Второй шанс

Убийца бесшумно передвигался по дому. Мягкие ботинки совершенно неслышно ступали по полу. Мальчик должен быть где-то здесь; женщина это подтвердила. Толкнув плечом дверь, мужчина прыгнул в комнату: никого. Немного приоткрытая дверца и лестничный спуск в подвал — внизу свет. Значит — вниз. Прячется? Знает, что за ним охотятся? В засаде? Наемник решил, что это маловероятно: объекту же только шестнадцать, он ещё ничего не должен знать о засадах. С оружием в руках он начал медленно спускаться по лестнице — скорее всего, мальчик стирает, ведь маглы занимаются этим в подвалах, верно?

Но внизу ждал Гарри Поттер, который совершенно определенно сидел в засаде. Несмотря на заглушающее заклинание, мальчик слышал круциатус, наложенное убийцей на его тётю, а также щелчок оружия и мягкую поступь ног. Пистолет дяди лежал в старом шкафу в подвале; если он воспользуется волшебством, то в Министерстве об этом непременно узнают. Значит, пистолет. Гарри знал, как стрелять — подсмотрел, когда дядя Вернон учил этому Дадли. Парень прятался под лестницей, ожидая.

Убийца оглядел подвал и сошел с последней ступеньки в то же мгновение, как пуля ударила его прямо в грудь.

Гарри вытащил нож из скрытых ножен на руке и приставил его кончик к глазу смертельно раненого человека, лежащего на полу в луже крови. Умирающий посмотрел в горящие изумрудным огнем глаза.

— На кого ты работаешь? Чем занимаешься? Если хочешь умереть быстро, рассказывай. Однако можешь молчать, если не против лишиться глаза.

* * *

К старому сельском дому сквозь туман подлетала сова. Из-за облаков только что выглянуло солнце, и в ранних утренних лучах перья птицы светились белым. Одно окно было широко раскрыто; люди в комнате ждали её уже несколько часов.

— Вот она! Есть! — воскликнула Гермиона, вскочив со стула и выхватив письмо из когтей снежной совы. Птица негодующе заклекотала и опустилась на пустой насест.

— Ну? Что там? — спросил Рональд Уизли, попытавшись взглянуть на содержимое письма через плечо Гермионы.

— Расслабься, Рон, дай ей сначала его открыть. Ты ведь прочтешь вслух? — поинтересовалась Джинни, одна из пяти человек, ожидавших этого послания: её самой, близнецов, Рона и Гермионы. После свадьбы Билла с Флёр Гарри ненадолго вернулся к своим родственникам, а остальные остались в Норе.

— Да, да, сейчас, — произнесла Гермиона, разворачивая пергамент.

Привет всем,

Гарри Поттер

— Ох, Гарри, не нужно было этого делать! — запричитала Гермиона, вцепившись в письмо так сильно, что оно порвалось.

— Но… но... он же просто не мог! — недоверчиво проговорил Рон. Остальные промолчали.

— Рон, он уже сделал, — наконец, сказал Джордж. Потом вытащил два флакончика и бросил один своему близнецу.

— Верь ему, Рон, — произнес Фред, опуская свой флакон в карман.

— Он справится, — добавил Джордж.

— Гарри — крепкий орешек, — закончил Фред, и близнецы аппарировали.

* * *

Гарри смотрел, как улетает Хедвиг. Джинни за ней присмотрит.

Вопреки сказанному в письме, он все ещё находился в Англии. Фактически, в доме его тети и дяди. Но если бы письмо перехватили (а Гарри полагал, что так и произойдет), то поиск сосредоточили бы за пределами островов, что, вероятно, гарантировало бы некоторую безопасность его друзьям. Гарри закопал убийцу на заднем дворе так глубоко, что его никто не найдет — земля сама открылась для мальчика; министерство ведь не предъявляет претензий по поводу случайной магии. Вероятно, им и так есть о чем волноваться.

Он действительно считал, что пока не готов драться с Упивающимися. Сражение со Снейпом это подтвердило, а уж Снейпа он убьет непременно.

Что ему было необходимо, так это время: время для учебы и практики. И источники знаний. Словом, у Гарри Поттера была идея. Сначала он думал о хроновороте, чтобы вернуться назад в прошлое и учиться до наступления этого момента. Но к хроноворотам не было доступа; те, о которых он знал, были уже уничтожены. Однако существовало место с нужными ему ресурсами. И, если ему очень сильно понадобится, то и временем тоже.

Выручай-комната.

В день, когда он получил лицензию, через час после того, как прошел испытание, Гарри аппарировал в Визжащую Хижину, откуда тоннелем прошел к Дракучей Иве. После экзамена он заглянул в Косой Переулок, где приобрел, кажется, прекрасного компаньона на замену Хедвиг, а также в качестве вспомогательного средства с определенной областью его волшебства, о которой выручай-комната могла и не знать — серпентарго. Этим существом была змея трех футов в длину, волшебная черная кобра с серебряными пятнами. Она сказала, что её зовут Сигра.

Пробраться в школу оказалось удивительно легко; потребовался лишь плащ-невидимка. Гарри спешил по пустым коридорам в Выручай-комнату, но перед дверью остановился. Усыпляющее заклятье погрузило портрет в сон на несколько часов. Вокруг не раздавалось ни звука, так что он тихо призвал прямо из стены кирпич, снял одни из пары своих часов и разместил их в нише за кирпичом. И зашел в комнату.

Гарри пожелал стул, и тот появился; мальчик уселся и посмотрел на вторые часы. Обе пары были установлены на одно и то же время. Теперь все, что можно было сделать, это изъявить свою волю и ждать.

Пожалуйста, пожалуйста, мне нужно время, много времени, мне очень нужно, чтобы время здесь остановилось, — усиленно думал Гарри о том, что должно случиться: он хотел, чтобы в комнате время шло нормально, но вот само помещение должно перемещаться по отношению к мировому времени так, чтобы когда он вышел оттуда, был тот же день, час, минута, во время которых он вошел.

Решив, что этого хватит, Гарри начал работать: пожелал получить книгу по невербальной магии и уселся её читать.

Через два часа зазвенел установленный будильник. Гарри опустил книгу на стол, взял часы и вышел из комнаты; мальчик вытащил кирпич и вынул вторые часы — они должны были показывать точно такое же время, в которое он вошел в комнату. Те пока работали прекрасно. Гарри затопило облегчение; комната оказалась способна остановить для него время, и он мог изучить все, что нужно, а потом появиться в ту же минуту, когда он туда и вошел.

Помещение обеспечило его всем, что необходимо. Он попытался было немедленно заняться защитной и атакующей магией, однако понял, что его общей базовой подготовки в магии не достаточно. Проведя несколько часов за книгой редких заклинаний, а затем, обнаружив, что не способен сотворить ни одного из них, Гарри захлопнул учебник и снова уселся на стул. То, что начиналось как короткое путешествие на пару недель или месяц, быстро стало невыполнимым. Требовалось время и, как бы ему не было неприятно это признавать, необходимо было начинать с основ магии, прежде чем перейти к данному уровню. Он все ещё не мог накладывать заклинания невербально, а это надо знать обязательно — стало быть, пришло время начинать обучение заново.

Гарри усиленно принялся размышлять о книгах, объясняющих принципы работы магии и различные пути её выполнения, и через пару секунд на стол хлопнулась целая стопка. Гарри открыл первую книгу и застонал; да это займет кучу времени! Напоминая себе обо всех тех вещах, которые были способны сотворить Дамблдор, Волдеморт и Снейп, мальчик принялся читать.

Только чтобы выяснить: книга настолько скучна, что через насколько часов из прочитанного ничего невозможно вспомнить. Конспектирование ничуть не помогло. Гарри заставил комнату выдать ему текст по зельям и просмотрел раздел по зельям памяти.

Зелье Памяти улучшает память на несколько часов после принятия. Однако данное зелье само по себе опасно: примИте большую дозу, чем следует, или слишком много доз за сутки, и вы рискуете основательно повредить мозг.

Гарри просмотрел рецепт; он оказался чрезвычайно сложным, но на варку большого количества времени не требовалось. И комната обеспечила бы его компонентами. Хотя с дозировкой придется действовать крайне осторожно. Это и хорошо, в промежутках можно будет потренироваться в наложении заклинаний и в борьбе с ножом, подаренным ему близнецами. Об этом он тоже ничего не знал. Ему требовалось преимущество, и если им станет магловская борьба, так тому и быть.

* * *

Гарри проглотил ещё одну дозу зелья, морщась из-за отвратительного вкуса. За ней последовали вторая для скорочтения и ещё одна, что ускорит восприятие прочтённого. Три месяца в Выручай-комнате, и все три месяца — без чужого человеческого голоса; он разговаривал сам с собой, пока варил зелья, что помогало нарушить тишину. Поболтать можно было лишь с Сигрой, его волшебной черной коброй с изящным серебряным узором; они стали хорошими друзьями. Змея помогла ему подумать о том, о чем бы он даже и не помыслил: другие зелья добавились в расписание именно с её подачи.

Два других снадобья были добавлены, когда ей пришло в голову, что одно зелье памяти тут не справится. Зелье понимания оказалось особенно полезным. Все книги по принципам работы с магией были очень разными; Гарри пришел к выводу, что волшебство преподают неправильно. Авторы, похоже, полагали, что магия разных людей реагирует по-разному. Он провел пару недель, выясняя, что сработает лучше именно для него. Узнал, что вербальные формулировки использовались главным образом для того, чтобы сконцентрировать мозг на отдельном эффекте, да и движения палочки имели ту же цель. Гарри исключил взмахи палочкой — они лишь отвлекали его и были не нужны. В действительности оказалось, что необходимые для одних движения других путали и отвлекали от заклинания, которое те пытались сотворить. Оказалось, что мальчик принадлежит ко второй группе. За три месяца Гарри практически не работал ни с какой настоящей боевой магией. Он вроде бы запланировал, но тут вспомнил, насколько полезным было то, что Гермиона знала невероятное количество простых заклинаний, а ещё в голову пришло осушающее заклятье Дамблдора; сам он всегда концентрировался на крупных результатах и игнорировал сотни других проклятий. Сейчас Гарри изучал именно их. Наряду с тем, как варить собственные зелья. Сегодня он работал над исцеляющей магией.

Он запомнил основные костные и мускульные структуры человека и большинства млекопитающих, а теперь попросил комнату создать ему раненых животных и занимался их лечением. У собачки на столе перед ним была сломана нога. Существовало заклинание, позволяющее применяющему его лицу видеть кости сквозь кожу. Гарри наложил его; перелом был чистым — это оказалось просто. Сейчас лечение сломанных костей занимало у него не более нескольких минут; сначала же на заклинание уходило до получаса.

Его обычная дневная рутина включала в себя завтрак (который, как и все остальное, обеспечивала комната), прием зелий и работу над теоретической магией. Для последнего часто требовалось очень сильное зелье концентрации, но обучение окупалось, и Гарри полагал, что теперь понимает теорию волшебства намного лучше. С трансфигурацией у него всегда были проблемы, но в одной из книг он наткнулся на теорию, которая оказалась крайне полезной — одной из самых полезных вещей, узнанных в Хогвартсе.

При заклинании левитации предмет поднимался в воздух. Согласно данной книге, заклинание исполнять было проще, если думать обо всем, что входит в движение. Сила тяжести давит вниз, магия ей противостоит, воздух двигается вокруг предмета, чтобы заполнить место, которое тот покидает. Старательные мысли о том, как магия воздействует физически или, в случае зелий и трансфигурации, химически или биологически, делали выполнение заклинаний гораздо более легким.

Как только он узнал этот важный нюанс, Гарри продумал каждое знакомое ему проклятье и что именно волшебство на самом деле творит с тем, на что накладывается заклинание. Требовалось проделать это всего раз или два, чтобы мозг понимал процесс, и заклинание становилось очень простым. Неужели именно так Гермиона и поступала? Если он когда-нибудь её увидит, надо будет обязательно спросить.

Размышления о своих друзьях заставили Гарри понять, что у него нет никаких планов на будущее; ему было необходимо больше, чем эта комната — ему требовался опыт и обучение с учителями. Юноша решил, что Хогвартс не подойдет. Дурмштранг и Бобатон тоже отпадали. Какие же ещё школы существуют?

Что ж, комната обязана это знать; Гарри подумал о том, как сильно ему нужны сведения о различных волшебных школах. А именно: о каких-нибудь с интенсивным учебным планом, но не в Европе, а там, где можно будет получать знания, не вызывая сенсаций своей известностью. Место, где преподают как темные искусства, так и защиту против них, где он сможет научиться всему возможному для сражений и жить после того, как всё закончится. О последнем мальчик до недавнего времени не помышлял, но теперь задумался и об этом.

На столе перед ним возникла стопка книг. Гарри открыл первую и начал читать, делая параллельно заметки. Через несколько часов исследование было закончено.

Горная Школа Волшебства Акрен показалась ему хорошим выбором. Она была скрыта в самом сердце Канады. Её создатель, отшельник-колдун, которому не нравились ни методы своего обучения, ни способы, с помощью которых обучали своих студентов другие школы, приблизительно в 400 году н.э. основал вместе с родными братьями свою собственную. Они взяли большую территорию Канады, в которой в то время ещё не существовало людей и — без преувеличений — скопировали её. Погода там зеркально отражала погоду подлинника, но кто угодно мог пройти прямо по этой земле и не появиться в школе. Безусловно, дорога шла прямо через собственность, но на самом деле на территории школы её не проходило. Всё точно скопировали, а потом изолировали. Никто не мог нанести это место на карту или найти. Школа предназначалась для любых разумных существ, включая вампиров и оборотней. Однако студенты были обязаны обнаружить место своего будущего обучения самостоятельно, и именно поэтому данное заведение посещало так немного народа — в большинстве своем дети учившихся в ней когда-то родителей. В нем обучали практически всему, но запросто и четко заявляли, что не верят в темную магию — здесь её преподавали так, как будто она законна. Если студенты ввязывались в поединки, то сами их и заканчивали — преподаватели не вмешивались. Если кто-нибудь получал рану, то должен был сам её излечить или попросить друга; можно было обратиться и к врачу, но лишь в качестве последнего средства. В этой самой суровой из всех остальных школ обучали как волшебным, так и немагическим предметам. Готовили студентов к жизни, как в волшебном, так и в магловском мире. Однако в школу нельзя было попасть, не достигнув пятнадцатилетия, до этого студенты обучались где-то ещё. Предполагалось, что вербовщики школы посещают другие заведения, встречаются там с соискателями и проверяют их. Но в списке таких школ Хогвартс отсутствовал (наряду с Бобатоном и Дурмштрангом). Согласно книгам, многие родители не желали, чтобы их дети даже слышали о таком суровом учреждении, особенно том, в котором преподают темные искусства. Горная Школа Акрен утверждала, что её выпускники стали исследователями, которые создали около половины существующих заклинаний и зелий, изобрели магию разума и истинную некромантию; более половины лучших колдунов-убийц было выпущено именно ей. Её выпускниками также числились многие из богатейших ныне живущих волшебников и практически все самые могущественные вампиры-маги (не все вампиры владеют магией).

Предметы оказались именно теми, которые и искал Гарри. Студенты изучали такие вещи, как: анимагия, магия нитей, руническая магия, магия крови, волшебные животные, неволшебные формы жизни, такие магловские науки, как биология, физика и химия, зельеварение, алхимия (самый продвинутый тип зельеварения), создание заклинаний, дуэлинг, политика, неволшебная борьба, магия души, верховая езда, ориентирование по звездам, создание палочек, работа с металлом, магия камней обычных и драгоценных, чтение ауры, прорицание, магловское обществоведение, языки (школа предлагала тридцать семь разных) и многое другое.

Больше всего Гарри заинтересовало то, что преподаватели не отмечали посещение; все зависело только от желания студента учиться. Классы делились по уровню и типу преподаваемой в них магии, возраст не имел значения — в одном классе могли обучаться и пятнадцати-, и восемнадцатилетние. Обучение велось до двадцати одного года, и когда человеку столько исполнялось, он вынужден был покинуть школу. Студенты питались когда хотели, спали когда им угодно — время комендантским часом не ограничивалось. У каждого была своя комната, и для того, чтобы посетить большинство предметов, требовалось пройти испытание. Для трансфигурации надо было пройти тест на определение уровня класса. Однако предметы, которые не преподавались нигде, кроме как в Горной Школе Акрен — такие, например, как магия души — не требовали проверок.

Студентам позволялось держать любых животных в качестве домашних любимцев, так что его змея Сигра могла поехать с ним.

Школа пугала, но в то же время казалась идеальной. Гарри было семнадцать; если нужно, он мог оставаться там годы, покидать её, когда ему угодно, и возвращаться к занятиям, практически не объясняя свои действия. Он сможет уйти и уничтожить Волдеморта и все части его испорченной души в любое время, когда бы их ни обнаружил.

Но куда бы Гарри не собирался, он знал, что ему понадобится подходящая маскировка — та, которая в случае необходимости продержится годы.

Гарри выяснил, что замаскировать себя будет труднее, чем кажется. Начиная с того, что покраска волос не поможет, потому что ни одно заклинание или же зелье не является постоянным.

Так что волосы придется оставить такими же, но ведь есть другие способы для их изменения, помимо цвета. Выпрямляющие чары, однако, не сработали как следует и пряди просто стали немного волнистыми. Благодаря зелью для роста волос, втертому во время душа в кожу головы, и выпитому за завтраком второму снадобью, к полудню волосы достигали плеч.

Выручай-комната предоставила не слишком много книг по маскировке, но небольшое исследование обеспечило ему широкий спектр полезных заклятий и зелий — они просто находились в разных текстах. При поиске всплыло также древнее зелье для исправления близорукости.

Темно-синее варево пузырилось в котле: оно казалось в точности таким же, как нужно по цвету и содержанию, сверху прозрачное, как вода, и темное и густое на дне, к тому же ужасно воняло.

— Здесь говорится, что мне следует капать его по три капли в каждый глаз три раза в день на протяжении трех дней, — прошипел Гарри больше себе, чем Сигре, но та все равно ответила.

— Кто бы ни придумал это зелье, он слишком боготворил число «три»; разве нельзя увеличить дозу и вместо этого принимать его только два дня? — прошелестела змея. Гарри просмотрел книгу по зельям, дабы узнать, возможно ли это — лично ему просто не хотелось капать в глаза ещё большую порцию едкой желудочной кислоты жука, даже если все уже было в зелье.

— Нет, от слишком большого количества жуков можно ослепнуть.

— Ах, это было бы плохо.

— Да уж, — Гарри размешал жидкость в котле четыре раза по часовой стрелке; в книге говорилось, что достаточно и двух, но его первая партия оказалась не слишком удачной, при изготовлении второй он использовал три движения, и зелье стало лучше — итак, почему бы не попробовать четыре?

Потому что зелье гораздо сильнее принялось пузыриться неистовыми волнами синей пены. Гарри бросил в котел мозговую жидкость флобберчервя, и оно успокоилось. Однако снадобье уже было испорчено — значит, помешивать надо всё же три раза. Мальчик мысленно отметил это и вылил испорченную партию, вместо неё взяв результат своей более ранней попытки.

Книга гласила, что зелье надо капать по одной капле, сопровождая каждую заклинанием для глаза. Гарри снял очки, взял одну из маленьких палочек для перемешивания и опустил в зелье; когда он вынул её, с кончика свисала одна капелька. Гарри максимально открыл глаз и запрокинул голову.

Острая боль прошила его глаз, и Гарри с оханьем уронил палочку. Ладони впились в стул настолько сильно, что побелели суставы. Пальцы от усилия заболели, но Гарри ощущал лишь мучительную резь в глазу. Книга об этом не упоминала!

— Заклинание, хозяин, заклинание! — шипела Сигра, обернувшись вокруг палочки и поднеся ту к его руке. Гарри быстро поднял её и указал на глаз, другой рукой стараясь держать его открытым.

— Сано! — он занимался заклятьем, и теперь оно прекрасно подействовало, несмотря на недостаток концентрации — крошечная красная молния прыгнула в открытый глаз. Гарри закричал от боли.

— Хозяин? — боль медленно начала отступать и, наконец, исчезла. Мальчик обнаружил, что по его лицу текут слезы, и поднял руку. — Не три его! — напомнила ему Сигра; Гарри остановился и несколько раз подряд глубоко вдохнул и выдохнул.

— Спасибо, Сигра, — наконец, прошипел он, устраивая голову на спинке стула. — Надо будет проделать процедуру ещё двадцать шесть раз в этот глаз… и двадцать семь в другой. — Не слишком приятный процесс, но теперь его нельзя остановить. Гарри подобрал палочку для перемешивания и снова опустил её в зелье. Ещё пять в этот раунд, три в каждый глаз при каждом приёме пищи. Всего лишь три дня, и ему никогда больше не понадобятся очки.

* * *

Гарри смотрел на свое лицо в зеркало — без очков, с вылеченными глазами и с более длинными и не столько лохматыми, сколько аккуратными и волнистыми волосами он выглядел совершенно по-другому. Но было ли этого достаточно? Нет, ещё оставался шрам. Гарри воспользовался комнатой, чтобы провести пару дней на солнце, и загар тоже несколько изменил его, но шрам все ещё был четко виден на лбу мальчика, объявляя всему миру, кто он на самом деле.

Существовало одно зелье, которое Гарри использовал, чтобы хоть что-то сделать со шрамом. Гарри отверг идею заклинаний, потому что если он окажется в лишенной магии области или в сражении, либо каким-то образом заклинание разрушится и он не сможет снова наложить его, тогда шрам будет виден. Однако когда-то было изобретено зелье, представлявшее собой очень похожую на человеческую кожу субстанцию — тоньше, чем самая тонкая бумага. Каждый слой продержится от десяти до двенадцати дней до момента замены и наклейки нового. Его нельзя будет почувствовать при прикосновении, и никакое определяющее маскировку детекторное заклинание его не заметит.

Как только снадобье закончит кипеть, он будет слой за слоем снимать тонкие пласты фальшивой кожи с поверхности зелья, пока котел не опустеет.

Гарри никогда раньше не думал таким образом замаскировать шрам, но это не значит, что то, что невозможно удалить, нельзя спрятать. Его почти ужасала мысль, что скоро он посмотрит в зеркало и не увидит привычного Гарри Поттера. Ну, он по-прежнему им будет, однако совсем другим. Мысль о том, что в следующий раз, когда мальчик войдет в полное помещение незнакомцев, то никто его не узнает, щекотала нервы. С такой анонимностью — тем, что другие люди, кажется, считают само собой разумеющимся — он будет просто обычным шестнадцатилетним парнем. Без всяких отличий. Никто на него бы не глазел. Гарри уставился на кипящий котел, чувствуя, что слишком возбужден и что у него кружится голова. Такое зелье варится четыре месяца; мальчик начал его два месяца назад. Одной партии фальшивой кожи хватит на год, в зависимости от того, конечно, как часто он будет повреждать голову. А Горная Школа Волшебства Акрен практически не вмешивалась в состояние здоровья своих студентов; исключение составляли случаи, когда помощь ученикам была просто крайне необходима. Более того, за эти годы несколько студентов данного учебного заведения умерли. Если Гарри вырубят до потери сознания, то никто, кроме, может, его друзей, не станет щупать его голову в поисках непонятно чего.

Возможность подружиться с людьми без всей этой шумихи по поводу мальчика-который-выжил была ещё одной вещью, которой он с нетерпением ждал. Свобода уйти от всех, кто его знал и делать все, что угодно, даже больше возбуждала, чем перспектива изучения магии разума, крови и души.

Ранее в тот день Гарри наложил чары, определяющие возможности его роста, и обнаружил, что уже вырос до своего максимума в пять футов и восемь дюймов. Мальчику всегда хотелось быть высоким; это обуславливалось тем, что Гарри всегда намного уступал в росте своему жестокому дяде. И если уж говорить о том, что оказалось бы полезнее для сбивания людей с толку относительно его идентичности, то рост был именно тем, что надо. Рост никого из его родителей не превышал пяти футов и десяти дюймов. Гарри применил зелье роста, чтобы всё-таки стать повыше. Его принимать было очень опасно, потому что если доза превысит на несколько капель нужную, то могут порваться суставы и повредиться позвоночник. Гарри придется быть очень внимательным и принять чуть меньшую дозу, чем требуется. Зелье сильно ослабляло организм, поэтому пришлось дожидаться окончания коррекции глаз и только потом принимать снадобье раз в день в течение недели.

Он уже чувствовал, как тупая боль разливается по его телу. Пытаясь её игнорировать, Гарри уселся и открыл учебник окклюменции, который изучал вот уже пару дней. Он решил непременно стать мастером в этом искусстве.

* * *

Манекен, любезно оживленный Выручай-комнатой, швырнул нож; Гарри поймал его и отбросил обратно, улыбнувшись удовлетворительному хлопку металла, скользнувшего в деревянную плоть куклы. Метать ножи было непросто, а ловить — ещё сложнее; доказательством этому служили его шрамы на ладонях.

Отложив нож, Гарри перешел к рукопашной борьбе. При необходимости куклу можно было заставить показывать блоки и удары руками и ногами. И хотя такое обучение не шло ни в какое сравнение с изучением борьбы под руководством настоящего преподавателя, при совмещении с чтением книги по боевым искусствам оно давало неплохой результат. Согласно предпочитаемому Гарри атакующему стилю надо было ударить противника, причинить ему наибольший ущерб и быстренько убраться с места событий. Юноше нравилась скорость, и его никогда не было там, где ожидал манекен. Несмотря на другой недостаток кукол — они думали не так, как люди — комната всегда знала, где находится Гарри. Мальчик понимал, что тренировки с марионеткой, которая осознает, где он, насколько хорош упор его ног (основываясь на том, где именно комната ощущает давление на пол), и при этом движется абсолютно непохоже на человека, могут, в конце концов, плохо сказаться на результате столкновения с реальным противником-человеком. Но в данный момент это было лучшим, что Гарри мог сделать. Поэтому вместо этого он сосредоточился на изучении всевозможных уловок. Удары — это очень даже неплохо, но вот выбить кому-нибудь глаз намного эффективнее, поэтому Гарри тренировался работать с лицом противника и с его горлом. Сильный удар по шее ребром ладони или резкий, кончиками пальцев, стоил нескольких пинков в живот. Удушье и спазмы от удара по шее любого заставят упасть или нарушить равновесие.

Он жил и учился в Выручай-комнате уже приблизительно полгода. Зелье чудесно подействовало, и Гарри был чрезвычайно удовлетворен своим новым ростом на пару дюймов выше шести футов. Гарри чувствовал себя со своей новой внешностью как рыба в воде; единственным поводом для беспокойства стало то, что кто-то может узнать его по глазам, и для этого мальчик употребил легкое в приготовлении и довольно стандартное зелье, которое придавало его глазам более голубой, чем зеленый оттенок, и избавляло Гарри от присущего его глазам отличительного цвета проклятия убийства. Зелье необходимо будет обновлять где-то раз в неделю. Гарри рассчитал время так, чтобы оно совпадало с обновлением фальшивой кожи.

Невербальные заклинания пошли у него очень даже неплохо; потребовалось много времени, чтобы изучить все найденные им интересные заклинания, но с помощью зелий памяти все прошло быстро. Большинство знакомых ему заклятий он способен был теперь наложить невербально, хотя точность ещё требовала доработки. Неплохо шло изучение боя на ножах, как и вообще боевых искусств. Ему ещё далеко было до действительно приличных результатов, но Гарри уже изучил основы. Благодаря дополнительному росту появилась и дополнительная мышечная масса, что лишь помогало.

Гарри долго колебался, попытаться ли наложить некоторые чары для лучших рефлексов, ночного зрения, выносливости и скорости. Зелье и комбинация заклинаний представляли собой разновидность магии крови и расценивались остальным миром в качестве темных искусств. Хоть в них и не было ничего особо темного, кроме крови, да и кровь принадлежала самому осуществляющему ритуал, а не посторонней жертве. Гарри больше беспокоился о том, что ошибется, а ошибки в работе с магией крови сопровождались ужасающими результатами.

* * *

Хогвартс откроется поздно

Новой директрисой школы Минервой Макгонагалл было объявлено, что Хогвартс, Школа Колдовства и Волшебства, вновь откроется третьего сентября этого года, а не первого, как в предыдущие годы. С потерей давно занимавшего данный пост директора Альбуса Дамблдора школа…

Гарри отложил статью «Пророка» и осторожно огляделся вокруг. Косой Переулок был заполнен людьми, покупающими вещи к началу учебы, но его пока никто не узнал. Спокойным неторопливым шагом он направился по улице к Лютному переулку. Только что прошел дождь, и переулок был влажным, вонючим и грязным; хорошо, что Гарри надел высокие черные ботинки — ему бы не хотелось знать, из чего конкретно состоит грязь. Рост и темно-зеленый плащ с капюшоном заставляли обычных обитателей переулка освобождать ему путь.

Гарри посетил несколько магазинчиков, не объявлявших, чем именно они торгуют, прежде чем нашел место, где продавалось оружие. Оно покрывало все внутренние стены и полки магазина. Для Лютного тот был очень неплохо освещен, к тому же чрезвычайно большой. Владелец явно некоторое время коллекционировал оружие. На одной из дальних полок Гарри обнаружил искомое — ножи, необходимые для выполнения ритуала по магии крови.

Перебирая лезвия, Гарри выудил то, которое удовлетворяло его нуждам. Он также выбрал ещё несколько ножей для других ритуалов. Пожилой мужчина за прилавком обстоятельно осмотрел покупателя, очевидно, совсем не обеспокоенный присутствием пугающего незнакомца. Гарри решил, что если уж тот собрал столько оружия, но наверняка способен с ним обращаться.

Когда мальчик вернулся в Косой переулок, он развернулся и направился в Гринготтс. Ожидая, пока пройдет мужчина с тачкой, наполненной чем-то вроде синих опарышей-переростков, Поттер увидел на другой стороне улицы троицу рыжих голов. Гарри остановился, разглядывая, как Рон, Джинни и их мать рассеянно входят в аптеку, загруженные покупками к школе. Они казались обеспокоенными и грустными, а Рон и Джинни постоянно окидывали взглядами окрестности, как будто кого-то высматривая. Не оборачиваясь, Гарри пошел дальше.

Забрав довольно большую сумму из своего хранилища, он направился обратно к точке аппарации, проверяя по дороге, всё ли необходимое он приобрел. Покупки включали в себя большую коробку с ингредиентами для зелий. Можно было бы взять и те, что предоставляла комната, но тогда при выходе из неё эффекты исчезнут. Пока что он пользовался всем, что осталось от ингредиентов для зелий по ТРИТОНу, которые он варил. К тому же Гарри, действительно заинтересовавшийся возможностями зельеварения, чувствовал, что они ему ещё очень пригодятся.

* * *

Выручай-комната вновь порадовала, обеспечив всё необходимое для проведения лучшего из когда-либо разработанных ритуалов крови для увеличения скорости рефлексов.

Гарри изучил картинки в книге, а потом осмотрел всё ещё раз — Выручай-комната превратилась в каменную палату. Гарри провел несколько дней, размещая правильные символы на полу, рисуя их собственной кровью. Теперь он отложил книгу, обнаженным встал на колени в центре и начал медитировать; чуть раньше он выпил одно зелье и выкупался в другом. Из-за него кожа горела как в огне, однако никакого явного физического вреда не наблюдалось.

В тот единственный раз, когда Гарри покидал Хогвартс, в магазинчике в Лютном переулке он приобрел нож, который сейчас и держал в руках. Тот был сделан из редкого, так называемого «красного» серебра, омытого в крови дракона и баку. Баку — существа из Японии с головой льва, телом лошади, лапами тигра и бычьим хвостом. Серебряное лезвие ножа имело красноватый оттенок. На теле Гарри чернилами были размечены руны — их придется вскоре вырезать на коже.

Гарри нагнул голову и заплакал. Требовались слезы; он понятия не имел, для чего именно, однако не собирался отклоняться от прописанного в книге ритуала. Его дыхание, облегченное успокаивающими чарами, замедлилось, и вскоре сознание стало пустым и пассивным. Вдыхая через нос и выдыхая через рот, Гарри несколько минут лишь сосредоточенно дышал, и только потом сосредоточился на цели рун и магии крови.

Затем он начал резать. Больно, но эту боль необходимо было игнорировать. Медленно показалась и стала капать кровь из первых порезов. Нож не мог оторваться с кожи, а она становилась все холоднее и холоднее по мере успокаивания дыхания. Чтобы вырезать руны на спине, требовалась беспалочковая левитация, которую Гарри тренировал уже несколько недель, и у него получилось. Лезвие зажужжало и стало ледяным от магии, а руны на его коже и на полу засветились, хотя Гарри закрыл глаза и этого не видел.

Выполнение ритуала заняло семь часов — не из-за количества рун, а потому, что если он сделал бы хоть малейшую ошибку, то магия самоликвидировалась бы, убив его. Когда нож, наконец, вернулся в руку, Гарри медленно открыл глаза.

Его тело было измазано в крови, и если бы кто-то его сейчас увидел, то принял бы за мертвеца. Кожу почти болезненно пощипывало, и сияние рун ещё не исчезло до конца, когда Гарри, дрожа, попытался подняться.

Практически мгновенно он рухнул на пол от дикой боли в одеревеневших мышцах и коленях. Он устроился на полу и стал ждать, медленно сгибая ноги и ощущая, как восстанавливается кровоток.

Когда Гарри смыл кровь, то обнаружил, что руны аккуратно прорисованы на его коже золотом.

Через несколько дней знаки стали незаметны для глаз и начинали сиять, только если он концентрировался на чувстве мощи, которая текла его сквозь тело во время ритуала.

* * *

В комнате прошло ещё несколько месяцев, а снаружи даже не закончился день. Гарри лишь единственный раз выбрался в Косой переулок и совершил один поход в лес за некоторыми растениями. В мире снаружи прошло меньше суток, мальчик же прожил девять месяцев. Гарри было интересно, повлияет ли это на процесс его старения — он так не думал, но прошло только девять месяцев. Так как первый его ритуал магии крови сработал нормально, Поттер провёл ещё два. Общие эффекты этих двух ритуалов увеличили его выносливость и силу практически без добавления мускулов. Зелья подарили ему намного более зоркое ночное зрение, и его регулярная учеба давала более чем удовлетворительные результаты.

Хотя текущее состояние его окклюменции можно было охарактеризовать как нечто среднее между уровнями начинающего и мастера, Гарри оно почти устраивало. С этим искусством справилось не так уж много людей, и он не думал, что большинство ровесников-студентов будет его знать. Спокойный организованный разум, прекрасно осведомленный об окружающей его среде и способный заметить попытки проникновения в мысли, являлся ключом ко всей проблеме. Но Гарри нужен был кто-то для практики, а комната не могла предоставить партнера. Возможно, в Акрен он встретит людей, способных ему помочь.

Волшебный сундук — одно из того, что сделал Гарри. Он выбрал за образец тот, что был у Аластора Хмури, с шестью различными отделениями под одной крышкой, открывающихся в зависимости от того, какой замок отпереть. Замки запирались на отпечаток его пальца и волшебную подпись. Гарри не был полностью уверен, как это в точности происходило, но заклинания оказались не слишком сложными, и парень удостоверился, что они работают.

Одно отделение Гарри заполнил зельями, в количестве нескольких сотен пузырьков. Он также решил всегда носить с собой портключ в Годрикову Лощину, плащ-невидимку и несколько снадобий. Главная проблема заключалась в том, чтобы найти способ носить их с собой так, чтобы никто не смог ничего обнаружить даже в процессе тщательного обыска. В конце концов, у Гарри родилась идея серьги. Крошечный обсидиановый гвоздик, настолько маленький, что ни один человек не сможет сообразить, что это такое, и никто не станет его вынимать.

Гарри наклонился над раковиной, тщательно смывая кровь с уха. К счастью, её оказалось не много. Кусочек обсидиана блеснул в воспаленном ухе. Гвоздик разместился не на мочке, а на вершине ушной раковины, и был окрашен под цвет кожи так, чтобы напомнил темную веснушку или небольшую родинку. Если до предмета дотронуться кровью, а потом правильно на него нажать — сначала на кусочек за ухом, потом второй раз на обсидиановый осколок, а дальше на оба сразу, то осколок оторвется, упадет на пол и сам собой увеличится до правильного размера. В нем скрывался небольшой сундучок, достаточно длинный для метлы, но очень тонкий. Обладающий величиной, нужной лишь для того, чтобы вместить в себя несколько пузырьков с зельями, нож, пистолет, портключ, бинты и плащ.

Гарри ещё раз посетил Косой Переулок и купил «Нимбус-2000» — именно эту метлу он возьмет с собой в Акрен. «Молния» была слишком роскошной; она останется в сундучке— серьге.

* * *

Гарри выяснил, что прожил в Выручай-комнате почти год. Он усердно учился и знал теперь все предметы примерно на уровне ТРИТОНов, а также поработал над рунами и магией нитей, чтобы не начинать с нуля. Он овладел атакующими и защитными заклинаниями, включая некоторые, граничащие с темными искусствами, которые могли причинить серьёзный ущерб.

Он изучил информацию о вампирах и оборотнях, так как вполне можно было предположить, что в Акрен есть и те, и другие.

Гарри изучал и магловские науки, и виды спорта, потому что и то, и другое изучают в школе. Откуда в Выручай-комнате могли появиться тексты по алгебре и биологии, он понятия не имел, однако обрадовался им.

Книги о школе предупреждали, что выживание в дикой природе тоже было частью учебного плана, и Гарри поработал и над этим. Особо его интересовало следопытство.

Он был готов к школе; учебный год в Акрен начинался осенью, хотя большинство студентов оставалось там круглый год. Абитуриенты любого возраста (приветствовались люди только до двадцати лет) прибывали пятого сентября.

Теперь все, что ему нужно было сделать, это найти Горную Школу Волшебства Акрен.

Примечания автора:

Большинство мною описываемого основывается на том, как бы я поступила, если бы посещала Хогвартс, — использовала бы Выручай-комнату, чтобы стать лучшей во всём.

Обнаружить не нанесенное на карту место, которое никак не связано с остальным миром, и, по сути, являет собой свою собственную карманную вселенную, не так уж легко. Гарри знал это ещё до начала поисков. Чего он не знал, так это того, как трудно его будет найти. Потому что школа выкупила и (без преувеличений) скопировала территорию задолго до того, как туда кто-то надумал селиться, сюда никогда и не ступала нога магла, за исключением парочки племён аборигенов в далеком прошлом. Массивного кольца гор, в котором расположилась школа, и вовсе не наблюдалось на сегодняшних картах. Его попросту больше не существовало. Скопировав всё, что там было (четыреста квадратных километров земли), основатели школы изменили магловский ландшафт, придав своему детищу уникальность и убедившись, что его невозможно будет соединить с окружающим миром. В то же время они удостоверились, чтобы никто не поверил бы услышанным о школе историям — горы, способные поспорить с Гималаями? В Канаде? Со множеством термальных источников? Рассказы бывших студентов, у которых по какой-то причине вдруг развяжутся языки, посчитают вымыслом. Сама школа размесилась на высоте примерно в 8000 футов над уровнем моря [1]. Обогревалась она термальными источниками и гейзерами, сравнимыми по площади с Йеллоустонским национальным парком в США. Нашло себе место и озеро, настолько теплое, что в нем можно было плавать круглый год, несмотря на суровые зимы. Скрыли всё место так, что чтобы найти школу, ученикам требовалось несколько дней.

Конечно же, Гарри смог обнаружить её местоположение — в северной части области, ныне известной как Саскачеван [2].

Проблемой было добраться туда. Дороги из мира маглов в волшебный не вели; местность полностью изолировали. Скрупулезно просматриваемые несколько дней карты оказались бесполезны. Аппарация исключалась, портключи не годились.

Гарри разочаровался добраться туда этими способами; вместо этого он взял перо, пергамент и чернила и написал письмо.

Нваре Аэльфлай

Директрисе Горной Школы Волшебства Акрен

Как я понимаю, ряды студентов в Вашей школе пополняются вербовщиками, которые посещают другие волшебные учебные заведения, разыскивая молодых людей с необходимыми Вам специализациями и талантами.

Однако из-за того, что большинство населения Европы не одобряет Вашу школу по той или иной причине, Ваши вербовщики не посещали Школу Колдовства и Волшебства Хогвартс около трехсот лет. В действительности преподаватели Хогвартса сделали все возможное, чтобы помешать своим ученикам узнать, что Горная Школа Волшебства Акрен вообще существует.

Таким образом, у меня никогда не было шанса обратиться с просьбой о проведении испытания для определения того, отвечаю ли я критериям отбора в Горную Школу Волшебства Акрен. Теперь я прошу Вас о таком шансе. Сейчас я должен начать седьмой год обучения в Хогвартсе — мне исполнилось семнадцать, и хотя результаты моих С.О.В. не слишком внушительны, могу Вас уверить, что они не являются показателем того, на что я способен. Прошу у Вас о проведении экзамена, поскольку думаю, что соответствую Вашим стандартам, и чувствую, что обучения в Хогвартсе мне явно недостаточно.

Прошу Вас рассмотреть мою просьбу.

Ракеш Асмодеус

Гарри долго обдумывал свою маскировку, да и собственное имя ему не особо нравилось. Он нашёл ему замену, смешивая и сопоставляя буквы в каталогах имен. Никто и никогда не выведет имя Гарри Поттера из чего-нибудь вроде Ракеша Асмодеуса. Директриса, вероятно, будет знать, что оно вымышленное, однако Гарри был не против, если, конечно, она не станет возражать. В конце концов, многие студенты, наверное, пользовались фальшивыми именами, так как большинство не собиралось законно работать или вести легальный образ жизни.

Потом Гарри упаковал свои вещи, сделав копии с книг, которые, как он полагал, ему понадобятся, — при помощи специально зачарованного пера, так как заклинания в данном случае не срабатывали. Книг было около сотни, и Гарри разместил их в сундуке, бОльшим внутри, чем снаружи. В другом отделении оказались несколько дюжин самостоятельно изготовленных им зелий. Ещё в одно отделение вошли его ритуальные ножи, маленький ларец с рубинами, изумрудами, бриллиантами и сапфирами — четырьмя самыми распространенными камнями в магии камней. Плюс длинные нити, сделанные из его волос, смоченных в его же крови. Они должны были послужить основой в магии нитей, которой Гарри также намеревался заняться.

Сигре досталось место в большой коробке в отделении, где ко всему прочему пребывала старая клетка Хедвиг и её корм. Одежда Поттера заняла ещё одно отделение. В последнее должна была войти метла и всё остальное.

Сове потребовалось бы слишком много времени, чтобы доставить послание из Англии до Канады, поэтому Гарри решил добраться туда сам. Все равно ему всегда хотелось повидать мир — мальчик никогда не был в другой стране. За пределами комнаты наступило 31 августа; Гарри обнаружил, что большая часть его зелий и скопированные им книги необходимо соответственно варить и копировать в реальное время. Так что для того, чтобы закончить абсолютно все ему нужное, пришлось перейти на нормальный поток времени, оставаясь, однако, всё в том же помещении.

Собравшийся и готовый к поездке Гарри вышел из Выручай-комнаты и направился к небольшой гостинице в конце Косого переулка напротив «Дырявого Котла». У него был там зарезервирован номер.

* * *

«Неистовый Гиппогриф» оказался меньшим и более чистым заведением, чем «Дырявый Котел». Главной комнатой ему служил громадный ресторан. Пол там был покрыт толстым ковром в зелено-красно-рыже-коричнево-серой гамме. Комнату заполняли круглые столы с кремовыми скатертями и декоративными свечами, а по периметру стен располагались отдельные, довольно милые кабинки. У солидных деревянных стульев с искусной резьбой сиденья и спинки были покрытыми сатином в тон ковру. До ужина оставалось ещё около часа, когда прибыл Гарри Поттер, ныне известный как Ракеш.

У входа располагались большая стойка и массивная деревянная лестница, которая вела на два верхних этажа. Сидящий за стойкой мужчина отдал ему его ключ и показал апартаменты. Комната располагалась на верхнем этаже и была намного лучше, чем предлагаемая «Дырявым Котлом» — их номера не шли с этой ни в какое сравнение. Громадная кровать, стол и кресла, три больших окна с шелковыми занавесками, отдельная мраморная ванная.

Опустив у кровати свои вещи, Ракеш шлепнулся на неё, вытащил из сундука буклет по путешествиям, скопированный в Выручай-комнате, и улегся его почитать.

Он практически ничего не знал о том, как волшебники путешествуют из одной страны в другую, однако не мог себе даже представить, как, например, Малфои садятся в самолет.

Международная Служба Ковров-Самолётов

Наилучшее из бюро путешествий! Если вы желаете комфорта и скорости, вам нет нужды искать дальше.

Ракеш просмотрел пункты назначения предлагаемых ими маршрутов. Все ковры покидали и прибывали в одно и то же место. Ракеш быстро скопировал адрес; у самого дальнего конца Косого переулка начинался другой переулок, а уже в его конце располагалась Служба Ковров-Самолетов.

Ракеш отметил, что резервировать билеты заранее было необходимо лишь в случае, если требовался первый класс; он же был согласен и на второй, хотя третий бы брать не хотелось.

Проверив время и пункт назначения, он нашел рейс, следующим утром отправляющийся в Оттаву. Это и близко не лежало рядом с нужным ему местом, однако ничего лучшего не нашлось. Ракеш полагал, что рейс куда-нибудь поближе к школе можно будет поискать и через канадское бюро ковров-самолетов, которое было упомянуто в списке и осуществляло перелеты только по самой Канаде. Самым трудным было доставить туда письмо, а потом и самому добраться до школы. Принимая во внимание необычность задачи, Ракеш полагал, что никто не будет против, если он опоздает на день-другой, но лучше появиться вовремя. А это означало — пятого.

* * *

— Один билет до Оттавы, — сказала женщина за столом, вручая ему лист бумаги.

— Спасибо, — ответил Ракеш и отошел от стойки, а его место занял некто удивительно похожий на профессора Трелони. Ракеш взглянул на номер билета, а потом на светло-оранжевый потолок, где располагались указатели к станциям, откуда отходили различные ковры. Ему требовался четырнадцатый номер; он поднял сундук и двинулся к нужному, следуя за указателями. Ракеш превратил свой сундук в темно-зеленую сумку с шестью замками. Ему казалось, что она будет больше похожа на багаж остальных пассажиров. В конце концов, он подошел к скоплению множества стульев и большому указателю «Ворота № 14». Поблизости находилась лишь дверь наружу и на платформу; никаких признаков ковра не наблюдалось. Через несколько минут Ракеш его увидел.

Тот был не настолько большим, как ему думалось — размером примерно с гостиную Дурслей. Как только ковер прибыл на место, включились четыре большие лампы. Он оказался ярко-оранжевым и зеленым с черно-белой окантовкой. На поверхности ковра никого не наблюдалось, и тот парил, как будто мог улететь, когда ему вздумается. Однако происходящее, казалось, ничуть не беспокоило никого из стоявших поблизости. Его соседи по полету были все поголовно одеты в мантии и терпеливо ждали; большинство из них с собой взяли небольшие сумки и чемоданчики. У одной семьи, мужчины и женщины с двумя маленькими девочками-близняшками лет восьми, оказалось три довольно больших сундука. Миниатюрные блондиночки, как будто совсем не способные остановиться, носились вокруг них и настойчиво выясняли у уставших родителей все, что возможно. На одном стуле расположился прямо-таки древний волшебник в отвратительной розовой мантии, черных носках и золотой шляпе с торчащим из неё пучком сухих листьев. Он читал журнал вверх тормашками и жевал зеленую жевательную резинку, крутя в одной руке перо, которое капало голубыми чернилами на рукав его мантии. Ракеш попытался вообще на него не смотреть. Волшебники его иногда удивляли; маглы высадили бы такого типа у ближайшего дурдома.

— Начинается посадка на рейс до Оттавы, Канада, ворота номер 14, — объявила от двери одетая в рыже-голубую униформу женщина. Следуя за остальными, Ракеш встал в очередь.

— Ручная кладь или багаж? — приблизился к нему мужчина в униформе.

— Ручная кладь, спасибо, — ответил ему Ракеш, задаваясь вопросом, где же находится грузовой отсек. Пассажиров было около сорока, и, казалось, ковра не хватит не то, что для багажа, а даже просто для размещения людей.

— Прекрасно, сэр. Полет продлится три часа — мы прибываем в десять утра по местному времени.

Ракеш удивился, хоть и не позволил своему изумлению показаться на лице; как у них так получилось? Ах да, часовые пояса — о них он и не подумал.

Вручив женщине билет, он шагнул в дверь и — нерешительно — на ковер, который, несмотря на то, что слегка колебался и двигался, ощущался все же как нечто жесткое и твердое. Теперь, когда он ступил на ковер, видны были откидывающиеся сиденья — каждое со скамеечкой для ног и маленьким столиком. Они располагались по периметру ковра; большинство кресел стояло посередине — их отделяли от остальных два прохода, ведущих, казалось, куда-то далеко за пределы пространства ковра. Лишь ступив на ковер, человек понимал, что тот намного больше, чем ему казалось снаружи.

Ракеш выбрал и уселся на сиденье посередине; странный старик-маг — в ближайшее кресло через проход, семья ушла в хвост. Асмодеус отметил, что стен нет — вероятно, с ковра можно было бы при желании спрыгнуть.

Женщина поприветствовала их на борту и сказала, в случае необходимости в хвосте салона имеются напитки и еда, а потом велела им сесть и расслабиться. Ракеш оглядел край ковра, гадая, не происходит ли чего-нибудь странного. Поднимаются ли ковры так же высоко, как самолеты? Нет ли на них проблем с давлением или ветром?

Внезапно средство их передвижения жутко накренилось; Ракеш схватился за подлокотники, на которых, как он теперь заметил, имелись отметины от пальцев. И в этот момент ковер взлетел быстрее «Молнии».

Первое, что заметил Ракеш — то, что ветер не ощущается; значит, невидимые стены? Или стены из волшебства? Либо просто чары? Ему хотелось спросить, но скорость все возрастала. Ковер быстро набирал высоту — не как самолет, понял Ракеш, тот одним концом поднимается вверх — их «лайнер» просто поднимался весь сразу. Девочки смеялись от восхищения. Наблюдая за городом, простирающимся далеко внизу под ними, Ракеш начал расслабляться, глядя, как строения остаются позади.

Он покидал Англию. Его пронзила нервная дрожь; парень и не думал, что осознание мысли, что ты едешь куда-то ещё, в новую школу с незнакомыми людьми, настолько его взволнует. Ракеш откинул кресло и вытащил книгу по анимагии; всё будет замечательно!

* * *

Ракеш снял номер на ночь в маленьком отеле, рекомендованном женщиной, работающей на Станции Ковров-Самолетов в Оттаве. Оставив там сумку, он отправился на разведку.

Отель располагался в части города, напоминавшей Косой переулок; везде разгуливали волшебники, одетые, по большей части, в магловскую одежду. Женщина, любезно рассказавшая ему об отеле, также упомянула, что на всей территории и Северной, и Южной Америки ведьмы и волшебники не носят мантий.

— Носят их лишь старомодные чванливые европейцы, — сказала она.

Ракешу это понравилось; он никогда особо не любил мантии. Волшебное общество было больше, чем в Косом переулке, и за пределами главной области, где располагались всякие магазинчики, торговую площадь окружало ещё около сотни домов. Здесь тоже находилось отделение Гринготтса — здание выглядело один в один похожим на такое же в Лондоне. Ракеш заглянул в книжный и обнаружил там парочку очень понравившихся ему изданий по некромантии. Ещё он случайно наткнулся на лавку редких ингредиентов для зелий и вышел оттуда с чувством легкой тошноты, налюбовавшись мозгом эмбриона жирафа. Как этот компонент вообще возможно использовать, было выше его понимания — вероятно, в каком-нибудь очень редком зелье. Ракеш приобрел несколько вещей, включая миниатюрный фиал со слезами феникса. Тот стоил чудовищных денег, однако Асмодеус знал, насколько это действенная штука. Позже, после обеда, Ракеш вышел из магазина всякой всячины и направился вниз по улице, разыскивая самую быструю из совиных почт.

Обнаружилась лишь одна станция совиной почты; юноша вошел внутрь, в какофонию уханий и клекота. В помещении везде восседали совы, на заднем дворе нашли себе место ещё несколько дюжин.

— Могу я вам чем-то помочь? — Ракеш развернулся и улыбнулся владельцу.

— Да, мне нужно послать письмо друзьям в Саскачеван. Боюсь, я слишком долго откладывал, и теперь необходимо, чтобы оно дошло туда как можно быстрее, — объяснил он. Мужчина кивнул, его большие и круглые совиные глаза медленно мигнули, затем человек повернулся и вывел Ракеша на задний двор. Там он открыл огромную клетку; внутри сидел самый большой из виденных Ракешом в жизни представителей этого семейства виргинский филин.

— Моя дочь назвала его Рудольфом. Он самый быстрый из тех, что у нас есть, но я не позволю послать его за пределы страны, — заявил хозяин совиной почты.

— Это не проблема, я посылаю письмо всего лишь в Саскачеван, — ответил Ракеш, держа в руках письмо. Мужчина кивнул и протянул руку. — Нвара Аэльфлай, — произнес он. Птица громко ухнула и протянула лапу; владелец отдал филину письмо и тот взлетел, а Ракеш последовал за хозяином в помещение.

— Саскачеван… три сикля, пожалуйста. Филин доберется туда за два дня. — Передав деньги, Ракеш ушел. В отеле он вернулся к книге — Ракеш собирался стать анимагусом, хотя процесс был невероятно запутанным и сложным. Два дня туда и столько же обратно; разве что они захотят с ним встретиться. Парень проверил путеводитель для иностранцев и обнаружил отель под названием «Гаруда» в Реджине, ближайшем волшебном поселении к школе. Он упомянул в письме, что остановится в нём, если они захотят войти с ним в контакт. На следующий день туда отправлялся рейс ковра-самолета.

— Сигра? — змея высунула голову из его открытого сундука.

— Значит, мы уже здесь? Никаких больше ковров и мерзких старых вонючих волшебников в странных одеяниях? Хорошо, мне не нравятся полеты. Мы больше не будем летать.

— Вообще-то, у нас ещё одна поездка завтра, прости. Интересно, а успокаивающее случайно не поможет?

— Если только оно помогает и при расстройстве желудка.

— Сигра. У тебя…?

— Ах… вообще-то, да. — Ракеш встал и вычистил грязь из сундука, благодарный за то, что такой беспорядок образовался не в отделении с ингредиентами для зелий. Усталая змея обернулась вокруг его шеи и плеч.

— Отправляйся-ка ты спать, полет состоится лишь завтра утром.

— Если бы змеи были предназначены для полета, о юный говорящий, то мы бы рождались с крыльями. — Сигра сползла и свернулась на его подушке. Ракеш огляделся — к счастью, подушек хватало. Змея определенно заявляла своим поведением всё, что думает о его идеях передвижения.

* * *

Нвара Аэльфлай занимала должность директрисы Горной Школы Волшебства Акрен вот уже тридцать лет. И ни разу за это время не поступало заявления от студента из Хогвартса. Более того, вот уже несколько столетий не приходило ни одного заявления от студентов из Англии или Франции. Иногда к ним поступали из Дурмштранга, но даже таких было настолько мало и случалось это так редко, что с момента последнего подобного ученика прошло уже порядка двадцати лет. Да и те всегда прибывали в заведение лишь посредством когда-то учившихся в Горной Акрен членов или друзей семьи. Этот же студент самостоятельно обнаружил школу, несколько лет проучившись под сенью «светлого» учебного плана Хогвартса, и пожелал большего. Он был чуть староват, однако не единственный семнадцатилетний из тех, что поступят в этом году. Всегда набиралось несколько человек из всех возрастных групп. И так как ученики размещались в классах отнюдь не по возрастной категории, то это, в общем-то, не имело значения. Она была практически уверена, что имя — фальшивое, но и её было точно таким же. Нвара взяла его сразу по прибытии в Акрен в качестве только что окончившей другую волшебную школу восемнадцатилетней выпускницы, и так никогда и не сменила его обратно. Большинство остальных преподавателей поступило точно так же.

Результаты его С.О.В. действительно не особо впечатляли, но никто в Акрен, за исключением новичков, которые пока не знали лучшей системы, и не заботился об оценках в других школах. Особенно если, как он упомянул, экзамены прерывались.

Нвара почесала голову своего любимца, ирбиса; большой кот мурлыкнул и потрогал письмо лапой.

— Что думаешь, Тень? Примем его? — кот зевнул. — Что ж, значит, добро пожаловать в Акрен, Ракеш Асмодеус. — На столе на золотых подставках лежали семнадцать белых шаров. Нвара дотронулась до одного и проговорила. — Стив, у нас новый студент; он сейчас в Реджине, в «Гаруде», проведи ему обычный инструктаж. — Через пару секунд засветился надетый на женщине браслет, на котором расположилась меньшая версия такого же шара, как и на подставках. Она поднесла его к уху; оттуда раздался тихий ответ.

— Хорошо, отправлюсь завтра.

Нвара кивнула и отпустила филина.

— Все получено, можешь лететь обратно. Ответа не будет.

* * *

В тот же день, но чуть раньше, Ракеш зарегистрировался в маленьком отеле под названием «Гаруда». И в районе ланча спустился в ресторан внизу отеля. Обстановка была почти такой же, как и в гостинице в Оттаве — настолько похожей, что юноша не удивился бы, если их проектировали одни и те же люди. «Гаруда» была не настолько чистой и имела деревянные полы, но в остальном оба заведения казались идентичными.

На второй день пребывания Ракеш спустился пообедать пораньше, прихватив с собой почитать книгу по основам магии нитей. Ведь Горная Школа Акрен вскоре примет новых учеников. Он уселся за квадратный столик и заказал обед. Только его принесли, как Ракеш заметил спускающуюся по лестнице хорошенькую блондинку. Она застенчиво огляделась, увидела его и подошла к его столику. Ракеш порадовался, что Сигра осталась в комнате — нет смысла пугать людей своими способностями. Кроме того, змеиная речь была такой же характерной чертой Гарри Поттера, как и его глаза или волосы.

— В Акрен? — тихо спросила она. Ракеш кивнул и жестом предложил ей присесть рядом.

— Ага, и ты тоже? Я — Ракеш. — Она уселась, видимо, успокоенная тем, что теперь есть с кем поговорить.

— Алексия, но называй меня, пожалуйста, Элли. Откуда ты?

— Из Европы — фактически, из Англии. Мне семнадцать, а как насчет тебя?

— Мне шестнадцать, и я приехала из Америки, штат Вашингтон. — Ракеш кивнул, хотя последнее ему абсолютно ничего не говорило.

— В вашу школу заглядывали вербовщики? — спросил он; девушка удивилась.

— Конечно, как бы ещё я сюда добралась? У вас их не было? — Ракеш пожал плечами, а потом кивнул.

— Им уже несколько веков не позволяется посещать ни одну из трех главных европейских школ. Знаешь, у людей в Европе просто несусветные идеи по поводу хорошей и плохой магии. Магия души, некромантия, магия крови и разума — все они признаны абсолютным злом. Я нашел информацию об Акрен в одной из библиотечных книг. Причем в запретной секции; никто не желает, чтобы его ребенок обнаружил хоть что-то об этом заведении. Люди боятся, что их дети могут сюда уехать. Магловская борьба расценивается как нечто ниже достоинства порядочного волшебника, и лишь немногие умеют сражаться на дуэли. На магловский спорт смотрят с презрением. А школа, в который ты должен лечить себя сам, просто-напросто ужасает отцов и матерей. Понимаешь, учебные учреждения там исполняют роль родителей. И люди полагают, что эта школа — воплощение зла только лишь потому, что у неё свои стандарты и в неё так сложно попасть, — объяснил Ракеш. Элли уставилась на него, потрясенная, но в то же время и с некоторым превосходством.

— Что ж, мы, американцы, не настолько тупы, — заявила она. Ракеш рассмеялся.

Принесли его обед, а девушке вот-вот тоже должны были доставить её заказ, когда он заметил, как входят ещё двое типов примерно одного с ними возраста. Ракеш сразу же понял, что парочка не является человеческой — ну, они, конечно же, были людьми, однако чем-то сильно отличались от остальных.

Более высокий парень был очень привлекательным, с коротко стриженной темной шевелюрой и черными глазами со странными отблесками — они сияли. Он осмотрел комнату, как будто пытаясь кого-то найти. У того, что пониже, были длинные мелированные каштановые волосы, заколотые так, чтобы не закрывать лицо, и ярко-голубые глаза. Этот держал очень большого кота; угольно-черный зверь явно был совсем юным.

Ракеш рассматривал их, пока они его не заметили. Высокий тихо что-то сказал второму, и оба подошли к столику. Когда они начали приближаться, Элли подняла голову; её глаза чуть сузились, а потом она наклонилась к Ракешу.

— Вампиры — можно сказать по глазам, — заявила она, кажется, ничуть не испуганная. Ракеш видел, что она права — их глаза казались какими-то странными… мутными, холодными — и в то же время сияющими.

— Добрый вечер. Вы оба направляетесь в Горную Акрен? — спросил тот, что пониже.

— Да. Присядете к нам? Меня зовут Элли, а это — Ракеш, — ответила Элли обоим. Вампир пониже вытащил из кармана крошечную корзинку, а потом и темно-красную палочку, увеличил корзину и поставил ту на пол. Кот спрыгнул прямо в неё и свернулся клубочком.

— Спасибо, я — Сайлас, а это мой кузен Дарэй, — представил он обоих; темноволосый молча кивнул.

— Откуда вы? — спросила Элли.

— Бразилия. Вообще-то мы много путешествовали, одиннадцать лет провели в Австралии, четыре — в Китае, а потом два в Бразилии. Нам по семнадцать, — ответил Сайлас. Его кот прыгнул ему на колени и принюхивался теперь к Элли и Ракешу.

— Это ведь не домашний кот, — заметил Ракеш. — Пантера? — Сайлас усмехнулся.

— Ага, думаю, он мой фамилиар. Дело в том, что мы прекрасно понимаем друг друга, — объяснил он, поглаживая котенка. Дарэй фыркнул.

