Молодой мужчина шёл в сторону вокзала Кинг-Кросс и курил.
Воротник его темного пальто из дорогой шерсти был приподнят, густые чёрные волосы трепал ветер, изредка открывая высокий лоб со старым шрамом в виде молнии. В одной руке он крепко сжимал саквояж, в другой — длинный предмет, упакованный в коричневую бумагу.
Моросил дождь. Люди прятались под большими зонтами, мешая друг другу, однако волосы и пальто мужчины оставались сухими, словно бросая вызов непогоде. Иногда он случайно задевал прохожих и, не вынимая сигарету, еле слышно говорил: "Прошу прощения", продолжая свой путь. Люди оборачивались, удивленно выглядывали из-под зонтов, не понимая, откуда слышится извинение и, пожимая плечами, шли дальше, сетуя на шум ветра и мечтая поскорее оказаться в теплых квартирах с чашкой горячего шоколада, или в офисах, где можно выпить мерзкий растворимый кофе из автомата.
«Мерлин, ну что за погода? — думал он нетерпеливо. — Ещё немного, и наконец-то можно будет согреться».
У вокзала он переложил сверток под мышку другой руки, осторожно, чтобы не обжечься, обхватил двумя пальцами сигарету, затянулся последний раз, кинул окурок в урну, смачно плюнув при этом на тротуар, и шагнул на мостик, ведущий к посадочному перрону.
Мужчина шёл по дорожке между платформами девять и десять, сливаясь с толпой.
Люди спешили занять свои места. Закрывая зонты, они вскакивали на подножку, неловко двигались по вагону, стряхивая последние капли дождя прямо на истоптанный красный ковролин. Поезд загудел и плавно двинулся с места.
Ни в одном купе мужчины не оказалось.
* * *
Дождевые тучи не заслоняли солнце — по эту сторону перегородки погода всегда была приветливее. Порывистый ветер остался там, за барьером, отделявшим вокзал Кинг-Кросс от платформы 9¾, заполненной в этот час детьми и провожающими их родителями. Взрослые громко разговаривали, ученики перекрикивались со своими однокурсниками, совы в клетках ухали, коты недовольно фыркали на руках своих хозяев. До отправки оставались считанные минуты.
На мужчину никто не обращал внимания. Он прошёл до самого конца поезда и легко вскочил на ступени последнего вагона. Заняв пустое купе, он достал из саквояжа мантию, закинул свой багаж на верхнюю полку, повесил пальто на крючок возле двери и сел у окна.
За окном стремительно набирающего скорость поезда замелькали дома, деревья слились в сплошную темную полосу. В купе так никто и не заглянул, чему мужчина был несказанно рад. В последнее время он не имел никакого желания общаться с кем бы то ни было. Закутавшись поплотнее в чёрную мантию, мужчина прислонился головой к жёсткой обивке, скрестил на груди руки и закрыл глаза.
«Прямо как Люпин на третьем курсе», — лениво пронеслась в его голове предсонная мысль.
Поезд плавно покачивало, колеса монотонно стучали по рельсам, погружая путника в сон.
* * *
Директор Школы чародейства и волшебства появилась у дверей дома номер двенадцать на площади Гриммо ранним летним утром с большим белым конвертом в руке. Она решительно постучала, и испуганный визитом нежданной гостьи домовик проводил её в гостиную, где на старом диване спал молодой темноволосый мужчина в круглых очках. Поморщив нос от стойкого запаха спиртного, директор брезгливо скривила губы.
— Поттер! Немедленно просыпайтесь! — громко сказала МакГонагалл, без всяких церемоний толкнув спящего в плечо.
Гарри открыл глаза, застонал от нахлынувшего приступа тошноты, с трудом сел и обхватил раскалывающуюся голову руками. Постепенно Гарри пришёл в себя и начал понимать, о чем говорила директор вот уже несколько минут.
— …словом, я прошу вас принять моё предложение, — в голосе МакГонагалл слышалась не просто просьба.
— В свете... кхм... кхм… последних обстоятельств, сложившихся в вашей жизни, думаю, вам полезно будет развеяться, тем более, что замену мадам Хуч мы так и не смогли найти.
— Хреново искали? — невежливо осведомился Поттер, поморщившись от нового приступа дурноты.
— Немедленно прекратите пьяное словоблудие и возьмите себя в руки! — отрезала МакГонагалл. В этот момент она напоминала профессора Снейпа. Поттер был согласен отдать половину своего оставшегося состояния, лишь бы не слышать отчитывающий голос его бывшего декана.
— Итак, — подытожила директор, — вы сейчас же приведёте себя в порядок! И не вздумайте обмануть мои ожидания, молодой человек!
— Да уж… Кто бы рискнул, — буркнул Гарри.
МакГонагалл поджала губы. Хорошей трёпки — вот чего, по её глубочайшему директорскому мнению, не хватало сейчас Поттеру. Хорошей трёпки, антипохмельного зелья и холодного душа.
Качаясь, Гарри поднялся с дивана. Ему было наплевать, что старая грымза застала его в таком виде. Ему давно уже было на всё наплевать. Сейчас он хотел просто спать.
— Гарри, — произнесла МакГонагалл чуть более мягко и положила на столик белый конверт. — Вы прекрасно понимаете, что лучшего преподавателя мне не найти, да и вам нужно развеяться и заново устраивать свою жизнь.
— Да понял я, понял! Не надо на меня давить! — похмелье вещь и так нелёгкая, а уж когда тебе читают нотацию с утра пораньше, и вовсе превращается в пытку Круциатусом.
— До встречи в Хогвартсе, — громко сказала директриса и с хлопком аппарировала прочь из дома.
Гарри взял в руки конверт. В нем оказалось приглашение на должность преподавателя полётов и билет на Хогвартс-Экспресс.
Прохладный душ прогнал следы похмелья, а крепкий кофе — головную боль.
Расположившись на диване, Гарри обдумывал следующий шаг.
— Добби! — позвал он. С хлопком появился домовик, на сморщенном личике которого застыло выражение озабоченности. — Я уезжаю в Хогвартс. Директор пригласила меня преподавать студентам полёты. Я хочу, чтобы к моему возвращению ничего здесь не напоминало Сам-Знаешь-О-Ком.
Последние слова Поттер особенно выделил и многозначительно посмотрел на эльфа.
— Добби всё понял, — домовик поклонился, подняв ушами пыль с пола.
* * *
Зевнув, Гарри ещё несколько минут позволил себе посидеть неподвижно, прогоняя остатки сна и медленно возвращаясь в реальность, а затем открыл глаза.
Состав медленно останавливался, выпуская из-под колес клубы сизого пара. Раздался громкий гудок, означающий конец пути Лондон — Хогсмит. Студенты дружно высыпали на улицу, освещенную тусклым светом фонарей.
Поттер поправил мантию, взял с полки саквояж, свёрток и вышел из купе. Пройдя по узкому, уже опустевшему коридору, он свернул к ступеням, спрыгнул на перрон и полной грудью вдохнул прохладный воздух, наполненный запахом недавно прошедшего дождя.
Ученики толкались, окрикивали своих сокурсников и не обращали на молодого мужчину никакого внимания. Глядя на них, Гарри вспомнил, как сам много лет назад вышел из поезда на перрон Хогсмита. Тогда он был маленьким мальчиком, который впервые вырвался из дома дяди и тёти на свободу.
— Эй, первокурсники! Первокурсники, все сюда, — услышал Гарри.
Хагрид, его старый добрый друг, собирал вокруг себя новичков, привлекая их внимание не только громким голосом, но и необычным видом. Дети с восхищением разглядывали огромного полувеликана. Волосы на его косматой голове и путаной бороде уже тронула лёгкая рябь седины, а кожа вокруг маленьких чёрных глаз была испещрена сеточкой тонких морщинок. На лесничем была старая куртка со множеством карманов, о содержимом которых он порой и сам забывал.
— Первокурсники, не толкайтесь! — гремел Хагрид. — Подходите все ко мне... Ещё ближе! Добро пожаловать в Школу чародейства и волшебства Хогвартс! Ну, не толкайтесь же, соплохвост вас задери! Эта... идите все за мной к озеру. О вещах не беспокойтесь, их доставят прям в Школу.
Кареты, запряженные фестралами, отъезжали одна за другой. Гарри стоял чуть поодаль и ждал, когда все студенты уедут. Он по-прежнему не имел ни малейшего желания с кем-либо разговаривать. Ему хотелось проделать весь оставшийся путь до Хогвартса в одиночестве, так же, как тогда, когда он с дикой скоростью летел на метле от станции до ворот Школы… Если бы он был не один, то, возможно, ничего бы и не случилось…Рон остановил бы его и не позволил…
Потте встряхнул головой, отгоняя от себя мысли о человеке, Которого-Нельзя-Называть.
— Привет, Гарри, — услышал он за спиной, обернулся и от неожиданности чуть не выронил саквояж — Гермиона Грейнджер приветливо улыбалась.
— Привет, — довольно сухо ответил Поттер.
Пустая карета появилась из темноты и остановилась рядом с ними. Гарри открыл дверцу и закинул внутрь саквояж.
— После тебя, — махнул он рукой, приглашая Гермиону первой занять место. — Где твои вещи?
— Отправила их вместе с остальными, — сказала девушка, устраиваясь на сидении. — Знаешь, я глазам своим не поверила, когда увидела тебя на перроне.
— Извини, я тебя не видел, — пожал плечами Гарри.
«Черт, а ей-то что надо в Хогвартсе?» — недовольно думал он.
— Тебе не за что извиняться.
Мысленно Гарри умолял не лезть к нему с вопросами, которые, судя по её обеспокоенному виду, так и просились на язык.
— Что-то мы не собираемся ехать, — негромко сказал Гарри после нескольких минут молчания.
— Значит, на станции остался кто-то ещё из студентов. Будем ждать.
Их больше не связывала ни дружба, ни годы студенчества, ни борьба с Волдемортом. Они сидели друг напротив друга, как двое из далекого прошлого, не видевшиеся много лет.
— Рон в июне окончил школу Аврората, — снова заговорила Гермиона. — Этот год он проведет в Румынии, с Чарли. Для практики в обращении и обезвреживании опасных существ.
— Ясно, — неприкрытое безразличие звучало в голосе Поттера.
— Следующим летом мы думаем, наконец, пожениться.
— Рад за вас, — последовал еще более холодный ответ.
— Ты придешь к нам на свадьбу? — вдруг выпалила Гермиона.
— Слушай, Грейнджер… — начал злиться Гарри.
— О, слышу знакомые голоса! Привет, ребята. Рад вас видеть! — дверцу кареты открыл высокий полноватый человек.
— Привет! — радостно воскликнула Гермиона.
Гарри удивленно кивнул, отметив про себя, что появившийся попутчик не был неожиданным сюрпризом для Грейнджер.
«Конечно, они все вместе, — раздраженно подумал он, — а я один. Впрочем, как всегда».
— Представляете, я вышел из поезда и уже шёл к карете, — усаживаясь рядом с девушкой, рассказывал Невилл, — как вдруг услышал всхлипы в кустах. И знаете, кого я там обнаружил? Первокурсника! На перроне от него сбежала жаба! Забавно, да?
Гермиона улыбнулась — знакомая картина из детства.
— Мальчик полез её искать, — продолжал Невилл, поправляя мантию, — и, понятное дело, отстал от остальных. Давай, малыш, иди сюда.
Всхлипывая и вытирая рукавом нос, к ним забрался паренёк. Вид у него был испуганный и очень несчастный. За тонкую лапку мальчик держал большую коричневую жабу. Она возмущенно квакала и брыкалась, норовя снова вырваться из рук хозяина и отправиться в лес по своим жабьим делам.
— Садись, — улыбнулся пареньку Невилл, закрывая за ним дверцу. — Держи свою любимицу покрепче, а то снова удерёт.
Карета, тяжело скрипнув несмазанными рессорами, тронулась с места и покатила к Хогвартсу.
Гарри был рад мальчишке — при таком неожиданном попутчике Гермиона не осмелится вновь затеять разговор и приставать к нему с вопросами. Так и получилось — редкие шмыганья первокурсника, утробное кваканье жабы были единственными раздающимися звуками. Даже Невилл молчал, поняв по напряженным взглядам, что сейчас не время для разговоров.
Поттер повернулся к окну. Карету покачивало на неровностях дороги, и старинный фонарь, висевший на чугунном крюке, болтался из стороны в сторону, почти не освещая дорогу. Гарри не пытался вглядеться в окружающую их темноту. Этот путь он помнил наизусть и с закрытыми глазами мог описать всё до мельчайших подробностей.
Они миновали последние кустарники окраины Хогсмита. Впереди находилось болото. Каждый раз, возвращаясь после окончания учебного года на станцию, студенты любовались цветущими на нём бело-розовыми кувшинками, чьи цветки источали терпкий аромат, смешивающийся с запахом болотной тины и сырости. Мелкие камыши сменялись жухлой травой на небольшой поляне, выгоревшей за лето на солнце и прибитой начавшимися дождями, а дальше их путь пролегал через редкий сосновый лес. Под деревьями валялись старые опавшие иголки и шишки, раскрывшие свою кожуру.
Дорога петляла. Вот ямка со скопившейся в ней после недавнего дождя водой — карета наехала на неё большим колесом, поднимая брызги грязной жижи. Жалобный скрип колёс отдавался далеким эхом прошлого в сердце Гарри.
Шесть лет назад он бился с Пожирателями Смерти, встретился один на один с Тёмным Лордом и снова остался жив. Волдеморт же был повержен окончательно.
Поттер кое-как закончил Хогвартс. Министерство Магии не посчитало полуразрушенное здание и смерть директора Дамблдора достаточно веским основанием для отмены экзаменов, хотя не все классные комнаты успели привести в надлежащий вид. Студенты сидели в помещениях с обвалившейся с потолков и стен штукатуркой, на каменных стенах виднелись трещины, в полу — выбоины от попавших в него проклятий во время Битвы. Большой зал, где старшекурсники сдавали ЖАБА, тоже был не в лучшем состоянии.
Наконец результаты экзаменов были объявлены, выпускной бал прошёл, и поезд вернул студентов в шумный Лондон.
Гарри переступил порог дома, доставшегося ему по наследству от крестного. Его чемодан тащил Добби, прибывший вместе с ним из Хогвартса.
Спустя пару часов после приезда из школы на порог дома Поттера аппарировали Джинни, Рон и Гермиона, которые заранее договорились отметить окончание школы все вместе. Им тоже слишком надоели постоянные назойливые знаки внимания, и своя компания — как раз то, что нужно было всем четверым.
С праздничным ужином Добби постарался на славу: жареные окорока, тушеный картофель с подливой, копчёная рыба и свежие овощи грозили вытолкнуть друг друга со стола, фрукты с трудом умещались в огромной серебряной вазе. Рон, по такому случаю укравший из гаража отца пузатую бутылку огневиски, предчувствовал весёлый вечер. В кармане его брюк лежала выпрошенная у близнецов пачка маггловских сигарет. Девушки поднялись наверх в комнату, а парни уселись в гостиной перед затопленным камином и достали по сигарете.
— Вот чёрт, — закашлялся Рон, выпуская дым. — Когда Джордж давал мне пачку, он очень злорадно улыбался. Теперь я его ухмылку понимаю — как магглы курят такую дрянь?
— Магглы ещё и не такую дрянь курят, — с видом знатока отвечал Гарри. — Мой кузен со своими приятелями частенько баловались кое-чем похуже, спрятавшись за кустами на детской площадке. А потом они ржали, как идиоты, пугая детей.
— Рон, ты куришь маггловские сигареты?
Рыжий, поперхнувшись дымом, уставился в камин, из которого торчала голова его отца.
— Эээ… здравствуйте, мистер Уизли, — Гарри трусливо кинул недокуренную сигарету за диван, не думая о нудном ворчании Добби, когда тот обнаружит окурок.
— Так-так, молодые люди, я смотрю вечеринка в полном разгаре? А где бутылка огневиски, которую я прятал в маггловской калоше в гараже?
— Ну… ну… — уши Рона покраснели. — Я… я… пап…
— Мистер Уизли, сэр, мы не хотели ничего плохого, — Гарри поспешил вступиться за друга. Вечеринка была на грани срыва.
— Да, да, мой юный друг, вы не хотели ничего плохого. Вы только запаслись спиртным и маггловскими сигаретами, — укор в глазах мистера Уизли заставил друзей покраснеть еще сильнее.
— Пап, я… — казалось, Рон потерял способность говорить.
— Когда я вернулся домой после выпускных экзаменов в Хогвартсе, — вдруг с улыбкой сказал мистер Уизли, — то украл бутылку огневиски у своего отца из буфета. Мы набрались с приятелями в «Дырявом Котле», и откуда меня, еле ворочающего языком, доставили домой. После этого в наказание я целый месяц выдворял из сада гномов! С мамой я поговорю, но сразу предупреждаю тебя, Рон — гномы одной половины сада с завтрашнего утра на твоей совести.
— Да, пап, — опустив глаза, отвечал долговязый парень.
— Передай Джинни, что вторая половина — её. Веселитесь, ребята! Только выбросьте эту маггловскую дрянь, — с этими словами голова мистера Уизли исчезла.
Пламя вновь заняло весь камин.
— Вечеринка чуть было не сорвалась, — выдохнул рыжий.
— Удачно выкрутились, — кивнул Гарри.
Вскоре в гостиную спустились девушки, и вся компания проследовала в столовую к ужину.
Время близилось к рассвету. Всю ночь друзья просидели за праздничным столом, и уже под утро каждый чувствовал усталость. Гарри еле добрёл до комнаты. Сил хватило ровно на то, чтобы, скинув одежду, бросить её в угол комнаты, положить очки на тумбочку у кровати и упасть лицом в мягкую подушку. Было приятно лежать в уютной постели, чувствуя расслабленность в каждой мышце и легкое головокружение от выпитого спиртного. Зевая, он завернулся в одеяло и уже начал засыпать, как вдруг раздался робкий стук.
— Входите, — не вставая, сказал Гарри и потянулся за очками.
Дверь медленно открылась, и в комнату на цыпочках вошла Джинни, одетая в полупрозрачную ночную рубашку.
— Я хотела пожелать тебе спокойной ночи, — шёпотом сказала девушка, в нерешительности застыв на пороге комнаты. Она была прекрасна: распущенные медные волосы свободно падали на спину и плечи, тонкие пальцы нервно теребили ткань кружевной сорочки, едва прикрывающей колени.
— Джинни, ты похожа на прекрасную фею из волшебной сказки, — промолвил Гарри, не в силах отвести от девушки взгляд.
Красавица закрыла дверь, подошла к кровати и села на краешек.
— Спокойной ночи, — томно глядя в глаза ошарашенному герою, прошептала девушка.
— Я очень рада, что вы, наконец, окончили школу. На следующий год у меня выпускные экзамены, —
нотки волнения слышались в голосе Джинни.
— Не волнуйся, — начал успокаивать её Гарри, — ты ведь умница! Ты справишься!
Она опустила глаза.
— Спокойной ночи, — вздохнув, еще раз прошептала девушка.
Гарри понимал, что сейчас нужно что-то сделать, хотя бы обнять красавицу, но сковавший его страх не позволял пошевелить даже пальцем. Еле переведя дыхание, он еще раз ответил:
— Спокойной ночи.
Джинни склонилась к его лицу, легко поцеловала в губы и на цыпочках выбежала за дверь.
Сердце ухало, как недовольная сова, которую несколько дней не выпускали из клетки. Самая красивая девушка пришла к нему в комнату ночью, в полупрозрачной сорочке, а он не смог даже её обнять. Щёки парня пылали от стыда и разочарования. Кинув на тумбочку очки, он уткнулся носом в подушку.
«Слабак», — пронеслось в его голове.
Она снилась ему. Во сне Джинни смеялась и кружилась по залитой солнцем поляне, словно исполняя неведомый волшебный танец. Её голые пятки приминали сочную траву, оставляющую свой влажный зеленый след на нежной коже, ночная сорочка крутилась вокруг юного тела, повторяя его очертания и путаясь между стройными бедрами. Она плавно поднимала и опускала свои красивые руки, словно хотела вспорхнуть к самому солнцу. Стайка маленьких бабочек кружила над ней, рассекая полупрозрачными крылышками нагретый солнцем воздух. Каждое движение девушки поднимало пыльцу с цветов, растущих у неё под ногами, и в этом разноцветном облаке танец казался ещё загадочнее, а её тело в прозрачном одеянии — ещё притягательнее.
Утром Добби перестелил простынь на постели Гарри и затеял стирку его личных вещей.
Слава навалилась на семнадцатилетнего юношу еще сильнее, чем до решающей схватки с Волдемортом. Каждый волшебник хотел встретиться с победителем Темного Лорда лично, пожать руку и выразить благодарность, не понимая, что Гарри простой парень, которому нужна любовь девушки и капелька свободного времени. У него было только одно лето перед поступлением в школу Авроров, и тратить его на других людей было жалко. Но Поттера уговаривали поехать то на встречу с командой по квиддичу, то на канал «Волшебное Эфирное Телевидение» для интервью с Гелендой Читок, то ещё Мерлин знает куда.
Фотографы щёлкали своими камерами, заранее узнавая время, когда великий Гарри Поттер сможет подписать колдографию. Совы каждое утро доставляли ему тысячи писем с признаниями в любви не только от ведьм, но и от колдунов.
Повышенное внимание выводило Гарри из себя. Первый месяц каникул он практически не бывал дома, разъезжая по приёмам и возвращаясь домой только к полуночи. Выходные Гарри проводил в Норе, но в шумном доме Уизли было очень сложно найти укромный уголок, чтобы как-то наладить отношения с Джинни.
В конце июля Поттеру прислали сову с письмом из школы Авроров, содержащим приглашение и перечень всего необходимого для обучения.
До конца каникул оставался один месяц.
* * *
Миновав лес, карета двигалась вдоль огромного волшебного озера. Толща воды скрывала русалок и водяных, спокойная зеркальная гладь нарушалась лишь редкой рябью, вызванной плавным движением щупалец гигантского кальмара.
На дальнем берегу озера возвышался огромный замок с острыми пиками башен и тысячью светящихся в темноте маленьких окон. Вокруг величественного строения мостились друг на друга холмы, поросшие старыми деревьями и кустарниками. Самый высокий из них напоминал лик гнома с горбатым носом и густой бородой. Когда деревья раскачивались на ветру, шелестя листвой, казалось, что горный житель сердится на желающих отнять его сокровища, добытые в недрах окружающих замок гор.
Сделав еще один поворот, карета въехала в главные ворота Хогвартса. Плавно подкатив к входу, она остановилась.
— Ребята, я провожу мелкого к первокурсникам и присоединюсь к вам, — Невилл выбрался из кареты, взял мальчишку за руку и направился к большим дубовым дверям Школы.
— Акцио саквояж, Акцио «Молния», — направил Гарри волшебную палочку на свои вещи.
— А, вот и вы, — подоспевший к ним Хагрид сгрёб в охапку друзей.— Как же я рад вас видеть! Директор мне только несколько минут назад сообщила, что нужно бы вас здесь встретить!
— Привет, — раздался голос Гарри где-то подмышкой полувеликана
— Здравствуй, Хагрид! — освободившись от объятий лесничего, Гермиона, тяжело дыша, поправляла мантию и приглаживала волосы.
— Сейчас будет маленькое собрание профессоров Школы, — уточнил Хагрид, когда они все вместе остановились у дверей учительской, — а потом, как обычно, Распределение и банкет. Вы идите, а я пойду займу место за столом и это… пропущу маленький стаканчик, пока никто не видит. Кстати, Гарри, а ты чегой-то не окликнул меня на вокзале, когда я встречал малышей?
— Я... эээ… я тебя не заметил, — солгал он, понимая, как глупо это звучит.
— А… ну ладно, — раздосадовано ответил лесничий, кивнул головой и отправился в Большой зал.
* * *
— Мисс Грейнджер, мистер Поттер, добро пожаловать в Хогвартс! — приветствовала их МакГонагалл.
— Ваши вещи буду доставлены в ваши комнаты, — сказала Минерва, отметив про себя мрачное настроение Поттера. Указав на письменный стол, она продолжала: — Мисс Грейнджер, захватите Распределяющую Шляпу. Сегодня Церемонию проведёте вы.
— Ааа, Грейнджер, — неожиданно промямлила Шляпа, ожившая в руках зардевшейся от удовольствия девушки, — снова здесь. Что на этот раз привело тебя в Хогвартс?
— Мисс Грейнджер в этом году заменит мадам Пинс, которая улаживает семейные дела, — строго ответила МакГонагалл Шляпе и, обращаясь к профессорам, добавила, — не будем заставлять студентов долго ждать.
Профессора один за другим вставали с кресел, расправляя складки мантий, и выходили из учительской. Гарри поставил свой саквояж на пол и прислонил к стене сверток.
«День сюрпризов, — невесело подумал он и смахнул привычным движением руки челку, падающую на глаза, — библиотекарша! Держись, Запретная секция! Еще надо выяснить, что здесь делает Лонгботтом. Сегодня меня уже точно ничто не сможет удивить».
Повернувшись к Гермионе он нехотя процедил:
— Пойдём, что ли?
Дубовые двери распахнулись сами собой, приглашая войти в помещение, освещенное множеством горящих свечей. Знамёна факультетов огромными лоскутами свешивались со стен. Преподаватели появились в Большом зале, и сидевшие за длинными столами студенты перестали галдеть.
МакГонагалл устроилась в кресле с высокой спинкой, в котором раньше восседал Альбус Дамблдор. По обеим сторонам от неё расселись остальные профессора. На столе немедленно появились золотые кубки, большие фарфоровые блюда, столовые приборы.
Гарри обосновался на самом краю, ближе к выходу. При первой же возможности он хотел покинуть зал и отправится в свою комнату.
Из дверей на другом конце зала показался Невилл и держащиеся парами первокурсники. Дети удивленно открывали рты, оглядывая убранство зала. Парящие в воздухе свечи, тёмное небо над головами складывало в замысловатые созвездия мерцающие кляксы звёзд — учащиеся старших курсов давно привыкли к необычному потолку, но новичкам эта красота казалась действительно волшебной.
— Стойте здесь, — велел Невилл малышам и занял место за профессорским столом.
МакГонагалл встала, последние бубнящие голоса среди студентов стихли.
— Добрый вечер, студенты! От имени всего преподавательского состава я приветствую вас в стенах этой старинной Школы чародейства и волшебства. Надеюсь, вы приложите все силы для изучения предметов и будете примерно себя вести. Хочу сразу предупредить об опасностях, которые таит в себе Запретный лес. Хождения по Школе после полуночи запрещены! Дуэли запрещены! Дуэлянты и драчуны будут сурово наказаны, а их семьи получат предупреждающие письма. Старшекурсникам тоже неплохо было бы вспомнить эти правила.
Директор обвела взглядом зал.
— А теперь — хорошая новость. В этом учебном году обучать полётам на мётлах, а так же судить квиддич будет новый преподаватель, профессор Поттер!
Она повернулась в сторону Гарри и сдержанно улыбнулась. «Профессор Поттер» поднялся со своего места и кивком головы поприветствовал всех учащихся. Последовала секундная пауза, а потом воздух задрожал от продолжительных оваций. Учащиеся вскакивали со своих мест и забирались ногами на лавки, чтобы лучше разглядеть знаменитого победителя Тёмного Лорда. Гермиона улыбалась и аплодировала вместе со всеми, невежливо зажав подмышкой старую Шляпу.
Гарри так и не научился спокойно реагировать на проявления повышенного внимания. Он сдвинул брови и плюхнулся на своё место, скрестив на груди руки.
— Но и это ещё не всё, — снова начала директор, и хлопанье постепенно утихло. — Как обычно в начале учебного года я представляю новым студентам попечителя нашей Школы. Пополнение библиотеки особо ценными и старинными фолиантами, а лаборатории зельеварения — редкими ингредиентами, подаренные Хогвартсу «Нимбусы-3000» — вот далеко не полный список того, что этот человек сделал для нас.
Тишину нарушил протяжный скрип открывающихся дубовых дверей на другом конце Большого зала, из которых показался высокий молодой человек.
Гарри прищурился, всматриваясь в приближающуюся фигуру. Белые волосы, тонкий профиль, надменно сложенные в ухмылке губы. Когда черты лица приближающегося человека стали различимы, кровь отхлынула от щёк профессора полётов. Сюрпризы, как оказалось, еще не закончились.
К преподавательскому столу направлялся Драко Малфой.
Коллаж к фанфику от ДавыдоФФ можно посмотреть по ссылке
http://i040.radikal.ru/1101/de/5f2901db11eb.jpg
02.09.2009 Глава 2.
Гарри не хватало воздуха. Горячие волны злобы нахлынули на него, сдавливая грудь и мешая дышать. Если бы он заранее знал, в какой компании предстоит провести учебный год, то, не задумываясь, отправил бы в камин принесенное МакГонагалл письмо.
Малфой занял место за профессорским столом, даже не удостоив взглядом кипящего от злости Поттера. Его лицо не выражало никакого волнения или беспокойства — как будто всё было так, как и должно было быть.
Гермиона шагнула к треногому табурету, развернула список и звонким голосом сказала:
— Тот, чье имя я назову, выйдет вперед, и я надену ему на голову Распределяющую Шляпу, которая определит вас на факультет.
Новенькие заволновались, поправляя мантии и шумно дыша.
Попечитель, не обращая внимания на происходящее, обворожительно улыбнулся МакГонагалл и мамам Спраут, тихо шепнул что-то на ухо профессору Трелони, а затем пожал протянутую Невиллом руку, искоса поглядывая на Поттера.
Гарри больше не мог оставаться в Зале. Стараясь не привлекать к себе внимания, он незаметно встал из-за стола, на цыпочках подошёл к маленькой двери за спинами преподавателей, и под цепким взглядом Малфоя выскользнул в коридор.
Все были увлечены Распределением и не обратили на беглеца никакого внимания.
* * *
Профессор Поттер сидел на высокой трибуне для болельщиков и курил. Горький табачный дым быстро рассеивался, смешиваясь со слабым ветерком. Высокие шесты с кольцами для игры в квиддич, расположенные по краям поля, терялись в темноте ночи. Голова гудела, в горле пересохло, аппетит совершенно пропал ещё в тот момент, когда он узнал школьного соперника.
Конечно же, Гарри слышал, что Люциус, передав все права на имущество сыну, уехал с женой во Францию, где замечательно проводит время в праздности и богатстве, не лишённый, однако, постоянного наблюдения со стороны Министерства Магии. Поттер не понимал, как бывшему Пожирателю Смерти удалось договориться с правительством, за какие тонкие ниточки своих связей он подёргал для того, чтобы беспрепятственно эмигрировать из страны.
Постепенно разговоры о Малфоях сошли на нет. Услышать о приспешниках Темного Лорда можно было разве что в низкосортных кабаках Лютного переулка, где заигравшиеся в кости и перепившие пива завсегдатаи не находили больше тем для пересудов.
«Малфой — попечитель школы… За столом с МакГонагалл… Невилл пожимает руку… — обрывки мыслей хаотично проносились в голове Гарри. — Да катись оно всё… к Волдеморту!»
Решительно поднявшись, он отправился к МакГонагалл, чтобы отказаться от должности. Оставаться в школе он больше не хотел.
* * *
— Профессор, — Малфой с улыбкой предложил МакГонагалл локоть, — разрешите проводить вас до каменной горгульи?
— Драко, — принимая руку, отвечала она, — говорите прямо. Вас интересует, что здесь делает мистер Поттер?
— От вашей проницательности ничто не укроется. Итак, он будет преподавать Защиту вместо Лонгботтома?
— Профессора Лонгботтома, — поправила директор. — К сожалению, ваша проницательность оставляет желать лучшего. Невилл прекрасный преподаватель, о его замене не может быть и речи. А мистер Поттер будет обучать полётам.
— Подозреваю, — ухмыльнулся Драко, — что мистер Поттер сейчас пакует вещи. Держу пари, утром его уже не будет в Хогвартсе.
— А вот это предстоит выяснить вам, — Минерва остановилась перед горгульей, охраняющей вход, — и я очень рассчитываю, что вы уговорите профессора Поттера остаться.
— Что-о-о? — Драко удивленно приподнял брови.
— Мистер Малфой, — МакГонагалл говорила тихо и спокойно, глядя прямо в глаза собеседнику. — Многие пострадали в той ужасной войне. Гарри довелось испытать больше горестей, чем кому-либо. Я не буду рассказывать, какова была его дальнейшая судьба, вы ведь и сами — не отрицайте — кое-что знаете. Вы были всего лишь подростком, исполняющим приказы отца. Но всё кончилось. Я убеждена, что Гарри должен вам поверить, ведь я вам поверила! Несомненно, он упрямец, обладающий невыносимым характером, но в глубине души очень мягкий. Проявите чуточку терпения, и вы обретёте надежного друга.
Одобрительно улыбнувшись, Минерва обхватила голову юноши и легко коснулась губами его лба.
— Спокойной ночи, профессор, — удрученно сказал Драко, с трудом представляя предстоящий разговор.
Ещё во время их студенчества отношения с гриффиндорцем не сложились. А в последние годы учёбы Мальчик-Который-Выжил стал мрачен и молчалив. Тогда Малфой в чем-то понимал его, и даже чувствовал внутреннее состояние своего противника. Но теперь, по прошествии стольких лет, перед ним сидел совершенно незнакомый человек, хоть и со знакомым именем, однако кроме исходившей от него злости, Драко не почувствовал ничего. И злость эта была настолько ощутима, что её можно было резать ножом.
Предстоящий разговор страшил Малфоя именно потому, что он не знал, чего ожидать от этого нового Поттера и с какой стороны к нему подступиться. К тому же, попечитель брал в расчет темное прошлое своей семьи — если его простили и приняли во всей Магической Британии, то это еще не гарантия того, что невесть где пропадавший пять лет Поттер согласиться поговорить с ним.Судя по виду героя, от него скорее можно было ожидать Авады, чем задушевной беседы. .
Малфой дошёл до поворота, ведущего в соседний коридор. Но не успел он сделать следующий шаг, как кто-то резко схватил его за мантию, дёрнул за угол и прижал к холодной каменной стене. В то же мгновение его рот зажали отвратительно пахнущей ладонью.
— А ты, гнусный Хорёк, время даром не теряешь, — совсем тихо прошипел ему в лицо Поттер.
МакГонагалл шагнула на первую ступеньку. Горгулья закрыла собой вход, и лестница, делая неспешные обороты вокруг каменного столба, понесла директора наверх.
«Люмос». Яркий свет, вспыхнувший на конце волшебной палочки Гарри, заставил Драко зажмуриться.
— Думаю, Хорёк, нам кое о чём надо поговорить, — прошептал полный ненависти голос. — Кивни хотя бы, придурок белобрысый.
Гарри медленно убрал ладонь от его рта.
— Потти, ты вообще знаешь, что на свете существует вода и мыло? — скривился Малфой, вытирая рукавом мантии рот. — Ну и вонь от твоей руки. Ты её в задницу соплохвосту совал, что ли?
— Смотри, как бы в твою задницу не засунул. Идём, — повернувшись профессор полётов пошёл по темному коридору, спустился вниз по неподвижным в этот поздний час лестницам к двери, через которую студенты выходили на площадку для тренировок. Туда, назад, на улицу, к ветру, в темноту — ярость гнала его дальше от места, где он только что стал безмолвным свидетелем теплых человеческих эмоций, на которые сам уже был не способен.
Малфой быстро нагнал Гарри, и, поравнявшись, сказал как можно жизнерадостнее:
— Привет, Потти. Как жизнь?
Не получив ответа, Драко продолжил:
— Невежливо получается, герой. Неужели ты не умеешь здороваться?
Гарри ускорил шаг, боясь, что начнет кричать прямо здесь, в стенах школы. Хлопнув дверью, ведущей на улицу, он побежал к полю для квиддича.
Драко еле поспевал. Боясь упасть в темноте, он двигался медленнее, пытаясь не упускать удаляющийся силуэт из виду.
Перепрыгивая через ступеньки, Гарри уже бежал по деревянной лестнице к трибунам. Добравшись до самого верха, он издал вопль, полный боли и отчаяния.
— Ненавижу! Как же я вас всех ненавижу! Суки! Сволочи!
— Идиот, да что с тобой? — Драко остановился, изумленный внезапной вспышкой гнева.
— Твой папаша свалил, как я догадываюсь, подкупив Министерство, — Гарри ткнул ему в горло волшебной палочкой. — Он умный сукин сын, и ты весь в него пошел, чистокровный гадёныш. Купил МакГонагалл, купил Невилла, осыпаешь своими подачками школу. Я рисковал жизнью, сражался с Волдемортом. Для чего? Чтобы видеть, как старуха целует тебя в лоб, словно родного сыночка? А Невилл, чьих родителей довела до помешательства твоя тётка, пожимает тебе руку? Как быстро все всё забыли! Для чего всё это было — война, смерть близких? Для чего я вообще здесь?
— А чего ты ждал, придурок очкастый? — начал кричать Драко, не обращая внимания на острый кончик палочки, царапавший шею. — Чтобы победившая сторона уподобилась Пожирателям? Чтобы авадили бывших сторонников Темного Лорда? Забыл, чего хотел твой наставник Дамблдор? Мира! Он хотел мира! И все, кто был раньше на стороне Волдеморта, тоже теперь хотят мира! Да у нас выбора не было! Когда ты, наконец, закончишь войну в своей тупой голове и начнешь спокойно жить?
— Жить? А зачем? Для чего? Я устал жить! Я просто существую. Много лет просто существую. Я хожу, ем, пью, курю маггловские сигареты, но кроме этого я ничего не могу сделать!
— Маггловские сигареты? — переспросил Драко. — Так вот чем пахнут твои руки. Ты привез сюда пачку этой гадости?
Гарри опешил и опустил волшебную палочку. Злость, кипевшая в нём, внезапно испарилась, уступив место недоумению.
— Откуда ты знаешь, что такое сигареты? Ты же чистокровный Хорёк, а чистокровным Хорькам не полагается знать, чем магглы затуманивают себе мозги.
Драко уселся на ступеньку.
— Поттер, ты всегда был тугодумом. Забыл, что на Слизерине учились не только чистокровные маги, но и полукровки? Взять хотя бы Снейпа. Или Волдеморта. Думаешь, никто никогда не таскал в подземелья сигареты? Давай сюда свою гадость.
Устроившись рядом, Гарри достал из кармана смятую пачку.
— Твою мать, что я делаю? — покачал он головой, протягивая сигареты Малфою.
— Поттер, ну не будь тупицей! Мы собираемся покурить, а не целоваться. Я не заставляю тебя пожимать мне руку, хотя не отказался бы.
— Заткнись, — буркнул профессор. Ему больше не хотелось кричать. Он молча выпускал дым, погружаясь в свои мысли. Зачем он здесь? Для чего он вообще живет, если ничего не может?
* * *
В этот выходной Гарри твёрдо отказывал всем, кто приглашал его на вечеринки и банкеты. Он до того устал от щёлкающих колдокамер, что звуки спускаемого затвора и яркие вспышки чудились повсюду.
Полтора месяца прошли со дня окончания школы, а он не мог восстановить с Джинни прежние отношения. Они присылали друг другу сов, но ему было мало этих коротких записочек, в конце которых она писала «С любовью» и рисовала сердечко. Конечно, эти нежные послания любимой девушки для него были очень важны, но молодое тело тоже требовало своего.
Каждое утро эльф перестилал постель Гарри, которая красноречиво свидетельствовала о его эротических снах. Смущаясь и краснея, парень много раз говорил Добби, что сам в состоянии убрать белье, но убедить домовика было не так то просто.
Несмотря на то, что Гарри сильно изматывался за день, посещая приемы, и еле держался к вечеру на ногах, он пытался справиться с проблемой мокрого сна обычным юношеским способом. Приходя домой, он быстро выпивал чашку кофе, шёл в душ, смывал усталость и быстро мастурбировал. Стоило только вспомнить прозрачную ночную сорочку Джинни, как кровь начинала усиленно стучать в висках и, задерживая дыхание, Гарри кончал, пачкая руки липкой теплой спермой. Ему всегда было после этого стыдно. Подобные занятия он считал не то, чтобы низкими, а какими-то ущербными.
Но даже ежевечерняя мастурбация не избавляла от утренней смены белья. Проснувшись, он даже не успевал применить очищающее заклятие, как с хлопком появлялся эльф с чистой простынёю.
— Добби, — сонно и недовольно ворчал Гарри, чувствуя на пижамных штанах мокрое пятно, — иди вниз, приготовь кофе.
— Кофе готов, сэр, — с поклоном отвечал домовик.
— Ну, тогда встреть сову, она сейчас должна принести «Ежедневный Пророк», — не унимался Гарри.
— Сова принесла газету десять минут назад, сэр.
— Я ещё хочу поспать, — придумывал Гарри, пытаясь отвертеться от назойливой «няньки».
— Хорошо, сэр. Добби вернется, когда Победитель Темного Лорда проснётся, — исчезал домовик с легким хлопком.
Гарри стонал от досады, поднимаясь с постели
— Гарри Поттер всё-таки решил проснуться? — снова раздавался голос эльфа.
Накрывшись одеялом и слегка повысив голос, Гарри говорил:
— Добби, не хочу тебя обижать, но мне сейчас нужно побыть одному!
— Гарри Поттер хочет ещё спать? — эльф преданно смотрел герою в глаза.
— Нет, Добби, я просто хочу, чтобы ты сейчас ушёл! — нервничал тот.
— Гарри Поттер всё-таки будет ещё спать? — не понимал Добби.
— Нет! Я встану, но сам соберу бельё и закину его в корзину! — огрызался Гарри.
— Зачем же тогда Добби получает один золотой галеон в месяц? — размазывая слёзы по сморщенной мордочке, хныкал домовик.
— Ты готовишь еду, убираешь в доме…. — начинал перечислять Гарри. Вид плачущего домовика вызывал жалость.
— Гарри Поттер так добр, но он не разрешает Добби выполнять всю работу. Добби хочет забрать простынь.
— Добби, я сам! — пытался унять эльфа победитель.
— Зачем тогда Добби получает один золотой галеон в месяц? — домовик направлялся к стене, готовясь биться об неё лбом.
— Добби, я хочу побыть один! Всего несколько минут! — теряя терпение, вскрикивал Гарри.
— Великий Гарри Поттер хочет ещё спать? — снова начинал домовик.
В конце концов, Гарри решил, что эльф мало что поймет о происхождениях пятен на простынях, перестал обращать внимание на рвение Добби.
Поттер взял щепотку летучего пороха из пустого цветочного горшка, стоявшего рядом с камином, шагнул за чугунную решётку и бросил порох себе под ноги.
— Нора! — громко назвал адрес Гарри.
* * *
Дом выглядел обветшалым. Казалось, он просит тишины и покоя для шатких лестниц и загроможденных старой мебелью комнат, но семейство Уизли было не из тех, кто живет тихой, размеренной жизнью. Упырь на чердаке барабанил по трубам и завывал. Близнецы, гостившие на выходных, что-то взрывали в каждом углу, объясняя ворчащей матушке, что это новый товар из «Ужастиков Умников Уизли», который побьёт все продажи прошлых месяцев. Рон готовился к поступлению в школу Аврората, перебирал новые учебники, каждый раз с грохотом роняя их на пол и поднимая пыль.
Садовые гномы снова оккупировали заброшенный задний двор и нарыли нор, отчего весь сад был сплошь усеян комочками земли. Куры гребли лапами мелкую, вытоптанную траву около крыльца, квохча и подбирая рассыпанное для них миссис Уизли зерно.
Гарри вышел из камина на кухне и быстро отряхнул пепел со своей одежды. Миссис Уизли что-то помешивала в кастрюле, мурлыча себе под нос песню своей любимой певицы — ворожеи Селестины Уорлок.
— Добрый день, миссис Уизли, — поздоровался Гарри.
— О, Гарри! Как я рада! Ты голоден? Рона и Артура нет дома, они в банке.
— Нет, миссис Уизли. Ничего не надо, я хотел поговорить не с Роном, а с Джинни, — краснея и нервничая с каждой секундой все больше, ответил Гарри. Кашлянув, он отчеканил на одном дыхании: — Я зашёл, чтобы попросить у вас разрешения пригласить Джинни на ужин.
Рыжеволосая женщина, шмыгнув носом, сложила на большой груди руки и поджала губы. Пару секунд она молча смотрела ему в глаза, затем, кивнув, сказала:
— Что ж, думаю, что тебе следует подняться к ней и пригласить лично.
Он поднимался по старой деревянной лестнице, перепрыгивая через ступеньку, и остановился перед дверью, ведущую в комнату девушки. Сердце стучало, в ушах шумело, горло пересохло от волнения. Переведя дыхание, он тихонько постучал. Дверь распахнулась, и Джинни кинулась парню на шею:
— Гарри, как я рада! Входи.
— Нет, Джинни, — ответил Гарри, мягко отстраняя от себя девушку. — Послушай. Я ненадолго. Я хочу сегодня пригласить тебя на ужин.
— Замечательно! А куда мы пойдем? — улыбаясь, спросила она.
— Ну, понимаешь… я хотел, чтобы мы поужинали у меня дома. Мы с тобой… Вдвоем… — нервничая, говорил Гарри.
— Хорошо, — легко согласилась Джинни. — Во сколько?
— Эээ… в восемь.
— К полуночи мне нужно быть дома, — кивнула сообразительная девушка.
— Конечно, — уверил её Гарри, переминаясь с ноги на ногу и не зная, что еще сказать. Он вообще не знал, что делать в таких случаях. Решившись, он еле ощутимо коснулся губами её щеки:
— Буду ждать тебя в восемь, — еще раз добавил он осипшим от волнения голосом.
— Хорошо, — кивнула Джинни.
— Пока, — Гарри попытался улыбнуться.
— Да, увидимся, — девушка закрыла дверь.
Вздохнув с облегчением, он через три ступеньки прыгал вниз.
Молли продолжала что-то резать. В раковине щётка тёрла сковороду, веник выметал из кухни грязь и травинки, натасканные случайно заскочившей в дом курицей.
— Миссис Уизли, мы решили поужинать в восемь у меня дома. Добби приготовит замечательный окорок с золотистой корочкой и чудесный торт со взбитыми сливками, — тревожные нотки в голосе Гарри пропали, и сам он излучал радость.
— Замечательно, — отвечала полная женщина, не отворачиваясь от плиты.
— До свиданья, миссис Уизли, — Поттер взял горсть летучего пороха и шагнул в камин.
— До свидания, дорогой. Жаль, что ты не остаешься на обед. К полуночи Джинни должна быть дома, — как бы между прочим добавила Молли.
— Да, миссис Уизли, — покраснел Гарри и отправился домой.
* * *
Пар поднимался до потолка, собираясь наверху во влажное облако. Гарри оперся руками о холодную кафельную стену ванной комнаты, подставляя голову горячим шумным струям воды. Он испытывал дикое возбуждение, от предчувствия дрожали коленки. Джинни… Сегодня…
«Мерлин, пусть это случится. Пусть ЭТО случится сегодня», — мечтал он, боясь даже мысленно произнести слово «секс». Желая снять напряжение в стоявшем члене, включал то холодную, то горячую воду. Заниматься мастурбацией не хотелось.
«Сегодня, — настойчиво думал он, — всё случится. И больше не нужно будет делать это в одиночку. А потом мы будем часто заниматься ЭТИМ…».
Эрекция не пропадала, поясницу начало ломить от напряжения. Нельзя же выйти из ванной со стоящим, качающимся из стороны в сторону членом! Оскалившись, он обхватил ствол мыльными пальцами.
«Сегодня это в последний раз», — пообещал себе Гарри, быстро двигая рукой.
Он долго и старательно расчесывал перед запотевшим зеркалом влажные волосы, которые никак не хотели лежать ровно. Кое-как пригладив напоследок черную шевелюру, Поттер обмотал полотенце вокруг бёдер и вышел из ванной.
* * *
Часы пробили восемь.
Гарри сидел напротив камина, одетый в рубашку с коротким рукавом и легкие серые брюки. Расстегнутая верхняя пуговица на вороте открывала взору крепкую шею с выступающим кадыком.
В восемь пятнадцать Гарри сгрыз уже все ногти на руках.
В восемь двадцать пять он начал нервно ходить из угла в угол.
В восемь тридцать в каминной трубе послышался шум, и в гостиную шагнула Джинни.
* * *
Мягкий свет волшебных свечей освещал комнату, создавая романтическую обстановку.
Одежда валялась на полу, он лежал на кровати в одних трусах, Джинни сидела на его бёдрах. Тонкий кружевной лифчик подчеркивал прелесть юной груди, под прозрачными трусиками угадывались темно-каштановые волоски на слегка выпуклом лобке. Они целовались, закрыв глаза. Языки пытались найти темп, приятный обоим. Мягкие волосы Джинни падали ему на лицо, слегка щекоча нос.
— Расслабься, всё будет хорошо, — нежно шептала девушка.
Гарри казалось, что его нервная дрожь сотрясает кровать. Лоб покрылся холодной испариной, дыхание сбивалось. Джинни приподнялась, и расстегнула застежку на тонком лифчике. Молодая упругая грудь слегка качнулась, освобождённая из тесноты кружева, соски затвердели от овеявшего их прохладного воздуха. Девушка взяла руки Гарри и приложила к своей груди.
— Обними меня крепче…
* * *
Часы показывали полночь.
Поттер не смел взглянуть в глаза девушке — жгучий стыд разрывал душу на части.
— Не переживай. Получится в следующий раз, — тихо сказала она, шагнув в темноту камина.
Гарри кивнул, из последних сил стараясь сдержать слёзы, комком вставшие в горле.
— Нора, — сказала Джинни, бросая себе под ноги летучий порох.
Он медленно поднимался по лестнице, согнувшись под тяжестью позора, словно древний старик.
