Он ее простил

Медленно булькающее в котле зелье Памяти, сваленные на подоконнике исписанные пергаменты, восемнадцать горящих свеч, светло-коричневая мебель. Северус Снейп откинулся на спинку стула и задумался.

Все могло бы быть иначе — Северус был совершенно в этом уверен. Вся его жизнь могла бы быть совершенно другой, нет, не счастливой, просто чуть более светлой и радостной. Счастья никогда не могло бы быть — не потому, что он его не заслуживал, вовсе нет. Просто сам Северус со своим характером, укладом жизни и системой ценности не смог бы уложиться в рамки понятия «счастливый».

Где он поступил неправильно? Что сделал не так? И сделал ли…

Гениальный план Альбуса свершился: Темный Лорд мертв, Гарри Поттер спасен, а он, Северус Снейп, наконец-то обрел покой. Все счастливы, все довольны, кроме, пожалуй, Вольдеморта. Но тут уж ничего не поделаешь, издержки производства.

Снейп хмыкнул.

Он встал, приблизился к кипящему котлу и аккуратно помешал зелье три раза по часовой стрелке, восемь раз — несмотря на то, что в рецепте было написано шесть, — против часовой и отложил черпак на специальную доску.

Разумеется, Северус выжил. Иначе и не могло быть — все было тщательно продумано, спланировано и десятки раз обговорено.

И вот он снова в Хогвартсе. Снова в своем кабинете зельеварения — сидит и варит зелье памяти для себя. Он хотел забыть то, что навязчивой идеей крутилось в голове — последние дни мирной жизни, которые и заставили его выжить.

Гермиона Грейнджер — особенная девушка, заставившая его взглянуть на себя с другой стороны. Она всегда идеализировала его. Всегда старалась найти что-то хорошее — будь то сторона его характера, совершённый поступок или резко брошенная фраза. Она просто не могла поверить в то, что он собрал в себе все пороки и зло, тщательно взращивая и укрепляя их. Гермиона видела лишь хорошее.

А вот Северус Снейп так не считал. В отличие от Гермионы он прекрасно осознавал все свои недостатки и нисколько не собирался менять что-то в угоду кому бы то ни было. Только не он.

Но эта женщина… ведьма! Она нарушала все законы, перестраивала по своему усмотрению все его планы, перекраивала всю его жизнь, как какую-то замысловатую вещицу, кубик Рубика. Вертела гранями до тех пор, пока он не становился идеальным.

Снейп почти смирился. Он ненавидел такое положение вещей, но предпочитал пока выжидать, ничего не предпринимая. Гермиона и сама не ведала о той власти, что имела над Снейпом — она была счастлива с этим Уизли.

Снейп кинул в котел три ложки вербены и два грамма тертого рога двурога. Зелье поменяло свой цвет на изумрудно-зеленый — истинный слизеринский. Снейп поморщился.

Он долго думал над своим решением — стереть себе память. Разумеется, можно было наложить Обливиэйт, но, пробыв много лет в рядах Пожирателей, Северус знал, что этот способ ненадежный. Гораздо эффективней, да и приятней, было сварить специальный отвар.

Северус вернулся на свое кресло. Итак, где же он просчитался? Где идеальный план пошел не так?

Тщательно, шаг за шагом, анализируя все свои поступки, Северус пришел к выводу, что он все сделал правильно. Виновата была сама девчонка, Грейнджер. Она ворвалась в его жизнь и стала там Хозяйкой — самой что ни на есть настоящей. Она влюбила его в себя, заставила потерять голову, свела с ума… Ведьма!

Она была совершенна — во всем, будь то учеба, дружба, любовь. И заставляла быть совершенными других — многие думали, что она читает нотации, бурчит, умничает и даже занудствует, но Северус с самого начала видел, что Грейнджер была перфекционисткой, привыкшей стремиться к идеалу. Ее идеалом был он.

«Какое же жестокой разочарование постигло малышку», — Снейп хмыкнул. Осталось 8 минут 14 секунд до готовности зелья, поэтому надо было бы нарезать панцири скарабеев и растолочь в порошок пустырник.

Скоро все закончится, ведь так?

