Услуга за услугу или Звоночки Гарри Поттера

Драко Малфой за лето похорошел.

Его бесцветное лицо, которое раньше было каким-то слишком девчачьим с этим острым подбородком и тонкими дугами бровей, приобрело ту самую аристократичную утонченность, которую источало буквально каждое движение его отца. Детская припухлость щек исчезла, и теперь бледная, будто прозрачная кожа четко очерчивала породистые скулы. Светлые пряди волос выгорели на солнце и белой платиной обрамляли идеальный овал лица.

Фигура Малфоя вытянулась и приобрела юношескую гибкость и стройность. Он был похож на лань или, скорее, на юную пантеру — грациозный, с надменно вздернутым подбородком и серым пронзительным взглядом.

Гарри нахмурился и отвернулся: эта завораживающая привлекательность заносчивого хорька не сулила ничего хорошего.

* * *

Первый тревожный звоночек зазвонил еще в Хогвартс-экспрессе, когда, вопреки сложившейся традиции, Малфой не заявился в их с Роном купе. Более того, когда они столкнулись с компанией слизеринцев на выходе у дверей поезда, и Рон зло зыркнул на блондина, пробормотав что-то очень напоминающее «катись-с-дороги-белобрысый-хорек», Малфой лишь снисходительно усмехнулся тому и, чуть отступив в сторону, сделал приглашающий жест рукой. Обалдевший от такого совершенно НЕМАЛФОЕВСКОГО поведения, Рон крепко сжал в кармане палочку и проскользнул в узкий проход, стараясь держаться как можно дальше от «ненормальных слизеринцев», как известило всех его недовольное бормотание.

Гарри уже собирался последовать за другом, как неожиданно на стену перед ним опустилась тонкая белая кисть, и Драко Малфой, изящно опершись на руку, преградил ему дорогу. Воротник мантии и две верхние пуговицы рубашки слизеринца были расстегнуты, против желания притягивая взгляд Гарри к белой, будто выточенной из слоновой кости, шее юноши. Под тонкой фарфоровой кожей быстро-быстро пульсировала жилка, и у Гарри почему-то мгновенно вспотели ладони. Мысленно чертыхнувшись, гриффиндорец нервным движением поправил ворот мантии и раздраженно посмотрел на нахально рассматривающего его юношу.

— Чего тебе нужно, Малфой?

Тонкие губы насмешливо изогнулись, и серые глаза медленным оценивающим взглядом скользнули по фигуре гриффиндорца. Очень странным и очень смущающим взглядом — Гарри еле поборол в себе желание прикрыться руками, настолько голым он себя почувствовал.

— Решил поздороваться, Потти. Мы же не виделись целое лето — ты не допускаешь мысли, что я по тебе скучал?

Гарри отшатнулся и посмотрел на слизеринца, как на душевнобольного. В глазах того плясали смешинки.

— А ты разве не скучал, Потти? — блондин слегка наклонился к напряженному, как струна, гриффиндорцу и легонько коснулся длинным аристократичным пальцем его тяжело вздымающейся груди. — Ни капельки?

— Только о тебе все время и думал! — буркнул Гарри и, грубо оттолкнув Малфоя в сторону, кинулся к выходу из поезда. Сзади до него донесся заливистый смех слизеринца.

* * *

Второй звоночек нервозно тренькнул на занятиях по зельям.

— Поттер, ЧТО это у Вас? — голос Снейпа был обманчиво ласков.

Гарри сглотнул и скосил глаза на собственную парту. Черепашьи желудочки, неровно порезанные Роном, валялись в кровавой жиже. Крылья стрекозницы, обтершиеся и явно не свежие — все, что осталось в кладовой, когда туда одним из последних все-таки добрался Гарри после долгой перепалки с Роном о том, кто на этот раз пойдет за ингредиентами. Настойка на выделениях фестралов, которую в начале урока Снейп выдал каждой паре лично. Какая-то трава…

— Именно, Поттер, — Снейп проследил за его взглядом и зло осклабился. — Я, конечно, не ждал, что Вы сможете правильно сварить даже такое элементарное зелье, как Вивита Сократа, но хотя бы принести правильные ингредиенты — это вполне в Вашей компетенции! — ядовитый голос мастера зелий вибрировал от еле сдерживаемой ярости. Однако, мгновение — и он снова образец хладнокровия и презрительного снисхождения. — Или нет?

Снейп медленно обошел вокруг котла, вгляделся в бурлящую массу и чуть заметно повел носом. Его глаза угрожающе сощурились, когда он поднял их на Гарри.

— Если через две минуты Вы добавите в Ваше варево то, что лежит у Вас на столе, Поттер, то еще через минуту мы все взлетим на воздух — к Мерлиновой бабушке!