Комната встретила его давящей темнотой. Раздевшись, он скомкал одежду, швырнул в угол и забрался в смятую постель. Несколько минут он лежал без движения. Дышать становилось всё труднее, горячая волна отчаяния распирала его изнутри. Гарри повернулся на живот, спрятал лицо в подушку и разрыдался горькими слезами.
* * *
— Гарри, пальцы обожжёшь, — слова Малфоя вернули в реальность.
— Не смей называть меня по имени, Хорёк, — поднимаясь, ответил профессор. Отряхнув мантию, Поттер начал спускаться вниз.
— Если останешься в Хогвартсе, обещаю, что не буду попадаться тебе на глаза, — Драко плёлся следом за нахмуренным профессором.
— Мне всё равно, Хорёк, — равнодушно ответил Гарри.
— Слушай, спаситель мира, я серьезно прошу тебя остаться в школе! Хотя бы ради детей, — настаивал Малфой.
— Успокойся, я останусь. Но не потому, что ты просишь, — шаркая по земле ботинками, пробормотал Поттер.
— Но иногда я буду появляться, — небрежно добавил Малфой, стараясь не показывать радости, — так что в обморок не грохайся, как при виде дементора.
— Пошёл в задницу, — рявкнул Поттер, ускоряя шаг.
Дверь скрипнула, впуская его в темноту школьных коридоров и лестниц. Спустя пять минут Гарри лежал в своей кровати. Он заснул, ещё до того, как голова коснулась подушки.
* * *
Малфой ворочался в постели, никак не находя удобного положения.
Было известно, что после всех событий Поттер вместе со своим верным оруженосцем Уизелом благополучно поступил в школу Аврората («Кто бы сомневался», — ухмылялся Малфой, просматривая передовицу «Ежедневного Пророка»). На Рождество герой Британии был приглашён вместе со своей невестой на Большой Бал, устраиваемый Министерством Магии, а весной, перед самыми каникулами, он внезапно бросил школу и покинул пределы страны на долгих пять лет. По возвращению в Британию, Поттер заперся в своем доме, ни с кем не общаясь и отказываясь принимать кого-либо. Казалось, что его уже ничто не интересовало в жизни.
До Драко доносились слухи о расстроившейся свадьбе Поттера и Уизлетты, но в чём была причина расторжения помолвки никто, в действительности, не знал. Ни в «Ежедневном Пророке», ни по волшебному радио, ни через знакомых — Малфой никаким образом не смог докопаться до подробностей.
Сначала газетчики наперебой выдвигали самые дикие версии о затворничестве победителя Волдеморта, статьи пестрили самыми невероятными заголовками, а затем всё постепенно сошло на нет. Мир словно забыл о Гарри Потере. И вот, неожиданно для себя, Драко встречает его прямо в Хогвартсе, за преподавательским столом.
Все эти годы Малфой посвятил восстановлению пошатнувшихся семейных позиций. Чтобы снова шествовать с гордо поднятой головой по коридорам Министерства Магии, нужно залатать дыры в тёмном прошлом.
Без сожаления треть состояния он отдал в фонд Министерства. Ещё треть предложил директору Хогвартса на восстановление школы, находившейся в плачевном состоянии после окончания войны, однако Минерва МакГонагалл отказывалась принимать из рук Малфоя даже кнат. Почти год Драко заверял её в своей честности, но дело так и не сдвигалось с мертвой точки. Хогвартс ветшал, несмотря на все старания профессоров, и богатый наследник решился на отчаянный шаг.
В начале нового учебного года он вышел из камина в кабинете директора Хогвартса и, опустившись на колени, склонил голову:
— Профессор МакГонагалл, у меня нет другого выхода, — говорил он, протягивая руки онемевшей от такого поступка женщине. — Какое еще из доказательств вы посчитаете более серьезным и весомым, чем Непреложный Обет?
С того дня он стал попечителем школы. Профессоры с опаской поглядывали на сына бывшего Пожирателя. Лонгботтом пытался выказать директору недовольство по поводу участия нового попечителя в жизни Школы. После приватного разговора с глазу на глаз в её кабинете он переменил мнение, и тех пор при встрече Драко и Невилл пожимали друг другу руки.
Иногда учащиеся, забираясь по лестнице на урок в кабинет Треллони, видели, как Драко улыбается, рассказывая прорицательнице анекдот. Сибилла хихикала, уронив на пол свой магический шар и расплескав чай с добавленной к нему ложкой хереса.
Хагрид плакал от счастья, громко сморкаясь в свой платок-скатерть, когда Малфой добыл в Министерстве Магии разрешение на содержание в школе гиппогрифа, и привёл совсем маленького детёныша к лесничему.
Профессор Хуч, ещё преподававшая тогда в Хогвартсе, не сдержала скупую слезу, скатившуюся по её обветренной от частых полётов щеке, когда Драко привёз новые «Нимбусы-3000» взамен совсем старых «Чистомётов».
Однажды, возвращаясь в больничное крыло, мадам Помфри увидела, как МакГонагалл, улыбаясь, о чем-то говорила Драко, а затем поднялась на цыпочки и поцеловала его в лоб.
Война прошла, Тёмный Лорд сгинул, людям хотелось мира и спокойствия. Они были готовы забыть Драко прошлые обиды и принять его в свое общество.
Малфой появлялся в Хогвартсе перед началом каждого учебного года. МакГонагалл представляла его новым учащимся, как попечителя. Он оставался на банкет, а потом провожал слизеринцев до подземелий, и, воспользовавшись камином в кабинете директора, отправлялся в Поместье. Малфоя всегда приглашали на школьные матчи по квиддичу. Как истинный слизеринец, он болел только за свой бывший факультет.
Однажды Минерва предложила Драко замечательную небольшую комнатку недалеко от подземелий, с кроватью, старинным сундуком для одежды и письменным столом. С тех пор он задерживался, порой, на несколько дней. Постепенно попечитель обустроил отведённую ему комнату: применив заклинание Дименсио, увеличил ее размер, избавился от старой узкой кровати, заменив ее на более широкую и удобную, добавил кое-какую мебель, повесил на стены подсвечники и несколько небольших картин, который привез из Имения. В общем, придал комнате более уютный вид.
Драко ни одной минуты не жалел о принесённом МакГонагалл Непреложном Обете. Ему нужен был этот шаг — восстановленная семейная честь стоила того. Отданные в фонд Министерства и Хогвартса суммы были огромны, но на оставшиеся деньги Драко мог беззаботно жить на привычном для него уровне, ни в чем себе не отказывая, и содержать фамильный замок в том виде, в каком подобает быть Дому Чистокровного Волшебника.
Проснулся Драко с тяжёлой головой. За два часа до завтрака он умылся, оделся, как всегда, со всей тщательностью и аккуратностью, и направился в кабинет директора.
— Медовая пастилка, — сказал он каменной горгулье и шагнул на ступеньку открывшейся в проходе лестницы.
Оказавшись перед кабинетом МакГонагалл, Драко тихонько постучал в дверь.
— Войдите, — раздалось изнутри.
— Доброе утро, профессор, — поздоровался Малфой, закрывая за собой дверь.
Новоявленный профессор полётов чувствовал себя после сна необычайно легко. Голова его была свободна от каких-либо мыслей. За те несколько часов, которые Гарри проспал в родной школе, он отдохнул гораздо лучше, чем за всё время до своего приезда в Хогвартс. Дома он уставал от безделья и навалившегося одиночества, хотя намеренно создавал вокруг себя стену отчуждения, не желая ни с кем поддерживать связь. Иногда Гарри брал метлу, выбирался ночами из дома и летал по лесу или высоко над маггловскими магистралями, рискуя быть замеченным.
Пребывая в хорошем настроении, профессор Поттер спустился в Большой зал, где уже завтракали Гермиона и Невилл, и занял место за столом.
— Доброе утро, — поздоровался Гарри.
— Доброе утро, — ответила с улыбкой Гермиона. — Я вчера даже не заметила, когда ты ушел. Куда ты исчез с банкета? Между прочим, каждый факультет пополнился одинаковым количеством новеньких. За всю историю Школы такое случалось очень редко.
Гарри пропустил мимо ушей вопрос Грейнджер и принялся за завтрак. Он решил, что останется, несмотря ни на что. Чёрт с ним, с Малфоем. Если Хорёк будет надоедать, да ещё и сигареты стрелять, то почувствует, наконец, на себе Заклятие слизней.
— Вот расписание твоих занятий, — продолжала Гермиона, сунув новому преподавателю пергамент. — Как видишь, сегодня у тебя свободный день, так что можешь заняться осмотром школьных мётел, раздевалок для игроков в квиддич, проверить мячи….
— Гермиона, я сам решу, что мне делать, — прервал её наставления профессор полетов и запихнул расписание в карман. Невилл молча пил чай, изредка бросая взгляд на друзей.
* * *
Любимым предметом ещё в студенческие годы у нынешнего профессора Защиты От Тёмных Искусств, мистера Невилла Лонгботтома, была гербология. И в тонких слабых травинках, и в сильных крепких корнях он видел смысл всего живого. В каждом шелесте листьев ему слышался непонятный шёпот, и он верил, что язык магических растений существовал так же, как и язык змей и русалок, но владеет ли кто-нибудь из волшебников этим даром — этого Невилл не знал. Во время обучения в Хогвартсе он перечитал все школьные книги по гербологии, пытаясь найти ответ на волнующий его вопрос, однако школьные книги ничем не смогли ему помочь. Рассеянный студент даже не вспомнил, что может попросить профессора Спраут выдать ему письменное разрешение на изучение старинных фолиантов по гербологии в Запретной секции. Если бы не случай, благодаря которому он теперь преподавал в Хогвартсе, Невилл непременно посвятил бы всю свою жизнь изучению растений и тайны их языка. Но школе требовался новый преподаватель ЗОТИ, и Августа Лонгботтом настойчиво уговаривала внука подать прошение о предоставлении должности. Невилл отмахивался от назойливости старой леди, напоминая, что его страстью была гербология, и даже в студенческие годы он не отличался особыми успехами в защите. Вот если бы он мог изучать растения, читать старинные книги, сидя в теплицах рядом с растущими мандрагорами, то это сделало бы его совершенно счастливым.
— А кто тебе мешает копаться в земле и читать в Запретной секции труды великих гебрологов? — давила миссис Лонгботтом.
В конце концов, Невилл уступил бабушке и отправил МакГонагалл сову с прошением о должности преподавателя. К его удивлению, ответ не заставил себя долго ждать, и его приняли в Школу.
После своего первого урока новоиспеченный профессор ЗОТИ убежал к теплицам и долго сидел среди ящиков с рассадой брюссельской капусты. Хмыканье мальчишек над его волнением он ещё смог проигнорировать, но вот хихиканья девчонок и томное хлопанье ресничками заставляли его краснеть и заикаться, вызывая ещё больший восторг у женской половины класса.
Тем не менее, несмотря на все трудности первого месяца, Невилл стал блестящим преподавателем. Он ловил на себе одобрительные взгляды МакГонагалл, и в его сердце с каждым днём росла уверенность в своих силах, которой порой так не хватало. Свободное от уроков время профессор Лонгботтом проводил в теплицах со своим любимым преподавателем мадам Спраут, любовно ухаживая за магическими растениями.
Первый год его работы подходил к концу, и Лонгботтом заметно занервничал. Ещё во времена его студенчества поговаривали, что должность преподавателя ЗОТИ проклята, и ни один профессор не задерживался в Хогвартсе дольше, чем на один год. Уезжая из Школы, Невилл размышлял, что может случиться за лето такого, из-за чего ему придётся прекратить преподавание. Но в начале августа он снова получил письмо, в котором говорилось, что должность за ним сохраняется. Невилл облегченно выдохнул и за неделю до начала учебного года прибыл в Хогвартс.
Последующие годы его преподавания прошли гораздо спокойнее. Но в силу своей нерешительности и забывчивости, а также постоянной занятости то на лекциях, то в теплицах, профессор Лонгботтом так и не удосужился посетить Запретную секцию школьной библиотеки.
* * *
— Ребята, извините, мне пора на урок, — поднимаясь со стула, сказал профессор Защиты.
— Пока, Невилл, — ответила Гермиона, — заходи в библиотеку, когда будешь свободен.
— Непременно.
Гарри дочитывал расписание своих уроков на неделю. Прекрасно, сегодня он свободен. Есть время на то, чтобы побродить по школе, вспомнить старые деньки, заглянуть в раздевалки для игроков в квиддич. Профессор Поттер встал из-за стола и, повернувшись к Гермионе, буркнул:
— Увидимся за обедом.
Обиженная девушка промолчала в ответ, опустив глаза и рассматривая чаинки в стакане.
* * *
Поттер сидел на самой высокой трибуне для болельщиков и курил уже третью сигарету подряд. День был насыщенный, и к вечеру он заметно устал.
Сначала профессор поднялся на третий этаж, прошёлся по Галерее Доспехов и заглянул в Зал Трофеев. За стеклянной витриной находились награды и кубки.
«Ловец Джеймс Поттер, Гриффиндор. Ловец Гарри Поттер, Гриффиндор», — с тоской прочитал он на лежавших в ряд значках.
Спустившись в раздевалки, профессор полётов проверил инвентарь для квиддича, заглянул в чулан в холле у главного входа, где хранились мётлы, и подержал в руке каждую, прикидывая вес. Решив проверить одну из них, Гарри вышел на площадку, оседлал метлу и взмыл в небо.
Летая над полем и постепенно поднимаясь всё выше и выше, он испытывал почти детский восторг от пьянящей свободы и захватывающей дух скорости, и направлял свою метлу то резко вверх, то вниз, захлёбываясь в потоках воздуха. Напоследок Гарри сделал финт Вронского.
Отдыхая после полёта в раздевалке, профессор полировал древки мётел, предаваясь воспоминаниям о школьных матчах. Как Гриффиндор уделывал слизеринцев! Малфой был ловок, но все равно уступал Гарри в мастерстве.
«А где же Хорёк?» — Поттер вдруг вспомнил, что не видел своего противника за завтраком. Представив, как благодетель с важным видом ходит по классам, выслушивая хвалебные речи о своей щедрости Гарри сплюнул от досады. Чёрт с ним, уродом белобрысым.
Поздним вечером, когда все уже спали, профессор полётов смотрел на звёзды. Он любил эти мерцающие на тёмном небе точки, которые из-за своей близорукости видел чуть размыто. Они манили его своей загадочностью. В годы студенчества, когда ученики изучали астрономию и зарисовывали созвездия и планеты на карту, Гарри не обращал такого внимания на красоту складывающихся в замысловатые фигуры небесных светил. Сейчас же, в полном одиночестве, он сидел, запрокинув наверх голову, и разглядывал Млечный Путь. Сентябрьская ночь пахла первыми заморозками. Красный огонёк на конце сигареты был единственным светящимся пятнышком в темноте.
«Сигарета и звёзды — гребаная романтика… Что еще нужно?» — с горькой усмешкой думал Поттер.
Одиночество стало привычным для него состоянием. Когда-то он мечтал, что окончит школу Авроров, будет работать в отделе обеспечения магического правопорядка, женится, у него будет большая семья, озорные дети… Но потом мечты разбились.
Небо начали заволакивать тучи, пряча звёзды от одинокого наблюдателя. Ветер усилился — он уже проникал под мантию Гарри, заставляя вздрагивать от холода.
Поттер затушил сигарету о подошву ботинка и встал со ступенек. Направив на сморщенный окурок волшебную палочку, он прошептал «Эванеско». Пора было идти в комнату, завтра с утра первый урок полётов. Он не боялся преподавать, ведь на пятом курсе он уже обучал ребят из «Отряда Дамблдора» защитным заклинаниям. Овладеть метлой ему казалось гораздо более простой задачей, чем вызвать Патронус.
Гарри уже спускался по ступеням, когда первые холодные капли упали на лицо. Прибавив шагу, он устремился к замку. Когда он добежал до входа, вся его мантия была уже мокрая от холодного осеннего дождя, осыпавшего его мелкими колючими каплями. Стараясь не шуметь, профессор открыл маленькую дверь, ведущую в Школу, и двинулся по коридорам, внимательно вглядываясь в темноту и стряхивая с мантии и волос водяные брызги.
— Снова Поттер снует ночью по коридорам, — раздался раздраженный голос из старинного портрета.
— Люмос! — удивленный Гарри направил волшебную палочку в сторону незнакомого голоса. Свет отразился от масляной поверхности картины.
Мужчина в старинном фраке и котелке устало раскинулся в кресле.
— Слушай, Поттер, — зевнув, пробурчал он, — тебе правила не писаны. Погаси свет и отправляйся спать. Уже давно за полночь.
— Извините, — Гарри отвернул в сторону волшебную палочку. — Кто вы?
— Да уж, — скривил губы раздосадованный мужчина. — Если ты меня не запомнил за все годы твоего обучения, то сейчас моё имя тебе вряд ли о чем-то скажет.
— А разве я должен был запомнить имена всех, кто живет в портретах? — возмутился несправедливым упрёком Поттер.
— Вежливостью ты никогда не отличался, — мрачно ответил мужчина. — Тем не менее, я представлюсь. Лорд Стоддарт Визерс, первый заводчик фестралов.
Мужчина гордо выпятил грудь и поднял подбородок, предчувствуя безмолвное восхищение своей персоной, которое вызовет в собеседнике.
— Значит, вы тоже видели Смерть? — спокойно спросил Поттер.
— Видел, — обиженно буркнул Визерс. Уязвлённый непочтением со стороны собеседника, лорд встал и удалился за картинную раму.
Гарри хмыкнул и поплёлся дальше. У него было чувство, что он уже где-то видел надменного лорда, только не мог вспомнить где.
Апартаменты профессора Поттера располагались в западном крыле Школы. Это была достаточно большая для одного человека комната. Кровать с пологом, письменный стол, шкаф для одежды, диван и пара кресел составляли обстановку его временного жилища. «Молния» стояла в углу около окна, из которого были видны очертания поля для квиддича. Саквояж был раскрыт, и его содержимое беспорядочно валялось на столе.
Гарри достал из шкафа полотенце, чистое бельё, снял с вешалки длинный халат. Принять ванну перед сном не помешало — на улице под дожём он сильно продрог. Стараясь не шуметь, он тихо крался по темным коридорам, решив не вызывать лучик света на конце палочки — не хватало еще получить нагоняй от чьего-нибудь нервного портрета. Отсчитав четвёртую дверь от статуи Бориса Бестолкового, Гарри произнес пароль и вошёл в ванную старост.
Свисающая с потолка огромная люстра моментально зажглась тысячью маленьких свечей. Гарри повернул ручку крана, и большой прямоугольный бассейн стал наполняться горячей водой. Профессор скинул одежду и, спрыгнув с бортика, погрузился в воду с тихонько лопающимися разноцветными пузырьками. Вздохнув от наслаждения, он расслабился и прикрыл глаза.
С годами Поттер превратился из болезненно худого парня в мужчину спортивного, но немного худощавого телосложения. Лицо чуть осунулось за последние месяцы, которые он помнил сквозь пелену алкогольного опьянения, волосы заметно отросли, густыми прядями закрывая уши и спадая на шею. Впрочем, Гарри всегда относился к своей причёске пренебрежительно. В целом, его можно было бы назвать красивым, вот только широкие брови были постоянно нахмурены, и между ними залегла неглубокая морщинка.
— Гарри, — произнес писклявый девичий голос, — как давно я тебя не видела!
— Привет, Миртл, — ответил он, даже не открывая глаз. Пробраться в ванную старост могло только привидение из старого туалета для девочек.
— Что ты делаешь в Хогвартсе? — поинтересовалась Миртл.
— МакГонагалл пригласила. Ты бы летела отсюда, я хочу отдохнуть и помыться.
— А раньше ты прятался от меня в пене, — не унималось привидение.
— То было раньше.
— Значит, ты не стесняешься, — вздохнула девчонка. — А вот один красавчик стеснялся.
— Какой красавчик? — спросил Гарри, уже уставший от болтовни Плаксы Миртл.
— Красавчик Драко Малфой!
Профессор открыл глаза и посмотрел на Миртл. Привидение сидело на кране, ухмыляясь и болтая ногами. Призрачная девчонка в очках ловила ртом поднимающиеся вверх пузырьки пены, зажмуривалась, и выпускала их уже из ушей.
— Эээ… Миртл. А что делал здесь Малфой? — настороженно поинтересовался Гарри.
— То же, что и ты — принимал ванну, — кокетливо хихикнуло приведение. — Просил меня уйти и грозился рассказать обо всём МакГонагалл, Филчу и даже Кровавому Барону.
Миртл громко засмеялась, и прозрачные шарики пены, отливая всеми цветами радуги, посыпались из её ушей.
Гарри снял очки, положил их на край бортика и, зажмурившись, нырнул в бассейн — горячая вода сомкнулась над ним, моментально залив уши. Достаточно. Он не желал слышать о Малфое ни одного слова. Почувствовав, как легкие сжимает в тугой комок, и находиться под водой уже невозможно, Поттер вынырнул, шумно вдыхая воздух, повертел головой в разные стороны, отплёвываясь, вытирая рукой мокрое лицо и приглаживая волосы.
Легко поднявшись на бортик, Гарри начал вытираться полотенцем.
— Мм, ты совсем-совсем меня не стесняешься? — привидение подлетело поближе, обдавая теплую кожу профессора могильным холодом.
— Нет. Мне всё равно, — он уже надевал пижамные штаны.
— Жаль, что я уже умерла, — печально вздохнуло привидение девушки, с нескрываемым любопытством рассматривая тело Гарри.
— Жаль, что я ещё жив, — равнодушно заметил Поттер, покидая ванную комнату.
* * *
На следующий день он стоял на большой поляне с ровно подстриженной травой, держа в руке «Молнию». Первокурсники со всех четырёх факультетов выстроились перед ним в длинную шеренгу и преданно смотрели профессору в глаза. Погода для обучения была идеальной — солнце светило не слишком ярко, лёгкий осенний ветерок обдувал раскрасневшиеся от волнения лица новичков.
— Доброе утро! Меня зовут профессор Поттер, я буду обучать вас полётам.
— Доброе утро, профессор Поттер! — поприветствовал его бессвязный хор возбужденных голосов.
Гарри обвел взглядом толпу малышей, прикидывая на глаз физические способности каждого. Дети смотрели на него, как на ожившее божество, не смея проронить ни слова. Многие были из семей чистокровных волшебников и с самого рождения знали, кто такой Великий Гарри Поттер, и сквозь его густую чёлку пытались разглядеть знаменитый шрам на лбу, однако слишком показывать своё любопытство явно побаивались.
— Итак, — продолжал Гарри, — для начала встаньте слева от метлы. Поднимите над ней правую руку, а затем громко и уверенно скомандуйте «Вверх!».
Дети с готовностью поспешили выполнить приказ учителя. «Вверх! Вверх!» — кричали первокурсники, протянув руки над древками мётел, но те только лениво дёргались на земле.
— Стоп, стоп! Так у нас ничего не получится — крикнул профессор, призывая детей остановиться и послушать его внимательно. — Запомните, метла — продолжение вас, продолжение ваших рук, ваших ног, всего вашего тела. Она живая! Как волшебная палочка чувствует своего хозяина, так и она чувствует ваш страх и неуверенность. Вы боитесь, что у вас не получится сесть на неё и полететь, боитесь упасть? В таком случае, метла не подчинится. Не нужно страшиться! Я с вами, я научу вас всему, что знаю сам. Смотрите.
Гарри положил «Молнию» слева от себя на землю, а затем громко и властно скомандовал: «Вверх». И в тот же миг метла оказалась в его руке. Профессор крепко сжал древко, закинул на метлу ногу, и, слегка пригнувшись, резко взмыл над полем под радостные крики детворы. Описав два круга над поляной, Гарри направился вниз и приземлился рядом с учениками.
— Вот видите, — сказал профессор, — вы не должны бояться. Попробуем ещё раз. Только давайте все вместе. Приготовились!
Дети снова протянули руки над мётлами.
— Вверх! — крикнул Поттер
— Вверх! — хором повторили первокурсники, и мётла прыгнули в протянутые руки.
— Молодцы! — похвалил Гарри учеников. — Теперь перекидываете ногу, как это делал я, чуть-чуть пригибаетесь, немного приподнимаете древко и взлетаете. Чтобы опуститься, нужно наклонить древко вниз. Как только коснетесь земли ногой, метла остановится. Ясно?
— Прекрасно. На всякий случай я буду в воздухе, чтобы подхватить вас. И запомните — не стройте из себя героев. Не задирайте метлу слишком высоко и не дергайте её слишком резко, иначе вы просто свалитесь. Держитесь крепко, чуть сгибая локти и сжимая колени. Ваша задача подняться в воздух и продержаться несколько минут. И это не игрушки, — нахмурив брови, предупредил Поттер. — Не стоит лишать свой факультет баллов. Денёк, проведенный в больничном крыле, вам также ни к чему. Всем всё ясно?
— Да, — снова раздался нестройный хор.
— Тогда — вперёд!
* * *
Неделя, вопреки его ожиданиям, прошла довольно спокойно. Все первокурсники, благополучно миновав череду возможных несчастных случаев, возникающих при обучении, научились довольно крепко держаться верхом. Дети полюбили Гарри — строгий профессор, сурово взирающий на них, вызывал уважение.
— Поттер! Сколько можно бродить ночью по школе? — недовольное ворчание встретило его в тёмном школьном коридоре.
— Добрый вечер, лорд Визерс! Извините, но это дорога в мою комнату.
— Все приличные люди, давно спят, один ты шастаешь, как мышь, по коридорам, — зевая, ответил мужчина с портрета.
— Мистер Визерс, а почему вы решили разводить фестралов? — вдруг спросил Гарри, надеясь заинтересовать собеседника темой и отвлечь от упрёков.
— О, мой мальчик, — поднимаясь с кресла, мужчина в котелке возвёл к небу глаза, — это же прекрасные животные! Это очень умные животные! Намного умнее многих тварей, известных магическому сообществу! Но недооцененные, да, недооцененные!
Гарри медленно повернулся, стараясь не отвлекать лорда от его воодушевленных речей, и пошёл по коридору. Мужчина в котелке последовал за ним, переходя из одной картины в другую, продолжая восхвалять дивных животных.
— Они совсем не прихотливы! Бродят себе по лесу, летают высоко в небе. Вы видели их крылья, молодой человек? Это же чудо, просто чудо! Такие тонкие, и, в тоже время, крепкие. Фестралы могут нести на себе любого седока день и ночь, совершенно не уставая. В любую точку земли — я утверждал это раньше, и утверждаю сейчас — лучше добираться не Каминной сетью, не аппарированием и уж, конечно, не трясясь на метле, — хмыкнул лорд, — глотая ветер и захлёбываясь холодным воздухом, а находясь на спине этого дивного, этого славного животного!
— Сэр Визерс, но ведь не все видят фестралов! — возразил Гарри. — Как же на них путешествовать? Некоторые ведь даже не верят в их существование, а Министерство Магии, насколько я помню, причислило их к опасным существам, приносящим одни несчастья.
— Вздор! — возмущенно крикнул Лорд Визерс. — Совершеннейший вздор! Люди не верят в то, чего не видят собственными глазами! Ещё при жизни я пытался добиться признания фестралов, как обычных магических крылатых коней, однако чиновники Департамента регулирования магических популяций, — сэр Визерс гневно тряс тростью, — не хотели меня слушать!
— А как же тогда фестралы возят в Школу учеников старших курсов? Министерство Магии дало на это разрешение?
— Мой мальчик, не было ни одного случая, когда бы фестралы напали на людей или других животных, так почему бы им не служить на благо людей? — лорд Визерс вдруг оглянулся и обнаружил, что стоит рядом с креслом, в котором сонно моргал седой мужчина, укутавшийся в фиолетовую мантию. — А ты, оказывается, хитёр. Заманил меня в совершенно чужой портрет. Доброй ночи, мистер Райт. Извините, что потревожили вас, этот Поттер совершенно заговорил меня.
— Здравствуйте, — поздоровался Гарри. «Боуман Райт — создатель золотого снитча» — было написано на кромке портрета.
— Доброй ночи, господа, — широко зевая, ответил Райт. — Если не возражаете, я продолжу сон.
С этими словами седовласый мужчина почесал нос и снова закрыл глаза.
— Поттер, мне нужно возвращаться к себе, — шёпотом сказал Лорд Визерс, чтобы не тревожить изобретателя. — Разговор о фестралах мы можем продолжить в любое время, уж его у меня предостаточно.
Внутри было темно, лишь лунный свет проникал сквозь окно в комнату профессора полётов, оставляя на полу тонкую серебристую дорожку, и прерываясь пятном с неровными очертаниями. «Люмос», — Поттер направил волшебную палочку на окно.
Большой черный филин презрительно щурил круглые желтые глаза, наблюдая за приближением человека. Гарри невольно усмехнулся. Чистокровное семейство Малфоев всегда отличалось тягой ко всему самому лучшему — большое имение, первоклассные портные, изысканные украшения, филин вместо обычной совы — они были обязаны подчеркивать статус и отличаться от остальных. Протянув лапу с привязанным к ней письмом, величественная птица отвернула голову, всем своим видом демонстрируя, что доставка почты полукровкам ниже её достоинства. Пергамент был отвязан, и филин взмыл в небо, неторопливо и почти бесшумно взмахивая крыльями.
Гарри развернул тонкую бумагу. Записка была написана красивым, ровным почерком: «Поздравляю, профессор!».
«Хорёк прямо нарывается на Заклятие слизней!» — Гарри нахмурился и смял пергамент.
Коллаж к фику от ДавыдоФФ можно посмотреть по ссылке
Гермионе Грейнджер всегда нравилось учиться. Тяга к знаниям у нее появилась еще когда она жила с родителями и ходила в маггловскую школу. Но Гермиона и представить не могла, что однажды получит сову с приглашением в Хогвартс, и волшебный мир, с его бесконечными возможностями, распахнет перед ней двери. Она старалась быть во всем впереди всех: лучшая ученица класса, затем — Школы, и, наконец, староста.
Встреча с Гарри и Роном стала одним из важных моментов ее жизни. Стремительно летели школьные дни, и очень скоро Гермиона поняла, что Рону никогда не суждено выйти из тени великого Гарри Поттера. Сочувствуя неказистому долговязому парню, девушка привязалась к нему, и вскоре полюбила всем сердцем.
После окончания Хогвартса Гермиона поступила в маггловский университет на исторический факультет, и с блеском окончила его. Рон набрался смелости и сделал девушке официальное предложение, которое она, естественно, приняла. Ему оставался последний год обучения, и влюбленные решили пожениться сразу после того, как Рон окончит школу Аврората.
Миссис Уизли очень настаивала на том, чтобы Гермиона пожила этот год у них. Все дети Молли разъехались, и женщина целыми днями тосковала, ожидая мужа с работы. Присутствие в доме будущей невестки скрасило бы одиночество матери рыжего семейства. С тоской в сердце Гермиона согласилась. Рона она любила, но находиться весь день в обществе будущей свекрови и слушать, как она постоянно мурлычет песни Селестины, было нелегко. Однако страхи девушки не оправдались, и время в Норе пролетело вполне спокойно.
Перед выпускными экзаменами в школе Аврората Рона отправили на стажировку в Румынию — набираться опыта в обращении с опасными существами, а это означало, что Гермионе предстоит либо ещё один год, наполненный праздностью и бездельем под крышей дома Уизли, либо возвращение к родителям.
Сова от МакГонагалл прилетела неожиданно — директор предлагала Грейнджер должность библиотекаря на то время, пока мадам Пинс будет отсутствовать по делам своей семьи. И в конце августа Гермиона стояла на платформе 9¾ с чемоданом в руках, с замиранием сердца наблюдая, как ученики Хогвартса усаживаются в Хогвартс-Экспресс.
Гермиона закончила работу в библиотеке поздним вечером. Заперев скрипучие двери, она направилась в Совятню в западной башне замка, чтобы отправить письмо своему жениху в Румынию.
Девушка шла по пустым коридорам Хогвартса, держа в руке свёрнутый пергамент. В такой поздний час все ученики уже находились в своих гостиных, выполняя домашние задания, и новому библиотекарю лишь изредка встречались снующие сквозь каменные стены школьные привидения. Пламя в факелах, прикрепленных к стенам замка, исполняло свой дикий танец, отбрасывая на пол и высокий потолок причудливые тени.
Гермиона поднялась по лестнице, прижимая к груди конверт. Она написала своему любимому, как прошло Распределение, какие интересные фолианты обнаружила в Запретной секции среди забитых книгами стеллажей, и что нового успела узнать о запрещённых зельях. В конце письма она, как всегда, добавила: «С любовью, Гермиона». О новом преподавателе полётов она умолчала — неизвестно ещё, как на это отреагирует жених. Быть может, Рон потребует немедленно отказаться от должности и ехать в Нору, чтобы не находиться под одной крышей с «этим психом». О Малфое Гермиона тоже благоразумно решила не упоминать.
Погруженная в свои мысли девушка шла знакомой дорогой. Поворот налево, ещё коридор, снова поворот, лестница, пролёт, ещё лестница, коридор…
— Будешь бродить одна — Пивз скинет тебе на голову чернильницу.
Гермиона подняла глаза. Навстречу шёл Гарри, держа руки в карманах брюк.
Головы сипух, сов и неясытей, покрытые бурыми и чёрными перьями, повернулись в сторону поздних посетителей. Несколько пестрых сычиков-эльфов, сидевших небольшой группой отдельно от стаи более крупных сородичей, толкали друг друга крючковатыми короткими клювами, с интересом поглядывая на вошедших людей. Белоснежные полярные совы-самцы горделиво отвернулись, всем видом показывая, что они не готовы исполнять поручения незваных гостей.
Гермиона привязала письмо к кожистой лапе ближайшей сипухи. Птица покорно ждала, пока девушка наденет защитную перчатку, а потом перебралась на протянутую руку, крепко обхватив её цепкими пальцами с острыми когтями. Гермиона поднесла сипуху к окну, и та легко взлетела, быстро растворяясь в темноте ночи.
Гарри стоял, прислонившись к каменному косяку башни, и молча смотрел на девушку, застывшую у окна.
— Ты написала ему про Малфоя?
— Нет, — Гермиона отвернулась от окна, скрестив на груди руки.
— Про меня, думаю, тоже не написала? — ухмыльнулся Поттер.
— Нет.
— Правильно. Иначе уже послезавтра Рон был бы здесь с направленной мне в лицо волшебной палочкой, — съязвил Гарри.
— Перестань! — коротко бросила Гермиона.
— А ты ещё что-то там про свадьбу говорила. Ну, так как? Всё ещё хочешь столкнуть меня и Рона носами за праздничным столом?
— И давно ты стал таким циничным? — с нарастающим раздражением спросила Гермиона.
— А ты давно стала такой скрытной? — не уступал Поттер.
— С тех пор, как вышла из зала суда! — Гермиона вздёрнула подбородок, чувствуя, как раздражение перерастает в злобу.
— А я примерно на две недели раньше! — рявкнул Гарри.
— А как бы ты себя вёл на его месте? — воскликнула девушка, задыхаясь от накатившей злости. Несколько потревоженных криками препирающихся людей сов заухали, недовольно махая большими крыльями.
— Идём, я провожу тебя, — голос Поттера был полон ледяной ярости.
— Обойдусь! — прищурила глаза Гермиона и резким движением откинула выбившуюся прядь волос.
— Прекрасно! Спокойной ночи! — отрезал Гарри.
— Ступай в свою комнату! Нечего бродить по ночам! — велела ему Гермиона.
— Иди сначала поищи свой значок старосты, зануда! — буркнул Гарри, спускаясь вниз по лестнице. В комнату. Как бы не так! Сначала разозлила, напомнив день суда, а теперь командует, как в школьные годы. Миновав привычные коридорные закоулки, он выскочил на улицу и ринулся в сторону поля для квиддича, сжимая кулаки в карманах брюк.
Туда — забраться на самый верх трибун, обнять дрожащими губами сигарету и затянуться, моргая часто-часто, глотая горькую слюну с желчным привкусом, а потом выдохнуть табачный дым, смешивающийся с прохладным осенним воздухом
Деревянные ступеньки жалобно поскрипывали. Гарри сел на холодные сколоченные доски, достал из кармана мантии сигарету, прикурил от огонька на конце волшебной палочки, глубоко затянулся и поперхнулся отвратительным теплым дымом. Ему потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и унять надрывной кашель. Он начал успокаиваться, чувствуя, как тишина встречает его, обнимает прохладным воздухом, целует лицо бледным светом луны. Он медленно поднял голову, глубоко вдыхая ночь, почти ощущая вкус увядающей травы в горле.
Поттер давно научился держать в кулаке эмоции, однако существовали воспоминания, которые выводили его из себя даже спустя столько лет. Он по-детски шмыгнул носом. Холодный сентябрьский ветер проникал под мантию и пробегал мурашками по спине, заставляя содрогаться. Гарри задышал на ладони, согревая их теплым дыханием, и едва заметное облачко пара плавно растворилось в ночном воздухе. Пахло сырым деревом и прелыми листьями. Поттер втянул носом тяжелый влажный воздух и встал со ступенек.
— Я вот думаю, — послышался из темноты скрипучий голос. — Не попросить ли мистера Филча перевесить мой портрет из этого коридора в другое место? А, Поттер? Мне надоели твои полуночные шарканья.
— Извините, мистер Визерс, но это путь в мою комнату, — небрежно ответил Гарри.
— В Хогвартсе сто сорок две лестницы и столько же коридоров! — заводчик фестралов сонно зевал, развалившись в нарисованном кресле. Цилиндр и трость лежали на маленьком изящном столике с резными ножками. Тонкая цепочка монокля выглядывала из кармана его сюртука.
— Спокойной ночи, — Гарри побрёл дальше, не желая продолжать разговор.
— Хам, — сказал уже в пустой коридор мужчина на картине и, скрестив на груди руки, снова закрыл глаза.
Профессор вернулся в комнату. Быстро раздевшись, он откинул одеяло и упал на прохладные простыни. В сотый раз, проматывая в голове перебранку с Гермионой, он искал оправдание своему тону. Да, он имел полное право разговаривать грубо. Он устал от того, что кто-то постоянно суёт нос в его жизнь, указывая, как и что ему делать. Сначала любопытные входят к нему в доверие, потом называют себя друзьями, а потом переворачивают его жизнь с ног на голову.
* * *
— В общем, там необходимо иметь «Выше ожидаемого» или «Превосходно» по зельеварению, трансфигурации, заклинаниям. Учиться нужно четыре года, а потом — экзамены и практика, — облизывая мороженое, Гарри рассказывал о школе Аврората, прогуливаясь с Джинни в воскресный день по Косому переулку. — Но ты не волнуйся. Тёмных Магов теперь не так много, как раньше, ведь большинство из них погибло на войне, так что быть аврором сейчас совершенно безопасно.
Джинни молча плелась рядом с парнем. Большой рожок шоколадного мороженного в её руке начал таять. Августовское солнце, словно прощаясь с молодыми людьми перед наступлением осени, щедро одаривало их последними тёплыми лучами.
— Джинни, пойдём ко мне? — Гарри сунул в рот маленькую, оставшуюся от вафельного рожка пирамидку.
— Зачем? — девушка вскинула бровь, одновременно подбирая розовым языком капли тающего лакомства.
После их первого неудачного секса он ни разу не заводил об этом разговор. Да и что мог сказать парень, который не показал себя в постели настоящим мужчиной? Несколько дней он в полном одиночестве переживал свой позор, не желая выходить из комнаты, но потом решил, что неудачный первый раз ещё не является окончательным приговором его мужской силе, и позвал Джинни прогуляться по Косому переулку, чтобы потом…
— Ну… Мы просто посидим, поговорим, — начал он неуверенно.
— Гарри, мне скоро нужно домой. Мама в прошлый раз была недовольна.
— Недовольна? — удивился он. — Странно, я ведь сам просил у неё разрешения пригласить тебя на ужин. Мне она не показалась недовольной.
— А ты думал, что она будет и на тебя ворчать? Когда я вернулась, она сидела в гостиной на диване и хмурилась. «В моё время молодые люди позволяли себе оставаться наедине только после свадьбы», — копируя интонацию Молли, ответила рыжеволосая красавица.
Гарри промолчал. Ему было непонятно недовольство миссис Уизли. Она ведь сама сказала, что Джинни следует появиться дома ровно в полночь.
«Только после свадьбы… после свадьбы», — проносились в его голове слова девушки.
— Я провожу тебя до камина, — сказал Поттер, направляясь к «Дырявому Котлу».
Мощёная булыжником улица петляла между множеством маленьких лавок, пестрящими разноцветными плакатами, призывающих сделать покупки. В конце переулка виднелись белые стены банка «Гринготтс». Дзинь… Колокольчик на дверях кабачка возвестил о новых посетителях.
— О, мистер Поттер, мисс Уизли, добрый день! — расплылся в угодливой улыбке Том, хозяин заведения, вытирая руки о фартук. — Желаете что-нибудь заказать?
— Ничего, спасибо, — отвечал Гарри с ноткой печали в голосе. — Мы хотели бы воспользоваться вашим камином.
— О, конечно, с вас пятнадцать кнатов, — указывая на камин, добавил Том.
Поттер достал из кармана необходимую сумму и положил монеты на прилавок.
— Джинни, — тихо сказал он, — передай родителям, что сегодня в восемь я буду у вас.
— Ага, — кивнула та, бросая под ноги горсть пороха. — Нора!
«После свадьбы… после свадьбы», — думал Гарри, смотря в пустой камин. Он подошёл к стойке и, чуть наклонившись к бармену, спросил:
— Извините, мистер Том, а где здесь ювелирная лавка?
Бармен внимательно посмотрел в зелёные глаза Поттера.
— Ювелирная лавка? Думаю, мистер Поттер, вам лучше обратиться к гоблинам в банк Гринготтс. У них можно приобрести самые лучшие украшения для изящных тонких пальчиков.
— Спасибо, так и сделаю, — парень направился к выходу, но перед самой дверью он обернулся:
— Том… — неуверенно начал Гарри.
— Погода-то какая, — бармен чуть улыбнулся, дыхнул на стеклянный стакан и, как ни в чём не бывало, принялся протирать его тряпкой.
— Спасибо, сэр, — Гарри кинул бармену галеон, и покинул лавку. Он мог быть совершенно спокоен — Том не отличался излишней болтливостью, а уж с золотом в кармане тем более будет нем, как сгинувший Волдеморт.
Хозяин «Дырявого котла» покрутил монету в руке и, довольно крякнув, отправил её в карман фартука, насвистывая под нос веселую песенку о любви, которую пел в юности, ухаживая за прекрасными ведьмами.
* * *
Апартаменты наследника Малфой-Мэнора были обставлены со вкусом. Огромная кровать с резными столбиками и широким балдахином занимала, по меньшей мере, четверть комнаты. Парчовое покрывало, вышитое серебряными нитями, было аккуратно застелено, а подушки самой разной формы и размера уложены в строгом порядке. Когда Волдеморт пал и его приспешникам грозило разбирательство в Министерстве Магии, Драко, как ребенок, больше всего боялся, что у них отнимут поместье и его лишат любимой кровати. На туалетном столике в ряд лежали расчески, изящный маленький пуфик был обит дорогой тканью. Мягкий ковёр и шторы приятного оттенка создавали уютную обстановку. Отдельная дверь вела в гардеробную.
Оранжевое пламя танцевало на поленьях, согревая воздух в комнате. Малфой сидел перед камином в глубоком кресле и пил белое вино из изящного хрустального бокала с высокой ножкой.
Вот уже несколько лет Драко был полноправным хозяином поместья. Он работал в кабинете отца, восседал во главе стола за обедом и ужином, но спал всё ещё в своей прежней комнате. В большую родительскую спальню он мог войти только вместе с будущей женой. Всё в этом доме дышало традициями, вот уже многие сотни лет живущими в этих стенах. Вечером скатерть в столовой должна быть совершенно не такой цветовой гаммы, какой была за обедом; столовые приборы должны лежать в строгой последовательности и на определенном расстоянии друг от друга; завтрак должен подаваться в одно и тоже время и ни минутой позже; серебряные подсвечники должны сиять и отбрасывать сверкающие блики на натёртый до блеска паркет. Даже поленья в камине должны быть идеально круглые, одинаково длинные и уложенные аккуратной горкой.
— Принёс моё письмо назад? — тоскливо предположил Драко.
— Нет, хозяин, — снова кланяясь, ответил домовик.
— Был ответ? — с интересом встрепенулся Малфой.
— Нет, хозяин.
— Хорошо. Ступай, — махнул он рукой и сделал глоток.
Наследник покрутил в руке бокал, поднёс его к глазам и посмотрел сквозь тонкое стекло на пламя. «Прочитал... И не ответил. Хотя мог бы написать «Иди в задницу», или еще что-нибудь в его духе. В гриффиндорских мозгах всегда куча всяких гадостей. Но он не ответил… не ответил…» — размышлял Драко, допивая вино.
Скинув с себя одежду, тут же подхваченную незаметным домовиком, он отправился в ванную через дверь, обитую тем же шёлком, что и стены спальни.
«А с чего бы он вдруг стал отвечать? — продолжал размышлять Драко. — В прошлый раз он совершенно ясно дал понять, что ему абсолютно всё равно, буду ли я появляться в школе, или нет… А ярость… нет, это так, минутное. Не может же он, в самом деле, сожалеть о своей жизни».
Пар клубился под потолком небольшого помещения, и по бледно-зеленому кафелю стекали маленькие капельки воды. Огромное, от пола до потолка, зеркало в золочёной раме отражало стройную фигуру красивого мужчины, снимающего бельё и забирающегося в чугунную ванну на коротких гнутых ножках. Погружаясь в горячую воду, он застонал от удовольствия.
Драко думал. Обо всём. О родителях, о делах, о Хогвартсе, о будущем, о Поттере… Ведь он помнил, как гриффиндорец улыбался, глядя на глупую китайскую девчонку, и как зло сжимал губы в тонкую полоску, становясь похожим на МакГонагалл в гневе, когда слизеринцы подшучивали над ним на зельеварении. Он даже помнил, как Поттер заразительно смеялся на переменах над шутками рыжих Уизли, и как кричал в воздухе от счастья, пролетая над студентами на гиппогрифе. А теперь Поттер походил на себя прежнего только внешне.
«Как будто душу из него высосали. Не дементор же его поцеловал!» — Малфой поджал губы и шумно выдохнул.
Шевелиться было лень. Горячая вода расслабляла уставшие за день мышцы — Драко никогда не сутулился, всегда держал голову высоко поднятой, и к вечеру спина нестерпимо болела. Только в своей ванной комнате он позволял себе опустить плечи и расслабиться в воде, а после развалиться в мягкой уютной постели.
«Мерлин, — почти засыпая, думал Драко, — как же привести его в прежнее состояние? Хотя… Пусть сидит себе в школе, учит студентов летать, свистит в судейский свисток на матчах…».
Веки тяжелели, голова мутнела, мысли путались. Совершенно расслабленное тело погрузилось в воду по самый подбородок.
«Ну конечно! — вдруг пронеслось в голове почти уснувшего Драко, — чёрт, конечно!»
Он открыл глаза, прогоняя сон, и резко вскочил на ноги. Взволнованная неожиданным движением горячая вода выплеснулась через край ванны, оставляя на бледно-зеленом кафеле лужи. Драко набросил на мокрое тело пушистый банный халат и бросился в комнату.
Он ходил из угла в угол, волнуясь и радуясь тому, что нашёл повод поговорить с Поттером. Не просто написать, а встретиться! Только сначала нужно будет попасть в маггловскую часть Лондона.
«Потти, за каким дементором ты мне вообще сдался, сволочь шрамоголовая, — злился сам на себя Малфой, лихорадочно одеваясь и путаясь в бесконечных пуговицах и застежках. Чёрные брюки, чёрная рубашка, всё тщательно отутюженное. Драко спускался по лестнице, на ходу застёгивая мантию и натягивая перчатки.
Он небрежно схватил горсть летучего пороха, шагнул в камин и твёрдым голосом произнёс:
— «Дырявый котёл».
* * *
Дети, замирая от счастья, летели за профессором.
Гарри через плечо поглядывал за первокурсниками. За две недели обучения студенты научились крепко держаться на метлах и уже не боялись подниматься от земли. Сегодня Поттер решил, что скорость и высоту полёта можно, наконец, увеличить, и класс вместе с преподавателем взмыл вверх. Описав пару кругов над площадкой, все постепенно начали набирать высоту. Ветер трепал чёрные мантии и разноцветные шарфы.
Пролетев ещё несколько кругов, профессор начал снижаться, наклоняя метлу к земле и сбавляя скорость, и вот его ноги уже коснулись земли. Раскрасневшиеся от удовольствия и свежего воздуха, ученики один за другим приземлялись рядом с ним, шумно дыша от усталости, смешанной с восторгом. Вскоре уже все стояли на поляне.
— Замечательно! Вы делаете успехи! — возбужденно сказал профессор, с гордостью оглядывая первокурсников.
— Сэр, — спросил мальчуган в красно-желтом шарфе, — а когда начинают тренироваться команды по квиддичу?
— Примерно через две недели, — ответил Гарри, обхватывая прутья метлы и бережно связывая и фиксируя их специальным креплением, чтобы они не спутывались и не выпадали раньше времени. — Но первокурсники не участвуют в игре.
— Но ведь вы же были ловцом уже на первом курсе! — настаивал юный гриффиндорец.
— Да, — согласился Гарри, — но это было исключение из правил, и то благодаря профессору МакГонагалл. Урок окончен.
— Мистер Поттер, сэр, — затараторили дети, спотыкаясь и едва поспевая за Гарри, идущим широким ровным шагом, — а вам было страшно в первый раз играть в квиддич?
— Да, очень, — ответил профессор. — Поэтому я вам не советую записываться в команды раньше второго курса. А теперь — мётлы в кладовку и марш все в душ!
Дети наперегонки помчались к входу в Хогвартс.
— Сэр, — обернулся мальчишка, — а как вам удалось поймать снитч?