— Прекрасно понимаете? Ты велишь ему щелкнуть по выключателю, и это существо подчиняется. Подожди ещё пару лет; могу поспорить, что у вас появится телепатическая связь. Официант идет, — добавил Дарэй, а Сайлас впихнул кота в корзину и погладил зверя по голове.

— Оставайся, пожалуйста, там, Нури, — котенок рыкнул и подчинился приказу.

— А почему здесь нет никого из ваших родителей? — спросил Ракеш. Остальные с удивлением на него посмотрели.

— А-а-а… Может быть, потому что им вообще-то и не позволено? — наконец, сказал Дарэй. Ракеш покачал головой и повторил свое объяснение о собственной инициативе относительно заявления о принятии в школу.

— Я даже не знаю, приняли ли меня, но думаю, что да, — закончил он, чувствуя, как сзади подошел кто-то ещё.

— О да, приняли. — Ракеш обернулся. Позади него стоял очень высокий мужчина. С темно-серебристыми волосами и бледно-зелеными глазами. Одетый в темно-зеленые штаны, заправленные в черные ботинки, и черную рубашку под черной же курткой, сделанной, кажется, из оленьей кожи. Ракеш отметил ножи в ботинках и пистолет на бедре. Мужчина улыбнулся всем; один из передних зубов был из серебра. — Директриса решила вас принять. К нам не поступало ученика из Европы уже более века. Добро пожаловать в Горную Школу Волшебства Акрен, мистер Асмодеус. Уверен, что ваши соседи с удовольствием проинформируют вас, что требуется от студентов… видите ли, вам надо будет найти школу самостоятельно, — человек повернулся было уйти, но остановился и оглянулся.

— Меня зовут Стив Марлак, класс по тактическим и боевым задачам. Я также инструктор по магловскому оружию и преподаватель окклюменции. — Он ушел; накидка у него на плечах взметнулась за человеком черной тенью. Ракеш посмотрел на остальных.

— И каким же образом мы должны искать путь в школу? — с любопытством спросил он.

* * *

На следующий день наступило уже третье число, а им надо было быть в школе до полудня пятого. Четверо подростков оккупировали кабинку в столовой и занялись составлением списка нужных вещей. Ракешу объяснили, что им придется идти пешком — по тропе, ведущей в горы. Школа обеспечила устройство, что-то вроде портключа, которое переместит их к началу тропы. Очевидно, по пути необходимо будет преодолеть определенные препятствия. Ракешу это все казалось очень похожим на Тремудрый турнир, но он этого не упомянул.

Для занятий, как в классе у мистера Марлака, Асмодеус купил пару хороших ботинок для походов. Подростки трансфигурировали из камней небольшие рюкзачки, потому что все, что в чемоданах, как и сами чемоданы или сундуки, нельзя было уменьшать. Гарри обрадовался, что взял с собой лишь один, да и его можно было трансфигурировать в сумку из ткани — так было гораздо удобнее. Они не знали, насколько долгим будет поход, и понимали, что если лететь на метлах, то могут атаковать драконы, специально присматривающиеся к подобным студентам. Их компании придется идти пешком.

Другие студенты тоже сидели здесь небольшими группами; всего присутствовало человек тридцать. Когда их группа распихала вещи по сумкам, к ним подошли ещё двое. Юноша и девушка, которые, должно быть, прибыли вчера поздно вечером.

— Привет. Эй, мы подумали, что все пройдет гораздо лучше, если мы объединим усилия, — произнесла девочка. У неё на спине лежали две длинные каштановые косы, а на лице особенно выделялись золотисто-карие глаза. У девушки — бывшей намного ниже, чем Элли, а та была очень высокой — имелся хорошего качества пятнистый рюкзак, а её голову охватывала зеленая бандана. Ракеш посмотрел сначала на Элли — та кивнула, — а потом на Дарэя и Сайласа.

— В полученных нами письмах говорилось, что есть определенный лимит на размер группы, но не указывался сам лимит, — сказал Сайлас. — Так что можно и попытаться.

— Можно и попытаться: чем больше нас, тем мы сильнее. Я — Ракеш, это — Элли, Сайлас и Дарэй, — ответил Ракеш, представляя остальных.

— Меня зовут Таня, а он — Том. — Блондин улыбнулся и кивнул, представляясь.

— Вообще-то, объединить усилия — прекрасная идея. Готовы к выходу? — спросил Сайлас, надевая свой рюкзак. Ракеш и Дарэй закатили глаза. Они стояли и ждали двоих остальных уже, по крайней мере, полчаса. Сайлас перехватил взгляд.

— Простите, Нури должен был устроиться, — пояснил он; котенок-пантера сидел в сумке, а его голова выглядывала в отверстие, с любопытством озирая окрестности. Ракеш, все ещё не показавший свою любимицу, уложил Сигру в самый большой карман сумки. Хорошо, что кобра была не больше двух с половиной футов в длину. Он зачаровал карман так, чтобы не раздавить её и чтобы тот был внутри больше, чем казался снаружи. Змея пока ещё не жаловалась.

— Ага, мы готовы, — ответил Том; Элли надела рюкзак и преобразовала булыжник в трость.

— Тогда пойдем.

––––––––––––––

[1] Примерно 2, 438 метров над уровнем моря.

[2] Провинция Канады.

— Баку родом из Японии. У них голова льва, тело лошади, лапы тигра и хвост коровы. Их называют «поедающими сны»: они могут поглотить плохие сны человека, либо делая их безвредными, либо превращая в удачу, — проговорил Ракеш, изучая существо перед ними. По описанию оно было похоже, но в мире ведь столько волшебных созданий!

— Он, безусловно, соответствует описанию, но вот лапы у него белые, — произнес Сайлас.

— Ну, есть же и белые тигры, — напомнила Элли. — Осторожнее, эта штука может и напасть, они — плотоядные. — Дарэй медленно приблизился к зверю.

— С гиппогрифами просто надо быть очень уважительным. Перед тем, как к нему подойти, необходимо поклониться. Я никогда не слышал, как иметь дело с такими существами, но попробовать тот же метод в действии не повредит, — заметил Ракеш.

— Что ж, значит, попробуем, — с явным нетерпением произнес Дарэй. Они стояли, пытаясь решить, что же делать, вот уже около пятнадцати минут. Вампир выбрался из-за кустов, за которыми прятался, и медленно направился к крупному зверю, перегородившему тропу. Ракеш и Сайлас прикрывали его по бокам с палочками наготове. Таня, которой поставили задачу наносить их маршрут на карту, чуть приотстала, чтобы отметить, где и с чем они столкнулись.

Портключ (хотя Ракеш был уверен, что данный экземпляр отличался от всех известных ему портключей) доставил всех шестерых к началу пути. Элли полагала, что из-за большого количества студентов всем назначили разные маршруты. Ребята не видели других групп. Практически сразу же команда столкнулась с ямой, вырытой поперек тропы так, что обойти её оказалось невозможно. Дно траншеи покрывало нечто, по мнению Тома, чрезвычайно напоминающее какую-то кислоту. Чтобы перейти яму, Дарэй трансфигурировал валун в длинную деревянную доску.

Затем они столкнулись с громадным деревом, очень похожим на Дракучую Иву. Обездвиживающее заклинание Ракеша дало им время его обойти.

Потом им встретилась пара троллей, но несколько огненных и режущих заклинаний их отогнали.

А теперь вот — баку, родиной которых, предположительно, является Япония. Но этого экземпляра, похоже, не волновало, что он находится на неправильном континенте. Существо неотрывно наблюдало за Дарэем своими черными глазами. И тихо порыкивало. Дарэй остановился на расстоянии удара и оглядел тварь, избегая смотреть ей в глаза, ведь это могли счесть вызовом.

— И что теперь? — спросила Элли, когда установился статус-кво.

— Не знаю. С некоторыми существами срабатывает поклон. Попробуй поклониться, а потом подойди к нему, — предложил Ракеш. — Возможно, Сайлас, нам стоит опустить палочки и встать у одной стороны тропы. Мы её перегородили, и ситуация в данный момент выглядит так, как будто мы готовы атаковать этого баку. — Сайлас кивнул и переместился за спиной у Дарэя, Ракеш же остался стоять там, где и раньше, однако оба опустили палочки. Дарэй медленно поклонился, а потом вновь выпрямился.

— Думаю, теперь я просто попытаюсь пройти мимо, — сказал он.

— Обходи по внешней стороне — в таком случае, оно не сможет прижать тебя к скале в случае нападения. Ты всего лишь упадешь со склона, а он не так уж и крут, — подал идею Сайлас. Дарэй сделал, как было предложено, и медленно двинулся по тропе, огибая зверя с внешней стороны. Тварь зарычала и сместилась в сторону, ощетинив гриву. Дарэй продолжил медленно идти. Баку царапнул когтями землю и повернул голову вслед за вампиром, но не нападал.

— Прекрасно, полагаю, мы сделаем то же самое, по одному, — сказал Ракеш, давая сигнал Тому идти следующему.

Когда они все миновали баку, Ракеш оглянулся и увидел не замеченную ими прежде пещеру; из неё сверкали несколько пар глаз. Он повернулся, приготовившись драться. Два вампира, ощутив его движение, последовали примеру.

— Что? — спросила Элли, когда шедший впереди Сайлас замер и повернулся. — Ох.

Остановившись, группа наблюдала за пещерой, в которой, как был уверен Ракеш, обитало ещё несколько баку. А полностью готовые к атаке существа просто пристально смотрели на них, ожидая.

— Могу поспорить, что они присоединились бы, если бы мы попытались напасть на первого. Это резерв. Как думаете, не оставили ли нам таким образом послание? — поинтересовался Ракеш.

— Какое послание? — задал вопрос Том.

— Что нельзя всё всегда брать силой. Надо найти другой путь. Не следует драться, пока нет необходимости, — предположил Дарэй. — Идем дальше, они на нас не нападут, — и шестерка продолжила путь.

Они шли высоко в горах. Внизу все было покрыто густым лесом. Крутые склоны прорезали глубокие ущелья с пробивавшимися по ним речушками. Вокруг царило лето, и преобладал зеленый цвет. Компания видела нескольких орлов и ястребов, один из которых парил ниже той точки, где проходила группа. Иногда на менее крутых склонах или на дне ущелий попадались и плоскости. В таких местах внизу простирались большие луга с яркими дикими цветами. Между горами порой можно было разобрать окруженные ярко-зеленой травой озерца и пруды, подпитываемые таящим снегом круглый год.

Следующим препятствием послужили несколько скал; на одну из них надо было взобраться, потом перебраться по короткой тропке на другую, а затем вновь спуститься. После недолгих экспериментов группа выяснила, что при соприкосновении со скалой веревки распадаются, а сам камень обжигает кожу. Пришлось пользоваться магией. Помня о предупреждении насчет мётел, никто даже не попытался о них заикнуться. Вместо этого вспомнили о левитации. Ракеш мог самостоятельно левитировать себя, но остальные нуждались в помощи. Для полной уверенности, что никто не упадет, все страховали друг друга, независимо от того, требовалась ли человеку помощь или нет. С другой стороны утеса лежало большое и чистое пространство с небольшим уклоном. Ракеш из прихоти создал громадный воздушный матрас и спрыгнул на него.

Ветер свистел в его ушах целых сорок футов, прежде чем он приземлился. Ракеш упал на матрас и взлетел вновь, подобрался к краю своего средства передвижения и соскользнул вниз.

— Попробуйте, это так весело! — закричал он. Элли спрыгнула следующей, за ней вниз отправились вампиры, а потом Том и Таня. Когда все оказались у подножия скалы, Ракеш уничтожил воздушный матрас.

— Кажется, все проходит довольно легко, — сказал Таня.

— Не говори так, сглазишь. И сейчас ещё только полдень. У нас впереди весь сегодняшний день и завтрашний. Конечно, они начнут с того, что полегче, — заметил Сайлас.

Похоже, Таня была права, хотя в тот день группа всё же столкнулась с дикой опасной рекой, которую надо было преодолеть без волшебства. И с несколькими акромантулами. И с боггартом. На ночь они разбили лагерь у прудика, трансфигурировав для себя палатки. Четверо парней легли в большой, а девушки получили свою собственную. Казалось, Том беспокоился о факте, что придется спать рядом с вампирами, поэтому Ракеш уложил его рядом с одним из выходов. Сайлас со своим котенком-пантерой лежали у другого, поскольку молодой кот первым бы почувствовал угрозу, Ракеш — рядом с ними, а Дарэй — между Асмодеусом и Томом.

Том с Элли развели небольшой костерок и вытащили часть прихваченной с собой еды. Вампиры объявили, что они идут охотиться, отправились в лес и подтащили поближе призывающим заклятьем оленя. Они вернулись к тому времени, как смертные закончили ужинать. Порывшись в сумке, Ракеш нашел прихваченный с собой маршмеллоу[1].

— Ты — ангел, — сказала Таня, потянувшись к сумке и странсфигуровав палку, идеальную для жарки. — А вы вообще-то можете есть человеческую пищу? — спросила она, когда два вампира тоже взяли по штучке.

— Конечно, было бы очень скучно питаться только лишь кровью. Крови мы жаждем, безусловно, всегда, но и пищу смертных очень даже любим, — ответил Дарэй за обоих, а Сайлас вынул очень жирную мертвую крысу и в нескольких местах надрезал. Почуяв лакомство, котенок выпрыгнул из мешка, сжал крысу в зубах и сбежал за скалу, чтобы её съесть.

— Надеюсь, со временем он научится охотиться самостоятельно, поэтому я и начал давать ему сырое мясо. Ещё парочку недель, и я попробую кормить его полуживыми зверьками, — объяснил вампир. — Вкусно, Нури? — котенок громко мяукнул в ответ.

* * *

Глаза Ракеша распахнулись. Оставаясь неподвижным и расслабленным, он искал причину, по которой проснулся. Он проверил палочку, пытаясь двигаться как можно меньше. Было рано, очень рано — до восхода солнца оставалось ещё несколько часов; сейчас полагалось дежурить Тане. Но девушка не подняла тревоги. Не то, чтобы он этого ожидал; та казалась не слишком сильным бойцом. При этом она не отличалась особыми способностями или хорошей бдительностью. Честно говоря, он вообще не понимал, как она сумела поступить. Оба вампира крепко спали, но Ракеш был уверен, что что-то не так. Он прислушался, но ничего не услышал. Чуть повернув голову, парень обнаружил, что смотрит прямо в ярко-золотистые глаза. Нури был начеку, его уши подрагивали — котёнок прислушивался. Вспомнив, что помимо очевидных существуют и другие чувства, Ракеш закрыл глаза и отослал разум на поиски, ощупывая пространство далеко за границами палатки. По сути эта форма магии являлась легилименцией и использовалась для поиска того, чего нельзя было определить другими чувствами. Он также отправил на разведку свое волшебство, чтобы осторожно прощупать, нет ли поблизости каких-то волшебных существ, способных уловить его действия.

Что-то в окружающей их темноте было неправильно. По мере того, как росло странное, пробудившее его ощущение, Ракеш остановил поиск и втянул разум обратно в палатку. Снова сосредоточившись на магическом восприятии, он надавил на сознания вампиров, веля им проснуться.

Дарэй очнулся практически сразу же, Ракеш схватил его за руку и прижал палец к губам, призывая вести себя тихо. Через пару секунд проснулся Сайлас и тоже повернулся к Асмодеусу. Ракеш жестами показал, что желательно как можно меньше шуметь. Дарэй разбудил Тома, но эта побудка заняла несколько минут. Сайлас наложил на палатку заклинание, чтобы свет изнутри не пробивался сквозь ткань, а потом зажег огонек на конце палочки, чтобы можно было видеть.

— Погаси свет, иначе ночное зрение не сработает, — тихо выдохнул Ракеш. Сайлас мгновенно подчинился. — Снаружи кто-то есть, — при этих словах Нури тихонько зарычал. — Есть тут кто-то, у кого хорошо получаются иллюзии? — никто не ответил. — Вы знаете, как накладывать иллюзии? — оба вампира кивнули, а Том покачал головой. — Можно покинуть палатки с костром, уйти под деревья рядом с тропой, и если доберемся дотуда и нас никто не увидит и не услышит, то есть шанс, что сумеем ускользнуть. Что бы или кто бы это ни был, он будет думать, что мы всё ещё внутри, — объяснил Ракеш.

— Мы наложим иллюзию на палатку и на землю снаружи, и никто не увидит, как мы уходим, — сказал Дарэй, и они с Сайласом направили палочки на палаточный полог.

— Ментири экскокуло, — произнести было самым легким. Иллюзии работали лишь тогда, когда человек четко представлял себе желаемую картину. Вампиры сконцентрировались на закрытых пологах, на их цвете и том, как те выглядят. Добавляя детали, усиливая изъявление воли и представляя, что именно увидят другие люди, когда посмотрят на палатки и пространство перед ними. «Нас здесь нет, нас и вправду нет. Никто не ходит вокруг». Только когда вампиры кивнули, что готовы, Ракеш откинул полог и вышел наружу.

— Ментири экскокуло, — прошептал он, направив палочку на землю между палатками. Потом сосредоточился на том, чтобы земля выглядела так, как и сейчас, когда на ней никого нет. Ракеш закрыл глаза, а в это время Сайлас прошел мимо, чтобы разбудить Элли в другой палатке. Дарэй нырнул в тень скалы, за которой Нури вчера обедал, и пополз на животе к Тане. Она чуть пошатнулась, но Дарэй, должно быть, велел ей сидеть спокойно, потому что она сразу же повернула голову обратно в ту сторону, куда смотрела и раньше. Ракеш со своего места выстраивал иллюзию, мысленно убирая все, чего до этого не было. Было облачно и очень темно, и света от луны почти не пробивалось. Снова открыв глаза, он стер тени своих компаньонов, когда они поменяли позицию.

Ко всеобщему удивлению, Дарэй вытащил плащ невидимости. Вампир трансфигурировал камень в статую, похожую на Таню. Затем Элли призвала слабенький бриз, чтобы заколыхалась трава; когда все вокруг естественно двигается, иллюзию определить гораздо сложнее. При особенно сильном порыве ветра Дарэй набросил плащ на Таню и поменял её местами со статуей. Оба, невидимые, присоединились к группе. Ракеш вытащил свой плащ невидимости, усмехнувшись ещё более удивленным взглядам, и жестами велел Элли присоединиться к парочке, а сам накрыл Сайласа и Тома. Благодаря низкому росту Тома под плащом хватит места и для пантеры в рюкзаке Сайласа. Сайлас наложил на их ноги заклинание, чтобы не оставлять следов, и группа отправилась в путь. Как только они покинули лагерь, Ракеш снял иллюзию.

Группа дошла сначала до рощи, а потом и до тропы. Дарэй нашел место, где несколько деревьев и большая скала окружали скрытое углубление. Здесь они и собрались, сняв плащи.

— Ну? Что там такое? — спросил Том.

— Понятия не имею, но ничего хорошего, — ответил Сайлас, дотягиваясь до спины, чтобы успокоить маленькую пантеру.

— Впереди тропа берет резкий поворот за одну из гор, и как только мы повернем, никто нас не сможет заметить. Мы с Сайласом разведали его вчера вечером на охоте, — сообщил им Дарэй. — Что, если мы воспользуемся двумя плащами невидимости, чтобы туда добраться? Можно будет наложить заглушающее, чтобы нас не услышали.

— И я знаю заклятье для маскировки запаха, — сказал Ракеш. — Все назад, под плащи. — Они снова накрылись плащами, едва поместившись там. — Инолентис. — Он повторил заклятье несколько раз, по одному на каждого путника, включая пантеру. — Пошли. — Обе группы снялись с места, стараясь не натыкаться друг на друга. Впереди тропа вилась вокруг скопления скал и направлялась на другую сторону горы.

Как только они миновали скалы, Ракеш снял плащ и убрал его. Дарэй проделал то же самое, и шесть подростков расположились на камнях.

— Полезные штучки, правда? — спросил Дарэй.

— Ага, пока не встретишь кого-нибудь, способного видеть сквозь них, — ответил Ракеш. — Послушайте, ребята, кто бы там за нами не наблюдал, надолго его ситуация не одурачит; через пару часов рассветёт. Надо идти так быстро, как только сможем. — Остальные с ним согласились, и все двинулись вперед в быстром темпе.

* * *

Группа успела пройти где-то с милю, когда её атаковали. Первый взрыв фиолетового света отбросил Тома футов на двадцать прямо в дерево.

БАМС! Красное проклятье врезалось в валун рядом с Ракешом, распространяя вокруг волну магии, когда скала обратилась в пыль. Ещё одно заклятье свалило дерево справа, в то время как третье просвистело, как что-то ищущая ракета с тепловой системой самонаведения, и ударило в землю. Ни криков, ни воплей, лишь звуки ударов заклинаний со всех сторон. Ракеш прижался к земле и откатился к упавшему дереву, заметив, что остальные поступают точно так же. Огневой вал проклятий прижал их к земле, не давая определить положение нападающих.

— Таня, двигай к Тому и посмотри, как он там, — позвал девушку Сайлас; та кивнула и поползла прочь, стараясь пригнуться как можно ниже. Мозг Ракеша буквально вскипел. Земля здесь была относительно плоской, и это означало, что выше них никого нет. Пока они остаются у земли, заметить их будет сложно. Рюкзак у Тома красный, именно поэтому в него, вероятно, и попали. У Дарэя возникли такие же мысли, и юный вампир уже менял окраску их рюкзаков на цвета земли и опавших листьев.

Ракеш понял, что нападающие перемещаются. Заклинания летели не из одних и тех же точек. К тому же источников заклинаний было много. Он определил около дюжины — вряд ли их больше.

— Работаем парами, — прошептал Ракеш остальным. Сайлас переглянулся с Элли, и оба стали двигаться прочь, все ещё пригибаясь к земле. Ракеш посмотрел на Дарэя, тот кивнул. — Диверсии, — предложил Ракеш. — Давай запутаем их так же, как они нас. — Дарэй направил палочку на булыжник, и через мгновение у того были две руки, две ноги и голова. Нечто из камня рядом со скалами подросло до человеческих размеров. Ракеш наколдовал ему какие-то штаны, рубашку и рюкзак. Они создали ещё три приманки, а потом оживили их.

— Анимус! — произнес Дарэй, полностью сосредоточившись на процессе. Фальшивый человек подпрыгнул вверх и рванул в противоположном от всех направлении. Вслед ему понеслись заклятья.

— Анимус! Анимус! — ещё двое удалились, дабы выявить позиции нападающих. Ракеш и Дарэй улизнули вместе и двинулись вперед. Упавшие деревья и скалы, усеивавшие землю, создавали дугу там, где, по мыслям подростков, и находились нападающие; глубокие ямы и бугорки — великолепное прикрытие.

В то время как нападающие на них люди были слишком заняты уничтожением кукол, пара продолжала двигаться, пока не определила, откуда летят проклятья.

— Трое… их трое, — отметил Дарэй. За небольшим холмиком прятались три человека. Куклы погибли. Проклятья, которыми воспользовались атакующие, нельзя было назвать добрыми.

— Ребят надо дезориентировать. Завалим их землей? — спросил Ракеш, осматривая другую кучу.

— Ага, доберись до неё и обрушь на них грязь, а я придам ей направление.

Упав, Ракеш перекатился за груду мусора и при помощи парочки взрывных заклятий ещё увеличил кучу, пока та не выросла до приличного размера.

— Флипендо!

— Локомотор! — как только Ракеш послал ему вал грязи, Дарэй поймал его заклинанием и направил на нападавших на них прежде людей.

К сожалению, один из них был весьма неплохо тренирован и проверял на предмет подобных атак именно в тот момент, когда в него ударил мусор. Тип принялся запускать файерболы во все направления в надежде поразить противника. Предупрежденный своим компаньоном, один из других создал щит.

— Иммобилус! Инкарцерус! — заклинание Ракеша повредило щит, но тот все же держался.

— Инретио! Фрактум! — ослабленный щит лопнул под напором костелома Дарэя в тот момент, когда Ракеш невербально создал два заклинания: станнер и закручивающее, за которыми последовал взмах, призвавший палочки всех троих нападающих.

Станнер выбил наиболее бдительного из нападающих, а закручивающее отбили. Но все трое остались без палочек. Дарэй атаковал и выбил двоих оставшихся.

— Вызвать палочки… и почему мы не сделали этого с самого начала? — спросил Дарэй, создавая веревки и связывая тела.

— Понятия не имею. Ну что, начали? — вампир оскалился; оба встали и одновременно произнесли призывающие заклинания. Вместо того чтобы призвать все палочки в горах, парочка сосредоточила заклятье на людях поблизости. В результате они получили четыре палочки остальных студентов и ещё восемь от бывших нападающих.

— Они бегут! — прокричала Элли, указывая на несущуюся прочь восьмерку. Сайлас попытался удержать одного и нанес удар такой силы, что тот потерял сознание. Кинув своим компаньонам добытые палочки, Дарэй и Ракеш побежали вслед, бросая в беглецов станнеры.

Потребовалось полчаса, чтобы выследить последнего. Ракеш, Дарэй, Элли и Сайлас загнали его в угол в ущелье. Мужчина ни слова им не сказал, просто позволив себя оглушить. Сайлас левитировал тело, когда они возвращались обратно.

— Спорим, что это студенты, посланные нас атаковать, — сказала Элли.

— Не-а, настоящие студенты действовали бы получше, — не согласился с ней Сайлас.

— А кто в таком случае? — засомневалась Элли; Сайлас пожал плечами.

— Не знаю, надо будет спросить.

— О, нет, — отозвался шедший впереди Дарэй. Трое остальных поспешили вперед и обнаружили, что Таня и Том — без сознания, а все их пленники исчезли.

— Что? — спросил Сайлас, с яростью оглядываясь.

— Гм… Сайлас? Он исчез, — заметил Ракеш. Их заключенный испарился.

— Как? Как у него получилось?! — взревел вампир. — Я не снимал заклинания!

— Не нервничай. Понятно, что у них был запасной план на случай, если они вдруг проиграют, — заявил Ракеш. — И я не думаю, что они снова на нас нападут.

— Не важно. Мне так хотелось попробовать их крови, — надулся вампир, а Дарэй ухмыльнулся рассерженному взгляду, которым их одарила Элли.

— Не чувствуешь отвращения? — спросил он у Ракеша, заметив, что тот даже не вздрогнул, наблюдая за Таней и Томом.

— Нет, — просто ответил Ракеш. — Это не твоя вина, Таня, прекрати извиняться. Сможешь идти дальше, Том? — коротышка кивнул и встал, отряхиваясь от грязи.

— Ага, сломано ребро, но Таня его вылечила. И я поменял цвет рюкзака.

Группа вновь начала движение; Таня опять следила за картой. Путь вел их мимо самых прекрасных мест, когда-либо виденных Ракешом. Они шли на приличной высоте, но солнце сияло ярко, и ветра практически не было. Над ребятами возвышались внушительные горы. Окружающие вершины были громадными; группа находилась, как сказало Томово заклинание измерения высоты, на высоте почти семи тысяч футов[2], а вершины поднимались вверх ещё на несколько тысяч. Ребята медленно приближались к высоте, на которой, как предполагалось, и стоит школа. Но пока что никто не видел ничего похожего на описание широкой долины с озером, рекой, горячими гейзерами и обширными лугами в окружении густых лесов.

С огненной саламандрой ребята столкнулись почти сразу после остановки на завтрак. Существо двенадцати футов в длину[3] практически блокировало дорогу меж двумя большими валунами. За саламандрой виднелся каменный мост через ущелье с другой саламандрой прямо перед мостом.

— Водой? — предложила Таня.

— Или более сильным огнем, — ответил Сайлас.

— Или можно оглушить их током, — внес свой вклад Ракеш.

— Или сначала водой, а потом уже током, — решила Элли, вытащив палочку и швырнув в саламандру шквал воды. Существо запылало; кожа ящерицы загорелась прямо перед тем, как её должна была коснуться вода. Жидкость превратилась в пар. — Гм, не сработало. — Сайлас ступил вперед, чтобы попытаться следующим.

— Инретио! Инкарцерус! — сеть обратилась золой у огня. От веревок, предназначенных для лап саламандры, ящерица аккуратно отступила в сторону, а потом разорвала их когтями. Существо действовало очень быстро и не сдвигалось с места.

— Редукто! — бросил Дарэй проклятье в тварь, которая отступила с пути заклятья, безвредно просвистевшего мимо. — Все вместе, подряд. Ракеш, бей током, — сказал вампир.

— Редукто!

— Фульгурис, — произнес Ракеш, вкладывая в проклятье все, что у него было. Огонь саламандры поглотил первое заклятье, второе пролетело мимо её головы, от третьего существо легко избавилось, а четвертое поглотило. На этом способности твари иссякли. Пятое проклятье почти заставило её упасть, хотя, когда саламандра избавилась от него, оказалось, что никакого физического ущерба, кажется, не нанесено. Однако когда существо пошатнулось на лапах, магический урон стал очевидным. Внушительная молния, посланная Ракешем, вызвала у ящерицы приступ спазмов, и она рухнула на землю, где Элли её и оглушила.

Остановившись и удостоверившись, что саламандра жива, Ракеш с Таней наложили несколько низкоуровневых целебных заклятий. У Тани, кажется, был талант к исцелению. Точно так же они обезвредили и вторую ящерицу.

Компаньоны наложили на мост замораживающие и подготовились в случае чего левитировать друг друга, когда пересекали его друг за другом. Мост попытался было обрушиться, однако ему не позволил этого лед, усиленный липким заклятьем, чтобы никто не поскользнулся. Когда Таня последней пересекала сооружение, оно всё-таки рухнуло, но остальные подхватили девушку и левитировали её из пропасти.

* * *

Они добрались уже до местности, где деревья были им по плечо, либо от недавнего пожара, либо от высоты — Ракеш не был уверен, — когда Сайлас отметил движение среди деревьев.

— Смотрите! — закричал вампир, обращая их внимание на что-то в лесу. Все оглянулись, но ничего не заметили.

— Где? Что? — спросила Элли. Сайлас осторожно всматривался туда, куда и указывал.

— Вон там! Что-то ярко-белое. Стоп-стоп, их целых пять! — действительно, Ракеш мог видеть пятерку светлых пятнышек, быстро двигавшуюся среди деревьев прочь от них.

— У какого животного белая остроконечная голова? — спросила Элли.

— Я не знаю ни одного такого, — ответил Ракеш.

— Как и я, — сказал Сайлас, а Дарэй лишь пожал плечами.

— Может, это снег? — предположил Том. Он был слишком низкого роста, чтобы действительно что-то заметить над деревьями, верхушки которых доходили до шеи Ракеша. Уровень видимости у Тома находился как раз на уровне этих самых верхушек.

— Не-а, не он. И это не рога, — проинформировал его Сайлас. Группа остановилась, как только белые пятнышки замерли на мгновение. А потом начали медленно двигаться вдоль тропы и немного впереди ребят. Компания поспешила посмотреть, что же это такое, но пятнышки уже снова отдалились от тропы. — Стоит ли за ними идти?

— Нет оснований, да мы и не знаем, как далеко нам придется проследовать, — заметила Элли, а остальные согласились. Но прошло совсем немного времени, и существа с белыми головами снова приблизились к ним, обогнули изгиб тропы впереди и исчезли из виду.

Тропа огибала крупное скопление скал, выступающее из горного склона. Когда ребята проходили мимо него, раздался хруст и треск. Группа замерла, а потом, когда перед их изумленными глазами целая скала покачнулась, приподнялась и стала заваливаться на них…

— Редукто! — одновременно выкрикнули заклинание Элли, Сайлас и Ракеш. Сразу же за ними Том бросил помеховую порчу, а Таня и Дарэй вдвоем наложили сильнейшие щиты.

Скала задрожала и замедлила падение, когда её ударила порча, а потом последовали уничтожающие. Огромный камень засиял и с громовым ударом взорвался, разбрасывая осколки.

Обломки камня летели как осколки гранат. Глыбы отскакивали от щитов, уже начинающих исчезать. Пятеро остальных добавили свои щиты к первым и вместе прятались под ними, пока последние осколки не легли на землю. Шесть фигур постепенно выпрямлялись, медленно опуская руки — ребята защищали головы. Щиты почти рухнули. Все разогнулись, и Элли очистила заклинанием тропу. Пока Дарэй помогал ей убрать несколько самых крупных осколков, что-то двинулось по дороге, прячась за оставшимися небольшими булыжниками. Все повернулись с палочками наготове.

Пять белых пятен прятались впереди, среди деревьев.

Ракеш отшвырнул последние камни прочь, и шестеро студентов направились вслед за пятнышками — сквозь низкие деревья, выстроившиеся вдоль дороги, по которой и спешила группа. Преследуемые все так же оставались на пределе видимости. В конце концов, пять пятнышек покинули тропу.

— Мне бы хотелось пойти за ними — вероятно, именно они и обрушили на нас этот камнепад; обычно такого не случается, — произнес Ракеш; оба вампира и Элли согласились, а Том покачал головой.

— Слушайте, у меня болят ребра, а вы вчетвером передвигаетесь гораздо быстрее, чем способны справиться мы с Таней. Может, мы потихонечку направимся вперед, а вы пойдете посмотрите и сразу же догоните нас? — предложил Том. Таня согласилась. Они с Томом присели немного отдохнуть, а остальные ушли.

— Я всё ещё не могу определить, кто же это. Это должны быть волшебные существа, но на такую демонстрацию силы или мощи способны многие твари, — заметил Сайлас. — Вон они! — Как и следовало ожидать, пять пятнышек сорвались с места. — Двигаются не слишком быстро, но и не подпускают нас близко — очевидно, очень сильны.

— Всё, что мне нужно — посмотреть, что же это такое, — ответил Ракеш. — Хотя если эти существа способны говорить, было бы неплохо, чтобы они объяснились.

— Они расходятся, — предупредил Дарэй, когда пятерка разделилась. Ракеш пустился бегом и помчался по кривой как овчарка, Дарэй вскинулся за ним и обогнул пространство с другой стороны, вновь собирая пятерку вместе. Элли бросилась к нему навстречу, и Ракеш сообразил, что она самая быстрая из группы.

— Элли, я наложу на тебя чары тишины — сможешь забежать вперед и сделать перед ними что-то вроде баррикады из камней? — Элли кивнула и, как только заклинание было закончено, бесшумно умчалась вперёд. Стараясь удалиться на такое расстояние, чтобы мелкие существа не заметили её.

Через несколько минут они наткнулись на баррикаду — большой круг из камней, плотно пригнанных друг к другу. Тем не менее, белоголовые твари заметили её первыми и разделились, набирая скорость и отворачивая в разные стороны. Ракеш помчался вслед одному из них, не снижая скорости и выжидая момента для нападения. Ему не хотелось причинить существу вреда, даже если эти тварюшки пытались их убить при помощи громадной скалы. Чуть впереди Ракеш заметил просвет в лесу и упавшее дерево перед ним.

Ракеш вскочил на дерево и прыгнул. Он ударился об это существо, чем бы оно ни было, обхватил его руками, одним локтем стукнулся о землю и несколько раз перевернулся, максимально постаравшись защитить маленькое создание от ушибов. Крутанувшись так, чтобы, когда они остановились, он оказался сверху; прижав нечто непонятное к земле, Ракеш наслал на него невербальное оглушающее и ощутил, как оно обмякло.

Парень осторожно отстранился, держа палочку наготове. Высматривая любой признак опасности. Ему не было необходимости беспокоиться. Существо потеряло сознание.

Оно было белым, ослепительно белым, все целиком. А ещё оно оказалось меньше, чем Ракеш думал. Высоты ему добавлял большой остроконечный белый колпак.

Создание было похоже на гориллу, только немного меньше и более пушистую и — белую. С ног до головы оно было покрыто мягким светлым мехом. За исключением одной передней конечности. На левой лапе шерсти не было, зато её покрывали татуировки. У существа имелись в наличии остроконечные уши, а зубы его, как заметил Ракеш, отнюдь не напоминали зубы плотоядного животного. Не уверенный в том, что не причинил вреда этому созданию, Ракеш снял белый колпак, чтобы осмотреть место удара заклятья по голове. Кажется, все было хорошо. Перевернув существо, Ракеш наложил невербальное пробуждающее и стал ждать. Ждать. И ждать.

Вспышка света, и вот перед ним уже не маленькое белое существо — оно стало огромным. Ракеш отпрыгнул, когда громадное нечто нависло над ним. Он откатился под деревья, набросал на себя веток и стал выжидать.

Теперь оно было БОЛЬШИМ белым пушистым существом. Светло-голубые глаза оглядывались по сторонам, пока не отыскали Асмодеуса. Оно наблюдало за ним, Ракеш с любопытством глядел в ответ. Эта штука знала, где он. Ракеш выкатился из-под деревьев, встал и протянул противнику колпак.

Большая правая лапа в белом меху взяла колпак; шапку окинули взглядом, а потом поглядели на Ракеша. Существо посмотрело ему в глаза, а потом, к потрясению парня, протянуло колпак обратно.

И исчезло. Ему потребовалось время, чтобы осознать, что оно всего лишь снова уменьшилось в размере. Оглядевшись, Ракеш увидел, как то смотрит на него сквозь ветви ближайшего дерева. Существо оскалилось, махнуло ему лапой и хихикнуло. А потом умчалось, оставив глазеющего Ракеша позади.

— Хозяин, это был йек, — просветила его Сигра.

— Ты уже снова со мной разговариваешь? — осведомился Ракеш. Она молчала со времени второго полета на ковре-самолете.

— Должно быть, эта твоя школа действительно странная.

— Да. Удачная добыча. Можно я вылезу? Я голодна, — попросила Сигра. Ракеш открыл сумку и вынул змею. Он воспользовался призывающим заклятьем, и через пару секунд к нему подлетел небольшой грызун. Сигра набросилась на существо прежде, чем он даже понял, что это было.

Ожидая, пока кобра закончит глотать добычу, Ракеш рассматривал колпак. В нем чувствовалась магия. Может, чтобы стать невидимым, его требовалось надеть? Ракеш нацепил колпак на голову; тот был слишком маленьким, и парень не почувствовал никакой разницы. Ракеш снял его и сосредоточился на том, чтобы стать невидимым.

Прилив волшебства почти ошеломил его. Через пару секунд волна магии спала, оставив за собой лишь зуд в крови и покалывание кожи.

— Хозяин? Где ты?

— Идиоты, — фыркнула Сигра в той степени, в какой способны на это змеи. И снова скользнула в карман. Ракеш решил вновь стать видимым. Он взглянул на свою руку — ту уже можно было заметить.

— Эй, Ракеш! — они тоже его увидели — должно быть, сработало. Ракеш осмотрел остальных и тотчас решил, что другие два колпака — у вампиров. Остальные три йека, должно быть, ушли от погони. Он не мог объяснить, откуда ему это известно, просто их волшебство ощущалось именно так. Коротким движением бровей и ухмылками за спиной Элли вампиры подтвердили, что у них имеются колпаки и они могут чувствовать, что и у Ракеша такой же. Они не сказали ей о силе йеков. Ракеш кивнул — он тоже промолчит. Подобное преимущество надо держать в секрете.

— Они удрали, — разочарованно произнесла Элли.

— Ага, я схватил моего — думал, что тоже поймал. Видели, что оно вытворило? — спросил Ракеш. Они должны были заметить трансформацию существа.

— О да. Рады, что оно на тебя не напало. Черт, ну и огромное же оно было! — сказала Элли.

— Я подумал, что стоит отпустить его, когда оно увеличилось. Кажется, эта штука не желала драться, — заявил Ракеш. — Давайте догоним Таню и Тома. Эти существа больше не будут кидаться в нас булыжниками.

______________

[1] Маршмеллоу — мягкое воздушное кондитерское изделие, приготовленное из желатина, сахара, ароматизаторов; что-то вроде зефира. Его часто запекают на костре.

[2] Примерно 2134 метра.

[3] 3,66 метра.

Чуть впереди обнаружились Таня и Том, проверяющие заклинаниями ручей перед тем, как его пересечь. При помощи левитационного заклятья ребята убирали какие-то странные незнакомые им растения.

Когда первый росток вытянули из воды, стало понятно, что это — необычное растение. Его цвет был таким же, как и у скал, среди которых оно лежало, благодаря чему растение казалось практически невидимым. Как только его вытащили, росток стремительно поменял цвет на неоново-зеленый. На тот оттенок, который обычно отождествляют с проклятием убийства. Стоило только крошечному, не больше фута, ростку оказаться полностью вне воды, он мгновенно — сам по себе — зашевелился. Все замерли. Длинный коричневый корень медленно свернулся, как змея перед атакой.

— Таня, опусти его! — закричал Ракеш. Корень метнулся быстрее молнии. Студентка пронзительно закричала и отшвырнула растение; оно приземлилось по другую сторону ручья.

На шее у девушки проявился крошечный след от укуса — кружок отметин, как от булавочного укола, сочившихся кровью. Кожа рядом с укусом болезненно побелела.

— О нет, нет, что это было? — запаниковала Таня. Ракеш заметил, что ни один из вампиров не двинулся с места — оба смотрели на кровь.

— Давайте уже, очухивайтесь, — прошептал он, а когда они моргнули и виновато на него посмотрели, подошел к Тане. — Тихо-тихо, дыши спокойнее, девочка. Я не знаю, что это было. Как твоя шея — ощущаешь какую-то разницу? Холодно? Жарко?

— Нет-нет, вообще никакой. Чуть-чуть болит, — ответила она. Ракеш отбросил её руку, когда девушка попыталась дотронуться до места укуса.

— Не трогай. — Белизна больше не распространялась. В целом пятно увеличилось до размера галеона. — Есть идеи, народ? Любые противоядия могут вредно подействовать, если толком не знать, что это. Химические изменения в её крови способны вызвать аллергическую реакцию в ответ на любое зелье.

— Не перевязывай. Пусть кровь течет. Может быть, вместе с ней вытечет что-то, что было в укусе. Вообще-то, было бы применить антикоагулянт, — заметил Сайлас. Таня покачала головой.

— Нет. Оставьте, как есть. Если я что-нибудь почувствую, то скажу, — кажется, чуть расслабившись, сказала Таня.

— Существуют кое-какие водные растения, в которых есть вещества с эффектом оглушения, они останавливают желающих полакомиться ими созданий. На той штуке росло много листьев; возможно, именно поэтому она и была настолько хорошо замаскирована. Вероятно, защита от поедания. В таких случаях эффект не всегда летален, особенно если эти волшебные растения — пресноводные, — заметила Элли. — У моего дедушки около сотни разных видов в его водном саду, и большинство из них довольно безопасные, со слабой защитой.

— Давайте тогда не будем перебираться вброд, а построим мост или отлевитируем себя на другой берег, — предложил Дарэй, тыкая палкой другое растение, а когда то свернулось и приготовилось к атаке, вампир отпрыгнул. — И давайте постараемся не падать.

С помощью деревянных досок ребята переправились без всяких проблем. Теперь тропа стала совсем крутой; они подходили к месту, где должна была располагаться школа. Горы вокруг них становились все больше и выше с каждым изгибом дорожки. Однажды компания заметила дракона, греющегося на козырьке перед входом в пещеру. К счастью, он лежал на горе с другой стороны долины и либо не заметил их присутствия, либо не посчитал ребят угрозой — а может, просто-напросто поленился нападать.

Они миновали водопады, падающие в долину с утесов между пиками с высоты тысяч футов и превращающиеся в пар задолго до удара о землю. Многие растения были волшебными, и это позволяло надеяться, что они были уже близки. В полученных остальной пятеркой письмах говорилось, что подростки должны дойти до школы примерно к раннему утру пятого числа. Если предположить, что они вообще туда дойдут.

Несмотря на дневные приключения, именно этим вечером, в то время когда они направлялись к полянке возле ручья, ребята и столкнулись с самой опасной преградой.

С дементорами.

С сотнями этих существ.

Оба вампира ощутили их приближение первыми и замерли на месте. Через пару секунд их почувствовал и Ракеш. Потом зарычал Нури.

— Что? — спросил Том, глядя вперед. Дементоров пока не было видно, однако подростки знали, что эти существа уже здесь и направляются они прямо к шестерым путешественникам.

— Дементоры, целая армия, черт побери, — пятясь, отчеканил Ракеш, пытаясь собрать все возможные счастливые мысли и воспоминания, которые только мог. Он постарался заставить себя думать в это время о чем-то помимо оленя, вызвав на поверхность эмоции и сосредоточившись на образах феникса и грима. Оленя знали в качестве патронуса Гарри Поттера. Феникс казался более безопасным. И вампиры, и Элли попятились вместе с Ракешем и вытащили палочки, тихо готовясь к противостоянию. Том выглядел растерянным.

— Дементоры? Что это такое? — спросил он. У Ракеша не было времени возмутиться его невежеством — в этот момент дементоры обогнули следующий поворот тропы, и всех окутал замораживающий холод.

— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! — прокричали четыре голоса.

Из палочки Ракеша вылетел исполинский материальный феникс, а за ним мгновенно последовали серебряная пантера, грифон и большая, слегка мерцающая и прозрачная, лошадь. У обоих вампиров, как отметил Ракеш, прекрасно получалось заклинание патронуса, а у Элли оно выходило неплохо, но похвастать особо было нечем. Сосредоточившись, он выстрелил второй патронус, на этот раз призывая изображение Сигры. Змея выпрыгнула из палочки и устремилась вперед. За ней полетел ещё один феникс; все три патронуса были материальными.

— Экспекто патронум!

— Экспекто патронум! — поступили вампиры по его примеру, и вскоре ещё два патронуса присоединились к атаке.

Дементоры начали медленно отступать, а четверка двигалась вперед, чтобы держаться поближе к своим патронусам, посылая всё, что имелось, в нападавших на них тварей. Когда последние три патронуса присоединились к остальным, сопротивление дементоров сломалось и существа сбежали. Их преследовали семь патронусов. Созданный Элли, наконец, замерцал и исчез.

— О Боже, что это было? — спросил Том, с трудом опускаясь на землю. Ракеш и вампиры просто уселись, тяжело дыша. Элли начала объяснять, что такое дементоры и чем они знамениты.

В конце концов, Таня сотворила несколько палаток и разожгла костер, поскольку ни Ракеш, ни вампиры ничего делать не собирались. Через несколько минут вампиры встали, Сайлас оставил Нури очередную мертвую крысу, и оба ушли на охоту. Ракеш прилег на спину и попытался загнать обратно воспоминания, вытащенные дементорами из глубины памяти. Зеленый свет, женский крик, падение Дамблдора с крыши, снова зеленый свет. Смех Волдеморта. Крики людей. Зеленый свет…

— Ракеш. Ракеш! Остановись, Ракеш! — он открыл глаза — вампиры вернулись. Его только что ударил Сайлас. Ракеш в изумлении огляделся и осознал, что излучает свет. Ой.

— Спасибо. Ненавижу их, — никто не попросил объяснений. Он заставил себя поесть, а потом отправился спать. Том стоял на часах первым, потом была очередь Элли, а сам Ракеш должен был охранять остальных на рассвете.

* * *

Ракеш сидел, прислонившись спиной к камню. К одному из тех, что были покрыты лишайником и устилали, казалось, все вокруг. В этот предрассветный час поднимающееся между горами солнце окрасило небо на востоке бледно-розовым. Ночью их не беспокоили, и дементоры не возвращались. Вообще-то, патронусы тоже, и Ракеш мучился вопросом, не гоняют ли они все еще где-нибудь этих тварей.

Вокруг было тихо и мирно. Атмосфера расслабляла. Время от времени раздавались единственные сейчас звуки: щебетания какой-то птахи или уханье совы, возвращающейся в гнездо после ночной охоты. Заснеженные пики пылали; солнце отражалось от белого покрывала вершин. Долины же оставались в тени гор.

Звуки песни феникса заставили Ракеша в удивлении вскочить на ноги. Неподалеку взлетела птица, высветившись силуэтом на ярком солнце. Она воспарила ещё выше и начала описывать громадный круг над долиной среди гор, издавая временами трели. Ракеш не слишком много знал о фениксах; эти существа были очень редкими и практически не описывались в литературе — за исключением тех, что выбрали человека себе в качестве компаньона, как Фоукс Дамблдора. Этот, должно быть, был диким. Ракеш наблюдал и восхищался, пока феникс окончательно не исчез меж двух гор. Рассветная благодать нарушилась звуком отдергиваемого полога девичьей палатки. Оттуда выпрыгнула Элли и в панике помчалась к нему.

— Это Таня, с ней что-то не так, — выпалила девушка и рванула к палатке парней. Ракеш призвал Таню, спальник и все остальное из палатки и положил девушку на землю. Он немедленно понял, что же не так. Мертвенно-белое пятно вокруг отметины укуса распространилось. Всё её тело было белым как зола, а круглый след укуса почернел.

— Я тормошила-тормошила её, а она не просыпается, — возвратившись, сказала Элли. Остальные три подростка присоединились к ним через пару мгновений.

— Шок? — спросил Том, взяв девушку за запястье. — Нет, пульс у неё очень медленный. Она прекрасно дышит, и кожа у неё прохладная, но не холодная.

— Яд. Но если она ещё не мертва, то, может быть, не летального типа, — сказал Сайлас. Появился Нури, протиснувшись у них между ног. Взглянув на Таню, котенок зашипел и зафыркал. — Нури! Прекрати. — Кот проигнорировал хозяина; он пятился от Тани, а короткий мех зверя встал дыбом.

— Нда, это плохо, — выговорил Том, оглашая очевидное.

— Я уже просмотрел все свои книги по волшебным растениям — той штуки там нет. Таня пока не мертва, и, хоть и выглядит ужасно, кажется, просто крепко спит. Чем скорее мы доберемся до школы, тем скорее сможем найти способ её вылечить, — произнес Ракеш, думая о взятом с собой маленьком фиале со слезами феникса. Если ей на самом деле не грозит смерть, он ими не воспользуется. Наверное, найдется и другой способ, если у ребят получится определить, что это было за растение.

— Надо идти вперед. Энервэйт! — заклинание Дарэя ни произвело никакого эффекта. — Придется просто её нести. Мобиликорпус! — Таня поднялась в воздух; Том левитировал её сумку. Они упаковались меньше, чем за минуту и поспешили вверх по тропе.

Раннее утро застало их двигающимися по дорожке в быстром, устойчивом темпе. Тропа была крутой, и у Тома с Элли начались неприятности. Возможно, думал Ракеш, из-за высоты, или они просто устали. Теперь он был очень благодарен за время, проведенное в Выручай-комнате. Он счел тренировки для себя обязательными, помня, насколько трудно было плыть за Дамблдором, а потом и нести полумертвого старика. Ещё Ракеш благодарил всех богов за проведенные им ритуалы магии крови. Дополнительная скорость и выносливость оказались очень полезными теперь, когда он держал темп наравне с вампирами. Физически намного сильнее и быстрее человека, к тому же незатронутые воздействием высоты, в другом случае те могли обогнать даже самого быстрого смертного. Очевидно, бессмертные держали небыстрый темп, чтобы люди не отставали, но Ракеш не испытывал трудности в поддержании нужной скорости. Как только группа доберется до школы, надо будет найти более эффективный способ переработки телом кислорода.

— Ребята, пожалуйста, давайте пойдем помедленнее, — наконец, попросила Элли. Она задыхалась, а Том и вовсе молчал. Ведущая тройка из Сайласа, Ракеша и Дарэя остановилась, и Асмодеус, вспомнив о своих снадобьях, вытащил несколько флаконов с перцовым зельем. У него имелись и зелья, усиливающие выносливость и скорость, и даже одно, временно увеличивающее эффективность использования кислорода, — он сварил его, когда узнал, на какой высоте располагается Горная Акрен. Но эти он тратить не собирался. По крайней мере, пока есть другой выбор. В случае необходимости Ракеш предпочел бы воспользоваться ими, чтобы вместе с вампирами уйти вперед и доставить Таню в школу.

— Я не уверен, что это поможет, но все возможно, — сказал он, вручая им маленькие стеклянные пузырьки. Элли и Том без вопросов взяли их и выпили, что показалось Ракешу довольно глупым. Перцовое зелье, кажется, помогло, потому что потом ребята сумели лучше держать темп.

— Как Таня? — спросил он. Дарэй подтянул плывущее в воздухе тело поближе.

— Никаких перемен. Полагаю, что лучше уж так, чем изменения к худшему.

— Да. Надеюсь, что больше препятствий не будет. Этого уже достаточно, — произнес Ракеш, внимательно наблюдая за тропой и прислушиваясь к Нури — котенок был способен кое-что почувствовать и часто начинал рычать, когда им грозили опасные существа. В конечном счете Том снова отстал; Элли держалась лучше, но, хоть и безусловно была здесь самым быстрым из смертных и на короткой дистанции могла посостязаться с вампиром, у девушки не хватало выносливости для нужного темпа, и она отстала и бежала рядом с Томом. Вампиры увеличили скорость, и Ракеш от них не отставал, даже убеждая их двигаться ещё быстрее. — Думаете, нам предстоит преодолеть что-нибудь ещё?

— Вероятно, нет. В конце концов, если они желают, чтобы все прибыли до ужина и предпочли бы, дабы мы добрались на место где-нибудь после обеда, больше преград, чем уже было, на нашем пути ставить нельзя, — заметил Сайлас. — Вероятно, какие-то группы сегодня вообще не дойдут. Я имею в виду, что все должны быть на уровне, однако вы, наверное, заметили, что у двоих наших компаньонов по путешествию он ниже стандарта. Или так, или у нашей четверки он выше среднего, но я так не думаю. Если Том или Таня прошли отбор, тогда что было бы с ними или ещё с четырьмя-пятью такими же людьми? Они всё ещё плелись бы далеко позади.

— На какой высоте должен располагаться вход? — спросил Ракеш, внезапно осознав, что если вход в долину спрятан — а, скорее всего, так и есть — тогда они вполне могут пройти мимо. Оба вампира немедленно замерли.

— Черт побери! Я даже и не подумал. Сублимитас! — из палочки Дарэя выскочили миниатюрные пылающие цифры. 2436 метров. — Мы на месте. Вход — точно на высоте 2438 метров.

Они огляделись. Вокруг ничего похожего на дверь не наблюдалось. Ребята шли вдоль хребта. Справа на пару сотен футов ввысь поднимался совершенно вертикальный склон, на котором абсолютно не за что было уцепиться. Сам горный хребет находился футов на двести выше них — на вершине этого утёса. Слева склон опускался под небольшим углом на несколько сотен метров, а потом становился очень крутым. Тропа обозревалась на мили вперед и вилась по хребту к громадной горе, а потом — к крутому подъему на склон, вокруг хребта и, вдали, вверх по другому склону, поднималась ещё выше. Впереди она всё набирала и набирала высоту. Проход должен был находиться именно там, где они и стояли.

— Долина под нами слишком мала. И я не ощущаю никаких волшебных иллюзий. Сквозь скалу? На другой стороне, как думаете? — спросил Сайлас. Одной рукой он принялся водить по камню в том месте, где тропа врезалась в хребет по всей линии утёса. И ничего не обнаружил. Тройка начала осматривать утёс, ища то, что могло бы послужить входом. Выявляющие заклинания ничего не показали. Ребята пробовали изменить освещение, но никаких скрытых дверей не обнаружилось.

Том и Элли догнали их и начали помогать. Простукивание молотом на предмет эха не сработало. Должно быть, дверь была очень толстой. Или поглощала звуки. Через два часа они собрались вместе и сделали вывод, что и понятия не имеют, как быть.

— Привееетики! — мгновенно развернувшись, пятерка увидела, что по тропе позади них поднимается другая группа. В этой компании было пять человек, и выглядели ребята намного потрепаннее, чем их шестерка. Даже если принимать во внимание Таню без сознания. Подростки все были в ушибах, двое хромали, а у одного мальчика была подвязана рука. Четверо из них выглядели абсолютно истощенными. Пятая, та, кто поздоровалась, была в лучшей форме; девушка казалась довольно жизнерадостной, несмотря на окровавленную повязку на руке.

— Привет. Выглядите несколько потрепанными. Помощь нужна? — предложил Том, показав им исцеляющее заклятье, от которого ушибы проходили где-то за минуту.

— Почему вы здесь остановились? — спросила девочка. — О, и меня зовут Мара.

— А я — Ракеш. Предполагается, что вход спрятан на высоте 2438 метров. Это — именно здесь, и тропа дальше только выше поднимается. Мы торчим здесь уже три часа. Безрезультатно. Мы попробовали все, за исключением взрывных сквозь скалу, да, наверное, они и не сработают, так как эта штука поглощает заклятья.

— А простучать в поисках эха?

— Первое, что мы сделали, — прорычал несколько раздраженный Сайлас.

— Ха! Что ж, хреново, — с таким заявлением десять человек в здравом уме (за исключением одной студентки практически в коме) расселись на наколдованные стулья и, уставившись на стену, устроили мозговой штурм.

Полчаса спустя к ним присоединились ещё четыре студента; одна представилась оборотнем, ещё одна оказалась вампиром, а двое — смертными. Эти выглядели неплохо, только уставшими. Некоторое время новички провели, испытывая парочку заклятий на стене, а девушка-вампир разбила о трещину в стене маленькую склянку кислоты. Вещество слегка проело камень, но на этом дело и кончилось. В конце концов, пришедшие подсели к остальными.

Через пару минут Нури зарычал, вампиры тут же встали и повернулись лицом к понижающейся стороне тропы. Группа из шестерых человек вышла из-за поворота и начала крутой подъем, чтобы присоединиться к остальным. Эта компания выглядела уже не так хорошо. Одного из них левитировали другие, нога у парня была перевязана. Ещё одна девушка шаталась, белая как призрак, а вся её правая рука была перебинтована. Из оставшейся четверки только у одного не было никаких видимых повреждений. Идущий впереди мальчик встал как вкопанный, когда увидел сидевших перед скалой студентов.

— Добрый день. Почему вы здесь ждете? — спросил он. Том описал их затруднительное положение. Пока он говорил, Ракеш заметил в группе одного вампира, единственного никак не пострадавшего, который с презрением смотрел на остальных.

— Да бросьте вы, должен же здесь быть проход. До вас просто ещё не дошло, — наконец, сказал тот.

— И ты у нас, собственно…? — поинтересовался Сайлас.

— Сол. Сол Фолверн, — заявил тот так, как будто все остальные должны были узнать это имя. Его компаньоны закатили глаза. Ракеш растерянно переглянулся с Марой и Элли.

— Никогда о тебе не слышал, — пожав плечами, заметил Сайлас и посмотрел на Дарэя, поступившего точно так же.

— Дарэй Альтерес, — представился он. Сол моргнул. Ракеш предположил: это означает, что Дарэй и Сайлас принадлежали к какой-то влиятельной семье. Сайлас ухмыльнулся в ответ на удивленный взгляд Сола и создал ещё несколько стульев.

— Да пробуй себе на здоровье. Сколько влезет, хоть об стенку колотись, — предложил он. Причем так, что Сол вынужден был принять его слова как вызов. Остальные уселись, чуть усмехаясь, когда Сол, которому не оставили выбора, начал возиться у стены, выискивая какой-нибудь признак двери. Безуспешно.

Подошла ещё одна группа из шестерых человек. Таким образом, общее количество подростков возросло до двадцати семи человек. Один из студентов в последней группе предположил, что больше никого не будет. Их компания, столкнувшись в первый день со значительными трудностями, с тех пор из-за ранений двигалась медленно.

— Знаешь, это вообще-то несправедливо. У всех из нас на разных тропах были одинаковые препятствия. Единственным, с чем все мы столкнулись на одной и той же тропе, были дементоры. И так как они достались нам первыми, мы вынуждены были отбиваться от этих существ в момент, когда они были на пике силы. Все остальные отделались гораздо легче, — прокомментировал Ракеш Элли, когда они сидели, наблюдая, как последняя группа в свою очередь пытается пробиться сквозь стену.

— Вообще-то, нам и вправду было легче, — усмехаясь, сказала Мара. — Мы столкнулись с дементорами примерно в четыре утра — рано встали. И их все ещё преследовал один из ваших патронусов. Твари бежали как овцы, за которыми гонится волк.

— Какая у него была форма? — спросил Ракеш, гадая, его ли это патронус или нет.

— Какая-то птица, может, феникс или орел, — ответила Мара. Ракеш усмехнулся — его патронус продержался всю ночь. Один из пытающихся пробиться попробовал анимировать скалу в области двери, чтобы заставить её открыться. Хорошее воображение, но попытка не сработала.

Глядя на их усилия, Сол фыркал, несмотря на то, что до этого сам накладывал те же самые заклятья.

— Очевидно, что это не подействует. Тебе надо больше практиковаться в ломке охранных чар, смертный, — оскорбил он одного из них. Однако в последней группе обнаружились три вампира, которые и обернулись к нему.

— А ты сам-то сколько сидишь уже здесь безрезультатно? — с сарказмом спросил один из них. Сол фыркнул и снова представился так, как будто они уже обязаны были знать, кто он такой. Никто из них не узнал имени. Одна из смертных оказалась у него на пути и Сол, полагая, что уж с ней-то ему повезет больше, повернулся к девушке.

— Смертные недостаточно сильны, чтобы пробить эту защиту; ты можешь остановиться и не терять ту силу, что в тебе ещё есть, — она проигнорировала его и вскоре присоединилась к Маре для обсуждения магии души, как будто Сол не произнес ни слова.

— Он всю дорогу был невероятным ублюдком. Не переставая, молол чушь о том, насколько круче вампиры и какая влиятельная у него семья, — тихо поведала Ракешу истощенная девочка с перевязанной рукой, когда Сол, разозлившись, послал в стену пару разрушающих, но увидел лишь, как те поглощаются. Ракеш, у которого появилась идея, подозвал кивком головы двух вампиров из своей команды к стене напротив.

— У вас лучший слух, поэтому я хочу, чтобы вы прослушали скалу. Я собираюсь пробить заклинанием стену — пустое пространство за ней должно породить звук. По крайней мере, мы будем знать, что там есть дверь. — Вампиры кивнули и направились искать нужное место. Они прижались ушами к стене и стали ждать. Сол отстранился, чтобы понаблюдать за ними. Ракеш направил палочку на камень вниз. Из неё вылетел эквивалент волшебного фейерверка, посыпались искры, когда тот ударил в стену, и магическое копье из искр, а именно им оно и являлось, проникло внутрь.