— Я не… я не знал…

— Да Вы хоть что-нибудь знаете, Поттер? Или к шраму на лбу уже не требуется такое приложение, как мозги? — Снейп резко втянул воздух и с видимым усилием заставил себя успокоиться.

— Минус 20 баллов с Гриффиндора за использование не того ингредиента, что указан в рецептуре…

— Но он его не использовал! — раздался возмущенный голос Рона.

— Ми-и-инус 15 баллов с Гриффиндора, — с каким-то садистским удовольствием продолжал Снейп, кинув на рыжего юношу уничижительный взгляд, — за то, что Вы, Уизли, не заметили ошибки…

По классу пронесся ропот возмущения, кто-то из слизеринцев хихикнул, но учитель одним движением руки заставил всех замолчать.

— … И минус еще 15 баллов, если Вы мне сейчас не ответите, что же все-таки за ингредиент Вы чуть не положили в свое злосчастное зелье, — Снейп самодовольно усмехнулся и, повернувшись к Гарри спиной, зашагал в сторону доски. — Я жду, мистер Поттер.

Гарри обвел класс взглядом мученика, но гриффиндорцы лишь разводили руками, а слизеринцы ухмылялись и демонстративно подмигивали. Мерлин побрал бы эту гребаную траву. Даже Гермиона сидела, сморщив свой курносый носик, и делала Гарри виноватые глаза, мол, прости, солнце, но ни одной мысли в голову не приходит.

Гарри уже собирался произнести свое фирменное обреченное «Не знаю, сэр» и понести пусть несправедливое, но совершенно неизбежное наказание, как вдруг его внимание привлекло какое-то движение на первой парте, и он с удивлением обнаружил, что Малфой явно пытается что-то ему сказать. Он пригляделся: в руках слизеринец держал белый пергаментный лист, на котором было написано всего три слова:

«УСЛУГА ЗА УСЛУГУ?»

Гарри моргнул и уставился на блондина. Малфой предлагает ему помощь? Слизеринец, верно растолковав его изумленный взгляд, слегка наклонил белокурую голову в знак согласия, а его губы скривила привычная Малфоевская усмешка. Тут же Гарри почувствовал, что кто-то тянет его за рукав в противоположную сторону, и, обернувшись, увидел красное от усердия лицо Рона, который, указывая растрепанной рыжей головой в сторону слизеринцев, изо всех сил делал ему руками запрещающие знаки.

— Поттер, я услышу что-нибудь, кроме Вашего сопения? Отвечайте «не знаю», если уж Вы действительно так непроходимо тупы, или же Гриффиндор не досчитается еще нескольких десятков баллов… за неумение признать свои ошибки, — пальцы Снейпа отбили замысловатый ритм по поверхности доски.

Гарри с тоской повернулся к Малфою. Тот улыбнулся ему почти нежно и сделал приглашающий жест рукой в сторону пергамента. Сейчас в нем даже не было обычной надменности — только искреннее любопытство и предвкушение проказы. В классе стояла абсолютная тишина, и Гарри казалось, будто он слышит язвительный голос, растягивающий гласные, как жвачку: «Ну что, Потти? Готов на сделку? Или, может, испугался?»

— Ну что ж, значит, Гриффиндор вынужден расстаться еще с…

Гарри зажмурил глаза и отчаянно кивнул слизеринцу. Узкие губы Малфоя расплылись в самодовольную ухмылку, и ловким движением руки он перевернул пергамент другой стороной, на которой было написано….

— … Котлозубкаступенчатаятрехсборная, — выпалил Гарри на одном дыхании.

Мерлин, эта услуга ему дорого обойдется. У Гарри заныло под ложечкой.

* * *

Очередной звоночек зазвонил под шум совиных крыльев, когда Хедвиг, описав небольшой круг над гриффиндорским столом, аккуратно приземлилась Гарри на плечо и протянула ему коричневую лапку, к которой был привязан сложенный в несколько раз и перевязанный темно-зеленой ленточкой пергаментный листок.

— Фто эта там у тиа? — прочавкал, не вынимая изо рта куриную ножку, Рон.

Гарри с недоумением повертел бумажный листок в руках и переглянулся с Гермионой. Бумага была белой и шелковистой на ощупь — явно не из дешевых. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это письмо не могли прислать ни Сириус, ни Ремус, ни, тем более, кто-нибудь из семьи Уизли. Гарри развернул листок.

— «Услуга за услугу, да, Поттер? 9 часов, Дикая лестница. СЕГОДНЯ. Д.М.», — медленно прочитала Гермиона и вскинула на Гарри обеспокоенные глаза. — Д.М.? Что это значит?

— Трако фортоф Мауфой, кто ефо!! — раздосадовано воскликнул Рон. Глаза Гермионы округлились.

— Малфой? Что ему нужно? О какой услуге идет речь?

Гарри вздохнул.