— Повезло, — ответил Поттер, держа подмышкой свою «Молнию». — Если бы не бывший директор Снейп, я снитч бы не словил. Бегом в школу!
Любопытный паренёк под внимательным взглядом профессора самый последний самым последним забежал в замок.
— Добрый день, Поттер, — привычно кивнул мужчина на картине.
— Здравствуйте, лорд Визерс, — остановился Гарри возле портрета.
— Как успехи студентов? — поинтересовался заводчик фестралов.
— Отлично! — кивая, воодушевленно ответил Гарри.
— Как это прекрасно — летать, — лорд мечтательно закатил глаза. — Хотел бы я еще раз полететь на фестрале по небу. Или хотя бы посмотреть, как летают другие.
— А вы не можете увидеть, как летают другие? — удивленно спросил профессор полётов.
— Поттер, какой же ты чёрствый! — лорд обиженно надул губы. — Как я могу посмотреть на других, когда я умер и вот уже более двухсот лет нахожусь в этой раме!
— Извините, я не подумал, — попытался оправдаться Гарри.
— Ты вообще редко думаешь, — лорд водрузил на голову свой котелок, и, гордо выпятив грудь, скрылся за рамой.
Озадаченный Гарри продолжил свой путь, обдумывая слова лорда.
— Здравствуй, Гарри, — раздалось за его спиной.
— Привет, — чуть обернувшись, он увидел Гермиону со стопкой книг.
— Как успехи у первокурсников? — поинтересовалась она.
— Замечательно.
— Я рада, — Гермиона, чуть кивнув, проследовала мимо Поттера. Со дня их ссоры они не разговаривали, ограничиваясь только общими фразами.
— Гермиона, постой, — крикнул Гарри вслед уходящей девушке.
— Что? — она остановилась на верхней ступеньке и обернулась.
— А портреты, которые висят по всей школе… их можно вынести за пределы замка?
— И когда ты прочтешь «Историю Хогвартса», — нравоучительно сказала Грейнджер и покачала головой. — Нет, нельзя!
— Совсем? — переспросил профессор.
— Ну… почти. Только в случае крайней необходимости и по личному разрешению директора.
— Спасибо.
— Не за что. Зайди в библиотеку и возьми учебник! — строго заметила Гермиона. — Тебе пора, наконец, узнать историю Школы, в которой ты преподаешь полёты!
— Зануда ты всё-таки! — хмыкнул Гарри.
Вечер, по сравнению с солнечным днём, выдался прохладным. Гарри привычно шёл к трибунам, поёживаясь от холодного воздуха. Небо затянули низкие серые тучи.
«Будет дождь», — решил про себя Гарри, роясь в карманах.
— Не знаю, как ты, — раздался вдруг голос в темноте, — но я уже замёрз.
Гарри вздрогнул и поднял голову. На ступеньке, закутавшись в мантию по самые уши, сидел Малфой.
Коллаж к фику от alexandra bronte можно посмотреть по ссылке
— Ты что тут делаешь? — поинтересовался Поттер, открывая пачку перед носом Малфоя.
— Дышу свежим воздухом.
— Другого места подышать не нашлось? Что ж ты не дышишь в своем поместье?
— Тебя забыл спросить! — отставив в сторону мизинец, Драко изящно вынул длинными пальцами сигарету.
Гарри сел рядом, доставая палочку, чтобы прикурить от волшебного огонька.
— Держи, — Драко протянул ему маленький серебристый предмет. — Специально для тебя купил. Сам. В маггловской части Лондона, между прочим.
Поттер посмотрел на подарок. Это была маленькая зажигалка.
— Спасибо. Не ожидал, — удивлённо сказал он, разглядывая вещицу.
— Не за что, — чуть улыбнулся Драко. — Я почти был уверен, что ты не возьмёшь.
— Могу вернуть.
— Назад не возьму, — отмахнулся Малфой, — если не нравится — выброси.
— Лучше оставлю на память, — Гарри с тихим щелчком откинул крышку зажигалки, нажал на маленькое ребристое колесико и, прикрывая ладонью появившийся огонек, протянул руку ночному собеседнику.
Ночной ветерок играл светлыми волосами Драко, путая челку. Глубоко затянувшись, Малфой облокотился о колено и выпустил дым, чуть подняв подбородок. Гарри смотрел на него, совсем забыв, что в его руке горит маленький огонек. Он как будто впервые видел этот тонкий профиль, слишком длинные для мужчины светлые ресницы, ровный нос, чуть впалые щеки и красивой формы губы.
— Ты чего? — удивленно вскинул бровь Драко.
— Ничего, — немного смутившись, ответил Гарри, отрезвленный голосом Малфоя.
— Да ладно, говори. Ты о чём подумал?
— Я? Эээ…о Выручай–комнате, — соврал Поттер, выдыхая дым. — Вдруг вспомнил, как ты вцепился в меня, когда твои пятки поджаривал Адский огонь. Чуть рёбра не сломал.
— Да уж. Если честно, я жутко перепугался, — согласился тот.
— А нечего было лезть, куда не просят!
— Да ладно, герой хренов. Ты никогда никуда не лез и был всегда примерным Мальчиком–Который–Выжил, — иронизировал попечитель.
— Ты вообще как в школе оказался ночью? — сменил тему Гарри.
— Из камина МакГонагалл вышел, — пожал плечами Драко.
— Она тебя в такое позднее время впускает? — удивился профессор.
— Да, — кивнул Малфой, словно это было само собой разумеющееся.
— Ну, кончай юлить! Давай, выкладывай, пока я добрый и внимательно слушаю, — как ты умудрился купить директрису?
— Дал ей честное слово, что больше не буду дружить с нехорошими тёмными магами, — уклончиво ответил Малфой.
— А если серьёзно? — настаивал профессор.
— Пойди, спроси у неё самой! — попытался отмахнуться Драко.
— А если я хочу получить ответ здесь и сейчас? — Гарри встал со ступеньки.
— А если я потребую что-то взамен на откровенность? — собеседник поднялся следом за ним, отвечая вопросом на вопрос.
— А ты не слишком наглеешь, Хорёк? — прищурился Поттер
— А чего ты боишься?
— Не знаю, чего от тебя ожидать, — волнение начало подниматься к горлу профессора, смывая спокойствие.
— А ты не бойся, целовать меня не попрошу, — Малфой посмотрел прямо в глаза Поттеру.
— А я и не…. — выпалил Гарри и зажмурился от неожиданности: Драко схватил его за мантию, дёрнул на себя, впечатался в его губы своими губами и сразу же отпустил. Открыв рот, профессор шлёпнулся на ступеньку, больно ударив зад.
— Не боишься? Ну, теперь согласен? Откровенность за откровенность, — наступал Малфой.
Ошарашенный Поттер кивнул.
— Значит так. Почему МакГонагалл мне поверила? — попечитель уселся на прежнее место рядом с ошалевшим профессором. — Всё меняется, Потти, заруби это на своём упёртом гриффиндорском носу! У меня было достаточно времени подумать над прошлыми ошибками. Родители уехали, и я сейчас сам по себе. Один. И я не хочу жить так, как жил отец. Не хочу быть чьим-то слугой, я сыт по горло подростковыми страхами, Тёмным Лордом и полусумасшедшими родственничками. И я говорил это МакГонагалл сто раз, но она и слышать ничего не хотела. А потом я пришёл к ней в кабинет, встал на колени и принёс Непреложный Обет — всю жизнь быть только на стороне светлых волшебников.
Поражённый откровением, Гарри повернулся к Драко.
— Потти, закрой уже рот! — нервно вскрикнул раздосадованный Драко.
— Ты… — еле смог вымолвить Гарри.
— Что? — буркнул Малфой.
— Непреложный Обет? — удивление Поттера нарастало с каждой секундой.
— О, Мерлин!
— Я не верю своим ушам, — чуть слышно молвил профессор.
— Ещё и глухой! — проворчал Драко.
— Это невозможно…
— Ещё и тупой! — покачал головой Малфой.
— На коленях…
— А вот тут я требую долю твоей откровенности, — предъявил Драко.
— А кто ещё знает об этом? — спросил Поттер, игнорируя требование собеседника.
— МакГонагалл, ну и теперь ты. Так как?
— Невероятно… — Гарри уставился в темноту ночи. Известие его заметно потрясло.
— Ну так как, герой? — переспросил Малфой. — Ты готов отвечать?
— Смотря, о чем ты спросишь.
— Почему у вас с Уизлеттой не сложилось? — Драко задал волнующий его вопрос, и тут же почувствовал, как кончик волшебной палочки упёрся в горло.
— Никогда! Не смей! Произносить при мне! Это имя! — зарычал Поттер, задыхаясь от внезапного приступа ярости. — Слышишь, Хорёк тупоголовый? Никогда! Если ты ещё раз произнесёшь её имя, будь уверен — убью!
— Эй, остынь! — Малфой поднял руки вверх, удивленный вспышкой гнева. — Я же не знал, что это запретная тема.
— Урод, — Гарри снова плюхнулся на холодное дерево, тяжело дыша.
— Да ладно тебе. Я понятия не имел, что там у вас….молчу, молчу!
— Вот и молчи, — Поттер полез в карман, желая успокоить разыгравшиеся нервы. Его руки заметно дрожали, когда он, выудив сигарету, автоматически протянул пачку Малфою.
— Тут задницу отморозить недолго, — слегка поёжился Драко, пробуя сменить тему.
— Сейчас докурим и пойдём в школу, — угрюмо буркнул Поттер, щелкая зажигалкой.
Злость внезапно отступила, и он почувствовал себя абсолютно спокойным. Если бы не усиливающийся ветер и холодные деревянные ступеньки трибуны, то поздний вечер можно было бы назвать практически удавшимся. Практически, за исключением ненавистного имени, Которое-Нельзя-Называть…
— Холодно-то как, — вздрагивая, нарушил тишину Малфой, когда они уже спускались с трибуны.
— Нормально. Шагнешь в камин, отправишься в поместье и согреешься в пуховой постельке, обняв плюшевого мишку.
— В Школе буду ночевать, — решил Драко. — Уже за полночь, МакГонагалл спит. Не буду же я её будить ради того, чтобы домой попасть.
— Интересно, а где же ты будешь спать? Может, надеешься не только сигареты у меня выманивать, но и переночевать напроситься? — хмыкнул Гарри.
— А ты меня пустишь? — улыбнулся Малфой.
— Размечтался!
— Выгонишь гостя на улицу в такую погоду?
— Вряд ли ты когда–нибудь будешь моим гостем. Лучше валяй в слизеринский подвал и проси приюта в гостиной на диване. Попечителю не откажут.
— Я не попечитель, — возразил Драко.
— Я был на банкете и помню, как тебя представила студентам МакГонагалл.
— Я даже в Совете Попечителей не состою, — сказал Малфой.
— А какого Мерлина ты тогда здесь делаешь? — удивился Гарри.
— Если тебе так больше нравится — то да, — ухмыльнулся Малфой. — Ладно. На твою милость я и не рассчитывал. Придётся ночевать в своей комнате.
— Где-где? — не поверил своим ушам Поттер.
— В своей комнате! На пуховой, как ты сказал, постельке.
— Твою мать,— выругался Гарри, открывая дверь школы, — почему я раньше не догадался? Конечно, для удобства попечитель имеет личные апартаменты в любом месте.
— А что в этом плохого? — защищался Драко. — Я люблю комфорт. И потом, мне МакГонагалл предложила комнату.
Они вошли в замок и, тихо перешёптываясь, продолжили путь по коридору, освещённому факелами, горевшими в железных перчатках рыцарских доспехов.
— Где комната находится? — чуть слышно спросил Гарри.
— Проводить меня хочешь? — оживился Драко.
— И не мечтай! Просто мне хотелось бы, чтобы твоя тощая задница была как можно дальше от меня.
— С чего ты решил, что у меня тощий зад? — возмутился Драко.
— Да ты и сам весь тощий!
— Я стройный, — поправил попечитель.
— Один хрен — задница у тебя тощая! — скривился Гарри, бросая взгляд на филейную часть Малфоя.
картины гневно взирал на гуляк, потрясая тростью. — Мало того, что ты шляешься ночами по коридорам, сегодня еще и любовника привёл! Это уже слишком! Это переходит все границы! Завтра же я буду вынужден доложить обо всём директору МакГонагалл! Я потребую, чтобы мой портрет перевесили в другое место!
— Здравствуйте, лорд Визерс. Не нужно ничего говорить директору, — Драко тихо пытался успокоить нарисованного мужчину.
— Прежде, чем обращаться ко мне, молодой человек, извольте представиться! — лорд горделиво отвернулся, поглядывая на молодых людей краем глаза.
— А разве вы меня не узнаёте?
Нарисованный лорд нацепил на глаз монокль и внимательно посмотрел на приблизившегося к картинной раме человека.
— О, мистер Малфой! Рад вас видеть! — более приветливо ответил лорд.
— Я тоже, сэр.
— Мистер Малфой, я прошу вас повлиять на вашего любовника, — нудил заводчик фестралов. — Он шастает по коридору каждую ночь!
— Он мне не любовник! — попробовал возразить Гарри.
— Немедленно прекратите болтать! — раздалось с соседних картин недовольное шушуканье. — Мы же спим!
— Извините, мы уже уходим, — Малфой дернул героя за мантию. — Спокойной ночи, мистер Визерс.
— Он сказал, что ты мой любовник! — возмущенно шипел Гарри, позволяя вести себя по коридорам.
— Идиот, пошли скорее, а то Филч нагрянет, — не обращая внимания на ворчащего Поттера, сказал Драко. Они прошли главный вход, миновали большую мраморную лестницу, ведущую на верхние этажи, а затем повернули налево, к подземельям.
— А мишки и правда нет, — кивнув в сторону широкой кровати со множеством подушек, отметил Гарри.
— Что пить будешь? — снимая мантию, поинтересовался Драко.
— Чего? — переспросил Поттер.
— Спиртное, — уточнил Малфой и указал на открывшийся в стене маленький шкафчик.
— Отравить меня надумал? — вскинул бровь Гарри.
— Я могу убить только из ревности. А ревновать я могу только любовника.
Гарри густо покраснел. Слово «любовник» резало слух, заставляя покрываться кожу мелкими мурашками. Губы до сих пор покалывало от ощущения чужих губ.
— Ну, выбирай скорее,— нетерпеливо спросил Малфой. — Я замёрз на улице, хочу согреться.
Гарри подошёл к тайнику с бутылками. Красивые пузатые ёмкости с яркими этикетками блестели стеклянными боками. Сразу видно — вино дорогое, простое огневиски породистый наследник не держал. Профессор сглотнул слюну, борясь с самим собой.
— Я ничего не буду, — решительно отвернулся Гарри.
— Предложенное не удовлетворяет ваше геройство? — попытался поддеть его Драко.
— Я пил огневиски каждый день в течение четырёх месяцев, с меня хватит, — откровенно ответил Поттер.
— О, Мерлин, — Драко закрыл дверцу, — еще и алкоголик. Откуда ты свалился на мою голову?
«Так вот чем был занят Поттер, когда прятался от всего света у себя дома! Понятно, почему МакГонагалл пригласила его преподавать полёты — недопустимо, чтобы победитель Волдеморта спился и умер», — подумал он.
— Спасибо за подарок, — угрюмо бросил Гарри и направился к двери.
— Эй, ты чего такой обидчивый, герой? — Драко попытался остановить профессора, но дверь уже хлопнула, и Малфой остался в комнате один.
Гарри лежал в кровати, уставившись в потолок. Как-то странно они сегодня провели время. И зачем он потащился к Хорьку в комнату?
«Непреложный Обет — серьезное колдовство, Малфой не такой идиот, чтобы разбрасываться обрядами древней магии. Нужно обязательно поговорить с МакГонагалл. И с Невиллом тоже. Можно ли доверять сыну бывшего Пожирателя? — размышлял Поттер, заворачиваясь плотнее в одеяло и поджимая к груди колени. — Лучше иметь такого врага, как Малфой, чем… чем… чем… такую…».
* * *
— Прекрати плакать, Джинни! — щебетала миссис Уизли. — На празднование Дня Всех Святых директор отпустит тебя в Нору, папа лично об этом просил. Гарри тоже. Она не отказала, ведь правда, Гарри?
— Конечно, — подтвердил он, сжимая руку плачущей девушки. На её тонком пальчике блестело изящное золотое колечко с драгоценным камнем. — Перестань плакать. Мы с твоим отцом битый час упрашивали МакГонагалл, и теперь ты льёшь слезы на пустом месте!
Они стояли на платформе 9¾. Мистер Уизли задержался на работе, и семейство самостоятельно добиралось до вокзала Кингс-Кросс, откуда ровно в одиннадцать отправлялся блестящий красный экспресс. Рон облокотился на тележку с вещами, а Гермиона держала клетку с Сычиком. Жениху с невестой нужно будет переписываться — для этого школьные совы не подходили, и Рон подарил своего питомца сестре.
— Джинни, — продолжал утешать Гарри, — мы ещё и в Хогсмите на выходных сможем видеться.
— Мы до самого Рождества не увидимся, — плакала девушка, подтверждая его догадку, — смотри правде в глаза. Если меня и отпустит МакГонагалл на выходные, то тебе никто не позволит развлекаться прогулками в Хогсмит.
Поезд громко дал первый гудок, означающий, что до отправления осталось всего несколько минут.
— Ну, всё, пора занимать место в купе, — Молли заторопилась к вагону. — Рон, пошевеливайся!
Рыжий занёс вещи сестры в купе и закинул чемодан на верхнюю полку. Гермиона поставила на сиденье клетку с Сычиком.
— Я буду присылать тебе сову каждую неделю, — торопливо говорил Гарри, окидывая взглядом перрон. Все были поглощены друг другом: родители — детьми, а те, в свою очередь — однокурсниками.
— Всё будет хорошо, — еще раз повторил он и, легко обняв девушку за талию, привлёк к себе и поцеловал.
Покрасневшая Молли отвернулась, чтобы ненароком не смутить целующуюся пару. Через минуту толчок в бок локтем и приподнятая бровь Гермионы заставили Рона тактично прокашляться, давая понять влюблённым, что пора бы уже заканчивать прощание.
Они отступили друг от друга. Щеки Гарри горели, Джинни была бледна.
— Пока, Гарри, — попрощалась девушка упавшим голосом, смахивая с реснички слезу.
— Пока, любимая, — ответил он, чувствуя, как сердце сжимается от тоски.
— Как доберёшься, пришли сову, — сказала миссис Уизли, обнимая дочку.
Джинни вскочила на ступеньку, прошла в купе и помахала из окна семье.
— Пока! — Гермиона старалась перекричать новый гудок паровоза.
— Не забудь прислать нам сову, сестренка, — вторил ей Рон.
Колеса экспресса начали вращаться, набирая скорость. Пар повалил из-под вагона, обдавая ноги провожающих серыми клубами. Гарри смотрел в след поезду, увозившему невесту, и его сердце ещё быстрее застучало от неожиданно нахлынувшего беспокойства.
Джинни уселась на сиденье, держа руку с кольцом на пальце в кармане. Её соседки галдели, рассказывали друг другу о проведённом лете, хвастались новыми помадами и зажимами для волос, изредка кидая на неё сочувственные взгляды, в которых проскальзывала едва заметная зависть.
Девушка вышла из купе и направилась в туалет, расположенный в конце вагона. Закрыв за собой дверь, она повернула старый кран в умывальнике. Холодная вода смыла с нежной кожи рук дорожную пыль. Легко коснувшись мокрыми кистями щёк и шеи, Джинни посмотрела в зеркало: бледная, с большими карими глазами, прямыми медными волосами. Чёткий изгиб бровей, полные губы, тонкая шея с голубыми венками — одним словом, она была хороша. Джинни вытерла с таким трудом выдавленные слёзы прощания на перроне, достала из кармана кофты помаду и подкрасила губы. Сняв с пальца кольцо, она пристегнула его булавкой к изнанке кофточки. Пара вкладышей, помещенных в лифчик, дополнили её образ.
* * *
— Доброе утро, мистер Малфой. Доброе утро, мистер Поттер, — Минерва МакГонагалл уселась в кресло с высокой спинкой, и перед ней появилась чайная чашка и тарелочка с гренками, щедро намазанными вишнёвым джемом.
— Доброе утро, директор, — с улыбкой приветствовал Драко.
— Доброе утро, — вторил ему Гарри.
— Профессор Поттер, когда начнутся тренировки команд по квиддичу? — поинтересовалась МакГонагалл, взяв с тарелочки гренку.
— На следующей неделе, — ответил тот, отхлёбывая чай. — Капитан команды Райвенкло всё ещё не определился с новым вратарём.
— Погода в этом году быстро портится, — задумчиво сказала директор, словно не слыша ответа Поттера. — Ещё только середина сентября, а уже иней на траве.
— Вряд ли испортившаяся погода может помешать команде Гриффиндора обставить все факультеты, — уверенно ответил Гарри.
— Профессор Поттер остался истинным гриффиндорцем, — язвительно отметил Драко.
— Как и попечитель Малфой остался истинным слизернинцем, — парировал Гарри.
— Профессор Поттер, — строго произнесла Минерва, — хочу напомнить, что судья должен быть беспристрастен! Предпочтение какой-либо одной команде совершенно неприемлемо и недостойно профессора Хогвартса! Мистер Малфой, прошу вас после завтрака пройти со мной в мой кабинет.
Минерва поднялась из-за стола, кинув беглый взгляд на Поттера, сжавшего губы в тонкую полоску. Малфой, легко пнув под столом профессора полетов, поднялся вслед за МакГонагалл.
«Она права, — думал Гарри, покидая зал, — преподавателю не к лицу заводить себе любимчиков. Только вот почему-то Снейп чихать хотел на эти правила, во всём потакая слизеринцам. Малфой всегда в любимчиках ходил. Целуется отвратительно».
— О, Мерлин! — резко остановившись, Поттер согнулся пополам от одного воспоминания о ночном поцелуе, почти испытывая тошноту.
— Нет, ничего. Я так просто… — оправдывался Поттер, — голова закружилась.
— Шрам болит?
— Нет, уже много лет не болит. Не выспался, наверное, — Гарри кисло улыбнулся, пытаясь успокоить взволнованного Невилла.
— Может, тебя проводить в больничное крыло? — не отставал тот.
— Не дури, всё нормально, — Гарри встал и благодарно похлопал школьного друга по плечу.
— Ну ладно. Увидимся за обедом. Но если голова снова будет кружиться — иди к мадам Помфри!
— Хорошо, — пообещал Гарри и направился на площадку для тренировок.
У самого поля он увидел учеников, одетых в зеленую и красную спортивную форму. Ребята махали руками и кричали.
«Ну вот, старая песня», — профессор прибавил шагу.
Слизеринцы спорили с гриффиндорцами, выясняя, кто первым пришёл на тренировку. У обоих факультетов было свободное время, и каждая команда решила использовать его с выгодой для себя.
— Катитесь отсюда, — наседали на гриффиндорцев слизеринцы.
— Сами катитесь! Мы пришли сюда первыми, — капитан красно–золотых сделал шаг в сторону капитана зелёных, сжимая при этом кулак.
— Так, стоп. Немедленно все ушли с поля! — крикнул подоспевший Гарри, нахмурив брови.
— Но сэр! — возмутились игроки.
— Десять баллов с Гриффиндора! Десять баллов со Слизерина! — рявкнул профессор. — За возражение учителю. В следующий раз каждая команда будет согласовывать время тренировки лично со мной. Всем ясно?
— Да, сэр, — промямлили недовольные игроки.
— Есть какие-то вопросы? — наседал Гарри, грозно сверкая глазами.
— Нет, сэр, — потупили взор студенты.
— Марш в раздевалку!
Провожая взором понурившихся ребят, он довольно усмехнулся: «Десять баллов со Слизерина! Всегда мечтал это сказать. Чёрт! Этому что здесь надо?»
Малфой шёл к нему, рассеяно пиная ногами случайные камешки.
— Тебя там МакГонагалл зовёт, — как-то странно промямлил явно озабоченный чем-то Драко.
* * *
— Вы шутите? Об этом вообще не было разговора, когда вы просили меня приехать в Хогвартс, — Гарри вскочил из кресла и вцепился в столешницу директорского стола.
— Немедленно сядьте! — ледяным тоном велела МакГонагалл.
Гарри плюхнулся в кресло и сложил руки на груди, всем своим видом выражая несогласие.
— Мистер Поттер, выслушайте меня, — директор с трудом взяла себя в руки, чувствуя, что и её дьявольскому терпению когда-нибудь может прийти конец. — Для начала отмечу вашу дурную манеру перебивать старших, когда они еще не закончили свою речь.
Минерва протянула Поттеру пергамент:
— Читайте! Читайте, мистер Поттер!
Гарри взял желтоватую бумагу. Пробежавшись глазами по строчкам, он изумленно поднял глаза на директора, не в силах вымолвить ни слова.
— Теперь вы понимаете, чем обусловлено моё предложение? Вызов от Дурмстранга — это очень серьёзно! Нужно подготовить сборную Школы, и одного тренера для этого мало. Я не допущу, чтобы на матче с дурмстранговцами хоть с одним игроком Хогвартса произошел несчастный случай! На кону стоит не только престиж Школы, но и ваша профессорская компетентность.
Поттер молча смотрел на директора, полностью соглашаясь с её словами. Да. Всё правильно. Команду нужно подготовить так, чтобы утереть противникам нос.
— Директор МакГонагалл, — успокоившись и приняв надвигающееся партнёрство с Малфоем, как неизбежность, начал Гарри. — Я так понимаю, игра в Хогвартсе между факультетами отменяется?
— Когда назначена игра с дурмстранговцами? — спросил Гарри, с трудом проглотив сарказм директора.
— Через две недели после Рождества.
— То есть на подготовку у нас всего три месяца, — покачал головой раздосадованный профессор, — мало. Очень мало.
— Поэтому я предложила вам в помощники мистера Малфоя. Что ни говорите, но Драко замечательно держится на метле и может оказаться полезным.
— А на чьей территории будет проходить матч? — безнадежно спросил Гарри.
— Об этом меня уведомит Министерство Магии в ближайшее время, — отчеканила МакГонагалл.
— Когда вы сообщите студентам?
Она взглянула на большие часы, висевшие на стене. На позолоченном старинном циферблате вместо обычных цифр вращались мерцающие планеты.
— Через три часа обед, — сказала МакГонагалл. — Думаю, это самое подходящее время для новостей.
Поттер встал с кресла и направился к выходу. Взявшись за ручку двери, он обернулся:
— Вы случайно не знаете, кто будет тренировать команду Дурмстранга? — спросил Гарри.
— Профессор Поттер, неужели вы не догадываетесь? — директор взглянула на него, удивленно поднимая брови.
— Догадываюсь, — вздохнул Гарри и, слегка кивнув в знак прощания, покинул кабинет.
Каменная лестница, двигаясь вокруг колонны, несла его вниз. Пройдя мимо горгульи, Гарри увидел в конце коридора Малфоя, прислонившегося к стене.
— Значит так, — тихо говорил Гарри, когда они спускались в Большой зал, пропуская вперёд себя спешащих на обед студентов, — главный я, ты просто помогаешь.
— С чего бы это? — Драко насмешливо поднял бровь.
— С того, что преподаватель полётов здесь я! — тоном, не терпящим возражений, отрезал Гарри.
— А я вроде как попечитель школы, — напомнил Малфой.
— Коим на самом деле не являешься! — напомнил Гарри.
— Ладно, не кипятись, — уступил Драко. — Дементор с тобой, помощник так помощник.
— Сейчас мы идем в раздевалку и разработаем план отборочного тура и тренировок, — деловито объяснял Гарри. — Заодно обсудим твоё пребывание в Хогвартсе. Будешь появляться здесь только на тренировках. В остальное время тебе лучше не путаться под ногами.
— Потти, ты палку не перегибаешь? — возмутился попечитель.
Гарри остановился и огляделся — коридор был совершенно пуст. Схватив Малфоя за мантию, он с силой толкнул его и прижал к каменной стене.
— Сначала просишь закурить, потом даришь подарок, потом лезешь целоваться. Чего от тебя дальше ожидать? — почти касаясь его носа своим, прошипел Гарри.
— Да пусти, идиот, — Драко, вырвался и поправил мантию, — можешь не опасаться за свою невинность, силой не возьму.
— Так ты, Хорёк, ещё и педик! — вскинул бровь Гарри. — Куда это твои чистокровные мысли повернули?
— Сам ты педик, — буркнул Малфой.
Бросив друг на друга недовольные взгляды, они отправились в раздевалку.
Высокие дубовые двери Большого зала были распахнуты, приглашая всех обитателей Хогвартса. Преподаватели еще не пришли, и студенты, рассаживаясь по местам, громко болтали и кидались бумажками. Девчонки, хихикая, бросали взгляды на старшекурсников других факультетов. Юный слизеринец, направляясь к своему столу, дёрнул за косичку пуффендуйку и тут же получил подзатыльник от её подружки. Показав девчонкам язык, мальчишка юркнул за стол слизеринцев.
Один за другим в зал входили преподаватели и усаживались на свои места. Запыхавшийся Невилл, шумно дыша, плюхнулся на стул. Край его мантии был запачкан землёй — профессор Защиты перед обедом, как обычно, забегал в теплицы. Гермиона, мило улыбнувшись, уселась рядом с ним. К столу приблизились Поттер и Малфой — молчаливые и насупленные. Каждый занял место подальше от другого. Наконец, в зал вошла МакГонагалл.
* * *
— Ну, что скажешь? — выпустив струйку дыма, спросил Малфой.
— Да что тут говорить. Будем тренироваться.
— Поттер, — уставшим голосом сказал Драко, — ты хотя бы представляешь, что нас ждёт?
Каждый захочет оказаться в сборной! У нас двадцать восемь игроков, из которых оставить надо всего семь человек! Я уже предвижу ссоры и драки между ними! Они за обедом-то еле как угомонились. Не удивлюсь, если они начнут насылать проклятия друг на друга, чтобы пробить место в команде!
— А ты не меряй всех слизеринским ковшом! — возмущённо возразил Поттер, в глубине души понимая, что Драко прав, и склок избежать вряд ли удастся.
— А что ты имеешь против слизеринцев? — вставая, наступал Малфой.
— А то, — парировал Поттер, — что только слизеринцы могут хитрить, предавать, подставлять из-за своей личной выгоды! Пуффендуйцы просты и честны, когтевранцы умны и не пойдут на подлость. Гриффиндорцы постараются проявить лучшие качества — храбрость, смелость, отвагу, настойчивость. И только слизеринец способен подлить слабительного отвара в стакан с тыквенным соком, чтобы убрать соперника.
— Конечно! — вскричал обиженный Драко. — Великий Гарри Поттер защищает только своих любимчиков! Он упёрся, как идиот, в то, что из слизеринцев получаются только тёмные маги! Придурок.
— Сам придурок, крысёныш белобрысый! — кричал в ответ Гарри, теряя контроль. — Мне ли не знать, кто получается из слизеринцев? Одни сволочи, предатели и убийцы!
Мощный удар в челюсть сбил профессора с ног. Падая, он ударился головой о ступеньку, очки слетели и разбились. Перед глазами всё поплыло, шум в ушах на минуту погрузил его в мутную прострацию. Прежде, чем окончательно потерять сознание, Гарри разглядел склонившееся к нему лицо Малфоя…
— Окулюс репаро! — Малфой направил волшебную палочку на разбитые очки и устроился рядом с Гарри.
Осторожно приподняв голову профессора, он уложил её на согнутый локоть и заглянул в лицо. Густые брови, сомкнутые веки, взлохмаченные чёрные волосы растрепались и открыли взору старый шрам в виде молнии. Драко осторожно потрогал пальцами шероховатость этого изгиба. Заметив темное пятнышко в уголке тонких губ, он дотронулся до него и посмотрел на пальцы. Кровь. Он разбил ему губу.
— Чёрт, Потти, я не хотел, — Малфой был огорчен.
Затем, влекомый каким-то непонятным для себя чувством, он наклонился и кончиком языка слизнул кровь с рассечённой губы. Драко со странным удовольсвием размазал языком по своему нёбу капельку крови, ощущая солоноватый вкус. Ощупав затылок Гарри, он наткнулся на большую шишку.
— Энервейт! — Драко произнес заклятие, всё еще держа Поттера в объятиях.
Гарри вздохнул и приоткрыл глаза. В ушах гудело, голова болела. Дотронувшись до затылка, Поттер поморщился от боли и с трудом приподнялся на локте, сбрасывая руку Малфоя:
— Скотина, — простонал он.
— Не двигайся, я сейчас наложу исцеляющее, — предложил Драко.
— Пошёл на хуй! — Гарри сел, обхватив руками трещавшую голову.
— Поттер, не дури. Сейчас вылечу. Я очки уже починил.
— Твою мать, как больно! — Поттер сплюнул кровавой слюной.
— Ты ударился головой о ступеньку. Сиди спокойно, — направив палочку на темноволосый затылок, Драко произнёс заклятие.
Голова перестала болеть, шум в ушах немного стих. Пошарив рядом с собой, Гарри взял очки, нацепил их на нос и посмотрел на притихшего Драко.
— Что, Хорёк, с жизнью прощаешься?
— Хочешь мне Аваду в лоб? — виновато улыбнулся Малфой. — Слушай, так дело не пойдет. Тренеры уже дерутся….
— Я не дрался, — перебил Поттер.
— Но ты оскорбил Слизерин!
— Правда не может оскорбить, — слышалась уверенность в голосе профессора.
— Не начинай снова, — оборвал Малфой. — А то ещё раз получишь.
— Ладно, благодетель. Расслабься, — Гарри снова сплюнул на ступеньку и потрогал пальцем чуть припухшую губу. — Пошли в школу. Давай объявим, что в отборочном туре могут участвовать все желающие старше второго курса.
— Это займет несколько дней — желающих более чем достаточно, — качая головой, добавил Драко.
— Выберем самых лучших, не отдавая предпочтение ни одному из факультетов, — продолжал профессор.
— Тогда пусть те, кто записываются, не указывают факультет, — предложил попечитель.
Гарри согласно кивнул.
Они медленно шли назад, вдыхая свежий воздух. Сентябрь подходил к концу, в ночной прохладе уже пахло первыми заморозками. Круглая луна пряталась за рваными белёсыми облаками, предвещающими первый снег.
Драко снова заночевал в Хогвартсе. Он ворочался в кровати, устраиваясь удобнее, зевнул и закрыл уже слипавшиеся глаза. Завтра предстоял очень тяжёлый день.
«Поттер хорошо пахнет», — подумал он и уснул.
Коллаж к фику от sashamilky можно посмотреть по ссылке
http://i040.radikal.ru/1101/66/219c114380f8.jpg
02.09.2009 Глава 6.
Гарри летел всё выше и выше. Площадка для тренировки осталась далеко позади и вскоре совсем скрылась из виду. Серые ватные облака облепили его, снижая видимость и мешая полёту, мантия развивалась за плечами, холодный колючий ветер нещадно хлестал по лицу. Руки окоченели, но он крепко сжимал древко метлы, боясь упасть. Колени затекли, мышцы дрожали от напряжения, но Поттер даже и не думал снижать скорость. Через силу он обернулся — Малфой догонял.
— Ещё, ещё, быстрее! — кричал Гарри метле, как будто она была живая и могла прибавить скорости, чтобы унести его ещё дальше от преследователя, но слова тонули в воздушных потоках, уши закладывало от высоты, кровь стучала в висках, голова нестерпимо начала болеть.
Он снова бросил взгляд через плечо — Малфой был на расстоянии нескольких метров. Решив запутать преследователя, Поттер, что было силы, развернул метлу и полетел в другую сторону. Драко не отставал.
— Стой! Остановись, упадёшь! — кричал он, но слова терялись в шуме сильного ветра.
На дикой скорости они летели по затянутому тучами небу, выписывая в воздухе странные фигуры.
— Остановись! Остановись же! Я не сделаю тебе ничего плохого! — снова попытался докричаться Малфой.
На этот раз Гарри расслышал слова и прокричал, срывая горло:
— Отстань! Оставь меня! Я не верю тебе!
— Клянусь, я другой! Я — не она!
— Авада Кедавра! — в бешенстве вскричал Гарри, направляя волшебную палочку на Малфоя, который едва успел отклониться от ярко-зелёной вспышки.
— Идиот! Остановись! — орал Драко, чувствуя привкус крови в горле.
Но Поттер мотнул головой, и очки слетели с его носа. Гарри подслеповато щурился, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь расплывчатую пелену перед глазами, но, лишившись возможности ясно видеть, растерялся и тут же, потеряв равновесие, покачнулся. Секундной расслабленности было достаточно — не удержавшись, он соскользнул с метлы.
— Неееет, а-а-а-а-а… — в ужасе кричал Гарри, махая руками, как старая тряпичная кукла, кувыркаясь в воздухе.
Малфой рванул за ним с бешеной скоростью. «Не успею, не догоню… Мама, мамочка!» — проносилось в его воспалённом чудовищной гонкой мозгу.
Внизу уже показалась земля, но различить очертания Хогвартса еще было невозможно.
«Ещё… чуть-чуть…», — стучало в висках Драко. Протянув руку, он схватил Гарри за
Гарри неуклюже махал руками, ткань натянулась, придавив горло, и он закашлялся, хватая ртом воздух.
— Тянись! — надрывался Драко.
Серые тяжёлые облака остались позади, очертания школы стали различимы для глаз. Они продолжали нестись к земле на бешеной скорости. Гарри, задыхаясь, краснел всё больше. Он с трудом поднял руку и рванул мантию у горла, пытаясь облегчить доступ воздуху. Завязки не выдержали и порвались, оставляя в руке Малфоя ненужную теперь тряпку. Драко снова ринулся за падающим Гарри, протягивая в воздухе к нему руку, до боли сжимая древко коленями.
«Поймаю! Поймаю! В волосы вцеплюсь! Не дам разбиться!» — лихорадочно думал он.
Земля совсем близко, уже хорошо различимы кольца для игры в квиддич. Пустое поле для тренировок, откуда началась вся эта сумасшедшая гонка, приближалось…
С криком Поттер ударился о землю. Дыхание сбилось совершенно, адская боль разошлась жгучей волной по телу, голова, казалось, разрывалась на куски. Секундой спустя приземлился Малфой и бросился к Поттеру, скорчившемуся в предсмертной судороге.
— Гарри, Гарри! Ты жив? Гарри! — сбивчиво бормотал бледный Малфой — Я вылечу тебя, вылечу, всё будет хорошо… Я не брошу тебя, только не сейчас, больше никогда… Никогда, слышишь! Не умирай! Поттер! Мы будем всегда вместе! Поттер, Поттер! Я буду всегда рядом! Поттер, Поттер, Поттер! ...
* * *
— Чёрт возьми, Поттер! Хватит стонать! — Малфой теребил плечо спящего. — Можно подумать, ты сотню вейл во сне видишь, извращенец. Вставай уже!
Гарри с трудом открыл глаза, еле различая нависшую над ним фигуру. Протянув руку к тумбочке, он нашарил очки.
— Какого хрена ты здесь делаешь? — зевая, пробормотал заспанный профессор.
Малфой, усмехаясь, уселся на стул и оглянулся. Шкаф для одежды открыт, на полках царит беспорядок. В углу стоит саквояж, на стол небрежно брошена мантия.
Профессор сел на кровати, согнув ноги и уткнувшись лбом в колени. Чёрт, ужасный сон. Голова раскалывалась.
— Лекарь из тебя хреновый, — буркнул Поттер.
— Может, пойдёшь к мадам Помфри?
— Пройдёт, — отмахнулся Гарри, дотрагиваясь до затылка.
— Вставай! — протянул Малфой. — Завтрак уже закончился. Я так и подумал, что после вчерашнего обморока ты будешь долго спать, поэтому в знак извинения — вуаля!
На столе вдруг появился серебряный поднос с дымящимся кофейником, двумя изящными чашками и тарелочкой с бутербродами.
— Малфой, да ты волшебник! — съязвил Гарри.
— Поздравляю, Поттер! Если тебя ещё раз ударить — ты признаешь мою чистокровность и честность намерений?
— Да пошёл ты, — сказал Гарри, почёсывая кончик носа. — Слушай, а ты как вообще попал-то сюда?
— Есть такая удобная вещь как каминная сеть, — Малфой сделал загадочный вид, — и есть летучий порох. Берешь горсть пороха…
— Я имею в виду, как ты в комнату мою вошёл?
— Я постучал. Никто не открыл. Я толкнул дверь и вошёл. Ты не знал, что надо запирающие чары накладывать? Или пароль.
— А, чёрт… Как я мог забыть? — Гарри выглядел раздосадованным.
— Бывает, Поттер, бывает.
— Ладно. Спасибо, что зашёл и принёс завтрак. А теперь сделай милость — выметайся из моей комнаты.
— И не подумаю! — Драко закинул ногу на ногу. — Из-за тебя я тоже завтрак пропустил.
— Почему?
— Потому! — отрезал Малфой. — Вставай, профессор! Нам план надо разработать. Или ты так вчера треснулся, что забыл?
— Ничего не забыл. Но мне нужно принять душ, одеться. Так что давай, топай отсюда. Встретимся на тренировке.
— Нет уж, — поднявшись, Драко снял мантию и аккуратно повесил её на спинку стула, — иди в душ, а я пока налью кофе.
— Я не шучу, — Гарри начал злиться: он не мог откинуть одеяло и встать с кровати — его напряженный член топорщил пижамные штаны, — давай двигай отсюда.
— Поттер, ты голый, что ли, спишь? — предположил Драко с улыбкой. — Я могу отвернуться. Но даже и не думай, что я уйду. Я буду завтракать здесь и с тобой!
— Вот гад, — зло выплюнул Поттер, откидывая одеяло.
Засунув ноги в тапки, Гарри поднялся с кровати.
— Потти, а сон о вейлах был очень интересным, — подмигивая, усмехнулся Малфой, поглядывая на штаны заспанного профессора.
— Отвали, — Гарри исчез за дверью ванной. Комната представляла собой маленькое, уютное помещение, выкрашенное в голубой цвет. Небольшая ванна в углу, унитаз, зеркало с полочкой, крючок для полотенец — никаких излишеств. Утром он принимал душ, но вечером не мог отказать себе в удовольствии полежать в бассейне старост, полном ароматной пены.
Профессор дёрнул вниз пижамные брюки, и его налитый член со шлепком коснулся живота. Поттер залез в ванну, задёрнул шторку и включил горячую воду. Он не хотел мастурбировать — Малфой мог услышать стон. Но тело требовало своего — в паху ломило от напряжения, легкая боль тянула поясницу. Сжав зубы, Гарри обхватил темно-розовую головку мыльной рукой, до боли натягивая уздечку…
— Эй, герой, ты скоро? Кофе остывает! — прокричал Малфой из комнаты.
— Сейчас иду, — Гарри стоял на коленях, переводя дыхание — вода уносила белый сгусток спермы в сливное отверстие. Он выключил воду, отдёрнул занавеску и уставился на пустой крючок для полотенец.
— Малфой! — крикнул Гарри. — Я забыл полотенце. Оно в шкафу, на полке.
Дикий хохот, раздавшийся в комнате, ещё больше разозлил Поттера. Дверь открылась, и он быстро задернул шторку, чтобы укрыться от любопытных глаз.
— Как с тобой весело! — мерзко хихикая, Драко повесил белое полотенце на крючок.
— Иди уже! — недовольно буркнул Гарри из-за занавески.
Драко жевал бутерброд. Гарри вышел из ванной с полотенцем, обмотанным вокруг бедер, открыл шкаф, достал чистые трусы, снял с вешалки рубашку, брюки и снова исчез за дверью.
— Поттер, хватит прихорашиваться, — проворчал Малфой, — а то кофе совсем остынет!
— Ещё скажешь хоть одно слово — вышибу из комнаты! — крикнул из-за двери нервный голос.
Спустя пару минут Гарри снова появился и уселся за стол. Глотнув почти остывший кофе, он поморщился и принялся за бутерброд, одновременно махнув палочкой в сторону кровати. Одеяло послушно улеглось под покрывало, подушки примостились в углу.
— Потти, тебя не учили, что обуваться за столом неприлично? — поморщившись, заметил Малфой.
— Если тебя что-то смущает, можешь выметаться.
— Ладно, один раз переживу. Но на будущее учти — обуваться нужно до завтрака, а не за столом.
— На будущее? — переспросил профессор. — Малфой, может, ты сам сходишь к мадам Помфри, у тебя с головой не важно. Какое будущее? Ты собрался со мной завтракать каждый день?
— Не только завтракать, но ещё обедать и ужинать! И даже спать в одной комнате!
От неожиданного заявления Гарри поперхнулся и закашлялся.
— А ты думал, герой, нам с тобой отдельные комнаты дадут? — Малфой услужливо похлопал Поттера по спине.
— Хорёк, ты о чём? Какие комнаты?
— Долго спишь, спаситель всех магов! — усмехнулся попечитель. — За завтраком МакГонагалл объявила, что игра состоится в Дурмстранге. Это небольшая школа, старинная. Я слышал, что свободных апартаментов для каждого желающего там нет. В лучшем случае нам выделят три комнаты, две для игроков, одну — для нас.
— Да чтоб их всех дементор поцеловал! — вскричал раздосадованный Гарри.
— Да успокойся ты! Кровати-то будут разные.
— Значит так, хорёк. В одной комнате с тобой я жить не буду. Даже и не мечтай. На месте разберемся, кого с кем поселить.
— Как скажешь, ты же у нас главный, — Драко аккуратно вытер рот салфеткой. — Может, мы займёмся, наконец, делом?
* * *
Гарри шёл в комнату. Мокрый, уставший, злой. Он тащил за собой метлу, шаркая ногами в грязных ботинках по каменным плитам школьных коридоров. С мантии стекали капли воды, оставляя мутные разводы от жидкой грязи, в которую он не раз сегодня упал. Чёлка мокрыми прядями спадала на лоб, залезая под очки и оставляя влажные следы на стёклах.
Все претенденты, которые сегодня были на отборочном туре, его не устраивали. Одни казались медлительными, другие — неповоротливыми, третьи были слишком торопливы и не годились для командной игры. Вратари пропускали самые простые голы, то ли зазевавшись, то ли слишком нервничая. Загонщики впустую метались по воздуху, стараясь показать себя с лучшей стороны, но только напрасно тратили силы и быстрее уставали. Даже Малфой сердито плюнул, забыв о правилах приличия и хорошего тона:
— Куда вы смотрите? — ругался он. — Неужели так трудно поймать снитч, который крутится возле самого уха? Думаете, команда Дурмстранга поднесет победу на блюдечке?
— Когда я играл за Гриффиндор, мы тренировались с самого рассвета! В любую погоду! И это была всего лишь игра между факультетами, — орал Гарри на дрожащих от холодного ливня игроков. — Мы обязаны выиграть! Хогвартс — лучшая школа чародейства и волшебства, и я не позволю стаду баранов пошатнуть её репутацию!
Под конец дня мокрые, грязные, уставшие игроки и тренеры поплелись в замок. В команду были приняты две девушки-когтевранки — шустрые, увёртливые и смелые. Они с азартом и довольно приличной силой били по квоффлу, метко отправляя его в кольца.
На следующий день был назначен ещё один отборочный тур.
Гарри скинул мокрую одежду в угол комнаты — школьные эльфы к утру приведут её в порядок. Взяв из шкафа чистое бельё, он отправился в ванную старост — кости болели, уставшие мышцы ныли, к тому же он изрядно продрог под холодным ветром и дождём. Поднимаясь на пятый этаж, он увидел приближающегося Драко с грязными разводами на бледном лице.
— Малфой, не хочу показаться наглым, — буркнул Гарри, — но, может, ты отправишься мыться к себе домой?
— Мне и здесь неплохо, — Драко тоже был не в духе после вымотавшей его тренировки.
— Я не шучу. Давай двигай отсюда.
— С чего бы? — не уступал Малфой.
— Потому что я здесь буду мыться! — отрезал Гарри.
— Потти, что-то я не вижу твоей фамилии на дверях.
— Не будь идиотом, это ванная для старост! Но никак не для благодетелей!
— И не для профессоров! — заметил попечитель, не собираясь уступать.
Они со злостью смотрели друг на друга пару минут.
— Вот что, — в конце концов, сказал Гарри, — лично мне всё равно. Если хочешь, можешь плавать на другом краю бассейна. Подальше от меня… Сосновая свежесть!
На волшебной люстре вспыхнули свечи, русалка на картине ожила, улыбнулась посетителям и принялась расчесывать длинные белокурые волосы. Гарри повернул кран, и в бассейн полилась вода с голубой пеной.
— Эй, отвернись там, — крикнул он Малфою.
— Сам отвернись.
Поттер закрыл кран, стащил брюки, рубашку, стянул трусы и, прикрываясь руками, подошёл к бортику. Подняв глаза, он увидел на другом конце голого, разглядывающего его Малфоя, тоже прикрывающего пах.
Белое тело, грудь гладкая, без волос, розовые, немного крупные соски, плоский живот, длинные, худощавые ноги с острыми коленками. Пару минут они стояли почти в абсолютной тишине, нарушаемой только тихим звуком лопающихся пузырьков.
Не отрывая взгляда от фигуры на противоположном бортике, Гарри слегка прищурился. Его губы чуть растянулись в некое подобие полуулыбки-полуоскала, а затем он скрестил руки на груди. Ни один мускул не дрогнул на лице Драко, он ни чем не выдал удивления и восхищения красивым телом Поттера. Только серые глаза провели невидимую дорожку от лица Гарри до его члена, окруженного тёмными волосками.
— Куда смотришь, Малфой? — тихим грудным голосом спросил Поттер.
— Никуда.
— Да ну? А мне кажется, ты меня разглядываешь.
— Вообще, — слегка кашлянув, отвечал Драко, — я не предполагал, что мы в гляделки играть будем. Я думал, что мы просто полежим в горячей воде, расслабимся, помоемся…
Утробный смешок пронёсся над потолком ванной:
— Он думал. Ну надо же.
Гарри медленно двинулся к Малфою по краю мраморного бассейна.
