Он наконец-то вырвался из этого ада. Он смог сделать это, он справился…
Северус Снейп буквально вывалился из камина в Дырявом котле, заставив всех посетителей замереть. Еще бы — не каждый день увидишь воскресшего героя… К тому же, в оборванной мантии, изможденного, с запекшейся кровью… Это было шокирующее, невероятно, поразительно.
Том неуверенно спросил из-за своей стойки:
— Мистер Снейп? Вы ли это?
Снейп невидяще уставился на бармена, словно не узнавая его.
— Мистер Снейп?
Тот сделал буквально два шага и повалился на стол, смахивая на пол все стоявшее на поверхности.
— Чай, горячий. Рис на молоке с овощами и сырный суп с белокочанной капустой, — голос был хриплым, ломанным, как будто его владелец давно не разговаривал. Снейп откашлялся: — И кусочек белого хлеба.
Том кивнул и поспешно скрылся за дверью кухни, на ходу что-то крича поварихе. Через несколько минут он уже появился в дверях вместе с пышной женщиной в переднике, несущей в руках поднос с дымящимися тарелками.
Поставив все блюда на стол, Том, тем не менее, не отошел, а наоборот — сел на стоящий рядом стул.
— Вы живы?
Северус поднял слегка затуманенный взгляд на Тома.
— Что? Ах, да… жив.
— Но как?!
— Биологически. О степени остального функционирования сказать пока не решаюсь.
— А Гарри Поттер сказал, что вы умерли…
— Разумеется… Вот только не до конца. Впрочем, я не думаю, что это ваше дело. Оставьте меня.
Бармен смутился и шмыгнул за стойку, вернувшись к своему постоянному делу — полировке стаканов.
Северус же с непередаваемым наслаждением втянул аромат еды, отчего ноздри затрепетали.
Он не ел достаточно давно, поэтому сейчас пришлось заказать очень легкую пищу, как бы ни хотелось съесть отбивную с пюре или выпить кофе…
Вода и черствый хлеб. Он питался за последние две недели только затхлой водой и начавшим плесневеть хлебом… Правда, дважды ему давали кашу, но есть ее он не стал. Такое могло бы показаться ужасным — но Северус так не считал. Он видел вещи и пострашнее — Макнейр прекрасно умел издеваться над пленниками.
Вот кто был истинным последователем почившего Лорда… Методично отловив всех предателей, он мучил их, мстя за смерть Повелителя… И одной из любимейших игр было, чтобы одни пленники видели мучения других. Такой была и «мясная» пытка, как назвал ее Северус. Пока сам он жевал хлеб, в камере напротив молоденький парнишка ел мясо… Но Северус не завидовал, нет. Он знал, что случится с этим пленником через несколько дней, пусть тот вначале и задирал нос и хвастался, что на особом счету.
Вовсе нет. И Люциус, сидящий в камере справа как один из первых перебежчиков, соглашался с Северусом. Вскоре начал понимать и мальчишка: мясо, которое его просто заставляли есть два раза в сутки, накапливалось в желудке, переполненном и не справляющимся с такой пищей. Орган забился до отказа, причиняя ужасную боль, сводя судорогами все тело. Организм не мог справиться с таким тяжелым питанием, ему необходимы были хлеб, овощи, все что угодно, лишь бы не мясо, которое не успевало перевариваться.
Мальчишка больше не радовался. Он лежал на полу в углу камеры и тихо поскуливал, свернувшись калачиком. Он отталкивал еду, но его заставляли.
А Северус и Люциус все это видели и жевали свой хлеб…
И вот сейчас он мог наконец-то поесть что-то другое. Взяв трясущимися руками ложку, он аккуратно зачерпнул супа и поднес ко рту. Мягкий сырный привкус наполнил рот, пюреобразные капли перекатывались на языке. Это было восхитительно.
Сделав глоток чая, Северус заметил, что на него все еще смотрят другие посетители, и невольно поморщился. Да, он был в грязи и крови, да, от него неприятно пахло, да, он был в разорванной одежде и без обуви. Но ведь он выжил и выбрался из этого чертова ада!
Снейп перевел взгляд на свои руки и снова поморщился. Длинные тонкие шрамы были повсюду — на фалангах, на ладони, на тыльной стороне руки… Казалось, они были даже на ногтях.
Северус вспомнил, откуда он их получил — все тот же Макнейр. Для каждого предателя тот придумал поистине шокирующие пытки. Люциус навсегда распрощался со своей красотой — аналогичные шрамы были на его лице, корме того, благодаря дыбе Макнейр вытянул ему одну ногу. Теперь Малфой был еще и колченогим: странно сгорбившись, он приволакивал за собой стопу. Северусу, у которого руки были самым важным и дорогим ввиду его бывшей профессии, пришлось терпеть «декоративное вырезание бритвой». Макнейр даже успел раздробить два пальца, прежде чем Снейп сумел сбежать.
