Муженек Луны (Luna’s Hubby)

— Расскажи мне о Гарри Поттере, — потребовала Луна.

— Он очень храбрый и умный молодой человек, — ответила мама, — Это он спас нас всех от Волдеморта. — Как ты думаешь, он был бы хорошим мужем, мама? — невинно спросила Луна. С раннего детства она интересовалась отношениями своих родителей и пришла к выводу, что тоже так хочет.

— Конечно, моя дорогая, — уверила ее мама, — И, возможно, он станет твоим мужем, когда ты подрастешь. Мне нужно идти на работу. До свидания, милая.

— Пока, мамочка, — откликнулась Луна машинально, раздумывая над ее словами. — Когда я подрасту? К черту все, я хочу Гарри Поттера прямо сейчас. И мы будем жить долго и счастливо!

Приняв решение, Луна не стала откладывать свои планы. Она заглянула в комнату родителей, нашла там метлу и мантию-невидимку, про которую папа говорил, что она нужна для охоты на мымряков. Вот и все, пора отправляться на поиски будущего мужа. Была только одна проблема — Луна не знала, где искать Гарри Поттера.

— Вот блин, — выругалась девочка. Такие слова маму раздражали, а отца ставили в тупик, поэтому Луна повторяла их как можно чаще, когда родителей не было рядом. Подумав несколько минут, она сообразила, что делать, и зашла в папин кабинет.

— Привет, тыковка, — улыбнулся папа, — Что тебе?

— Мне нужно кое-что найти, — ответила девочка. — Можно взять твой универсальный обнаружитель?

— Хорошо, морковка, — папа пожал плечами, подумав, что от этого не случится никаких неприятностей.

— Спасибо, пап, — тихонько сказала Луна, в душе прыгая от радости. У нее скоро будет муж!

Луна вернулась в свою комнату, надела мантию-невидимку, села на метлу и… ничего не произошло. Зарычав от злости, девочка опять пошла к папе.

— И снова здравствуй, капусточка, — сказал он. — Ты хочешь, чтобы я приготовил тебе обед?

— Нет, папа, — Луна покачала головой. Как же ей все провернуть, чтобы он ничего не заподозрил? — Я просто хотела узнать, как заставить метлу работать.

— Зачем?

— Это не для того, чтобы полететь на ней и найти Гарри Поттера, — немедленно откликнулась Луна.

— Что ж… раз ты не собираешься ничего такого делать, вытяни руку над метлой и четко скажи: «Вверх!».

— Спасибо, папочка,— Луна чмокнула его в щеку и вернулась к себе.

Ура! Метла заработала, и Луна отправилась за своим женихом. Ей пришлось лететь целых два часа, пока она не нашла Гарри Поттера. А когда ей это удалось, девочка просто ужаснулась — в таком он был состоянии.

— Привет, — поздоровалась Луна с маленьким мальчиком, — Тебя зовут Гарри Поттер?

— Да, — нервно ответил он.

— Ты не хочешь пойти ко мне домой и стать моим мужем?

— Подальше отсюда? — Гарри вскинул голову.

— Да, — сказала Луна.

* * *

— Луна, — папа удивленно смотрел на двоих детей, — Кто этот мальчик?

— Это мой новый муж, папа, — улыбнулась довольная Луна.

— А мама знает об этом? — мистер Лавгуд почесал подбородок. Ему казалось, что о свадьбе дочери он бы никогда не забыл… хотя если он выпил на праздновании, то…

— Нет, папа, — Луна покачала головой, — Она еще не вернулась домой.

— Тогда давай я ей скажу, — предложил он. В конце концов, это была ответственная «миссия».

— Хорошо, — Луна еще раз мило улыбнулась и пошла играть со своим новым другом.

— Погоди минутку, — остановил ее папа, — И куда вы собрались, юная леди?

— Ну…

— Ты еще не ела, — закончил мысль отец, — Если ты думаешь, что я позволю тебе пропустить обед, то ты крупно ошибаешься.

— Хорошо, пап, — согласилась Луна, — А можно моему мужу с нами пообедать?

— Конечно, мое маленькое яблочко.

* * *

— Дорогой? — мама Луны вернулась домой и увидела, что ее дочь играет с каким-то незнакомым мальчиком. Миссис Лавгуд пришла к мужу за разъяснениями. — Что это за мальчик, с которым играет наша дочь?

— Ммм? — он моргнул, — А, это ее муж. Я думаю, что выпил слишком много на свадьбе, поэтому ничего не запомнил. Я обещал Луне, что расскажу тебе об этом.

— Понятно… — вот в такие моменты она удивлялась, почему же вышла за него замуж, — А родители не будут его забирать?

— Родители? — отец Луны почесал подбородок, — Кажется, Луна говорила, что он будет жить с нами. Я не слышал ни о каких родителях.

— Хорошо, — его жена заскрипела зубами, — и кто же нам его подбросил?

— Подбросил его нам? — мистер Лавгуд на миг задумался, — Никто. Он просто появился.

— Ты хочешь сказать, что какой-то незнакомый мальчик просто забрел к нам в дом?!

— Я совсем не это хотел сказать, — возразил муж, — Его привела Луна.

— Луна, милая, подойди-ка на минутку, — позвала миссис Лавгуд. Надо было расставить точки над «i». К счастью, дочурка унаследовала немного здравого смысла… по материнской линии.

— Что такое, мам? — невинно спросила Луна.

— Откуда тут взялся этот мальчик?

— Я привела его, мама, — быстро ответила девочка.

Так, уже кое-что.

— И где ты нашла его?

— Он работал в саду.

— А как его зовут?

— Мы пока еще не решили.

— Что ты имеешь в виду, милая? — Женщина была недовольна, но сдаваться не собиралась.

— Ты говорила, что после свадьбы вы с папой должны были решить, какую фамилию оставить, помнишь? — спросила Луна. — Теперь он мой муж, поэтому нам надо решить, какая у нас будет фамилия.

— Так… хорошо… а как его раньше звали, дорогая?

— Гарри Поттер, мам, — ответила Луна. — Ты сама сказала, что он был бы хорошим мужем.

— Почему бы тебе не выйти ненадолго, чтобы я могла поговорить с твоим папой о том, как он позволил тебе выходить из дома одной, разыскивать Гарри Поттера и приводить его к нам домой, притом, что он должен был присматривать за тобой… хорошо, солнышко?

— Хорошо, мам, — согласилась Луна.

Гарри не мог поверить своим глазам: столько еды он в жизни не видел! А еще на него никто не кричал и не ругался, его не заставляли убирать со стола, мыть посуду и пол — в общем, все, что он должен был делать каждый вечер, после того, как Дурсли поужинают.

Конечно, он немного помог хозяйке, и тут случилось самое удивительное за вечер. Мама его новой подруги сказала Гарри «Спасибо!». И улыбнулась ему! Он с трудом в это верил. Учителя в школе тоже иногда улыбались, но как-то очень грустно, если смотрели на него.

Сейчас он сидел на диване с Луной, и они вместе читали. Эта книга была не похожа на те, что он видел раньше. В ней все картинки двигались! Они сидели рядышком, и Луна улыбалась ему, а он поймал себя на том, что улыбается ей.

* * *

Альбус Дамблдор, директор Хогвартса и т. д. и т. п. сидел с кислой миной с тех пор как вернулся из Министерства, где провел почти весь день. Дело в том, что один из его маленьких блестящих приборчиков, беспрерывно крутящихся и пыхтящих, остановился. Гарри Поттера больше нет там, где он должен был быть. Старик провел палочкой над этим приборчиком и обнаружил, что Гарри пропал сегодня утром.

Это было крайне необычно. Он мог сосчитать по пальцам, сколько раз Гарри выходил из дома этим летом. Если бы он был вне дома с Дурслями, то прибор вращался бы в другую сторону. Происходило что-то из ряда вон выходящее. И надо узнать что именно.

* * *

На следующий день Селена Лавгуд, работник Отдела Тайн, в обеденный перерыв зашла в Отдел Регистрации и Учета, и узнала кое-что необычное. Все записи о Гарри Поттере были засекречены. И не просто скрыты — доступ к ним был только у Министра Магии и Главы Визенгамота. Еще она узнала, что доступ к этим документам за последние несколько лет пытались получить несколько человек, которых подозревали в том, что они были Пожирателями Смерти. Однако ей не удалось узнать, где же был Гарри Поттер до того, как ее дочь спасла его.

Спасла. Она пришла именно к этому выводу. Гарри встал очень рано утром и начал готовить завтрак, но, запутался в необычной кухне и немного успел сделать, когда изумленная Селена остановила его. Он очень испугался, мальчик был уверен, что его накажут за то, что он еще не приготовил завтрак. Ей пришлось постараться убедить его, что никакого наказания не будет.

Она дала ему вместо пижамы старую футболку мужа, Ларри. Он был маленьким мальчиком, таким же маленьким, как Луна, ну, может, на год старше. Кто-то мог назвать его стройным, но Селена думала, что ребенок просто худой. Ее внимание сразу привлекли шрамы на ногах — приглядевшись, она поняла, что они очень старые. Вообще он был весь в синяках и кровоподтеках, когда она попыталась приподнять футболку, чтобы рассмотреть их, мальчик весь сжался, думая, что его будут бить. На спине и бедрах оказались отметины от ремня, на попе тоже живого места не было, сплошные синяки. Селена надела на него «пижаму», а потом крепко обняла, прошептав на ушко, что никогда-никогда не ударит его. А Гарри замер, не зная, как на это отвечать — его раньше никогда не обнимали.

Утром Селена приготовила завтрак, и разговаривала с ним, пока они ели вместе. Она узнала очень многое о его жизни у Дурслей. Даже если мальчик преувеличивал, его жизнь была сплошным кошмаром. Но Селене казалось, что он говорит чистую правду — многочисленные шрамы и синяки подтверждали его слова.

* * *

Дамблдор начал беспокоиться. Ему удалось узнать у Дурслей всего лишь то, что Гарри ушел из дома и что это ужасный, неблагодарный и ленивый поганец. Узнать о жизни Гарри подробнее не получилось, Дурсли слишком боялись и ненавидели магию, чтобы говорить с ним. А когда Дамблдор хотел привлечь к этой работе учителей, вышло еще хуже. Северус постоянно оскорблял мальчика, которого в жизни не видел, а Минерва без конца причитала, что оставлять Гарри магглам было ошибкой. Но директор раньше наблюдал за этой семьей и знал, что Дурсли, несмотря на отвращение к магии, любили своего ребенка. Директор был уверен, что в этой любящей семье осиротевшему племяннику будет хорошо.

Прошли уже сутки со времени исчезновения мальчика, а старик понятия не имел, где его искать. Он уже решил нарушить Статут о Секретности — послать Гарри сову. Дамблдору очень не хотелось этого делать, но он не мог придумать другой выход.

* * *

Перед уходом на работу Селена очень серьезно поговорила с мужем. Метла должна быть под замком, дети — под наблюдением, мантия-невидимка — в чулане, на верхней полке, подальше от загребущих детских ручонок. Она спрятала огневиски под замок, и для пущей уверенности сменила руны на замке комода. Детям она категорично сказала не уходить далеко: их «ареал обитания» — от живой изгороди перед домом, до ручья на заднем дворе. Миссис Лавгуд напомнила мужу первое правило присмотра за детьми: если ведут себя тихо — жди беды. Можно подумать, он никогда не был ребенком! А может, просто не переставал им быть?

Селена ушла на работу, все еще не зная, что делать с пополнением в семействе. Неважно, что там Луна навыдумывала — она не могла быть замужем. Нужно поговорить с ней вечером и объяснить это. Шанс, что это действительно произошло, так же мал, как возможность навсегда выгнать мыслешмыгов из их дома. Селена обещала себе подумать над этим позже.

* * *

Минерва МакГонагалл в жизни не была так рассержена. Какая-то часть ее была довольна — ведь она все-таки оказалась права! Но это удовлетворение было таким жалким и ничтожным, по сравнению с тем, что директор совершил ужасную ошибку, отправив маленького мальчика жить к этим маглам.

Она зашла к Хагриду и попросила помочь ей. Минерва честно сказала полувеликану, что нужно разобраться, какой была жизнь Гарри Поттера у Дурслей. Волшебники дошли до границ антиаппарационной зоны, и отправились на Привет-драйв. Когда Минерва постучала в дверь дома номер четыре, открыла женщина, которую профессор видела шесть лет назад. Магла взглянула на Хагрида, взвизгнула и попыталась захлопнуть дверь, но полувеликан выставил вперед руку и открыл ее без особых усилий.

— Миссис Дурсль, я — профессор МакГонагалл. Я расследую исчезновение Гарри Поттера. Вы либо впустите нас сами, либо позже придут авроры, арестуют вас, и мы все равно войдем! — решительно сказала Минерва.

Петунье Дурсль не слишком нравилось, что ее сестра была волшебницей, но о магическом мире она старалась узнать о нем как можно больше. Может, из зависти, или по-слизерински полагала, что своего врага надо знать хорошо. Так или иначе, ей было известно, кто такие авроры, и она совсем не хотела, чтобы арестовали ее или мужа — Петунья знала, как относятся к магглам в волшебном мире.

Несмотря на визгливые протесты миссис Дурсль — «мы ничего не знаем, убирайтесь отсюда!» — Минерва Макгонагалл узнала много пренеприятных фактов о жизни Мальчика-Который-Выжил. Гарри носил обноски своего кузена, своей одежды у него не было. Миссис Дурсль даже не смогла его описать, кроме как «широк в кости» и «хорошо упитан», как ее собственный сын Дадли. В доме не было ни единой фотографии Гарри, и тетка понятия не имела, во что был одет мальчик. Она даже не знала, когда именно он исчез. Это был обычный день, мальчишка должен был постричь газон. Он не пришел на обед, а миссис Дурсль не хотела его видеть в своем доме, и, наверно, «забыла», что его надо кормить. Если бы мальчишку это беспокоило, он бы сказал, разве нет? Семья Дурслей и не подозревала, что мальчик исчез — до ужина, после которого он должен был помыть посуду, даже если его самого не кормили.

Когда Минерва попросила показать комнату Гарри, и Петунья показала на чулан под лестницей, где и жил ребенок. Увидев щеколду, запирающую дверь снаружи, Хагрид сорвал дверь с петель и разломал ее в щепки, догадавшись, что мальчика запирали в этом ужасном месте.

Еще они узнали, что у Гарри не было друзей, приятели Дадли об этом позаботились. Никто не интересовался жизнью мальчика с тех пор, как его первый учитель попытался что-то сделать, а Вернон Дурсль добился, чтобы его уволили за «причинение беспокойства семье». Профессор Макгонагалл и Хагрид прочесали парк, проверили школу, но так ничего и не нашли. Оба вернулись в Хогвартс к обеду, но аппетита у них не было.

* * *

А в это время Гарри и Луна весело проводили время вместе. Они заметили, что мистер Лавгуд сегодня постоянно оказывается рядом, гораздо чаще, чем вчера. Дети поиграли в доме, затем Гарри убрал все игрушки, а когда они перешли на улицу, он выполол сорняки в саду. Во время обеда он много ел — впервые столько, сколько ему хотелось, а потом дети читали вместе. Мальчик не переставал удивляться движущимся картинкам, но Луна заявила, что уже давно выросла, и, как «большая девочка», должна читать «большие» книжки.

Они читали Энциклопедию Брауна — в этой книжке было очень много длинных слов, а картинки в ней не двигались. Луна уже раньше смотрела эту книгу, и позволила Гарри самому разгадывать головоломки. А он рассказал ей о магловских изобретениях — велосипедах и телевизорах, поразивших девочку. Мама была права, думала Луна: Гарри такой классный! Она рассказывала ему о волшебных палочках и магии, а Гарри просто не мог в это поверить. Как же он мог быть волшебником и не знать об этом? И палочки у него нет, значит, он не может колдовать. Луна с ним не соглашалась, доказывала, что это все впереди. Как бы то ни было — Гарри было весело.

* * *

Дамблдор никак не мог совместить то, что рассказала ему декан Гриффиндора и то, что он видел раньше. Быть такого не могло, чтобы Дурсли так ужасно обращались с Гарри! Он не собирался менять свое мнение. Минерва все неправильно поняла!

В любом случае, важнее всего было — найти мальчика. И как это сделать?

Директор скептически оглядел диагностический аппарат, стоявший на полке в кабинете. Честно говоря, тот не внушал ему особого доверия, Это был старинный артефакт, подаренный ему лет семьдесят назад. В колдомедицине он не нашел применения, потому что нужно было много времени, чтобы настроить его на конкретного пациента. Шесть лет назад Дамблдор настроил этот прибор на Гарри, а инструкцию потерял несколько лет назад. Обычно агрегат выпускал серые струи дыма, иногда они становились черными, несколько раз были красные. В последнее время дымок был белым, и выходил очень быстро. Эх, сейчас бы ему пригодилась инструкция. Правда, старик не знал, помогла бы она найти мальчика. Дамблдор снял аппарат с полки и сунул в нижний ящик письменного стола. Надо же! В этом ящике лежало кое-что, о чем он и думать забыл — старый проект, который так и остался в теории. Интересно, интересно… но нет, сейчас надо думать только о том, как отыскать Гарри Поттера.

Что же делать? Что делать? Он не был так озадачен с тех пор, как Трокмортон Гилдерслейв вывел в 1941 году Пожирающих Одежду Пикси. Веселенький тогда был ужин в Большом зале! Дамблдор потряс головой. Нужно сконцентрироваться на проблеме. Если Гарри не найдут, нужно информировать Министерство, а ему этого совсем не хотелось.

Погодите-ка, они ведь используют авроров. Да, точно. А у него есть знакомый отставной аврор! Дамблдор встал на колени перед камином, — все-таки он слишком стар для этого, — кинул немного Летучего порошка в огонь и позвал: «Аластор Муди!»

* * *

Ларри Лавгуд наблюдал за детьми, которые носились по заднему двору. Он удивлялся своему «зятю». Несмотря на десять лет семейной жизни, Ларри сохранил холостяцкое отношение к уборке. А вот Гарри всегда убирал за собой. После обеда он начал мыть посуду. Руками! Обычно Ларри оставлял посуду жене, а он накладывала чистящие чары. Луна присоединилась к своему «мужу». Похоже, детям весело вдвоем. Ларри почесал в затылке.

Когда они переставали играть, Гарри убирал игрушки. Когда переставали читать… ну, это еще ничего, жена и дочка тоже всегда ставят книжки на место. Ларри несколько раз пытался вскрыть шкафчик с алкоголем, но жена поставила какие-то хитрые руны, и он наконец бросил это дело. Черт возьми! Настоящий редактор должен выпивать и дымить, как паровоз! Но жена курить ему не позволит. Ну, с этим все в порядке, ему и самому курение никогда не нравилось, хоть он несколько раз и пытался начать. По крайней мере, теперь у него есть отговорка… Что-то дети расшумелись, надо пойти в кабинет и заняться редакторской работой.

* * *

В свой обеденный перерыв Селена решила сходить по магазинам. Ей казалось, что у большинства ведьм и волшебников не было и унции здравого смысла! Ее муж, например, несмотря на все ее старания, находясь среди магглов, не мог скрыть свою принадлежность к волшебному миру. Его тянуло к тканям в клетку и в полоску, как нарглов к омеле. Она сама проблем с общением с магглами никогда не имела. Сегодня на ней была простая юбка в оранжевую и синюю полоску и яркий зеленый топ.

Она купила для Гарри… ну, она купила все. Ведь мальчик появился у них дома практически в обносках, которые, к тому же, были ему не по размеру. А еще Селена приобрела для него чемодан, а продавец помог сложить в него остальные покупки. Они ведь собираются на неделе всей семьей отправиться на отдых — значит, мальчику это понадобится.

Денег оставалось не так много, но Селена подумывала, не купить ли для детей тренировочную метлу. Потом решила — не стоит. Буквально два дня назад они оба летали на настоящей, и она точно знала, что ее дочь умеет надежно держаться на метле. Просто надо самой научить Гарри правильно обращаться с «летающим веником». Не хватало еще, чтобы его пришлось соскребать с земли — мало ли чему он научится, если будет делать это сам.

Потом она отправилась в Алхимическую Лабораторию Невыразимцев, где сварила несколько лечебных зелий и заживляющих мазей, записав на себя все использованные ингредиенты.

Элджи Кроакер, проходя мимо лаборатории, заметил ее манипуляции.

— Необычный у тебя набор эликсиров. Проблемы?

Селена покачала головой.

— Дети! Ты не представляешь, что моя дочурка вчера учудила!

— Попробуй удивить меня! После того, что вытворял мой внучатый племянник, мне ничего не страшно. Он выращивал плотоядную герань прямо на подоконнике, пока она его не цапнула. Теперь он обрезает ее листья-челюсти до того, как они хоть немного вырастут, — они вдвоем рассмеялись.

Селена на мгновение задумалась, а потом сказала:

— Вчера моя Луни решила найти себе мужа. Взяла мою метлу и была такова. Знаешь, иногда я понять не могу, что мой муж вообще смыслит в уходе за ребенком. Он даже не заподозрил, что происходит.

— С ней все в порядке? — Селена кивнула. Кроакер засмеялся. — Хорошо, что она никого не поймала. Тебе пригодились бы эти склянки, если бы предполагаемый муж сопротивлялся. Так, посмотрим, ты ведь живешь на Оттери Сент-Кетчпоул, правильно? Хмм, Седрик Диггори, наверно, староват для нее. Может, младший из Уизли? Он ведь всего на год или два старше, так?

— Нет, она не на них охотилась.

— А что насчет Невилла? — хохотнул Кроакер.

— Нет, у Луны были свои идеи на этот счет. Лишь бы до беды ее не довели… Кстати, как там Невилл? Никаких долговременных, гм, эффектов? — она была одной из немногих людей, которые знали, каким опасным для жизни способом было доказано, что Невилл не сквиб.

— О, нет. Ничего такого. Мы все очень рады, что единственный сын Алисы и Фрэнка не сквиб. Это убило бы Августу.

— Хмм, Элджи. Вы не будете против, если мы придем к вам в гости после работы? Я бы взяла собой Луну и ее кузена, мне нужно поговорить с Розамондой о нем.

— У Луны есть кузен? Ты никогда о нем не рассказывала. Я не знал, что у тебя или Ларри есть близкие родственники.

— Ну, он дальний родственник. Я мало знаю о его родстве с Ларри. Он сирота, из Австралии. Я бы хотела, чтобы Розамонда его осмотрела как медик, все ли в порядке.

— А почему ты не отведешь его к своему целителю?

— Я все объясню сегодня вечером.

— Хорошо, Селена. Похоже, у тебя есть маленький секрет, хотя какого черта? Мы же работаем в Отделе Тайн, так?

— Точно. Спасибо. Увидимся в семь?

* * *

Гарри и Луна играли в воры-и-авроры на заднем дворе, как вдруг мальчик остановился.

— Stupefy! Я поймала тебя! — закричала Луна. Она смотрела на него несколько секунд. — Эй, сейчас ты должен упасть!

Гарри продолжал стоять на месте, наклонив голову, и куда-то вслушиваясь. Потом он опустился на корточки, не обращая внимания на Луну. Она подошла к нему, заглянула через плечо и увидела зеленую змею, которая уставилась на мальчика. Луна услышала, как Гарри что-то прошипел змее, и та кивнула, будто соглашаясь.

— Что ты делаешь, Гарри?

— Я говорю с этой змеей. Она только что съела жука и теперь собирается обратно в свое нору.

— И часто ты разговариваешь со змеями?

— Это был первый раз. Я услышал, как она говорила жуку, чтобы он не дергался, пока она его ест.

— Здравствуйте, мисс Змейка, — дружелюбно сказала Луна.

Гарри что-то прошипел, затем повернулся к девочке.

— Она не понимает тебя. Еще она не понимает меня, когда я говорю с тобой. Но она понимает меня, когда я говорю с ней. Как такое может быть?

— Это же просто, глупый. Магия!

— Ух ты, а ведь точно! До свидания мисс Змейка, — попрощался Гарри на парселтанге. Он подобрал палочку, которую использовал как волшебную. — Теперь твоя очередь быть грабителем.

— Я собираюсь украсть дракона из банка Гринготтс.

— Они держат дракона в замке?

— А где еще его держать? Если держать дракона дома, то он сожжет его.

Гарри кивнул, закрыл глаза и начал считать, а Луна побежала прятаться.

* * *

Селена вышла из камина с чемоданом наперевес.

— Собираешься в путешествие, дорогая? — спросил ее муж.

— Я думала о том, чтобы уйти от тебя. Потом решила, что куда проще тебя выгнать. Но, наконец, пришла к тому, что раз ты собирался взять нас на отдых, надо и Гарри купить чемодан, который я, кстати, забила одеждой под завязку.

— Прекрасная идея, любимая.

— Ларри, надо сделать для Гарри спальню. Он не должен спать в комнате Луны.

— Хмм, мы можем расширить пустую комнатку на первом этаже и сделать там для меня кабинет. Тогда я освобожу комнату наверху, и Гарри сможет ее занять. Я смогу и работать, и смотреть за детьми, когда они будут играть на заднем дворе, если поставить письменный стол к окну.

Селена не могла не согласиться, что идея отличная. Но сегодня вечером они будут слишком заняты. Надо будет сделать все завтра, потом не будет времени до самой поездки.

— Я подумала, почему бы не оставить Гарри у нас?

— А я полагал, он и так остается. В конце концов, он — муж Луны.

Селена закатила глаза. Ее муж очень милый человек и талантливый во многих сферах, но он стал немножко не от мира сего, когда из-за шального заклятья закончилась его карьера аврора. Она снисходительно улыбнулась и сказала:

— Дорогой, на самом деле он не муж Луны. Они слишком маленькие, чтобы пожениться. Но я подумала, что если мы изменим его фамилию на Лавгуд и представим как твоего родственника, это поможет избежать ненужных вопросов.

— Как скажешь, дорогая. Они очень хорошо ладят.

— Да, я тоже заметила. Кстати, говоря о маленьких монстрах, где они?

— Я не видел никаких маленьких монстров. Они где-то поблизости? Как выглядят? Может нужно запереть детей в комнате? Я послал их мыть посуду. Сейчас позову.

— Не надо, все в порядке. Я просто хотела поговорить с ними, эээ, кое о чем. Кроме того, я собиралась взять их в гости к Кроакерам.

— Замечательно, милая. Сейчас, если ты меня извинишь, мне надо написать статью о нелегальных скачках кентавров, а то следующий выпуск будет слишком «тощим».

Селена усадила Гарри и Луну в гостиной.

— Вы еще не выбрали имя?

— Ну, Луна Лавгуд звучит классно из-за двойного «Л», Луна Поттер — как— то не звучит, как и Гарри Поттер. Гарри Лавгуд — и того хуже. Но если поменять не только фамилию, но и имя, то я могла бы быть Пэтти Поттер, или Гарри может стать Лоуэлом Лавгудом, но ты никогда не говорила о том, чтобы меняли имена.

— Мне не нравится Лоуэл, — вставил свои два кната Гарри.

— Я никогда не говорила о смене имени, потому что его не меняют. Однако, Гарри, я была бы очень признательна, если бы ты взял фамилию Лавгуд, хотя бы на время. Мы будем знать твою настоящую фамилию, и ты тоже будешь знать ее, но мы не хотим, чтобы это было известно еще кому-то. Ты сделаешь это для меня?

— Хорошо. Но если я захочу назад свою фамилию, я смогу ее вернуть?

— Конечно, дорогой. А теперь пошли кушать. Сегодня после ужина мы навестим моих друзей.

* * *

Это был крайне неудачный день для Дурслей. Миссис Дурсль очень старалась поскорее убрать куски выломанной двери. Но деревянные щепки порвали мешок пылесоса, и пыль разлетелась по всему дому. Она не успела все убрать до прихода Вернона, так что ей пришлось выслушивать его излияния про «этих уродов».

Он все еще разглагольствовал, когда в дверь позвонили. Мистер Дурсль открыл ее со словами: «Какого черта вам надо, вы гребаные…», и вдруг осознал, что перед ним полицейские. Когда они спросили о племяннике его жены, он продолжил свою тираду об этом никчемном поганце, который убежал из дома, и если они найдут его, то пусть оставят у себя. С него достаточно, почему полиция не арестовывает этих сумасшедших, которые приходят проведать паршивца, а потом разрушают его дом? Двое полицейских в униформе и два детектива в штатском зашли в дом и осмотрели ущерб. Один из штатских, в котелке, прихрамывающий и со стеклянным глазом (ничуть не похожим на настоящий) осмотрел чулан под лестницей, а потом спросил — зачем на полу матрас?

Когда Дурсли сказали, что здесь запирали мальчика, когда тот провинится, другой детектив, казалось, заинтересовался. На вопрос, где обычно спал пропавший мальчик, Дурсли не ответили, и один из полицейских в форме пошел посмотреть наверху. В доме не было ни одной фотографии беглеца, они даже не могли дать ничего из его одежды, игрушек или других вещей. Человек в униформе доложил, что наверху, кроме взрослых и одного ребенка, никто не спит, на что Дадли, встревая в разговор, сказал, что его ненормальный кузен все время спал в чулане под лестницей, и что было очень забавно топать по лестнице, когда он был там заперт. Детективы поинтересовались, часто ли он так делает, а Дадли ответил, что так делает не только он, но и его папа. Вернон побагровел и приказал сыну не высовываться из комнаты, пока полиция не уедет. Наконец один из детективов решил, что надо отвезти всю семейку в участок и допросить по отдельности. Он был убежден — здесь было не так. Слишком он много узнал ужасных вещей, о том как обращались здесь с ребенком, ведь он не мог предположить, что так будут обращаться с пропавшим Гарри Поттером.

* * *

— Это называется путешествие с помощью Летучего порошка, Гарри. Бросаешь щепотку Летучего порошка в огонь, заходишь в зеленое пламя и называешь место назначения. Мы отправляемся в место под названием «Болото». Луна, ты готова? Покажи Гарри, как это делается. Спасибо, милая. Видишь, Гарри, когда огонь станет зеленым, он тебя не обожжет. Смотри как она прижала руки к бокам. Также поможет, если ты закроешь глаза. По мне, так с закрытыми глазами куда лучше. Возможно будет сильно кружиться голова. Просто помни, место назначения нужно проговорить четко. Я кину порошок. Так, а теперь иди. Руки к бокам.

«Что за способ перемещения! Можно подумать, нельзя было изобрести более удобного способа передвижения всей семьей. О, Боже…»

— БОЛОТО!

* * *

Когда она вышла из камина Кроакеров, она увидела, что Гарри и Луна пошатываются как пьяные, падают, смеются, и снова поднимаются, чтобы повторить сначала.

— Довольно, вы двое, хватит. Я знаю, что голова у вас не так сильно кружится. Здравствуй, Элджи, Розамонда. Как поживаете?

— Все хорошо, Селена. Как выросла Луна! Но я не узнаю этого мальчика.

— Это мой муж, Гарри Лавгуд, — ответила Луна, беря Гарри за руку.

У Розамонды глаза расширились, у Элджи отвисла челюсть.

— Я же сказала, что она себе на уме. Луна, можешь подождать, пока миссис Кроакер, Гарри и я поговорим наедине? Миссис Кроакер — целитель, и я бы хотела, чтобы она осмотрела Гарри. Пошли, Гарри.

Две женщины и Гарри вышли. Элджи сел на диван и пригласил Луну сесть рядом с ним.

— Итак, Луна, как давно ты знаешь Гарри?

— Всю мою жизнь. Мама рассказывала мне, что он всех спас, но я в этом не уверена. Гарри не помнит, как он всех спасал, но он очень хороший. В этом она сказала правду.

— Что значит, он всех спас?

— Он победил Темного Лорда и спас всех. Я думала, что все знают эту историю. Мама сказала, что тогда везде начали праздновать, и все были счастливы, кроме Гарри, потому что его маму и папу убили.

— Понятно. Да, как быть счастливым, когда такое случилось. А когда вы обвенчались?

— Мы не венчались.

— Но ты сказала, что он твой муж.

— Правильно.

— Но ведь вы должны были обвенчаться, чтобы он стал твоим мужем.

— Вот черт! Тогда, я думаю, мы обвенчаемся, когда они с мамой вернутся.

— Это обычно занимает много времени.

— Венчание?

— Нужно устроить специальный праздник, чтобы обвенчаться.

— А вы венчались?

— Конечно. Почти семьдесят лет назад мы с миссис Кроакер поженились.

— А вы расскажете мне об этом?

* * *

Гарри держал тетю Селену за руку, кода они следовали за другой женщиной. Тетя Селена была совсем не такая, как тетя Мардж. Во-первых, она очень красивая. И у нее прекрасный дом, а еще она улыбается ему, и говорит так, что на душе становится радостно. Тетя Мардж была совсем другая. Низкорослая и злобная, ничуть не похожая на высокую и милую тетю Селену. Гарри непроизвольно сжал ее руку.

Женщина взглянула на него, и поняла, что мальчик нервничает.

— Не беспокойся, Гарри. Я не дам тебя в обиду. Миссис Кроакер — целитель. Я бы хотела, чтобы она осмотрела твою спину и ноги, чтобы убедиться, что ты здоров.

— Я не хочу, чтобы она смотрела на мою спину.

— Почему нет?

— Потому что я был плохим.

Она остановилась, обняла его, и стояла так, нашептывая нежные, успокаивающие слова, а Розамонда терпеливо ждала. Когда целительница увидела, что Гарри расслабился в объятиях Селены, то отвела его в спальню. Она попросила Гарри стоять прямо, затем достала волшебную палочку. Ребенок съежился, когда она подошла ближе, поэтому сначала она наколдовала разноцветные пузыри и радужные искры, а уже потом наложила диагностические чары. Мальчику было интересно и не страшно, а Розамонда смогла оценить его состояние. Селена попросила Гарри снять футболку, но целительница сказала, что в этом нет необходимости. Потом миссис Лавгуд отправила Гарри в гостиную и дала ему какую-то книжку, чтобы занять его и Луну, и вместе с четой Кроакеров прошла в столовую, чтобы все обсудить.

— Итак, твоя семилетняя дочь похитила Гарри Поттера и женила его на себе, — пошутил Элджи.

— Тише ты. Больше похоже на то, что она его спасла, если верить результатам осмотра, — сказала его жена.

— Мне тоже так показалось. А что он говорил о жизни в том доме! Этих людей надо под замком держать! Я не могу отпустить его обратно.

— Но ты не сможешь долго прятать Гарри Поттера, даже если поменяешь ему имя. Все знают о его зеленых глазах и шраме. Ты просто не сможешь это скрыть.

— Я уже думала над этим. Цвет глаз можно изменить с помощью магии, а еще сводить к окулисту, чтобы исправить зрение, когда мы будем на отдыхе. Это отвлечет тех, кто знает, что Гарри Поттер носит очки. Ты сможешь сделать что-нибудь со шрамом, Розамонда?

— К сожалению, нет, — ответила целительница.

— Я могу попробовать связаться с человеком, который может помочь вам, — вставил Элджи. — Я знаком с одним магом-косметологом из Федерального Магического Бюро Расследований в Новом Свете. Вы ведь туда едете отдыхать? Может быть, он что-нибудь сделает.

— О, спасибо большое…

— Не благодари раньше времени. Он бюрократ, каких мало. Не станет помогать, пока у тебя не будет легальных прав на Гарри.

Селена помрачнела.

— Лучше бы ты придумал какой-нибудь реальный план, чем вот так давать надежду! — проворчала миссис Кроакер.

— Мы можем обойти Министерство, если воспользуемся маггловской системой. Нам нужно поговорить с опекунами мальчика.

Селена и Розамонда рассказали Элджи о результатах осмотра мальчика.

— Наверно, нам придется попросить их подписать бумаги. Ты знаешь, где они живут?

— Нет. А когда я пыталась узнать, то обнаружила, что доступ к информации по Гарри Поттеру есть только у Министра и главы Визенгамота. Еще я обнаружила, что в свое время к ним пытались получить доступ Люциус Малфой, Брендон Нотт и Уолден МакНейр. Меня обрадовало, что им так и не удалось это, но настораживают сами попытки. Как мы найдем родственников, если не можем достать данные о Гарри? Мне хотелось бы, чтобы в это было вовлечено как можно меньше людей, особенно из Министерства.

— Есть другой способ, которым ты могла бы воспользоваться.

Селена посмотрела на Элджи, как будто ей отменили смертный приговор. Он продолжил:

— Гоблины. Возможно, у них есть завещание Поттеров, и они знают, где живут опекуны Гарри.

— Думаешь, они просто так возьмут и выдадут эту информацию? Если бы это было так легко, Пожиратели Смерти давно бы его нашли.

— А ты приведи с собой Гарри и спроси…

* * *

Гарри и Луна немножко почитали, а потом стали разглядывать комнату, в которой находились. Повсюду были украшения в виде орлов. Они видели взрослых в соседней комнате, но ничего не слышали. Луна сказала, что на дверь наложены заглушающие чары, поэтому звук не проходит.

— То есть мы можем шуметь сколько хотим, а они и не узнают? — спросил Гарри. Луна хихикнула, но сразу посерьезнела:

— Гарри, я кое-что узнала от мистера Кроакера. Ты не мой муж.

— Нет?

— Нет. Чтобы ты стал моим мужем, нам надо обвенчаться.

— А как это сделать?

— Он сказал, что это требует много времени и сил. Нужно собрать всех наших друзей и родственников вместе, потом мужчина и женщина произносят клятву и становятся мужем и женой. А после всего устраивают вечеринку. Но мне кажется, клятва здесь важнее всего.

— И как нужно произносить клятву? Дядя Вернон клялся постоянно, большей частью, что накажет меня. И он воплощал свои клятвы в жизнь. В чем мы должны поклясться?

— Мы должны поклясться любить, уважать и оберегать друг друга до конца наших дней.

— Хорошо, я клянусь.

— Нет, глупый. Ты неправильно клянешься. Надо взяться за руки и сказать примерно так: «Я, Луна Сальва Лавгуд, клянусь любить, уважать и оберегать тебя до конца своих дней». Теперь ты говори.

— Я, Гарри Джеймс Поттер…

— Лавгуд.

— Лавгуд, клянусь любить, уважать и оберегать тебя до конца своих дней.

Они почувствовали головокружение, но никто из них не заметил легкого голубого сияния, окружившего их. Взрослые, находящиеся в другой комнате, тоже ничего не заметили.

* * *

В нижнем ящике директорского стола древний магический артефакт выпустил красную струю дыма. Не ржаво-красного, который Дамблдор видел раньше, нет, это был ярко-алый дымок. Если бы кто-то увидел его, то подумал о Дне Святого Валентина. Но, разумеется, его никто не заметил.

Селена вышла из камина в своей гостиной, когда настало время обеда.

— О, Гарри! — воскликнула она. Мальчик и девочка только что вошли в дом. Дети играли у ручья и ОЧЕНЬ сильно запачкались — Быстро снимайте обувь и носки, и живо в ванную! Вы тоже, юная леди. Чтобы к обеду были чистыми! И бросьте грязную одежду в стирку.

Она пошла за Гарри наверх, сняла с него одежду, оставив в одном нижнем белье, и помогла вымыться. Она даже попыталась пригладить его волосы, но поняла всю тщетность этой затеи. Селена уже хотела отправить Гарри в спальню одеваться, как в ванную забежала Луна, тоже в одном белье.

— Луна Лавгуд! Если дверь в ванную закрыта, то в нее надо стучаться! Гарри, марш в спальню переодеваться.

Она решила, что детям надо растолковать, что некоторые вещи нельзя делать вместе. Спустя несколько минут Гарри был готов к походу на Диагон-аллею. Селена мысленно прокляла тех умников, которые решили, что банк Гринготтс не стоит подключать к каминной сети.

Она надела на Гарри панаму, позаимствованную на Складе Маггловской Одежды, и сказала ему не поднимать голову высоко. Стоит ли говорить, что мальчик пропустил это мимо ушей? Они миновали проход за «Дырявым Котлом» и оказались на Диагон-аллее, где Гарри чуть шею не свернул, пытаясь рассмотреть все вокруг. А Селена даже не могла прикрикнуть на него — это привлекло бы к ним ненужное внимание. Она просто ускорила шаг, чтобы у мальчика не было времени отвлекаться. Должно быть, это выглядело, как будто она тащит его куда-то, но она не знала, что еще можно сделать.

Они дошли до Гринготтса без происшествий. Гарри опять начал глядеть по сторонам, особенно на гоблинов, которые бегали туда-сюда. Женщина подошла к гоблину-администратору и попросила отвести ее к сотруднику, который занимается завещаниями. Гоблин посмотрел на нее и спросил, чьим завещанием она интересуется, на что Селена ответила, что не хотела бы говорить об этом при таком скоплении народа. Тогда он отвел их в небольшой кабинет в конце холла. Через несколько минут вошел другой гоблин.

— Меня зовут Хорнсваггл. И я очень занятой гоблин. Что вы хотели узнать?

— Мне нужна информация о завещании Джеймса и Лили Поттеров.

Гоблин на мгновение выглядел удивленным, но быстро взял себя в руки.

— И что дает вам право получить эту информацию?

— Меня зовут Селена Лавгуд, а это — Гарри Поттер, — она сняла с мальчика панаму. Она торопилась, зная, что он может выгнать ее в любой момент, если не убедить его, что это действительно Гарри Поттер. — Несколько дней назад Гарри сбежал от своих опекунов, которые издевались над ним. Я заботилась о нем все это время, а теперь решила попробовать получить законное право на его опеку. Однако для этого мне нужно поговорить с дядей и тетей мальчика. Их адрес должен быть указан в завещании Джеймса и Лили.

— А вы, случайно, не собираетесь получить контроль над деньгами Поттеров?

— Я понятия не имею о состоянии Поттеров, и у меня нет желания присвоить его себе. Я просто хочу защитить Гарри от издевательств и дать ему нормальную семью. И только.

— Но вы понимаете, что если вы усыновите его и поменяете ему фамилию, он может потерять все права на владение поместьем его родителей?

— Что вы сказали про моих родителей? — голос Гарри сорвался на фальцет.

— Если эта волшебница усыновит тебя, то ты можешь не получить то, что тебе оставили родители. Ты этого хочешь?

До того, как Луна спасла его, Гарри ничего не знал о своих родителях. Селена нашла несколько их фотографий — она училась в школе вместе с Лили и Джеймсом. Внезапно мысль о «родителях», которые относились бы к нему, как Вернон и Петунья относятся к Дадли, сменилась образами двух реальных людей, за которых он бы отдал все на свете.

— А что мои родители оставили мне? Если это мое, вы должны отдать это мне!

— Ты не можешь получить наследство до семнадцатилетия. Если же эта леди будет растить тебя, то ты вообще ничего можешь не получить.

Гарри посмотрел на Селену с болью в глазах.

— Гарри, я не знаю, о чем именно он говорит. Но все выглядит так, как будто ты должен выбрать: вернуться к Дурслям, а потом, когда тебе исполнится семнадцать, получить наследство родителей, или ты можешь остаться с нами. Прости, родной, не я придумала эти законы.

Гарри задумался на минуту. Он вспомнил о подарках, которые получал Дадли на дни рождения и Рождество. Тот всегда выглядел таким счастливым. Но после праздника все подарки «проживали» от силы день-два.

Он улыбнулся.

— Тетя Селена, я хочу остаться с вами и дядей Ларри, и быть мужем Луны.

Селена покраснела. Она еще не говорила с детьми на эту тему.

— Вот вам ответ, мистер Хорнсваггл. Лучше мы будем семьей. Теперь, если вы не против, поделитесь нужной нам информацией.

Гоблин кивнул и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся с какой-то папкой в руках. Он сел за рабочий стол и начал внимательно рассматривать ее содержимое. Казалось, он читает одни и те же страницы по несколько раз. Наконец, он позвонил в маленький колокольчик, который стоял у него на столе. Дверь открылась, и вошел еще один гоблин.

— Позови Хакля, — сказал Хорнсваггл, и вошедший снова скрылся за дверью.

— Какие-то проблемы, мистер Хорнсваггл?

— Да, миссис Лавгуд. Оказывается, завещание не исполнено в соответствии с волей усопших, и я хочу узнать почему.

В кабинет вошел гоблин в бордовом в полоску костюме. Он мельком взглянул на Селену и Гарри, затем обратился к Хорнсвагглу.

— Нужно составить юридический документ? Вы поступили мудро. «Баджер и Хакль» — лучшая адвокатская контора в магической Англии.

— У меня уже есть один, — ответил Хорнсваггл, — Почему завещание не исполнено в соответствии с желанием клиента? — он протянул документ Хаклю.

Раньше Селена никогда не видела, чтобы гоблины бледнели. На ее взгляд, такой цвет лица им явно не шел. Они уже кричали друг на друга на своем языке, гоблдигуке. Гоблин-адвокат вышел, а Хорнсваггл повернулся к Селене:

— В завещании, помимо прочего, содержались инструкции относительно того, кто будет о нем заботиться. Первый в списке крестный отец мальчика, Сириус Блэк. За ним — крестная мать, Алиса Лонгботтом. Если они и еще трое людей, друзей Джеймса и Лили Поттеров, не будут иметь возможности растить Гарри, то должны будут найти семью волшебников, которые позаботились бы о нем. Кроме того, все пятеро должны были наблюдать, в каких условиях растет мальчик. Похоже, что вопреки законодательству, глава Визенгамота аннулировал этот пункт завещания и отдал Гарри родственникам-магглам, полагая, что таким образом защитит его. Гоблины не обязаны подчиняться решениям Визенгамота, но, видимо, на Хакля было оказано давление, и он уступил. Однако я не собираюсь этого делать.

— Получается, с разрешения оставшихся четырех друзей Джеймса и Лили, я могу оформить опеку над Гарри?

— Нет. Из пятерых сейчас доступен лишь один. Питер Петтигрю, Алиса Лонгботтом и Кендис Боунс не способны исполнить свои обязательства. Остался только Ремус Люпин.

— Кендис? А, Кендис МакКарти, она вышла замуж за Эдгара Боунса. И Ремус, да? Он должен был учиться в Рейвенкло. Иногда я поражаюсь, почему… впрочем, неважно. Вы ведь знаете, как с ним связаться?

— Да. Я свяжусь с ним и назначу вам встречу в ближайшее время. Я сообщу вам обо всем позже.

— Спасибо, мистер Хорнсваггл.

— Не за что, миссис Лавгуд.

Селена и Гарри поспешили обратно на Диагон-аллею, стараясь не привлекать ненужного внимания.

* * *

После всех этих забот Селена опоздала на работу. Она извинилась перед начальником и обещала, что сегодня задержится.

* * *

Как и попросила жена, Ларри накормил детей ужином. Позже, когда Гарри и Луна начали мыть посуду, он решил немного помочь им с помощью магии. Увы, ему не слишком хорошо давались бытовые чары, поэтому он все-таки разбил один стакан. Он починил его с помощью Reparo, и предоставил детям самим мыть посуду. Когда Гарри и Луна уже лежали в кроватках, Ларри почитал им о приключениях Гулливера — историю, написанную самим Лемуэлем Гулливером, а не ту маггловскую версию, которую записал Свифт со слов пьяного в зюзю Гулливера, когда они вместе выпивали в пабе.

Целый день он бился над статьей о скачках кентавров. Проблема отчасти была в недостатке информации — у него было только одно свидетельство того, что Фадж поставил на них крупную сумму. К тому же семья кентавров, обитающих в лесу неподалеку, уверяла его, что они в таких мероприятиях не участвуют. Конечно, они сказали это, находясь под давлением — ведь скачки кентавров были вне закона. Как ни пытался он рассуждать логически, пробелов становилось все больше, пытаясь найти ответы, он получал еще больше вопросов.

Он отложил в сторону статью о кентаврах и оглядел документы у себя на столе, потом взял в руки ориентировку на Гарри Поттера и усмехнулся. О, да, он помнил, как веселился, читая это на работе. Он быстро переписал ее, в стиле «Придиры» — добавив несколько интересных деталей, и положил в стопку бумаг «Законченное». Он опубликует это в ближайшем номере. Ларри улыбнулся, подумав о том, как во время отпуска проведет денек-другой на руинах Стоунхенджа. Он отметил для себя, что надо бы поговорить с чиновниками Министерства, ответственными за древние артефакты, в связи с возросшей популярностью этого места в последнее время. У него уже почти готовы несколько статей, посвященных Гарри Поттеру. Да, Гарри — хороший мальчик, разве что немного скован, и так хочет всем понравиться. Что ж, у его дочери неплохой вкус. Стоп! Они на самом деле не женаты — надо это запомнить. Обязательно запомнить! Ларри еще немного потерзал замок от шкафчика с алкоголем, потом бросил это дело и вернулся к статье о кентаврах.

* * *

Когда Селена вернулась, уже совсем стемнело. Она достала из холодильника две бутылки сливочного пива и плюхнулась в свое любимое кресло в кабинете Ларри.

— Тяжелый день, дорогая?

— Да. Представляешь, пришел запрос из Визенгамота на разработку нового заклинания — причем как можно быстрее. Они считают себя такими умными! Нельзя же так просто взять и создать заклинание, только по описанию его действия! Это требует немало времени и сил. Я отказалась ради этого препарировать почтовых сов.

— А зачем им нужно, чтобы ты это делала?

— Они хотят получить заклинание, которое будет действовать как магические почтовые совы. Но больше я ничего не скажу. И ты это не напечатаешь.

— Как скажешь, дорогая, — когда-то, будучи аврором, Ларри подчинялся приказам. Сейчас, когда он стал журналистом, они с женой пришли к другому соглашению. Он никогда не будет расследовать и печатать то, что Селена ему не разрешит. Они решили, что их взаимное доверие намного важнее работы. Ларри знал, что если жена не будет доверять ему, то их семье придет конец. Ради нее можно и потерпеть.

— Все так плохо?

— Ну, мое заклинание «Найди Меня» показывает на восток. Думаю, это хотя бы что-то. Но моя команда как-то очень быстро умыла руки. О, Боже. Похоже, придется задержаться на работе во вторник. Как там дети?

— В полном порядке. Гарри такой аккуратный, что это даже немного пугает. Ах да, я пытался сегодня с помощью магии помочь им помыть посуду и разбил стакан. Нет, я, конечно, его потом починил, но все же решил, что они вдвоем справятся куда лучше без моей помощи. Может, подтянешь меня в бытовой магии?

— Лучше я детей обучу этим чарам. Так хоть уборка меньше времени занимать будет. Я пошла спать. Не засиживайся допоздна, тебе завтра рано вставать.

— Хорошо, дорогая, — и Ларри вернулся к своей статье. Он уже отчаялся найти ответы на вопросы, которые поставил в ней. Видимо, придется еще что-нибудь искать по этому делу.

* * *

Селена открыла дверь комнаты Луны. Она посмотрела на спящих детей и затаила дыхание. Нет, Луна и Гарри спали каждый в своей кровати, с этим все в порядке. У них действительно не было другого места, где можно было устроить Гарри, вот и пришлось его тут укладывать, на неопределенно долгое время. Однако Ларри… но это уже другая история. Лавгуды наколдовали кровать и сделали перестановку в комнате, чтобы обоим хватило места. И вот сейчас они сладко сопят во сне. Проблем быть не должно, всего лишь два семилетних ребенка спят в одной комнате.

Одной из особенностей составителей заклинаний было усиленное магическое чутье. То есть, они могли «видеть», как именно действует только что созданное заклинание. Всплеск магии затухает после произведенных чар, но не пропадает полностью. Селена видела магию, что была в детской комнате: тонкие линии были схожи друг с другом, и в то же время различны. Она пригляделась внимательнее. Негаснущие свечи отливали красным и белым, в них было совсем чуть-чуть магии. Живые фотообои на стене отдавали серебристо-красным, зеленым и рыжевато-коричневым — заклинание иллюзии заставляло растения и животных, изображенных на них, двигаться. Теми же цветами переливались книжки Луны. Кровать Гарри светилась ярким многоцветьем — ведь ее наколдовали совсем недавно. Все было в норме.

Аура Луны была бледно-желтой, что было характерно для прорицателей, ясновидцев и магов-ученых. Такой же цвет, только немного ярче, был и у Селены. Сама она никогда не пророчествовала, но ее тетя преподавала прорицания в Хогвартсе. А у Луны еще присутствовал серебристо-красный оттенок — способность видеть сквозь иллюзии.

Что же Гарри? Это было нечто! В нем был и светло-коричневый цвет, обозначающий наличие магии животного мира — неужели мальчик анимаг? Ярко-синие пятна указывали на способность к магии мысли и эмпатии. А это что такое? Селена не могла определить, что могли значить эти цвета. Может быть, талант к языкам? «Барти Крауч знает около двухсот языков, — подумала она. — Возможно, Гарри — полиглот». А яркость ауры мальчика выдавала в нем очень сильного волшебника, однако это была не только его собственная сила — вокруг ребенка была и другая магия.

Лиловое сияние вперемешку с кроваво-красным — защитная и исцеляющая магия? Нет, цвет не как у исцеляющей, скорее — какая-то разновидность магии крови. Странно, она никогда не слышала, чтобы магию крови использовали в качестве защиты. Кроме того, от этой ауры отделялось «щупальце» и уходило куда-то через стену. Селена достала свою палочку и использовала заклинание «Найди Меня». «Хмм, — подумала она. — Запад-Северо-Запад? Уэльс?» Она повторила еще раз, используя модифицированную версию заклинания, и палочка указала на восток, куда-то по направлению к Лондону. Гарри как-то проговорился, что жил в графстве Суррей, но точный адрес не назвал — испугался, что его могут отправить обратно. Селена не стала настаивать, чтобы расстраивать его.

Вокруг шрама Гарри аура была черной, казалось, она поглощает свет. Это был след смертельного заклятья. Селена присмотрелась внимательнее. Из шрама отходили еле видимые черные линии, она насчитала шесть штук. Шесть? Шесть сохранившихся связей от заклинания смерти? Это нужно исследовать подробнее!

Селена глубоко вздохнула. Было еще кое-что. Сперва она не обратила внимания, сосредоточившись на аурах детей, но больше не могла закрывать на это глаза. Это было именно то, о чем она подумала — и то, чего, возможно, боялась — переплетенные голубые линии, соединяющие руки Луны и Гарри.

Магглы обещают, дают слово, обет или зарок, клянутся небесам. Но все это — пустой звук. И в этом одна из сложностей в отношениях магов и магглов. Магглы могут взять свои слова назад без всяких последствий, потому что их слова не имеют силы.

А волшебники пользуются словами, чтобы менять мир вокруг себя. Например, понадобились только слова, намерение и образ, чтобы сотворить кровать для Гарри. С помощью слов волшебный мир играет с силами природы.

Нерушимая клятва, долг жизни, магически связывающие контракты — все это олицетворения силы желания, то есть доказательство, что для магии не важны какие-то определенные слова.

Брачный обет для волшебника и волшебницы — тоже своего рода заклинание. Как и другие виды магических контрактов, он может быть нарушен, но последствия будут ужасными. С грустью рассматривая видимые проявления детской клятвы, Селена надеялась, что с ними будет все хорошо, ведь они еще такие маленькие.

Она не знала, как это произошло. Может, спонтанно, хотя это маловероятно. Она смотрела на них, и слезы наворачивались на глаза. Дети, играющие во взрослые игры, они еще столкнутся с взрослыми проблемами. Селена знала слишком много историй о детских клятвах, приведших к трагедии. Недоверие, разрыв — и это будет иметь кошмарные последствия для Гарри и Луны. Но откуда детям знать, что их «сосед по песочнице» — человек, с которым они повязаны одной ниточкой до конца дней? Селена надеялась, что когда Гарри вырастет, он будет так же сильно любить Луну, как и сейчас, и Луна тоже будет любить Гарри.

Их свадьба была не самой пышной и красивой, но факт остается фактом. Около ста лет назад один писатель называл самой частой причиной развода в американских семьях НЕСОЧЕТАЕМОСТЬ мужчины и женщины. Селена не могла не согласиться, что Ларри — уже не тот человек, за которого она выходила замуж. Часть ее винила во всем то шальное заклятье, другая — только себя. Любовь и вправду слепа — по крайней мере, влюбленность — и возможно, если бы у Ларри не было его недостатков, они бы и не поженились. Но никакие недостатки не смогут свести на нет их зрелую, проверенную временем любовь.

Селена посмотрела на своих детей. Что ж, ничего уже не поделаешь, надо просто научить их любить друг друга. Теперь нужно решить, говорить ли обо всем Ларри, взвесить все за и против.

Она поцеловала детей на ночь. Гарри приоткрыл глаза.

— Спи, мой сладкий. Все хорошо.

* * *

Ремус Люпин расправил диван-кровать в своей квартирке в городке недалеко от Бостона. Он был одинок, но знал точно, что все не так уж плохо. У него была работа, начальство согласилось предоставляеть ему ежемесячные выходные. Ходили слухи, что он болен СПИДом. Ремус улыбнулся — у него куда боле опасная и заразная болезнь. В полнолуния его выручал друг детства. Джон Коллин стал священником, и Ремус поражался, как естественно он принял не только тот факт, что оборотни на самом деле существуют, но и то, что Ремус был одним из них. Более того, Люпин получил его благословение. Отец Джон запирал его каждое полнолуние в тайной комнате в подвале старой церкви. Но важнее было не это. Он поддерживал его, не позволял никому унижать и оскорблять его. Иногда оборотень спрашивал себя — не из-за отца Джона ли бакалейщик, на которого Рем работал, так легко согласился дать ему «дополнительные выходные». Если так — это еще один повод быть благодарным священнику.

Он очень устал. Не из-за работы — сегодня не надо было разгружать очередную партию товара. Он устал, потому что через три дня будет полнолуние. У него будет три выходных. Следующие два дня Ремус будет становиться все более и более раздражительным, растеряет свое легендарное терпение. Потом наступит день боли. Когда с помощью отца Джона он вернется домой, то наложит согревающие чары на ванну и будет «отмокать» несколько часов. Он улыбнулся. Иногда хорошо быть волшебником.

Неожиданный стук заставил его вздрогнуть. Ремус открыл окно и впустил сову, которая принесла пергамент с печатью Гринготтса.

— Подожди ты, у меня не так много сов. Извини, но совиного печенья нет, крекер будешь? И вода, можешь пить. Ты будешь ждать ответа? Да, конечно, будешь. Погоди, я сейчас прочитаю.

Он был отрезан от Волшебного мира. Это было неизбежно. Люди сделали это неизбежным. Кто бы что ни говорил, но когда становится известно, что он оборотень, его сразу увольняют. А потом еще удивляются, почему оборотни обращаются к Тьме.

Письмо было не очень содержательным. Его приглашали в удобное для него время встретиться и поговорить относительно ошибки, допущенной банком. Ремус написал, что будет в Гринготтсе завтра в девять утра. Нет времени тянуть — скоро его чувства выйдут из-под контроля.

* * *

Селена встала как обычно рано, Гарри тоже проснулся ни свет ни заря. Вопреки обыкновению, она не стала одеваться, просто накинула халат поверх ночной сорочки. Она встретила мальчика счастливой улыбкой, а тот посмотрел на нее заинтересованно:

— А разве сегодня суббота?

— Нет, дорогой, просто выходной у меня в среду. Дядя Ларри пойдет на работу, а мы проведем весь день вместе — ты, я и Луна.

— Звучит здорово, а чем мы займемся?

— Ох, сначала это будет кое-что не очень забавное. Мы займемся стиркой. А перед этим надо позавтракать. Ты мне поможешь?

Гарри кивнул и принялся за работу, но вскоре замер, очарованный тем, как веничек взбивает яйца сам по себе.

— Магия — это здорово. А когда я смогу колдовать?

— А ты хочешь попробовать?

Мальчик кивнул. Селена показала как правильно накладывать «кулинарные» чары и дала ему свою палочку. Гарри схватывал на все лету, у него правильно получилось уже после нескольких попыток, и это было впечатляюще.

— Если у тебя и были какие-либо сомнения, Гарри, то сейчас они полностью развеяны. Ты — волшебник. И очень неплохой, учитывая как хорошо у тебя все получается. Но, Гарри, есть одна хитрость. Детям не положено колдовать, поэтому, пожалуйста, никому не говори. А то у нас обоих будут неприятности.

Гарри кивнул, все еще находясь под впечатлением. Селена знала, что за использованием детьми бытовых чар следят не так уж бдительно. Но если Министерство захочет тебя достать, то это будет расцениваться как противозаконное деяние.

Когда прилетела сова, Гарри накрывал на стол, Ларри, в деловой мантии, спускался по лестнице, а Луна чистила зубы. Селена быстро разложила завтрак по тарелкам и отвязала от лапки совы письмо из Гринготтса.

Она взглянула на часы — у них в запасе было еще больше часа, и быстро написала ответ.

Все позавтракали, Селена послала детей одеваться, и сама занялась тем же. У нее было хорошее предчувствие насчет предстоящей встречи.

* * *

Ремус был у Гринготтса раньше назначенного времени. Пунктуальность — это та черта его характера, которой он гордился. Он никогда не опаздывал на работу. Другой же причиной его раннего прихода было то,что Рем предпочитал разобраться со всеми неприятными делами сразу, чем мучиться с ними целый день. Он жил не так уж плохо, был одинок, но никогда не впадал в депрессию. Однако, если его ждали дурные вести, надо узнать все как можно раньше. Он вспомнил песенку, которую слышал в детстве:

Кто ходит в гости по утрам,

На то оно и утро.

Надо же, сколько лет прошло. Черт возьми, он даже не помнит, когда в последний раз ее слышал. Было больно думать о своем «существовании» после окончания школы, о несбывшихся надеждах. Еще молодой человек, Люпин иногда чувствовал себя стариком.

Ремус сидел в вестибюле и рассматривал прохожих. Казалось, все как всегда, ничего необычного. Вот два клиента чем-то расстроены или встревожены, еще парочка (он был уверен — чистокровные) демонстрировала гоблинам свое высокомерие, и одна молодая мама с двумя детьми, кажется, куда-то спешила. Она держала сынишку за руку, а тот, в свою очередь, — свою сестру. Пока мама пыталась идти вперед, дети растягивали «цепочку» как можно сильнее, а потом резко сближались, как пружина. Они сталкивались, смеялись, и начинали сначала. Они возились так, пока мама не прикрикнула на них. Дети притихли, а женщина обратилась к гоблину.

Еще одна его несбыточная мечта. У него никогда не будет семьи.

Тем временем гоблин подошел к Люпину и пригласил следовать за ним. Впереди он видел ту самую семейку с двумя детьми. Гоблин привел Рема к неприметной двери, открыл ее и пригласил его войти внутрь. Его удивлению не было предела, когда он обнаружил там уже знакомую ему блондинку и двух ребятишек-сорванцов.

Маленькая девочка канючила:

— Но когда закончим, можно будет посмотреть на дракона? Пожааааааалуйста!

— Да, пожаааааалуйста, — вторил ей мальчик.

— Все, хватит! Вы оба, ну-ка тихо! — она оглянулась и сказала.

— Здравствуй, Ремус.

Он уставился на нее, но потом его осенило:

— Селена Оливандер! Как поживаешь? Не знаешь, зачем мы здесь? А эти двое твои? Все, молчу-молчу.

Селена рассмеялась.

— Ремус Люпин, позволь представить тебе мистера Хорнсваггла. Кстати, сейчас я Селена Лавгуд. На днях я приходила сюда по важному делу, и неожиданно обнаружилась кое-какая ошибка в документах. Сейчас, надеюсь, мы ее исправим.

Ремус понял, что ничего не понял, а главное — он все еще не понимал, зачем он тут. Он обратился к гоблину:

— Какого рода ошибка?

— Похоже, что условия завещания Джеймса и Лили Поттер не были выполнены.

Его сердце екнуло. Неужели гоблин думал, что ему была выгодна их смерть? Ремус вздохнул. Лучше бы он остался дома.

Тем временем служащий продолжал:

— Вы были указаны в завещании, как один из людей, которые должны были следить за благополучием их ребенка. Поскольку его крестные отец и мать не в состоянии о нем заботиться, то вы и еще два человека должны были найти семью, которая заботилась бы о Гарри Поттере.

— ЧТО? А кто еще? Кто решил? Кто решил вычеркнуть меня?

— Ремус, пожалуйста, успокойся, ты детей пугаешь.

Ремус остановился на полуслове. Почему, кстати, здесь находятся дети? Он присмотрелся к ним внимательнее. Девочка была точной копией мамы. А мальчик… смотрел на него с недоверием и, кажется, боялся. Ремус моргнул, раз, потом другой…

— Гарри? — он посмотрел на Селену. Женщина кивнула. Он попытался обнять его, но мальчик вскрикнул и отпрыгнул от него. Он спрятался — Ремус не мог подобрать другого слова — за Селеной. Она усадила Гарри на колени, а девочка погладила его руку и бросила на Рема сердитый взгляд.

Гоблин перечислил умерших людей, упомянутых в списке.

— Ремус, в доме сестры Лили над Гарри издевались. У него вся спина в шрамах, и, как ты уже заметил, он боится, что люди, которые быстро приближаются, сделают ему больно. С начала недели он живет у нас, и, кажется, пока все хорошо. Я бы хотела стать его мамой по закону, чтобы никто не мог его забрать. Поэтому я пришла в Гринготтс, а они связались с тобой. Нам нужно, чтобы ты подписал бумаги об усыновлении.

Ремус посмотрел на нее, тяжело опустился на свое место.

— Как такое произошло?

— Визенгамот решил аннулировать завещание и отправить Гарри к его родственникам. Несколько дней назад, эта мисс Недоразумение — ты знаком с моей дочерью Луной? — решила, что ей просто необходим муж. Как ей это удалось провернуть, покрыто мраком, но, похоже, предложенный ему шанс сбежать от опекунов Гарри не упустил. С тех пор они с Луной неразлучны. Когда я обнаружила эти шрамы, то решила, что никому его не отдам. Кроме того, мы все очень его полюбили.

Гарри немножко успокоился, слез с колен Селены и сел на стул, подальше от Ремуса.

— Мистер Люпин, я так понимаю, вы не следили за благополучием мистера Поттера? — Спросил гоблин.

— Нет. Дамблдор никому не говорил, где мальчик. Я видел сестру Лили только раз, и даже не знаю, как зовут ее мужа. Тем более, где они живут.

Гоблин что-то записал и сказал:

— Очень хорошо. Время — деньги. Итак, мистер Люпин, вы должны решить, где будет жить мальчик. Сообщите, пожалуйста, о своем решении. Спасибо. Можете идти.

Дверь открылась сама собой, и Ремус с Селеной посмотрели на нее, удивленные таким скорым окончанием разговора.

— И вправду, мама, это магия.

* * *

Пятнадцать минут спустя Селена, Ремус, Гарри и Луна сидели в маггловском ресторане. Взрослые пили черный кофе, дети — с молоком.

— Как мне убедить тебя согласиться оставить Гарри у нас?

— Дай мне поговорить с ним.

— Оставить вас наедине?

— В этом нет необходимости. Гарри, я — друг твоего отца, мы вместе учились в школе. Извини, что напугал тебя тогда. Давай начнем сначала. Как поживаешь? — Ремус протянул руку. Гарри посмотрел на нее, потом неуверенно пожал. В его глазах больше не было недоверия. Селена вернула мальчику очки. Она объяснила Ремусу, что без них меньше шансов, что его узнают. Ей не хотелось, чтобы люди поняли, кто этот мальчик на самом деле, и где он живет. Она рассказала, что Малфой и компания пытались добраться до информации о нем.

— Твои дядя и тетя не очень хорошо к тебе относились, так?

Поначалу с неохотой, а потом, распаляясь все больше и больше, Гарри рассказывал, как его задирал Дадли, что из-за кузена у него не было друзей, как часто его били. Он сказал о том, что он «был плохим мальчиком» и не получал подарков к Рождеству, о работе по дому, об одежде, которую донашивал за Дадли — фактически, обносках, о том, как его обзывали.

Пока мальчик говорил, Селена гладила его по спине, а Луна держала за руку. Гарри уже готов был разреветься, но Ремус протянул ему стакан молока, чтобы хоть как-то отвлечь.

— А как тебе твоя семейная жизнь, нравится? — пошутил он, пытаясь если не рассмешить Гарри, то хотя бы вызвать улыбку. Настроение мальчика внезапно изменилось.

— О, все прекрасно! У меня много еды, мы играем и читаем книжки, а еще у нас на заднем дворе живет змейка, которая скоро станет мамой. Мы моем посуду вместе! Быть мужем Луны просто здорово!

Ремус не ожидал такой пылкой реакции.

— Луна, а тебе нравится, что Гарри живет вместе с тобой? Вы хорошо ладите?

Девочка посмотрела на него, как на умалишенного:

— А где еще должен жить мой муж? И, конечно, мы ладим. Мы ведь женаты.

Селена закрыла лицо руками:

— Мы еще не говорили на эту тему. Понимаешь, было столько неотложных дел, более важных, чем попытки объяснить детям, почему они не могут пожениться, пока им не исполнится семнадцать лет.

— Последний вопрос, Гарри. Ты хочешь остаться с Луной и ее семьей? По крайней мере, до тех пор, пока не вырастешь, начнешь работать и построишь собственный дом. Подумай хорошо, это очень важное решение, Гарри.

Гарри не колебался:

— Да. Я хочу остаться. Я никогда не вернусь к тете Петунье и дяде Вернону. Я хочу быть с Луной, тетей Селеной и дядей Ларри.

— Очень хорошо, Гарри. Я согласен тебе помочь, Селена. Я сообщу о своем решении гоблинам. Пойдешь со мной?

— Просто перешли мне потом документы. Мне надо вернуть этих сорванцов домой до того, как они станут совсем неуправляемы.

— Хорошо. А я могу навестить вас?

— Конечно, Ремус, в любое время! Мы ведь столько лет не виделись. Наш дом в каминной сети называется «Поляна».

— Моя квартира не подключена к сети, но я могу воспользоваться общественным камином. Обязательно вас навещу.

— Только не позже пятницы. Мы собираемся в отпуск на две недели. Уже заказали международный портключ на утро субботы.

Селена и Ремус немного поговорили о предстоящем путешествии, но потом уже не могли игнорировать выходки детей. Пришлось возвращаться к «Дырявому Котлу», где их пути разошлись.

* * *

Грозный Глаз Хмури находился в полицейском участке Литтл Уингинга и следил за допросом соседей Дурслей. Ничего! Как мог восьмилетний ребенок просто исчезнуть без следа? Вообще-то, он знал — как. Но Дамблдор настаивал, что мальчик жив. Он дал Петунье и Вернону веритасерум и теперь был точно уверен, что они не совершали убийства. Их обвиняли в издевательствах над ребенком. Сейчас с Дурслями работал социальный работник. Их постоянное потакание собственному сыночку (ему, кстати, предъявили многочисленные обвинения в хулиганстве, а его жертвы чувствовали себя намного спокойнее из-за присутствия полицейских), — и отношение к племяннику могло стоить им родительских прав. Дурсли могут отделаться предупреждением или потерять сына — все зависит от социального работника.

Хмури закончил отчет и решил еще раз осмотреть окрестности. Возможно, он что-нибудь упустил. Маловероятно, но лишний раз проверить не помешает.

* * *

О магии написано много книг. Как это работает, почему это работает, почему это не выходит у магглов, зачем нужно Occulus Reparo, когда есть просто Reparo, почему комплексная магия работает не так, как от нее ожидают, и тому подобное… Отношения между магией и желанием еще не очень хорошо изучены. Но это явление объяснено (точнее — еще более запутано) в нескольких толстых томах. Можно пытаться углубиться в эту проблему, но ответ лежит на поверхности — чем сложнее и могущественнее заклинание, тем более вероятно, что оно не будет работать, как ожидается. Особенно, когда слова не совпадают с намерениями. Иначе говоря, если ты говоришь не то, что думаешь, шансы получить нужный результат стремятся к нулю. Лучший пример этому — Магический Закон Подлости (англичане и американцы называют его Законом Мерфи), объяснение которого можно найти во многих библиотеках.

Все сказанное выше напрямую было связано с произошедшими событиями. Чары вокруг Привет-драйв были очень сложными и мощными, и наложены они были с определенной целью. Дамблдор использовал их, чтобы увеличить «зону покрытия» защиты, той самой, что дала Гарри его мать. Эти чары должны были уберечь его от Пожирателей Смерти, хотя… спорный вопрос — ведь Пожиратели его так и не нашли, а значит, случая проверить защиту не представилось. Но что было прекрасно известно полиции, а теперь и паре преподавателей Хогвартса (но не директору) — что эти Узы Крови не уберегли Гарри от боли, которую причиняли ему родственники.

Дамблдор пытался укрепить эти Узы, полагая, что все прекрасно, и пока Гарри у Дурслей, Узы его защитят. Но он не говорил никому, считая это неважным тот факт, что чары удалось наложить только со второй попытки. Может быть, из-за того, что они были действительно сложными и запутанными, а возможно — потому, что он думал не столько о том, как дать ребенку дом и семью, а о том, как убрать следы Темной магии, оставив только Узы. В конце концов, директор ставил Узы там, где, как он считал, будет дом Гарри. Но все получилось не так, как планировалось.

* * *

А Ремус Люпин одним росчерком пера свел на нет все чары, узы и старания директора.

* * *

Хмури только сейчас заметил следы магии на заднем дворе. Они были очень слабыми, почти неуловимыми, поэтому неудивительно, что он пропустил их, когда осматривал дом в первый раз. Он перебирал в уме известные ему отслеживающие чары, когда пала Защита Крови. Мягко говоря — это было мощно. Вынесло все окна в доме Дурслей, да и окна близлежащих домов тоже. Грозного Глаза сбило с ног волной магии. Он быстро поднялся и поспешил в Хогвартс.

* * *

Селена хотела побыстрее отправить детей домой, но была вынуждена сделать еще одну остановку. Она повела детей в магазинчик, который находился в середине Диагон аллеи. Войдя, Гарри с трепетом оглядывался по сторонам. Повсюду были полки, заставленные множеством каких-то коробочек.

— Доброе утро, Селена. И чем же я обязан твоему визиту?

— Дядя Олли! Дядя Олли! — девочка подбежала к старику и крепко его обняла.

— Луна, моя дорогая! Какой приятный сюрприз! А кто этот молодой человек?

Не успела Селена открыть рот, как Луна выпалила:

— Это Гарри Лавгуд, мой муж!

Ее мать закатила глаза, а старик протянул Гарри руку.

— Здравствуйте, молодой человек. Я — Оливер Оливандер, дядя миссис Лавгуд. А вы знаете, что, раз уж вы ее муж, то должны о ней заботиться? Я надеюсь, вы справитесь со своей новой обязанностью.

Гарри кивнул — этот человек его немного напугал. Мальчик посмотрел в глаза старику, и увидел, что они такие же светлые, как у Луны.

— Будьте хорошим мужем, и мы с вами всегда будем друзьями, мистер Поттер.

Селена открыла рот от удивления, Оливандер только усмехнулся.

Луна заявила в своей решительной манере:

— Его фамилия Лавгуд!

— Похоже, это будет занимательная история. Не хочешь поделиться со мной, Селена?

— Не сейчас. Может, ты придешь к нам на ужин, когда мы вернемся из отпуска, недели через две? Обещаю, я обо всем расскажу. Но пока я бы хотела купить им волшебные палочки.

— А ты понимаешь, что им нельзя колдовать?

— Теоретически, это школьникам нельзя колдовать вне школы. А они еще пока не школьники, — ответила Селена с улыбкой.

— А также, теоретически, они еще не могут контролировать свою магию, с палочкой или без. Ни к чему хорошему это не приведет.

— Гарри применял бытовые чары сегодня утром. Думаю, они могли бы помогать мне по дому, под очень строгим контролем, — она посмотрела на обоих детей взглядом Лучше-Вам-Не-Испытывать-Моего-Терпения. — Я бы хотела научить их чему-нибудь. Никогда не считала, что дети не могут правильно колдовать до школы. Гарри, определенно, может. Луна, наверно, тоже.

— Хорошо. Но если тебя поймают — ты меня не знаешь. — Такие не слишком ласковые слова совсем не вязались с его улыбкой.

Он повесил на дверь табличку «Закрыто» и начал подбирать детям палочки. После нескольких попыток Гарри вдруг закричал и опустился на пол, держась за грудь.

— Что случилось, Гарри? — Селена бросилась к нему.

— Лиловая линия улетела, — сказала Луна.

— Что за лиловая линия, милая?

— Лиловая линия магии улетела туда, — она указала куда-то на юго-запад.

— Ты можешь видеть эту линию? А другие цвета вокруг Гарри? — Луна кивнула. — А черные линии?

— Они еще здесь.

Оливандер не знал, что сказать на это. Когда через минуту Гарри стало лучше, они продолжили выбирать палочки.

* * *

Альбус Дамблдор, Большая Шишка в мире магии и т. д. и т. п., сидел в Большом Зале Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс и разглядывал лимонную дольку, которой намеревался завершить завтрак. Рядом с ним был профессор Северус Снейп. Вообще-то он должен был тут появиться несколькими днями раньше, но был занят приготовлением зелий, по рецепту которых надо было следить за лунным циклом. Полная луна за окном — Северус за котлом.

Хагрид, как обычно, пропадал где-то в лесу. Он вообще редко приходил трапезничать в Большой Зал, так как считал себя взрослым, самостоятельным полувеликаном.

Еще несколько дней в замке не будет никого кроме них, эльфов и привидений. Хотя кому какое дело до эльфов и привидений? У них и так все прекрасно, они и без директора справляются с делами. А в понедельник Дамблдор уже будет лежать на одном из пляжей Мальты вместе с Олимпией Максим и Игорем Каркаровым. Они продолжат славную 600-летнюю традицию совместных посиделок директоров школ магии — будут выпивать и жаловаться друг другу на правительства, учителей и студентов.

Однако не успел директор съесть свою лимонную дольку, как сработал предупреждающий звонок. Директор взглянул куда-то… и тень страха легла на его лицо.

— Что это за шум, Альбус? — спросил Мастер Зелий.

— Обрушилась защита, которую я наложил на Гарри. Одно из двух: или умерли его тетя и кузен, или…

— Или что?

— Или сам Гарри Поттер.

Он побежал в свой кабинет, или, вернее, поспешил так быстро, как смог бы двигаться 150-летний старик после сытного обеда. Дамблдор вошел в кабинет, Снейп — следом за ним. На полу, на полках и на столе было разбросано множество серебряных осколков.

— Что случилось?

— Ответная реакция. Когда Узы разорвались, все приборы, которые я настроил на них, получили огромной силы магический импульс. Вот этот отмечал все попытки аппарировать в дом. Тот отслеживал портключи. А этот указывал на появление там домовых эльфов…

— Там могли быть домовые эльфы? Он что, настолько избалован?

— Нет, там не было ничего волшебного. Просто если бы Пожиратели Смерти заслали к Гарри домового эльфа, то это устройство предупредило бы меня. Он очень чувствительный, и все это время работал вхолостую. Был бы я подозрительным человеком, подумал бы, что наши домовые эльфы не вытирали с него пыль. Но это не имеет никакого значения! Надо узнать, что случилось.

— Зачем? Да, очень прискорбно, что мальчик умер, но чем же так важен Гарри Поттер? Он просто ребенок весьма неприятных во всех отношениях родителей.

— Ты так и не смог простить Лили то, что она получала лучшие оценки по зельям, чем у тебя, Северус. Конечно, ужасно, что ребенок умер. Но ведь ты был там! Ты слышал пророчество! Гарри суждено победить Темного Лорда!

— А он и победил. Работа выполнена, теперь он не стоит и усов книзла.

— Он не победил его! Ведь твоя метка не исчезла! Волдеморт где-то прячется, он выжидает, планирует, строит козни. Как змея в траве, он высматривает свою жертву. Гарри не закончил свою работу. И что нам теперь делать?

— Альбус, придите в себя! Вам, как и мне, известно, что пророчество — вещь коварная. Разве Поттер — единственный ребенок, который родился в конце июля у людей, трижды бросивших вызов Лорду? Вы не думали, что пророчество описывало события, произошедшие в Годриковой Лощине? Вы. Должны. Взять. Себя. В. Руки.

— Ты прав. Нужно подумать. Я не знаю всех фактов. Возможно, умерли магглы.

В этот момент Грозный Глаз Хмури вышел из камина.

— Альбус! Я только что от Дурслей. Чары пали.

— Спасибо за несколько устаревшие новости, — с сарказмом заметил Снейп.

— С Дурслями все благополучно?

— У них немного поврежден дом, но сами они были в полном порядке, когда я уходил.

Дамблдор опустил лицо в ладони и произнес очень недиректорское слово.

Гарри и Луна замечательно провели остаток дня. Селена показала им много бытовых чар, и некоторые из них даже получались. Им не давалась левитация тарелок на стол, зато они заставили щетку чистить посуду в мыльной воде. Не выходило заклинание Scourgify для сушки одежды, хотя ту же одежду удалось «уговорить» выпрыгнуть из стиральной машины самой. Дети не могли создать воду с помощью Aquamenti, зато с помощью заклинания Fonticulus заставили ведро с водой полить цветы в саду. Похоже, им легче давались «специфические» чары — например, чары взбалтывания, которые Гарри легко выучил утром. А вот более общие заклинания — левитация, чистящие чары, или чары создания чего-нибудь, такие как Aquamenti, были детям пока не под силу. Все было хорошо — немного практики и все получится. Селена услышала какой-то звук из дома — с ней пытались связаться с помощью камина. Она оставила детей с многострадальным ведром и пошла ответить на «звонок».

Это «перезванивала» миссис Уизли. Селена хотела связаться с Молли, но та была занята и не могла говорить, а потом миссис Лавгуд сама крутилась, как белка в колесе, после того, как получила письмо из банка. Ей нужно было сказать Молли, что Луна не придет к ним в пятницу — они будут заняты подготовкой к отъезду. Они проговорили несколько минут и распрощались. Селена прислушалась к детям, которые играли в саду. Она была уверена, что ни в какие неприятности они не влипнут. Женщина услышала как Луна завизжала, а Гарри рассмеялся. Потом кричал Гарри, а смеялась Луна. Пока Селена не знала, на что они способны, но считала, что все в порядке, ничего опасного. Услышав их смех, она решила взглянуть, что происходит.

Выйдя во двор, Селена увидела своих непосед рядом с ручьем. Они использовали Fonticulus, чтобы направлять струи воды друг на друга. Дети промокли насквозь, но были безмерно довольны. Селена строго сказала им прекращать эти мокрые забавы и палочки сдать. Больше она их без присмотра не оставит! Дети были отправлены в душ, потом — переодеваться.

Оставшаяся часть дня была посвящена учебе. Они занимались чистописанием, арифметикой, географией, чтением и грамматикой. Гарри поначалу не мог справиться с пером, но, благодаря помощи Селены, постепенно все пошло на лад.

Вечером всей они семьей играли в настольные игры — для Гарри это тоже было в новинку. Играли в волшебную версию Конфетной Страны (Candy Land), где фигурки были зачарованы так, что сами двигались, а когда они застревали, то участки карты на самом деле приклеивали их, или прятали. Гарри был просто в восторге от этой игры. Потом, после игры, двое уставших, но счастливых ребят без возражений разошлись по кроваткам.

А Селена еще немного поговорила с Ларри. Они обсудили, что еще надо сделать до отъезда, поговорили о его работе. Селена рассказала, что учит детей магии. Ларри был впечатлен, но и обеспокоен тем, что они нарушают закон о возрастном цензе на использование магии. Однако оба понимали, что дети будут проказничать независимо от того, есть у них палочка или нет. Она описала ему сегодняшнюю «мокрую битву», и оба посмеялись над ней.

Потом она показала ему документы, которые прислали из Гринготтса. Ларри просмотрел их и поставил свою подпись рядом с подписью жены, капнул кровью на специальный квадратик в документе и передал бумаги обратно Селене. Они поцеловались, радуясь появлению в их семье еще одного ребенка. Потом выключили свет, взялись за руки и пошли наверх — продолжать отмечать это событие, уже в более интимной обстановке.

* * *

На следующий день пошел дождь. Гарри и Луне выдали волшебные палочки, чтобы они сделали уборку после завтрака, но большей частью они просто веселились. Сборы заняли немного времени, правда, Гарри беспокоился о том, что все его вещи находились в чулане под лестницей. Луна была единственной свидетельницей этой его вспышки беспокойства, и ей удалось быстро его успокоить.

Самое знаменательное событие произошло, когда Селена вернулась с работы. Она усадила Гарри на кровать и закапала ему в глаза волшебные капли, потом попросила закрыть глаза и подождать десять минут. Когда время ожидания истекло, Гарри побежал в ванную, чтобы посмотреть на себя в зеркале. Оттуда большими карими глазами на него смотрело его отражение. Вроде бы он выглядел как обычно, но что-то было не так.

Этой ночью Гарри и Луна разговаривали, лежа в постелях:

— Я все еще не могу поверить, что меня знает каждый волшебник, потому что я кого-то там победил, когда был младенцем.

— Но так и было. Все знают, что ты это сделал. И я все еще вижу черные следы заклинания, идущие от твоего шрама.

— А почему ты можешь их видеть, а я — нет?

— Мама, говорит, что разные волшебники имеют разные способности. Ты можешь говорить со змеями. Я могу видеть магию. Иногда это забавно. Когда мама и мистер Люпин удивленно уставились на дверь в Гринготтсе, я уже знала, что она откроется, потому что видела магическую нить, которая тянулась к двери от пресс-папье на столе.

— Я думаю, видеть магию гораздо полезнее, чем говорить со змеями.

— Мама еще сказала, что ты можешь быть анимагом.

— А кто это?

— Это волшебники, которые могут превращаться в животных.

— В любых животных?

— Нет, только в одного. И ты не узнаешь в какого, пока не попробуешь.

— Я бы, наверно, превращался в змею. Это было бы полезно.

— Не знаю, но это должно быть интересно. Ты смог бы забираться в такие места, куда другие люди не смогут. Ты можешь стать шпионом! Или частным детективом, как Энциклопедия Браун!

— Он не превращается в змею, чтобы раскрывать преступления.

— Да, но ведь у него нет выбора. Если бы он умел, то, конечно, превращался бы!

— Да ладно, это все равно не важно, я все равно не умею превращаться в змею.

— Интересно, а мистер Люпин — анимаг?

— Почему ты так думаешь?

— У него, как и у тебя, есть коричневые пятна в ауре. И немного черных тоже.

— А у него есть черные линии?

— Нет, только черная аура. Иногда видеть магию не так уж полезно. Я вижу коричневые и черные цвета ауры, но понятия не имею, что они означают.

Они немного помолчали, потом Луна решила продолжить разговор:

— Гарри?

— Да, Луна?

— Ты ведь знаешь, что эти линии от темного проклятья?

— Да.

— Ты бы хотел узнать, куда они ведут?

— Ну, наверно. А как это сделать?

— Давай просто пойдем за ними.

— Когда мы этим займемся?

— Нужно подождать до конца поездки, потом приступим.

— Хорошо. А ты думаешь, это будет опасно?

— Скорее всего. Линии очень тонкие.

— Ну и ладно. Спокойной ночи, Луна. Я тебя люблю.

— Спокойной ночи, муж мой. Я тоже тебя люблю.

* * *

Это были первые каникулы Гарри. Он даже не знал, чего ожидать. Мальчик вообще не знал, что подготовка к поездке — это такая морока: запаковать, распаковать, снова запаковать. Они занимались этим весь вечер пятницы. Все встали рано и после завтрака перенесли багаж в гостиную. Потом пришлось ждать, когда тетя Селена и дядя Ларри проверят все, потом перепроверят, хорошо хоть — не стали заново все распаковывать. Но что изумило его до глубины души, так это странное, головокружительное, выворачивающее кишки наизнанку путешествие, в которое он отправился, когда дядя Ларри взял книгу со стола и сказал, чтобы все взяли свой чемодан и прикоснулись к ней. Эту штуку называли «порт-ключ (portkey)», но Гарри пришло в голову, что это скорее блюй-ключ (puke-key).

Они оказались в своей комнате в отеле Нью-Йорка. Гарри понятия не имел, что это — Нью-Йорк. Он поверить не мог, что дома могут быть такими высокими, хотя прямо сейчас видели их. Как ни странно, вид этих небоскребов помог ему привыкнуть к мысли, что все-таки он победил Темного Лорда, хотя и был всего лишь младенцем. Поверить в этом было трудно, но Гарри все-таки принял этот факт.

Всей семьей они поднимались на смотровую площадку Всемирного Торгового Центра, ходили в Зоопарк в Центральном Парке, посмотрели Бродвейский мюзикл о человеке, который бежал по кругу. Гарри и Луна потом постоянно напевали первую строчку из этого мюзикла:

There's a sucker

Born every minute…

К большому сожалению детей, остальной части песни они не запомнили, но это не помешало им постоянно надоедать родителям.

Потом они встретились с мистером Лейси, другом мистера Кроакера из ФМБР (Федеральное Магическое Бюро Расследований). Он осмотрел лоб Гарри и сказал, что шрам устойчив к любому магическому воздействию, так как окружен темной магией. Мистер Лейси предложил сделать пластическую операцию у магглов — это могло помочь.

Весь день семье пришлось провести в маггловской больнице, пока, наконец, не привели Гарри с забинтованной головой.

Еще неделю Селена, Ларри, Луна и Гарри провели в отеле «Many Glacier» в Ледниковом Заповеднике, что расположен в Скалистых Горах. Целыми днями они бродили по заповеднику, и однажды набрели на озеро, окруженное с трех сторон горами. Всех восхитили плавающие по нему глыбы льда размером с машину. Называлось оно Озеро Айсбергов, и вода в нем была ну очень холодной. И дети, и взрослые поспешили снять обувь с носками и опустить ноги в озеро — после восьми километров пути это было просто необходимо. Вернувшись, они всей семьей играли у озерца рядом с отелем, смотрели, как другие дети швыряют в него камни. А еще Ларри учил Гарри кидать «лягушек» — бросать плоские камешки так, чтобы они отскакивали от воды.

* * *

Луна рассматривала трехмерную модель парка, в котором они находились:

— Папа?

— Да, елочка?

— А можно найти что-нибудь, зная только направление, где искать?