— Значит, думал. Просто так, да? Просто зайдём в ванну, разденемся, залезем в воду, понежимся, помоемся.
Гарри подошёл к Драко, касаясь его голого тела своим. Положив руки ему на плечи, профессор слегка надавил пальцами на ключицы и, приблизив свои губы к губам Малфоя, выдохнул:
— Значит, ты так думал?
— Поттер… — окончательно смущенный Драко не знал, что ответить. Мурашки побежали по его коже, скулы порозовели, дыхание участилось от возбуждения. Член напрягся, упираясь в прикрывавшие его ладони.
— Что, Малфой? Чего молчишь? Воды в рот набрал? Может, тебе предложить что-то более интересное? — Гарри ещё сильнее сжал пальцы, оставляя красные следы на бледной коже.
— Чего ты хочешь? — спросил Драко осипшим от волнения голосом.
Заглянув в испуганные серые глаза, Гарри крепко обнял Малфоя и прижался членом к его бедру.
— Сейчас скажу…
Не разжимая объятий, Поттер бросился в воду, увлекая за собой добычу. Упавшие тела подняли фонтан пенных брызг, разлетевшихся во все стороны. Некоторые свечи потухли, ванная комната погрузилась в полумрак. Испугавшись, нарисованная русалка соскользнула с камня и спряталась.
— Что, хорёк, испугался, что я тебя изнасилую? — ехидно спросил профессор, отплывая от возмущенного Малфоя.
— Да пошел ты, кретин! Чуть не утопил...
— Значит, умереть ты боишься, а оказаться с мужчиной — нет? Я так и знал, что из Слизерина выпускаются одни извращенцы!
— Сам ты извращенец! Выставил напоказ член, обниматься полез, целоваться, — уцепившись за край бассейна, Драко восстанавливал дыхание, — а теперь я оказался извращенцем!
— Ладно, успокойся. Меня мужчины не привлекают, так что можешь не опасаться за свою невинность. Лучше помоги найти очки.
— Сам потерял — сам и ищи, — буркнул Драко.
— Ну, спасибо большое! — Гарри нырнул, но через несколько секунд снова показался на поверхности. — Похоже, придётся сливать воду. Без очков я как в тумане, ни чего не вижу.
— А ты на ощупь. По дну руками! — предложил Малфой.
— Сейчас я кого-то макну пару раз головой в воду и ощупаю! Сказал же — не вижу ни черта!
— Потти, какой же ты тупой! Очки надо было снимать заранее, — набрав в лёгкие воздуха, Драко нырнул.
— Ищи давай, придурок, — ухватившись за бортик, Гарри поднялся из воды и положил очки подальше от края бассейна.
Через минуту Драко вынырнул, отплевываясь и стирая с лица пену.
— Не нашёл, — срывающимся голосом сказал он, — давай воду спускать.
— Вот чёрт, — Гарри состроил раздосадованную мину, — угораздило же. Хоть бы не разбились.
— И это говорит маг! Разбились — починим, — выбираясь из воды, сказал Драко.
— Глаза закрой. А то будешь пялиться.
— Да нужен ты мне! — Драко демонстративно отвернулся и принялся изучать потолок.
Усмехаясь, Гарри уселся рядом, свесив вниз ноги. Они молчали, глядя на поверхность воды с еще плавающими пенными островками. Капли падали с волос и носа на бедра. От прохладного воздуха подсыхающая кожа покрылась мурашками, и тонкие волоски на руках и ногах Гарри приподнялись.
— Чего сидим? — нарушил он молчание. — Сходи, рычаг поверни.
— Сам иди.
— Малфой, я без очков не вижу! Пока буду идти — упаду в бассейн!
— О, Мерлин! — вставая, забубнил Драко. — За что мне всё это?
Босые ноги заскользили по влажному мраморному полу. Потеряв равновесие, он выставил руки вперед, чтобы не шлепнуться на мраморный пол животом. Взору Гарри на пару секунд предстала интересная картина: Малфой, стоявший на четвереньках, с поднятой вверх голой задницей и свисавшими между расставленными ногами яйцами и членом. Ягодицы слегка раздвинулись, открывая подслеповатому взору Гарри светло-коричневый анус.
— Твою мать! — выругался Малфой.
— Не ушибся? — сахарным голосом поинтересовался Поттер.
— Нет. Но спину, наверное, слегка потянул, — потирая поясницу, Драко уже шёл к искусно сделанному рычагу рядом с кранами. Прищурив глаза, Гарри разглядывал его бледные ягодицы.
Вода начала быстро исчезать, образуя в углу воронку. Драко спрыгнул в чашу бассейна, и, наклонившись, стал осматривать углы.
— Поттер, — удивленно произнёс он, когда последние водяные следы исчезли в сливе трубы, — а тут нет твоих очков.
— Странно, — водружая на нос оправу, отвечал Гарри, — куда же они могли исчезнуть?
— Ничего не пойму, — продолжал Драко, наклоняясь ниже к полу, — не могли же они в трубу провалиться?
— Загляни, вдруг там застряли, — Гарри откровенно веселился над озадаченным Малфоем.
Драко подошёл к сливу, встал на колени и, почти уткнувшись лбом в пол, заглянул в темное отверстие.
— Да нет тут ничего!
— Какая загадочная пропажа! — продолжал насмехаться Гарри.
— А у тебя есть запа… — Драко повернулся к Поттеру, — ах ты сволочь!
Гарри улыбался уголком рта и смотрел на него, откинувшись на локти и болтая ногами. Он совершенно не стеснялся своей наготы.
Драко уселся на дно, обхватив руками колени. Через минуту он крикнул:
— Ну долго ты будешь сидеть? Я замёрз! Иди, включай воду! Или мы сегодня не будем мыться?
Всё ещё ухмыляясь, Гарри поднялся и направился к крану. Пенная горячая вода вновь хлынула из узкого блестящего носика, наполняя ванную ароматной водой с пеной. Спрыгнув в воду, он подошёл к Драко.
— Ну ладно, пошутили и хватит. Вставай. Вода быстро набирается.
— Пошутили, — передразнил обиженный Малфой.
–У тебя с чувством юмора не всё в порядке?
Малфой поднялся. Молча, он побрёл к другому концу бассейна и, набрав горсть пены, стал намыливать голову, а потом нырнул в воду. Реакция Драко озадачила Гарри. Неужели слизеринец мог быть таким обидчивым?
Поттер рассеянно рассматривал окружавшие его пузырьки. Шум воды прекратился, погружая комнату в тишину. Вдруг он качнулся и ушёл под воду с головой, успев прижать к лицу очки — цепкая рука схватила его за лодыжку и дёрнула. Вода залила ему уши и нос, оставляя в горле привкус мыла. Гарри взмахнул руками и оказался на поверхности.
— Мы в расчёте! — ухмылялся довольный Малфой.
* * *
Они вышли из ванной старост, тихо обсуждая ещё один предстоящий отборочный тур.
— Нет, та девчонка из Слизерина должна быть ловцом!
— Да с чего ты взял? Почему именно она?
— Она напоминает мне меня самого — бесстрашная, маленькая, юркая. И с метлой управляется неплохо! Только делает слишком много лишних движений, но это поправимо.
— Ты ещё утром орал, как раненый соплохвост, что не будешь жить со мной в одной комнате! У нас уже две девчонки есть, и им нужна отдельная комната! Если ты решишь взять слизеринку в качестве ловца, то можешь забыть об отдельных апартаментах в Дурмстранге!
— Получается так… — Поттер задумчиво чесал нос. — Девчонки в команде. Дурмстранговцы нас засмеют!
— Если выиграют.
У лестницы они остановились. Дальше их путь пролегал в разные стороны: Малфою вниз, к подземельям, а Гарри — к Астрономической башне. Драко протянул руку Поттеру и, с присущей одному ему природной величественностью, сказал:
— Потти, постарайся завтра проснуться. Ещё раз тебя будить и слушать стоны мне не охота.
— Встретимся за завтраком, — пожимая Драко руку, ответил профессор полётов.
Он не мог оставаться в комнате.
Поднявшись с кровати, Гарри надел теплые шерстяные брюки, носки, натянул толстый свитер, закутался в черную мантию и вышел из комнаты. Он крался на цыпочках к выходу, стараясь не шуметь, безошибочно следуя хорошо знакомому пути к небольшой дверце, ведущей к тренировочной площадке.
Накинув мантию-невидимку, он проскользнул мимо картин с мирно спавшими людьми. Спустившись по короткой лестнице, прошел мимо маленькой кладовки, толкнул дверь и выскользнул на улицу.
Быстрым шагом он добрался до трибун. Только поднявшись на знакомые деревянные ступеньки, он скинул с себя мантию-невидимку. Теплый воздух паром вырывался из его рта. Трясущимися руками он достал сигарету.
— Волдеморт вас всех побери, что происходит? — Гарри судорожно затянулся и выпустил дым. Он поднял голову, разглядывая звёзды, мерцающие в темном небе. Словно желая получить ответ от небес, он обреченно прошептал: — Что, я спрашиваю, происходит?
Месяц назад он был готов собрать вещи и уехать в Лондон. Спустя неделю он хотел разбить малфоевскую породистую физиономию и требовал, чтобы тот не показывался на горизонте. Еще через неделю он уже спокойно курил с ним, сидя на ступеньках и щёлкая подаренной маггловской зажигалкой. Сегодня же Малфой вертел у него перед носом яйцами, и Гарри почти улыбался!
— Что, помоги мне Мерлин, со мной происходит? Мне что, зелье в стакан подлили? Я схожу с ума?
Поттер нервно курил. Сигарета дрожала в его руках. Он затягивался и давился горьким дымом, сплёвывая мерзкую тягучую слюну, прилипающую к языку, прямо на деревянные ступени, вытирая подбородок и старательно отгоняя от себя воспоминание о белом стройном теле, маленькой поджарой заднице Малфоя и мелькнувшем между раздвинутыми ягодицами темном пятнышке. Чтобы как-то отвлечься Гарри решил прокрутить в голове весь их разговор в ванной старост — обсуждение возможных членов команды, тактики тренировки, старых и новых моделей мётел. Они разговаривали, сидя рядом на бортике бассейна и намыливая подмышки. У Малфоя подмышки гладкие, совершенно без волос. Руки красивые, пальцы тонкие, выступающие ключицы, розовые соски, совершенно по-детски смотревшиеся в мыльной пене…
— Да что же это такое? — обречённо застонал Гарри, обхватив руками голову. — Это же Малфой, Малфой!
О чем он думает? Куда постоянно возвращаются его мысли? Как будто и не было школьной вражды. Как будто не было поединка в туалете плаксы Миртл, едва не закончившегося для Драко смертью. Как будто не было седьмого курса, страха и отчаяния перед предстоящей битвой. Как будто не было Джинни… Джинни…
* * *
— «Уважаемый мистер Поттер!» — читал вслух Гарри, лежа в постели ранним воскресным утром. Он жевал печенье, совершенно не обращая внимания на мелкие крошки, которые сыпались на одеяло. — «С удовольствием сообщаем, что Вы приглашены на Рождественский бал… Надеемся…» Так, — откусывая кусочек овсяного лакомства, — это про одежду… дальше… Эй, Рон?
— Ну что? Ты дашь мне поспать? Выходной! — Рон заворочался на скрипучей кровати.
— Хватит спать! Меня с Джинни приглашают на бал!
Из-под одеяла рыжего раздался протяжный храп. Гарри достал из коробки новое печенье и кинул в друга:
— Да проснись ты!
Рон сел на кровати, протирая красные от недосыпа глаза:
— Гарри, я очень рад за вас с Джинни! Бал — великолепно! А теперь — отстань! Я всю ночь не спал! Мы…
— Ой, только избавь меня от подробностей твоей бессонной ночи! — перебил его Гарри. –Я не готов знать об интимных отношениях лучших друзей.
Рон снова завалился на кровать и закрыл глаза. Под утро он вернулся с тайного свидания с Гермионой, засыпая на ходу.
Ещё раз перечитав письмо, Гарри решил выбраться из теплой постели. Схватив со стула халат, он быстро выскочил из-под одеяла и засунул руки в рукава, дрожа от холода. Сунув босые ноги в комнатные тапочки, Гарри пошёл в душ.
В спальной комнате было холодно. Будущие авроры воспитывались в жестких условиях. Утром тренировка и легкий завтрак, до обеда занятия, на которых практиковалась магическая защита и различные заклинания. Получасовой послеобеденный отдых Гарри использовал для того, чтобы написать Джинни о том, что скучает, что хотел бы скорее встретиться и обнять любимую.
Дневные занятия были посвящены изучению истории темных магов, противозаконных зелий, и снова защите и практике. После ужина — еще тридцать минут перерыва и вечерняя тренировка. Ближе к полуночи Гарри падал на кровать и мгновенно засыпал.
Месяц, два, три — подготовка авроров изнуряла и выматывала. Некоторые отказывались от дальнейшего обучения и, собрав вещи, уезжали домой. Но Гарри твердо был намерен окончить школу и сделать всё от него зависящее, чтобы никогда не допустить того, что выпало на долю его родителей и его самого. Он день за днём тренировал тело выдерживать холод спальных комнат, обходиться минимумом еды и сна, заучивал как можно больше заклинаний по защите. На удивление, Рон чувствовал себя прекрасно. Учёба давалась ему легко, и порой Гарри недоумевал — зельеварение, которое рыжий с таким трудом усваивал в Хогвартсе, здесь стало у Рона одним из любимых предметов. Его не мучил недосып и скудное питание, куча книг и большие физические нагрузки. Школа Аврората оказалась единственным местом на всей земле, где Рон мог выделиться на фоне братьев, ведь до него в семье Уизли не было ни одного аврора.
Гермиона часто писала любимому длинные письма, которые его друг иногда читал Гарри вслух. Но чаще всего под самый конец письма Рон начинал кашлять, краснел и умолкал. По расползающейся до ушей улыбке Гарри понимал, что дальше Гермиона пишет что-то очень личное. И вздыхал, завидуя. Его переписка, начавшаяся со слов «скучаю, твоя Джинни», постепенно изжила нежности, наполнившись сухим описанием последнего года обучения в Хогвартсе, расписанием занятий и жалобами на усталость, головную боль и преподавателей, неимоверно загружающих студентов. Из писем исчезло слово «твоя», и оставшееся «Джинни» пугало Гарри черствостью. С одной стороны он понимал, что седьмой курс самый сложный, и его девушке предстоит сдача ЖАБА. Бросая редкие взгляды на Рона и слушая его довольное урчание, Гарри негодовал. Понятно, что Джинни устала и скучает, но ведь и он здесь не прохлаждается!
Несколько раз Поттер был готов умолять директора школы Аврората о паре выходных, но останавливался на полпути к кабинету и разворачивался назад, в комнату.
Рон замечал хмурое настроение друга и утешал его, как мог:
— Гарри, не кисни! Мама пишет, что у Джинни всё нормально, она прислала им сову. Только вот, немного приболела, простудилась в Хогсмите. Она тебе об этом писала?
— Нет, — Гарри рассеянно жевал кончик пера.
— Это потому, что она не хочет, чтобы ты переживал!
— Да, да… конечно, Рон. Всё нормально, — Гарри вставал и выходил из комнаты. Рон просто ничего не понимает. Не чувствует. А Гарри — да, он чувствовал. Что-то случилось…
Душевые кабинки отделялись друг от друга кирпичной стеной, облицованной серым кафелем. В комнатке не было вентиляции — горячий водяной пар не успевал выветриваться, и зеркало на стене постоянно было влажным, а старые тряпичные шторки, позволявшие посетителю душевой хоть как-то отгородиться и остаться в одиночестве, — мокрыми и источавшими неприятный запах затхлой сырости. Бронзовые краны скрипели, когда парни включали воду. Высокий кривой душ нервно выплёвывал струи воды, стекавшие прямо в отверстия на коричневом шершавом полу.
Гарри скинул тапочки и повесил халат на крючок в раздевалке перед душевой. Положив на полку чистое бельё, очки и полотенце, он проскользнул в унылое помещение, иногда напоминавшее ему лабораторию Снейпа. Поттер занял самую дальнюю кабинку с ужасной желтой шторкой в мелкий красный цветочек. В потемневшей от сырости мыльнице, прикрепленной к стене, лежал раскисший синий обмылок.
Горячая вода лилась на голову, постепенно унимая дрожь и согревая холодный пол под ногами. Поттер старательно намыливался, растирая тело. Неказистые маленькие отверстия в полу захлёбывались стекающей мыльной водой, издавая хлюпающие звуки. Положив мыло, он ещё несколько раз прошёлся скользкими руками по груди, ягодицам и паху. Его член слегка вздрогнул от прикосновения. Гарри подумал секунду, прежде чем крепко обхватить его — вряд ли кто поднимется сегодня раньше обычного: по воскресеньям будущим аврорам разрешалось спать до девяти утра, а упускать такой шанс он не мог. Быстрое самоудовлетворение в тесной кабинке школьного туалета приводило Поттера в бешенство, но молодой организм требовал своего. Мастурбация под горячими струями воды была гораздо приятнее, чем на жестком сиденье унитаза, однако страх быть застигнутым врасплох заставил Гарри ускорить темп.
Причесываясь перед запотевшим зеркалом, Поттер размышлял. Рождественский бал? Чудесно! Он увидится с Джинни. У него есть железный повод попросить у директора разрешения воспользоваться каминной связью для разговора с Молли Уизли и МакГонагалл.
Гарри уже выходил из спальни, когда Рон оторвал лохматую рыжую голову от подушки:
— Ты куда?
— К директору. Мне нужно поговорить с твоей мамой и МакГонагалл.
— А МакГонагалл-то тебе зачем? — зевая, спросил Рон.
— Чтобы Джинни позвала к камину!
— А ну да, ну да… — Рон почёсал колючий подбородок.
— Доброе утро, миссис Уизли! — Гарри смотрел из камина прямо в гостиную рыжего семейства.
— О, Гарри! Как я рада тебя видеть! У вас там все в порядке? — закудахтала Молли. — Ты здоров? А Рон? Вас хорошо кормят?
— Все в порядке, миссис Уизли. Рон только что встал. В воскресенье нам разрешают поспать до девяти.
— Бедные дети, — запричитала Молли, теребя фартук, — всего один выходной!
— Миссис Уизли, — перебил её Гарри, — у меня тут такое дело. В общем, мне с утра прислали сову с приглашением на Рождественский бал. В Министерстве Магии. Я хотел бы пойти туда с Джинни и официально объявить о том, что мы вместе.
— О, какая радость! — расцвела Молли. — Бал в Министерстве! Дедушка и бабушка Артура были на министерском балу. Они рассказывали, что там огромная волшебная люстра, сияющая разноцветными свечами, и такой блестящий пол, что можно поскользнуться, вальсируя по нему.
— Так я могу пойти туда с Джинни?
Молли внимательно посмотрела парню в глаза:
— Вы с Джинни помолвлены, и жених имеет полное право пригласить на бал невесту!
— Миссис Уизли, а вы и мистер Уизли не хотели бы пойти туда? Всё-таки, я собираюсь представить всем будущую жену. Было бы неплохо, если бы её родители присутствовали.
— Если Артур получит приглашение, то, конечно, мы там будем.
— Миссис Уизли, — Гарри почувствовал, как загорелись его скулы и надеялся, что полумрак камина скроет этот факт от матери Джинни. — Если вдруг вы не попадете на бал… Наверное, всё затянется до полуночи, или того позже… мы... хм… может, чтобы не тревожить вас, мы после бала переночуем у меня дома, на площади Гриммо? А то и Добби соскучился — он один почти полгода.
— Ну конечно, Гарри!
— Спасибо, миссис Уизли! До свидания! — Гарри убрал голову из камина и, облегченно вздохнув, уселся прямо на пол.
Итак, разрешение Молли в кармане. Сердце ёкнуло, подскочило до самого горла и резко ухнуло куда-то в желудок. Они могут после бала остаться у него! Целая ночь! Не какие-то три часа, как это было… Гарри помрачнел. Их единственный раз, когда они пытались заняться любовью, обернулся для него полным поражением. Вспоминая о позоре, Гарри морщился и закрывал от стыда глаза. Он так боялся, так дрожал, что Джинни не смогла его успокоить. Но сейчас — совсем другое дело. Он поведет Джинни на бал, как свою невесту. На её тоненьком нежном пальчике будет поблёскивать колечко, которое он подарил ей в августе. Он будет танцевать с самой прекрасной девушкой на балу, все будут смотреть на неё и восхищаться…
— Мистер Поттер, вы закончили? — директор школы Авроров, высокий и худой волшебник с подозрительным прищуром больших карих глаз заглянул в кабинет. — Хотелось бы напомнить вам, что мой камин — это не переговорный пункт.
— Извините, сэр. Я хотел бы ещё поговорить с директором МакГонагалл.
— У вас десять минут.
Гарри снова сунул лицо в камин. Несколько секунд перед глазами плыли разные гостиные, голова немного начала кружиться от обилия проносившихся картинок. Наконец, он увидел знакомую обстановку кабинета директора Хогвартса. МакГонагалл сидела за столом, скрипя длинным серым пером с черными вкраплениями по длинному желтому пергаменту. Услышав шум из камина, она взглянула на него поверх очков.
— Доброе утро, мистер Поттер.
— Доброе утро, профессор МакГонагалл!
— Я вас слушаю, — Минерва отложила перо и пергамент и вышла из-за стола. Её серьезное лицо не выражало никаких эмоций. Можно было подумать, что ещё вчера вечером Поттер отправился спать в гостиную Гриффиндора и с утра появился перед своим деканом.
— Профессор, сегодня утром я получил приглашение на Рождественский бал в Министерстве Магии.
— Поздравляю вас, Поттер! Это большая честь для вас, как впрочем, чего скрывать, и для всего Министерства Магии.
— Я говорил с утра с миссис Уизли и просил разрешения пригласить Джинни.
— Надеюсь, Поттер, вы не забыли уроки танцев, которые посещали на четвертом курсе? Вы не должны ударить в грязь лицом!
— Нет, профессор, не забыл, — ответил Гарри, решив, что потренируется на Роне. — Я хотел бы поговорить с Джинни, если можно.
— Конечно, Поттер. Мисс Уизли будет через пару минут, — и МакГонагалл вышла из кабинета.
Гарри огляделся. Большой стол, уставленный магическими предметами, волшебные часы на стене с блестящими планетами вместо цифр, портреты бывших директоров и директрис.
— Доброе утро, Гарри! — поздоровался Дамблдор.
— Здравствуйте! — с радостью ответил Поттер.
— Это замечательно, что ты собираешься на бал! — директор мечтательно пригладил свою длинную белую бороду. — Помнится, я был на этом балу… в каком же году это было?
— Конечно, он пойдет на бал и отдавит ноги всем танцующим дамам, потому что понятие «вальс» не совместимо с фамилией «Поттер», — проскрипел из другого портрета предыдущий директор Хогвартса, профессор зельеварения, Северус Снейп.
— Северус, вы несправедливы к мальчику, — заспорил с бывшим деканом Слизерина Дамблдор, — Гарри прекрасно танцевал на балу в год проведения Кубка Огня.
— Благодаря мисс Патилл, — скривился Снейп.
— Совершенно напрасно вы так думаете, Северус! Студентов учила танцам профессор МакГонагалл, а она известна, как прекрасный партнер для вальсирования.
— Сомневаюсь, что Поттер помнит хотя бы одно движение, — укутавшийся в черную мантию Снейп походил на старую больную летучую мышь.
Гарри с тоской слушал их разговор: «Как будто меня здесь нет. Скорее бы Джинни пришла!»
Ещё пару минут бывшие директоры посвятили обсуждению талантов Гарри и его внешности, пока, наконец, не умолкли, заметив входящую в кабинет Уизли.
— Гарри! Что-то случилось? — Джинни уселась около камина на табурет с гнутыми толстыми ножками.
— Джинни! Наконец-то! Я так скучал! — Гарри смотрел на девушку, отмечая произошедшие в ней перемены: похудела, на бледных скулах чуть заметны розовые пятна румян, блестящие влажные губы и подкрашенные длинные ресницы.
— Да, я тоже скучаю, — как-то натянуто ответила девушка и кашлянула.
— Ты заболела? — встревожился Гарри.
— Немного простыла в лаборатории зельеварения. Там так сыро и прохладно.
— Между прочим, мисс Уизли, низкая температура в подземельях не позволяет раскисать и призывает думать только о работе, — съязвил Снейп со стены.
Джинни насупилась, скрестив руки на высокой груди.
«Что-то не так… — лихорадочно думал Гарри, — что-то в ней изменилось».
— Джинни, у тебя всё в порядке? — спросил он уже вслух.
— Все нормально, просто я так устала! Столько задают, что я не успеваю делать домашние задания. Уже считаю дни до каникул, чтобы хоть немного передохнуть и отоспаться.
Джинни обречённо окинула взглядом кабинет директора, заставленный различными магическими предметами, жеманно хлопнула длинными чёрными ресничками и зевнула, изящно прикрыв пальчиками рот. Взгляд Снейпа, брошенный на девушку, был наполнен брезгливой жалостью. Дамблдор сосредоточенно ковырял длинным скрюченным пальцем в ухе.
— Джинни, — спохватился Гарри, — сегодня утром я получил сову из Министерства. Меня приглашают на торжественный бал. Я очень хочу, чтобы ты пошла со мной.
— Гарри, это здорово! — оживилась девушка и тут же задумалась. — Но ведь мне нужно платье.
— Об этом не беспокойся. До торжества ещё две недели. Как только начнутся каникулы, отправляйся с мамой в ателье мадам Малкин и купи самое красивое платье, украшения… ну, я не знаю, что девушкам ещё надо, чтобы быть самой прекрасной ведьмой на балу?
— Гарри, а ты знаешь, сколько это стоит? — Джинни поджала пухлые розовые губки. Её подбородок задрожал, глаза заблестели.
— Как только начнутся каникулы, я пойду в Гринготтс, так что ни о каких расходах можешь не беспокоиться. Ты должна быть самой-самой красивой! Я хочу представить тебя, как невесту.
— О, Гарри! — снова расцвела девушка. — А как же родители?
— Я уже разговаривал с твоей мамой. Если Артур получит приглашение, они тоже там будут.
Джинни вскочила с низкого табурета и закружилась по комнате:
— Я буду танцевать на балу в самом красивом платье! У меня будут перчатки из тончайшего кружева и прекрасное колье гоблинской работы!
— Да, Джинни, всё, что хочешь! — Гарри смотрел на неё, и его сердце пело. — Все, что ты хочешь, милая.
Снейп скривил губы и, закатив глаза, исчез за рамой портрета. Дамблдор улыбался, с прищуром глядя сквозь очки-половинки на красавицу-гриффиндорку. В кабинет вошла МакГонагалл.
— Молодые люди, вынуждена прервать вас.
— О, извините, что так задержали, — Гарри слегка смутился — восхищаясь Джинни, он совсем позабыл о времени. Директор школы Аврората будет недовольно скрипеть, что его кабинет не предназначен для свиданий и любовных переговоров.
— Пока, Гарри, — помахала ему улыбающаяся Джинни.
— До встречи, милая.
Каминная сеть вновь закружила его в бешеном водовороте, и кабинет МакГонагалл исчез из виду.
Только за ужином Поттер понял, что на пальце его невесты он не заметил кольца.
* * *
Последний раз сплюнув на ступени, профессор полётов встал и направился в комнату, накинув мантию-невидимку. Ночь подходила к завершению, оставалось всего несколько часов, чтобы хоть как-то выспаться перед трудным днём.
«Будь, что будет, — думал Гарри, засыпая в холодной кровати, — хуже, чем было, все равно быть не может. Если рыжая семейка стала моими врагами, почему хорёк не может стать мне другом? Или… или…».
О чем-то большем Гарри боялся думать.
Коллаж к фику от Слизеринский Ловелас можно посмотреть по ссылке
— Ты опять проспал! И забыл запереть двери заклинанием! — Малфой стоял рядом с кроватью и улыбался.
Гарри с трудом открыл глаза. Голова болела, словно вечером он выпил несколько бутылок огневиски. Отвратительный привкус во рту, ломота во всем теле, желание уткнуться носом в жесткий матрац и спрятать голову под подушку, — словом, профессор, не успев встать с кровати, уже был не в духе.
— Завтрак принёс? — с трудом ворочая языком, спросил Поттер.
— Доброе утро!
— Кофе? — Гарри сел в постели и надел очки.
— Доброе утро-о-о!
— Чёрт побери, хорёк! Ты можешь ответить без издёвок?
— Доброе утро, Гарри! — жизнерадостность Малфоя не на шутку начала выводить профессора полётов из себя.
— Твою мать, — отбрасывая одеяло, ворчливо пробормотал Гарри.— Припёрся, разбудил, уроки хороших манер мне ещё начни преподавать.
— Тебе как раз этого и не хватает! Доброе утро!
— Да доброе, доброе, — почесывая зад, Гарри прошаркал тапками по полу, направляясь в ванную, — смотря кому доброе.
Закрытая дверь в ванной приглушила шум спускаемой в унитазе воды и звук смачного плевка, от которого Малфой поморщился как от горького лекарства. Он взмахнул палочкой и на столе появился дымящийся кофейник, две чашки и тарелка с бутербродами.
«Ну что за манеры?» — думал Драко, окидывая взглядом комнату.
Дверцы шкафа были открыты, одежда комком лежала на полках, грозя вывалиться на пол. В углу стояла метла, на полу открытый саквояж, из которого торчал краешек пергамента министерского образца — светлая дорогая бумага с водяными знаками для защиты от подделок.
Послушав, что в ванной ещё льется вода, он осторожно поставил чашку на фарфоровое блюдце, подошел к саквояжу и потянул пергамент за уголок. Светло-коричневый, свернутый в тонкую трубочку и перевязанный черной ленточкой с большой сургучной печатью, — он был известен Малфою: по окончании войны его отец получил точно такой же в суде.
«Над Поттером был суд? Чёрная ленточка… Он что… он… использовал непростительное заклинание?!» — догадка пронеслась в голове Малфоя, вызывая недоумение и ещё больше разжигая любопытство.
Шум воды в ванной стих. Драко быстро сунул пергамент обратно, резво прыгнул на стул и схватил чашку с кофе. Кровь стучала в висках, одна догадка страшнее другой проносилась в голове.
Гарри вышел из ванной умытый и кое-как причесанный.
— Ты что такой бледный? — удивленно спросил он.
— Я? Эээ… да я тоже не выспался, — соврал Малфой.
Завтракали в тишине. Выпив еще по одной чашке кофе, оба встали из-за стола.
— Ну, — сказал Гарри, надевая мантию, — пойдем на площадку. Через час начнется второй отборочный тур.
Малфой, не прекращая раздумий, вышел вслед за ним.
* * *
— Привет, Невилл!
— Гермиона! — профессор Защиты От Темных Искусств покраснел — школьная подруга застала его в дверях школы с грязными от земли руками.
— Был в теплицах?
— Ммм… д-д-да, — от смущения Невилл начал заикаться.
— Невилл, — взяв его под руку, начала она, — ты зря стесняешься своего увлечения.
— Ничего я не стесняюсь...
— Да ладно, со мной ты можешь быть откровенным. У тебя есть сейчас уроки?
— Нет, — отряхивая маленькие частички драконьего навоза с мантии, ответил Невилл.
— Тогда пойдём ко мне в библиотеку? Я угощу тебя чаем.
Студенты сновали туда-сюда по лестницам, здороваясь с ними. Гермиона и Невилл кивали в ответ, не прекращая тихой беседы.
— Ты все студенческие годы тяготел к гербологии, но стал профессором Защиты. Почему? — спросила Гермиона.
— Ну видишь ли… Я вообще не думал о должности преподавателя ЗОТИ. Но моя бабушка настояла, чтобы я подал прошение. А МакГонагалл приняла меня.
— Невилл, Невилл… Когда же ты сам научишься управлять своей жизнью?
— Ты же прекрасно меня знаешь! Мне надо, чтобы кто-нибудь меня подтолкнул.
Они поднялись на четвёртый этаж и прошли по широкому коридору к библиотеке.
— Невилл, будь добр, вымой руки, — с улыбкой попросила Гермиона, — а я пока о чае позабочусь.
Кивнув, профессор Защиты поплелся в расположенный рядом туалет, а девушка зашла в библиотеку.
Большая комната с высоким потолком была заставлена многоярусными стеллажами, на пыльных полках которых покоилось огромное количество волшебных книг всевозможных размеров — от самых маленьких, величиной с ладонь, разнообразных пособий и справочников, до больших, бережно охраняемых фолиантов. Огромные неподъемные книги лежали на отдельно стоящих каменных возвышениях. У каждого стеллажа стояли столы и стулья с мягкой обивкой, чтобы студенты могли спокойно читать. Как и мадам Пинс, Гермиона строго следила, чтобы ученики бережно обращались с книгами и не приносили еду в библиотеку. Уличённые в поедании шоколада, нещадно выгонялись прочь.
Красивые люстры освещали библиотеку. Запретная секция, рядом с которой стоял рабочий стол библиотекаря, была ограждена толстой веревкой.
На столе появился чайник с двумя кружечками в цветочек и сахарницей. Себе Гермиона позволяла нарушать порядок и пить в библиотеке чай, однако делала это очень аккуратно. Зная о неуклюжести Невилла, девушка предусмотрительно убрала со стола книги, которые читала.
Улыбающийся профессор Защиты показался в дверях.
— Иди сюда,— сказала Гермиона, наливая чай.
Невилл уселся на стул, с благодарной улыбкой принимая чашку и с удовольствием делая глоток. Почувствовав, как тепло ароматного горячего напитка разливается по телу, профессор Защиты блаженно вздохнул.
— Ты когда-нибудь читал книги из Запретной секции? — начала Гермиона.
— Нет, — спокойной ответил Невилл. — Все, что мне надо для уроков, есть на стеллажах. И еще я покупал несколько книг в Косой Аллее.
— Я имею в виду фолианты не по Защите.
— Конечно, я интересуюсь гербологией, но профессором вряд ли когда-нибудь стану.
— Зря ты так, в жизни всё случается, даже то, чего не ждешь, — Гермиона встала со стула. — Пойдем, я хочу тебе дать почитать одну очень интересную книгу.
Девушка убрала веревку, отделяющую Запретную секцию. Здесь высокие шкафы так же забиты книгами, как и в читальном зале.
— Ге–ерпо Омерзительный, — прочитал Невилл на корешке толстого тома, — Гермиона, кто это?
— Заводчик Василисков.
— Вот это да! Неужели в Запретной секции есть такие справочные пособия? — профессор был очень удивлен.
— Я тут уже всё пересмотрела, и нашла такое… Думаю поговорить с МакГонагалл и убрать отсюда некоторые книги в какой-нибудь более надежный тайник. Помнишь, мы тебе рассказывали, что Гарри еще на первом курсе ходил сюда? Но это Гарри. А если книги попадут не в те руки — я даже думать боюсь о последствиях.
— Кстати, — сказал вдруг Невилл, — почему Гарри… такой? Он стал угрюмым и неразговорчивым. Постоянно пропадает на площадке, за ужином сидит тише воды. Только
с Малфоем и переговаривается.
Гермиона остановилась и повернулась к Невиллу:
— Мой тебе совет: не спрашивай его ни о чем, а прими его таким, каким он стал.
— Ему недавно было плохо, — вспомнил Невилл, — около Большого зала он согнулся пополам, как от жуткой боли. Я подумал, может, его шрам опять беспокоит?
— Сомневаюсь, что у него вообще может что-то болеть, — скривившись, протянула девушка. — По крайней мере, шрам его точно беспокоить не может. Волдеморта-то больше нет.
— Но он тогда так сильно побледнел.
— Ты не ошибся? — Гермиона продолжала пробегать глазами надписи на корешках книг. — Он точно побледнел?
— Да! Точно! Он тогда еще сказал, что у него голова закружилась.
— Нашла! — пропустив мимо ушей последние слова Невилла, Гермиона протянула ему книжицу в потрепанном темно-зеленом переплёте.
Он бережно взял книгу, словно сокровище. Маленькая, довольно толстая, она скорее напоминала дневник. На корешке золотыми буквами от руки было выведено: «Бамонт Марджорибанкс. Тайные растения».
— Спасибо, — прошептал Невилл.
— Только я тебя прошу, читай очень аккуратно! Это единственный экземпляр в библиотеке, к тому же, это рукопись, — предупредила Гермиона.
— Да, да… конечно! Я буду очень осторожен!
— И не носи книгу в теплицы!
— Нет, нет, что ты! Буду читать только в комнате.
— Думаю, пары недель тебе хватит. — Гермиона потянула Невилла за мантию к выходу из Запретной секции. — Мне еще тут надо кое-какие дела завершить, а ты иди. Встретимся за обедом.
* * *
— Ты идешь?
— Иду. Сейчас.
Пара минут в холодном пустом коридоре. Нетерпеливо топчущийся человек прошептал в приоткрытую дверь:
— Ну сколько можно ждать?! Я пошёл!
Второй высунул голову из-за двери:
— Я не могу просто так побросать одежду! Меня с детства приучали к порядку!
— Конечно! Командовать эльфами — это же такая сложная наука! — неприкрытая ирония звучала в голосе Поттера.
— Я предлагал зайти и подождать! — яростно шептал Драко.
— Нет уж, смотреть, как ты раскладываешь шелковые трусы по полкам выше моих сил!
— Тогда подожди еще одну минуту!
— Время пошло!
Драко скрылся за дверью. Гарри медленно расхаживал вперед и назад, размышляя, не сошёл ли он с ума. Он не понял, как смог предложить Малфою после отборочного тура и тренировки пойти отдохнуть в ванной старост. Конечно, Гарри тут же пожалел об этом, но было поздно — Драко согласился при условии, что Поттер снимет очки и оставит их на стуле в ванной комнате.
В своей комнате Гарри кинул, как обычно, всю грязную одежду в угол, взял чистое белье, полотенце и направился в ванную. На лестнице он развернулся и пошёл к комнате Малфоя, и уже битых десять минут расхаживал взад и вперед по темному коридору, примыкающему к входу в подземелья, ожидая замешкавшегося благодетеля.
«Вот как странно всё бывает, — философски рассуждал Гарри, печально рассматривая трещину в старой каменой стене, сквозь которую проникал уличный воздух холодной октябрьской ночи, — бывшие друзья становятся врагами, а бывшие враги — компаньонами по посещению ванной старост».
Дверь тихо открылась. Драко держал в руках аккуратно свернутое белоснежное полотенце.
— Идём.
— Наконец-то! — вздохнул Гарри. — Я уже начал подумывать, что ты губки красишь перед зеркальцем.
— Очень смешно, — хмыкнул шагающий рядом Малфой.
Они молча поднимались по лестницам, которые оставались на своих местах, словно боясь помешать молодым людям, которые, наконец, после стольких лет вражды начали находить общий язык и всё больше привыкать к обществу друг друга.
Вода быстро набиралась в бассейне, тихо шумя и пенясь.
— Малфой, — как попало бросая одежду, неожиданно спросил Гарри, — ты уверен, что мы правильно команду набрали?
— Чего ты так переживаешь? — Драко раздевался, аккуратно вешая вещи на спинку стула, — Главное натренировать игроков. Те, которых мы отобрали — лучшие! Очки снимай!
Улыбнувшись краешком рта, Гарри снял очки:
— Ну и как я увижу край бассейна? Я же упаду в воду!
— Давай руку!
* * *
Маленькая книжица лежала перед Невиллом на столе. Обычно здесь был беспорядок: забытые чайные чашки с засохшей на дне заваркой, крошки печенья, капли пролитых чернил, пожеванные перья. В углу были свалены работы учеников — иногда профессор Защиты не успевал все проверить в классе, так как сразу после уроков бежал в теплицы. Но сегодня Невилл убрал со стола всё лишнее и расстелил на столешнице «Ежедневный Пророк».
Он смотрел на волшебную книгу как ребенок, который первый раз увидел рождественскую ёлку. Восхищение смешивалось в его душе с какой-то непонятной ему радостью и предчувствием, что прочтение этого дневника перевернет его жизнь. Он долго разглядывал потрёпанный от времени переплет, отмечая легкую потертость золотых букв, и не решаясь открыть первую страницу. В конце концов, Невилл осторожно дотронулся до корочки книги, склонился над столом и погрузился в чтение. Перелистывая каждую тоненькую страничку, он ощущал на пальцах пыльцу волшебных цветов. Шевеля губами, он повторял про себя названия растений, о которых мадам Спраут на уроках им ничего не рассказывала. Он чувствовал исходивший от книги легкий запах летнего луга и цветущих трав, терпкий аромат волшебной медуницы, болотных лилий и распускающихся молодых зеленых листочков, проклёвывающихся сквозь темные створки и пахнущих смолой. Пожелтевшие листы были исписаны круглыми ровными буковками, на полях оставлены рисунки магических растений.
Профессор не заметил, как уснул, уткнувшись носом в рукав мантии. Ему снился сон, в котором он разговаривал с цветами на дивном языке, напоминавшем шелест листвы на ветру.
* * *
Вечером, когда все ученики уже разошлись по своим комнатам выполнять домашнее задание, Драко и Гарри, немного поспорив и порычав друг на друга, составили окончательный список участников сборной Хогвартса по квиддичу, которая поедет защищать честь школы в Дурмстранг. Они направились к директору, еще раз обсуждая все детали и убеждаясь, что сделали правильный выбор, каким бы шокирующим он не казался на первый взгляд.
— Поттер, как ты представляешь себе такое количество тренировок? Помимо всего, ты ещё и профессор, у тебя первокурсники, — заметил Драко.
— Они замечательно справляются, — отмахнулся профессор. — Вообще, мне кажется, профессор Хуч нас слишком оберегала от полётов.
— Вот пришёл великий герой, — с улыбкой говорил Малфой, — и создал новый метод тренировки юных волшебников.
— Зря смеешься! Ты видел бы наши уроки! Первокурсники уже выполняют сложные трюки в воздухе, в то время как Хуч не разрешала нам подниматься выше, чем на пять метров от земли.
— Ну… первокурсники первокурсниками, им в сборной не играть, — они уже подходили к каменной горгулье, охраняющей вход в кабинет директора. — Как же ты думаешь тренировать команду?
— Как говорил Оливер Вуд — будем тренироваться с утра, тяжелее и больше.
— Неудивительно, что вы почти всегда побеждали! — присвистнул Малфой.
— Не всегда.
— Да ладно, Поттер! Должен признаться, что система тренировок Гриффиндора приносила свои плоды, — Драко хлопнул по плечу идущего рядом с ним Гарри, — ты был отличным ловцом.
— Издеваешься? — подозрительно посмотрел на него Поттер.
— Нисколько! Даже лучшим!
— Надеюсь, что новый ловец меня переплюнет. Мы не можем проиграть.
— Поттер, не прибедняйся! — продолжал Драко. — Ты и вправду был лучшим. Я не припомню ловцов Гриффиндора, пока мы были студентами, кроме тебя, которые еще ловили бы снитч!
— Были такие, — вдруг помрачнел Поттер.
— Да? И кто же?
Гарри собрал в кулак всё своё самообладание: «Ну почему ты такой идиот? Заткнись, Малфой!»
— Ну и кто? — не унимался Драко.
— Джинни Уизли, — бросил Гарри.
Стоя рядом с ним на движущейся по кругу лестнице, Драко бросил быстрый взгляд на Поттера: сдвинутые брови, потемневшие от гнева глаза и сжатые в тонкую полоску губы.
«Черт возьми, как я мог забыть об… Да что случилось-то? — думал Драко. Сердце его бешено билось в груди. Волна непонятного щемящего чувства дошла до самого горла и разлилась по груди, затрудняя дыхание. — Пропал… У беды глаза зелёные…»
Минерва МакГонагалл внимательно прочитала список. Отложив в сторону пергамент, она задумалась. Старые часы тикали, отсчитывая ход времени, а она все молчала.
— Я не сомневаюсь в вашем выборе, — сказала, наконец, МакГонагалл. — Все мы прекрасно знаем о Гвеног Джонс и национальной команде «Холихэдские Гарпии». И это великолепный пример для всех отобранных вами игроков. Я полагаюсь на ваш опыт, профессор Поттер, и на ваше природное чутьё, мистер Малфой. Я одобряю список ваших кандидатур!
— Спасибо, — процедил сквозь зубы профессор полётов.
— Вечером за ужином я объявлю имена участников, — Минерва поднялась с кресла. — Всего хорошего.
Молодые люди встали и, кивнув, вышли из кабинета директора.
— Поттер, — начал Драко.
— Малфой, я не хочу показаться невежливым, но не отвалил бы ты на некоторое время? Я немного устал и хочу до ужина побыть один.
— Да что с тобой?
— Ничего.
— Ничего?
— Да.
— Поттер, ты…
— Отвали, скотина белобрысая! — неожиданно крикнул Гарри, оттолкнув его к стене. — Оставь меня в покое, хорёк. — Добавил он уже более спокойно и, развернувшись, быстро зашагал в сторону лестницы.
Драко остался в длинном коридоре один. Что было силы, он ударил кулаком по каменной стене, словно вымещая на ней зло.
— Гад! — шепотом сказал обиженный Малфой. Он понимал, что имя Уизлетты действует на героя, как восставший Волдеморт. — Узнаю, Поттер. Сам узнаю!
* * *
Команда тренировалась каждый день, как и обещал Гарри, с утроенной силой. Едва часы пробивали шесть утра, игроки уже были на поле, укутанные в толстые шерстяные мантии. Теплые перчатки не спасали руки от холода и ветра, бившего в лицо, когда команда летала над заснеженным полем, отрабатывая финты и тактику нападения. Наступившая зима тоже не стала помехой для ежедневных тренировок.
Защитники по сто раз отбивали посылаемые Драко мячи от одних ворот и, резко развернувшись, летели к другим, чтобы успеть ударить по летящему на всей скорости квоффлу, запущенному Гарри, в другие ворота. Тренеры добивались от игроков мгновенной реакции, скорости, изворотливости и ловкости. Все члены команды отрабатывали защитные приемы, атакующие позиции и перехваты, а так же способы обмана противников. Нападающие с разной удаленности от колец забивали бладжеры, и каждый промах воспринимался профессором полётов как личное оскорбление. Ругаясь, на чем свет стоит, Гарри загонял всех в раздевалку, в сотый раз объяснял игрокам их ошибки и требовал неукоснительного исполнения своих требований, снова и снова выгоняя команду на поле. В конце концов, он добился того, что все мячи попадали точно в цель с любого расстояния, и все игроки надежно держались на метлах.
Как ни странно, лучше всех со своей задачей справлялся вратарь, по всей видимости, рожденный на метле. Он делал уверенные выпады, чувствуя следующие движения всех игроков сразу, и даже если кто-то старался его запутать обманным движением, ловил мяч и с ухмылкой отправлял его назад в воздух, победно поднимая вверх руку.
Ловец тренировался сам по себе. Поттер выпускал сразу несколько снитчей, которые тот должен был поймать в самое короткое время.
После школьных занятий команда снова выходила на поле, чтобы продолжить тренировку до позднего вечера. На выполнение домашних заданий им оставалась пара часов, прежде чем они валились в постели и забывались тяжелым сном без сновидений. Несколько раз в неделю Гарри устраивал команде маггловскую тренировку — заставлял бегать вокруг поля и отжиматься. Не отставая от игроков ни на минуту, он сам бежал рядом, подбадривая уставших, но, чаще всего, громко ругаясь.
Сначала Драко был уверен, что такого темпа команда не выдержит, и в один прекрасный момент просто свалится с мётел от бессилия. Спустя несколько месяцев он вынужден был признать необычайную продуктивность системы тренировок Поттера.
* * *
— Привет, Грейнджер.
Незадолго до Рождества Драко решился унять съдавшее его любопытство и отправился в библиотеку.
Гермиона оторвалась от кипы свитков, разложенных перед ней, и подняла глаза. Секунду поколебавшись, она ответила:
— Привет.
Драко окинул взглядом стеллажи с книгами, думая, как лучше начать разговор.
— Что-то ищешь? — Гермиона прищурилась. — Решил почитать о запретных зельях?
Драко подошёл к столу, за которым она сидела, низко наклонился к девушке и заглянул в глаза.
— Слушай меня, Грейнджер, — говорил Драко полушепотом. — Почти пять месяцев я нахожусь рядом с Гарри и, конечно, успел заметить, как он изменился.
— С каких это пор он стал для тебя Гарри? — Гермиона невольно поёжилась — холодный взгляд стальных глаз не предвещал хорошей беседы.
— А вот это не твоё дело, дорогуша, — в голове Драко промелькнули ночные вылазки на трибуны, маггловская зажигалка, ванная старост. — Ты почти Уизли — я в этом не сомневаюсь. И ты — не отрицай — в курсе всех дел рыжего семейства. Что произошло между Поттером и Уизлеттой? Любое упоминание её имени выводит его из себя, как сотня оживших Волдемортов. И не надейся, что я отсюда уйду, не получив ответ.
— Да хоть кровать сюда принеси вместе со всем гардеробом! — вскинула брови Гермиона. — Мне с тобой не о чем разговаривать.
— Гре-е-е-ейнджер, — протянул Драко, — не беси меня! Ты лучше пользуйся моментом, пока я добрый.
— А то что? — Гермиона так громко крикнула, что сидящие за столами студенты повернули к ним головы.
— А то я отправлюсь к рыжей семейке и расспрошу обо всем сам. Не думаю, что им будет приятно моё общество. Кстати, где Уизел?
— Не твое дело, хорёк! — с отвращением прошипела Гермиона.
— Хорошо, — Драко уселся на стоявший рядом со столом библиотекаря стул. — Как вообще жизнь-то, Грейнджер? Тебе здесь нравится? Наверное, всю Запретную секцию уже перечитала? Изучила все заклинания, которым не учат в школе?
Гермиона молчала, тяжело дыша от волнения и злости.
