться тебя, — осторожно провела кончиками пальцев по щеке, отчего Гарри вздрогнул , почувствовав их холод, — Обнимать тебя, — аккуратно притянула Гарри к себе и заглянула в зелёные глаза, — Говорить, как сильно я люблю.. Это так мучало меня, что я решилась сказать тебе всё. Сейчас.

— Я не понимаю, — Гарри завороженно глядел на Джинни, будто увидев её впервые. Так близко за долгие месяцы, — Дар… Какой дар?

— Я всё скажу тебе. Настало время раскрыть все карты.

* * *

Чуть только открыв утром глаза, Гермиона невольно улыбнулась. Для себя она уже всё решила, и что бы не говорил Драко Малфой, она ни за что не отпустит его теперь. Сын Пожирателя Смерти, бывший слуга Тёмного Лорда, надменный представитель богемной жизни… Всё это ушло на второй план, уступив место куда более серьёзным проблемам, а именно — одной проблеме. «Он — вампир. Он опасен. Но кому как не мне любить опасности?»

Потянувшись, Гемриона села и посмотрела направо, туда, где было её рабочее место — стол, книжный шкаф и мягкое удобное кресло — и обомлела. В этом самом кресле, откинув голову назад, сидел Драко. Из-под опущенных ресниц он наблюдал за тем, как Гермиона порозовела от смущения и попыталась с головой накрыться простынёй. Это вызвало усмешку, отчего девушка смутилась ещё больше, но глаза её заблестели от возмущения.

— Что ты здесь делаешь? И как проник в комнату? Зачем? Я не.., — Гермиона быстро выпалила это, глядя в глаза этому невозмутимому вампиру, и от этого её самообладание исчезало куда-то в неизвестном направлении, не оставив адреса, где его искать. «Мерлин, я когда-нибудь перестану терять голову от одного его взгляда? И прекращу, наконец, краснеть как первокурсница на первом уроке Снейпа?»

Видимо, Драко посетили те же мысли. Улыбнувшись, он встал, подошёл к девушке, и, коснувшись рукой её волос, сказал :

— Не кажется ли тебе, что ты задаёшь много вопросов? Ну да, ты же Гермиона Грейнджер, которая должна знать всё и обо всём, — лукаво подмигнув, Драко осторожно заключил девушку в свои холодные обьятия, — Я люблю наблюдать за тобой, когда ты спишь. Во сне человек не притворяется, показывает всего себя, открывает душу. Я попал сюда через окно, чтобы просто побыть рядом. Я привык смотреть на тебя, сонную. Обычно тебе снятся кошмары. Я бы всё отдал, лишь бы отгородить тебя от них. Но сегодня ты спала на удивление спокойно, иногда только бормоча во сне, — Малфой снова улыбнулся и серьёзно посмотрел в карие глаза, — Скажи мне, о чём ты думаешь.

Гермиона зачарованно глядела в янатрные глаза, понимая, что ещё чуть-чуть, и она упадёт без чувств. «Глупая, ему просто любопытно… Не выдумывай ничего лишнего»

— Я думаю… Говоришь, привык смотреть, как я сплю? И часто ты проникаешь в спальню старосты, чтобы полюбоваться?

Драко выпустил Гермиону из своих объятий, и опять улыбка озарила его бледное лицо.

— Не достаточно ли на сегодняшнее утро вопросов? И не спорь, одевайся, пора на завтрак, соня! — Малфой легонько подтолкнул девушку к ванной комнате.

— А как же ты? — остановившись у двери, спросила Гермиона.

— А что я? — не понял Драко. « Как же трудно её понимать, не имея возможности прочесть её мысли!»

— Ты же не спал всю ночь, ведь так? Не устал?

— Хм, — парень сел в кресло, сделав вид, что задумался, — Ты снова задаёшь вопросы. Это нечестно. Но если так хочешь знать это именно сейчас… Я не сплю. Вообще. А сейчас ты идёшь в душ, одеваешься и отправляешься в Главный Зал.

Гермиона нахмурилась. Заметив это, Драко снова подошёл к упрямой девушке, усмехнулся и голосом, полным веселья, сказал :

— А после завтрака настанет моя очередь задавать вопросы.

— Гермиона, где ты витаешь всё утро? Не влюбилась ли? — ехидно сказал Рон, накладывая себе в тарелку очередную порцию овсянки. Как истинный англичанин, он ел её каждое утро, — И вообще ты какая-то странная в последнее время, и Гарри тоже... Вы от меня что-то скрываете, — обиженно протянул Рон, подозрительно поглядывая на друзей, которые сидели напротив него и, казалось, не обращали на упрёки никакого внимания. Гермиона задумчиво сидела, подперев голову рукой и иногда улыбалась чему-то своему. Рон давно не видел на её лице улыбки, и теперь радовался тому, что его подруга, наконец, вновь стала похожа на себя.

— Что? Рон, не говори ерунды, лучше подумай о том, какую тактику игры будем отрабатывать перед предстоящим матчем? — Гарри усмехнулся, наблюдая за выражением лица Рона. Сам-то он понимал, что нехорошо держать друга в неведении, злился на то, что не может сказать всей правды насчёт его сестры, но поделать ничего не мог. Поэтому решил увести разговор в более мирное русло, тем самым давая Гермионе возможность не отвечать на вопросы Уизли.

Накануне вечером, на башне, когда Джинни открыла ему свою тайну, Гарри разрывали противоречивые эмоции.

«Как же так? Вампир? Но это ужасно! Бедная моя девочка, как она всё это пережила… Теперь она бессмертна, и я не смогу быть с ней вечно, да и опасна она теперь. Она понимает это. Но ведь пришла сюда, рассказала всё, подставив под удар свою новоиспечёную семейку. Тьфу, эти гадкие Слизеринцы. Вот уж им это за все их заслуги! И она скрывала от меня правду! Шаталась с этими.. Пожирателями, которые теперь и Пожирателями-то не являются. Чёрт пойми что! И что они забыли в этом лесу все вместе, разом? Что-то здесь не так. И она пришла ко мне после месяцев мучения вот так просто, вывалила на меня кучу информации, которая никак не может уложиться у меня в голове, и думает, что я сразу же её прощу и пойму? Нет уж. Хотя кого я обманываю, как же я счастлив, что теперь она снова со мной. Правда, привыкнуть я смогу не скоро. И вообще, привыкну ли? Нет, нужно подумать… Да зачем думать? Не могу я трезво мыслить, когда она смотрит с такой болью, будто вот-вот заплачет. А, к чёрту всё! Джинн, я тебя не брошу».

Однако и Гарри снедала кое-какая обида на Гермиону. Джинни сказала, что Герм знала их тайну, однако ж ничего не поведала насчёт этого ему, своему другу.

« — …Не ты один… Гермиона тоже знает. Узнала совсем недавно.

— Она знала? И ничего не сказала мне?

— Не кричи, это не её тайна. Она не могла открыть её тебе. Пойми, это вышло случайно!

— Но ведь она даже не намекнула! Не дала понять, что о чём-то догадывается!

— Гарри, ты несправедлив. Она молодец…»

Но как бы то ни было, теперь они оба знали правду. И если до этого Гермиона держала всё в себе, не смея с кем-либо поделиться своим знанием, то сейчас она не одинока. Он поможет ей, если это потребуется.

Гарри Поттер посмотрел на свою подругу. Та, почувствовав на себе чей-то пристальный вгляд, повернулась. Улыбнулась одними уголками губ, помахала рукой. Уверевшись, что на них никто не смотрит, парень произнёс тихим шёпотом: «Ты не одна». И Гермиона всё поняла. И от этого на душе стало чуточку легче. Одно дело — держать всё в себе, и совсем другое — знать, что есть человек, которому ты можешь довериться.

* * *

После завтрака у старшекурсников было свободное время, которым каждый распоряжался, как хотел. Некоторые ученики решили посвятить его учёбе и отправились в библиотеку, другие потянулись на квиддичное поле, наблюдать за тем, как тренируются игроки. И совсем немногие вышли во двор и разбрелись кто куда. Гермиона же села под раскидистым деревом у Озера, с которым теперь было связано так много, с книгой в руках. Внезапно рядом с ней оказался Драко и, присев около девушки, заглянул ей в глаза.

— Привет, — тихо произнёс он.

Гермиона улыбнулась, захлопнула книгу и повернулась к парню.

— Сегодня уже здоровались. Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть у Слизнорта, помогать ему с зельями?