— Нашел! Там есть пространство! — сказал Сайлас, отступая. — Вот здесь.

— У тебя глюки — здесь, вероятно, вообще нет двери. Мы стоим в неправильном месте, — высказался Сол, отворачиваясь.

— Что ж, послушай тогда ты, — проговорил Ракеш. Сол пододвинулся, приготовившись так и сделать. Девушка-вампир, которая назвалась Рианаэ, тоже подвинулась. Ракеш снова наложил заклятье.

— Здесь определенно есть пустое пространство, — заметила она, отступив.

— Я ничего не слышал, — запротестовал Сол.

— Тогда прочисти себе уши, — парировала Рианаэ. — Это здесь. Алохамора! — и снова заклятье было поглощено. — Черт!

— Может, расплавить? — предложил Дарэй. — Проклятьем накаливания или, быть может, той молнией, что ты выдал, Ракеш.

— Валде фервенс! — проговорил Сайлас, указав палочкой на место, где находится дверь. За этим последовали ещё несколько заклинаний. Их всех поглотило.

— Нет-нет-нет. Мы все делаем неправильно. Стоп! — сказал Ракеш, понимая, что своим волшебством они лишь укрепляют защиту. Сол не остановился, продолжая бросать заклятья. — Сол, хватит, ты вовсе не помогаешь. Это не сработает! — вампир обернулся к нему.

— Что ты понимаешь, смертный? Если ты недостаточно силен, чтобы справиться с защитой, это не значит, что заклятье не работает. Глупец, — яростно прошипел Сол. Ракеш не стал медлить. Его палочка двинулась, и из неё беззвучно вылетела молния.

Получившийся в результате громовой грохот и вспышка света потрясли всех. Сола отбросило футов на тридцать вниз по тропе, где он жестко приземлился; тело вампира сотрясали сильные электрические разряды. Ракеш остановил заклинание и позволил Солу пережить последний его разряд. Вампир медленно перевернулся и встал, пошатываясь и дергаясь от остатков электрического удара.

Дарэй засмеялся.

Игнорируя униженного вампира, Ракеш обернулся к группе.

— Это такой тип защиты, которая поглощает всю брошенную в неё разрушительную магию. Если мы попытаемся её сломать, то только вольем в неё ещё больше мощи. Её нельзя преодолеть грубой силой. Мы должны вытянуть из защиты всю магию, — объяснил он.

— Как этого достичь? — спросил Том. Ракеш пожал плечами.

— Не знаю. Возможно, с помощью простого призывающего заклятья. Вызов двери прямо из стены заставит защиту использовать всю имеющуюся у неё энергию, — предложил Ракеш, не зная, сработает ли его идея.

Восемь других человек встали и выстроились в линию, нацелив палочки на дверь.

— АКЦИО! — стена задрожала, защита вспыхнула, становясь ненадолго видимой. Напрягаясь от призывающего заклятья, щиты засияли, и жар чуть потускнел. Заклинание прекратило действовать.

— АКЦИО! — снова попытались они.

— АКЦИО! — и снова.

— АКЦИО! — и опять.

К десятой попытке сияние защиты сильно побледнело, но восемь человек, бросавших заклятье, выбились из сил. Однако на стороне студентов было численное преимущество, и встала другая восьмерка. Ребята пытались снова и снова, один за другим уставали, но заменяли друг друга теми, кто ещё остался.

Сол не стал утруждать себя попытками помочь.

Наконец, Ракешу, Дарэю, Элли, Сайласу, Рианаэ и оборотню с тремя другими смертными удалось полностью снять защиту. Все почувствовали, как заклинание лопнуло, когда волшебство исчезло. Потихоньку начал появляться силуэт двери.

Пару раз ударив и пнув её, Сайлас отступил. Ракеш вогнал нож в трещину в стене и попытался дернуть дверь с помощью рычага к себе, а не от себя. Дарэй и Мара снова вскочили, чтобы помочь ломами. В конце концов, кусок скалы сдвинулся с места и медленно отошёл от стены. Как только дверь была открыта, все заглянули внутрь.

Туннель оказался больше, чем они думали: футов двадцати в высоту и широкий настолько, что по нему плечом к плечу могли пройти шесть человек.

С люмосами на палочках новые студенты пустились в медленный путь по туннелю. Том всё ещё левитировал бессознательную Таню. Никто из остальных не знал, что делать с девушкой. Это было особенно странно, потому что ещё шесть человек были укушены растениями, но никто не отреагировал так, как Таня. Люди ненадолго падали в обморок и потом несколько нехорошо себя чувствовали, но и всё. Ни у кого не изменился цвет кожи так, как у Тани. Дверь закрылась за ними сама. Сол подпрыгнул и оглянулся; в свете палочек Ракеш заметил страх в его глазах. Возможно, высокомерный вампир страдал от клаустрофобии? Или боялся темноты? Как бы это было забавно! Хребет, вдоль которого проходила тропа, не мог быть очень широким. Однако туннель оказался длинным. Вероятно, благодаря прятавшей его магии. В школьную долину можно было войти только сквозь него. Наконец, они достигли конца прохода, где Дарэй плечом толкнул дверь. Она распахнулась, и свет заструился внутрь. Собравшись снаружи на козырьке скалы, ребята в первый раз взглянули на свой новый дом.

Прочитав в книге об Акрен, что школа расположена в громадной долине, Ракеш нарисовал себе картину небольшой круглой плоскости, лежащей в кольце громадных гор. Книга не преувеличивала, а он оказался очень неправ.

Справа от них по склону бежала тропа, медленно спускаясь в глубокую впадину. В сущности, дорога была настолько длинной, что Ракеш гадал, успеют ли они в школу до начала ночи. Эпитет «громадная» преуменьшал действительность. На дальней стороне долины можно было видеть белые вершины гор, но их силуэты казались расплывчатыми и утопали в дымке, несмотря на совершенно прозрачный воздух. Далеко внизу простиралась долина, которая в длину была намного больше, чем в ширину. Взглянув на неё, Ракеш предположил, что она, должно быть, километров тридцати в ширину и в четыре-пять раз больше в длину. Прорезавшая вдоль всю долину река мерцала на солнце. Местами она расширялась и превращалась в систему озер, окруженную прудами. От поддерживающих температуру воды гейзеров и горячих источников в небо устремлялся пар. Наступило время листопада, и деревья меняли цвет. Всё внизу полыхало красками поздних диких цветов, оранжево-красных деревьев, высоких темно-зеленых сосен и золотистых трав. Рассматривая долину сверху и наблюдая за драконом, облетающим ограничивающую её слева гору, Ракеш подумал, что никогда не видел ничего прекраснее. Человек в жизнь этого чуда явно практически не вмешивался. Возле реки бродили стада пасущихся животных. По мелководью у края пруда пробегал лось. На утесе чуть выше их туннеля располагалось гнездо орла. Вокруг бродили пегасы и единороги, на которых, очевидно, охотились притаившиеся в траве существа. Ракеш предположил бы, что это жуткие волки. Посмотрев прямо вниз в озерцо, прилепившееся к основанию скалы, он заметил шевелящиеся щупальца существа, совсем непохожего на хогвартского гигантского кальмара. Река соединяла все озера, и Ракеш готов был поспорить, что там обитает русалочий народ.

Скрежет колес по широкой дороге оторвал их всех от размышлений. Перед ними выстроилась вереница изысканных черно-белых с серебряным и золотым карет, которых тянули адские жеребцы — огненные кони. Когда звери помчались прямо на них, студенты отскочили с пути. Однако потом кони остановились настолько резко, что колеса карет подпрыгнули. Громадные огнедышащие и выдыхающие из ноздрей файерболы животные с пылающими гривами и хвостами подняли головы и взревели. Помятые новички забрались в кареты, по четыре в каждую. На время поездки в школу Ракеш присоединился к Сайласу, Элли и Дарэю. Карета качнулась вперед, и огненные кони понеслись вскачь.

Сама школа располагалась на полпути вниз — там, где дорога достигала основания долины. Учебное заведение представляло собой громадное здание в горе. Переднюю часть скалы изрезали балконы и сады, а непосредственно за ними в толще склона скрывались комнаты. Большинство балконов, как и садов, было никак не связано между собой ни изнутри, ни снаружи. За исключением, кажется, самой большой системы садов, находящейся прямо над теплицами в дальней части школы. Взглянув на балконы, Ракеш заметил, что двери в комнаты толстые, выточенные из крупных камней. Благодаря отдельным балконам и садам напасть на школу было бы затруднительно. Чтобы забраться внутрь, нужно было либо быть обезьяной, либо соорудить конструкцию из веревок и лестниц. Выступающие из склона элементы представляли собой колонны и арки, покрытые белым и персикового цвета камнем. Похоже, большинство комнат располагались отчасти в самой толще горы, отчасти снаружи. Хотя, если возникнет надобность, их наверняка можно полностью закрыть и переместить всех внутрь.

Дорога привела их прямо в пещеру под школой, с другой стороны от замеченных строений. Здесь ребят ждали громадные каменные конюшни и выгон для лошадей. Все вышли из карет, Том по-прежнему левитировал Таню.

— Да уж… У них просто невероятные дизайнеры, — с трепетом проговорил Сайлас.

— Точно. Присматривай за котом! — предостерегла Элли — маленькая пантера гонялась за бабочками. Сайлас подхватил котёнка и вытащил из-под копыт. Огненные кони били копытами и кидали свирепые взоры, пока пантеру оттаскивали подальше от них.

Тут распахнулись изысканные входные двери, изукрашенные затейливой резьбой. Открыв секрет, что они фактически вытесаны из крупной скалы метровой толщины. А резьба скрывала в себе руны. Наружу вышли десять человек. Одним из них оказался мужчина, которого они уже встречали раньше в «Гаруде», Стив Марлак. У некоторых на рукавах, плечах и груди виднелись символы — вероятно, знаки рангов. Ступающая впереди женщина была одета в серебристо-серую рубашку и куртку из оленьей кожи, отделанную примерно дюжиной различных символов и знаков и серебряно-голубой вышивкой. Черные брюки она заправила в такого же цвета ботинки, из которых торчали ножи. Женщина казалась не слишком старой, но заплетенные в длинные косы волосы были белыми.

— Я — Нвара Аэльфлай, директриса Горной Школы Волшебства Акрен. Прежде всего, все вы предстанете перед школьным врачом. Он поможет вам излечить ваши раны — надеюсь, ещё до начала ужина. Однако большую часть ран вам придется вылечить самим. Но это вы уже знаете. Сегодня вечером вы будете ужинать вместе, завтра проведете день, выбирая уроки и определяя свой уровень в каждом классе. Послезавтра вы присоединитесь к остальным студентам, — и она ушла распрягать огненных коней. Жалкая на вид группа последовала за шестью из встречающих в больницу. Марлак со своими оставшимися коллегами взял в оборот всех, кто не ранен. Марлак остановил Ракеша с друзьями, отпустив при этом Тома с Таней.

— Никто из вас не ранен? Хорошо. Значит, раньше начнете разбираться с расписанием. Пойдемте. — Ребята молча последовали за ним в школу.

Ракеш быстро понял, что это место просто огромное. Коридоры в горе были громадными и прекрасно освещались с помощью факелов, сияющих шаров и растений, свисающих из корзин со светящимися цветами. Льющийся сквозь крошечные отверстия свет концентрировался в кристаллах, а потом лучи отражались на потолок. Кое-где он использовался в качестве украшения: волшебный огонь в чашечках подсвечивал алмазы, где концентрировался в нечто похожее на лазерные лучи. Потом те снова проходили сквозь другие алмазы и образовывали на стенах запутанные геометрические узоры. Ребята никого не видели, но становилось уже довольно поздно, и все студенты, вероятно, ужинали.

Ракеш сразу же заметил, что классные комнаты здесь не такие, как в Хогвартсе. И здесь в них хватало столов и парт, однако чаще виднелись поставленные в круг кресла. А если такого не наблюдалось, значит, в этой комнате большой круг образовывали уже сами столы вместе с довольно удобными стульями. Учебные группы в школе, очевидно, были очень маленькими. Ребята зашли в классную комнату, и всем оставшимся целыми новичкам — их оказалось лишь восемь — было сказано присесть. На столах лежали книги со списками предметов и описанием курсов. Ракеш тотчас же заметил, что в списке отнюдь не обычные школьные предметы. Продолжительность занятий по основам плаванья составляла лишь три месяца, тогда как магия крови требовала шесть полугодовых курсов. В школе не было рождественских каникул, однако и в начале нового года, и в период летнего солнцестояния студенты отдыхали две недели.

Ракеш составил список предметов, которые хотелось изучить, а потом принялся выяснять, с чего же начать. Он намеревался полностью пройти курс по магии крови. Как только занятия закончатся, то в будущем, если хватит времени, он вполне может изучать предмет самостоятельно под соответствующим надзором. Продолжать индивидуальные занятия разрешалось только тем, кто после трех лет обучения достиг истинного мастерства в магии крови.

В итоге он выбрал магию крови, трансфигурацию, магию нитей, зельеварение, а также боевые искусства и обучающий курс по магловскому оружию. И магия крови, и магия нитей предлагали полугодовой курс, чтобы студент мог определить, действительно ли он желает их изучать. Ракеш уже знал, что у него есть способности к магии крови, и намеревался, если получится, обязательно получить степень мастера.

Ещё ему хотелось взять курс по магии души. Крайне важный для него предмет, однако данную область волшебства нельзя было изучать, пока не пройдешь азы магии крови и некромантии. Магия души была так необходима ему, потому что именно её и использовал Волдеморт для создания хоркруксов. Разумеется, Волдеморт был не слишком в ней искусен и, возможно, даже не знал, что это целый раздел магии, хоть и не слишком большой. Если Ракеш сможет выяснить, как использовать магию души, то шансов найти и уничтожить хоркруксы Лорда у него будет гораздо больше. В настоящий момент он понятия не имел, как эту мерзость определить.

Два его новых друга-вампира выбрали то же, что и он; Элли же заменила магию нитей на целительство, а зельеварение на курс, разработанный, чтобы обучить студента в течение года искусно применять самые практичные заклятья.

— Имеются ли замечания по поводу домашних животных? — спросил Сайлас Марлака, когда преподаватель собрал листы с результатами их выбора.

— Нет, у директрисы — снежный леопард, а у меня гигантская двухголовая огненная саламандра, так что с нашей стороны следовать иным правилам было бы лицемерием. Можете держать кого угодно, однако если ваш любимец неспровоцированно поранит другого студента, у вас будут неприятности. Понятно? — строго проговорил Марлак, глядя на юную пантеру. Ракеш усмехнулся — Сигру можно оставить. Он не думал, что возникнут какие-то проблемы — только не в данной школе — но убедиться в этом было приятно.

* * *

Выделенные ребятам помещения закреплялись за ними в течение всего времени пребывания в Акрен. В отличие от хогвартских учеников, у каждого из студентов Акрен имелась своя комната и ванная — из-за того, что подростки занимались по индивидуальному графику, а по нему немало занятий проводилось ночью. К тому же многим требовалось и место для тренировок с собственной магией, плюс чтобы процесс зельеварения никто не прерывал. Несколько лет прожив в общей спальне, Ракеш очень обрадовался перспективе отдельного помещения.

Его комната представляла собой длинный прямоугольник с ванной и отдельным балконом в дальней части. Большая часть комнат имела свои собственные балконы или сады с наружной стороны. В передней половине комнаты располагалось рабочее пространство со столами, стульями и книжными полками. Спальную зону отделяли от рабочей шелковые занавески палевых оттенков золотого, серебряного и зеленого цвета. За спальной зоной находилась дверь в ванную и окна высотой от пола до потолка, одно из которых выходило на балкон. Его апартаменты располагались прямо рядом с комнатами его новых друзей. С одной стороны — Дарэя и Сайласа, с другой — Элли. Пока все остальные выбирали предметы и залечивали раны, Ракеш разбирал вещи. Разложив взятые с собой книги, включая учебники из старой школы, фолианты, скопированные им в Выручай-комнате, и несколько дюжин других, купленных в Лютном и Косом переулках, он трансфигурировал нужные ему вещи.

До этого у него никогда не было возможности самому оформить себе комнату, и в процессе Ракеш изрядно позабавился. Большая мягкая кушетка, приятный и очень толстый ковер, трансфигурированные до нужной ему высоты столы и стулья. Он удлинил кровать, а матрас сделал мягче, подняв конструкцию так, чтобы под ней можно было хранить разные вещи. Около кровати он сотворил большой террариум для Сигры. С несколькими уровнями и деревом, чтобы перебираться с одного уровня на другой, а также с проточной водой для питья и полива растений. Настолько большой, что он мог бы подойти и змее в десять раз больше Сигры.

Стены помещения остались пустыми, но он полагал, что в следующий раз, когда получится выбраться из школы (если когда-нибудь получится), он найдет что-нибудь и для них. Вынув Сигру из мешка в рюкзаке, Ракеш познакомил змею с её новым домом.

— Значительно лучше моего жилья в магазине, — прошипела Сигра, изучая пространство.

— Здесь столько места, что, если захочешь, можно запустить внутрь парочку мышей. В таком случае добавим им земли и нору, и ты сможешь питаться ими, когда пожелаешь, — предложил Ракеш.

— Да, так и сделай, пожалуйста. Самочку и самца. Если они размножатся, тебе не придется особо беспокоиться по поводу моей пищи. Просто оставь здесь сухого корма для мышей, — согласилась Сигра.

— В следующий раз, как появится шанс выйти наружу, я поймаю тебе несколько штук, — пообещал Ракеш. — Наверху справа есть распахивающаяся дверца. Можешь выбираться наружу, а оттуда на столик. Рядом стоит стул и подставка для ног, так что ты сможешь добраться до пола. Только оставляй все отходы в террариуме, пожалуйста.

— Спасибо, хозяин. За дверью тебя ждут. — Ракеш пошел посмотреть и обнаружил, что Элли и Сайлас со своей маленькой пантерой ждут его, чтобы пойти поужинать. Ещё одно преимущество питомца, с которым можно поговорить.

Они поужинали вместе с другими новыми студентами. Преподаватели ушли, новичков предоставили самим себе, а домовики подавали им еду. Для вампиров в кубках появилась кровь, и никто не стал интересоваться, откуда она взялась. Сол принялся разглагольствовать о том, что в подвале держат смертных, которых и используют в качестве корма для вампиров. Директриса сама была смертной, поэтому никто ему не поверил, но все равно от его рассуждений подташнивало.

— Знаешь, Сол, кровь, вообще-то, берут у животных, предназначенных для еды. Ты — лишь жалкая пародия на вампира, если не способен отличить вкус. В кубках ведь явно цыплячья кровь. Неужто ты такой слабак, что не способен сказать, у какого существа взята эта кровь? — лопнуло, наконец, терпение у Дарэя. Прекрасно понимая, что все вокруг слушают, Сол сердито взглянул на него в ответ.

— Конечно, способен, идиот. Как вампир ты обязан знать, что я пытался поставить смертных на место, — выплюнул Сол. Чего бы Дарэй не ожидал, но явно не этого. Обведя помещение взглядом, Дарэй вернулся к своему ужину, зная, что лучше не сталкиваться с разъяренными лицами присутствующих здесь смертных. Мудрое решение с его стороны, потому что все в зале оголили палочки, да и другое оружие тоже. У одного человека был огромный палаш. В конце концов, Ракеш нарушил тишину.

— Что ж, Сол, этот смертный уже однажды вырубил тебя током — может, мне следует повторить процесс? Что, в прошлый раз тебе не хватило боли? Кажется, ты слишком её любишь. Прямо-таки напрашиваешься на неё, — несколько человек рассмеялось, а большинство отвернулось от кипятящегося вампира и вновь принялось за еду.

* * *

Тем вечером после инцидента с Солом вампиры собрались вместе — Ракеш оставил дверь приоткрытой и слышал, как они собираются по соседству, в комнате Дарэя. Ракеш не знал, что происходит, однако понимал, что собравшиеся, похоже, решили изгнать Сола из своего вампирьего общества. Ракеш не спал, пытаясь выяснить, кем был Р.А.Б., и слышал, как Дарэй покидает свои апартаменты задолго до рассвета. Должно быть, он определил, где находятся некоторые из старшекурсников. К полудню во время обзорной экскурсии по школе на Сола холодно поглядывали все студенты-вампиры, проходившие мимо по коридорам.

Школа была огромной. Её явно разработали для того, чтобы обучать людей не только магии, но и другим вещам. На первом этаже располагались столовая, бассейн, несколько физкультурных залов, в том числе с альпинистской стенкой и с полигоном для стрельбы из лука, а также волшебная комната, способная формировать любой ландшафт — для занятий по борьбе на различных поверхностях и в разнообразной окружающей среде. Имелся в здании и подвал с темницами и несколькими лабораториями для зельеварения, всегда круглосуточно открытых для любого, кто желал ими воспользоваться. Предполагалось, что студенты сами должны отыскать способ получить свои собственные ингредиенты. Либо насобирать с существ или растений в долине, либо вырастить самостоятельно.

Остальную часть школы занимали классные комнаты и жилые блоки. Нашлось здесь место и для целительского крыла с несколькими обученными целителями, а также для теплиц и открытого бассейна. Во время тура по теплицам Ракеш призвал себе пару полевых мышей и сунул их в мешочек в кармане, чтобы позже познакомить с Сигрой.

Преподаватели не отмечали посещаемость, и только студента касалось, ходить на занятия или нет. Ученики могли покидать долину, когда им угодно — через тот вход, через который они и попали внутрь. Для поездки можно было воспользоваться огненными конями, если те всё же позволят сесть себе на спину, и это «если» — под большим вопросом. Препятствия с тропы убрали, и студенты могли на метлах долететь до начала пути, а там их ждали портключи, способные перенести учеников в предместья волшебной части Реджины.

Проверка на определение уровня класса оказалась совсем несложной. Благодаря году добавочного обучения в Выручай-комнате Ракеш прошел тест легче, чем предполагал. Второй день заканчивался весьма неплохо, когда к ним вновь присоединилась Таня.

— Таня! Ты очнулась. Выяснили, что с тобой случилось? — спросила Элли, таща с собой остальных четырех членов группы, пришедших проведать Таню.

— Да, аллергическая реакция. Такое бывает очень редко. Хотя это не такая уж и плохая штука. После случившегося я стала чем-то вроде растения, — объяснила Таня. Остальные переглянулись, гадая, чего же такого хорошего в том, чтобы стать похожим на растение.

— И что это значит? — наконец, спросил Сайлас.

— Что я способна фотосинтезировать — теперь я могу получать энергию от солнечного света! — сказала Таня. — Это так круто! О, и спасибо за то, что помогли мне добраться сюда, ребята, — несколько смущенно добавила она.

— О чем речь! Ты нас так тогда напугала, — ответила Элли. Постояв на льющемся в окно солнечном свету, Таня ушла, насвистывая, заканчивать свое расписание занятий. — Ух ты, всего лишь чуть-чуть солнца, и…

* * *

Магия крови стояла у них первым занятием. Ракеш принес свои ножи; они лежали в школьной сумке, которую он сам себе странсфигурировал. Преподавал, что уже вызывало интерес, вампир. Очень высокий, привлекательный темноволосый тип со светло-серыми глазами; одну из его бровей пересекал небольшой шрам. Передвигался по комнате он совершенно бесшумно. По тому, как прямо-таки вытаращились глаза остальных вампиров, когда тот представился Тристаном Намаком, Ракеш определил, что это кто-то очень важный. Первое, что преподаватель сделал, — принялся выкладывать им некоторые факты о магии крови. То, что уже знал Ракеш: что для неё в основном требуется кровь работающего с ней магом, а также, что подобная магия не является темной, к тому же она довольно опасная. Пока вампир рассказывал, сидевший слева Сайлас наклонился к Ракешу.

— Нас и вправду будет учить Намак! Он — самый известный из всех, кто практикует магию крови! Фактически, он и изобрел это искусство!

— Кто он? — поинтересовался Ракеш; в голове всплыл лишь факт того, что имя попадалось ему в книгах, но ничего конкретного парень не вспомнил.

— Ох уж эти смертные! Ему больше трех тысяч лет. Ты хоть представляешь, насколько мало число вампиров, что живут так долго? Он занимался магией крови ещё в Римской империи! По идее, обычно он обучает только самому высшему уровню магии крови, и даже тогда сам выбирает студентов для индивидуальной работы. Если хочешь быть мастером в этой магии, то единственный способ — стать одним из его учеников. Последний раз, когда он обучал начинающих, был еще в 1700-ых годах! Нам так повезло! — разливался соловьем Сайлас со светящимися глазами. Писавший на доске примечания Намак вдруг отвлекся.

— Некоторых из вас может удивить факт того, что я преподаю в этом классе, так как обычно я обучаю лишь лучших из наивысшего уровня обучения. Я проиграл директрисе спор. И, как я понимаю, это ваша вина, — прорычал он, смотря прямо на Ракеша, Дарэя, Сайласа и Элли. Четверка обеспокоено переглянулась. — Вы добрались сюда раньше, чем любая из групп за несколько десятилетий, — хмуро объяснил Намак. — Я не знаю, откуда знала Нвара, нам нельзя наблюдать, если мы держим пари, однако она полагала, что, по крайней мере, одна группа доберется до места ещё до девяти утра. — Четверка усмехнулась друг другу, пока Ракеш удивлялся, откуда директриса могла узнать, что у них получится. В конце концов, Намак отвернулся от доски, чтобы посмотреть на класс.

— Я начну свою речь с предупреждения: существует довольно большой шанс, что кто-то из вас умрет во время обучения в этом классе. Каждый год, по крайней мере, один из студентов умирает от магии крови. Около, гм, восьмидесяти лет назад у нас был очень плохой год, и мы потеряли одиннадцать человек. — При этой новости ученики не на шутку зашевелились. — Если вы не будете в точности следовать указаниям, то умрете. Надеюсь, все из вас имели об этом представление до того, как к нам присоединиться. Вы обязаны были знать, — он сделал паузу и оглядел класс так, как будто был чрезвычайно уверен, что большая часть учеников и понятия не имеет, насколько это опасно. — Итак, магия крови — фактически, старейшая форма магии. Тем не менее, в отличие от многих других типов волшебства, для каждого индивида она разная. Магия крови выполняется посредством вырезания надлежащих рун на коже индивида при помощи специальных ножей. Во время процесса индивид ощущает свою магию и направляет её в руны по мере их вырезания, формируя связь между рунами и своей магией посредством своей же крови. Используемые для этой цели руны варьируются; каждому требуется свой набор рун — одинаковый не сработает. Иногда крайне малые отличия — достаточно полмиллиметра — могут означать либо успех, либо провал. Важно следовать своему инстинкту; он и только он может указать вам, где поместить руны. Если вашу руку уводит в сторону, когда вы рисуете руну, не стирайте рисунок; начните сначала и посмотрите, не случится ли этого снова. Если да, тогда произошедшее — не случайность, — здесь он вновь остановился и посмотрел на класс, где сидели десять учеников, отнюдь не только первокурсники. Курс можно было начать в любое время, и один из студентов обучался в Акрен вот уже три года. — Каждый фрагмент магии крови делается в несколько стадий. Первая стадия закладывает основу и начинает воздействие; вторая — усиливает и направляет магию. Возможны от трех до дюжины стадий, в зависимости от того, чего вы хотите достигнуть, — он снова оглядел класс, чтобы удостовериться, что все это записали. — Теперь я скажу, что некоторые люди способны коснуться своей магии и почувствовать, как она направляет их, лучше, чем остальные. Если вы когда-либо почувствуете, что что-то может пойти не так и вы не уверены в успехе, остановитесь и не пытайтесь проводить ритуал. Лучше покинуть класс, чем умереть. Попытка работы с магией крови не требует ни храбрости, ни настоящего ума, а вот осознание и принятие факта, что есть шанс, что для вас это не сработает — да. Некоторые просто к ней не способны. У других же к ней сильная склонность. — Внезапно Намак повернулся, выпрямился и посмотрел прямо на Ракеша. — И ты ей уже занимался, не так ли? Что это было? — Все глаза обратились на Ракеша, одни (Сол) смотрели с завистью, другие — со страхом, а некоторые удивлялись, не сошел ли он с ума. Ракеш не был уверен, безумен ли он настолько, как они думают.

— Я сделал не так уж много, первые стадии для нескольких разных фрагментов. Одну стадию для рефлексивной скорости и точности, одну для силы и ещё одну — для выносливости. Я почти завершил вычисление правильных символов для второй стадии выносливости, — честно ответил Ракеш. Все его ритуалы относились к первой стадии, эффект уже проявлялся, однако не был пока таким, каким станет в конечном итоге. Он мог скорректировать магию крови во время будущих стадий — чтобы выбрать тип рефлексов, дабы знаки работали лучше либо при обороне (больше реагируя на опасность и нападение), либо в состоянии покоя. Пока ничего особо сложного ему выполнять не приходилось.

— Ты сделал всё сам? — спросил Намак. Он был впечатлен, однако, если судить по выражению лица вампира, сомневался, не слишком ли Ракеш опережает события.

— Мне очень помогли некоторые книги по этому предмету, — ответил Ракеш.

— У тебя есть с собой ножи, которыми ты пользовался? — Ракеш вытащил ножи в простых металлических ножнах черного цвета и вручил их преподавателю. — Ах, они высокого качества, плюс правильно хранятся, — отметил Намак, одобрительно кивнув. Ракеш научился ухаживать за специальными лезвиями, что означало заполнять ножны определенным типом зелья, хранить ножи при определенной температуре (так, чтобы температура в ножнах была значительно ниже ноля), во время полной луны подставлять лезвия под лунный свет и нагревать их на волшебном огне во время обоих солнцестояний.

— Они дорого стоят, и я их люблю — не хочу, чтобы они сломались, поэтому я научился за ними ухаживать до того, как начать использовать, — ответил Ракеш. Намак кивнул и вручил их ему обратно.

— Один из них отличается от остальных, ты заметил? — задал вопрос Намак.

— Да, он — для исцеляющих рунных ритуалов в магии крови, и его надо омывать в крови единорога каждые десять лет. Ещё два года до момента, как это потребуется, — ответил Ракеш. Намак широко усмехнулся.

— Зайди сегодня вечером в полшестого, я бы хотел посмотреть, насколько на самом деле хорошо работают твои знаки, — сказал Намак. Ракеш кивнул и убрал ножи. Вампир повернулся обратно к классу.

— Как вы только что видели, магия крови предполагает использование специальных ножей, требующих определенного способа хранения и специального ухода. Если вы будете пренебрегать нужным уходом, то в следующий раз, когда вы ими воспользуетесь, они вас убьют, если не разрушатся в вашей руке, когда вы будете вынимать их из ножен. Я не ожидаю, что у большинства из вас они есть, потому что такие ножи редки. В этот день поздно вечером пройдут дополнительные занятия, где я помогу вам сделать свои собственные ножи. Сегодня и весь следующий месяц мы сосредоточимся на изучении того, какую часть каждого фрагмента, куда именно наносить на тело и в каком порядке они должны вырезаться, в зависимости от предполагаемого эффекта волшебства.

К концу занятия Ракеш продвинулся дальше в следующем этапе ритуала по выносливости, и Намак предложил ему воспользоваться комнатами, специально предоставляемыми школой для ритуалов по магии крови, когда Ракеш будет готов. На несколько следующих месяцев учитель запланировал просмотр классом того, как некоторые из старшекурсников работают над своей магией крови, однако вампир полагал, что Ракеш будет готов к следующему этапу значительно раньше. Для Ракеша же вместо этого Намак решил в ближайшем будущем устроить наблюдение более продвинутого ритуала такого же типа, как и тот, что задумал первокурсник.

— Чтобы ты лучше представлял то, что понадобится, — объяснил он. Ракеш согласился: чем более продвинутой является стадия, над которой работаешь, тем предлагается меньше рекомендаций. Посмотреть на кого-то другого было бы очень полезно — в качестве источника идей и на случай того, не забыл ли он каких-нибудь мелких деталей подготовки в разработке своего ритуала.

* * *

Трансфигурацию их классу преподавала очень низенькая женщина с коротко стриженными светлыми волосами, представившаяся профессором Уолнер. Не слишком молодая, но и не старая. Преподаватель начала с рассказа о том, что они изучат трансфигурацию человека, а потом примутся за анимагическое преобразование.

— Все, кто желает закончить Горную Школу Волшебства Акрен, должны стать анимагусами. Для студентов, попавших к нам в двадцать, это проблема, поскольку у них есть всего лишь год, который практически полностью посвящается изучению трансформации. Иногда мы вынуждены использовать хроновороты, однако независимо от того, чего это стоит, каждый должен её изучить. Включая и вас, оборотни, — добавила она, глядя на троих или четверых в классе. — Да, Рианаэ?

— Я думала, что это невозможно, — заявила вампирша.

— Нет, просто труднее. Я — оборотень, и в настоящий момент работаю с парой своих коллег и нашими самыми одаренными студентами над тем, чтобы обнаружить способ и овладеть более чем одной формой. — Уважение Ракеша к преподавателю сильно возросло. Должно быть, женщина принимала ликантропное зелье, потому что у неё не наблюдалось признаков напряжения, как у Ремуса. А это зелье было единственным, что уменьшало телесное напряжение при трансформации.

— Итак, при человеческой трансформации вам всегда следует быть очень осторожными. Если вы обратите кого-нибудь наполовину в медузу, он, вероятно, умрет. Мы начнем с созданий, не слишком отличающихся от человека — с других млекопитающих, и сначала займемся превращением рук, ног и участков кожи, потом перейдем к трансформации тела целиком, — сказала профессор Уолнер. Класс разделили на пары, и для каждой определили различный тип примата. Ребята принялись пытаться превращать руку или ногу партнера в такую, как у заданного существа. Не слишком сложная задача, предназначенная больше для того, чтобы посмотреть на их технику, чем чему-то научить. К концу занятия большинство их них смогло преобразовать руку партнера в плавник кита или в кошачью лапу. Ракеш и Элли, работавшие вместе, дошли до птичьих лап, что оказалось довольно сложным из-за того, что выбранный вид имел менее пяти когтей. Во время трансфигурации один палец требовалось удалить, а затем снова возвратить на место при превращении обратно в человека.

После урока Ракеш со своими друзьями направились искать столовую. Новички вновь сидели вместе за завтраком и не виделись с другими студентами нигде, кроме как на занятиях. Обеденным залом служила огромная комната с большим шведским столом у входа и с сотнями круглых и прямоугольных столиков, одни из которых были большими, а другие — маленькими. Всю дорогу вдоль стола с едой, а потом и к своему месту (где их оставили в покое) новички уворачивались от окрашивающих чар и легких трансфигурационных заклинаний.

— И что это было? — спросил Ракеш студентов за соседним столом, один из которых бросил в него порчу увеличения ушной серы.

— Традиция приветствовать новичков во время первого обеда, — ответил парень с татуировкой — рисунком волка и рунами, которые, вероятно, означали «оборотень» на каком-нибудь древнем языке. — Чтобы посмотреть, насколько у вас хорошие рефлексы. — Другая девушка-оборотень — кажется, его старшая сестра — наклонилась к нему.

— И примите ли вы или нет ответные меры, — добавила она. — Большинство достаточно умны, чтобы этого не делать, так как нас намного больше, чем вас. Вон тот сопляк был несколько расстроен, когда мы выкрасили ему волосы в оранжевый цвет, — показала она на потолок.

— Ух ты, вот это да, — восхитилась Элли. На потолке за лодыжки был подвешен Сол, по всему телу у него ползали пауки размером с руку Ракеша, а волосы вампира были ярко–апельсинового цвета.

— Никогда не спускайте его вниз, — сказал Ракеш, и старшие студенты рассмеялись.

Примечание автора:

Я знаю, что в реальности провинция Саскачеван плоская как блин, поэтому я ее и выбрала. Горы не стерлись от времени, а были взяты и удалены из мира основателями Акрен.

* * *

Ракеш оставил друзей в столовой и по указаниям Намака нашел кабинет древнего вампира. Комнату было не так трудно обнаружить — она располагалась прямо рядом с помещениями для практики магии крови. Что имело смысл, если учесть то, что у Тристана Намака было больше опыта практики магии крови, чем чуть ли не у любого живого существа. Если бы кто-то попал в беду, вампир бы всегда знал, что делать, хотя Ракеш не был уверен, можно ли хоть что-то сделать для человека, провалившего ритуал магии крови. Никаких же других вампиров возраста Тристана, искусных в этой магии, не существовало по причине того, что все они умерли.

На двери был изображен набор ножей для магии крови на фоне сияющих рун. Ракеш не успел постучаться, как дверь распахнулась сама.

— Входи. Берегись лизарда, хорошо? У него ужасный нрав, — донеслись из соседней комнаты слова профессора Намака. Дверь сама закрылась за Ракешем. Юноша стоял в крошечной прихожей, расширявшейся дальше в комнату побольше. Шагнув внутрь, Ракеш остановился и огляделся.

Первое, что пришло Ракешу в голову: «Ух ты». По словам Сайласа, Тристан Намак когда-то был вторым из вампиров Рима, и жил в скрытом от чужих глаз волшебном великолепии, превосходившим даже дворцы императора. И через несколько тысяч лет Тристан Намак жил так, как будто все ещё царил расцвет Римской империи. Стены были из камня. Пол — мраморным. Крепкие стулья — деревянными, с инкрустацией из крокидолита и серебра. На каменных колоннах крепились золотые скобы для факелов со вставками из бирюзы и обсидиана. Между колонн извивалась каменная мозаика. Высоко вверху, на вершинах колонн, располагались кашпо с ниспадающими из них мощными волшебными растениями. Некоторые из густых ярко-зеленых и красных плетей были десяти футов в длину, и всё равно едва доходили до макушки Ракеша. Цветы росли из разряда тех, что обычно в темноте светятся сверхъестественным синим цветом. Ракеш не помнил, как они называются. Доспехи, некоторые — настоящие римские, а некоторые — из намного более ранних эпох, стояли вдоль стен у входа. В кабинете справа располагались элегантные деревянные стол и стулья, и лежал ковер — предметам, должно быть, было не меньше нескольких тысяч лет. Около стула нашла себе место пара расшитых жемчугом шлепанцев из лисьего меха. Стены кабинета были полностью заставлены деревянными книжными полками. Слева несколько ступенек вели вниз в гостиную с высоким потолком, в которой обнаружился низенький стол из мрамора и цветного стекла. А также две кушетки, несколько невысоких табуретов и кресло из цельного куска мрамора. На кушетках лежали толстые вельветовые и шелковые покрывала. Спинку и сиденье мраморного кресла смягчали две толстые вельветовые подушки. Пол под столом представлял собой древнюю мозаику из цветного стекла и камней. Потолок был расписан фигурами красивых темных ангелов, чернокрылых мужчин и женщин, нападавших на сидящих внизу людей. Вдоль стены располагались большие, из тонкого мрамора, стеллажи с книгами. Над ними висел шелковый гобелен с грифонами. Всюду взгляд натыкался на подсвечники из прихотливо сплетенного и скрученного черного железа со свисающими нитями бус и драгоценных камней.

Один дверной проем, прямо перед ним, вел между огромными каменными колоннами на большой балкон. Другая дверь, справа за кабинетом, выходила, вероятно, в спальню. Он не мог видеть четко, нитки стекляруса закрывали вход. Третья дверь слева, за кушеткой, открывала путь в громадную комнату, которую, как предположил Ракеш, использовали для дуэлинга или магии крови… или, может быть, в качестве жилья громадной рептилии на полу напротив него. Намак велел беречься лизарда. Тот был длинным от носа до кончика хвоста — по крайней мере, с рост юноши; окраска ящерицы — зеленой, черной, золотой и пурпурной. Рептилия была немного похожа на игуану, однако её шею охватывало большое «жабо», и когда животное заметило Ракеша, жабо раздулось, и оказалось, что складки внутри ярко-оранжевого и красного цвета. Тварь зашипела на него, и юноша двинулся в обратном направлении. Черные глаза лизарда наблюдали за ним, а ярко-пурпурный язык пробовал воздух на вкус. На хвосте у ящерицы торчали шипы, а когти у неё были просто огромными.

— Это ведь не обычная плащеносная ящерица, правда? — окликнул вампира Ракеш, надеясь, что тот успокоит рептилию, так как обходить её не слишком хотелось. Профессор Намак показался в проеме двери, ведущей в ванную, с хрустальным бокалом чего-то — вероятно, крови. Он оперся о дверь и наблюдал в развлечении, как Ракеш медленно пятится от раздраженной ящерицы, которая припала к земле, будто бы готовясь прыгнуть.

— Нет — конечно же, нет. Это волшебный кузен плащеносной. Очень редкий вид, практически невозможно достать. Однако они чрезвычайно умны и прекрасно адаптируются в домашних условиях. У него сейчас плохое настроение. Понимаешь, я снова наступил ему на хвост, и когда он отпрыгнул, то приземлился в своей поилке — крайне для него унизительно, — объяснил Намак, подмигивая, а потом спокойно перешагнул через шипящую ящерицу и направился дальше в гостиную. Та попыталась было цапнуть его за ногу, но вампир слишком быстро отдернул ногу и резко стукнул рептилию по носу в отместку. Кипящее от ярости животное заревело и плюнуло в него. Намак выхватил откуда-то стеклянную емкость и поймал туда слюну.

— Он плюется ядом, наподобие кобры, стремясь попасть в глаза. Очень полезная штука. А теперь прекрати, Эли, у нас — гость. Хорошая рептилия. — Ящерице не понравилось, когда её назвали рептилией. И ей, казалось, было все равно, одни они или нет; зверь зашипел и сердито затряс своим жабо. Намак отвернулся и поманил Ракеша за собой. Юноша последовал за ним, следя за острыми зубами твари. Профессор присел на одну из кушеток и жестом предложил Ракешу занять стул.

— Ты сказал, что завершил три фрагмента первой стадии магии крови. Или ты решил сказать в классе только об этих?

— Нет, всего три. Я пытаюсь сейчас проработать ещё один, который позволит моему телу использовать кислород более эффективно, чтобы такая высота не беспокоила меня, но…

— Не надо, — перебил его профессор. — Не пытайся пока делать такие вещи. Выносливость, сила и скорость реакции — все это твое тело может улучшить естественными тренировками. Магия крови сделает процесс проще и быстрее. Если же желаешь начать улучшать человеческое тело именно рунами, я предложил бы тебе сначала закончить как минимум третью стадию выносливости — она поможет тебе завершить настолько продвинутую ступень в магии крови, как ритуал по переработке кислорода. Этот набор рун намного сложнее, чем другие, и для положительного результата требует физической адаптации к большой высоте. Ритуал надо будет проводить на высоте где-то от двенадцати до пятнадцати тысяч футов над уровнем моря, если ты хочешь, чтобы он и в самом деле сработал. — Ракеш кивнул. Он был уже почти готов ко второй стадии ритуала выносливости. Если все сложится удачно, он будет готов к высотному где-то через восемь-десять месяцев.

— Были ли у тебя проблемы с теми тремя ритуалами, что ты уже провел?

— Я не уверен, что что-то заметил, если даже они и были.

— Головокружение в течение нескольких дней после ритуала — обычное дело в магии крови, если руны расположены на теле неправильно. Кровь из носа, помутневшее зрение, головная боль, желание поспать намного больше, чем обычно. Трудности с простыми заклинаниями? — перечислил Намак. Ракеш покачал головой.

— Нет, вообще-то, я чувствовал себя даже лучше после ритуалов, чем до них. Абсолютно никаких проблем. — Тут он вспомнил и поправился: — Ну, вообще-то, чувство равновесия немного пошаливало. Однако я думаю, что это от рун у меня на пятках и лодыжках. — Намак моргнул и опустил бокал.

— У тебя на пятках и лодыжках?

— Ну да, руны для выносливости… — Ракеш заметил, что Намак всё ещё пристально смотрит на него. — Они не должны были располагаться на пятках и лодыжках?

— Нет. Обычно — нет. Не до третьей стадии, — ответил его учитель. — Позволь-ка мне взглянуть. — Ракеш пожал плечами и снял ботинки; он был уверен, что все в порядке. Ему казалось, что руны там и должны располагаться, а в местоположении их на ногах он был уверен больше всего. Намак взял его ногу и принялся исследовать знаки.

— Позволь мне предположить; вторая нога в точности симметрична? — наконец, сказал он, отпуская ногу юноши.

— Да, — ответил тот, гадая, откуда Намаку это известно. Руны в магии крови практически никогда не располагались симметрично на разных конечностях. Должно быть, Намак ощутил смущение ученика, потому что ответил ещё до того, как Ракеш задал вопрос.

— Нестандартные руны обычно располагаются симметрично. А другой набор у тебя на спине?

— Ага. Опять же, немного отличается, — сказал Ракеш, зная, что руны на шее и спине на самом деле очень даже отличались от всего, что показывалось в книге. Профессор жестом велел ему повернуться и снять рубашку; Ракеш повиновался.

— Ты сказал, что они лишь немного отличаются. Тот набор, что у тебя на шее, обычно вырезается на плечах. — Ракеш пожал плечами.

— Казалось, что так будет правильно. Я попытался воспользоваться другими схемами, однако они не работали так же хорошо. Я не чувствовал, что смогу направлять по ним магию должным образом. — Намак встал и принялся исследовать набор рун у Ракеша на спине. Этот конкретный набор был очень трудным: чтобы его сделать, требовалось без палочки левитировать нож. Руны представляли собой серию больших кругов, закрывавших большую часть спины, с меньшими кругами внутри, а в них — ещё несколько наборов рун. Его знаки были не так уж и отличны от того, что имелось у других. Отличие было настолько малым, что лишь немногие могли действительно его заметить.

— Рисунки кругов обычно выстраиваются вдоль позвоночника. — Но Тристан Намак, конечно же, заметил бы все необычное. Ракеш гадал, сколько можно определить лишь по особенностям рун магии крови. — Они прекрасно будут работать и в таком виде тоже, у всех чуть разный способ сбалансировать руны. Однако когда начнешь вторую стадию, удостоверься, чтобы руны пересекали каждый позвонок. Это отцентрирует в тебе магию и свяжет все участки вместе, — профессор отступил и протянул ему рубашку. — Твои руны — очень странные. Планируешь заниматься магией души? — спросил он. Ракеш замер — он и не представлял, что это можно было вывести лишь из парочки немного нестандартных наборов рун.

— Да. Я хотел бы стать мастером и в магии души, и в магии крови, — наконец, ответил он.

— Потому что находишь её интересной? Или из необходимости? — спросил Намак. Юноша гадал, а не известен ли уже случайно вампиру ответ.

— И то, и другое. Я очень интересуюсь магией крови и души. В частности, потому что у меня много друзей, не являющихся людьми. Мне не нравится слушать, как к ним относятся так, как будто у таких существ нет души, и они ничего не стоят только из-за того, кто они. Я бы хотел иметь возможность исследовать различия в душах разных видов существ, если они вообще есть. И я нахожу магию души действительно интересной. Магию крови же я люблю из-за того, на что она способна и потому что думаю, что обучение ей должно быть больше распространено. Возможно, это и есть самый могущественный вид волшебства, — сказал Ракеш. Профессор Намак, кажется, принял его объяснения, в большинстве своем — правдивые. Единственное, о чем Ракеш умолчал, это о своей надежде на то, что магия крови и души дадут ему преимущество в борьбе против Волдеморта.

— У тебя великолепные способности к магии крови. И тот факт, что твои руны выносливости указали тебе в качестве места своего размещения ноги, говорит, что у тебя есть способность, по крайней мере, начать работать с магией души. Руны магии крови, используемые в магии души, многократно охватывают ноги. Никто не знает точно — почему, однако руны, которые у тебя уже есть, предназначены для того, чтобы остановить магию души от поглощения магии крови. Ты же знаешь, что это — реальный риск. — Ракеш знал. Его книги по магии крови упоминали, что случилось с сотнями людей, попытавшихся практиковать магию души… только чтобы обнаружить, что их магия крови с ней совершенно не сочетается. Никто из них не выжил. Намак остановился и глотнул напиток из бокала; лоб вампира сморщился в размышлении. — Ты пока не достаточно долго занимался магией крови, чтобы быть в этом точно уверенным, однако большая часть твоего волшебства сконцентрирована на выживании и борьбе. Тем не менее, я нахожу интересным, что руны на твоей спине указывают на то, что у тебя есть великолепные данные для крупных ненасильственных волшебных действий. Таких, как построение щитов или наложение чар, защищающих и образующих Акрен. Скомбинировать эти два искусства будет сложно. Однако если у тебя есть к ним способность, тогда используемые тобой руны будут и дальше все сильнее отличаться от нормальных наборов.

— Почему? — спросил Ракеш.

— Потому что большинство людей используют магию крови, чтобы достичь какой-то одной цели за один раз. Они не способны более обширным действиям в плане магии. Они хотят увеличить выносливость — и делают это. Такие люди видят только возможность усовершенствовать себя, а не способ улучшить связь с собственным волшебством.

Они всегда борются со своей магией. Их способность объединить в себе свою волю со способом, которым работает волшебство внутри них самих, минимальна. Твоя — огромна. Ты улучшаешь себя и в то же время достигаешь лучшей связи со своей магией. Ты можешь комбинировать способ работы волшебства и свою цель. Ты не борешься со своей магией, как большинство, заставляя её работать. Открываешь себя навстречу волшебству и позволяешь ему действовать так, как оно способно, а не так, как желаешь ты. Именно это и дает возможность использовать и руны для борьбы, и те, что нужны для волшебства большего масштаба. — Намак снова сделал паузу, чтобы подумать.

— Люди уделяют много внимания тому, что нормально. Не все способны использовать одинаковые движения палочки. Некоторые вообще не могут их выполнить, однако их учат, что это необходимо. И они всё равно заставляют свою магию действовать именно так, благодаря чему эффект ослабляется. Магия крови часто работает так же. Одни и те же руны пригодны для большинства, однако люди часто забывают полагаться на инстинкт и вместо этого пытаются повторить действия за остальными. Ты же выполняешь то, что тебе кажется естественным и необходимым, и не заботишься о том, нормально это или нет, — вновь пауза.

— И, конечно же, люди часто пытаются вырезать руны «покруче», а не те, что работают, — в конце добавил он, фыркнув и покачав головой. Ракеш понял, что ему такая мысль и в голову не приходила. После очередной паузы Намак встал и прошел через комнату на балкон. Ракеш, ощущая, что встреча закончена, поднялся и направился к двери. Обходя свернувшегося на полу лизарда как можно дальше.

— Скажи, когда будешь готов к следующему набору рун выносливости, — донеслось от вампира.

— Конечно, и спасибо вам, профессор, — Намак лишь кивнул и вышел наружу. Ракеш вышел. Было уже поздно, и он был уверен, что другие его уже ждут.

Он вошел в комнату и сразу же заметил, что оказался прав. Элли расположилась в кресле, а два вампира — на кушетке. Котенок Нури растянулся у них на коленях. Ракеш кинул взгляд на клетку Сигры, гадая, не следовало ли поставить на ней чары, чтобы юная пантера не учуяла змею. Сигра настороженно наблюдала за его гостями.

— Я не была уверенна, что ты желаешь, чтобы они здесь находились. Однако их четверо, так что я подумала, что лучше подожду, чем нападу, — тихо прошипела змея.

— Ну? Как прошло? — немедленно спросила Элли. Ракеш пожал плечами и взял одно из кресел крошечного размера с полки над столом. Поставив предмет на пол, увеличил и сел в него. Неплохая система для хранения мебели.

— Как вы сюда вошли? Дверь была заперта, — спросил Ракеш. Он был точно уверен, что запер дверь.

— Через балкон, — ответил Сайлас, усмехаясь. Ракеш посмотрел на открытые окна и осознал, что не поставил на них никаких запоров. Этим надо будет скоро заняться. — Вампиры могут прыгать по этим балконам, хотя смертным это трудновато. Мы просто перелевитировали Элли.

— Ну? Так что он сказал? — снова задала вопрос Элли.

— Что нет ничего неправильного в том, что я сделал. И предложил мне взять занятия по магии души, когда я закончу с необходимыми уроками по магии крови.

— Магия души! Хочешь попробовать?

— Конечно. Почему бы и нет?

— Ты знаешь процент гибели смертных, пытающихся с ней работать? — поинтересовался вампир. Ракеш покачал головой. — Только один из ста сорока человек с ней справляется. Большинству приходится стать вампирами, чтобы достичь хоть чего-то.

— Ну, об этом он умолчал, — сказал Ракеш.

— Дай нам знать, если решишь поменять расу, — заметил Дарэй. — Мы с радостью тебя обратим.

— Спасибо. Думаю, я все же останусь смертным, — отказался Ракеш, а Элли засмеялась над разочарованными выражениями лиц вампиров.

— Кровососущие чудовища… — ни один вампир, казалось, не оскорбился.

— И гордимся этим, — проговорил Сайлас, усмехаясь, специально напоказ увеличив один клык. Ракеш удивился, узнав, что вампиры могли прятать свои зубы, и что расположение их клыков не соответствовало расположению клыков смертных — у вампиров они росли непосредственно перед нормальным рядом зубов. И когда не использовались, казались совсем обычными.

— Ух, Дарэй — это твоё? — спросил Ракеш, только что заметив существо, распластавшееся на спинке кушетки за головами вампиров.

— Ох, ты же его ещё не видел. Ракеш, познакомься с Сатаной, он — волшебная летучая мышь-вампир, — сказал Дарэй, беря в руки создание в фут длинной. Это оказалась огромная летучая мышь из семейства кровососущих. Ярко-красные глаза, белые клыки, серебряные когти и кожистая шкурка чернее, чем пещерная тьма. «Поразительно типично», — подумал Ракеш.

— Почему Сатана?

— Ну, надо же мне было его как-то назвать. Нельзя же иметь любимца и никак его не назвать, — заметил Дарэй.

— Но почему Сатана?

— Но ведь ему подходит, не так ли?

— Сатана? — Дарэй, наконец, заметил скептический взгляд Ракеша.

— Он способен дышать огнем.

— Да ну.

— Он ещё вырастет на несколько дюймов. Обычно они бывают около полутора футов в длину. Великолепен, разве нет?

— Угу, конечно, — проворчал Ракеш. Лично он думал, что, стоя на лапах и зацепившись кончиками крыльев за кушетку, это существо больше походило на Норберта, скрещенного с чем-то неопределенно-пушистым темного цвета, вроде паука. Даже если бы он не знал, что эта штука пьет кровь, тварь все равно казалась угрожающей. Только Дарэй, эдакая квинтэссенция вампира, если такое вообще существует, мог взять себе в качестве любимца питающуюся кровью волшебную летучую мышь. И назвать её именем дьявола. Летучая мышь полузашипела-полузачирикала, и Дарэй снова взял её на руки.

— Он ещё не ужинал, а я не выпускаю его, пока не подрастет. Спокойной ночи, — сказал он и вышел из комнаты, воркуя с мышью. Ракеш не мог услышать, но был готов поклясться, что всё же расслышал, как Дарэй сказал что-то про то, что даст Сатане немного вкусной крови огненных коней.

— Как будто он и вправду зазубрил руководство по вампирам, да? — сказал Ракеш, кивнув на разделяющую их комнаты стену, когда услышал, как открылась дверь в комнату Дарэя. Элли хихикнула, а Сайлас усмехнулся и кивнул.

— И хуже всего то, что у него это получается совершенно естественно, — согласился он. — А он и понятия не имеет, до какой степени банален.

* * *

— Вот фигня! — выругался Ракеш, впившись взглядом в мешанину нитей на столе. Класс по магии нитей, который преподавал профессор Стиали, быстро превращался в наименее любимый им предмет. Честно говоря, уже превратился. Прошёл месяц занятий, а он не сделал ни малейшего продвижения в этом виде магии.

Они начали с самых простых вещей. Две тяжелые цепи, свисающие с потолка, и две нити. Ученикам требовалось связать цепи путем связывания нитей. У остальных в классе получалось неплохо. Рианаэ дошла уже до четырех цепей и пыталась при помощи четырех нитей сплести из них запутанный кельтский узел, и цепи в совершенстве повторяли все её действия.

Цепи Ракеша распутались так же быстро, как распустился и ряд его узлов, и теперь просто качались. По крайней мере, они не порвались вновь. Единственное, с чем он справился, это разнес шесть комплектов цепей. Тем, что вложил в нити слишком много магии и сосредоточился на волшебстве в одной точке вместо того, чтобы сконцентрироваться на всей длине нити. Благодаря неравномерному нарастанию параметров они стали ломкими, и количества мощи, вливаемой в заклинание, стало достаточно, чтобы тяжелые цепи раскрошились, как сухие листья. Профессор Стиали нашел это очень забавным и озадачивающим. У Ракеша были и талант, и умение, и понимание принципов волшебства, чтобы практиковать магию нитей; просто она у него не получалась.

— Попробуй ещё раз, — велел ему Стиали и принялся наблюдать, как Ракеш пытается снова. Медленно связывая нити вместе, тот сосредоточился на том, что нити на самом деле делают с цепями. Через несколько минут он разбил седьмой комплект цепей, а нити, подпитанные его раздражением, взорвались в пламени. Цепи, несмотря на то, что были металлическими, последовали за их примером и через пару секунд осыпались прахом.

— Простите, — сказал Ракеш, создавая очередной комплект цепей. Стиали покачал головой и усмехнулся.

— Ты — очень странный, Ракеш Асмодеус. У тебя множество сил и хватает способности. Нет причин, по которым у тебя не должно получаться. Если вскоре не наступит никакого улучшения, я бы предложил тебе заменить предмет. Нет смысла полгода учить то, что ты просто неспособен сделать. Попробуй что-то ещё и, может, вернись к магии нитей через пару лет. Или, возможно, у тебя просто нет к ней таланта. Некоторые люди не могут ею владеть, хотя я никогда не видел, чтобы у человека не получалось, если у него есть такие способности, как у тебя, — предложил ему профессор. Ракеш кивнул — он и сам об этом подумывал. Класс по беспалочковой магии казался ему все лучшим и лучшим выбором.

Рядом с ним Рианаэ прекратила работать с цепями и принялась левитировать стул куском нити. Ракеш нахмурился. Рианаэ предлагала ему помочь, но примерно через час они пришли к выводу, что Ракеш делает то же самое, что и она, но у него это не работает. Ракеш решил, что после ужина выяснит, в какое время начинается класс по беспалочковой магии для новичков. Занятия по магии нитей были лишь потерей времени.

За исключением уроков по магии нитей, все остальное обучение проходило прекрасно. Ракеш опережал всех, кроме Дарэя и Сайласа, имевших кое-какой опыт, — они закончили с теоретическими частями теории магии крови и доказали Намаку, что способны отыскать свое волшебство и вплести его в ритуал.

Курс по боевым искусствам и магловскому оружию был занятием, требующим самой большой физической нагрузки из всех, что Ракеш испытал за свою жизнь. Они должны были начать изучать оружие только через полгода. Первая же половина учебного года сосредотачивалась на рукопашном бое и подтягивании формы. Что означало бесконечные повторяющиеся серии ударов руками и ногами. Однако периодически спарринговать было забавно. Ракеш был уверен, что выглядят они наверняка нелепо, поскольку лишь у немногих из них был опыт борьбы. Он каждый день радовался своей предусмотрительности — тому, что вздумал обучаться борьбе и тренироваться, пока жил в Выручай-комнате. И за выполненные ритуалы по магии крови. Класс поделили так, чтобы более сильные, быстрые и выносливые вампиры и оборотни не причинили случайно вреда смертным студентам. Однако Ракеш часто оказывался с ними в паре, когда число студентов было неравным. Не имея ни скорости, ни силы на самом деле победить таких партнеров, он мог быть всё же уверен, что не получит случайно серьезных ран. А благодаря некоторым трюкам, выученным в Выручай-комнате, он зачастую мог продержаться против пока ещё не обучавшихся вампиров.

Студенты-вейлы занимались в отдельной группе, так как вейлы обоих полов имели тенденцию преобразовываться в течение боя. Большая часть их уроков сосредотачивалась на том, чтобы не допускать этого или управлять своим преобразованием так, чтобы проявлялись лишь когти. Вейл здесь училось поразительно много, но ещё удивительнее оказалось присутствие четырех гоблинов. Они были на год старше, но когда в Акрен говорили, что рады всем, то именно это и имели в виду.

Чтобы все набрали форму для полномасштабных тренировочных сражений в лесу вокруг школы, были разработаны физические упражнения: курсы по преодолению препятствий, полные предметов, через которые требовалось перепрыгнуть, веревок, по которым требовалось взобраться, и скал, на которые надо было вскарабкаться, набрасывающихся на учеников волшебных растений, от которых было необходимо увернуться… и время от времени преподавателей, швыряющих в них файерболы и молнии; и все это — в определенный срок. Ракешу нравилось бывать на открытом воздухе, и долина Акрен была чудесной; если такие уроки были необходимы, на свете существовало гораздо худшие места для подобного времяпровождения. Упражнения были трудными и сильно выматывали, но Ракеш не слишком возражал — у него довольно хорошо получались подобные вещи, ведь практики было уже достаточно. Безумному Глазу Хмури такое бы понравилось. При беге на длинные дистанции без препятствий было легко впасть в нечто похожее на транс и пропустить знаки опасности, говорящие о том, что за следующим поворотом что-то не так. Например, одна из вейл пропустила свежие следы и экскременты медведя и врезалась прямо в гризли. «Постоянная бдительность» и здравая доля паранойи о том, что же скрывается меж густых деревьев, быстро превратились в некое состояние души.

Сайлас и Дарэй, которые перешли в группу следующего уровня по классу боевых искусств, предложили Элли и Ракешу себя в качестве наставников по вечерам после того, как все закончат свою домашнюю работу. Как только стало известно, что вечером они занимаются в закрытом зале, к ним стали присоединяться и другие студенты, и через пару недель четыре или пять вечеров в неделю уже собиралось нечто вроде неформального клуба.

— Профессор Стиали? — позвал Ракеш. Через мгновение дверь открылась.