— Ну ладно, Грейнджер, не хочешь со мной говорить — и не надо. Я сам все узнаю. Ведь есть гораздо более интересные вещи, чем Сыворотка Правды. Беспалочковая Магия Чистокровных очень сильна, и о ней редко пишут в книгах. Грязнокровкам никогда этому не научится. Такое колдовство передается из поколения в поколение, и заклинания Чистокровных сложно обнаружить даже Аврорам. Есть и другие проклятия, не оставляющие следов. Действуют медленно, а иногда несколько лет медленно сжирают человека, и потом… И никакие контрзаклятия, колдомедики... А, в принципе, какая тебе разница? Пока, заучка!
Драко встал и, отвесив шутливый поклон, направился к выходу.
— Они расстались! — выпалила Гермиона.
— Это я без тебя понял. По какой причине?
— Я не могу сказать, я дала клятву.
— Пока, Грейнджер!
— Я, правда, не могу сказать! — вскрикнула Гермиона, снова обращая на себя внимание читателей.
— Печально. Ответа на свой вопрос я не получил. Увидимся за ужином.
Испуганная Гермиона смотрела вслед покидающему библиотеку Малфою, кусая губы. Конечно, она слышала о Магии Чистокровных, но не могла поверить, что Драко способен проклясть её. Хотя от выпускника Слизерина можно было ожидать всего. Тихонько шмыгнув носом, девушка проглотила просящуюся на глаза слезу.
До самого закрытия библиотеки Гермиона думала об угрозах Малфоя. В конце концов, у нее так разболелась голова, что она решила не ходить на ужин, а отправиться сразу в комнату и лечь спать. Взмахнув волшебной палочкой и погасив свет, она вышла из библиотеки. Заперев двери, она вдруг резко повернулась, вглядываясь в пустоту. Кто-то потушил все факелы, погрузив коридор в непроглядную темноту.
— Люмос, — дрожа от страха, произнесла девушка и вдруг упала на пол без сознания.
Гермиона очнулась на кровати в своей комнате. Голова уже не болела, но ощущение волнения разливалось по всему телу. Как будто что-то произошло, однако вспомнить она ничего не смогла. Вздохнув, девушка повернулась на бок и провалилась в сон.
Драко Малфой быстро добрался до кабинета директора, крепко сжимая маленький хрустальный флакончик с воспоминанием, который, фактически, был билетом в Азкабан.
Он яростно постучал в дверь. МакГонагалл была удивлена столь позднему визиту бледного, как смерть, Драко. Через минуту он уже был дома, стряхивая с мантии каминную сажу.
Приказав эльфам не беспокоить его до утра, Малфой помчался по длинной лестнице, перескакивая через две ступеньки. Он захлопнул за собой дверь отцовского кабинета, снял мантию и взмахнул палочкой.
Тайный проход находился за книжным шкафом. Узкий коридорчик вел в маленькое пустое помещение, в середине которого стояла большая золотая чаша, наполненная серебристой жидкостью. Драко осторожно откупорил флакончик и вылил украденное воспоминание в чашу. Вздохнув пару раз, он погрузил лицо в жидкость.
02.09.2009 Глава 8.
Человек в черной мантии сидел в кресле, обитом пурпурным бархатом. Нахмурив брови, он читал длинный пергамент.
Драко оглянулся. Огромный зал с высоким потолком, погруженный в полумрак, пустые кресла, не менее, чем для сотни человек, поставлены полукругом. Темные задрапированные стены с вензелем Мерлина — Драко понял, что он находится в Зале Суда Министерства Магии. На скамье, обняв полную рыжую женщину, сидел пожилой лысеющий мужчина. Женщина тихо рыдала, изредка утирая нос большим платком в синюю клетку. Рядом с ними притихли парень и девушка — Малфой без труда узнал Рона Уизли и Гермиону Грейнджер.
В середине Зала сидел худой, сгорбленный человек, обхвативший руками голову. Его тело сотрясалось от беззвучных рыданий. Рядом с ним стояла Минерва МакГонагалл.
Темная тень, пролетевшая мимо Малфоя, заставила поморщиться и вздрогнуть — дементоры. Они летали под самым потолком Зала Суда, ожидая свою добычу, однако приблизиться к ней или к присутствующим на заседании мешали патронусы на концах палочек четырех колдунов, стоящих по углам зала.
Высокий человек в черной мантии вздохнул и тихо сказал:
— Закрытый Суд ознакомился с фактами данного дела. Учитывая показания защиты и обвинения, Суд принимает следующее решение. Обвиняемый, встаньте!
Человек поднялся с табурета. Взъерошенные волосы, заросшее щетиной лицо, потухший взгляд.
— Мистер Гарри Джеймс Поттер. Учитывая ваши заслуги перед Магической Британией, Суд принимает решение не подвергать вас Поцелую дементора, однако…
Толстая рыжая женщина вскочила со скамьи и гневно крикнула:
— Я требую «поцелуя»! Моя бедная девочка…
— Ваша бедная девочка сделала все, чтобы оказаться в такой ситуации! — холодно возразила МакГонагалл. — Я неоднократно писала вам, но вы предпочли проносить мои замечания мимо ушей!
Мистер Уизли, вскочивший вслед за женой, звенящим от злости голосом возразил:
— Надеюсь, вы не будете указывать нам на промахи в воспитании наших детей?
— Буду! Непременно буду!
— Директор МакГонагалл, вы защищаете этого мерзавца? — воскликнул Рон Уизли.
Гермиона дернула Рона за рукав, с силой усадив назад и больно толкнув под ребро локтем.
— Свинья, как ты мог? — прошипела она своему приятелю, но тот только опустил глаза и уставился в пол.
Дементоры всполошились, чувствуя гнев, злобу, гордыню и страх, исходившие от людей. Пытаясь подлететь к ним, но, натыкаясь на невидимую защиту, они издавали ужасный протяжный вой, заставляющий холодеть сердца присутствующих.
— Суд призывает соблюдать тишину! — вскрикнул высокий мужчина в темной мантии, ударив деревянным молотком по столешнице. — В противном случае все, кроме обвиняемого, будут выведены из зала!
— Мы будем добиваться пересмотра дела! — шумно высморкалась в платок миссис Уизли.
Высокий мужчина, казалось, сдерживался из последних сил:
— Мистер Уизли, вы состоите на службе в Министерстве Магии. Неужели вы не разъяснили вашей супруге, в чем отличается Закрытое Судебное Заседание от простого слушания дела?
— К сожалению, нет, — вздохнул лысеющий мужчина.
— Миссис Уизли, — дрожащим от гнева голосом, высокий мужчина начал разъяснения, — Закрытое Судебное Заседание проводится не над всеми, прошу вас это запомнить! Мы не можем допустить, чтобы такое дело стало достоянием общественности! Пересмотра не будет! Будьте любезны, примите этот факт.
— Почему? — не унималась миссис Уизли.
Высокий мужчина перевел дыхание и продолжил:
— Мистер Гарри Джеймс Поттер. Учитывая ваши заслуги перед Магической Британией, Суд принял решение не подвергать вас Поцелую дементора. — Мужчина взмахнул волшебной палочкой, и дементоры, зло рыча, удалились из зала. Волшебная защита исчезла. — Вы изгоняетесь из Британии на пять лет. Вы можете взять половину Вашего состояния в банке Гринготтс. Вторая половина перейдет в казну Министерства Магии. Вы лишаетесь Вашей волшебной палочки и магической силы на весь срок изгнания. У вас есть, что сказать Суду?
Осипшим голосом Гарри сказал:
— Я благодарен директору МакГонагалл за помощь.
Высокий мужчина удивленно вскинул брови:
— Это все? Разве вы не хотите принести пострадавшей стороне извинения за совершенное вами преступление?
— Мне не за что извиняться.
— Я пригрела на груди змею! — рыжая женщина кинулась к Поттеру с явным намерением вцепиться в его лицо. Мистер Уизли с трудом оттащил жену к скамье.
— Мистер Поттер освобождается из-под стражи и обязуется в течение двадцати четырех часов покинуть пределы Магической Британии. Вы также получаете на руки письменное решение Суда, — мужчина взмахнул палочкой, и к Гарри по воздуху подлетел туго скрученный пергамент, перевязанный черной атласной ленточкой с сургучной печатью. — На выходе вы все поставите подписи в волшебной книге.
— Для чего? — вдруг встрепенулась Гермиона.
— Закрытое Заседание Суда предусматривает клятвенное заверение всех присутствующих никогда не разглашать то, о чем они слышали, — недобро улыбнулся мужчина, вставая с кресла.
— В противном случае? — продолжала Гермиона.
— В противном случае к вам будет применено заклятие забвения.
— На какой срок мы даем клятву? — ужаснулась девушка.
Высокий мужчина уже ставил подпись в волшебной книге. Закончив, он бросил через плечо удивленной девушке:
— Пожизненно.
— Но почему? — недоумевала Гермиона.
— Мисс, таковы правила волшебного мира! — высокий мужчина наблюдал, как чета Уизли, шмыгая носами, ставила подписи. Рон, взяв перо, коряво вывел своё имя.
Минерва МакГонагалл, потрепав Гарри по плечу, направилась к столу судьи. Последней подписалась нервничающая Гермиона. Положив перо, она нерешительно подошла к Гарри.
— Мне очень жаль, — печально сказала девушка.
— Гермиона, отойди от этого придурка! — зло крикнул Рон.
Отмахнувшись от слов жениха, как от надоедливой мухи, Гермиона прошептала:
— Всё будет хорошо. Всё утрясется.
— Ты знала. Ты всё знала и не сказала мне, — в голосе парня не было никаких эмоций.
— Гарри, — виновато начала девушка.
— Всего можно было бы избежать, — крикнул Поттер, — если бы ты сказала мне обо всём часом раньше! Всего лишь часом раньше!
— Я хотела, чтобы ты узнал обо всем сам.
— Гермиона, я жду! — нервничал Рон.
— Почему ты не отпустила Рона со мной? — продолжал Гарри. — Ничего бы не случилось!
— Молодые люди, — сказал высокий мужчина, — я хочу напомнить вам, что Зал Суда не место для разговоров!
— Гермиона! — ещё раз позвал Рон.
Она не смела взглянуть Гарри в глаза. Отвернувшись, девушка подошла к рыжему другу, взяла его под локоть и покинула мрачный Зал.
* * *
Драко сидел у камина и курил. Выкраденные у Грейнджер воспоминания всего на шаг приблизили его к ответу. Он отказывался верить, что Поттер убил рыжую Уизлетту.
«Не такой Гарри идиот, чтобы применить Аваду. Но что-то же он сделал! Пять лет без магии, без палочки, вдали от родного дома, да еще и половину наследства к рукам прибрали, суки министерские! Неудивительно, что он стал таким черствым. Семейка Уизли наступила ему на больную мозоль, — думал Драко, крутя между пальцами теплую сигарету, — и мозоль эта так сильно болит до сих пор, что Поттер никому не позволяет даже упоминать о рыжей стерве».
Несколько часов Драко сидел, уставившись на пламя, снова и снова вспоминая увиденное им на заседании. Сон понемногу начал одолевать его, мысли путались, обрывками проносясь в голове.
«Гарри… ради тебя я на пошел на преступление, а ты… ты такая сволочь… никакого внимания… красивый…»
Домовые эльфы осторожно убрали из руки задремавшего хозяина почти истлевший окурок и бережно укрыли теплым шерстяным пледом.
* * *
Рождественское утро выдалось на редкость холодным. Ветер всю ночь трепал деревья, норовя вырвать их с корнем из обледенелой, засыпанной снегом земли. Стекла в окнах дребезжали, грозя разбиться и пустить мороз в замок, где и так было холодно. В каменных коридорах гуляли сквозняки, отчего у мадам Помфри значительно прибавилось пациентов. В гостиных факультетов камины топились круглые сутки, согревая воздух.
Игроки во главе с тренерами вошли в школу, стуча зубами от холода и стряхивая снег с заледеневших мантий. На лестнице их встретила Минерва МакГонагалл. Проводив взглядом замерзших студентов, она обратилась к Гарри и Драко:
— Еще пара тренировок на морозе, и о победе можно будет забыть, потому что играть будет некому! Вы просто все простудитесь!
— И как нам быть? Нам нужно тренироваться! — ответил Гарри.
— Тренировки на улице отменяются! — твердо сказала МакГонагалл.
— Вы шутите! — взорвался Гарри. — Две недели! Ещё две недели впереди, нам нужно закрепить нашу тактику игры!
— Поттер, есть же Выручай-Комната, — неожиданно предложил Драко, стряхивая прямо на пол снег с перчаток и мантии.
— Малфой, у тебя провалы в памяти? Комната погибла!
— Ну конечно, мистер Малфой! — согласилась МакГонагалл. — Комната предоставит вам целый стадион для тренировок. Почему вам раньше не пришло в голову отыскать Комнату?
— О чем вы говорите? — нервничал Гарри.
— Профессор Поттер, видимо, ничего не знает о Восстанавливающих Обрядах, — пожал плечами Драко.
— О каких?
— Мистер Поттер, — отвечала МакГонагалл, — иногда я думаю, что вам действительно неплохо бы взять в библиотеке «Историю Хогвартса».
— Мы переоденемся, возьмём волшебные палочки и приступим к поискам, — уверил директора Малфой.
Гарри обиженно нахмурился. Кивнув головой, директор направилась по делам. Вдруг, спохватившись, она развернулась и добавила:
— Надеюсь, вы помните о Рождественском бале?
— Конечно, директор! — уверил Драко.
— В таком случае, не затягивайте с поисками Комнаты. С Рождеством!
— С Рождеством!
— С Рождеством, профессор, — сдержанно буркнул Гарри.
Окинув заснеженных мужчин взглядом, директриса удалилась.
— Идём искать Комнату, — Гарри потянул Малфоя за рукав его обледенелой мантии.
— Поттер, давай сначала переоденемся, я совсем продрог! — возмутился Драко.
— Еще в ванную понежиться позови! — не уступал профессор.
— Давай хотя бы снимем мантии! И палочки возьмём!
— Иди! Иди куда хочешь! — вдруг закричал Гарри. — Хоть к самому Волдеморту! Комната жива, и я только сейчас узнаю об этом!
— Тебя же не было пять лет! Откуда ты мог знать? — начал Драко.
Не удостоив ответом, Поттер развернулся и начал подниматься по лестнице на седьмой этаж. Вздохнув, Драко поплёлся за ним, проклиная про себя гриффиндорское упрямство.
Они ходили туда-сюда по коридору в поисках нужной им двери, но она никак не хотела показываться. Статуя Десмонда Долговязого, каменная арка, стена с портретами, кабинет профессора Флитвика, снова каменная стена, арка, гобелен с изображением Варнавы Вздрюченного, портреты, арка, стена...
Их мантии давно оттаяли и влажно шлепали по ногам. От мокрых вещей становилось еще холоднее, но Гарри неутомимо ходил по длинному коридору, мысленно умоляя Комнату появиться. Он уже успокоился и твердо пообещал себе прочитать, наконец, «Историю Хогвартса».
— Поттер, — Драко стучал зубами, — пошли, переоденемся! Я согласен мерить шагами этот коридор еще сутки, только в сухой одежде!
— Я привык к холоду, — зло ответил Гарри, — так что ты можешь идти, а я остаюсь. Комната была где-то здесь, у гобелена. Раньше она открывалась именно тут.
— А что, если теперь Комната открывается в другом месте? — предположил Драко.
— Нет, она здесь. Она где-то здесь! Черт, да где же ты? — вскрикнул профессор, в двадцатый раз проходя мимо гобелена, изображавшего Варнаву.
Вздохнув, Драко снял мантию и перекинул её через руку:
— Всё бы отдал за чашку горячего чая и жарко пылающий камин!
— Не бросайся словами, Малфой! — осматривая каждый камень стены, отвечал Гарри.
— Я не бросаюсь! Я так продрог, что готов кинуть в огонь всю мокрую одежду!
— Стоп! — Поттер остановился, внимательно вглядываясь в пустую стену. Каменная кладка начала изменяться, постепенно показывая очертания темной двери.
Гарри потянул за медную ручку, потемневшую от времени, и дверь в Выручай-Комнату открылась. Удивленно вскинув брови, Драко вошел вслед за Поттером.
Камин в углу комнаты пылал, нагревая воздух. На маленьком столике стоял изящный чайник и пара чашек, наполненных горячим темным напитком. Пара теплых сухих халатов висела на спинке кресла.
— Поздравляю, Малфой, — быстро снимая одежду и кидая её прямо на пол, сказал Гарри. — Твоё желание неженки было настолько сильным, что оно потеснило моё.
— Нет, просто моё желание на данный момент было более реальным! Заболеть и проваляться все Рождество в больничном крыле, согласись, просто глупо. Мы могли бы переодеться в комнатах и спокойно бродить по этажу, но тебе все всегда надо делать сразу, не подумав, как следует! — Драко уже снимал с себя мокрые шерстяные брюки. — Вот она — горячая гриффиндорская голова!
— Хватит ныть, хорёк! Радуйся! Мы нашли Комнату, здесь есть горячий чай и сухая одежда. Давай — выполняй обещание! — Гарри уже держал в руке чашку, отхлебывая горячий напиток.
— Какое? — Драко грел руки о горячую чашку.
— Бросай одежду в камин! — ухмыляясь, ответил Поттер.
Драко посмотрел на огонь. Подумав минуту, он сгрёб в охапку аккуратно развешанные вещи и бросил их за железную решетку.
— Доволен? — нахмурившись, Драко смотрел, как пар поднимается от мокрых тряпок.
— Нет, — Гарри, развалившись в кресле, попивал чай.
— Это почему? Я сжег вещи. Ты хотя бы знаешь, сколько они стоили? — Драко присел на краешек другого кресла.
— Да мне без разницы, сколько стоят эти шмотки. Ты не выполнил обещание! — в зеленых глазах Гарри уже плясали бесенята.
— Да что еще надо-то?
— Трусы.
— Что-о-о?
— Ты забыл про трусы! В коридоре ты сказал, что готов бросить в огонь всю одежду. И Комната появилась. Вот и бросай.
— Но я же сказал всю мокрую! — Драко попытался отстоять столь малую, но любимую деталь обширного гардероба.
— Хорек, я сегодня в снегу вывалялся весь. У меня мокрая мантия, мокрые брюки, свитер, рубашка, носки. И трусы тоже мокрые! — Гарри в глубине души веселился над озадаченным Малфоем. — Но я не обещал всё сжечь. А ты это сказал. Так что давай, валяй!
— Да чтоб тебя… — разозлился Драко и, задрав полы короткого халата, сдернул с себя изумрудного цвета боксеры. Скомканная тряпица отправилась вслед за остальным вещами, уже занятыми огнем.
— Интересно, — наливая вторую чашку чая, вслух размышлял Гарри, — как же ты доберешься до комнаты? Халат еле задницу прикрывает. Будешь идти, полы совсем разойдутся и вот тут-то все увидят, каков благодетель в деталях!
— Вот сволочь! — обиженный Драко закинул ногу на ногу. — Думаешь, я прямо сейчас пойду к себе? Не дождешься! Буду сидеть тут до ночи, а выйду только тогда, когда все улягутся.
— Ну, как знаешь, — Гарри поставил пустую чашку на столик и поднялся с кресла. — Ладно, Малфой. Увидимся на балу. Надеюсь, ты не забыл, что сегодня Рождественский бал?
— Гад, — зло выдавил Драко.
Гарри натянул мокрые брюки и свитер, перекинул через руку мантию и вышел из комнаты.
Драко зло плюнул в камин.
«Вот скотина! Безмозглая скотина! Уйду, брошу всё и катись он ко всем чертям, ублюдок бессердечный».
Несколько часов он сидел в одиночестве, кутаясь в скудный наряд и с тоской думая о прекрасной темно-зеленой мантии и шикарном дорогом костюме, который должен был одеть на бал. И подарок для героя во внутреннем кармане пиджака, упакованный в маленькую коробочку — маленький золотой снитч гоблинской работы. Не такой, как в квиддиче — быстрый, с маленькими прозрачными крылышками, — а усыпанный маленькими драгоценными камнями сувенир. Он приготовил подарок в один из вечеров, когда попросил у МакГонагалл разрешения воспользоваться камином, объясняя, что в поместье возникли неотложные дела. Заказать гоблинам снитч было парой пустяков, тем более сумма, заплаченная хитрым ювелирам, в несколько раз превышала действительную стоимость работы. Драко, не колеблясь ни минуты, выложил галеоны и забрал из длинных кривых пальцев гоблина коробочку с драгоценным подарком.
В тайной домашней библиотеке, надежно спрятанной от посторонних, он нашел старинный фолиант, в котором содержались древние заклинания. Полностью уверенный, что сходит с ума, Драко наложил на снитч приворотные чары. Он не хотел думать о том, для чего это нужно и какие могут быть последствия. Он просто хотел быть рядом с угрюмым Поттером: бегать вместе с ним по снегу, подбадривая команду, летать высоко в небе, разрезая ледяной воздух древком метлы, отдыхать в наполненной горячей ароматной водой ванне, курить на самых высоких ступенях трибуны, откуда до неба — рукой подать.
Но сейчас, брошенный в Выручай-Комнате, он ощущал себя последним кретином.
«Слизеринец. Богатый наследник, носитель благородной фамилии Малфой. Чистокровный маг, позволяющий вытирать о себя ноги какому-то полукровке», — от неприятных мыслей некуда было деться.
Плевать, он выйдет прямо сейчас из этой чёртовой Комнаты. Плевать, если он столкнется нос к носу с самой МакГонагалл. Он зайдет к себе, оденется и пойдет на бал танцевать со всеми старшекурсницами, очаровывая и сводя с ума. И перецелует в темных уголках как можно больше податливых девичьих губ. Особенно гриффиндорских! А подарок… выбросит в унитаз. Там ему самое место — в дерьме. Собравшись с мыслями, он направился к двери и дернул за старую ручку.
Тьма заставила остановиться — ни один факел не освещал коридор. Внизу играла музыка — Рождественский бал давно начался. Не успел Драко сделать пару шагов, как теплые сильные руки схватили его сзади за талию и крепко сжали, лишая возможности двигаться. Чей-то нос уткнулся Драко в волосы на затылке, втягивая запах, а чужая рука провела по животу, сползла вниз к паху, коснулась члена, потянула тонкие волоски, причиняя легкую боль. Быстрый, почти неощутимый укус в шею. Малфой почуял знакомый запах табака.
Чужие руки отпустили. Удаляющиеся шаги подсказали, что Драко снова остался в каменном мешке один. Вся его злость испарилась, оставив место недоумению и страху. Он помчался к лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и рискуя быть замеченным в таком чудовищном одеянии или, того хуже, свернуть себе шею.
Захлопнув дверь своей комнаты, Драко без сил опустился на пол, с трудом переводя сбившееся дыхание. Несколько минут он сидел неподвижно, думая о чужих руках, неумело ласкающих его. А затем Драко вскочил, срывая халат и топча ногами ни в чем неповинную вещь, бросился в примыкающую к комнате душевую, ощущая выступившие на глазах слёзы. Он терся мочалкой, сдирая нежную белую кожу, но обжигающая вода не могла смыть вдруг ставший таким ненавистным табачный запах.
Кое-как обмотавшись полотенцем, Малфой вышел из ванной и без сил упал на кровать.
Пришел в себя он спустя несколько минут. Подойдя к зеркалу, Драко сдвинул брови.
— Малфои никогда никого не боятся, — тихо сказал он своему отражению. — Они всегда идут вперед с высоко поднятой головой.
Драко неторопливо оделся, поправив все складочки на белоснежной рубашке, тщательно причесал чуть влажные волосы и сбрызнул их неприлично дорогим одеколоном. Поджав губы, выпрямив спину и надев на лицо маску скучающего безразличия, он вышел из комнаты и направился в Большой зал, где уже во всю шел праздник.
Дубовые двери распахнулись, впуская его. Звучала праздничная музыка. Волшебный серебристый снег падал на плечи, придавая Драко ещё больше очарования. Танцующие пары кружились по освобожденному от обеденных столов залу, украшенному гирляндами и огромными разноцветными свечами. Волшебные хлопушки взрывались над головами танцующих, осыпая их блёстками. Высокая ель с великолепными стеклянными шарами на ветках и маленькими мерцающими звездочками, стояла в углу зала.
Вдоль стен были расставлены столы, покрытые праздничными скатертями. Хрустальные вазы, полные конфет и фруктов, привлекали взгляд. Графины с тыквенным соком и позолоченные кубки на зачарованных подносах летали между студентами, останавливаясь у желающих утолить жажду. Весь преподавательский состав, за исключением профессора полётов, потягивал из бокалов рубиновую жидкость. Кивая в знак приветствия всем, кто попадался на глаза, Драко шёл к учительскому столу.
— Добрый вечер, директор МакГонаглл! Добрый вечер! С Рождеством! — сказал Драко, очаровательно улыбаясь.
— Мистер Малфой! — блестя хмельными глазками, ответила МакГонагалл. — Наконец-то и вы присоединились к празднику!
— Прощу прощения за опоздание, — сказал Драко, принимая бокал вина из рук красноносого улыбающегося Хагрида.
— Присаживайтесь, мистер Малфой, — указывая на место рядом с собой, предложила профессор Треллони.
Драко сел на стул, внимательно окидывая взглядом зал. Нет, темноволосой, вечно растрепанной головы нигде не было видно.
— Мистер Малфой, — проследив за его взглядом, сказала директор, — не пригласите ли вы
на танец бывшего преподавателя трансфигурации?
— С удовольствием! — снова улыбнулся Драко, чувствуя одеревенелость мышц лица. Он поднялся и предложил МакГонагалл руку.
Профессор Флитвик взмахнул палочкой, и зал наполнили звуки волшебного вальса.
— Мистер Малфой, вы замечательно танцуете, — похвалила МакГонагалл.
— С такой партнершей невозможно плохо танцевать, — вернул он комплимент.
— Вам не следовало оставлять его одного. Немедленно идите и разыщите…
— Я вам не глупый мальчишка, — скрипящим шепотом перебил её Драко.
— И не смейте меня перебивать! — с той же очаровательной улыбкой продолжала директор.
Поворот, круг, поворот — в положенных для вальса легких объятиях, они танцевали под дивную музыку.
— Никогда ничего не следует бояться, Драко, — Минерва заметила тень злости, промелькнувшую на лице блондина. — Вы совершенно забыли, о чем я вам говорила в самом начале учебного года. В лице Гарри вы обретёте верного друга.
— Да уж, — хмыкнул он. Конечно, друг, который то психует, покрывая ругательствами всех, кто попадается под руку, то заставляет снимать трусы и бросать их в огонь, то вызывающе выставляет напоказ член и тут же замыкается в себе, посылая ко всем чертям и требуя оставить его в покое.
— Мой милый, имейте терпение! — она слегка сжала Драко плечо. — Идите за ним. Не только он в вас нуждается, но и вы в нём.
— Ни за что.
— Послушайте старую женщину, — сказала Минерва, делая заключительные движения под затихающие звуки венского вальса, — иногда стоит на всё закрыть глаза и встретить то, чему суждено сбыться.
— Вам бы прорицания преподавать, — с поклоном, завершающим танец, ответил Малфой.
— На мой взгляд, это очень неточная наука, — директор улыбнулась и направилась к преподавательскому столу, оставив партнера по вальсу одного. Усевшись на кресло, она посмотрела по сторонам — Драко в зале уже не было.
* * *
Гарри сидел перед камином в Выручай-Комнате, смотрел на пламя и курил. Он не хотел шевелиться, не хотел думать, не хотел идти в зал на праздник. Ему хотелось выть. Какое чудовище вынашивалось у него внутри? Что заставило его, забыв обо всем на свете, выдворить всех студентов с седьмого этажа, угрожающе сдвинув брови, погасить все факелы и несколько часов дожидаться, пока Хорек высунет нос из норы. Звук его дыхания в темноте обжог вены Гарри, как огневиски, заставив сердце бешено колотиться.
Дверь скрипнула, Гарри обернулся. За его спиной стоял Драко.
— Привет.
— Привет, — профессор снова уставился на огонь.
— Поговорим?
— Не о чем, — тихо сказал Поттер.
— Уверен?
— Нет. Я ни в чем и ни в ком не уверен. И вряд ли буду уверен когда-нибудь, — Гарри выкинул окурок в камин и поднялся с кресла.
— Гарри!
Поттер обернулся, стараясь не смотреть Малфою в глаза. Драко пошарил в кармане пиджака и, достав маленькую коробочку, протянул её профессору.
— С Рождеством!
— Напрасно ты... — начал Гарри.
— Брось. Нормально всё, — перебил его Драко.
— Спасибо, — Поттер осторожно взял маленькую коробочку. — А что там?
— Откроешь у себя в комнате и увидишь.
— Надеюсь, там не навозная бомба.
— Не забывай, что слизеринец способен на всё!
Огонь в камине освещал их лица красными отблесками пламени. Они смотрели друг другу в глаза, пытаясь увидеть в них что-то новое для себя. Гарри протянул Драко руку и тот, с силой пожал её, а затем неожиданно крепко стиснул Поттера в объятиях.
— С Рождеством, — прошептал Драко
— С Рождеством, — ответил Гарри, уткнувшись носом в теплое плечо.
02.09.2009 Глава 9.
Шквальный ветер рвал шерстяные мантии, норовя сбить путников с ног. Дышать было тяжело — ледяной воздух раздирал горло. Колючий снег залеплял глаза, мешая подробно разглядеть огромный каменный замок, величественно и грубо возвышающийся среди заснеженных гор, словно безмолвный свидетель давно ушедшего Средневековья. Глубокий старинный ров вокруг замка был обнесен заостренными железными прутьями и заполнен зеленой мутной водой, поступающей сквозь искусственные шлюзы из беснующегося северного моря, щедро осыпающего ледяными брызгами корявые прибрежные скалы.
Внутри этого ощетинившегося, как дикий голодный волк, кольца теснились постройки, самой приметной из которых была мрачная черная башня, возвышающаяся над замком, словно грузный великан. Узкие бойницы, усиливающие впечатление неприступности, напоминали пустые черные глазницы на старом черепе. Кое-где каменные стены потрескались от времени и постоянного натиска непогоды, поросли сизым мхом и диким плющом, свисавшим в это время года со стен мертвыми черными плетьми.
Тяжелые ворота скрипнули ржавыми цепями и двинулись с места, медленно опускаясь и прокладывая дорогу путникам через ров.
Легкий толчок в бок заставил Гарри встрепенуться.
— Поттер, ты когда-нибудь видел что-либо более мрачное, чем эта старая развалина?
— Осторожнее с выводами, Малфой. Я слышал, дурмстранговцы очень обидчивы, хитры и злопамятны. К тому же, они изучают не только защиту от тёмных искусств, но и сами искусства. Грубо говоря, это один большой Слизерин.
— Это сравнение я тебе ещё припомню! — процедил сквозь зубы Драко.
— Жду не дождусь!
Наконец, деревянный мост с оглушительным грохотом опустился на другую сторону рва, образуя переход. Гарри прищурился и вгляделся в арку — люди, облаченные в темные одеяния, двинулись к ним навстречу.
— Идём, — кивнул Гарри, и делегация Хогвартса, прибывшая несколько минут назад к школе Дурмстанг с помощью порт-ключа, поспешила к встречающим их волшебникам. На середине пути обе группы остановились.
— Я Фурфур*, директор школы Дурмстранг, — хриплым голосом начал высокий пожилой мужчина в богатом меховом пальто с пышным воротником. В руке он сжимал длинный посох, украшенный замысловатым резным орнаментом и странными символами, значения которых никто не знал. — Приветствовать вас в моих владениях — большая честь.
— Спасибо, — кивнув, ответил Поттер, — мы очень рады приглашению.
— Позвольте узнать ваше имя, молодой человек, — Фурфур слегка прищурился и вгляделся в холодные зеленые глаза.
— Гарри Джеймс Поттер, сэр. Я профессор полетов. Вместе с мистером Малфоем, — Гарри представил стоящего рядом Драко, который слегка склонил голову в знак приветствия, — мы тренируем нашу команду.
— Мистер Поттер, мистер Малфой, я рад приветствовать вас. Следуйте за мной, — с этими словами Фурфур развернулся и направился к входу в замок. Окружающие его дурмстранговцы поспешили за ним.
Переглянувшись, тренеры сборной Хогвартса зашагали к воротам. Команда, закутавшись в мантии по самые носы, быстро семенила вслед.
Как только последний человек прошел под аркой, раздался протяжный, рвущий душу скрип и ворота начали подниматься. Решетка из толстых железных прутьев, заостренных к низу, с грохотом опустилась в пазы, отрезая внешний мир от внутренней жизни обитателей замка.
Они прошли мимо высоких каменных и деревянных построек. Между домами сновали люди, одетые в темные меховые шубы. Их лица были скрыты шерстяными капюшонами, в руках они держали посохи.
Делегация подошла к высоким воротам. Никакого кольца или молотка для стука — абсолютно ровная, гладкая поверхность, казалось, была живая, дышала и издавала приглушенные звуки, непонятным далеким эхом раздающиеся в голове.
— Эти ворота — гордость нашей школы — были изобретены в далекие времена, — видя удивление гостей, сказал Фурфур. — Ещё никому не удавалось войти в Дурмстранг без приглашения. Вы мои гости, так входите же!
Директор взмахнул посохом, и ворота исчезли, открыв темный проход, похожий на зев дракона. Оказавшись в большом зале, Фурфур повернулся к прибывшим:
— Через час будьте готовы, вас проводят в Главный зал.
Легкая красная дымка на мгновение окутала директора, и он исчез.
— Не обращай внимания, Поттер, — услышал Гарри знакомый голос, — Фурфур любит придать своему исчезновению таинственность.
Гарри обернулся и посмотрел на приближающегося человека. Нахмуренные брови, глубокие темные глаза, черные, коротко подстриженные волосы, приземистая широкоплечая фигура, заметно раздавшаяся от лишнего веса.
— Здравствуй, — протянул руку человек со слегка сиплым голосом, — рад тебя видеть.
— Здравствуй, Виктор!
— Значит, тренер Хогвартса ты?
— Не только я. Драко Малфой — мой помощник, — указывая на своего спутника, сказал профессор.
— Здравствуйте, мистер Малфой, — Крам пристально смотрел в серые глаза Драко.
— Добрый вечер, — ответил тот, чувствуя, как от изучающего взгляда по спине пробежал холодок.
— Кажется, мы уже встречались когда-то? — Виктор не сводил глаз с лица Малфоя.
— Я имел удовольствие наблюдать вашу великолепную игру на Чемпионате мира по квиддичу из Министерской ложи, — надменно ответил Драко.
— К сожалению, мы тогда проиграли, — Виктор жестом пригласил хогвартцев следовать за собой по крутой лестнице, — хотя тренировались очень много. Но удовольствие… Да, хубов**, я получил бесконечное удовольствие от… от игры. Но думаю, что я видел вас где-то еще.
— Кстати об игре, — перебил их Гарри, не замечая перемен в лице Драко. — Где будет всё проходить? Вообще в таких погодных условиях возможно играть на улице? Порывами ветра нас чуть со скал не унесло.
— Северные ветра очень сильны зимой. Но не волнуйтесь — погода в день матча будет замечательная. Вот ваши комнаты, — Крам указал на две маленькие дверцы. — Багаж уже внутри.
— Почему же вы не сделаете двери выше? — удивленно спросил профессор: чтобы пройти, нужно было нагнуться.
— Это очень древний замок, — словно извиняясь, ответил Виктор. — Волшебники в этих краях тогда были меньше ростом, поэтому и двери такие делали.
— Поттер, — добавил Драко, — магическая сила заключена в каждом камне. Если замок перестроить, он просто перестанет быть тем, чем является.
— Совершенно верно, мистер Малфой. Замок должен сохраняться в том виде, в котором был построен. Здесь мы только живем, а учимся в отдельных зданиях. Кстати, душевая и туалет в конце коридора, и пока вы наши гости, никто, кроме вас, не будет ими пользоваться. Ну, до встречи через час. Я приду за вами и провожу в Главный зал, — Крам развернулся и исчез в темноте пустого низкого коридора.
— Ну что же, вперед, — Гарри толкнул дверь. Команда Хогвартса тихо юркнула в соседнюю комнату.
Наклонившись, Малфой проследовал за Поттером.
Внутри было довольно тесно. Каменные стены задрапированы гобеленами старинной работы, изображающими колдунов и ведьм Средневековья. Маленький камин в углу комнатки был затоплен, согревая сырой воздух. Драко скинул перчатки и подошёл к огню
— Я отказываюсь принимать этот чулан за комнату! — протягивая руки к жаркому пламени, сказал он. — Нас разместили, как эльфов на кухне!
— Расслабься, — Гарри снял заледеневшую мантию. Пододвинув стул поближе к камину, он повесил на него одеяние. — Ты и понятия не имеешь, что такое чулан. Это вполне нормальная комната, жить можно.
— Как? — Малфой был взбешен. — Поттер, ты, помнится, надеялся разместиться отдельно! Потом с горем пополам согласился находиться со мной под одной крышей…
— Я и так с тобой под одной крышей нахожусь, — зевнул согревшийся Гарри.
— Не перебивай! — рявкнул Драко. — Я имел в виду, в одной комнате! А сейчас что? Мы не то, чтобы в одной комнате будем жить, мы будем жить друг на друге!
— Малфой, оставь эти извращенские мыслишки.
— Здесь даже развернуться негде! — Драко пропустил мимо ушей замечание.
— Если тебя не устраивает — можешь валить на все четыре стороны. Попроси директора… как его…
— Фурфур!
— Вот-вот! Попроси разрешения воспользоваться каминной сетью и пожалуйся МакГонагалл.
— Поттер, я всегда знал, что ты идиот, — нагло сбросив со спинки стула мантию профессора, Драко повесил сушиться свою, — какая каминная сеть? Дурмстранговцы скрывают своё точное местоположение! У них нет подключения к каминной сети! Порт-ключ они прислали именно для того, чтобы мы не знали, где находится школа!
— Малфой, ты уймёшься, наконец? — устало протянул Гарри. — Чего ты бесишься?
— Ничего, — буркнул Малфой, — что мы с тобой будем жить в этой комнате, и спать в одной постели. Или ты видишь здесь вторую кровать?
Гарри огляделся. Действительно, за массивным шкафом, разделявшим комнатку на две половины, стояла единственная кровать с кроваво-красным балдахином. Озадаченный, он почесал кончик носа.
— Малфой, мы можем попросить Виктора дать нам еще одну кровать и поставить её перед камином.
— Тогда ходить мы будем по потолку. Хотя, трудностей с этим не будет, — Драко поднял вверх руку и коснулся потолочной балки грязного серого цвета. — Мы в склепе, — еле слышно прошептал он, — отсюда так просто не уйти…
— Мафлой, ты чего там бубнишь? Чем ты недоволен? — взорвался Гарри.
— Да всем я доволен! Всем. Но если ты отойдешь от меня хоть на шаг… — Драко пристально посмотрел Поттеру в глаза.
— Да что с тобой? — удивленно воскликнул профессор. — Мозги растерял по дороге?
— Давай разбирай багаж. Надо переодеться. Скоро за нами придут, — отвернувшись от него, буркнул Малфой.
Гарри взял сумку, достал вещи, открыл дверцу шкафа и запихнул одежду внутрь, даже не думая о том, что она помнётся. Швырнув сумку на пол, он ногой задвинул её под кровать.
— Я готов.
Драко кисло усмехнулся и принялся аккуратно развешивать рубашки в шкаф.
— Мерлин, как можно впихнуть одежду в эту коробку, похожую на ящик для рассады в теплице Спраут? Она пропахнет сыростью и покроется плесенью, — ворчал он.
Гарри пропускал мимо ушей недовольное бормотание Драко. Он достал сигарету, щелкнул серебряной зажигалкой и с удовольствием затянулся.
Почти две недели прошло с Рождества. Две долгих недели с тех самых пор, как они переступили невидимую черту, разделявшую их столько лет. Они стали разговаривать друг с другом совершенно по-другому, в их общении появилась нотка свободы и доверия, которою могут позволить себе близкие друзья. Гарри иногда ворчал на Малфоя, но Драко не чувствовал в его голосе прежней злости. Их шутки приобрели новый оттенок легкости и тонких интимных намеков. Во время ночных прогулок к трибунам Драко жаловался, что отморозит себе задницу, а профессор полетов посмеивался над ним и предлагал закутаться в одну мантию, чтобы было теплее. Они завтракали в комнате Поттера, и Драко уже не кривился так брезгливо, когда профессор натягивал за столом носки и ботинки, но и не упускал случая указать Гарри на его отвратительное маггловское воспитание, обещая дать профессору пару уроков хороших манер в обмен на автограф Спасителя Магической Британии и поцелуй в придачу.
Минерва МакГонагалл знала об их ночных вылазках из доклада лорда Визерса, уставшего мириться с шарканьем по коридорам, но закрывала глаза на нарушения школьных правил. Она так же прощала тренерам их отсутствие по утрам за преподавательским столом, понимая, что они заново открывают себя друг для друга.
И больше Гарри не называл Малфоя обидным школьным прозвищем.
— Поттер! Черт, если ты будешь курить в комнате, моя одежда провоняет табаком!
— Не надо было брать с собой весь гардероб. Остынь, — равнодушно протянул Гарри, выпуская дым. Сегодня он чувствовал себя уставшим.
Поттер никогда не любил путешествовать с помощью порт-ключа, всегда чувствуя под конец легкий приступ дурноты и головокружения.
— И постельное белье тоже будет вонять! Как можно будет уснуть, если подушка пахнет этой гадостью?
— Остынь.
— Здесь даже окна нет, чтобы проветрить этот гроб! Дементор их всех…
— Остынь! — Поттер начал терять терпение.
— Блядь!
— Остынь, я сказал! — Гарри вскочил с места, кинул сигарету в камин и бросился на Малфоя. Опрокинув его на кровать, он упал сверху, придавливая своим телом к жесткому матрацу. — Остынь, я сказал! Понял? Остынь!
— Слезь с меня, урод! — сквозь зубы процедил Драко.
— Что с тобой? Все было хорошо, но стоило нам переступить порог этого чертового замка, как ты стал изображать из себя взбесившегося соплохвоста.
— Слезь! — крикнул Малфой, задыхаясь под тяжестью профессорского тела.
Гарри медленно поднялся. Он снова сел на старый стул, достал сигарету, щелкнул зажигалкой.
— Попробуй сказать хоть одно слово о дыме, — сквозь зубы процедил Поттер, — или пожаловаться на неудобства, которые вредят твоей персоне.
— И что тогда? — Драко поднялся, поправил мантию и снова принялся развешивать вещи в шкаф.
Гарри хмыкнул, крутя теплую сигарету между пальцами. Конечно, комната, в которую их поселили, напоминала ему увеличенную копию чулана под лестницей в доме Дурслей. Мрачно, темно и сыро. Окон нет и совершенно непонятно, какое сейчас время суток. Но он привык к лишениям. Его всю жизнь лишали то детства, то друзей, то любви. Особенно любви!
Стук в дверь прервал его невеселые мысли. Кинув окурок в камин, Гарри поднялся и подошел к двери.
— Снова я, — Виктор растянул губы в улыбке, заглядывая Поттеру через плечо. — Идёмте, я провожу вас на ужин.
Драко бросил на кровать сумку, подошёл к двери и оттолкнул Гарри:
— Мы будем готовы через две минуты. Подождите в коридоре, — с этими словами Малфой с силой захлопнул дверь перед носом Крама.
— Да что с тобой? — зашептал Гарри.
Драко молча надел мантию и сунул в карман волшебную палочку. Затем он схватил Гарри за шею и прижался лбом к его теплому лбу.
— Не смей отходить от меня ни на шаг! — выдохнул он Поттеру в лицо.
Гарри не смел пошевелиться. Ледяной лоб Малфоя обжигал кожу. Непонятная тревога шевельнулась в сердце.
— Что случилось? — прошептал Гарри.
— Ничего. Просто пообещай, что не отойдешь от меня.
— Я хочу знать, в чем дело? — допытывался Поттер.
— Ни в чем! Ты можешь без лишних вопросов пообещать мне такую малость? Пока мы здесь — не пропадать из виду.
— Пошли, нас ждут, — Гарри отстранился, чувствуя поднимающееся в груди раздражение.
— Поттер!
— Идём, Малфой. Нехорошо заставлять себя ждать.
Драко до боли сжал зубы. С силой дёрнув ручку двери, он вышел в коридор, едва не задев головой низкий дверной проём. Виктор ждал их, скрестив на груди руки и прислонившись плечом к стене.
— Готовы? — улыбнулся он.
— Да, — ответил Гарри. — Виктор, наши игроки будут ужинать в отведенной для них комнате. Не мог бы ты об этом позаботиться?
— Конечно. Следуйте за мной.
Они двинулись мимо низких дверей других комнат, находившихся по обеим сторонам длинного узкого коридора. Гарри смотрел на шагающего впереди Крама, отмечая про себя его приземистую походку, короткую толстую шею, крепкие руки с широкими ладонями. Виктор сжимал волшебный посох, от которого с каждым ударом об пол отлетали искры, и слышался тихий треск.
Наконец они дошли до крутой винтовой лестницы и начали медленно спускаться по высоким неудобным ступеням. Внизу их ждало тесное, совершенно пустое помещение, освещаемое масляной лампой.
— Прошу, входите, — Крам толкнул дверь, пропуская их вперед.
Гарри шагнул в проем и оказался в зале, заполненном толпившимися у стен людьми в мантиях темно-коричневого цвета с накинутыми на голову капюшонами. В самом центре зала располагался узкий стол. В его главе сидел директор Дурмстранга, пристально осматривая всех присутствующих и слушая человека, что-то шептавшего ему на ухо.
Малфой внутренне передернулся от резавшего слух грубого болгарского слова и поспешил встать рядом с Поттером.
Фурфур жестом велел шептавшему человеку отойти и поднял руку.
— Прошу вас, присаживайтесь, — громко сказал он, обращаясь к гостям. — Разделите с нами трапезу.
— С удовольствием, сэр, — ответил Гарри, направляясь к столу.
— Идите, хубов, идите, — страстный шепот за спиной заставил Малфоя скрипнуть от злости зубами, — догоняйте вашего любовника.
Оказавшись за столом, он подумал, что еще никогда в жизни не бывал на таком странном банкете. За столом сидело не больше десяти человек. Их серьезные лица, казалось, были высечены из камня, а почти черные глаза смотрели в никуда.
Гарри ёрзал на стуле, чувствуя себя неуютно. Если бы не голод и правила приличия, он ограничился бы аудиенцией с директором и обсуждением предстоящего матча по квиддичу.
— Мы помним о милости и покровительстве наших идолов, — сказал Фурфур, — и просим у них благословения.
Директор Дурмстранга трижды стукнул посохом об пол и перед каждым, сидящим за столом, появилась золотое блюдо. Гарри почувствовал, как тошнота подступила к самому горлу — в тарелке было мясо с кровью. Он исподлобья взглянул на Драко и удивленно приподнял брови — тот невозмутимо взялся за вилку и нож, отрезал маленький кусочек недожаренного мяса, отправил в рот и с удовольствием принялся жевать. Поттер посмотрел на остальных присутствующих за столом: все спокойно ели, не обращая на него никакого внимания, и только Фурфур впился взглядом в его шрам и медленно двигал челюстью. Вздохнув, Гарри взялся за вилку, с тоской вспоминая овсянку и бутерброды, которые они ели за завтраком с Драко.
Мясо оказалось довольно вкусным, с легким привкусом томата. Рядом с тарелкой стоял большой фужер, полный красного вина.
Гарри продолжал жевать, но ему было не по себе от сотен смотрящих на него людей, толпящихся у стен.
«Странный ужин, — думал он, — словно стая голодных воронов ждет, когда насытятся хищники».
— Наши ученики всегда едят после своих преподавателей — таков закон Дурмстранга, — с усмешкой сказал директор.
Поттер почувствовал легкое раздражение. Фурфур оказался очень сильным легилиментом: даже не смотря Гарри в глаза, он с легкостью прочитал его мысли.
Десять минут спустя директор положил вилку, и все сидящие за столом немедленно последовали его примеру.
— Завтра на рассвете состоится матч между командами Дурмстранга и Хогвартса, — объявил Фурфур, поднимаясь с кресла. — Советую всем немедленно ложиться спать и набираться сил. Друзья мои, — добавил он, обращаясь к Гарри и Драко, — вас проводят в вашу комнату.
С этими словами директор вышел из-за стола и направился к выходу вместе с остальными преподавателями Дурмстранга.
— Пойдемте, — сказал Крам, — сейчас лучше уйти, пока нас не сбили с ног.
— Кто? — удивленно спросил Гарри.
— Пойдем, пойдем! — настойчиво звал Виктор. — Не все понимают правила нашей школы.
Они направились к двери. Крам первый вышел в коридор, из которого они попали в зал, следом — нахмуренный Драко. Гарри уже собирался наклонить голову, чтобы пройти за ними через низкую дверь, как услышал за спиной шум и топот ног. Оглянувшись, он увидел картину, которая вызвала в нем новый приступ тошноты: тихо стоявшие у стен люди налетели на стол, подъедая все, что осталось на тарелках, отпихивая других от фужеров с недопитым вином.
— Мать твою! — воскликнул пораженный Гарри. — Что происходит?
— Спокойно, Поттер, — втягивая его за дверь, отвечал Виктор. — В Дурмстранге выживают сильнейшие.
— А те, кто обладает меньшей силой?
— Тебе лучше не вникать в наши законы, — отмахнулся Крам, поднимаясь по крутым ступеням.
— Мерлин, но это жестоко!
— Согласен. Но из Дурмстранга всегда выходили только самые сильные волшебники! — с гордостью сказал Виктор.
Малфой шел молча. Весь вечер он сидел так прямо, что сейчас чувствовал, как задеревенели мышцы спины, и мечтал только об одном — растянуться на кровати и уснуть. Крепкое вино согрело кровь, и он чувствовал легкое головокружение. В Малфой-Менор никогда не пили за ужином красных вин, а в Хогвартсе и тем более обходились без горячительных напитков. Только профессор Треллони иногда добавляла в кофе пару ложек хереса, да Хагрид пропускал несколько стаканчиков.
