Седьмой хоркрукс

Гарри медленно поднял голову и мрачно посмотрел на знакомый особняк №4 по Тисовой улице. Как бы ужасно не начинался день, он становился ещё хуже. Ему не только придётся незваным явиться к порогу Дурслей (уж что-что, а выражать своё неудовольствие они хорошо умели), но также сообщить, что двое подростков, таких же странных, как он, присоединятся к нему после обеда. Гарри безрадостно усмехнулся, представив, как они воспримут эти новости.

Он расстался с Роном и Гермионой на станции Кингз Кросс чуть больше часа назад. Друзья собирались ненадолго заглянуть домой, прежде чем трансгрессировать на Тисовую улицу. Гарри улыбнулся, вспомнив, что они не оставили его. Этого он не ожидал и думал, что дальше пойдёт один. Хотя Гарри очень переживал за будущее друзей, он вынужден был признаться, что мысль об их поддержке при встрече с родственниками согревала ему душу.

Гарри подумал, что так будет лучше, или, по крайней мере, не столь возмутительно для Дурслей, если он появится на Тисовой улице первым и подготовит родственников к их прибытию. Он хотел как можно быстрее покинуть Хогвартс Экспресс, да и другие студенты тоже… пока не столкнулся с Джинни.

Джинни…

Гарри быстро тряхнул головой — он не мог позволить себе думать о Джинни и нисколько в этом не сомневался.

Гарри еще не был совершеннолетним и потому безмолвно ускользнул из толпы и взял такси до Тисовой улицы. Долгое путешествие в душном вагоне сделало его раздражительным, и друзьям это ничего хорошего не предвещало. Он просто хотел вместе с ними трансгрессировать прямо из Хогсмида, чтобы не попасть в Хогвартс Экспресс. Что с того, если сейчас министерство исключит его из школы? В любом случае возвращаться он не собирался.

Гермиона, мыслящая всегда здраво, напомнила Гарри, что не стоит давать министерству повод сломать его палочку, и она была совершенно права.

Руфус Скримджер хотел заполучить контроль над Гарри, и тот не мог не считаться с тем, как в прошлом этот человек усложнял ему жизнь, пытаясь заставить его пойти на уступки. У Гарри не хватало терпения на министра и проводимую им политику. И всё же, рисковать ради обычных удобств, используя магию, несовершеннолетнему волшебнику не стоило.

Он ненавидел, когда Гермиона была права.

Поэтому он сидел в купе с Роном и Гермионой и пытался не обращать внимания на муки, причинённые отсутствием Джинни. Он ни разу не видел её за всё путешествие и удивлялся, в какое же купе она могла сесть. Никто не интересовался, где она, но иногда Гарри ловил на себе задумчивые взгляды Гермионы.

Он упорно избегал встречаться с ней глазами и печально смотрел в окно, но его мысли были обращены к более счастливым дням…

Джинни...

Засунув руки в карманы и выпрямив плечи, Гарри устало направился к безукоризненно подстриженному саду дома №4. Он обещал Дамблдору вернуться сюда ещё раз перед днём рождения. Гарри сдавило грудь при мысли о директоре, в глазах блеснули слёзы, но он продолжал идти. Это то, чего хотел Дамблдор, и Гарри собирался сдержать слово.

От этого знания ему легче не стало. У него не было желания возиться с глупыми Дурслями. Гарри не любил их за ограниченность и приверженность к мелочам, но не сомневался, что сможет дать отпор. Времена, когда багровое лицо Вернона Дурсля заставляло его сжиматься от страха, давно прошли. Он хотел посмотреть на Дурслей, когда они откроют дверь и увидят Гарри — после шумного ухода прошлым летом.

В общем, могло быть и хуже. Он лучше бы столкнулся с гневом Дурслей, чем с яростью Молли Уизли, когда Рон сообщит ей о желании оставить Нору и шагнуть навстречу к той войне, от которой она так упорно его оберегала.

Нет, размышлял Гарри, он ещё дёшево отделался, что ему придётся встретиться с Дурслями.

Гарри было интересно, сказал ли Рон об этом в Кингз Кросс или подождал до прибытия в Нору. Он мог ясно себе представить, как Рон пытается убедить маму, и Джинни тоже там...

Джинни...

Сердце Гарри сильно сжалось только при одной мысли о ней, и он закрыл глаза, словно пытаясь вытеснить её из головы. Он не мог подвергать Джинни опасности. Он не переживёт, если потеряет и её.

Но Гарри должен был сделать ещё кое-что. Ему нельзя отвлекаться, пока не найдены хоркруксы. Он правильно сделал, что порвал с ней. Не было причин, по которым она должна рисковать своей жизнью только потому, что он преследует благородную цель. Поиски хоркруксов могли затянуться на годы.

Тогда его решение казалось самым разумным, но сейчас, вдали от Хогвартса и при встрече с неизвестным... сейчас ничего не было ясно. Он не знал, как будет жить дальше с этой болью, проделавшей такую рану в его сердце. Она была настолько ощутимой, что Гарри представлялось, как будто оттуда непрерывно течёт кровь.

Одно он знал точно: Джинни могла расстаться с ним простой улыбкой, но даже такого допустить он не мог. Слишком много дел ждало впереди.

Что касалось будущего... вот где Гарри колебался. Он знал, что делать дальше, но как? Как найти четыре оставшихся хоркрукса? С чего он начнёт? И как избежать самому — или хуже, Рону и Гермионе — участи Дамблдора, когда тот нашёл два последних? Или, по крайней мере, то, что он принял за хоркрукс?

Р.А.Б. Как он найдёт его? Где он должен начать?

Медальон, чаша, змея, и что-то от Гриффиндора или Когтеврана...

Вместе сложенное, все казалось безнадёжным и запутанным, и ему придется начинать с самого простого. Он нащупал холодный металл фальшивого хоркрукса, до сих пор лежавшего у него в кармане. Для Гарри он стал своего рода талисманом, от прикосновения к нему становилось легче. Должен же быть какой-то выход.

Первым шагом будет Впадина Годрика. Он понятия не имел, что обнаружит там, но это казалось важным, поэтому он сначала посетит именно её.

Всё. Первый шаг и будет последним разногласием с Дурслями. Чем раньше Гарри сделает его, тем скорее он совершит остальные.

Погружённый в мысли, Гарри не заметил, как подошёл к парадной двери. Глубоко вздохнув, он тихо постучал три раза.

— Да, сейчас.

Через несколько мгновений он услышал приближающиеся шаги. Дверь приоткрылась, и через узкую щель выглянуло лошадиное лицо тёти Петунии. Она очень удивилась, широко распахнула дверь и рывком втянула Гарри за воротник.

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила тётя Петуния, вытягивая длинную шею в поисках соседей, которые могли заметить грубое обращение с Гарри. — Почему ты так быстро вернулся? Что, в твоей школе наконец-то решили, что ты им не нужен, и выкинули? И ты считаешь, что можешь заявиться сюда без приглашения?

— Здравствуйте, тётя Петуния. Рад видеть вас снова, — вежливо произнёс Гарри, выбираясь из её хватки. Он бросил единственный взгляд на гостиную, отметив, что в ней ничего не изменилось, хотя на краю стола лежали скомканные обёртки от конфет: для тёти Петунии было необычно оставлять за собой мусор.

— Не заговаривай мне зубы,— резко сказала тётя, невольно приковывая внимание к заострившимся чертам лица. — Я спрашиваю, что ты здесь делаешь? До начала каникул ещё несколько недель.

Гарри пожал плечами и упёрся взглядом в пол.— Нас рано отпустили в этом году, — неопределённо ответил он, не желая сейчас обсуждать смерть Дамблдора. Гарри не был к этому готов.

Но не успела она возразить, как дверь в кухню открылась, и в комнату ввалился его кузен. Он стал еще больше, лицо выглядело очень усталым. Глаза Дадли широко открылись, и он разинул рот, словно рыба.

— Что он здесь делает? — также резко спросил Дадли, ткнув в него жирным пальцем. Гарри с удовольствием заметил, как рука кузена слегка дрожит. Столько лет Дадли издевался над ним, а теперь все стало по-другому.

— Привет, оболтус,— Гарри широко ухмыльнулся.— Ты тоже рано вернулся домой из школы. Или тебя исключили?— усмехнулся он, направив выпад тёти Петунии на кузена.

Гарри удивился, когда Дадли пропустил мимо ушей его насмешку и испуганно посмотрел на мать. — Ты пустишь его, не посчитавшись со мной? Хочешь стать такой же, как я? Вдруг это он заразил меня? Не важно, всё равно виноват Поттер и тот старик! Ты ведь знаешь, это их рук дело. Я слышал, как тебе угрожали.

— Тише, тише дорогой, — промурлыкала тётя Петуния, но Гарри было не трудно заметить в ее словах скрытую тревогу. — Не расстраивайся. Ты знаешь, что происходит, когда ты слишком нервничаешь. — Глаза Дадли стали размером с чайное блюдце, и он так сильно схватил мать за плечо, что на нём остались красные отметины. — Мама! Не позволяй этому случиться снова! — захныкал он.

Тётя Петуния похлопала Дадли по спине и, нежно воркуя, ввела сына в гостиную. Посадив его на диван, она тут же вернулась к Гарри. Её взгляд был наполнен такой ненавистью, что тот невольно отступил назад. Да что здесь такое происходит?

— Садись, и смотри не испачкай диван. Я принесу Дадди стакан лимонада, — прошипела она, выскакивая из комнаты. — И не зли его.

Гарри посмотрел на Дадли и высоко поднял брови. — В штаны от страха наложил, Дадди?

— Что ты здесь делаешь? Это они просили тебя придти? Я не собираюсь общаться с уродами. Но мне не удается скрывать это проклятье… — Лицо Дадли побагровело, живо напомнив Гарри дядю Вернона.

— Расслабься, Дадди, иначе взорвёшь что-нибудь. Почему бы тебе не сказать, что здесь происходит?

Гарри лихорадочно соображал, пытаясь вспомнить подробности последней встречи с Дурслями. Казалось, она была в другой жизни. Профессор Дамблдор вёл себя вежливо, но тогда Гарри не обратил внимания, что директор разочаровался в Дурслях. И всё же он не думал, что родственники как-то заразились, хотя здоровье Гарри никогда их не волновало.

Несомненно, Дадли остался под впечатлением после визита Дамблдора. Только как он додумался до такого? Конечно, Дадли имел вздорный характер и вполне мог предположить, что все угрожают ему, поэтому большую часть времени он запугивал других. Однако Гарри всё же попытался вспомнить прошлогодний разговор, чтобы разобраться в том, что же так задело его родственников.

Пристально взглянув на съёжившегося Дадли, Гарри вспомнил слова Дамблдора. Он что-то упоминал о письме, оставленном вместе с Гарри на пороге Дурслей.

«Вы не сделали так, как я просил. Вы не воспитали сына Лили и Джеймса как родного. Он не видел от вас ничего, кроме пренебрежения и часто даже жестокости. Лучшее, что можно отметить — Гарри, по крайней мере, избежал того вреда, который вы причиняли несчастному мальчику, сидящему рядом с вами».

Это имел в виду Дадли под угрозой? Возможно ли такое? Ещё одно воспоминание всплыло в памяти Гарри: громовещатель, посланный тёте Петунии после нападения дементоров на Гарри и Дадли.

«Помните о моём наказе, Петуния».

Всё должно быть в том письме. Гарри горел желанием узнать, о чём там говорилось. У него была слабая надежда, что тётя Петуния скажет ему. Почему она так старалась не расстраивать Дадли? Ей и раньше не особо нравилось видеть своего ребёнка разочарованным, подумал Гарри с гримасой.

Оставалось только одно.

— Так что же сделал с тобой профессор Дамблдор в прошлый раз, Дадди? Снова вырос хвост? Но я не видел этого. Конечно, у него не было проблем с мысленными заклинаниями, ты бы никогда так и не узнал, что он с тобой сделал, — небрежно бросил Гарри, болезненно сглотнув комок. О Дамблдоре пришлось говорить как о живом. На самом деле...

Дадли съёжился ещё больше, и, насколько позволяли его огромные размеры, спрятался под диваном. Он невольно ощупывал задницу, и Гарри притворился, что увидел поросячий хвост.

— Держись подальше от меня! Я хочу сказать... Нет, уйди!

Гарри встал и подошёл к Дадли с решительной улыбкой. — Что-то не так, Дадди? Почему ты вдруг стал бояться? Совсем разнервничался? Да что с тобой произошло, если ты ведёшь себя, как девчонка? — спросил Гарри, поднимая палочку.

— Убери её, — завизжал Дадли, зажавшись обратно в угол. Гарри рассмеялся бы, если б кузен не выглядел так жалко. Неужели это был тот самый мерзавец, превращавший жизнь маленького мальчика в сущий ад?

— Убери ее, Поттер,— прорычал Дадли.

— Или что, Дадди? Что ты мне сделаешь? — Гарри не мог остановиться, желая узнать, как он далеко мог зайти, пока Дадли не даст отпор.

Прежде чем тот успел ответить, ваза на столе сильно задрожала и приблизилась к краю. Гарри изумленно посмотрел на нее. Но он и вправду не был расстроен, во всяком случае, не этим. Почему его магия вдруг стала неуправляемой?

— О, нет, — простонал Дадли, когда ваза направилась в сторону головы Гарри.

Гарри был настолько потрясён, что потерял способность двигаться. Тяжёлая керамическая ваза ударила его по лицу и сбила с ног. И ваза, и Гарри упали на пол с громким глухим стуком. Сосуд разбился на несколько больших черепков.

Встревоженная шумом, из кухни примчалась тётя Петунья и завизжала при виде беспорядка. — Что ты натворил? — бранилась она, переступая через Гарри, чтобы собрать куски разбитой вазы.

— Это снова случилось, мам, — вопил Дадли. — Это он сделал, я знаю! — Тётя Петуния поспешила к Дадли.— Сейчас, сейчас, дорогой. Мама здесь. Всё будет хорошо. Идём на кухню, я приготовлю тебе большой бутерброд. Я обо всём позабочусь.

Выпроводив Дадли из комнаты, она обратилась к Гарри, который пытался встать с пола.

— Оставайся здесь. Я скоро вернусь. Я не хочу, чтобы ты заставлял Дадли нервничать. — Глаза тети Петунии потемнели от разгоравшейся ненависти.

Садясь, Гарри тяжело вздохнул и схватился рукой за пульсирующую щёку. Он встал и покачал головой — что здесь происходит?

А вот этого делать не стоило.

Комната расплылась перед глазами, и ему пришлось схватиться за спинку дивана, чтобы не упасть. Гарри пошевелил челюстью и поморщился. Он не думал, что сломал что-нибудь, но боль была так сильна, что ему захотелось исцеляющих зелий мадам Помфри.

Эти недели будут необычными.

Он не помнил, чтобы когда-нибудь причинял себе вред собственной магией. Что-то пошло не так. Гарри тревожно выглянул в окно, ожидая получить выговор от министерства.

Отлично. Это мне и нужно. Тем не менее он никогда не получал их в раннем детстве, может, пронесёт и в этот раз, как знать? Оставалось только сидеть и ждать.

Самый важный вопрос, что происходило с Дадли? Он вёл себя так, как будто знал, что случилось. Если не...

Тётя Петуния широким шагом вошла в комнату и чопорно села, свирепо глядя на Гарри. Он понятия не имел, что от него ждали, но последовал её примеру и сел на противоположный конец дивана. Несколько мгновений прошло в молчании, и Гарри не мог больше сидеть спокойно.

— Что здесь произошло, тётя Петуния? — спросил он. — Не думаю, что я виноват. Я считаю, Дадли разбил вазу. Как это возможно?

— Конечно, мой Дадли не делал этого. Ты здесь волшебник, а не мой сын,— поспешно сказала она с несчастным видом.

Гарри словно впал в ступор, не понимая, что делать. Все эти годы, проведённые с Дурслями, он не видел от неё ни капельки тепла, и сейчас становилось странным, что хотел её утешить.

Он поднял руку и, постепенно продвигаясь вперёд, быстро отодвигал её назад. Дважды он боролся с желанием успокоить тетю Петунию. Она и раньше не относилась с удовольствием к его прикосновениям, и он боялся, что не сможет потом разговорить её. Ответы были ему важнее, чем желание утешить, поэтому, сжав кулаки, Гарри пытался остаться на месте.

Наконец тётя Петуния подняла голову и, хотя губы ее дрожали, начала говорить. — После того, как ты с директором оставил нас, стали происходить странные вещи. Они появлялись всё чаще и чаще, пока Дадли не попросили окончательно покинуть школу. Они предложили посоветоваться с юристами, как будто мы могли кому-нибудь такое сказать. Думали, что он всех разыгрывает. Это заставляло некоторых нервничать.

Голова Гарри кружилась от вопросов, но он боялся, что тетя замолчит, если её прервать, и потому позволил ей перескакивать с одной мысли на другую.

— Что сделал твой директор?— спросила она, сузив глаза. — Он снял защиту, не так ли? Он сказал, что мы больше заботились о своей выгоде, чем о тебе. То, что мы дали кров и еду, и так предел нашей доброты. Чего ещё он ожидал?

— Он хотел, чтобы мы любили тебя как родного. Но ты не наш! Ты лишь напоминание о сестре, которую я никогда бы не хотела иметь. Мы приютили тебя, и под этим подразумевалось, что ты будешь жив и здоров. Это следует принять во внимание. Мы могли отдать тебя в сиротский приют, как предлагал Вернон. Иногда я думаю, что так было бы лучше для всех нас.

Гарри давно перестал заботиться о том, чтобы заслужить одобрение Дурслей, но всё же эта холодность причинила ему острую боль.

— Что вы имеете в виду под снятием защиты?— спросил он со стоическим терпением, не желая дать ей понять, как эти слова ранили его. — Защита родства матери остаётся, пока я называю этот дом своим... до моего дня рождения. Дамблдор предупредил вас, что я ещё вернусь один раз.

— Нет, это не защита родства, — неожиданно возразила тётя Петуния. — Речь вообще не о тебе. Мне совершенно безразлично всё, что касается тебя и твоего сумасшедшего мира. Насколько я полагаю, нам всем будет лучше, если вы там друг друга поубиваете. Я хочу знать о защите на Дадли. Дамблдор взял назад эту часть договора?

Гарри моргнул в замешательстве. — О чём вы? — холодно спросил он.

— О, ради Бога, ты разве никогда не знал? Заклинание, которое он наложил на Дадли. Странно, что оно не работает, ведь с ним продолжают случаться всякие странности.

— Дадли волшебник? — недоверчиво спросил Гарри, собрав все воедино. Он чувствовал, что комната покачнулась, что не имело ничего общего с пульсирующим виском. Он знал, что магия иногда появляется в магловских семьях, и братья Криви тому пример. Они маглорожденные, и оба волшебники... но Дадли... Как такое возможно?

— Конечно, он не в.. во... Он не уродец,— закончила тётя Петуния, и её голос почти перешёл в шёпот. — Я заключила сделку с твоим директором. Он снимет эту… ненормальность с Дадлички, а я приму тебя. Так мы и договорились. Теперь договор почему-то перестал работать, и потому Дадли начал творить такое, и я не смогу сдерживать его. Я хочу, чтобы ты все исправил. Сделай что-нибудь, прежде чем с ним снова случится неприятность. Если ты можешь помочь, то оставайся столько, сколько захочешь.

Ум Гарри опять лихорадочно соображал. Действительно ли Дамблдор подавил магический дар Дадли? Вряд ли он так сделал. В этом не было никакого смысла.

Смутно Гарри вспомнил, как тётя Петуния угождала каждому капризу Дадли. Как она действовала, когда мир нарушал его спокойствие, и не позволяла сыну беспокоиться. Гарри строго наказывали именно потому, что этот покой нарушался. Его мысли потекли к той ночи... нападение дементоров и съёжившийся Дадли. Что он помнит? Пробудил ли в нём этот случай спящие частицы магии? Тогда Гарри нашёл Дадли с прижатыми ко рту руками. Гарри говорил ему не кричать, но разве Дадли когда-нибудь слушался? Мог ли он в самом деле видеть дементоров?

Гарри почувствовал, как комната снова перевернулась.

— Почему Дамблдор согласился скрыть магию Дадли? Это совсем не похоже на него, — медленно сказал он, сверля взглядом тётю.

— Твой директор не хотел этого делать. Мы спорили с ним. Я видела, что делал Дадди, лёжа в кроватке. Я знала, что это значит, помнила ещё по Лили. Я так старалась, чтобы моя семья жила, как все нормальные люди, и нельзя было допустить, чтобы Дадли стал волшебником.

— Только в одном случае я разрешила бы тебе остаться. Он был расстроен, что так получилось. Я говорила ему, что он никогда не получит Дадли. Мы с Верноном не отпустили бы Дадли в эту проклятую школу. Мы воспитали его с естественным отвращением ко всяким странностям. Дадли хороший мальчик, — вызывающе произнесла тётя.

Гарри округлил глаза. Это всё объясняло. Конечно, Дурсли ни за чтобы не позволили Дадли учиться в Хогвартсе. Что он никуда не поедет, Гарри догадался по его поведению пару минут назад.

— Так что же сделал профессор Дамблдор? — спросил Гарри, не в силах сдержать любопытство. Тётя Петуния неохотно рассказывала о чём-нибудь в прошлом. «Не задавай вопросы», — таков всегда был ее ответ.

— Хочешь знать, как он подавил магию Дадли? — резко сказала тётя Петуния. — Мы взяли тебя, и он вычеркнул его имя из каких-то списков, или что-то в этом роде. На время все прекратилось. Один раз это произошло, когда Дадди расстроился, но я могла легко свалить на тебя, так что Вернон никогда бы не узнал.

— Дядя Вернон не знает, что его сын волшебник?— спросил Гарри, оценив скрытый юмор в этом утверждении.

— Конечно, нет. И Дадли НЕ волшебник. Твой директор что-то сделал, и я хочу, чтобы ты сделал то же самое сейчас, — сказала тётя Петуния, скрестив руки на груди.

— Я даже не представляю, как он мог сделать такое, — ошеломлённо проговорил Гарри.

— Если ты хочешь здесь остаться, то тебе лучше что-нибудь придумать, — оборвала она.

Гарри сообразил, как обернуть беду Дурслей в свою пользу. — Я попытаюсь. Но мне нужна помощь, — быстро добавил он.

— Что еще за помощь? — подозрительно спросила тётя.

— Мои друзья, Рон и Гермиона, — они просто бесценны в работе с такими трудностями. Я попрошу их помочь мне. Они останутся здесь до тех пор, пока мы ищем правильные заклинания. Я уверен, что Дамблдор использовал сложную магию, если, конечно, он это сделал, — сказал Гарри. В его голове уже созрел план.

Тётя Петуния неодобрительно нахмурилась. — Не знаю.

— Хорошо... Помочь в одиночку я не могу, — пригрозил он и сделал шаг к двери.

— Нет! — закричала тётя Петуния. — Ладно... Твой друг может спать вместе с тобой, а девчонка останется в гостиной. Я не хочу, чтобы под моей крышей творился разврат.

Гарри ухмыльнулся, представив цвет ушей Рона, услышь бы он ее замечание. Всё обернулось лучше, чем он мог представить. — Хорошо.

— Обещай, что будешь держаться подальше от Вернона и Дадли. Когда муж дома, ты остаёшься в своей комнате, и я хочу, чтобы всё было сделано как можно скорее.

— На такое мы согласны, — пробормотал Гарри.

— Ах да, и ещё. Твои друзья пусть сами ищут себе еду. Я не собираюсь тратить на них свои запасы. Либо они принесут еду с собой либо ты будешь делиться с ними своей порцией, но я за них не отвечаю, — к тете Петунии возвращалось обычное высокомерие.

У Гарри не было выбора. Он мог надеяться, что Гермиона основательно подготовится. Она была знакома со склонностью Дурслей утаивать еду. Им придётся что-то придумать. Возможно, миссис Уизли будет не так сердита на них и пошлёт чего-нибудь, или вдруг Джинни поможет...

Джинни...

Подумав во второй раз, он решил не вмешивать её никоим образом. Это было бы несправедливо по отношению к ней, и он не думает, что сможет выдержать, находясь так близко к Джинни и так далеко. Они должны с чем-то придти.

Но её присутствие, может, окажет положительное влияние на тётю Петунию, — его разум предавал самого себя.

Прекрати, приказал себе Гарри. Джинни нельзя вмешивать.

— Я пошлю сову. Уверен, что они скоро придут — мои друзья оба совершеннолетние, — пояснил Гарри, увидев наполненные ужасом глаза тёти Петунии.

— Что это значит? Им можно делать... использовать свои палочки? Я не хочу видеть их в этом доме. Ты сказал, что они придут сюда только помочь,— возразила она, чуть не плача.

— Тётя Петуния, они придут, чтобы только помочь узнать, как создать то заклинание, о котором вы просите. И вы говорите, что они не могут использовать магию для работы?— спросил Гарри, наслаждаясь замешательством тёти.

Губы тёти Петунии вытянулись в тонкую линию. — Один, и только один раз. Ты и так требуешь от меня слишком много. Ты поможешь Дадли, а потом уйдешь с друзьями. Вернон не должен заметить ничего необычного — он и без того несчастлив.

— И что в этом нового?— пробормотал Гарри.

— Он втайне надеется, что став наследником, ты не будешь беспокоить нас, — сказала тётя Петуния с неодобрением. — Мы давали тебе кров и стол шестнадцать лет, и, конечно, хотим получить что-нибудь взамен.

— Вы никогда не получите то, что принадлежит Сириусу! — горячо воскликнул Гарри. В Гриммольде он хотел оставить всё как есть и точно не собирался отдавать его в загребущие руки Дурслей. Дом весь принадлежал одному Сириусу. Глубоко вздохнув, чтобы умерить свой гнев, Гарри процедил сквозь сжатые зубы. — Он не принесёт вам ничего хорошего. Это дом волшебника, маглы не могут его видеть. Хотя я считаю, что Дадли может, скорее всего…

Тетя Петуния испуганно округлила глаза. — Достаточно, Дадличка не может видеть ваши… колдовские штуки. Отправь письмо... и скажи им, чтобы пришли со своей едой,— прибавила она и сердито вышла из комнаты.

Гарри мрачно улыбнулся. Чтобы ни было, он ещё не скоро покинет этот дом в поисках хоркруксов.

Звон дверного колокольчика вырвал Гарри из глубоких размышлений. Он был наверху в своей комнате, распаковывая немногочисленные пожитки из школьного чемодана. Гарри считал, что в этой маленькой спальне ему с Роном будет совсем тесно, поэтому небольшая уборка здесь не помешала бы, и Гарри хотел бы прибраться до того, как появится Гермиона. Пусть она не думает, что может на него влиять.

Он взглянул на часы и успокоился, заметив, что до прихода дяди Вернона оставалось полчаса. Этого должно было хватить, чтобы разместиться и сообщить тёте Петунии о приходе друзей. Даже если они будут постоянно находиться в его комнате, дяде Вернону не составит труда заметить, что ванной пользуются ещё несколько человек.

Оставалась только надежда, что тётя Петуния придумает, как умиротворить его, и тогда Гарри, Рон и Гермиона могут просто держаться от него подальше. Так будет лучше для всех, если они будут избегать столкновений. Конечно, представив Рона, пытающегося жить, словно магл, Гарри усмехнулся — это задание достойно Турнира Трёх Волшебников.

Он почти радовался ожиданию, понимая, что не хотел ничего больше, чем внести присутствие Рона в их упорядоченную жизнь. Это стоило нескольких строгих выговоров.

Гарри закрыл дверь комнаты и помчался вниз по лестнице, заметив, как тётя Петуния вытягивала шею в попытке выглянуть из кухни. Дадли исчез из виду.

Гарри широко открыл дверь, как только колокольчик снова прозвонил.

...ты знаешь, что об этом никто не слышал? — спрашивал Рон. Гермиона закатила глаза. — Привет, Гарри, — весело произнесла она, тут же издав страшный возглас. — Что у тебя с лицом?

Гарри приложил руку к щеке и поморщился. Он был так погружён в размышления, что даже не обратил внимания на боль. — Долгая история. Мне надо вам многое рассказать.

Гермиона подозрительно взглянула на него. — Всё в порядке?

— Конечно, — сказал Рон и, взяв Гермиону за руку, настойчиво потащил ее внутрь. Он по рассеянности не собирался принимать извинения Дурслей. — Только прекрати болтать хоть на минуту, и пусть он скажет нам, что произошло... а мы решим, что делать.

Гарри шагнул назад и разрешил им войти. — Всё прекрасно, Гермиона. Пойдёмте наверх, нам нужно поговорить.

Ни Рон, ни Гермиона не сдвинулись с места. Они оба стояли в проходе, рассматривая дом. Он увидел, что Гермиона нахмурилась при изобилии фотографий Дадли, украшавших стены и каждый свободный кусочек пространства в гостиной. Гарри усмехнулся, увидев, что на столе, где еще час назад красовалась ваза, теперь стояла ещё одна фотография.

Рон недовольно пробурчал что-то, а нахмуренные брови Гермионы сошлись в тонкую ниточку. Гарри не мог ругать их, что уж точно, а Дадли никогда не был красавцем. Он хотел вывести друзей из гостиной подальше от любопытных глаз тёти Петунии, пока та не узнала то, что её было бы совершенно не нужно знать.

— Скоро придёт дядя Вернон, так что нам лучше подняться наверх. Мне надо многое вам рассказать, — сказал Гарри, пытаясь увести друзей на лестницу.

Но Гермиона с интересом взглянула через его плечо.

— Вы, должно быть, тётя Петуния, — сказала она. — Я Гермиона Грэйнджер. Вы, наверно, слышали обо мне от Гарри. Мы дружим с первого курса.

Гарри мысленно простонал. Слишком поздно.

— Вы можете сделать это? Вы поможете моему Дадли? — спросила тётя Петуния, не обращая внимания на протянутую руку Гермионы и пристально глядя ей в лицо.

— Что помочь ему сделать? — изумлённо спросила Гермиона.

Тётя Петуния в смятении посмотрела на Гарри. — Я думала, что они знают, что делать, — прошипела она. — Я позволила прийти им сюда, потому что ты сказал, они могут помочь. Они с тобой одногодки... почему им должно быть известно, как сделать то, что тебе не под силу? — Она с неодобрением указала на Рона костлявым пальцем. — Я узнала его. Он из той самой семьи, которая несколько лет назад пришла забрать тебя и разнесла всю гостиную.

— Я сказал, что мне нужна помощь, и вот она,— успокаивающе произнёс Гарри. — И, кроме того, они совершеннолетние. У меня было только время сказать им, что нужна их помощь — но всех подробностей они не знают. Дайте нам время, и мы все уладим.

— Что здесь происходит, Гарри? — спросил Рон, переводя взгляд с Гарри на тётю Петунию.

— Не сейчас, Рон, — свирепо сказал Гарри.

— Сколько времени вам нужно? — спросила тётя Петуния требовательным тоном. — Я хочу, чтобы всё было сделано как можно быстрее.

— Ничто не обрадует меня больше, — процедил Гарри. — Дайте нам две недели, и мы никогда друг друга не увидим.

— Две недели? Так долго? Ты и вправду думаешь, что я буду тебя столько держать?

— Я думаю, что вы хотели, чтобы всё было сделано без ошибок. Вдруг Дадли будет больно?

Тётя Петуния побледнела. — Тебе лучше не издеваться над Дадли. Ведь ты так и поступишь? Я не знаю, почему доверилась подобным тебе. Ты всегда завидовал Дадли потому, что никогда не был похож на него.

— Подождите, миссис Дурсль... — снова попыталась шокированная Гермиона.

Никто не обратил на неё внимания. Гарри закатил глаза. — Вот уж чего я всегда хотел, так это быть больше похожим на Дадличку. Вы доверились мне, потому что у вас нет выбора, не так ли? Или, возможно, вы предпочитаете, чтобы мы сейчас ушли?

Тётя Петуния уставила на него свирепый взгляд, но её плечи поражённо опустились. — Поднимайся наверх и веди себя тихо, пока я не поговорю с твоим дядей. И ни при каких обстоятельствах не расстраивай Дадли. — Не успела тётя Петуния произнести эти слова, как открылась передняя дверь. На пороге стоял изумленный Вернон Дурсль и с замешательством всматривался в такие же изумленные лица.

Его лицо стало красным, затем багровым, и он начал брызгать слюной. — Ты! Какого чёрта ты здесь делаешь? Что это всё значит? — Его глаза подозрительно сузились. — Что ты сделал моей семье, мальчишка?

— Здравствуйте, дядя Вернон, — холодно произнёс Гарри.

— Не разговаривай со мной таким тоном. Тебе здесь никогда не были рады. Убирайся, и забери с собой проклятых друзей, — прорычал дядя Вернон.

Гарри усмехнулся. — Я думаю, тётя Петуния может с вами не согласиться.

Она бросила на него убийственный взгляд.

Дядя Вернон с взбешенным выражением повернулся к жене, но, казалось, сжался под её испытующим взглядом. — Петуния? — проскулил он.

— Им необходимо остаться, Вернон. Они не пробудут здесь долго, но когда они уйдут, мы избавимся от него по-хорошему, — сказала она, махнув рукой по направлению Гарри.

— Но... Но... Но, — брызгал слюной дядя Вернон.

— Я рада не больше, чем ты, Вернон, но так будет,— сказала она твёрдо.

Плечи дяди Вернона тут же опустились, и он снова повернулся к Гарри. — Я не потерплю твоих проделок, мальчишка, и мне бы хотелось поговорить с тобой о наследстве, о котором ты столь ловко забыл упомянуть прошлым летом. Так ведь? Этот заключённый, твой умерший крёстный, оставил тебе дом. Думал, скроешь от меня?

Лицо Гарри оставалось бесстрастным.

— Он не принесёт нам ничего хорошего, Вернон. Это... это… ненормальный дом. Мы даже не сможем увидеть его, и он полон всех этих странностей, — сказала тётя Петуния, передёрнув плечами. Она обернулась к Гарри. — Идите наверх, вы остаетесь там на ночь. Вы должны сами искать себе еду, когда мы будем есть.

Гарри повернулся к друзьям, стоявшим в изумленном молчании. — Вверх по лестнице, первая дверь направо, — сказал он, кивнув головой в сторону своей комнаты.

Рон и Гермиона поспешили повиноваться.

Когда Гарри лёг той ночью в постель, он чувствовал себя гораздо старше своих шестнадцати. Он желал, чтобы его ум устал так же, как и тело. Он рассказал Рону и Гермионе всё, что случилось с Дадли. Гарри наслаждался, слушая, как друзья возмущались оскорбительным поведением его родственников.

Рон перечислял всё больше и больше изобретений Уизли, которые можно было бы на них применить, и даже Гермиона предложила пару заклятий. У Гарри потеплело на душе, и если бы он не позволил им вмешиваться в проблемы Дурслей, всё осталось бы по-прежнему. Тем не менее, ему нравилось так думать.

Родители Гермионы не хотели отпускать её — они видели свою дочь только один раз в год, на Рождество, но Гермиона настояла на том, что она считается взрослой в мире волшебников, и поэтому ей надо кое-что сделать.

Рон гораздо меньше распространялся о том, как произошло его «большое откровение» в Норе. После настойчивых просьб Гарри и Гермионы, Рон, наконец, сообщил, что сказал маме только то, что останется на Тисовой улице вместе с Гарри, а о планах не возвращаться в школу и вовсе умолчал. Гермиона нахмурилась, выражая своё неодобрение, и пробормотала что-то похожее на «трус».

Они много говорили о Дадли и о том, что Дамблдор сделал для того, чтобы скрыть его магию. Гарри всё ещё пытался примириться с мыслью, что Дадли волшебник. Это поражало воображение. В конце концов, Гермиона обещала заняться этой проблемой, пока они будут на Тисовой улице. Время покажет, и если дела станут ухудшаться, она может просто применить Чары Обаяния. Это сделает Дадли на время счастливым.

Было уже очень поздно, когда они добрались до кроватей. Гарри проводил Гермиону в комнату для гостей и предложил ей запереть дверь. Рон не хотел оставлять её одну, но быстро замолчал после того, как Гарри посоветовал ему переночевать там же. Он улыбнулся в темноте, вспомнив выражение на лице Рона. Гермиона трансфигурировала стол Гарри ещё в одну кровать, обещав сделать утром некоторые изменения в его комнате.

Гарри не спрашивал друзей о Джинни и не пытался завести разговор о ней. Он так и не решил, стоило ли совершать этот поступок. Гарри знал, что просто должен отпустить её, но не ожидал, что будет так тяжело. Правильно он сделал или... нет? Гарри должен был сберечь ее любой ценой. Если что-нибудь случится с ней из-за него... Гарри не думал, что способен пережить такую беду.

Последние недели с ней слились в один краткий сияющий миг. Ничто больше не тревожило. Ни Вольдеморт, ни хоркруксы, ни пророчество. Тогда он чувствовал себя просто Гарри Поттером, шестнадцатилетним волшебником, влюбившегося в прекрасную рыжеволосую ведьму.

Влюбившегося?

Минуточку... Откуда появилась эта мысль? Гарри не знал, любит ли Джинни, раньше он даже не думал об этом. Как он мог узнать, что его чувства к ней — любовь? Всё, что он знал — Джинни заставляла его чувствовать и жить. И не было ничего, чтобы он не смог сделать.

Джинни подарила ему желание жить.

Гарри знал, о чём говорилось в пророчестве, и часть его всегда ожидала, что он умрёт. Гарри надеялся, в крайнем случае, прихватить с собой Вольдеморта. Но она пошла ещё дальше и заставила желать большего. Джинни показала ему, на что может быть похожа жизнь, и, чёрт побери, он хотел жить.

Гарри простонал и заворочался, со злобой ударив подушку.

— Гарри, — голос Рона был уже сонным.

Гарри застыл, он совсем забыл о Роне.

— Да?

— Ты в порядке?

— Да.

Рон затих, и Гарри подумал, что он снова заснул, когда друг снова заговорил. — Джинни, кажется, не понравилось, что я отправился сюда вместе с тобой, — сказал он слишком обыденным голосом.

Гарри почувствовал, как из легких словно вытянули весь воздух.

Рон опять замолчал, как будто ожидая, что Гарри скажет ещё что-нибудь, но тот не отвечал. — Ты ведь порвал с ней?

Гарри взял глубокий дрожащий вздох. — Да, — ответил он, схватившись за кровать, в случае, если Рон набросится на него.

Рон тяжело вздохнул. — Я думаю, ты сделал правильный выбор. Для неё было бы слишком опасно идти с нами. Тебе придётся многое объяснить ей, когда всё закончится.

Сказать, что Гарри был удивлён, было бы огромным преуменьшением. И всё же, он ощущал в себе достаточно твёрдости, чтобы произнести то, что собирался. — Я не просил Джинни ждать меня. Мы не знаем, сколько продолжатся наши поиски, буду ли я поблизости, когда всё кончится.

— Не говори так, Гарри, — горячо возразил Рон. — Конечно, будешь. И она тоже будет.

Рон снова умолк, и сейчас Гарри ждал, что он что-то скажет. Но поняв, что друг ничего не собирается добавлять, Гарри не мог сдержать любопытство. Он хотел погасить надежду, вспыхнувшую в его сердце, но не вышло. Гарри даже не знал, как это сделать. — Откуда ты знаешь? — спросил он тревожно.

— Она сказала позаботиться о тебе, — ответил Рон. — Как будто я не это всегда делал, — фыркнул он.

Гарри хлопнул себя по лбу. Джинни волнуется.

— Спасибо, Рон. — Гарри отвернулся к стене, прислушиваясь к жужжанию насекомых, летавших за открытым окном, и вспоминал слишком короткие недели, проведённые с Джинни.

Голос Рона снова нарушил молчание.

— И даже после всего, если ты когда-нибудь разобьёшь ей сердце, мне придётся избить тебя до полусмерти.

Гарри ухмыльнулся в подушку. — Можешь попытаться.

— Но я не думаю, что мне этого хочется.

— Спокойной ночи, Рон.

— Спокойной ночи, Гарри.

На следующее утро Гарри проснулся от громкого храпа Рона. Он смешивался с храпом Дадли, который спал в соседней комнате, и у Гарри создалось впечатление, словно происходила битва оркестров. Вся комната чуть ли не дрожала.

Гарри хихикнул.

Дяде Вернону такое должно понравиться. Конечно, он сам громко храпел и поэтому все пропустил. Дверь в спальню Гарри скрипнула, и внутрь заглянула рассерженная Гермиона.

— Он всегда так громко храпит? — раздражённо спросила она.

— Почти всегда, — улыбнулся Гарри. Он стеснительно натянул на себя покрывало. — Эй, а что ты здесь делаешь, Гермиона?

Щёки Гермионы порозовели. Её взгляд оставался прикованным к голой груди Рона, который лежал на кровати, широко раскинув руки.

— Гермиона, — повторил Гарри.

Она вздрогнула. — Ой! Я хочу, э... Я просто не могла уснуть в таком шуме. Я собираюсь трансгрессировать в Косой переулок, чтобы купить книги во «Флориш и Блоттс», они помогут в наших поисках. Там же я куплю завтрак. Разбуди Спящую Красавицу, нам нужно многое сделать, когда я вернусь.

К счастью, Гермиона догадалась вчера захватить с собой бутерброды, и они устроили пир.

Гарри уставился на неё, открыв рот. — Ты... ты... ты хочешь взять завтрак Дурслям? — спросил он, не в состоянии объять умом эту идею.

— Нужно проявить вежливость. Попытавшись, мы все придём к пониманию. Ты её племянник, и она растила тебя с малых лет. Тетя Петуния помогла тебе, и я считаю, что вы можете помириться.

Гарри молча закрыл рот. Она сошла с ума? Он точно знал, что случится, если Гермиона предложит пищу Дурслям — они скорее позволят постучать себе по голове, чем притронутся к ней. Точь-в-точь они поступили с вином, которым угощал Дамблдор в прошлом году. И ещё он знал Гермиону достаточно хорошо, чтобы понять — ничто не разубедит ее.

— Почему бы тебе просто не скупить все сладости? — Его удивляла мысль, что путешествие Гермионы в Косой переулок как-то просветит Дурслей. Гарри знал, что с освобождением домовых эльфов ей повезет больше. И в самом деле, Дурсли почти всегда обращались с ним, как с прислугой. Представив Рона в роли магла и Гермиону, пытающуюся ужиться с Дурслями, он решил, что большего развлечения на Тисовой улице у него не было за всю жизнь.

После ухода Гермионы Гарри принял душ — очень долгий душ, в котором его по-прежнему заполнили мысли о Джинни, и пошёл будить Рона. Он несколько раз проорал его имя, но когда это не помогло, бросил на него подушку.

— Что… Какого чёрта, Гарри... Что ты делаешь? — раздражённо пробурчал Рон, отбрасывая подушку назад и натянув на голову покрывало.

— Вставай. Гермиона сказала, чтобы ты был на ногах к ее возращению, — Гарри улыбнулся, увидев, как вскочил Рон.

— Что? Откуда вернётся? Где она? — спрашивал друг.

— Она отправилась в Косой переулок, чтобы достать книги и завтрак, — ответил Гарри, бросив в него одежду. — В душе иногда плохо регулируется горячая вода. Если она станет слишком горячей, просто поверни ручку.

— Повернуть ручку, — решительно повторил Рон.

— Да, — рассеянно произнёс Гарри, открывая окно сове, доставившей «Ежедневного Пророка». Он заплатил за газету и заметил, что Рон всё ещё сидит здесь.

— Что?

— А я могу просто приказать душу делать то, что мне нужно? — Слова Рона прозвучали больше как просьба.

Гарри вспомнил своё первое лето в Норе, когда ему было двенадцать, и он стоял обнажённым в душевой, совершенно сбитый с толку отсутствием ручек. Он набил себе несколько огромных шишек, прежде чем догадался попросить воду включиться.

Сжалившись над другом, он улыбнулся. — Идём. Я покажу тебе, как живут нормальные люди.

К тому времени, когда Рон закончил возиться с душем и вернулся в комнату Гарри (преследуемый ворчанием тёти Петунии из-за чрезмерной траты воды), из Косого переулка вернулась Гермиона.

Она ворвалась в комнату в дурном настроении, бросив тяжёлую сумку с книгами на шаткий стол Гарри. Коробка, в которой сластей было больше, чем мог съесть даже Рон, полетела на кровать.

— Твои родственники не захотели есть, так что здесь много чего осталось, — вымученно произнесла она.

Гарри пытался не улыбнуться. Так будет лучше.

— И что они сделали? Бросили тебе обратно? — спросил он.

— Они подумали, что я испортила конфеты. Гарри, мне не верится, что ты когда-нибудь пытался отравить их, и я не понимаю, вокруг чего вся суета, — вздохнула Гермиона.

— Они ненавидят всё живое и материальное, связанное с магией. Ты с этим ничего не поделаешь. Они всегда были такими, — ответил Гарри, пожимая плечами.

Глаза Гермионы сузились. — Что ж, тогда у них такие же предвзятые взгляды, как у Малфоев на маглов.

— Да. Когда ты упомянула об этом, я подумал, Дадли с Малфоем и вправду могли бы стать друзьями.

— Какая неприятная мысль, — поморщился Рон.

Он уже открыл коробку со сладостями. Рон попробовал конфету, и джем растекся по лицу. Он медленно слизнул его. — Ммм, блестяще. Я люблю тебя, Гермиона.

Щёки девушки порозовели, и она поспешно отвела взгляд в сторону, выбрав себе пастилку.

Гарри не понимал, что происходило между его лучшими друзьями. Возможно, они что-то решили на похоронах Дамблдора, но ничего не сказали ему. На самом деле, они вели себя как обычно — если не обращать внимания, что Рон и Гермиона стали чаще краснеть.

Он не знал, какие чувства овладели им. Гарри желал друзьям счастья, но сама мысль, что ему приходится стоять в стороне и видеть их влюблёнными, в то время как его сердце разрывается от боли — такое было за пределами его возможностей.

Джинни...

Но не стоит сравнивать их с Роном и Гермионой. Они были вместе в поисках хоркруксов. Они были командой и работали гораздо лучше вместе, чем врозь. Гарри исподтишка наблюдал за друзьями, поедая сладости. Рон справлялся за двоих, но время от времени он украдкой смотрел на Гермиону. В свою очередь, Гермиона, будучи более сдержанной, тоже бросала добрую долю взглядов на Рона. Гарри подумал, что между ними должны быть сильные чувства, если ей удалось отвлечь Рона от еды.

Это так не похоже на него с Джинни, хотя... Он стремился защитить её, она должна быть вдали от него. В его воображении разыгралась битва. За те несколько недель, проведённых вместе, Гарри чувствовал, что может завоевать весь мир. Он становился намного сильнее, когда она была рядом.

Нет! Прекрати!

Он не мог сделать этого. Он не мог даже позволить предательской душе помышлять о любви. Джинни нет места рядом с ним.

Ему придётся в одиночку исполнить пророчество. Даже если Рон и Гермиона будут с ним в поисках хоркруксов, он не позволит им быть рядом, когда произойдёт последняя битва. Он выманит Вольдеморта, и, наверное, сам умрёт, но никто из его друзей не будет поблизости в ту минуту. Никто не будет участвовать в этой страшной игре. Особенно Джинни.

Непрошеное видение явилось перед ним: безжизненные глаза Седрика смотрели на него с изувеченного тела на кладбище. Гарри вздрогнул, словно его воображение проигрывало фильм и превратило тело Диггори в Джинни. Её тёплый взгляд карих глаз — взгляд, который мог растопить лед, безжалостно, почти обвиняюще смотрел на него. Он не мог позволить ей умереть. Не мог.

Он взглянул на друзей: Гермиона салфеткой вытирала джем в уголке рта Рона. Завидовать им было бы неправильно, и неважно, как трудно ему видеть их любовь. Разве не говорила профессор МакГонагалл, что профессор Дамблдор был бы счастливее, если б в мире появилось чуть больше любви?

Он сам говорил Гарри, что любовь величайшая сила в мире, так почему он отталкивает её?

Нет!

Он не может быть рядом с Джинни. В его случае всё по-другому. В конце она умрёт или ей придется смотреть, как он умирает. Нет. Ради себя самой она должна держаться в стороне. Гарри не хотел, чтобы Джинни испытала те ужас и боль, которые чувствовал он, когда Сириус падал через Завесу.

Гарри тряхнул головой, укрепившись в решении. Это его путь.

— Ладно, — голос Гермионы выбросил Гарри из размышлений. — Давайте начнём с этой комнаты. Она явно нуждается в улучшениях. — Её нахмуренный взгляд скользил по грудам сломанных игрушек, разбросанных в углу и в небольшом количестве лежавших на маленькой кровати Гарри. Гермиона вытащила палочку из рукава.

— Нам нельзя использовать магию, — быстро сказал он. — Министерство не может сразу определить, кому принадлежит заклинание, зато найдет место, где оно было применено, и я получу ещё одно предупреждение. Дамблдор объяснил мне, почему мне прислали письмо, когда Добби поднял пудинг в воздух.

— Не беспокойся, дружище, — сказал Рон с набитым ртом. — Мой папа говорил, что Матильда Хопкирк знает, где мы с Гермионой проведем начало каникул.

— Тогда... они ничего не сделают, если я воспользуюсь палочкой? — Гарри сдвинул брови.

— Нет, — твёрдо возразила Гермиона. — Ты несовершеннолетний, и нам придётся играть по правилам, если мы хотим избежать проблем с министерством. Они могут воспользоваться Приори Инкантатум, чтобы посмотреть, использовалась ли твоя палочка. Позволь мне и Рону произносить заклинания.

Гарри почувствовал, что на него накатилась старая, хорошо знакомая обида. Дамблдор всегда пытался оградить его, и чем всё обернулось? — Да. Я буду притворяться хорошим мальчиком, как всегда.

— Правильно, — сказал Рон, подавившись сладостями. — Тебе лучше избегать неприятностей, и не наша вина, что ты такой юный и неопытный.

Невольная улыбка расплылась по лицу Гарри. — Заткнись, — пробормотал он, правда, в этом не было нужды. Невозможно оставаться в плохом настроении, когда Рон и Гермиона здесь, с ним, на Тисовой улице.

— Так… что вы имели в виду, когда хотели что-то изменить? — спросил он, взглянув на Гермиону. — О, наверное, вот, это, — безразлично ответила она, хотя ей хотелось разобраться с бардаком с самого начала. Гермиона взмахнула палочкой на кучу вещей Дадли в углу, и те совершенно исчезли.

Она повернулась к столу Гарри и резким движением палочки поменяла облупленное, осевшее дерево на отполированную вишневую поверхность и вдвое увеличила стол. На ящиках появились сияющие латунные ручки, а маленькая полка превратилась в крышку стола.

Челюсть Гарри отвисла в изумлении. — Превосходная трансфигурация, Гермиона.

Она не закончила и повернула палочку на его кровать со старым потёртым матрасом на пружинах, прогнувшихся в середине. Та мигом стала точной копией его излюбленной кровати в Хогвартсе, под пологом на четырёх столбах. Живописную картину завершило красное пуховое одеяло.

Гарри почувствовал, что его лицо разрывается от широкой улыбки. — Впечатляет, — сказал он.

Гермиона навела палочку на окно. Болты, едва державшиеся на месте, исчезли, и створки окон стали открываться наружу, впуская в комнату летний ветерок. Тяжёлые алые занавески, прекрасно подходившие кровати, были подвешены золотыми кистями.

У Гарри никогда не было занавесок. Он невольно изумился перемене.

— О, я знаю, что хочу сделать вот с этим, — сказал Рон с отвращением.

Гарри увидел, что друг указывает на откидную доску в двери.

— Что это? — спросила Гермиона.

Рон ответил раньше, чем Гарри успел поменять тему. — Они использовали это отверстие, чтобы протолкнуть пищу. Его запирали здесь на втором курсе.

Губы Гермионы превратились в тонкую полоску. — О чем ты говоришь? — резко спросила она.

— Помнишь то устройство, где проходили твои родители? — улыбнулся Рона.

Лицо Гермионы озарило. — Я точно знаю, что ты намереваешься сделать.

Гарри нахмурился. Он не был уверен, что ему нравится тайный язык, который, казалось, только они понимали.

— Эмми?

Гермиона снова взмахнула палочкой, и доска вроде бы изменилась.

— Сработало? — спросил Рон. — Попробуй, — ответила Гермиона.

Рон лёг животом на пол перед дверью.

— Что ты делаешь? — удивился Гарри.

— Я хочу три чизбургера и чипсов, пожалуйста, — сказал Рон доске.

Не успел он спросить Рона, не сошёл ли тот с ума, как заказ выскользнул на доску. Гарри ошеломленно заморгал.

— Всего хорошего, — ответил голос из двери.

Гермиона улыбнулась, а Рон выглядел так, как если бы умер и попал на небеса. Он развернул чизбургер и немного откусил. — Ммм.

— Что думаешь, Гарри? — спросила Гермиона.

Он не мог оторвать взгляда от двери. Восхищённая улыбка медленно расползлась по его лицу. — Я думаю, что один запах этой пищи сведёт Дадли с ума.

— Она остынет на полу, — невнятно произнес Рон, жевавший чизбургер. — Ты можешь что-нибудь сделать?

Гермиона снова взмахнула палочкой, и мягкий пушистый ковёр покрыл пол. — Кажется, здесь становится немного тесновато, — задумчиво сказала она.

Глаза Гарри изумленно округлились, когда стены начали раздвигаться, увеличив комнату почти вдвое. Гермиона трансфигурировала походную кровать Рона в копию его кровати в Хогвартсе. — Вот так, — удовлетворённо произнесла она.

— Это очень расстроит мою тётю, — обрадовался Гарри.

— Комната не будет отличаться снаружи, поэтому они заметят, только когда войдут сюда, — добавила Гермиона.

— Поверьте, тётя Петуния уж точно засунет свой нос. Я уверен, что любопытство убьёт её, — мрачно изрёк Гарри.

Гермиона поджала губы. — Она не рассердится?

— Еще как, — радовался Гарри. — Мы не только использовали магию, но теперь моя комната даже лучше, чем у Дадли. Она будет ненавидеть её.

Гермиона нахмурилась. — Как глупо. Она не любит волшебство, но заглянет сюда из-за Дадли.

— Ладно, — ответил Гарри. Он знал — Гермиону ждет лишь разочарование, но надеялся, что родственники будут не так жестоки к ней. Он не хотел видеть, как ей причиняют боль. Гермиона искренне пыталась помочь. Гарри мог справиться с оскорблениями — у него большой опыт, но он не хотел, чтобы Дурсли переносили на неё свои жалкие предрассудки.

Дни медленно тянулись, и Гарри чувствовал, как в нём зашевелилось беспокойство. Словно мертвецки пьяный, он погрузился в книги, принесённые Гермионой из Косого Переулка, в попытке отвлечься.

Гарри не высыпался, и под глазами появились тёмные круги. Каждую ночь он старался заснуть, но мысли и непрошеные воспоминания мешались в его голове, и отвязаться от них не удавалось.

Медальон, чаша, змея, и что-то от Гриффиндора и от Когтеврана…

Временами его охватывало чувство самоуверенности, и он готов был мчаться на охоту за хоркруксами. Сдерживая порывы, Гарри чуть не сточил зубы. Иногда задача казалась такой невыполнимой, что он ощущал полную безнадёжность. Поддельный хоркрукс, лежавший в кармане, казалось, насмехался над ним.

В такие минуты он уходил в себя, становился далёким и необычайно тихим. Гарри иногда замечал озабоченные взгляды Рона и Гермионы, но притворялся, что ничего не видит и продолжал поиски.

Гермиона поставила перед ним задачу записать всё, что он мог вспомнить из воспоминаний профессора Дамблдора, которые тот показывал ему, и добавить любые замечания, что его директор делал о Томе Риддле. Они надеялись, что упорядоченный ход мыслей поможет им сузить круг поисков. Он наложил на блокнот чары, сходные с картой Мародёров, чтобы никто не смог прочесть его записи. Фраза, выбранная для пароля, звучала так: «Торжественно клянусь, что я получу по заду».

На самом деле эта идея принадлежала Рону, и оба мальчика смеялись над ней так долго, что Гермиона в раздражёнии покинула комнату. Рон должен был просмотреть старые списки Хогвартса, чтобы найти загадочного Р.А.Б., но он заявил, что эта затея безнадёжна.

Гермиона же проводила время в поисках любых упоминаний о хоркруксах, но всё было тщетно. Казалось, никто в мире волшебников не хотел обсуждать их. Гарри стал называть хоркруксы как «Предметы-Того-Кого-Нельзя-Называть», от чего Рон фыркал в шипучую соду. Он таскал её из тайника Дадли с тех пор, как появился на Тисовой улице. Гарри начал задумываться о том, что библиотека в Гриммольде отличное место обнаружить что-нибудь про хоркруксы — он весь был полон тёмных магических предметов — если, конечно, его не растащили по частям воры. Гарри не хотел идти туда, поэтому забросил эту мысль в дальний уголок памяти.

Клятвы и заверения Рона о нормальной жизни маглов звучали комично, и Гарри наслаждался, видя его в своей роли. Он вспомнил все те ошибки, совершённые им поначалу в мире волшебников, и как Рон смеялся над ним. Расплата была сладка.

Несколько дней их пути и Дадли не пересекались, но в один солнечный день, когда трое друзей покинули комнату Гарри и сидели в саду, всё изменилось.

— Что это? — спросил Рон, держа в руках статую забавного человечка с треснувшим лицом.

— Это садовый гном, — ответил Гарри, рассеянно чертивший каракули в блокноте.

— Нет. Это не он, — произнёс Рон с отвращением. — Не дури.

— Это то, что маглы называют гномами, — терпеливо объяснила Гермиона, легонько ткнув в него книгой. Рону становилось всё скучнее, и он все время искал развлечений.

— Эй, Гарри, — крикнул Рон, бросив уродливого гнома в его направлении. Гарри ухитрился поймать каменную статуэтку, пока она не забрызгала записи грязью.

Он молча метнул гнома обратно в Рона, но тот проплыл над его головой, не достав макушки. — Я вижу, ты немало тренировался. Это хорошо, мы ведь не собираемся назад в школу. Или, наверное, потому, что мне придётся выкинуть тебя из команды, — сказал Гарри, сделав серьёзное лицо. Он тоже чувствовал смутное беспокойство, и взвинтить Рона показалось хорошей идеей как никогда.

— Выкинуть меня из команды, говоришь? — взорвался Рон, встав во весь рост. — А кто предупреждает обо всех бладжерах, которые вечно тебя преследуют, Избранный?

Рон набросился на Гарри и повалил на землю. Мальчики в борьбе покатились по траве, не обращая внимания на сердитые возгласы Гермионы, пока Рон окончательно не прижал горло Гарри предплечьем.

— Да, ты прав. Этот слабак никогда не постоит за себя сам, — прозвучал из угла сада голос Дадли. Никто не заметил его.

Гарри застыл с удивлённым выражением. Дадли избегал их, как будто от этого зависела его жизнь, и не разговаривал с ним после происшествия с вазой.

— О чем ты? — резко спросил Рон.

— Вот почему он не любил, когда мы устраивали на него охоту, — одобрительно кивнул Дадли.

Рон откатился от Гарри и быстро встал; его уши становились краснее с минуты на минуту. Гарри опёрся на локоть, с любопытством наблюдая, как вели себя Дадли и Рон, готовые наброситься друг на друга, если что-то вдруг пойдет не так.

— Мне всегда было интересно, почему ты, рыжеволосый, столько возишься с ним, приглашаешь его оставаться у себя на лето. Но теперь я вижу, что ты практикуешься на нём. Я тоже всегда использовал его для этого. За ним можно хорошо поохотиться, но чтобы поймать Поттера, ты должен прибегнуть к помощи друзей, — сказал Дадли с самодовольной усмешкой.

— Мы не собираемся издеваться над ним, — возмутился Рон. Он наклонился и поставил Гарри на ноги, стремясь показать, что ничего серьёзного не случилось. — Он наш друг.

— Друг, — усмехнулся Дадли. — Да кто захочет с ним дружить?

— Я, — яростно ответил Рон. — И ещё мои братья, сестра и все, кто его знает. Он самый лучший друг, о котором можно мечтать, и мы сделаем для него всё. А ты сможешь сказать то же самое про своих друзей?

Дадли отступил назад, ошеломленный преданностью Рона. Он смотрел то на него, то на Гарри, пытаясь охватить маленьким умишком простую истину, что Гарри мог и в самом деле кому-то нравиться.

— Он… он знает, как обращаться с палочкой… но без неё он ничто, жалкий слабак, вокруг которого одни неприятности. У него не может быть настоящих друзей. Мои друзья держатся меня, потому что знают, что я сильнейший.

— Дадли, — мягко произнесла Гермиона. — Рон и Гарри просто играли. Несомненно, пока ты рос и становился собой, Гарри тоже должен был…

— Я никогда не имел ничего общего с этим уродцем, — прервал Дадли.

— Уродец, — с омерзением выговорил Рон. — Ты ведь даже не знаешь его?

— Он очень похож на Малфоя, верно? Я раньше не замечал этого сходства, но Рон прав. Он ничего не делает сам и всегда держит за собой маленькую банду. Ты был должен пойти в Хогвартс вместе со мной. Возможно, ты был бы одним из дружков Малфоя. Я уверен, что ты попал бы в Слизерин, — высказался Гарри, не в силах больше выдерживать нападки кузена.

— Я скажу маме, что ты снова произносил название той школы, — мстительно пригрозил Дадли, отступая к двери, смущённый преданностью среди трио.

— Какой? Хогвартса? Но твоё место тоже в Хогвартсе. Ты ведь все-таки волшебник.

— Гарри, — предостерегающе сказала Гермиона, хватая его за руку. Он отмахнулся.

— Я никогда не должен быть там. И я не такой, как ты, — Дадли шагнул вперед.

— В любом случае, он не сможет держать палочку, — сказал Рон. — Он просто будет ещё одним Крэббом или Гойлом, которые не могут выполнить даже простейшие заклинания.

— Я НЕ ВОЛШЕБНИК! — взбешено прокричал Дадли. Его свинячьи глаза метали молнии, он сжимал и разжимал массивные кулаки.

— Я удивлён, что ты ещё не понял всей выгоды, — во взгляде Рона появилась задумчивость. Он прислонился к дереву и скрестил руки на груди. — Я хочу сказать… ты используешь магию, вот и всё. Гарри рассказывал мне, что твоё любимое занятие — обирать маленьких детей. Ты определённо испугаешь маленьких маглов с помощью магии… или можешь заставить друзей делать то, что захочешь. Ведь так ты действуешь?

— На что ты намекаешь? — прищурился Дадли.

— Рон! Дадли, не обращай на него внимания. Нельзя использовать магию на маглах, не накликав беды на свою голову. И ты не захочешь пугать друзей? Магия нужна не для того, чтобы баловаться, — Гермиона гневно посмотрела на Рона.

Во взгляде Дадли мелькнул слабый луч понимания, будто включили свет. — Значит, можно заставить друзей сделать все, чтобы я не захотел?

Гарри вздрогнул. Слова Дадли жутко походили на речи юного Тома Риддла. — Хватит. Ты никогда не поедешь в Хогвартс, это решено. Тётя Петуния обо всем уже позаботилась.

— Мне не нужна твоя глупая школа. Я умею делать это сам, когда рассержусь. Такое всегда случается со мной в плохом настроении. И она сама сказала, что вам нельзя направлять магию против маблов, — завершил Дадли с победоносным блеском в глазах.

— Только есть одна проблема, Дадди, — заметил Гарри. — Ты не магл; ты волшебник.

— Достаточно, — прошипела тётя Петуния, ворвавшись в сад. Ее гнев возрастал. — Тебе сказали не злить его и держаться подальше. Я не потерплю, чтобы ты совращал моего сына своими гнусными мыслями. — Тётя Петуния стояла перед Гарри, упершись одной рукой в бок, а другой била посудным полотенцем по лицу.

Дадли самодовольно усмехнулся за спиной матери. Ему нравилось смотреть, как Гарри наказывают. — Он сказал, что я один из них, мама… что я могу делать… маг…

— Не произноси это слово! — завизжала тётя Петуния, заткнув рукой рот Дадли. — Не слушай их, деточка.

— Но, мама, если бы я поехал в эту школу, я б тоже умел это делать. Я бы смог не впускать его, — умолял Дадли.

— Я даже слышать об этом не желаю! Я не хочу снова проходить через этот ужас. Ты нормальный, Дадли. Никогда не забывай об этом, — горячилась тётя Петуния. Она становилась всё бледнее и, казалось, была готова упасть в обморок.

— Но это моё решение, а не твоё, — заявил Дадли, настолько удивив Гарри, что у того снова отвисла челюсть. Он ни разу не видел, как Дадли открыто спорит с матерью, обычно все делалось за её спиной. Тётя Петуния свирепо уставилась на Гарри, как будто во всём лежала целиком его вина.

— Я не желаю снова спорить. Тебе нечего делать в той дыре, — сказала тётя Петуния тем тоном, которым всегда говорила про всякий вздор.

Болезненное чувство выросло внутри Гарри, когда он во всей мере осознал, как Петуния Дурсль ненавидела магический мир — и всё в нём. — Вы ненавидели её? — спросил он тихо.

Гарри не ожидал, что она ответит — тётя всегда замолкала, если речь шла о его матери. Он был потрясён, когда миссис Дурсль обратила на него вспыхнувший взгляд. — Нельзя сказать, что я ненавидела ее; я ненавидела то, кем она стала. Я думала, что окончив эту дьявольскую школу, Лили придёт в себя и вернётся к семье, но нет. Твой кретин отец женился на ней, и смотри, чем всё кончилось. А тебя, точную копию отца, положили на порог нашего дома. Мне приходится смотреть ей в глаза и видеть его лицо. Я не хочу, чтобы Дадли постиг тот же конец.

Гарри был ошеломлён. Он не мог произнести ни слова.

— Но, мам… Я буду сильным, — возразил Дадли.

Гарри больше не стал сдерживать недоверие. — Сильным? Ты уже имел преимущество над всеми, когда родился. Чего ты ещё хочешь? — стремительно мчались мысли в его голове. Помогала ли магия одерживать Дадли верх над родителями? Мог ли он как-то влиять на их решения? Мог ли он, например, неосознанно заставить их купить ещё один подарок?

Как обычно, Дурсли не стали обращать внимания на вспышку Гарри.

— Помпусечка, — произнесла тётя Петуния, коснувшись рукой лица Дадли. — Конечно, ты не будешь его слушать. Ты выше этого. Он пытается низвести тебя до своего уровня.

Дадли вздрогнул. — Ты права. Я не хочу иметь с ним ничего общего. Я нормальный. — Дадли пронёсся к Гарри и тыкал в него жирным пальцем. — Я нормальный. Ты слышишь, Поттер? Я нормальный.

— Будто это меня обмануло, — ответил тот, обретя дар речи.

Рон подошёл к Гарри и отбросил руку Дадли. — Держи свои грязные нормальные руки подальше от него.

— Я тебя предупреждала, не попадайся ему на глаза, — прошипела тётя Петуния.

— Мы работали над вашим заданием. Он сам вышел к нам, — сказал Гарри.

— Тогда оставайтесь в комнате, — лязгнула зубами тётя Петуния. — О Боже, вдруг соседи слышали, чем ты занимаешься? Марш в комнату! Ты меня слышишь?

Когда возмущённые Дадли и тётя Петуния скрылись в доме, Рон повернулся к Гермионе. — Ты можешь найти хоть одну причину, по которой Гарри должен продолжать отношения с этими людьми?

— Потому что они его семья, — упрямо стояла на своем Гермиона.

— Но это не так, — возразил Гарри, покачав головой. — Мы родственники по материнской линии, и всего лишь. Только вы были мне семьей долгое время. — Он быстро собрал книги и без оглядки пошёл в дом.

Попытки Гермионы завести дружбу с тётей Петунией продолжались, и, конечно, завершались неудачей. Гарри пытался отговорить ее, но она не слушала. Может, и радовалась тётя Петуния когда-нибудь женской компании, но та совершенно ясно давала понять, что ничего не хочет иметь общего с Гермионой. Правда, она позволила выполнять ей рутинную работу по дому — тётя никогда бы не упустила возможности покомандовать, но когда дело доходило до любых разговоров, Гермиону грубо прерывали.

Если сначала тётя Петуния была просто резка, а время шло, и терпение Гермионы не истощалось, то её замечания стали ещё грубее и оскорбительней. Гарри предвидел все загодя, но бурное возмущение Рона застало его врасплох.

Рон всегда заступался за Гермиону; с ранних лет он давал отпор тем, кто к ней приставал. Но ярость, вызванная замечаниями Дурслей Гермионе, была необычайно сильна — даже для вспыльчивого Рона. Он уже угрожал им, и однажды Гарри пришлось остановить его прежде, чем тот вытащил палочку и нацелился на дядю Вернона. Гарри ничуть не тревожился, если на Дурслей наложат чары, но он боялся, что у Рона будут проблемы из-за нападения на маглов.

В ночь перед отъездом Гарри застал тётю Петунию за вечерней уборкой. Они не нашли заклинание, которое могло подавить магию Дадли, хотя уделили ему все внимание, и остановились на оригинальном предложении Гермионы — Чары Обаяния. Гарри хотел, чтобы кто-нибудь подумал об этом заклинании, когда он и Дадли были моложе. Возможно, его детство стало бы намного приятней.

— Тётя Петуния, — тихо позвал Гарри, надеясь, что дядя, смотревший телевизор в гостиной, не услышит его.

— Что? — резко откликнулась она.

— Мы нашли, что может помочь Дадли. Мы наложим заклинание утром.

Тётя Петуния словно превратилась в каменное изваяние. Трясущейся рукой она слегка выжала губку на порог кухни. — Ты уверен, что это не повредит Дадли?

— Да. Он даже ничего не узнает, — сказал Гарри.

Тётя Петуния кивнула и продолжила уборку.

— Я думаю, мы отправимся во Впадину Годрика. Я хочу навестить могилы родителей. — Гарри сомневался, стоило ли говорить ей о своих планах. Сама мысль, что он сюда никогда не вернётся, пробуждала странное чувство. Он ничего не чувствовал по отношению к Дурслям и знал, что они также были к нему безразличны. И все же, только их Гарри знал все эти шестнадцать лет, его единственную живую родню. Он не мог не сказать чего-нибудь.

Тётя Петуния колебалась с ответом, но Гарри представил, что ему показалось. — Не оставляй за собой бардак и забери все свои вещи — лишнего мне не нужно. И не пытайся прихватить что-нибудь из вещей Дадли.

Плечи Гарри поникли. — Да, тётя Петуния, — вежливо произнес он, уже сожалея о попытке. Обернувшись, он лицом к лицу столкнулся с бледной Гермионой и, несомненно, оживлённым Роном.

— Эй, — сказал он. — Мы обдумаем всё завтра. Давайте собираться прямо сейчас. Мы уходим утром.

— Что это значит? — громко спросил дядя Вернон. Он протопал на кухню и гневно посмотрел на Гарри, Рона и Гермиону.

Гарри не успел ответить, как Рон ядовито произнёс. — Кажется, Гарри только что сообщил, что хочет уйти завтра утром.

— Отличное избавление от мусора, вот что я скажу, — пробормотал дядя Вернон. Его лицо просветлело.

— А вы не хотите попрощаться и пожелать удачи вашему племяннику? — Рон почти рычал. — Это меньшее, что вы можете сделать.

Дядя Вернон уставил свинячьи глаза на Гарри. — Тот старый трясущийся дурак, который был здесь в прошлом году, сказал, что скоро ты станешь совершеннолетним. Значит, мы в последний раз сталкиваемся с твоим вздором?

— Верно, — Гарри безрадостно улыбнулся. — Через несколько недель мне исполнится семнадцать, и я стану вполне взрослым волшебником. Мне больше не понадобятся ваши услуги. — Гарри наслаждался, наблюдая за волной отвращения, прокатившейся по его родственникам. Он хотел быстрее покончить с ними. Пора двигаться дальше.

— Гарри, — молила Гермиона. — Ты же хочешь расстаться по-хорошему —

— Я был не в своём уме, когда верил вам, — сказал Рон. — Да что с вами? Если вы бы знали, как я первое время стеснялся своего дома, даже увидев это место с замками на окнах Гарри. Мне не надо было стыдиться, думая, что Гарри пришёл из того места, где живут гораздо лучше. Каким же я был идиотом! Не могу поверить, как глупо себя я вёл! Только сейчас, увидев ваше поведение, я понял, что Гарри всегда считал, будто в мой дом переехал с Луны. И это не удивительно. Вы такие безжалостные.

Гарри посмотрел на Рона широко раскрытыми глазами: он напомнил ему мистера Уизли, когда тот забирал Гарри на Кубок по квиддичу. Он никогда не был так горд за друга.

Но Рон еще не закончил. — Если бы я родился сквибом, ничего бы не изменилось. Мама была бы разочарована, но обращалась бы со мной, как сейчас, и ожидала от меня того же. Её отношение передалось бы и остальным детям.

Неважно, как жестока она бывает ко мне, другим мама не позволит так со мной обращаться.

— Вот какими должны быть семьи. Вы, глупцы, даже не знали Гарри. Как вы могли? Вы не знаете, что за человек был у вас под носом, и мог ли он отдать за вас жизнь. Самое печальное, вы не ничего не поймете, даже когда он уйдёт.

Гарри взглянул на Рона — лицо друга исказилось в гневной гримасе. Он почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Тётя Петуния быстро посмотрела на Гарри и опустила взгляд.

Рон вытащил палочку и махнул ей в сторону Дурслей, и его движения заставили их съёжиться. Рон не подавал виду, что собирается заклясть Дурслей, и Гарри получал удовольствие от того, какой урок вежливости им преподнесли.

— Проклятье, если бы только Пожиратели Смерти знали о вас, они получили бы самое лучшее средство мучений Гарри. Никогда я не хотел так сильно причинить боль маглу, как вам. Но знаете, почему я ничего не сделаю? Потому что он, — Рон показал на Гарри, — он не разрешает мне. Почему, я не знаю. Он ничего плохого не сделал, чтобы заслужить такую семью.

— И самое смешное, что те же Пожиратели Смерти, которые могли бы использовать вас, не сделают этого, потому что вы маглы. И только одно стоит между вами и смертельной опасностью — Гарри. Поэтому забудьте о нем и живите себе припеваючи.

— Пойдём, Гарри. Нам нечего здесь делать, — сказал Рон и вышел из кухни. Гермиона улыбнулась ему вслед, и её глаза светились от гордости.

Лицо дяди Вернона из красного превратилось в темно-бордовое и теперь стало фиолетовым. Как только Рон убрал палочку, к нему вернулась храбрость. — Я не буду говорить с таким неуважением в моём собственном доме с… с... с подобными вам. Вы заберете вещи и уйдете из моего дома на рассвете, — бушевал он. Можно подумать, всё это время идея принадлежала только ему.

— Не беспокойтесь, дядя Вернон. Мы уйдём утром. Вы даже можете переделать мою старую комнату, — веселился Гарри, похлопав дверь чулана под лестницей.

Гермиона, шедшая впереди него, резко остановилась, и они столкнулись.

— Эмми -

— Что ты сказал? — прищурилась она.

Гарри вдруг понял свою ошибку. Он немного стыдился этой истории и потому никогда не рассказывал.

— Ничего. Забудь, — сказал Гарри, пытаясь быстрее увести их за собой. Рон тоже остановился и с любопытством взирал на длинный ряд замков и дверных засовов, висевших на входе в чулан.

Гермиона отбросила руку Гарри, с силой открыла дверь и чуть не задохнулась от ужаса, увидев, что творилось внутри.

Взгляд Гарри блуждал по старому, до боли знакомому месту. Сбившийся матрас, в котором просвечивались пружины, всё ещё лежал на кровати. На полке валялась пара игрушечных солдатиков и сломанных шахмат. Паутина целиком закрыла наклонный потолок, и тяжёлый слой пыли покрывал собой все. Гарри стало интересно, почему тётя Петуния не надраила это место до блеска, как в других комнатах. Можно подумать, что внутри чулана таились страшные создания.

Гарри узнал детские рисунки на стенах. Просто каракули, кроме его имени.

Однажды он стащил у Дадли мелок, и таскать все что угодно при первом удобном случае вошло у него в привычку. Он разглядел грубый рисунок — именинный торт со свечами, нарисованный разными цветами. Он вспомнил, что по одной прибавлял каждый год.

Сказать, что Гермиона вышла из себя, было бы преуменьшением. Она вихрем повернулась к Дурслям, хлестнув волосами по лицу Гарри.

— Как вы могли? — закричала она, обнажив зубы, словно дикий зверь. Тётя Петуния отвела взгляд, но дядя Вернон выпятил грудь, пытаясь защитить себя. Гермиона не дала ему такой возможности.

— Что? — недоумённо спросил Рон.

— Вы отвратительные, презренные идиоты. Подумать только, я хотела посоветовать, чтобы он относился к вам немного добрее. Вы и вправду запирали его в чулане, когда он был маленьким мальчиком? — взъярилась Гермиона.

— Что? — взорвался уже Рон. Его взгляд дико метался между Гермионой, чуланом, Дурслями и Гарри.

Гермиона не стала обращать на него внимание. — Вам должно быть стыдно, — прошипела она, доставая палочку.

Гарри схватил руку Гермионы и отбросил ее от дяди Вернона. К несчастью, он навел палочку на себя и вдруг обнаружил, что висит в воздухе.

Тётя Петуния завизжала и закрыла глаза. Дядя Вернон загородил её и потащил на кухню. Резкий звук захлопнувшейся двери эхом отозвался в затихшем вестибюле.

— Гермиона, может, ты опустишь меня вниз? — спросил Гарри с изумлением.

Гермиона вздохнула и мягко освободила от заклинания.

— Ты использовала «Левикорпус». Я не могу поверить, ты воспользовалась одним из заклинаний Принца-Полукровки, — поразился Рон. Гарри слышал восхищение в его голосе.

— Никогда не думал применить его на магле. Гермиона, ты хочешь, чтобы тебя арестовали? — спросил Гарри, радостно улыбаясь.

— Готовы начать жизнь в диком мире взрослых? — ухмыльнулся Рон.

— Ой, да заткнитесь вы оба. Я просто на них рассердилась. Не могу поверить, что ты об этом никогда нам не рассказывал, — сказала Гермиона, пытаясь сохранить достоинство перед лицом смеющихся друзей.

Гарри пожал плечами. — Сейчас уже неважно. Давайте спать, завтра будет трудный день.

Гермиона хотела что-то возразить, но Гарри не дал ей такой возможности. Он пронёсся по лестнице, и им пришлось последовать его примеру. И все же, прошло немало времени, прежде чем Гарри погрузился в сон.

На следующее утро Гарри проснулся и ощутил странную слабость. Он несколько раз моргнул, попробовав выпутаться из оков сна и понять, где же ему пришлось уснуть, но оторвать голову от подушки было не так-то просто. Снизу доносились голоса, и он закрыл голову подушкой, пытаясь избавиться от нарастающего шума. Прошло немало времени, прежде чем Гарри заснул прошлой ночью, и у него появилось такое чувство, словно он принял большую дозу лекарства. К нему возвращались смутные воспоминания об ушедшем сне…

Он летел на Всполохе, мчась по тёмным туннелям в поисках неизвестного. Паника, нараставшая в нём, почти лишила сил.

Он продолжал натыкаться на тупики, но был ли смысл возвращаться?

Там был Дадли и помешивал зелье. Он запер Гарри в чулане, где тот вскоре заснул. Во время сна его волосы росли и стали такими длинными, что пробрались через щель между полом и дверью чулана.

Джинни нашла его по этим волосам и по пути убила дракона. Он вскарабкался на Всполох позади нее, и они оба устремились навстречу к закату.

— Великолепно,— пробормотал Гарри в подушку. — Теперь мне снятся сказки, правда, герой у меня несчастный. Он знал, что до конца жизни ни одной живой душе не расскажет об этом сне.

Дверь в комнату резко отворилась, впустив Рона с Гермионой, которые уже полностью проснулись и оделись. Они были в слишком приподнятом настроении, чтобы его понять.

— Идём, Гарри. Вставай, мы уходим, — властно сказала Гермиона.

Всё ещё чувствуя слабость, Гарри протёр глаза. — Который час?

— Пора идти, мы с Роном обо всём позаботились. Я уже уменьшила чемоданы и положила их в сумку. Идём, — настойчиво звала Гермиона, пытаясь стянуть с него одеяло. — Ты очень хотел уйти отсюда навсегда, и нам нужно многое ещё сделать.

— Гермиона, дай мне одеться, — сказал Гарри, схватив простыни в лёгкой панике. В конце концов, на нём были только боксёрки. И чего она так спешит?

— Твою одежду я положила сюда, — Гермиона показала на джинсы и футболку. Вещи уже лежали перед ним.

— Спасибо, мам, — ухмыльнулся он.

— Не умничай, — нахмурилась Гермиона.

— Мы встретимся внизу, — сказал Рон, выпроводив протестующую Гермиону из комнаты. Он легонько толкнул её и вернулся к Гарри. — Только подумай, ты навсегда избавишься от этого места. Мама рассердится, если вовремя не накормит тебя завтраком. Гермиона считает, что в Ордене что-то происходит; она не заметила их соглядатаев, и нет никого, кто бы сопроводил нас в Нору.

Гарри не обратил внимания, был ли кто из Ордена на Тисовой улице, но в любом случае, это ничего не значило. С ним находились Рон и Гермиона, и он не тратил всё свободное время, высматривая членов Ордена, как делал в прошлом. Пока Гарри одевался, он взглянул на ночной столик и увидел сложенный кусок бумаги, но раньше его там не было. Он поднял бумагу и прочёл на нем несколько слов, написанных мелким аккуратным почерком тёти Петунии:

Впадина Годрика

Годрер-грейг, Южный Уэльс

Гарри тяжело сглотнул и засунул записку в карман. Вот он, настоящий осязаемый адрес, где жили его родители — где он жил когда-то. Почему тётя Петуния дала его именно сейчас? Так она прощалась с ним?

Гарри решил, что подумает над этим позже. Он бросил последний взгляд на спальню. Странно осознавать, что никогда не увидишь эту комнату снова. Не то чтобы он хотел её видеть, но все же, она пробуждала в нём странные чувства.

Чуть улыбнувшись, он круто развернулся и пошел вслед за друзьями.

— Мы должны наложить на Дадли чары, — сказал он, минуя оставшиеся шаги до Рона и Гермионы. Они уже стояли у парадного входа.

— Всё уже сделано, — кратко ответила она.

— Уже? — спросил Гарри, сдвинув брови. Когда они встали?

— Да, — быстро подтвердил Рон, открывая дверь. Гермиона посмотрела в сторону, пока Рон выталкивал их на улицу.

Гарри остановился. — Что вы сделали? — спросил он, подозрительно взглянув на друзей.

— Ничего такого, о чём стоит беспокоиться. Мы обо всём позаботились, — отозвался Рон, напомнив близнецов озорной улыбкой.

Гарри решил, что не хочет знать правду. Одно задание позади, а сейчас пришло время встретиться с Джинни. Эта мысль вызвала лёгкую дрожь, пробежавшую по спине. Был ли это трепет ужаса или возбуждения, он не знал. Возможно, и то, и другое.

Пока Гермиона продолжала вести его к месту, достаточно безлюдному, чтобы трансгрессировать, он обернулся и посмотрел на дом. В какой-то миг ему показалось, что за дверью мелькнуло лицо тёти Петунии. Взглянув ещё раз, он никого не увидел — за дверью было пусто, и ему показалось, что воображение сыграло с ним злую шутку. Если она там и была, то хотела убедиться, действительно ли они ушли, чем чувствовала скорбь от разлуки.

Друзья пересекли улицу в полном молчании, но Гермиона почти подпрыгивала от нетерпения. — Итак, Гарри. Держись за мою руку, и мы в тот же миг окажемся в Норе.

Гарри улыбнулся и отвёл взгляд. Глубоко вздохнув (и отказавшись признаться в своём страхе), он схватил руку Гермионы и почувствовал себя неловко от того, что перехватило дыхание. Он стремительно мчался навстречу к Норе… и Джинни.

Гарри открыл глаза, и первое, что он увидел, был обветшалый дом, любимый им пуще других. И хотя в нём что-то ещё износилось, он непоколебимым островом стоял среди надвигающейся бури, предлагая людям свою незыблемость. Гарри не думал, что обретёт счастье в другом месте. Несмотря на мрачные предчувствия, он радовался тому, что будет жить в Норе.

По курятнику суетливо бегали цыплята, и Гарри заметил небольшую кучку садовых гномов, пугливо выглядывающих из-за разнообразия пышных зелёных кустов, каждый из которых расцвёл во всю мощь своей красоты. Он глубоко вдохнул, наслаждаясь ароматом сдобных булочек, который сладостно мешался с пьянящим запахом лета.

Внезапное предчувствие пирога с патокой и тёплого приветствия миссис Уизли наполнили его ум. Он пытался побороть искушение, чтобы одним прыжком не домчаться до передней двери и вихрем не влететь внутрь. Сжав зубы, он шёл позади Рона и заставлял себя умерить шаг. Неважно, что он скажет Джинни, но сама мысль о встрече давала ему такую надежду, что ничто больше не беспокоило.

Мысленным взором он представил её развевающиеся от утреннего ветерка волосы, безупречное лицо, запылённое мукой от булочек, и Гарри был совершенно уверен, что их ждали с нетерпением.

Он подавил неприятную мысль, что она даже не захочет видеть его и не будет поблизости, когда разнесётся весть об их прибытии. Гарри не знал, что хуже — её отказ или распростёртые объятия, которых ему в равной мере придётся остерегаться — но не мог остановиться, пока не выяснит.

Рон распахнул дверь, и они вступили в хаос, царивший в Норе. Всюду валялись коробки и горы бумаг. Мантии, подвешенные за капюшоны к потолку, терялись среди множества других вещей. Гарри мог разобрать в этом сумбуре ряд обуви на высоких каблуках, стоявший на подоконнике. Ярко обёрнутые посылки занимали каждый кусочек свободного пространства прихожей, которая, по всеобщему признанию, была небольшой.

Неожиданная вибрация от маленького взрыва, устроенного в какой-то комнате, ударила Гермиону о плечо Гарри, и тот с трудом удержал их обоих.

— Что за чёрт, — выругался Рон, вытягивая шею в поисках видимых признаков разрушения.

Гарри не успел поставить Гермиону на ноги, как миссис Уизли начала кричать на Фреда.

— Добро пожаловать домой, — застенчиво улыбнулся Рон.

Широкая и восхищённая улыбка расплылась по лицу Гарри. — Не могу представить себе дом, в котором бы жил охотнее, — честно признался он.

— Идём, — позвала Гермиона, схватив их за руки. — Давайте посмотрим, что произошло, и, в случае чего, поможем твоей маме навести порядок.

Гермиона потянула их на кухню, где миссис Уизли нарезала с помощью палочки овощи и помешивала сразу в нескольких горшках, попутно браня близнецов за проделки.

Билл сидел за столом, беспорядочно листая то, что казалось списком имён, а удивленный Чарли Уизли занимал место напротив. Рядом с ним и сидела персона, вызвавшая его удивление — Флер учила его, как правильно спускаться по лестнице.

Гарри сомневался, был ли беспомощный взгляд Чарли следствием темы разговора или же самой Флер. Рон по-прежнему был очарован красотой вейлы. Гермиона решительно встала рядом с ним и, нахмурившись, смотрела на Чарли и Флер. Она никогда не испытывала тёплых чувств к француженке, и Гарри было интересно, как Джинни уживалась с будущей невесткой. Она, как и Гермиона, невзлюбила Флер Делакур.

Взгляд Гарри на миг задержался на исполосованном шрамами лице Билла. Раны, нанесённые Фенриром Сивым, были очень заметны и выглядели болезненно, но Биллу они почему-то придавали суровый и мужественный вид. В то время как собственный шрам Гарри привлекал ненужное внимание, подобно звёздам в шоу маглов, Билл стал взрослым, окружённым аурой тайны. Он казался тем человеком, который всегда управляет обстоятельствами, и шрамы внесли немного смелости в его жизнь.

Гермиона, шокированная отсутствием порядка на кухне, задержалась в дверях, а Рон просто скользнул на своё обычное место за столом и пытался остаться незамеченным. Гарри недостаточно быстро последовал его примеру.

— ‘Арри! — завопила Флер, изящно передвинувшись от Чарли к нему. Она обняла Гарри и расцеловала каждую щёку. — Я так ‘ада тебя видеть.

Крик Флер известил остальных Уизли об их прибытии, и Гарри неловко задвигался под всеобщим вниманием.

— Привет, Флер. Привет всем, — пробормотал он, чувствуя, как разгораются его щёки.

— О! Вы уже здесь! — воскликнула миссис Уизли, сокрушая Рона в объятиях, перед тем внимательно его осмотрев. Не найдя причин для беспокойства, она обернулась и проделала то же самое с Гарри и Гермионой. — Мы здесь, и в полном порядке, мам. Незачем беспокоиться, — проворчал Рон, вытирая мамины поцелуи.

Гарри повернулся спиной к стене, пока Рон приветствовал семью. Он ещё раз оглядел комнату, проклиная предательское сердце за полную безнадёжность. Разве могло быть его решение в силе, если он готов продать мир, чтобы хоть один раз взглянуть на неё? У него перехватило дыхание, когда вниз спускалась Джинни.

Словно ангел, она плыла по лестнице, и Гарри подумал, что его душа разлетится на части от одного лишь взгляда. Солнце, ярким потоком лившееся из окна, зажгло её волосы неистовым сиянием, и Гарри пришлось прикрыть глаза рукой. Они всегда влекли его; он любил к ним прикасаться, ощущать их мягкость и шелковистость. Время утратило своё значение, и на краткий миг он перенёсся назад в Хогвартс… вместе с ней. Он знал, что откровенно пялится на неё, но, казалось, не мог отвести взгляд. Все силы воли он бросил на то, чтобы не пересечь комнату и не обнять её. Прошлое вдруг превратилось в вечность.

Взгляд Джинни остановился на Гарри, и время застыло на месте. Они пристально глядели друг на друга, будто каждый хотел запомнить мельчайшие подробности, чтобы потом в одиночестве вспоминать ночами.

О Мерлин, как она прекрасна.

Яростно схватив амулет, Гарри заставил себя выдохнуть и отвёл взгляд. Вот почему ему лучше быть вдали от Джинни. Он бессилен против её чар, а ему нужно многое сделать.

Если кто и заметил его минутное колебание, то не подал виду, хотя он чувствовал, как взгляд Гермионы чуть не прожигал ему шею.

Джинни вошла в комнату и направилась к Рону, мягко коснувшись его плеча. — Добро пожаловать домой, Рон. Я так рада, что ты вернулся: нужно кое-что сделать по дому. В семье, где трудятся сообща, каждый делится с другим радостью, — сказала она мелодичным голосом.

— Отлично, — Рон взял яблоко со стола и недовольно откусил его.

— Привет, Гарри. Привет, Гермиона, — радовалась Джинни.

Сердце Гарри разваливалось на части. Пусть она ведет себя, как будто ничего не случилось, и не будет той огромной стены, которая встала между ними. Она говорила, как и все в комнате, но в ее голосе слышалась натянутость, и Гарри знал, кто был тому причиной.

Он попытался открыть рот и ответить, но не смог. Когда она стала такой хорошей актрисой? — Привет, Джинни, — сказала Гермиона. — Спасибо за те книги, что ты мне прислала. Они и вправду пригодились.

Гарри сразила поздняя догадка. Он даже не подозревал, что Гермиона будет общаться с ней, и что Джинни будет помогать. Проклятье! Слишком много он хочет.

— Как всё прошло с маглами?— спросила миссис Уизли. — Они ведь не доставили вам хлопот?

— Ничего такого, с чем мы не смогли бы справиться, — ответил Рон с самодовольной улыбкой, — они обнаружат незначительные следы нашего присутствия годы спустя.

Фред и Джордж убийственно усмехнулись. — Рассказывай сказки. Звучит так, будто наш неприметный Ронни обратил на себя внимание, — сказал Фред, вытирая с глаз воображаемую слезу.

— Приятно видеть, когда появятся плоды от тяжелых трудов, — заявил Джордж, устало вздохнув.

— Вы должны были закончить приготовления для международных порталов. Если у гостей будут проблемы с появлением на большом празднике, я хочу, чтобы вы отнеслись к этому ответственно, — резко оборвала миссис Уизли.

— Не бойся, дорогая мама. Все гости прибудут живыми и точно в тот момент, когда наш дражайший брат затягивает петлю на шее, — прокомментировал Фред, трагически закрыв глаза.

— Что ты под’азумеваешь под этой петлёй? — нахмурилась Флер. — Вы оба должны ‘адоваться, если с вами кто-нибудь ‘ешит соединить свою жизнь.

— Точно! — вскочила миссис Уизли. — То же самое я твердила им все эти годы, дорогая. Возможно, они выберут кого-нибудь из твоих друзей на свадьбе.

— Эй, эй! — ухмыльнулся Джордж. — Беремся! Мы познакомимся со всеми подругами Флер, которые придут на свадьбу.

— Пожалуйста. Только мои подруги не подходят вам по возрасту, — парировала Флер. Билл и Чарли радостно взревели.

— Я серьёзно, мальчики. Рон, Гарри, всё хорошо прошло на Тисовой улице? Гарри, ты забрал все вещи? — любезно спросила миссис Уизли.

— Да, — ответил Рон. — Гарри в последний раз видели в этом месте, и хорошо, что он от него избавился. Эти маглы умственно отсталые. Теперь он бездомная, беспризорная сирота, и я думаю, мы должны принять его, — Рон улыбался, но Гарри словно ударили ниже пояса: только сейчас он осознал, что с ним случилось.

У него не было дома. По правде говоря, он знал, что Уизли всегда дадут ему кров, о таком даже упоминать не стоило, но теперь он предоставлен самому себе. У него больше нет семьи. Не то чтобы он принадлежал Дурслям, но, по крайней мере, это был его адрес. Место, где можно было хоть иногда приютиться.

Будто почувствовав его замешательство, Джинни утешающе коснулась плеча Гарри. — Не тревожься. Ты всегда будешь принадлежать этому месту, чтобы не случилось. — Взгляд Гарри встретился с глазами Джинни и почти утонул в их глубине. Как она догадалась? Она всегда могла видеть то, что происходит у него в душе, добраться до сути самых глубоких переживаний.

Чёрт побери, все оказалось труднее, чем он ожидал.

Гарри слегка кивнул и увидел мимолётную вспышку боли в её глазах. Весело улыбнувшись, Джинни обратила своё внимание на Гермиону, начав девичью болтовню о свадебных платьях подружек невесты. Эта заминка позволила Гарри снова передохнуть, но пища, проваливаясь в неведомую пропасть в желудке, не прибавляла ему аппетита. Его затошнило, и он почувствовал необходимость ретироваться по нужному делу. Он ненавидел, когда лишался опоры и терял контроль над ситуацией.

— Конечно, ты можешь отправиться в Гриммольд, — продолжал Рон, не обращая внимания на испуганные и предостерегающие взгляды остальных Уизли. — Ведь ты теперь собственник, Гарри?

Гарри насквозь прошибло холодом. Он совершенно забыл о Гриммольде, но тот никогда не будет домом. — Да, — сказал Гарри, обретя наконец голос. — Я хочу отнести мой чемодан к тебе в комнату. Я захвачу и твой.

Он забрал уменьшённые чемоданы у Гермионы и почти прыжком выскочил из комнаты. Он знал, что теперь они все будут говорить о нём, но его ничто не волновало. Гарри не мог оставаться с ней ни минутой дольше. Ему нужно перевести дух. Он подумал, как было плохо с Дурслями, и подозревал, что впереди самая длинная неделя в его жизни.

Пока он добирался до ярко-оранжевой комнаты Рона, то вспомнил, что не может использовать магию, чтобы увеличить чемоданы. Он кинул их на кровать, а сам сел на раскладушку. В прошлый раз он оставался в бывшей комнате Фреда и Джорджа, но вспомнив, что на свадьбу прибудет много гостей, Гарри верно рассудил — ему суждено жить вместе с Роном. То же самое было и на прошлое Рождество.

Он растянулся на раскладушке и позволил мыслям медленно течь в прошедший праздник. Тогда многое казалось проще. Гарри улыбнулся, вспомнив любовное ожерелье Лаванды, которое она подарила Рону. Интересно, что сделал с ним друг? Скорее всего, выкинул в окно из общей спальни Гриффиндора.

Он расслабился, и его ум блуждал, пока парень проваливался в сон. Он плохо выспался прошлой ночью и поэтому чувствовал себя усталым.

Гарри вздрогнул и дико огляделся, когда Гермиона села на постель, устало отдуваясь.

— Извини, — сказала она. — Миссис Уизли отправила Рона работать вместе с близнецами, но я не могла остаться с ними больше минуты. Иногда они бывают просто невыносимы.

Гарри встряхнул головой, пытаясь прояснить окутавший его туман сна. — Ах да, — пробормотал он.

— Ты в порядке? — спросила Гермиона, взглянув на него украдкой.

Гарри пожал плечами.

— Джинни чувствует себя хорошо, — решилась она. Фраза зависла в открытом воздухе. Гарри молчал.

Гермиона обиделась, но продолжила говорить. — Флер сводит её с ума разговорами о свадьбе. Джинни сказала, что ничего не делает, кроме того, что выполняет разные поручения, и что она будет просто счастлива, когда вся суета закончится. Ей не нравится платье, которое придётся одеть. Она говорит, что этот наряд сшит для десятилетних. Сегодня я хочу помочь с ним.

Гарри боролся с улыбкой, угрожавшей его безразличному выражению. Он мог представить гневные тирады Джинни: она ненавидит всё, что делает её моложе, и когда с ней обращаются, как с ребёнком.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

Гермиона пожала плечами. — Я думала, ты захочешь знать, ведь ты вообще избегал поговорить с ней.

Гарри нахмурился. — Я — я — я не избегал разговора… Я просто —

— Просто что?

— Просто я не знал, что сказать ей, — прошептал Гарри.

Гермиона печально улыбнулась. — Она тоскует без тебя, и я вижу, ты тоже скучаешь без неё. А ты думал, что никто не заметит?

Гарри судорожно сглотнул. — Это оказалось труднее, чем я думал.

— Гарри, профессор Дамблдор говорил, что любовь — величайшая сила, которая у нас есть, и ты в самом деле думаешь, что без Джинни тебе будет лучше? — спросила Гермиона, подбирая с одеяла Гарри тонкую нить.

Гарри оставался непреклонным. — Что я могу сделать? Я не хочу подвергать её опасности.

— Она уже в опасности. Мы все. Разве ты не видел, на что указывают стрелки часов внизу? Стрелка Джинни указывает на смертельную опасность, невзирая, с ней ты или нет. Я считаю, она может помочь нам.

— Нет.

— Гарри —

— Не надо давить. Я не хочу, чтобы она умерла из-за меня или видела, как я умираю, — сказал Гарри, избегая смотреть на Гермиону.

— Не говори так, — прошипела она, обняв его. — Даже не думай об этом. Мы не можем потерять тебя.

— Не глупи, — сказал Гарри, взглянув на нее. — Мы оба знаем, что все может произойти. Вспомни, что случилось с рукой Дамблдора. Это не игра, а я не такой сильный волшебник, как он. Похоже, мне придётся умереть, и да поможет Мерлин забрать его с собой.

— Нет! — умоляла Гермиона, словно обращаясь к неведомому божеству.

— Гермиона, — мягко произнёс Гарри, возненавидев себя за слёзы, катившиеся по её щекам. Он никогда не умел управляться с плачущими девочками. — Давай не будем заглядывать в будущее. Оставим только то, что мне нужно идти вперёд. Джинни меня отвлекает — что весьма приятно — но я не могу себе это позволить.

— По крайней мере, наслаждайся на свадьбе. Станцуй с ней, выпей, повеселись, это меньшее, что ты можешь сделать, — сказала Гермиона, скрестив руки на груди.

— Гермиона!

— Что?

— Я не могу поверить, что ты единственная из всех людей на свете предложила мне повеселиться, — ответил Гарри, не в силах сдержать смех.

Она снова пожала плечами. — Если ты этого не сделаешь, то у тебя не будет прав жаловаться, что кто-нибудь сделает всё за тебя.

— Что ты имеешь в виду? — настороженно спросил Гарри. Дьявол внутри него, кручинившийся в безнадёжном горе, воспрял духом и выдыхал огонь.

— Ну, Джинни рассказала мне, что шаферами будут Чарли и кузен Флер, Жан-Люк. Флер не делает никакого секрета из того, что хочет видеть Джинни в одной паре с Жаном-Люком, — ответила Гермиона, вздёрнув нос.

— Что? Что Джинни думает об этом? — возмущенно спросил Гарри. Его монстр уже рычал. Никакой самонадеянный француз не будет крутиться вокруг Джинни без её разрешения. Если… Внутренности Гарри внезапно похолодели. Что, если Джинни хочет внимания? Он чувствовал, как зверь захныкал и поджал хвост.

— Нет, Гарри. Ты же знаешь Джинни. Она не хочет быть втянутой в то, что не собирается делать, особенно для Флер. Но ты причинил ей боль и… всем известно, какой мстительной может быть Джинни, — как-то примиряюще сказала Гермиона.

Его сердце тесно сжалось, и он подумал, что не выживет. Гарри сжал кулаки, зная, что ничего не может поделать. Если раньше он думал, что такая девочка, как Джинни, останется без вереницы поклонников, которые выстроились в длинную очередь, то жестоко ошибался. Ему словно подрезали крылья.

Гарри закрыл глаза и резко опустил голову.

— Всё хуже некуда, — заметила Гермиона, устроившись удобнее.

Он устало открыл глаза. — Разве может быть ещё хуже, Гермиона? Ты не собираешься сказать мне, что в обычае волшебников каждому присутствующему на свадьбе следует иметь пару? — Гермиона хихикнула. — Конечно, это касается и тебя. Джинни рассказала о планах Флер — она хочет, чтобы во время приёма ты развлекал Габриэллу.

Гарри в замешательстве заморгал.

— Ты ведь знаешь её маленькую сестру?

— Я знаю, кто она, Гермиона, но разве ей всего лишь не десять? — спросил Гарри.

— Одиннадцать. Интересно, в сентябре она пойдёт в Буксбатон? Я читала, что другие школы для волшебников —

— Гермиона!

— Что? Ах, да… Габриэлла.

— Одиннадцать. Неужели я так безнадёжен? — съёжился Гарри.

Гермиона хихикнула. — Конечно, нет, Гарри, но совершенно очевидно, Габриэлла сильно увлеклась тобой после Второго Задания. Флер хочет, чтобы мечта сестрёнки стала реальностью, и ты будешь её партнёром.

— Великолепно. А её не затруднило поинтересоваться, что я думаю по этому поводу? — в раздражении спросил Гарри.

— Ты знаешь, как это с Флер. Что чувствуют другие люди, её никогда не волнует, — презрительно фыркнула Гермиона.

Гарри грубо потёр лоб, чувствуя, как в висках зарождается боль. — Пусть забудет. Я не собираюсь прыгать в колодец только потому, что Флер говорит «прыгай».

Гермиона снова фыркнула. — О, нет. Ты говоришь так же, как и Джинни. И, Гарри, ты можешь сердиться, сколько хочешь, но мы все знаем, что ты никогда не поранишь чувства маленькой девочки. Если ты не желаешь проводить вечер в её обществе, то я предлагаю уладить это дело с самой Флер.

— О, я могу представить себе этот разговор. «Я знаю, что скоро день твоей свадьбы, но я действительно не хочу нянчиться с твоей сестрой, поэтому, пожалуйста, придумай что-нибудь другое». Как будто я невысоко стою в списке хамов Уизли, — сказал Гарри, драматически закатив глаза.

— Никто не думает, что ты хам, Гарри. Хотя Фред и Джордж находят идею твоего свидания с Габриэллой весьма забавной, — сказала Гермиона.

— Ставлю пари, это так. Джинни преподнесёт ещё какие-нибудь сюрпризы или на сегодня хватит? — спросил Гарри в дурном настроении.

— Другие, не считая того, что она страдает без тебя? — невинно моргнула Гермиона.

— Гермиона, — сказал Гарри, раздражаясь.

— Она считает, что в Гриммольде происходит что-то загадочное. Конечно, её мама держит всё в тайне, но, кажется, Орден недавно завладел какой-то информацией. Она слышала отрывки разговоров; в них говорилось о госте.

— Гость в Гриммольде? Как ты думаешь, кто это может быть? — спросил Гарри, с интересом наклонившись вперёд.

— Я не знаю, Гарри. Почему бы тебе не самому не выяснить? Это всё-таки твой дом, — нахмурилась Гермиона.

— Да, это мой дом. И если я хочу знать, кто в нём живёт, они должны мне рассказать. Я имею право знать. — Эта идея воодушевляла Гарри.

— Конечно, имеешь, но разве раньше что-нибудь останавливало их?

Гарри помрачнел. — Да, теперь всё изменилось.

— Я знаю, ты не хочешь сообщать Ордену о хоркруксах, но не отвергай его совсем. Он может прийти нам на помощь в трудную минуту. Ты можешь доверять Римусу и профессору МакГонагалл, всем Уизли, — сказала Гермиона.

Гарри знал, что в трудной ситуации Гермиона всегда обращалась к старшим, но считал, раз Дамблдор ничего не рассказал Ордену о хоркруксах, значит, тому была причина. Он не хотел ничего менять. — Я буду сотрудничать с Орденом, но не скажу о нашей миссии. Им ничего не стоило водить меня за нос эти годы, а теперь мы посмотрим, как они поведут себя на моём месте.

Гермиона нахмурилась и закусила губу, но спорить с ним не стала.

— Не беспокойся, Гермиона. Если Дамблдор не сказал им, значит, у него была веская причина.

Его слова, казалось, немного успокоили ее. — Давай спустимся вниз и пообедаем. Рон, наверное, уже закончил работу, и все удивляются, где мы.

— Иди. Я пока приму душ. Встретимся на кухне.

— Гарри –

— Мне просто нужно несколько минут, чтобы подготовиться, прежде чем я снова увижу её. Верно, Гермиона? — сказал он, упершись взглядом в ноги.

— Как бы мне хотелось, чтобы всё было по-другому, — тихо произнесла она.

— Я тоже, поверь мне.

Когда немного спустя Гарри пошёл вниз, он направился прямо на кухню с уверенностью, что найдёт там всю семью Уизли. Чего он не ожидал, так это слабого гула голосов, исходившего из гостиной, мимо которой проходил. Звук собственного имени привлёк его внимание, и он остановился послушать.

Гарри прищурился, чтобы разглядеть что-нибудь в полумраке комнаты, но увидел только Рона и Гермиону. Они на диване в дальнем углу комнаты и тихо разговаривали. Рон, по своему обычаю, закинул руку за диван, а Гермиона сильно сгорбилась. Они наполняли маленькие подарочные коробки конфетами — для свадьбы — предположил Гарри, но, похоже, что они больше ели, чем упаковывали. Гарри улыбнулся, наблюдая за ними.

— Итак, он расстроен, и она тоже. В принципе, какая разница. В этом проклятом доме вечно кто-то расстроен, — Рон угрюмо насупил брови.

— Это не просто плохое настроение. Они оба несчастливы, и я не знаю, что с этим делать, — поправила Гермиона, нежно убрав пальцем шоколад со рта Рона.

— Возможно, тебя это вообще не касается, — сказал Рон напряжённым голосом.

— Знаю, ты думаешь, он прав, избегая её… но так ли уж он прав? — возразила Гермиона, опершись головой о спинку дивана.

— Что ты хочешь сказать? Разве неправильно не вмешивать ее в опасные приключения? — в замешательстве спросил Рон.

— Потому что она в опасности, независимо от того, что он делает. И, возможно, Гарри окажется в большей беде без Джинни. Ты видел, как он был счастлив. Когда ты видел его таким счастливым в последний раз? Даже оценки улучшились.

Рон пожал плечами. — Гермиона, оценки не самое важное в жизни. — Я и не говорю, что это так, — оборвала она с болью в голосе. — Рон, разве ты не замечаешь, что происходит?

— Что?

— У Гарри была трудная жизнь, и мало что пошло ему на пользу. Джинни — самое лучшее, что случилось с ним. Она сделала его счастливым, а он хочет отказаться от неё, чтобы освободить мир от Вольдеморта, чтобы остальные могли жить, не тревожась за себя и близких.

— Джинни полюбила Гарри ещё до того, как узнала, что такое любовь. Она стояла в стороне и смотрела, как он борется, подавляла свои чувства. Когда их судьбы, наконец, соединились, и они узнали о своих чувствах, то все мечты Джинни превратились в реальность. И теперь она по своей воле отказывается от него и сокровенных мечтаний, потому что знает, что все мы зависим от его успеха, и что он никогда не сможет ужиться с самим собой, если не попытается. Разве ты не видишь? Они так мучительно похожи. Почти как в той рождественской истории! — воскликнула Гермиона.

Рон удивился. — В какой?

— Это старая история о человеке, который хотел купить подарок жене и продал единственную ценную вещь — карманные часы отца, чтобы купить заколки для её прекрасных волос. А жена отрезала волосы и продала их, чтобы заработать достаточно денег на золотую цепочку для мужских часов. Красивая и грустная романтичная история, — объяснила Гермиона, печально улыбнувшись.

— Ты хочешь сказать, что в конце они остались с подарком, который не могли использовать? — в ужасе спросил Рон.

— О, Рон. Не это главное. Они остались друг с другом.

Гарри резко отпрянул и вслепую побрёл на кухню. Он сел на стул, тяжело дыша. Неужели это они с Джинни? Каждый пожертвовал тем, что было ему дорого больше всего, для ещё большей пользы? И в конце оба останутся ни с чем?

Он не хочет, чтобы Джинни страдала. Он склонил голову и провёл ладонью по волосам.

Я не знаю.

Он никогда не думал, что поступает по-благородному; он просто хотел, чтобы Джинни была в безопасности. Гарри начинал думать, что по-другому сделать было нельзя.

— Гарри?

В дверях стояла миссис Уизли. Она обеспокоенно смотрела на него, ведь Гарри сидел один в темноте.

— Ты в порядке, дорогой? — Ее голос был необычайно добр.

— Да, миссис Уизли. Всё прекрасно.

— Ну, я думаю, ты скажешь это, даже если с тобой не будет все в порядке.

Гарри робко улыбнулся. — Глупо было бы отрицать.

Миссис Уизли, поставив перед ним стакан холодного тыквенного сока, села рядом и вложила его руку в свою. — Единственное, чего в мире всегда не хватает, так это любви; она единственная растёт и множится, притом не становясь меньше. Мы никогда не должны отталкивать любовь, когда у нас появляется возможность внести её в нашу жизнь.

Гарри взглянул в глаза миссис Уизли и нашёл там только теплоту и сострадание. Он почувствовал, как его собственные глаза наполняются слезами. Гарри яростно заморгал, пытаясь не разрыдаться. — Я просто хочу сделать так, как будет правильно, миссис Уизли.

— Знаю, дорогой, — нежно произнесла она, поднявшись из-за стола и поцеловав его в лоб. — И она тоже знает.

Гарри тихо кивнул, и миссис Уизли пододвинула ему кусок тёплого хлеба. — Это поможет тебе продержаться до обеда. Сегодня мы обедаем в саду, у нас нет больших комнат. Будь добр, помоги мне накрыть на стол, ладно?

Когда Гарри вышел наружу, он увидел, что стол уже поставили. Там была Джинни. Она раскладывала салфетки рядом с каждой тарелкой. Гарри собрал столовое серебро и начал ей помогать.

— Позволь мне предположить — тебя сюда послала мама?— спросила она, не отрывая взгляда от стола. От её низкого и охрипшего голоса у него по спине пробежали мурашки.

— Да, — ответил он.

Некоторое время они молча и слаженно работали. Гарри не смог дольше выдерживать напряжённое молчание. — Как хорошо увидеть тебя снова, Джинни.

— Да? — тупо спросила она.

Гарри сглотнул. — Ты даже не представляешь.

— Почему ты разрешил Рону и Гермионе идти вместе с тобой? Они и дальше пойдут? Когда ты уйдёшь сделать то, что собираешься? — спросила Джинни, уперев руки в бока.

— Что?

— Ты сказал, что будешь бороться в одиночку. Но Рон и Гермиона с тобой — на самом деле ты не один.

— Нет. Они никогда не слушают меня.

— Может, я тоже не должна тебя слушать, — глаза Джинни ярко сверкали. — Нет. Мне не следовало этого говорить. Я знаю, ты делаешь только то, что должен, и что тебе не проще. — Она уныло опустила плечи.

— Знаю, — ответил Гарри. Его сердце страдало. Джинни была совершенно права, но он не представлял, что может сказать ей в утешение помимо единственного, что она хотела услышать. Того, что он не мог сказать — и не должен.

— Так что сейчас происходит? С нами, я имею в виду. Будем продолжать притворяться, как будто ничего не изменилось? — спросила Джинни.

— Я нет. А ты можешь? Потому что я не думаю, что могу, — честно признался Гарри.

Джинни пожала плечами. — Я буду делать то, что должна.

— Ты всегда так делала, — он попытался улыбнуться.

— Да. Но это не выход.

Гарри фыркнул. — Как раз наоборот.

Их разговор прервало прибытие всей семьи Уизли, включая Флер, Гермиону и Екатерину, румынскую подругу Чарли. У неё были прямые тёмные волосы, спускавшиеся ниже талии, и тёмные глаза, которые, казалось, внимательно всех изучали. Она села напротив Флер и залилась румянцем, столь же прекрасная.

— Ты — Гарри Поттер, — заключила она с хриплым акцентом, пожав ему руку.

— Да, это я, — сказал Гарри, угрюмо опустив глаза.

— Для меня честь встретиться с тобой. Я слышала рассказы о тебе ещё маленькой девочкой.

Гарри покраснел. Он заметил, как Джинни прикусила щёку, чтобы не засмеяться.

— Прекрати, Катя. Ты смущаешь ребёнка. Оставь его в покое, — сказал Чарли, засмеявшись, и потянул её за руку.

Джинни хихикнула. — Ты никогда к этому не привыкнешь?

Гарри неопределённо пожал плечами. — Я просто хочу, чтобы кто-нибудь однажды сказал: «Привет, Гарри. Рад тебя видеть» и всё.

Джинни улыбнулась и протянула руку. — Привет, Гарри. Рада тебя видеть.

— Очень смешно.

— О, ‘Арри. Он такой же скромный, как ‘аньше, — сказала Флер, увеличивая его смущение. — Могу представить, что все девочки на свадьбу захотят танцевать с ним.

— Последний танец он оставит для меня, — сказала Джинни, и Гарри услышал в её голосе резкие нотки. Она бросала ему вызов.

— Я могу, — Гарри посмотрел на неё в упор и поднял брови.

— Но, Джинни. Не распланируй все танцы до свадьбы. Жан-Люк так хочет встретиться с тобой. Если ты пожелаешь, у тебя будет свободная танцевальная карточка, — сказала Флер, взмахнув изящно изогнутыми ресницами.

— Спасибо, Флер, но я думаю, что сама могу распоряжаться партнёрами,— процедила Джинни.

— Конечно, можешь, — махнула рукой Флер, закрывая обсуждение вопроса. — Я только подумала, что ты будешь очень рада познакомиться с ним.

— Я буду счастлива встретиться со всей твоей семьёй, Флер, — мягко произнесла Джинни.

Теперь уже Гарри пришлось сдерживать смех. Она говорила очень искренно, но ему удалось поймать фальшь в её голосе. Его внутренний монстр отплясывал замысловатые движения, понимая, что Джинни не собирается встречаться с Жаном-Люком. Гарри уже ненавидел просто само имя.

Конечно, тот же внутренний монстр рычал от ярости, когда Флер пыталась сыграть роль свахи.

Он не должен так думать. Она больше не его Джинни.

— Флер, любовь моя, перестань тревожиться о таких проблемах, — сказал Билл, обняв её за талию и прижавшись носом к шее. — Ты должна только думать, что разделишь со мной все танцы.

Взгляд Флер смягчился, и она тоже потёрлась носом о Билла. Гарри в смущении отвернулся и прошёл к другому концу стола. — Они такие милые, что тошнит, правда? Надеюсь, они остынут после медового месяца, — сказала Джинни, наморщив нос. — Может, устанут постоянно трахаться? Это сыграет свою роль.

— Джинни!

— Что? Да ладно, Гарри. Они живут с мамой, которая развесила Детекторы Неприличностей в каждой комнате. Всё это сексуальное напряжение должно где-нибудь выпущено, — сказала Джинни.

Гарри не знал, шутит она или нет, и уставился на неё в недоумении.

— Я буду так счастлива, когда закончится эта свадьба, — заявила она.

Гарри не знал, что им завладело, но не смог остановиться. — Может, ты с Жаном-Люком будешь блестяще подражать этой парочке. Тебе лучше держаться подальше от маминых датчиков.

Он понял, что оказался по уши в дерьме, даже не закончив говорить.

— Не беспокойся, я знаю, как их обойти, — гневно произнесла Джинни. — А тебе то что? Никто не должен знать, что между нами что-то было? Гулять с красивым французом — отличный способ распространить этот слух.

— Кто знает. Почему бы тебе не попытаться? — гнев Гарри возрастал.

— Я попробую, скорей всего, — отрывисто сказала Джинни. Ее глаза подозрительно заблестели.

— Прекрасно.

— Отлично.

Гарри развернулся и пошёл прочь. Он знал, что их повышенные голоса привлекли внимание остальных. Гарри остановился перед Норой и несколько раз глубоко вздохнул. Даже Дурсли не смогли вывести его из себя за целых две недели, проведённые у них. Как она умудрилась рассердить его три раза за пару коротких часов?

Чёрт побери, как Джинни может действовать мне на нервы.

Гарри приметил жирного садового гнома, который мирно чавкал прекрасные розовые кусты миссис Уизли и не делал никаких попыток к укрывательству. Ведомая инстинктом Ловца, рука Гарри мелькнула среди кустов и схватила маленького гнома за пояс. Раскрутив и направив на него часть своего гнева и плохого настроения, Гарри швырнул существо и с мрачным удовлетворением наблюдал, как оно, визжа всю дорогу, проплыло над забором.

Ему стало лучше. Гарри принялся всерьёз разыскивать гномов. Он потерял счёт времени, но проработал достаточно, чтобы вспотеть — когда к нему присоединился Рон.

Гарри молча вручил ему отчаянно дерущегося гнома. Рон также молча посмотрел на уродливое маленькое создание, а потом, зарычав, выбросил его за ворота.

— Отличный бросок, — со знанием дела оценил Гарри.

Друзья метнули ещё несколько гномов, пока Гарри наконец не спросил.

— А ты чего такой мрачный?

— Видел список гостей? — спросил Рон, бросив ещё одного гнома.

— Конечно, Рон. Это самое первое, что я сделал, когда пришёл, — саркастично заметил Гарри. — Как можно думать, что я его видел? Что с ним не так?

— Оказывается, вы с Флер не единственные участники Турнира Трёх Волшебников, которые будут на свадьбе, — сообщил Рон, злобно раскачивая гнома в воздухе.

— Э?

— Виктор Крам, Гарри. Викки отослали приглашение, и он ответил, что с удовольствием навестит старых друзей. Ставлю пари, что знаю, кого на самом деле он навестит, — сплюнул Рон.

— Флер и Виктор вместе состязались в жестоком соревновании. Мы связаны сверхъестественным образом. Смысл в том, что каждый будет присутствовать на свадьбе другого, — сказал Гарри, не веря самому себе.

— Седрика здесь не будет, — вспыльчиво произнёс Рон.

Гарри вздрогнул.

— Извини, — Рон поспешно поправился. — Это не твоя вина. Просто меня это бесит.

— Да, я заметил.

— Ты единственный, с кем я могу поговорить, и тут вижу, как ты разбушевался на весь сад. Джинни выглядит так, как будто собирается плакать, — Рон скрестил руки на груди.

Гарри снова вздрогнул. Если до этого ему было плохо, то сейчас он густо покраснел. Может, позволить Рону и его братьям исколошматить его — вдруг поможет?

— Не беспокойся. Она будет в порядке. Мама об этом позаботится. Хотя некоторые из моих братьев хотят наложить на тебя проклятье, поэтому я присмотрю за тобой при возвращении.

Гарри взглянул на Рона с некоторым опасением. Он вопросительно поднял бровь, но промолчал.

— Нет, я не сержусь на тебя. Ты так же расстроен, как и она, только лучше это скрываешь. Мне Гермиона сказала, — улыбался Рон.

— Напомни мне сказать Гермионе, что я у неё в долгу, — Гарри скрутил очередного гнома.

— Тогда ты должен отдать свой долг. Вы с Джинни более стойкие люди, чем остальные. Ты даже меня превосходишь в этом. Гермиона это тоже мне сказала. Но потом, в конце, всё встанет на свои места, я уверен. Интересно, нам удастся так заколдовать Викки и Жана-Люцифера, чтобы увлеклись друг другом? — спросил Рон полушутя.

— Наверное, именно Жан-Люцифер нужен Джинни, — уныло сказал Гарри, не удержавшись от употребления прозвища, придуманного Роном.

— Не дури. Джинни также нуждается в тебе, как и ты в ней. Я знаю свою младшую сестру, Гарри. Она не для того ждала тебя столько лет, чтобы отказаться сейчас, когда ты обратил на неё внимание. Джинни гораздо упорнее, — покачал головой Рон.

Гарри улыбнулся, почувствовав себя немного лучше.

— Что происходит между тобой и Гермионой? Вы вместе или нет? — спросил Гарри. Он не был уверен, что хочет знать об отношениях друзей. Однако, Рон поднял ему настроение, и Гарри должен попытаться сделать для него тоже самое.

Рон ненадолго затих. — Думаю, да. Я… Мы действительно ничего не говорили, но… после похорон Дамблдора… всё стало ясно, понимаешь? Нам не требовалось что-либо говорить.

— Рон, думаю, тебе лучше сказать что-нибудь. Ведь мы говорим о Гермионе. Она любит слова, — Гарри состроил гримасу.

— Думаешь? — шокировано спросил Рон.

— Определённо, — уверенно ответил Гарри.

— Проклятье.

Гарри фыркнул. — На этот раз ты б подумал вот о чем… Чтобы мы выяснили друг у друга, если бы спросили, на что тратим время?

— А ты как считаешь? — Рон дал Гарри ещё одного гнома.

— Пустобрёх.

— Мерзавец.

Рассвет на день свадьбы был ярким и восхитительным. Гарри проснулся, по его мнению, в возмутительно ранний час, от весёлого щебета птиц. Солнце, лившееся из щелей между ставнями в комнате Рона, находящейся на чердаке, с неумолимым постоянством проникало ему в голову. Проклятое чирикание сводило его с ума.

Вчера Гарри первый раз присутствовал на мальчишнике, и даже отрезвляющие чары миссис Уизли, которые она наложила, прежде чем отправить их в постель, не избавили от тяжести в голове. Его охватило смутное чувство тревоги, и он не был полностью уверен, что оно принадлежит только тошнотворной головной боли.

Эта неделя была одной из самых странных в жизни Гарри, что кое о чем говорило. Нора — средоточие хаоса и бурной деятельности при нормальных обстоятельствах — стала центром приготовления для грядущих торжеств. Если миссис Уизли казалась Гарри изможденной, работая на Орден, то теперь все было ничем по сравнению с ее нынешним состоянием.

Семья Делакур появилась два дня назад с кипой чемоданов и прочих принадлежностей, которых с таким же успехом хватило бы на небольшую армию. Провести церемонию планировалось на лугу, где Гарри много раз играл в квиддич с Роном. Поэтому семья Делакур разместилась на другой стороне сада, воздвигнув большую палатку, и окружила её пышными клумбами.

Гарри никогда не видел ничего подобного даже на Мировом Кубке по квиддичу. Палатка походила на замок — с остроконечными вершинами, башенками и французским флагом наверху. Земля, окружавшая палатку, расцвела множеством экзотичных растений и цветов, а в заново декорированном пруду появился маленький фонтан.

Если у миссис Уизли был стресс, то он был ничем по сравнению с состоянием миссис Делакур. Гарри никогда не слышал, чтобы она разговаривала нормальным голосом; та постоянно срывалась на крик. И ещё он заметил, что миссис Делакур несколько раз добавляла в чай выдержанный дубовый мёд.

Билл и Флер, казалось, совсем забыли о суете и просто плавали среди хаоса с самыми оживлёнными лицами. Флер присоединилась к семье, оставив Джинни, Гермиону и Екатерину делить одну комнату. Гарри предположил, что Екатерина нравилась Джинни больше, чем Флер. С уходом французской девушки на лице Джинни появилось облегчение.

Прошла почти неделя с тех пор, когда они поругались в саду, и натянутость между ними стала настолько велика, что к ней можно было прикоснуться. Они принимали величайшие усилия, чтобы держаться вежливо по отношению друг к другу и полностью избегать встреч. Джинни снова показала великолепную выдержку, легко притворяясь, что ничего не произошло, обращаясь с Гарри, не больше и не меньше, как с гостящим другом Рона. Она была воспитанной, вежливой и отчаянно далёкой. Только на мгновения Гарри думал, что поймал отблеск чего-то в её глазах, но стоило ему присмотреться, он исчезал.

Гарри, с другой стороны, потерпел неудачу в попытке подыграть. Он не мог запереть чувства и притворяться, что привело его в плохое расположение духа. Если Гарри провалился в окклюмеции, то Джинни, возможно, достигла бы успехов.

Присутствие Жана-Люка делу не помогало. Учтивый и любезный, Жан-Люк обладал тем, чего у Гарри не было. Старше всего лишь на год, он как-то умудрялся казаться более сложным и искушённым. У него были тёмные волосы, которые он зачёсывал назад, и одежда, не только безупречно ему подходившая, но и сделанная из превосходного материала.

Это придало Гарри решимости самому отправиться по магазинам в поисках одежды маглов, первый раз за всю жизнь.

При знакомстве Жан-Люк поцеловал Джинни руку и, казалось, всегда знал, что сказать.

Гарри чувствовал, что в сравнении с ним он косноязычен.

Все женщины в доме увивались вокруг Жана-Люка, и Гарри возвратился мыслями в четвёртый год, когда он, соревнуясь с Седриком, пытался к Рождеству раздобыть сведения о золотом яйце. Единственным утешением для Гарри служило то, что никто из братьев Уизли не уделял Жану-Люку никакого внимания. Рон преувеличенно изображал его гордую походку, и Гарри подозревал: близнецы готовят большую пакость.

С подобным типом не могло случиться ничего хорошего, взбешенно подумал Гарри.

Невзирая на очевидное неодобрение её братьев — а, возможно, именно поэтому — Джинни казалась полностью очарованной щеголеватым французом. Каждый раз Гарри видел, как она смеется над его глупыми шутками или внимательно слушает, чтобы он не говорил. Гарри видел, как несколько раз она брала его за руку, а француз не упускал возможности обнять её талию проклятыми руками.

Монстр в груди Гарри ревел с такой силой, что он удивлялся, почему никто другой ничего не слышит. Он был в очень плохом настроении, и большинство Уизли сторонились его. Единственным человеком, кого, по-видимому, плохое расположение духа Избранного не беспокоило, была Габриэлла Делакур. Она стала тенью Гарри, следуя за ним повсюду, и помогала ему во всём, чтобы не поручали миссис Уизли или миссис Делакур.

Габриэлла непрестанно болтала во время работы, и Гарри не знал, как от неё избавиться. Она следовала за ним, беспричинно смеясь, и краснела самым глубоким румянцем, если ему случалось ответить на один из её бесконечных вопросов. Он помнил, когда Джинни по уши влюбилась в него, но то было по-другому. Джинни никогда не надоедала ему.

Как если бы ему назначили в напарники по зельеварению Колина Криви, только более хихикающего. Было уже неплохо, что Флер перестала подталкивать Гарри развлекать сестру. С тех пор, как Гарри и Джинни поругались в заднем саду, у неё появилась новая мысль. Она специально давала задания и настаивала на том, что он и Джинни должны выполнять их вместе. Гарри был бы вечно благодарен ей при других обстоятельствах, но проводить время с Джинни, вежливо холодной и неприступной, было выше его сил.

Отсюда и причина, по которой он так много выпил прошлым вечером на мальчишнике.

Всё началось вполне невинно. Чарли собрал всех братьев Уизли (кроме Перси), Гарри, Жана-Люка, мистера Уизли и мистера Делакур, и они трансгрессировали в уединенную комнату в Дырявом Котле, где их встретили Римус, Грюм, Кингсли Брустверт и несколько других членов Ордена, коллеги Билла и его старые друзья.

Гарри сел с Роном в углу, подальше от толпы. Он был счастлив наедине со сливочным пивом, когда к их столу приблизился Чарли и поделился рюмкой огненного виски. Гарри ещё не пробовал легендарный напиток и потому горел сильным желанием. Виски прожгли ему внутренности, и Гарри брызгал слюной, кашляя до тех пор, пока не привык к нему.

Он намеревался только попробовать его и на этом остановиться, но кончил тем, что выпил добрую долю напитка под насмешливые взгляды тех, кому уже за семнадцать. Он чувствовал, что должен что-то доказать, особенно Жану-Люциферу, которого алкоголь, казалось, вообще не брал.

Вскоре Гарри обнаружил, что ему трудно чётко произносить слова — даже более трудно, чем обычно — и он не был уверен, как именно добрался до Норы прошлой ночью.

Вот чем всё кончилось: он лежал на раскладушке в отвратительно оранжевой комнате Рона, прикидывая, хватит ли него сил наложить «редукто» на солнце.

— Какого чёрта — простонал Рон из-под покрывала.

Гарри попытался сесть, но снова свалился на подушку и поклялся. — До конца своих дней не буду пить огненное виски! Кому принадлежала столь блестящая идея?

— Думаю, тебе, дружище, — ответил Рон, и его голос неестественно громко прозвучал в безмолвии комнаты.

— Доброе утро, мальчики, — мелодично сказала Гермиона. Она вошла в комнату Рона с веселой улыбкой. Оба мальчика быстро натянули покрывала.

— О, это замечательный день для свадьбы. Миссис Уизли уже приготовила завтрак. Ладно уж, вставайте. Гости скоро придут, и вам нужно одеться, чтобы приветствовать их.

— Гермиона, — простонал Рон, перекатившись на бок и натянув покрывало на голову. — Сейчас только рассвело.

— Чепуха, — сказала Гермиона, полностью стягивая покрывала, потом проделала то же самое с Гарри. — Почти десять часов. Все остальные на ногах, и довольно давно. Джинни, Флер и Габриэлла уже уехали, чтобы сделать причёски.

— Куда уехали? — спросил Гарри, внезапно заинтересовавшись. Он выхватил своё одеяло у Гермионы, чтобы прикрыть голую грудь.

— Они трансгрессировали к какому-то кузену Флер в Лондоне. Рон, твоя мать поднимется сюда через минуту, если ты не встанешь, — предупредила Гермиона.

— Моя голова, — застонал Рон.

— О! — воскликнула Гермиона, вздрогнув. Она вытащила два пузырька из кармана в халате. — Вот. Твоя мама дала вам, чтобы освежить голову.

Гарри нетерпеливо схватил пузырёк и опорожнил его содержимое, поморщившись от неприятного вкуса. Мысли обрели ясность, пульсация в висках прекратилась.

— А сразу дать не могла? — Теперь, когда Гарри мог думать, он понял, что у него ещё оставалось отчётливо тревожное чувство. Он подозревал, что оно имело отношение к его похмелью, наряду с мрачным предчувствием, как он будет весь день наблюдать за подлизывающимся к Джинни Жаном-Люком. Однако, острая боль в затылке причиняла ему беспокойство. Он должен оставаться начеку. Ничто не помешает свадьбе Уизли.

* * *

Несколько часов спустя Гарри оказался одетым в элегантный серый костюм и помогал Рону сопровождать гостей. Бесконечные ряды белых стульев были поставлены в полукруге вокруг возвышения, украшенного такими белоснежными розами, что Гарри ещё не видел. Тётя Петуния вышла бы из себя, увидев пышность их цветения.

Рон прищурил глаза, заметив Виктора Крама, хотя тот пришёл рука об руку с потрясающей красавицей-блондинкой. Гарри поспешил приветствовать их и проводить к местам до того, как Рон устроит сцену. Виктор спрашивал о Гермионе, но Гарри предпочёл не говорить об этом другу.

Когда началась свадьба, Гарри хотел занять место в задних рядах, но Рон схватил его и потащил в один из рядов, оставленных для Уизли. Поступок Рона показался ему очень трогательным.

Он не мог вспомнить остальную церемонию после того, как из бокового прохода появилась Джинни. Впереди неё шла Габриэлла, одетая в золотистое платье с оборками, подвязанными впереди; на шею она накинула золотую шаль. Её светло-золотистые кудри были завиты вверх, и даже Гарри вынужден был признать, что сестренка Флер выглядела очаровательно.

Но Джинни… у Гарри во рту вдруг пересохло. Он не мог даже сглотнуть.

Золотые одежды, мило смотревшиеся на Габриэлле, сделали Джинни неотразимой. Они, казалось, прилегали к каждому изгибу ее тела, и Гарри с трудом бы отвёл взгляд, если Вольдеморт выбрал бы эту минуту для нападения. Её аккуратно завитые волосы поднимались в сложное переплетение косичек, оставляя свисать тонкие пряди. Она более тесно обвязалась шалью, чем Габриэлла, но и без этого Гарри мог сказать, что рукава платья совершенно обнажили её плечи.

Она выглядела потрясающе, а он полностью растерян.

Церемония началась, и Гарри предположил, что Билл и Флер уже сказали друг другу «да». Он видел лишь блеск солнца в сияющих волосах Джинни, и яркие блики розовой помады на её нежно улыбающихся губах. Гарри в восхищении наблюдал, как маленький язычок Джинни увлажнял их, придавая невероятный блеск.

Пока он не понял, что произошло, из-за деревьев, окружавших площадку, вылетели миниатюрные белоснежные голуби.

— Итак, да начнётся вечеринка, — сказал Фред, похлопав Джорджа по спине.

— Верно, братец мой. Мы обещали без разбору танцевать с подругами Флер. Я, со своей стороны, воспринял это обещание как личную клятву, — отозвался Джордж.

Гарри закатил глаза и пошел за ними в палатки, заставленные столами с едой и напитками. Он занял место с Роном и Гермионой и совсем не удивился, когда к нему под локоть настойчиво протиснулась Габриэлла.

— О, рядом со мной есть свободное место, ‘Арри, — оживленно предложила девочка, показав на соседний стул.

Гарри сжал зубы и сел, не обращая внимания на хихиканье Рона. Друг с Гермионой удобно расположился напротив него. Фред и Джордж уже давали поручения оркестру на танцевальном полу в середине палатки.

Билл и Флер сидели с мистером и миссис Уизли за столиком для молодоженов, который стоял впереди палатки. Чета Делакур сидела справа от них. Гарри же сел с остальными Уизли и Габриэллой слева от счастливой пары. Он заметил, что Джинни и Жан-Люк заняли два последних свободных места за его столом.

Он больше не смог оторвать от неё взгляда. Джинни нанесла косметику на глаза, которые выглядели теперь слегка дымчатыми и невероятно сексуальными. Гарри не помнил, чтобы в школе она пользовалась больше, чем губной помадой.

— Позволь мне налить тебе этого вина, Джинни, — ласково предложил Жан-Люк.

Монстр Гарри сердито зарычал.

— Спасибо, Жан-Люк, — мелодично ответила Джинни.

Нахмурившись, Гарри выпил щедрую порцию вина.

Невзирая на всю притягательность пищи, обед тянулся для Гарри мучительно медленно. Зажатый между намёками Габриэллы на то, как бы она хотела потанцевать и непрекращающейся внимательностью Жана-Люка к Джинни, Гарри был готов вскочить на Всполох и бомбой спикировать на это дело.

Единственным утешением служило вино, заставившее его приятно согреться. Он быстро забыл об обещании никогда не пить. Даже похмелье было лучше, чем то, что он чувствовал сейчас.

Когда Гарри заканчивал с десертом, то думал, что справится с ним к вечеру. Он собрался тихо ускользнуть от торжеств уже ночью. Утром они отправятся во Впадину Годрика, и ему нужно хорошо отдохнуть.

Этот план тут же изменился, когда Жан-Люк пригласил Джинни на танец. Она весело кивнула и обернулась. Взглянув прямо в глаза Гарри, как он подумал, с вызовом, Джинни позволила шали скользнуть с плеч.

Гарри чуть не подавился, и во рту у него снова пересохло. Будто из его лёгких вытянули весь воздух. Вырез у платья Джинни оказался намного глубже, чем у Габриэллы, и, казалось, грудь Джинни скоро порвет платье. Оно больше не выглядело, словно его сшили для маленькой девочки.

Челюсть Гарри отвисла, до чего ему было всё равно, пока Гермиона резко не толкнула его в грудь. Глаза Джинни победно сверкнули.