— Я задавался вопросом, когда ты придешь. Решил покинуть класс? — спросил профессор Стиали. В его бледно-голубых глазах читалось лишь развлечение и расстройства по поводу решения Ракеша не наблюдалось. Дело было в субботу после полудня, и Ракеш не скрывал факта, что прошедшая неделя была его последней попыткой в магии нитей.

— Да. Простите, но, кажется, это просто не работает, — сказал Ракеш, зная, что ничего больше объяснять не понадобится. Два месяца учебы, и ему не удавались даже самые основы в магии нитей. Он делал все, что предполагалось, но этого было мало — магия попросту не желала подчиняться.

Исходным условием и степенью успеха в данном виде волшебства служила обычно концентрация во время процесса на чем-то помимо самой магии. Чтобы выполнить большую задачу, обычно использовали что-то намного меньшее. Завяжите узел правильно — и все получится. Немного похоже на палочковую магию — вот эти движения, вот такие слова — и вот вам результат.

Тем, кто специализируется на магии нитей, дуэли не нужны. Эти люди просто вытаскивают кусок нитки и завязывают на ней пару-тройку узлов, воображая на их месте связанные конечности противника. Медленно затягивая сделанную петлю и желая, чтобы в реальности она обернулась вокруг шеи врага, они способны убить, находясь за несколько помещений от своей цели. Большинству не доступно ничего сложнее простейших задач, но воспользоваться этим видом магии для ломки защиты, по-видимому, не слишком трудно. Надо просто обернуть узлы вокруг щитов и сжечь нить, уничтожая вместе с ней и защиту. Убить же человека с расстояния могут лишь истинные мастера магии нитей, да и для большинства из них это настолько сложно, что они по этому поводу и не заморачиваются.

Простейшая магия нитей похожа на палочковую магию. Сложный же уровень больше похож на магию крови или беспалочковую. Как правило, магия нитей такого уровня индивидуальна для каждого, и её нельзя выучить по книгам. Но даже на такой стадии она сродни палочковой — правильные узлы к чему-нибудь, да приведут. Выбор же времени и расстояния между узлами — индивидуальны.

Ракешу очень хотелось научиться магии нитей, потому что этот вид волшебства являлся одной из самых могущественных форм магии для создания краткосрочных щитов. Щиты вокруг, скажем, здания, нельзя одолеть. Необходимо уничтожить нити, на которых держится защита. Их можно спрятать, иногда в самом здании, и тогда взлом практически невозможен. Преодолеть преграду возможно, лишь пригласив кого-то настолько же сведущего в магии нитей для того, чтобы превзойти поставленную защиту. Такая защита не держится очень долго, самое большее — несколько месяцев, потом нити распадаются; они не способны выдержать столько магии такое долгое время. Способа продлить краткий срок их жизни не существует, однако на этот самый «краткий» срок защита оперативна и настолько же сильна, как и магия крови.

Ракешу не удалось выяснить, почему магия нитей у него не выходит, однако при использовании нитей он не мог ощутить своего волшебства. Ему не удавалось отыскать силу, которую он научился находить, используя магию крови или палочковую магию. Ему казалось, что нити разрушают его обычную связь с волшебством. Профессор Стиали, как и сам Ракеш, был в недоумении — он ничего подобного раньше не видел.

Однако Тристан Намак только улыбнулся и кивнул, когда Ракеш об этом упомянул. Когда же Ракеш попытался докопаться до сути, он только ответил, что подобного и следовало ожидать. Сердитый — из-за того, что больше объяснений не получил — Ракеш потребовал ответа, почему тот такого ожидал. Намак пояснил, что профессор Стиали не знает, как использовать тот тип нитей, который нужен Ракешу. К сожалению, Намак также утверждал, что он тоже не знает, какими должны быть эти нити. Ракеш помнил о беседе недельной давности, когда он предпринял последнее усилие преодолеть преграду и хоть чего-то добиться в магии нитей.

— Когда-то я знал одного вампира, воистину древнего, который управлялся с этой магией без видимых нитей, — объяснил Намак. Они вновь беседовали в его апартаментах; Ракеш только что принес ему последнюю версию второй стадии рун выносливости. — Думаю, тебе следует попытаться найти другие нити, а не те, что использует Стиали и все остальные. — Ракеш вышагивал по гостиной туда и обратно, расстроенный и сердитый. Причин для такого абсолютного провала в этом виде волшебства не было. У Намака имелось несколько книг, написанных этим самым чудаком-вампиром, однако они никак не проливали света на его необычную способность. Чем бы эта способность ни была.

— Не те ли это нити, что обычно используются в плащах невидимости? — спросил он, когда, наконец, прекратил топтать пол. Намак немедленно отмел идею.

— Нет. Ты же знаешь, что те на самом деле не являются невидимыми — они становятся таковыми, только когда уже сотканы в плащ. Нет, он пользовался чем-то другим. — Ракеш вздохнул и покачал головой — что ещё это могло быть? — О старом вампире сказать точно можно единственное: он мог выполнять эту магию без видимых нитей и был одним из первых некромантов, — глубокомысленно продолжал профессор Намак. Ракеш поднял бровь. Нити не использовались ни в какой из известных ему областей некромантии. — Ты должен понимать, что я практически не знал того вампира. Я был одним из элиты в Риме. А он — древним, и я имею в виду именно «древним» — старше двух с половиной тысяч лет, когда мне шло всего лишь второе столетие. Полагаю, он являлся одним из ранних представителей нашего вида. Знаешь, он первым додумался с помощью некромантии задавать вопросы мертвым во время суда над их убийцей.

— Вот как, — удивился Ракеш. Такой вид некромантии впал в немилость после того, как несколько неопытных некромантов вызвали трупы в суде и те каким-то образом умудрились кого-то съесть. К тому же существовало парочка некромантов, воспользовавшихся своими знаниями для поднятий армий. Волшебники и ведьмы никак не смогли осознать, что определенная… да вся магия не бывает ни плохой, ни хорошей — зависит лишь от того, как её использовать. Им хотелось, чтобы всё было либо черным, либо белым. Злым или добрым. Как серпентарго — язык не является злым, это ведь просто способность человека. Почему люди настолько глупы? И всё же такими были отнюдь не все. За пределами Европы серпентарго не считали злом, а некромантов все ещё приглашали на заседания, если это было возможно.

— Что, сейчас уже не осталось в живых никого, кто был бы к нему близок?

— Нет. Все умерли при разрушении Атлантиды. Это случилось ещё до меня. Когда я его встретил, он был настоящим волком-одиночкой и редко говорил. Прочел мне пару лекций по некромантии, и я его больше не видел. Он мертв, я это знаю. Умер, когда пытался остановить чуму, которая могла стереть человечество с лица земли, — добавил Намак с печалью.

— Что ж, спасибо вам за то, что попытались, — произнес Ракеш, вручая книгу обратно. Намак просто кивнул.

— Ты разберешься. Не торопись, вы, смертные, обычно слишком нетерпеливы, — заметил он, улыбаясь. Ракеш только кивнул, думая, что ему-то как раз времени может и не хватить. У него была сила, понимание принципов работы волшебства, а вот с наличием времени могли оказаться и проблемы. Если магия нитей отпадала, то следовало взяться за что-то другое.

— Да. Наверное, после того, как начну работать с некромантией, — согласился он. Повернувшись к выходу, Ракеш почти споткнулся об Эли; ящерица расположилась прямо за ним. Капюшон наполовину раскрылся, и похожий на кнут хвост принялся хлестать, как хвост у кота. Лизард пристально на него смотрел, пока Ракеш осторожно его обходил. Существо показывало свой нрав всем, кроме своего владельца, а зачастую даже и ему.

— В то же время последняя версия твоих рун выносливости выглядит неплохо. Продолжай её дорабатывать, и скоро все будет готово. Помни про позвоночник — возможно, захочешь снова добавить блок рун для спины. Удостоверься, что все правильно, — сказал Намак, вручая ему диаграммы назад. Ракеш кивнул, дерзко погладил раздраженную ящерицу по голове и вышел.

Намак не смог помочь, однако беседа дала Ракешу надежду на то, что через пару лет ему, возможно, удастся попытаться изучить магию нитей вновь. Может быть, тогда, во время обучения некромантии, он и обнаружит то, что использовал старый вампир.

Помимо вышеупомянутых, на удивление бесполезных книг, Ракеш не нашел никаких других ключей к разгадке своего бессилия (его собственный термин). Асмодеус провел свой второй месяц в Акрен, проглатывая каждую найденную им книгу по магии нитей в библиотеке, а также множество по странным рунам магии крови, и абсолютно ничего не выяснил. Он пользовался теми же самыми зельями, что принимал обычно в Выручай-комнате для бодрствования и концентрации внимания по ночам в течение недель, но результата это не принесло. Профессор Стиали, вероятно, ждал, когда Ракеш окончательно сдастся.

— Все в порядке, Ракеш. Чем будешь заниматься взамен?

— Беспалочковой магией. Я уже тренировался в этом искусстве некоторое время сам, так что не слишком отстал от класса — вообще-то, по практике я их даже немного опережаю. — На самом деле, тесты профессора Хавари Йетран показали, что Ракеш опережает класс на много месяцев в плане использования беспалочковой магии и на несколько недель отстает в теории. Она думала, что Ракеш очень хорошо повлияет на класс, многие из которого начинали сдаваться, потому что ни у кого пока беспалочковой магии не получалось. Очевидно, люди не хотели заниматься этим видом магии, потому что результат требовал времени, а у многих и вовсе отсутствовали способности.

Что интересно, причина, по которой ученикам обычно не удавался этот тип волшебства, была, согласно словам Намака, той же, что и в магии крови. Они слишком привыкли полагаться на палочки и магические формулы и думали, что это и есть единственный путь для волшебства. Все хотели идти по определенному маршруту без всяких отклонений. Сделай вот так, и в результате получишь вот это.

Люди также ожидали, что волшебство возьмет и подействует само, как выходило у большинства в магии нитей, вместо того, чтобы за шкирку вытаскивать свою магию и указывать ей цель. В магии крови, как и в беспалочковой, обычно позволяешь волшебству выполнить свою задачу скорее инстинктивно, чем следуя каким-либо указаниям. Но в то же время нужно иметь невероятную силу воли, и вот это-то и смущало большинство. Для Ракеша всё сказанное имело смысл. Дать магии цель, потом — желание для её достижения, а вот направление своему волшебству для достижения этой самой цели указать минимально. Опять же, большинство людей этого вовсе не понимало.

В основном, если волшебник желал, чтобы что-то случилось, и призывал для этого магию, то так и получалось. Однако требовалось призвать волшебство и заставить реальность измениться с его помощью так, чтобы в результате произошло именно то, чего и хотелось бы. Воистину сложным было не просто сосредоточиться на вещи, которую ты меняешь, а заставить магию делать именно то, чего ты желаешь, и не вложить в процесс, допустим, чересчур много силы.

Все пытались оперировать беспалочковой магией одинаковым способом, тогда как она, практически так же, как и магия крови, была индивидуальна для каждого. Ни книга, ни учитель не могли научить здесь всему. Каждый был вынужден выяснять для себя все самостоятельно. Гермиона пришла бы в бешенство из-за идеи, что книги бесполезны. Ракеш забавы ради мысленно представил себе подобную картину. Однако это было именно так: никакой преподаватель не смог бы описать, как именно тебе следует обращаться со своим волшебством. Одним требовались жесты, другим — нет. Йетран поведала ему, что её бабушка могла выполнять беспалочковую магию только без движений руки и с магическими формулами на иврите. Несмотря на то, что еврейкой не являлась. Все зависело от того, каким образом ты сосредотачиваешься и работаешь со своей магией для получения результата.

Ракеш выяснил, что для выполнения большинства заклинаний необходимо думать именно о том, что происходит: как двигается воздух, чтобы заменить предмет во время движения, как клетки растения меняют форму на клетки животных, — такие мысли помогали и в беспалочковой магии. Существовало огромное количество переменных, большинство из которых даже невозможно было точно описать. Но Ракеш обнаружил кое-что, работавшее именно для него — ну, в какой-то степени. Он не так уж много пока что перепробовал, однако призывающие чары давались ему легко. За время, проведенное в Выручай-комнате, он открыл, что призывающие чары без палочки даются ему легче, чем невербально. Хотя все равно они удавались лучше с палочкой и магической формулой. Профессор Йетран сказала, что около трети студентов из класса, в конце концов, отсеется. Большинство проучится год или два, и следующую планку им преодолеть уже не удастся. А ведь студенты в Акрен набирались по принципу выше среднего.

В то время как беспалочковую магию и магию крови можно было легко сравнить друг с другом, магия нитей больше походила на палочковую, была более определенной. Сделай вот эти узлы и каким-то образом (именно это у Ракеша и не выходило), вот это и выйдет. У одних получается лучше, чем у других; некоторые, возможно, пожелают отрегулировать расстояние между узлами на нити (что сравнимо с незначительными индивидуальными изменениями в движениях палочки у большинства), однако в целом это работает. Для всех, за исключением Ракеша. Даже гоблины сумели достичь большего, чем он, а ведь они обычно предпочитали камни и металлы!

Однако он был очень талантлив в магии крови, и при определенной помощи наставника беспалочковая магия Ракеша также имела очень неплохие перспективы.

— Ты настолько хорош в беспалочковой магии? — поинтересовался профессор Стиали.

— Ага, она мне очень даже нравится. И у меня все равно ничего не получается в магии нитей — возможно, для неё мне просто не хватает воображения. Во всяком случае, я решил разыграть свою сильную карту, — сказал Ракеш.

— Что ж, значит, удачи. Попробуй снова вернуться к магии нитей через пару лет, — посоветовал профессор. — Возможно, после того, как перейдешь к практике по некромантии. Мне рассказал об этом Намак, — объяснил он, завидев пораженный взгляд Ракеша. — Мы обсуждали твое необычное распределение сил.

— Хорошо, — ответил Ракеш, зная, что через несколько лет он, вероятно, слишком углубится в другие виды волшебства, чтобы найти время для магии нитей. Может быть, после того, как будет мертв Волдеморт. Ракеш направился к себе в комнату. Ученики класса по боевым искусствам и оружию весь день провели на улице, играя в жестокие прятки со старшими студентами. К тому же ему ещё требовалось написать эссе. А потом укрепить на комнате защиту от вампиров.

Дарэй и Сайлас взяли себе за обыкновение внезапно появляться в его апартаментах, и Ракешу хотелось знать, каким это образом вампиры попадают внутрь. Его щиты не были повреждены, замки — открыты, никаких фальшивых стен или дверей-обманок тоже не было, и, тем не менее, они все с тем же постоянством появлялись у него. Разумеется, вампиры поступали так именно из-за того, что Ракеш сходил с ума, пытаясь выяснить, как же им это удается. Он даже попытался подлить им в ежевечернюю кровь зелье правды, однако не получилось — оба поняли, что пьют, и убрались прежде, чем он смог их хоть о чем-то спросить. За день до этого он, наконец, поймал Сайласа в сеть под током, и с тех пор тот пока не пытался пробраться тайком — весьма ведь досадно, когда тебя обнаруживают подвешенным в рыболовной сети на балконе. Однако Ракеш так пока и не выяснил, как забирается внутрь Дарэй. Даже антипортключевые щиты ничего не показали. Если так будет продолжаться и дальше, его комнаты превратятся в самое защищенное место в Акрен. Элли, конечно же, находила все происходящее уморительно смешным. В конце концов, у неё же в соседях вампиров не было: отделявшее их небольшое расстояние, кажется, мешало Дарэю забраться к ней в комнату, хотя Сайлас попытался, и успешно, пока она не прокляла его и не превратила уши вампира в распускающиеся нарциссы. Что его всё-таки отпугнуло.

Казалось, для студентов Акрен — или, по крайней мере, для вампиров — все происходящее было большой игрой. Пробраться в комнату другого ученика, иногда подшутить над ним, но по большей части просто сравнить свою смекалку с чьей-то ещё. Лично Ракеш полагал, что поскольку сна им нужно намного меньше, чем остальным, то у них слишком много свободного времени — вот они и сходят с ума от ничего-не-деланья. Хорошо, что в Акрен не принимали сквибов — даже волшебнику силы Ракеша было довольно нелегко удержать «злодеев-кровососов» от того, чтобы те не оставляли в его ванне лягушачьи яйца. Кто-нибудь с меньшим количеством магии чувствовал бы себя просто ужасно.

И если уж говорить о сквибах, то Волдеморт стал истреблять их в Европе с тревожащей скоростью. Ракеш не понимал, почему они попросту не уедут жить куда-нибудь в другое место. Но он уже обратил внимание, что европейские волшебники имели склонность действовать так, как будто магии за границами Европы не существует. За исключением, пожалуй, некоторых из членов Министерства.

Масштаб насилия быстро рос, и Упивающиеся пытались превзойти друг друга в степени ужаса своих преступлений. «Пророк» не сообщал всех деталей, но для того, чтобы их выяснить, большого воображения не требовалось. Никто никуда поодиночке не ходил, однако из того, что говорилось в газетах, следовало, что так, возможно, было бы и безопаснее, поскольку Упивающиеся принялись посещать места, где собирались группы людей — такие, как пятачки перед некоторыми магазинами или вход в Косой переулок. Студенты Акрен были в курсе дел, однако особо об этом было не говорили. Ракеш жалел, что не в состоянии обсудить с кем-нибудь происходящее, но пока не был готов к раскрытию своей личности. Убийцы вполне в состоянии догадаться о его местонахождении, но вот помогать им не следует. И если они не являются прежними выпускниками, беспокоиться о них не стоит, пока он сам не выйдет за пределы школы. Горная Школа Акрен во время любых войн провозглашалась нейтральной зоной. Многие бывшие ученики школы работали наемными убийцами, однако на школьных землях убивать было нельзя. Иначе их погубила бы ответная реакция магии. За это Ракеш был очень благодарен. Он пока ещё не научился маскировать свою волшебную подпись и беспокоился о том, что кто-нибудь таким образом выяснит, кем же он является на самом деле.

Ракеш читал «Ежедневный Пророк» — в школьную библиотеку Акрен каждый день поставлялись все волшебные и почти сотня неволшебных газет. Это помогало Ракешу избегать внимания. Он каждый день читал несколько волшебных изданий, и одно из них совершенно случайно оказывалось «Пророком». Ещё одно было из Австралии и одно — из Бразилии (Сайлас рассказал ему, что в Бразилии сосредоточено необыкновенно большое количество волшебников по сравнению с размером её территории). Он мог быть в курсе дела всего, что происходит, и никто бы не понял, откуда Асмодеус действительно приехал. Ракеш продумал это заранее и сумел исказить и, по крайней мере, частично замаскировать свой акцент в Выручай-комнате. Он не знал, насколько хорошо у него получилось, но никто не расспрашивал его усиленно о том, откуда он родом. Хотя, как правило, студенты обычно не задавали друг другу вопросов о своем происхождении.

Хогвартс под руководством директрисы МакГонагал открылся без всяких проблем в запланированное время (позднее, чем обычно) и, по общему мнению, работал благополучно. Некоторых учеников забрали из школы, — по правде говоря, довольно много. И многие родители новых школьников, особенно маглорожденных, посылали своих детей учиться за границу, не желая рисковать. Давняя репутация Хогвартса как одного из самых безопасных мест полностью свелась на нет. Кажется, американские и канадские школы приняли большую часть таких учеников. Волдеморт был помешан на Европе, особенно Англии, и, казалось, ему безразлично то, что множество талантливых школьников покинет страну.

Ракеш гадал, не перешел ли кто-то из его знакомых в другую школу, но возможности узнать это не имел. В Акрен все-таки были очень короткие зимние каникулы — одна неделя, которая частично совпадала с зимними каникулами в Хогвартсе, и Ракеш в это время планировал попытаться выяснить, как обстоят дела у его старых друзей. За исключением последнего письма, он ни с кем из них не связывался. И был удивлен — очень удивлен — обнаружив, что не скучает по ним. Ракеш не был уверен, чувствовать ли себя виновным по этому поводу, но все же предпочитал своих новых друзей: Сайласа со своим котенком-пантерой, Элли с её быстротой мышления и саркастическим чувством юмора, Дарэя, типичного вампира во всех смыслах этого слова. Он не тосковал по всезнайке-Гермионе, по слишком темпераментному и туповатому Рону, и вовсе не скучал по сложностям коротких отношений с Джинни — и по спорам.

Его новые друзья все являлись реалистами, и, может быть, в этом и было отличие. У них не имелось иллюзий о том, какой должна быть жизнь, они воспринимали события по мере того, как те происходили, и соответственно на них реагировали. Всего через пару месяцев знакомства Ракеш доверял им по крайней мере так же, как когда-то — Рону и Гермионе. В сущности, эти трое намного больше походили на него, чем его старые друзья. Ему не придется опять быть одному в первых рядах — он мог рассчитывать на то, что его друзья будут, по крайней мере, равны ему во всем, что он попытается сделать. Ещё не возникло случая, когда ему не хотелось бы находиться рядом из-за того, что они темпераментны, грубы или раздражают его. Он испытывал по этому поводу угрызения совести, однако на самом деле по старым друзьям не скучал. За исключением, пожалуй, Невилла. Невиллу Акрен могла бы неплохо подойти. Очень может быть, что он расцвел бы среди студентов этой школы — вдали от истории своего семейства и Хогвартса.

Фактически, единственными, по кому он скучал, кроме Дамблдора, были Ремус, Тонкс, Кингсли и Безумный Глаз Хмури. Несмотря на то, что случилось во время четвертого курса, Ракеш верил старому аврору даже больше, чем когда-либо Дамблдору. Он не вполне понимал, по какой причине, однако Хмури был одним из немногих, кому парень действительно доверял.

Однако Ракешу было любопытно, какие события остались не освещенными «Пророком». Он не знал названия факультетов, ребята с которых искали теперь образования где-то ещё, однако был уверен, что большинство из них — из Хаффлпафа и Равенкло. Слизеринцы остались бы, они все — чистокровки, а чистокровные больше всех не обращали внимания на существование остального мира. К тому же они были в безопасности. Отметил ли Волдеморт кого-нибудь так же, как Малфоя, — в таком же небывало юном возрасте? Узнать или выяснить подробности у Ракеша возможности не имелось. Однако всё это интересовало его не столько, сколько должно было бы. Слишком уж его занимали Акрен и поиски неуловимых хоркруксов. Дело их обнаружения не двигалось настолько, что Ракеш потихоньку сосредотачился на школьных занятиях и на некоторое время бросил хоркруксы на произвол судьбы. Если даже он смог бы их найти, то понятия не имел, как уничтожить, так есть ли смысл тогда искать?

За несколько месяцев вдали от друзей и Хогвартса начал назревать новый вопрос. Хочется ли ему вообще вернуться домой? Или домом стало другое место? Да, он должен убить Волдеморта — и он это сделает, однако хочется ли ему и в самом деле проводить в Англии больше времени, чем в принципе необходимо? Он все сильнее склонялся к ответу: «Нет».

Ракеш уселся за стол и принялся за работу — ему предстояло догнать класс по беспалочковой магии. Два месяца учебы — не то, чтобы он чего-то ещё не знал, однако работы оказалось много.

Его друзья поддержали его решение поменять предмет — они все, кажется, думали, что для Ракеша будет лучше, если он вернется к магии нитей позднее. И, конечно же, Дарэй и Сайлас соглашались со всем, что говорил Тристан Намак.

Но он без всякого удовольствия ожидал высказываний некоторых настроенных против смертных вампиров.

* * *

— Как дела? — раздался ленивый, сонный вопрос. При звуке постороннего голоса Ракеш замер; его перо зависло над чернильницей. Кто-то сумел войти в комнату незаметно для него. Ракеш огляделся, уже зная, что обнаружит.

Похожий на какого-то огромного ленивого кота Дарэй развалился на громадной и пышной зеленой кушетке, стоявшей у одной из стен, и выглядел очень довольным собой. Он был единственным из всех, кого знал Ракеш, кто мог пробраться внутрь и проделать весь путь через кабинетную зону по комнате так, чтобы его не заметили. Кто-нибудь другой, вероятно, попал бы под действие проклятия уже через пару шагов. Даже профессор Марлак в конечном счете попался — и тут же заинтересовался, с какой стати Ракеш настолько параноидален. Тристан Намак не пытался, однако Ракеш был уверен, что и ему, и профессорам, отвечающим за классы маскировки, ловкости рук и шпионажа, не составит проблем пройти. Никому больше этого не удавалось уже пару недель. Однако Дарэй всегда обнаруживался на кушетке, когда Ракеш был уверен, что никто больше в комнату не входил. Всегда — именно на ней, как будто она ему принадлежала, и всегда — в той же самой позе. Ракеш однажды даже ударил его, чтобы удостовериться, что это не иллюзия.

Тогда он попытался добавить в комнату освещения, чтобы теней стало меньше и прокрасться оказалось бы некуда. Но добился лишь того, что Дарэй перестал заявляться на кушетку одетым во все черное, подтвердив этим факт, что все-таки использовал тени — чтобы спрятаться, как может только вампир, — однако теперь обнаружил новый путь в комнату.

Мало того, если Дарэя не наблюдалось на кушетке, тогда там обязательно раскидывала крылья его летучая мышь-вампир. В данный момент зверек на животе растянулся по верху — в самой что ни на есть не-мышиной позе. Поганый зверь и его владелец, казалось, нашли общий язык по поводу мебели Ракеша. Обычно обнаруживались либо мышь, либо вампир, пока Ракеш не настоял на том, чтобы увидеть их в комнате одновременно, и не использовал определитель волшебной подписи, дабы удостовериться, что мышь не является на самом деле замаскированным близнецом Дарэя. Дарэй смеялся над этим случаем до икоты. Ракеш же полагал, что его подозрение обосновано. Они действовали схожим образом, и Дарэй часто был одет в черную кожу, похожую на шкурку своего питомца. Летучая мышь даже ухмылялась как Дарэй; Ракеш не знал, что мыши вообще способны усмехаться. Теперь они оба появлялись всякий раз, когда Ракеш отвлекался. Откуда эти существа узнавали о том, что он сосредоточен на домашней работе или на тренировке по беспалочковой магии, он и понятия не имел, однако именно так всегда и было.

Ракеш хмуро уставился на своего самодовольного друга; парень раздражался, даже зная, что проку от этого не будет. В один прекрасный день он все равно поймает вампира.

— Знаешь, когда-нибудь я поставлю напротив той кушетки растяжку. Вот будет смешно, когда ты разобьешь себе нос, попытавшись прокрасться мимо меня, а? — заметил он. Дарэй ничуть не обеспокоился.

— Ничего, они же не заставляют тебя падать — лишь споткнуться, — сказал Дарэй, не соизволив даже приоткрыть глаза из-за угрозы.

— Прекрасно — значит, растяжку под напряжением. Пара тысяч вольт — просто чтобы заставить тебя подпрыгнуть и упасть замертво, — не сдавался Ракеш, подписывая свое эссе. Теперь глаза Дарэя приоткрылись и сузились; вампир уставился на Ракеша, как будто сомневаясь в его здравом уме.

— Сначала это был Сайлас в электрической сети, затем шокеры, вмонтированные тобой в дверь, потом — тэйзеры[1] — я знаю, что они точно спрятаны где-то в этой комнате, а теперь — электрические растяжки. У британских волшебников нет смертной казни. Так почему же ты так увлечен битьем людей электрическим током?

— Это весело, — заметил Ракеш, на самом деле не зная ответа. — Что ты вообще здесь, кстати, делаешь? Разве ты не должен быть сейчас на дуэли с как-его-там — Солом? — Дарэй закатил глаза.

— Я знаю, что ты озабочен сменой своих предметов, но нельзя же так, Ракеш! Сейчас — восемь вечера, дуэль состоялась два с половиной часа назад, — заметил Дарэй. Ракеш посмотрел на часы — ой! В тот вечер он ужинал в комнате, работая над проектом, и полностью потерял счет времени. Проект требовалось сдать завтра, а предыдущий день Ракеш потратил на мудрёное зелье, отнявшее у него на несколько часов больше, чем он рассчитывал.

— Ты победил? — спросил он; возлежавшая на опиравшейся на кушетку руке голова вампира резко вздернулась, дабы вперить в него негодующий взор. — Не обращай внимания — конечно же, победил. И каким же был приз на этот раз? — Дарэй редко дрался, не обговорив какой-нибудь поощрительный приз для победителя. Вампир самодовольно осклабился, став похожим на счастливого кота среди валяющихся перьев.

— Он. — Ракеш кивнул; конечно же, что-то вроде этого он и предполагал. Дарэй и Сол не ладили. Что-то попроще было бы слишком милосердным со стороны Дарэя.

— Хорошая кровь?

— Я не имел в виду его кровь, — мурлыкнул Дарэй в ответ. — Хотя и кровь получил тоже, — добавил вампир и нахмурился. — И то, и другое — не высший класс. — Ракеш покачал головой; он никогда не понимал философии вампиров о том, что суть жизни — это секс и кровь. Сол, должно быть, был очень уверен в своих бойцовских качествах, если согласился на подобную ставку. Или, по всей вероятности, Дарэй, который был намного умнее Сола, загнал вампира в споре в такой угол, что тот попросту не смог отказаться, не показавшись при этом трусом и, очевидно, не мог согласиться, не показавшись глупцом. При подобном раскладе Сол выбрал бы участь глупца, но не труса. Он мог перенести необходимость предстать идиотом; потерять же лицо из-за трусости было недопустимо.

Что ж, Сол ещё не скоро пошутит о том, что Ракеш поменял предметы.

— Знаешь, ты мог бы заявить, что призом станет ещё одна дуэль, а победитель первой дуэли будет выбирать оружие. Ты же в курсе, что он абсолютно не способен драться невербально. Ты мог бы подвесить его с потолка в столовой и периодически бить его током, чтобы он дергался всем на развлечение, — предложил Ракеш — ему тоже не нравился Сол, но мерзкий высокомерный вампир Ракеша пока не вызывал. Сол все ещё не оправился от первой стычки с ним перед входом в долину Акрен.

— И я снова спрашиваю: да что у тебя за пунктик по поводу битья людей током? — сказал Дарэй; Ракеш опять пожал плечами.

— Ну, это заставляет их кричать?.. — предложил он слабый аргумент, о чем немедленно пожалел, когда вампир фыркнул и расплылся в восхищенной зубастой улыбке.

— Я знал, что ты скрытый садист. Когда сопляк в следующий раз снова выведет тебя из себя, можешь сам позабавиться с ним. Может, если его сильно унизить, он перестанет быть такой задницей. Все знают, на что мы спорили. А ещё все знают, что он проиграл — представляешь, дуэль длилась всего пять минут, и в зале собралась аж треть школы, так что я буду удивлен, если он вообще хоть раз явит нам свое личико на следующей неделе, — высказался Дарэй. Ракеш вынужденно засмеялся — Дарэй ничего не делал наполовину, и если уж собирался выбить пыль из Сола, то чем больше народу это увидело бы, тем лучше. Особенно когда народ — это вампиры, среди которых принято какое-то невербальное общение и взаимопонимание, которого Ракеш пока не мог уловить. К тому же все ненавидели Сола и его абсолютно необоснованный снобизм; именно из-за этого его терпеть не могли даже другие вампиры. В том числе и те, которые считали себя лучше людей, потому что у Сола не имелось никаких выдающихся способностей, ценившихся в Акрен. Да, он был намного сильнее, чем подавляющее большинство одноклассников Ракеша в Хогвартсе, но лишь с вербальной магической формулой и палочкой, что в Акрен совершенно не котировалось, — и, несмотря на это, вампир ожидал к себе какого-то особого отношения.

Сигра сползла с полки над его столом и свернулась поверх его домашней работы — знак того, что Ракеш работал уже слишком долго. И почему Сигра не заметила, как вошел вампир?

— Я спала. Обычно я замечаю, но меня веселит то, что его не замечаешь ты, — ответила змея на незаданный вопрос. Они действительно думали похожим образом. Она всегда улавливала то, что он собирался у неё спросить. Его друзья знали о кобре, однако понятия не имели, что он способен говорить на серпентарго. Об этой его способности не следовало знать никому. Слишком велик был шанс, что кто-то соединит отсутствие одного говорящего на языке змей в Англии и Ракеша Асмодеуса, новичка в Акрен из той же самой страны.

— Возможно, я просто оставлю Сигру на кушетке, — вслух задумался Ракеш. — Она может укусить и тебя, и ту мышь, когда вы усядетесь. Разве это будет не забавно?

— Укус ядовитой змеи в задницу? Нет, совершенно не смешно, — ответствовал Дарэй. — Если твоя змея меня укусит, то я пошлю Сатану укусить тебя.

— Тогда мне понадобится всего лишь сильное освещающее — он ненавидит свет.

— Проехали. Держи свою змею в клетке. Это не смешно.

— А я думаю — да. Тем более убить тебя она не убьет — ты ведь уже мертв. И я уже могу представить, как ты звизжишь как девчонка, — сказал Ракеш, преднамеренно подначивая вампира.

— Я не визжу. Никогда, — с негодованием заявил тот.

— Значит, заорешь. Змеи больно кусаются, — со смехом выдавил из себя Ракеш, беря Сигру и разрешая ей обернуться вокруг своей руки и плеча.

— Ты и в самом деле садист. Никогда не думал о том, чтобы стать вампиром? Такую мерзопакостность следует приберечь именно для нашего вида, — сказал Дарэй, а Ракеш просто закатил глаза. Если по степени мерзопакостности судили бы на предмет принадлежности к вампирьему племени, тогда Северус Снейп однозначно являлся бы их королем.

— Вы, вампиры, слишком серьезно себя воспринимаете. Это вредно для здоровья.

— Змеи — больше наш конек, нежели людей.

— Это не так, — не согласился Ракеш; вампир не понимал, о чем говорит. Ни Волдеморт, ни Ракеш не были вампирами. — Ты и малейшего понятия не имеешь, о чем толкуешь. Животные не принадлежат ни одному из гуманоидных видов. Змеи вовсе не темные, как и сами вампиры. Вы не можете заявлять на них какие-то права. Сигра — моя любимица, поэтому если я попрошу её подождать на кушетке, чтобы тебя укусить, то она так и поступит.

— В следующий раз я просто проверю кушетку. — Ракеш отметил неуверенную нотку беспокойства в голосе вампира.

— Не сработает, — зловредно ухмыльнулся он и мышу, и вампиру, растянувшимся на его кушетке. — Я достану тебя, моя прелесть, и тебя, мышонок, тоже, — пропел он тоненьким голосочком. Дарэй засмеялся.

Ракеш засунул Сигру в клетку и уставился на мышиную нору на нижнем уровне. Попавшие туда первыми грызуны размножились, и у Сигры вошло в привычку питаться мышатами. Она полагала, что повзрослевшая только наполовину мышь вкуснее. Ракеш и понятия не имел, что у змей есть вкусовые рецепторы. Сейчас в клетке появился новый выводок — на этот раз трое или четверо мышат.

— Восхитительно, — прошипела Сигра, всматриваясь в грызунов с верхнего уровня. Взрослые, как всегда, задрожали от страха при виде змеи.

— Твоя змея — поистине садистка. Так мучить этих бедных мышек, — заметил Дарэй, присоединившись к нему в наблюдении за тем, как кобра терроризирует маленьких созданий.

— Пожалуй, это действительно несколько жестоко с её стороны. Но довольно забавно, — заметил Ракеш, закрывая верх обиталища. — Ей нравится иметь выбор в живой еде. Когда закончится зима, я сделаю ей клетку побольше и вынесу на балкон. Там хватит места, чтобы мыши смогли самостоятельно прокормить себя с помощью растений. Я даже подумываю о том, чтобы запустить к ним парочку землероек или кротов. — Поверхность земли в новой клетке составила бы почти шесть квадратных футов.

— Ты собираешься с нами вечером на источники? — спросил Дарэй. Ракеш вспомнил, что сейчас — суббота, и в расписании значилось, что у них нет занятий до завтрашнего полудня. Обычно это означало, что где-то с дюжину студентов при таком раскладе отправлялись плавать ночью на горячие источники. Стоял ноябрь, и на земле уже лежало два фута снега. И старшекурсники говорили, что это ещё мягкая зима. В Акрен, находившейся на такой высоте и отделенной от всего остального мира — и в самом деле, своя собственная карманная вселенная, — зима не походила на ту, что царила в той части магловского мира, с которой территорию и скопировали.

Однако даже в самые холодные месяцы студенты частенько посещали горячие источники, несмотря на то, что в школе существовали совершенно приемлемые горячие ванны, а внизу — бассейн с подогревом. Зимой, когда все вокруг белым-бело, источники служили развлечением. Настоящие горячие источники были слишком теплыми, чтобы в них плавать, однако там, где они впадали в реку или в тех местах, где небольшой поток стекал с гор, было достаточно прохладно для плавания. Таких местечек насчитывалось порядка нескольких дюжин, и даже во время снежных бурь студенты ходили туда поплавать и потусоваться, а совсем уж небольшие зоны были популярны у парочек, желающих некоторого уединения вдали от школы. Ракеш с нетерпением ждал ежегодной вечеринки, которая проводилась на горячих источниках, когда налетала первая буря. Придти и посидеть в горячей водичке во время первого настоящего бурана было давней традицией.

— Как всегда, а что?

— Идут несколько старшекурсников и парочка наших преподавателей. Очевидно, есть несколько источников, которых мы ещё не обнаружили — они скатываются со скалы, как с водяной горки. Они пригласили избранных пойти с ними. Не всех — тебя, меня, Сайласа, Элли и ещё двоих, которых я не знаю — думаю, Рианаэ, — объяснил Дарэй.

— Тогда когда и где встречаемся? Что-то мне говорит, что они не хотят, чтобы остальные первокурсники знали, что мы уходим.

— Это всего лишь приглашение. В конюшнях, в одиннадцать, поедем верхом. Катался когда-нибудь до этого на огненных конях?

— Нет. Они нас не обожгут?

— Обязательно обожгут, если ты пнешь их или дернешь за хвост. А вообще-то они очень даже неплохи, немного похожи на гиппогриффов — сами решают, что им делать, и указывать им не получится.

Ракеш отложил бумаги в сторону, в аккуратную стопку. Сверху — по зельям, потом — по магии крови, следом по трансфигурации — в том порядке, в котором пройдут уроки.

— Отлично звучит, обязательно приду. — Он оглянулся, однако Дарэя уже не обнаружил. Что-то он совсем расслабился: вампиру удалось пробраться в комнату и ускользнуть, а он и не заметил. Обычно Ракеш ловил его хотя бы на выходе.

— Сигра. Не могла бы ты мне, пожалуйста, сказать, каким это образом ему удается сюда пробраться?

— Потрясти какого-нибудь другого кровососа будет тоже весело. — Сигра не знала, как произнести «вампир» — змеи называли их просто кровососами.

— Дело говоришь. Возможно, так я и сделаю. И поставлю камеру.

— Да, так и сделай, — прошипела волшебная кобра. — Ты можешь воспользоваться результатом для шантажа. — Она и вправду была несколько мстительной. И любила утирать нос людям. Сигра частично зарылась в песок на верхнем уровне клетки и заснула. Язык кобры время от времени пробовал воздух. Ракеш отправился искать плавки и книгу, чтобы почитать на горячих источниках.

––––––––––––

[1] Тэйзер — дистанционное электрошоковое оружие, выстреливающее два электрода — зонда, при помощи сжатого газа, на расстояние от 4,5 м до 10 м. (из Википедии)

Глава 9

Ракеш пробрался в конюшни вместе с Элли и Рианаэ. Они старались не попасться на глаза другим студентам, не желая, чтобы остальные знали, что именно их выбрали для похода со старшекурсниками и преподавателями.

Конюшни освещались волшебными кристаллами и маленькими хрустальными шарами, заполненными водой и люминесцентными водорослями. Светло-голубое и бледно-зеленое сияние шаров, словно мерцание воды, разливалось по потолку и стенам. Внутри было тепло — конюшни зачаровали таким образом, чтобы температура внутри оставалась именно такой, какой предпочитали её обитатели. Окна во всех стойлах были открыты, и в них проглядывало черное небо со звездами. Кроме Адских Коней здесь были также несколько пегасов, полдюжины фестралов, три гиппогриффа, родившихся практически в конце года и пока ещё не готовых присоединиться к стаду, а ещё белый орел (волшебная разновидность ястребиных), два акромантула и один баку.

— На огненных конях всегда ездят без седла. Они позволяют надеть на себя сбрую для карет и саней, но не любят седла и узду, — проинформировала его Рианаэ, открыв одно стойло и выводя пылающего коня наружу.

— А их не беспокоит холод? Хотя не думаю, что это так — они же всегда в огне, — опроверг себя Ракеш.

— Нет, не беспокоит — по крайней мере, пока не станет гораздо холоднее, чем сейчас. — С ними шли профессор Марлак и его жена, профессор Киара Марлак. Кроме него самого, Рианаэ, Элли, Сайласа и Дарэя, пригласили ещё одного первокурсника — полувейлу, представившегося Эриком. Остальные были старшекурсниками и учителями. Всего в группе насчитывалось двадцать пять человек. Для поездки на горячие источники все оделись в длинные штаны и мантии. Легкий ветерок играл со снегом. В небе сияла полная луна.

Всем студентам-оборотням полагалось ликантропное зелье; его регулярно варили на занятиях по зельеварению. На воле в долине гуляло около двадцати вервольфов, тогда как ещё десять или дюжина во время трансформации оставались в своих комнатах. Вдобавок, в школе учился один гоблин, укушенный оборотнем — единственный, кто выжил и стал итоге гобвольфом. Маленький потрепанный волк всегда казался немного неуместным среди лоснящихся зверей.

За исключением гиппогриффа и фестрала, Ракеш никогда не ездил на другом виде лошадей. И решил, что ему нравятся огненные кони больше, чем те, на которых он уже забирался раньше. Его конь, огромный черный зверь, гарцуя, последовал за Ракешем на холодный ночной воздух. В Акрен держали в основном огненных коней, потому что те терпимо относились ко всем разновидностям студентов. Фестралы для многих были невидимы, а пегасы пользовались печальной известностью из-за того, что нормально воспринимали только гоблинов и вейл, никогда не позволяя другим расам ездить на них верхом. У гиппогриффов же имелась тенденция становится слишком агрессивными в присутствии вампиров.

Группа стремительно продвигалась по заснеженной земле; старшекурсники и преподаватели скакали впереди. Вскоре вся компания покинула пастбище и лавировала уже среди деревьев и низких холмов. Потом они пересекли один из мостов через реку, и помчались вниз по другой стороне долины. Появилась пара оборотней; они бежали наравне с компанией, пока раздраженные огненные кони их не отогнали — тогда оборотни отстали и принялись играть друг с другом в снегу. Группа въехала на скрытую тропку, ведущую вверх. Здесь, на высоте нескольких сотен футов над уровнем долины, расположилась выемка в склоне горы, а также обширный луг, окруженный деревьями, по которому медленно тек ручей. Там и был скрыт горячий источник.

Коней, не привязывая, оставили под сенью деревьев. Животные знали, что нужно оставаться рядом, и при необходимости приходили на зов. На поляне располагалась широкая заводь, мелкая у краев и глубокая в середине. По склону горы с высоты в пару сотен футов вода стекала в ущелье, где и смешивались горячий источник и холодный горный ключ. От бурлящей воды поднимались в воздух клубы пара. Даже там, где поток впадал в пруд, он все ещё был настолько горячим, а воздух — настолько холодным, что вокруг вздымались волны тумана, из-за чего видимость и слышимость были практически нулевыми. Из-за влажной дымки вокруг все принимало призрачные формы, и сложно было определить, человек это или дерево.

Ущелье было отполировано водой и покрыто тонким слоем волшебных водорослей. Той самой разновидности, что использовалась и в конюшнях для освещения, однако там свечение воды в шарах усиливали при помощи магии. Здесь же водоросли были не настолько яркими. Они мерцали из-под бегущей воды, обеспечивая приглушенный свет. Вместе с лунным, отражающимся от снега, и северным сиянием, пылающим в небе, этого хватало, чтобы видеть, но не слишком четко — туман все скрадывал и приглушал.

Несколько старшекурсников вскарабкались вверх по ущелью рядом с потоком и уже сверху скользили вниз, с плеском уходя в воду. Капельки влаги искрились в лунном свете как кристаллы. Из-за поднимающегося тумана невозможно было разглядеть вершину или услышать тех, кто наверху — те просто выскальзывали из парового облака в заводь. Несколько человек забрались в воду и дрейфовали вниз по глубокому медленному течению, выходящему из заводи — один из них на плоту, читая книгу.

— А как же вон те водопады? — спросил Ракеш профессора Марлака, кивая туда, где поток переливался через обрывистый край.

— Как раз перед теми водопадами пруд становится очень мелким. А если принять во внимание, насколько далеко тянется тот ручей, то они составляют около мили в длину. Однако тебе стоит поберечься лосей или других существ в воде. Здесь столько тумана, что однажды я наткнулся на гризли, но заметил его, только когда уже проплыл мимо.

Ракеш пару раз скатился, а потом нашел местечко на противоположной стороне водоема, где можно было почитать взятую с собой книгу. Профессор Марлак захватила с собой большой плот и теперь поставила его на якорь у одного из берегов. Водяной пар настолько насыщал воздух, что дальше трех-четырех метров ничего не было видно, и время от времени плеск, раздающийся от плавающих кругами людей, заставлял Ракеша вздрагивать. Вокруг царили тишина и спокойствие, и вода замечательно расслабляла уставшее тело после изнурительного занятия по борьбе.

— Ракеш? Это ты? — тихо позвали его. Он оглянулся как раз вовремя, чтобы заметить Сайласа, плывущего к нему со стороны самой глубокой части водоема. Пантера вампира держалась рядом с ним, черная пушистая голова котенка едва виднелась из воды, а длинный хвост тянулся позади.

— Я думал, что кошки не любят воду.

— В воде теплее, чем на воздухе. И я обучал котенка плавать с тех пор, как его завел. Он привык к воде. — И в самом деле, маленькое существо без жалоб медленно гребло вперед и, кажется, наслаждалось плаванием. Вампир присел на пологий глинистый край и взял пантеру на руки. — Было неплохо — правда, Нури?

— Откуда он у тебя? — спросил Ракеш; ему хотелось это знать с тех пор, как он встретил вампира с его необычным питомцем.

— Я нашел его в Бразилии. Мы жили там пару лет перед Акрен. В Бразилии существует две волшебных школы, и мы посещали более строгую. Нам там рассказывали и кое-что о местных растениях, ну, из тропических лесов? В этих лесах есть весьма и весьма сильные экземпляры. И ещё множество волшебных существ. Мы ездили вместе с классом посмотреть на один из их городов в облаках, высоко в Андах — собирались понаблюдать за кое-каким их волшебством. Никому не дозволяется обучаться их магии, кроме самого местного населения, но нам всё же разрешили увидеть их землю. В таких городах проживает одна раса — полагаю, почти человеческая. Они жили там на протяжении примерно тридцати тысячелетий. И до сих пор живут. Эти типы удалили свои города от мира, наподобие Акрен, оставив взамен очень точную копию местности — необитаемую. Большую часть Южной Америки скопировали, а потом изменили так, чтобы в их собственный мир не могли добраться без приглашения ни маглы, ни любые другие живые существа. Это произошло непосредственно перед тем, как туда пришли инки — эти лишь обнаружили старые города и скопировали культуру. Единственный способ туда попасть — через тропический лес, пешком. Мы видели, как мать моего котенка убили маглы-браконьеры, но я забрал у них Нури, — объяснил Сайлас. — Все произошло прямо перед отъездом из бразильской школы. Дарэй же нашел свою мышь в Австралии, когда нам было десять. Он не рассказал родителям, как и где именно, но я думаю, что она родилась в неволе, а её владельца Дарэй случайно убил. — Ракеш решил, что об этом ему знать было совершенно не обязательно.

— А что вы забыли в Бразилии? Вы очень много путешествуете.

— Мы — кузены. Моих родителей убили в бою с другим вампиром за их город; они были князьями Сиднея, в Австралии. Я убежал, и мой дядя, отец Дарэя, нашел меня. Его мать и отец — необычная пара. Ты знаешь о традиции вампов, когда самые могущественные из них управляют городом или маленькой страной и убивают любых других вампиров, которые пытаются туда проникнуть? — когда Ракеш согласно кивнул — да, мол, знает — Сайлас продолжил: — Его родители могущественны настолько, что могут захватить власть над любым городом, который пожелают. Но вместо этого они работают как убийцы. На свете множество новорожденных вампиров без всякой силы, просто кровососов. У них есть тенденция создавать ещё больше себе подобных. И именно родителей Дарэя — вообще-то, всю его семью — обычно и зовут, когда кто-нибудь замечает, что в некоем месте таких вампиров становится слишком много. Его предки охотятся на первоначального создателя и всех его детей. Это — семейный бизнес. Остальные вампиры без всяких жалоб позволяют им жить в любых городах, потому что кто-то ведь должен убивать подобных отморозков, и если этого не будет делать его семья, тогда ими вынуждены будут заниматься городские князья. Нас вырастила бабушка Дарэя — она действительно древняя, всего на несколько сотен лет младше Намака, и она полагает, что детей лучше всего растить, путешествуя по интересным местам и переезжая каждые пару-тройку лет, — объяснил Сайлас.

Ракеш кивнул, принимая информацию к сведению, и вернулся к своей книге. Перед школой он на всякий случай изучил культуры всех существ, с которыми предполагал столкнуться в Акрен. Ракеш знал, что очень высокий процент студентов-вампиров не доживает до тридцати лет. Влиятельным семьям или старшим вампирам было все равно — они убивали любых обнаруженных молодых. Князья, правящие крупнейшими городами, давали право на существование самых разных предприятий, управляемых вампирами. Однако вампиров было много, и городские князья чрезвычайно жестко ограничивали их число. Эта мера была необходима, чтобы вампиры не истребили чрезмерное количество смертного населения. Существовало жесткое соперничество: либо ты управляешь бизнесом, либо тебе позволяется жить в любом городе, работая в магловском или волшебном мире, либо ты в свите городского князя. И такая конкуренция зачастую бывала смертельной. Городские князья выбирали лишь самых надежных, хитрых, могущественных (если те не претендовали на их место) и самых умных. Для остальных места не было. Лишние вампиры бродили по миру, их гнали от города к городу, и не было места, которое эти скитальцы называли бы домом. В конечном счете их либо убивали, либо они сами лишали себя жизни.

Существовала и другая проблема. Городские князья — обычно, однако далеко не всегда древние вампы — знали, как определить, кто из новорожденных сможет прожить долго. Многим не хватало силы жить веками, и такие сходили с ума или накладывали на себя руки. Четверть вампиров из числа тех, кто в настоящее время обучались в Акрен, ждала подобная участь, либо им было суждено погибнуть от руки князя вампирьего мира.

Студенты Акрен имели громадное преимущество. Их всех превратили в вампиров маленькими детьми. Если обращать человека до двух лет, тогда ребенок два десятка лет взрослеет как обычный смертный и прекращает изменяться где-то между двадцатью и тридцатью годами. Обрати малыша старше двух, и тогда дитя просто станет вампиром — не стареющим, бессмертным ребенком. У обращенных младенцами были семьи — обычно те, которые занимали довольно высокое положение. Обращенные во взрослом возрасте не имели такого преимущества. Они не росли как вампиры, и среди них был высокий процент суицида. И если взрослообращенные особи вступали в брак с вампирами, которых обратили в младенчестве, то все равно редко приобретали способность думать и жить как их супруги. Можно было пересчитать по пальцам тех, кто приспосабливался к вампирьей жизни лучше своих создателей. Потому что практически все взрослые, превращенные в вампиров, либо умирали, пытаясь узнать способ выжить, либо они ещё при смертной жизни были одержимы вампами, и теперь уже сами плодили новорожденных в огромном количестве — прямая дорожка к тому, чтобы на тебя началась охота и чтобы тебя уничтожили.

Ракеш понимал, что с обоими его друзьями и с Рианаэ — хотя он не был уверен, мог ли назвать её своим другом — все будет в порядке. Однако он прекрасно знал о конкуренции среди нежити с младших курсов. Вампирье общество походило чем-то на стаю волков, и соревноваться за статус они начинали в очень юном возрасте. Доминирование над слабыми вампирами играло важную роль в дальнейшем существовании нации. Иерархический порядок устанавливался рано и крайне редко менялся. Кровь — один из немногих факторов, что всё-таки могли изменить существующий порядок. Кровь для нежити означала силу. Если слабый вампир выпивал кровь у более сильного, то его могущество невероятно возрастало. После подобного случая между вампирами образовывалась связь, и более сильный мог контролировать слабого через кровь с помощью одной только мысли. Именно так сильнейшие вампы контролировали свои города. Они выбирали незаурядных помощников, умных и коварных, но по силе оказавшихся довольно слабыми. Князья давали таким вампирам испробовать немного собственной крови, чтобы увеличить их силу и в свою очередь удостовериться в том, что такие помощники не бросят им вызов до тех пор, пока не получат крови ещё более сильного вампира. Сложный процесс, но, учась рядом с множеством вампиров, Ракеш понимал, что это и к лучшему. Более сильные вампы были склонны цепляться к слабым, и вследствие чего обычно пробовали кровь более слабого. Что ещё больше увеличивало мощь тех, кто и так сильнее, поскольку такие студенты приобретали уникальные вампирьи способности, бывшие в распоряжении проигравших. Напиться крови того, кто слабее тебя, — обычный способ увеличения своей силы, особенно если при этом убить соперника. В Акрен же убивать не позволялось, поэтому студенты-вампиры становились, гораздо могущественнее, чем до попадания в безопасную атмосферу школы. Сильнейшие вампиры дрались между собой, увеличивая при этом свои полномочия при помощи крови слабейших студентов, дабы одолеть соперника. Пытаясь таким образом выяснить, кому же удастся остаться в живых и составить в будущем конкуренцию остальным.

Сол был определенно не из таких. Ракеш мог поставить на это любую сумму. Да, в Акрен убивать не позволялось. Однако Сол настроил против себя буквально всех, и даже если кто-нибудь из смертных не убьет его, когда тот уедет на зимние или летние каникулы, тогда идиот погибнет от руки вампира. Ходили слухи о том, что Тристан Намак самолично намеревается уничтожить Сола. Древнеримский вампир отвечал за контроль над студентами-вампами, и князья полагались на его совет о любых чем-то выделившихся учениках. А также на то, что Тристан избавится от подобной Солу нежити ещё до выпуска из школы, когда такие как он, возможно, станут реальной проблемой. Согласно оценке Рианаэ — а её суждение о товарищах было настолько точным, что Намак и сам зачастую принимал его к сведению — этот тип был как раз из разряда тех, кто обращал маглов в нежить пачками, и из-за которых и начинались неприятности. Из тех, кто понимает вампиров, никого бы не удивило, если бы Сол не успел даже добраться до дома на зимних каникулах. Шанс на то, что по пути домой он нарвется на Намака, был очень велик. Более осведомленные смертные ученики даже делали ставки, когда именно Сол умрет, и кто его убьет. Хотя кого будут спрашивать о случившемся, когда он на самом деле умрет, — хороший вопрос. Что-то подсказывало Ракешу, что именно его и попросят выяснить. Потому что сам Намак, вероятно, и «устранит» неприятного вампа, а Асмодеус являлся любимым учеником Тристана среди смертных. Ракеш поспорил на пару галеонов, что Сол продержится зимние каникулы и умрет в летние. Если, конечно, Дарэй, который воспринимал существование Сола как личное оскорбление, не найдет способа заставить этого идиота совершить самоубийство.

Внезапно вода плеснулась ему на книгу, и вскинувший голову Ракеш увидел, как существо с темным мехом, пробороздив волну, исчезает из виду. Через пару секунд Нури поднялся на поверхность и принялся нарезать круги, что-то разыскивая. Сайлас шевелил пальцами ног над самой кромкой воды, а его пантера отчаянно пыталась поймать эти самые пальцы. Ракеш сосредоточился на своей книге, попробовав высушить её без палочки. Он старался пользоваться беспалочковой магией везде, где возможно. Вода начала медленно испаряться. В этот момент чем-то всполошенный Нури выпрыгнул из воды и снова отряхнулся от пропитавшей его влаги прямо на книгу Ракеша. Котенок покружил вокруг и, уставившись на воду, издал пронзительный мяв.

Спустя пару мгновений рядом вынырнул из воды Дарэй.

— Он ощутил мое приближение? — спросил вампир, кивнув на Нури, который успокоился и теперь пристально наблюдал за торчащими над водой пальцами Сайласа.

— Да. Он все ещё не научился определять, кого чувствует. Слишком молод, полагаю, — ответил Сайлас. Нури прыгнул в атаку. — Ой! Нури! — взвыл вампир, когда когти котенка впились в его конечность.

— Ты же пытался заставить его атаковать твою ногу, так чему ты удивляешься? — спросил Ракеш, без палочки убирая воду с книги в третий раз. — Где ты был? — поинтересовался он у Дарэя.

— Катался с горы — это так весело! А потом искал вас двоих. В этой мороси можно запросто потеряться, ничего не видно уже в трех метрах. Хорошо, что заводь совсем не большая. Ты ещё не видел лунной радуги?

— Чего-чего? — заинтересовался Ракеш.

— Лунной радуги. Что-то вроде обычной, только в лунном свете, — ответил темноволосый вампир, чуть отодвинувшись в воде назад; из тумана за ним возникла Элли.

— Никогда о таких не слышал, — заметил Ракеш.

— Свет, проходящий сквозь пар и создающий при этом разноцветную дугу? Ничего случайно не напоминает? — спросила Элли. — Лунный действует точно так же, как и солнечный. Посмотри вверх — видишь спуск? — Ракеш послушал, как бежит вода, и, наконец, определил, где находится горка. Кинув туда взгляд, он был потрясен, заметив цветную лунную радугу — даже несколько радуг. Они мерцали, затем становились четкими в повисшей водной дымке и вновь колыхались, когда по туману пролетал ветерок.

— Ох, как красиво, — зрелище и в самом деле было потрясающим, а потом надвинулся очередной вал тумана, и всё пропало из виду.

— Взгляните вверх, — вдруг произнес Сайлас. Все подняли головы, даже Нури. Зарница в небе засияла зеленым, и волны зеленого света озарили всю долину.

— Круто. Жаль, что у меня нет с собой камеры, — сказала Элли. — Куда делся Ракеш?

Ракеш покинул их в ту минуту, как заполыхало зеленым. Существовал один волшебный цветок, что цвел только при свете зеленой зарницы. Асмодеус наблюдал за сиянием на небе всю ночь. Различные цвета оказывали влияние на разные растения и животных. И большинство преподавателей и студентов проводили здесь ночи именно из-за таких вот зарниц, а не только из-за горячих источников. Стояла полная луна, первый снег только что лег на землю, однако следующий ещё не прошел — идеальные условия для сбора растений, они сейчас максимально эффективны. В долине такие растения не росли, живущие там волшебные существа их поедали. Но по пути сюда он заметил каменный круг вокруг одной из полянок. Ограждающие камни, которые сдерживали любых волшебных существ, кроме тех, что сопровождают человека.

Надев ботинки, он потащился по снегу взглянуть на парочку холмов на лугу. Он слышал, как сзади его кто-то зовет, но не ответил, и туман заглушил звук. Через пару секунд он заметил поблизости и других людей, наверное, тоже разыскивающих растения. Рядом находились и оба преподавателя по гербологии; они ещё даже не заходили в воду.

Сам он искал одно из редчайших растений в мире. Его можно было обнаружить в местах, пропитанных магией, на высоте от шести до восьми тысяч футов[1], при свете зарницы, в присутствии определенных минералов, к тому же надо было поймать момент, чтобы до них не успели добраться хищники, так как никакие неволшебные создания не могли их увидеть и тронуть. Горячие источники насыщали почву необходимыми минералами, и надо было искать нужное на близлежащих лужайках, куда не поднимались волшебные существа. Эти цветочки можно было найти только зимой, и сильнее всего они проявляли свои свойства, если собрать их во время полной луны сразу после первого снегопада.

Ему пришлось раскопать снег, но в конечном итоге Ракеш обнаружил искомое. Несколько маленьких побегов с крошечными красными цветочками на черных стеблях с ярко-зелеными листьями, скрутившимися от холода в плотные шарики. Так называемые анимус бакка. Буквально их название переводилось как «жемчужины души».

Дарэй и Элли догнали его, когда Ракеш увеличил взятый с собой нож и отрезал горсть цветов и несколько листьев. Затем он покопался в почве у корней. Там, на самих корнях, можно было обнаружить нечто похожее на жемчужины. Ракеш нарвал и несколько таких ягод. Потом он осторожно выкопал одно из растений, с которого ещё не срывал цветы, и аккуратно пересадил его в наколдованный цветочный горшок.

— Анимус бакка! Я о них и не подумал, — отметил Дарэй, который выкопал для себя другой цветок и засунул его в коробку.

— Что это такое? — спросила Элли.

— Очень, очень редкий цветок. Одно из десяти самых сильных волшебных растений. Их используют в зельеварении — главным образом, в ядах, в целебных целях, а также в некромантии и в магии крови и души, — объяснил Ракеш. Он наложил на горшок парочку заклинаний и вновь направился к пруду. — Во всей долине не более пары сотен этих растений. И большая часть из них — именно здесь. Их очень любят все виды волшебных травоядных. Даже волшебные животные, обычно питающиеся мясом, едят их, когда есть возможность. — Он поставил горшок в высокую траву у воды и снова вскарабкался вверх.

— Нашли, что искали? — спросил Сайлас.

— Да. Анимус бакка, — сказал ему Дарэй, и глаза Сайласа распахнулись.

— Ух ты. Взяли с собой парочку?

— Ага. Можно будет выращивать на балконе, — сказал Ракеш. — Но мне понадобится для поливки вода из этого источника.

— Просто найди горшок, больший внутри, чем снаружи; в таких воды хватит на много месяцев, — предложила Элли. Сияние в небе вновь поменяло цвет, теперь оттенок стал более голубым. Глядя на свое растеньице, Ракеш заметил, что цветы стали закрываться. Ягода предубеждения опылялась сама и всегда после цветения разбрасывала семена — невидимые, которые к тому же их нельзя было почувствовать. Впрочем, и сам цветок был невидим и недосягаем для неволшебных созданий. Именно поэтому эти растения так сложно разводились в неволе.