— Нет, — подмигнул Драко, — Я уговорил Блейза помочь профессору. Правда, пообещав взамен поклясться своим бессмертием, что проведу тебя в Слизеринскую гостиную и дам ему лично полюбоваться тем, ради кого он всё утро будет, не разгибаясь, стоять у котла и терять драгоценные минуты своего существования, вместо того, чтобы смущать невинных шестикурсниц своими намёками. Везёт ему, что об этом ещё не узнала Пэнси. Ну ничего, чем бы дитя не тешилось, как говорится. Наиграется и успокоится.

— Что? В вашу гостиную? Нет, обещай Забини что угодно, но только не моё появление в обиталище слизеринских змей, — поняв, что наговорила лишнего, Гермиона прикусила язык, посмотрев на Драко. Тот лишь усмехнулся.

— Спасибо, конечно, за столь лестный комплимент, но не стоит забывать, что в случае невыполнения обещания, Блейз сначала медленно и мучительно меня убьёт, а после развеет мои бренные остатки по всей территории Хогвартса. Да шучу я! — засмеялся Драко, увидев выражение лица девушки, — Но в гостиную тебе придётся наведаться.

Гермиона нахмурилась. Очень уж быстро всё развивалось. Ей до сих пор не верилось, что такие ненавистные ей в прошлом, да и немного в настоящем, слизеринцы, теперь являются одними из самых опасных хищников волшебного мира. Ей надоело скрывать правду от Рона и Гарри, хотя последний, по-видимому, уже знал всё, но она понимала, что не имеет права разглашать эту тайну. Слишком всё запутано, странно и... страшно.

Драко наблюдал за Гермионой. Вот она нахмурилась, отчего между бровей появилась небольшая складочка. Вот закусила губу, задумавшись. Как же он хотел узнать, о чём она думает сейчас! Драко любовался ей, не понимая, как раньше считал её не достойным своего внимания. Наверное, это его старое, человеческое зрение не видело всей её нежности, трогательности и невинной красоты. А её запах… Мерлин, как трудно ему до сих пор сдерживать себя! Быть рядом с ней, чувствуя жажду. Но он научился не думать об этом. Сидеть близ неё, смотреть на неё — о большем он не смел и мечтать. И наслаждался этим.

— Знаешь, мне было так трудно — видеть вас с Джинни, таких изменившихся, и не знать, в чём дело. Будто бежишь за воздушным змеем, обычным, но в то же время недосягаемым, пытаешься поймать тонкую ниточку, к которой он привязан, но она всё время ускользает. И дует ветер в лицо, мешая сосредоточиться на своей цели, то с одной стороны, то с другой. Так же и тут. Мне всё казалось, что я знаю что-то, догадываюсь, но сама суть ускользала.

Гермиона замолчала, а Драко не знал, что сказать. Он просто пытался понять всю боль, все переживания этой девушки. Справившись с собой, она продолжила.

— Мне и сейчас трудно. Я до конца не понимаю всей серьёзности, не могу принять правду, хоть и никогда не врала самой себе. Хотя что мои трудности, по сравнению с вашими.. Я знаю только одно — без тебя я теперь не стану такой, как прежде. Ты стал какой-то незримой моей частью. Что тоже очень удивило и напугало меня в момент, когда я это осознала. Ведь ты был врагом! Человеком, который не давал мне спокойно жить шесть лет обучения в школе. Сейчас я понимаю, что никогда не была к тебе равнодушна, — на эти словах Драко скривился, — Конечно, я презирала тебя, можно сказать, ненавидела. Но это же тоже чувства! Которые бывают порой сильнее любви. Я никогда не относилась к тебе равнодушно. И сейчас… я растеряна. Я не понимаю, что со мной происходит. Что происходит во мне, в моей душе. И это пугает меня, и в то же время тянет, обдаёт дурманом, заволакивает. И знаешь что? Мне это начинает нравиться.

Высказав все свои переживания, накопившиеся за долгие недели неведения, Гермиона почти не дыша ждала реакции Драко, не смея поднять на него глаза. Вот он сейчас встанет, скажет: «Ты просто глупая девчонка!», и уйдёт. Боялась этого, но понимала, что этого не избежать. Рано или поздно, он уйдёт, оставит её. Она ему не пара.

Ожидая его ответа, девушка нервно теребила корешок книги. Вдруг его холодная и твёрдая, но нежная рука накрыла её пальцы. Подняв голову, девушка встретилась с серьёзным взглядом слизеринца.

— Гермиона, — тихо начал он, — Мне больно слушать, как ты страдала из-за меня. И продолжаешь страдать. Я столько передумал за все свои бессонные ночи, но скажу только одно. Я не прощу себе, если причиню тебе боль. Ты не представляешь, как это мучительно.

— Я лучше умру, чем потеряю тебя **, — прошептала Гермиона, завороженно глядя в золотистые глаза.

Драко горько усмехнулся, отстраняясь.

— Смерть? Смерть из-за меня? Нет, такого никогда не случится. Ты не понимаешь всей опасности, что над тобой нависла. Я еле сдерживаю жажду, находясь рядом с тобой, вдыхая твой аромат, ощущая твою кожу под своими пальцами. Даже долгие ночи охоты толком не помогают мне справиться с этим.

Драко заметил, как Гермиона напряглась, когда он упоминул охоту. Странная злость поднялась в нём, заставляя говорить последующие слова с особой жёсткостью :

— Задай свой вопрос. Я вижу, как ты хочешь это сделать, но боишься. Спроси меня.

От его резкого тона Гермиона дёрнулась, как от пощёчины, но Драко заключил её в объятия :

— Прости... Просто спроси. Что мы едим?

Девушка замотала головой, сохраняя молчание. Эта ситуация пугала её, внутренний голос шептал, что таких ситуаций будет ещё много. Но он молчала. Вздохнув, Драко негромко сказал :

— Мы отличаемся от других вампиров. Мы не пьём человеческой крови, не хотим становиться неуправляемыми монстрами. Всё лето мы тренировали силу воли, заставляя себя пить кровь только животных. Тот факт, что мы не только вампиры, но и волшебники, помогал не слететь с катушек. Единожды, только Тедд не удержался и попробовал кровь человека. Не стоит его винить, — добавил Малфой, увидев испуганное лицо Гермионы, — Нам всем тогда было несладко. И... благодаря этой особой «диете» мы стали теми, кем стали — не ужасными монстрами, которые не могут обуздать свои инстинкты, а вполне уравновешенными хладнокровными, — Драко улыбнулся, притягивая девушку ещё ближе к себе, — Думаю, я ответил на твой так и не заданный вопрос.

Гермиона расслабилась в объятиях и почти забыла про свои переживания. Но только почти... Сколько им ещё придётся пройти… Полностью довериться друг другу, научиться доверять без оглядки... И она была уверена, что вместе они справятся.

* * *

…Мне не жаль, что тобою я не был любим,

Я любви не достоин твоей…

Драко смотрел на Гермиону. Любовался тем, как она морщит носик, когда уходящее солнышко лучами проскальзывало по её лицу. Перебирал пушистые, густые волосы. Смотрел и не понимал, чем заслужил такое счастье.

…Безумная…Я всё-таки тебя люблю,

Душа моя при имени твоём трепещет,

Печаль по-прежнему сжимает грудь мою,

Я за тебя Создателя молю….

Гермиона украдкой глядела на рассеяно улыбающегося вампира, который в лучах солнца чуть заметно светился. Наслаждалась его идеальной красотой. Один только взгляд, обращённый на него — и она уже забывала, где находится. Глядела и не находила ответ — как раньше без него жила.

…Мне не жаль, что огонь, закипевший в крови,

Моё сердце сжигал и томил.

Но мне жаль, что когда-то я жил без любви,

Но мне жаль, что я мало любил…

* * *

«Теперь ты — моя жизнь» — одновременно подумали девушка и юноша. Такие разные, но объединённые одним чувством, которое дарило надежду и давало ощущение тепла.

