Саммари: И мы растворились в ритме танца, стали частью музыки. Наши души превратились в нотки, вплетенные в общую ткань...
Посвящение: Дарю эту легкую зарисовку, как и свою любовь, самой красивой девушке мира. Своей жене.
От автора: Написано на Фест «Драбблы с полпинка» на форуме Fantasy Fan.
Большой Зал был сегодня полон — друзья, учителя, бывшие однокурсники, высшие министерские чины...
У окованных серебром дверей я ждал Ее. Любовь моей жизни — Гермиону.
Было немного страшно, поглядывая на все воссозданное великолепие и убранство. Учителя трудились, как сказал мне Ремус, несколько дней. Да тут с первого взгляда видно — трудились на славу.
Все же я не предполагал, что соберется так много народу. Неужели всем так интересно увидеть, как пройдет венчание двух людей? Ах, ну да, кто откажется лишний раз посмотреть на Гарри Поттера. И в таком свете.
Я попытался расслабиться. Получалось плохо. До боли в пальцах стиснул палочку в кармане — никто не смог бы разомкнуть эту связь, крепче закаленной стали. Чертова привычка, Волдеморт побежден как уж год, а я до сих пор боюсь его нападения.
Все, не вспоминать о нем.
Гермиона...
Вот уж не думал, что венчание будет таким страшным испытанием. Для главы Ордена Феникса, победителя злого волшебника, — для некоторых — бессмертного черного мага.
Но это все было ничто, по сравнению — ощущать себя женихом. И нервы мои были натянуты, словно струны у арфы.
Пауза затянулась. Я снова осмотрелся.
Фадж терпеливо ждал возле алтаря. Нервничал. Гости, собравшиеся в этом Зале, воссоздавали непередаваемый гул. Каждому было, что обсудить или с кем поделиться впечатлениями.
Я отыскал знакомые лица. Рон, Колин. Первый то ли серьезен, то ли до конца не понимает, что тут происходит. Второй явно нервничает. Куда же он подевал свой фотоаппарат? Не поверю, что не взял его с собой.
Джинни... Она, пожалуй, победила сегодня всех присутствующих своей ослепительной аурой. И кажется, эту воспламеняющую сердце необыкновенную красоту лучше всех может оценить Драко, стоявший подле нее. Бедный Рон. Как мы все его успокаивали, когда он узнал, что Слизеринец боготворит его сестру. Кажется, он так и не смирился — молча переносит внутреннюю боль.
Я рад за Драко и Джинни.
— Любовь моя...
Меня сковало оцепенение. Вот и все. Это был голос Гермионы. Собрав остатки воли, я обернулся к ней...
Она была в белом облегающем платье, выгодно подчеркивавшем ее стройную фигуру. Ее большие карие глаза смотрели на меня из-под длинных ресниц, водопад темно-черных волос ниспадал до плеч — они не были убраны, как и пристало девушке. А взгляд... Хотелось потеряться в ее объятиях и зарыться в эти черные волны руками, познавать вкус ее губ.
Сегодня она была желанна. Как никогда.
Я протянул ей руку. Движения стали неуверенными. Но я держался.
— Гермиона... окажите мне честь...
— Да...
Изящная белая рука легла на зеленый бархат моей мантии.
Мы подошли к алтарю, и началась церемония. Благо, не продолжительная... От нас лишь требовалось повторять за министром слова клятвы. Написанные еще великим Мерлином. Но как же отзывались они в душе. Словно пальцы скользнули по струнам арфы. И их замысловатый танец рождал звуки во мне, заставляя трепетать внутри.
Гермиона по прежнему смотрела на меня. Нежная улыбка так и не сходила с ее губ. Как она прекрасна!.. Я клянусь, что никогда тень тоски и грусти не закрадется к тебе в душу.
Фадж положил руку на ее голову, вторая — опустилась на мою. Несколько мгновений властвовала томительная тишина — мы стояли на коленях перед ним. Он улыбнулся и произнес слова , скрепив навеки наши судьбы и души:
— Объявляю вас мужем и женой. — На наших пальцах появились кольца — знак верности и любви. — Да будет этому свидетелем великий Мерлин.
"И Даблдор..." — добавил я про себя.
А он и был свидетелем. Откуда не возьмись — в Зал впорхнул феникс. Фоукс, который уже давно у всех на виду спалил себя на погребальной плите старика...
С его появлением полилась под сводами Зала прекрасная и удивительная музыка, не раз слышанная мною в тяжелые минуты. Но сегодня она была немного иной. Новые звуки скользили в ней тенью, словно тончайшая паутина, кружево света и сумрака на общем фоне...
Я пригласил Гермиону на свадебный танец.
И мы растворились в его ритме, стали частью музыки. Наши души превратились в нотки, вплетенные в общую ткань.
Я смотрел и смотрел на тонкие чуткие пальцы Гермионы, и музыка заполняла меня... И все вокруг теряло цвет — становилось тоскливым и бессмысленным. Все поглощало серое, проваливалось в мир теней. Все — кроме нее...
Последним, что я помню из услышанного в этот волшебный вечер, было тихо произнесенное на ухо Гермионой:
— Я хочу ребенка...
29.11.2009 Ребенок, дождь, рябина...
Автор: Azura
Заказной драббл для Странник
Ключевые слова: ребенок, дождь, рябина
Чувства: тепло, трогательно...
Дождь не прекращается уже вторую неделю, но для Гарри и Гермионы, которые приехали на море отдохнуть, это не имеет никакого значения. Несмотря на погоду и штормовые предупреждения, они плещутся в волнах, как два ребенка, впервые приехавшие на курорт. Впрочем, для Гарри это действительно первая такая поездка, ведь Дурсли никогда не брали его с собой в отпуск. Наверное, именно поэтому он с жадностью впитывает все окружающее. Собирает замысловатые ракушки, которые волны выбрасывают на берег. Каждый день пробует все новые и новые сладости, каких он не видел даже в "Сладком королевстве". Для Гарри вновинку даже окружающие растения: здесь нет привычных ему берез и рябин, зато растут пальмы и еще какие-то экзотические деревья, которые он видел только на картинках.
Перекусывают юные отпускники в маленьком ресторанчике при гостинице, всегда устраиваясь за одним и тем же столиком у окна, чтобы видеть небо, море и тех немногих туристов, которых не испугал "не сезон".
Вечерами Гарри и Гермиона подолгу сидят в небольшом гроте, обнаруженном совершенно случайно во время одной из прогулок по пляжу, и говорят обо всем на свете. О сахарных перьях и Руке славы, об "Истории Хогвартса" и зубной пасте, о ставших очень популярными ток-шоу, о кино, зоопарке, Шекспире, путешествиях...
Они не похожи на обычных влюбленных, которые круглые сутки держатся за руки, обнимаются и целуются у всех на виду. Но есть в них что-то такое, что сразу позволяет сказать: они — пара.
— Вы заслужили счастье, дети мои, — неслышно шепчет старик с длинной белоснежной бородой, с улыбкой наблюдающий за Гарри и Гермионой со старого портрета, который висит в самом неприметном углу.
Vova
