— Здесь так сыро и грязно… — С воодушевлением прошептала рыжеволосая девочка лет восьми, сжимая в руках большую коробку.
— Это точно, — вздохнула белобрысая девочка постарше. — Давай, лучше я понесу…
Лили серьезно взглянула на сестру и передала ей платье, купленное маме на день рождения.
— Только смотри, не урони… Лужи такие большие. — Девочка присела на корточки и зачерпнула рукой грязную воду.
— Что ты делаешь, Лили? Пошли быстрее, кажется, скоро опять дождь начнется.
— Это так здорово… Гулять под дождем, да, Тунья?
Старшая девочка усмехнулась и покачала головой. Вдруг с неба ей на нос упала большая капля, и Петуния, схватив сестру за руку, почти бегом направилась в сторону небольшого дома. Но, поскользнувшись на мокром асфальте, упала в грязь.
С ужасом девочки смотрели на испорченное платье, грязную юбку и ободранные коленки Петуньи.
А дождь все усиливался, и воздух, казалось, наполнился влажными брызгами.
— Пожалуйста, пусть дождь прекратится, пожалуйста… — Шептала Лили со слезами на глазах. И через мгновение небо чуть прояснилось. И холодные капли больше не пузырили поверхности многочисленных луж. Коленки Петунии вновь стали чистыми, и (о чудо!) мамино платье снова стало ярким и сухим.
— Как? Как ты это сделала? — Со смесью удивления и недоверия сестры смотрели то на подарок, то на ноги.
— Я не знаю, Тунья… Просто попросила… как думаешь, я волшебница? — Лили звонко засмеялась и закружилась на одной ноге, раскинув руки в стороны.
И солнце отражалось в уголках ее восхищенно-зеленых глаз, где скопились капельки слез…
* * *
Петуния и Лили сидели под розовым кустом и читали странное письмо, присланное неделю назад на имя Лили Эванс. Написанное на толстом желтом пергаменте синими чернилами, скрепленное воском с печатью — оно вызвало у сестер невероятный восторг.
Только с каждой прочтенной строчкой Петуния мрачнела и недоверчиво поджимала губы, а Лили восторженно округляла глаза, все сильнее водя пальцем по строчкам.
— Подумать только! Школа Чародейства и Волшебства… — Лили и не заметила, что сестра уже дочитала и отошла в сторону. — Я поеду туда. Это так здорово! Да, Тунья? А где твое письмо интересно…
Одиннадцатилетняя девочка подняла голову и нахмурилась, увидев презрение на лице сестры. В глубине души она понимала, что замечательное письмо пришло только ей. Потому что с Петунией никогда не происходило ничего необычного. Но это ее совершенно не устраивало.
Лили поднялась и, подойдя к Петунии, заглянула ей в глаза.
— Ну, хочешь, я останусь? И все будет как раньше…
— Не стоит… Я всегда знала, что ты ненормальная. Урод. Тебе не место рядом со мной.
— Но… но ты же так не считаешь, Туни? — Не ответив, та гордо подняв голову, ушла на кухню. А Лили, скомкав ненужное теперь письмо, закрыла лицо руками и расплакалась.
— Ты все врешь, Тунья… — Прошептала розовому цветку девочка. — Вре-е-ешь…
Только цветы не умеют утешать.
* * *
Утро первого сентября выдалось на удивление солнечным и теплым. Слабый ветер гнал по чистому тротуару брошенный кем-то скомканный лист бумаги, и пожухлые листья кустарника чуть покачивались. Невдалеке смеялись дети, от чего раннее утро казалось наполненным чем-то невесомым.
Лили сидела на качелях и раскачивалась, отталкиваясь от земли ногами. Книга, взятая из школьной библиотеки, лежала на коленях девушки, и та изредка переворачивала страницы, даже не глядя на цветные картинки.
Петуния, стоя неподалеку, с нескрываемой завистью и злобой смотрела на легкий желтый сарафан, медно-рыжие волосы Лили. На раскрытую толстую книгу и склоненную к ней голову сестры.
— Вот ты где! — Усмехнувшись, Петуния обвела рукой заброшенный пустырь. И подойдя ближе, резко остановила качели. Несмазанные цепи жалобно звякнули. — Тебе уже пора убираться в свою дурацкую школу. Родители ждут, чтобы отвезти тебя на вокзал.
Девушка развернулась, чтобы уйти, но Лили схватила ее за руку. Старая книга упала с колен, подняв тучку пыли.
— Я не приеду на Рождество, мне в этом году предстоит сдавать ЖАБА… — В голосе слышалась грусть.
— Замечательно! — Наигранно радостно ответила Петунья, глядя в виновато-зеленые глаза сестры. — Оставайся среди своих н е н о р м а л ь н ы х друзей.
— Я подумала…
— Мне плевать, что ты подумала, — После паузы презрительно добавила. — Ведьма!
Петуния зло рассмеялась и, вырвав свою ладонь из рук сестры, быстро пошла прочь.
— Постой, Тунья… — Неслось ей вслед. Но девушка даже не замедлила шаг.
* * *
— Мне? МНЕ? — Кричу я и выхватываю из рук матери нелепый сверток. Она растерянно смотрит на меня и пожимает плечами.
— Ну да, Петуния. Лили всем прислала подарки. Ты чем-то недовольна?
Я? Недовольна? Я в бешенстве. Как она, эта ненормальная, посмела прислать мне дурацкий подарок из своего ненормального мира.
— Она, — сквозь зубы. — Никогда раньше не присылала ничего…
— На это Рождество она останется в школе. Пишет, что подружилась с мальчиком…
Я не желаю слушать про ее мальчиков — выродков.
Н е ж е л а ю!
Поднимаюсь к себе в комнату и разворачиваю то, что она решила подарить мне на Рождество.
Упаковка "Всевкусных леденцов" и набор волшебной косметики.
Зло сминаю коробку и, выбежав на улицу, выкидываю все в мусорное ведро.
Не нужны мне ее подарки! Сама, наверное, ждет чего-то от меня. Пусть ждет. Ненавижу ее.
Н е н а в и ж у!
Вытираю слезы ладонями и накрываю голову подушкой.
Пусть хвалится волшебными штучками, друзьями, мальчиками и отличными оценками.
Пусть.
У меня есть Вернон.
Зато теперь нет сестры.
* * *
Сегодняшнее утро было такое же серое, как и вчера, и позавчера, и неделю, и месяц, и пять лет назад…
Петуния Дурсли завязала пояс яркого зеленого халата и раскрыла дверь, чтобы взять почту. Но на крыльце обнаружила маленького ребенка и письмо, которое было до странности странным.
Она поджала губы и, выйдя на веранду, развернула желтый пергамент. Пробежав глазами по строчкам, поняла смысл лишь нескольких слов.
«Война… нет… сын… Лили…»
Лили.
Женщина брезгливо бросила письмо на кресло и задумчиво посмотрела на безупречно ухоженные розовые кусты под окном.
Сейчас она глубоко вдохнет, поднимется в спальню и расскажет Вернону о том, что некий Альбус Дамблдор просит приютить у них маленького сына ее сестры. Потому что Лили Поттер и ее муж погибли.
Бесстрастно скажет, что она согласна оставить ребенка в надежде на то, что он не будет таким же ненормальным.
Отвернется к раскрытому окну.
И на мгновение ей покажется, что она вновь слышит скрип старых качелей и звонкий девичий смех…
Vova