— Даже не знаю. Если ты узнаешь направления из двух разных точек, то найдешь. А что ты ищешь?

— Ну-у… сокровища.

— Звучит захватывающе, березонька. Вот смотри. Допустим, сокровище спрятано на востоке от этой горы и на юге от этого ледника. Тогда ты проводишь линию на восток отсюда и на юг отсюда, две линии пересекаются, и вот оно, твое сокровище. А где ты собираешься искать сокровища? Здесь, в горах?

— Нет, не здесь. Дома.

— Это хорошо. Я бы не хотел говорить твоей маме, что ты потерялась и тебя съел жупел, пока ты искала сокровища во время отпуска.

— В этих горах водятся жупелы?

— Не знаю, но тут достаточно медведей, поэтому съесть тебя все-таки смогут. Нам нужно все время быть настороже и быть готовым к любым неожиданностям.

— А к каким неожиданностям мы должны быть готовы? — шепотом спросил Гарри у Луны, заметив, как насмешливо другие туристы смотрят на дядю Ларри.

— Да просто папа все, что угодно может сделать материалом для «Придиры».

— А жупелы на самом деле существуют?

— Не знаю. Надо почитать папину статью в «Придире», может, он напишет об этом.

Гарри кивнул, про себя решив, на всякий случай, держать ушки на макушке.

* * *

Гарри и Луна видели много разных животных, но ни одного жупела. Однажды даже пришлось прятаться, чтобы их не заметил гризли. Они видели орлов, оленей, горных козлов, белок, и даже следы пумы. Луна упорно доказывала, что видела серого шакалопа, жаль, что больше никто его не заметил. Позже девочка призналась Гарри, как она рада, что там был всего один шакалоп, да еще такой маленький. Пурпурный горный шакалоп также легко может съесть медведя, как горный лев — человека, поэтому, если ты увидел кого-то из них — считай, ты уже почти умер.

Гарри кивнул и с удвоенной бдительностью стал смотреть по сторонам.

* * *

Каждый вечер их проводник рассказывал много интересного — о растениях, животных, геологии и местной истории, об аборигенах. Однажды вечером он нарядился в костюм охотника на буйволов 80-х годов, дабы «пообщаться с народом». Он обвел взглядом присутствующих, задержавшись на Гарри, а потом спросил девочку рядом с ним:

— Представьте, что вы — одна из стада буйволов, а я убил одного из вас. Что бы вы тогда сделали?

— Я бы закричала.

— Нет. Буйволы не кричат.

— Я бы затоптала вас за то, что вы убили моего мужа! — тонким голосом воскликнула Луна, чем вызвала смех у всей аудитории.

— Опять не то. Буйволы — одни из самых тупых животных. Если один умер, значит это его проблемы. Вы бы просто продолжили травку щипать, — и «лекция» продолжилась.

Позже этим вечером Селена попросила Гарри и Луну не говорить никому, что они женаты. Она уже давно забросила попытки объяснить им, что они не являются супругами, особенно учитывая способность Луны видеть магию.

* * *

В день рождения Гарри семья еще была в горах. Селена собрала семейный совет в комнате отеля. Гарри кивал, соглашаясь, когда она объясняла, что ему нужно скрываться от последователей Волдеморта, которые хотят его убить. Поэтому было решено изменить день его рождения — передвинуть на начало сентября. Таким образом, Гарри стал на несколько месяцев младше, следовательно, он пойдет в школу на год позже. Детей подкупило, что в они пойдут учиться в Хогвартс одновременно.

В качестве компенсации за этот день рождения, Гарри получил по поцелую от Селены и Луны и обещание устроить вечеринку на новый, сентябрьский.

* * *

Ремус Люпин проснулся от стука в окно. Он впустил сову, потом отвязал толстый конверт от ее лапы. Это было письмо из Гринготтса.

31 июля 1988 г.

Хорнсваггл.

Ремус взглянул на приложенную бумагу, и его глаза расширились. Да его жалованье за месяц в два раза меньше! Он отпустил сову и опустился в кресло. Было о чем подумать.

Рем был гордым человеком. Столько пережив, он считал, что гордость — это то, с чем он не может расстаться. Люпин терпеть не мог получать милостыню, особенно после смерти Лили и Джеймса.

Но разве это была милостыня? Больше похоже на зарплату. А если ему платят, чтобы он выполнил работу, то все должно быть сделано хорошо. Поступить иначе ему не позволит гордость.

Но как же это сделать? Ему надо просто навещать Гарри раз в месяц, а лучше чаще. Он может приглашать его к себе... Хотя, пожалуй, нет. Но если он возьмет эти деньги и подберет себе место получше… Еще он может писать Гарри и рассказывать ему родителях. Да, он может получать эти деньги за то, что будет частью жизни Гарри.

Ремус взглянул на часы — он опаздывает! Надо спешить, чтобы успеть вовремя.

Позже, по дороге на работу, он вспомнил, какой сегодня день.

«Сегодня у Гарри день рождения, но почему-то лучший подарок получил я».

* * *

С помощью портключа Лавгуды переместились на волшебный курорт штата Вашингтон. Там они ходили в длительные походы и наблюдали за волшебными животными. На одном из освещенных участков тропы, по которой они шли, были следы снежного человека. Оказалось, его зовут Сол, и он очень забавный. Еще они видели медведя на склоне близлежащей горы, где-то в километре от них.

— Кто-нибудь знает, как отличить самца медведя от самки издалека? Нет? Есть способ, правда не очень хороший. Если вы видите взрослого медведя в окружении маленьких медвежат, то это самка. Если, конечно, он не набивает себе рот этими самыми медвежатами, тогда это — самец.

Гарри спросил про шакалопа.

— Ну, большинство их них умны, с ними просто общаться. Ты не трогаешь их — они не трогают тебя. Но есть еще пурпурные, вот они — убийцы. Хром, находящийся в их шерсти, придает ей фиолетовый или розовый оттенок, а еще делает их почти неуязвимыми для магических атак, как драконы. Они плотоядны и охотятся группами. Другими словами, увидел — беги. Их можно встретить далеко на востоке и на севере, в малонаселенных районах Скалистых гор.

Комната, в которой они остановились, была похожа на ту, в которой они жили в Нью-Йорке: большая комната с двумя кроватями королевских размеров. Гарри и Луна спали в одной постели, при этом не ощущали никаких неудобств. Луна постоянно ворочалась во сне, и даже если их общая кровать была очень большой, а засыпали дети на разных ее краях — к утру оказывалось, что девочка обнимает его во сне. В отеле «Many Glacier» комнаты были слишком малы, чтобы уместить всю семью, поэтому Луна и Гарри спали в номере с двумя кроватями, и те ночи были спокойнее.

После дня рождения Гарри, каждый раз перед сном Луна целовала его на ночь. И они оба говорили друг другу: «Я тебя люблю».

* * *

Если бы кто-нибудь заметил этих трех людей, расположившихся на одном из пляжей Мальты, то сказал бы, что более странной компании в жизни не видел. Первым был высокий старик с белыми волосами и бородой до пояса, которую постоянно сносило ветром назад, за плечо. На нем были шорты, сандалии и футболка с надписью: «Не суйте нос в дела волшебников». Он залпом выпил рюмку оузо — греческой анисовой водки, и поставил пустой сосуд рядом с полудюжиной таких же на столике рядом с шезлонгом. По мнению его спутников, он выглядел нелепо.

У другого человека были черные волосы, густая черная борода длиной в шесть дюймов, обрезанная горизонтально. Несмотря на жару, он носил рубашку с длинными рукавами, брюки и ботинки. С этой бородищей он напоминал казака. Он потягивал темное пиво из большой стеклянной кружки. По мнению коллег, которые, впрочем, держали это самое мнение при себе, он тоже выглядел нелепо.

Третью из их компании можно было назвать привлекательной женщиной, но впечатление портили ее волосы, собранные в тугой пучок на затылке. Она была в бикини, не скрывающем загорелой кожи. Еще одной особенностью был ее рост — около девяти футов. Она лежала на увеличенном с помощью магии шезлонге, попивая диетическую колу с ромом. Коллеги, привыкшие видеть ее в другой, более официальной обстановке, считали, что она выглядела нелепо.

Троица была бы, наверно, окружена толпой зевак, если бы не предусмотрительно наложенные чары «Не-Замечайте-Меня». Они пропустили еще по одной, пришлось расширить стол, чтобы пустые рюмки-кружки-бутылки уместились на нем. Вот это была традиция.

Это была традиционная встреча директоров трех европейских школ магии после окончания учебного года. Обычно они жаловались друг другу, делились сплетнями (только про других людей), и выпивали. По какой-то причине сегодня Дамблдор не пьянел вообще. К тому же он был очень угрюм.

Его приятели пытались заговорить с ним, вытянуть хоть слово — без толку. Негласной целью встречи директоров являлся сбор внутренней информации о других школах, или — даже лучше — компромата. Они увлеченно играли в эту игру, но в этот раз Альбус продолжал хранить молчание.

Через несколько дней Олимпия Максим и Игорь Каркаров решили сменить тактику. В прошлом директора еще поддерживали теплые отношения между школами, не имели скрытых намерений, и не пытались споить друг друга (даже удерживали коллег от чрезмерного «употребления»). Однако сейчас главы Дурмстранга и Шармбатона, решив помочь коллеге выговориться, оставили Дамблдора напиваться, и посмотреть, что из этого получится.

И, кажется, это сработало.

— Мы все обречены! Обречены, я говорю! Я не знаю, как посмотрю детям в глаза, зная, что надежды больше нет.

— Дамблё-дорр, расскажи нам об этом, пожалуйста. Вдруг нашим воспитанникам тоже угрожает опасность.

Страдальцы любят сострадание. Поэтому Дамблдор решил поделиться своими проблемами с «сочувствующими».

— Это все Темный Лорд, Волдеморт. Он не уничтожен, он просто потерял тело. Он скоро вернется, а мальчик, которому было предсказано его победить, мертв.

Каркаров побледнел:

— Альбус, что это значит — он не уничтожен? Конечно, он уничтожен! Маленький Поттер победил его… каким-то образом.

— Нет, друзья мои. Он просто отсрочил битву между добром и злом. Я предполагал эпическую битву, когда на поле боя падут тысячи людей, а благородный гриффиндорец Гарри Поттер победит Темного Лорда в волшебной дуэли, о которой будут слагать легенды, и покончит с тьмой раз и навсегда. И тогда Глинда, добрая волшебница Юга, возьмет его с собой, и они будут жить долго и счастливо.

Игорь и Олимпия посмотрели друг на друга обеспокоенно.

— Может, не стоило ему столько пить, Игорь?

— Альбус, ты правда считаешь, что Темный Лорд не исчез?

— Метка, Игорь. Метка еще содержит немного магии. Он слаб! Но он еще здесь! Я очень тщательно изучил заклятие Snivelus. Snivelus, Snivelus… А может, я просто неправильно истолковал пророчество? Может быть, кто-то еще подходит под него, а смерть Гарри не имеет значения? Это ведь возможно! — он попытался нащупать свою палочку.

— Дамблё-дорр, что вы делаете?

— Я должен защитить пророчество. Поэтому я сейчас сотру вам ненужные воспоминания, и мы продолжим наш отдых.

Каркаров допил свое пиво и разбил кружку о голову директора Хогвартса, при этом произнеся: «Stupefy!»

— Никогда не колдуй по пьяни, — сказал он, и пошел за очередной порцией выпивки для пока еще хоть что-нибудь соображающих глав самых знаменитых школ магии в Европе.

* * *

— Итак, мистер Люпин, признавайтесь! Нехорошо что-то скрывать от друзей!

— И что, по-вашему, я пытаюсь утаить, отец Джон?

— Вы ходите, как кот, объевшийся сметаны. Вы настолько счастливы, что это даже немного раздражает. Ну и кто она? И почему вы до сих пор не пригласили вашу даму в мою скромную обитель?

Ремус засмеялся.

— Извините, но я счастлив по другой причине. Около двух недель назад в мою жизнь вернулся сын моих погибших друзей. Оказалось, что я должен был приглядывать за ним все эти шесть лет, но это стало возможно только сейчас. Но я знаю женщину, которая стала его приемной матерью, и она очень хороший человек.

— Так привел бы ее к нам на ужин.

— Она замужем. Селена спасла Гарри от его ужасных родственников и дала ему любящую семью.

— А ты стал частью его жизни? Ты поэтому так счастлив?

— Да. Именно так, — он сделал паузу, подбирая слова. — Это как быть частью семьи.

— Тогда тебе нужно пригласить на ужин всю эту семью.

* * *

Время пролетело незаметно, вот и каникулы подошли к концу. Селена, Ларри, Луна и Гарри вернулись домой с помощью все той же книги-портклюла, с которой и началось их путешествие. Они каждый день записывали то, что с ними происходило, решили сохранять этот дневник путешествия как память.

Гарри сняли его повязки. На лбу осталось несколько едва заметных шрамиков после операции, а тот, что был в виде молнии, исчез. Селена еще раз поговорила с Луной и Гарри насчет необходимости скрывать личность мальчика. Легенда была такова: его родители погибли в войне с Темным Лордом, а родственники-магглы, у которых он жил последние годы, попали в автокатастрофу и не выжили. Именно тогда он и получил свои шрамы. Эту простую и близкую к истине историю было легко запомнить.

Все вернулось на круги своя. Дети играли на заднем дворе, папа работал в доме, мама была в министерстве. Гарри и Луне разрешили пользоваться палочками, чтобы делать уборку. Селена продолжила учить их различным чарам. Что-то у них получалось — растапливать камин, чистить ковры, тушить свечи. Что-то пока не выходило — чистить ванну, избавляться от жуков. Женщина понимала причины некоторых неудач — например, заклинание для чистки ванны было очень похоже на общие чистящие чары, Scourgify. Но иногда причина оставалась загадкой.

* * *

— Папа?

— Да, тюльпанчик?

— Сможешь достать мне карту?

— Какую карту?

— Наверно, карту всего мира.

— Хорошо, ромашка.

* * *

Как-то к ним на ужин пришел дядя Олли. Он внимательно выслушал историю о том, как Гарри стал частью семьи Лавгуд. Удивившись изменившейся внешности Гарри, он также посоветовал сделать что-то с волосами. У Джеймса они были точно такие же — черные и взъерошенные. Надо было либо отрастить их, либо коротко постричь.

У Гарри уже была очень короткая прическа — точнее сказать обритая голова — его так наградила тетя Петунья. Тогда волосы отросли за ночь. Селена решила все же попробовать сделать это, и обещала, что новая стрижка Гарри будет красивой. Возможно, спонтанная магия мальчика будет не против.

Оливандер был рад, что Гарри стал частью семьи. Он несколько раз спросил, не было ли чего-нибудь необычного с палочкой мальчика. Гарри сказал, что нет, но пообещал своему новому дяде, что если заметит что-то, сразу скажет ему.

* * *

— Папа?

— Да, маргаритка?

— Ты можешь показать, где мы живем?

— Так, давай посмотрим. Вот Великобритания, а вот — Лондон, видишь? Три восьмых дюйма левее, вот примерно здесь мы и живем.

— Вообще ничего не разглядеть. А другой карты у нас нет?

— А что именно тебя интересует, капустка?

— Я думаю, Британия.

— Хорошо, я достану тебе карту Британии. А на этой карте ты можешь посмотреть, как далеко от дома мы были, когда путешествовали.

* * *

На следующий день после визита Оливандера Гарри постригли. Теперь его волосы были длиной в четверть дюйма. Селена и Луна говорили, что он выглядит классно. Гарри согласился, но сказал, что не узнает себя в зеркале. Селена улыбнулась на это и сказала, что в том-то и была их задача. И не важно, как он выглядит, внутри он — все тот же Гарри. Их Гарри.

Обоим детям казалось странным, ощущение короткого ежика под пальцами, когда по новой прическе Гарри проводили рукой. Луне это даже нравилось.

На следующий день волосы остались короткими, и Гарри облегченно вздохнул. А Луна пожаловалась маме, что ее волосы выглядят «кошмарно». На это Селена ответила дочери, что они будут выглядеть гораздо лучше, если их причесать. Поэтому, когда она ушла на работу, Гарри расчесал Луне волосы. Девочка решила, что так она выглядит просто здорово, и с этого дня у них появилась традиция — каждый вечер перед сном Гарри расчесывает Луне волосы.

Еще одна большая перемена в жизни Гарри произошла а пятницу. По пятницам оба, и Селена, и Ларри, уходили на работу, поэтому Луна, а теперь еще и Гарри, гостили у Уизли. Когда мальчик впервые появился там, то немедленно стал центром всеобщего внимания, что его вовсе не радовало. Его чуть не задушила в объятиях миссис Уизли, его познакомили с Джинни («Она ведь твоя ровесница»), с Роном, которому было восемь («Теперь будет с кем поиграть»), десятилетними близнецами («Я — Джордж, а это — Фред.», «Погоди-ка, это я — Джордж!», «О, правильно. Я ошибся. Как он и сказал, я — Джордж», «Смотри не перепутай!»), с Перси, который был уже на втором курсе Хогвартса («Рад с вами познакомиться, мистер Лавгуд»), Чарли четырнадцати лет («Привет!») и с Биллом — пятнадцати (он выдал нечто среднее между «Привет» и хрюканьем).

Рон извинился за своих старших братьев.

— Не обращай внимания. Мама говорит, что подростки всегда такие. Они все угрюмые и недружелюбные.

— А почему?

— Не знаю. Папа говорит, что у всех подростков полно гонору, кем бы они ни были, и это всегда приносит проблемы.

Гарри не знал что сказать. Он чувствовал себя неловко среди всех этих рыжих людей. Положение не спасали постоянные шуточные споры Фреда и Джорджа, о том кто из них кто.

— Может, пойдем поиграем на улице?

— Давай!

Они вышли на улицу вслед за Луной и Джинни.

— О, нет! — проворчал Рон. — Девчонки.

— Ты это к чему?

— Они все время хотят играть в девчачьи игры, например, в семью.

— Я играл в семью с Луной, это весело.

Рон посмотрел на Гарри как на больного.

— Ты что, серьезно? Вся эта уборка, готовка…

— Я готовлю. По крайней мере, завтрак. И мы убираемся в доме. Это гораздо веселее, когда вдвоем.

Рон не знал, что и подумать о новом знакомом, но точно не хотел стать таким же.

— А в другие игры вы играете?

— Конечно. Мы играем в воры-и-авроры, в пиратов, исследуем задний двор, — Гарри оглянулся. Исследование «заднего двора» Уизли затянулось бы на неопределенный срок. Если дворик у Поляны заканчивался возле рощицы неподалеку, то двор Уизли включал огород, поле, пруд и, может быть, даже яблоневый сад. Было где развернуться. — Интересно тут у вас, — сказал он, посмотрев вокруг.

Рон озадаченно посмотрел вокруг. Ничего интересного он не нашел, двор как двор.

— Пошли, Гарри, я хочу тебе кое-что показать! — крикнула Луна и куда-то побежала. Гарри с улыбкой помчался за ней, следом бежали Джинни и Рон. Луна привела их к большому клену, росшему посреди луга. Она ухватилась за ветку в четырех футах над землей, обхватила ее ногами и повисла, как ленивец. Потом, шагая по стволу, забралась на эту ветку и встала на нее. Затем она вскарабкалась на следующую ветку, еще немного выше.

— Давай, Гарри, — позвала она.

После нескольких попыток ему все-таки удалось повторить ее действия и забраться на первую ветку. Еще немного усилий — и он уже вместе с Луной. Она полезла еще выше, на следующую ветку, и мальчик последовал за ней.

— Так нечестно! — воскликнула Джинни. — Я не смогу залезть.

— Мы можем тебе помочь, — предложил Гарри.

— Нет, мама говорит, что леди не лазают по деревьям. И еще, я в платье. — Гарри заметил, что на ней было легкое платье. Оно не мешало ей бегать, но было точно не предназначено для лазания по деревьям. Луна, как и Гарри, носила шорты, это куда более удобная летняя одежда для маленьких сорванцов.

— Очень жаль, — сказал Рон. Он висел на первой ветке, и пытался забраться на нее, что ему никак не удавалось. Спрыгнув на землю, он попробовал еще раз, но снова не добился успеха.

— Ты сможешь залезть даже в платье, — сказал Гарри, стараясь подбодрить ее.

— Ага, а если кто-нибудь пройдет мимо, то увидит мои трусики, — ответила она.

— А я расскажу маме, что ты говорила «трусики»! — Рон тяжело дышал, все еще пытаясь забраться на ветку.

— А что в этом такого? — Гарри был сбит с толку.

— Ты просто хочешь на них посмотреть! Мама сказала, что мальчикам вроде тебя только это и надо.

Гарри озадаченно посмотрел на Луну.

— Это уединенность, личная жизнь. Мама об этом рассказывала. Лучше я пойду и поговорю с ней, — она присела на ветке, на которой находилась, свесила ноги, потом повисла на ветке, спрыгнула на землю и побежала вслед за Джинни.

— Девчонки! — произнес Рон. Он висел на ветке, уцепившись за нее руками и ногами. И, видимо, никак не мог забраться на нее.

— Гарри, дай мне руку, пожалуйста.

* * *

— Он точно не пытался увидеть их, я знаю.

— А почему он тогда хотел, чтобы я полезла на дерево?

— Потому что мы залезли на дерево, и нам было весело, он просто хотел поделиться своей радостью с тобой. Такой вот он есть. С ним никогда никто не делился, и ему не с кем было делиться. Он очень хороший.

— Если он такой хороший, тогда и вышла бы за него замуж!

— Обязательно.

— Я вот выйду замуж за Гарри Поттера!

Луна еле сдержала смешок. Сколько раз она это слышала!

— А если он уже женат, что будешь делать?

— Он не может быть женат. Ему только восемь.

— Ну да, точно. Мы не будем заставлять тебя лезть на дерево. Поиграем во что-нибудь другое.

* * *

Гарри убедил Рона не выдавать Джинни. Луна убедила Джинни присоединиться к остальным. Через некоторое время они вчетвером уже непринужденно играли вместе. Позже к ним присоединились, близнецы, прекратившие свою чехарду с именами, когда их стали называть «эй, ты». Впрочем, они придумали новую игру — откликаться обоим на «эй, ты», как будто они не понимают, к кому конкретно обращаются.

Гарри и Луна вернулись домой уставшие, но счастливые.

Тем вечером Луна и Гарри сидели на его кровати. Ларри перенес свои вещи в старую-новую комнату на первом этаже, и теперь у Гарри была своя спальня. Иногда, перед тем как идти спать, дети сидели вместе на кровати в одной из детских комнат, и разговаривали.

— Гарри, а крысы могут быть волшебными?

— Не знаю. Наверно. Почтовые совы — волшебные. Кентавры — волшебные. Марклаки — волшебные, почему бы и крысам не быть такими. А что?

— Вокруг крысы Перси много магии. Она похожа на твою, какой-то вид магии животных.

— Ну, она же — животное.

— Но у животных не бывает магии животных. У сов — магия знаний. Им нужно знать, кому относить письма. У книзлов — магия связи, поэтому они могут распознать, кому можно доверять, а кому нет. Мама показывала мне Гремучую Иву, когда мы были во Франции в прошлом году. В ней магия животных, поэтому она может двигаться. Откуда магия животных у крысы?

— Я не знаю. Надо спросить твою маму, ведь она составитель заклинаний, она все знает о магии.

Луна кивнула. Они поцеловались, сказали друг другу: «Я тебя люблю», и пошли спать в свои кроватки.

* * *

— Это не будет работать, пока мы не отметим точное направление на карте. У папы компаса нет, я спрашивала.

— В школе я читал, как ориентироваться без компаса. Вставляешь в землю палку и отмечаешь конец тени. Ждешь пятнадцать минут, потом снова отмечаешь конец тени. Затем соединяешь эти две метки и получаешь направление с запада на восток. — Он выглянул в окно — вовсю лил дождь. — Нужно это проверить, но в другой день.

Луна кивнула

— Вычислим, в какую сторону тянутся черные линии от твоего шрама, и считай, дело сделано.

— Надо подождать, когда будет солнечно. А пока посмотри, что я нашел на полке, — Гарри подошел к дивану и вытащил из-под него книгу в темной обложке. Дети сели рядышком и положили книгу на колени. «Стандартная книга заклинаний для первого курса», автор Миранда Гуссокл. Они посмотрели на нее расширившимися от удивления глазами, потом открыли ее на первой странице.

* * *

— Папа?

— Да, шишечка?

— А пошли к Фортескью за мороженым?

— Извини, дракончик, но мне надо кое-что дописать.

* * *

— Папа, а сейчас мы можем пойти?

— Ты же только пять минут назад спрашивала. Нет еще.

* * *

— Папа, ты еще не закончил?

— Нет. Ты уже седьмой раз спрашиваешь за последние пятнадцать минут.

— Я больше не буду тебя беспокоить, если ты возьмешь нас в кафе-мороженое.

— ВОН!

* * *

— Дядя Ларри?

— Что еще?

— Я просто подумал, что когда вы закончите, то можете подбросить нас до кафе по пути в редакцию. Сможете сделать два дела сразу.

— Да, хорошая идея. А теперь оставь меня в покое, мне надо закончить.

* * *

— Ты уверен, что он нас возьмет? — спросила Луна у Гарри, думая — не пойти ли попросить папу снова.

— Надо просто оставить его в покое на некоторое время. А когда он закончит со своими бумагами, спросим еще раз.

* * *

— Мы будем сидеть здесь и никуда не уйдем. Я обещаю, папа.

— Я тоже.

— Хорошо, никуда не уходить. А зачем вам эта палка?

— Это наша солнечная палка. Мы измеряем ее тень. Смотри, сейчас она вот здесь, а потом, когда ты вернешься, мы посмотрим, где она окажется.

Ларри почесал затылок и пожал плечами. Дети! И он пошел в редакцию.

* * *

— Так достаточно далеко?

— Я думаю, да.

— Хорошо, дай мне карту. Повернись немного, еще чуть-чуть. Так хорошо. Подожди, пока я не отмечу.

Через некоторое время Луна попросила Гарри сесть. Она закончила отмечать линии на карте.

— Я не совсем уверена, но думаю, что одна оканчивается где-то здесь, в Лондоне. Вот эта — в Шотландии, в горах. Еще одна в Камбрии. Я сомневаюсь насчет этих двух линий — одна ведет Стратклайд, а другая в Нортумберленд. Смогу сказать точнее, если мы будем рядом с Шотландией. Я точно уверена, что вот эта ведет в Суиндон, это недалеко от нашего дома. Еще одна — в Портсмут, или, возможно, даже на остров Уайт. И последняя тянется далеко на юго-восток. Это не в Англии. Хочешь попробовать найти ту, что в Лондоне?

Гарри на мгновение задумался.

— Нет, надо это обдумать. Нам нужно…

— Гарри, Луна, вы уже закончили с мороженым? Вы работаете с картой? Кажется, эти две линии пересекаются там, где находится Хогвартс. Ладно, собирайтесь, и пойдем.

— Спасибо, папочка, что взял нас с собой.

— Да, спасибо, дядя Ларри.

— Всегда пожалуйста. А теперь пошли.

* * *

— Палочки взял?

— Да. И мантию-невидимку. Они ее высоко засунули.

— Я достала метлу. Ты уверен, что нам надо на остров Уайт, а не в Суиндон?

— Я никогда не видел моря. Я хочу посмотреть.

— Ну ладно, пойдем.

— Возьми меня за руку и скажи «Вверх!» Эй, работает! Кажется, что метла сама хочет полетать.

— Ах да. ПАПА! Мы пошли поиграть с Уизли! До скорого!

— Ведите себя хорошо. Возвращайтесь до ужина.

— Ну все, вперед.

* * *

Оказалось, что линия вела не на остров Уайт, и даже не в Портсмут, а в место около океана, в нескольких милях от Портсмута. Это было каменистая плоская полоса в ста метрах от океана. Они приземлились и пошли туда, где линия обрывалась.

— Ничего не понимаю, — сказала Луна, — линия тянется вниз. Значит, что бы это ни было, оно спрятано под землей.

— Может, оно зарыто, как пиратские сокровища? Но здесь везде камень. Даже если бы у нас была лопата, мы не смогли бы ничего откопать.

После нескольких минут замешательства дети решили обойти скалу, чтобы Гарри смог-таки полюбоваться на океан. Когда они смотрели на воду, мальчик вдруг резко поднял голову.

— А если это что-то в пещере, которую отсюда не видно! Как пиратское логово! Может, облетим вокруг и посмотрим?

Они вернулись на место, где приземлились, накрылись мантией-невидимкой и взлетели. Через несколько минут они нашли пещеру и влетели в нее.

— Lumos! — огонек появился на конце палочки Луны. Они тренировались в использовании заклинаний из книги для первого курса, которую нашел Гарри. Некоторые не выходили, как бы дети не старались, а другие получались. Они приземлились в пещере. Луна огляделась вокруг и повела Гарри к стене.

— Эта стена светится магией. У нее такой же цвет, как у твоей защиты крови. Но это не защита. Ключ? Можно сделать ключ из крови?

— Не думаю. Может, кровь и есть ключ? Жертва?

— О, фу-у, это я точно делать не буду.

— А может, немножко крови? Как думаешь, сработает?

Луна, прищурившись, посмотрела на стену. Ее магическое зрение совсем не помогало.

— Не знаю. Наверно, хуже не будет.

Гарри огляделся и увидел несколько разбитых бутылок. Значит, об этой пещере знали маглы, но о волшебной стене явно не догадывались. Он порезал палец осколком одной из бутылок, и приложил его к стене. И стена исчезла. На ее месте появилась сияющая серебряная арка. Они вошли в темную комнату. Луна огляделась.

— Ух ты! Здесь все светится магией! Вода, потолок, а остров посреди озера — особенно ярко. Кстати, туда и тянется линия. Тут еще какая-то связь, — она повела Гарри вокруг озера. Мальчик очень волновался. Казалось, темнота постепенно окружала их, даже их светящиеся палочки не могли рассеять мрак.

— Не прикасайся к воде. Там какое-то магическое устройство. Не знаю, что произойдет, но не хочу случайно включить ловушку.

— Луна, мне страшно.

Она посмотрела на него заинтересованно:

— Тебе нечего бояться. Ничего страшного еще не произошло. Только если мы случайно включим ловушку, но мы еще ничего такого не сделали. Возьми меня за руку. Все будет хорошо.

Гарри успокоился. Он держал левой рукой ладошку Луны, а в правой была палочка и метла.

— О, я, кажется, поняла, в чем подвох — на потолок наложены светопоглощающие чары. Тот, кто наложил их, хотел напугать людей.

— И у него получилось, — Гарри искренне улыбнулся.

— Отпусти, пожалуйста, мою руку. Здесь что-то есть. — Гарри отпустил ее, и Луна, подняв палочку выше, пошла в темную пустую часть помещения. Она подняла зеленую цепь, которая тянулась к воде от груды камней рядом с ее ногами. Девочка потянула цепь и появилась маленькая лодка, к которой эта цепь была привязана.

— Ну, полезли, что ли?

— А это безопасно?

— Наверно, да. Скорее всего, как только мы залезем в лодку, она отвезет нас к тому острову посреди озера.

Гарри помог Луне забраться в лодку. Как только ее вторая нога коснулась дна, лодка поплыла, и ему пришлось запрыгивать в нее на ходу.

— Может, лодка рассчитана только на одного человека, она не очень большая. Вряд ли тут уместились бы двое взрослых. Кажется, это важно.

— Ты считаешь, что двоих людей бы выкинуло отсюда, раз места в лодке только для одного?

— Это только предположение, но да. Если это пиратские сокровища, то у них был очень сильный волшебник, который поставил все эти чары. Вот черт! Тут какие-то тела в воде плавают!

Гарри снова стало страшно, он взял Луну за руку и держал ее, пока они плыли через тьму к острову, окруженному зеленым свечением.

Лодка спокойно причалила к острову. Дети осторожно сошли на берег и пошли к единственной интересной вещи на острове — каменному постаменту, на котором была каменная чаша со слабо светящейся зеленой жидкостью.

— Бррр. Эта штука до краев наполнена черной магией. Чаша окружена антимагическими чарами, запрещающими любую магию. А твоя линия ведет прямо на дно чаши.

— Значит, нужно протянуть руку и взять это?

— Нет, я думаю, жидкость защищает эту вещь, чтобы ее не украли. А если ты решишь выпить ее, будет еще хуже. Она вывернет наизнанку все кишки, а то и еще что-нибудь сделает. Бутылка с водой у тебя?

— Да, она почти пустая. Ты хочешь пить?

— Ага. Я хочу допить все и использовать бутылку. Можешь пить из моей, когда полетим домой.

— Хорошо. Держи.

Луна допила то, что осталось в полулитровой бутылке. Она опустила ее в чашу и наполнила, а потом вылила жидкость на землю.

— Ой, смотри, она опять заполняется.

Луна засмеялась.

— Что смешного?

— Я вижу, откуда она заполняется. Ты не можешь это видеть, но на дальней стороне озера стоит целый бак с этим зельем. Поэтому мы не будем делать то, что вроде бы нужно, то есть пить зелье, потому что чаша будет все время заполняться.

— Плохо, что мы не знаем подходящих чар, а то смогли бы настроить этот остров против зелья.

Луна снова засмеялась, настроение у Гарри поднялось.

— Но опустошать чашу бутылкой слишком долго, бак-то, наверно, большой. Дай-ка мне взглянуть…

— Гарри, на чашу наложены чары против любых типов магии. Я о таких слышала. О! Мне кажется, тот, кто накладывал их, вряд ли включил сюда бытовые чары.

— Вряд ли Scourgify помогло бы тут, даже если бы оно у меня получилось.

— Нет, оно, наверно, слишком сильное, надо попробовать что-то попроще.

— Хорошо. Fonticulus!

Струя жидкости последовала за движением палочки Гарри из чаши и разбилась на несколько ручейков, подходящих для полива цветов. Луна тоже использовала это заклинание, и жидкость полилась быстрее, но, одновременно с этим, чаша начала заполняться. Гарри и Луна попробовали снова, и чаша стала опустошаться быстрее, чем заполняться. Это можно было бы назвать красивым — тонкие струйки, фонтанчиками вытекающие из чаши и излучающие слабый зеленый свет.

Вот они уже увидели отверстие, откуда из невидимого источника в чашу поступало зелье. Гарри использовал заклинание в третий раз, чтобы помешать жидкости из бака соединиться с остатками зелья в чаше. Дети следили за тем, чтобы жидкость на них не попала. Показалось дно чаши, там, на дне, лежал золотой кубок. Луна аккуратно вытащила его и положила в свой рюкзак.

— Вот оно. На нем заканчивается твоя линия. Ой-ой!

Гарри оглянулся. Со всех сторон из воды поднимались бледные люди. Они не издавали ни звука, и у них на лицах не было никаких эмоций.

— Это точно ой-ой. Что будем делать?

— Давай…

— ВВЕРХ! — они быстро взлетели над толпой зомби. Гарри направил метлу к выходу, куда показывала Луна. Они приземлились на другом берегу, и увидели, что из пещерного озера вылезло еще больше зомби, которые приближались к детям. Гарри достал осколок бутылки из кармана и еще раз порезал руку. В этот раз рана получилась серьезнее, но кровь снова сработала и арка открылась. Дети выбежали до того, как медленно передвигающиеся мертвецы достигли их. Они остановились только для того, чтобы натянуть мантию-невидимку, и быстро полетели домой.

* * *

Где-то в Карпатских горах нечто меньшее, чем даже призрак, почувствовало что-то новое. Оно медленно осознавало себя, и вместе с тем приходила ярость, гнев на что-то, произошедшее с ним. Оно в какой-то мере понимало — произошло то, чего не должно было произойти, и кто-то в этом виноват. Но к этим чувствам добавилось новое — страх. Дух лорда Волдеморта не мог оставаться спокойным.

Оно не могло обрести своих реальных воспоминаний. Наконец, ему все-таки удалось это, но причина этого страха осталась непонятной. И эта невозможность вспомнить только усиливала страх.

Гарри и Луна вернулись домой, где их поджидали двое очень рассерженных взрослых. Молли Уизли связалась через камин с Лавгудами и предложила взять Луну и Гарри с собой на Диагон-аллею, где собиралась купить все необходимое к школе для старших сыновей. Когда Ларри поинтересовался, как там дети, то осознал, что происходит нечто очень нехорошее. К тому времени, как он обнаружил пропажу волшебных палочек, метлы и мантии-невидимки, его жена уже закончила свои дела на работе, «позвонила» домой и вскоре уже выходила из камина.

Раз уж их поймали, не было смысла прятаться. Дети успели только сказать, что искали сокровища, дальнейшие объяснения Селена выслушать не захотела. Гарри и Луна выслушали долгую и весьма эмоциональную лекцию, и на неопределенный срок лишились привилегии пользоваться палочками. Всю следующую неделю учеба должна была заменить им игру, в кровати их обещали загонять очень рано, а прямо сейчас их отправили в свои комнаты, даже без обеда. Это уже добавил Ларри, потому что запал Селены начал угасать.

Ее тирада оборвалась на полуслове, когда она заметила пораненную руку Гарри. Селена промыла ее, а потом использовала заживляющие чары. Пришел черед второй части лекции, в которой этот порез представлялся как яркий пример того, какой опасности они подвергались. Если бы он поранился серьезней? Если бы ему оттяпало какую-нибудь часть тела? А если бы они потеряли много крови? Где бы они смогли найти помощь?

Когда дети разошлись по комнатам, Гарри услышал, как тетя Селена кричала на дядю Ларри за то, что он безответственный и небрежный. Она кричала на него, а на них с Луной — нет.

Он сел на свою кровать и задумался. Это было так необыкновенно! Да, Селена и Ларри рассердились, но не орали. И не били. Когда мальчик увидел, как они рассердились, то покрепче сжал зубы, уверенный, что ему сейчас влетит по первое число. Но родители Луны только говорили с ними. Гарри не знал, как им это удалось, но теперь он отчетливо осознал, насколько неправильным было то, что они с Луной натворили.

Мальчик сидел в своей комнате и ждал. Дурсли часто наказывали его, оставляя без еды, но уже несколько месяцев такого не случалось. Гарри не знал, будет ли это для него сейчас труднее или легче.

Дети не обедали просто потому, что опоздали к трапезе. А когда ужин был готов, их попросили спуститься. Тетя Селена сказала, что не будет использовать голод как наказание, но припугнула их тем, что на ужин будут только хлеб и вода. Гарри решил, что взрослые сейчас будут есть все то, что так вкусно пахнет — на столе уже стояли плоские и глубокие тарелки. Селена принесла блюдо со свежими рулетами и большую кастрюлю супа. Она разлила суп по тарелкам и с улыбкой сказала, что суп — большей частью вода, а рулеты — просто хлеб. Горячий суп был невероятно вкусным, а рулетики — ну просто бесподобными. Дети умяли все в момент.

Гарри и Луне нужно было идти спать, как только они вымоют посуду. Когда они умылись перед сном, Гарри, как обычно, присел на кровать Луны, чтобы расчесать ей волосы. Селена заглянула к ним — удостовериться, что они не играют. Когда она увидела, что они делаю, то велела закругляться и расходиться по кроватям.

Гарри и Луна шептались, пока мальчик расчесывал девочке волосы.

— Мне жаль, что все так получилось, Гарри.

— Да, наверно, нам не следовало этого делать. Хотя это было захватывающее приключение.

— По-моему, там было не так уж опасно. Могло быть и хуже. Если бы я прятала сокровища, то не пользовалась бы только магическими ловушками.

— Да, но ведь не все могут видеть магию, как ты. Если бы я один там был, то ни за что бы не нашел ни внутренней пещеры, ни лодки. И не догадался бы что делать с зельем. В общем, далеко бы не продвинулся.

— Наверно, нам просто повезло.

— В следующий раз удача может от нас отвернуться. Кстати, что это за кубок?

— Надо спросить маму.

— Давай, только не сейчас. Если мы расскажем ей, что там были зомби, ядовитые зелья и куча магических ловушек, она опять будет ругаться. Пусть немного успокоится, а потом мы покажем ей кубок.

* * *

Гарри проснулся, как обычно, рано и пошел на кухню помогать с завтраком. Проходя мимо гостиной, мальчик заметил простыни на диване. Когда они с Селеной готовили завтрак, он спросил насчет этого.

— Я вчера очень рассердилась на мужа, Гарри. Хотя ваше наказание было серьезнее, ему тоже кое-что перепало, ведь он должен был отвечать за вас.

— Значит, это такое наказание — спать на диване?

— Да. Или нет. Не совсем наказание. Иногда муж и жена ссорятся, тогда им нужно немного побыть порознь, чтобы успокоиться. Когда такое происходит, то в гневе они могут наговорить друг другу много обидных слов, которые могут ранить любимого человека. И с этим надо быть очень осторожным. Никогда так не делай. Ведь даже когда ты успокоишься, извинишься и даже получишь прощение, может быть уже слишком поздно. Запомни это на случай, если поссоришься с любимым человеком, ведь можно запросто потерять свою любовь по глупости. И есть еще кое-что, чего нужно избежать. Когда ты злишься, то стараешься сделать как можно больнее другому человеку. Ни в коем случае так не поступай, Гарри. Уверена, что временами ты был готов придушить своих родственников, вернуть им ту боль, которую они причинили тебе. Но когда тот, кого ты любишь, вызывает в тебе подобные чувства, ты не должен поддаваться гневу. Даже если ты ее немного обидишь, то нанесешь очень сильный удар по вашим отношениям. И тут уж никакие извинения не помогут.

Гарри попытался все это осмыслить. Он не понимал, причем тут простыни на диване, но совет был очень хороший. Надо следить за собой, если вдруг они с Луной поссорятся. Конечно, они не собирались ссориться, но ведь когда-нибудь это случится, и тогда эти советы очень пригодятся.

* * *

В пятницу за детьми присматривала Розамонда Кроакер. В то время как Уизли гуляли по Диагон-аллее, Гарри и Луна были наказаны. Джинни и Рон без умолку болтали о том, что там увидели. Гарри и Луна согласились, что да, они пропустили нечто интересное, но, как сказала Луна, сейчас расстраиваться смысла нет.

* * *

Настал новый день рождения Гарри. Они провели весь день с Джинни и Роном. Поскольку старшие дети Уизли были в школе, то они часто играли вместе. После «охоты за сокровищами» родители Луны постоянно проверяли, на самом ли деле дети играют с Уизли.

* * *

На день рождения Гарри пришел дядя Олли. Он подарил ему набор для ухода за палочкой — льняное масло и кусок ткани в небольшой коробке. Ему было очень интересно, как продвигается их магическое образование. Когда ему рассказали о маленьком приключении детей и конфискации палочек, Оливандер немного встревожился и рассказал детям про Статут о Секретности. На это Гарри и Луна сказали, что все уже знают. Они заверили его, что их никто не видел — ни когда они летали на метле, ни когда надевали и снимали мантию-невидимку, ни когда колдовали с помощью палочек. Оливандер поинтересовался, какие заклятия они использовали, и дети сказали, что пользовались Lumos и Fonticulus, а потом Nox, чтобы «выключить» свет от палочек.

Оливандер еще раз подчеркнул, насколько важен Статут о Секретности, и сменил тему. В глубине души он даже гордился успехами детей.

Луна подарила Гарри колоду взрывающихся карт. Селена и Ларри презентовали немного одежды и две книги — «Путешествия с вампирами» Гилдероя Локхарта и «Остров сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона. Гарри прочел обе книги за несколько недель. Ему особенно понравился «Остров сокровищ». В другой книге было очень много скучных мест, в которых автор подробно описывал, что на нем было надето, или каким храбрым он был. Гарри считал, что Джим Хокинс был очень храбрым, но никогда не хвалился этим. К тому же и Гарри, и Луна считали, что описание зомби в книге Локхарта очень далеко от действительности. Они-то точно знали!

Дети так и не сказали Селене о кубке — просто не знали, как это сделать.

* * *

Гарри получил несколько писем от Ремуса Люпина. Там говорилось о родителях Гарри, о его бабушке и дедушке, которые погибли во время войны с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Рем каждый раз интересовался, как дела у Гарри, нравится ли ему его новая семья. Гарри и Луна отвечали на каждое письмо. А еще Ремус писал, что ищет новый дом, и обязательно пригласит Лавгудов на новоселье.

Гарри нравилось узнавать что-то новое о своих родителях, но ему казалось странным, что две трети всех историй Ремуса были о том, что происходило во время учебы в Хогвартсе. Он удивлялся этому, пока он не узнал, что после окончания школы Ремус жил в одиночестве.

* * *

Палочки были под замком почти до самого Хэллоуина. Однажды в субботу, когда они всей семьей красили стены и случайно пролили банку с краской, Селена выдала детям палочки и научила заклинанию Abstergo Tertilis, которое удалило пятно с ковра. Потом снова забрала их и спрятала.

* * *

Рон и Джинни жутко обзавидовались, когда узнали, что у Луны и Гарри есть волшебные палочки. Но они немного остыли, когда узнали, что с помощью палочек им можно было только делать уборку, и ничего больше.

Близнецы стали вести себя намного лучше, когда играли с другими детьми. Просто, когда они начинали играть в «Эй, ты», их игнорировали. Поэтому Фред и Джордж решили, что лучше играть по правилам, чем не играть вовсе.

Рон, наконец, понял, в чем проблема Гарри. Он решил, что Гарри нравится выполнять работу по дому, потому что он не знает, что такое квиддич. Мальчику казалось, если Гарри заинтересуется этой игрой, то забудет про свою уборку. Однажды после обеда Рон в мельчайших деталях описал Гарри игроков, правила, нарушения, рассказал о своей любимой команде «Пушки Педдл». Он так увлекся, что не заметил, как вместе с Гарри вымыл всю посуду. Миссис Уизли поблагодарила Гарри, а он улыбнулся и кивнул ей.

Потом он повернулся к Рону и сказал:

— Видишь, не так уж скучно, когда делаешь это с кем-то вдвоем.

Рон уже почти отчаялся вывести друга на путь истинный. Надо придумать что-нибудь еще.

* * *

— Да, сэр, чем могу помочь?

Ремус посмотрел на клерка и подумал, что тот ему кого-то напоминает. Может, бывший однокурсник?

— Я только что переехал и хотел бы подключить свой дом к каминной сети.

— Тогда вы пришли туда, куда надо. Вы заполнили заявление? А запрос на разъединение? Вы прежде не были подключены? Понятно. У вас есть разрешение на установку чар защиты каминной сети? Теперь вам нужно подписать вот здесь, чтобы подтвердить, что вы со всем ознакомлены, а читать все эти документы или нет, решать вам. Вот еще одно недавнее нововведение… относительно недавнее, ему четыре года. Это отказ от ответственности. В случае несанкционированного использования вашего камина Министерство снимает с себя всякую ответственность. А это разрешение на подключение к каминной сети. Его необходимо подписать и внести плату за подключение, до того, как мы придем к вам домой. У вас живут магглы по соседству? Тогда вам нужно оформить в аврорате временную безопасную точку аппарирования для рабочих, ведь они не видели ваш дом и добраться до него не смогут. Да, это не бесплатно, вы сможете узнать размер платы в аврорате. Спасибо. Приятного дня.

Ремус отошел от окна. Он долго размышлял, как ему обозначить свой дом в каминной сети. Он забраковал Волчье Логово, Дом Лунатика и Тупик Мародеров. Первые два — потому что они намекали на его «особенность». А последнее — потому что еще есть люди, испытывающие неприязнь к Мародерам. Точно есть? Да, он был уверен в этом. Пока никто не знает, кто такие Мародеры на самом деле, все в порядке. Спускаясь на лифте, он думал, что выбор названия дома — самая трудная вещь, которую надо сделать для подключения к каминной сети. Хмм… Он посмотрел на стопку пергаментов, которую держал в руках. Нет, пожалуй, это не самая трудная вещь. Он вздохнул, сел за ближайший стол и достал перо.

* * *

Альбус Дамблдор, великий волшебник и т. д. и т. п., сидел за столом в «Трех Метлах» и ждал, когда придет человек, которого он пригласил на обед. Элджи Кроакер вошел в ресторан и, заметив Дамблдора, подошел к нему.

— Альбус! Чем обязан твоему приглашению?

— Элджи! Присаживайся, пожалуйста. Я хочу сделать тебе предложение.

— Извини, Альбус, но я уже женат.

Дамблдор непонимающе посмотрел на своего собеседника, потом продолжил:

— Я хотел спросить — ты не мог бы ты преподавать в Хогвартсе?

— Я? Чему ты хочешь, чтобы я обучал? И почему ты спрашиваешь сейчас? Что-то случилось с одним из учителей?

— Нет, ничего не случилось. Твоя помощь мне понадобится только в следующем году. Шурин профессора Марсленда открыл охранную контору в Новом Свете, и по окончании семестра профессор подаст в отставку, чтобы присоединиться к нему. Меня так раздражает, что каждый год приходится нанимать нового преподавателя по Защите от Темных Искусств. Профессор Марсленд сказал, что его не будет в стране несколько лет. Я просто стараюсь подготовиться заранее. Обычно преподаватель сообщает о своем уходе сразу после летних экзаменов, или умирает, или еще что-нибудь происходит. Как в случае со старым профессором Манном, который был убит на летних каникулах, и мне пришлось искать замену в самый последний момент. Теперь, по крайней мере, у меня есть время подготовиться к учебному году.

— Сказать по правде, я не против быть учителем. Но я не смогу жить в замке. Я женат уже больше шестидесяти пяти лет, и мне бы не хотелось спать вдали от моей жены. А я уверен, что жить в замке она не согласится.

— Тебе не обязательно оставаться в Хогвартсе каждую ночь. Возможно, только раз в неделю нужно будет делать ночной обход.

— Я думал, для этого есть привидения.

— Они все время вспоминают свою жизнь, и не хотят мешать ночным свиданиям студентов. Даже Кровавый Барон не обращает внимания, если это не слизеринцы. «Оставьте их, директор. Они живут лишь раз». Глупые привидения.

Кроакер старался сохранить нейтральное выражение лица — он видел, что Дамблдор абсолютно серьезен.

— Ну что ж, я поговорю с Розамондой. Ничего не могу обещать, но мы подумаем над этим.

— Я не прошу большего. Кстати, как твой внучатый племянник, Невилл? Держу пари, натерпелись вы от его вспышек магии.

— На самом деле нет, у него их почти не было. Мы очень беспокоились, что он может оказаться сквибом. К счастью, обошлось, но великим волшебником он точно не станет.

— Абсурд! Сын Фрэнка и Алисы Лонгботтом — сквиб? Не смеши меня.

— Да ладно тебе, Альбус. Ты же лучше меня все помнишь. Алиса была волшебницей средней силы, если не слабее. Лучшая в зельях. Если бы не училась в одно время с Эванс, то стала бы лучшей ученицей. А Фрэнк… Я любил его, как сына, но если бы не война, аврором он бы не стал. Он был потрясающим загонщиком и мог стать профессионалом, но его чувство долга взяло верх. В тех столкновениях он выживал только благодаря тому, что хорошо уклонялся от заклятий, а потом обезоруживал Пожирателей Смерти без магии, на одних рефлексах. Ему никогда не давались щитовые чары. Слабый в магии и с отличным правым хуком — таков был Фрэнк. Может быть, у Невилла есть способности к чему-то еще, кроме магии. Посмотрим. В любом случае, мы любим его таким, какой он есть.

— Да, посмотрим.

Они расплатились, Кроакер ушел, а Дамблдор задумался.

«Сила — ее у него нет. Рефлексы? Бокс? Это не может быть правдой!» Дамблдор не мог дождаться, когда же мальчик попадет к нему, чтобы старый добрый волшебник начал готовить его к борьбе со Злом.

* * *

— Что ты делаешь, Луна?

— Это свежий выпуск «Придиры». Я пытаюсь разгадать Рунную Головоломку.

— А что это?

— Как многие другие древние письмена, волшебные руны могут иметь несколько значений. А если их перевернуть, то может оказаться, что это вообще другие руны. Нет никакой гарантии, что ты смотришь на руну правильно. Кроме того, они могут обозначать не только слова, но и просто звуки. Поэтому, когда их разгадываешь, нужно понять какие руны нужно совместить, чтобы получить звук или слово, а какие просто повернуть, чтобы найти правильное толкование. Для этого существует Рунный словарь, и Древнескандинавский словарь. Обычно руны зарифмованы. А еще есть ключ к расшифровке на английском. Мы собираем все ключи вместе, а потом пытаемся понять, что зашифровано этими рунами.

— Это трудно.

— Любое стоящее дело трудно.

— А разгадывание Рунных Головоломок — стоящее дело?

— Это занимательно, и помогает мне изучать руны. Мама уже давно учит меня Рунам. Знаешь, ты тоже можешь присоединиться. Она просто даст тебе почитать, когда будет учить меня.

— Хорошо, я спрошу ее. Тебе помочь?

— Да. Если я переверну эту руну вверх ногами, что получится?

Гарри взял Рунный словарь и стал перелистывать страницы, пытаясь найти толкование получившегося символа.

* * *

— Гарри! Письмо от дяди Ремуса!

— Я сейчас, тетя Селена!

— А, нет, не торопись. Оно нам, а не тебе. Ларри, Ремус пишет, что переехал в новый дом и приглашает нас на ужин. Ларри, ты свободен в эту субботу? Он просит, чтобы ты посвятил следующий номер своей газеты борьбе с правительством, поддержал революцию против бюрократов. Им надо вправить мозги, которые они, видимо, вынимают на ночь и не приносят на работу. Интересно, что это с ним?

* * *

— А у тебя тут мило, Ремус. Смотрю, дела пошли в гору.

— Когда ты воссоединила нас с Гарри, я решил, что мой старый дом слишком маленький, чтобы пригласить на ужин всех вас, как сейчас. Если ты не против, я бы мог иногда брать детей к себе на выходные. Я здесь живу уже почти год, но еще не видел местных достопримечательностей. Замок рядом с Таттерсхоллом, менее чем в пятнадцати милях отсюда, и старое аббатство в Бостоне (порт в Англии на юго-востоке Линкольншира). Я только два раза бывал на побережье Ла-Манша. Тут вокруг много всего интересного, думаю, детям понравится. Кстати, вас я тоже приглашаю.

— Спасибо, Ремус, мне кажется, это будет увлекательно.

— Тут ведь недалеко Ноттингем, так? — вставил свои два кната Ларри. — Я всегда интересовался Робином Гудом. И уверен, я напишу множество статей для газеты. Эти древние места обязательно скрывают какие-то тайны: привидения, тайные ходы, ужасные убийства. У меня безграничные возможности.

— Как дела в газете, Ларри?

— Все прекрасно. Хотя мы потеряли часть читателей, когда несколько месяцев назад умела миссис Сифорд. Новый ведущий рубрики «Советы для Безнадежно Влюбленных», кажется, никак не может найти контакт с аудиторией.

— От чего она умерла?

— Возраст. Милой старушке было больше ста восьмидесяти лет.

— Дядя Ремус!

— Да, Луна?

— Вы анимаг?

— Нет, а почему ты спрашиваешь?

— Потому что мама сказала, что Гарри может быть анимагом, у него есть келвар-магия, как и у вас.

— Келвар? — Ремус взглянул на Селену.

— Древнее слово для обозначения животных. У Луны — магическое зрение.

— Ваша темнее, и не такая, как у Гарри. А еще мы видели крысу с животной магией, но не понимаем, как это может быть. Крысы ведь не могут быть анимагическими, так?

— Нет, я никогда не слышал, что крыса может превращаться в другое животное. А где вы видели эту крысу?

— Это домашнее животное Перси. Ее зовут Короста.

— Она сейчас в Хогвартсе. И еще она, в самом деле, похожа на коросту.

— Гарри! — воскликнула Селена.

— Ну, она, в самом деле, не очень дружелюбная.

— И у этой крысы аура, как у анимага?

— Как и у Гарри.

— Я бы не хотел быть анимагом-крысой, это еще хуже, чем анимагом-змеей.

— Знаешь, Гарри, твой отец был анимагом.

— Правда?

— Да. Его анимагической формой был олень…

* * *

— Главный Инспектор Боунс, рад вас видеть.

— Мой помощник сказал, что вы поведали ему интереснейшую историю, да такую, что он теперь не знает, как поступить.

— Я тоже не знаю, что делать. Понимаете, у меня нет доказательств. Но если мои подозрения верны, то мы имеем преступника, разгуливающего на свободе, и невинно осужденного человека в Азкабане. Надеюсь, вы сможете мне помочь. По крайней мере, я буду спокоен.

— Может, вы расскажете все с самого начала?

* * *

— Здравствуйте, чем могу помочь? О! Вы мадам Боунс! Я узнала вас по фотографиям в газетах. О, нет! Фред! Джордж! Что вы на этот раз натворили?

— Миссис Уизли, пожалуйста, успокойтесь. Мы здесь не потому, что ваши дети что-то натворили. Хотя, может, все-таки завести дело на Фреда и Джорджа, как думаешь, Шек?

Высокий лысый чернокожий аврор рядом с ней сказал только: «Да, шеф», без всяких эмоций. Он увидел, как расширились глаза миссис Уизли, и слегка улыбнулся.

— Это аврор Кингсли Шеклболт, — они быстро обменялись приветствиями, и работников Министерства пригласили войти. — Мы проводим небольшое расследование, и нам надо поговорить с вашим сыном Перси.

— Перси? Но он никогда не делал ничего противоз…

— Мы ни в чем его не обвиняем, но надеемся, что у него есть важная информация, которая сможет пролить свет на одно преступление. Можно с ним поговорить?

Вскоре мальчик спустился к взрослым на кухню. Остальные дети Уизли собрались под дверью (кроме Билла, которого «это не колышет», он стоял чуть подальше, впрочем, тоже прислушиваясь к разговору на кухне).

— Перси, — начала мадам Боунс. — У тебя ведь есть домашний любимец, крыса?

Не успел Перси рта раскрыть, как крыса выпрыгнула у него из кармана и поскакала по полу.

— Accio крыса! — воскликнул Кингсли. Крыса плавно прилетела ему руку, извернулась и укусила. Аврор взял ее за загривок, чтобы она не смогла сделать это еще раз.

— Короста! Что вы делаете с моей крысой?!

Все, что они делали — это держали крысу и рассказывали ее историю. Кингсли наложил какое-то заклинание на нее. Видимо, результат его удовлетворил, и он кивнул Главному Инспектору. Она наколдовала клетку, и крысу поместили туда.

— Что все это значит, мадам Боунс?

— Мы думаем, что это не крыса, миссис Уизли, а анимаг, который, к тому же, является убийцей. Мы отправим его в штаб-квартиру авроров, превратим обратно в человека, и посмотрим, кого же мы поймали. Мистер Уизли, сожалею, что приходится забрать вашего питомца. Но ведь на самом деле крысой она не является, значит, питомца у вас и не было, так?

Перси прошептал:

— Нет. — Он все еще был в шоке.

— Ну что ж, приятного вечера. Кстати, Артур дома?

— Нет, он должен скоро вернуться.

— Жаль, значит, мы с ним разминемся. Передайте ему привет, а заодно и всей семье. Завтра будет великий день.

— Спасибо. Вы сообщите о том, что обнаружите?

— Обязательно. Однако если все окажется так, как мы думаем, то вы узнаете обо всем из газет.

* * *

Еду подали через отверстие в двери. Он не мог сказать, что чувствовал себя хорошо, но ужаса от близости дементоров не ощущал. Конечно, их же не было здесь, когда заключенных кормили — домовые эльфы, которые это делали, не могли находиться рядом с дементорами. Однако и утром дементора поблизости не было. Что-то произошло сегодня, только он не мог вспомнить — что. Домовик, который принес обед, что-то сказал. Узник поднялся с матраса и подошел к миске с едой. Мелькнула мысль, что эту «пищу» есть нельзя, но голод поборол гордость. Гордость! Ха. Какая могла тут быть гордость после лет, проведенных здесь? По крайней мере, он сохранил рассудок, в отличие от большинства его соседей.

Послышался звук, которого он не слышал уже очень давно. Звяканье металла о металл — очевидно, открывают дверь. И вот она открылась. Он поднял голову — фигура в проеме приблизилась к нему.

— Сириус! Сириус, ты свободен! Они арестовали Петтигрю. Они нашли его! Вставай, дружище. Давай убираться отсюда.

Ремус помог бывшему заключенному подняться. Сириус выглядел ошеломленным и не мог вымолвить ни слова. Ремус просто говорил, ведя его по коридорам, следуя за тюремщиком. Он помог другу переодеться в одежду, принесенную с собой, накинул на него тяжелый плащ и дал ему большую плитку шоколада. Они прошли к выходу из тюрьмы и добрались до пирса. Ремус помог Сириусу забраться в поджидающую их лодку. Солнце светило ярко, но было все равно холодно.

Сириус огляделся вокруг, хриплым от долгого молчания голосом спросил:

— Я свободен?

Ремус кивнул.

— Спасибо, Лунатик! — Сириус Блэк стиснул Ремуса Люпина в объятиях и заплакал.

Лодка довезла их до поста авроров на «большой земле». После недолгой бумажной волокиты (Ремус покрылся испариной, когда увидел идущего к нему аврора с папкой в руках) им разрешили воспользоваться камином, находившимся за массивной дверью.

Ремус кинул щепотку летучего порошка в огонь и вошел в камин вместе с Сириусом — тот еще слабо держался на ногах.

— Берлога Люпина! — воскликнул он, и завертелся в разноцветном вихре.

Рему удалось удержаться на ногах и не дать упасть другу, когда они прибыли. Сириус оглядел незнакомую комнату.

— Счастливого Рождества, Бродяга! — сказал Ремус, помогая ему устроиться на диване. Сириус заворожено смотрел на наряженную елку.

* * *

«Ежедневный пророк» от 25 декабря 1988 г. пестрел заголовками сенсационных сообщений:

СИРИУС БЛЭК НЕВИНОВЕН! ПИТЕР ПЕТТИГРЮ НАЙДЕН ЖИВЫМ!

ПРЕДПОЛАГАЕМАЯ ЖЕРТВА И ЕСТЬ УБИЙЦА!

ШЕСТЬ ЛЕТ В АЗКАБАНЕ! СОХРАНИЛ ЛИ РАССУДОК СИРИУС БЛЭК?

Ведущий специалист по дементорам отвечает: «Нет».

Подтверждение того, что система правосудия работает.

ГДЕ ГАРРИ ПОТТЕР?

Слухи утверждают, что Мальчик-Который-Выжил мертв.

* * *

Альбус Дамблдор, человек, разработавший одиннадцать способов применения крови дракона, сел в кресло в кабинете Министра Магии.

— Министр.

— Директор.

— Я возражаю против этих вопиющих вмешательств в личную жизнь. Разве мальчик недостаточно сделал для Волшебного Мира? Разве мы не можем дать ему хотя бы несколько лет пожить спокойно, по крайней мере, пока он не вернется к нам, чтобы учиться в школе?

— Министр.

— А, миссис Арснал! Пожалуйста, проходите. Дамблдор, вы знакомы с главой Отдела Регистрации и Учета?

— Собственно говоря, да. Глория, верно? Вы тогда только-только поступили в Хогвартс, а я был Старостой Школы, если память мне не изменяет.

— Все верно, господин директор.

— Пожалуйста, зовите меня Альбусом.

— Хватит, вы можете обменяться любезностями в другое время. Вы принесли досье?

— Да, вот оно.

— Министр, я возражаю…

— Вы возражаете с тех самых пор, когда я послал вам сову. Вы игнорировали все мои сообщения, но почему-то сейчас решили снизойти до меня. Давайте быстрее закончим с этим делом. Хмм, день рождения, родители, спонтанная магия, потеря семьи. И ЭТО ВСЕ? Где все остальное?

— Дайте, пожалуйста, мне взглянуть, министр. Да, вы видите, вот здесь? Тут должен был быть локон волос ребенка, а стандартный набор заклинаний обновит досье автоматически. Если родители не присылают локон два года подряд, то это магическое досье отправляет нам соответствующий сигнал, а мы связываемся с родителями сами. Это досье было закрыто до нужной даты, поэтому сигнала не последовало.

— Так значит, мальчик, возможно, мертв?

— К сожалению, министр, так и есть, — сказала миссис Арснал.

— Что это такое, миссис Арснал?

— О, это список людей, которые пытались получить доступ к этому досье после его закрытия.

Дамблдор протянул руку:

— Можно взглянуть? Хмм, полагаю, это к лучшему, что досье было закрыто. Похоже, Пожиратели Смерти тоже пытались найти Гарри Поттера.

— Дайте посмотреть. МакНейр не был Пожирателем смерти, а эти двое были оправданы.

— А что насчет Лавгуд?

Миссис Арснал просияла:

— Миссис Лавгуд? Она работает в Отделе Тайн. Примерно в это время она оформляла бумаги — хотела усыновить родственника, если я правильно помню.

— Я хочу знать, зачем ей понадобилось это досье. Уилсон!

— Уинстон, сэр. Да?

— Приведите, — он взглянул на документ, — ко мне Селену Лавгуд прямо сейчас. Она работает в Отделе Тайн.

— Да, сэр.

Чуть погодя в кабинет вошла красивая женщина с длинными светлыми волосами.

— Вы хотели меня видеть, министр?

— Я хочу знать, зачем вам понадобилось досье Гарри Поттера.

— Что? О… эээ… да. На самом деле, это довольно глупо. Моя дочь — она примерно на год младше Гарри Поттера — решила выйти за него замуж. Ну, я и подумала, что, возможно, их стоит познакомить, но получить доступ к досье я не смогла. Вот и все.

Дамблдор улыбнулся. Он не зондировал никого из находящихся здесь — никогда не знаешь, кто сможет засечь несанкционированную легилименцию — но то, что он считал «с поверхности» показывало, что женщина говорит правду. Увидев недовольство на лице министра, он решил немного повеселиться.

— Она все еще хочет замуж за Гарри Поттера?

— Нет. Она решила, что выйдет за кузена, которого мы усыновили. Зато получить в мужья Гарри Поттера хочет ее подруга, Джинни Уизли.

— Ах, да. Младшенькая Артура и Молли.

— Может, вы все покинете мой офис? Мне нужно работать!

Директор благожелательно улыбнулся. Все прошло как нельзя лучше. Он остановил расследование и изрядно достал министра. Сегодня можно спать спокойно.

* * *

— Вставайте, ну же.

— А? Что?

— Что такое, дорогой?

— Ничего-ничего, тетя Селена. Мне просто нужен дядя Ларри на несколько минут.

— Гарри, ты знаешь, который час?

— Да. Но вы попросили разбудить вас в это время.

— Точно. Извини, спросонья не вспомнил.

— Что происходит?

— Небольшая задумка Гарри, мне нужно идти. Осталось всего несколько минут, ты пока спи.

— Ммм, ладно…

Двое «заговорщиков» спустились на первый этаж.

— Много уже успел сделать?

— Я же почти закончил. Я думал, вы захотите мне помочь, — идею предложил Ларри. Мужчине и мальчику предстояло много работы.

— Извини, ну вот я здесь. Сколько тут вкуснятины!

— Да, и почти все готово. Только подносы нужны.

Ларри наколдовал двум подносам короткие ножки, разложил на них столовое серебро, чашки и салфетки. Гарри достал блюда с едой из духовки.

— Готово. Ты уверен, что донесешь? Тогда пошли, Гарри.

На верхней ступени лестницы их пути разошлись. Ларри пошел в спальню взрослых, Гарри — в комнату Луны. «Свет», — произнес он, тем самым «включая» волшебные свечи. Луна с трудом разлепила глаза и увидела Гарри с подносом, полным всяких вкусностей.

— С Днем Святого Валентина, Луна.

* * *

— Мистер Бродяга, Мистер Лунатик желает выразить свое отношение к вашему столь долгому пребыванию в том мрачном доме. Я бы хотел, чтобы ты проводил больше времени здесь. По крайней мере, пока не будешь выглядеть как мертвец. Тот музей темных искусств, который твоя семья гордо именовала своим домом, вряд ли пойдет на пользу твоему душевному состоянию.

— Мистеру Лунатику следует прежде поставить штамп в паспорте, чтобы капать мне на мозги на законных основаниях. Ремус, я должен сделать это. Я чувствую, что мне это нужно — очистить эту часть моей жизни до того, как начать все сначала.

— Но с тем постоянно вопящим портретом и Кричером, который портит все, что ты пытаешься сделать, уйдут годы на то, чтобы привести все в порядок. Не нужно столько ждать. Давай я познакомлю тебя с Лавгудами, они очень хорошие люди. Кроме того, я обещаю тебе сюрприз, когда ты встретишься с ними.

— Хорошо, но дай я хотя бы приготовлю гостиную и кухню к приходу гостей.

— Бродяга, ты не пожалеешь об этом.

* * *

— Сириус.

— Цисси! Добро пожаловать в мою скромную обитель. А это должно быть Драко! Когда я тебя видел последний раз, ты и ходить-то не умел.

— КТО ПОСМЕЛ ОСКВЕРНИТЬ ДРЕВНИЙ И БЛАГОРОДНЫЙ ДОМ БЛЭКОВ?!

— Черт, — тихо пробормотал Сириус. — Это кузина Нарцисса, мама, — он наложил чары безмолвия на картину и повернулся к гостям. — Простите, это портрет моей мамаши. Она только и делает, что кричит.

— Ты немного разочаровал ее, когда ушел из дома. Зато она была счастлива, когда узнала, что ты убил тех магглов. Не знаю, расстроится ли она сейчас, когда известно, что ты невиновен.

— Ну, извини, что я не убийца, разочаровавший ее. Мне безразлично ее душевное состояние. Она мертва, и этот визжащий портрет — все, что от нее осталось. Несмотря на все ее хвастовство и ненависть, она была довольно несчастной женщиной. Но хватит о ней. Могу я чего-нибудь вам предложить? Драко, будешь бисквиты?

— Мам, можно?

— Да. Ты не против, если я немного поброжу по старым местам?

— Нет, не против, проходи прямо. Только ни к чему не прикасайся. Там могут встретиться довольно опасные вещицы.

— Я смогу позаботиться о себе, дорогой кузен. Добби, пошли.

— Кричер.

— Да, глупый хозяин. Чего отвратительный отпрыск семьи Блэков хочет от Кричера?

— Присмотри за Нарциссой и ее эльфом. Удостоверься, чтобы они ничего не трогали.

— Кричер сделает.

Драко расширившимися глазами смотрел на место, где только что был эльф.

— Почему вы позволяете ему разговаривать с вами подобным образом? Если любой из наших эльфов позволит себе подобное, то будет наказан.

— Что? А, ты о Кричере. Не думаю, что наказание что-то изменит, да и не хочу я это делать. Что ж, пойдем, кузен, найдем бисквиты.

— Значит, вы на самом деле не убивали тех магглов? Мама и папа раньше говорили, что заблуждались насчет вас, а теперь они о вас совсем не говорят.

— Скажи мне, Драко, что ты думаешь о магглах?

— Они — паразиты, к которым надо относиться соответственно. И, конечно, им нельзя учиться вместе с волшебниками.

— Не могу сказать с уверенностью, но держу пари, что твой отец вложил кучу денег в мир магглов, в маггловские компании. Еда, которую ты ешь, выращена магглами, и одежда, которую ты носишь, если и не сшита магглами, то ткань, из которой она сделана, определенно произведена ими. Даже волокно, из которого эту ткань сделали, выращено магглами. Дело в том, Драко, что магов слишком мало, чтобы обеспечить волшебный мир теми вещами, которыми мы пользуемся каждый день. Подумай над этим. Они не едят нашу еду и не носят нашу одежду.

Драко уставился на Сириуса.

— Я никогда не задумывался над этим…

— Что ж, вот твои бисквиты и чай. Цисси, это твоя чашка.

— Ты приказал своему эльфу следить за нами. Впрочем, это неважно, я пришла не для того, чтобы что-либо красть. Ты знаешь, что он не любит тебя?

— В самом деле? Я бы сказал, что он меня ненавидит. Доставляет кучу хлопот.

— Не хочешь его продать? Он хочет работать на меня. Пока мы ходили, он все время об этом говорил.

— Даже не знаю. Иметь домовика под рукой очень удобно. Как насчет обмена?

Нарцисса посмотрела на своего эльфа.

— Это возможно. Наш эльф умелый и старательный, но тратит много времени на самобичевание. Хотя лучшего предложения ты все равно не найдешь.

— Ты умеешь готовить? — спросил Сириус эльфа Нарциссы.

— Да, мастер Блэк, Добби хорошо готовит. И убирается, и делает покупки…

— Ты хочешь работать на меня?

Добби недоуменно посмотрел на него.

— Хочу, хочу, хочу, хочу… — повторял он, пока Нарцисса его не прервала:

— Что ты решил? Меняешь или нет?

Сириус взглянул на Добби, который быстро-быстро кивал головой.

— Да, меняю. Ты найдешь Кричеру лучшее применение, чем я, а у меня найдется подходящая работенка для Добби.

Они произвели необходимый ритуал, и вскоре домовые эльфы обзавелись новыми хозяевами. Сириус послал своего нового эльфа очищать от докси портьеры в гостиной, сказав, что скоро к нему присоединится. Добби улыбнулся и исчез.

— Приятно было снова повидаться с тобой. Не забывай меня, Нарцисса.

— Сириус, меня интересует такой вопрос. Сейчас, когда ты свободен, ты возьмешь опеку над своим крестником?

— Гарри Поттером? Я не могу его найти. Может, у тебя есть какие-нибудь идеи?

— Ни малейших. Думаешь, слухи о его смерти правдивы?

— Когда Мадам Максим спросили, есть ли вероятность того, что Гарри будет обучаться в ее школе, она ответила «маловероятно». Будь это просто слухи, она бы стала в красках расписывать, как хорошо учиться в Шармбатоне, какие там все гостеприимные, и так далее. Даже если бы она знала, что Гарри пойдет в Хогвартс, то сказала бы хоть что-то в поддержку своей школы. Думаю, она что-то знает, что-то очень нехорошее.

Нарцисса удивленно на него посмотрела.

— Ты бы прекрасно учился в Слизерине, Сириус. Пойдемте, Драко, Кричер. До свидания, Сириус.

* * *

Сириус поднялся в гостиную, чтобы очистить портьеры на окнах.

— Добби избавился от докси, Самый Черный хозяин (игра слов Black — черный, Blackest — самый черный).

Сириус потряс головой. Ох уж эти эльфы!

— Добби, может, будешь звать меня просто Сириус? Кстати, хоть я и знаю, что ты не можешь предать хозяйку, но все же ответь — что не дал ей украсть Кричер?

Добби показал на черный амулет, который лежал в стеклянной шкатулке, вместе с дюжиной других побрякушек.

Сириус достал палочку, открыл шкатулку и быстро выхватил амулет. Швейцарский Армейский Нож пытался порезать его руку, но был «успокоен» оглушающим заклинанием.

Сириус рассмотрел амулет. Тот был плоским и не открывался. Он решил отнести вещицу к ликвидаторам проклятий в Гринготтс, чтобы те разобрались с ней.

— Вот это она хотела взять, хозяин Серьезный (опять же игра слов Sirius — Seriously).

— Спасибо, Добби. Давай посмотрим, что еще мы успеем привести в порядок до прихода гостей, это будет в выходные.

* * *

Камин полыхнул зеленым, и Ремус сошел с маленькой ступеньки в гостиную.

— Привет, Сириус. Я первый?

— Да. Ты, как всегда, рано. Хорошо, что я так давно тебя знаю и заранее все приготовил.

Ремус усмехнулся и собирался что-то сказать, но тут снова активизировался камин. Маленькая девочка с длинными светлыми волосами, споткнувшись, выпала из камина с визгом «Уииии!». Сразу за ней вылетел коротко стриженный черноволосый мальчик в очках в проволочной оправе, который тоже верещал «Уииии!». Они посмотрели друг на друга и рассмеялись, потом поднялись и огляделись. Заметив Ремуса, дети подбежали обнять его.

— Здравствуйте, дядя Ремус! — одновременно сказали они.

Следом из камина вышла высокая стройная блондинка, очевидно, мать девочки. За ней показался коренастый темноволосый мужчина.

Сириус представился семье Лавгудов: Ларри, Селене, Луне и Гарри, они с ним тоже поздоровались. Блэк заметил, что Ремус улыбается.

— Ладно, Ремус, колись. Ты же сейчас лопнешь. Что у тебя на уме?

— У меня две новости. Во-первых, тебе нужно благодарить Луну — это она узнала, где прячется Петтигрю.

Сириус замер от удивления, а Луна просто смотрела на него, улыбаясь.

— Видишь ли, мисс Лавгуд обладает даром магического зрения. Она заметила крайне необычную крысу, спросила меня об этом феномене, и это стало первым звеном цепочки, которая привела к твоему освобождению.

Луна уже открыла рот, но, услышав мамино предупреждающее «Луна!», сказанное шепотом, и поймав ее взгляд, промолчала. Она была МИССИС Лавгуд! И не важно, что мама говорит. Ну ладно, сегодня она будет хорошей девочкой, раз так надо.

Сириус поблагодарил Лавгудов, и особенно Луну.

Затем Ремус продолжил.

— А второй сюрприз — это проделка, достойная Мародеров. Это шалость, оставившая с носом всю страну. Только пять человек и пара гоблинов…

— И Кроакеры, — вставила Селена. Ремус удивленно приподнял брови.

— И дядя Олли, — добавили Луна.

— Правильно, мой дядя Оливандер.

— Хорошо, только восемь человек знают это, и ты станешь девятым… — он сделал драматическую паузу.

«Да», — подумал Ремус, — «Как же это всегда раздражало Бродягу!»

— Сириус, я хочу представить тебе твоего крестника. Знакомься, Гарри Поттер Лавгуд. Гарри, это твой крестный отец, Сириус Блэк.

Два взгляда встретились.

— Гарри! О, Гарри! Я же тебя с пеленок не видел!

* * *

После знакомства — более долгого, чем ожидал Сириус — все прошли к столу. Из Добби вышел превосходный официант. Ни Гарри, ни Луна прежде никогда не видели домового эльфа. После еды дети попросили разрешения погулять по дому.

— Конечно, можно, только не поднимайтесь на второй этаж. Я там еще не убирался.

Когда они вышли из гостиной, Сириус позвал Добби.

— Убедись, что они не пошли наверх, — он повернулся к остальным гостям. — В доме много темномагических предметов. Конечно, я не думаю, что они разбросаны где попало, но я тут не был с детства — все может быть. По крайней мере, первый этаж чист, никаких неприятностей они не должны встретить. Кроме, разве что, портрета. — И он рассказал о портрете матери, и о том, что его невозможно снять.

* * *

— Сюда, Гарри.

— Мы же не собираемся идти в ту дверь, правда?

— Нет. Мы пойдем туда, куда указывают черные линии, идущие от твоего шрама.

— Луна, если у меня есть черные оттенки в ауре от смертельного проклятия — это значит, я злой?

— Я так не думаю. Но, как знать, ты можешь быть опасен. Мы пришли. За этими портьерами. Ух ты, кажется, на них наложены заглушающие чары. Интересно, почему?

О заглушающих чарах они знали все. Иногда Селена и Ларри накладывали их вокруг стола, чтобы дети не слышали их разговор. А иногда и на дверь спальни взрослых — вообще непонятно, зачем. Когда дверь была закрыта, не было слышно вообще ничего.

— Тут ведь нет спускового механизма, так? — спросил Гарри.

Луна прищурилась, посмотрела внимательно.

— Нет, заклинание ни с чем не связано. Давай раздвинем портьеры и посмотрим, — Луна шагнула вперед и потянула за старую ткань, являя миру портрет старой женщины. Изображение двигалось, как на фотографиях в газетах и на картинках в книжках Луны. Кажется, портрет что-то говорил, но Гарри не слышал, поэтому подошел поближе.

— …вы, поганцы, что вы делаете древнем и благородном доме Блэков?!

— Эмм, здрассьте. Я — Луна, а это — Гарри. А вы кто?

— Я — Вальбурга Блэк. Это мой дом.

— Вы — просто картина.

— Гарри, не будь таким грубым. Приятно с вами познакомиться, миссис Блэк. У вас очень красивый дом.

Похоже женщина на минуту смягчилась.

— Спасибо, — затем спокойно спросила. — Что вы здесь делаете?

— Мы ищем сокровища. Я думаю, они спрятаны в стене за вашим портретом.

— Как вы догадались? Никто, кроме меня, этого не знает!

— Ну, Луна знает.

— Откуда ты это узнала?

Луна пожала плечами.

— Магия.

— Ты чистокровная волшебница? Как тебя зовут?

— Я же сказала — Луна.

— Нет, твоя фамилия?

— Лавгуд.

— Лавгуд? Не помню никого мало-мальски знаменитого из Лавгудов. А какая девичья фамилия твоей мамы?

— Оливандер.

— Ах! Знаменитая древняя семья лучших производителей волшебных палочек. Что вы делаете в моем доме?

— Дядя Сириус пригласил нас на ужин. Взрослые еще разговаривают, а мы решили погулять по дому. А теперь, пожалуйста, отдайте нам сокровища.

— Грабители! Вот вы кто. Вы — воры! Вы мелкие, противные, грязные, вероломные… — список оскорблений становился все громче и грубее.

Сначала Луна и Гарри взялись за раму и попытались сдвинуть картину, но у них ничего не вышло. Портрет только стал вопить еще громче. Луна отошла назад и потянула за собой Гарри, у которого глаза были как блюдца.

— Я никогда и половины этих слов не слышал, — прошептал он.

— Я тоже. Похоже, просто так нам не пройти. Гарри, пошли в гостиную. Там на столе лежала волшебная палочка. Кажется, это Сириуса, но я не уверена.

— Что ты собираешься делать?

— Помнишь, что мы делали, когда мама вернула нам палочки?

— А ты думаешь, сработает?

— Не знаю, должно.

Гарри пошел в гостиную и взял палочку. Тут, откуда ни возьмись, появился Добби.

— Нельзя красть волшебную палочку Сириуса-сэра! Непослушный мальчик!

— Я не краду ее, просто хочу ее взять ненадолго. Мне нужно наложить заклинание на портрет.

— Этот сквернословящий портрет опять ругается?

— А то! Но мы думаем, что можем это исправить. Только нам нужна палочка.

— Хорошо. Но Добби будет с вами! Добби должен знать, что вы ее не украдете!

— Тебя зовут Добби? Привет! А я — Гарри, — Домовик внезапно обнаружил, что пожимает протянутую руку мальчика. — Пошли!

Он побежал обратно к картине, которая все еще кричала.

— Мерзкая, мерзкая картина! Говорит ужасные вещи о Серьезном хозяине.

— Начинай, Гарри.

— Abstergo Tertilis!

Серый луч пошел от палочки к портрету, попал на край картины, примерно на высоте пояса, и на месте краски появился маленький белый кружок, примерно дюйм в диаметре.

— Наверно, это потому что палочка не твоя. Спорим, своей бы ты удалил больше краски? Давай посмотрим, пропустит она нас теперь, или нет, — Луна зашла в зону действия заглушающих чар и, кажется, что-то сказала. Вальбурга продолжала истошно кричать.

— Повтори еще разок. Может, сотрем часть ее.

Гарри наложил заклятие еще раз, на это раз стерлась часть ноги. Старуха пыталась убрать ее, но потерянная часть так и не вернулась.

Луна опять шагнула в область действия чар, и на этот раз она взялась за край картины и отодвинула ее. За холстом, прямо в стене, была небольшая ниша. Там лежала горка золота и кое-что еще. Луна взяла это и показала Гарри.

— Это медальон. Интересно, чей он? «S» сделано в виде змеи. А он открывается?

— Кажется, нет. Гарри, линия от твоего шрама тянется к нему. Но есть еще линия, ведущая от медальона туда же, куда ведут четыре остальных линии от шрама. Мне кажется, что бы там ни было на другом конце, к этому «чему-то» ведут все другие твои линии. Нам надо проверить кубок. На, возьми, положи в карман.

Он сунул медальон в карман, и дети вернули картину на место, потом отошли немного назад.

— Это было интересно. За вами спрятана ниша, полная золота.

— И вы украли его! Вы обворовали дом Блэков!

— Нет, мы его оставили. Как бы мы его потратили? Но, все равно, спасибо, что показали.

— Вы не украли золото?

— Нет. Но я так думаю, Сириус будет рад узнать о нем. Спасибо за пароль.

— НЕЕЕЕЕТ! — закричал портрет.

— Добби, вернешь палочку на место?

— Да, Гарри. Но картина все еще ругается.

— Мы пойдем и скажем Сириусу, что мы сделали, пусть он обо всем позаботится.

Они вернулись в столовую.

— Нашли что-нибудь интересное, детишки? — спросил Сириус, впрочем, не ожидая ответа.

— О, да. За картиной, что висит вон там, есть секретная ниша, полная золота.

— За портретом моей матушки? Как вы это обнаружили? И откуда вы узнали пароль?

— Луна обнаружила секрет. И мы, э… в общем, мы позаимствовали вашу… — последнее слово он произнес так тихо, что никто его не расслышал.

— Вы позаимствовали мою что?

— Вашу палочку, — сказала Луна. — Мы подумали, что если припугнем портрет, то он нас пропустит. И получилось. Теперь мы знаем пароль «Ab initio Тьма».

Селена грозно посмотрела на детей и спросила:

— Вы угрожали картине волшебной палочкой?

— Она ругалась на нас нехорошими словами.

— После того, как вы ей угрожали, ничего удивительного.

Сириус прервал ее:

— Нет, Селена. Я уверен, что она ругала их до того, как ей пригрозили. Ее словарю грязной ругани позавидует любой маггловский моряк. Где сейчас моя палочка?

— Я дал ее Добби, чтобы он положил ее туда, откуда я взял.

Глаза Сириуса расширились.

— Гарри, не делай так больше. Это противозаконно — давать домовым эльфам или гоблинам волшебные палочки.

Это привело к дискуссии о законах и домовых эльфах. Гарри и Селена отстаивали позицию «Свободу домовым эльфам!», а Сириус полагал, что «они не хотят ничего, кроме как служить нам». После нескольких минут диспута Селена решила, что пора бы и честь знать.

* * *

Когда Лавгуды вернулись домой, Селена повернулась к детям.

— Гарри Лавгуд! Никогда больше не пользуйся чужой палочкой без разрешения! И не смей никому угрожать ею! Слышишь меня? Владение волшебной палочкой подразумевает огромную ответственность, а я не думаю, что вы отнеслись ко всему серьезно, молодой человек!

— Это была моя идея! — воскликнула Луна.

— Тебя это тоже касается. Теперь оба спать, быстро!

— Да, мам.

— Да, тетя Селена.

* * *

Сириус и Ремус посмеялись над проделкой детей, спустились в холл и сняли заглушающие чары.

— Ты неблагодарный предатель. Ты осквернил благородный дом Блэков…

— Какой там был пароль, Лунатик?

— «В начале — Тьма». Только первая часть на латыни.

— Ab initio Тьма.

— Неплохо. Похоже, теперь у нас есть куча денег на неотложные нужды.

— Эээ, Бродяга, посмотри сюда.

Сириус посмотрел на тот участок полотна, на который указал друг.

— Как, черт побери, Гарри это удалось?

* * *

Когда дети поднялись наверх, они положили медальон в тайничок, где уже лежал кубок.

— Что будем делать с этим?

— Я не знаю. Будем хранить, пока не разузнаем, что это за магия в них. Это может занять много времени. Никогда не видела подобных заклинаний.

— Мне не нравится мысль, что во мне есть что-то Темное.

— Со временем мы от этого избавимся. Я не хочу, чтобы тебя что-то держало, кроме меня.

— Спасибо, Луна, я люблю тебя. Спокойной ночи.

— И тебе спокойной ночи, муж. Я тоже тебя люблю.

Поцеловавшись, Гарри и Луна разошлись по своим комнатам.

Для каждого человека время течет по-разному — быстро или медленно. Взрослым всегда не хватает часов в сутках, чтобы доделать то, что они еще не успели. Когда у них появляется возможность делать то, что им нравится, время летит незаметно. Кстати, в качестве примера теории относительности Эйнштейна, скажу, что время для Гарри и Луны тащилось еле-еле. Часы занятий чтением, арифметикой, рунами, казалось, длятся годами. А если в будущем должно произойти что-то интересное, то время ожидания становилось вечностью.

Пришла весна, а с ней и день рождения Луны. Уроки продолжались, все те же: чтение, письмо, арифметика, география, мировая история и история Великобритании. Гарри, когда его спросили, объяснил Сириусу, что за заклинание они использовали на картине, и в следующий раз, когда дети пришли к нему в гости, портрета миссис Блэк уже не было. Селена и Ларри заметили, что дом стал намного красивее: Сириус поменял обои, освещение, повесил на окна красивые шторы, а на пол — новые цветные ковры. Старшие Лавгуды решили, что дом стал в миллион раз лучше, ну а дети вообще не заметили никаких изменений.

* * *

Наступило лето, и Лавгуды поехали в Грецию, где посещали древние храмы, руины и другие исторически-значимые места. Они провели несколько дней в обществе фавнов и дриад. Фавны развлекали их историями о боевых магах, которые сражались с нацистами и войсками Гриндевальда во время Второй Мировой Войны. А дриады рассказывали о волшебных созданиях, которые обитают в их лесу — о грифонах и драконах, ореадах, горных нимфах, которые изредка спускаются с Балкан, о бамффсах (очень похожи на волшебных волосатых слонов) и о помяторогих хропаках. Ларри особо заинтересовали дальние родственники единорогов, и он попросил «древесных леди» рассказать о них поподробнее. Гарри и Луна в подарок от дриад получили волшебные семена. Когда семья вернулась из поездки, Селена договорилась, чтобы Гарри и Луна изучали магическим путем современный и древний греческий язык.