Жан-Люк, конечно, более достойно справился с ситуацией, чем Гарри. Он наклонился вперёд и что-то прошептал на ухо Джинни, заставив её покраснеть и упереться взглядом в пол, и поэтому она пропустила оценивающий взгляд француза, скользнувший по её вырезу.

Но Гарри не ничего не пропустил и вскочил на ноги.

Но снова его сдержала Гермиона. — Гарри, не устраивай сцену, — прошипела она.

Гарри в ярости на неё уставился. — Ты видела, куда он смотрел? — раздраженно спросил он.

— Да. Туда же, куда и ты. Правда, Гарри. И «это» называется бюстгальтер с подкладками, — ответила Гермиона, порозовев.

— Какого чёрта Джинни сделала с собой? — требовательно спросил Рон, наконец обретя голос, после того, как Джинни и Жан-Люк прошли на танцевальный пол. — Это... это совсем не похоже на мою младшую сестрёнку, и я не хочу, чтобы все эти парни глазели на неё.

— Ты не можешь потише? — резко оборвала Гермиона — Джинни хотела, чтобы её платье не выглядело детским, и я посоветовала, что может ей помочь. Это вещь маглов, и она предназначена для того, чтобы обхватить то, что у тебя есть, и... выдвинуть их немного вперёд.

— Немного? — взорвался Рон.

— Не бери в голову. Она сама может позаботиться о себе. Кроме того, она танцует среди своей семьи. И, кстати, говоря о танцах, я припоминаю, ты обещал мне один.

Рон в ужасе сглотнул, но протянул руку и пригласил её на танец, бросая убийственные взгляды на Джинни и Жана-Люка.

Гарри, нахмурившись, развернулся и направился прочь от стола. Пока Чарли внимательно наблюдал за Джинни, Екатерина понимающе улыбалась Гарри, и тот не смог этого вынести. Он увидел Римуса и Тонкс, стоявших возле стола с напитками, и поспешил присоединиться к ним.

— Привет, Гарри, — сказала Тонкс. На ней были одежды цвета яркой фуксии, прекрасно сочетающиеся с волосами. Гарри рад был видеть, что метаморфозные способности, также как и отношения с Римусом, казалось, вернулись на ходу. Пара почти сияла.

Несмотря на боль, которую он чувствовал из-за запутанности своих отношений с Джинни, Гарри было приятно увидеть, что судьба улыбнулась бывшему профессору.

— Привет, Тонкс. Здравствуй, Римус, — сказал Гарри, пожимая ему руку.

— Что случилось, дитя моё? Ты выглядишь так, будто потерял лучшего друга, — беспокоилась Тонкс.

Гарри пожал плечами. — Я в порядке.

Римус бегло осмотрел танцпол, и его взгляд остановился на сверкающей золотистой фигуре с огненно-рыжими волосами. — А, теперь вижу, — сказал он, вручив Гарри рюмку Огненного виски.

Тот поднял брови.

— Сириус всегда говорил, что оно помогает ослабить все доводы, — объяснил Римус, подняв свою рюмку. Они чокнулись и залпом выпили.

— Как идут дела в штабе? — спросил Гарри, когда его зрение обрело чёткость. Он заметил, как члены Ордена переглянулись.

— Беспокойно. Много чего случилось.

— Может, то, что я скажу сейчас? Я знаю, что вы кого-то укрываете.

Гарри сказал наугад, но попал в цель. — Не здесь, Гарри, — произнёс Римус приглушённым голосом.

— Мы можем поговорить об этом в другое время в более уединённом месте. — Беседуя с Римусом и Тонкс, Гарри продолжал исподтишка глядеть на танцевальный пол. Джинни танцевала с несколькими партнёрами, включая Жана-Люка, хотя чаще с ним. Она отрывалась на всю катушку. Он не знал, что Джинни может так хорошо танцевать. Если бы рядом с ней не было б Жана-Люка, Гарри бы наслаждался, наблюдая за Джинни.

Монстр внутри него пронзительно вопил: «Пригласи ее на танец! Пригласи!», но он сдержался. Гарри не мог поддаться соблазну. Если он приблизится к ней, то попадёт в её чары, о чем ему хорошо было известно. Лучше будет для неё и остальных, если он станет держаться на расстоянии и позволит ей самостоятельно жить дальше.

Но как бы он хотел, чтобы разлука не причиняла столько боли.

Когда Тонкс обернулась, чтобы поговорить с каким-то представителем министерства, Римус тихо прошептал ему на ухо. — Она не перестанет думать о тебе, даже когда ты пытаешься избегать её, и, может, ответ таков — держи Джинни ближе к сердцу.

Гарри вздохнул, продолжая глядеть на неё. — Хотелось, чтобы всё это было бы гораздо проще.

— Но иногда это так, — мягко произнёс Римус.

— Сейчас слишком опасно, и я не хочу, чтобы она была в опасности, — ответил Гарри, но обыденный ответ показался неубедительным даже на его слух.

— А, вижу. Старая владычица Благородство по-прежнему правит в твоей семье. Твой отец колебался с решением, желая защитить Лили. Он не хотел вмешивать её в дела Ордена или в борьбу с Вольдемортом, но, в конце концов, он пришёл к тому, что позволил быть ей рядом. Он понял, что влюбился в девушку, яростно отстаивающую свое мнение, и попросил её измениться. Судьба оказалась несправедлива к ним обоим, — сказал Римус, взяв ещё один напиток.

— Так вот что я делаю? — спросил шокированный Гарри. Он никогда не смотрел на себя с такой точки зрения. Конечно, его родители оба участвовали в борьбе против Вольдеморта. В пророчестве говорилось, что они бросят ему вызов три раза. Его мать была в Ордене, так же, как и отец, но всё же он пытался защитить её, когда Вольдеморт сначала появился во Впадине Годрика. Как папа примирился с самим собой?

— Будет весьма нечестно, если Джинни станет скрывать свои чувства, чтобы ты разлюбил ее и продолжал поиски. Она уже не та девушка, в которую ты влюбился тогда, — сказал Римус.

— Этого никогда не случится, — твёрдо заявил Гарри.

— Я чувствую себя лицемером, если дам тебе этот совет, учитывая случившееся в прошлом году, — поморщился Римус. — Но прими его от человека, который знает твоё происхождение, знает, что ты намного сильнее и способнее, когда она с тобой. — Гарри потягивал вино, обдумывая слова Римуса. Неужели он не говорил себе, что чувствовал себя могущественней в то краткое время, проведённое с Джинни? Разве не решили его родители, что жизнь и любовь стоят риска?

— Идём, Гарри. Стряхнём пыль с твоих туфель, — предложила Тонкс и потащила его на танцпол. Он танцевал с Тонкс, миссис Уизли, Гермионой и даже Флер, пока не настоял на том, что ему нужен отдых.

Замешательство, возникшее при входе в палатку, привлекло внимание Гарри, и он отправился выяснить его причину. Фред и Джордж, подбоченясь, загораживали вход и свирепо смотрели на Перси, выглядевшего очень сконфуженным. Рядом с ним стоял министр магии, одетый в пышный и дорогой костюм. Это напомнило Гарри прошлое Рождество.

— Что ты здесь делаешь, Перси? — требовательно спросил Рон, примчавшийся из палатки. Он остановился в нескольких сантиметрах от старшего брата.

— Я приглашён, — сказал тот. Он поднял нос и поправил очки.

— Да, и ты не ответил, — сплюнул Джордж.

— Мама очень расстроилась, насколько я помню, — сказал Фред.

— К сожалению, мой плотный график не позволил мне быстро ответить, и я приношу извинения за плохие манеры, — непреклонно ответил Перси. — Я принёс подарок моему старшему брату, и если вы не возражаете...

— Мистер Поттер, — спохватился Руфус Скримджер, пока Гарри не успел ускользнуть. — Можно вас на пару слов, пока Перси обсуждает личный вопрос с семьёй?

— Гарри тоже семья, — прорычал Рон. — Намного больше, чем этот педик, — сказал он, кивнув головой в сторону Перси.

— Перси? Это ты? — закричала миссис Уизли, прервав разногласия. — О! Ты пришёл. Я знала, что ты придёшь. Пойдем, посмотрим на молодожёнов.

Пока миссис Уизли уводила Перси, Скримджер многозначительно посмотрел на Гарри.

— Мистер Поттер?

Гарри скрестил руки на груди, но не отошёл от близнецов и Рона. — Мы должны прекратить подобные встречи, министр. Я полагаю, старые привычки трудно искоренить.

Короткая вспышка раздражения исказила лицо Скримджера. — Я думаю, ты осведомлен и без меня, что происходят весьма печальные события. Сейчас, когда со смерти Альбуса Дамблдора прошло некоторое время, мне бы хотелось узнать, обдумал ли ты моё предложение?

— Ваше предложение?

— О защите тебя министерством, Гарри. Уверен, ты читал отчёты о несчастных происшествиях с маглами. Как раз на прошлой неделе было совершено еще одно нападение на Косой Переулок, несколько магазинов разрушены.

— Да, я знаю. И что вы собираетесь делать? — спросил Гарри.

Министерство делает всё, что в его силах –

— Вы уже освободили Стэна Шэнпайка?

— Я не думаю, что нас это устроит, — Руфус Скримджер слегка повысил голос.

— Тогда почему вы отказываетесь принять, что я не собираюсь быть вашим «мальчиком-с-плаката»? — прорычал Гарри. — Если же вы хотите, чтобы я одобрил то, что сейчас творится в министерстве, так заработайте мое уважение. Начало –полдела. Выбросьте бесполезные руководства по самозащите и начните обучать людей и вправду чему-то полезному. Научите их использовать Патронус и отражать атаку инфери. Прекратите запугивать невинных людей только потому, чтобы показать, что вы владеете ситуацией.

— Вы можете начать с допроса бывших подозреваемых Пожирателей Смерти, которые утверждали, что находятся под заклятием Империус. Чёрт побери, да преимуществом любого Пожирателя Смерти является то, что если он заявит «я действовал под Империусом», вы отпустите его. Стэн Шанпайк никогда так не говорил, а это значит, что никакой он не Пожиратель Смерти.

— Подобные действия ни к чему не приведут, — раздражительно сказал Скримджер.

— Что ж, я по-прежнему вижу, что вы отказываетесь принять некоторые неоспоримые факты: всё идёт не так, как вам хочется. Возможно, вы когда-то хотели помочь людям, став сперва мракоборцем, но сейчас вы похожи на Фаджа, более обеспокоенного политикой и общественным настроением. Вы совсем не тот лидер, в котором мы нуждаемся в такое время, министр. Поэтому займитесь своими делами, пока я собираюсь совершить что-нибудь и вправду полезное, — кипятился Гарри.

— И что ты задумал сделать? — подозрительно спросил министр.

— Сначала одно, потом другое, — ответил Гарри, пожимая плечами.

Скримджер прищурился. — Ты знаешь, чем занимался Дамблдор перед своей смертью, и я намерен выяснить эту информацию.

— Как я сказал, — ответил Гарри совершенно спокойно, — делайте то, что должны. Сейчас я хочу насладиться свадьбой, а в вашем присутствии никто здесь не нуждается. — С этими словами он удалился от шипящего, очень сердитого министра магии. Рон последовал его примеру. Гарри позабавило, что Фред и Джордж остались, чтобы выпроводить Скримджера из палатки.

— Постой, Гарри, — понимающе улыбался Рон. — Ты только что выгнал министра магии. Я рад, что Гермиона этого не слышала. Она устроила бы целую дискуссию.

Гарри тоже улыбнулся. — Вы вдвоём хорошо проводите время?

— Да, — сказал Рон, наблюдая, как Гермиона болтает с Виктором Крамом.

Гарри напрягся, ожидая вспышки гнева. — Рон.

— Она пришла сюда со мной. Она хочет быть со мной, — твёрдо сказал Рон, не отрывая глаза от Гермионы, прошедшей на танцпол.

Гарри заметил лёгкое сомнение в голосе Рона. Решив немного подразнить друга, он резко спросил. — Ну что, ты насмотрелся на её задницу?

Рон подпрыгнул. Что? — Я — я… я не смотрел.

Гарри больше не мог сохранять серьёзный вид. — Нет, ты смотрел! Я сейчас наблюдал за тобой. Ты не будешь насмехаться надо мной и Джинни, если не хочешь, чтобы об этом узнала Гермиона. Она мне ближе всех, почти как сестра.

— Выпендрёжник. Не говори ей это, иначе она заплачет. Мы все знаем, как хорошо ты обращаешься с маленькими девочками, — сказал Рон, врезав Гарри по ребрам.

Гарри пихнул Рона по плечу. — Мерзавец.

— Ты потанцуешь со мной, ‘Арри? — спросила Габриэлла. Она подошла к ним незамеченной.

Гарри мысленно вздохнул, пока Рон хихикал.

— Сочту за честь, Габриэлла, — галантно ответил он, и девочка засветилась от счастья. Гарри свирепо посмотрел на Рона, провожая Габриэллу на танцпол. Под звуки музыки он заметил, как Джинни снова танцует с Жаном-Люком, и раздраженно сжал зубы. Гарри попытался увести Габриэллу подальше от них, наблюдать за ними было невыносимо. Но почему-то с каждым шагом Габриэллы они приближались к болтающей паре. Он знал, что должен был вести, но у него никогда не получалось освоить шаги.

Когда они приблизились к Джинни и Жану-Люку, музыка перешла в медленную песню, и пары, окружавшие их, притянулись ближе друг к другу.

— Я думаю, пора поменяться партнёрами, — сказала Габриэлла, шокировав Гарри и Жана-Люка. Она отпустила Гарри и обняла кузена. Сказав что-то на французском, Габриэлла начала танцевать с ним. Гарри и Джинни стали смотреть друг на друга.

— Так ты собираешься пригласить меня на танец или...? — спросила Джинни, изогнув изящные брови. Гарри прочёл вызов в её глазах. Она осмелилась его прогнать. Пусть всё катится ко всем чертям, но он не мог этого сделать.

— Ты хочешь со мной потанцевать, Джинни? — хрипло спросил он, облизнув внезапно высохшие губы. Гарри посмотрел на вырез платья Джинни и не смог отвести взгляд.

Выражение лица Джинни смягчилось, и она коснулась его руки. Гарри обхватил её за талию и крепко прижал, вдыхая сладкий цветочный аромат, который так хорошо запомнился ему.

Он забыл о ногах, считал шаги и просто плыл, без ума от её близости. Гарри провёл рукой по шёлковой ткани и невольно зашипел, коснувшись обнажённого плеча Джинни.

— Ты выглядишь чудесно, — прошептал он.

— Борода Мерлина, Гарри. Это был комплимент? — спросила она. В ее глазах плясали веселые искорки смеха. Его взгляд резко опустился к вырезу, который, казалось, боролся с содержимым. Гарри тяжело сглотнул. Он почувствовал, как по спине катится пот. — Конечно.

Джинни нежно улыбнулась и опустила голову на плечо Гарри. Он закрыл глаза и потёрся щекой о её мягкие волосы. Гарри не знал, сколько они стояли, покачиваясь в такт музыке; он только осознавал, что хотел именно этого. Когда Джинни снова заглянула ему в глаза, Гарри был зачарован игрой света на её лице. Он медленно наклонился к её губам, но, не поцеловав, оглядел комнату.

Гарри вдруг понял, что они единственные остались на танцполе. Оркестр отдыхал, и несколько людей с глазами, полными слёз, наблюдали, как они раскачиваются под призрачную музыку.

Он резко отпрянул с дико мечущимся взглядом. Джинни захихикала и спрятала лицо, уткнувшись ему в грудь. Схватив её за руку, он вытащил девушку с танцпола, захватив с собой два стакана вина. Они вышли из палатки на тёплый летний воздух. Луг был зажжён сотнями плывущих свечей, и некоторые гости решили насладиться лёгким ветерком.

Держась за руки, Гарри и Джинни шли по лугу и остановились перед прудом, где часто купались Уизли. Джинни прислонилась к большому старому дубу и поставила оба стакана на землю.

— Ты собираешься докончить то, что начал?

Гарри знал, что она подразумевает почти-поцелуй на танцполе, но разум продолжал вопить, что она говорит о гораздо большем. Если он поддастся искушению, то подвергнет своё решение серьёзному испытанию, и не сможет уйти.

— Джинни, — прошептал он. Его взгляд показывал сокровенные желания и глубоко нырнул в соблазнительный вырез.

— Гарри! — воскликнула Джинни, топнув ногой. — Я всё вижу.

— Извини, — пробормотал Гарри, отчаянно краснея.

Джинни сердито сложила руки на груди. — Еще бы ты не извинился.

— Ты была единственной, кто надел это, чтобы сделать... их... привлекательными. Твоей целью было, чтобы их заметили. Ты не можешь сердиться, что я... э... на них смотрю.

— Я и хотела, чтобы ты заметил... но я хотела, чтобы ты также обратил внимание на всё остальное, — возразила Джинни. — На мне косметика и чулки. У меня новый стиль волос... а не только сиськи.

— С этим я не могу справиться, мне нравится твоя грудь... хотя нет, мне нравится и всё остальное. В отличие от школьной мантии, это платье открывает многое, — искренне ответил Гарри.

Гнев Джинни начал таять, и её плечи затряслись от смеха. — Сколько же вина ты должен был выпить?

Гарри глуповато ухмыльнулся. — Достаточно, чтобы не заботиться о том, что говорю.

Джинни обхватила руками его шею и стала играть с волосами на затылке. — Так тебе нравится это платье? — прошептала она. По спине Гарри пробежала дрожь удовольствия.

— Еще бы, — выдохнул он, сокрушая её в объятиях и страстно целуя. Прошло некоторое время перед тем, как они передохнули, тяжело дыша.

— Я потерял голову, — сказал Гарри.

— Я тоже, — отозвалась Джинни. — Что сейчас происходит, Гарри?

— Не знаю, — честно отвечал он. — Я не думаю, что в той палатке есть хоть один человек, который не знает, как я волнуюсь за тебя... возможно, за исключением Жана-Люцифера... Зачем это отрицать?

— Жан-Люцифер! — Джинни задыхалась от смеха. — Он идиот.

— Да, я тоже так думаю, — ответил Гарри, трепеща от радости. Он обнял её и снова поцеловал.

Когда они оторвались друг от друга, Джинни смахнула чёлку с его лба и вновь прижалась к нему. — Мы добьёмся своего, Гарри, и мы сделаем это вместе. Но давай сегодня насладимся остатком свадьбы?

— Да. Я наконец решил последовать совету Гермионы: пойти в палатку, потанцевать с моей девушкой, и даже повеселиться, если позволит настроение.

— И это сказала Гермиона?

— Можешь не верить, она практически настаивала, но я был слишком благороден, чтобы прислушиваться, — Гарри улыбнулся. — Кто бы мог подумать, что всё это примет форму золотых платьев и лифчиков с подкладками.

— Платье было скорее актом протеста, — вздохнула Джинни. Она крепко держала Гарри за руку, входя в палатку, словно боясь отпустить его. — Если у них хватило совести одеть меня в это, несмотря на то, что оно было сшито для одиннадцатилетних, факт остаётся фактом: мне больше не одиннадцать. Я теперь не маленькая девочка, и моё тело скоро разорвёт его.

— Будет очень весело, — нахально заметил Гарри.

Джинни шлёпнула его по руке. — Болтун. Ты же знаешь, это только иллюзия. Когда лифчик отрывается, всё возвращается на своё место.

Гарри ухмыльнулся. — Тогда ладно. Я всегда смотрел, но никогда не успевал заметить.

Джинни хихикнула и обняла его за талию. Он тоже обнял её, и они вошли в палатку. Жан-Люк немедленно встал перед ними.

— Вот ты где, Джинни. Я везде тебя искал, — сказал он, выглядя немного раздражённым.

— Нет времени для болтовни, Жан-Люк, — сказал Гарри, вручив ему пустые стаканы.— Я обещал моей девушке следующий танец.

Он мерным шагом провёл Джинни на танцпол, не обращая внимания на изумлённого француза.

Джинни громко рассмеялась, и Гарри понял, что в первый раз после того, как он появился в Норе, слышит ее настоящий смех. Его ушам он показался музыкой. Уголком глаза Гарри увидел, как Габриэлла наблюдает за ними с печальной улыбкой. Заметив, что он смотрит на неё, Габриэлла подняла подбородок и смело улыбнулась. Гарри возвратил улыбку со словами благодарности. Она поистине дала ему тот толчок, в котором он нуждался. Габриэлла выпрямилась и, часто заморгав, смешалась с толпой.

Они протанцевали несколько песен подряд, полностью забыв о нежных взглядах, которые им посылали некоторые из гостей, не обращая внимания на всех — в особенности на близнецов — пытавшихся помешать. Ночь была уже на исходе, и гости один за другим покидали пустеющий танцпол.

Когда снаружи палатки раздались громкие хлопки, Гарри подумал, что Фред и Джордж забыли о предостережениях матери не приносить на свадьбу фирменный фейерверк Уизли. Только после того, как начались пронзительные крики, он понял, что произошло нечто ужасное.

Волосы на его затылке встали дыбом, и он мигом очутился возле выхода. Джинни была уже рядом с ним, держа палочку наготове. — Оставайся рядом со мной, — прошипел он, начиная идти к просвету. Он проклял себя, что увлёкшись трагедией собственной жизни, совсем забыл про чувство тревоги, мучавшее его этим утром.

Быстро оглядев комнату, он не нашёл Рона и Гермиону. Едва выйдя из палатки, он уже понял, что случилось, несмотря на то, что вокруг неё в поисках источника беспокойства бегало несколько членов Ордена с поднятыми палочками.

Вокруг Норы стоял мощная силовая защита, не только для того чтобы защитить Уизли, но также потому, что там находился Гарри. В приготовлениях к свадьбе ее укрепили другими заклинаниями, и пока что они сбивали с толку Пожирателей Смерти, но никак не повлияли на дементоров.

Гарри мысленно услышал далёкий крик матери, выйдя из палатки.

— Все, кто может использовать Патронус, сделайте это сейчас, — заорал он. –Дементоры придут оттуда, — сказал он, указав палочкой на другую сторону луга. — Эспекто Патронум.

Сохатый вырвался из его палочки и помчался к деревьям. В тот же миг он увидел остальные Патронусы. Тигр Джинни прорвался из её палочки чуть позже.

— Ты уверен, Гарри? — спросил Кингсли Брустверт, пытаясь отвести гостей из палатки к порталу. В панике некоторые гости мчались навстречу прямо к дементорам.

— Я уверен, — мрачно ответил он.

— Откуда тебе знать? Я никого не вижу, — недоумевал Кингсли.

— Верьте ему, — посоветовала Джинни, выглядя бледной и напряжённой. — Он прав. Теперь я тоже это слышу.

Голос Сириуса проник в его сознание, становясь чётче с каждой секундой.

— Там, — сказал он, указав на пятно среди деревьев. Несколько фигур, облачённых в чёрные одежды с капюшонами, появились на лугу, и их число угрожающе возрастало.

Гарри выпустил ещё один Патронус и закричал миссис Уизли, выбежавшей из палатки. На ее лице были написаны ярость и страх. — Отошлите всех, кто не может пользоваться Патронусом. Переместите тех, кто не умеет трансгрессировать, с помощью портала. Кто новый Хранитель Тайны?

— Минерва, — ответила миссис Уизли. Она казалась удивленной, и у Гарри дрогнуло сердце. Она так трудилась для этой свадьбы. — Но, Гарри, мы не можем послать их туда, это место должно остаться в тайне, — нервно возразила она.

— Под действием Чар Преданности никто ничего не расскажет. Не забывайте, это мой дом, а я хочу разместить в нём беженцев, — сказал Гарри, направив очередного Патронуса на ещё одного дементора.

— Но –

— Миссис Уизли, нет времени спорить. Мы все должны отсюда выбраться. — Гарри подозревал, что возражения миссис Уизли больше были связаны с тем, кого скрывает Орден в Гриммольде, чем местонахождением штаба. При других обстоятельствах она бы, скорей всего, потребовала эвакуировать людей именно туда.

— Ты прав. Я должна быть там. Джинни, идёшь со мной, — сказала миссис Уизли, распрямив плечи.

— Нет, мам, — сказала Джинни. Её голос немного дрожал, но взгляд остался непреклонным.

— Сейчас не время спорить, — миссис Уизли схватила дочь за руку.

Джинни со вздохом вырвалась. — Точно. Я могу использовать Патронус, мам. Я нужна здесь.

Миссис Уизли колебалась. Она выглядела нерешительной, пока прямо перед ней не появился дементор.

— Эспекто Патронум, — взревела Джинни, и её тигр скосил нападавшего на мать. — Иди же, мам.

Миссис Уизли ещё раз отчаянно взглянула на Джинни с Гарри, и, повернувшись, поспешила в дом.

Громкий лязгающий звук наполнил ночной воздух, отразившись от открытого луга.

— Что это было? — закричал Гарри, бешено осмотревшись.

— Я думаю, это слабеет защита, — мрачно ответила Джинни.

— Отлично. Они ещё не начали телепортацию? — прокричал Гарри сквозь шум битвы.

Джинни прищурилась и посмотрела на дом. — Еще нет. Многие напились, и поэтому спорят. Некоторые в панике. Я вижу, как мама и профессор МакГонагалл пытаются их уговорить. Толпа становится меньше, но не намного.

Языки пламени окружали весь луг, и запах дыма быстро заполнил воздух. Гарри огляделся с чувством безнадежности. Кое-кто из членов Ордена сдерживал переднюю линию, пытаясь отразить атаки дементоров. Несколько дементоров прорвали строй и приближались к палатке. Он видел и Пожирателей Смерти. Их тёмные формы выползали из теней и с помощью заклинаний пытались ослабить защиту.

Прищурив глаза, Гарри попытался разглядеть сквозь дым. Даже Патронусы ничего не могли сделать. Они больше не выдержат. Силы Ордена на исходе.

Он видел Флер, её прекрасное подвенечное платье испачкалось в грязи, тиара тёти Мюриэль скосилась набок, но она твёрдо стояла и, поджигая всех и вся Патронусом-бабочкой, прикрывала Билла. Тот сгорбился и выводил палочкой замысловатые пассы. Гарри предположил, что он пытается усилить защиту.

Отчаянно уставившись на окружавший хаос, Гарри подумал, что ни Рона, ни Гермиону он не видел, и чувство безнадёжности выросло в его груди.

Где они? И как мне остановить это безумие?

Таинственный туман покрыл всю долину Уизли, где ещё недавно совершалось торжество жизни. Плавающие свечи погасли от пронизывающего сырого тумана, всегда сопровождавшего появление дементоров. Крики и приглушённые возгласы сливались со звуками быстрых огненных заклинаний. Те гости, которые предпочли остаться и принять бой, пытались сдержать приближающихся дементоров. Пожиратели Смерти собирались на краю леса, окружив себя стеной заклинаний, и дальше ослабляли уже сдавшую под напором защиту.

Гарри продрог, и у него слегка кружилась голова от ярких образов воспоминаний, вспыхнувших в голове. Зубы отбивали нечёткую дробь, пока он быстро мчался к лежащим на земле Биллу и Флер, крепко схватив Джинни за руку. Он чувствовал, как дрожит её маленькое тело, и знал, что дементоры действовали на неё также плохо.

— Что ты здесь делаешь, ‘арри? — прошипела Флер, послав своего Патронуса-бабочку в том же направлении, куда и он сам. Её прекрасные белые свадебные одежды были испачканы грязью и слякотью, один рукав будто порвался. — Если эти Пожиратели Смерти прорвутся, то они направятся прямо к тебе. Немедленно уходи.

— Я не уйду, — твёрдо сказал Гарри, пристально глядя на Билла. Этот дом стал ему дороже остальных, и Гарри не собрался уходить без борьбы. На изуродованном лице Билла он встретил одобрение и понимание, за что был ему благодарен.

И наконец, нашёлся тот человек, который не обращался с ним, как с ребёнком.

Билл кивнул, и Флер, по-видимому, посчитала согласие мужа достаточно веской причиной, чтобы прекратить дальнейшие вопросы. Тиара тёти Мюриэль всё ещё возвышалась у неё голове, переливаясь в отблесках заклинаний. Гарри посетила непрошеная мысль: однажды эту тиару надёнет Джинни, и он позаботится о том, чтобы у неё появилась такая возможность.

— Что ты пытаешься сделать? — спросил он.

Билл тяжело вздохнул, и Гарри поразило, каким уставшим и измождённым казался старший из детей Уизли. Шрамы, пересекавшие его лицо, резко выделялись на бледной коже. — Защита вокруг Норы рушится. Тот громкий лязгающий звук и вспышки света, появляющиеся каждые несколько секунд, — признаки того, что защита вот-вот рухнет. Я пытаюсь усилить ее, но не знаю, удастся ли мне.

— Как ее усилить? — спросил Гарри.

— Основа этой защиты заключается в использовании силы положительных эмоций, которые я чувствую к Норе, — объяснил Билл. Гарри легко вообразил его профессором Древних Рун. — Защиту можно усилить передачей энергии от ведьмы или волшебника, находящегося внутри места, вокруг которого она устанавливается. Я думал, что один из нас всегда будет здесь в случае нападения и сможет использовать свои эмоции в управлении этой защитой. Я не ожидал такого количества заклинаний в каждом направлении. В Норе всегда было тесно, но уж точно не от магии.

— То есть любой, кто испытывает сильные чувства к Норе, может усилить защиту? — спросил Гарри, сдвинув брови.

— Да, любой, кто положительно относится к дому. Но это отнимает много сил, Гарри, вот почему сейчас я даже не могу встать, — предупредил Билл. — Не думаю, что у меня есть силы, чтобы дальше её поддерживать.

Флер покровительственно опустила руку на плечо Билла.

— А что, если мы попробуем сделать это вместе? — спросил Гарри, чувствуя руку Джинни уже на своём плече.

Билл с сомнением взглянул на Гарри, а потом на Джинни. Гарри чувствовал себя немного неудобно, но сейчас не мог придавать этому значение.

— Послушай, я люблю это место, как если бы оно было моим родным домом, и ты сам сказал, что ничего не помогает, — сказал Гарри с ноткой раздражения.

— Я не могу научить тебя всем заклинаниям и движениям палочки за несколько секунд, Гарри, но думаю, что могу продолжить, воспользовавшись твоей силой, и передать её защите, — задумчиво произнёс Билл. — Иди на вершину того холма; таким образом, мы сможем охватить всю площадь. По моему сигналу ты вспоминаешь всё хорошее, что чувствуешь к этому месту, а я воспользуюсь твоими мыслями. Убедись в надёжности своего укрытия, потому что после ты почувствуешь себя очень уставшим.

— Я тоже хочу помочь. Я пойду с тобой, — немедленно вызвалась Джинни, решительно блеснув глазами.

— Нет. Помоги Флер прикрывать Билла. Он больше меня нуждается в защите, и пока я буду там, у нас на счету каждый Патронус, — возразил Гарри, заранее зная, что ответ ей не понравится.

Джинни нахмурилась и посмотрела на Гарри с Биллом. Наконец она взглянула на ничтожную горстку Патронусов, едва сдерживающих хлынувших дементоров.

Она пожала плечами и, прошептав «будь осторожен», пылко его поцеловала.

— Ты тоже, — ответил Гарри, стиснув ей руку.

Он повернулся и, припав к земле, пытался спрятаться за другими, внимательно продвигаясь к холмику, указанному Биллом. Несколько раз Гарри оступался, когда ощущения, вызываемые присутствием дементоров, лишали его сил. Добравшись до нужного места, он задыхался от напряжения.

Сквозь дым можно было едва различить Билла и Джинни, — хвала Мерлину за рыжие волосы, — они были заметны отовсюду. Он разглядел близнецов, стоящих рядом с Тонкс, её Патронус-волк указывал их местоположение.

Когда Билл метнул в воздух красные искры, Гарри закрыл глаза и стал вспоминать всё хорошее, что знал о Норе. У него было из чего выбирать, и он сначала сосредоточился на воспоминаниях, связанных со всеми, кто жил здесь.

Гарри вспомнил удивление и восторг, испытанный им при первом визите в Нору. Он так много узнал тем летом, не только о мире волшебников, но также о том, как можно чувствовать себя частью семьи. Он научился принадлежать ей, а не быть отброшенным в сторону, словно досадное недоразумение.

Он вспомнил запах свежеиспечённых булочек, жареных цыплят, пирога с патокой, пирога с почками, бифштекса и других его любимых блюд, о которых миссис Уизли быстро узнала и часто готовила. Он вспомнил, как наслаждался в тот первый раз, когда она постирала и заштопала ему носки вместе с вещами Рона. Она положила их в чемодан, и Гарри долго сидел с отвисшей от удивления челюстью, пока друг не поинтересовался, что было не так. Тётя Петуния обычно давала ему носки только тогда, когда Дадли проделал в них дырки, а миссис Уизли в самом деле починила их для него.

Гарри глубоко вздохнул и снова сосредоточился на воспоминаниях.

Он вспомнил сарай мистера Уизли, полный таким количеством электрических розеток, какое в жизни никому не пригодится, и нескрываемую радость взрослого человека, который делился своими открытиями. Первое время мистер Уизли не просто интересовался его мнением, он напрочь забывал обо всём, как будто кроме тревожащего вопроса ничего на свете не существовало.

Гарри дрогнул, но продолжал оставаться на ногах. Он вспомнил матчи по квиддичу на лугу, как выдворял гномов из сада, как все Уизли дружески похлопывали его по плечу и обращались с ним, как с ещё одним братом, а не изгоем в чулане под лестницей. Здесь он смеялся, и смеялся искренне, наслаждаясь летом первый раз за всю жизнь.

Ноги Гарри окончательно отказали, и он упал на землю, тяжело дыша. У него болела голова, но он яростно ударил по наступавшим дементорам.

Он вспомнил лицо прекраснейшей девушки, которую когда-либо видел. Её глаза зажигались такой теплотой, состраданием и открытым раздражением, что Гарри мог легко в них утонуть.

Он вспомнил, как чуть не поцеловал её часом раннее, и чувство, что способен на всё, пока она оставалась в его объятиях. Теперь Гарри пришлось опереться руками, чтобы совсем не упасть, но он снова ударил мыслями по дементорам.

Это был дом его лучшего друга; друга, который встретил его с распростертыми объятиями и разделил семью с одиноким мальчиком, не смевшим даже мечтать о такой жизни. Это был дом девушки, которую он любил, девушки, любившей его так нежно и преданно, что позволила ему уйти. Это был дом семьи, стоявшей рядом с ним и верившей в него как никто другой, и он не позволит, чтобы её сейчас отобрали.

Не то чтобы он мог помочь...

На мгновение громкая волна слепящего света озарила луг, и Гарри вынужден был закрыть глаза. Радостный возглас, безошибочно принадлежавший одному из близнецов, наполнил воздух и заставил Гарри неуверенно заморгать. Крики радости раздавались повсюду, и он понял, что холод исчез. От дементоров не осталось и следа.

Задыхаясь, он лежал на земле, но из последних сил пытался встать. Сохатый галопом возвращался к нему, а рядом бежал маленький терьер Джека Рассела, Патронус, принадлежавший Рону.

Рон в порядке! Он был где-то здесь в этом хаосе, а это могло означать, что с Гермионой тоже всё хорошо.

Большинство лиц, оставшихся на лугу, было ему знакомо, и он надеялся, что миссис Уизли удалось эвакуировать остальных гостей. Он тряхнул головой в попытке избавиться от темноты, застилавшей зрение, и мир тревожно покачнулся. На мгновение он решил, что заболеет. Ему удалось подавить тошноту несколькими глубокими вздохами, когда рядом появилась Джинни.

— Гарри! — воскликнула она, бросившись на колени. Джинни покачивала его голову и нежно перебирала волосы. — Ты в порядке? Бедняжка. Билл сказал, что ты совсем устанешь. Ты сделал это, Гарри! Ты и вправду это сделал. Ты был великолепен.

Гарри улыбнулся и отдался её прикосновениям. — Сработало, верно?

— Ещё как! — воскликнула Джинни, и ее глаза сверкали от восторга. — Ты не только усилил защиту, но и как-то раздвинул её границы и отбросил дементоров. Я точно видела, как по воздуху летел Пожиратель Смерти. Это было блестяще, Гарри. Даже Билл впечатлён, хотя его мало что может впечатлить. Не удивлюсь, если он предложит тебе работу после Хогвартса.

— Да? Гарри Поттер, ликвидатор проклятий? — слабо улыбнулся Гарри. — Возможно, если профессия мракоборца придется мне не по душе.

— Давай пойдём в дом, тебе надо отдохнуть. Ты можешь встать? — спросила Джинни.

Гарри попытался приподняться на локти, но тут же рухнул на землю.

— И здесь хорошо, — сказал он, борясь с темнотой в глазах.

Вдруг он почувствовал, как мир снова закружился, и его подхватили толстые мускулистые руки.

— Ладно, Гарри. Мы унесём тебя отсюда,— сказал Чарли Уизли. — Джинни может позже пудрить тебе мозги.

— Она сказала, что я был великолепен, — возмутился Гарри, уязвлённый его словами.

— Да, но не бери ее слова в голову, дружище. Еще вчера она говорила, что ты безнадёжный идиот. Однако она всегда была темпераментной, — ухмыльнулся Чарли.

— Эй! — закричала Джинни, шлёпнув брата по руке. — Я здесь, знаешь ли.

Даже с закрытыми глазами Гарри мог сказать, что Джинни улыбается. Он слишком устал и был мало обеспокоен тем, что Чарли несёт его в Нору, поэтому просто расслабился. Тьма окончательно закрыла его глаза, и он погрузился в сон.

* * *

Звон бокалов, приглушённые звуки музыки и далёкие взрывы смеха — вот, что услышал Гарри, медленно возвращаясь к реальности. Ему было тепло и уютно, и он чувствовал себя намного безопаснее, чем в последнее время. Гарри не хотел нарушать эту иллюзию, а, может быть, сон...

— И сколько ты ещё собираешься спать, Гарри? — спросила Джинни.

В её голосе слышалось изумление, и до него донёсся сладкий цветочный запах, всегда напоминающий о ней.

— Ты не ранен, а большая усталость не служит оправданием, из-за которого я должна отказываться от обещанного танца.

— Мы танцевали, — улыбнулся Гарри с закрытыми глазами.

— Очень мало! И тебе придётся сделать нечто большее, чем просто привести меня в хорошее расположение духа, — недовольно произнесла Джинни.

— Вот как? — спросил Гарри, наслаждаясь спором. Он открыл глаза, и воспоминания о прошлой ночи хлынули на него.

Он вдруг присел, дико оглядывая комнату. Гарри узнал обстановку, и его сердце забилось чаще. Он вернулся в то место, о котором поклялся, что никогда не увидит его снова. Он был в Гриммольде... в доме Сириуса.

Гарри лежал в одной из маленьких гостиных главного зала, и до внезапного пробуждения его голова покоилась на коленях Джинни. Она мягко провела ладонью по его спине, словно поняв причину смущения.

— Почему мы здесь? — с трудом выговорил он, борясь со слабостью в теле.

Джинни придвинулась ближе и обхватила напряжённые плечи Гарри.

— Сюда мы отправляли гостей со свадьбы, помнишь? Мама настояла на том, что в Норе никто не останется, пока полностью не проверят защиту, поэтому ночью мы оказались здесь. Билл и Флер наотрез отказались позволить Вольдеморту испортить их праздник. Они продолжили вечер прямо в танцевальном зале, оркестр уже разместил инструменты и сейчас играет. — В её голосе Гарри услышал невольное уважение к Флер.

— С Биллом всё в порядке? — Если Гарри чувствовал себя так плохо, то Билл определённо не мог танцевать. Он хрустнул шеей, пытаясь понять, хватит ли у него сил для танцев, чувствуя при этом, что проспал бы всю неделю. Его раздражала мысль, что Билл находится в лучшей форме.

— О, он едва держится на ногах, судя по танцу. С трудом пытается не заснуть, но Флер не собирается потратить оставшиеся силы только на танцы. Я уверена, что у неё другие планы на вечер, — глаза Джинни лукаво блеснули.

Потребовалось мгновение, чтобы до него дошёл смысл её слов, после чего Гарри залился румянцем. — Джинни!

Её слова расшевелили смутные образы того, чем могли заняться Билл и Флер, но думать об этом ему не хотелось. Джинни, столь приятно прижавшаяся к нему, заставила поезд его мыслей свернуть на проторенную дорогу, где они занимались тем, что ни один из её братьев не хотел бы видеть, и тело начало отзываться. Он неуютно задвигался, и воротник рубашки вдруг стал невыносимо тесным.

— Кажется, ты понял, что я имела в виду, — усмехнулась Джинни. Она будто знала, что сейчас с ним происходило.

Отчасти Джинни была права. Гарри беспокоился тем, что находится в Гриммольде, пока она не перевела разговор в другое русло.

— Рон и Гермиона, — он с тревогой посмотрел её в глаза. — Я видел Патронус Рона, поэтому знаю, что он был там, но...

— Не тревожься об этом, — Джинни покачала головой и нежно прикоснулась к его губам. — На Гермиону наложили какое-то заклятие, но когда я увидела её, над ней уже хлопотала мама. Мне неизвестна вся история, но, кажется, между Роном и Виктором Крамом произошла ссора.

Гарри застонал и схватился за голову. Рон, что ты наделал?

— Все трое где-то здесь. Рон несколько раз заходил проведать тебя, вместе с Фредом, Джорджем, Чарли и мамой. Каждые десять минут кто-нибудь из них засовывает свою голову. Думаю, это заговор, — драматично прошептала Джинни, наклонившись к нему еще ближе. Мягкие пряди волос выбились из замысловатого узла её прически. Гарри очень хотел освободить остальные...

— Они нам не доверяют? — ухмыльнулся он.

— А разве должны? — Джинни вопросительно изогнула бровь.

— Но ведь мы ещё не заслужили такую репутацию? — сказал Гарри. Он быстро перевернулся, и теперь Джинни лежала снизу. Ее волосы еще больше растрепались, когда он прижал к ней губы и забылся в сладости поцелуя.

Время пролетело как один миг, и у входа в комнату раздался резкий кашель. Гарри неохотно отпрянул и увидел в двери сердитого Рона. Его нижняя губа увеличилась вдвое.

— Вам обязательно это делать? — спросил он. Речь звучала немного странно.

— Конечно, — заявил Гарри и быстро поцеловал Джинни ещё раз. — Что произошло?

Джинни и Гарри чуть отодвинулись друг от друга, и Рон сел между ними.

— Ну, если ты не заметил, целуясь с ней... в моём доме недавно была битва с Пожирателями Смерти, — раздражённо пробурчал Рон.

— Неужели? Это объясняет, почему я лежал на спине? Забавно, но я не могу припомнить, что видел тебя во время сражения, — с вызовом сказал Гарри.

— Ты рассказала ему? — нахмурился Рон.

— Конечно, — ответила Джинни, придвинувшись ближе к Гарри. Он обнял её, не обращая внимания на гневный взгляд Рона.

— Что случилось с Гермионой? — спросил Гарри, разрываясь между желанием услышать препирания Джинни с Роном и подробности происшедшего, пока все не выльется в обычную ссору Уизли.

— Викки попытался достать меня с помощью Редукто. Заклинание срикошетило от маминого комода и попало в Гермиону. Мама успокоила её, но она не хочет со мной разговаривать. Как будто это моя вина, — Рон скрестил руки и хмуро оглядел комнату.

— Почему он хотел наложить на тебя заклятие? — Гарри снова почувствовал сильную усталость.

— Возможно, я его спровоцировал, — неохотно признал Рон. — Но не это главное. Он причинил ей боль, и Гермиона молчит. И как я должен это понимать?

Гарри застонал. — Что ты натворил, Рон? Почему вы все проклинаете друг друга? Раньше ты мне говорил, что Гермиона пошла на свадьбу вместе с тобой. Я думал, что между вами всё было хорошо.

— Так и было, пока этот мерзавец не пытался прикоснуться к ней, — возмутился Рон. Гарри подозревал, что его друг даже не понимает, как на самом деле относится к Гермионе. — После того, как вы с Джинни ушли, я знал, что будет дальше, и не хотел это видеть, поэтому отправился искать Гермиону и обнаружил, как она уютно устроилась в Норе вместе с Викки.

— Но, Рон, мы же говорили об этом. Она пошла на свадьбу как твоя девушка. Я думал, ты нормально относишься к Виктору и Гермионе, — устало произнёс Гарри.

— Я нормально к этому относился, когда он был просто партнёром на танцах. Мне совсем не понравилось, что он непринужденно болтал с Гермионой в моем доме, особенно когда она в этом платье и в таком макияже. Гарри, ни одному бы парню это не понравилось. — Рон сорвался на крик, и его уши по цвету не уступали волосам.

Он был прав. Гарри не нравилось видеть Джинни в обществе Жана-Люка, хотя в прошлом между ними ничего не было. В первый раз Гарри понял отношение Рона к Виктору и посочувствовал ему.

— Так что случилось? И что ты имел в виду, когда говорил, что знаешь, что будет дальше? — спросил Гарри, внезапно осознав смысл слов друга.

Рон закатил глаза. — Да ладно, Гарри. Ты всю неделю не мог отвести от неё глаз, и Мерлин знает, как она хотела тебя поцеловать. Джинни, казалось, не могла себя контролировать.

— Эй! — возмущённо вскричала она.

— Никто из вас не был особо осторожным, — сказал Рон, походя сейчас на Перси.

— Очевидно, нет, если ты заметил, — холодно ответила Джинни, скрестив руки.

— И, похоже, я прав, если то, чем вы только что занимались, служит веским доказательством. Хорошо, что я не мама, — Рон сузил глаза.

— Мама сейчас так благодарна Гарри, что даже разрешила бы нам трахаться, — развязно заявила Джинни.

— Джинни! — завопил Гарри, метнув быстрый взгляд в сторону Рона, зевавшего с самым безразличным видом.

— Да, это так. Ты спас Нору, Гарри. Она найдёт способ отблагодарить тебя. Нужно воспользоваться этим и дать ей знать, что ты не вернёшься в наш дом. Должно сработать, — предложила Джинни, задумчиво прикусив губу.

Это была неплохая идея, подумал Гарри. Он удивился, как Джинни узнала о его замысле. Они ещё не обсуждали будущее. Он знал только то, что Джинни там будет.

— Я не должен рассказывать ей о своих планах, пока сам не буду уверен в их существовании. Кроме того, помочь Биллу было сущим пустяком для меня, — искренне признался Гарри.

— И об этом, Гарри... Извини, — Рон виновато потупился в покрывало.

— За что? — спросил тот.

— Извини, что не был там, когда началась битва. Я обещал быть рядом с тобой, пока всё не закончится, но позволил глупому Викки отвлечь меня. Я даже не знал о дементорах, потому что был слишком занят ссорой. И потом, когда Гермиону ранило, я обо всём забыл, и мог думать только о том, что она будет в порядке. Это случилось до того, когда ты был на холме и помогал Биллу, — плечи Рона резко опустились.

— Мы оба должны были помочь тебе, Гарри, — произнесла Гермиона, стоявшая в дверях. Она была очень бледна, и её глаза, пристально смотревшие на Рона, ярко сверкали от слёз.

— Гермиона! — с облегчением воскликнул Гарри, увидев её живой и здоровой.

— С тобой всё хорошо? — она метнула быстрый взгляд, желая в этом удостовериться.

— Да. Ты единственная, кто пострадал, как я слышал, — ответил Гарри.

— Пустяки. Мне не следует волноваться — просто нужно принимать зелье для сращивания костей. Ничего серьёзного. Зато ты потерял сознание, и Джинни никого не подпускала, — Гермиона неодобрительно фыркнула.

Джинни смущённо покраснела. — Он спал.

— Кажется, между вами всё в порядке. Я рада за вас. Ты и вправду глупо себя вёл, Гарри, — Гермиона нежно улыбнулась.

— Насчет глупого поведения, — он многозначительно взглянул на Рона и Гермиону.

Гермиона вздёрнула нос. — Рон, как обычно, перегнул палку.

— Перегнул палку, говоришь? Когда я зашёл на кухню, он обнимал тебя. И что я должен был подумать? — гневно спросил Рон.

— Обнимал? Меня? Вовсе нет, Рональд Уизли. Он поинтересовался, была ли я счастлива, в чём я его заверила. Мы обнялись и на этом закончили бы разговор, если бы ты не ворвался в комнату, как будто за тобой гнались все гончие ада, — язвительно высказалась Гермиона.

— Он обнял тебя... Погоди... Что? Ты сказала, что была счастлива? Со мной? — неуверенно выговорил Рон.

Взгляд Гермионы смягчился. — Ты в самом деле волновался за меня?

Гарри немедленно захотелось оказаться в другом месте. Неважно, в каком. Рон и Гермиона были его лучшими друзьями, и он не желал становиться свидетелем этой сцены.

— Что, мама всё ещё увивается вокруг Перси? — спросила Джинни. Очевидно, ей тоже было неловко.

— Перси? Перси до сих пор здесь? — удивился Гарри.

— Да. Он беседовал с мамой и папой, когда началось нападение, и мама настояла на том, чтобы мы оставались вместе, — ответила Джинни.

— Этот мерзавец был шокирован тем, что Пожиратели Смерти напали на Нору. Он словно не мог поверить, что они обратят внимание на наш дом... или нас. Знаю, мама счастлива, что разговаривает с ним, но я ему не доверяю. Я думаю, что ему здесь не место.

— Я очень удивилась, Гарри, — решилась Гермиона. — Я хочу сказать, что в Штабе много новых людей, которые ничего о нём не знали. Ты и вправду думаешь, что это была хорошая идея использовать его в качестве убежища?

— Да, — коротко ответил Гарри.

— Ты решил спасти людей как можно скорее, но у министерства есть убежища как раз для таких случаев, — заметила Гермиона.

— То, чего бы хотел Сириус — сделать этот дом пристанищем для любого, кто бежит от Пожирателей Смерти или министерства, — тихо произнёс Гарри. — Кроме того, Грозный Глаз стирает память у всех посторонних. В любом случае, никто не сможет сказать, где он находится, благодаря Чарам Преданности.

— Как же Чары Преданности могут работать, если Дамблдор ум… — осёкся Рон, резко взглянув на Гарри.

— Они не исчезают, даже когда умирает Тайный Хранитель, иначе бы все их поубивали. Нужно некоторое время, чтобы применить эти чары на новом Хранителе. Наверное, теперь им стала профессор МакГонагалл, — сказала Гермиона.

— Это так, — кивнула Джинни. — Но не только нахождение здесь Перси представляет опасность. Мы ничего не знаем о некоторых членах семьи Флер.

— Я бы сказал, что Жан-Люк слишком глуп для Пожирателя Смерти, но после того, как они переманили на свою сторону Коросту, ни в чём нельзя быть уверенным, — сказал Рон с кислой миной.

В хаосе битвы Гарри совсем забыл о Жане-Люке. Он быстро посмотрел на Джинни.

Она просто закатила глаза. — Ты был с ним не слишком любезен, — уклончиво ответила Джинни. Хотя ее не слишком беспокоило грубое обращение с французом.

— Гарри ненавидит его, — сказал Рон, как будто это всё объясняло.

— Жан-Люк не нравился никому из нас, — запротестовал Гарри. — Думаю, Фред и Джордж готовили для него какую-то пакость, только не знаю, когда они собирались разыграть его.

— Никого они не разыграли, — сказала Джинни, убрав с юбки кусочек корпии.

— Откуда ты знаешь? — удивился Рон.

— Потому что Билл предупредил, чтобы они этого не делали. Жан-Люк заставлял Гарри ревновать, и Билл думал, что это самый лучший способ избавить его от «комплекса благородства». Флер, конечно, всё устроила, — ответила Джинни, безуспешно пытаясь скрыть улыбку.

— Так это был заговор? — спросил Гарри, потрясённый до глубины души тем, что все Уизли намеренно причинили ему боль.

— Что-то в этом роде, — Джинни пожала плечами. — Не думай так плохо об Уизли.

— Кто тут плохого о нас мнения? Этого нельзя допустить, — сказал Фред, войдя в комнату.

Его одежда была изодрана и испачкана, и поэтому он с помощью магии прикрепил в разных местах цветы, чтобы прикрыть прорехи. Конечно, его замысел с крахом провалился и только всё усугубил. Почему-то Гарри подозревал, что именно этого Фред и добивался.

— Будет очень неправильно, — дополнил мысль брата Джордж.

— Что вы здесь делаете? Я думал, вы заняты обхаживанием подруг Флер, — спросил Рон, одновременно восхищённый и недовольный старшими братьями.

Фред драматично вздохнул. — Так много женщин...

... и так мало времени, — сказал Джордж.

— Почему вы не пригласили на свадьбы своих девушек? — спросила Джинни. — Уверена, в округе ещё остались ведьмы, которых не предупредили о вас.

— Девушек? — в притворном ужасе воскликнул Фред. — Зачем нам приводить на свадьбу девушек, если там столько прекрасных француженек?

— Вейл-француженек, — добавил Джордж.

... которые не имели удовольствие быть представленными нам. Мы хотели принести себя в жертву для их же величайшего блага, — сказал Фред.

— Нашли из-за чего расстраиваться. — Джинни толкнула Гарри. Его снова медленно клонило в сон.

Он по-совиному широко открыл глаза и попытался сосредоточиться на разговоре.

— А что насчёт Анжелины? — спросила Гермиона. — Я думала, вы встречаетесь друг с другом.

— Анжелина, — Фред моргнул. — Мы вместе пошли на Рождественский бал, но, насколько я знаю, сие не было обязательством связать наши жизни навеки. В таком случае ты должна была сидеть на этом диване с Виктором Крамом.

Рон помрачнел, а щёки Гермионы порозовели.

— Давайте не будем об этом снова, — устало вздохнула Джинни. — Что вы замышляете? Когда вы вошли сюда, на ваших лицах были необычайно глупые выражения.

— У нас? Глупые выражения? — с насмешливым ужасом переспросил Фред. — Разве ты не знала, дорогая сестрёнка, что мы достигли небывалых высот в искусстве прикрывать нашу глупость безразличным выражением?

— И, кажется, мы не в меньшей степени умеем её создавать, — сказал Джордж.

— Это уж точно, — Джинни хмыкнула.

— Мы просто избегали маминой ярости. Сейчас она весьма расстроена, потому что свадебные соловьи не только последовали за нами, но также проявили странную любовь к голове Перси, — Джордж вредно усмехнулся.

— Они порхают самым непривлекательным образом, — заметил Фред.

— И вы ничего об этом не знаете? — спросила Джинни.

— Я предполагаю, это могло быть связано с птичьим кормом, который мы незаметно подсыпали ему в волосы, — Джордж задумчиво почесал голову.

— Конечно, с применением иллюзорных чар, — сказал Фред.

Гарри, Джинни и Рон хихикнули, но Гермиона неодобрительно покачала головой. У Гарри чесались глаза, и он безуспешно пытался скрыть зевок.

— Маме до форточки, что он здесь, но Грюм настаивает, что Перси не уйдёт отсюда без стирания памяти. Сейчас у них по этому поводу происходит жаркая баталия. Грюм раздаёт Чары Памяти как конфеты, — сказал Фред.

— Пойдемте танцевать, пока вечер совсем не закончился, — весело предложила Джинни.

— Джинни, я не думаю, что танцы пойдут Гарри на пользу, — возразила Гермиона, взглянув на него. Он приложил усилия, чтобы выпрямиться.

Джинни внимательно посмотрела на Гарри и решительно кивнула. — С ним будет всё в порядке. Нам нужна одна хорошая ночь перед тем, как мы решим, что делать дальше.

Гарри знал, что она была права. Они почти ни о чём не говорили, целуясь до изнеможения большую часть времени. Не то чтобы такое времяпровождение было плохим, но он должен твёрдо решить о следующем дне. Сегодняшний вечер он хотел провести среди сказочно мерцающих огней, где будущее казалось не таким суровым.

* * *

Утром Гарри сидел за повидавшем виды столом, на старом месте Сириуса. Потягивая чашку дымящегося кофе, он пытался обдумать следующий шаг и вертел в руках тиару, найденную им на столе. В этот день он собирался отправиться во Впадину Годрика с Роном и Гермионой, но так было, пока Гермиону не ранило, а Рону не пришлось покинуть дом. Сейчас он не знал, что делать, и Джинни всё усложняла.

Гарри считал, что она подозревает о предстоящем уходе, но еще пытается понять, чем они займутся. Теперь он знал, что не может полностью исключить её из своих планов — Гарри нуждался в ней. Ему лучше удавалось сосредоточиться, когда он не беспокоился тем, где она и что делает. Однако, он обещал Дамблдору рассказать о хоркруксах только Рону и Гермионе. Гарри даже не ответил на вопрос МакГонагалл о том, чем они занимались с Дамблдором. Он не мог нарушить обещание, и надеялся, что Джинни и так поймёт. Тем не менее, ему уже пришлось рассказать ей о пророчестве. Он был в большом долгу перед ней. Но хоркруксы... Чутье подсказывало Гарри, что ей можно доверять, но обещание есть обещание. Оно было ниточкой, связывающей его с Дамблдором, которая тоже нужна ему. Он провёл рукой по взъерошенным волосам и застонал.

— Что, всё так плохо, парень? — прокаркал Грюм.

Гарри взглянул на седого экс-мракоборца, прищурившего здоровый глаз. Грюм внимательно изучал мальчика.

— Могло быть и лучше, — ответил Гарри искажённым голосом.

— Будет, — заверил Грюм, садясь за стол.

— Могу я у вас кое-что спросить?

— Кажется, ты уже это сделал, — заметил Грюм.

— Когда мракоборец находится на месте преступления, есть ли заклинание, с помощью которого он может определить наличие Тёмной магии? — спросил Гарри, мысленно вернувшись в холодную сырую пещеру той зябкой осенней ночью.

— Есть, — коротко ответил Грюм.

— Можете меня научить?

Стеклянный глаз Грюма сузился и посмотрел на него.

Грюм молча взмахнул палочкой на открытую дверь. Через несколько мгновений на кухне стал виден приближающийся футляр. Грюм открыл его и достал оттуда нечто, напоминающее театральные очки.

— Детектор заклинаний. Эта вещь используется во время тренировки будущих мракоборцев. В них ты увидишь следы магических отпечатков на окружающих объектах. Тёмная магия красного цвета, — сказал Грюм, передав Гарри очки. — Когда мракоборец становится искуснее, то он может даже использовать заклинание обнаружения, но тебе придётся достичь высокого уровня сосредоточенности, чтобы различать цвета.

— Профессор Дамблдор определял магию просто руками, — пробормотал Гарри, блуждая мыслями в недалёком прошлом.

— Но ведь это был Дамблдор, не так ли? — грубо напомнил Грюм.

— Можно ли как-нибудь чувствовать Темную магию? Что-нибудь вроде лёгкой дрожи? — спросил Гарри, подыскивая нужные слова.

Грюм жёстко и оценивающе взглянул на Гарри. У парня возникло чувство, что бывший учитель почему-то впечатлён.

— Любой, кто может чувствовать магические отпечатки, должен быть и в самом деле могущественным. Это очень полезное умение для тех, кто хочет стать мракоборцем. Но такие способности следует хранить в тайне. Столь важные сведения не должны попасть в плохие руки.

— Верно, — согласился Гарри. Его глаза расширились. Неужели он что-то почувствовал в пещере, когда Дамблдор искал скрытые следы тайн Вольдеморта? Гарри не был уверен, но, по крайней мере, теперь был способ выяснить.

— Могу я взять очки? — спросил он, держа в руках детектор заклинаний.

— Не думаю, что я замечу их отсутствие, — Грюм пожал плечами.

Гарри кивнул и спрятал чёрный футляр в карман рубашки. — Где все остальные?

Грюм медленно налил себе кофе. — Избегают встречи со мной, скорее всего, — ответил он после недолгого молчания. — Никто из Уизли не рад видеть меня именно сейчас.

— Из-за Перси? — спросил Гарри. Он знал, что Перси покинул штаб прошлым вечером, и мог сказать, что миссис Уизли была недовольна мерами, сопровождавшими это событие.

— Я понимаю, что он сын Артура и Молли, но такие, как Перси, очень ненадежны. А моя работа как раз в том, чтобы заботиться о ненадежных людях, — резко сказал Грюм.

— Вы использовали Чары Памяти? — поинтересовался Гарри.

— Нет, но всё ещё думаю, что должен был. Молли упрямо стояла на том, чтобы он помнил о примирении с семьёй. Чары памяти штука тонкая, и я не мог ничего ей обещать. Мы сошлись на Нерушимой Клятве. Артур согласился, но Молли побледнела. Не завидую Артуру этим утром, — ухмыльнулся Грюм.

Гарри хихикнул при мысли, что исполосованный в битвах Грюм Грозный Глаз был укрощён Молли Уизли. Не то чтобы Гарри сомневался, но всё же…

— Наверное, пройдёт несколько дней, прежде чем она выпустит пар и будет со мной разговаривать. Придётся пропустить завтраки, обеды и ужины. Давно меня не кормили так хорошо.

— Сомневаюсь, что миссис Уизли позволит кому-нибудь голодать, и неважно, насколько она сердита, — сказал Гарри.

Грюм усмехнулся. — Будем надеяться, что ты прав. Ко мне он не питает слабости, как к тебе.

Гарри ухмыльнулся и нахально ответил. — Мне везёт.

Дверь кухни снова отворилась, впустив Джинни и Гермиону. Обе девушки выглядели сонными и раздражёнными. Гарри налил им две чашки кофе, который они с благодарностью приняли.

— Доброе утро, леди, — приветствовал Грюм.

Обе просто пробурчали что-то в ответ невнятное.

— Зачем вы встали, если хотите спать? — спросил Гарри.

Джинни сонно закатила глаза. — Разве ты не знаешь мою маму? Этим утром она помешана на уборке. И так будет, пока мы не вернёмся в Нору.

— Её не переспоришь, — сонно посетовала Гермиона. Джинни взяла тиару из рук Гарри. — Это принадлежит тёте Мюриэль. У этого предмета богатая история. Она…

— Она хочет занять нас, чтобы мы не слишком осматривались, — внезапно пробудилась Гермиона.

— Пардон? — Джинни нахмурилась и положила тиару на стол.

— Твоя мама. Она не хочет, чтобы мы здесь осматривались, — пояснила Гермиона, многозначительно подняв брови. Гарри вдруг вспомнил разговоры о госте в Гриммольде.

— Доброе утро, — в кухню зашел Римус, за ним следовала Тонкс. — Вы все сегодня так рано встали. Я думал, что вы захотите поспать после ночных танцев.

— Кто ещё здесь? — резко спросил Гарри и пристально посмотрел на Римуса. Тот отвёл взгляд и налил кофе.

— Уизли и Делакур будут здесь до окончания проверки защиты в Норе, — тихо ответил Римус.

— Это м.. мой дом, — настаивал Гарри с лёгкой дрожью в голосе, которую, как он надеялся, никто не заметил. — Я согласен с тем, что Орден может пользоваться этим домом, но я хочу знать, кто этот загадочный гость. Я хочу знать, почему он тут, и хочу знать прямо сейчас.

Римус взглянул на Грюма, но тот уклончиво пожал плечами. — Это его дом, и он, кажется, знает о Дамблдоре больше нас.

Римус поник. — Мне это известно. И, Гарри, нам нужно знать о твоих планах, чтобы помочь тебе. Мы хотим защитить тебя.

— Вы не сможете. Никто не сможет. Я не могу сказать, чем занимался с профессором Дамблдором, Римус. Я обещал ему и поэтому не могу. Если бы он захотел сообщить Ордену, то сам бы это сделал, — твёрдо ответил Гарри, чувствуя себя немного неловко.

Джинни под столом взяла его руку и тесно сжала. Гарри слабо улыбнулся, поблагодарив её за поддержку.

— Конечно, — признал Римус, но Гарри легко прочёл раздирающие его сомнения. Он доверял Дамблдору, но также хотел защитить Гарри. Поймут ли они когда-нибудь, что не смогут спасти ему жизнь? Обязательно поймут.

— И кого же защищает Орден? — снова спросил Гарри.

— Драко и Нарциссу Малфой, — впервые заговорила Тонкс. Её лицо исказилось в безобразной гримасе. — Мою семью.

У Гарри отвисла челюсть. Чего он уж точно не ожидал, так именно этого. Драко Малфой? Здесь? Малфой, который весь год пытался убить Дамблдора? Тот, кто провёл Пожирателей Смерти в Хогвартс в поисках жалкой славы? И Нарцисса! Разве не она подговорила Кричера участвовать в убийстве Сириуса? Здесь? В его же доме?

— Что? — взорвался Гарри, оттолкнув стул. Тот с грохотом упал на пол. В два шага он стоял уже у двери, готовый взлететь по лестнице и задушить Малфоя голыми руками

Римус схватил его за плечи и отвёл обратно. — Выслушай меня, Гарри.

— Какого Мерлина он здесь делает? — потребовала Джинни, яростно сверкая глазами.

Гермиона мертвенно побледнела, посмотрев на Гарри и Римуса.

— Он делится с нами ценными сведениями, — сказал Римус, удерживая Гарри.

— Чтобы это ни было, он лжёт, — бушевал тот.

— Нет. Его слова подтвердились, — возразил Римус. — Нам удалось предотвратить несколько смертей.

Гарри перестал вырываться, тяжело дыша. — Почему Малфой согласился? Он ничего просто так не делает.

— Конечно. У него сильны инстинкты выживания. Вольдеморт приказал убить его за невыполнение повелений, но Снегг помог ему и Нарциссе бежать. Они пытались скрыться, когда мы их поймали, — сказала Тонкс.

— Снегг? — зарычал Гарри, снова покраснев от негодования. Почему он помог им?

— Он всегда испытывал слабость к Нарциссе. Вольдеморт приказал убить и ее, из-за того, что она попросила Снегга помочь Драко, — тихо произнёс Римус.

— Он убил Дамблдора, а Малфой ему помог, — Гарри чуть не кричал. Его трясло от ярости.

— Он получил по заслугам, — вздохнул Римус. — Я не верю, что он помогает нам из величайшего желания исправиться, но Малфой хочет жить. Его единственная надежда — наша победа. Он знает, что за ним будут охотиться всю жизнь, которая не будет долгой. Мы вынуждены работать вместе, выгоду получат все. Он не хочет умереть и желает защитить мать.

— Она помогла убить Сириуса. Я не хочу видеть её в этом доме, — сказал Гарри, тяжело сглотнув твёрдый комок.

Римус удручённо наклонил голову и ответил усталым голосом. — Я знаю, Гарри. Знаю, что ты чувствуешь, но выбора нет. У нас давно не было шпиона среди Пожирателей Смерти. И Драко, и Нарцисса были глубоко посвящены в некоторые планы Вольдеморта. Они лучше нас понимают, как работают их умы. Мы должны воспользоваться любой помощью.

— И взамен они останутся живыми, — с горечью вырвалось у Гарри.

— Я знаю, — печально отозвался Римус.

— Тогда пусть этот хорёк держится от меня подальше. Если я увижу его или услышу хоть одно оскорбление, то белого света ему не видать. И никому лучше меня не останавливать, — свирепо закончил Гарри.

Последний раз оглянувшись на бледные лица, он выбежал из комнаты.

Остаток дня Гарри провёл, кипятясь от того, что Малфой здесь, в доме Сириуса. Но его гнев был ничем по сравнению с яростным воем Рона, узнавшего о соглашении.

Шагая по комнате, Гарри пришёл к выводу, что ему необходимо уйти. Нужно привести свой план в действие, и что-то подсказывало ему, что всё начнётся с Впадины Годрика. Что-то притягивало туда.

Он обещал Рону и Гермионе, что в поисках хоркруксов они будут работать вместе, и ему предстоит выяснить, какую роль в этом сыграет Джинни, но Впадина Годрика — этот шаг должен был сделать только Гарри. Он не был уверен, почему нужно идти в столь плохое место, но знал, что делает. И знал, что хочет совершить путешествие в одиночестве.

Этой ночью, когда все спали, и в доме было тихо, Гарри собрал лёгкий рюкзак и захватил адрес, написанный тётей Петунией. Он оставил записку, в которой просил Джинни не беспокоиться — просто есть то, что он должен сделать первым.

Мерный стук поезда, идущего из Англии в Уэльс прохладной летней ночью, клонил его немногочисленных пассажиров ко сну. После тайного ухода из Гриммольда Гарри сразу отправился на вокзал. Еще в Норе он позаботился о том, чтобы обменять золото на деньги маглов, которые потратил на билет. Ему еще не исполнилось семнадцати, и Гарри опасался применять магию для перемещения. Он надеялся, что Рон и Гермиона не станут рассказывать Ордену о его планах только потому, что их не взяли. Он никогда не показывал им записку тети Петунии, но стоит друзьям упомянуть о Впадине Годрика, как Люпин сразу поймет, куда направился Гарри, и он мог только надеяться, что они будут держать язык за зубами.

Он не собирался отсутствовать слишком долго, и страстно молил, чтобы ко времени его возращения все это поняли. Что притягивало Гарри к месту, где всё началось? Что он сделает, когда увидит то место, где убили родителей и жизнь бесповоротно изменилась? Невидящим взглядом Гарри смотрел в темное окно поезда, и происходящее казалось нереальным.

Мысль увидеть место упокоения родителей завладела им после похорон Дамблдора. Он согласился на помощь Рона и Гермионы, но чем дольше думал о Впадине Годрика, тем больше хотел совершить первый шаг в одиночестве. Друзья будут горой стоять за него, но у Гарри не было желания отвечать на бесконечные вопросы Гермионы или сглаживать неуклюжесть Рона при проявлении эмоций.

Удача была на его стороне, когда он добрался до вокзала. Ему удалось сесть на последний вечерний поезд в Суонси, потратив на ожидание лишь десять минут. Даже если они сразу заметят его уход, никто не сможет догадаться, куда он направился в первую очередь. Скоро он будет на Горной дороге.

Его мутило при одной мысли о предстоящем визите. Он не знал, что следовало ожидать. Даже напрягшись, он ничего не смог вспомнить о годах детства во Впадине Годрика. Самым ранним воспоминанием была яркая вспышка зеленого света. Хагрид рассказывал, что дом лежал в руинах, но Гарри никогда не слышал о том, был ли он перестроен или продан. Он даже не знал, находился ли дом в области маглов или волшебников. Гарри все тревожней стучал ногой, приближаясь к Уэльсу.

Держа палочку наготове, он настороженно оглядел поезд, но во время поездки его никто не беспокоил. Он словно стал неизвестным, чего всегда хотел, путешествуя среди волшебников. Гарри не ослаблял бдительности. Покалывание в затылке подсказывало, что за ним кто-то наблюдает.

Луна скрылась за облаками, и пейзаж за окнами покрылся темнотой, поэтому он ничего не видел и просто представлял, как быстро бежит перед глазами земля. Из карты, купленной на вокзале, ему было известно, что Годрер-грейг находится рядом с морем. Его воображение блуждало среди приятных образов родителей, гуляющих по залитому лунным светом пляжу.

Он прижался носом к стеклу, и мысли о Джинни снова заполнили его. Она так чудесно выглядела в свадебном наряде, будучи яркой звездочкой в холодном давящем мраке. И как он надеялся справиться без нее?

Первые лучи солнца выползали из-за края горизонта, и Гарри уже устало потирал зудящие веки. Пока поезд приближался к станции, он собрал багаж и после сошел в Уэльсе. Некоторое время Гарри искал людей, которые могут подвезти, что удалось сделать без лишней суеты, и когда утреннее солнце ярко сверкало, возвращая жизнь в спящую деревню, он стоял на Горной дороге.

Он попросил извозчика высадить его в конце тихой улицы, предпочитая подойти к дому пешком и подготовиться. Нервная дрожь продолжалась, и, казалось, становилась все сильнее, чем больше он приближался к своей цели. Утро было ясным и солнечным, и Гарри отметил, что уединенные коттеджи смотрелись необычно, так не похоже на дома Тисовой улицы. Но что-то по-прежнему беспокоило его.

Годрер-грейг был тихой магловской деревней, со старыми коттеджами, которые обрамляли узкие улицы, густо усаженные березами. Он не находился прямо на берегу моря, как думал Гарри, но располагался дальше и поражал буйной растительностью. Тем не менее, в воздухе чувствовался соленый морской запах — до берега было не так уж далеко. Устало направившись вверх по улице, Гарри взволнованно сжимал в кулаке роковой хоркрукс. Руки Гарри обильно покрылись потом, несмотря на утреннюю прохладу.

Гарри миновал изгиб дороги и обмер. Стены дома № 16 большей частью отсутствовали, но, казалось, построить их взялся сам лес. Природа заявила свои права, выразив фантазию в виде сорняков и виноградных лоз. В центре хаоса Гарри рассмотрел остатки каменного строения. Только одна стена еще возвышалась среди щебня и камней в унылом кратере.

Гарри болезненно сглотнул. Медленно приближаясь немеющими ногами к дому, он боролся с противоречивым желанием увидеть разрушение и бежать как можно дальше. Его охватило странное чувство близости, хотя знал, что такое невозможно. Ему было всего чуть больше года, когда Гарри покинул это место. Нет причин, по которым он должен помнить. Однако чувство усиливалось по мере приближения к дому.

Он снова ощутил то странное покалывание в затылке и тревожно обернулся. Легкий ветерок шевелил листья деревьев, но ничто не нарушало утреннее спокойствие, кроме монотонного жужжания насекомых и звонких птичьих трелей. Гарри вынул палочку, придвигаясь ближе.

Просто нервы…

Густые заросли лилий росли по краю фундамента, и Гарри подумал, что, возможно, их посадил папа. Он снова сглотнул, в сотый раз осознавая, как мало ему известно о родителях.

Шаг за шагом приближаясь к руинам, он думал — если бы все пошло по-другому, повесил бы его папа качели на самой низкой ветке какого-нибудь дерева? В Норе такие были, и они никогда не пустовали, став теперь для Гарри символом семейного счастья. Ему бы хотелось увидеть их в своем дворе.

Он подумал, вдруг у него были бы младшие братья и сестры, которые раскачивались бы вместе с ним или, возможно, требовали, чтобы Гарри покачал их. Ему бы понравилось быть старшим братом.

Ком в горле увеличился, когда Гарри представил, как родители берут его на Кингз Кросс. Да, все могло быть не так…

Ярость и горечь потери наполнили сердце Гарри, смотревшего на дом застывшим взглядом. Вольдеморт убил их. Он украл у него счастливое детство. Это было несправедливо!

Не стоит слишком углубляться в мечты...

Голос Дамблдора эхом отозвался в голове Гарри, который переступил через порог, в то, что когда-то было домом его семьи. Он вздрогнул: этот дом дышал смертью. Покалывание продолжилось, и он снова тревожно оглядел улицу.

Снаружи ничего не происходило, и Гарри укорил себя за расшатанные нервы. Одно пребывание здесь заставляло его беспокоиться. Внутренним взором он смутно представил, что все стены дома целы, и благодаря воспоминаниям, которые воскрешали в нем дементоры, он мог слышать эхо родительских голосов.

Пиная разбросанные камни, он шел до почерневшей обожженной земли. Гарри присел на колени и провел рукой по пятну. Земля казалась безжизненной, как будто ничего не вырастет на этом месте.

Холод пробежал по спине Гарри. Вот где убили его отца. Гарри знал это, как свое имя. Он крепко зажмурился и глубоко вздохнул, продолжив мысленно идти через дом, надеясь вызвать хоть отдаленные воспоминания. Ничего не было.

Огромное чувство отчаяния и безнадежности охватило Гарри. Он упал на колени. Куда идти дальше?

Что я здесь делаю?

Вспомнив разговор с Грюмом, Гарри достал детектор заклинаний из рюкзака. Бледные оттенки розового, голубого и зеленого цветов исходили со всех направлений. Гарри в замешательстве нахмурился.

Он прошел к обожженной земле и посмотрел через детектор. Свет, увиденный им, был алым и словно пульсировал. Гарри сдернул Детектор и отошел подальше, будто увидев что-то неприличное.

Его дом был жив, но жив только магией.

Внезапно Гарри пришло на ум, что весь дом мог быть скрыт чарами, иначе бы маглы восстановили его, или, что еще хуже, магическая общественность сделала бы из этого места достопримечательность. Он легко нашел его расположение, потому что знал, куда идти, или, может, потому, что жил здесь раньше. Из-за всех этих неопределенностей начинала раскалываться голова.

Он снова надел детектор заклинаний. Через несколько минут Гарри увидел еще одни следы красного цвета. Они исходили от большой кучи щебня. Наверное, второй этаж, столько здесь лежало обломков.

Вытащив из кучи пару камней, Гарри увидел черную отметину. Здесь умерла мать, а младенец получил шрам. Он рассеяно прикоснулся земли, и в голове мысленно пронеслись крики.

Сняв детектор, он собрался с мыслями и попытался распознать магию сам. Гарри почувствовал такую же дрожь, как и в пещере. Однако он не знал, было ли это из-за избытка эмоций, вызываемых самим местом. Гарри тяжело вздохнул и выпрямился. Сейчас не осталось ничего, кроме воспоминаний, и ему лучше проверить способность в другом месте. Здесь бесполезно пытаться.

Развернувшись, он приготовился уходить, как увидел длинный жилистый хвост, с быстротой молнии исчезнувший среди обломков. Гарри вынул палочку, нацелившись на груду камней.

-Редукто, — прошипел он, разбрасывая камни.

Крыса взвизгнула и метнулась к следующей куче, предательски сверкнув серебряной лапой. — Редукто, — снова взревел Гарри, подняв в воздух еще больше пыли. — Опять прячемся по щелям и норам, Хвост? Думаю, крыса никогда не сменит образ жизни? Выходи, поговорим, как мужчина с мужчиной!

Когда пыль улеглась, Гарри настороженно огляделся. Крысы нигде не было видно.

— Покажись, Хвост. У меня нет времени на мерзкие игры. Ты следовал за мной несколько часов, значит, тебе есть что сказать. Просвети меня, пока я не сделал с тобой то, что должен был сделать очень давно, — сказал Гарри с трясущейся рукой. Весь гнев, страх и едва сдерживаемые чувства при виде разрушенного дома окончательно вырвались наружу. Гарри буквально излучал ярость. Где-то впереди пряталась маленькая вонючая крыса, предавшая его родителей, и которая одна несла ответственность за все, что здесь произошло. Мысль, что Хвост знал сюда дорогу, будучи защитником дома, кипятила ему кровь.

Гарри позаботится о расплате.

— Где ты? — взбешенно прорычал он. Легкий шум заставил его обернуться и снова расшвырять камни, но Хвост не появился.

— Ты трус. Ты всегда был трусом, и не заслуживаешь дружбы, — сказал он, тяжело дыша.

Его встретило молчание. Он прошелся вокруг нагромождения, пытаясь сдержать нарастающий гнев.

Скрипучий голос, раздавшийся откуда-то из-за оставшейся стены, испугал его. — Может, ты уберешь палочку и выслушаешь меня? Если нет, то я могу снова просто исчезнуть.

— И что ты мне скажешь? Вдруг я не захочу тебя слушать? — спросил Гарри, медленно приближаясь к концу стены.

— Я хочу обсудить нашего общего врага, — с колебанием ответил Хвост.

— Общего врага, вот как? — До конца стены оставалось несколько шагов. — Чем же ты заработал немилость Вольдеморта? Он теперь твой враг?

— Нет! Я не имею в виду Темного Лорда, — испуганно пропищал Хвост. — Я говорю о Снегге.

— Снегг? — изумился Гарри, застыв на полпути. — А с ним-то что? — Он мгновенно забыл гнев и ненависть к Хвосту, услышав имя человека, которого ненавидел больше всего, за исключением Вольдеморта. Снегг хладнокровно убил Дамблдора и помог убить Сириуса.

— Да, я так и думал, что тебя это заинтересует, — сказал Хвост. Он медленно вышел из-за стены и столкнулся с Гарри лицом к лицу. Оба держали палочки наготове, хотя никто не собирался их использовать. Хвост шнырял взглядом, готовый улизнуть при первом признаке опасности.

Гарри охватило искушение избавиться от него в любом случае, но любопытство одержало верх.

Слова Рона из далекого прошлого пронеслись в голове: «Отбрось палочку и врежь ему по носу».

Гарри занес кулак и просто повиновался воображаемому Рону. Хвост упал на землю, хватаясь за кровоточащий нос, и ползком пытался уйти от Гарри.

— Радуйся, что я только ударил тебя, — сплюнул он, растирая раскалывающиеся костяшки пальцев.

— Я думал, ты захочешь поговорить о Снегге, — сказал Хвост, и шумно шмыгая носом.

— Так что насчет него? — повторил Гарри.

— Он заработал большое расположение у Темного Лорда, убив Альбуса Дамблдора. Нет замысла, в котором бы он не участвовал, или, по меньшей мере, не знал. Где раньше Темный Лорд доверял многим, он теперь доверяет одному, — плюнул Хвост, и горечь безошибочно прозвучала в его голосе.

Он дотронулся до носа и поднялся на ноги.

Гарри настороженно наблюдал за ним, побагровев от того, как обыденно упомянул Хвост о кончине Дамблдора. — Вольдеморт никому не доверяет. Ты глупец, если веришь в это, и Снегг тоже, если думает, что Вольдеморт не отвернется от него в ту минуту, когда перестанет нуждаться в его услугах. Вы не друзья, но только его слуги, и не более.

— Ты недооцениваешь выгоды расположения Темного Лорда, — почтительно заявил Хвост.

— Я ничего не оцениваю, но знаю точно, что он собой представляет, — холодно ответил Гарри.

— Когда-то я стоял на месте величайшей славы, — сказал Хвост, выпятив грудь.

— Помнится, ты тогда лишился руки. И что? Тебя сбросили с пьедестала, а спокойно сидится? Чего ты хочешь от меня? — недоверчиво поинтересовался Гарри.

— Я знаю, ты презираешь Снегга так же, как и меня. Понимаю, тебе хочется отплатить той же монетой. Я могу помочь, — Хвост заговорщицки понизил голос.

— И в ходе дела убрать его с твоей дороги? — спросил Гарри, окончательно вникнув в слова Хвоста.

Тот пожал плечами. — Поражение Снегга выгодно для обеих сторон.

— И после падения Вольдеморта то обстоятельство, что ты помог со Снеггом, все равно не смягчит твой приговор. Разве не так?

— Честно, Гарри, я не думаю, что это случится, но никогда не мешает иметь запасной вариант, — сказал Хвост.

— В тебе говорит Слизерин, — усмехнулся Гарри.

— Кое-кому понравился бы твой комплимент.

— Поэтому ты хотел поговорить со мной? Преследовал всю дорогу только из-за этого? Постой. Почему ты был на вокзале? Откуда ты узнал, что я приду сюда? — спросил Гарри, поднимая палочку.

— На самом деле я ожидал тебя еще вчера, — проскрипел Хвост, пряча крошечные глаза. — В Норе ты говорил, что будешь здесь через день после свадьбы. Нежданные гости отсрочили твое прибытие. Мой хозяин был в ярости из-за того, что тебе удалось ускользнуть. Снегг подробно рассказал ему, как действует защита. Но он не ожидал, что Уизли способны противостоять натиску дементоров.

Гарри лихорадочно соображал. Хвост слышал его в Норе? Как? Конечно! В облике Коросты Хвост узнал все входы и выходы, и крыса, возможно, могла миновать защиту, так же, как Сириус в Хогвартсе. Ему было известно все, что происходило в Норе, вплоть до гномов в саду.

Проклятье! Джинни никогда не была в безопасности.

— Все это время ты находился в Норе? — спросил Гарри с пересохшим горлом.

— Таково мое задание. Темный Лорд знает обо всем, и не колеблется с выгодой использовать любую возможность. Тебе хорошо следует помнить это, юный Поттер. Он осведомлен о моих связях с семьей Уизли, и знает, насколько они близки к тебе, — сказал он с проблеском гордости на бледном лице. — Твой интерес к девчонке Уизли не остался незамеченным для Темного Лорда. Северус особо отметил, как ты относишься к ней. Он прав, что чувства гриффиндорцев можно прочесть по лицу.

— Так ты шпионил, — приглушенным голосом проговорил Гарри.

— Ты удивишься, сколько знаний я могу накопить в обличье анимага. Даже те, кто знают о моей способности, часто забывают об этом, и говорят открыто, не замечая мое присутствие. Я знаю о Темном Лорде больше, чем кто-либо из них. Я знаю больше, чем даже он хочет, чтобы я знал. — На бровях Хвоста засверкали капли пота.

— Что же тебе известно? Не думаю, что он доверил тебе что-нибудь важное, — быстро выпалил Гарри. Он намеренно подстрекал его, заметив некоторое сходство Хвоста с Дадли, который всегда много говорил, если Гарри проявлял хотя бы малейшее сомнение в его воображаемом величии. Он надеялся, что та же уловка сработает и на Хвосте.

— Мне известно многое. Я был там. Я был тем, кто нянчил его, когда он влачил жалкое существование. Я помог приготовить ему зелье. Я помог ему вернуться. Я был самым преданным слугой, — уныло причитал Хвост.

— Не слишком ли много «Я»? Он отвернулся от тебя, — сказал Гарри, изображая скуку.

— Я знаю о хоркруксах, — с триумфом прошептал Хвост.

Кровь Гарри похолодела. — Что? — онемел он.

— Я знаю о хоркруксах, — повторил Хвост. — Их семь, но два уже уничтожены. Ты уничтожил первый.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — неубедительно возразил Гарри.

— Нет, понимаешь. Но есть то, что знает только Темный Лорд, Северус и я. Подозреваю, что перед смертью Дамблдор догадывался, — загадочно произнес Хвост, очевидно, получая удовольствие от замешательства Гарри.

— О чем ты?

— Я говорю о причине победы Темного Лорда. Седьмой хоркрукс, единственный, который ты не сможешь уничтожить, — самодовольно ухмыльнулся Хвост.

Гарри был озадачен. Он не хотел говорить о хоркруксах, если Хвост блефует, но даже когда эта мысль пришла ему в голову, отбросил ее. Никогда Гарри еще не видел более уверенного в себе человека. Он что-то знал, и Гарри должен выяснить, что именно ему было известно, невзирая на бунт каждой клеточки тела.

— После того, как все хоркруксы будут уничтожены, Вольдеморт станет смертным. Он умрет, как любой другой человек, — твердо сказал Гарри.

— Я не говорю о той частице, что живет в нем самом. Я имею в виду хоркрукс, о существовании которого он даже не подозревал два года назад. Хоркрукс, который он никогда не хотел создавать, — сказал Хвост, пожирая Гарри взглядом.

— О чем ты говоришь? — с досадой спросил Гарри.

— Разве ты не знаешь? Ты еще не догадался?

Гарри словно провалился в черную пропасть. — Что ты сказал?

— Тебя не удивляет, что в прошлом году он оставил тебя в покое? Почему после фиаско в Отделе Тайн он не сделал ни одного покушения на твою жизнь? Даже во время битвы в Хогвартсе все Пожиратели Смерти получили строгий приказ не причинять тебе вред. Он сказал им, что сам разберется с тобой. Но я знаю правду. Я слышал, как он говорил об этом с Северусом, — посмеивался Хвост.

Гарри был ошарашен. Он прав. Вольдеморт необычайно тихо вел себя в прошлом году. Он должен был с лихвой отплатить Гарри за все, что тот натворил в Министерстве.

Так почему Вольдеморт ничего не предпринял?

Заметно дрожа, Гарри заставил себя спросить. — Почему?

— В министерстве он завладел тобой. Я слышал, как он говорил об этом Снеггу. Именно тогда он узнал истину, которая испугала его. Это ты, Гарри. Ты седьмой хоркрукс, — улыбнулся Хвост с самодовольным блеском в глазах.

У Гарри пересохло в горле, и он внезапно почувствовал холод. — Это не может быть правдой.

НЕТ! Нет, нет, нет!

— Но это правда, как я вижу по твоему взгляду. Он намеревался сделать хоркрукс той ночью, когда пришел сюда за тобой, — Хвост указывающе поднял палец. — Таков был его план. Он говорил Северусу, чтобы создать хоркрукс, не нужно произносить заклинание, требуется лишь совершение убийства и огромная сосредоточенность. Напряжение воли и есть магический акт.

От столь обыденного обсуждения убийства Гарри затошнило.

— Он полагает, что был слишком возбужден той ночью. Он думал, что уничтожит единственное препятствие, наслаждался грядущим достижением цели, и уже хотел убить тебя, как вмешалась твоя мать, — голос Хвоста немного колебался, прежде чем произнести эти слова.

Сердце Гарри стучало так громко, что едва слышал то, что говорит Хвост. Такое не могло произойти.

— Ее смерть вызвала создание хоркрукса, когда он направил на тебя палочку. Заклятие убийства отскочило, и вместо этого ты теперь обладаешь частью души Вольдеморта. Ты седьмой хоркрукс, Гарри, — безжалостно продолжал Хвост.

Гарри пораженно отступил назад. Конечно! Это все объясняло, и почему он раньше не догадался? Ему стало не по себе. Почему Дамблдор не подготовил его? Или он снова пытался защитить от правды? В глубине души Гарри осознавал, что так и было.

Словно последняя часть головоломки окончательно стала на место.

— Вот почему он в конце победит. Единственный для тебя способ выиграть — убить себя самого. — Хвост с притворной печалью покачал головой.

— А почему ты думаешь, что я этого не сделаю? — спросил Гарри, удивленный решительностью своего голоса.

Хвост нахмурился. — Не глупи. Я говорю о смерти. Ты хочешь принести себя в жертву? В этом нет смысла.

— Конечно, нет смысла для тебя. Ты предал лучших друзей, чтобы спасти собственную шкуру. Ты, кажется, не понял, что они могли бы остаться в живых, если б не ты. Взгляни сюда, — зарычал Гарри, указав на черное пятно. — Вот где умер мой отец. Он умер на этом самом месте, и теперь там ничего не растет. Его смерть твоих рук дело.

Хвост сжался и отпрянул, отказываясь смотреть.

У Гарри кружилась голова. Нет, нет, нет.

— Он хочет добраться до тебя, Гарри. Он хочет запереть там, где ты будешь в безопасности. Он не убьет тебя, но твоя жизнь не будет сладкой. Снегг об этом позаботится. Северус кипит от ненависти и желает увидеть твои мучения, — фыркнул Хвост. Он обильно потел, и его крошечные глаза бегали по сторонам.

— Если ты не можешь уничтожить Темного Лорда, по крайней мере, убьешь Северуса, — сказал Хвост, приблизившись к Гарри.

Тот сильно дрожал, и поэтому с трудом держал палочку. Он не понимал, почему вдруг стало холодно. Все перед глазами размылось, и Гарри заморгал, пытаясь вернуть зрение.

Хвост приближался, но в замешательстве Гарри не обращал на это внимания.

— Руки прочь от него, Питер, — раздался из сада резкий голос Римуса.

Гарри ошеломленно моргнул, не понимая, как здесь оказался Римус. Хвост действовал быстрее. Он завизжал и спрятался за Гарри, который невидящим взглядом смотрел на мужчин.

Римус обеспокоенно покачал головой. — Что ты сделал, Питер? Что ты сказал ему? Гарри, отойди.

Гарри повернулся к Хвосту, но тот превратился в крысу и скрылся в куче камней, испуганно визжа.

Римус немедленно бросился в погоню, сметая все на своем пути.

Не в силах осознать случившееся, Гарри молча стоял, пока преследователь и жертва бегали среди руин. Он словно разделился надвое, и вторая половина наблюдала за первой, как по телевизору Дурслей. Пронзительный крик Римуса вывел его из состояния оцепенения. Он поспешил на помощь бывшему профессору, который сгибался от боли. Между пальцами Римуса текла тонкая струйка крови.

— Проклятье, он скрылся. Достал меня серебряной рукой, — сказал Римус. — Ничего серьезного, Поппи сможет вылечить. Что здесь случилось, Гарри? Ты в порядке?

Гарри сглотнул, тщетно открыв и закрыв рот. Слова не шли на язык.

Я умру.

Римус схватил его за плечи и легонько потряс. — Гарри, очнись. Скажи, что произошло.

Никто не будет жить…

Гарри попытался облизнуть губы, но в горле было слишком сухо. — Как ты нашел меня? — спросил он дребезжащим голосом.

Римус задумчиво посмотрел на него, но Гарри не показалось, что он думает. Наконец Римус обнял Гарри и повел его к куче камней, которая была достаточно большой, чтобы можно было на нее присесть. Он опустил парня и сел рядом.

— Гермиона первая заметила твое отсутствие и нашла записку. Она пришла в истерику. По возращении тебе придется много объяснить, — сказал Римус со скрытым изумлением. — Все были в панике, гадая, куда ты пропал. Следует отдать Рону должное, он стоически молчал даже под гневной тирадой матери.

Гарри снова моргнул. Он слышал каждое слово Римуса, но тот как будто говорил о чем-то далеком и не связанным с ним. Гарри не мог стряхнуть туман, окутавший его.

Я умру.

— Но яростный напор не выдержала Гермиона. Она всем рассказала о твоих планах посетить Впадину Годрика, и хотела немедленно последовать за тобой, но Рон подумал, что ты, похоже, хотел сделать это один.

Гарри посмотрел в сторону. Он знал, что Рон поймет, хотя бы из боязни показывать свои собственные чувства. Теперь ему хотелось, чтобы они пошли с ним. Друзья могли помочь ему понять. Гермиона должна узнать о случившемся.

— Джинни была в ярости, но ненадолго. Она чувствовала, что ты не забудешь, и успокоилась, когда Рон сказал о твоем желании пойти в одиночестве. Мне пришло в голову, что Джинни собрала в себе лучшие черты твоих друзей, — мягко произнес Римус.

Гарри слабо улыбнулся. Он никогда так не думал, но полагал, что это правда. Джинни действительно проявила множество качеств, нравившихся ему как в Гермионе, так и в Роне. Он снова задрожал. О Мерлин, вот бы увидеть Джинни и убраться отсюда подальше. И почему здесь не по-летнему холодно?

Он понял, что Римус ждет ответа.

— Рон прав, — у Гарри скребло по горлу. — Мне нужно было пойти одному. Я хотел увидеть их могилы, но не нашел и следа… только это, — он указал на руины.

— Вижу. Я понимаю твое желание, но лучше бы ты кого-нибудь взял. Это не то, что ты мог совершить в одиночку, — тихо сказал Римус.

Гарри пожал плечами. — Сейчас ничто не мешает.

— Ты все еще хочешь увидеть, где они похоронены? — напряженно спросил Римус. Тень скорби пересекла его лицо.

Гарри торжественно кивнул.

Римус встал, и Гарри последовал за ним, с отчужденным удивлением заметив, что тот прошел через несуществующую дверь. Они направились к холму, расположенным за домом почти возле границы леса. Гарри смутно видел голубой краешек океана. Это было тихое и мирное место. Гарри бы сам похоронил их здесь.

Римус опустил руки на плечи Гарри. — Я дам тебе несколько минут, но вернусь, если буду нужен, — сказал он, спустившись вниз.

Гарри смотрел на небольшое надгробие, открывавшее имена родителей. Ему показалось правильным, что их похоронили вместе. Он сглотнул болезненный комок и встал на колени рядом с камнем.

— Мама? Папа? — прошептал он. — Я здесь. Я вернулся.

Гарри снова сглотнул, не зная, что сказать. — Я бы хотел…

Простите. Простите меня.

Он отсутствующе прислушивался к щебетанию птиц, не понимая, как они могли радоваться, когда его мир трещит по швам. Ему удалось найти один из хоркруксов, но хватит ли сил, чтобы уничтожить себя? Как он скажет Рону, Гермионе и особенно Джинни? Он беспомощно смотрел на надгробие родителей.

— Я не знаю, что делать, — разбито прошептал он. — Но я мог получить здесь помощь.

Он ждал, застыв на месте, и дрожь увеличивалась. Гарри не знал, чего ждет, но ничто не изменилось. Небо не открыло ему ответы, и не прозвучало мудрого гласа, возвестившего, откуда начинать поиски.

Здесь ничего не было. Тела его родителей похоронили давным-давно, но часть их души по-прежнему продолжала существовать в Гарри. Они были с ним с самого начала.

Он осторожно коснулся рукой надгробия и провел по высеченным в нем именам родителей. Пальцы встретили только холодно молчавший камень.

Гарри крепко зажмурил глаза и подавил желание зарыдать. Это уже слишком. Он повесил голову, и реальность ускользала прочь.

Рядом с ним появился Римус, но Гарри не знал, как он сюда попал. Его не существовало. Ничего не было.

Римус, казавшийся не на шутку встревоженным, что-то говорил ему, но Гарри здесь не было. Слова ничего не значили, потому что все это — иллюзия. И почему Римус постоянно твердит его имя?

Он никому не расскажет о происшедшем.

Гарри просто шел. Римус ведет его — но он не может сказать ему, что не нашел того, что искал. Ноги стали вдруг тяжелыми, и он с трудом передвигал их. Неожиданное ломящее чувство подействовало на Гарри подобно взрыву. Он не кричал, ведь ничего не произошло.

Гарри моргнул и понял, что он где-то еще. Было похоже на штаб, но его же нет на самом деле. Он не здесь. Стало очень холодно, и ничто не могло возвратить тепло в его озябшее тело.

Он споткнулся, но Римус успел поймать.

— Гарри, — голос Люпина резал слух и казался испуганным. Гарри молчал.

Римус вел по бесконечным коридорам в главную гостиную, где собралась огромная толпа народа, чьи лица он уже видел, но не мог назвать ни одного имени. Он не знал, почему пытается вспомнить. Комната закружилась, вызывая тошноту. Голоса звали его, но Гарри не понимал слов.

Гермиона бежала навстречу к нему, по ее лицу струились слезы, и она что–то кричала. Гарри отпрянул от нее, и Рон сдержал подругу, шепча на ухо какие-то слова. Она нахмурилась, но перестала рыдать, обеспокоенно уставившись на Гарри. Он отвернулся, не желая отвечать на ее вопросы. Его взгляд блуждал среди многих, пытаясь найти…

Она сидела в углу комнаты, одна, но ему показалось, что именно там средоточие всего. Ее карие глаза наполнились заботой. Девушка медленно встала и просто протянула руки. Он нуждался в ней, как сбившийся с курса корабль в свете маяка, окруженный волнами свирепо бушующего моря. Он приник к ней, и, хотя она была на целую голову ниже, опустился на ее плечо. Она крепко обвила руки вокруг него, и Гарри вцепился в нее, не обращая ни на кого внимания.

Он слышал звуки суеты и подумал, что Римус выдворяет всех из комнаты, но его это не беспокоило. Каждую частицу энергии он тратил на то, чтобы не потерять самообладание. Джинни помогла ему.

Образы прошедшего дня, слова Хвоста и их смысл промелькнули у него в голове, и Гарри начал дрожать. Джинни еще крепче прижалась к нему, шепча ласковые и нежные слова. Он чувствовал головокружение, зная, что собирается разбить ей сердце.

Он зажмурил глаза, желая отогнать мир. — Джинни, — прохрипел он. — Я умру.

— Не говори так, Гарри. Конечно, ты не умрешь. Мы вместе, и я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — яростно ответила она.

Гарри не смог ничего возразить. Он расскажет ей все, но только не сейчас. Он просто хотел обнять ее, и самому быть в объятиях, очутившись в безопасности первый раз за день.

Согревшись в тепле ее объятий, на один краткий миг он почти поверил, что все хорошо.

Гарри медленно приходил в себя, пробуждаемый настойчивым солнечным светом, который проникал сквозь закрытые веки. Он лениво перевалился на другой бок, надеясь снова задремать, и чуть не свалился на пол. Он ухитрился вовремя ухватиться, но сна как не бывало. В замешательстве Гарри заморгал.

Он с удивлением оглядел комнату, и понял, что развалился на диване в гостиной Гриммольда. Джинни тесно прижалась к нему и мирно дремала. Она сонно шевельнулась в поисках исчезнувшего тепла. Гарри убрал голову, пытаясь не разбудить ее.

Он смутно помнил, как обнимал Джинни в этой самой комнате прошлым вечером, но с трудом верил, что миссис Уизли разрешила ей остаться с ним на всю ночь. Он не помнил, как вернулся в Гриммольд, не говоря уж о том, что, по-видимому, они провели ночь вместе.

Это было удачное стечение обстоятельств, но как?

Он зашевелился, и глаза Джинни распахнулись.

— Доброе утро, — сонно произнесла она.

— Доброе, — ответил Гарри, нежно улыбнувшись при виде ее сонного лица. Он смахнул челку с ее глаз и поцеловал.

— Ты в порядке? — спросила она, внезапно выпрямившись. Память о событиях прошедшего вечера, очевидно, возвращалась к ней.

Джинни пришла на помощь, когда он больше всего нуждался в ней, но словами сказать это не мог. Гарри еще не хотел вспоминать вчерашние события. Ему нужно все обдумать, прежде чем сказать друзьям. С Джинни было еще сложнее, потому что она не знала полностью ни о пророчестве, ни о хоркруксах. Но скрывать от нее, однако, уже слишком. Ему нужно решить, сколько сказать, не говоря уж о том, как именно ей сообщить.

— Мы переживали за тебя, — осторожно начала Джинни. Гарри был благодарен ей за то, что она не стала задавать трудные вопросы. — Мама не хотела тебя будить, поэтому воспользовалась чарами, которые предупредят её о твоем пробуждении. Она может придти в любую минуту. Никогда не оставит времени на решение деликатных вопросов.

Гарри покраснел так густо, что составил бы честь любому Уизли, и попытался освободиться из объятий Джинни.

— Не тревожься. Она не тебе не доверяет, а мне, — ухмыльнулась Джинни. Она изогнула бровь и задумчиво посмотрела на него. — Возможно, мама права.

Ее слова немало заинтриговали Гарри: он стал размышлять о возможных последствиях этого утверждения. Гарри знал, что ни одному из ее братьев такие мысли не понравились бы, что почти не тревожило его сейчас.

Он наклонился поцеловать ее, но в это время сквозь открытую дверь вбежала запыхавшаяся миссис Уизли. Гарри не сомневался, что она выскочила из постели, как только он проснулся. Хорошо, что Джинни знала о «будильнике», иначе бы их застали за продолжительным лизаньем.

Джинни опустила голову и спряталась в его груди, хихикая.

— Доброе утро, мам, — сказала она приглушенно.

— Доброе утро, Гарри и Джинни. Как ты, дорогой? — спросила миссис Уизли. Она подошла к дивану и села между ними.

Джинни встала и за спиной мамы строила Гарри гримаски.

— Я в порядке, миссис Уизли, — ответил он, улыбнувшись Джинни.

— Гарри, — сурово начала миссис Уизли. — Я не знаю, что с тобой делать. Сбежать вот так, одному? О чем ты думал? Тебя могли убить! Я знаю, ты привык делать все сам, но тебе опасно появляться на людях без защиты. Дорогой, я люблю тебя как родного сына, но не переживу, если увижу твои страдания.

— Миссис Уизли, — произнес Гарри, тронутый ее заботой. Она и вправду была ему как мать, но ей придется понять, что не сможет его остановить. — Не думайте, что я не понимаю ваше стремление защитить меня. Никто до вас так не делал, что я очень ценю… Но вы не сможете. Я не просто замешан в войне. Я в центре этой борьбы. Все сходится вокруг простого парня больше, чем вы думаете.

— Гарри, я знаю, в этой несчастной войне тебе нанесли тяжелую рану, но ты еще молод — слишком молод, чтобы сражаться. Ты еще ребенок, — отчаянно возразила миссис Уизли. Ее глаза наполнились слезами, и Гарри почувствовал угрызения совести. Миссис Уизли многое сделала для него. Он преступает границу. Но пути назад не было.

— Это неважно. Профессор Дамблдор дал мне задание, и я хочу закончить его, — твердо сказал Гарри, взглянув на Джинни.

Она молча наблюдала за спором с бесстрастным выражением лица. Джинни осталась, чтобы поддержать его, но Гарри знал, что вскоре отмолчаться ему не удастся.

— И что же поручил тебе профессор Дамблдор? Определенно, Альбус не стал бы вмешивать тебя во что-нибудь опасное, — сорвалась на крик миссис Уизли. Она надулась от возмущения, приготовившись выпустить гнев на человека, которого уже не существовало.

— Нам всем грозит опасность, и я сделаю все, чтобы от нее избавиться. Больше вам я ничего не скажу, но прошу верить мне. — Гарри посмотрел во влажные глаза миссис Уизли.

— Не скажу, что я в восторге от твоего решения, но понимаю, что не могу остановить тебя, — всхлипнула она. — Джинни, поднимись наверх и переоденься. Я приготовлю завтрак.

Миссис Уизли суетливо покинула комнату, и Гарри устало опустил голову. Дела шли не так хорошо, как он надеялся. Что скажут остальные члены Ордена? Он заранее страшился того, что скажет миссис Уизли, когда узнает, что не только Гарри не собирается возвращаться в школу, но еще прихватит с собой Гермиону и Рона.

Джинни ободряюще пожала ему плечо и ушла. Гарри выпрямился. Ему нужно поговорить с Роном и Гермионой, придумать, как найти остальные хоркруксы, но сейчас он очень хотел принять горячий душ. Он чувствовал себя грязным и оплеванным и отчаянно желал избавиться от нечистот.

* * *

Как он и ожидал, после душа его самочувствие улучшилось. С ясной головой Гарри был готов ошеломить Рона и Гермиону пугающими новостями. Он не хотел умирать, если это не единственный выход…

Друзьям такой поворот событий не понравится, но они в такой же мере хотели избавиться от Вольдеморта. Возможно, Рон и Гермиона найдут наилегчайший путь… уничтожить седьмой хоркрукс.

Гарри стало лучше, но станет еще легче, если кому-нибудь расскажет об этом. Было уже не так тяжко думать, что ему придется сделать. Это должно произойти в то же время, когда он убьет Вольдеморта. Наверное, Гермиона позаботится и о том, и о другом.

Когда шок прошел, события предстали перед Гарри в другом свете. Лучше он, чем кто-то другой. На той стороне его ждут родители. Друзья будут скучать по нему, но больше не случится того, что произошло с его семьей. Эта решимость придавала Гарри сил и желание действовать.

Глубоко погрузившись в размышления, Гарри вышел из ванной и с кем-то столкнулся.

— Извините, — сказал он. Остальные вежливые слова замерли на полпути.

Прямо перед ним, в дорогом халате с золотой «М», вышитой на левом кармане, стоял самодовольно ухмылявшийся Драко Малфой.

Его светлые волосы, обычно зачесанные назад, были растрепаны, как будто после сна. Заметив Гарри, он прищурил глаза.

— Смотри, куда идешь, Поттер, — процедил Малфой, стряхивая с халата воображаемую грязь. — Не верится, что мне приходится делиться с тобой ванной комнатой.

Шок Гарри перерос в ярость. — Малфой, — сплюнул он. — Может, я и разрешил тебе остаться, но это не означает, что испытываю восторг от твоего присутствия.

— Ты разрешил мне остаться? — недоверчиво переспросил Малфой. — Я здесь, потому что нужен твоему драгоценному Ордену. Я единственный, кто может дать им требуемые сведения. Этот дом принадлежит мне по праву. Он всегда принадлежал моей семье. Уверен, что где-нибудь валяется завещание, которое подтвердит мои слова. Моя мать позаботится, чтобы он перешел ко мне. Повежливей со мной, Поттер, иначе я заставлю Орден выставить тебя за дверь.

— Есть небольшое «но», Драко, — сказал Гарри, стиснув зубы. — Завещание уже найдено. Этот дом и все его имущество принадлежит мне. Представь себе, я владею всем хламом, который когда-то принадлежал твоей семье.

Гарри взял древнюю на вид вазу и бесцеремонно подбросил ее в воздух. — Осторожней, Поттер, — прошипел Малфой. — Она поколениями принадлежала моей семье. Ее история восходит к Блэкам, живших во времена Основателей.

Гарри пристально посмотрел на вазу и перевел взгляд на Малфоя. Подняв руку, он выпустил реликвию.

— Упс, — невыразительно сказал Гарри.

— Идиот! — завопил Малфой. Он бросился на колени и принялся собирать черепки. — Моя мать убьет тебя, Поттер. Как этот дом может быть твоим, если ты так легко уничтожаешь его сокровища?

— Сириус оставил дом мне. К несчастью, это было его последней шуткой. — Гарри вызывающе поднял подбородок. Он словно делал контрольный выстрел по семье, отвернувшейся от Сириуса.

— Сириус, — слова Малфоя сочились отвращением, — он не должен быть наследником. Ни гордости, ни семейной чести. Регулус, вот кто законный наследник, он знал, кому следует служить.

— Скажи это гоблинам. Не сомневаюсь, им твои доводы весьма понравятся.

Оставив разъяренного Малфоя в коридоре, он направился в комнату, чтобы одеться. Грызться с Малфоем было слишком по-детски, но Гарри стало легче. Он сбежал по лестнице на кухню и увидел, что Рон, Гермиона и Джинни уже ждут его за большим обеденным столом.

— Гарри! — воскликнула Гермиона, соскочив со стула и бросившись к нему. — Ты в порядке? Что произошло вчера? О чем ты думал? Мы же говорили об этом, Гарри. Ты не можешь менять планы и в одиночку принимать решения. Почему ты так сделал? Почему?

— Гермиона, — Рон обхватил ее за плечи и усадил за стол. — Пусть сам все расскажет. Мне не меньше твоего хочется услышать.

Уши Рона предательски пылали; он тоже был расстроен.

Гарри глубоко вздохнул, испытывая раздражение. — Извините, что не сказал вам. Я просто решил, что увидеть моих родителей должен один. — Он посмотрел на Джинни. — Я пошел туда, где жил раньше.

— Но почему? — причитала Гермиона. — Слишком опасно ходить одному. Мы же решили.

— Планы изменились, — сказал Гарри, раздраженно проводя рукой по волосам. — Я не знаю, удастся ли мне убедить вас, что это из тех поступков, которые совершаются в одиночку.

— Что произошло, когда ты был там? — резко спросила Гермиона. Гарри сомневался, что рассердило ее больше: то, что он пошел один или нарушил тщательно продуманные планы.

— Гермиона, — Джинни наконец подала голос. Внимательно посмотрев на Гарри, она продолжила. — Это личное.

Гарри ободрила ее поддержка, и он слабо улыбнулся. — Спасибо. Мне будет трудно, но нужно рассказать вам все. Давайте перейдем в гостиную, где не так людно. Он следил за дверью, опасаясь, что их прервут.

Поднимаясь по лестнице, Гарри нервничал. Ему нужно рассказать Рону и Гермионе, не вмешивая Джинни. Но как сказать, не задев ее чувства, или хуже — получить летуче-мышиный сглаз? Рон взял проблему в свои руки.

— Уходи, — сказал он, загородив проход.

— Что? — возмутилась Джинни. Смесь удивления и раздражения явственно читалась на ее лице. Она поставила руки на бедра и гневно посмотрела на брата.

Рон скрестил руки. — Нам нужно обсудить то, что тебе не следует слышать. Целоваться будешь с ним позже.

— Рон, так легко ты от меня не избавишься. Я тоже хочу узнать, что произошло во Впадине Годрика. Не возражаешь, Гарри? — спросила она, взглянув на него. От возмущения ее щеки пылали румянцем.

Гарри заметил неуверенность в голосе Джинни и проклял Рона за бестактность.

— Отойди, Рон. Дай мне поговорить с ней. — Он втолкнул Рона в комнату и повернулся к Джинни. Ее глаза гневно сверкали, заставив сердце Гарри испуганно сжаться.

— Джинни, я и вправду хочу рассказать тебе о Впадине Годрика. Есть то, что я хочу сказать тебе, и что не могу обсудить с Роном и Гермионой, но кое о чем мне нужно поговорить только с ними — то, что я не могу разделить с тобой. Я обещал. Пойми, пожалуйста, — сказал Гарри с упавшим сердцем, увидев гневный блеск в глазах Джинни.

— Как хотите, — прорычала она, оттолкнув Гарри, и раздраженно взмахнула палочкой.

Рон и Гарри ошеломленно уставились на нее, но Гермиона чуть улыбнулась.

— Джинни, ты сказала «Муффлиато». Ты воспользовалась магией, — тупо произнес Гарри.

— Да, и что с того? Мы двое — единственные несовершеннолетние в доме, полном взрослых волшебников. Они никогда не узнают, кто именно использовал заклинание. Кроме того, дом все равно невидим, — сказала Джинни, раздраженно убрав со лба волосы.

— Ты думаешь, что творишь? — вскричал Рон. — Я расскажу маме.

— Иди, рассказывай. А Гарри тем временем расскажет нам, что произошло во Впадине Годрика, и что он собирается делать с хоркруксами, — парировала Джинни. Она села на диван и положила ногу на ногу, с надеждой посмотрев на Гарри.

Рон и Гарри уставились на нее, разинув рот. Гермиона сжалась.

— Что ты сказала? — напряженно спросил Рон.

Джинни молча повернулась к Гарри. — Ну? — Она вопросительно изогнула бровь.

Он взглянул на девочек. Гермиона отвела взгляд.

— Ты сказала ей, — прорычал он. — Дамблдор просил никому не говорить. Я дал слово.

Джинни спрыгнула с дивана и встала перед Гермионой, сердито посмотрев на Гарри. — Не будь идиотом, конечно, ты не сказал бы мне, ведь обещал ты, а не Гермиона. Ты ничего не говорил, потому что это расходится с твоими дурацкими понятиями о благородстве. Пусть они и приводят в бешенство, но такой уж ты человек. Для тебя важно быть честным с самим собой.

— Из вас троих Гермиона невольно прибегает к помощи. Ей нужны факты, и она использует все, чтобы получить ответ. Конечно, она рассказала мне, потому что я могу помочь. К тому же она отличная подруга, и понимала, что я схожу с ума. Я знала достаточно, чтобы бояться за тебя, но моё воображение рисовало худшие картины.

— Гермиона? — шокировано спросил Рон. Гарри рассмеялся бы, если не был так зол.

— Извините! — взвизгнула она. — Я нигде не нашла про хоркруксы, и мне нужен был человек, который стащит книги из библиотеки Гриммольда. Я знаю, ты обещал, Гарри, но думаю, что если бы профессору Дамблдору были известны нынешние обстоятельства, он бы разрешил тебе включить Джинни в твои планы. Ты не можешь бороться без нее.

Гарри грязно выругался и отвернулся. Он не понимал, почему так сердится. Вот решение, которое он искал, способ поделиться с Джинни, не нарушив данного им слова, но, черт побери, Гарри хотел, чтобы она была в безопасности, но так получалось, что все сосредоточивалось вокруг нее. Это раздражало.

— Как ты могла, Гермиона? — гневно вскричал Рон. — Её нельзя вмешивать. Это слишком опасно.

— Рон, я понимаю, что ты стремишься защитить сестру, но…

— Моя сестренка, Гермиона. Она еще маленькая.

— Ты бы пошел за Гарри, если это случилось в прошлом году? — спросила Гермиона. — Конечно, да. Ей сейчас столько же, сколько было тебе тогда. Разница в ее возрасте и Гарри примерно такая же, как у меня с ним. Ты же не думаешь, что он слишком мал, чтобы участвовать в войне?

— Что? Конечно, но это не то же самое, — кричал Рон, всплеснув руками. — Это его борьба. Джинни нельзя, для нее слишком опасно.

Обернувшись, Джинни так сильно хлестнула волосами, что Рон вынужден был отступить под напором ее ярости. — Только не говори, что хочешь избавиться от меня или что я вообще не нужна, Рон Уизли. Я замешана в этом больше, чем ты. Эти хоркруксы — частицы души Вольдеморта, и одна из них жила во мне. Я не хочу, чтобы такое повторилось с кем-то еще. Что касается возраста, я была старше, когда мы впервые отправились на настоящую битву в министерстве. Помнится, в той заварушке мне досталось меньше тебя.

В ее глазах блеснула решимость. — Это и моя борьба. У меня не меньше причин, чтобы участвовать в ней.

Она еще никогда не была так прекрасна. Ее волосы шевелились, как на сердитой кошке. Джинни страстно смотрела на него горящим взглядом, и Гарри пришло в голову, что так он никогда не думал о ней. Конечно, у нее есть право быть замешанной в его неясные планы. Она испытала на себе действие хоркруксов. Если кто и знал, каково быть частью Вольдеморта, так это Джинни.

— Тихо! — взревел он, приглушив громкие препирательства друзей. Напряженная обстановка, царившая в комнате, растворилась в полнейший хаос. — Вам ясно? — спросил он, строго посмотрев на Гермиону.

Они кивнули и с надеждой взглянули на него. Рон выглядел недовольным, на лице Джинни было написано победное выражение, а Гермиона казалась удовлетворенной, как будто ее замысел воплотился в жизнь. Гарри едва сдержал ухмылку. Лучших друзей не сыскать.

Глубоко вздохнув, он произнес. — Итак, прежде чем я лицом к лицу столкнусь с Вольдемортом в последней битве, нужно уничтожить хоркруксы. Это проблема, решить которую я затрудняюсь. Профессор Дамблдор показал мне воспоминания о прошлом Риддла, полагая, что в них скрыта разгадка.

— Почему именно ты должен сразиться с Вольдемортом? — удивленно спросила Джинни. Теперь, когда она была посвящена в их тайны, действительность ее страшила.

Гарри резко взглянул на Гермиону.

— Я ничего не говорила ей о пророчестве. Я подумала, что тебе решать, — пояснила Гермиона, слабо улыбнувшись.

— Избранный, — прошептала Джинни. — Так это правда?

Гарри кивнул, заметив, как ее губы задрожали. Он подождал, пока Джинни успокоится. — Ты в порядке?

Джинни натянуто улыбнулась. — Тебе тот же вопрос.

Гарри ободряюще протянул руку. — Мне понадобилось какое-то время, чтобы привыкнуть.

— Я боюсь за тебя, но знаю, ты справишься. Ты могущественный волшебник, Гарри. Ты победишь его и выживешь, — торжественно произнесла Джинни.

Гарри болезненно сглотнул. Вот оно. — Об этом нам и нужно поговорить. Вчера во Впадине Годрика я был не один.

Рон взметнул голову, у Гермионы вырвался возглас. — Кто?

— Хвост, — мрачно ответил Гарри. Само прозвище оставляло во рту отвратительный привкус.

— Хвост? Что хотел этот крысеныш? — прорычал Рон. — Почему ты до сих пор его не убил?

— Рон, — укоризненно прошипела Гермиона.

— Он завидует Снеггу. Думает, что тот украл его славу. Хвост хочет, чтобы я убрал его.

— Ты так не шути! — воскликнул Рон, глаза которого стали размером с чайное блюдце.

— Я совершенно серьезен. Хвост сказал, что знает об окружении Вольдеморта больше, чем он сам.

— В это трудно поверить, — нахмурилась Гермиона. — Разве Вольдеморт не использует окклюменцию на Пожирателях Смерти?

— Да, но никто не считает Коросту настоящей угрозой?

Гарри снова глубоко вздохнул. — Хвост знает о хоркруксах, — тихо произнес он.

— Вот черт, — выругался Рон.

— Что? — одновременно завопила Гермиона.

Джинни поджала губы. — Круг людей, которые знают о хоркруксах, становится все шире. Возможно, это приведет к его исчезновению.

Руки Гарри начали дрожать, и он попытался спрятать их.

— Он сказал мне о седьмом хоркруксе. Единственный, как он думает, я не смогу уничтожить.

— Седьмой хоркрукс. Это он сам, верно? — в замешательстве спросил Рон.

— Часть души в нем самом необходимо уничтожить в последнюю очередь, но с ее помощью были созданы остальные хоркруксы. Седьмой стал последним, — объяснил Гарри.

— Это Нагини? — спросила Гермиона, внимательно изучая его.

— Нет. Дамблдор ошибался… или просто не знал. Все хоркруксы появились до того, как он потерял могущество.

— Но как это возможно? Ты говорил, что он собирался сотворить хоркрукс одновременно с твоим убийством.

— Да, — терпеливо кивнул Гарри.

— Тогда… О Мерлин! — воскликнула Гермиона, прикрыв рукой рот.

— Что? — растерянно спросил Рон.

— Нет, Гарри, это не может быть правдой, — закричала Гермиона. На ее глазах появились слезы. — Как это случилось? Он ошибался. Он просто пытался запугать тебя, — визжала Гермиона, схватив Гарри за руку. Она становилась истеричнее с каждой минутой.

Джинни обняла ее и испуганно произнесла. — Думаю, тебе лучше все объяснить.

Так он и сделал. Гарри рассказал им о встрече с Хвостом, как узнал о самоуверенности и возбуждении Вольдеморта, как он убил Лили и сотворил хоркрукс, и как осколок его души попал в Гарри.

На лицах друзей отражался ужас, с которым он боролся вчера. Гарри прочистил горло. — Итак, нам нужно узнать, как уничтожить Вольдеморта и седьмой хоркрукс.

— Нет! — закричали они. Их шок превратился в твердую решимость не дать ему умереть.

— Не будьте такими идиотами, — безжалостно прорычал Гарри. — Неужели вы считаете, что я не думал об этом? Иного пути не существует. Вольдеморт должен быть уничтожен, даже если для этого мне придется пожертвовать собой.

Гермиона смахнула слезы и задумчиво закусила губу.

— Нет, Гарри. Должен же быть другой способ. Не может все так закончиться. Дамблдор не стал бы одаривать тебя напрасной надеждой, — горячо возразила она. — Дневник Реддла так и остался дневником, после того, как ты вонзил в него клык. А кольцо? Профессор Дамблдор носил кольцо, когда уничтожил находящийся в нем хоркрукс.

— Да, но с большой трещиной посередине. Я не хочу провести остаток жизни, как Долгопупсы. Я лучше умру, — яростно возразил Гарри.

Джинни застонала, и Гарри бросился к ней. Он чувствовал, как она пытается скрыть от него дрожь.

— Но дневник не был сильно поврежден, — продолжала настаивать Гермиона. — Если профессор Дамблдор не обошелся без увечий, уничтожая кольцо, то ты не причинил себе вреда, убив Реддла в дневнике. Значит, не все потеряно.

Рон с надеждой смотрел на Гермиону, кивая головой при каждом ее слове.

— Возможно, — согласился Гарри, не желая тешиться зарождавшейся надеждой. Не стоит этому верить. — Нам нужно проверить оба варианта — как уничтожить оставшиеся хоркруксы и найти возможный путь к спасению. — Гарри еще не мог заставить себя произнести вслух, что хоркрус — он сам.

— Я не могу потерять тебя сейчас, — тихо сказала Джинни.

Гарри склонился перед ней и понизил голос так, чтобы только она могла его слышать. — Не буду давать ложные обещания. Один лишь Мерлин знает, как бы мне хотелось, но ведь есть то, за что стоит бороться. Ты показала, какой может быть жизнь. Я хочу жить, — сказал Гарри, нежно целуя Джинни. Он ощутил соленый вкус ее слез и отругал себя за них.

— У нас получится, — прошептала она. — Мы найдем способ.

Гарри крепко обнял ее. Он решил, что будет жить и радоваться вместе с Джинни, пока может. Гарри сожалел о том, что проводил с Сириусом мало времени. Он преподнесет Джинни один из величайших даров — время.

Вдруг он заметил за спиной девушки гобелен, и кое-что мелькнуло в его памяти.

— Этим утром я наткнулся на Малфоя, — сказал он, садясь рядом с Джинни. Рон и Гермиона оторвались от дискуссии.

— И? — спросила Гермиона.

— Что сказал этот мудак? — мрачно вторил Рон.

— Он болтал, что дом принадлежит ему. Видели бы вы его лицо, когда я сказал, кто на самом деле хозяин. Он говорил, что дом должен был достаться Регулусу, а не Сириусу, — ответил Гарри, вспомнив шокированное выражение на лице Малфоя.

— Регулус? — нахмурилась Гермиона.

— Брат Сириуса, — пояснил Гарри, забыв, что никто из них не слышал историю крестного.

— Регулус Блэк? — задумчиво переспросила Гермиона.

— Да. Его имя есть на гобелене, — показал Гарри. Гермиона вспрыгнула и чуть не полетела к нему.

— Сириус показал его мне на летних каникулах. Мать выжгла его имя, но Регулус остался, потому что поддержал семейную честь, став Пожирателем Смерти.

— Как похоже на миссис Блэк, — сказал Рон. — Безумна в своих поступках.

— Регулус Альфард Блэк, — завопила Гермиона, размахивая руками. — Гарри! Р.А.Б. — его инициалы Р.А.Б!

Гарри уставился на нее, исступленно моргая. Не может быть все так просто. В его жизни проблемы решаются по-другому.

— Шутишь, — сказал Рон, озвучив мысли Гарри.

Они подошли к гобелену, где Гермиона постоянно тыкала пальцем.

Мозг Гарри набирал обороты, пытаясь вспомнить о Регулусе Блэке хоть что-нибудь. — Сначала он становится Пожирателем Смерти, затем осознает, во что ввязался, и пытается сбежать. Римус говорил, что ему удалось продержаться пару дней, пока они не нашли его.

— Наверное, он испугался, что Вольдеморт делает хоркруксы. Дамблдор особо отметил, насколько они запретны. Вполне вероятно, он пытался исправиться, уничтожив один из них, — задумчиво произнесла Гермиона.

— И где тогда медальон? — спросил Рон.

Джинни задумалась. — Как вы думаете, он мог быть здесь, в Гриммольде? Что случилось с теми вещами, когда мы наводили порядок?

— Разве их еще не выкинули? — ужаснулась Гермиона.

— Вспомнила! Кое-что осталось на чердаке! — воскликнула Джинни, округлив глаза.

Гарри повернулся и выбежал из комнаты. Рон и девочки следовали прямо по пятам. Резкий оклик миссис Уизли остановил их уже в коридоре.

— Куда это вы все так спешите? — подозрительно спросила она.

— Гарри пренебрежительно отозвался о Пушках Пэддл и Рон обиделся, — безо всякого смущения солгала Джинни.

— Рон, опять ты со своей нелепой оранжевой командой. Оставь Гарри в покое, и хватит носиться по дому. — Миссис Уизли отругала Рона и пошла на кухню.

Гарри впечатлено посмотрел на Джинни. Она пожала плечами и отправилась на чердак. Остальные пошли за ней, стараясь не переходить на бег.

Чердак был загроможден коробками, бесконечными рядами они стояли от пола до потолка.

Гарри обреченно вздохнул при виде такого зрелища.

— Вот черт, — простонал Рон, беспомощно оглядевшись. — Гермиона, кажется, это твоих рук дело.

Гермиона тоже вздохнула. — Знаю, выглядит устрашающе, но есть обратная сторона, которая может оказаться полезной. Вещи с каждой комнаты большей частью сложены вместе. Найдем нужную комнату, и это значительно сузит круг наших поисков. — Она почти ликовала. Гарри обменялся с Роном ухмылками.

— Как же мы найдем нужную комнату? — спросил Рон.

Достав из кармана фальшивый хоркрукс, Гарри показал его остальным. — Будем искать похожую вещицу.

— Помню, во время уборки мы находили что-то похожее, — сказала Джинни, взяв у Гарри медальон. — Кажется, он не открывался, но в какой комнате мы нашли его…

— Неплохо, — воодушевленно затараторила Гермиона. — Мы вместе очистили кучу комнат на втором этаже, поэтому начнем оттуда.

Несколько часов они просматривали коробку за коробкой, но ничего не могли найти. Гарри начал раздражаться, когда крик Джинни отвлек его.

— Нашла? — нетерпеливо поинтересовался Рон.

— Нет, это не медальон, — сказала Джинни. — Но все же взгляните. — Гермиона выхватила из ее рук старинную картину. Рамка была поцарапанной, потрепанной и выглядела невероятно старой.

— О Мерлин, — выдохнула Гермиона.

— Что это? — с любопытством спросил Гарри.

— Это то, что я думаю? — удивилась Джинни.

Гарри выглянул из-за ее плеча. На картине были изображены две пары, стоявшие, как он подумал, в главном зале Хогвартса.

Их наряд поражал изысканностью. Один человек стоял поодаль.

— Основатели Хогвартса, — благоговейно прошептала Гермиона. — Смотри, Гарри, у Годрика Гриффиндора тот самый меч, которым ты убил василиска.

Приглядевшись, Гарри признал ее правоту. Он внимательно смотрел на других основателей, узнав Хельгу Пуффендуй по картине, виденной им в Хогвартсе. Вторая женщина, строго выглядевшая в блистательной тиаре, напомнила ему профессора МакГонагалл. Он предположил, что она Ровена Когтевран. Четвертым человеком, который стоял вдали и хмурился, был Салазар Слизерин.

— Кто додумался запихнуть ее сюда? — спросила Гермиона. — Это же бесценная часть истории. Гарри, ты должен показать ее профессору МакГонагалл.

— Держу пари, она стоит целого состояния, — заметил Рон.

— Отдадим ей на встрече Ордена. Они хотят поговорить со мной о вчерашнем и о том, чем я занимался с профессором Дамблдором. Мой ответ им не понравится. Это своего рода дружеское подношение, — натянуто улыбнулся Гарри.

— Гарри! Позови Кричера, вдруг он поможет, — внезапно вспомнила Гермиона.

— Кричер! — взревел он.

Тут же раздался громкий щелчок, и перед ними появился грязный и оборванный домовой эльф. С его плеч свисало не менее испачканное полотенце с гербом Хогвартса.

— Выкормыш полукровка вызывает его, и бедный старый Кричер должен ответить. О, если бы его госпожа знала, до чего опускается ее верный слуга, — тихо бормотал домовик, горестно покачивая головой.

Гермиона склонилась на колени. — Мы очень сожалеем, что потревожили тебя. Нам нужна твоя помощь, — спокойно произнесла она.

— Грязнокровка осмелилась обратиться прямо к Кричеру. Кричер не станет отвечать ей, — недовольно сказал домовой эльф.

— Достаточно, Кричер, — сердито прервал Гарри. — Я не хочу, чтобы ты пользовался этим словом. Понял меня?

— Все в порядке, Гарри. Он не знает, что говорит, — вступилась Гермиона.

— Не обманывайся. — Рон гневно посмотрел на Кричера. — Он прекрасно все понимает. Мы хотим знать о Регулусе Блэке.

— Господин Регулус был великим и достойным волшебником. Он никогда не разбивал сердце матери. Он умер в служении Темному Лорду, — почтительно отозвался Кричер.

— Его убили свои же друзья, — поправил Гарри. — Слушай, мы здесь не для того, чтобы слушать, как велика честь служить Темному Лорду. Мне нужно знать, было у Регулуса что-нибудь похожее. — Он показал Кричеру фальшивый хоркрукс. — Скажи, что с ним случилось.

Кричер поджал губы и пробурчал что-то, пытаясь уйти от ответа. Но больше сопротивляться он не мог. — Медальон лежал здесь, на полке в гостиной. Тот грязный вор–полукровка, укравший многие прекрасные вещи у моей хозяйки, взял и его.

— Наземникус! — воскликнул Рон.

— Конечно. Гарри, ты помнишь? Мы видели его в Хогсмиде с чемоданом, полным вещей из твоего дома, — сказала Гермиона.

— Где живет Наземникус? — спросил Рон.

— Должно быть, Фред и Джордж знают, — предположила Джинни. — Вот наш следующий шаг. Нам нужно найти место, где жил Наземникус до того, как его арестовали, и заняться обыском. Министерство до сих пор держит его в тюрьме?

— Да, папа упоминал об этом недавно.

— Я поговорю с близнецами. Думаю, им известно, где он жил. Мне они скажут, — уверенно заявила Джинни.

— Почему они скажут тебе, а не мне? — возмутился Рон.

— Я им больше нравлюсь, — просто ответила Джинни.

Гарри ухмыльнулся при виде возмущенной физиономии Рона. Сейчас ему стало лучше, когда они наконец-то продвинулись вперед. Четко поставленная цель успокаивала и заставляла его сосредоточиться. Два хоркрукса были уже уничтожены, и теперь они взяли след на третий. Два находятся в нем и Вольдеморте, значит, осталось найти еще два.

Рон, Гермиона и Джинни помогут ему выжить. Он не знал, удастся ли им найти выход, но то обстоятельство, что они позаботятся о нем, поднимало ему настроение. Он сможет. Он сможет уничтожить Вольдеморта, и его друзья, люди, которых он любит, будут жить, не опасаясь выйти на улицу.

Вследствие непредвиденных обстоятельств, встреча Ордена, запланированная на тот вечер, так и не состоялась. Гарри тыкал вилкой остатки ужина и поежился, ведь неизвестно, какие вопросы могли задать члены Ордена. Римус и Грюм, наверное, смирились бы с его решением. Другие, как миссис Уизли и Кингсли Брустверт, потребовали бы рассказать больше, чем он мог.

Появление мистера Уизли и профессора МакГонагалл, вошедших на кухню с мрачными лицами, оторвало Гарри от размышлений. Кухня, которая несколько мгновений назад была наполнена приятной болтовней и оглушительным смехом близнецов, стала непривычно тихой. Разномастная группа волшебников прошла через слишком многое и ожидала еще более худших новостей.

— Что случилось, Артур? — в страхе спросила миссис Уизли. Она соскочила со стула и пододвинула его к мужу.

Гарри вдруг понял, каким усталым и постаревшим казался мистер Уизли. Его глаза покраснели от постоянного недосыпания, и под ними уже появились темно-синие круги. На висках пробивались седые волоски.

Гарри обратил внимание на профессора МакГонагалл, которой Хагрид подал стул. Она тоже, казалось, быстро состарилась со смерти Дамблдора. Но случилось это всего лишь месяц назад. Эта война убивала их всех.

— Так что же произошло? — спросил он более мужественным голосом, чем ожидал. Он быстро оглядел комнату, пытаясь определить, кого нет. Выражение лиц мистера Уизли и профессора МакГонагалл заставляло его опасаться, что произошло еще одно убийство.

Под столом чья-то рука легонько коснулась его колена. Джинни смотрела на отца с затаенным страхом. Он сплел вместе их пальцы и ободряюще сжал.

— Мы только что с Совета министров, — сказала профессор МакГонагалл. — Они приняли решение.

— Скримджер вызвал глав всех отделов, чтобы объявить результаты совещания, — устало произнес мистер Уизли.

— Они не будут закрывать Хогвартс? — спросил Гарри, немея.

— Судя по всему, будут. Они решили, что не могут обеспечить безопасность учащихся. У мракоборцев для такого дела, времени, похоже, нет, — ответила профессор МакГонагалл с непривычной для ее голоса дрожью.

— Да как они могут? — шокировано вскричала Гермиона. — Как же теперь учиться?

— Министры считают, что в Хогвартс все равно не вернется достаточное количество студентов. Ни для кого не секрет, что Сами-Знаете-Кто всегда интересовался Хогвартсом. Многие верят, что он боялся Дамблдора, но сейчас его ничто не удерживает. Родители не собираются присылать ему детей прямо на блюдце. — Мистер Уизли поделился с онемевшей женой язвительным взглядом.

— Дамблдор хотел, чтобы двери Хогвартса всегда оставались открытыми, — сказал Хагрид, достав из кармана платок размером с одеяло.

— Понимаю, Хагрид, но Совет не изменит своего решения, — живо откликнулась профессор МакГонагалл.

— А Руфус Скримджер никак не повлиял на его принятие? — спросил Гарри. Возможно, так министр хотел отомстить за отказ помогать властям. Он думает, что вне Хогвартс Гарри станет более уязвим и будет нуждаться в поддержке.

— Нет. Решение исходило от самого Совета, — со вздохом ответила профессор МакГонагалл.

— Гарри, он не злой человек, просто идет не той дорогой, какой бы мы хотели, — сказала Тонкс. — Он тоже хочет положить конец войне, но им еще движет желание стать одним из ее героев, заслужить доверие народа. Он не будет мешать нам, но попытается узнать, чем мы занимаемся. Он не привык быть в числе последних.

— Скримджер чересчур увлекся политикой. Он ограничился в действиях, побаиваясь реакции публики, — сердито добавил Билл. — Он злится из-за нападения Фенрира Сивого на министерство.

Когда со всех сторон посыпались аргументы «за и против» правления Скримджера, Римус наклонился и тихо шепнул Гарри, — Ты в порядке?

— Да, Римус. Спасибо, что вчера пришел за мной, — ответил Гарри, внимательно рассматривая пятнышко на деревянном столе.

— Я с легкостью помогу еще раз, но мне бы хотелось, чтобы ты так не делал, — предостерег Римус. — Искренне надеюсь, в следующий раз ты всех предупредишь.

Гарри промолчал, по-прежнему разглядывая стол, и, наконец, прикоснулся к пятнышку.

— Гарри. — Римус ждал ответа.

— Я не могу обещать, — прошептал он.

Джинни сделала вид, что разговор вообще ее не интересовал, но на самом деле она ловила каждое слово. Рон и Гермиона, тоже, казалось, внимательно за ним наблюдали. Он удивился, почему миссис Уизли не выставила всех за дверь при появлении гостей, но полагал, что если пойдет разговор, не касающийся детских ушей, она выгонит их без колебаний.

— Гарри, ты должен сообщить Ордену о дальнейших планах. Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы видеть, что ты замышляешь что-то. — В голосе Римуса слышалась мольба.