— Спокойной ночи, — сказал Виктор, когда они остановились перед дверью комнаты. — Завтра на рассвете я приду за вами. Отдыхайте, набирайтесь сил.
— Спокойной ночи, — ответил Гарри.
Профессор скинул мантию, бросил на покрывало пачку маггловских сигарет и упал на кровать. С удовольствием потянувшись, он зевнул.
— Черт, вино крепкое. Как они его делают? И вообще странные у них порядки, — закинув руки за голову, сказал Гарри. — Ни за что не хотел бы учиться в этой школе.
— Я тоже, — тихо добавил Драко.
— А ты чего такой кислый весь вечер просидел?
— Ничего.
— Может, сходишь и проверишь, как там наши? — предложил Поттер.
— Не пойду, — Малфой сдвинул брови.
— Эй, что случилось? Боишься наткнуться на кровавый призрак?
— Поттер, я же сказал, что не пойду. Ты плохо понимать стал?
— Ну ладно, — нехотя поднимаясь, сказал Гарри. — Не хочешь, как хочешь. Тренером еще назвался, трус.
— Не смей обвинять меня в трусости! — крикнул Драко.
Гарри с удивлением посмотрел на Малфоя. Брови сдвинуты, нездоровая бледность на скулах, губы почти побелели, в глазах смесь злости и обреченности.
Накинув мантию, профессор вышел за дверь.
«Черт-те что», — подумал Гарри, стуча в комнату команды Хогвартса.
* * *
— Это ужасно, — причитала когтевранка, — совершенно недожаренное мясо! Как это можно вообще есть?
— Вы в гостях, не будьте привередами, — отвечал профессор. Около получаса он выслушивал жалобы команды и успокаивал их, как мог. — Завтра вечером мы уже будем в Хогвартсе и устроим праздник по случаю победы. А сейчас всем спать.
— Спокойной ночи, тренер.
— Спокойной ночи, — сказал Гарри, выходя за дверь.
«А теперь будем успокаивать нашу трусливую неженку», — подумал он, входя в отведенную для них комнату.
Огонь, все еще лижущий дрова, наполнял комнату приглушенным светом. Поленья почти догорели, грозя вот-вот рассыпаться, оставив после себя лишь горсть мерцающих углей. Поттер оглянулся — Драко в комнате не было.
* * *
Оставшись один, Малфой повесил свою мантию в шкаф, взял с кровати пачку и достал сигарету. Затянувшись, он сел на стул поближе к камину и выпустил носом дым.
Какой-то скомканный сегодня день. После обеда директор вручила им порт-ключ, пожелав удачи. Драко был очень удивлен её отказом отправиться с ними в Дурмстранг. В ответ на вопросительный взгляд МакГонагалл пожала ему руку, сказав, что срочное дело в Министерстве Магии не позволяет ей присутствовать на матче, о чем она чрезвычайно сожалеет и надеется, что они вернутся через два дня с Кубком Квиддича.
Драко был расстроен, а Поттера, похоже, это совершенно не волновало — профессор мысленно уже был в предстоящей игре.
Затянувшись в последний раз, Малфой бросил окурок в камин.
«Зря не пошел с ним, — подумал Драко, открывая дверь, — тренеры должны быть всегда вместе».
Открыв дверь, он шагнул в коридор.
Руки заломили за спину, рот заткнули ладонью, зажимая нос и лишая возможности дышать.
— Куда ты собрался, хубавчик?
*Фурфур — демон, управляющий громом, молнией и ураганными ветрами (миф).
**хубов, хубавчик — красивый, красавчик. (болг.)
* * *
готин — классный, симпатичный (болг.)
02.09.2009 Глава 10.
Поттер почувствовал неладное.
Малфой, который совершенно переменился за один день, да еще и потребовал ни на шаг от него не отходить, вдруг куда-то пропал.
Гарри решил подождать минут пять-десять, надеясь, что за это время его нервный напарник вернется. Он достал сигарету из валявшейся на кровати пачки, прошелся по маленькой комнатушке, меряя её шагами и прикидывая в уме, сколько уже времени прошло и почему Драко до сих пор нет. Подойдя к шкафу, он открыл скрипучую дверцу — полотенце, белье, одежда — все на месте. Ощупав висевшую на вешалке мантию, Поттер обнаружил, что волшебная палочка Малфоя в кармане. Прихватив её и бросив окурок в камин, Гарри выскочил в коридор.
«Идиот! — мысленно кричал он на себя, не зная, в какую сторону бежать. — Где искать?».
Сердце глухо стучало в груди. Он почувствовал, как мелкая дрожь пробежала по спине, и на лбу выступил холодный пот. Мерзкая слюна скопилась во рту, от волнения начало тошнить. Сжимая в руке палочку, Гарри медленно направился в конец коридора, тускло освещаемого старинными масляными лампами. Стараясь дышать глубоко и спокойно, он крался от одной двери к другой, прикладывая ухо к деревянным доскам и прислушиваясь к звукам и своим ощущениям. Нет, здесь тихо, и за этой дверью тоже, — он сам не знал, что надеялся услышать. Быть может, скрип, стук или шорох. Хоть что-нибудь, что могло подсказать ему, — Малфой здесь.
Миновав двери туалета, он подошел к душевой: вода не льется, никого нет. На цыпочках он двинулся дальше и приблизился к крутой лестнице, по которой они спускались в Главный зал. Постояв несколько секунд, Поттер развернулся и отправился назад. Вдруг он замер и прислушался. Какой-то странный шорох послышался ему за дверью душевой. Он медленно повернул ручку — заперто.
— Алохомора, — прошептал Гарри.
Дверь тихо открылась, и он оказался в тесной раздевалке, на стенах которой были прибиты грубые крючки для одежды. Стараясь дышать как можно тише, Поттер зашел в душевую.
— Сейчас, сейчас, хубавчик, — пыхтел Крам, связывая руки жертвы. — Ты ведь всё помнишь?
Драко лежал на грубо сколоченной лавке, пытаясь вырваться из крепко держащих его сильных рук насильника. Рот Малфоя был заткнут его собственным галстуком. Драко мычал, давясь слезами и мотая головой из стороны в сторону.
— Ты тогда был холодный как лёд, хубавчик и даже не кончил. Поэтому сегодня никаких парализующих, — тяжело дыша, шептал Виктор, с трудом снимая с дергающегося Драко брюки и привязывая ими ноги жертвы к лавке. — Все будет хорошо, готин, на этот раз тебе понравится.
Довольно хмыкнув, Крам начал стаскивать с себя одежду. Из-под штанов показался мясистый белый зад и студенистые жирные ляжки, заросшие черными волосками. Одной рукой Крам крепко обхватил свой уже твердый член и начал мастурбировать. Встав рядом с лавкой на колени, он по-хозяйски тискал задницу Малфоя другой рукой. Глухо рыдающий Драко пытался сжать ягодицы и не дать насильнику проникнуть внутрь.
— Ну что ты, хубавчик? — нежничал Виктор, кусая бедро и заставляя жертву стонать от боли. — Я буду ласковым, только не дергайся.
Скомкав брюки, Крам подсунул их под бедра Малфоя, стараясь повыше приподнять его задницу. Раздвинув ягодицы жертвы, насильник обслюнявил толстый палец, с силой впихнул его в анус захрипевшего от боли Драко. Стоны привязанного еще сильнее возбуждали Виктора — он довольно пыхтел, усердно трахая пальцем задний проход Малфоя. Вдоволь наигравшись и чувствуя приближение оргазма, Крам навалился на добычу, облизал шею серым от налета языком и потерся членом о ягодицы Драко. В туже секунду Виктор ойкнул — ему в ухо упёрся кончик волшебной палочки.
— Сейчас я скажу два слова. Одно начинается на букву «А», второе — на букву «К», — очень тихо произнес Гарри, надавливая на палочку.
Увиденное настолько поразило его своей мерзостью, что он не сразу смог сдвинуться с места. Всего пару минут Поттер наблюдал из темноты раздевалки за отвратительным представлением, а потом, еле сдерживая ярость, бесшумно приблизился как раз в том момент, когда Крам одним резким движением был готов войти в трепещущее под ним от предстоящего ужаса тело.
— Слезь с него, скотина, — продолжал Гарри. — Медленно вставай и попробуй только пикнуть.
Дрожа от страха, Крам поднялся с лавки, прикрывая руками обвисший член.
— Чего не дрочишь? Давай, потереби его, а я повеселюсь! — злость звенела в голосе Поттера.
— Гарри, — испуганно улыбаясь, сказал насильник, — Гарри…
— Забудь это имя, урод!
— Гарри… — заикаясь, промямлил Виктор и тут же согнулся пополам, падая на колени от сильного удара в пах.
— Ты плохо понял? — Гарри почти рычал от злости. — Быстро отвяжи его!
Крам подполз к лавке и принялся развязывать брюки, удерживающие ноги Драко. Не успел он убрать веревку с рук Малфоя, как тот вскочил и с размаху ударил Виктора ногой в лицо так, что тот упал на пол. Гарри поморщился от вида волосатой промежности и сжавшегося члена. Вытащив изо рта галстук, Малфой плюнул Краму между ног.
— Убью, сука! — сквозь зубы процедил он и, сжав кулаки, кинулся на подвывающего от боли насильника, державшегося за разбитый нос.
Гарри смотрел, как Малфой избивает хрипевшего обидчика и не вмешивался, но на всякий случай держал палочку наготове.
Драко забыл про то, что он почти голый. Он забыл про то, что он маг и может воспользоваться самым страшным заклинанием — животная ярость заставляла его пинать лежавшего на полу человека. В каждый удар он вкладывал всю злость и весь ужас, который ему пришлось пережить. Он бил, что было силы — в лицо, грудь, живот, не обращая внимания на возникающую от удара боль в босой ступне. Мощный пинок в пах заставил Крама взвыть, прикрывая яйца, но следующий удар пришелся как раз на руки. Тихий хруст костей на пальцах не остановил Драко. Замахнувшись в очередной раз, он с такой силой пнул Крама в грудь, что тот захрипел. Спустя секунду скулящий как пёс насильник схватился за челюсть и сплюнул кровавый сгусток вместе с выбитым зубом.
— Драко, всё! — Гарри попытался остановить его.
— Ублюдок!
— Малфой, всё! Всё, я сказал! — хватая его за руку и оттаскивая от плюющегося кровью Виктора, сказал Гарри. — Одевайся, мы уходим.
Тяжело дыша, Драко сел на лавку, поднял с пола трусы, брюки и дрожащими руками начал натягивать одежду. Бросив ботинки, он вдруг согнулся от приступа рвоты.
— Как ты? — спросил Гарри через пару минут, когда Малфой выпрямился.
Драко кивнул, вытирая рот тыльной стороной ладони. Поттер подошел к Краму и ткнул его ботинком.
— Что, блядь, не сдох ещё? — спросил он, брезгливо оглядывая валявшееся на полу тело.
Крам приоткрыл один глаз. Второй заплыл от огромной налившейся гематомы. Лицо в подтеках, изо рта тонкой струйкой вытекала кровь, на руках ссадины.
— Слушай меня, подонок, — Поттер присел на корточки рядом с Крамом. — Сейчас ты берешь свою палку, колдуешь, и чтобы завтра твоё лицо было таким же свежим и чистым, как у юной девственницы Шармбатона. Понял?
Тяжело дыша, Крам кивнул.
— Я знал, что ты всё поймёшь после приличной порции пиздюлей. Попробуешь подойти к нам близко…
— Я понял, — просипел Виктор.
— Если хоть кто-нибудь узнает о том, что было, — убью. И не забудь здесь прибрать всё, — добавил Гарри, указывая на пятна крови и следы рвоты.
Поттер подошел к Драко. Достав из кармана волшебную палочку, он протянул её владельцу:
— Ты оставил её в мантии.
Малфой схватил палочку и, не раздумывая, направил её на Крама. С трясущихся губ уже готово было сорваться непростительное заклинание. Гарри положил руку на плечо Драко и прошептал:
— Не надо. Он не стоит того, чтобы провести остаток жизни в Азкабане.
— Он хуже Волдеморта! Он не имеет права жить, — прохрипел Драко, резко проводя по щеке тыльной стороной ладони и стирая слезу.
— Знаю. Но не делай этого. Ты можешь пожалеть о содеянном.
— А ты пожалел? — спросил Драко, не опуская палочку.
— Что? — удивился Гарри.
— Ты пожалел? Что ты сделал с ней?
Несколько долгих секунд Гарри молчал, а потом сказал:
— Пойдем отсюда.
Малфой опустил палочку. В последний раз взглянув на притихшего Виктора, он вышел из адской комнаты.
* * *
Достав серебряную зажигалку, Поттер подкурил сигарету и протянул её Драко. Тот несколько раз судорожно затянулся и выпустил дым.
— Мне холодно, — тихо сказал он спустя несколько минут, выбрасывая окурок.
Гарри направил палочку в камин и наколдовал огонь. Достав из шкафа старый свитер, он натянул его на Драко, который послушно поднимал то одну, то вторую руку. Свитер оказался большим и мешковато висел на фигуре.
— Сейчас согреешься, — сказал Гарри, присаживаясь рядом с Драко. — Рассказывай.
— Что?
— Всё. Зачем ты ушел из комнаты?
— Я пошел за тобой.
— И он тебя подкараулил, — утвердительно произнес Гарри. — Это был не первый раз?
— Нет, — Драко покачал головой.
— А первый?
— Поттер, — устало сказал Драко, — неужели ты не понимаешь, что мне трудно говорить об этом?
— Понимаю. Но всё же думаю, тебе лучше мне рассказать…
— Это почему? — перебил его Драко.
— Чтобы выговориться, — неуверенно предположил Гарри.
— Болван!
— Малфой…
— Не надо мне твоего сочувствия!
Драко вскочил со стула, снял свитер и бросил его в Гарри лицо.
— С чего ты взял, что я сейчас начну с тобой откровенничать, Потти? — истерично крикнул он. — Чего ты ко мне лезешь?
— Успокойся!
— О, я спокоен! Я спокоен, как Волдеморт в своей чертовой могиле!
— Перестань!
— Что перестать? Перестать давать в задницу?
Звонкая пощёчина прервала поток слов. На бледной коже Драко остался красный след от поттеровской ладони. Широко раскрыв глаза, Малфой уставился на Гарри.
— Её ты тоже ударил? — тихо спросил он.
И вдруг Гарри понял, что настал тот момент, от которого будут зависеть их дальнейшие отношения. Его собственная боль не шла ни в какое сравнение с тем ужасом, который пережил Драко. Чистокровное самолюбие было унижено не только пережитым когда-то насилием, но и тем, что Гарри стал невольным свидетелем сегодняшнего происшествия в душевой. Откровенность уравняет их, решил Поттер, наколдовывая маленький стеклянный пузырек и протягивая его Малфою.
— Держи, — сказал Гарри и прикоснулся палочкой к своему виску. Тонкая серебристо-прозрачная нить, похожая на струйку тумана, потянулась из головы. Переместив её в склянку в руках Драко, Гарри заткнул воспоминание колпачком. — Ты всё узнаешь сам, когда посмотришь. А теперь рассказывай. Если хочешь плакать — плачь. Но не молчи.
Пару минут Драко ничего не говорил, уставившись в пустоту. Он думал о том, стоит ли вообще откровенничать и к чему это может привести. Лгать себе он не привык — Гарри нравился ему давно, а в последнее время Малфой начал замечать как легко и спокойно рядом с Поттером, даже несмотря на его ужасное маггловское воспитание, отвратительный взрывной характер и непонятную замкнутость.
Но как же трудно было начать! И дело было не столько в том, чтобы рассказать Гарри — о таком вообще не принято говорить. Но Драко решил рискнуть. В глубине души он очень надеялся если не на понимание, то хотя бы на гриффиндорскую честность.
— Все началось на чемпионате по квиддичу, — вздохнув, начал он, крепко сжимая в кулаке воспоминание Поттера. — Нас пригласили в Министерскую ложу. После матча был банкет для избранных, и, само собой, мы с отцом на нем присутствовали. А еще там был Крам с бывшим директором Дурмстранга.
— С Каркаровым.
— Да, с ним. Отвратительный тип с гнилыми зубами. Слушать россказни подвыпивших взрослых было скучно, поэтому мы с Виктором взяли бутылку вина, ушли на балкон и часа два болтали о школах, о преподавателях. О разном, в общем. Потом разговор перешёл на девчонок. Ну я, понятное дело, рассказывал о Паркинсон.
— И что ты про нее рассказывал? — ухмыльнулся Гарри.
— Ну как что? Что она отсасывает мне каждый вечер! — прыснул Драко.
— Откуда ты знал о минете в четырнадцать лет? — удивился профессор.
— Попадешь на Слизерин, узнаешь обо всем еще раньше.
Гарри демонстративно сплюнул три раза через плечо.
— Виктор о девчонках особо не распространялся. Говорил, что квиддич — его главная любовь, и что он планирует посвятить игре всю жизнь. Я плохо помню тот разговор, я же был чертовски пьян! Потом взрослые предупредили, что мы остаемся одни на пару часов, и велели дожидаться их в Министерстве.
Малфой указал на пачку. Гарри кивнул, достал зажигалку и подкурил одну на двоих сигарету, вспоминая нападение Пожирателей на палаточный городок: «Ясно, где они пропадали два часа».
— В следующий раз мы с ним встретились уже в Хогвартсе, на Турнире. Пару раз здоровались в коридоре и только. А потом был бал, — выпустив струйку дыма, Драко печально улыбнулся и передал сигарету Поттеру. — Эта толстая дура Паркинсон в безвкусных оборочках была похожа на рождественского поросенка с яблоками в ушах. Липла ко мне весь вечер, а после танцев попросила проводить её в прохладный коридор. Утомилась она, видите ли. Как вспомню её лоснящуюся потную физиономию, — покачал он головой, принимая из рук Поттера сигарету.
Дрова почти прогорели, становилось прохладно.
— Может, пойдём в кровать? — предложил Малфой, затянувшись в последний раз и передавая Гарри окурок.
— Давай, — кивнул Поттер.
— Ну вот, — продолжал Драко, снимая рубашку, — повел я её в коридор. Она что-то там болтала и смеялась, как идиотка. А потом прижала меня к стенке и полезла целоваться. Язык чуть ли не в горло мне засунула. А потом и в штаны полезла. Я так опешил, что не смог сразу прийти в себя. А она схватилась за член и пыхтит на ухо: «Драко, ты та-а-акой горячий, давай займёмся сексом!». А у меня даже не встал!
Гарри веселил рассказ. Запихав одежду в шкаф, он забрался под одеяло.
— Хорошо, хоть две подушки дали, — сказал Драко, укладываясь рядом с Поттером.
— Зато одеяло одно, — хмыкнув, ответил профессор.
— Ладно, одну ночь переживем как-нибудь. Главное, чтобы ты не храпел.
— Я и не храплю! — возразил Гарри. Он старался выглядеть спокойным, но сердце ухало в груди, как соскучившаяся по небу сова. Первый раз в своей жизни он будет спать с кем-то рядом. И то, что этот кто-то — Малфой, его ни сколько не смущало. Положив голову на согнутый локоть, он разглядывал лежащего рядом Драко, чьи белые волосы разметались по подушке.
— В общем, я позорно сбежал от пылкой страсти Панси, бросив её одну в пустом коридоре. Пошел в подземелья и по дороге наткнулся на Виктора.
Малфой уставился в потолок. Несколько минут прошли в полной тишине. Гарри ждал, пока он снова начнет говорить, но Драко все молчал.
— Эй? — сказал Поттер.
— Я не могу говорить! — дрожащим голосом произнес Малфой. — Я не знаю, что говорить!
— Что было потом?
— Потом было парализующее заклятие, — Драко зажмурился и стал массировать кончиками пальцев виски, словно прогоняя из головы боль. — Поттер, ну ведь и так все понятно? Или ты хочешь посмаковать подробности?
— Почему посмаковать? — обида прозвучала в голосе профессора.
— Давай спать, а? — предложил Драко. — Я очень устал.
— Хорошо, — Гарри не стал настаивать на продолжении рассказа, понимая, что Драко и так было нелегко открыться перед ним. — Спокойной ночи.
— Пожалуйста, положи очки на стул, — попросил Гарри.
— Сам положи, — не открывая глаз, сказал Драко.
— Не хочется вылезать из-под одеяла.
— Поттер, ты всю жизнь мне портишь своими очками! То в ванной он их спрячет, а я потом ползай, как дурак, и ищи.
— Ну ладно, это была шутка, — усмехнулся Гарри, с волнением вспоминая голого Малфоя, стоящего на четвереньках. — Тебе только руку протянуть, стул с твоей стороны.
— Сам тянись, — отрезал Драко.
Чертыхнувшись, Гарри приподнялся на вытянутой руке и перегнулся через Малфоя. Дрова догорели, и россыпь тлеющих углей совсем не освещала комнату. Поттер на ощупь нашел стул и положил на него очки. В туже минуту сильная рука обхватила его. Пальцы запутались в волосах, притягивая голову, прохладные губы коснулись губ. От неожиданности Гарри забыл, как нужно дышать. Опершись на локти, он отстранился от Драко. Прищуриваясь, он вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть лицо.
— Спасибо, — услышал он тихий шепот.
— За что? — спросил Гарри, чувствуя, как сердце замирает в груди, и по телу пробегает волна удовольствия от ощущения чужой теплой кожи.
Ответа не последовало. Набравшись смелости, Поттер запустил руку в волосы лежащего под ним Драко. Поиграв с тонкими прядями, он провел кончиками пальцев по лбу, носу и губам. Приблизившись к лицу Малфоя, он выдохнул:
— Я не хочу, чтобы только из благодарности…
Рот слегка приоткрылся, впуская язык Гарри. Руки легко касались спины, поглаживая, лаская, сжимая кожу на плечах, сбивчивое дыхание ласкало щёки. Поцелуй получился скомканным, как будто каждый из них целовался первый раз в жизни.
Гарри обхватил нижнюю губу Драко, касаясь её языком и легко посасывая. Ощущение влажного языка Малфоя заставило его вздрогнуть. Замерев на мгновение, он снова продолжил поглаживания. Еще несколько секунд они неумело целовались, прежде чем разомкнуть губы.
— Спи, — нежно прошептал Гарри, перемещаясь на свою половину кровати. — Все прошло, и больше никогда не повторится.
Спустя минуту его руку сжали теплые пальцы Драко. Постепенно их дыхание стало ровным и спокойным. Ужасный день закончился глубоким сном двоих, держащихся за руки.
* * *
На рассвете их разбудил стук в дверь. Высокий юноша сообщил, что через час начинается матч, и у них совсем немного времени для лёгкого завтрака.
— Я подожду вас в Главном зале и провожу на стадион, — добавил студент.
Тренеры Хогвартса быстро оделись и вдвоем направились в душевую умываться. Драко поморщился при виде грубо сколоченной лавки у стены, но Гарри, перехватив его взгляд, положил руку ему на плечо и одобрительно сжал.
Они выпили горячего чаю в комнате своей команды, а потом все вместе спустились в Главный зал, где их ждал высокий юноша.
— Следуйте за мной, — пригласил он.
Сгибаясь под порывами ветра, они прошли мимо деревянных построек к самому дальнему домику.
— Входите, — сказал юноша, распахивая перед хогвартцами дверь.
Внутри оказался огромный стадион с высокими трибунами и кольцами для квиддича. Болельщики бесновались, держа плакаты с изображением эмблемы Дурмстранга.
— Здесь всегда тепло, — сказал юноша и, слегка поклонившись, присоединился к остальным студентам.
— Вот что имел в виду Крам, когда говорил о хорошей погоде в день матча, — присвистнул Гарри. — Зачарованный стадион.
Драко огляделся. Толпа болельщиков вскакивала с мест, выкрикивая речёвки и что было силы дуя в волшебные дудки, издающие глухой протяжный звук.
Несколько прекрасных вейл выбежало на середину стадиона. Изгибаясь, словно змеи, они принялись петь и исполнять колдовской танец. Волна сладострастного стона пронеслась по трибунам — болельщики смотрели на длинноволосых полуголых красавиц и ни один не мог устоять перед чарами танцовщиц.
— Поздравляю, Поттер, — сказал Драко, — ты все правильно рассчитал и вовремя вспомнил об отвлекающем манёвре противника. Танцы этих девиц на команду Хогвартса не действуют. А самому-то тебе нравится вейлы? Лично на меня их кривляния наводят тоску, — равнодушно отметил Малфой, демонстративно зевая.
Гарри посмотрел на красавиц. Большие груди подрагивали под тонким одеянием в такт движениям, стройные ноги показывались в высоких разрезах юбок, плавный изгиб пышных бёдер привлекал взгляд. Длинные белокурые волосы распущены, головы украшены венками из красных маков, разносящих дурманящий сладкий аромат над стадионом. Чистые звонкие голоса зачаровывали болельщиков — они сжимали зубы и потирали сквозь ткань одежды возбужденную волшебной песней плоть.
Однако Поттеру монотонный вой вейл казался нудным.
— Должен тебе сказать, — тихо сказал Гарри, — что эти девицы никак на меня не действуют. А вот вчерашний разговор и после… — и он многозначительно посмотрел в серые глаза.
Улыбнувшись и кивнув Поттеру, Малфой повернулся к команде.
— Можете снять капюшоны.
Команда Хогвартса скинула мантии и выстроилась в шеренгу на арене стадиона. Увидев их лица, вейлы со злым шипением прервали песню и убежали прочь. Сотни глаз удивленно уставились на игроков Хогвартса — семь красивых стройных девушек, облаченных в форму, стояли в ряд, крепко сжимая метлы.
— Мерлинова борода, — крикнул кто-то с трибун, — они привезли девчонок! Против наших будут играть смазливые дамочки!
— Эй, красавица, что ты так сжимаешь метелку? Она же тонкая! — раздалась похабная шутка, подхваченная смехом студентов. — Дорогуша, у меня толще!
— Неудивительно, что песня вейл на них не подействовала. Но вот почему к чарам остались равнодушны тренеры Хогвартса? — ухмыльнулся Фурфур, обращаясь к сидевшему рядом Краму, который бросил быстрый взгляд на Поттера.
На середину стадиона вышел человек в коричневой мантии. Ударив посохом о землю, он громко сказал:
— Мы начинаем матч между Школой Чародейства и Волшебства Хогвартс и Академией Магии Дурмстранг за Кубок Квиддича. Пусть победят сильнейшие!
Оседлав метлы, игроки взвились в воздух под оглушительный рев. Судья выпустил мячи: квоффлом завладели дурмстранговцы, бладжеры полетели с чудовищной скоростью по стадиону, золотой снитч, взмахнув прозрачными блестящими крылышками, вспорхнул и исчез из виду.
— Команда Дурмстранга ведет, — надрывался комментатор, стараясь перекричать вопящих на трибунах людей, — охотник кидает мяч, направляя его в ворота Хогвартса. Вратарь отбивает… квоффл перехватывают противники.
Гарри изо всех сил сжимал зубы, стараясь ничем не выдать переживаний. Игроки носились в небе с невероятной скоростью. Загонщики били по бладжерам с такой силой, что те отлетали к самым трибунам, норовя сбить с ног прыгающих и орущих болельщиков. Профессора начало колотить от нервного напряжения, подбородок задрожал, дыхание сбилось.
— Квофлл у хогвартцев… Охотник совершает обманный маневр, на дикой скорости летит вверх… пикирует… делает разворот… Гол! Команда Хогвартса открывает счет. Десять — ноль.
Фурфур внимательно следил за тренерами Хогвартса. Игра его мало интересовала, он не был заядлым болельщиком и расценивал матч, как развлечение. Крам же, напротив, еле сдерживал себя, чтобы не вскочить и не кричать вместе со всеми, подбадривая команду. Краем глаза он иногда поглядывал в сторону Малфоя. Боль в ребрах еще стучала, ему с трудом удалось исцелить все побои. Больше рисковать он не собирался и, послав ко всем чертям блондинистого красавца, начал разглядывать высокого худощавого студента, сидящего левее директорской ложи.
— Бладжер нагоняет охотника Хогвартса… о, как неожиданно! Игрок получает удар… возможно, это перелом. Он выбывает из игры, хотя это неудивительно — нежным девушкам не место на поле, где играют настоящие мужчины.
Поттер кинулся к приземлившейся на землю когтевранке. Девушка тихо стонала от боли.
— Все нормально, милая, все хорошо, — успокаивал профессор.
— Гарри, следи за игрой, я с ней побуду, — крикнул подоспевший Драко. Легко ощупав руку девушки, он покачал головой и достал волшебную палочку. — Сейчас наложу шину, потерпи. Скоро будем в Хогвартсе, и мадам Помфри позаботится о тебе.
— Мяч у Дурмстранга! — вопил комментатор. — Охотник обходит загонщика, уворачивается от преследования хогвартцев… приближающийся бладжер отбит... впереди ворота… Гол!!! Дурмстранговцы сравняли счет! Десять — десять!
Публика вскочила с мест. Свист и крик обрушились на стадион, заглушая комментатора. Еще несколько бесконечных минут игроки носились по полю, благополучно уворачиваясь от бладжеров и выполняя сложные финты. Атмосфера накалилась, воздух на зачарованном стадионе стал невыносимо горячим, духота мешала дышать. Гарри распахнул мантию, порвав завязки, и расстегнул верхнюю пуговку на рубашке.
Вот квоффл летит в ворота Хогвартса, но вратарь-пуффендуйка с ловкостью отбивает его от колец. Бладжер нагоняет охотника-гриффиндорку, загонщик-когтевранка со всей силой бьет по нему битой, отправляя в соперника. Маленькая нахмуренная слизеринка, пригнувшись к древку метлы, высматривает снитч.
Спустя три часа счет пятьдесят — тридцать в пользу дурмстранговцев. Крам, забыв о своем присутствии в директорской ложе, вскочил с места и вопил вместе со всеми. Нервное напряжение почти достигло апогея, но Гарри не терял надежды на победу.
Вдруг слизеринка резко направила метлу вверх. Поттер замер, боясь дышать. Снитч! Она заметила снитч и рванула за ним, вытягивая вперед руку. Ловец Дурмстранга, сопровождаемый ревом толпы, немедля последовал за ней, шаря глазами по зачарованному небу в поисках золотого шарика.
Сделав поворот перед самым носом догнавшего её противника, слизеринка, нагло показав на лету язык, развернула метлу вниз.
— Похоже… — запнулся комментатор, сбитый с толку таким маневром ловца Хогвартса.
Слизеринка приземлилась рядом с Поттером и, визжа от счастья, подняла руку — маленькие золотые крылышки трепетали меж её пальцев.
— Профессор! Профессор Поттер! — кричала девушка, бросаясь на шею тренеру.
Победный крик Гарри смешался с возмущенным воплем студентов Дурмстранга. Остальные девушки команды приземлялись на землю, кидали метлы и прыгали на сцепившихся Поттера и слизеринку. Драко улыбался, обнимая плачущую когтевранку. Он помог ей подняться и, поддерживая девушку за плечи, проводил к радующейся команде.
— Ловец приносит сто пятьдесят баллов своей команде. Матч выигрывают хогвартцы со счетом пятьдесят — сто восемьдесят, — могильным голосом протянул комментатор.
— Вы выиграли! Выиграли! — орал Гарри, обнимая всех девушек по очереди. Сейчас игроки снова стали простыми девчонками и плакали от счастья.
Фурфур спустился на стадион. Оказавшись рядом с победителями, он ударил посохом о землю и все умолкли.
— Я поздравляю вас с победой! — скрепя сердце, сказал он.
— Спасибо, сэр! — ответил Гарри.
— Взгляните на снитч, — сказал директор.
Слизеринка вытянула вперед руку и разжала пальцы. Золотой снитч начал увеличиваться, превращаясь в большой Кубок. Прозрачные крылышки образовали плавно изогнутые ручки.
— Прикоснитесь к вашей награде! — громко сказал Фурфур, и хогвартцы схватились за ручки Кубка. — Нам было очень приятно принимать вас в нашей школе! Прощайте. Портус! — крикнул директор, и Гарри почувствовал, как неведомая сила рванула его с места, унося сквозь пространство. В глазах замелькало, голова закружилась. Крепко сжимая Кубок, он зажмурился…
* * *
Поттер упал на твердый пол, больно ударившись локтем. Секундная тишина вокруг него вдруг взорвалась радостными криками. Открыв глаза, он вскочил. Студенты Хогвартса ликовали, аплодируя прибывшим. Хагрид вытирал огромным платком выступившие на глазах слезы, Треллони часто моргала, став похожей на пучеглазую стрекозу, Минерва МакГонагалл улыбалась, хлопая в ладоши. Драко помог подняться упавшей во время приземления когтевранке, и подоспевшая мадам Помфри обняла девушку и увела её в больничное крыло. Студенты бросили к команде, обнимая игроков.
— Добрый день! — поздоровался Гарри, подойдя к преподавательскому столу.
— Здравствуйте! — подоспел улыбающийся Драко.
— Профессор Поттер! Мистер Малфой! Я бесконечно рада победе! — Минерва не сдерживала улыбки. — Ваши вещи прислали еще утром, и мы каждую минуту ждали вашего возвращения. Кубок был порт-ключом?
— Он стал им, — ответил Гарри, ставя символ победы на преподавательский стол, — Фурфур превратил его прямо на стадионе. Видать, ему не терпелось избавиться от нас.
— Хитро придумано, — хмыкнула МакГонагалл и поднялась с кресла. Крики смолкли, взгляды устремились на директора. — Я всех поздравляю с победой в матче! — сказала она, и слова утонули во вновь раздавшихся аплодисментах. Пару минут она позволила студентам хлопать в ладоши, а потом жестом велела всем замолчать. — Команде и тренерам необходимо привести себя в порядок и отдохнуть. Вечером состоится праздничный банкет. А сейчас мы продолжим прерванный обед, игроки сборной присоединяться к нам чуть позже.
Команда во главе с тренерами покинула Большой зал. Девушки разошлись по комнатам. Тренеры остались стоять у лестницы.
— Увидимся за ужином? — спросил Гарри.
— Поттер, мне нужно домой, — ответил Драко, пристально смотря в его глаза. — Я прихвачу кое-что из комнаты, а потом попрошу у МакГонагалл разрешения воспользоваться камином.
Гарри молча кивнул, понимая, что Малфою не терпится погрузиться в его воспоминание. Оглянувшись, он осмотрел коридор. Пусто. Быстро ткнувшись губами в губы Драко, он развернулся и ушел.
Открыв дверь своей комнаты, Гарри снял мантию и, как обычно, бросил её в угол. Вдруг он кинулся в примыкающую к комнате душевую и посмотрел в зеркало. Лоб не нахмурен, брови не сдвинуты, губы не напряжены и не сжаты в тонкую полоску. Глаза ярко горят.
— Это — я? — удивленно спросил Поттер у отражения и улыбнулся, проводя рукой по гладкой поверхности зеркала. — Жизнь набирает обороты, — кивнул он сам себе, насвистывая какую-то веселенькую песенку.
* * *
Драко прибыл в Малфой-Менор.
Он принял ванну, долго нежась в горячей воде.
Плотно отобедав, Малфой побродил по замку, сжимая в руке флакончик с воспоминанием. Он никак не мог решиться войти в отцовский кабинет, хотя всем сердцем желал узнать правду о Гарри и рыжей бестии.
Он смотрел на часы, понимая, что пропустил праздничный банкет в Хогвартсе, и что объяснений с Поттером избежать не удастся. Да и МакГонагалл будет смотреть осуждающе, сдвинув брови и сжав губы в тонкую полоску. Но сейчас Драко хотел побыть один. Он гнал прочь воспоминания о нападении Крама. Возвращаясь к ночному разговору с Поттером и поцелую, он до мельчайших подробностей вспоминал ощущения — мягкость губ, влажность языка, теплоту тела.
Глубоко за полночь Драко все-таки открыл кабинет отца, и, отодвинув потайную дверь, проник в тайник с Омутом памяти.
04.09.2009 Глава 11.
Гарри сидел за профессорским столом и натянуто улыбался, кивая в ответ на каждый тост в честь победы.
Банкет удался на славу — играла музыка, столы были заставлены блюдами с угощениями, студенты пили тыквенный сок, а преподаватели — красное вино. Дети галдели и смеялись, учителя переговаривались, и никто не обратил внимания на то, что за профессорским столом не было другого тренера.
Чувствуя, что шею скоро заклинит от бесконечных киваний, Поттер извинился и, сославшись на чудовищную усталость, покинул Большой зал.
«Почему сегодня? Почему ты ушел сегодня, черт тебя побери? Мог бы остаться на банкет, а завтра — валяй хоть на все четыре стороны», — в который раз возмущался он, хотя, конечно, понимал, что Драко не терпелось погрузиться в воспоминание. Гарри боялся реакции Драко на то, что он увидит в Омуте памяти: ведь даже спустя столько лет собственный зверский поступок не давал Поттеру покоя.
Лестницы передвигались, Гарри послушно шел, куда глаза глядят. Сначала вверх, потом вниз, налево, направо… Он брёл по длинным коридорам, не разбирая дороги. Вся его жизнь казалась ему такой же запутанной, как и Хогвартс с его темными закоулками и лестничными пролетами, светлыми кабинетами и подземельями, бесконечными коридорами и резкими поворотами.
Снова оказавшись на первом этаже, Поттер остановился перед кабинетом трансфигурации и, толкнув дверь, вошел внутрь. Он медленно двигался между рядами парт, касаясь их рукой, отмечая неровности и сколы дерева на краях столешниц. Парты были очень старые, пережившие несколько поколений студентов Хогвартса. Ученики часто писали на них шпаргалки, маскируя подсказки простенькими заклинаниями. Вскоре преподаватели догадались об этой хитрости и заколдовали парты. Стоило студенту попытаться воспользоваться шпаргалкой, как сразу же вспыхивала надпись: «Тролль!», и ученик с позором изгонялся с урока. Обычно такие происшествия карались не только пересдачей, но и отработкой.
Поттер сел за парту, стоящую в самом центре класса, вспоминая, как когда-то посещал уроки профессора МакГонагалл, пытаясь превратить спичку в иголку. Он взмахнул палочкой, и тут же на столе запестрели яркие буквы: «Тролль!». Усмехнувшись, Гарри стал разбирать другие оставленные студентами надписи.
«Сам дурак» — смешная рожица, оживленная заклинанием, двигалась и показывала обидчику язык.
«Пушки Педдлс» — эти каракули оставил ярый болельщик.
Дальше картинка полосатой кошки — студент попытался изобразить МакГонагалл. Интересно, получил он за это отработку или нет?
«В 1907 году здесь сидел Людвиг Ходалиус. Привет всем!». Сколько же лет прошло с тех пор? Да, парта многое повидала на своем веку.
Маленькое сердечко из розочек в уголке стола и крошечные буковки. Картинка была такой маленькой, словно тот, кто её оставил, не хотел, чтобы посторонние обратили на нее внимание. Гарри привстал со скамьи, пытаясь разобрать написанное.
«Седрик, я тебя люблю. Ч», — прочёл он.
Настроение испортилось окончательно. Гарри взмахнул палочкой, и все надписи исчезли. Встав из-за стола, он покинул кабинет.
«Ну почему? Почему сегодня?» — снова возмутился Поттер, засовывая руки в карманы мантии руки.
Он шел по тёмным коридорам школы и размышлял, где бы найти укромный уголок и покурить. На улицу идти не хотелось — слишком холодно. И одиноко. Вдвоем было веселее… Может, сходить в Выручай-комнату? Там тепло, камин и мягкие кресла, там они с Малфоем обнимались… Черт!
— Добрый вечер, Поттер! — вдруг раздалось со стены.
Гарри поднял глаза. Он совсем не заметил, как оказался в коридоре, ведущем в его комнату.
— Здравствуйте, сэр Визерс.
— Поздравляю с победой! — улыбнулся лорд, поправив монокль.
— Это заслуга команды, — в сотый раз за вечер ответил Гарри.
— Не скромничай! Если бы не вы, юным ведьмам не удалось бы обставить напыщенных дураков Дурмстранга. Кстати, — поинтересовался лорд, — а где мистер Малфой?
— В Малфой-менор, — буркнул профессор.
— А ты почему остался в школе?
Гарри не нашелся с ответом. Конечно, если бы Драко позвал, то он пошел бы с ним. Попытался бы объяснить некоторые моменты в воспоминании, может, как-то оправдаться… Хотя с чего бы ему оправдываться, тем более перед Малфоем. Ну подумаешь, поцеловались разок — это еще ничего не значит. В конце концов, он не мальчик на побегушках!
— Поттер, — прервал поток его мыслей Визерс, отправляя монокль в карман жилета, — я всегда знал, что ты тугодум! Делаешь глупости, думаешь о мелочах, переживаешь о пустом. Вместо того чтобы присоединиться к своему любовнику, ты опять шастаешь по коридорам!
— Да с чего вы взяли, что он мой любовник? — возмутился Гарри.
— Поттер, ты дурак, — бросил лорд и скрылся за рамой.
— Знаю, — вздыхая, тихо сказал профессор пустой картине. — Еще какой.
* * *
Драко очутился в купе поезда рядом с Поттером, напротив которого сидели Рон и Гермиона.
Насупившись, Грейнджер смотрела в окно, за которым простиралась красивая долина, поросшая густой травой. Солнце светило в окно, согревая своими ласковыми лучами воздух и заставляя пассажиров жмуриться от яркого света.
— Я не понимаю! — пробубнил Рон. — Объясните мне кто-нибудь, что происходит?
— Я сказала, что Гарри прекрасно сможет обойтись без нас. Что ж тут непонятного?
— Но мы же договорились, что заберем её вместе. Мы же маме обещали! — удивлялся рыжий.
— Обещали, — согласно кивнула девушка, — но я все-таки думаю, что Гарри лучше пойти одному. Мы подождем его в Хогсмите.
— Я ничего не понимаю. Вчера ты говорила одно, сегодня — другое.
— Рон, прости. Я не буду объяснять свое решение, однако прошу тебя поддержать его. Неужели я так много хочу? — Гермиона предательски блеснула повлажневшими глазами.
— Нет, — вздохнул Уизли, — не много. Я просто не понимаю…
— Пожалуйста, просто поверь мне! Мы с тобой будем лишними, — уговаривала девушка.
— Правда, Рон, — согласился Гарри, — я вполне могу сам забрать Джинни. Вы подождете нас в гостинице, а завтра мы все вернемся в Нору.
— Ну если настаиваете… Я не могу спорить с вами обоими. Хотя ни черта не понимаю, — обиженно вздохнув, рыжий поднялся с сиденья и вышел в коридор вагона.
— Может, теперь ты объяснишь, что случилось? — спросил Поттер, как только двери купе закрылись за их другом.
— Гарри, — слегка кашлянув, начала девушка, — пойми. Иногда друзья могут быть лишними.
— Вы не можете быть лишними! Ты — моя подруга. Рон — мой друг, и к тому же он брат Джинни!
— Вот именно! — перебила его Гермиона. — Брат! И друг!
Гарри снял очки и положил их на обитое велюром сиденье. Слегка прищурившись, он потер лоб, глаза, почесал кончик носа и вздохнул. Взъерошив волосы, он снова заговорил:
— Ты ничего не хочешь мне рассказать?
— Нет, — покачала головой девушка. — Но поверь мне, так будет лучше для всех. Ты вполне можешь встретить Джинни один.
— Да я-то встречу, — слегка раздраженно Гарри. — Но мне просто непонятно, почему ты вдруг…
— Прошу, не заставляй меня все объяснять! — взмолилась Гермиона. — Ты должен сам пойти в Хогвартс! Тебе нечего бояться: Волдеморта нет, Пожирателей тоже, тебе ничто не угрожает. Пожалуйста, прими все так, как есть. Ты должен пойти за Джинни один. Мы подождем вестей в Хогсмите.
— Ну… я имела ввиду вас, — смутилась девушка, отводя взгляд.
— Гермиона, что-то случилось? Я ведь чувствую: что-то не так. Лучше расскажи мне! — потребовал он.
Подбородок девушки дрожал, когда она покачала головой.
— Ладно, — согласился Поттер, поднимаясь с сиденья и открывая двери купе, — надеюсь, все потом выяснится.
— Дура ты, Грейнджер, — бросил Драко, выходя вслед за Поттером.
Гарри встал рядом с рыжим, облокотившись на перила. Солнечные лучи с этой стороны поезда не слепили глаза, и в слегка затемненном коридоре было прохладно.
— Не знаю, что случилось, — буркнул Уизли.
— Ничего страшного, — отмахнулся Гарри. — Я слетаю в Хогвартс один, а вы подождете нас в Хогсмите.
— Мерлинова задница, ну зачем такие сюрпризы, Гарри? — вдруг воскликнул Рон. — Все равно летние каникулы начинаются через неделю, какая разница — заберем ли мы её сегодня, или она сама приедет домой? Если сейчас она поедет в Нору, то потом все равно возвращаться на банкет. Что тебе дадут лишние четыре дня? Вот поженитесь — насмотритесь друг на друга.
Малфой усмехнулся — такой простак, как Уизел, вряд ли может понять, что такое любовь и желание, а именно их Драко видел в глазах промолчавшего в ответ Гарри.
Меньше, чем через час, поезд подкатил к станции Хогсмит, и пассажиры покинули вагоны.
— Мы будем в гостинице, — Гермиона все еще хмурилась, крепко сжимая локоть Рона.
— Я быстро, — сказал Поттер, держа в одной руке небольшую сумку, а в другой — метлу.
— Мы можем взять твои вещи, — предложил рыжий.
— Спасибо, — ответил Гарри, передавая ему сумку.
— Разрешение не забыл? — спросил Рон. — Старый хрен не пустит без него.
— Нет, оно со мной, — кивнул Поттер.
— Не задерживайтесь.
Гарри еще раз кивнул, а потом закинул ногу на метлу и рванул в небо. Молочный туман окутал Драко, но уже через минуту дымка рассеялась, и он оказался у ворот Хогвартса.
— У меня разрешение от директора МакГонагалл, — ответил Гарри, протягивая туго скрученный пергамент. — Я хочу забрать Джинни Уизли.
— Не терпится? — бросил смотритель школы и, гнусно хихикая, загремел замком. — Входи. Желаю приятно провести время со своей возлюбленной.
В школе стояла тишина. Дело близилось к вечеру, и студенты находились на последнем в этом учебном году уроке. Потом их ждала недельная передышка, объявление результатов экзаменов и банкет по случаю окончания очередного учебного года.
Гарри торопливо поднимался по лестницам, минуя пролет за пролетом. Драко спешил за ним, не отставая ни на шаг и гадая, что будет дальше. Вдруг сквозь него пролетел яблочный огрызок. Подняв голову, он увидел парящего под потолком маленького, злобно смеющегося человечка.
— Эй, Пивз, — сказал Гарри, уворачиваясь от очередного огрызка, — проваливай отсюда.
— Вот еще! Хогвартс — мой дом. А что делает здесь Поттер? — хихикнул полтергейст, доставая из кармана еще один «снаряд».
— Не твоё дело! — ответил Гарри, продолжая подниматься по лестнице. Пивз последовал за ним, кувыркаясь и подпрыгивая в воздухе, словно воздушный шарик.
Они остановились у портрета Толстой Леди на седьмом этаже.
— Эээ… Капут Драконис? — с надеждой в голосе Гарри произнес пароль.
— Как бы не так, Поттер! — хмыкнула нарисованная Дама.
— Может, вы меня впустите?
— С чего вдруг?
— Ну… вы же знаете меня!
— И что? — возмутилась Толстая Леди. — Ты закончил Хогвартс год назад, и с тех пор пароль сменился!
— Ладно, я здесь подожду. А не подскажете, скоро ли закончится урок? — спросил Гарри у Дамы.
— Это переходит все границы! — воскликнула женщина, возбужденно задышав, от чего её полная грудь стала вздыматься, грозя вывалиться из низкого декольте. — Меня повесили здесь для того, чтобы я охраняла вход в башню Гриффиндора. Но в мои обязанности не входит сообщать невоспитанному юноше, который даже не соизволил поздороваться, когда закончатся уроки!
— Извините, — смутился Гарри и отошел от портрета.
— Хам! — крикнула ему вслед Дама и с возмущенным видом принялась обмахиваться пышным белоснежным веером.
Поттер ходил по коридору, сцепив руки за спиной. Пивз летел за ним под самым потолком, выпятив грудь и корча уродливые рожицы. Бубенчики на его шапочке весело позвякивали, когда он долетал до потолка и, оттолкнувшись кривыми ножками от балок, пикировал вниз, громко улюлюкая. Прислонившись к стене, Драко смотрел на них, качая головой. Не нравилось ему все это: и поведение Грейнджер, которая почти распустила сопли в поезде, и скалившийся у ворот Филч. Даже прохлада коридора и тишина раздражали Малфоя. Неужели ничто не показалось Поттеру странным? Влюбленный дурак!
— Пивз! — воскликнул Гарри, потирая макушку: очередной огрызок угодил ему прямо в голову. — Проваливай, или я позову Кровавого Барона!
— И что? — хихикнул полтергейст. — Расскажем ему, что у тебя не стоит?
— Что ты сказал?! — крикнул Гарри, вынимая волшебную палочку и направляя её в хохочущего человечка.
— Поттер, иногда подслушивание приносит большую пользу! — веселился Пивз, подпрыгивая в воздухе и показывая язык. Вдруг он совершенно серьезно добавил: — Прогуляйся до гостиной Пуффендуя.
— Зачем? — удивленно промолвил Гарри.
— Пароль «Спеши медленно». Она там. И не одна! — злобно сверкнув маленькими глазками, Пивз улетел.