** — фраза из фильма «Сумерки»

* * *

— песня из сериала «Бедная Настя» — «Мне не жаль»

Гермиона нервно переминалась с ноги на ногу, стоя в тёмной нише подземелья. Ждала Драко. И кто за язык её дёрнул пообещать ему, что она посетит их гостиную! Хотя и догадывалась, что Драко, зная о том, что она не может собрать воедино мысли, стоит только ему взглянуть на неё так близко-близко, специально это проделал. Чтобы она не смогла отвертеться и ответить отказом. Вот она и... пообещала. А своих обещаний Гермиона Грейнджер не нарушала никогда. Всё эта пресловутая гриффиндорская честность и врождённое чувство справедливости. С самого детства Гермиона была не такой, как все. И это не касалось волшебства — тогда она ещё и думать не могла, что попадёт в магическую школу. Гермиона Грейнджер, простая английская девчушка, как и все её сверстники, ходила в садик, позже — в начальную школу, читала сказки, мечтала о чистой любви, какая была у Русалочки и Принца. В общем, обычный ребёнок, может, чуточку больше увлекавшийся книгами, нежели телевизором и играми. Отличие было в ином. Маленькие дети, как правило, чтобы добиться своей крохотной, но такой важной для них на определённый момент цели, могут пойти на хитрость или уловку. Так, например, какая-нибудь девочка закатывает маме истерику, пока та не купит ей куклу. Или мальчик, который скрывает от родителей, что не спит в тихий час, объясняя это тем, что боится страшных монстров. Его и пожурят, и утешат, и по головке погладят, да ещё и мороженое купят. Всё это детские хитрости, милые, безобидные. Но Гермиона так не делала никогда. Она не капризничала, не плакала, когда ей что-то не покупали. Позже, став более взрослой, не выпрашивала у мамы разрешения пойти в поздний час в Публичную библиотеку, на самом деле собираясь на дискотеку для старшеклассников. Если уж она говорила, что идёт в Библиотеку — значит, туда она и направлялась. Словом, Гермиона никогда не обманывала по мелочам, говоря всю правду прямо, честно сдерживала свои обещания, добросовестно выполняла возложенную на неё работу. А вот теперь, стоя в сыром подземелье и ожидая Драко Малфоя, девушка жалела, что у неё нет и сотой доли той хитрости, коей обладает любой слизеринец.

— Ты пунктуальна, Гермиона. Я думал, все девушки любят опаздывать, — Драко бесшумно подошёл сзади, осторожно приобняв девушку за талию.

Гермиона сначала вздрогнула от неожиданности, но услышав до боли родной голос, успокоилась, однако не до конца. Очень уж угнетающая обстановка царила здесь, в непосредственной близости от Слизеринских комнат. Она повернулась к вампиру.

— Мне кажется, ты лучше всех знаешь, что я не такая, как все.

— Да, да, врождённая честность, к тому же принадлежность к львиному факультету... Нужно было сразу понять, — Драко улыбнулся, но заметив, как нахмурилась Гермиона, вновь стал серьёзным и настороженным, как обычно бывало в её присутствии. Слишком много сил и самообладания уходило на то, чтобы сдерживать жажду. Теперь каждую свободную минуту он находился рядом с этой девушкой, постепенно привыкая к обжигающей боли в горле, вдыхая запах её волос, обнимая. Но всё это осторожно, словно боясь повредить её, сломать. Осторожно и потому, что до сих пор не верил, что ему это делать позволяется, — Ты не такая, как все. Ты особенная. Сказочная, загадочная. Будто нереальная. Красивая.

Слушая эти слова, Гермиона помаленьку заливалась краской. Малфой ухмыльнулся в привычной, оставшейся от прошлой жизни, манере.

— Привыкай принимать комплименты, — произнёс Драко, чувствуя, как растёт жажда от появления на её лице румянца, быстро подавляя её, — Неужели Поттер и Уизли никогда не говорили тебе этого? Или они настолько слепы?

— Не говори так о Роне и Гарри, — попросила Гермиона, пытаясь освободиться от железных объятий слизеринца-вампира. Впрочем, безрезультатно. Он будто и не заметил её стараний. Теперь настал его черёд хмуриться. Всё никак не мог привыкнуть к мысли, что Поттер тоже знает их тайну. И злился от этого на Джинни. Можно даже сказать, очень сильно злился. Но понимал, что поступает эгоистично по отношению к ней, от того злясь ещё больше. Как бы то ни было, каждый достоин своего счастья, и кто же виноват, что для Джинни Уизли счастье — не кто иной, как Гарри Поттер. Незаметно вздохнув, Драко выбросил эти мысли из головы. Посмотрел на всё ещё румяную Гермиону, притянул её к себе и невесомо поцеловал в лоб.

— Что ж, сейчас не время обсуждать твоих друзей. Пойдём в гостиную, ты уже замёрзла, да и Блейз, как я слышу, теряет терпение. Не будем лишать его последних нервных клеток, — Малфой легко подхватил слабо сопротивляющуюся Гермиону на руки и в доли секунды очутился перед стеной, за которой скрывался вход в Слизеринскую гостиную.

* * *

— Ну наконец-то, ты явил нам своё смазливое лицо, — засмеялся Блейз, как только Драко с Гермионой на руках переступил порог комнаты, — О, и с подружкой!

— А будто не ты заставил меня любым способом доставить её сюда, — мягко опуская девушку на пол, звенящим от смеха голосом сказал Малфой.

— Я? Да чтоб я, да заставил тебя что-то сделать? Да я даже если буду умолять тебя неделю, ты и ухом, как говорится, не моргнёшь, — картинно закатывая глаза и вздымая руки к потолку, пропел Забини. Тедд тихо усмехнулся, оставаясь в дальнем углу гостиной. Пэнси демонстративно поджала пухлые губы и сложила руки на груди. Почувствовав, что атмосфера незримо накаляется, Драко чуть заметно покачал головой. В ответ, так же незаметно, Блейз и Тедд кивнули, а Пэнси лишь горделиво вскинула голову, грациозно прошла к камину и села в кресло.

— Где Джинн? — Драко опустился на диван, потянув за собой Гермиону, которая во все глаза смотрела на вампиров. Понимала, что это неприлично, но природное любопытство брало своё.

— На охоте, — ответил Тедд, хотя Малфой уже знал ответ. Нотт старался не дышать, глаза его лихорадчно блестели, руки вцепились в колени с такой силой, что ей можно было свалить на полном скаку коня. Сдерживался из последних сил. Драко это не понравилось.

— Думаю, вам тоже стоит прогуляться до Леса, — тихим голосом произнёс Малфой. Гермиона недоумённо посмотрела на него, но что-то в его взгляде остановило её задать вопрос.

— Эй, я только начал наслаждаться обществом самой умной девушки Школы! — возмущённо начал Блейз, но переведя глаза с Драко на Нотта, решил не заканчивать. Лучше было увести Тедда отсюда, и как можно скорее, — Охота так охота. Лично я уже соскучился по быстрому бегу. Пойдём, Тедд! Закусим парочкой монстриков, — Забини лукаво подмигнул Гермионе, смутившейся от его жеста, схватил Нотта, и оба со скоростью пули скрылись. Повисла тишина, прерываемая дыханием гриффиндорки.

Гермиона не поняла, почему так поспешно покинули гостиную Забини и Нотт. Хоть и догадывалась. Драко рассказывал ей, что Тедду трудно сдерживаться. Наверное, поэтому сейчас Малфой и отправил его на охоту. В животе мисс Грейнджер заурчало. Чёрт, она же сегодня пропустила обед, дописывая эссе по Заклинаниям в своей гостиной!

— Ты хочешь есть? — Драко посмотрел на смутившуюся Гермиону и, не дожидаясь её ответа, немного скованно улыбнулся, — Я схожу на кухню, попрошу домовиков приготовить чего-нибудь. И не спорь, — вампир поднялся с дивана, холодной рукой заправил за ухо выбившуюся прядку каштановых волос девушки, — Я быстро.

Гермиона, не промолвившая за минуты пребывания в Слизеринской гостиной ни слова, вздохнула. Закусила губу, откинулась на подушки. Сбегать было бесполезно — поймает. Придётся ждать.

— Любишь его? — внезапно раздался голос Пэнси Паркинсон. А гриффиндорка и забыла, что она осталась в комнате. Подняв голову, она встретилась взглядом с красивыми глазами слизеринки. Та смотрела на неё в упор.

— Драко? Я не… не думала, — хриплым голосом начала Гермиона, но Пэнси прервала её.

— А он любит. И ты тоже. Я вижу, как он смотрит на тебя. На меня так никто никогда не смотрел. Ни во время человеческой жизни, ни сейчас. Блейз не способен на такие сильные чувства, — Паркинсон верно истолковала немой вопрос Гермионы, — С ним я чувствую себя спокойно, уютно, он устраивает меня физически. Но любви нет. И я завидую тебе...

Гермиона молча смотрела на слизеринку, не понимая, чем заслужила такую откровенность. Но чуткая гриффиндорская душа знала, что этой девушке просто нужно выговориться.

Пэнси встала из кресла и плавно подошла к окну. Оно было наколдованное, ведь в подземельях нет настоящих. Поэтому погода за ним менялась так же, как менялось настроение сидевших в гостиной слизеринцев. Бывали дожди, солнце, гроза… Сейчас за толстым стеклом кружили снежинки, холодные и красивые. Такие же, как Пэнси Паркинсон — неживая, прекрасная, холодная красавица. Отвернувшись от окна, Пэнс вновь посмотрела на Гермиону.