Набежали облака, закрывая сияние луны. Оба преподавателя гербологии, наконец, подошли к воде. Без луны большую часть собираемого обнаружить было невозможно. Туман вокруг них посинел, следуя за сиянием зарницы. Слышался плеск воды, но в покрывале тумана звуки казались далекими. Маленькая пантера устала гоняться за пальцами Сайласа, — она выбралась из воды, обсохла и свернулась в горячей корзине, захваченной вампиром с собой. Элли присела между Сайласом и Ракешом и принялась тренировать невербальные замораживающие и размораживающие заклятья на чашке с водой. Дарэй прилег на мелководье на глинистый уступ, и вода покрывала все его тело, кроме головы.

— Не усни там. Упадешь, — предостерег Сайлас. — Тонуть не слишком приятно, даже вампиру — задохнуться водой больно.

— Это ты у нас засыпаешь во время серфинга, а потом тебя переворачивает акула, — парировал Дарэй, и Сайлас покраснел.

— Ты подлил мне сонное зелье. — Дарэй не стал возражать. Группа помолчала, наблюдая за тем, как меняются очертания в тумане, — почти гипнотическое зрелище.

Профессор боевых искусств, полувейла, обучавший большую часть студентов на продвинутом уровне, тихо выгреб из тумана, а за ним через пару мгновений вынырнули несколько старшекурсников. Компания устроилась на илистом крае берега, окружавшем заводь полосой в несколько футов в ширину.

— Нравится здесь? — спросил профессор, которого звали, как помнилось Ракешу, Ахмад.

— Да — лучше, чем на других озерах, — ответил Ракеш.

— Гм, да, здесь не так много студентов, буянящих в воде и обрызгивающих всех подряд, — заметил профессор, имея в виду зачастую переполненные пруды поближе к школе. — Что это? — спросил он, кивнув на корзину.

— Моя пантера, — ответил Сайлас. — Он ещё совсем маленький.

— Ирбису директрисы он не понравится, — предупредила одна из старшекурсниц, вампирша, которая, как слышал Ракеш, обычно цеплялась ко всем более слабым вампам.

— Этому зверю не нравится ни одно другое создание на его территории. Ты помнишь, что случилось, когда в школе потерялось то волшебное существо с жабо, что принадлежит профессору Намаку? — спросил студент, утверждавший, что он по крови — смесь сирены, вейлы и человека.

— Замечательное было времечко — все занятия на территории половины школы отменили, потому что никто не мог их разнять или подобраться к ним поближе. У Аэльфлай отнюдь не обычный ирбис. И, конечно же, та гигантская волшебная ящерица и вовсе удивительное существо, сколько ему там? Триста лет? Эта парочка вызвала целую цепочку землетрясений.

Сайлас посмотрел на спящего котенка. Нури пока не показывал никаких признаков волшебных способностей. И, возможно, никогда и не покажет — его дикие родители были совершенно обычными.

— У твоего есть какие-нибудь интересные способности? — спросила та же самая вампирша.

— Ни одной, о которой бы я знал, — признался Сайлас, выдавливая из себя высокомерную усмешку.

— Тогда какая же от него польза? — спросила она.

— Некоторым из нас нравится иметь питомцев, просто потому что они неплохие компаньоны, — ответил вампир. — Конечно, я не ожидаю, что ты в состоянии понять, что держать домашнее животное может быть всего-навсего приятно. К тому же, а что вообще имеется у тебя? — она ему насмешливо улыбнулась; Сайлас не отреагировал, игнорируя девушку. Сняв тем самым возможные претензии и причину для вызова. Сайлас, вероятно, уступал ей по силе и в вампирьей дуэли, скорее всего, проиграл бы.

Среди вампиров в Акрен Сайлас был одним из самых сильных, однако немало из них были всё же сильнее его. Из-за чего ему приходилось быть чрезвычайно осторожным. Особенно потому что было трудно точно сказать, какова сила молодого вампира, пока он не прекращает стареть. Как только физическое взросление останавливалось, мощь нежити с возрастом начинала увеличиваться. Те, у кого в начале силы было больше, со временем превосходили в могуществе остальных. Дарэй являлся одним из самых сильных студентов в Акрен, и ему не требовалось опасаться неприятностей ни от кого, кроме как от преподавателей-вампиров, лидером у которых был Намак. Многие вампиры умели сражаться лучше, чем Дарэй; они тренировались годами. Однако у него от природы имелось гораздо больше силы, чем у них, так что когда Дарэй достигнет уровня их мастерства, то им лучше не иметь с ним к тому моменту никаких трений. Что касается учителей, то они ничуть не стеснялись пить кровь учеников. Особенно если такие студенты не выживали после того, как покидали Акрен, или не возражали против подобной практики; в таких случаях месть преподавателю не грозила. И, естественно, никто не собирался драться с Намаком, если ему вдруг захочется попробовать чьей-то кровушки, — большинство наоборот воспринимали подобное желание в качестве комплимента. Однако он уже и так был намного могущественнее, чем остальные, и для него это просто не имело смысла. Никто не бросал ему вызов, и такие старшие вампиры, как он, всегда знали друг друга и почти всегда находились в дружеских отношениях — ему не с кем было сражаться, поэтому и не требовалось увеличивать свою мощь.

В тот момент, кода вампирша уже была готова продолжить спор, что, вероятно, привело бы к дуэли, все вампиры напряглись, словно что-то почуяв. Через несколько мгновений из густого тумана медленно выплыли две фигуры. Профессор Намак и профессор Хавари Йетран, преподаватель по беспалочковой магии.

Под строгим взглядом Намака вампирша отодвинулась от Сайласа, который отполз к Элли под бочок, оставляя для старшего вампира как можно больше места с краю. Намак вперил в неё сердитый взор: студентам позволялось посещать этот горячий ключ, обычно сохранявшийся специально для учителей, именно потому, что те, кого сюда пригласили, как предполагалось, не доставят никаких неприятностей. Один лишь пристальный взгляд Намака на её горло убедил её — пора начинать паниковать. Вампирша мгновенно растворилась в тумане с другой стороны озерца. Дарэй расположился так, чтобы тоже освободить побольше места, однако не отодвинулся, когда пара подсела к компании. Это же не он, в конце концов, ввязывался в драку — Намак слыл исключительно справедливым вампиром.

— Не могу даже расслабиться на один вечерок, — проворчал Намак другому преподавателю, когда они уселись. Профессор Йетран, в родословной которой водились фэйри, из-за чего она могла превратить себя в полупрозрачный дух, лишь пожала плечами. Очень необычная комбинация, а способность — ещё более странная.

— Аталия долго не протянет, — тихо заметила Йетран. Ракеш полагал, что она права. Аталия, если её так зовут, была слишком властолюбивой. Никто из старших вампиров, похоже, не будет ей доверять, если не свяжет себя с ней прочной нитью кровного подчинения для контроля над девушкой. К тому же она была не самой приятной личностью, хотя и имела достаточно мощи.

— Завтра? — спросила Элли у Сайласа, кивнув в ту сторону, куда ушла Аталия. Повернувшись к девушке, тот изумленно на неё уставился.

— Да. Ты очень проницательная, — проговорил Сайлас. Все ещё смущенный Ракеш нахмурился.

— Это не трудно.

— Что? — спросил Асмодеус.

— Мне придется найти способ либо победить её, и тогда, как я надеюсь, выпить её крови. Либо она напьется моей. Прямо сейчас мы почти равны, по крайней мере, по вампирьей силе. А такое положение вещей никогда долго не длится, если только вампы не друзья. Среди вампиров… среди молодых вампиров нет равных. Есть те, кто слабее тебя, и те, которым следует повиноваться, если хочешь жить, — объяснил Сайлас.

— Как интересно. Тогда надери ей задницу, ладно? Мне она не нравится, — сказал Ракеш. — Как ты смогла определить? — спросил он у Элли.

— Это очевидно. Просто надо внимательно наблюдать. Не так уж и сложно сказать, когда один из парней планирует бросить вызов.

— Это чисто девичье, — все повернулись и увидели выходящую из воды Рианаэ. — Дай мне знать, как все пройдет. Мне бы тоже хотелось попробовать её крови. — Ракешу пришло в голову, что Рианаэ была намного сильнее Сайласа, но никогда не третировала его, как Аталия. Они даже время от времени спарринговали, и без всякой враждебности. И не соревновались так, как другие вампиры. Рианаэ вообще ни с кем не боролась за первенство. Заняв позицию наблюдателя, все видела — и побеждала по большей части ненавязчиво, спокойно. Никогда не угрожала, а сразу нападала, и в тот миг была великолепна — готова, быстра, беззвучна; она всегда выигрывала. Именно к ней и к Дарэю учителя-вампиры прислушивались с гораздо большей готовностью, чем к другим, говоря своими действиями о том, что у этой парочки неплохие шансы выживания.

* * *

Профессор Хавари Йетран была очень и очень искусна в беспалочкой магии. И чрезвычайно хорошо объясняла сам процесс выполнения. Ракеш обдумывал это, тренируясь беззвучно открывать и закрывать дверь.

— Сосредоточьтесь на движении, а не на том, что называется движением. Вы сидите здесь, думая, что хотите открыть дверь. Представьте себе сам процесс, — именно то движение, которое вы хотите, чтобы она сделала, — говорила профессор Йетран ученикам. Несколько дверей задрожали, но ни одна не приоткрылась. Ракеш прекратил попытки и решил сделать перерыв. При практике палочковой магии было необходимо попробовать одно и то же сделать разными способами. И каждая новая попытка беспалочковой магии могла по способу отличаться от предыдущей. Для управления дверью, возможно, достаточно будет одной мысли, а вот при левитировании вполне могла понадобиться и формула. По мере приобретения опыта каждая новая задача будет получаться все более естественно, и одной попытки хватит, чтобы узнать, что именно необходимо для выполнения определенного действия.

Он взмахнул рукой в направлении двери, сосредоточившись на движении. Створка, которая была незаперта и лишь слегка прикрыта, плавно распахнулась.

— Замечательно. Ты использовал движение руки и для того, чтобы открыть ящик, — высказалась профессор Йетран из-за его плеча.

— Всё, что срабатывает — хорошо, верно?

— Да. Пришлось ли тебе вообще думать о формуле?

— Я пока еще не сталкивался со случаем, когда это действительно работало. Я пытался отделить заклинания от беспалочковой магии. Это не одно и то же. Если думать о них одинаковым образом, то путаешься; они далеко не одно и то же, поэтому попытка выполнить их одним и тем же способом ничего не даст, — ответил Ракеш. Йетран лучезарно улыбнулась и двинулась дальше. Ракеш уставился на дверь, пытаясь заставить её закрыться. Насколько же лучше Ракешу давались эти уроки, чем магия нитей! Всего неделя в классе, а у него уже удивительный прогресс, к тому же занятия были весьма интересными.

— Урок закончен. Я ожидаю, что вы поработаете над заданием самостоятельно, — проговорила профессор Йетран. Им редко задавали домашнюю работу, только самостоятельную практику. Если не будешь тренироваться, то никогда не достигнешь высокого уровня, и каждый студент обязан был найти время, чтобы правильно отработать задания. Для многих этот предмет требовал больше времени за переделами классной комнаты, чем любой другой. Ракеш же думал о нем как о чудесном шансе передохнуть.

Рианаэ, Элли, Сайлас и Дарэй встретили его в коридоре, и все пятеро двинулись на ланч. В коридоре из этой части школы в главный вход и столовую все ещё виднелись следы крови, и Сайлас, завидев пятна, тепло улыбнулся, когда ребята проходили мимо.

Вампир сделал так, как он и говорил. На следующий день после похода к горячим источникам Элли с Ракешем шли в столовую после спарринга и по дороге обнаружили, что студенты-вампиры практически заблокировали один из коридоров. К счастью, не самый главный, так что ребята решили просто обойти затор. Как только они завернули за угол, Элли схватила его и потащила назад, в секретный проход.

— Зачем мы сюда пришли? — поинтересовался Ракеш. Элли шикнула на него и медленно пошла по проходу. Таких в Акрен было множество; строители школы были весьма творческими людьми, подобно Фреду и Джорджу. Чуть дальше Элли остановилась и сотворила беззвучный люмос.

— Я обнаружила это пару дней назад, — прошептала она и, приподнявшись на цыпочках, вставила свой нож в трещину в низком потолке, и к их ногам опустился люк с лестницей. Они поднялись наверх и втянули за собой лестницу.

— Мы — над тем коридором, который они охраняли,— определил Ракеш, и Элли кивнула. Асмодеус помнил, что в том самом коридоре на потолке есть картины. Они находились как раз над одной из них; Элли обратило его внимание на пол. К различным камням были прикреплены нити. Элли потянула за одну и вытащила крошечный кусочек их пола, являвшийся в то же время и потолком коридора. Если посмотреть вниз, то можно было увидеть, что же скрывали вампиры, не пуская людей.

Стены покрывали брызги крови и подпалины от заклинаний. Красная жидкость стекала вниз, метами подсыхая, и собиралась в лужи на полу у стены. В свете факелов пол отливал красным. Они, очевидно, только что пропустили конец боя, потому что два вампира в настоящий момент стирали все следы своей волшебной подписи. Несмотря на то, что парочка стирала подписи, кровь на стенах и на полу по-прежнему оставалась.

— Брось ты, — рявкнул один из них, когда другой направился было её вытирать. Ракеш узнал голос Сайласа. Значит, вторая, должно быть, Аталия. Оба вампира выглядели плохо, на шее у девушки виднелись отметины от укусов, излеченные лишь частично, и у обоих одежда была порвана и выпачкана в крови. В остальном же их раны были излечены, так как у вампиров изумительные способности к исцелению. Двое тихо наблюдали сверху, пока вампиры не закончили. Сайлас ушел по направлению к столовой, а Аталия поспешила в противоположном направлении.

— Пойдем, — прошипела Элли. Ракеш закрыл смотровое отверстие и последовал за ней вниз и наружу из секретного прохода — они успели как раз к моменту, когда Сайлас вошел в столовую. Рианаэ и Дарэй ждали их за столом и призывно замахали друзьям.

— Хороший бой? — спросил Дарэй, оценивая побитое состояние Сайласа. Сайлас, кажется, и не заметил осмотра — он практически сиял.

— О, да. Я ещё никогда не пробовал крови вампира, почти столь же могущественного, как и я сам. Это замечательно, — произнес он с пьяными глазами, почти как под воздействием наркотиков.

— Попробовать кровь практически равного тебе вампира или даже более сильного — это своеобразный кайф, — объяснил Дарэй двоим смертным. — Восхитительно, и может вызвать чуть ли не наркотическую зависимость. Уже сейчас вампиры могут ощутить перемены в его крови, как та впитывает дополнительную силу. Некоторое время он будет вести себя немного странно.

— И ему понадобится определенное время, чтобы избавиться от дополнительной энергии; выигранный бой вкупе с могущественной кровью порождает чрезмерное количество энергии и силы. Возможно, пройдет несколько дней, прежде чем он снова сможет заснуть, — добавила Рианаэ. Сайлас сидел, оскалившись, как псих, ничего не ел и не пил крови.

— От еды его будет тошнить, и ему не нужна кровь, — продолжил Дарэй. — Посмотрим, насколько увеличится его вампирья магия и не проявятся ли у него каких-то новых способностей, которых не было прежде.

— Видите, почему кровь других вампиров вызывает привыкание? — сказала Рианаэ. — Чем те могущественнее, тем лучше ощущения. — Ракеш и Элли с огромным изумлением наблюдали, как Сайлас, насвистывая, уходит к себе.

Бой произошел в воскресенье, а теперь был вечер четверга и вампир все еще чувствовал себя бодрым. Никто так и не убрал кровь из коридора. Очевидно, именно Сайлас должен был это сделать, когда у него дойдут руки до уборки. Вампиры чуть успокоились; после боя они постоянно встречались и болтали. Однако Сайлас осторожно дал всем понять, что не собирается драться без веской причины. Осознав, что у него нет желания вызывать тех, кто чуть выше его по силе, вампиры успокоились. В то же время нижестоящие в иерархии расслабились, потому что держался он совсем не высокомерно. Дарэй и Рианаэ наблюдали за процессом с веселым безразличием.

— Это практически не имеет значения, он все равно останется моим кузеном, — просто ответил Дарэй на вопрос Ракеша. Асмодеус закончил варить зелье в своей комнате, когда обнаружил у себя Дарэя, его мышь и Рианаэ. Дарэй и Стэн, как обычно, растянулись на кушетке, Рианаэ расположилась в одном из кресел. А он не заметил никого из них. Когда Ракеш преодолел раздражение от их внезапного появления (вампиры с развлечением самодовольно ждали, пока он перестанет сердиться), то принялся расспрашивать о причинах поведения окружающих.

— Разве у тебя не изменяется личность, когда пьешь чью-то кровь? — спросил он.

— Не всегда. На самом деле, довольно редко. Надо остерегаться тех, кто слишком сосредоточен на крови и поглощен ею. Мои родители вынуждены были избавиться от нескольких из таких личностей; они говорили, что подобные типы просто жуткие. Им наплевать на все, кроме убийства других вампиров. Они способны убить при свете дня, в центре магловского торгового центра. А это крайне нехорошо, когда столько людей наблюдает подобное зрелище. Конечно, обычно всё списывают на секты и наркотики, — сказал Дарэй.

— С Сайласом все будет в порядке; я не думаю, что он прежде когда-нибудь пробовал кровь почти столь же сильного вампира, как и он сам. Посмотришь, Аталия вскоре вернется к обычному своему поведению, — проговорила Рианаэ. — Её ничто не изменит.

— В некотором смысле она — лучший вампир, чем мы, — добавил Дарэй, и они с Рианаэ засмеялись. — Она руководствуется фразой, что только кровь имеет значение. Что весьма забавно, потому что почти верно, однако все же настолько далеко от истины, что за пределами Акрен у неё могут возникнуть большие неприятности.

— А вы оба намного мудрее? — скептически поинтересовался Ракеш.

— Угу, — ответила Рианаэ, и нелюди снова рассмеялись. Ракеш не стал спрашивать, что же тут такого забавного. Он попрощался с надеждой когда-нибудь понять вампиров.

* * *

Зимние каникулы рассчитали так, чтобы они выпадали на Новый год. Три недели. У Ракеша не было особых планов, но он хотел пробыть дома, по крайней мере, неделю. Частично потому, что намеревался стать поставщиком редких ингредиентов для зелий. Он собирался попробовать наведаться в несколько магазинов. Главным образом, не в Европе, а в Канаде и в США, но и в Лютном располагалась лавочка, которая, по его соображениям, могла бы представить определенный интерес. У него накопилось некоторое количество необычных штучек. Части василиска, которые он забрал из Тайной комнаты в тот месяц, что провел в Выручай-комнате в реальном времени. Немного меха йека, подобранного по дороге в Акрен. Это был очень необычный и довольной мощный компонент, который использовался в некоторых редких зельях. В чрезвычайно специфических зельях. Волос из хвоста огненного коня тоже являлся редким ингредиентом, к тому же его трудно было добыть. Обычно кони не позволяли никому к ним приближаться, а волос необходимо было отрезать, когда хвост ещё пылает. Огненные кони не линяли — они сжигали ненужное. Ракеш также разыскал сложные заклинания для зачаровывания пергамента для писем, чтобы письмо нельзя было проследить и чтобы никто с другой волшебной подписью не смог его прочитать, кроме того, кому оно предназначено. Плюс чтобы послание практически невозможно было перехватить. Сначала он войдет в контакт с Фредом и Джорджем. Они и раньше ему нравились, и Ракеш всегда им доверял.

––––––––––––

[1] примерно от 1800 до 2400 метров

Магия пела в его жилах, он как будто в ней тонул. Ракеш позволил себе в неё погрузиться. Боль от ножа ушла, волшебство отрешило его от окружающего мира. Он ощущал, как меняется — магия переделывала его так, как ей указывали руны. Присматриваясь к процессу своим разумом и волшебством, Ракеш мог чувствовать происходящие изменения по мере того, как вступала в действие магия крови.

Ракеш открыл глаза. Он чувствовал, как кровь сохнет на его коже — она покрывала его тело с ног до головы. Проявилась боль от порезов, за ней последовала тупая боль от стояния на коленях на каменном полу в течение четырех часов. Яркое сияние постепенно утихло, оставив на коже лишь приглушенно светящиеся золотистые руны, затем и они потухли и исчезли. Из порезов сочилась кровь, но в следующий миг их излечил поток магии, оставивший Ракеша выжатым и истощенным. Нарисованные на полу кровью руны перестали светиться и, наконец, начали подсыхать. Медленно, стараясь не задеть внутренний круг рун, Ракеш попытался вытянуть ноги, ощутив при этом, как кровь начала приливать к конечностям. Обе ноги Ракеша затекли. Он проделал пару простых упражнений, чтобы расслабить их и определить, всё ли в порядке. Магия крови не должна была причинить никаких травм, однако если подобное все же случалось, то служило сигналом, что что-то пошло не так. Он прислушался к себе, ища острую боль, которая появилась бы при движении, указав на ещё не зажившие раны, но ничего не обнаружил.

Наконец, Ракеш встал, дрожа, и принялся стирать руны на полу. Это требовалось сделать при помощи беспалочковой магии. В первый раз, когда он попытался колдовать без помощи палочки, врезанные в кожу руны на его ладонях засияли и закровоточили. Ракеш стёр с пола ладонями полувысохшие руны, нарисованные его же кровью, при этом сосредоточившись на удалении следа магии у знаков. Когда внутренний круг рун был стерт, он встал и покинул помещение, стараясь не наступать на остальные диаграммы, нарисованные кровью. Каменная палата освещалась через витраж на потолке, и в неё вела одна-единственная дверь. Ракеш открыл её и шагнул в небольшую примыкающую к основному помещению прихожую. Закрыв дверь, Асмодеус шлёпнул все ещё окровавленной рукой по отпечатку ладони на стене. В палату хлынула вода и смыла всю кровь. Ракеш забрал халат, оставленный им перед входом на вешалке из оленьих рогов, и оделся — он почистит его от крови позднее. Когда Ракеш вышел, у двери снаружи его ожидал Тристан Намак.

— Неплохо прошло, — заметил древний вампир, кажется, довольный работой своего ученика.

— Достаточно хорошо. Вы наблюдали? — одна из стен в палате для ритуалов фактически представляла собой одностороннее окно.

— Частично. Сейчас шесть часов, — сказал ему вампир. Ракеш удивился — он провел в палате целых семь часов. — Ты управился быстрее, чем я ожидал. Сделано безупречно.

— Спасибо. Не думаю, что я когда-нибудь раньше чувствовал себя настолько истощенным, — пожаловался Ракеш, чувствуя, как у него немного кружится голова.

— Думаю, следующим ритуалом ты можешь завершить руны выносливости. Однако я взял бы перерыв в несколько недель перед тем, как начать разработку следующего. Если приступить раньше, то магия крови может не успеть устояться, и тебе придется все переделывать, — посоветовал Намак, подхватывая Ракеша под локоть и уводя его от факельной подставки, в которую тот чуть не врезался.

— Спасибо, — поблагодарил Ракеш, пытаясь очистить глаза от крови. Красная жидкость капала на пол, но он не обращал на это внимания. Пол коридора, по которому они шли, очевидно, никогда не чистили; окровавленные ноги натоптали здесь за прошедшие века целый слой высохшей крови. — Я оставил свою одежду в раздевалке.

— Я велел перенести её в душ. Один из молодых вампиров может попытаться на тебя напасть, если ты выйдешь отсюда в таком виде, воняя кровью, — объяснил Намак. — Молодые сейчас… — покачал он головой. Ракеш постарался не засмеяться. Намак, вероятно, и не помнил себя в таком возрасте.

Возле ритуальных палат располагалось несколько душевых, и Ракеш направился к ним помыться. Из-за подсохшей крови зудела кожа, к тому же очень хотелось снова стать чистым. Выйдя из душа, он обнаружил, что Намак оставил ему кубок, полный слабого восстанавливающего зелья. Выпив его, Ракеш мысленно отметил, что надо бы поблагодарить древнего, и отправился спать, проигнорировав ужин. Он был слишком утомлен, чтобы идти в столовую, а засыпать посреди ужина не пристало.

На следующее утро он пробудил свой последний комплект рун и ощутил легкое покалывание кожи, когда магия заработала. Руны вспыхнули, и волна магии омыла его. Когда она схлынула, знаки побледнели, а Ракеш почувствовал незнакомый наплыв нескончаемой энергии. Этот наплыв тоже постепенно должен был сойти на нет за следующие дни, но общее состояние определенно говорило о том, что вторая стадия рун выносливости легла правильным кирпичиком в его магию.

Помимо второй стадии выносливости он также закончил две части из блока, который при активации рун позволит ему зорко видеть ночью. Магия крови замечательна тем, что её можно активировать и деактивировать по желанию, и если посреди боя он вдруг почувствует усталость, то сможет воззвать к рунам выносливости и силы, даже если те уже работают, чтобы увеличить их мощь ещё больше. Хотя потом он заплатит за это чрезвычайным истощением. Ночное зрение было довольно простым фрагментом магии крови — требовались всего три стадии. Руны располагались в основном вокруг глаз и даже на веках, на внутренней и наружной их части, и именно из-за их расположения надрезы пришлось делать так осторожно, что ему потребовалось шесть часов, несмотря на то, что ритуал, в принципе, был не слишком объемным. Ракеш практиковался в рисовании неделями, надеясь научиться уделять достаточное внимание к деталям для нанесения рун ночного зрения. Благодаря этим усилиям ему удалось развить требуемую точность, и он завершил две из трех стадий.

Намак восхищался быстрым прогрессом Ракеша. Тот прекрасно понимал, где именно разместить руны, и, в отличие от большинства начинающих, ему не нужно было объяснять, под каким углом следует сделать надрез. Это выходило у него настолько естественно, что Ракеш полагал это обычным делом. Пока Намак не объявил, что классу понадобится месяц, чтобы узнать, как вырезать руны. Ракеш также полагал очевидным, что нож не должен отрываться от кожи между вырезанием рун, однако и это остальным пришлось объяснять. Проблема была в том, что руны, которые требовалось вырезать за один раз, не отрывая при этом ножа от плоти, не всегда располагались рядом, и в этом случае их должны были соединять другие руны. Некоторые из этих рун не становились частью окончательного рисунка, они оказывались всего лишь лишними знаками. И вот их надо было вырезать таким образом, чтобы они не конфликтовали с проводимым ритуалом — это тоже давалось Ракешу очень легко. Намак говорил, что такие многообещающие студенты ему встречаются крайне редко; последний месяц он провел, проверяя способности Ракеша в разработке ритуалов и рун по магии крови, и по мере наблюдения того, Ракеш выявляет малейшие проблемы и исправляет их, восхищение преподавателя всё больше и больше возрастало. Он решил перевести Ракеша в следующем году в более продвинутый класс, так как тот и в самом деле просто терял время в группе, с которой сейчас посещал занятия. Намак полагал, что если так пойдет и дальше, то к девятнадцати годам парню удастся стать мастером в магии крови. Тогда он станет пятым из самых юных мастеров в истории. Намак получил звание первым в пятнадцать, а второй была древняя Кьяла Атерес (бабушка Дарэя и Сайласа), которая получила своё мастерство в шестнадцать. Ещё двоих среди живых уже не значилось.

Его друзья-вампиры Сайлас и Дарэй закончили свои первые ритуалы. Оба работали над разработкой рун из восьмой стадии, что позволили бы им проводить больше времени на солнце, не испытывая чудовищной слабости, нападавшей на большинство вампиров, проводивших два-три дня под прямым солнечным светом. Никто из вампиров ему не признался, однако ко времени, когда они дошли до Горной Школы Акрен, все студенты-вампы были больны и слабы от передозировки солнечного света. Ритуал, над которым они работали, избавит их от слабости, а для того, чтобы не испытывать утомления, потребуется шесть стадий ещё одного фрагмента, плюс шесть стадий — третьего, чтобы их кожа не так сильно обгорала. Крем-блок от солнечного света на вампиров практически не действовал. Пока же они оба сделали первую стадию для каждого фрагмента. Намак подсчитал, что если Дарэй с Сайласом продолжат работать над рунами с такой же скоростью, то им удастся завершить все три фрагмента за полтора-два года.

* * *

— Ступефай! — и Эрик-полувейла рухнул на землю. Ракеш увернулся от второго станнера и откатился за упавшие тела своих товарищей по команде. Подскочив, он вытянул одну руку вперед, и Рианаэ отлетела. Он потерял свою палочку пару минут назад и с тех пор сражался без неё.

Элли — единственная, кто остался из его команды — билась со студентом-оборотнем. Она уже тоже действовала без палочки, и единственный шанс победить его заключался в том, чтобы не дать парню бросить заклинание. Тот бросился на неё и, когда девушка увернулась, атаковал руками и ногами сразу. Элли блокировала нападение и атаковала в ответ, выбив его палочку, когда он попытался было наложить оглушающее. Оборотень снова бросился вперед. Элли уходила от каждой атаки, и всегда оказывалась там, где он не ожидал. Элли была очень высокой и сильной, к тому же крайне агрессивной. У Лиама явно имелись проблемы — он не мог сражаться наравне с той силой, которую девушка вкладывала в атаку каждый раз, как только находила шанс. Наконец, она заметила промах и воспользовалась его слабостью. Ракеш заметил, как её кулак врезался в лицо Лиама, и её же локоть тут же ударил ему в солнечное сплетение. Оборотень сложился пополам, запнулся о собственную ногу и, падая, столкнулся с Элли, увлекая её за собой на землю. При падении Элли с кошачьим проворством перевернулась и ударила его коленом в пах, когда Лиам упал на неё. Оборотень свалился на неё и перекатился, схватив свою палочку и направляя её на Элли. В тот самый миг, когда он колдовал невербальный станнер, девушка обрушила на него беспалочковое оглушающее. Оба упали одновременно.

Ракеш увернулся от насланной с близкого расстояния порчи и прыгнул — его нога врезалась в живот Дарэя, заставив вампира зашататься и почти упасть. Будучи вапмпиром, тот довольно легко избавился от последствий, а потом они с Рианаэ напали на него вместе. Ракеш остался последним из своей команды, состоявшей сначала из восьмерых учеников, а Рианаэ и Дарэй остались одни из команде, в которой изначально было четырнадцать студентов.

Они все начинали сражение с палочками, две совершенно неравные команды в гигантском лабиринте с препятствиями из валунов и песчаных холмов, идеальных для соскальзывания. Там было, где спрятаться или затаиться. Теперь же, когда три ученика стояли посреди открытого пространства, все сводилось к выносливости и мастерству. Ракеш наложил беспалочковое удушающее и вспомнил, что вампирам не нужно дышать, только когда Рианаэ попросту проигнорировала его заклинание. Он увернулся от удара ногой, который мог бы сломать ему шею, и его следующая атака оказалась успешной. Он выбил у девушки палочку, отбросив её инструмент через одну из стен. Дарэй уже давно потерял свою, и теперь Ракешу предстояло драться с ними обоими на чуть более справедливых условиях.

Два вампира попытались зажать его с двух сторон, понимая, что если смогут его схватить, то благодаря своей исключительной силе выиграют бой. Ракеш уклонился от их атаки и дал отпор. Он вонзил кончики пальцев одной из рук в солнечное сплетение Рианаэ — та охнула от боли. Следующим движением он ударил ребром ладони под нос Дарэя. Кость сломалась, и по лицу вампира потекла кровь. Его зрение на мгновение застлало слезами, и Дарэй не заметил следующего движения. Ракеш схватил его за плечо, ткнул локтем в живот, вставил свою ногу между вампирами и толкнул. Дарэй споткнулся о его конечность и попал в этот момент под жестокую подкрученную комбинацию удара ногами от своего собственного товарища по команде. Ракеш отпрыгнул как можно дальше, упал на плечо и откатился. Вампиры выпрямились; нос Дарэя почти исцелился за те две минуты, которые потребовались им, чтобы снова добраться до Ракеша.

На этот раз Ракеш не смог уклониться от них, и оба его противника напали одновременно. Дарэй пнул его под коленку, Ракеш превратил падение во вращение, перевернувшись в движении так, как его научили Фред с Джорджем (вообще-то, они учили его брейк-дансу) и закрутился, ударив ногой вверх и попав Дарэю в пах. Тот попытался удержать Ракеша, но вампира швырнуло на Рианаэ. Рианаэ перепрыгнула его и упала, вбивая плечо в живот Ракеша. Ракеш почувствовал, как что-то треснуло: «Ребро», — подумал он, когда на него обрушилась боль. Он двинулся было, чтобы ударить её в лицо, однако обнаружил, что его руку зафиксировали и его пальцы болезненно упираются в сухожилия запястья; через секунду он почувствовал клыки у своего горла и замер.

Прозвучал свисток. Ракеш ждал, не дыша, пока клыки не отодвинулись и два вампира не отпустили его. Как только он попытался встать, жгучая боль прошила тело, и он чуть не упал обратно. Когда Ракеш зашатался, вампиры поймали его.

— Что? — обеспокоился Дарэй, когда они помогли ему выпрямиться.

— Ребро сломано. Ваша парочка ломает мне его каждый раз, когда мы деремся. Я начинаю думать, что вы делаете это специально, — выдохнул Ракеш, думая, что на этот раз повреждения намного серьезнее. Обычно он отделывался просто треснувшим ребром, но сейчас все было точно гораздо хуже. Два вампира, оба уже исцелившиеся, кажется, тоже это поняли и быстренько усадили его на одну из скамеек. Дарэй нашел их палочки, и Рианаэ наложила заклинание, благодаря которому засветилось место ранения — его правое ложное ребро, а поврежденные участки засияли ярко-красным.

— Черт, прости. Сложный перелом. И у тебя внутреннее кровотечение, — произнесла Рианаэ. У Ракеша сильно закружилась голова. Адреналин спадал, и ужасная боль усилилась. Учителя привели в себя их одноклассников, и вскоре к ребятам присоединились и остальные. Другие получили незначительные ранения, которые быстро были излечены. Потом профессор Марлак подошел посмотреть, что задержало Ракеша. Взглянув на картину, выявленную заклинанием, он поморщился.

— Плохо. Знаешь, как вылечить? — спросил преподаватель. Ракеш кивнул и забрал у Дарэя палочку. Вампиры положили ему руки на плечи, чтобы удержать во время болезненного исцеления.

— Ремемдиум ребро, — он с трудом заставил себя не согнуться от боли, когда почувствовал, как кусочки кости становятся на место и та исцеляется. Два вампира прижали его плечи к стене, помогая удержать вертикальное положение. Когда Ракеш, наконец, вспомнил, что нужно дышать, он снова поднял палочку.

— Ремемди тело. Фендио! — заклинание Рианаэ показало, что повреждения, нанесенные частями сломанной кости, начали медленно заживать. Эти заклинания не представляли собой лучшее из целебного арсенала, однако их он знал лучше всего и не собирался пытаться наложить что-то другое из своего арсенала, если не был уверен, что это сработает. Теперь было не время экспериментировать.

Через несколько минут он почувствовал себя намного лучше и направился с друзьями в бассейн в подвале школы. Их преподаватель всегда настаивал, что после боя необходимо хорошенько размяться без особого напряжения, чтобы успокоиться и не дать мышцам задеревенеть, как обычно происходит, когда из активного состояния те резко переходят в состояние покоя. Для этой цели Ракеш с четырьмя друзьями предпочитали поплавать.

— Спасибо за то, что не укусила меня, — поблагодарил Ракеш Рианаэ, предположив, что у его горла были её клыки.

— Это ведь отличный способ закончить бой, — по-волчьему усмехаясь, проговорила она. Ракеш лишь покачал головой. Было довольно странно осознавать, что её небольшие острые клыки могли вонзиться в его горло и, в сущности, для этого и предназначались. Большинство смертных, почувствовав у своего горла клыки вампира, по выражению Элли, «психануло бы»; Ракеш был очень рад понять, что не поддался панике и сохранил выдержку.

— Возможно, — согласился Ракеш.

— Мне так хотелось попробовать тебя. Когда человек настолько силен, как ты, его кровь — твоя кровь — будет просто восхитительна на вкус, — продолжила Рианаэ, а Дарэй кивнул, соглашаясь с ней.

— Ну и ну, вот спасибо! — протянул Ракеш. Три вампира обрадованно улыбнулись, очевидно, не уловив сарказма.

— Пожалуйста. Есть ли шанс, что ты нам позволишь? — спросил Сайлас.

— Ни малейшего. Думаю, я побуду эгоистичным и оставлю свою кровь себе, — сказал Ракеш, и они с Элли оба, поглядев друг на друга, закатили глаза в ответ на разочарование вампиров. Ракеш вытер пот со лба и почувствовал, что фальшивая кожа начинает заворачиваться по краям — знак того, что её надо менять.

— Думаю, ребят, я пропущу сегодня плавание. Просто приму душ. Ну что, до скорой встречи?

— Конечно, — ответила за всех Элли. Ракеш отправился к себе в комнату. Досадно всегда помнить о том, что необходимо вовремя менять фальшивую кожу.

Стоя перед зеркалом в ванной, Ракеш прижал фальшивую кожу ко лбу на шрам в виде молнии. Он сварил новую партию зелья, и последняя версия держалась дольше. Он так привык смотреть в зеркало и не видеть шрама, что наблюдать сейчас за собой было удивительно. Услышав голоса из кабинета, Ракеш снова проверил лоб.

— Ракеш? — он быстро спрятал средство для маскировки и проверил зелье в котле в ванной. Оно было готово; Ракеш воспользовался половником, чтобы снять полгаллона, и вылил остаток. Лишь зелье на поверхности котла годилось для использования. Это была очередная модификация снадобья для изменения цвета глаз. На сей раз она должна была сделать его глаза золотыми — настолько далекого оттенка от его обычного цвета проклятия убийства, насколько возможно. Цвет морской волны, который Ракеш носил с того момента, когда покинул Выручай-комнату, показался ему недостаточно далеким от оригинала для нахождения среди людей, которые могут его узнать. Закончив, он спрятал бутылочку зелья в карман и вышел посмотреть, кто там.

Элли, Сайлас и Дарэй ждали его в кабинете. Оставалась всего неделя до зимних каникул, и у друзей Ракеша имелись свои планы. По крайне мере, он очень надеялся, что имелись — тогда ему не придется волноваться, что кто-то попробует связаться с ним, когда он будет посещать родину.

— Мои родители пригласили вас обоих погостить у нас на недельку в фамильном замке, — сказал Дарэй.

— Я не могу, — ответила Элли. — Мне надо навестить родных, они приезжают из Индии. А потом мне придется побывать в гостях у других родственников, поближе к дому. Жаль, что я не могу поехать, слишком уж у нас с родственничками разные политические взгляды.

— А ты как? — спросил Сайлас у Ракеша. Ракеш быстренько прикинул свои планы; уж он-то точно не собирался провести дома три недели.

— О чем речь. Может, в последнюю неделю каникул? — предложил он. — Где вообще находится ваш фамильный замок?

— Сейчас? Пока ещё в Бразилии. Бабушка Кьяла поставила его посреди джунглей, прямо на приток Амазонки. Там будет большая часть семьи, они все — вампиры, — предостерег его Сайлас.

— Ну, если никто не попытается меня съесть… — заметил Ракеш.

— Не попытается. Однако ты можешь услышать пару-тройку глупых шуток о смертных, — ответил Сайлас.

— Если они действительно смешные, то я с удовольствием их выслушаю, — усмехнулся Ракеш, а оба вампира чуть расслабились.

— Мы пришлем тебе совой портключ. Паролем будет «оцелот», — сказал ему Дарэй.

Когда они ушли, Ракеш осторожно пробрался в одну из трех библиотек в Акрен. В этой библиотеке имелся список окончивших Горную Школу Волшебства Акрен. У него было подозрение, что часть Ордена, а, может, и сам Дамблдор, учились в Горной Акрен.

Книга Выпускников оказалась просто огромной, в переплете из черной кожи с неразборчивыми золотыми защитными рунами магии крови. Рядом лежали зачарованный пергамент, перо и стояла чернильница. Краткий указатель гласил, что дабы найти человека, следует написать его имя на пергаменте, и книга перевернется на нужную страницу, показав, когда, какие предметы изучал этот человек и в чем он стал мастером.

«Аластор Хмури», — написал Ракеш. Книга открылась, и страницы начали перелистываться; в конце концов, они остановились.

-

Аластор Хмури

Мастерство в дуэлинге, Мастер маскировки

Предметы: дуэлинг (3 года), зельеварение (3 года), трансфигурация (2 года), магия крови (1 год), боевые искусства (3 года), магловское оружие (3 года), тактика боя (2 года), беспалочковая магия (1 год), маскировка (2 года), тактика допроса (полгода), охрана (полгода).

Хмури очень серьезно подошел к своему образованию, решил Ракеш, если изучил такое количество предметов. Ракеш в начале обучения не слишком перенапрягался, однако после зимних каникул в дополнение к другим своим занятиям он принимался за полугодовой курс гербологии. Стояла и дата окончания заведения Хмури. Согласно прочитанной им здесь другой книге, студента из Хогвартса в Акрен не было уже несколько веков. И это заставило его задуматься, что же здесь произошло. Разве что только Хмури вообще был родом не из Европы. Либо он являлся путешественником во времени, либо тот, кто заведовал магией книги, по какой-то причине изменил данные. Поискав другие знакомые ему имена, Ракеш ничего не обнаружил. Однако увиденное показало, что его вера в Аластора Хмури имеет неплохое обоснование. Он закрыл книгу и успел выйти до того, как его кто-нибудь обнаружит.

Ракеш уехал из долины на огненном коне — на том же самом, на котором скакал на горячие источники — зверь, кажется, привязался к нему. Его друзья, как и множество других студентов, ехали вместе с ним. Около сотни человек проследовали верхом к началу тропы, где их ждали портключи.

Ракеш отделился от группы там, где они видели йеков. Он подождал, пока другие не исчезли из поля зрения, и направился к зарослям невысоких деревьев, воспользовавшись невидимостью шапки йека. Он надеялся, что её магия скроет его, йеки примут его за своего и не встревожатся. Поискав где-то с час, он всё-таки обнаружил следы, по его предположениям, йека. Он изучал следы гориллы — эти выглядели их миниатюрной версией. Ракеш шёл по нему по заснеженному ландшафту больше часа. Наконец, он заметил следы и других йеков и предположил, что рядом должно располагаться их логово. Вытащив омниокуляр, Ракеш проверил окружающие склоны. В конце концов, он обнаружил пару небольших дыр на поляне. Они походили на кроличьи норы, только чуть больше. Следы напротив одной из нор как были похожи на те, по которым он шел. Пока он наблюдал, из одной норы появилась маленькая белая фигурка в белой же шапке и уселась вылизываться. Ракеш отметил, что все следы проходят между двумя большими валунами. Достав палочку, он их трансфигурировал. Стены у получившегося прохода стали грубыми и колючими, несколько похожими на расческу — идеальными для сбора меха. Затем он невербально призвал с веток ближайших деревьев сброшенную и застрявшую в них шерсть йеков. Через пару минут Ракеш стал обладателем шерсти объема достаточного, чтобы набить матрас. Вытащив сумку, он стал запихивать собранное внутрь; ту зачаровали так, чтобы внутри она была больше, чем казалась снаружи. Когда сумка наполнилась, он закрыл её и направился по следу обратно к ждущему его коню.

Ракеш не терял времени в Горной Акрен. Долина и горы служили домом многочисленным необычным созданиям, и Ракеш умел их найти. Ему удавалось приблизиться к гнездам белых орланов, собрать яичную скорлупу и не попасться под их клюв и когти. Каждый день целых два месяца Ракеш вынужден был приходить и садиться там, где птицы могли его видеть, постепенно подбираясь ближе. В конце концов, птицы начали игнорировать его, и когда они обучали птенцов летать, он призвал скорлупу, и никто из пернатых ничего не заметил.

Он также нашел растения, которые ранили Таню, и сумел поймать три штуки, избежав при этом укусов. Книга по гербологии, наконец, открыла тайну их имени — «канакачат». Они оказались единственными растениями, откладывающими яйца. Канакачат обычно убивали людей и откладывали яйца, запуская свои корни в тела, поэтому очень немногие из людей осмеливались владеть ими и ещё меньше пытались собрать их на ингредиенты для зелий. Эти растения вырабатывали оглушающее вещество почти круглый год, а во время периода размножения — смертельный яд. Ракеш собрал яд — пришлось постараться, так как убивать растение было нельзя — а потом сразился с канакачат за их потомство.

Они оставили лошадей у начала тропы; огненные кони знали дорогу домой и могли сами открыть себе дорогу в школу. Портключи перенесли всех в волшебный район Реджины, где их пути разошлись. Не желая лететь ковром (отчасти потому, что Сигра никогда бы его за это не простила), он аппаррировал. Сначала — в отель, где останавливался в Оттаве, и получил комнату на одну ночь.

В фойе отеля Ракеш выяснил, как пройти в местный филиал Гринготтса и в три различных магазина поставок ингредиентов для зелий. Сначала он отправился в банк — мощное здание из мрамора, похожее на свою копию в Косом переулке. Внутри Ракеш подошел к одному из гоблинов.

— Мне бы хотелось открыть счет, — заявил он.

— Имя? — спросил гоблин. Ракеш представился и внес на счет немного денег, которые взял с других счетов от имени Гарри Поттера перед тем, как покинуть родину. Весьма полезно хранить деньги под разными именами.

Выйдя на улицу, Ракеш решил найти все три магазина по зельям. Обнаружив первые два, он зашел и тут же списал их со счетов. Они продавали лишь обычные ингредиенты — те, что используются в создании шаблонных простейших зелий. Третий, однако, специализировался на необычных.

«Всё, что вам потребуется для варки необычных зелий», — гласила вывеска. Под ней висело объявление чуть поменьше. «Работаете над зельем с мудреными ингредиентами? У нас есть то, что вам нужно!» Это место выглядело гораздо более многообещающим.

Внутри магазин был загроможден полками, прогибающимися под весом самых странных ингредиентов для зелий из всех, что Ракеш когда-либо видел. Зрительный нерв глаза малого полосатика, сопли утконоса, костный мозг сирены и другие диковинки — их вряд ли использовали больше, чем в одном или двух зельях. Рассматривая контейнер, на котором указывалось, что тот полон измельченного страусиного клюва, Ракеш увидел в отражении стекла, как приближается владелец магазина, низенький волшебник преклонного возраста, с яркими пытливыми глазами, весь в морщинах.

— Могу я вам чем-то помочь? — тихо спросил он шепотом. Ракеш отвернулся от полки и вежливо улыбнулся.

— Да. У меня имеются некоторые необычные ингредиенты для зелий, и мне хотелось бы знать, не заинтересуют ли они вас, — ответил Ракеш.

— Какие? — задал вопрос старик с любопытством истинного фанатика зелий.

— Шерсть йека. Волосы из хвоста огненного коня. Яйца и яд канакачата, — перечислил Ракеш, замечая, что глаза старика сверкают все ярче и ярче с названием каждого следующего ингредиента.

— О, безусловно! Прошли годы с тех пор, как я находил кого-то, у кого они есть! У вас имеются образцы? — затаив дыхание, спросил он. Когда Ракеш кивнул, старик резко отвернулся. — Нет, не здесь, давайте пройдем ко мне в кабинет. Меня зовут Мэтью Флэминг. — Ракеш направился вслед за возбужденным стариком в кабинет — забитую всякой всячиной комнату со столом и двумя стульями. Книги по зельям и инструкции по сбору различных необычных ингредиентов были сложены по всему помещению стопками, достигавшими в высоту человеческого роста.

Ракеш вытащил из потайного кармана серебряное блюдо и с помощью волшебства увеличил его. Волосы огненных коней до использования следовало класть только на чистое серебро. Затем он вытащил коробку, которую также увеличил. Это была очередная коробка с множеством отделений, с десятью замочными скважинами — его последняя попытка что-то сотворить. Он вставил ключ в первую скважину и откинул крышку. Сияние волос озарило комнату. Они сверкали, но не пламенели. Он надел пластиковые перчатки, вытащил несколько тонких волосков из коробки и положил их на блюдо. Мистер Флэминг уже надел свои собственные перчатки и взял один из волосков, чтобы рассмотреть вблизи.

— О-о-о. Прекрасное качество. Удивительно — зверь добровольно вам их отдал. Чего почти никогда не бывает. Особь?

— Трехлетний жеребец, — ответил Ракеш. Коробка разделялась посреди перегородкой, и он тщательно хранил волосы, полученные у огненного коня, на котором обычно ездил, отдельно от волос кобылы, у которой также удалось их взять. — У меня есть и от кобылы. От жеребят пока нет, но я надеюсь получить и их.

Мистер Флэминг задумчиво хмыкнул и стукнул по волоску, чтобы проверить, не осыплется ли с него пепел. Красное сияние оставалось равномерным, и когда он подул на волос, оно не вспыхнуло и не стало черным. Он также удостоверился, что предмет осмотра не вытащили с корнем и что кожи нигде нет.

— Замечательно, замечательно. И от кобылы, вы сказали? — мистер Флэминг положил волос обратно в коробку и вытащил несколько из другого отделения, чтобы и их осмотреть. — У последнего человека, который попытался мне их всучить, они оказались фальшивыми, — прокомментировал он, и Ракеш вежливо приподнял бровь, выражая свое недоверие. — О, да, ни капли подлинности — обычный конский волос самой обычной лошади, — объяснил мистер Флэминг, приглашая Ракеша разделить его потрясение по поводу того, что кто-то мог поступить настолько глупо. Ракеш недоверчиво покачал головой.

— Некоторые люди просто ничего не смыслят в зельях, — грустно заметил он. Мистер Флэминг кивнул с умудренным видом. И положил волос кобылы обратно.

— Вы говорили, у вас есть шерсть йека?

Когда двумя часами позже Ракеш вышел из магазина, у него уже имелось соглашение с мистером Флэмингом. Старый торговец купил у него существенное количество каждого из ингредиентов, имевшихся у Ракеша, и согласился прислать Ракешу письмо, как только какие-то из них начнут заканчиваться. У Ракеша оставалось ещё много всего, так что не имело значение, насколько быстро мистеру Флэмингу удастся продать их — ингредиенты у него переведутся не скоро. Плата за них зачислялась на его новый счет в Гринготтсе. Ракеш вернулся в отель на обед; на следующий день он собирался аппарировать в Косой переулок.

— Ситуация вскоре может стать довольно опасной, Сигра, — предупредил Ракеш змею в по возвращении в комнату.

— Опасно на тех проклятых коврах. Опасны люди, которые иммунны к моему яду. Опасны более крупные змеи. Люди — не опасны, — ответила Сигра. — Просто скажи мне, кого кусать. — Ракеш погладил её, удивленный рвением подруги сражаться.

— Всех, кто будет угрожать мне или тебе, — сказал он. Потом встал и принялся ходить из угла в угол.

— Ты усиленно над чем-то раздумываешь. Расскажи мне. — Ракеш посмотрел на змею, гадая, поймет ли та. Наверное, да — она на удивление умна. Он уже рассказал ей практически всё о своей жизни и недавней смерти Альбуса.

— Той ночью, когда умер Альбус… Я удивился. Он всегда так доверял Снейпу. Неужели предполагалось, что Снейп должен его убить? Они оба — эксперты в легилименции и окклюменции. И одному из них так просто было бы передать послание другому той ночью на крыше. Приказал ли Альбус Снейпу убить себя? Я не могу представить себе, чтобы Альбус вдруг стал умолять Северуса — думаю, ему проще было умереть. А может, это была инсценировка? Может, Снейп всё-таки на нашей стороне? Черт… если он вообще на чьей-либо стороне. Я растерян, Сигра. Альбус так сильно доверял Снейпу, что имеется неплохой шанс, что он попросту приказал Снейпу убить себя. Я не знаю, что и думать.

— Как только ты начнешь занятия по некромантии, сможешь сам его спросить, — отметила змея. Ракеш внезапно остановился. Он об этом не подумал.

— Ты — гений, Сигра!

— Да, я такая. А теперь иди и поешь, я отсюда слышу, как у тебя живот бурчит. Это раздражает. — Ракеш рассмеялся и ушел, впервые за последнее время чувствуя себя лучше. Если Намак действительно переведет его в старший класс по магии крови, то он сможет начать занятия по некромантии намного быстрее.

* * *

Очередной чудовищной атакой Темный Лорд объявил войну миру маглов. Его последователи напали на магловскую школу и похитили детей. Всех учителей убили. Никто не знает ни где находятся пропавшие дети, ни того, что Темный Лорд собирается с ними делать. Обливиаторы и авроры изо всех сил пытаются разыскать всех маглов, оказавшихся свидетелями темной метки над школой, однако, возможно, они всё-таки опоздали. Когда они прибыли на место, там уже снимал магловский журналист и неизвестно, удалось ли изъять все снимки.

Ракеш заплатил за газету и сунул её в один из больших скрытых карманов в рукавах мантии. Косой переулок утратил свою суетливую и занимательную атмосферу. Теперь примолкшие и мрачные ведьмы и волшебники в тишине занимались своими делами, ныряя из магазина в магазин, как будто опасаясь находиться на улице. Скамейки, прежде полные людей, едящих сласти или продающих цветы, были пусты. Выбрав ту, с которой проглядывался весь Косой, Ракеш сел почитать остаток газеты. Некоторые с любопытством посматривали на непринужденно расположившегося незнакомца, кажется, ничуть не озабоченного тем, что он такой единственный, а потом спешили прочь, притворившись, что не замечают его.

На второй день пребывания на родине Ракеш вышел из гостиницы, в которой остановился, и направился разыскивать магазин поставки для зелий в Косом и Лютном переулках. Он только что закончил переговоры в магазинчике редких ингредиентов для зелий в Лютном и уже возвращался в гостиницу на ланч, когда услышал пронзительный крик. Ракеш и все покупатели вокруг него тут же обернулись посмотреть, в чем дело, и заметили, как некая фигура в темной мантии левитировала маленькую девочку наверх и отшвырнула её заклинанием прямо сквозь витрину магазина.

Упивающиеся Смертью полились в переулок из пространства между домов, вокруг летели темные чары и проклятья. Ракеш нырнул за угол одного из магазинов. Ведьму напротив него ударило круциатусом.

— Фините инкантем! — рявкнул Ракеш, снимая с неё проклятье. Бросивший его Упивающийся повернулся к нему.

— Круцио! — Ракеш увернулся и швырнул в него файербол. Когда мантия Упивающегося обуглилась, а брови вспыхнули, тот упал на землю.

— Диффиндо, — разрезающее заклинание было нацелено прямо на шею встающего Упивающегося. Ракеш увидел, как горло у того открылось подобно второму рту и кровь оросила землю.

В переулке находились дети вместе со своими родителями. Упивающиеся Смертью искали именно их.

— Протего! — щит Ракеша отразил империус, нацеленный на маленькую девочку, делавшую покупки вместе с отцом.

— Спасибо.

— Им нужны дети, уводи отсюда свою дочь, — выдохнул Ракеш, встречая разоружающее костеломом, который пересилил заклинание и сломал запястье нападающему. Отец поднял девочку и побежал. Чтобы отбить все нацеленное в их сторону, Ракеш набросил на них щит. Кто-то кричал… множество людей кричали. На земле лежала женщина, её тело было изодрано и сильно кровоточило; она заорала, когда Упивающийся схватил её сына.

— Инцендио! — заклинание ударило Упивающегося прямо в лицо, которое тут же охватило пламенем. — Акцио! — маленький мальчик полетел к Ракешу. — Трибуо валетудо! — начав исцелять женщину, Ракеш вливал силу в заклинание, пока не понял, что она будет жить. Тогда он вручил ей мальчика и наложил на них обоих щит.

— Бегите! — женщина только уставилась на него. — Давайте же, быстрее, — она моргнула, вскочила на ноги, подняла мальчишку и помчалась к «Дырявому Котлу».

Присмотрев группу Упивающихся, Ракеш глубоко вздохнул и оперся о стену между двумя магазинчиками — такая позиция будет наименее уязвима.

— Фульгурис! — проревел он, вкладывая в заклятье всё, что у него есть. Год назад он бы просто ожидал, что волшебство придет само. Теперь же Ракеш научился контролировать заклинания — он направил в группу Упивающихся внушительную молнию, продолжая держать магию под контролем, даже когда та покинула палочку — все время, пока она не ударила в цель.

На миг волна света от молнии ослепила всех вокруг. Когда та погасла, по переулку прогремел удар грома такой силы, что задрожали дома. Упивающиеся умерли не только от мощи электричества, разорвавшего их сердца — силы удара молнии хватило, чтобы их приподняло и вбило в кирпичную стену.

Теперь везде стали появляться авроры, дравшиеся в командах. Ракеш заметил группу, пытавшуюся доставить в безопасное место нескольких раненых, но их отступление блокировали Упивающиеся. Он присоединился к группе и швырнул рвотное проклятье, а потом три костелома. Аврор за ним создал щит и отбил контратаку, пока Ракеш вкладывал все имеющиеся силы в невербальное заклинание устуларе. Трое Упивающихся взорвались пламенем, издавая ужасающие мучительные крики. Заклинание полного воспламенения было на грани нелегального.

— Фрактум. Диффиндо, — костелом проломил чей-то череп, а разрезающее распороло глотку другому. Поняв, что кто-то оказывает упорное сопротивление, Упивающиеся перегруппировались, повернувшись лицом к аврорам и парочке штатских, оставшихся помочь.

— Акцио! — группа очутившихся перед ним Упивающихся потеряла свои палочки. Только двоим из них удалось воспротивиться заклинанию и удержать оружие. Ракеш сунул захваченные палочки в карман. Создав шипованные кнуты для магических ударов, он принялся стегать разоруженных Упивающихся.

Видя, что Ракеш удерживает большую группу, несколько авроров побежало в его сторону. Откуда-то появился рядом Кингсли, а также Тонкс и Аластор Хмури. Под действием оглушающего упала маленькая девочка. Её мать была уже мертва. Ракеш поднял руку и, вкладывая весь свой гнев в усилие, попытался сжечь Упивающихся. Сработало. Четверо из них внезапно вспыхнули огнем.

Опустив кнуты, он принялся посылать невербальные заклинания, рвущие сухожилия — от людей в масках и черных мантиях раздались крики боли.

— Акцио! — девочка мгновенно очутилась у их ног, и Ракеш привел её в чувство и пихнул Хмури, который наложил щит и поспешно повел её прочь из переулка.

— ФУЛЬГУРИС! — из окружавшего Ракеша воздуха с оглушающим громом вылетала молния за молнией, все больше увеличиваясь в размере и мощи — все чаще и чаще, пока воздух не загудел, заревел и загремел от постоянного громыхания. Нельзя было сказать, где кончается одна молния и начинается другая. Земля задрожала.

Взяв, наконец, свою магию снова под контроль и понимая, что устроил настоящее шоу, Ракеш остановил заклинание и стал невидимым.

Никто не двигался, стояла абсолютная тишина. Нападавшие Упивающиеся Смертью были почти поголовно мертвы. Никто ничего не слышал — все на время оглохли. В воздухе пахло озоном. Наконец, авроры начали двигаться: отбирать палочки и связывать нескольких Упивающихся, чудом переживших атаку гигантских молний. Некоторые направились помогать раненым. Ракеш поменял цвет мантии, скользнул в толпу и снова стал видимым.

— Чудесный день, не правда ли? — спросил Ракеш у Кингсли, опускаясь на колени перед раненым ребенком, и снял оглушающее. Кингсли недоверчиво на него уставился. Подбежала мать девочки и забрала её.

Появились репортеры; авроры опрашивали окружающих о начале нападения.

— Они уже были здесь, прятались везде, где только можно. Ждали, пока в переулке не появится максимальное число людей, — пояснил Ракеш Кингсли и другому аврору, которого не знал.

— Должно быть, прокрались за пару последних дней. Или из Лютного. Вы ранены? — спросил незнакомый аврор.

— Нет, я — в порядке. Похоже, их целью были дети.

— Возможно, — уклончиво сказал Кингсли. — Что вы делали здесь сегодня?

— Я собирался зайти в один из магазинов для зелий. Я — поставщик редких ингредиентов для зелий, — ответил Ракеш. И привлек этим любопытные взгляды.

— О? Где?

— Вон там есть магазинчик, — указал рукой Ракеш на вход в Лютный.

— Вы знаете, что это? — спросил Кингсли, уставившись теперь на Ракеша, как будто от него исходила потенциальная угроза.

— Там написано — Лютный переулок, — слегка растерянно ответил тот. Два аврора переглянулись, очевидно, решив, что он — не из Лондона и не знает о репутации Лютного.

— Большинство из магазинов там специализируются на не совсем законных вещах, — в конце концов, произнес компаньон Кингсли. Ракеш принял удивленный вид.

— О, — сделал паузу он. — Шерсть йека вполне легальна, — заметил он, с раздражением глядя на авроров.

— Мы и не предполагали, что вы торгуете нелегальным товаром, сэр. Всего лишь имели в виду, что это не место для людей, ведущих легальный бизнес, — поспешил уверить его аврор, чтобы Ракеш не воспринял сказанное как оскорбление.

— А. Поверю вашим словам. Я никогда прежде не был в Лондоне. Великолепный способ провести первое посещение, — сказал он, рассматривая окружающие их тлеющие остатки переулка. — Позвольте заметить, что ваше секретное устройство, метавшее молнии, это нечто. Что это?

— Это не… — Кингсли пихнул локтем компаньона, собиравшегося было сказать, что случившееся не имеет никакого отношения к аврорам.

— Простите, сэр, эти сведения не подлежать огласке, — быстро проговорил Кингсли. Ракеш кивнул. — Итак, сэр, я думаю, что вы убили нескольких из них.

— Да, — сознался Ракеш. — Противника всегда лучше бить его же оружием. Если они пытаются убить тебя и похитить детей, тогда лучше ударить в ответ так же жестоко. Не то они всегда будут опережать.

— Мы были бы благодарны, если в будущем вы бы так больше не поступали, — серьезно проговорил Кингсли. Ракеш взглянул на него так, что стало совершенно понятно, что именно он думает об интеллекте Кингсли.