Спустя минуту ошарашенный Поттер мчался вниз к кухне, неподалеку от которой находилась гостиная Пуффендуя. Драко едва поспевал за ним, перемахивая через лестничные пролёты. Наконец сумасшедшая гонка прекратилась, и они остановились около круглой деревянной двери. Пару минут Гарри тяжело дышал, прислонившись к стене.
— Спеши медленно, — произнес он.
Деревянная дверь медленно отъехала в сторону, и Поттер шагнул в темный коридор, похожий на тоннель, прорытый гигантским кротом.
Гостиная Пуффендуя была выдержана в черно-желтых тонах. В ней не было присущей когтевранцам строгости и шика или изящной холодности, как в подземельях Слизерна. До гриффиндорской яркости ей тоже было далеко. Глубокие кресла, тяжелые шторы ужасного желтого цвета, свисающие с черного карниза — интерьер показался Поттеру верхом безвкусицы.
— Тыква, — вырвалось у него.
Несколько круглых тоннелей вели к комнатам. Достав волшебную палочку, он тихо пошел по одному из них, открывал круглые двери и заглядывал внутрь. Узкие кровати с пологом, прикроватные тумбочки, книжные полки, стулья с кучей висевшей на них одежды. В первой комнате никого не было, как и во второй. Пройдя до конца коридора и осмотрев еще несколько спален, Гарри вернулся назад в гостиную. В следующем тоннеле располагались комнаты для девочек — на стенах прикреплены зеркала, на стеклянных полочках — расчески, шпильки, заколки, цветные резинки для волос, какие-то коробочки и помады. Но и здесь было пусто.
Перед третьим коридором Поттер вдруг остановился, словно не решаясь идти вперед.
— Лучше бы ты не ходил туда, — прошептал Малфой, отмечая про себя дрожащие губы, полный отчаяния взгляд и неожиданную бледность на скулах Гарри. — Ну её к чертовой матери.
Поправив очки, Поттер медленно двинулся вперед и открыл ближайшую дверь.
Легкий беспорядок царил в комнате. Пять кроватей, валяющиеся на них вещи, тумбочки, на маленьком письменном столе забытое кем-то печенье, стулья — все, как и в других комнатах. Зеркал на стенах и полочек с девчоночьими штучками здесь не было.
Стон. Тихий, почти жалобный стон, приглушаемый чьим-то сбивчивым шумным дыханием. Гарри сделал пару шагов и остановился, пораженный увиденным: в дальнем углу комнаты на кровати лежали трое абсолютно голых людей. Два парня ритмично двигались, погружаясь с двух сторон в тело лежавшей между ними девушки. Стройные девичьи ноги были широко разведены, и Гарри без труда видел блестящую от смазки промежность, растянутый анус и лобок с рыжими завитками. Девушка лежала между парнями чуть наискось, её полные груди с коричневыми сосками покачивались в такт движениям. Драко стоял рядом с Гарри, не в силах отвести взгляд от развратного зрелища.
— Пальчик, — услышал он тихий шепот. — Дай мне свой пальчик, милочка. Тот, с чудным колечком. Какой сладенький! Мммм… детка…, — послышался звук смачного причмокивания.
— Ещё, — извиваясь, едва слышно простонала девушка. — Глубже!
Гарри ошарашено смотрел на анус девушки, покрасневший от вторжения большого члена. Второй парень неистово погружался в её влагалище и громко сопел от возбуждения. Мужские задницы напрягались и расслаблялись в такт движениями. Ягодицы, раздвигаясь, открывали взору заросшие темными волосками ложбинки. Руки ласкали, вспотевшие тела блестели, запах секса витал в комнате. Вынув член из влагалища, парень подполз к лицу девушки.
— На, — простонал он, яростно мастурбируя и касаясь членом высунутого розового язычка любовницы. Девушка облизала вздувшуюся головку, и тут же сперма брызнула ей на губы. Слизав несколько белёсых капель, она погладила языком уздечку, а потом потянулась пальчиками к своей промежности.
— Ненасытная стерва, — хмыкнул парень и поднес член к лицу любовника, который, послушно открыв рот, высосал последние капельки из расслабленной плоти. Выпустив член изо рта, он крепко обхватил тонкую талию любовницы и принялся ещё быстрее вколачиваться в её задницу.
— Боже, — прошептал Малфой. Мелкая дрожь ужаса прошла по его телу, когда он узнал в развратно скачущей на члене девушке Джинни Уизли. Повернувшись, он испуганно взглянул на побледневшего Поттера, который, не моргая, смотрел на невесту, быстро двигающую пальцем по клитору. Вдруг, откинув голову назад, Джинни издала протяжный горловой стон, всхлипнула и замерла. В тот же момент из её ануса выскользнул подрагивающий член любовника. Обхватив его рукой, парень с довольным стоном размазывал вытекающую сперму по промежности девушки.
Любовники устало целовались, восстанавливая дыхание и легко поглаживая друг друга. И вдруг комнату оглушил дикий вопль. Джинни вздрогнула и с ужасом уставилась на Поттера, направляющего на них волшебную палочку.
— Твою мать! — крикнул один из парней, ныряя под кровать.
Второй вскочил и трясущимися руками принялся натягивать трусы.
— Петрификус Тоталус! — рявкнул Поттер, и парень упал на пол.
Из-под кровати показалась голова одного из любовников Джинни, но не успел он открыть рот, как его тут же сразило обездвиживающее заклятие.
— Вот и поговорили, — рявкнул Гарри, а затем подскочил к Джинни и с размаху влепил ей такую сильную пощечину, что девушка упала с кровати.
— Блядь! Дешевая пуффендуйская подстилка! — кричал он, обходя развратное ложе и нависая над свернувшейся на полу Джинни. Волшебная палочка дрожала в его руке, лицо было смертельно бледным, губы скривились от гнева.
Наблюдающий за происходящим Драко потерял дар речи. Он знал, что Уизли та еще штучка: когда он учился в Хогвартсе, то всегда подмечал её дразнящую походку и виляющие бедра. Подвыпившие слизеринцы не раз отпускали шуточки в адрес рыжеволосой девушки, недвусмысленно толкаясь бедрами в воздух и демонстрируя смеющимся однокурсникам, что стоило бы сделать с аппетитной упругой попкой гриффиндорки. Но такого вероломства Драко не ожидал, хотя и догадывался, что воспоминание Гарри свернет именно в эту сторону. Но двое! Сразу двое любовников! Драко почти был уверен, что Уизлетта ходила по рукам всей школы. Интересно, сколько же студентов прошло через её постель? Малфой брезгливо поморщился, как будто увидел, что кто-то надел чьи-то грязные трусы.
— Вставай! — кричал Гарри, направляя палочку на громко всхлипывающую Джинни. — Поднимайся, я сказал!
Кое-как прикрываясь руками, девушка забралась обратно в постель, прижала колени к подбородку, вцепилась в мятое покрывало и натянула его на себя.
— Почему? — от переполнявших его эмоций Гарри даже несколько раз топнул ногой и вцепился в свои волосы. — Почему?!
— Прости меня, — страдальчески стонала девушка.
— Дура! — выпалил Поттер. — О каком прощении ты говоришь? Что ты наделала?
Джинни громко ревела, уткнувшись лбом в колени. Её тело дрожало, как в лихорадке, волосы неопрятными влажными прядями падали на хрупкие плечи.
— Смотри на меня! В глаза смотри!
— Гарри, прости меня, Гарри!
— Я любил тебя, я хотел жениться на тебе, чтобы у нас была семья, дети. А ты, — Поттер выплевывал слова, словно яд, — шлюха! Что ты наделала? Ты всё… всё разрушила!
Джинни закрыла глаза, не в силах смотреть на пылающего яростью жениха.
— Я все делал, как вы хотели! И ты, и твоя мамочка, и твой братец! Я все для вас делал! Деньги близнецам на магазин, шмотки, кольцо! — кричал Гарри. — Кольцо… Пальчик с колечком, сладенький… Покажи руку, — приказал ей Поттер. — Быстро, покажи мне руку!
Джинни протянула вперед кисть. На тонком пальчике поблескивало дорогое украшение гоблинской работы.
— Колечко…, — хмыкнул Гарри. — Помнится, его не было на твоей руке, когда мы разговаривали через камин. Ты тогда выпросила у меня платье на Рождественский бал.
— Я не просила, — попыталась оправдаться Джинни.
— Заткнись, проститутка! — рявкнул Гарри. — Закрой свой обконченный рот! Не просила она! Да ты чуть не разревелась в кабинете МакГонагалл, что тебе нечего надеть.
— Я не буду терпеть оскорбления! — вдруг крикнула рыжая Уизли, вскакивая с кровати.
— Инкарцеро! — из кончика волшебной палочки вылетела веревка, опутавшая голую девушку, которая, потеряв равновесие, снова рухнула на кровать.
— Сладенький, значит, — зло усмехнулся Гарри, дотрагиваясь концом волшебной палочки до безымянного пальца Джинни. У девушки от внезапно нахлынувшего страха перехватило дыхание.
— Что ты задумал? — в ужасе прошептала она, глядя на безумное лицо Гарри.
— СЕКТУМСЕМПРА!
От жуткого вопля, наполненного адской болью, Драко зажмурился и закрыл уши руками. Его моментально закачало, подхватило ледяным потоком, понесло куда-то и оставило в давящей тишине. Когда спустя несколько секунд он открыл глаза, то обнаружил, что находится в темном каменном помещении. Низкий потолок с капающей с него водой, покрывшиеся плесенью стены и поросшие мхом углы. Драко догадался, что находится в камере тюрьмы Азкабан.
На узкой кровати лежал Гарри, закинув руки за голову. Он смотрел в потолок и почти не моргал.
Дверь скрипнула, впуская посетителя.
— Здравствуй, — тихо произнесла Гермиона.
Поттер не ответил. Он продолжал лежать, словно ничего не замечая.
— Гарри, — позвала Гермиона, — как ты?
Не дождавшись ответа, девушка присела на край кровати и внимательно посмотрела на него: щетина на впалых щеках, безразличный взгляд, грязная одежда — герой Магической Британии выглядел ужасно. Гермиона теребила носовой платок, шмыгала носом и поджимала губы.
— Завтра будет слушание твоего дела, — начала девушка.
Поттер по-прежнему молчал, не обращая на Грейнджер никакого внимания. Драко подумал — уж в себе ли герой? Быть может, после всего произошедшего у него случился приступ, припадок, или он просто еще не отошел от шока? Малфой не знал, как называется состояние человека, пережившего моральную травму, но был уверен — остаться нормальным после всего было просто невозможно.
— Гарри, родители Джинни требуют Поцелуя дементора!
— Не произноси при мне её имени! — вдруг рявкнул Поттер, спихивая подругу с кровати и поднимаясь. — Зачем ты пришла?
— Навестить тебя.
— Навестила. Дальше что?
— Зачем ты так со мной? — спросила Гермиона.
— Ты знала? — Гарри схватил её за плечи и прижал к холодной влажной стене. — Отвечай! Ты знала?
— Да! — всхлипнула Гермиона.
— Почему ты мне не сказала?
— Я не могла!
— Мы столько лет были неразлучны! Столько пережили в школе! — закричал Гарри. — Гонялись за крестражами, вместе хоронили Дамблдора, плечом к плечу сражались за Хогвартс! Нас столько объединяет! Ты плакала у меня на груди, когда Рон ласкался с этой глупой Браун у тебя на глазах, а я тебя успокаивал! Ты знала, но ничего мне не сказала! Неужели ты не понимаешь, что все могло бы быть по-другому? Почему ты не отпустила со мной Рона?
— Я не хотела впутывать его в это! Я не знала, что всё зайдет так далеко, что ты применишь к Джинни…
— Не называй её имени! — взревел Гарри, отталкивая от себя девушку. Тяжело дыша, он сел на кровать и обхватил руками голову. — Мерлиновы яйца, за что мне это?
— Успокойся, прошу тебя! — Гермиона присела рядом и потрясла его за плечо.
— Рассказывай! Рассказывай все! Как ты узнала?
— На пасхальных каникулах Дж…, — запнулась девушка, заметив, как дернулся Гарри, — она попросила меня приехать в Нору. Мы долго разговаривали. А потом сказали Молли, что проведем пару дней у моих родителей. Мы солгали, потому что другого ничего придумать не могли. Она просила помочь. Она плакала.
— Не надо сопливых подробностей про рыдающую шалаву, — бросил Поттер. — Рассказывай главное. Чего она хотела?
— Мы сняли номер в дешевом пригородном отеле, оставили там вещи и на метро добрались до маггловской клиники, — сбивчиво продолжила Гермиона, а потом вдруг густо покраснела и добавила, тщательно подбирая слова: — Сомневаюсь, что ты об этом слышал, но английское законодательство самое лояльное в мире по отношению к несовершеннолетним девушкам, которые… которые… эмм… которые, не предохраняясь, попали в затруднительное положение.
— Что-о-о? — уставился на нее Гарри, не в силах поверить услышанному.
Драко показалось, что на него вылили ведро кипятка — щеки его вспыхнули от внезапного осознания глубины всего произошедшего. Он думал, что увиденное им в спальной Пуффендуя будет ответом на отношение Поттера к рыжей стерве, но это!
— Вы ездили в клинику…, — промолвил Гарри, — чтобы… чтобы…
— Она плакала, она просила помочь! — торопливо говорила Гермиона. — Я не могла отказать! Я обещала, что никому не скажу. Я обещала!
— Твою мать! — Поттер вскочил с кровати и нервно заходил по камере, задевая плечом фантом Драко.
— Как я могла выдать её? — заплакала Гермиона, пряча лицо в руках.
— Ну конечно! — съязвил Гарри. — Женская солидарность на первом месте. Особенно, когда дело касается обдуривания парней!
— Да при чем здесь солидарность? Разве ты бы отреагировал по-другому, если бы узнал?
— Во всяком случае, не так! По крайней мере, я бы уже не считал её невестой и не уговорил бы МакГонагалл разрешить забрать её на неделю, — ядовито ответил Гарри.
— Я думала, всё образуется, — оправдывалась Гермиона.
— Дура! Законченная дура! — теряя терпение, заорал Гарри. — Что образовалось бы? То есть ты хочешь сказать, что ты бы молчала, и между нами всё осталось бы по-прежнему? Мы бы поженились, родили детей. Ты смогла бы смотреть мне в глаза, зная, что она мне изменила?
— Я только хотела помочь! Откуда я знала, что случится весь этот кошмар?
— А ты знаешь, какой случился кошмар? — Гарри подлетел к девушке, схватил её за плечи и выдохнул: — Она трахалась сразу с двумя парнями!
— Боже… — вымолвила ошарашенная Гермиона.
— Бог здесь совершенно ни при чем! Она лежала между ними, и один трахал её в задницу, а второй в ... — запнулся Поттер. — И она сосала, слизывая с конца сперму. А еще её ёбари — грязные педики — в засос лизались друг с другом, — Поттер закрыл глаза и помотал головой, словно отгоняя вновь вставшую перед глазами картину. — Грейнджер, уходи. Всё! Пошла вон! Иди создай комитет по защите блядей. Все проститутки Лондона вступят в твой профсоюз.
Он лег на кровать и отвернулся к стене. Шмыгающая носом Гермиона два раза стукнула костяшками пальцев по двери, и та открылась, выпуская посетительницу.
Драко смотрел на спину Поттера, думая о том, как же тому не повезло с Уизлеттой. Ему было откровенно жаль Поттера. Конечно, Малфой, благодаря украденному у Грейнджер воспоминанию знал, что Поцелуя не будет. Но он понимал, как, наверное, страшно сейчас Гарри, лежащему в одиночестве в этом каменном мешке, в абсолютной тишине, если не брать в расчет капающую с потолка воду. Вдруг Малфой услышал тихое всхлипывание, и в ту же секунду молочный туман обволок камеру.
Драко очнулся в тайной комнате отца рядом с Омутом памяти. С трудом передвигая ногами, он покинул маленькое помещение, добрел до спальни, скинул ботинки и упал в кровать, даже не раздеваясь.
Воспоминание Поттера все возвращалось к Драко. Блестящая от смазки промежность Уизлетты, её полная грудь, движения тел на кровати, стоны… По правде, он не отказался бы поучаствовать в подобной игре, но только чтобы вторым был Поттер. А еще лучше, вообще без рыжей сучки. Вдвоем.
Уткнувшись носом в подушку, Драко едва слышно застонал. Мерлин всемогущий, о чем он думает! Спать, немедленно спать! Завтра он решит, как быть дальше. И как попросить у Гарри прощения за то, что он не явился на банкет по случаю победы над Дурмстрангом. И вообще, о чем дальше разговаривать. Не может же он просто так явиться и сказать: «Молодец, Потти, сучка получила своё».
Надо хорошо обо всем подумать. Завтра. А сейчас — спать!
* * *
Ночь была такой темной, что едва можно было различить кольца для квиддича на другом конце поля. Звезды крупной россыпью мерцали на черном небе, обволакивая тонкий месяц, словно рой маленьких мушек, облепивших теплый садовый фонарь.
Кутаясь в шерстяную мантию, профессор полетов сидел на деревянных ступенях и курил. В Хогвартсе Драко не появлялся уже неделю. Сначала Гарри злился на него. Он был уверен, что Драко вернется уже на следующий день. А потом раздражение сменилось беспокойством. Гарри передумал все, что можно: что Малфой просто не хочет его видеть, что сломалась каминная связь, что Драко не смог выбраться из воспоминания, вызван родителями за границу, арестован за прошлые грехи, завербован сторонником Волдеморта, пожелавшим завоевать Магический Мир, заболел, упал с лестницы, отравился и Мерлин его знает что еще.
«Неужели ты готов забыть все, что было? — спрашивал Поттер сам у себя. — Вот так просто забыть все, что было?»
Гарри вспоминал о долгих пяти годах, проведенных в маггловских городах на континенте, когда он снимал то там, то тут дешевую комнату и подрабатывал, кем придется, лишь бы занять голову и руки делами и не думать обо всем. Как в три утра валился от усталости на кровать, а вставать надо было в семь и бежать на другую работу. Ноги за несколько часов сна не успевали отдохнуть, спину ломило, спать хотелось постоянно. Но он не обращал на все это внимания и вкалывал, вкалывал, вкалывал за несколько жалких десятков евро. А когда выдавалась свободная минутка, чтобы покурить, клялся себе, что больше никогда ни одного человека он не подпустит к себе настолько близко, чтобы… Черт!
Гарри снова затянулся и вдруг увидел темный силуэт на ступеньках трибуны. Забыв выдохнуть дым, он смотрел на приближающегося человека, понимая, что это тот, с кем он боялся встречи и по которому скучал, всю неделю не находя себе места.
— Привет, Поттер, — услышал он знакомый голос.
Коллаж к фику от Views_On_Life можно посмотреть по ссылке
Вздрагивая от холода, Драко сел рядом с Поттером на жесткие ступени.
— Когда-нибудь ты точно отморозишь задницу.
— Давно вернулся? — спросил Гарри, протягивая ему смятую пачку сигарет и зажигалку.
— Минут тридцать назад, — Драко глубоко затянулся и выпустил дым.
Гарри кивнул и щелчком отправил окурок с трибуны вниз. Он не знал, о чем дальше говорить. Вдруг все переживания прошедшей недели показались ему какими-то глупыми и мальчишескими. Малфой… Вот он, рядом, только руку протяни, но Гарри не знал, как дальше себя вести. В памяти упорно всплывал торопливый поцелуй в коридоре Хогвартса, и еще тот, самый первый, в Дурмстранге.
Внезапно Поттер решил, что Драко, спокойно сидящему рядом с ним, совершенно безразличны все их лизания.
Гарри нахмурился.
— О чем думаешь? — прервал его беспокойные мысли Малфой.
— О тебе! — буркнул профессор полетов, еще плотнее кутаясь в мантию, словно ища убежища от накатившегося волнения. — Почему ты на банкет не явился?
— Я не мог.
— Почему? — не унимался Гарри, чувствуя себя полным идиотом.
— Поттер, — Драко направил палочку на брошенный на ступени окурок и уничтожил его заклинанием, — нам многое надо обсудить. Но разговаривать мы будем в комнате. В твоей или моей — без разницы, лишь бы в тепле. Так что поднимайся.
Они спустились с высокой трибуны и торопливым шагом добрались до школы. Морозный воздух покалывал щеки, обжигая кожу холодом. Теплый пар вырывался при дыхании, быстро растворяясь в слабом пронизывающем ветерке.
В школе было не многим теплее. Сквозняки гуляли по мрачным коридорам, кое-где старые каменные стены покрылись едва заметным слоем инея. Горящие факелы освещали лестничные пролеты, но совсем не давали тепла.
— Добрый вечер, мистер Малфой, — приветливо улыбнулся с картины лорд Визерс.
— Здравствуйте! — учтиво ответил Драко.
Гарри хмуро кивнул в знак приветствия.
— Вас не было целую неделю, поэтому примите мои запоздалые поздравления с победой в матче, — тихо сказал заводчик фестралов, боясь разбудить жителей соседних картин.
— Большое спасибо, мистер Визерс, — улыбнулся Драко.
— Вот, вы рады! — нахмурился лорд. — А Поттер только отмахнулся, что это заслуга команды. Мистер Малфой! Я прошу вас — повлияйте на своего любовника! Когда человек не признает собственных заслуг, — лорд развел руками, — ну это же черт знает что!
— Эй, я здесь! — напомнил о себе Гарри.
— Не волнуйтесь, сэр, — твердо сказал Драко, сжимая руку Поттера, — как раз сейчас я и займусь формированием его скудного мировоззрения.
Гарри судорожно сглотнул. Ему казалось, что ладонь горит, но он не делал никаких попыток стряхнуть со своей руки эти теплые сжимающие пальцы.
— Тогда я могу быть спокоен, — кивнул Визерс, устраиваясь удобнее в глубоком кресле. — Малфои всегда доводят начатое до конца. Спокойной ночи, молодые люди.
* * *
Втолкнув Поттера в комнату, Драко закрыл двери.
— Молчи, — выдохнул он в губы Гарри и прижал ошалевшего героя к стене. — Просто помолчи одну минуту.
Поцелуй получился быстрым. И горячим. Как будто каждый из них прикоснулся к кружке, полной шоколада, пытаясь согреть обветренные на морозе губы.
— Все, все… — отталкивая Малфоя, Гарри с трудом перевел дыхание. Темно… Как темно в комнате… Они не зажгли свет… — Нет, еще. Чуть-чуть.
Драко обнял Гарри за шею, стараясь ближе притянуть его к себе. Они тыкались в губы друг друга, как слепые котята, которые ищут в теплой шерсти сосок, и, находя свою цель, довольно урчат, теребя лапами мягкий материнский живот.
— Все, все, — Гарри снова попытался отстраниться от Малфоя.
— Не смей меня отталкивать! — прошипел Драко.
«Да пропади оно все пропадом!» — Гарри ухватился за тонкие белые волосы, снова притягивая голову Малфоя.
Они цеплялись за мантии друг друга, срывая завязки и выдирая пуговицы на рубашках, быстро и жадно целуясь.
— Не… не могу, — срывающимся голосом простонал Гарри.
— Черт, — прохрипел Драко, крепко обхватывая руками его бедра и с силой вжимаясь в них до боли напряженным членом.
— Ммм… — Гарри запрокинул голову и уперся затылком в стену. Оргазм накрыл его, растекаясь влажным пятном в брюках.
Драко наклонился к крепкой шее Поттера, впился в нее губами и замер, ощущая, как теплая сперма толчками вырывается из его собственного члена. Сбивчиво дыша, они рухнули на холодный пол.
— Что это было?
— Это называется оргазм, — усмехнулся Драко.
— Не идиотничай, — буркнул Гарри. — Ты не понимаешь. Выпрями же, так неудобно, — Поттер легко ударил ладошкой по коленям Драко, заставляя его вытянуть ноги. Шумно выдохнув, профессор разлегся на полу, положив голову на малфоевское бедро. — Вот так лучше. Я не о названии, я вообще.
— В ванную? — предложил Драко. — Может, там ты отогреешься и начнешь выражаться более понятно?
— В душ.
— Да без разницы, лишь бы к горячей воде.
— Сейчас, отдышусь две минутки.
— Время пошло.
«Как все странно, — думал Драко, перебирая жесткие черные волосы. — И как хорошо».
Гарри, закрыв глаза, постепенно приходил в себя. Сердце уже не стучало так бешено, как минуту назад.
«Как все странно, — думал он, — первый оргазм с кем-то. И как это хорошо!»
— Пошли, — шепнул Малфой, легко шевеля ногой и заставляя Гарри встать. — Жестко сидеть.
Охая от напряжения в ногах, они поднялись и направились в комнатку, примыкающую к профессорской спальне.
— Как мы тут поместимся? — удивленно повел бровью Драко, рассматривая маленькую ванну в углу и снимая одежду.
— Как-нибудь, — Гарри разделся, включил горячую воду и заткнул слив пробкой с блестящей цепочкой. Комнатка сразу наполнилась густым влажным паром. Поттер забрался в ванну, уселся и положил голову на фаянсовый край. — Идешь?
Хмыкнув, Драко открыл дверь, впуская в нагретое помещение прохладный воздух спальни, и вышел. До Гарри донесся скрип дверцы шкафа, а спустя несколько секунд в ванной снова появился Малфой с двумя махровыми полотенцами. Повесив их на крючки, Драко повернулся к Поттеру. Вода стремительно набиралась, бурля в небольшом пространстве. Повернув кран, Малфой шагнул в ванну, с удовольствием ощущая, как горячая вода согревает озябшие ступни.
— Ну и?
Гарри поднял ноги и закинул их на края ванны, жестом приглашая Драко расположиться между ними. Взгляд Малфоя скользнул по маленьким темным профессорским соскам, обрамленным мокрыми черными волосками, по крепким бедрам, и дальше — под воду, туда, где между раздвинутыми ногами лежал расслабленный член. Тонкая кожица наполовину скрывала темно-розовую головку, черные волоски на лобке и мошонке едва колыхались в уже спокойной воде. Повернувшись, Малфой осторожно сел в ванную, и, согнув ноги в коленях, улегся спиной на грудь Гарри.
Поттер сразу же обнял Драко, крепче прижимая к себе.
— Тебе хорошо? — тихо спросил он.
— Да.
Несколько минут они молчали, наслаждаясь обжигающе горячей водой и покоем. Сонно зевая, Драко наблюдал за капельками воды, стекающими по кафельной стене.
— Скажи, — нарушил тишину Гарри.
— Что? — лениво отозвался Мафлой.
— Что ты обо всем думаешь?
— У тебя потрясающая способность портить удовольствие, — усмехнулся Драко, удобнее устраиваясь в руках Поттера.
— Тогда давай я скажу? — не унимался профессор.
— Валяй, — согласился Малфой, укладывая голову на плечо Гарри.
— Только я не знаю, как правильно начать, — вдруг смутился Поттер.
— Если не знаешь, то зачем начинаешь? — отозвался Драко. — Что толку рассуждать о том, что для нас все это ново, что у нас не было до этого ни с кем подобных отношений, и что мы оба не знаем, как себя вести. Мы с тобой курим ночами, шастаем по коридорам, как любопытные первокурсники, Визерс во второй раз назвал нас любовниками, хотя мы впервые вместе кончили всего десять минут назад, а до этого всего два раза целовались. Что происходит между нами, как это назвать и что нам делать — ты об этом хотел поговорить?
— Ну… да.
— Ну и зачем что-то выяснять? Пусть будет все так, как есть.
— А где ты был всю неделю? — вкрадчиво поинтересовался Гарри.
— Дома.
— Чем занимался?
— Поттер, я думал. Просто думал обо всем!
— И?
— Я не осуждаю тебя, и не оправдываю остальных, — ответил Малфой.
— И?.. Ты останешься?
— Если дашь мне пижамку, — усмехнулся Драко.
— Я не про ночь.
— Тогда еще добавь тапочки и попытку вести себя нормально.
— Например?
— Например, не злиться, не ругаться, не кидаться на меня с кулаками.
— И?
— И я останусь. Но у меня есть парочка вопросов, на которые мне нужны ответы прямо сейчас.
— Что за вопросы? — слегка нахмурился профессор.
— Первый. Ты с ней спал?
— Нет.
— Ты девственник?
— Эээ… — смутился Поттер. — А то, что было сейчас в комнате, считается?
— Ясно, — понятливо кивнул Драко. — Вопрос второй. Она жива?
— Да, — буркнул Гарри.
— Тогда я не понимаю, — продолжал Драко, вставая и поворачиваясь лицом к Поттеру, — почему тебя хотели приговорить к поцелую дементора? Такое наказание дают за убийство!
— Откуда ты знаешь? — удивился Гарри.
— У Грейнджер украл воспоминание, — нехотя признался Малфой и потянулся за пушистой круглой мочалкой и мылом. — Между прочим, ради тебя, сволочь, пошел на преступление.
— Ну ни фига себе, — присвистнул профессор, скользя взглядом по расслабленному члену, спокойно висевшему в обрамлении светлых волосков на лобке и мошонке Драко. — Мне себя польщенным считать?
— А как же! — подтвердил Малфой, старательно намыливая мочалку. Отложив на стеклянную полочку мыло, он знаком велел Поттеру подняться и принялся тереть его грудь. — И последний вопрос.
— Да подожди ты, — оборвал его Гарри, послушно поднимая то одну, то другую руку, позволяя мыльной мочалке скользить по подмышкам. — Расскажи, как ты у Грейнджер украл воспоминание?
— Как, как, — проворчал Драко, оставляя пену на шее Поттера, — усыпил заклинанием.
— А ты не боялся, что выудишь из её головы не то, что нужно?
— Поттер, не беси идиотскими вопросами! Ты же волшебник! Неужели не знаешь, как взять именно то воспоминание, которое тебе необходимо?
— Нет, — пожал плечами Гарри, поворачиваясь к Драко спиной. — Расскажешь?
Драко бросил мочалку в остывающую воду и скользкими руками обнял Поттера за талию.
— Мы же договорились, — положа острый подбородок на профессорское плечо, сказал он, — пусть все идет своим чередом. Вот сейчас мне ужасно хочется помыть тебя. Ты против?
* * *
— Ты хотел задать еще какой-то вопрос, — напомнил Поттер, когда они уже лежали в кровати, и сонно зевнул.
— Ты боишься… — начал Малфой.
— Нет, — перебил его профессор.
— Ты не дослушал, чего именно.
— Все равно, чего. Не боюсь. Спи, — сказал Гарри, целуя светлую макушку.
— Вот она, горячая гриффиндорская натура. Сначала делает, потом думает, — сонно пробормотал Драко. — Ну какого боггарта ты пошел в гостиную Пуффендуя?
— Если бы не пошел, то, возможно, не лежал бы сейчас рядом с тобой.
* * *
Субботнее утро выдалось довольно холодным, но безветренным. Снег валил с неба огромными хлопьями, грозя засыпать школу до самой крыши. Мороз замысловато расписал оконные стекла, оставив на них поблескивающие узоры. Камины в гостиных школы жарко пылали, согревая воздух.
Студенты, кутаясь в мантии и шарфы, спускались к завтраку. Преподаватели заколдовали воздух в Большом зале, сделав его чуточку теплее. Все пили горячий шоколад и ели мятные пряники. Ученики тихо переговаривались, обсуждая прошедшую неделю, советовались друг с другом по поводу выполнения домашних заданий. Сетуя на отмену из-за сильного мороза похода в Хогсмит, они качали головами и надсадно кашляли, но учителя были непреклонны — один выходной можно обойтись и без сладостей, главное, поберечь здоровье студентов.
Гермиона помешивала ложечкой шоколад и бросала взгляды на перешептывающихся в углу преподавательского стола Гарри и Драко. Склонив головы друг к другу, они обсуждали что-то с загадочными улыбками на лицах.
Нельзя не отметить перемены в Гарри, говорила сама себе библиотекарша, делая маленький глоток горячего напитка. Ревность и обида шевельнулись в ней. С Малфоем секретничает, а её все никак простить не может. Хотя пару раз все-таки здоровался в коридорах и даже интересовался картинами на стенах школы, но так и не удосужился зайти в библиотеку и взять почитать «Историю Хогвартса» или просто поболтать.
— Директор МакГонагалл, — сказал Драко, — мы можем воспользоваться вашим камином?
— Конечно, — кивнула Минерва, — следуйте за мной.
Профессор полетов спустился с возвышения и пропустил директора вперед себя. Подождав, пока Малфой выйдет из-за стола, он незаметно для других, подтолкнул его в спину, вынуждая догонять МакГонагалл. Внимательная Гермиона поджала губы.
«Нашли общий язык, — решила про себя девушка, наблюдая, как они покидают Большой зал. — И куда это они собрались?»
* * *
— Холодно-то как!
Гарри стоял на крыше Малфой-Менор, окидывая взглядом поместье. Большой сад был завален снегом, однако между деревьями виднелись вычищенные ровные дорожки. Волшебные фонарики, еще не убранные с Рождества, опутывали верхушки деревьев.
— Красота! — Гарри с наслаждением вдохнул морозный воздух. — Слушай, — добавил он, подкуривая сигарету, — а у меня есть идея!
— Уже страшно! — съязвил, Малфой. — Надеюсь, ты не предложишь валяться в снегу?
— А почему бы и нет? — усмехнулся Гарри. — Волдеморт, наверное, на том свете волосы на своей бледной заднице рвет: Гарри Поттер гостит в поместье Малфоев. И не только гостит, — добавил он, кидая окурок с крыши и обнимая Драко, — но и целуется с его владельцем.
Снег сыпал и сыпал, покрывая поместье белоснежным пуховым покрывалом и оседая на шапках и мантиях двух целующихся на крыше людей.
— Да. Пошли греться. В гостиной есть просто громадный камин!
— Показывай дорогу.
Комната была великолепна: на потолке — лепнина с золотым напылением и изумительная люстра гоблинской работы из сверкающего горного хрусталя; обитые бежевым шелком стены, два больших зеркала в обрамлении резных рам из красного дерева отражали пространство и, казалось, еще больше увеличивали размеры комнаты. Свечи в старинных, начищенных до блеска услужливыми домашними эльфами, подсвечниках отбрасывали мягкий свет на переливающийся настенный шелк. Тяжелые портьеры с кисточками на концах свисали с карнизов, закрывая окна и отгораживая внутренний мир комнаты от непогоды по ту сторону стекла.
Ковер с толстым ворсом почти полностью закрывал пол, оставляя небольшую полоску отполированного паркета перед огромным камином, занимающим добрую треть стены. Витая решетка состояла из множества маленьких змеек, разинувших свои пасти и переплетающихся друг с другом длинными хвостами. Пламя в камине бушевало, отбрасывая на пресмыкающихся тень. Казалось, от огненного жара змейки ожили и зашевелили своими раздвоенными язычками, грозя ужалить каждого, кто рискнет к ним прикоснуться.
По гладким стенкам камина поднимались тонкие лепные стебельки с крупными цветками лилий на концах. Нагреваясь от жара пламени, лилии источали волшебный аромат — тонкий и одновременно сладкий.
На каминной полке стояло одно единственное золотое блюдо, поражающее своим великолепием. По его ободу были выгравированы старинные заклинания, а в самом центре — большой вензель хозяев поместья.
На маленьком стеклянном столике лежали небрежно брошенная смятая пачка маггловских сигарет, серебряная зажигалка и очки. Два стеклянных бокала на тонких ножках и пустая бутылка из-под вина валялись среди разбросанной по комнате одежды.
Спокойное дыхание Гарри шевелило тонкие волосы на затылке Драко, по-хозяйски прижатого спиной к широкой груди Поттера. Они спали прямо на полу, и жар, исходящий от камина, окутывал их обнаженные тела приятным, почти горячим воздухом, не давая замерзнуть. Розовые, слегка припухшие от многочисленных поцелуев губы Драко были слегка приоткрыты, веки едва заметно подрагивали во сне. Челка тонкими прядками прилипла к вспотевшему лбу.
Гарри шевельнулся и приоткрыл заспанные глаза. Ему было уютно. Так уютно, как не было уже очень давно. Постепенно он приходил в себя после сна.
«Вот что значит спать с кем-то, — зевая, подумал он. — Прижаться к теплому, живому телу и слушать ровное дыхание спящего рядом. Не зря животные всегда спят, прижавшись друг к другу».
Высвободив руку из-под шеи любовника, он повернул его на спину.
— Еще минуточку, — пробормотал во сне Драко, по-детски причмокивая губами.
Худощав, но не слишком. Шея тоньше, чем у самого Гарри. Плечи, выступающие ключицы, немного крупные для мужчины бледно-розовые соски. Наклонившись, Поттер осторожно провел по соску приоткрытыми губами, ощущая его тонкую кожу. Уткнувшись в грудь Драко, Гарри потянул носом его запах. Молоко, как есть парное молоко! Поттер провел носом по животу Малфоя, глубоко вдыхая аромат его тела. Тепло… Теплый запах гладкой нежной кожи.
Зарывшись носом в светлые волоски на лобке, Гарри остановился, но потом ткнулся в мягкую складку кожи между членом и яичками и снова глубоко вдохнул. Секс. Драко пах сексом и еще чем-то сладким.
— Что ты делаешь? — услышал Поттер шепот.
— Дышу тобой, — сказал он куда-то в тонкие светлые волоски.
— Ты с кем сейчас разговариваешь? — сонно усмехнулся Драко. — Со мной или с ним?
— Пока с тобой. Но думаю с ним тоже поговорить.
— Что тебе мешает? — слегка дрогнул голос.
— Не знаю, как начать.
— Начни как-нибудь, — прошептал Драко.
Гарри приподнялся и перекинул колено через ногу Малфоя. Раздвинув его бедра, он наклонился, высунул кончик языка, коснулся темно-розовой головки и провел влажную дорожку по уздечке, едва ощутимой ложбинке и остановился на маленькой дырочке, венчавшей член Драко.
Гладко. Тепло. Захватывающе. Немного осмелев, Гарри провел языком уже от самого основания члена до головки, ощущая тонкую кожицу и пульсацию венки. Им руководило не желание доставить партнеру удовольствие, а простое любопытство: что будет, если еще раз со всех сторон облизать член, а потом прихватить губами волоски у самого его основания, слегка потянуть, а затем снова отпустить?
Он вылизывал член Драко так же, как когда-то с удовольствием лизал фруктовый лед, который купил ему дядя Вернон на входе в зоопарк в день рождения Дадли. Сейчас, как и тогда, он пробовал на вкус новое для себя лакомство, изучая языком его поверхность: едва ощутимые морщинки тонкой кожицы на яичках, гладкость и натянутость напряженного, слегка подрагивающего от влажных ласк члена.
Гарри всосал головку, проводя по ней языком уже у себя во рту. Слегка сжимая губы, он придавил член любовника, глубже забираясь кончиком языка в маленькую дырочку. Малфой приглушенно вскрикнул.
— Больно? — Гарри оторвался от своей сладкой игрушки и всмотрелся в лицо Драко.
— Н… нет, — простонал тот.
Довольно заурчав, Поттер снова вернулся к своему занятию, уже крепко обхватывая рукой напряженный ствол.
Драко не знал, как давно Гарри сосет его член — он потерял счет времени. Сначала ему было тепло и влажно, а потом пробегающие по телу судороги удовольствия стали приятными почти до боли. Сердце стучало все быстрее, почти в такт с двигающейся по стволу рукой Гарри.
Поттер всасывал член все глубже и глубже, увеличивая темп на столько, на сколько мог. Возбуждение стучало в висках, в паху дико ныло. Гарри выпустил изо рта головку, устроился поудобнее рядом с любовником и, обхватив рукой собственный член, снова потянулся губами к подрагивающей от напряжения плоти Драко.
Еще, еще глубже. Язык лизал твердую головку, губы скользили вверх и вниз. Гарри сосал член любовника, одновременно быстро мастурбируя.
— Стой…
Поттер поднял голову.
— Что?
— Я долго не продержусь, — срывающимся голосом сказал Драко.
Гарри слегка сдвинул брови, но тут же улыбнулся.
— Расслабься. Я хочу так до конца.
«О, Мерлин!» — пронеслось в голове Драко, сжимающего кулаки.
Запястье почти болело от напряжения, но Гарри дергал член еще быстрее. Такого дикого возбуждения он не испытывал даже тогда, когда они впервые кончили вместе в его комнате. Кровь почти болезненно билась в его жилах, за закрытыми веками взрывались яркие радужные переливы. Не останавливаясь ни на секунду, Гарри сосал член, плотно прижав язык к уздечке. Сбивчивое дыхание Драко подсказало ему, что партнер уже близок к оргазму. Еще несколько судорожных движений, и Малфой вскинул бедра, вздрогнул и громко застонал. Рот Гарри стал наполняться вязкой теплой жидкостью, прилипающей к языку и нёбу. Поттер сглотнул, сжал губами влажную головку любовника и кончил, размазывая вытекающую сперму по своему животу.
* * *
— Готов?
— Ни хрена я не готов! — нахмурился Драко. — Это верх абсурда!
— Да ладно тебе, это специальный психологический маггловский прием.
— Зачем ты это сказал? Теперь я точно делать этого не буду! — ворчал Малфой.
Они снова стояли на заваленной свежевыпавшим снегом крыше поместья. Была полночь и сад освещали только маленькие волшебные фонарики, зажженные на деревьях.
— Ну попробовать-то можно! — уговаривал Гарри.
— Чтобы чистокровный волшебник занимался какими-то маггловскими техниками? Поттер, ты сдурел! — Драко упрямо скрестил руки на груди. — Ни за что!
— Да тебя же никто не видит. И никто не слышит. Ну разок!
— Господи, какой же ты идиот! Откуда ты вообще это взял?
— Не важно. В общем, маггловские медики утверждают, что иногда это очень полезно. Организм получает долю адреналина.
— Твою мать.
— Да не стони ты!
— Мерлин, знал бы papa, что я собираюсь сделать — выжег бы мое имя из фамильного древа, — Драко обреченно покачал головой.
— Да ладно, не дрейфь!
— Дементор с тобой, но ты первый!
Гарри подошел к самому краю крыши и посмотрел в темное небо. Затем, крепко зажмурившись, он глубоко вдохнул и, что было силы, прокричал:
— Ааааааа!!!
Эхо волной пронеслось по поместью. Напуганные громким криком вороны поднялись с верхушек деревьев и, злобно каркая, разлетелись, кто куда.
— Я слышу сирену, — язвительно сказал Драко, — с минуты на минуту здесь появятся колдомедики из Святого Мунго. Поттер, пакуй вещи!
— Да брось! — Гарри безумно радовался своему дикому поступку, чувствуя невероятный душевный подъем. — Это классно. Сам попробуй.
— Ага. И будем лежать в одной палате, — усмехнулся Драко.
— Да ну тебя, зануда, — махнул рукой Гарри и, закрыв глаза, снова громко закричал:
— Ааааа!!!
Громкий крик разнесся протяжным эхом по окрестностям имения. Драко улыбнулся. Полчаса назад они обнимались и ласкались в теплой комнате, а сейчас стоят на морозе, и Гарри, как мальчишка, сотрясает воздух дикими воплями, утверждая, что это — специальная техника избавления от депрессии. Какая, черт возьми, может быть депрессия после такого офигенного оргазма? Там, на ковре перед камином, Драко казалось, что в голове взорвалась волшебная новогодняя хлопушка — такого пронизывающего и сильного наслаждения он ни разу не испытывал.
Маггловские, твою мать, штучки. И главное, обязательно надо подойти к краю крыши и закрыть глаза. Еще свалиться отсюда не хватало!
Драко остановился чуть дальше от Поттера, разглядывающего ночь с восторженной детской улыбкой. Что он там видит? Куда смотрит? Даже луна спряталась от мороза, кутаясь в тяжелых облаках.
Вот черт. Так. Зажмурить глаза.
Драко набрал в легкие побольше воздуха и что было силы закричал, сжимая кулаки:
— Аааа!!!
— Что это? — услышал он язвительный голос. — Неужели вдали завыла сирена колдомедиков?
— Заткнись! — Драко улыбался, чувствуя, как кровь быстрее побежала по венам.
— Значит, ты все-таки решил лежать со мной в одной палате? — спросил Гарри, обнимая любовника и смачно целуя его в губы.
— Хм… сомнительное удовольствие.
— Какой ты все-таки нудный!
— Я здравомыслящий!
— На счет три. Готов? — спросил Гарри, крепко сжимая руку Драко.
— А черт, задница старого эльфа… — простонал Малфой, — давай!
— Раз… два… три!
Сильный крик, вырвавшийся из двух молодых глоток, пронёсся над Малфой-менор, а раздавшийся следом смех, казалось, разукрасил морозный воздух всеми цветами праздничного фейерверка.
— Я еще хочу! — смеясь, сказал Поттер.
— Давай.
Гарри глубоко вдохнул и крикнул, что было силы.
— На-а-а ху-уй!!! Пошли все на ху-уй!
Драко загнулся от смеха, падая коленями в снег. Меховая шапка слетела с его головы.
— Поттер, имей совесть! Ты орешь матом в поместье чистокровных волшебников!
— Да мне все равно, — улыбнулся тот и снова закричал, — идите все на-а-а ху-уй!
— Вот дурак! — вытирая выступившие на глазах слезы, Драко поднялся с колен, подобрал шапку и отряхнул её от налипшего снега. Все еще хихикая, он вздохнул и закричал:
— На-а ху-уй!
Гарри засмеялся, обнял Малфоя и повалил в мягкий сугроб. Они катались по крыше, обнимаясь и кидая в лицо друг другу холодный снег. Уложив Поттера на лопатки, Драко лег сверху.
— Я хочу тебя согреть, — возбужденно выдохнул он. — Пошли в дом.
* * *
Голова Гарри металась из стороны в сторону. Он не мог дышать, не мог стонать — все его существо затопило огромное по своей силе удовольствие. Где-то в груди гулко билось сердце, грозя остановиться от сильнейшего оргазма. Дрожь прокатилась волной по телу, заставляя выгибаться дугой. Светлые волосы Драко касались его живота, легко лаская и чуть щекоча, а губы сжимали выталкивающий сперму член.
Гарри открыл глаза. Голова еще немного кружилась от пережитого удовольствия.
Последний раз проведя языком по расслабленной головке, Драко поднялся и оседлал грудь любовника, сильно сжав худыми бедрами его бока. Смотря прямо в зеленые глаза, он обхватил член и быстро задвигал рукой.
Через минуту теплая сперма брызнула Гарри на грудь и подбородок.
* * *
— Добрый вечер, мистер Малфой. Добрый вечер, профессор Поттер.
Минерва МакГонагалл поздоровалась, не отрывая взгляда от свитков, разложенных на столе. Она в задумчивости перебирала пожелтевшие от времени пергаменты, слегка нахмуривая и без того морщинистый лоб.
— Здравствуйте, директор.
— Надеюсь, вы приятно провели выходные? — будничным тоном осведомилась она, вчитываясь в текст.
— Да, директор, — с улыбкой ответил Драко.
Профессор Поттер незаметно толкнул Малфоя в бок локтем и густо покраснел.
— Я не задерживаю вас, — МакГонагалл обмакнула длинное перо в чернильницу, собираясь набросать в кожаном блокноте кое-какие заметки.
Они вышли из директорского кабинета и ступили на вращающуюся лестницу. У них были целых тридцать секунд, чтобы поцеловаться, пока они спускались вниз.
Минерва МакГонагалл делала пометки в книжице.
— Как дети, — улыбнулась она себе куда-то в очки, сползшие на кончик носа.
Директриса взмахнула палочкой, и в кабинете появился школьный эльф, держа на подносе чашку крепкого сладкого чая. МакГонагалл сделала маленький глоток, с удовольствием причмокнула выцветшими старческими губами и снова погрузилась в работу.
Коллаж к фику от Слизеринк@ можно посмотреть по ссылке
Весна началась неожиданно, спеша порадовать первым теплом замерзших за суровую зиму людей. Солнце с каждым днем грело все сильнее, и под его лучами выпавший снег быстро таял, образовывая большие лужи под окнами Школы чародейства и волшебства. В коридорах и кабинетах Хогвартса стало гораздо теплее, и ученики расстегивали верхние пуговицы на мантиях и рубашках, облегчая себе доступ свежего весеннего воздуха.
Долгожданная оттепель дурманила студенческие мозги, не способные переваривать дополнительные знания. Тем не менее, в конце учебного года, как обычно, всех ждали экзамены, и преподаватели старались вернуть студентов в учебное русло, но разомлевшее состояние и гормональная встряска брали свое — заниматься сверх нормы никто не хотел.
Однако была в школе дисциплина, которая не подлежала экзаменации. Все студенты шли на урок без опозданий и с особой радостью, но отнюдь не потому, что предмет не подразумевал под собой подготовку и сложные контрольные, — просто преподавал его самый популярный за последние пять лет профессор Хогвартса. Первокурсники с обожанием смотрели на него, копируя все движения и мечтая когда-нибудь научиться выполнять в небе такие же петли и финты, как он. Учащиеся старших курсов вместо того, чтобы посидеть в библиотеке, готовясь к предстоящим экзаменам, бежали на площадку для обучения полетам. Парни выспрашивали у профессора все тонкости игры в квиддич, обманные движения и кульбиты, а девчонки вздыхали, вглядываясь в зеленые, в обрамлении длинных черных ресниц, глаза профессора и убеждая себя, что молодой преподаватель тайно влюблен именно в них.
Но никто, кроме хитрого и умного директора Хогвартса, не замечал, что молодой профессор замирает и забывает дышать, увидев попечителя школы мистера Малфоя.
Это утро было самым обычным, абсолютно ничем не примечательным. Все завтракали в Большом зале, готовясь к новому учебному дню, наполненному занятиями и подготовкой к предстоящим экзаменам.
МакГонагалл оглядывала студентов, примечая летающие со стола на стол любовные, как она была уверена, записочки. Директор нахмурилась — еще бы, на носу не просто экзамены у студентов младших курсов, но С.О.В и Ж.А.Б.А у выпускников.
«О чем они все думают? — сокрушалась МакГонагалл, беря с тарелки теплую гренку. — Одна любовь на уме. Ну вот, и эти туда же».