— Не могу. Римус, ты однажды говорил мне, что все зависит от того, доверяем ли мы суждениям Дамблдора. Тогда ты доверял. А сейчас? — Гарри впервые посмотрел на Римуса.

— Его уже нет, — тихо ответил он с болью в голосе.

— Он оставил мне задание. Он хотел, чтобы я выполнил его, и просил никому не рассказывать о нем. Я сдержу это обещание.

Римус опустил голову. — Я не хочу вставать на твоем пути. Однако, если я могу помочь, не стесняйся, проси.

Гарри кивнул. — Кое-чем ты можешь помочь. Уизли должны остаться здесь, они не могут вернуться домой. Проследи, ладно? Хвост говорил, что был в Норе, и что ему приказано следить за ними. Вольдеморт знает о моей привязанности к Уизли. Им опасно возвращаться.

Лицо Римуса потемнело. — Понял. Не думаю, что Молли понравится, но Артур поддержит. Питеру не удастся разрушить еще одну семью.

Он хотел сказать Римусу, что узнал от Хвоста о Джинни, но не сейчас, когда она подслушивала. Это еще одна причина, по которой он хотел быть рядом с ней. Только так он мог убедиться, что она в безопасности.

— Что-нибудь еще? — спросил Римус.

— Да, — задумчиво произнес Гарри. — Когда я ходил на Кубок мира по квиддичу вместе с Уизли, мы жили в магических палатках. Некоторые из них вполне походили на магловские. Можешь достать одну такую? Деньги возьмешь с моего счета в Гринготтсе.

— Считай, уже сделано, — сказал Римус.

— Надо обсудить один вопрос, — громко сказала профессор МакГонагалл, поднявшись со стула. Комната вновь затихла, и все повернулись к ней.

— Продолжай, Минерва, — попросила миссис Уизли.

— Я была в Кабаньей голове и говорила с Аберфортом Дамблдором, — сказала она, немного колеблясь.

Гарри вспомнил высокого бармена из Кабаньей головы. Это он был чудаковатым братом Дамблдора? У Гарри отвисла челюсть. Как раньше он не заметил сходство, которое сейчас стало очевидным? Необъяснимое чувство печали вспыхнуло в груди Гарри при этом открытии. Он столько не знал о Дамблдоре, а теперь и тем более не узнает.

— У него произошло что-то необычное? — нахмурился Грюм.

Гарри взметнул брови. Конечно! Вот как Дамблдор всегда знал, что происходит в Хогсмиде. Его брат сообщал обо всем из ряда вон выходящем. Гарри печально улыбнулся, ощутив огромное обожание к скрытному директору.

— Он закончил приводить в порядок дела Альбуса. Сказал, что брат оставил особые наставления, куда должны отправиться его вещи. Некоторые предметы мне поручено доставить вам, — сурово произнесла профессор МакГонагалл, взмахнув палочкой. Вокруг нее появилось несколько обычных с виду коробок.

Внутренности Гарри похолодели. Вещи Дамблдора, которым не было цены.

— Гарри, — сказала профессор МакГонагалл. Ее голос смягчился. — Это тебе. Аберфорт настаивал, чтобы ты получил это как можно скорее.

Гарри молча кивнул и взял коробку. Он положил ее на колени, ни с кем не встретившись взглядом. Хагрид начал высмаркиваться в огромный носовой платок, а миссис Уизли постоянно смахивала слезы. Сердце Гарри бешено стучало, и воздух в комнате становился все более плотным.

— Хагрид, — начала профессор МакГонагалл, но замолчала, увидев, как тот растворился в бесконечные рыдания, бормоча, каким же великим человеком был Дамблдор. Гермиона спрыгнула со стула и стала утешающе поглаживать его по плечу. В общей суматохе Гарри тихо взял коробку и выскользнул из кухни, никем не замеченный.

* * *

Гарри скрестил по-турецки ноги и разглядывал коробку, которую дала ему профессор МакГонагалл. Сверток оставался запечатанным простой коричневой оберткой, но Гарри знал, что открыть его — значит сказать «прощай».

Профессор Дамблдор умер, и он не вернется. Если Гарри откроет коробку, это ничего не изменит, но он почему-то оттягивал момент истины.

Гарри уже долго сидел на этом же самом месте и не был уверен, что встреча до сих пор продолжалась. Чтобы это ни было, он хотел открыть коробку без посторонних, особенно, если в ней находились предметы для борьбы с Вольдемортом и хоркруксами. Он не доверял своим чувствам и не хотел еще одного нервного срыва. Ему нужно открыть сверток раньше, прежде чем придут проверить его, но не мог себя заставить.

Дверь чуть слышно скрипнула, и через появившуюся щель показалась голова Рона. — Ты как, дружище? — осторожно спросил он.

Рон широко распахнул дверь, и за ним вошли Гермиона и Джинни.

— Гарри! — воскликнула Гермиона. — Почему ты ушел, ничего не сказав? Я даже не заметила твоего отсутствия.

Гарри пожал плечами.

— Что он оставил тебе? — спросил Рон, кивком показав на коробку.

— Не знаю, — ответил Гарри, снова пожав плечами.

— Ты еще не смотрел? — в ужасе закричала Гермиона. — Должно быть, это очень важно для нас.

— Я знаю, — тихо сказал он.

Гермиона, очевидно, поняла причину нерешительности. В ее взгляде, обращенном к Гарри, появилась мягкость, граничащая с жалостью. Он отвел глаза, и Гермиона села рядом с Роном.

— Все расходятся, ведь настоящим собранием это никак не назовешь. Не могу поверить, что они закрывают Хогвартс, — сказала она дрожащим голосом.

Гарри всполошился, когда край кровати немного прогнулся. Джинни внимательно наблюдала за ним с бесстрастным выражением лица, за что Гарри был ей очень благодарен. — Итак, профессор МакГонагалл выполнила все поручения Аберфорта? — спросил Гарри, пытаясь скрыть заинтересованность.

— Не совсем, — мрачно ответил Рон.

Любопытство Гарри было задето. Он посмотрел на Рона и вопросительно поднял брови.

— В завещании Дамблдора Снегг тоже упомянут, — сплюнул Рон. Гарри сжал кулаки. — Неудивительно, он всегда доверял этому мерзавцу.

— Это настораживает, — обеспокоенно сказала Гермиона.

— Почему? — процедил Гарри.

Джинни взяла его руку и мягко расжала пальцы. Ногти глубоко впились в кожу, оставив следы красных полумесяцев. Она вытерла кровь и обхватила ладонь, передавая свою теплоту.

— Э… Вам не понравится то, что я скажу, но все же послушайте, — занервничала Гермиона. — Профессор Дамблдор очень доверял Снеггу. Он настаивал, что Северус на нашей стороне, -

— Пока Снегг не убил его, — вскричал Гарри, не в силах сдержать бешенство.

— Гарри, мне это тоже известно, — сказала Гермиона. — Но должно быть какое-то объяснение, возможно, они спланировали так заранее по неизвестным нам причинам.

— Думаешь, Дамблдор приказал Снеггу убить его? — недоверчиво спросил Рон.

— Не знаю, — раздраженно отмахнулась Гермиона. — Может, мы что-то упустили. Но теперь, когда Дамблдор оставил кое-что Снеггу… Наверное, он не знал. Хотела бы я знать, что в том свертке. Это дало бы ответы на некоторые вопросы.

— И без этого все ясно, — резко прервал Гарри. — Снегг убил его. Дамблдор считал его другом, но Снегг ничем не отличается от Хвоста.

— Ты не можешь верить, что Снегг работал на нас, Гермиона, — сказал Рон.

— Нет, я так не считаю, — сбилась она. — Но понимаю, что далеко не все понятно.

— Нечего тут понимать, — оборвал Гарри, почувствовав волнение. — Он убийца, Гермиона. Он убил Дамблдора, и это убийство ему никогда не простят.

— Я говорила с Фредом и Джорджем, — вдруг вспомнила Джинни. — Я спросила, известно ли им, где жил Наземникус.

— И?

— Нет, но когда я сказала, что это нужно Гарри, они обещали проверить. Мундугус никогда не жил долго в определенном месте, — ответила Джинни.

— Великолепно, — сказал Гарри. Чувство беспомощности вновь охватило его.

— Успокойся, Гарри. Оставь это Фреду и Джорджу. Если кто и может найти его последнее пристанище, так это они, — подбодрила Джинни.

— Я попросил Римуса найти магическую палатку, которая понадобится нам на время путешествий. Штаб будет нашей базой, но многое нам придется сделать за его пределами. Дамблдор отсутствовал почти год, и мы знаем, что он делал.

— Это очень хорошая идея. И когда отправимся в путь? — спросила Гермиона.

— Не позже моего дня рождения, — ответил Гарри. — Я не хочу, чтобы министерство вмешивалось в наши дела. У нас появится время все подготовить. Нам нужно решить, откуда начать поиски. Мне и Рону потребуется получить лицензию на трансгрессирование.

Рон тревожно задвигался, и Гермиона ободряюще улыбнулась ему.

— Почему бы тебе не открыть эту коробку, — с мягким нажимом сказала Джинни. — Вдруг у нас появятся другие идеи.

Гарри взглянул на самую обычную коробку и вздохнул. Сколько уже можно оттягивать.

— Ладно, — согласился он, разворачивая обертку. Избавившись от колебаний, Гарри с любопытством поспешил открыть коробку.

Срывая последние клочки, он поднял необычайно древнюю каменную чашу и благоговейно поставил ее на стол. Внутри коробки оставались еще несколько завернутых предметов.

— Что это? — спросил Рон, приблизившись к чаше.

— Омут воспоминаний, — тихо произнес Гарри, вынимая остальные предметы.

— Гарри, это редчайшая вещь, — сказала Гермиона, с интересом исследуя руны, тянувшиеся по краям чаши.

— И стоит недешево, — добавил Рон.

— Вот как он показывал тебе воспоминания Тома? — спросила Джинни, проведя пальцем по ободку.

Гарри кивнул, распечатывая последний фиал.

— Да. Именно эти воспоминания он показывал мне на наших уроках. Он считал, что в понимании прошлого Риддла кроется ключ к разгадке.

— Разве воспоминания Дамблдора не умерли вместе с ним?

— Нет, большинство этих воспоминаний принадлежит людям, давно умершим. И не только людям — есть и домовой эльф. — Гарри развернул последние два предмета.

Джинни чуть не задохнулась от удивления. — Это…?

Гарри держал дневник, причинивший столько страданий юной Джинни. Он глубоко заглянул в ее встревоженные глаза, желая передать ей часть своей силы. Столкнувшись с ужасами собственного прошлого, он точно знал, что чувствовала Джинни.

— Да, это он. Я не знаю, как Дамблдор достал его. Я вернул его Люциусу Малфою с носком, что освободить Добби. Может, Малфой выбросил дневник или же он остался у Добби. А может, Дамблдор побывал в усадьбе Малфоев, — ответил Гарри, сосредоточенно разглядывая Джинни.

Она протянула трясущуюся руку к изорванной книге. Гарри торжественно вручил ее, по собственному опыту понимая, что ей самой нужно бороться со своими страхами.

— Нет, Джинни, не делай этого. — Рон порывался выхватить дневник. Гарри решительно пресек его попытку. — Не мешай. Так нужно.

Глаза Джинни затуманились мрачной дымкой. Она тихо перевернула первые страницы.

— Просто книга, — сказала она с дрожью в голосе.

Гарри кивнул. — Все в порядке, теперь это просто книга. Ты победила его, Джинни.

— Нет, ты победил, — поправила она, безрадостно рассмеявшись. — Я лежала без сознания.

— Ты победила его тем, что выжила. Этого не должно было случиться. Ты боролась с ним целый год. Не продавайся так легко, — яростно возразил Гарри.

Слезы, сдерживаемые Джинни, наконец хлынули наружу, но она с видимым усилием заставила их исчезнуть. Гарри наклонился и нежно поцеловал ее. Джинни положила голову ему на плечо.

— Что в последнем свертке? — спокойно спросила Гермиона.

Не спуская глаз с Джинни, Гарри открыл его. В нем лежало почерневшее кольцо Марволо Гонта. — Другой хоркрукс. Тот, который уничтожил Дамблдор, — пояснил Гарри.

— Могу я взглянуть на него? — спросила она.

Гарри передал кольцо Гермионе. — Это еще не все, — сказал он, доставая из коробки хрупкий серебряный инструмент.

— И для чего он нужен? — поинтересовался Рон.

— Не знаю, — ответил Гарри, изучая инструмент. Он состоял из таких же хрупких серебряных цилиндриков с трубочками наверху.

— Там есть пояснение, как им пользоваться?

— Нет, — ответил Гарри, смутно припоминая что-то. — Я видел его раньше, — рассеянно сказал он.

— Конечно, видел. Кабинет Дамблдора завален диковинками, а ты бывал у него довольно часто, — заметил Рон.

— Рон, когда ты был в его кабинете? — требовательно спросила Гермиона.

— На прошлое Рождество. Той ночью Гарри приснился сон, что на папу напала змея.

— Точно! — воскликнул Гарри, щелкнув пальцами.

— Что? — спросила Джинни.

— Вот где я его видел. В ту ночь мне было видение, или как его там. Дамблдор что-то сделал с этим инструментом, и из него появилась зеленая змея, — возбужденно проговорил Гарри.

— Не помню, — нахмурился Рон.

— Ну, тогда у тебя в голове были другие мысли? — напомнил Гарри.

— И все же, там нет никаких указаний, как работать с ним? — спросила Гермиона, поправив волосы.

Гарри снова заглянул в коробку, но там было пусто. — Нет. Ничего.

— Можно спросить у профессора МакГонагалл, — предложила Гермиона.— Вдруг она знает, как работает этот инструмент.

— Хорошая мысль, — отсутствующе кивнул Гарри. — Мне нужно еще показать портрет Основателей.

— Думаю, она скажет, что портрету лучше оставаться в Гриммольде, пока Хогвартс закрыт. Вряд ли она сейчас доверяет министерству, — засомневалась Гермиона.

— Не скажет, иначе услышит самое худшее ругательство в жизни.

— Если Хогвартс закроют, нам не придется говорить маме, что мы не собираемся возвращаться в школу, — сказал Рон.

— Ты должен рассказать. Пусть даже твои слова придутся ей не по душе, — вкрадчиво возразила Гермиона.

— А я так не думаю, — сказала Джинни. — Она никогда не согласится, и я более чем уверена, что мама попытается остановить нас. В первый раз мы просто исчезнем. Ты говорил, что мы будем использовать штаб в качестве базы?

— Да, я говорил об этом Люпину, — ответил Гарри, улыбнувшись. — Как ты услышала?

Джинни улыбнулась в ответ. — Я самая младшая в семье. Если бы я не умела подслушивать, то ничего бы не знала.

Гарри ухмыльнулся. — С Дурслями мне приходилось жить также. Нам снова следует просмотреть воспоминания Дамблдора, пока не поздно.

— С чего начнем? — спросил Рон.

— Лучше всего начать с тех лет, когда он жил в приюте, — ответил Гарри.

— Это был приют маглов? — деловито спросила Гермиона.

— Да, — кивнул Гарри.

— Ты не возражаешь, если я позаимствую Хедвигу? Я попрошу маму достать названия всех приютов, существовавших в Лондоне пятьдесят лет назад.

— Откуда она сможет узнать? — шокировано спросил Рон.

— Из интернета, — ответила Гермиона, пожимая плечами.

Изумленное выражение на лице Рона ничуть не изменилось. — Что?

— Это компьютер, верно? — предположила Джинни, широко улыбаясь. Ее энтузиазм напомнил Гарри мистера Уизли.

Гермиона едва сдерживалась от смеха. — Да, компьютер там тоже нужен. Не волнуйтесь, у нее получится. Мама будет счастлива, если я попрошу у нее помощи.

Гарри вопросительно взглянул на Гермиону.

— Она чувствует, как мы отдаляемся друг от друга. Ей будет приятно, если я попрошу поддержать нас.

Гарри вздохнул, ощущая вину за семью Гермионы.

— Ладно, это потом. А сейчас вам троим нужно попрактиковаться в применении защитных заклинаний.

— Гарри, мы проходили щиты на пятом курсе, — язвительно вставил Рон.

— Если Вольдеморту станет известно, чем мы занимаемся, то вы будете его главной мишенью. Я нужен Вольдеморту живым, — твердо сказал Гарри. — Хвост сообщил мне, что после того, как он узнал про это… тогда… он приказал Пожирателям Смерти не убивать меня. Поэтому в прошлом году он ничего со мной не сделал. Вольдеморт хочет отделить меня от других.

Друзья в ужасе открыли рот.

— Гарри, мы не позволим этому случиться, — вздрогнула Джинни. Она придвинулась к нему и обняла его за талию.

— Вольдеморт не знает пророчество полностью. Если, конечно, Снегг не знал. Только двоим известно точно: мне и Дамблдору. Если Вольдеморт даже не подозревает, что должен убить меня и обрести могущество, то есть возможность выжить.

— Но Снеггу известно, что Дамблдор искал хоркруксы, так? — внезапно спросила Гермиона.

— Дамблдор говорил, что Снегг спас его в ту ночь, когда он повредил себе руку.

— Так если Снегг действительно перешел на сторону –

— Так и есть.

— Если Снегг действительно перешел на сторону Вольдеморта, — продолжала Гермиона, не обращая внимания на реплику Гарри, — то Вольдеморт уже в курсе. Он не дурак, и поэтому не поверит, что Дамблдор держал все в тайне. Он будет охранять другие хоркруксы.

— Не исключено, — кивнул Гарри. — Но совсем необязательно. Вольдеморт ни перед кем не отчитывается. Пожиратели Смерти его слуги, а не друзья, что Дамблдор не раз подчеркивал в прошлом году. Вольдеморт судит людей по себе, и не догадается, что у Дамблдора есть запасной план.

— Как вы думаете, Малфой может что-нибудь знать? — спросила Джинни.

— Мне он не ответит, — сказал Гарри, представив насмешливое выражение на лице Малфоя.

— Попроси Грюма, — предложила Гермиона.

— Мы не можем кого-то вмешивать. — Гарри в колебании провел рукой по волосам.

— Я по-прежнему считаю, что кто-то в Ордене должен знать, что мы делаем, — Гермиона чуть нахмурилась. — Грюм может помочь. Сомневаюсь, что Малфой знает о хоркруксах, поэтому ты можешь просто спросить, приказывал ли Вольдеморт охранять какие-то объекты, не объяснив причин.

Гарри задумчиво наморщил лоб. Гермиона всегда прибегает к помощи старших и никогда не верит, что они могут ошибаться. Но все же в ее идее кое-что есть.

— Грюм слишком подозрителен. Он не оставит это просто так.

— Он доверял Дамблдору, и будет доверять тебе, — сказала Джинни.

— Хорошо, я спрошу Грюма, можно ли мне поговорить с Малфоем. Именно с этой мыслью я хотел заснуть. — Гарри не удержался от сарказма.

Джинни ласково взъерошила ему волосы. — Нелегко быть героем.

Гарри насупил брови, и Джинни звонко рассмеялась.

Девочки пожелали им спокойной ночи и вернулись в свою комнату. Гарри заснул нескоро, но даже во сне его посещали стаи оборотней, груды запечатанных коробок и клубы зеленого дыма.

* * *

Сердце Гарри бешено колотилось, когда он входил в маленькую комнату, расположенную вдали от главного зала. К его удивлению, Грюм с легкостью согласился выполнить просьбу. Наверное, он не сумел скрыть удивление, потому что старый мракоборец засмеялся.

— Я догадываюсь, что ты шушукался с Дамблдором не просто так. Если он не счел нужным рассказать мне, то достаточно и такого объяснения. Постоянная бдительность, Поттер. Чем меньше людей знают тайну, тем больше возможность ее скрыть, — сказал он. — Я обещал Дамблдору, что позабочусь об этом. Значит, я должен во всем помогать тебе, что и собираюсь сделать.

Повернушись, он тяжелыми шагами отправился за Малфоем, постукивая деревянной ногой.

Гарри сел в темном углу, надеясь увидеть, как будет Малфой разговаривать с Грюмом, не подозревая о его присутствии. Он сомневался, что Малфой будет помогать, но если у того есть хоть малейшая крупица сведений, он намеревался достать ее.

Услышав голоса в коридоре, Гарри нырнул в тень и замер в ожидании.

— То, что я вынужден жить в столь отвратительных условиях, не дает вам право врываться в мою комнату без приглашения, мистер Грюм. Обычаи волшебников диктуют необходимость прислать сову с уведомлением о предстоящем визите. Невзирая на недостатки вашего воспитания, я ожидаю, что вы будете придерживаться общепринятых правил, — фыркнул Малфой, заходя в комнату. Грюм следовал за ним с выражением злорадства. Он сел напротив Малфоя так близко, что их носы чуть не соприкасались. — Слушай, Даррен, и слушай внимательно, -

— Драко, — оскорблено огрызнулся Малфой.

Грюм продолжал как ни в чем не бывало. — Ты здесь не гость, а находишься лишь потому, что если бы ты был в другом месте, Малфоев уже б не существовало.

— Без моих сведений вы бы ничего не добились, — парировал Малфой, слегка побледнев.

Гарри внимательно смотрел на него. Темные круги вокруг глаз исчезли вместе с пепельно-серым цветом лица, но Малфой по-прежнему казался изможденным. Он отвечал надменно и с бравадой, но в его голосе уже не было твердой уверенности.

— Недавно мы пришли к взаимовыгодному соглашению, — устало сказал Грюм, как будто повторяя эту фразу в сотый раз.

— Это не означает, что вы можете врываться в мои владения.

— Я постучался, Давид, — сдержанно прервал Грюм. — Есть несколько вопросов, на которые ты должен ответить.

— Я Драко, — сказал Малфой сквозь сжатые зубы. — Когда моя мать узнает, то придет в ярость.

Грюм кивнул на дверь. — Между прочим, если ты нуждаешься в присутствии мамочки, поди и приведи ее.

Малфой возмущенно выпятил грудь. — Я не позволю обращаться со мной, как с домовым эльфом. Я сам прекрасно справляюсь со своими делами.

— А я не позволю делать из меня няньку. Ты должен встать взрослым, Дадли, — взревел Грюм, подмигнув волшебным глазом спрятавшемуся Гарри.

Он с трудом сдерживал смех.

— Я Драко, — плюнул Малфой. — Что вы хотите от меня? Я не собираюсь тратить на вас все утро.

— Весьма сожалею, что вынужден вмешаться в твой распорядок, — сказал Гарри, выдвигаясь из тени. Он сел рядом с Грюмом, и, как Малфой, поставил ноги на скамеечку.

— Наверное, общение с портретами действительно захватывает. Во всяком случае, живые обитатели этого дома с тобой не разговаривать не собираются. Ведь нужно как-то стимулировать твою речь, иначе вообще говорить разучишься.

Изумление Малфоя перешло в гнев.

— Поттер, — прошипел он. — Ты что здесь делаешь? Я не буду находиться с ним в одной комнате.

— Он хочет задать тебе пару вопросов, и с тех пор, как этот дом принадлежит ему, Гарри волен сам решать, куда пойти, — равнодушно ответил Грюм.

— Нам не о чем разговаривать, — упрямо продолжал Малфой, отвернувшись в сторону.

— Отлично. — Гарри пожал плечами. — Тогда ты знаешь, где выход. Убедись, что ничего не забыл. В доме куча народу, которая не откажется от твоей комнаты. Грюм, вы не возражаете, если я попрошу присоединиться к нам Нарциссу Малфой? Надеюсь, она окажется более общительной, чем сын. Мы предложим ей то же самое.

— Не смей отзываться о моей матери в таком тоне, — зарычал покрасневший Малфой.

Гарри холодно взглянул на него. — Если не будешь говорить, я найду кого-нибудь другого.

Малфой стиснул кулаки, и по его лицу промелькнули мириады чувств. — Чего же хочет от меня дражайший Избранный? Неужели все так плохо, раз ты обратился ко мне? Почему бы тебе не последовать своей судьбе и дать другим людям шанс выжить?

— Достаточно. — Грюм вытащил палочку и направил ее на Малфоя.

— Все в порядке, — спокойно заверил Гарри. Он знал, что Малфой имел склонность хвастаться, когда был сильно сердит. Сейчас Гарри очень рассчитывал на это.

— Без или с твоей помощью, но Вольдеморт будет побежден. Меня не волнует, что случится с тобой, не больше, чем ты заботишься обо мне. Но в этом доме живут другие люди, о которых мы должны заботиться. Воздержись от детских выходок, иначе я позову Нарциссу.

Малфой снова побледнел, но продолжал издеваться. — Он разорвет тебя на мелкие кусочки и скормит змее.

Гарри заставил себя говорить сдержанно. — Возможно, но в таком случае твоя жизнь не будет стоить и драконьего дерьма.

Малфой был настолько разгневан, что Гарри показалось, столкновения не избежать. Но тот всего лишь устало опустился в кресло и безразлично спросил. — Что ты хочешь знать?

— Я хочу знать, отправлял ли Вольдеморт, — Гарри пропустил мимо ушей шипение Малфоя, — кого-нибудь охранять какие-то места? Он приказывал, не объясняя причин. О, тебе известно об этом. — В глазах Малфоя вспыхнула искра догадки, хотя он пытался ее скрыть. — Почему это столь важно?

Гарри равнодушно пожал плечами. — Может, важно, может, и нет. Мне любопытно. — К Малфою вернулись остатки надменности. — Не думаю, что это имеет значение.

— Почему?

— Есть люди, которые занимаются более важными делами. Люди, которым можно доверять, — ответил Малфой.

— Например, тебе? — Гарри закатил глаза.

Малфой вспыхнул. — Темный Лорд дал мне труднейшее задание, и я справился с ним, — напыщенно заявил он.

Вспомнив, какую роль сыграл Малфой в убийстве Дамблдора, Гарри чуть не взорвался от возмущения. — Ты не смог. За тебя всю работу доделал Снегг. Ты не убийца, Малфой. Когда-нибудь ты будешь гордиться этим.

— Что тебе известно? — тревожно спросил Малфой

— Я много чего знаю. Ты опустил палочку, когда Снегг и остальные ворвались через дверь. Дамблдор хотел дать тебе возможность исправиться, а ты собирался использовать ее, — Гарри вздрогнул, вспомнив подробности той ночи.

Малфой проницательно прищурился. — Откуда ты…

— Так, парни, мы далеко ушли от темы. Что ты знаешь об охраняемых объектах, Драко? — Грюм впервые произнес имя правильно.

— Понятия не имею, где они находятся, но он поручил Петтигрю, Крэббу, Гойлу и Симмонсу какие-то задания. Обо всем они должны докладывать лично ему. Никто из них не отличается особым умом или преданностью.

Гарри лихорадочно соображал. Хвост следил за Норой, то есть за ним. Значит, оставались чаша и неизвестный хоркрукс. Но для чего тогда четвертый? Воспользоваться теми, кто не особо умен, как раз в духе Вольдеморта. Они не будут задавать лишних вопросов.

Хвост, как ни крути, крыса, а если Крэбб и Гойл хоть в чем-то походили на своих отпрысков, то сообразительностью не блистали. Он ничего не знал о Симмонсе, но полагал, что тот попадает в ту же категорию. Для чего четвертый? Конечно! Медальон. Если Вольдеморт не знал, что Р.А.Б украл его, он бы не интересовался, чем же Гарри и Дамблдор занимались в пещере. Там тоже должен быть наблюдатель, и в его обязанности входит докладывать Вольдеморту о любых посетителях.

Если они найдут этих людей, то Гарри на верном пути.

— Это для тебя что-то значит, Поттер? — спросил Грюм, внимательно наблюдая за ним.

— Возможно, — рассеянно ответил он. — Кто может читать мысли Вольдеморта?

Малфой обхватил голову руками и устало потер лоб. — Слушай, Поттер, я не знаю, правда ли то, что ты Избранный, или это просто ажиотаж, меня такое не интересует. Фамилия Малфоев одна из самых уважаемых среди чистокровных семей, а за нами охотятся, как за диким животным. Ни я, ни мать не заслужили такого обращения. Если ты покончишь с этим безумием, я сделаю все, чтобы помочь тебе. Это не означает, что мы друзья, и что после я захочу иметь с тобой дело. Тебя это устраивает?

— Вполне, — кивнул Гарри. — Я к тебе также отношусь. — Многозначительно посмотрев на Грюма, Гарри с высоко поднятой головой вышел из комнаты. Наконец хоть чего-то он добился.

* * *

За многие мили от Лондона, в мрачном заброшенном особняке, Темный Лорд созвал своих слуг. Он сидел за массивным дубовым столом, в кресле с высокой спинкой, напоминающим трон.

Его змеевидные черты лица изучали темные фигуры в масках, склонивших головы в почтительном ожидании. Длинные тонкие пальцы нежно касались палочки, в то время как свирепые красные глаза сверлили стоявших.

— Кто из вас может сказать, куда подевались Поттер и предатели чистокровных? — вкрадчиво прошипел Вольдеморт. Его голос был спокоен, но большинство Пожирателей Смерти испуганно вздрогнуло.

— Позвольте мне предположить, — из угла комнаты исходил негромкий льстивый шепоток, — что они укрылись в штабе Ордена Феникса? Мне докладывали, что там скрываются все Уизли, и Поттер намерен защищать их.

— Да, Северус, — сказал Вольдеморт, опасно вспыхнув алыми зрачками. — Ты был весьма полезен, сообщив мне имена членов Ордена, но не смог узнать, где расположен их штаб. — Снегг еще ниже склонился перед ним. — Приношу свои скромные извинения, Повелитель, но вам известно, как работают Чары Преданности. Без Хранителя тайны это невозможно.

Вольдеморт в колебании крепко сжал палочку. — И кто же Хранитель тайны?

— Как вы знаете, после убийства Дамблдора я больше не посвящен в дела Ордена, — льстиво сказал Снегг.

— Снегг, мы все знаем, кто убил Дамблдора, — не выдержала Беллатриса Лестрейндж. — Тебе очень нравится напоминать нам об этом. Он спросил, кто новый Хранитель тайны.

— Спасибо, Белла, — гневно прошипел Вольдеморт. — Я ценю твою преданность в такой же мере, как и желание встревать в чужие разговоры.

Беллатриса испуганно сжалась, осознав, что переступила границы дозволенного. — Да, Повелитель. Я молю о прощении.

— Пусть же это не повторится, Белла, — тихо сказал он. Когда она снова встала в ряды Пожирателей Смерти, Вольдеморт поднял палочку и прошипел. — Круцио.

Беллатриса упала навзничь, крича и извиваясь в агонии. Остальные Пожиратели Смерти стояли не шелохнувшись. Шло время, и Вольдеморт повернулся к Снеггу, оставив Беллу лежать на полу. Никто не сдвинулся с места, чтобы помочь ей.

— Вы знаете этих людей лучше, чем мы, Северус. Кого они могли избрать новым Хранителем тайны?

Снегг задумчиво почесал подбородок. — Интуиция подсказывает, что это либо Минерва МакГонагалл, либо Аластор Грюм, но есть еще загадочный Поттер, — сказал он, скривив губу.

— А он тут причем? — удивился Вольдеморт.

— Если его слова имеют вес, а они имеют, то логично предположить, что он сам стал Хранителем тайны. Он слишком горд, и его мнение о себе непомерно высоко. Глупые порывы благородства, свойственные выходцам из Гриффиндора, не позволят кому-нибудь рисковать, поэтому он сам захочет сыграть эту роль, — ответил Снегг, словно проглотив что-то неприятное на вкус.

Вольдеморт недоверчиво покачал головой. — Орден не позволит шестнадцатилетнему мальчишке стать Хранителем тайны.

— В другом случае я бы согласился с вами, но все правила меркнут перед капризом Поттера. Дамблдор слишком доверял мальчику, — сказал Снегг, стиснув кулаки.

— Дамблдор был глупцом, и его любовь к Поттеру стала величайшей слабостью. Оставьте Поттера мне. Я приготовил для него нечто особенное. Ему предстоит узнать, что значит противостоять нашим планам. Поттер не представляет для нас угрозы.

Снегг был не согласен, но склонил голову и отошел назад. — Да, Повелитель.

— Кто-нибудь из вас, безмозглых идиотов, узнал, как предателям чистокровных удалось избавиться от дементоров на свадебной церемонии? — спросил Вольдеморт.

— Поттер и старший Уизли, которого я укусил, усилили защиту, — почтительно доложил Фенрир Сивый.

— Мне это известно, — прошипел Вольдеморт. — Фенрир, ты хочешь видеть, как этот Уизли будет наказан?

— Да, Повелитель. Я оставил на нем свою метку, и думаю, что он также расстроен отношением министерства к оборотням. При следующей встрече он перейдет на нашу сторону, — убийственно ухмыльнулся Сивый.

— Отлично. Как поживают пропащие души Малфоев? Их поймали?

Пожиратели Смерти неловко зашевелились, но никто не произнес ни слова.

— Я задал вопрос и жду ответа, — сказал Вольдеморт, не повышая голос. Однако угроза прозвучала безошибочно.

— Нет, господин. Они словно исчезли, — произнес женский голос.

— Как это возможно? — требовательно спросил Вольдеморт.

И снова его встретило молчание.

— Ответьте, — взревел он. С его палочки начали слетать зеленые искры.

— Им кто-то помог, — ответила Беллатриса, съежившаяся на полу. Вскрикнув от боли, она встала на колени. — У моей сестры нет знакомств с теми, кто мог бы помочь. Но вот знакомые Драко могли предложить убежище.

Лицо Снегга оставалось бесстрастным.

— Я хочу, чтобы Малфоев привели ко мне, вместе с теми, кто способствовал их исчезновению. Вы заработаете мое расположение и малую долю благодарности, — сказал Вольдеморт.

— Как же Хвост? Его нет здесь. Возможно, он помог моей сестре бежать.

— Ему не хватит храбрости сделать что-либо в открытую. Мне известно о его нахождении, и я прекрасно помню, какие приказы ты должна выполнить. Не забывай, Белла, — угрожающе сказал он.

— Да, Повелитель. — Беллатриса скорчилась от боли.

— У вас всех есть задания, и не разочаруйте меня снова. В следующий раз, когда вы сообщите мне о неудаче, я буду менее любезен, — предупредил он, скользя змеиным взглядом среди Пожирателей Смерти. — Северус, останься. Мне нужно с тобой кое-что обсудить.

— Конечно, мой Повелитель. — Снегг низко поклонился.

Пожиратели Смерти исчезли так быстро, как могли, ревностно исполняя наказ хозяина.

— Прошел уже месяц со смерти Дамблдора, Северус, но возле хоркруксов никто так и не появился. Ты ошибся в суждении, что Дамблдор посвятил кого-то в свои дела.

Снегг склонил голову и медленно подошел к столу.

— Конечно, вы можете быть правы, повелитель. Но я знаю директора слишком хорошо. У него всегда был запасной план.

— И еще ты говорил, что под конец потерял его доверие. Ты сказал, что он скрывал от тебя что-то, — добавил Вольдеморт.

— Это так, — согласился Снегг, неловко шевельнувшись. — Он чувствовал, что я принимал мало усилий, чтобы выведать тайну Драко. Нельзя было рассказать то, что я знал, не раскрыв Малфоя, и мне пришлось солгать. Вам известно, что Дамблдор верил — каждого человека можно спасти. Он надеялся, я дам парню возможность измениться.

— Его сострадание было огромной ошибкой. Он не понимал, что есть те, кто не ищет спасения, — уголки губ Вольдеморта изогнулись в слабой улыбке.

Снегг поморщился. — Дамблдор отказался говорить, что он многими вечерами обсуждал с Поттером.

Вольдеморт небрежно махнул рукой. — Ты уверял, Поттер не способен к окклюменции. Возможно, Дамблдор сам решил взяться за его обучение и поймать тебя на обмане.

Снегг ощетинился, и безобразная усмешка исказила его болезненные черты. — Мальчишка не может применять самую простейшую технику. Он совершенно не способен овладеть этой наукой.

— И все же, Дамблдор обожал мальчика, — сказал Вольдеморт, удивленный неприкрытой ненавистью Снегга.

Снегг сжал зубы. — Он так любил Поттера, что часто позволял ему вмешиваться в дела, которые следовало бы отдать более способным. Я опасаюсь, что именно Поттер мог быть тем, с кем Дамблдор поделился тайной хоркруксов. Самолюбие мальчишки достаточно велико, чтобы он поверил в успех.

— Какая нелепость. Конечно, у Дамблдора всегда были любимчики, но он никогда не стал бы разговаривать с сосунками о серьезных вещах. Будь осторожен, Северус, твоя зависть превосходит границы, — удивленно сказал Вольдеморт.

Снегг склонил голову. — С уважением напоминаю вам, что вы, мой Повелитель, поручили шестнадцатилетнему «простое» задание.

Лицо Вольдеморта осветила призрачная улыбка, но тут же исчезла. — Я хотел наказать его отца. Я знал, что он не справится с ним, и оказался прав. Северус, ты прикончил моего врага. Я не ожидал, что Малфой выживет. Дамблдор слишком благороден, что подвергать ребенка опасности. Его любовь к Поттеру никогда бы не позволила такое.

Снегг нахмурился. — Но Повелитель…

— Хватит. Я не желаю больше выслушивать твои завистливые мысли, Северус. Для Гарри Поттера у меня особый сюрприз. Я верю, что пророчество говорит именно о нем, ведь он представляет угрозу как хоркрукс, но это самое большее, что он может противопоставить мне. Я уничтожу Гарри Поттера. Он не представляет для меня смертельной опасности.

— Мои планы по захвату министерства должны осуществиться в ближайшее время. Никто не остановит меня. — Глаза Вольдеморта сверкнули свирепым огоньком.

— Да, Повелитель, — подтвердил Снегг, но тревога по-прежнему не покидала его. В том не было секрета. Снегг знал, что Гарри порой переоценивают, но также понимал, что не стоит сбрасывать его со счетов. Гарри Поттер обладал отвратительной привычкой находиться в нужном месте и в нужное время.

В свой день рождения Гарри проснулся очень рано, после ночи, обильно окутанной снами. Наслаждаясь теплом солнечного света, струившегося сквозь щель в ставнях, он набрал в грудь воздуха и свободно вздохнул.

Он наконец-то стал взрослым, стал мужчиной.

Ему вспомнились Дурсли. Магия, которую пробудила его мать в ту роковую ночь, скоро канет в лету. Могло ли это что-нибудь значить для Дурслей? Орден еще следит за Тисовой улицей, но Дурсли не захотят скрываться в случае опасности. Они не принадлежали его миру и не хотели иметь с ним ничего общего. Ради их же безопасности Гарри надеялся, что так будет и дальше.

Гарри подозревал, что перед уходом Рон и Гермиона дали Дурслям понять, что им не понравилось то, как обращались с ним все эти годы. Он намеренно не спросил их об этом. Тогда бы он не чувствовал за собой вины. К тому же нельзя было сказать, что Дурсли не заслуживали наказания.

Он попытался отогнать грустные думы о родственниках. Гарри никогда не вернется к ним, и эта мысль сделала его чуточку веселее.

Впереди день, полный суматохи, а завтра… Завтра начнутся приключения. Римус дал ему волшебную палатку, которая сейчас лежала внутри рюкзака. Четверо подростков возьмут с собой немного вещей, не желая обременять себя лишней кладью.

В девять часов Рон и Гарри должны сдать тест на трансгрессирование, который обычно проходил в министерстве. Мистер Уизли согласился проводить их по пути на работу. Гарри с нетерпением ждал этой минуты, немного опасаясь, что Руфус Скримджер извлечет выгоду из его появления.

Гарри посмотрел на кровать Рона и удивился: она была пуста.

Его друг сильно нервничал, но Гарри питал слабую надежду, что тот не позволит нервам одержать верх. Как только они получат лицензию, то сразу начнут поиски хоркруксов. Гарри беспокоился за Джинни, но она намекала, что уже знает, как перемещаться в пространстве.

Дверь отворилась с громким скрипом, напугавшим Гарри. Он прищурил глаза и различил неясное пятно рыжего цвета, замелькавшее перед ним с сумасшедшей скоростью.

— Доброе утро, Гарри! С днем рождения! — радостно завопила Джинни, и на щеке парня расцвел звучный поцелуй.

Гарри широко улыбнулся, почувствовав необъяснимое головокружение.

— Спасибо, Джинни. Я бы давно стал мужчиной, если б знал, что меня ожидает такое приветствие, — весело усмехнулся он.

Джинни игриво подмигнула и нежно коснулась его лица. — Мама приготовила обалденный завтрак, надеюсь, ты голоден.

— А как же. — Гарри поцеловал ей руку. — Пусть тест пройдет успешно для нас обоих. Где Рон? Ты не видела его?

— Он на кухне. Мама умоляет его съесть что-нибудь, но Рон больше нервничает, чем ест. Он когда-нибудь перестанет строить из себя идиота, воображая, что у него ничего не получится? — раздраженно спросила Джинни.

— Он не идиот, а просто беспокоится.

-Нет, идиот, — упрямо возразила она. — Все уже готово. Если бы только мама не расстраивалась.

— Этого обещать не могу, — обеспокоенно отозвался Гарри. Он не хотел причинять боль миссис Уизли, но ведь она не разрешит им уйти, не выведав, куда они собираются. Даже если придумать правдоподобное объяснение, то она все равно не захочет, чтобы дети покидали относительно безопасный штаб.

Мама Гермионы нашла название и адрес приюта на удивление быстро. К счастью, он не обветшал и не превратился в какую-нибудь контору. Здание располагалось неподалеку от Дырявого Котла, но они решили, что безопасней будет избегать пабов и путешествовать как маглы.

Они хотели ускользнуть из Гриммольда на рассвете, перед тем, как остальные проснутся. Конечно, по возвращению их ожидает крупная выволочка, но, может быть, удастся найти хотя бы один хоркрукс. Гарри твердо стоял на ногах, пока держался за Орден.

— А вдруг противостояние между ней и Нарциссой Малфой поможет нам исчезнуть незаметно? — закусила губу Джинни.

Грозная дама еще ни разу не появилась с тех пор, как они находились в Гриммольде. Она всегда оставалась у себя в спальне, предпочитая, чтобы еду приносили, так сказать, прямо в номер. Миссис Уизли всегда готовила на «целую армию», и еды хватало, но она наотрез отказывалась приносить ей подносы, и миссис Малфой приходилось либо самой спускаться за подносами, либо посылать сына. Миссис Малфой было лень возвращать подносы на кухню, а миссис Уизли явно не собиралась разбирать растущую в коридоре гору. Она хотела, чтобы высокомерная мадам собственноручно вымыла кухонную утварь.

— Будет жаль пропустить такую ссору, — улыбнулся Гарри.

— Фред и Джордж шатаются неподалеку, хотят быть первыми свидетелями взрыва вселенского масштаба.

— Надеюсь, твои родители не будут слишком сердиться, когда обнаружат наше отсутствие, — сказал Гарри. — Они многое сделали для меня.

— Гарри, прекрати. Разберемся, когда наступит время. Папа, может, и догадывается. Он не всегда такой рассеянный, как кажется. Он поможет маме. Ему-то не трудно понять, что мы выросли.

Гарри подумал, что в отношении Джинни это не совсем верно.

Мистеру Уизли будет труднее свыкнуться с мыслью, что его маленькая девочка уже достаточно взрослая, чтобы сбежать с парнем, противостоящему безумному волшебнику и целой толпе Пожирателей Смерти. Пока он молчал, Джинни ласково провела ладонью по его щеке. Гарри почувствовал удовольствие от ее прикосновения.

— Как ты? — спросила она с серьезным выражением лица. Он точно знал, о чем спрашивала Джинни.

Никто из них больше не говорил при нем о седьмом хоркруксе, будто эта тема стала запретной. Иногда он замечал, как Рон, Гермиона и Джинни яростно шепчутся, но разговор сразу прекращался, как только он входил в комнату.

Гарри подозревал, что друзья тратили много времени в поисках возможного решения. То обстоятельство, что они не делали попыток заговорить с ним, ничего хорошего не предвещало, и у Гарри душа не лежала спрашивать. Он держал себя в руках, чтобы потом совершить рывок и не упустить цель.

В то же время хоркрукс стал его мантрой.

— Я в порядке, — тихо ответил он. — Ведь я должен быть в порядке?

— Со мной можешь не притворяться, — сказала она. — Я дала себе слово, что буду рядом с тобой, если ты оступишься. Раз ты должен спасти мир, я должна спасти тебя.

Гарри крепко обнял ее и уткнулся в хрупкое плечо. — Это невозможно.

— Возможно, если ты найдешь в себе силы. Помнишь, я тебе говорила?

— Помню, — улыбнулся Гарри. — Ты вовремя меня спасла.

— Джинни Уизли, спасатель героев, — продекламировала она.

— Я не герой, — хрипло произнес он. — Я даже не знаю, что делать.

— Расслабься, Гарри. Знаю, в нашем случае это кажется невозможным, но пройдет немного времени, и все встанет на свои места. — Он не видел ее лица, но уверенный голос Джинни успокоил его.

— Ты заставляешь меня поверить, что я могу все, — прошептал Гарри.

— Можешь.

— Во Впадине Годрика я видел могилы родителей, — сказал Гарри. Он умолчал об этом, когда рассказывал о Хвосте. Он не знал, почему вдруг ощутил желание поговорить с ней.

— Наверное, для тебя это очень трудно. — Она провела пальцами по его шевелюре.

Гарри пожал плечами, наслаждаясь ощущением, которое создавали ее прикосновения. — Это было странно. Я всегда интересовался ими, и когда я увидел их могилы, то ощутил какую-то связь. Глупо.

— Это не глупо, Гарри.

— Там было тяжело находиться. В голову лезли всякие мысли, что могло быть, а что не могло, но я не чувствовал, что они на самом деле лежали там. В этом есть смысл?

— Я считаю, — медленно начала Джинни, — что не кладбище связывает нас с людьми, которых мы потеряли, а наши чувства к ним. Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, потому, что никогда не видела смерть близких людей. В прошлой войне мама потеряла двух братьев. Они умерли до моего рождения, но она до сих пор разговаривает с ними, когда очень взволнована. Фред и Джордж названы в их честь.

— Я не помню, чтобы мама ходила на их могилы, но это не значит, что от того любила меньше. Может, некоторым людям нужно кладбище, чтобы выразить свою скорбь, а другим нет. Ты же никогда не ходил? Ты знал, что они умерли, и поэтому находил другие способы почувствовать связь с ними.

— Наверное, — сказал Гарри, зарывшись лицом в ее волосы, от которых исходил сладкий цветочный запах. До одиннадцати лет он верил, что его родители погибли в автокатастрофе. Гарри помнил, как вел с ними воображаемые беседы, но никогда не думал, что таким способом он выражает скорбь.

— Итак, чтобы ты хотел получить на день рождения? — спросила Джинни. Она пыталась развеселить его.

— Я точно знаю, чего хочу, — сказал он, укусив ее за ухо, — но думаю, что твоя мама будет возмущена, если мы проведем весь день вместе, не говоря уж о целой армии твоих братьев.

Джинни хихикнула, пододвинувшись к нему еще ближе. Она тихо стонала, когда Гарри целовал ее стройную шею. Этот звук сводил его с ума.

Гарри уже расслабился и начал наслаждаться сам, как пронзительный голос миссис Уизли объявил о том, что завтрак готов. Вздыхая, Гарри и Джинни неохотно отодвинулись. — Ну, — сказала Джинни, встряхивая помятую одежду. — Приятно видеть, что мамино расписание, как всегда, безупречно.

— Да уж, — мрачно откликнулся Гарри, безуспешно пытаясь пригладить сверхвзъерошенные волосы. — Блестяще.

— Гарри, да не волнуйся ты так. Мы найдем кучу возможностей продолжить наши занятия, когда ускользнем отсюда, — весело подмигнула Джинни. Перебросив волосы через плечо, она вышла из комнаты, и изумленный Гарри пошел за ней. Ему вдруг захотелось поскорее начать поиски по причинам, ничего общего не имевшими с хоркруксами.

На кухне было уже полно народу. Все обернулись, и они оба покраснели. Джинни обычно лучше переносила нападки семьи.

— Кажется, наш именинник уже получил один из подарков, — невинно произнес Фред.

На лице Гарри разгоралось пламя.

— Заткнись, — тихо прошипела Джинни, накладывая яичницу. Она протянула тарелку Гарри и положила себе.

— Джинни, — сказал Джордж с ехидной усмешкой. — Что ж ты так долго? Гарри не хотел вставать?

Он задыхался над тарелкой и обеспокоенно посмотрел в сторону миссис Уизли, которая стояла за плитой и не слышала их разговора.

Джинни, казалось, вновь обрела спокойствие. Она небрежно опустила глаза и пробормотала. — Не совсем.

Фред и Джордж застыли, только их взгляд метался между Гарри и Джинни. С одинаково удивленными лицами они искренне рассмеялись.

Гарри был готов провалиться сквозь землю. Он радовался, что, по крайней мере, стал совершеннолетним и мог себя защитить. Гарри с опаской оглянулся на Рона, который ежеминутно поглядывал на часы, не обращая на подтрунивания близнецов.

Почувствовав его взгляд, Рон отвлекся. — Пора идти. У тебя нет времени завтракать. Папа отведет нас в министерство, он просто вышел за плащом.

— Рон, — сказала Джинни, схватив Гарри за руку. — Это же его день рождения. Пусть насладится завтраком.

— К тому же он должен хорошо поесть перед сдачей теста, — добавила миссис Уизли, накладывая на тарелку Гарри еще тостов. — Дорогой, ты весь горишь. Ты в порядке?

Она положила ладонь на лоб Гарри.

— Да в порядке я, — пробормотал он. Нетерпеливость Рона передалась и ему, кухня стала теперь опасным местом.

— Пусть тест не тревожит тебя, — сказала миссис Уизли, неправильно истолковав причину его беспокойства. — Уверена, ты сдашь. А если нет, попробуешь в следующем году.

— Мам, если Гарри захочет поесть, Джинни о нем позаботится. Кажется, ей многое известно о его нуждах в эти тяжкие времена, — злорадно усмехнулся Фред.

Не желая больше ничего слышать, Гарри выскочил из-за стола и пролил кофе. Миссис Уизли торопливо схватила полотенце и принялась убирать беспорядок.

— Извините, — занервничал Гарри, и близнецы пуще рассмеялись. Джинни сердито посмотрела на братьев. — Не обращай на них внимания, — прошептала она, целуя его в щеку. — Удачи. Тебе тоже, Рон.

— Спасибо, — отозвался тот и, с трудом узнавая окружающих, потянул Гарри за собой.

В министерство они вошли через вход для посетителей. Мистер Уизли ободряюще пожал мальчикам плечи. Гарри был благодарен за поддержку, но еще больше ценил его молчание. Он бы не вытерпел разговоров о случившемся. Воспоминания лежали слишком близко к поверхности.

Когда лифт открылся, они попали в атриум. Гарри едва успел заметить, что фонтан в центре зала был заслонен толпой репортеров, которые тут же бросились к нему.

— Вот он, — закричал один. — Мистер Поттер, посмотрите сюда.

Со всех сторон замелькали вспышки, и на Гарри посыпалось столько вопросов, что он ни одного не расслышал и удивленно уставился на репортеров. Мистер Уизли схватил его за руку и потянул к стеклянному входу.

Двери неожиданно открылись, и они заскочили внутрь. Перси тут же запечатал вход палочкой.

Репортеры подбежали к стеклу и продолжали кричать, щелкая фотоаппаратами.

— Сюда, — сказал Перси, ведя их вниз.

— Какого черта здесь происходит? — спросил мистер Уизли, встряхивая помявшуюся в толпе одежду.

— Это, — мрачно ответил Перси, — была идея министра. — Он сообщил прессе, что ты, Гарри, появишься этим утром.

— А его не затруднило сообщить, что я здесь только для того, чтобы получить лицензию? — взорвался Гарри.

— Нет. Хотя министр не говорил, что ты с ним встретишься, он оставил повод для раздумий. — Перси отвел взгляд.

— Что ты еще не должен говорить? — спросил Гарри по наитию.

— Я должен провести тебя через охрану и журналистов прежде, чем ты успеешь ответить на вопросы.

— Ты выполнил приказ, чтобы тебя не уволили. — Гарри махнул рукой. — Все равно я не хочу пока с ними разговаривать.

Перси застыл на мгновение, часто моргая за роговыми очками. Наконец, он тяжело сглотнул и произнес. — Спасибо, Гарри.

Гарри снова махнул рукой. — Что было, то прошло. Сейчас более важные проблемы.

— И все же, я обращался с тобой очень плохо. Теперь я это вижу.

— Перси, лучшее, что сейчас ты можешь сделать — помириться с семьей. Настали опасные времена, и тебе не следует оставлять что-то недосказанным или недоделанным. Верь тому, кто знает, — серьезно произнес Гарри.

Перси кивнул и посмотрел на Рона, стоявшего с хмурым видом.

— Ваша мать будет рада услышать, о чем мы разговаривали, — голос мистера Уизли чуть дрогнул.

— Я скоро навещу ее. Вам лучше идти в отдел тестирования. Они ждут, — сказал Перси, поспешив вниз по коридору.

— Не верится, что ты так легко отпустил его, — неодобрительно покачал головой Рон.

— Он же твой брат, — укорил Гарри.

— Тем больше причин, по которым он не должен вести себя как последний придурок, — нахмурился Рон. — Чтобы простить, одних извинений мало.

Гарри взглянул на мистера Уизли, ожидая, что тот сделает выговор Рону. Но Артур, похоже, считал, что Перси самому следует налаживать отношения с другими детьми.

— Нам наверх, — радостно сказал мистер Уизли, нажимая кнопку лифта, и при этом так улыбнулся, что сразу помолодел.

Отдел тестирования был пуст, за исключением ведьмы, сидевшей за приемным столом. Она зазывающе улыбнулась и захлопала ресницами, предложив присесть. Ведьма продолжала флиртовать. Гарри неуютно задвигался, но Рон оживленно вытянулся. Ведьма драматично надула ярко накрашенные губы. Она хотела привлечь внимание Гарри, но тот не нуждался в ее прелестях.

Рон нахмурился, поняв, что ведьма не обращает на него внимания, и начал ерзать.

— Не нервничай, — наконец прошипел Гарри. — Ты сдашь.

— Ненавижу тесты, — прошипел в ответ Рон.

Мистер Уизли спрятал лицо за газетой, притворяясь, что ничего не видит, хотя он с трудом сдерживал смех. К счастью, Гарри вызвали первым, и он последовал за строгой ведьмой, подальше от секретаря и нервничающего Рона.

Он появился минут через двадцать, показывая огромную улыбку и лицензию на трансгрессирование.

— Отлично, — похвалил мистер Уизли, похлопав его по плечу. — Почему бы тебе не присесть, пока мы ждем Рона?

У Гарри было ясное предчувствие, что мистер Уизли хочет обсудить что-то особенное, и слегка занервничал.

— Теперь, когда ты стал взрослым, кое-что изменится, — несколько обыденно начал мистер Уизли, убирая с рукава случайно оказавшуюся там нить.

— Да, сэр, — ответил Гарри, подавляя желание поправить воротник. Его шея вдруг стала горячей.

— Я знаю, что перед смертью Дамблдора вы оба над чем-то работали, и могу только предположить, что ты намереваешься закончить то, что начал, — сказал мистер Уизли.

Гарри заставил себя не нервничать и сдержал желание выложить все сразу. От мистера Уизли было труднее скрывать правду, чем от Грюма или Римуса. — Простите, но я действительно не могу.

— Я не прошу посвятить меня в твои дела. Но хочу, чтобы ты знал: не гнушайся обратиться ко мне за помощью в любое время.

— Спасибо, — удивился Гарри.

— Не обещаю, что в Ордене все одобрят твои действия, — сказал мистер Уизли, сменив позу. — Все эти годы я наблюдал за тобой, и верю, что ты некто больший, чем просто способный волшебник. Ты и Рон теперь взрослые, и я не могу принимать за тебя решения.

— А миссис Уизли? — спросил Гарри, опасаясь ответа. Он ужасался ее неодобрения.

— Молли рассердится, о чем, я думаю, тебе известно. Вы всегда останетесь для нее маленькими мальчиками. Она сильная ведьма, и потому справится, — ответил мистер Уизли. Его лицо смягчилось.

Изменится ли его отношение, если исчезнет Джинни? Ему было легче принять, что сыновья стали мужчинами, чем дочь превратилась в женщину.

— Надеюсь, — честно ответил Гарри.

— Могу ли я предположить, что ты сейчас пойдешь через Косой Переулок? — спросил мистер Уизли. Его глаза весело блеснули, напомнив Гарри близнецов.

— Но разве это не привлечет внимания? — запнулся он. Орден всегда держал его перемещения в тайне.

— Именно. Чем ты будешь чаще появляться на публике, тем счастливее будут журналисты и народ. Вольдеморт будет знать, что ты никуда не уехал.

— Это блестящая идея, мистер Уизли, — улыбнулся Гарри.

— Я воспользуюсь связями в министерстве, чтобы пресса была там, куда ты пойдешь, и когда тебе будет нужно. Перси тоже будет помогать, — сказал мистер Уизли.

— Спасибо, — ответил Гарри. Их разговор прервал Рон, который светился радости. — Только брови, — ухмыльнулся он.

— Превосходно, — сказал Гарри, похлопав его по спине.

— Поздравляю, сын. Я знал, что ты сможешь.

— Спасибо, пап, — ответил Рон, краснея.

Секретарь поднялся со стула и открыл дверь справа. — Мои поздравления вам обоим. Трансгрессировать можно прямо за этой дверью.

Мистер Уизли обнял мальчиков и пошел к выходу, но Гарри замедлил шаг.

— Разве в главном зале нет портала, мистер Уизли?

— О, конечно, есть, — ответила секретарь, прежде чем мистер Уизли смог открыть рот. Она пыталась направить их к выходу, но Гарри заметил панику в ее глазах.

— Спасибо, но я лучше пойду пешком.

Она схватила его руку. — Мистер Поттер… Гарри, в этом нет необходимости…

— Я как раз считаю, что есть, — сказал Гарри, направившись к той же двери, через которую зашел.

— О чем ты? — спросил Рон, последовав за ним в коридор.

Мистер Уизли понимающе улыбнулся. — Мальчики, мне нужно зайти в кабинет. Надеюсь, вы сами доберетесь до дома.

В вестибюле до сих пор сновали упрямые репортеры, ожидая выхода Гарри. Они мгновенно окружили его. Гарри поднял руку, сверкнув новой лицензией.

— Получилось! — закричал он, зная, что вопросов больше не будет.

Он обменялся с Роном улыбками, и друзья вместе трансгрессировали.

Когда они вернулись в Гриммольд после долгой прогулки по Косому переулку, праздничный пир, достойный короля, уже ждал их. По пути они заглянули к Фреду и Джорджу, которые тут же всучили ему подарок, заявив, что его лучше открыть подальше от любопытных глаз миссис Уизли.

Гарри открыл коробку и увидел огненное виски Огдена.

— Оно никогда не заканчивается, — сказал Фред.

— Точнее, его хватит на весь вечер, — поправил Джордж.

-Если, конечно, ты не будешь валяться в беспамятстве, — ухмыльнулся Фред.

Он был ошеломлен количеством еды, которую приготовила миссис Уизли. Гарри ощутил вину и попытался заглушить ее, рассыпаясь в похвалах.

— Ммм, жареный ягненок, — сказал Рон, присев. Он тут же придвинул к себе тарелку.

— Сколько можно есть, Рон? Ты прошел? — с беспокойством спросила Гермиона.

— Что прошел? — удивился Рон с полным ртом картофеля. Гермиона была поражена. — Что? Твой тест, конечно! Иначе где ты был все это время? — подозрительно спросила она.

— Да, прошел, — ответил Рон, отправив ложку за очередной порцией картофеля.

— Я знала, что ты сдашь, — воскликнула Гермиона, обняв его.

Глаза Рона широко раскрылись, и по лицу расползлась самодовольная улыбка, которая вызвала сдавленные смешки у Фреда и Джорджа.

— А ты, Гарри? Ты сдал? — спросила Джинни, пододвинув к нему свой стул.

— Я получил лицензию, — сказал он.

— Я знала, что ты сможешь, — Джинни чмокнула его в щеку. Гарри почувствовал, как щека разгорелась.

— Они сдали тест, несмотря на попытки Скримджера отвлечь их, — сказал мистер Уизли, накладывая картофель.

— Что ты имеешь в виду? — встревожено спросил Люпин.

— Ничего, — сказал Гарри.

— Как ничего? — переспросил тот.

— Скримджер сообщил репортерам о прибытии Гарри, — ответил Рон. — Вам известно, как он заботится о связях Гарри с министерством. Министр хотел, чтобы все видели его. Они пытались незаметно избавиться от нас, но Гарри не позволил. Он направился вниз и показал им лицензию, и теперь все знают, почему Гарри появился в министерстве. Хотелось бы увидеть лицо Скримджера, когда он услышит об этом.

— Уже услышал, — мрачно произнес мистер Уизли.

— Что случилось? — спросил Гарри, встревоженный его тоном.

— Он очень недоволен. Вышел вечерний выпуск «Ежедневного пророка» с твоей фотографией, но ничего нет о том, что ты поддерживаешь его политику, как он надеялся. Скримджер уволил ведьму, работавшую в приемной.

Гарри чувствовал себя просто ужасно. Он хотел расстроить планы Скримджера, но не собирался создавать проблемы секретарю.

— Гарри, это не твоя вина, — твердо сказала Джинни, правильно истолковав его мину. Ты не можешь всех контролировать. Ты сделал то, что считал нужным, и ты не виноват, что Скримджер вел себя как идиот.

Мистер Уизли улыбнулся. — Я бы не стал называть министра идиотом, но Джинни права. Нет твоей вины в том, что не ты можешь убедить Скримджера в неправильности его действий.

— Хватит, — нахмурилась миссис Уизли. — Сегодня у Гарри день рождения. Давайте поговорим о более приятных вещах. — Гарри вспомнил, как она расстроилась, когда вести о войне прервали праздничный ужин.

Он перестал размышлять о грустном, когда на кухню вошла бледная и опустошенная Тонкс. Ее ярко зеленые волосы безвольно свешивались с плеч.

— Извините за опоздание, — сказала она, устало опустившись на стул, подставленный Римусом.

— Тонкс, ты ужасно выглядишь, — обеспокоенно заметила миссис Уизли.

— День выдался тяжелый, — ответила Тонкс, слабо улыбнувшись.

— Они снова отправили тебя в Азкабан? — спросил Римус, подав ей стакан вина и полную тарелку еды.

Тонкс кивнула, с благодарностью потягивая вино. — Отвратительное место.

— Азкабан? Что ты делала в Азкабане? — спросил Гарри.

— Министерство приказало мракоборцам стеречь узников с тех пор, как большинство дементоров сбежало.

— Большинство? Значит, некоторые все-таки остались?

— Самые старые и немощные, — тяжело ответила Тонкс. — Несчастные существа. Я подозреваю, они остались потому, что не хотят сами искать добычу. Неважно, сколько их осталось. Стены тюрьмы пропитаны их присутствием, они были там слишком долго. Это страшное место.

Миссис Уизли вздрогнула. — Не могу поверить, что они послали тебя в Азкабан. Я помню, как Артур туда ездил, и он несколько дней потом болел, — сказала она, чуть не плача.

Мистер Уизли успокаивающе сжал ее руку. — Успокойся, Молли. Кто-то же должен сторожить узников? Других причин нет.

— Думаю, министерство должно построить новую тюрьму, вдали от влияния дементоров, — сказал Билл. Он и Флер недавно вернулись из свадебного путешествия. — Можно провести охранную систему заклинаний, еду будут приносить домовые эльфы.

— Так мы делаем во Франции, — пояснила Флер, с обожанием посмотрев на мужа. — Это намного лучше.

— Возможно, после войны что-нибудь подобное построят, но сейчас все силы министерства брошены на борьбу с Вы-Сами-Знаете-Кем и разрушениями, которые он натворил, — тягостно вздохнул мистер Уизли. — Газеты ежедневно сообщают о нападениях дементоров на территории маглов. На прошлой неделе в Бирмингеме загорелось несколько зданий, и, несмотря на попытки служащих министерства, пожар потушить не удалось.

— Скоро мы приступим к пирогу с патокой. Это ведь твое любимое блюдо, Гарри? — спросила миссис Уизли, строго взглянув на Билла и мистера Уизли.

— Да, миссис Уизли, — ответил Гарри. Ожидание пирога с патокой приятно радовало, и пришлось пожертвовать Азкабаном.

Подчинившись желанию миссис Уизли, гости перешли на более мирные темы. Остаток обеда прошел, сопровождаемый смехом и шутками близнецов. Все так погрузились в веселье, что никто не обратил внимания на открывшуюся дверь.

На кухню настороженно ступила Нарцисса Малфой. Нагруженная подносами, она подошла к раковине и неприязненно взглянула на праздничный стол.

— Нарцисса, — приятным голосом проговорила миссис Уизли. — Если хочешь, присоединяйся к нам. — Гарри заметил, что она не бросилась обслуживать Нарциссу, как делала обычно для других гостей.

Джинни наклонилась, шепнув Гарри. — Не верю своим глазам. Она принесла подносы, наверное, очень проголодалась.

Приглашение шокировало миссис Малфой. — Предпочитаю есть наверху, — сказала она наконец.

— Я вижу, вы принесли подносы. Сначала помойте их, свободных подносов нет, а затем угощайтесь, — улыбнулась миссис Уизли, повернувшись к столу.

У миссис Малфой отвисла челюсть, и она с отвращением посмотрела на хозяйку. Ее костлявые белые пальцы шокировано сжали кухонную утварь. — Для таких дел есть домовые эльфы, — ужаснулась она.

Миссис Уизли снова улыбнулась и покачала головой. — О, не с тех пор, как Кричер покинул Гриммольд. Он бы вряд ли смог помочь.

— В особняке Малфоем всегда были эльфы. Присутствие одного из них не причинит хлопот, — надменно возразила миссис Малфой.

— Нет, — резко оборвал Римус. — Вы сами доказали, что не можете гарантировать преданность эльфов.

Гермиона скрестила руки при упоминании о домовиках и сдерживалась изо всех сил, чтобы не вступить в спор.

Все ее доводы упали бы на мертвую почву. И все же, Гарри знал Гермиону достаточно хорошо, чтобы понимать — долго она не продержится.

— Я должна готовить пищу сама? — недоверчиво спросила миссис Малфой.

— Только если вы хотите есть, — холодно ответила миссис Уизли.

Гарри прислонился к столу и улыбнулся, ведь это был самый лучший подарок на день рождения. Кто бы мог подумать, что миссис Уизли окажется достойным соперником Нарциссы Малфой? Вряд ли высокомерная дама об этом догадывается.

Он взглянул на Фреда и Джорджа, которые потягивали вино и словно наблюдали за матчем по квиддичу. Джинни с трудом сдерживала смех. Но все молчали.

Нарцисса была в ярости. Ее взгляд метал кинжалы, Гарри думал, что она развернется и с шумом покинет кухню, но голод поборол гордость. Она схватила подносы и швырнула их в раковину.

Чопорно подойдя к столу, Нарцисса холодным взглядом окинула восхитительные лакомства, остановившись на торте с надписью « С Днем Рождения, Гарри!»

Ее ледяные глаза взглянули на именинника. — Так это твой день рождения, — высокомерно произнесла она.

— Да, — улыбнулся Гарри.

Нарцисса вернула подносы на стол. — У меня пропал аппетит, — сказала она, скользя взглядом по Уизли и остальным гостям. — Меня удивляет, что здесь столько людей, желающих быть к тебе ближе. Однако все твои близкие имеют ужасную привычку умирать раньше срока.

Гарри сжал зубы. Его лицо, должно быть, побледнело, и Джинни тут же схватила его руку и повернулась к Нарциссе. — Зато у ваших близких ужасная привычка сидеть в тюрьме.

Нарцисса прищурила глаза, но прежде чем она успела возразить, миссис Уизли резко сказала. — Хватит.

Нарцисса развернулась и с высоко поднятой головой покинула кухню.

Гарри глубоко выдохнул.

После ее ухода кухня на мгновение затихла. Наконец, Рон подался вперед и драматично прошептал. — Не потому ли она так высоко задирает нос, что прожила столько лет с Драко и Люциусом?

Джинни фыркнула и сердито сдула прядь волос. — Забудь о ней, Гарри. Она не должна испортить твой вечер.

Разговоры продолжились, и про визит Нарциссы вскоре забыли, но настроение Гарри непоправимо испортилось. Сказанные в гневе или нет, но ее слова были правдой. С фальшивой улыбкой он развернул подарки и хотел скорее оказаться один.

Когда обед закончился, миссис Уизли выгнала всех из кухни, сказав, что ей нужно помыть горы посуды. Гарри попытался улизнуть, но друзья, по-видимому, отлично поняли его настроение и последовали за ним.

Джинни села рядом, Рон с Гермионой напротив. Близнецы опустились на пол и тут же принялись рыться в куче подарков.

— Вот она! — воскликнул Фред, доставая одну из бутылок огненного виски.

— Гарри, думаю, тебе сейчас оно просто необходимо, — сказал Джордж, вручая ему открытую бутылку.

Гарри подбросил ее и сделал большой глоток.

— Гарри! — шокировано вскричала Гермиона.

— А что? Он уже взрослый, — сказал Рон, отбирая виски, после чего отдал бутылку Джинни.

— Но она же несовершеннолетняя, — возразила Гермиона, осторожно наблюдая за перемещением алкоголя. Ее больше волновало, что следующей будет она, чем возраст Джинни.

Джинни закатила глаза и глубоко сглотнула. Она с триумфом посмотрела на них и разразилась кашлем.

Ухмыляясь, Гарри похлопал ее по спине. — Ты никогда не пробовала огненное виски?

Джинни только покачала головой.

— Первый раз я попробовал на мальчишнике у Билла, а на следующее утро даже головы не чувствовал, — вспоминал Гарри, растирая Джинни спину.

— Об этом мы тоже позаботились, — сказал Фред, роясь в коробке. Он вынул пузырек с темно-серой жидкостью.

— Отсутствие похмелья гарантировано, — прокомментировал Фред, вручив его Гарри.

Джинни передала бутылку Гермионе, которая с опаской на всех взглянула. — Не думаю, что это хорошая идея. Ваша мать может быть здесь в любую минуту.

Фред лениво махнул рукой на открытую дверь. — Мы услышим, если она поднимется, но сейчас мама готовит чай для Тонкс, и выйдут они нескоро. Пей до дна, Гермиона, — ухмыльнулся он.

Гермиона глубоко вздохнула и лишь слабо приложилась к бутылке.

— Смелее, — подбодрил Рон, когда она перестала кашлять. — Подумай об этом как об эксперименте. Ты не сможешь отчитывать нас с Гарри за выпивку, если сама не попробуешь все ее прелести.

Гермиона посмотрела на Рона, и, не отводя взгляда, глубоко сглотнула. Близнецы взревели от восторга.

— Так его, Гермиона, — восхищенно произнес Фред.

— Я всегда знал, что за строгой и красивой внешностью скрывается нечто большее, — сказал Джордж, забирая бутылку.

Гермиона нахмурилась, но Рон обнял ее. — Перестань, — тихо шикнул он на Фреда.

— Твои уши не свернутся в трубочку, братец, — Фред забрал бутылку у Гарри. — Никто не зарится на твою Гермиону.

Уши Рона в трубочку не свернулись, но, тем не менее, покраснели. Похожий оттенок сверкал на щеках Гермионы.

Бутылка снова пошла по рукам, сопровождаемая историями близнецов, но Гарри все еще пытался стряхнуть тревогу. От виски стало теплее, но таким беззаботным и расслабленным, как в первый раз, он себя не чувствовал. Слова Нарциссы звенели в ушах.

«Все заканчивается смертью твоих близких». Гарри сердито отобрал бутылку у Джинни и отчаянно глушил тревогу.

Рон, Гермиона и Джинни сейчас самые близкие мне люди…

Рон начал бессвязно бормотать, а Джинни беспричинно захихикала. Несмотря на мрачные мысли, такая Джинни его удивила. Сперва она смеялась над каждой шуткой, но под конец стала хихикать, если на нее кто-то просто смотрел.

Удивительно, но Гермиона вела себя лучше, чем Уизли. Она была тише обычного.

Джинни повернулась к Гарри и пристально посмотрела.

— Что? — спросил он наконец, занервничав.

— Не знаю, как я додумалась до «жабьей кожи», но она и в самом деле изумрудная. К этому слову трудновато подобрать рифму.

Все взревели от смеха, вспомнив ужасную валентинку Джинни.

— Э… Да, — вымолвил Гарри, прислонившись к стене. — Джинни, хватит уже. — Он начал беспокоиться, что еще она может сболтнуть в нетрезвом состоянии. Здесь находилось трое братьев, а комната слишком мала, чтобы скрыться.

— Какого черта, Гарри, полегче на поворотах, — сказала Гермиона, шокировав все цивилизованное общество. Рон широко раскрыл рот.

— Гермиона, — произнес он. — Ты только что выругалась.

— Рон, шесть лет я практически жила с тобой. И ты думаешь, что я не переняла некоторые из твоих вредных привычек? — спросила Гермиона, снова приложившись к бутылке.

Фред и Джордж забыли про валентинку Гарри и повернулись к Гермионе с заинтересованным выражением.

— Чему еще он научил тебя? — жадно спросил Фред.

— Ну, я так и не научилась запихивать в рот горы картофеля, — сказала она совершенно серьезно, от чего остальные еще больше рассмеялись. — Я никогда не видела человека, столь увлеченного квиддичем. Вернемся во времена нашей молодости, когда он еще не играл в команде — каждый матч Рон цитировал рекорды, наблюдая за игрой Гарри.

— Я никогда не думал, что ты слушаешь, — изумился Рон.

— Я особо не вдумывалась. У тебя отличный голос, когда ты не кричишь и не ругаешься, — сказала она серьезно.

Радостные лица Фреда и Джорджа подсказывали Гарри, что они не скоро забудут ее слова.

Все, кто рядом со мной, погибают… Они ведь все равно пойдут…

Гарри вздрогнул, понимая, что не переживет их потерю. Если б Вольдеморт знал, что самый надежный способ уничтожить Гарри — убить его друзей…

— Гарри, — мягко произнесла Джинни. Ее взгляд осоловел и был слегка рассеян, но она понимала его внутреннее смятение. Он вдруг почувствовал усталость, словно на него свалилось бремя нескольких жизней.

— Все будет в порядке, — прошептала Джинни. — Только не беспокойся.

— Какая картина, — сказал приближающийся Драко. Слизеринец прислонился к двери с непонятным выражением. Его светлые волосы не были зачесаны назад, что смотрелось очень не по-Малфоевски.

— Что тебе нужно? — Рон вскочил на ноги, слегка пошатываясь.

— Я хотел выяснить причину шума и не понял, что прерываю вашу вечеринку, — фыркнул Малфой.

Джинни захихикала, обхватив себя за талию. — Он действительно похож на хорька.

— Заткнись, Уизли, — сказал Малфой, вспыхнув серыми глазами. — Ты жалкая девчонка. Общаясь с Поттером и предателями чистокровных, ты позоришь предков. Хотя ты всегда хотела Поттера?

— Следи за языком, — прорычал Рон, стиснув кулаки.

— Не вмешивай ее, Малфой, — зарычал Гарри, спрыгнув с кровати. Весь вечер он думал, как сбросить возросшую тревогу, и блондин предоставил такую возможность. — Только попробуй сказать о ней гадость.

Джинни перестала хихикать и безуспешно пыталась понять, что происходит.

— Не вмешивать? Да она уже в центре всего, Поттер! О Мерлин, ты такой наивный. Снегг давно рассказал о твоей девчонке моему господину. Не переживет она эту войну, — сказал Малфой.

«Все заканчивается смертью твоих близких…»

— Так чего тебе надо, Малфой? — потребовал Гарри сквозь сжатые зубы. — Уверен, ты будешь счастлив, когда Вольдеморт вернется за тобой.

— Я просто интересуюсь, почему драгоценный Избранный заперся в своей спальне с бандой пьяных дружков, когда все ждут спасение мира. Как бы пошатнулась их вера, если бы они увидели великого Поттера в столь сладкую для него минуту.

— Почему нет? — воинственно спросил Рон, загородив друга. — Всем бы понравилось, что Гарри не позволяет Вольдеморту вмешиваться в личную жизнь.

Малфой вздрогнул, услышав это слово. Гарри прикинул, сколько же виски выпил Рон, чтобы назвать Вольдеморта по имени.

— В темные времена всем нужно немного смеха, — сказал Фред, встав рядом.

— Гарри говорил об этом еще несколько лет назад и был прав. Он победит и выживет. Все мы будем рядом, чтобы убедиться, — сказал Джордж, встав с другой стороны.

Сердце Гарри наполнилось гордостью. Взглянув на Малфоя, он увидел неопределенность на лице блондина. Гарри понял, как они схожи. Каждый должен был выполнить невозможное задание — уничтожить предводителя противоположной стороны. Но их выбор сильно различался. Гарри окружали друзья, готовые умереть за него, а Малфой был один и скрывался от людей, которым поклялся в преданности.

— Тогда вы все умрете, — сплюнул Малфой. — Идиоты, вы понятия не имеете, во что ввязываетесь. Темный Лорд не позволит шутить над собой.

— Если у него нет чувства юмора, то мы ничем помочь не можем, — хищно улыбнулся Фред.

— От хорошей шутки никто не откажется, — добавил Джордж.

Гарри мельком взглянул на Джинни. Нахмурившись, она стояла на кровати и опасно размахивала палочкой.

— Джинни, нет, — сказал он, приблизившись к ней. Гарри боялся, что в таком состоянии Джинни причинит вред только себе. Не удержавшись, она начала падать, но тот успел поймать ее. В это время он услышал характерный звук заклинания, исходивший явно не из палочки Джинни.

Он повернулся и увидел, как Рон, Фред и Джордж шокировано уставились в дверь, где теперь визжал белоснежный хорек, спеша прочь по коридору.

Они взглянули друг на друга, лишившись дара речи, и потом повернулись к Гермионе. Она сидела на кровати Рона, спокойно полируя палочку. — Джинни права, — сказала Гермиона. — Чертов мерзавец и вправду похож на хорька.

Близнецы взревели от смеха, а Рон опустился перед ней на колени. — Я люблю тебя, Гермиона.

— Приятно слышать, что ты хоть раз произнес эти слова тогда, когда я не делаю тебе домашнее задание по трансфигурации, — чопорно сказала она.

Уши Рона загорелись. — Я очень стараюсь, — едва слышно пробормотал он.

— На этой ноте, дорогой братец, пришло время прощаться.

— Да, мама придет с минуты на минуту, и я не хочу, чтобы она подумала, что мы имеем какое-то отношение к вашему состоянию, — пояснил Джордж.

Джинни тем временем свернулась на его кровати калачиком, как котенок, и звучно посапывала. Он укрыл ее одеялом и нежно поцеловал.

— Идем, Рон. Пусть девочки спят здесь, мы же переночуем в их комнате. Нам завтра рано вставать, — сказал Гарри.

— Хорошо, — согласился Рон, все еще уставившись на Гермиону с любопытным выражением.

Той ночью Гарри уютно устроился в кровати Джинни, вдыхая опьяняющий цветочный запах. Их поиски начнутся завтра, но, засыпая, он, как ни странно, обрел покой.

Гарри испуганно проснулся, не узнав поначалу обстановку. Надев очки, он в смятении уставился на ярко-желтые стены, обилие цветов и косметики, в беспорядке разбросанную девчоночью одежду. Затем он вспомнил, как вечером поменялся комнатами с Джинни и Гермионой. Гарри завел будильник, чтобы тот прозвенел в ранний утренний час, и сделал его неслышным для остальных. Из-под розового пушистого одеяла раздавался храп Рона, и он пожалел, что не обзавелся фотоаппаратом. Фред и Джордж отвалили бы огромную сумму за такое зрелище.

Гарри снова лег, вдыхая аромат его подушки… подушки Джинни. Теперь, когда он проснулся, можно осмотреть комнату. Было легко отличить половину комнаты, принадлежавшей Джинни, от половины Гермионы.

В последней вещи лежали аккуратно, в каждом углу стояли огромные стопки книг. На полу другой валялась скомканная одежда, обертки от жвачки, выбившиеся из подушки перья и несколько «Еженедельников ведьмы». Гарри с недовольством заметил свою подмигивающую физиономию на уголке самого верхнего.

За спиной Гарри почувствовал что-то бугорчатое. Он залез под покрывало и достал оттуда тряпичное животное. Оно походило на медведя, только весьма потрепанного. Гарри улыбнулся: вот и повод поддразнивать Джинни.

Отбросив одеяло, он ступил на холодный пол и на что-то наткнулся, Гарри наклонился, чтобы поднять этот предмет, и тут же стыдливо вспыхнул, поняв, что держит лифчик Джинни.

— Что это? — пробормотал Рон, прищурившись.

— Ничего, — сказал Гарри очень высоким голосом. Он спрятал лиф за спину и попытался сменить тему. — О, ты уже встал. Нам нужно скорее уходить.

— О чем ты, Гарри? Что у тебя за спиной? — спросил Рон, тревожно опершись на локоть.

Гарри попытался незаметно положить предмет раздора под одеяло Джинни. Несмотря на смущение, он не мог не обратить внимания на мягкость и шелковистость материала, и провел пальцем по краю. Рон выскочил из кровати и тоже схватился за лиф.

— Ты это хотел спрятать? — потребовал он.

— Нет, — испуганно отпирался Гарри.

В этот момент отворилась дверь, за которой стояли Гермиона и Джинни. На их лицах застыла смесь удивления и восторга.

— Ну, — сказала наконец Джинни, — Я не знала, что вы оба такие извращенцы. У меня и другие есть, зачем деретесь?

Гермиона ревела от смеха. — Вы еще не стащили наши трусики? — спросила она, повергнув мальчиков в густой румянец.

— Я.. Что.. Он… Что ты делал с лифом моей сестры? — взревел Рон, гневно посмотрев на Гарри.

Все трое пристально глядели на него.

— Н..ничего, — запнулся он. — Я наступил на него, хотел спрятать, и тут проснулся Рон.

— Тише, вы оба, — зашипела Гермиона. — Хотите разбудить весь дом?

Джинни со смехом отобрала лиф у мальчиков и чмокнула Гарри в нос. — А ты симпатичный, когда смущен.

Внезапно осознав, что стоит в одних трусах, Рон схватил розовое одеяло. — А что вы здесь делаете? Мы еще не одеты.

— Вижу, — сухо отрезала Джинни. — Не знала, что ты носишь этот цвет. Он не идет твоим волосам, вот почему я дала их Гермионе.

Гермиона хихикнула, порозовев. — Мы все уже приготовили. Встретимся внизу через пять минут. Поспешите, ваша мать обычно просыпается раньше всех.

Девочки пошли вниз, пока Рон и Гарри быстро одевались. Все встретились в холле.

— Мы готовы? — спросила Гермиона. Сейчас, когда пришло время, она казалась неуверенной.

— Да, — твердо ответил Гарри. Лучше отправиться на охоту самому, чем ждать, когда придут за тобой. Коснувшись дверной ручки, он вздохнул, и четверка тихо выскользнула в серые лучи рассвета.

Вскоре они добрались до приюта, адрес которого дала миссис Грэйнджер, но для посетителей было еще слишком рано. Они купили кексы в ближайшем кафе, из окон которого можно было разглядеть каменное строение. Здание смутно напоминало то, что он видел в Омуте, но чем оно отличалось, Гарри не мог приложить ума.

— Это определенно верный адрес, — медленно проговорил он, — лестница находится там же.

— Его отреставрировали, — пояснила Гермиона. — В статье, которую мне прислала мама, говорилось, что в 1972 году здание полностью переделали. Они оставили несколько старых построек и добавили ту секцию. — Гермиона показала на другую сторону, к которой примыкало еще одно крыло здания, незамеченное Гарри.

— Как же мы тогда узнаем, где жил Том Риддл? — тревожно спросил Гарри.

— Понятия не имею, — Гермиона пожала плечами. — Мы в любом случае должны проверить? Прошли годы с тех пор, как Риддл жил здесь.

Гермиона была права. Почему он считал возможным найти здесь хоркрукс? Через шестьдесят лет многое могло измениться.

— Как мы попадем туда? — спросила Джинни. — Они маглы, и у них должна быть охрана.

— Я смогу пройти, — сказал Гарри. — Дамблдор использовал обычный лист бумаги, чтобы убедить директора в назначении Риддла в Хогвартс. Можно воспользоваться тем же трюком. Потом я просто должен найти уединенное место, куда мы можем трансгрессировать позже.

— Отличная идея, — согласилась Гермиона. — Мы снимем пару комнат на ночь.

— Хорошо, — сказал Гарри. — Встретимся через два часа, и вы покажете мне дорогу. Я хочу побродить вокруг здания, вдруг что-нибудь еще вспомню.

Когда друзья ушли, Гарри прошелся перед зданием. Возникло странное чувство, когда он проходил мимо каменного входа. Это было то самое место, и кирпичный фасад оставался нетронутым. Он подождал появления первых пешеходов и вошел.

Внутренняя отделка комнат изменилась, но Гарри вполне их узнал. Каменные лестницы по-прежнему вели к кабинетам, расположенным позади обширного и удобного зала, декорированного в успокаивающие голубые тона. Путь к лестницам преграждал большой деревянный стол, за которым сидел седовласый секретарь, пролистывающий бумаги. Время от времени она хмурилась и вынимала лист из общей стопки.

Что-то в лице женщины напомнило Гарри тетю Петунию. У нее был такой же сердитый взгляд, который он помнил с детства. Тетя всегда считала, что визиты людей отнимают ее время.

Гарри уверенно подошел к столу. Повинуясь неясному чувству, он представил, что перед ним тетя. — Доброе утро, миссис Хэтчер, — сказал Гарри, притворившись, что читает с листа, который держал в руке. На самом деле он взглянул на табличку, прикрепленную к ее пиджаку. — Меня прислали разобраться с одним из ваших компьютеров. Я понимаю, что в будущем он принесет вам много хлопот.

Миссис Хэтчер, которая смотрела на Гарри с особым подозрением, теперь выпятила грудь. — Эти дурацкие машины всегда ломаются, из-за чего мы теряем все наши данные. Я не знаю, до какой степени скатились люди, если продают такое ужасное оборудование.

— Простите, мадам, — кивнул Гарри. — Если вы направите прямо к неисправному компьютеру, я больше не буду беспокоить вас.

Миссис Хэтчер понравилось, что он считает ее работу важной.

— Завтра к нам придут усыновить ребенка, и миссис Томпсон будет расстроена, если с документами что-нибудь случится. Кто вызвал службу?

— Я полагаю, миссис Томпсон, — солгал Гарри.

Миссис Хэтчер достала тетрадь и нахмурилась. — Вас нет в записях, — сказала она, прочитав повторно.

Гарри изобразил недоумение. — Как нет? — спросил он, наклонившись над записями. Спрятав палочку в рукаве, он беззвучно исполнил заклинание.

— О! Да вот же она. Вам лучше поспешить. Ее кабинет справа от лестницы. Думаю, она уже там, — сказала миссис Хэтчер.

— Спасибо, — ответил Гарри, быстро поднимаясь по лестнице. Уже в отдалении он услышал неодобрительное бормотание миссис Хэтчер. — С каждым разом они становятся все моложе.

Он прошел по коридору, касаясь стерильно чистых стен и изношенных ковров. В конце коридора находилось несколько классов, и Гарри предположил, что жилая часть на другой стороне. Дети выглядели ухоженными, но к печали и заброшенности места можно было прикоснуться рукой.

Иногда дядя Вернон угрожал отдать его в приют, и Гарри думал, что так было бы лучше. Теперь он знал, что эта жизнь ему бы тоже не понравилась.

Разглядывая одну комнату, Гарри увидел человека, чинившего книжную полку.

— Вы ремонтируете компьютеры? — спросил он, лишь мельком посмотрев на Гарри. Мужчина напоминал Грюма.

— Да, — неуверенно ответил он.

— Руфь сказала, что за вами уже послали. Этот компьютер только что сломался. Посмотрите на него?

— Похоже, это очень старый шкаф, — заметил Гарри, присаживаясь за парту. Он притворился, что осматривает компьютер. — Представляю, сколько лет они не завозили новую мебель.

— Приходится пользоваться тем, что есть. В кладовке лежит куча старой мебели. Если сломается новая, мы приносим из запасников старую. Раньше делали куда более качественные вещи. Старье выглядит грубо, но гораздо крепче, чем то дерьмо, которое делают сейчас, — сказал человек.

Гарри сочувственно кивнул. — Старые компьютеры тоже в кладовке? Те, что могут пойти на запчасти?

Человек пожал плечами. — Не знаю. Можете проверить, дверь в конце коридора ведет вниз. Вы смогли починить? — спросил он.

Гарри посмотрел на компьютер, не имея ни малейшего понятия, что там сломалось. Он обернулся, но плотник стоял к нему спиной. Гарри бесшумно махнул палочкой и починил его с помощью «Репаро».

Компьютер почти счастливо зажужжал.

— Все в порядке, — сказал Гарри. — Рад был с вами познакомиться.

Мужчина грубо кивнул, но не ответил. Гарри поспешил в конец коридора и пробрался внутрь кладовки. К счастью, дверь была незаперта.

Его поразили размеры подземного хранилища. Бесконечные ряды металлических кроватей и шкафов занимали каждый метр свободного пространства. Поиски могли затянуться на всю ночь.

Гарри вынул детектор заклинаний. Он легко попал сюда, возможно, снова повезет. Следов красного цвета не было. Они вернутся ночью и осмотрят более внимательно. Сейчас ему нужно возвратиться к остальным.

Этой ночью Гарри трансгрессировал вместе с Гермионой в пыльное помещение, дав ей возможность познакомиться с обстановкой. Затем они вернулись в маленькую гостиницу, где они сняли номер, и захватили с собой Рона и Джинни.

— Жутковатое местечко, — сказал Рон, с опаской взирая на огромные завалы старой мебели. Воздух был сырым и затхлым, тусклый свет палочек отбрасывал на стены длинные тени.

— Интересно, почему эта комната так глубоко под землей?

— Ее могли использовать как бомбоубежище, — рассеянно ответила Гермиона.

— Но это здание маглов, они не могли знать о войне, — озадаченно произнес Рон.

— Война была не с Вольдемортом. Рон, тебе надо было записаться на магловедение. Когда Гриндевальд терроризировал волшебное общество Британии, маглы втянулись в большую войну. Если Лондон бомбили тяжелой артиллерией, люди использовали бомбоубежища.

— Они прятали здесь детей? — Рон вздрогнул.

— Скорее всего, — ответила Гермиона.

— Еще здесь много печали, — тихо произнес Гарри. — Идемте, начнем с тех шкафов.

— Ты и в самом деле думаешь, что если здесь есть хоркрукс, он должен быть спрятан в шкафу? — спросила Гермиона. — Откуда тебе знать, смог ли он найти нужный шкаф после стольких лет?

— Если Вольдеморт приходил сюда, то где-нибудь спрятал. Это просто догадка. Он нашел нужный шкаф. Но чем больше я нахожусь здесь, тем меньше думаю, что тут есть хоркрукс.

— Почему? — испугалась Гермиона. При этих словах ее брови превратились в тонкую ниточку. Гермионе всегда были нужны веские причины. Ответ ей не понравится.

— Я так чувствую, — сказал Гарри.

— Мы не можем целиком основывать поиски на твоих ощущениях.

— Его ощущения избавили в прошлом от многих неприятных ситуаций, — сказала Джинни, слабо улыбнувшись Гарри.

— И также приводили к ним, — прервала Гермиона. — Нам нельзя ошибаться. Нельзя действовать, придерживаясь животных инстинктов.

— Значит, придется, — сказал Гарри. — Дамблдор также искал той ночью. Он больше чувствовал, чем знал.

— Но он же знал, где искать? — требовательно спросила Гермиона, топнув. Гарри раздраженно провел рукой по волосам.

— Слушайте, это место содержит воспоминания, плохие для Риддла. Здесь он был беспомощен. То, что мы увидели в Омуте, — где он прячет трофей в шкафу, — вот что заставляет меня думать о хоркруксе. Ему нравится власть и ощущение контроля. Когда он узнал, что волшебник… Тогда властью обладал Дамблдор. У него были все ответы, и мальчик находился в его власти. Вольдеморту наверняка бы это не пришлось по вкусу.

— Значит, ты думаешь, что здесь ничего нет? — спросил Рон. Он не смог скрыть нежелание обыскивать все шкафы.

— Потому что мои идеи не всегда верны. Даже если мы ничего не найдем, это не станет камнем преткновения для дальнейших поисков.

— Зато научимся искать, — весело сказала Джинни. — Кто знает, вдруг повезет.

— Ты сказал, что ничего не чувствуешь. Что подразумевается под этим? — спросила Гермиона.

Гарри вздохнул. — Точно не могу объяснить. Когда я был в пещере… я что-то чувствовал, но не стал придавать значения, пока Грюм не рассказал мне, как можно находить магию с помощью детектора. Постараюсь добавить что-нибудь, если найдем хоркрукс.

Гермиона нахмурилась, недовольная его ответом, но вопросы задавать перестала.

Встав напротив ряда сломанных шкафов, Рон выглядел ошеломленным. — Мы должны осмотреть каждый? Это займет вечность. Они все равно пусты.

— Вольдеморт не стал бы оставлять вещи на виду, — язвительно сказала Гермиона.

— Вот, возьми их, — Гарри вручил Рону детектор заклинания. — Я не знаю, могут ли они распознать старую магию, но ищите сгустки цветов. Если попадется красный, значит, темная магия.

— А ты что будешь делать? — спросил Рон.

— Я собираюсь прокрасться в спальни и посмотреть, много ли там старых шкафов.

— Я пойду с тобой, — вызвалась Джинни. — В паре справимся быстрее.

Гарри кивнул и пропустил ее под плащ-невидимку. Все его чувства обострились, когда она прижалась к нему. Всё, что он мог сделать, просто идти наверх.

— Ищите только шкафы, — недовольно пробурчал вслед Рон. — И никаких поцелуев, пока вы там.

— Оставь их в покое, — рассердилась Гермиона. — Приступаем.

Гарри и Джинни тихо шли по крылу, где спали сироты. Усилием воли Гарри заставил тело успокоиться при мысли, как прижимается его рука к изгибу бедра Джинни.

Несколько раз они наталкивались на людей, патрулировавших коридоры, и им приходилось застывать перед проходившим человеком. Такие мгновения сводили Гарри с ума.

Прошло много времени, пока они осмотрели все комнаты, но не обнаружили и следа старинных шкафов. Некоторые из детей еще не спали, когда надзиратели входили в комнату. Гарри улыбнулся, вспомнив, как то же самое проделывала тётя Петуния. Он часто ускользал из чулана и крался по дому, по возможности воруя еду из холодильника.

— Не думаю, что здесь что-нибудь есть, — сказала Джинни, добравшись до конца крыла.

— Проверить все равно стоило, — ответил Гарри, чувствуя себя обескураженным.

Джинни обернулась и прижала его к стене. В ее глазах был особый блеск, который он не видел раньше, и медленная улыбка расползалась по лицу девушки.

— Что же говорил Рон насчет поцелуев? — хрипло спросила она, приблизив к нему губы настолько, что Гарри овевало теплое дыхание.

Воздух в коридоре резко накалился, иначе он не мог объяснить, почему его тело стало таким теплым и задрожало.

— Что мы не можем этого делать, — прошептал Гарри, страстно прижимаясь к ее губам.

Его руки двигались по всему телу девушки, и Гарри забылся в страсти поцелуя. Джинни перебирала черные волосы, и ее тело изгибалось, плотно прижимаясь к Гарри. Сердце барабанным боем отзывалось в груди, колени слабели. К счастью, он был прижат к стене. Мелькнула мысль, что будет очень не по-мужски, если грохнется на пол от напора ее поцелуев.

Гарри не знал, сколько они целовались, уже могло светать, когда Джинни отпала от него, тяжело дыша. Она оперлась о стену и положила голову ему на грудь. Прошло несколько минут, прежде чем они успокоились.

— Меня никогда так не целовали, — сказала Джинни, поднимая голову. Она была ошеломлена.

— Как не целовали? — спросил Гарри, начиная нервничать. Ей не понравилось? Возможно, я что-то не так сделал…

— Как… как женщину, — Джинни отвела взгляд. Даже в тусклом свете палочек он видел, как ее щеки порозовели.

Гарри зашатался от гордости. — Тебя только так нужно целовать.

Мгновение поразмышляв, он нахмурился и заявил. — Но опять же, только мне.

— А, стал собственником, — ухмыльнулась она.

— Совершенно верно, — просиял Гарри. Его вдруг перестала беспокоить бесплодность их поисков.

Сплетя их пальцы, он потянул ее за собой, и они пошли в хранилище. Почувствовав цветочный запах, Гарри о кое-чем вспомнил.

— Извини, что прошлой ночью лишил тебя любовника, — усмехнулся он.

Брови Джинни взметнулись. — Какого еще любовника?

— Проснувшись, я почувствовал бугорок под одеялом. Это был твой игрушечный мишка, — пояснил он, рассмеявшись над ее озадаченным видом.

— О, ты нашел Соплика, — хихикнула Джинни.

— Соплик? Ты назвала его Сопликом? — недоверчиво спросил Гарри.

— Что, теперь ты озадачен? — ухмыльнулась Джинни.

— Может, у меня никогда не было игрушечных зверьков, но думаю, если любишь их, стоит давать более ласковые прозвища.

— Но я люблю Соплика, — возразила Джинни, шлепнув его по руке.

— Тогда почему ты назвала медведя Сопликом? — сейчас он смеялся над ее возмущением.

— Мне подарили его, когда я была совсем маленькой и назвать просто не могла. Мальчики привыкли дразнить меня, говорили, что он для младенцев и прочую чепуху. Фред и Джордж так довели своими дразнилками, что я не выдержала и заплакала. Вот из-за этих воплей и соплей они стали называть его Сопликом. С тех пор это прозвище за мишкой и закрепилось, — смеялась Джинни. — Хотя я сердилась на них, кличка смешная, и она подходит.

Гарри рассмеялся, представив сцену, где маленькие Уизли дразнят друг друга. Жизнь дала им все, что может пожелать любой ребенок, о чем они вряд ли подозревали.

— Ты не взяла его с собой. Как ты могла оставить Соплика? — спросил Гарри, когда они дошли до входа в хранилище.

— Теперь у меня есть с кем разделить постель, — ответила она, клюнув его в нос, после чего сдернула плащ и помчалась вниз.

Гарри остался на первой ступеньке, разинув рот, словно рыба. Успокоившись, он побежал за ней.

Рон и Гермиона до сих пор осматривали шкафы. Пряди девушки выбились из новой прически «лошадиный хвост» и мягко обрамляли лицо. Рон вспотел и где-то умудрился испачкать щеку.

— Где вы шляетесь? — сердито закричал он. — Вас не было целую вечность.

— Это большое место, Рон, — сухо ответила Джинни.

— Вы нашли что-нибудь? — спросила Гермиона. Гарри подумал, что она была в отчаянии.

— Наверху нет старинных шкафов, — вздохнула Джинни. — А вы?

— Тоже ничего, — кратко ответил Рон. — Вчетвером было бы легче.

— Я начну с другого конца комнаты, — сказал Гарри. — Вряд ли я что-нибудь почувствую, но попытка не пытка.

Так они провели несколько часов, обыскивая каждый ряд. Гарри беспокоился. Он ничего не чувствовал, но уверенности в том, что все осмотрено, не было. Рон продолжал сканировать комнату детектором заклинаний.

— Гарри! — закричал он вдруг, испугав его. — Кажется, я что-то нашел. След очень слабый, но явно красного цвета. Голос Рона, который перед этим звучал измученно, наполнился возбуждением.

Гарри быстро очутился возле указанного шкафа. Он закрыл глаза и, перебирая пальцами, сосредоточился. Нахлынуло какое-то ощущение, которому трудно было дать имя. Шкаф жужжал, словно наэлектризованный, и волосы на затылке Гарри встопорщились.

— Ты что-то почувствовал? — спросила Джинни мгновением позже.

— Да, — удивленно ответил Гарри.

— Что именно ты почувствовал? — Гермиона проделала те же движения, что и Гарри.

— Вы когда-нибудь чувствовали энергию? Я почти дрожу. Эти следы сильнее.

Гермиона казалась очень расстроенной. — Не знаю, о чем ты говоришь, Гарри. Я ничего не чувствую.

— Но он прав, Гермиона, — сказал Рон, отдав ей детектор заклинаний. — Смотри.

Гермиона одела его и выдохнула. — Я вижу слабый след. Он почти прозрачный.

Гарри кивнул. — Они становятся прозрачными, когда стареют. Ставлю галеон, что это шкаф Риддла.

Джинни невольно отступила от него.

— Не здесь, — сказал Гарри, взъерошив волосы. — Мы не на том пути.

— Но как ты чувствуешь без детектора заклинаний?

— Не знаю, — ответил он. — Просто могу.

— Что дальше? — Рон широко зевнул.

— Возвращаемся в гостиницу и спим. Есть другие предложения? — поинтересовался Гарри. — Завтра нужно достать бывший адрес Хепзибы Смит. Он должен быть в старых записях «Боргин и Боркс».

— И как ты собираешься достать их? — спросила Гермиона.

— Плащ — невидимка и небольшая хитрость должны помочь, — улыбнулся Гарри. — А теперь спать, дети мои.

Внезапный шум в дальнем углу хранилища напугал всех.

— Кто здесь? — воззвал в тишину детский голос.

Гарри моментально укрыл их плащом, как одеялом, и когда мальчик нажал выключатель, Рон вздрогнул от яркого света.

— Я знаю, что здесь кто-то есть, — с опаской сказал ребенок. Гарри смог разглядеть его. На вид ему было лет восемь, но из пижамы он явно вырос. Мальчик шел по хранилищу с уверенностью, подсказывавшей, что, несмотря на дрожь в голосе, это не первая его вылазка после комендантского часа.

Он приближался, заглядывая под низ мебели. Если он подойдет слишком близко, то увидит их ноги.

Гарри поднял палочку, и шуршание явственно исчезло в половой щели.

— Крысы, — пробормотал мальчик. — Наверное, кто-то опять ворует еду.

Он повернулся и выключил свет, скрывшись в наступившей темноте.

— Чуть не попались, — вздохнул Рон. — Отличная имитация, Гарри.

— Мы не можем просто так оставить его, — беспокоилась Гермиона. Он может пораниться. Уверена, что мальчик нарушает правила.

— Он не поранится, Гермиона. Это уже не первая его вылазка. Разве ты никогда не кралась в ночи? — спросил Гарри, вспомнив бессчетное количество раз, когда он делал то же самое, наслаждаясь единственной каплей свободы.

— Мы должны убедиться, что его найдут, — Гермиона обеспокоенно крутила пальцами. — Он слишком мал.

— Справится, мы не будем за ним возвращаться, — сказал Гарри, ощущая родство со строптивым мальчишкой.

Друзья вернулись в гостиницу и спали до обеда. Проснувшись, они придумали, как достать адрес Хепзибы Смита. Гарри и Рон отправились в Косой переулок под плащом, с трудом пробираясь через запруженные улицы.

Гарри ощутил угрызения совести, минуя магазин Фреда и Джорджа. Вокруг него собралась толпа, но нигде не мелькали рыжие головы. Он надеялся, что остальные Уизли не так сильно обеспокоены их отсутствием. Рон прошел мимо магазина, не посмотрев на него, но Гарри знал, что друг тоже волнуется.

Добравшись до Скрюченной аллеи, Рон выскользнул из-под плаща и зашел в «Боргин и Боркс», оставив дверь ненадолго открытой.

Рон бродил по магазину, но Гарри сразу отправился к столу. Кроме Рона был лишь один посетитель, и продавец внимательно следил за вновь вошедшим. Посетитель задал вопрос, и Рон быстро постучал по кусачим монетам. Нахмурившись, продавец поспешил на помощь, и они вместе пытались поднять монеты, не дав при этом откусить пальцы.

Укрытый плащом, Гарри легко проскользнул под столом и открыл ящик с документами. Несколько файлов были отмечены надписью «Смит» и, просмотрев каждый, он нашел то, что искал. После смерти Хепзибы было еще несколько Смитов. Последним значился некий Себастьян Смит. Гарри запомнил адрес и быстро вернул файл на место.

Он легонько постучал Рона по плечу, и тот на мгновение отвлекся, чем воспользовалась кусачая монетка. Рон тут же ее выронил.

— Э… Извините, — пробормотал Рон сердитому продавцу.

— Займитесь своими делами, — прорычал мужчина. Повторять дважды Рону не требовалось, и на улице он вернулся под плащ.

— Достал? — прошипел Рон.

— Да, он живет в Лондоне. Пойдем туда завтра утром, сегодня уже поздно.

— Джинни и Гермиона, наверное, удивляются, где нас носит.

Они оставили девочек в гостинице, учитывая, что вдвоем под плащом идти легче.

Рон вдруг хлопнул Гарри по плечу. — Смотри, — прошептал он.

Впереди рука об руку шли Дин Томас и Парвати Патил, разглядывая витрины

— Я думал, что родители Парвати и Падмы забрали их из Хогвартса потому, что там слишком опасно, но они разрешают им гулять по Косому переулку.

Гарри мотнул головой. — Хотел бы я знать, когда Дин успел сдружиться с ней.

— То есть ты хочешь знать, почему все бывшие парни Джинни встречаются с твоими подружками? — ухмыльнулся Рон.

— Заткнись, — смутился Гарри. — Парвати никогда не была моей девушкой. Мы просто пошли на рождественский бал, что точно не было свиданием.

Рон засмеялся. — Гарри, у тебя точно не было страстных отношений с Чоу? Помнишь, тогда она часто рыдала. — Думаешь, почему я разрешил тебе встречаться с моей сестрой? — спросил он, развеселившись еще больше.

Гарри знал, что Рон заводит его, но все равно сердился. Он толкнул друга плечом и чуть не снял с него плащ. — Если не хочешь услышать подробности любовной жизни твоей сестры, лучше заткнись, — произнес Гарри раздраженно.

— Задел чувствительное место? — посмеивался Рон.

Гарри захотелось сильно ударить друга. Ему не нравилось, что Джинни сравнивала его поцелуи с другими. Что, если ей не понравилось, но она не хотела ничего говорить? Он тут же отбросил эту мысль. Джинни никогда не держала мнение при себе, не говоря уж о томных поцелуях прошлой ночью. Его уверенность окрепла, но издевки не должны сойти Рону с рук.

— Дружище, у меня нет проблем, — Гарри заехал локтем по ребрам Рона. — Не похоже, что Джинни встречалась с более опытным. Майкл и Дин были всего лишь студентами Хогвартса.

Гарри тайком взглянул на Рона. Его друг слегка побледнел. Избранный победно усмехнулся.

— Заткнись, — проворчал Рон. Он толкнул Гарри сильнее, чем требовалось.

На следующее утро они отправились по адресу, который Гарри увидел в «Боргин и Боркс». В прошлом десятилетии семья Смитов по каким-то соображениям превратила свой дом в музей. Согласно описанию, которое было в документе Смитов, часть дома использовалась как жилое помещение, другая же предназначалась широкой общественности.

На двери висела табличка «Открыто», и друзья просто вошли внутрь. Ничего не напоминало дом, увиденный в Омуте. Исчезла старинная вычурная мебель пожилой леди, на место которой пришли витрины и легкие кожаные кресла.

— Поттер? Каким ветром тебя сюда занесло? — произнес раздражающе знакомый голос.

К Гарри направлялся высокий блондин. У Захариуса Смита была отвратительная привычка вставлять палки в колеса.

— Смит, — кивнул он.

— Я думал, ты где-то прячешься. Несложно выследить того, кто разгуливает на публике. Конечно, если Сами-Знаете-Кто действительно хочет убить тебя, — сказал Смит, ничуть не обеспокоенный этим вопросом.

Гарри сдержался от резкого ответа. — У меня дела.

— Да, я видел твою фотографию в «Пророке», когда ты получил лицензию. Это была единственная новость, — заметил Смит.

— Что вам надо, мистер Смит? — сердито спросила Джинни. Она никогда не простит пренебрежительного комментирования во время матча против Слизерина.

— Что мне надо? — с недоумением повторил Смит. — Ты запуталась, девочка. Ты сама пришла ко мне, помнишь, дорогая? — произнес он снисходительно.

Гарри увидел, как Джинни тянется за палочкой, и быстро встал перед ней.

— Конечно, Захариус Смит, — сказала Гермиона, озаренная догадкой. — Твоя семья управляет музеем. И почему я сразу не обратила на это внимания?

— Хочешь сказать, что вы пришли не ко мне. Значит, вы здесь, чтобы посмотреть на артефакты. Могу понять твой интерес, Грэйнджер. Только ты могла заинтересоваться Пуффендуем. А остальные зачем?

— За компанию, — сориентировался Гарри. — Идею предложила Гермиона. Мы не знали, что ты здесь будешь.

Смит кивнул, но сомнения по-прежнему терзали его. — Можете смотреть, но ничего не трогайте. Вам повезло, в начале сентября мы закрываемся.

— Правда? Почему? — поинтересовалась Гермиона.

— Я полагаю, ты слышала, что Хогвартс закрыли. Последний год я проведу в Буксбатоне. Со мной поедут родители. А как вы будете заканчивать образование?

— Мама будет учить всех нас дома. — Уши Рона немного порозовели.

— Вполне понятно, что вы не можете поехать во Францию. Наслаждайтесь сокровищами.

— «Наслаждайтесь сокровищами», — передразнил Рон. — Почему…

— Рон, — укоризненно сказала Гермиона. — Веди себя тихо и запоминай обстановку, чтобы мы могли позже трансгрессировать сюда.

Чтобы не вызвать подозрений Смита, они отправились по залам. Когда друзья собрались выходить, Гарри принял решение.

— Если музей будет пуст после первого сентября, мы вернемся, — сказал он.

— Ты что-то почувствовал? — спросила Джинни.

— Нет, но мне не давали сосредоточиться. Займемся поисками по возращении.

— А сейчас чем займемся? — спросил Рон.

— Мы пойдем туда, где Вольдеморт провел некоторое время. Албания, — мрачно ответил Гарри.

— Албания? — удивленно переспросил Рон.

— На четвертом курсе Хвост отправился искать Вольдеморта и нашел его в лесах Албании. Там он чувствовал себя в безопасности. Дамблдор говорил, что он исчез после ухода из «Боргин и Боркс», и, наверное, был в этой стране.

— Как же насчет магазина? — сказал Рон. — Может, он именно там спрятал хоркрукс.

— Я так не думаю, — ответил Гарри. — Он был всего лишь обычным продавцом, и слишком огромна возможность того, что спрятанную вещь найдут и продадут. Он не мог выбрать «Боргин и Боркс» потому, что там Вольдеморт ощущал беспомощность. По тем же причинам он спрятал кольцо в доме Гонта после смерти Морфина. Убийство дает ему ощущение власти. Хепзиба умерла прямо в доме Смитов, вот почему я считаю, что Вольдеморт спрятал хоркрукс именно там.

— Итак, направляемся в Албанию. Есть идеи, куда трансгрессировать? Албания большое место.

— Итак, — начала Гермиона профессорским тоном, которым всегда выплескивала море удивительных фактов. — Почти тридцать процентов Албании покрыто лесами, в основном черными соснами. В Эльбазане есть точка трансгрессии. Наши поиски начнутся с этого места, а затем перейдем в менее населенные места.

— Ты что, ходячая энциклопедия? — недоверчиво спросил Рон.

— Как ты думаешь, чем мы занимались весь день, пока вы были в Косом переулке? Сачковали? Окажись ты на нашем месте, наверное, так оно и было бы. Но мы пошли в магловскую библиотеку. Я догадывалась, что следующим шагом будет Албания, — фыркнула Гермиона.

— Значит, лучше начать с Эльбазана? — быстро спросил Гарри, прерывая надвигавшуюся ссору.

— Вольдеморт должен был выбрать малонаселенную местность, но нам известно, что Хвост наткнулся на Берту Джоркинс в ближайшей гостинице, поэтому он не мог быть слишком далеко.

— Похоже, впереди дорожное путешествие, — хихикнул Гарри. Он вспомнил, как дядя Вернон проклинал движение подростков, путешествующих автостопом по всему континенту, и обрадовался, что пополнил список вещей, не нравившихся дяде.

* * *

После двух недель пребывания в Албании они ничего не нашли. Деревня за деревней мелькала в их поисках, но им только удалось добиться растущего подозрения местных маглов. С каждым бесплодным днем друзья становились все раздражительнее, особенно когда наступал вечер, и они забивались в палатку.

В ней было две комнаты: маленькая кухня и спальня, в которой находилась пара кроватей. В первую ночь Рон и Гарри легли спать внизу, но Гермиона, боявшаяся высоты, поменялась с последним.

Ссоры Рона и Гермионы продолжились с новой силой. Гарри решил, что ему и Джинни нужно хотя бы немного отдохнуть от них. Одиннадцатого августа, в день рождения Джинни, он сказал друзьям, что забирает ее, и предложил идти в разные рестораны. Им всем нужно было поднять настроение. Джинни, которая в преддверии именин скучала по дому, пришла в восторг. Она завопила, бросившись Гарри на шею, и одарила его множеством поцелуев.

— Ой, — закричал Рон. — Я не могу на это смотреть.

— Тогда не смотри, — ухмыльнулся Гарри, принимая поцелуи Джинни.

Гермиона неодобрительно шлепнула Рона по руке. — Оставь их в покое. Это ее день рождения.

— Смотрите, чтобы праздник не затянулся, — мрачно сказал Рон.

— Да, мама, — ответила Джинни, закатив глаза.

Никто не взял с собой подходящую одежду для такого случая, поэтому они решили немного изменить прежнюю. Гарри оделся в черные брюки и белую рубашку, а Джинни облачилась в зеленое платье с солнечными блестками, которое прорисовывало ее талию и развевалось при ходьбе.

— Ты выглядишь потрясающе, — сказал он, обретя способность говорить.

— О, Джинни, ты и вправду отлично смотришься, — сказала Гермиона, быстро трансфигурировав жакет подруги в легкую шаль. Джинни вспыхнула.

— Спасибо, Гермиона.

— Ты становишься похожей на девчонку, когда решаешь наконец одеть платье. Лучше, чем на свадьбе Билла.

Гермиона раздраженно вскричала. — Рон! Ты хоть что-нибудь можешь сказать хорошего на ее день рождения?

Рон моргнул. — Я только что сказал.

— Я слышала, что ты сказал. Лучше помолчи немного, — Гермиона обиженно повернулась спиной.

Гарри решил сбежать, пока это возможно. Схватив Джинни, он потянул ее из палатки. — Мы уходим. Приятно провести вечер, — крикнул он.

— И не ждите нас, — закричала Джинни, хихикнув. В центре деревни был небольшой трактир, который, как заметил Гарри, процветал в каждой деревне. Такие места хороши для разговоров с местными жителями.

Гарри намеренно не выбрал это место для свидания с Джинни. Неподалеку он заметил гостиницу, однако, в ней находился ресторан с более спокойной обстановкой. В нем царил легкий полумрак, рассеиваемый свечами, которые мерцали на всех столах. Тихая музыка звучала как бы в отдалении, и для танцев был освобожден небольшой участок пола.

Гарри сглотнул, увидев его. Он не знал, нравится ли Джинни танцевать, и вспомнил ее жалобы на Невилла, вечно наступавшего на ноги во время святочного бала. Наверное, он будет не лучше.

— О, Гарри. Это чудесно, — сказала Джинни, весело блеснув глазами. Гарри подумал, что свечи сделали этот блеск захватывающим, и решил танцевать в любом случае.

Официант посадил их за романтичный столик в дальнем углу, с великолепным видом на горы. Перед тем, как сделать выбор, Джинни вдумчиво изучила меню. Гарри было безразлично, что есть, он хотел просто перекусить.

Когда официант принес заказанные блюда, они почти не сводили друг с друга глаз. Если бы Гарри спросили, что подавали на ужин, он смог бы лишь точно описать, как платье прилегало к каждому изгибу ее тела, и как отблески свечи зажигали волосы золотом.

Джинни знала о его взгляде и загорелась милым румянцем. Предательский ум Гарри интересовался, вспыхнула ли она в других местах, и был чрезвычайно рад, что она не пользуется легилименцией. Чем больше времени они проводили вместе, тем меньше Гарри был способен контролировать мысли. После десерта он дал ей миниатюрную коробочку, обернутую в золотую бумагу и с зеленым бантиком наверху. Джинни восторженно закричала и немедленно принялась срывать обертку. Гарри засмеялся, вспомнив, как Рон открывал подарки.

Улыбка Джинни чуть изменилась, когда она достала продолговатую вельветовую коробочку. Неопределенно взглянув на Гарри, она высунула язычок.

— Гарри, — решительно начала Джинни.

— Просто открой. — Он знал, что ее беспокоила цена. Теперь Гарри слегка занервничал.

Джинни щелкнула крышкой и вынула браслет из хрупкой золотой цепочки и амулета в виде сердца. Маленькие пальцы Джинни играли с ним, внимательно исследуя каждое звено.

— Ты говорила мне, что я должен защитить людей от Вольдеморта, но твоя задача — защищать меня, — прошептал Гарри. — Я хочу, чтобы ты знала — мое сердце всегда останется в твоих руках.

Он увидел браслет в местном магазине и понял, как близок ее день рождения. Слова Гарри прозвучал глупо, такие же Билл говорил Флер.

В глазах Джинни блестели слезы. — Гарри, — сказала она, взяв его руку. — Он прекрасен. Самая красивая вещь, которой я когда-либо владела. Наденешь?

Джинни протянула руку чуть дальше, что он мог застегнуть браслет на запястье, она сияла и всхлипывала одновременно.

Сердце Гарри шевельнулось, когда он понял, насколько Джинни понравился подарок, но тут же спустился с небес, услышав, что она упомянула о танцах.

Должно быть, его лицо отразило истинные чувства прежде, чем он успел их скрыть. Джинни засмеялась и потащила за собой на танцпол.

— Идем. Ты же танцевал на свадьбе, помнишь? Этот танец наладил наши отношения, — сказала она.

Гарри последовал за ней и, обняв Джинни, покачивался в такт музыке.

Каждые несколько минут она протягивала руку, чтобы насладиться сверканием подарка. Он признался, что у танца есть свои преимущества. Ему нравилась свобода прикосновений, и Джинни не могла его остановить. Позже вечером, когда танцы закончились, она прошептала. — Это было чудесный день, спасибо, Гарри.

— Он еще не закончился, — нахально улыбнулся он. — Что скажешь, если мы вернемся в палатку?

Рона и Гермиона до сих пор не было. Он сел на диван и потянул Джинни на колени. Гарри потерся щекой об ее мягкие волосы. — Почаще бы такие ночи, — сказал он, закрывая глаза.

Джинни стала целовать его шею. — Еще целый час будет мой день рождения. Пусть Вольдеморт и хоркруксы убираются прочь.

Гарри улыбнулся и наклонил голову, чтобы Джинни было удобнее. Он застонал от ощущений, которые творили ее поцелуи. Неважно, кто он. Все, что имело значение, находилось в его руках и дарило наслаждение.

Время тоже утратило для них всякий смысл, и Гарри почему-то оказался сверху Джинни. Голоса за дверью быстро вернули их к реальности. Они спрыгнули с дивана, приводя в порядок взъерошенные волосы и помятую одежду.

Рон и Гермиона вернулись.

Они помчались в спальню. Джинни заскочила в ванную, и когда она вернулась, Гарри уже лежал в пижаме и посапывал. Джинни быстро вскарабкалась на свою кровать, и теперь они оба ждали, когда войдут Рон и Гермиона.

Они тихо лежали и притворялись спящими. Сердце Гарри испуганно стучало. В темноте были видны лишь очертания лица Джинни, и он улыбнулся ей. К нему полетела ответная улыбка. Прошло несколько долгих минут, но дверь не открывалась.

— Они разве не собираются спать? — наконец прошептал Гарри.

— Возможно, наши друзья занимаются в точности тем же, что и мы недавно, — хихикнула Джинни.

Глаза Гарри расширились. — Думаешь?

Он внимательно прислушался, но из гостиной не исходило и звука.

— Уверена, — прошептала Джинни, снова хихикнув. — И об этом, Гарри…

— Что? — спросил он. В комнате вдруг стало холодно.

— Я хорошо провела время.

— Но? — Гарри потребовал продолжения, чуя подвох.

Джинни сглотнула. — Но… я думаю, хорошо, что Рон и Гермиона вернулись. Мы немного поспешили, — проговорила она, запинаясь.

— Извини, — Гарри был сбит с толку. Он не хотел напугать ее, но Джинни права. Он потерял контроль над собой.

— Нет! Это не твоя вина. Когда я в твоих руках, то хочу большего. — Джинни умоляющим взглядом просила понять ее.

Он понял. Такое же безрассудство приходило и к нему. — Ты отбираешь способность думать.

— Рада, что не только я так себя чувствую. Надо попробовать медленнее.

— Но мы не перестанем? — По спине Гарри пробежал холодок опасения.

— Не совсем… Только избавься от меня, Поттер, — Джинни дьявольски усмехнулась.

— Отлично, — пробормотал Гарри.

Прошло немало времени, когда Рон ворвался в спальню, полный решимости стереть Гарри и сестру в порошок. Он отпрянул, увидев, как с довольными улыбками на лицах они звучно храпят в кроватях.

Первое сентября выдалось для Албании жарким и солнечным. Поиски хоркрукса оказались тщетными. В пристанище Вольдеморта не было следов, ни подсказки, почему он считал, что здесь безопасно. После обыска лачуги, спрятанной глубоко в лесу, Гермиона наткнулась на небольшую яму, в которой лежали чьи-то кости. Гарри подозревал, что ими были останки Берты Джоркинс. Они не хотели оставлять ее на попечение вечности, но и не могли привлечь внимание людей, поэтому сами вырезали надгробие. Друзья склонили голову, пока Гермиона выступила с поминальной речью. Позже Орден узнает о ее могиле. Это все, что они могли сделать, но Гарри мучили угрызения совести. Он очень хорошо помнил, что в недалеком будущем его останки тоже могут попасть в землю. Если такому суждено случиться, ему бы хотелось быть похороненным с достоинством.

Первого сентября Гарри, Рон, Джинни и Гермиона позволили себе роскошь выспаться. Они собирались появиться на публике перед посещением музея Смитов. Предложение мистера Уизли было полезным, но сомнительно, что он еще хотел помогать, когда его дочь исчезла.

Гарри медленно открыл глаза, лениво потянулся и перекатился на другой бок. Он слушал храп Рона, доносящийся снизу. Без очков комната казалась расплывчатой. Прищурившись, он посмотрел на кровать Джинни, но не увидел знакомого буйства рыжих волос, покрывавших подушку. Он ощутил тот самый приступ разочарования, что и раньше, но подавил его. Хрустнув спиной, он сел, надел очки и сонно огляделся.

Кровати девочек были пусты, но из соседней комнаты исходил аромат бекона. Гарри свесил ноги и спрыгнул, но Рон даже не шевельнулся.

Джинни жарила бекон, пока Гермиона колдовала над кофе. Гарри удивился, когда узнал, какой сварливой она может быть по утрам. В Хогвартсе Гермиона всегда спускалась веселой и жизнерадостной, сгорая от желания поскорее начать занятия. Но в совместном путешествии он обнаружил, что пока она не примет душ, утреннее поведение Гермионы мало чем отличалось от Рона.

Джинни рассказала ему, что Гермиона всегда так делала. Она не выходила, пока не проснется полностью. Гермионе нравился ее распорядок, и в это расписание входила привычка избегать столкновений с людьми, прежде чем она придет в себя. Джинни говорила, что, однажды, когда Гермиона появилась сердитой, Парвати и Лаванда настояли на беседе с ней.

— Доброе утро, Гарри, — сказала Джинни, приветствуя его теплой улыбкой.

Существо, вселившееся в грудь Гарри, замурлыкало. — Доброе, — ответил он, не в силах избавиться от глупой улыбки.

— Завтрак еще не готов, но может, Гермиона желает поделиться кофе, — сказала Джинни, ткнув подругу лопаткой. Гермиона дернулась и молча пододвинула кофейник к Гарри.

— Как спалось? — спросила Джинни и прошла к плите, по пути нежно взъерошив ему волосы.

— Лучше не бывает, — ответил Гарри, наблюдая, как Джинни бьет яйца об стойку.

— Я думала о наших планах показаться на публике, — сказала Гермиона. Она ухитрилась наполовину открыть глаза.

— И? — с опаской спросил Гарри. Он почувствовал надвигавшуюся ссору, ведь именно утром не соглашаться с Гермионой было наихудшей идеей.

— Разве мудро появляться перед тем, как мы найдем хоркрукс? Мы можем наткнуться на кого-нибудь из Ордена, или задержит министерство. Нам нужно отправиться в музей, а только потом в Косой переулок.

Гарри покачал головой. — Мы обсуждали это. Я не знаю, что случится, когда мы его найдем. Я не уверен, как уничтожить его или… вдруг он покалечит нас. Образ высохшей руки Дамблдора вырос в памяти Гарри, отбив охоту пить кофе. Он вздрогнул и отбросил воспоминание.

— Понимаю, что будет опасно, — Гермиона словно читала его мысли, — но мы идем по своей воле. Мы знаем, на что решились пойти.

Гарри кивнул. Он не сможет жить в мире с собой, если с ними что-нибудь случится. Он не мог потерять друзей…

— И все же я думаю, что твое появление в газетах лучше отложить, — Гермиона с неохотой покидала позиции. Теперь она выпила первую чашку кофе и трудилась над второй, и действовала как та Гермиона, которую он знал.

— Нет, — твердо возразил он. — Есть еще одна причина, почему следует появиться именно сегодня. Первого сентября многие студенты отправляются по другим школам. Пусть все знают, что я в Англии. Это отвлечет внимание Вольдеморта от остальных школьников.

Гермиона отвела взгляд и пристально посмотрела в чашку. Гарри увидел, как по ее щекам покатились слезы. Для Гермионы было тяжело не возвращаться в школу. Она всегда была предана учебе, и Гарри удивился глубине ее жертвы. Он наклонился и сжал руку девушки. — Я ведь тоже пропущу.

Гермиона подняла глаза и робко улыбнулась. — Не верится, что в этом году в Хогвартсе не будет занятий.

— А я поверила, — сказала Джинни, поставив бекон с яйцами на стол, и села рядом с ними. — Чем займутся теперь учителя? Они весь год жили в Хогвартсе. Куда они пойдут? Вернутся ли они в Хогвартс, когда он снова откроется? — Джинни с вызовом посмотрела на них.

— Конечно, — заявил Гарри с уверенностью, которую не чувствовал.

— Что случится, если мы наткнемся на близнецов или маму?

— Этого не должно случиться, — твердо произнес Гарри, осознавая, как Джинни хочет встретиться с семьей. — После того, как мы достанем хоркрукс, вернемся в Гриммольд. Тогда придется иметь дело со всеми последствиями нашего исчезновения, но прежде они не должны помешать нам.

— А если мы не найдем хоркрукс? — спросила Джинни. Она смотрела Гарри прямо в глаза, и ее голос звучал уверенно и твердо.

Гарри сглотнул. Он думал над этой возможностью несколько дней, хотя что-то подсказывало ему, что хоркрукс найдется.

— Не знаю, — вздохнул он. — Я не хочу возвращаться в штаб, не добившись успеха; без того, что могло сделать путешествие стоящим.

— Но ты не будешь рассказывать им, что мы ищем? — спросила Гермиона.

— Нет, — ответил Гарри. — Но я чувствую, что придется много раз доказывать свою правоту. Найдем хоркрукс, и будет легче выстоять против каменной стены.

— Мама точно станет возражать. Она закует нас в цепи.

— Знаю, — сказал Гарри. — Но мы все делаем правильно, хотя тебе придется труднее всего. Мы все взрослые, а ты…

— Плевать, — Джинни взметнула подбородок. — Я уже не маленькая девочка, и не хочу, чтобы со мной так обращались. Я люблю маму, но, тем не менее, я до мозга костей ее дочь и могу быть такой же упрямой.

Гарри нежно улыбнулся, коснувшись предплечья девушки. Он хотел прикасаться к ней, где бы она ни была, и заметил, что Джинни испытывала то же самое.

Краткие ласки, легкие прикосновения… Они успокаивали Гарри, хотя тот никогда их не жаждал.

— Мама не будет слишком расстроена моим отсутствием, когда успокоится, — сказала Джинни, размешивая сахар.

Они с сомнением посмотрели на нее.

— Джинни, мы ведь говорим о твоей маме, верно? — спросила Гермиона. — О той самой женщине, запрещавшей Ордену обсуждать любые дела, кроме погоды, в нашем присутствии?

Джинни кивнула. — В последнее время она была не так упряма. После случившегося в министерстве, она… я не знаю… она изменилась. Мама смирилась, что не может уберечь нас от войны. После она разрешила близнецам вступить в Орден. Мама примет это, верьте мне.

— Ну, если ты так считаешь… — с сомнением протянула Гермиона.

Он живо вспомнил отчаяние миссис Уизли, когда Сириус отвечал на его вопросы. Она даже отослала Джинни, чтобы девочка не услышала что-нибудь непотребное.

— Вы должны были заметить, как она изменилась, — сказала Джинни. — В больничном крыле, когда умер Дамблдор, мама не пыталась выгнать нас из палаты. Она даже не удивилась, что мы участвовали в сражении.

Глаза Гермионы расширились. — А ты права. Рон говорил, что во время нападения на Нору она отправила его наружу.

— Верно. Я много думала о ней, — Джинни опустила взгляд. Несмотря на браваду, она скучала по маме. Гарри не укорял ее, ведь миссис Уизли была лучшей мамой на свете. — И вдруг я поняла, что мама — крепкий орешек. Но с ней трудно. Может, она и не хочет, чтобы кто-нибудь участвовал в битвах с Пожирателями смерти, но, не колеблясь, вступила в ряды Ордена. Теперь замешана вся семья, потому что так правильно. Мне следует отдать ей должное.

Гермиона всхлипнула и вдруг обняла Джинни. — Я тоже скучаю по ним. Ты права, Джинни, все будет хорошо. Мы изменились за это время, и думаю, они заметят.

— Заметят что? — сонным голосом спросил Рон, ввалившись на кухню. Он плюхнулся на единственный свободный стул.

— Что мы не дети, и правильно делаем, охотясь за Вольдемортом в одиночку, — улыбнулся Гарри.

— Ага, — пробурчал Рон, засовывая в рот целый кусок бекона. — Мама встретит нас с распростертыми объятиями, затем пошлет Перси сову и скажет, что он мерзавец, и отдаст близнецам Нору, чтобы те заложили дом, делая ставки на чемпионатах по квиддичу.

Они рассмеялись, наслаждаясь последним завтраком в Албании.

* * *

Друзья трансгрессировали рядом с Аптекарским кварталом, в этом месте Фред, Джордж и другие Уизли бывали редко.

— Ммм, даже пахнет как дома, — сказал Рон, глубоко вдыхая. День выдался облачный, но не такой жаркий, как в Албании.

Несмотря на радость, которую Гарри разделял с остальными, его не покидали опасения. Предвкушая предстоящие поиски, он едва сдерживал нетерпение.

— Выдвигаемся. Смотрите, чтобы не натолкнулись на тех, кого мы должны избегать, — сказал он.

Друзья кивнули, направившись по главной улице, и вскоре знакомая вспышка отметила их присутствие. Гарри увидел спешащего журналиста, за которым следовал парень с камерой.

— Быстро, — пробормотал на ходу Рон, изменив направление.

— Мистер Поттер! Мистер Поттер, постойте! Гарри, всего несколько вопросов, — закричал репортер, оповестив покупателей об их присутствии.

— Мама! Это Гарри Поттер! — показал пальцем маленький мальчик.

— Бежим! — воскликнул Гарри. Его всегда удивляло, какую суматоху могла учинить его персона.

— Интересно, что случилось за время нашего отсутствия? — Гермиона тяжело дышала, с трудом поспевая за ними. Они помчались в аллею, но еще одна вспышка озарила их лица.

— Гарри, скажи, что ты думаешь об атаках инфери? Как ты планируешь избавиться от них? — спросил мужчина, яростно царапая пером в блокноте.

Гарри непонимающе заморгал.

Инфери? Какие еще инфери? О нет…

— Э.., — начал Гарри, вспоминая все, что Дамблдор говорил про инфери. Если министерство не собирается учить людей самообороне, то это сделает он. — Инфери подобно большинству существ обитают в темноте, боятся тепла и света, поэтому используйте против них огонь. Это будет лучшей защитой.

— Гарри! — завопил первый репортер.

Гарри почувствовал себя загнанным в клетку со львами — и те были голодны.

— Вперед, — прошипел он, толкнув Рона туда, где еще не маячила голова приближающегося журналиста. Добежав до конца аллеи, они быстро завернули направо, смешиваясь с толпой покупателей.

— Нам нужно разделиться, — проорал Гарри, склонив голову, чтобы его не узнали. — Вы трое идете туда. Я пойду в противоположную сторону и воспользуюсь плащом, где это будет незаметно. Встретимся в Аптекарской. Рон и Гермиона кивнули, но Джинни заупрямилась. — Я думаю, мы должны разбиться на пары. Я с Гарри.

— Джинни…

— Хватит защищать нас, мы только теряем время, — сказала Джинни, потащив его за собой.

Рон усмехнулся и помчался с Гермионой в противоположном направлении.

— Идем, — недовольно произнес Гарри.

— Не ворчи. Сколько раз мы должны говорить, что ты не один? Это только даст репортерам возможность поймать тебя. Ты же знаешь, что я справлюсь.

Ответить, не причинив ей боли, было невозможно, и он промолчал.

Услышав шаги, они спрятались за угол. Гарри быстро накинул плащ. Прямо перед ними появились второй репортер и человек с камерой.

— Куда он пропал? Я видел, как он побежал сюда с рыжеволосой девчонкой.

Оператор пожал плечами. — Я тоже так думаю.

— Проклятье! Хотя я получил прямую цитату, это чего-нибудь стоит.

— Он сказал использовать для борьбы с инфери огонь? Это правда?

— Понятия не имею, — ответил журналист. — Неважно, из его слов получится отличный материал, публика съест. Идем, я уверен, что он там.

Гарри яростно выругался, когда эти двое отошли. — Слышала? Им плевать, — кипел он.

— Им просто нужна история. Но поскольку ты сказал им правду, они однажды спасутся, если будут точно тебя цитировать. Тогда ты сделаешь больше, чем Скримджер за все время правления, — ответила Джинни, ободряюще похлопав его по плечу.

Гарри вздохнул. Расстраиваться не было смысла. Это не поможет, а впереди еще много дел.

— Мы должны пойти по той улице, — показала Джинни. — Там меньше народу, и никто не заденет плащ.

Гарри кивнул, и они начали продвигаться сквозь запруженные улицы, понимая, как трудно не растолкать прохожих. Некоторые недоуменно оборачивались, когда Гарри и Джинни задевали их.

— Можно было просто трансгрессировать…

— У меня возникла та же мысль, когда репортеры охотились за нами. Только мы можем появиться прямо перед твоей семьей или Орденом. Мистеру Уизли уже известно, что мы здесь, и, уверен, вся площадь патрулируется Уизли, — объяснил Гарри.

— Эй! Я припомню это замечание, — сказала она, пихнув его в грудь. Гарри улыбнулся, растирая ушибленное место. — Я никогда не говорил, что не люблю Уизли, просто сейчас не хочу их видеть.

— Спокойно, Поттер, — ответила с усмешкой Джинни. — Много Уизли не бывает. Видимо, за прошлый месяц мы с Гермионой кое-чему тебя научили.

— Больше, чем ты можешь себе представить. — Он мысленно вспомнил все, что узнал, когда жил в тесной близости с девочками.

Джинни вдруг выругалась, вырвав шокированного Гарри из размышлений. Он привык слышать такое от Рона, но, услышав Джинни, с трудом сдержал смех.

— Джинни, — предостерег он.

— Шшш, — прошипела она, потащив его в кирпичный проем. — Взгляни.

Он посмотрел туда, и дыхание замерло.

На другой стороне улицы стояли миссис Уизли, Билл и Кингсли Брустверт. Они явно что-то искали… или кого-то, задавая вопросы разным ведьмам и волшебникам. Брустверт несколько раз доставал значок мракоборца, и, казалось, был выбит из колеи.

Выражение лица миссис Уизли заставило сердце Гарри сжаться. Ее глаза по-прежнему сверкали блеском, присущим семейству Уизли, но выглядела она усталой и значительно похудевшей, словно не ела и не спала целый месяц.

— Мама, — прошептала Джинни, крепко вцепившись в грудь Гарри. Он постарался не морщиться, когда ее ногти глубоко вонзились в кожу.

Кингсли что-то сказал, и эти слова заставили миссис Уизли прорычать на всю улицу. — Я не уйду, пока не найду моих деток. Они где-то здесь, и я найду их.