Суп с кусочком хлеба были благополучно съедены. Живот сразу потяжелел, навалилась сонливость. Сразу есть и второе Северус не стал — чтобы не вызвать приступ тошноты, он прекрасно знал эту странность человеческого организма.
Он вздрогнул. Почему теперь это слово у него вызывало именно дрожь. Человеческий организм… А знали ли вы хоть когда-нибудь, из чего он состоит? Нет, не по книжке или фотографиям. А Северус теперь знал. Он просто видел, что стало с еще одним пленником после «коня». Это была страшная пытка — всегда летальная, всегда особо болезненная. Он еще помнил, как Уолден доставлял полуобморочного пожирателя — не из ближнего круга, Северус его не помнил — яростно при этом шипя:
— Ах, значит решиться не мог… Ах, значит метался… И туда, и сюда… что ж на две половины-то не хватило?
И посадил того верхом на «коня» — странная конструкция, похожая скорее на пирамидку… И сверху была тонкая острая грань. Уолден свалил тогда ничего не соображающего мальчишку сверху, надел на руки поддерживающие металлические оковы и отошел полюбоваться своей работой. А потом нажал на рычаг.
Крики разрезанного вдоль парня до сих пор стояли у Северуса в ушах.
Это был ад. Это был самый настоящий ад, в который он сам не знал, как попал. Некоторые за эти неполные две недели сходили с ума. Но не Северус. Как ни странно, ему еще было ради чего жить — его Гермиона.
Она ждала его. Он был в этом уверен: его маленькая девочка не могла не искать его. Она вообще отличалась особым терпением и склонностью постоянно его ждать — это уже, наверное, входило у нее в привычку.
Сначала она ждала, пока он отбросит свои предрассудки насчет нее. Потом — насчет себя, осознает, что он не недостоин ее. Потом — с войны, когда он завершит свои важнейшие миссии. И вот теперь еще из плена.
Он любил ее. Не бурно, ярко и всепоглощающе. Его любовь была мягкой, спокойной, уютной — домашней. И Гермиона отвечала ему взаимностью — это была восхитительная девушка. Их роман даже не был тайной для большинства студентов Хогвартса. Но всем было наплевать на роман между учителем и ученицей, даже МакГонагалл. Все закрывали глаза, все больше были заняты построением своей жизни: спешили любить, спешили жить… Как будто это был их последний день. Хотя, для некоторых и был.
Но Северус-то был жив!
Он вдохнул воздух полной грудью и откинулся на спинку стула. Рис был таким вкусным, что Снейп даже на секунду прикрыл веки, наслаждаясь едой.
Встав из-за стола, Северус дошел до барной стойки к Тому и произнес:
— Если вы не возражаете, я пришлю оплату по счету позже, совой.
— Что вы, не стоит…
— Договорились.
Яркий солнечный свет резанул по глазам, привыкшим к темноте. Немного оглядевшись, Снейп собрался и пошел в сторону Хогвартса. Он мог бы аппарировать, но не хотел — сейчас он наслаждался миром, покоем, счастьем…
Они с Люциусом сумели сбежать — это был просто удачный случай. Уолден слишком расслабился, полагая, что пленники истощились настолько, что не могут пошевелиться. Они этим и воспользовались. Других пленных они не нашли, а труп Макнейра так и оставили лежать в камере, куда он зашел проверить Северуса. Удар табуреткой по голове — Макнейр оказался слишком хрупким. Выбравшись из чертова лабиринта-здания, они с Малфоем, не сговариваясь, аппарировали каждый к себе. Их молчаливое согласие никогда об этом больше не вспоминать читалось в глазах. Они хотели домой, к семье.
Потому Северус перенесся к себе в поместье, а уже прямо оттуда — не переодеваясь и не поев, так как там не было ни одежды, ни еды — он через камин отправился в бар.
Он спешил к Гермионе — домой. Он так хотел ее увидеть, крепко обнять, поцеловать в тонкие бледнее губы, пахнущие малиной, вдохнуть аромат шампуня от ее волос. Смотреть на ее лицо, прямой нос, тяжелый подбородок. Северус хотел поцеловать каждый ее пальчик, каждый сантиметр кожи. Видеть в ее глазах, слегка увлажнившихся, всю вселенную. Он так хотел домой.
И он почти добрался. Он запахнул полы мантии и направился туда. Он шел, впервые улыбаясь на людях, которые оборачивались ему вслед. Он шел, гордо подняв голову, пусть и слегка спотыкаясь из-за ослабевших ног, расправив плечи.
Он шел туда, где его ждали близкие, где была его Гермиона.
Vova