— То, что я хочу тебе рассказать,ты должна запомнить. Ты должна понять, что я попытаюсь до тебя донести. Это съедает меня изнутри.

Пэнси на минуту замолчала, разглядывая гриффиндорку. Та, в свою очередь, прямо глядела на неё. И Паркинсон начала свой рассказ.

* * *

— … Своё детство я провела в поместье на побережье Ла-Манш. У моей семьи было несколько фамильных замков, но мать настояла на том, чтобы мы жили именно во Франции. Она очень любила эту страну. Отец не противился её решению, поэтому почти сразу после моего рождения они вместе со мной перебрались туда. Папа возглавлял Финансовый отдел в Министерстве Магии, мама же, как подобает любой аристократке, сидела в замке, устраивая многочисленные приёмы, балы и банкеты. В этом был смысл её жизни.

Моим воспитанием занимались эльфы-домовики да старушка-служанка. Мать никогда особо не интересовалась мною и моими делами, изредка хмурясь, когда я капризничала. Отцу и вовсе было не до меня, он с головой погрузился в работу. Нет, я росла в роскоши, у меня было всё, что я хотела — игрушки, книги, развлечения. Лишена я была только одного — родительской заботы и любви.

Шли годы. Я подросла противным, эгоистичным, но в то же время ослепительно красивым ребёнокм. По материнской линии во мне текла кровь вейлы. Тут-то, наконец, мать обратила на меня своё драгоценное внимание. Наряжала, как куклу, выводила в зал, полный гостей и заставляла всем улыбаться, улыбаться, улыбаться… Гордилась мною, как дорогой вещью. И постепенно я сама стала понимать, что очень красива. К тому времени я уже поступила в Хогвартс, окончила четвёртый курс. Меняла ухажёров, как перчатки, играла чувствами. Пока это было возможно. В шестнадцать лет отец должен был объявить имя моего будущего жениха, представить его семье и назначить дату свадьбы. Я знала об этом, конечно же, меня это не особо устраивало, но против семьи пойти не могла. Да и не хотела. Так бы я лишилась наследства и титулов, а без этого своей жизни не представляла. Глупая нарцисска. Я упивалась вниманием, купалась в дорогих подарках и ждала помолвки.

В день моего шестнадцатилетия отец представил мне моего будущего мужа. Его звали Алан МакДьюи. Семья МакДьюи славилась баснословными счетами в волшебном банке, громкой фамилией. Обе стороны находили наш союз выгодным. Мы объявили о помолвке в тот же день. Алан был красив, умён, аристократичен и… влюблён. Не в меня. Его отец, узнав, что сын любит волшебницу-полукровку, отравил всю её семью. Тиран, как и его бывший хозяин, Тёмный Лорд. Алан не мог спасти свою любовь и теперь тихо пронизывался злостью, обидой и безумием. Не смея перечить отцу, он срывал свою злость на мне, а я, в свою очередь, не могла никому об этом рассказать, зная, что никто нашей свадьбы не отменит ни под каким предлогом . Так зачем же подливать масло в огонь. Чем больше и чаще приходил в ярость Алан, тем невыносимее и заносчивее становилась я. Я пытала домовиков, просто для забавы. Убила старую служанку, которая растила меня, за то, что та подала мне в постель кофе не той температуры, что я хотела. Отец лишь посмеивался над этим, матери как всегда было безразлично. Моя жизнь превратилась в кошмар.

В конце пятого курса Тёмный Лорд вышел из тени. Ещё раньше я догадывалась, что отец не просто так часто отлучается из дома и возвращается лишь под утро. Как позже я узнала, в Малфой-мэноре проходили собрания Пожирателей Смерти.

Однажды ночью, меня, удовлетворённую очередным издевательством над эльфами, вытащили из постели и переместили в поместье Малфоев. Там же был и Драко, и Блейз, и Тедд, и, конечно же, Алан. Я сразу бросилась к Драко, но меня отшвырнули к стене Круциатосом. Адская боль разлилась по всему телу, я билась в агонии, а Тёмный Лорд смеялся. Этому же заклинанию подвергли и остальных. Проходило посвяшение молодых в Пожиратели Смерти. Нас наградили меткой, взамен взяв обещание к полному и безоговорочному повиновению. Провели показательный ритуал убийства магглов. Я вернулась домой измотанная и рухнула на кровать.

Весь шестой и седьмой курс мы держались вместе. Вчетвером. Я, Драко и Блейз с Теддом. Время от времени нас призывали учавствовать в убийствах. И вот наступила решающая битва. Думаю, не стоит расписывать, какие потери понесли обе стороны. Мы обязаны были сражаться, хоть и не хотели этого, просто мечтали остаться в живых, спасти близких.

И мне снесло голову. Начисто. Когда я узнала, что Поттер, из-за которого всё это началось, прячется где-то в Запретном лесу. Потеряв голову, захотев выслужиться перед Лордом, я отправилась в лес. Парни последовали за мной, пытаясь отговорить от опасной идеи, но мне было всё равно. Забежав довольно далеко, оторвавшись от Драко, Блейза и Нотта, так и не найдя Поттера, я услышала в отдаленни нечеловеческие крики. И с ужасом узнала в них... Драко. Страх сковал меня всю. Я понеслась туда, откуда раздавались крики. Падала, поднималась и вновь бежала. Выскочив на большую поляну, я остановилась. Кровавая бойня, представшая перед глазами, вогнала меня в ступор. Как в замедленной съёмке я наблюдала, как Драко повалили на землю какие-то монстры, как Джинни Уизли пыталась защищаться, как Забини и Нотт выбежали с другой стороны и кинулись на помощь. И..мрак. И боль. Последнее, что я помню, это мой собственный, раздирающий густую темноту крик…

…Остановившись, Пэнси взглянула на Гермиону. Гриффиндорка сидела, бледная и напуганная, и не могла ничего сказать. В её глазах застыл ужас. Паркинсон присела рядом с девушкой, вдохнув её запах.

— Ты, наверное, не понимаешь, зачем я тебе это рассказала. Но запомни. Каждый сам выбирает себе дорогу жизни. Я пошла по неправильному пути. Потеряла себя, настоящую. А ведь когда-то я любила эту самую жизнь. Но если бы сейчас предоставился невероятный шанс, я бы не выбрала себе такой участи. Стать монстром. Стать вампиром. Ничего не может заменить жизни. Ты хочешь быть вместе с Драко. Но вы не пара. Рано или поздно ты покинешь этот мир. Знаю, вижу, что ты об этом думала. Ты хочешь стать такой же, как и мы, чтобы быть с ним. Ты имеешь всё, чего я иметь теперь не в силах, и не имела никогда. И произвольно хочешь это отдать. Подумай об этом. Отдав жизнь и став вампиром, ты потеряешь душу.

«…Темнота. Ничего не вижу. Где я? И почему так больно, словно всё внутри скрутило колючим жгутом? Страшно. Нет, не хочу, не хочу здесь оставаться! Не оставляй меня тут! Где ты?»

Гермиона Грейнджер проснулась, чуть свет начал наполнять прохладными, зимними лучами небольшую комнату. Сегодня ей снова приснился кошмар. Всё тот же, что и раньше. Как давно он не посещал её... Те недели, что она проводила с Драко и Джинни стали чем-то вроде отдушины в череде мучающих девушку сновидений. Она не вспоминала об этом, казалось, целую вечность. Но сегодня всё повторилось. То же отчаяние, тот же страх, та же пустота.

От нахлынувших ощущений девушка съежилась. Укутавшись в одеяло, Гермиона подошла к окну. Невольно залюбовалась картиной зимнего двора. Она любила природу, часто выезжала с родителями во время каникул на пикники, гуляла по вечерним аллеям. Обычно брала с собой какую-нибудь книгу, чтоб в тишине посидеть на скамейке и почитать. В такие минуты ей было спокойно, она наслаждалась этими моментами.

За окном завывал ветер, и не очень толстое окно не спасало от холодного воздуха. Гермиона накинула халат и тихонько, боясь потревожить ещё спящих однокурсников, спустилась в Общую Гостиную. Эльфы-домовики уже разожгли в камине огонь. Девушка опустилась на ковёр, поближе к огню. На огонь и воду можно смотреть вечно. Однако Гермиона больше любила огонь. Он напоминал ей о многом: рыжие всполохи — о семье Уизли, которую она любила как свою родную; негромкое потрескивание — хруст пергамента; ослепляющий свет — солнце, отражающееся в очках Гарри; а редкие огоньки золотистых искр — Драко. Без всего этого она уже не представляла полноценной жизни.