— Он подсказал мне сегодня на зельях, иначе бы Снейп просто порвал меня на кусочки. Вот черт, — юноша мрачно почесал затылок. — Я не могу не пойти, я его, вроде как, должник.

— Хупасти, Хаййи… то есть я хочу сказать, Гарри, глупости все это! — Рон с большим усилием проглотил огромный кусок птицы, мешавший ему говорить, и раздраженно процедил. — Будто бы хорек и правда рассчитывает, что ты придешь!

Гарри непроизвольно скользнул взглядом по слизеринскому столу и почти сразу же поймал на себе пристальный взгляд двух прищуренных глаз. Малфой слегка изогнул одну бровь и наклонил голову в немом вопросе. Гарри прикрыл на секунду глаза и с трауром в голосе проговорил:

— Думаю, он именно что ждет.

— Ну и пусть ждет, — досадливо отмахнулся Рон, примеряясь на этот раз к огромному куску печеночного пирога. — Ему не повредит.

— Думаю, ты должен пойти, Гарри, — расстроено покачала головой Гермиона. — Обещание, данное волшебнику, даже не скрепленное магически, — это непредсказуемая вещь. Если ты нарушишь его, еще неизвестно, как оно тебе аукнется…

— Яйца Мерлина, Гермиона! — Рон поперхнулся куском пирога и закашлялся, но даже этот кашель был каким-то возмущенным. Гарри похлопал друга по спине и с тоской посмотрел на помятый листок бумаги в своих руках. Только сейчас он заметил, что от него исходил едва уловимый сладковатый запах. Гарри сглотнул. У него в животе зашевелилось какое-то нехорошее предчувствие.

* * *

Дикой лестницей ученики Хогвартса прозвали кривоватый деревянный мостик на втором этаже, на котором отсутствовала добрая половина ступенек, и который имел обыкновение менять свое направление по десять раз на дню.

Когда Гарри подошел к месту встречи, вокруг, на удивление, не было ни души. Он немного потоптался около лестницы — на этот раз она вела вниз, прямо к входу в подземелья — и, прислонившись к шатким перилам, стал ждать слизеринца.

Не прошло и пяти минут, как позади него раздались негромкие шаги. Гарри обернулся — прямо к нему с досадливой гримасой на красивом лице торопливо шел Драко Малфой. Заметив гриффиндорца, светловолосый юноша мгновенно замедлил шаги, а губы его сами собой сложились в привычную ухмылку. Гарри мысленно чертыхнулся.

— Ты опаздываешь, как девчонка на свидание, Малфой! — Гарри оттолкнулся от перил и выпрямился, недовольно отметив про себя, что, даже немного растрепанный, слизеринец по-прежнему выглядел безупречно.

Реакция блондина была неоднозначной:

— Хочешь сказать, что у нас свидание, Потти? — фирменная малфоевская ухмылка стала еще шире.

Гарри застонал вслух:

— Малфо-о-ой! Ты сам прислал мне эту чертову записку! Чего ты хотел? Давай покончим с этим поскорее и разойдемся в разные стороны! Мне не доставляет никакого удовольствия смотреть на твою… на твою… — Гарри не мог подобрать нужного слова, — бледную физиономию!

Окончание его бурной тирады явно звучало как-то жалко и совсем не так злобно, как хотелось бы Гарри, однако, как ни странно, ухмылка тут же сползла с лица слизеринца, и он помрачнел.

— Пойдем, — буркнул Малфой через плечо, проходя мимо Гарри и занося ногу над ступенькой. Деревянные доски слегка прогнулись под весом юноши и издали характерный скрип. Дикая лестница, чтоб ее… Гарри дернулся было вперед, чтобы, в случае чего, не дать слизеринцу упасть — и тут же отшатнулся назад в ужасе от своих мыслей. Мерлиновы штаны, что с ним происходит в последнее время? Гарри резко тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли, и поспешил за своим провожатым, который уже одолел половину пути, ловко перешагивая через зияющие дыры на месте отсутствующих ступенек.

* * *

— Что? — Гарри остановился как вкопанный и уставился на Малфоя широко раскрытыми глазами. — Я должен сделать — что?

Слизеринец фыркнул:

— Закрой рот, Поттер. От тебя не требуется ничего невозможного. Ты поможешь мне разобрать эти треклятые письма — и все, свободен. Что, это слишком сложно для Мальчика-Который-Выжил?

Гарри недоуменно нахмурился. В чем был подвох? Речь шла о письмах от поклонников, которые с недавнего времени Малфой получал целыми кипами с каждой почтой. Наверняка у него в комнате был целый склад этих восторженных писем. Но зачем ему понадобилась помощь Гарри? Похвастаться? Бред, Гарри и сам частенько получал подобные письма. Вряд ли Малфой думал удивить его своей популярностью. Гарри тряхнул лохматой головой и снова непонимающе уставился на слизеринца.

— И это все? Это все, что ты хочешь… ну… как услугу?