В Греции с Луной произошло нечто, сделавшее ее известной. Ее Зрение усилилось, поэтому она смогла заметить скрытые магические следы, когда любовалась со скалы Эгейским морем. Скрытые — но не для людей, подобных ей. Селена помогла ей наложить на всю семью чары магического зрения, и Лавгуды прошли через пещеру, полную ловушек, к тайному храму Дианы. Волшебное правительство Греции вручило им награду за вклад в историю, и следующие два дня семья провела на раскопках в компании магов-археологов. Селена была очень горда этим, но втайне досадовала, что Луна обнаружила все ловушки, которые были на их пути, как и сами археологи. Сама-то она не заметила почти ни одной. Когда Луна вела их через пещеру, то дети всю дорогу обсуждали то, что видела девочка. Как только она описывала Гарри магическое поле, тот сразу же предлагал способы его обойти. Удивительно, но он почти всегда оказывался прав. Селене даже показалось, что даже без наложенных чар магического зрения он высказывал бы правильные суждения — как будто заранее знал, как надо справиться с той или ной ловушкой.

Будучи в Греции, Гарри и Луна выкроили минутку, чтобы побыть наедине. Они достали карту мира, которую дал им Ларри, и, найдя с помощью солнца стороны света, обнаружили, что объект, магически связанный с Гарри, находится либо в Албании, либо в Боснии и Герцеговине. Было очень трудно определить точно, потому что два-три миллиметра на карте — это сотня километров на самом деле, поэтому даже маленькая ошибка могла свести на нет все их усилия. Дети не знали, что им делать с этой информацией, но решили, что лучше знать хоть что-то, чем ничего.

* * *

День рождения Гарри прошел почти незамеченным, кроме нескольких «С Днем Рождения», прозвучавших шепотом.

Гарри и Луна, и, часто, Ларри, а иногда и Рон с Джинни ходили на экскурсии с Ремусом и Сириусом по достопримечательностям в окрестностях Линкольншира и Ноттингемшира. Гарри и Луна впервые в жизни увидели привидение, когда были в замке недалеко от Линкольна. Это был норманнский рыцарь, и говорил он только по-французски. Ларри немного знал язык, но рыцарь не желал с ними общаться, мотивируя это тем, что не хочет разговаривать с деревенщинами. Они оставили невежливого призрака в одиночестве в его руинах.

Лавгуды также познакомились с другом Ремуса, отцом Джоном. Тот пригласил их на ужин, но Селена беспокоилась, что дети могут ненароком нарушить Статут о Секретности, и не хотела говорить ни да, ни нет. Ужин так и не состоялся, но Ремус обещал, что у них еще будет шанс.

* * *

Пришла осень, близнецы Уизли уехали в Хогвартс на первый курс. Рон и Джинни (а Молли — особенно) почувствовали, что в Норе стало намного тише. Гарри и Луна стали посещать их намного чаще. Когда Селена замечала, что они отлынивают от домашней работы и уроков, то грозилась, что ограничит их время у Уизли. После таких предупреждений дети снова занимались усердно, поэтому их привилегии не снимались.

* * *

В конце сентября Селена отправилась на международную конференцию составителей заклинаний. Луна и Гарри, как могли, уговаривали Ларри взять их в путешествие по Озерному краю, пока мамы нет. Наконец он сдался и согласился. Поэтому, когда Селена была в Университете Мискатоник, остальная часть семьи находилась в гостинице в городе Шеп. Ларри взял напрокат машину, и они побывали в замке Мункашир, на Ирландском озере, рядом с Уайтхэвеном, осмотрели водопады и озера, посетили музей Лорела и Харди, и однажды — следуя туда, куда показывала Луна — попали в городок Литтл-Хенглтон. Девочка попросила отца остановить машину примерно за милю до города. Они были на вершине небольшого холма, и перед ними расстилался великолепный вид на город. Луна убедила отца дойти до города пешком.

Они сошли с дороги и пошли вслед за ней. Был прекрасный осенний день, небо — голубое и только легкие облака медленно плыли по ветру. Лавгуды шли по тропинке, как вдруг Луна остановилась.

— Что-то случилось, ромашка? — спросил Ларри.

— Да, папа. Тут какие-то чары впереди. Похоже, магглоотталкивающие. Они прямо перед нами, и распространяются очень широко в обе стороны. Кажется, больше ничего нет, наверно, можно идти дальше.

Они продолжили свой путь, но ничего не почувствовали, когда миновали эти чары. Однако вскоре Луна снова остановилась.

— Здесь еще какие-то чары. Они другие. Эти… — она прищурилась. — Похоже, они не пускают ведьм и волшебников. Папа, что будет, если волшебник попытается пройти через такие чары?

— Я не знаю, елочка. Всякое может быть. Это выглядит как ловушка? — он знал, что дочка может каким-то образом видеть магические ловушки.

— Они очень похожи на магглоотталкивающие чары, их соединяет ментальное заклинание.

— Тогда, наверно, это обычные чары «Держись-Подальше-Отсюда». Если пересечешь их, то внезапно подумаешь, что надо срочно завершить какое-то незаконченное дело. Смотрите. — Он сделал широкий шаг вперед, затем вернулся обратно. — Вы знаете, пора бы нам возвращаться. Поздно уже.

На самом деле даже до обеда было далеко.

— Хорошая идея, пап. Может, ты пойдешь к машине и подождешь нас там? А мы скоро вернемся.

— Не задерживайся, апельсинчик, — и Ларри пошел обратно по тропинке, которая привела их сюда.

Когда Ларри скрылся из виду, дети достали волшебные палочки. Старшие Лавгуды до сих пор строго следили за тем, как дети используют палочки, и держали их в шкафчике с алкоголем. Они не догадывались, что Луна могла видеть, как реагирует механизм замка на различные комбинации рун, поэтому она очень быстро смогла найти нужную последовательность. Дети могли брать палочки, только когда Ларри работал над очередной статьей, и пользоваться ими недолго. Они тренировались в использовании заклятий из «Стандартной Книги Заклинаний», и получалось почти все. Они уже умели левитировать объекты и производить простые превращения. Хотя они не понимали, зачем нужно превращать спичку в иголку, но научились и это делать. А еще они обнаружили, что Луна могла изменять наложенные заклинания. Поскольку девочка видела, как выглядят те или иные чары, то могла играть с ними, меняя форму и структуру заклинания, и наблюдая получившийся эффект.

Гарри и Луна изучали некоторые волшебные предметы в доме — набор «живых» чайных ложек, Негаснущие Свечи, замок, на который был заперт шкафчик с огневиски — пытаясь определить, как «отключить» наложенные на них заклинания (впрочем, успеха так и не добились). Они предположили, что предметы, связанные со шрамом Гарри, могут быть защищены с помощью магии, и умение «выключать» заклинания было бы очень кстати. Но пока дети и близко не подошли к решению этой задачи.

Луна подобрала с земли камень.

— Гарри, толщина магического поля метров пять. Я никогда такого не видела, но думаю, что если ты пересечешь его, на другой стороне оно не будет оказывать на тебя влияния.

Она превратила камень в часы (они не работали, но выглядели как настоящие) и кинула вперед.

— Гарри, пожалуйста, достань мои часы, они на другой стороне волшебного поля.

Гарри улыбнулся и побежал. Но стоило ему преодолеть всего несколько футов, как он остановился и повернул назад.

— Гарри, ну пожалуйста, принеси мои часы.

— Нет, мне нужно… я должен… эээ…

— Сделаешь все, как только часы достанешь.

— Хорошо, — он взглянул на часы, потом обернулся к Луне. — Может, пойдем отсюда?

— Нет, Гарри. Попробуй идти спиной вперед. Пожалуйста, достань мои часы.

Мальчик сделал шаг назад. Сделал еще один, или, по крайней мере, попытался, но никак не мог заставить свои ноги идти. Он опустил ногу, но теперь ему надо было переместить дальше все его тело, иначе он упадет. И он пошел обратно, несмотря на все просьбы Луны. Он вышел из поля действия чар, приблизился к Луне, но не остановился, а продолжил идти. Луна схватила его за рукав, вернула ему палочку, и они вместе пошли обратно к машине.

В тот вечер они гуляли вокруг гостиницы.

— Извини, Луна, я просто не мог не уйти.

— Все в порядке, Гарри. Это было очень мощное заклинание, а мы еще новички в магии. Когда мы станем опытнее, то вернемся туда. А пока — давай проведем приятный вечер вдвоем, муженек.

Он улыбнулся ей:

— Я уже благодарил тебя за то, что ты подарила мне такую чудесную семью? — Луна покачала головой. — В таком случае, спасибо.

И, взявшись за руки, они пошли обратно в гостиницу.

* * *

— А, мистер Блэк, проходите, пожалуйста.

— Спасибо, мистер Циммерман. Я не ожидал, что вы откликнетесь так быстро.

— У нас в Гринготтсе время — деньги. Поэтому перейдем сразу к делу. Как видно из отчета, основу чар составляет заклинание, ограничивающее круг лиц, которые могли бы открыть медальон. Я полагаю, это ограничение было наложено владельцем этой вещи.

— Вы узнали, кто его владелец?

— Имя я вам не назову, но кое-что разузнать удалось. Этот медальон охраняется от посягательств тремя проклятиями. Первое разрешает доступ только кровным родственникам. Другие два определяют пол того, кому можно открыть этот предмет. Любое из этих проклятий гарантирует место в лечебнице Святого Мунго тем, кто не соответствует условиям.

— Надеюсь, никто не пострадал?

— Что вы, мистер Блэк. Мы же профессионалы. Не думаю, что мы не справились бы с этими чарами. Судя по всему, их накладывал студент. Хотя этот студент и обладает обширными познаниями в области темной магии, но он всего лишь любитель.

— Так что насчет владельца? Вы говорили, вам удалось что-то разузнать.

— Да. Вот содержимое медальона. Оно было уменьшено, и мы увеличили его, бесплатно, между прочим.

— Спасибо.

— Вы можете и не знать, но волшебные фотографии могут сохранять, помимо прочего, магические следы. Я могу с уверенностью утверждать, что чары на медальон накладывала юная леди справа на снимке. Она очень мне кого-то напоминает, но я не могу сказать, кого.

— Но вы точно можете узнать другую девушку на снимке.

— Да, должен сказать, я рад, что не общаюсь с миссис Малфой регулярно. Думаю, я не смог бы спокойно смотреть ей в глаза после того, что я тут увидел.

— Другая девушка — это ее сестра, Беллатрикс, она отбывает пожизненный срок в Азкабане. А комната, где сделан снимок, скорее всего — гостиная Слизерина.

— Ах, да. Что ж, вы можете идти. Оплатить наши услуги вы можете у любого гоблина в холле.

* * *

— Мистер Инглиш, мисс Нельсон, я вне себя от возмущения! Я в ужасе! Поймать студентов в чулане для метел в такое время!

— Пожалуйста, профессор Кроакер, не отнимайте баллы!

— К сожалению, директор настаивает, чтобы подобные вещи наказывались. Поэтому я снимаю один балл с Гриффиндора и один — с Хаффлпаффа. Кроме того, я назначаю вам двоим взыскание… — он сверился со своим пергаментом, — в следующий вторник, с восьми двадцати до восьми сорока на Астрономической башне. Не опаздывайте и не приходите раньше. Мисс Шонекер и мистер Томашевски будут там с восьми до восьми двадцати. Простите, но из-за такого большого количества взысканий, я могу выделить вам только двадцать минут.

— Спасибо, профессор.

— А теперь, молодой человек, будьте джентльменом и проводите мисс Нельсон до ее гостиной. Я жду вас около двери на кухню — знаете, где она находится? — через десять минут, ровно. Быть пунктуальным — это очень важно.

Когда двое студентов уходили по коридору, он услышал, как Уэйд Инглиш спросил:

— Но ведь вход в гостиную Хаффлпаффа тут, за углом. Зачем он мне дал десять минут, чтобы добраться до кухни?

— Замолчи, я сейчас тебе покажу…

Элджи Кроакер вздохнул.

— Вы живете только раз, — пробормотал он.

Если он обязан проводить здесь две ночи в неделю, пусть это будет не зря. Как бы он хотел быть сейчас со своей женой. Нужно сказать Дамблдору, что в следующем году он не будет преподавать.

* * *

Пришла зима вместе со снежными ангелами и драконами, игрой в снежки и Рождеством. Второй год подряд Гарри получал подарки в этот праздник. Он подумал о Дадли, и чем больше вспоминал о нем, тем больше убеждался, как мало тому доставалось — не в смысле вещей, конечно, а в чем-то другом, настоящем. Гарри не мог выразить это словами, но было что-то неправильное в том, как тетя Петунья и дядя Вернон выражали свою любовь к сыну. Он тряхнул головой. Это все было в прошлой жизни. Сейчас у него есть дом и семья. Мальчику вдруг захотелось кого-нибудь обнять… неважно кого.

* * *

— Сириус.

— Цисси, приятно тебя снова видеть.

— Вижу, ты избавился от портрета своей матери. Хочешь что-нибудь повесить на его место?

— Я нашел эту фотографию, но она слишком маленькая.

— Сириус! Отдай мне ее! Кто тебе показал, где она была?

— Никто. Просто мне стало любопытно, что ты нашла такого интересного в этом кулоне. Это ведь Беллы, так?

— Да. Я полагала, она наложила чары, не дающие никому, кроме меня, его открыть. Видимо, я ошибалась.

— Держи свой кулон, счастливого Рождества.

— Не думаю, что я должна благодарить тебя за то, что ты вручаешь мне чужую собственность в качестве подарка.

— Тогда, может, ты возьмешь это?

— Подарки? Для меня и Драко? Сириус, мы никогда с тобой не были близки, особенно в юности. Почему ты это делаешь?

— Потому что ты — часть моей семьи. Может, мы не стали близкими людьми, но по-своему, это очень важно. Я потерял многих друзей и хочу сохранить то, что у меня осталось.

— Даже не знаю, что сказать…

— Если не знаешь, что сказать, лучше помолчи.

— Откуда эти слова?

— Не помню. Не будем о грустном, почему ты не взяла с собой Драко?

— Потому что, вскоре после того, как мы побывали у тебя, он задал отцу несколько неуместных вопросов, за что и был наказан. Я подумала, лучше этому не повторяться.

— И ты еще удивляешься, почему мне не нравится твой муж. Скажи, ты счастлива с ним?

— Я счастлива с ним.

— А теперь скажи честно.

— Мне с ним надежно.

— Не лучший выбор, который ты могла сделать.

— Кто бы говорил о выборе, мистер Сначала-Делай-Потом-Думай-И-Закончи-В-Азкабане.

— Ууу! Но если бы ты думала, перед тем как действовать, то давно бы уже ушла из Малфой-мэнора. Теперь тебе есть, куда пойти.

— Спасибо, Сириус.

— И постарайся не дать мужу вырастить из Драко свою копию. Пусть ребенок думает своей головой. Думаю, у тебя получится сделать это, не разозлив его отца.

— Поживем — увидим. Счастливого Рождества, Сириус.

— Тебе тоже, Нарцисса. Спасибо, что заглянула.

* * *

В Рождественскую декаду Лавгуды постоянно либо принимали гостей, либо сами ходили в гости. Чаще они гостили у Уизли, и наоборот (обычно это были Рон, Джинни и близнецы). Фред и Джордж получили свои палочки, конфискованные после второго предупреждения об использовании магии несовершеннолетними.

Лавгуды были желанными гостями и в доме Сириуса, где получили еще одну порцию подарков и поздравлений. Сириус подарил Гарри и Луне тренировочные метлы, хотя уже знал, что у них есть опыт полета на настоящей. У учебных метел были отличия от настоящих — ограничители скорости и максимального расстояния, на которое они могли удаляться от заданного объекта. Оба параметра определяли родители.

* * *

Лавгуды снова посетили «Болото» спустя несколько дней после Рождества. Там они познакомились с сестрой Элджи, миссис Августой Лонгботтом, и ее внуком Невиллом. Луне и Гарри он показался ужасно тихим и стеснительным. Пока взрослые вели светскую беседу, дети решали, чем бы заняться.

— Можем пойти погулять! Слепим снеговика-дракона или еще что-нибудь?

— Нет, бабушка рассердится, если я запачкаюсь. Зато я знаю, как играть в шахматы.

— Но нас трое. У меня тут есть колода взрывающихся карт…

— Я не знаю, как в это играть.

— Мы тебя научим.

На том и порешили.

Когда родители/опекуны/бабушка пришли забирать детей домой, то увидели нечто необычное. (Ларри и Селена только сегодня познакомились с Невиллом, и знать не знали, насколько странное зрелище предстало перед их глазами.) А миссис Лонгботтом и Элджи Кроакер никогда не видели, чтобы Невилл так весело смеялся.

— Что ж, Августа, — сказал Элджи сестре, — мне кажется, надо пересмотреть планы на пасхальные каникулы.

— Правильно считаешь, Элджи. Я приглашаю Гарри и Луну к нам в гости.

— Спасибо, Августа. Уверена, детям у вас понравится.

Взрослые распрощались, позвали своих ребятишек и разошлись по домам.

* * *

— Вы взяли зубные щетки?

— Да, мам.

— Гарри, ты уже упаковал носки?

— Да, тетя Селена.

— Вы оба должны все время помнить о Статуте Секретности. Мы же не хотим, чтобы к дяде Ремусу пришли авроры и стерли память всем его друзьям? И ведите себя хорошо.

— Да, мам.

— Да, тетя Селена.

* * *

— Спасибо за ужин, отец Джон.

— Всегда пожалуйста, Луна. Мой друг Ремус просил отвечать на все ваши вопросы. А вам уже не терпится, да? Ох уж эта детская любознательность. Что ж, не будем сердить моего друга. Спрашивайте, отвечу на любые вопросы.

— Почему вас зовут «отец»?

— Это старинный знак уважения, обычай, появившийся еще у первых христиан. Святой Павел в своих записях называл себя духовным отцом людей, которым он проповедовал.

— А кто такой святой Павел?

— Он один из тех, кто написал Библию.

— А что такое Библия? — спросила Луна.

— Это переводится как «Книга», — подсказал ей Гарри.

— Ух, ты. Книга, которая называется «Книга»?

— Да. Вы знаете греческий? Удивительно! Это собранные вместе записи, описывающие историю нескольких тысячелетий, начинающуюся от создания Творцом нашего мира. В Библии много мудрых изречений, таких как «Возлюби ближнего, как самого себя», «Не обмани», «Не укради», «Почитай старших», «Если кто-то ударил тебя по щеке, подставь другую»…

— Твой дядя и тетя пользовались этим, чтобы бить тебя по всем четырем щекам (две на лице и две… внизу). — Хихикнула Луна. Гарри закатил глаза. Он уже не считал, что сам виноват, что его били родственники. Новые опекуны много раз наказывали его, но никогда, какой бы ни был проступок, не били.

— Что такое? Над тобой кто-то издевается, сынок?

Ремус вмешался в разговор:

— Уже нет. Раньше Гарри жил с жестокими родственниками, но все в прошлом.

— Да, Луна спасла меня, и мы поженились… Ой!

— Ты спасла Гарри, чтобы выйти за него замуж? А вы не считаете, что слишком молоды для брака?

— Мама тоже так думает. Но я не понимаю, почему она может быть замужем, а я — нет.

— Может, потому, что она сначала стала взрослой, а только потом решила выйти замуж.

— Ну, может быть. Но я все равно не понимаю, почему я должна ждать?

Отец Джон усмехнулся:

— По закону вы не можете пожениться, пока не станете совершеннолетними.

— Вот черт!

— Луна!

— Прости, дядя Ремус. Но ведь мистер Кроакер ничего об этом не говорил.

— А что сказал мистер Кроакер? — спросил Ремус.

— Он сказал, что молодожены должны устроить свадебную церемонию, а потом большую вечеринку, но важнее всего свадебные клятвы. Мы пропустили вечеринки и церемонии и просто поклялись друг другу.

Отец Джон снова усмехнулся:

— То есть вы поклялись любить друг друга в болезни и здравии, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?

Ремус почувствовал, как его охватил страх. Они что, играли со свадебными клятвами?

— Нет.

Он вздохнул с облегчением.

— Мы поклялись любить, уважать и оберегать друг друга, — сказал Гарри.

— Лаконично и по существу. Но вам придется повторить это, когда вы вырастете.

— Это значит, я больше не могу жить с Луной? И мне придется вернуться… — казалось, он не сможет вымолвить больше ни слова.

— О, нет, Гарри! Мистер и миссис Лавгуд приняли тебя в свой дом, разве нет? Они сделали тебя частью их семьи без всякой женитьбы. Ты будешь жить с ними, а потом вырастешь и станешь прекрасным молодым человеком.

— А как вы думаете, во сколько лет люди становятся совершеннолетними?

— В девять, — заявила Луна.

Отец Джон расхохотался, но его веселье угасло, когда он увидел, что Люпин даже не улыбнулся.

— Ремус, друг мой, с тобой все в порядке? Выглядишь так, словно на ежа сел.

— Что? Нет-нет, все прекрасно. Извини, Джон. Думаю, нам с детьми пора по домам.

— Хорошо, я провожу вас. Рад был с вами познакомиться, Гарри, Луна.

* * *

— Я не ослышался и все понял правильно? Чтобы обвенчаться, вы поклялись любить друг друга, так?

— Да.

— Вы чувствовали что-нибудь, когда произносили клятву?

— Нет.

— Нет. Ну, кроме только рук Луны — мы держались за руки.

— А вы не заметили голубого сияния, после того, как произнесли клятву?

— Нет, — ответили дети хором.

— Хорошо.

— Но потом появились голубые линии, соединившие наши руки.

Ремус посмотрел на руки детей:

— Сейчас их нет.

— Нет, есть. Они волшебные, а я могу видеть магию.

— Хочешь сказать, голубые линии все еще тут?

— Да.

— Я тоже их видел, летом в Греции. Тетя Селена наложила на нас чары магического зрения. А когда пришли люди из правительства, она держала нас за руки так, чтобы линии никто не увидел.

Ремус с силой провел ладонью по лицу и отправил детей спать.

* * *

— Спасибо, что забрал детей на уик-энд, Ремус. Не представляешь, как приятно хоть немного побыть в тишине.

— Мне не в тягость, Селена. Не могла бы ты отправить детей куда-нибудь погулять, чтобы мы с тобой могли поговорить наедине?

— Конечно, подожди немного.

Через несколько минут они остались в гостиной одни.

— Итак, о чем ты хотел со мной поговорить?

— Я обнаружил, что они женаты.

Селена кивнула:

— Я была уверена, что они все разболтают.

— На самом деле это не их вина. Только тот, кто разбирается в магических клятвах, смог бы понять, что к чему. Я проводил исследования в этой области еще до того, как Джеймс и Лили поженились. Поэтому я сразу все понял, едва только расспросил их кое о чем. Луна была крайне разочарована, что закон не позволяет им жениться до совершеннолетия.

— Закон в данном случае мало что решает, верно? Это как с гравитацией. Полагается, что все вещи должны падать вниз, но птицы-то летают.

— Давай не будем проводить аналогий. Я все тщательно проверил — связь очень сильная. Ты не думала над тем, как можно ее разорвать?

— Ты с ума сошел, Ремус? Ты не видел мальчика, когда он только появился у нас. Он начинал трястись, стоило на него сердито взглянуть или повысить голос. «Проверил все тщательно»… Да если ты разрушишь эту связь, ты разорвешь его сердце. Я не могу так с ним поступить!

— Но ведь может так случиться, что они влюбятся в кого-нибудь другого.

— Если их «супружеская жизнь» не удастся, все будут в проигрыше, Ремус. Если я разорву их связь сейчас, то есть вероятность, что дети никогда в жизни не смогут полюбить. А если оставить все как есть, они будут любить друг друга как брат и сестра. Если же они влюбятся в кого-то другого, то, скорее всего, возненавидят друг друга. Поэтому пока не имеет смысла причинять им боль, тем более — все равно результат будет плохой. Лучше я попытаюсь научить их любить друг друга по-настоящему.

— Об этом еще рано задумываться, они ведь еще маленькие. Трудно представить, чтобы они любили друг друга, как взрослые.

— Я бы так не сказала, уже есть проблески их будущих «взрослых» отношений. Гарри расчесывает Луне волосы, это раз. Второе, они вместе моют посуду. Ремус, Луна не просто обладает магическим зрением, она может понять самую суть вещей. А Гарри — мы вылечили его шрамы, но то, как с ним обращались, оставило свой след в его характере. Не знаю, как ты, но я уже вижу намеки на то, какими людьми они вырастут.

— Что ж, хорошо. Я не буду больше поднимать эту тему. Ты кому-нибудь еще рассказывала?

— Нет. Даже Ларри не знает.

— Почему ты ему не расскажешь?

— Шутишь? Я, конечно, его очень люблю, но ты же видел его. Ты знал, каким он был, пока не ушел из авроров?

— Нет, не знал.

— Тому Ларри я бы сказала. А этому… может, когда-нибудь.

* * *

Наступила весна, и пришла пора опробовать рождественские подарки. Утром в понедельник, на следующий день после пасхи, дети надели одежду для игр (видимо ту, которую не жалко — прим. пер.), взяли свои новые метлы и вместе с Ларри отправились по каминной сети в Болото. Там их встретила миссис Кроакер и проводила на задний двор, немаленькую часть которого занимал пруд (который, как ни странно, вовсе не был похож на болото). Их уже ждали мистер Кроакер, миссис Лонгботтом, Невилл и еще одна женщина с короткими седыми волосами и желтыми глазами.

— Здравствуйте! Меня зовут мадам Хуч, профессор Кроакер попросил научить вас искусству полета на метле. Мистер Лавгуд, настройте, пожалуйста, метлы вот на ту отметку и задайте максимальный радиус удаления в тридцать метров, а высоту — три метра, после этого мы начнем. Мистер Лонгботтом, не надо так на меня смотреть. У вас новая тренировочная метла, и мы ее настроим на высоту двух метров. Как только вы ощутите всю радость полета, то сразу забудете о боязни высоты.

Гарри и Луна прекрасно провели время и многому научились. Луна, как оказалось, летала на метле неправильно, и Гарри подмечал ее промахи. Мадам Хуч помогала им все делать как надо. Невилл, несмотря на свою боязнь высоты, тоже учился, а Лавгуды помогали ему перебороть его страхи. Спустя короткое время он уже ничего не боялся и получал удовольствие от полета.

На следующий день к ним присоединились Джинни и Рон. В окружении других детей Невилл не думал о своих страхах, и научился летать вполне сносно. Рон и Джинни уже знали основы (они видели, как летают их старшие братья) и скоро летали наравне со всеми.

«Уроки» продолжались несколько дней. На самом деле дети все усвоили уже на первом занятии, дальше они просто летали под присмотром мадам Хуч. Она создавала им полосы препятствий или играла с ними в игру «Следуй за лидером». К тому же она рассказала им о квиддиче и дала потренироваться с мячами. Дети кидали квоффл — Невиллу это не понравилось, потому что он никак не мог ни поймать этот мяч, ни точно подать пас. Потом они учились бить по бладжерам, это не давалось девочкам. Луна могла защититься от бладжера, но не отбить, куда хотелось. А Джинни была очень легкой, и когда она пыталась отбить бладжер, то каждый раз чуть не сваливалась с метлы. Снитч ловить они даже не пытались, так как тренировочные метлы были слишком медленными.

Однажды Луну и Джинни попросили прийти в платье. Мадам Хуч учила их летать по-дамски. Такой способ полета не подходил для большинства игр, но обеим девочкам понравилось летать «как леди».

В конце недели мадам Хуч отчиталась перед взрослыми. Гарри летал превосходно, будь он постарше и имей хорошую метлу — он стал бы прекрасным игроком в квиддич. Луна и Невилл усвоили основы, а последний, возможно, даже станет неплохим загонщиком, если будет тренироваться. Рон и Джинни тоже хорошо летали, и, как Гарри, могли занять любую позицию в команде. Родители/опекуны поблагодарили мадам Хуч за работу, Элджи расплатился с ней, как было условлено, и пригласил навестить их летом, чтобы оценить успехи детей. Учительница ответила, что это будет зависеть от обстоятельств.

* * *

— Профессор Кроакер!

— Профессор МакГонагалл, чем могу помочь?

— Правда ли, что большинству студентов вы назначаете отбывать взыскания на Астрономической башне?

— Да.

— И что, по-вашему, они должны там делать?

— Ну, я направляю туда провинившиеся парочки только со старших курсов. И они там делают то, что обычно делают парочки на Астрономической башне.

— Профессор! Как вы можете…

— Очень просто. Я даю им немного уединенности, не так много, чтобы возникли проблемы. Я не слежу за ними, только накладываю специальные чары, которые предупредят меня, если будет «слишком жарко».

— Вы ЧТО?!

— Ну, чтобы все было в пределах разумного.

— Я не могу в это поверить!

— Вы были замужем, Минерва?

— Да, была. Мой муж погиб в войне против Гриндевальда. Не понимаю, к чему вы клоните?

— И вы встретили его в Хогвартсе?

— Да, мы учились на одном факультете, он был старше меня на год.

— И вы хотите сказать, что ни разу не пытались найти какой-нибудь укромный уголок, чтобы побыть наедине?

— МИСТЕР КРОАКЕР! Мы никогда не делали того, что делают некоторые из этих детей!

— Они ничего такого не делают. Я просто дал детям место и немного времени чтобы поговорить и пообниматься, но как только сработают мои чары, они мгновенно лишаются этой привилегии. Просто вспомните себя в их годы, а потом уже говорите, сделал ли я что-то ужасное. Вспомните. После можете говорить все, что хотите.

* * *

Наступил день рождения Луны, а значит, лето было уже не за горами. Вся семья усердно учила немецкий язык, древний и современный, несколько диалектов, потому что отпуск было решено провести в Шварцвальде — горах на юго-западе Германии. Там они пытались переводить надписи на древнегерманском, которые были изображены на старинных обелисках — для этого старшим Лавгудам пришлось вспомнить свои навыки в чтении рун, а младшим — учиться этому. Они посетили шахты гоблинов (и изрядно поломали голову, пытаясь понять, что означает знак в виде перечеркнутого красного круга, внутри которого было слово «Дисней»), были на одной из частей «Времен года» Вагнера. Кстати, это показалось детям ужасно скучным, а Ларри припомнил то, что слышал однажды: «Репутация древних германцев как бездушных людей, необоснованна. Они сочиняли оперы, которые продолжались несколько дней». Гарри подумал, что если бы Вагнер не создал оперу, то точно написал бы очень неплохой рассказ. А еще Ларри выяснил, что на севере Германии обитают Помяторогие Хропаки, но Селена не стала изменять маршрут их путешествия, так что ему не суждено было их увидеть.

* * *

Лавгуды вернулись в Англию, к своей обычной жизни. В конце июля дети возобновили занятия полетами. Иногда их навещала мадам Хуч, в перерывах между сменами в квиддичном лагере, который находился где-то Швейцарии. После долгих уговоров Ларри, наконец, сдался и отдал детям метлу, которую они уже дважды использовали в своих приключениях. Это был Нимбус, модель «Королева Виктория», модификация для авроров. Мадам Хуч разрешила детям летать на ней, когда они учились ловить снитч. Как оказалось, эта метла не слишком подходила для квиддича — отличный разгон, но отвратительная маневренность. Гарри несколько раз догонял снитч, но поймать его смог лишь однажды. По мнению мадам Хуч, он прекрасно справлялся, даже несмотря на неподходящую метлу. Когда настала очередь Рона опробовать метлу мистера Лавгуда, то он улетел так далеко, что мадам Хуч пришлось за ним погоняться, чтобы вернуть обратно. Рон сказал, что не смог справиться с управлением, но потом шепотом признался Гарри, что просто хотел посмотреть, как быстро эта метла могла летать.

* * *

В течение лета Ремус все время устраивал Гарри и Луне экскурсии по историческим местам. Однажды он взял их на пляж, но Ремус не был бы Ремусом, если бы не начал «грузить» детей информацией о делах давно минувших дней. Он рассказывал, как Наполеон решил прорыть туннель под водой, чтобы перебросить в Англию свои войска. Как была уничтожена Непобедимая Армада, когда английские маги заколдовали навигационные карты испанцев и вызвали шторм, потопивший вражеский флот. Рассказывал о Дюнкеркской операции, о "Ченнеле" (название тоннеля под Ла-Маншем, соединяет Великобританию с Францией). Гарри и Луна стоически выдержали его лекцию, а потом весело и беззаботно играли и плавали в Северном море.

Лето заканчивалось, и старшим детям Уизли нужно было покупать вещи к школе. На этот раз вместе с ними посетить Диагон-аллею напросились Гарри и Луна. Зайдя в книжный магазин, они были просто очарованы, но так как у них не было ни одного кнатика, то о покупке книг речи не даже шло.

* * *

Неделю спустя после нового дня рождения Гарри, в среду, когда Селена была дома, Луна и Гарри занимались послеобеденной уборкой дома. Селена была наверху и не следила за ними, поэтому у детей была прекрасная возможность попрактиковаться в использовании заклинаний первого уровня (второй уровень им еще не давался). Но недавно у них получились чары Wingardium Leviosa, и сейчас, когда они убирали со стола, Гарри применял их, чтобы переместить посуду в раковину. Селене было достаточно взмахнуть палочкой, чтобы собрать все грязные тарелки со стола, а ему приходилось делать взмах и произносить «Wingardium Leviosa» над каждым прибором в отдельности. К тому же надо было полностью сосредотачиваться на том, чтобы посуда долетела до «места назначения» в целости. Мальчик хотел сделать то же самое со столовым серебром, но ложки и вилки постоянно падали, поэтому их он решил перенести без помощи магии. Гарри закончил с тарелками, и принялся за чашки и стаканы. Он левитировал стакан и, указывая направление палочкой и сконцентрировавшись на нем, заставил его лететь к раковине.

В это самое время в кухню зашла Селена. На ней было вечернее платье изумрудного цвета без рукавов. Луна раскрыла рот от удивления.

Селена улыбнулась, увидев выражение лица дочери. Лучшего комплимента и быть не могло.

— Тебе нравится? Мы с папой собираемся отметить годовщину свадьбы в нашем любимом ресторане.

Тут она почувствовала, как что-то ударило ее сзади. Селена повернулась и увидела Гарри в нескольких шагах от себя. Она посмотрела вниз — почти над полом в воздухе «плавал» стакан, из которого прямо на платье вытекла струйка тыквенного сока.

— О, нет!

— Ой, извините. Я сейчас уберу пятно! — Гарри достал палочку и начал произносить заклинание. — Abstergo Tert…

— Нет! Стой! — воскликнула Селена. Гарри замолчал на полуслове. Миссис Лавгуд достала свою палочку и объяснила:

— Это платье шелковое, на него нельзя накладывать простые чистящие чары, тут нужно специальное заклинание. Nulla Tempus!

Область вокруг пятна засветилась белым. Потом белый цвет сменился красным.

— К сожалению, заклинания для чистки шелка и других деликатных тканей хранятся в тайне Гильдией Уборщиков.

Луна пристально вгляделась в заклинание.

— Никогда не видела такого цвета, — прошептала она.

— Это красный, — сказал ей Гарри.

— Нет, цвет магии такой… странный.

— Это заклинание остановки времени, вряд ли ты могла раньше его видеть. Оно не даст соку впитаться в ткань, и пятно не будет увеличиваться. По крайней мере, пока платье не отнесут в чистку, что я и собираюсь сейчас сделать. Палочки! — Селена протянула руку, и дети отдали ей свои волшебные палочки. — Хорошо. Я сейчас переоденусь и займусь платьем. Что касается вас — сначала посуда, потом руны. Я скоро вернусь.

Она поднялась наверх, быстро переоделась и с помощью каминной сети отправилась в волшебную химчистку в Хогсмиде.

Только когда Селена уже получила на руки чистое платье, до нее дошло, что стакан летал сам по себе.

* * *

— Счастливого Рождества, Цисси! Привет, Драко!

— Счастливого Рождества, Сириус.

— Драко, проходи в гостиную и познакомься с Гарри и Луной. И оставь пока в покое подарки, мы их откроем позже.

— Значит, твой муж не пришел?

— Нет. Он узнал, что здесь будут Уизли, и решил, что у него сильно болит голова.

— Я бы солгал, если бы сказал, что мне будет его не хватать, но ради тебя, скажу, мне очень жаль.

— Перестань. Лучше представь меня своим гостям.

* * *

— Здравствуйте, я — Драко Малфой.

— Привет, я Гарри Лавгуд, а это — Луна Лавгуд.

— Вы чистокровные?

— А что это значит?

— Это значит, что в вашей семье очень долгое время были одни волшебники.

Гарри и Луна посмотрели друг на друга, пожали плечами и снова обернулись к новому знакомому:

— Не знаю, я никогда не спрашивала. Мои мама и папа — волшебники, и бабушка с дедушкой тоже.

— И мои мама с папой были волшебниками, но моя тетя — маггл. А это важно?

Драко был сбит с толку:

— У вас разные родители?

— Да, мы кузены, — ответил Гарри, держась своей легенды.

— О, конечно это важно! Чистокровные, без сомнения — самые талантливые маги и волшебницы.

— В самом деле? Что же делает их такими особенными?

— В них нет крови примесей крови магглов.

— А почему это имеет такое значение?

— Потому что… эээ… потому что имеет, и все.

Луна решила, что разговор становится совсем неинтересным:

— Какая чушь! Розамонда Кроакер — магглорожденная, и она — самая хорошая ведьма из всех, что я знаю. Даже несмотря на то, что она уже довольно старая. И еще она делает очень вкусное печенье.

— Она нам дала немного с собой. Хочешь?

— Но ведь для этого существуют домашние эльфы, разве нет?

— Мне кажется, нет, у Сириуса есть эльф, но он не делает печенье.

— А вот и Уизли пришли! Теперь, когда все собрались, давайте разворачивать подарки!

— Не могу поверить, что вы общаетесь с Уизли!

— А что не так с Уизли? Билл и Чарли прекрасно летают, правда, из них слова не вытянешь. Миссис Уизли сказала, это из-за того, что они тинейджеры и не любят общаться с малышней. А Рон все время выигрывает у меня в шахматы. Он классный. Только смотри в оба за близнецами, они все время пытаются над кем-нибудь подшутить. Ну а Перси — просто зануда.

Вскоре комната наполнилась рыжеволосыми детьми. Гарри был уверен, что младшие Уизли знакомы с Драко. Ему пришлось вмешаться, когда Драко и Рон начали говорить о том, что отец одного думает про отца другого.

— Прекратите! То, что ваши отцы не переносят друг друга — еще не повод для драки. Прямо как Джим и Гек из «Гекльберри Финна». Вы можете дружить, даже если взрослые не хотят этого. — Гарри был уверен, что Драко не читал эту книгу, да и Рон тоже. Мальчик знал, что неправильно истолковал сюжет книги, но к этой ситуации ему на ум приходила только одна книга — трагедия Шекспира «Ромео и Джульетта». Вот только ее он не хотел даже упоминать как аргумент в споре, потому что никому из мальчиков не понравится, если его будут сравнивать с Джульеттой. Рон и Драко нехотя, но прекратили язвить друг о друге.

После ужина, когда все подарки были раздарены, вся компания (за исключением Билла и Перси) вернулась в гостиную, чтобы сыграть партию-другую во взрывающиеся карты. Драко никогда в это не играл, но быстро научился. Несмотря на все свои предубеждения, ему все очень нравилось.

Драко наблюдал за взрослыми. Кузен Сириус смеялся и шутил также много, как близнецы. Миссис Лавгуд и его мама играли тихо, с легкими улыбками на лицах, а мальчик даже не помнил, когда последний раз видел мамину улыбку. Мистер Лавгуд, казалось, относился к игре серьезно, он сидел между близнецами и постоянно проигрывал. Мистер Люпин сидел с Сириусом, и играл как-то необычно. Он не пытался победить, и не бросал карты, чтобы победить Джинни Уизли, сидевшую напротив, наоборот, он ходил так, чтобы карты взрывались у него в рукх, не причиняя ей вреда. Однако он с удовольствием обыгрывал Сириуса. Мистер и миссис Уизли, кажется, совсем не следили за игрой, они все время поглядывали на близнецов, которые разговаривали со взрослыми.

За другими детьми тоже было интересно наблюдать. Близнецы жульничали: они передавали карты друг другу, когда думали, что их никто не видит. И им это очень хорошо удавалось, их родители не замечали этого. Старший из Уизли, Чарли, решил играть агрессивно, и его карты почему-то взрывались раньше остальных. Рон Уизли, сосед Драко, чуть ли не в слезы ударялся каждый раз, когда карта взрывалась у него в руке. И еще Драко очень внимательно наблюдал за Луной. Она постоянно выигрывала, и карты ни разу не взрывались в ее руках, хотя, казалось, не придавала этому никакого значения.

Гарри был настоящей загадкой. Иногда он играл агрессивно, иногда — обычно. Но всякий раз, когда его карты взрывались, он смеялся, как будто это была самая забавная вещь на свете. Он смеялся настолько заразительно, что взрослые улыбались вместе с ним. Даже сам Драко чувствовал, что улыбается, когда смотрит на смеющегося Гарри. Играть в коллективные игры — это был новый опыт для Малфоя, и он был бы не прочь повторить его. Он слегка улыбнулся, когда подсунул Рону карту, которая вот-вот должна была взорваться. Выражение лица младшего Уизли было прямо как бальзам на душу.

Рождественская вечеринка подошла к концу. Когда Драко вернулся домой, и отец спросил о людях, которые там присутствовали, он умолчал, что Гарри, возможно, полукровка.

* * *

На девятый день рождения Луны были приглашены Невилл, Рон, Джинни и Драко. К разочарованию Драко, они не играли во взрывающиеся карты, а, поскольку погода была прекрасная, носились на заднем дворе. Они играли в квифф, игру с мячом, похожим на квоффл. Он был зачарован так, что постоянно норовил выпрыгнуть из рук. Там были все время поворачивающиеся кольца, и чтобы засчитали очко, нужно было забросить квифф в одно из них с правильной стороны. Этот мяч изменял направление движения, когда уже почти залетал в кольцо. Дети играли несколько раз, каждый раз меняя составы команд. Обычно выигрывала та команда, в которой были двое из тройки Гарри-Драко-Рон (ну, может, за исключением Рона, он часто забрасывал квифф не с той стороны). Луна и Невилл играли хуже всех, а Джинни держалась середнячком. Всем было весело, и даже Драко не дразнил ни Джинни, ни Рона.

Не дразнил, потому что хотел, чтобы его пригласили снова.

* * *

— Здравствуй, Элджи, что случилось?

— Ты не могла бы проверить содержимое этой коробки?

Селена посмотрела на деревянную коробку с маленькой дверкой, закрытой на защелку. Она применила несколько заклинаний обнаружения, сняла чары, наложенные на коробку, создала вокруг нее щит и открыла. Красный луч вырвался из коробки, но натолкнулся на щит и отразился обратно.

— Очень хорошо. Тебе Стаут ничего не говорил?

— Я его сегодня не видела. А что он должен был сказать?

— Он пытался открыть этот ящик, и его оглушило.

— Нет, не говорил. Но я решила, что простой деревянный ящик с Отделом Тайн никак не вяжется, поэтому начала с проверки.

— Давай так. Допустим, ты не так хорошо владеешь заклинаниями. Попробуй еще раз, используя только щит. — Элджи пару раз взмахнул палочкой, восстанавливая охранные заклинания.

Селена произнесла «Protego!», накрывая коробку щитом, и открыла щеколду. Оглушитель и пара других заклинаний отразились от ее щита.

— Вот видишь, даже без снятия охранных заклинаний, ты была защищена. А теперь, знаешь, что это? — он достал какой-то странный прибор.

— Маггловская короткая и толстая волшебная палочка?

Элджи рассмеялся.

— Тепло. Вполне может сойти за это. Но выпускает только одно «заклинание» — электрический разряд, используемый, чтобы нейтрализовать цель. Они называют это шоккер или как-то так. Но дело в том, что этот разряд нельзя отразить простыми щитами. Если мы вместо Stupefy будем использовать электрический разряд, то вполне сможем справиться с малограмотным вором.

— Но ведь не с любым.

— Ну, ты же не можешь придумать «защиту от дураков» для каждой вещи…

— Потому что «дураки» порой бывают весьма изобретательны. Да, я знаю. Значит, это и есть мое задание?

— Именно.

* * *

Драко сидел в своей комнате и размышлял. У него был довольно насыщенный день. Его отец пригласил к ним домой Грегори Гойла, Винсента Крэбба и Теодора Нотта. С первыми двумя Драко уже встречался несколько раз, Нотта он видел до этого лишь раз. Раньше они встречались, только когда к мистеру Малфою приходили его знакомые, тогда дети должны были вести себя тихо. На этот раз он пригласил мальчиков, чтобы устранить, как он это называл, «влияние всяких магглолюбцев». Мистер Малфой все время наблюдал за ними. Мальчики должны были чинно отобедать, а затем перейти в гостиную, чтобы поговорить за чашкой чая. Все должно быть строго и тихо. Они немного поговорили о квиддиче, пока отец Драко не прервал их слишком оживленную дискуссию. Дети сидели и не знали, о чем им можно еще говорить. Мистер Малфой пытался завести разговор о том, что творится в министерстве, но девятилетние дети не очень-то преуспели попытке поддержать эту беседу. Крэбб и Гойл понятия не имели, о чем идет речь, а Нотт и Драко просто повторяли то, что где-то слышали от взрослых, чем заслужили одобрение мистера Малфоя, но дальше этого дело не пошло. Некоторое время все просто сидели и смотрели друг на друга. Наконец, отец Драко сам заговорил о магглорожденных, полукровках и магглолюбцах, таких, как Уизли и старый дурак Дамблдор, которые, тем самым, уничтожают волшебный мир. Крэбб и Гойл тупо уставились на него. Когда мистер Малфой ненадолго вышел из комнаты, Драко закатил глаза, а Нотт, глядя на него, улыбнулся. Но, заслышав шаги возвращающегося мистера Малфоя, они снова нацепили маски невозмутимости.

За исключением этого момента, день был ужасно скучным. То, чем он занимался с Лавгудами и Уизли, было весело. Он подумал, что если в те игры поиграть с Ноттом, это было бы тоже весело, лишь бы отца не было поблизости. А Крэбб и Гойл, похоже, непроходимые тупицы. Драко уже с нетерпением ожидал, когда же он отправится в Хогвартс.

* * *

— Ну, Селена, я вижу, все готово.

— Почти. Мне удалось модифицировать заклинание молнии, уменьшив его мощность. Осталось только скомбинировать его с наводящими чарами и посмотреть, как вмешательство магии будет влиять на электрический разряд. Осталась самая трудная часть — надо чтобы заклинание попадало туда, куда надо и не повредило тому, кто его использует.

— А я-то думал, что осталось совсем немного. Отдел Учета и Регистрации уже дышит мне в спину. Они считают, что это станет самым дешевым методом открытия зачарованных досье. Ты не могла бы составить доклад, чтобы я мог сказать им, как долго еще нужно ждать, и что нужно для успешного завершения работы? Надеюсь, хоть кто-то из них поймет, как трудно составлять новые заклинания.

— Но сегодня уже довольно поздно…

— Ничего страшного, доделаешь завтра. Им нужен результат к четвергу, чтобы в пятницу они могли отчитаться перед Фаджем.

— У меня завтра выходной.

— Ах, да, среда. Но все-таки, если это возможно, закончи это, ладно?

— Хорошо, к четвергу все будет готово.

— Спасибо, Селена.

* * *

Гарри и Луна завороженно следили за работой Селены. Как сотрудник Отдела Тайн, она не очень распространялась о своей работе. Но у нее было оборудовано рабочее место на заднем дворе, так что она могла следить за детьми (и наслаждаться выходным днем), а они могли наблюдать за ее действиями.

Дети задавали так много вопросов, что Селена была почти на сто процентов уверена: они прочитали не только учебники по Чарам за первый и второй курс, но и другие книги о магии, которые им трогать было не положено. Она знала, что Луна воспринимает чары интуитивно, девочка показала это еще в Греции, это, вероятно, облегчало детям учебу, но Селена была уверена, что у них все равно не получится ни одно из тех заклинаний, которые она использует сейчас. Но все-таки, она отослала их подальше, когда в ходе эксперимента удар молнии оставил в двери дымящуюся дыру. Она сделала пометку — уменьшить мощность электрического разряда, а то заклинание убьет человека, а не оглушит его. Женщина осмотрела цель, в которую предназначался удар, но манекен остался невредим. Значит, прицеливание еще не отработано. Она отметила, что необходимо автоматическое восстановление чар, чтобы двое воров не смогли обойти их, даже если один из них решит пожертвовать другим, и начала собирать оборудование.

Гарри и Луна играли в квифф неподалеку. Это было не так интересно, как вчетвером, когда в гости приходили Джинни и Рон. Сейчас, когда занятия в школе закончились, к ним иногда присоединялись близнецы. Обычно Фред и Джордж играли за одну команду, а Гарри, Луна, Рон и Джинни — за другую. Уговорить близнецов играть за разные команды было просто невозможно, и Селена часто ставила их вдвоем, вместе с Драко и Невиллом.

А пока Луна и Гарри просто перебрасывали друг другу квифф, и у Луны постепенно стало получаться лучше. Вдруг раздался резкий звук с той стороны, где работала миссис Лавгуд, и они вздрогнули. Затем последовал короткий вскрик, и дети увидели Селену, лежащую на земле, и дым, который исходил от нее. Они побежали туда.

Глаза и рот Селены были открыты, в области живота была обожженая рана. В воздухе витал неприятный запах.

— Мама? Мамочка! Вставай!

Гарри приложил ухо к груди женщины:

— По-моему, у нее сердце не бьется!

— Что же нам делать?!

— Надо позвать твоего отца, срочно!

Луна побежала в дом, а Гарри задумался. Нужно было что-то сделать, чтобы заставить сердце тети Селены снова биться, но он понятия не имел, что. Гарри достаточно хорошо был знаком с анатомией, чтобы понять, что дело дрянь. Мальчик перебирал в уме все заклятья, которые знал, в надежде, что хоть какое-нибудь подойдет, но ведь он не знает ни одного заклинания из лечебной магии! Он внимательно посмотрел на Селену, а потом достал ее волшебную палочку.

Луна была на грани истерики, когда ей, наконец, удалось связаться с отцом. Когда секретарь привел Ларри к камину, и тот выслушал дочь, то сразу приказал помощнику связаться с больницей Святого Мунго и направить колдомедиков к нему домой. Сам он через этот же камин ушел домой.

Он пытался уговорить Луну остаться в доме и подождать целителей, но девочка вцепилась в него, заливаясь слезами. К счастью, скорая магмедпомощь прибыла быстро, и они все вместе поспешили на задний двор. Там они обнаружили Гарри, лежащего рядом с Селеной. Он был без сознания, а тело женщины было окружено красным свечением.

— Что произошло? Что это? — спросил один из колдомедиков.

Луна прищурилась:

— Это заклинание остановки времени. Наверно, его наложил Гарри, чтобы вы успели добраться сюда и спасти маму.

Целители переглянулись и принялись за работу.

* * *

Гарри проснулся в незнакомом месте. Он попытался найти свои очки на ощупь, Луна тут же надела их на него, и он смог оглядеться.

Это была уютная светлая комната с двумя кроватями и парой стульев. На другой кровати лежала Селена, возле нее сидел муж, а Луна — возле Гарри.

— Как она? — спросил мальчик.

— О, Гарри, ты спас ее! — Луна крепко его обняла.

— Спасибо, Гарри, — у Ларри на глазах были слезы. — Я не… Я просто... Просто спасибо!

Позже, когда целители пришли проведать больных, один из них спросил:

— И часто вы, молодой человек, используете заклинание остановки времени?

— Никогда, сэр. Вчера был первый раз.

— Как же тебе оно удалось?

Гарри рассказал об инциденте с платьем.

— И оно у тебя сразу получилось?

— Нет, я пробовал несколько раз.

— Но ты ведь использовал до этого магию в доме?

— Эээ…

— Бытовые чары и тому подобное. Не волнуйся, я никому не скажу. В волшебных семьях это не редкость. Что ж, Гарри, это было впечатляюще. Но это заклинание изрядно истощило тебя, оно очень мощное. Тебе нужно немного отдохнуть. Тем более, ты же не вернешься домой, когда все твои родные здесь? Давай-ка я осмотрю тебя еще раз. Потом ты оденешься, пойдешь к своей семье и дождешься, пока твоя мама проснется. Ей придется побыть здесь несколько дней, она все еще нуждается в лечении. Но я поздравляю тебя, сынок, ты спас ее, — пока целитель говорил, он водил палочкой вокруг Гарри. Неожиданно колдомедик очень заинтересовался чем-то, и поднес палочку ко лбу мальчика:

— Что тут у нас? Выглядит, как шрам от заклятия, хотя я видел немного таких шрамов… Откуда это?

— Это произошло, когда он был еще маленьким ребенком, — влез в разговор Ларри. — Не знаю, что конкретно там случилось, но к этому как-то причастны Пожиратели Смерти.

— Но сейчас все в порядке? Никаких последствий? — он все еще водил палочкой вокруг лба Гарри. — Это похоже на остаточные чары. А твои волосы… а глаза… — и тут глаза у него стали как блюдца. — Вы растите Гарри…

— Пожалуйста, — оборвал его мистер Лавгуд. — Пока никто ничего не знает, он в безопасности. Мы знаем, что бывшие Пожиратели Смерти ищут его. Если это всплывет, мальчика просто затопят письмами, поклонниками, вопиллерами и убийцами. А еще есть Министерство, которое захочет использовать его. Пожалуйста, я вас умоляю, не говорите никому.

Целитель взглянул на Ларри, а потом сказал:

— Что ж, у многих людей остались какие-либо следы заклинаний, но ведь они совершенно здоровы, и никаких отрицательных последствий не наблюдается. Не вижу смысла отмечать это в карточке. Я скоро вернусь, как только осмотрю вашу жену. А вы, — обратился он к Гарри, — можете одеваться и быть свободны. Но вам следует отдыхать несколько дней. А я должен позаботиться о других, действительно больных людях.

— Спасибо вам, — Ларри посмотрел на бейджик на груди колдомедика. — Целитель МакГонагалл. А вы случайно не знакомы с профессором Трансфигура…

— Она моя мать, — ответил он с улыбкой. — Думаю, хватит вопросов. Хорошего дня!

Селена провела в лечебнице Святого Мунго еще несколько дней. Потом колдомедик ее отпустил, но прописал постельный режим на неделю. Пока она выздоравливала, ее проект благополучно свернули по причине «невозможности создания данного заклинания ввиду несовместимости магии и электричества».

Узнав, каким образом была спасена ее жизнь, Селена решила уделять больше времени и внимания магическому образованию детей. До этого она не особенно учила их заклинаниям, больше концентрируясь на тех предметах, которые не преподавались в Хогвартсе — письмо, чтение, арифметика. Но сейчас миссис Лавгуд поняла, что дети в состоянии овладеть чарами, которые, казалось бы, еще рано изучать. Следующие пару месяцев она обучала Гарри и Луну заклинанию Scourgify, и еще одному, которое могло поднять в воздух несколько предметов, к тому же они освоили чары для мытья посуды. Она заметила, что заклинания трансфигурации получаются у них очень хорошо, поэтому надо уже было задуматься, куда перепрятать палочки — найдут ведь.

Дети выучили заклинание Aquamenti, и им больше не нужен был ручей, чтобы полить цветы. Селена была уверена, что дети используют магию только под постоянным ее контролем. Или почти постоянным. Однажды «зазвонил» камин, и пока она разговаривала с другом, Гарри погубил кустарник, росший на заднем дворе, когда пытался «вырезать» из него собачку заклинанием Diffindo.

* * *

Летом у Лавгудов несколько раз гостили Драко и Невилл. Однажды им разрешили принести с собой метлы и, под присмотром Ларри и мистера Кроакера, полетать над площадкой для квиддича, которую соорудили Уизли. У Драко была настоящая метла для квиддича — «Комета-260». Метлы Рона и Джинни были гораздо старше, а у Гарри, Луны и Невилла — вовсе тренировочные. Драко и младшие Уизли потешались над «тренировочными вениками», но Луна игнорировала их насмешки, а Гарри сказал, что пусть их метлы не такие быстрые, но они гораздо маневреннее, чем метлы Уизли.

Когда компания возвращалась в дом Лавгудов, Драко вздохнул и начал говорить:

— Я надеюсь незаметно убедить вас, что лучшие из волшебников — чистокровные.

Гарри приподнял бровь:

— И как ты собираешься это сделать?

— Я же сказал — незаметно.

Луна хихикнула:

— Знаешь, поскольку ты поведал нам свои планы, то незаметным это точно уже не будет.

— Ну-у… Я уверен в своей правоте, и буду незаметно влиять на вас.

— Зачем тебе это делать? — спросил Невилл.

— Затем, что мне так сказал отец. Он надеется, что когда вырастете, вы не только поймете, что чистокровные лучше всех остальных волшебников, но и, как мой папа, будете отстаивать права и привилегии чистокровных. А когда придет время, вы поможете свергнуть волшебное правительство, отдав власть в руки чистокровным.

— Разве Фадж не чистокровный? — удивился Гарри.

— Не знаю. Но мой отец говорит, что бывают одни чистокровные и другие, поэтому я не удивлюсь, что Фадж относится к неправильным чистокровным. Кстати, о Уизли он говорит то же самое.

— Революционный заговор! Как весело! Нам нужно использовать фальшивые имена? И еще надо изменить внешность: купить парики и накладные усы! Мне уже приниматься за шитье новой одежды? — взволнованно спросила Луна.

— Эээ, не думаю. По-моему, революционеры просто скрывают свои убеждения, пока не заручатся поддержкой, достаточной для того, чтобы захватить мир. Ну, или Магическую Британию.

— Знаешь, если тебе нужно скрываться, то значит, ты делаешь что-то неправильное, — задумчиво произнес Гарри.

— Разве ты сам раньше ничего «неправильного» не делал? — обиделся Драко. Он немного рассердился на Гарри за то, что тот упрекал в чем-то его отца.

Гарри оглянулся назад и посмотрел на Ларри и Элджи, которые неторопливо шли за детьми. Младшие Уизли уже убежали далеко вперед.

— Делал, конечно, — ответил Гарри. — Но я никогда не собирался свергать правительство.

— Мы однажды полетели к Портсмуту на папиной метле, чтобы увидеть море, — вмешалась в разговор Луна. — Ты не представляешь, как нам влетело от родителей, когда они об этом узнали!

Драко и Невилл подавились смехом. Никто из них даже не пытался такое провернуть.

— Как бы то ни было, можешь передать своему отцу, что пытался оказать на нас влияние. Но мы никогда не встречали магглорожденных волшебников, поэтому не знаем, лучше они или хуже, чем чистокровные, — сказал Гарри.

— А если они такие же хорошие, или даже лучше, чем чистокровные, то мы найдем какую-нибудь другую причину свергнуть правительство! — добавила Луна.

— Почему ты хочешь свергнуть правительство? — удивился Невилл.

— Потому что они запекают гоблинов в пироги. Кроме того, это будет весело!

* * *

Этим летом дети много путешествовавали с Ремусом по историческим местам, ходили на пляж, снова учились летать вместе с Драко и Невиллом. Вместе с родителями посетили Мексику. Когда они отправились на экскурсию к пирамидам, Луна заваливала всех вопросами об охранных чарах. Селена могла бы заподозрить, что дочка преследует какие-то скрытые цели, не будь она такой любознательной от природы.

Осенью дети Уизли (кроме Джинни, Рона и Билла, который уже работал в Гринготтсе) вернулись в Хогвартс. Гарри отпраздновал десятый день рождения. Мистер и миссис Лавгуд отметили годовщину свадьбы, причем Селена так и не надела то платье, которое было косвенно причастно к спасению ее жизни. Гарри и Луна овладели заклинанием Scourgify и тайком занимались трансфигурацией.

Рождество принесло с собой множество вечеринок, визитов и подарков. Состоялась еще одна большая игра во взрывающиеся карты дома у Сириуса, которой так ждал Драко. Улучив момент, когда он, Гарри, Луна и Невилл окажутся одни, Драко начал разговор.

— Я хочу незаметно напомнить вам, что чистокровные маги и волшебники — лучше всех.

— Зачем ты это делаешь, Драко? Ты же знаешь, нам не нравится твоя точка зрения, особенно когда ты постоянно об этом занудствуешь, — ответил Невилл.

— Я знаю. Но я должен. После нашей последней встречи, когда мы с вами летали вместе, папа спросил, стараюсь ли я перетянуть вас в лагерь сторонников чистой крови. Он использовал заклятие правды, и мне пришлось сказать, что нет. Но я оправдался тем, что твоя, Невилл, бабушка, и твой, Луна, отец постоянно за нами наблюдали. Только мне пришлось рассказать ему о том случае, когда мы говорили на эту тему. Я не мог соврать.

— И что ты ему сказал? — недоверчиво спросил Гарри.

Драко улыбнулся:

— Что Луна готова участвовать в свержении правительства, потому что это будет весело, а в превосходство чистокровных вы поверите, когда сравните магглорожденного волшебника и мага «голубых кровей». Папа сказал, что Луна, вероятно, попадет в Гриффиндор, а ты, скорее всего, в Рейвенкло. А когда я сказал, что ты, Невилл, вообще не стал говорить об этом, то он предположил, что ты попадешь в Слизерин, потому что скрытный и держишь свои мысли при себе.

— Ты разве хитрый и коварный, Невилл? — улыбнулся Гарри.

— Нет, конечно, нет. Мне просто нечего было сказать, когда вы с Драко говорили про чистокровных. В конце концов, эти чистокровные замашки никому не нужны, даже Драко, поэтому спорить не имело смысла.

— А эти безрассудные идеи Луны! Это очень даже гриффиндорская черта. Без обид, Луна, но у «львов» репутация полных идиотов.

— Ничего, Драко, я ведь еще не попала на этот факультет. Но я оставлю за собой право заколдовать тебя, если все-таки окажусь в Гриффиндоре.

— Но я ведь буду в Слизерине, а значит, смогу подобрать правильные слова, чтобы заставить тебя осознать, как стыдно было бы с твоей стороны заколдовать меня.

— А как ты сам думаешь, Невилл, куда попадешь?

— Не знаю. Бабушка хочет, чтобы я учился в Гриффиндоре, как мой отец, но мне бы хотелось попасть к друзьям. Я никогда бы не осмелился повторить ваше путешествие к морю, но с вами пошел бы куда угодно. Наверно, мне больше подходит Хаффлпафф.

— Лучше не говори это моему отцу, — сказал Драко. — Он никогда не говорил ничего хорошего о доме Хаффлпафф, — он пронзительно посмотрел на Невилла. — Я думаю, только слизеринец мог сказать что-то вроде этого. Поэтому считаю, что Гарри прав, ты очень хитрый, Невилл. Если бы не это, то был бы вылитый гриффиндорец. — Это заявление вызвало всеобщий смех.

К ним подошел Рон.

— Привет, ребята, чем занимаетесь?

— Обсуждаем факультеты в Хогвартсе. — ответил Гарри.

— С этим все просто. Гриффиндор лучше всех! Все Уизли попадали туда. — Почему-то это утверждение вызвало новую волну смеха.

* * *

— Драко.

— Да, отец.

— Ты разговаривал со своими друзьями?

— Да, отец.

— Есть какой-нибудь прогресс?

— Трудно сказать, отец. Никто не сказал ничего определенного, но Гарри точно убедить не удастся. Хотя Невилл…

— И что же Лонгботтом?

— Оказалось, что он догадывался, чего я добивался, но намеренно держал свое мнение при себе. Потом пошел разговор о факультетах Хогвартса. Гарри не возразил, когда я предположил, что он поступит в Рейвенкло. Луне все равно, в какой дом она попадет, но думаю, что точно не в Слизерин. Невилл не горел желанием учиться в Гриффиндоре…

— Хмм, в самом деле?

— Он говорил, что не прочь поступить в Хаффлпафф.

— Фу!..

— Да, но Гарри сказал, что Невилл довольно хитер. И я подумал, что если бы я вырос в семье с гриффиндорскими корнями, то не хотел бы, чтобы родственники узнали о моих намерениях стать слизеринцем, пока я не попаду в школу.

— Хмм, это имеет смысл. Что ж, посмотрим. Продолжай наблюдать за ними. Возможно, кто-нибудь из них будет нам полезен.

— Да, отец.

* * *

Приближался День Святого Валентина, и Гарри с Луной чуть не подрались, выясняя, кто из них будет готовить другому завтрак в постель. В конце концов, они решили пойти к Ларри и Селене, чтобы те их рассудили.

— По идее, Гарри, я должен сказать, что ты прав, — сказал Ларри, когда они с мальчиком остались одни. — Но есть одно правило счастливого брака, которое тебе нужно знать: даже если ты прав, права она.

— Что?

— Понимаешь, все будет намного проще, если ты не будешь спорить по мелочам. Если не придавать этому значения, то и беспокоиться будет не о чем. Если ты не приготовишь ей завтрак в постель, значит ли это, что ты ее не любишь?

— Нет.

— Вот об этом я и говорю. Покажи ей, что ты ее любишь, хорошо? Если цель не так уж важна, не надо ссориться из-за нее.

— Хорошо.

А в это время Селена и Луна тоже секретничали между собой.

— Если он хочет сделать для тебя что-нибудь приятное, позволь ему это. Позже сама сможешь устроить ему какой-нибудь сюрприз. Согласись, ссориться с тем, кто просто хочет порадовать тебя, глупо. Если ты хочешь поругаться, то хотя бы найди для этого важную причину.

Луна и Гарри усвоили наставления родителей, разобрались, кто прав, кто виноват, извинились друг перед другом и позволили друг дружке приготовить этот злосчастный завтрак.

* * *

Десятый день рождения Луны прошел тихо и мирно. В тот вечер Лавгуды отправились всей семьей в ресторан, где и отметили это знаменательно е событие.

* * *

Альбус Дамблдор, самая большая шишка и т. д. и т. п., ярким июньским утром шел по коридору в кабинет к заместителю директора. Он вошел, чувствуя странную тревогу. Был крошечный шанс, что ему удастся узнать то, что нужно. Робкая надежда таилась у него в душе, та самая надежда, что заставляет людей покупать лотерейные билеты. Директор сел напротив профессора МакГонагалл. Та взглянула на него, и он кивнул. Замдиректора положила на стол пачку пергаментов и стопку конвертов, открыла пузырек с чернилами. Наконец, она достала деревянную шкатулку, украшенную драгоценными камнями, и вытащила из нее перьевую ручку. Повинуясь движению палочки профессора Трансфигурации, ручка взлетела в воздух, окунула носик в чернила и начала писать приглашение в Хогвартс для Ханны Аббот. Закончив письмо, ручка написала адрес на конверте. Заместитель директора вложила письмо и список необходимых предметов в конверт и отложила его в сторону. Перо уже дописывало второе письмо.

Студент за студентом, список подходил к имени, которое они так ждали. Но за именем Салли-Энн Перкс имя Гарри Поттера не последовало.

Альбус Дамблдор, кавалер Ордена Мерлина первой степени и т. д. и т. п., был опечален. Он кивнул заместителю директора, вышел и медленно побрел в свой кабинет. Зайдя в нее, он снял с полки Сортировочную Шляпу, оглядел портреты прежних директоров и решил, что предстоящий разговор не должен быть услышан, поэтому он надел Шляпу себе на голову.

— Приветствую, директор. Хотите еще раз пройти сортировку?

— Нет, но у меня есть просьба, касающаяся сортировки студентов этой осенью.

— Это крайне необычно. Вы хотите, чтобы я пошла вопреки своему предназначению — отправлять ребенка в тот Дом, который ему больше всего подходит? Хм, да я просто уверена, что вы хотите попросить именно об этом!...

— В общем, да. Но дело важное. Невилл Лонгботтом должен быть в Гриффиндоре, чтобы обрести бесстрашие и мужество, ведь ему предстоит сразиться с Лордом Волдемортом… Ух! Я очень прошу вас, уважаемая Шляпа, не трястись, заслышав это имя!

— Вы не сознаете, о чем просите! Тот, кому не место в Гриффиндоре, кто не так бесстрашен, как его сокурсники, попав на этот факультет, может стать предметом насмешек. Гриффиндорцы, скорее всего, будут стыдиться своего менее храброго товарища, или могут заставлять его совершать глупые и безрассудные поступки, якобы для того, чтобы доказать свою храбрость. Вам следует научить их настоящей отваге — пусть они научатся идти против общего мнения, помирятся со слизеринцами, начнут изучать Древние Руны, будут действовать, даже если страх будет овладевать их сознанием. Так они обретут храбрость. Кстати, насчет Древних Рун, слухи правдивы? Вы сняли с этой должности профессора Квиррела?

— Мне пришлось. Или я нахожу ему новую должность, или увольняю. Нельзя учить детей древним магическим формулам, при этом заикаясь. Я нанял нового преподавателя по Древним Рунам, а профессор Квиррел займет должность учителя по ЗоТИ.

— Я надеюсь, после всех предыдущих учителей по ЗоТИ, будет хоть один, кто действительно сведущ в этом деле.

Дамблдор вздохнул и снял Шляпу.

* * *

— Я его получил! Я получил свое письмо! — Рон бегал по гостиной, когда из камина, отряхиваясь, вышли Гарри и Луна. Дело было в пятницу, Селена и Ларри были на работе, поэтому, как обычно, Луна и Гарри весь день проводили у Уизли.

— Что за письмо? — спросил Гарри.

— Мое письмо из Хогвартса. Меня приняли. Осенью я поеду в Хогвартс!

— Это хорошо?

— Конечно! Это же лучшая школа магии в Европе, а может и в мире.

— О. Я слышал, Академия Шармбатон тоже ничего.

— Гарри! Они же иностранцы! Чему они там смогут нас научить?

— Я просто хотел сказать, что есть еще много мест, где…

— Ничто не может быть лучше Хогвартса!

— Но это просто большая школа. Мы вот думали учиться в школе поменьше, где учителя могли бы больше внимания уделять каждому ученику. Институт магии Поппинс — очень хорошее место, тем более, они специализируются на бытовых чарах.

Рон уставился на Гарри с открытым ртом.

Луна начала хихикать, и Гарри не смог сохранить серьезное выражение лица. Он засмеялся и не мог успокоиться несколько минут. Он буквально по полу катался, потому что от смеха ноги не держали. Вслед за Луной засмеялась Джинни, хоть она и не поняла смысла шутки, просто выражение лица Рона было ну очень смешным. Когда вышли близнецы, чтобы узнать причину веселья, Рон от досады топал ногами. Когда все отсмеялись, Луна объяснила, что случилось.

— Гарри сказал Рону, что хотел бы учиться магии у Мэри Поппинс.

— А кто такая Мэри Поппинс?

— Волшебница из книжки, которую мы читали, она работала няней.

Когда до всех смысл шутки, последовал новый взрыв смеха.

Позже Рон простил Гарри — где-то ближе к обеду, потому что миссис Уизли сказала, что он будет сидеть в своей комнате, до тех пор, пока не помирится с Лавгудами. Гарри извинился перед ним и поздравил его с поступлением.

* * *

Гарри и Луна отправились с Уизли на Диагон-аллею. Там они встретили Драко, чье лицо озарилось улыбкой, когда он увидел Гарри и Луну. Это не прошло мимо внимания его мамы. Миссис Малфой и миссис Уизли вежливо разговаривали несколько минут, а в это время десяти— и одиннадцатилетние дети обсуждали предстоящий год. Джинни немного завидовала Рону, но Гарри сказал, что это будет очень хорошо — иметь в Хогвартсе друзей, которые смогут все там показать и объяснить.

Также они повстречались с самым большим человеком, из всех, что Гарри довелось увидеть в жизни. Миссис Уизли шла следом за толпой ребятишек, чтобы быть уверенной, что никто (например, близнецы) не будет баловаться, когда услышала приятный глубокий голос.

— Здравствуй, Молли!

— Хагрид! Как твои дела?

— Все пр’красно, Молли. И ск’льких сорванцов я должен д’ржать подальше от Запретного Леса в этом году?

— Четверых. Рон в этом году поступает в Хогвартс. Рон, это Рубеус Хагрид, лесничий Хогвартса. А еще близнецы — ФРЕД, ДЖОРДЖ, А НУ ЖИВО КО МНЕ! — и Перси.

— Здравствуйте, мистер Хагрид.

— П’жалуста, зовите меня прост’ Хагрид. А эт’ что за детки?

— Джинни ты видел, когда она была еще малюткой, а это — Гарри и Луна Лавгуд. Всем троим придется подождать еще год, прежде чем они отправятся в Хогвартс.

— Пр’ятно было пов’даться.

— Извините, сэр, а что такое Запретный Лес? — спросил Гарри.

— Эт’ в’лшебный лес рядом с Хогв’ртсом. Он горазд’ более безопасен, чем о нем г’ворят. Но учеников туды не пускают, п’тому что не знаешь, кого там можно встретить. Ну что ж, с нек’торыми из вас мы встрет’мся через несколько дней. А мне ещ’ надо зайти в Гринг’ттс. Дела Хогвартса, ты понима’шь. Пр’ятно было со всеми вами познаком’ться!

* * *

— Гарри!

— Что, Луна?

— Одна из линий, она двигается.

— В самом деле. Достань карту, надо все проверить.

— Хорошо. Поверни немного голову. Вот так правильно. Это линия, которая оканчивается не в Англии. Другие, вроде бы не двигались, Но эта указывает теперь сюда. Папа, кажется, говорил, что там находится Хогвартс.

— Да. В следующем году мы сможем проверить сразу две линии.

— Если они останутся на месте. Нам остается только наблюдать.

* * *

Дверь купе открылась.

— Вы не видели жабу? Этот мальчик потерял жабу.

— О, привет, Невилл!

— Привет, Рон. Это — Гермиона, она помогает мне искать Тревора.

— Здравствуй. Давай, я тоже помогу. Где вы уже смотрели?

* * *

Открылась дверь другого купе. Невилл поймал свою жабу и теперь держал ее так, чтобы она не смогла выпрыгнуть.

— Привет, Драко, — поздоровались Рон и Невилл.

— Привет, Рон, Невилл. Это Крэбб, а это Гойл. Почему бы вам двоим не посидеть в купе, а я скоро к вам присоединюсь позже, — сказал Драко вышеупомянутым Крэббу и Гойлу.

— Драко, это — Гермиона. Она магглорожденная.

— В самом деле? Гарри был бы рад с тобой познакомиться.

— Здравствуй. А кто такой Гарри?

— Наш друг. Ему еще только десять лет. Он поедет в Хогвартс в следующем году.

— А почему он захотел бы со мной познакомиться?

— Я говорил ему о том, что мой отец считает, что лучшие маги и волшебницы — это чистокровные. Гарри хочет сам убедиться, правда ли это.

— В «Истории Хогвартса» сказано, что между магглорожденными и чистокровными волшебниками никакой разницы нет.

— Интересный факт. Нужно написать об этом Гарри.

— Эй, Драко, а кто те двое, что ехали с тобой в купе?

— Крэбб и Гойл? Ни за что не поверите. Папа хочет, чтобы они были моими телохранителями в школе. Будто я не могу сам за себя постоять!

— А ты можешь? — спросила Гермиона.

Драко засмеялся.

— Ну, может быть, я и не справлюсь с теми, кто старше меня. Но, в конце концов, я ведь еду в школу, а не на войну. Кстати, вы что, уже весь поезд обошли?

— Мы были только в этом вагоне и в соседнем. Искали жабу Невилла.

Драко посмотрел на Тревора:

— Прикольная жаба. Весьма традиционно, хороший выбор. Вы слышали — говорят, будто Гарри Поттер едет в этом поезде? Я чуть-чуть поискал его. Мой отец хочет, чтобы я с ним подружился. А я только слухи о нем слышал. По мне, его нет в поезде.

— Гарри Поттер! Мальчик, который победил Того-Кого-Нельзя-Называть? Так, давайте прикинем, девятнадцать минус девятнадцать — сокращаем, девяносто один минус восемьдесят один… да, он должен быть в этом поезде. Но где он?

— Похоже, ответ на этот вопрос интересует всех. Насколько я могу судить, его здесь нет. В общем, если увидите его или услышите что-нибудь, я в соседнем вагоне. Увидимся в Хогвартсе.

— Какой странный мальчик. Что-то с ним не так, он так странно говорит.

— Да, ты права, — согласился Невилл. — Ему постоянно приходится сравнивать то, что говорит его отец, и то, что он видит сам. Его отец — ярый поборник чистоты крови. Драко не может пойти против него, но и принимать его точку зрения не хочет. Он хороший парень, просто дай ему немного времени.

Рон уставился на Невилла, как будто в первый раз его увидел.

— Ну, я думаю, пора уже переодеваться, мы подъезжаем.

* * *

— Грейнджер, Гермиона.

Она села на стул, надела Сортировочную Шляпу, и вдруг услышала голос прямо у себя в голове:

— Хмм, превосходный ум. И стремление показать себя. Тебе бы очень подошел Рейвенкло, там с радостью поддержат твои академические стремления. Или в Слизерине, ты можешь научиться направлять свои амбиции в нужное русло. Что ты предпочтешь?

— Но ведь лучший факультет — это Гриффиндор. Его окончили многие великие волшебники, в том числе директор.

— Другие факультеты тоже выпустили немало великих волшебников. Согласна, большинство знаменитостей учились в Гриффиндоре…

— Тогда, отправьте меня, пожалуйста, в Гриффиндор.

— Желание — это решающий фактор, но предупреждаю, это ошибка. ГРИФФИНДОР!

* * *

— Лонгботтом, Невилл.

— Итак, что мы имеем? Твои родители учились в Гриффиндоре. Может, не стоит нарушать традицию?

— Не знаю. Мне кажется, это не достаточная причина, чтобы распределить меня туда.

— Вообще, это достаточно веская причина. Когда на твое место сядет мистер Уизли, то будет аргументировать свое решение именно этим.

— Вы в этом уверены?

— Ну, ты знаешь…

— Вы ассоциируете его с его братьями.

— Да. А у тебя острый ум. Может, не такой, какой приветствуется в Рейвенкло, ты точно не книжный червь. Тебе бы очень подошел Слизерин. Но, я думаю, что если для тебя все выйдет не так как надо, тебе нужно будет попросить перевести тебя в Хаффлпафф.

— Выйдет не так, как надо? Почему что-то…

— ГРИФФИНДОР!

* * *

— Малфой, Драко.

— Так, так, так. Сложновато будет.

— А что сложного? Просто отправьте меня в Слизерин.

— Со своим слизеринским умом, ты просто покорил бы Рейвенкло. Ты настолько хитер, насколько тебе это нужно, поэтому, если это учесть, то думаю, что Рейвенкло — это то, что нужно. Хотя погоди-ка. Твои самые счастливые воспоминания — о времени, проведенном с друзьями. Думаю, Хаффлпафф поможет тебе найти верных друзей.

— НЕТ! Только не Хаффлпафф! Отец отречется от меня, даже не даст слова сказать!

— Твои попытки избежать влияния отца достойны уважения. Гриффиндор открыт для тебя.

— Шутите? Это еще хуже, чем Хаффлпафф! Теперь, давайте прекратим наш спор, и вы отправите меня…

— Ну, хорошо, хорошо, СЛИЗЕРИН!

* * *

— Уизли, Рональд.

— ГРИФФИНДОР!

* * *

— Крестный?

— Да, Драко.

— Было обязательно оскорблять Невилла Лонгботтома?

— Он опасен. Ты сам видел, что произошло с его котлом.

— А почему ты снял баллы с Уизли?

— Потому что он должен был увидеть, что делает Лонгботтом и остановить его.

— А ты видел, что Лонгботтом делал неправильно?

— Конечно.

— Тогда почему не остановил его?

— Ты это серьезно?

— Да. Мне говорили, что ты очень хороший преподаватель Зелий, но оказалось, что нет.

— Да как ты смеешь! То, что он делал, было опасно.

— Тогда почему ты не набрался смелости и не остановил его, ведь все прекрасно видел? И почему ты наказываешь человека за то, что он не сделал того, чего не сделал ты?

— Я напишу твоему отцу.

— Это не изменит того факта, что мне стыдно за тебя.

— Убирайся, пока я не снял с тебя баллы!

* * *

Гарри остро ощущал отсутствие Драко, Невилла и Рона, хоть они и виделись не так уж часто. Они все также проводили пятницы у Уизли, но без Рона все было как-то не так. Селена пыталась отвлечь детей занятиями по чистописанию и грамматике — она заставляла их каждую неделю писать письма друзьям в Хогвартс. Это помогло. Гарри и Луне нравилось читать письма Драко и Невилла. Рон написал лишь однажды, а потом вовсе перестал отвечать на письма.

* * *

— Сейчас, по моему свистку, вы оттолкнетесь от земли, — говорила мадам Хуч. — Выровняете свою метлу, подниметесь на несколько футов и опуститесь на землю. По моему свистку — три… два…

Но метла Невилла не стала ждать свистка. Она дернулась, заставляя Невилла дернуть ручку метлы назад, что заставило ее взлететь вверх.

— Мистер Лонгботтом! Немедленно спускайтесь!

— Я не могу! Метла меня не слушается! — и в самом деле метла моталась из стороны в сторону, что никак не могло быть умышленным действием Невилла. Резкое движение — и метла вырвалась из рук мальчика.

Драко оттолкнулся и направил свою метлу к Невиллу, который находился на высоте примерно пятнадцати футов. Он долетел до друга как раз вовремя, чтобы не дать тому упасть. Невилл находился немного ниже Драко, он одной рукой схватился за ручку метлы слизеринца, а за другую его держал Драко. Внезапно метла Невилла дернулась вниз, и мальчик схватился за метлу Драко обеими руками. Слизеринец направил свою метлу вниз, чтобы они оба не упали.

— Пять баллов Слизерину. Дайте-ка мне эту метлу. Я должна извиниться, мистер Лонгботтом. Школьный инвентарь не обновлялся уже многие годы. Эта метла, например, уже испустила дух. Теперь она не больше, чем инструмент для уборки. Все свободны до тех пор, пока я не проверю безопасность всех остальных метел.

* * *

Дорогой Гарри,

Драко.

* * *

— Она — настоящий кошмар! Неудивительно, что никто терпеть ее не может!

Гермиона побежала вперед, толкнув плечом Рона.

— Мне кажется, она тебя слышала, — сказал Невилл.

— И что? Должно быть, только сейчас заметила, что у нее нет здесь друзей.

* * *

— Тролль! Тролль в подземелье! Думал, вы хотели бы знать.

Из-за сутолоки, последовавшей за этим объявлением, Невилл оказался рядом с Драко у выхода из Большого Зала.

— Гермиона в женском туалете. Она не знает про тролля.

— Разве это не задача гриффиндорца — пойти и спасти ее? — спросил Драко, закатив глаза.

— Нет, скорее хаффлпаффца, — ухмыльнувшись, ответил Невилл.

Выйдя из Большого Зала, мальчики направились в ту сторону, где находились туалеты. Приблизившись, они услышали пронзительный крик. Распахнув дверь в женский туалет, друзья увидели Гермиону, сжавшуюся в дальнем углу, и стоящего перед ней тролля.

— Поздравляю, ты его нашел, — протянул Драко. — Каков второй шаг?

— Отвлечь его, — сказал Невилл, он схватил обломок раковины и кинул его в тролля. Труба, которую кинул Драко и угодившая троллю в ухо, привлекла к ним внимание монстра. Тролль повернулся к ним и поднял свою дубину.

— Шаг второй выполнен идеально. Надеюсь, третий тоже получится.

— Давай выманим его подальше отсюда.

— Великолепно, с ума сойти! Мне нравится этот план!

Они продолжали кидать обломки в тролля, который пошел в их сторону. Мальчики вышли в коридор, и тролль остановился. Они оглянулись, но монстр ничего здесь не сломал, и кидать больше было нечего. Тролль уже начал разворачиваться обратно к Гермионе. Невилл пошарил руками в карманах и достал оттуда небольшой полый шар, который тут же начал заполняться красным дымом.

— Эй! Вонючка! — тролль повернул голову на шум, и Невилл кинул в него Напоминалкой. Шар угодил прямо в голову, разбился, и волшебная «начинка» попала прямо троллю в глаз. Тот взвыл, прикладывая лапу к поврежденному глазу, потом зарычал и двинулся на мальчиков.

–Я знаю, каким будет пятый шаг! Бежим! — быстро сказал Драко, и они с Невиллом помчались по коридору. Тролль, как лавина, медленно, но верно настигал их.

— Кстати, хороший бросок.

— Спасибо. Все благодаря квиффу.

— Ты знал, что это сработает, — Драко уже тяжело дышал.

— Да, а теперь я придумал, каким будет шестой шаг. В класс Заклинаний!

— Не просветишь меня, зачем? — спросил Драко, когда они подбежали к развилке и повернули направо. Тролль едва не пропустил поворот — он со всего размаху налетел на стену, смягчая удар лапами, а затем снова погнался за мальчиками.

— Ты думал, это его остановит?

— На самом деле, я об этом совсем не думал. Но вышло здорово!

— Да, все получилось.

— Нам нужно просто первыми достичь восточного крыла.

— Это будет нетрудно. Только вот выходов оттуда не так много. Эээ… сюда. О! Надеюсь, это сработает.

В кабинете Заклинаний, в восточном крыле, менялась архитектура. Коридор с высоким сводчатым потолком сменялся залом, в котором находились различные каменные скульптуры, светильники и колонны, но что более важно, высота потолка в этом хале была на несколько футов ниже, чем в коридоре. Тролль, преследуя мальчиков, наклонившись, вбежал в дверной проем, но когда попробовал выпрямиться, со всего размаху ударился головой в неожиданно ставший низким потолок.

Поднялся грохот, посыпались каменные обломки вслед за троллем, который упал с оглушительным шумом и больше не шевелился.

— Шаг седьмой, придумать, что сказать профессорам, когда они начнут спрашивать.

— А у нас есть причины не говорить правду?

— Нет, насколько я могу судить. Мы, скорее всего, лишимся нескольких баллов, но и заработаем немного. Увидим.

И они пошли обратно туда, откуда прибежали?

— Хаффлпафф, да?

— Точно.

* * *

— Тетя Селена?

— Да, Гарри.

— Мы уже не уверены, что хотим в Хогвартс. Драко и Невилл сражались там с троллем.

— Не говори глупостей. В Хогвартсе нет троллей.

— Мам, прочитай письмо.

— Мерлин Всемогущий! Драко и Невилл?

— Да.

— Что ж, с этого дня курс вашего обучения резко меняется.

* * *

Дорогой Гарри,

Рон.

* * *

— Мисс Грейнджер, мистер Лонгботтом, лимонную дольку?

— Нет, спасибо, профессор Дамблдор, — сказала Гермиона. Невилл просто кивнул, от волнения не в силах вымолвить ни слова.

— Кстати, вы отлично справились с троллем. Мистер Лонгботтом, превосходная работа. Ваши родители гордились бы вами.

— Сп-пасибо, сэр.

— Итак, чем я обязан вашему визиту?

— В «Истории Хогвартса» сказано, что каждый студент имеет право попросить перевести его на другой факультет, если он чувствует, что его изначальное распределение было неправильным. Мы бы хотели сменить факультет.

— Но, моя дорогая, я не вижу никакой ошибки. Ваша бесстрашная схватка с троллем доказала ваш истинно гриффиндорский характер.

— Все, что я делала, так это сидела в углу, сжавшись от страха. Надо было послушать Сортировочную Шляпу и выбрать Рейвенкло, как она предлагала.

— Понятно. С этим я соглашусь. Но вы, Невилл! Мистер Малфой сказал, это вы придумали, как одолеть тролля. Несомненно, вы — истинный гриффиндорец. Я имею в виду, что, судя по вашим действиям, вы бОльший гриффиндорец, чем любой другой ваш товарищ по факультету. Увы, ваши отметки не дотягивают до уровня Рейвенкло.

— Нет, сэр. Я все это сделал не благодаря храбрости. Как я сказал Драко, это была верность моим друзьям. Я хочу перевестись в Хаффллафф, пожалуйста.

Директор закашлялся. Когда остановился, он сказал:

— Я даже не знаю, Невилл. Шляпа отправила тебя в Гриффиндор, имея на это причины.

— Но она предлагала еще Хаффлпафф и Слизерин.

Дамблдор подавился лимонной долькой.

* * *

Дорогой Гарри,

Невилл.

* * *

— Счастливого Рождества, Драко!

— Счастливого Рождества, Гарри, Луна!

— Победитель троллей, да? Тетя Селена говорила, что когда она училась в Хогвартсе, троллей там не было.

— Я уверен, Грейнджер точно скажет, когда в последний раз ученик сражался с троллем в школе.

— Грейнджер — это кто?

— Она магглорожденная, Гарри. Она из тех, с кем ты хотел встретиться, чтобы убедиться, правда ли, что чистокровные лучше ли всех. Она самая умная на нашем курсе! Правда, летает так себе.

— И что же ты скажешь своему отцу?

— Ничего. Его ничего не переубедит, я только проблем себе наживу. Поэтому я продолжу «работать» с вами и буду правдиво ему об этом рассказывать.

— Ладно. Ой, Рон идет, меняем тему.

— Привет, ребята. Счастливого Рождества. О чем вы тут говорите?

Драко сделал вид, что полирует ногти, а потом протянул словно бы нехотя:

— Да вот, обсуждаем матч Слизерин-Гриффиндор.

Рон покраснел.

— Вообще-то, — вмешалась Луна, — Мы обсуждаем наших отцов. У Драко — строгий, у меня — беспечный и веселый. А какой у тебя отец, Рон? — и Уизли сразу смягчился.

* * *

— Гарри.

— Да, Луна?

— А о чем ты подумал, когда Джинни сказала, что хочет за тебя замуж? Ты ничего не сказал.

— Она не говорила, что хочет выйти замуж за меня. Она сказала, что хочет в мужья Гарри Поттера.

— Но ведь это ты.

— Нет. Я — Гарри Лавгуд. Так написано в документах, которые подписали твои мама и папа. Если Джинни когда-нибудь захочет за меня замуж, что ж, у меня найдется, что ей сказать. Она хочет получить в мужья супергероя, которого на самом деле никогда не существовало.

— Знаешь, когда выяснится, что ты — Гарри Поттер, она захочет выйти за тебя замуж.