Сегодня Драко Малфоя не было в её комнате. Ночью они всем кланом охотились в Лесу. Днём должен состояться первый матч сезона по квиддичу между Гриффиндором и Слизерином, поэтому с самого утра команда слизеринцев тренировалась на поле. Гермиона никогда не понимала эту игру, считая её травматичной и лишённой смысла. Как только она упоминала об этом в обществе Гарри или Драко, те с поразительно одинаковыми выражениями ужаса на лицах пытались убедить её в ошибочности взглядов.

— Спорт — это спорт. В нём всегда есть определённая доля риска. Ну а без риска и адреналина — какая тогда игра? Я уже многое потерял, не хочу лишиться ещё и этой радости, — как-то сказал Гермионе Драко.

Что ж, Гермиона не спорила, просто оставляла свои мысли по этому поводу при себе. И, конечно же, считала себя правой. С лестницы послышались сонные голоса, и постепенно Гостиная стала наполняться народом. Гермиона вернулась в комнату, решив, что пора собираться на завтрак и поддержать своих спортсменов. Сегодня она не должна показывать свою нелюбовь к квиддичу, ведь для Драко, Гарри и Джинни это очень важно. Но какое-то смутное чувство тревоги не покидало девушку ни во время утреннего душа, ни по дороге в Главный Зал.

* * *

— Привет, Джинн! Как прошла тренировка? — в дверях Гермиона встретилась с рыжеволосой девушкой, которая, казалось, выглядела ещё прекрасней, чем обычно. Легко обняв Гермиону, Джинни подмигнула и произнесла :

— Всё отлично! Погодка что надо, вижу, игра будет классной, — вампирша звонко рассмеялась.

— Эй, Джинн, так нечестно! Не надо было смотреть заранее исход игры! — сзади подошёл Гарри. Он уже позавтракал и теперь собирался идти на поле.

— Да ладно, Гарри, ты же знаешь, что будущее можно изменить, если очень постараться, — девушка нежно поцеловала парня, затем вновь повернулась к Гермионе.

— О, совсем забыла сказать! Драко немного задержится, там какие-то проблемы с загонщиками : игроки до жути боятся нашего капитана Малфоя, вот он и решил провести с ними беседу относительно тактики игры. Так сказать, для пущего эффекта, — Джинни снова рассмеялась, после чего взяла за руку Гарри, и оба они направились на улицу.

Гермиона задумчиво дошла до стола Гриффиндора, села и нехотя стала накладывать в тарелку каши. Ей очень хотелось увидеть Драко до игры. Не знала почему, но ей это было необходимо. Глупо, конечно, но она волновалась. Что может случиться с вампиром во время глупой игры? Однако девушку наполняло беспокойство и что-то ещё… Напоминающее пустоту из сна. Тряхнув головой, Гермиона отогнала от себя эти чувства и достала учебник по Трансфигурации — не терять же время даром!

* * *

… — Иииитак, команды взлетают в воздух! Интересно, кто же победит сегодня — Гриффиндор, у которого есть незаменимый ловец Гарри Поттер и несравненный вратарь Уизли? Или Слизерин, имеющий очаровательную Джинни Уизли, которую проворонили гриффиндорцы и не менее выдающийся ловец Малфой? В любом случае, нас ждёт жестокое побоище! Лично я за Джинни Уизли, она красотка! Но куда уж мне до Звезды мирового масштаба Гарри Поттера. Ай, извините, профессор, — Дин Томас увернулся от возмущённой директрисы МакГонагалл.

Гермиона почти не слушала комментариев Томаса. Всё её внимание было приковано к игрокам в небе. А именно, к одному конкретному игроку. Она нервно сжимала и разжимала пальцы, напряжённо вглядываясь в летающего над полем Драко. Однокурсники косились на Грейнджер неодобрительно, время от времени говоря что-то близ сидящему. О да, новость о том, что Гермиона Грейнджер тоже начала всё чаще появляться в обществе слизеринцев, произвела взрыв, подобный навозной бомбе. Правда, никто их обсуждаемых не обращал внимания на глупые разговоры за спиной. Им было достаточно друг друга, остальное — не важно, когда рядом любимый человек. Или вампир.

Наблюдая за Драко, Гермиона невольно любовалась им. Всё в нём было безупречно — лёгкий поворот головы, небрежный кивок своим загонщикам, грациозные движения, плавный полёт... И она... Вечная заучка, зубрила, отнюдь не красавица. Услышь такие мысли Драко, он непременно разозлился бы на неё, на её низкую самооценку. Он не уставал повторять, что она — лучшее, что было в его жизни, как до, так и после. Только она всё равно оставалась уверена, что недостойна такого счастья — быть с ним. Это иногда расставляло перед ними бездну непонимания друг друга. Драко любил повторять одну фразу:

«За деньги можно купить кровать, но не сон. Книгу, но не ум. Секс, но не любовь. Связи, но не друзей. Икону, но не веру. Так делал мой отец, так поступал и я. Только найдя тебя, я обрёл всё это. Ты — моя жизнь»

Уйдя в свои мысли, Гермиона не заметила, как Драко стрелой полетел к противоположному краю поля и невероятно быстрым движением поймал снитч. Трибуны взревели. Гермиона очнулась и попыталась понять, в чём дело. В это ей помог Дин.

— Невероятно! Впервые в истории Хогвартса за последние семь лет Слизерин одержал победу! Драко Малфой обогнал Гарри Поттера и принёс своему факультету 150 очков! Игра окончена со счётом 270 — 110! Чувствую, сегодня слизеринцы будут кутить всю ночь! Ребята, оставьте мне огневиски, а то я устал что-то. Ау, профессор, всё-всё, я нем, как рыба!

Гермиона сбежала вниз, приближаясь к своей команде. Как бы ей ни хотелось увидеть Драко, почувствовать его руки, прикоснуться к холодной мраморной коже, она всё же решила подбодрить Гарри и Рона. Гарри уже не было на поле — они с Джинни отправились в Замок, зато Рон пребывал в ужасном настроении. Увидев подошедшую подругу, он буркнул:

— Не надо меня утешать, прекрасно знаю, что ты болела за этих… Ладно, я не злюсь на тебя, но пойду-ка я прогуляюсь. Может, проберусь в Хогсмит. А потом к Лаванде. В общем, увидимся, — и Рон, бурча себе под нос что-то про «всяких скользких червей», удалился.

Не успела Гермиона сделать и шага, как сзади её обняли твёрдые, но нежные руки.

— Я так скучал по тебе. Кажется, не видел тебя целую вечность, — прошептал вампир на ухо девушке. Медленно повернувшись, Гермиона взглянула ему в глаза и вздохнула.

— Мне тоже так кажется. Без тебя один час тянется нестерпимо долго, — Гермиона привстала на цыпочки и прикоснулась холодной щеки Драко немного дрожащими губами. Малфой это заметил.

— Ты замёрзла? Пойдём в раздевалку, там тепло, мне нужно переодеться, — парень взял девушку за руку, и они пошли, неторопливо, наслаждаясь каждой секундой, проведённой вместе.

* * *

— Так выпьем же, образно говоря, за победу нашего доблестного факультета! — Блейз вскинул вверх кулак. Все улыбнулись, даже хмурый Гарри, которого впервые притащила в общую гостиную змеиного факультета Джинни.

— Да это просто нечестно. Куда уж нам до вампиров, — сказал Поттер, сидевший в кресле у камина. У его ног расположилась Джинн, которая нежно погладила парня по руке.

— Э нет, Поттер. Вы сколько лет подряд выигрывали? То-то же! Пора и проигрыш узнать. Как говорится, у поражения горький вкус. Я правильно сказал? — Забини повернулся к Гермионе. Та улыбнулась Гарри и посмотрела на Блеза.

— Правильно, — девушка всё никак не могла привыкнуть к тому, что вот так запросто разговаривает с самим Блейзом Забини. Да ещё таким доброжелательным.

Джинни поднялась и потянула Гарри за руку.

— Мы, пожалуй, пойдём прогуляемся. А вы тут смотрите, не обижайте Гермиону. К тебе обращаюсь, клоун, — Джинни стрельнула глазами в хохочущего Блейза, улыбнулась Драко, и они с Гарри вышли в коридор.

— Забини, уймись, — Драко тоже весело улыбался, не скрывая клыков, — Гермиона, ты не хочешь спать? Я провожу тебя.

— Да, наверное, хочу. Прости Блейз, сегодня шутки над старостой школы отменяются, — Гермиона приняла руку Драко, встала и нечаянно задела стоящий на столике у дивана бокал…

Как в замедленной съёмке, стеклянная тара полетела на пол, рассыпалась множеством хрустальных осколков, один из которых скользнул по ноге Гермионы, оставляя неглубокую царапину. Из пореза маленькой бусинкой потекла капля красно-алой крови.