— Кажется, я припоминаю, как несколько из ваших людей тоже убивали.

— Ну да. Это наша работа. Вообще-то, мы тоже не должны так действовать, — явно не соглашаясь с такой политикой, произнес Кингсли, — и всем, кто убивал, сделают выговор. — В чем Ракеш искренне сомневался.

— Что ж, с вашего разрешения, я пойду, — сказал он, окинув взглядом переулок. Два аврора, кажется, полагали, что ему в любом случае больше нечего им сказать, потому что начали оглядываться в поисках кого-нибудь ещё для опроса.

— Обычно здесь действительно очень неплохо, — сказал ему тот, кто помоложе.

— Уверен, что так оно и есть, — согласился Ракеш, давая понять, насколько сильно он в этом сомневается.

Расставшись с аврорами, Ракеш направился к Гринготтсу, гадая, пойдут ли они за ним следом. Не пошли. Поглядывая в разбитые стекла окон, он заметил в отражении, как из теней рядом с аврорами появляется Аластор Хмури. Черт, его, вероятно, поймали; хитрый старый аврор последовал за ним.

Покинув авроров, Хмури двинулся в том же направлении, что и Ракеш. Когда старик прошел тлеющий от взрыва угол разрушенного здания, Ракеш выступил и шагнул ему за спину. Данной ему йеком шапке невидимости был не страшен даже глаз Хмури. Наверное, аврор мог видеть сквозь разрушенные стены, однако у него не получалось преодолеть магию, доставшуюся Ракешу благодаря шапке. Учитывая возраст Хмури и его травмы, тот обернулся просто с поразительной скоростью. Только чтобы обнаружить, что палочки в руке у него уже нет — она парит в нескольких дюймах от Ракеша.

— Ну-ну, Аластор, — сказал он, сосредотачиваясь на волшебном зелье на радужке — эффект ненадолго исчез, и Хмури обнаружил, что пристально смотрит в глаза цвета проклятия убийства. Он ничего не ответил и сердито взглянул на Ракеша. — Я отдам тебе палочку, и ты пойдешь за мной, — строго проговорил Ракеш и вручил ему палочку обратно. Не став ждать действий Хмури, он направился в Дырявый Котел.

В пабе Ракеш указал старому аврору на пустую кабину. Хмури медленно пересек комнату; место было расположено так, что они могли видеть и дверь, и лестницу, и никто не смог бы застать их врасплох. Ракеш взял сливочное пиво и скользнул на место напротив Хмури. Он ничего не сказал, лишь попивал пиво и чинил подпаленные рукава мантии.

Ракеш вынул нечто, напоминавшее кусок серебра, и положил эту штуку на стол. Хмури потянулся и проколол палец одной из острых иголок, торчащих из слитка, и прижал окровавленный кончик пальца к ямке на его поверхности.

— Аластор Хмури, — слиток на мгновение вспыхнул белым. Это было первоклассное устройство, проверяющее подлинность названной личности посредством чтения волшебной подписи во время произнесения имени, одновременно проверяя слова на честность. Они сделали эту штуку на зельеварении, на втором месяце своей учебы. Ракеш отложил устройство в сторону, и вновь наступила тишина.

— Ты шел за мной, — заявил Ракеш, устав, наконец, от пристального взгляда аврора.

— Тебя не было почти шесть месяцев, — прорычал старый аврор. Ракеш взмахнул рукой и палочкой, спрятанной в рукаве, поставил заглушку и щит незаметности, а также наложил антиподслушивающие чары.

— Да. Полагаю, ты способен видеть сквозь фальшивую кожу? — с любопытством поинтересовался он.

— Да. Хорошо замаскировался.

— Спасибо. Но я надеялся, что ты не сможешь видеть сквозь эту пленку, — с разочарованным вздохом заметил Ракеш. Они чуть помолчали.

— Тебе придется ответить на множество вопросов, — наконец, сказал Хмури.

— Должно быть, у тебя их много. Но я не собираюсь отвечать на все, если они мне не понравятся, — тихо произнес Ракеш.

— Ты вообще представляешь, как мы волновались? — несколько раздраженно спросил аврор.

— Вероятно, — честно ответил Ракеш.

— Ничего не хочешь сказать в свое оправдание?

— Мне необходимо было научиться кое-чему, чего не мог дать мне Хогвартс, поэтому я и ушел.

— Куда? — Ракеш некоторое время рассматривал старика-аврора, прокручивая в уме факт, что имя Хмури значится в списке выпускников Акрен.

— В Канаду, — наконец, заявил он. Глаза Хмури распахнулись, а потом тот запрокинул голову и засмеялся.

— Умненький мальчик, очень умный, — радовался аврор, очевидно, восхищенный тем, что Ракеш учится в его старой школе. — Я всегда говорил Альбусу, что тебе следует туда поступить. Он же и слышать не хотел о том, что ты покинешь Хогвартс. Как ты её обнаружил?

— Благодаря Выручай-комнате, — ответил Ракеш, гадая, знает ли о ней Хмури. Тот кивнул.

— Нравится?

— Невероятно, — улыбнулся Ракеш. Хмури кивнул.

— Орден какое-то время тебя искал. Но потом мы бросили. Твои друзья все ещё не сдались,— сказал ему Хмури. Ракеша пронзила вспышка вины за то, что друзья беспокоятся насчет того, где он. Но он отбросил её в сторону. Он же объяснял, почему им нельзя ничего знать.

— Ты читал письмо? — спросил он.

— Ага. Есть проблемы с убийцами?

— Я лишь вчера вернулся. И отлично замаскирован, — ответил Ракеш.

— Что ж, твои навыки боя, несомненно, улучшились, — одобрительно рыкнул Хмури. — И не обращай внимания на Кингсли — аврорам не положено убивать, однако все знают, что они всё равно убивают. Пока ему платят, он вынужден молоть чушь о том, что так делать нельзя. Что касается меня, то я — в отставке, так что никто не подойдет и не скажет мне, что я не могу попортить шкурку Упивающимся. Имей в виду, обычно я и не пытаюсь. — Нет, — подумал Ракеш, — Никто не станет пробовать указывать Аластору Хмури, как иметь дело с Упивающимися Смертью.

— Я вернулся, чтобы посмотреть, как тут дела.

— Много народу уехало. Я говорил Уизли, что им следует послать детей заканчивать учебу куда-нибудь ещё, но они и слышать об этом не хотят. Твоя подруга Гермиона тоже не желает. Может, хоть ты сможешь чуть-чуть на них повлиять.

— Возможно. Не думаю, что им удастся поступить в Акрен, не говоря уже о том, чтобы учиться там, — заметил Ракеш. Хмури подумал и кивнул, соглашаясь.

— Что ж, не могу сказать, что хорошо знаю их, но всё же согласен. Хотя Мисс Джиневре Уизли, возможно, и удалось бы, — сказал Хмури. Ракеш поразмышлял. Чем больше он думал об этом, тем лучшей казалась идея.

— Может быть, — в конце концов, согласился он.

— Все полагают, что ты уехал заканчивать учебу куда-нибудь в более безопасное место — по совету Альбуса, — криво усмехнулся Хмури. — Я не думаю, что он посоветовал бы Акрен. Но не будем исправлять их заблуждения. Пусть люди думают, что хотят. — Ракеш согласно кивнул. — Число самоубийств несколько выросло — народ не сдается, но смерть Альбуса для всех стала шоком. Расскажешь мне, что вы с ним делали, когда покинули тем вечером замок?

Ракеш вздохнул и кивнул. Потом начал объяснять.

Гарри,

Дред и Фордж

Ракеш улыбнулся записке — никаких вопросов, и фактически, никаких требований. Он решил связаться именно с близнецами, потому что они, безусловно, были самыми спокойными из младших Уизли. Ракеш скомкал короткую записку и положил на ладонь; уставившись на комок, пожелал сжечь смятый листок, притягивая магию к бумаге, чтобы та загорелась. Тихонько засвистев, пламя превратило бумагу в пепел, оставив ладонь невредимой. Ракеш выдохнул — оказывается, он задержал дыхание — и улыбнулся. У него получалось все лучше и лучше.

Ракеш закончил трансфигурировать свои волосы и взглянул в зеркало. К ним снова вернулась лохматость; он все же предпочитал, чтобы его черная шевелюра была волнистой и с блестящим отливом, как в последние полгода, а не этот ералаш на голове. Очки с обычными стеклами смотрелись точно так же, как и его старые; к глазам вновь вернулся зеленый цвет. Он ничего не мог поделать с дополнительным ростом, но это к лучшему — Ракеш и не хотел.

Близнецы получили пару резиновых цыплят, клевавших человека, если он вдруг не желал иметь с ними дела на Рождество. Все остальные получили огромных розовых фламинго из пластмассы, которые позже сами собой трансфигурируются в настоящие подарки. Он подарил им маленькие сияющие шары, которые можно будет хранить в палочке, а потом в случае надобности вызывать, чтобы они следовали за её обладателем. Все его друзья использовали палочки для люмосов, а это ограничивало возможность действовать палочкой — чтобы наложить другое заклинание, приходилось гасить освещающее. Сияющие шарики обеспечат хороший свет и в то же время позволят пользоваться палочкой для других заклинаний. Его друзья из Акрен тоже получили резиновых цыплят, которые также превратятся позже в кое-что другое. Элли достанется ожерелье со всевозможными полезными зельями и спрятанными в нем чарами на всякий пожарный. Вампиры получат ряд чар, которые при правильном наложении будут неопределимы вампирьими заклинаниями. Ракеш обнаружил их в Выручай-комнате, в одной из книг про вампиров, которую скопировал, не прочитав.

Он собирался остаться в Норе лишь на эту ночь, на завтра и послезавтра. Ракеш не думал, что оставаться там дольше — хорошая идея, особенно если они примут в штыки известие о его новой школе и то, что он не может о ней толком рассказать.

Этим вечером Ракеш — нет-нет, сейчас нужно быть Гарри — аппарировал в Нору. Прежде, чем войти внутрь, он постоял снаружи, наложив подслушивающее заклинание, которому его научила Элли.

— Рон, он должен сказать нам, мы же его друзья. Мы должны убедить его остаться или, по крайней мере, взять нас с собой, — вещала Гермиона.

— Думаю, он ясно дал нам понять, что ничего подобного не случится, — сказал Фред.

— Гарри — живучий малый, — добавил Джордж. — С ним все будет в порядке. — Ракеш… Гарри, как он напомнил себе, улыбнулся. Он тоже верил в близнецов.

— Да, но как он собирается сдавать ТРИТОНы, если его здесь не будет? — забеспокоилась Гермиона.

— Жизнь — это не только эти экзамены.

— Вы были готовы уйти с ним.

— А ты тогда как собиралась сдавать ТРИТОНы?

— Думаю, Гарри прекрасно знает, что делает — и гораздо лучше, чем ты полагаешь, — это снова близнецы, бросающие фразы по очереди. Гарри не мог определить, кто начал первым.

— Отлично, значит, идем с ним, — это снова Джинни.

— Или, по крайней мере, заставим сказать его, где он был, — добавил Рон.

— Я не понимаю, как он смог так хорошо спрятаться. Его искали абсолютно все. Мы написали письма в дюжину разных школ! Я осмотрела каждый уголок библиотеки и не нашла ни одного упоминания о любых других школах, где преподают о хоркруксах! — Гарри замер: они и в самом деле пытались найти его. И у них явно не получилось. Гермиона терпеть не могла чего-то не знать. Вот для неё будет облом — он не собирался оставаться или рассказывать им что-либо. Он подошел к двери и постучал. Через секунду та распахнулась.

— Гарри! — сжала его в объятьях Джинни, а потом втащила внутрь. Гарри проигнорировал подругу и повернулся к остальным Уизли.

— Добрый день, мистер Уизли, — сказал он, улыбаясь и пожимая руку Артуру.

— Как я рад видеть тебя снова, Гарри! — проговорил мистер Уизли.

— Вот это да! Как ты вырос, — заметила миссис Уизли, заводя его в гостиную и предлагая присесть на свободное место. — Присаживайся, присаживайся.

— Как дела, Гарри? — поинтересовался Чарли, ненадолго подняв голову от шахматной доски и оторвавшись от игры с Биллом. Фигур почти не осталось, но силы все ещё были равны.

— О, все в порядке. А как у тебя, Билл? — спросил Гарри, желая узнать о результате атаки оборотня в прошлом году.

— Прекрасно. Уже не тревожусь и не волнуюсь во время полной луны. Хотя ночное зрение осталось. И с того боя я ем намного больше мяса, — пояснил Билл.

— Хвоста и пушистых лап не вырастало? — уточнил Гарри, и Билл хихикнул.

— Нет, слава богу. Хотя клыки было бы интересно приобрести, — Гарри расслабился: если Билл шутит об этом, тогда все не так уж и плохо.

— Не сомневаюсь, что из тебя теперь легко получится анимагус-волк, — предположил он.

— Гм. Я даже и не думал об этом. Было бы неплохо, — задумался Билл, сбивая последнего коня Чарли с доски.

— Вы всем раздали зелье удачи? — спросил Гарри у Гермионы.

— Да, у нас у всех оно есть, и мы отдали одно Тонкс. Последнее мы решили подарить бабушке Невилла. Ведь она — всё, что у него осталось, — проговорила Гермиона. Гарри кивнул, он сварил ещё одну партию и взял немного зелья с собой на всякий случай. Очень хотелось воспользоваться им во время боя, но он решил не поддаваться искушению. Следовало научиться сражаться самому. Рассчитывать на снадобье было бы очень плохо.

Обед был удивительно приятным. Флёр и миссис Уизли приготовили что-то совместное из французской и английской кухни. Очевидно, они неплохо ладили. После того, как убрали со стола, все вернулись в гостиную.

— Хорошо, Гарри. Рассказывай, — велела Джинни.

— О чем?

— Где ты был, конечно! — воскликнула Гермиона.

— Да так. Учился. Я не могу сказать, где именно учился или что изучал, — ответил Гарри, уверенный, что им не понравится такой ответ.

— Ой, да ладно тебе, дружище! Нельзя же вот так вот исчезнуть и не рассказать нам, куда ты запропастился! — запротестовал Рон.

— Можно. Я не могу ничего вам сказать, поэтому и не собираюсь.

— Но, Гарри, назови нам хотя бы страну! — заявила Джинни.

— Нет, не могу. Слишком многое откроется.

— Гарри, дорогой, а если что-нибудь случится? Нам нужно знать, где ты, — попыталась было миссис Уизли.

— Нет. Если что-то случится, значит, так тому и быть, — твердо отказался Гарри.

— Прекрасно. Что ты изучал? — спросила Гермиона.

— Я же только что говорил, что не могу сказать, — напомнил ей Гарри.

— Но, Гарри, а если это не входит в программу ТРИТОНов?

— Значит, так тому и быть. Я все равно не скажу вам.

— А как насчет хоркруксов? — наконец, поинтересовался Джордж. Гарри благодарно на него взглянул.

— Я ещё не выяснил, какими предметами они являются. Но я найду лучший способ их обнаружить — это займет пару лет, однако в конечном счете поиск не составит труда. Разумеется, я намерен уничтожить Нагини как можно быстрее.

— Так как ты собираешься их искать? — спросила Гермиона.

— Не могу рассказать.

— Черт побери, Гарри, ты просто обязан! — яростно рявкнула Джинни.

— Вообще-то, нет.

На этот раз Фред вмешался до того, как они начали орать:

— Что ты можешь нам рассказать? — вот это заткнуло всех.

— Что я поступил в другую школу, доступную далеко не всем. То, что мы изучаем, наверное, не похоже на учебный план других школ. У нас учатся студенты самых разных видов. У меня есть несколько друзей-вампиров. Я изучаю беспалочковую магию. Вот и все, — проговорил Гарри.

— Вампиров? — спросил Рон. — Но разве они, ну, ты знаешь…

— Нет, не знаю — о чем ты? — ответил Гарри; Рон пропустил предупреждающую нотку в его голосе. Никто из моих новых друзей не пропустил бы, — подумал Гарри, немедленно разозлившись на себя за эту мысль. Но он просто не смог удержаться. Они с Элли, Дарэем и Сайласом гораздо больше ладили друг с другом.

— Ну… разве они не пьют кровь?

— Конечно. Они же вампиры.

— И ты не против?

— Нет. С чего бы вдруг? — поинтересовался Гарри. Рон уставился на него.

— Думаю, он пытается спросить, пили ли они когда-нибудь твою кровь, — наконец, проговорил Билл.

— Конечно же, нет. Они пьют лишь кровь животных, которых режут для школьного стола, — рассмеялся Гарри. Рон ничуть не расслабился. Очевидно, идея о вампирах оказалась для него уж слишком кардинальной. — Большинство из них довольно милы. Это очень интересный вид, — сказал Гарри.

— Скажи мне, пожалуйста, что вы не проходите в этой школе ничего противозаконного, — попросила Гермиона.

— Я не знаю, противозаконно ли что-нибудь из того, что нам преподают, или нет. Я уже говорил вам, что школа находится не в Англии, — ответил Гарри.

— Мы опросили все школы, которые смогли найти, и ни одна из них не признала, что у них есть новички, похожие на тебя, — наконец, произнес Рон. Гермиона впилась в него взглядом — очевидно, ей не хотелось, чтобы тот об этом говорил.

— Разве вы не думаете, что если бы я там учился, то обязательно бы замаскировался? Или удостоверился бы, чтобы директор отрицал, что знает о моем пребывании? — спросил Гарри. — И можете прекратить беспокоить их, вы не найдете место, где я учусь.

— Прекрасно. Ты можешь сказать нам, как оно называется? — Гарри уставился на Гермиону. — Что ж, отлично. Просто замечательно.

— А как насчет тех убийц? — спросил мистер Уизли.

— Ох, Гарри, ты в такой опасности. Почему бы тебе не остаться там, где Орден сможет тебя защитить? — задала вопрос миссис Уизли.

— Простите уж, — резко оборвал её Гарри, — если я абсолютно не верю в то, что Орден способен кого-то или что-то защитить. Что касается убийц, — повернулся он к мистеру Уизли, — то я о них не волнуюсь. Они не могут убить меня там, где я нахожусь, и если они узнают, что я вернулся в Англию — чего пока не случилось, ведь я был замаскирован — тогда им придется очень постараться, чтобы меня достать, — отнюдь не мило, по-волчьи усмехнулся он.

— Гарри, но это — профессиональные убийцы, — запротестовала миссис Уизли.

— И что? — снова повторил Гарри, намекая на то, что лучше ей оставить тему.

— Гарри, это — не игра. Они — профессионалы, и обязательно убьют тебя, если найдут. Министерство и Орден смогут защитить тебя, — рявкнула на него Джинни.

— О, я отлично знаю, что это — не игра. Я уже убил одного из них. И не доверяю Министерству или Ордену настолько, чтобы отбросить этот вариант. Там, где я сейчас нахожусь, я вполне в безопасности, — произнес Гарри самым холодным тоном, на который был способен. — Может, лучше расскажете мне, что здесь происходит?

— Хогвартс открылся в этом году поздно, — начал Джордж, уводя разговор в сторону.

— Ага, новый преподаватель защиты — очередной лакей Министерства. Просто кошмарный. Знаешь, Амбридж удалось войти в попечительский совет. На занятиях по защите снова только читаем, — пожаловался Рон.

— Но во втором полугодии будет практика. Сначала — теория, а потом заклинания. Думаю, он хороший учитель. К тому же не дал Амбридж развернуться, — сказала Гермиона, а Рон свирепо на неё взглянул. Гарри решил, что новый профессор по защите, скорее всего, неплохо выглядит, либо у него есть любимчики.

— Слизеринцы говорят, что ты или мертв, или сбежал, — добавила Джинни.

— Много учеников уехало, большинство из них учатся либо дома, либо за границей, — проговорила Гермиона. — Первокурсников — всего четырнадцать.

— А почему не уехала ты? — спросил её Гарри.

— Хогвартс — лучше из того, что есть. И я не покину его, иначе тогда это будет похоже на то, что я сдалась, — сердито ответила она.

— Что, если я скажу, что Хогвартс — на самом деле очень скверная школа и что твое образование здесь будет намного хуже по качеству, чем где-либо ещё, и что большинство студентов, уехавших за границу, отстали на годы от остальных из-за настолько плохого уровня обучения? — спросил Гарри.

— Что? — удивилась миссис Уизли. — Хогвартс — лучшая школа волшебства.

— Нет, это не так. В рейтинге среди остальных волшебных школ — а их всего шестьдесят одна — Хогвартс занимает сорок пятое место, — ответил Гарри и увидел на лицах шок, а у Гермионы — ужас.

— Но это не возможно, должно быть, ты неправильно прочел, — наконец, сказала Гермиона. — Я отказываюсь в это верить.

— О, это правда. Студенты Хогвартса вынуждены оставаться в Великобритании, потому что не могут найти работу где-нибудь ещё. Информацию утаивали много лет, потому что если бы все понимали, что именно другие школы думают о Хогвартсе, то люди обязательно выразили бы свой гневный протест, чтобы изменить ситуацию, а вы знаете, насколько чистокровные против перемен. Особенно тех, которые необходимы, — отметил Гарри. Перед возвращением он читал о других волшебных школах. Большинство из них применяло магловские науки для лучшего изучения магии. Как и он, особенно для трансфигурации. Знать, что происходит на самом деле, даже не понимая, каким образом это случается, очень важно. Чистокровные же этого никогда не позволят.

Большинство студентов в мире начинают обучение с восьми лет, и первые пять посещают только лишь дневную школу. Ученики уходят домой после обеда и возвращаются на следующее утро. После этого они идут в среднюю школу, в которой учатся до девятнадцати. Потом есть ещё один уровень, для учеников с девятнадцати до двадцати четырех. Будущие студенты сдают конкурсные экзамены, чтобы поступить в такие школы, и там уже начинается специализация по предметам, которыми они намерены заниматься. Остальной мир считает европейское образование ужасно отсталым и неадекватным. И они правы. Студенты Хогвартса не отвечают требованиям никаких других школ, — объяснил Гарри, видя их потрясение и зная, что эти новости обернутся для Гермионы настоящими проблемами.

— Почему мы ничего об этом ни слышали? — спросила миссис Уизли.

— Я даже и не знаю. Полагаю, что об этом умалчивают, а если иностранцы кому-то и рассказывают, то их игнорируют, потому что все так преданны Хогвартсу. Однако это и вправду не слишком качественная школа. Уехавшие отсюда — единственные, до кого это действительно доходит. Бегство не позор, если его цель — лучшее образование. К тому же, они в безопасности, — ответил Гарри. Он надеялся, что его друзей можно убедить уехать. На них обрушится реальность настоящего мира, о котором они, за исключением Гермионы, имели весьма наивное представление, но зато они получат лучшее образование и будут в большей безопасности. Однако выбирать придется им самим.

— Вы уже воспользовались зельем? — спросил Гарри.

— Не-а, храним его на случай атаки Упивающихся, — проговорил Рон. — У Ремуса появилась идея заложить его в специальные полости в нашей обуви или носить на шее в ожерельях, — Гарри кивнул — он ещё увидится с Ремусом до отъезда. Он тоже скучал по Люпину — возможно, забежит повидать и Невилла.

Гарри уехал на день раньше, чем планировал. Всего за несколько часов он чрезвычайно устал от Гермионы и Джинни с их стараниями разговорить его, да и от Рона с его не слишком искусными попытками убедить Гарри остаться. Они прямо-таки прилипли к нему — их жизни, казалось, настолько вращались вокруг его, что эти люди и не мыслили себя отдельно, без Гарри. Его беспокоило, что они не могут с ним расстаться на несколько лет и прямо-таки одержимы идеей знать о том, что он изучает и где этим занимается.

— Так ты и в самом деле собираешься просто оставить нас в неведении? — спросила Джинни, когда Гарри уходил.

— Да. Прости, но я и в правду не могу ничего сказать, — проговорил Гарри, крайне уставший от повторения.

— Гарри, позволят ли нам поступить в эту школу? Может, мы переведемся в неё и присоединимся к тебе? Полагаю, тогда проблема с невозможностью нам рассказать разрешилась бы сама собой, — предложила Джинни.

— Нет. Они не принимают учеников в середине учебного года. И я не уверен, получится ли у вас. Это очень суровое место, вам придется самим лечить все свои раны и тому подобное. И предметы совершенно другие, — проговорил Гарри, думая, что после стольких лет пользования палочками ни у одного из Уизли не получится магия нитей. А Рон был ещё и слишком ограничен. Да вампиры разорвут его в клочья.

— Гарри, мы же друзья, — сердито заметила Гермиона — она злилась с тех пор, как он отказался рассказать им, что изучает.

— Вы — мои друзья, так пожалуйста, будьте добры и оставьте эту тему. Увидимся через пару лет, а то и скорее. Почему с этим нельзя смириться? — спросил Гарри. Никто из них не смог ничего на это ответить.

— Потому что мы — твои друзья, и очень беспокоимся о тебе, — сказала Джинни.

— Спасибо, но лучше не надо — я в безопасности.

— Ага, с вампирами-то, — заметил Рон.

— Мне вообще-то нравятся некоторые их тех вампиров, Рон, они вполне неплохие ребята.

— Пожалуйста, Гарри, нельзя так поступать, — умоляла Гермиона.

— Можно. И нужно, — отрезал Гарри и аппарировал обратно в гостиницу.

* * *

Вернувшись к обычному облику, Ракеш скользнул на место напротив Ремуса и Невилла. Они сидели в Хогсмиде; он послал им письменное предложение встретиться с ним в баре. Прошло несколько дней с тех пор, как он сбежал из Норы. За это время он выяснил, где находятся все владения Поттеров и Блэков. И он ещё вернется в Гринготтс, чтобы забрать несколько вещей из хранилищ.

— Кто вы? — поинтересовался Невилл. — Ох, Гарри?

— У меня теперь новое имя. И не говорите так громко. Я маскируюсь не просто так, — улыбнулся Гарри. Простите, что не могу назвать вам моего нового имени, однако чем меньше вы знаете, тем лучше.

— Зелья роста? — спросил Ремус.

— Ага. Просто замечательный результат. О, а волосы так выглядят постоянно, — добавил Гарри. Ремус улыбнулся.

— Джеймс провел несколько лет, пытаясь добиться подобного эффекта.

— Где ты был? — спросил Невилл. Гарри открыл меню.

— Давайте сначала закажем; я расскажу вам все за ланчем.

— Хорошо, — сказал Ремус через несколько минут, когда они принялись за еду. — Что с тобой случилось?

— Я нашел новую школу. Ту, в которой научат большему, чем в Хогвартсе. Она мне очень нравится — фактически, я её люблю. Там я в безопасности, причем в полной, от убийц и Волдеморта. Простите, что не могу сказать вам больше, но это просто небезопасно, да мне и не позволено, — извинился Ракеш.

— Ничего больше нам не поведаешь? — спросил Невилл. Гарри пожал плечами и попытался подумать, что бы такого ещё рассказать.

— У одного из моих учителей — волшебная плащеносная ящерица в качестве любимца. У директрисы — волшебный ирбис. Я надеюсь изучить волшебство, которое позволит мне отыскать хоркруксы намного легче, чем возможно сейчас. Плюс не дать себя убить, когда я их уничтожу.

— Магия души, — пробормотал Ремус. — Боже правый! Будь осторожен, Гарри.

— Обязательно. Я знаю о риске. И обучение займет несколько лет.

— Ты уже видел Рона и Гермиону? — поинтересовался Невилл.

— Ага. Встреча прошла не очень-то хорошо. Они слишком назойливы и не прекращают попыток заставить меня рассказать им, где я нахожусь, — ответил Гарри.

— Что ж, их нельзя осуждать — они были твоими друзьями много лет, — заметил Ремус.

— Именно поэтому я их и осуждаю. Они знают, что я бы так не поступал, если можно было бы сделать иначе, и если я не хочу рассказывать ничего, тогда следует уважать мое решение — в любом случае, их это практически не касается, — отрезал Гарри. Ремус подумал и кивнул. — Тебе, вероятно, там бы понравилось, Ремус. У нас есть студенты всех видов, и оборотней много. Каждый месяц они пользуются ликантропным зельем, так что все умеют его варить. Тебе понравился подарок? — Ремус просиял — он получил ликантропного зелья на несколько месяцев. Последнюю версию, которую можно было хранить до полугода.

— Да, спасибо. Оно и вправду помогает, — уверил он.

— А у тебя как дела, Невилл? — задал вопрос Гарри.

— Просто отлично. Бабушка передает благодарность за зелье, кстати. Школа без тебя уже не та, ты же знаешь. Слизеринцы просто-напросто достали. Все так напуганы, — проговорил Невилл. — Но никто на самом деле не знает, чего же боится. Как будто страх каждого подкармливается потихоньку страхами других, пока не приумножится — и вот вдруг все в ужасе. Никто не хочет злить потенциально темных слизеринцев, потому что боятся, что убьют либо их самих, либо их семьи. Слизеринцы же от этого в восторге, — Невилл однозначно рассказал Гарри о ситуации в Хогвартсе гораздо больше, чем кто-либо ещё. Гарри протянулся через стол и пододвинул другу пергамент.

— Это — список заклинаний. Запомни их и тренируйся накладывать; Выручай-комната — отличное место. Они великолепны. Ими очень хорошо заканчивать бой, к тому же они вполне законны, — отметил он. Ремус чуть не подавился.

— Заставь человека описаться, а потом сотвори у него на руках фурункулы?

— Такое оскорбляет, а если не можешь держать в руках палочку, то трудно принять ответные меры, — со злобой заметил Гарри. — Сломать запястье тоже неплохо. И даже если тебе поставят отработку, Филч отнесется к тебе гораздо лучше, если напомнить ему, что слизеринцы желают ему смерти, потому что он — сквиб, ну или почти сквиб. О, а вон то, внизу списка, стирает заклинания из памяти палочки, и приори инкантем ничего не покажет. Просто скажи тому, кто попытается обвинить тебя в нападении, наложить приори, и все будут думать, что ты здесь ни при чем. Это очень редкое заклинание, так что никому больше его не показывай. Только вы с Ремусом можете прочитать пергамент.

— Ловко, — без всякого осуждения сказал Ремус. — Никогда не слышал о таком заклинании.

— И никогда не услышишь. Вот, — Гарри передал ему два маленьких флакончика, — антидот к Веритасеруму. Знаю-знаю, не существует реально работающего антидота, однако это он и есть. Я говорил вам, что учусь в отличной школе.

— Зачем антидот? — спросил Невилл.

— На случай, если твой новый преподаватель защиты или Амбридж вызовет тебя к себе в кабинет для беседы за чашечкой чая. Они могут подлить тебе зелье в чай, чтобы ты им все рассказал, — сказал Гарри. Невилл убрал свой флакончик, а Ремус сунул свой в карман на груди.

— Ремус, Орден использует Площадь Гриммо 12 или наблюдает за домом?

— Насколько мне известно — нет, — ответил Ремус. — Есть в этом что-то странное; я знаю, ты говорил Дамблдору, что не против использования дома, но тот не пускает нас внутрь.

— Возможно, это тот треклятый домовик, — задумался Гарри, гадая про себя, насколько прав. — Значит, я убью Кричера перед отъездом. Нельзя допустить, чтобы он раскрыл секреты кому-то ещё и ухудшил положение, — Ремус вздрогнул, а потом покачал головой.

— Нет нужды, он уже мертв. Умер несколько месяцев назад. Никто не знает, как — возможно, из-за старости, а, может, благодаря Добби; да никто и не собирается спрашивать, — Гарри улыбнулся; он послал Добби две пары носков, одни — шелковые, а другие — из овечьей шерсти, и письмом поблагодарил эльфа за помощь в течение всех этих лет. Гарри отодвинул тарелку и положил голову на руки. — Ремус, ты знал брата Сириуса?

— Что? Откуда такой интерес? — спросил Ремус.

— Хоркруксы. У того, кто забрал последний, были инициалы Р.А.Б., — ответил Гарри. Он обдумывал этот вопрос первые недели в школе.

— О. Регулус, да. Я никогда не знал его второго имени. Младше нас, на несколько лет младше. Учился в Слизерине. Они с Сириусом ненавидели друг друга. Но Сириус ни с кем из своих братьев и сестер не ладил. Он был белой вороной. Хотя Регулуса убили, Гарри, он был Упивающимся Смертью и покинул Волдеморта. Волдеморт его убил.

— Правда? — засомневался Гарри. — Я так не думаю; вероятно, он послал для этого Упивающегося. Регулус мог сбежать, а Волдеморту никто не станет докладывать, что провалил задание, — Ремус не сводил с него глаз несколько минут.

— Гарри, ты рассказывал мне о записке, — припомнил Невилл. — В ней говорится, что написавший её человек должен быть уже мертв, — Гарри кивнул.

— Да, возможно. Дамблдор чуть не потерял руку, уничтожая один из хоркруксов. Однако нельзя знать наверняка, умрет ли уничтожающий их человек. Кстати, не знаете случайно, где Флетчер? — поинтересовался Гарри.

— Мандагнус? Он — в Европе до лета. Понятия не имею, почему, — отчитался Ремус. — А зачем тебе знать? — Гарри посмотрел на них и задумался. Можно обсудить теорию и с ними — альтернативы все равно нет.

— Не факт, что Регулус мертв. Если это так, тогда у него была куча лет вдали от Волдеморта, чтобы собрать хоркруксы. Его брат прохлаждался в Азкабане, так что Площадь Гриммо была полностью в его распоряжении, и он знал, что сможет там что-нибудь спрятать. Типа найденных им хоркруксов. Понятно, что уничтожать их — опасно, поэтому если он намеревался умереть, что, возможно, и произошло, то необходимо было разрушить их все сразу. Но так как и Площадь Гриммо, и другая собственность во владении семьи Блэков стоят себе до сих пор (Гарри проверил это несколько дней назад), я полагаю, что он этого так и не сделал. Мандагнус Флетчер крал вещи из этого дома и продавал их — возможно, он нашел и хоркруксы, а потом продал их, не понимая, что сбывает? Это бы объяснило, почему Регулус не смог их уничтожить, — выложил теорию Гарри. Он понимал, что теория довольно-таки шаткая — очень, очень шаткая, но он знал, что Регулус жив.

— Интересная мысль, хоть это и маловероятно, — сказал Ремус.

— К тому же существует больше одной интерпретации слова «мертв». В конце концов, вампиров называют немертвыми, и Регулус мог стать одним из них, — предположил Гарри, пока ещё не думавший над этим вопросом.

— Это если только исходить из того, что Регулус жив, — напомнил Невилл. — Волдеморт или кого он там послал, мог, как-никак, и убить Регулуса.

— Если Регулус был бы жив, то он единственный смог бы противиться тому, как я поступил с Площадью Гриммо. Он мог не позволить людям войти в дом, — заметил Гарри. — Даже не знаю, что ещё там могло произойти.

— Это и в самом деле выглядит так, как будто кто-то другой отменяет или вмешивается в твое влияние на дом, — согласился Ремус. Они почти в полной тишине доели десерт, лишь Невилл рассказывал Гарри о кое-каких событиях в школе.

— Ремус, Невилл, кто-нибудь из вас думал о том, чтобы уехать из Англии? — поинтересовался Гарри.

— Гм, нет, — произнес Невилл. — Бабушка будет против. — Гарри повторил то, что рассказал другим о качестве — то есть недостатке такового — образования в Хогвартсе.

— А ты, Ремус?

— Ох, даже не знаю. Мне бы хотелось быть рядом и помогать остановить Волдеморта, — сказал Ремус; у Гарри сложилось впечатление, что или оборотень не знал, или ему было все равно, что существуют и другие возможности.

— Ты знаешь, что почти во всех неевропейских странах у оборотней полностью равные права? — проинформировал его Гарри и по удивленному взгляду Ремуса предположил, что тот совершенно не в курсе.

— Что? Серьезно?

— В Канаде, Соединенных Штатах, во всех странах Южной Америки, в Японии, Китае, Индии, Корее… так или иначе, даже в Южной Корее… в России. Ты мог бы уехать куда угодно, — сказал ему Гарри. И это — правда; поменять гражданство в волшебном мире было намного проще, потому что население во всех странах было настолько мало, что новичков везде принимали радушно — в отличие от большинства магловских стран, ограничивающих иммиграцию.

— Гм. Вообще-то, никогда не думал о том, чтобы уехать из Европы. Может быть. Но сначала я хочу пережить эту войну, — ответил Ремус. Гарри кивнул, понимая по тону Ремуса, что оборотень не изменит точки зрения.

После того, как пара ушла, Гарри на миг расслабился на стуле, заметив, но притворившись, что не видит, когда кое-кто в плаще невидимости присел напротив.

— Гарри, — он кивнул, встал, ощущая, что невидимый человек поступает точно так же, и вышел из бара. Очутившись снаружи, Гарри лениво обошел бар. Хмури стянул свой плащ и сунул его в карман. Потом они оба отправились бродить по Хогсмиду; Гарри был очень доволен тем, что замаскировался.

— Ты подслушивал, — без затей сказал Гарри. Хмури, кажется, не собирался приносить извинений, он лишь восхищался тем, что Гарри все же заметил.

— Ага. И теория очень даже неплохая. Тела Регулуса так и не нашли. Я знаю, потому что и не полагал, что он мертв. На похоронах проверил гроб, когда все отвернулись, — признался Хмури, и Гарри с трудом удержался от смеха или от того, чтобы не закатить глаза. — Тело там было, вот только отнюдь не Регулуса. Возможно, какого-нибудь бедняги, посланного его убить. Регулус прекрасно знал трансфигурацию и зелья.

— Он не был анимагусом?

— Не думаю. По крайней мере, не в то время, но сейчас — возможно, да.

— Ты снова работаешь на авроров или в ушел в отставку навсегда?

— Преподаю курсу-другому в аврорской академии. Молодежь в эти дни просто невозможна… не переживет своей первой дуэли, — пожаловался Хмури, грустно качая головой.

— Набери выпускников, — предложил Гарри, даже не уточняя, откуда.

— Возможно. Большинству из них все равно, что здесь происходит. Они полагают, что Волдеморт победит, а потом они избавятся от него и захватят власть. Не важно. Оборотни, кажется, все против него, вампирам абсолютно наплевать, не говоря уже о вейлах, — проговорил Хмури.

— Теперь о Мандагнусе.

— Я дам тебе знать, когда он вернется обратно. Если он продал те хоркруксы… если они вообще были на Гриммо. Я его и убить могу.

— Подожди, пока мы не узнаем, кому он их продал. Я хочу, чтобы ты изъял у него память, когда тот будет как минимум под сывороткой правды, — сказал Гарри, Хмури кивнул. — Я завтра устанавливаю прибор для наблюдения на Гриммо — посмотрим, зайдет ли туда кто-нибудь.

— Хорошая идея. А можно его просматривать издалека?

— Посмотрим. Я вскоре отправляюсь в Бразилию. Если не смогу отследить никого оттуда, тогда, может, этим займется Ремус.

— Я бы тоже мог помочь.

— Спасибо. Дам тебе знать, если это сработает, — проговорил Гарри, который был рад помощи аврора. Хмури кивнул и неожиданно аппарировал прочь, когда мимо пролетело случайное заклинание. Гарри оглянулся через плечо — маленького ребенка ругали за то, что тот украл у мамы палочку. Прикинув, что Хмури вряд ли вернется обратно, Гарри аппарировал в маленький домик, которым владели Поттеры, что располагался неподалеку от Хогсмида. Всего лишь небольшой коттедж, но и этого было достаточно. Он перенес туда свои вещи и приборы для наблюдения, купленные в Лютном (те были разработаны таким образом, что могли взорваться по желанию наблюдателя — инструменты убийц). Он установит их завтра.

* * *

Гарри обходил семейное хранилище Поттеров. Кроме денег здесь попадались и другие интересные вещички. Включая три драконьих яйца, хранившихся во временной капсуле, чтобы не подвергались воздействию времени. Он не узнал яйца; таких не значилось в книгах о драконах, лежавших рядом с капсулой. Гарри подумал, что лучше оставить их в покое.

Две волшебные черепахи, самка и самец, также держались в антивременных клетках. Маленький журнал рядом с клетками гласил, что они — одни из последних оставшихся из какого-то чрезвычайно редкого вида. Их спрятал его прапрадедушка, потому что они очень ценились. Он заметил черепах накануне, во время своего первого посещения, и с тех пор провел небольшое исследование. Таких пресмыкающихся осталось всего пять, и все — в неволе. Две — в Соединенных Штатах, ещё две в Австралии и одна — в публичном зоопарке волшебных существ здесь, в Англии. Вместе с двумя черепахами лежали два яйца. Ценились сами яйца, панцирь, глаза, мозг, когти — да всю черепаху целиком можно было использовать в приготовлении зелья. Из-за этого на них охотились вплоть до самого истребления вида — потому что яйца можно было разбить, растереть в порошок, напитать разными другими вещами типа крови акромантула, высушить и спрясть из массы шелк — редчайший шелк в мире. Данные два экземпляра представляли собой живое сокровище. Гарри тут же решил найти время, чтобы выпустить их обратно на волю и потом присматривать за ними. Он не знал, как часто у них бывает потомство, но, кажется, такой редкий вид стоило спасти.

Ещё он нашел комплект из четырех одинаковых кинжалов, который ему очень понравился. А также два миниатюрных ножа такого типа, которого он никогда не видел раньше. Рядом с ними лежали книги по индонезийским боевым искусствам, в частности, по стилю борьбы Pentjak Silat. Масса книг; кто-то, должно быть, был редкостным энтузиастом. Открыв одну их них, Гарри обнаружил зачарованные двигающиеся картинки и иллюстрации. Гарри взял несколько книг, которые, как ему показалось, разработаны для начинающих, и не тронул ножи. Может, что-нибудь здесь поможет ему справиться с вампирами.

Вчера он подобрал несколько книг — немного по некромантии, немного по магии крови, плюс парочку других. Почему те не стояли в фамильной библиотеке — хороший вопрос. Гарри решил, что из-за их редкости. Он забрал их в коттедж и копировал при помощи зачарованных перьев всю ночь и это утро. Теперь же возвращал оригиналы обратно. Гарри обнаружил комплект ножен для ножей — ручных, ножных, плечевых и спинных, и забрал их с собой. Он также прихватил несколько семян дьялноса — высушенные семена держались в коробке, полной семян редких растений. Дьялнос на нескольких языках именовался кровавым деревом, а его могущественный волшебный сок, листья и корни использовались в зельеварении и чарах, а дерево — для производства палочек. Его называли кровавым деревом из-за того, что сок и листья имели красный цвет. А когда дерево поливали кровью, получалась древесина, из которой можно было делать палочки или посох, пригодные лишь для человека, чьей кровью питалось дерево. Чрезвычайно мощное и исключительно редкое растение. Гарри подумал, что вполне реально вырастить одно-два растения на своем балконе. Как только он увидел семена, сразу же начал потихоньку каждый день сцеживать у себя кровь. Тогда он сможет подкармливать их, даже если его не будет рядом.

Прихватив ещё несколько других приглянувшихся вещиц, Гарри вышел из хранилища, вежливо кивнув в благодарность гоблину, управляющему тележкой — если это вообще можно назвать управлением.

* * *

На Площади Гриммо было пусто, темно и тихо. Всё вокруг застыло. Гарри пристроил один из шариков на стену над дверью, тот скользнул в дерево двери и стал невидимым. Открыв дверь и оглядываясь на вход, он разместил второй в конце коридора. Ещё один отправился на лестницу. Два — на дымоход, чтобы понаблюдать за возможным входом-выходом через окна. Один — в подвал. И ещё три Гарри разбросал по дому. Он не стал надолго останавливаться для осмотра; тратить время на поиски и развеивание чар вряд ли стоило.

Шары снабжали информацией другой, больший шар, который у Гарри был с собой. В нем проигрывалось то, что наблюдали остальные, и если в каком-то шаре начиналось движение, тогда картинка переключалась на него. Он мог контролировать его с помощью девяти крошечных шариков, вырезанных на медной подставке большого.

Когда Гарри покидал дом, что-то — какое-то присутствие — заставило его оглядеться. Посмотрев на небо, он увидел большой темный силуэт; внезапно повисшая у него на руке летучая мышь, кажется, прямо там же и материализовалась. К её спине был привязан маленький ранец. Взяв существо в руки, Ракеш расстегнул застежку на рюкзачке и вытащил маленький конверт. Летучая мышь висела у него на плече, пока он открывал и читал письмо под светом уличного фонаря.

Ракеш!

Дарэй

— Можешь улетать, — сказал Ракеш мыши-курьеру, и та взвилась в воздух. Ракеш заглянул в конверт и обнаружил какую-то большую чешуйку. Темно-зеленую, с золотыми крапинками и темно-пурпурным отливом по краю. По-настоящему красивую, блестящую, наверное, змеиную или драконью.

На следующее утро Ракеш упаковал вещи и запер дом. Сигра обвила его шею и плечи, и он спрятал уменьшенные сумки в карман.

— Оцелот, — Ракеш почувствовал раздражающий толчок и свист воздуха.

Горячий влажный воздух мгновенно обрушился на него каменной тяжестью. Он стоял на полянке посреди самых высоких деревьев, которые видел в жизни. По возвышавшимся гигантским стволам вились лианы. Все вокруг было потрясающе зеленым, всех вообразимых оттенков, и среди растений тут и там виднелись яркие пятна цветов. Впереди возвышался дворец из мрамора и камня; в венчавшим его куполообразным стеклянном потолке стекло так переплеталось с золотом, что картина напоминала золотую паутину. Здание было громадным, но на первом этаже окон не наблюдалось. До Ракеша постепенно дошло, что это — не дворец, это — крепость. Стены были крутыми, с таким наклоном, чтобы от них отскакивали валуны. Они глубоко уходили в землю, чтобы никто не смог подкопаться. Окна начинались выше и были огромными, но, как и в Горной Школе Волшебства Акрен, над ними висели массивные каменные плиты, которыми в случае нападения можно было закрыть окна, попросту опустив их вниз. Балконы выглядели так, как будто их можно было задвинуть обратно в здание. С закрытыми окнами и втянутыми и запертыми балконами дом превращался в закрытый форт. Даже башенные окна имели громадные каменные ставни. Здание было большим, но не чрезмерно.

Бам! Ракеша сбило на землю что-то, приземлившееся на него сверху. Перекатившись, он вытащил нож; раздался низкий рык, и он почувствовал рядом мех. Черный мех. Оказалось, это — Нури, молодая пантера.

— Отлично, Нури, — послышался одобрительный голос с небольшой тропки чуть в стороне. Ракеш показал вампиру, как вкладывает нож в ножны, чтобы обратить его внимание на то, насколько близок он был к тому, чтобы ранить кота.

— Думаешь, это остроумно, да? Он же ещё даже не вырос; в один прекрасный день этот кот кого-нибудь убьет, — заворчал Ракеш.

— Я приказал ему нападать, не используя когти. Он очень хорошо обучен. Правда, милый? — Нури мурлыкнул и потерся головой о колено хозяина. — Видишь? — Ракеш сердито посмотрел на зверя. За шесть месяцев кот сильно подрос, теперь он больше не был размером с домашнего кота. И пока ещё не прекращал расти; Ракеш поставил бы деньги на то, что рост Нури, в конечном счете, дойдет до шести футов. Возможно, и больше — он уже гадал, не подкармливал ли Сайлас кота зельем роста. Как-никак, Сайлас уже говорил о возможности поработать над котом при помощи магии крови, чтобы дать тому какую-нибудь волшебную способность. Ракеш обратил внимание, что кровь вампира по своей сущности была именно тем, что тот мог добавлять в еду Нури.

Когда Ракеш встал, Сигра подняла голову и надула капюшон, шипя на вампира и его кота. Ракеш осторожно погладил её по капюшону, попытавшись дать без слов понять, что нападать не надо.

— Я говорил тебе не натравливать на него кота, — вышел из двери напротив их Дарэй. — Нури много часов провел на этом дереве, тренируя нападение, чтобы успешно тебя достать.

— Сайлас, — зарычал Ракеш.

— Извини, но ему нужно тренироваться.

— Он может тренироваться и на тебе.

— Но это не так забавно, — усмехнулся Сайлас.

— Пошли, Ракеш, собирается дождь, — сказал Дарэй. — Оставим кошачьего мальчика здесь, чтобы он нападал на всех незваных гостей… учитывая, что мы в нескольких сотнях миль от ближайшей деревни.

— Ну спасибо, обломали мне весь кайф, — последовал за ними внутрь Сайлас. В окнах виднелись собиравшиеся тяжелые темные облака.

— Добро пожаловать. Это — родовой замок семьи Атерес. Как правило, мы переносим его туда, куда забираемся сами, — сказал Дарэй, ведя Ракеша сквозь анфиладу громадных комнат к широкой мраморной лестнице.

— Бабушка сейчас здесь, родители Дарэя скоро вернутся, они уехали устранять одну группу вампиров. Где-то неподалеку — моя сестра. А также двоюродный дедушка Сафорин и тетушка Ташанна, — говорил Сайлас, перечисляя людей во дворце. — Есть и другие, они приходят и уходят — возможно, ты встретишься с ними, а может, и нет. Поселим тебя здесь.

Это оказалась большая гостевая комната — с кроватью, столом, несколькими стульями и камином. А также с большой шкурой белого медведя на полу и с собственной ванной, в которой находилась сама мраморная ванна. Ракеш вытащил клетку Сигры (без мышей) из кармана, поставил её на пол и увеличил. Потом достал коробку с двумя мышами и запустил их внутрь. За ними последовала Сигра, с жадностью уставившаяся на грызунов.

— На нижнем уровне есть бассейн, хочешь поплавать? — спросил Сайлас, стоя в дверях.

— Ага, конечно.

Бассейн оказался больше похож на огромное каменное джакузи — десяти футов в глубину, окруженное порожком, на котором можно было посидеть. Вокруг были расставлены шезлонги и кадки с небольшими комнатными растениями и тропическими цветами. Из пастей двух ревущих львов лился водопадик с той стороны, где вода из бассейна подходила вплотную к стене. Комната была наполнена теплым паром, и Ракеш порадовался тому, что больше не носит очков. Нури плескался на краю бассейна, гоняя с сотню крошечных рыбок, пытавшихся убраться с его пути.

— Благодаря рыбам бассейн всегда чистый — они съедают все, что начинает расти по стенкам; вода полностью очищается каждые пять минут, — рассказывал Сайлас Ракешу. — Они, конечно же, декоративные — это волшебные рыбы. — Маленькие рыбки с длинными плавниками сверкали всеми цветами радуги. Ракеш нырнул вниз, рассмотреть несколько экземпляров, работающих у дна и хватающих все похожее на водорослевые наросты на камнях. Здание содрогнулось от низкого грохота грома.

— У нас здесь сильные штормы, — пояснил Дарэй, глядя на высокий потолок. — Надеюсь, нас не затопит снова. Единственное, что мне не нравится в жизни в джунглях — что мы находимся на краю поймы. — Ракеш расслабился в теплой воде, наблюдая, как какая-то тропическая птичка перелетает от деревца к деревцу в горшках; здесь было гораздо лучше, чем в холодной Англии.

— Вы уже закончили следующий этап разработки по магии крови? — спросил Ракеш. Он знал, что кузены хотели закончить стадию как можно скорее, а с таким количеством фрагментов это означало, что им придется работать быстро.

— Ага. Намак говорит, что нам следует ещё чуть подождать перед тем, как что-то заканчивать. Скажу тебе, что будет очень здорово проводить на солнце дольше, чем несколько дней подряд, — заметил Дарэй. — А ты закончил следующий набор?

— Да, через три недели я завершу фрагмент для ночного зрения, — признался Ракеш.

— Знаешь, Намак думает, что ты — гений. Он поспорил со штатом, что тебе удастся стать мастером в магии крови, некромантии и магии души, — сказал ему Дарэй.

— Откуда ты знаешь? — спросил Ракеш, очень довольный услышанным — благодаря этому перейти в классы уровнем выше теперь будет намного проще.

— От молодого хорошенького вампира-преподавателя, который учит мастеров гербологии, — ухмыльнулся Дарэй. Ракеш закатил глаза, а Сайлас покачал головой.

— Вы и вправду разъяснили всем, что кусать смертного неприемлемо? — внезапно поинтересовался отчего-то волнующийся Ракеш.

— Да. Не уверен, что моя сестра слушала, а бабушка, возможно, так или иначе, попытается ради хохмы — чтобы посмотреть, насколько хорошо ты умеешь защищаться. Не нужно нежничать, она убивает вот уже две тысячи лет, и чем больше тебе удастся её достать, тем счастливее она будет. Она любит темпераментных противников, — сказал ему Сайлас. Ракеш застонал про себя — великолепно, древний вампир, который, скорее всего, постарается напасть на него ради забавы.

— С чего она взяла, что я смогу ей противостоять? — задал вопрос Ракеш.

— Понятия не имею. Наша бабушка — особа яростная и жестокая, — сказал Дарэй. — Настояла на том, чтобы в прошлом году мы начали тренировки, так что можешь присоединиться к нам на этой неделе. Она — прекрасный учитель, и не проигрывала… ох, аж с 1280 года нашей эры — ну, или где-то так. И это, кстати, случилось во время последнего её спарринга с Намаком. — Ракеш покачал головой: вампиры — сумасшедшие. Что ж, он же захватил с собой свои тэйзеры…

Вампир нырнул под удар и заблокировал нож своим; лезвия звенели в пустой комнате для тренировок. Ракеш пнул его по лодыжке, выбивая одну из опорных конечностей из-под Дэрэя. Вампир воспользовался своей потерей равновесия для выпада, Ракеш поймал нож Дэрэя собственным, когда сам вампир почти уже врезался в него.

Видя, насколько они близко, Дэрэй ринулся к его горлу. Ещё восемь месяцев назад Ракеш бы запаниковал, теперь же он просто пальцем свободной руки скользнул под клыки вампира, когда они были уже в дюйме от его горла, и резко дернул вверх. Дэрэй взвизгнул от боли и, заметив, что нож Ракеша двигается к нему, рухнул под его атакой. Сжав ноги вместе, вампир крутанулся на бедре и плече, зацепил Ракеша ими под колени сзади и уронил его на пол. Двигаясь по-прежнему с нечеловеческой силой, вампир прыгнул с пола в стойку, как будто его кто-то потянул левитацией вверх. Он подхватил уроненный было в драке нож и изменил в воздухе позицию, приземляясь уже с ножом в каждой руке – лезвия скрестились на горле Ракеша.

Оба замерли, потом Ракеш ухмыльнулся и надавил на оба своих ножа, один – тот, который был у него раньше, а второй он подобрал, упав; его ножи упирались в горло Дэрэя. Вампир даже не заметил их, пока благодаря увеличившемуся давлению не порезало кожу и не показалась кровь.

Ракеш не пытался отшвырнуть вампира – Дэрэй был слишком силен; он лишь согнул одну ногу и стукнул ею по полу, одновременно опуская свои ножи на живот вампира и пытаясь схватить запястья Дэрэя, отводя ножи от своего горла. Его удар увел его из-под вампира в сторону, и, откатываясь, снова схватил свои ножи и вбил плечо в живот Дэрэя. Когда вампир поднимался, Ракеш схватил того за руку и бросил через плечо на пол.

Будучи вампиром, Дэрэй просто отклонился и скакнул в сторону до того, как обе его ноги ударились об пол. Отбросив один из ножей Ракеша, он блокировал другой и сам нанес удар вторым ножом. Ракеш уклонился, схватил Дэрэя и протащил мимо себя, прыгая в обратную сторону, чтобы поднять свой нож. Повернувшись, он отправил его в полет. Дэрэй нырнул, и Ракеш схватил второй нож. У обоих в начале схватке было по четыре. Они вновь встретились и закружили.

Ракеш побыстрее вытер заливающий глаза пот, мазнув при этом лоб кровью из пораненного пальца. Стояло раннее утро, и здесь, в каменной комнате, было прохладнее, чем снаружи, но все равно довольно жарко, и они провели в ней уже где-то с час. Он все сильнее жалел, что вместо длинных черных штанов не надел шорты – высокая температура и влажность прикончат его быстрее вампира. Дэрэй вытер кровь с ладоней; его голая грудь, спина и руки были покрыты длинными потеками крови. Порезы и глубокие раны, из которых шла кровь, были уже давно излечены. Ракеш же – как человек – был не настолько удачлив. При каждом движении он мог ощущать острую боль от своих порезов и чувствовать, как кровь течет по груди и спине, как она сочится из глубокой раны слишком близко к аппендиксу. К счастью, рана была не слишком серьезной.

Ракеш воздал благодарственную молитву тому, кто бы там не изобрел магию крови. Не имело значения, как долго или насколько усердно он тренировался – без полученной благодаря магии крови выносливости, силы и скорости у него никогда бы не появилось и шанса противостоять вампиру в бою без магии.

Что-то упало ему на голову и впилось зубами в ухо – Сатана, любимец Дэрэя, летучая мышь-вампир. Ракеш попытался схватить существо и отбросить его. На то, что он потеряет на мгновение внимание, Дэрэй и надеялся. Отбросив оба ножа, вампир прыгнул вперед и провел захват ногами. В то же время Дэрэй ударил противника руками, попав по предплечью – пальцы Ракеша потеряли чувствительность, и он уронил оба ножа и ударил Дэрэя коленом под подбородок так сильно, что если бы вампир не сжал челюсти, то, наверное, откусил бы себе язык.

Зная, что если бы вампиру удалось прижать его к земле, то схватка была бы закончена, Ракеш выпрямился и постарался откатиться как можно быстрее. Дэрэй промахнулся буквально на несколько дюймов, ударив по месту, где только что находился Ракеш. Ракеш прочно поставил одну ногу на пол и оттолкнулся от неё, при этом его локоть врезался в лицо Дэрэю, а его вес сбил вампира с равновесия. Дэрэй упал, но своей ногой зацепил и потащил за собой и Ракеша. Ракеш перекатился через вампира, вбивая второй локоть в живот Дэрэя, и поднялся на ноги.

Бух! – непонятно откуда ударил его Сайлас. Ракеш тяжело упал, но ему удалось отбить руку Сайласа от своей шеи, стащить вампира вниз, к себе рядом, и поставить большой палец у внутреннего угла вампирьего глаза. Угроза выдавить глаз обычно означала бы, что он победил, но через пару секунд до него добрался Дэрэй с одним из восьми ножей и приставил его к горлу Ракеша.

– Двое против одного, – прорычал Ракеш. – Я думал, что ты должен был сегодня помогать своей сестрице переставлять мебель? – вставая, Сайлас пожал плечами.

– У нас перерыв.

– А как понимать мышь в схватке? – спросил Ракеш. Огнедышащая мышь-вампир приземлилась в руки Дэрэю.

– Мы же не оговаривали, что не можем позвать своих любимцев, – усмехнулся вампир. Ракеш отметил про себя, что в следующий раз стоит принести Сигру. – Ты проиграл. – Ракеш покачал головой и потянулся к икрам, где крепились его тэйзеры. Он поднял их настолько быстро, что ни один из вампиров не успел увернуться.

Ракеш пожал одним плечом и потянулся, проверяя, не порваны ли мышцы. Болело все, но серьезных ран не наблюдалось, и, как всегда, Ракеш про себя поблагодарил преподавателей боя за то, что прежде всего научили их правильно падать. Когда Ракеш встал, чтобы усмехнуться лежащим на полу вампирам, дверь приоткрыл черный нос. Появившийся в двери Нури скачками передвинулся к Сайласу и принялся обнюхивать его лицо. Глаза Сайласа распахнулись, а потом снова закрылись, когда Нури поставил лапу ему на лицо и встал на него, чтобы обследовать отметину от удара тэйзера на плече Сайласа.

– Нури, отвали от меня, – котенок чуть отодвинулся назад. Через пару секунд Сайлас перевернулся и, шатаясь, встал на ноги. Через мгновение его действия повторил и Дэрэй.

– Если ты можешь позвать мышь и своего кузена, тогда я могу пользоваться своими тэйзерами, – усмехаясь, сказал Ракеш двоим вздрагивающим вампирам. Кто-то засмеялся, и троица обернулась.

В двери стояла, смеясь, высокая вампирша. Желая знать, как её зовут, Ракеш взглянул на других.

– Так это и есть ваш друг, да? – спросила смеющаяся вампирша.

– Да. Ракеш, это – наша бабушка Кьяла Атерес. Бабушка, это – Ракеш Асмодеус, – представил их Дэрэй.

– Очень рад с вами познакомиться, – произнес Ракеш, начиная собирать ножи.

– А ты через пару лет практики сможешь потягаться с любым вампиром, юный смертный, – заметила Кьяла. – Дэрэй сказал, что у тебя навязчивая идея по поводу оглушения людей током, – добавила она, глядя на тэйзеры. – Кто его знает, возможно, этим двоим было бы полезно время от времени получать сеанс электрошока. Повтори это снова, ладно?

– Кьяла! – оба вампира отпрыгнули от Ракеша как перепуганные лани. Кьяла снова засмеялась.

– Сайлас, твоя сестра попросила меня сказать тебе, что ей снова нужна твоя помощь, – Сайлас застонал. – А потом у вас обоих позже уроки, есть у вас гости или нет. Охотно позволяю тебе присоединиться к ним, – добавила Кьяла, обращаясь к Ракешу. – Они ужасно отстали. Сегодня вечером рукопашный бой, мальчики. – Ракеш поклялся бы, что один из парочки захныкал. – А теперь иди и помоги своей сестре, Сайлас. – Сайлас повернулся и умоляюще посмотрел на друзей.

– Поможете мне? – попросил он. – Должен же найтись способ от этого избавиться.

Дэрэй покачал головой:

– Нет, у твоей сестры на десять лет больше практики, чем у любого из нас. Не хочется, чтобы мне снова сломали обе руки, – отказался Дэрэй. Ракеш поднял бровь, желая знать о такой истории.

– Может, поможем тебе всё передвинуть, – в четыре руки гораздо быстрее, чем в две, – заметил Ракеш. Вложив ножи обратно в ножны на стенах и выйдя вслед за двумя вампирами за дверь, он наложил на себя простенькое исцеляющее, а также очищающее, чтобы избавиться от засохшей крови. Он был крайне благодарен за перерыв – люди так долго драться не приспособлены. Слава богу, есть магия, иначе он ходил бы с синяками неделями.