Миссис Уизли напомнила Гарри тигрицу, защищавшую молодняк, когда она кралась по улице, подмечая каждую мелочь.

Билл положил руки на плечи матери, шепча что-то на ухо. Миссис Уизли заплакала, зарывшись лицом в грудь сына.

Джинни застыла в руках Гарри и быстро отвернулась.

— Нам лучше поспешить и найти Рона с Гермионой, — грубовато сказал Гарри.

Джинни кивнула, и они пошли прочь, крепко держась за руки и скрытые плащом.

— Мы увидимся с ней позже, — прошептал Гарри. В горле скребло. — Я обещаю.

Джинни ответила деревянным кивком, поджав губы. Добравшись до Аптекарской, Гарри мгновенно испугался, что невидно Рона и Гермионы. Секундой позже эти двое высунули головы из-за угла. Гарри и Джинни помчались к ним. — Нам нужно живо убираться отсюда.

— Где вы были? — громко спросил Рон.

— Тише, — прошипела Джинни. — Мы видели маму и Билла. Орден тоже ищет нас. Расскажем, когда будем в музее.

Гарри и Джинни подождали, пока Рон и Гермиона исчезнут, и трансгрессировали следом. Мельком Гарри успел заметить, как Билл и миссис Уизли бегут прямо к ним.

* * *

Когда ночь полностью окутала город, и насекомые принялись кружиться вокруг уличных фонарей, Гарри смотрел на вход в музей Смитов. Поздний летний вечер был теплым, на улице гуляли люди, предпочитая пройтись, нежели ехать в метро. Один магл, казалось, просто вышел на вечернюю прогулку и описывал круги вокруг здания на противоположной стороне улицы.

На ужин они наколдовали сэндвичи — хвала небесам, что Рон и Джинни были Уизли и знали самые лучшие заклинания для создания пищи. Они съели их на скамье неподалеку от музея. Гарри с трудом верилось, что они добрались до этого места. Он уверен, что сегодня хоркрукс будет найден. Этой ночью они станут ближе к последнему столкновению, которое решит все. Он слегка задрожал, и Джинни прижалась к нему, подумав, что Гарри холодно.

Рядом с ней он чувствовал себя лучше, но к нему настойчиво просилась одна мысль. Чем ближе она становится сейчас, тем труднее будет отпустить ее потом. Ночью, когда сон не шел, и неважно, насколько изнурительный был день, мысли Гарри всегда поворачивались к тому, что он не выживет в последней битве.

Он надеялся, что Гермиона составит блестящий план спасения, но ничто пока не изменило ход его мыслей. Он обнаружил глубокую иронию в том, что в конце жизни захотел жить. В прошлом, хотя ему не хотелось умирать, никогда он не испытывал большего желания. Это не беспокоило его раньше.

Но теперь беспокоило.

Прижавшись к Джинни, он решил, что больше не может тратить время впустую. Каждый миг Гарри хотел запечатлеть в памяти.

— Я не понимаю, почему бы нам просто не переместиться внутрь и ждать там? — в сотый раз простонал Рон.

— Рон, — раздражительно произнесла Джинни. — В последний раз говорю, что мы не знаем, работает ли там кто-нибудь. Если да, то сейчас самое время пойти домой.

— Кроме того, в этом месте есть защита от трансгрессии, — сказал Гарри.

— Откуда ты знаешь? — Гермиона выглянула из-за многоэтажного сэндвича.

Гарри в замешательстве посмотрел на нее. — Разве вы не слышите жужжащий звук? Его же я слышал на Тисовой улице и вблизи ворот Хогвартса. Я полагаю, это защита?

Три пары глаз изумленно уставились на него.

— Ты... ты можешь слышать защиту? — наконец спросил Рон.

Волна опасения прокатилась по спине Гарри. Только не это. — Разве вы нет? — спросил он, заранее зная ответ.

Все покачали головой, а Гермиона нахмурилась.

— Давайте обсудим это позже, — сказала Джинни, взяв инициативу в свои руки. — Если там установлена защита, то как мы проберемся?

— Ты сестра Фреда и Джорджа или нет? — ухмыльнулся Гарри, доставая из кармана шпильку. — Они показали мне, как этим пользоваться после чудесного спасения от Дурслей на втором году.

— Интересно, почему только тебе, — пробурчал Рон.

Близнецы хорошо сделали свою работу, и через мгновение Гарри взломал замок. Друзья быстро и тихо скользнули внутрь, закрыв за собой тяжелую дверь.

— Вот мы и здесь, — прошептал Рон, вглядываясь в старые артефакты. Свет уличных фонарей отбрасывал на стены длинные тени, и воздух был пропитан духом авантюризма.

Гарри мог понять желание Рона говорить шепотом, но пересилил его.

— Разделимся и начинаем осмотр. Рон, ты снова наденешь детектор заклинаний. Гермиона и Джинни, просто ищите что-нибудь из ряда вон выходящее, а затем проверим детектором.

Они кивнули и разошлись, хотя Гермиона хотела возразить. Гарри закрыл глаза, вспоминая сцену из Омута. Риддл встретился с Хепзибой в гостиной, которая не могла быть близко к входу, ведь маленькому домовому эльфу Хоуки потребовалось несколько минут, чтобы проводить Риддла до двери.

Гарри отделился от остальных, заглянув в некоторые из комнат и, наконец, набрел на небольшую комнатку вдали от главного зала. Волосы на шее тут же зашевелились. В комнате теперь навели порядок, но, безошибочно, она была той самой. Словно в подтверждение блеснула полировка небесных глобусов, в одном из которых было вставлено зеркальце. В него когда-то смотрелась Хепзиба. Пусть оно и не отражало всей правды, но миссис Смит нравилось.

— Рон, — позвал Гарри. — Принеси сюда детектор. — Шаги Рона приближались, и его наполнило странное чувство. Каждая клеточка тела подсказывала Гарри, что здесь далеко не пусто.

Он был встревожен ощущением, как будто за ним наблюдают.

— Что это? — спросила Гермиона, вошедшая вслед за Роном. — О, это же та самая комната!

— Вы тоже чувствуете? — облегченно выдохнул Гарри.

— Что чувствуем? — спросила Гермиона.

Гарри нахмурился. — Ты сказала, что это та же комната. Я подумал... — пробормотал он, недоговорив.

— Нет. Я помню ее. Архитектура похожа, даже если делали ремонт. Узнаю те окна, но камин немного перемещен из центра.

Гарри присмотрелся, признав ее правоту. Он был снова изумлен способностью Гермионы замечать очевидные вещи, которые остальные упускали из виду.

— Где Джинни? — спросил он.

— Она сказала, что нет смысла втроем обыскивать одну комнату, и пошла в другую сторону. Просила позвать, если мы что-нибудь найдем, — ответила Гермиона.

— Здесь много магической энергии, — сказал Рон, осмотрев комнату детектором заклинаний. — Но темной нигде не видно.

— Присмотрись внимательней, — мрачно предложил Гарри. — Вот здесь. Он знал, он чувствовал, словно Феликс Фелицис говорил с ним.

Гарри прошел в центр комнаты, вызвав воспоминания. Он видел, что Хепзиба сидит за столом. Риддл с медальоном движется вперед, вытаскивая палочку. Глаза Хепзибы расширились от страха, слишком поздно она осознала свою участь. Хепзиба пытается схватить чашку и медальон, но Вольдеморт заставляет их исчезнуть. Они проплыли над столом и приземлились… там.

Гарри открыл глаза, и видение, маячившее у него перед глазами, исчезло. Он оказался в углу комнаты. Этот участок стены был заслонен вместительным, украшенным сложной резьбой старинным шкафом. Он стал дрожать, будто порыв холодного воздуха всколыхнул его. Гарри слышал, как Рон и Гермиона переговаривались где-то позади, но заглушил их слова и целиком сосредоточился на жужжании, слышимом рядом со шкафом.

Воспользовавшись палочкой, он отодвинул мебель от стены и принялся руками исследовать грубо расписанную поверхность. Бормоча с самим собой, он совершал те же движения, что и Дамблдор когда-то. Но тщетно, в стене не было той же энергии. Она исчезла в тот момент, когда он передвинул шкаф. Снова использовав палочку, он возвратил шкаф на прежнее место, и дрожание возобновилось с новой силой.

— Что это? — спросила подошедшая Гермиона.

— Внутри что-то есть? — Рон взялся за ручку шкафа и попытался открыть.

— Осторожнее, — прошипел Гарри, оттолкнув Рона. — Ты чего? — обиделся тот.

— Просто не прикасайся к нему, — взорвался Гарри. — Мы не понятия не имеем, какого рода здесь использовались защитные заклинания.

— Мы даже не знаем, есть ли они, — препирался Рон. — И вообще, ничего не случилось. Дверь даже не открылась.

Они по очереди пытались открыть шкаф, но он не шелохнулся.

— Зачем держать вещь, если даже не пользуешься ей? — Рон взглянул на прочие семейные ценности.

— Это очень старая мебель. Наверху выгравирован семейный герб. Я полагаю, это семейное наследие. Они, очевидно, очень гордятся наследством, о чем Риддлу, конечно же, было известно. Если бы он спрятал здесь хоркрукс, то никто бы не трогал его целые столетия.

— Как ты догадалась, что это герб Смитов? — спросил Рон, посмотрев наверх.

— Обернись. Он повсюду, — раздраженно ответила Гермиона. Гарри провел пальцами по поверхности шкафа, ощущая исходящий от него жар. — Здесь, — прошептал он. — Клянусь, что Вольдеморт использовал такое же заклинание, как и Дамблдор на зеркале Еиналеж. Если кто-нибудь хотел бы просто открыть шкаф и положить вещи, то он открылся бы без проблем. Но мы хотим узнать, что скрыто внутри.

Гермиона вытащила палочку. — Попытаемся тогда открыть шкаф волшебством.

Гарри не думал, что будет так просто, но вспомнил, как Дамблдор использовал чары призыва, хотя он пытался найти более сложный способ.

— Попробуй, — Гарри пожал плечами.

— Алохомора, — твердо сказала Гермиона.

Что-то заискрилось, но шкаф оставался накрепко запертым.

— Разве ты не говорил, чтобы пройти в пещеру, нужно заплатить кровью?

— Да, но Вольдеморт не стал бы использовать одну и ту же защиту дважды. Это что-то другое, — рассеянно ответил Гарри.

— Ручка находится не в центре, так же, как и камин, — заметила Гермиона.

— Что...

Гарри перевел палочку на центр, где по задумке любого плотника-магла должна быть дверная ручка.

— Апарекум, — произнес он. Размытые очертание ручки стали видимыми. Она меняла форму и мерцала, словно они смотрели через раскаленный воздух.

— Вау, — глубоко выдохнул Рон, который надел детектор. — Она вся красная, Гарри. На ней полно темной магии.

— Нам лучше не прикасаться к ней, — сказала Гермиона. — Я открою палочкой. — Она коснулась ручки, не произнося заклинание.

— Гермиона! — испуганно закричал Рон. Струя раскаленного пламени вырвалась из-под ручки, задев голову Гермионы. Порыв отбросил ее назад, превратив волосы девушки в горящий шар. Гермиона дико закричала, пытаясь затушить пламя руками.

— Гермиона! — снова вскричал Рон. Пламя задело его плечо, и огненные языки быстро уничтожили рукав и стали распространяться дальше. Он беспомощно размахивал палочкой, но не мог вспомнить ни одного заклинания. В голове Гарри пронеслись уроки по безопасности в начальной школе, но палочкой будет быстрее.

— Агуаменти, — закричал он. Из палочки вырвался поток воды, покрыв Рона и Гермиону.

Последняя лежала на полу, постанывая, и лишь наполовину была в сознании. Волосы на левой стороне полностью обгорели, и ее череп покрывали многочисленные ожоги, которые болезненно взрывались. Рон сидел возле нее, ошеломленно моргая. Кожа на его плече почернела. Он подполз к Гермионе и нежно погладил неповрежденную половинку.

— Гермиона! — прошептал он ломающимся голосом.

В груди Гарри поднялось болезненное чувство, когда он смотрел на друзей и провел рукой по взъерошенным волосам. Он знал, что такое могло случиться, но не хотел, чтобы друзья пошли с ним, ведь Гарри знал, что без ран не обойдется. Он оказался слишком слаб и позволил им идти лишь потому, что нуждался в компании.

Гарри видел, как пострадала рука профессора Дамблдора, и все равно впустил их. Он ощутил, как мучительно вдыхает холод. Руки тряслись.

— Рон? Гермиона? — Гарри опустился на колени рядом с ними.

Соберись! Что со мной не так? Я никогда не сдавался.

— Эписки, — Гарри направил палочку на обожженное плечо Рона.

Он знал, что это не самый лучший выбор. Для лечения ожогов должны существовать особые заклинания, но ему было известно только одно.

Раны на руке Рона слегка залечились, и этого должно хватить, пока они не отправятся за помощью.

Его больше беспокоили ожоги Гермионы, выглядевшие намного хуже.

— Гарри! Рон! — раздался из коридора голос Джинни. — Как вы?

— Джинни! — в отчаянии отозвался Гарри.

— Борода Мерлина! Что произошло? — воскликнула Джинни. Она подбежала к брату и с ужасом посмотрела на обожженную руку.

— Я в порядке, — пробормотал Рон. — Гермионе хуже.

Гарри уже лечил шею Гермионы.

— Эписки, — прошептал он, недовольно поморщившись при стоне Гермионы. Он почувствовал жжение в глазах и быстро заморгал. Рана залечилась, и Гарри осторожно перешел к голове. Он продолжал залечивать ожоги, как только мог, и желал, чтобы здесь оказалась мадам Помфри.

— Прости, — прошептал Гарри. Гермиона закричала, когда он лечил самый страшный ожог. — Это единственное целительное заклинание, которое мне известно.

— Тише, не расстраивайся, — шепнула Джинни, мягко массируя ему плечи. Все это время она стояла позади, и Гарри был благодарен ей за успокаивающее присутствие.

— Позже мы должны изучить лечащие заклинания. Теперь нужно сделать то, из-за чего они пострадали.

— Весь шкаф пропитан темной магией. Мы нашли тайную ручку, но Гермиона обожглась, когда пыталась открыть.

Джинни кивнула и приблизилась к шкафу. Указав палочкой на страшную ручку, она легко открыла дверь.

Челюсть Гарри отвисла. — Как ты…? Джинни, ты думаешь, что творишь? Рон и Гермиона также обожглись. Не знаю, как ты открыла, но впредь мы не можем допускать необдуманных действий.

— Если сработало, значит, было обдумано, — огрызнулась она. — Профессор Дамблдор говорил, что берет тебя потому, что ты несовершеннолетний. Он сказал, что Вольдеморт глупец и верит в то, что слабаки не могут быть угрозой. Я, например, несовершеннолетняя, на что ты так любишь указывать, и поэтому моя магия воспринимается иначе.

Гарри разинул рот. Джинни права. Выбор был прост, но, несмотря на это обстоятельство, более примитивная часть души требовала оградить ее от опасности.

— У нас нет времени на твои доисторические подвиги, — устало произнесла Джинни, словно читая его мысли. — Я пойду с тобой. Я уже говорила, что не отпущу тебя одного, так что заткнись, иначе все причины, готовые вырваться из твоего рта, залетят тебе обратно в задницу, — вспыхнула она.

— Джинни…

— Ты идешь или нет?

— Мы не можем идти, пока не поможем Рону и Гермионе, — сказал Гарри. Он с трудом мыслил рядом с разъяренной Джинни. — Мы отнесем их мадам Помфри.

— После того, как достанем хоркрукс, — возразила она, метнув взгляд на затихшего Рона.

— Что? Нет, — сказал Гарри.

— Да, — Рон открыл глаза и прислонился к стене. — Мы слишком далеко зашли, чтобы отступать.

Гарри заметил стальную решимость на лице друга и, осознавая его правоту, не двигался с места.

Рон вскрикнул от боли, двигаясь ближе к Гермионе. — Достань этот чертов хоркрукс.

— Вызови Патронус, если вам понадобится помощь, — сказал Гарри, заглянув Рону в глаза.

— Да, — выдохнул тот. — Если вы не вернетесь через час, я возьму Гермиону и приведу помощь. Мне нужно остаться с ней.

Он не решался сделать выбор между двумя лучшими друзьями.

— Не глупи, Рон. Ты ранен, и не можешь оставить Гермиону одну. Мы вернемся, как только сможем, — сказал Гарри, пристально посмотрев на Рона.

Оба затихли на время, и каждый был готов отдать жизнь за другого.

— Позаботьтесь друг о друге. Джинни, слушайся Гарри. И не делай глупостей, чтобы просто показать свой характер.

Джинни нахмурилась, но решительно кивнула. Она развернулась и ступила через порог шкафа, вслепую нащупывая дорогу.

Гарри торопливо присоединился к ней. Внутри было темно и просторно. Он неуверенно сделал несколько шагов, понимая, что в шкафу не должно быть столько места.

— Джинни, — прошептал Гарри, зная, что она только на шаг впереди.

Как я могу защитить ее, если ничего не вижу?

— Да? — ответила она. Ее голос впервые звучал испуганно. Полная темнота действовала на нервы, и растущее беспокойство за друзей сводило его мужество почти на нет. Он протянул руку.

Джинни крепко схватила ее, и, сплетя пальцы, он подумал, что только больший волшебник, нежели Вольдеморт, может разлучить их.

Они молча шаркали долгое время — для Гарри минуты превратились в вечность. Темнота вдруг исчезла, и на ее место вступил ослепительный солнечный свет.

— Где мы? — удивленно выдохнула Джинни, разглядывая окрестности. То, что предстало перед их взглядом, походило на Парфенон в Афинах, разве что он выглядел менее разрушенным.

Джинни отступила назад. — У меня плохое предчувствие, — прошептала она. Скользящий звук заставил их обернуться. Теперь сзади возвышалась каменная стена.

— Что случилось с дверью? — в панике спросила Джинни.

Дверь полностью исчезла, оставив маленький выступ в форме кубка.

— Очевидно, хоркрукс послужит ключом, — мрачно заключил Гарри. — Но где же он?

— И что его охраняет? — сглотнула Джинни.

Огромные деревянные ворота в конце Парфенона загремели, медленно открываясь.

— А вот и ответ, — произнес Гарри голосом, лишенным всякого выражения. Они ждали, затаив дыхание. Ворота открылись, но теперь все затихло. Вдруг громоподобный рев эхом отозвался по арене, сотрясая камни. Подростки закрыли уши.

Они взирали на огромного монстра, выползавшего из пещеры. Зеленое туловище превращалось в непомерно большие крылья, сужавшиеся уже почти возле самой головы. Когти на лапах смотрелись острее ножей, крылья и хвост были заострены подобно когтям. Дракон поднял голову, и зрачки в затуманенных желтых глазах опасно сузились, узрев непрошеных гостей. Он снова взревел и выпустил мощный порыв огня, который шаром понесся на них.

Гарри и Джинни отпрыгнули от стены и спрятались за трибунами. Взвившееся пламя пролетело прямо над ними, опалив сиденья.

Гарри выругался. — Я поклялся, что пока жив, не буду иметь дела с драконами.

— Это сербский хвостокос, — благоговейно произнесла Джинни, схватив Гарри за руку.

— А ты откуда знаешь? — недоверчиво спросил он.

— Нельзя жить в одном доме с Чарли и ничего не знать о драконах. Сербский хвостокос и венгерская хвосторога свирепейшие из драконов, и поэтому самые клевые, так считал Чарли, — объяснила Джинни, выглядывая из-за трибуны.

— Отлично, — пробурчал он. — Еще один Хагрид.

— Гарри, я вижу хоркрукс, — взволнованно воскликнула Джинни.

— Что? Где? — спросил тот, поднявшись на колени, чтобы выглянуть из-за соседнего камня.

— Там! — закричала она, показав.

Прищурившись, он разглядел гнездо за воротами, откуда только что вышел весь дракон. Хвостокос мерно шагал перед воротами, ожидая нарушителей его спокойствия.

— Ты сможешь, Гарри, — сказала Джинни. — Представь, что это твое первое задание, а хоркрукс — золотое яйцо.

— Но, Джинни, у меня же нет Всполоха. Метла осталась в Лондоне, и я почему-то не думаю, что чары призыва сработают, — он показал на каменную стену.

— Гарри, теперь ты волшебник с большим опытом. Сотвори метлу. Тебе нужно просто держаться на ней, — раздраженно сказала Джинни.

— Ладно, — согласился он, нервно глотая слюну. Ладони потели, но Гарри знал, что все получится. Представив Всполох, он сделал точную копию.

— Получилось! — завопила Джинни.

— Не радуйся, мне еще кубок доставать, — охладил ее восторг Гарри.

Джинни нервно улыбнулась и отцепила ленточку с волос. Затем она обвязала ее вокруг бицепса Гарри.

— Это еще зачем? — он в недоумении уставился на желтую ленту.

Джинни хмыкнула. — Я, конечно, не Гермиона, и не уверена в хорошем знании истории, но, перед турниром леди полагалось обвязывать своего рыцаря ленточкой и желать ему удачи.

— Спасибо, — пробормотал Гарри, неуклюже шаркнув ногой.

— Рано благодарить, рыцарь ты мой, — лукаво ответила Джинни. — Откуда мне знать, может, желтая лента для дракона то же самое, что и красные стринги для быка?

— Спасибо, Джинни. Ты как никогда можешь подбодрить человека, — улыбнулся Гарри. В любых обстоятельствах она поднимала ему настроение.

— Ты одолеешь его, — честно призналась она, и, схватив лицо парня, прижала к нему губы.

Он возвратил поцелуй, наслаждаясь пламенем, вспыхнувшем в груди при очередном рыке дракона.

— Нас не догонят, — крикнул он, забравшись на метлу, и взмыл в девственно чистое небо.

— Будь осторожен, Гарри! — закричала вслед Джинни.

Он кружил над ареной, выбирая лучший угол нападения. Чудовище сразу же заметило его, и, яростно взревев, расправило массивные крылья и тяжело поднялось в небо.

Гарри не смог сдержать восхищения перед драконом. Размах крыльев этого существа был так велик, что его тень покрывала весь Парфенон. Грациозно набрав высоту, дракон обратил объемные желтые глаза на Гарри. Парень резко спикировал вниз, пытаясь пролететь под длинным туловищем рептилии, и совсем забыл про хвост. Чудовище пользовалось им, как бичом. Он хлестнул Гарри и, разорвав рубашку, врезался в грудь.

Трибуны взорвались восторженным ревом дракона, ноздри которого затрепетали, учуяв свежую кровь. Гарри снова пикировал, но хвост мгновенно преградил ему путь. Не раз Гарри уходил вниз, и не раз хвост отрезал место для манёвра. Его рубаха превратилась в лохмотья, с которых капала кровь. Всполох быстр, но дракон еще быстрее.

Гарри начал лавировать, резко прорываясь вперед. Дракон пришел в замешательство, выплюнув огненный шар. Он чувствовал горячие дуновения приближавшейся громады. Вслед за шаром летел дракон. Гарри перевернулся и полетел вниз, чувствуя, что волосы на затылке уже обгорели. Он облетел стену Парфенона и нырнул между двумя колоннами.

Дракон яростно завопил, понимая, что не может следовать за ним. Он развернулся и полетел сверху. У Гарри появилась возможность попасть в логово дракона, но возле самого входа его остановил бичеподобный хвост, разрывая тело на куски.

Гарри зашипел от боли, уворачиваясь от очередного плевка. От потери крови кружилась голова. Если сейчас не достать хоркрукс, он труп. Гарри взмыл высоко вверх и, кружа над крышей, бросил метлу в колонны. Он не стал проверять, последовал ли за ним дракон, вместо этого сломя голову ринулся в логово.

Дракон взбешенно взревел, но не стал лететь над крышей. Он крушил хвостом мощные колонны. Препятствие замедлило продвижение чудовища. Гарри летел возле самой земли, вовремя увертываясь от падающих обломков. Но, когда он схватил кубок, метла исчезла.

Гарри крепко, даже очень цветисто выругался. Он никогда не претендовал на хорошую оценку по чарам, но плохим учеником себя тоже не считал. Сотворить еще одну не оставалось времени: пронзительный вопль оповестил об очень близком соседстве дракона. Он засунул кубок за ремень и выскочил наружу. Парень нырнул за стену, когда огненный шар пронесся над головой.

Дракон гневно заревел, цепляясь за низкую стенку, отделявшую арену от убежища Гарри. Он приник к земле, но стена вдруг обрушилась, открыв его дракону. Взмах лапы сотряс деревянные ворота, запечатывавших вход в логово, и с легкостью их сокрушил. Гарри заорал, когда тысячи острых осколков вонзились ему в спину.

Огромная лапа дракона уничтожала все вокруг, становясь ближе, и, наконец, изогнутый черный коготь вспорол ему бок под ребрами. Сила взрыва отбросила Гарри в воздух, подняв возле него вихрь. Он приземлился в грязь и вцепился в неё, словно пытаясь исчезнуть с глаз рассерженного дракона.

Но не успел Гарри шевельнуться, не успел издать хоть звук, как дракон обвил его хвостом и медленно стал притягивать ближе. Он был уверен, что в бледно-желтых глазах читалось победоносное выражение. Гарри попытался успокоиться, хотя весь дрожал от страха.

Хвост дракона поднялся в воздух, и теперь Гарри висел, вглядываясь в смрадную пасть, окутанную клубами дыма.

Если сейчас оно дыхнет огнем… Истекая кровью, он ждал, пока совсем не приблизится к морде дракона. Гарри вытащил палочку, прицелился в бешеные желтые глаза и швырнул самый мощный конъюктивитус, который мог сотворить.

Дракон встал на дыбы и заревел, выпустив волну дымящегося тепла. Гарри ударился о землю с глухим стуком, острой болью отозвавшимся по всему телу. Он не смог найти силы отползти подальше от буйствующего самца. Чудовище завывало от боли, царапая глаза когтями, которые покрылись толстой пленкой белой слизи.

Если Гарри не отойдет, то будет раздавлен либо хвостом, либо тяжелой лапой. Едва дыша, он сделал попытку встать, но безуспешно.

Что будет с Джинни, если Гарри убьют прямо здесь и сейчас? Ему нужно отнести кубок, чтобы она могла бежать. Застонав, он перевалился на другой бок и достал сверкающую реликвию.

Гарри дивился, как вспыхнуло золото, которое веками не знало полировки. Герб Хельги Пуффендуй блеснул на солнце. Когда дракон направил на него пламя, Гарри, повинуясь шестому чувству, поднял кубок как щит и метнул его навстречу приближавшемуся огню. Он откатился в сторону, чтобы не поджариться, и закричал от боли.

Кубок соприкоснулся с языками пламени, и яркая вспышка белого цвета залила арену. Гарри закрыл лицо, понимая, что скоро получит тепловой удар. Потусторонний крик пронзил воздух, сотрясая Парфенон по самое основание. Дракон несчастно завыл, растворяясь в земле, как если бы его не существовало.

Гарри хлестнула по лицу копна рыжих волос, и рядом с ним на метле приземлилась Джинни.

— Что случилось? Куда он пропал? — завопила она. — Ты в порядке?

— Кубок, — слабо прохрипел он.

Джинни взвесила его на ладони. Золото опалилось и почернело, но оставалось невредимым.

— Просто кубок, — облегченно пробормотал Гарри. — Интересно, он сработает как ключ?

— Уходим отсюда, — сказала она, помогая встать ему с земли и сесть на сотворенную метлу.

Гарри с трудом опустился на Джинни, и они полетели в противоположный конец арены.

— Я думал, что леди полагается сидеть на трибунах и болеть за своего рыцаря.

— Кто сказал, что я леди? — парировала Джинни.

Гарри улыбнулся, впадая в забытье. — Я люблю тебя, — прошептал он, закрывая глаза.

— Я пыталась пробраться к тебе раньше, но какой-то барьер не пускал меня. Я не могла придти, пока ты лежал на земле, — всхлипнула она.

— Все х’рошо, — пробормотал Гарри.

Джинни крепко обняла его. — Держись, еще несколько минут. Вот вход. Вставь кубок в отверстие.

Гарри попытался поднять руку, растекавшуюся как желе, но не смог совладать с ней.

— Ладно, я открою, — Джинни выхватила кубок. Дверь открылась, снова обнажив непроглядную тьму.

Джинни направила метлу в гостиную. Рон и Гермиона все еще прижимались к стене.

— Достали? — обеспокоенно спросил Рон.

Гарри кивнул на обуглившуюся утварь. — Найден и уничтожен, — слабо произнес он. Ноги не держали его, и Гарри чуть не свалился с метлы. Джинни успела схватить и осторожно опустила парня на землю.

— Что с тобой случилось, друг? — Рон широко распахнул глаза.

— Обсудим это в Гриммольде, — сказала Джинни голосом, не принимающим возражений. — Рон, ты можешь трансгрессировать с Гермионой?

Рон кивнул. Схватив бессознательную Гермиону, он с щелчком исчез.

Джинни обвила руки вокруг талии Гарри. — Прижмись ко мне покрепче, — прошептала она.

— Я отнесу нас, — упрямо сказал тот.

— Ну уж нет. Я не хочу оказаться расщепленной. На этот день мне хватило переживаний.

Джинни чмокнула его в щеку и отнесла их в штаб… к ее семье.

Джинни открыла глаза и посмотрела на угрюмые очертания Гриммольда. Она только что приземлилась возле большого дерева и надеялась, что напоминание от министерства об использовании магии не найдет своего адресата среди взрослых волшебников.

Солнце давно закатилось, на улице царили тишина и покой, даже машины маглов не мелькали на дорогах. В нескольких окнах мерцал неясный свет свечей, и это означало, что штаб еще обитаем.

Гарри висел на ней, оставив тщетные попытки придти в сознание. Джинни опустила его на землю. Мерлин, до чего же он тяжелый.

Рон сел на землю рядом с ним, положив голову Гермионы на колени.

— Извини, Джинни, — вяло выговорил он. — Пытался послать сигнал, но не смог.

— Рон, все в порядке. Как Гермиона? — Она вела себя пугающе спокойно, но Джинни не могла спокойно смотреть на ужасающие раны подруги.

— До сих пор не очнулась, — сказал Рон. Он был похож на маленького испуганного мальчика, которого Фред и Джордж дразнили пауками.

— Очнется, — с ложной уверенностью утешила Джинни. Она вдруг перестала чувствовать себя взрослой. — Еще не все кончено. Гермиона не привыкла сдаваться на полпути. Побудь здесь минуту, я сейчас вернусь.

Она осторожно высвободилась из объятий Гарри, и её руки были скользкими от крови.

Против дракона он сражался великолепно. Джинни с ужасом наблюдала за битвой, невзирая на страх. После того, как дракон впервые задел его хвостом, она попыталась сотворить метлу. "Колдовство из ничего" проходили на шестом курсе, но с нескольких попыток метла получилась. Теперь она не могла пробиться сквозь барьер.

И все же, понимая, что он сделал, Джинни не удержалась от приступа негодования, ведь только она осталась в состоянии отвечать на вопросы, ждавшие за дверью.

Пусть остальные придут в себя, и тогда она им покажет, что, несмотря на их протесты, несовершеннолетняя ведьма единственная осталась на ногах. Подкрепив решение зловещей улыбкой, Джинни ступила на порог.

Дверь была незаперта. Легкий укол в сердце подсказал, что мама оставила дверь открытой на случай их возвращения.

Она распахнула дверь и шагнула внутрь. Я должна быть сильной.

Впереди горячо спорили Билл, Римус Люпин и Аластор Грюм, но Джинни слишком устала, чтобы прислушиваться к их словам. Никто не заметил ее появления. Римус взглянул первым и увидел, что Джинни неуверенно стоит в коридоре.

— Джинни, — испуганно произнес он.

Билл и Грюм резко обернулись, тут же застыв.

— Э.. Мне снаружи нужна помощь. У нас есть раненые, — сказала она наконец.

Эти слова словно всех разбудили. Римус и Грюм бросились к выходу, но Билл схватил Джинни за руку.

— Нет уж, вулканчик, ты никуда не пойдешь, — сердито произнес он.

В девушке что-то щелкнуло, высвободив смелость. Никто не будет обращаться с ней, как с ребенком, даже Билл.

— Отпусти, — Джинни вырвалась из цепкой хватки. — Гермиона серьезно ранена. На твои вопросы отвечу позже, сейчас нет времени. — Не обращая внимания на удивленный взгляд брата, она повела Римуса и Грюма к остальным.

— Она обгорела, — сказал Рон, когда Римус наклонился над Гермионой. — Ей нужна мадам Помфри.

— Я отнесу ее в дом. — Римус осторожно принял Гермиону из рук Рона. — После отправлюсь к Поппи, и скоро она будет здесь.

Рон кивнул, пытаясь встать. Грюм поднял его на ноги и обхватил шатающегося Рона за талию.

— Полегче, парень. Я держу тебя. Просто обопрись, и мы зайдем в дом, — голос старого мракоборца был удивительно мягок.

Билл с непроницаемым выражением посмотрел на искалеченного Гарри. Джинни подтолкнула брата, и он наклонился, чтобы поднять раненого. Билл бесцеремонно перекинул ношу через плечо, и Джинни сердито зашипела.

Римус и Грюм отнесли их в одну из маленьких гостиных, а Билл грубо сбросил Гарри на пол.

Джинни больше не могла сдерживаться. Она гневно взвилась на брата, выхватив палочку.

— Хватит, — зарычала она.

— Джинни, — гнев Билла возрастал в той же мере.

— Еще одно слово, — сплюнула она, — и ты пожалеешь, что когда-то научил меня летуче-мышиному-сглазу.

— Довольно, — резко прервал ссору Люпин. — Мы не должны калечить друг друга. Сначала мы вылечим их раны, а после сядем и все спокойно обсудим. Я отправляюсь к Поппи по каминной связи. Билл, ты должен сказать родителям.

Билл хмуро посмотрел на Джинни, развернулся и молча вышел из комнаты.

— Джинни, оставайся с Гарри. Я скоро вернусь, — сказал Римус, мягко коснувшись ее плеча. Грюм посадил Рона на стул, но тот мгновенно оказался на диване, где лежала Гермиона. Рон крепко схватил ее за руку, пристально вглядываясь в закрытые веки Гермионы.

Грюм помог Джинни перенести Гарри на свободный стул. Место, куда Билл бросил его, было испачкано кровью, и обивка стула тоже стремительно пропитывалась.

— Ему нужно зелье, восполняющее кровь, но сперва Поппи должна осмотреть его, — сказал Грюм, пристально посмотрев на Джинни здоровым глазом. Остальных сканировал магический глаз.

Суматоха в дверях заставила ее поднять глаза.

Билл, Фред и Джордж — все смотрели на Джинни. На бледном лице мамы быстро разгорались красные пятна. Это никогда хорошего не предвещало.

Джинни взглянула на отца. Она прочитала на его лице облегчение, но отвела взгляд, заметив в отцовских глазах разочарование. Почему родители вселяют в тебя страх и неуверенность, и неважно, насколько ты веришь в правильность своих поступков?

Она знала, что ей нужно оставаться с Гарри. Знала, что друзья занимались важным делом, следуя наставлениям Дамблдора. Также она знала, какая тяжелая ноша досталась Гарри, и что рядом с ней он становился сильнее. Тогда почему единственный взгляд родителей заставляет ее чувствовать, что она совершила нечто ужасное?

— Ронни, — запричитала мама, заметив ожоги на его руке. Она мигом пересекла комнату и попыталась осмотреть раны сына.

Рон грубо выдернул руку. — Я в порядке, — простонал он, показывая всем, что рука далеко не в порядке. — Посмотрите лучше на Гермиону.

— Я хочу знать, что, во имя Мерлина, с вами произошло, и хочу знать прямо сейчас! Сегодня днем вы были в Косом переулке, а теперь едва держитесь на ногах! Где вы были, и чем вы занимались? — грозно спросила Молли. Она гневно смотрела на Джинни. Молли Уизли не была высокой женщиной, но в гневе, она, казалось, выросла на глазах.

— Молли, вопросы подождут, — мягко произнес Люпин, вошедший вместе с мадам Помфри. — Сначала разберемся с ранеными.

Мадам Помфри взглядом эксперта окинула комнату и направилась прямо к Гермионе. Она поставила сумку на пол и настойчиво попросила Рона отодвинуться в сторону. Он отошел, но не слишком далеко.

— Ты ранена, Джиневра? — сурово спросила ее мать.

— Нет, — ответила Джинни, зная, что последует дальше.

— Тогда я жду тебя в твоей комнате. Побеседую с тобой, как только разберусь с твоим братом, — миссис Уизли сорвалась на крик.

Джинни сглотнула, так крепко сжав кулаки, что на ладонях остались красные следы. — Нет, мам. Я остаюсь.

— Ты осмеливаешься спорить со мной, юная леди? Я извела на вас последние нервы, вы исчезли в середине ночи, не оставив и записки! За этой дверью идет война. Вас могли убить! — кричала Маргарита.

— Молли, — предупреждающе сказал папа.

— Нет, Артур! Пусть идет наверх, — настаивала мать, указывая на дверь.

— Нет, мам, я останусь здесь, пока они не придут в себя. Гермиона и Гарри без сознания, а Рон чуть ли не бредит. Я единственная, кто может дать мадам Помфри нужные сведения.

Она использовала их здоровье, как козырь. Джинни не уйдет из комнаты. Первая битва зависела от того, как отнесутся к ней другие члены Ордена. К тому же, она не хотела оставлять Гарри беззащитным наедине с братьями. Ужасно противостоять матери. Не так давно она вовсе не помышляла об этом.

— Молли, она права, — согласился Римус. Джинни обняла его и благодарно посмотрела, но тот отвел взгляд.

Губы матери задрожали, будто она собиралась заплакать, и сердце Джинни снова дрогнуло. Все, что она хотела — обнять маму и уткнуться ей в грудь, но это было невозможно. Если Джинни хочет, чтобы ее семья увидела в ней взрослого человека, то должна действовать соответствующе. И неважно, как трудно ей будет.

— Темная магия, — вскричала мадам Помфри, отпрянув от Гермионы с дико мечущимся взглядом. — Это дитя покрыто темной магией.

— Вы хотите сказать, что не сможете вылечить ее? — испуганно спросила Джинни. Ей не удалось скрыть дрожащие нотки в голосе, вспомнив, как безжизненно выглядела рука Дамблдора.

— Не знаю, мне нужно время, чтобы оценить повреждения, — потрясенно сказала Помфри. — Сейчас она в стабильном состоянии, но я не смогу вылечить ожоги без дополнительного осмотра и зелий.

— Джинни, где Гермиона получила такие ожоги? — спросил Римус. — Ты можешь сказать нам?

— Гермиона, — пробормотал Рон разбитым голосом, порываясь приблизиться к ней.

— Сидите, молодой человек, — скомандовала мадам Помфри. — А вы, — она обратилась к близнецам и Биллу, — начинайте трансфигурацию этой мебели в кровати и создайте мне больничные условия. Все четыре пациента должны находиться в одном месте.

— Джинни не ранена, — сказал Билл, вглядываясь в сестру с тем же непостижимым выражением.

— Мне судить. Делайте, как велено, — прикрикнула мадам Помфри, возвращаясь к ранам Рона.

— Джинни, так что же вызвало эти раны? — спросил Римус, пытаясь остановить кровотечение из груди Гарри магловским способом. — Сегодня нам не докладывали о действиях Пожирателей Смерти.

— Вольдеморт, — отрубила Джинни.

Последовало несколько удивленных возгласов, а ее мать явно вздрогнула.

— Джинни! — возмущенно воскликнула она, будто девочка грязно выругалась. — Не произноси это имя.

Джинни закатила глаза. Ее одолевали усталость и стресс, адреналин от бурной ночной жизни сходил на нет. Терпение закончилось. — Я буду произносить это имя. Я не собираюсь больше лицемерить.

— Не разговаривай так со своей матерью, — жестко осадил отец. Он редко делал ей выговор, что быстро охладило Джинни.

— Извини. Ночь была просто ужасной, и я беспокоюсь за них.

Лицо миссис Уизли немного смягчилось, хотя она не сдвинулась с места. Как Джинни хотела, чтобы мама снова обняла ее.

Гарри чуть слышно простонал и зашевелился. Джинни мигом обернулась и смахнула ему челку. — Гарри?

Она видела, как его глаза двигались за закрытыми веками, но подозревала, что он больше спит, чем пытается придти в себя.

— Я вылечила большинство его ожогов. Они не такие многочисленные, как у мисс Грэйнджер. Однако, мне нужно провести внимательный осмотр, прежде чем я буду уверена, — поставила диагноз мадам Помфри.

Рон мирно посапывал в кровати, трансфигурированной Фредом и Джорджем. Джинни догадалась, что она дала ему сонное зелье. Оно бы ей тоже помогло.

— У меня есть несколько вопросов, но прежде я должна обследовать мистера Поттера, — сказала Помфри.

— У нас всех есть вопросы, — заявил отец, сверля Джинни взглядом.

Когда мадам Помфри подошла к Гарри, она махнула палочкой и отвела ее в сторону. — Это не ожоги, — в ее голосе ясно слышалось удивление.

— Так и есть, — подтвердила Джинни. Она не хотела ничего рассказывать, принимать на себя всю тяжесть ноши Гарри. Неудивительно, что он часто оказывался на краю гибели. Она отчаянно желала сделать все правильно, но что, если цель была неясной? Что она должна выбрать? Джинни вспомнилась речь Дамблдора после Третьего задания. Он говорил о выборе между тем, что было правильно и легко. Но «легко» было упасть на колени и сознаться во всем Ордену, перенести тяжесть хоркруксов на их плечи. Гарри никогда бы не сделал такого. Он выбрал верный путь, хотя многого лишился. Значит, Джинни сделает то же, что и Гарри.

— Эти повреждения вызваны магическим существом, осмелюсь предположить, драконом. — Мадам Помфри пристально посмотрела на Джинни.

— Дракон? — впервые заговорили близнецы. Это произвело на них сильное впечатление.

— Ну почему из всех существ вы столкнулись именно с драконом? — завопила ее мама, расстроившись еще больше.

— Вы сможете исцелить его? — спросила Джинни, не обращая ни на кого внимания. Ничто не важно, кроме здоровья Гарри. Она отдала бы за него душу.

— Конечно, могу, — раздраженно воскликнула мадам Помфри. — Ему нужно принимать восполняющее зелье в течение двух дней. Возможно, он будет спать все это время, но тут беспокоиться нечего. Даже шрамов не останется.

Два дня? О, это просто великолепно.

— Я буду давать ему зелье, — твердо заявила Джинни.

— В этом нет необходимости. Мы проследим, чтобы за Гарри ухаживали. Ты будешь отвечать на вопросы.

— Я никуда не пойду, пока они не поправятся, — возразила Джинни. — И никому из вас не доверю Гарри.

— Джиневра Маргарита Уизли! — шокировано воскликнула ее мать. — Мы все разочарованы вашим поведением, но, тем не менее, не будем мешать выздоровлению Гарри.

— Билл уже бросил его на пол, несмотря на то, что он ранен, — мятежно выпалила Джинни. Она мстительно посмотрела на старшего брата.

— Что? — взревела мать, повернувшись к Биллу.

Билл Уизли был прекрасно обученным волшебником, не говоря уж том, что уже стал взрослым и женился, впрочем, это не помешало ему стать белым, как полотно.

— То же самое я бы сделал и с Роном, если б нес его. Они не имели права вмешивать Джинни в их маленькое приключение.

— Приключение? — вскипела Джинни. — Да ты даже понятия не имеешь, чем мы занимались, и через что нам пришлось пройти.

— Тогда просвети нас, — прорычал Билл. — Скажи, почему ты разбила сердце матери. Догадываешься ли ты, в каком горе она была? И сколько раз пришлось вызывать мадам Помфри за успокаивающим зельем? Ты даже не побеспокоилась написать записку, сообщить, что все в порядке, не говоря уж о том, где вы находитесь. Я знал, что Гарри занимался чем-то опасным, но не думал, что он потащит вас в логово дракона.

— Никуда он нас не тащил, — огрызнулась Джинни. — Наоборот, мы с трудом уговорили его. Профессор Дамблдор оставил ему кое-что. Только закончив ее, Гарри сможет победить Вольдеморта. Вот что он собирается сделать, а мы ему помогаем.

Все снова вздрогнули, но ей было все равно.

— Джинни, — начал Римус, но она не дала ему закончить. — Посмотрите на себя. Вы дрожите, только услышав это имя. Тогда почему вы верите, что справитесь с ним лучше нас? — недоверчиво воскликнула Джинни. — Профессор Дамблдор доверял ему, почему вы не хотите поверить в него?

— Вы всего лишь дети, — мама упрямо стояла на своем.

— Нет, мы не дети. Гарри не позволили быть ребенком, я же столкнулась с Вольдемортом в одиннадцать лет. Эта война сказалась на мне больше, чем на ком-либо из вас, даже тебя, Билл, нельзя сравнить со мной, — продолжила она, кивнув на шрамы брата. — И вы думаете, что можете защитить меня? Вы не смогли тогда, не сможете и сейчас.

— Достаточно, — сердито прервала мадам Помфри. — Мисс Уизли, забирайтесь в ту кровать. — Она показала на единственную постель, которая осталась свободной в сделанной наспех больнице.

— Нам нужно задать Джинни несколько вопросов, — сказал ее папа.

— В данный момент не можете, — возмутилась врач. — Здесь нет Минервы, и это начинает превращаться в балаган. Дети прошли через нечто ужасное, и никто не побеспокоит их, пока они хорошо не отдохнут. Я вернусь утром с дополнительной информацией для мисс Грэйнджер.

Мадам Помфри дала Джинни пузырек с фиолетовой жидкостью, которую она приняла за сонное зелье. Девушка с благодарностью опустошила пузырек прежде, чем кто-нибудь мог ее остановить.

— Кажется, этой ночью никто не услышит вразумительных ответов, — заключил Грюм. — Ну что, по кроватям? А утром все и обсудим.

Зелье разлилось по телу Джинни теплом и сонливостью. Туман сделал ее зрение расплывчатым, и через пелену дремы голоса приобрели искаженное звучание. Сон почти овладел ею, когда краешком глаза она заметила, как Аластор Грюм подмигнул мадам Помфри. Ее разум, должно быть, помутился, ведь Джинни увидела, что непреклонная матронесса залилась стыдливым румянцем.

* * *

Когда Гарри открыл глаза, то первым делом почувствовал, как ноет его тело.

Вторым делом он обратил внимание на яркий солнечный свет, струившийся сквозь распахнутые окна.

Который час? И сколько я спал?

Он осмотрел комнату и увидел кровати и ночные столики. В остальном комната была ничем не примечательна. Очевидно, Гарри находился где-то в Гриммольде, но он никогда не встречал в нем больничных палат.

На следующей кровати спала Гермиона. Ее голова была обернута толстым слоем бинтов. Две другие кровати были пусты, и Гарри ужаснулся. Джинни не ранена, так куда пропали оба Уизли? Мама отослала их? Без друзей у него нет шанса на победу. Вместе с Гермионой они стали частью единого целого.

Тихий вздох отвлек его от размышлений, и он повернул голову. Джинни спала на стуле рядом с его кроватью, скрестив ноги. В ее руке была старая изорванная книга. Гарри облегченно улыбнулся, Джинни не оставила его. Он заметил, что одежда на ней изменилась, и подумал, сколько же лежал без сознания. Огромная волна вины окатила Гарри. Он оставил Джинни одну против родительского гнева.

Гарри встал и размял застывшие мускулы, взглянув на спящую Джинни. Волосы закрывали ей лицо и двигались в такт дыханию. Он нежно убрал челку, заставив Джинни шевельнуться, и книжка выпала из рук.

Гарри поднял книгу, заинтересовавшись, что же она могла читать, и как это поможет их миссии. Открыв потрепанную книгу, он увидел ведьму и волшебника, заключенных в страстные объятия. На ведьме были такие откровенные одежды, которые он не видел даже на мадам Розмерте. С разгоревшимся любопытством он перелистнул страницу и начал читать. Уже через несколько слов его штаны затрепетали.

Гарри захлопнул книгу и, ярко вспыхнув, бросил ее на кровать. Он недоверчиво смотрел на Джинни. Как она могла заснуть после такого чтения? Что думала Джинни о его поцелуях? Конечно, в тесной близости от Рона и Гермионы трудно было уединиться, но они искали любую возможность.

Раньше Гарри думал, что они блестяще проводили время, но теперь он слегка забеспокоился. Гарри хотел поговорить об этом с Роном, но, представив выражение на лице друга, он передумал. Рон никогда не делился с тем, что происходило между ним и Гермионой (за что Гарри был вечно благодарен), но гордился отношениями с Лавандой.

Гарри решил, что позже все обдумает. Сейчас ему нужно выяснить, что случилось, пока он спал. Больше всего хотелось принять душ, но сначала надо найти Рона.

Он взбежал по лестнице в их комнату, но там никого не было. То обстоятельство, что дом казался пустым, встревожило его. Он решил зайти на кухню, но тут же затормозил перед комнатой девочек.

Тихо открыв дверь, он сразу заметил то, что искал.

Соплик печально и заброшенно возвышался на кровати Джинни. Схватив мишку, он закрыл дверь и повернулся, встретив язвительную усмешку Малфоя.

— Поттер, наконец-то проснулся? Или не можешь уснуть без игрушечного медведя? — фыркнул Малфой.

Гарри почувствовал подкатившее к щекам тепло. Он отважно боролся с желанием спрятать медведя, хотя уже было поздно. Ну почему из всех людей он наткнулся именно на Малфоя? Другим худшим вариантом представлялись близнецы.

Слова Малфоя разбили смущение Гарри.

— Что ты имеешь в виду под «наконец-то» проснулся? Сколько я спал?

Малфой взметнул брови. — Достаточно, чтобы твоя подружка приняла на себя все последствия твоего исчезновения. Ты был слишком благороден, чтобы проснуться.

Проклятье!

— Такова гордость Гриффиндора. Я знал, что она где-то прячется, — посмеивался Малфой. — Не тревожься, Поттер. Уизли прекрасно справилась с семьей без твоей помощи. Она лучше, чем ее жалкий братец. Я слышал, Грэйнджер облысела. Никогда не думал, что Уизли поклоняются голым птицам.

Гарри со злостью прижал Малфоя к стенке. Глаза блондина удивленно расширились.

— Отпусти, Поттер, — Малфой сердито оттолкнул Гарри и поправил одежду. — Не стоит вымещать на мне гнев, если сам виноват.

— Я попросил заткнуться. Ты не знаешь, о чем говоришь, — заявил Гарри.

— Ах да. Я бы никогда не оставил свою девушку в одиночестве, — презрительно фыркнул Малфой. — Уверен, Пэнси ничего не делает, чтобы узнать, жив я или мертв. Но ей хватит ума не втягивать меня в опасность ради прихоти.

Гарри удивленно заморгал. Малфой как будто заботился о Паркинсон. Кто бы мог подумать? Гарри не знал, было ли еще что-нибудь, что может его удивить. Но до того, как у него появилась возможность задуматься, голос Рона громким эхом отозвался в опустевшем коридоре.

— Гарри! Ты проснулся. Что здесь происходит? Что ты делал с ним, Малфой?

— Расслабься, Висельник, — огрызнулся тот, лениво прислонившись к стене.

— Рон, со мной все в порядке, — сказал Гарри, прервав еще не начавшуюся ссору. — Ты как?

Рон пожал плечами. — Я тоже в порядке. Мадам Помфри залатала меня. Чего ты ждешь, Малфой? Продолжай в том же духе, и снова станешь симпатичным хорьком.

Малфой порозовел, но не ответил на издевку Рона. Вместо этого он спросил у Гарри. — Это Темный Лорд так тебя отделал? Единственное объяснение тому, что ты жив — такие идиоты, как Крэбб, Гойл и Симмонс не справились с заданием. Так что, Поттер? Навестил охраняемые места? Что ты ищешь?

— Зачем тебе знать? — холодно сказал Гарри. — Ты слышал Рона. Уходи, нам не о чем говорить.

— Пока тебе снова не понадобится информация, — горько произнес Малфой.

— Прекрасно. Иди своей дорогой, и не думай, что я всегда такой гостеприимный.

Гарри и Рон подождали, пока он скроется за поворотом.

— Как я мог быть таким идиотом? — прошипел Гарри, хлопнув себя по лбу.

— Что? — в недоумении спросил Рон.

— Магл, которого мы видели возле музея Смита — он кружил вокруг здания. Это, должно быть, Симмонс. Я бы узнал Крэбба или Гойла. Он охраняет музей, — пояснил Гарри.

— Не очень-то уж хорошо он выполнял задание? — усмехнулся Рон. — Мы зашли без проблем.

— Да, но Малфой сказал, что у него нет мозгов. Разве ты не понимаешь? Вот способ найти хоркрукс — тот, о котором мы ничего не знаем. Его должен охранять Крэбб или Гойл. Найдем их, найдется и хоркрукс, — возбужденно проговорил Гарри.

Лицо Рона значительно просветлело. — Что тогда охраняет другой?

— Пещеру, в которой спрятан медальон. Кроме нас никто не знает, что его там нет, — сказал Гарри, рассеянно проведя рукой по волосам.

— Э… Гарри… Ты знаешь, что разговаривал с Малфоем с медведем в руке, — позабавился Рон.

Соплик! Он совсем забыл про игрушку. — Э… это Джинни, — неубедительно произнес Гарри, избегая взгляда Рона.

— Да знаю. Зачем ты взял его? — спросил Рон, продолжая забавляться смущением Гарри.

Проклятье! Во что я вляпался из-за Джинни Уизли.

Пробормотав что-то неразборчивое, Гарри направился в больничную комнату. Рон пошел за ним, хихикая всю дорогу. Гарри хмуро распахнул дверь. Джинни спала там же, где он оставил ее. Гарри засунул Соплика под руку девочки и нежно накрыл ее одеялом. Он хотел подойти к Гермионе, но слова Рона заставили его остановиться.

— Ты любишь мою сестру.

Гарри чуть не споткнулся, но продолжил идти к Гермионе. В этом не было ничего нового, но то, что Рон сказал это вслух, очень пугало.

Что такое любовь? Он смутно помнил, как признался Джинни в любви, но тогда его рассудок немного повредился. Если даже он сказал такое, ему бы не хотелось, чтобы Рон поймал его на слове.

— Гермиона просыпалась? — спросил он, прочистив горло.

— Я знаю о твоем увлечении, но ты вправду любишь ее. Ты любишь мою сестренку, — жизнерадостно повторил Рон, приплясывая вокруг Гарри.

— Рон! Я пытаюсь быть серьезным, — сказал Гарри, дернув плечами. Рон действовал ему на нервы.

— Ты пытаешься сменить тему, — самодовольно заключил Рон.

— Ну и пусть, — прозвучал за ними сонный голос.

Джинни привстала и потерла глаза. Увидев Соплика, она удивленно моргнула и подарила Гарри сияющую улыбку.

У него пересохло в горле. Сколько она услышала?

— Рада видеть, что ты жив и здоров.

— Привет, — сказал Гарри. Это звучало глупо, но больше ничего придумать он не смог.

У Рона с этим проблем не возникло. — Вот тебе, — он щелкнул пальцем перед носом Гарри. — Миловаться будете позже.

— Можно подумать, ты не сидел возле Гермионы целых три дня, — огрызнулась Джинни.

— Три дня? — взревел Гарри. — Мы здесь три дня?

— Да, — Джинни перевела на него взгляд. — Приятно, что ты наконец присоединился к нам.

— Что случилось, пока я спал? — тревожно спросил он.

— Расслабься, дружище, — сказал Рон, садясь рядом с Гермионой. — Когда я проснулся, мадам Помфри уже вылечила всех нас. Из-за потери крови ты пролежал гораздо дольше. Джинни давала тебе зелье, никому больше не позволив заниматься этим, даже маму поставила на место.

— Я хотела, чтобы ты выздоровел, а Билл очень сердился на тебя. — Гарри вздрогнул. — Извини, что оставил тебя, Джинни. Что ты им сказала?

— Ничего важного, хотя они уже кое-что выяснили, — ответила Джинни.

— Например, то, что ты сражался с драконом, — вставил Рон.

— Да. Мадам Помфри узнала по характеру повреждений, — подтвердила Джинни.

— Кубок, — воскликнул Гарри. — Где он?

— Я положила его в тумбочку вместе с твоей палочкой, — успокоила его Джинни. — Когда мы вернулись, все вокруг закипело.

— Это еще слишком мягко сказано, — пробурчал Рон.

— Сначала мама разозлилась, но с тех пор она… стала какой-то далекой. Будто не знает, что сказать нам, — голос Джинни слегка исказился. — На нее это не похоже. Иногда я думаю, лучше бы она сердилась.

— Весь Орден переполошился. Брустверт и МакГонагалл задавали много вопросов. Пожалуй, они больше всех рассердились. А вот Грюм оказался лучшим, — сказал Рон.

— Да, он знал, что мы чем-то занимаемся, и был с этим согласен, — Гарри почувствовал себя неуютно.

— Римус тоже знал, но он явно расстроился, — сказал Рон. — И папа выглядит печальным.

Гарри неловко зашевелился.

— Только не надо себя винить. Ты должен многое сделать, а времени мало, — твердо произнесла Джинни.

— К тому же, бессознательное состояние сыграло на руку. Мама стала добрее. Это нам всем помогло, — ухмыльнулся Рон.

— А Билл? Вы сказали, что он вышел из себя, — поинтересовался Гарри.

— Более чем, — сказал Рон.

— Он пытается осознать, что мы занимаемся важным делом, и потому чувствует себя подавленно. К тому же мы явились в полнолуние. Его раны никогда не излечатся полностью, и Гринготтс не разрешил ему вернуться на работу, — сказала Джинни.

— Почему? — возмутился Гарри.

— Они боятся, — вздохнула она. — Вдруг он кого-нибудь укусит, и тогда начнется эпидемия.

— Какая чушь, — сказал Гарри.

— Скажи это гоблинам, — горько произнес Рон.

— Скажу, — негодовал Гарри. Гермиона зашевелилась, но, похоже, больше потревоженная громким разговором.

— Мадам Помфри вылечила все ожоги Гермионы, но не смогла спасти волосы, — тихо сообщила Джинни. Заклинание принадлежало к темной магии, и волосы уничтожены под самый корень. Мадам Помфри сказала, что они вырастут снова естественным образом. Гермиона очень расстроена.

— Да нет же, — на лице Рона было написано недоумение. — Это всего лишь волосы. Они отрастут.

Джинни покачала головой. — Я знаю, это всего лишь волосы, но поверь, без них нельзя.

— Ее могли убить. Мадам Помфри сказала, что воздействие заклинания разделилось между нами, и то, что мы тогда отбежали, тоже сыграло свою роль. Если б мне пришлось выбирать между Гермионой и ее волосами, я бы выбрал первое.

— Конечно, мы бы все выбрали ее жизнь, о чем ей хорошо известно. И все же, потеря волос не становится менее страшной. Тебе трудно будет представить, как некоторых ведьм заботят волосы, — ответила Джинни, погладив ногу Гермионы.

— Она до сих пор без сознания, но ты же давно очнулся? — спросил Гарри Рона.

— Гермиона тоже просыпалась, — сказала Джинни, пытаясь не засмеяться. — И тут же набрала в библиотеке кучу книг по медицине, и теперь по каждому поводу советуется с мадам Помфри. Я думаю, та подсовывает ей сонное зелье.

— Вот нам бы его сюда, когда Гермиона начинает защищать права эльфов, — прошептал Рон, несмотря на то, что Гермиона спала.

Гарри хихикнул. — Никогда не говори ей это.

— И не подумаю, — заверил Рон.

— Мы должны сообщить всем, что ты проснулся. Они собираются провести собрание, — тихо сказала Джинни.

Гарри инстинктивно взял Джинни за руку. — Тогда мы должны пережить ее.

* * *

Встреча всех членов Ордена Феникса состоялась только на следующий вечер.

Гарри заставил себя не ерзать, пока остальные входили в комнату. Рон и Джинни, естественно, оба присутствовали на встрече, но миссис Уизли каждые несколько секунд бросала на них взгляды, полные желания вытурить детей из комнаты. Она, как всегда, была вежлива с Гарри и очень беспокоилась за его здоровье, но теперь он почувствовал отдаленность, которой никогда не возникало прежде.

Гермиона тоже была на встрече. Она обвязала голову темно-синим платком аля «крестьянская девушка», скрывшим бинты, и тесно прижалась к Рону. Он покровительственно обвил руку вокруг талии Гермионы и не убрал ее, даже когда они сели. Гермиона была подавлена больше обычного, что беспокоило Гарри.

Билл и Люпин редко появлялись в штабе после пробуждения Гарри, но сегодня они бросали неодобрительные взгляды в его направлении.

Только Грюм Безумный Глаз был рад видеть Гарри и с радушием его приветствовал. Конечно, так сердечно, как и всегда, не более.

Тонкс села рядом с Люпином, перекрасив волосы в жуткий оливковый цвет. Она подмигнула Гарри и показала язык, когда тот нахмурился.

Из всех Уизли только Фред и Джордж и, к удивлению, Флер, вели себя так, будто ничего не случилось. Близнецы охотно рассказывали ему о своих делах и задавали кучу вопросов про дракона. Они дразнили Гарри и Рона совместной жизнью с девочками без родительского присмотра, вызвав этим немало сердитых взглядов со стороны старших Уизли. Гарри начал опасаться за хрупкое перемирие, которого, они, по-видимому, достигли.

Чарли и Перси тоже посетили встречу, как и многие другие члены Ордена, которых Гарри видел только по случаю. Профессор МакГонагалл и Кингсли Брустверт сидели с мрачными лицами во главе длинного кухонного стола.

Профессор МакГонагалл так крепко сжала губы, что те стали бесцветными. Гарри видел эту «улыбку» раньше, и обычно за ней следовало суровое наказание.

Гарри глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Он уже не ребенок, отвечающий перед профессором домашнее задание. Теперь он взрослый человек, на которого возложена большая ответственность, нежели на них. Гарри не покорится, не позволит им снова обращаться с ним, как с маленьким.

— Добрый вечер, — начала профессор МакГонагалл. — Думаю, лучше сразу перейти к делу и призвать присутствующих к порядку. — Мистер Поттер, что вы скажете в свое оправдание?

Гарри спокойно встретил ее взгляд и спросил. — Что вы хотите знать?

— Мне бы хотелось узнать, где вы были весь прошлый месяц, — строго сказала она.

— И почему мои дети отправились с тобой, невзирая на родительский запрет, — добавила миссис Уизли, со слезами посмотрев на Рона и Джинни.

— Гарри, — сказал Римус Люпин, — мы хотим знать, почему ты так ушел, не оставив ни записки, ни объяснения, как с тобой связаться. Ты понимаешь, как мы беспокоились? Какими беспомощными ты заставил чувствовать всех нас?

— Альбус Дамблдор поручил Ордену охранять тебя, уж его-то мнение ты должен уважать, — сказал Кингсли, видимо, недовольный тем, что встреча принимала эмоциональный оборот. — Я вижу, ты упрямо игнорируешь все меры безопасности и поступаешь по-своему. Я хочу знать, почему. Что могло быть таким важным?

Гарри ожидал столько вопросов, но был немного уязвлен тоном Римуса. Он прочистил горло и посмотрел на бывшего профессора.

— Я ценю вашу заботу, и также прошу извинить за то, что заставил вас волноваться, но, если честно, другого выхода не предвиделось. Если б я сообщил о своем намерении, разве вы бы отошли в сторону и пустили нас?

— Гарри, мы здесь, чтобы помогать тебе, — сказал Римус. — Мы желаем тебе добра.

— Но вы не сможете помочь, — возразил тот.

— Что значит «мы не сможем»? — требовательно спросила профессор МакГонагалл. — Конечно, можем, Поттер. Это входит в задачи Ордена.

— Нам известно, что Альбус оставил тебе какую-то работу, но не верим, чтобы он хотел оставить тебя одного, — сказала миссис Уизли, опустив руку ему на плечо.

Гарри отмахнулся от нее. — Это с самого начала стало моей работой. Все, что «Ежедневный Пророк» говорит о деле Избранного, единственная правда. Дамблдор это знал. Вы все говорили, что верите ему, что дело лишь в том, верить его суждениям или нет. Так вот, он рассудил, что только я смогу выполнить это задание.

— Гарри, его больше нет, — сказала профессор МакГонагалл. — Все изменилось.

— Ничего не изменилось, — яростно возразил он. — Дамблдор говорил, что умрет лишь только тогда, если не останется преданного ему человека. Вам нужно решить, сможете ли быть верными, даже если то, что он просит, нелегко принять.

— Вы должны выбрать между тем, что правильно, и что легко, — прошептала Джинни. — Мы все.

— Как мы сможем сделать правильный выбор, если даже не знаем, чем ты занимаешься? — спросил Кингсли, услышав ее. — Очевидно, твои друзья в курсе. Почему ты не скажешь нам?

— Я сказал им, потому что Дамблдор разрешил. Он подумал, что мне понадобится помощь, и они самые близкие для меня люди, — объяснил Гарри, намеренно упустив из виду, что Джинни была включена в этот список позднее.

— Не могу поверить, что Альбус мог такое сделать, — простонала миссис Уизли. — Джинни даже семнадцати нет.

— Столько же было Рону, когда профессор Дамблдор сказал Гарри поделиться тайной с друзьями, — вскричала Джинни. — Хватит смотреть на наш возраст, и обратите внимание на то, что мы делаем все правильно. Только так можно остановить Вольдеморта.

Снова раздалось несколько приглушенных возгласов. Члены Ордена привыкли к тому, что Дамблдор использовал это имя, но они по-прежнему боялись слышать его от кого-то другого.

— Послушайте, — сказал Гарри, приняв решение. Что-то ему подсказывало, что он прав. — Вы также ревностно хотите остановить войну, как я, и мне нужна помощь. Если я приму некоторые условия, согласитесь вы с тем, что не могу посвятить вас во все подробности?

— Вполне. Дамблдор никогда нам ничего не рассказывал, — сказал Грюм, прежде чем кто-либо успел согласиться или выразить неодобрение. Осмотревшись, Гарри заметил, что не все приняли решение Грюма, но теперь большинство было готово пойти на компромисс.

— Мы хотим знать, когда ты уйдешь в следующий раз. Никаких внезапных исчезновений, — сказал Грюм. Он начинал с того, что Гарри не может не принять. В следующий раз это не сработает.

— Согласен, — сказал он.

— И мы хотим знать, куда ты собираешься, и иметь способ связаться с тобой, — сказал Римус.

— Я не могу сказать, куда мы идем. Извините, но это не возможно.

— Гарри, — начал мистер Уизли.

— Не только потому, что Вольдеморт убьет вас за эти сведения, все окажется под угрозой, если он узнает. Но я думаю, есть способ связаться с вами.

— Какой же? — спросил мистер Уизли.

Гарри посмотрел на Римуса. — Однажды Сириус дал мне зеркало, через которое разговаривал с папой во время наказаний. Знаешь, о чем я говорю?

По лицу Римуса расплылась улыбка. — Конечно.

— Я.. э.. разбил его. Сможешь также зачаровать пару зеркал?

Римус кивнул. — Да, смогу. Хорошая идея.

— Но это показывает, что Джинни и Рон снова отправятся с тобой, — нахмурился Билл.

— Черт побери, мы все пойдем, — горячо заверил Рон.

— Мы не отпустим Гарри одного, — впервые заговорила Гермиона.

— Джинни никуда не пойдет, — закричала миссис Уизли.

— Еще как пойду, — Джинни заорала на мать. — Если б не я, остальные никогда бы не выбрались оттуда. Я нужна им.

— Ты еще несовершеннолетняя! — вскричала миссис Уизли.

— Джинни твоя младшая сестра, — сказал Билл, гневно взглянув на Рона.

— Билл, она больше не ребенок, — возразил Рон, подняв подбородок.

Джинни довольно вспыхнула и бросила брату благодарную улыбку.

— В ней больше здравого смысла, чем ты думаешь, — Флер похлопала Билла по плечу.

Фред, Джордж и даже Чарли пришлось скрыть смешки. Билл сердито зыркнул на них и обвел взглядом остальных. — Не говорите мне, что вы согласны с тем, чтобы Джинни убежала в какую-нибудь глушь и жила вместе с Гарри.

Гнев хлынул на щеки Гарри. Как их могли заботить приличия, когда Вольдеморт выпустил инфери на людей?

— Мне бы очень хотелось, чтобы всего лишь приходилось скрывать, чем я занимаюсь с Джинни. Мы тоже, как и вы, боремся с Вольдемортом.

— Гарри, мы знаем, — сказала миссис Уизли, успокаивая его. Она снова положила руку ему на плечо, и в этот раз Гарри не стал ее убирать. — Но ты должен понять, что она наш ребенок. Мы не перестанем заботиться о ней только потому, что свирепствует война.

Гарри кивнул. — Понимаю. Вам нечего беспокоиться. Я отдам жизнь, чтобы защитить ее.

— Знаем, дорогой. Отчасти мы этого боимся, — миссис Уизли всхлипнула.

— Слушайте, — сказал Гарри. — Вам всем известно пророчество или хотя бы основная его часть. Вы знаете, против кого я сражаюсь. Я могу уделить мало времени, чтобы –

Крики несогласия встретили это заявление, но Гарри примирительно поднял руки.

— Давайте будем реалистами. Все мы можем умереть. Времени осталось немного, и поэтому я провожу его с ней, — сказал Гарри, удивленный собственной наглостью.

— А что случится потом? — спросил Билл. — Когда война закончится, что тогда произойдет между тобой и Джинни?

Гарри улыбнулся, посмотрев в ее теплые карие глаза. — Ну, если мы выживем, дальше будет торт со взбитыми сливками.

Джинни засияла.

— Итак, давайте вернемся к делу. — Кингсли все еще хмурился. — Ты не собираешься говорить, куда идешь, но оставишь способ связаться.

Гарри кивнул. — Также нам нужна информация. Как вы выслеживаете волшебников?

— Нельзя выследить Сами-Знаете-Кого. Думаешь, мы не пытались?

— Я не его имел в виду, — сказал Гарри. — Мне нужно найти родителей двух бывших однокурсников. Отцы Винсента Крэбба и Грегори Гойла. Держу пари, гости наверху знают их имена. Мне нужно знать, где они, это все.

Грюм кивнул. — Я посмотрю. Это связано с тем, что они охраняют?

— Да, — кратко ответил Гарри. Он уже догадывался, где может находиться еще один хоркрукс, но лучше не объявлять так скоро об уходе. Пусть думают, что он действует по их указаниям.

— Мне бы хотелось, чтобы ты сделал для нас кое-что еще, — сказал Кингсли Брустверт, пристально посмотрев на Гарри. Профессор МакГонагалл зашевелилась, Римус отвел взгляд. Тонкс ободряюще опустила руку ему на плечо. Гарри уже понял, что его ждет не самая приятная просьба.

— Что именно? — спросил он.

— Я хочу, чтобы ты продолжил занятия окклюменцией, — ровно произнес Брустверт.

— Что? — взорвался Гарри. — Они провалились, что даже Дамблдор признал. Вольдеморт не тревожил меня целый год.

— Причиной, по которой они стали катастрофой, был Снегг, — Брустверт сплюнул от отвращения. — Он не прикладывал усилий. Если ты скрываешь что-то важное, то мы не можем позволить Сами-Знаете-Кому узнать, что творится у тебя в голове.

— Он не сможет.

— Но все же раньше смог, — возразил Брустверт, заставив Гарри вздрогнуть.

— Гарри, — мягко сказал Римус. — Я убежден, это неплохая идея. Так считал Дамблдор, пока Снегг не переубедил его. Уверен, попытаться стоит.

Плечи Гарри пораженно опустились. Ему было нечего сказать в ответ, но что-то внутри него подсказывало, что окклюменция не выход. — Ладно. Кто будет меня учить? Вы?

— Нет. Я мало знаю эту науку. Но у нас есть те, кто сможет. Если ты, конечно, согласишься, — Римус снова отвел взгляд.

— Здесь? Кто же? Я думал, что Снегг учил меня из-за того, что больше никого не было.

— Тогда они сражались на другой стороне, — ответил Римус.

— Вы шутите! — вскричала Гермиона, переведя взгляд с Римуса на Кингсли. — Ни в коем случае нельзя пускать их в мысли Гарри.

Гарри заморгал, пытаясь понять, о чем говорит Гермиона. Догадка сразила его, как пушечный выстрел.

— Нет! Если вы думаете, что я позволю Драко Малфою…

— Он способен в окклюменции, — ненавязчиво напомнил Римус. — Разве ты не говорил, что Драко не позволил Снеггу прочесть его мысли на Рождество?

— Да, но… — Гарри пораженно замолчал. — Он же Малфой.

— Драко учился у матери и тети. Мы не можем полностью доверять им, но будем использовать их знания. Римус согласился присутствовать на занятиях, так что ты не будешь один.

— Не верь им, — закричал Рон, не в силах больше сдерживаться. — Сначала вы высказываете Гарри, что он слишком молод и не доверяет вам, а теперь хотите, чтобы Малфой с матерью лазили в его голове? Вы с ума сошли.

— Хватит, Рон, — цыкнула на него миссис Уизли. — Вырос ты или нет, но я не желаю, чтобы мой сын разговаривал таким неуважительным тоном.

— Да пошли вы, — мятежно пробормотал Рон.

— Решение за тобой, Гарри. Что скажешь? — спросил Римус.

Гарри вздохнул. — Я сказал, что пойду на уступки, и эта будет самой большой. Я не обещаю, что буду продолжать занятия, если ничего не получится. Хочу, чтобы вы вспомнили мои слова в следующий раз, когда мне придется просить о неприятных для вас вещах.

Джинни схватила его руку под столом. Что он только что натворил?

Следующие недели прошли довольно натянуто. Хотя обстановка была не такой напряженной, всё висело на волоске. Миссис Уизли внимательно следила за друзьями, будто побаиваясь, что они исчезнут у нее прямо на глазах. Она смирилась с их участием в войне, но счастья ей это не прибавило. Миссис Уизли, казалось, с особым опасением ожидала следующего ухода Гарри.

Мистер Уизли сдержал слово и ежедневно сообщал о деятельности Скримджера. Он также рассказал им, какими яркими красками пресса расписала их появление. Когда инструкции Гарри о том, как сражаться с инфери, вышли на первых страницах газет, министерство представило все так, будто идея принадлежала им. Теперь в каждом издании «Ежедневного Пророка» появлялись заметки, посвященные самообороне.

По возвращению с работы Перси редко заговаривал с ним, выражая неодобрение вздернутым носом. Чарли, однако, остался дома, заявив, что ему нужен выходной. Гарри подозревал, что он пытался вырвать Билла из цепких лап депрессии. Не только Билл держал недовольство на них, но и мистер Уизли создавал вокруг себя неспокойную обстановку.

Обожженный кубок Хельги Пуффендуй хранился в чемодане вместе с дневником и кольцом. Три уничтожены, и он знал, где мог находиться четвертый. Оставался только он сам и еще один. Цель казалась недостижимой, но постепенно Гарри продвигался вперед.

Но сейчас величайшей заботой Гарри была Гермиона. Она болезненно восприняла потерю волос, но Мерлин упаси что-нибудь ей сказать. Она сразу приходила в бешенство и отказывалась выслушивать любые предложения. Гарри пробовал утешить ее, но его попытки всегда приводили к ссоре.

Гермиона основалась в библиотеке, и за баррикадой книг ее почти не было видно. Она даже пропускала большинство обедов, предпочитая, чтобы еду приносили в библиотеку. Шли дни, и остальные всё больше начинали тревожиться. Было ли правдой, что Гермиона копалась в книгах, Гарри не знал, но она скорее пряталась, чем работала. Большую часть времени она проводила, зарывшись в медицинские журналы, и не изучала ничего, относившегося к Вольдеморту. Гермиона немало беспокоилась, осознав, что только природа сможет вырастить волосы. Она не могла смириться, что библиотека подвела ее, и восприняла как личное оскорбление.

Если кто-нибудь предлагал ей помощь, она отказывалась и углублялась в книги. Рона метался между болью и раздражением, ведь Гермиона выпускала на него большую часть сдерживаемого гнева. В панике она всегда действовала нелогично, но доводы разума со временем брали свое. Было трудно дождаться этой минуты.

Гермиона тесно обвязалась темно-синим платком, и спешно уклонялась, если кто-то хотел к нему прикоснуться, особенно Рон. Джинни тоже беспокоилась, и несколько раз Гарри ловил ее задумчивые взгляды на Гермиону.

Единственной выгодой в этой ситуации было потеплевшее поведение миссис Уизли. После собрания Ордена она казалась далекой и отрешенной, но тревога Гермионы не осталась для нее незамеченной. Джинни наконец обратилась к матери за помощью, и миссис Уизли бросила свои силы на решение проблемы с привычным рвением. Она словно ожидала возможности снова стать матерью, и Гарри был рад за нее и Джинни.

К нему пришло внезапное откровение. Миссис Уизли хотела быть нужной. Он всегда почему-то думал, что взрослые оставляют чувство неуверенности в прошлом, но сейчас он увидел нечто иное. Ее теплые улыбки и нежные объятия стали незаменимы. Гарри очень скучал по ним. Рон и Джинни тоже — он заметил, что друзья теперь относились к ней более нежно. Миссис Уизли могла помочь Гермионе.

Тонкс предложила Гермионе носить парик, и Уизли с недоумением посмотрели на нее. Тонкс пришлось объяснить, как женщины маглов теряют волосы после некоторых медицинских операций, и в то же время существует множество магазинов, занимающихся продажей париков.

Хотя она точно знала, что такое парик, Гермиона наотрез отказалась. Она разрыдалась и обвинила их в том, что все только хотят избавиться от ее брюзжания. К разговору присоединилась Флер, убеждая Гермиону попробовать и не быть глупышкой, но плачущая девушка выбежала из комнаты. К удивлению остальных, Рон закричал на Флер (он всегда был без ума от нее) и понесся за Гермионой.

Позже вечером, когда Гарри и Джинни сидели в библиотеке — предположительно, занимаясь исследованием, но на самом деле изучая друг друга, в дверь ворвались близнецы. Гарри и Джинни виновато отодвинулись на противоположные стороны дивана.

— Братец, у тебя не возникло чувства, что мы прервали что-то важное? — спросил Фред, запрыгивая на диван. Гарри недовольно поправил воротник, а Джинни гневно взглянула на назойливых братьев. — Конечно, брат мой, но как мы могли прервать этих детей, они уединились в библиотеке и прилежно работают… за закрытыми дверями… совсем одни… и так далеко от любопытных глаз нашей матери, которая искренне заботится о них? — спросил Джордж, вклиниваясь между ними.

— Что вам двоим нужно?— спросила Джинни, драматично закатив глаза.

— О, что я слышу от нашей маленькой своенравной девчушки. Я думал, ты будешь ползать на коленях после такой выходки, — ответил Фред, выпятив грудь и хлопая ресницами.

Прежде чем Гарри взорвался, Джордж положил ему руку на плечо. — Остынь, Гарри.

— Джинни, тебя это тоже касается,— добавил Фред, многозначительно подняв брови.

Она сильно стукнула его в плечо.

— Но я здесь не для того, чтобы сердиться на тебя. Этим занимается Билл.

— Он невозможен, — нахмурилась Джинни.

— Джин-Джин, он пересилит себя. Ты для него все еще осталась маленькой феей, которой, несомненно, была, когда он уехал в Хогвартс, — сказал Джордж.

— Мне было только год, когда он оставил дом. Мог бы заметить разницу.

— Точно. Ты была младенцем, Джинни, и потом маленьким ребенком, когда Билл приезжал на каникулы. Он уже окончательно переехал, и к тому времени ты стала взрослой, — продолжил Джордж, притворившись, что ничего не слышал.

— А сейчас ты собираешься сражаться в войне, в которой он хочет участвовать, но не может, потому что все балуют его. После твоего исчезновения он единственный остался утешать маму, и она теперь более яростно защищает его. Билл не сможет вернуться на работу, а в Ордене даже Флер получает более опасные задания, потому что никто не хочет расстраивать маму. Не пристало уважающему себя волшебнику сидеть на одном месте и ничего не делать, — ответил Фред.

— И мы ничем не помогли, — неохотно признала Джинни.

— Мы тоже немного переборщили с насмешками, — допустил Фред. — Но мы думали, что это ему поможет.

— Когда вернулись вы с Роном, чаша его терпения переполнилась. Его младшие брат и сестра были в центре событий, что для Билла оказалось слишком, — сказал Джордж. — Полнолуние делает его чуточку ворчливым.

Взгляд Джинни смягчился, но она еще не могла простить брата. — Ему придется смириться, что я не маленькая девочка.

— Никогда бы не сказал такого, — Фред легко согласился.

— Мы слишком хорошо знакомы с твоими чарами, — вздохнул Джордж. — Может, проклянешь его пару раз, тогда поймет.

Джинни хихикнула и легонько ткнула Джорджа по голове.

— Значит, вы непротив, что Джинни помогает мне? — спросил Гарри, подобрав с дивана выбившуюся нить.

— Конечно. Мы хотим пойти с тобой, — с воодушевлением воскликнул Фред.

Едва Гарри собрался с ответом, как Фред поднял руки в защитном жесте. — Знаю, ты не можешь, но это не значит, что мне нельзя хотеть.

— Или позволить нам помочь тебе, — сказал Джордж, наклонившись вперед.

— Мы помним, как ты просил нас найти старую квартиру Наземникуса. И нам удалось. — Фред сверкнул глазами.

— Да ну, — выпрямился Гарри. — Когда? Где?

— Она расположена в весьма сомнительном районе маглов, в Бирмингеме. Домовладелец проводил нас внутрь. Он много месяцев не получал оплаты, и собирался поселить кого-то еще, но не думаю, что люди будут занимать очередь в месте, где после заката начинается стрельба, — сказал Джордж.

— Мы зашли, но ненадолго. Там грязно, и вонь выпроводила нас прежде, чем мы осмотрелись.

— Отведете туда? — спросил Гарри.

Джордж пожал плечами. — Когда захочешь.

— Сейчас, — Гарри встал.

— Гарри, — Джинни схватила его за руку. — Гермиона не сможет пойти с нами.

— Знаю, — вздохнул он. — Но мне нужно проверить.

Гарри смотрел, как она обеспокоенно закусил губу. — Почему бы тебе с Роном не пойти с близнецами после обеда? А я останусь с Гермионой, — сказала она наконец.

Гарри насупил брови. — Ты согласна?

— На этот раз да. У нас есть кое-какие планы, и они очень важны. Мы с Гермионой будем заняты, и мама с легкостью отпустит вас. Сперва лучше пусть Рон пойдет.

— А чем ты займешься с Гермионой? — спросил Гарри.

— Не беспокойся, — Джинни поцеловала его в щеку. — У Флер есть хорошая идея.

— Ты принимаешь идеи Слизи? — недоверчиво спросил Гарри. Он безуспешно пытался скрыть расплывшуюся улыбку.

— Не называй ее так, — укорила Джинни, как будто не она дала Флер такое прозвище. — Это ради Гермионы.

После того, как Джинни вышла из библиотеки, он поднял задумчивый взгляд на близнецов.

— Что скажете? — спросил он.

— Я скажу, что она засунула тебя в задний карман, — ухмыльнулся Фред. — Ты б согласился с ее любым предложением.

— Ну так что, когда свадьба? Маме станет гораздо лучше, — сказал Джордж, сверкнув такой же ухмылкой.

Гарри почувствовал, что краснеет. — Ее задний карман не такое уж плохое место, — нахально заявил он и быстро убежал искать Рона, пока близнецы не успели ответить или ударить его сзади.

* * *

Поскольку они были там раньше, Фред и Джордж смогли трансгрессировать с Роном и Гарри прямо в старую квартиру Наземникуса. Все тут же задохнулись от невыносимой вони.

— Вы уверены, что тут не валяется труп? — выдохнул Рон. Его беспокоило состояние Гермионы, но Джинни обещала остаться с ней. Она держала в тайне, чем они будут заниматься, но девчонки хихикали, как школьницы.

Даже у Гермионы улучшилось настроение. Это убедило Рона, что она может побыть с девочками. После ланча друг объявил, что он и Гарри отправятся вместе с близнецами.

Миссис Уизли волновалась за них и заставила близнецов дать клятву защищать Рона и Гарри. Она крепко их обняла, но осталась верной своему слову и разрешила им идти.

— Кажется, запах исходит из холодильника, — сказал Гарри, вдыхая через рот, и попутно проклинал Наземникуса за жизнь в магловской квартире. Он пытался не обращать внимание на одурманивающий запах, но в конце концов указал палочкой на холодильник и пробормотал. — Скорджифай.

Вонь мгновенно исчезла, уступив место свежему запаху лимона.

— Лучше, чем он заслуживает, — глубоко вдохнул Фред.

— А как же использование магии на территории маглов? — спросил Рон, беспокойно взглянул на окна, словно ожидая министерскую сову.

— Здесь нет маглов, и я не могу сосредоточиться при такой вони.

— Итак, что мы ищем? — спросил Фред.

— Последний раз, когда мы видели Наземникуса, при нем был чемодан с безделушками, украденными из штаба. Мне нужно узнать, что в этом чемодане, — отвечал Гарри, значительно посмотрев на Рона.

Они принесли детектор заклинаний, и Гарри надеялся, что Фреду и Джорджу не придется объяснять принцип его работы. Рон вытащил из кармана магический предмет и тихо скользнул в спальню.

В квартире царил беспорядок. Наземникус определенно не ладил с чистящими заклинаниями. Они обнаружили обилие бутылок Огненного виски Огдена, наряду со спиртным маглов.

Когда Фред наткнулся на стопку журналов, возвышающуюся на подставке для ног, он громко присвистнул. — Вот старый пес. Этот ПлэйВизард выпустили еще во времена папиной учебы.

Рон и Джордж быстро склонились над плечами брата, перелистывавшего страницы. Гарри, который обыскивал шкаф, не нашел ничего интересного, кроме укосов докси, был возмущен. Он собирался цыкнуть на них, когда мельком заметил обнаженную женщину.

Гарри покраснел. Он слышал, как парни в общей спальни разговаривали об этом, но чтоб увидеть такое…

После довольно долгой паузы они вернулись к работе. Четверо парней так скрупулезно обыскивали квартиру Дунга, как только могли. Они обнаружили немало загадочного, включая сложенный летающий ковер под матрасом Наземникуса, но чемодана нигде не было.

Фред и Джордж забрали ковер вместе с другими странностями и кончили тем, что пихали в карманы все подряд.

— Не похоже, что здесь вещи самого Наземникуса, — сказал Фред, когда Гарри поднял брови.

— Да, он просто стащил у кого-нибудь, — добавил Рон, восхищаясь ковром, который все еще держал Фред. — Не говори, что собираешься лететь на нем. Они всегда были вне закона. Папе никогда не удавалось принести домой хотя бы один.

Гарри улыбнулся. — Видно, что Наземникус украл много вещей из штаба. Возможно, этот ковер часть моего наследия.

— Да, согласился Джордж, — обследовав низ ковра. — Здесь вышит герб Блэков.

— Тогда я полечу первым, — ухмыльнулся Гарри.

Фред и Джордж взглянули друг на друга, общаясь странным молчаливым способом, доступным только близнецам.

— Нам нужно унести остальное. Хозяин Наземникуса собирается выкинуть его вещи.

— Чемодана здесь нет, — уныло протянул Гарри. Ему в голову пришла идея. — Акцио чемодан.

Ничего не произошло.

— Акцио медальон, — попытался он снова, затаив дыхание. Никакого результата.

— И что же мы будем делать? — спросил Рон, окинув бардак обескураженным взглядом. — Куда дальше?

Гарри нахмурился, перебирая варианты, как неожиданно у него появилась идея.— Что происходит с вещами, когда человека арестовывают? Если министерство поймало Наземникуса, и чемодан был с ним?

— Думаю, сейчас он в Азкабане, — горько произнес Фред. — В камере хранения.

— Тогда мы должны пойти в Азкабан, — Гарри передернуло. Большинство дементоров ушли оттуда, но даже парочки оставшихся будет многовато.

— Э.. Гарри… Как ты собираешься это провернуть? — изумленно спросил Джордж.

— И что там для тебя такого чертовски важного? — в недоумении воскликнул Фред. — Гарри, хоть это и твои вещи, но… стоят ли они путешествия в Азкабан? Когда Наземникуса выпустят, ты все равно можешь потребовать их назад.

Гарри покачал головой. — Не все так просто. Это… э… нечто личное, — он слегка покраснел. Ненавижу лгать. — Я не единственный, кто может искать то же самое.

Джордж пожал плечами. — Все же я не понимаю, как ты собираешься попасть туда. Ты не можешь просто придти. Или можешь? Руфус Скримджер, наверное, влюбился в тебя с тех пор, как ты отдал ему всю славу.

— Если возможно, я бы предпочел обойтись без вмешательства Скримджера. Я поговорю с Тонкс. Она пришла с дежурства или до сих пор работает?

— Да, она еще дежурит, и после вернется очень усталой. Ты уверен, Гарри? Дементоры всегда плохо действовали на тебя, — сомневался Фред. Его уши ярко побагровели, как у Рона, чего Гарри не замечал за близнецами.

— Я справлюсь, — Гарри кивнул.

— Мы справимся, — сказал Рон, сверля Гарри взглядом. — Не думай, что ты пойдешь один.

— Рон, я даже не знаю, смогу ли оттуда выбраться, не говоря уж о том, чтобы взять кого-нибудь.

— Тогда ты должен постараться, — твердо сказал Рон.

* * *

Обед тем вечером прошел спокойно. Гарри надеялся поговорить с Тонкс, но ни ее, ни Римуса не было видно. Миссис Уизли сказала, что они пошли на свидание. Гарри обрадовался, ведь Римус заслуживал счастья.

Мистер Уизли часто работал допоздна, особенно в последнее время, и, возвратившись из квартиры Наземникуса, Гарри не видел девочек. Миссис Уизли сказала, что они на весь день заперлись в комнате Флер и Билла, не впуская даже самого обитателя комнаты. Последний сидел на кухне с бутылкой вина.

— Будете вино? Гарри? Рон? — спросил Чарли.

Они согласно кивнули, и тот налил два стакана. — Как прошел день? — спросил драконовед. Гарри заметил, что Билл внимательно прислушивается, хотя старается не подавать виду.

— Коту под хвост, — вздохнул Гарри. Вряд ли он так легко найдет хоркрукс, но нельзя терять надежды.

— Полагаю, ты не хочешь сказать, что ищешь, — ровно сказал Билл.

— Не совсем, — уклончиво ответил он, потягивая вино.

Напряжение разбил испуганный вздох миссис Уизли. Гарри быстро поднял глаза и увидел Джинни, одиноко стоявшую в проходе. Его внимание было приковано к ее голове, где раньше были великолепные длинные волосы. Сейчас они едва доставали плеч.

Она стояла в двери и молча искала его взгляд.

— О, Джинни! Что ты сделала с волосами? — застонала миссис Уизли, бросившись к дочери.

— Что ты натворила, — проговорил Рон сквозь набитый рот. Билл и Чарли просто уставились на нее, ожидая ответа.

Гарри словно ударили в самое уязвимое место, и он тяжело сглотнул. Волосы Джинни всегда привлекали его, что Гарри только теперь понял. Он застыл на месте и просто смотрел на нее.

Внезапно все встало на свои места, когда вслед за Джинни вошли сияющая Флер и нерешительная Гермиона. У Гарри потеплело внутри. На Гермионе не было платка, ставшего ее талисманом. Сейчас голову девушки украшала короткая прическа такого же рыжего цвета, как у остальных Уизли.

Гермиона застенчиво наблюдала за присутствующими, готовая броситься из комнаты при малейшим возмущении.

— Вот что было нужно в этом месте, — улыбнулся Чарли. — Еще один рыжеволосый. — Их всегда не хватало.

— И никогда не будет хватать, — сказал Билл, просияв Флер первой искренней улыбкой после возвращения друзей.

— ‘азве это не великолепно? Кто знал, что я так талантливо умею об’ащаться с волосами? Это Джинни все затеяла, ведь Ге’миона не хотела идти в магазин. В любом случае, она согласилась пе’есадить волосы. Я никогда ‘аньше никого не ст’игла, но все же сп’авилась, — похвалилась Флер, присаживаясь Биллу на колени. — И я смогла.

— Гермиона, — заморгал Рон. Стакан вина остановился в воздухе.

Она робко улыбнулась, присев рядом с ним. Рон наклонился и что-то шепнул ей на ухо, отчего та вспыхнула и в тоже время широко улыбнулась.

— Что это было, брат мой? — спросил Фред. — Неужели ты только что сказал этой прелестной девушке, что она всегда хотела быть Уизли?

— А почему бы и нет? — удивился Джордж. — Конечно, ты исправишь эту оплошность? — сказал он, самодовольно улыбнувшись при виде румянца, залившего лица сладкой парочки.

— Да заткнись ты, — сказал Рон, не сводя с Гермионы взгляда.

— Гарри, — тихо произнесла Джинни. Она отступила от двери и села на соседний стул, осторожно вглядываясь в его глаза. Гарри почувствовал, что в горле появляется большой комок.

Гарри не думал, что когда-нибудь будет так горд ею. — Ты самая прекрасная девушка на свете, — прошептал он, касаясь ее новой стрижки.

Глаза Джинни наполнились слезами. — Ты вправду думаешь, что все в порядке? Тебе нравились длинные, но волосы отрастут, — всхлипнула она.

— Неважно. То, что ты сделала для Гермионы, более прекрасно, чем любая прическа. — Он поцеловал ее, несмотря на присутствие семьи.

— Гарри прав, — сказал Билл. Он стоял перед ними с подозрительно блестящими глазами. — Джинни, ты сделала самое замечательное на свете. Ты напомнила мне, как сильна ваша дружба. Я совсем упустил это из виду. Держитесь за нее, и не позволяйте никому — особенно старшим братьям — вставать на дороге. Я не думаю, что В-В-Во-льдеморт выстоит против такой силы.

Джинни отодвинулась от стола и поспешила к Биллу. Она горячо обняла его. — Спасибо.

— Прости, Джинни, — прошептал он ей в волосы. Освободившись от объятий, Билл пристально посмотрел на Гарри. — Тебе я тоже приношу извинения.

Тот махнул рукой. — Как ты сказал, пока мы вместе, Вольдеморт не победит.

— Даже если мы ведем себя как по-идиотски, — улыбнулся Билл.

— Гарри знает, что даже Уизли ведут как придурки, — сказал Рон, присоединившись к разговору.

— Должно быть, ему очень хорошо известно, ведь жить с тобой семь лет… — Билл усмехнулся.

— Рону повезло, что у него есть такой друг, — сказала Гермиона.

— Верю, — улыбнулся Гарри. — Мне повезло, что вы все мои друзья.

— За исключением тех минут, когда мы ведем себя как придурки, — сказала Джинни, наложив половник картофельного пюре.

— Да, — ответил Гарри, улыбаясь. — За исключением этого.

Обед продолжался с меньшим напряжением, чем в предыдущие вечера. К ним присоединился мистер Уизли, поначалу весьма удивленный новой прической Джинни. Он сказал, как гордится дочерью. Гарри почувствовал, что они как будто никуда не уходили, и наслаждался трапезой впервые за долгое время. Когда обед закончился, хихикающая Флер повела Джинни и Гермиону из кухни.

Не успел он выйти за девочками, как мистер Уизли коснулся его руки. — Гарри, можно на пару слов?

Его голос звучал почти примирительно, но Гарри ощутил беспокойство. Он кивнул и последовал в гостиную за мистером Уизли.

Отец Джинни зажег огонь в камине и налил два стакана из графина с бренди, стоявшего на столе. Он протянул один стакан Гарри и сел напротив него. Несколько мгновений мистер Уизли молча раскачивал янтарную жидкость. Гарри заставил себя не ерзать, но воротник рубашки внезапно стал очень тесным.

— Ну, Гарри. Полагаю, ты уже догадался, о чем я хочу поговорить, — сказал он. Его уши также покраснели, как у Рона, когда тому становилось неловко.

— Я прошу у тебя прощения, — внезапно сказал мистер Уизли, удивив Гарри.

— Да? — спросил он. Великолепно. Ты просто красноречив.

— Я подозревал, что ты готовишь подобное исчезновение. Также я думал, что Рон и Гермиона отправятся с тобой. Но я не был готов обнаружить исчезновение Джинни, — сказал мистер Уизли, потерев переносицу.

— Извините. Знаю, вы не ожидали этого, но я ничего не мог сказать, — Гарри почувствовал отчаяние.

— Понимаю. В отличие от Кингсли или Минервы, я считаю, ты более способен выжить в опасных ситуациях. Человек, которого я недооценил, была Джинни. Она моя дочь -

— И вы хотите, чтобы она была в безопасности. Я понимаю, сэр, — честно сказал он.

— Нет, Гарри. Ты неверно меня понял. Конечно, я хочу, чтобы она была в безопасности. Я хочу, чтобы все мои дети были в безопасности, включая тебя, — мягко сказал мистер Уизли. — Я недооценил решимость собственной дочери. Я знаю Джинни. Я воспитал ее. Я не ожидал меньшего.

Гарри нежно улыбнулся. — Она особенная.

— Она-то уж точно. Я не слепой, Гарри, и вижу, как вы заботитесь друг о друге, но это трудно принять, — сказал мистер Уизли.

— Понимаю, сэр, -

— Гарри, дай мне закончить. Это трудно принять, но если б я хотел выбрать жениха для моей дочери, то выбрал бы тебя. Я не могу даже представить, что она может любить кого-то другого, — сказал мистер Уизли, сделав глубокий глоток бренди.

Гарри больше не мог не ерзать и не знал, куда деть взгляд. Закончил он тем, что чуть не захлебнулся бренди. Гарри не понимал, почему перед мистером Уизли он чувствовал себя ребенком.

— Спасибо, — сказал он, засунув ноги под ковер. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить ее.

— Знаю, Гарри. — Мистер Уизли прочистил горло. — Что скажешь? Присоединимся к остальным? Если уши меня не обманывают, то я слышу, как из гостиной доносится музыка. Надеюсь, Молли не поставила коллекцию Селестины Уорбек.

Гарри улыбнулся, припомнив предыдущее Рождество, и вышел вслед за мистером Уизли. Гостиную заполнило монотонное пение Селестины. Миссис Уизли с затуманенным взглядом сидела перед старым проигрывателем, покачиваясь в такт музыке. Билл и Флер сидели в углу, о чем-то шепчась. Последняя успевала грубо подражать Селестине за спиной миссис Уизли. Джинни разговаривала с Гермионой и Фредом, а Рон наблюдал за игрой в шахматы в матче Чарли-Джордж.

Гарри прошел к Рону и легонько ткнул его в ребро.

— Эй. Где ты был? — спросил Рон, отвлекшись от игры.

— Просто говорил с твоим папой. Как Гермиона?

— Блестяще, — широкая ухмылка расплылась по лицу Рона. — Она стала собой. Гарри сам не удержался от улыбки. — Отлично. Похоже, ваши отношения наладились.

Рон взглянул на кроссовки. — Я почти потерял ее. Она могла умереть, и пропала бы возможность сказать ей. Теперь я понял, что ты имел в виду, когда говорил о кратких минутах счастья, когда выжить почти невозможно, — грубовато сказал он.

— Так вы… встречаетесь? — неуклюже спросил Гарри. Они редко разговаривали на такие темы, и иногда можно было добиться от друга ответа, только накричав на него.

— Да. Ты непротив? — спросил Рон, внезапно занервничав.

Гарри смотрел, как мистер и миссис Уизли начали танцевать в центре комнаты. Билл и Флер быстро присоединились к ним, и Гарри увидел, как Билл предостерегающе помахал жене пальцем, которая мелодично рассмеялась.

Он был согласен. В прошлом Гарри беспокоился, опасаясь, что они забудут про него. Теперь он влюбился в Джинни, и их любовь примирила две пары. Зачем отказывать друзьям в счастье?

— Да, я согласен. Я рад, что ты взялся за ум и спросил ее, — рассмеялся он.

Рон толкнул его. — Только ты так сказал.

— Эй! Почему ты толкнул Гарри? — спросила Джинни, присоединившись к ним вместе с Гермионой.

— За то, что он мерзавец, — хмыкнул Рон, взяв Гермиону за руку.

— Гермиона, ты выглядишь замечательно, — сказал Гарри.

Девушка просияла. — Спасибо. Джинни и Флер потрудились на славу. Твои волосы тоже можно сделать рыжими, — засмеялась она и дернула его за челку.

— Гарри хочет рыжие волосы? — спросил Фред. — Мы можем исполнить его желание.

Глаза Гарри тревожно расширились. Взяв Джинни за руку, он отошел.

— Все хорошо, мои волосы в порядке, так что спасибо.

Он быстро обнял Джинни и присоединился к танцующим. Поставив подбородок на ее голову, Гарри заметил, как Рон и Гермиона тоже вошли на танцпол. Музыку можно было выбрать другую, место оставляло желать лучшего — но неважно. Вольдеморт ничто против них. Он боролся ради таких минут.

* * *

Крепчал сентябрьский ветер, погода становилась заметно холоднее, и событие, которого Гарри ужасался, пришло. Настало время первого урока окклюменции с Малфоем.

Он встретился с Римусом в маленькой комнате на втором этаже и сел в ожидании прихода Нарциссы и Драко. Они вежливо поздоровались, и в комнате воцарилось неловкое молчание. Орден считал уроки окклюменции важным занятием, но, возможно, пытался использовать Малфоев в своих целях. Например, узнать, чем занимался Гарри.

Римус разочаровал его. Гарри пытался быть разумным и понять его точку зрения, как учила Гермиона, но когда тьма овладевала его мыслями, чей-то таинственный голос шептал, что Сириус никогда бы не согласился.

— Должен сказать, я приятно удивлен твоим согласием. Не думал, что ты его дашь, — сказал Римус.

— Знаю, это не ответ, но мне бы хотелось попытаться снова, — сказал он, не взглянув на Римуса.

— Понимаю твою нерешительность, Гарри, — мягко сказал тот.

— Правда? Вы понимаете, о чем попросили меня? Между Мародерами и Снеггом были те же чувства, что сейчас у меня к Малфою. Вы бы впустили Снегга в свою голову? Сириус или мой папа? Особенно, если было что скрывать? — Гарри начинал кипятиться.

Римус тяжело вздохнул и опустил голову. — Профессор Дамблдор был уверен, что окклюменция поможет тебе. Он изменил мнение, основываясь на словах Северуса. Теперь мы знаем, что ему не стоило доверять. Я не думаю, что он пытался убить тебя. Северус не хотел, чтобы ты умел защищать себя. Стоит попытаться хотя бы один раз. Я понимаю твои чувства, но верю, что занятия окклюменцией только к лучшему.

— Значит, верите, — тихо произнес Гарри. — Я действовал из определенных соображений.

— Что это значит? — резко спросил Римус.

Гарри поднял на него взгляд. — Это значит, что я принял собственные меры предосторожности.

Римус нахмурился, но дверь широко открылась, оборвав разговор. Драко Малфой уверенно прошел в комнату, вызвав раздражение Гарри неизменной ухмылкой. За сыном следовала Нарцисса, высокомерно подняв нос. На ней были развевающиеся темно-синие одежды, и перед тем, как сесть на стул, она неприязненно смахнула пыль.

— Итак, ты решил освоить прекрасное искусство — окклюменцию, — сказал Малфой, одновременно глумясь и сверкая раздражающей ухмылкой. — Я сильно сомневаюсь, что тебе хватит ума овладеть им. Гриффиндор можно прочесть подобно открытой книге.

— Тише, Драко, — сказала Нарцисса, — давай не будем смущать мальчика перед началом занятий. — Сделав сыну выговор, она больше забавлялась ситуацией, чем действительно сердилась.

— Драко, Нарцисса. — Римус кивнул каждому.

— Пожалуй, все, — миссис Малфой не удостоила его даже взглядом. — Мы с сыном справимся сами.

— Я остаюсь наблюдать, — вежливо напомнил Римус.

Ноздри Нарциссы задрожали. — Окклюменция требует величайшей концентрации мыслей. Я не хочу, чтобы оборотень напал на моего сына, когда тот пытается сосредоточиться.

— Понимаю вашу озабоченность, но сейчас не полнолуние, — мягко сказал Римус. — Заверяю, что вы в полной безопасности.

— Малфой в меньшей опасности от Римуса, чем мы от него, — разъяренно заявил Гарри.

— Хватит, — сказал Римус.

Его ровное отношение к Малфоям раздражало Гарри, и он сдерживался, чтобы не встряхнуть хорошенько старого друга отца.

— Ах да. Конечно, ты защитишь нас от этого существа, — сказала Нарцисса, присаживаясь от Римуса как можно дальше.

— Мам, не беспокойся. Я целый год терпел его компанию, и он ни разу не напал на меня. Я смогу с ним справиться. — Малфой ухмыльнулся.

— Спасибо, Драко, — Римус закатил глаза. — А теперь давайте вернемся к окклюменции.

Гарри был рад отметить, что Римус наконец рассердился.

— Драко великолепен в окклюменции. Ты уже получал инструкции? — спросила Нарцисса, приковывая Гарри к стулу холодным, почти ледяным взглядом.

— Да, от Снегга, — сплюнул Гарри. — Он сказал, что я безнадежен.

— Как похоже на Северуса, — на губах Нарциссы появилась призрачная улыбка.

— Но ты ведь всегда пристрастно относился к Снеггу? — спросил Малфой. — Ты думал, что он на вашей стороне.

— Нет, я никогда не доверял ему, — сказал Гарри, сжимая челюсти.

— Какая жалость, что ты не мог раскусить его, — усмехнулся Драко. Кровь Гарри закипела. Он бросил все самообладание, чтобы не прикончить Малфоя на месте. Палочка в его руке зашевелилась.

— Мы с матерью прошли курс окклюменции. Посмотрим, на что способен ты, если для таких неучей есть надежда, — злорадствовал Малфой. Он, очевидно, наслаждался превосходством над Гарри.

Тот не смог сдержаться от издевки, даже понимая, что Малфой отомстит в окклюменции.

— Только ты и мать? — спросил Гарри, загоревшись любопытством. — А твой отец?

Драко нахмурился, а Нарцисса поджала губы.

— Нет. Он никогда не считал необходимым скрывать мысли, — горько произнес Драко.

— Перестань. — В этот раз Нарцисса действительно рассердилась. — Почему бы вам с Поттером не начать?

Гарри глубоко вздохнул и вышел в центр комнаты, осторожно посмотрев на Малфоя. Палочка скользила от пота, но Гарри поборол страх.

Серые глаза Малфоя опасно блеснули.

— Глубоко вдохните, Поттер. Пусть ваше тело расслабится, пока вы мысленно воздвигаете прочную каменную стену. Сосредоточьтесь только на ней, — сказала Нарцисса, безмерно удивив Гарри. Это была первая настоящая инструкция, как избавиться от посторонних мыслей.

Он вдохнул и закрыл глаза, представив холодный камень в очаге, где дядя Вернон спрятал семью, спасаясь от писем Гарри.

— Легилименс, — закричал Малфой.

Зрение Гарри расплылось. Каменная стена, столь тщательно построенная, немедленно обрушилась.

Он внутри хижины. Лежа на полу, Гарри пытается заснуть, несмотря на пробивавшуюся дрожь, когда Дадли храпел на кровати рядом с ним…

Он целуется с Джинни в магической палатке. Его рука скользнула ей под платье,и Гарри ощутил восхитительно нежную кожу…

— Прекрати, — яростно взревел Гарри, вытолкнув Малфоя из воспоминаний. — Это личное. — Он был опустошен и едва держался на ногах.

— Меня не интересует, чем ты занимался с Уизли, но именно на этом воспоминании ты наконец дал отпор. Почему ты позволил мне увидеть остальные? — изумленно спросил Малфой. Легкий пот блестел на его бровях, и удивление было искренним.

— Что случилось, Драко? Что ты увидел? — спросила Нарцисса, лениво барабаня костяшками пальцев по стулу.

— Я вошел почти без сопротивления, — радостно ответил Драко. — Его жалкая попытка создать стену не помогла. Я видел, как Поттер лежит с каким-то увальнем в маленькой лачуге. В следующей сцене был кабинет Дамблдора, и обстановка казалась напряженной. Поттера здорово потрепало, и еще там присутствовал Сириус Блэк.

Римус поднял голову.

— Твой горячо любимый крестный отец. — Голос Нарциссы сочился ложным сочувствием. — Как трагично. Ты узнал воспоминания, Поттер?

Гарри кивнул. — Турнир Трех волшебников.

— В следующем воспоминании был он, Дамблдор и Слизнорт. Директор будто пытался убедить Слизнорта вернуться в Хогвартс, но ты почему был там, Поттер?

— Профессор Дамблдор сказал, что у него есть поручение. — С чего это ты так заинтересовался директором? — взвился на Малфоя Гарри.

— Самые первые воспоминания, на которые я наткнулся. Либо они лежали на поверхности, либо это случайность. Твой ум как открытая книга, и Темный Лорд превратит тебя в бесформенное пюре.

— Прекратите, — закричал Римус. В первый раз в его голосе явно прозвучал гнев, но Гарри не понимал, что так рассердило Люпина.

— Что-нибудь еще, Драко? — спросила Нарцисса, безмерно наслаждаясь собой.

— Поттер целовался с девчонкой Уизли. Не знаю, где они были, но ему, похоже, нравилось. На этом воспоминании он смог вытолкнуть меня, — протянул Малфой.

— Не пойдет, если Поттер действительно не хочет, чтобы ты это видел. Держись подальше от воспоминаний о его девчонке. Я почти уверена, что ты не захочешь смотреть на такое, — Нарцисса презрительно фыркнула. — Придерживайтесь тех воспоминаний, когда вы были моложе — первый курс Хогвартса. Это менее опасно для тебя, Поттер?

Гарри пришлось сжать зубы, не желая вообще показывать Малфою свои воспоминания, и в то же время не хотел проявлять нерешительность. Пусть Малфой не думает, что он испугался его.

— Хорошо, — огрызнулся он. Теперь болела челюсть.

Римус казался нерешительным, но занял место и разрешил им продолжить.

— Опять же, работайте над твердой стеной, Поттер. В этот раз сделайте ее сильнее. Используйте ее как щит, — сказала Нарцисса. — Драко.

— Легилименс, — крикнул Малфой.

Он находится в магазине мадам Малкин и выбирает одежду с болезненным чувством. Малфой стоял рядом с ним, спрашивая его о факультетах и квиддиче и куче других вещей, о которых Гарри ничего не знал. Мальчик ему явно не понравился.

Дадли и его дружки, Пирс и Малкольм, охотятся за ним. Они всегда думали, что охота помогает выпустить пар. Гарри подвернул лодыжку, прыгнув через забор, и его сердце громко билось в страхе, что они поймают его. В этом месяце им еще ни разу не удавалось, и они были полны решимости.

Малфой слегка оступился, когда Гарри окончательно вытолкнул его. Он упал на колени, истекая потом и тяжело дыша. Гарри сгорал от унижения, что Малфой видел его воспоминания. Мерлин, как я ненавижу эту глупую затею.

— Гарри, ты в порядке? — встревожено спросил Римус, помогая Гарри встать на ноги.

Гарри дрожал, и шрам снова разгорелся. Он рассеяно вытер лоб, пытаясь подавить тошноту.

— Что случилось, Драко? — озадаченно спросила Нарцисса.

Малфой посмотрел на Гарри со странным выражением.

— Не знаю. Я только увидел кучу детских воспоминаний. Не понимаю, почему они так подействовали на него.

— У тебя болит голова? — Римус значительно взглянул на шрам Гарри.

Он хотел кивнуть, но комната вдруг закружилась. — Да, — прошептал он. — Впервые за долгое время.

— Думаю, на сегодня хватит, — сказал Римус, внимательно наблюдая за Гарри.

— Не знал, что у Поттера мигрень, — протянул Малфой. — Конечно, окклюменция может ее вызвать. И как Снегг не сказал тебе. Наверное, поэтому ты никогда не сможешь овладеть ею. Люди, страдающие мигренью –

— У меня нет мигрени, — проскрежетал Гарри, желая, чтобы они все заткнулись, а голова перестала болеть.

— Как скажешь, — усмехнулся Малфой. Но его усмешке недоставало обычной мстительности.

— Отлично. Если это не мигрень, можем попробовать через несколько дней, — решила Нарцисса. Она развернулась и вышла, позвав Малфоя.

— Могу я для тебя сделать что-нибудь? — спросил Римус, мягко сжав плечо Гарри.

— Нет. После небольшого отдыха я приду в себя. Просто скажи остальным, что я спущусь позднее, — прошептал Гарри, пытаясь не заблевать Римуса.

— Хорошо. Мне бы хотелось побеседовать по поводу твоей предосторожности.

Гарри неразборчиво пробормотал.

Он устало вернулся в спальню. Голова не болела уже целый год, и боль встревожила его. Он открыл дверь, поймав отражение бледного лица на зеркале двери, и скользнул внутрь.

Расстегнув чемодан, он осторожно вынул чашу с Омутом Воспоминаний. Одна за другой появлялись белые паутинки воспоминаний.

Ни Малфой, ни Орден ничего не узнали о хоркруксах. Пока он остается бдительным.

Сентябрь плавно перетек в октябрь, но ход времени остался для Гарри незамеченным. Он словно пролистывал страницы книг в библиотеке, называемой жизнью, и ничего не находил про хоркруксы. Он начал понимать отчаяние Гермионы. Неужели никто не писал про них?

Занятия с Малфоями продолжались, но прогресс отсутствовал налицо. Во время практики раскалывалась голова, но теперь его не мучили видения или вспышки плохого настроения Вольдеморта, как на пятом курсе. После занятий он становился усталым и истощенным.

На прошлой неделе в штабе поселилось мрачное гнетущее настроение. Увеличилось число нападений темных существ на маглов. Мистер Уизли сказал, что не помнит времен, когда вампиры мелькали в Британии на каждом углу.

Несколько высокопоставленных министерских чиновников исчезли за короткое время, оставив за собой тяжелый груз работы и тревог. Некоторые из богатейших семей уехали за границу, подальше от Британии.

Члены Ордена очень уставали, устраняя бесчисленные беспорядки. Штаб фактически пустовал. Хотя это позволило Гарри беспрепятственно проводить исследования, на поиски отцов Крэбба и Гойла ни у кого не оставалось времени.

Нападения на маглов и маглорожденных по понятным причинам встревожили Гермиону. Мистер Уизли обещал, что за ее семьей будет вестись наблюдение, но она все равно беспокоилась.

Гермиона помешалась на возвращении в Албанию, считая, что они пропустили что-то важное.

И снова некий голос подсказывал Гарри, что их поиски в Албании закончились. Джинни предположила, что Вольдеморт скрывался не только там. Большая часть Албании граничила с Грецией, и возможно, именно это воодушевило его на использование Парфенона. Гарри признал, что такое возможно, но он не считал эту затею стоящей внимания.

Конечно, Гермиона просто так не отказывалась от идеи и требовала, чтобы он объяснил нежелание ехать в Грецию. Гарри не мог объяснить — он просто знал. Темная сторона его сущности интересовалась, можно ли сделать что-нибудь с частью души Вольдеморта, вселившейся в него.

Он спорил об этом с Гермионой за завтраком, и сейчас Гарри сидел перед камином в гостиной с огромным томом Темных искусств, не вчитываясь в слова. Он просто смотрел, обдумывая тот факт, что является хоркруксом.

Найти и уничтожить кубок было большой победой, которая сделала его на шаг ближе к тому, чего он боялся. Разговоры об этом расстраивали остальных даже больше, чем его самого. Поэтому Гарри остался наедине со своими чувствами, и звон в ушах уже действовал ему на нервы.

В таком состоянии его обнаружила Джинни. Он испуганно осознал, что не один.

— Что заставляет тебя так хмуриться? — спросила она, разглаживая морщины легкими движениями руки.

— Думал, что дальше мы будем делать, — ответил он.

— Ты обеспокоен, — заметила она.

Уголок губ Гарри причудливо изогнулся — он не смог ее одурачить.

— Немного, — сказал он. Гермиона хочет вернуться в Албанию.

Джинни кивнула. У Гарри сложилось впечатление, что она слышала доводы другой стороны и теперь интересовалась его мнением.

Джинни по-прежнему молчала, и он подбодрил ее. — Так что ты думаешь?

— Ну, — медленно начала она. — Я понимаю Гермиону, но также считаю, что ты невольно многое замечаешь. Если ты думаешь, что мы не должны ехать туда, я верю твоим суждениям.

Ее слова не успокоили. — Почему? — требовал он. — Почему ты веришь мне? Как ты можешь быть уверена, что я принял верное решение?

— Гарри, людям свойственно принимать решения наугад. Убедиться в его правильности можно лишь после совершения факта. Ты интуитивно принимаешь решения, и это срабатывает. Ты был прав насчет последнего хоркрукса — не только обнаружив его, но и уничтожив. Не знаю, как тебе удается. Я верю в тебя, Гарри.

Глаза Джинни впились в него, и он отвернулся от сверлящего взгляда, почувствовав себя уязвимым. — У меня ужасная привычка приводить людей к смерти, — запнулся он.

— Слова Малфоя, — отмахнулась Джинни. — Не слушай их. Они пытаются залезть тебе в душу. Ненавижу эту окклюменцию. Малфой невзлюбил тебя из-за собственного комплекса неполноценности. Он никогда не станет лучше, о чем в глубине души ему известно. Малфой съест себя заживо.

Несмотря на меланхоличное настроение, он улыбнулся. — Мне нравится, когда ты свирепствуешь. — Гарри ухмыльнулся.

— Неужели, — Джинни обольстительно пожала плечами. — Я покажу тебе страсть.

Наклонившись, она поцеловала его. Он пробежался пальцами по коротким локонам, и все его нервы ощетинились, как колючий еж. После нескольких минут, приятных, но ставших уже привычными поцелуев, она отодвинулась, нахмурившись. — Гарри, так что же тревожит тебя?

Гарри снова отвел взгляд, отчаянно желая поговорить с ней, и в то же время беспокоясь за ее действия. Вдруг вырвались слова. — Я напуган, Джинни. Может, я чувствую хоркруксы лишь потому, что они часть меня?

Джинни важно кивнула, словно понимая его страх. — Скорее всего. В этом есть смысл.

Он не хотел это слышать. Он хотел, чтобы Джинни дала отрицательный ответ, подкрепив его разумными доводами.

— Но Джинни! Как ты можешь говорить так и все равно верить? Во мне часть Вольдеморта. — Слова чуть не лишили его дыхания.

— Да, — ответила Джинни. — В тебе часть души злодея, но ведь не ты сам. Ты можешь контролировать себя, и я тебе верю.

— Как ты можешь быть такой уверенной? — прошептал он, борясь с надеждой, вспыхнувшей в сердце.

— Так что же беспокоит тебя? — снова спросила она, исследуя его черты кончиками пальцев. — Ты тревожишься, что Том управляет тобой больше, чем ты подозреваешь? Заставляет тебя сомневаться, вот как он действует. Не позволяй ему одерживать победы. Ты сразишь его. Ты найдешь последние два хоркрукса, и после победишь, оставшись живым и невредимым. Я знаю, ты сможешь.

— Джинни –

— Гарри, отбрось все сомнения.

— Я должен. Ты слышала, что говоришь? Мне придется уничтожить часть самого себя, — Гарри почувствовал полную безнадежность.

— Нет, — твердо ответила она. — Тебе не придется уничтожать себя. Его душа отделится от твоей, и тогда он никогда сможет контролировать тебя.

Гарри воспрял духом, ее слова кое-что напомнили.

— Что? — озадаченно спросила Джинни.

— Инструмент, который я получил от Дамблдора, — лихорадочно соображал Гарри. — Я увидел его, когда твой отец был ранен. Помнишь, как я говорил тебе, что дым превратился в змея? Профессор Дамблдор сказал что-то о разделении, и змей разделился надвое. Думаешь, он проверял, удастся ли Вольдеморту одержать верх?

— Вполне возможно, — медленно произнесла Джинни. — но разве ты не говорил, что Дамблдор сомневался в существовании хоркрусов, пока не получил память Слизнорта?

— Да… но у него всегда были тайны, — ответил Гарри, насупив брови. Джинни неопределенно пожала плечами. — Даже если знал, время покажет. Ты справишься.

Гарри с сомнением взглянул на нее.

Джинни раздраженно вздохнула. — Ты можешь поверить в то, что никогда не видел?

Настал черед Гарри закатить глаза. — Я жил с маглами десять лет, ни разу не столкнувшись с магией. Мне ко многому пришлось привыкать. Вольдеморт сильнее меня.

— Но у тебя есть то, чего он лишился навсегда — способности любить, и людей, любящих его. — Джинни взяла подол рубашки Гарри и легонько дернула. — Учти, профессор Дамблдор верил в тебя, и я тоже. Ты сильнее, чем душа Тома. Если он столько времени находится внутри тебя и ничего не смог сделать, то ты уже победил его. Но во мне остался след. В том году у меня были огромные провалы в памяти, и я лишь помню, как гуляла по коридорам. В ту ночь я убила петухов. Я выходила за пределы замка, и тут мои воспоминания обрываются. Его душа не победила твою, несмотря на трудное детство. Недооценивай значение этой силы.

— Джинни, ты сильна, и тогда тебе было одиннадцать, — непреклонно сказал Гарри.

Она махнула рукой. — Не говорю, что переставала бороться, но больше, чем кто-либо другой, я знаю, с чем тебе пришлось столкнуться. Я понимаю твое состояние и вижу, насколько она отличается от моего. Верь мне.

— Я пытаюсь, — прошептал он.

Джинни ненадолго затихла. — Когда ты хотел порвать со мной в конце года, ты сказал, что наши отношения были чем-то из ряда вон выходящим.

— Да, — тихо ответил Гарри, отводя взгляд.

Джинни схватила его за подбородок и заставила посмотреть на нее. — Это самое печальное, что я слышала. То, что было между нами… то, что есть у нас… самое прекрасное и особенное, и мое сердце ликует; но я вижу истинную суть вещей. Ты разбиваешь мне сердце, считая, что не заслуживаешь этого. Ты победишь, Гарри, и я проведу остаток жизни, доказывая, что все было не напрасно.

Гарри изумленно взглянул на нее. — Ты любишь меня? — моргнул он.

Джинни ярко покраснела и смотрела куда угодно, но только не на него. — Я всегда любила тебя.

Настроение Гарри резко повысилось. — Правда? А ну признавайся.

Джинни смущенно хихикнула. Он почувствовал дрожь, когда Джинни прошептала. — Я люблю тебя.

Он обнял ее и уткнулся в плечо. — Вот так лучше, — приглушенно сказал Гарри.

— Что?

— Слышать эти слова.

Джинни всхлипнула.

Гарри глубоко вздохнул, втягивая сладкий цветочный аромат, всегда заставлявший его чувствовать, что он дома. Она показала ему смелость Гриффиндора и сделала, как он просил. Нечестно с его стороны не предложить то же самое.

— И я люблю тебя, — прошептал Гарри. Он удивился, как легко получились слова, когда они наконец-то были произнесены.

Джинни отодвинулась, часто заморгав. Влага заполнила уголки ее глаз и скатилась на его лицо.

— Я люблю тебя, — уверенно повторил он. Совсем легко.

Джинни широко улыбнулась. Она тесно прижалась к нему и зашептала. — Сейчас дом пуст. Даже мама отправилась с Орденом в Корнуолл. Может, обсудим другие темы, пока нет препятствий?

Гарри усмехнулся и притянул ее на колени. И в самом деле, были более приятные способы провести время, когда нет совсем никого.

* * *

Несколько дней спустя Гарри снова отправился на занятия окклюменцией. Римус отсутствовал по поручению Ордена, и его место занял Аластор Грюм.

Он пришел первым и мгновенно отвел Гарри в сторону. — После обеда, Поттер. Но перед началом я дам дружеский совет, — грубовато произнес Грюм.

— Совет? — озадаченно переспросил Гарри.

— Осторожнее с той информацией, которую ты выдаешь на занятиях. Постоянная бдительность, Поттер. Не только Малфоям, но и многим другим доверять нельзя, ведь ты не хочешь утечки важных сведений в нежелательные источники?

— Другие источники? Вы говорите, что Малфой делится с Орденом информацией? — с возрастающим гневом спросил Гарри. Он не мог сдержать волну разочарования.

— Кингсли всегда делает то, что считает правильным, и забывает, что не только он один видит полную картину. Нарцисса Малфой всегда чует выгоду. Ты хорошо должен это помнить, — сказал Грюм, повернув магический глаз к двери.

Мгновение спустя через порог ступил Драко. Он усмехнулся, увидев, как Грюм и Гарри наблюдают за его приближением.

— Отлично, вы оба здесь. Моя мать попросила передать, что не может присутствовать на сегодняшнем уроке, — устало протянул он.

— Что значит «не может»? — закричал Грюм. — Чем она занимается? Смотрит, как растут ее волосы?

Щеки Малфоя слегка побагровели, но в остальном он остался спокоен. — Она сказала, что не следует ожидать от нее должного отношения, если всем просто наплевать. Моя мать не бросится стремя голову ради каких-то уроков, тем более, что никто не дал ей удовлетворительных объяснений.

— Глупая вздорная женщина, — едва слышно пробормотал Грюм.

— Люпин на задании, — процедил Гарри. — Она ведь помнит, что идет война?

— Как она могла забыть? — фыркнул Малфой.

— Ждите здесь оба, — рявкнул Грюм. — Пойду, приведу ее.

Парни остались на лестнице, наблюдая, как бывший мракоборец, гневно топая, направился в крыло, где жила Нарцисса.

— Маме это понравится, — Малфой чуть не улыбнулся.

Несмотря на раздражение, уголок рта Гарри дернулся, когда он представил эту сцену. Поняв, что они с Малфоем скоро засмеются вместе, недруги быстро стерли улыбки и одновременно нахмурились.

— Итак, Поттер, почему для тебя столь важно изучать окклюменцию? Твои усилия напрасны.

Гарри отвел взгляд. — Профессор Дамблдор думал, что это важно. Как ты думаешь, Грюму удастся привести твою мать? — нетерпеливо спросил он. Если урок отменяется, то есть дела более важные, чем болтовня с Малфоем.

— Вряд ли. Она в плохом настроении, — отвечал тот.

— И чем она расстроена? — Гарри закатил глаза.

Малфой казался пораженным. — Чем она может быть расстроена? Не знаю, Поттер. Может, эти грязные маглы считали твое заключение в чулане приемлемым, но заверяю, я с матерью против жизни в клетке.

Гарри резко вдохнул. Впервые Малфой упомянул Дурслей.

— Почему они так ненавидят тебя? Я думал, ты всегда был избалованным ребенком, — озадаченно спросил Малфой.

— Мы не о Дурслях говорим, — огрызнулся Гарри. — Мы обсуждаем выходки твоей матери.

— Драгоценный Орден запер ее на месяцы, не разрешив даже видеться с отцом. Ее терпение истощается.

— Интересно, почему? Не может смириться с тем, что твой отец Пожиратель Смерти и продал душу Темному Лорду? — насмехался Гарри, с радостью отметив, что Малфой порозовел.

— Отец никогда не предаст ее, — тихо сказал Малфой.

— Только мать? А как же ты? Он вернет тебя Вольдеморту? Своего собственного сына? — По лицу Малфоя пробежали тысячи эмоций.

— Думаешь, ты такой крутой, раскидываясь его именем налево и направо? Знаешь, он отомстит тебе! — Малфой уверенно выпрямился.

— Ну вот, мы опять вернулись к тому же? — усталым голосом произнес Гарри.

— Да, в действительности, мы никуда не уходили. Темный Лорд убьет тебя, и с чем останемся мы? Орден с блеском будет стерт с лица земли, когда потеряет единственную надежду, а я и мать останемся с носом.

— Плохо ты знаешь Орден, если думаешь, что без меня они сложат руки, — спокойно ответил Гарри.

— Но ведь это неважно? Ты бесценный Избранный? Без тебя они потеряют надежду… а ты определенно не представляешь угрозы.

— Время покажет, — бесстрастно произнес Гарри. Он согласился с оценкой мерзавца, но не хотел показывать Малфою свою неуверенность.

— Какая глубокая мысль. Браво, — зааплодировал тот.

Гарри устал от насмешек Малфоя, к тому же Грюм, по-видимому, безуспешно боролся с упрямой Нарциссой.

— Чего ты хочешь, Малфой? Что твоя мать ожидает от нас? — спросил Гарри.

Малфой пристально посмотрел на Гарри. — Я хочу поговорить с отцом.

— Тогда напиши ему письмо. Тонкс отнесет его, — сказал Гарри, небрежно махнув рукой.

— Идиот, в письме я ничего не могу сказать. Все посылки внимательно просматриваются, а письма перечитываются. У него есть прямой приказ отдавать все, что он получает. Отец не может получить письмо.

— Не может или не хочет? — воинственно спросил Гарри.

— Не может, — проскрежетал Малфой. — Мне нужно поговорить с ним лично.

— Удачи, — ответил Гарри, закатив глаза.

— Он не знает, что есть выбор, что мы с матерью живы. Он полагает, что ты убил нас, — тихо сказал Малфой.

Гарри удивился. — Мы не из тех, кто просто так убивает человека, — недоверчиво произнес он.

— Поттер, дай объяснить. Мы твои враги, и он не ожидает меньшего. Дамблдор это знал. Он предлагал нам бежать, включая отца, — ответил Малфой.

Гарри задумался. Просьба Малфоя могла послужить отличным предлогом посещения Азкабана. Если Дамблдор дал обещание, то Орден обязан выполнить его. Одновременно появилась возможность проверить вещи Наземникуса, избегая лишних споров.

— Если я смогу убедить Орден, что тебе нужно в Азкабан, то пойду с тобой.

— Что? Это личная беседа с отцом, — возмутился Малфой.

— Значит, ты не пойдешь, — Гарри пожал плечами.

Блондин нахмурился, но перебрав варианты, кивнул.

— Полагаю, у меня нет выбора. Ты можешь пойти со мной.

— Спасибо, Малфой. Вот здорово! Наденешь лучший костюм по такому случаю? — спросил Гарри, взметнув брови.

Малфой вспыхнул и выбежал из комнаты. Гарри усмехнулся. Пока все идет как должно.

* * *

Гарри, Рон, Гермиона и Джинни внимательно пересмотрели планы поездки в Азкабан. Гермиона считала, что это рискованная затея для Гарри и Малфоя и не думала, что Орден даст согласие. Но Гарри полагал, что убедить некоторых легче, чем остальных. Оставалось только выбрать.

Возможность представилась через неделю, когда Тонкс и Римус ворвались в гостиную, где собрались подростки.

— Гарри, у нас получилось, — сказала Тонкс, поскользнувшись в проходе. Ее редко видели в последнее время. Она либо дежурила в Азкабане, либо оправлялась от визитов.

Римус ловко подхватил Нимфадору, и они, как ни в чем не бывало, зашли в комнату. Друзья спрятали улыбки.

— Что получилось? — спросил Рон.

— Вы хотели найти Октавиуса Крэбба и Басби Гойла. Сегодня я была в министерстве и нашла одного из них, — сказала Тонкс.

— Только одного? — нахмурилась Гермиона. — Я думала, что магию легко проследить. У министерства есть способ находить нужного человека?

— Не все так просто. Я ищу определенных людей, но магия регистрируется по районам. Если они в таком месте, как Косой Переулок, тогда число регистраций увеличивается. Единственная причина, по которой я так быстро нашла Октавиуса Крэбба — он разжег костер с помощью магии на территории маглов, — ответила Тонкс.

— Где? — спросил Гарри, чувствуя, как закипает кровь. Он уже засиделся на одном месте.

— На пляже в Шотландии. Обычно в такое время года он пустует, и не понятно, что делает там Крэбб. Хотите взглянуть?

Гарри был уверен, что это должен быть тот самый пляж, где он с Дамблдором нашел фальшивый хоркрукс, или хотя бы каменный уступ, куда Том Риддл заманил двух испуганных детей. Осенняя погода весьма прохладна, и Гарри представил, как холодно на пляже ночью. Крэбб мог забыть о приказе Вольдеморта не использовать магию.

— Да, — сказал он. — Давайте посмотрим, чем он занимается.

Они ушли с Римусом и Тонкс, невзирая на обеспокоенное лицо миссис Уизли. Джинни чмокнула ее в щечку перед уходом.

Группа трансгрессировала далеко от каменистой скалы. Подул холодный бриз, заставив их покрепче запахнуть пальто. Запах соленого воздуха кружил вокруг привыкавших к темноте людей. Гарри слышал шум волн, бьющихся о скалы. Воспоминания острой болью отдались в его сердце.

Это была последняя ночь в жизни бывшего директора. Он благоговейно наблюдал, как Дамблдор обнаружил скрытый вход. Он заставил учителя выпить зелье, повинуясь данному обещанию. Гарри глубоко вдохнул соленый воздух.

Джинни словно почувствовала сумятицу в его душе и взяла его за руку. Он попытался улыбнуться. Римус поманил за собой, и они тихо вышли на дорогу.

Очень скоро Гарри заметил Крэбба, стоявшего возле дымящегося костерка. С ним находился еще один человек, дико размахивающий руками.

Камуфляжные чары надежно скрывали тихо ползущих волшебников. Гарри вздрогнул, увидев каменный склон, по которому карабкался Дамблдор. Как будто это происходило в другой жизни.

Я не тревожусь, Гарри. Я с тобой.

Гарри стряхнул рой воспоминаний. Труба зовет…

— Ты собираешься сказать мне хоть что-нибудь? Или побежишь докладывать, что я разжег костер? — недовольно обратился Крэбб к своему собеседнику.

Он казался крепким и коренастым, но после той роковой ночи на кладбище стал ниже и толще. Пожиратели Смерти хорошо питаются в последнее время, кисло подумал Гарри.

Другой человек, Фергюсон, был тоньше Крэбба, но все же отличался дородностью. Его лицо украшали пижонские усы, завивавшиеся ближе к концу, что, по мнению их владельца, придавало ему аристократичный вид. Гарри же подумал, что так он больше похож на сутенера.

— Меня просили передать, чтобы ты проследил за птичками Паркинсон. Если они обратятся к тебе за помощью, ты должен задержать их и немедленно вызвать Темного Лорда, — Фергюсон как будто повторял заученный текст.

— Паркинсон? Что такого натворил Филипп, если Темный Лорд ищет его семью? — изумленно прошептал Крэбб.

Фергюсон пожал плечами, и, понизив голос, сказал. — Филипп мертв. Его жена и дети исчезли в тоже время, что и Малфой с ее отродьем. Повелитель полагает, что кто-то из них знает, где скрываются Малфои.

Крэбб присвистнул. — Должно быть, наш господин не в духе из-за недавнего побега предателей. Ты считаешь, что малыш Поттер -

— На твоем месте я бы не стал заканчивать, — сказал Фергюсон, нервно оглядываясь. Темный Лорд всегда знает, и ты не должен сомневаться в преданности его слуг.

— Нет! Нет! Я не то имел в виду. Темный Лорд держит слуг в узде, и вскоре все станут называть его повелителем, — пылко вскричал Крэбб.

— Мне нужно передать это Симмонсу. Оставайся на посту и следи за Паркинсон, — сказал вестник. Он развернулся и пошел по дороге, не дожидаясь ответа.

Римус снова поманил за собой. Когда все отошли от Крэбба на достаточное расстояние, он снял камуфляжное заклинание.

— Паркинсон? Пэнси Паркинсон? — тут же спросила Джинни.

— Да, — кивнул Римус. Филипп Паркинсон был Пожирателем Смерти. Пэнси и ее старшая сестра в бегах. Я смутно помню девочек, когда преподавал в Хогвартсе.

— Нам лучше вернуться в штаб и рассказать остальным, — сказала Тонкс, угрюмо поджав губы.

Римус согласился. — Это значит для тебя что-нибудь, Гарри? Ты знаешь, почему Крэбб находится здесь?

Гарри кивнул. — У меня есть идея, — ответил он, избегая взгляда Римуса. — Спасибо, что нашли его, но мне нужен Гойл. Тонкс, можешь найти его?

Она нерешительно посмотрела на Римуса. — Конечно. Но хотелось бы знать, почему.

Гарри шаркнул подошвой. До чего же он ненавидел лгать им. — Он охраняет то, что мне нужно.

— И это необходимо, чтобы найти Сам-Знаешь-Кого? — спросила она.

— Что-то вроде того. Поможешь?

— Конечно. Я каждый раз проверяю регистрацию, когда захожу в министерство. Безумный Глаз работает над какой-то системой слежения. По крайней мере, он занят, — улыбнулась Тонкс. — Конечно, министерство годами пыталось выследить Сам-Знаешь-Кого, и безуспешно.

— У меня еще одна просьба, — сказал Гарри.

— Какая? — Римус прищурился.

— Гарри, — Гермиона пыталась отговорить его.

— Малфой хочет побеседовать с отцом, — быстро сказал Гарри. — Дамблдор обещал ему той ночью на башне астрономии, и я пойду с ним.