— Она хочет выйти за кого-то, кого называют «Гарри Поттер». Даже если это будет самый уродливый человек на свете, она все равно будет хотеть выйти за него. Это глупо. Нельзя жениться на именах, люди женятся на людях. А я никогда не был интересен ей, как человек. И я уже женат на тебе. И она ничего не сможет сделать, чтобы это изменить.

— Я рада. Интересно, много девочек хотят заполучить себе в мужья Гарри Поттера?

— Наверно. Но им придется подыскать себе кого-нибудь другого. Я уже занят.

— Спасибо, Гарри.

— И тебе спасибо, Луна.

* * *

— Пр’вет, ‘ермиона, Рон, Нев’лл, Драко. Не могу, знач’т говорить-то, очень занят. Спасиб’, что заглянули, но давайте поб’лтаем в другой раз. — Хагрид повернулся и посмотрел, что происходит в домике. — Твою мать! — зарычал он. — Только не кресло! — и быстро зашел внутрь. Четверо первокурсников заглянули в домик и увидели, как Хагрид тушит свое горящее кресло. Что-то справа от него выпустило струю огня прямо в «пятую точку» Хагрида. Потушив стул, он снял штаны, потом схватил ящероподобное существо и запихнул его в большой каменный таз.

— Хагрид, это что, дракон? — спросила Гермиона.

— Это не просто дракон, это Норвежский Горбатый, — добавил Рон.

— Классно! Но опасно, — сказал Невилл.

— Нет, просто надо знать, как за ним ухаживать. Он ведь еще малыш.

Драко оглядел хижину. Они вместе с Геримионой, Невиллом и Роном уже бывали тут. Слизеринец считал Хагрида странным, но хорошим человеком. Драко знал, что его отец думал о Хагриде, но ему нравилось бывать в гостях у полувеликана. Было забавно наблюдать за тем, как другие дети придумывают отговорки, чтобы не есть хагридовы «каменные» кексы. Хагрид был… неотесанным, так можно сказать… и ни в каком качестве не прижился бы в поместье Малфоев, но с ним было интересно. Как для себя понял Драко, мир гораздо больше, чем Малфой-мэнор.

— Вы знаете, — протянул он, — это ведь очень опасно, выращивать огнедышащего дракона в деревянном доме.

Хагрид огляделся и, похоже, только сейчас заметил эту небольшой недостаток.

— Хмм, возможно, ты прав.

В конечном счете, дети убедили Хагрида связаться с братом Рона, Чарли, и договориться о том, чтобы тот забрал дракона в Румынию, где работал. Кажется, Хагрид внял их советам, потому что больше дракона в хижине полувеликана они не видели.

* * *

— Я вижу камень у себя в руке. Но как мне достать его?

— Вы не сможете. Профессор Квиррел, я очень разочарован вами.

— Дамблдор! Но вы ведь должны быть в Министерстве Магии!

— Да, но я решил, что неблагоразумно покидать школу в такое время.

— Отдай мне Философский Камень!

— Извините, профессор, но его здесь нет.

— НЕ ЗДЕСЬ?! Тогда для чего все эти ловушки и испытания?

— Они для того, чтобы выманить вас. Вы же видели, что группа не в меру решительных первокурсников смогла преодолеть все препятствия. Я имею в виду, вы на самом деле думали, что растение, которое боится света и тепла сможет кого-то остановить? Или тот же летающий ключ. Если бы я действительно хотел держать вас подальше от двери, то хранил бы этот ключ у себя в кармане.

— Но где же тогда Камень?!

— Кое-где в безопасном месте. А сейчас, как Верховный Чародей Визенгамота, я вас арестовываю!

— НЕТ! Вы не сможете! Мой хозяин не позволит!

— Думаю, Темный Лорд обойдется и без вас…

— Ха! Он не сможет! — Квиррел начал разматывать свой тюрбан. Дамблдор увидел, как в зеркале отразилось лицо на затылке Квиррела.

— Том! Я не ожидал и тебя поймать. Какая неожиданная награда!

— Ты дурак, Дамблдор. Тебе меня не поймать! — Внезапно нечто вышло из Квиррела и унеслось прочь. Это не было чем-то осязаемым, но и призраком это не назовешь. Оно разбило Зеркало, когда прошло сквозь него, затем скрылось через разлом в стене. Дамблдор был к этому совершенно не готов.

Он обратился к Квиррелу:

— Что ж, похоже, вашего хозяина не заботит, схватят вас или нет.

Но Квиррел не ответил. Он стоял совершенно спокойно, уставившись на Дамблдора и не моргая, и директор заметил, что он не дышит. Едва Дамблдор осторожно прикоснулся к бывшему профессору по Защите от Темных Искусств, тело того упало лицом вниз, открывая большую черную дыру в затылке.

* * *

— Гарри, она снова двигается.

— Куда теперь?

— Не знаю. Возможно, где-то в Британии, но точно не в Хогвартсе. Думаю, она ведет туда, где кончается та линия, что в Литтл-Хэнглтоне, где мы не смогли пройти.

— Если она там останется, то мы сможем достать сразу два предмета, когда научимся преодолевать те чары.

— Да, но чтобы этому научиться, нужно много времени.

— Ну и что. С тобой учеба в радость.

— Мне нравится, когда ты говоришь комплименты.

* * *

— Нам лучше распрощаться здесь. Не хочу, чтобы отец устроил сцену.

— Да, ты прав. Что ж, это был очень увлекательный год — магия, тролли, драконы! В прошлом году я ни о чем этом даже не знала.

— А сейчас ты — лучшая ученица. Мы будем писать и постараемся как-нибудь летом встретиться вместе. Я был в гостях у Лавгудов и Кроакеров, это весело.

— Наверно, нужно купить сову. У вас ведь нет телефонов, так?

— Нет.

— Честно, я иногда не понимаю Волшебный мир. До свидания, Драко. До свидания, Невилл. И еще раз спасибо вам за то, что спасли меня от тролля.

— Здравствуй, Цисси.

— Здравствуй, Селена.

— Что случилось? Почему наши планы изменились? Мы всегда рады видеть вас у себя в «Поляне», да и детям есть где поиграть. Я знаю, что Сириус очень старался привести дом в порядок…

— Об этом мне известно даже больше, чем тебе. Видела бы ты, каким был этот дом, когда мы были маленькими.

— Но ведь там детям и поиграть негде.

— Да, но Драко сказал, что пригласил школьную подругу. Она — магглорожденная, и он подружился с ней вопреки отцовской воле. Не знаю, детская ли это влюбленность, или еще что, но я всегда старалась воспитывать его так, чтобы он вырос самостоятельным, и не превратился в холодного, расчетливого, высокомерного убл… человека, как его отец. Поэтому я поддержу его в любом начинании.

— Извини за бестактность, это все потому, что он не может пригласить друзей к себе?

— Да. Гарри ведь полукровка?

— Ммм, да. Я думаю, его мать была магглой.

— Не хочу, чтобы мой муж осыпал его оскорблениями, если узнает об этом.

— Мне кажется, он бы это и заочно сделал. А вы с Люциусом…

— Мы общаемся цивилизованно-вежливо. По крайней мере, до тех пор, пока наши мнения совпадают.

— Мне очень жаль.

— Поздно сожалеть. Кроме того, я ведь слизеринка. Мы всегда из всего стараемся извлечь выгоду.

— А вот и звонок. О, такого перезвона я еще не слышала. Давай познакомимся с подругой Драко и ее семьей.

— Говоришь так, будто пришел кто-то очень важный, — сказала Нарцисса.

— Да нет, кто-то важный наверху, по крайней мере был, — с улыбкой ответила Селена.

— ААААРРРРГХХ! Сколько раз я слышала эту шутку, когда была маленькой. Если ты ее еще раз повторишь, я тебя поколочу.

* * *

— Гарри, это Гермиона Грейнджер, я тебе о ней писал. Гермиона, это Гарри и Луна Лавгуд, мои друзья.

— Рада с вами познакомиться.

— А теперь расскажите нам про тролля!

— Я так устал всем рассказывать об этом тролле, Луна! Как бы я хотел, чтобы никто о нем меня не спрашивал! — возмутился Драко.

— Что-то мне кажется, о тролле мы ничего не услышим, Луна. Здравствуй, Гермиона. У тебя очень интересное имя.

— Мама назвала меня в честь одного из персонажей Шекспира. А я знаю, как ты получил свое имя.

— Знаешь?

— Могу поспорить, что многих твоих одногодок назвали Гарри.

— Почему?

— В честь Гарри Поттера.

— Ну, не знаю. Мои родители умерли, когда я был маленьким, поэтому я не могу их спросить об этом.

— Прости, пожалуйста.

— Ничего, это было очень давно. Хочешь во что-нибудь поиграть?

— Во что, например?

— Взрывающиеся карты! — ответили мальчики хором.

* * *

Чуть позже подошли Невилл и его бабушка, и, пока дети играли, родители/опекуны вели светскую беседу. Вскоре Сириус присоединился к игре, бормоча под нос что-то вроде «женская болтовня».

Тем временем женщины знакомились между собой. Довольно странная компания — аристократка, исследователь, бабушка и маггла, но всех их объединяла любовь к своим детям и то, что все они желали для них только лучшего. Все эти женщины понимали, что дружба очень важна для их детей. Для Драко — потому что он живет один в мрачном доме, похожем на музей; для Невилла — так как из-за возраста и характера Августы он не мог чувствовать себя беззаботным ребенком, для Гермионы — потому что все ее избегали из-за того, что она «книжный червь», для Гарри и Луны — чтобы они не ограничивались общением только друг с другом.

Когда пришла пора расходиться по домам, дети так бурно выражали свое возмущение, что стало ясно — день прошел хорошо. Поскольку Грейнджеры были магглами, их дом не мог быть постоянно подключен к каминной сети, и Селена обещала придумать что-нибудь, чтобы они могли посетить Поляну.

Когда Грейнджеры ушли, Драко спросил Гарри и Луну:

— Ну, что вы думаете? Большинство из нас чистокровные, ты — полукровка, а она — магглорожденная. Есть какая-нибудь разница?

— Она — девочка.

— Эй! — воскликнула Луна и шлепнула Гарри по руке.

Гарри засмеялся и добавил:

— Нет, я ничего такого не имел в виду. Я верю тебе на слово насчет того, какая Гермиона умная, но она не так уж быстро поняла правила игры во взрывающиеся карты.

— Мне кажется, она хотела скопировать стиль игры Луны, но это не сработало. До сих пор не могу понять, как тебе удается почти никогда не проигрывать?

Луна пожала плечами:

— Я могу сказать, какие карты собираются взорваться, и я их просто пропускаю.

— Откуда ты знаешь, какие?

— Магия, — ответила Луна и вышла из комнаты.

— Она всегда такая, Гарри? — поинтересовался Невилл.

— Нет. Иногда она немного сумасшедшая.

* * *

В следующую пятницу Гарри рассказал Рону об их встрече. Рон не мог сказать о Гермионе ничего хорошего, но Луна решительно встала на ее защиту. Как позже она сказала Джинни, «мы можем воспользоваться тем, что в полку девочек прибыло». Гарри не то чтобы защищал Гермиону, но он удивился вслух, почему Рон осуждает ее за то, что она много учится — что же в этом плохого? Рон умолк, а потом сменил тему.

* * *

В который раз надежды Ларри на поездку в страны северной Европы за помяторогими хропаками были развенчаны Селеной. Лавгуды решили продолжить обучение языкам, и магическим путем освоили современный французский и позднюю латынь. Потом они провели две недели в Париже, посетили там столько музеев, что Гарри даже сосчитать не смог.

Они послушали оперу «Волшебная Флейта», которая понравилась Гарри несравнимо больше, чем та, что они слушали в Германии.

Селена запретила Луне пытаться найти проход на крышу собора Нотр-Дам, чтобы узнать, почему одна из горгулий светится магией. Гарри унял ее любопытство, прошептав на ушко: «Когда-нибудь».

* * *

Альбус Дамблдор, «большая шишка» и т. д. и т. п., сидел напротив министра магии.

— Это невозможно, Дамблдор. Он уже десять лет как мертв, и сейчас ты говоришь, что он пытается вернуться?

— Нет, министр. Он не был мертв, он никогда не умирал, а сейчас он пытается вернуть себе свое тело. Один из способов — воспользоваться Эликсиром Жизни. Мне, наконец, удалось убедить Фламеля уничтожить Философский Камень, пока до него не добрался Волдеморт.

— Но где доказательства?

— Я видел его собственными глазами. Вот мои доказательства.

— Показания очевидца могут быть весьма неточными. Например, в последнем номере «Придиры» приводятся слова очевидцев, которые утверждают, что Гарри Поттер сейчас находится в Париже. Автор статьи побывал там, но не видел никого со шрамом на голове в виде молнии. Нельзя на слово верить очевидцам, Дамблдор.

— Что же тогда заставит вас поверить, что Он где-то рядом и пытается вернуться?

— Я должен увидеть Того-Кого-Нельзя-Называть своими собственными глазами.

Дамблдор покачал головой и вышел из кабинета. Возможно, настала пора избрать нового министра.

* * *

Лето подходило к концу, и Селена решила не загружать детей уроками. Она позволила им насладиться последними глотками свободы (с некоторыми ограничениями, конечно). Несколько раз приходили в гости Драко, Невилл и Гермиона. Селена через камин отправлялась в «Дырявый Котел», чтобы оттуда забрать их к Лавгудам. Миссис Грейнджер, находясь в компании магов и волшебниц, быстро научилась пользоваться камином. Три девочки легко нашли общий язык, несмотря на то, что Гермионе квиддич был безразличен. Луна тоже не была ярой фанаткой этого вида спорта, но ей очень нравилось летать, а Гермионе — нет. Обычно по утрам они летали (Гермиона каждый раз отказывалась от этого сомнительного удовольствия), потом завтракали у Уизли, и отправлялись к Лавгудам, чтобы поиграть в квифф. Эта игра понравилась Гермионе куда больше полетов.

Гарри и Луна подолгу разговаривали с ней, и мальчику пришлось признать, что она и вправду очень умная. Рейвенкловка не согласилась с Драко, что она самая умная в параллели, и призналась, что осваивает некоторые заклинания медленнее товарищей по факультету. По ее теории, ученики, выросшие в волшебном мире, имеют преимущество, практическая магия дается им легче. Драко настаивал, что она самая умная ученица их потока, даже если у нее не все получается с первого раза. Гермиона зарделась от комплимента, а Рон закатил глаза.

Родители/опекуны были счастливы, что дети так хорошо поладили, и договорились встретиться еще раз. У миссис Грейнджер и миссис Малфой нашлось кое-что общее — их мужья были просто помешаны на традициях, и старались привить их остальным домочадцам. Миссис Грейнджер призналась, что хоть «истинно английский характер» и кредо «Мы должны все делать по-британски!» ее мужа и не похожи на ненависть мистера Малфоя к нечистокровным, но ошибки их мужья совершают одни и те же. Селена вспомнила слышанные некогда слова: «Дружба начинается с момента, когда ты скажешь: «Я и не знала, что кто-то еще думает так же, как я»». Она тихо порадовалась, что Ларри такой, какой он есть.

Гарри расспрашивал друзей о факультетах Хогвартса, об учениках этих факультетов, и старался делать выводы. Теперь, зная, что может поменять факультет, если будет неправильно распределен, он чувствовал себя намного спокойнее. А вот Луне было все равно, куда она попадет — она шла в школу, чтобы учиться, к тому же могла найти общий язык с любым человеком. Драко предупредил Гарри, что в Хогвартсе есть люди, которые могут воспользоваться простодушностью Луны, и их не будет заботить, причинит это ей боль или нет. Гарри кивнул и посетовал на то, что никто из учеников так и не рассказал ему подробно о сортировке. Держать это в секрете было традицией, но все-таки Гарри уже составил свое мнение о факультетах.

* * *

— Папа! Папа! Почта пришла. Я получила свое письмо!

— Это замечательно, кувшинка!

— Ты не видел Гарри? Ему тоже пришло письмо.

— Минуту назад он был на заднем дворе.

— Я пойду, поищу его. ГАРРИ!

— Я здесь, Луна!

Луна побежала на задний двор, перепрыгнула через ручей и вошла в рощицу.

— Гарри! Тебе пришло… Здравствуйте. Кто это?

— Луна, это Ива. Ива, это Луна. Миссис Змейка сказала, что есть кое-кто еще, кто умеет разговаривать со змеями, и я пошел посмотреть, кто это.

Луна посмотрела на странную малышку и сказала:

— Здравствуй, Ива. Ты живешь в лесу совсем одна? И голая? — Луна заметила зеленую змейку, из их сада, и помахала ей. — Здравствуйте, миссис Змейка.

Маленькая девочка ответила голосом, совсем не соответствующим ее возрасту.

— Я не одна. Я с тобой и Гарри, со всеми деревьями, змеями и саламандрами, птицами, мхом и насекомыми.

Луна шепнула Гарри:

— У нее довольно большой словарный запас для ее возраста.

— Луна, она не ребенок. Она — дух того дерева, семена которого нам дали дриады.

— Что ж, я рада с тобой познакомиться. Наверно, поэтому ты такая зеленая. Значит, ты тоже умеешь разговаривать со змеями?

— Я умею разговаривать со всеми, просто не каждый может мне ответить. Большинство насекомых и растений ничего интересного сказать не могут. Почти все млекопитающие без умолку болтают о своих детях.

— А птицы? Они, наверно, могут много чего рассказать.

— Нет, они постоянно говорят одно и то же, обычно примерно следующее: «Это мое место, убирайся отсюда!». Иногда они говорят: «Эй, девочки, смотрите, какая добыча, давайте поймаем». Но ужаснее всего тысячу раз в день слушать: «Какое замечательное утро!» У них мозг с горошину, но, видимо, они и этим не пользуются! Так что с ними невозможно нормально поговорить.

— А змеи говорят больше? — Луна сама с ними никогда не говорила, и ей было ужасно любопытно. Слова юной дриады имели определенный смысл: Луна полагала, что у большинства животных жизнь была однообразная, поэтому им не о чем было рассказать. А со змеями Гарри мог подолгу разговаривать.

— О, да, — ответила Ива. — Это магия парселтанга. Он не только позволяет понимать змей, но и дает им силу поддерживать интеллигентную беседу.

— Жалко, что я не умею разговаривать со змеями, — пожаловалась Луна.

— Я могу научить тебя, — предложила Ива.

— Ты можешь обучить меня парселтангу?

— Нет. Я могу научить тебя заклинанию, которое наделит тебя силой парселтанга, и ты сможешь говорить со змеями или с любыми другими рептилиями. Готова?

— ДА!

— СССсссСсссС.

— Что?

— О, хладнокровная, позволь нашим разумам понять друг друга, — ответил Гарри.

— Это не то, что сказала Ива.

— Нет, то. Это заклинание на парселтанге.

— Значит, если я смогу это прошипеть, то научусь разговаривать со змеями? — спросила Луна.

— Да, — ответила Ива

— Хорошо, повтори еще раз, пожалуйста, только помедленнее.

* * *

— Привет, орешек. Ты отдала Гарри его письмо?

— О, нет! Я совсем забыла! Мы так увлеклись, разговаривая со змеями и старой черепахой, что живет в ручье! Гарри, вот твое письмо. Держи, открывай скорее!

— Это письмо-приглашение в Хогвартс. И список необходимых предметов.

— Вы не можете ехать в Хогвартс! Вы еще слишком маленькие.

— Папа!

— Поздравляю, ребята. Вы так быстро растете!

* * *

— Ларри?

— Да, Селена.

— Ты учил детей чарам щекотки?

— Нет.

— Они бросали Rictusempra друг на друга, когда играли сегодня с волшебными палочками. Где они выучили это заклинание?

— Ну, я использовал его на Луне, когда мы играли во дворе. Но только один раз.

— Гарри там был?

— Да, был.

— Знаешь, он все схватывает буквально на лету. Будь осторожен с тем, что показываешь ему.

— Хорошо, милая.

* * *

В последнюю среду перед началом учебного года Лавгуды посетили Диагон-аллею, чтобы приобрести все необходимое к школе. Первой остановкой был банк Гринготтс. Когда Селена отдала гоблину свой ключ, их попросили последовать в кабинет Хорнсваггла, где гоблин сообщил, что родители Гарри оставили мальчику определенную сумму денег для покупки школьных принадлежностей. Хорнсваггл отдал им ключ-дубликат («Оригинал находится у директора школы, но мы сменили замки, поэтому, хоть он и никогда не пытался опустошить хранилище, он не сможет этого сделать, если вдруг надумает»).

Дети были в восторге от поездки на тележке, на которой они добирались до сейфа Лавгудов, а потом и до хранилища Поттеров. Оказалось, что у Гарри денег намного больше, чем в сейфе его новой семьи, но они взяли ровно столько галлеонов, сколько нужно для покупки книг и одежды. Луна расстроилась, что не увидела ни одного дракона, однако их сопровождающий объяснил, что драконы тут все-таки есть, только они «работают» глубже в пещерах.

* * *

— Гарри, мы идем покупать учебники и все остальное к Хогвартсу в пятницу!

— Извини, Рон. Мы с вами не пойдем. Тетя Селена и дядя Ларри взяли отгулы с пятницы до понедельника. Мы хотим провести последние дни перед школой вместе. Тем более, все, что нужно, мы уже купили. Даже сову!

— Правда? А какую?

— Это полярная сова. Она белая и очень красивая. Луна хотела ворона, но продавец сказал, что почтальоны из них никудышные, поэтому дядя и тетя купили нам эту сову на двоих.

— Круто. А нам приходится пользоваться школьными совами.

— А чего ты жалуешься? Для чего тебе сова? За весь прошлый год ты ответил только на два наших письма.

— Ну, просто это здорово — когда у тебя собственная сова.

— Возможно. И ты сможешь в любое время чистить ее клетку…

— Эээ, я пас.

— Удачной вам поездки на Диагон-аллею!

* * *

— Гарри! Ты ни за что не догадаешься, что сейчас произошло. Мы видели Локхарта в книжном магазине, а еще мой отец подрался с отцом Малфоя!

— Это просто ужасно! С твоим отцом все в порядке?

— Все нормально. Я просто хочу, чтоб того гада посадили за решетку. Он раньше был последователем Ты-Знаешь-Кого.

— Локхарт был последователем Ты-Знаешь-Кого?

— Нет, отец Малфоя.

— А какой он вообще из себя, этот Локхарт?

— Напыщенный и самовлюбленный.

— Такое же впечатление я составил о нем, когда прочитал одну из его книг. Поверить не могу, что нам пришлось покупать все собрание его сочинений. Дядя с тетей решили купить нам с Луной один набор на двоих.

— Это еще не самое худшее. Он сообщил репортерам, что в этом году будет преподавать в Хогвартсе.

— Ну, будем надеяться, что мы хоть чему-нибудь научимся у него.

— Интересно, вместо кого он будет преподавать?.. Эй, что-то ты не похож на себя.

— У меня новая прическа.

— Да, как будто она тебе нужна! У тебя же короткие волосы… хм. Нет, это не прическа...

— У него новые очки, Рон! Тебе бы они тоже не помешали.

— Ну, извини, Джинни! Гарри, а разве в больнице святого Мунго не могут вылечить тебе глаза?

— Тетя Селена обращалась туда несколько лет назад. Ей сказали, что сейчас это делать опасно, потому что я расту, и все может стать еще хуже. Возможно, они смогут что-нибудь сделать через несколько лет.

— Я думаю, очки тебе идут, Гарри.

— Спасибо, Джинни.

* * *

Селена вышла из камина и позвала остальных обитателей «Поляны»:

— Ларри! Дети! Я сейчас должна идти к Кроакерам. Розамонда очень больна, а Элджи срочно вызвали на работу. Я вернусь поздно.

Луна выглянула из-за книги, которую читала, и спросила:

— Можно мне с тобой? Мне нравится миссис Кроакер.

— Конечно, Луна. Вы двое, ведите себя хорошо!

— Да, дорогая.

— Хорошо, тетя Селена.

Когда дамы исчезли в камине, Ларри посмотрел на Гарри:

— Ну что, Гарри, может, немного полетаем?

* * *

Поздним вечером Селена через камин «позвонила» домой:

— Ларри! Привет. Я только что говорила с Элджи. У них какие-то проблемы, поэтому мы с Луной проведем у Кроакеров всю ночь. Я вернусь утром. Скажи Гарри, что я его люблю. Спокойной ночи.

* * *

Луна пошла попить воды и остановилась около спальни, в которой лежала Розамонда Кроакер.

— Здравствуйте, — сказала она, когда увидела, что старушка не спит.

— Здравствуй, дорогая. Который час?

— Почти два.

— Ты ведь должна уже спать.

— Вы тоже.

— Не думаю. По-моему я достаточно выспалась. Ох! Я просто хочу, чтобы эта боль ушла. Можно взять тебя за руку, пожалуйста? Спасибо, милая.

Забавно. Когда ты молодая, то ничего не знаешь о смерти. Ты молода и бессмертна! Потом, когда становишься немного старше, ты об этом просто не думаешь, потому что смерть еще очень далеко. Позже, время летит, а ты хочешь, чтобы оно остановилось. Это иногда называют кризисом среднего возраста. Ты понимаешь, что конец не за горами, а планы, которые ты строила в детстве, еще не осуществлены. Просто предупреждаю — когда такое происходит, люди иногда сходят с ума. Они совершают множество идиотских поступков, чтобы просто убедить себя, что они еще молоды, или мужественны, или их мечты вот-вот осуществятся. Будь с ними осторожна, когда они в таком состоянии.

Потом, гораздо позже, твое тело уже не будет так хорошо работать, как раньше. Я знала одного человека — великого человека! — он дожил до ста двух лет. Он ослеп, его ноги не могли ходить, и он жаловался, что еда потеряла всякий вкус… Он был очень умным человеком, но его тело постепенно умирало. Он ушел на пенсию, жил холостяком, а потом женился на женщине, в которую был влюблен в юности, она как раз овдовела… Они прожили двадцать пять лет, потом она умерла, а он прожил еще десять лет, или даже больше. Умер он спокойным, думаю, он был готов к этому.

Я полагала, что тоже готова. Но сейчас мне страшно. Ты знаешь, я ведь была гриффиндоркой. Я всегда думала, что могу выдержать все. Но сейчас мне страшно.

Кх… кх.. Мне не так страшно, чтобы произнести заклинание и стать призраком. Но я все еще не хочу уходить. Посидишь со мной? Спасибо, дорогая.

* * *

— Луна? Луна! Вот ты где. Как там Розамонда?

— Она ушла. Она была здесь, потом ее магия угасла, и она ушла. Ее хрипы прекратились, но потом все равно ушла. И рука ее стала холодной. Она ушла.

— Ох, Луна. Мне так жаль. Я уверяю тебя, мы не хотели, чтобы ты была здесь одна, когда она…

— Она ушла. Она ушла.

— Да, Луна. Пойдем. Вставай.

— Она ушла. Она ушла.

— Пожалуйста, Луна, пойдем. Мы ничего не сможем сделать. Давай, милая, вставай.

* * *

Гарри зашел в комнату Луны и спросил у Селены:

— С ней все будет хорошо?

— Целитель сказал, что у нее шок, но она скоро поправится.

— Мне показалось, что она меня не узнает.

— Нет. Целитель считает, что она пыталась уйти в себя, спрятаться от мира. Тебе нужно дать ей немного времени. Хочешь с ней посидеть? Хорошо, если с ней кто-то будет, когда она проснется.

— Конечно, я посижу с ней.

— Молодец. Гарри, это одна из тех вещей, которые делают женатые люди. Я не знаю, упоминали ли вы это в своей клятве, но многие люди обещают друг другу быть вместе в болезни и в здравии. Когда твоя вторая половинка больна, тебе нужно о ней заботиться. И это может оказаться очень трудным, поэтому терпение очень важно, когда ухаживаешь за больными.

Гарри кивнул и сел в кресло рядом с кроватью Луны.

* * *

— Гарри?

— Луна! Ты проснулась! Как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке, Гарри. Почему ты спал в этом кресле?

— Тебе было плохо, когда вы вернулись от Кроакеров. Твоя мама подумала, что было бы очень хорошо, если бы ты проснулась не одна.

— Спасибо, но, наверно, не надо было спать в кресле. Ложись ко мне.

— Хорошо, только все одеяло не забирай.

— Я постараюсь. Гарри?

— Да, Луна?

— Еще одна двигается.

— Что?

— Еще один темный объект, соединенный с твоим шрамом, двигается. Тот, который из Суиндона, сейчас южнее нас.

— Откуда ты знаешь? Мы еще даже карту не достали.

— Я просто знаю. Двигался объект, который был в доме Драко.

— Он был в доме Драко? Я даже не думал, что он живет в Суиндоне. Как ты узнала?

— Просто знаю, и все.

— А что там на юге? Через сорок километров — Ла-Манш, за ним — Франция, а еще южнее — Испания и Африка. Если линия ведет туда, уйдут годы, чтобы этот предмет отыскать.

— Может, и годы, но мне так не кажется. Всего через несколько дней мы вместе с тобой будем в Хогвартсе. Было бы здорово попасть на один факультет.

— Будет много приключений. Я рад, что мы едем вместе.

— Я тоже. Спокойной ночи, Гарри. Я тебя люблю.

— Спокойной ночи, Луна. Я тоже тебя люблю.

* * *

— Дорогой Дневник…

* * *

— Тетя Селена?

— Да, Гарри, — откликнулась она, не отрываясь от приготовления завтрака.

— Вы с дядей Ларри женаты, и у вас в комнате только одна постель…

Селена подумала: «Ой-ой, кажется он хочет начать Тот Самый Разговор».

— …и прошлой ночью мы с Луной спали вместе… — продолжил Гарри.

Селена вздохнула.

–…но это так неудобно! Как вы можете спать вместе каждую ночь? — закончил мальчик.

— Что значит «неудобно»?

— Она меня пнула, по крайней мере, три раза, потом чуть не вытолкнула меня с кровати, а я и так спал на самом краешке! Я даже рассердиться не мог, потому что она спала. Как вы это терпите каждую ночь?

Селена ему улыбнулась:

— Это то, к чему надо просто привыкнуть, а когда это случится, тебе уже не захочется спать отдельно. Спать со своей второй половинкой очень уютно, и тебе будет недоставать ее, когда вы будете далеко друг от друга. Не волнуйся насчет этого, в Хогвартсе вам не разрешат спать вместе. А сейчас, почему бы тебе не отнести ей завтрак в постель? — она вручила Гарри поднос с завтраком для него и Луны.

«Дети, — подумала Селена, — невинные детишки, для которых «спать вместе» значит спать вместе. Неужели когда-то и я была такой?»

Для Того Самого Разговора еще будет время.

* * *

— Мне это не нравится.

— Но ей нельзя пропускать сортировку. Она бегает и болтает, как совершенно здоровый ребенок. С ней все будет в порядке.

— Я не знаю, Ларри. Она ведь другая. Смотрит на все так пристально, и не очень похожа на нормального ребенка.

— Через несколько дней с ней все будет хорошо. Гарри о ней позаботится.

— У меня просто плохое предчувствие.

* * *

— До свидания, Луна! Я тебя люблю. Береги себя! Пиши побольше писем.

— Пока, мам! Пока, папа!

— До свидания, Гарри. Не могу выразить словами, как я тобой горжусь, и я счастлива, что ты стал частью нашей семьи. — Селена продолжила шепотом, — Позаботься о Луне. Я думаю, она еще не совсем оправилась оттого, что произошло. Я люблю тебя!

— Я тоже вас люблю, тетя Селена. И, наверно, никогда не смогу в полной мере отблагодарить вас за то, что вы спасли меня от Дурслей.

* * *

— Этот барьер какой-то странный. И даже немного страшный.

— Не такой уж он и страшный, Гарри.

— Ну, не все же из нас видят магию. Кстати, что ты видела?

— Магглоотталкивающие чары, конечно. Чары не-замечай-меня, направленные на магглов. Я почувствовала, что мы спускаемся по какому-то склону. И еще заклинание перемещения в пространстве. Это выглядело странно. Такое ощущение, что платформа девять и три четверти создана только с помощью магии.

— Как наши сумки, которые внутри больше чем снаружи?

— Да. Насчет этого склона, странно все это. Этот проход переняли от американцев, а там никаких склонов при переходе нет.

Гарри обеспокоенно взглянул на нее. После того визита к Кроакерам Луна несколько раз видела животных, которых не было. Ему надо просто продолжать заботиться о ней.

— Эээ, точно. Ты уверена, что там был склон? Я ничего не видел. Может, пойдем к поезду и поищем друзей?

— Пойдем, если хочешь.

* * *

— Лавгуд, Гарри.

— Хмм, ты не всегда носил фамилию Лавгуд. Но это не важно. Хороший ум. Ты верен своей семье. Неудивительно, учитывая, с кем ты жил до этого. Ах, ты еще и женат. Ты, конечно, понимаешь, что никаких привилегий для женатых студентов в Хогвартсе нет?

— Все в порядке. По крайней мере, мы будем в одном Доме.

— Не обещаю. Но мне нравится твоя идея насчет магглорожденных. Это показывает, что ты очень умен. И поэтому РЕЙВЕНКЛО!

* * *

— Лавгуд, Луна.

— Я только что сортировала твоего мужа.

— Да. Отправьте меня на тот же факультет, пожалуйста.

— Сначала мне нужно подумать. Ты довольно хитра…

— Спасибо.

— И храбрая тоже. Ты делала такие вещи, и его подговаривала…

— Это Гарри храбрый. Он может совершать поступки вопреки своему страху. А я просто не боюсь.

— И умница тоже. Этого для меня достаточно. РЕЙВЕНКЛО!

* * *

— Уизли, Джиневра.

— ГРИФФИНДОР!

* * *

— Луна?

— Да, Гарри.

— Если подождешь здесь, я найду расческу и причешу тебя.

— Спасибо, Гарри.

— Ты — Луна, правильно?

— Да.

— А я…

— Пенелопа Клируотер. Ты говорила, еще в Большом Зале.

— Эээ… да. Первокурсникам пора ложиться спать.

— Я жду Гарри.

— Он ведь тоже первокурсник. И ему тоже пора спать.

— Еще нет. Мы пока не готовы.

— Луна, я староста…

— Привет. Я принес, Луна.

— Ты ведь Гарри, так?

— Правильно.

— А почему ты расчесываешь ей волосы?

— Ну, кто-то же должен это делать…

— А мне никогда не нравилось это занятие, до тех пор, пока Гарри не стал это делать.

— И как давно ты укладываешь Луне волосы?

— Я не знаю. Несколько лет, Луна?

— Несколько лет. Каждый вечер.

— Ух ты. Хотела бы я, чтобы у меня был брат, который делал бы для меня то же самое.

— Он не мой брат.

— Мы просто родственники.

— Я… эээ… поняла. В общем, заканчивайте и спать. Уроки начинаются рано утром.

* * *

— Эээ… Луна? Ты вот прямо сейчас поцеловала Гарри?

— Да. Мы каждый раз так делаем, перед тем как идти спать, вот уже несколько лет.

— У вас, должно быть, очень любящая семья.

— Да.

* * *

— Трансфигурация — это одна из самых сложных и опасных дисциплин магии, их тех что вы будете изучать в Хогвартсе. Любой шум с вашей стороны может повлечь за собой ваше отстранение от моих занятий. Я вас предупредила. Итак, превращать мебель в свиней вы сможете еще нескоро. Мы начнем с того, что вы научитесь трансфигурировать спичку в иголку. Это может занять несколько недель, поэтому будьте внимательны и подробно все записывайте.

* * *

— …разлить по бутылкам славу, сварить известность и даже закупорить смерть. Если вы, конечно, не толпа болванов, которую мне обычно приходится учить. Мисс Лавгуд!

— Приветик.

— Будьте внимательны! Если я скажу вам найти мне безоаровый камень, где вы будете искать?

— На третьей полке вон того шкафа.

— Что? Там нет безоара.

— Он прямо за синей бутылкой.

— Как вы узнали, что он там лежит?

— Я заметила, когда входила.

— Минус балл с Рейвенкло за ваше нахальство!

* * *

Когда Гарри, Луна и остальные первокурсники Рейвенкло и Хаффлпаффа поднимались из подземелий, то услышали громкие пронзительные крики. Гарри побежал вверх по лестнице. Маленькое синее существо забрасывало учеников в вестибюле водяными бомбами. Гарри взмахнул своей палочкой и воскликнул: «Aquamenti!» Струя воды вылетела с конца палочки, ударила прямо в это синее существо и оглушила его. Вокруг Гарри начали собираться студенты, чтобы посмотреть, что произошло, но потом появился Филч и всех разогнал. Гарри и Луна пошли на обед в Большой Зал, где и встретили Драко.

— Привет, Гарри. Как тебе учеба?

— Не так уж и плохо. А у тебя как дела, Драко, нормально?

— Да. На втором курсе все преподаватели заставляют работать еще усерднее. Ну, почти все. Знаешь, что учудил Локхарт? Он выпустил корнуэлльских пикси из клетки прямо в классе, и они разлетелись повсюду.

— Так вот что это было! Один из них напал на учеников в вестибюле. Кстати, ты не знаешь, есть в Слизерине магглорожденные первокурсники?

— Один. А что? Ему порядком достается от других слизеринцев. Я предложил ему поменять факультет, но он такой упрямый.

— Я организую неофициальное собрание магглорожденных первокурсников сегодня вечером, после ужина. Я бы хотел, чтобы ты попросил его прийти.

— Заметано. А что будет на этом собрании?

— Буду учить их тем вещам, которые чистокровные волшебники знают с пеленок.

* * *

— Ну и зачем все это, Лавгуд? — спросил Джон Танни из Хаффлпаффа.

— Да, зачем ты нас тут собрал? У нас и так проблем выше крыши, — добавил Колин Криви.

— Вот поэтому я вас и пригласил. Моя подруга Гермиона — магглорожденная, и она рассказала, с какими проблемами столкнулась на первом курсе. А именно — поначалу ей очень тяжело давались заклинания. Поразмыслив над ее словами, я нашел причину этих трудностей. И сейчас я бы хотел проверить свою теорию.

— Типичный рейвенкловец, — пробурчал Майк Дейли, единственный слизеринец в компании.

— Что за теория? — спросила Лиз Эриксон из Рейвенкло.

— Я несколько лет пользовался бытовыми чарами, и готов поспорить, что большинство первогодок из волшебных семей делали то же самое, или, по крайней мере, наблюдали за родителями. Поэтому я подумал, что вы захотите изучить хотя бы основные движения волшебной палочкой. Я считаю, что смогу научить вас применять магию для, скажем, мытья посуды, но посуды здесь нет, кроме того, ученикам дома магию использовать запрещено.

— Если запрещено, то почему же ты ее использовал? — удивился Танни.

— Как объяснила моя тетя, так как я не был учеником, то формально мы ничего не нарушали.

— Зачем?

— Что — «зачем»?

— Зачем ты это делаешь?

— Я несколько лет жил с магглами, и если бы ничего не произошло, оказался бы в вашем положении, надеясь только на то, что кто-нибудь помог бы мне.

— «Делай для людей», да?

— Что?

— Это из Библии, «Делай для людей то, чего сам от них ждешь». Ты не знаешь этого выражения? — спросил Майк.

— Нет, я не читал Библию, хотя, наверно, стоит.

— Я как-нибудь дам тебе некоторые интересные части. Все остальное — муть в стиле Биннса.

— Спасибо, Майк. Итак, существует несколько основных движений палочкой и некоторые их вариации. Это захлест, широкий взмах, волнообразное движение, укол, очерчивание круга и полукруга.

— Довольно много.

— Это просто так кажется, но на самом деле тут все просто. Вот это — захлест…

* * *

— Очень хорошо, мистер Танни, прекрасная иголка. Я вижу, что вы усердно тренировались. Вы тоже, мисс Шрейк. Какие способные в этом году первокурсники, вы все схватываете буквально на лету.

* * *

— Дьявол! Опять тупик!

— Мы найдем его, Гарри. Тем более, оно на другом этаже. Может, нам стоит найти лестницу, ведущую туда, раз коридор перекрыт?

— Но я уверен, что вчера проходил именно здесь. И никакой стены тут не было!

— Стены двигаются. Лестницы двигаются. Двери двигаются — похоже, в каждый день недели своя обстановка. Нам нужно возвращаться, скоро отбой. Завтра попробуем еще раз.

— Жаль, ты не можешь увидеть так, как тогда в случае с бевозаром на уроке Снейпа.

— Безоаром. Эти черные линии заметить очень сложно. Стоит отойти от тебя на несколько футов — и они уже не видны.

— Хорошо. Пошли обратно в башню. Может, нам сначала пойти за другим?

— Он все еще двигается. Я думаю, кто-то его носит с собой. Поэтому пока разберемся с этим.

— Хорошо. Сначала этот, потом движущийся. Попробуем завтра еще раз. Бог троицу любит.

* * *

— И что теперь, Гарри?

Это было очередное собрание Клуба Магглорожденных, как они сами себя называли.

— Я предлагаю на выбор три вещи. Я могу обучить вас бытовым чарам, которые знаю, мы можем изучать вместе различные заклинания, или мы закрываем наш Клуб.

— Мы могли бы присоединиться к какому-нибудь учебному кружку в нашей общей комнате, — сказала Лиз.

— Я не смогу, — посетовал Майк Дейли. — Половина слизеринцев считает, что мне нельзя быть в Слизерине, в школе, или вообще жить.

— Эй, а я вот хаффлпаффец, — сказал Джон. — Хоть у нас и существует негласное правило не говорить ничего плохого о товарищах по факультету, но парочка таких типов есть и у нас. И плевать, что они думают, я хочу продолжить наши встречи. Вы мне нравитесь, ребята. Почти всегда.

— Но ведь можно и обойтись без ситуации «или-или». Мы можем вместе заниматься, а еще ты, Гарри, можешь обучать нас чарам, которые знаешь, — добавила Лиз.

— Хорошо, с удовольствием. Следующий вопрос. Я бы хотел позволить другим первогодкам посещать «заседания» нашего Клуба. Я точно знаю, что Луна очень хочет с нами заниматься.

— Она твоя кузина?

— Родственница, да. И все остальные тоже, если они будут работать и хорошо себя вести.

Ни у кого возражений не было, на том и закончили.

* * *

— За этой стеной.

— Хорошо. Давай попробуем сюда, может, найдем вход.

Лавгуды обошли несколько коридоров, прежде чем добрались до этого места.

— Там, в шкафу.

Гарри и Луна находились в Трофейном Зале. Луна повела Гарри к одному из покрытых стеклом стеллажей, и указала на именную дощечку.

— Вот оно.

— «За особые заслуги перед школой награждается Т. М. Риддл, 18 марта 1945 г.» Кто такой Т. М. Риддл?

— Не знаю. Но вопрос не в этом, а в том, что это за предметы такие? Я до сих пор ничего не нашла о темномагических связях.

— Мы могли бы кого-нибудь спросить. Но я не хочу. Не слишком приятно было бы узнать, что я — Темный.

— Ты не Темный, Гарри, эти объекты Темные. То, что у тебя — это просто след заклинания. А вот шкаф перед нами опутан какими-то чарами. Кто-то или что-то узнает, если мы попытаемся его открыть.

— Что-то?

— Шкаф может быть соединен с колоколом, сиреной или еще чем-нибудь.

— Ух, а я подумал, что ты говоришь об охраняющем его монстре.

— Если чары разбудят Снейпа, то можно сказать, шкаф охраняется гигантским летучим мышем.

Они оба засмеялись.

— Но они никуда не ведут, поэтому нам просто нужно узнать, как эти чары обойти.

— Это будет не так трудно, Гарри, в нашем распоряжении библиотека Хогвартса.

— Точно. Пойдем разбираться, что же это за чары? — Гарри галантно предложил Луне руку, и они направились в библиотеку.

* * *

«Звучит интригующе», — подумал Гарри. — «Защита от Темных искусств. Учит, как защитить себя от темных волшебников и ведьм, проклятий, предметов и созданий. Должно быть, это очень захватывающе. Во всяком случае, это не может быть скучнее, чем лекции Биннса».

— На мне была надета моя лимонного цвета мантию с оранжевыми оборками. Моя прическа была идеальна, и я был готов к схватке с зомби. Они, рыча, приближались ко мне, с них отваливались кусочки плоти. Я знал, что надо действовать быстро и решительно, или они раздавят меня всей толпой.

— Ничего не приходило на ум, — пробормотал Гарри.

— Ничего не приходило на ум. Поэтому я использовал на себе заклинание паучьих ног, и побежал вверх по скале. Я нашел выступ на высоте трех метров над этими грязными отродьями, чтобы обдумать мои дальнейшие действия. Пока я думал, они приближались. Они искали выступы в скале и даже забирались друг на друга!

— Я был в огромной опасности, — снова пробормотал Гарри. Луна улыбнулась и пихнула его локтем в бок. Она тоже прочла эту книжку.

— Я был в огромной опасности. На зомби не действовали обычные заклинания, которые можно было бы использовать против живых противников. Оглушители, чары сна и смятения — ничего не работало. Заклинания, разрушающие плоть, такие как костедробительное заклинание, чары слепоты или хромоты, могли, например, оторвать конечности, но зомби упорно продолжали двигаться. И в тот момент, когда эти монстры уже почти добрались до меня, я вспомнил их слабость!

— Соль, — тихо произнесли Гарри и Луна, изо всех сил пытаясь не рассмеяться.

— Соль! Среди обломков скалы было полно песка, и я начал трансфигурировать его в соль. Так быстро как мог я создал гору соли, а потом вымел ее со скалы. Она попала прямо на зомби, они начали кричать в агонии так, будто обрели возможность чувствовать боль. Они упали на землю, немного подергались и больше не шевелились. Но монстров было очень много и соли на всех не хватало. Тогда я вызвал ураган, который прошелся по пляжу, собирая песок, а потом, максимально сконцентрировавшись, чтобы обрести контроль над этим песчаным дьяволом, я превратил весь песок в урагане в соль. Я направил мини-торнадо в толпу зомби и уничтожил их всех! — закончил Локхарт с поклоном. Почти половина класса посмотрела на Дона Бикслера, одного из товарищей Гарри по факультету. Сегодня была его очередь. Со скучающим видом мальчик поднял руку.

— У вас есть вопрос?

— Да, сэр. Вы не могли бы научить нас заклинанию паучьих ног?

— Простите, но эти чары вы будете изучать только на шестом курсе. Я бы не хотел, чтобы целый класс первокурсников вышел из моего кабинета по стенам. Принимая во внимание жалобы мистера Филча насчет грязных полов, я бы предпочел избежать его воплей про студентов, пачкающих еще и стены. Я сомневаюсь, что даже мои великолепные навыки в защиты спасли бы меня от гнева нашего завхоза,— он засмеялся над своей шуткой. Больше не смеялся никто.

— А вы можете научить нас превращать песок в соль?

Так все и происходило. Каждый урок «дежурный» ученик спрашивал Локхарта об упомянутых а рассказе заклинаниях, а тот находил отговорку не показывать и не учить этому заклинанию. В классе было совсем немного ребят, большей частью из Рейвенкло. В первый день Локхарт попытался показать несколько заклинаний, но они не сработали. После этого он постоянно находил причины не устраивать демонстрации. Тогда ребята и решили выбирать «дежурного» на каждое занятие.

Вот и сейчас Локхарт не показал ни одного заклинания по причине их «бесполезности в схватке с зомби», а у Дона заканчивались вопросы. Гарри поднял руку, вызывая этим удивление других учеников.

— Да, мистер Лавгуд? — откликнулся Локхарт, всем своим видом показывая свою готовность помочь студенту. До него уже начало доходить, что дети им недовольны. Только он не мог понять, почему. Когда он выступал со своими «лекциями», то неизменно производил фурор. А у этих детей есть возможность лицезреть его весь учебный год! Они, что, не понимают, сколько бы им пришлось заплатить, если бы эти «уроки» происходили не в школе?

— А есть какие-либо другие типы зомби? Или создания, похожие на зомби, только не издающие никаких криков и не разлагающиеся? Они… эээ… предположительно бледные, и, из истории, которую я слышал, они были под водой, пока путешественник случайно не активировал чары, которые освобождали монстров, и они напали на странника. Я подумал, что это были зомби, но по описанию они не похожи на тех, которых описали вы.

— Похоже, что это были инфери. Ужасные темные создания. Думаю, они остались еще с войны с Вы-Знаете-Кем. Очень темные, очень сильные — наверно, поэтому они не разлагались. Где вы о них слышали?

— Несколько лет назад в Америке, один человек рассказывал страшилки у костра.

— Ах, посиделки у костра! Я тоже в свое время немало их слушал, но они не идут ни в какое сравнение с моими реальными подвигами. А вот и звонок!

* * *

Каждый раз, когда Гарри заводил разговор о движущемся объекте, соединенном с его уже несуществующим шрамом, Луна призывала его набраться терпения. Объект перемещался по всему замку, не могла же она проверять всех учеников подряд, чтобы узнать, у кого находится искомый предмет. После третьего призыва к терпению Гарри перестал ей надоедать.

* * *

— Ваши работы, в большинстве своем, очень хороши. Хотела бы особо отметить факультет Рейвенкло. Перед тем, как мы приступим к уроку, у кого-нибудь есть вопросы? Да, мисс Лавгуд?

— Профессор Локхарт только что рассказывал нам о том, каким образом он справился с толпой зомби, — начала Луна. У МакГонагалл было такое выражение лица, будто она наступила на что-то мерзкое. — Он сказал, что трасфигурировал песок в соль, и что это было очень трудно. Это в самом деле такая сложная трансформация?

— А как вы думаете, класс? Песок в соль. Мисс Эсберг?

— У них похожие размер и форма, а иногда и цвет.

— Очень хорошо, что-нибудь еще? Мистер Бикслер?

— У них созвучные названия.

— Правильно. Кто еще? Мистер Тоуи?

— Оба — минералы?

— Да. Итак, что вы теперь думаете? Трудная ли это трансформация, мисс Лавгуд?

— Превратить одну песчинку в солинку легко. А что насчет кучи песка?

— Это труднее, но не слишком. Немного практики, и даже первокурсник с этим справится. Как бы то ни было, я предлагаю вам поискать, сколько точно нужно соли, чтобы одолеть зомби, а также правильный метод борьбы с ними.

— Это наше задание?

— Да, конечно. Я жду от вас эссе в полфута на эту тему.

* * *

Клуб Магглорожденных превратился в Межфакультетскую Учебную Группу. В нее вошло где-то от половины до двух третих от числа всех первокурсников. Некоторые слизеринцы напрочь отказались приходить, мотивируя это тем, что на занятиях присутствовали хаффлпаффцы. Не пришли и некоторые рейвенкловцы, которые предпочли сохранить свой круг общения. Собрания проходили по вечерам, после ужина. Четкого плана занятий не было, просто кто-нибудь приносил из библиотеки книги по темам, которые они проходили. Несколько раз первокурсники посылали одного человека в библиотеку, если книг по нужной им тематике не было в наличии. Всего однажды им не удалось найти нужную книгу, но больше такого не повторялось, и все члены Группы выполняли домашнее задание вовремя.

Была и другая группа студентов, которая использовала для занятий Большой Зал. Гермиона, Драко, Пэнси Паркинсон (которой, похоже, вскружил голову блондин-слизеринец), Невилл, Сьюзен Боунс и Ханна Аббот собирались несколько раз в неделю за столом Хаффлпаффа. К ним часто присоединялись второкурсники с Гриффиндора и других факультетов. Даже Теодор Нотт пару раз занимался с ними (тогда задание было очень трудное).

Вот и сейчас первогодки собрались вместе.

— Привет всем!

— Огромное тебе спасибо, Лавгуд!

— Эй, отстаньте от нее! Кто же знал, что из-за ее вопроса нам дадут дополнительное задание?

— Что за задание? — спросил Колин.

— Я спросила как превратить песок в соль, чтобы с помощью нее избавиться от зомби, а МакГонагалл задала нам эссе на тему, каким образом использовать соль, чтобы убить зомби. И так как из-за меня все получили эту работу, то я и принесла необходимые книги. «Темные создания. Том “З”» и «Опасности Карибского моря». И еще, Гарри, вот тебе «Темные создания. Том “И”», там найдешь про инфери.

Майк Дейли, как обычно, начал всеми руководить:

— Так, у рейвенкловцев дополнительное задание, а всем остальным нужно написать эссе по Зельям, и попрактиковаться в чарах перемещения. У кого какие книги есть по Зельям?

Так все и пошло. Книги пошли по рукам, студенты могли задавать друг другу любые вопросы по теме, и не было смысла списывать друг у друга, можно сказать, это была коллективная работа. После того, как они попрактиковались в чарах перемещения, большинство учеников разошлось по своим гостиным. Остался Майк, который увлекся книгой «Темные Существа». Когда рейвенкловцы дописали свое эссе, он поднял голову и спросил:

— Вы ведь знаете, что это такое, да?

— Ты о чем? — спросила Лиз, соседка Луны по комнате.

— Мы только что прочитали, что для того, чтобы убить зомби нужно полностью засыпать его солью и держать так несколько дней. Гораздо легче просто снести зомби голову. И этот факт доказывает, что Локхарт просто волну гонит.

— Мы уже давно пришли к такому заключению.

— Да, но ведь это — доказательство. Используя эти данные, мы можем доказать, что Локхарт никогда не совершал тех подвигов, о которых писал. А кого-нибудь вообще заботит то, что нас не учат тому, как себя защитить?

Гарри кивнул:

— Я думал, что уроки по ЗоТИ будут одними из самих захватывающих. Но ты прав. Мы ничему не учимся, и это меня беспокоит.

Майк улыбнулся:

— У меня есть идея.

* * *

Дорогие тетя Селена и дядя Ларри!

Гарри.

* * *

Хэллоуин отпраздновали очень весело. Столы ломились от вкусностей, над головами парили гигантские тыквы, выращенные Хагридом, близнецы Уизли выучили несколько заклинаний трансфигурации, поэтому один заполучил ослиные уши, а другой щеголял с кошачьими. Празднование затянулось, поэтому встреча группы первоклассников не состоялась. Гарри и Луна вернулись в башню Рейвенкло со своими сокурсниками. Луна устроилась в самом дальнем от камина кресле (тем самым «забронировав» его на последующие семь лет), а Гарри пошел в спальню за расческой. Пока она ждала, к ней подошло несколько девочек с третьего курса.

— Как жаль, что ты не умеешь сама причесываться, — сказала Мариэтта Эджкомб.

— Может, когда-нибудь я тебя научу, — добавила Чжоу Чанг.

— Даже не знаю, может, это за пределами ее способностей? Она совсем не похожа на настоящую рейвенкловку! Скорее всего, Шляпа отправила ее сюда, просто чтобы ее кузен мог о ней заботиться. Печально, правда? — протянула Сью Бейкер.

Луна не обращала на них ни малейшего внимания.

— Что такое? Ты слишком тупая, чтобы понять, когда тебя оскорбляют? — Мариэтта начала злиться.

Луна посмотрела на них немигающим взглядом:

— О, приветик. Знаете, тут кто-то пытался сказать что-то остроумное. Узнаете, кто, скажете мне, хорошо?

Они не нашли, что ответить, а тут подоспел Гарри, который сердито спросил:

— Что здесь происходит?

— Привет, Гарри. Тут девочки что-то говорили, но это было не очень умно.

— Следи получше за своей подружкой, Лавгуд. Нам не нравятся такие «умные» пигалицы.

— Как же вы тогда вместе уживаетесь? — парировал Гарри.

В этот момент открылась картина, стоящая на входе в башню Рейвенкло, и староста-шестикурсница Пенелопа Клируотер буквально влетела в гостиную:

— Кошку Филча убили! Кто-то убил ее и повесил за хвост на стену! А еще там было написано кровью на стене: «Тайная Комната снова открыта! Враги Наследника трепещите!».

* * *

Вся школа гудела. Все высказывали свое мнение о происходящем, но никто друг с другом не соглашался. Несколькими днями позже группы первокурсников и второкурсников собрались вместе и сравнили то, что они знали. Гермиона, до этого поспрашивав у Биннса, пересказала ребятам легенду о Комнате Слизерина. Драко сказал, что слышал в слизеринской гостиной разговоры о том, что будут совершены нападения на магглорожденных и полукровок. Кто-то добавил, что подобное уже происходило пятьдесят лет назад. Дальнейшие предположения были все безумнее и безумнее — по ним, так в это еще замешаны вампиры, Баба-Яга и нунды. В целом, ничего полезного они не услышали. Несколько учеников уже обзавелись прошлогодними книгами по ЗоТИ, но у большинства таких книг не было, поэтому они решили с этим немного подождать. Когда Гермиона услышала, что первогодки задумали самостоятельно изучать Защиту, она с энтузиазмом начала подговаривать второкурсников делать точно также. Потом они быстро сделали домашнюю работу и разошлись раньше обычного.

Направляясь к выходу, Гарри заметил, что Джинни чем-то расстроена. Он спросил ее, что случилось.

— Я не могу не думать о том, что если бы здесь был Гарри Поттер, то он придумал бы, как решить все проблемы.

— Мне кажется, ты слишком надеешься на того, кого на самом деле не существует…

— Но Гарри Поттер существует!

— Ты не так меня поняла. Я не говорю, что его нет, может, он просто вырос таким, что не сможет разгадать эту загадку. Я думаю, мы сами должны принимать решения и решать свои проблемы. Мы можем помогать друг другу, но мне кажется, что если взвалить все трудности на кого-то, кого никогда и не было, не выйдет никакого толка.

— Наверно. Бедная кошечка.

— Я считаю, учителя найдут способ ее вылечить. До скорого, Джинни.

Гарри и Луна вышли из Большого Зала. Они направились к месту, где было совершено нападение.

— Гарри, она зачарована.

— Чем?

— Похоже на чары защищающие от воды, Scourgify и нескольких других заклинаний. Полагаю, они нужны для того, чтобы надпись не стерли.

— Может, пойдем в библиотеку и поищем, как снять эти чары?

— Ну, мы все равно хотели туда заглянуть. Так почему же не сейчас?

В библиотеке они встретили Гермиону. Точнее, это она, окруженная горой книг, встретила их.

— Что вы изучаете?

— Охранные чары, — ответил Гарри.

— Но ведь это уровень ТРИТОН. Вы точно уверены, что вам нужно именно это?

— Да, — ответила Луна, переворачивая страницу.

— Зачем?

— Мы выяснили, что выбор профессий в волшебной криминальной структуре очень широк, — ответил Гарри. — Эти знания помогут нам стать успешными домушниками.

Гермиона потеряла дар речи.

— Вообще-то мы просто узнали, что та надпись защищена от воды специальными чарами, и нам стало интересно, как можно эти чары обойти, — объяснила Луна.

— А вы не думали, что учителя сами смогут с этим справиться?

— Д-думали.

— Это неважно, — сказала Луна, не отрываясь от книги. — Мы просто хотим знать, как избавиться от этих чар. Какая книга самая лучшая из тех, что ты читала о чарах и их разрушении?

— Книга Верна, вот, снизу в этой стопке, очень хорошая. Погоди-ка! Я изучала охранные чары только из научного интереса!

Гарри и Луна переглянулись и рассмеялись.

— А что, если кто-то еще просто хочет изучать охранные чары, ну, как ты, а? — прекратив смеяться, спросил Гарри. Тут подоспела мадам Пинс и выгнала их из библиотеки. Но Луна успела взять нужную книгу.

— Спасибо, Гермиона, — сказала она, открывая первую страницу.

* * *

Прошла неделя, и слухи пошли на убыль. Гарри и Луна все так же изучали в библиотеке охранные чары после собрания Межфакультетской Группы. Спустя несколько дней Луна нашла кое-что в книге Верна и показала Гарри.

— Это очень интересно, — сказал Гарри, прочитав то, что нашла Луна. — Но если ты не знаешь, от чего защищают чары, толку будет никакого.

— Но сейчас мы знаем, по крайней мере, одну вещь, от которой защищена надпись — вода. Пошли.

И они направились к коридору на третьем этаже, где и произошло нападение. На стене в нескольких футах над полом было написано:

The Chamber of Secrets has been opened. (Тайная Комната снова открыта.)

Enemies of the heir, beware. (Враги наследника, трепещите.)

— Хорошо, давай уберем чары, защищающие от воды.

Луна направила палочку на слово «The» и сосредоточилась. Она пробормотала заклинание и улыбнулась. Затем произнесла «Aquamenti», тем самым облив слово водой, и оно стекло со стены.

— Работает! Отличная работа, Луна. Давай дальше.

— Пока нет, Гарри. Попробуй теперь ты. Сотри слово «beware». Но только его.

— Хорошо, — сказал мальчик и приступил к работе. Тем временем Луна принялась за остальную часть текста. Она посмотрела на работу Гарри и сказала:

— Гарри, ты ведь чары снял еще и со слов «heir» и «been». Хорошо, что они не были мне нужны.

— Что значит, не были нужны?

— Подожди, почти готово. Так, теперь порядок. Облей, пожалуйста, стену водой.

Гарри направил струю воды на надпись. Большая часть букв стекла, но кое-что осталось:

C a ts (Кошки)

n i c e (милые)

— «Милые кошки»? — спросил Гарри, недоверчиво разглядывая надпись.

— Это единственное, что я смогла составить. Даже пришлось поменять «о» на «с», чтобы сошлось.

— То есть, мы провели несколько дней в библиотеке, только чтобы ты смогла сделать кошкам комплимент?

— Ну, не только для этого, конечно. Но большей частью, да.

— Ладно, пойдем отсюда, а то еще подумают, что это мы напали на кошку Филча, шутки ради.

* * *

— Но Альбус, что это значит? — спросила заместитель директора, глядя на стену.

— Я думаю, что просто кто-то не поддался панике. И очень хорошо разбирается в охранных чарах.

— То есть вы считаете, что человек, сделавший это, не был тем, кто открыл Тайную Комнату?

— Не один человек, а двое. Я нашел здесь две волшебные подписи. И никто из них не имел отношения к установке охранных чар. Собственно говоря, почти все чары остались на месте. Те, кто были здесь, либо очень храбрые, либо глупые, — ответил Дамблдор, а про себя подумал: «Две волшебные подписи. Не удивлюсь, если у их обладателей рыжие волосы».

* * *

Гарри и Луна, как и большинство студентов Рейвенкло, сейчас отдыхали в гостиной своего факультета. Несколько дней назад они были свидетелями разгрома Гриффиндора в матче по квиддичу, в котором, собственно, гриффиндорцы сами были виноваты. Формально, Слизерин победил с огромным счетом, но любой беспристрастный зритель на матче (которых было больше половины школы, и даже некоторые студенты факультетов-соперников) мог заявить, что все игроки Гриффиндора, за исключением ловца, играли лучше своих противников из Слизерина. Но гриффиндорцы забивали очень мало, потому что их ловец постоянно мешал охотникам. И организация в команде не хромала бы, если бы он не оскорблял игроков и не мешал им своими советами. Вратарь, и по совместительству капитан, мог бы играть куда лучше, если бы ему не приходилось постоянно орать на ловца, чтобы он оставил остальных игроков в покое. Гарри решил, что он будет очень удивлен, если МакЛагген после этого матча останется в команде.

Тут Гарри заметил, что на него смотрела Луна. И она улыбалась. Но это была не улыбка «Я счастлива», а улыбка «Я кое-что задумала», или лучше сказать улыбка «Сейчас ты будешь делать то, чего тебе делать не хочется». Это вызывало беспокойство.

— Что? — спросил Гарри, надеясь разделаться со всем как можно скорее.

Ее улыбка сменилась на «Я счастлива», и Гарри понял — это потому что она знала, что он догадался о ее нехороших намерениях.

— Ну что?

— Я тут просто подумала…

— И?

— Я решила, что нам пока стоит прекратить изучение охранных чар…

— И в освободившееся время мы будем…

— …немного тебя совершенствовать.

— Что?

— Ну, — сказала она, понижая голос, — мы знаем, что ты, возможно, анимаг. Я подумала, мы могли бы начать исследования, чтобы научить тебя превращаться в животное.

— Звучит интересно.

— Но сначала мы найдем тебе партнера.

— Найдем?

— Да. Пошли.

Луна повела его через комнату к столу, за которым студенты разных курсов делали домашнюю свою работу.

— Лиз, можно тебя на пару минут? Нужно поговорить.

— Привет, Луна, Гарри. Конечно, только нужно найти укромное место, — несколько студентов посмотрели на них взглядом «закройте рты, мы уроки делаем».

— Собирай свои вещи, а мы пока найдем пустой класс.

Через несколько минут трое первокурсников сидели в одном из неиспользуемых кабинетов.

— О чем вы хотели поговорить? — спросила Лиз. Она выглядела слегка встревоженной. Гарри пожал плечами и посмотрел на Луну.

— Я хочу предложить тебе сделку. — Луна покопалась в своей сумке и достала какую-то коробку. — Я видела, как ты пишешь что-то в своем дневнике, а потом запись исчезает. — Глаза Лиз расширились, и она прижала свою сумку к груди.

— Ты не знаешь о дневнике (хотя, возможно, догадываешься), что он обладает разумом, и он злой.

— С чего ты это взяла?

Луна рассказала ей о своем магическом зрении. Она вкратце рассказала об их путешествии в Грецию и показала вырезки из газет, в которых были статьи, посвященные их открытию.

— Ты предлагала сделку.

— Да. Взамен этого дневника я могу дать тебе новый волшебный дневник, с магическим замком, который откроется только тебе. А еще я предлагаю тебе начать изучать анимагию вместе с Гарри.

— И что мне с этой анимагией делать?

— Я «увидела», что ты потенциальный анимаг. Ты можешь научиться превращаться в животное.

— Ладно. Но должна вас предупредить, эта книга меня пугает. Несколько раз я оказывалась в разных местах и не могла вспомнить, как я там очутилась, и что я только что делала.

— Думаю, книга завладевала тобой. Если хочешь побольше узнать о злых книгах, поговори с Джинни Уизли. Ее отец по роду занятий сталкивается с подобными вещицами, от нее я наслышалась достаточно страшных историй о заколдованных книгах. — Луна протянула подруге коробку. Лиз открыла ее и достала новенький дневник. Старый она передала Гарри, одновременно с облегчением и неохотой.

— Где ты взяла эту книгу? — спросил Гарри.

— Я обнаружила ее среди моих учебников, когда мы покупали вещи для школы на Диагон-аллее. Я подумала, что она там случайно оказалась, или она была внутри одного из моих учебников.

— Или тебе его подсунули с какой-то целью, — добавил Гарри.

— Что ты имеешь в виду?

— Принимая во внимание то, что из-за книги ты ничего не помнишь или не знаешь, что делала, припомни, какие странные события произошли в замке в этом году.

— Тайная Комната? — нерешительно спросила Лиз.

Гарри кивнул:

— Тот, кто подсунул тебе этот дневник, надеялся, что чудовище Слизерина выйдет на свободу.

— Почему вы думаете, что книга на вас не подействует?

— Все очень просто, — сказала Луна. — Мы просто не будем ее читать, писать в ней, даже открывать не будем.

— Не будем?

— Она обладает разумом, да еще и Темная, помнишь. А мы, как ты знаешь, еще первокурсники.

— А, точно.

— Там написано какое-то имя, — сказала Лиз. — На первой странице.

Гарри осторожно раскрыл дневник и вслух прочитал: «Т. М. Риддл». Он посмотрел на Луну, та легонько кивнула.

— Закрой его, Гарри, мы спрячем его, а потом, может, моя мама что-нибудь сможет с этим сделать.

— Твоя мама?

— Она работает в Министерстве Магии. Иногда им приходится уничтожать темномагические артефакты.

— О!

Луна улыбнулась подруге:

— Спасибо, Лиз. Может, встретимся как-нибудь на каникулах? Надеюсь, никаких странных происшествий не будет.

— Я тоже на это надеюсь.

* * *

Большинство учеников, входящих в Межфакультетскую Учебную группу, получило свои учебники по защите в течение недели. Они начали с основ, занимаясь после собрания Группы. Конечно, им нужна была комната для того, чтобы практиковаться в заклинаниях, приведенных в книге. Представители каждого факультета, состоящие в Группе, обратились к своим деканам с просьбой об этом.

* * *

Альбус Дамблдор, директор одной из самых престижных школ магии в мире, пил зелье от головной боли, до этого он читал очередное письмо от разгневанных родителей. Как такое могло произойти? Да, над должностью учителя ЗоТИ висело проклятие. Ему каждый год приходилось искать нового претендента. Сейчас, даже люди вне школы обратили на это внимание. Локхарт был единственным человеком, кто согласился на должность профессора по Защите. Его репутация была безупречна. В школу приходили горы поздравительных писем, когда в книжном магазине незадолго до начала учебного года Локхарт объявил о своем желании преподавать в Хогвартсе.

Сейчас Дамблдор читал одно из наиболее спокойных писем.

Уважаемый директор,

Селена Лавгуд.

По крайней мере, она не использовала нецензурную лексику.

В дверь постучали. Подошло время очередного собрания деканов факультетов. Хорошо, что проблем с этой межфакультетской грызней не будет.

— Войдите, — пригласил он.

Четыре декана факультетов вошли в кабинет. Они выглядели обеспокоенными.

— Приветствую вас. Что-то произошло? Минерва? Может, вы начнете?

— Альбус, я думаю, у нас проблема с учителем по Защите.

Желудок Дамблдора сделал сальто.

— Что он сделал?

— Вопрос не в том, что он делал, а в том, чего он не делал. Несколько моих первокурсников попросили выделить им помещение для самостоятельного изучения предмета, так как с начала учебного года они не выучили ни одного заклинания на уроках Защиты.

— С той же просьбой ко мне обратились и несколько моих студентов, — сказал профессор Флитвик.

— И моих, — воскликнула Помона Спраут.

Все повернулись в сторону мастера зелий.

— Да, ко мне тоже подходили. Я подумывал над тем, чтобы самому учить своих студентов.

МакГонагалл обернулась к директору и сказала:

— Я интересовалась у студентов с других курсов — ситуация такая же. Локхарт не учит их Защите, он просто рассказывает о себе.

— Этот человек — мошенник. Я подумал об этом сразу, как увидел его.

— Спасибо, Северус. Это сейчас и так очевидно. И что прикажете делать? У вас всех расписания забиты. Я бы мог взять на себя часть детей, но точно не всех.

— У вас есть кандидат на пост преподавателя, который смог бы приступить к работе в кратчайшие сроки? — спросила Спраут.

— Даже не знаю. Кажется, я спросил всех, кого можно. Но я не прекращаю попыток. А пока, Минерва, не могли бы вы приготовить класс для первокурсников? Составьте расписание, чтобы не обделить ни один из факультетов. Встретьтесь с лидерами групп. Будьте готовы к тем же действиям по отношению к студентам других курсов. Ничего не говорите Локхарту. Я сам с ним побеседую, и если к Рождеству ситуация не изменится, то я его уволю. Что-нибудь еще? Очень хорошо. Следующее собрание через неделю. Кроме того, мои двери всегда для вас открыты. Спасибо, что пришли.

* * *

Дверь кабинета профессора МакГонагалл открылась.

— Мистер Лавгуд? Мистер Дейли? Чем могу помочь?

— Нам сказали, что вы выделите нам комнату для занятий по защите от Темных Искусств, — ответил Майк.

— Именно так. Я немного разочарована. Я ожидала, что придут четверо представителей факультетов. Вы настолько не хотите сотрудничать друг с другом?

— Четверо? — озадаченно спросил Гарри.

— Лидеры учебных групп каждого факультета.

Мальчики переглянулись, улыбнулись друг другу. Майк объяснил:

— Больше никого не будет. Мы, своего рода, неофициальные лидеры группы первокурсников.

— А что насчет мисс Оберук? Она просила у меня помощи, как у декана факультета.

— Терри просто одна из гриффиндорок, состоящая в группе. В нашу группу входят представители всех факультетов. Мы подумали, что если обратиться ко всем деканам, то у нас будет больше шансов получить помощь.

— А как вы двое стали лидерами?

— Гарри стал лидером, так как он создал группу.

— А Майк стал лидером, так как он — главный распорядитель на наших собраниях.

— А почему вы просто не создали учебные группы внутри своих факультетов?

Гарри и Майк снова посмотрели друг на друга. Гарри пожал плечами:

— Чем больше, тем веселее?

— Один за всех, все за одного? — сказал Майк.

— Эй! Я читал это! Это очень хорошая книжка.

— Только очень длинная.

— Мальчики! Может, вернемся к теме разговора? Если то, что вы сказали — правда, то это избавляет нас от множества проблем. А теперь скажите, в какое время проходят ваши занятия.

* * *

— Колин, Джинни, Билл, Мэри! — позвал Гарри. — Вы — жертвы. Мэтт, Сью, Терри, Дэн, вы — нападаете. Приготовились! Внимание! Здравствуйте, господин директор!

Мэтт Ларкин был немного слишком готов, поэтому выпустил заклинание Ватных Ног в ответ на девчоночье «Здравствуйте». Мэри Шрейк смотрела на директора, который только что вошел в комнату, и не заметила этого, поэтому упала на ковер. Спустя мгновение она услышала слова контр-заклятья и смущенное «Извини» Мэтта.

— Добрый вечер, ребята. Я просто хотел посмотреть, что вы тут изучаете.

Все сразу посмотрели на Гарри, поэтому ему и пришлось отвечать:

— Мы начали с простейших заклинаний в книге. Большинству из них мы научились у старших студентов. Еще я обнаружил, что все эти заклинания содержатся в книге «101 Способ Досаждать Твоим Друзьям», которую я нашел в библиотеке. Поскольку с заклятиями мы уже знакомы, то приступили к изучению контр-заклятий. Можно сказать, что большая часть группы может снять, по крайней мере, половину заклятий из книги. Это, — сказал он, указывая на две группы школьников, — то, что мне подсказал один бывший аврор. Он сказал, что лучшее контр-заклинание — вообще не попасть под заклинание. Поэтому у нас тут есть нападающие, которые посылают заклятия в другую группу, жертв, которые пробуют от заклятий увернуться. Нападающие еще и тренируются в точности.

— Очень хорошо. И кто же этот бывший аврор?

— Сириус Блэк, — пробормотал кто-то из группы учеников, точно выросший в семье волшебников.

— Сириус Блэк. Да, он учился на аврора, когда его по ошибке посадили в тюрьму. А это идея… — он замолчал, раздумывая о чем-то. Потом повернулся к двери и, сказав на прощание «Хорошая работа. Так держать!», вышел.

Гарри посмотрел на место, где только что был директор, и пробормотал:

— Странный он какой-то.

— Ты просто ему помог, — Луна каким-то образом оказалась прямо за его спиной.

— И каким же образом?

— Ты напомнил ему о Сириусе. Сириус нужен Дамблдору, но тот этого не понимал, а сейчас ты ему об этом напомнил.

Гарри кивнул и повернулся к Группе.

— Отлично, продолжаем с того места, где остановились. Приготовились, внимание, вперед!

* * *

— Ух ты, Луна. Ну и толпа. Как ты думаешь, кто будет вести этот дуэльный клуб?

— Локхарт.

— С чего ты взяла?

— Посмотри на помост. Кто еще додумался бы устанавливать дополнительное освещение?

— Да, наверно, ты права. А вот и он. Теперь ты права на все сто.

Они видели, как Снейп отправил Локхарта в полет одним заклинанием. Гарри шепнул Луне:

— Надо научить этому заклинанию нашу группу. В основе движения палочки стандартный взмах и выпад. Как бы я хотел, чтобы волшебники создали хоть какую-нибудь классификацию всех движений палочки!

Потом Локхарт пытался расставить учеников по парам, чтобы они попробовали повторить дуэль. Гарри ясно видел, что места недостаточно, и отошел подальше от центра Большого Зала, держа Луну за руку. Они встали почти рядом с помостом. А в это время большую часть зала охватил хаос. Заклинания летели мимо цели, рассерженные студенты перешли в рукопашную, а жертвы шальных заклятие стояли, пошатываясь или даже лежали, в зависимости оттого, что в них угодило.

— Похоже, все выходит из-под контроля, — сказал Локхарт Снейпу. — Может нам следует выбрать нескольких студентов, для демонстрации?

— Очень хорошо. Вы, Лавгуд! Это ведь вы главный в этой вашей Учебной группе. На помост. И мистер Нотт. Поднимайся сюда и покажи, что может настоящий слизеринец.

Гарри шел к своему концу помоста, пока Локхарт разглагольствовал на тему дуэльного этикета и традиций. Наконец он закончил словами: «…и эти два студента сейчас покажут, как проходит настоящая дуэль. Используйте только заклинание Expelliarmus. Поклонитесь и начнем».

Мальчики подняли палочки и направили их друг на друга. Двигаясь вправо, Гарри произнес:

— Expelliarmus!

Нотт закончил движение моментом позже и произнес: «Serpensortia!» за мгновение до того, как заклинание Гарри попало в него. Палочка слизеринца полетела по направлению к его сопернику, и пока она переворачивалась в воздухе, из ее конца появилась змея. Она упала на пол рядом с помостом, и Джастин Финч-Флетчли в ужасе завопил при виде рептилии рядом с собой. Снейп хотел подойти и избавиться от змеи, но споткнулся о Нотта. Локхарт взмахнул палочкой, но ничего не произошло. Луна подошла ближе, что-то прошипела, и змея обвилась кольцами вокруг ее руки.

— Я отправлю ее туда, откуда она появилась, Гарри. Увидимся в гостиной. Расскажешь мне потом, что я пропустила?

Пока худенькая блондинка шла к выходу, в зале стояла гробовая тишина, студенты расступались перед ней. Гарри взглянул на нее, подошел к Нотту и протянул ему руку. Слизеринец принял ее и поднялся на ноги. Возвращая ему палочку, Гарри сказал:

— Научи меня как-нибудь этому заклинанию. Оно довольно эффектно.

Нотт кивнул, смотря на двери Большого Зала, через которые только что вышла Луна. А потом неверяще прошептал:

— Она — наследница?

Вечером Гарри расчесывал Луне волосы в гостиной Рейвенкло. Дуэльный клуб закрылся сразу после того, как девочка вышла из Большого зала. Локхарт растерял всю свою аудиторию, и, как ни старался вернуть внимание студентов к собственной персоне, ничего поделать не смог. Уходя из Зала, Гарри слышал, как шепчут за спиной: «Лунатичка — наследница Слизерина!».

— Гарри?

— Да, Луна?

— На улице холодно, и снег идет. Как ты думаешь, никто не будет возражать, если я выпущу змею во второй теплице?

— Если она не будет никому показываться на глаза, то это не будет иметь никакого значения. Только надо предупредить профессора Спраут, чтобы она потом не удивлялась.

— Хорошо. Скажем ей завтра на уроке.

Во время этого разговора мальчик заметил, что некоторые студенты очень недружелюбно на них поглядывают, переговариваясь о чем-то. Он позвал Гермиону, сидевшую неподалеку, и спросил, когда она подошла ближе:

— Ты не знаешь, почему все так на нас смотрят?

— Возможно, потому что раньше никто не знал, что Луна — змееуст. Учитывая ту надпись на стене и нападение на кошку Филча, можно решить, что ты наследница Салазара Слизерина. Ведь всем известно, что он был змееустом. Вполне вероятно, что эта способность передается по наследству.

Луна задумалась.

— Нет, — наконец сказала она. — Ни папа, ни мама никогда не говорили, что являются родственниками Слизерина, как и других основателей, кстати. И я не змееуст.

— Но все слышали, как ты прошипела что-то змее, и та обернулась кольцами вокруг твоей руки. — Гарри заметил, что теперь почти все окружающие прислушиваются к их разговору.

— Это было заклинание, обычно я на парселтанге не говорю. Сейчас, мне кажется, действие этих чар закончилось, и если принести сюда змею, я ее не смогу понять. Зато Гарри…

— Я тоже его знаю, — перебил он девочку. — Нас дриада научила.

— Вы можете обучить меня этому заклинанию? Чтобы я смогла понимать змей?

Гарри кивнул:

— Да, только нужна змея или черепаха, чтобы убедиться, что ты все сделала правильно и действительно понимаешь их язык.

— Черепаха? — переспросил кто-то из другого конца гостиной — тем самым показывая, что предмет разговора интересен всем.

— Заклинание не учит парселтангу, оно дает возможность разговаривать с любой рептилией. Только ты не узнаешь, работает оно или нет, пока не поговоришь с каким-нибудь пресмыкающимся.

— Научите меня? — попросила Гермиона.

— Конечно, — улыбнулся Гарри.

К ним подошло несколько студентов.

— А как выглядит дриада? — спросил один из них. Теперь пришла очередь Луны рассказывать, каких созданий они встретили в путешествиях.

* * *

На следующий день, в пятницу, опять шел снег, поэтому последний в году урок Гербологии отменили. Слух о необычном заклинании так же стремительно распространился по школе, как и известие о том, что Луна — змееуст. Лавгуды уже устали объяснять, что самому невозможно отличить, говоришь ты на парселтанге или на английском. Они рассказали, как пытались использовать змеиный язык, чтобы переговариваться втайне от родителей. Ничего не вышло, потому что, болтая между собой, они не могли понять сами, на каком же языке они разговаривают.

Наступила суббота. До прибытия Хогвартс-экспресс оставалось еще два дня, поэтому Учебные Группы собрались в Большом Зале, чтобы сделать задание на каникулы. Во время перерыва младшекурсники играли в снежки, двое даже получили взыскание от Филча за то, что «залили водой весь пол». Остальные в срочном порядке использовали Высушивающие чары (выученные буквально на днях). Те, кто избежал взыскания, после ужина снова собрались в Большом Зале, и Гарри попросил Нотта обучить его заклинанию Serpensortia. Тот согласился, но выставил условие: Лавгуд объяснит, как можно говорить на парселтанге. Гарри обещал сделать это, но попросил отложить урок. Время подходило к отбою, а ему самому и Луне понадобилось в свое время больше часа, чтобы правильно произнести это заклинание.

Пока мальчики разговаривали, остальные ученики покинули Большой Зал. Обсуждая два заклинания, слизеринец и рейвенкловец медленно шли к Вестибюлю, где их пути расходились. Гарри должен был пойти к главной лестнице и далее в свою башню, а Нотт — в подземелья. В Вестибюле кто-то был, и мальчики спрятались в нише.

Осторожно выглянув, они увидели около громадных дубовых ворот Дамблдора и Локхарта. Рядом лежали несколько дорогих на вид чемоданов.

— Вы не можете меня уволить! Я — почетный член Лиги Защиты от Темных Сил!

— Я ее действующий член, и это не остановит Совет, если они захотят меня уволить за профнепригодность.

— Вам никогда не найти более опытного борца с чудовищами, чем я!

— Это к делу не относится. Кстати, ваша квалификация под большим вопросом…

— Если вы говорите о том анонимном письме, которое получили мои издатели…

— Оно не было анонимным, Гилдерой. Его автор — первокурсник, тщательно изучивший ваши… подвиги.

— Подумаешь, приврал немного. Мне ведь нужно, чтобы мои книги продавались!

— Мы здесь не продаем книги, мы учим детей. А вы не можете научить их защитить себя. Надеюсь, для тех из них, кто в этом году сдает СОВ и ТРИТОН, еще не все потеряно. А сейчас, пожалуйста, уходите. Как видите, ваши вещи уже собраны.

— Вы об этом пожалеете, Дамблдор! Ждите моих адвокатов!

— Конечно, как скажете. Прощайте, Гилдерой.

Локхарт вышел из замка, багаж плавно поплыл за ним по воздуху. Дамблдор покачал головой и направился в свой кабинет.

— Это было интересно, — ухмыльнулся Гарри.

— Давно пора, — добавил Тео.

— На случай, если мы не увидимся в поезде — счастливого Рождества, Нотт.

— Скажи мне, Лавгуд, почему первогодки не презирают слизеринцев, как все остальные студенты? Почему ты нас не презираешь?

Гарри на мгновение задумался.

— Задам тебе встречный вопрос. Почему я должен относиться к слизеринцам не так, как к остальным ученикам? Почему другие ученики ненавидят слизеринцев? Драко был моим другом еще до того, как попал на этот факультет. Сейчас ничего не изменилось, он по-прежнему мой друг. Майк тоже нормальный парень, хоть мы и познакомились с ним уже после Сортировки. Я хочу сказать, слизеринцы — такие же люди, как все, ни хуже, ни лучше.

— Так ты считаешь, нужно упразднить это деление на факультеты?

— Упразднить? Нет, это удобно. Но люди стали очень ограниченными, погрязли в стереотипах. «Слизеринцы — это зло». На самом деле это совсем не так. Приведу в пример Драко и Майка, они классные парни. «Гриффиндорцы — храбрые и благородные». Я знаю одного предателя и убийцу, который учился в Гриффиндоре. Поэтому мне безразлично, что говорят о качествах факультетов. Узнай людей получше, и сам дай узнать себя, и ты увидишь, что люди ненавидят не Слизерин. Они ненавидят образ, который ассоциируется у них со Слизерином.

С задумчивым видом Нотт повернул в сторону подземелий, а Гарри поспешил в гостиную Рейвенкло.

* * *

Для Гарри и Луны воскресенье выдалось очень насыщенным. С утра Нотт обучил их заклинанию Serpensortia, а они, в свою очередь, пытались научить Группы первого и второго курсов говорить на парселтанге. Удивительно, но первыми, у кого получилось это заклинание, были трое магглорожденных — Майк, Тим Вейл (сосед Гарри по спальне) и хаффлпаффка Мэри Шрейк. На деле все оказалось просто — все трое до поступления в Хогвартс занимались музыкой. Тим играл на трубе, Мэри — на фортепиано, а Майк пел в хоре. Поэтому их натренированный музыкальный слух мог различить малейшие нюансы в звучании заклинания.

Еще пять студентов могли повторить заклинание за Лавгудами, но самостоятельно не могли запомнить. Первокурсники-гриффиндорцы Джейн Купер и Брайан Постер выучили «шипение» наизусть. Во время ленча студенты с иронией замечали, что это заклинание у неслизеринцев получается лучше, чем у студентов змеиного факультета.

После обеда младшекурсники вышли из замка, чтобы устроить снежную баталию. Постепенно в битву включились большинство студентов всех курсов и факультетов. Они построили четыре крепости, по одной для каждого факультета. Хаффлпаффцы оказались ближе всех к стенам школы, поэтому снега им не хватало. Они привлекли к работе по производству «боеприпасов» старших студентов, которые уже могли наколдовывать снег. Другие факультеты последовали их примеру. Когда близнецы Уизли попытались растопить крепость слизеринцев, против Гриффиндора объединились три факультета. Через несколько часов сражение закончилось, и студенты направились в замок. Когда Гарри и Луна вошли в Большой Зал, их окружила огромная толпа — намного больше, чем утром. Гарри насчитал как минимум шестьдесят человек, желающих научиться говорить со змеями. Близнецы Уизли попросили хогвартских эльфов придвинуть столы к стенам и снабдить всех студентов подушками и пуфиками (наколдованными) и горячим шоколадом (настоящим).

Гарри и Нотт призвали несколько змей, а потом Лавгуды ходили по кругу и объясняли, как произносится чудо-заклинание. Луна очень старалась, но Гарри должен был признать, что учителем она была просто ужасным. Она начинала объяснения с конца или с середины, рассказывала все в случайном порядке, поэтому никто ее не понимал. Гарри попросил ее перестать и продолжил учить один. Постепенно все больше и больше студентов могли правильно произнести заклинание. Мальчик не знал, сколько человек сможет повторить его потом, без Гарри. В любом случае — пусть тренируются. Время подходило к ужину (столы поставили на место, змей убрали) и студенты затянули рождественские песни.

Майк Дейли рассказал о комиксе, который узнал от дедушки. Его персонажи, животные, обитающие в болотах США («волшебники называют эту страну Новый Свет», — вспомнил Гарри), точно также распевали рождественские песенки — на ходу придумывая те куплеты, которые забыли. Наконец пришли учителя, посиделки закончились, и начался последний ужин перед рождественскими каникулами.

* * *

Хогвартс-экспресс доехал до Лондона без происшествий. Школьники предвкушали наступающие праздники, Гарри с Луной тоже были рады вернуться домой. Им предстояло много дел: купить и упаковать подарки, украсить дом, приготовить праздничное угощение, а потом еще сделать уборку. Но это были приятные хлопоты, и они не жаловались.

Первый рождественский подарок младшие Лавгуды сделали Иве — повесили на ее дерево красивый стеклянный шар. Однако они так и не смогли объяснить дриаде, зачем это нужно, что это за традиция.

Сам праздник прошел замечательно. К Лавгудам пришли в гости мистер Оливандер («дядя Олли») и Элджи Кроакер. Ларри пригласил сестру, которую звали Сибиллой, но та не приехала. Гарри удивился, узнав, что тетя Луны преподает в Хогвартсе: раньше он с ней не встречался и даже не слышал о ней.

По сложившейся традиции, второй день Рождества Лавгуды провели у Сириуса. Там собралась большая компания: Гермиона с родителями, почти все Уизли (кроме Билла и Чарли, которые остались в Египте и Румынии соответственно), Невилл с бабушкой, Драко Малфой и Ремус Люпин. Гарри познакомился с тремя новыми людьми: Андромедой Тонкс, кузиной Сириуса, ее мужем Тедом и дочерью Нимфадорой. Правда, девушка требовала, чтобы ее звали просто Тонкс. Гарри и Драко давились от смеха, когда видели, как она краснеет, когда мама называла ее Нимфой. Однако шутить над Тонкс было опасно: она отлично знала проклятия, которые мальчики учили самостоятельно, и ясно дала понять, что воспользуется ими, если кто-нибудь еще раз назовет ее по имени. Близнецы не восприняли ее намек серьезно, за что и поплатились — почти час ходили с одеревеневшими локтями. Посмотрев на них, Гарри понял, что не иметь возможности согнуть руки ужасно неудобно,

Драко улучил момент и позвал Невилла, Луну, Гарри и Гермиону для «серьезного разговора».

— Я собрал вас, чтобы снова попытаться убедить в том, что у власти должны стоять чистокровные волшебники, — начал он.

— А мне что прикажешь делать? — холодно спросила Гермиона.

— Ну, я просто хотел вам доказать, что если к власти придут чистокровные волшебники, а магглорожденных изгонят из волшебного мира, то все будет просто прекрасно. Ты по-прежнему будешь лучшей ученицей, только в маггловской школе. Будешь делать почти то же самое, но без магии.