Воцарилась абсолютная тишина. Гермиона начала доставать палочку, чтобы залечить ранку, подняла голову и замерла. В упор на неё смотрело несколько пар голодных, янтарных глаз.

Гермиона молча смотрела на Драко. В этой напряжённой обстановке, мертвецки нереальной тишине, каждый удар её сердца, каждый вдох-выдох отражался от стен и возвращался в троекратной частоте, давящей на перепонки, толкающей закричать, чтобы разорвать адскую атмосферу. Вдох — и глаза Нотта становятся ещё чернее. Выдох — с безупречных, будто стеклянных губ Паркинсон срывается животный рык. Снова вдох… И лицо Драко, мучительно старающегося взять себя в руки. Видишь всё это — и сердце пропускает удары раз за разом, и забываешь, что нужно дышать. Выдох… Когда это кончится…

Вязкую тишину нарушил Драко. Он молча, с усилием отвёл жаждущий взгляд от маленькой капли крови и всё так же, молча, повернулся к трём вампирам, сохраняющим боевую позу. Как гепард перед прыжком на антилопу. Это сравнение окончательно привело в чувство слизеринца. Резко взяв Гермиону за руку, он стремительно повёл её к выходу из гостиной. Быстрей, ещё быстрей… Коридоры, пролёты, лестницы, снова коридоры, коридоры…

— Драко, я не могу больше идти. Куда ты меня ведёшь? — Гермиона еле поспевала за вампиром, стараясь выкинуть из головы пугающую, оттого яркую картинку пронизывающих чёрных глаз. Его глаз.

Малфой не обернулся. Лишь когда они подошли к портрету Полной Дамы, он сквозь зубы прошипел :

— Ты в относительной безопасности. Иди в гостиную, подожди там Поттера, он скоро будет здесь. Джинни уже зашла в замок. И… залечи царапину. Я знал, что это случится, — последнюю фразу Драко произнёс в сторону, еле слышным шёпотом, однако гриффиндорка услышала её. Освободив руку из холодной ладони Малфоя, она попыталась обнять парня. Он молниеносно перехватил её руки, осторожно, боясь причинить ещё больший вред.

— Нет! Не..подходи..ко мне, — вампир отступил на шаг назад. « Не дышать, не дышать, не дышать» — эта мысль билась в нём, принося боль, жажду. Он отвернулся от девушки и пошёл прочь. Не видеть, не слышать, не думать. Лучше сбежать от этой проблемы. Пока не произошло непоправимое.

— И это всё? — тихий вопрос Гермионы застал его, когда остался единственный, последний шаг. Драко замер, постоял так несколько долгих секунд. Что она имела ввиду? Всё? Что значит это невесомое «всё»? Малфой вымученно улыбнулся, будто показывая, что ничего не случилось. Только кого он обманывал..

— Ты так просто уходишь? Драко, нет ничего страшного в том, что я порезалась! Ничего! Неужели из-за такой глупости ты оставишь меня сейчас одну? Драко, я.. Право, это глупость! Я люблю тебя, — такие понятные и такие режущие в данный момент слова сорвались с её языка впервые. Она не знала, почему сказала это именно сейчас. Просто нуждалась в них. И хотела услышать то же в ответ. Хоть и не верила, что они будут столь же искренние, как её собственные.

Драко Малфой сохранял на лице безупречную маску безразличия, но внутри всё горело. Казалось, что пропавшая душа старается вновь пробиться сквозь лёд. Она любит.. Но не знает, что он любит её ещё больше. Так, как она не может даже и вообразить. До боли. До отчаяния. Хотелось кричать — « Я люблю тебя! Ты — моя жизнь, мой свет, мой желание быть лучше!» Обнять хрупкую фигурку и не отпускать. Но… Всегда в чувства вмешивается одно короткое, но лишающее надежды «но». Хватит обманывать себя, её, всех окружающих. У них ничего не может быть. И не будет. Вампир холодно взглянул на девушку.

— Не говори этого. Я не смогу дать тебе взамен то, о чём ты мечтаешь. Иди в гостиную. Мне нужно идти. Встретимся завтра на уроках.

И парень исчез. Скрылся за поворотом, будто и не было его вовсе. А Гермиона стояла, не зная, что ждёт её завтра. Но она не заплачет. Ни за что. Девушка назвала пароль портрету и медленно вошла в комнату.

— Драко! Что произошло? Я видела.. Но нет, это было смутное видение. Что с Герми? Драко, ты слышишь меня? — Джинни встревожено бежала рядом с Малфоем по Запретному Лесу. Внезапно тот резко остановился, опустился на траву и запустил пальцы в светлые волосы. И молчал. Джинни терпеливо ждала. Наконец, Драко поднял голову и уставился на неё злым взглядом, от которого Уизли стало не по себе.

— Герми больше нет, — произнёс он чётко, глядя в янтарные глаза девушки.

— Нет! Но.. я бы увидела! Поняла! Как? Почему ты так спокойно об этом..

— Молчи, — холодный голос Драко прервал гневную тираду, — Она жива. Но её жизнь ставится под большой вопрос, когда она рядом со мной. Я был слишком глуп, подумав, что смогу огородить её от опасности. Слишком самонадеян, решив, что обуздаю свою жажду. И вот результат. Она больше не увидит меня. Я уйду из её жизни, и она станет свободна. Как и я. Сделаю так, будто я и не появлялся. Так будет лучше..

— Лучше кому? — взвилась Джинни, — Тебе? Или, может ей? Ты эгоист, Драко Малфой! Решил сжечь все мосты, обрубить все нити, лишить её веры в любовь! Но из её памяти ты не сотрёшь ничего, даже применив заклинание Забвения! Она любит тебя! Бежать от проблем — не значит решить их!

— Я всё продумал, — вновь прервал девушку вампир, — Мы уйдём завтра. На закате… До этого времени я разберусь с Гермионой, придумаю отговорку для МакГонагалл. И всё. Джинни… — парень с болью, которая наконец прорвалась через показную холодность, в глазах посмотрел на Джинн.

— Я с тобой, — девушка легко присела рядом с Малфоем, — Но и Гермиона мне не чужой человек. Она будет жить, зная, что где-то есть ты. Ждать, понимая, что ты не вернёшься. Верить, живя с другим человеком. Мучиться. Этого ты хочешь для той, которую любишь?

— Я хочу, чтобы она жила. А со мной — это не жизнь, а вечное хождение над пропастью, по лезвию топора, колючей проволоке. Да как угодно назови. Она достойна лучшего. Помнишь свои видения? Те, о которых ты рассказывала мне в начале учебного года? — дождавшись кивка Джинни, вампир продолжил, — Я тогда много думал об этом. Строил планы, как избежать того, что ты предсказала. А теперь понял, что всё время проходил мимо верного решения — уйти навсегда из её жизни. Я не хочу… Я не смогу существовать сам, если она погибнет из-за меня. Или станет такой же, как мы, бескровной тварью. Поэтому не нужно спорить или говорить о вечных чувствах. Если любит — поймёт. Я верю…

Джинни ничего не ответила. Так они просидели всю ночь, не двигаясь, не разговаривая, не глядя друг на друга. Но оба гадали, что им принесёт завтрашний день.

* * *

« Боль. И снова страх и отчаяние. Сон становится реальностью»

С утра Гермиона была очень тихой. Вечером, зайдя в гостиную своего факультета, она сразу отправилась к себе в спальню. Ждать Драко. Но он так и не пришёл. И на что она надеялась.. «Это всё?» — эхом отдавался в ушах её собственный вопрос. И не находила ответа. Не думая, не пролив ни одной слезинки, девушка приняла снотворное зелье и уснула. Пробудилась лишь от уже привычного кошмара, с криком, в поту. И больше не сомкнула глаз. Завтрашний день обещал быть долгим…

Спустившись в Главный Зал, где в столь ранний час завтракало лишь несколько Когтевранцев, Гермиона Грейнджер поняла, что абсолютно не хочет есть. Откусив от тоста, девушка меланхолично оглядела потолок, который отображал снеговые тучи. Отпила из кубка, и решив, что достаточно изображать из себя спокойную старосту Львиного факультета, встала из-за стола и почти бегом покинула Зал. Невыносимо было сидеть на одном месте, в то время, как душа ныла от предчувствий, а сердце рвалось на части от ноющей боли. Когтевранцы даже не подняли голов, когда девушка выскочила в коридор.