А потом эта девчонка начала менять его. Все началось с перестановки мебели в комнатах, а закончилось перестановкой мыслей в его голове. Гермионе не нравилась его система ценностей — она была не совершенна, не идеальна. И потому упрямая гриффиндорка составила цветную диаграмму с расписанием часов, когда они должны были вместе беседовать, чтобы Северус духовно развивался. О, он был тогда в бешенстве! Ее вещи летали по всей комнате, несколько пузырьков с чернилами разлетелись о стену, а на следующем же уроке он лишил ее факультет 132 баллов.

А она твердо стояла на своем — по сорок минут каждый вечер они должны были беседовать. Больше всего Северуса бесило не то, что Гермиона пыталась изменить его, а то, что встречались они по ее расписанию — между самостоятельной работой в библиотеке и домашней работой по трасфигурации. Чертова ведьма!

Скарабей был опущен в темно-синюю жидкость, пустырник превращен в пыль. Хм, кажется, он немного перестарался: частицы должны были быть чуть крупнее. Хотя так они растворятся быстрее, поэтому время до следующей стадии должно сократиться примерно на 12 секунд. Тем лучше. Тем быстрее.

Он вспомнил ее чертов выпускной — ярко алое платье шокировало тогда всех преподавателей. Нет, от Браун или Патил можно было ожидать подобного, но от Грейнджер?..

Она была восхитительна. Ему хотелось взять ее прямо там, на балу, посреди Большого зала. Когда она вышла на балкон освежиться — он тут же скользнул следом и запер двери. Такого секса у них еще не было — острого, яркого, опасного. Задранное до талии алое платье каскадом спадало с перил балкона, на которых сидела девушка. Дождь в тот вечер лил просто ужасный, можно было промокнуть за секунду, а им было все равно — они были счастливы. Он брал ее прямо так, не раздеваясь, и наверняка парочка выпускников слышала гермионины крики. Слава Мерлину, его лица не было видно…

Пустырник окрасил зелье в медовый цвет. Теперь надо было подождать минуту и кинуть три волоса вейлы.

Гермиона была похожа на вейлу — не по внешности, нет, а по характеру. Наигравшись с ним, эта ветреная девчонка уцепилась за глупого Уизли. Вот где была боль! Предательство, обида, ненависть…

Северус хотел даже убить ее. Она предала его, оставила, при этом зная о том, что обид он не прощает никогда. Свадьба была пышной, шумной, публичной — только ленивый не пришел поглазеть на эту знаменитую парочку.

Только ленивый и Северус Снейп. Он заперся в своем кабинете спустя час после объявления о создании новой пары Уизли, раздумывая, как бы приглушить эту ноющую тоску. Тоска была жуткой, всепоглощающей, от нее хотелось свернуться калачиком и забиться в самый дальний угол. Хотелось плакать, как ребенку.

Девчонка…

Волосы вейлы лежали на верхней полке справа. Варево мягко поглотило их в свои недра и вспенилось, заставив Северуса начать отсчитывать 36 секунд.

Решение проблемы оказалось простым — если ты не можешь что-то изменить, забудь об этом.

Рецепт нашелся сразу же в «Зельеварение. Уровень С» и был приведен в исполнение — Северус как раз его заканчивал.

Он дал этой Грейнджер все, что мог дать — любовь, преданность, восхищение, свободу, себя… Что ей еще было надо? Он бы сделал и это… Он бы все сделал для нее!

Зелье булькнуло в последний раз, и Северус снял его с огня. Осторожно процедив через ситечко в фарфоровый бокал, Снейп заклинанием остудил зелье Памяти. Или, если быть более придирчивым к смыслу, зелье Забвения.

Он все забудет, наконец-то он все забудет. Фарфор странно холодил губы, словно призывая одуматься и оторвать бокал от них.

Нет, он не оступится. Он решил.

И прежде, чем навсегда все забыть, он хотел хоть на миг запомнить, что он ее простил. Он простил Грейнджер, какую бы глупость она не совершила бы. Наверное, это и была настоящая любовь? Ведь Лили-то он не простил… Да, так и было.

Северус залпом выпил содержимое бокала и поморщился — на вкус оно было кисло-сладким, словно засахаренные лимонные дольки, словно вкус губ Гермионы… Теперь он был счастлив, он знал это.

В голове замельтешили картинки прошлого, словно зажеванная лента в видеомагнитофоне пыталась показать разочарованному зрителю хоть несколько кадров за свою оставшуюся секунду существования…

И, уже когда в глазах потемнело, в голове все еще слабо билась мысль о правильности его решения.

Он ее простил.