— Но мне нравится магия!

— Ну, если бы ты о ней не узнала, она бы тебе не нравилась, ведь так? Значит, ты была бы так же довольна жизнью, как сейчас. Поэтому, ребята, — обратился он ко всем, — если чистокровные волшебники придут к власти, то на магглорожденных это никак не скажется.

— Я возражаю! — воскликнула Гермиона.

— Я тоже! — решительно кивнул Гарри. — Я полукровка, что предлагаешь делать таким, как я?

— Гарри, Гермиона, не торопитесь, — попросил Невилл с самым серьезным видом. — Мне кажется, Драко просто дал нам возможность поразмыслить на эту тему. Давайте пока будем веселиться, а это обсудим позднее. Драко, мы подойдем к тебе чуть позже, хорошо?

Слизеринец кивнул и ушел.

— Не хочешь объяснить, что все это значит? — возмущенным шепотом спросила Гермиона.

— Его отец хочет, чтобы Драко убедил нас в том, что чистокровные волшебники лучше всех. И что только они могут занимать высокие должности, стать Министром, например, — объяснил Невилл. — Драко с этим не согласен, но если он не будет говорить с нами об этом, его накажут. А сейчас он может честно сказать отцу, что пытался нас убедить, и передать, что мы думаем об этом. Мистер Малфой прикажет ему пытаться снова и снова, ведь мы не сказали, что категорически против этих идей. Нам ведь не тяжело слушать его, правда? А его не будут наказывать.

— У него дома все так плохо?

— Мистер Малфой не может даже находиться в одном доме с магглами и теми, кого он называет магглолюбцами. Это такие, как Сириус и Уизли. Мне кажется, Драко это угнетает.

— Мама у него милая, — задумчиво протянула Гермиона.

— Да, очень, — и Невилл ушел в гостиную.

Как всегда, вечер закончился игрой во взрывающиеся карты. Участвовали все, поэтому стол пришлось магически расширить. Гарри сидел далеко от Луны и не сразу заметил, что сегодня она не выигрывает. Понаблюдав за ней, он догадался, что девочка проигрывает намеренно.

Когда они уже вернулись домой и устроились перед камином в гостиной с кружками горячего шоколада, Гарри спросил, зачем она это делала.

— Я решила, что игра будет неинтересной, если один человек будет постоянно выигрывать, — объяснила Луна. — Ты видел, как был счастлив Рон, когда выиграл? А близнецы, когда им удалось с помощью жульничества одержать победу?

— И что, все знали, что Фред и Джордж жульничали?

— Большинство. Они только старались, чтобы родители не заметили.

— Понятно.

— Было забавно, когда Тонкс на них разозлилась.

— Да, — Гарри не удержался от смешка. — Интересно, как она сделала свои волосы розовыми?

— Не знаю, это какая-то странная магия.

— Разве это не просто трансфигурация?

— И да, и нет. Это похоже на анимагию, это часть ауры. Трансформация Тонкс — тоже часть ее ауры. Это врожденное, а не какие-то чары.

— Так ты считаешь, что она может менять свою внешность, как хочет?

— Да. Это как твоя анимагия или мое магическое зрение. Это часть нас, неотделимая часть.

— Ой! Забыл! — воскликнул Гарри. — Я же хотел спросить Сириуса об анимагии!

— Можно просто написать ему, — успокоила его Луна, и Гарри кивнул, задумчиво глядя на нее.

Селена заглянула в гостиную и увидела, что дети сидят рядышком на диване и пьют шоколад. Они явно наслаждались обществом друг друга. Настоящая идиллия, казалось, ничто не может нарушить ее. Женщина улыбнулась и окликнула их:

— Гарри, Луна, я иду спать. Погасите огонь в камине, когда закончите. И не засиживайтесь допоздна.

Услышав «Хорошо, мам» и «Спокойной ночи, тетя Селена», сказанные хором, она еще раз улыбнулась и пошла к себе.

Несколько минут прошло в уютном молчании, а потом Луна повернулась к Гарри:

— Знаешь, я тут подумала насчет дневника. Он разумен, и смог заставить Лиз наслать оцепенение на кошку Филча. Ну, или выпустить чудовище Слизерина, чтобы оно сделало это...

— Точно, — согласился мальчик.

— Мне кажется, этот дневник намного опаснее остальных предметов. От него надо избавиться как можно скорее. Возможно, другие предметы тоже обладают разумом.

— Ты права. Кинем его в огонь?

— Можно, но мне кажется, он зачарован от огня. Хотя попробовать стоит. Попытка — не пытка.

— Подожди минутку… — Гарри сбегал в свою комнату за дневником. Они переглянулись, и мальчик швырнул черную тетрадь в камин. Почти десять минут они наблюдали за ним, наконец, Луна резюмировала:

— Что ж, дневник зачарован, но теперь мы знаем, что он защищен от огня. Когда вернемся в школу, надо выучить как можно больше заклинаний огня, чтобы уничтожить его. Только нужно быть очень осторожными и ни в коем случае не открывать дневник.

Они вытащили тетрадь из камина, потушили огонь, сложили грязные кружки в раковину и разошлись по комнатам.

* * *

Гарри был доволен прошедшим Рождеством, а подарки, которых он получил очень много, приводили его в восторг. Особенно ему понравилась книга, подаренная дядей Олли. Там подробно рассказывалось, как изготавливаются волшебные палочки, а еще была теория наложения чар и рун. Гарри и Луна читали и перечитывали эту книгу, и обсуждали, какая информация из нее может пригодиться для уничтожения их коллекции темных артефактов. Но чем больше они узнавали, тем больше становилось вопросов, а ответов так и не прибавилось. Лавгуды решили взять книгу в Хогвартс и разобраться на месте.

* * *

Сириус глубоко вздохнул, потянулся к дверной ручке и тут же отдернул руку, словно обжегся. Попробовал открыть дверь еще раз — на этот раз удачно. Должно быть, он был не в своем уме, когда согласился на эту работу. Конечно, на рождественской вечеринке было много народу, но ведь он был знаком со всеми. (Кроме мистера Грейнджера, которого Сириус раньше не видел, но он был один). А сейчас он столкнется лицом к лицу с целой толпой шумных незнакомцев. Раньше он с этим сталкивался, но это было до ужасов Азкабана — долгих лет одиночества, отсутствия какого-либо собеседника.

Сириус попытался взять себя в руки. Он казался себе ужасно неподходящим к окружающей обстановке, но помнил, что когда-то был частью этого мира. Не так все и страшно. Он прошел по знакомому коридору, спустился по движущейся лестнице и вошел в Вестибюль. Подойдя к Большому Залу, невольно замедлил шаг. Двери были открыты, и его с головой накрыло гомоном — шумно переговаривались старшие студенты, галдели первоклашки, о чем-то беседовали преподаватели. Это было как физический барьер — чем дальше он шел, тем громче становился гул, тем труднее было сделать следующий шаг.

Наконец Сириус подошел к дверям и заглянул внутрь. Последний раз он видел такую толпу еще до Азкабана. Он просто не мог этого сделать. Он не мог войти!

Самые внимательные студенты заметили, что какой-то человек подошел к дверям Большого Зала и резко повернулся, уходя, как будто что-то забыл. Никто не догадался, что новый учитель ЗоТИ просто испугался и сбежал.

Если он даже не может зайти сюда, как ему учить всех этих незнакомцев?!

* * *

Альбус Дамблдор, директор Хогвартса, встал, чтобы сделать объявление.

— Как вам уже известно, мистер Локхарт больше не является профессором по Защите от Темных Искусств. С завтрашнего дня у вас будет новый преподаватель по этому предмету — бывший аврор Сириус Блэк.

Его слова утонули в море перешептываний студентов.

Гарри повернулся к Луне и улыбнулся.

— Сириус! Это просто здорово! Надеюсь, теперь мы по-настоящему будем учить Защиту. А еще можно попросить его помочь мне стать анимагом.

На лице Луны проступило мечтательное выражение. Гарри встревоженно посмотрел на нее — такое лицо у нее было в начале года, из-за чего ее и прозвали «Лунатичкой».

— Да, — протянула она. — Я знаю, теперь все будет хорошо.

— Эээ, Луна? С тобой все в порядке?

Девочка взглянула на него.

— Да. Я пойду спать, так устала сегодня.

* * *

На следующий день, в понедельник, у первокурсников-рейвенкловцев был урок Защиты. Быстро расправившись с завтраком, Гарри и Луна почти бегом направились к кабинету ЗоТИ. Новый учитель уже был там.

— Привет, Сириус! — воскликнула Луна, входя в класс.

— Здравствуй, Луна. Но, боюсь, пока мы находимся в школе, вам придется звать меня профессор Блэк.

— Здравствуйте, профессор, — шутливо поклонился Гарри.

— Здравствуй и ты, — отвесил ему поклон Сириус.

Первокурсница-рейвенкловка Нэнси Бикслер странно взглянула на Лавгудов:

— Вы знакомы с Сириусом Блэком? — прошептала она.

— Да, он друг нашей семьи.

— Вы познакомились до или после того, как его оправдали?

— После.

— О, тогда все в порядке.

Подошли остальные студенты, и Сириус начал урок.

— Ребята, занимайте свои места. Нам нужно очень многое наверстать. Обычно первокурсники владеют — неважно, выучили в классе они это или нет — определенным набором заклятий, которые шутки ради используют на своих друзьях. Мы будем их изучать, а также контр-заклятия к ним. Да, эээ, мистер Линч?

— Зачем нам изучать эти заклинания? — спросил Том Линч. — Разве это защита от Темных Искусств?

— Ни одно из заклинаний, которые я вам покажу, нельзя отнести к Темной магии. Зачем их нужно изучать? Это просто: не будете их знать — не сможете тренироваться в контр-заклинаниях, значит, не сможете защитить себя. Кстати, спасибо за хороший вопрос. Перейдем к уроку. Начнем с заклинания щекотки. Кто из вас его знает?.. Примерно треть, хорошо. Кто хочет продемонстрировать?.. Луна? Хорошо. Сейчас я покажу вам, как правильно наложить это заклинание, потом — контр-заклятие, а потом использую эти чары на Луне и сниму их.

Сириус направил палочку на стену, произнес «Rictusempra». Что-то пошло не так, заклинание не получилось. Внезапно он подумал, что вся эта идея с работой была ошибкой. Неожиданно кто-то сбоку закашлялся и учитель машинально взглянул в ту сторону.

Гарри моментально перестал кашлять и быстро показал правильное движение палочкой — быстро, чтобы никто другой не заметил. Сириус запомнил движение и со вздохом сказал:

— Простите, я не использовал это заклинание очень давно. Последний раз, кажется, когда сам учился в Хогвартсе. Попробую еще раз. Rictusempra! — он очертил круг, сделал взмах и укол. Луч заклинания сорвался с конца палочки и ударил в стену. — Контр-заклинание произносится так…

Урок продолжался. Луна захихикала, когда заклинание попало в нее, и она была не единственной, кто испробовал эти чары на себе. Сириус следил, чтобы у всех была возможность практиковаться как в заклинаниях, так и в контр-заклятиях.

К концу урока учитель чувствовал себя гораздо увереннее. Когда ушли все студенты, кроме Лавгудов и Лиз Эриксон, он поблагодарил Гарри за помощь и наградил Рейвенкло несколькими баллами.

— Профессор, — неожиданно попросила Луна, — Не могли бы вы научить Гарри и Лиз стать анимагами, как вы?

Глаза Сириуса расширились.

— Почему ты решила, что я анимаг?

— Из-за вашей ауры. У нее есть оттенки магии животных, как у Лиз, Гарри и Коросты, которая оказалась мистером Петтигрю.

— Ну, возможно, я могу дать вам кое-какие указания. Но только теоретические, вы же понимаете.

— Спасибо, профессор! — просиял Гарри. — Это было бы здорово. Мы не смогли продвинуться ни на йоту, потому что все книги по анимагии находятся в Запретной Секции.

— Возможно, я знаю одну или две книги, которые находятся в общем доступе. По крайней мере, так было, пока я тут учился. А сейчас вам лучше поспешить, иначе опоздаете на следующий урок.

* * *

После первого урока Сириус волновался не так сильно. Со слизеринцами возникли определенные трудности, но он справился за несколько дней. Оказалось, чтобы быть уважаемым учителем, достаточно иметь хорошую реакцию, знать щитовые заклинания и снять десяток-другой баллов. (И назначить одно взыскание не в меру наглому шестикурснику). Работы было много, Сириус уставал, но был очень доволен. Он до сих пор чувствовал себя неуютно, когда приходилось посещать Большой Зал для трапезы — для человека с его прошлым это было слишком трудно.

Минерва МакГонагалл рассказала Сириусу, что он должен, помимо обязанностей учителя, патрулировать коридоры после отбоя и наказывать нарушителей. Тот поморщился, но согласился. Когда же она сообщила ему, что парочки, которых он поймает в чулане для метел, следует направлять отбывать взыскание на Астрономическую башню, новый учитель был, мягко говоря, удивлен. МакГонагалл предупредила его, что об этом «методе наказания» знают только она сама, Флитвик и Спраут. Директору, Снейпу и остальным не стоит об этом говорить. Сириус, улыбаясь про себя, обещал хранить тайну.

Ему пришлось провести немало времени в библиотеке, чтобы найти книги, которыми пользовались Мародеры, чтобы стать анимагами. Сириус предупредил Лиз и Гарри, что это очень опасно, и им нужно налечь на теорию трансфигурации до того, как они начнут пытаться превращаться. Заодно он нагрузил их книгами по трансфигурации, посчитав, что чем больше они изучат теории, тем позже примутся за практику.

* * *

Через несколько дней к Гарри подошла группа старшекурсников из Слизерина. Самый большой (и уродливый) из них, Маркус Флинт, капитан квиддичной команды, выступил в качестве делегата.

— Лавгуд! Знаешь заклинание парселтанга? — пролаял он.

— Заклинание, дающее возможность говорить с рептилиями? Да.

— Мы хотим, чтобы ты нас ему обучил.

Гарри огляделся. Его окружили студенты, которые были на два-три фута выше его. Выбора не было, и он согласился.

— Хорошо. В субботу после завтрака в Большом Зале. Я позову Майка Дейли и Трейси Дэвис, чтобы они мне помогли.

Флинт согласился, и Гарри позволили удалиться.

Этот урок прошел так же, как предыдущий. Гарри много раз повторял фразу на парселтанге, чтобы пяти-, шести-, и семикурсники Слизерина смогли ее запомнить. У кого-то получалось сразу, у кого-то — спустя долгое время. Один слизеринец был так потрясен, когда змея стала критиковать его произношение, что не сразу понял, что освоил заклинание.

Когда занятие кончилось, Майк и Гарри сошлись во мнении, что едва ли треть «учеников» сможет повторить заклинание на следующий день.

Младшекурсники из Учебных Групп тоже постоянно забывали его. Еще долго к Гарри, Луне, Майку, Тиму Вейлу и Мэри Шрейк приставали студенты с просьбой произнести злополучное заклинание, чтобы «освежить в памяти». Только эти пятеро легко воспроизводили его. (Гарри помалкивал о том, что ему оно так легко далось потому, что он и так был змееустом).

Самое удивительное случилось позже: к школьникам обратились учителя с просьбой научить их говорить со змеями. Директор, профессора — Снейп, МакГонагалл, Флитвик, Вектор и преподаватель Древних Рун (имени его первокурсники не знали) пытались освоить чудо-заклинание. Все, кроме МакГонагалл, научились правильно произносить его, но только декан Рейвенкло запомнил настолько хорошо, чтобы повторить без подсказки. Снейп просто взбеленился, когда вызванная им змея стала отвечать на его язвительные реплики в такой же злобно-ехидной манере. Его настроение еще больше ухудшилось, когда Луна устроила рептилии нагоняй за «неприличное поведение», чем вызвала оглушительный смех других профессоров.

После этого Гарри ни разу не слышал, чтобы Луну называли наследницей Слизерина.

* * *

Через несколько недель страх, вызванный нападением на кошку Филча, исчез. Завхоз был страшно зол и назначал взыскания за малейшие проступки. Студенты быстро смекнули, что к чему, и старались вообще не попадаться ему на глаза. Все в школе пришли к выводу, что это чья-то глупая и несмешная шутка, но не злой умысел. Слизеринцы еще какое-то время обсуждали, не дело ли это рук наследника Слизерина, но не Лунатичку же Лавгуд считать наследницей! Тем более, на парселтанге уже говорило полшколы. Поэтому постепенно все успокоились.

Учебные Группы первого и второго курсов вернулись к работе. Они собирались в Большом зале почти каждый вечер, и ребята со всех факультетов работали вместе. Рейвенкловцам все давалось быстрее, поэтому они помогали остальным. Хаффлпаффцы следили, чтобы со своими заданиями справлялись все. Слизеринцы (главным образом Майк и Драко) руководили процессом, а гриффиндорцы всех подбадривали.

Все профессора (кроме Снейпа и Сириуса) говорили между собой, что в этом году первые и вторые курсы — все, как на подбор, вундеркинды, что такого не было многие годы. Студенты, в свою очередь, сетовали на несправедливость Снейпа. Хаффлпаффцам и рейвенкловцам уроки Зелий были просто неприятны. Слизеринцы и гриффиндорцы жаловались, что Снейп назначает взыскания ни за что. Особняком стоял Невилл, который, хоть и не был уже гриффиндорцем, оставался для Снейпа объектом нападок номер один.

Наконец, это достигло апогея, когда Невилл попал в больничное крыло. Обе группы собрались вместе, чтобы обсудить ситуацию.

— Это опасно, — сказал Уэйн Хопкинс, второкурсник с Хаффлпаффа. — Он постоянно стоит у Невилла за спиной и отвлекает его, когда тот помешивает зелье. А когда Невилл все-таки сбивается, отходит. Снейп знает, к чему все это приводит и постоянно это делает, а потом еще и орет на него. Мы здесь, чтобы нас учили, а не оскорбляли!

— Кто-нибудь говорил со Снейпом? — спросила Гермиона.

— Я пытался. После первого урока Зелий в прошлом году, тогда Невилл тоже пострадал. Снейп не стал меня слушать. После того случая я с ним почти не общаюсь. Похоже, он не хочет меняться, — сказал Драко.

— А есть кто-нибудь, кому мы можем пожаловаться? — спросила Падма Патил, второкурсница Рейвенкло, — Вы не пытались поговорить с деканами факультетов?

— Я говорила, — сказала Гермиона. — В прошлом году, незадолго до того, как сменила факультет, я пожаловалась, что профессор Снейп снял с меня баллы за то, что я «несносная всезнайка»…

— Что в корне неверно, потому что все знают — ты очень даже сносная всезнайка, — прервал ее с улыбкой Драко.

— Именно. Спасибо, Драко. Но профессор МакГонагалл сказала, что ничего не сможет сделать.

— Тогда остается только Дамблдор, — сказала Парвати, сестра-близняшка Падмы, гриффиндорка.

— Я даже не знаю, — пожал плечами Драко, — Мой отец говорит, что у Дамблдора давно старческий маразм. Кто-нибудь из вас раньше подавал ему жалобу?

На это никто не ответил, поэтому было решено отправить делегацию из восьми студентов — по одному с каждого курса и факультета — чтобы поговорить с директором. Через несколько дней, сразу после ужина, восемь студентов встали со своих мест и направились к преподавательскому столу. Им пришлось несколько дней выжидать момента, когда профессора Зелий не будет за столом. Неизвестно по какой причине, но «спикером» назначили Гарри.

— Профессор, мы бы хотели серьезно с вами поговорить, — нерешительно начал мальчик.

— Добрый вечер, мистер Лавгуд, ребята. Вы все хотите со мной поговорить? — Кто-то кивнул, кто-то сказал «Да, сэр». — У нас будет один разговор? Или восемь?

— Один, сэр. Мы обсуждали одну проблему и решили направить по два человека с факультета, от первого и второго курсов, поговорить с вами.

— Эта проблема связана со школой?

— Да, сэр.

— Очень хорошо, вы сейчас свободны?

— Да, сэр, свободны.

— Тогда пройдем в мой кабинет.

Никто из делегации раньше не бывал в кабинете директора. Студенты постоянно смотрели по сторонам, разглядывая необычные аппараты, стоящие повсюду, странную красную птицу, таинственные книги на полках и беспорядок на рабочем столе.

— Не хотите лимонных долек? — Джон Танни взял одну, но больше никто не осмелился. — Ну что ж, и о чем же вы хотели поговорить?

Часть студентов посмотрела на Гарри, тот мысленно вздохнул и начал:

— Сэр, мы здесь, чтобы подать жалобу на несправедливое, опасное и предвзятое поведение декана Слизерина по отношению к студентам других факультетов.

Дамблдор оглядел группу. Диана Палмер и Драко Малфой — слизеринцы! — были с этим согласны, а значит, директор не мог списать это на межфакультетское соперничество.

— Опасное?

— Да, сэр, — подтвердил Драко. — Было, по крайней мере, два случая, когда из-за этого Невилл Лонгботтом получал травмы. — Драко описал свой самый первый урок Зелий и последующий разговор со Снейпом. Уэйн Хопкинс рассказал о более поздних инцидентах. Всем было что поведать, будь то случаи в классе, или вне его.

Когда они закончили, Дамблдор уже не улыбался.

— Спасибо вам, что сообщили мне обо всем этом. Я поговорю с профессором Снейпом, и посмотрю, что можно будет сделать, чтобы исправить положение.

— Спасибо, сэр.

* * *

— Сириус?

— Да, Гарри? Чем я могу тебе помочь? Неужели ты прочитал все книги по трансфигурации, которые я тебе дал?

— Нет, речь не об этом. Я тут кое с кем поспорил насчет того, что смогу выучить больше огненных заклинаний, чем мой оппонент, и я бы хотел, чтобы ты мне в этом помог.

— Поспорил, говоришь? И что на кону?

Гарри что-то промямлил.

— Ничего не понял.

— Поцелуй, — прошептал Гарри так тихо, что Сириус едва услышал. Мальчик отчаянно покраснел.

— И ты хочешь выиграть этот поцелуй? — Гарри кивнул, — Отлично! Будь уверен, я тебе помогу. Все стандартные заклинания — поджигания, увеличения пламени, придания формы, передвижения и тушения огня, и некоторые другие — ты сможешь найти их в школьных учебниках. Хмм, как у тебя с латинским? Хорошо, тогда поищи в библиотеке «Книгу Вулкана», там все о магии огня. Но я не хочу, чтобы ты использовал заклинания, например, тот же огненный кнут, чтобы калечить кого бы то ни было! И мне хотелось бы сравнить результаты нашей работы с тем, что подскажут другие учителя твоему оппоненту. Что ж, удачи тебе с твоим спором. Прямо, как Джеймс. Даже немного раньше, чем Джеймс…

* * *

— Знаете, — сказал Драко «сборной» двух Учебных Групп, — Я думаю, директор уже поговорил со Снейпом.

Гарри посмотрел на груду учебников по Зельям, которые были необходимы для их домашней работы, и кивнул:

— Я тоже так думаю.

— Интересно, он нас имел в виду, когда говорил, что «небольшая группа младшекурсников распространяет лживые сплетни» о нем? — спросила Гермиона.

— Так как первый и второй курс — это мы, то, мне кажется, да, — откликнулась Луна. — Из разговоров, которые я слышала за ужином, я узнала, что сегодня Снейп снял, по крайней мере, пятьдесят баллов с Рейвенкло.

— И почти сотню с Гриффиндора, — добавил Рон Уизли.

— Не преувеличивай, Рон, — ответила Гермиона.

— Я не преувеличиваю. Он сегодня снял с каждого из близнецов по двадцать пять баллов за то, что они «шумели в коридоре школы», а остальное — на нашем уроке.

— Каков будет наш следующий шаг? — спросил Майк.

— А мы можем еще что-то сделать? — переспросил Джон.

— Конечно. Всегда есть кто-нибудь главнее. Даже министр магии со временем поддастся общественному мнению. Перед кем отчитывается Дамблдор?

— Я слышал, что он часто встречается с министром, — ответил Рон, — Но еще говорят, что он отвечает не на все вопросы Фаджа.

— Совет Попечителей, — сказал Драко, — Мой отец в нем состоит. Он, конечно, нам помогать не станет, но мы хотя бы сможем связаться со всеми остальными членами Совета.

— А что мы им скажем? — спросила Мэри Шрейк, первокурсница Хаффлпаффа.

— То же, что мы сказали Дамблдору, — предположил Майк, — То, что надоело это несправедливое уничтожение накопленных баллов. Понятно, что камни в песочных часах, показывающих количество баллов, двигаются вверх или вниз автоматически. Но ведь должно быть где-то записано, кем и по какой причине были отняты или добавлены баллы?

— Я могу спросить об этом профессора Флитвика, — вызвалась Гермиона.

— А я — профессора Спраут, — предложила Мэри.

— Хорошо, я попробую набросать примерный вариант письма, а завтра мы встретимся и все обсудим. Вы обе скажете, что вам удалось узнать. А теперь, передайте мне ту книгу по зельям, нужно еще дописать эссе, — закончила разговор Гермиона.

* * *

— Профессор Флитвик?

— Да, мисс Лавгуд, чем могу помочь?

— Мы с другом поспорили, кто из нас сможет выучить больше огненных заклинаний. Не могли бы вы мне помочь?

— Огненные, говорите? Заклинаний, каким-либо образом связанных с огнем, довольно много в обычных справочниках.

— Да, сэр, нам обоим это известно. Я искала более редкие заклинания.

— Дайте-ка подумать… вспомнил! В библиотеке есть книга, «Гримуар Карната», в ней очень много огненных заклинаний. Барон Карнат, если я правильно помню, был выходцем с Северной Пруссии и очень трепетно относился к теплу. Будьте осторожны, если кто-либо из преподавателей увидит, что вы создаете, к примеру, огненное копье, вас исключат.

— Я не буду делать ничего предосудительного, профессор. Спасибо вам.

* * *

Книга, в которой отмечались все случаи прибавления или вычитания баллов, а также их причины, действительно существовала. В субботу, с разрешения профессора Флитвика и под его наблюдением, несколько учеников с разных факультетов изучали ее и делали многочисленные пометки для себя. Если Флитвик и заметил, что все, что зачитывал Драко, а Гермиона и Невилл записывали в блокнот, касалось только декана Слизерина, то виду не подал. Через пару часов дети закончили свои изыскания, поблагодарили профессора и разошлись.

Майк и Гермиона, как главные редакторы, внесли последние исправления в финальный вариант письма. Несколько дней ушло на то, чтобы все (кроме Марго Лэйн, первокурсницы Слизерина) подписались под ним. Гермиона магическим способом сделала несколько копий письма, которые Драко должен будет отослать всем Попечителям. Всем, кроме его отца. Он знал, что его действия повлекут за собой, мягко говоря, неприятные последствия, но решил идти до конца вместе с друзьями.

* * *

Накануне Дня Святого Валентина у Сириуса состоялся разговор с профессорами Спраут, Флитвиком и МакГонагалл. В результате они решили, что парочки, которые получат взыскание в День Всех Влюбленных, будут «отбывать» его не только на Астрономической Башне, но еще и в Часовой Башне, и в Зале Трофеев. Однако, даже с тремя помещениями для взысканий, вряд ли преподаватели справятся с наплывом «посетителей». Поэтому они распределили всю школу на участки для патрулирования. Теперь можно быть уверенными, что целующиеся парочки НИКТО ДРУГОЙ не поймает.

* * *

В конце февраля Гарри и Луна вышли на лужайку перед замком, чтобы разрешить их спор. Они дошли почти до самых ворот, по пути используя заклинание за заклинанием. Они поджигали деревяшки, меняли цвет пламени, его форму и интенсивность. Заставляли огонь гореть безо всякого топлива. Они создавали огненные стены, правда, совсем небольшие, и запускали огненные шары. Они использовали боевые заклинания и контр-заклинания к ним, которые обычно учат на четвертом курсе. Когда же дети подсчитали количество заклинаний, у Гарри оказалось на два меньше. Спор есть спор, он крепко обнял Луну и поцеловал. Ему казалось, что поцелуи — это, конечно, приятно, но ничего особенного. Он предпочитал объятия. Но главным результатом их соревнования было другое — теперь они владели достаточным арсеналом огненных заклятий. Достаточным, по мнению Луны, чтобы уничтожить дневник. А поскольку была суббота, они решили не откладывать это.

— Почему мы не можем сжечь его в общей гостиной?

— При уничтожении дневника, скорее всего, произойдет магический взрыв. Мне бы не хотелось быть рядом, когда это произойдет. Да и никому бы не хотелось.

Они вернулись в замок и вытащили дневник из сумки Гарри, потом нашли пустой класс и начали снимать огнезащитные чары. Получалось с трудом, Луна сказала, что они «упрямые». Гарри подумал, что дневник, чары на котором восстанавливаются сами, принадлежал очень могущественному волшебнику. Он начал волноваться, и когда настала его очередь пытаться снять чары, приложил максимум своих магических сил.

— У тебя получилось! — воскликнула Луна. — Твое заклинание было очень мощным, и чары исчезли!

— Это хорошо, потому что я вряд ли смогу повторить это в ближайшее время, — Гарри тяжело дышал от перенапряжения. — Пойдем, обед уже давно начался.

Он взял книгу, и дети пошли в Большой Зал.

Конечно, они опоздали. Почти все студенты закончили трапезу. За учительским столом, рядом с Дамблдором, сидел какой-то человек — бледный, с очень светлыми волосами. Гарри и Луна только начали есть, как Дамблдор и незнакомец поднялись со своих мест и вышли из зала. Мальчик не вспоминал о незнакомце, пока в один из вечеров Драко не сказал, что это был его отец. Но тогда голову Гарри занимали совсем другие мысли. Он легонько толкнул девочку локтем, и кивком указал на камин рядом со столом Гриффиндора. Луна улыбнулась ему, и они продолжили обед.

* * *

— Люциус, присаживайтесь. Лимонную дольку? Итак, чем я обязан вашему визиту? Это имеет какое-либо отношение к тому, что меня пригласили на весеннее заседание Совета Попечителей?

— Я не знаю, почему вас вызвали, — Малфой выглядел удивленным. — Я просто хочу узнать, что вы предпринимаете в связи с этой ситуацией с Тайной Комнатой.

— Ничего.

— Ничего? На вас нападает монстр Слизерина, а вы ничего не делаете? Все даже хуже, чем я думал! Сколько студентов должно пострадать, прежде чем вы решитесь сказать вслух, что не можете остановить это чудовище?!

— Ни одного. Ни один из студентов не подвергся нападению. На них не нападал ни монстр Слизерина, ни чей-либо еще.

— Откуда же слухи, что Тайная Комната была открыта, а находящееся в ней чудовище на кого-то напало?

— Боюсь, ваши сведения преувеличены. Нападение было совершено на кошку нашего смотрителя, мистера Филча. А еще была надпись на стене, гласящая, что Тайная Комната снова открыта. Но буквально через пару дней вместо нее появился своеобразный комплимент кошкам. С тех пор никаких тревожных событий не происходило. Это заставляет меня полагать, что все произошедшее было не более, чем чья-то злая шутка.

— Но я все же настаиваю, чтобы вы предоставили полный отчет о произошедшем на заседании Совета Попечителей! Вы должны будете нести ответственность за то, что подвергаете опасности жизни детей, Дамблдор!

— Непременно…

В этот момент произошло то, что не позволило Дамблдору закончить фразу.

* * *

Гарри и Луна ели медленно, наблюдая, как ученики постепенно покидали зал. Как только последний студент вышел из зала, они отложили вилки в сторону и поднялись из-за стола. Заговорщики подошли к столу Гриффиндора, и Гарри бросил дневник в растопленный камин. От книги пошел дым, и страницы постепенно обугливались.

— У нас получилось. Пошли, — сказала Луна.

— Ты уверена, что он сгорит полностью? — спросил Гарри, когда они вышли.

— Да, я спрашивала маму о расколдованных Темных объектах. Я спросила, опасен ли сам по себе такой предмет как пергамент со злым заклинанием, если его сжечь, и что будет с другими заклинаниями, нанесенными на него. Она сказала, что если объект будет уничтожен, то все чары развеются. — Дети вышли в вестибюль и направились к лестнице, пройдя которую можно было попасть в гостиную Рейвенкло. — Это она предупредила меня насчет магического взрыва.

Именно в этот момент раздался взрыв, который был слышен, наверно, в любой точке замка.

— Побежим на звук взрыва или подальше отсюда? — спросила Луна шепотом, хотя рядом никого не было.

— «Никогда не беги от опасности, иначе станешь жертвой», — процитировал Гарри фразу из какого-то фентези-романа, который они читали вдвоем (к слову, он им не понравился). — Нам нужно убедиться, что никто не вошел в зал после нашего ухода.

Они повернулись и спустились вниз. В это время из подземелий поднялся профессор Снейп:

— Вы! Что вы здесь делаете?

— Мы услышали взрыв и спустились проверить, не пострадал ли кто, — ответил Гарри.

— Где был взрыв?

— Мы не знаем, звук шел откуда-то снизу.

К Большому Залу начали подходить люди — с запада, со стороны гостиной Хаффлпаффа, из подземелий, следом за Снейпом, но больше всех спускалось по лестнице. Оглядевшись, Гарри сказал:

— По крайней мере, из зала никто не выбегал, пойдемте скорее! — И он указал на коридор, ведущий к Большому Залу. Снейп стремительно направился туда, а за ним — тридцать или сорок студентов во главе с Луной и Гарри. Когда двери Большого Зала открылись, перед ними предстала жуткая картина — полностью разрушенное помещение.

Первым бросалось в глаза отсутствие камина. На его месте зияла дыра, из которой открывался вид на лужайку перед замком. От гриффиндорского стола сохранилась половина, стол Рейвенкло был завален обломками камина и теперь стоял вплотную со слизеринским. Ветер, дувший из отверстия в стене, гонял по воздуху обугленные страницы. Были разбиты почти все окна, пол вокруг гриффиндорского стола был усыпан осколками.

Сделав два шага внутрь, Снейп повернулся к студентам:

— Я не знаю, кто ответственен за все это, но обязательно найду виновных! И они будут жестоко наказаны! Все вон отсюда!

Студенты нехотя развернулись и отправились в свои гостиные. В это время сквозь толпу проталкивались Дамблдор и Малфой-старший. Когда они вошли в зал, директор запечатал вход. Гарри и Луна медленно побрели в башню Рейвенкло.

— Хорошо, что мы не стали делать этого в гостиной. Тогда бы мы точно взорвали башню, — сказал Гарри.

Луна задумчиво кивнула.

— Что-то не так?

— Просто задумалась. Я тебе позже скажу.

Гарри знал, что нет смысла даже пытаться разгадать, что планирует Луна — сама скажет, когда все обдумает. Решив сменить тему, Гарри спросил:

— А что насчет той штуки в Трофейном Зале? Может, нам стоит начать исследование отпирающих чар?

— Нет. У меня есть план, который поможет нам обойтись без взлома и проникновения. Только надо будет подождать, пока миссис Норрис не вылечат.

— Что?!

— Это очень важная часть плана, доверься мне.

— Хорошо, но…

— Никаких «но».

— Да, Луна.

— А нам на выходные задавали домашнее задание?...

* * *

Дамблдор, Снейп, Малфой, Флитвик и МакГонагалл оценивали ущерб, нанесенный Большому Залу.

— Что это за листки, Альбус? — спросила преподаватель Трансфигурации.

Большая часть страниц дневника была сожжена, а то, что осталось, представляло собой тлеющие кусочки бумаги, обугленные и испещренные записями. Они выглядели так, будто на них писали много раз разными чернилами, а подчас — разным почерком.

— Дамблдор! Вы во всем виноваты! Вы что, не знаете, чем руководите? — Малфой выглядел почти довольным, осматривая разрушения, — Вам очень многое придется объяснить на заседании Совета Попечителей!

Однако директору не было никакого дела до воплей Малфоя-старшего. В данный момент он и преподаватель Чар водили палочками около дыры в стене.

— Должен сказать, это очень любопытно, Филиус. И тревожно…

— Согласен с вами, Альбус. Здесь нет никаких намеков на взрывное заклятие… — начал Флитвик.

— Что вы имеете в виду? Считаете, что взрыва не было? — раздраженно спросил Снейп. — Как еще вы все это объясните?

— Я не говорил, что взрыва не было, — ответил Флитвик. — Я сказал, что не было взрывного заклятия. Взрыв произошел не из-за этого.

— То есть кто-то «случайно» взорвал Большой зал, — усмехнулся Малфой.

— Похоже на то, Люциус, — сказал директор. — А значит, если эти «кто-то» не пытались взорвать замок, то эти листки — то, что осталось от предмета, который они хотели уничтожить.

— Кто пытался это сделать? А главное, что пытались уничтожить? — спросил Снейп.

— Кем бы они ни были, они кинули эту книгу в огонь. У меня есть одна гипотеза. Я думаю, эта книга была очень сильным магическим артефактом, и кто-то пытался кинуть ее в камин, чтобы уничтожить, либо вернуть по каминной сети законному владельцу. Если бы кто-то использовал очень сильное Reducto, то след заклинания можно было бы легко засечь. А что мы имеем? Режущие заклинания, одно из которых «распилило» стол Гриффиндора и следы темных чар и охранных заклинаний. Похоже, что был уничтожен очень и очень опасный предмет.

— Если человек, уничтоживший книгу, не был ее владельцем, то мы сможем узнать, кто это сделал, через хозяина самой книги, — сказала МакГонагалл.

— Да, я поговорю со студентами сегодня на ужине, — согласился Дамблдор. — Но если хозяин книги знал, что это Темный артефакт, то он себя не выдаст.

— Альбус, посмотрите на это, — Преподаватель Трансфигурации подобрала что-то. — Тут какие-то остатки, кажется, это обложка. Черная кожа, если не ошибаюсь.

— Что? — Малфой выглядел испуганным, — Может, она просто почернела от огня.

МакГонагалл внимательно осмотрела то, что держала в руке:

— Нет, она черная, без каких-либо подпалин. Это, наверно, обложка тетради, учитывая, что на листках нет ничего, кроме неразборчивых строчек, написанных разными почерками.

— Что ж, лучше я займусь своими делами, вместо того, чтобы стоять тут весь день. — Малфой выглядел взволнованным, — Дамблдор, увидимся на заседании.

Снейп закончил осматривать находку МакГонагалл.

— Но если это был такой могущественный артефакт, разрушение которого причинило весь этот ущерб, — Снейп жестом обвел комнату, — Тогда почему его не защитили от огня? В конце концов, это всего лишь бумага.

— Интересное замечание, Северус. А, кроме того, у нас на примете имеется человек, или лучше, два человека, которые уже показали свои способности по снятию чар, не так ли, Минерва? Если они сняли огнезащитные чары, и все остальное, то это могло бы объяснить взрыв, хотя бы частично. А сейчас, полагаю, нам нужно привести зал в порядок. Минерва, пожалуйста, восстановите окна. Северус — столы и стулья. Филиус, а мы с вами починим камин.

— Огненные чары…

— Вы что-то сказали, Филиус?

— О, я просто размышлял вслух, Альбус. Думаю, я знаю что делать, если сегодня никто не признается.

* * *

— Минуту внимания, пожалуйста! Как вы знаете, из-за сегодняшнего инцидента Большому Залу был причинен серьезный ущерб. Я буду благодарен, если ответственные за это студенты признаются в содеянном. Кроме того, нами была найдена полусожженная тетрадь в черной кожаной обложке. Если она принадлежала вам, подойдите ко мне или к декану своего факультета после ужина. Спасибо. Приятного аппетита.

Глаза Лиз расширились от страха, когда она по описанию узнала злополучный дневник.

— Что вы сделали? — шепотом спросила она у Луны.

Гарри вздохнул. Несколько человек, сидевших рядом с Луной, услышали эту фразу и стали передавать ее по цепочке. Гарри вспомнил, как в школе играл в «Испорченный телефон», еще когда жил у Дурслей. Сейчас фраза «Лиз думает, что Лунатичка как-то с этим связана», стартуя от их стола, дошла до гриффиндорского, и превратилась в «это сделала Полоумная». Вскоре даже хаффлпаффцы посматривали на Луну настороженно.

— Луна, я думаю нам нужно обо всем рассказать Дамблдору. Мне кажется, все уже все знают.

— Он и так знает, что это был несчастный случай, — беззаботно ответила Луна, — Разве этого не достаточно?

— А я все равно считаю, что ему надо все объяснить.

— А что насчет меня? — нервно спросила Лиз.

Луна, такая же безмятежная, успокоила подругу:

— Тебе не о чем беспокоиться. В конце концов, ты не имеешь отношения к тому, что случилось сегодня.

— Это действительно вы взорвали Большой Зал? — спросил Джон.

Все, кто сидел рядом, прекратили есть и прислушались к разговору.

— Это был несчастный случай, — сказал Гарри, чем вызвал новую волну шепотков.

— Луна, нам нужно немедленно с этим покончить.

— Может, после десерта?

— Нет, нам нужно сделать это прямо сейчас.

Гарри встал со скамьи и подал руку Луне. Шум в зале стал затихать. Когда они подошли к учительскому столу, все разговоры прекратились. Когда Гарри и Луна шли вдоль столов, мальчик чувствовал, что все-все в Большом Зале смотрели на него. Как бы он хотел, чтобы Сириус был здесь! Ему стало бы гораздо легче. Но учитель по Защите никогда не ужинал в Большом Зале.

— Мистер и мисс Лавгуд! Я не ошибусь, если предположу, что вы хотите поговорить о сегодняшнем инциденте?

— Да, сэр.

— Филиус, вы к нам присоединитесь?

Через неприметную дверь рядом с учительским столом Дамблдор провел детей в свой кабинет. Там директор попросил их рассказать всю историю, от начала и до конца.

— Мы не можем этого сделать, — сказала Луна, опередив Гарри, который уже набрал воздуха в грудь.

— Почему нет? — Дамблдор приподнял брови.

— Большей части мы не знаем, с другой частью связан человек, который в этом не замешан, и еще одна часть — это личное.

— Почему бы вам тогда не рассказать то, что вы можете? А дальше посмотрим.

— Мы догадались, что эта вещь причастна к нападению на кошку Филча, поэтому решили хоть что-нибудь сделать, прежде чем пострадает кто-то из учеников. Эта вещь была очень опасной, но мы не ожидали, что произойдет взрыв. Мы узнали в библиотеке, как снять чары, ну и просто сделали это.

Три пары глаз уставились на Луну.

— Мистер Лавгуд, — подал голос Флитвик, — Не поделитесь своей версией событий?

— Эээ… да, сэр. То, что произошло сегодня, было результатом уничтожения темномагического предмета. Но если вы нашли дневник, значит, у нас ничего не получилось?

— Так, что-то становится яснее. Вы уничтожили этот предмет. Вы ведь именно его пытались сжечь?

— Да, он был Темным и обладал разумом. А еще мы думаем, что он подчинил себе того человека, который впоследствии и напал на Миссис Норрис. Когда мы взяли дневник у… эээ… этого человека, то подумали, что его нужно уничтожить как можно быстрее, пока он не подчинил еще кого-то.

— А взрыв?

— Реакция чар на уничтожение содержащего их предмета, — ответила Луна.

— Что ж, я вижу — домашнюю работу по Заклинаниям вы делаете, — Дамблдор пытался шутить. — Я думаю, ваша проблема была в том, что вы не знали, как много черной магии содержала эта вещь. Другие магические артефакты, чем сильнее становятся, тем ярче светят, а темномагические становятся еще чернее. Я разочарован, что вы не обратились к учителям. Это было очень опасно.

Допрос продолжался больше часа. Луна и Гарри отказались называть имя Лиз, не упоминали связь Гарри с Темным объектом и не говорили о том, почему же они не обратились за помощью к учителям. Им пришлось рассказать о магическом зрении Луны — это дало им передышку и помогло избежать некоторых неприятных вопросов. Вместо этого преподаватель Заклинаний буквально завалил Луну вопросами о ее способности. Дети объяснили, что интерес к охранным чарам появился после путешествия в Грецию. Они настойчиво повторяли, что не крали дневник. Более того — предыдущий владелец сам отдал его, так как он (или она) иногда не знал, что делал, и охотно избавился от тетради, считая ее злой. Дети не знали, ни кто настоящий хозяин дневника, ни как он попал к предыдущему владельцу.

Под конец Гарри и Луна выслушали лекцию об опасности темномагических объектов, потеряли тридцать баллов и получили двухнедельное взыскание. А еще им пришлось извиняться перед профессорами МакГонагалл и Снейпом (у Дамблдора и Флитвика они попросили прощения еще кабинете).

Когда дети уже уходили, Дамблдор спросил:

— Вы не знаете, кто зачаровал эту книгу?

Гарри не хотел говорить этого, но пока он думал, что сказать, Луна ответила без колебаний:

— Я открыла первую страницу, там было написано «Т. М. Риддл», и я сразу захлопнула книгу, мало ли что.

Гарри был уверен, что Дамблдору знакомо это имя. Директор мгновенно потерял свой обычный вид «доброго дедушки».

— Кто этот человек, сэр? — спросил Гарри.

— Он был студентом Хогвартса лет пятьдесят назад. Тогда здесь происходили очень тревожные события.

— Тревожные события?

— Ничего, что бы вас касалось. Возвращайтесь к себе на факультет. Полагаю, ваши однокурсники вас заждались, они тоже хотят услышать обо всем.

* * *

Люциус Малфой мерил шагами свой кабинет. Как это могло произойти? Он следовал инструкциям! Он подкинул книгу первокурснице, причем именно магглорожденной, потому что знал, что ученица должна будет умереть. Монстр Слизерина должен был терроризировать школу уже несколько месяцев! Но кто-то нашел и уничтожил книгу. Он был уверен, что это ни Дамблдор, ни кто-то еще из профессоров, находившихся тогда в зале. Возможно, Блэк? Если так, почему он ничего не сказал, когда заглянул в Большой Зал?

Люциус не знал, что это за дневник, но был уверен, что если Хозяин вернется, то обязательно накажет его. К нему стали подкрадываться сомнения. Он начинал надеяться, что Темный Лорд не вернется никогда.

* * *

Гарри и Луну, действительно, ждал аншлаг. Они рассказали о происшествии намного короче, только о том, как дневник у них оказался, как они искали способ уничтожить его, как бросили в камин, и чем все это закончилось. И им пришлось повторить свою историю много раз, всем желающим.

Рейвенкловцы хотели знать, как они избавились от защитных чар — Гарри и Луна поделились знаниями. Слизеринцы по большей части интересовались, что за Темный объект они уничтожили, и каковы его свойства. Лавгуды частично удовлетворили их любопытство. Гриффиндорцы поздравили Гарри и Луну с тем, что им удалось избавиться от такого сильного темномагического артефакта. Они были рады за них, все, кроме Перси — он считал, что Гарри и Луна должны были сразу обратиться к преподавателям, и близнецов — они жутко завидовали тому, что Лавгуды пробили огромную дыру в стене Большого Зала, и теперь Фред и Джордж не смогут сами это проделать, потому что повторяться неинтересно. Хаффлпаффцы посетовали на опасность Темного артефакта, и поблагодарили юных рейвенкловцев за избавление школы от него.

Наказания они отбывали с разными учителями: у Макгонагалл писали по сто раз слова о том, что они не должны были так поступать, у Снейпа — чистили кабинет Зелий без магии, что для Гарри было намного легче, чем для Луны.

У Флитвика дети писали строчки совсем чуть-чуть, потому что он попросил их показать огненные заклинания, которым дети научились, когда пытались победить друг друга в споре. Гарри даже наколдовал огненный кнут, который до этого пробовал создать только раз, чтобы посмотреть — получится или нет. А сами первокурсники расспрашивали профессора о дуэлях и о возможности создания настоящего дуэльного клуба. Флитвик объяснил, что для этого нужна гигантская предварительная работа, а у него совсем нет времени. Вдобавок он сказал, что нельзя проводить дуэли одновременно для всех курсов, в одно время и в одном помещении, то есть, действия Локхарта были в корне неверными. Как бывший дуэлянт, Флитвик был счастлив, что этот шарлатан не у всех отбил тягу к искусству магической дуэли. Гарри сообщил профессору о тех первоклашках, которые были бы не прочь изучать эту дисциплину.

* * *

Когда Луна и Гарри вернулись в гостиную Рейвенкло после «наказания» у Флитвика, то услышали чей-то возглас:

— Я нашел еще одного!

Гарри подошел к группе студентов и спросил:

— Что вы нашли?

— Мы нашли еще одного члена Клуба Локхарта, — ответила староста шестого курса Пенелопа Клируотер.

— Что? Клуб профессора Локхарта?

— Неофициальный клуб. Чтобы стать его членом, нужно найти несоответствия реальным событиям или выявить обман в книгах Локхарта. Потом надо все выслать в «Придиру», где это опубликуют и вышлют специальный сертификат.

Гарри заметил, что Луна улыбается.

— Что? — спросил он ее.

— Я попросила папу организовать это, когда наши письма не были опубликованы в «Пророке».

Один из шестикурсников добавил:

— Раз нам пришлось купить все эти книги, должны же мы хоть что-то полезное из них извлечь.

Другие студенты кивнули, соглашаясь.

— Ну, удачи вам, — сказал Гарри и пошел спать.

* * *

А вот Сириус вместо наказания просто разговаривал с Гарри и Луной. Ему они рассказали гораздо больше, чем Дамблдору, хотя все равно не упоминали о Лиз и о связи Гарри с Темными предметами. Сириус настоял, чтобы они обратились к нему за помощью, когда столкнутся с еще каким-нибудь темномагическим предметом. Гарри ограничился расплывчатой отговоркой — он не хотел, чтобы взрослые вмешивались — но, к его удивлению, Луна согласилась. Ему тоже пришлось кивнуть и выслушать еще одну лекцию об опасности Темной магии.

После «отработки» Гарри спросил Луну, почему она согласилась на помощь Сириуса, но девочка тихонько сказала, что не хочет говорить об этом на людях. Гарри оглядел пустую гостиную и недоуменно посмотрел на Луну. Тогда она повела его в пустой класс и произнесла заклинание, очертив линию вокруг них.

— Что это было?

— Чары уединения. Когда мы искали способ снять охранные заклинания, я выучила некоторые из них. Они будут держаться только десять-пятнадцать минут.

— Прекрасно. А теперь, может, скажешь мне, почему ты согласилась, чтобы он нам помог?

— Если я когда-нибудь столкнусь с Темным объектом, ты ведь мне будешь помогать?

— Ох, ну конечно.

— Но, Гарри, мне кажется, дальше нам не справиться вдвоем.

— Почему?

— Дневник был из бумаги, и мы смогли снять с него огнезащитные чары. И еще мы можем снять чары защиты от воды. Но ведь кулон и чашу не сожжешь и не растворишь в воде. Я считаю, нужно обратиться к маме.

Гарри задумался на несколько минут, потом сказал:

— После того, что произошло с дневником — я думаю, ты права. Когда вернемся домой, попросим тетю Селену помочь нам уничтожить кулон и чашу.

— Спасибо, Гарри! Но у нас есть еще одна проблема. Награда в Зале Трофеев — мы не сможем украсть ее.

— Почему? Я думал, у тебя есть план.

— Был. Мы должны были заработать взыскание…

— С этим проблем нет.

— Нужно, чтобы нас отправили чистить награды, как Рона. Потом я бы отвлекла Филча, немного поиграв с Миссис Норрис, а в это время ты стащил бы награду. Ты мог бы левитировать ее на шкаф, а потом мы бы ее забрали.

— Неплохой план, кроме части с Миссис Норрис. Ты всерьез думаешь, этот доносчик из семейства кошачьих станет с тобой играть?

— Да не важно! Надо просто отвлечь Филча.

— А почему ты сказала, ничего не получится?

— Да, потому что рано или поздно пропажу заметят и сообщат директору! А он вспомнит имя «Т. М. Риддл», и сразу подумает о нас.

— Что же нам тогда делать?

— Есть два варианта. Можно сказать кому-нибудь, что это Темный объект. Или можно подождать, а потом рассказать обо всем маме.

— Если сказать Дамблдору, он сразу заметит связь этих объектов со мной, а я этого очень не хочу.

— Хорошо, тогда пусть себе лежит. Лежала ведь пятьдесят лет, значит, еще немного потерпит.

— Луна, я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю, Гарри.

* * *

Шанс попасть в Зал Трофеев им все-таки представился. Тут-то и обнаружилась брешь в плане Луны. Дети хотели переставить трофеи, награды и медали, но оказалось, что Филч знает, где должен стоять каждый предмет. Поэтому, если Гарри и Луна попытаются украсть награду Риддла, то смотритель тотчас обнаружит ее пропажу.

Кроме того, они получили письмо от Селены — она категорическим не одобряла их действия. В ответном письме дети обещали, что все объяснят, когда вернутся домой.

* * *

Волнения и слухи по поводу взрыва усилились, когда в школу с трехдневным визитом прибыли представители Совета Попечителей. Они посещали занятия, сидели со студентами во время трапез в Большом Зале, разговаривали с учителями. Один из попечителей, мистер Патил, отец близняшек-второкурсниц с Гриффиндора и Рейвенкло, которые были постоянными членами Учебной Группы, поговорил с Гарри и Луной. А еще он пришел на одно из собраний Группы. Когда мистер Патил спросил о письме в Попечительский Совет насчет профессора Снейпа, по школе мгновенно распространились слухи о неминуемом увольнении преподавателя.

Эти слухи дошли и до самого Снейпа — по крайней мере, он стал еще более раздражительным, чем после разговора с директором. Дети писали сверхдлинные эссе по Зельям, еще не зная, что профессора вызвали на заседание Совета.

Дамблдор тоже беспокоился. Он так и не узнал истинной цели визита попечителей, которую раньше обозначили как «установление фактов». Директор не считал, что его должность под угрозой, но находился в полном неведении — даже его друзья в Совете ничего не говорили.

Подошел день, когда должно было состояться собрание попечителей. Все его участники собрались в комнате напротив Большого Зала. Большинство студентов разъехались по домам на Пасхальные каникулы. Дамблдор и Снейп чувствовали себя явно не в своей тарелке.

Председательница, миссис Фергисон, начала собрание:

— Начнем с главного. Профессор Снейп, к нам поступило несколько жалоб на вашу манеру преподавания. Вам есть, что сказать до того, как мы приступим к рассмотрению подробностей?

— Зелья — это очень опасная дисциплина, и я не приемлю легкомысленного отношения к моим урокам. Если студентам не нравится отсутствие с моей стороны терпимости по отношению к некоторым их действиям, что ж, очень жаль. Я примирюсь с их неприязнью, если это гарантирует безопасность.

— У вас есть некоторые трения со студентами, не так ли? Многие из них говорили, что получали травмы на вашем уроке — из-за вашей к ним антипатии. Мы проверили записи из больничного крыла, они подтвердили, что, действительно, эти студенты попадали на больничную койку после ваших занятий.

— Эти студенты просто неспособны к изучению Зельеварения! Естественно, они получают травмы!

— Поэтому мы и подняли архивы за несколько лет. Нам нужны были данные, на основании которых мы могли бы составить независимое мнение. Этими данными стали результаты СОВ и ТРИТОН. И знаете, что они показали?

— Я весь внимание.

— Большинство студентов получило «Удовлетворительно», несколько — «Выше Ожидаемого», и только один студент получил по Зельям «Превосходно» и смог обучаться дальше, но из-за вашего, цитирую, «несправедливого отношения ко мне и попыток выжить меня с уроков», ему пришлось отказаться от этого предмета. Это подтвердили некоторые из его однокурсников. Кстати, из Слизерина в том числе.

Дамблдор попытался вмешаться:

— Я полностью доверяю профессору Снейпу. Он преподает здесь вот уже двенадцать лет, и жалоб на него практически не поступало.

— В самом деле? А как насчет той, с которой к вам обратились в январе? Была такая?

— Да, была, — признал директор.

— И что вы сделали?

— Я поговорил с профессором Снейпом.

— Это что-нибудь дало?

— Я полагал, что он перестанет несправедливо относиться к ученикам.

— Вы проверяли?

— Он взрослый человек. Нет нужды контролировать его. Мы вместе обсудили жалобу.

— Профессор Снейп, изменилось ли ваше отношение к студентам после разговора с директором?

— Я сказал директору, что сам буду решать, что правильно, а что — нет. Я не собираюсь менять свой метод преподавания только из-за нытья кучки молокососов.

— Вам ведь сообщили, что в письме также была жалоба на несправедливое снятие и присуждение баллов с вашей стороны? После беседы с директором что-либо изменилось?

— Нет. Но ведь я сражаюсь в неравной борьбе. Три четверти школы считает: если слизеринец — значит, темный маг. Нас дискриминируют и оскорбляют. Если бы я не поддерживал свой факультет, у нас бы не было никаких шансов в Соревновании Домов.

— Рассмотрим сначала последнее ваше утверждение. Главы трех других Домов в период до Рождественских каникул в общей сложности начислили тысячу шестьсот семьдесят три балла, причем, собственным факультетам они отдали менее тридцати. Один только Хаффлпафф получил тридцать баллов, и то лишь потому, что профессор Спраут очень заботится о своих студентах, в полном соответствии с заповедями ее факультета. Профессора Флитвик и МакГонагалл более объективны, и в основном начисляют баллы на занятиях. А сколько баллов вы начислили студентам других факультетов до Рождественских каникул?

Снейп что-то пробормотал.

— Что-что, прости? — спросил Дамблдор.

Зельевар только сердито посмотрел на директора.

— Он сказал «Нисколько», — ответила миссис Фергисон, — И вы еще удивляетесь, почему все ненавидят слизеринцев? Кстати, вы знаете, что это уже не совсем так?

Снейп посмотрел не нее.

— Что? — воскликнул он.

— Студенты первого и второго курсов образовали Учебные Группы, в которые входят три четверти студентов с каждого курса. И все дети очень хорошо ладят между собой, в том числе слизеринцы.

— Что?! — Не смог сдержаться Люциус Малфой, — Слизерин работает вместе с остальными факультетами?

— Да, мистер Малфой. Разве это не замечательно? Они прекрасно общаются, работают сообща, и между ними нет никакой межфакультетской вражды. В этих группах никто не считает, что все слизеринцы — поголовно темные маги. Теперь о главном. Профессор Снейп, вам выносится предупреждение. Если ваше поведение не изменится, то обучать детей вы больше никогда не будете. В конце семестра мы оценим вашу работу и вынесем решение относительно вашего пребывания в школе в следующем году.

— Вам меня не запугать!

— Это как раз то, что ВЫ не должны делать — запугивать детей. Наша школа — не песочница, в которой вы можете обижать тех, кто слабее вас. Если вы не можете работать профессионально, мы вас задерживать не будем. Вы свободны.

— Альбус… — начал Снейп.

— Лучше иди, Северус. Сейчас моя очередь.

И действительно, Люциус Малфой попытался сместить Дамблдора с поста, используя в качестве аргумента безразличие директора к жалобам на Снейпа. Однако большинство членов Совета не вняло его доводам. Дамблдор ответил на вопросы о Тайной Комнате («Если ее кто-то открыл, почему дальше нападения на кошку дело не зашло?»), об ученице-змееусте («Она точно не змееуст, а если вы все же так ее называете, то добавьте еще шестьдесят учеников-змееустов!») и о взрыве («Хмм, это преувеличение, я вот слышал, что взорвали целое крыло школы!»). Только три человека были солидарны с Малфоем и проголосовали за отставку Дамблдора. Все они были друзьями Малфоя-старшего.

* * *

Дорога из Хогвартса домой была веселой. Первокурсники стали хорошими друзьями, и без конца бегали по вагонам Хогвартс-экспресса, «навещая» друг друга.

Когда поезд подъехал к вокзалу, Селена и Ларри уже ждали детей.

Репортер из «Пророка» пытался взять у Гарри и Луны интервью, но родители были категорически против. Когда семья пробиралась к общественному камину, репортер крикнул им вслед:

— Это правда, что вы взорвали Большой Зал?

— Что за нелепость! — сориентировавшись, воскликнула Луна прежде, чем ее родители смогли сказать хоть слово, — Никто Большой Зал не взрывал! Но мне кажется, вам не так уж нужна правда, ведь все знают, что вы печатаете только то, что сами придумываете!

Домой Лавгуды добрались без происшествий.

За ужином разговор зашел о школе. Дети рассказывали об уроках, сокурсниках, квиддичных победах и тому подобном. Наконец, Луна посмотрела на Гарри, и искра понимания пробежала между ними. Они перестали улыбаться, и Селена поняла, что дальше разговор пойдет об очень важных вещах.

— Мама, мы не знаем, что написал тебе Дамблдор, но вот настоящая история. В школе нам попался один темномагический объект. Мы искали способ уничтожить его, и нам это удалось. Объект был книгой, мы сняли с нее огнезащитные чары и бросили в камин. Книга загорелась, а потом взорвалась, при этом почти разрушив Большой Зал. Но самое главное не это. Мы не могли ничего сказать учителям, потому что они сразу догадались бы о связи Гарри с Темными объектами.

— О какой связи? — спросила Селена.

Гарри сидел, опустив глаза, пока Луна рассказывала о черных линиях, и как те привели их к книге.

Селена, которая видела эти линии, но так и не выяснила, что это, подытожила:

— То есть, кроме книги, существуют еще темномагические предметы, связанные темными линиями с Гарри?

— Да. В школе мы нашли еще один такой предмет — награда пятидесятилетней давности. Она принадлежала студенту, чью книгу мы сожгли. Мы не смогли ее достать, потому что она лежит в Зале Трофеев, под замком и защитными чарами.

— Я помню это место, — сказал Ларри, — В школе мне несколько раз приходилось чистить этот зал в качестве наказания. Несправедливого, стоит заметить, — быстро добавил он.

— Это только две линии, — сказала Селена, — Как насчет остальных?

Луна посмотрела на Гарри и кивком указала на лестницу. Мальчик поднялся на второй этаж и вернулся с кубком и медальоном.

— Это мы нашли в скрытой пещере рядом с Портсмутом. А это — в доме Сириуса.

Селена и Ларри принялись колдовать над предметами. Ларри закончил первым.

— Все верно, они темномагические. Я не знаю, зачем они нужны, но эти предметы защищены от любых повреждений. А еще я думаю, что если кто-то попытается снять чары, то будет заколдован. Скорее всего, именно из-за этого и произошел взрыв.

— Очень сильные чары, — добавила Селена, — Даже не представляю, какие заклятия тут использовались. Я знаю, вы хотели бы сохранить все в тайне, но вы не будете против, если я покажу это мистеру Кроакеру? У него куда больше опыта в обращении с Темными предметами.

Луна глянула на Гарри, а потом протянула:

— Хорошо, но больше никому. Кажется, эти вещи очень ценные, а я не хочу, чтобы кто-то их украл и продал, они ведь сделаны из золота.

Ларри взял в руки кубок.

— На этом кубке выгравирован символ Хаффлпафф. Очень интересно. А на медальоне — змея, стало быть, Слизерин? Интересно, какими могут оказаться другие два предмета?

— Два других, награда и книга, никак не связаны с основателями, — ответила Селена. — Какое имя было на награде?

— Т. М. Риддл.

— Я знаю, чье это имя, — стремительно бледнея, прошептал Ларри.

— И чье же? — спросила Селена.

— Это настоящее имя В… В… Того-Кого-Нельзя-Называть.

— Волдеморта? — спросил Гарри. Он видел, как передернуло мистера Лавгуда, и спросил: — А тебя пугает имя «Волдеморт», Луна?

— Неа, Волдеморт меня совсем не пугает, — ответила она, догадавшись, куда он ведет, и исподтишка поглядывая на отца, который опять вздрогнул.

К сожалению детей, догадалась и Селена.

— Прекратите, вы оба! Если бы вы знали, что его сторонники делали с теми, кто называл его имя, вы бы поняли, в каком мире мы жили! Ну-ка оставьте папу в покое!

Перед сном Гарри и Луна обсуждали эту тему между собой, но они слишком мало знали, чтобы понимать, что к чему. Наконец, они положили кубок и медальон на место и разошлись по комнатам.

* * *

— Элджи, у тебя есть пара минут?

— Конечно, Селена, чем могу помочь?

— Что ты можешь сказать об этом?

— Хмм… золотой кубок. Две ручки. Барсук. Мило. Что еще можно узнать? — Он поводил над кубком палочкой, озадаченно посмотрел, провел еще несколько раз. Потом встревоженно взглянул на женщину. — Где ты это взяла?

— Мои дети нашли это в пещере. Похоже, кубок был защищен, но они не вдавались в подробности.

— Просто случайно набрели? Что-то не верится. Эта вещь защищена лучше, чем… — Он пригляделся еще раз и наложил несколько заклинаний.

— Ты не знаешь, что это за тип магии? Я ничего подобного в жизни не встречала, хотя раньше думала, что знаю обо всех ее разновидностях.

— Неудивительно. Это магия души. Очень редкая, очень опасная, очень темная. Я не сталкивался с подобным со времен «возвращения» Ганил Ишер в 1955 году. Она пыталась обмануть смерть, разделив свою душу…

— Что?

— Это хоркрукс! Предмет содержит часть души человека, поэтому создатель хоркрукса не может по-настоящему умереть. Ты знаешь, кому это принадлежит?

Селена кивнула.

— Но все нужно будет держать в секрете. Это касается моей семьи.

— Я — невыразимец. Я умею хранить секреты.

— Хорошо. Скорее всего, это принадлежит Волдеморту. Этот и еще несколько других предметов.

Кроакер уставился на нее, открыв рот от удивления:

— Погоди-ка, я отменю все дела на сегодня. Это очень серьезно. И очень опасно.

— Мы об этом уже знаем. Ты слышал о взрыве в Хогвартсе?

— Да, я читал статью в «Пророке». Я хочу узнать об этом от тебя до того, как ты расскажешь Стауту, хочу полюбоваться на выражение его лица.

— В «Пророке» не так много информации, а правды еще меньше. Подожди следующего выпуска «Придиры», там все будет куда честнее. Этот номер покажет, насколько непрофессиональны репортеры «Пророка». Хотя я не уверена, что статья о Глотающих Плимпи увеличит правдоподобность информации в «Придире». Ладно, речь не об этом. В школе Гарри и Луна нашли еще один — как ты сказал, хоркрукс? — в виде дневника. Они сняли огнезащитные чары и бросили его в огонь.

Они проговорили весь день. Селена показала Элджи другой хоркрукс, золотой медальон. Кроакер обнаружил еще одну вещь: каждый хоркрукс связан с остальными. От любого из них отходят пять черных линий. Две довольно толстые, остальные почти незаметные. Если бы они не знали, что искать, то заметили бы только связь между кубком и медальоном.

— Но как эти предметы связаны с Гарри? По этим связям Луна и нашла их — она просто пошла по линям, тянущимся от Гарри к хоркруксам, — Селена начала впадать в панику. — Откуда взялись эти линии?!

— Не знаю. Я не так уж много знаю о хоркруксах. Это запрещенная магия, и любая информация по этой теме засекречена. Мне нужно исследовать это. Давай поговорим завтра, Селена. И не беспокойся о Гарри. Если до сих пор эти предметы не нанесли ему никакого вреда, то, я уверен, в ближайшее время ничего плохого не произойдет.

Селена ушла с тревогой и беспокойством на душе.

* * *

— Доброе утро, Элджи.

— Доброе утро, Селена. Давай пройдем ко мне в кабинет.

— Что тебе удалось найти?

— В двенадцатом веке жил Темный Лорд Раугост, который погиб, когда создавал седьмой хоркрукс, после того как один из других был уничтожен. Мне кажется, шесть — максимальное количество частей, на которое можно разделить душу, дальше восстановление души будет невозможно. То есть, у Волдеморта будет шанс вернуться при условии, что другие хоркруксы, еще не найденные твоими детьми, не уничтожены.

— Почему шесть? Ведь это не магическое число!

— Семь частей души — шесть в хоркруксах, одна — в теле. Но вернемся к тому, что я узнал. Разрушить хоркрукс довольно просто — надо просто уничтожить предмет-носитель части души. Твои дети обнаружили, что Волдеморт позаботился, чтобы сделать это было непросто и подчас смертельно опасно для того, кто захочет их уничтожить.

— А как насчет Гарри и этих связей?

— У меня есть две версии. Первая: Гарри — сам хоркрукс.

— НЕТ!

— Я тоже так не думаю. Кроме того, это легко проверить. Использовал ли Гарри заклинания из магии душ?

— Могу поклясться, что нет.

— Тогда другая теория. Это только гипотеза, поскольку она никогда и нигде не проверялась. Она состоит в том, что души Гарри и Волдеморта соединились из-за того, что Волдеморт хотел использовать смерть мальчика как часть ритуала по созданию хоркрукса. Но подобного не случалось никогда. Тут все как в тумане. Вот смотри, ритуал по созданию хоркрукса состоит из нескольких частей: часть до ритуального убийства, жертвой которого должен был стать Гарри, и часть после него. А убийства не произошло, и я думаю — именно таким образом образовалась эта связь.

— Допустим, твоя теория верна. Как нам избавиться от этой связи?

— Первый вариант — уничтожить все хоркруксы и убить Волдеморта.

— Мы все мечтаем, чтобы это произошло…

— Другой — это своего рода Ритуал Освобождения. Опять же, шансы на успех зависят оттого, сколько хоркруксов удастся уничтожить.

— А Ты-Знаешь-Кто узнает, когда его хоркрукс будет уничтожен?

— Насколько я могу судить, нет. Но кто знает? Обычно Темные Лорды прячут свои хоркруксы куда подальше и забывают о них. Миру не нужно знать об их слабостях. Хоркруксы создаются для того, чтобы избежать надобности что-либо оставлять потомкам.

Они еще какое-то время обсуждали хоркруксы и все, что с ними связано. Потом Селена подвела итог:

— Мы уничтожим те два хоркрукса, которые уже у нас, достанем тот, что в Хогвартсе и уничтожим его, а потом будем думать, что делать дальше. Мы можем найти последний хоркрукс или провести Ритуал Освобождения.

— Я добавлю еще кое-что. Пусть это будет невероятно трудно, но я попробую добиться официального финансирования нашей затеи.

— Ты шутишь!

— Нет. В конце концов, спасать волшебный мир в минуту опасности — часть нашей работы.

Селена засмеялась:

— А если это еще и поможет нашим семьям, тем лучше.

* * *

На следующий день Элджи заглянул в «Поляну» и спросил Гарри и Луну, какие у них планы. Дети собирались держать в секрете сведения о темномагических предметах, а позже уничтожить эти самые предметы. Потом Элджи проверил Гарри и заявил, что мальчик — не хоркрукс. Когда он объяснил, что это такое, дети очень обрадовались. Гарри и Луна обещали не трогать награду из Зала Трофеев, и позволить взрослым самим с ней разобраться.

* * *

После возвращения в школу все заметили перемены в преподавании зелий. Снейп снимал столько же баллов, сколько и всегда, но сейчас он их еще и начислял — и слизеринцы заметили, что другие факультеты мало-помалу перестают косо на них смотреть. Кроме того, мастер Зелий теперь не нависал над студентами на уроках, он наблюдал за классом, стоя у своего стола. Но что самое удивительное — он давал ученикам советы и инструкции, когда ему казалось, что это необходимо. Снейп даже начал предупреждать студентов, если они почти уже совершили ошибку — отмерили неправильное количество какого-либо ингредиента или сделали неправильное число помешиваний. А одному студенту он даже подсказал альтернативный способ приготовления зелья, когда тот совершил ошибку. Он начислял баллы за сваренные зелья, и дополнительные (хоть и немного), за зелья, сваренные превосходно. Если студент помогал товарищу, то тоже получал баллы. Но за испорченную работу баллы отнимались по-прежнему.

Падма и Парвати рассказали Учебным Группам, что было на собрании Попечителей, и первокурсники были очень довольны его итогами. А вот пятые и седьмые курсы были не в восторге от этого семестра — им добавили еще один урок Защиты в неделю. Они очень сильно отставали по этому предмету, поэтому профессор Блэк решил, что единственный способ получить хорошие оценки на СОВ и ТРИТОН — это добавить школьникам еще один урок. Первые и вторые курсы были рады, что не попали под раздачу, им и своих экзаменов с лихвой хватало.

* * *

Наконец, настало лето, и начались экзамены. После последнего Гарри и другие мальчики Учебной Группы играли в волшебные догонялки. Они не касались друг друга руками или волшебной палочкой, чтобы «передать эстафету», а просто посылали заклятье. Гарри очень хорошо играл, настолько, что ему даже приходилось иногда поддаваться, чтобы хоть немного побыть догоняющим.

Их игру прервал Элджи Кроакер — Гарри немножко удивился тому, что второкурсники звали его «профессор». Невилл и Гарри прервались от игры, чтобы поговорить с ним. Мистер Кроакер пришел по делу, но сначала поздоровался со своим внучатым племянником. Они с Невиллом поговорили несколько минут, и старый волшебник вернулся в замок.

* * *

— Элджи! Какой приятный сюрприз. Филиус сказал, что ты хотел со мной поговорить. Пройдем в мой кабинет?

— Здравствуй, Альбус. Я бы хотел, чтобы ты открыл этот шкаф.

— Шкаф с наградами? Зачем?

— Это закрытая информация, господин директор. Так вы откроете его?

— Да, конечно. Пожалуйста.

Кроакер несколько раз взмахнул палочкой. Он начал методично проверять каждый предмет, находящийся в шкафу. Закончив, он достал награду за особые заслуги, принадлежавшую Риддлу.

— Вы знали, что в этом шкафу находится темномагический объект?

Дамблдор выглядел, как громом пораженный.

— Конечно, нет! — воскликнул он. — Как ты его нашел?

— Вы знаете, что я не могу вам этого сказать, директор.

— По крайней мере, ты можешь сказать, есть ли в школе еще подобные предметы?

— Я могу сказать, что ничего не знаю об этом. Хотя ты должен быть осведомлен гораздо лучше, чем я — насчет Тайной Комнаты, к примеру.

— А что ты собираешься с этим делать?

— Уничтожить, разумеется. Есть еще предложения?

— Нет, просто хотел убедиться.

— Я бы очень хотел, чтобы об этом никто не знал.

— Как и я, Элджи. Спасибо.

* * *

В ветхом, старом доме в Литтл-Хэнглтоне, находящийся там дух почувствовал тревогу. Где-то недалеко кто-то пытался достать его… Да, он не мог почувствовать уничтожения хоркрукса, но еле уловимое чувство подсказало ему, что часть его души уничтожена. Ему срочно нужно вернуть тело! Несколько лет назад ему очень повезло — он смог вселиться в тело какого-то человека. Однако очень мало людей, магглов или магов, дали бы разрешение на такое, поэтому он ждал. Но дух чувствовал, что медлить больше нельзя. Надо выбираться оттуда, где он находится, и искать помощь. Он мысленно содрогнулся — это значит, ему нужно покинуть безопасное убежище. Воля боролась с инстинктом самосохранения. Он колебался и никак не мог начать действовать.

* * *

— Всего хорошего, Минерва. Увидимся через пару месяцев.

— Куда вы собираетесь отправиться, Альбус?

— В Японию! В Страну Восходящего Солнца. У магглов это очень развитая страна, поэтому, если Гарри вырастили магглы, стоит начать поиски оттуда.

МакГонагалл фыркнула. Начать? Дамблдор уже четвертое лето ведет поиски Гарри Поттера. Он уже обыскал все волшебные школы в Новом Свете, Австралии и Европе — вот только он забыл, что на континенте очень много маленьких школ.

— Если что-то случится, я пошлю вам сову, Альбус. Нашли ли вы кого-нибудь на замену Сириусу Блэку? Как жаль, что он уходит! Он был таким хорошим учителем.

— Сам Сириус предложил кандидата на должность профессора ЗоТИ на следующий год. Это его лучший друг, эксперт по Темным существам, Ремус Люпин.

— Это должно быть интересно, Ремус был очень хорошим студентом. Удачного вам путешествия, Альбус.

— И вам хорошо отдохнуть, Минерва.

* * *

Дорога домой была еще более веселой и сумасшедшей, чем на Пасху. Гарри носился по вагонам, стараясь переговорить со всеми своими друзьями. Луна осталась в купе с несколькими подругами, и к ним постоянно заглядывали ребята, которые последовали примеру Гарри. Когда поезд уже подходил к вокзалу, Гарри вернулся в купе к Луне, Лиз и Гермионе. Поездка окончилась, друзья взяли друг с друга слово ходить в гости и писать летом, и распрощались.

На этот раз на станции не было репортеров, и после второго круга прощаний Гарри и Луна отправились домой вместе с родителями.

Тем же вечером, наговорившись обо всем, семья тихо сидела в гостиной. Гарри расчесывал Луне волосы, когда вдруг она спросила:

— Гарри, что-то случилось?

— Я подумал…

— Это правильно. Но тебе следует делать это почаще.

Мальчик рассмеялся, поняв ее шутку.

— Скажи серьезно, что случилось.

— Понимаешь, насчет этого места... Я не чувствую себя тут как дома. Теперь не чувствую. Нас тут нет десять месяцев подряд, мы возвращаемся только на летние каникулы. Это слишком большой перерыв. И через два месяца нам придется вернуться обратно.

— Ты чувствуешь, что теперь твой дом — Хогвартс? — спросила Селена.

— Нет. Это тоже не мой дом. Я не знаю, как объяснить.

— Я думаю, ты просто взрослеешь, — вздохнула Селена, — Ты уже не тот мальчик, каким был в сентябре. Ты изменился, и твои чувства изменились. Когда ты так долго находишься вдали от дома, и постепенно привыкаешь к этому, ты осознаешь, что когда-нибудь покинешь этот дом навсегда. Ты найдешь свое место в жизни и построишь собственный дом. Я иногда удивляюсь, почему магглы так тянут с этим, ведь когда-нибудь подобное обязательно происходит. Гарри, хоть ты и взрослеешь, и твои чувства меняются, знай — это место останется твоим домом. Дом — это место, где живут люди, которых ты любишь, и которые любят тебя.

— Да… хорошо. Я вас тоже люблю, тетя Селена и дядя Ларри.

Все пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам.

Заключенная в камере, казалось, спала, но вот холод подкрался к ней, по съежившейся фигуре пробежала дрожь, унося сон прочь, оставляя только образ Темного Лорда.

— Crucio! — память о боли, причиняемой этим заклятием, разрывала разум узницы. — Запомни цену своего провала! Crucio!

— Но я вас не подводила, Хозяин. За что вы меня наказываете?

— Ты осмелилась меня об этом спросить? Crucio! Знай свое место!

— Да, Хозяин.

— Crucio! — На этот раз это был не голос Господина. И ребенок, в которого попало заклятие, пронзительно закричал — как кричали все, кто попадал под действие этого Непростительного. Мальчик был слишком мал, чтобы понять, что с ним, но это не имело значения.

— Crucio! — Многочисленные голоса, произносящие это заклятие, всплывали из памяти. Холодный голос Темного Лорда и почти неслышный — заключенной. И поднимались из глубин памяти крики — взрослых, детей и самой узницы, всех тех, кто был подвергнут действию Круциатуса.

— Crucio! — На этот раз голос был только один. Один и тот же голос накладывал заклинание и кричал. Отдавая и получая самую сильную боль, которую может чувствовать человеческое тело. Заклинатель и заклинаемый. Преступник и жертва. Снова и снова, и снова.

Сознание угасло, жестокие картины померкли перед глазами. Дементор отошел от ее камеры.

* * *

Как только начались летние каникулы, на первой же неделе, Селена купила шкатулку с магическим замком для хранения волшебных палочек детей, чтобы сорванцы не пользовались ими в своих забавах. Гарри и Луна притворились, что совсем не разочарованы, но между собой говорили, что мама их перехитрила.

Дни шли как обычно: завтрак (Гарри избавился от привычки всегда его готовить, но почти каждое утро помогал на кухне), работа в саду и учеба. Селена продолжала заниматься с детьми чистописанием, географией, математикой и чтением. Хотя дети и так любили читать, она настаивала, чтобы они изучали классику. К тому же Лавгуды, все вместе, практиковались в иностранных языках. Пусть они выучили их с помощью магии, но чтобы не потерять навык, надо практиковаться — поэтому они писали и разговаривали на французском, немецком, греческом, латинском и испанском языках.

Гарри, по совету Майка Дейли, с которым переписывался, решил прочитать Библию и начал с Септуагинты [самая ранняя версия Ветхого Завета на древнегреческом языке — прим. пер] — так он и греческий повторял, и «изучал классику», чего требовала Селена. Гарри пролистал несколько томов Библии, пожалуй, «Книга Бытия» его заинтересовала, а вот остальные были какими-то странными. Почему Иаков должен был украсть благословение отца? И почему в конечном итоге он получил от этого выгоду, ведь воровство — грех? А имен в «Книгах Царств» было так много, что за всеми никак не уследить. Ему понравилась история Товии, но то, что одним заклинанием можно изгнать армию демонов — нет, с этим он был не согласен. Будь эта легенда написана по-другому, вышел бы хороший приключенческий роман. Это, наверно, из-за древнегреческого так кажется. И почему люди так много говорят о терпении Иова? Он же только и делал, что жаловался! А вот в «Книге Премудростей» было много действительно мудрых изречений. Гарри зачитывал самые интересные места из «Песни Песней», но Луна его как-то не так поняла, она начала строить глазки и сладко улыбаться. Мальчик не знал, почему, но распущенные волосы Луны и весь ее мечтательный вид вдруг показались ему очень романтичными. А когда она, вздохнув, пожаловалась, что у нее такая маленькая грудь, он как мог, постарался утешить ее — говорил, что она и сейчас очень красивая, да и все, что надо, обязательно вырастет.

На второй неделе Селена прочитала в «Ежедневном Пророке» статью о конкурсе для школьников, и настояла, чтобы Гарри и Луна участвовали в нем. Надо было написать сочинение на тему важности изучения истории Волшебного Мира. Гарри застонал — они что, не могли поинтереснее тему найти? В результате его сочинение отразило полное отсутствие у него интереса к истории. Луна меньше заботилась о точном раскрытии темы, и вместо этого писала о загадочных событиях прошлого, которые Гарри не смог найти в учебнике по Истории Магии, да к тому же не был уверен, что они вообще происходили.

Заканчивалась третья неделя каникул, когда в субботу родители устроили вечеринку для детей. Гарри пригласил Майка Дейли, а Луна — Элизабет Эриксон. Дети пришли с родителями, и те получили возможность, как и родители Гермионы годом раньше, познакомиться с Волшебным Миром. Семья Дейли жила в Лондоне, и они попали в «Дырявый Котел» через камин, а Эриксоны — в тридцати километрах от Сидмута, поэтому Лондона они добирались на машине. Другими гостями были Уизли, Грейнджеры, Лонгботтомы и Малфои. Родители сидели в гостиной и разговаривали обо всем и ни о чем, а дети играли во дворе в квифф или просто носились по двору.

Селена объяснила, что именно Гарри и Луна натворили в Большом Зале — дети нашли в школе Темный предмет и решили его уничтожить. Однако она посетовала, что каким бы благородным ни считался их поступок, это было очень опасно, и лучше бы они обратились к учителям.

Лавгуды разрешили детям похвастаться навыками полета, и дали для этого тренировочные метлы Гарри и Луны. Бедная миссис Грейнджер раньше не понимала, почему ее дочь так боится высоты, но, когда увидела детей, лихо рассекающих воздух на метлах, безумно перепугалась. Другие родители, видя технику полета Гермионы, втайне соглашались с ней.

Тем вечером дети легли спать очень уставшими.

* * *

Тихо, без происшествий, проходил июль. Все знакомые Гарри и Луны собирались в дорогу. Лавгуды готовились к путешествию в Америку. Большой переполох случился у Рона и Джинни — их родители выиграли в конкурсе «Ежедневного Пророка», и теперь Уизли, всей большой семьей, собирали вещи для поездки в Египет. Грейнджеры улетели во Францию спустя несколько дней после вечеринки у Лавгудов. Драко с мамой отправились в один из особняков Малфоев, который находился на берегу Северного Моря. Невилл написал Гарри, что собирается проведать родственников, но ненадолго, даже на ночь оставаться не будет. Он позавидовал друзьям, которые не будут сидеть дома летом, но не слишком огорчился: Невиллу представилась возможность поэкспериментировать с растениями в оранжерее рядом с домом.

В последние выходные перед отъездом в Новый Свет, Лавгуды были приглашены на день рождения Майка Дейли. Мальчик позвал почти весь первый курс Хогвартса, смогла прийти почти половина приглашенных.

В отличие от прошлой, эта вечеринка проходила в непосредственной близости от магглов. По совету Лавгудов, миссис Дейли вызвала волшебника — настройщика каминов, который на один день подключил их камин к сети. Сделать это надолго она не могла, так как Министерство запрещало маглам, знающим о волшебном мире, пользоваться этим приспособлением. Дети из волшебных семей впервые в жизни попробовали еду, приготовленную на открытом огне, и были просто очарованы компьютером и домашним кинотеатром. А Гарри увидел на кухне технику, какой не было у Дурслей (собственно, у Лавгудов такого тоже не было).

Гарри так понравился этот день, что он решил устроить подобное и на свой день рождения. А так как официально он родился в начале сентября, праздник нужно будет перенести на конец августа. Селена обещала посоветоваться с мужем и решить, как это устроить. Через несколько дней старшие Лавгуды согласились, однако они беспокоились, поместятся ли те тридцать человек, которых мальчик хотел пригласить, на их маленьком заднем дворе. К тому же мог пойти дождь и испортить праздник. Перед самой поездкой Ларри сказал детям, что поговорил с бабушкой Невилла, и день рождения Гарри отпразднуют в Лонгботтом-Мэноре.

* * *

— Здравствуй, мама.

— Здравствуй, Лео. Как мило, что ты пригласил меня на обед.

— Я знаю, в течение учебного года ты очень занята. Но сейчас свободного времени у тебя гораздо больше, и я подумал, что мы могли бы встречаться почаще.

— Спасибо тебе, я рада, что ты меня пригласил. Как дела у Офелии?

— Она сейчас на работе. После работы я стараюсь приходить домой пораньше, но она все чаще и чаще задерживается, будто назло мне.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— К сожалению, нет, мы сами должны во всем разобраться. А как у тебя дела?

— Работаю. Иногда кажется, что из названия моей должности следует убрать слово «заместитель». На каникулах, директора не найти, а работы перед началом учебного года немало.

— И так всегда?

— Нет. Только последние несколько лет. Он ищет Гарри Поттера. Этим летом отправился в Японию. Что?

— Ничего.

— Леонидас Ламберт МакГонагалл! А ну говори, почему ты так хитро ухмыляешься!

— Извини, я не могу. Медицинская этика.

Минерва МакГонагалл скрипнула зубами.

— Так, а что ты мне МОЖЕШЬ рассказать?

— Гарри Поттер физически здоров, по крайней мере, когда я его в последний раз видел. Как волшебник, он очень силен. И люди, которые растят его, знают, что мальчика разыскивают.

— Ты имеешь в виду директора?

— Нет, последователей Сама-Знаешь-Кого.

Минерва вздрогнула.

— То есть, мальчик в безопасности… Он твой пациент?

— Не совсем. Он попал ко мне после магического истощения...

— Магического истощения?! Как мог двенадцатилетний ребенок получить магическое истощение?

— Ему было только девять, он использовал очень мощное заклинание, чтобы спасти свою приемную мать. Настоящий подвиг! Но его опекуны хотели, чтобы это осталось в тайне, поэтому я больше ничего не скажу. Извини, мама.

— Что ж, по крайней мере, он в надежных руках. Они правы, что не хотят распространяться обо всем этом. Спасибо за информацию. Думаю, Альбус с ума сойдет, когда узнает.

— Надеюсь, через несколько лет опекуны Гарри вернут его истинный облик, и он снова станет самим собой. Но сейчас пусть мальчик растет в блаженном неведении.

— Вот уж, действительно, новости. Кстати, ты больше ничего мне не хочешь сказать? Когда я уже смогу покачать внуков?

— Мама!..

* * *

Наконец, настало время поездки. Для «маггловской» части путешествия Лавгуды заказали международный портключ до Вашингтона. Два дня они осматривали Смитсоновский Институт, а потом побывали на выставке ретро-автомобилей, где услышали, как старичок-маггл рассказывает внуку об истории той или иной машины:

— Где-то здесь есть машина, на которой ездил еще мой дед. Я был слишком маленьким, чтобы запомнить ее марку. Он рассказывал мне о машинах на паровых двигателях, которые существовали в пору его молодости. Мальчиком он жил возле холма и иногда видел, как его собственный дед, с трудом ворочая руль этой паровой машины, пытался въехать на холм — без особого успеха. А у твоей машины, могу поспорить, не ручная коробка передач, теперь такую редко встретишь. Но ты ведь и сам понимаешь, как много изменилось за сотню лет. Когда родился мой прадед, машин вообще не было. Когда родился мой дед — не было самолетов. Когда родился мой отец — не было реактивных самолетов, а о ракетах мы знали только, что они бывают в фейерверках. Когда я родился — никто не летал в космос. Что же будет твориться в мире, когда родятся твои дети?

Мистер Лавгуд засмеялся:

— А вот у нас никаких значительных изменений не произошло, жизнь как будто стоит на месте. Если наши дети пойдут по нашим стопам, жизнь у них будет такая же, как и у нас.

— Это удивительно, — ответил американец. — Я знаю, многие люди выступают за простой образ жизни. Вы, значит, из тех, кто предпочитает спокойствие деревни кутерьме города. Но могу поспорить, чтобы добраться сюда, вы все-таки воспользовались плодами прогресса. Или вы приплыли на корабле?

Мистер Лавгуд покачал головой:

— Нет, не на корабле.

— А как вам понравился перелет? — спросил американец детей. Взрослые Лавгуды посмотрели на детей взглядом Следите-За-Словами.

— Мне нравится летать, — ответил Гарри.

— А мне все равно, — сказала Луна.

— Я летал на самолете больше десяти раз, — американец улыбнулся Гарри. — Первый раз — примерно в твоем возрасте. До сих пор каждый полет для меня — очень волнующее ощущение. Приятно вам провести время в нашей стране! И благополучного возвращения.