Сама не зная, куда бежит, девушка остановилась, лишь когда увидела, что ноги принесли её всё к тому же дереву на берегу озера. Там стоял ОН. Его напряжённая фигура, сжатые губы, непроницаемое выражение на идеальном лице заставили девушку замедлить шаг. В голове пронеслась ясная мысль : «Здесь всё началось. Здесь всё и закончится…» Испугавшись это мысли, Гермиона медленно приблизилась в Драко, родному, любимому врагу Драко. В надежде услышать от него, что всё хорошо, что вчерашний разговор ничего не значит. Услышать короткое «люблю». Но во взгляде пустых янтарных глаз прочла один-единственный ответ. Не было сил даже сказать что-нибудь, обнять, прикоснуться к холодной коже. Гермиона Грейнджер умная девочка. Храбрая девочка. И она всё поняла…

— Это… — голос предательски дрогнул. Девушка замолчала. Просто стояла и молчала, повесив голову, как безвольная тряпичная, бездушная кукла. Будто выпотрошили все внутренности, взамен предоставив пустоту.

— Это конец, — Драко равнодушно смотрел на гриффиндорку, стараясь из последних сил не показать истинных чувств, которые рвались наружу. Но горечь помимо его воли прозвучала в этой холодной фразе. Гермиона подняла голову и встретилась с золотистым взглядом вампира.

— Конец должен быть счастливым, если он не счастливый — значит, это ещё не конец, — слова, как и вчера, слетали с губ, не давая возможности их остановить.

Малфой стиснул зубы. « Гермиона, не надо… Не делай больней ни себе, ни мне..Как же я люблю тебя. Поэтому мне нужно уйти сейчас, пока не стало поздно.» — подумал он, вслух же сказал совсем иное :

— Мы слишком разные, чтобы быть вместе. И ты, и я с самого начала знали это. Пришло время расставить все точки. Одну точку… Я… не останусь с тобой. Ты не нужна мне…

Боль, отразившаяся в карих глазах Гермионы полоснула Драко, как кнут. Но пути назад нет.

-Тебе плевать на меня? — надломленно спросила Гермиона.

-Люди, которым друг на друга плевать, не расстаются ,потому что им всё равно...и вообще,"всё равно" несуществующее понятие...ты можешь ненавидеть, любить — что угодно...но "всё равно" не существует, — Драко мучительно выжимал из себя каждое слово. Не мог сказать самого главного, но старался. Заранее зная, что сломает её, но веря, что в итоге это пойдёт ей на пользу.

— Я тебя просто обниму, и буду чувствовать тебя… Я не уйду. Я буду с тобой. Верить тебе… Любить тебя… Мечтать о тебе… Дышать тобой… — Гермиона попыталась взять Драко за руку, но он отстранился вновь. И опять холодный взгляд его глаз ударил девушку по сердцу.

— Не нужно. Я говорил тебе это вчера, повторяю сейчас. Мы должны расстаться. Я исчезну, и ты забудешь. Рано или поздно, но это произойдёт. Мы оба совершили ошибку…Это не та жизнь, которой ты достойна.

Гермиона прервала Драко на полуслове. Не зная, кому и что доказывает, зачем говорит оправдательную речь, если всё уже решено за неё, она тем не менее сказала :

— Мы сами создаем окружающий нас мир. Мы получаем именно то, что заслужили. Как же мы можем обижаться на жизнь, которую мы создали для себя сами? Кого винить, кого благодарить, кроме нас самих? Кто, кроме нас, может изменить ее, как только пожелает?

— Изменить наше..положение можно только моим уходом, — всё так же холодно продолжил Драко, — Поэтому…

Не в состоянии больше сдерживаться, смотреть на боль Гермионы, её попытки не терять его, со стоном, более походившим на сдавленный рык, Драко прижался ледяными губами к губам девушки. Стараясь вложить в поцелуй все страдания, всю горечь предстоящей потери, всю любовь к гриффиндорке, Малфой нежно обнял Гермиону, не желая отпускать. Но всё когда-то кончается…

Гермиона же, впервые целуя Драко, чувствуя его губы, допустила шальную мысль о том, что он останется. Что все слова, сказанные до этого — злая шутка судьбы, не более. Во время первого поцелуя со своим личным вампиром она не должна была думать вовсе! Это неправильное, сломанное, но счастье! Счастье быть с ним в эту секунду, целовать холодные губы, обнимать каменное тело. Но эта секунда прошла…

Драко медленно разорвал поцелуй, убрал руки со спины девушки и сделал шаг назад.

— Нет… — обессилено прошептала девушка, — Не надо, не уходи, прошу… — одинокая слезинка скатилась к губам, которые всего мгновение назад чувствовали прохладное дыхание парня.

— Это был лучший способ сказать «прощай», — так же тихо ответил Драко, пальцем вытер слезу с лица девушки, повернулся… Миг — и только ветер шевелит сухие ветки дерева, только снег падает на землю, тихо и безмолвно, хороня под собой тёплую землю…

…Она бежит, падает, поднимается, сбивая руки вкровь об острые камни, зовёт и плачет, плачет, плачет. Зовёт, зная, что не получит ответа. Плачет, понимая, что слёзы в её случае не принесут облегчения. Бежит за ним, за желанием вернуть, за иллюзией. Но не двигается ни на шаг. Словно под ногами не дорога, а взлётная полоса — короткая, но такая остро-долгая, холодная-холодная, а за ней — обрыв. И хочется спрыгнуть, не полететь, а именно упасть грудой никому не нужных чувств, но зияющая дыра будто смеётся, беззвучно разевая чёрную пасть. И нет выхода. Не жить, не умереть, не надеяться. Ни-че-го.

С губ сорвался непроизвольный слабый стон. Гермиона Грейнджер открыла глаза и первое, что она увидела — встревоженное лицо Гарри. Он обеспокоенно вглядывался в её глаза.

— Гермиона, с тобой всё в порядке? — глупый вопрос. Действительно, очень глупый.

Девушка тряхнула волосами, непонимающе уставившись на окружающую её обстановку. Тлеющий камин, мягкое кресло, стол для игры в шахматы… « Неужели снова заснула в гостиной? Надеюсь, ничего не говорила во сне.. о нём. Хотя какая разница, кто мог это услышать. Пусть слушают.. Мне всё равно»

— Гарри.. Я.. прости, я уснула и мне приснился кошмар. Не беспокойся, я, пожалуй, пойду в спальню, — , — Гермиона попыталась слабо улыбнуться, однако сама поняла, что её попытка потерпела поражение, ещё не родившись. «Плевать. Если нет его — улыбаться мне некому»

Поттер всё так же встревоженно смотрел на свою подругу. Так продолжалось довольно-таки давно. Точнее всё началось с ухода Драко Малфоя. И.. Джинни Уизли. Но если в любимой девушке Гарри был уверен, то насчёт слизеринского вампира у Гарри имелись далеко не мирные мысли. Парень горько усмехнулся, неверяще покачав головой.

— Нет, Герм. Ты останешься, — твёрдо произнёс он. Гермиона удивлённо посмотрела на гриффиндорца. Но и удивление на мёртвом лице девшуки выглядело как холодное безразличие.

— Ты останешься, и мы поговорим.. Первый раз поговорим нормально. Мерлин, Гермиона! Очнись же наконец! Приди в себя! Не забывай, кто ты, помни, что остались ещё люди, которым ты отнюдь не безразлична!

Гермиону кольнула острой иголкой последняя фраза её друга. Она испытала..стыд? Неужели всё возвращается в привычную колею? Весь прошедший месяц чувства, эмоции были чужды этой упрямой, но потерявшей душевные силы девушке. Загоняя себя всё дальше и дальше в пучину безразличия, она, получается, тянула за собой его, своего лучшего друга. А ведь ему, наверное, тоже тяжело. Может, даже тяжелее, чем ей. Он многое пережил в недолгой жизни, многое потерял. Ему больно не меньше. А она не задумывалась об этом, закрываясь в себе, в своих переживаниях.

Сначала Гермиона Грейнджер плакала. Да, как маленькая девочка, с истерикой, яростно, желая разорвать себя изнутри. Спрашивала себя, почему всё вышло именно так? Почему кто-то свыше не дал ей простого счастья с любимым, отнял у неё веру в любовь? Зачем? Однако вопросы растворялись, как дым, унося с собой так и не найденные ответы. Казалось, вся она стала сплошным комком боли, обнажённых нервов и до онемения сжатых чувств.

Затем отчаяние сменило равнодушие. Всё более вязкой становилась вокруг неё тишина, всё меньше слов срывалось с мертвенно-бледных губ, всё реже прозрачные, как хрусталь, слёзы скатывались по щекам солёными дорожками. Душа постепенно умирала. Не слышно было звонкого смеха, не видно лучистого взгляда. Не осталось ничего.

