Один шаг

Они друг друга ненавидели. Неистово, яростно, до помрачнения рассудка. Они все время ругались, спорили, выставляли друг друга в невыгодном свете.

Она ненавидела его за испорченную молодость, за то, что он так грубо унижал ее эго, пренебрежительно относился к знаниям, добытым ею с такой кропотливостью и любовью.

Он же ее ненавидел за всезнайство, за сухую логику поступков. Он не видел в ней жизни, а только узнавал себя.

Именно поэтому Северус Снейп так хотел, чтобы Гермиона Грейнджер исчезла из его жизни. Именно поэтому Гермиона Грейнджер хотела, чтобы Северус Снейп исчез из ее.

С первого курса ее учебы в Хогвартсе все пошло наперекосяк: предвзятость из-за Гриффиндора, дружбы с Гарри Поттером и магллорожденности. Он не видел в ней человека, так думала Гермиона. Но при этом вначале старалась защищать его перед друзьями — все-таки, играли роль элементарные воспитанность и тактичность.

А вот Снейпу было все равно: он просто не хотел никого понимать. Все дети казались ему ленивыми, глупыми и посредственными. Он просто старался не замечать того, что среди такой серой массы может найтись самородок. Блестящий необработанный камушек, способный при солнце засиять сотнями лучей, ослепляя глаза.

Или Северус просто видел в ней себя: молодого, пытающего доказать, что он чего-то стоит, требующего признания… Скорее всего, так и было.

И потому они скандалили. Если раньше Гермиона пыталась сдерживаться, в силу того, что Снейп все-таки преподаватель, а она — староста, то теперь ругань и обмен колкостями на уроке стали просто неотъемлемой его частью. Ученики шли на пару в ожидании новой сцены, новой темы для сплетен.

Это уже стало притчей во языцех: ненависть между Гриффиндоркой и Слизеринцем. Именно так и их и называли…

— Мисс Грейнджер, вы меня сегодня поражаете своим умом.

— И не только сегодня, сэр.

И люди слушали. Они испуганно смотрели на обмен колкостями, постепенно привыкая к данному порядку вещей…

— Какого цвета ваше зелье, мисс Грейнджер?

— Аквамаринового, сэр.

— А должно быть зеленым!

— Я не виновата, что у вас проблемы с цветоразличением. Добавление паучьих лапок на 32 минуте, как вы написали на доске, не может дать зеленый цвет. Это надо было делать раньше.

Снейп скрипел зубами, но засчитывал зелье.

Когда они сталкивались в коридоре, то не могли спокойно пройти мимо друг друга.

— О, опять в библиотеку? Мне вас жалко, мисс Грейнджер. Все время там проводите.

— Не думала, что вы следите за мной, профессор. Но я не польщена.

— Ну что вы, что вы… Не устали от книжной пыли? Голова не заболит от такого количества мыслей?

— В отличие от большинства моего окружения я могу думать. Спасибо за заботу. Но я еще и ем, поэтому разрешите откланяться.

И так было почти каждый урок, почти каждый день. Стычки, остроты, колкости, бесконечные сарказм и ирония…

Они друг друга ненавидели. Они искали любой шанс, чтобы задеть друг друга, побольнее ударить в уязвимое место, сломать и растоптать противника.

Они противостояли друг другу. И под их знамена встали факультеты, преподаватели уже не знали, как остановить это буйство.

Это была война. Они сражались между собой, как настоящие воины, — будто до последней крови, до последнего вздоха.

Северус Снейп и Гермиона Грейнджер ненавидели друг друга. Они презирали каждой частичкой души, лелея и взращивая это чувство. Они алкали несчастья соперника, ждали случая, чтобы нанеси сокрушающий удар по эго.

Они ненавидели. Но от ненависти до любви один шаг, об этом знали многие, наверное, знали и они.

Гермиона Грейнджер с огромным облегчением окончила школу, забрала свой диплом и исчезла в направлении университета. Северус Снейп заперся в своих подземельях и остался преподавать тонкую науку зельеварения. Они больше никогда не виделись, о чем непрестанно благодарили Мерлина.

От ненависти до любви всего лишь один шаг. Они не знали, что им и оставался лишь этот шаг, но они его не сделали.