Светловолосый юноша немного замялся и отвел глаза в сторону, делая вид, что поправляет несуществующую складку на рукаве.

— Какие-то проблемы с этим, Поттер?

Гарри покачал головой.

— Н-н-нет, все в порядке. Я просто…

Малфой пристально посмотрел ему в глаза.

— Да?

— Это странно, ты не находишь? — выпалил Гарри и озадаченно провел рукой по волосам.

Слизеринец смущенно мигнул, но уже через мгновение правильные черты его лица приняли свое обычное надменное выражение.

— Не твоего ума дело, Поттер! — Малфой развернулся и скользнул в проход, ведущий в слизеринскую гостиную. Стена медленно поползла назад, и Гарри ничего не оставалось, как шмыгнуть следом за ним.

В голове у него во всю заливался беспокойный звоночек.

* * *

Гарри с любопытством оглядывал комнату, в которой оказался. Мягкий полумрак, в глубине которого пряталась кровать с балдахином из темно-зеленой ткани; огромное зеркало, шкаф; чуть слышно потрескивающий дровами камин и дубовая дверь, ведущая в смежную комнату. Недалеко от камина стоял стол, на котором в беспорядке громоздилась целая куча разномастных писем: желтые, красные, белые конверты приглушенно пестрели в темноте. Два стула, небрежно придвинутые к столу, будто только и ждали, когда же их займут.

— Устраивайся, Поттер, — слизеринец нарочито гостеприимным жестом обвел комнату рукой и стал расстегивать мантию. Тонкие пальцы пробежались по пуговицам сверху вниз — и темная ткань грациозно соскользнула с узких плеч. Юноша откинул со лба разметавшиеся от быстрой ходьбы волосы и несколькими ловкими движениями стянул с шеи серебристо-зеленый галстук. Следом за ним на пол полетели черные, отполированные до блеска ботинки.

Гарри почему-то стало жарко. Он приложил ладони к щекам и с удивлением обнаружил, что весь горит. Малфой тем временем подошел к столу и начал расчищать свободное место для работы. Его руки вальяжно перелетали от одного письма к другому, однако мышцы спины по-прежнему были напряжены, выдавая волнение юноши.

Освободив свою часть стола от пестрых конвертов, Малфой достал чернильницу, перо и пару белоснежных пергаментных листков — и, не обращая внимания на Гарри, сел и начал что-то быстро писать.

Гарри дотронулся пальцами до верхней пуговицы на своей мантии, помедлил пару мгновений и, будто передумав, лишь слегка ослабил воротник рубашки. Стараясь не смотреть на слизеринца, он неловко подошел к столу и, подняв несколько упавших на пол конвертов, положил их в общую кучу.

— Э-э-э… что конкретно я должен сделать?

Малфой оторвался от своего занятия и кинул в его сторону рассеянный взгляд.

— Я же уже объяснил, Поттер: просматриваешь письма и раскладываешь их по нескольким кучкам, — он раздраженно повел плечами и вернулся к своему занятию.

— Э-э-э… а что за кучки?

Малфой вскинул голову и оскалился:

— Тебе все объяснять, что ли, надо? Ты всегда такой непонятливый, а, Потти? — он состроил кислую рожицу, хотя его словам явно не хватало привычного яда. Казалось, его мысли витали где-то совсем в другом месте. — Письма от всяких тупых фанаток — в одно место, критику — в другую. Если увидишь какую-нибудь известную фамилию — отложи отдельно, я прочитаю сам.

Гарри озадаченно кивнул и тяжело опустился на стул. Вечер обещал быть долгим.

* * *

— Малфо-о-ой, — прошипел Гарри смущенно и перевел взгляд с надушенного пергамента в своих руках на слизеринца.

— Чего тебе? — недовольно отозвался тот, не поднимая головы.

Гарри сглотнул и пролепетал:

— Тут... письмо… я не з-з-знаю, что с ним делать, — Гарри залился краской, скосив глаза на уже дважды прочитанные им строки, выведенные аккуратными маленькими буковками.

— Ну? — голос Малфоя был полон скептицизма. — Разучился читать или что?

— Не-е-ет… это… просто…

Светловолосый юноша поднял голову и с раздражением посмотрел на гриффиндорца.

— Поттер, не мямли. Что там, какие-то жуткие ругательства, которых нежная гриффиндорская психика не может вынести?

Гарри отчаянно замотал головой и еще больше покраснел. В глазах Малфоя мелькнул легкий интерес, и он ухмыльнулся:

— Хм, тогда это, наверное, какая-нибудь страждущая фанатка, вожделеющая мое прекрасное юное тело и поющая дифирамбы моей неземной красоте? Поттер, не завидуй, это некрасиво.

— Это, это па-а-арень! — в голосе Гарри звучало искреннее замешательство.