Часто в пустых уголках сердца, повинуясь отголоскам прошлого, стучали воспоминания. О нём, об их днях у озера, о выпускном вечере. Но и это, казалось бы, возвращающее в какое-то подобие жизни, сошло на тихое «нет». Однажды, только однажды, Гермиона смогла сама дать название своему состоянию, правда, нисколько не удивившись — удивление погибло вместе с душой. Она вспомнила роман, прочитанный ею в 15 лет. В нём главному герою вместо препарата от астмы продавали обычный Гидрокс. Иными словами, лекарством служила вода из под-крана с небольшой толикой камфары для придания ему слабого привкуса. Всё потому, что на самом деле герой никогда не страдал болезнью лёгких. Его мать придумала ему этот недуг сама, потом таская мальчика по больницам. Она очень любила сына, водила того по врачам. Просто боялась, что потеряв авторитет над ним, лишится его любви. И врач, продаваший парню Гидрокс, знал об этом. Знал, но молчал, подыгрывая матери ребёнка, называя препарат плацебо. Плацебо. Заменитель настоящего лекарства. Пустая оболочка, и не более того.

Тогда, почти три года назад, Гермиона посчитала эту ситуацию глупой. Она думала, что правду знать легче, тогда не придётся бояться, что с тобой что-то произойдёт на почве такой страшной болезни, как астма. Но теперь поняла. Поняла и мать, и врача. Сейчас её жизнь являлась таким же плацебо. Иллюзия, фальшивка. Ты существуешь под этим прикрытием, и тебе не нужно ничего объяснять окружающим. Вроде как живёшь, но жизни нет. Учёба — уроки — обязанности старосты — сон. Рутинная работа — и все считают, что у Гермионы Грейнджер всё как всегда. Поднятая рука на трансфигурации — и никто не знает, с каким трудом ей даётся до автоматизма выработанная привычка быть лучшей. Ничего не вижу, не слышу, не скажу — вот принцип людей. Но никто не догадается заглянуть под маску безупречной в любой ситуации старосты. Все довольствуются плацебо. И никому не нужно что-либо доказывать.

А сегодня она поняла, что в остатках её плацебо есть человек, переживающий так же, как она. Желающий протянуть руку помощи. Как врач, который в конце концов открыл мальчику правду о Гидроксе. Потому что всегда находится человек, которому становится больно наблюдать за мучениями находящегося рядом. И тогда он пытается разрушить обманную дымку жизни, выкинуть оболочку прочь. И этот человек сейчас смотрел на неё изумрудно-зелёными глазами.

Гарри всё так же всматривался в задумчивое лицо девушки. Долго на нём не выражалось ничего, кроме апатии, к которой он уже привык, которая что-то переворачивала у него внутри. Порой, глядя на апатичность подруги, Гарри нутром чувствовал, как в нём назревает крик, разрывающий, мечущийся от желания вырваться. Хотелось как следует встряхнуть эту кареглазую девушку, вытрясти из неё гнилые мысли, сорвать маску. Хоть как-то расшевелить. Но он держался. Знал, что ей очень больно, так, как некогда было и ему. Словно вместо чистого воздуха на просторе тебя запихнули в пыльную коробку, сказав –Довольствуйся этим, дыши этим, когда уже нет сил продолжать бороться, когда сама жизнь претит, когда хочется закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Он знал, и потому молчал. Давил назревающий крик на корню, не позволял себе чем-то затронуть Гермиону. Но сегодня не смог.В сотый, в тысячный раз за последний месяц увидев на её лице присутствие, а точнее отсутсвие каких-либо эмоций, сорвался. И теперь с каким-то садистким удовольствием наблюдал смятение, неверие, потрясение в её глазах. Удовлетворённо, с облегчением смотрел, как из этих глаз покатились бускинки солёных слёз. И вздохнул — « Живи, Гермиона. Живи»

Гермиона сначала не поняла, почему ей стало трудно дышать. Дрожащей рукой прикоснувшись к губам, проведя по щеке, судорожно вдохнула. Слёзы. Солёная вода. Она плакала. Впервые за долгий, смертельно тягучий месяц, что-то человеческое проступило сквозь равнодушие. Слёзы. От осознания этого простого, но очень нужного проявления, Гермиона слабо улыбнулась, и Гарри крепко прижал её к себе. Не в силах больше держать себя под контролем, девушка разрыдалась на его плече. Он ничего не говорил. Лишь гладил непослушные кудри подруги, радуясь тому, что она снова здесь, с ним. И вместе они преодалеют любые трудности.

Несколько минут слышны были только треск поленьев в почти погасшем камине, тиканье часов и негромкие всхлипывания. Гермионе казалось, что время остановилось несмотря на бег стрелок. Стало тепло. Она возвращалась к жизни, как кукла с заводным ключиком, которая долго пылилась на полке, сломанная, но которую, наконец, починил добрый мастер. Вдохнул жизнь в мёртвое тело. Отстранившись от Гарри, Гермиона посмотрела на камин. Огонь. Как давно она не наблюдала за огненной пляской. Будто ей завязывали глаза непропускающей свет тканью. Но на самом деле она сама не хотела ничего замечать вокруг. Вопреки её боли, вопреки сломленной души, жизнь вокруг продолжалась.

— Герм, — тихо позвал её Гарри.

Девушка снова обратила свой взор на него. И, поддавшись мимолётному порыву, обняла его, прошептав на ухо :

— Я так люблю тебя, Гарри! Прости меня, прости, что я думала только о себе! Тебе, наверное, тоже было плохо. А я закрылась в себе, не замечая никого вокруг. Ведь ты мой лучший друг и…

— Гермиона, ты ни в чём не виновата, — Герри прервал подругу, неловко поглаживая её по спине. Гермиона выпустила его из объятий, серьёзно поглядев в зелёные глаза.

— Нет. Ты тоже потерял часть жизни. Джинни, — голос дрогнул, — Как же тяжело об этом говорить! Гарри, я такая эгоистка! Я не знаю.. Не могу.. Не знаю, как выразить то, что наболело. Не могу.

Девушка замолчала. Она отвыкла говорить с кем-то не по делу, которое ей поручала профессор МакГонагалл. Слова давались с трудом, но она выталкивала их, чувствуя, что если закроется вновь, ничто не вернёт её к нормальной жизни. Жизни.. без него. По щеке снова скатилась слеза.

— Тихо, Герм, я с тобой. Я не дам тебе снова умереть. Вместе мы — ты, я, Рон — пройдём через это, слышишь? Только не убивай себя опять, — Гарри взял Гермиону за руку.

Снова наступила тишина. Стук двух сердец, ровное дыхание, урчание Живоглота в кресле напротив. Так они просидели очень долго — два брошеных человека, потерявших половину жизни, которая растворилась, будто её и не было вовсе, после ухода любимых им людей. Нарушила звенящую тишину Гермиона.

— Знаешь, — споткнувшись, с усилием заставляя себя говорить, тихо произнесла девушка, — А я ведь всерьёз задумывалась над тем, чтоб стать такой же.. как он. Стать вампиром, — Гарри вздрогнул, неверяще посмотрев на Грейнджер, — Да, Гарри. Я хотела этого. С одной стороны. А с другой… Я всегда чувствовала, что он уйдёт. Не знаю, почему, но просто знала. И это случилось. Но только легче не стало.

— Почему.. Почему ты не называешь его по имени?

— Это больно, — просто ответила Гермиона, глядя на огонь.

Они помолчали. Гермиона почувствовала, что её веки тяжелеют. Она была уверена, что сегодня её не будет мучить личный кошмар. Тепло гостиной клонило в сон.

— Они вернутся, — голос Гарри послужил пощёчиной. Гермиона распахнула глаза, сжалась словно от удара, — Они вернутся, — повторил Гарри, прямо посмотрев в её глаза, — Вот, что Джинни сказала мне в последний день их пребывания в замке. Просто произнесла два слова — «Мы вернёмся», и я поверил. Чёрт возьми, я верю в это! Она никогда меня не обманывала. Гермиона…Гермиона?

Девушка сама не заметила, как вскочила на ноги. Прерывисто дыша, она со злостью смотрела на Гарри.

— Нет, — твёрдо произнесла она, — Нет. Он не вернётся. Нужно только было видеть его глаза, чтобы понять — это навсегда. Не делай мне больно, Гарри! Не подавай иллюзий. Джини может и вернётся к тебе. Но не он. Не Драко.

Произнеся, наконец, имя того, кто мучил её сны, её желания и мечты, Гермиона взбежала по лестнице. Хлопнула дверь спальни — и в гостиной снова воцарилась тишина.

Роман, прочитанный Гермионой — "Оно" Ст. Кинга. ( прошу заметить, просто невероятный роман, нереально крутой =)