Позже родители похвалили Гарри и Луну за их сдержанные ответы.

— Дядя Ларри, этот человек казался очень печальным, потому что не может летать сам.

— Да, Гарри, именно так. Это одна из тайн мира: почему одни люди владеют магией, а другие — нет. — Они подошли к экрану симулятора для пилотов, на котором можно было попробовать посадить настоящий самолет. — И откуда у них столько фантазии, чтобы изобрести все это? — сказал Ларри, глядя, как ребенок-маггл разбивает вдребезги виртуальный самолет.

Современные компьютерные технологии, с которыми они ознакомились в Смитсоновском Институте, просто сбили их с толку. Потом Лавгуды посетили выставку ювелирных изделий. Луна посмотрела на Алмаз Хоуп и сказала, что он окружен темной аурой. На поясняющей табличке рядом с камнем упоминалось проклятие. Ларри, стараясь, чтобы магглы ничего не заметили, наложил на драгоценность чары обнаружения.

— Ты права, на этом камне проклятие, но хитрое, его очень трудно заметить. Оно вызывает потерю доверия в семье, ссоры и насилие. Я думаю, пока камнем владеет государство, вреда он никому не причинит, как ты считаешь?

Лавгуды не слишком обращали внимания на архитектуру города — это было интересно жителям Штатов. А следующей остановкой в их путешествии было Министерство Магии Нового Света в Бостоне. Туда они приехали на поезде, и это было гораздо комфортнее, чем на Хогвартс-Экспрессе.

Новый Свет был колонией Британского Министерства Магии вплоть до 1867 года. Когда британское маггловское правительство признало независимость Канады, маги Нового Света объединились, сформировав единую нацию из прежде разрозненных групп. Французские волшебники из Квебека и Луизианы, испанские — из Флориды и Калифорнии, и многие другие объединились с английскими, и образовали волшебное сообщество, именуемое Новый Свет. Хотя в Новый Свет входили все представители всех наций Америки — от инуитских шаманов на севере до ацтеков на юге — полностью волшебным был только один город — Нью-Гоэтри в Скалистых Горах на территории Канады. Жители Нового Света были гораздо более демократичны и более терпимы к другим волшебным расам, чем маги-европейцы.

Когда-то Магическое правительство Нового Света располагалось в волшебном районе Бостона. Но население росло — не только из-за иммиграции, но и из-за смешанных браков. В Новом Свете примерно три четверти всех волшебников и волшебниц находили супруга из нормалов (так тут называли магглов), а в Великобритании — только четверть. Поэтому возникла необходимость в большей территории для волшебного народа и правительства, и законодательную ветвь власти, именуемую Кокус, было решено оставить в Бостоне, а исполнительную — переместить на закрытую от нормалов территорию к северу от озера Онтарио. Учитывая, что для волшебников расстояние — не проблема, это было вполне удобно.

Оказалось, что в Новом Свете несколько ежедневных газет, потому что население слишком большое, чтобы довольствоваться одной. Такое количество информации просто очаровало мистера Лавгуда. Он спросил у детей, что они думают о такой конкуренции. Луна не видела в этом смысла — правда есть правда, и незачем говорить, что твоя статья лучше, чем в другой газете, если вы пишете одно и то же.

Лавгуды посетили Северный Сейлем, волшебный район в Новой Англии, выросший вокруг Сейлемского Института. Они побывали на территории этой знаменитой школы магии. Людей вокруг практически не наблюдалось, так как летние каникулы были в самом разгаре.

В музее они видели гигантскую колыбель, которую использовали магглы, растившие полувеликана Пола Баньяна, посмотрели на топор (который был больше мистера Лавгуда) и лассо техасского волшебника Пекоса Билла, создателя заклинания, усмиряющего торнадо. Он никому не выдал его секрета, и больше ни один волшебник не смог воссоздать его. В музее была представлена экспозиция, посвященная еще одному великому волшебнику Нового Света — шаману-индеецу Глускаби, которому удалось поймать Ветряного Орла, одного из самых редких волшебных животных.

Выйдя из музея, Гарри убежденно сказал, что такая История Магии ему нравится гораздо больше, чем та, что преподают в Хогвартсе.

Когда они были в Бостоне, штат Массачусетс (не путайте с Бостоном в Линкольншире, где жил Ремус Люпин), Гарри отметил свой «настоящий» тринадцатый день рождения. В полночь он услышал шепот: «С днем рождения» и получил два поцелуя от Луны. Качество их поцелуев намного выросло, но их все еще можно было назвать целомудренными — по-другому целоваться они пока не умели.

Напоследок семья хотела посетить Университет Мискатоник, Селена собиралась навестить коллег, с которыми давно не виделась. Но когда они зашли в библиотеку, Луне резко стало плохо. Библиотекарь сказала, что такое бывает с особо чувствительными людьми, когда они входят в это здание, поэтому лучшее лекарство — держаться подальше. Так сорвалось посещение Университета.

Той ночью Гарри сидел рядом с Луной, которая то и дело просыпалась от кошмаров. После второго или третьего раза она настояла, чтобы он лег к ней в кровать, потому что мальчик уже клевал носом в своем кресле. Он так и не выспался, потому что Луна постоянно ворочалась, пинала его во сне, а еще обнимала, когда снова видела кошмар. На следующий день Лавгуды покинули восточное побережье Нового Света.

Закончилось их путешествие в Нью-Гоэтри. Волшебников здесь жило больше, чем во всей волшебной Великобритании. Чтобы рассмотреть все, Лавгуды сели в трамвай, который шел вокруг города, а потом посетили ферму драконов, ели в нескольких ресторанчиках, смотрели профессиональную игру в квиддич (им повезло — гораздо легче было попасть на кводпот — эту игру американцы любят больше квиддича), и вообще, наслаждались жизнью в полностью магическом городе.

Когда Лавгуды вернулись, Уизли еще не было дома. Поэтому Селене пришлось придумывать, куда отправлять детей по пятницам, когда и они с мужем оба были на работе. Один раз детей взял к себе Ремус, пару раз — Сириус, и еще одну пятницу Гарри и Луна провели в гостях у Невилла.

Гарри очень нравилось слушать байки Сириуса о Поттерах, которые крестный рассказывал, когда дети гостили у него. Он даже показывал колдографии со свадьбы Джеймса и Лили, а еще — снимки, на которых был запечатлен сам Гарри, когда он был совсем малышом. Мальчику было очень обидно, что он не может ни у кого, кроме своей семьи, спросить о родителях. Сириус понял хандру мальчика, поспешил сменить тему и заговорил об анимагии — настроение Гарри немного поднялось.

* * *

— Что насчет этой?

— Она не разговаривает, господин министр. Только иногда кричит, когда дементоры приближаются к ее камере, а так почти все время спит. Она практически не встает со своего лежака.

Министр Магии попытался привлечь к себе внимание узницы, но это ему не удалось. Он посмотрел на свежий выпуск «Ежедневного Пророка», который держал в руке, скомкал его, приоткрыл дверь камеры, и бросил внутрь, чтобы посмотреть на реакцию заключенной. Однако та так и осталась лежать на своем месте.

— Скорее всего, у нее кататония. Она чувствует голод и присутствие дементоров, но больше ни на какие раздражители не реагирует. Пойдемте дальше.

— Очень хорошо. Она это заслужила, — министр закрыл дверь и последовал за охранниками.

Это была ежегодная инспекция тюрьмы Азкабан. Ему нравилось насмехаться над заключенными, но большинство из них никак не реагировали на него, и это выводило министра из себя.

Никто не заметил, что министр Фадж забыл поставить на место задвижку, когда закрывал дверь. Никто, кроме узницы. Она слушала удаляющиеся звуки и около часа размышляла, что ей теперь делать. Наконец она села и подобрала скомканную газету. На первой странице какая-то семья улыбалась на фоне пирамид, на следующей — были опубликованы результаты детского конкурса сочинений, вместе с фотографией победителя. Его конкурсная работа была тут же — в ней говорилось, насколько ужасно преподается История Магии в Хогвартсе. Заключенная внимательно изучила газету, и впервые за много лет мысли в ее голове начали выстраиваться в логическую цепочку. Она поднялась, подошла к двери, толкнула ее и та открылась…

* * *

У Альбуса Дамблдора, Большой Шишки, директора Хогвартса и т. д. и т. п., сегодня был неудачный день. Большинство писем (в том числе — довольно часто — вопиллеров) от родителей он проигнорировал. Но с корреспонденцией от членов Совета Попечителей так поступать нельзя. Он вздохнул. Закрыть на это глаза будет невозможно. Он вздохнул еще раз и вызвал профессора.

Через несколько минут призрак «вплыл» в кабинет директора.

— А, директор Дриббл. Чем могу помочь?

Директор закатил глаза. Он занимал этот пост уже более двадцати лет, но это привидение обращается к нему, думая, что перед ним предыдущий директор, причем даже его фамилию — Диппет — он не смог запомнить!

— Профессор Биннс, должен вас огорчить, но я получил приказ о вашем увольнении.

— Этого не может быть, мальчик мой! Это какое-то недоразумение. Я преподавал тут, когда вы еще даже не родились. И до этого не получал никаких жалоб.

— Профессор, вы продолжали учить даже тогда, когда умерли, и я думаю, в этом состоит одна из проблем. Вы не заметили собственной смерти. Родители жалуются, что вы убиваете в их детях любовь к Истории Волшебного Мира еще до того, как она могла бы появиться. Я ищу вам замену на следующий год. У вас есть выбор — вы остаетесь в Хогвартсе просто как привидение, либо отправляетесь в свое Следующее Большое Путешествие.

— Но меня никогда не увольняли!

— А еще говорят, вы не рассказывали ни о чем, произошедшем с тех пор, как вы стали призраком — а это столько лет!.. Спасибо за все, профессор.

«А все этот Невилл Лонгботтом, — вполголоса проворчал директор. — Теперь мне придется искать замену из-за того, что его родители отправили это эссе на конкурс».

Именно сочинение Невилла подвигло родителей писать жалобы директору.

Дамблдор взял с полки «Кто есть кто в Волшебном Мире» за 1959 год и погрузился в чтение.

* * *

— Что происходит?

— Кто здесь?

— А?

— Ты! Как ты там оказалась?

— Ты кто?

— Я — Питер Петтигрю.

— А, друг Блэка. Как ты сюда попал?

— Это ужасное недоразумение. Я не должен быть здесь. Выпусти меня, пожалуйста.

— Я краем уха слышала, что ты крыса…

— Да, я — анимаг.

— Если превратишься в свою анимагическую форму, то дементоры станут не так страшны.

— Я не могу. Они наложили на камеру заклинание, блокирующее трансформацию.

— Это все объясняет.

— Не уходи! Ты не сможешь открыть дверь.

— А мне надо открывать какую-то дверь?

— Ну, естественно.

— Извини. Мысли все еще путаются, думать тяжело. Я очень долго пряталась от дементоров, и очень многое забыла. Мальчик. Мне нужно найти мальчика…

— Открой дверь, я смогу помочь. Вот так, надо снять щеколду. Правильно, пошли.

— Туда?

— Да, я еще помню, по каким коридорам меня вели.

— А я — нет.

— Тогда следуй за мной. А? Ты тоже анимаг? Пошли, я тоже трансформируюсь. Думаю, нам удастся проскочить мимо охранников, хотя ты довольно большая. Надеюсь, сработает.

* * *

— Это остров. Как нам теперь быть? Лодки-то нет. А если мы будем ее ждать, то авроры нас поймают.

— Нам нужно плыть. Антиаппарационный барьер вряд ли распространяется далеко.

— Я не умею плавать.

— Трансформируйся, твое животное умеет плавать. Когда доплывем до конца барьера, превратимся обратно и аппарируем.

— Но даже если я доплыву, то когда трансформируюсь обратно, утону!

— Тогда плыви в своей анимагической форме до берега. Увидимся!

— Ты, грязная крыса! Когда-нибудь ты за это заплатишь!

Узница превратилась в животное и прыгнула в воду. Она плыла прочь от острова, руководствуясь только инстинктами животного. Крыса уже скрылась из вида, и она не рассчитывала поймать ее сейчас.

* * *

— Поторопитесь, дети! Вам скоро отправляться к Невиллу.

— Но до вечеринки еще несколько часов!

— Мы должны все подготовить. Вы возьмете набор для квиффа, который еще нужно установить. Надо расставить столы и стулья. В общем, работы много, — сказал Ларри.

— И не забудьте поздравить Невилла с победой в конкурсе.

— Да, тетя Селена.

— Да, мама.

* * *

По каминной сети Лавгуды отправились в Лонгботтом-Мэнор, и помогли в подготовке праздника. Весь первый курс был приглашен, а из второкурсников — Гермиона, Драко и, конечно, Невилл (Рон все еще был в Египте, вместе с семьей). А еще «не совсем настоящие»: дяди Гарри — Ремус, Сириус и Элджи, Нарцисса Малфой и ее сестра Андромеда с семьей. Сириус удивил всех — он пришел с девушкой, и представил ее как Гестию Джонс, начинающего аврора. Гарри подслушал, как Ремус шепнул Селене, что Сириус почти полностью пришел в себя после Азкабана.

Дети играли в квифф и взрывающиеся карты, летали на тренировочных метлах (под присмотром и с чарами ограничения скорости и высоты) — и просто приятно проводили время. Кричер и Добби, одолженные у Нарциссы и Сириуса, накрыли на стол, а потом разрезали торт. Подарков не было (это было одним из условий, при котором родители позволили Гарри устроить такой большой праздник — ведь он не ради подарков пригласил столько народу?), но он нисколько об этом не жалел.

Примерно в три часа дня в дом аппарировали несколько авроров, которые сразу обратились к миссис Лонгботтом. Выслушав их, она позвала Невилла и увела его в дом. Пока Сириус и Гестия разговаривали с аврорами, пожилая женщина что-то объясняла остальным взрослым. После этого родители начали собирать детей и расходиться по домам, Гарри, как хозяин праздника, прощался с каждым и благодарил за приход. Но скоро уходящие пошли таким потоком, что мальчик успевал только быстро проговорить: «До-свидания-спасибо-что-пришли», перед тем, как они исчезали в камине.

Гарри был озадачен. Никогда их вечеринки так не заканчивались. Когда последние гости исчезли в камине Лонгботтомов, он спросил у Селены:

— Что случилось? Почему все так быстро ушли?

— Побег из Азкабана. Каким-то образом двое последователей Волдеморта сбежали. И вероятно, что один из них направляется сюда.

— Сейчас? К Невиллу? Кто? Зачем?

— Ее зовут Беллатрикс Лестрейндж, это из-за нее родители Невилла сейчас в больнице. Авроры считают, что она придет сюда за ним.

День рождения Гарри отмечали в субботу, а в среду детям нужно было уезжать в Хогвартс. Приготовления к школе заняли несколько дней. Лавгуды отправились на Диагон-аллею, чтобы купить книги, ингредиенты для зелий и другие школьные принадлежности, а также новые мантии, так как из старых Гарри и Луна уже выросли. В воздухе, казалось, витало напряжение. Волшебники то и дело оглядывались, будто за их спиной появились сбежавшие преступники.

Семья Лавгуд направилась к магазину «Флориш и Блоттс», на витрине которого была выставлена одна из новинок. Луна указала Гарри на нее, и они вместе засмеялись. Книга называлась «Украденные Подвиги: Истории о людях, чьи заслуги присвоил себе Гилдерой Локхарт».

— Все хотят попасть в Клуб Гилдероя Локхарта! — Луна была в восторге.

Вечером перед отъездом Селена вызвала детей в гостиную для серьезного разговора. Она сказала, что награда Риддла, к слову — наименее защищенная из всех, что они нашли, благополучно уничтожена. Луна внимательно посмотрела на Гарри и подтвердила это. Осталось еще уничтожить кубок и медальон, а также, с помощью Гарри, найти оставшиеся два хоркрукса. Селена пыталась объяснить, как опасно искать оставшиеся Темные предметы самим. Кроме того, она сказала, что, вероятно, дневник и награда — самые ранние из хоркруксов, именно поэтому без особого труда удалось снять с них защитные чары и уничтожить.

Селена предостерегла Гарри и Луну насчет сбежавших преступников. Вероятно, Пожиратели Смерти будут пытаться убить мальчика, если узнают, кто он на самом деле, поэтому истинная личность Гарри должна храниться в секрете. А еще она попросила присматривать за Невиллом, потому что за ним охотится Беллатрикс Лестрейндж. Скорее всего, Питер Петтигрю не будет пытаться мстить — это не его стиль — так что на его счет не надо беспокоиться. Но все равно школьникам надо быть очень осторожными, и звать на помощь, если они увидят что-то необычное. Сколько Гарри и Луна не упрашивали, Селена так и не сказала, что сделала Беллатрикс Лестрейндж родителям Невилла. К тому же она запретила им спрашивать об этом самого мальчика:

— Ему и так плохо. И если вы настоящие друзья, то не станете на него давить. Не донимайте его, но будьте рядом, если Невиллу понадобится помощь. Часто лучшее, что вы можете сделать для друга — это просто помолчать.

На этой ноте разговор был окончен

* * *

Изрядно выпивший волшебник вышел из бара на Диагон-аллее. Пройдя несколько шагов, он заметил стражей порядка в красных мантиях — после побега из Азкабана улицы постоянно патрулировали авроры. Он поспешил свернуть в темный переулок, чтобы не столкнуться с ними, и вдруг услышал шепот:

— Эй, приятель, не поделишься парой кнатов с тем, кому не повезло в жизни?

Волшебник попытался высмотреть говорившего, но в переулке было слишком темно. Он пошарил в карманах, не без труда вытащил на свет божий свою волшебную палочку, и пробормотал: «Lumos». Осмотрелся. Переулок был длиной метра четыре, по бокам — двери домов, на мостовой — горы мусора и крыса, убегающая от света на большую улицу. Но он так и не увидел того, кто с ним заговорил. Волшебник сделал несколько шагов по переулку, двигая палочкой из стороны в сторону, стараясь ничего не пропустить, даже наверх посмотрел. Ни души. Он пожал плечами, и хотел уже вернуться, как сильнейший удар обрушился на его голову.

Примерно через час авроры нашли его, лежащим без сознания, с проломленным черепом. В утренних газетах появилась сенсационная новость: сбежавший из Азкабана Питер Петтигрю завладел волшебной палочкой.

* * *

Первого сентября Лавгуды вышли из камина на станции 9 и ¾. Они прибыли довольно рано, потому что дети собрали свои вещи еще прошлым вечером. Гарри и Луна попрощались с родителями, и зашли в последний вагон. Открыв первое купе, они с удивлением обнаружили там спящего человека.

— Дядя Ремус! Что вы здесь делаете? Вставайте скорее, а то сейчас поезд тронется и увезет вас в Хогвартс!

— Гарри! Луна! Какой сюрприз. Что-то я задремал. Не ожидал, что меня разбудит кто-то знакомый.

— Последний вагон ближе всех к каминам, поэтому мы и зашли в него, — сказал Гарри.

— Я об этом не подумал. Ну и хватит об этом. Вы-то как, готовы ко второму году в Хогвартсе?

Пока они разговаривали, ученики постепенно занимали свободные места.

В последнюю минуту в поезд запрыгнули Уизли, и Гарри пошел пригласить Рона и Джинни в их купе. На обратном пути к компании присоединилась Гермиона. Несколько часов они делились друг с другом впечатлениями о проведенном лете. Наконец, Гермиона задала очевидный вопрос:

— Мистер Люпин, что вы делаете в Хогвартс-Экспрессе?

— Да, вы так и не сказали, почему едете с нами? — поддержал ее Гарри.

— Он наш новый учитель по Защите от Темных Искусств, — ответила за Люпина Луна.

Тот уставился на нее с открытым ртом.

— А ты откуда знаешь?

— Во-первых, дядя Сириус говорил, что в этом году не вернется на должность преподавателя Защиты. А во-вторых, у вас на чемодане написано: «Проф. Р. Дж. Люпин».

— Теперь понятно, почему Шляпа направила тебя в Рейвенкло, — улыбнулся новоиспеченный профессор. — Жаль, что занятия еще не начались. Я мог бы наградить тебя парой баллов.

— Эй! — воскликнул Рон. — Так нечестно! Я тоже хочу дядю, который будет начислять мне баллы.

— А разве профессор Блэк в прошлом году не был беспристрастен? — спросил Ремус. Рон покачал головой. — Чтоб ты знал, он тоже их дядя, да к тому же крестный Гарри. Я думаю, что смогу быть таким же справедливым, как он.

— Сириус Блэк — твой крестный отец? А почему ты никогда об этом не говорил? — спросил Рон.

— Понимаешь, когда он им стал, я был очень маленький, и мы с тобой были незнакомы. Да и говорить я еще не умел…

Рон закатил глаза:

— Да нет, я имею в виду — недавно.

— Ты не спрашивал. Да я и сам узнал, что он мой крестный, не так давно — когда меня усыновили, а Сириус сбежал из тюрьмы. Мы с ним друзья. Но вообще это имело бы значение, если бы с Лавгудами что-то случилось, но, как говорил дядя Ремус…

— Извини Гарри, но, как только мы сойдем с поезда, вы все будете меня звать профессор Люпин, — поправил его Ремус.

— Да, конечно. Как и профессора Блэка в прошлом году. В общем, профессор Люпин, да и все мы считали, что лучше об этом не упоминать.

Вскоре к ним присоединились Драко и Невилл, и разговор вернулся к летним каникулам. Рон спросил, что все думают о побеге из Азкабана. Драко глубоко, театрально вздохнул:

— Ох, нет. Еще и ты! Меня все кому не лень спрашивали: «А ты еще не виделся со своей сбежавшей тетей?» У них что, совсем мозгов нет? Если б я ее видел и не сказал аврорам, стал бы я разбалтывать об этом всем подряд? Раз в газете ничего нет — значит, мы ничего никому не говорили. Поэтому выяснять, прячем мы ее, либо просто не видели, бесполезно.

Луна оторвалась от свежего номера «Придиры» и сказала:

— Другими словами, он ее не видел и уже устал оттого, что все его об этом спрашивают.

Драко улыбнулся и кивнул. Тем временем поезд начал замедляться, пока совсем не остановился. Неожиданно погас свет.

«Что происходит?», «Мы еще не приехали», «Почему погас свет?» — слышалось отовсюду. В воздухе повеяло холодом. Дверь вагона открылась, и внутрь вплыло существо в саване. Кто-то закричал, кто-то упал в обморок, профессор Люпин встал и направил на это палочку.

— Здесь нет ни Петтигрю, ни Лестрейндж. Убирайся! — Отвратительное создание, шелестя саваном, вылетело из вагона. — Помогите тем, кому стало плохо. Я сейчас вернусь.

Ремус вышел из вагона. Вскоре свет снова включили, и поезд тронулся. Дети посмотрели друг на друга и увидели, что Гарри сидел на полу, ему было явно плохо, он выглядел испуганным. Драко, сидевший на своем месте, был бледен, он дрожал, взгляд у него был каким-то расфокусированным. Невилл сжался в комок на сиденье, крепко обхватив колени руками. Когда Джинни прикоснулась к нему, и спросила, все ли в порядке, он вздрогнул. Друзья помогли Гарри подняться — мальчик сел и помотал головой.

— Кто кричал? — спросил он.

— Наверно, я, — ответил Невилл. — Я вспомнил, как… — он затих и отвернулся к окну.

— Нет, это была женщина. А еще кто-то над ней смеялся. Я не знаю… — Гарри передернул плечами.

Луна наклонилась к нему и сказала шепотом, будто боясь, что сказанное станет реальностью:

— Я вспомнила тот случай, когда мама чуть не умерла. Я видела, как она лежит на земле и не дышит… — Гарри нежно обнял ее и стал поглаживать по спине.

— Я почувствовал, будто вся радость в мире исчезла, — сказал Рон. Джинни и Невилл кивнули, соглашаясь. Пока они обсуждали случившееся, Драко не шевелился, только переводил взгляд от одного говорившего к другому. Гарри заметил это и тихонько спросил:

— Драко, ты в порядке?

Тот лишь кивнул.

Вернулся профессор Люпин и дал каждому по плитке шоколада. Он сказал, что только что они встретились с дементором, стражем Азкабана. Шоколад помог Драко немного расслабиться, но он все еще выглядел напуганным. Ремус вышел из купе, чтобы посмотреть, как дела у других студентов. Дети продолжала вполголоса делиться теми ощущениями, которые испытали — все, кроме Драко. Он сидел очень тихо и иногда судорожно вздыхал.

Профессор ЗоТИ вернулся к ребятам. Он посоветовал Драко обратиться к мадам Помфри, когда они приедут в Хогвартс, но мальчик настаивал, что с ним все в порядке. Учитель скептически на него посмотрел, но уговаривать не стал. Он взял свой чемодан и сказал, что они увидятся в Хогвартсе.

— Что? Ты уходишь в другое купе? Тебе необязательно это делать! — воскликнул Гарри.

— Нет, Гарри. Мне сейчас нужно быть в Хогвартсе. Мы еще увидимся на уроках, — профессор Люпин дисаппарировал с легким хлопком. Дети подумали, что, скорее всего, он пошел сообщить о дементорах.

Вскоре поезд подошел к Хогсмиду, и все ученики вышли на станцию. Когда они рассаживались по волшебным каретам, которые должны были отвезти их в школу, Луна немного отстала и внимательно куда-то посмотрела.

Потом, когда залезла в карету к друзьям, сказала:

— Мне кажется, они же везли нас к станции прошлым летом.

— Кто эти «они»? — спросил Гарри.

— Крылатые животные, похожие на коней, — сказала Луна. Гарри не знал, что и думать. Были ли это настоящие животные или какие-то сомнительные существа, описанные в «Придире»? Но мальчик всегда был склонен верить ей, несмотря ни на что. Драко немного оживился и спросил, почему только она видит этих животных. Возникшее предположение, что их видят только девочки, нельзя было опровергнуть сразу, потому что Луна была единственной девочкой в их карете. Когда они остановились у ворот Хогвартса, Гарри попросил Луну помочь ему потрогать этих невидимых животных. Вместе с Драко он погладил чудо-коней по холке. Это было так странно — чувствовать что-то, но видеть при этом только диск восходящей полной луны. Они обнаружили, что другие девочки тоже не видят этих коней, и до сих пор было непонятно, почему же их видит Луна. Кроме нее, их видел только Невилл. Гарри и Луна проводили Драко до самого Большого Зала, чтобы убедиться, что с ним все будет в порядке.

Праздник был похож на прошлогодний, только сейчас Лавгуды наблюдали за распределением со стола своего факультета. Пока сортировка не началась, они ходили по залу и здоровались с друзьями. Распределение проходило так же, как и все годы до этого, и, как обычно, каждый стол овациями встречал студента, попавшего на их факультет. Потом профессор Дамблдор сказал несколько глупых слов, а после его речи на столах появилась еда. После ужина директор снова поднялся и поприветствовал всех. Он представил профессора Люпина — преподавателя по Защите от Темных Искусств (а самого Ремуса в зале не было). За столом сидели еще двое новых учителей. Первой была Вильгельмина Граббли-Планк, новый преподаватель по Уходу за Магическими Животными. Это была пожилая волшебница с коротко постриженными седыми волосами и выступающим подбородком. Она поднялась со стула и кивнула детям, когда директор представил ее. Другим неизвестным был человек с темными волосами и темным морщинистым лицом. Казалось, он много времени проводил на улице. Он выглядел немного высокомерным, но это могло объясняться тем, что в этот момент он беседовал со Снейпом.

— А сейчас позвольте мне представить вам сэра Гайлза Тьюмалти, нашего нового преподавателя Истории Магии, — сэр Гайлз повернулся к студентам, оценивающе на них посмотрел и кивнул. Больше всего аплодисментов было со стороны Рейвенкло. Студенты этого факультета были наиболее устойчивы к усыпляющим речам Биннса, но это не значило, что уроки этого преподавателя им нравились. — И под конец неприятная новость. В этом году территорию за школьными воротами будут постоянно патрулировать стражи Азкабана. Они должны защитить учеников Хогвартса от сбежавших заключенных. Держитесь от них подальше, и от Запретного Леса тоже. — Дамблдор посмотрел на стол Гриффиндора. — Дементоры очень опасны, и если, не дай Мерлин, они перепутают вас с беглецами, это может стоить вам души, а то и жизни.

Пока он это говорил, студенты со страхом переглядывались между собой.

Когда пир закончился, Гарри сказал Луне:

— В этом году я попробую попасть в команду по квиддичу. Дамблдор сказал, через две недели, так?

* * *

После распределения Минерва МакГонагалл заняла свое место рядом с директором за преподавательским столом, и стала внимательно рассматривать учеников, начиная со своего факультета. Рон Уизли абсолютно не подходит. Все семеро детей Артура и Молли слишком известны, чтобы быть им. Симус Финниган? Нет, Минерва была знакома с его матерью, и одна из первых узнала о рождении мальчика. Дин Томас? Цвет кожи поменять не так трудно, а затеряться среди магглов очень легко. Но магическое истощение в девять лет и лечение в Святом Мунго — не сходится. Семья Томаса ничего не знала о магии до получения им письма. Не он.

Хаффлпафф? Не Лонгботтом и не МакМиллан — оба чистокровные, и оба находились дома во время мистического исчезновения Поттера. Не Финч-Флетчли — по той же причине, что и Томас — он магглорожденный.

Рейвенкло? О студентах этого Дома она почти ничего не знала. Может, Корнер, Бут, Голдстейн — золотые мальчики Рейвенкло? Только у Корнера темные волосы, у Бута рыжеватые — может, это от Лили? Энтвистл? Он полукровка, довольно умен, но не кажется таким уж сильным волшебником. Корнфут? Невысокий и толстый, совсем не похож ни на Лили, ни на Джеймса. Но и блондинов исключать нельзя — волосы всегда можно перекрасить. Хмм. Поттер спас свою приемную мать и получил магическое истощение. Она снова посмотрела на Корнера. Может быть.

Слизерин? Макгонагалл вздрогнула. Не Малфой и не Нотт — об их рождении разве что в газетах не писали. Чистокровные… брр. Крэбб и Гойл? Она снова вздрогнула. Правду про них говорят — один мозг на двоих (Интересно, а он им вообще нужен?). Забини? Скромный мальчик, хороший ученик. Да и цвет кожи, опять же, поменять не трудно. Но у него очень известная мать. Если бы она была «награждена» ребенком шесть лет назад, то эта новость обязательно появилась бы в какой-нибудь газетенке типа «Придиры» или «Ведьминого Ежеднедельника». Но никаких заметок не было.

Была еще одна мысль. А если его замаскировали, магически или еще как, сделали из него девочку? Замдиректора даже думать об этом не хотела. Она не знала, каким образом можно превратить мальчика в девочку, но ведь в мире магии возможно все, так? Она покачала головой, встала и направилась в свои апартаменты рядом с Башней Гриффиндора. Нужно приглядывать за этим Майклом Корнером.

* * *

В Башне Рейвенкло в это время проходило ежегодное собрание «Такие правила у нас на факультете». После традиционного приветствия новичков, поднялся Гарри:

— Привет! Я — Гарри Лавгуд, второй курс. В прошлом году я проводил эксперимент по обучению магглорожденных студентов тому, что уже умеют те, кто жил в волшебных семьях. В частности, базовые движения волшебной палочкой. Эксперимент удался, и магглорожденные первокурсники прошлого года освоились в мире магии гораздо быстрее, чем их предшественники. Этот эксперимент не ограничивается только Рейвенкло, кроме того, в нашу группу входят не только магглорожденные. Встречи будут проходить в Большом Зале по пятницам после ужина. Надеюсь, мои друзья с других факультетов делают похожие объявления в своих гостиных.

— Эй, Гарри, что насчет нашей Учебной Группы? — спросил Том Тоуи, один из соседей Гарри по комнате.

— Скорее всего, мы соберемся, на выходных или в понедельник. К этому времени первокурсники смогут помогать друг другу сами. Мы занимались изучением основных движений волшебной палочкой, когда уже сформировали межфакультетскую группу. У нас есть свои люди на всех факультетах, это очень хороший шанс завести друзей из разных Домов и получать хорошие оценки.

Выслушав ответы на все свои вопросы по поводу Группы, первокурсники разошлись по спальням.

Пенелопа Клируотер взяла инициативу:

— Итак, что вы знаете о наших новых преподавателях?

Гарри поднял руку:

— Ремус Люпин — хороший человек. Мы с ним знакомы.

— Да, понятно, но что насчет его компетенции?

— У него есть пара статей в «Трансфигурации Сегодня», — сказал Роджер Дэвис, четверокурсник. — Они довольно интересные. Одна — про вампиров, другая — про оборотней.

— Кто там у нас еще? Граббли-Планк. Она замещала профессора Кеттлберна на нескольких уроках в прошлом году. Кстати, он не очень хорошо справлялся со своими обязанностями, неудивительно, что он уволился. А что насчет сэра Гайлза Тьюмалти?

— Я читала его книгу «Исторические следы Священной Чаши в фольклоре», — подняла руку Гермиона. — Опубликована в тридцатых годах, если я правильно помню. Весьма информативная книга, но очень скучная.

— Что-нибудь еще?

— У меня есть кое-что наверху, — сказал староста-семикурсник Боб Мин. Он поднялся в свою спальню и вернулся с книгой.

— «Журнал Райдера за 1986 год. Автобиография археолога Генри Джонса Младшего». Тут о нем пишется, что он был хорошим ученым, но мало публиковался. — Боб перелистал несколько страниц. — Они случайно встретились с Тьюмалти, во время поисков Копья Лонгина. Джонс пишет, что Тьюмалти мог первым добраться туда, если бы не его ужасный характер, из-за которого даже говорить с ним было невозможно.

— А Джонс был волшебником? — спросила Гермиона.

— Нет. Похоже, он нашел несколько магических артефактов, и чудом избежал встречи с обливиаторами.

Больше никто не мог ничего добавить, поэтому студенты разошлись по комнатам.

На следующее утро они получили свои расписания.

— Кто составлял эти расписания? — простонал Гарри. — Ну почему так ужасно начинается учебный год?

В этот день у них первым уроком была сдвоенная Гербология с Хаффлпаффом, потом — Трансфигурация, обед, и урок Ремуса — то есть, профессора Люпина — по Защите от Темных Искусств, который почему-то отменили. Вместо него у них было свободное время до сдвоенных Зелий со Слизерином. Гарри улыбнулся, поздоровался с Майком Дейли и приступил к работе, чтобы не попасть в опалу к профессору Снейпу. Но обычно он не придирался к рейвенкловцам. Студенты самого умного факультета знали: для того, чтобы не злить Снейпа, нужно просто работать, не отвлекаясь, и знать материал. Еще помогало четкое выполнение всех условий приготовления зелий. К тому же Снейп немного присмирел после прошлогоднего собрания Совета Попечителей.

На этом занятия в понедельник закончились.

Ремус появился в Большом Зале в пятницу во время ужина. Он остался после трапезы и помог второкурсникам учить магглорожденных первогодок основным движениям палочки. Он был впечатлен стилем преподавания Гарри и тем, что ему помогал слизеринец. Потом они сидели все вместе и обсуждали культуру волшебного мира. Когда все расходились, Люпин спросил, может ли он присутствовать на собраниях Учебных Групп. Ему разрешили, если он внесет свою лепту, как и все остальные. Ремус засмеялся, и попрощался с детьми.

Урок сэра Гайлза был в понедельник. Дети с каким-то странным предчувствием вошли в класс. Профессор Тьюмалти влетел в класс, как ураган.

— Я знаю, насколько жалким было преподавание этой дисциплины. На моих уроках вы будете думать, если вы, конечно, это умеете. Вы проходили Гоблинские войны, и по большей части, читали о том, какие они были кровавые и разрушительные. Очень весело! Но вы хоть что-нибудь узнали из этого? Возьмем, к примеру, восстание гоблинов 1682 года. Что вам о нем говорили? Какой главный урок можно извлечь из него?

Несколько сокурсников Гарри подняли руку. Тьюмалти указал на Ларри Полена.

— Его начал Давдар Кровавый, когда в 1680 году ввели обязательный налог.

Тьюмалти с усмешкой прервал его:

— Это то, что произошло, но вы противоречите сами себе. Если он поднял восстание после ввода налога, тогда это самое восстание поднял налог. Но это не то, о чем я спросил. Минус балл, Рейвенкло. Какой урок мы извлекли из восстания?

На этот раз руку подняла только Луна. Тьюмалти кивнул ей.

— Урок, который нужно было извлечь, заключался в том, что не надо лезть в гоблинскую коммерцию. Но я не думаю, что люди поняли это, потому что позже было еще множество восстаний, с разными поводами, но единой причиной.

— Именно, мисс… — он сверился со списком. — Мисс Лавгуд. Как вы думаете, почему люди не извлекли урок?

Этот урок был гораздо интереснее, чем у Биннса. Остроумные замечания, которыми сыпал преподаватель, если ученик ответил неправильно, были не слишком тактичными, но заставляли взглянуть на историю в новом свете. Само собой, «Исторические Заметки» Эда Бенвенуто новый преподаватель считал устаревшими. Эд учился в Рейвенкло в пятидесятых годах, и его учебник, основанный на лекциях Биннса, раньше считался лучшим. Эти заметки копировались и использовались в Рейвенкло на протяжении более чем сорока лет. Сейчас каждый сам писал себе конспект.

* * *

Первый урок по Защите от Темных Искусств состоялся только во вторник. Это занятие было вводным, профессор Люпин сделал обзор предстоящего курса.

— Я знаю, что вашим предыдущим учителем был профессор Блэк. Очень жаль, что он не смог преподавать в этом году. Я постараюсь стать таким же хорошим учителем, и прошу вас слушать меня так же внимательно, как вы слушали его. В этом году мы сделаем упор на защитные заклинания и немного позанимаемся дуэлями, — последнее заявление вызвало возбужденный гомон. — Должен предупредить вас, что это будут только основы дуэльного искусства. Вряд ли после этого года вы сможете участвовать в международных соревнованиях, но даже такой чемпион, как профессор Флитвик, с чего-то начинал. Ах, да. Время от времени я буду проводить уроки, посвященные Темным созданиям. Вообще-то их изучают с третьего курса, но, так как у меня есть несколько монстриков, почему бы не показать их вам, чтобы отвлечь от повседневности?...

* * *

— Профессор Люпин?

— Здравствуй, Гарри. То есть, мистер Лавгуд. И… извините, юная леди. Я знаю, что мы виделись на дне рождения Гарри у Лонгботтомов, и что вы учитесь в Рейвенкло на втором курсе, но, к сожалению, не помню вашего имени. Наверно, это из-за того, что я должен постоянно держать в голове имена более ста пятидесяти студентов, а это пока не в моих силах.

— Элизабет Эриксон, сэр.

— Ах да, мисс Эриксон. Чем могу помочь?

— В прошлом году Сириус, то есть, профессор Блэк учил нас анимагии…

— Бог ты мой, я надеюсь, это не входило в учебный план?

— Нет, сэр. Луна обнаружила, что мы с Гарри можем стать анимагами, и Гарри уговорил профессора Блэка помочь нам.

— Хмм… кто еще знает об этом?

— Только Луна и профессор Блэк, — ответил Гарри.

— Что ж, хорошо, потому что изучение анимагии чрезвычайно опасно, особенно без опытного наставника.

— Это как Мародеры делали?

— Вот как раз то, что делали Мародеры, и неправильно. Это было очень безрассудно и могло повлечь серьезные последствия. Заниматься анимагией нужно под наблюдением специалиста.

Гарри и Лиз ухмыльнулись друг дружке и ответили:

— Да, сэр.

— А теперь, не поделитесь своими успехами?

— Сириус дал нам рецепт зелья, которое поможет нам раскрыть свою животную сущность. Мы сварили его в алхимической лаборатории Рейвенкло.

— В Рейвенкло есть своя алхимическая лаборатория? В Гриффиндоре никогда ничего подобного не было!

— А как вы делали практические задания по зельям?

— Насколько я помню, таковых у нас не было. А у вас есть?

— Нет, но старшекурсники постоянно там что-то варят. Мы думали, что это домашняя работа.

— Хмм, наверно, профессор Снейп преподает не как старик Слагхорн. Но это не важно. Вы сказали, зелье готово?

— Да, сэр, — ответила Лиз. Гарри кивнул.

Лиз достала склянки с зельем и рассказала о процессе его приготовления. Люпин проверил зелье, и, насколько он мог судить, оно было приготовлено правильно.

— Очень хорошо, если вы уверены… — он взмахнул палочки и пол оказался усыпан маленькими подушками. — Садитесь. Это лучше делать на полу, чтобы вы ненароком не упали.

Второкурсники уселись на подушки. Они открыли свои склянки и выпили зелье.

Люпин внимательно наблюдал за детьми. Они закрыли глаза и начали раскачиваться из стороны в сторону. Потом сперва один, потом второй студент упал на подушку.

Гарри и Лиз лежали на полу, иногда поворачивая головы из стороны в сторону. Наконец, их тела напряглись, и они открыли глаза, чтобы тут же их закрыть.

— Почему комната вертится? — спросил Гарри.

Лиз не обратила на его слова никакого внимания:

— Мышь? Я буду превращаться в мышь? Почему именно мышь? А если я не хочу превращаться в мышь? Если я хочу быть львом или орлом? Я смогу превратиться ТОЛЬКО в мышь?

— К сожалению, да, — ответил профессор Люпин. — У тебя может быть только одна анимагическая форма, и от твоего желания она не зависит. Тебе предстоит еще много работы, но ты должна осознать, что все твои старания будут направлены на превращение в мышь.

Дети снова открыли глаза. Головокружение, кажется, прекратилось, но они еще не могли сесть прямо.

— У тебя еще будет время подумать. Что насчет тебя, Гарри? Какое у тебя животное?

— Я не могу в это поверить!

— Что? Еще хуже, чем мышь?

— Я бы сказал, это очень странно.

— Что же это? — Ремус вспомнил свой пятый курс, когда его друзья сказали ему, что стали анимагами, чтобы составить ему компанию в полнолуния. Тогда же он узнал об их анимагических формах.

— Я — носорог!

— Ты шутишь! — воскликнула Лиз.

— Быть того не может! — вторил ей Ремус.

— Я тоже так думаю. У кого-нибудь есть идеи, как такое возможно? — жалобно спросил Гарри.

— Этого никто не знает. Тебе тоже нужно решить, будет ли это стоить всех усилий, что тебе придется приложить. Возможно, на это уйдут годы. Тебе придется научиться изменять каждую часть тела в отдельности, а затем все вместе. Кстати, на отращивание хвостов у Мародеров ушел почти год. Одно дело — превратить руку в лапу, совсем другое — вырастить часть тела, которой у тебя вроде как и не должно быть. Я даже не знаю, как тебе свой рог отращивать.

Вскоре дети смогли нормально сесть, а еще через пару минут уже стояли на ногах.

— Дайте мне знать, если надумаете продолжать эти занятия.

Когда студенты ушли, профессор Люпин услышал, как мисс Эриксон еще раз сказала:

— И какая мне польза оттого, что я стану мышью?!

* * *

Утро второй субботы учебного года было холодным, небо было затянутого облаками. Однако это не убавило возбуждения фанатов квиддича, собравшихся в Большом Зале. Каждый факультет занимал поле для квиддича на два часа, сегодня и завтра, чтобы выбрать новых игроков. Набор в команду Рейвенкло начинался в десять утра. Множество взволнованных студентов, включая Гарри, ждали своей очереди. Гарри не знал точно, какую позицию он хотел бы занимать — просто очень любил летать.

Только что закончились пробы Слизерина, и Гарри, увидев на поле Драко, помахал ему. Слизеринец подлетел к нему:

— Привет, Гарри!

— Привет, Драко. Пробовался в команду?

— Да! Перед тобой стоит новый ловец команды Слизерина! — он огляделся по сторонам и сказал очень тихо: — Понятия не имею, чего хотел добиться отец, но он собирался купить всей команде гоночные метлы, чтобы меня взяли в команду.

Гарри с трудом мог в это поверить.

— Я осмелился сказать ему, что он не в своем уме, — Драко улыбнулся. — И теперь я — обладатель новенькой гоночной метлы, без всяких дополнительных условий.

— Как тебе это удалось?

— Я воззвал к его гордости — если бы он купил метлы для всей команды, это означало бы, что он купил мне место в команде. А это значило бы, что его наследник неспособен добиться этого самостоятельно. Он обвинил меня в «гриффиндорском поведении», и сказал, что настоящий слизеринец использует любые методы, чтобы добиться своей цели, в нашем случае — попасть в команду. А я сказал, что слизеринец и так добьется своего. И что квиддич — не настолько важная вещь, чтобы давать повод распускать обо мне слухи из-за этого. Мы говорили о победах и поражениях, и что потеря уважения со стороны моих друзей может сильно повлиять на мою жизнь. Я думаю, фраза о потере уважения окончательно его убедила. Он ушел, бормоча под нос что-то о временах его молодости…

Мальчики рассмеялись.

— Я смотрю, ты хочешь пробоваться в команду Рейвенкло?

— Да.

— У тебя есть хорошая метла?

— Нет, я буду летать на школьной.

— Возьми мою. Это «Нимбус-2001» — самая скоростная метла, которая была в магазине.

— Ух ты! Это здорово, но вдруг я ее сломаю? Я знаю, метлы очень дорогие.

— Я настаиваю. К тому же это будет причиной, по которой мне разрешат остаться и посмотреть на твои пробы.

— Хорошо, спасибо. Я буду осторожен.

Роджер Дэвис, капитан квиддичной команды Рейвенкло, распределил всех студентов на группы по тем позициям, на которые они претендовали. Гарри пробовался на все. Сначала был отбор загонщиков. Это была самая малопривлекательная и довольно трудная позиция. Загонщики должны защищать охотников и ловца, одновременно пытаясь «устранить» соперников при помощи бладжеров. Гарри старался, но никак не мог отбить бладжер, куда хотел. Он не был знаком с квиддичем «изнутри», поэтому не знал, каким образом надо защищать ловца, и где ему нужно находиться. Кроме того, он был не так уж и силен.

На место охотников желающих было гораздо больше. Гарри неплохо маневрировал с квоффлом в руках на «Нимбусе-2001» Малфоя, давал точные пасы, но очень плохо эти самые пасы принимал, или, точнее, неправильно находил позицию. Помимо этого, он не знал никаких «обратных V», «двойных рывков», «построения Нарли» и других приемов.

На вратаря он не пробовался, потому что хотел летать, а не висеть на одном месте.

Когда пришла очередь ловцов, он присоединился к еще трем претендентам и нынешнему ловцу, Чу Ченг. Роджер Дэвис выпустил золотой снитч, который и должны были поймать соискатели места ловца. И сейчас все пятеро, летали над стадионом, выискивая маленький мячик. Гарри, конечно, был не против компании, но подумал, что если они все пятеро будут летать на одной высоте, то обязательно столкнутся, поэтому он спустился ниже и продолжил искать Снитч. Кроме того, это был шанс попробовать, на что способна метла Драко. Сначала другие «ловцы» подумали, что он увидел снитч, но потом, когда Гарри поменял направление полета, чтобы проверить чувствительность метлы, они поднялись обратно. Внезапно Гарри полетел к трибунам, резко нырнул вниз и у самой земли повернул в сторону, выжимая из метлы все, на что она способна. Он поймал мячик еще до того, как его соперники смогли его заметить — его маневр отвлек остальных от настоящего местонахождения снитча. Гарри приземлился, крича от восторга.

К нему подошел Роджер. Гарри заметил ухмыляющуюся Чу Ченг, которая стояла на месте, где только что был Роджер.

— Хорошая работа, Лавгуд. Но разве это твоя метла?

— Нет, ее мне Драко одолжил.

— А своя у тебя есть?

— Если я попаду в команду, метла у меня будет. А поначалу придется обходиться школьной.

Роджер взял у Гарри снитч и выпустил его.

— Теперь возьми школьную метлу, и мы посмотрим, насколько ты хорош.

Гарри пожал плечами и вернул метлу Драко. Через пару минут он вернулся на стадион, держа в руке одну из школьных метел.

Пять человек снова поднялись в воздух, и Гарри снова отошел от остальных. Он снова испробовал качества метлы и был разочарован ее неповоротливостью. Кто-то наверху вскрикнул и толпа полетела на голос. Гарри резко повернул метлу в ту сторону, куда полетели его соперники. Он был ближе, но метла потеряла часть скорости при развороте, поэтому Гарри не смог развить достаточной скорости, чтобы догнать остальных. Снитч поймала Чу.

— Все молодцы. Спасибо, что пришли. Чу, ты сохранила свое место. Гарри, мне нравится, как ты двигаешься. Достанешь метлу — станешь запасным ловцом. Будешь тренироваться с остальной командой и, при случае, выйдешь на поле.

Гарри пошел в замок, полностью игнорируя самодовольное выражение на лице Чу. Это ведь просто игра!

* * *

— Ларри, Гарри и Луна прислали письмо.

— Что они пишут, дорогая?

— Хмм, похоже их недостаточно нагружают учебой. Они всеми способами пытаются как-то себя занять.

— В самом деле? И чем же они занимаются?

— Так… Гарри занимается… где-то тут писал… а, вот, квиддичем.

— ЧТО?! Гарри попал в команду?! Это же здорово!

— Он запасной ловец. Но он пишет, что ему нужна метла. Ох, ладно, — Селена вздохнула. — В любом случае, он все равно в запасе.

— Это ведь считается расходами на образование. Поэтому Гарри вполне может купить себе метлу.

— Я не знаю, Ларри. Ведь эти деньги были отложены для последующего обучения Гарри.

— Насколько я знаю, Джеймс Поттер, был ярым фанатом квиддича. Он бы, не задумываясь, купил своему сыну самую лучшую метлу.

— Это так, но ведь у него было все состояние Поттеров. А Гарри еще нет семнадцати. Но метлу мы ему купим. Конечно не самую последнюю модель, но… Дорогой, не мог бы ты присмотреть не очень дорогую, но хорошую?

— Разумеется. У меня есть пара знакомых, которые могли бы мне помочь.

— Спасибо, Ларри. Я и сама знаю, как много квиддич значит для детей.

— А сейчас, почитай-ка, чем там занимается наша Луна…

* * *

Альбус Дамблдор, Директор Школы Волшебства и чародейства Хогвартс, призвал к порядку учителей, принимавших участие во внеочередном педсовете.

— Директор, в этом году они снова это делают! — пожаловался учитель Зелий.

— Делают что, Северус? — спросил Дамблдор тихо. Ему нравилось притворяться непонимающим — это раздражало его несдержанного друга.

— Они списывают!

Его слова вызвали недовольный ропот со стороны других учителей:

— Это серьезное обвинение, Северус. Кто именно? — спросила Минерва МакГонагалл.

— Вторые и третьи курсы. Они еще и первокурсников подговорили так делать, и кое-кого из четверокурсников. Они встречаются каждую пятницу в Большом Зале и списывают друг у друга!

— Да нет же, Северус, они не списывают, — возразил профессор Флитвик. — Они просто вместе занимаются. Это почти то же самое, что заниматься в своей гостиной.

— Но сейчас весь курс списывает друг у друга. Я всегда ждал, что хаффлпаффцы будут отвечать, гриффиндорцы — ждать подсказок сокурсников…

— Я бы попросила! — возмутилась МакГонагалл, но Снейп не обратил на нее внимания:

— …рейвенкловцы — единственные, кто сдают собственные работы и самостоятельно отвечают на вопросы, потому что они слишком эгоистичны, чтобы принять помощь от кого бы то ни было. К тому же они дают другим неверные подсказки, чтобы самим набрать побольше баллов, исправляя сокурсников…

Снейп проигнорировал и Флитвика, возмущенного таким навешиванием ярлыков на его факультет.

— …даже мои слизеринцы к ним присоединились! А еще говорят, что только слизеринцы поступают так, чтобы заработать высший балл. Альбус, я требую, чтобы вы это остановили!

МакГонагалл кинула на Снейпа испепеляющий взгляд, который тот проигнорировал, и обратилась к директору:

— Альбус, все, что делают дети — занимаются вместе. От этого лучше не только студентам, ведь из-за межфакультетской вражды было столько стычек, столько школьников пострадало! А теперь среди первых-третьих кусов никаких столкновений нет. И, похоже, эта тенденция продолжается.

— Но они списывают!

Теперь уже Флитвик сердито посмотрел на Снейпа, кстати — куда более выразительнее, чем МакГонагалл:

— Как уже было сказано, они просто вместе занимаются, и это приносит свои плоды. Простым решением вашей проблемы может стать уменьшение количества домашней работы, и замена ее устным опросом или тестом. Если дети делали домашнюю работу, они ответят на все ваши вопросы. Так, по крайней мере, поступил я, и студенты действительно продемонстрировали хорошие знания.

Помона Спраут хмуро взглянула на зельевара — пусть он не оскорбил ее студентов, она знала о его отношение к Хаффлпаффу. Она добавила:

— Если бы вы посещали эти занятия, как я, то увидели бы, что они объясняют друг другу непонятные моменты, а не просто списывают. Дети очень организованы, стараются вникнуть в тему, но не забывают о веселье. Я не вижу в этом ничего плохого.

— Почему бы нам не поощрить эти группы? — предложил Ремус Люпин.

На это профессор Снейп только и смог, что от удивления открыть рот, позволяя всем лицезреть его безмолвную ярость.

— Я согласна, — отозвалась профессор Вектор, преподаватель Нумерологии, пренебрежительно глянув на Снейпа. — Мы могли бы даже заглядывать на эти собрания и отвечать на вопросы детей.

— Что?! Мне хватает и того, что приходится терпеть их на своих уроках каждый день! — возмутился Снейп.

— Этого недостаточно, если мы хотим помочь им, — сказал сэр Гайлз, сердито посмотрев на него (впрочем, он на всех так смотрел). — Большинство из них вырастут безвольными слабаками, будут работать на непрестижной работе, и мало чего достигнут в жизни. Так давайте поможем им стать лучше. Чтобы иногда заглядывать на их собрания и помогать, много времени не потребуется — ни сейчас, ни в будущем.

Профессор Граббли-Планк неодобрительно покосилась на Снейпа и сказала:

— Я хочу добавить, что студенты третьего курса на сдвоенных уроках работают более слаженно, чем старшекурсники.

— Должна сказать, я предвидела это, именно поэтому я приняла приглашение директора на эту встречу, — заявила преподаватель Прорицаний, Сибилла Трелони. Снейп и МакГонагалл одновременно фыркнули. Трелони зло посмотрела на Снейпа, а потом продолжила. — Я даже могла бы пожертвовать моей вечерней медитацией.

— Если мы будем посещать эти занятия, то должны отвечать на вопросы по любой дисциплине, — сказал доктор Рэнсом, профессор Древних Рун. — Видя поддержку Учебных Групп со стороны преподавателей, студенты старших курсов тоже будут объединяться. — Он не хотел отрываться от коллектива, поэтому тоже пронзил Снейпа пренебрежительным взглядом, и продолжил:

— Однако уже существуют четыре группы, а с прибавлением к ним еще трех, добавится и шума в Большом Зале. Есть ли еще какое-нибудь место, где студенты могли бы собираться? Может, создать по комнате для каждой из групп?

— Если мы собираемся назначить преподавателя в помощь Учебным Группам, — добавил Виктор Кэмерон, преподаватель Маггловедения, — то учебные комнаты должны располагаться рядом друг с другом, чтобы преподаватель имел возможность помогать всем.

Снейп чуть слюной не брызгал, когда и Кэмерон уставился на него презрительно.

Дамблдор решил, что пора заканчивать педсовет:

— Это, скорее всего, привлечет студентов старших курсов. Я рассмотрю это предложение. Кто из студентов ответственен за группы?

— На третьем курсе это Драко Малфой и Гермиона Грейнджер, — ответила МакГонагалл. — На втором — Гарри Лавгуд и Майк Дейли. Кто на первом и четвертом, я не слышала.

— Не важно, я сам это узнаю. Перед тем, как я это одобрю, мне нужно поговорить со студентами — лидерами групп, тогда и выясним, в чем они нуждаются и чего хотят. А между тем, если хотите, можете посещать встречи Групп в Большом Зале. Собрание закрыто.

По пути из кабинета директора, МакГонагалл тихо спросила Флитвика:

— Филиус, вы не замечали ничего необычного за Майклом Корнером?

— Необычного? Что именно?

— Все, что угодно. Я подумала об одном ученике, который является idée fixе Альбуса. Возможно, он, так сказать, прячется на самом видном месте. Тогда этот студент должен учиться на третьем курсе. Я исключила почти всех, остался только он.

— А, вы имеете в виду Поттера. Но Майкл не похож ни на Джеймса, ни на Лили.

— Я этого и не ожидала. Просто хочу узнать, как мне вычислить, Поттер он или нет.

— Не знаю, что сказать. Если он не похож на Джеймса, то без подробного «копания» в семейной жизни Поттеров, мы этого никогда не узнаем.

— Согласна. Но если его пытаются спрятать, то приемная семья с неохотой пойдет на контакт. И если за ним до сих пор охотятся, то наши подозрения только привлекут ненужное внимание.

Флитвик кивнул и закончил:

— Вы правы. Мы должны просто молча наблюдать.

Дороги преподавателей разошлись, и по пути к своему кабинету Флитвик размышлял: «Майкл Корнер. Хмм… Наверно, мне следует пригласить на чай Золотое Трио Рейвенкло».

* * *

Роджер Дэвис подсказал Гарри названия нескольких книг, которые могли бы ему узнать квиддич получше, и дал ему библиотечный экземпляр «Квиддич Сквозь Века». Чу не горела желанием говорить с Гарри, поэтому ему помогала Луна, которая не позволяла лживым подсказкам Чу и ее насмешкам достичь ушей Гарри, когда тот тренировался.

Гарри был счастлив. Он мог летать и делать финты, которые в прошлом году на уроках полетов были запрещены. Ему нравилась скорость и резкие повороты в полете.

Роджер комментировал его технику не иначе, как: «Ты спятил, Лавгуд!»

Прошло почти три недели с момента зачисления Гарри в команду. Они завтракали в Большом Зале, как вдруг влетела большая сова, скинула длинную упаковку прямо в тарелку Гарри, и, не задерживаясь, улетела обратно.

Гарри хотел было снять упаковку, но Луна настояла, что сначала надо прочесть письмо. В это время вся команда факультета собралась вокруг них.

Дорогой, Гарри.

Дядя Ларри.

— Ну, давай, открывай уже! — сказал Джек Брэдли, один из охотников.

Гарри не без помощи товарищей по команде избавил метлу от упаковки.

— «Файрболл XL-5»! –воскликнул Эдди Кармайкл, единственный семикурсник в команде. — Но она все равно медленнее, чем «Нимбус-2001» ловца Слизерина.

— Главное — не метла, а тот, кто ей управляет, — парировал Гарри.

Чу как-то не по-девичьи фыркнула и отошла от стола. У нее был «Чистомет-6», который был гораздо медленнее «Нимбуса-2000», не говоря уже о «Нимбусе-2001».

— Опробуем ее сегодня вечером, Луна? — спросил Гарри.

— Вечером я занята. Может, после обеда, перед историей?

— Не могу. Мне еще нужно дописать эссе по Истории, а завтра буде четверг, наш самый загруженный день.

— А завтра после уроков?

— Квиддич. Давай быстро перекусим и прямо сейчас полетаем?

— Хорошо. Но нам сначала надо доделать эссе по Зельям. Интересно, почему нельзя использовать волосы пухокрыла вместо крыльев докси?

— Может, потому что у волос пухокрылов нет магических свойств?

— Это они хотят, чтобы ты так думал!

Гарри и Луна пошли в башню, положили метлу в шкаф и взяли учебники, по пути рассуждая, чего же хотят пухокрылы, и почему.

* * *

В Хэллоуин замок почти опустел, потому что почти все студенты (третий курс и старше) отправились в Хогсмид. Гарри и Луна спустились к завтраку, никуда не торопясь, потому что было воскресенье. Большой Зал был почти пуст, только за столом Гриффиндора сидел Невилл Лонгботтом. К нему они и направились:

— Привет, Невилл!

— Здравствуй, Невилл.

— Привет, Гарри, Луна.

Луна посмотрела на него своими большими ясными глазами и спросила:

— Ты чего такой мрачный?

— Бабушка не подписала разрешение в Хогсмид. Она думает, там слишком опасно.

— Но ведь она всегда тебя защищала, не так ли? — спросил Гарри.

Невилл что-то проворчал.

— Мы тоже тут застряли, так почему бы нам ни провести день втроем? — предложила Луна.

Невилл ответил невнятно. Во время завтрака Гарри и Луна тихонько переговаривались, а когда они закончили, Невилл, кажется, принял решение:

— Как вы думаете, Лестрейндж действительно направляется в Хогвартс? — спросил он.

— Не знаю, зачем бы ей это понадобилось, — пожал плечами Гарри. — Она сбежала из Азкабана — значит, она довольно умна. Если так, то постарается избежать встречи с дементорами любой ценой. Это ведь не секрет, что они охраняют школу. После того, как я встретил их в поезде, я хочу держаться от них как можно дальше.

— А что вы увидели, когда дементор был рядом? — спросил Невилл.

Луна прикрыла глаза и сказала:

— Я вспомнила тот день, когда мама чуть не умерла. Я услышала грохот и почувствовала запах паленого мяса, а потом увидела маму и этот ужасный ожог. Мама лежала на земле и не дышала, — она помотала головой. — Это, наверно, мое самое плохое воспоминание в жизни.

Невилл, а потом и Луна, взглянули на Гарри. Тот смотрел куда-то в пространство, потом заговорил:

— Я слышал, как кто-то кричит. Наверно, это была моя мама. Затем чей-то смех, скорее всего, это был убийца. Это длилось всего пару мгновений, поэтому точно сказать не могу.

Луна подвинулась к нему поближе и обняла. Гарри улыбнулся ей, а и вопросительно посмотрел на Невилла.

Тот рассматривал свои ботинки, потом глубоко вздохнул и сказал:

— Я тоже слышал крики. Свои и моих родителей. Лестрейндж пытками довела их до безумия. Бабушка считает, что Лестрейндж тоже безумная. Неудивительно, после стольких-то лет в Азкабане. Но есть еще одна вещь. В ее камере нашли страницу «Ежедневного Пророка», а на ней — моя фотография и заметка о победе в конкурсе. Авроры думают, что эта фотография подвигла Лестрейндж на побег. Они считают, что она охотится за мной.

— Это необоснованная мысль, — сказал Гарри. — Как она достала газету? Разве заключенные в Азкабане выписывают «Пророк»? Если так, тогда может быть. А если нет, значит, кто-то другой дал ей газету, или оставил в камере, когда выпускал ее.

— Выпускал ее? С чего ты взял, что ее кто-то выпустил?

— В газетах не упоминается, как ей удалось сбежать. Значит, либо у нее все это время была такая возможность, либо ее выпустили. Если она и раньше могла сбежать, почему не сделала этого? В «Пророке» писали, что из-за влияния дементоров у нее возникла кататония — ясно, что с ними она точно не дружила, и у нее не было желания сбежать. [перепутанная фраза. Может быть — наоборот, «она с ними не дружила, и у нее не было желания оставаться»?] Поэтому я считаю — кто-то ей помог. Но все равно непонятно, как твоя фотография оказалась в ее камере. И это не является доказательством того, что именно она подтолкнула ее к побегу.

— Если она винит меня в своем заточении, это как раз является таким доказательством. В конце концов, ее поймали у нас дома.

— Не знаю, Невилл, — гнул свою линию Гарри. — Это не обязательно означает, что она сбежала только чтобы поймать тебя.

— Именно для этого, — сказала Луна тихим хриплым голосом. Гарри повернулся к ней, но она смотрела куда-то вдаль. Потом встряхнула головой и посмотрела на Невилла. — Когда она придет, мы будем рядом. Ты не останешься один.

— Откуда ты знаешь… — начал Гарри.

— Я просто знаю, — перебила его Луна. — Может, пойдем в библиотеку и все вместе позанимаемся? Знаю, ты не на нашем курсе, но ты ведь и тебе нужно делать домашнюю работу. Не думаю, что преподаватели перестали задавать вам эссе только потому, что вы перешли на третий курс.

— Ты права, домашнюю работу никто не отменял.

— Наверно они бы перестали ее задавать, если бы на всех них напали мозгожуйные слизни, но какие шансы, что это произойдет?

— Почти никаких, — ответил Гарри. Невилл переводил взгляд от него к Луне и обратно.

— Кто такие мозгожуйные слизни? — спросил он.

Гарри просто пожал плечами, а Луна начала описывать Невиллу невидимых существ, которые, если заберутся в ухо человека, высасывают воспоминания.

* * *

Это была обычная маггловская кухня, но совсем не обычная для волшебника. Хозяйка насыпала кофе в кофеварку и включила ее, затем сделала яичницу на газовой плите и поджарила хлеб в тостере. Потом она накрыла стол для мужа, который вот-вот должен спуститься. Обычно он не работает по субботам, но проект нужно было закончить до завтра, чтобы не опоздать на празднование Хэллоуина. В конце концов, он был женат на ведьме. Муж быстро позавтракал, поцеловал ее на прощание и аппарировал.

Женщина вымыла посуду, налила себе кофе и принялась за чтение воскресного «Таймс». Она не услышала ничего, кроме «Incarcerous».

Еще до того, как она могла что-либо сообразить, ее обвили веревки, а палочка вылетела из кармана халата. Она была полностью во власти связавшего ее человека, и смертельно испугалась, но Silencio не дало ей издать ни звука. Женщина не могла понять, что происходит, пока, наконец, не появился ее «похититель».

С нее сняли заглушающее заклинание. Фигура в плаще обошла стол и перед хозяйкой дома оказалась ни кто иная, как Беллатрикс Лестрейндж с мокрыми волосами.

— Это, случайно, не мое платье на тебе?

Худая женщина с иссиня-черными волосами повернулась к своей пленнице и ответила:

— Да. Пришлось его немного подправить — похоже, я немного похудела. Но оно мне все равно идет.

— Ты всегда брала мои вещи без разрешения.

— А ты постоянно из-за этого сердилась, Энди.

Андромеда Тонкс смотрела на свою сестру. Годы, проведенные в Азкабане, не пощадили ее. Впалые глаза Беллатрикс смотрели куда угодно, но не на сестру, Белла то и дело вздрагивала.

— Что ты здесь делаешь, Трикси?

— Мне нужен повод, чтобы навестить свою младшую сестренку?

— Учитывая, что тебя ищут все авроры страны и даже маггловская полиция, то да, думаю, тебе нужна веская причина, чтобы заявиться сюда.

— Что ж, считай, что я просто забежала на огонек. Извини за веревки, мне нужно быть осторожной.

— Хорошо, я буду так считать — по крайней мере, до тех пор, пока ты не причинила мне вреда.

— Я не собираюсь причинять тебе какой-либо вред. Сейчас есть только один человек, которого я хотела бы заставить страдать. Но я не вернусь. Ты меня не заставишь.

— Учитывая, что я связана — нет, я не смогу тебя заставить. Почему ты сбежала?

— Ты спрашиваешь, почему? Ты точно не находилась рядом с Ними! Я уверена, если бы ты побыла вблизи одного из Них, тоже захотела бы сбежать, — Белла закрыла глаза, и дрожь пробежала по ее телу. Она сжалась, будто от боли, потом открыла глаза. Оглянулась вокруг, как будто ожидая, что здесь кто-то или что-то появится.

— Да, только одного человека я хочу заставить страдать, — пробормотала она. — Кстати, а где Нимфи?

Андромеда почувствовала, как ее обволакивают холодные щупальца страха.

— Ее здесь нет, Трикси. Она больше не живет здесь, учится на аврора.

— Быть того не может, — Беллатрикс выглядела удивленной. — Она ведь неуклюжая, как книзл. Еще когда в Хогвартсе училась, была такой.

— Тебя долго не было с нами. Даже, до того, как ты стала Пож… ушла, ты не навещала нас.

— Отец запретил видеться с тобой. Ты ушла! Ты ушла из семьи!

— Я влюбилась, Трикси.

— Ты ослушалась отца. Ты должна была выйти замуж за Нотта! Я вышла за Рудольфуса, хоть и любила Поттера! Я подчинилась!

— Я люблю Теда. А ты любила Рудольфуса?

— Нет, он — настоящий монстр. Часто избивал меня. Почему отец так поступил со мной? — Белла погрузилась в воспоминания о детстве.

— Ему не было до нас дела, Трикси. Ему никогда не было до нас дела.

— Он тоже причинил мне боль. Но больше этого не будет!

— Да, он больше не причинит нам вреда, он умер. Он ушел навсегда.

— Хорошо. Больше не будет боли. Только еще одно…

Казалось, Беллатрикс заснула, но потом вздрогнула и резко сказала:

— Помоги мне, Энди.

— Как я могу тебе помочь, Трикси?

— Я почти ничего не помню. Все хорошие воспоминания исчезли. Но одна вещь сохранилась в моей памяти. Мальчик. Я помню мальчика. Его имя было в газете. Невилл Лонгботтом. Ты знаешь, где он?

— Трикси! Держись подальше от Лонгботтома. Авроры знают, что ты придешь за ним. Он под охраной.

— Но это важно, Энди! Ты должна помочь мне! Мне нужен этот мальчик!

Она подняла палочку и выкрикнула:

— Crucio!

Две вещи произошли одновременно. Разлетелся на куски посудный шкаф за Андромедой, на который указывала волшебная палочка — вместе со всеми тарелками, чашками и бокалами, которые в нем были — и Беллатрикс закричала во всю силу своих легких. Потом она упала в кресло, и, скрючившись в позе эмбриона, судорожно вздрагивала и похныкивала. Через несколько минут она успокоилась.

— Это нужно прекратить. Я должна найти Лонгботтома. Если Нимфи уже окончила школу, значит, мальчик сейчас в Хогвартсе. Так и есть! Я вижу это по твоим глазам!

— Не надо, Трикси! Он под охраной. Тебе его не достать!

— Прощай, Энди. Прости меня. — Беллатрикс оставила палочку Андромеды на столе и покинула ее дом. Энди слышала только легкий хлопок аппарации.

Через несколько часов Андромеду освободил муж, а потом она долго отвечала на вопросы аврора Кингсли Шеклболта. Ей приходилось пересказывать все произошедшее несколько раз, в мельчайших деталях. Авроры пригрозили напоить ее Веритасерумом, самым сильным из зелий правды, и она согласилась на это, но они так и не сделали этого — вероятно, блефовали. Они снова и снова задавали одни и те же вопросы, но в разных формулировках, и у Андромеды уже заканчивалось терпение, когда это прекратилось. Наконец, Энди и Тед принялись убираться на кухне, готовясь к вечеринке по поводу Хеллоуина. Тед постоянно нервно оглядывался.

Впрочем, одну вещь Андромеда утаила от авроров. Она пересказала им все реплики Трикси, но не ее интонации. Энди вздохнула. Последнее «прощай», наконец, прозвучало.

* * *

— Эй, Боб! Почему ты не рассказал мне о новом экспонате?

— Каком экспонате?

— О нашем большом друге в вольере для львов и тигров.

— О чем ты говоришь, Джо? Нет у нас никакого нового экспоната.

— Ага, щазз. Наверно, ты просто знак не поставил.

— Кончай придуриваться, у нас работы полно.

— То есть, это не ты поместил нового постояльца в бывшую клетку Лео?

— В клетке Лео никого нет. Зато тебя ждет — не дождется желтая комната с мягкими стенами.

— Пойдем и посмотрим, ты сам все увидишь.

— Черт! Вчера вечером ее здесь не было, я проверял.

— Откуда же она взялась? И что такое с табличкой Лео? Не по волшебству же она появилась? И выглядит точь-в-точь, как у Лео.

— Да, выглядит так же. Похоже, кто-то сильно постарался, чтобы засунуть нам это животное.

— Чувствует себя как дома. Может, оставим ее здесь? Позаботиться я о ней смогу — молока дам, и еще чего она захочет.

— Ох, заткнись! Я хочу знать, откуда она взялась, здорова ли она, и как, черт меня дери, ее смогли тайно нам подсунуть! Нельзя же просто спрятать под плащом такую большую кошку!

— Так мы можем ее оставить?

— Лео был на бюджете до июня. И эту не-такую-уж-неожиданную гостью, думаю, прокормим. Но где, черт побери, они достали такую же табличку, как у Лео?

Они посмотрели на металлическую табличку, обозначавшую, что здесь жил Лео, и на новую, находившуюся рядом с первой.

На старой было написано:

Лео

Panthera leo

А на новой:

Валькирия

Panthera onca

* * *

Альбус Дамблдор, Верховный Чародей Визенгамота и т. д. и т. п. время от времени читал маггловские газеты, чтобы найти следы возвращения Волдеморта. Он старательно выискивал упоминания о необычных смертях и других событиях, свидетельствующих о деятельности Волдеморта или Пожирателей Смерти.

Но он так и не заметил заметки о мистическом появлении в Зоопарке Суррея нового животного.

— Привет, Луна.

— Здравствуй, Лиз. Как ваши уроки анимагии?

Лиз только что вошла в гостиную Рейвенкло и увидела, что Луна делает уроки в одиночестве.

— Я даже не знаю. Мы выпили зелье, которое должно было показать анимагическую сущность… в общем, я — мышь, — пожаловалась Лиз.

— О, — произнесла Луна с нотками сочувствия, — Я не знала. Но ты ведь все равно будешь продолжать?

— Вряд ли. Она ведь такая маленькая! — Лиз плюхнулась в кресло рядом с подругой, поставила локти на стол и уронила лицо в ладони. — Если бы я хотела шпионить за кем-то или прокрадываться куда-нибудь, то, может быть, стоило бы продолжать уроки. Но я этим не хочу заниматься! По мне, хуже мышей только жуки!

— Мне так жаль. Если бы я могла что-то изменить, то сделала бы все для этого.

— Я тоже. Жаль, что изменить ничего нельзя. Ладно, проехали. Можно мне кое-что у тебя спросить? — она выпрямилась и понизила голос.

— Конечно, — ответила Луна, но, судя по голосу, была не совсем в этом уверена.

— Что происходит между тобой и Гарри?

— В последнее время немногое. Он почти все свободное время проводит на площадке для квиддича, а я записалась в Клуб Заклинаний. Там мы практикуем чары, которые факультативно изучают на шестом-седьмом курсах, Хозяйственные Чары, например. Я знаю где-то треть из них, благодаря тому, что помогала маме по дому.

— Но все эти причесывания перед сном и поцелуи? Он ведь твой кузен, или что там?

— Дальний родственник, да. За последние дни мы оставались наедине только пару раз. Мне даже не хватает тех гор домашних заданий, накопившихся из-за квиддича, которые я помогала ему разгребать. Мне нравится эта игра так же, как и всем остальным… ох. Кого я обманываю? Я почти ненавижу квиддич, потому что он занимает все свободное время Гарри. Но ведь это интересная игра, очень захватывающая, как считаешь? Как бы она выглядела, если бы ловцам нужно было ловить золотого сниджета вместо снитча? Как ты думаешь, что труднее поймать: снитч или живую птицу? Я вот не знаю, смогла бы я это сделать — лететь на полной скорости за маленькой птичкой, а потом схватить ее. Нет, я не смогла бы так сделать, ведь птичке было бы больно. А ты когда-нибудь видела сниджета? Мы видели одного в птичьем заповеднике во Франции несколько лет назад. Это был магический заповедник, в котором собрали очень редких животных и птиц. Ты когда-нибудь слышала свиристуна? Эта птичка поет очень красиво, но я слышала, что если слушать ее слишком долго, можно сойти с ума. Ну ладно, мне нужно повторить несколько чар для Клуба Заклинаний. Увидимся позже, Лиз.

— Но, Луна… — только и успела сказать Лиз в спину подруги, уходящей из гостиной. У нее голова шла кругом, и сейчас она поняла, почему Лавгуд прозвали Лунатичкой.

* * *

Это был первый матч по квиддичу в этом году для команды Рейвенкло. Их соперниками в этом матче станут игроки Хаффлпаффа. На прошлой неделе Слизерин разгромил Гриффиндор благодаря грубости, нечестной игре… и тому, что Драко поймал снитч. В тот день было холодно, шел дождь, и Гарри был уверен, что ни игроки, ни зрители игрой не наслаждались.

Сегодня было так же холодно, как в день предыдущего матча, но, по крайней мере, дождя не было, и не предвиделось, судя по солнечной погоде. В прошлом году Рейвенкло проиграл Хаффлпаффу. Это была первая игра Чу, и Седрик Диггори раньше нее поймал снитч, тем самым закончив матч. Седрик сохранил за собой место ловца в этом году, однако в их команде появилось двое новых охотников и один загонщик. Состав команды Рейвенкло остался практически неизменным.

Гарри, одетый в синюю форму Рейвенкло, вместе с другими запасными игроками следил за игрой со скамейки рядом с раздевалкой. Ему казалось немного необычным смотреть квиддичный матч снизу.

Рейвенкло просто раздавил Хаффлпафф. «Вороны» полагались больше на технику, чем на силу, и в этом матче показали, что техникой они владеют просто отлично. Счет был семьдесят — десять, когда ловцы заметили снитч под хаффлпаффскими кольцами — к сожалению Седрика, который в тот момент был над кольцами Рейвенкло. Он помчался к Чу (та была в центре площадки), но было очевидно, что ему не догнать ее. Но неожиданно, когда девушка уже почти поймала снитч, она внезапно потеряла равновесие и врезалась в стойку одного из хаффлпаффских колец.

Причиной несчастного случая стали несколько десятков дементоров, которые влетели на поле через главный вход, распространяя мрак и отчаяние.

Гарри упал на колени — он услышал женский крик: «Не Гарри, пожалуйста, только не Гарри!»

Ей ответил высокий холодный голос: «Пошла прочь, глупая девчонка!»

Но женщина — мама Гарри? — не отступила: «Убей лучше меня, вместо…»

Другой голос — Волдеморта? — рассмеялся и произнес: «Avada Kedavra!», и Гарри увидел вспышку слепящего зеленого света.

Когда к нему вернулось сознание, Гарри понял, что лежит на земле, а рядом — игроки и запасные обеих команд. В центре поля стоял Дамблдор, и на его лице было выражение, которого никто из студентов никогда не видел. Директор был в ярости.

Гарри огляделся — дементоров на поле больше не было. Рядом с Чу суетилась мадам Помфри, а к игрокам спешил Ремус Люпин. Гарри улыбнулся, заметив, как профессор по Защите раздавал всем игрокам шоколад. Рядом с профессором появился домовой эльф, держащий в руках еще несколько плиток. Закончив на поле, Ремус направился в сторону раздевалок.

— Мистер Лавгуд, мистер Линч, мистер Бикслер, держите. Съешьте, и вам станет лучше. Я не знаю, отменят матч или нет, но Дамблдор уже выгнал всех дементоров за территорию школы. Вы — последние из игроков, о которых надо было позаботиться. Теперь я должен пойти на трибуны и посмотреть, нужна ли там моя помощь. Вам уже лучше?

Гарри кивнул — после шоколада он чувствовал себя намного лучше. Профессор Люпин пошел к болельщикам, а трое запасных отряхнулись и направились туда, где собрались остальные игроки Рейвенкло. Они увидели, как мадам Помфри левитирует наколдованные носилки, на которых лежала Чу. Роджер что-то спросил у нее, та что-то резко ответила, и капитан вернулся к команде:

— Чу вне игры, не важно, будем мы переигрывать или нет. На поле было пятьдесят или шестьдесят дементоров, многим ученикам стало плохо. Лавгуд, ты в игре. Не подведи нас.

Гарри кивнул. Игроки поднялись в воздух, ловцы заняли свои позиции выше остальных членов своих команд — оттуда было хорошо видно поле и можно было не бояться налететь на охотников (хотя и существовали тактики по использованию ловцов для «устранения» охотников, но ни Хаффлпафф, ни Рейвенкло ими не пользовались). Все ждали, когда мадам Хуч даст сигнал к началу игры. Она подозвала капитанов — оба заявили, что команды готовы продолжить — и после их рукопожатия прозвучал свисток.

Как новичку, Гарри полагалось «сесть на хвост» Седрику в надежде поймать снитч первым, когда тот его заметит. Но «Чистомет-6» ловца Хаффлпаффа был ненамного, но быстрее «Файрболла», поэтому Гарри решил искать снитч сам. Сейчас он нарезал «восьмерки» над центром поля. Седрик, находившийся выше него, летал по овальной траектории. Он не приближался к кольцам, так как не хотел повторять ошибку, которую он совершил несколькими минутами ранее.

Внезапно из толпы послышался крик. Гарри не знал, кто первым заметил снитч, но он и Седрик рванули за мячиком практически одновременно. Казалось, Седрик поймает его раньше — он был ближе. Но Гарри летел быстрее, потому что уже набрал полную скорость, а Седрик — нет. Снитч завис в воздухе, и у ловцов появилась прекрасная возможность его поймать.

Гарри и Седрик полетели вниз, лавируя между игроками. Кто-то пустил в Гарри бладжер, но тот просто сменил угол спуска и избежал столкновения. Седрик чуть не врезался в одного из охотников своей команды и сбросил скорость. Гарри тоже немного притормозил — если снитч резко поменяет направление, то мальчик сможет легко за ним последовать. Если же мячик полетит прямо на него, Гарри своего не упустит.

Как он и предполагал, снитч резко рванул вправо. Оглянувшись, Гарри увидел, как Седрик с трудом поворачивает метлу. Сам он легко развернулся и поймал маленький золотой мячик, парящий невысоко над землей. Рейвкенкловец остановил метлу и поднял вверх руку с зажатым в кулаке снитчем. Товарищи по команде подлетали к нему, одобрительно хлопали по спине и поздравляли с успехом.

Седрик тоже приблизился к нему:

— Классно летаешь, Лавгуд. Хорошая игра.

— Мне просто повезло. Если бы снитч в последний момент рванул вверх или вниз, то у тебя была бы куда лучшая возможность поймать его.

— Ну, если ты так считаешь. Жду реванша в следующем году, — сказал Седрик и пожал Гарри руку.

Тем вечером, на вечеринке в честь победы, к Гарри подошла Луна.

— Нужно отнести часть этих сладостей Чу.

— Чу? После того, как она оскорбляла тебя?

— Да, несмотря на это. Это не должно изменить твой характер. И, кроме того, ты не забыл «золотое правило» о котором говорил мне?

— Эээ… У кого больше золота, тот и прав?

Она игриво стукнула его.

— Нет, то, что насчет отношения к другим людям.

Селена заставляла Гарри до начала учебного года изучать классику, и сейчас он читал Вульгату (латинский перевод Библии IV в. н. э. — прим. пер.). Это было третье по размеру писание Ветхого Завета, но главное повествование повторялось четыре раза. Майк Дейли сказал, что это потому, что каждая из частей направлена на свою аудиторию и преследует свои цели. Читать Вульгату было очень трудно, так как буквы находились очень близко друг к другу. Но, несмотря на все неудобства, в этом писании он и нашел Золотое Правило.

— Хорошо, возьмем немного и отнесем ей.

* * *

Занятия Учебных Групп в Большом Зале уже почти закончились. Некоторые из студентов без дела бродили по залу, другие — общались со своими знакомыми с других курсов и факультетов. Гарри разговаривал с Драко, Невиллом и Гермионой, когда к ним подошел профессор Люпин. Он сел за отведенный ему стол, и каждый студент, у которого были вопросы, мог к нему обратиться. Ремус был одним из самых популярных учителей из тех, что посещали занятия Учебных Групп в Большом Зале.

Теперь все было немного по-другому, не так, как в прошлом году. Сейчас те ученики, которые делают домашнюю работу, собирались за столами Рейвенкло и Гриффиндора, в то время как за столом Хаффлпаффа играли в различные игры — шахматы, плюй-камни, взрывающиеся карты. Студенты обычно собирались в группы одного курса, так было гораздо легче справиться с тем объемом домашней работы, который задавали учителя.

Матчи по квиддичу снова начинались только в апреле, поэтому игрокам не надо было столь усердно тренироваться, как раньше, и Гарри стал чаще присоединяться к занятиям в Большом Зале. Но Луна здесь не появлялась, и Гарри даже не знал, где ее искать. Сейчас же разговоры о квиддиче с Драко плавно перетекли к обсуждению того, что сейчас изучают третьекурсники.

— Итак, дети, — сказал профессор Люпин, — Скоро отбой, и вам пора возвращаться в свои гостиные. Кстати, Гарри, ты хорошо играл. Ты летаешь, как твой отец — словно ты родился на метле. Конечно, он был охотником, но суть ты уловил.

— Спасибо, профессор Люпин, — ответил Гарри.

Потом все ученики вышли в Вестибюль и разошлись в сторону гостиных своих факультетов. Гермиона подозрительно смотрела на Гарри, на всем пути в башню Рейвенкло.

* * *

Гарри вошел в кабинет Ремуса, который находился рядом с кабинетом ЗоТИ, и спросил:

— Профессор Люпин?

Ремус выглянул из-за горы домашней, которую проверял.

— Здравствуй, Гарри. Ты пришел на очередной урок анимагии? Мы ведь по понедельникам встречаемся, разве нет?...

— Вообще-то, я хотел спросить, нет ли какого-нибудь способа защититься от дементоров.

— Есть. Существует заклинание, которое может отогнать дементоров, но оно относится к высшей магии. Это выше, чем уровень ТРИТОН, Гарри. И даже если я научу тебя, вряд ли ты сможешь воспроизвести это заклинание в присутствии дементора.

— Я все равно хочу выучить его.

— Хорошо, Гарри. Сейчас я просто научу тебя правильному движению палочкой и магической формуле заклинания, а потом ты попробуешь воспроизвести его в присутствии ауры дементоров, под моим контролем.

— …Итак, Гарри, хлесткий взмах палочкой, укол… а теперь формула Expecto Patronum. Но одни волшебные слова тебе не помогут. Тебе нужны приятные воспоминания, хорошие эмоции — то, чем «питается» дементор, заменяя это самыми худшими воспоминаниями. А сейчас подумай о чем-нибудь хорошем и произнеси заклинание.

* * *

— Пошли, Гарри, — Луна схватила Гарри за руку и буквально вытащила Гарри из Большого Зала после ужина.

— Что? Куда мы идем?

— Туда, куда мы должны были сходить уже давно.

— Но нам надо еще подготовиться к собранию Учебной Группы.

— Позже. Ты и так пропустил много собраний групп, так почему сейчас беспокоишься? — она потащила его по лестнице.

— Это все из-за тренировок по квиддичу. О, а я раньше тут не бывал.

— Это потому что здесь нет учебных классов.

— Где мы?

— В Северной Башне. Пойдем.

— Нам высоко подниматься?

— На вершину.

— А сейчас куда? — спросил Гарри, когда они поднялись по спиральной лестнице и оказались в помещении без окон.

Луна указала на надпись на потолке, рядом с люком.

— Сибилла Трелони, преподаватель Прорицаний, — прочитал Гарри. — И что?

— Тетя Сибилла! — позвала девочка. Люк открылся, и к ним спустилась серебристая лестница.

— Тетя Сибилла? — спросил Гарри, поднимаясь по лестнице вслед за Луной.

— Да, она сестра папы.

Они оказались в комнате, уставленной маленькими столами и креслами, обитыми ситцем. В камине полыхал огонь, было очень жарко, и витал сильный запах ладана. Комнату освещали несколько ламп, покрытых красными платками.

— Здравствуйте, дети. Чем могу помочь? — покачиваясь, к ним подошла «тетя Сибилла». Это была очень худая женщина, увешанная бусами и амулетами, как рождественская елка. Она носила огромные очки с толстыми стеклами, которые делали ее глаза неестественно большими, так что было хорошо видно, что они карие с серыми прожилками, как у ее брата. Волосы у нее были длинными и взлохмаченными, как у Луны, когда Гарри ее не причесывал.

— Здравствуй, тетя Сибилла. Это я, Луна!

Трелони посмотрела на девочку:

— Я знаю, дорогая. Я ожидала, что вы придете сюда сегодня вечером, но совсем забыла о времени. Я хотела выпить с вами чаю. Подождите немного.

Она быстро наполнила чайник водой и поставила на огонь. Гарри заметил, что Луна смотрит по сторонам с очень сосредоточенным выражением лица. Они сидели за одним из маленьких столиков, и Гарри мог поклясться, что чувствовал запах алкоголя, исходящий от профессора Трелони.

Та повернулась к Гарри и сказала:

— Прости, мой дорогой, но хрустальный шар показывает лица и не называет имен. Однако я вижу долгую и счастливую жизнь для вас двоих. Ты, случаем, не интересуешься политикой? Я вижу тебя в кабинете Министра Магии. Так как?

— Это Гарри, тетя Сибилла. Папа же говорил, что он живет у нас.

— Твой папа? Тетя? Ах, ты же малышка Луна! Бог ты мой, как же ты выросла! Я помню твой второй день рождения. А теперь посмотри, уже на первом курсе Хогвартса! Куда время летит?

— На втором курсе, тетя Сибилла.

— Конечно, дорогая. Когда внутреннее око постоянно работает, как у меня, мелкие детали стираются. Как приятно снова видеть тебя.

— Мама и папа велели мне спросить, придете ли вы к нам на Рождественский ужин.

— Я ничего не планировала на это время. Я обязательно буду, если гадание будет благоприятным. Я очень рада, что вы меня пригласили.

— Папа вас каждый год приглашал. Но он говорил, что у вас постоянно были какие-то неотложные дела. Он уже подумывал, что вы его не любите.

— Я не люблю Ларри? Да быть того не может! Лучшего брата, чем он, и пожелать нельзя! Я тебе когда-нибудь рассказывала, как он…

Дети приятно провели время, попивая чай и слушая рассказы о детстве Сибиллы и Ларри. Конечно, Луне они были интереснее, чем Гарри, но мальчику тоже очень нравились эти байки. Наконец, чай был допит, и дети собрались уходить.

— Профессор, если вы сестра дяди Ларри, почему ваша фамилия не Лавгуд? — спросил Гарри.