— Ммм… интересно, — казалось, Малфой нашел его реакцию довольно забавной: он отложил в сторону перо и, подперев одной рукой голову, с откровенной насмешкой стал разглядывать гриффиндорца.

Гарри заерзал на стуле.

— Ты чего?

— Да так… — Малфой повел плечами и вытянул ноги под столом, потягиваясь. С его губ сорвался какой-то мурлыкающий звук, от которого у Гарри волоски на шее встали дыбом, и гриффиндорец поспешно отвел глаза в сторону. До него донесся чуть слышный шелест мантии, и прямо у самого его уха тихо произнесли:

— Вы, гриффиндорцы, все такие невинные, или это только ты такой… дефективный?

Легкий смешок опалил щеку Гарри потоком горячего влажного воздуха, и он, дернувшись, быстро обернулся.

Серые глаза оказались неожиданно близко и смотрели на Гарри непривычно серьезно. Гарри провел языком по вмиг пересохшим губам, вспотевшие ладони казались будто чужими. Черт, в комнате действительно было адски душно!

— Малфой? — прошептал он неуверенно.

Слизеринец моргнул, будто очнувшись, скривил губы и резко отпрянул от него.

— Дай письмо сюда, я сам его прочитаю, — голос юноши был нарочито груб. — И давай поживее, я не собираюсь торчать здесь с тобой всю ночь.

* * *

Гарри повел затекшими плечами и поднял голову со сложенных на столе рук. Запотевшие от дыхания очки, видимо, сползли с носа во время сна, и теперь на переносице краснели две неглубокие вмятины. Подождите, он что, спал? Не в своей постели? Гарри потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, где и почему он находился. Так, договор с Малфоем, Дикая лестница, кипа конвертов… да он же в слизеринских подземельях!

Юноша быстро огляделся: за окном светало, и камин уже давно потух. Он перевел взгляд на стол: несколько ровных кучек с письмами возвышались над полированной поверхностью. Слева от них стояла чернильница, а рядом с ней — уже успевшее высохнуть перо. Небольшой конверт, аккуратно перевязанный зеленой ленточкой, белел в полумраке. Гарри поправил очки и присмотрелся. В правом верхнем углу было выведено красивым каллиграфическим почерком: «Нарциссе Малфой».

Неожиданная мысль промелькнула у Гарри в голове, и он вскочил со стула. Малфой, он же должен был быть в комнате — где он? Гарри еще раз оглянулся вокруг. Только сейчас он заметил, что шторы балдахина были раздвинуты в стороны, и на темном покрывале светлым пятном выделялся белый шелк рубашки.

Гарри почему-то затаил дыхание и медленно, чуть ли не на цыпочках, подошел к кровати. Картина, представшая перед его глазами, была одновременно и прекрасна, и пугающа. Прекрасна, потому что человек, лежавший на кровати с безмятежным выражением лица ("Малфой, Малфой, всего лишь Малфой!" — одернул себя мысленно Гарри), был похож на спящего ангела с этими разметавшимися по подушке платиновыми волосами и слегка приоткрытым ртом. Пугало же то, что все это было просто нереально, невозможно и… да этого просто не могло быть! Драко Малфой, спокойно спящий в присутствии Гарри Поттера? Ха! Гарри Поттер, сравнивающий заносчивого слизеринского хорька с ангелом? Гарри нервно хихикнул: это, должно быть, какой-то дурацкий и совершенно нелепый сон.

Однако сном это не было. И Гарри Поттер, золотой мальчик Гриффиндора, действительно находился в личных комнатах единственного наследника одного из самых древних чистокровных семейств Англии. Ночью. И этот самый наследник, потративший более шести лет на то, чтобы превратить жизнь Гарри в сущий ад, преспокойно спал в присутствии своего самого заклятого школьного врага.

Гарри с усилием сжал виски руками. Гребаный звоночек тренькал в его голове на все лады.

* * *

Гарри быстро шагал по коридору в сторону Гриффиндорской башни, зябко кутаясь в тонкую хлопковую мантию. С той ночи, которую он провел в подземельях наедине с Малфоем, прошло уже несколько недель, а он по-прежнему мог в мельчайших подробностях описать, как выглядел спящий Малфой. В этом было что-то нездоровое.

Гарри поежился и ускорил шаги. В конце концов, за месяц можно было и смириться с этим наваждением, а не злиться и не кричать на Рона за то, что тот в который уже раз спрашивал его, чего это он так уставился на Малфоя. А Гарри был бы и рад не смотреть, да только его глаза, руки и прочие конечности будто бы зажили отдельной от него жизнью, постоянно выискивая стройную фигуру слизеринца в толпе, стремясь оказаться к нему ближе, толкнуть, задеть — прикоснуться хоть как-то. Он думал о нем не переставая.