— И я, — сказал Рон.

— И я, — одновременно сказали Гермиона и Джинни, посмотрев на Рона и Гарри.

Гарри раздраженно закатил глаза. — Мы не можем пойти все вместе.

— Никуда вы не пойдете, — Римус повысил голос. — Вы с ума сошли. Вы понятия не имеете, что такое Азкабан. Чтобы вы не представляли, реальность гораздо хуже.

— Почему Драко хочет увидеться с отцом? — спросила Тонкс.

— Дамблдор обещал Малфою защитить Люциуса, когда тот выйдет из Азкабана, если Драко перейдет на его сторону. Он хочет убедиться, что отец знает, что его семья в порядке. У него есть приказ передавать письма Вольдеморту, — сказал Гарри. — Мне нужно увидеть вещи Наземникуса. Там есть кое-что мое. Если вы добьетесь разрешения, мы проведем Малфоя под плащом-невидимкой.

— Он не сработает против дементоров, — нахмурилась Джинни. — Остались же некоторые, и ты не пойдешь один.

— Внутри он может снять плащ, — сказал Гарри, не обращая внимания на вторую половину ее заявления. — Мы должны выполнить последнее обещание Дамблдора.

— Мы согласны помочь, хотя не нравится мне все это, — сказал Римус. — Не думаю, что ты готов выдержать Азкабан, особенно ты.

Гарри кивнул. — Я бы не стал просить, если б это не было так важно.

— Позволь мне поговорить с Грозным Глазом, — сказала Тонкс, внимательно наблюдая за Римусом. — У него есть талант убеждать людей.

— Конечно, — сказал Гарри.

— А теперь возвращаемся обратно, — заключил Римус и трансгрессировал в штаб.

* * *

Две недели спустя Гарри сидел на диване в бывшей комнате Регулуса Блэка, занимаясь просмотром древней книги по Темным искусствам.

Гермиона нашла комнату в поисках подходящего места для чтения и случайно наткнулась на книгу, почти замурованную в стену.

Пусть она займется исследованием скрытой книги.

В книге описывались заклинания и проклятья, от жестокости которых у Гарри внутри все съеживалось. Но под основным текстом скрывался небольшой параграф о хоркруксах — о том, как их сделать. Книга была написана на румынском — Джинни узнала некоторые из слов. Вещи с похожими письменами присылал Чарли.

Гермиона думала, что они должны немедля отправиться в Румынию, чтобы исследовать любые подсказки, которые могли остаться после Вольдеморта.

Хотя Гарри согласился, что это хороший способ найти оставшийся хоркрукс, его больше интересовал перевод параграфа. Он мог бы попросить Чарли перевести, но он не хотел вмешивать его.

Гарри нетерпеливо взглянул на часы. Завтра Хэллоуин. Шестнадцатая годовщина со смерти его родителей. И в этот день он собирался в Азкабан. Как иронично, подумал он.

Римус сообщил ему эту новость на уроке окклюменции. Малфой казался удивленным, но обрадованным, и попросил ничего не говорить матери. Гарри поинтересовался, сказал ли кто-нибудь ему о Пэнси Паркинсон. Он не испытывал к девушке из Слизерина особой симпатии, которая была такой же задирой, как Малфой. Однако никто не заслуживал, чтобы за ним охотились, как за зверьем.

Римус сообщил, что Гарри, Малфой и Рон будут сопровождать Тонкс во время следующего дежурства. Кингсли договорился с Руфусом Скримджером. Тот хотел узнать все подробности путешествия, и Гарри подозревал, что министерство все-таки вмешается.

Римус также сказал ему, что только один человек может пойти с ним, и миссис Уизли категорически запретила Джинни идти в Азкабан. Она пыталась остановить Рона, но мистер Уизли мягко напомнил ей, что Рон уже взрослый.

Гарри выбрал Рона, и это означало, что Гермиона не будет разговаривать с ним несколько дней. Рон совершил ошибку, посоветовав Гермионе не дурить, и что, конечно, именно он должен пойти с Гарри. Сам Гарри мог поклясться, что от холодного взгляда Гермионы на бровях друга появились сосульки. Джинни тоже не обрадовалась. Даже учитывая то обстоятельство, что он не хотел еще больше отдаляться от миссис Уизли, в глубине души Гарри желал защитить Джинни от Азкабана. Он помнил, как действовали на нее дементоры. Ожоги Гермионы только что зажили, и ей тоже было лучше избегать этих существ.

Конечно, девочки видели в ином свете, но решение было принято. Рон также решительно защищал Гермиону и говорил, что Гарри не пойдет один, но их доводы не были услышаны. Когда дело дошло до выбора, он подумал, что Рон справится лучше Гермионы. Она паникует, если дела идут плохо.

Гарри захлопнул книгу и собрался идти спать, как в комнату вошла Джинни.

— Привет, — сказала она, шаркнув тапочком. Джинни не смотрела на него.

— Привет, — ответил Гарри с загоревшейся надеждой. За последние дни они мало общались, и он не хотел отправляться в Азкабан, находясь с ней в ссоре.

— Тонкс сказала, что вы уходите рано утром.

— Да. Как обычно.

Джинни глубоко вздохнула и крепко прижалась к нему. — Ты не прощен, но я хочу пожелать тебе удачи. Надеюсь, ты найдешь, что ищешь.

— Все в порядке. Я уже привык к дементорам. — Гарри провел рукой по спине Джинни. Как хорошо снова обнимать ее.

— Перестань изображать благородство. Никто никогда не привыкнет к дементорам. Держись Рона и не делай никаких глупостей, — сказала Джинни, обхватив его лицо.

Гарри освободился. — Со мной все будет в порядке. Если мы найдем хоркрукс, то принесем его и уничтожим прямо здесь, в безопасности.

— Ты не сможешь использовать Патронус, — в глазах Джинни читалась явная тревога.

— Знаю, но палочка будет у Тонкс, а мы рядом с ней все время. Не беспокойся. — Он нежно убрал с ее лица прядь волос.

Беспокойство, выросшее в ее теплых карих глазах — тревога за него, согрело ему душу.

Джинни наклонилась и подарила долгий поцелуй, заставив забыть обо всех дементорах и тюрьмах. Он думал только о нежной коже девушки. Хотя они обещали друг другу не увлекаться, гормоны брали свое. Их руки любопытно блуждали, и некоторые предметы одежды исчезли необъяснимым образом. И все же, им удавалось контролировать происходящее. Смогут ли они сдержаться в следующий раз?

— Удачи, — прошептала Джинни, отступив назад. Ее ошеломленное выражение дополняли растрепанные волосы.

Гарри просто хотел продолжить. Он пылко кивнул и снова потянул ее к себе, и никакие дементоры не смогли бы испортить ему настроение.

* * *

Хэллоуин встретил их серым и ветреным рассветом. Ветер пронизывал до костей, и в открытом океане он мог стать только крепче. Такой день казался подходящим для поездки в Азкабан. Гарри тепло оделся, но все равно почувствовал мурашки, поднимаясь на борт.

Он, Малфой и Рон встретили Тонкс и Грозного Глаза в холле. Гарри считал, что Грюм идет только для того, чтобы следить за Малфоем. Конечно, Грозный Глаз всегда и всех подозревал.

Они трансгрессировали в министерство и уже оттуда с помощью портала переместились на небольшой остров неподалеку от Азкабана, где правительство поместило контрольный пункт. Никто не мог попасть или выйти из тюрьмы без проверки. В самой тюрьме стояла такая же защита, как и в Хогвартсе, предотвращавшая трансгрессирование и использование порталов.

Пока они не прибыли на контрольный пункт, Малфой скрывался под плащом-невидимкой. Там он зарегистрировал палочку и заявил о намерении посетить отца. Гарри опасался за сохранность палочки, но Тонкс заверила его, что она будет в безопасности. В этом месте приняты такие меры предосторожности, что вернуть ее может только владелец. К тому же, только мракоборцам разрешено входить в тюрьму с палочками. Если он хочет зайти, то должен оставить ее.

После регистрации их провели к пологому берегу. Ледяной ветер свирепо вздымал волны Северного моря, и Гарри сильнее запахнулся в куртку. Холодные порывы трепали ему волосы, заполняя легкие соленым воздухом.

Угрюмые мракоборцы подозрительно смотрели на них. В лодке было удивительно мало пассажиров, и Гарри предположил, что узники Азкабана редко принимают посетителей. Вместе с Тонкс, пятеро других людей собиралось сменить тех, кто работал в ночную смену.

Лодка была маленькая и большей частью открытая ветру. Жесткие деревянные скамьи ровными рядами шли за капитанским мостиком. Гарри и Рон сели на одну из скамей, Тонкс и Грюм сзади них. Тонкс оставила место для Малфоя, но тот намеренно сел напротив, один.

— Как они перевозят заключенных? — спросил Гарри. Что чувствовал человек, знавший, что впереди только боль и заточение? Путешествие уже казалось многообещающим, и он надеялся, что справится за несколько коротких часов.

— Заключенных не перевозят вместе с остальными, — ответила Тонкс. — Для этого есть специально оборудованный корабль, который ходит один раз в день. Осужденные оглушены, когда приплывают и покидают тюрьму.

— Они оглушены, даже если отсидели срок? — сдавленно спросил Рон.

Тонкс угрюмо улыбнулась. — В этом месте нет ничего приятного.

— Сколько продолжится такое путешествие? — спросил Малфой. Он встал и хмуро посмотрел на грубое сидение.

Лодка накренилась, и Малфой оступился, ударившись коленом о скамью. Он болезненно поморщился, потирая ушибленное место. Рон громко хихикнул, заставив Малфоя бросить на него гневный взгляд.

— Над чем смеешься, Уизли? Если твоя семья привыкла сидеть на деревянных скамьях, это не значит –

— Ни слова о моей семье, Малфой, — сказал Рон. Он встал, возвышаясь над блондином. В тесном помещении баркаса ему пришлось наклонить голову. — Никто в этой лодке не будет горевать, если ты вдруг окажешься за бортом, так что на твоем месте я бы вел себя тихо.

— Ладно, парень, хватит, — усмехнулся Грюм, показав Рону занять сидение.

Гарри повернулся к волнам, бьющимся о борт баркаса. Чувствуя холодные брызги, он запахнулся еще плотнее, чтобы сохранить остатки тепла. Остров быстро удалялся, превращаясь в далекую точку на горизонте. Теперь со всех сторон их окружало холодное серое море. Гарри потерял счет времени, но, казалось, они были открыты ветрам и ледяному прибою многие часы. С поверхности воды клубился туман, снижая видимость до нуля. Гарри напряженно вглядывался вдаль, но ничего не видел.

И вдруг капитан закричал, возвышаясь над ветром. — Эй! Земля!

Гарри бросило в дрожь, когда из тумана выплыла зловещая каменная громада. Покрытые водорослями зубчатые скалы высовывались из воды, окружавшей крохотный остров. Острые грубые выступы отбивали случайным посетителям охоту причаливать.

Крутые стены угрожающе выросли из ледяного моря, и Гарри пришлось вытянуть шею, чтобы увидеть вершину тюрьмы. Он разглядел соленую полосу прилива, оставленную на камне, который стал более гладким и темным, чем само основание здания.

Капитан направил суденышко в небольшую бухту, которую Гарри не заметил раньше. Баркас вошел в узкий опасный проход, и несколько камней уступили дорогу. Очевидно, они управлялись магией.

В конце концов, они ступили на деревянную платформу. Холод проникал глубоко под кожу. С ладоней стекал пот, несмотря на прохладу; голова вдруг закружилась. Где-то рядом были дементоры.

Когда группа приблизилась к стене, в нескольких метрах над их головами появилась дверь. Спустилась металлическая лестница, и они взошли по ней. Тонкс приставила палочку к двери, которая прежде чем открыться, издала серию коротких щелчков.

Порыв воздуха, вырвавшийся из темницы, был холоднее морского. Гарри последовал за Роном.

Высокая тонкая фигура в плаще стояла на дальнем конце комнаты, наблюдая за их прибытием. Комната размылась, далекие крики эхом отозвались в голове Гарри. Инстинктивно он выхватил палочку, которой не было. Он тяжело дышал, пытаясь справиться с нарастающей тошнотой.

Это будет труднее, чем я думал.

Он споткнулся, когда Тонкс быстро провела их через комнату, и упал, если б не Рон.

— Дружище, ты в порядке? — прошептал Рон, как только они оказались в длинном каменном коридоре. На бледном лице друга резко выделались веснушки.

Гарри кивнул, но его мир снова был готов обрушиться.

— Надо же, Поттер, — протянул Малфой, с изумлением взглянув на них. — Я забыл, что у тебя проблемы с дементорами. Они делают тебя слабее? — Несмотря на издевательства, он тоже был бледен.

— Заткнись, — зарычал Рон, с тревогой посмотрев на Гарри.

Тот даже не потрудился ответить; все его силы уходили на то, чтобы остаться на ногах. Он схватился за холодный камень стены, но то была плохая идея. В нем что-то жило. Гарри не знал, как описать иначе. Поверхность камня покрылась слизью из-за сырого воздуха, но откуда-то из глубин исходила агония. Камень впитывал все страхи людей, заключенных здесь годами. Вода капала с потолка, сбегая по трещинам в стене. Камень будто рыдал.

— Ты сможешь? — спросила Тонкс. Ее волосы утром были обычного розового цвета, но в тюрьме они сильно потускнели.

— Я в порядке, — ответил Гарри. В порядке он точно не был. — Давайте быстрее покончим с этим.

— С чего начнем? — сказала Тонкс. Ее глаза светились заботой.

Гарри стало неловко. Мало того, что дементоры так плохо действуют на тебя, а тут еще и жалеют.

— Сначала к Люциусу, потом в камеру хранения, — ответил он. Если медальон был в вещах Наземникуса, он не хотел идти с ним к отцу Малфоя.

— Камеры, в которых находятся заключенные, начинаются с третьего этажа. Там же камера Наземникуса. Люциус на пятом этаже, в особо охраняемом отделении. Хочу предупредить, там дементоры, так что готовься, — мрачно сказала Тонкс.

Они молча поднимались по лестнице. Присутствие дементоров оказывало влияние на всех, и даже Малфой не проявлял особой прыти.

Когда процессия достигла пятого этажа, Грюм сообщил Малфою, что он не пойдет к отцу один.

— Ну уж нет, Грюм, — прорычал Малфой. К нему возвращалась прежняя бравада. — Вы не будете использовать слова отца против него.

Тот пожал плечами.

— Тогда ты не войдешь, парень. Без сопровождения.

— Тонкс может идти. Она вроде часть семьи. Я доверяю ей больше, чем вам.

— Прости, Драко, — весело отозвалась Тонкс. — Я на дежурстве. Мне нужно сменить человека, и я не могу сидеть с тобой. Ты можешь выбрать Грюма, Рона или Гарри, но один из них пойдет с тобой.

Малфой нахмурился. — Тогда Поттер.

— Достаточно, — взревел Грюм. — Поттер, держи ухо востро, чтобы эти двое ничего не замыслили против Ордена. Одень плащ-невидимку.

— Я думал, он не работает против дементоров, — сказал Гарри, — достав плащ из кармана.

— Дементоров не одурачить. Они видят не так, как мы. Они почувствуют, что войдут и выйдут двое. Плащ обманет только Люциуса.

— Пока ты будешь молчать, — Грюм угрожающе посмотрел на Драко магическим глазом.

— Я не хочу, чтобы мой отец знал про Поттера не меньше, чем он хочет быть увиденным.

— То, что ты хочешь, никогда не было моей заботой, — резко ответил Грюм. — Идите по коридору. Люциус в камере 5J, она с левой стороны. Мы с Роном будем ждать здесь.

Рон выглядел весьма нерешительным, но выбора у него не было. Тонкс прижала палочку к тяжелой стальной двери, и она открылась, издав громкий лязг. Гарри накинул плащ-невидимку и последовал за Малфоем в длинный темный коридор.

Воздух был даже тяжелее, чем внизу, и Гарри знал, что дементоры слишком близко. Как бы не лишиться сознания в присутствии Малфоя.

Драко отрешенно смотрел на бесчисленные камеры. Гарри же вглядывался в каждую, ощутив огромный порыв сочувствия к заключенным. В камерах было мало места, чтобы свободно двигаться, и большинство узников даже не шевельнулись, когда они проходили мимо.

Сириус провел здесь двенадцать лет, возможно, на этом же уровне. Малфой остановился и положил руку на серебряный диск рядом с камерой. Он вспыхнул зеленоватым светом, разрешив проход. В камерах не было ни дверей, ни решеток. Но вместо этого стояла надежная магическая защита. Тонкс говорила, что она позволит им зайти, но они не смогут выйти, не положив руки на диск. Если Люциус попытается бежать, они все окажутся запертыми внутри камеры.

Они зашли в камеру, где мгновение до этого отец Малфоя сидел на кровати. Похоже, он спал, и теперь пытался осознать, почему его сын здесь. Люциус похудел. Его длинные спутанные волосы покрылись грязью, а лицо потеряло надменное аристократическое выражение. Гарри не мог представить, как столько лет можно жить в таких условиях. Было бы чудом, если кто-нибудь уходил из Азкабана с неповредившимся рассудком.

— Отец? — осторожно спросил Малфой. Его голос немного дрожал.

— Драко? Что ты здесь делаешь? — спросил Люциус охрипшим голосом. — Все ищут тебя. Мать с тобой?

— Она в безопасности, отец. Даже не знает, где я сейчас, — Драко тяжело сглотнул. — Как ты?

Люциус покачал головой. Безобразная усмешка снова вернулась к нему. — Что ты натворил, Драко? Ты заключил союз с предателями? Где твоя гордость? Я разочарован в тебе.

— Отец, выслушай меня. Я могу помочь. Когда тебя выпустят, ты можешь скрыться с нами, — с мольбой просил Драко. Годы опыта подсказывали Гарри, что его просьбы останутся без ответа.

— Настоящий Малфой не будет ползать на коленях и якшаться с отбросами общества, — вскипел Люциус. — Я думал, что привил тебе это знание. Влияние матери, не так ли?

— Отец, Темный Лорд убьет тебя, когда ты освободишься, если ничего не сделать, — закричал Драко.

— Тогда я умру с честью, как ты и должен был сделать, — ответил Люциус.

— Отец -

— Нет, Драко. Ты еще можешь спастись, — сказал Малфой, приблизившись к сыну. Его глаза вспыхнули сумасшедшим огнем. — Возвращайся к Темному Лорду. Склонись перед ним и моли о прощении. Докажи свою преданность, убив тех, кто дал тебе приют. Это смягчит его гнев.

Драко отпрянул, презрительно фыркнув. — В нем нет милосердия, о чем тебе хорошо известно. Он примет мои извинения и убьет.

— Значит, ты должен умереть, — ответил Люциус.

Драко изумленно заморгал. — Отец, я твой единственный сын.

— Этот сын обесчестил имя Малфоев. Ты слабак, и предан матери. Она все сделает для твоего спасения. Она отказалась от собственного будущего, чтобы защитить твое. Вот почему у нас больше нет детей. Я знал, что она была слаба, но ты… Я думал, ты понял свое предназначение.

— Мое предназначение? — спросил Драко. — Склониться перед полукровкой? Ты говорил, что Малфои выше этого.

Люциус хлестнул Драко по лицу, прежде чем Гарри успел что-либо сделать. Он не хотел быть свидетелем этой сцены. Наверное, похожие чувства испытывал Драко, наблюдая за его детством.

— Так говорит Поттер, — зашипел аристократ. Гарри вздрогнул, услышав свое имя. — Это он предложил тебе помощь? — недоверчиво спросил Люциус. — Ты связался с Поттером? Как ты мог пасть так низко? У него нет ни единого шанса.

— Конечно, нет. Но, по крайней мере, они не убьют нас, — Драко предпринял последнюю попытку убедить отца.

— Пока ты не исправишься и не примешь отчет в своих действиях, у меня нет сына. Подумай о том, что я сказал, Драко. Тебе нужно вернуться к Темному Лорду. Ты рядом с его врагами, и можешь ему помочь. Ты заработаешь огромное уважение и честь. Без них ты ничто. — Голос Люциуса стал почти масляным в попытке соблазнить сына.

Драко тяжело вздохнул, но отошел в сторону. — Тогда нам не о чем говорить. Ты учил, что Малфои стоят большего, чем другие волшебники, что мы должны защищать себя любой ценой.

— Ты трус, — прошипел Люциус, отвернувшись к стене.

Плечи Драко опустились. — Передам матери твои лучшие пожелания, — тихо сказал он, поместив руку на серебряный диск. Гарри быстро вышел за ним.

Минуя камеру за камерой, он снял плащ, чувствуя себя крайне неловко. Интересно, что сейчас творится в душе Малфоя? Его собственный отец сказал, что он должен пойти на смерть. Сильное уважение к своим родителям выросло в душе Гарри. Оказалось, не каждый мог сделать то, что они сделали для единственного сына. Гарри испуганно понял, что жалеет Драко Малфоя.

— Сожалею, — искренне сказал он.

— Ты и так должен сожалеть, — огрызнулся Малфой, не прерывая шаг. — Это полностью твоя вина.

— В чем? — ошеломленно спросил Гарри.

— Моего отца не было бы здесь, если бы не ты и твои проклятые подвиги, — закипел Малфой. — Темный Лорд никогда бы не хотел наказывать его, используя меня, и ничего б не случилось. Ты во всем виноват.

Сочувствие Гарри мгновенно испарилось.

— Это не моя вина, что твой папаша надевал маску и бродил с лунатиками, которые думают, что они лучше всех. В этом виноват только твой отец.

— Ты виноват, что до сих пор не справился с беспорядком. Чего ты ждешь? Упиваешься славой, пока есть время? Или боишься идиотов, ползающих перед тобой на животе, пока те не поймут, какой ты жулик?

— Нет, это больше в твоем духе. Слушай, я знаю, тебя оскорбляет, как отец обращается с тобой. Я бы тоже –

— Что ты об этом знаешь? — горько спросил Малфой. — Ты даже не помнишь своего. Думаешь, то, как эти несчастные маглы обращались с тобой, дает тебе право говорить, что ты знаешь, какие отношения существуют в семье? Они правы. Эти маглы единственные разглядели, кто ты на самом деле.

Гарри собирался наброситься на него, как коридор вдруг исчез.

Он схватился за стену, но тут же отдернул руку, когда холодный камень передал ей судороги. Закричала его мать. Он так увлекся перепалкой с Малфоем, что не заметил изменений. Сейчас его насторожило падение температуры и липкость кожи.

Малфой продолжал разглагольствовать, ничего не заметив. Гарри зашатался. Сквозь туман, окутавший его, прорвался голос Малфоя. — Что вам нужно? Дайте нам дорогу. У нас есть разрешение, — испуганно скулил он. — Что с тобой, Поттер? Вставай, здесь дементоры.

К нему скользили два существа. Одни спереди, другой коварным образом подходил сзади. Прятаться было некуда. Они двигались более медленно, чем Гарри помнил. Тонкс говорила, что в тюрьме остались только старые дементоры, и поэтому они приближались столь неторопливо. Для Гарри разницы не существовало, болезненные ощущения ничем не отличались при встрече с настоящими, разве что длились дольше.

Перед тем, как мир покрылся тьмой, мелькнула мысль, что Джинни права. Никто никогда не привыкнет к дементорам.

Мрак вселился в сердца тех, кто ждал вестей из Азкабана. Люди старались заняться повседневной суетой, но сосредоточиться никому не удавалось. В конце концов, все собрались в главном зале.

Джинни тяжело вздыхала, пытаясь усидеть на месте. Она хотела проснуться рано утром, чтобы увидеться с Гарри, но будильник не прозвенел. Джинни подозревала, что тут не обошлось без заботливого вмешательства матери, но ругаться с ней не стала. Эта ссора привела бы к еще большим ссорам, чего сейчас лучше было избежать.

Она заключила с Гарри шаткое перемирие, но все же постоянное желание защитить ее раздражало Джинни. Разве она не доказала, что так же сильна, как Рон с Гермионой? В глубине души она осознавала, что Гарри не мог с этим справиться. Желание защищать было частью его сущности. Джинни одновременно любила и негодовала.

Гермиона тоже сердилась на Гарри и Рона. Конечно, Джинни понимала, что все они не могут пойти в Азкабан, но то, что Гарри, даже не думая, выбрал Рона… Может, Рон и способен справиться с дементорами лучше, чем они, девочки, но…

Нет. Она не хотела приближаться к дементорам, но Гарри тоже не ладил с ними. Джинни закусила губу и часто заморгала, чтобы не заплакать. Она чувствовала себя беспомощной, сидя на диване с журналом. Ей нужно чем-то заняться.

Она окинула взглядом остальных. Ее семья старалась выглядеть беззаботной, ради нее. Неважно, как они бесили ее иногда, родные были хорошей поддержкой. Мама сидела с заплаканным лицом в большом кресле, яростно звеня спицами. На коленях у нее лежали семейные часы Уизли, которые она взяла из Норы. Все стрелки оставались на надписи «смертельная опасность», и никто не знал, чего она ожидала увидеть. Выражение ее лица ясно говорило, что к ней лучше не подходить, и остальные с уважением отнеслись к молчаливой просьбе.

Билл и Флер устроились в одном кресле и, нежно воркуя, играли в шахматы с Римусом, который поминутно доставал часы из потрепанной мантии. Джинни заметила, что молодожены допускают ошибки, приближавшие конец игры.

Папа и близнецы, вернувшиеся с работы в разное время, ждали новостей вместе с другими. Фред и Джордж сидели за кофейным столиком, объясняя папе принцип магловской игры в покер. Мистер Уизли не особо интересовался игрой и, положив фишки в чай, хотел узнать, сколько они могут продержаться на поверхности. Джинни не понимала увлечение папы маглами, хотя оно всегда удивляло Гарри и Гермиону.

Девочки сидели на диване. Джинни пыталась сосредоточиться на домашнем задании, но безуспешно. Вместо этого она пролистывала страницы гламурного журнала для молодежи. Гермиона читала учебники за седьмой курс. Джинни все никак не могла понять, как можно успокаивать нервы трансфигурацией, в то время как на нее книги навевали на нее скуку.

Джинни толкнула подругу в грудь, показав статью об оценке любовных отношений. Ей нравилось видеть рядом рыжие волосы Гермионы. Джинни всегда хотела иметь сестру и думала, что Гермиона могла бы подойти на эту роль. Несмотря на то, что в воздухе витало явное беспокойство, они не удержались от взрывов девчоночьего смеха. Обе девочки краснели, когда все оборачивались на них, но интересный журнал заставлял забыть о тревоге, и Гермионе тоже нужно было расслабиться. Нарцисса Малфой еще не появлялась даже для того, чтобы забрать завтрак. Никто не заметил ее отсутствия. Интересно, что Нарцисса думала о визите сына в Азкабан?

В прихожей громко скрипнула дверь, и все помчались в коридор. Джинни снова прокляла свой низкий рост, — ее братья загородили весь обзор. Раздались удивленные возгласы, когда с тремя фигурами, скрытыми под черными плащами, вошли профессор МакГонагалл, Хагрид и Кингсли Брустверт. Гермиона наступила Джинни на ногу, кивнув на одного из незнакомцев. Джинни прищурилась, пытаясь понять, что хотела сказать Гермиона. Джинни округлила глаза, увидев герб Слизерина на левом кармане их мантий.

Римус пробился через толпу братьев. — Хагрид! Кингсли! Вы нашли их, — сказал он, проводив гостей в зал, откуда они все выбежали. Очевидно, Римус знал, кем были эти незнакомцы. Джинни с любопытством взглянула на них, удивляясь, что мать еще не отослала ее наверх.

— Да, сведения оказались достоверными. Мы подумали, что лучше привести их сюда и держать под присмотром, — раздался в тишине звучный голос Кингсли.

Главная фигура сняла капюшон. Это была женщина средних лет с темными волосами, покрытыми сединой. Две другие фигуры тоже сняли плащи. На этот раз ими оказались девочки-подростки с вздернутыми носами. Младшей нос придавал непривлекательный вид, старшей — аристократическую наружность. Их волосы были растрепаны, и девочки выглядели так, будто не ели уже несколько дней. Джинни хорошо знала младшую, и, судя по выражению лица Гермионы, та тоже узнала новоприбывших.

— Что значит «держать под присмотром», мистер Брустверт? Я думала, вы предлагаете убежище, — чопорно спросила старшая ведьма, неодобрительно нахмурив брови.

Кингсли поклонился. — Конечно, предлагаем, миссис Паркинсон. Однако, вы должны понимать, что в такие времена необходимы предосторожности.

Миссис Паркинсон поджала губы, но промолчала.

— Молли, мы можем предложить что-нибудь поесть, пока они не отправятся отдыхать? Мы поселим их на одном этаже с Малфоями, — сказала профессор МакГонагалл.

— Конечно, — ответила ее мать, почти радуясь, что нашлось хоть какое-то занятие. — Устраивайтесь поудобнее. Я принесу чего-нибудь.

— Грэйнджер!

Гермиона испуганно обернулась. Позади нее стояла Пэнси Паркинсон, которая подозрительно уставилась на рыжую шевелюру.

— Что ты здесь делаешь? — спросила темноволосая девочка. — И какого черта ты сделала с волосами?

— Я собираюсь задать тебе тот же вопрос, — холодно заявила Гермиона, посмотрев на спутанные космы Пэнси.

— Мне даже не верится, Драко действительно связался с грязнокровкой и предателями! Может, ты еще скажешь, что и Поттер здесь? — завопила Пэнси.

— Замолчите, юная леди, — твердо сказал мистер Уизли. В его голубых глазах вспыхнул гнев. Он редко сердился, и потому вся комната затихла. — Этот дом предлагает убежище всем нуждающимся, но мы не потерпим ни ваш тон, ни скрывающуюся за ним ненависть. Запомните это, мисс Паркинсон.

— Простите мою дочь за недостаток хорошего воспитания, — извинилась миссис Паркинсон, взглянув на Пэнси. — В последнее время нам пришлось очень тяжело, и боюсь, что усталость сказалась на всех нас.

— Конечно, Анастасия, — согласилась профессор МакГонагалл. — Мы сочувствуем вашей утрате. Возможно, вы захотите увидеть Нарциссу. Следуйте за мной.

Профессор МакГонагалл вывела миссис Паркинсон из зала, строго взглянув на девочек. Когда взрослые перешли на другую сторону комнаты, подростки стали недоверчиво переглядываться.

Наконец, Джордж спрыгнул со стола и подошел к Паркинсон. — Ирис, сколько лет, сколько зим, — сказал он чуть неловко, обращаясь к старшей девушке. — Приятно видеть тебя снова.

— Да, мы не виделись с тех пор, как ты вылетел через парадную дверь, — улыбнулась Ирис. У нее были те же черты, что и у сестры, но лицо имело более овальную форму, что придавало ей мягкость. Когда она улыбалась, то выглядела прелестно.

— Да, да. Хватит пустых комплиментов. Где Драко? — спросила Пэнси, хмуро посмотрев на Джорджа и сестру.

Между сестрами существовало жестокое соперничество. Пэнси возмутилась, что Ирис уделили больше внимания. Джинни спрятала улыбку — это знание могло оказаться полезным.

— Он и Гарри отправились в Азкабан, — ровно сказала она, внимательно наблюдая за поведением девушки из Слизерина.

— Что?! — завопила Пэнси.

— Он хочет поговорить с отцом. Мы ждем их возвращения с минуты на минуту, — ответила Гермиона. Джинни заметила в ее голосе холодок. Обычно Гермиона давала человеку возможность исправиться.

— Он сумасшедший? — закричала Пэнси, ни к кому не обращаясь. — Разве он не знает, что у него есть приказ вернуться к Темному Лорду? Поттер нужен ему живым, но Драко в настоящей опасности!

— Да, повезло Гарри, — закатила глаза Джинни.

— Все еще вздыхаешь по Мальчику-Который-Выжил? Где твое самоуважение? — фыркнула Пэнси.

— Тебе нравится моя прическа? — спросила Джинни, беспечно глядя на ногти.

Пэнси нахмурилась. — Не могу поверить, что ты отдала их Грэйнджер. Но я понимаю ее желание. Все мужики в Хогвартсе сходили по ним с ума, а теперь никто не будет, — Пэнси с триумфом усмехнулась.

— О, Пэнси, тебя интересуют мои волосы? — позабавилась Джинни. — Ты ведь знаешь, есть особое заклинание, разве что только кончики останутся натурального цвета.

Лицо Пэнси вспыхнуло. — Не льсти себе. Я замечаю все, что происходит в школе.

Фред и Джордж смотрели то на Пэнси, то на Джинни, словно наблюдая за ходом теннисного матча.

— Пэнси, твоя игра восхитительна, — слегка удивилась Ирис. — Мы останемся здесь, пока мама не придет в себя.

— О чем Драко думает? — взвыла Пэнси. — Когда они вернутся?

— Я уже говорила тебе, мы все ждем их возвращения, — строго сказала Гермиона. Вопрос Пэнси напомнил, сколько уже прошло времени, и к Джинни вернулось беспокойство.

— В тюрьме Поттер может потерять сознание. Разве у него нет проблем с дементорами?

— Проблемы у него будут скорее из-за твоего дружка, — огрызнулась Джинни, доставая палочку.

— Не смей винить Драко. Уверена, Поттер обманом завлек его, — сказала Пэнси, тоже достав палочку.

— Конечно, ведь он такой идиот, что любой может его обмануть, — вспыхнула Джинни.

Фред ловко схватил сестру за талию и оттащил от Паркинсон.

— Полегче, Джинни. Не стоит давать маме повод отослать тебя, — прошептал он.

— Пэнси, тебе придется признать, — устало произнесла Ирис, присаживаясь в кресло. — Драко повел себя по-идиотски, связавшись с кучкой гриффиндорцев. Но теперь и мы с ними.

— Помню, были времена, когда ты охотно встречалась с гриффиндорцами. Кто был одной из птичек, щебетавших вокруг Оливера?

Ирис покраснела. — Я такого не делала.

Пэнси фыркнула и с отвращением посмотрела на сестру. — Нет, делала. И не называй Драко идиотом.

— Я буду называть его, как мне вздумается, — огрызнулся Ирис. — Он виноват в смерти папы.

Пэнси отпрянула. Взгляд ее потемнел, и она ударила сестру по лицу. Джордж прыгнул на диван, забросил ноги на кофейный столик и сотворил большой пакет с попкорном. — Кошки дерутся, — просиял он. Фред мигом присоединился к нему.

Мистер Уизли окинул взглядом суматоху, но когда инцидент был исчерпан, вернулся к прерванной беседе.

Гермиона встала между сестрами, подняв руки. — Остановитесь. Я сожалею, что ваш отец погиб. Мы все беспокоимся –

— Грэйнджер, ты в каждой бочке затычка, — прорычала Пэнси. — Кто просит тебя совать свой длинный нос? Почему ты всегда считаешь, что всем интересно то, что ты скажешь? Тебя слушает один лишь Поттер, который превращает все в дерьмо. Разве нет? Возвращайся к своим книжкам, девчонка-которая-знает-все.

Глаза Гермионы полыхнули ярким огнем. — Отлично, Пэнси. Я разрешаю твоей сестре превратить тебя в желе. Никто не будет скучать по твоим наглым речам.

— Почему ты думаешь, что у нее получится? — оскорбилась Пэнси.

Гермиона закатила глаза. — Пэнси, я видела твою дуэль. Кто угодно может сделать из тебя фарш.

— Уверена? — Пэнси потянулась за палочкой.

Гермиона оказалась быстрее. Едва Пэнси успела шевельнуться, как она уже достала палочку. — Тронешь меня, Паркинсон, и я покажу тебе, чему научилась в книгах.

Пэнси побледнела. Уизли, наблюдавшие за ссорой, взвыли от восторга.

— Садись, — Гермиона кивнула на кресло в углу, — и помолчи, или я сама позабочусь, чтобы ты замолчала. Мы будем сидеть, как воспитанные люди, и ждать новостей. И чтобы я не слышала от тебя ни слова.

— Гермиона, ты ее сделала, — сказал Фред, подбросив попкорн.

Победительница повернулась к нему, и ее глаза сверкнули гневным блеском. — Мои слова тебя тоже касаются.

Фред в ужасе сглотнул и спрятался за диван.

Джинни хихикнула. Ей нравилось, когда близнецов ставили на место. У Гермионы неплохо получалось наводить страх.

* * *

Мир перевернулся. Он размывался в черную пустоту, и все ощущения стали в нем бессмысленными. Из этой пустоты раздавались крики, но странно — они звучали где-то рядом и в то же время очень далеко. Холодный камень под пальцами поражал грязной поверхностью, в который было нечто чуждое и зловещее. Возможно, Гарри лежал на полу. Он хотел только одного — чтобы крики прекратились.

Гарри потянулся за палочкой, но ее не было. Без палочки Патронуса не сделать. Он пытался, но тщетно.

Тошнота. Она заставила его согнуться и выступить против тьмы, заявлявшей свои права. Если сдаться, то все будет кончено. Крики приобрели силу, хаос усилился. Может, Малфой? Вряд ли. Он никогда не был во Впадине Годрика.

— Лили! Хватай Гарри и беги! Это он!

Впереди несколько ступеней. Он слышал дыхание бежавшего, кто-то кричал, но Гарри не мог разобрать ни слова. Сквозь закрытые веки мелькали зловещие цвета. Он хорошо знал это заклинание. Сириус ушел через Завесу. Яркая вспышка ядовито-зеленого света ударила Дамблдора, и тот упал с башни астрономии.

Что-то холодное и гнилостное приблизилось к его лицу. Тело содрогалось в конвульсиях. Он слишком устал, чтобы испугаться…

— Не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я все сделаю!

— Отойди в сторону, девчонка!

— Не Гарри!

— Гарри! Гарри!

Кто-то тряс и хлопал его по лицу. Он изогнулся, пытаясь уйти от ударов, но не смог. Раздался крик, голос женщины, который он не помнил. Отозвались другие — она словно отдавала приказы.

Гарри вцепился в кажущуюся реальность, но мысли проскальзывали сквозь пальцы. Кто-то поставил его на ноги, обхватив Гарри за талию. Он не выдержал и снова чуть не рухнул.

— Идем, Гарри. Я держу тебя, — прошептал на ухо Рон.

Рон поможет мне — я бы мог догадаться. Друг рявкнул на кого-то, но Гарри ничего не понял. Крики затихли, только зубы по-прежнему отбивали нечеткую дробь. Слова другого человека, взявшего его за руку, превратились в протяжный вой. Ноги бесполезно волочились по земле.

Движение остановилось. Гарри лежал на более удобной поверхности. Кто-то держал его голову и что-то запихивал ему в рот. Он инстинктивно сжал челюсти.

— Расслабься, Гарри. Это шоколад, — мягко сказала Тонкс, убирая волосы с его вспотевшего лба. — Тебе станет лучше. Вот, Драко, тоже съешь.

Гарри открыл воспаленные глаза и откусил шоколад, который давала ему Тонкс. Зрение медленно возвращалось, и он понял, что лежит в том месте, где остались ждать Грюм и Рон. Шоколад сделал свое дело — Гарри стало лучше. Он взял еще одну плитку и ухитрился сесть.

Холод исчез.

Ладони кровоточили, и колени, наверное, тоже. Тающий шоколад смешивался с кровью. Рядом с ним сидел Малфой, мертвенно бледный и хмурый. Он тоже ел большой кусок шоколада. Тонкс сидела напротив мальчиков. Теперь ее волосы стали скорее серыми, чем розовыми.

— Что произошло? — попытался спросить Гарри. Слова плохо получались у него.

Рон поднял бессильную руку Гарри и уговаривал откусить еще шоколада.

— Не знаю, что на них нашло. Они никогда не нападали на посетителей, — сказала Тонкс с дрожью в голосе. — Я возвращалась проверить вас, как услышала крики Драко. Нужно сообщить министерству, что оставшиеся дементоры стали неуправляемы.

— Мы вышли из камеры отца, и эти твари напали на нас. Здесь отвратительная охрана, — возмутился Драко. — Меня же убить могли.

— Расслабься, парень. Им не ты был нужен, — сказал Грюм, посмотрев на Гарри волшебным глазом. — А Поттер.

Малфой обидчиво скрестил руки. — От него не было никакого толку. Какой герой, сразу же потерял сознание. Конечно, дементоры неприятные существа, но почему они так влияют на тебя? Что ты видишь?

— Я слышу крики родителей, когда Вольдеморт убивает их, — огрызнулся Гарри. Даже Малфой мог выглядеть пристыженным.

Гарри сердился на себя и Малфоя. Зачем он сказал правду? Гарри отвернулся от сочувственных взглядов и запихал в рот еще шоколаду. Нужно сосредоточиться на поисках хоркруксов.

— Почему дементорам всегда нужен Гарри? — с беспокойством спросил Рон.

— Потому что для них он ходячий пир, — коротко объяснил Грюм. — Я не хочу просидеть здесь весь день. Сейчас идем в камеру хранения, а потом уходим.

— Согласен, — сказал Гарри, опершись на руку Рона. — Я тоже хочу уйти.

— Убедил отца, Драко? — спросила Тонкс.

Малфой отвел взгляд и нахмурился. — Нет.

Тонкс посмотрела на него, но вопросов задавать не стала. Она похлопала Малфоя по плечу. — Камера хранения на втором уровне. Следуйте за мной.

— Минуту, — сказал Гарри, вглядываясь во что-то за спиной Тонкс. Почему она так торопится… Вдали от остальных камер, в самом конце коридора зияла черная пустота. — Что там такое?

— Эта камера давно не использовалась, — ответила Тонкс, отводя глаза.

— Почему?

— Какая разница? — недоумевал Драко, нервно оглядываясь на другие камеры. — Давайте просто свалим отсюда.

— Вы говорили, что это крыло с повышенной охраной? Здесь самые опасные преступники, — сказал Гарри.

Тонкс кивнула. — Да, и поэтому мы должны идти, — заявила она, схватив его за руку.

Он вырвался и продолжал идти, опираясь о стену. — Камера, откуда некогда бежал узник. Вот почему ей не пользуются, — прошептал он.

— Гарри, не надо, — предостерегла Тонкс.

Рон наконец-то понял, кому принадлежала камера.

— Гарри, у нас есть дела поважнее.

— Знаю, — ответил он, приближаясь к камере. — Но мне нужно увидеть. Сириус провел здесь двенадцать лет.

Гарри переступил через порог, ноги словно перестали держать. Медленно вперед… Камера была невероятно маленькой и очень темной, опустевшей. Напротив стены стояла простая походная кровать. Над изголовьем Гарри разглядел грубый набросок собаки, волка и оленя.

Каким покинутым и одиноким чувствовал себя Сириус… Быть узником в камере, которая не больше чулана для метел. Сходство его ничуть не изумило. Двенадцать лет… Двенадцать лет, потраченных впустую.

Рука Рона вернула его к реальности. Они шли за Тонкс по ярко освещенной лестнице. Гарри хотелось вернуться в холодную лодку, закрыть глаза и уснуть. Может, вещи Наземникуса найдутся очень легко?

— Поттер, если ты не можешь двигаться быстрее, то, по крайней мере, уйди с дороги, — сказал Малфой, проталкиваясь между друзьями. — Я не хочу задерживаться в таком месте.

— Представляешь, какую лужу развел Малфой, пока мы с Грюмом не подошли, — усмехнулся Рон. — Хотя если б не его вопли, мы бы не знали, что ты в беде, — громко добавил он.

Блондин, не обратив на него внимания, поспешил за Тонкс.

— Оставь его в покое, — слабо пробормотал Гарри. — Он накинулся, потому что его отец мерзавец.

Рон недоуменно моргнул. — Ты защищаешь Малфоя?

— Нет, — быстро ответил Гарри. — Я все еще думаю, что он жалкий трус. Но у него было трудное утро.

— Не похоже, что ты тоже весело провел здесь время?

— Хватит уже, — буркнул Гарри. Ему хотелось стереть самодовольную улыбку с лица друга, но он боялся, что не попадет без Рона в камеру хранения.

Тонкс остановилась перед тяжелой стальной дверью. Палочка сняла магическую защиту, но требовалось открыть дверь еще и обычным способом. Гарри разинул рот. Ряд за рядом лежали вещи — в основном в коробках. Казалось, в комнате полностью отсутствовал порядок.

— Многие уходят из тюрьмы и не хотят ничего брать, — виновато пожала плечами Тонкс. — Коробки пронумерованы в соответствии с камерами. На вещах Наземникуса номер 3D.

— Вы с ума сошли? Мы будем искать целую вечность, — ужаснулся Рон.

Тонкс скривила губы. — Хуже. Только один может войти.

Похоже, Азкабан они покинут не скоро.

* * *

Обеденный час стремительно приближался, но вестей по-прежнему не было. Джинни чувствовала волнение, исходившее от подростков, и ничто не успокаивало ей нервы. Гермиона собрала книги и разложилась у входа, ни с кем не разговаривая.

Римус вел себя, как животное, запертое в клетке. Джинни слышала, как он говорил Биллу, что сейчас Тонкс уже должна послать ему весточку. Ее дежурство подходило к концу, и если они скоро не вернутся, Римус собирался отправиться за ними. Джинни держала в тайне, что пойдёт с ним. Ни мать, ни кто-либо другой ее не остановят. На лицах близнецов была та же решимость.

Поместив миссис Паркинсон, мать Джинни и профессор МакГонагалл больше не появлялись на кухне. Иногда им приносили чай в гостиную, но так или иначе они оставались вне круга внимания остальных. У Джинни возникло впечатление, что они явно обсуждали миссис Паркинсон и миссис Малфой, а те, в свою очередь, делали то же самое наверху.

Ирис покинула гостиную после гневной вспышки Гермионы, но Пэнси продолжала сидеть в кресле. Она устало склонила голову, но была полна решимости дождаться возвращения Драко. Ее взгляд метал кинжалы в каждого, кто осмеливался посмотреть на нее.

Терпение Джинни истощалось с каждым движением маятника. Братья понимали ее состояние и обходили стороной. Перед взглядом вставали самые ужасные картины, и почему, почему никто не догадался прислать простую сову? Когда Гарри вернется, она поцелует его и даст пощечину… Нет, наоборот. Глупый, глупый, глупый!

В конце концов, тяжелая парадная дверь открылась. Погрузившись в размышления, Джинни не сразу услышала скрип петлей, в отличие от Гермионы, которая была уже на полпути к выходу, когда Джинни догнала ее. Тренировки по квиддичу победили — она быстро опередила подругу, успев увидеть, как Грюм запечатывает дверь.

Вслед за Тонкс вошли усталые и изможденные люди. Гарри выглядел хуже всех. Его взгляд искал Джинни. План мести бесследно исчез, и она ринулась к нему. Обняв и усадив на кресло, Джинни встревожилась тем, как он тяжело прислонился к ней. И то, что Гарри принял ее помощь без всяких слов, говорило, насколько он устал.

— Рон! — вскричала Гермиона, набросившись на него. Рон пошатнулся. — Где вы были? Что случилось? Ты в порядке?

— Ну-ну, Гермиона. — Рон тесно прижался к ней. Слабая улыбка больше походила на гримасу. — С нами все хорошо. Просто мы рады, что ушли оттуда. — Гермиона проводила Рона до кресла.

— Драко! — завопила Пэнси. В два шага она оказалась рядом с ним.

— Пэнси? — удивленно спросил Малфой. На его лице ясно читалось замешательство, смешанное с искренним удовольствием. Может, он и вправду беспокоился за грубиянку из Слизерина? Кто бы мог подумать?

— Как ты? — проворковала Пэнси, уводя Драко в сторону.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он охрипшим голосом.

— Это длинная история. Ирис и мать тоже здесь. Пойдем наверх, я все тебе объясню, — сказала Пэнси, поднимаясь по лестнице. Она обернулась и бросила победоносный взгляд, будто кто-то желал отбить у нее Драко.

Вскоре пришли и остальные члены Ордена, и все собрались в зале. Римус поспешил к Тонкс и крепко ее обнял.

— Что произошло? — спросил он, помогая ей сесть в кресло.

— О, Рон, Гарри! — вскричала ее мама, бросившись к мальчикам. Она остановилась на полдороге, бросая на них беспокойные взгляды. Миссис Уизли выглядела потерянной, увидев, что Джинни и Гермиона уже хлопотали над мальчиками, как обычно она делала с ними прежде. Сердце Джинни сочувственно сжалось.

— Скримджер, вот что произошло, — неприязненно ответила Нимфадора.

— И Перси, — кисло добавил Рон.

— Перси? — переспросила миссис Уизли, широко открыв глаза. — Как это с ним связано? О, Мерлин! Они не заточили его в Азкабан?

— Он действовал по приказу Скримджера, — отчеканил Грюм, поставив деревянную ногу на скамейку, которую услужливо подставил ее папа. — Министр прислал кучу бумаг с требованием заполнить их. Он просто хотел выведать, зачем Поттер отправился в Азкабан.

— Как и мы все, — сказала Тонкс, гневно посмотрев на Гарри. — У нас возникли проблемы с оставшимися дементорами. Они напали на Гарри и Драко.

— Что значит «напали»? — удивился Римус и посмотрел на молчавшего Гарри.

Тот положил голову на плечо Джинни, закрыв глаза, но прислушивался к каждому слову.

— Патруль из двух дементоров загнал их в угол. Если бы не крики Малфоя, всем известно, что могло бы случиться, — Тонкс вздрогнула. Он прислонилась к груди Римуса и блаженно закрыла глаза, когда тот стал гладить ее розовые волосы.

— Сообщите Кингсли. Этим вечером он должен быть в министерстве, — сказала профессор МакГонагалл.

— Обед готов, вы, должно быть, умираете с голоду, — сообщила миссис Уизли, и подростки дружно двинулись на кухню.

Гарри, Рон, Гермиона, Джинни не пошли за ними, запершись в комнате мальчиков. Джинни заботливо отвела Гарри на кровать, куда он рухнул, не сняв даже пиджака. — Все так плохо? — спросила Гермиона. Она помогла Рону сесть на кровать.

— Ужасно, — ответил Рон, хрустнув шейными позвонками. Гермиона поморщилась. — После нападения дементоров нам нужно было обыскать всю камеру хранения. Горы хлама возвышались до самого потолка. Прошла бы вечность, и только один мог зайти.

— Вы нашли его? — спросила Гермиона, нервно сжав локоть Рона.

Гарри запустил руку в карман и вынул тяжелый золотой медальон, подвешенный на цепочку. — Вот, — сказал он, не открывая глаз.

Они тихо смотрели на хоркрукс, прислушиваясь к дыханию другого.

— После того, как мы нашли его, пришлось иметь дело с Перси, — продолжил Рон. — Он принес дополнительные документы и заставил каждого заполнить их, хотя только Гарри взял медальон. Тонкс это добило.

— Тонкс? А что с ней случилось? Она казалась хмурой, — сказала Джинни.

— Когда она увидела медальон — а Перси настоял, что мы должны указать, какой предмет взяли — вот тут она и расстроилась. Тонкс думала, что Гарри пошел на смерть ради подарка для тебя, — хихикнул Рон.

— И теперь нам нужно уничтожить его.

— Да, полагаю, это наш следующий шаг. — Рон пожал плечами.

— Я нашла в библиотеке заклинание перевода и пыталась применить на румынской книге, но на абзаце с хоркруксами оно не сработало. Как будто этой вставки не существует, — с сомнением проговорила Гермиона. — Что очень глупо. Единственное слово, которое я смогла расшифровать — объект. Оно повторяется несколько раз, и, наверное, означает, что для создания хоркрукса нужен объект.

— Если бы мы могли спросить Дамблдора, — мрачно произнес Рон. — Было б гораздо легче.

— Наверное, можем, — сказал Гарри, приоткрыв глаза. — Его портрет висит в кабинете МакГонагалл.

Гермиона покачала головой. — Зависит от того, когда был заказан портрет. Если к тому времени Дамблдор подозревал, что Вольдеморт создал хоркрукс, то и портрет должен знать.

— Гарри, разве ты не говорил, что профессор Дамблдор не знал о них, пока ты не достал воспоминания Слизнорта? — тревожно спросила Джинни. — Это может означать, что портрет писали в течение нескольких месяцев.

— Нет! — устало возразил Гарри. — Дамблдор подозревал о существовании хоркруксов с тех пор, как я принес дневник, а может, даже раньше. Он просто не знал, сколько именно.

— Но он должен был знать, что их гораздо больше? Он отправился за кольцом, прежде чем ты получил воспоминания Слизнорта, — сказала Гермиона.

Джинни почувствовала, как Гарри напрягся, и посмотрела на него. — Дамблдор отправился за тем хоркруксом до того, как мы достали то воспоминание, — сказал он. — Я упустил это из виду. Может, он даже знал, что я тоже хоркрукс.

— Он просто подозревал, что хоркруксов несколько, ты сам сказал. Воспоминания Слизнорта подсказали количество.

— Должно быть, тогда он знал, — ошеломленно произнес Гарри. — Просто не говорил мне.

— Гарри, почему человек должен делиться тем, что подозревает только он? — резонно спросила Гермиона. — Может, он не хотел расстраивать тебя. И если все ему было известно, то он хотел быть полностью уверенным, прежде чем говорить тебе. Ты веришь, что Дамблдор не знал о последнем замысле Снегга.

Ноздри Гарри затрепетали при звуках ненавистного имени, но он снова опустился на изголовье кровати.

— Есть то, чего мы не знаем, — сказал он.

— Чтоб мне провалиться, как я голоден, — простонал Рон. — Мы пропустили обед, пока говорили.

Гермиона улыбнулась. — Я принесу бутерброды, — сказала она. Рон ответил блаженной улыбкой.

— Спасибо, любовь моя, — нежно произнес он. Гермиона засияла и быстро вышла из комнаты.

Джинни прислонилась к стене и прислушивалась к дыханию Гарри, которое становилось глубоким и ровным. Она смотрела, как мягко вздымается его грудь, говоря о том, что он уже спит. Джинни всегда нравилось наблюдать, как преображается Гарри во сне: все тревоги последних дней исчезали с его лица, и парень снова становился самим собой.

Она вспомнила подслушанный в детстве разговор матери с одной подругой. Папа отправился в Азкабан по поручению министерства, и по возвращению он был едва ли не в шоке. Мама рассказывала подруге, что за ужасное место Азкабан, и как вообще могли послать туда ее мужа. Тюрьма всегда плохо влияла на мягкосердечных волшебников. Слово «мягкосердечный» определенно подходило к Гарри. У него было больше сострадания, чем у всех ее знакомых. Неудивительно, что иногда ему приходится трудно.

К возвращению Гермионы Гарри тихо сопел, прислонившись к плечу Джинни. Рон тоже чуть не клевал носом, но снова проснулся, увидев еду. Но даже еда не вернула ему жизнерадостности: Рон больше тыкал вилкой, чем ел. Джинни и Гермиона обменялись обеспокоенными взглядами. Наверное, ему было совсем плохо. Наконец, Рон уснул. Они укрыли мальчиков и тоже отправились спать.

* * *

Прошло несколько дней, прежде чем к Гарри и Рону вернулись силы, и большую часть времени они проводили в кровати. В конце недели Гарри, однако, стало лучше, и он покинул больничную комнату. Теперь у него был еще один хоркрукс, и все, что ему нужно — уничтожить его.

Другой вопрос — как это сделать. Он пытался открыть медальон в подземельях Гриммольда, но в отличие от фальшивого хоркрукса, который открылся без всяких усилий, золотая вещица с искусно выгравированным гербом Слизерина оставалось крепко запечатанной. Рон считал, что Регулус уничтожил находящийся внутри хоркрукс, но Гарри так не думал. Он чувствовал мощь и зло, исходившее от него, а значит, частица души Вольдеморта оставалась там.

Чувствовал ли он что-нибудь, когда нашел его впервые? Что значила буря эмоций каждый раз, когда он находил хоркрукс?

Уверенность в том, что он держит настоящий медальон, не подсказывала, как уничтожить его. Дневник и кубок были уничтожены случайно, и тогда Гарри был очень испуган. Задача становилась менее ясной в уютной комнате с холодным предметом в руке, и отнюдь не пред лицом опасности.

После прихода Пэнси присутствие Малфоя стало в Гриммольде более заметным. Парочку можно было найти на кухне за завтраком, в гостиной, где они уютно устраивались возле камина, и в многочисленных комнатах огромного дома. Гарри даже думать не хотел, чем они там занимались.

Малфой забыл о войне и своих проблемах, но Гарри так не мог.

Это мой дом… Я и Джинни должны целоваться в этих комнатах, раздраженно подумал он.

Величайшим желанием Пэнси, казалось, было вывести Гермиону и Джинни из себя, что удавалось ей очень легко. Пэнси и Ирис, похоже, помирились, встав перед необходимостью доставать девушек из Гриффиндора.

Не раз Гарри обнаруживал, что сидит с открытым ртом — на лицах Рона и Малфоя были одинаково обалдевшие выражения — когда девочки грызлись между собой. Гарри позабавило, как медленно мелкие стычки превращаются в ссору. Парни ссорятся гораздо быстрее, но и мирятся также быстро.

Прошла неделя после визита в Азкабан, и он сидел в библиотеке в поисках словарей по румынскому языку, когда к нему присоединился Римус. Тонкс перестала сердито смотреть на него, но обычная манера шутить к ней не возвращалась.

— Как дела, Гарри? — спросил Римус, присаживаясь рядом.

Гарри потянулся, — Просто читаю.

— Тебе уже лучше, — сказал Римус, изучая его лицо. Он кивком указал на книгу. — Что читаешь?

— Я нашел ее в большой комнате под чердаком. Никак не могу прочесть, она на румынском, — ответил Гарри, не встречаясь взглядом с Римусом.

— А, — Римус помрачнел. — Это комната Регулуса.

Гарри резко посмотрел на него. — Сириус говорил мне, что он стал Пожирателем Смерти. Ты знаешь румынский?

— Нет, — ответил Римус, покачав головой. — Дядя Сириуса, Альфард, жил в Румынии. Они с Регулусом обожали его. Похоже, это книга по Темной магии, не удивительно, что она была у Регулуса. Ты же не собираешься использовать Темные заклинания? — Римус нахмурился.

— Нет, использовать не буду, — ответил Гарри, отводя взгляд.

— Что ты хочешь этим сказать? — к Римусу вернулся строгий голос преподавателя.

Гарри соображал, что ответить. Его отношения с Римусом испортились с тех пор, как начались уроки окклюменции. Римус был последней ниточкой с родителями, которую он не хотел терять. Римусу можно доверять, и Гарри нужна помощь. Он уже устал никому не доверять.

— Сириус говорил, что ходили слухи, говорившие о смерти Регулуса от руки самого Вольдеморта, но он не верил им, — сообщил Гарри, внимательно наблюдая за Римусом.

Тот в замешательстве пожал плечами. — Вряд ли.

— Я так не уверен, — прошептал Гарри, решив довериться сердцу.

— Извини? — переспросил Римус.

Гарри приблизился к нему. — Регулус сделал что-то… нечто важное… и, возможно, Вольдеморт мог узнать об этом, или хотя бы то, что он планировал совершить. Хотя я все же не думаю, что он знает, насколько далеко зашел в своих замыслах Регулус. Вольдеморт недооценивал его. Сириус говорил о его ранней смерти.

— Да, ему было только восемнадцать. Боюсь, я теряюсь в догадках –

Гарри облизнул губы, которые вдруг стали очень сухими. — Римус, можешь ли ты поклясться, что ты никому не расскажешь о нашем разговоре?

Римус зашевелился, обдумывая ответ, но кивнул. — Продолжай.

— Что ты знаешь о хоркруксах? — прошептал Гарри.

Римус резко вдохнул, заметно побледнев. — Откуда ты узнал? — спросил он напряженно. — Как ты можешь упоминать о таких жестоких…

— Я могу, — прервал Гарри, прежде чем воображение Римуса не превратилось в невообразимый фейерверк слов. — Я обсуждал их с профессором Дамблдором, но теперь директора больше нет.

— Дамблдор говорил тебе… — Римус широко открыл глаза. — Конечно, — выдохнул он, метнув взгляд на шрам Гарри. — Так вот как он выжил? Вот почему он не умер…

Гарри торжественно кивнул

— Медальон, который ты взял из Азкабана? Тонкс так сердилась, что ты рисковал жизнью. Это и есть хоркрукс? — спросил Римус, приглушая последнее слово. Думаешь, Регулус украл его? Поэтому ты спрашиваешь о нем?

— Один он смог украсть, — тихо ответил Гарри.

Римус громко сглотнул. — Он у тебя?

Гарри снова торжественно кивнул, не сводя с него глаз.

— Вот над чем вы работали с Дамблдором? — спросил Римус.

— Да. Не спрашивай, сколько их существует или сколько уже найдено. Я даже этого не должен говорить тебе, но мне нужно знать, что эта книга говорит об их уничтожении, или то, что ты можешь знать.

Плечи Римуса опустились, и он обхватил голову. — Я должен был доверять тебе, — прошептал он приглушенным голосом.

— Но почему не доверял? — спросил Гарри, не в силах сдержать прокравшуюся горечь.

Римус грустно рассмеялся. — Всю жизнь я за кем-то следовал. В молодости я знал, что некоторые поступки Сириуса и твоего отца были неправильными. Но я молчал. В прошлое Рождество, когда ты заявил о своем недоверии с Снеггу, я не хотел ничего слышать, потому что Дамблдор настаивал, что он на нашей стороне. Хотелось бы мне немного твоей уверенности. Если бы я мог верить, что делаю все правильно…

— После битвы с драконом мы все беспокоились. Минерва и Кингсли настаивали, что нужно узнать, чем ты занимаешься, чтобы защитить тебя. Я не одобрял такое поведение, но поддержал их. Ты был прав, Гарри. Окклюменция не помогла, и я бы не стал ругать тебя, если ты отвернешься от нас.

— Я бы не стал такого делать, — сказал Гарри, неловко зашевелив тапочком. Сложно сердиться на несчастного Римуса. — Ты можешь все уладить, если поможешь уничтожить медальон.

Римус печально улыбнулся и беспомощно развел руки. — Мне известно немногое, ведь этот предмет запретен. Я лишь знаю, чтобы сотворить хоркрукс, нужно совершить акт убийства, тщательно спланированный, и еще необходимо держать предмет в руке рядом с палочкой во время его совершения.

— Держать рядом с палочкой, — повторил Гарри. Эта информация была новой.

— Мне не известно заклинание, но думаю, что смогу узнать, — осторожно предположил Римус.

— Как? Я везде искал, но ничего не нашел, — заявил Гарри.

— Ты забыл, что у меня есть доступ к более неприятным местам, — ответил Римус, опустив взгляд. — Тебе нужна моя помощь?

Гарри раздирало на части, ведь он подписывал Римусу смертный приговор. Однако у него нет выбора. Ему нужна помощь.

— Конечно.

— Считай, уже сделано, — кивнул Римус.

— Ты знаешь, как их уничтожить? — спросил Гарри.

Римус покачал головой. — Мне жаль, но нет. Я рассказал все, что знаю.

— Мне нужно кое-что проверить. — В голове Гарри уже созрел план. Он не знал, откуда появилась эта мысль, но был убежден, что поступает правильно.

— Что?

— Мне нужно вернуться на пляж, где мы нашли Крэбба, — твердо сказал Гарри.

— Почему? Что там находится? — недоуменно спросил Римус.

— Я был на пляже в ту ночь, когда умер Дамблдор, — Гарри тяжело сглотнул. — Вольдеморт изначально поместил туда медальон. Я чувствую, что только там можно уничтожить его.

Римус поднял голову, услышав откровение Гарри. — Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?

— Нет, мне нужно, чтобы ты проверил по своим источникам информацию о хоркруксах. Со мной пойдут Рон, Гермиона и Джинни.

— Будь осторожен, — сказал Римус, похлопав Гарри по плечу.

— И ты тоже, — улыбнулся тот.

Он захлопнул книгу и отправился искать друзей.

Гарри, Рон, Гермиона и Джинни снова трансгрессировали на место, куда Римус привел их в прошлый раз. Объявление об уходе испугало миссис Уизли, и она не хотела отпускать их без взрослых, но успокоилась благодаря настойчивости мужа. Подростки не распространялись о своей миссии, и если у миссис Уизли были какие-то подозрения, то она ни с кем их не разделила.

Холодный порывистый ветер заполнил пляж и напомнил Гарри путешествие в Азкабан. Слышался далекий отзвук сигнального буя, звеневшего на ветру. Вдали мерцал огонь, и подросткам пришлось пригнуться, приближаясь к нему.

Крэбб все еще пользовался волшебным огнем, и Гарри не мог его винить — морской ветер был ужасно холодным.

— Вход в пещеру находится ниже, придется спускаться по скалам, — прошептал он. — Я наложу камуфляжные чары. Держитесь за плечо впереди идущего, и я отведу вас в нужное место. Нам придется пройти слишком близко, но когда мы окажемся внизу, Крэбб не будет нас видеть.

— Разве мы не можем просто оглушить его, а по возращении оживить? — спросил Рон.

— Тогда он доложит Вольдеморту, что кто-то оглушил его, и все откроется, — возразила Гермиона.

— Верно, — кивнул Гарри. — Если он не обнаружил пропажу чаши, то не знает, зачем мы охотимся. Пусть так и остается.

Они медленно и осторожно пробирались вдоль берега к скале. Друзья настолько приблизились к Крэббу, что слышали шум его дыхания. От резкого скачка адреналина во рту появился металлический привкус. Крэбб сидел на камнях, почитывая изорванный экземпляр Ежедневного Пророка. Не слишком хороший из него охранник, но, наверное, скучно оставаться день за днем на одном и том же месте, где ничего не происходит.

Гарри добрался до скалы и начал спуск по шатким камням. За спиной раздавалось дыхание друзей. Рон тихо ругался, когда девочки роняли камни. Гарри находился ниже Рона, поэтому в него попадало больше камней.

— Рон! Осторожней нельзя? — раздраженно прошипел Гарри, когда особенно острый камень отскочил от его виска.

— Ой, прости, Гарри, — сказал Рон, поняв, что обрушил на голову Гарри гору щебенки.

Гарри спустился на скользкие выступы. Сейчас был отлив, и запах жизни отступившего моря просто ошеломлял. Но теперь взору открывалась куда больше выступов, и можно было найти менее скользкую поверхность.

Голос Гермионы заставил его испуганно обернуться. — А что дальше?

Гарри указал на трещину между скалами. — Там мы должны нырнуть.

— Нырнуть? — переспросил Рон, неохотно посмотрев на воду. — Она чертовски холодная. — Гермиона, которая мгновение назад казалась раздраженной, подбадривающе похлопала его по руке. — Не тревожься, Рон. Для этого есть согревающие заклинания.

Они оба смотрели на воду, приготовившись прыгать. Джинни закатила глаза и освободила себе дорогу. — О, ради Бога. Чем быстрее сделаем, тем раньше уйдем отсюда, — сказала она, прыгая в холодные волны. Ее голова быстро появилась на поверхности, и Джинни смахнула коротко подстриженную челку с глаз.

— Ух, бодрит водичка, — выговорила Джинни, стуча зубами, и грациозно поплыла к трещине.

Гарри прыгнул вслед за ней, услышав всплески, говорившие о том, что Рон и Гермиона тоже в воде.

Он быстро догнал Джинни и повел их к расселине в скале, почувствовав, как пальцы коснулись покрытой водорослями поверхности. Его конечности онемели к тому времени, когда он добрался до пещеры и тяжело вылез из воды. Теплая зимняя одежда промокла и затрудняла движение. Гарри помог дрожащей Джинни выйти из воды и затем повернулся к Гермионе и, наконец, Рону.

— Вот черт, — яростно затрясся тот.

Деловитая Гермиона потребовала, чтобы Рон не шевелился, пока она сушит одежду.

Тепло охватило тело Гарри, и он тревожно обернулся. Дрожа от холода, Гарри резко выхватил палочку Гермионы, прежде чем она просушила свою одежду.

— Гарри, что –

— Шшш, — Гарри с опаской осмотрелся. — Я боюсь, что Вольдеморт поставил предупреждающую магию, которую использует министерство. Не думаю, что она работает внутри, где и так много заклинаний, но здесь… Подожди немного.

Гермиона кивнула, боязливо поглядывая на каждый камень.

Они стояли, держа палочки наготове на тот случай, если кто-нибудь появится. В конце концов, Гарри убедил себя, что богатое воображение подвело его. Первые страхи прошли, и неудобство от холодной промокшей одежды становилось заметнее с каждой минутой.

Он быстро подошел к каменной стене, пытаясь ощутить знакомое жужжание. Достав из-за пояса нож, Гарри быстро порезал руку.

— Что ты делаешь? — завопила Джинни, отведя нож в сторону. — Нужна жертва, — прошипел он от боли. — Джинни, ты слишком быстро убрала нож.

Несколько капель крови смешались с грязью стены. Яркий белый свет создал некое подобие арки. Когда исчезла окровавленная стена, Гарри быстро ступил в проход, кивком показав остальным следовать за ним. Джинни, Рон и Гермиона ошеломленно молчали.

Только внутри он залечил порез и высушил одежду, девочки сделали то же самое.

— Так вот где ты был той ночью. — В тишине голос Рона прозвучал неестественно громко.

— Да. — Гарри смотрел на неподвижные воды темного озера, и его лицо исказила гримаса. В середине по-прежнему горел ядовито-зеленый свет. — Ни в коем случае не касайтесь воды, иначе придется иметь дело с инфери раньше, чем мы того хотим.

— Я вовсе не хочу иметь с ними дело, — вздрогнул Рон, взглянув на озеро. Он обхватил плечи Гермионы и притянул ее ближе.

— Я тоже, — согласился Гарри. Несмотря на все ужасы, бывшие в его жизни, от инфери мурашки по коже бегали. — Мне нужно добраться до островка в середине озера и попытаться уничтожить медальон. Следите за входом на случай появления Крэбба. Не знаю, проверяет ли он пещеру, но если так, то заметит, что арка открыта. Вы должны задержать его.

Гермиона упрямо покачала головой. — Гарри, ты не пойдешь один. В этот раз пойдем мы все.

— Нет, — прервал Гарри. Он уже искал место, с которого Дамблдор вызвал лодку. — Лодка не выдержит всех нас, она слишком мала.

— Но ты был с Дамблдором, — сказала Джинни. — Значит, двое точно поместятся.

Гарри покачал головой. — Потому что я был несовершеннолетним, и моя магия осталась незамеченной. Дамблдор говорил, что важен не вес, а магическая сила.

— Вообще-то, ты еще не квалифицированный волшебник, как и мы все, — сказала Гермиона.

— Ты хочешь потопить лодку и потревожить всех инфери? — нахмурился Гарри.

— Какая разница, — Джинни пожала плечами. — Я могу пойти с тобой. Я несовершеннолетняя, помнишь?

Его раздражало собственное нежелание оставлять Джинни в первом попавшемся месте. Если даже оставить ее на берегу с Роном и Гермионой, это не значит, что она будет в большей безопасности, если пойдет с ним.

— Ладно, — сказал он. — Мы с Джинни отправимся на остров, Рон и Гермиона будут следить за входом.

— Но почему ты не можешь уничтожить его прямо здесь? — спросил Рон, очевидно, колеблясь с решением.

Гарри вытащил медальон и взглянул на него. — Что-то подсказывает мне, что он должен быть уничтожен именно там. Огонь дракона уничтожил чашу. Клык василиска лишил жизни дневник. А для уничтожения медальона понадобится то самое зелье.

— Гарри, мне совсем не нравится эта затея, — Гермиона заламывала руки.

— И мне тоже, но чем быстрее закончим, тем быстрее отсюда выберемся, — ответил он, взяв Джинни за руку.

— Будьте осторожны, — крикнул вслед Рон.

Гарри обернулся и кивнул. — В этом месте даже Дамблдор потерял могущество. — Для них нет надежды на успех.

— И вы тоже. Присматривайте друг за другом. Вход запечатается сам, хотя я не знаю, сколько времени это займет. Будьте начеку. Неизвестно, что сделают инфери, когда мы уничтожим хоркрукс.

Гермиона отпустила руку Рона и догнала их, затем быстро обняла Джинни и Гарри.

— Мы вас прикроем. Не задерживайтесь там.

Гарри кивнул и потянул Джинни за собой. Они быстро шли вдоль берега, пока не добрались до места, где была спрятана бечевка.

Глубоко вздохнув, Гарри закрыл глаза и включил мысленное зрение. Он слышал частое дыхание Джинни, пытавшейся скрыть страх. Гарри слышал запах океана и почти чувствовал соль на губах. Он махнул рукой, разыскивая бечеву. Это заняло некоторое время, но Джинни молчала и, наконец, Гарри различил далекий гул и тепло, разлившееся на его руке. Он наткнулся на невидимые нити, и перед ним появилась небольшая лодка. У Джинни вырвался удивленный вздох.

— Не верится, что вы с Дамблдором поместились в ней, — сказала она дрожащим голосом.

— Пришлось потесниться.

Гарри зашел на борт первым и посадил Джинни к себе на колени. Ее тело дрожало, и отнюдь не от холода.

— Просто не касайся воды, — прошептал он. — И все будет хорошо. — Лодка начала свой путь по темным водам. Гарри зажег свет, но пытался не вглядываться в воду, зная, что можно там увидеть.

— Гарри, за меня не тревожься. Мне страшно, но я в порядке. Я в безопасности рядом с тобой.

Ее слова прозвучали пугающе знакомо, примерно то же Дамблдор говорил той ночью. Он вздрогнул и крепче обнял Джинни, а лодка скользила к зеленому огню.

Рон и Гермиона скрылись из виду. Только две маленькие точки напоминали об их присутствии.

Они вышли из лодки и направились к чаше. Она снова наполнилась жидкостью. В этом был смысл. Регулус уже однажды вытащил медальон, и к появлению Гарри и Дамблдора чаша снова была полна.

Гарри достал хоркрукс и посмотрел на него. Что он может сделать?

Некоторые из его решений словно принимались неправильно приготовленным зельем Феликс Фелицис. Тогда бы он точно знал, что делать. Первый шаг, а дальше… никаких идей. В конце концов, у него есть хоркрукс, и ему просто нужно уничтожить его.

Я смогу.

Гарри приблизился к чаше, чувствуя, как Джинни смотрит ему вслед. Он ценил ее молчание, пока бился над разгадкой.

Противоположный берег взорвался звуками и ярким светом заклинаний. Их обнаружили.

— Рон и Гермиона. — Лицо Джинни приобрело мертвенно-бледный оттенок. — Похоже, Крэбб вызвал подкрепление.

В душе Гарри росла паника. Он не знал, сколько Пожирателей Смерти напало на его друзей, но, очевидно, больше одного. Смогут ли они продержаться, пока он с Джинни будет выбираться с острова, и что случится с хоркруксом, если их схватят? Сначала хоркрукс, но как не помочь друзьям?

Решение пришло внезапно, когда вокруг скалистого островка всколыхнулась черная гладь озера. Из воды появлялись черепа и белые руки скелетов. Джинни испуганно закричала, когда к ее ноге потянулась бледная десница. Она тесно прижалась к Гарри спиной, и теперь можно было прикрыть друг друга.

Во время битвы кто-то коснулся воды. Из озера вставали новые ряды инфери, которые уставились пустыми глазницами перед собой. Резкими движениями они направлялись к жертвам.

Гарри сглотнул, наблюдая, как мертвецы окружают их. Врагов слишком много. Все стало хуже некуда.

Гарри и Джинни стояли спиной к спине, размахивая палочками на инфери, окружавших их со всех сторон. Бесчисленные черепа вспарывали черную поверхность озера. Всё больше мертвых глаз свешивалось с опустевших глазниц. Гарри хотел подбодрить дрожащую Джинни, но смелости у него было мало даже на одного.

Она завопила, когда клешнеподобная кисть инфери схватила ее за талию и потащила в воду.

— Инсендио, — закричал Гарри. Из его палочки вырвался сгусток пламени. Инфери немедленно отпрянул, отпустив Джинни.

Он взмахнул палочкой и создал огненный круг. Мертвецы съёжились и зашагали к воде, уходя от ярких и горячих языков пламени.

— Они боятся света, — кричал Гарри сквозь рев огня. Джинни кивнула, настороженно наблюдая за инфери.

— Мы не может оставаться здесь вечно. Как от них избавиться?

Кольцо пламени начало выгорать. Самые смелые инфери уже развернулись обратно. Шаг за шагом Гарри приближался к Джинни, но оступился, и ледяная рука схватила его за лодыжку, потащив к краю скалы. Гарри упал, и хоркрукс выскользнул из его рук и приземлился недалеко от чаши. Он избавился от ледяной хватки мертвеца и вскарабкался наверх.

— Гарри! — закричала Джинни, схватив его за плечо. — Инсендио! — воскликнула она, когда следующий инфери попытался схватить его. Гарри слышал крики, раздававшиеся с того берега, значит, инфери вышли и на том краю озера. Судя по воплям испуганных людей, они были весьма неразборчивы в выборе жертв.

Гарри протянул руку и схватил медальон, который уже держала костлявая белая рука. От медальона исходил нестерпимый холод, мгновенно заморозив руку Гарри. Он изумленно уронил медальон, увидев, как с инфери произошло то же самое. Рука мертвеца свободно свисала с предплечья, будто больше не принадлежа этому телу. Забыв о Гарри, он развернулся и пополз в воду, как раненое животное.

— Гарри, вставай! — вопила Джинни. С дико мечущимся взглядом она размахивала палочкой, как магловским пистолетом, из которого вырывались языки пламени. Джинни целилась во все, что движется. Если бы им не грозила опасность, Гарри б рассмеялся: поведение Джинни напомнило ему Рембо.

— Джинни, начинай пробиваться к лодке, — кричал Гарри, сотворив стену огня на другой стороне. Инфери, которые могли достигнуть их в два счета, исчезли с лица земли.

— А как же медальон?

— Доверься мне. Нам нужно добраться до лодки, — сказал Гарри, легонько толкнув Джинни, и одновременно отбросил руку мертвеца.

— Но лодка сделана из дерева. Мы не сможем использовать огонь для защиты. — Она взглянула на него как на сумасшедшего.

Гарри, отчаянно боровшийся за свободу конечностей, сжал зубы. — Может, потом поспорим? Просто иди к лодке.

— Отлично, — огрызнулась Джинни. Она была очень раздражена.— Редукто. — Очередной мертвец пролетел по воздуху и плюхнулся в воду.

Как только она добралась до лодки, Гарри снял пламя и бросился следом. Он перепрыгнул через несколько инфери и вскарабкался на заднюю скамью.

— И что теперь? — спросила Джинни, пригнувшись от нависшей сверху белой руки. — Петрификус Тоталус.

Внутри лодки они не только не могли сотворить огонь, но также использовать рассекающие и дробительные заклинания, чтобы не разрушить ее. Лодка сдвинулась с места, но тут же остановилась. Инфери, кто же еще?

Из-под дна лодки раздавались скребущие звуки, и несколько существ накренили борт.

— Гарри! — в панике закричала Джинни. Она схватилась за другой борт и пыталась вернуть лодке равновесие.

Гарри вынул медальон из кармана, схватив цепочку, как лассо. У него только одна попытка, и если не удастся, хоркрукс упадет на дно озера. Вряд ли он сможет снова найти его, когда инфери примутся за них всерьез.

Мертвецы сильно наклонили лодку, и Джинни неуклюже навалилась на Гарри, прижав его к борту. Он попытался выбраться, но их было слишком много. Лодка не выдержала такой груз и стала тонуть.

Они хотели перекатиться на другую сторону, но инфери резко отпустили лодку, и Гарри с Джинни оказался в темных водах озера.

Гарри вытолкнул себя на поверхность. Вода была склизкой и словно живой. Ему не хотелось думать, что еще может скрываться в мрачных глубинах. Он набрал воздух в легкие и доплыл до перевернутой лодки.

Холодная рука схватила его за ступню и потянула вниз. Неподалеку сражалась Джинни.

— Джинни! — выдохнул он. Ее голова исчезла с поверхности. Гарри нырнул и изо всех сил потянул Джинни.

— Забирайся. — Он подтолкнул ее к перевернутой вверх дном лодке. Инфери продолжали тянуть вниз, но Гарри боролся. Когда один из них приблизился к его лицу, он накинул цепочку медальона на шею существа.

Инфери отпрянул, извиваясь в беззвучной агонии. Амулет вспыхнул зловещим красным цветом, напомнившим Гарри глаза Вольдеморта. Мертвец почти наполовину исчез в воде, и Гарри нацелил палочку на медальон.

— Апертум, — закричал он. Медальон отворился. Жуткие крики наполнили пещеру, и хоркрукс взорвался разноголосицей звуков и цветов. Волна тепла обожгла кожу и бросила его на Джинни.

На мгновение все затихло. Они вскарабкались на дно лодки, с опасением ожидая следующего взрыва.

— Ты в порядке? — приглушенно простонала Джинни, прижатая весом Гарри. Его спина обгорела, но в остальном все и вправду было в порядке. Он слез с Джинни и внимательно огляделся — инфери лежали повсюду. Они были разбросаны на скалистом острове, бесцельно дрейфовали в воде, однако теперь тела были просто телами — и никакого признака их движения.

— Что случилось? — в ужасе прошептала Джинни. Она придвинулась ближе к Гарри и уткнулась ему в плечо, лишь мельком увидев уродливое зрелище.

— Не знаю, — изумленно ответил Гарри. — Уничтожение частицы души Вольдеморта плохо сказалось на «мертвой жизни» инфери. Он очень боится смерти.

— Что теперь нам делать? Нужно добраться до берега, но сомневаюсь, что мы сможем перевернуть лодку, и к тому же, я вовсе не хочу возвращаться в воду, — голос Джинни чуть дрогнул.

Гарри задрожал, ощутив наконец тяжесть промокшей одежды.

Лодка вдруг зашевелилась и поплыла прямо к ним. Гарри и Джинни забрались на дно, по возможности избегая прикосновений к скользкой воде.

Суденышко задевало множество трупов и грозилось сбросить пассажиров. Тьма и затишье на берегу, где они оставили Рона и Гермиону, заставили сердце Гарри сжаться. Он молил, чтобы его друзья справились с любым Пожирателем Смерти и пережили встречу с инфери.

Лодка плыла по убыстрявшемуся течению, но для Гарри, единственной мыслью которого было помочь друзьям, движение словно замедлилось. Он вглядывался в непроницаемую тьму, но разглядеть ничего не смог.

Добравшись до противоположного берега, Гарри спрыгнул на мелководье и отнес Джинни на землю. Они взялись за руки и помчались к арке.

Постепенно они замедлили бег и пригнулись, чтобы их никто не заметил. На берегу валялось несколько трупов, среди которых явственно выделялось неподвижное тело Крэбба.

Внимание Гарри привлекло чье-то всхлипывание, и он быстро подошел к запечатанному входу. Над Крысохвостом, протянувшего руки в немой мольбе, стоял Рон. Куртка Рона была изорвана в кровавые клочья, а его лицо выражало такую ярость, что Гарри удивился, как Крысохвост до сих пор жив.

Гермиона проверяла, надежно ли связан пойманный. Ей тоже досталось в битве, но упрямое выражение не сходило и с ее лица.

— Рон! Гермиона! — с облегчением вскричал Гарри.

Гермиона бросилась к ним. — О! Вы в порядке?

— Мы так переживали. Мы не видели, что с вами произошло.

— Инфери, вот что произошло, — мрачно процедил Гарри.

— После вашего ухода ворвались Крэбб и несколько его дружков, — сказал Рон, не сводя глаз с притихшего Крысохвоста. К счастью, арка быстро запечаталась, и войти успела лишь малая горстка. Крысохвост пытался скрыться и ступил в озеро, высвободив инфери. Он бежал, а вот его товарищам не повезло.

— Это было ужасно. — Губы Гермионы нервно дрожали. — Эти твари затащили двух мужчин в воду. Мне с Роном удалось скрыться за камнями, но они стояли на берегу.

— Мы думали, что можно сделать, когда увидели над водой большой взрыв, затем мертвяки просто рухнули. Что случилось? — спросил Рон.

— Я уничтожил хоркрукс, и тот каким-то образом обездвижил инфери. Они привязаны к нему, как дракон к чаше. Это заставляет задуматься, умер бы василиск, если бы я сначала нанес удар по дневнику.

— Мы поймали Крысохвоста возле арки, и Гермиона сотворила веревки. Возьмем его в штаб, а в полнолуние дадим Римусу свободу, — Рон кивком показал на пленника.

— У нас еще осталась одна проблема, — сказала Гермиона. — Снаружи есть и другие Пожиратели Смерти, и я уверена, они ждут нас.

— Разве нельзя трансгрессировать прямо отсюда? — спросила Джинни.

Гарри покачал головой. — Даже не пробуй. Вольдеморт мог предусмотреть такую возможность. Он не хотел бы, чтобы жертва могла ускользнуть от инфери. Может, тебя просто разделит на множество частиц.

— Придется использовать его как заложника, — сказал Рон.

— Зачем? Нам просто нужно добраться до выхода из пещеры и вернуться на скалы. Мы с профессором Дамблдором трансгрессировали именно там.

— Похоже, самое трудное впереди, — глубоко вздохнула Джинни, смирившись с неизбежностью грядущей схватки.

— Сколько их? — спросил Гарри. — Вы успели сосчитать?

Гермиона покачала головой. — У нас не было такой возможности, но не меньше шести, точно. — Она закусила губы, взглянув Гарри прямо в глаза. — И еще кое-что.

— Что же? — Гарри предвидел, что ответ ему не понравится.

— Их возглавлял Снегг, — сплюнул Рон.

Гарри помрачнел. Холодная ярость овладевала им каждый раз, когда он слышал имя бывшего профессора по зельеварению. Сама мысль, что Снегг был здесь, за аркой, наполнила Гарри разгорающейся жаждой мести.

— Гарри, — Гермиона предостерегающе подняла руки, — не делай глупостей. Ты уничтожил хоркрукс, и нужно найти еще один. Следует выбраться отсюда как можно скорее. Сейчас важен оставшийся хоркрукс, а не профессор Снегг.

Гарри вспомнил ночь, когда он преследовал Снегга по окрестностям Хогвартса. Он хотел лишь забрать его жизнь. Ему было наплевать на пророчество, Вольдеморта, на всё — важна была только месть.

С тех пор прошло немало времени, и он смог подавить гнев. И все же деяние Снегга не должно оставаться безнаказанным.

— Гермиона, у нас нет времени на глупости, — ужасающе спокойным тоном произнес Гарри. — Но если он попадется мне под руку, ему несдобровать.

— Забудь о Снегге. — Джинни схватила его за руку и развернула к себе. — Вдруг там Вольдеморт?

Джинни была права. Вольдеморт поручил Крысохвосту, Крэббу и другим Пожирателям Смерти задания потому, что они были слишком глупы, чтобы задавать вопросы. Почему же здесь Снегг? Вольдеморт наверняка захочет лично разобраться с похитителями хоркруксов. Но сейчас Гарри не был готов встретиться с Вольдемортом. Ему нужно время — время для того, чтобы придумать какой-нибудь план и попрощаться с любимыми людьми.

— Она права, — ужаснулась Гермиона. — Гарри, что если Вольдеморт здесь?

— Вы видели его перед тем, как закрылась арка? — спросил он, просматривая каменную стену, закрывавшую вход.

Рон запаниковал. — Не знаю, я следил за Снеггом и не обращал внимания на остальных.

Но Гарри покачал головой. — Вы бы знали. Его невозможно не узнать.

— Это не значит, что Вольдеморт не мог появиться позже.

— Когда я открою вход, вы должны быть наготове. Если они держат арку под прицелом, отступаем за камни. Если же нет, держимся вместе и уходим как можно скорее. За пределами пещеры трансгрессируем в штаб. Крысохвост будет со мной, — сказал Гарри.

Тот с опаской взглянул на него. — Гарри, что тебе нужно от меня? Ты знаешь, чем все это закончится. Вы все погибнете. — В его голосе звучала притворная скорбь.

— Не в этот раз, — отрубил Гарри, — сейчас ты будешь моим щитом.

— Что? — Крысохвост резко побледнел.

— В чем дело? Ты не веришь, что твои друзья не станут жертвовать тобой? Ты должен был остаться с моими родителями. Они никогда бы не предали тебя, — сказал Гарри, грубо поставив Крысохвоста на ноги.

Он быстрым движением палочки лишил предателя возможности говорить и собирался порезать ладонь, как Рон остановил его.

— Гарри, нет! Меня задело рассекающим заклятием Крэбба, и рука до сих пор кровоточит.

Гарри кивнул. Схватив Крысохвоста, он смотрел, как Рон смешал кровь с грязью камня. Вокруг входа замерцал белый свет, и каменная стена снова исчезла.

Их не поджидала засада, хотя вдали слышались спорящие голоса. Он испуганно обернулся: из черного отверстия раздавался шум воды. Пещеру наполнял прилив.

Вытолкнув Крысохвоста вперед себя, Гарри начал продвигаться к выходу. Лунный свет освещал Снегга и четырех Пожирателей Смерти, стоявших в передней пещере. Внутри было темно, и это обстоятельство позволило Гарри и остальным оставаться незамеченными.

Снегг презрительно спорил с другим Пожирателем, и хотя небольшая фигура скрывалась под маской и плащом, голос Беллатрисы можно было узнать безошибочно.

В сердце Гарри вспыхнул гнев. Вот возможность убить двух людей, каждый из которых забрал нечто ценное для него.

Он направился к внешней стороне пещеры, выставив Крысохвоста впереди себя. Под ногами шумели потоки воды, издавая громкие хлюпающие звуки.

Весьма было сложным незаметно пройти мимо Снегга и других Пожирателей, но Гарри надеялся, что неожиданное появление застанет их врасплох. Крысохвост лишил этой возможности, громко ударив ногой по воде, и отзвуки его удара эхом разнеслись по пещере.

Гарри отшвырнул Крысохвоста и нацелился на ближайшего Пожирателя Смерти. Заклятье попало ему прямо в глаза. Тот завопил, безумно размахивая руками. Гарри быстро оглушил его, и Пожиратель очутился на земле.

Он осмотрел пещеру в поисках удобного пути для побега. Впереди их ожидало пятеро приспешников Вольдеморта, включая того, кто без сознания лежал на земле. Гермиона и Джинни сражались с другим Пожирателем, причем небезуспешно. Его взгляд наткнулся на холодные черные глаза Снегга.

Тот, нахмурившись, прошагал в пещеру. — Поттер, — глумился он. — Я бы мог догадаться. Ты всегда совал нос, куда не следует.

— А я бы мог догадаться, что Вольдеморт заставляет делать за него грязную работенку. И каково же быть прислужником, Нюниус? — процедил Гарри.

Лицо Снегга исказилось от злобы и ярости. Подняв палочку, он осыпал Гарри градом заклинаний. Благодаря тренировкам по квиддичу тот увернулся от большинства из них. Крысохвост попытался улизнуть, но Гарри быстро придавил его к стене.

— Петрификус Тоталус, — прорычал он. Крысохвост застыл.

— Похоже, тебе следует преподать урок, почему не следует вмешиваться в чужие дела, Поттер. — Во взгляде Снегга появился безумный блеск. — Ты жалкое подобие отца. Он был слишком любопытен, и мы все знаем, к чему привело его любопытство.

Взревев, Гарри позволил ненависти сотворить самое сильное взрывающее заклинание. Снегг легко уклонился, и оно ударило Пожирателя Смерти, который только что вошел в пещеру. Он пролетел по воздуху, крича от боли, и погрузился в море.

Гарри снова и снова целился в Снегга, который отводил удары, предвидя каждый его шаг.

— Сектусемпра, — закричал Гарри, но Снегг вовремя выставил щит.

— Ты никогда не станешь достойным противником, если не научишься скрывать мысли. Ты недостаточно дисциплирован, — глумился Снегг. — Диффиндо.

Гарри перекатился на другой бок. Его раздражение увеличивалось с каждым отраженным заклинанием. Сзади раздался крик. Джинни напустила летучих мышей на Пожирателя Смерти, загнавшего ее в угол. Снегг, воспользовавшись этим, оставил глубокую рану на плече Гарри, вокруг которого словно обвилась невидимая бечева.

Гарри быстро перебросил палочку в другую руку и укрылся за камнем. Рядом с ним свистели заклинания, значит, остальные еще держатся.

Гарри высунулся из-за камня и увидел, что Снегг пробирается к нему.

— Релашио, — закричал он, послав к убийце струю искр, и заставил его отступить. Гарри прикрывался стеной заклинаний, медленно продвигаясь вперед.

К тому времени Гермиона справилась с нападавшим. Она подбежала к Гарри и, сев рядом с ним, залечила ему плечо.

— Гермиона, возьми Крысохвоста. Ты сможешь выбраться, если я отвлеку Снегга.

— Гарри —

— Просто делай, как я говорю, — огрызнулся он. — Крысохвост заслужил наказание.

— Хорошо, — решительно кивнула она.

Гермиона сняла заклинание с Крысохвоста и заставила идти перед собой. Снегга ничуть это не смутило. Он оглушил его и уже прицелился в Гермиону.

— Ступефай, — закричал Гарри, отвлекая внимание Снегга.

— Всегда изображаете из себя героя, Поттер? Вы также высокомерны, как ваш отец, и конец вам суждено встретить тот же, — вкрадчиво сказал Снегг. Его взгляд выражал презрение.

— У тебя нет и малой доли его храбрости. Ты никогда не узнаешь, что значит служить добру.

— Сектусемпра, — прошипел Снегг. На Гарри полетела череда заклинаний, которые сам профессор уже не контролировал.

— Неспособность защитить разум приведет к вашей гибели, Поттер. Вы слишком чувствительны. Темный Лорд легко справится с таким жалким противником, — насмехался Снегг. Он наслаждался предвкушением последней битвы.

— Ну уж не знаю, — ответил Гарри. — До сих пор у него ничего не вышло.

— Мастерство нельзя измерить удачей, — сплюнул Снегг.

— Дамблдор дал тебе все. Он верил тебе, как никто другой, но ты предал его, — сказал Гарри, направив в сторону Снегга взрывающее заклинание.

Снегг выставил щит. — Я отдал ему лучшие годы жизни, — зарычал он. — Дамблдор тратил мои способности, чтобы обучать бесчисленное множество олухов. Я рожден для большего. Я был героем первой войны, но ты забрал всю мою славу, а мне поручили защищать тебя. Избранный! Если ты единственная надежда мира волшебников, не трудно угадать, кто победит. Сейчас ты совсем беззащитен.

Потеряв голову от гнева, Гарри выпустил целый ряд заклинаний, но Снегг, приблизившись почти вплотную, блокировал все его попытки.

Гарри споткнулся и оказался на земле, наблюдая, как Снегг подходит к нему. На лице Гарри читалось огромное отвращение, и теперь у него не оставалось сомнений, что Северус хотел унизить и заставить его страдать только за то, кем он был. Но Гарри внезапно понял свое преимущество. Снегг не может причинить ему вред, следуя приказу Вольдеморта.

— Верно, Поттер. Темный Лорд хочет лично убить тебя, но это не значит, что мне нельзя с тобой поиграть, — сказал Снегг, отвечая на невысказанные мысли Гарри. — Также поступал и твой дорогой папаша. За ним всегда стояла маленькая банда и выполняла грязную работу. Никогда он не сражался со мной честно. Нет, для этого он был слишком труслив.

Гарри услышал достаточно. Ему пришлось бороться за свою жизнь задолго до того, как он научился держать палочку. Рывком он поднялся на ноги и врезал бывшему преподавателю по челюсти. Удар выбил у Снегга несколько зубов.

Гарри продолжал стремительные рывки кулаками. Бывший учитель, очевидно, забыл про магловское происхождение Гарри и не был готов к такому нападению. Гарри вымещал все шесть лет оскорблений и унижений, давая выход скопившемуся гневу.

С разбитых губ Снегга, распластанного по стене, бежала струйка крови.

— И где твое красноречие, когда дело доходит до магловской драки? — прорычал Гарри. — Ты ничего не можешь сказать ученикам, которые действительно могут сражаться!

Воздух вспорол пронзительный крик. Гарри обернулся и увидел, что Беллатриса Лестрейндж держит Рона под Круциатусом. Крики Рона сорвали туман ярости, окутавший Гарри, и он навел палочку на Пожирательницу Смерти. Ей удалось уклониться от заклятий, одновременно не отпуская Рона.

Гермиона развернулась и помчалась к любимому.

— Нет! — закричал Гарри. — Уходи, пока можешь.

Джинни, которая ранее присоединилась к Гермионе возле входа, решительно схватила подругу за руку. Она толкнула оглушенного Крысохвоста в воду и прыгнула с Гермионой вслед за ним.

Гарри прицелился и вложил все силы в оглушающее заклятие.

Используя палочку, он поднял бессознательного Рона и опустил в воду.

Краем глаза Гарри заметил, как Снегг зашевелился и потянулся за палочкой. Он хотел отправить Снегга в Азкабан, но здоровье Рона беспокоило его больше всего на свете.

Перепрыгнув через Северуса, Гарри разбежался и нырнул в леденящую воду, чувствуя, как холод вытягивает воздух из его легких.

Он быстро всплыл на поверхность и огляделся в поисках Рона. Его друг лежал лицом вниз. Гарри схватил его за плечо и потянул к скалам. Из пещеры вышел Снегг — весь в крови и синяках, полный желания отомстить, но увидел он лишь исчезающих друзей.

* * *

Они появились перед входом в Гриммольд. К Джинни спешили Римус и ее отец. Гермиона держала палочку наготове и пристально следила за Крысохвостом.

— Рон! — вскричала она, уронив палочку. Гарри осторожно опустил друга на землю. Он долгое время был под Круциатусом. В мысли Гарри вкрадывались образы родителей Невилла.

— Что случилось с ним? — спросил мистер Уизли, упав перед сыном на колени. — Иннервейт. — Рон оставался недвижим.

— Беллатриса Лестрейндж держала его под Круциатусом. Он потерял сознание прежде, чем я смог отвлечь ее, — убитым голосом ответил Гарри.

— Джинни, иди в дом и вызови Помфри. Не разбуди мать, если можешь. Я сам ей скажу, — предупредил мистер Уизли.

Бледная Джинни кивнула и помчалась к дому.

— Рон, вставай. — По лицу Гермионы струились потоки слез. — Рон, ты слышишь? Ты нужен мне.

Мистер Уизли коснулся плеча Гермионы. — Посторонись, я должен отнести его в дом.

Гарри уже собрался помочь мистеру Уизли поднять безжизненное тело Рона, но мужчина воспользовался волшебством.

Гермиона оставалась на том же месте, уткнувшись взглядом в землю, где только что лежал Рон.

Гарри обхватил Гермиону и поднял ее на ноги. — Идем, Гермиона. С ним будет все в порядке, — прошептал он, зарывшись носом в ее волосы. Их цвет и шелковистость временами удивляли Гарри.

Гермиона обернулась и опустила голову ему на плечо. — Он должен поправиться, Гарри. Я не видела, как это произошло. Я сосредоточилась на Крысохвосте.

— Вы поймали его, — сказал молчавший до сих пор Римус. Его голос был настолько зловещ, что у Гарри побежали мурашки по коже.

Римус застыл перед бывшим другом. На его лице смешивались разные чувства: презрение, ярость и отвращение… Он пнул неподвижную фигуру и продолжал смотреть.

— Что будем с ним делать? — нервничая, спросил Гарри. Поведение Римуса настораживало, и неизвестно, что мог сделать бывший профессор.

— Отведи Гермиону и проведай Рона. Я прослежу за Крысохвостом, пока кто-нибудь не заберет его в министерство. Вот уж где меня не ждут с распростертыми объятиями, — горько сказал Люпин.

— Римус. — Пока Гарри решал остаться ли с Роном или идти в министерство, как к ним хромающей походкой подошел Грюм.

— Хорошо сработано, парень, — грубо приветствовал он. — Питер Петтигрю должен ответить за свои злодеяния и доказать невиновность Сириуса. Пусть его возьмут в министерство.

Хотя Фадж допускал непричастность Сириуса к преступлениям прошлых лет, он никогда не делал официального заявления. Когда всплыло, что Вольдеморт вернулся к жизни, все держалось в строжайшем секрете.

Сириус заслуживает лучшего.

— Мне нужно увидеть Рона, — всхлипнула Гермиона. Она потянула за собой Гарри.

— Идите. Сейчас возле Рона хлопочет мадам Помфри. Я с удовольствием позабочусь о Крысохвосте, — сказал Грюм, грубо схватив того за шиворот.

В холле перед закрытой дверью расхаживала Джинни. Она бросилась к ним и обняла их.

Гарри почувствовал ее дрожь и тесно прижал Джинни к себе.

— Как он? — спросила Гермиона.

— Не знаю. Сейчас его осматривает мадам Помфри, и меня с папой она выгнала, — ответила Джинни.

— Аластор взял Петтигрю в министерство, — тихо сказал Римус, входя в комнату. Он выглядел постаревшим. — Как Рон?

— Мы еще не знаем, — ответила Джинни, сильней прижавшись к Гарри.

— Тогда присядьте, — предложил Римус. Не успели они сесть, как в коридор вбежала миссис Уизли.

— Рон! Где он? — в панике закричала она. На ней был ночной халат, который миссис Уизли не потрудилась сменить; волосы самым неприглядным образом торчали после сна. Испуганное выражение в ее глазах напомнило Гарри дикого животного. Мистер Уизли провел жену к закрытой двери, и они вошли внутрь. Гермиона собиралась пойти за ними, но вдруг опустилась, заламывая руки. Джинни метнулась к Гермионе и обняла ее.

— Он поправится, — прошептала она. — Это же Рон.

Несколько минут прошли в напряженном молчании. Римус сел напротив, внимательно изучая подростков.

— Вы уничтожили его? — спросил он, понизив голос.

— Да, — кивнул Гарри. — Хотя мы попали в засаду, устроенную Снеггом.

— Там был Северус? — резко взглянул Римус.

— Да, но именно это и сбивает с толку. Крэбб, очевидно, вызвал подкрепление, но мы ждали самого Вольдеморта. Я удивляюсь, почему он не пришел. — Гарри снова встревожился.

— Есть над чем подумать. — Римус потер подбородок. — Этим вечером нам не сообщали о деятельности Пожирателей Смерти, хотя мы мало чего знаем в последнее время. И как же повел себя Северус?

— Надсмехался, а потом швырял в меня заклинания.

— Он пытался убить тебя, — вспыхнул Римус.

— Да, я тоже, но безуспешно. Он читает мои мысли, — Гарри сжал кулаки. Его раздражало, что Снегг всегда опережает на шаг. Как он собирается сражаться с Вольдемортом?

— Опережая на шаг, — сказал Римус, будто услышав его мысли.

— Я не могу овладеть окклюменцией. Если мне не удастся поставить каменную стену, они всегда будут знать, какое заклинание я собираюсь использовать. Как мне справиться с этим? Даже когда я пытался закрыть глаза, Снегг все равно блокировал меня.

— И как же ты одолел его?

— Удача, — с отвращением произнес Гарри. — Я был так раздражен, что дал ему по морде. Он забыл, что я магл.

— Так ты не думал; ты просто действовал. — Римус потер виски.

Гарри пожал плечами. — Наверное.

— Вот что тебе нужно, чтобы победить Вольдеморта. Неожиданный ход, — сказала Гермиона. Она по-прежнему внимательно следила за дверью.

— Как я смогу удивить его, если он читает мои мысли? — раздраженно поинтересовался Гарри.

— Ты только что удивил Снегга, — ответил Римус.

— Так вы… говорите, что я должен отправиться к Вольдеморту без плана. Идея просто замечательная. Времени как раз хватит, чтобы произнести «Авада Кедавра», — сказал Гарри, опершись о спинку дивана.

— Нет, план должен быть, — терпеливо объяснила Гермиона. — Кроме того, мы должны найти оставшийся хоркрукс.

— Следующий хоркрукс, — прервал Гарри. Он не хотел, чтобы Римус знал, сколько хоркруксов осталось найти.

— Верно. Но мы даже не знаем, где его искать.

Брови Римуса поползли вверх, но он продолжал молчать.

— Это не означает, что вообще нельзя ничего придумать. — Дверь отворилась, и спор прервался. В комнату вошли миссис и мистер Уизли. За ними шла мадам Помфри, держа левитирующим заклинанием бессознательного Рона.

— Как он? — спросила Гермиона, схватив Рона за руку.

— Мы отправим его в больницу святого Мунго, — сказала миссис Уизли, вытирая платком слезы.

Муж обнял ее. — Мы пошлем весточку, когда узнаем что-нибудь определенное.

— Я пойду с вами, — вызвалась Гермиона.

— Мы тоже, — добавила Джинни. Гарри просто кивнул. Они спрыгнули с дивана и встали за Гермионой. Все трое смотрели на мистера Уизли умоляющим взглядом.

— Мы теряем время, — кратко сказала мадам Помфри, освободив руку Рона от цепкой хватки Гермионы. — Его повреждения требуют немедленного осмотра специалистов, и здесь уже больше ничего не сделаешь. Это работа целителей. Вы сможете навестить его позже.

Мадам Помфри направила Рона к парадному выходу, и миссис Уизли поспешила за ней.

— Даю слово, что вы будете в курсе дела, — сказал мистер Уизли, вглядываясь в каждого подростка.

Римус опустил руки на плечи девочек. — Почему бы нам не выпить чаю? — спокойно предложил он. — Мы все беспокоимся за него, но нельзя допустить, чтобы все внимание было уделено Гарри.

Тот понимал, что Римус прав. Его появление в святом Мунго могло произвести огромный общественный резонанс — как раз именно так случилось в Косом переулке.

— Не могу не согласиться с Римусом. Навестим, когда Рон придет в себя. — Он увел девушек подальше от выхода, а Римус отправился готовить чай.

Ночь тянулась мучительно долго. Гарри, Джинни и Гермиона сидели с Римусом в гостиной и пили чай. Иногда кто-то начинал дремать, но большую часть времени они не сводили глаз с каминных часов, громко тикавших в опустевшем доме.

Римус поднес Гермионе большую дымящуюся чашку чая, в которую, похоже, подмешал успокаивающее зелье, потому что девушка стала куда более расслабленной.

Римус сел напротив, держа нераскрытую книгу. Он пытался завести разговор, но добился лишь односложных ответов и потому погрузился в напряженное молчание.

Гарри и Джинни сидели рядом, крепко взявшись за руки. Гарри отчаянно пытался не думать, что Рон не выживет после Круциатуса. Однако у него плохо получалось — чашка то и дело задевала блюдце, когда Гарри делал глоток чая. Должно быть, он задремал, когда миссис Уизли вошла в гостиную и принялась высвобождать Джинни из его объятий.

Джинни сонно оттолкнула руки матери и снова зарылась в свитер Гарри.

— Миссис Уизли! — теперь Гарри полностью проснулся. — Что случилось? Как самочувствие Рона?

Джинни тоже вскочила, широко раскрыв глаза, а Гермиона и Римус едва не спрыгнули с кресел.

— Он до сих пор без сознания и находится в отделе магических повреждений, — ответила миссис Уизли. На ее лице появились новые морщины. — С ним остался Фред, а я отправилась к вам. Я хочу, чтобы вы все пошли по кроватям, причем сейчас же. Вы не пойдете в больницу, пока не отдохнете. Твой отец вернулся?

— Папа? Я думала, он с тобой, — нахмурилась Джинни.

— Был, пока не получил срочное известие от Перси. Он просил вернуться в министерство, — ответила миссис Уизли, обеспокоенно всплеснув руками.

— Присаживайся, Молли. — Римус проводил ее к креслу, на котором только что сидел. — Я налью тебе травяной чай. Тебе тоже нужно отдохнуть перед возращением в больницу.

— О, Римус, — расплакалась миссис Уизли. — Он такой… такой… мертвый. Я не могу даже представить, что мой Ронни никогда… не вернется.

— Вернется, Молли. Ты должна верить, — сказал Римус, наливая чай.

Гермиона заметно побледнела при словах миссис Уизли и тихо опустилась в кресло. Гарри присел к ней, а Джинни подошла к маме.

— Перси послал сову? Что же такого срочного у него было, если ему пришлось вытащить папу из больницы? — спросила она.

— Вряд ли ты захочешь узнать, — ответил мистер Уизли, войдя в гостиную вместе с Грозным Глазом. На лицах мужчин застыло усталое мрачное выражение — в прошлом Гарри видел такой взгляд много раз, и он не предвещал ничего хорошего.

Мистер Уизли подошел к жене и поцеловал ее. Опустившись в ближайшее кресло, он слабо улыбнулся в ответ на предложение Римуса выпить чаю.

— Спасибо. Как Рон?

— Никаких изменений. С ним Фред; он сказал, что позовет нас, если Рон очнется. Целители ожидают этого нескоро, ведь зелья только начинают действовать на его организм. Нельзя сказать точно, пока он не проснется, — проговорила миссис Уизли дрожащим голосом.

Мистер Уизли закрыл глаза и положил руку на плечо жены.

— Что произошло в министерстве, пап? Что сказал Перси? — спросила Джинни. На ее лице выступили веснушки. Мистер Уизли тяжело вздохнул и притянул дочь свободной рукой.

— В министерстве царит хаос, — устало выговорил он.

— Почему? Что случилось? — спросил Гарри, переведя взгляд с мистера Уизли на Грюма, который стоял в дверном проеме.

— Руфус Скримджер мертв, — тихо произнес отец Рона.

Джинни часто заморгала. — Что?

— Убит, — прокаркал Грюм. — Прошлой ночью над его домом висела черная метка. Ходят слухи, что это дело рук Сами-Знаете-Кого.

Гарри и Римус обменялись выразительными взглядами.

— В министерстве беспорядок. Они пытаются все скрыть, чтобы избежать паники, но боюсь, что Пророк уже в курсе. Эта новость будет на первых полосах газет, — сказал мистер Уизли.

— Паника?

— Если Сами-Знаете-Кто так легко убил самого министра магии, где гарантия того, что остальные будут в безопасности? Неважно, что придумает министерство, многие уже перестали ему верить, — сказал мистер Уизли, нежно коснувшись щеки Джинни.

— Конечно, они ведь не дураки, — согласился Гарри.

— Люди, которые понимают суть происходящего, знают об этом, но таких немного. Остальные, как глупцы, верят, что кто-то следит за порядком, и что этому человеку удастся удержать все под контролем. Теперь этот человек убит. На тебя будет оказано огромное давление, — предупредил мистер Уизли.

— Меня мало волнует мнение общества, — ответил Гарри.

— А ведь должно, — резко прервал Грюм. — Лишнее внимание тебе сейчас ни к чему.

Истинно так: он не хотел жить под общественной лупой и одновременно разыскивать оставшийся хоркрукс.

— Есть еще кое-что, — сказал мистер Уизли, поправляя дужку очков. — И тебе это известие действительно не понравится.

— Что такое? — спросил Римус, сжав плечо Гарри.

— Уизенгамот назначил заместителя министра до следующих выборов. — Мистер Уизли выпрямился.

— Да, — сказал Римус. — Так уже давно принято.

— Страх — вот что овладело сейчас министерством. Все оглядываются, нет ли кого за спиной. Люди перестали доверять друг другу.

Римус взглянул на Гарри. — То же самое происходило во время прошлого правления Вольдеморта.

— Уизенгамоту нужен человек, который восстановит порядок в эти темные времена. Им нужен тот, кто организует переговоры; тот, кто жаждет дисциплины.

По спине Гарри катились струйки пота, несмотря на холод в гостиной. — И кого же они назначили, мистер Уизли?

— Им нужен был бюрократ, — с извиняющимся видом продолжил мистер Уизли.

— Кого? — более настойчиво повторил Гарри. Отец Джинни тяжело вздохнул. Он боялся ответить.

— Долорес Амбридж.

Промчался холодный ноябрь, и политический климат стремился не отстать от погоды. По всей Великобритании был объявлен комендантский час. Ведьмы и волшебники, не работающие в министерстве, к наступлению ночи должны быть дома. Если кто-то хотел получить разрешение для ночной работы, то этому человеку следовало направить в министерство запрос — в тройном экземпляре.

Каждый день появлялись новые заметки и постановления министерства. Общество желало, чтобы кто-нибудь указывал им путь; неважно, насколько нелепо звучали приказы. Они боялись, и новый министр пользовался этим обстоятельством.

Как и опасался мистер Уизли, утренний заголовок «Ежедневного Пророка» во всей красе освещал убийство Руфуса Скримджера. И хотя подробности не сообщались, общественный отклик был таким, каким и ожидался.

Ведьмы и волшебники в панике выходили на улицу. Некоторые пытались сбежать из страны, но министерство закрыло международный портал, когда толпа испуганных людей вломилась в главный вход.

Несмотря на попытки Амбридж убедить публику, что Гарри всего лишь несовершеннолетний волшебник и не способен выстоять против Вольдеморта, люди надеялись, что он как-то остановит это безумие. Каждый день «Пророк» печатал список мест, в которых был замечен Гарри, а нескольким репортерам поручили постоянную слежку.

Волшебники все настойчивее требовали, чтобы он вышел из тени и сделал публичное заявление о своей попытке остановить войну.

Мистер Уизли сказал друзьям, что Амбридж раздражена своей неспособностью подавить интерес к Гарри. Публика была уже готова принять ее законы, которые свергнут Вольдеморта. Амбридж быстро поняла, что не добьется успеха, если продолжит кампанию по очернению Поттера. Она сняла с него обвинения и сосредоточилась на более коварных попытках лишить Гарри расположения общественности.

Орден уже почувствовал твердую руку Амбридж. Кингсли Брустверта, который работал в министерстве маглов, попросили освободить пост. По словам заместителя министра, волшебники находились в большей опасности, чем маглы, и на счету всякий, кто умело пользуется палочкой. Она наотрез отказалась выслушивать любые доводы, сообщив, что свяжется с министром маглов, если его как-то затронут тревоги волшебного мира.

Тот остался один на один с войной, которую не только не понимал, но и не мог связаться с волшебниками. Когда несколько министерских чиновников, занимающих высокое положение, указали на ее ошибку, она заявила, что Вольдеморт не потерпит общения с населением маглов. Но мистер Уизли и другие чиновники продолжали спорить с ней, поэтому она пригрозила им увольнением и лишением свободы.

Нападения на маглов продолжались, и некоторые достопримечательности Лондона, включая знаменитый лондонский мост и Биг Бэн, были разрушены. Маглы целиком сосредоточились над решением этой загадки, не замечая остальных странностей, происходивших вокруг.

Хотя действия Амбридж беспокоили Гарри, его главной заботой оставался Рон. Прошло уже три недели, а он до сих пор не приходил в себя. Гермиона каждый день посещала больницу святого Мунга, возвращаясь с одной лишь фразой «все по-прежнему». Целители считали, что Рон рано или поздно придет в себя, но когда именно — отвечать отказывались.

В тот день Гарри хотел броситься к другу, но мистер Уизли мягко указал ему, что это опасно для Рона: люди могли узнать, кто ежедневный посетитель сына министерского чиновника. Поэтому, если они хотят, чтобы пресса не узнала о состоянии Рона, ему не нужно появляться в больнице. Гарри сжал зубы и стоически кивнул, полагаясь теперь на слова Джинни и Гермионы.

Однажды утром Гарри сидел на кухне, угрюмо потягивая кофе, когда вошли мистер Уизли и Римус Люпин. Их лица были мрачнее тучи.

Сердце Гарри екнуло. — Что произошло?

Мистер Уизли сел и провел рукой по редеющим волосам. — Нам нужно забрать Рона из больницы, — вздохнул он.

— Что случилось? — спросил Гарри с трепещущим сердцем.

— Объясни ему. Я скажу Поппи позаботиться о Роне. — Римус прошел к двери и сжал плечо Гарри.

— Долорес Амбридж известно, что Рон находится в святом Мунго, и сейчас она пишет указ о том, что любой пациент, получивший магические повреждения от непростительных заклятий, должен быть задержан в тюрьме министерства до выяснения обстоятельств.

— Задержан? Рон даже еще не пришел в себя, — Гарри спрыгнул со стула.

Мистер Уизли поднял руки, призывая его к порядку. — Знаю, она раздражена тем, что ее попытки выяснить, чем ты занимаешься, ни к чему не привели. Она хочет создать видимость порядка, но в то же время не способна убедить людей, что ты представляешь угрозу для мирного положения.

— Ей известно, насколько Рон близок к тебе. Она будет использовать его для сделки. Нам нужно забрать Рона прежде, чем выйдет указ.

— Как вы узнали об этом? — спросил Гарри.

Мистер Уизли поправил дужку очков. — Перси прислал сову рано утром. Ему не понравились планы министерства.

Гарри закусил губу. Разве не Перси в первую очередь сказал Амбридж о Роне? Однако он не собирался делиться своими мыслями с мистером Уизли.

Наверное, чувства Гарри отразились на его лице, потому что Артур Уизли тяжело вздохнул.

— Понимаю твое недоверие к Перси, за что не могу тебя винить, но я верю, что он любит семью. На свадьбе Билла у Перси открылись глаза, и теперь он пытается наладить отношения.

В его глазах было столько печали и мольбы, что Гарри тяжело сглотнул. Если окажется, что Перси не прав, то он за это заплатит.

— Я пойду с вами, — решительно сказал Гарри.

— Гарри —

— Я оставался здесь, пока не нужно было привлекать к Рону лишнего внимания. Мое присутствие в святом Мунго должно отвлечь репортеров, и вы спокойно заберете Рона. Я возьму плащ-невидимку, — сказал Гарри, твердо сжав челюсти.

Мистер Уизли опустился на стул, пристально вглядываясь в Гарри. Наконец он кивнул. — Хорошо. Сынок, ты очень вырос за последнее время.

Гарри испуганно отпрянул. Мужчина ласково улыбнулся. — Ты был таким тощим, когда впервые появился в нашем доме. Молли говорила, что если взглянуть на тебя сбоку, ты исчезнешь. Ты всегда был вежливым и тихим, но даже тогда я чувствовал скрытую силу характера. Ты превратился в замечательного молодого человека. Твои родители гордились бы тобой.

Гарри не знал, что сказать в ответ, и просто кивнул, ощутив прилив тепла. Когда вернулся Римус, все трое трансгрессировали в больницу.

Улицы Лондона были украшены к грядущему Рождеству, и Гарри изумился, как у него получилось потерять счет времени. Каждый фонарь обвивали густые лапы ельника, а вдали слышался звон колокольчиков. Всюду сновали веселые, немного шумные от легкого мороза покупатели, держа в руках кипы коробок, завернутых в яркие обертки.

Они зашли в магазин, фасад которого служил прикрытием больницы св. Мунго. В приемной сидело множество волшебников и ведьм, которым требовалась медицинская помощь. Целители в светло-зеленых одеждах подходили к каждому, проверяя, не требуется ли кому срочный осмотр.

За регистрационным столом сидела молодая блондинка, лицом похожая на хрюшку. Она выдавливала из жвачки огромные пузыри, со скукой оглядывая окружающих. Увидев приближающегося Гарри, ведьма округлила глаза. Она удивленно открыла рот, задела подбородком стол и заляпала жвачкой все документы.

— Чтоб мне провалиться, это ж Гарри Поттер, — сказала она ужасно гнусавым голосом.

Суета на мгновение затихла, но почти тут же всё взорвалось громким перешептыванием. Пациенты стали зажимать Гарри в кольцо. Кое-кто из сонных на вид целителей принялся раздавать щедрые кивки в сторону знаменитого Гарри Поттера.

Раздраженный бездействием регистрационного работника, мистер Уизли схватил журнал и расписался, после чего протянул перо Гарри. — Мы знаем, куда идти, — холодно произнес он.

Взяв Гарри за локоть, он быстро потащил его к лифту. Они вышли на четвертом этаже, где находились палаты магических повреждений, но весть о появлении Гарри опережала его самого. Коридоры заполнялись людьми, жаждавшими хотя бы мельком взглянуть на Избранного. Кое-кто задавал ему вопросы, но Гарри смотрел только вперед и шел, не замедляя шага.

Медсестра, сидевшая перед входом в отделение магических повреждений, походила на пухлую голливудскую звезду и призывно хлопала ресницами.

— Мы хотим увидеть Рона Уизли.

— Простите, мистер Поттер, — нервно ответила ведьма. — У нас прямой приказ министерства — не больше двух посетителей. Подождите, пока те выйдут.

Гарри поставил локоть на стол и заговорщицки понизил голос. — Да ладно. Два посетителя, три, какая разница? Обещаю, мы вернемся так быстро, что никто не узнает.

Ведьма безмолвно раскрыла рот, будто собравшись спорить, но, не найдя стоящих доводов, передумала.

— Поверь, ты очень мне поможешь, — Гарри бросил взгляд на значок, — Сэнди, позволь мне свидеться с другом. — Он состроил печальную щенячью рожицу, которая всегда действовала на Джинни.

— Хорошо, мистер Поттер, — решила Сэнди, затаив дыхание. — Но только быстро. Если тебя найдут, у меня будут большие проблемы.

— Спасибо, Сэнди, — обрадовался Гарри и прошел следом.

— Я видел, как твой отец и Сириус проделывали такое с девушками. Неплохо справился.

Гарри покраснел. — Надеюсь, ее не уволят, как ведьму в отделе тестирования.

— Вот его комната, — сказал мистер Уизли, заворачивая за угол.

В комнате Рон был не один. Перед ним сидел полный мужчина, повернувшись спиной к двери. Гарри достал палочку.

— Отойди от кровати и подними руки, — приказал он.

Человек испуганно обернулся. То был одноклассник Гарри, Невилл Лонгботтом.

Гарри облегченно вздохнул. — Невилл? Что ты здесь делаешь?

— Привет, Гарри, — просиял Невилл. — Здравствуйте, профессор Люпин. Где вы были? А вы, должно быть, мистер Уизли.

— Рад видеть тебя снова, Невилл, — сердечно отозвался Римус.

— Мы с бабушкой решили посетить родителей, но произошло нечто странное. Мы с трудом прошли через бумажную волокиту. Бабушка отправилась наверх, чтобы высказать директору все, что о нем думает. Не завидую тому парню.

— Как Рон? — спросил Гарри. Он осторожно подошел к кровати и впервые за долгое время взглянул на друга. На бледной коже Рона резко выступили веснушки. Тот словно видел приятный сон, но Гарри казалось, что Рон по-прежнему испытывал боль. Жутковато было смотреть на такого Рона. Раньше друг был всегда бодр и полон жизни. Гарри хотел одного: чтобы Рон вернулся.

— Бабушка рассказала, что он здесь, поэтому я отрезал побег мимбулус мимбултонии. Она обладает целительными свойствами, поэтому я подумал, что вдруг это поможет, — пробормотал Невилл, неловко пиная кровать носком кроссовка.

Гарри взглянул на крохотное зеленое растеньице, мирно покоящееся на ночном столике Рона.

— Невилл, как это мило, — сказала Гермиона, заходя в комнату. Гарри вдруг понял, что ее пальто лежит рядом с кроватью.

— Гермиона! Когда ты сюда пришла? — удивился Гарри.

— Я уже здесь несколько часов, никак не могла заснуть. — Под глазами Гермионы расплывались синие тени, создавая впечатление синяков. Она подошла к Рону и нежно убрала ему волосы со лба. — Никаких изменений. А вы что здесь делаете? Что случилось?

— Амбридж усложнила нам жизнь. Она собирается забрать Рона под опеку министерства. — Щеку Гарри свело от нервного тика.

— Какая нелепость! — вскричала Гермиона, вопросительно посмотрев на мужчин.

— Это же Амбридж, — ответил Гарри.

— И что мы будем делать? Она не может просто так забрать его! — с каждым словом голос Гермионы становился все пронзительней.

— Успокойся, — сказал Римус. — Мы не позволим ей.

— Мы устроим побег. Даже без сознания Рон преступник, — усмехнулся Гарри.

— Как? Они наблюдают за всеми выходами! Думаете, они не заметят, как вы выносите тело? Им известно, что в палате я и Невилл, — на одном дыхании выпалила Гермиона.

— Возьмите Рона, — вдруг произнес Невилл с решительным видом. — Я останусь в его кровати. Конечно, надолго это их не обманет, но вы успеете уйти.

— Невилл –

— Я справлюсь, — Невилл выпятил подбородок.

— Но министерство задаст тебе кучу вопросов, — сказал Гарри. — Им нужен я.

— Ну и пусть, — ответил Невилл, выпрямив плечи. — Я не знаю, куда вы забираете его, и ни одно зелье правды им не поможет.

— Благодарю, Невилл, — тихо сказал мистер Уизли, протянув руку.

— Я сделаю все, что могу. Гарри, если тебе что-нибудь нужно, ты знаешь, где меня найти.

Гарри был горд называть его своим другом. — Спасибо, Невилл.

Невилл, подойдя к Гермионе, не стал пожимать руку. Он вручил ей растение, напоминающее пульсирующий кактус. — Возьми, вдруг поможет.

— О, Невилл. — Глаза Гермионы подозрительно заблестели.

Мистер Уизли вынул палочку. — Петрификус Тоталус. — Рон застыл. — Левикорпус.

Римус заслонил Рона и подмигнул Гарри. — А сейчас используем твое обаяние на Сэнди.

Гермиона поцеловала Невилла, и тот забрался в кровать Рона. Она тоже встала перед Роном, и все вышли из комнаты.

Гарри поспешил к приемному столу, прикрывая их отступление. — Сэнди, спасибо, что позволила мне увидеться с другом. Я действительно ценю твой поступок. Сейчас мы уходим.

Сэнди заморгала, мечтательно уставившись на Гарри. — Хорошо, мистер Взгляд… э… Поттер, мистер Поттер. У вас … э… очень красивые глаза…. Я имею в виду их цвет.

Гарри покраснел. — Спасибо, Сэнди.

— Я верю в тебя, Гарри. Ты победишь его, — Сэнди вцепилась ему в грудь.

Гарри отчаянно надеялся, что у нее не будет проблем. — Я постараюсь, — искренне ответил он.

Остальные уже зашли в лифт. Гарри успел вбежать в закрывающиеся двери. Вынув плащ-невидимку, он накинул его на Рона.

— Репортеры уже ждут меня. Я дам интервью, а вы тем временем должны уйти, — сказал он Римусу и мистеру Уизли. Они кивнули, понимая его правоту.

За дверями их ожидал хаос. Репортеры словно соревновались, кто быстрее доведет Гарри до слепоты вспышками фотоаппаратов, и задавали столько вопросов, что различить хотя бы один было почти невозможно. Гарри бросил Римусу выразительный взгляд и, отделившись от остальных, взмахнул руками, пытаясь этим жестом успокоить толпу. Когда это не подействовало, он засунул пальцы в рот и пронзительно свистнул.

Римус и мистер Уизли незамеченными прошли к выходу, и Гарри облегченно вздохнул. Его смутило, что Гермиона стояла рядом. — Мистер Поттер, что вы думаете о заместителе министра? Ведь в прошлом у вас возникали разногласия? — спросил мужчина с маслянистым лицом, размахивая пером и пергаментом прямо перед носом Гарри.

— У нас были разногласия, — согласился он, отказываясь признавать ее титул, — но думаю, она сможет их забыть и сосредоточиться на грядущем столкновении. Главной целью каждого волшебника должно быть прекращение тирании Вольдеморта.

Он закатил глаза, услышав вздохи и крики, сопровождавшие его последние слова. Как они могут писать о действиях Вольдеморта, если не даже хотят произносить это имя?

— Как вы думаете, она способный лидер? — спросила женщина, чье перо легонько касалось ярко-накрашенных ногтей.

Гарри пожал плечами. — Вольдеморта не заботят указы министерства. Они не остановят его.

— И что же его остановит? — жадно спросила ведьма.

Гарри с трудом сдержал усмешку, представив, как она истекает слюной. — Я, — ответил он, посмотрев ей прямо в глаза.

Перья репортеров издавали ужасающий скрип, смешивающийся с возбужденным гулом голосов.

— Что вы делали в больнице? — спросил один журналист, перекрикивая толпу.

— Я навещал друга, который был ранен в битве с Пожирателями Смерти. Во время этой битвы был захвачен один из Пожирателей, и сейчас он находится под присмотром министерства. Имя этого человека — Питер Питтегрю, — Гарри чеканил каждое слово.

Комната снова взорвалась громким гулом. Гермиона удивленно взглянула на Гарри, но дала ему знак продолжать.

— Как я говорил в интервью для журнала «Задира», Петтигрю послужил инструментом, вернувшим Вольдеморта к существованию во плоти. В газетах не говорилось о его заключении, но спросите министерство, может быть, он выдал какие-нибудь сведения.

Новость о захвате Крысохвоста держалась в тайне, но мистер Уизли узнал, что крыса находилась не в Азкабане, а в камере временного заключения в здании самого министерства. Доступ к нему имели лишь назначенные Долорес Амбридж мракоборцы. Пусть общественность узнает историю целиком и окажет давление на министерство.

— Где Петтигрю сейчас? — спросил журналист.

— Насколько мне известно, он в министерстве, но его собираются отправить в Азкабан. Возможно, им удалось узнать, где скрывается Вольдеморт.

— Неужели вы думаете, что Темный Лорд в бегах? — с нетерпением воскликнул другой журналист.

Гарри снова пожал плечами. — Недавно я точно его не видел.

Вопросы о Петтигрю сыпались на Гарри, как чистый и крупный дождь с градом. Он был доволен. Амбридж нанесен ощутимый удар.

— Смотрите, это же заместитель министра Амбридж, — сказала Гермиона, схватив Гарри за руку, и на ней остались следы ее ногтей. — Почему бы вам не спросить ее о судьбе Петтигрю?

Толпа репортеров окружила изумленную Долорес Амбридж. Ее жабоподобное лицо надувалось гневом с каждым новым вопросом. Она метала на Гарри сердитые взгляды, которые никак не помогли ей проложить дорогу. В дело вступил жеманный голос, просивший журналистов расступиться.

Гермиона и Гарри скрылись быстро, как могли.

* * *

Рождество стремительно приближалось, но мрачное настроение, вселившееся в сердца жителей Гриммольда, никуда не исчезло. Одна из комнат для гостей превратилась больницу, а по соседству поселилась мадам Помфри. Невзирая на заботливый уход, Рон оставался без сознания. Гермиона поместила растение Невилла рядом с кроватью Рона, и по мере того, как рос маленький отросток, лицо Рона приобретало обычный оттенок. И все же, это легкое изменение не вывело его из комы, и надежды истощались.

Гарри отказывался признать, что его лучший друг проведет остаток жизни, как растение. Просто не могло все так кончиться.

Заявление Гарри о захвате Крысохвоста вынудило министерство признать, что тот действительно содержался в заключении. Многие подробности были опущены, и вскоре «Ежедневный Пророк» напечатал статью, в которой выражались сомнения в способности Амбридж руководить страной.

После того, как в том же духе появились две другие статьи, министерство быстро подавило возмущение журналистов. Попытки Ордена отыскать их автора ни к чему не привели. Казалось, что журналист исчез навсегда.

Невилл послал им сову, сообщив, что в суматохе, учиненной Гарри, он без проблем выбрался из больницы. Когда на пороге появились два мракоборца, грозное присутствие бабушки быстро их успокоило. Долорес Амбридж была не готова выступить против уважаемой чистокровной семьи.

В штабе Гермиона, Гарри и Джинни все время проводили в библиотеке, сравнивая свои записи о том, где был найден каждый из хоркруксов, и как они были уничтожены.

Им не хотелось продолжать поиски без Рона, хотя Гарри опасался, что все может закончиться гораздо раньше. Он отбросил неприятные мысли и просто наслаждался каникулами с Уизли.

В вестибюле раздались громкие голоса, и трое подростков выглянули за дверь. Тонкс, Грюм, Билл и мистер Уизли не на шутку спорили с Римусом.

Римус решительно скрестил руки. Остальные выглядели раздраженными, а Тонкс словно сдерживала слезы. На лице Билла снова было сердитое выражение, и волосы на затылке Гарри встопорщились.

— Что не так? — спросил он, ступив на освещенный паркет.

— Очередной указ Амбридж, — нахмурился Джордж. Он стоял, опершись на дверной косяк. Позади, с тем же выражением на лице, маячил Фред.

— Что еще она натворила? — простонала Гермиона.

— Она выпустила указ, в котором говорится, что все волшебники, страдающие от ликантропии, должны быть заключены в одобренные министерством области, пока не минует грядущий кризис, — тихо ответил Римус.

— Что? — взвился Гарри. — Ты шутишь.

— Боюсь, нет, — с гримасой сказал Римус.

Гарри бросил взгляд на хмурого Билла. — Ко мне указ не относится, я не числюсь в официальных списках… пока. Но некоторые симптомы все-таки проявляются, вы сами видели, как я становлюсь раздражительным. Но дайте ей немного времени, и в этот указ будут внесены поправки.

— Мы не позволим, — решительно произнес мистер Уизли.

— Что Амбридж имела в виду под заключением? Оно будет происходить каждое полнолуние?

— Нет, оборотни будут вместе каждый день, — сказал мистер Уизли, бросив на Римуса обеспокоенный взгляд. Тот посмотрел в сторону. — Наказание за неповиновение — смерть.

— У Амбридж всегда были предрассудки против «опасных полукровок». Вспоминают закон об оборотнях, который появился четыре года назад, — Тонкс убийственно усмехнулась и повернулась к Римусу. — Она провалит кампанию.

— Как Амбридж собирается следить за порядком в этих резервациях? — спросила Гермиона, возмущенно скрестив руки.

— Никак, и, откровенно говоря, людям безразлично, — устало объяснил Римус, отступив от Тонкс. — Даже те, кто обычно спорит с ней, тоже обеспокоены военным положением. Огромное количество волшебников, зараженных этим вирусом, присоединилось к Вольдеморту. Люди в тревоге, а в отчаянные времена принимаются отчаянные меры.

— Как она собирается приводить свой приказ в действие? — Гермиона посмотрела на Грюма, будто во всем только его вина.

— А кто говорит, что этим будет заниматься Амбридж?

— Она не может запереть вас в одном месте, — вскричала Гермиона, шокировано посмотрев на Римуса.

— Почему бы и нет? Она не заботится о судьбе зараженных, как меня не волнуют ее проблемы. Последователи Вольдеморта не обращают внимания на указы. Им нравится убивать друг друга. К концу войны недовольных не останется.

— На этом Амбридж не остановится. — Билл крепко сжал челюсти. — Есть указ для кентавров, гоблинов и морских жителей.

— Чудовищная жестокость. — На глазах Джинни блеснули слезы.

— Такова война, — рявкнул Грюм. — Амбридж будет использовать все средства, которые у нее есть.

— Что ты собираешься делать? — спросил Фред.

Только теперь Гарри заметил у ног Римуса небольшой чемодан и, похоже, Гермиона тоже его увидела.

— Ты же не собираешься перейти на их сторону? — испуганно вскричала она.

— Ну уж нет, — Гарри уже вскипал от гнева. Мысль, что он теряет Римуса, настойчиво цеплялась к нему. Сперва Сириус, Дамблдор, а сейчас и Римус…

— Нет. Только не я, — Римус расправил плечи. Он смотрел на Гарри, будто в комнате больше никого не было.

— Я ухожу в подполье, как делал для Дамблдора. Если что, указ дает мне отличное прикрытие, почему я повернулся спиной к общественности.

— Нет. — Гарри с трудом дышал. — Должен быть другой выход.

Римус опустил руки на его плечи. — Выбора нет, Гарри.

— Римус, это же самоубийство. — Из влажных глаз Тонкс хлынули долго сдерживаемые слезы. Они катились по ее лицу крупными каплями, и с каждым всхлипом темнели волосы. — Стоит им только понять, и тебя не будет в живых.

— Ним, со мной ничего не случится. — Он нежно прикоснулся к ее щеке. — Мы все должны делать то, что нужно.

— Нет, — снова сказал Гарри, полный решимости оглушить Римуса, если тот вздумает уйти.

— Таков мой способ сражаться в этой войне, Гарри. Ты должен понимать больше других, — мягко напомнил Римус.

Гарри отвернулся, надеясь что-нибудь придумать в ответ. Наверное, именно так чувствовала себя Джинни, когда он бросил ее. Но, не собравшись с ответом, Гарри просто кивнул.

Римус похлопал его по плечу. — Гарри, я горжусь твоими успехами. И всегда гордился тобой. Я свяжусь, как только появится такая возможность.

Он взял Тонкс за руку и повел к двери, чтобы попрощаться наедине. Минуя Джинни, он наклонился и шепнул:

— Позаботься о нем.

— Конечно, — пробормотала она. По ее щеке тихо скатилась слеза.

Застыв, Гарри наблюдал за исчезновением Римуса, и внутри теперь разгорался огонь. Ему нужно найти оставшийся хоркрукс и покончить с этим раз и навсегда, лишившись всего, для чего имело смысл жить.

* * *

Гарри сидел рядом с кроватью Рона, выглядывая в окно, за которым порошил легкий снежок. Он начался недавно, и Гарри, погрузившись в мысли, смотрел, как белые хлопья пляшут на оконной раме.

Он хотел, чтобы Рон поправился, но тот по-прежнему оставался недвижим. Гарри лениво пнул ножку кровати, наблюдая за тем, как сыпется с кроссовка резина.