– Проблема в том, что мебель из того хранилища зачарована, поэтому для её переноски нельзя использовать волшебство. Все надо делать вручную, – объяснил Сайлас, открывая дверь в другой коридор. Там стояло несколько кушеток и кресел, а также пара столов, беспорядочно раразмещенных вокруг каменной двери хранилища с одной стороны холла. – Мы переносим вещи из одного хранилища в другое. Чары на стенах этого хранилища требуется восстановить.

Сьерра была очень похожа на своего брата – не низкая, но и не особо высокая, с ярко-голубыми глазами и волосами темно-русого цвета. Она указала Дэрэю и Ракешу на массивный деревянный стол и схватила Сайласа за ухо.

– Подразумевалось, что ты будешь помогать мне. Дорогой братец, неужели мне и вправду придется отдать твоим одноклассниками те фотографии? Уверена, им будет интересно, – зашипела она на него. Дэрэй навострил уши и показал головой на скамеечку для ног. Ракеш кивнул и остановился, чтобы убрать вещь с их пути. Задержавшись так, чтобы можно было подслушать.

– Как ты вообще их достала? Ой! Ладно, ладно.

– Ну?

– Нет-нет, это совсем лишнее, хи-хи, гм… что там нам надо ещё передвинуть? – залебезил прямо-таки кумачовый Сайлас, осторожно от неё отодвигаясь и потирая свое ухо. Сьерра закатила глаза и вздохнула.

– Всё, идиот, всё. И это – твоя ошибка, – она повернулась к Дэрэю и Ракешу, только что поднявшим стол. – Знаете, именно ему удалось снять с хранилища защитные заклинания. А ты кто?

– Смертный, я же рассказывал о его приезде ещё неделю назад. Ракеш, знакомься – Сьерра, – кратко представил их Сайлас, поднимая кресло и вынося его из хранилища.

– А, прости за то, что тебе приходится учиться вместе с этим монстром, – сказала она, мотнув головой в сторону своего младшего братца.

– Полегче, сестра, я ведь могу и натравить на тебя Нури, – парировал Сайлас. – Игнорируйте её, она – настоящее чудовище. – Ракеш решил, что лучше не отвечать, а парочка начала спор.

– Они всегда такие? – спросил он у Дэрэя.

– Нет. Ну, не постоянно. Поставим стол в угол. Они просто всегда шантажируют друг друга, а тут Сайлас на всех натравливал Нури с деревьев или лестниц, – ответил Дэрэй. Поставив стол, они вернулись за другой вещью.

– Как тебе удалось снять защиту? – спросил Ракеш. Проходивший мимо Сайлас пожал плечами, помогая сестре двигать кушетку.

– Они сражались на дуэли, – ответил Дэрэй, когда и сестра, и брат промолчали. – И Сайласу удалось полностью испортить заклинание щекотки, и в результате волшебного взрыва чары упали.

– Заклинание щекотки? – переспросил Ракеш. – Я и не знал, что в нем настолько разрушительная сила.

– В нем её и нет, – пробормотал Сайлас, чуть краснея от хихиканья троицы.

* * *

Кьяла схватила его ногу и легко бросила наземь, ударив кулаком в почку, когда тот летел вниз. Ракеш застонал и остался лежать. Кьяла отступила от него, чтобы он смог подняться. Древний матриарх усмехнулся троим парням – все трое выглядели потрепанными. Так называемые уроки были нацелены больше на игнорирование боли, чем на что-то другое. Она избила их всех сразу за две минуты.

– Должно быть, ты проделал какие-то ритуалы по магии крови, – Кьяла смотрела, как Ракеш поднимается на ноги и снова идет в атаку. – Без неё ты никак бы не смог так держаться.

– Ага, это необходимо в школе, где приходится сражаться с вампирами и оборотнями, – заметил Ракеш, нырнул в атаку и уклонился с линии движения противника. – Иначе они просто вытрут о тебя ноги.

Даже при помощи магии крови у него никак не получится превзойти её в нападении, так что придется уклоняться и надеяться, что в какой-то момент она откроется. Только вампирша была быстрее него. Кьяла подняла Сайласа и через плечо хлопнула его на пол. Дэрэй прыгнул на неё сзади, и вампирша поймала его кулак и крутила ему руку до тех пор, пока тот не перевернулся и не упал. А ещё она владела телепатией. Не-а, шансов победить – никаких. Ракеш попробовал движение, открытое на уроках брейк-данса у близнецов, и нырнул к земле, используя момент падения для того, чтобы перевернуться на спину и неожиданно лягнуть. Обе ноги ударили её сзади под колени, и Кьяла упала, выбрасывая кулак в его голову с такой силой, что Ракеш чуть не потерял сознание. Но Сайлас не упустил момента, когда она открылась, и ударил ногой ей в живот, когда та поднималась. Кьяла проигнорировала его, сжала одной рукой его горло и потянула голову вампира вперед, стукнув по шее сзади. Сайлас вырубился.

Через пять минут Кьяла сделала перерыв. Сайлас снова очнулся, а Дэрэй крутил одну из лодыжек, вздрагивая, когда кости вставали на место. Ракеш наложил исцеляющие заклинания на свои собственные травмы и воспользовался моментом, чтобы взять попить из магловского холодильника для воды, который стоял в комнате для тренировок. После сегодняшней схватки с Дэрэем и этого боя он начинал чувствовать себя разбитым. Возможно, завтра Ракеш сделает перерыв от драк и поработает с беспалочковой магией или зельями.

– Возможно, вам и удастся меня победить – лет эдак через тысячу, ребятишки, – бодро пропела Кьяла.

– Конечно, бабуля, – пробормотал Дэрэй. Кьяла шлепнула его.

– Сколько раз говорить тебе, чтобы ты не называл меня бабулей! Мне всего лишь восемнадцать столетий! – рявкнула она; Дэрэй поднял обе руки, чтобы блокировать второй удар.

Ракеш засмеялся – не смог удержаться. Кьяла обернулась и сердито на него взглянула.

– Достаточно. – Ракеш хихикнул и пожал плечами. Кьяла фыркнула и покачала головой. – У тебя неплохо получается для смертного новичка; что это было за движение? – поинтересовалась она.

– Брейк-данс. Меня научили друзья, и я вплел движения в схватку, – объяснил Ракеш. Кьяла просияла.

– Отличная идея. У маглов есть обучающее видео по брейк-дансу, так? Надо будет приобрести. – Оба внука обеспокоенно на неё посмотрели. Потом они, нахмурившись, обернулись к Ракешу. Дверь в комнату открылась, и вошла Сьерра. Кьяла вернулась в центр, за ней направились и Дэрэй с Сайласом.

Теперь, когда Сьерра оказалась на их стороне, поражение не было настолько унизительным. Ракеш сразу же понял, почем Дэрэй так старается не злить старшую сестру Сайласа. Сьерра была необычайно талантливым бойцом. Абсолютно безжалостным, даже если у неё и не имелось опыта, силы или скорости её бабушки. Сьерра была старше Сайласа не больше, чем на несколько лет, однако, казалось, у неё имелся прирожденный дар, благодаря которому для её возраста она имела необычайный уровень мастерства.

Четверка окружила Кьялу. Она атаковала Сайласа – ей удалось бросить его в Дэрэя, из-за чего оба свалились в кучу. Ракеш подобрался настолько близко, что получил отменный удар ногой в голову.

О-ох. Ракеш открыл глаза и застонал. Он лежал на полу, Дэрэй накладывал ему на череп заклинание, показывающее повреждения.

– Что ж, никакого явного перелома черепа, – бодренько завил вампир. Заклинание подобралось слишком уж близко к его лбу; Ракеш наклонился вперед, по сути дела, срывая диагностику, и сел.

– Полегче, ложись-ка ты обратно, нужно сначала закончить диагностику, – сказала ему Сьерра.

– Да нет, вообще-то я нормально себя чувствую, – проговорил Ракеш, потирая левую часть головы и делая вил, что удивлен. Есть ли фальшивая кожа или нет, но заклинание покажет скрытый шрам. А ему не нужно, чтобы все выяснили, что это такое. Сайлас помог ему подняться на ноги, и Ракеш отошел в сторону, чтобы досмотреть схватку до конца. Который, как ни печально, наступил слишком скоро. Кьяла атаковала в ту же секунду, когда он был вышел из зоны досягаемости, и дальше побеждала оставшуюся троицу с поразительной легкостью.

Когда бой был закончен, Дэрэй и Сайлас начали прорабатывать назначенную им бабушкой ката, серию атак и блоков, а Ракеш в это время обучал Кьялу и Сьерру изобретенной им атаке.

Ракеш удивился, обнаружив, что на ужине – исключительно еда смертных; он ожидал, что будет единственным, принимающим пищу. Кьяла и Сьерра присоединились к ним, но Ракеш не обнаружил больше никого из других членов семьи. Родители Дэрэя отсутствовали – они уехали убивать вышедшего из подчинения вампира, создавшего банду из примерно сорока вампов-сторонников. Когда покончат с ним, тогда им придется выследить всех его сторонников. Очевидно, такое случалось довольно часто, потому что городские князья знали, что если обнаружат такую группу, то нужно связаться с Эларой и Сабианом Атересами. Семье Атересов-убийц всегда находилось занятие по всему миру. Секрет семейной силы был также в том, что они не просто убивали вампиров, за которыми охотились; они сначала выпивали у них всю кровь. Жестокий матриарх семьи была когда-то одной из таких убийц, а теперь присматривала за семейным поместьем и обучала младших.

Летучая мышь влетела в специальную дверцу для неё на потолке и уселась на специальную жердочку у стула Кьялы. Та вынула письмо из рюкзачка и вручила его Дэрэю.

– Тетя Вера посылает курьеров важный пакет. Завтра вечером мы должны встретиться с ним в городе. В доке, – прочитал он.

– Отлично, мы можем пойти втроем, – заметил Сайлас. – И пока будем там, я бы хотел поохотиться – прошло несколько недель с тех пор, как мы пробовали кровь смертных, – вопросительно приподнял бровь он, глядя на Ракеша, который в ответ лишь пожал плечами.

– Ничего не имею против, – сказал Ракеш. Съездить было бы замечательно, и вряд ли он на нем появятся ещё ушибы, если они поедут. – Где ближайший город? – замок располагался настолько далеко, насколько возможно.

– Город, о котором он говорит, – там, где магистраль подбирается к реке. Поедем на лодке, обычно путь занимает пару сотен миль, но у нас есть другая лодка вниз по реке, и мы сможет добраться туда портключом, – сказал Сайлас. Ракеш кивнул; длинная поездка на лодке по джунглям – великолепный способ провести день.

– Все равно это долгое путешествие, так что думаю, мы останемся там на ночь. Там обычно останавливаются во время туров, так как это рядом с магистралью, и в том месте есть несколько баров и гостиниц, – сказал Дэрэй.

– Интересно, что она посылает? – спросил Сайлас, снова просматривая письмо. – Она не говорит.

– Возможно, что-то, чем владели её цель и что, как она полагала, надо забрать. Если ты собираешься их убить, наверное, и тебе это нужно, – сказал Дэрэй в ответ на приподнявшуюся бровь Ракеш. – Иногда такие вампиры бывают магами и у них обнаруживается пара-тройка волшебных артефактов. – Ракеш кивнул. Существовало два типа вампиров: одни могли пользоваться палочками и магией, а другие владели лишь основной магией вампиров, такой как телепатия, гипноз – и чуть-чуть телекинезом. Такие не любили, когда ими правили более могущественные вампиры, которые всегда являлись магами. Кроме того, они были самыми нестабильными – теми, кто чаще всего сходили с ума. Именно такие начинали многочисленные культы и дюжинами инициировали новых вампиров из взрослых смертных. Но иногда и вампиры-маги творили такое же непотребство. Семья Атерес, очевидно, не испытывала никаких колебаний о том, красть или не красть ценности, принадлежавшие убитым, если такая возможность имелась. Любому, кто творил десятки новых вампиров, говорили, что его действия приведут к гневу сильных вампирьего мира. В любом случая, инициируя такое количество людей, они бросали вызов убийцам-Атересам и городским князьям, поэтому могли ожидать жестокого возмездия.

* * *

Лодка оказалась длинным легким каноэ с веслами и не слишком мощным мотором. Дэрэй подхватил мотор, пока Сайлас показывал Ракешу растения и животных. Сигра обернулась вокруг шеи и плеч хозяина, то и дело пробуя языком воздух. Любимца Дэрэя, летучую мышь, засунули в рюкзачок на Дэрэе. После того, как мышь Дэрэя серьезно подралась с другим представителем своего племени, Дэрэй решил, что Сатане лучше провести некоторое время подальше от мышей-посланцев замка. И, наплевав на протесты Сайласа, на скамейке между ними растянулся нетерпеливо поглядывающий вперёд, совсем как пёс, Нури, свесивший одну лапу с каноэ в воду. Сайлас хотел оставить его в замке, потому как город не место для пантер. Котенок же выглядел настолько удрученным и обиженным, когда они попытались уехать без него, что Сайлас наклонился погладить кису, когда они взялись за портключ. Зная, что такое портключ, котёнок-хитрюга немедленно ухватился зубами за штанину Сайласа и приземлился вместе с ними, за много миль от замка. А потом убежал и не давал себя поймать. К огромному изумлению всех троих, котенку удалось избавиться от призывающих заклинаний. Так что пришлось им взять его с собой. Сама река была зачарована таким образом, чтобы можно было легко перескакивать отмели при помощи специального левитационного устройства для перепрыгивания через коряги. – Это водосвинка, – заметил Сайлас, когда что-то метнулось с речного берега в деревья. Уши у Нури дернулись, и он приоткрыл один глаз, чтобы взглянуть на зверя, а потом вновь задремал. Не настолько голодный, чтобы отреагировать на водосвинку, на примере которых Сайлас и натаскивал его. – Их когти можно использовать в одном зелье от рака кожи, – прокомментировал Ракеш, решив, что надо бы найти время для сбора ингредиентов. Преподаватель зельеварения будет в восхищении; ему нравился этот лысый старик, что учил их варить зелья. Тот любил экспериментировать со смешиванием различных компонентов, просто чтобы посмотреть на результат. Он был в своем роде гением и изобрел сотни зелий. Хотя Ракеш вовсе не стремился узнать, на что похожа приготовленная им еда. Все изобретения профессора Стролайма по природе были смертоносны или весьма болезненны. До того, как стать учителем, он разрабатывал зелья и испытывал их на пойманных им магловских преступниках. Он полагал, что никому не будет дела, если у педофила слезет кожа, а его желудок и кишечник сожжет экспериментальное зелье. Во многих местах пышная темно-зеленая поросль спускалась прямо в воду. Там, где река расширялась, то и дело попадались островки с парой-тройкой деревьев и влажной травой. Их окружало царство зелени; всё вокруг сильно пахло землей. Они двигались по реке несколько часов, наслаждаясь несметным числом зверей и растений. – Саймири, – прокомментировал Сайлас, заметив пару прыгавших по деревьям фигур. – Странно, – тихонько прошипела Сигра на ухо Ракешу. У черной кобры имелось собственное мнение относительно всего происходящего, которое она не забывала излагать. – Здесь ленивец, а вот те белые птицы – цапли. Эти яркие – красные ара, – проговорил Сайлас. – Они странно пахнут. Здесь всё пахнет странно. А те птицы слишком уж яркие, позёры. – Ракеш прикусил губу, чтобы не засмеяться. – Их перья ведь для чего-то используют, разве нет? – Для магии перьев и камней, – согласился Дэрэй. – Только нельзя убивать птицу, когда забираешь перо, иначе ничего не сработает. – Что-то вылетело из реки и утащило под воду птицу, которая брела вокруг кочки с травой и низенькими деревцами. – Ах, вот и кайман. – В воде хищники. Ты же не планируешь здесь купаться, правда? Мимо пролетела птица с громадным клювом. – Это тукан. – Ужасно перевешивает голова. Неужели они способны стоять и не падать клювом вперёд? Как они вообще летают, не шлепаясь на землю? В конце концов, они заметили пару других лодок с рыбаками и несколько экскурсионных катеров. – Почему эти люди так странно пахнут? – Из-за репеллента от насекомых, который отгоняет мелких тварюшек, — тихо прошипел Ракеш, когда вампиры отвлеклись и не могли слышать разговор из-за болтовни туристов и тарахтения моторов. – Зачем вам это надо? Готова поспорить – здесь водятся большие и вкусные насекомые. – Люди не едят насекомых. Многие из них ядовиты. Поосторожнее с тем, на кого охотишься, ладно? – Я ядовитее, чем они. Но я не буду их есть. Люди воняют. Сайлас уменьшил Нури и убрал крошечную пантеру в коробку, к себе в карман. Чему Нури не слишком обрадовался. Они подошли к запасному причалу, в нескольких ярдах от остальных, и направились по дощатому настилу в город через рощицу. Когда они выходили из рощи, на скамейке сидел мужчина и ел бутерброд. Сайлас и Ракеш подошли и стали возле мусорки; вместе с контейнером они практически перекрыли область обзора. Дэрэй наклонился и что-то шепнул мужчине. Потом поднял деревянную клеть, притаившуюся в траве среди молодых деревьев за скамьей, отнес клеть на лодку и вернулся; тем временем мужчина доел бутерброд и ушел. – Ваш курьер? – Да, мы используем смертных, – ответил Дэрэй. – У причалов есть отель, там и поселимся. – Они сняли три номера рядом и вышли на улицу – в этот момент в гостиницу въезжало несколько экскурсионных групп, за чем друзья и понаблюдали. Нури вернули нормальный размер и строго-настрого приказали оставаться в номере, при этом не шуметь и всё такое прочее. Сайлас оставил дверь в шкаф открытой, расчистил пространство на полу и наложил туда чары незаметности. Так, чтобы там мог спрятаться котёнок, если вдруг кто-то войдет. Сигру тоже оставили в клетке. Она устала после поездки на лодке, полной увлекательных зрелищ и ароматов. Сатана улетел искать себе обед – вероятно, какого-то разиню, спящего с открытым окном. Экскурсионные группы приезжали, по большей части, в фургончиках, рассчитанных на пятнадцать пассажиров; очень мало кто осмеливался использовать автобусы с тех пор, как аборигены стали запускать в них ядовитых змей. – Где, как она думает, она вообще-то находится? – спросил Сайлас, рассматривая девицу, проходившую мимо в самой короткой из юбок, виденной Ракешем, в белой майке и в сланцах. – Не знаю, но она из той группы, которая только что записалась на обед на реке. Держу пари: когда её майка намокает, она становится прозрачной, а эти сланцы не слишком-то от многого защитят от всякой всячины на реке. Должно быть, она не слишком волнуется о том, что лодка может перевернуться, – добавил Дэрэй. – Придурки-туристы, – пробормотал Дэрэй. – Но из них получается отличная добыча. А вот этого местечка прошлым летом не было, – добавил он, показывая на бар с живой музыкой и ресторанчиком с одной стороны. Снаружи заведение выглядело довольно убого, но у него у единственного в городке имелась неоновая вывеска. А также два входа – один в ресторан, а другой – в бар. Как будто заведение одновременно пыталась прикинуться и рестораном, и баром, что у него не слишком-то получалось. – Давайте-ка попробуем зайти вон туда; туристы, кажется, направляются именно в этот бар. – Как вы охотитесь, парни? – с любопытством поинтересовался Ракеш. У него возникли кое-какие идеи после того, как он заметил, насколько изменились оба вампира, прибыв в городок. На Сайласе красовалась белая безрукавка, черные штаны и сетчатые перчатки без пальцев из темного металла до локтя. Дэрэй был одет в черные брюки, кожаную черную безрукавку и носил напульсники из черной же кожи. Для длинных рукавов сейчас было слишком жарко, и кобуру для палочки спрятать оказалось бы сложно, даже невидимую. Вместо этого палочки и два небольших ножа прятались на руке, откуда их можно было очень быстро и просто достать. По их совету Ракеш надел ботинки, черные брюки с безрукавкой из темной золотисто-коричневой кожи с черными и темно-зелеными заклепками, и черные кожаные наручи. Он чувствовал палочку у своей кожи, однако её нельзя было увидеть, а также ощутить снаружи. В ботинках прятались тэйзеры, а у вампиров – любимые метательные звездочки и ножи. – Совращаем, а потом кусаем, – ответил Сайлас. – Очень просто. Вампир способен управлять чувствами жертвы во время укуса. Немножко телепатии и никаких подозрений. – Ракеш моргнул – у Сайласа прорезался акцент, которого он раньше никогда не слышал. – Сползаешь в испанский, Сайлас, – отметил Дэрэй. – Прости, несколько путаешься, когда так много путешествуешь, как мы с бабушкой, – покаялся Сайлас, теперь уже ну с очень австралийским акцентом, как распознал Ракеш. Хотя всё равно немного не таким. – Мы провели наше детство в Австралии, – напомнил Ракешу Дэрэй, также переключившийся на австралийский акцент. – А охотиться и в самом деле очень просто. Смертные обычно сами находят вампиров очаровательными, когда мы утраиваем на них охоту. А уж с этими похотливыми туристами задача становится и вовсе совсем простой. Пойдемте, я голодный, – пожаловался Дэрэй, ведя их к бару. Освещение в баре было пурпурно-красным; на сцене в дальнем конце играла небольшая группа. Барная стойка шла вдоль дальней части стены справа; у стен располагались несколько кабинок плюс дверь на задний двор и в другой маленький ресторанчик слева. На танцполе танцевали люди – набились там, как сардины в банку. Ракеш с интересом наблюдал за тем, как два вампира просматривали толпу. Если выбрать кого-то под кайфом или пьяного, то эффект передастся через кровь вампиру, поэтому необходимо было избегать таких случаев – вампиры в подпитии становились весьма опасны. – Ах, юная, глупая и ужасно жалкая. Весьма многообещающе, – проговорил Дэрэй, нацеливаясь на девчонку из одной туристической группы, которой на вид было лет шестнадцать. – Жалкая? – удивился Ракеш. Выглядела та очень даже неплохо. Дэрэй уже ушел, и каким-то образом никто в него не врезался, пока тот двигался сквозь толпу. Вампир скользнул девочке за спину и положил руку ей на бедро, улыбнувшись, когда та обернулась посмотреть на него. – Жалкая? – снова спросил он, поворачиваясь в Сайласу. – У вампиров необычный вкус. Большинство из нас ненавидит юбки и платья, модные туфли и макияж. А, ещё тот чудовищный парфюм и лак для волос – меня от них тошнит. Сам подумай – ну как кто-то способен драться в такой юбке или платье? Или спрятаться с таким-то запахом? – прорычал Сайлас, передернувшись. Некоторое время Ракеш ошарашено его рассматривал, а потом списал всё на вампирьи причуды. – И скольких вы планируете попробовать? – Не знаю. Обычно Дэрэй выбирает шесть-семь и отпивает по чуть-чуть от каждой. О, славные, – заметил Сайлас, оживляясь. В бар только что, нервно оглядываясь, вошла компания из четырех подружек. – Сразу четыре? – Покормлюсь от троих, а с четвертой пересплю, – просто ответил Сайлас и двинулся в их направлении. Ракеш с развлечением покачал головой, надеясь, что вампир вспомнит о заглушающем. Стены в гостинице, кажется, были очень тонкими. Он направился к двери в ресторанчик – Ракеш был голоден и питался отнюдь не кровью. Внутри расположились несколько столиков, в общей сложности дюжина. Оглядевшись, Ракеш решил, что не желает ужинать в одиночестве. Обнаружив парочку блондинок-близняшек, которые, танцуя, рассматривали меню, он скользнул за спину одной из них и приобнял за талию. Через час они закончили ужин и с десертом двинулись обратно в бар. Девушки приехали с группой из Штатов – из Северной Дакоты. Страны, в которой Ракеш раньше никогда не был – и штата, про который Ракеш и понятия не имел, что там вообще кто-то живет. Кажется, им очень нравился его английский акцент, и именно по этой причине он и перестал его маскировать. Посматривая на дверь, когда одна из девчонок рассказывала историю, уже поведанную ею раньше – об инциденте с лыжами на каникулах в Вермонте – Ракеш насторожился, когда заметил какого-то входящего вампира. Он уже очень хорошо чувствовал вампиров, и, имея в своем распоряжении шесть месяцев практики, смог даже немного овладеть волшебной телепатией. Недостаточно для передачи мыслей, однако и этого хватило, чтобы надавить на разум Сайласа. Вампир вынул клыки из горла девушки, прижавшейся к нему спиной, и пробежался языком по шее, чтобы залечить укус, будто бы игнорируя всё вокруг. Однако Ракеш ощущал, что Сайлас, как и Дэрэй, потянулся мысленно прощупать новичка. Два вампира обменялись взглядами, а потом разум Сайласа резко исчез из восприятия. Полностью закрывшись, Сайлас пихнул девчонку глубже в толпу танцующих, пряча тень своего присутствия в толпе смертных и повернув девочку так, чтобы можно было просматривать поверх неё вход. Дэрэй открыл разум, и в помещении проявилась его телепатическая тень. Новый вампир резко повернул голову, как будто ему дали пощечину. Ракеш, понимая, что его уже практически можно ощутить, отодвинулся назад, чтобы понаблюдать. Новичок вошел в бар и оперся об одну из колонн, держащих потолок. Его глаза сосредоточились на каком-то знаке поверх головы Дэрэя. Он открыл разум, и Ракеш почувствовал, как присутствие ещё одного вампира заполняет помещение. Дэрэй проигнорировал происходящее, по-прежнему не отрываясь от горла девочки, сидящей у него на коленях. Не той самой «жалкой», как раньше, – оба вампира уже перепробовали нескольких туристок. Игнорируя вошедшего и вынуждая незнакомца ждать, пока он не закончит, Дэрэй давал этим понять, что сильнее. Тут он столкнул девочку и вернулся на танцпол. Они танцевали, приближаясь к незнакомому вампиру, а Сайлас подкрадывался к нему сзади. Когда кузины зажали его в коробочку, Сайлас приоткрыл свой рот и клацнул клыком по нижнему зубу – такой тихий звук мог услышать и узнать только вампир. Одновременно он поднял руку в танцевальном па, и лишь теперь Ракеш заметил легкий отблеск маленького ножа в его ладони. Он быстро провел ножом сзади по шее незнакомого вампира. И отошел, повернувшись так, чтобы наблюдать и атаковать в случае необходимости. Девушка, с которой он танцевал, ничего не заметила. Теперь, когда незнакомец чуть наклонился вперёд, почувствовав нож, пришла очередь действовать Дэрэю. Он повернулся вместе с девочкой, с которой танцевал, и двинул ногой, демонстрируя нож в ботинке. Потом посмотрел прямо в глаза вампира, и Ракеш заметил, как сверкнули его глаза, когда к незнакомцу пошла телепатическая волна. Чтобы избежать наихудших последствий, тот прикрыл глаза, и в этот момент Дэрэй крутанулся к незнакомцу поближе и приставил руку с ножом к его горлу. И тоже отодвинулся, чтобы посмотреть на реакцию. Новый вампир наклонил голову набок, потом закрыл разум и огляделся вокруг, как будто что-то разыскивая. Дэрэй наклонился и что-то шепнул девочке; та нахмурилась, а потом улыбнулась, кивнула и направилась в бар. Дэрэй тоже оглянулся, как бы в поисках чего-то. Тут же враждебность испарилась из телепатического присутствия. Как-то ощутив, что они ищут свободную кабинку, Ракеш послал краткий телепатический импульс Дэрэю. Тот обернулся к нему; Ракеш указал кивком головы – Дэрэй заметил пустую кабинку за той, в которой расположились Ракеш и близняшки-блондинки. Два вампира уселись за его спиной, а незнакомец – с другой стороны, спиной к стене. Ракеш подслушивал их разговор, пока вторая близняшка описывала историю с лыжами со своей точки зрения. – Дядя Грэф, мы ждали тебя лишь дней через пять, – тепло заметил Дэрэй. Ракеш моргнул – дядя? – Я закончил раньше срока – оказалось, что мастер Токио переоценил число вампиров, созданных ренегатом. Отлично проделано, кстати, я даже не ощутил Сайласа, а твоя телепатия заметно улучшилась, – проговорил другой вампир глубоким бархатным голосом. Ракеш расслабился – ага, значит, это была только практика. Не так уж и странно для этой семьи. – Ты остаешься в городе на ночь? – Нет. Но я видел груз в лодке, когда забирал портключ, и подумал, что лучше прихватить его с собой, – сказал Грэф. – Отлично. Мы вернемся завтра, на катере. – Грэф кивнул и вышел из бара. Девочка вернулась с двумя бокалами и снова подсела к Дэрэю. Очевидно, совсем не заметив другого мужчину.

* * *

Ракеш внезапно проснулся – акренское обучение заставило его полностью пробудиться и немедленно приготовиться к драке. Только что взошло солнце, и занавески почти не пропускали света. В комнате ничего не ощущалось, слышался лишь звук дыхания близнецов. Больше никого не было. Что же его пробудило? Он приоткрыл разум и почувствовал какой-то слабенький телепатический импульс. Вампиры. Осторожно встав, чтобы не разбудить девочек, он трансфигурировал мантию и набросил на себя. За дверью стоял Дэрэй. Полностью одетый и отчего-то беспокойный. – Придется уходить как можно скорее. Сюда быстро надвигается крупный, очень крупный шторм. Я чувствую, как приближается наводнение – весьма серьезное, и я беспокоюсь за город. Мы немедленно уходим. – Вампир испарился в направлении выхода. Ракеш надел ту же одежду, что и вчера вечером, и быстро набросал записку спящим девочкам. – Сигра. Надвигается серьезный шторм. Мы попытаемся добраться до замка до того, как он подойдет ближе. – Змея пошевелилась и кивнула. – Я не промокну? – Не знаю. Могу наложить на тебя отталкивающие чары, если необходимо. – Хорошо. Дотронувшись до крошечной черной сережки, которую он никогда не снимал, Ракеш открыл её. Сундук – не больше булавочной головки – упал на пол и увеличился в размере. Ракеш открыл его и нашел искомое. Трансфигурировав две шоколадные лягушки в шоколадные конфеты, он брызнул на них несколько капель зелий и обернул в странсфигурированную фольгу. Затем он бросил на них специальные чары, разработанные для того, чтобы люди специально заметили вещь, на которую их наложили. Зелья вызывали доверие и накладывали эффект правдоподобия. Как он надеялся, зелья помогут девочкам объяснить свое отсутствие их компаньонам и заставят опекунам поверить им. Потом он убрал сундук в серьгу, повесил на дверь табличку «Не беспокоить», прихватил ключ от комнаты и поспешил вниз. Вампиры отвязали лодку, и Ракеш запрыгнул в неё. Они полетели по реке на предельной скорости, которую позволял их мотор. Несмотря на то, что взошло солнце, небо темнело и надвигались темные тучи. Поднимался ветер; в воздухе витал запах дождя. Нури по-прежнему оглядывался и глазел по сторонам; его уши нервно дергались. Он не сидел спокойно, а продолжал вышагивать, порыкивая время от времени. Они рванули вперед, и с зачарованным на скорость мотором им почти удалось опередить шторм. Почти. – Я бы предпочел аварийный портключ, но дядя Грэф забрал его вчера, – сказал Дэрэй, глядя на нависающие теперь прямо над ними тучи. Они гнали, стараясь опередить шторм, вот уже четыре часа, когда осмотрелись и поняли, что у них нет ни единого шанса успеть. Медленно ударили первые тяжелые капли, а потом небеса разверзлись. Ракеш быстро набросил на Сигру, снова лежащую у него на плечах, водоотталкивающие чары. Потом странсфигурировал себе капюшон и натянул его на голову. Что ни капли не помогло – не в этом случае. – Очаровательный дождь, – пробормотала Сигра, причем любования в её голосе не слышалось вовсе – скорее, звучало недовольство. Как бы это ни называлось, но только не дождь; на них обрушились несколько сотен кубических метров воды. Ракеш никогда не видел столь сильного ливня. Никогда. Он даже не знал, что может лить таким потоком. Через час они с Сайласом попеременно выливали с помощью магии воду из каноэ. – Очень странный шторм. Обычно с той стороны они не приходят. Он уже прошел по верховьям реки. И движется вниз по течению, причем все время льёт по мере продвижения – нас ждет громадное наводнение, – сказал Дэрэй. И в самом деле, уровень воды в реке быстро поднимался. Замеченные раньше островки теперь скрылись под водой; виднелись лишь несколько деревьев. Они потрясенно заметили, что вода в реке стояла уже на два метра выше, чем прежде. Проливной дождь мешал рассмотреть что-то перед собой, и Ракеш едва мог отличить воду от речного берега. – Никогда не видел, чтобы шторм так себя вёл. Он пришел с неправильной стороны, – бормотал Дэрэй. – И никогда не видел, чтобы вода так быстро поднималась. – Внезапно появилось упавшее дерево; его несло к ним потоком. Сайлас дотронулся до левитационного устройства; пропеллер прошел над деревом в нескольких дюймах. Дерево проплыло мимо. Упавшие деревья, прежде наполовину лежавшие на берегу, теперь сносило в реку. Они пролетали мимо – поток набрал феноменальную скорость. Если бы лодка не была настолько качественно заколдована, им бы никогда не удалось идти против течения. – Помните то место, где впадающий приток блокировался небольшой дамбой, что возвели аборигены, чтобы устроить пруд? – вдруг произнес Сайлас. Глаза Дэрэя распахнулись. – Вот дерьмо, – прошептал он. – Она рухнет. Берега в этой части реки были очень крутыми, и весь поток вынужден был проходить между ними. Не самое лучшее место, чтобы попасть в ловушку. Дамба была чуть выше по течению. Вдруг через лес пронесся неожиданный хруст. И, конечно же, вниз по течению через несколько секунд пошла волна воды. На гребне волны неслись остатки дамбы, громадные деревья и валуны. – Гм. Хозяин? Выглядит очень плохо. – Приготовились купаться! – призвал Дэрэй. – Я перенесу нас на гребень… а это ещё что? Защищая глаза от падающей стены воды, все трое уставились на волну. Перед ними что-то выкатилось из воды. Волна, казалось, на мгновение расступилась, и сузившийся поток нес прямо на них что-то… что бы там это ни было: громадный валун, огромный камень – размером с большой дом. Прищурившись из-за дождя, Ракеш увидел, что его покрывают руны. Река сужалась ещё сильнее между крутыми берегами – впереди стояли по бокам две скалы. И разбитая дамба застряла. Большой валун не смог пройти между ними, и дамбу поймало в ловушку. Дэрэй удерживал лодку, всем весом навалившись на корму. Потом он толкнул лопасти так глубоко в воду, насколько смог. И ударил по левитационному устройству. Оно поднимало лишь на несколько футов, но и этого хватило. Лопасти вытолкнули лодку из воды, потом устройство подняло их ещё выше, и они взлетели на один из валунов поменьше и забуксовали на его вершине. Сигра крепко обернулась вокруг его шеи. Ракеш приготовился, вдруг осознав план Дэрэя. Оба вампира выпрыгнули на самый большой из валунов; Ракеш ухватился за застрявшее дерево и вскарабкался по нему, чтобы присоединиться к ним. Нури, самый быстрый и ловкий из них – кот всё-таки – просто прыгнул со скалы на скалу, потом на дерево и на вершину валуна. Лодка пролетела мимо затора, и её быстро утянуло под вторую часть разрушенной дамбы. Промокшая, задыхающаяся и трясущаяся троица собралась на вершине скалы; Нури прижался у Сайласу. – Великолепно, я мокрая, ты мокрый, всё ещё идет дождь, а мы застряли на этой скале, – вздохнула Сигра. – Ну мы и попали, – заметил Сайлас, красноречиво подводя итог ситуации. Валун дрогнул, но потом снова замер. – Останемся здесь или будем добираться до берега? – спросил Дэрэй, потирая пораненную руку. – Добираться до берега – мы не знаем, насколько долго застрянет здесь эта скала, – сказал Ракеш. – Уж дотуда мы спокойно можем отлевитировать друг друга. Дэрэй собрался было встать и без всякой задней мысли положил окровавленную руку на одну из выгравированных рун… руну в форме отпечатка ладони. – Дэрэй, в сторону! – взревел Ракеш. Слишком поздно. Их окружил раскат грома, а потом всё исчезло во тьме.

* * *

Было светло. Почему же он ничего не видел? О. Больно. Всё болит. Глаза Ракеша распахнулись, и он шумно выдохнул. И застыл. Светило солнце. Он не был мокрым. А как же наводнение? Кровь, выгравированный отпечаток руки, мать его. Взгляд прояснился, и он огляделся вокруг. Дэрэй, Сайлас, Сигра, Сатана и Нури лежали рядом. Они находились на скале. Руны были те же самые, что и на валуне, но там был именно валун. Они же расположились на земле. Светило солнце, дождя не наблюдалось. Он оглянулся вокруг и понял, что они – на земле, прямо посреди круга стоящих камней. А за границей каменного круга стояли люди. Смотрели на них и перешептывались. Первые искорки опасения пронзили Ракеша, когда он понял, что таких людей на реке он раньше не видел. Они носили белые одежды с золотистым орнаментом и цветные перья. Некоторые из них держали посохи. Парочка была одета в толстые костюмы из каких-то шкур – эти были вооружены. Он заметил оружие из какого-то незнакомого металла. Это не слишком-то хорошо. Где мы? Что произошло? Хотя я вовсе не против побыть сухим. Сигра скользнула ему на руку и вновь обернулась вокруг его шеи. Нури попытался толчком разбудить Сайласа. Дэрэй сел и огляделся. Потом проверил мышь-вампирчика – та выкашляла струйку пара с огнём, взлетела Дэрэю на локоть и повисла со шва его кожаной безрукавки. Ракеш дотронулся до уха и коснулся серьги, в которой в настоящий момент находились его сундук, плащ и метла, оставшиеся невредимыми. Что успокаивало – с таким запасом он отлично освоится где угодно. – О… Значит, мы больше не в Канзасе, – прошептал Сайлас. Они поднялись и осмотрелись. Дело шло к вечеру – солнце перевалило за полдень. Теперь они могли видеть, что находились на ровном участке земли на голой скале. Но огромной плоскости на склоне горы. Чуть дальше, среди деревьев, лежал город. Большой город, построенный в лесу на склоне. Там, где они были раньше, не наблюдалось никаких таких скал… Город был вырезан из камня песочного и белого цветов – дюжины этажей и окон. Широкие улицы бежали между зданий. По ним двигались люди, одетые в одежду, стиль которой Ракешу был не знаком. В окнах трепетали шелковые шторы. Огромный город был окружен дождевым лесом; деревья росли и посреди города – в садах на его улицах, где сами улицы расширялись, чтобы люди могли свободно пройти. – Это место пахнет совсем по-другому, воздух чище, – прокомментировала Сигра ему на ухо. Гораздо дальше он видел вершины деревьев там, где склон понижался. Над ними возвышалась внушительная горная цепь; они стояли у подножия. В безопасности от лавин – расстояние было довольно велико – но всё же очень высоко в горах. Они находились даже выше одного слоя облаков, или так казалось. Над ними сверкали снегом вершины, ниже простирался тропический лес. – Что случилось? – прошептал Сайлас. – Возможно, нужно спросить у них, – заметил Ракеш, кивая на тех, кто продолжал наблюдать за ребятами. В этот момент две женщины и двое мужчин отделились от остальных и направились к камням. Каждый из них дотронулся до одной из четырех больших скал и стал передвигать руки, как будто прорисовывая руны. Камни засияли. Потом появились лучи света, которые и замкнули каменный круг. Ракеш закрыл глаза и зарисовал в уме расположение скал и сияние, потом открыл разум и немедленно ощутил двух вампиров. «Постучавшись» к ним со всей силы, он почувствовал, как оба закрываются, чтобы дать ему заняться делом. Он почувствовал зыбкое присутствие людей за пределами круга и, проигнорировав их, прощупал волшебство в камнях и ощутил руны, как будто они тянутся к нему. Легкий удар, а затем по его чувствам пошел непрерывный поток электричества. Он открыл глаза. Свет резко погас, и четыре человека ступили в каменный круг, осторожно приближаясь к компании. – Рунная магия, это был обычный щит против всего, что входит или покидает круг. Не слишком сложный, но способен неплохо ударить, – одобрительно заметил Ракеш. – Мерзкий удар. В нормальном человеческом переводе: смерть от элетрошока. Ты такое любишь, Ракеш, – сухо заметил Дэрэй. – Кажется, они несколько напуганы, – высказался Сайлас. Они действовали так, как будто пытались скрыть нервозность. – Они нервничают, но не испуганы, – прошипела Сигра. – Им крайне любопытно. – Что ж, мы взяли и появились из ниоткуда на окраине их города, – подчеркнул Ракеш. – Не думаю, что мы появились настолько уж неожиданно. Посмотри, как они одеты. Люди в городе, похоже, не одеваются настолько хорошо. И трещины на скале не зарастают травой, их регулярно чистят, – отметил Дэрэй. Группа затихла, когда четверка остановилась на некотором расстоянии от них. Двое мужчин и две женщины; у всех четверых были длинные посохи их черного дерева, которого он никогда прежде не видел. Металл расплавили и облили им посохи так, чтобы золотые капельки стекали по посохам вниз, серебряные вверх, а медные – по окружности. К обоим концам были привязаны в перья в определенном порядке, который, вероятно, имел какое-то значение в магии перьев. Четверка поклонилась, потом выпрямилась; троица друзей проделала то же самое, а потом уставилась на пришедших. Наконец, Ракеш вышел вперед и направился к ним. Остановившись так далеко, чтобы его действия не сочли угрозой. Вероятно, они не говорили по-английски. Но надо было убедиться, что они говорят на другом языке, а затем попытаться установить каким-то образом контакт. – Привет, – просто сказал он, улыбнувшись и кивнув. Группа за кругом немедленно принялась переговариваться на каком-то языке. Ракеш оглянулся назад, на остальных. Оба пожали плечами, подошли и встали рядом с ним. Одна из женщин, с седыми, почти белыми волосами, проговорила два слова и улыбнулась им. Она показала на котенка-пантеру и взглянула на них, приподняв бровь. Сайлас встал на колени и обнял Нури. Он погладил кота, а потом встал. Женщина кивнула. Один из мужчин, блондин, произнес пару предложений. Другой принес веревку от группы, стоявшей за пределами каменного круга. Женщина протянула её Сайласу и жестом показала, чтобы он обвязал ей вокруг шеи Нури как поводок. Сайлас взял веревку, осмотрел и вернул. Он снял рюкзачок со спины и принялся в нём копаться. Ракеш заметил, как он что-то невербально наколдовал прикрепленной к руке палочкой. Рюкзак скрыл волшебство. Он вытащил черный ошейник, который органично дополнял очень длинный черный поводок. Нури поскулил-порычал, но позволил надеть на себя ошейник с поводком. – Я обучил его не противиться на всякий случай, – быстро объяснил Сайлас, погладил Нури и встал. Женщина одобрительно кивнула. Четверка подозвала их к себе, и они направились к группе, тихо ждавшей их у камней.

Мужчины и женщины с оружием двигались впереди, показывая дорогу в город и прокладывая им путь в толпе. Приветствовавшая их четверка переместилась поближе и шагала рядом, тогда как где-то ещё с дюжину человек шло впереди и сзади. Из-за пристальных взглядов Ракеш чувствовал себя неуютно, но, кажется, никто не испытывал к ним вражды. Люди были одеты в цветные шелка и нечто очень похожее на выделанную кожу животных. Многие носили огромные безвкусные колье и ожерелья из золота, драгоценных камней, перьев и каких-то раковин, каких он никогда раньше не видел.

Город вырастал вокруг них; каких-то толстых стен здесь не было, но и окон на первом этаже снаружи тоже. Его выстроили из камня, отливающего всеми оттенками палевых тонов, по большей части бронзового. Люди высыпали на многочисленные балкончики, чтобы посмотреть на гостей. На балконах сохли постиранные вещи, а большие окна украшали шелковые шторы. На многих балконах стояли громадные керамические горшки с цветами. Всё здесь дышало богатством. Улицы устилали блоки бледно-розового камня, уложенные так качественно, что улицы получились совсем гладкими. Промежутки между блоками заполняло что-то белое, слегка похожее на цемент. Улицы были весьма широкими, и для их маленькой процессии места хватало с большим запасом. На перекрестках или там, где улица расширялась больше, чем на других участках, всегда стояли большие клумбы на каменных блоках, засаженные разными растениями.

Они миновали центр города – круглую площадь с расходящимися от неё многочисленными улицами; площадь обрамляли магазинчики, торгующие самыми разными штуками. На ней сквозь широкие окна можно было увидеть, как люди толкают рычаги ткацких станков. В другом месте чистили рыбу и вывешивали её полоски сушиться на солнце. Остатки бросались в громадные глиняные горшки, которые уносили группки подростков.

Первое, что заметил Ракеш, – город отнюдь не перенаселен. По сути, это место, похоже, способно было прокормить намного больше народа. Может, регуляция численности? Все выглядели довольно похожими. Высокие люди с золотистой загорелой кожей и, главным образом, светлыми волосами. Но поразило его именно разнообразие цвета глаз. Оранжевые, серые, желтые, черные, золотые, голубые, зеленые, даже пурпурные. Люди выглядели чистыми, их одежда – прекрасно пошитой, и вели они себя очень спокойно – это давало понять, что они вовсе не беспокоились по поводу возможной враждебности визитеров.

Все, кажется, продолжали заниматься своими обычными делами и возвращались к ним по мере того, как проходила группа. Маленьких детей в поле зрения не наблюдалось. Возможно, те сидели сейчас в школе, но ни одного ребенка моложе четырнадцати на улицах не было видно. Подростки, похоже, помогали взрослым, но друзья не увидели и ни единого своего ровесника. Всем замеченным было по четырнадцать-шестнадцать лет.

На Нури показывали пальцем и восклицали, завидев пантеру. Котенок вел себя прилично и совершенно не осознавал причиняемого им шума. Кажется, здесь не приняты были домашние животные, кроме замеченных ими птиц в клетках рядом с другой мясной лавкой.

Процессия добралась до сердца города, где к громадным дверям и зданию, отделенному от остального города вела большая лестница; её окружал каменный желоб с землей и растениями. Они последовали за своими проводниками вверх по ступенькам, в огромный зал.

Зал украшали драпировки из тонкого шелка и большие золотые животные: птица, ягуар, паук, человеческое лицо – каждое изображение было полностью сделано из чистого золота.

Несколько лестниц вело к верхним этажам, но процессия прошла между ними, в другие двери. Здесь пол покрывал толстый ковер из многочисленных слоев шелка. По кругу лежали большие шелковые подушки, и их проводники жестами предложили на них присесть. Подушки по форме походили на кресла без ножек – с сиденьем и спинкой.

Охрана вышла, как и большая часть остального народа, оставив их наедине с четырьмя проводниками и ещё с восемью людьми. По примеру хозяев друзья сели на подушки и обнаружили, что в спинках, должно быть, имеется деревянный или металлический каркас, потому что на них можно было откинуться. Нури устроился рядом с Сайласом, и вампир почесал котенка между ушами. Мышь Дарэя в какой-то момент забралась в рюкзачок, но Сигра вокруг его шеи была довольно заметна. К счастью, она притворилась мертвой.

Женщина с побелевшими волосами огляделась вокруг, чтобы привлечь внимание, потом положила одну ладонь себе на грудь и заговорила.

– Ньякахалия, – произнесла она, а потом указала на блондина, который повторил её жест.

– Аэрнитанх.

Следующей оказалась вторая женщина, сравнительно молодая; её светлые волосы были заплетены в дюжину маленьких косичек, опускающихся до талии.

– Куэрименичи.

Последним представился второй мужчина, лысый; левый глаз у него закрывала белая повязка. Его руки покрывали шрамы, похожие на отметины от когтей, и поперек горла имелся ещё один длинный шрам – вероятно, от ожога.

– Калахимран, – сказал он. Другие не назвали себя, и все повернулись к троим гостям. Ясно, что они произнесли свои имена и ожидали, что теперь гости тоже представятся.

До того, как кто-нибудь успел хоть что-то сказать, открылись двери, и все обернулись посмотреть. Вошел ещё один мужчина и занял последнее пустое место, с интересом рассматривая гостей. Этот оказался вампиром. И он не был аборигеном, его бледная кожа и очень темные волосы говорили об обратном. Ракеш подумал, что, наверное, тот откуда-то из Азии или, по крайней мере, один из его родителей – выходец именно оттуда. Ракеш и другие смертные с интересом наблюдали, как три вампира осторожно оценивали друг друга. Ракеш ощущал, как в комнате бушует телепатический шторм – они тестировали друг друга, но потом всё успокоилось. Вампир кивнул, показал на себя и проговорил:

– Шараак, – просто сказал он. Дарэй и Сайлас кивнули. Троица переглянулась, и первым начал Ракеш, положив руку себе на грудь, по примеру хозяев.

– Ракеш, – назвал он себя. Дарэй и Сайлас тоже представились. Тогда Калахимран указал на Нури и вопросительно приподнял бровь.

– Нури, – произнес Сайлас. Котенок поднял голову с лап и осмотрел круг людей. Одна из неназвавших себя женщин показала на шею Ракеша и взволнованно заговорила с другими. Вскоре они уже все смотрели на трехфутовую черно-серебряную кобру, обернувшуюся вокруг его шеи. Ньякахалия потрогала собственную шею и сделала движение, как будто разматывая что-то с неё. Ракеш мягко снял с себя Сигру и взял её в руки. Он положил на неё ладонь и слегка вытянул руки с коброй вперед.

– Сигра. – Их очень удивило, что это домашний любимец. Ракеш погладил змею, а потом снова обернул её вокруг шеи. Сигра, переставшая прикидываться дохлой, приподняла голову и обнюхала воздух. Группа с осторожностью наблюдала за ней.

Заметившая кобру женщина подняла одну руку, изображая пальцами клыки, и сделала движение наподобие кусающей что-то змею. Потом она провела ладонью по глазам вниз и наклонилась вперед, как будто бы умирая. Ракеш кивнул, что вроде бы означало для этих людей «да», как и для него, и группа обменялась удивленными взглядами. Они пообщались между собой, а потом, казалось, решили, что лучше оставить всё, как есть.

Теперь беловолосая женщина попробовала изобразить что-то ещё. Троица в замешательстве наблюдала за ней, пытаясь её понять.

– Если бы вы были ею, какой вопрос вы бы задали? – поинтересовался Сайлас.

– Откуда мы, – ответил Ракеш. Они снова принялись наблюдать за ней. Шараак, единственный вампир из них, повернулся к Дарэю и Сайласу и стал перебирать языки, пытаясь найти тот, на котором они говорят. Женщина остановилась, и группа подождала, пока трое вампиров вспоминали разные языки. Шараак, должно быть, прилично попутешествовал, потому что перепробовал уже полдюжину языков. Сайлас и Дарэй слушали и пытались их понять.

Наконец, Дарэй выпрямился и жестом остановил Шараака. Потом, запинаясь, проговорил несколько слов на языке, который они ещё не пробовали. Шараак просиял и быстро что–то ответил на нем же. Дарэй смешался, и Шараак повторил помедленнее. Дарэй заговорил, тщательно продумывая свою речь, а потом большим и указательным показал – совсем чуть-чуть. Шараак медленно кивнул.

– Древнеегипетский. Бабушка немного учила меня, когда мне было четырнадцать и я сломал себе спину и ноги, и мне требовалось полежать, – сказал Дарэй. – Я помню очень мало, а этот парень болтает на нем довольно бегло.

Шараак заговорил, отделяя каждое слово.

– Он только что спросил «где?», – отметил Дарэй. – А теперь сказал «как».

– У них есть что-нибудь, на чем мы сможем рисовать? – поинтересовался Дарэй. Сайлас поднял одну руку, а второй сделал жест, как будто что-то пишет. Беловолосая женщина послала куда-то одного из других, и через минуту тот вернулся с несколькими кусками сланца темного цвета и чем-то вроде мела, ощущавшимся, однако, совершенно иначе.

Ракеш нарисовал отпечаток ладони наподобие того, которого коснулся Дарэй. Потом показал, как один из них случайно поставил на него порезанную ладонь. Потом двинул пальцами и закрыл глаза, пытаясь дать картину вспышки света. Затем пожал плечами и обвел рукой вокруг. Кажется, они поняли.

Блондин взял две сланцевых пластины и нарисовал два одинаковых набора отметин. Потом начертил несколько фигурок из палочек и положил на одну маленький камешек. Наблюдая за ним, друзья поняли, что тот пытается сказать: они проводили магический ритуал, который с помощью волшебства должен был перенести камешек с одного набора рун на другой. Как при телепортации предметов. Он изобразил несколько капель дождя и поместил фигурки в нечто, напоминавшее город. Там начался дождь, из-за чего попытку остановили. Они ушли в город и вернулись… только чтобы обнаружить, что дождь прошел и на выгравированных рунах лежат два вампира, один смертный, мышь, змея и пантера.

Дарэй нарисовал капельку и показал жестами, что там, где они были, тоже шел дождь, когда он случайно коснулся руны.

Тогда женщина с длинными светлыми волосами взяла сланцевую плитку и нарисовала человека, вырезающего руны. А потом несколько больших кругов. Троица нахмурилась в замешательстве. Заговорил Шараак:

– Годы, – перевел Дарэй. Друзья кивнули. Женщина нарисовала, как она и три её компаньона находят руны. Затем изобразила, как они просматривают свитки, а потом – несколько сконфуженных лиц.

– Значит, кто-то другой выгравировал те руны. Они их нашли. Попытались выяснить, что это. Подумали, что это руны для транспортировки, – вслух размышлял Ракеш. Женщина показала, как они убирают с рун грязь и пробуют их активировать. Потом нарисовала, как одна из рун начала сиять. Затем сияние прекратилось, начался дождь, они ушли, вернулись и нашли их.

– Значит, они попросту понятия не имели, что делают, – наконец, сказал Дарэй. Троица обменялась взглядами.

– И как же нам вернуться? – спросил Сайлас. Дарэй обернулся и проговорил несколько слов, которых Шараак практически не понял. Дарэй попробовал вновь, до того дошло, в чем дело, и он быстро перевел остальным.

– Я спросил «дом» и, собственно говоря, «можем ли мы?», а он перевел, – изложил Дарэй. Четверо завели разговор между собой, а потом посоветовались с парой других людей. Наконец, лысый мужчина пожал плечами и медленно кивнул. Шараак что-то сказал; Дарэй покачал головой, и Шараак жестом показал, что это возможно.

– Полагаю, это означает «может быть», – заметил Сайлас. Светловолосая женщина нарисовала ещё парочку картинок, как они проглядывают свитки, а потом с рунами и тремя фигурами-палочками. – Что ж, они хотят попытаться.

Дверь отворилась, и вошли несколько человек с большими серебряными блюдами с едой. Они раздали глиняные тарелки и поставили блюда там, где все могли до них дотянуться. Женщина жестом показала, чтобы они поели.

Еда была неплохой, хотя Ракеш был уверен, что в ней хватает каких-то очень странных существ. Он в основном ел нечто похожее на сушеную рыбу и парочку растений, которые выглядели не столь уж экзотично. Будет не слишком приятно, если выяснится, что у него на что-то имеется аллергия.

После еды большая часть народа вышла, оставив их наедине с четверкой, которая, как полагал Ракеш, и активировала руны, и Шарааком. Друзьям показали город, пятеро провожатых делали все, что в их силах, чтобы объяснить некоторые вещи. Нередко Дарэй и понятия не имел, что старается описать Шараак, и именно тогда вампиры начали использовать телепатию, пытаясь мысленно общаться простейшими образами. Открыв свой разум и ужасно поразив этим Шараака, Ракеш попробовал прочувствовать то, что пытается объяснить вампир. Будучи смертным, он ощущал телепатию совершенно иначе и иногда ему удавались вещи, которые не удавались остальным. Они воспользовались сланцем, чтобы задать ему вопросы с помощью рисунков.

Напоследок им показали несколько комнат для гостей. Дверей в комнатах не оказалось, вместо них в проеме висели тысячи нитей с раковинами и бусинами, а за ними – толстые занавески из какой-то ткани. Кровати были деревянными, с толстыми, набитыми перьями матрацами из нескольких слоев шелка. После того, как хозяева оставили их, троица собралась в комнате Дарэя поговорить.

– Итак, на некоторое время мы здесь застряли. Нам придется выучить язык, – вслух подумал Сайлас.

– Для этого есть зелья, – заметил Дарэй. – Интересно, сможем ли мы найти нужные ингредиенты или приличную им замену.

– Возможно, – ответил Ракеш. У него в серьге имелся сундук с неплохим набором ингредиентов для зелий. Его друзья пока ещё понятия не имели о возможностях крошечного обсидианового гвоздика.

– Так что мы знаем об этом месте? – поинтересовался Сайлас.

– Ну, мы задавали много вопросов об их культуре. Удивительно, но, если я правильно понял, всё общество у них грамотное. И все умеют сражаться в случае нападения. Детей учат до четырнадцати лет, а потом они проводят два года, обучаясь драться и делать разные необходимые вещи. Затем они возвращаются в школу ещё на четыре года для специализации. Что объясняет, почему мы видели по дороге только лишь детей четырнадцати-пятнадцати лет. С тринадцати до двадцати подростки живут в общежитиях и коллективно воспитывают детей. В горах разбросано около двадцати таких городов, все примерно одинакового размера. Число населения строго контролируется; чтобы завести детей, необходимо разрешение, но это, очевидно, не проблема, потому что они все учатся до двадцати лет и не вступают в брак до тридцати-сорока лет. У людей с лучшим интеллектом или какими-то способностями гораздо больше шансов получить разрешение на следующего ребенка. Всех больных и уродцев убивают при рождении. У них нет денежной системы, все работают сообща и никто не берет больше, чем ему требуется. Они бережно относятся к земле, у них есть древесные фермы для дерева, и они высаживают зерновые на крышах и очень осторожны с эрозиями на склоне гор. Они используют несколько рек с измененными руслами, чтобы привести в действие машины, когда им требуется поднять вещи на вершину здания – очень продвинуты в плане механики. Каждый город содержит около шестидесяти постоянных воинов, но все должны изучить основы боевых искусств. В двух городах в глубине гор используется рабский труд – там живут только воины. В случае необходимости каждый из них способен выставить полторы тысячи воинов. Рабов берут только при нападении на патрули, а так они совершенно неагрессивны. Если им не вредить, то они сами не причинят вреда. Если существует логический резон для атаки, тогда они простят нападающего. Однако очевидно, что они устраивают налеты на некоторые воинственные племена, которые им иногда угрожают. И у них имеются колдуны для защиты. О, и они все способны на какой-то минимум в магии. Не такой уж плохой образ жизни – в сущности, они кажутся весьма довольными. Они не посчитали нас угрозой, потому что их собственные бойцы, очевидно, лучшее, что им известно. Им довольно нравится их жизнь – у них нет политических споров и вообще никакой религии – ну, насколько мы можем сказать. Я не был уверен, как об этом спросить. Они крайне осторожно воздействуют на окружающую среду; кажется, они знают, что если будут слишком грубы с землей, то им придется переезжать. Несмотря на готовность сражаться, они на самом деле не милитаристическая культура. И они предложили нам пожить среди учеников, пока мы не найдем путь домой, – закончил Дарэй.

– Вы не находите это странным? Общество, ориентированное на минимальный контакт с внешним миром, полностью волшебное. Очевидно, у них имеются различия в уровне силы, однако они все поголовно маги, – заметил Ракеш.

– Да, это странно. И внешность у них тоже странная. Цвет их кожи не похож на чей-то другой, чересчур уж золотистая; это несколько ненормально. И у них все вообразимые цвета волос, причем естественные. И я никогда не видел людей с такими глазами, как у них; слишком уж большое разнообразие. Я бы подумал, что это – смесь нескольких разных рас, если бы не факт, что у них одинаковое строение тела и лица, – сказал Сайлас. – И в то время как я уверен, что Дарэю и мне не из-за чего волноваться, есть шанс, что здесь существуют болезни, которые их не волнуют, но могли бы убить тебя, Ракеш.

Ракеш не слишком об этом беспокоился; он заметил, что они все выглядят на удивление здоровыми – ни у кого не было даже ни единого выпавшего зуба.

– Единственное, что меня беспокоит, это время. Ведь в нашем времени нет ни одной похожей культуры, верно? Я не слишком озабочен тем, где мы. Но вот когда мы – другое дело, – высказался Ракеш. Вампиры взглянули друг на друга.

– Один из них назвал дату, но я не думаю, что их календарь совпадает с нашим, – отметил Сайлас.

– Можем спросить, есть ли у них астрономы. И просмотреть карты звездного неба, – предложил Ракеш. Дарэй поднял голову от своих записей на каком-то запасном пергаменте, который нашел в рюкзаке.

– Они сказали, что их называют чачапойаро – волшебная родня чачапойа; по крайней мере, я полагаю, что именно это означают их рисунки. Культура чачапойа существовала довольно долго и начала приходить в упадок примерно около восьмисотого года нашей эры. Бабушка рассказала нам о своем путешествии в Южную Америку во времена своей юности, она тогда их встречала.

– Да, но она ничего не говорила о волшебной культуре. Вообще-то она сказала, что они не имеют к магии отношения, – напомнил ему Сайлас.

– Значит, те, у кого имелась магия, уехали. И мы нашли, куда именно. Но если бабушка никогда о них не слышала, значит все произошло либо гораздо раньше, либо намного позже времени её посещения. И поскольку чачапойа ничего не сказали, имеется неплохой шанс, что это место – очередная часть мира, которую скопировали и отрезали, как Акрен, – заметил Дарэй.

– Сколько же таких мест, как это? – спросил Ракеш.