Все это было чертовски неправильно. Просто чертовски! Весь год начался неправильно, и этот Малфой — он был совсем, совсем неправильным Малфоем. Потому как нормальные Малфои не подсказывают гриффиндорцам на занятиях, особенно если эти гриффиндорцы зовутся Гарри Поттерами; Малфои не приглашают их в слизеринские комнаты, и уж тем более, не для того, чтобы те разобрали их почту! В конце концов, близость Малфоев не должна вызывать у выше означенных гриффиндорцев такого сильного сердцебиения и желания… в общем, непонятно какого желания, но уж точно какого-то совершенно неправильного, в этом Гарри мог поклясться!

Гарри сжал зубы и со злостью ударил ногой в стену. Когда же это закончится-то! Он что, околдовал меня?! С него станется, заносчивый самодовольный хорек! Слизеринская змея, непонятно как пробравшаяся в мысли Гарри!

Однако где-где, а тут юноша был несправедлив к своему врагу: тот, напротив, старательно обходил его стороной — не то чтобы избегал, нет, ни в коем случае, но так как Гарри думал о слизеринце постоянно, он не мог не заметить его странных маневров. Ни тебе привычных колкостей, ни мелких гадостей — не было даже того вызывающего двусмысленного поведения, которое Малфой демонстрировал в первую неделю учебного года. Лишь долгие изучающие взгляды исподтишка, до того пронзительные, что у Гарри все внутри замирало и начинало плясать и прыгать, и становилось трудно дышать, и надо было что-то делать, но Гарри в упор не понимал что именно, потому как весь мир начинал кружиться перед глазами и думать о чем-то связно становилось просто невозможным.

И снова непрошенные воспоминания каскадом обрушились на гриффиндорца. Малфой в развевающейся от быстрой ходьбы мантии, Малфой, грациозно перепрыгивающий через несколько ступенек, Малфой, что-то сосредоточенно пишущий — в полумраке, в духоте, наедине с Гарри. А после — разметавшиеся по подушке волосы, расслабленное выражение бледного красивого лица, чуть подрагивающие веки спящего — эти образы никуда не хотели исчезать, как бы Гарри ни старался думать о чем-то другом. Юноша судорожно начал перебирать в уме: квиддичные тренировки, которые должны были начаться со следующей недели, недописанное эссе по Трансфигурации, веснушчатое личико Джинни, собрания ОД, которые так и не возобновились с тех пор, как Малфой…. О, дьявол — везде, везде Малфой!

Гарри с силой прикусил губу, и ощущение собственной крови на языке привело его в чувство. Он резко завернул за угол и оказался прямо перед портретом Полной Дамы. Так, холодный душ — и спать. И никаких Малфоев. Хотя бы на одну ночь. В конце концов, он имел на это право!

* * *

— Мы забронировали поле для тренировок еще на прошлой неделе!

— Вай-вай-вай, какая жалость, Уизли, — насмешливый голос, словно острая сталь, прорезал шум, поднятый возмущенными гриффиндорцами. — Вы опоздали всего на полмесяца — списки тренировок были составлены еще в середине сентября, но сила есть — ума не надо, не так ли? — Малфой осклабился и брезгливо оттолкнул от себя Рона, который в порыве праведного гнева схватил было его за грудки.

Гарри устало переглянулся с Гермионой и решительно двинулся к полю. Сегодня должна была состояться первая тренировка гриффиндорской команды, и Гарри безбожно ее проспал. Сказать по правде, в последнее время он постоянно клевал носом, за что его факультет потерял уже порядочное количество баллов. Как-то Симус, смеясь, даже заметил, что Гарри, наверное, влюбился, потому и ходит все время такой рассеянный. Это шутливое замечание вызвало немало смеха в гриффиндорской гостиной. В самом деле, Гарри был весь на виду, и если бы он влюбился, об этом знало бы каждое привидение в Хогвартсе (“Как во время той истории с Чжоу”, — пошутил Рон). Парни вокруг заулюлюкали тогда, и только Гермиона посмотрела на Гарри долгим и пристальным взглядом, от которого ему стало очень неуютно. А что? Что?! Он и в самом деле не был ни в кого влюблен!

— Ты, слизеринский пронырливый чертов… чертов…— Рон запнулся, сжимая кулаки в бессильной ярости.

— Малфой, что тут происходит? — Гарри встал рядом с другом. Чуть позади него остановилась настороженная Гермиона.

Слизеринец с иронией приподнял одну бровь.

— В самом деле, Поттер, как же так: что-то происходит, а нашего главного героя не позвали — не хорошо-о-о, — протянул он, придавая своему лицу выражение искреннего недоумения происходящей несправедливостью.

— Прекрати паясничать, Малфой! — с негодованием воскликнула Гермиона. Среди слизеринцев раздались новые смешки.

— А то что? — светловолосый юноша сделал большие глаза. — Гриффиндорская грязнокровка хочет поучить меня хорошим манерам?