— Рон, может, хватит? Девчонки скоро сведут меня с ума своими причитаниями. — Гарри фыркнул. — Если тебе скучно в такой компании, я могу пригласить Лаванду Браун.

Гарри ухмыльнулся, представив ужас на лице Рона, если бы тот мог его слышать. Интересно, что делали в это время Лаванда и другие однокурсники, свободные от занятий в Хогвартсе.

— Мы все ждем твоего пробуждения, чтобы начать поиски следующего хоркрукса, но я больше не могу ждать. Амбридж пытается контролировать совершенно все, а Гермиона собирается снова просмотреть воспоминания. Не знаю, что она надеется найти, но теперь она хоть чем-то занята.

— Дружище, ну вставай уже. Если я найду хоркрукс, то не буду медлить. Я единственный, кто может остановить Вольдеморта. Джинни и Гермиона ничего не хотят слышать, но ты поймешь. Мне нужно, чтобы ты отвлек внимание на себя.

Гарри замолк. После небольшой паузы он снова рассеяно пнул кровать, всматриваясь в бледное лицо Рона.

— Римус ушел. — В тишине голос Гарри звучал странно.

Грудь Рона мерно вздымалась. — Он мог остаться здесь, но тоже, как и Сириус, не хотел быть загнанным в ловушку.

Гарри заморгал, переведя взгляд на окно. — Мы все знаем, чем все обернулось тогда, а Римус не хотел быть таким же несчастным, каким был Сириус. Со мной обращались также, и я не хочу, чтобы все повторилось с ним.

— В этот раз все должно быть по-другому, — прошептал он, опустив голову.

Его испугало прикосновение теплой руки. — В этот раз так и будет.

Он взглянул в добрые глаза Джинни и потеснился, чтобы та могла сесть рядом с ним. — Как он?

— По-прежнему. Я почему-то чувствую, что должен держать его в курсе событий.

— Даже в сознательном состоянии он иногда не понимает, что происходит, — заметила Джинни, натянув на плечи брата одеяло.

Губы Гарри задрожали в усмешке. Джинни всегда поднимала ему настроение.

— Я скучаю по нему.

— Знаю, я тоже. Он явно неплохо проводит время? Всегда мечтала столько спать.

Гарри притянул ее ближе. — Прости, — прошептал он. — Ты хотела как лучше, но теперь мы оба грустим.

— Ага. Смотри, ты совсем промок от моих слез, — ответила Джинни, коснувшись носом его щеки.

Гарри фыркнул, опершись на спинку стула, и поставил ноги на изголовье кровати Рона.

— Вот, — сказала Джинни, достав из кармана шоколадную лягушку, — кажется, это последний кусочек шоколада в доме. Я стащила его у Билла. Римус всегда говорил, что от него тебе становится лучше.

Гарри улыбнулся, вспомнив, как Римус держал в столе преподавателя горы шоколада. Он взял лягушку и разделил на две половинки.

— Будешь?

— Спасибо, — ответила Джинни и взяла сладость.

Она тоже откинулась на спинку стула.

— Мне бы хотелось, чтобы он оставался здесь. Но легче делать что-то самому, чем сидеть и ждать, пока сделают всё за тебя.

— Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь, — тихо сказала Джинни.

Гарри кивнул. — Прости.

— Не извиняйся. Это не твоя ошибка, и Римус тоже не виноват. Во всем нужно винить Тома Реддла. — Джинни схватила его за подбородок и заставила посмотреть ей в глаза. — Римус не хочет причинять тебе боль, как и ты тогда. Некоторые обстоятельства мы не в силах изменить, и каждый делает все, чтобы выжить.

— Знаю, я бы поступил также, — Гарри стиснул зубы. — Но не перестаю беспокоиться.

Джинни прикоснулась к нему. — Понимаю.

— Нам нужно найти последний хоркрукс…

— Вот об этом я как раз и думала, — сказала Гермиона, незаметно вошедшая в комнату. Она подошла к Рону и присела на противоположную сторону кровати.

— Отлично! И где он? — оживилась Джинни.

— Очень смешно. Профессор Дамблдор подозревал, что другой хоркрукс связан с Когтевраном или Гриффиндором, поэтому стоит перейти на Основателей.

— Это не должно быть так трудно. Про них написано много книг.

— Ты думаешь, что мы должны вернуться в Хогвартс?

— Вряд ли, — сказала Гермиона, задумчиво потирая подбородок. — В школьной библиотеке я прочитала все, что нашла об Основателях. Нужно найти более… случайную информацию, не связанную с их работой в Хогвартсе. Ровена Когтевран родилась в Англии, Годрик Гриффиндор — в Уэльсе. Города, где они родились — вот откуда следует начать поиски.

— Гриффиндор родом из Уэльса? — с любопытством спросил Гарри.

— Конечно, Гарри. Ты же был во Впадине Годрика. — Гермиона посмотрела на него как на сумасшедшего.

Эх, он даже не заметил. — Значит, там родился Годрик Гриффиндор?

— Разве ты не знал? — Гермиону шокировало то, что он отправился туда, ничего не зная о самой Впадине.

— Нет, — ответил Гарри. Острота мышления притупилась, но Впадина Годрика… В этом был смысл.

Голос Гермионы вернул его к действительности. — Хельга Пуффендуй ирландского происхождения, а Салазар Слизерин из Шотландии. Каждый Основатель представляет одну из четырех частей Великобритании.

— И откуда ты все знаешь? — спросил Гарри.

Гермиона раздраженно всплеснула руками. — Все очень просто. Я читала, Гарри. Тебе бы тоже иногда не мешало заниматься чтением. Загляни в «Историю Хогвартса, все подробно расписано в первых главах.

Гарри закатил глаза и пропустил мимо ушей слова Гермионы. — Так откуда начнем? Мне бы не хотелось возвращаться во Впадину Годрика, но я буду рад выбраться из этого дома на некоторое время.

Гермиона проницательно нахмурилась. — Как проходят уроки окклюменции?

— Закончились с недавних пор, — пожал плечами Гарри. — Мы все сошлись на том, что они ни к чему не привели. — Я не научился блокировать Малфоя и устал от его насмешек над моими воспоминаниями. Каждый раз он видит, как Дурсли гоняется за мной по всему Литтл Уингингу.

— Ты пытался сосредоточиться? — нахмурилась Гермиона.

— Я делал все, о чем меня просили. Я не могу овладеть окклюменцией. Это бессмысленно.

Гермиона собиралась возразить, но Джинни опередила ее. — Профессор Дамблдор не думал, что для тебя окклюменция столь необходима. Представляю, как приятно прогуливаться с Малфоем по детским воспоминаниям.

— Не очень. Его поведение раздражало.

— И как ты только терпел? — спросила Джинни.

Гарри пожал плечами. — Даже не знаю. Я видел, как Люциус обращался с ним, и начал сочувствовать Малфою. Но вскоре он стал таким же самодовольным, хотя… Я не понимаю, как отец может так относиться к сыну.

— Ты же не собираешься подарить этому придурку рождественский подарок? — усмехнулась Джинни.

Гермиона неодобрительно нахмурилась, но ее губы боролись с предательской улыбкой.

— Стоило бы сделать Малфою подарок, хотя бы для того, чтобы увидеть выражение на лице Рона. — Гарри вообразил себе эту сцену. — Как насчет говорящего хорька?

— Поводок не забудь, — фыркнула Гермиона. — Пэнси будет вести его как на выставке.

Гарри лишь улыбнулся. Он все еще думал о ссоре Люциуса и Драко, но постепенно его мысли перетекли к своей семье. — Как вы думаете, Чары Обаяния действуют на Дадли?

Гермиона посмотрела в окно. Снежинки на стекле начинали складываться в сложные узоры.

— Ведь это ты сделала? — спросил он, внимательно наблюдая за ней.

Гермиона кивнула. — Так и есть.

Она что-то недоговаривала, но у Гарри не было желания расспрашивать. Если друзья наказали Дурслей, значит, они заслужили. Однако Гарри часто вспоминал о Дадли. На его месте Гарри испытывал бы любопытство — зачем родители хотели внушить отвращение к способностям волшебника? Он хотел бы знать больше.

В этом году Гарри решил отправить Дадли подарок на Рождество. Учебник с заклинаниями первого курса. Дадли может просто швырнуть эту книгу в мусорное ведро, но кто знает…

Сейчас есть более важные вопросы.

— Откуда пришла Когтевран? — спросил он.

— Кентербери, — мгновенно ответила Джинни.

Гарри и Гермиона удивленно на нее посмотрели.

— А ты откуда узнала?

— Что? Я тоже читаю, Гарри, — невинно заявила Джинни. Когда Гарри недоверчиво поднял брови, она хихикнула. — Кентербери находится рядом с Оттери, где жили мои предки. Тиара тетушки Мюриэль, что Флер одела на свадьбе — копия тиары Ровены Когтевран.

— Может, ты ее потомок? — спросил Гарри.

— Нет. — Джинни улыбнулась. — Уизли всегда учились в Гриффиндоре, как и Прюитты по маминой линии. Зато кто-то из предков дяди женился на родственниках Когтевран. У этой женщины была тиара. Не настоящая, конечно, но тетя очень гордилась ею. Фред и Джордж часто дразнили Рона тиарой, когда мы у нее гостили.

Гарри и Гермиона дружно фыркнули. Гарри всегда было интересно слышать истории о детстве Уизли.

— Рон думал, что переплетения украшений похожи на пауков, и его бросало в дрожь, когда близнецы начинали охотиться за ним, показывая тиару, — смеялась Джинни. — Он хмурился и ворчал: «Уберите, она вся в пауках».

— Если Кентербери недалеко, почему бы не продолжить поиски. — Гарри радовался возможности принять хоть какое-нибудь решение.

Гермиона нахмурилась и глубоко погрузилась в размышления. — Джинни, эта тиара, — начала она, но ее прервал сонный голос.

— Я голоден, — сказал Рон, попытавшись сесть.

— Рон! — завопила Гермиона. Она вскочила и помогла ему присесть. — О, Рон! Ты наконец-то проснулся.

Глаза Рона удивленно расширились. — Г’миона, — пробурчал он, пытаясь избавиться от рыжих волос, которые попали ему в рот.

— Ой! — вскричала она, спохватившись, и налила ему стакан воды.

Джинни схватила руку Гарри при первых словах Рона, и теперь, слегка сжав ее, выбежала из комнаты.

Гарри застыл на месте, переборов в себе желание броситься к другу, как Гермиона.

— Рон, — хрипло произнес он.

— Эй! — Рон разглядывал комнату, пытаясь понять, где находится. — Мы снова в штабе, да?

Гарри лишь кивнул; голос мог выдать его чувства. Гермиона вцепилась в руку Рона и всхлипывала. Она словно потеряла дар речи. Поведение друзей немало смутило Рона.

— Какой сегодня день?

Этого вопроса для Гермионы оказалось достаточно. Она разревелась, что-то бессвязно бормоча. Рон встревожился.

— Рождество уже прошло? Я пропустил подарки? — ужаснулся он.

— Нет, — ответил Гарри, ухмыляясь. Непритворное удивление Рона выбило его из ступора. — Подарки ты не пропустил. Конечно, мне снова придется идти за покупками. Спасибо, дружище.

Рон сонно улыбнулся. — Мы все-таки выбрались из Азкабана. Что случилось потом?

— Азкабан? Рон, ты помнишь инфери? И как тебя прокляла Беллатриса Лестрейндж? — спросил Гарри, надеясь, что воспоминания Рона всего лишь перепутались.

— Точно. Мы взяли Крысохвоста, — неуверенно пробормотал Рон.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась миссис Уизли, а за ней бежали Джинни, Билл и Флер.

— О, Рон, — обняла его миссис Уизли. — Когда Джинни рассказала нам о твоем пробуждении, я будто получила ответ на рождественские молитвы. Никогда, слышишь, никогда больше так не делай!

Миссис Уизли сокрушила сына в слезных объятиях.

— Рад видеть тебя среди живых, братец, — сказал Билл, с любовью похлопав руку Рона. — Я сообщу папе и близнецам, они тут же примчатся к тебе.

— Да, а я пошлю сову Чарли и Перси. — Обернувшись, Флер бросила Рону сверкающую улыбку.

Рон бешено моргал, пытаясь высвободиться из хватки матери. — Эй, мам, уйди. Или ты снова хочешь ввести меня в бессознательное состояние?

Миссис Уизли мгновенно разрыдалась.

— Очень мило, Рон, — нахмурилась Джинни, поглаживая спину матери.

Гарри обнял девушку. — С возвращением, друг. Гермиона, ты как?

Она сидела на стуле, наблюдая за Уизли с полными слез глазами, и постоянно шмыгала носом.

— Думаю, мы должны сделать Рону и Гермионе рождественский подарок прямо сейчас. Давайте все выйдем из комнаты и дадим им немного времени, — предложила Джинни, понимающе блеснув глазами.

— Рон, я приготовлю суп; ты, наверное, голоден. Поппи вскоре должна вернуться, и я сразу же пришлю ее сюда, — сказала миссис Уизли, суетливо подталкивая Гарри и Джинни к двери.

Она задумчиво взглянула на Рона и Гермиону, которые тихо смотрели друг другу в глаза. — Я буду внизу, и мне бы хотелось, чтобы дверь оставалась открытой. Вдруг вам что-нибудь понадобится.

Мчась по коридору, Джинни и Гарри старались скрыть смех. Они ворвались в библиотеку и прыгнули на диван, безумно хохоча. Мир казался теперь намного ярче. Выздоровление Рона принесло надежду в ту минуту, когда в ней отчаянно нуждались.

Гарри стоял на лестничной площадке Гриммольда, наслаждаясь предпраздничной суетой, кипевшей вокруг. В канун Рождества все решили оставить войну и тревоги за порогом дома. Лестничные перила были украшены еловыми ветками, в которых искрились красно-золотистые ленточки. Они казались такими праздничными, что Гарри провел по ним рукой, вдыхая запах грядущего Рождества.

С тех пор, как Рон выздоровел, миссис Уизли находилась в приподнятом настроении. Мадам Помфри, дважды осмотрев его, заверила всех, что он в добром здравии, несмотря на провалы в памяти. Мимбулус мимбултония, которую дал Невилл, немало повлияла на его выздоровление. Каждый раз, когда мадам Помфри ставила растение рядом с подушкой, Рон, казалось, готов был очнуться, и его лицо становилось менее бледным.

Миссис Уизли наготовила всякой всячины и послала Невиллу рождественский подарок. Штаб украсили, как могли, и несколько дней миссис Уизли не покидала кухни, занимаясь приготовлением большого рождественского пира. Гарри открыл счет в нескольких магазинах Косого переулка, и миссис Уизли теперь могла покупать все, что ей было нужно.

Гарри разрывался между радостью от выздоровления Рона и печалью, что Римуса с ними не будет. После его ухода Гарри видел Тонкс лишь один раз. Она была в штабе только на встречах Ордена и выглядела уставшей и печальной. Они пытались утешить друг друга, убеждая себя, что отсутствие вестей означает, что Римусу удалось проникнуть в логово Сивого, но беспокойство мучило их обоих.

Хагрид притащил из леса Хогвартса большую елку, которую поставили в холле. На рождественский вечер пришло еще несколько членов Ордена. Гарри заметил, как Грюм Грозный Глаз и мадам Помфри вместе восхищались деревом. Он усмехнулся, подозревая, что присутствие Грюма повлияло на быстрое решение мадам Помфри остаться в Гриммольде после выздоровления Рона.

Хагрид забавно смотрелся в огромном фартуке со спутавшимися оборками; он помогал миссис Уизли переносить восхитительные рождественские блюда в столовую. Гарри не подозревал о ее существовании до тех пор, пока миссис Уизли не сказала, что в кухне больше народу не поместится. Дверь в столовую находилась напротив кухни, но всегда была заперта, и Гарри предположил, что там находится кладовая для метел.

Прозвенел дверной колокольчик, и Гарри спустился вниз, удивляясь, кто же мог еще прийти. Все, кого пригласили, уже были здесь. Профессор МакГонаггал пришла вместе с Хагридом, а Тонкс отказалась. Все Уизли оставались в доме, и никто из них не пользовался колокольчиком.

Крепко сжав палочку, он с опаской открыл дверь и увидел Перси Уизли, нагруженного подарками.

— Перси! — удивился Гарри. Он не видел Перси с тех пор, как они вернулись из Азкабана, к тому же блудный сын Уизли держался от Мальчика-Который-Выжил на расстоянии. Гарри знал, что Перси и мистер Уизли часто разговаривали в министерстве, и что Перси сообщал отцу о новых указах, которые могли их затронуть.

Мистер Уизли часто вспоминал про сына, но никто из остальных детей не хотел наладить с ним отношения. Гарри взял часть подарков и помог заблудшему Перси войти.

— Здравствуй, Гарри, — натянуто сказал Перси, поправив роговые очки. — Отец говорил, что все собираются праздновать Рождество здесь, и мое присутствие будет приветствоваться.

— Конечно. — Гарри ухмыльнулся вместе с Джинни. Она только что вышла из кухни и была удивлена официальным тоном брата.

— Привет, Перси, — сказала Джинни, подойдя к ним. — Счастливого Рождества.

— Тебе того же, — отвечал старший брат, чмокнув Джинни. — А, вот и мама возле елки. Прошу извинить.

Перси поспешил к миссис Уизли.

— Пусть хоть на выходных расслабится, — лукаво усмехнулась Джинни. Она надела длинную черную юбку из вельвета и мерцающую зеленую блузку, подшитую золотыми вкраплениями.

Гарри нежно поцеловал ее. — Ты выглядишь очень празднично.

— Спасибо. Это рождественский подарок Гермионы. Она разрешила открыть его пораньше, чтобы я могла надеть этот наряд сегодня, — сказала Джинни, кружась вокруг Гарри. — Тебе нравится?

Гарри прикоснулся к рукаву, наслаждаясь мягкой тканью блузки. Он наклонился и прошептал так тихо, чтобы только она могла слышать. — Но я бы хотел увидеть его на полу.

Джинни удивленно округлила глаза, и яркая краска разлилась по ее щекам. Гарри нахально улыбнулся, ощущая прилив смелости. Нечасто ему удавалось смутить Джинни, и теперь, для разнообразия, они поменялись местами.

— Неужели? — спросила она, изогнув бровь.

Гарри хищно усмехнулся.

— Мистер Поттер, ваше Рождество не будет таким счастливым, — сказала она, и, покачивая бедрами, направилась к Рону и Гермионе. Гарри на мгновение разинул рот, но тряхнул головой и пошел за ней. Ему нравились словесные поединки с Джинни, даже если он не выходил из них победителем.

Рон и Гермиона сидели возле камина. Рон уютно устроился в большом мягком кресле. На его коленях лежал подарок, который он тряс с огромным воодушевлением. Гермиона сидела рядом с ним, и на ее губах играла нежная улыбка. Она казалась более спокойной, чем за последние недели, хотя Гарри заметил, что Гермиона продолжает раздраженно чесать голову.

— Ну же, Гермиона, хотя бы намекни, — просил Рон, снова встряхнув коробку.

— Нет, Рон, — хихикнула девушка. — Подождешь до утра.

— Гермиона, да он же не выдержит. Когда мы были детьми, он всегда открывал подарки после того, как все уснули, а к утру вновь завертывал, — рассмеялась Джинни.

— Ты знала? — Рон удручающе опустил голову.

— Конечно, знала. — Джинни закатила глаза. — Мы все знали. Ты никогда не мог завернуть их как следует.

— Рон, скажи, что не делал такого, — шокировано сказала Гермиона и рассеянно почесала затылок.

— Гермиона, близнецы подсыпали тебе в парик чесоточный порошок? — спросила Джинни, наблюдая за торопливыми движениями подруги.

— Нет, — раздраженно ответила Гермиона. — Мои волосы начали расти, что сводит меня с ума.

— Ты всегда можешь просто сбрить их, — предложил Рон, закидывая в рот плитку шоколада.

Джинни сильно ударила брата по руке. — Весьма ценный совет. Знаешь, ведь близнецы могли бы помочь. У них в запасе целая куча штуковин, которые заставляют чесаться, и все изобретения они испытывают на себе. Держу пари, что у близнецов где-нибудь завалялось средство от чесотки.

— Джинни, какая замечательная идея. — Гермиона вытянула шею в поисках Фреда или Джорджа.

— Если вы доверяете тому, что они дают, — охладил их пыл Гарри.

Друзья тут же уныли.

— В прошлом году они помогли мне избавиться от синяка. Придется рискнуть. — Гермиона пожала плечами.

— Вот это моя девушка — всегда идет по лезвию ножа, — ухмыльнулся Рон. Но его ухмылка медленно исчезла, пока друзья смеялись. — А откуда у тебя появился синяк? — в замешательстве спросил он.

— Меня ударил телескоп Фреда и Джорджа, — непринужденно ответила Гермиона. Она была единственной, кого не беспокоили постоянные провалы в памяти Рона. Гермиона просто объясняла то, что спросил Рон, и продолжала разговор как ни в чем не бывало.

— Почему он тебя ударил? — снова спросил Рон, пытаясь обрести потерянное воспоминание.

— Сириус! — вдруг воскликнул он.

Гермиона обеспокоенно взглянула на него. — Верно, мы все переживали за Гарри.

Рон радостно улыбнулся, и Джинни сжала руку Гарри. Тот поднял глаза, когда вся комната неожиданно погрузилась в молчание. По лестнице медленно спускалась группа слизеринцев. Впереди ступала Нарцисса Малфой, высокомерно вздернув нос. Гарри заметил, что даже Драко, Пэнси и Ирис были одеты в мантии, в отличие от Гарри, Гермионы и молодых Уизли, которые предпочитали магловскую одежду. Взрослые же обычно носили мантии.

Нарцисса трансфигурировала свой наряд в черно-вельветовые одежды с серебристой окантовкой. Все мантии слизеринцев казались довольно потрепанными и старыми, несмотря на трансфигурацию. Малфои и Паркинсоны потеряли состояние и большую часть вещей, отправившись в бега, а оставшаяся одежда уже начала изнашиваться.

— Нарцисса, Анастасия, — приветствовала МакГонагалл, направившись к ним навстречу. На ней была традиционная черная мантия, но Гарри заметил, что теперь в наряде профессора появился шотландский шарф. — Очень любезно с вашей стороны присоединиться к нам. Проходите, пожалуйста, и присаживайтесь. Я полагаю, Молли почти закончила с приготовлениями.

— Спасибо, Минерва, — снисходительно отвечала Анастасия Паркинсон. — Мне всегда нравилось находиться в узком кругу в рождественский вечер.

— Конечно, мы каждый год устраивали грандиозный пир в особняке Малфоев, — сказала Нарцисса. В ее глазах появился ностальгический блеск. — И мы всегда посещали подобные собрания на День подарков. Семья Малфоев издревле славилась добрыми делами.

— Это первое, что приходит мне на ум, когда я слышу имя Малфоев, — чуть слышно пробормотал Гарри, но у Нарциссы был хороший слух.

Она повернулась к Гарри, и в ее глазах появился опасный блеск. — Мистер Поттер, как приятно видеть, что с годами ваше чувство юмора не ослабевает. Несомненно, оно вам очень пригодится в ближайшее время.

— Чуточку смеха не помешает, — ответил Гарри, натянуто улыбнувшись. — Половина списка ваших гостей либо уже заключена в Азкабан, либо томится в ожидании решения суда. Не очень-то уж веселое будущее ожидает ваш список?

— Меня это не беспокоит. Малфои всегда держались на плаву, как и большинство слизеринцев. Возьмите, к примеру, Северуса, — сказала Нарцисса, подняв изящно-изогнутую бровь. — Он знает, как лучше достичь цели, и кто может ему помочь. Выживание у него в крови.

— Могу ли я предложить вам напиток, Нарцисса? — спросила профессор МакГонагалл, вклиниваясь между Гарри и миссис Малфой. Она метнула на него строгий взгляд, взяла грозную мадам за руку и увела прочь от подростков.

Гарри вскипел. В крови или нет, но в следующий раз Снегг не уйдет.

— Удивительно, как ей хватает наглости упрекать тебя в недостатке милосердия. Она всего лишь гость в твоем доме, — возмутилась Гермиона.

— Гарри, — сказала Джинни, прикоснувшись к его руке. — Это Рождество. Забудь о ней сегодня. Наслаждайся тем, как расточительно тратишь наследие Блэков, пока Малфои не могут ни гроша потратить.

Гарри удивленно посмотрел на Джинни, и медленная улыбка расползлась по его лицу. Наследство Сириуса, должно быть, не давало Нарциссе засыпать по ночам. Вдруг вечер показался более праздничным. Рядом стояли Фред и Джордж, издеваясь над Перси так, чтобы тот ничего не заметил. Билл и Флер уютно устроились в углу. Мистер Уизли счастливо возился с радио, регулируя громкость святочных гимнов.

Гарри праздновал Рождество в кругу семьи и друзей, и будь он проклят, если Нарциссе удастся испортить ему удовольствие.

Драко подошел к камину, взяв за руки Пэнси и Ирис. Последняя завила волосы в сложный узел. Пэнси будто пыталась повторить прическу сестры, но не очень удачно — из узла выбивались отдельные пряди.

— Поттер, ты всегда празднуешь Рождество по старинке? — протянул Драко. — Полагаю, что в твоей семье тебе не рады, и к тому же твои родственники даже не смогут увидеть дом волшебников.

— Его кузен мог бы, если б захотел, — прорычал Рон, не подумав. Резкий взгляд Гарри заставил его заткнуться.

— У тебя есть кузен-волшебник? — спросила Ирис. — Я думала, что в твоей семье все маглы. — Она будто искала тему для разговора, но на самом деле ей было скучно. Пэнси, однако, проницательно прищурилась. Драко тоже казался заинтересованным.

— Теперь Уизли моя семья, — кратко ответил Гарри, заметив, что Перси обратил внимание на их разговор. — С тех пор, как Гриммольд стал моим домом, я хочу, чтобы маглы тоже видели магические предметы, а там уже недалеко и до экскурсий по музеям волшебников. Гарри хотел сменить тему, и если Малфоя удастся рассердить, то так будет только лучше.

— У меня большие планы относительно этого места. Думаю, еще мало кто пытался улучшить отношения волшебников и маглов.

Гермиона выпрямилась. — Отличная идея. — Гарри не знал, подыгрывает ли она, или, может быть, он вдохновил ее на следующую кампанию. — И я даже знаю, что можно сделать.

— Вы шутите, — порозовел Малфой. — В этом доме жили самые чистокровные волшебники со всей Британии. Моя мать никогда не переживет этот позор.

— Думаешь, у нее будет право голоса? — нахально спросил Гарри.

— Ты позоришь предков, — сказала Пэнси, гневно посмотрев на Джинни. — Как ты можешь опускаться до его уровня?

— Уизли всегда были предателями чистокровных, — проговорила Ирис тем же скучающим голосом. — О чем тебе хорошо известно.

— Такие ограниченные личности, как ты, даже рядом не должны стоять с Гарри Поттером. Ты корова — всегда была, всегда останешься, — сказала Джинни, взметнув изящный носик.

— Корова? — завопила Пэнси. Некоторые обернулись и посмотрели на нее. — Да как ты смеешь?

— Ой, — ласково улыбнулась Джинни. — Счастливого Рождества.

Пэнси схватилась за палочку, но, по-видимому, вспомнив пристрастие Джинни к Летуче-Мышиному-Сглазу, остановилась.

— Обед готов, — объявила миссис Уизли, высунув голову из кухни. Гарри подозревал, что сейчас будет самый долгий рождественский пир за всю его жизнь.

Гарри вошел в столовую с Джинни рука об руку, и они заняли места за массивным столом. На стенах мягко вспыхивали свечи. Главным украшением стола был искусный букет, размещенный среди круга мерцающих свечей. Гарри на миг остановился, чтобы запомнить убранство. Оно было прекрасным и праздничным, и ему нравилось видеть Гриммольд столь нарядным. Таким и должно быть Рождество. Сириус гордился бы своим домом.

Гарри боролся с мрачными мыслями, что сегодня, возможно, последнее Рождество в его жизни. Он радовался, что в поисках хоркруксах они зашли так далеко. Гарри не мог удержаться от мысли, что каждый уничтоженный предмет приближал его к цели и копал ему могилу.

Гарри тяжело сглотнул, лакомства казались не такими сладкими. — Ты в порядке? — спросила Джинни, прошептав ему на ухо. Ее теплое дыхание вызвало дрожь. Он посмотрел на нее и увидел, как внимательно следят за ним карие глаза Джинни.

— Со мной все хорошо, — решительно кивнул Гарри. Если это и в самом деле было его последнее Рождество, ему нужны только приятные воспоминания. — Счастливого Рождества, — сказал он, чмокнув Джинни в щеку.

— Я видела, как Фред и Джордж зачаровывают омелу. Если нам повезет, можем найти ее после обеда, — улыбнулась Джинни.

Гарри взметнул брови. — Да, но скорее всего, она зачаровано на то, чтобы убегать от нас.

Джинни хихикнула. — Неа, такие шутки они разыгрывают только над Роном.

— Кто там издевается над нашим братцем? — спросил Фред, заняв место напротив Джинни.

— И почему бы этому человеку не помочь нам? — сказал Джордж, сев напротив Гарри.

— И почему он интересуется Роном, когда здесь Перси, который представляет из себя отличную мишень? — Фред кивком показал на брата, который сидел рядом с миссис Уизли.

— Думает, что там мы его не достанем, — проворчал Джордж.

— И он прав, так ведь? — Джинни вопросительно подняла брови.

-О, да ладно тебе, Джинни. Ты что, и вправду думаешь, что такая мелочь, как мамин гнев, встанет на пути наших проказ? Это же серьезное дело. — Фред сверкнул глазами.

— Мелочь? — недоверчиво спросила Джинни.

— Ну, может быть, и не мелочь, но есть несколько способов обойти его. Ты знаешь секрет — нельзя, чтобы мама проводила душеспасительные беседы. К тому же, есть еще несколько штучек, которые мы узнали за последние годы, — ответил Джордж, сложив руки за головой.

— Например, лучше всего ударить тогда, когда она довольна нами, — сказал Фред.

— Особенно, если вы подарите ей яркий походный плащ, в котором она долгие месяцы красовалась перед зеркалом в «Счастливом экипаже», — подмигнул Джордж.

— О, нет, — ухмыльнулась Джинни. — Значит, Перси следует спасаться сразу после вручения подарков?

Гарри откинулся на спинку стула, с улыбкой слушая разговор близнецов. Ему очень хотелось увидеть, что же припасли близнецы на этот раз.

— Не слишком ли много времени вы тратите на розыгрыши? — спросила Ирис, войдя в столовую после Фреда и Джорджа. Она была одета в красное платье, и ее глаза сверкали от радости. Гарри подумал, что выглядит она довольно празднично.

Фред подскочил от неожиданности. — Ты уже нашла нашу омелу? — спросил он, заговорщицки подняв брови. — Только не говори сестре, если стояла с Малфоем.

Ирис закатила глаза. — Мне нравятся мужчины немного… старше, — она покачала головой и села рядом с семьей.

Фред наблюдал за ней, разинув рот. Хихикнув, Джинни протянулась через стол и захлопнула его. Фред отмахнулся.

— А то мама увидит, — усмехнулась Джинни.

Звонкий смех на другом конце стола привлек внимание Гарри. Он увидел, как Пэнси смеется над Драко, который отправил зеленый горошек в ее тарелку.

Гарри покачал головой, смущенный тем, как Драко ведет себя… как обычный человек. Ему это не понравилось. Он навострил уши, прислушиваясь к разговору на том конце стола.

— Так вы работаете в министерстве, молодой человек? — спросила миссис Паркинсон, кивком указав на Перси. Она сидела между дочерьми, но Гарри отдал ей должное за попытку вести разговор с другими гостями. Нарцисса Малфой, как обычно, смотрела на всех, как на пустое место, за исключением сына и семьи Паркинсон. Она редко с кем разговаривала из членов Ордена, кроме профессора МакГонагалл.

— Да, — ответил Перси, выпрямившись. Он метнул быстрый взгляд на отца, и Гарри понял, что его смущает присутствие слизеринцев. Очевидно, Перси не был в курсе всего, что происходило в штабе.

— И как же справляется Долорес? Я знаю, ей нелегко пришлось во время работы в Хогвартсе. Приятно видеть, как хорошо она устроилась. Долорес всегда была амбициозна.

— Вы про ужасное происшествие с кентаврами? — спросила Малфой, высоко подняв нос. — Мерзкие, отвратительные существа.

— Да, и про кентавров тоже, — сказала миссис Паркинсон.— Я всегда считала, что администрация Хогвартса позволяет себе слишком много вольностей. Я хотела отправить Ирис и Пэнси в Дурмстранг, но мой муж не разрешил.

— И правильно сделал, — сказала Ирис, и ее глаза наполнились слезами. Она уронила вилку на тарелку. — Мы бы вообще лишились возможности видеться с ним. Простите. — Закрыв лицо руками, Ирис встала и покинула застолье.

Фред хмуро наблюдал за ее бегством.

Миссис Паркинсон встала и склонила голову. — Прошу извинить. Она очень переживает из-за гибели отца.

— Конечно, — понимающе кивнула профессор МакГонагалл.

Пэнси смотрела, как с застывшими лицами мать и сестра покидают комнату. Драко наклонился и прошептал ей что-то, но она решительно покачала головой.

Гарри взглянул на тарелку, и его аппетит внезапно пропал. Он понимал чувства Ирис. Она потеряла отца несколько месяцев назад, и теперь ее преследовали болезненные воспоминания. У Гарри было только одно Рождество с Сириусом, и несколько лет он провел с Дамблдором в школе, но почему-то их гибель казалось более заметной именно в этот праздник.

Разговоры утихли после неожиданного ухода Ирис, но, в конце концов, оставшиеся гости оживились. Гарри слышал, как Хагрид рассказывает Биллу и Флер о его похождениях с мадам Максим. Флер хохотала от души, разделяя обожание лесника к ее бывшему директору.

На другом конце стола Перси продолжал бросать на Нарциссу, Драко и Пэнси любопытные взгляды, не замечая предостерегающие подмигивания отца.

Нарцисса положила еще один половник в тарелку и принялась привередливо раскидывать овощи вилкой.

— Скажите мне, как Долорес справляется с общественным давлением? У нее всегда был план действий. Что она собирается предпринять в отношении Темного Лорда? — спросила она, обращаясь к Перси.

Гарри сердито фыркнул, но сдержался и отодвинул тарелку. Перси чувствовал себя неловко. Он поправил очки, дернул воротник и сменил позу.

— Она… э… пытается придти к компромиссу, — сказал он, прижав очки так тесно, что Гарри заметил розовые следы.

— Что именно это значит? — резко взглянул на сына мистер Уизли.

— Еще ничего не сделано, но пока что она работает над списком компромиссов, которое министерство сочтет приемлемыми. — Перси уныло опустил голову.

— Компромиссы с Вольдемортом? — громко спросил Гарри, с лязгом уронив серебряную ложку. Остальные разговоры прекратились. Никто из сидящих за столом не вздрогнул, за что следовало отдать им должное. Исключение составляли слизеринцы. Грюм с отвращением прищурил глаза, скрестив на груди руки.

— Она говорит, что все его проблемы заключаются в маглах, ведь они оказывают пагубное влияние на магическое сообщество. Амбридж пытается найти те принципы, с которыми тот согласится, — сказал Перси, расстегивая воротник.

— Единственное, что он найдет приемлимым — это безграничная власть и возможность убивать всех, кто стоит на его пути. Ее идеи смехотворны, — недоверчиво сказал Гарри.

— Она настроена очень серьезно, — возразил Перси, потерев затылок. — Некоторые из мероприятий фантастичны и требуют много времени на осуществление. Я думаю, она способна пойти на крайности, но это… Не уверен, что ее идеи хороши. Амбридж не слушает никого, и даже предъявила обвинение нынешнему главе отдела по борьбе с государственной изменой, когда тот выразил свои сомнения вслух.

— Я не удивлена тем, что она пытается заключить сделку. Долорес всегда была неравнодушна к чистокровным волшебникам, невзирая на то обстоятельство, что сама-то всего лишь полукровка. — Нарцисса насмешливо улыбнулась.

— На какие компромиссы она собирается пойти? Запретить маглорожденным посещать Хогвартс или устраиваться на работу в министерстве? — спросила Гермиона, нахмурившись. — Притеснение полукровок, выделение элиты — вот что будет без всяких сомнений. Можно подумать, что обществу волшебников только этого и не хватает.

Перси поморщился. — Я не знаком с содержанием списка, — холодно проговорил он.

— Чушь какая-то, — Гермиона кипела от злости. — Амбридж — современный Невилль Чемберлен.

Гости непонимающе уставились на Гермиону, но профессор МакГонагалл кивнула, и ее строгие черты смягчились.

— А это кто такой? — презрительно спросила Пэнси, вонзив вилку в картофельное пюре.

Гермиона взмахнула рукой. — Он был премьер-министром маглов, который пытался мирным способом договориться с безумцем. Не сработало тогда, не поможет и сейчас.

— Магл, говоришь? — заинтересовался мистер Уизли.

— Да, — кивнула профессор МакГонагалл. — Мисс Грэйнджер права. Магл, о котором она говорит, Адольф Гитлер, полагаю. Премьер-министр Чемберлен вел мирные переговоры, но всё закончилось трагедией, и много людей тогда погибло.

— Весьма интересно, — заявил мистер Уизли.

— Да ладно, Артур. Мы все знаем о твоем странном увлечении маглами, но не стоит иметь с ними дела, — пренебрежительно сказала Нарцисса.

— Нет ничего странного, что мой муж обожает маглов, — сказала миссис Уизли. Ее лицо становилось подозрительно бардовым. — Это называется состраданием. Могли бы хоть иногда вспоминать про него.

Нарцисса прищурилась. — Зачем мне проявлять сострадание к маглам? Они ничего для меня не значат. Пусть занимаются своими делами.

— Вот такое отношение и является причиной всех проблем, — настаивала Гермиона. — Чемберлен не мог придти к компромиссу, потому что Гитлер был бескомпромиссен в своей ненависти.

— Твое предположение, что проблемы магической общественности схожи с политикой маглов — бред сивой кобылы, — фыркнула Нарцисса.

— А я вижу огромное сходство все время, — взорвалась Гермиона.

— В самом деле, Гитлер имеет поразительное сходство с еще одним темным волшебником, который терроризировал волшебников в то же время. Думаю, вы помните историю о Гриндевальде.

— Гриндевальд был чистокровным магом, — резко сказала Нарцисса.

— Или он так говорил, — лениво заметил Гарри. — Вольдеморту нравилось утверждать, что он чистокровный волшебник, но мы все знаем истину.

Нарцисса схватилась за сердце. — Не смей порочить Темного Лорда!

— Правда в том, что он полукровка. Его мама была ведьмой, но отец — маглом, и еще до рождения сына он бросил жену, — ответил Гарри, заметив, как некоторые Уизли удивленно посмотрели на него.

— Гарри, откуда ты это знаешь? — спросил мистер Уизли. — Тебе говорил профессор Дамблдор?

— Да, мы беседовали об этом, но я знаю все от самого Вольдеморта. Он рассказал мне, когда мы были на кладбище той ночью, и в Тайной комнате. Его настоящее имя Том Риддл. «Я Лорд Волан де Морт» является анаграммой «Том Марволо Риддл». Вот его полное имя, — объяснил Гарри, пожимая плечами.

— Ох, как ему не понравится, что ты рассказываешь всем эту историю, — протянул Драко.

— А с каких пор я заботился о том, что ему нравится? — сказал Гарри.

Используя палочку, миссис Уизли подняла все пустые тарелки в воздух и направила их в раковину, в которой немедленно началась «большая мойка» в строгом армейском порядке. На столе появилось несколько огромных тарелок с пудингом, а напротив Гарри — пирог с патокой. Миссис Уизли была расстроена, что Гарри понял по неровным движениям палочки, и почувствовал за собой вину. Праздничный стол — не место для войны, а миссис Уизли так старалась.

— Спасибо, миссис Уизли, — сказал Гарри, улыбнувшись пирогу с патокой.

— Дорогой, только не съешь все в один присест, — заранее пожурила она, довольно блеснув глазами. — Эррол должен был принести еще одну партию ванилина, но поскольку он так и не появился, пришлось сделать только один пирог. Бедный старичок, наверное, где-нибудь устало летает.

Драко закатил глаза. — Она пытается восполнить недостаток материнской заботы, когда вас тут целых шесть? — спросил он. Пэнси громко хихикнула.

— Это Рождество, Малфой. Вероятно, даже ты слышал, что людям, о которых заботишься, можно сделать что-нибудь приятное, — сказал Гарри, отрезая огромный кусок пирога.

— Мне бы хотелось подарить что-нибудь Пэнси и матери, Поттер, но что я могу сделать, когда заперт с тобой в одном доме и лишен возможности использовать семейные сокровища? В этом году для нас будет скудное Рождество, — сказал Драко, скривив губы.

— Есть вещи хуже, чем отсутствие подарков, — тихо произнес Гарри.

Он заметил, как Джинни внимательно на него посмотрела, пытаясь постичь самые глубины его души. Он быстро отвел взгляд.

— Тебе легко говорить. Ты тратишь на ветер наследство Блэков, — сплюнул Малфой.

— А я вот заметила, что ты наслаждаешься плодами этой щедрости, — сказала Джинни, показав на его тарелку, которая была заполнена пудингом. — Ты насмехаешься над Гарри, но пока я что-то не вижу, как яростно ты придерживаешься принципов и идешь спать голодным.

— Конечно, — усмехнулся Малфой. — Почему я должен быть голодным, если есть отличная еда? Кроме того, она по праву принадлежит мне.

— И мы снова к этому вернулись? — спросил Рон со ртом, забитым пудингом.

— Да заткнись, Уизель. У тебя вообще нет права упрекать меня, раз сам живешь благодаря щедрости Поттера.

— Свой долг он уже отдал, — парировал Гарри. — Видишь, это его мама приготовила пирог с патокой, и затеяла все торжество. Это называется дружбой, Малфой. Мог бы когда-нибудь попробовать подружиться с кем-нибудь. Нескольких хороших друзей хватит тебе сполна.

— У меня есть друзья, — сказал Драко, выпятив грудь. — Больше, чем мне нужно, и уж больше, чем у тебя.

— Драко, забудь о них, — проворковала Пэнси. — Давай пойдем наверх и устроим свой рождественский вечер. Они нам не нужны.

— Ну вот, и аппетит пропал, — пожаловался Рон, отодвигая тарелку с недоеденным пудингом.

— Почему бы нам всем не перейти в гостиную, — поднялся мистер Уизли. — Сегодня трио волшебников будет петь рождественские песни по радио. Заодно и напитки попробуем.

Гарри встал и последовал за остальными в гостиную, заметив, как миссис Малфой схватила Драко за руку и повела прочь из комнаты, невзирая на сердитый взгляд Пэнси. Он с Джинни немного задержался на пороге столовой, где в эту минуту находилась блуждающая веточка омелы.

— Я надеялась, что хотя бы одну мы точно найдем, — проказливо усмехнулась Джинни.

— Ммм, — протянул Гарри. — Теперь и вправду Счастливое Рождество. — Но перед поцелуем Джинни поместила руки ему на грудь и хмуро сдвинула брови.

— Гарри, о чем ты думал, когда говорил, что есть нечто более худшие, чем не получить подарки? — спросила она.

Гарри пожал плечами, не понимая, на что намекает Джинни, и просто хотел вернуться к поцелую.

— Только то, что я никогда не получал подарки перед поступлением в Хогвартс, и что меня никогда не беспокоило. С ранних лет я научился не ждать их. Но хуже всего, что не было никого, кто мог бы подарить. Понимаешь, о чем я? — спросил он, чувствуя, как знакомая печаль закрадывается в его мысли.

— Думаю, да, — грустно ответила Джинни, проведя пальцами по его шевелюре.

— Я хочу сказать, что здесь Малфой не может пользоваться деньгами, но с ним мать и Пэнси. Он не один, — объяснил Гарри, пытаясь переложить мысли в слова.

Джинни спокойно за ним наблюдала, и ее пальцы продолжали играть с его волосами. Это успокаивало. С ней он чувствовал себя лучше.

— Раз эта омела еще не убежала, давай используем ее по назначению, — сказала Джинни, посмотрев на потолок.

Гарри снова наклонился и обнял ее. Едва он успел отдаться поцелую, как омела завопила тоненьким голосом:

— Поцелуйчики! Здесь происходит акт извращения! Все лица, участвующие в нем, должны держать губы при себе!

Цвет лица Гарри резко изменился до неприличных тонов, когда из гостиной вырвался смех.

— Гарри и Джинни! Топайте сюда! — весело закричал Фред.

— Мы все про вас знаем, — сказал Джордж.

— Когда-нибудь я убью этих мерзавцев, — пробормотал Гарри, потеревшись лбом о нежную кожу Джинни.

— Когда-нибудь, — вздохнула Джинни. — Я тебе помогу. Вместе мы обязательно справимся.

Гарри ухмыльнулся. — Отлично.

— Эй, Гарри-кун, Джин-Джин, — закричал Джордж, высунув голову из гостиной. — Мы ждем.

— Гарри, цвет твоего лица идеально подходит для праздничного случая. И как тебе удалось создать такой оттенок? Пожалуй, лучше его засунуть в бутылочку и заработать на нем денег, — сказал Фред, издеваясь над Гарри.

— Сама невинность, — сказал Джордж.

— Джинни всегда на тебя так влияет, дружище? Возможно, тебе следует провериться у врача. А цвет никак не связан с общим самочувствием? — спросил Фред, подняв брови.

Гарри смущенно уставился в пол, предпочитая встретиться в эту минуту с Вольдемортом, нежели с мистером или миссис Уизли.

— Оставьте его в покое, — огрызнулась Джинни, влепив братьям затрещину. Она понизила голос, чтобы только близнецы и Гарри могли ее слышать. — Или мне придется дать точное описание воздействия всех сексуальных эффектов, причем оно будет расписано по секундам.

— Ой, Джинни. Это уже не смешно, — нахмурился Джордж.

— Что случилось, Гарри? Где твое чувство юмора? — Фред направил на него потухший взгляд.

Джинни взяла Гарри за руку и повела прочь от приутихших близнецов.

— Когда-нибудь, — сказал он, — ты лишишься их расположения, и меня изобьют все твои братья. А я даже до сих пор ничего не сделал.

Джинни захлопала ресницами. — Не бойся. Я защищу тебя.

— О, мой герой, — пробурчал Гарри, закатив глаза.

— И к тому времени ты наверняка сделаешь то, за что тебя стоит избить, — Джинни хихикнула, увидев, как Гарри поперхнулся.

И снова он подумал, как ему нравились словесные перепалки с Джинни; она всегда могла заставить его улыбнуться. На краткий миг Гарри ощутил вину за то, что наслаждается жизнью, пока Римус находится неизвестно где, но тут же оттолкнул неприятные мысли. Больше, чем кто-либо другой, Римус хотел, чтобы Гарри наслаждался праздником, не беспокоясь о том, что было не в его силах. Мистер Уизли прибавил громкости радиоприемнику, и разговоры утонули в монотонном пении. Все наслаждались праздничным весельем.

Джинни свернулась калачиком рядом с Гарри и положила голову ему на плечо. Они слушали музыку. Гарри провел рукой по золотым нитям ее блузки. Частично укрытая необъятностью рождественской елки, парочка обрела возможность уединиться, но все еще могла слышать разговоры, доносившиеся со всех углов комнаты.

— Хочешь получить подарок прямо сейчас? — тихо спросил он.

Джинни оживилась, оглядывая его сверху вниз. — А у тебя с собой?

— Возможно, — ухмыльнулся Гарри. — Но тебе придется поискать. — Джинни округлила глаза. — Неужели? Мистер Поттер, не слишком ли вы нахальны сегодня? Думаете, я не сделаю этого в присутствии семьи?

Гарри игриво вскинул бровь. — А что, сделаешь?

Джинни решительно принялась обыскивать его карманы. Гарри засмеялся и достал миниатюрную золотую коробочку. — Ладно, ладно. Ты победила. Ты хуже Рона.

Джинни выхватила коробочку и потрясла ее. — Я не такая.

— Нет, такая, — возразил он, смеясь. Тем временем, девушка, затаив дыхание, уже разрывала бумагу. Не успел Гарри уклониться, как на него полетела смятая обертка. У Джинни вырвался удивленный вздох, когда она открыла маленькую вельветовую коробочку. В ней лежал кулон на серебряной цепочке. Внутри орнаментного обрамления покоился небесной синевы камень с изумрудной просечкой.

— Гарри, — тяжело выдохнула Джинни. — Это прекрасно.

— Тебе нравится? — спросил он, занервничав безо всякой причины.

— Обожаю, — благоговейно произнесла Джинни и собрала волосы на затылке.— Наденешь?

Гарри щелкнул цепочкой, нежно убирая оставшиеся пряди. Он поцеловал ее шею, прежде чем отпустить.

— Этот камень называют Аквамарином. Синий цвет символизирует море. Согласно легенде морских жителей, это камень удачи, который приносит столько любви, что не поместится и в океан. — Он покраснел, повторяя слова продавца драгоценностей из Косого переулка. — У меня есть похожий камень, и по нему я смогу найти тебя, если мы разделимся. — Эта часть истории нравилась Гарри больше всего. Он никогда не верил народным сказаниям, но камень ему понравился. Гарри подумал, что не мешало бы иметь способ найти Джинни, если та ему понадобится.

— Гарри, это очень мило, — восхищалась Джинни. — А где твой камень?

— В кармане, — ответил Гарри. — Мне нужно придумать, как я буду его носить.

Вскочив, Джинни помчалась к дереву. Порывшись несколько мгновений, она возвратилась к нему с продолговатой коробкой. Она вручила ее Гарри и закусила губу.

— Открой.

Гарри принял подарок и стал снимать обертку с одного конца. С возросшим нетерпением Джинни приблизилась и помогла сорвать оставшуюся бумагу.

— Ты действительно так этого хочешь? — изумился Гарри.

— Ты очень долго разворачиваешь подарки, — возмутилась Джинни, снимая последний клочок.

Гарри поднял крышку и увидел плетеный браслет. Красные и золотистые нити сплетались в сложный узор.

— Ты сама сделала? — спросил Гарри, удивившись ручной работе.

— Ага, — ответила Джинни, все еще покусывая губу. — Я была не уверена, станешь ли ты носить такое.

— Наверное, ты потратила на него много времени, — предположил Гарри, проведя пальцами по браслету.

— Да, пришлось потрудиться, — кивнула Джинни. — Смотри, тут нити расходятся, и в них можно вставить твой камень. Так никто не будет знать, что он у тебя, но ты все же будешь его чувствовать.

Гарри достал аквамарин и поместил его внутрь браслета. Протянув руку, он позволил Джинни надеть браслет.

— Спасибо, Джинни. Счастливого тебе Рождества.

— Счастливого Рождества, Гарри, — радостно улыбнулась Джинни. — Она играла с ожерельем, восхищаясь отблесками света.

— Наверное, ужасно дорогой? — нерешительно спросила она.

— Не очень, — Гарри покачал головой. Он не знал, беспокоилась ли Джинни из-за дорогих подарков, как Рон. — Мне сказали, что это полудрагоценный камень. Кроме того, я хотел подарить его тебе, Джинни. Мне долго пришлось искать этот камень.

Джинни продолжала смотреть на аквамарин. — Я рада, что ты потратил на него время. Так он даже больше для меня значит. Я никогда не собираюсь его снимать, и ты тоже не будешь. Согласен?

— Конечно, — сказал Гарри, не слишком прислушиваясь. Он прижался к ней и снова поцеловал Джинни, желая, чтобы ее семья не находилась так близко.

Джинни вновь свернулась калачиком под его рукой, и Гарри мог поклясться, что она почти мурлыкала. Он наслаждался тем, что она рядом, наблюдая за мерцанием рождественских свечей, и посмеивался по случаю над остальными.

Наступила полночь, и Перси сказал, что ему надо идти.

— О, ты уже уходишь? — разочарованно спросила миссис Уизли. — Слишком опасно уходить ночью. Почему бы тебе не остаться здесь до утра?

— Мне завтра предстоит работать, — ответил Перси. — Министерство всегда оставляет часть сотрудников на дежурстве. К тому же, меня не касается комендантский час.

Слова Перси произвели на всех отрезвляющее действие, напомнив, что война ближе, чем им хотелось бы. Комната на миг затихла, и Фред начал напевать мелодию «Тихой ночи» вместе с радио.

К нему присоединился Джордж, и их голоса слились в удивительном звучании — душевном и печальном, но в то же время полном надежды.

Гарри охватило волнение, и он, удерживая Джинни и Гермиону за руки, распевал святочный гимн с разномастной группой волшебников, которая была для него семьей. Гарри встретился взглядом с Роном, мистером и миссис Уизли, с каждым человеком в комнате. Он знал — неважно, что случится в следующем году, найдет ли он последний хоркрукс или нет, выживет или умрет, те же люди будут здесь на следующее рождество, будут пробиваться вперед. И это знание придало ему решимости не останавливаться. Такие праздники не должны исчезнуть. В первый раз к Гарри пришло понимание, что сила, о которой Дамблдор говорил ему, была его величайшей силой. Эта сила затмевала все, что он знал — и могла лишить Круциатус невыносимой боли, о чем Вольдеморт никогда не подозревал.

Спустя два дня после Рождества Гарри сообщил Ордену, что он вместе с друзьями уходит на некоторое время. Как и ожидалось, это известие никого не обрадовало. Все хотели знать, куда отправлялись молодые люди, и чем они собирались заняться. Гарри видел, что миссис Уизли хотела заковать их в цепи и запереть на чердаке, но следует отдать ей должное — она сдержалась, правда, с большим трудом.

Гарри, помня о своём обещании, отдал другую половинку зеркала, зачарованного Римусом, мистеру Уизли. Он не хотел отдавать его кому-нибудь другому. Гарри всегда представлял, что будет поддерживать связь только с Римусом, но этого не случилось. Он собирался дать зеркало миссис Уизли, но подозревал, что искушение проверять их по пустякам будет для нее лишним. Мистер Уизли был лучшим выбором.

Они покинули Гриммольд утром, невзирая на сдерживаемые слезы миссис Уизли. Рон даже обнял ее дважды, когда они прощались.

Гермиона уже уходила раньше и нашла небольшую область, отведенную волшебникам Кентербери возле родового поместья Ровены Когтевран. Она заказала номер в местной гостинице, что было гораздо лучше, чем ночевать в палатке под снегом.

Они трансгрессировали перед самым входом тускло освещенного паба, похожего на «Дырявый котел», и зашли внутрь. Это заведение, казалось, предпочитало обслуживать семьи — несколько матерей пытались успокоить своих отпрысков, резвившихся возле буфетной стойки. Столы были покрыты бумажными скатертями, и на каждом стоял стаканчик с цветными зубочистками.

Кое-кто из завсегдатаев взглянул на вошедших подростков, но друзья наклонили головы. Гермиона отправилась за ключом. Несмотря на ее рыжий парик, они посчитали, что Гермиону труднее узнать, чем остальных, поэтому именно она должна разговаривать с хозяином гостиницы. Гарри действительно не хотел привлекать к себе внимание, чтобы потом на хвосте не висела толпа журналистов — или хуже, Пожирателей Смерти, которые помешают его поискам.

— Вот и все, — приглушенно сказала Гермиона, кивнув в сторону узкой деревянной лестницы позади буфета.

Они остановились перед номером 3, и Гермиона открыла дверь. За дверью оказалась уютная комната с двумя широкими кроватями и длинным пыльным столом. Одеяла, лежавшие на кроватях, казались чистыми, но довольно старыми и тонкими.

— Не пятизвездочный отель, но всё же это лучше, чем ничего, — сказала Гермиона, бросая рюкзак на одну из кроватей.

Они заказали номер только с одной комнатой, подумав, что вместе будет безопаснее. Хотя им пришлось жить в одном помещении, когда летом они пользовались палаткой, Гарри тревожно смотрел на две кровати. Волна обжигающего тепла переползала с шеи на лицо, и Гарри спрятал голову так, чтобы никто ничего не заметил.

Он с Джинни не заходил дальше глубокого петтинга — и не думал, что Рон с Гермионой сделали больше — но они находились под бдительным присмотром всей семьи Уизли. У Джинни было слишком много братьев, и Гарри всегда приходилось следить за дверью. Возможность гнева миссис Уизли заставляла их держаться в рамках.

И все же он не хотел заниматься чем-нибудь постыдным в присутствии Рона, но мысль о том, что могло бы произойти, заставила сердце Гарри затрепетать. Он бросил на друга быстрый взгляд, заметив, как тот в замешательстве сдвинул брови. Очевидно, Рон думал о том же.

Девочки, однако, ничуть не беспокоились. Гермиона продолжала доставать вещи из рюкзака, а Джинни прыгнула на кровать и проверяла подушки на мягкость.

— Так… вы обе собираетесь спать там? — спросил Рон, потирая вспотевший затылок.

Гермиона и Джинни посмотрели на него в недоумении.

— Э… тебе нравится эта кровать? — спросила Джинни, блеснув глазами. — Или ты хочешь спать с Гарри?

— Что? Конечно, нет! Э… Я хочу сказать… Гермиона, — проскулил Рон, взглянув на нее. — Ты ведь понимаешь, о чем я.

Гермиона выпрямилась и фыркнула. — Нет, Рон, я не совсем понимаю, о чем ты говоришь. Объяснись, пожалуйста.

Гарри сидел на другой кровати и боролся со смехом. Он посмотрел на друга с самым невинным выражением.

— Заткнись, Гарри, — сказал Рон, гневно сверкнув взглядом.

— Да я же ничего сказал, — взвизгнул тот. Видимо, выражение его лица оказалось недостаточно невинным.

— Тогда мы расходимся в мнениях, — язвительно вставила Гермиона. — Ты будешь спать с Гарри, а я с Джинни.

— Не буду я с ним спать, — возмутился Рон, брызгая слюной. Его уши покраснели еще гуще, если это возможно.

Гермиона прищурилась. — Может, ты хочешь, чтобы я спала с Гарри?

Гарри с трудом сдерживал ухмылку. Он закусил щеки, чтобы сохранить беспристрастный вид. — Я привык спать в тесноте, так что мне безразлично. Почему бы Джинни и Гермионе не лечь со мной, и тогда Рон может спать один, — предложил он, едва сдерживая веселье.

— Отлично! — воскликнула Джинни, прыгнув на кровать Гарри и прижавшись к нему. Она крутила ожерелье, продолжая взвинчивать брата. — Рон всегда был жадюгой.

— Да не жадный я, — возмутился Рон. — Ты не будешь спать с Гарри… или с Гермионой.

— Здесь только две кровати, а нас четверо. Считать умеешь? Придется решать. Если ты не спишь ни с одним из нас, то где ты собираешься провести ночь? — спросила Гермиона, поставив руки на бока. Гарри слышал вызов в ее голосе, и был рад, что не находится сейчас на месте друга. Ответ казался ему очевидным.

Видимо, Рон чувствовал то же самое. Он посмотрел на сердитое лицо Гермионы, потом бросил взгляд на Гарри и Джинни, сидевших вместе — их тщетные попытки скрыть смешки провалились.

— Прекрасно, — вымолвил Рон. Он поднял руки и свирепо глядел на них. — Вам двоим лучше соблюдать приличия. Я сплю на этой стороне кровати, чтобы следить за вами. Поверь, Гарри, если ты попробуешь сделать что-нибудь с моей сестрой, я выкину тебя из окна.

— Никто не смеет совать нос в мои дела, Рон Уизли. Это мне и Гарри решать, чем мы будем заниматься, — Джинни встала на колени и сердито смотрела на брата. Она напомнила Гарри сердитую фею — прекрасную и пламенную, но опасную, стоило к ней только прикоснуться.

— Я не собираюсь спать рядом с вами, — продолжал неистовствовать Рон.

— Так ты будешь спать со мной? — спросила Гермиона. Ее руки были до сих пор скрещены.

Рон обернулся, возможно, заметив холодный тон в ее голосе. — Конечно. Я не буду спать с Гарри или сестрой.

Гарри закрыл глаза и съежился. Рон всегда был груб и неотесан, как полено, и не обращал внимания на такие мелочи.

— Значит, мы спим вместе потому, что у нас просто нет выбора? Вот повезло, — Гермиона вдруг помрачнела.

— Не сердись, — сказал Рон. — Если бы у меня был выбор, я всегда бы спал с тобой. Но мне бы хотелось, чтобы они не были б в этой комнате. Я всегда выбираю тебя, Гермиона.

Выражение лица Гермионы смягчилось, и она тепло посмотрела на Рона. Легонько фыркнув, она махнула рукой.

— Хорошо, раз все приготовления ко сну закончены, можно заняться делом. Нам нужно разделиться и осмотреть как можно больше мест.

Рон недоверчиво уставился на нее. — Область для волшебников едва охватывает две улицы. Сколько ты рассчитываешь найти?

— Это родина Когтевран, — сказала Джинни. — Здесь должен быть музей, а в остальных домах, возможно, найдутся какие-нибудь упоминания о ее жизни.

— Точно, — согласилась Гермиона. — Так же, как и Манчестер посвящен «Битлз».

Рон тупо посмотрел на нее. — Они посвятили себя жукам?

Гермиона раздражительно вздохнула. — Как ты можешь ничего не знать об истории маглов, выше моего понимания.

— Да? Зато маглам не известно то, что знаю я, — Рон возмущенно скрестил руки.

— Только потому, что они не знают о существовании волшебников, — огрызнулась Гермиона. — И вообще, у нас нет времени на пустые споры. Пора уже идти.

— К чему такая спешка? — упрямился Рон.

Гарри и Джинни устало наблюдали за ссорой друзей.

— Каждый посетитель бросил на нас хотя бы один любопытный взгляд. Рано или поздно кто-нибудь узнает Гарри, — сказала Гермиона, тыча в него пальцем.

Гарри тревожно выпрямился. — А ты права. Я не удивлюсь, если у Вольдеморта и здесь есть информатор. Если ему неизвестно, сколько Дамблдор знал о хоркруксах, вполне вероятно, что он предусмотрит все возможности.

— Ты прав. Мы должны быть осторожны. Постоянная бдительность, — слабо улыбнулась Джинни.

— Давайте займемся поисками, пока нас не заметили, а затем отправимся в Косой переулок, чтобы все видели наши перемещения. Твой папа поможет нам поднять журналистов на уши, — сказал Гарри, кивнув в сторону Джинни.

— Вы с Роном узнаете, где музей, — приказала Гермиона. — Мы с Джинни будем копать глубже.

* * *

Целый день Гарри и Рон провели в музее Ровены Когтевран. Его было не трудно найти — Гарри подозревал, что ради него построили всю деревню. Он думал, что день прошел впустую. Возможно, из-за того, как мало Гарри знал об Основателях Хогвартса, ему казалось, что приходится искать иголку в стоге сена.

Он не заметил, чтобы на картинах Когтевран носила какой-то один определенный предмет, а в текстах не упоминалось ни о чем, что могло быть использовано как хоркрукс.

Проведя рукой по очень растрепанным волосам — Гарри теребил их весь день — он захлопнул книгу. То была пустая трата времени. Ничего примечательного, хотя она принадлежала Когтевран. Гарри сомневался, что когда-либо найдет письменное упоминание о чаше Пуффендуй, но его незнание не остановило бы Вольдеморта использовать ее в качестве хоркрукса.

— Нашел что-нибудь? — спросил Рон. В его глазах появились красные прожилки.

— Бесполезно — он может быть чем угодно, — обескуражено проговорил Гарри.

— Даже если мы найдем что-нибудь похожее, это не даст нам ответ, где может находиться хоркрукс, — простонал Рон. — Мы провели здесь весь день, и я начинаю забывать, с чего начинал. К тому же, есть хочется.

Слыша урчание в собственном желудке, Гарри довольствовался достигнутым. Память Рона продолжала улучшаться, хотя периодически все равно случались провалы. Гарри не хотел торопить события. — Ладно, вернемся в гостиницу и закажем еды. Может, девочкам больше повезло.

Гарри последовал за Роном, но, как только они переступили порог музея, схватил друга за руку и потащил в ближайший закоулок.

— Какого… — зашипел Рон, но Гарри тут же зажал ему рот и потянул за мусорные бачки.

Громадный волшебник, со светлыми волосами и жестоким лицом, медленно появлялся в поле их зрения. Двигался он очень осторожно: его маленькие глазки осматривали каждую мелочь, как будто что-то разыскивая.

— Кто это? — спросил Рон, прищурившись. — Я где-то его видел. — Гарри кивнул, показав другу говорить тише. — Он был с Малфоем той ночью… на башне астрономии, — ответил Гарри, не сводя глаз с Пожирателя Смерти.

Мужчина внезапно взглянул вдаль переулка, словно заметив, что за ним наблюдают.

Кровь Гарри застыла. Он крепко схватил Рона за плечо, приготовившись уберегать его от любых заклятий. Гарри затаил дыхание, слыша, как сдавленно дышит друг позади него. Вдруг Пожиратель Смерти услышал их? Деревню покрывала тьма, предлагая Рону и Гарри путь к отступлению. Если человек решит войти в проход, то он обязательно заметит, что кто-то скрывается за мусорными бачками. Гарри выругал себя за неосторожность: как можно было оставить плащ-невидимку в гостинице?

Огромный Пожиратель Смерти достал палочку. — Люмос, — пробормотал он. Кончик палочки засветился. — Кто здесь? Покажись или узри гнев Темного Лорда.

Глаза Рона расширились — мужчина продолжал шагать по улочке, распинывая бачки.

Гарри схватил палочку, зная, что выхода нет. Лучше бы знать, где Джинни и Гермиона — сейчас он привлечет к ним внимание. Вдруг к нему пришла идея. Гарри никогда не был хорош в исполнении беззвучных заклинаний, но попытаться стоило. В опасной ситуации у него получалось лучше.

Он наложил камуфляжные чары, когда Пожиратель Смерти приблизился к месту их укрытия. Гарри прождал несколько мгновений, схватил невидимую руку Рона и бросился прочь из узкой улочки.

Как только они добрались до гостиницы, Гарри беззвучно убрал заклинание.

— Гарри, это было блестяще. Когда ты успел научиться? Я думал, ты все еще пытаешься совладать с беззвучной магией, — сказал Рон. — Необычное ощущение, правда?

Гарри пожал плечами. — Практика. Давай поднимемся наверх и посмотрим, вернулись ли девочки. Надеюсь, с ними ничего не приключилось.

Обе девушки были уже в комнате. По их обеспокоенным и сердитым взглядам Гарри понял, что им пришлось ждать.

— Где вы были? — спросила Джинни, топнув ногой. Ее поведение удивительным образом напомнило миссис Уизли.

— Мы очень беспокоились, — сказала Гермиона, уперевшись руками в бока. Гарри подумал, что она тоже напоминает мать Джинни. — С этих пор мы договариваемся встречаться в определенные часы.

— Гермиона, умерь свое беспокойство. Небось, ты места себе не находила, — Рон закатил глаза.

Гарри съежился — у Рона опять проблемы. Иногда его друг просто не знал, в каких случаях лучше промолчать.

Лицо Гермионы приобрело багровый оттенок. — Еще бы! А если б мы с Джинни пропали?

— Ну, тогда бы мы просто отправились на поиски, — недоверчиво произнес Рон.

— Ладно, хватит, — сказала Джинни, встав между спорщиками. — Хватит этих «он сказал, а она сказала». Поссориться вы всегда успеете. Я хочу знать, что произошло.

— Мы с трудом сбежали от Пожирателя Смерти возле музея. Я не думаю, что он узнал нас, но явно кого-то заметил, — сказал Гарри. — Очевидно, здесь есть соглядатаи.

— Хороший знак, верно? Если Вольдеморт поставил охрану, здесь может быть то, что мы ищем, — Гермиона задумчиво потерла подбородок.

— Возможно, — Гарри пожал плечами. — Хотя нам ничего не удалось найти. Мы с Роном провели весь день в музее, и все впустую.

— Я так не думаю, — возразила Гермиона.

— Почему? Вы что-то нашли? — спросил Рон. Он до сих пор выглядел недовольным.

— Ничего особенного, но в каждом портрете или описании, котором мы находили, Когтевран всегда была с какой-нибудь драгоценностью. Драгоценность легко передать другому, и таким образом вещь переживет века. Если здесь остались реликвии Ровены, они должны лежать вместе с ювелирными изделиями.

Гарри почесал голову. В словах Гермионы был смысл, но помощи от этого открытия ждать не стоит. — Я все еще думаю, что лучше начать с тех мест, которые Дамблдор показывал мне — они имеют непосредственное отношение к Вольдеморту. А на месте уже займемся поиском драгоценностей.

— Гарри, дай мне один день, — попросила Гермиона. — Тут есть еще несколько магазинов, куда б мне хотелось сходить, и если у нас получится найти что-нибудь определенное, мы продвинемся вперед.

— Хорошо, — кивнул Гарри. — Я хочу связаться с мистером Уизли и попросить его намекнуть прессе, что через два дня мы будем в Косом переулке. Даже если у Пожирателей Смерти есть подозрения, что я здесь, это собьет их с толку.

Гарри открыл и вытащил зеркало. Подышав на него, чтобы сотворить дымку тумана, он произнес. — Мистер Уизли.

Несколько мгновений ничего не происходило, и Гарри собирался попробовать снова, как появилось обеспокоенное лицо мистера Уизли.

— Гарри? Ты в порядке? — спросил он.

— Мы в порядке, мистер Уизли. Мы в порядке, — ответил Гарри.

— Привет, пап, — Джинни выглянула из-за плеча Гарри.

На лице мистера Уизли появилось облегчение, и к нему вернулась обычная непринужденность. — Рад это слышать. Здравствуй, Джинни. Твоя мать будет рада узнать, что с вами ничего не произошло. Что я могу сделать для вас?

— Послезавтра мы собираемся в Косой переулок. Скажете журналистам? — спросил Гарри.

Мистер Уизли помрачнел. — Я посмотрю, что можно сделать.

— Что-то случилось? — спросил Гарри, увидев, как мужчина неловко зашевелился.

— Несколько репортеров, которые критиковали министерство и идею перемирия с Сами-Знаете-Кем, бесследно исчезли. Большинство из них поддерживали Орден, — тяжело вздохнул мистер Уизли.

Гарри напрягся. — Исчезли? Здесь замешан Вольдеморт?

— Нет, я так не думаю. Над их домами не было Черной метки, а Пожиратели Смерти пользуются ею сплошь и рядом.

— Значит, было сделано намеренно, — сказала Гермиона, выглядывая из-за другого плеча Гарри, чтобы увидеть отражение мистера Уизли. — Я хочу сказать, что они могут и не использовать ее, если хотят сохранить свои действия в тайне?

— Нет, ты меня не убедила, — мистер Уизли почесал голову. — Министерские чиновники, противостоявшие Амбридж, тоже исчезли. Она укрепила свои позиции и обвиняет любого, кто не согласен с ней, в государственной измене.

— Вот стерва, — нахмурился Рон.

— Пап, будь с ней осторожен, — брови Джинни сошлись в ниточку. — Она садист, посмотри, что случилось с рукой Гарри.

— Мне известны ее методы, тыковка. Обо мне не тревожьтесь, смотрите лучше за собой. Я опасаюсь того, что может произойти в ближайшее время, и мне бы хотелось, чтобы вы четверо находились подальше от места происшествия.

— Почему, что еще случилось? — спросил Гарри.

— Вышло новое постановление, в котором указывается, что мракоборцы должны вступать в переговоры с Пожирателями Смерти. Амбридж из кожи вон лезет, чтобы ублажать Сами-Знаете-Кого, и создала столько бумажной волокиты, что в критической ситуации мракоборцы связаны по рукам. Если люди будут подчиняться этим приказам, они все погибнут, — ответил мистер Уизли, угрюмо поджав губы.

— Великолепно, — чуть слышно пробормотал Гарри. — Хорошо, мистер Уизли. Просто позаботьтесь, чтобы о нашем появлении узнала пресса.

— Будет сделано, Гарри. Берегите себя, — сказал мистер Уизли и исчез.

* * *

И вот наступило утро. Сегодня они собирались заглянуть в Косой переулок, но Гарри, проснувшись, почувствовал такое тепло и спокойствие, что ему не хотелось вставать. Он крепче обнял Джинни, и выбившиеся пряди ее волос защекотали ему лицо. Каждую ночь, проведенную в гостинице, они не выходили за рамки приличия. Присутствие Рона немало остужало его пыл. Но иногда чувства брали верх, и он просыпался в объятиях Джинни. Гарри легко привык к ним, что теперь его беспокоило.

Чем ближе он становится к последнему хоркруксу, тем раньше ему придется принимать трудные решения. Может, Гарри бессознательно отталкивает поиски артефакта Когтевран? Он знал, что ему нужно сделать, но сама идея просто ужасала. Слабый проблеск того, какой могла быть жизнь с Джинни, одновременно причинял боль и был сладок. Гарри не был любимцем судьбы, но ему с трудом давалась мысль отказаться от нового смысла жизни.

Будто почувствовав его внутреннее смятение, Джинни зашевелилась, перевернулась на другой бок и прижалась к нему, зарывшись носом в его грудь. Гарри притянул ее ближе, и вся неловкость исчезла. Профессор Дамблдор говорил, что его величайшей силой была любовь. Гарри и вправду не понимал, как эта сила поможет ему сразить Вольдеморта, но он знал — с ней жизнь становилась ярче. И, может, чувство, подаренное Джинни — непреодолимое желание жить — сослужит ему службу в самом конце.

Вольдеморт боялся смерти. Он хотел жить просто потому, что боялся выбора, но жизнь не предлагала ему ничего стоящего. Легкий порыв сочувствия охватил Гарри, ведь у Тома Риддла не было никого, кто бы мог заполнить пустоту.

И все же, даже если любовь поможет победить злодея, оставалась проблема — что делать с частицей души Вольдеморта? Гермиона была права, оживленные предметы могли остаться нетронутыми после уничтожения хоркрукса. Все артефакты это доказывали, кроме медальона. Он утонул на дне озера вместе с мертвецом. Но в последний миг Гарри успел заметить, что медальон остался целым.

Итак, все носители хоркруксов прошли через огонь и воду, потрепанные и разрушенные лишь отчасти, но Гарри всё же не понимал, как можно отделить душу Вольдеморта и остаться живым. Он дернул плетеный браслет. Аквамарин, спрятанный внутри, согревал и успокаивал.

Гарри вздохнул, вспомнив, как Сириус падал сквозь Завесу. Больно ли умирать? Может, и стоило ее использовать, но оставлять друзьям ночные кошмары ему не хотелось.

Рон и Гермиона звучно посапывали на другой кровати. Рон широко раскинулся, заняв больше половины кровати. Гермиона, с голубым платком на голове, (ночью она снимала парик) свернулась калачиком и спала на руке Рона. Каждое утро она тянулась за париком, как Гарри искал очки.

Время продолжало стремительный бег, и он чувствовал, что пора писать прощальные письма, объяснить, как много они для него значат. Эти слова он хотел бы услышать от Сириуса, но Гарри никогда бы не сказал их вслух. И все же, мысли, написанные на бумаге, становились реальными и такими… родными.

Он невольно вздрогнул, и ресницы Джинни затрепетали. Она заморгала, пытаясь понять, где находится, и посмотрела на него сонным взглядом.

— Доброе утро, — сказала она, прижимаясь к нему.

— Доброе, — Гарри наклонился и поцеловал ее. — Как спалось?

— Ммм, мне понравилось спать с тобой.

На него хлынуло тепло. — Мне тоже понравилось, если мы и в самом деле спали, — нахально произнес он.

Джинни дернулась от смеха. — Ой, надеюсь, Рон тебя не слышал, иначе он ляжет между нами.

— Ну вот, — Гарри поморщился. — Отличный способ разрушить фантазию.

— Фантазия? — Джинни засмеялась. — А я есть в твоих фантазиях, Гарри?

— Ты стала звездой моих фантазий задолго до того, как мы начали встречаться, — усмехнулся он, кое-что вспомнив. Раньше он очень надеялся, что не разговаривал во сне, когда делил спальню с Роном.

— Хм. — Джинни выглядела необычайно довольной. — Это хорошо.

— Хорошо? — спросил Гарри. — Хорошо? Так тебе нравится, что ты участвуешь в эротических фантазиях? — Он набросился на нее и принялся щекотать. Джинни ловила ртом воздух.

— Гарри! — завопила она, пытаясь уйти от щекотки. — Хватит! Я сказала, остановись!

— Нет, пока ты не признаешь, что в этот раз выиграл я, — Гарри смеялся над ее протестующими воплями.

— Прекрати, — продолжала вопить Джинни. — Гарри, слезь с меня.

Гарри собирался отпустить ее, как почувствовал, что летит по воздуху. Он приземлился бесформенной кучей, но встать не успел — в горло Гарри вцепилась рука и прижала его к стене.

— Какого черта ты делал? — возвышалось над ним сердитое лицо Рона.

Изумленный Гарри пытался ослабить хватку; ему было трудно дышать.

— Рон! — закричала Джинни. — Сейчас же отпусти его.

— Рон, да он же дышать не может, — сказала Гермиона, торопливо надевая парик.

— Рон, — повторила Джинни. Она встала и схватила Рона за ухо.

— Ой! — завизжал тот, выпустив Гарри так внезапно, что он снова рухнул на пол.

Потерев шею, хмурый Гарри пытался отдышаться.

— Что ты делаешь? — Джинни наконец отпустила ярко-красное ухо брата.

— Джинни, больно же, — заскулил Рон.

— Что на тебя нашло? — Гарри наконец-то обрел голос. Он сжал кулаки и встал.

— Что ты делал с моей сестрой? — Рон как будто вспомнил, почему сердится.

— Это называется щекоткой, и большинство людей относится к ней нормально, — огрызнулся Гарри.

Хватит уже с него «братских» чувств Рона, а если уж совсем на чистоту, такое поведение друга обижало Гарри. Сейчас он доказал, что его помыслы чисты.

— Щекотка? — ошарашено спросил Рон. — Я слышал, как она кричала тебе остановиться.

— Конечно, кричала, — раздраженно произнесла Джинни. — Гарри побеждал.

— Да ладно тебе, — сказал Рон. Он уже не так сердился и опаской смотрел на Гарри.

Тот схватил одежду и пошел к двери. — Я собираюсь принять душ, и ко мне лучше не приставать.

— Гарри, — окликнула его Гермиона, но в ответ лишь услышала, как громко захлопнулась дверь. Сейчас только Гарри вел себя неразумно, но он был раздражен и обеспокоен предположением Рона. Других братьев Уизли Гарри еще мог понять, но Рон знает его гораздо лучше.

* * *

Они появились в Косом переулка чуть позже полудня. Все утро друзья холодно смотрели друг на друга, упрямо нянча свою гордость. Джинни и Рон тоже не разговаривали, и Гермионе пришлось изрядно постараться, чтобы хоть как-то примирить их. Гарри просто радовался тому, что они покинули гостиницу, — ему надоело сидеть взаперти.

Косой переулок стал тише, чем помнил его Гарри. Закрылось еще больше магазинов, и теперь все пестрило заколоченными окнами. Стало меньше людей на улицах, а смельчаки, отважившиеся высунуться наружу, казались настороженными и пугливыми, и без оглядки спешили по своим делам.

Гарри не сказал мистеру Уизли, где именно он собирается появиться, и друзья использовали редкую возможность сделать покупки. Было жутко холодно, и Гарри упрекнул себя в том, что не подумал о таких мелочах, как погода. Запахнувшись покрепче в плащ, он повернулся спиной к ветру.

— Пойдемте в магазин Фреда и Джорджа. — Джинни пришлось перекрикивать внезапный порыв холодного ветра. — Там всегда толпа, и тебя наверняка тут же заметят.

— Убери волосы со лба, — раздражительно приказал Рон, взяв Гермиону за руку. — Шрам едва заметен. Не прячь его, если хочешь, чтобы тебя увидели.

Гарри нахмурился вслед Рону, но челку убрал. Он вдруг почувствовал себя уязвимым.

Джинни с носом зарылась в шарф. — Идем, — пробормотала она. — Это ненадолго.

Друзья прошагали к «Волшебным шуткам Уизли». Сердце Гарри ушло глубоко в черную пропасть, когда он заметил обилие закрытых магазинов. Амбридж и Вольдеморт сеяли хаос по всему магическому миру, и самое худшее, что люди потакали им.

— Гарри, мне же больно, — сказала Джинни, пытаясь высвободить руку из его крепко сжатых пальцев.

— Ой! — вздрогнул он. — Прости, я задумался.

— Это уж точно, — Джинни растирала пальцы пушистыми желтыми варежками. — Чего ты так сердишься, из-за брата? Это всего лишь Рон — ему не всегда удается ладить даже с самим собой.

Гарри фыркнул. — Не знаю, что меня тревожит. Что-то не так.

— Эй, Рон! Джинни! — закричал Фред, высунувшись из-за двери магазина. Папа сказал, что вы можете зайти к нам после обеда. Что происходит?

Гарри заглянул внутрь. Всего лишь несколько покупателей бродили по закоулкам магазина. — Как продвигаются дела?

Фред пожал плечами. — Было медленно, но заказ товаров почтой процветает. Люди боятся выходить на улицу.

— Не удивлюсь, если в следующем указе Амбридж объявит торговлю в Косом переулке незаконной.

Друзья прыснули от смеха, и даже Гермиона чуть улыбнулась.

— Мы далеко не ее любимчики, — Фред почесал подбородок. — Никак не могу представить, что нас кто-то не любит, а вы?

— Пэнси и Айрис вы тоже до лампочки, — хихикнула Джинни. Фред нахмурился и отвел взгляд.

— Вы хотите, чтобы вас заметили? В соседнем магазине продают кофе, там до сих пор открыто. Прогуляемся?

— Хорошо, — ответил Гарри.

— Шэннон, проследишь за магазином? — обратился Джордж к хорошенькой девушке за прилавком. Продавщица кивнула, и близнецы вышли на улицу.

— Кто она? — спросила Джинни. — Раньше я ее не видела.

— Мы теряем работников. Есть подозрение, что не без помощи Министерства. Видимо, Амбридж точит на нас зубы, — ответил Фред. — Шэннон немного бесхребетная, но Джорджу она нравится.

Тот вспыхнул.

Кафе пустовало, а потому было не трудно сесть за большим столом неподалеку от окна. Едва новые посетители успели сделать заказ, как здание вдруг задрожало от сильного взрыва.

— Что это было? — тревожно спросила Гермиона.

— Не знаю, — сказал Фред и подошел к окну. Второй взрыв сбил его с ног. Громко дребезжали чашки, на кухне что-то разбилось.

Немногочисленные посетители с опаской смотрели друг на друга, раздумывая, стоит ли бежать. Гарри помог Фреду встать и взглянул на улицу. К его ужасу, снаружи полыхал огонь. Пожиратели Смерти беспрепятственно уничтожали магазины. Они кольцом обложили Гринготтс.

Гарри обернулся. Официантка испуганно вцепилась в прилавок.

— У вас есть каминная связь? — спросил он.

Девушка тупо посмотрела на него и продолжила бросать опасливые взгляды на улицу.

— Послушай, — мягко, но решительно продолжил Гарри. — У вас есть рабочий камин?

Девушка кивнула и широко открыла глаза.

— Я хочу, чтобы ты отправилась в Министерство и сообщила им о нападении Пожирателей Смерти. — Пусть сразу пришлют мракоборцев.

Девушка кивнула, но не сдвинулась с места.

Гарри повысил голос. — Живо.

Она вспрыгнула и с ужасом посмотрела на него. Всплакнув, она помчалась на кухню. Гарри повернулся к Гермионе, выглядывавшей наружу.

— Мне нужно, чтобы ты отправилась в магазин близнецов и рассказала Ордену, — тяжело сглотнул он. — Будь начеку. Они еще не дошли до него, но наверняка Уизли — главная их цель. Возьми Шэннон и уходи.

Гермиона, кивнув, быстро посмотрела на Рона и ушла.

— Будь осторожна, — крикнул вслед Рон.

— А мы что будем делать? — спросил Джордж.

— Попытаемся остановить их, пока не придет помощь, — сказал Гарри, крепко сжимая палочку. — Джинни, позаботься об этих людях. Используй камин или выведи их на задний двор, если Пожиратели пойдут этой дорогой.

Услышав про «Пожирателей», горстка посетителей окончательно поняла, что происходит на улице. Люди испуганно закричали, вскочили со стульев и помчались к двери.

Гарри заградил путь. — Слушайте, здесь гораздо безопаснее. Вы не должны паниковать. Помощь на подходе.

Клиенты с ворчанием вернулись на места, нервно посматривая то на Гарри, то на окно.

— Я не собираюсь здесь оставаться, — сказала Джинни.

Гарри взглянул на нее, с опозданием поняв, насколько сердитой была Джинни. Решительно поставленный подбородок, ярко сверкающие глаза — и как с ней спорить?

— Если ты осмелишься снова бросить меня, я сама отправлюсь на улицу. Уж я-то справлюсь, а вы не сможете сражаться сразу со всеми. Вам понадобится помощь.

Гарри знал — она права. Ему и вправду нужна подмога. Он скривил губы и боролся с самим собой. Нельзя всегда защищать ее.

Наконец Гарри повернулся к двери. — Отлично, следуйте за мной. Далеко друг от друга не отходим.

— Гарри! — воскликнул Рон. — Ее же ранят.

— Рон, заткнись, — Джинни отодвинула брата в сторону. — Вспомни, кто спасал вас последние два раза.

Близнецы усмехнулись и пропустили ее. Сжав палочки, они вышли за Джинни. Гарри быстро присоединился к ним, и Рон сердито зашипел.

— Гарри!

— У нас мало времени, — огрызнулся Гарри. — Держимся вместе. Нам нужно оставаться на правой стороне улице, она темнее. Пожиратели Смерти сосредоточились на разрушении, и они не ожидают сопротивления. Когда мы приблизимся к ним, нужно будет найти укрытие. Понятно?

Все кивнули. Лица мрачные, но решительные.

Приникнув к земле, Гарри вел друзей по вдруг опустевшей улице, ныряя головой в ледяной ветер. Взрывы сотрясали здания каждые несколько секунд, и эта настойчивость казалась зловещей. До них доносились смех и грубые шутки Пожирателей Смерти, но никого не было видно. Час назад здесь бродили покупатели, но теперь все напоминало город-призрак.

Гарри овевало дыхание огня. Чем ближе к банку, тем жарче становилось. Воздух наполняли тяжелые клубы дыма, и было трудно что-то разглядеть. Гарри кивком показал на проход, где валялись бачки из-под мусора.

— Опять мы в дерьме, — пробормотал Рон.

— Ложись! — закричал Фред, прижав брата к земле. По проходу промчалась струя зеленого света.

Впереди звучали заклятия и приглушенные крики. Фред затащил Рона за бачки.

— Вот черт. Спасибо, Фред. — Рон выглядел немного ошеломленным.

— Я кого-то здесь видел, — раздался неприятный голос.

Улица вдруг наполнилась множеством щелчков и хлопков. Появились ведьмы и волшебники, одетые в министерские мантии. Вспышки от заклинаний теперь стали ярче и чаще.

— Ступефай! — закричал Гарри.

Луч красного цвета вырвался из его палочки и оглушил Пожирателя Смерти, который пошел за ними в проход. Выглянув из-за угла, Гарри заметил, как мракоборцы рассыпались по всей улице и спрятались в укрытия. Пожиратели яростно бросались заклятиями, и через мгновение Гарри понял, что мракоборцы вовсе не сопротивляются.

— Что они творят? — ужаснулся он, наблюдая за резней.

— Что там происходит? — шептала сзади Джинни.

— Появились мракоборцы, но они не используют палочки. Пожиратели словно забавляются с ними, — ошеломленно проговорил Гарри.

Он видел, как главный мракоборец пытался заговорить с Пожирателями, большинство которых укрылось на лестницах Гринготтса. Гарри затошнило, когда несколько приспешников Вольдеморта подвесили Левикорпусом уже мертвых противников.

— Остолбеней! — завопил Джордж. Ярость исказила его лицо.

Жертва одного из Пожирателей бесформенной кучей плюхнулась на землю. Оглушающее заклинание Джорджа встревожило остальных, и по стенам посыпался град заклинаний.

— Отходим! — закричал Гарри, толкнув Джинни назад.

Рон, Фред и Джордж прижались к одной стороне прохода, он с Джинни — к другой. Если их окружат Пожиратели, они в ловушке. Гарри отчаянно искал выход, и нашел его в нескольких метрах над головой — заржавевшая пожарная дверь. Неподалеку от места, где раньше он стоял с Джинни, раздался громкий щелчок. Вслед за ним появились и другие.

— Поттер, — сказал Грюм, трансгрессировавший вместе с Хестией Джоунс. — Каково положение?

Грюм и Джоунс направили на Пожирателей залпы заклинаний. С тех пор, как Гарри выглянул за угол, это был первый отпор союзникам Вольдеморта. К Рону и близнецам присоединились Билл и другая ведьма, которую он не знал. Все они стреляли в Пожирателей, осаждавших Гринготтс. Скоро в бой вступили остальные члены Ордена.

— Эти мракоборцы не используют никаких заклятий. Они пытаются договориться. — Рядом с Гарри пролетел пурпурный луч.

Грюм пустил ответный залп, завалив сразу двух Пожирателей.

— Что вы делаете? — завопил мракоборец, мчась к Грюму.

— Спасаем ваши задницы, — огрызнулся тот. — Почему вы не пытаетесь остановить их? Они используют Непростительные.

Словно в подтверждение его слов пронзительно закричал мракоборец, явно попавший под действие Круциатуса.

Мракоборец, говоривший с Грюмом, вспыхнул, но к нему тут же вернулось самообладание. — Мы следуем новым приказаниям Министерства, чтобы достичь мирного соглашения, — пробубнил он.

— Придурки! — рявкнул Грюм. — Эта Амбридж натворит делов!

Мракоборец крепко сжал челюсти. — У нас есть приказ, которому мы в точности должны следовать. Нельзя использовать заклинания, пока мы не получим соответствующий сигнал от нашего командира.

— И кто ваш командир? — взревел Грюм. — Ему нравится терять людей?

— Командир сейчас Долиш, — сказал Кингсли Брустверт, приближаясь к спорящим. Он быстро посмотрел на Гарри, не подав виду, что узнал его. — Сэр, Брэдфорд и Хеннесси убиты, и я советую вам взять командование на себя. Что будете делать?

Кингсли крепко стиснул челюсти, словно он едва себя сдерживал. В любую минуту его палочка могла сделать решающий выстрел по новому командиру.

— Вы будете защищаться, — сказал Гарри, увидев нерешительность мракоборца. — Указ Долорес, как видите, не работает.

Мужчина бросил взгляд на Гарри и застыл, заметив шрам. Он чуть слышно выругался. — Долиш не давал приказ вступать в бой, — процедил мракоборец. — Большие шишки в Министерстве очень хотят, чтобы мы исполняли приказы Амбридж.

— Мы не знаем, жив ли Долиш вообще, — возразил Кингсли. — Сэр, ваши люди умирают.

Мракоборец колебался, и Грюм с отвращением выругался. — Слушайте, чтобы вы не сделали, мы поступим по-своему. Гарри, забирайся на крышу, вдруг оттуда будет лучше стрелять. Нужно снять Пожирателей на верхней лестнице Гринготтса, они, кажется, здесь самые главные.

Гарри кивнул и наклонил палочкой пожарную лестницу. Первой забралась Джинни. Каждый раз, когда Гарри переставлял руки, металл прожигал холодом. Они были уже на крыше, а Грюм и Брустверт еще спорили с мракоборцем. Дым стал плотнее, и Гарри окончательно потерял их из виду, но он услышал, как мракоборец наконец согласился.

Гарри облегченно вздохнул; по крайней мере, хоть небольшая помощь, но будет.

Пока мракоборцы втягивались в битву, небо взорвалось фейерверком цветов. Как только Гарри и Джинни забрались на крышу, всюду полыхал огонь заклинаний. Над Гринготтсом угрожающе висела Черная Метка. Трепет ужаса пробежал по спине Гарри. Это заклинание не было пущено снизу. Медленно обернувшись, он посмотрел в холодные темные глаза, скрывавшиеся за маской Пожирателя Смерти. Волшебник целился ему прямо в грудь.

* * *

Гермиона вернулась из штаба Ордена, и тут же ее чуть не смел ураган «Шэннон». Девушка была несколько старше Гермионы, но сейчас она казалась совсем ребёнком. Из ее ярко-синих глаз струились слезы, и Шэннон заламывала руки, ожидая, что прикажет ей Гермиона.

Она машинально поправила парик, задев настоящие волосы, и рассеянно подумала, как они отличаются друг от друга. Теперь, когда у нее не было важного задания, Гермиона заволновалась.

— Шэннон, все будет в порядке, — утешала она, надеясь, что так и будет. — Скоро придет подмога.

Продавщица всхлипнула. — Где Фред и Джордж? — робко спросила она. Гермиона быстро посмотрела на дверь, подавив собственный страх. — Они пошли, чтобы чем-нибудь помочь.

— Почему? — стонала Шэннон. — Здесь Пожиратели. Они же убьют их.

— Близнецы справятся сами. Им уже не впервой, — твердо сказала Гермиона. — Что-то в страхе Шэннон успокоило ее. Она справится. Нужно, чтобы Шэннон не тревожилась, да и ей тоже не помешает держать себя в руках.

— А вдруг Сам-Знаешь-Кто тоже здесь? — в непритворном ужасе спросила девушка.

Гермиона закусила губы, отчаянно молясь, чтобы слова Шэннон не оказались правдой. Они еще не готовы. Нужно больше времени. Оставался еще один хоркрукс, и Гермиона пока не придумала, как спасти Гарри.

Она была близка к разгадке тайны, но всего лишь. Самым трудным было заставить Гарри принять ее план, но Джинни лучше подходила для задуманного. Гарри прислушается к сестре Рона больше, чем к ней, что бесконечно раздражало Гермиону, но придется действовать именно так. Только если Вольдеморт среди нападавших, ее плану не суждено сбыться. Они не готовы.

Теперь Гермиона думала о Роне. Они цапались все утро, но так и не помирились. Гермиона очень рассердилась из-за того, как Рон обращался с Гарри. Иногда он был просто невыносим, хотя и в этом есть положительная сторона — Рон просто пытался защитить сестру. Только он не заметил, что Джинни не хочет, чтобы ее защищали. Покровительство ей совсем не нужно.

Она увидела боль во взгляде Гарри, даже если Рон не стал обращать внимания. Рон растоптал чувства друга, но если бы все произошло сейчас, он бы отдал за него жизнь. Гермиона знала и боялась. Ей придется найти способ спасти обоих — целыми и невредимыми, неважно, через что придется пройти.

Кафе затряслось от очередного взрыва, и на пол обрушилась гора посуды. Гермиона схватилась за камин.

Шэннон закричала и ринулась к выходу, но Гермиона схватила ее за руку. — Здесь безопаснее, — прошипела она.

Но тут скрипнула дверь, и девушки застыли на месте. Схватившись за руки, они с опаской ждали гостя.

— Игрушки, игрушки, игрушки вокруг, — пропел зловещий, но в то же время мелодичный голос. — Кто-нибудь дома? Не бойся, я друг!

Гермиона зажала рот Шэннон. Теперь здесь также безопасно, как и снаружи.

* * *

Рон стоял рядом с братьями и наблюдал, как Гарри и Джинни взбираются по лестнице. Грюм что-то кричал им вслед, но шум битвы заглушил его слова. Появился весь Орден, и Билл провел братьев через дверь противоположного здания. Вскоре люди слились с улицей.

— Куда они собираются? — спросил Джордж, прикрывая Билла, который приближался к группе Пожирателей.

— Не знаю, — пожал плечами Рон. Он не тревожился за них, зная, что Гарри защитит Джинни любой ценой и выберется из любой передряги, как в прошлом случалось не раз. Рон с досадой вспомнил, как обращался с Гарри утром. Рон знал, что Гарри отдаст жизнь за любого Уизли — даже за Перси.

Наконец мракоборцы занялись тем, что и должны были делать с любыми врагами.

— Как раз вовремя, — сказал Фред, с отвращением покачав головой. — Прекратили поддакивать наконец.

— Твою ж мать! — завопил Рон, когда земля зашаталась у него под ногами. В небе появился огромный зеленый череп, из которого медленно выползала страшная змея.

— Это заклинание пустили с крыши, — с тревогой заметил Фред.

Рон сглотнул. — Гарри справится сам и сможет сберечь Джинни.

Они продолжали идти вперед, пока не присоединились к горстке мракоборцев.

— Ушки на макушке, Рон, — сказал знакомый голос.

— Тонкс! — испугался тот.

— Вот заваруха? — Тонкс мотнула головой. — Амбридж слабоумная. Мы потеряли примерно двадцать мракоборцев, пока Кингсли заставил Мелансона засунуть ее приказы в одно место.

— Они захватили банк? — спросил Рон.

— Нет, Пожиратели никогда не попадут внутрь. У гоблинов своя защита. Люди боятся, когда все вокруг сеют смерть и разрушение. Так Вольдеморт хочет показать, кто здесь главный.

Рон целился в Пожирателей, уходивших за баррикады.

— Кое-кому удалось пройти мимо нас, так что некоторые магазины могут быть в опасности, — сказала Тонкс. — Но к ним вернемся позже. Сейчас мы должны добраться до верхней лестницы Гринготтса.

— И как же мы будем сражаться? — недоверчиво спросил Фред. — Нам негде укрыться.

— Вот почему они выбрали это место, — Рон лязгнул зубами. — Хорошая стратегия.

Он смотрел, как Билл пытается приблизиться к Пожирателям, испачканное сажей лицо брата исказилось в зловещей усмешке. Вдруг что-то очень-очень яркое осветило небо и бросилось к Гринготтсу.

— Что это было? — спросил Джордж, но отвечать было некому — Пожиратели удвоили натиск. Рон отчаянно пытался сосредоточиться на битве, а не на том, что могло случиться с Гермионой.

Краем глаза Рон увидел, как из соседнего здания вышел крупный Пожиратель Смерти. Рон с любопытством посмотрел на человека, что-то кричавшего своим товарищам. Другие Пожиратели отошли от здания, но один остался и прицелился прямо в дверь.

— Что… — Биллу не было суждено закончить.

— Морсмодре, — закричал человек.

— Вот черт, он стреляет внутрь здания, — воскликнул Фред.

— Флер! — Билл бросился к жене, стоявшей неподалеку от того места.

Она обернулась и удивленно посмотрела на Билла, перебегающего от укрытия к укрытию. Все вокруг задрожало.

* * *

Гарри застыл. Пожиратель целился прямо в него.

— Так-так, смотрите, кто у нас тут, — ухмыльнулся Пожиратель. Голос был незнаком. — Мой господин будет несказанно рад.

Джинни вырвалась из-за спины Гарри, размахивая палочкой. — Ступефай!

Заклинание попало Пожирателю прямо в грудь и бросило на землю. У Гарри не было времени на похвалу — на крыше появились еще два Пожирателя.

Попасть в них не удалось: враги прикрылись дверью, через которую вошли. Гарри схватил руку Джинни и потащил к краю здания.

— Идем!

На бегу Гарри уклонялся от заклинаний. Джинни следовала по пятам.

— Что ты задумал? — спросила она, затаив дыхание.

— Не мешкай, просто прыгай! — кричал Гарри.

Он приблизился к самому краю, глубоко вздохнул и прыгнул на крышу следующего здания. На краткий миг Гарри почувствовал пьянящее чувство полета. Приземлившись с глухим стуком, он тут же вскочил, приготовившись ловить Джинни.

Она стояла на другом краю, застыв на месте. К ней бежали Пожиратели Смерти.

Гарри испугался. Подняв палочку, он закричал:

— Ступефай!

Но Пожиратели были слишком далеко, и Гарри не попал в них. — Джинни, ты должна прыгнуть, — сказал он, протягивая руку. — Я поймаю тебя.

Джинни посмотрела на просвет между зданиями и бросила взгляд на бегущего Пожирателя. — Гарри, — крикнула она. — Твои ноги длиннее.

— Ты сможешь, Джинни. Давай! — приказал Гарри.

Джинни решительно кивнула, не сводя с него глаз, заполненных слезами. Она отступила от края, чтобы разогнаться, и ринулась вперед. Все было бы хорошо, если б она не задержалась перед прыжком.

Гарри наклонился и схватил ее за талию, пока Джинни не начала скользить вниз. Раздался громкий хруст, и по его руке растеклась невыносимая боль.

Джинни закричала. Правая рука Гарри безвольно свешивалась с плеча. Он продолжал крепко держать ее левой и вытянул Джинни наверх. В это мгновение они были вне поля зрения Пожирателей, но скоро те добежали до края.

Джинни, едва дыша сквозь слезы, вцепилась ему в кожу — она не отпустит Гарри. Тот затащил ее за полустенок, защитивший их от заклинаний.

Прислонившись к стене, он вскрикнул от боли, прижимая к себе девушку. — Джинни, — тихо произнес он. — Ты в порядке. С нами все хорошо.

Джинни глубоко вздохнула и собралась духом. Поняв, что Гарри больно, она вытерла слезы и выглянула из-за стены.

— Петрификус Тоталус, — закричала она.

Пожиратель упал там, где Гарри только что поймал Джинни.

— Еще один шаг, и с тобой будет то же самое, причем, клянусь, я выстрелю, когда ты будешь в воздухе, — зарычала Джинни другому Пожирателю, который собирался прыгать.

Человек задумался и отошел от края.

— Мудрое решение, — пробормотала Джинни, повернувшись к Гарри. — Ты в порядке?

Тот вытер с губ струйку крови. Он разбил их тогда же, когда и плечо. — Да, — выдохнул он. — Нам нужно помочь остальным.

Джинни кивнула и помогла ему встать. Они быстро подошли к краю, с которого хорошо просматривался Гринготтс. На лестницах лежали тела Пожирателей, на улице — павших мракоборцев. Здания полыхали, и воздух заволокло толстой завесой дыма.

Гарри видел, как два Пожирателя Смерти отдавали приказы остальным. Дверь в банк была запечатана, и никто не пытался открыть ее.

Гарри схватил палочку левой рукой и сосредоточился на главных Пожирателях. — Эспекто Патронум!

Из его палочки выскочил Сохатый и грациозно поскакал к лестнице. Наклонившись, олень бросился на главарей. Они испуганно разбежались и стали для Гарри отличной мишенью.

— Ступефай! Ступефай!

Тела Пожирателей судорожно затряслись и упали на ступеньки. Джинни целилась в тех, кто на улице.

Словно поняв, что их становится меньше, Пожиратели исчезали один за другим, и в Косом переулке остались только Орден и горстка неорганизованных мракоборцев.

Не успел он сказать хоть слово, как здание задрожало от грохота. Они упали на колени, а плечо Гарри болезненно сжалось. Здание, с которого им пришлось недавно прыгать, вдруг рухнуло в облаке пыли и дыма. Закрыв глаза, Гарри прикрыл собой Джинни и защитил ее от острых осколков.

Джинни, с трудом глотая воздух, пыталась выбраться из-под Гарри. Шум от разрушения здания был настолько громким, что ей пришлось зажать уши. Летящие камни оставили на ней порезы и ушибы. Джинни была оскорблена и обижена.

Она попыталась шевельнуться. — Гарри, ты в порядке?

Тот застонал, но сумел слезть с Джинни, и распластался на крыше, тяжело дыша. Она бросилась на колени, чтобы осмотреть его. Гарри защитил ее от большей части взрыва, и тому было немало доказательств. Кое-где шла кровь, но ничего, казалось, не угрожало его жизни. Самое худшее случилось с плечом. Из него зловеще выглядывала кость, и рука безвольно висела сбоку. Очевидно, Гарри вывихнул плечо, когда ловил Джинни.

Ее сердце ушло в пятки, когда она смотрела, как Гарри прыгает на другое здание. Джинни видела его лицо — прыжок вдохнул в него жизнь. Ей тоже нравилось летать и, может, даже больше, чем Гарри, но для полета Джинни предпочитала использовать метлу. Она боялась прыгнуть, хотя теперь ей пришлось признаться, что гордится собой.

— Я в порядке, — с трудом выдавил Гарри.

Джинни закатила глаза. Он-то уж точно не в порядке. Почему Гарри никогда не хотел признавать, что ему плохо? Его ярко-зеленые глаза были затуманены дымкой боли, и Джинни знала, что Гарри едва сдерживает стоны. Она глубоко дышала и старалась расслабиться.

— Братья! — воскликнула она и резко вскочила на ноги, вдруг вспомнив, что большинство из них участвовало в битве. Они находились неподалеку от упавшего здания. Дым еще не развеялся, и потому было очень трудно разглядеть, что происходит внизу. Джинни слышала голоса, но не свист заклинаний, а значит, битва окончена. Она боролась с растущим страхом. Братьев невозможно увидеть, и тем более понять, кто одержал победу.

Страх медленно заползал к ней в душу. С ними все должно быть в порядке. Джинни не знала, что будет делать, если потеряет хотя бы одного. Пусть они бывают невыносимыми, но братья — это братья. Их любишь, хотя иногда и хочется, чтобы тебя оставили в покое.

Гарри приподнялся. — Нам нужно спуститься вниз и посмотреть, что произошло.

— Ты ранен. Позволь мне идти первой. — Джинни не могла сдержать слезы, и это ее раздражало.

Гарри покачал головой. — Мы можем трансгрессировать выше главного места битвы и оглядеться, — сказал он. — Дай мне минуту.

Опершись на кирпичную стену, Гарри глубоко вдохнул. Джинни даже не успела понять, что он собирается сделать, как Гарри сильно ударил плечом по стене. Джинни услышала болезненный щелчок, и сустав вернулся на место. Гарри закричал и упал на колени.

— Так лучше, — произнес он дрожащим голосом и закрыл глаза. Джинни успела поймать его прежде, чем Гарри упал на крышу.

Джинни сжалась от страха. Мерлин, это должно быть больно. Она провела пальцами по мягкой шевелюре Гарри, встряхивая его и пытаясь привести в сознание. Джинни знала, что ей лучше отправиться вниз и посмотреть, что происходит, но она не могла оставить Гарри здесь. — Идем, любимый. Очнись.

Джинни слегка била его по лицу, ненавидя себя за каждый удар. Гарри простонал, но его глаза оставались закрытыми.

— Ладно, Гарри. Я собираюсь вниз за подмогой, — всхлипнула она. — Скоро вернусь.

Тот широко распахнул глаза, как будто Джинни окатила его холодной водой. — Джинни, — простонал Гарри.

— Я здесь. — Она покачала головой. Будет ли конец упрямству этого парня? — Ты можешь встать?

— Да, — машинально ответил Гарри. Он попытался встать, но смог лишь присесть и схватиться за руку Джинни. — Э… с небольшой помощью, — робко произнес Гарри.

Она фыркнула и, закинув его левую руку себе через плечо, не без труда подняла Гарри на ноги. Он тут же покачнулся, и Джинни подумала, что Гарри упадет, но ему удалось обрести равновесие.

— Ты сможешь трансгрессировать? — обеспокоенно спросила она. В таком состоянии Гарри только разделит их на части. — В далеком будущем мы собираемся стать одним целым, но мне совсем не понравится, если твоя рука будет торчать у меня во лбу.

Гарри усмехнулся. — Ха, ха, очень смешно. Просто возьми меня за руку, и мы посмотрим, останется ли позади твой острый язычок.

Джинни ухмыльнулась и схватила Гарри за здоровую руку. Пристально вглядываясь в его лицо, она почувствовала, как ее сжимают потоки пространства. Гарри выглядел усталым, но в то же время он казался прекрасным. Снова от него исходила та спокойная сила. Она проявлялась всякий раз, когда Гарри оказывался в опасном положении, и Джинни подумала, что он даже не подозревает о ней.

Нельзя сказать, что Джинни легко бросалась на парней, но все же она не могла сдержаться, когда Гарри становился таким. Странный напиток из уверенности с намеком на опасность всегда будоражил ее. Все, что могла Джинни — не зацеловать его до бесчувствия, когда Гарри обретал контроль над ситуацией. Он хорошо справляется и однажды станет замечательным мракоборцем.

Джинни приземлилась всего лишь в нескольких сантиметрах от горящего здания. Она отпрянула от языков огня и помогла удержаться Гарри. Взглянув на его лицо, Джинни с тревогой заметила, как сильно он побледнел.

— Ты как? — спросила она, обняв его за талию и прижавшись ближе. Гарри с легкостью согласится принять помощь, если будет думать, что на самом деле это он успокаивает ее. Мальчики такие глупые.

— Нормально. Видишь впереди Рона? — Гарри прищурился, стараясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь дым.

Джинни посмотрела, куда он показывал. Неподалеку мелькала огненная копна волос Рона. Оставшиеся Пожиратели Смерти собирались в группу, но большинство из них уже трансгрессировало.

— Рон, — позвала Джинни, когда они подошли достаточно близко, чтобы тот их услышал.

— Гарри! Джинни! — на грязном лице Рона появилось заметное облегчение. — С вами все в порядке?

— Гарри ранен, — ответила Джинни в то же время, когда Гарри сказал, что беспокоиться не стоит.

Но Рон никого из них не слушал. — Это твой Патронус я видел перед тем, как здание обрушилось?

Гарри кивнул.

— Так я и думал. Сначала я не понял, что там мчится по небу. Все так быстро случилось. Орден уходит. Когда сражение закончилось, появились министерские чиновники. — Рон неодобрительно покачал головой.

— Фред и Джордж? — спросила Джинни.

— Они пытаются убедить Грюма уйти прежде, чем кто-либо захочет задать ему вопросы. Билл и Флер сильно ранены, но их уже отправили в штаб. Дружище, тебе тоже стоит пойти за ними, — Рон кивком показал на Гарри, который еще держался за поврежденную руку.

Джинни едва прислушивалась к их разговору, наблюдая за делегацией чиновников из министерства. Ее возглавляла полная женщина, напоминавшая жабу. Джинни мысленно застонала. Узнав долговязого рыжеволосого волшебника, шедшего позади Амбридж с записной книжкой, она вздрогнула. Перси было явно не по себе, но он следовал приказам заместителя министра, как и все остальные.

— Гарри, нам сейчас же нужно вернуться в штаб. Здесь Амбридж, мы же не хотим иметь с ней дело, — прошипела Джинни, показывая на заместителя.

— Вы двое идите, — сказал Рон и повернулся спиной к Амбридж, заслоняя Гарри. — Мне нужно узнать, что случилось с Гермионой.

Джинни видела, как Амбридж кричит на Кингсли Брустверта. Краснея от гнева, она трясла кулаками. Гарри больше принуждать не требовалось. Взяв Джинни за руку, он перенес обоих в штаб.

* * *

Гарри застонал, медленно пробуждаясь. Тело было измождено, а мозг хватался за последние остатки сна. Он недоуменно заморгал, пытаясь вспомнить, где он. Отказавшись от бесплодных попыток, Гарри протянул руку и принялся шарить по ночному столику. Найдя, наконец, очки, он надел их, и перед ним появилась его комната в Гриммольде. Гарри сосредоточенно нахмурился, но тщетно: воспоминания словно покрылись туманом.

Когда он и Джинни появились в штабе, мадам Помфри уже лечила многочисленные раны членов Ордена. Билл и Флер, оба замотанные в бинты с головы до пят, разговаривали, не обращая внимания на суетившуюся подле них миссис Уизли. Мадам Помфри в мгновение ока вылечила руку Гарри, но должно быть, она незаметно дала ему что-то вроде сонного зелья. Гарри помнил только, как он проснулся в этой комнате.

Спустив ноги с кровати, он потянулся за одеждой. Гарри понятия не имел, сколько времени прошло с его возвращения, и хотел выяснить, что случилось после того, как он покинул Косой переулок, и сколько мракоборцев погибло. Гарри помнил, что Амбридж была в ярости. Она всегда так вела себя, если чувствовала, что ее загоняют в угол.

Гарри медленно спустился по лестнице, массируя затекшую шею. Из кухни доносился приятный аромат: сейчас, должно быть, ужин. Он не мог спать слишком долго.

Открыв дверь на кухню, Гарри увидел множество взволнованных лиц. Джинни сидела рядом с папой, крепко схватив его за руку. Рядом с ней была Тонкс; она обеспокоенно закусила губу. Миссис Уизли что-то бормотала себе под нос и разливала всем чай, даже тем, у кого в кружке было не пусто.

Хагрид, Грюм, профессор МакГонагалл и близнецы тоже сидели на кухне, но вот Рона и Гермионы до сих пор не было.

— Гарри! — Джинни заметила, как тот стоит в дверях. Она вскочила и повела его к стулу.

— О, Гарри, дорогой. Как ты? — спросила миссис Уизли, нежно коснувшись его головы. — Я думала, ты будешь спать дольше.

— Что случилось? — Гарри невольно отдался ее прикосновению.

— Кннгсли Брустверта уволили, — мрачно ответил Фред.

— И даже хуже, — добавил мистер Уизли. — Его и Питера Мелансона, который взял на себя руководство мракоборцами в Косом переулке, обвинили в измене. Они ждут суда в Азкабане.

— Что? Почему? — возмутился Гарри.

— Потому что они послушались меня и не стали ждать приказов Долиша, — объяснил Грюм, сделав большой глоток из фляжки. — Я знал, что мне следовало остаться и принять на себя огонь.

— Нет. Ты все правильно сделал, Аластор, — устало произнесла профессор МакГонагалл. Если бы ты остался, то Долорес наверняка бы обвинила во всем Орден. У нас появилось время подготовиться.

— Подготовиться к чему? — спросил Гарри. — Что вы имеете в виду? Как она может свалить вину на Орден? Долиша даже рядом не было, а если бы и был, то видел бы, что переговоры ни к чему не приведут.

— Эзриаху Долишу плевать на результат переговоров, — ответил Грюм. — Ему лишь важно, чтобы никто не пытался отобрать у него власть. Он трус. Поттер, ты уже встречался с такими. Он сделал себе карьеру на успехе других людей, и замешан в темных делишках. Долишу нравится быть главным. Убежденность, что все хотят отобрать у него власть, заставляет отбирать ее у других.

— В вечернем издании «Ежедневного Пророка» говорится о нападении, — кисло произнесла Тонкс. — В ней цитируются слова заместителя министра Амбридж: «Мракоборцы были убиты потому, что некая группа получила контроль над переговорами и хотела подчинить себе Пожирателей Смерти. В статье еще было сказано, что до того времени Пожиратели Смерти сотрудничали с министерством.

— Что? — вскричал Гарри, вскочив со стула. — Это полная чушь!

— Но, тем не менее, так было сказано. Я боюсь, что она обвинит нас в смерти мракоборцев, — вздохнула профессор МакГонагалл.

— Я беспокоюсь за Перси, — сказала миссис Уизли. — Кое-кто уверен, что в сегодняшних событиях были замешаны люди с рыжими волосами. Даже Амбридж не придется ломать голову. Она будет допрашивать Перси. Мой сын оказался в ужасном положении.

Миссис Уизли громко всхлипнула и продолжила разливать чай. — Думаете, я должна послать ему весточку? — спросила она, взглянув на пустой насест возле окна. — О, опять эта глупая сова пропала. Нам нужно купить новую. Эррол в старости стал таким ненадежным.

— Вы можете взять Хедвиг, миссис Уизли, — сказал Гарри.

— Спасибо, дорогой. — Миссис Уизли встала между Гарри и Джинни и прижала их к груди. — Я просто хочу, чтобы все мои дети были в безопасности.

Гарри покраснел; его очки сбились в сторону. Он не знал, куда смотреть. Гарри видел, что Джинни тоже было неловко, но она едва сдерживала смех над явным смущением Гарри.

— Молли, не думаю, что будет разумно посылать письмо к нему прямо сейчас, — прочистил горло мистер Уизли. — Хедвиг очень заметная птица, и может, для Перси будет лучше, если мы на время перестанем поддерживать с ним связь.

Бледнея, миссис Уизли выпустила Джинни и Гарри. Она серьезно кивнула и вернулась на место, не в силах скрыть дрожь.

— Амбридж попытается распустить Орден, — сказала профессор МакГонагалл.

— Но она же этого не сделает? — спросил Хагрид, ударив мясистым кулаком по столу. — Да и без разницы. Я останусь в рядах Ордена, ведь его создал Дамблдор. В обеих войнах Орден сражался с Сами-Знаете-Кем. Она не может распустить нас.

— Может, и не распустит, но действовать в открытую будет очень трудно, — вздохнул мистер Уизли.

— Да чтоб ее! — взревел Хагрид.

— Полегче. — Джордж похлопал его по широкому плечу. — Никому из нас этого не хочется.

— А где Рон и Гермиона? — спросил Гарри.

— Они еще не вернулись, — ответила Тонкс. Заметив тревогу на лице Гарри, она махнула рукой. — Тут нечего беспокоиться. Всех очевидцев сейчас опрашивает министерство. Мне скажут, если что-нибудь с ними случится. Они, скорее всего, ждут своей очереди.

— Так что случится, когда Амбридж попытается распустить Орден? — спросил Гарри. — Допустим, объявят нас вне закона. Она ведь не сможет найти нас? Штаб еще под действием чар преданности?

Профессор МакГонагалл поджала губы и слегка покраснела. — Да, но они не смогут надолго нас защитить. У Отдела Тайн есть записи обо всех чарах, и они знают, как найти те, которые используются без разрешения. Обычно волшебники, которые собираются использовать это заклинание, должны пройти регистрацию в министерстве, иначе преступники смогут скрываться от закона. Поскольку наши отношения с Руфусом Скримджером стали весьма напряженными, я применила заклинание без должной регистрации. Как я понимаю, такие чары трудно найти, но со временем все возможно.

— Звучит неутешительно, — пробормотал Гарри.

Шум возле парадного входа привлек внимание каждого, и профессор МакГонагалл отправилась выяснять его причину.

— Нам всем нужно собрать вещи на случай, если придется бежать, — сказал мистер Уизли, поправляя очки. — Кое-кто в министерстве может сообщить мне, когда на штаб готовится нападение, но у нас все равно будет мало времени. Подозреваю, Амбридж станет следить за каждым моим шагом.

— Артур, ты можешь потерять работу, — боязливо заметила миссис Уизли.

Мистер Уизли коснулся руки жены. — Да, но если министерство узнает, что мы замешаны в делах Ордена Феникса, у нас будут проблемы побольше, чем мое увольнение.

Прежде чем кто-либо успел ответить на мрачное заявление мистера Уизли, дверь открылась, и на кухню вошли профессор МакГонагалл, Рон, Гермиона и Шэннон. Новоприбывшие явно продрогли и выглядели уставшими, как будто долго находились на улице.

— Шэннон! — вскричал Джордж. Он с силой надавил на кресло, и то громко заскрипело, заставив всех поморщиться.

Лицо Шэннон едва не разорвалось от широкой улыбки, и она бросилась к нему в объятия. Джордж подбросил ее в воздух и закружил. — Я так рада, что с тобой все в порядке.

— Что ты здесь делаешь? — обычная жизнерадостная ухмылка Джорджа превратилась в нежную улыбку, которую Гарри никогда не замечал за многословным близнецом.

По-видимому, как и все остальные Уизли. Разинув рот, они застыли на месте, а Джордж, казалось, совсем забыл об их взглядах. На них смотрели все, кроме Фреда. Он с отвращением закатил глаза, как будто видел брата таким уже не раз и, как ни в чем не бывало, начал намазывать хлеб толстым слоем масла.

— Кхм, — прочистил горло мистер Уизли.

Профессор МакГонагалл вновь села за стол, и ее губы подозрительно подергивались. Гарри поймал взгляд Джинни, но та слегка пожала плечами.

Вдруг поняв, что он не один, Джордж отпрянул от Шэннон, провел рукой по волосам и быстро взглянул на Фреда.

— Э… Все, это Шэннон Ларкин. Шэннон, познакомься с семьей, — просиял Джордж.

Шэннон покраснела и обворожительно улыбнулась всем Уизли. — Здравствуйте, — сказала она, зачесывая прядь каштановых волос за ухо.

— Здравствуй, Шэннон, — очнулась от изумления миссис Уизли. Широко улыбаясь, она проводила ее к стулу. — Присаживайся, дорогая, ты, должно быть, устала. Я приготовлю тебе чего-нибудь поесть.

— Привет, мам. — Рон подвел Гермиону к свободному месту возле Гарри и сел рядом с ними. — Мы целы и здоровы. Не стоило за нас беспокоиться.

Миссис Уизли смутилась. — Прости, Рон… и Гермиона, дорогая. Я вам тоже что-нибудь приготовлю, — сказала она, густо краснея. Миссис Уизли поставила перед ними тарелки, не сводя взгляда с Шэннон, которая с озорством смотрела на Джорджа.

— Что случилось? — спросил Гарри. — Почему вы так долго?

Рон нахмурился и запихнул в рот гору картофеля. — Сначала я пошел в магазин Фреда и Джорджа, но Гермионы там не было.

Гарри посмотрел на Гермиону. Она пила тыквенный сок и кивала при каждом слове Рона.

— И где она была? — спросил Гарри, заметив царапину на ее лице и порванную одежду.

— После того, как я сообщила Ордену о нападении, у нас был нежданный гость, — ответила Гермиона, взглянув на Шэннон.

— Это было и вправду очень страшно, — вздрогнула та. — Но Гермиона справилась блестяще.

Джинни наклонилась к подруге. — Что ты сделала?

— Мы были слишком далеко от двери, чтобы уйти незамеченными, и Пожиратель Смерти знал, что там кто-то есть. Он принялся громить магазин и дразнить нас, — нахмурилась Гермиона.

— И тогда Гермиона сотворила окно, — радостно продолжила Шэннон. — Прямо над вашим столом, и оно очень красивое. Возможно, вы захотите его оставить.

— Окно? — Гарри с подозрением посмотрел на Гермиону.

— Я подумала, что у меня получится, но полной уверенности не было. Я читала об этом заклинании в книге о волшебном дизайне, которую я нашла наверху. Я не сомневаюсь, что Орден использовал ее, когда…

— Гермиона, — нежно улыбнулся Рон, — Пожиратель Смерти.

Она взмахнула рукой. — Точно! Да, когда мы открыли окно, и Шэннон выбралась на улицу –

— Но Гермиона не успела вылезти, и тут в комнату зашел Пожиратель, — сказала Шэннон.

Гермиона в замешательстве нахмурилась. — Да… сперва я не знала, что делать, и немного испугалась.

— Ты? — Рон игриво толкнул ее плечом. — Не могу себе представить.

Гермиона бросила на него сердитый взгляд. — Нет, я говорю правду. Я прицелилась в него, но и тогда не могла вспомнить заклинание, которым хотела воспользоваться.

Гарри покачал головой. Даже в опасной ситуации Гермиона будет медлить, потому что ей захотелось исполнить определенное заклинание.

— Так что же вы сделали? — спросила Джинни.

— Вообще это сделала Шэннон.

— Я наклонилась над подоконником и засунула ему в рот блевательный батончик, — кивнула Шэннон. — Самое первое, что мне попалось под руку.

— Ха! — воскликнул Джордж. — Вот это девушка! Интересное применение наших изобретений, а, Фред?

Фред закатил глаза, хотя скрыть ухмылку не смог. Шэннон радостно кивнула. — И пока он тужился, Гермиона ударила его и вылезла через окно.

Все мужчины съёжились и неловко зашевелились.

— Гермиона! — шокировано вскричал Фред. — Я впечатлен.

Девушка покраснела. — Мне пришлось, понимаешь?

— Удар был неплох, — Шэннон с одобрением улыбнулась Гермионе. — Он согнулся пополам и упал, как камень.

Гарри поморщился, но заметил, как Рон с гордостью смотрит на Гермиону. Очевидно, он уже слышал её историю.

Миссис Уизли вежливо кашлянула. — Еще картошки, дорогая? — спросила она Шэннон.

— Отличная работа, — проворчал Грюм. — Но вы не должны были позволить ему подкрасться незаметно. Постоянная бдительность! Сейчас опасные времена, и всё будет только хуже.

— Аластор, — упрекнула его профессор МакГонагалл, улыбаясь Шэннон и Гермионе. — Сегодня все в Косом переулке и так были на пределе. Эти ведьмы совершили великолепный побег.

— И не только, — Рон вытащил из кармана волшебную палочку. — Гермиона забрала её у Пожирателя перед тем, как вылезти на улицу. Мы подумали, что лучше отдать её вам, а не министерству.

Рон вручил палочку Тонкс. — Постараюсь выследить, — сказала она, касаясь деревянной поверхности кончиками пальцев. — Насколько я знаю, меня еще не уволили. Хотя если Амбридж поймет, что я поддерживала Кингсли, цена за мою голову увеличится.

Все тут же приуныли и опасливо посмотрели друг на друга.

— Мы остались до тех пор, пока не рассказали обо всём министерству. Конечно, вы уже, наверное, видели «Ежедневный Пророк» — они всё перевернули с ног на голову, — скривился Рон.

— Да, видели, — отрывисто ответила профессор МакГонагалл.

— Там полная чушь, — пробурчал Хагрид.

— Мне удалось избежать беседы с Амбридж, но я слышал, как она допрашивает Перси, — нерешительно произнес Рон.

— Какие у неё были вопросы? — с тревогой спросил мистер Уизли.

— Она спрашивала об остальных. Почему в Косом переулке находилось столько Уизли, — сказал Рон. — Он ответил, что здесь у его братьев магазин, и мы, возможно, помогали им. Хотя подозрения у неё всё равно остались. Амбридж задала ему кучу вопросов о Билле: про то, как повлиял на него укус Фенрира Сивого.

Гермиона покачала головой. — Перси действительно пытался убедить её, что с Биллом всё в порядке, но я знаю, как она мыслит. Билл будет следующим.

— Проклятье, — выругался мистер Уизли.

— Артур! — вскричала миссис Уизли, посмотрев в сторону двери. Гарри предположил, что Биллу и Флер тоже дали сонное зелье.

— Не тревожься, Молли, — мистер Уизли снова похлопал жену по плечу. — Все будет хорошо.

— Когда будет, тогда будет, и мы встретим опасность, как должно, — сказал Хагрид.

— Вы те самые люди, на которых жаловалась министр Амбридж? — Шэннон оглядела сидящих у стола.

Профессор МакГонагалл кивнула. — Да, Шэннон. Мы Орден Феникса, или, по крайней мере, то, что от него осталось. Дамблдор создал его во время прошлой войны.

— Как мне присоединиться к вам? — спросила она.

— Шэннон, — выпрямился Джордж, — мы даже не знаем, будет ли существовать Орден, если Амбридж доберется до нас.

— Мне плевать. Я была там сегодня. Я видела, что происходило. Вы единственные, кто пытался сделать хоть что-нибудь, а сейчас я вижу, как министерство винит во всём вас. Я хочу помочь, — вспыхнула Шэннон.

— Это очень опасно, — Джордж посмотрел на Фреда, чтобы тот поддержал его.

Фред упрямо не обращал внимания на них обоих.

Шэннон встала в полный рост. — Только потому, что я из Пуффендуя, не значит, что я бегу от опасности, Джордж Уизли, о чём ты не должен забывать. Я ушла из министерства, потому что мне не нравилось, что они делали, и я присоединяюсь к Ордену потому, что он делает всё правильно. Мы все должны делать то, что нужно.

— Хорошо сказано, мисс Ларкин, — губы профессора МакГонагалл снова задрожали от смеха. — Я всегда думала, что где-то в глубине вас прячется Гриффиндор.

Шэннон довольно вспыхнула, но покачала головой. — Нет. В сердце я верна, как и все пуффендуйцы.

— Ты была в Хогвартсе? — с любопытством спросил Гарри. Он никогда не видел её.

Шэннон кивнула. — Я училась с Фредом и Джорджем на одном курсе, но тебя я помню. Извини, но я тогда носила те ужасные значки во время Турнира Трех Волшебников, пока Седрик не разубедил меня, — она пристально посмотрела на Гарри. — Прости.

Гарри улыбнулся, вспомнив, как беспокоили его эти значки. — Без проблем. Их все носили.

— Потому что это было смешно, и всем нравилось думать, что Поттер воняет, — сказал Драко Малфой, входя с самодовольным видом.

Гарри заметил, что миссис Уизли не бросилась накрывать ему стол, как делала для других. Нахмурившись, она сидела, скрестив руки. Гарри ощутил к ней прилив нежности.

— Заткнись, Малфой, — прорычал Рон.

— Ты в Ордене? — изумилась Шэннон. — Разве не ты делал эти значки?

— Разумеется, — гордо произнес Драко, начиная накладывать себе еду.

— Он не в Ордене, — сказал Джордж. — Он прячется, пока не закончится война.

— Я не прячусь, — вспыхнул Драко.

— И как ты тогда назовешь то, что ты делаешь? — спросил Фред.

— Защита моих лучших интересов, — насмешливо улыбнулся Драко. — У меня хорошее будущее. Если, конечно, Поттер сделает, наконец, то, что ему положено.

Хор возмущенных голосов встретил его слова, но Драко невозмутимо продолжал есть.

— Хватит! — взорвался Хагрид. Все испуганно умолкли.

— Мать и Паркинсоны прочитали вечерний выпуск «Ежедневного Пророка», — протянул Драко, как будто ничего не случилось. — Мы беспокоимся, что всё это значит. Если Орден арестуют и упрячут в Азкабан, что случится с нами? Вы ведь знаете, что это место можно найти.

— Малфой и Паркинсоны — может, ты помнишь Ирис — тоже здесь, — обратился Джордж к Шэннон.

— Помню я Ирис. Для Слизерина она была… ничего, — сказала Шэннон.

— Ирис нормальная. Не то, что этот. — Фред возмущённо посмотрел на Малфоя.

— Мистер Малфой, мы готовим план на случай непредвиденных обстоятельств, — профессор МакГонагалл сердито посмотрела на спорщиков. — Никто не собирается в Азкабан.

— Министр Амбридж так не считает, — лениво сказал Драко.

— Пусть будет, как будет, — ответила профессор МакГонагалл, посмотрев сверху очков. — Мы позаботимся о вашей безопасности.

— Каким будет следующий шаг Вольдеморта? — спросил Грюм, уставившись магическим глазом на Драко.

— Он обратит желание министра заключить перемирие себе в пользу, — ответил Драко. — Он подкинет ей мысль снять чары преданности и заставит её думать, что всё придумала только она. Затем он пошлет людей проверить, не ослабнет ли защита.

— И как он это сделает? — спросил Гарри. — Как он проверит защиту, если никто не может рассказать, где находится штаб?

Малфой закатил глаза и медленно произнес, будто разговаривая с маленьким ребенком. — Найдет того, кто, как он думает, знает местоположение штаба, и будет пытать, пока тот человек не сдастся. И когда Тёмный Лорд получит ответ, защита долго не продержится.

Гарри сглотнул, ощутив беспокойство за Римуса. Если Вольдеморт и министерство поймают его сейчас, ничто их не остановит.

— Мы ищем другое безопасное место. Я дам вам знать, когда найдем его, — сказала профессор МакГонагалл, закрывая собрание. — Может, на время нам придется разделиться. Так будет лучше.

Разговор за столом затихал, что для Уизли было необычно.

* * *

Дорогой Рон,

Если ты читаешь это письмо, значит, я уже умер. Надеюсь, я забрал Тома с собой. Хочу, чтобы ты взял себе Всполох — знаю, ты найдешь ему хорошее применение. Отдай ковер Фреду и Джорджу, возможно, они наладят собственный выпуск ковров или что-то в этом роде…

Я и вправду не знаю, что сказать. Я хотел написать письмо, чтобы попрощаться, но очень трудно это делать, когда ты всего лишь внизу вместе с Гермионой. Я рад, что вы наконец-то поладили. Позаботьтесь, ради меня, друг о друге.

Надеюсь, Пушки играют хорошо.

Скомкав бумагу, Гарри выбросил её в мусорное ведро, где уже валялось несколько таких же комков. Это не возможно. Прощаться оказалось труднее, чем он думал. Как будто Пушки Пэддл хорошо играли…

Он достал следующий листок и решил начать снова. Гарри сел на кровать, подложил книгу и попытался собраться с мыслями. Миссис Уизли заметила, как он потирает руку, и насильно потащила его наверх, настаивая, чтобы он поспал до утра. Если честно, он слишком устал, чтобы с ней спорить.

Дверь скрипнула, и в комнату вошла Джинни. На ней была изношенная желтая пижама. Взгляд Гарри тут же скользнул к дыркам, в которых виднелось что-то голубое.

— Привет, — прошептала она, толкнув его бедром, чтобы Гарри подвинулся. — Рон и Гермиона желают друг другу спокойной ночи в моей комнате, так что меня они выгнали.

Гарри пришлось подвинуться и спрятать листок.

— Что ты пишешь?

Гарри пожал плечами. — Кое-что, — неопределенно ответил он. — Так значит, они тебя вытурили? Мне повезло.

Джинни ухмыльнулась. — Почему ты не спишь? Я думала, что просто приду и проверю, укрыт ли ты покрывалом.

— Ты собиралась поправить покрывало? — Гарри изогнул бровь, и по его телу растеклась приятная теплота. Он не помнил, чтобы кто-нибудь заботился о нём, разве что когда он лежал в больнице.

Джинни нежно поцеловала его лоб и печально улыбнулась. — Ты должен был спать. Мама будет очень сердиться, если узнает, что ты чем-то занимался.

— Не мог заснуть, — объяснил Гарри. — Я устал, но мозг спать еще не хочет. Знаешь, а ты сегодня была прекрасна.

— Думаешь? — Джинни тупо уставилась на него. — Гарри, это комплимент?

Гарри ткнул ее в грудь. — Я не вру! Я так горжусь, что ты прыгнула на то здание, хоть и боялась. Ты была прекрасна. Я недостаточно тебя похвалил?

— Гарри, вообще-то тебе следовало быть тогда более осторожным, — закатила глаза Джинни.

Лицо Гарри вытянулось. — Позволь загладить мне вину, — сказал он, притягивая ее ближе. — Думаю, ты очень красивая.

Джинни бессознательно протянула руку к коротким волосам, и по щекам, усеянным веснушками, разлился румянец.

— Ты прекрасна вся — и лицом, и душой. Я думаю, ты весёлая и вспыльчивая, и всегда можешь заставить меня рассмеяться.

— Отлично! — воскликнула Джинни. — Так и должен думать обо мне мой любимый.

— Нет, — Гарри продолжил играть с ее волосами. — Смех — это хорошо. Иногда только он помогает, а ты всегда готова подарить улыбку. Ты показала мне другую жизнь — и я хочу так жить. Когда я просыпаюсь — хочу идти к тебе.

Гарри смущенно отвернулся.

Джинни схватила его за подбородок и притянула к себе. — Расскажи мне ещё, — хрипло прошептала она. Нежный, но жадный взгляд заставил Гарри глубоко сглотнуть.

— Если я не готов ни с кем говорить, ты не пытаешься начать разговор, но когда я готов, ты первая, кто оказывается рядом. — Ему вдруг стало трудно мыслить ясно.

Каждая клеточка его тела звенела. Гарри вдруг захотелось посчитать веснушки, которые исчезали под пижамой Джинни, и ничто не казалось ему важнее.

Он почувствовал, как во рту стало сухо. На него снова хлынул запах цветов, напоминавший о ленивых летних днях.

— Джинни, — прошептал он.

— Гарри.

Они были в объятьях друг друга и целовались, как будто не наступит завтра. Война, битва, его больное плечо, Амбридж и чиновники — всё ушло прочь, когда Гарри того захотел. Вот что он обещал, узнав о седьмом хоркруксе — жить полной жизнью, пока может, и подарить Джинни оставшееся время.

Прошло некоторое время, и Джинни оторвалась от Гарри. — Нам нужно остановиться. Рон вернется с минуты на минуту.

Гарри не хотел останавливаться и продолжил целовать шею Джинни. — Если ему что-то не понравится, пусть уходит.

— Гарри! — засмеявшись, Джинни спрыгнула с его кровати и села на пустую кровать Рона. — Я серьезно. Рон придет в любую минуту, не говоря уж о маме. Уверена, она тоже сюда заглянет.

Гарри раздраженно нахмурился. — Просто отлично.

Джинни хихикнула, пытаясь причесать взъерошенные волосы. Её платье немного спустилось, и Гарри с удовольствием оценил очень короткую пижаму перед тем, как Джинни поправила одежду.

— Тебе нужно собрать рюкзак. Увеличь его изнутри, так ты сможешь положить Омут воспоминаний. Может, нам придется собираться в спешке, и вдруг ты его забудешь, — сказала она. — Возьми с собой самое важное.

Гарри похлопал свою кровать, где только что сидела Джинни. — Хорошо. Почему бы тебе не вернуться ко мне и не обсудить предстоящие сборы? — невинно предложил он.

— Не будь таким невоспитанным, — нахмурилась Джинни, притворившись недовольной. Тут громко открылась дверь, и миссис Уизли втащила Рона за ухо.

Гарри заметил на шее друга красную отметину и внимательно вгляделся в его лицо. Джинни бросила брату ехидный взгляд: «Ну я же тебе говорила».