Профессор смутилась на мгновение, потом улыбнулась ему:

— Трелони — фамилия нашей мамы. Однажды мне было знамение, из которого я узнала, что должна обязательно сменить фамилию. Вы же знаете, что моей прапрабабушкой была знаменитая предсказательница Кассандра Трелони? Это очень повлияло на мой выбор фамилии, знаете ли. Этот мир очень жесток, поэтому нужно пользоваться любым преимуществом. Приходите как-нибудь еще! Мне было очень приятно с вами поболтать.

Попрощавшись, Гарри и Луна спустились по приставной лестнице. Мальчик рассуждал о Трелони, пока они шли в башню Рейвенкло:

— Она очень милая, но немного…

— Лунатичка? — улыбнулась девочка. — Может, это семейное. Вы с папой тоже немного не от мира сего.

— Я?! — Гарри попробовал протестовать, но Луна прервала его заливистым смехом. Через несколько мгновений он тоже засмеялся:

— Хорошо, может, я и унаследовал немного сумасшествия от дяди Ларри, но лично мне так не кажется. Если я откуда это и подхватил, то от тебя.

— Гарри, ты не замечал магию, витающую здесь?

— Нет. Но я ведь просто носорог, а не человек, наделенный магическим зрением.

— Здесь повсюду магия имеет свой разум.

— Хочешь сказать, замок наполнен магией?

— Да. Например, комната, в которой мы пили чай, гораздо шире, чем Северная башня.

— Я тоже это заметил.

— Но здесь другая магия. Можно взять твою книгу «Палочки и Чары»?

— Конечно, а зачем?

— Хочу понять, что я только что видела.

* * *

Гарри и Луна направлялись в Большой Зал на ужин.

— Увидимся через пару минут, Гарри.

— Хорошо, я займу тебе место.

Луна прождала перед дверью несколько минут, пока не появился человек, с которым она хотела поговорить.

— Здравствуй, Невилл!

— Привет, Луна.

— Ты придешь на собрание Клуба Заклинаний сегодня?

— Да, Невилл, приходи, — вставила Лаванда Браун, которая шла за ним. С ней были еще несколько гриффиндорцев.

— Ну и ну, Луна, какая ты шустрая, — поддразнила девочку Парвати Патил.

Невилл покраснел и начал что-то говорить, заикаясь.

— Ох, помолчала бы, ты смущаешь Невилла. Я приглашаю его просто как друга. Собрание будет проводиться во время посещения Хогсмида, и Невиллу будет, чем себя занять. Кстати, Невилл, девочки тоже состоят в Клубе, поэтому не дай им себя разубедить. Если бы им там не нравилось, они бы давно ушли оттуда.

— Она права, Невилл, — сказала Лаванда, — Это весело. Почему бы тебе не присоединиться к нам?

— Хорошо, я постараюсь прийти, — Невилл уже не смущался так сильно.

Луна отошла от гриффиндорок, рассказывающих Невиллу о Клубе, и присоединилась к Гарри.

* * *

В начале декабря Гарри и Луна сидели в гостиной Рейвенкло и ждали начала следующего урока.

— Луна, тебе больше не нужна моя книга? Верни, пожалуйста.

— Конечно, Гарри. Ты хочешь найти там что-то особенное?

— Да, я хочу узнать, как создать волшебную палочку. Хагрид принес мне несколько кусков разных деревьев из Запретного Леса, и я пытался придать им форму палочек. В общем, я разломал все деревяшки, которые он принес. А теперь из-за этих тупых дементоров я не могу сам сбегать в Лес и набрать себе материал.

— Лес называется Запретным как раз потому, что в него нельзя заходить.

— Да, но…

— А что у тебя есть, что можно использовать в качестве ядра?

— Только ингредиенты для зелий. И еще моя кровь и волосы. Не могу дождаться, когда я начну изучать Древние Руны, чтобы найти нужные руны, для палочки…

— Да уж, в твоей книге, в разделе, посвященном рунам, почти ничего нет о гравировке рун, — Луна достала палочку, осмотрела ее. — Я не знаю, как дядя Олли это делает. Тут совсем нет видимых рун.

— Нам нужно будет как-нибудь его расспросить.

— Согласна. Я сейчас принесу книгу.

* * *

— Тетя Сибилла? — позвала Луна. Сейчас она пришла одна — Гарри был на собрании Учебной Группы в Большом Зале. Так как лестница была спущена, Луна поднялась в комнату. Сибиллы не было, и она решила оглядеться. Здесь было что-то похожее на защитные чары, но не совсем они, к тому же Луна не могла это увидеть. Ей очень хотелось, чтобы Гарри сейчас был с ней, но она пришла сюда сразу после собрания Клуба Заклинаний, и его с собой не потащила. Девочка вздохнула.

— Привеееееет! Как приятно снова тебя видеть, дорогая, — Сибилла, слегка пошатываясь, вошла в комнату.

— Здравствуйте, тетя Сибилла. Как у вас дела?

— Все прекрасно! Должна сказать, я не ожидала сегодня посетителей. Так мало гостей, я имею в виду, — она упала (по-другому это нельзя было назвать) в одно из кресел. — Здесь очень тихо. Это важно для внутреннего ока. А у тебя есть дар, моя дорогая?

— Я — Луна. И «дара» у меня нет.

— Жаль. Это так тяжело, ну, ты понимаешь, знать, что произойдет, и не быть способной что-либо изменить. Я уже с утра знала, что ты придешь. Но дела не ждут, и я не могла тебя встретить, хоть и помнила о твоем приходе.

— Тетя Сибилла, рядом со мной можете не притворяться. Мы же семья.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда вы в первый раз увидели меня, то сказали, что не ждете посетителей. Вам не нужно притворяться, что благодаря вашему дару предвидения вы предсказали мой визит. Я знаю, что этого дара у вас никогда не было. Все в порядке, просто будьте тетей Сибиллой, когда мы наедине.

— Как и любой дар, если ты не будешь его использовать, то он атроф… эээ… атраф… пропадет он.

— Все хорошо. Не нужно так напрягаться ради меня. Просто будьте собой. Если вы не можете быть собой в кругу своей семьи, то где сможете?

— Я… я попытаюсь.

— Вы придете к нам на Рождество?

— Конечно! Я ни за что это не пропущу.

Они немного поболтали, и Луна собралась возвращаться в башню Рейвенкло, это надо было сделать до отбоя. Уходя, девочка еще раз оглядела комнату. «Здесь что-то есть, но я не могу это увидеть!»

* * *

В Рождественский вечер семья Лавгуд долго ждала Сибиллу Трелони. Наконец, взрослые решили, дальше ждать бессмысленно, и все сели за стол. Луна продолжала настаивать, что тетя Сибилла сдержит обещание и придет, но та так и не появилась.

Пришел Оливер Оливандер — «дядя Олли», и Гарри с Луной, подвинувшись к нему поближе, стали расспрашивать его о создании волшебных палочек. Оливандер рассказал, что усовершенствовал старый метод изготовления палочек. Он научился накладывать нужные руны внутри палочки, еще до того, как помещать туда магическое ядро. Вместе с Гарри они обсудили сложности, возникшие, когда мальчик пытался создать палочку сам. Одна проблема заключалась в технике работы — очень сложно при помощи магии вырезать прямую палочку, если держать ее в руках. Надо зажать образец в тисках и работать не спеша. А вот сделать отверстие для ядра в домашних условиях невозможно.

— В самом деле? Я до этого еще не дошел, но моя третья заготовка была очень неплохая, мне кажется. Больше удачных попыток не было.

— Можно посмотреть?

— Конечно, дядя Олли, я сейчас, — Гарри побежал в свою комнату. Через минуту он вернулся, держа в руке палочку. Оливандер взял ее и критически осмотрел. Потом взмахнул:

— Номер три? Лиственница, одиннадцать и три четверти дюйма, немного упругая. Да, я вижу… хорошая работа — с третьей попытки добиться таких результатов… похвально. Ты, видимо, много работал, чтобы придать ей форму и отшлифовать. Но, как я и сказал, почти невозможно достичь таких результатов, не используя специальных инструментов. Смотри, — сказал он, кладя палочку на стол и подталкивая ее пальцем. Сразу стало видно, что она немножко кривая. — Полторы тысячи лет назад она считалась бы превосходной палочкой. Однако с тех пор многое изменилось. Вижу, книга, которую я тебе подарил, не полностью раскрывает все аспекты производства палочек. Приходи как-нибудь ко мне в магазин, я покажу тебе современные инструменты для изготовления волшебных палочек.

Они проговорили об этом, пока гостям не пора было расходиться по домам. А Гарри подумал, что Оливандер мог бы говорить о палочках всю ночь напролет.

* * *

На ежегодную вечеринку у Сириуса в этот раз пришло еще больше людей. Из незнакомых гостей были мистер и миссис Джонс, родители Гестии. Гарри не то что бы думал об этом, но слышал краем уха, что между Сириусом и Гестией «намечается что-то серьезное». Обычно эту фразу говорили после шутки о его имени [Sirius — Сириус, serious — серьезный]. Но под конец вечера сам Блэк устал от этой игры слов.

Драко отозвал в сторонку Гарри, Луну и Невилла для очередной «чистокровно-убеждающей» речи. Гарри напомнил, что Гермиона — одна из самых умных студентов в Хогвартсе, и она магглорожденная.

— Но согласись, она работает усерднее любого из нас, — возразил Невилл.

— Это так, — вставила Луна. — Она занимается почти каждый вечер после собраний Учебных Групп. Как и все рейвенкловцы, разумеется.

— Но в Рейвенкло есть еще, по крайней мере, двое магглорожденных, — вспомнил Гарри.

— Когда Гермиона ушла из Гриффиндора, там почти не осталось магглорожденных третьекурсников, — добавил Невилл. — Может, поэтому у них самые низкие оценки среди всех факультетов.

— Если не считать Крэбба и Гойла, — сказал Драко.

Гарри подытожил:

— Итак, если кровь так важна, то чистокровные ученики должны быть лучшими.

— Конечно, если вся система образования непредвзята, — добавил Невилл.

В это время к ним подошли Рон и Гермиона, присутствие которой рыжий стойко терпел на протяжении всего праздника.

Последнее слово в дискуссии, содержание которой не должно было достичь ушей Рона, досталось Луне, и она заявила:

— Если мы собираемся разрушить нынешнюю систему образования, то для этого нужно сделать что-то стоящее. Например, избавиться от сквозняков. А то в коридорах очень холодно, когда дует ветер.

— Вы собираетесь разрушить школу? — спросил Рон.

— Наверно, нет. Чтобы что-либо изменить в школе нам, возможно, просто надо будет свергнуть правительство. Свобода! Равенство! Братство!

— Viva la revolution! — воскликнула Гермиона.

— А? — Рон был совсем сбит с толку.

Все засмеялись, а Гарри сказал:

— Не волнуйся, Рон. Когда мы свергнем правительство, то обязательно сделаем тебя главным по квиддичу. — Рон все еще выглядел сконфуженным, но шутку оценил, и предложил после свержения правительства внести несколько поправок в правила квиддича, чтобы помочь победить команде Пушки Педдл.

Позже Гарри и Невилл разговаривали наедине:

— Невилл, я знаю, зачем Драко внушает нам эту «чистокровную» чушь, но я не могу понять, почему ты ему помогаешь?

Невилл улыбнулся:

— Наверно, это во мне проснулся хаффлпаффец.

— А?

— Мистер Малфой постоянно расспрашивает Драко, как его успехи. Как ты думаешь, что произойдет, если он узнает, что он ничего не добился?

— Не знаю.

— Скорее всего, он запретит ему приходить на наши вечеринки. А так Драко может уверенно сказать, что хотя бы одного он уговорил. И еще — что всеми силами пытается нас убедить. Если ты слушал, что я говорил, то понял: на самом деле я не разделяю этих идей. Просто я с ним не спорю.

— Понятно.

— Не волнуйся, Гарри, я не ярый поборник чистоты крови.

— Знаю, просто подумал, что ты — замаскированный слизеринец.

— Нуууу… наверно, это влияние Драко.

* * *

В числе подарков Гарри получил от Сириуса нож, который открывает любой замок, но про эту «отмычковую» способность крестный шепнул ему наедине, позднее. Мальчик решил, что этот нож будет очень полезен для нанесения рун на внутреннюю поверхность волшебной палочки.

* * *

На этой же вечеринке Гермиона улучила момент и подошла к Сириусу:

— Мистер Блэк?

— Просто Сириус. Когда меня зовут «мистер Блэк», я чувствую себя стариком. Чем могу помочь, Гермиона?

— Вы не могли бы рассказать о настоящих родителях Гарри? Я знаю что мистер и миссис Лавгуд его усыновили. А о настоящих Гарри никогда не говорил.

— Они погибли в войне с Волдемортом. Ты ведь читала про это?

— Я прочитала «Важнейшие события Волшебного Мира», «Современную Магическую Историю»…

— Тогда ты знаешь, что это было за опасное время, и сколько человек погибло. Родители Гарри тоже стали жертвами этой войны.

— Может, вы расскажете о них?

Сириус с минуту смотрел на Гермиону.

— Нет, — наконец, сказал он. — Если Гарри захочет, он сам тебе все расскажет, а нет — значит, нет.

— Ведь вы были с ними хорошо знакомы, вы же крестный Гарри.

— Не я должен это рассказывать. Если ты — настоящий друг Гарри, то не будешь приставать к нему с этим вопросом.

— Но…

— Нет, — отрезал Сириус и ушел.

Вечеринка закончилась традиционной игрой во взрывающиеся карты. Гарри заметил, что Луна выигрывала через раз, а когда побеждала, улыбалась ему. А он улыбался ей в ответ.

* * *

На каникулах Гарри два дня провел в магазине Оливандера. Он осмотрел мастерскую, поработал с профессиональными инструментами и выслушал лекцию о материалах, используемых при создании палочки. Гарри был просто очарован и не мог дождаться лета, когда с помощью дяди Олли сможет создать свою первую волшебную палочку.

* * *

Как это ни грустно, Рождественские каникулы подошли к концу. Родители и дети уже начали скучать друг по другу, хотя Хогвартс-Экспресс еще не отошел от платформы 9 и ¾. Но это грустное настроение скрашивало ожидание тишины и покоя в доме (для родителей) и предстоящая встреча с друзьями (дети).

Лавгуды в этом вопросе не отличались от других. Селена и Ларри обняли и расцеловали детей на прощание, и заговорили со своими друзьями. С Августой Лонгботтом говорила Селена, Ларри больше слушал. А младшие Лавгуды поздоровались с Невиллом и начали делиться впечатлениями о проведенных каникулах, когда внезапно их ослепила вспышка света.

Женщина в ярко-зеленой мантии подбежала к ним и принялась заваливать вопросами. Рядом с ней в воздухе «парили» перо и пергамент.

— Невилл Лонгботтом? Можно я буду звать тебя Невиллом? Как ты себя чувствуешь, зная, что кровожадная Пожирательница Смерти выжидает момент, чтобы поймать тебя?

— Я… эээ…

— Как ты думаешь, твои родители справятся с этой ситуацией? Они заберут тебя из Хогвартса…

Вдруг перо, парящее рядом с ней, вспыхнуло.

Ларри, с палочкой в руке, сердито смотрел на репортершу:

— Его родители были аврорами и с легкостью могли бы засадить тебя в Азкабан за нападение на их сына.

— Лавгуд. Рада тебя видеть. Все еще публикуешь всякую ересь?

— Иди ты куда подальше, Скитер. Учитывая, как министр печется о безопасности Невилла, как ты думаешь, что он с тобой сделает, когда узнает, что ты насмехалась над Лестрейндж, говоря, что она не способна добраться до мальчика?

— Я ничего такого не делаю!

— Сомневаюсь, что министр так подумает, — вставила Селена. Она подошла к мужу, как только дети сели в поезд.

— А если будет опубликовано фото, — сказала Августа, — то я сомневаюсь, что газета будет рада судебному иску, который я предъявлю, так как в руки Лестрейндж попадет свежая колдография ее жертвы.

Скитер развернулась и ушла, пыхтя от злости. Фотограф последовал за ней.

* * *

— Алло?

— Привет, Джо. Это я, Боб.

— Привет, Боб. Что стряслось.

— Валькирия пропала.

— ЧТО?!

— Ее клетка пуста.

— Это что, шутка?

— Не большая, чем ее таинственное появление.

— Подожди. Я сейчас приеду. Черт. Нельзя, чтобы это просочилось в прессу.

* * *

— Stupefy! Ennervate!

— Беллатрикс! — Сириус очнулся привязанным к креслу в гостиной на первом этаже. Перед ним, направив на него палочку, стояла сбежавшая узница, его кузина — Беллатрикс Лестрейндж.

— Здравствуй, Сириус. Столько лет прошло, а я и не знала, что ты тоже сидел в Азкабане. Мы могли бы болтать о старых временах, пока дементоры еще не украли наши воспоминания.

— Я был невиновен, Беллатрикс. И мне не о чем разговаривать с Пожирателем Смерти.

— Так я и думала. А ты помнишь времена, когда мы еще были детьми? Я — нет. Не совсем. Нас учили, что дементоры питаются плохими воспоминаниями, но это не так. Я очень хорошо помню все плохое, что случилось в моей жизни. Мне кажется, они «едят» именно хорошие воспоминания, потому что они все канули в Лету.

— Ты пришла, чтобы убить меня, Белла?

— Ох, Сириус! Ты же знаешь, я не люблю, когда меня так называют. Почему ты не зовешь меня Трикси, как мои сестры?

Сириус молчал, рассматривая стоявшую перед ним худую, изможденную женщину:

— Чего ты хочешь, Белла?

Она зарычала и воскликнула: «Crucio!», указывая палочкой на шкаф, в котором когда-то хранились темномагические предметы. Шкаф разлетелся на куски, а Беллатрикс упала и закричала, как будто это проклятие использовали на ней. Сириус вспомнил, что ему рассказывала Андромеда. «Белла, должно быть, в самом деле сошла с ума», — подумал он. Тем временем женщина поднялась на ноги:

— Я хочу покончить с этим. Не хочу больше терпеть эту боль. Не нужно было сюда приходить. Ты взбесил меня и заставил использовать это. Но больше этого не будет. Прийти сюда было ошибкой. Теперь я это вижу. — Белатрикс направила палочку на связанного Сириуса.

— Я пришла за своим медальоном, но теперь он мне не нужен. Отдай его Цисси.

— Я уже отдал. Должен сказать…

— Stupefy! Не хочу слышать то, что ты хочешь сказать о нашей фотографии.

Когда Сириус очнулся, он уже не был связан. И, насколько он мог судить, никаких разрушений, кроме шкафа, в доме не было.

* * *

— Ее не было! Я клянусь!

— Пить надо меньше, Боб.

— Честно, Джо! Я сам смотрел! Клетка была пуста!

— Спокойной ночи.

* * *

Дела Питера Петтигрю шли не слишком удачно. В Париже он попытался ограбить пьяного волшебника, и заработал несколько галеонов и глубокую рану на руке от режущего проклятия. Она очень долго заживала, а его лицо было слишком известно, чтобы обращаться к целителям, поэтому Питер пришел к маггловскому доктору. Тот зашил его руку, как кусок ткани, и выдал бумажку, которую нужно было отнести аптекарю. Еще врач дал ему баночку с таблетками, и объяснил, что они помогут избежать гангрены и других неприятных вещей, названия которых Питер даже выговорить не мог. Он проглотил все таблетки разом, как только вышел от доктора. По вкусу они были такиеж противные, как зелья. Хотя рука стала болеть гораздо меньше.

Со своими весьма заурядными способностями к аппарации, слабостью и подорванным в Азкабане здоровьем, Питер медленно продвигался в направлении Албании. Пришлось на неделю остановиться в Греции, потому что его рука стала совсем плоха. Он потерял сознание, а пришел в себя в маггловской больнице. Петтигрю провел там пару дней, пока не стало лучше, и исчез, пока волшебное правительство не отыскало его там. Хорошо хоть, с руки сняли швы.

В Албании Питер мог расслабиться. В независимых государствах волшебников — где обитает всякая нечисть, легенды о которой держат в страхе население — никто не будет его искать. Особенно если узнают, что он — последователь Волдеморта. Большинство местных власть имущих будут игнорировать его — или из страха перед Темным Лордом, или из равнодушия к требованиям Британского Министерства Магии. Хорошо иметь такого могущественного хозяина. Он вздрогнул от восторга и ужаса, предвкушая возвращение Лорда.

Он был почти на месте. Прошло много лет, но многое осталось неизменным — скалы, горные вершины вдалеке. Пусть деревья стали другими, пусть исчезла железная дорога, но ориентиры сохранились. Петтигрю взобрался на утес и снова задрожал, на этот раз из-за холода зимней ночи. Он был одет не по погоде и не мог колдовать, чтобы согреться. Как могла быть целая горная гряда затянута антиаппарационным барьером? Неудивительно, что волшебные правительства не пытаются завладеть этой Богом забытой территорией.

Питер искал. Это была уже третья скала, которая казалась ему «правильной». Что-то пролетело над головой, и он быстро нащупал в кармане распятие. Достал его — Петтигрю знал, что благодаря этой вещице вампир не сможет к нему приблизиться. Вскоре он продолжил исследование скалы.

Он нашел это! Питер отодвинул камень, чтобы в образовавшееся отверстие можно было просунуть руку. Закатав рукав повыше, он сунул туда руку по самое плечо. Было очень неудобно, но он знал, чего ожидать. Темная Метка вспыхнула внезапной болью, Питер терпел, сжав зубы. Спустя мгновение боль утихла, а в скале открылся проход. Вытащив руку, он положил камень на место и вошел в убежище Волдеморта.

Не обращая внимания на змеиные барельефы вокруг, Петтигрю направился в тронный зал. Если бы Питер видел Тайную комнату в Хогвартсе, он бы понял, что это гигантское помещение очень на нее похоже. Но тронный зал был пустым, тут почти ничего не было, словно здесь никто никогда не жил. Петтигрю обыскал всю комнату, но в ней не было ничего связанного с Волдемортом. Его хозяин исчез. Сможет ли он сам жить здесь? Он пробыл десять лет в теле крысы. Значит, сможет.

Стоя рядом с троном, Питер размышлял, что делать дальше. Вообще-то, тут одни преимущества. Первое — это отсутствие боли. Его никто наказывать не будет. К тому же, это не его проблема, что хозяина тут нет. Но куда он мог податься? Его же везде разыскивают. Петтигрю сел на трон, чтобы подумать.

— Хвост!

Маленький человечек вскочил с трона и оглянулся:

— Хозяин? — вскричал он в страхе.

— Отправляйся в Риддл Мэнор. Немедленно!

— Да, хозяин!

— Там ты создашь мне гомункула.

Как это у него получилось? Тут ведь не было никаких средств связи. Откуда Петтигрю мог знать, что, поместив свое седалище на трон, он активировал заклинание, сообщающее Волдеморту об этом, а также личность того, кто посмел это сделать. Кроме того, это заклинание позволяло Темному Лорду говорить с тем, кто сидит на троне.

Петтигрю устало поплелся к выходу из убежища. Ему предстояло путешествие через Европу и возвращение в страну, правительство которой спит и видит, как бы его поймать. Он вздрогнул.

* * *

— Тетя Сибилла! — воскликнула Луна. Она снова была в Северной башне, под классом Прорицаний, на этот раз вместе с Гарри.

Опустилась серебряная лестница, и дети поднялись в комнату. Профессора Трелони не было видно. Надо было действовать быстро.

— Магия разума. Похоже, на нас она не влияет. Вижу какие-то потоки вокруг тебя, — сказала Луна.

— Наверно они настроены на определенные условия или на конкретного человека. Откуда они исходят?

— Вон оттуда. Но кроме них, есть еще что-то, и я уверена — это «что-то» на меня как-то влияет. А еще я не могу найти их источник.

— Давай по порядку. Из камина?

— Нет.

— Полка над камином?

— Я бы сказала — да, но не могу сосредоточиться.

— Защитные чары?

— Похоже, но нет.

— Чары необнаружения?

— Точно! Они самые! Что бы там ни было, мы не можем это обнаружить!

Их поиски прервал голос тети:

— Здравствуйте, дорогие! Как мило с вашей стороны навестить меня!

— Тетя Сибилла! Как ваше здоровье? — спросила Луна, отходя от камина.

Гарри задержал взгляд на каминной полке. Свечи в подсвечниках, колода карт Таро, какие-то растения, футляр для очков… если предмет незамечаемый, то он не может быть ничем из этого. Он положил руку слева от подсвечника, с правой стороны каминной полки.

— Все прекрасно. С чего бы мне болеть?

Гарри начал медленно передвигать руку влево, легонько ощупывая каждый предмет, на который он натыкался.

— Мы очень беспокоились, когда ты не пришла на Рождественский ужин.

— Ох! Я же собиралась прийти, ведь так? Скорее всего, я не очень хорошо себя чувствовала. Но я очень, очень хотела прийти!

Рука Гарри задела второй подсвечник, но он был уверен, что до этого почувствовал что-то странное. Ему казалось, что рука прошла по дуге, но он не помнил — или не заметил — что именно она обошла. Гарри чертыхнулся про себя и обернулся к Луне и тете Сибилле. Девочка рассказывала, как прошло Рождество. Гарри подошел к ней и незаметно покачал головой. Она кивнула и продолжила говорить.

— …Мы увидим вас на трапезе в Большом Зале? — Луна сменила тему.

— О нет, шум и движение — это негативно скажется на внутреннем оке…

— Тетя Сибилла! Помните, мы — семья? У вас есть веская причина не спускаться в Большой Зал?

— Я просто не люблю выходить из башни. Почти никогда этого не делаю. Последний раз я спускалась, когда… Боже милосердный! Это было прошлым летом, когда директор пригласил меня на обед в ресторан на Диагон-аллее. А потом я прошлась по магазинам. Нет, подождите, еще я бывала на педсоветах. Почти никогда на них не хожу, но если директор приглашает меня лично, не могу отказать.

Гарри и Луна пытались уговорить тетю Сибиллу иногда спускаться в Большой Зал на трапезу, но она противилась.

— Мы обязательно придем к вам еще раз, тетя Сибилла, — сказала Луна, прощаясь. Когда они почти дошли до башни Рейвенкло, она неожиданно остановилась на лестнице:

— Мне кажется, ее держит в башне какое-то заклинание.

— Кому это понадобилось?

— Она уже сказала.

— А?

— Помнишь, в последний раз она выходила из своей комнаты?

— Прошлым летом, в ресторан…

— А с кем она была?

— Дамбл… Но зачем?! Зачем ему запирать ее?

— Не знаю, но мы должны спасти ее. Она — часть нашей семьи.

— Мы должны спасти ее, даже если бы она не была частью нашей семьи!

— Разумеется, Гарри.

* * *

В январе возобновились игры на титул чемпиона Хогвартса по квиддичу. Роджер Дэвис очень долго колебался, кого поставить на место ловца. Когда Гарри навестил Чу после игры, она стала относиться к нему лучше, но теперь соперничество за место в команде, снова сделало ее невыносимой, как во время первых тренировок. Только утром в день матча Роджер остановил свой выбор на Чу. Гарри был в запасе, но капитан ясно дал понять: если Чу не будет справляться, он без колебаний ее сменит.

Игра против Слизерина проходила, как и все матчи с участием этой команды, то есть — болезненно для их соперников. Никакого намека на тонкость игры, слизеринцы пытались силой «отвоевать» пространство на площадке. Несмотря на это, рейвенкловцам удавалось удерживать хоть и маленькое, но преимущество в счете. «Вороны» играли очень неплохо, к тому же знали куда больше построений и приемов, чем противники. По понятному только им сигналу охотники Рейвенкло быстро сменили Прямой Разрез на Рывок Орла. Разрыв в счете увеличился до тридцати очков, но это было ничтожно мало.

Со своего места Гарри увидел, что Чу первой заметила снитч, но не полетела к нему напрямик, а постаралась занять выгодную позицию. Но что-то в ее поведении выдало ее задумку, и Драко помчался прямо к снитчу. Его «Нимбус-2001» был быстрее, метлы Чу, и он раньше долетел до золотого мячика. Неожиданно снитч резко поменял траекторию движения и полетел вниз. Чу устремилась за ним, пока Драко оглядывался, пытаясь найти его. Снитч спускался все ниже и ниже, а потом резко полетел вверх. Чу попыталась схватить его, промахнулась и на большой скорости врезалась в землю. Драко подлетел к снитчу и поймал его.

* * *

После матча Гарри загрузили по полной программе. Следующая игра предстояла Рейвенкло только тридцатого апреля, но он тренировался три раза в неделю. У Слизерина было две победы, значит, чтобы получить кубок по квиддичу, команде Рейвенкло нужно победить Гриффиндор в последнем матче, при условии, что Слизерин проиграет Хаффлпаффу. Это было маловероятно, но Роджер Дэвис был настроен оптимистично.

Кроме того, Гарри каждую неделю ходил к профессору Люпину на уроки анимагии и работал над Патронусом с ним же. Анимагия продвигалась очень медленно. Он уже мог превратить левую руку в копыто носорога, но сделать это с правой ему не удавалось. Ремус считал, что все дело в психологии: правая рука Гарри — его рабочая, ею он колдует, и без нее он чувствует себя неполноценным. С Патронусом дела шли гораздо лучше. Уже через пару недель после Рождественских каникул ему удалось вызвать телесного Патронуса.

— Expecto Patronum! — воскликнул Гарри, вспоминая чудесный закат в Скалистых Горах, который он наблюдал, сидя в обнимку с Луной на берегу озера. Он вспомнил чувства, которые испытывал в тот момент, и сконцентрировался на них. И вдруг серебристый туман, вырвавшийся из его палочки, стал обретать форму.

— Гарри, что это? — спросил профессор Люпин.

— Ух ты! Не могу поверить! Профессор Люпин, вы говорили, что никто не знает, от чего зависит форма Патронуса? Я и представить не мог, что мой выглядит так!

— Но, Гарри…

— Давайте убедимся, я попробую еще раз. Expecto Patronum! — Животное осталось тем же. — Да! Это так необычно, профессор! Я должен сказать Луне! — Гарри выбежал из комнаты.

— Но, Гарри… — Ремус попытался что-то сказать вслед убегающему мальчику.

Гарри прибежал к Большому Залу, но на собрании Учебной Группы Луны не было. В библиотеке ее тоже не оказалось. Наконец, он зашел в гостиную Рейвенкло — Луны там не было, зато была Чу в окружении своих подружек.

— Ну-с, не та ли это козявка, которая считает себя прекрасным ловцом? — сказала она, когда Гарри вошел.

— Я слышал, что ловец должен поймать золотой снитч. Тебе бы следовало это знать, когда ты выходила на поле, — Гарри огляделся и увидел Ларри Полена, своего соседа по комнате. — Ларри, ты Луну не видел?

За него ответила Чу:

— О, ты наконец-то понял, что она нашла себе ухажера на стороне. Удивляюсь, как ты раньше не заметил. Очень жаль, что она до сих пор не знает, как ухаживать за своими волосами, как и ее новый бой-френд.

— О чем это ты болтаешь? — спросил Гарри.

— Для рейвенкловца ты не слишком-то умен. Ее видели в компании третьекурсника Хаффлпаффа, Лонгботтома, еще до каникул. А ты ничего и не заметил!

— Извини, Гарри, — сказал Ларри. — Я не знаю, где она.

Гарри, даже не взглянув на Чу, поблагодарил Ларри и вышел из гостиной.

Погруженный в свои мысли, он прошел мимо пустого кабинета Защиты и отправился в библиотеку, где почти до самого отбоя писал домашнюю работу. На обратном пути он встретил Луну. Ее волосы были спутаны, и Гарри почувствовал себя виноватым — в последнее время он был слишком занят, чтобы причесать ее.

— Здравствуй, Гарри, — сказала Луна, когда он подошел к ней. Мальчик вспомнил то, что ему сказали в гостиной, и был немного сердит и расстроен.

— Луна, где ты была? — спросил Гарри, глядя на нее в упор. Она услышала смешки подружек Чу, посмотрела в их сторону и повернулась к Гарри. Видя его состояние, она немного поразмыслила, и приняла решение:

— Пойдем, Гарри. Поговорим наедине.

— Что? Куда ты собралась?

— Давай найдем пустой класс. Я не хочу ругаться здесь.

— О чем ты говоришь?! — спросил Гарри громко. Луна заметила, что подружки Чу издали еще несколько смешков.

Через минуту они уже шли по коридору.

— Луна, — прошептал Гарри, — Уже был отбой.

— Ничего не поделаешь, — пожала плечами Луна. По одной из ста сорока двух лестниц замка они поднялись на четвертый этаж и вошли в класс, в котором рейвенкловцы практиковались в заклинаниях. Луна села на парту, Гарри остался стоять.

— Где ты была сегодня вечером?

— Ты же знаешь — по четвергам у меня Клуб Заклинаний. А у тебя — частные уроки у профессора Люпина.

— А Невилл?

— Что не так с Невиллом?

— Вы с ним видитесь?

— Конечно, мы с ним видимся. Он, как и я, состоит в Клубе Заклинаний. Я пригласила его, чтобы он как-то занял свое время, пока другие ходят в Хогсмид.

— Вы с ним встречаетесь?

— Что за ерунда! Кто тебе это сказал?

— Это не ерунда, Чу сказала…

— Чу! Я должна была догадаться. И ты ей поверил?!

Мальчик задумался.

— Гарри, я ведь вышла за тебя замуж…

Она не успела договорить то, что собиралась, потому что кто-то громко ахнул. Они оглянулись и увидели в дверях класса Пенелопу Клируотер, старосту седьмого курса.

— Боже мой! — Пенелопа открыла рот от удивления. — Вы женаты?!

Гарри застыл на месте, не зная, что сделать или сказать.

— Технически, мы обручены, — поправила Луна.

— С собственным кузеном? Как близко ваше родство?

— Больше, чем девять колен, но, в любом случае, это не твое дело.

— Но ведь даже чистокровные семьи очень редко планируют свадьбы детей. Точнее, этого почти никто не делает.

— Пенелопа, это никого не касается. И я буду очень тебе признательна, если ты забудешь о том, что слышала. У нас ведь до этого не было никаких проблем, так? Никто не дразнит нас, когда Гарри расчесывает мне волосы. Это касается только меня и Гарри.

— Пожалуйста, не говори никому, — добавил пришедший в себя мальчик.

— Хорошо. Но уже был отбой, и вам нельзя здесь находиться. Я отведу вас обратно в башню.

— Спасибо, — сказали они в один голос.

Когда они шли к гостиной, Луна тихо шепнула Гарри:

— Мне так одиноко, ты постоянно занят.

— Прости меня. Я теперь буду проводить с тобой гораздо больше времени.

— О большем я и не прошу.

Войдя в гостиную, они увидели ухмыляющуюся Чу. Повернувшись к Гарри, Луна громко спросила:

— Гарри, не причешешь мне волосы?

— Конечно, Луна.

Выражение лица Чу было просто непередаваемым.

* * *

— Ennervate! Здравствуй, Цисси.

Нарцисса Малфой очнулась привязанной к стулу в столовой собственного дома.

— Трикси. Я должна была догадаться. Ты ведь уже побывала у Энди и Сириуса. Пришел и мой черед. Как поживаешь?

— Гораздо лучше с тех пор, как покинула Азкабан. Я решила оставить уйти из Волшебного мира.

— Ты хочешь жить с магглами? — Нарцисса была поражена.

— Я уже нашла работу и место, где буду жить. Должна сказать, я неплохо устроилась.

— Поверить не могу! Ты — и с магглами?!

— Мне особенно нравятся дети. Там, где я работаю, бывает много детей. Когда они слишком раздражают, я их немного припугиваю, не слишком сильно. Мне начинает нравиться моя работа.

— Я так рада за тебя.

— Спасибо. Это тебе Сириус отдал мой медальон?

— Да, мы стали друзьями. Я даже с Энди помирилась. Люциус от этого бесится, но мне теперь все равно. Благодаря Сириусу и друзьям Драко мне удалось хорошо воспитать сына. Теперь он не вырастет таким высокомерным ублюдком, как его отец, или наш с тобой. Может быть, он даже женится на магглорожденной — есть одна девочка, его подруга, они очень хорошо ладят между собой. Конечно, пока он еще маленький…

— Драко в Слизерине?

— Да. Если бы мы начали «работать над ним» раньше, он мог бы и не попасть туда, но у него все равно много друзей с разных факультетов.

— Это хорошо. Раньше факультеты были слишком замкнуты. Если бы я не была слизеринкой… — она на минуту замолкла. — Если бы я была гриффиндоркой, хватило бы у меня храбрости не подчиниться нашему отцу?

— Я не знаю, Трикси. Никто не знает.

— Так, а что насчет сына Джима Поттера. Он должен быть одного возраста с Драко. Они друзья?

— Джима? Джима! Я знала! Я так и знала, что ты в него втюрилась!

— Даже если так, ну и что? Он был чистокровным, отец, скорее всего, принял бы его. Так скажи мне — Драко и Гарри Поттер, они друзья?

— Гарри Поттер пропал несколько лет назад. Никто не знает, что случилось. Многие считают, что мальчик погиб.

— Как печально. Еще один древний род прервался.

— Это не имело значения, когда Ты-Знаешь-Кто был жив.

— Да. Мы тогда разрушили множество семей. Я никак не могу этого забыть. И никакие извинения не исправят того, что я натворила.

— Похоже, на тебя благотворно повлияли разговоры с Энди и Сириусом. Не сердись, но они считали, что ты немного не в себе после Азкабана.

— Уверена — мне уже лучше. Теперь есть то, что доставляет мне радость. Во-первых, я далеко от дементоров, и они не смогут причинить мне боль. Они украли так много воспоминаний, и почти ничего нельзя вернуть. Но ты не представляешь, как это приятно — вкусно поужинать после напряженного трудового дня. Не то чтобы работа такая утомительная, но ты меня поняла. Как было бы хорошо — не быть у всех на слуху, быть способной на маленькие глупости... Извини, я не помню, о чем мы сейчас говорили?

— Ты до сих пор не совсем пришла в себя?

— Кажется, да, мне сложно сконцентрироваться. И некоторые думают, что я вот-вот выйду из себя и разорву всех на кусочки. К счастью, у меня есть куда пойти, когда я в таком состоянии, — Беллатрикс засмеялась. — Интересно, у нашего Господина есть такое место, где он снимал бы стресс, когда хотел отдохнуть?

— Ты хочешь его вернуть?

— Мерлин, нет! Из-за него у меня остались воспоминания только о боли. Или, по крайней мере, из-за него они появились. Он пытал меня Круциатусом! МЕНЯ! Я была его самой преданной соратницей! Но больше этого не будет. Он больше не причинит мне боли. Никогда. Ни он, ни мальчик!

— Какой мальчик, Трикси?

— Лонгботтом. Невилл Лонгботтом. Он больше не причинит мне боли!

— Но Невилл просто ребенок. Как он мог причинить тебе боль? — Нарцисса решила, что ошиблась, думая, что Беллатрикс пришла в себя. Сестра все еще безумна.

— Ты не понимаешь, Цисси. Все разрушено. Все то же самое. Больше нет разницы, с какой стороны от конца палочки находиться, я все равно чувствую боль от Круциатуса. Я должна это прекратить. Каждый раз, когда я проклинаю Лонгботтома, я проклинаю и себя. Это нужно остановить. Я должна добраться до мальчика, чтобы остановить это. Пойми, я должна это прекратить. Прости, что так все обернулось, Цисси. Но я рада, что ты вернула себе сестру.

— Я и тебя хочу вернуть, Трикси.

— Я не могу вернуться. Они мне не позволят. Мы обе это знаем. Я больше не вернусь в Азкабан. Сначала им придется меня убить. Наверно, так будет лучше для всех. Приятно было увидеться с тобой, Цисси. Я не знаю, когда мы встретимся в следующий раз.

Нарцисса кивнула сестре, она не смогла сдержать слез.

Беллатрикс тоже плакала. Вздрагивая, она выбежала из комнаты, оставив сестру привязанной к ее любимому стулу. Нарцисса глубоко вздохнула и позвала Кричера, чтобы тот развязал ее. Потом она побежала в сторону кухни Малфой-мэнора, но сестры и след простыл. Женщина медленно вышла в прихожую и кинула щепотку летучего пороха в камин.

— Приемную аврората, пожалуйста. Я хочу сообщить, что видела Беллатрикс Лестрейндж.

* * *

Пятого февраля состоялся очередной матч по квиддичу, играли команды Хаффлпаффа и Гриффиндора. Гарри и Луна поочередно подбадривали тех и других. Гарри хотел, чтобы Хаффлпафф победил Слизерин, поэтому надеялся, что в сегодняшнем матче «барсуки» наберутся опыта для этого. Но и в гриффиндорской команде у Гарри были друзья — например, близнецы Уизли. Гриффиндорские охотницы (которых еще называли Гриффиндорские Красотки или Гриффиндорские Гарпии) обеспечивали разницу в счете, а ловец Гриффиндора, какой-то шестикурсник, очень старался, но снитч поймал Седрик Диггори. Хаффлпафф победил.

— Теперь все, что нам нужно — это чтобы Хаффлпафф выиграл у Слизерина, а мы одолели Гриффиндор. И кубок по квиддичу наш! — воскликнул Гарри, спускаясь с трибуны вместе с Луной.

— Но ведь ты ведь не будешь слишком сильно занят на тренировках? — спросила Луна.

Лиз, которая шла за ними, хихикнула.

— Вы разговариваете, как мои родители.

Гарри и Луна, переглянувшись, рассмеялись, поставив ее в тупик.

* * *

Селена сидела за своим рабочим столом в Отделе Тайн и изучала документы. Женщина пыталась сосредоточиться на работе, но это было невероятно скучно, поэтому она обрадовалась передышке, когда Элджи остановился рядом:

— Селена, есть минутка?

— Конечно, Элджи. Что случилось?

— Пойдем ко мне в кабинет.

Она положила отчеты в стол и пошла за ним, минуя десятки таких же рабочих мест, как у нее. Здесь сидело волшебники и ведьмы, которые изучали доклады, такие, как у Селены. Некоторые смотрели на нее с завистью, желая как-нибудь отделаться от этой нудной работы.

В своем кабинете, плотно прикрыв дверь, Элджи сказал:

— Посмотри на это, — он показал ей сложную сеть заклинаний, наложенных на медальон. — Что ты видишь?

— Змею?

— Да, я тоже ее вижу.

— И что это значит?

— Парселтанг. Заклинания были произнесены на парселтанге.

— Какое это имеет значение? Если бы заклинания были произнесены на греческом или арабском, невербально, в конце концов, разницы-то никакой нет.

— Вообще-то есть, практическое различие, очень малое, почти неразличимое. Но если бы заклинание было произнесено на гобблдигуке, ты бы заметила. Чары можно снять, но зная язык — это намного проще. Ни ты, ни я не знаем об эффектах заклинания, произнесенного на парселтанге.

— А если мы найдем человека, говорящего на парселтанге?

— Они очень редки. А поскольку знание змеиного языка приписывают к Темным Искусствам, то даже если человек на нем говорит, он не признается.

— Хм, профессор Хогвартса подойдет?

— Кто-то из преподавателей — змееуст?

— На самом деле — почти все. Гарри и Луна научили их заклинанию, позволяющему говорить на парселтанге. А их самих научила дриада.

— Ты шутишь!

— Нет, давай свяжемся с Хогвартсом…

* * *

— Мистер Лавгуд?

— Да, профессор Флитвик?

— Не уделите мне минуту своего времени? То заклинание парселтанга как-то подзабылось. Не могли бы вы еще раз его произнести?

— Конечно. Я буду рад вам помочь.

* * *

— Привет, Рон! Ты чего такой грустный?

— Привет, Гарри, Невилл, Драко. Это все кубок по квиддичу. С двумя проигрышам нам ничего не светит.

Мальчики встретились по пути в Большой Зал, где должно состояться очередное собрание Учебных Групп.

— Да уж. По крайней мере, этот ваш МакЛагген вылетел из команды, и вы стали играть гораздо лучше, — сказал Гарри, пытаясь подбодрить друга.

— Его еще в прошлом году выгоняли, но нам слишком нужен ловец, а все остальные еще хуже.

— Я ничем помочь не могу, но, может, вам стоит проверить всех студентов на факультете? Кроме МакЛаггена, конечно.

— Может быть…

— Не унывай, — улыбнулся Гарри. — Это просто игра.

— Ты спятил? Это не игра! Это квиддич!

Через пару часов, после собрания, Гарри, Драко и Невилл вышли в Вестибюль, где их пути расходились.

— Мне кажется, Рон неправильно расставляет приоритеты, — сказал Гарри.

— С ним все в порядке, — откликнулся Драко. — А вот Гермиона однажды выдала: «Вас могли убить, или, хуже того, вас могли исключить!»

Мальчики посмеялись и пошли каждый своей дорогой.

* * *

— Профессор! Я чувствую их!

— Не волнуйся, Гарри, они находятся за границей Хогвартса. Директор заверил меня, что они не смогут преодолеть защитный барьер. Однако это не означает, что мы не можем их чувствовать, как ты уже обнаружил. Эффект воздействия зависит от расстояния, на котором они находятся от «жертвы». А теперь давай, попробуй.

Гарри и профессор Люпин стояли неподалеку от хогвартских ворот, где мальчик тренировался в вызове Патронуса в присутствии дементоров.

— Expecto Patronum!

— Все хорошо, Гарри, отойди немного подальше и попробуй еще.

— Но если я не могу вызвать Патронуса сейчас, когда только чувствую влияние дементора, что я буду делать в ситуации, когда я ДОЛЖЕН буду его вызвать?

— Не надо загадывать на будущее. Займись насущными задачами. Попробуй еще и сконцентрируйся на по-настоящему счастливом воспоминании.

Через несколько попыток Гарри удалось вызвать облако серебристого тумана.

— Очень хорошо, Гарри. Мы вернемся сюда на следующей неделе и потренируемся еще. Ты делаешь успехи.

— Как будто я все заново учу…

— Ты учишься использовать эти чары под влиянием дементоров. Ты уже владеешь заклинанием, и тебе осталось побороть их ауру. Это в новинку для тебя, поэтому ничего страшного, что тебе требуется время.

* * *

— Привет, Луна!

— Привет, Джинни.

Девочки сидели в Большом Зале. Учебная Группа только что закончила работу по подбору материала для эссе по Истории Магии, посвященному развитию заклинаний безопасности в связи с ростом популярности квиддича. Оказалось, что разработок в этой области не ведется уже несколько столетий, и нужно провести очень много исследований, ввести множество модификаций, которые бы соответствовали современным требованиям безопасности. Около пятидесяти лет назад подобные разработки велись, а затем исследование заглохло. Студенты заметили, что это частое явление в истории Волшебного мира — за периодом прогресса следует период застоя. Тьюмалти списал это на «банальную лень большинства ведьм и волшебников», и кто-то подшутил, что это является основной чертой гриффиндорцев. Второкурсники принялись за свои эссе, раздумывая, какие черты собственного характера они не хотели бы показать остальным… и попасть под осмеяние сэра Гайлза.

— Что ты такая задумчивая? Думаешь, что интересного написать в домашке для Тьюмалти? — спросила Джинни.

— Нет. Я пытаюсь найти способ обойти кое-какие чары. Если ты знаешь, что где-то лежит необнаруживаемый объект, но ты его не видишь из-за того, что он необнаруживаемый, как ты до него доберешься?

— Флитвик говорил, что чары необнаружения со временем сходят на нет. Просто подожди, и они исчезнут.

— Это так, но вдруг их постоянно кто-то обновляет? Тогда это способ не годится.

— Только не говори, что хочешь что-то украсть!

Вопрос о чарах необнаружения был актуален, когда в прошлом году все были уверены, что у Марго Лейн кто-то ворует вещи прямо из спальни. Позже выяснилось, что неизвестный злопыхатель просто накладывал на них чары необнаружения. После этого сам он видел их, а больше никто, даже сама хозяйка. Закончилось это, когда он наложил эти чары на кровать Марго, и ей пришлось обратиться к профессору Снейпу. Девочка дрожала, когда рассказывала об этом на одном из собраний Учебной Группы. Дело было в конце года, и Снейп на уроках был почти нормален, но все равно манера вести себя у него была очень неприятная. Неизвестного шутника так и не нашли.

— Нет. Я пытаюсь кое-кому помочь. Я думаю, что этот человек находится под воздействием какого-то предмета.

— Это что, еще один Темный объект, как тот, что чуть не взорвал всю школу?!

Несколько студентов услышали последнюю фразу, прекратили обсуждать домашнюю работу и обратили внимание на Джинни и Луну. Луна вела себя, как ни в чем не бывало.

— Нет. Ничего подобного. Это наверно, чья-то шалость, и я не хочу, чтобы шалостник об этом узнал. А есть вообще такое слово — «шалостник»?

— Тебе нужно поговорить с моими братьями. Если кто-то знает все о шалостях — это они.

— Спасибо, обязательно поговорю.

* * *

— Замечательно, Гарри, задние ноги ты уже превратил.

— Профессор Люпин, это так необычно. Такое странное ощущение — чувствовать, что к моему телу прикреплены конечности животного. Я даже сомневаюсь, что смогу ходить.

Разговор происходил в кабинете профессора Люпина, где Гарри постигал искусство анимагии. Он лежал на полу, согнувшись в три погибели, чтобы разглядеть свои превращенные ноги.

— Я не сомневаюсь, что тебе все удастся. Просто сейчас твои бедра не приспособлены для таких ног. Тебе еще предстоит трансформировать их до того, как пытаться ходить.

— Да, но я, наверно, все равно не смогу ходить, ведь носороги ходят на четырех конечностях, а люди — на двух.

— Посмотрим. А теперь превращайся обратно. С этим мы закончили, давай вернемся к твоей правой руке. Ее все-таки надо превратить.

— Знаю! Но я не уверен, что это удастся.

— Попытка — не пытка. Тебе же удалось превратить обе ноги, поэтому и с правой рукой все получится. У твоего отца на это ушло несколько лет, а ты меньше, чем за год превратился на четверть.

— А сколько времени это заняло у вас?

— Я не анимаг. Я не могу превращаться по собственному желанию, как ты, например.

— Но Луна сказала — у вас есть животная аура.

— Это нечто другое, Гарри. Давай вернемся к нашим баранам. Попробуй превратить ногу так быстро, как можешь…

* * *

— Профессор Флитвик, я рада, что вы согласились нам помочь.

— Это вам спасибо за приглашение, миссис Лавгуд. Я всегда рад помочь Отделу Тайн. Хотя раньше меня об этом не просили.

— Пожалуйста, зовите меня Селеной.

— Только если вы будете звать меня Филиусом. Вы больше не моя студентка. Итак, чем могу помочь?

— Мы пытаемся снять защитные чары с некоего объекта. Выяснилось, что эти чары были наложены змееустом. Поэтому и снимать их должен человек, владеющий парселтангом.

— Отлично. Приступим?

* * *

— Фред, Джордж, можно вас на минуту?

— Для тебя, Луна…

— …в любое время. Чем мы можем…

— …тебе помочь?

Фред, Джордж и Луна стояли около входа в замок. Только что закончилась квиддичная тренировка Гриффиндора. Хотя матч с Хаффлпаффом был через месяц, команды Гриффиндора и Рейвенкло старались на тренировках изо всех сил. Львы хотели во что бы то ни стало избежать третьего поражения, а Рейвенкло, при условии, что Хаффлпафф победит Слизерин, мог претендовать на кубок.

— Если над кем-то подшутили с помощью необнаруживаемого предмета, есть ли способ этот предмет найти?

— Сказать ей? — спросил Джордж.

— Не знаю. Ведь тогда коммерческая тайна полетит Живоглоту под хвост.

— Согласен. Розыгрыши — это благородная профессия, и мы не хотим, чтобы все подряд владели секретами мастерства.

— Но она подкинула нам отличную идею.

— Точно, братец. Необнаруживаемые предметы. Это ж какие открываются возможности…

— Воистину. Все от необнаруживаемого ведра с водой над дверью…

— …до необнаруживаемой навозной бомбы посреди класса.

— Хорошо, мы откроем тебе сию тайну. Тебе нужно поговорить с Колином.

— У него есть очень интересный маггловский фотоаппарат, невосприимчивый к чарам необнаружения.

— Мы узнали о его свойствах, когда сделали несколько фотографий лужайки за замком…

— …и увидели, что учебные кабинеты имеют привычку передвигаться.

— А разве вы ни разу этого не замечали?

— У нас есть две фотографии, на которых видно, как двигается одно из окон замка.

— Это самая странная вещь, которую я когда-либо видел…

— …хотя, может, и не самая. Вот наш брат Перси…

— Ну да ладно. Может, есть еще способы решить твою проблему…

— …но этот — самый простой.

— Спасибо, Фред! И тебе спасибо, Джордж!

— Как она это делает?

— Не знаю. Иногда я сам не знаю, Фред ты или Джордж, хотя знаю тебя всю жизнь.

* * *

Во время очередного собрания Учебной Группы Майк Дейли привлек к себе внимание второкурсников, в этот раз сидящих за столом Слизерина.

— Извините, что прерываю, но у меня есть очень важное сообщение, поэтому, пожалуйста, отложите в сторону ваши эссе по Зельям. Так как сегодня День Святого Бенедикта, то, я думаю, настал момент его отпраздновать!

После того, как он произнес эту (заранее подготовленную) кодовую фразу, перед ним появился торт. Или, точнее, перед Гарри и Луной, потому что они сидели напротив Майка. На торте было тринадцать зажженных свечей. Майк прочел написанные на нем слова:

— С Днем Рождения, Луна!

Все захлопали в ладоши, а кто-то затянул «С днем рожденья тебя!..». Луна разом задула все свечи, чем вызвала бурю восторгов. Появились несколько домовых эльфов, которые начали резать торт и раздавать всем желающим.

Луна повернулась к Гарри, поблагодарила его и прошептала на ушко, что ей нужно с ним поговорить наедине, когда вечеринка закончится.

Позже, по дороге в башню Рейвенкло, она завела его в пустой класс.

— О чем ты хотела со мной поговорить, Луна?

— Я просто хотела поблагодарить тебя за этот праздник и за милый подарок.

— Всегда пожалуйста.

— Но я ведь еще ничего не сделала.

— А?

Луна поставила свою сумку на пол, обняла Гарри, ладонями обхватила его голову, притягивая к себе, и поцеловала прямо в губы. После секундного замешательства Гарри ответил на поцелуй. Через пару минут они оторвались друг от друга.

— Ух ты! — прошептал он. — Почему другие наши поцелуи не были похожи на это?

— Не знаю. Наверно, мы были еще маленькими. Но мы не будем это повторять в общей гостиной. Это наше личное.

— Точно, — вздохнул Гарри. Его глаза сверкали.

— Нужно возвращаться в башню, скоро отбой.

— Точно.

— Ах да, Колин сказал, что на этой неделе проявит снимки, которые мы делали в кабинете Прорицаний.

— Точно.

— Гарри!

— Что? Снимки. Да. Хорошо.

— Пора идти, Гарри.

* * *

— Филиус!

— Доброе утро, директор.

— Все еще делаете работу для Отдела Тайн?

— Да.

— Зачем им понадобился человек, владеющий парселтангом?

— Извини, Альбус, не могу сказать. Я дал клятву, сам понимаешь.

— Что бы они делали, если бы не ты знал заклинания парселтанга?

— Наверно, наняли бы детишек Лавгуд, — ответил Флитвик с улыбкой.

— Да, скорее всего. Не могу представить, что было бы, если бы близнецы Уизли тоже выучили это заклинание, чтобы использовать в своих шалостях.

— Кажется, они были на одном из «уроков парселтанга» в прошлом году.

— Бог ты мой! Будем надеяться, что они не будут использовать это в розыгрышах.

— Согласен, Альбус. Полностью согласен!

* * *

Наступил апрель, и игроки Слизерина и Хаффлпаффа сразились в воздухе за честь, славу и гордость своих факультетов. Ну, или просто потому, что им нравилось играть в квиддич и радовать болельщиков. Гарри вместе с другими игроками Рейвенкло наблюдали, как тают их шансы на обладание Кубком, пока слизеринцы своей грубостью и напористостью пробивали себе дорогу к победе. Окончательно надежды «воронов» рассеялись, когда снитч появился рядом с Драко. Гарри был рад за друга, когда тот не сплоховал и поймал снитч, чем и гарантировал победу Слизерина в чемпионате. Впрочем, он не был дураком, поэтому не показал своей радости, когда Драко поймал золотой мячик.

На следующей тренировке рейвенкловцы работали вполсилы. Кто-то, Гарри не заметил кто, даже высказал идею, что проводить последний матч бессмысленно.

— Смысл в самой игре! — воскликнул Гарри. — Как говорит мой дядя Ларри, «если тебе не интересна игра, когда ты проигрываешь, не играй, так как ты не сможешь выигрывать всегда».

— Правильно! — понял его мысль Роджер. — Победа — это прекрасно, но мы ведь играем в квиддич, потому что это нам нравится!

— А еще это хороший способ кадрить девочек, — добавил Эдди Кармайкл.

Линн Чамберс схватила квоффл и треснула Эдди прямо по голове, чем вызвала всеобщий смех.

— Гормональные вопросы отложим на потом, — посерьезнел Роджер, — Мы все еще можем обогнать гриффов, поэтому живо на метлы!

Во время тренировки Роджер подлетел к Гарри.

— Ты будешь в основном составе, Лавгуд. Работай на все сто, иначе я отдам место Чу.

— Сделаем в лучшем виде!

— Именно это мне и надо.

* * *

Кингсли Шеклболт сидел в своем кабинете и просматривал листы дела Лестрейндж, разбросанные по столу. Сверху лежал протокол допроса миссис Малфой. В отличие от миссис Тонкс, ей дали Веритасерум, поэтому не приходилось сомневаться в ее словах. Ее сын на самом деле был другом Невилла Лонгботтома.

Больше всего аврора волновало, что все три свидетеля утверждали: Беллатрикс безумна. На первый взгляд, она была вполне адекватна, но временами говорила нечто абсолютно бессмысленное.

Проблема заключалась в том, что нельзя перехитрить сумасшедшего. У этих людей мышление таково, что они могут сложить два и два — а получить и пять, и три.

Любой нормальный человек не пытался бы прорваться в Хогвартс. Из-за дементоров Лестрейндж пришлось бы караулить Невилла на станции, на железной дороге или в его доме. Сам Кингсли выбрал бы последний вариант. Именно там ее схватили, значит, для мести дом Лонгботтомов подошел бы ей лучше всего. Но если она не использовала палочку…

Поезд отпадает сразу. На него наложено пять слоев защитных заклинаний, к тому же перед тем, как туда сядут дети, его обыщут дементоры. Лестрейндж никак не сможет попасть в Хогвартс-экспресс.

Станция? У Шеклболта было очень нехорошее предчувствие. Обе сестры Беллатрикс заявили, что та не намерена возвращаться в Азкабан. Если она попытается покончить с собой или отомстить аврорам, то жертв на платформе 9 и ¾ будет очень трудно избежать.

Другим сбивающим с толку фактом было ее место жительства и работа. После «нападения» на миссис Малфой авроры распространили фото Лестрейндж среди магглов. Вряд ли они станут защищать преступницу, кроме того, маггловский премьер-министр обещал, что в прессе появятся объявления о ее розыске.

Однако его очень беспокоили слова Лестрейндж о работе. Если бы она просто сказала, что нашла работу, можно было бы предположить, что бывшая Пожирательница подалась в организованную преступность. Однако та упомянула, что работает с детьми и ужинает после трудового дня. Это совсем не похоже ночную жизнь преступника.

Кингсли принял решение. Они заберут Лонгботтома из школы при помощи камина, и объявят об этом прессе. По крайней мере, это сведет к нулю вероятность появления Лестрейндж на платформе 9 и ¾.

Но бывшая узница Азкабана не в своем уме, поэтому предугадать ее действия почти невозможно.

* * *

— Филиус, должна сказать — это было труднее, чем мы ожидали, — сказала Селена.

Она, Элджи и профессор Флитвик находились в одной из специальных экранированных мастерских Отдела Тайн. Кубок Хаффлпафф и медальон Слизерина лежали на столе с гранитной столешницей прямо перед ними.

— Кто бы это не зачаровывал, он очень постарался. А теперь что вы собираетесь с этим делать? Это два уникальных предмета. Не каждый день можно увидеть золотые кубки и медальоны такой работы и такой древности. Могу сказать, что одна из этих вещей принадлежала кому-то с Хаффлпаффа, а медальон — несомненно, слизеринцу.

На этот вопрос ответил Элджи:

— К сожалению, Филиус, нам придется уничтожить эти предметы. Все, что мы с вами сделали — сняли защитные заклинания. В них еще осталась самая темная из всех темных магий.

— Как жаль, это просто произведения искусства. Что ж, дело ваше.

— Можем ли мы в будущем рассчитывать на вашу помощь?

— Ну, разумеется.

— Мы полагаем, существует еще два или больше таких же предметов. Нам очень повезло, что удалось их заполучить этим летом. Мы свяжемся с вами, когда нам понадобится ваша помощь.

— С удовольствием. Если быть честным, второй предмет расколдовать было легче, чем первый. Надеюсь, мы справимся и с другими.

— Министерство благодарит вас за сотрудничество, Филиус.

— Всегда к вашим услугам, Элджи, Селена.

Двое невыразимцев проводили бывшего учителя Селены до границы антиаппарационного барьера.

— Как ты собираешься уничтожить предметы? — спросила Селена.

— Я их расплавлю.

— Так просто?

— И, надеюсь, эффективно.

* * *

— Гарри! Иди спать! Завтра финальная игра!

— Это займет всего несколько минут, Роджер.

— Все будет в порядке, Гарри, можешь не причесывать меня сегодня.

— Нет, Луна, не в порядке. Я позволил квиддичу встать между нами, но больше я этой ошибки не допущу. Кроме того, если я не причешу тебе волосы, то буду всю ночь беспокоиться, как бы их не сгрызли плотоядные волосятники или еще кто похуже.

— Ты такой милый.

Гарри закончил с Луниной прической, и она повернулась к нему. Вдруг ее серебристые глаза расширились и стали даже больше, чем у ее отца. Гарри посмотрел себе за спину, мгновенно вынимая палочку.

— Что случилось? Что не так? — спросил он, глядя туда же, куда и она. В этом году Луне было гораздо лучше, она почти не упоминала выдуманных животных, о которых, кроме нее, никто ничего не знал.

Гарри повернулся обратно — Луна улыбалась. Если бы он так хорошо не знал ее, то решил бы, что стал жертвой розыгрыша.

— Я тебе утром скажу. Не беспокойся, это хорошие новости.

— Хорошо, ловлю на слове.

— Спокойной ночи, Гарри. Я тебя люблю.

— Спокойной ночи, Луна. Я тоже тебя люблю, — они обменялись «детскими» поцелуями, ничуть не похожими на тот, который был после дня рождения Луны, и разошлись по комнатам.

На следующее утро они встретились в гостиной и пошли на завтрак.

— Итак? — спросил Гарри.

— Нужно поговорить наедине.

— Давай в этот класс…

— Замечательно! Гарри, у мамы получилось! — Луна нежно коснулась пальцами лба Гарри. — Еще две линии исчезли. Темная аура уменьшается. Всего две осталось.

Гарри положил метлу на пол и крепко обнял Луну. Они поцеловались своим специальным, «очень личным» поцелуем.

Луна мягко прервала поцелуй и сказала:

— Сейчас тебе нужно позавтракать, а потом пойдешь и поймаешь снитч.

— Есть, мэм! — почти прокричал Гарри.

Собственно, он все так и сделал. Команды играли очень ровно, охотники Рейвенкло и Гриффиндора были сегодня на высоте. За ловца у «львов» играла Джинни Уизли. К сожалению всего Гриффиндора, у Джинни не было ни своей метлы (она пользовалась школьной), ни опыта игры (ее взяли в команду всего три недели назад). Гарри первым увидел снитч и быстро поймал его.

* * *

— Джо!

— И тебе доброго вечера, Боб. Сегодня суббота, а посему я не намерен оставаться на работе допоздна. Пока, Боб.

— Погоди, тебе лучше взглянуть на это, прежде, чем ты уйдешь.

— До скорого, Боб. Увидимся в понедельник.

— Джо…

— До свидания, Боб.

— Это насчет Валькирии.

— Что случилось?

— Черт побери, может ты сам объяснишь мне это, а потом я могу пойти домой. Пошли. Я тебе покажу.

Они вошли в вольер с «большими кошками», и Джо прочитал надпись на клетке таинственной пантеры:

Экспонат временно отсутствует.

— Гарри, проснись, — прошептала Луна.

— А? Что?

— Шшш! Не обязательно всех тут будить.

Дело было в воскресенье, наутро после празднования победы над Гриффиндором.

— Если ты не собиралась никого будить, от меня-то чего хочешь?

— Мы должны кое-что сделать, пока никто не проснулся. Я выйду, если ты обещаешь, что встанешь и оденешься. Если не встанешь, я вернусь через две минуты. Давай бегом.

Гарри встал и оделся. Когда он вышел из спальни, Луна ждала его в гостиной.

— Что случилось? — спросил Гарри.

— Мне Колин прислал фотографию. Взгляни, — Луна протянула ему маггловскую фотографию камина из кабинета Прорицаний.

— Посередине каминной полки стоит ваза, видишь?

— Да. Нужно ее достать, даже если мы не будем ее замечать.

— Но как нам это сделать?

— Я думаю, нам просто надо очень постараться. Давай пойдем туда.

Они вышли из башни Рейвенкло и направились в Северную башню.

— А почему мы идем туда так рано? — спросил Гарри.

— Мы же не хотим, чтобы тетя Сибилла увидела то, что мы собираемся делать. По крайней мере, пока нам это не удастся. Пока ей не предложат, она и не подумает покинуть башню.

— С чего ты это взяла?

— Я написала маме. Она сказала, что долгое воздействие такого рода принуждения развивает привычку, и действие продолжается, даже если магическое принуждение сходит на нет. Мама сказала, что нужно избавиться от вазы, а потом пригласить тетю Сибиллу к нам домой перед уходом.

— У нее есть идеи насчет того, почему тетю Сибиллу заперли в башне?

— Собственно говоря, да. Мама написала, что у нее есть множество предположений, но большинство из них уже использовали герои сказок, она считает, что наш злодей не настолько банален. — Гарри и Луна негласно решили не упоминать имени тюремщика тети Сибиллы.

— Логично. У нее есть предположения, но она не хочет, чтобы мы знали, какие.

— Она работает в Отделе Тайн. Помалкивать о своей работе — часть ее работы.

— Но это касается ее семьи, а не работы.

— Не расстраивайся. Мама написала, что поговорит с нами на эту тему, когда мы вернемся. Тетя Сибилла! Пустите нас наверх! — последние слова были сказаны уже в башне, под кабинетом Прорицаний. Вскоре показалась серебряная лестница.

— Я попросила сделать нам пароль, для вызова лестницы, чтобы мы могли приходить к тете в гости. Старайся не шуметь, когда поднимемся.

Они поднялись в кабинет Прорицаний и посмотрели на каминную полку.

— Ваза должна стоять тут, — сказала Луна, сверяясь с фотографией. Потом подошла к камину.

— Я провел рукой по всей полке, но вазы не нашел. Или не заметил. Как ты найдешь то, что не можешь заметить? Я обшарил рукой везде, но ни на что не наткнулся. А что если ты будешь водить там рукой, а я буду касаться этой руки. Ты не заметишь, когда наткнешься на вазу, так, может, я смогу.

— Стоит попробовать, — откликнулась Луна. Они стояли рядышком друг с другом, ладошка Луны была над каминной полкой, и ее накрывала ладонь Гарри. Они начали медленно обследовать содержимое полки.

Внезапно Гарри сказал:

— Подожди! Ты поднимаешь руку. Давай, я возьму твою ладонь в свою, и буду ее двигать дальше.

Так они и сделали, Гарри почувствовал странное давление, как будто что-то сопротивляется тому, чтобы ладошка Луны двигалась дальше.

— Так, кажется, ты к ней прикоснулась.

— Но я все еще ее не замечаю. Это очень мощное заклинание. Я просила Лиз Рейгингсторм, старосту, наложить чары необнаружения на книгу, и если я знала, что ищу, и где это находится, то я замечала и находила книгу. А эти чары все равно сопротивляются!

— Мда… Итак, мы знаем, где находится нужная нам вещь, что будем делать?

— Подожди! — Луна убрала свою ладонь из руки Гарри и взяла шарф, лежавший ближе к правому краю полки. Она развернула его и накинула на то место, где должна бала стоять ваза.

— Я поняла! Если ты заметил, когда моя рука наткнулась на вазу, значит, мы заметим, когда накроем ее шарфом. — Луна туго обмотала вазу шарфом. — А сейчас мы можем прикоснуться к шарфу, который накрывает незамечаемую вазу. Voila, у нас все получилось!

Когда они спускались по лестнице, Гарри снова спросил:

— Зачем нам надо было делать это рано утром?

— Потому что каждый раз, когда мы приходили к тете Сибилле, она была немного пьяная. Мама думает, что из-за того, что тетя постоянно находится в башне, ей нечего делать, вот она и пьет. А по утрам — крепко спит.

— Кстати о сне…

— Ну, хорошо. Можешь возвращаться в кровать. Я должна послать эту вазу маме. Мне кажется, когда она ее расколдует, ваза ей понравится.

— Хорошая идея.

— Ты сам до этого додумался бы, если бы не был постоянно занят квиддичем.

— В этом году квиддича больше не будет. А в следующем гя постараюсь, чтобы квиддич не мешал нам.

— Ты не будешь играть в следующем году. И никто не будет, — мечтательно прошептала Луна.

— Что? Почему ты так решила?

— Понятия не имею. Просто знаю и все.

Гарри знал, что когда Луна говорит таким голосом, ее слова сбываются.

— В таком случае, мы будем гораздо больше времени проводить вдвоем, потому что патронуса я уже умею вызывать, а насчет анимагии… надеюсь, за лето я смогу полностью превратиться. У меня все еще не получается трансформировать правую руку. Но мой патронус! Ты ни за что не догадаешься, какой он у меня формы!

— Какой?

— Что здесь происходит?

К ним приближался мистер Филч с миссис Норрис.

Луна наклонилась и протянула руку к миссис Норрис.

— О, какая милая киса!

Миссис Норрис зашипела и отскочила назад.

— Мы совершали утреннюю прогулку. Хотели поговорить наедине до того, как пойдем на завтрак, — сказал Гарри.

Филч не обратил на него никакого внимания:

— Что ты делаешь? А ну отстань от моей кошки!

— Но она такая милая, такая пушистая, — Луна хотела было погладить миссис Норрис, но та с диким визгом убежала.

— Что ты сделала с моей кошкой?!

— Я просто хотела приласкать ее.

— Никогда не прикасайся к миссис Норрис! Слышишь меня! — сказав это, Филч заковылял в сторону, куда убежало испуганное животное.

— Бедняжка. Наверно, ее мучают кошкозябры.

— Что за кошкозябры?

— Это такие маленькие жучки, которые кусают кошек и вызывают у них повышенную возбудимость. Купание в ванне из томатного сока без труда выгонит их.

— Ты предлагаешь искупать миссис Норрис или любую другую кошку в томатном соке? Насколько я знаю, кошки и купание несовместимы.

— Ну, иногда нужно делать такие вещи для их же блага.

— Значит поэтому тетя Сибилла под замком? Кто-то думает, что это для ее же пользы?

— Здесь большая разница, Гарри. Тетя Сибилла, в отличие от кошки, может своей головой подумать, что для нее хорошо, а что — нет. Вот если бы общественность решила оградить ее от других людей, тогда другое дело. Но в нашем случае это не так.

— Ты права. Давай вернемся в башню, отправим тете Селене «посылку» и пойдем на завтрак.

— Ты же вроде спать хотел?

— Только не после встречи с мистером Филчем. Мне бы точно кошмар приснился.

* * *

Пантера наблюдала за детьми, идущими из теплиц к входу в замок. Ранее она присматривалась к ученикам, которые шли к хижине лесничего, на урок по Уходу за Магическими Существами. Она была почти невидима в тени дерева, что росло рядом с воротами замка. Осталось недолго.

* * *

— Нам дети посылку прислали.

— Да? И что же там?

— О, тут письмо есть. Погоди-ка…

— Я С НЕГО ЖИВЬЕМ КОЖУ СДЕРУ!!!

— Дорогой, «Победитель Гриндевальда», «Глава Визенгамота», помнишь? А как насчет «Самый могущественный волшебник современности» — это ни о чем не говорит? — сказала Селена, пытаясь успокоить мужа. Она попыталась обнаружить вазу, которую поставила на кухонный стол после того как сняла «упаковку», и вслух прочитала письмо. Она знала, что ваза здесь, но заметить ее не могла.

— Я воспользуюсь мощью прессы!

— Не думаю, что от этого выйдет какой-нибудь толк, большинство волшебников не воспринимают «Придиру» всерьез.

— Тогда что делать?

— Сначала нужно забрать твою сестру из Хогвартса. Если она долго была под влиянием чар, то, возможно, просто не думает о возможности покинуть башню, поэтому я попросила детей пригласить ее к нам, и она сможет прийти — впервые после второго дня рождения Луны. Затем мы спрячем ее от Дамблдора.

— Но зачем ему держать ее взаперти? В этом не никакого смысла. Хотя… он в три или в четыре раза старше ее. Он не мог, или мог? Я люблю свою сестру, но, по правде говоря, не думаю, что она кому-нибудь приглянется.

— Согласна с тобой. Я и вправду считаю, что внутренняя красота важнее, но все-таки не думаю, что Дамблдор запер ее для этого. Но зачем тогда? Что такое есть у Сибиллы, что Дамблдор хочет спрятать? — Селена похлопывала руками по столу.

— Ее кхе… дар… кхе…

— Но ведь у нее он никогда не проявлялся, или проявлялся?

— Только однажды, на праздновании дня рождения Луны. Я имею в виду, что это отличалось от ее остальных «пророчеств», тогда она говорила каким-то странным голосом…

— Да, помню. Хорошо, что ты тогда отговорил Луну от мысли, что для счастливого будущего она должна прыгнуть со скалы. Возможно, Сибилла — Провидица. Даже если так, все равно не понятно, почему Дамблдор запер ее в башне, — Селена убрала со стола все, даже то, что там стояло всегда, например, солонку и перечницу.

— Может, она произнесла какое-то важное пророчество, и он хочет сохранить его содержание в секрете.

Селена ненадолго задумалась.

— Тогда мы сможем это проверить. Но пока Сибилла здесь не появится, мы не можем быть уверены наверняка. Я напишу детям, — она вытерла стол куском ткани. Ваза должна быть тут, должна!

Ларри кивнул и сказал:

— Передай им, что я их люблю.

— Обязательно. А еще спрошу, как найти вазу. Кажется, я ее потеряла.

* * *

— Так как профессор Люпин плохо себя чувствует, я снова буду его замещать. Согласно его записям, вы уже прошли контр-заклинание к заклятью обратных коленей, — как бы Гарри хотел, чтобы профессор Люпин поскорее поправился. Он намного лучший учитель, нежели Снейп.

* * *

Ремус незаметно вышел из замка. Солнце еще было довольно высоко, так что нужды торопиться не было. Постоянно оглядываясь по сторонам, он направился к Гремучей Иве. Его не покидало чувство, что за ним кто-то наблюдает.

* * *

Сидя в кустах, Валькирия видела, как человек ткнул длинной палкой в ствол Гремучей Ивы. Потом он исчез в дыре между корней. Пантера наблюдала за Ивой еще с полчаса, потом побежала к тому месту, куда исчез человек. Гремучая Ива была опасна, но это было всего лишь растение. Ведь никакое растение (ну, может, за исключением Плотоядной Герани) не могло двигаться быстрее, чем млекопитающее. А Валькирия была очень быстрым млекопитающим. Туннель был длинным, грязным и затхлым, но, в конце концов, он закончился лестницей, ведущей к люку на потолке. Она прислушалась и выяснила, что человек сел в кресло метрах в двух от «входа». Пантера трансформировалась и наложила заглушающие чары на лестницу и люк. Затем как можно тише начала подниматься по ступеням. Приготовилась. Потом сильно толкнула люк и оглушила человека.

Он сидел в продавленном кресле с книгой в руках, рядом, на столике стояла пустая склянка из-под зелья. Она связала его и осмотрелась. Кивнула — все должно получиться. Убедилась, что палочка человека находится далеко от него, и проверила ее — палочка подходила ей еще хуже, чем та, украденная, которой она сейчас пользовалась. Ох, ладно.

Она пошла к лестнице, ведущей в туннель. Это помещение станет прекрасным местом для сведения счетов с мальчишкой Лонгботтомом.

* * *

«Новый улучшенный Снейп» заканчивал урок по Защите от Темных Искусств. Он перестал опрашивать самых нелюбимых учеников устно, и теперь, когда школьники уже не испытывали перед его персоной панического страха, все отчетливее проявлялась его несостоятельность как преподавателя. Гарри мысленно сделал пометку, кого из студентов нужно будет подтянуть по этому предмету на собрании Учебной Группы. Ремус опять болел. Кажется, это у него случается раз в месяц. Гарри надеялся, что это не очень серьезно.

Урок, наконец, закончился, Луна схватила Гарри за руку и увела из кабинета.

— Что случилось?

— Не знаю, но у меня странное предчувствие. Давай оставим вещи в гостиной и немного погуляем. До ужина еще два часа.

— Хорошо.

Они сбегали в башню, и пошли гулять. Все было прекрасно, пока они не услышали крик.

* * *

Ханна Аббот и Сьюзен Боунс повесили рабочие комбинезоны на вешалку — только что закончился сдвоенный урок Гербологии с Гриффиндором. Они разговаривали с Невиллом об Африканском Фикусе, который удобряли сегодня на уроке. Это растение использовалось для приготовления некоторых противоядий, его части были ценными ингредиентами для зелий. Самым важным лечебным составом на основе Фикуса было зелье, восстанавливающее мышечную ткань. Ханна и Сьюзен очень часто говорили о Невилле, естественно, втайне от него самого. Они сравнили всех парней их возраста, и решили, что Невилл был бы очень не плохим бой-френдом. Только вот чьим? Он мог быть очень энергичным и увлеченным, по крайней мере, когда говорил о растениях.

Это был их последний урок сегодня, и до ужина оставался еще час. Стояла прекрасная майская погода, множество студентов гуляли на свежем воздухе. Невилл, Ханна и Сьюзен, переговариваясь, медленно бродили вокруг замка. Девочки попытались сменить тему разговора с растений на дом Невилла, и мальчик так же энергично, с тем же пылом стал рассказывать про Мэнор и окружающие его земли. Девочки хитро переглянулись.

— Что ты думаешь о девочках в Хогвартсе, Невилл? — спросила Ханна.

Невилл внезапно перестал размахивать руками, смутился, начал заикаться. Но почти сразу оказалось, что это не из-за темы разговора, а из-за здоровенной — не меньше ста килограммов — черной кошки, которая, рыча и скалясь, сбила девочек с ног. Школьницы закричали, а Невилл оттолкнул их и достал палочку, но зверь бросился на него. Пантера схватила его зубами за ногу и потащила куда-то. Несмотря на боль в ноге, палочку Невилл не выронил, и ухитрился послать заклятие в пантеру. Та моментально отпустила его ногу, но тут же прыгнула на него и лапой выбила палочку. Та улетела далеко в траву, а рука у Невилла, кажется, была сломана. Животное метнулось к Ханне и Сьюзен и укусило их за руки, в которых те держали палочки — девочки даже не успели ничего сделать. Они снова завопили и побежали замку. Сбежавшиеся на крики гриффиндорцы стали насылать заклятья на пантеру, но та ловко уворачивалась, и «нейтрализовывала» своих противников — кусала руки, царапала когтями. Расправившись со всеми противниками, зверь снова схватил Невилла за ногу и потащил к Гремучей Иве.

Гарри и Луна, которые были неподалеку, увидев это, побежали следом, стараясь быть незамеченными. Они чудом увернулись от ветвей Ивы, и отскочили назад.

— Нужно пойти за помощью, — взволнованно выдохнул Гарри.

— Нет, за помощью уже идут, — откликнулась Луна, указывая на студентов, бегущих к замку. — Мы должны помочь Невиллу.

— Но где он?

— Они исчезли рядом со стволом, наверно, нам туда. Надо подождать, пока дерево не успокоится… вот, оно расслабилось. Жаль, дриады Ивы здесь нет — уверена, она бы смогла утихомирить его.

— Оно все еще раскачивается. Ждать больше нельзя. Бежим!

— Хорошо.

Луна взяла Гарри за руку, и они побежали к стволу дерева. Ветки снова начали угрожающе двигаться, но дети заметили вход и залезли туда до того, как ветки добрались до них. Проскользнув в узкий проход, Гарри и Луна оказались в темном туннеле.

— Как страшно, — Гарри вздрогнул.

— Это просто туннель, — Луна пошла вперед, все еще держась за руку Гарри.

— Lumos! — произнес Гарри, освещая туннель.

* * *

В замке царил настоящий хаос. Несколько учителей пытались разобрать, что произошло по сбивчивым рассказам студентов, но все ученики говорили одновременно, и разобрать что-то было очень трудно.

Профессор Снейп разобрал слова «напало животное» и послал нескольких школьников в больничное крыло — предупредить мадам Помфри. Он с трудом сдерживал гнев и ярость. Некоторые раны были похожи на отметины когтей, но другие, определенно, были укусами. Он насчитал больше четырех будущих оборотней, но был уверен, что скоро станет на одного оборотня меньше. Снейп решительно направился к выходу из замка.

* * *

Ханна и Сьюзен, наконец, добрались до замка и заметили Снейпа.

— Профессор! Какое-то животное схватило Невилла! — Сьюзен чуть не плакала. — Оно его утащило!

— Куда? — спросил Снейп.

— По направлению к Гремучей Иве, — ответила Ханна.

— Я попробую спасти его.

— Оно было похоже на черного тигра или что-то в этом роде.

— Это был оборотень, — бросил Снейп и побежал к грозному дереву.

— Оборотень? — Сьюзен судорожно вздохнула.

— Нет. Это была большая кошка — лев, тигр или что-то такое, — рассудительно сказала Ханна.

— Интересно, почему он подумал, что это был оборотень?

— Сегодня полнолуние.

— Но это никак не мог быть вервольф. Разве бывают вертигры? Или верпантеры? — Сьюзен взглянула на Снейпа, который пересек лужайку и скрылся за углом замка.

— Не знаю. Надеюсь, нет, — ответила Ханна, разглядывая следы укуса на своей руке. — Но это точно был не волк.

В этот момент к ним подошел профессор Флитвик, посмотрел на укусы и отправил в больничное крыло к мадам Помфри.

* * *

— Странно все это, — сказал Гарри.

— Что? Тайный выход из школы?

— И это тоже. Но раз это выход из школы, почему он начинается не в замке? Из-за того, что тут светло, мы идем довольно быстро, но почему тогда мы еще не догнали этого зверя? Он ведь тащил кого-то.

— Невилла.

— Невилла? Ты уверена?

— Да.

— Ладно, животное тащит Невилла. Так почему мы не можем его догнать?

— Скоро узнаем.

* * *

Оказавшись в лачуге (ее называли Визжащей Хижиной, но она этого не знала), Беллатрикс Лестрейндж протащила Невилла через люк. Она тащила мальчика через туннель, уменьшив заклинанием его вес, освещая путь с помощью Lumos. В комнате она превратила кресло в кровать и положила на нее мальчика. Заклинаниями она наложила шину ему на руку, и избавилась от следов укуса на ноге, а потом произнесла «Ennervate», указывая палочкой ему в грудь. Невилл открыл глаза — и они расширились от ужаса, когда он узнал в человеке, стоявшем перед ним, женщину, которая пытками довела его родителей до безумия. Значит, это правда — она сбежала из тюрьмы, чтобы свести с ним счеты. Он огляделся и в углу комнаты увидел связанного профессора Люпина. Рука и нога еще болели, но, кажется, раны на них кто-то обработал. Мальчик не мог понять, кто это сделал. Тут он заметил движение и слабый свет (позже он узнал, что это был Lumos Гарри) — значит, кто-то пришел к нему на помощь, и его скоро освободят.

Невилл увидел, как Гарри просунул голову в люк и быстро огляделся. Потом он направил палочку на женщину, нависающую над его другом, но заколебался, и еще раз осмотрел полуразрушенное помещение в поисках животного, напавшего на Невилла.

Беллатрикс была превосходным бойцом,и ее инстинкты были все так же остры, даже после Азкабана. Она пристально смотрела в лицо Невилла, и, увидев, как оно едва заметно дернулось, отскочила от него, обернулась, выкрикнула «Expelliarmus» и поймала палочку Гарри, прежде чем он смог что-либо сделать. Мальчик нырнул обратно и упал с лестницы. Беллатрикс направила палочку в люк и заклинанием Incarcerous связала обоих «спасителей», находившихся прямо под выходом. Она отлевитировала детей в хижину и положила на пол, затем вернулась к своей жертве.

Невилла трясло. Его спасателями оказались двое второкурсников, теперь связанные и лежащие поодаль — чтобы не могли помочь справиться с веревками друг другу. Лестрейндж повернулась к нему, и мальчик понял, что ему пришел конец. Теперь ему было нечего терять.

— Ты пришла убить меня, Лестрейндж? Закончить то, что не смогла, когда я был младенцем?

— Убить тебя? Зачем мне это делать? Я пришла покончить с этим. Всегда одно и то же, сначала это ты, потом он, потом я. Он исчез. Я не могу ничего с ним сделать. Оно отпустило тебя. Я должна… — она замолчала, казалось, потеряв мысль. Ее слова подтвердили мысли Невилла, что он уже не жилец.

Беллатрикс была озадачена. Она все планировала несколько месяцев. Она хотела достать мальчишку Лонгботтома, чтобы разорвать замкнутый круг: сначала она использует Cruciatus на нем, потом Волдеморт — на ней, и, в конечном итоге, оказывается, что она использует Cruciatus на себе самой. Бесконечный цикл, который дементоры заставляли ее проживать снова и снова. Но сейчас она здесь, и понятия не имеет, как осуществить этот план.

Беллатрикс огляделась и остановила свой взгляд на связанных детях. Она узнала мальчика. И не могла в это поверить.

— Что он здесь делает? — Она произнесла это вслух, даже не заметив этого.

— Он пришел спасти меня. Ты и его собираешься убить? — спросил Невилл.

— Ennervate, — Беллатрикс «разбудила» Гарри и Луну. — Никто не умрет. Больше нет. Только не ты, только не он. — Гарри узнал Лестрейндж, он видел ее на плакатах Министерства. Он понятия не имел, что происходит. Почему она так на него уставилась?

Невилл заметил, что преступница не смотрит на него. Около нее, на столике у кровати лежали три палочки — Гарри, Луны и еще одна, которая уже была там, когда он очнулся. Если достать хотя бы одну из них… Он спрыгнул с кровати и… вскрикнул от боли в сломанной ноге.

Беллатрикс повернулась и поступила неожиданно. Ее глаза расширились, она закричала. Но это была не ярость из-за действий Невилла — это был крик боли. Женщину начало трясти, но она быстро взяла себя в руки. Она толкнула Невилла обратно на кровать и наложила заклинание оцепенения на его ногу.

— Не делай этого! — прошипела она злобно. — Это ранит! Не рань себя снова!

— Вам-то какое дело?! Вы накладывали на меня Cruciatus! И на моих родителях тоже, пока они не сошли с ума!

— Нет, я этого не делала. На твоих родителей наложили заклинание Colligpsych. Я просто хотела разбудить их… — она повернулась, и снова посмотрела на Гарри.

— Джим! Снейп опять заставил твои волосы выпасть? — Беллатрикс подошла к мальчику и нежно провела рукой по его коротко стриженым волосам. — Они еще и цвет поменяли. Я заставлю его так больше не делать. Не волнуйся.

Она снова развернулась и послала Expelliarmus в люк, в котором показалась голова и палочка Снейпа. Он попытался уклониться от заклинания, но расстояние было слишком маленьким, а Беллатрикс — слишком быстрой. Она поймала его палочку, а сам он бесформенной кучей упал с лестницы. Лестрейндж связала его и отлевитировала в комнату. Она нахмурилась, ее настроение снова изменилось:

— Ennervate! Leviosa! Зачем ты сделал это с его волосами?! И не пытайся спихнуть все на Сириуса!

Говоря это, она магией швыряла Снейпа об стену — за эти два предложения голова зельевара повстречалась со стеной пять раз. Потом Лестрейндж резко отменила заклинание левитации, и Снейп рухнул на пол.

Настроение Беллатрикс снова изменилось — она повернулась к Гарри и нежно сказала:

— Прости, Джим. Прости, что у нас не было шанса узнать друг друга. Я всегда страстно тебя желала, — она наклонилась, и поцеловала ОЧЕНЬ удивленного Гарри прямо в губы.

Раздался голос Луны:

— Что-то происходит. Что-то очень нехорошее.

Гарри вывернулся от поцелуя Беллатрикс и посмотрел на Луну:

— Ты права. Становится холоднее — это дементоры!

— НЕЕЕЕЕТ! — воскликнула Беллатрикс, отскакивая от Гарри и направляя палочку на заколоченное окно. — Reducto! — Деревянные доски разлетелись в щепки, и сквозь пролом была видна толпа дементоров, окруживших дом.

— Нет. Нет. Нет. Нет… — повторяла женщина снова и снова.

— Белла, отпусти нас, — попросила Луна.

— НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ТАК! — закричала Лестрейндж, размахивая палочкой.

— А как я могу тебя называть? Я — Луна.

— Луна, — спросил Гарри шепотом, — разве сейчас есть время представляться?

Лестрейдж, кажется, совершенно успокоилась.

— Привет, Луна. Я — Беллатрикс, но друзья зовут меня Трикси. Я из Слизерина.

— А я из Рейвенкло. Трикси, пожалуйста, освободи нас, пока дементоры сюда не добрались.

— О, конечно. Finite, — веревки, связывавшие Гарри и Луну, исчезли. Мальчик подошел к столику и взял палочки — свою и Луны.