– Тысячи. Каждый раз, когда ты строишь что-то большее внутри, чем снаружи, ты просто многократно копируешь пространство внутри. В Горной Школе Волшебства Акрен они не просто скопировали всё, но фактически скопировали, а потом навсегда убрали целую горную цепь. Всю Австралию скопировали целиком, а потом полностью отрезали от магловского мира. В Северной Америке есть несколько штатов, где викинги сделали копии нескольких участков земли, а после покинули их. Моя тётя рассказывала мне: самые последние отчеты говорят, что половину Европы скопировали в период с 800 года нашей эры до настоящего момента – возможно, даже больше половины, так как до некоторых невозможно добраться, если не знаешь пароля или не являешься близким родственником первоначального владельца. И приличный кусок Азии тоже скопировали. Это вовсе не редкость; необычна лишь такая большая область, как здесь – или в Австралии, или в Акрен, – ответил Сайлас.

– Мы выясним завтра побольше, и я хочу узнать название города, – решил Ракеш; он забыл спросить об этом вчера.

– И посмотрим завтра, как они тут тренируются, – сказал Дарэй, когда остальные покидали его комнату. – Если нам придется здесь остаться на некоторое время, следует воспользоваться возможностью.

* * *

На следующее утро Ракеш проснулся рано и провел полчаса, зарисовывая запомненное им расположение звезд своего времени – в надежде, что сможет найти каких-нибудь приличных астрономов, чтобы помочь сравнить, так как не был уверен, как вычислить течение времени по звездам. Их хозяева вставали не особенно рано, и прошел целый час после рассвета до того, как он услышал просыпающихся людей.

– Хозяин, я думаю, кто-то идет. Можно я пойду с тобой?

– Конечно. Только не кусай никого, ладно?

– Если кто-нибудь наступит на меня, то укушу.

– Без яда.

– Хорошо.

От двери послышался вежливый кашель, и через мгновение в комнату вошли два человека.

Первый оказался юношей примерно на год моложе Ракеша, с коротко стриженными светлыми волосами, перехваченными сзади ниткой с маленькими золотыми перьями. Он был одет в кожаные шорты с поясом из какой-то рептилии, с которого свисали около дюжины мешочков. Второй была девочка примерно того же возраста, что и мальчик; Ракеш подумал, что её можно было бы назвать потрясающе красивой, если бы не довольно интересные шрамы с левой стороны лица – шрамы, вероятно, от когтей какого-то зверя из джунглей. Она носила шорты из такого же материала и шелковый топ без рукавов. У неё тоже свисало с пояса из кожи рептилии несколько мешочков, а также комплект ножей. Оба вошедших были босыми. Выше локтя у девочки виднелись три золотых браслета, один из которых напоминал маленькую золотую змейку, а на шее – ожерелье из серебряных звеньев с крошечными зелеными раковинами в серебре. На мальчике красовались серебряные и медные браслеты на лодыжках и запястьях.

Оба с любопытством наблюдали за Ракешем. Ракеш, гладивший Сигру, обернул змею вокруг шеи и улыбнулся им. Девочка показала на себя:

– Ксеритиари, – улыбнулась она и добавила: – Ксери. – Ракеш уже предположил, что эти люди, вероятно, не называли друг друга своими довольно длинными и сложными именами, используя вместо этого прозвища. Она показала на своего компаньона, который пристально изучал Сигру.

– Никодемус. Ник. – Ракеш кивнул и представился сам, однако не дал им краткого варианта своего имени. Потом представил змею. Ксери вышла, а Ник позвал его за собой. Ракеш пошел следом, когда они отправились за двумя вампирами. Через несколько минут к ним присоединился Шараак, и трое хозяев повели их завтракать. Нури неслышно бежал рядом с Сайласом.

– Я попросил Шараака помочь нам с элементарным словарным запасом. Проблема в том, что сначала всё нужно перевести с их языка на древнеегипетский, а потом на английский, однако подобное работает не слишком-то хорошо. Думаю, нам придется научиться их языку сложным путем, – оповестил их Дэрэй. – Мы с Сайласом могли бы выучить его быстрее, если выпьем от кого-то из них крови. Вампиры способны образовывать ментальную связь с тем, от кого пьют – мы часто используем нашу способность, чтобы изменить воспоминания или найти информацию.

– Или мы могли бы сварить какое-нибудь зелье для изучения языка. Полагаю, у меня хватит ингредиентов, – сказал Ракеш, игнорируя вброшенный на него Дарэем взгляд. Вообще-то, у него имелись все необходимые ингредиенты, он проверил это предыдущей ночью. Он собирался рассказать им о серьге. Но это сейчас могло и подождать.

Завтрак проходил в одном из двух больших залов между общежитиями; вместе с ними завтракали около пятидесяти других подростков с шестнадцати до девятнадцати. Детям помладше отдали второй зал.

Помещение было прямоугольным и ничего особенного из себя не представляло; его проектировали как место приема пищи для подростков и не приложили больших усилий, чтобы оно выглядело хорошо. Однако все дверные проемы представляли собой арки, а стены украшала мозаика из цветов и растений. Основное здесь, очевидно, было сделано руками самих детей. С помощью жестов и рисунков Ник показал, что все старше двенадцати лет готовили по очереди.

При их приходе наступила резкая тишина, потом зал взорвался в возбужденной болтовне, и несколько человек встали, чтобы получше рассмотреть Нури. Ник и Ксери отвели их на кухню, где каждый взял большую тарелку и набрал себе завтрак на своеобразном шведском столе. Еда оказалась на удивление хорошей, даже если никто из них и понятия не имел, что это. Какие-то зерна, орехи и фрукты с сухим мясом и чем-то похожим на вареное яйцо, хоть и не куриное.

Они сели за стол и быстро поели. Никто не вышел из помещения, наоборот, к концу завтрака в зал вошли несколько взрослых. В конечном итоге люли начали выкрикивать вопросы, и Ксери наконец встала и взмахом руки призвала всех к тишине. Аборигенам, видимо, было очень любопытно, потому что тишина наступила мгновенно. Ксери с жаром принялась что-то быстро рассказывать своим ровесникам. Шараак шепнул пару фраз Дарэю, который через несколько минут всё-таки выяснил, что тот имел в виду.

– Она объясняет им, как мы сюда попали. И что мы должны здесь остаться на некоторое время, – доложил Дарэй друзьям. Ксери остановилась и велела им встать и представиться. Когда они так и сделали, люди вновь начали переговариваться. Наконец, Ксери заставила их угомониться и показала на пантеру. Нури увидел это и прыгнул на стол, всех поразив. Сайлас назвал его имя и снял пантеру вниз.

– Прекращай, глупыш-хвастунишка. – Нури мурлыкнул. Сидевшие рядом потянулись его погладить; ничуть не стеснявшийся Нури позволил им, ещё сильнее замурлыкав от такого внимания.

– Он такая кокетка, – вздохнул Сайлас, пока Нури терся головой о чьи-то голени. Один раз он рыкнул на мальчика, погладившего его хвост, чем рассеял своих поклонников, но они подавили панику и вернулись.

Двое взрослых, которые, похоже, контролировали происходящее, обратили на себя всеобщее внимание. Ракеш, Сайлас и Дарэй подождали, пока взрослые о чем-то говорили несколько минут, а потом одни из подростков начали собирать тарелки, тогда как другие собирали деревянные ложки и чашки. Толпа рассеялась; на выходе все забирали вещи, которые оставили у входа в зал. У большинства имелось оружие и сумки с вещами, которые понадобятся днем. Двое провожатых встали и позвали их за собой.

Они прошли в большой земляной внутренний двор, где несколько охранников уже занимались с шестифутовыми деревянными палками. Простое оружие без всяких украшений.

– Ни у кого здесь нет ботинок, – прокомментировал Ракеш. – Должно быть, у них удивительно жесткие стопы.

– Нам тоже снять обувь? – спросил Сайлас.

– Да, – ответил Дарэй. Друзья изучали остальных в то время, пока все усаживались на место, покрытое громадными каменными блоками, и приступили к растяжке. – Знаете, эти люди не уделяют особого внимания одежде – большинство горожан почти ничего не носят. Однако в украшения они вкладывают громадные усилия – на них просто невероятные произведения искусства.

– Я заметил. Не думаю, что ценности у них совпадают с нашими; большинство из них носит камней на сумму, достаточную у нас для покупки маленькой страны. С другой стороны, у них совсем нет денег, – добавил Ракеш.

– Очевидно, сначала предполагается тренировка с оружием, – заметил Сайлас, когда их компаньоны жестами показали, что им следуют пройти растяжку вместе с остальными. Троица обменялась усмешками. Тогда они тоже сели и принялись снимать ботинки и носки, а хозяева с интересом за ними наблюдали.

– Они никогда не видели прежде обуви, – предположил Ракеш, когда Ник взял один его ботинок и начал его изучать. Парень попытался согнуть незнакомый материал, потом вытащил нож, который Ракеш засунул в ботинок вместо тэйзера (он не думал, что тот пойдет в данном случае). Он вручил нож Ракешу, и Ракеш спросил, посмотрев на движения, каким оружием они пользуются. Ник огляделся, пожал плечами и махнул рукой в ту сторону, где тренировались старшие воины. Там было самое разное оружие: палки, ножи, луки и кнуты. Металл казался по большей части незнакомым, однако некоторые из ножей, похоже, были сделаны из меди.

– Я знаю очень немного о бое с посохом, его проходят только в классе по магловскому оружию, а бабушка начала нас учить ненамного раньше. Но у Ксери есть ножи, как и у многих других, и я уверен, что мы не уступим здесь остальным, – отметил Дарэй.

– Или в бое без оружия. Смотрите, – показал Ракеш; две женщины обменивались быстрой серией атак и блоков. – У них у обеих красные перья на шее. Интересно, что это значит?

Сайлас пожал плечами:

– Не думаю, что у большей части украшений имеется другая цель, помимо волшебства; кажется, в основном все это напоказ. Заметил браслеты на лодыжках, которые все они носят – на правой ноге? Я ощущаю вокруг них магию, – отметил Сайлас. Ракеш закрыл глаза и попробовал сосредоточиться, снова открыл их и впился взглядом в браслет на лодыжке у Ксери. Он расслабился и мысленно потянулся к украшению; там ощущалась магия, похожая по ощущениям на чары локации, помогающие обнаружить людей и защищающие от того, чтобы потеряться.

– Какие-то чары локации на случай, если вдруг потеряются? – спросил Ракеш.

– Возможно. Они есть только у тех, кто здесь тренируется; у большинства взрослых их нет. Может, какая-то обязанность по патрулированию джунглей рядом с городом? – выдал теорию Дарэй.

Ракеш указал на медный браслет на лодыжке у Ника – на тот, который, казалось, был волшебным. Ник постучал по нему и принялся рисовать на сланце. Сначала он изобразил человечка, как будто потерявшегося в джунглях. Потом браслет, подающий какой-то сигнал. А следом другого человечка, который держал квадратный кусок металла с несколькими драгоценными камнями на нем. Затем – группу людей, которые нашли потеряшку.

– Значит, устройство локации, – отметил Ракеш. – Интересно; должно быть, они носят их постоянно. Хотел бы я знать… – тут он остановился; Ник начал рисовать снова. На этот раз он изобразил людей с оружием в руках, на всех были надеты ножные браслеты. Потом нарисовал людей в городе – никто из этих не носил волшебных браслетов. Он поднял голову, интересуясь, поняли ли они. Ракеш кивнул.

– Только воины, значит, – проговорил Сайлас. – Отличная идея. Интересно, как они их зачаровывают.

– Надо постараться научиться их магии. Полностью волшебная культура просто обязана была изобрести множество полезных вещей, – отметил Дарэй.

Некоторые из взрослых остановили спарринг и приближались теперь к группе, что проводила растяжку на камнях. Ксери подошла к ним и представила Ракеша, Сайласа и Дарэя. Преподаватели спросили с помощью жестов, умеют ли они драться; троица кивнула в ответ. Учителя заговорили с учениками, пока трое гостей наблюдали, не понимая ни слова, однако зная, что в конечном итоге будет легче выучить язык, если внимательно слушать речь. Ученики встали в большой круг, и Ксери с Ником потянули Ракеша, Сайласа и Дарэя за собой, к остальным. Нури оставили на камнях с Сигрой и Шарааком. Вампир в данный момент всеми своими вампирьими чувствами пытался разгадать волшебные способности Сигры, а та игнорировала его с такой подавляющей скукой, на какую способна лишь змея.

Кажется, учителя намеревались продемонстрировать гостям искусство своих учеников, так как хозяева выглядели чрезмерно возбужденными. Женщина-инструктор назвала два имени, и два ученика вышли в центр и приготовились сражаться.

Ракеш почувствовал огромное облегчение, когда заметил, что ученики не настолько уж лучше его и его друзей. Опять же, он с пользой провел время в Выручай-комнате, так что был практически настолько же хорош, как и их хозяева. Сейчас боролись без оружия, что было даже лучше, потому что он совершенно не умел пользоваться посохом.

Наконец, инструктор вызвал Ракеша и оглянулся на высокомерного мужчину с ожерельем из крошечных голубых и белых перьев, предлагая сразиться. Инструктор пожал плечами и кивнул. Ракеш оценил противника; молодой человек стремился показать себя и как будто был уверен в победе. Это хорошо; такого обычно хотели все его спарринг-партнеры.

Ракеш покружил вокруг него; наблюдая за положением ног, он заметил быстрое сжатие мышц и с легкостью блокировал нападение. Именно этому его научила Элли – смотри на то, как двигаются мышцы соперника и куда тот смотрит, тогда поймешь, куда нацелена его атака. Настолько легко блокированный удар заставил юнца насупиться; тот явно надеялся на легкую победу над иностранцем.

Этому парню явно никто не говорил о глазах, потому что смотрел тот именно туда, куда и намеревался ударить. Ракеш блокировал несколько ударов ногами и руками, а потом атаковал ударом ноги в бедро противника. Удар не причинит особого ущерба, однако ушиб останется. И немедленно атаковал в другое бедро и третьим ударом – в колено.

Это настолько вывело парня из себя, что тот ринулся в атаку сам. Но снова смотрел туда, куда планировал попасть. Он также дрался лишь кулаками, причем всегда, Ракеш же предпочитал открытую ладонь, если это было возможно. Ему нравились удары пальцами, и если попасть в правильную точку, противнику могло быть очень больно. К тому же ребро ладони у мизинца было таким жестким. У его противника также имелась тенденция вкладывать большое усилие в выпад вместо того, чтобы подобраться к врагу поближе. Ракеш начал двигаться, намереваясь смутить соперника – его никогда не оказывалось там, где тот ожидал. С каждым своим ударом он сдвигался чуть в сторону, вынуждая противника поворачиваться дальше. Тот не поворачивал ноги настолько, насколько остальное туловище. От преподавателей в Акрен Ракеш быстро узнал, что ноги должны двигаться прежде всего остального. Он подождал, пока противник не повернется снова, чтобы добраться до него, и ударил. Туда и обратно, один сокрушительный удар в горло ребром ладони.

Тактика волка, как зачастую называл её Марлак; приблизитесь, ударьте и отходите. Не придерживайтесь её, если не намереваетесь убить противника. Ракешу это нравилось; такая тактика не давала другому шанса ударить тебя вблизи. Быстрая атака должна была ошеломить противника, ранить его и запугать.

Это сработало и теперь. Другой парень качался, задыхаясь и сжимая горло; из глаз у него лились слезы. Он выпрямился довольно быстро, понимая, что никакого реального ущерба нет – ну, или, по крайней мере, ничего серьезного точно. Два инструктора обменялись взглядами, оба вампира открыто усмехнулись, а класс нетерпеливо наблюдал. Ракеш удивился бы, если бы тот, с кем он дрался, не оказался местным задирой, так как его собратья-ученики, похоже, совершенно не поддерживали товарища. Фактически, если судить по охам при попадании в горло, тогда они надеялись на победу Ракеша.

Его противник прорычал нечто, видимо, очень грязное, потому что учеников это раздосадовало. Ракеш пожал плечами, по-прежнему ожидая в расслабленной и равнодушной позе, пока соперник не придет в себя.

Его противник очухался, но теперь атаковал Ракеш. Он приблизился вплотную и нанес ряд молниеносных ударов, поворачиваясь боком ко всем ответным. Его соперник использовал лишь одну руку для атаки; он не вкладывал в удар силу всего тела. Возможно, Ракеш имел на порядок меньше опыта, но из-за этого он заставил себя научиться использовать в наилучшем виде всё, что узнал. Дополнительные уроки с лучшими учителями в Акрен по борьбе помогли ему научиться вкладывать в каждую атаку все свое тело, и у его соперника все будет болеть завтра намного сильнее, чем сейчас. Наконец, Ракеш ударил ногой, хотя большинство экспертов скажет, что он был слишком близко для подобного удара, однако Ракешу нравилось атаковать ногами с близкого расстояния, а потом оттолкнуться от противника с помощью импульса. Что добавляло удару силы, потому что в него вкладывалась масса атакующего, и вся эта масса тоже двигалась. Нога с силой врезалась в живот парня, и тот хлопнулся об землю. Ракеш использовал импульс и дисбаланс, чтобы повернуться на 360 градусов, и поставил ступни на землю, готовый снова атаковать.

Что совершенно не требовалось, ибо его противник не собирался приходить в себя – он лежал на спине на земле. Один из преподавателей, оба из которых с интересом рассматривали Ракеша, встал между ними, сообщил об окончании боя и подозвал Сайласа и другого парня.

Побежденный соперник с трудом поднялся на ноги и бросил на Ракеша убийственный взгляд. Ракеш проигнорировал его и уселся рядом с Дарэем наблюдать за следующим боем.

– Лучше будь осторожнее с ним. Он не любит проигрывать, – предостерег его Дарэй.

– Ага, я заметил. Кажется, они рады, что я его победил, – ответил Ракеш. Некоторые одноклассники бросали в сторону побежденного какие-то оскорбления.

Позже, когда каждый из них поборол одного из других учеников, учителя начали общую серию упражнений. С помощью Ксери и Ника им удавалось успевать за незнакомыми движениями. Нури привлек внимание нескольких воинов, находившихся поблизости, и они окружили юную пантеру, гладя котенка и смеясь, когда тот впивался когтями в нитки с перьями, вплетенные у некоторых из них в волосы.

– Он впитывает внимание, как губка, – пробормотал Сайлас, когда кот поставил лапу на голову женщине, чтобы поиграть с перьями в её длинной косе. Шараак испарился, и пока что пара воинов изучала Сигру, никто не трогал её или пытался заставить её пошевелиться – змея занимала половину одной из каменных скамей. Но никто не тыкает в ядовитую змею. Особенно незнакомого вида.

В следующий раз остановились у городских целителей. Ксери показала, что у неё уроки где-то в другом месте, и оставила их с Ником и Шарааком. И вновь они привлекли к себе множество любопытных взглядов на своем пути по городу; к настоящему моменту о них ходили разные слухи, и прогулка гостей вызвала ещё больше вопросов.

Шараак, Сайлайс и Дарэй остановились у здания, в котором, должно быть, и разместилась городская больница.

– Пахнет кровью, – заметил Сайлас, мотая головой и пятясь. – Ни за что. Думаю, мы просто подождем здесь. – Дарэй не сказал ни слова, но его глаза как-то странно засияли, а это явление Ракеш начинал воспринимать в качестве признака, что инстинкты вампира попробовать крови берут верх. Шараак подозвал младших вампиров и начал рисовать на одной из сланцевых пластин.

– Мы собираемся поохотиться, – заявил Сайлас Ракешу. – Не мог бы ты присмотреть за Нури?

– Хорошо. До скорого, – сказал Ракеш, потянувшись почесать пантеру между ушами. Он взял у Сайласа поводок, что было совершенно лишним, и вошел вслед за Ником в здание.

Чего бы Ракеш не ожидал, но только не этого. В первом зале стояло множество скамей и стульев, на которых сидели и ждали несколько человек. Дальше располагалась комната с кроватями вдоль обеих стен. Она была безупречно чистой, свежий воздух втекал через открытые окна, которые, что само по себе уже было примечательно, имели настоящие оконные сетки. Стены были в фут толщиной, и окна имели несколько слоев сетки, чтобы помешать насекомым забраться внутрь. Из чего именно были сделаны сетки, Ракеш сказать не мог – из каких-то нитей, металла и чего-то ещё, но насекомых в комнате не наблюдалось.

На кроватях лежали несколько человек. Двое из них, похоже, со сломанными ногами – у обоих конечности были в отличных шинах. В комнате поменьше два человека тщательно чистили рану на спине мужчины. Ник показал на дверь с черной отметиной «Х» на ней, и прожестикулировал нечто, что, по прикидкам Ракеша, означало больных с инфекционными заболеваниями. Затем Ник нарисовал сияющего человечка, а потом – как они открывают дверь. А сияющий человечек ухаживает за больными людьми. Позволялось входить только целителям, использовавшим волшебство. В этом имелся смысл, поскольку те, скорее всего, благодаря своей магии, рисковали заболеть намного меньше.

Потом Ник повел его через другую дверь в комнату, где работали несколько человек, носящие голубые перья. Следующий час ходьбы за Ником по пятам поразил Ракеша.

Целители вели записи о состоянии каждого жителя в городе с момента его рождения вплоть до его смерти. Если кто-то, прибывший из другого города, заболевал или его ранили, то информация посылалась в его или её родной город, чтобы файлы не были неполными. После смерти записи убирались в зачарованные хранилища под городом. Они также вели родословную каждого жителя, и если люди оказывались троюродными родственниками, то целители об этом знали. Всё записывалось, включая данные по стоматологии – о лечении зубов целители тоже заботились. Здесь были и диаграммы каждой части человеческого тела, которые изучались учениками. Ник объяснил, что изучает волшебное исцеление в боевых искусствах.

Целители показали ему помещение с огромным сооружением, похожим на клетку. С помощью рисунков они объяснили, что это карантинное устройство, которое они делают на всякий случай. Была и ещё одна комната, в которой ученики варили целебные зелья. Они объяснили, что всякий раз, когда на патруль неспровоцированно нападают бандиты, то некоторых из этих бандитов приводят с собой в качестве рабов и проверяют на них экспериментальные целебные зелья.

Жители этого города, должно быть, чрезвычайно здоровы – в этот день в больнице практически никого не было. И большая часть жителей пришла из-за всякой мелочи – ребенок, например, с содранной коленкой или растяжением запястья. Ракеш послал Нури к детям, котенок моментально устроился и весь остаток дня принимал восхищение и ласки пациентов и целителей.

Ракеш присоединился к ученикам, изучающим волшебное целительство, и принялся разбираться в том, как они варят зелья. Он никогда не видел прежде большую часть ингредиентов, но его очень заинтересовало, для чего используются все эти растения и животные. Пока они варили зелье, он набросал эскиз глиняной трубы, которая шла вдоль дальней стены. Ник улыбнулся и подозвал его к каменному бассейну. Он открыл краны, и в чашу потекла холодная, чистая вода.

У них была даже проточная вода. Изумлённый Ракеш попытался спросить, откуда она поступает, и когда Ник понял, что интересует его гостя, то провел час, рисуя подземный источник, тканевые фильтры для очистки воды и систему глиняных труб. Источник располагался выше в горах, и благодаря отводу воды у них имелся запас свежей воды. Так как он располагался наверху в горах, они использовали гравитацию для доставки воды в город по подземным трубам. В одном из самых высоких зданий имелся резервуар с водой, и давления в системе хватало доставлять воду в любой конец города. Это было необыкновенно продуманно. А процесс очистки тканевыми фильтрами был очень неординарным. Жители отводили лишь малую часть источника, остальное текло под землей. Большая часть труб была глухой, поэтому вода текла только тогда, когда их открывали. Купались в общественных банях, и всю дополнительную воду приносили в ведрах и сливали в большой резервуар на краю города. Там она (с разными человеческими экскрементами) стекала на несколько сотен футов вниз, на поле в лесу. Через год-другой трубу выводили на другой участок, через три года после этого поле засаживали. Ещё через два года трубу возвращали на этот участок. Цикл помогал удобрять почву и в то же время решал проблему отходов.

* * *

Той ночью все трое собрались в комнате Ракеша, чтобы сварить зелья для изучения языка. Ракеш извлек из серьги сундук со всем, что понадобится.

– Ух, вот это отличная идея, – восхитился Сайлас, когда сундук у их ног увеличился до нормального размера. Ракеш вытащил котел, пока вампиры разводили маленький огонёк. Он нашел две книги с языковым зельем и вытащил ингредиенты.

– На что именно вы здесь охотитесь? – спросил Ракеш.

– На зверей в лесу. Кровь капибары довольно вкусная, как и кровь оленей, которые здесь имеются. Обычно мы не питаемся рептилиями, но Шараак говорит, что у древесных змей неплохая кровь. Я просто обеспокоен эффектом, который окажет кровь рептилии на вампира. Он говорит, что никакого заметного действия нет, – объяснил Сайлас, вытаскивая нож и начиная нарубать кошачьи когти.

– Он здесь единственный вампир?

– Единственный, о ком он знает. В других городах тоже могут быть вампиры, он почти ни в одном из них не был. Его выгнали из его последнего дома несколько сильных вампиров, провозгласившие с тех пор себя богами. Он поселился в этом городе, потому что здесь не было никаких вампиров, – сказал Сайлас. – Что ты думаешь о других учениках?

– Они славные. Несколько сложно получить представление о личности, если не способен разговаривать с человеком, – ответил Ракеш.

– Мне понравилась тренировка по бою. Бабушка бы одобрила, – решил Дарэй. – И Шараак кажется вполне приличным типом – он опасен, только если ему угрожать.

– Мне нравится здешняя чистота, – отметил Сайлас.

– И этот Никодемус – довольно милый, – задумчиво добавил Ракеш. – Нам и в самом деле нужно научиться их зельеварению. У них столько ингредиентов, о которых я не слышал и которых никогда не видел. Могу поспорить, что большую часть здешних растений никогда не описывали. Как бы то ни было, вряд ли мы сможем найти их где-то ещё…

Они работали большую часть ночи, и перед рассветом зелье было готово.

– Да уж, пахнет достаточно мерзко, – скривился Дарэй, разливая его в три чашки.

– Лишь бы работало, – заметил Сайлас, рассматривая густую красно-коричневую жижу. Друзья выпили свои порции и убрали оставшиеся ингредиенты и котел. Ракеш вдел серьгу обратно и отправился в кровать; у них все ещё оставалась пара часов до рассвета.

– Мы неправильно прочитали руны. Эти сооружения предназначены переносить людей или предметы из одного места в другое. Тем не менее, мы проиграли случившееся обратно, – объяснила Ньякахалия двоим вампирам и смертному, сидящим напротив. Потребовалось три месяца, но четыре колдуна, наконец, вернулись к ним с новостями о возвращении домой.

– Мы сможем послать вас обратно; мы отыскали руны, и на них до сих пор сохранилась ваша волшебная подпись. Всё, что нам нужно знать – на сколько лет в будущее вас требуется послать, – объяснил Калахимран. – Как только нам станет это известно, надо будет год подождать до наступления того же дня и часа, в который вы прибыли. Тогда мы активируем руны обратно. Вам придется разметить расстояние меж двух колец, воспользовавшись песком в центре круга – требуется рисовать расстояние. Мы не сделали этого в прошлый раз. Но теперь знаем. Вместо того, чтобы начертить знаки для расстояния, мы будем рисовать знаки, обозначающие годы.

Ракеш и два его компаньона обменялись взглядами. Всё-таки удивительно, как колдунам удалось пропустить нечто подобное в первый раз. Но это не имело значения. Через девять месяцев они могут вернуться домой.

– Кто у вас астрономы? – спросил Дарэй, тщательно выговаривая слово, обозначавшее у них «астроном». Зелье для изучения языка было чрезвычайно мощным и великолепно работало. За три месяца они довольно неплохо узнали язык – не научились читать или писать на нем, но и этого было достаточно для года общения. Хотя и испытывали неприятности со словами, которых пока не слышали, а таких было множество. И говорили они все ещё довольно медленно, вспоминая каждое слово. Но зелья запоминания очень помогали, и они уверенно прогрессировали. Ребята все ещё путались, веселя собеседников, но все же весьма неплохо общались.

Кажется, астрономы присутствовали в группе, которая встречала их во время прибытия. Большинство из них носили белые одежды, удивительно похожие на греческие, с серебряно-золотым орнаментом. В этой, как и в других сферах, чачапойаро достигли поразительного уровня. Возможно, они не пользовались стеклом, окнами или чем-то другим, однако все, что у них имелось, было просто великолепно. Телескоп, хоть и выглядевший несколько странно. И очень подробные карты звездного неба.

Главный астроном, Иллиминхиро, был лысым пожилым человеком, которого, похоже, очень взволновала попытка найти период времени, из которого к ним пожаловали гости. Он объяснил, что за несколько веков изучения они научились угадывать с почти совершенной точностью расположение звезд в будущем. Первые астрономы сделали предсказания, подтвержденные столетиями спустя их потомками. Он взял рисунки Ракеша и раздал копии остальным.

– У нас есть карты звездного неба – как мы полагаем, картины расположения звезд для любого времени, так что всё, что нам нужно, это найти карты, наиболее близкие к этим, а потом высчитать требуемое время. Однако мы понятия не имеем, где именно искать, поэтому это займет некоторое время, – оправдываясь, проговорил он. – Но не бойтесь, мы обязательно найдем.

– Этот человек, похоже, очень целеустремленный ученый, так что уложатся, думаю, дня в три, – предположил Ракеш.

– Нет, в четыре, – не согласился Дарэй.

– Да ладно тебе. Полагаю, он посчитал оскорбительным для себя, что оказался не в состоянии вычислить прямо в тот миг, так что самое позднее – к завтрашнему вечеру, – проговорил Сайлас.

Сайлас, должно быть, гораздо лучше понимал Иллиминхиро, потому что во время обеда в полдень, когда они ели с другими учениками, вниз по ступенькам, во внутренний двор, сбежал возбужденный глава астрономов, совершенно позабывший о собственном достоинстве.

– Ха-ха! Я же говорил, что мы найдем! – ликовал он, бросая Ракешу его карты и вытаскивая другую. – Тысяча пять лет!

Остальные собрались вокруг сравнить обе карты и обнаружили, что они совершенно одинаковые. Чувствуя, что старый астроном слишком возбужден, чтобы дождаться от них ответа, Ракеш вручил ему свою звездную карту обратно.

– Поразительно, воистину поразительно. Я и не думал, что это так далеко, – Иллиминхиро усмехался так широко, что Ракеш подумал, что его лицо расколется надвое.

– Пойду скажу колдунам! Ха, и кто теперь круче – мы или глупые махатели посохом? Они даже не предполагали, что нам удастся всё выяснить! – старик практически рванул со двора.

– Я и не знал, что он способен бегать, – прокомментировал Ник. – В сущности, я никогда не видел, чтобы он покидал астрономическое крыло.

– Когда у вас будет возможность вернуться? – спросила Ксери.

– Через девять месяцев, – ответил Ракеш. – Как думаешь, сможем мы научиться за это время вашему бою на посохах? – преподаватели и другие ученики усмехнулись. Никодемус бросил им палки.

Преподаватели, размышлял Ракеш, и в самом деле очень умны. С тех пор, как они с вампирами заявили о своем желании стать мастерами в как можно большем количестве видов борьбы чачапойаро, инструкторы убедили других учеников тренировать нас. Два месяца с того дня превратились в бесконечный тренировочный марафон – для всех. Стремление научиться как можно большему и как можно быстрее распространялось среди учеников, как зараза, и вскоре все проводили за тренировкой вдвое больше обычного положенного времени. Видя успех, другие преподаватели поступили по их примеру. Как только Дарэй и Сайлас наложили на себя чары антизапаха, чтобы не страдать от аромата крови, то присоединились к классу зельеварения в крыле целителей. Преподаватели по зельям решили, что их обязанность – послать троицу обратно с как можно большим запасом знания. И снова остальные в классе подхватили эстафету. Троица внесла свой вклад, всё записывая. Каждый из них работал, пытаясь найти свойства и методы сбора различных ингредиентов. Снова и снова повторяя варку зелий; запомнить можно было и позже, а сейчас они просто пытались записать как можно больше.

Весь день проводили за учебой, большую часть ночи записывали изученные зелья и особенности ингредиентов. Перцовое и другие энергетические зелья держали их в тонусе, пока они собирали растения и животных и запасали ингредиенты в рюкзаках, зачарованных так, чтобы внутри те были больше, чем снаружи. Теперь, зная время возвращения, они принялись работать ещё тяжелее; даже вампиры выматывали себя, пытаясь взять у чачапойаро все, что возможно

– В конце концов, насколько нам известно, ничего из их знаний не доступно в наше время. Знать неизвестное остальным может быть чрезвычайно полезно, – сказал Дарэй в начале.

Группа разбилась на пары и начала работать с посохами. Ракеш обнаружил, что ему очень нравится это оружие, и уж точно намного больше, что фехтование. Да и хорошо, потому что чачапойаро не использовали мечей; они предпочитали трубки для отравленных стрел и дротики, длинный лук, посохи и ножи.

– Следи за своими ногами, – предостерег его Ник, когда Ракеш чуть не шмякнул себе по лодыжке. Ракеш проигнорировал совет и все равно повернулся, резко ударив посохом и убрав на этот раз ступню с дороги. Благодаря вовремя убранной ноге тело накренилось вперед, по инерции продолжая удар. Он поставил ногу и повернулся, готовясь ко второму удару; Ник отбил оба, придерживаясь быстрого темпа. Ракеш усмехнулся, когда другой парень вынужден был увернуться от первой атаки, а не нападать в ответ. Ему и в самом деле весьма нравились посохи.

К несчастью, у Ника опыта было больше на много лет, и он мгновенно засадил болезненный удар Ракешу в бок. Вместо того, что передохнуть минутку и избавиться от боли, Ракеш продолжил нападение, вновь поражая Ника, предположившего, что он сделает паузу после удара. Ему все-таки удалось отбить посох и качнуть палкой в направлении ноги Ракеша, однако тот аккуратно уклонился и снова атаковал.

По ходу спарринга группы вампиры перебрались в тень от окружающих зданий. Солнечный свет представлял для них проблему. Лаборатория зельеварения располагалась в закрытом помещении, и собирать ингредиенты не доставляло проблем, так как все это проходило под густым покровом леса, куда свет практически не проникал. Но классы по борьбе – другое дело: двор был почти весь залит солнцем. Тем не менее, они научились оставаться в тени и обнаружили, что это помогает. Ксери и Ник убедили Ракеша не носить больше наручей и ходить в безрукавках, как они, однако вампиры отказались. Из-за большого количества солнечного света они заболевали, а чачапойаро прекращали работу ночью, вынуждая вампиров просыпаться и бодрствовать днем. Для вампов же чем меньше кожи попадало под жестокие лучи солнца, тем лучше они себя чувствовали.

К счастью, за три месяца, проведенные с чачапойаро, оба из них нашли время закончить две фрагмента ритуала по магии крови. Ник показал пещеру в горах, которую они переоборудовали для ритуалов. Ракеш закончил ритуалы по ночному зрению и следующие фрагменты по рунам скорости и силы. Он работал изо всех сил, зная, что если колдуны правы, то шанс, что они доберутся до собственного времени и обнаружат, что там не прошло и часа, крайне велик. Поэтому имело смысл провести как можно больше ритуалов. Магия крови была весьма трудоемкой, и если он сумеет закончить несколько стадий, то за счет этого преимущества продвинется гораздо дальше, а значит, сможет быстрее приступить к некромантии и магии души.

* * *

Незнакомца привел в город один из патрулей, прочесывающих лес под городом. Он не был чачапойаро, не говорил на их языке и в страхе глазел на громадные здания. Они вошли на рассвете, поэтому большинство жителей их не видело. Но Никодемус тем утром стоял на страже и пришел разбудить их, как только его сменил новый страж.

Полусонные Ксери, Дарэй, Сайлас и Ракеш собрались в столовой послушать его. Никодемус был взволнован и беспрерывно шагал.

– Я говорю вам, что он инка, – сказал он в пятый раз.

– Ник, ты, должно быть, ошибаешься. Они бы не привели инку сюда, – снова не согласилась с ним Ксери. Устав от непонимания происходящего, Ракеш, наконец, вмешался.

– Кто такие инки и почему это имеет значение?

Когда Ник молча продолжил шагать, Ксери вздохнула и объяснила:

– Инки – преимущественно неволшебный народ, который несколько лет нападает на край. Безусловно, они не в состоянии добраться до Вайлапе, стены слишком мощны…

– Какие стены? – поинтересовался Дарэй. В Вайлапе не было городской стены.

– Стены… вы же никогда их не видели. На краю леса – знаете, где он резко уходит вниз? Это потому, что там крутой обрыв. Раньше там не было такого резкого перепада; мы копали, пока не добрались до основания и вырубили скалу. Потом разгладили её магией так, что теперь на обрыв невозможно забраться, – объяснила Ксери. Неподалеку от города джунгли резко уходили вниз, выравнивались и снова уходили вниз, как ступеньки.

– Там два обрыва, которые окружают город. Вниз ведет одна лестница. Но здесь, наверху, достаточно земли, так что нам не требуется спускаться вниз. Дорога в другие города – в горах за нами, и инки в эти горы пробраться не могут, – проговорил Ник.

– Значит, произошло нападение инков и патруль привел одного из них в город? – спросил Ракеш.

– ДА! О чем они думали, не могу даже представить. Взять и привести сюда этого типа. Ни один инка никогда не видел наших городов, и в этом наше преимущество, – сказал Ник.

– Сядь, Ник. Наверное, они привели его для обычного допроса. Через пару недель этого типа пошлют в Ксуэлуалу, – сказала Ксери. Ксуэлуала была одним из городов для воинов, скрытым глубоко в горах, в которых использовался рабский труд. Ник присел и принялся ковыряться в своей тарелке.

– Мне не нравится мысль, что один из них добрался сюда, пленник он там или нет. И почему они не могли его допросить за городом?

– Может, они просто казнят его, – сказал Ракеш.

Оказалось, что Ракеш был прав. После строгого допроса, не слишком приятного, пленнику отрубили голову в центре города. Все остановили работу, чтобы посмотреть на экзекуцию, и одобрительно кивали зрелищу.

Но всё, что видел Ракеш, – что во время казни пленник улыбался. И он забеспокоился.

– Ты просто-напросто заразился от Ника. Он все ещё зол на тот патруль, – сказал Сайлас. В состав патруля, о котором шла речь, входили ученики, которым запретили на некоторое время заниматься патрулированием. Однако Ракеш все равно чувствовал, что что-то очень, очень неправильно. Даже после того, как Ник успокоился, Ракеш не мог ни спать, ни думать почти ни о чем, кроме пленника.

– Он мёртв, Ракеш. Инки не владеют магией, так что у них нет шансов добраться сюда, – сказала ему Ксери.

– Ага, попытайся расслабиться. Причин для беспокойства нет, – заметил Сайлас. Но Ракеш не мог расслабиться, слишком уж он волновался. И от него не скрылось, что и у Дарэя дела не лучше.

– Ты тоже что-то чувствуешь? – спросил он, когда остальные ушли со двора.

– Да. Что-то грядет, и мне это не нравится, – ответил вампир. – Хотя вряд ли нас кто-то послушает. Черт, да что бы мы сделали, даже если бы и послушали? Не знаю, в чем дело, я просто уверен, что что-то не так.

– Нападение? – предложил вариант Ракеш.

– Нет, не сейчас, – задумчиво протянул Дарэй. – Не отчаянная опасность, не сейчас. Не знаю, что это.

– Я согласен с тобой: это не нападение инков – пока ещё. Думаю, это нечто в самом городе, – сказал Ракеш.

– Предатели?

– Нет, что-то другое. – Ракеш пожал плечами, и друзья последовали за своими компаньонами в класс зельеварения.

Их беспокойство подтвердилось, когда люди начали заболевать. В один прекрасный день Ракеш впервые обратил на это внимание, пока один из целителей учил его без помощи палочки лечить повреждение внутренних органов. Казалось необычным, что в один день объявились тридцать человек с одинаковыми симптомами.

На следующий день заболели ещё пятьдесят. И целители изолировали их в палате с черной «Х» на двери. Всем велели по возможности воздерживаться от контактов. В ту ночь произошла встреча старейшин.

Несмотря на изоляцию всех заболевших, за три дня заразились ещё пятьдесят.

На шестой день целители вызвали их в больницу, надеясь, что гости смогут узнать заболевание.

Ракеш знал, что никогда не забудь картину, увиденную им в больнице. Сначала это был запах, отнюдь не приятный. Воняло чем-то мерзким, болезнью и страхом. Вонь пропитала все здание.

– Пахнет смертью, – в конце концов, проговорил Сайлас.

– И правда, – согласился Дарэй.

Все кровати были заняты людьми. На первой лежала девочка, вряд ли старше десяти. Кожа у неё была землисто-серого цвета, глаза налились кровью, а пол вокруг покрывала засохшая рвота.

С другими было не лучше. Зачастую люди, казалось, меняли цвет, их кожа краснела, а открытые язвы истекали кровью.

– Каковы симптомы? – спросил Ракеш у главного целителя, высокого седоволосого мужчину, которого звали Чалвари.

– Да каких только нет! – воскликнул истощенный целитель. – Простите, я не спал несколько суток, – добавил он. – Головная боль, боли в мышцах, расфокусированное зрение, проблемы с разными органами чувств, высокая температура, рвота, рвота с кровью, кашель с кровью, открытые язвы на лице и конечностях, судорожные припадки, в некоторых случаях частичный паралич, а потом они впадают в кому и умирают. Обычно в таком порядке. Сто тридцать один случай, – опередил он их вопрос о количестве умерших. – Похоже, длится от трех часов до четырех дней.

– Процент смертности – девяносто три, – добавил другой целитель, – и только что умерли ещё двое.

– Тот пленник, – сказал Дарэй, – принес с собой какую-то заразу. – Чалвари кивнул.

– Мы так и полагаем. Другой возможности просто нет. И она наверняка передается воздушнокапельным путем; слишком мало здесь грызунов или насекомых для подобной скорости. Мы очень тщательно за этим следим. И все заболели примерно в одно и то же время.

– А что насчет воды? – спросил Ракеш.

– Не знаю. Её вкус и цвет не менялись. А несколько заболевших предпочитали фруктовый сок или вино, а не воду. Другие пили только воду. Значит, причина – не фрукты, не вино и не вода, – отметил Чалвари. Ракеш восхищался тому, насколько хорошо здесь все организовано. Прошло всего лишь шесть дней с момента первого случая.

– Ещё раз: через какой срок люди умирают? – спросил Сайлас.

– От трех часов до четырех дней. Совсем немногие протянули дольше, – ответил Чалвари.

– Вы можете их вылечить?

– Нет. Не сможем. Наша магия не помогает, – а вот это их насторожило. Волшебство не работало. Не так уж много существовало болезней, при которых не помогала магия. А где не помогала магия, обычно работали магловские способы.

– Вот дерьмо, – емко описал ситуацию Сайлас.

* * *

Город немедленно закрыли на карантин. Людей из других городов, обычно приходивших по каменной дороге через горы, патрули и стражи, оставшиеся снаружи, когда город закрыли, разворачивали обратно. Их не было в городе, когда туда привели пленника, и они не успели вернуться до начала эпидемии. Они выставили сторожевой пост на дороге и отказывались пропускать кого-то в город. Когда закрыли каменные двери, никто не ушел.

Город воинов, Ксуэлуала, послал сотню воинов, чтобы оцепить и защищать Вайлапе и удерживать все и всех подальше, пока болезнь не покинет город.

Мертвых хоронили в большой братской могиле, сразу за городом. Стража держалась подальше, пока группы из города выносили тела и сваливали их в могилу. Они закапывали её и возвращались обратно, забирая с собой лопаты. Когда они уходили, стража использовала собственные лопаты, чтобы вырыть новую могилу, а потом отходила, когда прибывали очередные группы с телами.

Внутри тех, кто пока не заболел, отселили в другую часть города, как можно дальше от больницы. В больнице допускались только те, кто помогал целителям, и многие их них входили через задний ход, чтобы варить зелья, потом опускали сваренное в специальный тоннель, идущий от лаборатории к палатам целителей, и уходили. Минимизировали возможный контакт.

Трое вампиров были иммунны; из-за их природы зараза не прилипала к телу и не переносилась ими. Лишь через них больница имела безопасный контакт с остальным городом. Они втроем вели список мертвых и сопровождали в больницу новых заболевших.

Решив, что целители нуждаются в большей помощи, Ракеш переехал в целительское крыло. За следующие недели он видел больше смерти, чем сможет, даже сражаясь с Упивающимися.

Девяносто три процента смертности быстро превратились в девяносто восемь. Ракеш взял на себя задачу помогать Ксери и Нику варить зелья из лечебных растений, надеясь замедлить или остановить болезнь.

Худшим из всего, как решил Ракеш, были дети. Дети до двух лет, одинокие, растерянные и испуганные. Большинство из них умирало в течение суток. Дети чуть постарше тоже угасали быстро, кашляя и давясь кровью и рвотой. Взрослые, будучи очень здоровыми, держались подпольше, но и они уступали болезни. Больница настолько сильно пропиталась запахом смерти, что многие жители впадали в панику на входе или начинали блевать от вони.

Все места были забиты, и даже комната ожидания наполнилась жертвами эпидемии, лежащими на соломенных тюфяках на полу. Даже владеющие магией целители не успевали убирать грязь, и пол запятнали кровь и рвота.

Одна из проблем была в том, что целители не могли распознавать опустошавшую город чуму на ранних стадиях, если начиналась она с головной боли или чего-то даже менее заметного. Здесь стали полезными возросшие телепатические способности Ракеша. Он научился ощущать, чума это или нет, так как у смертельного заболевания было свое особенное ощущение. И не одного пациента быстро перевели в отдельную палату, когда осознали, что у человека чумы пока нет и его следует держать отдельно от сотен заболевших.

Именно Ракеш подал идею вводить зелье в кровь с помощью инъекций. И именно он решил, что кровь выжившего (которых было очень немного), возможно, поможет выздороветь остальным. Понадобилось несколько дней практики, но он вместе со своими новыми друзьями быстро научился посылать импульс волшебства в кровь переболевших, зачаровывая её целительной энергией по максимуму своих возможностей.

– Единственная проблема в том, что я не понимаю, чем это может помочь, если мы разрежем кого-то и нальем крови на открытую рану, – сказал ему истощенный Чалвари, когда они обсуждали идею.

– Мы не будем этого делать. Нам нужно ввести её в вену, – поправил его Ракеш.

– Как мы это сделаем? – поинтересовался целитель.

– Понятия не имею, – сознался Ракеш.

Именно Ник нашел ответ. Разбирая ингредиенты для зелий, он перебирал шипы одного из растений дождевого леса. Высушенные на солнце шипы становились полыми, а токсины из них испарялись. Дарэя и Сайласа моментально послали с сообщением воинам Ксуэлуалы отыскать как можно больше шипов.

– Как думаешь, это сработает? – спросил Ник, когда они изучали один из полых шипов.

– Возможно, – ответил Ракеш, поднимая полую лиану и с помощью магии припаивая её к полому шипу. Другой конец лианы располагался в основании большего глиняного сосуда с волшебно зачарованной кровью. Ракеш с сомнением посмотрел на шип, а потом трансфигурацией сделал его потоньше. Слишком уж он был толстым для вены в своем естественном виде. Чалвари направил их к одному мужчине в крайне плохом состоянии.

Тот даже не заметил, как они вонзили шип ему в руку. Ракеш с Ником позволили сделать эту процедуру более опытному целителю. Нетренированные попадать в вену, они не поняли бы, правильно ли у них получилось. Ракеш наложил чары, разработанные, чтобы показывать травму – с их помощью можно было отследить чужую кровь, которая горела ярко-красным на сияющей чарами коже. Кровь текла по вене, довольно быстро. Не уверенный в том, сколько требуется, Чалвари решил рискнуть и ввести ему чуть больше.

Однако пациент все равно умер. Как и следующая дюжина. Казалось, никакое количество магии или зелий не меняют картины. За две недели чумы умерла половина города, а из оставшихся половина была больна.

Чачапойаро имели превосходную систему связи – огромные барабаны в маленьких крепостях на вершинах хребтов гор. Сообщение барабанным кодом посылалось с городского барабана на ближайший барабан на гребне, а оттуда звук разносился эхом до следующего поста, где барабанщик слушал, записывал сообщение, а потом отправлял дальше, следующему барабанщику. Крепости были построены в горловине каждой долины, расходящейся от города, так что город, которого достигало послание, зависел от того, по какой долине оно шло.

Барабаны были постоянно заняты новостями о том, что один из их городов поразила неизлечимая чума, и по горам непрерывно гремели послания от целителей и городских представителей всех остальных девятнадцати городов. Они звучали как тяжелая непрерывная гроза или динамитные взрывы глубоко в горах. Довольно скоро люди стали жаловаться на головную боль от звука настолько же часто, как и на чуму.

Каждую ночь сообщения из других городов останавливали, и посланцы из Вайлапе поднимались но барабанную башню на вершине самого высокого здания в дальней части города в горах. Многие часы барабаны в горных крепостях отстукивали список погибших других городам. Из города в город распространялись все худшие и худшие вести.

Отчаявшиеся целители испробовали все, чтобы спасти своих пациентов. Шараак даже попытался пить зараженную кровь, отфильтровывать болезнь и пить только её, но это не сработало. Они попробовали пустить больным кровь, а потом дать им кровь от тех, кто выжил или не заболел, но безуспешно. Колдуны испробовали все, что знали, но ничего не могло остановить смерти заболевших.

– Если так пойдет и дальше, то нас останется человек сто, – с тревогой проговорил Ник, пока они наблюдали за очередной похоронной процессией. – Разумеется, это будет означать, что выжившие иммунны, как и их потомки, так что болезнь больше не доставит проблем. Полагаю, это хорошо.

– Если мы сумеем помешать чуме переброситься на другие города, тогда этого достаточно, – спокойно произнес Ракеш. – Сомневаюсь, что возбудители этого заболевания долго проживут вне человеческого тела. Как только она закончится и мы будем уверены, что переносчиков больше нет, тогда люди из других городов смогут сюда войти.

– Пожалуй. Если бы только можно было как-то вылечить людей! Все начинают паниковать теперь от малейшей головной боли. И почему мы не заболели? Уж мы-то точно достаточно ходили рядом со смертью, – спросил Ник.

– Понятия не имею. Некоторые могут обладать иммунитетом от природы. А ты изучаешь магию, бой и целительство, правильно? – Ник кивнул. – Значит, более здоровый из-за физической формы, а если вспомнить обо всей целебной магии, которой ты занимаешься вдобавок к другому волшебству, то в тебе, возможно, достаточно магии, чтобы побороть болезнь, – высказал теорию Ракеш.

– А может, и нет. Вчера умер второй из команды целителей, – ответил ему Ник.

– Кто-нибудь из твоей семьи заболел? – спросил Ракеш, неожиданно почувствовав себя несколько виноватым; он ничего не знал о родственниках ни Ксери, ни Ника. Ник покачал головой.

– Мои родители – оба воины Ксуэлуалы, – объяснил он. Что ж, по крайней мере, ему не придется беспокоиться, подумал Ракеш, ведь вполне вероятно, что его родители сейчас за стенами города.

– А как насчет Ксери?

– Её тётя умерла, а мама – в порядке, – просветил его Ник.

На третьей неделе, примерно в полдень, все барабаны резко затихли, оборвав на полпути передачу послания. Трудившиеся в больничном крыле – те, кто понимал барабанный код – замерли и прислушались.

– Что такое? – поинтересовался Ракеш у Ника.

– Они оборвали передачу на полпути. И я могу слышать слабый барабанный стук: кто-то вклинился. Это могут лишь воинские города… или экстренное послание в их адрес. У их сообщений приоритет, – ответил Ник.

Внезапно воздух наполнил грозовой рокот барабанов. Из трех долин, шедших в горы, барабаны посылали одно и то же сообщение. На Хуэрлап, город в двенадцати днях пути к югу от Вайлапе, напали инки.

В тот день барабанами пришел приказ из Ксуэлуалы; убрать лестницу, ведущую вниз со стены в дождевой лес. Воинские патрули Ксуэлуалы заметили армии инков на марше; они снимались с места, все из них, вся цивилизация целиком, и направлялись в горы.

Армии двинулись из дома не слишком быстро. Подвозить припасы было слишком сложно. Однако целая цивилизация всё же тронулась с места. Теперь несколько тысяч инков двигались маршем по направлению к горным городам. Авангард из лучших военных сил, которые смогли собрать инки, шел впереди на несколько дней основной массы. Их снабдили ламами, которые несли достаточно продовольствия для длительной осады и закладки нового поселения. Они уже осадили Хуэрлап, а куда уже отправятся оттуда, полностью зависело от успеха осады. Хуэрлап, защищенный такой же огромной неприступной стеной, как и Вайлапе, совсем не был перспективной целью. Ксуэлуала послала четыреста воинов в Хуэрлап на помощь и ожидала, что битва завершится успешно.

На следующий день пришло другое сообщение. Инков моментально разбили наголову, однако вторая, бОльшая армия, шла по направлению к Вайлапе. Элитные патрули Ксуэлуалы наблюдали за их продвижением. Застрявший в больнице Ракеш не попал на встречу уцелевших старейшин. Дарэй и Сайлас зашли потом к целителям, чтобы сообщить всем, что происходит.

– Должен сказать, что воины Ксуэлуалы знают свое дело. Они отвечают за безопасность десяти из двадцати городов и крайне серьезно к этому относятся, – с восхищением начал Дарэй. – Они разработали всю защиту и заставили каждый город обеспечивать их. Территорию под стеной очистили от всей растительности, вплоть до самой скалы внизу. Нельзя подняться по стене на двести футов так, чтобы тебя не увидели. Почву на склоне срезали так, чтобы втащить лестницы было невозможно. Однако угла склона не хватит, чтобы защититься от лучников. Лес внизу наполнили бесчисленными ловушками, которые должны были убить сотни нападающих. Там поставили на растяжках дротики на деревьях. Сделали ловчие ямы, полные смазанных ядом кольев. Покрытые ядом осколки стекла ждут в мешках, когда их сбросят, когда кто-нибудь обрежет держащую их веревку, что можно будет сделать стрелой со стены. Они даже срезали листву перед ближайшей стеной, чтобы нельзя было спрятаться на деревьях, и приготовили мешки, полные ядовитых насекомых и змей, чтобы свалить их на любого нападающего.

Ракеш прикинул варианты, вытер руки и повернулся к вампирам.

– С этим я способен помочь. Передайте старейшинам, что я могу приказать змеям напасть и убить столько инков, сколько они смогут, – сказал Ракеш. Он был удивлен, когда ни один из вампиров не поразился его откровению.

– Хорошо, что ты, наконец, решил нам рассказать. Мы уже сказали им, что ты умеешь говорить со змеями, – просветил его Сайлас.

– Все в порядке, Ракеш. Мы выяснили это давным-давно. И тебе следует знать, что вампиры не считают кого-то темным только из-за такой глупой вещи, как язык, – уверил его Дарэй. Ракеш кивнул и вздохнул.

– Я знаю. Просто я привык от всех скрывать свою способность. Что они ответили?

– Они хотят, чтобы ты дождался, пока инки не покажутся, а потом они выпустят змей, – передал Дарэй.

– Стоп, ты способен говорить со змеями? – с недоверием спросил Ник.

– Да. Это очень необычная способность, – объяснил Ракеш. Опуская глаза, когда целители уставились на него от стола, за которым ели.

– Ух ты! – воскликнула Ксери.

– Вот почему та змея тебя не кусает, – заметил Чалвари, медленно кивая. – Рад, что ты на нашей стороне, Ракеш. Говорить со змеями… Если бы я только мог… – Ракеш с облегчением улыбнулся тому, как хорошо они восприняли новость.

– У нас от восемнадцати до двадцати четырех дней. Инки – внизу и не смогут пользоваться горными дорогами. Ксуэлуала посылает нам бОльшие силы на помощь. Они будут здесь через пятнадцать дней, – сказал Сайлас. – Тем временем, стражи и воины снаружи города спустятся в лес с обратной стороны, чтобы установить ещё ловушек. Мы идем завтра с ними.

– Значит, я пойду с вами, – сообщил Ракеш.

– Ты можешь оказаться разносчиком заболевания, – высказался Чалвари, качая головой. – Тебе придется остаться здесь.

Ракеш поразмышлял над его словами.

– Не думаю. Я способен ощущать болезнь телепатически, и я здоров. – Чалвари уже знал: Ракеш несколько раз доказал, что может чувствовать, болен ли человек или нет, так что целитель просто кивнул. Потом у Ракеш возникла идея.

– Сайлас, Дарэй, можете ли вы сказать по вкусу крови, болен ли человек или нет? – спросил он.

– Безусловно… ох… почему же мы об этом не подумали? – спросил Дарэй, осознав мысль Ракеша.

– Всех здоровых можно перевести в отдельную часть города, чтобы они не заболели, – тихо промолвил Сайлас. – И почему же нам не пришло это в голову? Ведь это мы пьем кровь.

– Ты – гений. Шараак? – осведомился Чалвари.

– Да, мы можем это сделать. Проверим каждого в городе, – решил старший вампир. – Дарэй, на тебе больница, там наверняка есть люди, больные чем-то другим – нужно будет отделить их от остальных. И проверь целителей. – Они с Сайласом вылетели из двери, а Ксери побежала рассказывать другим целителям. Ракеш, понимая, что если какой-то вампир выпьет его крови, то узнает, кто он, тихо направился за оружием. Не имело значения, попытается ли вампир прочитать его разум или нет, он все равно заметит, насколько сильна кровь Ракеша. Тогда сразу станет очевидно, кто он. И если они ещё не знали (а он полагал, что они вполне могут подозревать, кто он такой на самом деле, и не удивился бы, если Дарэй знал уже несколько месяцев и просто не рассказал Сайласу), тогда он не собирался предоставлять подобной возможности.

Прогрохотало очередное барабанное послание по горам. Элитный патруль Ксуэлуалы сообщал, что инки приближаются к реке, где стражи из Вайлапе намеревались оставить ловушки.

— Ракеш, я не уверена, что эти ловушки сработают так, как надо. Может, проверишь какую-нибудь? — невинно спросила Ксери. Ракеш фыркнул и осторожно переступил через только что натянутую ею растяжку.

— Я что — выгляжу так, как будто вчера родился? — уточнил он, рассматривая веревки, к которым вела растяжка — те, к которым были привязаны несколько больших камней. Если потянуть за одну из них, камни полетят вдоль тропы, убивая всех, в кого попадут. Ксери пожала плечами и усмехнулась — благодаря её шрамам результат оказался несколько странным.

— Но попробовать стоило, — ответила она.

— Скажи-ка мне вот что: если инки все же сумеют преодолеть препятствия, которые мы им обеспечим, как они собираются войти в Вайлапе? Чары...

— У инков есть свои колдуны, — оборвала его Ксери. — За все те годы, что наши города были скрыты, только инки оставались для нас настоящими врагами. Остальные кланы беспокоили нас, потому что знали о нашем существовании, но только инки способны до нас добраться, несмотря на то, что у них мало магов.

— Откуда их колдуны узнали, как разрушить чары? — поинтересовался Ракеш.

— Магия. Они убивают людей и используют силу, полученную от их смерти, — отрезала Ксери, и Ракеш понял, что большего он от нее не добьется. Значит, инки имели представление о началах магии крови, магии души и некромантии, которые они использовали для разрушения мощных чар, скрывающих города чачапоайро.

Ксери повернулась и направилась к месту сбора; Ракеш не отставал — до этого он никогда не бывал в лесах, поэтому плохо ориентировался. Под густым пологом было темно, до земли доходило совсем немного солнечного света. Было жарко и влажно, запахи растений и цветов били Ракешу в нос. И каждая следующая тропа походила на предыдущую.

— Хорошо, а как же тогда инки так быстро передвигаются, если у них нет дорог? — спросил Ракеш.

— Чачапойа. Наши неволшебные родичи. Они построили удивительную систему дорог, очень похожую на нашу. Инки пользуются ими для передвижения по окрестностям, — ответила Ксери. — Сюда, — добавила она, указав на почти невидимую тропинку, что вела к лагерю под самыми стенами города.

— Почему же чачапойа не воюют с ними? — продолжил расспросы Ракеш; их хозяева были очень немногословны в отношении своего происхождения и неволшебных родичей.

— Они наши предки, однако не так давно стали покидать эти земли. Их численность неуклонно уменьшается. Инки не могут миновать укреплений чачапойа, да они и пытаться не будут, пока чачапойа совсем не уйдут из этих краев. Тем временем их колдуны обнаружили нас и решили попытаться нас завоевать. Они не знают, что мы все поголовно маги. До сих пор они сталкивались только с нашими патрулями — ну, до недавнего времени. А теперь, после поражения, они знают, на что мы способны. Но наступающая на нас армия не имеет связи с другими. Воины Ксуэлуалы уничтожили всех их связных. Поэтому здешняя армия не знает, чего ожидать, — вновь усмехнулась Ксери. — Надеюсь, будет весело.

Ракеш хмыкнул в ответ; да уж, гостям приготовили смертельно радушный прием. Он обошел колючий куст и постарался не сбиться с пути. Ник и Ксери учили их ходить по тропам в лесах под Вайлапе, но там стёжки были куда более заметными, чем здесь. И мягче ложились под ноги. От ходьбы босиком за последние три месяца у него образовались удивительно жесткие мозоли, но у чачапоайро были прямо таки «настопники», как прозвал их Сайлас, и аборигены часто не обращали внимания на палки и колючки, от которых у Ракеша болели стопы.

Река негромко журчала в нескольких ярдах в стороне. Слишком широкая, чтобы перепрыгнуть ее, она была небыстрой, кроме разве что стремнины в середине; ее не сложно будет переплыть. Но весьма мучительно. Воины Ксуэлуалы были настоящими садистами. Как и стражи Вайлапе. И вампиры. Все три группы провели не один час, стараясь превзойти друг друга в мерзопакостности своих творений и идей. Воины собрали больше сотни ядовитых водяных змей, и Ракеш приказал им нападать на всех, до кого они смогут добраться. Помимо этих гадов еще несколько дюжин электрических угрей ждали в огромных деревянных кадках, когда их опрокинут в воду. Электрические угри вырастали до двух метров в длину и с удовольствием били током в пять сотен вольт любого, кто попадается на пути.