— Джинни! Что ты здесь делаешь? — спросила миссис Уизли, тревожно взглянув на дочь и Гарри, но тут же успокоилась, увидев, что они сидят на разных кроватях.

— Мама, я просто зашла пожелать Гарри спокойной ночи. Я была удивлена, что он до сих пор не спит. Он занимался, — неодобрительно нахмурилась Джинни. Когда миссис Уизли повернулась к Гарри с тем же недовольным выражением на лице, Джинни радостно высунула язычок, выглядывая из-за спины матери.

Миссис Уизли отпустила Рона и полностью сосредоточилась на Гарри.

— Гарри! Я же говорила тебе, чтобы ты хорошенько отдохнул до утра. Ты заболеешь, если не поспишь, особенно после того, что случилось с твоей рукой. Я хочу, чтобы вы сию минуту легли в постель и выключили свет, молодой человек.

— Джинни, пожалуйста, вернись в свою комнату. Рональд… иди в кровать. Завтра я поговорю с твоим отцом.

Джинни вышла из комнаты, послав Гарри воздушный поцелуй. Рон бросился на кровать, и его лицо было перекошено от гнева. Миссис Уизли выключила свет и накрепко закрыла за собой дверь.

Несколько минут прошло в тяжелом молчании. После всего, что случилось сегодня в Косом переулке, Гарри совсем забыл, что они утром поссорились. Но теперь их ссора казалась незначительной.

— Что произошло? — спросил он.

Рон буркнул и шумно заворочался. Гарри слышал, как глубоко дышал друг перед тем, как зарычать. — Она обращается со мной, как с маленьким, хотя мне уже почти восемнадцать. Я чертовски от этого устал.

Гарри напрягся. Он не был уверен, действительно ли ему хочется знать, но посчитал, что должен быть Рону хорошим другом, и потому спросил:

— Так что случилось на этот раз?

— Она вошла в комнату девочек и увидела, что я целуюсь с Гермионой, — раздраженно ответил Рон. — Может, мои руки были не совсем там, где должно, но не в этом дело. Я взрослый! И это даже не её дом, а твой.

Гарри пробурчал что-то невнятное. Он явно не хотел заводить этот разговор или слушать, чем занимаются Рон и Гермиона, когда те остаются одни. Никогда.

— Рон, — Гарри спрятался подальше от голоса друга. — Тебе обязательно говорить об этом со мной?

— Гарри, ты целуешься с моей сестренкой! — недоверчиво воскликнул Рон.

— Я знаю, и тебе не нравится об этом слышать. То же я чувствую к тебе и Гермионе. Вы… Это… Вы оба… Это неправильно! — вскричал Гарри.

Рон фыркнул. — Лицемер.

— Что сделает с тобой папа? — с любопытством спросил Гарри. Миссис Уизли как будто угрожала Рону разговором с отцом.

— Ничего, — фыркнул Рон. — Он будет гордиться мной. Только маме не говори. Она единственная, кого такое поведение выводит из себя. Конечно, с Джинни всё по-другому. Тебе лучше следить за своими руками, дружище.

— Спасибо за совет, — проворчал Гарри.

— Всегда пожалуйста, — ответил Рон, и в его голосе Гарри услышал улыбку.

Гарри взбил подушку и медленно погрузился в беспокойный сон.

* * *

Следующим утром после нападения на Косой переулок Перси Уизли сидел в самой обыкновенной комнате, в которой министерство магии проводило допросы, в непозволительно ранний час. Перси даже не успел вернуться к себе домой и отдохнуть, и потому он чувствовал себя уставшим. С каждым днем дела становились только хуже, и Перси наблюдал, как всё, во что он верил раньше, рушилось за мгновение.

Тяжело вздохнув, он опустил голову на деревянный стол. Перси кого-то ждал. Сегодня — или то было уже вчера — он появился в Косом переулке вместе с временным министром Амбридж, чтобы оценить положение. И нашёл Перси только хаос.

Двадцать три мракоборца мертвы. Мракоборцы! Они должны быть лучшими среди всех волшебников. Они были элитой, и двадцать три человека были убиты за одну битву, словно кто-то нечаянно наступил на муравейник в парке. Из показаний свидетелей Перси узнал, что только Орден Феникса и Гарри Поттер сдерживали Пожирателей Смерти. Ни министерство, ни мракоборцы, но те самые люди, от которых Перси отвернулся несколько лет назад.

Он провел рукой по коротким волосам и поправил очки.

Конечно, официальная версия событий, которую напечатали в «Пророке», умалчивала всю правду. Перси видел, что Долорес Амбридж исправляла показания каждого свидетеля, как ей было удобно. Всем вокруг было неудобно, но возражать никто не стал. Перечить министру означало попасть в Азкабан.

Перси не мог понять, когда всё вдруг так изменилось. Его мечта работать в министерстве исполнилась. Министерство стало его семьей, и раньше он без тени сомнения был уверен в том, что поступает правильно.

Перси был изумлен и напуган, когда Корнелиусу Фаджу пришлось признать, что Гарри и профессор Дамблдор всегда были правы. Вернулся Тот-чье-имя-нельзя-было-называть. Он и вправду вернулся, а министерство тратило драгоценное время, чтобы это отрицать. После отставки Фаджа и назначения Руфуса Скримджера Перси вновь обрел веру. Казалось, Скримджеру сама судьба велела быть чиновником. Он играл по правилам. Все словно по книге — именно так любил действовать Перси.

Но и новый министр долго не продержался. Скримджер интересовался Гарри Поттером и заботился о мнении общественности. Перси с неохотой признал, что на самом деле тот ничего не сделал. Затем случилось нечто ужасное и немыслимое. Глубокой ночью Скримджера убили в собственном же доме. В его распоряжении была вся охрана министерства, но даже ей не удалось защитить министра магии.

Потом Перси воссоединился с семьей, ладно, только с его родителями, и даже делился сведениями, которые могли оказаться для них полезными. Перси не был дураком. Он видел, как Орден сражается с Сами-Знаете-Кем, и сражается уже давно. Орден Феникса знал, как действовал злодей, и мог его победить. Не надо быть гением, чтобы видеть их успехи — разве что человеком, ослепленным собственными амбициями. Перси со стыдом признал, что таким он и был.

Он лично знал Долорес Амбридж. Она, как и Перси, придумала себе правила и порядки, и ожидала, чтобы каждый их придерживался. Он и вправду верил, что Долорес станет отличным министром. Возможно, Перси стал скептиком, наблюдая за падением бывших кумиров, но Амбридж не заставила себя долго ждать и наделала немало ошибок. Огромных ошибок.

Когда она захотела отправить Рона в тюрьму, то чаша терпения Перси переполнилась. Он стал сообщать Ордену всё, что хоть как-то могло помочь борцам за правду и свободу. Перси смирился с тем, что только Орден сможет управлять страной. Он лишь надеялся, что после войны министерство возродится в его былом величии.

Скрепя сердце, он молчал, когда Долорес Амбридж искажала истинный облик Ордена. Она собиралась добраться до него и распустить. Перси знал, что ему придется остановить ее. Амбридж не должна уничтожить единственную возможность победы над Сами-Знаете-Кем. Она стала ему задавать вопросы о Билле и возможных последствиях ликантропии. От этих вопросов у Перси по спине пробежал холодок.

Проведя многие часы за сбором показаний на месте происшествия, он вернулся в свой кабинет только к вечеру и принялся готовить отчёты, ужасаясь, насколько Амбридж извратила слова очевидцев. После он собирался вернуться домой, но тут пришла сама Долорес Амбридж.

Перси воспринял её визит настороженно, хотя и не мог сдержать радости, что именно его выбрали для этого задания. Он был усердным работником, и знал, как работало министерство. Он ценил, что наверху заметили его усилия. Министр Амбридж попросила лично побеседовать с иностранным чиновником о возможном союзе.

Перси предполагал, что он будет из Швейцарии или Франции: до сих пор эти страны отказывались заключать союз с Великобританией в борьбе против Сами-Знаете-Кого. Если ему удастся придти к соглашению, он, наконец, сделает что-то замечательное для министерства и всех волшебников. Перси не мог упустить такую возможность.

Поэтому он сидел в чертовски ранний час, ожидая неизвестного чиновника. Терпение Перси уже истощалось. Он поднял голову и выпрямился, когда дверь широко распахнулась, но человек, вошедший в кабинет, был последним, кого Перси ожидал здесь увидеть.

— Добрый вечер, мистер Уизли. Мои извинения за столь поздний визит, — льстиво приветствовал Северус Снегг.

— П… профессор С… Снегг, — сглотнул Перси. — Что вы здесь делаете?

Профессор Снегг смахнул пыль с единственного свободного стула и осторожно сел. — Полагаю, министр Амбридж сообщила, что я собираюсь обсудить с вами возможное перемирие с Тёмным Лордом.

У Перси упала челюсть. Он точно шутит. Что такого предложила Амбридж, чтобы Темный Лорд заинтересовался им? Как она могла заключить сделку с Северусом Снеггом? Да Мерлин на её голову, с человеком, который убил Альбуса Дамблдора! Его следовало бы арестовать и немедленно отправить в Азкабан.

— Э…, — Перси не знал даже, что сказать.

Профессор Снегг холодно улыбнулся. Его улыбка осталась такой же, как и в те времена, когда он преподавал в Хогвартсе. Улыбка, которая заставляла студентов идти назад, лишь бы не столкнуться с профессором в коридоре.

У Перси никогда не было проблем со Снеггом, как у Рона, Джинни и близнецов, больше потому, что он неплохо соображал в зельеварении и ценил строгие правила приготовления зелий. Профессор Снегг не любил Перси потому, что тот учился в Гриффиндоре, но никогда не делал его объектом насмешек, как было с другими гриффиндорцами.

— Министр Амбридж заинтересована в сотрудничестве с Тёмным Лордом, чтобы уменьшить число потерь магического мира, — елейным голосом сообщил Снегг.

— Только он виноват в этих потерях, — горячо сказал Перси.

— Возможно, — так же холодно улыбнулся Снегг, — но министр Амбридж готова пойти на некоторые уступки.

— У… уступки? — переспросил Перси. — Что за уступки?

— Она согласилась обеспечивать нас кое-какими сведениями. Результат переговоров окажется полезным как для министерства, так и для Тёмного Лорда, — Снегг поднес руку ко рту. — И мне нужна ваша помощь, чтобы достать эти сведения, мистер Уизли.

Волосы Перси встали дыбом. Он облизнул высохшие губы, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. — Какую же информацию вы ищете?

Взгляд Снегга ярко вспыхнул. — Местоположение штаба Ордена Феникса.

Перси снова сглотнул. По его спине катился пот. — Штаб, — тупо повторил он.

— Да, — медленно протянул Снегг, проводя длинным тонким пальцем по губам. — Я полагаю, вы знаете, где он находится.

— Т…там есть одно заклинание, — сказал Перси.

— Да, я знаю о чарах преданности и том, как они работают, мистер Уизли. Но ещё я знаю способы противостоять им. Я кое-что предпринял, и сейчас мне бы хотелось узнать, что вы мне ответите, — сказал профессор Снегг.

Перси убрал руки на колени, пытаясь скрыть дрожь. Теперь он и вправду боялся. Он обещал делать всё, чтобы сообщать Ордену о действиях Амбридж, но сейчас, когда ему нужно было принять важное решение, Перси чувствовал себя одиноким. Он принес Нерушимую клятву Аластору Грюму, поклявшись, что никому не расскажет об Ордене. Если он просто хоть что-нибудь скажет о местоположении штаба и о том, кто в нём состоит, и кто с ним хоть как-то с ним связан, то поплатится жизнью.

Перси знал, что мама всегда держала при себе семейные часы Уизли, и что она мгновенно узнает о его смерти. Орден получит необходимое предупреждение. Но Перси не думал, что ему хватит воли. Он с опаской взглянул на профессора Снегга, не зная, что делать. Перси вдруг почувствовал себя ребёнком, на которого слишком многое свалилось.

На лице Снегга снова появилась холодная и опасная улыбка. — Министер Амбридж полагала, что вы будете охотно помогать министерству, но кажется, вас придется убеждать.

Медленно подняв палочку, Снегг прорычал. — Круцио.

Осталась только боль. Она пронизывала всё тело, и Перси не мог думать ни о чём больше. Перси слышал, как вдали кто-то кричит, но лишь кровоточащее горло подсказывало, что кричит он сам. Наконец боль прекратилась, и Перси, тяжело дыша, упал.

— Спрашиваю снова, мистер Уизли. Где находится штаб Ордена Феникса? — спокойно произнес Снегг, словно проводя урок.

— Разве вы не знаете? — выдохнул Перси. Он был изумлён собственной наглостью. Пытки меняют людей.

— Полагаю, был выбран новый Хранитель тайны, иначе бы я знал точно, — Снегг начал раздражаться.

— Если вы помните, то должны знать, что даже если бы мне было известно, то я все равно не смог бы сказать вам. — Перси наконец удалось присесть.

— Мистер Уизли, вы испытываете моё терпение. Если бы я мог заглянуть в вашу бесполезную голову и узнать нужные мне сведения, то я бы так и сделал. Но, однако, легилименция не работает против чар преданности. Но чары можно ослабить, и тогда ваш бессознательный ум станет легкой мишенью. Сейчас у нас появилось время ослабить защиту. — Снегг наступил на пальцы Перси. — Скажите мне, где находится штаб.

Перси чуть слышно простонал. Так Снегг скоро сломает ему пальцы. Он знал, что должен сделать, но боялся, очень боялся. Распределительная шляпа отправила его в Гриффиндор не просто так. Пора показать свою смелость. Есть разница между правильным выбором и тем, что легко. Об этом не однажды говорил профессор Дамблдор.

— Круцио, — снова прошипел Снегг.

Перси кричал и не мог остановиться. Когда профессор Снегг опустил палочку, Перси затошнило. Он должен защитить семью. Они были правы, а он ошибался. Перси лишь надеялся, что наступит день, когда они поймут, что в конце жизни он раскаялся. Что Перси должен сделать, чтобы никому из его семьи не причинили вред? Он не мог сказать Снеггу, что уже знал. Не мог нарушить клятву.

Идея появилась неожиданно, как молния в небе.

— Гарри Поттер сотрудничает с Орденом, — сказал он, взглянув прямо на профессора Снегга.

— Я об этом знаю, глупец. Я спрашиваю тебя, где находится их штаб. Где прячется Поттер? — Снегг оскалился.

Перси чувствовал, как давит в груди. Вдруг стало очень трудно дышать, словно лёгкие сжали клещами. Последнее, что он увидел перед смертью — изумлённое лицо бывшего преподавателя зельеварения. Тьма забрала Перси и наступило облегчение. Боли больше не будет.

Гарри проснулся от того, что кто-то грубо его тряс. Он отвернулся и зарылся в подушку. Ему снился очень приятный сон, в котором были шоколадные пасхальные яйца, метлы и хихикающие снитчи. Тряска усилилась, и громкий голос заорал ему в ухо.

— Поттер, живо поднимайся. Уизли, вставай. — Гарри с трудом открыл глаза и попытался узнать голос. В комнате было темно, свет исходил от тусклого фонаря в коридоре. Старый дом казался слишком тихим, как будто на него наложили чары молчания.

Гарри потянулся за очками, вдруг подумав, что сейчас, должно быть, полночь, или, самое лучшее, очень раннее утро. Рон сонно ругался в кровати, ворча о бесцеремонном пробуждении. Наконец Гарри нашел очки, и зрение стало гораздо чётче. Вздохнув, он понял, что размытость исчезла, но нарушитель спокойствия так и не показался.

— Кто здесь? — Гарри пытался избавиться от остатков сна.

— Чего? — пробормотал Рон.

— Уф, — буркнул Гарри, когда что-то большое — но точно не тяжелое — с силой опустилось ему на голову. С кровати Рона послышался тот же звук.

— Ваши рюкзаки должны быть готовы через две минуты. Возьмите всё самое необходимое, — проревел Грюм где-то возле двери. — Потом спускайтесь на кухню и не включайте свет без лишней надобности. Мы уходим из Гриммольда.

Тут же проснувшись, Гарри спрыгнул с кровати и бросился к шкафу. Кровь его кипела. Он посветил палочкой и увеличил рюкзак, который кинул ему Грюм. Гарри бережно опустил Омут Дамблдора вместе со странным серебристым инструментом, бывшие хоркруксы и наиболее ценные его принадлежности. Он уже начал закидывать в рюкзак одежду — повезло, что у него не было ещё возможности пойти в магазин, и поэтому вещей было так мало, — как вдруг голова Гарри взорвалась невыносимой болью.

Её словно кто-то сжимал в тиски, и сжимал в полную силу. Гарри упал на колени, схватился за голову и прижался лбом к холодному полу. На него хлынула волна боли и так же внезапно ушла. Если бы он не стоял на коленях, Гарри бы подумал, что ему всё привиделось. Одно он знал точно: Вольдеморт был разгневан, очень разгневан.

— Гарри, что с тобой? — сонно спросил Рон. Он наконец-то встал с кровать и чуть не споткнулся о Гарри.

Тот поднялся и покачал головой. — Я в порядке.

Гарри поднял палочку и продолжил укладывать вещи в рюкзак, чувствуя беспокойство. Целый год у него не появлялись эмоции или видения Вольдеморта. Дамблдор подозревал, что тот использует окклюменцию, чтобы не дать Гарри возможность заглянуть в свой разум. Почему сейчас всё вернулось? Что такого могло случиться, если Вольдеморт был настолько рассержен и снял защиту? Может, это как-то связано с тем, что они уходят посреди ночи?

— Что ты делал на полу? — спросил Рон, начиная беспорядочно закидывать вещи в сумку.

— Споткнулся, — пробормотал Гарри. Он не хотел пугать Рона новостью, что Вольдеморт снова проник в его ум.

— Интересно, что случилось, — забеспокоился Рон. — Наверное, что-то очень важное.

— Скорее всего, — отозвался Гарри, застегивая сумку. — Ты уже всё?

— Вроде да, — Рон беспомощно огляделся. — Где эта штуковина? Что мне брать, если я даже не знаю, куда мы идем? Почему он не хочет, чтобы мы включали свет?

Гарри пожал плечами. — Может, лишь потому, что он Грюм. Возьми сменную одежду, метлу и что-нибудь важное для тебя. Ладно, пошли уж. Я хочу узнать, что случилось, — он коснулся плетеного браслета, убедившись, что не забыл его.

Рон уменьшил метлу и застегнул сумку. Они спустились по темным лестницам на кухню, где ярко горел свет. Гарри заморгал и заслонил глаза рукой.

Там были только Билл и Флер. Они стояли возле большего камина, увлеченные спором.

— Что происходит? — спросил Рон, посмотрев на брата и Флер.

— Это случилось раньше, чем мы ожидали, — мрачно ответил Билл. — Орден обвинили в предательстве. Уже подписано несколько приказов об аресте наших людей, и мы полагаем, что защита чар преданности скоро исчезнет.

— Погоди, — Рон тяжело опустился на стол. — Кого арестовывают? Папу?

Билл кивнул. — И ещё Грюма, профессора МакГонагалл и меня. Амбридж затаила злобу на МакГонагалл ещё с тех пор, как была инспектором в Хогвартсе. Скоро список арестованных пополнится. Кажется, у нашего временного министра есть способы достать нужную информацию.

— Перси, — произнес Рон с лёгкой гримасой.

Билл поморщился и втянул воздух.

Флер схватила Билла за плечо. — Нет! Это не твой б’ат. Он уже не ‘аз предуп’еждал нас.

— Мама и папа отправились в Хогвартс, и мы уже разослали сов, — бесстрастно произнес Билл. — Профессор МакГонагалл готовится к нашему прибытию.

— Так вот куда мы идем? В Хогвартс? — Гарри почувствовал одновременно облегчение и страх. Он не хотел возвращаться в школу после смерти Дамблдора.

— Да, — кивнул Билл. — Сейчас это самое безопасное место, и если министерство решит нагрянуть с обыском, мы сможем спрятаться. Хогвартс всегда умел хранить молчание. Мы уже соединились с камином в «Голове вепря». Аберфорт Дамблдор и Хагрид ждут нас.

— В Хогвартсе всегда дадут помощь тому, кто её попросит, — пробормотал Гарри.

— Что? — не понял Билл.

Гарри покачал головой. — Ничего, просто воспоминание. Где Джинни и Гермиона?

— Они еще не спустились. Грюм будит всех, — ответил Билл.

— Девочки, двигайтесь поживее, — сказала Анастасия Паркинсон, втолкнув дочерей на кухню.

— Мама, я хочу дождаться Драко, — захныкала Пэнси.

— Пусть о Драко заботится его мать. Если тут возникнут проблемы, я хочу, чтобы вы, девочки, были уже далеко отсюда, — твердо произнесла бледная миссис Паркинсон.

— Не беспокойся, мам. Наверное, они просто хотят нагнать на нас страху, — зевнула Айрис.

— Ваша дочь ошибается, — Билл взглянул прямо на миссис Паркинсон. — Наши люди в министерстве сообщили, что нас уже нашли. Придется уйти.

Миссис Паркинсон трясущейся рукой указала на камин. — Сейчас же уходите.

— Мать! — воскликнула Пэнси. — Мы даже не знаем, куда нас отправляют. Я хочу подождать Драко.

— Этот камин перенесет вас только в одно место, — Билл дал Айрис каминный порошок. — Просто подбрось его вверх.

Айрис взяла порошок и с беспокойством оглядела кухню. Она словно кого-то искала. Ступив в огонь, она исчезла в зелёной дымке.

— Пэнси, ты следующая, — миссис Паркинсон подтолкнула дочь.

— Мам, я думаю, что –

— Я не хочу знать, чего вы там надумали, юная леди. Я говорю вполне серьезно, с меня хватит твоих выходок. Марш в камин.

Когда Пэнси исчезла, миссис Паркинсон облегченно вздохнула. — Она просто расстроена, — сказала вдова, извиняясь за поведение дочери.

— Мы все расстроены, мадам, — Флер хмуро смотрела на камин. — Просто некоторые расстроены больше.

Миссис Паркинсон гордо подняла голову и взяла порошок. — Желаю вам удачи, — холодно произнесла она перед тем, как исчезнуть.

Дверь снова открылась, и на кухню быстро вошли Фред, Джордж и Шэннон. Джордж держал Шэннон за локоть.

— Вы видели Джинни и Гермиону? — озабоченно спросил Билл.

— Гермиона ищет Косолапого, — ответил Фред. — Мне сходить за девочками?

— Да, заставь их поторопиться, — сказал Билл. — Где Грюм?

— Я здесь, — Грюм вошел вместе Драко и Нарциссой Малфой. Последняя одела походный плащ и успела нанести макияж.

— Зачем нас разбудили в столь неподобающее время? — надменно спросила она.

— Возникла срочная необходимость, мадам. Пожалуйста, возьмите порошок, — торопила Малфоев Флер.

— Какая необходимость? — спросила Нарцисса.

— Пожиратели Смерти, — чуть раздраженно ответил Билл.

Нарцисса поднесла руку к горлу. — Здесь? Вы обещали, что защитите моего сына, — взвилась она на Грюма.

— Что мы сейчас и пытаемся сделать, — грубо ответил Грюм. — И если меня не подводит память, я несколько раз приходил стучаться в вашу дверь и просил поторопиться.

— Цвет, что вы выбрали, просто восхитителен. Всегда важно подобрать правильный макияж. Если вас убьют из-за впустую потраченного времени, то красивым трупом вы точно будете, — Флер изящно взмахнула длинными ресницами.

Нарцисса возмущенно фыркнула и скрестила руки.

— Я пойду, — шагнула вперед Шэннон. Для одной ночи ей оказалось достаточно волнений.

— Пожалуйста, — сказала Флер. — Иди прямо сейчас.

Шэннон взглянула на Джорджа. Он кивнул и отдал ей Пигми Пуфа, игрушку Джинни. — Мы отправимся сразу после тебя.

— Я за девушками, — сказал Фред, оторвав взгляд от Нарциссы, словно решив, что та больше не доставит хлопот.

— Я пойду с тобой, — вызвался Гарри. Дом затрясся от взрыва. Гарри схватился за косяк двери, чтобы остаться на ногах. С полок падали стаканы и тарелки, дверцы кухонного шкафа широко раскрылись и раскачивались на петлях. Флер споткнулась о банку с порошком и упала бы, если б Билл не успел её поймать.

— Кажется, они уже пришли, — пробормотал Фред, удивленно округлив глаза.

— Мама, сейчас же уходим, — испугался Драко. Он толкнул мать к камину и прыгнул вслед за ней.

— Джинни! Гермиона! — звал Гарри, выскочив за дверь. Фред бежал за ним по пятам.

Дом снова встряхнуло, и они упали на колени. Гарри с уверенность мог сказать, что дверь уже вышибли. Посмотрев наверх, он увидел Джинни и Гермиону. Последний взрыв заставил их потерять равновесие, и теперь они держались за лестничные перила.

— Кто осмелился потревожить святыню моего отца? — завопила миссис Блэк, скрытая за занавесками. Ордену так и не удалось убрать со стены её портрет, но занавески, по крайне мере, скрывали то, чем занимаются люди. — Отступники, сброд, мерзавцы… грязнокровки! Вы вторгаетесь в древнюю обитель моих предков и покушаетесь на её красоту!

Поднявшись, Гарри помчался в переднюю, где хорошо просматривался вход, и где можно было укрыться за стеной. Он прицелился туда, где раньше стояла дверь, и ухитрился оглушить двух Пожирателей Смерти. Гарри продолжил вести огонь, но его попытки оказались напрасными: их было слишком много. Они заходили в штаб, как вереница муравьев-рабочих, и разрушали всё на своем пути.

Дом трясло каждые несколько секунд, и Гарри хотелось бы знать, что происходит снаружи. Очевидно, Пожиратели Смерти даже не пытались скрыть свои действия от маглов — вдали слышалось завывание полицейской сирены.

Он с Фредом старался прикрыть лестницу, чтобы дать девочками время спуститься с неё. Но им помешало заклинание взрыва, уничтожившее большинство ступенек. У Гарри перехватило дыхание, когда Гермиона ухватилась за край, а Джинни упала. Она приземлилась с глухим стуком на пол и схватилась за колено.

Гермионе удавалось держаться за искорёженные ступени, но на неё уже прицелилось несколько Пожирателей. Она отчаянно пыталась подняться наверх. Гарри попытался заслонить её магическим щитом, когда рядом с ней просвистело ещё одно заклинание, но он не думал, что Гермиона продержится долго.

Избитая и вся в синяках, Джинни собиралась встать, когда Фред промчался мимо неё.

— Я помогу Гермионе, а ты иди на кухню, — он кивнул на дверь, куда только что заскочил Косолапый.

Джинни решительно кивнула и оперлась о стену. Она посмотрела на Гарри и заковыляла на кухню. — Береги себя, — сказала Джинни дрожащим голосом и скрылась из виду.

Гарри продолжил бросать заклинания, пытаясь прикрыть Фреда и Гермиону. Фред забрался вверх по остаткам лестницы и схватил Гермиону за запястье, увертываясь от заклятий, которые не смог блокировать Гарри. Но Гермиона была очень напугана и не хотела отпускать перила. Пожиратели Смерти медленно продвигались по коридору, и Гарри уже устал поддерживать щит.

Он прислонился к стене, желая, чтобы всё-таки нашлось какое-нибудь заклинание, которое заткнет портрет миссис Блэк. Она продолжала кричать наставления и приказы Пожирателям Смерти, несмотря на то, что ничего не видела. Гарри дернулся, когда в больное плечо попало заклинание. По руке разлилась боль, и ему пришлось сжать зубы, чтобы не закричать.

Вдруг на Пожирателей Смерти полетела струя заклинаний, застав их врасплох. Им пришлось рассеяться и спрятаться в укрытиях. В дверях кухни стоял Рон, в его взгляде читалось желание убить. Одним глазом он следил за Фредом и Гермионой, попадая в каждого, кто приближался к ним.

Гарри ухмыльнулся: никогда он не был так рад видеть Рона. Поднявшись, он снова обновил щит. Гарри чувствовал, как комната трещит от магии, но ему, скорее всего, просто показалось.

Увидев, что Рон сражается с Пожирателями, Гермиона нашла в себе смелость отпустить перила и прыгнула к Фреду. Она так крепко держалась за его шею, что Гарри подумал — её никогда не отцепить. Гермиона очень боялась высоты. Фред обхватил Гермиону за ноги и медленно спускался по разгромленной лестнице.

— Мы прикроем вас, — закричал Рон, внимательно наблюдая за их продвижением. — Только сними её оттуда.

— Ты следующий, братец, — сказал Фред, пронося Гермиону через кухонную дверь. Гермиона обернулась и бросила в двух Пожирателей заклятие взрыва.

Рон и Гарри продолжали сдерживать врагов всеми силами. Гарри заметил, как снаружи мелькают огни полиции маглов и скорой помощи. Они могли видеть дом? Значит, защита полностью рухнула?

Как только Фред и Гермиона ушли, Рон прикрывал Гарри, пока тот, держась за больную руку, мчался на кухню. Пожиратель Смерти подорвал стену, где Гарри только что стоял, и тому пришлось в один прыжок пересечь оставшееся расстояние.

Ещё один взрыв попал в потолок над Роном, превратив пол второго этажа в каменный дождь. Яркая струйка крови текла над бровью Рона, когда тот бежал за Гарри.

— Глупцы! Не дайте им уйти, — отчетливо прозвучал из входа голос Снегга.

Гарри застыл. Он не собирался оставлять Снегга безнаказанным. Список грехов бывшего профессора пополнился ещё и разрушенным домом Сириуса.

— Забудь о нём, — Рон схватил Гарри за плечи, словно прочитав его мысли. — Нас слишком мало, и преимущество на их стороне. Когда-нибудь мы снова встретимся с ним.

Рон был прав, но Гарри подчинился с большой неохотой. Нахмурившись и теснее прижав больную руку к телу, он просто кивнул. Рон похлопал его по плечу.

Два друга только шагнули в камин, как дверь на кухню была разрушена Пожирателем без маски. Гарри схватил порошок и подбросил вверх. Пожиратель следовал прямо за ними, и Гарри мог поклясться, что чувствует его руку на своей шее.

Оба мальчика выпали из камина прямо на пол в «Кабаньей голове». Гарри успел перекатиться на спину и поднять палочку, прежде чем Пожиратель появился из камина. Он упал, споткнувшись о длинные ноги Рона и приземлился прямо перед Гарри.

— Экспеллиармус, — закричал Гарри и схватил палочку, пока её не взял Пожиратель Смерти.

— Закройте камин, живо! — рявкнул Грюм, поднимая палочку.

Высокий бармен, в котором Гарри узнал Аберфорта Дамблдора, махнул палочкой. Позади него стояло ещё несколько людей, запечатывавших камин.

— Вот и всё, — кивнул Аберфорт.

И не сказав больше ни слова людям с поднятыми палочками, он вернулся к стойке за баром и продолжил протирать стаканы. В столь поздний час в заведении было мало народу, но немногочисленные завсегдатаи с любопытством наблюдали за происходящим.

— Амикус Кэрроу, — прорычал Грюм, с неприязнью посмотрев на человека, сидевшего на полу. — Как приятно, что вы присоединились к нам.

Человек прищурился с хитрецой. — Грюм, так ты наконец заполучил меня? И что будешь делать? У вас кишка тонка покончить со мной раз и навсегда, и, к тому же, министерство явно не сотрудничает с вами.

Он собирался встать, но Грюм поднёс палочку прямо к его переносице. — Не искушай меня.

Мужчина пристально посмотрел на Грюма и медленно опустился.

— Он прав, — сказал Билл. — Мы не можем передать его министерству, поэтому нам стоит позаботиться о нём прямо на месте. — В глазах Билла пылала жажда убийства, чего Гарри не замечал за ним раньше. Близко ли полнолуние?

— Допустим, — сказал Аберфорт, даже не глядя на них. — Но тогда вы перестанете следовать за моим братом.

Билл сжал губы. — И что же нам делать?

— Я могу взять его в министерство, — предложила Флер. — Они еще не написали ордер на мой арест.

— Нет. Это сделаю я, — сказала женщина, сидевшая в дальнем углу паба. Она встала и подошла к ним, сняв капюшон. Это была Розмерта из «Трех метел».

— Мадам Розмерта, — удивился Билл.

— Минерва сказала, что лишний наблюдатель не помешает, — Розмерта кивком показала на Аберфорта. — Я доставлю этого мерзавца в министерство.

Грюм покачал головой. — Нельзя, Амбридж всё испортит, и ты только выдашь ей, что у тебя есть связи с Орденом, — с отвращением прорычал он.

— Я не к Амбридж собираюсь, — сказала Розмерта, и её обычно привлекательное лицо исказила злая усмешка. — У меня есть несколько влиятельных друзей в Уизенгамоте. Я знаю слишком много их секретов, чтобы мне задавали вопросы.

Грюм ухмыльнулся и одобрительно кивнул.

Кэрроу нахмурился. — Чтобы задержать меня, этого недостаточно.

Розмерта приняла очень драматичную позу. — Как вам сказать, господа? Кажется, ко мне вернулась память о той ночи, когда я была под заклятием империус. Как я удивлена снова видеть это лицо. Я знаю, что тогда вы все беспокоились о том, кто это сделал со мной, и что мог узнать тот человек.

Грюм умехнулся. — Рози, ты меня убедила.

— Незачем меня благодарить, дорогуша, — Розмерта взмахнула пышными ресницами. — Ты ведь не думал, что я так просто отпущу этого мерзавца?

— Вы думаете, что самые умные, — посмеивался Амикус. — Вы не лучше нас. Сегодня вы безо всяких препон отдали одного из своих. Кажется, кому-то из ваших он приходился родственником.

— Хватит, — Билл подошел с поднятой палочкой к пленнику. — Заткнись. Розмерта, забирай его. Хагрид, проводи остальных до школы.

Хагрид кивком показал слизеринцам идти за ним.

— Погодите, — сказал Джордж, оттолкнув Билла. — О чём он говорит?

Фред встал рядом с Джорджем. — Кого мы отдали?

— Никого. Он просто пытается посеять в нас страх, — Билл попытался оттащить близнецов, чтобы к Амикусу подошла Розмерта.

Гарри почувствовал, как к нему подступает страх. Гарри посмотрел на Джинни, которая не сводила пристального взгляда с братьев. Все Уизли стояли, затаив дыхание.

— Работник министерства, выдавший нахождение вашего штаба. Как неудачно вышло, что он принес Нерушимую клятву. Она тут же его убила, — ликовал Амикус.

Не по словам Пожирателя Гарри понял, что тот говорит правду, сколько по тому, как повел себя Билл. Плечи старшего брата опустились; он закрыл глаза, не желая принимать истину. Флер подошла к мужу и стала утешающе его поглаживать.

Гарри подумал, что Билл всю ночь был каким-то странным, и теперь он знал, почему. Перси погиб. Уизли потеряли одного.

— Это правда? — спросил Джордж. Его лицо побледнело.

— Oui, — ответила Флер. — Вашему отцу сообщили о его смерти до того, как мы эвакуировались. — Рон и близнецы застыли, словно пытаясь осознать случившееся. Первой заговорила Джинни.

— Мама знает?

Голос Джинни звучал странно — так не похоже на её собственный. Гарри положил руку ей на плечо.

— Я не знаю, — ответил Билл. — Но думаю, что папа уже всё ей рассказал.

— Они в замке. Профессор МакГонагалл сказала мне, чтоб я привёл вас всех на башню Гриффиндора, — грубо произнёс Хагрид.

— Почему бы вам потом не поболтать о предателе чистокровных? — насмешливо улыбнулся Драко. — Сейчас я не очень-то хочу рисковать собственной шеей больше, чем того требуют обстоятельства.

— Заткни свой рот, Малфой, — Рон обернулся и толкнул слизеринца. Драко неуверенно шагнул назад и упал.

По голосу Рона Гарри понял, что друг готов сейчас взорваться. Лицо Рона было бледным; застывшим взглядом он смотрел на Малфоя. Не то чтобы Малфой не заслуживал взбучки, но сейчас было для неё не время.

— Хагрид, забирай его, — сказал Гарри, кивнув на Малфоя. — Мы пойдем сразу за тобой.

Хагрид быстро поднял Драко с пола.

— Отпусти,— прошипел тот.

— Я не желаю, чтобы с моим сыном так обращались, — между Драко и Хагридом появилась Нарцисса.

— На вашем месте я бы не стал ссориться с Хагридом, — в глазах Фреда стоял опасный блеск, — только он будет между воротами Хогвартса и армией Вольдеморта. Если ваш сын собирается оскорблять каждого, кто старше второкурсника, то пусть научится избегать драк без помощи мамочки.

— Сейчас и вправду не время, — твердо произнесла Анастасия Паркинсон. — Нарцисса и Драко, пожалуйста, пройдите за Хагридом на улицу. Айрис и Пэнси, вы тоже. — Она начала толкать слизеринцев к выходу, и выражение её лица ясно говорило о том, что никаких глупых выходок она не потерпит. Хагрид чуть кивнул всем Уизли и быстро вышел.

— Рон, — Гарри держал руку на плече Джинни и теперь сжал плечо друга.

Рон дернулся и сердито посмотрел на Гарри, но тут же остыл. Он больше волочил ноги, чем шёл, направившись к столу, где сидела Гермиона и поглаживала Косолапого. По её лицу катились слезы. Рон тяжело опустился на стул и глубоко дышал.

— Нам всем тоже нужно в замок, — Грюм неловко посмотрел на всех Уизли.

Гарри обнял Джинни за талию здоровой рукой и помог ей встать. Он пытался поднять их рюкзаки; Флер и Билл ему тут же помогли. Возвращение в замок было долгим и молчаливым: каждый погрузился в свои мысли. Гарри не думал, что идти можно так долго.

* * *

К тому времени, когда они подошли к воротам Хогвартса, Гарри нес на себе почти весь вес Джинни. Она подвернула колено, и сейчас оно вдвое разбухло. Грубая ткань джинсов сильно сковывала движения, но Джинни вовсе не жаловалась, и ее молчание беспокоило Гарри больше всего.

Тревога за Джинни и остальных Уизли заглушила все опасения, которые были у Гарри насчёт возвращения в Хогвартс. Он ничего не мог сделать с глубокой душевной раной Джинни, но мог хотя бы помочь с физической.

— Я пойду с Джинни в лазарет, — обратился Гарри к остальным. — Думаю, что Рону и Гермионе тоже нужна помощь.

Голова Рона еще кровоточила, и Гермиона, казалось, была готова упасть. Она шаталась, прислонившись к широкой груди Рона.

— Нет, — взревел Грюм. — Мы и так уже потратили слишком много времени. Министерство может появиться здесь в любую минуту, и нам нужно убраться подальше отсюда. Идите в башню Гриффиндора; я позову Поппи прямо к вам. Поттер, ваша рука тоже нуждается в осмотре.

Гарри не стал спорить, к тому же боль болезненной пульсацией отдавалась в его руке. Группа усталых путников поднялась на седьмой этаж, где возле портрета Полной дамы в тревоге ждала профессор МакГонагалл.

— Хвала небесам! Как раз вовремя! Что вас так задержало? — она посмотрела на Джинни и Гермиону, и ее взгляд тут же смягчился. Профессор прикоснулась к носу платком и пересчитывала вновь прибывших.

— Нас задержали, но мы все на месте, — сказал Грюм.

Профессор МакГонагалл кивнула и выпрямила плечи. — Тогда все хорошо. Я сказала Филчу перехватить министерских работников. Он скажет им, что я в отпуске и еще не вернулась. Хагрид сообщил, что есть пострадавшие, и пошел за Поппи, — коротко объяснила она. Повернувшись к Полной даме, МакГонагалл сказала:

— Убежище.

Картина отъехала в сторону и позволила им зайти. В камине мерцал огонь, несмотря на бурные события последних дней. Гарри словно вернулся домой. Возле камина сидела миссис Уизли, сжимая в руке довольно потертый кружевной платок. Рядом с ней сидел мистер Уизли; голова жены покоилась у него на плече, и он рассеянно смотрел на языки пламени. Слизеринцы собрались возле окна и с любопытством смотрели на гостиную Гриффиндора.

— Мама, — прошептала Джинни. Ее голос казался совсем детским, когда она ковыляла к родителям.

Миссис Уизли испуганно встрепенулась. — О, Джинни, — вскричала она, и по ее щекам хлынули слезы. Миссис Уизли вскочила с дивана и подбежала к дочери, заключая ее в объятия.

Гарри неловко стоял вдали, не зная, что делать.

Мистер Уизли прошагал к сыновьям, по очереди обнял каждого и похлопал Гарри по спине. — Без проблем не обошлось, — заключил он, взглянув на их раны.

— Мы все в порядке, — сказал Билл. — Пожиратели Смерти проникли внутрь штаба, но мы легко отделались. Один из них последовал за Гарри и Роном в паб, но мы с ним разобрались.

Шэннон помогла Гермионе сесть на стул и опустилась рядом. Гарри сел рядом с ними, надеясь дать Уизли время немного побыть в одиночестве.

— Хагрид сказал, что вы все уже слышали новости, — миссис Уизли вытерла нос и помогла Джинни сесть на диван. Та опустила голову на плечо матери, и по её лицу тихо катились слезы.

— Пожиратель Смерти сказал нам, что Перси… Перси умер, — прошептала она, прижимаясь ближе к маме.

Лицо миссис Уизли исказилось от боли, и она спрятала его в волосах Джинни.

Фред и Джордж положили руки на плечи отца и повели его к креслу. Флер обняла Билла. Рон подошел к Гермионе. Молча взяв ее за руку, он прямо смотрел перед собой, но Гарри не думал, что он и вправду на кого-то смотрит.

— Я уверен, что мы получим более определенные сведения, когда появится Тонкс, — сказал Грюм, грубо прочистив горло. Он оставался в тенях возле картины и приглушенно шептался с профессором МакГонагалл.

— Ты! — завопила миссис Уизли, напугав их всех. Она отпустила Джинни и встала, тыча трясущимся пальцем в Грюма. — Я знала, что та Нерушимая Клятва была ошибкой, но ты стоял на своем! Ты заставил моего мальчика дать это обещание.

— Молли, — мистер Уизли хотел обнять ее, но она резко оттолкнула его.

— Даже не смей называть меня «Молли», — прорычала миссис Уизли. — Он заставил Перси принести эту ужасную клятву, и взгляни, что теперь случилось с моим мальчиком. Они пытали его.

Грюм зашевелился и собрался было ответить, но его остановила успокаивающая рука профессора МакГонагалл.

— Мам, этого мы не знаем, — сказал Джордж, избегая её взгляда. — Даже не думай об этом. Всё, что мы знаем — это было недоразумением.

— Если он не рассказал им по доброй воле, — мрачно произнес Рон.

Кое-кто из Уизли негодующе запротестовал, но Рон ответил им вызывающим взглядом. — Не говорите, что никто из вас так не думал. В последнее время Перси был не очень-то уж надежным человеком.

Все неловко зашевелились, избегая смотреть друг другу в глаза. Подозрение становилось всё более ощутимым, и к нему можно было чуть ли не прикоснуться.

Миссис Уизли опустилась на пол и безудержно зарыдала. Рон вздрогнул. Губы его задрожали, и он бросился в спальню для мальчиков. Гермиона нерешительно застыла, не зная, стоит ли пойти за ним, но Билл ее остановил.

— Гермиона, я пойду. Тебе нужно сходить к мадам Помфри, — спокойно произнес он. Гермиона всхлипнула и, прислонившись к Гарри, заплакала. Гарри неуклюже обнял ее и поглаживал по спине, чувствуя себя крайне неловко.

Когда в башню подошла мадам Помфри, она сразу направилась к Гермионе, бесцеремонно оттолкнув Гарри. Он пересел на диван, где была Джинни. Она схватилась за здоровое колено и прижала его к груди. Джинни выглядела так одиноко, что сердце Гарри чуть не разорвалось. Отчаянно желая ее утешить, но не понимая как, Гарри заметил на полу ее рюкзак.

Он опустился с ним рядом на колени, открыл его и рылся до тех пор, пока не нашел, что искал. Джинни, как понял Гарри, собиралась так же, как и Рон, просто набросав все, что попадалось под руку. Подойдя к Джинни, он сел рядом с ней и притянул к себе, с печальной улыбкой дав Соплика.

Джинни всхлипнула, но, робко улыбнувшись, схватилась за мишку. — Какой глупый медведь, — чуть усмехнулась она.

— Э… разве что немного, — ответил Гарри, дернув Соплика за торчащее ухо.

— Гарри, я не знаю, что и думать. Перси был придурком, но нашим придурком. Бедная мама. Я не знаю, что с ней будет, — Джинни опустила голову на плечо Гарри.

Гарри вспомнил боггарта миссис Уизли и вздрогнул, понимая, что сейчас она в самом худшем из ее кошмаров. Он надеялся, что она выживет. Надеялся, что выживут они все.

* * *

Следующие несколько дней прошли для Гарри как в тумане. Тонкс наконец пришла в Хогвартс, сообщив им скупые подробности о смерти Перси. Если верить ее словам, в ту ночь в министерстве видели Северуса Снегга, и Перси вызвали на личную встречу. Никто не знал, что именно происходило за закрытыми дверями, но встреча закончилась смертью. После этого видели разъярённого Снегга.

Осмотр тела Перси показал, что его действительно пытали, но по поведению Снегга было ясно, что Перси не дал ему тех сведений, которых искал бывший профессор зельеварения.

Слова Тонкс принесли семье Уизли и облегчение, и новые страдания. Перси не предавал их. На самом деле он отдал собственную жизнь, чтобы защитить родных, но умер прежде, чем они успели примириться. Миссис Уизли было горше всех, и мадам Помфри часто давала ей успокаивающее зелье. Каждый боролся по-своему.

Из Румынии приехал Чарли и пытался заставить министерство отдать тело Перси ему, но получил решительный отказ. Они хотели поговорить с Артуром и Молли, узнать, где те находятся. Чарли настаивал, что ему ничего неизвестно, и с трудом успел скрыться, пока за его голову тоже не назначили награду.

Пока Билл, Фред, Джордж и Джинни, казалось, привыкали к потере Перси, Рон выражал скорбь в гневе. Он быстро раздражался и постоянно с кем-то переругивался. Фред и Джордж стали куда менее многословны; Гарри даже заметил, как не раз они неподвижно смотрят в пустоту.

Одно поражало его больше всего — скорбя, все Уизли сплотились, поддерживая других своим присутствием. Даже Рон, будучи в плохом настроении, предпочел остаться в комнате и спорить с братьми, а не искать одиночества. Гарри помнил, что чувствовал после смерти Сириуса — он жаждал общества друзей, но как только те снова появлялись рядом, ему хотелось быть одному. Но никто из Уизли не хотел оставаться в одиночестве.

Гарри, Рон, Чарли, Фред и Джордж жили в одной общей комнате спальни мальчиков. Билл и Флер были на другом этаже, миссис и мистер Уизли на третьем. Джинни говорила ему, что живёт в спальне девочек вместе с Гермионой и Шэннон. Гарри еще не знал точно, где остается Грюм. Женская половина Слизерина устроилась в одной комнате спальни девушек, но вот Драко отказался делить комнату с кем-нибудь из гриффиндорских мальчиков и поселился один в комнате первокурсников.

Однажды утром, после очередной ссоры Уизли из-за отказа министерства отдавать тело Перси, Гарри заметил, что в самом низу рюкзака лежит летающий ковер, который он нашел в вещах Наземникуса. Вытащив его с восхищенной улыбкой, он позвал Рона, Гермиону и Джинни и попросил пойти за ним на квиддичное поле.

— Да ладно тебе, Гарри, — Гермиона сердито сдула со рта прядь волос. — Я не хочу идти на поле. Чтобы ты ни хотел показать, уверена, мы видели, как ты делаешь это сотни раз. Мы все знаем, что ты можешь летать. Я хочу с пользой провести здесь время и пойти в библиотеку.

— Этого ты не видела, — Гарри шел к полю и продолжал улыбаться. — Мы достаточно там проторчали, Гермиона. Я думаю, нам всем нужно расслабиться.

Джинни зажглась любопытством, а Рон всегда был не прочь сходить на поле. Лишь то, что он не взял с собой метлу, заставило Гермиону идти с ними. Он завернул ковер в плащ-невидимку и тесно обхватил рукой.

— Конечно, я была там не раз, — раздраженно ответила Гермиона. — В Хогвартсе очень большая библиотека, но сейчас я уже совершеннолетняя и могу взять что угодно из запретной секции.

— Если ты захочешь вернуться через час, я не стану тебя останавливать, — Гарри закатил глаза. — Вдруг ты этим заинтересуешься. Я унаследовал эту вещь от Сириуса. Правда, я нашел его в квартире Наземникуса, и украл обратно.

— Ты не крал, если это твое, — нахмурилась Гермиона. — Ты не говорил, что брал еще что-то кроме медальона.

Рон округлил глаза, в них загорелся огонек. — Вот черт, Гарри… я забыл. Можно я после тебя?

— Вы о чём? — спросила Джинни, переводя взгляд с Рона на Гарри.

Гарри остановился, когда они дошли до поля. — О полёте на ковре, — сказал он, срывая плащ-невидимку.

— Неплох, — произнес Рон, внимательно оценивая ковер.

— Супер, Гарри! — воскликнула Джинни. — И как ты мог только о нем забыть?

— Они вне закона, — машинально вырвалось у Гермионы. Она с любопытством трогала ковер.

— Знаю, но не могу представить, чтобы семья Сириуса соблюдала законы. Думаю, они считали себя выше других, как Малфои, — ответил Гарри.

— Сириусу было плевать на них, — хихикнул Рон. — Разве ты не рассказывал мне о зачарованном мотоцикле?

— Ага, — ухмыльнулся Гарри. — Наверное, было весело. — Он расстелил ковер на земле. — Думаю, мы все поместимся.

— На этом я не полечу! Ты даже не знаешь, как им управлять, — рассердилась Гермиона.

— Меня ты не остановишь, — Гарри встал на колени. Полететь будет нетрудно. Когда он учился летать на метле, он просто сказал «вверх» и все остальное получилось само собой.

— Вверх, — сказал он.

Ничего не произошло, хотя ему показалось, что ковер слегка затрепетал.

Рон хихикнул. Джинни и Гермиона старались не рассмеяться.

— Подождите немного. — Оставшись на коленях, он взялся за края, закрыл глаза и расслабился.

— Вверх, — повторил он. На этот раз сработало.

Ковер неуверенно поднялся в воздух, собрался в складках, и Гарри чуть не потерял равновесие, когда попытался переместить вес. Через несколько минут он привык. Наклон из стороны в сторону управлял движением, а если поднимать края вверх или вниз, менялась высота. Ковер не был обтекаемым, как метла, и не отвечал на малейшее прикосновение, как Всполох, но все равно на нем было приятно летать.

Гарри радостно закричал, набирая скорость и кружа по кольцам квиддича. Убедившись, что он полностью овладел управлением, Гарри развернулся и резко полетел к друзьям, широко улыбаясь.

— Ну как? — спросила Джинни с горящим взглядом.

— Выглядело блестяще, — Рон улыбался так, словно ему и не сообщали о смерти Перси.

— Не так хорош, как метла, но уж точно лучше портала, — ухмыльнулся Гарри. — Залезайте.

Джинни больше уговаривать не требовалось. Она села рядом с ним, взяла его за ноги, и нервы Гарри ощетинились.

Рон сел позади него и протянул руку упрямой Гермионе.

— Даже не знаю, — сказала она, робко присаживаясь. — Я и вправду не люблю высоту.

— Я помню, — засмеялся Гарри. — Но на нём нельзя выполнять сложные виражи, как на метле, Гермиона.

— Все равно не очень успокаивает. — Гермиона завопила, когда Гарри взялся за край ковра и резко взмыл в воздух.

Гарри продолжал увеличивать скорость, высоко паря над полем и отдаляясь от озера. Смех Джинни заставил Гарри подняться ещё выше.

Гермиона снова завизжала, уткнувшись лицом в куртку Рона. Тот широко улыбнулся и обнял ее.

— Расслабься и насладись полётом, — кричал Рон сквозь ветер.

— Насладись? — завопила Гермиона, ее голос лишь слегка был приглушен курткой. — Наслаждаться! Я ненавижу летать!

Гарри бросил ковер к верху Астрономической башни и восторженно закричал, когда их подхватило сильным ветром. Ковер был не так быстр, как Всполох, но, как и всё новое, придавал полету остроту.

Гарри парил вокруг замка, бросаясь ковёр то вниз, то вверх. Он скользнул по верхушкам деревьев Запретного леса и приветственно помахал Гропу, когда заметил, как молодой великан с корнем вырывает дерево. Наконец, уступив жалобным крикам Гермионы, Гарри приземлился на поле, чувствуя себя гораздо счастливее, чем в последние дни.

— Дух захватывает, — сказала Джинни, хотя ее нос и щеки покраснели от холода. В её взгляде горел огонек, и Гарри обрадовался, что подарил ей эти минуты. Когда он потерял Сириуса и Дамблдора, полет всегда помогал ему.

Гермиона, с другой стороны, была больше рада вернуться на твердую поверхность. Она слезла с ковра и поправила парик. Гарри подумал, что Гермиона была готова расцеловать землю.

— Тебе совсем не понравилось? — слегка разочаровался Гарри.

Гермиона глубоко вздохнула. — Ну, — она пожала плечами. — Мне и вправду не нравится летать так высоко, но было приятно провести время вместе с вами.

— Но сейчас ты хочешь вернуться в библиотеку, — закончил ее мысль Рон.

Гермиона наморщила нос. — Пожалуй…

— Все хорошо. Я хочу сам полетать, встретимся за ужином, — сказал Рон.

Гермиона нахмурилась. — Я думала… —

— Думала что? — в явном замешательстве спросил Рон.

— До замка далеко идти, и я насквозь промерзла. Не подбросишь?

Рон просиял. — Ты хочешь полететь со мной? На ковре? — восхищенно спросил он.

Гермиона с опаской кивнула. — Только не так высоко, как Гарри.

Гарри взял Джинни за руку. — Теперь он ваш. Мы будем ждать здесь, — ухмыльнулся он.

Рон и Гермиона забрались на ковер и медленно поплыли к замку. Гарри сотворил небольшой костерок, чтобы совсем не замерзнуть, пока они ждут Рона.

— Ты в порядке, Джинни? — спокойно спросил Гарри, нежно толкнув ее плечом.

— Да. Это странно. Иногда я так запутываюсь, что начинаю забывать, из-за чего все началось. Но когда я вспоминаю, то мне становится стыдно, что я забыла. В этом есть смысл?

Гарри улыбнулся. — Вполне.

Джинни кивнула. — Я так и думала, что ты поймешь.

— Попробуй не чувствовать себя виноватой, Джинни. Удивительно, что именно я это говорю, но мне также известно, как вина может поедать тебя заживо, и ты ничего не можешь изменить.

— Знаю, — Джинни подняла руки. — Но мне до сих пор хочется, чтобы я сказала ему что-нибудь большее перед тем, как стало слишком поздно. Мы разговаривали на Рождество, но совсем недолго. Он был моим братом, и я очень на него сердилась. Сейчас он ушел навсегда, и у меня больше не будет возможности примириться с ним.

Гарри слушал ее с легким испугом. По щеке Джинни одиноко катилась слеза. Протянув руку, он нежно ее смахнул.

— Я знаю, — у Гарри защипало в горле. — Но знаешь что? Не важно, сколько времени у тебя было, или что ты успела сказать, боль в сердце все равно останется. Думаю, что времени всегда будет не хватать.

Джинни опустила голову на плечо Гарри. — Спасибо. Я очень люблю свою семью, но иногда от неё трудно спрятаться.

Гарри кивнул. — Уже заметил. — К нему пришла одна мысль, и он резко встал и протянул Джинни руку. — Идем со мной. Хочу показать тебе кое-что.

Джинни с любопытством взглянула на него, но взяла Гарри за руку. Они шли вдоль берега озера; над ними высоко парил Рон. Гарри усмехнулся, увидев, как друг болтает ногами по воздуху.

— Он неплохо проводит время, — улыбнулась Джинни. — Спасибо за то, что ты для него сделал. Думаю, Рону пришлось хуже всего, ведь он даже и не говорил с Перси после его возвращения в семью.

— Отчасти это моя вина, — тихо произнес Гарри.

— Твоя? — удивленно переспрсоила Джинни. — Как ты можешь быть виноват?

— Перси послал Рону письмо в начале пятого курса и сказал ему держаться от меня подальше. Он просил Рона забыть обо мне. Рон, не колеблясь, уничтожил то письмо, — с нежной улыбкой вспомнил Гарри. — Рон выбрал меня, — прошептал он.

— Конечно, уничтожил. Не твоя вина, что Перси был придурком, — сразу вспылила Джинни. — Даже он это понял в конце. Что меня расстраивает больше всего — пусть даже Перси осознал свою ошибку, все потраченное им впустую время мы могли провести вместе. Так не должно было быть.

— Не должно. Вольдеморту легко удается разрушать семьи. Вот здесь, — он показал на кусты. В них открывался небольшой просвет. Было видно, как мирно колыхалась вода.

— Я часто приходил сюда после смерти Сириуса, когда хотел побыть в одиночестве.

— Это прекрасное место, — ответила Джинни, задумчиво оглядевшись.

— Я подумал… э… может, и ты захочешь побыть тут со своими мыслями наедине, — Гарри провел рукой по волосам.

— Спасибо, Гарри, — глаза Джинни наполнились слезами. — Ты не возражаешь, если побуду здесь немного? Просто поразмышлять?

Гарри покачал головой. — Я не против. Пойду искать Рона.

* * *

Гарри вернулся на квиддичное поле и ждал целый час. Друга не было видно. Наконец решив, что Рон уже наверняка вернулся в замок, Гарри отправился на его поиски. Войдя в гостиную Гриффиндора, он сразу почувствовал неловкую обстановку.

Шэннон и Джордж сидели в мягких креслах возле камина. Гарри кивнул им и продолжил подниматься по лестнице.

— Я бы туда не ходил, — сказал Джордж. — Рон не в том настроении.

— Что случилось?

— То же, что и всегда, еще одна ссора Уизли. Мама и Грюм снова спорят, и Рон принял сторону Грюма. Мама разрыдалась, и Чарли отругал за это Рона. Сцена была не из приятных.

— Спасибо за предупреждение. Но я все равно собираюсь к нему.

— И не говори, что я тебя не предупреждал, — пожал плечами Джордж.

Когда Гарри вошел в спальню, Рон лежал на кровати, заложив руки за голову и тупо смотря в потолок.

— Эй, — Гарри с опаской пробрался в комнату.

— Я тут, — Рон даже не пошевелился.

Гарри прошел к своей кровати и сел на край, неловко осматриваясь.

— Почему ты ушел? Я думал, мы еще полетаем, — произнес Гарри. Рон пожал плечами. — Я видел, как ты разговариваешь с Джинни, и разговор, кажется, был у вас серьёзный. Я не хотел вам мешать, и уж точно больше не хотел говорить о Перси, поэтому вернулся в замок.

— Рон… — Гарри не знал, что сказать. Обычно они не разговаривали на болезненные темы. Обычно за него все делала Гермиона.

— Не надо, Гарри, — огрызнулся Рон. — Что? Ты хочешь сказать мне «Я же тебе говорил»? Хочешь мне напомнить «Всё нужно делать вовремя»?

— Нет, — уязвлено ответил Гарри.

— Тогда что? Что ты можешь сказать такого, что изменит все? — кричал Рон.

Глубоко вздохнув, чтобы умерить собственный гнев, Гарри ответил:

— Ничего. Ничего из того, чтобы я сказал, не смогло бы изменить прошлое. Ты сердишься, что потерял время с Перси, но ссоры с остальными твоими братьями не заставят гнев исчезнуть.

— Гарри, я смотрю, ты эксперт в этой области? — прорычал Рон.

Гарри вздрогнул. — К несчастью, опыт у меня есть, — процедил он.

Рон побледнел. — Вот черт, Гарри. Прости. Я не знаю, что со мной — я и на Гермиону огрызаюсь. Мерлин, напиться бы сейчас.

Гарри поджал губы и пристально глядел на Рона. Затем он подошел к рюкзаку и принялся в нем рыться. Достав оставшуюся бутылку долгоиграющего огненного виски, Гарри сказал:

— Одну проблему я точно смогу решить.

Рон чуть усмехнулся, схватил бутылку, сделал большой глоток и опустился на пол, прижавшись спиной к кровати. Он скрестил ноги и передал бутылку Гарри, который тоже долго от нее не отрывался.

Когда Гарри передал бутылку обратно Рону, на лице друга мелькнула тревога. — Гермиона убьет нас. Мы даже не ужинали. — И все равно приложился к огневиски, слегка поморщившись от огонька, пробежавшего по внутренностям.

Гарри пожал плечами, забирая бутылку. — Ну и что? Мы ужинаем — просто ужин жидкий, — ухмыльнулся он.

— Ага, — усмехнулся Рон. — Скажешь Гермионе, когда она сюда ворвется и увидит, что мы налакались.

Гарри покачал головой. — Не-не. Она твоя девушка. Это ты будешь все ей объяснять, а я тихонько слиняю из комнаты, — засмеялся он.

— Вот спасибочки, — буркнул Рон.

Бутылка переходила из рук в руки вот уже долгое время. Будь она самой обычной, то жидкость в ней давно бы уже закончилась. Зимнее небо затянулось темно-синими полосами, и в гостиной зажглись свечи. Друзья уже не чувствовали душевной боли, а огневиски совсем перестало жечь. Парни выпрямили ноги и развалились на полу, обмениваясь язвительными замечаниями.

Прошло некоторое время, прежде чем разговор вернулся к Перси.

— Знаешь, я бы просто хотел сказать пожелать ему счастливого Рождества, когда он был в Гриммольде. И что в этом такого трудно?— невнятно произнес Рон.

Гарри было трудно понять, о чем говорит друг. Он нахмурился и сосредоточился на том, чтобы произнести слова отчетливо.

— Вообще легко. Счастливое. Рождество. Легко же, видишь. Только два слова.

— Точно! Два слова. И как получилось, что я не сказал их? — спросил Рон.

— Понятия не имею, — ответил Гарри. — Но он тоже их не сказал.

Рон в замешательстве заморгал. — Что?

— Ты изводишь себя за то, что не пожелал ему счастливого Рождества, — Гарри с силой произносил каждое слово, желая удостовериться, что его сведения верны. — Но разве Перси говорил это тебе?

— Н… нет, — ответил Рон, — но пришел на ужин.

— Да, и он извинился перед тобой? — Гарри сделал еще глоток.

Глаза Рона чуть не вылезли из орбит. — Мы оба сделали ошибки! — закричал он.

— Еще бы — вы же Уизли, — Гарри пнул Рона по ноге. Тот ухмыльнулся и посмотрел куда-то над головой Гарри. — Осторожней, а то расскажу сестре, Поттер.

Гарри пытался спрятать улыбку, которая грозила появиться на его лице, но не получилось. Ему сейчас было плевать, если Рон знает.

— Ты любишь мою сестру, — ухмылялся Рон.

— Да, — твердо ответил Гарри. Улыбка не сходила с его лица.

— А ты серьезно, — заметил Рон.

Гарри пожал плечами. — Я стал счастливым. Она пробуждает во мне жажду к тому, что никогда для меня не значило, и я легко могу провести каждую минуту жизни, целуясь с ней до бесчувствия.

— Э, Гарри, — Рон сделал глубокий глоток. — Я еще не настолько нализался, чтобы слышать подробности.

— А я уже, — Гарри откинул головой на изголовье кровати. Поняв, что его сейчас стошнит, он быстро опустил ее, и комната закружилась перед глазами. — Фух.

— Гермиона очень хорошо целуется, — нахмурился Рон. — Хотя мне не нравится думать, что ее учителем был Викки.

— Может, и не был, — ответил Гарри, пытаясь измерить пальцами пламя свечи. — Может, это у нее врожденное.

— А может, ей просто нравится со мной целоваться, — Рон наклонил голову с глупой усмешкой. — Она много чего любит делать для меня.

Гарри выпучил глаза. — И что именно она любить делать?

— Уже захотел узнать? — усмехнулся Рон.

— Э.. нет, пожалуй, — ответил Гарри, отдавшись вдруг безудержному смеху. — Я представляю, как вы с Гермионой увлеклись, и ей вдруг захотелось посмотреть в свои записи.

Рон сильно ударил Гарри по ноге. Тот продолжал трястись от смеха, упав на бок и понимая, что снова сесть будет очень трудно.

— Если Гермиона читает подобные книги, то я не стану жаловаться, — сказал Рон. — Эта девушка всегда хорошо выполняла домашнее задание.

Гарри собрался взмахнуть руками. — Прекрати! Больше не надо. Я не хочу знать.

— Ты сказал, что уже достаточно напился, — Рон поднял палочку, и свеча начала то затухать, то разгораться вновь.

— Я не пьяный, — сказал Гарри, уставившись на потолок. Он нахмурился. — Звучит неискренне?

— Да, ты всегда лежишь на полу и задираешь ноги на кровать, — Рон вдруг согнулся от смеха. Он уронил палочку, которая закатилась под кровать Гарри. — Вот дерьмо.

— Я достану ее! — закричал Гарри. Он знал, что сможет. Он нырнул под кровать, схватил палочку, но вылез с другой стороны. — Ха! Говорил же, что смогу достать.

— Да, ты мой герой, — фыркнул Рон.

Гарри бросил палочку и попал Рону по голове.

— Ай! — вскричал Рон, сильно потирая лоб.

— Да ладно, — сказал Гарри, выглянув из-за изголовья кровати. — И как вы далеко зашли с Гермионой? — спросил он, глотая слова.

— Ты уже достаточно выпил?

— Ага, — Гарри икнул, чтобы в этом удостовериться.

— Мы еще не прошли весь путь… но не из-за недостатка моего опыта. По крайней мере, дальше, чем с Лавандой.

Гарри поджал губы и промолчал.

Рон наморщил лицо. — Как насчет тебя и Джинни? — напрягся он.

Гарри фыркнул и глотнул еще огневиски.

— Чего? Я же тебе сказал, — возмутился Рон.

— Да, но я не стану тебе рассказывать. Ты меня ударишь, — сказал Гарри. Комната вертелась, и ему было трудно сосредоточиться на месте, откуда исходил голос Рона.

— Я тебя не ударю, — Рон встал на колени. — Просто скажи мне — безо всяких подробностей.

— Я ничего тебе не скажу. Ты чуть не задушил меня из-за одной лишь щекотки. Кто знает, что ты сделаешь, если я скажу тебе, что видел ее обнаженной, — Гарри тяжело сглотнул. — Ну… почти обнаженной.

— Я же просил не говорить мне такое! — воскликнул Рон, зажимая руками уши.

— Поэтому я не собираюсь рассказывать, что мы делали почти обнаженными, — раздраженно произнес Гарри.

— Да, но кто-то сказал мне, потому что сейчас я уже знаю. И мне придется что-то с этим сделать, — лицо Рона стало очень красным. — Это моя сестренка, Гарри.

— Знаю. Вот почему я не буду говорить, где еще у нее есть веснушки, — искренно произнёс Гарри.

Рон потянулся за палочкой, но не удержал ее, и та снова закатилась под кровать. Друзья оба нырнули под кровать, чтобы схватить ее первым. У кровати появилась пара ног с каждой стороны.

Они вспрыгнули при звуках голоса Гермионы и ударились головами о кровать. После долгих минут Гарри и Рон наконец вылезли из-под кровати и сели на пол, потирая головы. У обоих был остекленевший взгляд и красные щеки. Они явно напились. Джинни хихикала, когда мальчики пытались посмотреть на них. Гермионе, однако, было не до смеха.

— Рон! — закричала она, топая ногой. — Вы напились и даже не поужинали. Я думала, что ты пойдешь встречать меня.

Рон повернулся к девушке, и на его лице было удивленное выражение. — Ах да… надо было. Я сказал это после романтической прогулки на ковре? — радуясь, спросил Рон. Хотя бы что-то он помнит.

— Джинни! — воскликнул Гарри, и по его лицу расплылась широкая улыбка. Она появлялась только во время полета, и Джинни всегда думала, что он очень красив, когда так улыбается.

Его волосы были взъерошены, и он провел по ним рукой, пытаясь сосредоточиться на разговоре. Повернувшись к Рону с недоверчивым выражением, он сказал:

— Это не было романтично. Гермиона ненавидит летать.

Рон выпятил грудь. — Это было романтично. Я же не ты, и не гнал так быстро, что девочки визжали.

Гарри приуныл и, широко открыв глаза, посмотрел на Джинни. — Думаешь, это было романтично?

Джинни чуть дернула губой — в таком состоянии он был очень милым. — Конечно, да, Гарри.

— Она так говорит, потому что это ты. Наш полет был получше, да, Гермиона?

— Ну почему вы всегда состязаетесь? — раздраженно спросила старшая девушка.

— Для парней это обычное дело, — хихикнула Джинни. — Я помню, как маму бросало в дрожь, когда мы были детьми, потому что все мои братья ссорились из-за того, кто получит самую большую порцию картофельного пюре.

— Да! И у меня была самая большая. Чарли всегда взбивал пюре вилкой, чтобы оно казалось больше, — Рон начал сердиться на брата.

Гермиона покачала головой и подняла бутылку с огневиски. — С вас хватит, — сказала она, уничтожая ее.

— Эй! — завопил Гарри. — Это был мой подарок на день рождения, и я еще с ним не закончил.

— Тогда где же он? — спросила Гермиона, поразив Джинни железной логикой.

Гарри выглядел сбитым с толку. — Я… Ты… Я не знаю, но я еще с ним не закончил.

— Ладно, хватит сидеть на полу, Гарри, — сказала Джинни, поднимая его на ноги и усаживая на кровать. — Вечеринка окончена.

— Разве? — спросил Гарри, позволяя перетащить себя.

— Да. У нас кое-какие новости, — по спине Джинни пробежал холодок. Как бы ей хотелось оставить Гарри в таком состоянии и позволить ему продолжить вечеринку с Роном, но они не могли ждать. Джинни села рядом с ним и взъерошила ему волосы.

— Что за новости? — выпрямился Рон.

— Мне нужно чтобы вы протрезвели, — сказала Гермиона и взмахнула палочкой. Гарри и Рон заморгали.

— Ой, что-то мне это очень не нравится, — Гарри похлопывал уши. — Трещит ужасно.

— Что ты сделала? — простонал Рон, качая головой.

— Потому что мне придется сказать кое-что очень важное, и я не хочу, чтобы вы все время хихикали. Сейчас Орден ведет внизу переговоры с Амбридж. По-видимому, она созывает пресс-конференцию в министерстве через три дня. Она заявляет, что ей удалось достичь соглашения с Вольдемортом.

— Что? Вольдеморт никогда не пойдет на такое, — сказал Гарри, полностью сосредоточившись на том, что говорили девушки.

— Орден тоже так не думает, — продолжила Гермиона. — Согласно источнику Тонкс, Амбридж собирается издать указ на твой арест, Гарри. У нее еще не хватает влияния в Уизенгамоте, чтобы протолкнуть его, но они согласились на том, чтобы взять тебя для допроса.

— Но сперва им придется найти меня? — нахмурился Гарри.

— Все становится только хуже, — Гермиона закусила губу.

— О чем ты? — Джинни почувствовала, как Гарри напрягся.

Гермиона глубоко вздохнула и положила ладонь на руку Гарри, словно пытаясь его успокоить. — Сделка, которую она заключила с Вольдемортом, далеко не безобидная. Никто не знает точно все условия, но в качестве проявления доброй воли она освободила Крысохвоста.

— Что? — взорвался Гарри, спрыгивая с кровати. В его глазах стоял безумный блеск. Джинни чувствовала, как от Гарри исходила сила. И ее мощь очень пугала.

Гермиона поражено отпрянула. — Она собирается рассказать все подробности на этой пресс-конференции. Тонкс подозревает, что Амбридж собирается использовать сделку, чтобы утвердиться на посту министра, а не просто быть заместителем.

— Мы еще посмотрим, — ужасающе спокойным голосом произнес Гарри. Джинни подошла к нему и положила руку ему на плечо. Он был таким напряженным, что Джинни боялась неожиданного удара.

— Что ты хочешь сказать? Гарри, тебе нельзя быть там. У нее есть приказ забрать тебя для допроса, и если ей удастся обеспечить полную охрану министерства, она тебя арестует, — проговорила Гермиона, чуть не плача.

Лицо Гарри ожесточилось, стальная решимость стояла в его взгляде. Джинни не могла не гордиться своим любимым. Он становился мужчиной.

— Тогда, может, Избранному пришло время сказать людям, что действительно происходит — хотят ли они того слышать или нет. — Гарри решительно сжал челюсти.

Джинни взяла его ладонь и нежно ее cжала. Чтобы ни случилось, они будут рядом.

Дорогая Гермиона,

Я и вправду не знаю, что сказать. Надеюсь, вы с Роном прошли через все испытания целыми и невредимыми. Хотел бы я быть с вами. Вы двое значите для меня больше, чем вы даже можете представить. Наверное, мне стоило сказать это вам раньше, но мне никогда не удавалось подобрать нужные слова.

Я оставляю тебе карту Мародеров. Уверен, что твой блестящий ум найдет ей достойное применение, если уж не собираешься ловить непослушных студентов, когда станешь преподавателем трансфигурации. Окажи мне услугу — не наказывай их слишком строго, хорошо? Помни, когда-то мы были такими же.

Если ты не будешь использовать ее, то отдай твоим детям, чтобы те продолжили хранить наше наследие.

Позаботься о Джинни. Ты нужна ей.

Гарри отложил письмо в сторону и вздохнул. Ему еще было трудно писать прощальные письма. И почему его слова казались такими глупыми? Может, просто потому, что он не готов проститься...

Проведя рукой по взъерошенным волосам, Гарри отодвинул письма и опустил голову на стол. Весь вечер он просидел в библиотеке в поисках любых упоминаний о Ровене Когтверан и чувствовал, что откровение озарит его не скоро. Рон и Джинни уже ушли, но Гермиона была еще где-то здесь. Гарри не знал, что именно она читает. Ей нравилось раскладывать книги по всей библиотеке и вдохновенно порхать от стола к столу.

— Гермиона, — позвал Гарри, собрав пергаменты с перьями и бросив их в сумку.

— Я тут, Гарри, — ответила она откуда-то из темного угла. В ее голосе слышался испуг, и в темноте суетливо зашуршали. Гарри догадывался, что она пытается понять, как избавиться от седьмого хоркрукса. Чем бы Гермиона ни занималась, она явно была не готова поговорить с ним, и у Гарри не хватало смелости спросить самому.

— Уже поздно. Я собираюсь зайти в совятню и проведать Хедвиг перед сном. Ты уже закончила?

— Почти. Осталось совсем немного. Передай за меня привет. — В голосе Гермионы появилось заметное облегчение.

— Хорошо. Спокойной ночи, Гермиона, — крикнул он, выбегая из библиотеки.

В замке царила жуткая тишина. Пусть даже в столь поздний час в коридорах никого не было, что-то изменилось. Стены будто излучали одиночество, и шаги Гарри эхом отзывались по каменной лестнице. Все люди ходили в подавленном настроении, узнав, что Амбридж освободила Крысохвоста и заключила перемирие с Вольдемортом. Члены Ордена понимали, что ее замысел с самого начала обречен на неудачу, и им нужно было придумать, как побывать на ее пресс-конференции и остаться незамеченными. Все должно было произойти на следующий вечер.

Гарри, Рон и Гермиона собирались тоже присутствовать на встрече, но миссис Уизли ни в какую не захотела отпускать Джинни. После смерти Перси душевное здоровье миссис Уизли совсем разладилось, и она пыталась оградить их от дальнейшей жестокости. Решение мамы Джинни совсем не понравилось, но она не хотела отворачиваться от нее в трудную минуту и потому согласилась остаться в Хогвартсе.

Гарри не знал, на какие уступки пошла Амбридж; он лишь знал, что ее нужно остановить. Гарри с трудом подавил гнев, пылавший в нём после освобождения Крысохвоста, особенно, когда им через столько пришлось пройти, чтобы поймать его. Рон едва не умер! Из-за происков Крысохвоста Сириус сидел в Азкабане двенадцать лет. Родители Гарри погибли из-за трусости маленькой крысы — и Амбридж просто его отпустила.

С такими вот мыслями Гарри впечатал кулак в стену, и портрет дамы в старинном платье испуганно завопил. Гарри быстро огляделся, приготовившись бежать при первых признаках появления Филча. Иногда он видел, как старый завхоз околачивается по замку. Гарри понятия не имел, есть ли у Филча над ним власть, с тех пор, как он больше не ученик, но решил, что проверять не стоит.

Гарри поднялся на последние ступеньки к совятне и увидел, как за дверью мелькнуло что-то голубое.

Подняв палочку, он медленно шагнул вперёд.

— Кто здесь? Покажись.

Хедвиг ухнула с насеста и стремительно перелетела ему на плечо, тут же принявшись нежно покусывать Гарри за ухо. Школьные совы сидели небольшими группками, и Сычик прибился к одной из них. Эррол лежал в беспамятстве возле окна. Он всегда выдыхался после полета.

— Это всего лишь я, Поттер, — сказала Пэнси, выходя из-за столба рядом с окном. Она приподняла подол темно-синей юбки, чтобы не запачкаться в птичьем помете.

— Что ты здесь делаешь так поздно? — с подозрением спросил Гарри.

— Это мое дело,— огрызнулась Пэнси и вздернула нос.

Гарри схватил ее за руку. — Уже моё, если ты посылаешь кому-нибудь сову.

Пэнси вырвалась из его хватки и мрачно усмехнулась. — Прости, но у нас с Драко не всё так просто, как у некоторых. У тебя с Уизлетткой всего лишь одна мать, а у нас их две, и очень трудно уединиться, особенно если им вздумалось, что мы замыслили что-то неприличное.

— Да, нам очень повезло, — сухо согласился Гарри.

Пэнси чуть покраснела, но усмешка не сошла с ее лица. — Это место полностью ваше, Поттер. Для меня тут слишком грязно, — сказала она и величественно покинула совятню.

Гарри покачал головой и заглянул за столб, где пряталась Пэнси. Там ничего не было.

Он заботливо поднял Эррола и положил на насест. Сова чуть приоткрыла глаза и благодарно ухнула. Поклевав немного воды, Эррол тут же завалился на бок.

— И что она здесь делала? — рассеянно обратился к Хедвиг Гарри. — Новых сов я не вижу, а школьным запрещено покидать замок.

Хедвиг ухнула и снова клюнула Гарри в ухо. Он погладил её и достал из кармана совиные лакомства. — Прости, они превратились в кашу. Немного полежали в кармане, — пожал плечами Гарри.

Хедвиг укоризненно взирала на кашицу.

— Эй! Вкус остался тот же самый! — смутился Гарри. Как нелепо получить упрек от совы.

Хедвиг схватила лакомства и вернулась на насест.

— Ну, тогда угощайся, — усмехнулся Гарри.

Спускаясь по лестнице, он вглядывался в ярко залитое небо. Сегодня было полнолуние. Сердце Гарри сжалось в тревоге за Римуса. Может, поэтому он не мог уснуть? Где Римус сейчас? Как он справляется с полнолунием?

Гарри надеялся, Римус сможет жить с тем, что ему пришлось сделать, чтобы влиться в стаю. Ненависть Гарри к Амбридж вспыхнула с новой силой. Пресс-конференция не могла быть так скоро.

Он распахнул дверь в спальню, и громкие раскаты храпа чуть не отбросили его назад.

Гарри всегда знал, как громко храпит Рон, но теперь тут были еще Фред, Джордж и Чарли, и Гарри был готов съехать в другую комнату просто чтобы выспаться.

Он разделся и лег, пытаясь подушкой заглушить звук. После нескольких долгих минут бесплодных попыток Гарри сдался и использовал заглушающие чары. Ему не нравилось их применять, ведь если что-нибудь случиться, он ничего не услышит. Но сегодня Гарри и в самом деле хотел поспать. Ему ни разу не удалось выспаться с самого их появления в Хогвартсе.

Улыбнувшись в подушку, он вспомнил о вечере, когда девочки рассказали им про Амбридж. Вскоре к ним присоединились другие братья Уизли, и все они были вне себя, узнав, что Гарри и Рон пили в одиночку.

Рон сказал, что Гермиона только и знает, как портить веселье, и девушка взбесилась. Перед тем, как в гневе покинуть гостиную и потащить за собой Джинни, Гермина сняла отрезвляющие чары. Близнецы как-то наколдовали еще огневиски и вечеринка продолжилась. Пару бы глотков, и Гарри потерял бы сознание. Он еще не оправился.

Натянув покрывала и наконец погрузившись в сон в новообретённой тишине, сны Гарри о снитчах, веснушках и огневиски были испорчены крысой, шнырявшей по темным закоулкам его сознания.

* * *

Пресс-конференция в министерстве привлекла внимание многих волшебников. На встречу пришли люди из разных уголков Британии, некоторые даже привели свои семьи в надежде услышать хорошие вести. Атриум увеличили, чтобы разместить побольше людей, а подиум зачаровали так, чтобы говорящего с трибуны было слышно по всему залу.

Мракоборцы и наёмные волшебники оцепили Атриум, чтобы поддерживать порядок и спокойствие. Тут было столько служащих министерства, что Гарри невольно удивился, остался ли кто-нибудь на страже в остальном мире волшебников.

Мракоборцы не опускали палочек; лица охранников были напряжены и бледны. Они, по крайней мере, понимали тяжесть положения, чего нельзя было сказать об остальных. Люди едва сдерживали ликование. Гарри подозревал, что они уже все подготовили для празднования и ждали лишь официального подтверждения от министерства. Гарри с отвращением покачал головой. Многие потеряли своих близких в этой войне, но они вели себя как глупцы — все.

После минувшего полнолуния быстро разнесся слух о разрушении маггловской деревни рядом с границей Уэльса. На местных жителей напала стая оборотней, убивая и калеча чуть ли не каждого на своем пути. Оборотни забрали с собой немало покусанных детей. Выжившие требовали немедленного умерщвления оборотней, но вскоре с удивлением обнаружили, что их самих вдруг записали в число виновных.

Гарри очень беспокоился за Римуса и надеялся, что сегодня ему удастся поговорить с Тонкс, спросить, не получила ли она от него весточку. Никто из членов Орден не видел его в последнее время, и тревога Гарри только росла.

Сердитая Джинни, ее родители и Хагрид остались в Хогвартсе. Миссис Уизли не очень-то уж и хотела присутствовать на конференции, а Хагрид был слишком большим, чтобы спрятаться среди толпы. Гарри подозревал, что миссис Уизли хотела присматривать за Джинни. Профессор Слизнорт одолжил Ордену немного оборотного зелья, что оставалось еще у него в запасе — но его и вправду было немного. Те, кто уже находился в розыске, взяли зелье себе, остальные же просто оделись как можно незаметнее и смешались с толпой.

Гарри, Рон и Гермиона сняли герб Хогвартса с мантий и низко натянули шляпы. Они стояли в самом конце зала, подальше от мракоборцев. В Атриуме было столько людей, что влиться в толпу не составило труда. Гарри почти надеялся, что Амбридж попытается арестовать его, дай ей только волю. Он не позволит этому случиться.

— Гарри, смотри, разве не Тонкс возле двери? — спросила Гермиона, отвлекая его от мрачных мыслей. Гермиона знала, что Гарри хочет поговорить с ней, и она тоже беспокоилась за Римуса.

— Где? — спросил Рон. — Я ее не вижу.

— Ее волосы не розовые, — сказала Гермиона, начиная пробиваться через толпу. — Она не слишком хорошо выглядит.

Гарри взглянул на Тонкс и понял, что Гермиона права. Ее волосы стали грязно-коричневого цвета, а плечи опустились так, что она казалась ниже, чем на самом деле. Ее безжизненный взгляд только заставил Гарри встревожиться еще больше.

— Вот черт, выглядит она ну просто отвратительно, — заявил Рон, хотя и без слов все было ясно.

— Тише, Рон. Она тебя услышит, — прошипела Гермиона, бросив через плечо сердитый взгляд.

— Ну и что с того? Она должна знать, — пожал плечами Рон. Гарри пихнул его в грудь, не желая иметь дело с еще одной ссорой друзей.

— Тонкс, — позвал Гарри, когда подошёл к ней.

Та не посмотрела на него, и даже на ее лице ничего не отразилось. Уголок рта чуть шевельнулся, и её слова были тихи.

— Притворитесь, что вы разговариваете между собой. За мной наблюдают.

Друзья собрались в кружок, сделав вид, что болтают между собой, но они стояли к молодому мракоборцу достаточно близко, чтобы слышать каждое слово.

Взгляд Гермионы беспокойно заметался.— Кто наблюдает?

— Люди Амбридж. Она ждет, когда я совершу ошибку, но пока у нее еще ничего на меня нет. В нашем Отделе есть люди, которые не так преданы ей, как она думает, и с каждым днем число ее сторонников уменьшается. Они думают, что Амбридж неправильно поступила с Кингсли, и знают, что это соглашение — большая ошибка,— спокойно произнесла Тонкс, ни разу не посмотрев на друзей.

— Тогда почему мы здесь? — требовательно спросил Гарри.

— Шшш, — Гермиона наступила ему на ногу. — Потише говори.

— Ай, — с досадой произнес Гарри. — Больно. — У Гермионы острые каблуки.

— Они ничего не могут сделать. Если пискнуть хоть слово, как их тут же обвинят в измене и отправят в Азкабан, как Кингсли. Они просто ждут, к чему всё это приведёт. — Тонкс, казалось, сжалась под их взглядами.

— С тобой все хорошо, Тонкс? — с нежностью спросила Гермиона.

Тонкс покачала головой, и ее глаза наполнились слезами. — Нет. Прошлой ночью мне пришло письмо от Римуса.

— Правда? — жадно спросил Гарри. — Как он? Что пишет?

— В том то и проблема, что почти ничего. Он говорит, что у него было мало времени. Что-то в тоне его письма кажется мне официальным. Он сказал, что всего лишь делал то, что от него ожидалось, — всхлипнула Тонкс.

Гермиона молча сотворила платок и незаметно передала его мракоборцу.

— Думаешь, он говорил про нападение на Лайэнхайм прошлой ночью? — тихо спросил Гарри.

Тонкс со слезами кивнула. — Боюсь, что так… Он не мог остановить оборотней в одиночку, но если Римус ещё в этом участвовал...

— Совесть его замучает, — бесстрастно произнес Гарри. Внутри него поднималась буря. Гарри знал, что чувствовал бы, окажись бы он в положении Римуса.

Тонкс снова всхлипнула.

— Он передал сообщение и для тебя, Гарри, но я ничего не поняла.

— Какое? — мертвым голосом проговорил тот.

— Только то, что "создание зависит от силы ненависти. Само действие вызывает расщепление. Ты что-нибудь понял? — Тонкс подозрительно прищурилась.

Гарри медленно кивнул. — Да, понял. Спасибо.

Он видел, как широко распахнулись глаза Гермионы. Было заметно, как лихорадочно заработала ее мысль. Ненависть питала создание хоркрукса, счастье — патронус. И почему это не удивительно?

— Думаю, ты не хочешь поделиться своим знанием? — любознательность Тонкс наконец пробилась через ее апатию.

Гарри пожал плечами. — Прости, Тонкс. Просто знай, что ты помогла нам, хорошо?

— За спрос не ударят в нос, — в голосе Тонкс проскользнул прежний задор.

Свет в зале замигал, и подиум стал заполняться министерскими чиновниками. Молодой, одетый в крикливо яркую одежду волшебник выступил вперед и усилил голос заклинанием.

Гарри собрался было уже идти к трибуне, но Гермиона снова схватила его за руку. — Сначала послушаем, что он скажет.

— Ведьмы, волшебники и представители прессы, — сурово начал молодой волшебник, но его голос тут же дрогнул. Гарри вдруг был поражен сходством этого человека с Перси и предположил, что он занял его место.

— Приветствую вас на этом историческом событии. Наш временный министр хочет сообщить новости, которые мы все давно желали услышать. — Он замолчал, когда веселые крики и свист заполнили Атриум. Гарри был уверен, что от такого шума и крышу снесет у здания. — Она выведет нас из тьмы, в которой мы так долго жили, в новую, сияющую эру сотрудничества, где наши семьи будут процветать и преуспевать, где у всех нас появятся новые возможности. Без лишней суеты я передаю слово нашему временному министру, Долорес Амбридж.

И снова помещение взорвалось громоподобными аплодисментами. Группа волшебников, стоявшая впереди, явно была навеселе уже задолго до начала речи и принялась свистеть в рожки и выкрикивать непристойности. Мракоборцы тут же их успокоили.

На подиум взошла Амбридж, шурша складками новой мантии. Ее волосы были подвязаны розовым бантом, один лишь вид которого пробудил в Гарри желание сорвать его. На ее лицо вернулось то самодовольное выражение, с каким она расхаживала по Хогвартсу, когда была его главным управляющим.

— Кхе, кхе, — начала она знакомым раздражающим покашливанием.

— Да чтоб ее, — чуть слышно пробормотал Рон.

Гермиона была слишком поражена, чтобы сделать ему замечание.

— Я приветствую вас и хочу поблагодарить, что вы нашли время выслушать наше объявление, — жеманно начала она. — Министерство магии всегда ратовало за рост и процветание магической общественности. В последние несколько лет лучшие из нас пытались придерживаться устоявшихся, а потому верных традиций, ведущих к совершенствованию, но мир магглов медленно, но неумолимо меняет наше общество и уклад жизни. Как министр, я намерена проследить, что наследие и дары наших предков перейдут к следующим поколениям и снова станут нашей гордостью и главным достоянием.

Гарри закатил глаза. Она будто выступала с речью на выборах, хотя других кандидатов уже не было. Ее голос резал слух, как новый мел по доске, и внимание Гарри ослабло. Неприязнь, что он всегда чувствовал, когда Амбридж начинала говорить, резкими толчками пульсировала по всему телу, пробуждая беспокойство и желание действовать.

— Она подготавливает толпу к принятию ограничений на маглорожденных, — прошептала Гермиона, на ее лице стоял ужас.

— Что? — прошипел Рон, словно очнувшись от сна. — Она ни слова не сказала о маглорожденных, чепуху какую-то наговорила.

Гермиона покачала головой. — Слушай дальше.

— Нам следует избавиться от некоторых новых привычек и вспомнить то, что давно было забыто, — она вдруг перестала жеманничать, и в ее голосе появилась непоколебимая твердость.

— Как вы все знаете, Темный Лорд держит наше общество в страхе уже некоторое время. Несмотря на это обстоятельство, мне удалось связаться с ним и добиться определенной степени доверия между сторонами. И помог мне в этом один мальчик.

Люди затихли, и Гарри почувствовал, как волосы на его шее встали дыбом. Он с любопытством вглядывался в подиум.

— Годами ходили слухи, что "Избранный" — человек, который выведет нас из тьмы. Многие из вас предположили, что "Избранный" также и "Мальчик-Который-Выжил". Однако, совсем недавно, ко мне пришло другое знание. Вы поймете, что не сам Гарри Поттер спасет нас, но кое-кто из его крови.

Со всех сторон раздавались вопросы и удивленное бормотание. Гарри, Рон и Гермиона в замешательстве смотрели друг на друга. Гарри видел, как члены Ордена бросали на него недоуменные взгляды.

— Я обнаружила существование древнего пророчества, — продолжила Амбридж, и по спине Гарри пробежал холодок.

Как она могла его найти? Настоящее было уничтожено много лет назад, и только он сейчас обладал знанием Дамблдора. Если только... Снегг!

— Это пророчество гласит, что некая кровь, обладающая силой, сможет провести нас через темные времена, — Амбридж сладко улыбнулась, явно наслаждаясь всеобщим вниманием.

Гарри покачал головой. О чем она? В пророчестве ничего не говорилось про его кровь.

— Так как в семье Поттеров живым остался только Гарри, а его мать была маглорожденной, то очевидно, что Гарри Поттер находится под вопросом. И я нашла возможность —

Словно клубок шипящих змей, Гарри наполнил ужас. О, нет. Она же не серьезно.

— Есть другой член семьи Гарри Поттера, который обладает магическими способностями. Этого человека годами скрывали от министерства, и я нахожу обстоятельства этого преступления весьма подозрительными. Боюсь, что те, кто нес ответственность за защиту юного мистера Поттера, могли иметь собственные цели, и не в лучших интересах магического общества, — Амбридж облизнула губы.

Она обвинила Дамблдора и одновременно бросила тень подозрения на самого Гарри, не упомянув даже его имени. В душе Гарри разгорался гнев.

— Я связалась с единственным кузеном мистера Поттера, мальчиком, которого лишили наших наставлений, возможности использовать свой необыкновенный дар. Да, и в отличие от мистера Поттера, он охотно, даже с энтузиазмом, согласился помочь нам.

— Ведьмы и волшебники, позвольте представить вам новую надежду, несущую свет, мистера Дадли Дурсля!

Дадли, огромный круглый Дадли вошел на подиум неуклюжей походкой. Его большие окружности были облачены в дорогие изящные одежды. Он радостно махнул ревущей толпе и расплылся в самодовольной улыбке, как будто все они собрались здесь только для того, чтобы оказать ему почтение.

У Гарри едва не отвалилась челюсть, когда он увидел в стороне дядю Вернона и тетю Петунию. С сияющим видом они аплодировали сыну. Дядя Вернон бросал опасливые взгляды на волшебников, но его гордость за Дадли мог не заметить только слепой.

Мир Гарри словно перевернулся, и он пытался сохранить равновесие. Такого поворота событий он не ожидал. Его дядя и тетя всегда с обожанием относились к Дадли, вплоть до нелепого, но видеть, как они резко изменили отношение к магии, было выше сил Гарри. Возможно, их знакомые совсем устали от проделок Дадли, и Дурслям становилось все труднее заводить новые знакомства. Может, им просто понравилось то огромное внимание, которое Амбридж наверняка уделила их Дадли. Дядя Вернон и тетя Петуния всегда были без ума от ничем непримечательного сына.

Амбридж кивнула Дадли и незаметно передала ему кусочек бумажки.

Чтение никогда не было его любимым занятием, и потому длинные паузы и запинания были слишком хорошо заметны.

— Приветствую вас, в... в... волшебники, — голос Дадли колебался от нерешительности. — Меня воспитывали с одним из вас, но учили всегда бояться волшебства. — Дадли остановился, скорее всего, застряв на слове, но, казалось, еще и наслаждаясь вниманием, и потому затянул паузу. — Мне говорили, что вы все ненормальные — уродцы — и заставили поверить, что любое колдовство может навредить мне. Я ошибался. Мою семью ввели в заблуждение.

До Дадли наконец дошло, что написано на пергаменте, и он с досадой его смял. На лице Амбридж появилась тревога.

Гарри покачал головой, отлично понимая, почему Долорес отправилась за Дадли, увидев запись в журнале магических происшествий. Одним выстрелом она убила двух нюхлеров. Она дала народу нового героя и тем самым отвлекла внимание от Гарри, и в то же время нашла человека, которым она сможет управлять. То, что Гарри оказался его родственником, было для нее двойным выигрышем.

— Послушайте, я такой же волшебник, как и вы, чтобы она там ни говорила, — Дадли ткнул пальцем в Амбридж. — У меня целая куча силы. Мои родаки боялись магии, пока не поняли, каким особенным она меня делает. Нам угрожали много раз, так что —

— Да, за что мы все приносим вам извинения, мистер Дадли, — сказала Амбридж, встав впереди него. — Твою семью никогда не должны были заставлять бояться твоего дара.

Гарри видел, с каким обожанием тетя Петуния смотрела на сына, занявшего половину сцены. Даже дяде Вернону удалось не скривиться при виде волшебников. Он гордо выпятил грудь и хлопал Дадли по спине.

Гарри внимательно изучал черты кузена, но на его собственном лице не отразилось никаких чувств. Рон и Гермиона наверняка уже что-то заметили в его взгляде, и он не хотел смотреть на них, чтобы они не увидели это снова. Целую жизнь его заставляли чувствовать, что он ненормальный. Дурсли всегда ненавидели магию и все, что с ней было связано. И теперь, когда их драгоценного Дадли хвалят за ту же ненормальность, магия вдруг оказалась даром.

Гарри хотел бы сказать, что ему не больно, но знал, что Рон и Гермиона видят его насквозь. Он нашел иронию в том, что теперь его винят в недоверии Дурслей к магии. Случится ли в эту ночь что-нибудь еще более странное?

Амбридж снова взяла слово. — Когда я узнала историю этой семьи, то поняла, что мы заблуждались многие годы. Мне стало интересно, что еще мы могли принимать за истину. Возможно, мы неправильно поняли Сами-Знаете-Кого.

Атриум беспокойно загудел. Принять Дадли как возможного спасителя — одно, но говорить, что человек, убивавший годами, на самом деле прав в своих поступках — совсем другое. Слишком многие помнили ужас прошлой войны, чтобы в этот раз сотрудничать с Вольдемортом.

Гарри внезапно вспомнил второе пророчество Трелони.

Темный Лорд восстанет вновь, великий и могущественный, чем когда-либо.

Вольдеморт снова появился, и если ему удастся подчинить себе министерство, то его сила явно будет больше прежней.

Долорес продолжила говорить, воспользовавшись всеобщим замешательством. — Откровение, которое снизошло ко мне после беседы с Дадли, придало мне сил и смелости предложить мир. Возможно, что единственная роль так называемого "Избранного" заключается в налаживании отношений, а не совершения насильственных действий. Благодаря нашему высокому интеллекту и способностям мы смогли найти путь к объединению основ магического мира и снова жить в согласии.

Зал снова взорвался голосами, в этот раз громче и даже с надеждой. По-видимому, люди уже так отчаялись, что были готовы принять любое предложение Амбридж, лишь бы остановить беспорядки.

— Министерство провело немало тайных операций, и мне удалось связаться с делегацией из ближайшего окружения Вольдеморта. Мы обсудили планы Темного Лорда относительно нашего общества и пришли к выводу, что во многих областях его и наши цели совпадают. Обе стороны пошли на уступки, и думаю, мне удалось достичь компромисса, который устроит нас всех.

Гул продолжился; в нем звучали и надежда, и недоверие. Половина присутствующих, казалось, хотела уже праздновать, а другая была готова ринуться к дверям.

— И на какие уступки вы пошли? — спросила молодая, но храбрая ведьма. Однако она тут же сжалась, когда на нее все посмотрели.

— Я рада, что вы спросили, — сказала Амбридж, хотя на ее лице было явно написано, что вопрос не из приятных.

— Большинство обсужденных нами условий касалось маглорожденных. Основная идея заключается в том, что им требуется более формальное знакомство с нашими обычаями, и мы также подумали, что их лучше обучать отдельно, за пределами Хогвартса.

Гермиона мрачно поджала губы и бросила Рону взгляд, в котором можно было прочесть "Ну я же тебе говорила".

— Мы также сошлись на том, что места министра и других членов Уизенгамота должны занимать чистокровные волшебники. Даже если они незнакомы с этой работой — опыт будет самым лучшим учителем, — улыбнулась Амбридж, но в ее взгляде стоял жесткий блеск.

— На той самой встрече я пригласила придти сегодня нескольких приближенных Сами-Знаете-Кого. Пожалуйста, опустите палочки и позвольте им войти, — сказала Амбридж чуть более жеманным голосом.

Мракоборцы в замешательстве смотрели друг на друга. Некоторые сразу опустили палочки, но другие не подчинились и выжидающе смотрели на командиров. Должно быть, Амбридж уже поставила своих людей на главные посты. Командиры гневно смотрели на подчиненных, пока те не опустили палочки.

Гарри с немым ужасом наблюдал, как у входа появилось полдюжины Пожирателей смерти. Став полукругом, они направились к подиуму. Впереди них шел Снегг. Амбридж смотрела на них с самодовольной усмешкой, когда вдруг двери снова отворились, и ряд за рядом в Атриум входили новые Пожиратели, рассеиваясь по всему залу.

На лицах мракоборцев появилась тревога — Пожирателей было слишком много. У Вольдеморта стало явно больше приспешников. Долорес Амбридж мгновение непонимающе смотрела на вторжение, но едва успела она испугаться, как ее страх сразу перерос в панику.

— Мистер Снегг, — сладко проговорила она, нервно поправляя волосы. — Вас больше, чем я ожидала.

Снегг быстро кивнул. — Вы также поймете, что сделка немного изменилась, — ехидно произнес он, изогнув губы в усмешке.

— Как изменилась? — схватилась за сердце Амбридж. Чиновники испуганно подались назад и со страхом смотрели на толпу.

Гарри заметил, что даже Дадли понял, что в песочнице появился больший забияка. Он сошел со сцены и встал рядом с родителями, настороженно наблюдая за происходящим. Дядя Вернон казался раздраженным, что прервали минуту славы Дадли, но тетя Петуния понимала тяжесть ситуации. Вены на ее шее надулись, и она схватила мужа и сына за руки.

Снегг поднял брови и наклонил голову, молча взирая на возмущенного министра.

— Соглашение не может быть изменено после того, как его подписали обе стороны. Так дела не делаются, — Амбридж будто разговаривала с маленьким ребенком.

— Может, вы думаете, что с вами поступили нечестно? — Слова Снегга зависли в воздухе.

Амбридж округлила глаза. — Нет, — с придыханием ответила она, сделав шаг назад. — Конечно, нет.

— Возможно, — вкрадчиво произнес Снегг, — вы желаете лично поговорить с Темным Лордом?

В Атриум словно хлынул холод, когда из-за дверей показался Вольдеморт. Его длинные черные одежды волочились по полу, создавая впечатление хвоста. Он смотрел на толпу прищуренным по змеиному взглядом, и ошеломленные зрители вздрагивали и отступали, открыв ему дорогу к подиуму. Позади него шел Фенрир Сивый, похотливо пялясь на толпу. За ними следовала стая оборотней, их одежда была изорвана и вся в кровавых пятнах. И у всех в глазах стоял безумный блеск.

Появление оборотней вызвало у людей приступ паники, и кое-кто бросился бежать. Гарри пытался разглядеть Римуса, но не мог его найти. Тонкс тоже поднялась над головами, используя метаморфные способности, и оживленно вглядывалась в стаю.

Испуганный визг Амбридж явственно прозвучал в наступившей тишине, послужив сигналом к полному хаосу.

Ведьмы и волшебники бросились к выходу, в испуге затаптывая друг друга. Мракоборцы пытались успокоить людей и организовать бегство, но их попытки ни к чему не привели. Они продолжали бросать обеспокоенные взгляды на министра, ожидая, что она разрешит им использовать палочки, но приказа так и не поступило. Временный министр Амбридж испуганно застыла — ее разум, очевидно, отказывался принять поворот событий. Гарри подозревал, что многие мракоборцы хотели достать палочки, но поняли, что ничего не смогут сделать. Их убьют раньше.

Члены Ордена, прятавшиеся в толпе, были единственными, кто не запаниковал. Они настороженно наблюдали за врагом, готовые в любую минуту броситься в бой.

К друзьям пробрался Чарли Уизли и прошептал Гарри на ухо:

— Здесь стоит антитрансгрессионная защита. Если дело дойдет до насилия, и вы не сможете добраться до точек трансгрессии, у меня есть портал.

Гарри начал было протестовать, но Чарли сильно сжал ему руку. — Я знаю, ты хочешь разобраться с Амбридж, но готов ли ты сражаться с ним сейчас?

Гарри перестал вырываться. У него оставался еще один не найденный хоркрукс. Он не был готов к встрече с Вольдемортом.

Он не продержится долго. Неважно, как сильно Гарри хотел остаться и помочь Ордену спасти людей. Ему выпадет лучшая возможность, но не сейчас. Но истина не успокоила гнев, разгоравшийся в нем. Все равно он не хотел прислушиваться к доводам разума.

Словно почувствовав, что Гарри уступил ему, Чарли кивнул и шагнул назад, растворяясь в толпе.

На подиуме Снегг низко склонился, едва не касаясь носом земли.

— Мой Повелитель, — сказал он.

— Встань, Северус. Ты отлично справился, — прошипел Вольдеморт. Он не сводил с толпы холодного и бесстрастного взгляда.

Снегг встал и кивнул. — Спасибо, мой Повелитель.

Вольдеморт повернулся к Долорес Амбридж, которая пыталась собраться духом, несмотря на дрожь.

-Д... Добро пожаловать в министерство магии, К... как в... вы видите, здесь собрались те, кто хочет н... найти путь к мирному сосуществованию, — проговорила она льстивым голосом.

— Мир для слабых сердцем, — сказал Вольдеморт, взмахнув рукой. Двери в Атриум вдруг запечатались, закрыв оставшуюся часть толпы внутри. Да и немногим удалось уйти.

Гарри видел, как низенькая ведьма с коричневыми волосами, которая на самом деле была Грюмом, безуспешно пытается распечатать дверь.

— Никто не уйдет, пока я не захочу, — угрожающе прошипел Вольдеморт. — Спасибо, министр, что облегчили мне задачу и собрали всех здесь.

— О... облегчили? Ч... что вы хотите сказать? Мы подписали договор, чтобы остановить смерть и разрушение, и в знак доброй воли я вернула вашего слугу.

Небрежным взмахом палочки Вольдеморт достал из воздуха толстую кипу пергаментов, которую тут же поглотило пламя. — Я решил изменить сделку, — прошептал он.

— Н... но, сэр, это очень неправильно. Я выпустила вашего человека после подписания договора, — захныкала она в полном шоке.

Гарри знал, что она не глупа, просто ухватилась за мелочь, а остальной её разум словно погрузился в спячку.

И снова Вольдеморт лениво взмахнул палочкой, и перед Амбридж появилась большая черная коробка. Ее крышка задрожала и поднялась в воздух.

Амбридж не шевельнулась, и все вокруг словно застыло.

Теперь Гарри смотрел на Вольдеморта. Он напоминал ему кошку, играющую с беспомощной мышью или змею, которая обвилась вокруг жертвы.

Впервые с приходом Вольдеморта Гарри был очень удивлен тем, что шрам вовсе не болит. Он понял, что Том все еще использует окклюменцию, надеясь защититься от Гарри. И поэтому Том не понимал, что тот был уже здесь.

Гарри вернулся к действительности, когда испуганный вопль разрезал воздух.

Гермиона схватила Гарри за руку; ее ногти впились ему в кожу, когда из коробки появилась голова Крысохвоста. Она плавно качалась над коробкой, в которую капала свежая кровь, а пустые глаза уставились на безмолвную Амбридж.

— Я решил вернуть ваш дар. Мне не нужны глупцы, которых может изловить даже школьник. — Змеиные ноздри Вольдеморта сердито раздулись. — К несчастью для вас, это означает, что в вашем участии больше не нуждаются.

Амбридж в ужасе смотрела на Темного Лорда, широко открыв рот. Несмотря на ненависть к ней и ко всему, что она сделала, Гарри не мог чуточку не пожалеть ее. Мракоборцы схватились за палочки, все ещё ожидая приказа к сражению. Даже сторонники Амбридж — те, кто занимал сейчас главные посты, вдруг показались неуверенными.

Лицо Вольдеморта исказилось в омерзительной улыбке, лишенной всякой радости и счастья. То было и вправду жуткое зрелище. Гарри вздрогнул.

— Фенрир, — сказал Вольдеморт, поглаживая палочку. — Полагаю, у твоей стаи были какие-то вопросы к нынешнему министру. Возможно, вы захотите обсудить их лично.

Сивый хищно усмехнулся и почесал за ухом длинным желтым ногтем. — Конечно же… правда, будет выглядеть немного... непривлекательно.

Амбридж завопила и бросилась прочь, но бежать было некуда — позади стена. Она выставила руки вперед, словно пытаясь защититься. К Фенриру присоединились его стая, и испуганное лицо Амбридж исчезло среди грязных тел. Гарри увидел, как на стену брызнула кровь.

Крики Амбридж стали сигналом к действию. Несколько министерских чиновников пытались остановить оборотней, но Пожиратели смерти безжалостно их убили.

Зная, что они окружены и спасения не будет, мракоборцы старались вернуть контроль над ситуацией. Они яростно сражались, но промедление многого им стоило. Кое-кто из ведьм и волшебников присоединился к битве, пытаясь пробиться через Пожирателей к выходу.

Но те были безжалостны. Крики находившихся под Круциатусом раздавались со всех сторон. Зеленая вспышка Авады мелькала повсюду.

Вольдеморт встал за подиум и обратился к народу, ничуть не обращая внимания на царивший хаос. Ну разве что он поминутно убивал каждого, кто подошел к нему достаточно близко или просто искал, где укрыться.

— Отныне и впредь забота о министерстве лежит на мне. Большие, славные изменения ждут всех вас. Мы поднимем статус чистокровных волшебников на огромную высоту, где ему и должно быть, — сказал он. — И все вы будете отчитываться только перед мной.

Чарли снова схватил Гарри за руку. — Нам нужно выбираться отсюда. Портал будет работать только снаружи, так что нам нужно найти способ пройти через двери.

— А как же остальной Орден? — испуганно спросила Гермиона.

— У каждого свое задача, — сказал Чарли. — Все знают, что делать. Гарри кивнул, чувствуя себя бесполезным.

Некоторые отошли к стенам Атриума и, упав на колени, молитвенно вздымали руки, другие же просто носились очертя голову, отчаянно пытаясь найти выход.

Пожиратели смерти в основном сосредоточились на мракоборцах и тех, кто тоже сражался, но немало полегло и невинных.

Гарри, Рон, Гермиона развернулись в противоположном направлении, к стекленной двери, что вела к Отделу тестирования, пытаясь ускользнуть незамеченными. Хоть и понимая, что, вытащив палочки, они привлекут внимание Пожирателей, друзья начали использовать заклинания, пытаясь защитить испуганных жертв.

Гарри приказал людям, которые пришли с маленькими детьми, искать укрытие и ничего не делать, пока битва не закончится. Однако многие просто застывали на месте, только поняв, кто с ними говорит.

— Всегда знай, когда сражаться, а когда бежать, — чуть слышно пропыхтел Рон. Гарри подозревал, что друга терзают те же мысли. Даже зная расклад, трудно было уйти.

Они добрались до двери, и Рон попытался их открыть — но тщетно. Вход был запечатан накрепко.

Подняв палочку, Гарри пробормотал. — Алохомора. — Дверь осталась запертой.

— Ты! — завопил кто-то.

Гарри вскинул голову и посмотрел в наполненные ужасом глаза тети Петунии.

— Я могла бы догадаться, что ты был здесь, когда начались проблемы, — прошипела она, заметно дрожа. — И как нам отсюда выбраться?

— Здравствуйте, тетя Петуния, — процедил Гарри.

— Даже не говори, что вся эта заваруха не имеет к тебе никакого отношения, — к дяде Вернону вернулась прежняя бравада. — Из того, что я слышал, этот человек собирается убить тебя. Что ты будешь с ним делать?

— У меня нет на вас времени, — Гарри оттолкнул дядю. — Вольдеморт убьет вас без колебания, когда узнает, кто вы. Хотите жить — следуйте за мной.

— Поттер, я тоже волшебник. Я могу делать то же, что и ты. — Дадли ткнул Гарри в грудь, раздраженный тем, что родители обратились за помощью к Гарри, а не к нему.

— Тогда спасай себя сам, Дадлик, — сказал Гарри, поворачиваясь к нему спиной.

На мгновение нечто мрачное мелькнуло на лице тети Петунии. — Не сейчас, дорогой. Давай просто выберемся отсюда. Я не хочу, чтобы ты тут умер. Ты слишком особенный.

Шрам Гарри вдруг взорвался мучительной болью, и он упал на колени. Словно раскаленные стержни пронзили его голову; он стиснул зубы, чтобы не закричать, и прокусил губу. Во рту появился металлический привкус крови, но боль была слишком сильна, чтобы даже просто сплюнуть.

— Гарри! — завопила Гермиона, бросившись на колени рядом с ним.

— Поторопитесь, — простонал Гарри. — Он знает, что я здесь.

— Что это еще за мелодрама? — возмутился дядя Вернон. — Вы теряете время. — Страх в его голосе звучал отчетливее с каждым словом.

Рон грубо оттолкнул его и помог Гарри встать. Гермиона и Чарли стали забрасывать дверь заклинаниями, но она словно была непроницаемой. Никому еще не удалось разрушить печать Вольдеморта.

— Я в порядке! — пробормотал Гарри, сжимая зубы от боли.

Он присоединился к остальным, пытаясь выбить стекло.

— Поттер! — прошипел позади них холодный голос.

Гарри повернулся. К нему скользил Вольморт, и в его глазах стоял голодный блеск.

— Скажи мне, — голос Вольдеморта был холодным как лед, — тебе понравилось мое представление?

— Не слишком, Том. Я никогда не считал могущественным того, кто нападает на слабых, — равнодушно произнес Гарри.

Глаза Вольдеморта расширились; он выстрелил языком, будто пробуя воздух. — Молчать! Я самый могущественный волшебник всех времен, и мне в одиночку удалось отобрать министерство у глупцов, которые им управляли. Я уничтожил оппозицию, и теперь ты остался один, юный Гарри.

Дурсли отпрянули, прижавшись друг к другу, но Рон, Гермиона и Чарли остались стоять позади Гарри.

— Я рад, что ты стал свидетелем моего триумфа. Тебе следовало предупредить меня, я бы приготовил места получше. — Он остановился, бросив на них холодный и безжизненный взгляд.

— Да, да. Я уже слышал, какой ты самодовольный, и я не впечатлен, Том, — ответил Гарри.

— Ты, наглое отродье! — яростно взревел Вольдеморт. Гарри не успел произнести хоть слово, как оказался под Круциатусом и упал, корчась от боли.

Его внутренности словно выворачивало наизнанку. Боль длилась вечность, пока Вольдеморт не отпустил Гарри. Хотя ему было больно, Гарри заметил, что тот казался смущенным, как будто пытаясь умерить гнев.

— Гарри! — вскричала Гермиона, приблизившись к нему.

— Нет! — закричал Гарри. В нем закипела кровь. Вольдеморт снова поднял палочку, и Гарри знал, что он перенесет свой гнев на Гермиону.

— Отойдите назад, — сказал Гарри, создав самый мощный щит, какой только мог представить. Гермиона, Рон и Чарли упали, и заклинание Вольдеморта пролетело мимо них.

— Только ты и я, — тяжело дыша, проговорил Гарри. В его жилах пульсировал гнев. — Даже не трогай их.

— Ты стал сильнее, Гарри, но по-прежнему мне не ровня, — слегка нахмурился Вольдеморт.

— Я не собираюсь убивать тебя сейчас, но ты пойдешь со мной. Опусти палочку, Гарри.

— Премного благодарен, — Гарри сосредоточился на щите. Друзья отчаянно пытались снять его и помочь, но им никак не удавалось.

Гарри знал, что, к несчастью, он не сможет держать щит вечно. Его мускулы уже дрожали от напряжения. Ему также понадобится помощь, чтобы сломать дверь. Как только он снимет щит, Вольдеморт выместит гнев на его друзьях. Гарри срочно нужно было, чтобы кто-нибудь отвлек Вольдеморта, и причем сейчас же.

И он пришел. Пришел, хотя никто не знал, были ли он здесь вообще. Как и случалось прежде, кто-то, любивший Гарри, всегда появлялся в самую трудную для него минуту.

Пробравшись через дерущуюся толпу, между Вольдемортом и Гарри встал Римус. Гарри был так изумлен, что мгновенно снял щит и выпустил друзей. Римус казался очень усталым, его одежда была вся в крови и грязи, но в его взгляде сверкала стальная решимость.

— Римус, — из толпы появилась Тонкс. Она тяжело дышала, словно пыталась с трудом поспеть за ним.

Римус поморщился, и Гарри понял, что он пытался оградить ее. Как и Джинни, Тонкс плевать хотела на попытки Римуса. Они посмотрели друг другу в глаза, будто молча общаясь. Тонкс мрачно кивнула, и на ее глаза навернулись слезы.

Гарри в замешательстве ринулся было к ним, желая защитить их от Вольдеморта, который с удовольствием наблюдал за происходившим. Рон и Чарли крепко его держали.

— Еще твои защитники, Гарри? А этот даже убедил Фенрира, что он один из них. Фенрир будет так разочарован, — сказал Вольдеморт, бросив быстрый взгляд на Сивого. Его стая еще оскверняла тело Амбридж.

Римус умоляюще смотрел на Рона и Гермиону, быстрым кивком показав на Гарри. Все произошло так быстро, что Гарри не был даже уверен, не упустил ли чего. Римус выпрямил плечи и пустил в Вольдеморта череду заклинаний.

— Что ты творишь? — спросил Гарри, пытаясь высвободиться из хватки братьев Уизли.

— Я люблю тебя, Гарри. Всегда любил, — Римус уклонился от убивающего заклятия Вольдеморта. — Уходи и покончи с этой войной, и самое главное, будь счастлив.

Волна страха накатила на Гарри. Римус словно прощался.

Тонкс использовала заклинание, которое Гарри никогда не видел. Она заставила воздух взметнуться и сшибла с ног его, Рона, Гермиону и Чарли с ураганной силой. Тонкс прыгнула к Римусу и бок о бок встала рядом с ним, подняв палочку.

Краткий миг, но для них длившийся вечность, они смотрели друг на друга.

В одно заклинание над Вольдемортом обрушился потолок. Огромные куски металла закрутились в созданном смерче, заставив Вольдеморта отступить. Потолок продолжал рушиться, пока Вольдеморт вставал и поднимал палочку.

Словно в замедленном действии Гарри смотрел, как знакомые до боли зеленые вспышки — их было две — вырвались из палочки Вольдеморта. Даже с закрытыми глазами Гарри четко видел, что случилось. Первая ударила Римуса прямо в грудь и сбила его с ног. Не успело его тело упасть на землю, как вторая задела плечо Тонкс. Они лежали совсем рядом, совсем неподвижно, держа друг друга за руки. Рев ветра мгновенно утих и резко отпустил Гарри.

— Нееет! — закричал он, поднимаясь на ноги.

Рон, Гермиона и Чарли схватили его. — Отпустите меня! Пустите!

Он извивался и царапался, пытаясь заставить их выпустить его. Сердце бешено колотилось. Он совсем потерял самообладание.

— Ты ничего не сможешь сделать, Гарри, — сказал Рон. Плечи друга тряслись. — Все кончено. Ты хочешь, чтобы его жертва была напрасной? Хочешь, чтобы он умер ни за что?

Крик страха и скорби, звеня в ушах Гарри, почти заглушил слова Рона.

По лицу Гермионы струились слезы, но единственной мыслью Гарри было добраться до Римуса. Он должен вернуть его назад. Должен же быть способ, такое не могло случиться.

— Мне так жаль, Гарри, — всхлипнул Рон.

Голос друга, искаженный скорбью, окончательно выпустил боль Гарри.

Огромная ярость, ярость, рожденная скорбью, отчаянием и праведным гневом, выросла в его груди. Не думая, Гарри поднял палочку. Собрав всю боль и ярость, он закричал:

— Редукто!

Стеклянная дверь, закрывшая им путь к отступлению, взорвалась дождем прозрачных осколков. Словно ударная волна прошлась по другим выходам, что запечатал Вольдеморт. Главный вход распахнулся настежь, открылись и другие двери. Каждое окно в Атриуме было разбито. Толпа, недолго раздумывая, бросилась бежать на улицу, в спешке затаптывая несчастных жертв.

Не обращая внимания на полный хаос, как и на порезы по всему телу, Гарри с омертвевшим взглядом повернулся к Дурслям. — Живо вперед.

Теперь больше не надо было их подстегивать, и они выбежали из зала. Гарри бросил взгляд на Вольдеморта — тот с яростью смотрел, как Гарри снова уходит. Рон и Гермиона схватили Гарри под руки и его потащили вперед, Чарли бежал за ними по пятам.

— Здесь, — сказал Чарли через несколько метров.

Он достал из заднего кармана перо Хогвартса и протянул к ним руку. — Портал должен здесь работать. Возьмитесь за него.

Дурсли с недоумением смотрели, как Рон и Гермиона схватили перо. Гермиона нежно подняла руку Гарри и поставила его палец на портал.

Лицо дяди Вернона, уже багровое от стремительной пробежки, стало еще более мрачным.

— Что это за магия? — спросил он, прознеся слово на букву "м" первый раз на памяти Гарри.

— Дотроньтесь до него, если хотите выбраться живыми, — рявкнул Чарли.

— Вернон, просто коснись, — вскричала тетя Петуния, боязливо поставив на перо костлявый палец. В ужасе Дадли и Вернон повиновались ей.

— Активиус, — прошипел Чарли, и портал унес их прочь, в безопасный Хогвартс, с ужасающими вестями.

Джинни сидела на выступе башни Астрономии и, мрачно пиная каменную стену, хмуро смотрела на дорогу, ведущую в Хогсмид. По той дороге Гарри, Рон и Гермиона и несколько членов Ордена прошли несколько часов назад и трансгрессировали в Лондон на пресс-конференцию. Холодный зимний воздух покусывал обнаженную кожу Джинни, легкий ветер забавлялся с волосами, но ей было безразлично. Она ненавидела, когда с ней обращаются, как с маленькой девочкой.

Плевать, что ее родители и близнецы тоже остались в замке. После смерти Перси мать Джинни изменилась. Ее беспокойство за детей достигло тревожно новых высот, и Джинни, особенно Джинни, чувствовала давление со стороны матери. Джинни была единственной, кто еще находился в полной власти миссис Уизли, и ее одержимость, желание знать, где находилась Джинни каждую минуту, душило бедную девушку.

Вздохнув, Джинни снова пнула парапет. Она знала, что мама, скорее всего, лишится чувств, если увидит ее в таком месте, но Джинни хотелось совершить какой-нибудь мятежный поступок. Сидеть, свесив ноги из башни Астрономии — самое лучшее, что она могла сделать.

Жалкое зрелище.

Джинни очень на нее сердилась. Она знала, что ее братья тоже страдают от излишнего внимания, но они не чувствовали за собой вины, как Джинни. Наверное, все парни такие.

Фред и Джордж были здесь совсем недавно — без сомнения, их послала мама, и они пытались ее подбодрить. Хотя Джинни ценила их заботу, ей просто хотелось остаться одной. Она думала, не пойти ли на озеро, на то место, которое Гарри показал ей раньше, но Джинни была так сердита, что не стала этого делать.

Близнецы тоже не были рады, что им не разрешили пойти, но Грюм предположил, что они будут слишком заметны. Джинни фыркнула, представив, как Фред с Джорджем ведут себя тихо. Отец собирался использовать оборотное зелье, как Билл и Грюм, но в последнюю минуту уступил мольбам матери и остался.

Джинни взглянула на заходящее солнце и восхитилась его безмятежной красотой. Ярко светящийся диск опускался за шотландские холмы. Хотела бы она знать, что случилось. Она ни на минуту не доверяла Амбридж и беспокоилась за Орден.

Было совершенно очевидно, что не нужно каждому присутствовать на пресс-конференции, но для Джинни оказалось разочарованием то, что ее бросили... снова. Хотя она одобряла, что Рон и Гермиона отправились вместе с Гарри.

Им удастся успокоить его, если гнев, вызванный освобождением Крысохвоста, достигнет своего предела. Гарри проделал долгий путь к овладению собой.

Но и сейчас его было легко рассердить.

И все же, она хотела, чтобы Рон или Гермиона хотя бы попытались уговорить Гарри. Джинни многое для них сделала. Снова нахмурившись, она прищурилась в лучах заходившего солнца, надеясь увидеть кого-нибудь до наступления темноты. Наверное, уже пора возвращаться в гостиную. Джинни знала, что выглядит, как принцесса, заключенная в башне, и именно так она себя и чувствовала.

Джинни дернула ожерелье, которое Гарри подарил ей на Рождество. Она никогда его не снимала, и камень словно излучал приятное тепло. Но совсем недавно с камнем происходило нечто странное. Он вспыхивал, разрывался или что-то в этом роде. Джинни была уверена, что все ей показалось, но на одно мгновение камень едва не прожег ей кожу.

Наконец решив, что с нее достаточно, Джинни перебросила ноги через выступ и спрыгнула обратно в башню. Взглянув в последний раз на дорогу, она заметила движение на краю горизонта.

Джинни прищурилась, внимательно вглядываясь вдаль. Скоро она различила яркий блеск рыжих волос. То явно был Рон, рядом с ним Джинни увидела Чарли, Гарри и Гермиону. Усталой походкой они шли с другими людьми, но Джинни их не узнала. Двое из них были довольно дородными мужчинами; они пытались поспеть за остальными.

На нее хлынуло облегчение — все вернулись невредимыми. Но когда она поняла, что Билла и Флер с ним нет, страх прокрался обратно в ее сердце. Что-то странное было в их походке — слишком прямо они шли, и это подсказывало ей — случилось ужасное. Люди уже были на подходе к замку, и Джинни отчетливо увидела, как Рон и Гермиона ведут Гарри за руки. С бесстрастным лицом он смотрел прямо перед собой и шел одеревенелой походкой. Так он обычно вел себя, когда хотел скрыть свои чувства.

Что-то очень, очень страшное случилось с ними. Джинни хотела развернуться и броситься в гостиную. Она еще могла перехватить их, если побежит сейчас, но, казалось, не могла отвести взгляд от скованной походки Гарри. Если б Билл или Флер были ранены, то Рон и Чарли расстроились бы больше... так? Что же тогда могло произойти? С испугом Джинни поняла, кого она не узнала — ужасных родственников Гарри. Что они вообще здесь делают? Если это они причинили ему боль, Джинни заставит их расплатиться.

Гнев взял верх над тревогой, и она со всех ног ринулась бросилась в гостиную Гриффиндора.

Тяжело дыша, она обогнула последний поворот и едва успела затормозить перед портретом Полной Дамы.

— Юная леди, если занятий больше нет, это не значит, что вы можете носиться по коридорам.

— Святилище, — прошипела Джинни, пропустив замечание мимо ушей.

Полная дама возмущенно надулась, но разрешила пройти.

Люди, сидевшие в гостиной, подняли головы, и Джинни окинула комнаты взглядом.

Айрис и миссис Паркинсон сидели возле окна и читали книги. Айрис, правда, украдкой бросала взгляды на Фреда и Джорджа, у которых шел ожесточенный бой в шахматы. Шэннон с любопытством смотрела на доску. Они все обернулись, когда в комнату вошла Джинни.

— Джинни! Наконец-то ты вернулась! — нетерпеливо воскликнула ее мать, спрыгнув с кресла, стоявшего рядом с камином, где она что-то вязала. — Ты в порядке? Ты точно простудишься, если будешь столько торчать на холодном воздухе.

Джинни не обратила внимания на маму. — Они вернулись. Я видела, как они идут по дороге из Хогсмида.

— Уже? — нахмурился ее отец. — Слишком рано.

Джинни кивнула, не желая тревожить отца еще больше своими подозрениями. — Я уверена, что видела Рона, Гарри, Гермиону.

— А как насчет остальных? — спросила ее мама, заламывая руки. — Билл и Чарли?

Джинни не успела ответить, как портрет снова отъехал в сторону, и вместе с усталыми людьми вошла мрачная профессор МакГонагалл.

Лицо Гарри превратилось в маску и ничего не выражало. Гермиона взяла его за руку и попыталась подвести его к креслу, но он грубо отмахнулся. Лица Рона и Чарли были напряжены. Гермиона будто плакала. Дурсли смотрелись, как испуганные кролики. Они прижались друг к другу, едва ступив в комнату, и с опаской осматривались.

Джинни обеспокоенно подошла к Гарри, но он отпрянул, не желая, чтобы к нему прикасались.

Что-то страшное случилось в Лондоне.

— Хвала Мерлину, вы вернулись, — закричала ее мама, обнимая Чарли. — Я так беспокоилась. Где Билл и Флер?

Рон быстро отошел в сторону. пока мама и его не задушила. Он обнял Гермиону за плечи и повел к креслу.

Всхлипывая, она медленно опустилась и прислонилась к Рону. Никто из них не сводил взгляда с Гарри.

— Почему бы вам не рассказать, что произошло? — спросил ее отец. — Он прищурился и пристально посмотрел на Дурслей. — Мне также хотелось бы узнать, как здесь оказались родственники Гарри. — Голос отца звучал вежливо, но Джинни заметила в нем стальные нотки. Маглы или нет, но ее папе они нравились не больше, чем остальным.

Миссис Дурсль схватила сына за руку и прижала к себе, словно приготовившись своим телом защищать от всякой магии, которая могла в него попасть.

— Я бы и сам хотел знать, — сказал Вернон Дурсль, понемногу приобретая самодовольный вид. — Я не знаю, как мы оказались в этой чертовой школе. Я даже не знаю, как все это может существовать в руинах, которые мы видели снаружи.

— Магия, пап, — закатил глаза Дадли. — Для меня они не были руинами.

Мистер Дурсль зашипел, по-видимому, еще не привыкнув слышать такое от Дадли.

Джинни по-прежнему смотрела на Гарри. Его лицо и плечи были все в порезах, он обхватил себя руками, словно пытаясь защититься от холода. Каменная маска не сходила с его лица, взгляд был пустым и безжизненным. Испуг Джинни стал больше, и она отчаянно хотела его утешить, но не знала, как. Она пыталась посмотреть в глаза Рону и Гермионе, но те отводили взгляд. Они тоже были все в ссадинах.

Сердце Джинни ушло в пятки.

— Присаживайтесь вот там и сидите тихо, пока я им не расскажу, — рявкнул Чарли, показывая Дурслям на стол в самом углу гостиной. Его резкий голос заставил Дурслей подпрыгнуть и быстро сесть на предложенное место. Джинни подозревала, что таким же тоном он разговаривал с упрямыми драконами.

Лицо мистера Дурсля стало тревожно багровым, но он сумел сдержаться от резкого грубого ответа.

— Чарли, где твой брат? — спросила мама, стискивая руки.

— Я не знаю, — вздрогнул Чарли.

— Что ты хочешь сказать? Он ведь был с тобой? Почему он и Флер не ушли вместе с вами? Что случилось? — голос миссис Уизли становился все пронзительней с каждым вопросом.

— Молли, почему бы тебе не присесть и не выпить чаю, — профессор МакГонагалл быстро протянула ее маме кружку и сахарницу. — Думаю, мы все хотим услышать, что хочет сказать Чарли. Я уверена, что Билл и остальные скоро вернутся.

— Сами-Знаете-Кто захватил министерство, — тихо произнес Чарли.

Гостиную наполнили испуганные возгласы. Только Рон, Гарри и Гермиона не издали ни звука.

— Чарли, я думаю, тебе лучше начать с самого начала, — сказал ее отец, поглаживая маму по спине.

— Амбридж начала с того, что Избранный не Гарри, а Дадли Дурсль, — объяснил Чарли, благодарно принимая от Фреда огневиски.

— Что она сказала? — с недоумением переспросила МакГонагалл, выпрямившись. Она быстро посмотрела на дрожащую гору, которой был Дадли.

— Что Дадли — Избранный, — сказал Чарли, глотнув еще напитка.

Краешком глаза Джинни заметила, как Дадли выпрямил плечи и выпятил грудь, а миссис Дурсль вцепилась ему в руку, готовясь схватить сына в охапку и броситься бежать.

— Она заявила, что пророчество никогда не упоминало именно Гарри, только его кровь, и что Дамблдор все время скрывал Дадли от министерства, — сплюнул Чарли.

— Мистер Дурсль, как вышло, что вы связались с Долорес Амбридж? — спросила профессор МакГонагалл, сверля взглядом Дадли.

— Э..., — нерешительно начал Дадли. — Однажды она просто появилась в нашем доме. Она сказала, что одна из ее машин зарегистрировала магию в моем доме.

— Машин, говоришь? — оживился отец Джинни.

— Не сейчас, Артур, — рявкнула мама, повернувшись к миссис Дурсль. — Вы приглашали ее? Попросили ее прийти?

Миссис Дурсль по совиному заморгала. — Пригласить? Да как я вообще могла попросить ее прийти? — в ужасе воскликнула она.

— Откуда мне знать, что вы могли сделать? Вы грубо обращались с единственным сыном своей же сестры, и я не понимаю, о чем вы думали, и надеюсь, никогда не пойму, — прорычала мать Джинни. — Как Долорес нашла вас?

— Не знаю, — огрызнулась миссис Дурсль. — После летних каникул Дадли был в замечательном настроении. Все прекратилось, и мы были уже готовы отослать его назад в школу после рождественских праздников. Но потом, совсем неожиданно, что-то вновь пошло не так, и он снова начал совершать всякие странности, когда был расстроен.

— Гарри прислал мне на Рождество книгу заклинаний, — Дадли посмотрел на Гарри, но тот даже не шевельнулся. Я пытался выполнить некоторые из заклинаний, но у меня не было этой длинной штуковины, и ничего не получалось. Я сильно расстроился, и потом не знаю, что случилось. Плэйстейшн, которую я пытался поднять в воздух, взорвалась, и несколько минут спустя эта птица Амбридж постучалось к нам.

— Она сказала, какой Дадли особенный — что мы и так всегда знали, и каким великим он станет. Она увидела в нем то, что не видели Смелтинги. Я не знаю, как они могли не заметить. Я никогда не хотела отпускать Дадли в этот мир, но она, по крайней мере, признала, насколько Дадли необычный, — причитала миссис Дурсль.

— И мы воспользовались возможностью, Петуния, — сказал мистер Дурсль. Вена на его шее была готова взорваться. — Я думал, что, может, хотя здесь заметят весь потенциал Дадли, что они могли быть хорошими людьми, но с нас достаточно. Мы отправляемся домой, подальше от этого безумия.

— Амбридж заявила, что поняла, как все ошибались насчет Гарри, что те недоудобства, причиненные Дурслям, заставили ее придти к мнению, что мы могли ошибаться и насчет Сами-Знаете-Кого, — продолжал Чарли, сердито сжимая бокал.

— Дикость этой женщины просто поражает, — фыркнула профессор МакГонагалл.

— Она сказала, что подписала мирное соглашение о сотрудничестве с Пожирателями Смерти, — сказал Чарли.

Гарри, скрестивший руки, вонзил ногти в кожу. Джинни, недолго раздумывая, схватила его за руку, желая, чтобы он больше не причинял себе боль. Гарри снова отдернулся, но в этот раз, по его лицу пробежала едва заметная тень. Он выглядел таким потерянным и ранимым, что ей хотелось зарыдать, броситься к нему и успокоить, чтобы не терзало его сейчас.

Он решил справиться в одиночку, хотя его взгляд говорил совсем о другом. Его красивые печальные глаза взывали о помощи. Обвив руки вокруг его талии, Джинни легонько прижала Гарри к себе. Тот дернулся, но не стал уходить в сторону. Джинни приободрилась.

— Как люди восприняли ее идею? — спросил отец.

Чарли провел рукой по волосам. — Не могу сказать точно. Было очевидно, что они хотели верить, но многие ещё сомневались. Они хотели поверить, что Дадли Избранный, но когда дело дошло до договора — надежда стала различимой. Я видел ее в глазах каждого, кто стоял рядом со мной. Как и предсказывал Грюм, они хотели забыть о самой причине, потому что Амбридж сказала им то, что они хотели услышать.

— Они были напуганы, — сказал отец, сжав переносицу.

— Они должны были испугаться еще больше, — мрачно произнес Чарли. — Амбридж начала перечислять список ограничений на маглорожденных, включая отдельное обучение от студентов Хогвартса и запрет занимать главные должности.

— Возможно, это самая лучшая мысль, что я слышал в последнее время, — сказал Драко Малфой, незаметно спустившись с лестницы, ведущей в мужскую спальню. — Место министра должен занимать человек, воспитанный в согласии с традициями магического мира.

Нарцисса одобрительно кивнула сыну.

— Да, почти тоже самое Амбридж сказала перед тем, как открыть дверь и впустить Пожирателей смерти, — зарычал Рон.

— Что? — завопила миссис Уизли, резко выпрямившись.

— Пожиратели смерти рассеялись по всему залу, а Амбридж приказала мракоборцам ничего не делать, — покачал головой Чарли. — Их возглавлял Северус.

— Северус? — профессор МакГонагалл схватилась за горло.

— Фактически он очистил дорогу Вольдеморту, чтобы тот вошел и объявил себя новым министром, — Рон похлопывал всхлипывающую Гермиону по спине. — Вольдеморт запечатал все выходы. Он вернул Амбридж голову Петтигрю, затем передал министра Сивому и другим оборотням. Они были не особо рады указам Амбридж.

Остальные продолжили обсуждать события в министерстве, но Джинни больше не прислушивалась. Она сосредоточилась только на Гарри. Что такого случилось, что вновь вернуло унылую пустоту в его глаза? Она видела ее раньше. Первый раз это случилось после третьего задания, где все и началось. Тогда Джинни не придала этому значения. Она была счастлива с Майклом. Но все же нельзя было не обратить на это внимание, и Джинни печалилась, видя потерянное ошеломленное выражение на его лице.