Не успел он договорить, как произошло сразу две вещи. В бешенстве Рон поднял палочку и, направив ее острием прямо на Малфоя, прокричал: «Arahneim Nassas!». Гарри же, не отдавая себе отчета в том, что делает, кинулся между другом и слизеринцем. Мгновение — и липкая паучья сеть облепила его тело со всех сторон, лишив возможности двигаться, и он кубарем полетел на землю. “Паучья сеть, замечательно”, — пронеслось у него в голове в долю секунды. Рон, который до смерти боится пауков, конечно же, не мог придумать ничего страшнее. Гарри тяжело вздохнул, отплевываясь от чего-то, напоминающего желе.

— Гарри, Гарри, с тобой все в порядке? — заботливые руки Гермионы осторожно перевернули юношу на спину, и ее лицо скривилось. — Фу. Ну и гадость! — девушка с отвращением посмотрела на свои пальцы, покрытые паучьей слизью.

Слизеринцы загоготали, как ненормальные:

— У-у-у, Поттер против Уизли, не пропустите — только в этом сезоне!

— Гарри, ты чего? — Рон недоуменно склонился над другом, держась, впрочем, на некотором расстоянии от липкой паутины, обволакивающей все тело темноволосого юноши. — Ты что? Ты… защищал Малфоя?

На поле воцарилась тишина. Гарри непроизвольно повернул голову в сторону слизеринцев и встретился с таким же вопрошающим взглядом серых глаз.

— Я? Я… нет! Я… — ему захотелось провалиться сквозь землю, и он начал заикаться. — Я... про-просто… нам ни к чему про-проблемы! Вот.

— Ох, Рон, ну что за глупости! — Гермиона с досадой оттолкнула все еще неудовлетворенного полученным ответом рыжеволосого приятеля и начала сосредоточенно водить палочкой над Гарри. — Конечно же, Гарри прав. Нечего связываться с Малфоем!

Рон открыл было рот, чтобы возмутиться, но властный юношеский голос перебил его.

— Хватит, прекратили балаган. Все по метлам, — как-то слишком торопливо скомандовал Малфой и, быстрым движением перекинув ногу через древко метлы, взвился в небо. Гарри увидел, как серебристый подол мантии затрепетал на ветру, и прикрыл глаза. Привычные уже звоночки надрывались, как бешеные, и единственное, чего он хотел — чтобы они наконец-таки оставили его в покое. Когда-то же они должны замолчать, да?!

Гермиона сидела на подоконнике, задумчиво листая книжку. Ее пальцы уже минут десять мусолили уголок пожелтевшей странички, но мысли девушки витали совсем в другом месте.

Гарри и Малфой. Что-то происходило между этими двумя, что-то на порядок сложнее их обычной вражды и соперничества. То, как слизеринец смотрел на Гарри, когда думал, что его никто не видит, то, в каком взвинченном состоянии находился Гарри весь этот месяц — все это наталкивало на разные мысли. На странные, дикие и совершенно неправдоподобные мысли. Хотя…

Да, Драко Малфой несомненно похорошел за лето — мелькнуло у нее в голове. Надо было быть слепым, чтобы не заметить, что за прошедшие 3 месяца по-мальчишески острый подбородок слизеринца заметно потяжелел, а на бледных, словно никогда не видавших солнечного света, щеках проступили скулы. Даже крысиный носик, вечно брезгливо сморщенный, будто его обладатель учуял запах дерьма гиппогрифа, приобрел какую-то благородную завершенность...

Впрочем, нужно было отдать Малфою должное: какой бы он ни был дрянью на протяжении всех этих лет, он всегда выглядел хорошо. Немного слащаво, на вкус Гермионы, но, несомненно, очень привлекательно. Ей-то самой нравились простые открытые лица, как у Рона Уизли или маленького Денниса Криви, однако вся женская половина школы сходилась на том, что Драко Малфой был очень красив.

В тишине коридора раздался гулкий звук чьих-то шагов, и Гермиона с неудовольствием вынырнула из своих мыслей. Не желая, чтобы кто-то нарушил ее уединение, девушка чуть отодвинулась назад, в тень оконных ставней, в надежде, что, кто бы это ни был, он пройдет, не заметив ее. Однако каково же было ее удивление, когда торопливые было шаги замедлили свой ход, а не доходя лишь пару метров до ее убежища, и вовсе остановились. Выплывшее на секунду из-за туч солнце жидким золотом растеклось по белокурым прядям вновь прибывшего. Гермиона тихо ахнула: Малфой.

Не успела она оправиться от изумления, как справа от нее раздался странный шорох, кто-то шаркнул ногой, один раз, другой, что-то со звоном ударилось о каменный пол — и послышался звук битого стекла. Воздух завибрировал — и скользнувшая вниз мантия-невидимка явила миру слегка растрепанного Гарри Поттера. Неуклюже путаясь в тонких складках материи и близоруко щурясь, он повернулся в ту сторону, где белела голова слизеринца.