В комнате становилось все холоднее, и это снова заставило настроение Беллатрикс измениться. Она быстро огляделась.

— Я не вернусь! — закричала она. Дементоры быстро приближались к окну.

— Ennervate, — Гарри привел в чувство сначала Ремуса, потом — Снейпа.

— Мы должны спасти Лонгботтома! — воскликнула Беллатрикс и кинула Ремусу его палочку. Затем снова повернулась к взорванному окну, и, снова выкрикнув «Я не вернусь!», бросила в дементоров несколько заклинаний — впрочем, без эффекта.

Люпин навел на нее свою палочку и произнес:

— Stupefy!

Но, доказывая, насколько она опасный противник, Беллатрикс увернулась и кинула в него обезоруживающее заклинание.

— Еще раз попробуешь так сделать, я тебя оглушу и отдам им! Не заставляй меня так поступать! Mobilicorpus! — Невилл взвизгнул от внезапного «взлета». Повинуясь движению палочки в руках женщины, он полетел в сторону люка. Луна пыталась помочь пошатывающемуся Снейпу дойти туда же. Сам профессор, хоть и пришел в сознание, но от встреч со стеной еще не оправился.

— Быстрее! Быстрее! Вы, что, хотите, чтобы они вас поймали?! — Лестрейндж отдала Гарри палочку, которой левитировала Невилла. Ремус, поддерживая Снейпа вместо Луны, пошел за Гарри к люку.

— Нужно уходить! — воскликнула Луна.

— Да, и немедленно! — один из дементоров уже почти пробрался в комнату. Луна спрыгнула с середины лестницы, Беллатрикс — сразу за ней.

Гарри все так же левитировал Невилла и пытался заставить его лететь быстрее, но скорость упорно не хотела подниматься выше прогулочного шага. Когда ему все-таки это удалось, мальчик не стал ждать остальных — они его обязательно догонят. Он быстро шел по тоннелю, стараясь как можно дальше оторваться от дементоров. Оглянувшись, он увидел как профессора, а за ними и Луна с Лестрейндж продвигались по тоннелю. Волшебницы быстро догнали мужчин, и все вместе догоняли Гарри с Невиллом.

— Гарри? — позвал Невилл. — Какого черта только что произошло? Я был уверен, что Лестрейндж собиралась пытать меня или убить. Но даже если и не собиралась, то точно могла это сделать. Она сумасшедшая, Гарри.

— Сумасшедшая, ты прав. Но она не хочет ранить тебя. Я думаю, она хотела, чтобы ты ей как-то помог. Когда она, наконец, до тебя добралась, то просто не знала, чего на самом деле хочет. А когда она меня поцеловала — это совсем из ряда вон!

В это время остальные догнали их, и Гарри решил, что анализ ситуации может подождать. Лестрейндж продолжала подгонять всех. Снейп почти пришел в себя. Луна освещала путь Lumos’ом.

Очень скоро они снова почувствовали, как становится холоднее. Гарри передал Луне палочку, управляющую левитацией Невилла.

— Профессор, мы должны остановить дементоров! — сказал Гарри Ремусу.

— Идиот, — рявкнул Снейп, — на дементоров не действует большинство заклинаний.

— Тебе придется все делать самому, Гарри. У меня нет палочки, — сказал профессор Люпин.

— А моя у Лестрейндж, — зачем-то добавил Снейп.

Гарри повернулся к темноте за ними, глубоко вздохнул и произнес твердым голосом: «Expecto Patronum!» С конца палочки вырвался только серебристый дымок.

— У этого мальчишки никогда не выйдет заклинание Патронуса! — прокомментировал Снейп с усмешкой.

— Вспомни, Гарри! Простого воспоминания недостаточно, нужно почувствовать! Как та фраза на латыни, которую ты мне показывал, из истории о Тайной Вечере. Это не просто воспоминание, это должно идти из души! Ты должен ощутить все счастье того воспоминания! ААА!

Ремус внезапно вскрикнул, а потом согнулся, хватая за живот.

— Оглуши его! — приказал Снейп. — Он превращается в волка! Он всех нас убьет!

Ремус затих и сказал со стоном:

— Только если ты не напортачил с зельем.

— Я всегда готовлю зелья правильно, кретин!

— Тогда никакой опас… ААА… сти нет. — Ремус упал на землю. Его трансформация сопровождалась жуткими криками боли, которые сменились завываниями — голосовые связки тоже изменились. Снейп пошел по тоннелю так быстро, как только мог — подальше от дементоров и своих воспоминаний об этом месте.

— Что все это значит? — прокричал Гарри Снейпу в спину.

— Он выпил Аконитовое зелье. Он не потерял разум и не будет ни на кого нападать. Однако он ненавидит меня, поэтому я удаляюсь.

Луна подошла к Гарри:

— Гарри! Дементоры! — она аккуратно опустила Невилла на землю.

Невилл поднялся, и, используя стену в качестве опоры, вприпрыжку направился к выходу. Лестрейндж подошла, чтобы помочь ему.

— Ты уронила Невилла?

— Никто из нас не выберется, если ты не остановишь дементоров.

Тьма за ними как будто шевелилась.

— Мне нужны счастливые чувства, — сказал Гарри скорее себе, пытаясь найти подходящие вспоминания и отогнать чувство отчаяния, насылаемое дементорами.

Луна наклонилась к нему и прошептала на ушко:

— Мы поженимся, как только мне исполнится семнадцать.

Гарри улыбнулся и воскликнул:

— Expecto Patronum!

Появившийся Патронус Гарри побежал по тоннелю прямо на дементоров. Тем ничего не оставалось, кроме как отойти назад. Патронус продолжал сдерживать их, не давая ни одному проскользнуть вперед.

— О, Гарри! Это же Морщерогий Кизляк! Почему ты никогда об этом не говорил?

— Я хотел, правда, но постоянно что-то отвлекало.

— Сейчас нужно помочь Ремусу.

Они пошли к их названному дяде и обнаружили, что ничего не смогут для него сделать. Профессор МакГонагалл всегда начинала самый первый урок Трансфигурации превращением себя любимой в кошку и обратно. Трансформация анимага — это перетекание из одной формы в другую. А трансформация оборотня — это как впихнуть шар в квадратное отверстие. Тело не перетекает из одной формы в другую — оно разрушается и собирается вновь. Даже если принять Аконитовое зелье, это весьма болезненно. Вскоре Луна и Гарри уже наблюдали перед собой волка, сидящего рядом с одеждой Ремуса. Луна быстро ее собрала.

— Вам она завтра понадобится, — заметила она.

Волк устало кивнул.

— Пошли. Остальные уже, наверно, добрались до выхода.

Они быстро пошли к выходу. Волк, конечно, мог двигаться еще быстрее, но решил держаться рядом с ребятами. До Снейпа добрались, почти не запыхавшись.

— Здравствуйте, профессор, — сказал Гарри. — А где Невилл и Лестрейндж?

— Она схватила его в охапку и побежала по тоннелю. Я смотрю, вы все-таки подобрали «счастливое воспоминание».

— О, да. И если дементоры нас нагонят, я смогу их отогнать. Забавно — когда я читал о чарах Патронуса, нигде не было сказано о том, кто вызывает в тебе радостные чувства, пока ты пытаешься вызвать Заступника.

— Уверен, эта информация мне не пригодится. Если бы это было что-то, что можно показывать на публике, оно бы обязательно было бы упомянуто в книге.

— Не знаю, о чем вы говорите, просто Луна подошла ко мне и сказала кое-что, что вызвало во мне бурю положительных эмоций. Ремус, тебе лучше идти вперед и посмотреть, что с Невиллом.

И волк по кличке Ремус побежал вперед.

* * *

Хаос в замке набирал обороты, все были в смятении и испуге из-за слухов о якобы покусанных оборотнем студентах. Наконец, прибыл Дамблдор и разогнал школьников по гостиным. Затем он наведался в больничное крыло и расспросил раненых студентов, от которых и узнал о Невилле Лонгботтоме и похитившем его животном. (Мадам Помфри уже сказала своим подопечным, что их покусал не оборотень.) Сразу после этого он, прихватив с собой профессора Флитвика, поспешил к Гремучей Иве. Тревожное предчувствие не покидало старика.

* * *

Лестрейндж, хоть и сумасшедшая, но отнюдь не была сверхчеловеком. Она бежала некоторое время, а потом перешла на шаг. Тоннель был длиной с милю, а атлетом ее никак нельзя было назвать. Она снова уменьшила вес Невилла и постаралась ускориться.

— Зачем вы это сделали? — спросил Невилл.

— Я надеялась, что ты сможешь помочь мне, но, видимо, нет. Никто не может мне помочь. Если это хоть что-то для тебя значит — прости меня.

— Простить? За то, что вы пытали меня?

— Да. Мне очень жаль.

— Вы думаете, моим родителям станет лучше от этого?

— Нет. Им станет лучше, если использовать контр-заклинание к Colligpsych. Ты, что, не слушал меня? Они не сошли с ума. Они просто замкнулись в себе.

Беллатрикс услышала шум сзади, обернулась и увидела бегущего волка. Женщина не знала, как поступить, но все же навела палочку на зверя. Тот остановился.

— Ты здесь, чтобы причинить вред Лонгботтому, волк? — спросила она. Волк затряс головой. — Чтобы причинить вред мне? — Он снова выразил отрицание. — Тогда иди впереди нас.

Обойдя их по кругу, волк затрусил вперед, к выходу.

Когда они достигли выхода, волк выпрыгнул наружу и, к удивлению Беллатрикс, толкнул неприметный сучок. Гремучая Ива замерла, Невилл и Лестрейндж вышли из тоннеля. Беллатрикс жестом велела волку идти вперед, а сама удивленно уставилась на дерево, не понимая, почему оно не нападает. Вздрогнув, она отвела Невилла от Ивы, поддерживая его, а затем опустила на землю.

— Вылечи своих родителей, Лонгботтом. Скажи им, что мне очень жаль. Я наделала столько зла, как жаль, что я очень немногое могу исправить. Я должна идти. Мне завтра на работу. Верни это Снейпу.

В этот момент она заметила две фигуры, приближающиеся к ним со стороны замка. Сунув палочку Снейпа в руку мальчика, она побежала прочь. Ремус подошел к Невиллу и оглядел его.

— Профессор Люпин? — робко спросил Невилл.

Волк кивнул.

Дамблдор двигался очень быстро для человека за сто сорок лет, профессор Флитвик, пусть и коротышка, шустро догонял его.

— Все в порядке? — спросил Дамблдор.

Ремус, если и мог ответить, то только глазами.

Невилл попробовал перевести его взгляд:

— Ну, на меня напала пантера, а профессор Люпин — оборотень. Ах, да, профессор Снейп несколько раз ударился об стену, когда Лестрейндж подумала, что это он заколдовал волосы Гарри, чтобы те выпали.

— Гарри? Какой Гарри?

— Гарри Лавгуд.

— Его тоже унесла пантера?

— Нет, они с Луной пошли меня спасать. А потом появились профессор Люпин и профессор Снейп.

— А где сейчас профессор Снейп и Лавгуды?

— Они еще в тоннеле.

Дамблдор посмотрел на Гремучую Иву — та уже начала двигаться.

— Ремус, не мог бы ты остановить Иву, чтобы они смогли выйти?

Ремус подбежал к Иве и еще раз толкнул неприметный сучок — очень вовремя, так как Луна тут же высунула голову из отверстия в стволе.

— Здравствуйте, профессор. Нам, наверно, понадобится помощь, чтобы вытащить профессора Снейпа. Он… устал.

Ремус «гавкнул» Дамблдору и Флитвику, но никакой реакции не дождался. После этого волк зарычал.

— Все в порядке, профессор. Я сама их позову.

Луна пошла к директору и преподавателю Чар.

— Нам нужна помощь, чтобы вытащить профессора Снейпа из тоннеля, — спокойно объяснила она.

* * *

Позже, в Больничном Крыле, после того, как всем заинтересованным лицам было рассказано, что произошло в Визжащей Хижине (исключая имя, которым Лестрейндж назвала Гарри), и все получили по своей порции кошмарных на вкус зелий, Лавгудам позволили уйти.

Когда они уже были в дверях, Дамблдор сказал:

— Мистер Лавгуд, вы прекрасно выполнили заклинание Патронуса. Когда вы успели его выучить?

— Профессор Люпин научил меня.

— А почему он так поступил?

— Я его попросил.

— Зачем ты это сделал?

— Я видел, как Чу упала с метлы, когда встретилась с дементорами, и не хотел, чтобы такое случилось со мной.

— Ах, квиддич. Источник вдохновения для многих студентов. Вы случайно не знаете, почему Лестрейндж спутала вас с кем-то?

— Если бы вы слушали ее, сразу бы поняли, что она сумасшедшая, — сказала Луна, — Она обвиняла Невилла за то, что он вредит сам себе, приняла Гарри за кого-то другого, кидала профессора Снейпа об стену, представилась мне… ее дикий взгляд сменялся полной апатией.

— Да, это же говорили члены ее семьи, к которым она приходила.

— Профессор, — спросил Гарри, — А целители смогут помочь родителям Невилла, если воспользуются информацией от Лестрейндж?

— Это возможно, мистер Лавгуд. То заклинание, которое она упомянула, Colligpsych… возможно, вы и не знаете, оно известно со времен Античности. Греческие магические традиции почти исчезли во время оккупации Римом. Большая часть их была восстановлена из рукописей в Средние Века, но это большей частью темномагические знания. Но так как это заклинание греческое только наполовину, то контр-чары к нему могли и не сохраниться. Это открывает нам путь к исследованиям, которыми раньше никто не занимался, поэтому вероятность успеха не очень велика. Слишком рано еще судить. Я еще не отправил информацию в лечебницу Святого Мунго. Всего хорошего.

Они шли по направлению к башне Рейвенкло, пока Луна не утянула Гарри в пустой класс. Быстро наложив запирающие чары, она повернулась к Гарри.

— Гарри, ты понял, что Трикси сказала о тебе?

— Нет.

— Я думаю, она приняла тебя за твоего отца. Если кто-нибудь об этом догадается…

— О, нет! Надеюсь, что нет.

— Я просто хотела предупредить тебя поменьше об этом говорить, так будет лучше. Давай будем списывать все на ее сумасшествие, тогда другие ничего не заподозрят.

— Хорошо.

— И еще одно… — Луна в мгновение преодолела разделявшее их расстояние и страстно его поцеловала. — Спасибо, что спас нас всех, — шепнула она, когда они оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха.

— Всегда рад помочь, — ответил он и вовлек Луну в очередной поцелуй.

* * *

— Ты уверен, что это хорошая идея?

— Доверься мне, Луна.

— Ну, как скажешь.

— Фред! Джордж! Есть минутка? — Гарри позвал близнецов, которые только что вошли в коридор, ведущий в Большой Зал. Прошло несколько дней с момента явления Лестрейндж в Хогвартсе, и все, казалось, вернулось на круги своя.

— Не наши ли это последователи…

— …взорвавшие Большой Зал?

— Чем мы можем…

— …вам помочь?

— Нам нужна диверсия, — сказал Гарри.

— Кажется, намечается что-то интересненькое…

— …забавное…

— …рискованное…

— …против правил.

— Как раз то…

— …что мы так любим. Но нам нужны…

— …подробности. Кто?

— Что делать?

— Когда?

— А главное, зачем?

— Кто — учителя. Когда — в день отъезда. Что делать — на ваше усмотрение. А насчет зачем…

Гарри заколебался, пытаясь подобрать слова, однако Луна за словом в карман не лезла:

— Зачем — чтобы контрабандно вывезти кое-что из школы.

— О_о! Звучит весьма заманчиво, как считаешь, братец?

— Согласен, и что же вы хотите умыкнуть из замка?

— Вы ни за что не поверите, если мы скажем.

— Оно маленькое?

— Нет, в этом и проблема. Мы не знаем, как это спрятать, поэтому нужна диверсия.

— Как этим двоим удается постоянно подкидывать такие классные идеи, что аж завидки берут?

— Понятия не имею. Может, нам нанять их?

— Нужно подумать над этим. В самом деле, что вы собираетесь вывезти?

— Извините, ребята, но мы не можем сказать это. Как-нибудь в другой раз. Может, в следующем учебном году. Хорошо?

— Ловим на слове, Гарри.

— Спасибо, парни. А теперь вот что надо обсудить…

* * *

Прошло полторы недели с того дня, когда Лестрейндж похитила и вернула студентов. Была пятница, последний будний день перед выходными и экзаменами. Невилл подсел к Гарри и Луне в Большом Зале.

— Я поеду в лечебницу Святого Мунго! Моих родителей вылечили! Они еще не совсем пришли в себя, и пока не знают, как на них повлияло то заклинание, но они вылечились!

— Я так рада за тебя, Невилл, — сказала Луна и крепко обняла его.

Гарри потрепал его за плечо и тоже поздравил:

— Это большая удача, друг! Эээ, Невилл? А ты экзамены-то сдавать будешь?

— Я буду готовиться вместе с родителями, а после экзаменов буду с ними все время. К этому времени они должны будут вернуться домой.

— Я очень рад за тебя, Невилл! — улыбнулся Гарри.

Невилл уже собрался уходить, но повернулся и спросил:

— Как вы думаете, что будет с Лестрейндж?

Луна ответила так хорошо знакомым Гарри мечтательным тоном:

— Наверно, она нашла то, что искала, когда добралась до тебя. Она ушла, и ты ее больше не увидишь.

— Поверь ей, Невилл. Луна всегда знает, что говорит, даже если и говорит так странно.

Невилл кивнул и вышел из Зала.

— Я говорю не странно.

— Иногда говоришь.

— Нет.

— Иногда.

— Никогда.

Так они спорили весь обеденный перерыв.

* * *

За полторы недели до этого милого спора за столом Рейвенкло, Джо с утра пораньше пришел на свою работу в зоопарке Суррея. Он обнаружил, что Валькирия снова находилась в своей клетке. Посмотрев на пантеру, он безнадежно спросил, как же она там оказалась?... Животное только зарычало, как обычно. Джо повернулся и отправился кормить животных.

* * *

— Почему ты хочешь, чтобы я собрал вещи именно сегодня? Может, и мне стоит нагрянуть в спальню девочек, чтобы помочь тебе собираться?

— Завтра у нас будет слишком много дел, и собираться времени не будет. А в спальню девушек ты не попадешь. Великолепный ум, но полное отсутствие морали. Ничего не выйдет.

— Это нечестно.

— Заканчивай с вещами и прекрати жаловаться, что не можешь проникнуть в спальню девочек. Иногда я тебе поражаюсь, Гарри Лавгуд.

— Передай мне ту стопку. Ты же знаешь, я хочу проникнуть туда, только чтобы увидеться с тобой, Луна Лавгуд.

— Ох, да перестаньте же вы, наконец! — Том Тоуи уже пожалел, что решил почитать в спальне, а не в гостиной.

* * *

— Тетя Сибилла!

Лестница опустилась, и Лавгуды поднялись в комнату. Луна, которая почему-то всегда забывала надеть часы, спросила:

— Как со временем?

— Поезд отходит через час.

— Надеюсь, нам хватит времени.

— Нужно найти тетю Сибиллу, и можем уходить.

— Тетя Сибилла!

— Ах! Не кричите так. Вы знаете, который час?

— Да, тетя Сибилла. Восемь утра, и Хогвартс-Экспресс отходит через час. Нам нужно на него успеть, поэтому вы должны одеться, собрать свои вещи и проводить нас до поезда.

— Что? Зачем мне собирать вещи? И почему я должна провожать вас до поезда?

— Вот, возьмите, но не жуйте. Запейте этим.

— Брр, что за ужасный цвет у этого зелья. Что это?

— Апельсиновый сок. Не смотрите, а пейте.

— Фу, гадость. А это что за белые штучки?

— Аспирин. Папа сказал, что аспирин и апельсиновый сок работают лучше, чем любое зелье, которое он когда-либо пробовал. А теперь одевайтесь и собирайтесь. У нас не так много времени, — сказала Луна и повела учительницу в ее комнату, смежную с классом Прорицаний.

— Зачем собираться?

— Потому что вы едете к нам в гости. На этот раз папа отказа не примет.

— Конечно, я бы очень хотела…

Пока Луна помогала тете собираться, Гарри положил письмо на каминную полку, на то место, где до этого стояла заколдованная ваза.

* * *

— Почему мы не идем к движущимся лестницам?

«Антипохмельное средство по рецепту дяди Ларри работает, — подумал Гарри. — Она почти не заикается».

— Мы торопимся. Если одна из лестниц повернется не туда, куда надо, нам придется искать обходной путь. Это займет еще минимум десять минут, а лишнего времени у нас нет.

— О, тогда ладно. Как это все неожиданно!..

— Все заранее спланировано. Время?

Гарри посмотрел на часы.

— Восемь тридцать шесть. Нужно спешить, осталось четыре минуты.

— Тетя Сибилла? Пожалуйста, давай поторопимся. Нам нужно быть у главного входа через четыре минуты.

— Это все так странно. Если бы голова не болела так сильно, мое внутреннее око обязательно обрисовало бы мне ситуацию в целом.

— Вам все объяснят, когда вы встретитесь со своим братом Ларри, — ободряюще сказал Гарри.

— Подождите! Тем путем мы дойдем до Вестибюля быстрее.

— Этот ход приведет нас к месту между главным входом и двигающимися лестницами. Поверьте, вам бы не захотелось там оказаться… именно сейчас.

Ровно в 8:40 площадка между передвижными лестницами и Вестибюлем стала местом самого грандиозного фейерверка, когда-либо запущенного внутри помещения. Студенты (большей частью гриффиндорцы и рейвенловцы) разбежались во все стороны, пытаясь уйти из-под обстрела. Все учителя, включая Дамблдора, поспешили на место происшествия. Луна вышла к лестнице Рейвенкло — части главной лестницы, ведущей на север, и являющейся прямым путем от Большого Зала до башни Рейвенкло. Потом девочка пересекла лестницу Гриффиндора, ведущую на юг, быстро осмотрела Вестибюль и подала знак, что проход чист. После этого Гарри с преподавательницей Прорицаний спустились по лестнице.

Когда они прошли через Вестибюль, Луна повела всех к каретам. Подростки вытащили свои чемоданы из той кучи вещей, которая образовалась, когда студенты помчались смотреть, что такое творится в Большом Зале. Лавгуды поспешили на улицу и заняли одну из карет, запряженных невидимыми животными (для Гарри невидимыми), и поехали в сторону станции.

— Получилось! — воскликнула Луна.

— Надо отдать должное близнецам Уизли, — кивнул Гарри, соглашаясь.

— Мне кто-нибудь объяснит, почему у меня чувство, будто мы сбежали из тюрьмы?

— Папа все расскажет, когда мы доберемся до дома. Тетя Сибилла, ты умеешь аппарировать, или поедешь на поезде с нами?

— Конечно, я умею аппарировать.

— Тогда ты узнаешь все, как только встретишься с папой. Не волнуйся, скоро все станет ясно.

Когда они прощались, у профессора Трелони все еще было озадаченное выражение лица. Так, недоумевая, она и аппарировала.

В дверях поезда Гарри и Луна встретились с близнецами Уизли.

— Ну как, сработало?

— Вам удалось это вынести?

— Все сработало идеально, и нам удалось вынести этот «предмет», — ответил Гарри близнецам, которые помогли им с Луной затащить чемоданы в вагон.

— Но мы так и не увидели, что это.

— Мы видели только, что вас обняла и поцеловала преподавательница. Что это значит?

— Тетя Сибилла — сестра моего отца.

— У вас в родственниках учитель?

— У Луны. У меня — только дальне родство.

— А насколько вы с Луной близкие родственники?

Гарри не знал, что на это сказать — правду?... Но Луна, вспомнив их «разоблачение» Пенелопой Клируотер, важно заявила:

— Четырнадцать колен. Это кратчайший путь, даже не через Лавгудов, а через Блэков. Через Лавгудов было бы дальше.

— То есть у вас общий пра-пра-… кто?

— Пять раз прадедушка.

— Никогда не понимал, почему волшебников это так заботит, по-моему, это глупо, — заметил Гарри.

— Ух, ты, мы к Малфоям ближе, чем вы друг к другу.

— Эй, вы тему сменили, — заметил один из близнецов, помогая бывшим второкурсникам разместить вещи в пустом купе.

— Да, что должна была сделать профессор Трелони?

— Вы видели, что было прикреплено к ее сумке?

— Гарри! — возмутилась Луна.

Близнецы озадаченно переглянулись:

— Вы сделали так, что она вынесла ту вещь? Это невероятно!

— Я им просто намекнул, — объяснил Гарри Луне. — Я обещал, что расскажу вам все только в следующем году.

— Вы ничего не слышали, только намеки, — добавила Луна. — Спасибо за помощь.

— Всегда…

— …пожалуйста.

— Можно сесть с вами? — спросила Гермиона, заходя в их купе.

Через десять минут поезд отошел от станции, и Лавгуды смогли расслабиться. Гермиона немного рассердилась, когда они не захотели говорить об оценках. В купе заходили друзья и сокурсники, и поездка прошла быстро. Гарри и Луна отказались рассказывать о Лестрейндж — они уже дважды пересказывали это: в башне Рейвенкло и в Большом Зале на собрании Учебных Групп, где это слушали студенты четырех факультетов. Еще они рассказали все Драко, ведь Лестрейндж была его тетей (правда, он с ней никогда не встречался), но после этого ни с кем не говорили об этом. Дамблдор, не называя имен (кроме Невилла), рассказал об этом инциденте газетчикам. Фактически, все, что услышал журналист «Пророка» — это то, что Невилл Лонгботтом, двое студентов, один из профессоров (оказавшийся не в то время не в том месте), и еще преподаватель, пытавшийся спасти остальных, были похищены Беллатрикс Лестрейндж, единственной целью которой было извиниться перед Лонгботтомом. Также было сказано, что Лестрейндж безумна и не собиралась причинять кому-либо вред. Профессор Снейп был не согласен с последним утверждением, но свои претензии высказал только Дамблдору.

Поезд приближался к вокзалу Кингс-Кросс, и коридоры вагонов понемногу заполняли школьники. Гермиона посмотрела на студентов в коридоре и закрыла дверь купе.

— Луна, я могу поговорить с Гарри наедине?

— Нет.

— Нет.

— Это очень личное.

Гарри посмотрел на Луну и сказал:

— Тогда говори нам обоим.

Гермиона, увидев, что уступать они не намерены, сказала:

— Хорошо. Я догадалась, что ты — Гарри Поттер.

— Нет. Я — Гарри Лавгуд. Можешь проверить документы. Или приглашение из Хогвартса. Попробуй послать Гарри Поттеру письмо, и посмотрим, получит ли он его.

— Я знаю, что не получит. Кто-то, возможно, Министерство, перехватывает всю твою почту. Об этом писали в «Пророке», когда стало известно об исчезновении или смерти Гарри Поттера. У тебя и Гарри Поттера один крестный отец. Ты никогда не говорил о своих родителях, а отца Гарри Поттера звали Джеймс. Невилл сказал, что Лестрейндж назвала тебя Джимом — думаю, ты похож на него, а она была с ним знакома. А еще Джеймс Поттер был охотником, и профессор Люпин упоминал, что твой отец тоже был охотником.

— Ух, ты! — воскликнула Луна. — И все на одном дыхании.

Гермиона только сердито на нее посмотрела.

— Гермиона, то, что ты навыдумывала себе, не имеет значения. Я — Гарри Лавгуд. Официально, легально, как угодно, я — Гарри Лавгуд. Но давай поговорим о Гарри Поттере. Что бы стали делать остальные студенты, появись он в Хогвартсе?

— Я не знаю…

— А ты знаешь, что Джинни Уизли совсем голову из-за него потеряла, едва только приехала?

— Нет.

— Как ты думаешь, сколько еще таких безбашенных девочек в Хогвартсе?

— Я не знаю.

— А ты знаешь, что, по крайней мере, три человека, которых обвиняли в том, что они были Пожирателями Смерти, пытались найти Гарри Поттера после того, как его спрятали?

— Нет. Откуда?..

— Ты думаешь, Гарри Поттер смог бы жить нормальной жизнью?

— Не вижу причин, почему бы нет.

— Это потому, что ты не слушала и не думала головой. А это значит, что в Рейвенкло тебе не место.

— Почему это для тебя так важно, Гермиона? — вмешалась в разговор Луна.

— Потому что я люблю правду.

— Я так не думаю. Ты не ответила откровенно на вопрос Гарри о нормальной жизни. Рассмотри внимательнее свои мотивы. Очень внимательно, Гермиона. И посмотри, сколько жизней ты могла бы сломать подобными обвинениями.

— Это не обвинения…

— Ты хочешь быть нашим другом? — холодно прервал ее Гарри. — Тогда не лезь в мою личную жизнь. Это тебе не игрушка. Это моя жизнь. Пойдем, Луна.

Гарри и Луна вышли, волоча за собой чемоданы.

Гермиона стояла на месте, готовая расплакаться. Она ведь не сделала ничего плохого!

Кингсли Шеклболт стоял на платформе 9 и ¾ и разглядывал толпу. Как будто повторялось первое сентября, только с точностью до наоборот. Тогда дети встречались с друзьями, теперь будут прощаться. Глава аврората был встревожен, но не так сильно, как после визита Лестрейндж к миссис Малфой. Тогда он был наполовину уверен, что она совершит нападение именно здесь.

Но двадцать пятого мая преступница достигла своей цели, и с тех пор ее никто не видел. Казалось немыслимым, что она живет у маглов, но других вариантов не было. На всякий случай аврор еще раз осмотрел платформу — ведь Лестрейндж не единственная сбежала из Азкабана. Петтигрю явно затевал что-то плохое. Кажется, его видели где-то в Карпатских горах, на независимых (читай — анархичных) территориях. Если бы сам Кингсли был в бегах, тоже направился бы туда. Прошло несколько месяцев с тех пор, как до него дошли эти слухи. Жив ли Петтигрю вообще? Может, примкнул к какой-нибудь банде? Вернулся ли обратно? Ни на один этот вопрос английский аврорат не мог ответить.

На следующий день спецотряд, созданный для поимки сбежавших заключенных, перейдет к обычному распорядку. Шеклболт рекомендовал усилить команды, патрулирующие Хогсмид и Диагон-аллею, возможно, министр не будет протестовать? Аврорату постоянно не хватало людей, патрульных становилось все меньше и меньше. Министерство постоянно урезало бюджет, пытаясь экономить на аврорах, поэтому оказалось не готово к возникшей ситуации. Наверно, именно поэтому Фадж направил охранять Хогвартс дементоров. Из-за таких вот поступков Шеклболт временами просто ненавидел Министра.

Он заметил пару, занятую разговором между собой. Капюшон дорогой мантии женщины скрывал ее лицо, а в мужчине он узнал человека, с которым работал, когда только пришел в аврорат. Шеклболт подошел ближе.

— Ларри? Ларри Лавгуд? Это вы?

Мужчина перевел взгляд на него:

— Да, а вы кто?

— Кингсли Шеклболт, сэр. Мы вместе участвовали в той операции, на складе торговой операции Хилдаго, во время войны.

— Шеклболт? Ах, да. Теперь вспомнил. Опасное было дельце.

— Точно, сэр. — Аврор узнал женщину (это была миссис Малфой), и кивнул ей. — Мэм.

— Здравствуйте. Вы тоже встречаете ребенка?

— Нет, мэм. Я обеспечиваю безопасность. Хотя мне кажется, сегодня это окажется лишним. — Он еще раз оглядел толпу. С приближением поезда шум вокруг усиливался.

— И за мной присматриваете? — миссис Малфой обворожительно улыбнулась.

— Нет, мэм. Вы убедили меня, что не знаете о местонахождении вашей сестры.

В этот момент к ним подошел светловолосый мальчик, волоча за собой чемодан. Миссис Малфой порывисто обняла сына и засыпала его вопросами, как прошел учебный год. Шеклболт попрощался с взрослыми и отправился туда, где толпа была гуще.

Через пару минут из вагона выбрались младшие Лавгуды

— Гермионе нужно помочь с багажом, — объяснила Луна.

Драко повернулся к матери:

— Я пойду, помогу ей?

— Конечно, малыш, иди.

— Извини, Нарцисса, я должен тебя покинуть, — сказал Ларри. — У нас впереди тяжелый день.

— Как же так? Он ведь почти закончился.

— Завтра мы отправляемся в путешествие.

Луна и Гарри взвизгнули от восторга.

— Мы обязательно поговорим, когда вернемся, Нарцисса, — Ларри и дети медленно двинулись через гомонящую толпу.

— Приятного путешествия, Ларри, дети!

Драко встретил Гермиону в коридоре, она тащила чемодан к выходу и выглядела очень расстроенной.

— Давай, я тебе помогу, — он ухватился за ручку с другой стороны. — Ух! Что у тебя там? Кирпичи?

— Книги! — резко ответила девочка.

— Извини.

— Это ты извини. Я просто… не знаю.

— Что-то случилось? — мягко спросил Драко. — Может, расскажешь мне?

— Нет, не могу. По крайней мере, пока. Мне нужно подумать.

— Захочешь обсудить это — найди меня.

— Спасибо, Драко.

* * *

— Так, дети, быстро по комнатам, и разберите свои чемоданы. Сразу уложите вещи для поездки, и мы отбываем, — велел Ларри, как только трое Лавгудов оказались в «Поляне». Они переместились по каминной сети прямо с платформы 9 и ¾.

— Зачем так спешить? — удивился Гарри.

— По двум причинам. У меня отпуск, и есть возможность посетить симпозиум в Нью-Гоэтри. ЕЖИШ собрал вместе ведущих исследователей шакалопов, а я буду там в качестве зрителя.

— Что за ЕЖИШ? — снова спросил мальчик.

— Ежеквартальный Журнал Исследователей Шакалопов, — пояснила Луна.

— Давайте быстрее! — прикрикнул Ларри.

— А где мама? — спросила девочка.

— Она ждет нас в аэропорту.

— В аэропорту?

— Да, на этот раз мы будем путешествовать, как магглы.

Гарри и Луна нашли в комнатах списки вещей, которые нужно было взять с собой, и аккуратные стопки одежды — осталось только упаковать. Все необходимые мелочи они сложили в один чемодан, не забыли и книги, чтобы не скучать в дороге. Ларри проверил, все ли они взяли, и трое Лавгудов вышли на дорогу. Там старший волшебник взмахнул палочкой, и с оглушительным грохотом перед ними появился фиолетовый автобус. Это был «Ночной Рыцарь», о котором Гарри и Луна только слышали раньше, но никогда не катались на нем. Впрочем, поездка их разочаровала — она была короткой и не слишком комфортной. В аэропорте Хитроу они блуждали почти полчаса, прежде чем нашли ресторан, где должны были встретиться с Селеной. Подростки ужасно удивились, заметив Сибиллу Трелони рядом с ней. Бывший преподаватель Прорицаний была только в одной шали и без своих обыкновенных бус и цепочек.

— Тетя Сибилла? Что вы тут делаете? — спросил Гарри.

— Она едет с нами, — подала голос Луна.

Гарри посмотрел на нее.

— Когда ты об этом узнала? — он немного расстроился, что узнал все последним.

— Я не знала. Я догадалась.

— Узнаю мою девочку! — воскликнул Ларри. — Из тебя выйдет отличный репортер. Да, Гарри, тетя Сибилла едет с нами в отпуск. Во-первых, потому что мы не виделись десять лет, а во-вторых, ее наверняка будет искать тот, кто запер в башне. Поэтому мы будем путешествовать маггловским транспортом, покинем Англию и на несколько недель забудем про ужасного похитителя прелестных дам.

Луна и Гарри посмотрели на зардевшуюся тетю Сибиллу, а Селена рассмеялась. До вылета самолета было еще много времени, поэтому семья, не торопясь, поужинала. Потом они проверили багаж и неспешно направились к нужному выходу, рассматривая магловскую жизнь вокруг.

— Сейчас бы немножко хереса, — невпопад сказала тетя Сибилла.

— Извини, дорогая, помнишь, о чем мы говорили? Твоя голова должна быть ясной, — с сочувствием отозвалась Селена.

— Хотя бы чуть-чуть.

— Сибилла, мы только хотим помочь тебе, — включился в разговор Ларри.

— Спасибо, братишка, — тетя Сибилла поджала губы.

— Отпуск может оказаться не таким уж веселым, — прошептала Луна Гарри на ухо.

— С чего ты взяла? — тоже шепотом спросил он.

— Помнишь то время, когда ты только появился у нас? У папы были проблемы с алкоголем, мама даже запирала все спиртное, помнишь? — Гарри кивнул. — Помнишь, как ему было плохо?

— Немного.

— Мне кажется, с тетей Сибиллой происходит то же самое. Она долго выпивала, и мы должны быть рядом, чтобы не дать ей снова это делать.

— Мда, невесело. Почему именно сейчас?

— Она не сможет справиться одна. Тетя и так была одна очень долго. Но сейчас она с нами, и мы обязаны помочь. Больше некому.

— Мы уже спасли ее, так что хуже быть не может.

— Будет, но теперь нам помогут мама и папа.

* * *

Путешествие на самолете было волнующим, когда семья волшебников взошла на борт, восхитительным (а для кого и пугающим), едва они взлетели, скучным — когда они поняли, что лететь надо несколько часов, и, наконец, неудобным (потому что от долгого сидения у всех заболела спина). Приземлившись в аэропорту Кеннеди и забрав багаж, Лавгуды сразу отправились в отель. Там они сняли две комнаты, в одной поселились Луна и тетя Сибилла, в другой — Гарри и старшие Лавгуды. Кровати в номерах были «королевского» размера, поэтому все поместились отлично. На следующее утро они отправились в магическую часть Нью-Йорка, где купили портключ до Нью-Гоэтри.

Когда Лавгуды оформляли документы, сотрудник, взглянув в паспорт Ларри, заметил:

— Вы прибыли из Англии маггловским транспортом? Почему?

— Я хотел попробовать хоть раз. Посчитал, что сейчас самое подходящее время.

— И как? Понравилось?

— Одного раза достаточно. Более чем достаточно. В следующий раз воспользуюсь портключом.

Гарри шепнул Луне:

— Может, оно и было долгим, скучным и неудобным, но хотя бы голова не кружилась, не тошнило, и я не падал после прибытия. Надеюсь, аппарация лучше, чем камины и портключи.

— Даже не надейся. Я слышала, это похоже на выдавливание из резиновой трубы.

— Прекрасно! Что-то мне не нравятся волшебные способы передвижения.

* * *

Директор Хогвартса Альбус Дамблдор направился к башне Прорицаний. Пришло время пригласить Сибиллу Трелони на прогулку по Диагон-аллее, что он делал раз в год. Зайдя в гостиную, он взглянул на камин и увидел, что ваза пропала. С плохим предчувствием он зашел в личную комнату преподавательницы — пусто. Ни Трелони, ни ее вещей. Вернее, большая часть вещей была на месте, но Дамблдору стало ясно, что она в спешке собиралась перед уходом. Он вернулся обратно.

Как кто-то смог снять его чары? Он ведь такой могущественный волшебник. Он был уверен,что по крайней мере год никто даже увидеть эту вазу не смог бы. Может быть, кто-то случайно уронил ее? Директор проверил пол вокруг камина, и увидел письмо.

Имени отправителя на конверте не было. Внутри лежал лист пергамента, и послание было не написано, а напечатано. Это зацепка — только у магглов есть машинка, которая может писать подобным образом. Дамблдор пробежал глазами текст. Когда дошел до конца, его желудок сделал сальто.

Уважаемый директор,

Существуют законы, касающиеся людей, которые запирают красивых женщин в башнях. Один из них подразумевает для таких людей срок в Азкабане от десяти до двадцати лет. Оставьте Сибиллу Трелони в покое, или, поверьте, вы обязательно ощутите на себе силу этого закона.

Подписи не было, диагностические чары не сработали. Кто бы ни писал это послание, магию он не использовал. Дамблдор глубоко задумался.

Он должен удостовериться, что Сибилла Трелони в безопасности! Что же делать? Что делать?

* * *

В Нью-Гоэтри Лавгуды сняли квартиру на две недели. Селена записала Гарри в квиддичный лагерь. Сначала он занимался с ровесниками, но когда тренер увидел, как он летает, то перевел в старшую группу. Мальчик изучал свойства разных метел, а потом имел возможность летать почти на всех. Профессиональный ловец делился с учениками секретами мастерства. Кроме этого, подростки изучали различные тактики охотников, которые используют и в квиддиче, и в кводпоте (Гарри учил теорию, но не слишком преуспел в практике). Кстати, в кводпот ему тоже довелось поиграть. Ребятам в лагере эта игра была ближе и понятнее, чем квиддич; сам Гарри решил, что она очень забавная. Это было похоже на перебрасывание горячей картошки. В команде обычно девять-десять охотников, которые должны забросить мяч, похожий на квоффл, в корзину. Противник старается не допустить этого и отобрать мяч. Для остроты игры мяч обычно заколдовывали так, что со временем он «перевозбуждался». Если вовремя не кинуть в корзину с успокаивающим зельем, он взрывался прямо в руках. После этого невезучий игрок должен был уйти с поля, а его команда оставалась в меньшинстве.

В кводпоте было полно запутанных стратегий и секретов, помогающих как можно быстрее завладеть мячом или перебросить противнику, когда он уже на грани взрыва. Однажды мяч «возбудился» настолько, что игроки боялись держать его в руках дольше секунды и перебрасывали куда угодно, даже товарищам по команде.

* * *

А пока мальчик играл, женская часть семьи ходила по магазинам.

Как-то вечером Гарри и Луна сидели в гостиной, прижавшись друг к другу. Спроси их кто-нибудь, оба сказали бы, что обнимаются так тесно из-за прохладного горного воздуха, проникавшего в комнату через окно. На самом деле им это просто нравилось.

— Гарри, мне кажется, тетя Сибилла не вернется с нами.

— Почему ты так решила?

— Мы сегодня были в мебельном магазине, и мама сказала, что завтра пойдем смотреть квартиру. Скорее всего, она останется здесь.

— Думаешь, она справится? Ведь она опять будет совсем одна.

— Ну, мама с папой пытаются найти тете какую-то работу.

— Мда. Это будет нелегко. Она ведь была заперта в башне несколько лет. А теперь у нее будет новая квартира, новая работа и новые друзья. Надеюсь, друзья у нее появятся.

— Я тоже надеюсь. Но могут возникнуть проблемы, ведь она так долго пробыла в одиночестве. Мама поможет ей справиться.

— Ты можешь увидеть, будет ли с ней все в порядке?

— Что ты имеешь в виду?

— То, что ты иногда знаешь такие вещи. Это как как внутреннее око тети Сибиллы. Например, ты знала, что Невилл встретится с Лестрейндж.

— Понятия не имею, как это работает. Иногда я знаю что-то, потому что вижу окружающее не так, как другие люди. А иногда я просто знаю. Но я не могу этим управлять. И не знаю, что с ней будет. Просто надеюсь, что с ней будет в порядке.

— Я тоже.

* * *

Хогвартс-Экспресс доставил студентов на вокзал Кингз-Кросс в пятницу, в понедельник Гарри уже летал в квиддичном лагере, а конференция по шакалопам началась в четверг. Утром, когда Лавгуды завтракали, сова принесла письмо.

Мы, Фрэнк, Алиса, Невилл и Августа Лонгботтом

В Лонгботтом-Мэноре.

Дальше была приписка почерком Невилла:

P. S. Дядя Элджи сказал, что вы на отдыхе и не сможете прийти — жаль. Я просто хочу поблагодарить вас за то, что именно вы стали моими первыми друзьями. Невилл.

Гарри и Луна расстроились, что не смогут попасть на праздник. Они ответили, что благодарят за приглашение и поздравляют родителей Невилла с выздоровлением.

* * *

Луна побывала на конференции вместе с Ларри и вечером рассказала Гарри, как встретила профессора Гарлейна из школы магии Эндор, одного из лучших специалистов по шакалопам и балуитским хохлатым кошкам. На второй день отец и дочь обедали вместе с мистером Хаммелом из Бостона. Гарри сперва подумал, что это тот Бостон, в котором жил Ремус Люпин, но оказалось, это их, американский Бостон. Мистер Хаммел представил доклад о бледно-лиловых шакалопах. Их шерсть содержала оксид ванадия с примесью корунда, поэтому у них такой необычный цвет. Эти примеси, предположительно, делали шкуру непроницаемой для пуль и заклятий. Докладчик сказал «предположительно» — потому что ни у кого не было возможности изучить эту шкуру поближе. В последний день конференции Ларри и Луна беседовали с Элмером Фаддом, признанным экспертом по шакалопам. Он показывал фильм про опасных и необычных существ, и Луна с таким жаром пересказывала этот фильм, что Гарри очень пожалел, что не пошел с ней.

* * *

Вечеринка в Лонгботтом-мэноре началась в субботу, немного раньше, чем Луна с отцом отправились на конференцию (с учетом разницы во времени). Невилл пригласил почти весь третий курс Хогвартса и еще кое-кого, например, семью Уизли. Нарцисса и Драко прибыли утром и провели там почти весь день, Гермиона с родителями подошли ближе к полудню. Когда она пришла, трое третьекурсников (точнее, уже четверокурсников) сели рядом с Алисой и Фрэнком, и им пришлось рассказать об инциденте с троллем. Родители Невилла были поражены их смелостью, и не могли поверить, что хаффлпаффец дружит со слизеринцем. Позже Гермиона потащила Драко в сторонку.

— Рассказывай, что случилось?

— Если бы ты знал что-то о ком-то, что бы ты сделал?

— Можно более определенно? Это зависит от того, что я знаю. И от факультета, конечно. Слизеринцы придержат информацию для шантажа или будут использовать ее как оружие. Хаффлпаффцы будут искать того, кому эта информация поможет. Гриффиндорцы не смогут держать рот на замке и все выболтают. Рейвенкловцы будут тешить себя мыслью, что они знают что-то, чего не знают другие. А, они еще и книгу об этом напишут.

— Дурак.

— Эй, это ты начала говорить в общих чертах. Какого рода информация? Преступление? Чей-то неприличный маленький секрет? Кто-то списывал на контрольной? Больше ничего в голову не приходит.

— Извини. Я не могу тебе сказать. Только если не скажу, лучшего совета не услышу, наверно.

— Все в порядке. Ты спросила, я ответил, как мог. Ты же знаешь, я умею хранить секреты.

— Знаю. Но все равно не могу сказать, это не мой секрет.

— Хорошо. Я не хочу, чтобы ты нарушала обещания.

— В том-то и дело, я никому ничего не обещала. Просто узнала кое-что.

— Этот секрет поможет или принесет вред, если раскроется?

— Они сказали — принесет вред. А сама я не знаю.

— Значит, ты говорила с этими… эээ… хранителями секрета?

— Мне кажется, это неправильное слово, но да. Они не были счастливы, когда я догадалась, и очень расстроились, узнав, что я собираюсь раскрыть тайну.

— Знание этого секрета поможет кому-нибудь?

— Не знаю.

— Но они, кто бы они ни были, не хотят, чтобы это стало известно?

— Правильно.

— Они тебе нравятся?

— Да, очень.

— Тогда не рассказывай. Как ты сказала, это не твой секрет. И если ты друг этих людей, уважай их желания.

— Спасибо, Драко.

— Всегда пожалуйста.

* * *

Гермиона нашла Невилла около цветочной клумбы. Она наблюдала за ним минут десять, раздумывая, подойти или нет.

— Привет, — наконец решилась она.

— Привет. Как тебе вечеринка?

— Прекрасно. Мне нравятся твои родители, они забавные.

— Я сам этого не ожидал. Папа сказал, что теперь он в душе моложе, чем выглядит.

— Можно задать тебе вопрос?

— Валяй.

— Если бы Гарри Поттер прибыл в Хогвартс, как бы реагировали на это окружающие?

— К нему без конца приставали бы с глупыми вопросами, и он не знал бы, куда спрятаться от толпы фанатов.

— Он же победил Ты-Знаешь-Кого. Он герой.

— Тогда он был младенцем. Например, я не помнил, как мучили моих родителей, пока дементоры не заставили это вспомнить…

Гермиона внезапно пробормотала: «Дементоры!». Поняв, что перебила собеседника, она смущенно пробормотала:

— Извини, я просто задумалась. Продолжай, пожалуйста.

— Так вот, люди заочно сделали его великим магом за то, что он даже вспомнить не может. Помнишь, как все доставали Драко, расспрашивая о Лестрейндж? С Гарри Поттером было бы также, если не хуже.

— Но ведь люди не хотят ему ничего плохого…

— Уверена? По стране разгуливают сбежавшие из Азкабана преступники, и Пожиратели Смерти, которые остались на свободе.

— Их много?

— Некоторые избежали обвинения в пособничестве Ты-Знаешь-Кому. Кто-то заявил, что примкнул к нему, потому что его семью запугивали. Кто-то говорил, что был под заклятием Империус. Кто-то выдавал других Пожирателей, чтобы остаться на свободе или выйти из Азкабана пораньше.

— Между прочим, все думали, что Лестрейндж охотилась за тобой. А это оказалось не так.

— Она сумасшедшая. Мне кажется, она сама не знала, зачем искала меня. А вот те, кто избежал Азкабана, в своем уме. Мне кажется, исчезнуть — лучшее, что мог сделать Гарри Поттер. Хм, Гермиона, у тебя очень странное выражение лица. Интересно, о чем ты сейчас подумала?

— Я просто никогда не смотрела с этой точки зрения. Спасибо, Невилл.

— Пожалуйста, Гермиона.

* * *

— Добрый день, Джинни.

— Привет, Гермиона!

— Можно задать вопрос?

— Конечно.

— Как думаешь, что бы случилось, если бы Гарри Поттер прибыл в Хогвартс в этом году?

— Это было бы круто! Конечно, он попал бы в Гриффиндор — вот тогда ты бы пожалела, что перевелась!

— Почему «круто»?

— Пойти в школу с Мальчиком-Который-Выжил! Ничего круче этого быть не может!

— А если ему не нравится привлекать всеобщее внимание?

— Ну, когда он появится — это будет новость номер один, а потом об этом забудут. Уверена, он попадет в команду по квиддичу. Ты знала, что его отец был капитаном, охотником? И еще Гарри Поттер будет старостой факультета, а потом школы. Интересно, кого из девчонок он заменит в команде?

— А если он захочет стать ловцом и сместит тебя?

— Не глупи, Гермиона! — отрезала Джинни. — Он будет охотником, как отец.

— Понятно. И ты бы хотела быть с ним в команде? Тебе не будет докучать всеобщее внимание к его персоне?

— Пусть он привлекает внимание, ничего страшного. Я ведь буду с ним в одной команде. Значит, мы будем много времени проводить вместе, на тренировках.

— Зачем тебе это?

— Так ведь ему надо будет жениться на какой-то девушке. Если я буду с ним в команде…

— Ты хочешь стать этой «какой-то девушкой»?

— Ну, не знаю, но ведь это здорово — выйти замуж за Мальчика-Который-Выжил!

— Понятия не имею. Я никогда с ним не встречалась.

— Мда… Что ж, в Хогвартсе его нет, и я не уверена, что когда-нибудь его встречу. Но иногда хочется помечтать.

— Да, мы все мечтаем встретить своего сказочного принца.

* * *

— Классная вечеринка, Невилл.

— Спасибо, что пришел, Драко. Прости, что так и не полетали сегодня.

— В следующий раз полетаем.

— Кстати о полетах. Гарри сейчас в квиддичном лагере в Новом Свете. Хм, Гарри…

— Что?

— Тут Гермиона спрашивала о Гарри Поттере.

— С чего бы это?

— Не знаю.

— Ладно, пора, мама ждет у камина. Спасибо, что пригласил.

По дороге к камину Драко подумал, не связан ли секрет Гермионы с Гарри Поттером. Только она сказала — «они». Кто же эти «они», которым что-то известно о Мальчике-Который-Выжил?

* * *

Вторую неделю в Новом Свете Лавгуды посвятили обустройству нового дома Сибиллы. Ларри нашел ей работу — писать гороскопы для «Вестника Нью-Гоэтри». Эта работа не заняла бы много времени, поэтому он попросил сестру, помимо этого, отвечать на письма читателей в колонке советов «Придиры» и, возможно, писать статьи как внештатный журналист. Он предложил ей искать любую работу по душе, хоть преподавать. Но эта идея Сибилле не понравилась — она решила покончить с прошлой жизнью. Женщина решила изменить фамилию на Лавгуд и заняться своей внешностью — это тоже входило в «новую жизнь».

Гарри не ходил по магазинам, проводя все время в квиддичном лагере. Вечерами семья собиралась за ужином, иногда посещали разные представления. Отношения Селены и Луны менялись: иногда они оставались матерью и дочерью, а иногда как будто становились подружками.

Несколько раз тетя Сибилла порывалась выпить чего-то горячительного, но ее удавалось останавливать. Лавгуды старались обеспечить ей максимальный комфорт и не обращали внимания на крики. Ларри записал сестру в программу «Анонимные Алкоголики»; Гарри слышал, как он говорил, что ему самому эта программа очень помогла.

За день до возвращения почтовая сова принесла ему письмо.

— От кого это? — спросила Селена.

— Не знаю, мне не знаком этот почерк, — Гарри достал письмо и, взглянув на подпись, побледнел.

— Что случилось? — испугалась Селена. Луна выглянула из-за журнала, который читала.

— Это от Гермионы.

— И в чем проблема?

— Она очень умная волшебница, — вздохнула Луна, подходя к Гарри. Она уселась на подлокотник и стала читать через его плечо.

Дорогой Гарри,

Гермиона Грейнджер.

— Какое странное письмо, — Селена тоже прочла послание.

Гарри огляделся. Ларри и Сибиллы рядом не было, они где-то гуляли.

— Гермиона догадалась, кто я на самом деле, — вздохнул он.

— Кажется, ты убедил ее помалкивать.

— Не знаю, можно ли ей доверять.

— Гарри, со временем правда выплывет наружу. Кто-нибудь обязательно догадался бы, рано или поздно. Если сообразила Гермиона, может кто-то еще. Не беспокойся об этом.

— Как бы я хотел, чтобы никто не знал об этом.

— Это неважно, — Луна крепко обняла его, — Гермионе можно доверять.

— Почему ты так думаешь? Или это одна из вещей, которые ты «просто знаешь»?

— Нет. Это то, что можно узнать с помощью наблюдения и дедукции. Если бы она собиралась выдать секрет, вряд ли написала письмо, в котором обещала молчать. Ведь никакое письмо не заставит нас оставаться ее друзьями, если она проболтается. И она это знает.

— Наверно, ты права.

— Конечно, я права. Теперь пошли одеваться, мы идем в ресторан, где попробуем всякие деликатесы.

— А это ты откуда узнала? — улыбнулась Селена.

— Наблюдение и дедукция. Сегодня у нас последний вечер с тетей Сибиллой, нужно сделать его незабываемым.

— Правильно. Собирайтесь быстрее.

* * *

Главная Шишка Школы Волшебства и Чародейства Хогвартс, носитель еще многих и многих титулов, Альбус Дамблдор, пытался привлечь к себе внимание. Барти Крауч терзал слушателей мельчайшими деталями доклада, пока директор и дюжина чиновников Министерства пытались привести в порядок свои документы. Дамблдору даже пришлось отсрочить ежегодную («алкогольную») встречу с коллегами. К тому же теперь надо искать не только Гарри Поттера, но и сбежавшего учителя Прорицаний.

Странно видеть недавнего выпускника (в прошлом году он был старостой школы) за одним столом с главами департаментов Министерства. Мальчик, безусловно, создан для работы в правительстве — вежлив, любезен, педантичен и зануден.

О, нет! Кто-то возразил против формулировки документа. Это как минимум еще двадцать минут обсуждений! Все должно было быть готово еще в прошлую пятницу, а сегодня уже воскресенье. Дамблдор взглянул на часы — почти четыре пополудни.

Он решил отыскать мисс Трелони, дать ей полуправдивое объяснение своих действий и извиниться. Одновременно директор хотел убедиться, что она под надежной защитой. Больше он ничего не мог сделать. Кто бы ни помог Трелони сбежать, он точно настроил ее против него. Интересно, далеко ли она уехала?

Дамблдор посмотрел на список предстоящих дел: встретиться с другими директорами, согласовать детали мероприятия с бюрократами из Министерств Франции и Германии, придумать задания… Похоже, этим летом времени для охоты за Гарри Поттером не останется.

Почему-то директору казалось, что Гарри Поттер и Сибилла Трелони сейчас находятся в одном месте. Но это нелепо... так ведь? Он взглянул на часы — все еще почти четыре.

* * *

— До свидания, тетя Сибилла!

— До свидания, Гарри!

Бывшая преподавательница Прорицаний и бывший второкурсник обнялись, и мальчик коснулся портключа, который отправил семью Лавгудов в Лондон.

Они переместились в офис туристического агентства, где покупали портключ. Гарри, как обычно, подташнивало после перемещения. Лавгуды вышли на Диагон-Аллею, и в это время пробили часы.

— Уже четыре часа! Мы ведь совсем недавно завтракали! — воскликнул Гарри.

— Ты забыл про разницу во времени. Разница между Скалистыми горами и Лондоном — семь часовых поясов. Там сейчас девять утра, — пояснил Ларри.

— А, точно. Это немного сбивает с толку.

Ларри усмехнулся:

— А вот Российская Империя располагается в семи часовых поясах. Представляешь, как сложно там волшебникам, которые по работе должны аппарировать по всей стране?

* * *

У Питера Петтигрю был неудачный год. Его чуть не поймали. Снова.

Он с трудом унес ноги из Афин. Преступный мир Бухареста решил, что награда за его поимку очень привлекательна, и объявил охоту, так что он не задержался там долго. В Праге он провел время почти приятно, но надо было торопиться, и Петтигрю отправился на юг. Вена… нет, про Вену вспоминать не хотелось. В Милане было ужасно. В Неаполе, казалось, удача повернулась к нему лицом. В анимагической форме он забрался на корабль до Великобритании… но оказался почему-то в Алжире. Там Хвост оскорбил не тех людей, и его чуть не убили. К счастью, алжирские бандиты не знали, что его разыскивает английский аврорат. Он пересек всю страну и в виде крысы спрятался в автобусе, который привез его в город на берегу Атлантического океана. Там он «поселился» рядом с баром, который назывался «У Рика», без кната в кармане. Можно было, конечно, ограбить кого-то из местных, но тогда повторилась бы алжирская история.

В виде крысы он отправился по узкому грязному проулку, надеясь найти полный мусорный бак и, наконец, поесть. Хорошо, что он превращается в крысу. Будь он львом, как мечтал когда-то, точно умер бы с голоду. Ему нужно добраться до Англии.

* * *

Первые два дня дома Селена назвала «отдых от отдыха». Лавгуды распаковывали вещи, делали уборку, Гарри и Луна помогали по дому, но ничего серьезного не делали. Взрослые попросили не строить никаких планов, потому что намечалось кое-что значительное.

Ларри весь день проводил в редакции «Придиры», а Селена работала дома, отлучаясь в Отдел Тайн на час-два в день. Гарри и Луна должны были следить за порядком и чистотой.

А через два дня, наконец, случилось «кое-что значительное». Утром Гарри, как обычно, проснулся рано, и решил помочь тете готовить завтрак. Та послала его разбудить Луну и одеться самому. Девочка была «совой», и с утра все делала очень медленно. Снова заглянув на кухню, Гарри увидел Элджи Кроакера. Наконец, спустилась Луна, и семья села завтракать. Разговор шел о поездке в Нью-Гоэтри, только когда Ларри ушел на работу, а дети убрали со стола, начался серьезный разговор.

— Мистер Кроакер помог мне уничтожить те два Темных предмета, которые вы нашли. Он хочет помочь нам найти другие. Расскажите, как вы узнали, куда ведут черные линии?

— Нас папа научил. Он сказал, если провести линии из двух разных мест, то там, где они встретятся, и будут спрятаны сокровища.

— Так! А папа знает, что это за «сокровища»?

— Нет. Я просто спросила, как найти что-то, если знаешь только направление. А когда мы были близко к предмету, то просто шли по линии.

— Очень умно, — Элджи кивнул. — Теперь нам надо найти оставшиеся два.

— Они в Литтл-Хэнгл? Нет, не так, — Гарри смутился.

— Литтл-Хэнглтон, — поправила Луна.

Селена посмотрела на них взглядом «Что-Вы-Еще-Натворили?».

— Откуда вам это известно?

— Несколько лет назад, когда ты уехала на конференцию, папа отвез нас в Озерный край. Мы пошли по линии до места, огороженного чарами, отталкивающими магов и магглов. Я запомнила название города.

Элджи посмотрел на Селену:

— Дело упрощается. И нам придется нанять этих двоих на работу. Слишком опасно оставлять их одних.

— Сначала они должны окончить школу.

— Уверена?

— Абсолютно.

— Ладно. Вы, двое, учитесь хорошо, и мы примем вас на работу в Отдел Тайн. Чтобы работать там, нужно держать рот на замке, поэтому нас и называют Невыразимцами. Про то, что мы будем делать сейчас, нельзя никому рассказывать. Это будет ваше первое испытание.

— Мы умеем хранить тайны. Мы несколько лет молчали о кубке и медальоне.

— Хм, да. Собирайте вещи, мы отправляемся в Озерный край.

* * *

На сборы и разработку маршрута ушло несколько дней. Селена, Элджи, Луна и Гарри переместились в Ланкастер с помощью портключа, там взяли напрокат машину и отправились на север. В Биг-Хэнглтоне они сняли номера в гостинице и направились в близлежащий городок, только оказалось, что дети забыли дорогу туда. Выручил дар Луны — охотники за хоркруксами просто пошли по линии, исходящей из шрама Гарри. Они пересекли магглоотталкивающие чары и остановились перед магоотталкивающими.

— Разве нельзя аппарировать прямо туда? — спросила Луна.

— Если бы мы были уверены, что там нет антиапарационного барьера, то легко. Но если барьер существует, нас раскидает в разные стороны, а мне не улыбается искать части своего тела, разбросанные по округе, — объяснил Элджи.

— Как же нам пройти? — задумался Гарри.

— Есть несколько способов преодолеть это заклятие, — Селена осторожно следовала по периметру территории, огражденной чарами. — Ни один из них не назовешь быстрым, легким и незаметным. Можно вытянуть магию из барьера, но для этого понадобится много мощных рун. Тогда энергия будет «высасываться» быстрее, чем восстанавливаться. Другой путь — найти руну-якорь барьера. Если якорь уничтожить, чары развеются. Такие руны обычно прячут под землей или внутри чар, так что вряд ли это получится. Третий способ — повторить то, что вы сделали с книгой, обратить чары. Чтобы сжечь ее, вы выучили множество огненных заклинаний, но «магопритягивающих» заклинаний не существует. Значит, этот способ тоже не подходит. Поэтому придется «высасывать» магию.

— Согласен, — кивнул Элджи.

— Но как тот, кто наложил чары, смог пройти через них? — спросил Гарри, вытряхивая камешек из ботинка.

— Обычно тот, кто накладывает такие чары, оставляет лазейку для себя, — объяснил Элджи. — Например, на вашем доме установлены чары, запрещающие аппарацию внутрь всем, кроме тех, кого чары «знают». Это все равно, что пытаться пропихнуть куб или конус через круглое отверстие: пусть размеры у них примерно одинаковые, ничего не получится. Защитные чары на доме пропускают только ваших папу и маму.

— Да нет, они вообще никого не пускают, — поправила Селена. — Когда мы покупали дом, у нас не было денег, чтобы сделать эту лазейку, поэтому над домом просто стоит антиаппарационный барьер. И он не разрежет пополам того, кто попытается аппарировать внутрь — только отбросит назад.

— Мы можем измениться, чтобы чары приняли нас за своих? — спросила Луна.

— Нет, пока не узнаем условия допуска. Но и тогда нельзя быть уверенным, что получится. Например, если чары пропускают только Тома Риддла…

— А можно изменить условия допуска, чтобы пройти? — не сдавалась Луна. Прищурившись, она глядела на склон холма, и Гарри знал, что она «включила» магическое зрение.

— Мы не можем этого сделать, — покачала головой Селена.

— Почему ты думаешь, у нас не получится, как с противоогненными заклинаниями? Мы тогда ведь просто изменили чары. Не навсегда, думаю, со временем защитные чары вернулись бы на место. И мы не так много огненных заклятий выучили, нам был важнее их принцип.

— Что?

Гарри попытался объяснить:

— Нам не нужны были огненные заклинания сами по себе. Нам был нужен опыт их использования, чтобы сравнить с защитными противоогненными чарами и подействовать на них. И, теоретически, мы можем применить это здесь.

Элджи покосился на Селену и спросил:

— Ты хочешь сказать, что, используя этот принцип, вы сможете обойти эти чары?

Луна на мгновение задумалась и кивнула.

— Пожалуй, да. Это, наверно, намного уменьшит ценность этих чар?

— Только гоблинам не говори, а то убьют, чтобы сохранить тайну, — Элджи вздрогнул, представив, как банкиры узнают, что их охранные заклятия могут взломать двое третьекурсников.

Селена и Элджи возились с заклятием два часа. Безрезультатно, чего и ожидали.

— Что ж, мы попытались, — резюмировал Элджи. — Похоже, придется вытягивать из щита энергию, чтобы пройти.

— Можно мы попытаемся? — спросила Луна.

— Что попытаетесь, милая?

— Изменить допуск этих чар, чтобы пройти через них.

Невыразимцы переглянулись, и Селена ответила:

— Валяйте. Я очень хочу увидеть, как у вас это получится.

— Нам нужны наши палочки, — Луна ожидала решения матери. Палочки у них были с собой, но пользоваться ими можно было только с разрешения родителей.

Палочки им выдали моментально. Гарри наложил на себя заклинание магического зрения и встал рядом с Луной. Он ненавидел это заклинание — от него постоянно болела голова. Он использовал его (по просьбе Луны) в Большом Зале, и это было большой ошибкой. Мгновенно возникла головная боль, и он почти ослеп от магии, витавшей там, особенно на зачарованном потолке.

Теперь он видел перед собой магоотталкивающие чары, сзади — магглоотталкивающие.

— Видишь магию разума? — спросила Луна. — Она покрывает всю площадь чар. Изменить их — как переписать книгу. Надеюсь, мы сможем переписать хотя бы часть. Видишь серо-зеленую закорючку с фиолетовыми и красными пятнами?

— Закорючку? — переспросила Селена, наколдовывая магическое зрение.

— Это технический термин, — важно сказала Луна.

— Вижу серо-зеленое, но никаких пятен.

— Я тоже не вижу, но зрение Луны гораздо лучше, чем заклинание, — объяснил Гарри.

— Теперь смотри сюда, — Луна указала на «закорючку», и с конца ее палочки сорвался серо-зеленый луч и ударил в барьер. Никто, кроме нее изменений не увидел. — Попробуй ты.

Гарри давно знал, что Луна использует магию не так, как другие волшебники. Все используют движения палочкой и вербальный компонент заклинания, чтобы направить желание в нужное место, и магия сделала то, что нужно. Поначалу она тоже так делала. Но с годами ее Дар развивался, и она просто стала менять цвет и форму чар. На первом курсе Гарри проводил бесчисленные вечера с наложенным магическим зрением, пытаясь под руководством Луны тоже так делать. Иногда это получалось, но он считал, что гораздо легче (и менее болезненно) колдовать как обычно.

Он направил палочку туда, куда послала заклятие Луна, и высвободил свою магию. Цвет получился слишком синий. Гарри расслабился, выбросил все мысли из головы и постарался и постарался сделать заклинание зеленоватым. Он улыбнулся. Это постоянно происходило, когда он пытался колдовать «по системе Луны». Связь между ними была синей, и мальчику казалось, что его чувства к ней придавали его чарам синий оттенок. Он сконцентрировался, и цвет заклинания стал таким же, как у Луны.

— Сильнее, Гарри!

Селена и Элджи поразились, когда сила чар Гарри увеличилась от ручейка до реки. Заклинание Луны тоже усилилось, но меньше, чем у него.

Женщину внезапно осенило:

— Гарри усиливает заклинание, а ты направляешь туда, куда нужно, чтобы снять чары!

— Да, но нам не хватает силы. Чары очень мощные.

Внезапно магия Гарри исчезла. Тяжело дыша, он сел на землю.

— Не получается, — выдохнул он.

— Это была хорошая попытка, — резюмировал Элджи. — Мы возьмем «высасыватели магии», вернемся и попробуем еще раз.

— Ох, моя голова!

— Давайте вернемся в гостиницу, — предложила Селена.

Позже Селена и Элджи обсудили произошедшее наедине.

— Ты поняла, что мы видели сегодня?

— Мы много чего видели. Что ты имеешь в виду?

— Барьер. Луна может вскрыть любые защитные чары, если ей хватит на это сил. И, похоже, она тренирует Гарри, чтобы он ей помог, если сама не справится.

— Ты так говоришь, будто она его… использует.

— Извини, я не так выразился. С ее даром она просто не может смотреть на магию таким образом, а Гарри, как очень добрый мальчик, старается тренироваться, чтобы Луна не чувствовала себя одинокой из-за того, что она не такая, как все. И у него это получается. Я, например, не могу посылать магическую силу определенного типа.

— У нее самый сильный Дар, что я встречала, и он позволяет делать это. Я весьма сильная волшебница, и ты тоже, но даже мы не в состоянии видеть с помощью заклинания так, как она.

— Спасибо за признание моих возможностей, юная леди.

— Всегда пожалуйста.

— Сейчас она — единственная, кто обладает такой силой. Но это не значит, что так будет всегда. У нее и Гарри могут быть дети.

— Стараюсь об этом не думать. Я еще слишком молода, чтобы стать бабушкой.

— Посмотрим, как ты заговоришь через несколько лет, миссис Весьма Сильная Волшебница.

— Мне кажется, нам надо работать над улучшением чар магического зрения.

— Потом. Сначала нужно разрушить барьер.

* * *

Вечером Гарри решил лечь пораньше и ушел в комнату, которую делил с Элджи. Остальные члены экспедиции в это время знакомились с маггловским телевидением, но у него очень болела голова, и он не мог смотреть на мерцающий экран. На середине шоу с Джеффри Палмером Луна зашла к нему. Свет был потушен, мальчик лежал в постели. Она сняла тапочки, тихонько подошла к кровати и присела на краешек.

— Гарри?

— Луна. Извини, сегодня я тебя не причешу.

— Все хорошо. Просто я кое-что не сказала маме и дяде Элджи. Даже немного боюсь говорить им это.

— О чем говорить?

— Одна из линий, которая двигается… объект, связанный с ней, находится в другом месте.

— Почему это тебя беспокоит?

— Мне кажется, эта линия связана с кем-то. Она все время меняется. Я даже не знаю, надо ли говорить маме с дядей Элджи, куда она ведет. Они могут добраться до ее конца, а это может быть опасно.

— Тогда мы должны прекратить поиски на несколько лет, пока сами не сможем пойти за ним.

— За ним?

— Эта линия ведет к кому-то. А эти хор-как-там-их, ну, штуки, держащие человека в этом мире, могут принадлежать только одному — Волдеморту.

Луна вздохнула.

— Да. И когда-нибудь нам придется встретиться с ним. Это единственный способ спасти мир.

— А кто спасет нас? Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Ты же слышала, что рассказывают о Волдеморте.

— Знаю, но мы ведь из Рейвенкло. Вооружимся знаниями, придумаем план и избавимся от него раз и навсегда.

— Ты очень в этом уверена.

— Я уверена в тебе. Спокойной ночи, муженек.

— Спокойной ночи, женушка.

Они поцеловались на ночь «особенным поцелуем», и Луна ушла к себе.

На следующее утро исследователи вернулись в «Поляну».

* * *

В пятницу Гарри и Луна сходили в гости к Уизли, но на субботу у Селены были особые планы. С утра все трое отправились через камин в Министерство Магии. Они обошли кругом Фонтан Волшебного Братства.

— Добби, может и сумасшедший, но даже он никогда так не смотрит, — Гарри недоверчиво рассматривал домового эльфа.

— Вряд ли гоблин может так выглядеть, особенно, когда стоит рядом с человеком, — откликнулась Луна.

— Поторопитесь, — Селена кинула на фонтан неодобрительный взгляд.

Они пошли к столу охранника и зарегистрировали волшебные палочки. Тот приподнял бровь, когда Гарри и Луна протянули ему свои палочки.

— Вы знаете о законе об использовании магии несовершеннолетними?

— Конечно, — ответила Луна.

Гарри покосился на тетю и проворчал:

— Как будто она даст нам об этом забыть.

— Я хочу приучить их к тому, что волшебники должны всегда носить с собой палочки, — объяснила Селена.

Охранник вернули им палочки, и Лавгуды на лифте спустились в Отдел Тайн. Все трое зашли в круглую комнатку, и она начала вращаться.

— Хорошо, что это не мы крутимся, — пробормотал Гарри.

— Кабинеты, — произнесла Селена, когда движение прекратилось.

Открылась дверь, ведущая в большое помещение с множеством столов вдоль стен. Селена указала на один из них:

— Это мое рабочее место. Когда я ухожу, надо все убирать со стола, даже фотографии нельзя оставить. У папы интереснее, да, Луна? Пойдемте.

В следующем зале было много дверей, в одну из которых она постучала. Открыл Элджи Кроакер.

— Хорошо, вы уже пришли. Времени не так много. Ты уверена, что дети должны услышать это? Новости могут быть неприятными.

— За пределы семьи это не выйдет. У нас были годы практики, верно?

— Да, мама.

— Да, тетя Селена.

— Тогда пошли. Думаю, сейчас мы узнаем, почему Сибиллу держали взаперти.

Вчетвером они прошли еще через несколько залов и оказались в комнате, уставленной шкафами с песочными часами. Гарри восхищенно уставился на гигантские часы, в которых вылуплялся цыпленок, вырастал, потом опять становился цыпленком и возвращался в яйцо.

— Эта комната наполнена магией времени, — шепнула Луна ему на ухо.

Наконец, они попали в зал, уставленный стеллажами, где на каждой полке лежали стеклянные шарики. Ряды были пронумерованы и Элджи довел их до девяносто восьмого ряда. Пройдя его почти до конца, все четверо остановились, и невыразимец указал на сферу, под которой была надпись:

С. П. Т. — А. П. В. Б. Д.

Темный Лорд — (?)Гарри Поттер

— Что это?

— Это пророчество, Гарри, — тихо объяснила Селена. — «С. П. Т.» — тетя Сибилла. Это единственное ее пророчество, которое хранится здесь. «А. П. В. Б. Д.» — Альбус Дамблдор. Она предсказала что-то, а он создал запись, которая и хранится здесь, в Отделе Тайн. Только ты и Темный Лорд можете взять его, потому что оно о вас двоих. Возьми его, милый. Послушаем, что стоило тете Сибилле свободы.

Гарри взял шарик, не ощутив никакого сопротивления.

— Прикоснись к нему палочкой.

Он так и сделал, и из шара возникло изображение тети Сибиллы, и провидица не своим голосом начала говорить. Когда картинка пропала, все четверо задумчиво смотрели друг на друга.

Гарри положил сферу на место, и они пошли к выходу. Поднявшись на лифте до атриума, Лавгуды и Элджи Кроакер по каминной сети отправились в «Поляну».

— Почему бы вам не пойти поиграть? Поговорим об этом позже, — предложила Селена. Гарри с Луной кивнули и вышли на задний двор, а она позвала мужа.

— Ларри, мы нашли причину, по которой Дамблдор запер Сибиллу в башне.

— И что это?

— Она произнесла пророчество, а он его услышал. Предсказание касается Темного Лорда и человека, который победит его.

— Может победить, — поправил Элджи.

— И кто же этот… победитель?

— Гарри.

Элджи почесал подбородок:

— Это объясняет слухи, что Дамблдор каждое лето отправляется на поиски Гарри Поттера. Если он думает, что Гарри — единственный, кто может убить Волдеморта…

Ларри вздрогнул.

— Победить, — поправила Селена.

— Хорошо, победить. Это объясняет, почему он ищет Гарри. Но не объясняет, почему он запер вашу сестру в башне.

— Если станет известно, что Сибилла произнесла пророчество, — предположил Ларри, — она станет целью Вы-Знаете-Кого.

— Разве можно узнать пророчество у провидца, если тот произносил его в трансе? — удивилась Селена.

— Не знаю, но думаю, кто-нибудь все равно попытается это сделать. Ей все равно грозит опасность. Кстати о пророчестве, вы не догадываетесь, что это за «сила, о которой не знает Темный Лорд»?

На заднем дворе Гарри и Луна тоже обсуждали это.

— Какая у меня есть сила, о которой не знает Волдеморт?

— Не знаю. Анимагия?

— Вряд ли. Кроме того, я все еще не могу трансформировать правую руку. Про голову вообще молчу. Я могу сделать хвост и, у меня начал появляться рог.

Они долго думали, выдвигали предположения и отказывались от них, пока не услышали тихий голос:

— Здравствуйте.

— Здравствуй, Ива, как у тебя дела?

— Хорошо, спасибо. Вы чем-то удивлены?

— Так и есть. Мы узнали, что у Гарри есть сила, о которой не знает Темный Лорд. А сейчас гадаем, что же это за сила.

— Он умеет разговаривать со змеями.

— Волдеморт тоже умеет.

— А он знает, что ты умеешь?

Луна рассуждала вслух:

— Получается, все, что Гарри знает и умеет, может быть «силой, о которой ОН не знает»? Ох, разве пророчества не замечательные? Все, что ты используешь, чтобы победить Волдеморта, подходит под пророчество, пока он не знает об этом. А еще удивляются, зачем рейвенкловцам Прорицания!

— Тогда нет смысла сидеть тут и гадать, что это за сила, — заключил Гарри.

Они еще пару часов говорили с Ивой, которая рассказывала им о жизни растений и животных, обитающих в лесу рядом с «Поляной». Потом вернулись в дом и заявили взрослым, что пророчество бесполезно. Их убежденность никто не смог поколебать.

Когда они ушли, Селена издала еле слышный стон. Муж подошел к ней и нежно обнял.

— Почему, Ларри? Почему это должен быть он? Почему Гарри?

— Я не знаю, милая. Не знаю.

— В тот же день родился еще один ребенок, мой внучатый племянник Невилл, — вспомнил Элджи. — Он тоже подходит под пророчество. Учитывая, что Волдеморт из-за хоркруксов не канул в Лету, думаю, стоит немного подучить его и Гарри.

— А как же закон об ограничении колдовства несовершеннолетними? — Селена немного оживилась.

— Какие чистокровные семьи следуют ему?

— Уизли.

— Неудачный пример. Скорее всего, они так делают из инстинкта самосохранения, с семью-то детьми. Но я сейчас о другом. Надо нанять квалифицированного репетитора и провернуть все, не нарушая закон. Я поговорю с Фрэнком и Алисой, посмотрим, что можно сделать. Потом свяжусь с вами.

* * *

— Алиса, Фрэнк, как поживаете?

Мистер Кроакер вышел из камина в гостиной Лонгботтом-мэнора. Невилла дома не было.

— Прекрасно, дядя Элджи. Но должен сказать, твое письмо было немного… — Фрэнк запнулся, подбирая нужное слово. — Таинственным.

— Хотел убедиться, что вы будете дома. Я недавно кое-что узнал, и вам это тоже будет полезно.

Элджи пересказал им пророчество. Когда он закончил, Лонгботтомы переглянулись.

— Так вот из-за чего сыр-бор, — присвистнул Фрэнк.

— Что?

— В октябре восемьдесят первого года Дамблдор сообщил, что узнал что-то важное, он не может сказать, что именно, но в связи с этим жизнь Невилла в опасности. Тогда он предложил защитить наш дом чарами Фиделиус. Так и не рассказал, что же это такое. Интересно, Волдеморт знает о пророчестве?

— Понятия не имею. Я недавно его нашел в Зале Пророчеств. Там нет ни предыстории, ни о том, кому известно о пророчестве.

— Спасибо, что открыл нам эту тайну, — произнесла Алиса. — Теперь мы хотя бы понимаем, что к чему. Но это все, как говорится, быльем поросло.

— Боюсь, это не так.

— Что ты имеешь в виду? Он ведь исчез!

— Возможно, он еще вернется.

Глаза Алисы расширились от страха.

— Как? — прошептала она.

— Прости, клятва не позволяет мне рассказать об этом. Есть команда, которая занимается этим, и мы делаем все, чтобы предотвратить возвращение Волдеморта.

— Ты говорил с директором? — спросил Фрэнк. — Он ведь был ключевой фигурой в прошедшей войне.

— Мы не настолько доверяем ему.

— Что? — изумилась Алиса. — Не доверяете Дамблдору? Вы в своем уме? Он никогда не будет работать на Темную сторону!

— Ты не так меня поняла. Дело не в том, что мы сомневаемся в его позиции, нам просто не нравятся его поступки. Например, он не рассказал вам о пророчестве. Сразу после войны он принял несколько не лучших решений. Позвольте узнать, он говорил с вами о том, что Невиллу нужно давать дополнительные уроки, тренировки?

Лонгботтомы переглянулись, и Алиса сказала:

— Мы не совсем уверены.

— Не совсем уверены?

Фрэнк кивнул.

— На первом курсе Невилл получил в подарок на Рождество мантию-невидимку и записку. Дамблдор не подписался, но я узнал почерк. Сейчас я думаю, не ожидал ли он от нашего сына чего-нибудь… неожиданного.

— Невилл пользовался мантией?

— Пару раз, — ответил Фрэнк. — Чтобы таскать еду с кухни по ночам. Ты хочешь сказать, что директор отдал ее в связи с пророчеством?

— Да. Готов поспорить, он, как и большинство волшебников, боится, что Волдеморт действительно возродится.

Алиса ненадолго задумалась и неуверенно спросила:

— Почему? Понимаю, ты не можешь сказать всего, но объясни, почему так много людей верит, что Ты-Знаешь-Кто вернется?

— Это называется Законом Неустановленной Причины. Если что-то когда-то произошло, то нет причины, чтобы в той же ситуации, с теми же условиями это не повтоиртся еще раз. Мы не видели, каким образом исчез Волдеморт, значит, не можем сказать, насколько хорошо Гарри Поттер справился с ним.

— Но тебе известно что-то еще, — констатировала Алиса.

— Да, но это не важно. Я хочу поговорить с вами кое о чем еще. Знаете Лавгудов?

— Ларри был отличным аврором, — сказал Фрэнк, а Алиса просто кивнула.

— А Селена работает со мной. Она хочет организовать дополнительное обучение для своих детей. Хотите присоединиться к ним?

— Какого рода дополнительное обучение?

— Пока поработаем над точностью и скоростью заклинаний. Возможно — над невербальной магией. Посмотрим, как пойдет. Мы не собираемся устраивать учебные курсы при аврорате. Будем заниматься раз в неделю до конца лета.

Лонгботтомы обменялись взглядами, какие бывают только у супругов, и Фрэнк сказал:

— Если ты присмотришь за Невиллом, мы согласны. У него новая палочка, более подходящая, чем моя, но некоторые заклинания получаются слишком мощными, и с неожиданным результатом.

— Кто будет репетитором? — спросила Алиса.

Элджи назвал имя.

* * *

Гарри и Луна вернулись к обычному расписанию: большую часть недели они проводили дома, пятницы — у Уизли. А в понедельник отправлялись в «Болото» на дополнительные занятия. В первый день дядя Элджи представил им репетитора. Выглядел он впечатляюще: лицо покрыто шрамами, деревянная нога со «ступней», вырезанной в форме птичьих когтей и волшебный глаз, который постоянно вращался в глазнице.

— Здравствуйте. Меня зовут Аластор Хмури, я научу вас нескольким заклинаниям и паре-тройке аврорских трюков.

* * *

За день до своего настоящего дня рождения Гарри, вместе с Луной, Селеной и Элджи отправился в Литтл-Хэнглтон, к границе защитных чар.

— Если бы нам нужно было сломать эти чары, наши высасыватели работали бы несколько недель. А если бы надо было торопиться, ими пришлось бы усыпать всю территорию, — Элджи указал на белый каменный куб в центре сферы действия чар. На каждой его стороне были выгравированы руны. — Когда чары рассеялись бы, нам нужно было бы искать руны, чтобы окончательно уничтожить барьер, — продолжил он. — Однако мы не можем сделать это незаметно, Министерство сразу засечет эти действия. Поэтому я надеюсь, мы сможем ослабить чары, чтобы можно было пройти.

Элджи не сказал, что очень хочет посмотреть, как Гарри и Луна будут работать вместе. Сейчас они кратко переговорили, и Гарри наколдовал себе магическое зрение, а Луна выпустила заклятие, которое он усиливал. Потом девочка начала изменять форму чар. Элджи тоже наложил магическое зрение и зачарованно наблюдал за их работой.

— Теперь мы сможем пройти, — сказала Луна, когда они закончили. Исследователи легко прошли через преграду.

— Ой-ой, — ужаснулась девочка. — Еще один барьер.

— Да, но я его знаю. Он блокирует волшебные способы перемещения — аппарацию, портключи, метлы.

Они прошли через защитное поле и вышли к коттеджу, окруженному холмами. Земля вокруг здания слабо светилась.

— Это какая-то ловушка? — спросил Гарри.

— Да, только я не вижу, как она активируется. Давайте пойдем туда. — Луна показала на тропинку между холмами, окружающими дом. — Там передняя дверь, значит, где-то должен быть проход через чары.

Охотники за хоркруксами спустились по склону и остановились у границы свечения, но взрослые так и не увидели «спускового механизма» ловушки. Луна явно заинтересовалась и собиралась шагнуть вперед, но, услышав мамино «будь осторожна», присела на корточки, глядя на светящуюся землю. Селена и Элджи вспоминали все известные им диагностические заклинания, а Гарри заметил змею, приближающуюся к ним.

— Добрый день, мисс Змея, — обратился он к ней. Ни он, ни Луна не могли сказать, как он определяет пол рептилии, но ошибок он никогда не допускал.

— Приветствую, Говорящий. Уже несколько поколений здесь не было Говорящих. Ты не будешь причинять нам боль? Легенды говорят, что Говорящие всегда вредили нам.

— Я бы никогда не причинил тебе вред. Просто хотел спросить, не знаете ли вы, как пройти светящееся поле.

— Знаю. Внутри наш дом. Магия не пустит никого чужого.

— Как она это делает?

— Если еда пройдет по полю, магия сожжет ее. Тогда у нас будет хорошая еда. Обычно это мышь, иногда кролик или белка, время от времени еж. Кроликов давно не было, но жареная мышь или еж — тоже неплохо. Не так вкусно, но прохладными весенними или осенними днями, когда нет сил, чтобы выслеживать добычу, очень неплохо.

— Так эта магия вам не вредит?

— Нет, если сказать волшебные слова.

— Пожалуйста, напомни, что за слова.

— Конечно, Говорящий, — змея подползла к краю чар и прошипела: — Пропусти меня.

Она поползла дальше, и свечение вокруг нее потухало.

— Гарри, милый, что сказала змея? — спросила Селена.

Мальчик пересказал разговор, а потом вдвоем с Луной помог взрослым произнести заклинание парселтанга. Все четверо подошли к краю защитного поля и прошипели: «Пропусти меня». Теперь они легко прошли через поле и достигли дома. Дверь была старой, грязной и прогнившей, к тому же каким-то образом зачарована.

— Еще ловушки, — вздохнула Луна.

— Да, милая, вижу. Элджи, что скажешь?

— Все чары Темные, так что, если открыть дверь, последствия будут очень неприятными или даже летальными. Постойте здесь.

— Элджи! Ты собираешься сделать это прямо сейчас?!

— Разумеется, нет. Эээ…Гарри, проверь, пожалуйста, правильно ли я сейчас произнесу заклинание, — Элджи сделал шаг к двери и произнес пароль на парселтанге еще раз. После одобрительного кивка Гарри он подошел к дому, указал палочкой на стену рядом с дверью и кинул взрывное заклятие. В стене образовалась огромная дыра.

— Reducto, — шепнул Гарри Луне. — Надо запомнить.

Внутренняя часть дома наполнилась странными звуками — что-то вроде жужжания пчел и ударов плетью. Каждый звук сопровождался вспышкой света. Изнутри повалил дым. Это длилось дольше, чем ожидали исследователи.

— Дом горит? — спросил Гарри.

— Не думаю, — Элджи осторожно прошел через дыру. Вспышки и странные звуки прекратились. — Волшебные дома обычно зачарованы от пожара. Давай посмотрим.

Он огляделся и дал сигнал остальным подойти. Они приблизились к проходу, но дальше Элджи никого не пустил: по полу распространялось слабое свечение — еще одна ловушка. Стены, потолок, мебель, вещи на полу — все в комнате было покрыто светящимися пятнами. Повсюду были разбросаны доски, когда-то бывшие дверью.

Элджи был озадачен.

— Погодная магия? Откуда здесь пятна погодной магии?

Селена пожала плечами:

— Молнии. Эти пятна похожи на заклинание, которое я разрабатывала для Отдела Безопасности. То, что чуть меня не убило. Могу поспорить, в любой предмет, попавший на пятно, ударит разряд.

— Попробуем? — предложил Элджи.

Селена наколдовала камень и бросила на пол. Едва тот упал, раздался треск, сверкнула вспышка яркого света, и булыжник разлетелся вдребезги.

Комната составляла большую часть дома. Это была гостиная, смежная с кухней. Тут был камин, плита, раковина, стол со стульями, диван и кресло, слева — две закрытые двери.

— Вряд ли тут подойдет пароль «Пропусти меня». Не будем даже пробовать, слишком рискованно, — Селена огляделась. — Однако молниям нужно много времени, чтобы восполнить энергию, даже если у каждого пятна своя руна. Нужно заставить ловушки истратить энергию.

Элджи согласился. Он произнес Avis, и полдюжины птиц вылетело из его палочки. Они облетели комнату, приземлились на пол, и в каждую угодило по молнии. Луна отвернулась.

— Прости, мне следовало использовать что-нибудь другое.

— Нет, все в порядке. Я знала, что так произойдет. Кроме того, птички ведь не настоящие.

— Правильно, но может быть, что-нибудь другое…