В следующий раз она увидела этот взгляд после смерти Сириуса. После той трагической ночи любой мог увидеть отчаянную боль в его глазах. Он словно окружил себя невидимым щитом, и никто не осмеливался приближаться к нему в первые дни.

В последний раз она увидела его таким после смерти Дамблдора. Гарри снова пришлось увидеть смерть. Тогда он справился лучше — может, потому, что повзрослел, может, потому, что не раз проходил через страдания. Джинни хотелось думать, что только потому, что он тогда был уже не один.

Теперь... что такого могло случиться в министерстве и вернуть пустоту в его прекрасные зеленые глаза? Ей всегда казалось, что они — самое лучшее, что него есть — такие выразительные и полные жизни; в них всегда было больше, чем Гарри хотел сказать.

— Это было ужасно, — вскричала Гермиона, вернув Джинни на землю. — Люди в панике пытались бежать, и многих просто задавило. Тела лежали повсюду, — вздрогнула Гермиона.

Джинни почувствовала, как Гарри задрожал, и, наконец, расслабившись, прислонился к ней.

— Мы пытались найти выход, но нас запечатали крепче, чем в бочке. Я никогда такого не видел, — Чарли был впечатлен, невзирая на ужас. — Ничто не помогало отпереть двери.

— И тогда Вольдеморт понял, что Гарри был там, — Гермиона взглянула на него. — Они обменялись словами, и затем Вольдеморт держал его под Круциатусом.

— Борода Мерлина! — выдохнула мать Джинни, бросив на Гарри быстрый взгляд. Тот сжался.

Джинни почувствовала, как он задрожал еще сильнее, и она мысленно поблагодарила папу, что тот сдерживал маму. Она не думала, что Гарри сейчас справится с ней.

— У Гарри и Вольдеморта была дуэль, и Гарри явно был в опасности, — Рон тяжело сглотнул и испытующе посмотрел на Гарри.

Джинни заметила, что Рон и Гермиона говорили очень медленно, словно оттягивая конец. Чтобы ни случилось дальше, они явно не хотели рассказывать, и Джинни окатила волна ужаса.

Взгляд Гарри помрачнел, и теперь его глаза казались почти черными. Джинни крепко держала его за талию, и он вдруг отчаянно схватился за ее руку.

— Тут появились Тонкс и Римус. Они пожертвовали собой, чтобы мы могли бежать, — быстро произнес Чарли, словно желая забыть об этом. — Это был настоящий подвиг.

Со всех сторон гостиной раздались испуганные крики. Даже Малфой удивленно поднял брови.

— Оборотень мертв? — безучастно спросил он, быстро взглянув на Гарри. Тот смотрел вперед, не с кем не встречаясь глазами. Да и глаза самой Джинни уже застилала влажная мгла.

Как такое могло случиться?

Римус, милый нежный Римус. Он был так добр к ней на втором курсе. Ей столько пришлось трудиться после провального первого года, но он был терпелив и все понимал. И Тонкс! Порой бестактная Тонкс, любившая смешить. Она была для Джинни большим другом, чем любой другой взрослый. Мама пришла бы в ужас, узнай, чему Джинни научилась у Тонкс. Джинни помнила, как Тонкс, хихикая, говорила, что ее мама, возможно, не самый лучший эксперт в использовании контрацептивных чар.

Она и Римус наконец признались в любви к друг другу. Они должны были обвенчаться и жить счастливо. Такая им была судьба...

По щекам Джинни струились слезы, и она тихо их смахнула. Внутри она чувствовала пустоту. У нее даже не было сил расплакаться по-настоящему.

— Заткнись, Малфой, — прорычал Рон. Его глаза подозрительно блестели. — Если бы не Римус, мы б оттуда не выбрались.

На мгновение губы Гарри задрожали, но он снова надел каменную маску. Гарри сжал Джинни руку, и она подумала, что ее рука сейчас онемеет.

— И как же вам удалось уйти? — спросил отец дрогнувшим голосом. Джинни бесстрастно смотрела, как плачет ее мать, уткнувшись ему в грудь. — Что случилось с заклинанием, запершим все двери?

Рон снова взглянул на Гарри. — Я и вправду не знаю, — тихо ответил он.

— Гарри сломал печать, — всхлипнула Гермиона, — Это было удивительно. Конечно, он был расстроен и что-то сделал со стеклянной дверью, где мы стояли. Весь Атриум задрожал, и все двери вдруг отворились. Люди бросились бежать.

Все глаза обратились на Гарри, и Джинни почувствовала, как он напрягся. Она была уверена, Гарри сорвался бы с места, если бы не она.

Но не успел Гарри что-либо сказать, как портрет снова отъехал в сторону, и в гостиную тяжело ступили Билл, Флер и Грюм, уставшие от битвы.

— Билл! — мать Джинни снова вскочила с кресла и бросилась к молодожёнам. — О, Флер. Хвала Мерлину, вы в порядке.

Билл и Чарли пожали друг другу руки и по-братски обнялись. — Рад видеть тебя, дружище, — голос Чарли переполняли чувства.

— Я тоже рад. Мы видели, как вы выбежали из Атриума. Мы остались помочь людям добраться до святого Мунго, но Пожиратели стали перегруппироваться, и нам пришлось бежать, — ответил Билл.

— Что случилось с дверями? — спросил Флер. — Я никогда такого не видела.

— Это был Гарри, — сказал Чарли, осторожно посмотрев на него.

— Чертово заклинание, — грубо пробурчал Грюм, устраиваясь поудобнее в кресле. — У нас и без него хватало проблем. Мракоборцы были разгромлены, но выживших я привел сюда.

— Они здесь? — вскинула брови профессор МакГонагалл.

Грюм кивнул. — В Большом Зале. Министерства больше нет — Вольдеморт полностью захватил власть.

Джинни резко на него посмотрела. Она впервые услышала, как старый мракоборец назвал его по имени. В его глазах стоял стальной блеск — он больше не будет бояться чудовищ под кроватью, как маленький ребенок.

— Они хотят присоединиться к Ордену, — сказал Грюм. — Сейчас мы — последняя линия защиты. Нужно освободить Кингсли из Азкабана. Ему там не место, и он может стать во главе мракоборцев. Они доверяют ему.

Профессор МакГонагалл кивнула с очень бледным видом.

— Я хочу тренироваться вместе с ними, — впервые заговорил Гарри. Его голос был тверд — не терпящим возражений.

— Гарри, — начала её мама, но он не дал ей закончить.

— Если я тот, кто его остановит, мне нужно, чтобы кто-нибудь показал мне, как это сделать. Мне нужно узнать, как убить его, — вспыхнул Гарри. — Вы научите меня?

Грюм торжественно кивнул.

— Поттер..., — профессор МакГонагалл, по-видимому, лишилась дара речи.

— Что? — взвился на нее Гарри. — Мне и дальше так сидеть, а он пусть убивает вас одного за другим? Ничего не изменится в конце — мне придется его убить. И я хочу убить его, пока в этой стране осталось, кого защищать.

Развернувшись, Гарри выбежал из комнаты, грубо толкнув плечом портрет.

Гермиона и Джинни собрались было броситься следом, но их остановил спокойный голос отца Джинни. — Пусть идет. Ему нужно выпустить пар.

Мгновение они все смотрели на пустой проход, даже Драко казался бледным и непривычно тихим. Молчание прервала профессор МакГонагалл.

— Аластор, мы разместим мракоборцев в башне Когтевран. Можешь обращаться за помощью к Филиусу. Молли, пожалуйста, займись комнатой для Дурслей, тебе поможет Добби. Дадли может присоединиться к мистеру Малфою, я полагаю, сейчас он один в своей спальне.

— Я не собираюсь жить вместе с грязно... маглорожденным. — Малфой осекся под строгим взглядом профессора. Он покачал головой, будто пытаясь избавиться от наваждения.

— Мистер Малфой, вы будете жить в любой комнате, какую мы вам предложим, — резко сказала МакГонагалл.

— Малфой? — Дадли пристально глядел на блондина. — Я слышал, как Поттер говорил о тебе.

Драко закатил глаза. — Я польщен.

* * *

Приготовления ко сну были закончены, и ранеными занялась мадам Помфри. Джинни тихо ускользнула из гостиной и принялась искать Гарри. Смерть Римуса разбила ему сердце, и Джинни не знала, как ему помочь, разве что скорбить вместе с ним. По крайней мере, она будет рядом.

Чутье подсказало ей, где Гарри. Открыв тяжелые двери, она бросилась навстречу холодному воздуху. Обычно они не находились вне замка, но если Гарри был расстроен, он уходил на игровое поле.

Перед огнями мелькала одинокая тень, стремительно летая между колец. В руках Гарри была бита подающего. Она с восхищением наблюдала, как играючи Гарри отбросил приближающийся бладжер. Джинни понимала, что сейчас творилось в его душе, и выбивать дерьмо из бладжера казалось ей хорошей идеей как никогда.

Он вдруг развернулся, словно догадавшись, что за ним наблюдают. Гарри расслабился, увидев ее. Он направил метлу вниз и приземлился рядом с ней. Хотя ночь была холодная, кожа Гарри ярко блестела от пота. Но взгляд его остался таким же мертвым.

— Привет, — сказал он, коснувшись ногой земли.

— Я беспокоилась за тебя, — прошептала Джинни, взяв его за перчатку.

— Я в порядке, был здесь уже пару часов, — пожал он плечами.

— Знаю, — она убрала мокрые волосы с его лба. — Мне так жаль, Гарри.

Он молча кивнул. Джинни видела, как тяжело колыхнулся его кадык. Обняв её и положив ей подбородок на голову, Гарри прошептал:

— Почему он? Почему со мной продолжается такое? Когда я начинаю думать, что хуже быть не может, он... почему он пожертвовал собой?

Голос Гарри перехватило словно от внезапного приступа удушья, да и к самой Джинни подступали слезы. Единственное, что она могла для него сделать — не разреветься самой, и Джинни боролась со слезами. Теперь ее черед быть сильной. Но даже эта решительность не смогла остановить слезы, стекавшие по ее щекам. Джинни должна утешить его, но знала, что он сорвется с места и побежит при малейшем признаке жалости в ее голосе.

— Потому что он любил тебя, — ответила она. — И любил твоих родителей. Так и поступают люди, любящие друг друга.

— Тонкс знала, что один он не справится. Она пожертвовала собой, чтобы дать ему ту силу, которой ему не хватало, чтобы мы могли бежать, — у Гарри скребло в горле.

— Потому что она любила его, — голос Джинни набирал силу, а Гарри говорил все тише.

— Любовь страшна, если заставляет людей совершать такие поступки.

— Она могущественна, и у тебя ее много, — Джинни приложила руки к его сердцу. Как она могла объяснить, что такое любовь, человеку, который никогда ее не знал? Джинни вдруг почувствовала себя виноватой. Она всегда купалась в любви, а Гарри никогда ее не испытывал раньше. Но она должна попытаться. — Любовь прекраснее и страшнее смерти, потому что многие люди желают её.

Гарри чуть отдалился и пристально посмотрел на Джинни. — Однажды Дамблдор сказал мне что-то похожее. Он говорил о запертой комнате в Отделе Тайн.

— Пойдем в замок, — Джинни нежно взяла его за руку. — Ты здесь замерзнешь, да и к тому же выглядишь очень усталым.

— Так и есть, — прошептал Гарри, тяжело прислоняясь к ней, будто ветер перестал дуть в его паруса.

— Я скажу Добби принести горячий шоколад, и мы уютно устроимся возле огня, — предложила Джинни.

— Я хочу поговорить с портретом Дамблдора. Может, он подскажет, где искать оставшийся хоркрукс, — сказал Гарри, когда они начали идти к замку.

Джинни знала, что Гарри избегал говорить с портретом и придумывал любые оправдания, только чтобы не идти в кабинет профессора МаГонагалл. Гермиона уже была там несколько раз, пытаясь найти способ извлечь хоркрукс из Гарри. Возможно, беседа с портретом Дамблдора поможет ему справиться с потерей Римуса. В любом случае, она надеялась.

Придя в гостиную, они с удивлением обнаружили, что в ней совсем никого нет. Им всем было нелегко этим вечером. Джинни все равно была рада опустевшей гостиной. Она нежно толкнула Гарри, и тот устало опустился на диван возле камина.

— Сбегать на кухню за горячим шоколадом и печеньем? — спросила Джинни.

Он покачал головой. — Спасибо, я не голоден. Просто посидим здесь немного.

— У тебя измученный вид, Гарри. Может, пойдешь спать? — заботливо предложила Джинни

Гарри снова покачал головой. — Там невозможно уснуть. Твои братья слишком громко храпят, — он попытался улыбнуться.

Джинни могла его понять. Один Уизли и так громко храпит, но все вместе — оглохнуть можно. Мама каждую стену заколдовала звуконепроницаемым барьером.

Она и представить не могла, как бедный Гарри спит в одной комнате с четверыми Уизли. Один Рон чего стоил.

— Можешь просто использовать чары молчания, — чуть улыбнулась Джинни

— Могу, — вздохнул Гарри. — Но боюсь пропустить что-нибудь важное.

Она села рядом с ним, и Гарри тут же опустил голову ей на колени. Он жаждал тепла и утешения.

Хотя бы согреть его Джинни могла. Обвив руками шею Гарри, она откинулась на спинку дивана, наслаждаясь теплым дыханием камина.

— Он научил меня Патронусу. Ты знала? — тихо спросил он.

Она знала, но ей казалось, что Гарри не ищет разговора — он просто хочет выговориться.

— Он приходил на пару матчей по квиддичу, когда я учился на третьем курсе. Он был там, когда мы выиграли кубок, — прошептал он.

Она поцеловала его голову и крепче к нему прижалась.

Тот всхлипнул, тихо, почти неслышно. Гарри плакал. Ему будет легче, если я не увижу его лица, подумала Джинни. Она ничего не стала говорить, просто нежно поглаживала ему руки. Гарри так редко разрешал чувствам вырваться наружу. Ему нужно выплакаться и излить душу по-настоящему.

Его дыхание дрогнуло, и дамбу наконец прорвало. Он по-настоящему зарыдал. Джинни крепко его держала, шепча ему на ухо ласковые бессмысленные слова. Он вцепился в нее, и теплые капли падали ей на руку. Он хотел, чтобы кто-нибудь согрел его.

Джинни удивилась, узнав, каким нежным мог быть Гарри. Раньше она таким его не видела. Когда они были в Албании, Джинни заметила, как ему нравится держать ее за руку, касаться ее лица. Для него все было в новинку. Она даже представить не могла, что его ужасная семья не уделяла ему никакого внимания.

Увидев неприкрытое восхищение Гарри, Джинни захотелось прикасаться к нему все больше и больше. И, конечно, ничуть не беспокоилась тем, что только у нее такое влияние на Гарри.

Она намеренно касалась его пальцев, что-нибудь ему передавая, поглаживала плечи, проходя мимо. Гарри всегда отвечал ей.

Поэтому сейчас Джинни ласково перебирала его взлохмаченные волосы. Гарри отдался ее прикосновениям, и дыхание его становилось ровным и глубоким. Он заснул быстрее, чем ожидала Джинни. Раздумывая, оставить ли его на диване или левитировать его наверх, в спальню, она услышала, как портрет открылся.

Быстро выглянув из-за дивана, Джини увидела, как в гостиную прокрались Драко и пэнси.

— Все чисто, — прошипел Драко. — Наверное, они уже все пошли спать.

— Хвала Мерлину за маленькие радости.

Джинни спряталась поглубже и навострила уши.

— Итак, — промурлыкала Пэнси. — Чем бы ты хотел заняться, получив в распоряжение такую большую комнату?

Все, что могла сделать Джинни — подавить смешок.

— Хватит, Пэнси,— голос Драко звучал удивительно резко. — В этот раз не сработает. Я хочу знать, где ты была.

— Я же тебе говорила, — драматично вздохнула Пэнси. — Мне нужен был свежий воздух. Этот Гриффиндор кого угодно доведет до удушья.

— Тебя долго не было, и я нигде не мог тебя найти, — с обидой произнес Драко.

— Драко, ты и вправду думаешь, что я хожу трахаться с Поттером или Уизли за твоей спиной? Как насчет Филча? Он, кажется, всегда свободен! — завопила Пэнси.

— Потише говори, — зашипел Драко. — Я тебя ни в чем не обвиняю. Я просто хочу знать, что ты делала все это время. Поттер и Уизли были здесь. Они вернулись с вестями, что Темный Лорд захватил министерство.

— Как бы мне хотелось увидеть их лица в ту минуту, — мечтательно вздохнула Пэнси.

— Я бы тоже хотел, сложись бы все по-другому. Это плохие вести, Пэнси. Чем сильнее станет Темный Лорд, тем меньше шансов у меня выжить, — голос Драко вдруг стал совсем детским и очень напуганным.

— Не говори так, — резко вдохнула Пэнси.

— Я сказал правду. Я не хочу помогать Поттеру, но умирать мне хочется еще меньше. Он убьет меня, если Поттер его не остановит. Он становится все ближе, — сказал Драко.

— Ты меня пугаешь, — всхлипнула Пэнси.

— Я боюсь, Пэнси. Я не хочу умирать, — голос Драко болезненно дрогнул.

Джинни стало вдруг неуютно.

— Ты не умрешь. Я тебе не позволю, — вспылила Пэнси.

Джинни пыталась не обращать внимания на страстные звуки, исходившие из-за спинки дивана, вжимаясь глубже и притягивая спящего Гарри ближе к себе. Ей не нравились ни Драко, ни Пэнси, но Джинни поразилась схожести их положения. Чувство единения со слизеринцами сильно раздражало ее, и она не знала, что с ним делать. Разум продолжал вопить, что не стоит им доверять, что они из Слизерина, в конце концов. Но душа ее болела.

Она знала, что чувствует Пэнси. Джинни тоже пойдет на что угодно ради спасения Гарри.

Джинни знала, что даже если (Мерлин упаси!) потеряет Гарри, она ни с кем не будет встречаться. Она будет жить своей жизнью, потому что он так хотел, но никогда не влюбится вновь. Для нее он был единственным мужчиной. И если родственные души вправду существуют, она знала, что нашла свою. Может, Пэнси чувствовала тоже самое к Драко?

К счастью для Джинни, Драко и Пэнси пожелали друг другу спокойной ночи прежде чем они наговорили то, что Джинни никогда бы не хотела услышать. Они разошлись по спальням, даже не взглянув в сторону Джинни. Какое-то время она лежала на диване, обдумывая услышанное.

Наконец, Джинни решила, что ей тоже нужно поспать. Завтра им всем придется повзрослеть. Больше нет времени на детские игры. Хотя сегодня они могли отдохнуть. Поцеловав Гарри в макушку, Джинни откинулась на подлокотник и уснула.

* * *

Прошло несколько дней после нападения на министерство, и жизнь в Хогвартсе потекла своим чередом. Грюм взял выживших мракоборцев под свое крыло, и те прикладывали все усилия, чтобы поддерживать порядок и успокаивать испуганных людей.

Гарри подозревал, что Вольдеморт точно знал, где они прячутся, но, казалось, был слишком занят роспуском министерства и созданием собственного королевства, чтобы сейчас беспокоиться о них.

Гарри не думал, что их надолго оставят в покое, но также знал, что Вольдеморт не видит в нем никакой угрозы. Он собирался изменить его мнение — но сперва нужно найти оставшийся хоркрукс. Поиски приводили в никуда, и у Гарри возникла неотвязная мысль, что он что-то упустил в воспоминаниях Дамблдора.

Самым странным, что случилось с тех пор, как они стали жить в замке, были непонятные для Гарри отношения между Драко и Дадли. Они явно не были друзьями, но Дадли стал для Драко новым Крэббом или Гойлом. Они оба с отвращением относились к Гарри, и их нелюбовь к нему, казалось, их объединяла.

Через несколько дней Дадли крупно поссорился с родителями. Драко, очевидно, в ярких красках расписал ему магический мир. Гарри думал так потому, что слышал презрительные нотки в голосе Дадли, которых не было, пока кузен не встретил слизеринца.

Дадли сердился на родителей за то, что те долго не пускали его к волшебникам.

Гарри беспокоило, как Дадли восхищался Вольдемортом, и всем, что случилось в министерстве, и как он интересовался Пожирателями.

Однако, Дадли всегда притягивало к плохим парням. Почему же Гарри думал, что в волшебном мире все будет иначе?

Его дядя и тетя были измучены. Их сильная ненависть ко всему магическому боролась с извечной привычкой давать Дадли все, что бы тот ни пожелал. Они хотели, чтобы у Дадли были слава и величие, которые ему обещал волшебный мир, только безо всякой магии. Они не знали, что выбирать.

Тетя Петуния постоянно рыдала, чуть ли не умоляя Дадли просто взглянуть на нее. Его категоричный отказ разбил ее сердце. И, конечно, оба Дурсля обвиняли во всем Гарри. Они казались выбитыми из колеи тем, что теперь их благополучие зависело только от него.

Гарри находил в этом глубокую иронию.

Миссис Уизли получала немалое удовольствие, изводя тетю Петунию. Та была в ужасе от домовых эльфов, и миссис Уизли отправляла их в комнату тети за каждой мелочью. Каждый раз Гарри наполняла нежность к миссис Уизли.

Он слышал, что близнецы делали немало ставок, кто из них доведет дядю Вернона до нервного срыва. Гарри очень ценил их старания и поставил деньги на Фреда.

На следующее утро после смерти Римуса, Гарри проснулся на диване в гостиной. Ночью Джинни ушла к себе в комнату, и Гарри наконец-то выспался. Вообще-то он провел на этом диване еще несколько ночей, когда храп в спальне становился для него слишком громким.

Что странно, Драко довольно громко жаловался на храп Дадли, но не собирался меняться комнатами. Гарри вздрогнул при одной мысли, что будет спать в одной комнате с Малфоем. Лучше умереть от недосыпания.

Этим утром Гарри быстро сбежал по лестнице, ведущей к Большому Залу. Он собирался встретиться здесь с Грюмом после завтрака, так, чтобы друзья не ничего не заметили. Ему было нужно задать один вопрос, и он не хотел видеть их лица.

Грюм к нему присоединился быстро, глухой стук деревянной ноги можно было узнать еще издалека. Гарри пришлось признать, ему нравилось, что мракоборцы в Хогвартсе. Школа казалась пустой и застывшей, будто продолжая скорбеть по Дамблдору.

— Доброе утро, — сказал Грюм, опустившись напротив Гарри. — Чем могу быть полезен?

— Я хочу знать все заклинания, которые могут убить, — прямо ответил Гарри.

— Главное ты уже знаешь, — Грюм даже глазом не моргнул. — Убивающее Проклятие твой лучший выбор против Вольдеморта, и думаю, тебе хватит силы, чтобы его использовать.

Гарри вздрогнул. Это заклинание слишком многое уже отняло у него. Он не думал, что сможет им воспользоваться. — Что, если у меня оно не получится? Я даже не знаю, как выполнять его. Есть что-нибудь еще?

Грюм пожал плечами. — Другие проклятья могут убить. Диффиндо может разрезать артерию. Инфламмаре сжечь заживо. Но с ними есть возможность выжить. Авада Кедавра используется с единственной целью — убить. Навсегда.

— У меня не получается Круциатус, — с опаской произнес Гарри, облизывая губы. Он внимательно следил за старым мракоборцем, не зная, как тот воспримет его слова. — Я пытался, но ни разу не получилось.

И снова Грюм даже ухом не повел. — Говорят, что Убивающее Проклятие похоже на него, но это не так. С Круциатусом ты должен наслаждаться болью, хотеть причинить страдания. Когда используешь Убивающее Проклятье, ты просто хочешь убить, какая бы причина не была. Непростительные заклинания называются так потому, что их нельзя прервать, блокировать, и нет щита, который бы их выдержал. Оно твоя лучшая надежда, — спокойно сказал Грюм.

Гарри откинулся назад, чувствуя тошноту. Он уже догадывался об этом. Ему придется воспользоваться тем же заклинанием, что забрало у него родителей, Дамблдора, Римуса... Если оно непростительное, то как его можно простить?

Хотя прощение мало тревожило его сейчас. Ему не суждено выжить. Ему придется отправиться в отдел тайн и привлечь к себе внимание Вольдеморта. Наверное, он сможет послать видение с чертовой запертой дверью, и да восторжествует книжная справедливость.

Сначала Гарри был помешан на мысли, что ему придется уничтожить седьмой хоркрукс в долине Годрика, потому что тот был создан именно там. Но Гарри не хотел туда возвращаться и тем более убивать. Он не думал, что сможет. Но именно то, что сказала Гермиона, изменило его мнение. Гарри отличался от других хоркруксов тем, что был живым; человеком с собственным разумом и свободной волей к передвижению. Хоркрукс не мог оставаться на одном месте, и кроме того, и у Вольдеморта никогда не было времени, чтобы создать вокруг него защитное заклинание. Вольдеморт даже не знал, что он был внутри Гарри. После того, как Гарри заманит его в отдел тайн, он попытается протащить Вольдеморта через Завесу. Будет легче пройти через нее, если он сосредоточится на сопротивляющемся Вольдеморте. Если же нет, он попытается с Убивающим Проклятьем и просто прыгнет сам. Так или иначе, решение всех проблем найдено.

Но сперва нужно найти последний хоркрукс, что означало беседу с бывшим директором.

Кивнув Грюму, Гарри вздохнул и, выйдя из-за стола, и медленно потащился по лестнице назад в башню Гриффиндора. В гостиной он застал большинство обитателей башни за горячей дискуссией.

— Что случилось? — у Гарри быстро забилось сердце.

В углу, с широко открытыми глазами, сидели дядя Вернон и тетя Петуния. Они редко выходили из своей комнаты, не говоря уж об участии в беседе с волшебниками. Гарри понятия не имел, чем они занимались весь день. Дядя Вернон казался потерянным без телевизора. Тетя Петуния ползала на коленях и оттирала весь пол, бормоча, что она-то уж проследит, чтобы у тех существ не было нужды входить в ее комнату.

Если бы не было так тяжело на душе, он бы даже рассмеялся.

— Вольдеморт закрыл больницу святого Мунго, — мрачно ответил Рон. — Все, кому нужна медицинская помощь, должны обращаться в министерство, а именно к Вольдеморту.

— Это чудовищно, — сказал Гарри, зная, что его уже ничто не должно удивлять.

— Он не позволит лечить маглорожденных, — мрачно поджала губы Гермиона.

— Что ты будешь делать? — спросил Билл.

Гарри медленно поднял глаза, заметив, что все люди в гостиной смотрят на него. Гарри почти чувствовал, как они все пришли к одному мнению и, наконец, приняли, что он единственный, кто может покончить с этим безумием.

Тетя Петуния округлила глаза, будто только сейчас поняв, что все смотрят на Гарри.

— Я собираюсь остановить его, — сказал он. — Сказанные вслух слова придали ему смелости. — Я уже попросил Грюма помочь, но прежде мне нужно кое-что закончить.

— Почему? Что для тебя такого важного? Мне кажется, куда важнее остановить его, — сказал Билл.

— Билл! — вскричала миссис Уизли. На ее глаза наворачивались слезы.

— Это совсем не то, что я хотел. Мы не хотели, чтобы Избранным стал Гарри, но даже если нам трудно это принять, ничего уже не поделаешь. Гарри сказал, что Избранный он, поэтому мне хотелось бы знать, что для него так важно, — сказал Билл.

— Все в порядке, — спокойно произнес Гарри. — Он задал хороший вопрос. Я все еще не могу вам ответить, но обещаю, что я занимаюсь тем, что поможет мне убить его.

Гарри рассеянно смотрел, как меняется лицо тети Петунии, но о чем та думала, оставалось для него загадкой

— Откуда ты знаешь, где его найти? — спросила МакГонагалл.

— Вы шутите? — недоверчиво воскликнул Фред. — Гарри не придется его искать — все, что ему нужно сделать выйти на улицу и немного постоять. В... Вольдеморт всегда его найдет.

— Фред! — закричала миссис Уизли. Она чуть ли не тряслась от испуга.

Мистер Уизли погладил ее по спине. — Все в порядке, Молли.

— Ничего не в порядке, и я не могу вынести мысли, что Гарри ввяжется в такое, — миссис Уизли резко втянула воздух.

Гарри опустился перед ней на колени и взял ее за руки. — Миссис Уизли, — начал он, не зная, как можно ее утешить.

— Нет, Гарри, — она схватилась за его пальцы. — Я знаю, что ты собираешься сказать, но понять и принять — совсем разное. Ты мне как сын, и я не хочу думать о том, через что тебе придется пройти. Это я должна тебя защищать.

— Я не хочу, чтобы вы меня защищали, — ответил Гарри. В его горле словно кошки скребли. — Те, кто уже пытался, не слишком хорошо кончили.

— О, Гарри! — воскликнула миссис Уизли, бросившись к нему.

Гарри испугался и посмотрел на Джинни. В замешательстве он заметил, как и в ее глазах блестят слезы.

На помощь пришел мистер Уизли, оттащив жену и позволив ей выплакаться на его плече.

— В словах Фреда есть смысл, — сказал Джордж, пнув стол. — Помните, Вольдеморт стремится заполучить Гарри, как тогда на кладбище.

Тетя Петуния передернула плечами и наклонила голову. Гарри видел, как ей любопытно, хотя предметом обсуждения был сам Гарри. Он снова подумал, что именно ей было известно о волшебном мире.

— Да, и это место недалеко от дома, где он прятался, — сказал Рон. — Многие этого не знают.

Гарри вдруг выпрямился, разговор ушел из головы, и тетя Петуния забыта. Рон прав. Почему он не подумал об этом раньше? Вольдеморт прятался в доме Риддла. Видение, в котором он убивает старика в этом доме. Гарри знал, что Том спрятал кольцо Марволо в доме Гонтов после их убийства, и ему ничто не мешало сделать два хоркрукса за раз. В тот день он совершил три убийства. Почему ему не оставить что-нибудь и в доме Риддла?

Он нерешительно встал. Рон, Джинни, Гермиона, — позвал Гарри. — Нам нужно поговорить с портретом профессора Дамблдора.

— Сейчас? — спросил Рон, быстро заморгав.

— Сейчас, — подтвердил Гарри. — Кажется, я знаю, куда отправиться дальше.

Гарри шагал впереди, возглавляя мрачную процессию. Они шли к кабинету профессора МакГонагалл. Из окон струился теплый свет, и, словно желая согреться в лучах яркого солнца, танцевали пылинки. Гарри удивился, как в такой радостный день в его душе мог царить мрак. Когда они отошли достаточно далеко от гостиной, Гермиона схватила его за руку. Девушка едва сдерживала любопытство с той самой минуты, когда Гарри вытащил друзей из гостиной.

— Гарри, что происходит? Что ты вспомнил? — спросила она, прищурившись.

— Я хочу поговорить с профессором Дамблдором. Думаю, время пришло, — глубоко вздохнул он.

Джинни вложила свою руку в его ладонь, и тот быстро её сжал.

Гермиона улыбнулась, явно обрадовавшись. — Что ж, я говорила тебе об этом, когда мы только появились здесь. Я рада, что ты наконец послушал меня.

Гарри пропустил мимо ушей ее слова.

— Рон напомнил мне о доме Риддла. Не знаю, почему я не подумал о нем раньше. После беседы с портретом я хочу отправиться с детектором заклинаний в Литтл Хэнглтон.

— Но я думала, что Вольдеморт спрятал хоркрукс в старом доме Гонта после убийства Риддлов, — нахмурилась Гермиона.

Гарри кивнул. — Да, так он и сделал. Профессор Дамблдор нашел там кольцо, но в тот день было совершено три убийства, и Вольдеморт находился достаточно близко к месту, чтобы вернуться и ждать Турнира Трех Волшебников. Я думаю, что стоит взглянуть.

— Он прав. Лучше пойти туда, чем сидеть и весь день читать старые книги, — сказал Рон, не подозревая о сведенных бровях Гермионы.

Надеясь избежать ссоры, Гарри продолжил идти, крепко держа Джинни за руку.

— Мы должны ускорить поиски, пока Вольдеморт окончательно не запустил когти в министерство. Такими темпами, как он убивает людей, а остальные бегут, мне никого не придется спасать.

— И нам еще нужно поговорить о том, что мы будем делать с седьмым хоркруксом, — Гермиона с тревогой посмотрела на Гарри.

— Сначала найдем последний, — отмахнулся тот.

Он уже все решил. Им лучше не станет, если они начнут рассматривать те же способы, но немного в другом свете. Гарри знал, что ему придется сделать, и им придется смириться с его решением. Придется смириться с его решением. Придется — хотя, можно подумать, он разрешил бы Римусу пожертвовать собой. Однако, Гарри пришлось признать, что его жертва позволила им всем бежать.

Римус наконец смог сделать то, что всегда хотел — самому принять решение. Гарри заставил себя умерить шаг, когда понял, что Джинни, у которой был не такой большой размах, чуть ли не бежит, пытаясь поспеть за ним.

Когда они пришли к каменной горгулье, охранявшей вход в кабинет профессора МакГонагалл, у Гарри екнуло сердце. Он не был здесь с той самой трагической ночи. Гарри тяжело сглотнул и крепче обхватил руку Джинни.

Она нежно погладила его.

— Триста и одна нить, — сказала Гермиона, и горгулья отпрыгнула, повернулась в сторону, открыв перед ними витую лестницу.

Друзья молча поднялись по ней: никому не хотелось быстро идти. Гермиона распахнула дверь, и Гарри внимательно огляделся.

Кабинет выглядел знакомым, хотя все странные вещицы и инструменты Дамблдора исчезли. Меч Годрика Гриффиндора еще висел на виду. Гарри подумал, как хорошо, что тот остался в школе. Вместо банки с конфетами на столе появилась тарелка с печеньем. Там, где раньше сидел Фоукс, теперь гордо стоял кубок по квиддичу. Рядом с ним сверкал победоносный снитч. Нового главу Гриффиндора так и не выбрали, и профессор МакГонагалл пока могла оставить трофей себе.

Гарри внимательно осматривал каждую мелочь, и когда больше не на что было смотреть, он поднял взгляд к портрету в золотой раме, который висел над столом.

Гарри резко втянул воздух, увидев, что проницательные глаза старика были открыты, и в них плясали знакомые искорки.

— Добрый день, — Дамблдор прочистил горло. — Приятно видеть, что в замке снова появились молодые люди. Я рад, что вы убедили друзей прийти, мисс Грэйнджер. Я с нетерпением ждал вашего визита.

— Здравствуйте, профессор, — пробормотали Джинни и Гермиона.

Рон нерешительно улыбнулся, но Гарри словно прирос к полу. Его сердце тревожно билось.

— Как насчет лимонных леденцов? — радостно поинтересовался Дамблдор, достав откуда-то нарисованный кувшин со сладостями и протянув его Гермионе.

— Нет, сэр, спасибо, — ласково улыбнулась девушка.

Профессор Дамблдор взглянул на Рона, потом на Джинни, но те молча покачали головой. Гермиона нервно крутила пальцы, Рон переминался с ноги на ногу, а Джинни металась то к одному, то к другому. Все они продолжали бросать на Гарри обеспокоенные взгляды, но тот хранил молчание. Он знал, что от этого остальные еще больше нервничают, но ничего не приходило ему в голову. Казалось, он не мог найти слов.

Сверкающий взгляд Дамблдора наконец дошел и до Гарри, и тому потребовалась вся сила воли, чтобы не сжаться в испуге. В горле стоял огромный комок, мешая говорить, глаза застилала влажная пленка, но Гарри надеялся, что никто ничего не заметил.

— Гарри, дорогой, я все думал, когда ты ко мне зайдешь. Я не раз спрашивал мисс Грэйнджер. Я очень рад, что с тобой все в порядке. К несчастью, ты единственный, кому я не могу предложить леденец, — на лице Дамблдора мелькнула печальная улыбка.

— Сэр? — смущенно спросил Гарри.

Он чувствовал, как Джинни ободряюще прикоснулась к нему, и немного расслабился.

— Годами на моем столе стояли сладости, и я всегда предлагал их моим посетителям, но все отказывались, — задумчиво произнес Дамблдор. — Я находил забавным предлагать сладости, хотя мне никому не надо было угождать. Однако, люди просто качали головой, и думаю, что они никогда не воспринимали мое предложение всерьез. Но ты, Гарри, ты единственный, кто никогда не отказывался. Мне всегда нравилась в тебе эта черта.

Гарри просто кивнул, не в силах издать ни звука.

— Итак, скажи мне, как далеко ты зашел в поисках хоркруксов Тома? — профессор Дамблдор сложил пальцы под подбородком.

Этот жест был до боли знаком Гарри.

— Так вы знаете о них? — не выдержала Джинни. Испугавшись, она покраснела и стала покручивать прядь волос. — Мы… просто не знали, что вам известно с тех пор, как…

— Не стоит беспокоиться, мисс Уизли. Я постоянно обновлял заклинание на портрете, вплоть до моей кончины. Я всегда был предусмотрителен, если могу сейчас так говорить, — ласково улыбнулся Дамблдор.

— Тогда вы знаете, кто это сделал? — спросил Гарри, не в силах остановить горечь, прокравшуюся в его голос.

Огоньки в глазах Дамблдора вспыхнули и погасли. Он серьезно кивнул. — Знаю, профессор МакГонагалл была достаточно добра, чтобы держать меня в курсе всех событий. Она рассказала мне о Северусе.

— Так… у вас не было никакого плана? — спрсоила Гермиона, сжавшись под гневным взглядом Гарри.

— Увы… нет, мисс Грэйнджер, не было. Я полагал, что Северус и в самом деле сожалеет о совершенных ошибках и ищет искупления, помогая мне. Я заблуждался. Разве я не говорил тебе, Гарри, что если ошибусь в своих суждениях, это будет стоить мне многого? Разве я не говорил тебе, Гарри, что последствия моих ошибок будут гораздо серьезнее, чем у других?

Словно клещи сжимали горло Гарри. — Но почему? Почему вы так доверяли ему?

Дамблдор улыбнулся и окинул всех печальным взглядом. — Может, я только хотел, чтобы он искупил свои грехи. Я хотел верить, что он изменился, что мне удалось достучаться до его сердца. Я хотел дать ему второй шанс, чтобы он понял, как другой путь может изменить все.

— Я всегда винил себя за тот образ жизни, что вел Северус. Хотел бы я больше для него сделать. Хотел бы я раньше понять, как близко он шагал к пропасти, когда еще учился здесь. Северус всегда чувствовал себя жертвой, как будто учителя и сильные мира сего его донимали. После многих лет жалоб получилось так, что все преподаватели, включая меня, слушали его вполуха. Когда он перешел на темную сторону, я чувствовал, что потерял его.

Взгляд профессора Дамблдора потускнел, на его лице появилось отстраненное выражение.

Гарри сжал зубы, едва сдерживая гнев.

Отзвук, отпечаток или портрет — чтобы это ни было, профессор Дамблдор винил себя в падении Снегга, когда именно Снегг был виноват в том, что сейчас Гарри вот так разговаривает с бывшим директором.

Гарри вновь взглянул на портрет. Дамблдор впился в него обеспокоенным взглядом, протянул руку, словно пытаясь прикоснуться к Гарри, но это было невозможно. Невозможно исполнить его желание.

— После того, как Северус узнал, что Вольдеморт собирается сделать с твоей семьей, он пришел ко мне. Хотя он питал к Джеймсу глубокое отвращение, Лили всегда была добра к нему. Думаю, этого Северус никогда не забудет. Полагаю, когда он узнал об убийстве людей, которые были его одноклассниками, что-то в ним пробудилось. Он пытался их спасти, но его предупреждение пришло слишком поздно, чтобы я успел что-нибудь сделать, — взгляд Дамблдора наполнился печалью при этих словах.

— Почему вы думаете, что он пытался спасти их? Может, он хотел войти к вам в доверие, рассказав, когда уже было слишком поздно? — прорычал Гарри, глубоко дыша, чтобы не потерять самообладание.

Дамблдор вздохнул, ущипнув себя за кончик длинного изогнутого носа. — Точно сказать не могу. Если б ты задал мне тот же вопрос, будь я в мире живых, я бы яростно отрицал эту возможность. Я слишком заботился о нём и смотрел сквозь пальцы на некоторые из его… нетрадиционных методов обучения.

— Ты никогда не доверял ему. Может, так и должно быть — ты прав, а я, в конце концов, ошибся, и тебе принимать теперь решения.

Гарри закрыл глаза, не желая больше ничего слышать.

— Мне до сих пор хочется приложить больше усилий к спасению Северуса, но сейчас не он на повестке дня. Вам нужно спасти остальных, — взгляд профессора Дамблдора словно прояснился.

— И спасти Гарри, — сказала Джинни.

— Вы знали? — спросил вдруг тот, впившись взглядом в директора. Он точно поймет, о чем идет речь.

Дамблдор тяжело вздохнул и посмотрел на сложенные домиком руки. — Я догадывался, — ответил он, постарев прямо у них на глазах.

Гарри подавил приступ жалости. — Тогда почему вы не сказали мне? — с горечью вырвалось у него.

— Я не мог, пока полностью бы не убедился, — устало произнес Дамблдор. — Я не мог заставить себя поделиться с тобой подозрениями; я боролся с желанием позабыть правду. Я искал другую возможность, что успокоила бы меня. Я думал, Нагини — хоркрукс, и хотел навести тебя на мысль, что живое существо может быть хоркруксом. Я хотел, чтобы ты знал об этом, и продолжал искать другой ответ. И снова я совершил ошибку, позволив слишком заботиться о тебе. Мне так жаль, Гарри.

Тот в ярости сжал зубы и посмотрел в сторону.

— Что за серебряный инструмент вы оставили Гарри? — спросила Гермиона, обеспокоенно поглядывая то на портрет, то на Гарри.

— Его называют Мерилом души, — посерьезнел Дамблдор. — Он помогает принять решение; показывает, чего хочет душа, особенно, когда предстоит сделать трудный выбор. Однако, я изменил его так, чтобы он показывал, слились ли души внутри Гарри. Частица души Вольдеморта, что живет в тебе, Гарри, до сих пор существует отдельно от твоей собственной. Она никогда не одерживала над тобой верх. Очень умно поместить хоркрукс внутри живого существа. Всегда есть возможность, что враждебная душа поглотит душу хозяина.

— И что случится с враждебной душой? — с опаской спросила Гермиона.

— Такие подробности мне не известны. Я не нашел ни одной записи о подобном случае. Хотя считается, что настоящая душа будет уничтожена, и ее частицы будут рассеяны по враждебной, — тяжело произнес Дамблдор.

Кровь отхлынула от лица Гарри.

— Но с тобой ничего не случилось. Твоя душа осталась невредимой, — Дамблдор и сам уже побледнел, — что многое говорит о силе твоего характера.

Гарри хотел перевести разговор подальше от опасной темы. У профессора Дамблдора была привычка видеть его насквозь и знать, о чём он думает. Пока друзья здесь, ему не хотелось об этом говорить. К Гарри подкатывалась тошнота, он хотел уйти прежде, чем его завтрак окажется на полу.

— Мы нашли все хоркруксы, кроме одного. Кубок был в старом доме Хепзибы Смит, — сказал он, потирая живот. Гарри не стал упоминать о медальоне, не желая говорить Дамблдору, что тот зря прошел тяжелое испытание в ночь своей смерти.

— Дальше мы собираемся в дом Риддлов, — нервно продолжил Рон. Гарри вдруг понял, каким тихим он был на протяжении всего разговора. Взглянув на друга, Гарри понял, что ему тоже не по себе.

— Дом Риддлов? — в замешательстве спросил Дамблдор. — Я находил этот вариант возможным, но вряд ли бы Том спрятал два хоркрукса так близко.

— У меня заканчиваются идеи, так что думаю, проверить стоит, — пожал плечами Гарри.

— Да, возможность есть. Скажешь, как все прошло, а я пока буду думать, что за реликвия Гриффиндора или Когтевран попала в нечистые руки Тома, — сказал Дамблдор.

— Спасибо, сэр.

— Не стоит благодарностей. В последнее время у меня происходит не так много событий. Минерва хорошая женщина, но не похоже, что ей нравится развлекать стариков, — глаза Дамблдора снова блеснули.

— Да, сэр, — вспыхнула Гермиона. Гарри, Рон, Джинни подавили смешки.

— Приходите, когда у вас будет время, мисс Грэйнджер, и я расскажу вам, как работает Мерило души.

Гермиона кивнула, ничего не сказав в ответ.

Они попрощались, и комната вновь погрузилась в темноту.

* * *

На следующее утро четверо подростков поднялись ни свет ни заря и отправились в Литтл Хэнглтон. Им удалось избежать встречи с миссис Уизли и предупредить мистера Уизли и профессора МакГонагалл, что они будут некоторое время находиться за пределами замка. Никто из взрослых не обрадовался, но они не пытались их остановить.

Гарри заметил, как с вершины башни Астрономии за ними наблюдают Драко и Пэнси. Он бы предпочел уйти незамеченным, но вряд ли слизеринцы знали, куда они направляются.

— Итак, мы снова в пути, — сказал Рон, пиная попавшийся ему на глаза камень. Он покатился к Гарри, тот рассеянно отпнул его назад. — Надеюсь, мы что-нибудь найдем и покончим с этим, — вздохнул он.

Джинни и Гермиона обменялись обеспокоенными взглядами.

— И все же, не так плохо нам было, — Рон продолжал пинать камешек. — Столько пришлось книг перерыть, но мы справились. Когда мы только начинали говорить о поисках, я думал, что нам придется жить в пещерах и все такое.

— И с чего нам в них жить? — с любопытством спросил Гарри. — Уверен, Дамблдору было где ночевать.

Рон пожал плечами. — Я просто об этом не думал. Выяснить, что и как, заняло больше времени, чем настоящее уничтожение.

— Рон, уничтожить всегда быстрее, — поджала губы Гермиона. — Заложение основ — Планирование — Строительство — вот что занимает все время.

Рон насупил брови и начал густо краснеть. Джинни поймала взгляд Гарри и ухмыльнулась.

— Наперегонки к воротам? — спросила она, сорвавшись с места прежде, чем Гарри успел ответить.

Улыбаясь, он помчался за ней, и Рону с Гермионой оставалось либо спорить, либо бежать за ними. Длинные шаги Гарри позволили ему догнать Джинни как раз у ворот Хогвартса. Они прислонились к массивным створкам и тяжело отдувались после стремительного бега.

— Я выиграла, — выдохнула Джинни.

— С чего ты так решила? — Гарри поставил руки на колени. — Я коснулся первым.

— Нет, я первая! — возмутилась Джинни.

— Нет, я, — засмеялся Гарри. Он повернулся и прислонил голову к воротам.

Джинни прищурилась. Гарри видел, как она что-то замышляет. Изобразив, как он надеялся, примиряющее выражение, Гарри пытался не улыбнуться.

— Ничья! — предложил он.

Джинни задумчиво поджала губы. Кивнув, она легонько ударила его по животу. — Ничья в этот раз сойдет тебе с рук, но в следующий ты так легко не отделаешься, — надулась она.

Гарри вскинул брови. — Я буду бежать очень быстро.

Джинни хихикнула и опустила голову ему на плечо. — Думаешь, Рон и Гермиона уже помирились?

— Сомневаюсь. Жалобы на библиотеку никогда не приведут ни к чему хорошему, — ответил Гарри. Прищурившись, он разглядел вдали друзей, спускавшихся с холма.

Они наблюдали, как Рон и Гермиона приближаются к воротам. Рон угрюмо молчал, Гермиона язвительно смотрела в сторону. Кое-что никогда не изменится.

— Идемте уже, так мы сможем вернуться прямо к обеду, — сказал Рон. — Я голоден.

— Правда, что ли? — насмешливо спросила Джинни, округлив глаза в притворном удивлении. — Рон, ты сам на себя не похож. С тобой все в порядке?

Гарри улыбнулся. — Ладно. Раз мы уже у ворот, я трансгрессирую вместе с Джинни; вы можете держать меня за руку, я вас поведу. Мы появимся в нескольких метрах от дома, на случай, если за ним наблюдают, — сказал он, взяв Джинни за руку.

Гарри протянул руку Рону и Гермионе, но последняя застыла в нерешительности.

— Ты уверен, что точно помнишь это место? Что-нибудь особенное? — с явной тревогой спросила она.

Гарри закатил глаза. — Я там уже был. — С недовольным видом она взяла его за руку. Гарри представил грязную дорогу, ведущую к дому Риддлов. Он помнил, как она изгибалась, проходя мимо кладбища…

У Гарри ненадолго расплылось перед глазами, и он почувствовал, как его сжимают потоки трансгрессии. Внутренний взор Гарри обратился к той звездной ночи, когда тени, казалось, сами поднимались из могил…

Он испуганно понял, что стоит посреди того самого кладбища, а не на дороге, которая петляла рядом. Земля была грязной и блестела от сугробов тающего снега. Яркое солнце в холодный зимний день и теплая июньская ночь, часто оживавшая в его кошмарах… Ужасные воспоминания затуманили все чувства Гарри, сердце испуганно забилось и ладони вспотели.

Призрачные тени Пожирателей смерти поднимались словно из ниоткуда, холодный жестокий смех, ночь пронизывал острый запах дыма, тело разрывало на части….

— Ай! — вскричал Рон, прыгая на одной ноге и держась за колено. — Черт побери, Гарри, я не думал, что ты появишься прямо на кладбище. Я в плиту врезался!

— Извини, я вовсе не хотел, — тихо произнес Гарри. Его взгляд словно приклеился к высокому мраморному надгробию, стоявшему прямо перед ним. Ничто не могло оторвать его от имени, выгравированного на том камне.

ТОМ РИДДЛ

— Этого я и боялась. Я просила тебя внимательно представить место, Гарри, — Гермиона недовольно поджала губы. — Просто чудо, что нас всех не расщепило. На ее лице были тревога, гнев, раздражение — одно чувство сменяло другое.

— Гарри? — осторожно спросила Джинни, положив руку ему на плечо.

— Да, — тот покачал головой в попытке избавиться от наваждения. С робостью он признал:

— В последнее мгновение я подумал о другом. Простите. Мы всего лишь в нескольких шагах от нужного места. Дом Риддла там, на холме.

Гарри показал на дом и снова посмотрел на мраморное надгробие и могилу. Большой каменный котел уже исчез, но Гарри мог представить, как булькает и шипит в нём жидкость, а с ее поверхности поднимается зловещий дым…

Рон похлопал его по спине. — Дружище, мы не можем позволить себе ни одной ошибки, — он беспокойно оглядывал кладбище. — Я даже не знаю, что делать, если нас расщепит.

— И мы не можем вызвать Отряд обратного прыжка. Мы даже не знаем, работает ли он сейчас, — примиряюще посмотрела на него Гермиона. — Тебе нужно было успокоиться и подумать.

— Ладно, — буркнул Гарри. Воспоминания отдавались болью в груди, дышать становилось все труднее. То была самая ужасная ночь в его жизни. — С нами все в порядке.

— Да не в этом дело, — возмущенно произнесла Гермиона. — Я знаю, что тебе трудно, но нельзя быть безрассудным. Нельзя ошибаться. — Взгляд Гермионы потеплел, и она коснулась его руки. — Я на самом деле хочу помочь. Знаю, как тебе больно, но если ты не захочешь, я не смогу помочь. Хотя бы раз ты должен поверить, что мы справимся с тем, что ты не сумеешь.

— Вот где все случилось, Гарри? — спросила тихо Джинни.

Она обхватила себя руками и с опаской смотрела на могильные плиты, готовая в любое мгновение помчаться к дороге.

— Да, — теперь Гарри сосредоточился только на Джинни.

— К этой могиле меня привязал Хвост. Сначала я даже не понял, что происходит. Он медленно провел по щеке, вспомнив, как ударил его Хвост.

Рон снова сжал плечо Гарри. — Пойдем отсюда, нам нужно еще обыскать дом.

Друг явно нервничал. Он хотел убраться подальше от места, где произошли болезненные события, ради Гарри и самого себя.

— Где слились ваши палочки? — любопытство одержало верх над гневом Гермионы.

— Там, — показал Гарри. Его взгляд приобрел отсутствующее выражение. Он пристально смотрел на просвет, где он сражался с Вольдемортом и впервые увидел родителей. Несколько могильных плит были разбиты, и на них еще остались черные пятна заклинаний. Гарри вздрогнул.

— Но ты смог уйти, — прошептала Джинни, вложив свою маленькую ладошку в его большую. — Хвала Мерлину.

— Было ужасно сидеть на трибунах, не зная, что произошло, — Гермиона задумчиво смотрела вдаль. — Слухи, что один из участников погиб, проносились по рядам, как пожар.

— Мы боялись, что это был ты, — Рон быстро посмотрел на Гарри. Его голос был груб от подавленных чувств.

Но тот покачал головой.

— Там умер Седрик, — показал он трясущимся пальцем. Его убийство четко стояло перед глазами Гарри.

Они застыли, вспоминая погибшего товарища. Наконец, Джинни потянула за собой Гарри. — Идем. Здесь можно стоять вечно, но прошлое не изменить.

— Джинни права, — глубоко вздохнула Гермиона. — Но мы можем изменить будущее. Давайте обыщем дом Риддла.

Гарри позволил девушкам увести его прочь. Их уверенность передалась и ему. Они сказали правду. Гарри сможет изменить будущее. Он ни от кого не зависит.

Друзья подошли к дому, и Гарри внимательно искал следы присутствия Гойла или других слуг Вольдеморта. Ничего не было. Дорожку к дому покрывало море безукоризненно чистого снега. Никто не входил в дом, по крайней мере, после снегопада.

— Кажется, здесь уже давно никого не было, — в голосе Гермионы звучало и облегчение, и разочарование.

— Вижу. Но в любом случае мы должны обыскать дом, хотя я не думаю, что он там.

Гермиона подняла брови, но сдержалась.

Надавив плечом на дверь, Гарри легко ее открыл, словно ей много раз пользовались в прошлом. Он смутно чувствовал защиту вокруг дома. Им не удастся трансгрессировать внутри.

Они вошли. Дом как будто избегал света: темные обои и тяжелые шторы ослабили силу солнечного дня. Дом-призрак... Если б они были маленькими детьми, именно такой дом испугал бы их. Они торопливо, и даже не оглядываясь, прошли бы мимо.

— Люмос, — сказала Гермиона. Яркий свет палочки отбрасывал на стены длинные тени. Гермиона подошла к выключателю и нажала на клавишу, но ничего не произошло. — Наверное, свет отключили.

— Превосходно, — пробурчал Рон, быстро осматривая обстановку в поисках опасности.

Они зажгли палочки и пошли в разные концы комнаты. Толстый слой пыли лежал на полу, по всей мебели. Гарри с отстраненным удивлением подумал, почему дом до сих пор не продали. Скорее всего, некому было об этом позаботиться. Гарри уверенно направился к лестнице.

— Вольдеморт жил наверху, — прошептал он. Почему ему хотелось говорить как можно тише?

— Откуда ты знаешь? — спросила Джинни, тоже шепотом.

— Видел во сне, — отрубил тот. Гарри охватило тревожное чувство, будто он возвращается в этот дом, хотя на самом деле никогда здесь не был.

На втором этаже тоже лежала пыль, но Гарри мог различить слабые следы присутствия Нагини. Он вспомнил, как в той комнате Вольдеморт убил старика, и ему вдруг расхотелось, чтобы Рон шел за ним.

— Возьмите детектор заклинаний и осмотритесь внизу. Комнату я проверю, — сказал Гарри, остановив Рона и отдав ему очки.

Рон пожал плечами, но детектор взял. Гермиона подозрительно посмотрела на Гарри и пошла за Роном. Джинни, однако, осталась с ним.

— Почему бы тебе не начать с того конца коридора? — предложил он, заранее зная ответ.

— И что толку? Я не умею чувствовать, как ты, а детектор заклинаний у нас только один. Лучше остаться в паре, — Джинни чуть нахмурилась.

Вздохнув, он продолжил подниматься по лестнице, пытаясь заслонить ее своим телом. Гарри не знал точно, догадывается ли она о его маленькой хитрости, но подозревал, что Джинни в курсе. Она металась то к картинам на стенах, то к вазам на тумбочках, то заглядывала в пустые комнаты. Гарри чуть ли не прыгал от стены к стене, пытаясь остаться впереди ее. Он раздраженно сжал зубы.

Когда они наконец добрались до той самой комнаты в конце коридора, на Гарри хлынуло огромное чувство, что он здесь тоже был раньше. Комната оказалась точно такой, как и в его видении, вплоть до высоченного стула с изогнутой по бокам спинкой.

Гарри заглядывал в каждую щель, каждую дыру, каждый угол, но ничего не нашел. Он не мог успокоиться, хоть и подозревал, что его опасения больше связаны с прошлым, чем настоящей угрозой сейчас. Гарри догадывался, что его нервозность только увеличивает беспокойство Джинни. Она вертелась вокруг него, заглядывала за портреты и передвигала безделушки на полках.

Молча они переходили из одной комнаты в другую, и волосы Гарри становились дыбом. Что-то было не так в этом доме.

В самой последней комнате Гарри попытался приподнять обоим настроение, и каждый раз, проходя мимо Джинни, тыкал ее в ребра. Ее раздражение явно росло, но в глазах заплясали веселые искорки.

— Гарри, ты мерзавец, — сказала она наконец.

Гарри ухмыльнулся и сдул со стола целое облако пыли. — Это не я, — по-мальчишески возразил он.

Покачав головой, Джинни с улыбкой вернулась к поискам. Они молча продолжили осмотр.

— Нашли там что-нибудь? — закричал снизу Рон.

Гарри и Джинни испуганно подпрыгнули. Они застенчиво улыбнулись друг другу, дав молчаливый обет, что Рон никогда не узнает, как он их напугал.

— Нет, ничего, — отозвался Гарри.

— У меня мурашки от этого места, — крикнул Рон.

Хотя Рон и не мог его видеть, Гарри кивнул.

Джинни была уже увлечена осмотром предметов на старинном столе. На цыпочках прокравшись обратно в комнату, он незаметно вынырнул с другой стороны стола.

— Добрый вечер, — сказал он страшным вампирским голосом, который он когда-то слышал по телевизору Дурслей.

Джинни завопила, отпрыгнула назад и вскинула палочку. — Стернументум! — закричала она, и Гарри едва успел поставить щит, как в стену врезалась скользкая стая существ.

— Редукто, — прошипела Джинни. Стол разлетелся на щепки, и Гарри быстро откатился к стене.

— Джинни! — вскричал он, когда та снова подняла палочку.

С диким взглядом, Джинни, глубоко дыша, повернулась на его голос и в замешательстве заморгала. — Гарри, — слабо произнесла она и устало прислонилась к стене.

Гарри с опаской поднялся и принялся стряхивать грязь и щепки.

— Ты пыталась убить меня, — ошеломленно проговорил он.

Гарри слышал, как по лестнице огромными прыжками мчались Рон с Гермионой. Они с испугом вошли в комнату, как раз, когда Джинни вспылила.

— И что во имя Мерлина ты делал? Ты напугал меня до смерти, Гарри! — закричала она, снова размахивая палочкой.

— Ты пыталась убить меня, — тупо повторил он.

— Только попробуй сделать так снова, и я не просто попытаюсь! — рявкнула Джинни, запихивая в карман палочку.

— И что же ты сделал? — спросил Рон, не зная, сердиться ли ему или смеяться.

— Он подкрался ко мне и говорил другим голосом, — нахмурилась Джинни. — Чуть в штаны не наделала.

— Гарри! — укоризненно воскликнула Гермиона, схватив Джинни за плечи.

— Это был голос вампира, — взвизгнул Гарри.

Видимо, не в силах больше сдерживаться, Рон откинул голову и разразился смехом.

— Это не смешно, Рон, — Джинни ударила его по руке.

— Еще как смешно, — выдохнул Рон сквозь слезы. — Джинни Уизли признает, что ее напугали, и в тот же день Гарри Поттера чуть не убивает его же девушка. Ну разве не смешно? — Рон снова согнулся от смеха.

Гермиона едва сдерживалась.

— Я не испугалась, — на лицо Джинни наконец возращалась краска. Она дерзко вскинула подбородок. — Он меня напугал, и это все.

— И это все, — Гарри закусил губу.

Гермиона перестала сопротивляться, и, хихикая, прислонилась к Рону. — Мерлин, Джинни. Видела бы ты свое лицо.

— Мы тут уже закончили? — нахмурилась Джинни. Ее щеки сильно порозовели от смущения.

— Да, и здесь ничего, — ответил Гарри. — Мы снова на том же месте.

— Тогда нам лучше возвращаться, — холодно произнесла Джинни. Развернувшись, она вышла из комнаты с высоко поднятой головой.

— Проклятье, теперь у тебя проблемы, друг, — хихикал Рон.

— Думаешь, я не знаю? — пробормотал Гарри, выходя из комнаты.

Продолжая смеяться, Гермиона выдавила:

— Это и вправду была грязная шутка.

Гарри спускался по лестнице, но тут же рухнул на колени, когда ослепляющая боль ворвалась ему в голову. Перед глазами расплылось, и, согнувшись, он скатился по оставшейся дюжине ступенек и сбил Джинни с ног. В агонии Гарри схватился за голову, не в силах подавить крики.

Боль в голове была невыносимой; словно каждый волос охватило огнем, от корня до кончика. Он схватился за них, пытаясь выдернуть волосы, страстно желая остановить жуткую боль.

Где-то вдалеке друзья выкрикивали его имя. Но боль не пускала их крики в сознание Гарри. В его разуме поселилась тьма, обвила кольцами мысли и смотрела глазами Гарри. Он пытался бороться, вытолкнуть ее, но тьма была слишком сильна. В голове бешеный хоровод водили ледяные сосульки, перемешивая все мысли. Гарри было очень холодно.

Змея краткими вспышками внимательно изучала дверь и обстановку. Гарри чувствовал, как мыслит холодный безжизненный разум, как в нем рождается догадка. Лишенный всяких эмоций, он повернул к испуганным лицам друзей холодный змеиный взгляд. Их ужас наконец позволил Гарри вытолкнуть чудовище из своего разума.

Оно закружилось в водовороте и медленно отступило, словно стекая в большую воронку.

Эта боль ушла, но в голове осталась другая, тупая боль. Гарри тяжело дышал на полу.

Ладони были все исцарапаны и кровоточили, когда он пытался остановить падение. Гарри чувствовал, что подвернул лодыжку.

— Гарри, — Рон слегка затряс его. — Очнись, Гарри. — Ты меня слышишь?

Гарри застонал, все тело болело. Он желал отдаться манящему спокойствию, но Рон просто так его не отпустит. Мрачные тени столпились где-то на краю, угрожая вторгнуться вновь и на этот раз больше не отпускать Гарри.

— Гарри, очнись же, — сказала Гермиона, хлопая его по лицу.

Снова простонав, он отвернулся и попытался открыть глаза.

Заморгав, он понял, что лежит на полу, уткнувшись головой в грудь Рона, который его покачивал. Заметив, что Гарри очнулся, Рон ослабил хватку.

— Ты метался как сумасшедший. Я думал, у тебя припадок, — голос Рона звучал напугано.

— Гарри, что случилось? — спросила Джинни с бледным лицом.

Гарри в замешательстве нахмурился.

Вдруг, словно приливная волна, к нему вернулась память. — Нам нужно выбираться отсюда! — закричал он, пытаясь встать. Он упал, если бы не Рон.

— Полегче, дружище. Просто отдышись.

— Нет! Ты не понимаешь. Он знает, что мы здесь. Вольдеморт! — выдохнул Гарри, снова потянувшись к двери.

Наконец поняв причину его спешки, Гермиона вскочила и подняла Джинни.

— Идем, — сказала она, распахнув дверь.

Рон поднял Гарри и обернул вокруг него руку.

— Поспешите, — застонал Гарри.

Когда они вышли на крыльцо, воздух заполнился щелчками.

Девушки стояли на крыльце, приготовив палочки.

— Вперед! Чего вы ждете? — крикнул он.

Гарри пытался прояснить разум, сосредоточиться на холмах, окружавших ворота Хогвартса, но не смог. Серые тени встали перед ним, заслонили небо.

Колени перестали его держать, и напоследок Гарри подумал, что он и вправду умрет на забытом Богом кладбище.

Глава 25. Кровь и шрамы.

Лучи угасавшего солнца слабо освещали шотландские холмы, окружавшие Хогвартс. Деревню волшебников окутывал февральский холод, ленивая капель подмораживала валуны. Как и случалось прежде во время политических волнений, деревня была необычайно пуста. Никто не хотел, чтобы его заметили на публике, чтобы сторонники Вольдеморта перешли в наступление. Весь волшебный мир затаился в ожидании следующего бедствия.

Рядом с воротами Хогвартса были только слякоть да лужи. Железные створки едва не сливались с холодным серым небом. Тишину нарушил громкий треск, и птицы, сидевшие на ветках, испуганно чирикнули и упорхнули. Недалеко от ворот появились Джинни и Гермиона. Мгновение спустя показался и Рон, держа неподвижного Гарри.

Толчок бросил Гарри на землю, и девушки помчались к нему. Он застонал, пытаясь открыть глаза, побороть замешательство и слепоту. Голова болезненно пульсировала, в глаза ярко светило солнце. Он поднял болевшую руку, чтобы защититься от света.

— Что случилось? — невнятно спросил Гарри.

— Ты в порядке? — испуганно кричала Гермиона. — Это был Вольдеморт? Такого уже долго не случалось.

Джинни коснулась его головы и нежно погладила волосы. — Ты можешь встать?

Пыхтя, Гарри поднялся на локти. — В порядке — просто головная боль. Мы должны попасть за ворота.

Рон собрался было ему помочь, но Гарри смог встать сам. Треск снова наполнил воздух. Перед подростками и воротами Хогвартса появилась группа Пожирателей смерти, в масках и плащах.

— Там, — закричал кто-то из них.

Друзья нырнули в деревья, посаженные вдоль дороги. Голова кружилась, но Гарри, не обращая на это внимания, вытащил палочку. Он успел насчитать пять человек, как в него полетела череда взрывающихся заклинаний, превратив деревья в щепки. Прижавшись к земле, Гарри кинулся к Гермионе.

— Ты цела? — прошептал он.

Та кивнула. — Рон и Джинни на другой стороне дороги, но там тоже проверяют.

Гарри выругался, когда совсем близко от его уха пролетел красный луч. Он прицелился и успешно попал в первого Пожирателя мощным оглушающим заклинанием. Человек бесформенной массой упал на землю. Второму удалось поднять щит и скрыться за деревьями.

Долина искр зажглась и с другой стороны дороги. Рон и Джинни обменивались огнем с одним из Пожирателей. Гарри заметил, как в лес входил еще один.

— И один остался у ворот, — прошептала Гермиона.

— Мы телепортируемся в Хогсмид и воспользуемся туннелем в Сказочном Королевстве, — сказал Гарри. — Нам просто нужно дать Рону и Джинни понять, куда мы отправляемся.

— Разве они не запечатали все тайные ходы в прошлом году? — спросила Гермиона, продолжая целиться в деревья за спиной Гарри.

— Об этом подумаем уже на месте. Сначала нужно уйти от Пожирателей.

На той стороне снова зажглись искры, и он слышал, как Джинни выкрикнула заклинание.

Не зная, где скрываются три остальных Пожирателя, Гарри не хотел рисковать, мчась по открытой дороге. Ему придется либо оставить тут Гермиону, либо потащить ее навстречу опасности. И та, и другая мысль были ему не по душе. Но к нему вдруг появилась идея.

Он размахивал палочкой, повторяя движения, которые видел когда-то у Тонкс, и целиком сосредоточился на послании. Из палочки выскочил Сохатый и стремительно исчез среди деревьев.

Боль снова запульсировала, и Гарри схватился за дерево. Пожиратель смерти выбрал именно это время, чтобы показаться из укрытия.

— Диффиндо, — прорычал он.

Гарри уклонился, но Гермиона вскрикнула от боли.

— Ступефай! Редукто! Нантерантус! — быстро закричал Гарри

Пожирателю удалось блокировать первые два заклинания, но ему пришлось откатиться в сторону от третьего. Пока он уклонялся, Гарри схватил Гермиону за кровоточащую руку и трансгрессировал в Хогсмид, прямо перед входом в Сказочное Королевство.

Рон и Джинни уже ждали там.

— Гермиона! — Рон бросился к ее руке.

— Все нормально, — поморщилась она. — Давайте выберемся отсюда.

— Как они последовали за нами? — спросила Джинни, дернув за ожерелье. — Нельзя мгновенно отслеживать координаты перемещения.

— Если только они не знали, где мы собирались появиться, — мрачно произнес Рон.

Гарри посмотрел в серьезные глаза друга, и они оба поняли, что хотел сказать другой.

— Осторожнее, — прошипел он, ныряя в тень, когда мимо них пробежали два волшебника.

— Я слышал, они были только что у ворот, но исчезли. Они должны быть где-то рядом, если хотят попасть в школу. Ворота охраняет Мартин. Нам нужно обыскать магазины, — сказал один из них.

— Это займет вечность, — пожаловался Пожиратель. — И что ты вообще здесь делаешь, Басби?

— Меня назначил сюда сам Темный Лорд, — ответил человек, гордо выпрямившись. — Иди же. Я с этой стороны, ты с той.

Когда они скрылись из виду, Джинни схватила Гарри и потащила его в магазин. — Нам лучше поспешить. Они скоро и до Королевства доберутся.

— Гарри, это был Басби Гойл, — сказала Гермиона. Её глаза ярко горели.

— Знаю, — ответил он, стараясь заглушить возбуждение.

— Что это значит, обсудим позже. Сейчас нужно вернуться в Хогвартс, — сказал Рон, пытаясь остановить кровотечение Гермионы.

Боль Гарри словно отражалась в глазах раненой девушки. — Рон прав, самое важное — попасть в безопасный замок.

— Эписки, — направил он палочку. — Мои целительные заклинания не столь хороши, но недолго продержатся.

— Перед применением заклинания тебе нужно успокоиться и замедлить сердцебиение, — сказала Гермиона. — Прочитала в одном медицинском журнале, когда потеряла волосы.

Гарри криво ухмыльнулся. — Не думаю, что с моим характером мне суждено стать целителем.

Гарри зашёл в Сказочное Королевство первым и внимательно осмотрел магазин, прежде чем позволил друзьям закрыть за собой дверь. Раньше в нём всегда было много народу.

— Дети! Что мне провалиться, дети в магазине, — поспешила к ним пожилая женщина. — Просто позор, что школу в этом году закрыли. Родители не пускают детей из дома, и даже почтой заказывают неохотно. Чем могу быть полезна? Только вчера нам завезли целую партию сахарных перьев.

— Именно их мы и хотели купить, — радостно улыбнулась Джинни. — Возьмем одну коробку.

Гарри ошеломленно посмотрел на нее. Джинни пихнула его в живот.

— Мы не сможем обмануть её, пока чего-нибудь не купим, — едва слышно прошептала она.

Гарри не понял, что имеет в виду Джинни, но заплатил за сладости. Тем временем Джинни подкинула под прилавок свистящую хлопушку Уизли. Та взорвалась и покрыла всё густым дымом, опрокинув несколько банок.

— Что такое? Гэл, иди сюда! — закричала женщина, уже ставя банки на своё место.

Гарри схватил Джинни и повёл остальных на склад. Рон помог ему отодвинуть бочонок, скрывавший люк.

Рон потянул за ручку, и Гарри вновь возглавил процессию. Торопливые шажки маленьких тварей, спешащих прочь от внезапного вторжения и света, заставили Джинни задрожать и прижаться к Гарри.

— Что это? — спросила она.

— Тайный вход в Хогвартс, — ответил Гарри, освещая путь.

— Так вот как Фред и Джордж доставали напитки для вечеринок, — нежно улыбнулся Рон.

— Они знали о нем? — нахмурилась Джинни. — И почему ничего мне не сказали?

— И мне тоже, — недовольно пробурчал Рон. — Но сказали Гарри.

Джинни обвиняющее, как показалось Гарри, вскинула брови. Это случилось на третьем курсе, когда мне не разрешили посещать Хогсмид. Думаю, они просто сочувствовали мне, — разъяснил он, надеясь, что добрая доля их сочувствия перейдет и к младшим Уизли.

Они ненадолго затихли, пока Джинни переваривала новую для нее информацию. Гарри забыл, каким длинным был туннель, и все они тяжело дышали к тому времени, когда добрались до вращающейся стены, на обратной стороне которой находилась статуя горбатой ведьмы.

Он поставил палочку в предполагаемое отверстие. — Диссендиум.

Ничего не произошло.

— Она запечатана, Гарри, — сказала Гермиона, прислонившись к стене. Ее лицо было бледным, на лбу блестел пот.

— Алохомора. — Он знал, что простые отпирающие чары не сработают.

Вдруг к нему пришла другая идея.

— Добби! — взревел он.

Рядом с ним тут же появился маленький эльф-домовик и принялся радостно трясти руку Гарри.

— Сэр Гарри Поттер! Добби приятно видеть, что Гарри Поттер находится в замке. Его миссус Уизли уже вся извелась, удивляясь, куда могли запропаститься Гарри Поттер и другие Уизи, — тараторил Добби, пересчитывая друзей большими глазами.

— Добби, ты сможешь помочь нам выбраться отсюда? Нам нужно отвести Гермиону в больничное крыло, только вот дверь запечатана, — сказал Гарри.

Не успел Гарри объяснить, в чём дело, как стена впереди них растворилась.

— Спасибо, Добби! — воскликнул Гарри, схватив эльфа за руку.

— Добби хорош в открытии и закрытии барьеров, — гордо произнес Добби.

— Да, я помню, — печально сказал Гарри. — Тысяча благодарностей, Добби. Я твой должник.

— Это Добби должен Гарри Поттеру! — оскорблено вскричал Добби. — Гарри Поттер спас Добби и подарил ему свободу. Добби отдаст жизнь за Гарри Поттера!

— Не говори так, — рявкнул Гарри.

Друзья сочувственно посмотрели на него, и он отвернулся.

— Окажи мне еще услугу, Добби. Скажи мадам Помфри, что мы идём к ней, — сказал Гарри, помогая Гермионе пройти через вход. Когда все четверо оказались в коридоре, Добби запечатал стену и исчез с щелчком.

— Гарри, тебе тоже нужно к мадам Помфри, — сказала Гермиона, слегка поморщившись. Рана открылась, несмотря на заклинание Гарри.

— Я в порядке. — Гарри отвел взгляд. Голова продолжала болезненно пульсировать.

— Ты не в порядке. Что там произошло? С тобой такого уже совсем давно не было, — хмуро спросила Гермиона.

Гарри покачал головой. — Вообще-то, было. Той ночью, когда Пожиратели смерти напали на Гриммольд.

— Что? Почему ты ничего не сказал? — завопила Гермиона.

— Забыл. Тогда много чего случилось. Хотя меня больше беспокоит то, что было сегодня. Думаю, Вольдеморт хотел узнать, где я, — медленно проговорил он. — Смотрел через мои глаза, как и я когда-то через его.

— Именно в ту минуту? — недоверчиво спросил Рон. — Слишком умно для меня.

— Думаю, он знал, что я скрываюсь в замке, и знал, что меня там не было, — сказал Гарри. — Пэнси и Драко видели, как мы уходили.

К щекам Джинни хлынула кровь. — Думаешь, Малфой шпионит?

— Не знаю, но тебе это не кажется странным? Как легко было просто послать Вольдеморту сову и сказать, что я вышел из замка? Разве так Малфой не сможет вернуть себе расположение Вольдеморта?

— Я подслушала их разговор ночью, когда Вольдеморт захватил министерство. — Джинни с отсутствующим видом коснулась руки Гарри.

— Малфой был очень напуган. Он мог совершить отчаянный поступок.

Гарри нахмурился. — Малфой может быть опрометчивым, но никак не глупым. Он знает Вольдеморта. Даже если он принесет мою голову, Малфоя убьют за то, что Вольдеморт считает предательством. Он не из тех, кто прощает.

— А как насчет Пэнси? — спросила Гермиона.

— Она такая же змея, как и Малфой, — насупился Рон. — Но что ей с этого? Вольдеморт убил ее отца. Будь я на ее месте, я бы жаждал мести.

Гарри пожал плечами. — Я даже не начал понимать, почему они совершают некоторые поступки.

— Может, она думает, что сможет спасти Драко, дав Вольдеморту то, что он хочет, — округлила глаза Джинни. — Должна признать, я почувствовала странную связь, когда услышала, как она заботится о жизни Драко. Могу понять её чувства — Пэнси хоть чем-то хочет ему помочь.

— Ты никогда не заключишь сделку с Вольдемортом, — горячо возразил Гарри.

— Конечно, нет, — Джинни закатила глаза. — Но я и никогда не была на его стороне. Мне бы даже не пришло в голову, что он позволит тебе выжить.

Они дошли до больничного крыла, и друзьям пришлось замолчать. Из кабинета одновременно вышли мадам Помфри и Грюм Безумный Глаз. Матрона была оживленной как никогда, из пучка волос выбивались пряди, а на её щеках сверкал яркий румянец.

— Ну и что вы сделали с собой на этот раз? — спросила она, хватая Гермиону за плечи. Медсестра повела её к кровати и задёрнула занавески.

— Добрый день, — приветствовал их Грюм в необыкновенно хорошем настроении для вечно недовольного мракоборца.

Гарри прикусил язык, стараясь удержаться от смеха. Рон не смог и захихикал за спиной друга. Только Джинни удалось сохранить самообладание.

— Возле главных ворот рыщет целая толпа Пожирателей смерти, — сказала она. — Не думаю, что они уйдут без нас.

Магический глаз Грюма завертелся. У Гарри не было сомнений, что сейчас мужчина смотрит на ворота.

Грюм зашаркал к двери. — Пойду скажу об этом мракоборцам. Как вы прошли мимо них?

— Воспользовались одним из туннелей. Добби впустил нас и запечатал вход, — ответил Гарри.

Грюм нахмурился, но кивнул.

— Мистер Грюм, — любезно начала Джинни. — У вас… тут…губная помада, кажется, — она показала на его челюсть.

Гарри и Рон покатились со смеху, и Джинни тоже захихикала. Грюм бросил на них лукавую улыбку.

— Считайте, что уже вытер, — сказал он, но убирать следы помады всё же не стал.

Мгновение спустя из-за занавески появилась мадам Помфри. С пылающим от стыда лицом она быстро подошла к ним.

— Вы следующий, мистер Поттер. Мисс Грэйнджер сказала, что вы упали с лестницы. — Медсестра схватила Гарри за локоть и рывками потащила к свободной кровати. Тот попытался изобразить бесстрастное выражение лица. Нельзя её сердить, когда она может провести анализы того, о чём не говорят даже с друзьями.

— Я в порядке, — пробормотал он, посмотрев в сторону.

— Разумеется, — отрубила мадам Помфри. — Разве когда-нибудь было иначе?

После нескольких неловких минут Гарри был объявлен здоровым, и женщина молча прошла в свой кабинет, громко хлопнув дверью.

— Это было что-то, — расхохотался Рон.

— Не верится, что ты сказала Грюму такое. — Гермиона сердито отчитывала Джинни. — Я даже посмотреть не могла на мадам Помфри, когда она лечила мне рану.

Друзья снова рассмеялись.

— Грюм пошел с мракоборцами к воротам, — сказал Гарри.

— Гарри, Бобби Гойл был в Хогсмиде. Он сказал, что у него особое задание от Вольдеморта, — вспомнила Гермиона.

— Да, я заметил.

— Думаете, он что-то охраняет в Хогсмиде? — спросил Рон.

— Теперь понятно, почему Тонкс не могла его найти, — Гермиона понизила голос, упомянув её имя.

— Твою ж мать! — хлопнул себя по голове Гарри. — Он не в Хогсмиде, а здесь, в Хогвартсе!

— Ты и вправду так считаешь? — безо всякого удивления спросила Гермиона. Она даже не напомнила Гарри, чтобы тот следил за языком.

Гарри энергично закивал. — Гойл не мог проникнуть в Хогвартс, поэтому просто следил за воротами. Может, так Вольдеморт и узнал, что мы здесь. Вот как Пожиратели знали, куда мы идём.

— И он мог видеть, как мы уходим, — задумчиво протянула Гермиона.

— И мы не знаем, мог ли Вольдеморт почувствовать что-нибудь от меня. Я никогда не был силён в окклюменции.

— Гарри, об этом…, — Гермиона закусила губу.

— Даже не начинай, — застонал Гарри. — Я не могу. Я пытался. Для меня она бесполезна, — он раздраженно пригладил волосы.

— Знаю, Гарри, — Гермиона положила руку ему на плечо. — Нам нужно обсудить, что мы будем с этим делать, пока ты не столкнулся с Вольдемортом.

— Чего? — в замешательстве спросил Гарри.

— Что можно придумать, если Вольдеморт предвидит каждый твой шаг, просто заглядывая к тебе в голову? — спросила Гермиона.

— И что ты предлагаешь? — прищурился Гарри.

Гермиона глубоко вздохнула. — Тебе придётся довериться нам.

— Довериться? Конечно, я вам доверяю, — недоуменно заморгал Гарри.

— Нет, Гарри. Я хочу сказать, что тебе придётся довериться нам в том, что ты не знаешь. Я знаю, как ты заботишься о нас, и мы нужны тебе, — Гермиона подняла руки, заметив, что Гарри собирается её прервать.

— Я не говорю, что ты не можешь этого делать, но нельзя всегда строить планы в одиночку. Я понимаю, в детстве ты всегда полагался только на себя, и поэтому тебе хочется так поступать. Но чтобы победить Вольдеморта, нужно полностью довериться нам, поверить в то, что мы делаем. Ты всегда был лидером —

— Но для победы лидер должен знать, как лучше использовать способности своих людей. Такова стратегия, — сказал Рон, встав рядом с Гермионой. К ним присоединилась Джинни, и теперь все трое стояли напротив Гарри.

— Что вы задумали? — настороженно спросил он.

— Об этом не волнуйся. Просто положись на нас. Ты спасёшь весь мир, а нам позволь спасти тебя, — сказала Гермиона, и её глаза наполнились слезами.

У Гарри вдруг защекотало в горле, и ему захотелось выбежать из комнаты. Он заставил себя застыть на месте и посмотреть на друзей. — Вы не сможете.

Глубоко вздохнув, Гарри решил, что, по крайней мере, они заслуживали правду. —

Это должно произойти в одно и то же время, вот почему я думаю, что биться с ним нужно в Отделе тайн. Я использую Завесу, через которую Сириус… ушёл. — Он прочистил горло, заставив себя не отводить взгляд.

— Как ты собираешься затащить туда Вольдеморта? — спросил Рон, потирая подбородок. Его уши пылали — единственный признак глубокого смущения.

— Как будет трудно заманить его? Он использовал мой разум, чтобы найти меня, когда мы были в доме Риддла. У меня всё получится, если я откроюсь ему, — пожал плечами Гарри.

— У тебя может получиться, — сказала Гермиона. У Гарри возникло неясное чувство, что девушка чего-то недоговаривает.

— Ты всё же не сказал нам, что собираешься сделать, — со страхом смотрела на него Джинни.

Он не хотел причинять ей боль, но ему пришлось признать, что Джинни будет больно в любом случае.

Взяв её за руки и сглотнув болезненный комок, он прошептал:

— Мы пройдём через неё вместе…

— Нет! — в один голос вскричали друзья.

— Только так я смогу победить его, — прорычал Гарри. Он не хотел об этом думать. Он хотел убежать, забыться, пока не найдёт последний хоркрукс. И не хотел, чтобы сейчас друзья думали о его смерти.

— Гарри! — Джинни покачала головой и расплакалась.

— Я хочу, чтобы вы все жили. И если будет нужно, Джинни, я погибну за тебя, — теперь уже и по лицу Гарри текли слёзы.

— Знаю, и пока я жива, не позволю тебе умереть, — Джинни со злостью вытерла слёзы и вздернула подбородок.

— Теперь пришло время полного доверия. Ты продолжишь думать над тем, как победить Вольдеморта, а мне позволь продумать всё остальное. Доверься нам, когда пробьёт час. А пока готовься, — Гермиона смахнула слёзы.

— Поживём — увидим. Пойду посмотрю, как дела у Грюма, — ответил он. Отчаянная нужда выскочить из комнаты наконец одержала верх, и Гарри промчался мимо друзей. Ему нужно успокоиться и подумать.

Выбежав за дверь, он остановился и прислонил голову к стене. Что они задумали, и насколько опасным окажется для них этот план? Гарри не хотел, чтобы они страдали. Не хотел.

В коридор донёсся голос Гермионы, приглушённый слезами.

— Мы должны попытаться! Плевать, если мне придётся постоянно напоминать Гарри, что он не один в этом мире. Если такова единственная наша возможность, мы ею воспользуемся.

Гарри закрыл глаза и бросился бежать. Любовь к друзьям наполняла его больше, чем когда-либо. Но с закрытыми глазами бежать долго нельзя, и он врезался в стену. Гарри не позволит им страдать. Никогда.

* * *

Джинни,

Где бы я ни был, буду по тебе скучать, Джинни. Всегда буду. Оставляю тебе плащ-невидимку моего отца. «Используй его по назначению» — вот что говорилось в записке, с которой мне его дали. Это единственное, что я унаследовал от семьи, и знаю, ты позаботишься о нем — как всегда заботилась обо мне.

Гарри отодвинул письмо и потёр затуманенные слезами глаза. Он не хотел прощаться с Джинни. Не хотел прощаться ни с кем из них. В полутёмной спальне раздался громкий храп, и Гарри с глухим стуком опустил голову на стол. Этому храпу вторили другие голоса, и каждый раз он бился лбом о письмо, которое безуспешно старался написать.

Тем вечером ему удалось заснуть прежде, чем началась симфония Уизли, но тут ему приснился сон. Не кошмар, не пир юношеской страсти, что в последнее время вытворял его испорченный разум, а просто сон. Гарри и Джинни, держась за руки, гуляли по песчаному пляжу. Лёгкий летний ветерок ласково теребил им волосы. Они наслаждались теплом солнечных лучей, и отпечатки босых ног — всё, что тревожило волнистую россыпь песка. Бедный на события, этот сон, казалось, длился вечность, и Гарри не понимал, что его так беспокоит. Может, это второе «я» жаждало того, чему никогда не суждено случиться. Может, то была надежда, которую зажгла в нём Гермиона. Он начинал надеяться, что переживёт грядущую битву. Но Гарри знал, что не стоит мечтать слишком долго, ведь ему нужно набраться смелости и выполнить задуманное.

Не стоит жить лишь мечтами — не важно, насколько они приятны.

Ему оставалось найти ещё один хоркрукс, и только тогда он посвятит свои мысли последней битве.

Гермиона сказала, что ему придётся довериться им.

Довериться? Но разве он не доверял? Дамблдор говорил, что любовь — величайшая его сила. Подразумевало ли это, что ему следует безоговорочно верить в друзей? Знать, что кто-то другой и в самом деле поднимет его, если он оступиться?

Гарри поднял голову и провёл трясущейся рукой по непослушным волосам. Он просто не знал, да и слишком устал, чтобы думать дальше.

Гарри был в ярости, и сейчас ему некуда было направить свой гнев. Вольдеморт столько страданий причинил ему, но зачем ещё было оставлять в нём часть самого себя? Просто позлорадствовать?

И как Гарри мог быть так глуп, что не заметил этого раньше? Что видели жертвы через глаза убийц? Чувствовали ли они их эмоции? Как он упустил это из виду? На втором курсе Дамблдор дал ему едва ли не готовый ответ, сказав, что Гарри мог говорить на парсельтонге потому, что Вольдеморт передал часть своей силы, когда пытался убить — передал часть себя самого.

Проклятье!

Вытащив из рюкзака кольцо Марволо Гонта, он перекатывал его по ладони, внимательно изучая трещину в камне, которая была похожа на шрам Гарри.

Он осторожно коснулся камня.

Гарри думал, что камень треснул, когда Дамблдор уничтожил хоркрукс, но что, если всё было наоборот? Что, если шрам появился с той минуты, когда Том Риддл поместил в него часть своей души? Что, если этот знак отмечал предмет, как хоркрукс?

Гарри с головой ушёл в рюкзак, раскидывая вещи по всей комнате, и ничуть не заботился о том, что кого-то разбудит.

Наконец он добрался до кубка Пуффендуй и вытащил его из рюкзака. Тот весь почернел, и Гарри пришлось пожертвовать своим носком, чтобы его почистить. Через несколько долгих мгновений старания Гарри были вознаграждены. Едва различимая молния бежала по краю кубка.

Если б у него был медальон… Гарри бился о заклад, что там тоже есть метка.

Итак, предмет, который они ищут, находится внутри замка, и, скорее всего, принадлежит Ровене Когтевран, и на нём рисунок молнии.

Наконец они сдвинулись с места, хотя масштаб поисков просто поражал. Хогвартс — замок огромный, и в нём были помещения, о которых не знала даже карта Мародёров — например, Выручай-комната.

Несколько последних недель они провели в поисках и едва обыскали малую часть комнат. Да и кто сказал, что хоркрукс должен быть в комнате? С таким же успехом он мог стоять среди тысяч безделушек в коридорах. Шесть с половиной лет, и Гарри до сих пор попадались незнакомые места.

Они начали с самого вероятного места — гостиной Когтевран, но вскоре признали, что там ничего нет. Следующей на очереди была гостиная Слизерина.

Гарри вновь и вновь пересматривал воспоминание, в котором Том Риддл возвратился в Хогвартс и просил Дамблдора дать ему работу. Гарри был убежден, что Риддл использовал этот визит, чтобы спрятать хоркрукс внутри замка. Он знал, что Дамблдор никогда не разрешит ему преподавать, а значит, для посещения была другая причина. Гарри даже вернулся поговорить с портретом Дамблдора, но тот больше ничего не вспомнил.

Март сменил февраль, и друзья были обескуражены. Они зашли так далеко… и это препятствие измучило их больше, чем весь предыдущий поиск.

Они ненадолго отвлеклись, празднуя день рождения Рона. Пир прошёл в Большом зале, своим роскошеством напомнив школьные обеды, к которым они уже привыкли. Как сказал Рон, лучшего праздника он и представить не мог, даже если б захотел.

К ним присоединились мракоборцы, оставшиеся в замке, и слизеринцы, хотя последние сидели за отдельным столом.

Возможно, самым примечательным событием в ту ночь было появление небольшой горстки людей, сопровождавших исхудавшего и изможденного Кингсли Брустверта. Не успел он поздороваться со всеми, как мадам Помфри отвела его в больницу. То была небольшая победа для Светлой стороны.

Время, потраченное на осмотр замка, проходило впустую.

Комнату снова сотряс хор спящих Уизли, и Гарри с отвращением забрасывал вещи обратно. Сегодня бесполезно даже пытаться тут заснуть. Натянув на плечи цветное одеяло, она направился к гостиной.

Минуя комнату Драко и Дадли, Гарри услышал, как там яростно шептались. Оставаясь в тени, он опасливо заглянул в комнату.

Оба мальчика сидели на одной кровати, скрестив ноги. Между ними лежала доска с магловскими картами.

— Так значит, заклятие импрус может заставить кого угодно сделать всё, что я захочу? — спросил Дадли, наклонившись вперёд.

— Империус, — фыркнул Драко. — Да, это мысль. Министерство сделало его Непростительным после первой войны, но думаю, Тёмный Лорд исправит это недоразумение.

— Им-пе-ри-ус, — медленно повторил Дадли.

— Как три одинаковые карты могут побить две разные масти? — усмехнулся с издёвкой Драко. — Ты что, сам придумывал правила?

— Ничего я не придумывал, — раздражённо произнёс Дадли. — Это покер. — Три карты одной масти бьют две. Всем это известно. В этой игре больше смысла, чем в той, которую ты мне показывал, когда что-то взрывается перед лицом, и карты ни на что не влияют.

Драко усмехнулся, с удовольствием вспомнив знакомство Дадли с волшебными играми.

— Отлично. Раз так ты собираешься играть…, — Драко закатил глаза и навёл палочку на карты.

Дадли вздрогнул и закрыл глаза.

— Вот, смотри, — Драко снова разложил карты.

— Так нечестно! — завопил Дадли. — Ты жульничаешь. Нельзя использовать магию в покере!

— Думаю, я только что её использовал, — сказал Драко, сложив руки за головой.

— Невозможно, чтобы было сразу два набора трёх карт одной масти, — вскричал Дадли.

Гарри продолжил спускаться по лестнице. Он задумчиво встряхивал головой, чтобы осознать увиденное. Кто бы мог подумать, что Драко Малфой и Дадли Дурсль станут друзьями? Гарри был уверен, что за это стоит благодарить обстоятельства, хотя…

Дадли приспособился к жизни в Хогварсе быстрее, чем мог представить Гарри, но его тревожило восхищение кузена Темными искусствами. Учителя, которые оставались в школе, взяли Дадли под своё крыло и занялись его обучением. Пропасть между Дадли и родителями, казалось, росла с каждым днём. Гарри было интересно, что будет, когда война закончится и все вернутся к прежней жизни. Что случится с Дадли?

Почесав голову, Гарри зашёл в единственную пустую комнату, оставшуюся в спальне мальчиков. Кому какое дело, если он поспит здесь, а не на диване в гостиной? Гарри плюхнулся на кровать и забыл о Дадли. Ему не хотелось, чтобы Дурсли погибли в этой неразберихе, но знать их планы на будущее Гарри тоже не желал.

Свернувшись калачиком, он устроился поудобней и снова отдался беспокойному сну.

* * *

Однажды мартовским вечером Гарри снова сидел вместе с друзьями в библиотеке и сравнивал записи о том, какие части замка они обыскали. Гарри принес рюкзак с Омутом воспоминаний, и друзья снова пересмотрели воспоминания, когда Том Риддл возвращается в Хогвартс.

И снова они ни к чему не пришли. Гарри собрался положить Омут обратно в рюкзак, и Джинни стала вытаскивать лишние вещи, которые мог помять массивный кубок. Опустив Омут, он услышал, как удивленно выдохнула Джинни.

— Что случилось? — спросил Гарри, поворачиваясь к ней.

Она смотрела на небольшой портрет Основателей, найденный на чердаке Гриммольда.

— Просто не верится, — округлила глаза Джинни.

— Что? — Гермиона взглянула на портрет.

— Мы просматривали книгу за книгой, пытаясь узнать, была ли у Ровены Когтевран любимая вещь, а она всё время торчала у нас под носом, — к лицу Джинни хлынула кровь.

— Где? — в замешательстве спросил Рон.

— Взгляни! На её голове тиара тёти Мюриэль, точнее, настоящая, — показала Джинни.

— Ты думаешь, что хоркрукс в тиаре тёти Мюриэль? — спросил Рон. — Но она даже ненастоящая.

— Да не тёти, болван, — Джинни хлопнула брата по голове. — Настоящая. Она куда важнее копии и может оказаться тем, что мы ищем.

— Ай, — поморщился Рон, потирая ушибленное место. — Какая же ты умная. Так если тиара — хоркрукс, то мы все равно не знаем, где её найти. Вы где-нибудь видели, чтобы в замке валялись тиары?

— Да! — воскликнул Гарри, резко выпрямившись.

— Что? — удивился Рон.

— Видел? — спросила Гермиона.

— Где? — вырвалось у Джинни.

— В Выручай-комнате, когда я прятал от Снегга книгу принца-полукровки. Я положил её рядом со статуей, потом на статую надел тиару, — объяснил Гарри, вспоминая свой страх.

— Ты прикасался к ней? — спросила Гермиона.

— Да, — Гарри встал со стула так быстро, что тот упал. Длинными шагами Гарри направился к двери.

— Постой, Гарри. Откуда ты знаешь, что это та самая тиара, если ты касался её и ничего не почувствовал? — спросила на ходу Гермиона.

— Не знаю, — ответил Гарри. — Но собираюсь узнать.

— Возможно, именно поэтому ты за неё и схватился, — сказал Рон. Он без труда поспевал за Гарри. — Может, ты чувствовал хоркрукс, даже не понимая этого.

— Возможно. Я тогда об этом не думал. Гораздо больше я беспокоился о том, что случилось с Малфоем и как накажет меня Снегг.

— Или, может, она как шкаф в музее Пуффендуй, — предположила Джинни. — Темная магия проявляется, если ты хочешь нанести вред.

К тому времени, когда друзья добрались до входа в Выручай-комнату, они все слегка запыхались от быстрой ходьбы — на лицах стояло возбуждение. Это может быть он.

Гарри три раза прошёл перед гобеленом.

Мне нужно туда, где спрятана моя книга по зельеварению.

Гарри три раза повторил фразу, но ничего не случилось.

— Что-то не так? — спросил Рон.

— Не знаю, — раздражённо ответил Гарри.

— Ты помнишь, о чём просил, когда хотел её спрятать? — нахмурилась Гермиона.— Попробуй ту же фразу.

Гарри начал рыться в закромах своей памяти. Он хотел тогда избавиться от книги.

Мне нужно место, чтобы спрятать книгу.

По удивлённым возгласам остальных Гарри понял, что дверь появилась. Открыв глаза, он зашёл внутрь.

— Вот черт, — Рон застыл на месте при виде огромной кучи спрятанного добра. — Смотрите! Тут целые горы товаров Фреда и Джорджа.

Гарри повернулся. В углу лежала груда диковинок близнецов. Похоже, Фред и Джордж были в спешке и сложили вещи как попало. Гарри мог представить, как Филч кого-то преследует, и этот кто-то попытался избавиться от улик.

— Гарри, и как ты собираешься её найти? — недоумевала Джинни. — Да тут же вещам конца и края нет.

— Знаю, — сказал Гарри, медленно идя по проходу. — Я использовал кое-какие ориентиры.

Гермиона, как обычно, была в полном ужасе, увидев тёмномагические предметы. — Эти вещи очень опасны.

Гарри повернул к чучелу тролля, но вдруг остановился возле исчезающего шкафа, через который Малфой провёл Пожирателей смерти. Его двери были отворены, будто подтверждая, что их использовали в не так уж далёком прошлом. Профессор МакГонагалл сказала, что профессор Флитвик наложил на него заклинание, чтобы никто больше не смог им воспользоваться.

Гарри стиснул зубы и продолжил идти; остальные шли прямо за ним.

Повисло тяжёлое молчание. Они все понимали, насколько важен этот шкаф. Гарри остановился возле трельяжа, на котором возвышался бюст старого колдуна. На его голове были парик и тусклая тиара.

Перед тем, как опустить бюст на пол, он выдвинул ящик из трельяжа и достал коробку с чем-то непонятным.

— Фу, что это? — брезгливо поморщилась Джинни.

— Понятия не имею. — Гарри достал потрёпанную старую книгу и зашелестел страницами.

— Что ты собрался с ней делать? — Гермиона взметнула нос и нахмурилась.

Гарри пожал плечами и засунул книгу в карман. — Она может пригодиться. Сейчас-то мы знаем, кто её хозяин. Может, так мы сможем найти Снегга.

— Гарри, это маловероятно. Даже если в ней есть адрес, то не его нынешний, — возразила Гермиона.

Гарри потянулся и достал сверху бюст. Он поставил его на хрупкий старый столик и начал уже снимать тиару, как Джинни схватила его за руку.

— Не трогай! — вскричала она.

Гарри пожал плечами. — Я уже касался её, и ничего не случилось.

— Даже если так… тебе нельзя к ней прикасаться. Вдруг что пойдёт не так, — вздрогнула Джинни.

— Она права, дружище. Тебе нужно будет идти дальше.

— Не глупи. Нам нужно на неё взглянуть, — рявкнул Гарри.

— Позволь мне, — сказал Рон.

— Нет, — Гарри схватил тиару и быстрым движением её снял. Металл бы холодными и очень грязным. Ничего не произошло.

— Гар-ри! — топнула ногой Гермиона. — Что я говорила о доверии к друзьям и разумных действиях? Ты меня вообще слушал?

Гарри нахмурился, понимая её правоту, но он не мог остановиться. Они только ещё больше рассердятся, узнав, что он пытается их уберечь. Закрыв глаза, Гарри позволил магии свободно течь. В ушах зазвенело, по спине пробежал холодок.

— Это он, — взволнованно произнёс Гарри.

Рон достал детектор заклинаний и нацепил его себе на нос. — Чтоб меня, — пробормотал он. — В ней полно Тёмной магии.

— Дай посмотреть, — Гермиона сдёрнула с лица Рона детектор и сама проверила тиару.

— Выглядит в точности, как тиара тёти Мюриэль, — с кислой миной заметил Рон. — Смотрите, ну разве эти узоры не похожи на пауков?

Гарри попробовал вытереть пыль рукавом и найти отметку в виде молнии. Однако, тиара была слишком тусклой и нуждалась в хорошей полировке.

— Так, если можем держать её без всяких проблем, то как уничтожить хоркрукс? — спросил Рон, всё ещё хмурясь на инкрустированную драгоценными камнями тиару.

— Интересно, — протянула Гермиона, барабаня пальцами по столу.

— Что? — хором спросили остальные.

— Тиара — головной убор, и, возможно, её нужно надеть на голову.

Гарри пожал плечами и поднял тиару. В этот раз его остановил Рон.

— Рон, — схватила его за руки Гермиона.

Гарри был напуган. Он не хотел, чтобы Рон надевал тиару, но не знал, что ещё делать. Пристально посмотрев на друга, Гарри торжественно кивнул.

Трясущимися руками Рон поднял тиару, и, передёрнувшись, опустил её на голову. Все затаили дыхание, но ничего не произошло.

— Я был уверен, что точно сработает, — произнёс Рон дрожащим голосом.

Гермиона улыбнулась и прислонилась к нему. — С этой тиарой ты выглядишь ужасно мило.

Нахмурившись, Рон сорвал тиару. Джинни и Гарри усмехнулись.

— И что теперь? — спросил Гарри, уставившись на тиару в руках Рона. Гермиона взяла её и замолчала на несколько мгновений. — Думаю…, — медленно проговорила она.

— Что? — с нетерпением спросил Гарри.

— Может, её должна надеть женщина, — ответила она.

— Что? — резко сказал Рон. — Почему ты так думаешь?

— Ну… она принадлежала Ровене Когтевран, и несмотря на твой удивлённый вид, такие украшения носят обычно женщины. Думаю, Вольдеморт достаточно жесток, чтобы заставить нашедшего хоркрукс пожертвовать своим товарищем, — хмуро произнесла Гермиона.

Рон и Гарри смотрели на неё, открыв рты.

— Что, у вас есть другие идеи? — огрызнулась она. — Я просто надену её, и посмотрим, что случится.

— Нет, Гермиона, — горячо возразила Джинни. — Если что-то пойдёт не так, ты сможешь узнать, как всё исправить. Ты нужна нам, о чём тебе хорошо известно. Моя магическая сила раньше оставалась незамеченной, может, так будет и в этот раз. Или хотя бы действие хоркрукса проявится не в полную силу.

— Нет, — покачал головой Гарри. Ситуация выходит из-под его контроля.

Джинни нахмурилась. — Вы оба пытались, и ничего не вышло. У тебя есть другие предложения?

Гарри снова открыл рот, желая, чтобы у него появилось вдохновение, но он почему-то знал, что им не удастся вынести тиару из комнаты.

Глубоко вздохнув и бросив Гарри нерешительную улыбку, Джинни надела украшение. Мгновение ничего не происходило, и Гарри уже подумал, что они так ни к чему и не пришли, как тиара начала мерцать, разгораясь всё ярче и ярче. Свет стал таким ослепительным, что Гарри пришлось закрыть глаза.

В груди он почувствовал болезненный толчок. Гарри явно перемещали, хотя путешествие было не похоже ни на портал, ни на трансгрессирование.

Комната бешено кружилась перед ним, и когда Гарри подумал, что он больше не выдержит, всё прекратилось.

У него ещё кружилась голова, но зрение уже стало чётким. К Гарри подкрадывался холод, пробирал до костей.

Они оказались в каком-то ледяном дворце. Вытянутые средневековые окна и тяжёлые шторы остались на прежнем месте, но стены и мебель были сделаны полностью изо льда. Густые заросли кустарника, видневшегося сквозь прозрачный лёд, подсказывали, что их перенесло куда-то в Запретный лес. Гарри никогда такого не замечал в нём раньше.

Отчаянным взглядом он искал остальных. По спине Гарри пробежали мурашки. Рон и Гермиона стояли неподалёку, ошеломлённо осматриваясь, но Джинни словно застыла, открыв рот в немом крике.

— Джинни, — хрипло произнёс Гарри.

Джинни не откликнулась, но тиара снова замерцала и превратилась в шипящую змею, которая тут же обвилась вокруг её головы. Черная, как ночь, во взгляде — мёртвая тьма.

Гарри замер, но Рон закричал и шагнул к змее.

— Не двигайся, — прошипела Гермиона, вцепившись в Рона.

Змея подняла голову и раскачивалась из стороны в сторону, приготовившись в любое мгновение броситься на друзей.

Глаза Джинни закатились, и она упала на пол. Её тело резко выгнулось, и девушка затряслась в припадке.

— У неё приступ! — испуганно вскричал Гарри.

Он помчался к Джинни и резким движением схватил змею за шею. Изо всех сил Гарри обхватил гладкую кожу, но змея даже не сдвинулась с места. Она ещё туже сжала кольцами голову Джинни, и девушка застонала. Из-под тела змеи потекли струйки крови.

Джинни перестала метаться, и её голова безжизненно свесилась в сторону. Рон схватил сестру за руку и пытался разбудить, но Джинни по-прежнему лежала без сознания.

— Куда нас занесло? — со страхом спросил Рон. — Нам нужно выбираться отсюда.

— Знаю. Кажется, мы в Запретном лесу, но я не могу заставить змею отпустить её. Я боюсь использовать заклинание –

— Ты в любом случае не можешь его применить, — сказала Гермиона. — Эта змея всё ещё хоркрукс, как бы её не зачаровали. Нельзя предвидеть, что случится с Джинни.

— Так что же нам делать? — спросил Гарри с безумным выражением на лице. Он снова потянул змею.

— Гарри, тебе нужно успокоиться. Если мы будем паниковать, ничего хорошего не выйдет, — но голос самой Гермионы звучал довольно напугано.

Гарри даже не успел глубоко вздохнуть, как Рона подбросило в воздух. Друг несколько метров пролетел по воздуху, упал на ледяной пол и ударился головой о стол, сделанный тоже изо льда.

Гермиона завопила, и Рон не успел подняться, как невидимый враг снова подбросил его в воздух. Он приземлился с громким треском, разбив ледяной пьедестал, на котором стояла какая-то скульптура. По голове Рона побежала кровь, и он в замешательстве заморгал, явно оглушенный ударом.

— Рон, — выдохнула Гермиона, и её дыхание повисло в холодном воздухе. Она бросилась к нему, и, покачивая голову возлюбленного на коленях, с дрожью вытирала кровь.

— Гермиона, не двигайся! — крикнул Гарри, но было уже слишком поздно.

Он ничего не успел сделать. Если выпустить змею, та бросится либо на него, либо на Джинни, а если не выпустит, они станут лёгкой мишенью для неведомого противника, кем бы он ни был.

Гермиона закричала, и Гарри увидел, как на её лице появился уродливый порез. Она зашипела от боли и крепче схватилась за Рона, поднимаясь в воздух.

В следующее мгновение Гарри почувствовал в ногах невыносимую боль, когда что-то проткнуло их насквозь и резким рывком подняло парня в воздух. Ему пришлось выпустить змею, но к счастью, что бы его ни подняло, оно оказалось быстрее змеи, и её клыки впустую щелкнули перед лицом Гарри.

Тот закричал, когда существо отпустило его на пол. Как можно сражаться с тем, кого не видишь?

Мощный удар в грудь заставил Гарри покатиться по льду в другом направлении. Что бы это ни было, у него много рук.

Не обращая внимания на сломанные рёбра, он поднял палочку и прицелился туда, откуда его только что сбросили.

— Сектусемпра! — закричал он. Если враг будет истекать кровью, Гарри хотя бы его увидит.

В воздухе разлетелись осколки разбитых пьедесталов. Удар снова отбросил Гарри на скользкий пол, теперь рядом с укрытием Рона и Гермионы.

Он застонал: рёбра болели слишком сильно.

— Диффиндо, — зарычал Гарри, перекатившись на бок. Ничего не случилось, и он до сих пор не знал, где существо.

— Ступефай! — Гермиона прицелилась за его спиной.

Жуткий визг пронзил дворец. Гарри и Гермиона зажали уши. Укрытие, защищавшее Рона и Гермиону, разлетелось на тысячи осколков. Крича от боли, Гермиона закрыла своим телом Рона.

— Оставь их в покое, — прорычал Гарри, бросив рассекающее заклинание туда, где могло быть существо.

Острые когти вонзились ему в бедро. Гарри чертыхнулся. Он начал ползти вперёд, но ногу сдавливало всё сильнее. Позади оставалась размытая дорожка крови.

Пытаясь освободиться, он обернулся и обхватил то, что причиняло ему острую боль.

Гарри вздрогнул, почувствовав что-то твёрдое, тонкое и немного пушистое. Существо снова подбросило его в воздух, и он приземлился прямо под причудливо изогнутым окном. Гарри вцепился в тяжёлые алые шторы, чтобы подняться, но ткань не выдержала и порвалась, покрыв ему ноги.

Потянув шторы за собой, Гарри пополз в середину комнаты.

— Ну же, — выдохнул он. — Иди, схвати меня сейчас, мудак!

— Гарри! Что ты делаешь? — вскричала Гермиона.

— Тише, — прошипел он, жестом показав ей замереть. — Иди же. Я тут. — Гарри почувствовал, как что-то мохнатое коснулось его руки, и жёсткие иглы пронзили ему шею.

Он вскрикнул от боли и высоко подбросил в воздух тяжёлую ткань. Она опустилась на существо, и перед ними появились очертания огромного паука.

Рон, лежавший в полузабытьи, впал в полную панику. Он принялся отпинываться, пытаясь встать, но всё не смог этого сделать и снова рухнул на пол.

— Паук. Это паук, — безумно повторял он. — Нужно забрать Джинни. Нужно вывести её отсюда. Паук.

Гермиона отчаянно старалась его успокоить, но Гарри обратил всё своё внимание на паука.

— Инкарсериус, — взревел Гарри.

Красная ткань несколько раз плотно обернулась вокруг паука. Существо беспомощно барахталось, безуспешно пытаясь выбраться. Наконец, оно затихло.

Вскрикнув от резкой боли, Гарри пополз к неподвижной Джинни. Её волосы покрылись инеем, и она дрожала от холода.

Теперь уже и у самого Гарри зуб на зуб не попадал, но он снял с себя порванный и окровавленный рукав и обернул её самодельным бинтом, стараясь держаться подальше от змеи.

Та смотрела на него холодными, ничего не выражающими глазами, шипя и высовывая раздвоенный язык. Гарри сотворил палку и пытался снять хоркрукс с головы Джинни, но змея даже не шевельнулась.

Всё тело Гарри пронизывала острая боль, в ноге пульсировала рана, но самая худшая боль горела в груди. Как ему снять змею, и что она вообще делала с Джинни? Ему надо было отказать в просьбе. Он знал, что так случится. Знал ведь!

К нему подошли Рон и Гермиона. Рон тяжело опирался на Гермиону. Он ещё никак не мог прийти в себя.

— Что будем делать? — спросил Гарри, с надеждой смотря на Гермиону и чувствуя себя маленьким мальчиком.

Гермиона окинула друзей тревожным взглядом. Все были побиты и страшно напуганы.

— Сначала снять змею, — сказала она, приставив палочку к виску Рона. — Эписки.

Кровотечение остановилось, и рана исчезла. Рон застонал и поднёс к голове руку. — Что ты сделала? — спросил он.

— Всего лишь наложила целительное заклинание. Они у меня хорошо получаются, — спокойно произнесла Гермиона.

Она повернулась к плечу Гарри, но тот дёрнулся в сторону.

— Сперва Джинни, — сказал он.

— Гарри, я не…

— Сперва Джинни, — настойчиво повторил Гарри, исполнившись отчаяния. — Что это?

Он показал на тонкие красные струйки, стекавшие по её вискам. Одна из них почти добежала до шеи.

Гермиона вздохнула и посмотрела на Гарри. — О, нет. Думаю, змея отравляет её.

— О, нет. Думаю, змея отравляет её.

Слова Гермионы бешено стучали в ушах Гарри, то затихая, то раздаваясь с новой силой. Он провёл ладонью по вечно непокорным волосам и даже не заметил, как размазал на лбу кровь. Браслет, который Джинни связала для Гарри, впился ему в кожу и сильно жёг.

Гарри не знал, что делать. Он потеряет Джинни, если ничего не придумает. В его груди клубился страх, готовый лишить дыхания и поглотить окончательно разум.

— Гарри! — закричала Гермиона. Её голос был настойчив, и он вернул Гарри к действительности.

Гарри ошеломлённо заморгал, пытаясь отвести взгляд от неподвижных очертаний Джинни и зловещих струек, стекавших по её лицу.

Гермиона грубо трясла его за плечо. — Гарри, тебе нужно поговорить со змеёй и заставить её отпустить Джинни.

Рон, тяжело дыша, смотрел то на Гарри, то на Гермиону. Веснушки тёмными точками проступили на его бледной коже, как будто кто-то выдавил их пером.

Поговорить со змеёй? Парсельтонг!

Гарри хлопнул себя по голове, проклиная себя за тугодумие. И почему он не подумал об этом раньше? Нужно успокоиться. Джинни не могла покинуть его сейчас. Он сможет. Она нужна ему.

Яростно стряхнув с себя оцепенение, он повернулся и, пристально посмотрев на змею, прищурился и глубоко вздохнул.

— Отпусти её, — приказал Гарри.

Огромная змеиная голова дёрнулась, раскачиваясь из стороны в сторону. Могла ли змея услышать нотки мольбы в его голосе? Он знал, что некоторые животные могут заметить в человеке неуверенность, но не понятия не имел, как дело обстоит со змеями. Проверять Гарри не собирался.

— Отпусти её. Она не угроза тебе, — сказал он, в этот раз громче и не моргая.

Язык змеи выстрелил в воздух, и, шипя, она медленно отпустила голову Джинни. Змея поползла прочь, свилась под столом и продолжала неуверенно шипеть. Она, казалось, обдумывала своё решение и была готова броситься обратно.

Рон заградил своим телом распростёртую на полу Джинни, а Гермиона пыталась привести её в сознание. Змея осталась Гарри. Краешком глаза он заметил движение на другой стороне комнаты: паук снова хотел выбраться.

Гарри лихорадочно вспоминал. Пауки и василиск, некогда живший в замке, были естественными врагами в природе. Возможно, всех змей и пауков можно натравить друг на друга.

Едва понимая, что делает, Гарри быстро поставил щит вокруг друзей. Он тут же уничтожил занавески, опутавшие паука, и бросил в змею взрывающееся заклинание, подбросив её высоко в воздух.

Она столкнулась с невидимым пауком, и тот в ярости завизжал.

Змея выгнулась и вонзила в паука острые клыки. Комната снова замерцала, и паук вдруг стал видимым. Мохнатый, коричневый, но не такой большой, как Арагог, хотя для Рона он оказался достаточно большим, чтобы тот испуганно закричал.

Змея шмякнулась на пол и поползла, а рассерженный укусом паук смотрел прямо на Гарри. Тот крепко сжимал палочку в потеющей ладони.

— Инверсиум, — закричал он.

Между ними появилась золотистая дымка. Паук, не обращая на неё никакого внимания, шагнул вперёд и остановился, взревев от ярости и замешательства. Антигравитационное заклинание лишило паука чувства поверхности, но Гарри не знал, скоро ли тот поймёт, что ему нужно сделать всего лишь шаг, чтобы вновь обрести равновесие.

— Акцио змея, — с трудом выдохнул Гарри. Шипящую змею снова подбросило в воздух. Гарри быстро схватил существо вокруг большой головы. Оно бешено извивалось, пытаясь выбраться из хватки Гарри. Ещё один яростный крик, и паук, выбравшись из дымки, стремительно покатился к парню. Заставив себя успокоиться, Гарри позволил пауку приблизиться и затем подбросил змею левитирующим заклинанием. Он медленно водил ею перед глазами паука. Потом Гарри осторожно отвёл змею в сторону, загораживая телом остальных.

Сосредоточившись только на заклинании, управлявшим змеей, он вёл паука подальше от друзей, но тут у Гарри появилась идея. Он использовал василиска, чтобы уничтожить дневник, дракона — уничтожить кубок, а инфери уничтожил медальон. Наверное, паук может уничтожить тиару.

Он перестал вести сердитого паука, и змея бешено закрутилась в воздухе.

Паук протянул лапы, схватил змею и засунул её в рот. Змея зашипела и попыталась выскользнуть, но не смогла. Паук перекусил змею посередине, и ледяной дворец наполнился ослепительным светом.

Зловещий гул сотрясал ледяные палаты, по льду побежали трещины. Гул превратился в рёв. С потолка начали падать огромные куски льда.

Змея снова превратилась в тиару, и паук отбросил её в сторону, потеряв к ней всякий интерес. Он попытался уйти от обломков трещавшего льда, но в спешке влетел под падавшую стену. Паука погребли тяжёлые осколки.

Гарри побежал к друзьям, усиливая щит вокруг них. Теперь они были полностью защищены, пока рушился ледяной дворец.

— Он мёртв? — спросил Рон, опасливо поглядывая на торчащие из прозрачной кучи ноги паука.

— Думаю, да. — Гарри встал и поспешил к Джинни. Он нежно прикоснулся к её голове и отвёл волосы девушки назад. Там, где обвилась змея, остались багровые синяки, резко выделяясь на бледной коже. Кровавые струйки доползли уже до плеч и продолжали течь по спине.

Гарри схватил Джинни и покачивал её на руках, тесно прижимая к груди. Его плечо болезненно запульсировало, он едва мог дышать — что-то случилось с рёбрами, но сейчас Гарри не обращал на боль никакого внимания.

— Нам нужно отнести её в замок. Это место полностью уничтожено. Не думаю, что оно перенесёт нас назад.

— Гарри, это был очень мощный щит, — удивлённо проговорила Гермиона. Она ещё сидела на полу.

Что-то в её голосе заставило Гарри резко обернуться и посмотреть ей в глаза, но он, кажется, ничего не увидел. Может, страх? Он не знал, да и времени на размышления у него не было.

Сейчас важна только Джинни.

— Рон, возьми тиару, — собралась наконец с духом Гермиона, показав на бесполезную теперь вещицу, невинно лежащую на полу.

— И как мы вернёмся? — спросил Рон, быстро зашагав к тиаре.

Не отпуская Джинни, Гарри поднял зазубренный кусок льда. Он застонал: в рёбрах резко запульсировало.

— Это сработало, когда мы уничтожили кубок, может получиться и сейчас, — пробормотал Гарри, трасфигурируя осколок льда в метлу, и передал её Рону.

— Отличная мысль, — мрачно сказал Рон, не сводя взгляда с неподвижного тела Джинни. Гарри поднял другой кусок льда и повторил заклинание. Он перекинул раненную ногу через древко, крепко держа перед собой Джинни.

— Вряд ли ты сможешь удержать её, — занервничала Гермиона. — У тебя могут быть сломаны рёбра.

— Я в порядке, — отрубил он. — Джинни не отдам.

Прежде, чем они успели возразить, Гарри стрелой взмыл над деревьями. Он летел высоко, стараясь найти замок. За ним летела Гермиона, вцепившись в талию Рона. Она использовала заклинание-компас.

— Туда, — закричала Гермиона, показывая палочкой.

Гарри резко повернул, и холодный ветер хлестнул ему по волосам.

Он укутал Джинни в свою одежду, но даже этого было недостаточно, чтобы защитить её от холодной зимней ночи. Гарри притянул Джинни ближе к себе и пытался её согреть. Гарри вдруг подумал, что в последний раз, когда они вместе летели на метле, именно он был без сознания. Его наполнила твёрдая решимость, что однажды они оба насладятся полётом.

С Джинни всё будет в порядке. Он отказывался думать иначе. Она выживет. Она должна выжить. Наклонившись вперёд, Гарри полетел ещё быстрее.

Он не знал, как долго продержится заклинание, превратившее лёд в метлу, и поэтому хотел оказаться как можно ближе к Хогвартсу, если оно исчезнет. Встревожившись, Гарри стал лететь ниже, чтобы не разбиться — просто на всякий случай.

И всё же, ему не нужно было об этом беспокоиться. Заклинание держалось просто отлично. Без происшествий они добрались до замка, и Гарри приземлился прямо у входа, подозревая, что им помог холодный ночной воздух. Закончилось бы действие заклинания, если бы ночь была теплее?

Он спрыгнул с метлы и бросился бежать, прижимая к себе Джинни. Плечо и нога отдавались резкой болью, но Гарри сосредоточился только на дыхании. Где-то вдали кричали Рон и Гермиона, но он не замедлил бег.

Тяжело дыша, Гарри ворвался в двери школьной больницы. Ноги едва держали его; он боялся, что вот-вот уронит Джинни.

Медсестра повернулась к нему с суровым взглядом. Казалось, мадам Помфри была готова отчитать каждого, кто нарушил размеренную и спокойную жизнь больницы. Но она тут же стала деловитой, увидев их раны.

— Туда, — показала мадам Помфри на ближайшую пустую кровать, и оценивающе приглядывалась к Джинни и Гарри.

На соседней кровати, на целой куче подушек, лежал Кингсли Брустверт. Теперь он выглядел гораздо лучше и с любопытством смотрел на поднявшуюся суматоху.

— Что случилось, Поттер? — спросил Грюм. Гарри даже не заметил, как тот стоял в дверях кабинета медсестры.

Не обращая ни на кого внимания, Гарри положил Джинни на кровать и бросился к мадам Помфри. Схватив её за руку, он потащил женщину к кровати Джинни, и в это время в дверь ворвались Рон и Гермиона.

Мадам Помфри хотела повести его к другой кровати, но он показал на Джинни.

— Я в порядке. Помощь нужна ей.

Мадам Помфри разозлилась и продолжила тянуть его к свободной кровати, но Гарри не сдвинулся с места.

— Пожалуйста! — отчаянно вскричал он.

Что-то в его голосе заставило медсестру остановиться. Её строгий взгляд на мгновение смягчился. Оставив Гарри в покое, она начала водить палочкой по красным струйкам на лице Джинни.

— Её отравила змея, — сказал он, схватившись за рёбра.

Мадам Помфри быстро повернулась. — Змея?

— Да. У вас есть безоар? — спросил он.

— Безоар не поможет от укуса змеи, — сказала Гермиона, отведя Рона к стулу рядом с кроватью Джинни. — Яд не был проглочен.

Мадам Помфри подняла подбородок и внимательно посмотрела на Гермиону. Наконец она кивнула и стала задавать вопросы именно ей.

— Что это была за змея?

— Не знаю, — ответила Гермиона. — Она была ненастоящая. После того, как её убили, заклинание трасфигурации перестало действовать.

— Понятно. — Мадам Помфри поджала губы и продолжила осматривать Джинни.

— У меня есть Омут воспоминаний, — Гарри быстро смотрел то на мадам Помфри, то на Гермиону. — Могу показать, как выглядела змея.

— Если понадобится, — ответила мадам Помфри. Она размахивала палочкой над Джинни и что-то бормотала себе под нос.

Гарри вцепился за спинку кровати Джинни так, что его пальцы побелели. Он испугался, когда Грюм схватил его за локоть и потащил к стулу.

— Почему бы тебе не присесть, Поттер? Ты едва держишься на ногах, — грубо сказал Грюм.

— Я в порядке, — солгал Гарри, всё равно опускаясь на стул.

— Его тоже нужно проверить, — сказала Гермиона. — Она ранен в плечо и ногу, и думаю, сломаны рёбра. Рона тоже сильно ударили по голове, но я залечила удар.

— Целительное заклинание выполнено отлично, — сказала мадам Помфри, суетливо доставая пузырьки с лекарствами и инструменты. — Вы расслабились и мерно дышали, когда лечили ушиб. Отличная работа. Однажды вы станете замечательным целителем.

Гермиона чуть покраснела и улыбнулась, но её улыбка быстро исчезла, а в глазах появились слёзы. — Я не знаю, что делать с Джинни.

Мадам Помфри запыхтела. — Что ж, не знаю, утешу ли я вас, если скажу, что сама пока не знаю, что как её лечить. Я хочу, чтобы никто не мешал мне, пока я пытаюсь понять, как это можно сделать, — сказала она, выпроваживая всех из больницы. — Идите в коридор. Мистер Поттер, если вы попытаетесь сбежать прежде, чем я успею на вас взглянуть, то мне придётся пойти прямо в башню Гриффиндора и обследовать вас в гостиной у всех на глазах.

Гарри даже не смог смутиться. — Я хочу остаться с Джинни, — тихо произнёс он.

— Можете войти, как только я с ней закончу. Выходите, — сказала мадам Помфри голосом, не терпящим возражений.

— Идём, Гарри. Мы будем ждать прямо за дверью. — Гермиона ласково потянула его за руку.

Прихрамывая, он вышел в коридор вслед за Гермионой.

— Мне нужно пойти и сказать маме, — простонал Рон. — Мерлин, как она рассердится!

Все трое устало опустились на пол. Гарри с трудом мог дышать. Возбуждение сошло на нет, и теперь по всему телу разливались усталость и боль, но у него не было времени на такие пустяки.

— Знаешь что, Уизли, — сказал Безумный Глаз, который вместе с ними тоже вышел из палаты. — Ты останешься здесь, на случай, если у Поппи появятся вопросы, а я схожу за твоими родителями.

— Правда? Спасибо! Я вам очень признателен, — благодарно вздохнул Рон.

Грюм кивнул и направился в башню Гриффиндора, глухо стуча деревянной ногой.

Гарри прислонился головой к стене и закрыл глаза. Когда профессор Дамблдор выпил проклятое зелье в пещере, он хотел, чтобы Гарри привёл его к Снеггу, а не к мадам Помфри. Он сказал, что именно Снегг спас ему руку, когда кольцо Марволо Гонта было уничтожено.

Хотя Гарри и не был уверен, что Снегг и вправду помог профессору Дамблдору, возможно, у мадам Помфри не было достаточно опыта в тёмно-магических заклинаниях, чтобы помочь Джинни. Ей удалось излечить ожоги Гермионы с огромной поддержкой со стороны Ордена. Рона она тогда послала в больницу святого Мунго.

— Нам нужно рассказать о том, что произошло, портрету Дамблдора. Может, он знает, как помочь Джинни, — сказал Гарри, стараясь встать, но ноги просто отказывались держать его.

— Я пойду, — Гермиона опустила руку на плечо Гарри и заставила сесть. — Ты останешься здесь.

Гарри молча кивнул. У него не было даже сил выдавить из себя хоть слово.

— Рон, убедись, что он не сбежит, пока мадам Помфри его не осмотрит. Твою голову тоже нужно проверить, — строго сказала Гермиона.

Рон кивнул, чуть улыбнувшись. — С моей головой всё отлично. Даже мадам Помфри тебя похвалила. Она сама не сделала бы лучше.

Гермиона вспыхнула. — Вообще, так она не говорила. Я скоро вернусь. Проследи за Гарри.

Она повернулась и быстро ушла.

Рон ухмыльнулся. — Кажется, я у тебя на страже.

Гарри нахмурился. — Я уже сказал, что никуда не собираюсь, — недовольно произнёс он. — Я не уйду, пока Джинни не станет лучше.

Рон тут же скис. — Ей станет лучше. Она слишком упряма, чтобы сдаваться сейчас, — он легонько пихнул Гарри локтем.

Тот опустил взгляд. Он не мог смотреть на Рона и рассеянно ковырял место, где сквозь порванные джинсы сочилась кровь. По-видимому, лапы паука вонзились довольно глубоко.

— Гарри, — Рон снова толкнул его локтем.

— Я должен был запретить ей, — чуть слышно произнёс он.

— Гарри, не начинай снова. Ты всех только бесишь. Мы знали, во что ввязываемся, и всё равно пошли с тобой. Это не твоя вина. Думаю, именно потому, что ты так беспокоился, у тебя получилось создать щит, защитивший всех нас, когда дворец рушился. Я до сих пор не знаю, как ты его сделал, — сказал Рон.

Гарри сдвинул брови и наконец встретился с честным взглядом Рона. — Не знаю, — сказал он. — Так получилось.

— Тогда нам сильно повезло, — ответил Рон.

Гарри выпрямился. Тогда он даже не думал о щите и целиком сосредоточился на Джинни.

Ибо у него есть сила, неподвластная Тёмному Лорду.

Гарри с трудом встал. Ноги дрожали, дыхание было тяжёлым.

— Что ты делаешь? — спросил Рон.

— Та румынская книга. В ней полно Тёмной магии. Может, там есть что-нибудь, что поможет Джинни, — сказал он.

— Ты не пойдёшь, Гарри. Гермиона меня убьёт. — Рон тоже встал и загородил Гарри дорогу.

— Рон! Она может помочь Джинни! — воскликнул Гарри, раздражённый тем, что слишком слаб, чтобы уйти от Рона.

— Тогда кто-нибудь принесёт её, — твёрдо сказал Рон.

— Что принесёт, мистер Уизли? — спросила профессор МакГонагалл, выходя из-за угла.

— Книгу в моей спальне. В ней куча сведений по Тёмной магии. Она может помочь, — с мольбой в голосе произнёс Гарри.

Профессор МакГонагалл оценивающе посмотрела на Рона и Гарри. — Книгу принесёт домовой эльф, — сказала она. — Сейчас в мой кабинет пришла мисс Грэйнджер. Она сообщила, что вы двое обо всём расскажете.

Гарри и Рон с опаской посмотрели друг на друга, понимая, что Гермиона нашла отличный способ убедиться, что они никуда не уйдут.

* * *

Громкий лязгающий звук выдернул Гарри из сна. Он резко поднялся, держа палочку наготове, и настороженно огляделся.

— Прости, друг, — сказал Рон, поднимая упавший поднос. — Не хотел тебя будить. Я забыл, что он лежит рядом.

Гарри сонно заморгал, чтобы прояснить сбитый с толку разум. Должно быть, он заснул, несмотря на все попытки остаться бодрствующим. Гарри сидел в удобном кресле, неподалёку от больничного крыла. Он смутно помнил, как профессор МакГонагалл залечила их раны после того, как вкратце услышала их историю. Гарри в основном сказал ей, что они наткнулись на темно-магический предмет, который Вольдеморт оставил в замке.

Профессор поджала губы, но расспрашивать дальше не стала. Она вылечила плечо и ноги Гарри, сказав, что рёбра придётся лечить мадам Помфри. Профессор прислала им подносы с едой, и Гарри подозревал, что в соке было подмешано сонное зелье, потому что после еды он почти сразу заснул.

Он помнил, как в больнице появились напуганные до смерти мистер и миссис Уизли, которых тут же провели внутрь, и больше Гарри их не видел.

— Как Джинни? — испуганно спросил он. Страх снова к нему вернулся. Гарри стало легче дышать: мадам Помфри, должно быть, вылечила его раны полностью.

— Понятия не имею, — мрачно ответил Рон. — Я тоже ненадолго вздремнул, но с тех пор, как я проснулся, они мне ещё ничего не сказали.

Гарри встал и потянулся. — Мне нужно выяснить, что происходит.

Из-за угла вышла Гермиона. — Рон! Гарри!

Рядом с ней шёл капризный старый бармен из «Головы вепря». Теперь Гарри знал, что он брат профессора Дамблдора, хотя их так и не представили друг другу.

— Гермиона! — с облегчением воскликнул Рон. Он встал и обнял её. — Где ты была?

Глаза Гермионы возбуждённо блестели. — После того, как я поговорила с портретом профессор Дамблдора, он предложил –

— Так она здесь? — перебил её Аберфорт, показав скрюченным пальцем на дверь больницы. С его рук капала вода, а за ногтями виднелась грязь.

— Да, — ответила Гермиона, подняв к волосам руку. — Мадам Помфри должна быть вместе с Джинни.

Аберфорт молча кивнул и, не говоря ни слова, распахнул дверь и вошёл.

Рон смотрел ему вслед. — Что он здесь делает?

— Профессор Дамблдор сказал привести его сюда, — сказала Гермиона, переводя дыхание. — Он сказал, что у Аберфорта больше опыта в Тёмной магии, чем у мадам Помфри, хотя лечить она может гораздо лучше. Он предложил, чтобы они работали вместе. Конечно, потребовалось время, чтобы убедить Аберфорта, что я не шучу, но он всё равно настоял на том, чтобы посетить портрет и услышать всё самому.

— Вот ворчливый старикан, — пробормотал Рон.

Гарри не волновало, насколько тот был ворчлив, если он мог помочь Джинни. — Я дал профессору МакГонагалл ту румынскую книгу по Тёмным искусствам, — сказал Гарри.

— О, Гарри, это хорошая мысль. Как вы двое? Мадам Помфри вылечила ваши раны? — спросила Гермиона, внимательно их оглядывая.

— Да, она была здесь совсем недавно и осмотрела мою голову, что меня и разбудило. Твои рёбра она тоже вылечила, дружище.

— Почему ты не спросил её о Джинни? — горячо воскликнул Гарри. Он поправил браслет — почему-то камень обжигал ему кожу.

— Спросил! Она не ответила мне. Просто занялась осмотром, а затем ушла, ничего не сказав, — недовольно проговорил Рон.

Гермиона устало опустилась на стул рядом с Гарри и прислонила голову к стене.

Голос Рона смягчился.

— Ты спала?

— Ещё нет, — ответила Гермиона, закрыв глаза.

— Почему бы тебе не вернуться в башню и вздремнуть? Мы отправим за тобой, если что-нибудь случится. — Рон нежно взял Гермиону за руку.

— Лучше я останусь здесь, — сонно пробормотала Гермиона.

Рон пододвинулся, и Гермиона опустила голову ему на плечо.

— Так гораздо лучше.

Гарри посмотрел в сторону, сильно потирая лоб. Он хотел знать хоть что-нибудь. Почему приходится так долго ждать? Мадам Помфри могла срастить сломанные кости в мгновение ока, почему же тогда Джинни до сих пор в больнице? Однако Гарри тут же вспомнил, что некоторые раны лечить труднее. Рон, когда отравился, долго пролежал в больнице, и сейчас должна быть та же самая причина.

Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

— Ты чего, друг? — тихо спросил Рон.

Гарри пожал плечами. — Чувствую себя немного бесполезным.

Рон фыркнул.

— Что? — Гарри в первый раз посмотрел ему прямо в глаза.

— Мы уже не раз тут сидели, когда мадам Помфри тебя лечила. Вполне справедливо, что и тебе надо побывать на другой стороне, — ухмыльнулся Рон.

Гарри нахмурился. — Кажется, не так давно я ждал, когда выздоровеешь ты, — кисло произнёс он.

— Да, — вздохнул Рон. — Мы точно не давали мадам Помфри ни минуты покоя.

— Зато у неё появился повод видеться с Безумным Глазом, — чуть улыбнулся Гарри.

Рон фыркнул. — Хотел бы я знать, что у него там так сильно болит.

Гарри уже едва не задыхался от смеха.

— Поттер, а ну выбрось эту мысль из головы. — Смех Рона так и не сорвался с его губ. — В каком бы лечении не нуждалась бы моя сестра, ты подумал явно не об этом.

Улыбка Гарри растаяла, и он медленно вернулся с небес на землю.

Рон пихнул его локтем.

Некоторое время спустя громкий шум за дверью привлёк внимание Рона и Гарри.

Услышав сердитые голоса, мальчики выжидающе смотрели на дверь.

Гермиона зашевелилась, подняла голову с плеча Рона и сонно заморгала.

Дверь резко распахнулась, и из неё быстро вышел Аберфорт Дамблдор. Разгневанная профессор МакГонагалл едва не наступала ему на пятки.

— Вы не можете вот так просто уйти, — пронзительно закричала профессор МакГонагалл.

— Почему? Девушка умирает. Мои слова ничего не изменят. — Аберфорт даже не обернулся.

У Гарри перехватило дыхание, и тонкий голос заверещал у него в ушах.

— Вы просто оставите её? — недоверчиво спросила профессор МакГонагалл.

— Я так не говорил. Я не могу сосредоточиться с этим кошачьим концертом. Мне нужно уединиться и подумать. Я вернусь, — сказал он, подняв румынскую книгу, будто показывая, что собирается её читать.

— Этой суматохи бы не было, если б вы их так не шокировали, — строго произнесла профессор МакГонагалл. — Они же её родители, в конце концов.

— Этот яд медленно разрушает все её внутренние органы. Без змеи будет трудно найти точное противоядие. Если вам нужна моя помощь, прекратите пищать, как испуганные котята, и дайте мне с этим разобраться, — раздражённо сказал Аберфорт.

— О чём вы? Вы говорили о Джинни? — Рон больше не мог сдерживать гнев. Он вскочил, и к его щекам хлынула кровь. — Что вы сказали моей маме?

Аберфорт всплеснул руками. — Да сколько вас тут? Рыжие что, замок захватили?

— Так что вы там говорили о Джинни? — спросил Рон, выпрямив плечи и с негодованием посмотрев на Аберфорта. Тот, однако, нисколько не смутился.

— То, что я сказал — чистая правда. У нас немного времени, если вы хотите её спасти. Сколько ещё вы хотите потратить на пустые пререкания?