— Ма-малфой? — произнес Гарри, заметно волнуясь, и неуверенно пригладил торчащие во все сторону волосы. Впрочем, подумала Гермиона, он, похоже, не удивлен этой встрече.

Слизеринец хмыкнул и вытащил палочку, заставив Гермиону мгновенно напрячься.

— Акцио очки. Репаро, — Малфой подошел к Гарри и молча протянул ему поблескивающий в солнечных лучах предмет. Секунду Гермионе казалось, что Гарри хочет что-то сказать, но тот лишь протянул руку и, заметно напрягшись, когда его пальцы скользнули по ладони слизеринца, быстро забрал у него очки и водрузил их на нос. Юноши замерли, пристально глядя друг на друга.

Гермиона нервно поежилась, не смея дышать. Что-то происходило, и этому что-то вовсе не нужны были свидетели.

— Эгм, — Гарри громко прочистил горло и с напускной бравадой произнес: — Ну, чего ты хотел, Малфой?

Слизеринец медлил, внимательно изучая лицо Гарри. Тот переступил с ноги на ногу и неуверенно повторил:

— Малфой?

На тонких, словно выточенных из камня губах мелькнула легкая усмешка, и, будто приняв для себя какое-то решение, слизеринец вскинул подбородок вверх.

— Насколько я помню, мы не разрывали нашего договора, а значит, теперь я твой должник?

Гермиона не могла видеть лица Гарри, но готова была поклясться, что сейчас его глаза были огромными, как плошки.

— Договор? Я думал, мы… э-э-э…. мы покончили с этим!

Слизеринец досадливо повел плечами:

— Ты, конечно, как хочешь, но лично я не собираюсь связываться с магией обещаний. Услуга за услугу, помнишь? Видит Мерлин, я не имею ни малейшего представления почему, но ты принял на себя заклятие, брошенное в меня твоим рыжеволосым придурочным дружком, иными словами, защитил меня. Теперь я твой должник, а я ненавижу быть кому-то должным, — Малфой замолчал и с выжиданием посмотрел на стоявшего перед ним юношу.

— Я… я не защищал тебя… и Рон вовсе не придурок! — возмутился было Гарри, но слизеринец лишь отмахнулся:

— О, избавь меня от своей гриффиндорской философии, мы стоим перед фактом. И если у тебя нет каких-то особых пожеланий, то я знаю, что мне делать.

Гарри выглядел совершенно сбитым с толку.

— Пожеланий? То есть… подожди! Я могу попросить что угодно? — казалось, эта мысль скорее пугала его, чем радовала. Малфой как-то странно улыбнулся и медленно кивнул головой:

— Абсолютно. В пределах разумного, конечно.

Гермиона быстро перебирала в голове варианты: приказать Малфою, чтобы тот навсегда оставил их в покое — это же очевидно! Или… или заставить его сделать вместо Гарри домашнее задание по зельям — то-то Снейп удивится! Или… ох, было столько всего, что можно было получить от Малфоя! Это были, конечно, совершенно не гриффиндорские мысли, но такая возможность выпадала только раз в жизни, и Гермионе умирала от желания узнать, как же Гарри ею воспользуется.

— Я… э-э-э… тактика по квиддичу? Ты расскажешь мне вашу новую тактику? — неуверенно предложил Гарри. Малфой фыркнул и закатил глаза:

— Это все, на что ты способен, Поттер? — быстрым движением руки он расправил невидимые складки на своей мантии и неожиданно тихо продолжил. — Я думаю, я могу предложить кое-что поинтереснее… Если я, конечно, не ошибаюсь… — еле слышно закончил он.

Слизеринец медленно приблизился к Гарри, остановившись прямо на дорожке света, льющейся из окна. Красивое лицо выглядело слегка взволнованным, но полным решимости, глаза задумчиво смотрели прямо на темноволосого юношу. Они были уже меньше, чем в метре друг от друга, но этого казалось недостаточно. Малфой сделал еще один шаг и едва успел перехватить за руку отпрянувшего было назад гриффиндорца.

— Мал… что, что ты…? — испуганно начал Гарри, но светловолосый юноша с силой притянул его к себе и прижался к его рту губами.

Гермиона резко выдохнула и быстро зажала рот рукой. Это… это то, что она видит?!!

Казалось, прошла целая вечность, но ни один из юношей не шелохнулся, касаясь друг друга губами в каком-то детском, совершенно целомудренном поцелуе. Солнечные лучики скакали по белым прядям и терялись в спутанных темных волосах. Воздух вокруг, казалось, звенел — Гермиона готова была поклясться, что слышит, как один особо мелодичный звоночек довольно потренькивает, будто бы хихикая над чем-то.

The End