В Большой зал вошли профессор Поттер и мистер Малфой, держась друг от друга на расстоянии нескольких метров. Один чуть бледный, с розовыми пятнами на скулах, у другого взгляд замутнен и выражение лица подозрительно довольное, как у кота, который несколько часов подряд сладко проспал на подоконнике под ласковыми лучами весеннего солнца.
Профессор Поттер кивал всем студентам и даже не смотрел в сторону надменно шедшего чуть поодаль мистера Малфоя.
«Мерлин всемогущий, как дети, — умиленно вздохнула про себя МакГонагалл, хрустя гренкой. — Уж договорились бы приходить в разное время».
Но, несмотря ни на что, директор была счастлива, искренне радуясь за обоих молодых людей. Она помнила, какими они были в начале учебного года. Но сейчас уже апрель, тепло, солнце так и печет, весь снег почти растаял, сохраняясь только редкими проталинами в Запретном лесу, а первые подснежники скоро уступят свое место нежным ландышам.
МакГонагалл была в самом, что ни на есть, прекрасном расположении духа, вспоминая жгучего брюнета из Когтеврана, в которого она была влюблена в… в… Мерлин, в каком же это было году?
— Доброе утро, директор, — профессор Поттер поднялся на возвышение и занял место за столом.
— Доброе, доброе, профессор, — кивнула МакГонагалл, замечая красное пятно на шее молодого преподавателя, замаскированное натянутой до самых ушей рубашкой, и незаметно усмехнулась.
«Однако выходные Гарри провел отнюдь не на площади Гриммо. А если и там, то он навряд ли проверял состояние своих дел. А если и проверял, то не без помощи Малфоя», — ухмыльнувшись, Минерва продолжала вспоминать молодость и поцелуи когтевранца. Да, да! МакГонагалл знала, откуда берутся такие припухшие пятна на тонкой коже.
— Доброе утро, — поздоровался Малфой.
Жующие преподаватели кивнули ему в ответ и, клюнув носами в кружки, снова сосредоточились на завтраке.
В зал вбежал запыхавшийся профессор Лонгботтом, усиленно шаркая ботинками по полу в надежде оставить на каменных плитах как можно больше налипшей в теплицах грязи. За преподавательским столом он поздоровался со всеми присутствующими, пожал руку Поттеру и Малфою и тяжело опустился на стул рядом с Гермионой Грейнджер.
— Невилл, — тихо шепнула ему школьная подруга, — у тебя на носу пятно.
Наложив на чайную ложку заклинание зеркального отражения, она передала её профессору Лонгботтому, который принялся усердно вытирать рукавом мантии нос, глядя в зеркальную поверхность столового прибора.
Постепенно студенты и преподаватели начали расходиться, направляясь в классы. Профессор Поттер решительно поставил чашку на стол.
— Всем приятного дня, — кивнул он и заспешил на урок полетов. Остальные преподаватели, словно вспомнив о времени, последовали его примеру, шумно отодвигая стулья и покидая Большой зал. За столом остались только нахмурившаяся молчаливая библиотекарша и попечитель.
Наконец, Драко поднялся из-за стола.
— Малфой! — остановил его решительный голос.
— Чего тебе, Грейнджер?
— Разговор есть, — плохо скрываемое раздражение звенело в голосе Гермионы. — Приватный.
— Ого как! — усмехнулся Драко.
— Пойдем в библиотеку, утром там никого не бывает.
Драко поднимался по ступеням, кивая опаздывающим на уроки студентам в ответ на их приветствия. Гермиона шла молча, сдвинув брови, и, казалось, о чем-то напряженно думала. Они поднялись на седьмой этаж, прошли по коридору и оказались у дверей школьной библиотеки.
Грейнджер уселась за свой рабочий стол, не предложив Малфою стул. Она давно заметила перемены в поведении Гарри и сегодня, уловив боковым зрением засос на его шее, окончательно решила, что ждать больше не может. В конце концов, она не слепая дура: Гарри выглядел чрезвычайно счастливым. И Малфой, будь он неладен, тоже.
Драко повернул к себе стул и уселся на него, закинув ногу на ногу.
— Грейнджер, у меня дела.
— Дела подождут, — девушка поджала губы.
— Ла-пуш-ка, — скривившись, с издевкой пропел Драко, — выкладывай, что тебе нужно? Только быстрее, я не намерен проводить с тобой все утро.
— Чем же ты так занят, Малфой, что не можешь выделить немного своего драгоценного времени для серьезного разговора?
— У тебя еще две минуты, — Драко показательно зевнул и посмотрел на свои наручные часы.
— Оставь его в покое! — с тихой угрозой в голосе сказала девушка.
— Ты о ком?
— О Гарри!
— А с чего ты вдруг решила… — начал Малфой.
— Я все вижу! Вы каждые выходные куда-то пропадаете, а когда возвращаетесь, у вас обоих такой вид, как будто… как будто, — Гермиона не могла подобрать достаточно приличное слово для того, чтобы озвучить свою догадку.
— Как будто? — переспросил Драко. — Как будто — что?
— Как будто вы спите вместе! — выпалила девушка.
— Грейнджер, какие испорченные мыслишки гнездятся в твоей голове! А почему не «словно вы играли в квиддич»?
— У Гарри на шее засос!
— Да ну? Прямо на шее? — насмешливо сказал Малфой. — А я думал, что оставил эту метку на другом очаровательном месте.
— Боже! — ахнула Гермиона. — Так моя догадка верна?
— Та-ак, — зловеще улыбнулся Драко, слегка прищурившись, — у Грейнджер сошелся пасьянс.
— Значит, я не ошиблась? Ты с ним спишь? — сыпала вопросами Гермиона, заливаясь стыдливым румянцем.
— Фи, Грейнджер, что за плебейство? — брезгливо поморщился Малфой. — Хотя, чего от тебя ждать? Никакого воспитания. Хотя так и быть, поясню. Я не только с ним сплю, но еще и купаюсь, ем, целуюсь и регулярно отсасываю!
На лице Грейнджер отразилось отвращение.
— Значит, я права, — обреченно подытожила девушка.
— Дорогуша, а в твою начитанную головку не приходило то, что наши отношения тебя не касаются?
— Он мой друг.
— Ты потеряла право считаться его другом, — отрезал Драко, чувствуя, что терпение постепенно испаряется.
— Это он тебе сказал? — Гермиона нервно теребила перо.
— Послушай, Грейнджер! — разозлившись, Малфой с такой силой ударил кулаком по столешнице, что девушка вздрогнула от неожиданности. — Я все знаю. Все, абсолютно. Я знаю, что произошло на самом деле, и почему Поттера судили. Закрой рот! Выглядишь как идиотка. Хотя, так оно и есть…
Гермиона хлопала глазами, глядя на разъяренного Малфоя. Откуда? Как? Что он знает? Никто из присутствующих на суде не мог ему рассказать — все подписали клятву! Драко словно услышал вопросы, крутящиеся в её голове.
— Ты поступила не то чтобы плохо. Ты повела себя мерзко, у меня даже слов нет. И ты еще смеешь при нашем появлении морщить свой любопытный нос и артистично закатывать глаза? Это Гарри ничего не видит дальше дужки своих очков, но от меня не ускользнет ни один твой осуждающий взгляд. Надеюсь, ты не забыла, что я — слизеринец? И не дыши так сильно, сиськи вывалятся из лифчика, — усмехнулся Драко, — если там есть, конечно, чему вываливаться.
— Да как ты смеешь? — воскликнула обиженная Гермиона, и слезы брызнули из её глаз.
— Смею! — рявкнул Малфой. — Я-то смею. А вот ты с чего вдруг решила вмешиваться в мою жизнь?
— Я не вмешиваюсь в твою жизнь, — защищалась Гермиона. — Я переживаю за Гарри.
— Поздно спохватилась, — Драко был непреклонен. — У тебя все?
Гермиона секунду смотрела ему в глаза, а потом, закрыв лицо руками, разревелась. Надсадно, громко, шмыгая носом, как ребенок, у которого лопнул любимый воздушный шарик.
Презрительно вздёрнув верхнюю губу, Драко направился к выходу: не хватало еще слушать истеричные всхлипывания грязнокровки.
«Драко?! — Малфой от удивления остановился. — Сколько сюрпризов за одно утро? Определенно, сегодня будет какой-то особенный день».
— Что еще? — поворачиваясь, раздраженно спросил он.
Через тридцать минут Малфой почти бегом покинул библиотеку и направился в кабинет директора.
«Твою мать! Твою мать! Неудивительно, что родители рыжухи добивались пересмотра дела», — нервно думал он, называя каменной горгулье пароль.
* * *
Профессор Поттер, коснувшись ногой земли, остановился. Урок прошел просто замечательно, и Гарри был доволен успехами своих учеников. Первогодки показывали отличные результаты владения искусством полетов — все держались на метле крепко, уверенно и четко выполняли команды преподавателя.
Отпустив детей с урока, Гарри потер спину — надо будет попросить Драко сделать ему массаж. От этих мыслей словно по команде его член сделал стойку. Кинув взгляд на трибуны, Поттер возблагодарил небо за широкую мантию — старшеклассницы делали вид, что читают книги, но Гарри знал — они его пристально рассматривают.
«Был бы у меня молодой учитель вместо желтоглазой мадам Трюк, я бы, наверное, тоже прогуливал уроки», — подумал он и от удивления больно прикусил язык. Что значит — учитель? Почему не учительница? Какая-нибудь молодая красотка, изящно закидывающая стройную ножку в черных чулках на метлу. Гарри покривился возникшей в воображении картине. Учительница, какой кошмар!
Одну картинку в голове сменила другая — мягкий диван в Малфой-Менор и растянувшийся на нем Драко, щипающий свои соски, в то время как Гарри стоял рядом на коленях и сосал его член. А потом еще в большой ванной, где Поттер сидел на прохладном полу, оперевшись спиной о фаянсовый край, и светловолосая голова порхала у него в паху. О, Мерлин, скорее бы закончился день!
Ночью они крались в спальню, накладывали на комнату заглушающее заклятие и, срывая друг с друга одежду, валились на постель. Правда, до настоящего секса у них так и не дошло: Гарри чертовски боялся предлагать себя, а просить самому не поворачивался язык — вдруг воспоминания о дурмстранговской гадине слишком свежи и Драко в ужасе оттолкнет его? Одно Поттер знал наверняка: его привлекало не только стройное тело Малфоя.
«Да что там, — хмыкнул про себя Гарри, торопливо покидая площадку. — Смотри правде в глаза. Ты вляпался! Слово-то какое идиотское!»
Губы защипало от воспоминаний о теплых влажных поцелуях любовника. Может, вместо обеда увлечь Драко в комнату и, черт возьми, открыться? Или подождать до ночи, чтобы, обняв его, тихо шепнуть ему на ухо…
Полный решимости Гарри шагнул в школу. Он отнес Молнию в комнату, затем спустился по мраморной лестнице вниз.
Студенты входили в Большой зал на обед, здороваясь с расхаживающим по коридору Поттером. Девчонки хихикали и строили ему глазки, заставляя профессора краснеть. Половина первого… час… Малфой так и не пришел. Гарри спустился в подземелья, надеясь, что Драко просто задремал: они уснули глубоко за полночь, накурившись до головокружения и нацеловавшись до боли в губах. А потом в спальне попечителя закончили день бурным обоюдным оргазмом, высасывая друг у друга последние капли спермы.
Поттер заглянул в комнату Малфоя. Пусто. Расстроившись, Гарри вернулся в Большой зал, где кое-как впихнул в себя обед, а потом побрел в комнату — больше сегодня у него не было уроков.
Плюхнувшись на кровать, Поттер задумался. Иногда Драко уходил из школы по делам, но он всегда предупреждал об этом заранее. И сейчас Гарри чувствовал легкое волнение. Хотя… может, Драко просто не успел предупредить его? В любом случае, он скоро появится и все расскажет.
Гарри сонно прикрыл глаза. Он совершенно не высыпался в последнее время, но ни капельки об этом не жалел — ласки Драко того стоили. Зевнув, Поттер неуклюже подергал ногами, скидывая ботинки, и, закинув руки за голову, заснул.
* * *
Малфой сидел так прямо, словно к его спине был привязан черенок от метлы. Пальцы сцеплены в замок, ноги плотно сдвинуты. Драко даже проследил за тем, чтобы носы его до блеска начищенных ботинок стояли ровно на одной воображаемой прямой, ни на четверть дюйма не опережая друг друга.
Ужасно жесткий стул, ужасно белые стены кабинета и воздух, пропитанный лекарственными настойками, тоже был ужасен. И этот колдомедик, упырь продажный, закатывал глаза, уходя от темы и расписывая проблемы современной магической медицины: отсутствие необходимых зелий, препаратов и слабую подготовку колдостудентов. Только когда Драко фамильным росчерком подписал чек на солидную сумму «в фонд Святого Мунго», целитель прервал душещипательную речь и согласился проводить его к пациенту, но предварительно сам пошел справиться о сегодняшнем самочувствии необходимого мистеру Малфою человека.
Уже тридцать минут Драко сидел на стуле, внутренне нервничая, но внешне выглядел абсолютно спокойным. Где шляется этот целитель, дементор поцелуй его в засос? Услышав за дверью хлопок аппарации, Драко облегченно вздохнул — ну наконец-то! Он был очень голоден, и запах лекарств доводил его до тошноты.
— Мистер Малфой, — сходу начал колдомедик. — Вы должны поклясться мне, что никому не расскажете о том, что видели.
— Неужели это такая тайна? — удивился Драко.
— Ну… — протянул целитель, — когда к нам поступила пациентка, её родители очень настаивали на полной конфиденциальности. Однако, принимая во внимание вашу настойчивость…
«И мои золотые галеоны», — добавил про себя Драко.
— … а также зная о том, что репутация фамилии Малфой восстановлена…
«Скотина», — скрежетал зубами Драко.
— … прошу вас дать мне слово чистокровного волшебника, что увиденное вами не станет достоянием общественности.
— За кого вы меня принимаете? — нервно спросил Драко, постукивая пальцем по столу. На самом краю столешницы лежал чек, на котором значилась очень щедрая сумма «пожертвования».
— Я просто хочу предупредить вас о том, что пациент… кхм, как бы вам сказать? — колдомедик нерешительно теребил застежку на своем халате. — Да вы и сами всё увидите… Хотя, честно говоря, я сам очень рискую. Если нас заметят… — он нервно закусил губу, краем глаза поглядывая на чек.
Малфой крепко схватил мужчину за локоть.
— Показывайте дорогу.
Они аппарировали в закрытое для посторонних крыло клиники. Стены были выкрашены в тот же ужасный ослепительно белый цвет. Приглушенные лампы освещали безлюдный коридор, в котором по обеим сторонам находились двери с маленькими зарешеченными окошками. Пройдя мимо нескольких дверей, они остановились перед палатой с номером двадцать восемь.
— Вы уверены, что хотите войти? — спросил колдомедик. — Можно просто посмотреть в окошко.
— Нет, я хочу войти, — настойчиво сказал Драко. — Мне нужно кое о чем поговорить с вашим пациентом.
— Сомневаюсь, что у вас получится, — вздохнул целитель, снимая с двери запирающее заклятие. — В любом случае я открою, как только вы постучите.
Драко кивнул, шагнул внутрь и наткнулся на безумный взгляд карих глаз.
— Гарри, я потеряла кольцо. Ты не знаешь, куда я его положила?
Малфой застыл у порога, не зная, что сказать. Девушка смотрела сквозь него, куда-то в одной ей видимое пространство. Она лежала на кровати в больничной ночной рубашке, спутанные медные волосы разметались по подушке. Длинными грязными ногтями она царапала сбившуюся смятую простынь с меткой клиники.
— Ты не знаешь, куда я его положила? — повторила Джинни Уизли.
— Нет, — хрипло ответил Драко.
— Странно, — вздохнула девушка. — Куда я могла его деть?
— А ты сама не помнишь? — Драко чувствовал, как волосы на затылке шевелятся от смеси ужаса, жалости и брезгливости.
— А руку мою ты не видел? — спросила девушка, показывая ему уродливую культю.
— Джинни, ты помнишь, что случилось? — спросил Драко, заранее зная, каким будет ответ.
— Нет, — равнодушно бросила девушка. — Я куда-то положила кольцо, которое ты мне подарил, и никак не могу найти его. И руку не могу найти. Ты поможешь мне?
«Что же ты наделала? — печально подумал Драко, глядя на Джинни. Внезапно он почувствовал такую усталость, словно несколько дней безостановочно летел на метле — ноги налились отвратительной слабостью, плечи заныли и боль тупой пульсацией отдавалась в локтях, кисти отяжелели, затылок заломило с такой силой, как будто в голову вылили полный ковш свинца. — Черт, Грейнджер, как ты можешь жить спокойно после того, как по глупости сломала жизни людям?»
— Гарри, — снова подала голос Уизли, — я куда-то положила свое кольцо. Ты не видел его?
— Нет, — покачал головой Драко.
— А руку? Руку мою не видел? Куда же я могла её деть, — осматривая углы, размышляла Джинни.
Малфой понял, что имел в виду колдомедик, говоря, что разговора, скорее всего, не получится.
Джинни Уизли была безумна. Безумна настолько, насколько может быть безумен человек. Она провела все эти годы в замкнутом пространстве больничной палаты и даже не помнила, что с ней произошло. Память, скорее всего, просто стерла воспоминание о том ужасном вечере, когда Гарри, находясь в состоянии аффекта от пережитого стресса, применил к ней заклинание.
Драко повернулся и поднял руку, чтобы постучать в дверь — разговаривать с Джинни не было смысла. И вдруг ему в шею вцепились длинные острые ногти, до боли сдавливая кадык.
— Подожди, я еще с тобой рассчитаюсь, — скрипнув зубами, зашипела сумасшедшая, до крови кусая его за ухо.
От дикой боли Драко завопил и вцепился в державшую его руку, пытаясь отодрать её от горла. Задыхаясь от смрадного нездорового дыхания, он со всей силы пнул ногой в дверь. В палату вбежал целитель.
— Петрификус Тоталус! — почти проплакал он, направляя палочку на Джинни. — Левикорпус!
Отправив оцепеневшую пациентку на кровать, колдомедик склонился над Драко.
— Я предупреждал! — стенал целитель, обеспокоенно оглядывая пострадавшее ухо Малфоя и накладывая на него исцеляющее заклятие. — Я ведь предлагал вам просто заглянуть в окошко. Вы в порядке? — обеспокоенно спросил он.
— Да, — сдавленно ответил Драко.
— Аппарируем ко мне в кабинет, — сказал колдомедик, выводя Малфоя из палаты.
* * *
— Почему вы запираете двери такими сильными заклинаниями? — спросил Малфой, крепко сжимая в ледяных ладонях горячую чашку кофе.
— Видите ли, — колдомедик вытянул губы в трубочку. — Иногда у умалишенных проявляются всплески беспалочковой магии. Не хотелось бы, чтобы особо буйные покинули свои палаты.
— Девушка относится к особо буйным?
— Не совсем. Иногда она месяцами лежит, не вставая с постели, и расспрашивает о каком-то потерянном кольце, которое подарил ей некий Гарри, и о своей руке. Иногда она впадает в бешенство, кричит и мастурбирует несколько часов подряд, пока не засыпает от усталости, — доктор густо покраснел, рассказывая пикантные подробности болезни.
— А вы, случайно, не знаете, о каком Гарри она говорит? — осторожно спросил Малфой.
— Честно говоря, нет.
— Неужели в газетах ничего не писали об этой девушке? — продолжал допытываться Драко.
— Мистер Малфой, я настолько увлечен своим делом и клиникой, что мне попросту некогда читать. Я одинок и все свободное время провожу с больными.
Драко понимающе кивнул и поставил пустую чашку на стол.
— К этой девушке когда-нибудь вернется память? — с волнением в голосе поинтересовался он.
— Этого, мистер Малфой, никто не знает. Мы перепробовали все заклинания, какие знали. Поили бесконечным количеством зелий, применяли отдельные, чрезвычайно сложные методики и даже разрабатывали специальный курс лечения. Однако не добились никаких результатов.
Драко еще раз кивнул и поднялся. Время близилось к вечеру, он ужасно устал, а чашка отвратительно сваренного кофе только усилила тошнотворно сосущее чувство голода.
— Спасибо вам, — сказал Малфой, прощаясь с колдомедиком, на лице которого промелькнуло облегчение — любопытный гость, каким бы щедрым он ни был, утомил целителя. — Я чем-нибудь вам обязан?
— Мистер Малфой, сохраните все увиденное и услышанное в тайне.
— Это все?
— Все.
Драко кивнул в третий раз и потянулся к ручке двери. Вдруг, обернувшись, он спросил:
— А на какие средства содержится пациентка?
Целитель пожал плечами, разводя руками.
— Средства выделяются из министерского фонда. Иногда родственники больных перечисляют некоторые суммы, но этого не всегда бывает достаточно для того, чтобы закупить дорогие ингредиенты для очередного редкого зелья и снова попытаться вылечить человека.
На кухне Драко велел школьным эльфам подать ужин в комнату профессора Поттера через тридцать минут. Поднявшись к Гарри, он тихо отворил дверь.
Поттер спал, подсунув под щеку кулак и свернувшись калачиком. Ботинки как попало валялись рядом с кроватью, мантия сбилась на один бок, брючина задралась, очки сползли на самый кончик носа.
«Конечно, не ужинал», — вздохнул Драко, садясь на край кровати.
— Гарри, — позвал он, легко тряся спящего за плечо. — Гарри. Вставай, сонная вейла.
Приоткрыв один глаз, профессор всмотрелся в силуэт и улыбнулся.
— Где ты был?
— Дела, — уклончиво ответил Драко.
— Ты не предупредил, — Гарри зевнул, прикрывая ладонью рот, и сел на кровати.
— Да так, мелочи, — попытался отмахнуться Малфой.
— Расскажешь? — профессор спустил ноги на пол и, потягиваясь, выгнул спину.
— Потом. Сейчас иди, умывайся, будем ужинать.
— Который час? — спросил Гарри, открывая дверь в ванную комнату.
— Почти семь.
Драко в раздумье сидел на кровати. Если он умолчит о Джинни, то у Грейнджер будет железный повод поссорить его с Гарри — на долгое молчание грязнокровки Малфой не надеялся. Если расскажет — где гарантия, что Поттер, как истинный гриффиндорец, не начнет терзаться запоздалыми угрызениями совести и не помчится на выручку к Уизлетте? Столько лет прошло, он мог до сих пор злиться на предавшую его невесту, но сумасшедшая могла вызвать в нем жалость и грызущее изнутри чувство ответственности.
На столе появилось блюдо с запеканкой, дымящийся кофейник, плетенка с горячими булочками и вазочка с джемом. Драко скинул мантию и, не дожидаясь замешкавшегося в ванной Поттера, расположился за столом.
«До завтра еще есть время подумать, а там… Там посмотрим», — размышлял Драко, ковыряя вилкой запеканку.
Руки нежно, но крепко, обняли его, губы ткнулись в макушку.
— Между прочим, я волновался, — тихо сказал Гарри, прислоняясь щекой к голове Драко.
— Извини, я не успел предупредить.
— Главное, что ты уже вернулся, — голос Гарри вдруг дрогнул, — я действительно очень переживал.
— Я уже извинился, — Малфой слегка нахмурился. Нет, сейчас говорить об Уизлетте он был не готов, но если Гарри начнет выспрашивать, то придется либо изворачиваться, либо все выкладывать напрямую.
— Нет, ты не понял. Я сказал, что волновался. То есть… то есть… Я понял, что ты очень важен для меня. Я переживал. Ты раньше не уходил на весь день. Или предупреждал, и я знал, где ты есть, где тебя искать. В общем… это…
Складка между бровей разгладилась, Малфой слегка улыбнулся. Поттер за его спиной, наверное, краснеет. Эх, Поттер, Поттер, горячая гриффиндорская натура, щедро сдобренная стыдливостью. И кто говорил, что гриффиндорцы прямолинейны и смелы? Кто говорил, что красно-золотые всегда сражаются с открытым забралом? Шляпа! Вот кому надо оторвать тулью, чтобы не завиралась.
— Как же с тобой иногда сложно, — вздохнул Драко. — Мы взрослые люди, и тебя, и меня, изрядно потрепала судьба. Я думаю, что мы заслужили простоты в отношениях. Ты мне дорог, мне с тобой хорошо, мне нравится, когда ты меня обнимаешь, мне нравится спать с тобой, есть с тобой, валяться в ванной, посылать всех на хер с крыши Малфой-Менор. Ты переживал — я понял. Но для чего ты хочешь все выяснить и разложить зелье по составляющим? Поттер, не дергайся! Дослушай до конца. Я понял все, что ты имел ввиду. Сейчас мне хочется простого счастья. Простого, понимаешь? Без наигранных заламываний рук и коленопреклонных поз, умалчиваний и вздохов. Простого счастья. И еще я ужасно устал и чертовски проголодался. Ужинать будешь?
Гарри кивнул, уселся напротив него и принялся за еду. Драко прав. Чего Гарри ожидал? Что Малфой расплачется и попросит поклясться в вечной верности? Нет, одного раза было достаточно, хватит. Надо, чтобы все было просто. Они вместе — вот и слава Мерлину, и на том спасибо! В конце концов, в начале учебного года Гарри запросто мог свернуть Малфою шею, настолько ему было неприятно его общество. А теперь они мирно ужинают в его комнате. Все просто и понятно. И, пожалуй, так даже лучше.
Налив кофе в две чашки, Гарри потянулся за еще теплой булочкой.
— Драко?
— Мм?
— Я люблю тебя, — сказал Гарри, откусывая булочку.
— Я тебя тоже люблю, — Драко осторожно отпил горячий кофе. — Передай, пожалуйста, джем.
30.10.2009 Глава 14.
Первокурсники, забросив метлы в кладовку под лестницей, торопились принять душ, переодеться и отправиться на следующий урок.
Профессор Поттер перекинул через плечо Молнию и медленно побрёл к замку. Ему было грустно. Последний урок полетов в этом учебном году, а дальше… Дальше неизвестно, пригласят ли его снова преподавать в школе. За этот год Гарри научил детей всему, что сам умел делать в воздухе, и испытывал чувство удовлетворения от проделанной работы. Победа в матче с дурмстрагновцами тоже стоила внимания — Малфой очень чётко дал понять, что не стоит недооценивать свои способности, и подкрепил слова отменным минетом.
Сладкие воспоминания Поттера оборвались: навстречу, накручивая волосы на палец, шла Гермиона Грейнджер. Гарри нахмурился — какого черта лысого ей здесь надо?
Библиотекарша приветливо улыбалась, стараясь всем своим видом показать, что она просто вышла прогуляться по окрестностям школы и случайно забрела на площадку для квиддича.
— О, Гарри! Привет, — сказала она, поравнявшись с Поттером.
— Привет.
— Последний урок?
— Да.
— Как все прошло? — фальшивый интерес звучал в ее голосе.
— Отлично.
— Рада за тебя.
— Что тебе нужно? — напрямик спросил Гарри. Он наизусть знал все её повадки — она теребила волосы, а, стало быть, нервничала и зачем-то прикрывала любопытство жеманной улыбочкой.
— Я просто хотела узнать, передал ли тебе Драко?
— Что именно? — Поттер насторожился: с каких это пор она называет Малфоя по имени?
— Вы с ним стали друзьями за этот год, — заметила Гермиона.
— Грейнджер, не увиливай. Выкладывай, что там.
— Да нет, ничего. Если не сказал, значит, не посчитал нужным. Всего хорошего, у меня еще дела, — резво развернувшись, девушка пошла в сторону школы.
«Да твою ж мать! — Гарри нервно сплюнул на газон. — Опять недомолвки. Как все заебали!»
Стиснув крепче метлу, Поттер прибавил шагу. Грейнджер, будь она проклята, не просто так объявилась на поле. Постоянно сует свой нос, куда не просят, а потом театрально заламывает руки и настаивает на том, что хотела как лучше… Стерва…
Внезапный приступ злости накатил на Гарри. Он остановился перед самой дверью, ведущей в школу, а потом развернулся и пошел к трибунам.
Ступенька… еще одна, и еще. Он забирался наверх, тяжело волоча за собой метлу и сутулясь. Злость сменилась чудовищной усталостью.
«Снова игра в молчанку. Когда же все это кончится?» — подумал Гарри, опускаясь на нагретые солнцем деревянные ступени, доставая из кармана сигарету и зажигалку. Серебряный подарок Драко, отражая лучи солнца, поблескивал в его руке, приятно холодя ладонь. Поттер осторожно положил зажигалку рядом с собой на ступени и медленно достал волшебную палочку. Уничтожить, уничтожить к волдеморовой матери!
Солнечный блик сыграл на гладкой поверхности зажигалки, слегка ослепив заслезившиеся от яркого света глаза. Гарри снял очки и зажмурился. Несколько минут он сидел, не шевелясь и не открывая глаз. Слова, такие желанные и такие далекие, пронеслись в его голове.
«Я тоже тебя люблю. Передай, пожалуйста, джем… Джем…
Люблю… Я тоже…
Люблю…»
Поттер подкурил от волшебной палочки. Затяжка за затяжкой — он ни на секунду не остановился, с лихорадочной скоростью скуривая сигарету, через нос выпуская теплый дым.
Выбросив окурок и размяв плечи, Гарри поплелся вниз, пересёк площадку для обучения полетам, вошел в школу и направился к себе, задерживаясь около каждого портрета и разглядывая его жителей. Неприятное чувство росло внутри, требуя бросить все, собрать вещи и аппарировать домой. И вместе с тем в голове настойчиво стучали слова:
«Я тоже…Передай джем…
Люблю… я тоже…»
В комнате Гарри поставил у окна Молнию, долго возился с завязками спортивной мантии, пока не разорвал их. Поддав ногой стоявший на пути саквояж и отправив его в угол, он пошел умываться.
Сидя на краю маленькой ванной, Поттер смотрел на текущую из крана воду. Она тихо журчала, маленькие брызги отлетали от фаянсовой поверхности, оседая на горячей коже рук. Гарри равнодушно смотрел на капли, остающиеся на его ладонях. Очнувшись от мыслей, он принялся усердно оттирать каждый палец от въевшихся пятен полироли для метел. Чувство опустошения нарастало, но Гарри в сотый раз повторял себе: «Сначала поговорить… сначала поговорить… Никаких поспешных действий, хватит одного раза».
«Я тоже тебя люблю. Передай, пожалуйста, джем…
Люблю…я тоже люблю…
Люблю…»
Он долго умывался холодной водой, с каждым разом задерживая лицо на ладонях все дольше, словно желая спрятаться от надвигающегося разговора.
«Нет, просто так она не подошла бы, — снова рассуждал Гарри. — Она намеренно дала понять, что Малфой ничем не лучше её: знает что-то и скрывает».
Поттер сосредоточенно вытирал руки толстым полотенцем, полируя махровым уголком каждый ноготь. Затем он долго расчесывался, даже не глядя на свое отражение в зеркале.
«А в зазеркалье, должно быть, намного лучше, — подумал Гарри. — Там все наоборот, значит, там больше любви и честности, чем по эту сторону полированной стекляшки. Попасть бы туда».
Бросив расческу на край раковины, он вышел из ванной. Мыслей в голове почти не осталось. Одно беспокойство, перемежающееся с нечеловеческой усталостью, клонившей его в сон.
Переодевшись в чистую мантию, он вышел из комнаты. Поговорить с Драко все-таки надо. Если ему есть что скрывать — пусть так и скажет, глядя Гарри в глаза. Если Малфой ему не доверяет — лучше об этом поговорить сейчас. Никаких сюрпризов «после» Гарри не хотел.
* * *
Драко нашелся в кабинете директора. Увидев на пороге Поттера, он едва заметно улыбнулся — на людях они старались не показывать своих чувств. Им даже казалось забавным, что никто не догадывается о том, что на самом деле их связывает. Понимающие кивания МакГонагалл они в расчет не брали — в конце концов, благодаря этой умной женщине они встретились в прошлом году.
— Присаживайтесь, профессор, — доброжелательно протянула Минерва, указывая Гарри на стул с высокой спинкой. — Через пару минут мы закончим. И далее, Драко, — обратилась она к Малфою, — вот этот список ингредиентов для школьной лаборатории.
Поттер рассматривал склонившегося над списком любовника. Мантия облегала его фигуру, спадая до пола мягкими складками. Он сосредоточенно читал список, набросанный на пожелтевшем пергаменте. В висках у Гарри начало стучать, голову словно сдавили стальные тиски, выматывая нарастающей амплитудой боли. Усталость была такая, как будто он сутки напролет чистил котлы в лаборатории покойного профессора Снейпа. Нет, он не мог ошибиться. Только не в этот раз. Не с Малфоем.
«Что? Что? — вопросы снова забурлили в голове, как плохо сваренное зелье. — Не хочу больше, не хочу еще раз. Мерлин, помилуй».
— Я забираю список? — наконец, спросил Драко у МакГонагалл.
— Конечно, мистер Малфой! — утвердительно ответила та.
Драко свернул в плотную трубочку пергамент и засунул его в карман мантии.
— Всего хорошего, директор МакГонагалл, — попрощался Драко и выразительно посмотрел на Поттера.
Гарри поднялся и молча вышел из кабинета, хлопнув дверью.
— И вам всего хорошего, — МакГонагалл удивленно посмотрела вслед невежливо удалившемуся профессору. — Драко, — добавила она, окидывая взглядом Малфоя, изумленного выходкой Гарри, — будьте умницей!
— Я всегда им был, — просто ответил тот.
* * *
Они молча спустились по самодвижущейся лестнице, прошли по знакомым коридорам, на ходу кивнули лорду Визерсу, зашли в комнату Поттера. Несколько долгих минут Гарри, не отрываясь, смотрел Малфою в глаза
— Что? — не выдержал Драко.
— Ты от меня что-то скрываешь?
— С чего ты взял?
— Малфой, — Гарри потер виски и поправил дужку очков. — Я тебя очень прошу, расскажи сам.
— Да о чем рассказать-то? — Драко почувствовал, как липкая холодная капелька пота скатилась между лопаток и задержалась на пояснице, стянутой брючным ремнем.
«Я тоже тебя люблю. Передай, пожалуйста, джем…
Люблю… я тоже люблю…»
— Драко, если ты действительно меня… — Гарри сел на кровать. — Я знаю, что ты что-то скрываешь. Расскажи сам. Не заставляй допытываться.
И вдруг Малфой понял. Сука! Грязнокровная сука сделала ход конем.
— Я был у Джинни Уизли в госпитале Святого Мунго. Она сошла с ума и все эти годы находится под наблюдением колдомедиков, — тихо сказал Драко, опускаясь рядом с побледневшим Гарри. — Мне Грейнджер рассказала.
— Мунго, — шепотом повторил Гарри и, глухо застонав, закрыл лицо руками.
Комната. Маленькая комната профессора полетов. Неказистая, но уютная. Шкаф со скрипучими дверцами — из него постоянно вываливались вещи Гарри, так и не научившегося поддерживать порядок на полках. Комком запиханные на полки полотенца, носки, как попало висевшие на вешалке брюки и мантии. Белоснежная отутюженная рубашка Драко среди этого нагромождения тряпок смотрелась одиноко.
Молния в углу, саквояж, на дне которого лежал свиток с черной ленточкой и пачки маггловских сигарет. На письменном столе — «Квиддич сквозь века». Гарри читал книгу, жуя в кровати печенье. Драко ворчал, стряхивая с простыни колючие крошки, а потом обнимал и целовал любовника. Иногда Поттер откусывал маленький кусочек печенья и кончиком языка проталкивал его в рот Драко.
Малфой тяжело поднялся с кровати и подошел к шкафу. Сняв с вешалки рубашку, он аккуратно свернул её и, уменьшив заклинанием, положил в карман мантии. Почему-то сильно защипало глаза и захотелось спать.
Впереди еще пара дней до объявления результатов выпускных экзаменов. Надо как-то продержаться. Пожалуй, лучше отправиться домой, а к банкету вернуться. Хотя, на нем и появляться не обязательно — он же пропустил праздничный ужин по случаю победы над напыщенными дурмстранговцами.
Драко кашлянул.
— Я пойду.
— Куда? — хриплый вопрос.
— К себе.
— Почему не сказал раньше?
Драко почувствовал, как пересохло во рту, и через внезапно ставшее узким горло воздух с трудом поступет в легкие. Не доверился, понадеялся, забыл, не сказал — слова вертелись у него на языке. Он столько раз говорил за них обоих, говорил много, раскладывая все по чашам весов, что сейчас у Драко просто не было ни сил, ни желания объяснять — почему.
Малфой разозлился. Вздернув подбородок, он скривил губы.
— Поттер, не смей сравнивать меня с Уизлеттой, что, по всей видимости, ты пытаешься делать! Если не понимаешь, почему не сказал, значит, нам разговаривать не о чем, — выплюнул он, наблюдая за реакцией Гарри. Тот продолжал сидеть, спрятав лицо в ладонях.
Развернувшись, Драко потянулся к двери. Гарри вскочил с кровати, ринулся к нему и с такой силой сжал в объятиях, что Малфой почувствовал напряженную дрожь в руках недоверчивого любовника.
— Скажи, — выдохнул Гарри в мягкие складки мантии на спине Драко. — Просто скажи! Клянусь, я поверю!
— Да пошел ты! — Малфой попытался вырваться. — Я устал все объяснять. Пораскинь мозгами, может, до чего додумаешься.
— Скажи!
— Отвали!
— Просто скажи и все! — Гарри почти кричал.
— Что? Что тебе сказать, придурок? — заорал Малфой, вырываясь из вцепившихся в него рук. — Что сказать? Что мне кроме тебя никто не нужен? Что я не желаю делить тебя ни с кем? Да пусти, сволочь!
Освободившись от хватки, Драко развернулся к Поттеру и захлебнулся восхищением: взлохмаченные волосы, полураскрытые губы, глаза дико горят — сейчас Гарри был чрезвычайно красив. В те моменты, когда его захлёстывал бурный оргазм, он выглядел так же.
— Чего уставился, тупица? — буркнул Драко, стараясь унять внезапно охватившее его возбуждение.
— Повтори.
— Чего уставился, тупица? — рявкнул Малфой.
— Не это, — покачал головой Гарри.
— Да ну тебя на хер! Заебал! — воскликнул Драко. — Только и делаю, что учу, объясняю, рассказываю, пытаюсь растормошить. Но ты упорно раскармливаешь давнюю обиду на невестушку, наставившую тебе рога. У других, конечно, никаких драм и душевных терзаний не бывает, это дозволено только сраному, мать его, Избранному!
— Ты, блядь, можешь просто повторить то, что сказал? — выкрикнул Поттер. — Не надо мне лекцию читать! Просто повтори и все, но глядя мне в глаза!
— Идиот! — Малфой схватил Гарри за плечи и тряхнул, что было силы. — Не сказал потому, что боялся твоего благородства. Что теперь? Предашь своей метле ускорение и полетишь отрабатывать грехи в Святого Мунго? Вали, я не держу!
— Да не то! — надрывно прокричал Гарри.
— Как же ты достал! — в бешенстве взвыл Драко. Глядя прямо в глаза Поттеру, он добавил срывающимся голосом. — Мне! Кроме! Тебя! Никто! Не нужен! Сука… А теперь пошел на хер! Лети к своей рыжухе, ты же честный гриффиндорец!
Как больно! Какие острые зубы!
Гарри вцепился в нижнюю губу Драко, прикусывая её, — никакой нежности, только бешенство. Они целовались, не закрывая глаза, отталкивая и, одновременно, притягивая друг друга. Они боролись друг с другом ртами, и в этой короткой, наполненной злостью и обидой, схватке хотел победить каждый. Внезапно Драко отстранился от Поттера, поправил на его носу съехавшие на бок очки, схватил за ворот мантии и как нашкодившего на уроке первокурсника вытолкал за дверь. Заперев комнату заклинанием, Малфой куда-то потащил ошалевшего от такого обращения профессора.
Перед Выручай-Комнатой они остановились. Им повезло: студенты находились на последних в этом учебном году уроках, и несущихся по школе мужчин никто не заметил. Только краешек фиолетовой мантии директора МакГонагалл торопливо исчез за углом.
Драко закрыл глаза и сосредоточился. Каменная кладка начала меняться, образовывая очертания двери. Мгновение спустя комната материализовалась, и Малфой, дернув медную ручку, затащил Гарри внутрь.
Деревянные, грубо сколоченные лавки, крючки на шершавых оштукатуренных стенах, старые масляные лампы. Дальше по узкому коридору располагалась еще одна дверь. Профессор озирался по сторонам, вспоминая, где он уже видел такую скудную обстановку.
Не говоря ни слова, Драко толкнул Поттера вперед.
Каменный пол, железные, местами ржавые трубы, медные вентили на кранах. И те же грубо сколоченные уродливые лавки из распухшего от воды дерева. Внезапно Гарри все понял и обомлел: Выручай-Комната превратилась в душевую Дурмстранга.
Гарри удивленно посмотрел Малфою в глаза, а потом, словно под Империусом, медленно снял мантию и бросил её прямо на пол. Освободившись от остальной одежды, он на дрожащих ногах подошел к ближайшей лавке и покорно лег на нее лицом вниз. Его трясло от страха, пробегавшего по телу мелкими судорогами, но он был согласен, согласен на все. Если Драко это важно, значит, Гарри готов. Грейнджер, семейка Уизли, суд, годы изгнания, ссора, отголоски которой еще отдавались в душе, — сейчас он совершенно не думал об этом, отбросив в сторону, как испорченный уродливой кляксой пергамент.
Поттер вздрогнул, когда Драко взял его руки, вытянул над головой и связал запястья галстуком. Повернув голову, Гарри смотрел, как Малфой подобрал с пола его брюки, и вот уже ноги привязаны к грубой лавке. Отвернувшись, профессор закрыл глаза. Страх сковал его так сильно, что он не мог произнести ни звука. Послышался шорох снимаемой одежды, а затем ему в бедро ткнулся мягкий тканевый комок. Поттер послушно приподнял ягодицы, позволяя подпихнуть его под себя. Несколько минут он молча лежал, не шевелясь и едва дыша.
Теплая ладонь погладила между лопаток, спустилась к ягодицам, сжала их мягкий контур, прошлась по мускулистому бедру. Дрожащие теплые губы поцеловали плечо и скользнули ниже, касаясь ямки на пояснице. Руки раздвинули ягодицы. Гарри вздрогнул, когда язык проник в ложбинку, осторожно трогая, смачивая слюной. Потом язык исчез, и его место занял палец.
Больно. Как больно…
Гарри сильнее зажмурил глаза. Никакого возбуждения. Палец двигался в нем, стараясь расслабить проход. Спина взмокла от липкого пота, лоб покрылся отвратительной холодной испариной. Тело не хотело расслабляться, и все настойчивые движения отдавались глухой неприятной болью в зудящем анусе.
Внезапно палец выскользнул. Дыхание Гарри сбилось от придавившего сверху тяжелого тела Драко. Твердый член уперся между упругих слегка разведенных в стороны ягодиц, приподнятых с помощью скомканной одежды.
Толчок. Гарри со всей силы стиснул зубы, чтобы не завыть. За плотно закрытыми веками заплясали разноцветные искры, слезы повисли на черных ресницах.
Еще толчок. Отверстие поддалось натиску, и головка члена Драко скользнула в сопротивляющееся тело. Поттера затошнило от боли. Он сжал кулаки, впиваясь коротко остриженными ногтями в мягкую кожу ладоней. Галстук передавил запястья, вены на руках вздулись, образовывая выпуклый голубой подкожный рисунок.
Следующий толчок позволил члену войти почти наполовину. Гарри не мог дышать и даже не пытался расслабиться, сжимаясь в тугой пульсирующий болью узел.
Толчок. Не вытерпев, Поттер коротко вскрикнул. Дрожь безостановочно сотрясала его тело, огненной лавой оседая в промежности.
— Всегда верь мне, — прошептал ему на ухо Драко, а затем крепко обхватил руками скользкие от пота бедра Гарри, чуть отстранился и с новой силой толкнулся в его горячее тело.
* * *
Они спали, крепко прижавшись друг к другу.
Окно в комнате профессора Поттера было слегка приоткрыто, легкий летний ветерок колыхал штору, наполняя помещение запахом цветущих трав и озерной сырости.
Утром будут объявлены результаты экзаменов, а затем последует праздничный ужин. А завтра студенты, побросав вещи в свои сумки, отправятся в Хогсмит, чтобы сесть в Хогвартс-Экспресс.
Учебный год закончился.
Но это все будет потом. Сейчас они спали, устав после долгой ночи поцелуев и объятий.
За окном забрезжил рассвет — солнце стыдливо коснулось первым лучом края горизонта, пробуждая ото сна землю. Драко проснулся. Поморгав глазами и прогоняя следы сновидения, он посмотрел на сопящего в его объятиях Гарри. Улыбнувшись, он нежно поцеловал его в теплый висок.
— Просыпайся.
Гарри пошевелился и кашлянул.
— Сейчас, — не открывая глаз, сонно промямлил он.
— У нас дело, вставай! — осторожно вытащив руку из-под взлохмаченной головы любовника, Драко поднялся с кровати и сладко потянулся.
Столкнув ногами одеяло, Гарри сел. Отголоски тупой ноющей боли отозвались в его теле.
— Прости, — Драко опустился рядом с ним на колени и обнял.
— Пройдет, — отмахнулся Гарри, удобнее устраиваясь на жесткой кровати.
— Я предлагал тебе заживляющее.
— Нет, пусть будет так.
— Обещаю, — целуя любовника, сказал Драко, — в следующий раз все будет лучше. Веришь мне?
— Верю, — ответил Гарри, глядя ему в глаза.
* * *
Лорд Визерс проснулся от заклинания, скользнувшего по картинной раме. Вздрогнув, он соскочил с кресла и, потирая глаза, уставился на маячивших перед стеной людей.
— В чем дело? — возмущенно спросил он, ища в кармане монокль, но на портрет уже накинули темную тряпку.
Картину тряхнуло, лорд в ужасе закусил кулак. Неужели на чердак? За что? Ожидая своей участи, Визерс обреченно опустился в кресло, крепко вцепившись в подлокотники, — спорить с живыми было бесполезно, он это помнил еще со времен оккупации школы утыканной розовыми бантиками Амбридж.
Неожиданно тряпка соскользнула с портрета, и рисованные глаза заводчика фестралов ослепило яркое солнце, наполовину показавшееся из–за горизонта.
— Смотрите! — услышал он голос. — Вон туда, сэр.
Гарри Поттер указывал на опушку Запретного леса. Малфой сидел на мокрой от росы траве рядом с поставленным на землю портретом лорда Визерса и улыбался.
— Смотрите туда, куда показывает Гарри, — сказал Драко. — Он их тоже видит.
Лорд Визерс обратил взор на верхушки деревьев.
— О, Мерлин! Мерлин всемогущий! — с трудом выдохнул он. — Я вижу их!
По небу, рассекая воздух большими кожистыми крыльями, летели фестралы.
Пристроив к глазу зачарованную лупу, Невилл разглядывал маленький невзрачный бледно-желтый цветок. Раскрытый потрепанный блокнот лежал рядом с профессором ЗОТИ на траве, по шуршащим страницам, шевеля усиками, ползали мелкие букашки.
Достав заложенный за ухо маггловский карандаш, Невилл сделал пару записей и снова согнулся над цветком.
— Щекотно, улетай!
Невилл выпрямился и оглянулся. Деревья шуршат листвой, рой мушек кружится над полянкой, трава колышется на слабом ветерке.
«Послышалось», — решил Невилл, доставая из рюкзака фляжку, вода в которой оставалась прохладной в любую жару, даже если её оставить на самом солнцепеке. Сделав пару глотков, Невилл вытер рукавом рот.
— Хи-хи-хи, щекотно же! Отстань.
Невилл выронил фляжку и стал озираться вокруг. Трава как трава, тонкие стебельки с дрожащими листочками, пестрые цветы набрали всю силу своей раскраски и сладко пахли пыльцой. Одинокий крупный мак качался на бледно-зеленой ножке, шевеля махровыми листьями. Профессор Защиты от Темных Искусств уставился на ярко-красный цветок — в самой сердцевине, окруженной нежными алыми лепестками, ползала большая пчела.
— Эй, мистер, — стебелек дрогнул, — прогоните её, мне щекотно!
— Я грежу, — оценил свое состояние Невилл. — Должно быть, у меня солнечный удар.
Поискав брошенную на траву панаму, Лонгботтом водрузил её на голову задом наперед и еще раз отхлебнул из фляжки.
— Сейчас тебя съедят! — снова услышал он тихое шуршание, и вдруг мохнобрюхая пчела с недовольным жужжанием поднялась с мака и улетела, сверкая маленькими прозрачными крылышками.
На плечо профессора опустилась сова и протянула ему лапу с привязанным к ней пергаментом. Отвязав послание, Невилл согнал вцепившуюся в ключицу птицу и развернул письмо.
«Уважаемый профессор Лонгботтом!
Сообщаю Вам, что место преподавателя Защиты от Темных искусств…»
Невилл почесал нос. Увлёкшись исследованиями, он совсем забыл о числах — август подходил к концу, пора было собираться в Хогвартс. Побросав в рюкзак блокнот, карандаш, фляжку и зачарованную лупу, он разогнул затекшую поясницу.
* * *
Профессор Лонгботтом распахнул дверь и широким шагом двинулся между рядами студенческих столов. За ним семенили дети, с любопытством и восхищением озирающиеся по сторонам. Перед преподавательским столом он остановился и приложил палец к губам, знаком велев новичкам помалкивать. Дети замерли, с удивлением разглядывая профессоров Хогвартса. Посередине сидела пожилая дама в высокой остроконечной шляпе. Строго поджав губы, сквозь очки она взирала на новичков, которые сразу поняли — с ней лучше не связываться. А вот огромный улыбающийся полувеликан с седеющей всклоченной бородой, который встречал их на станции, вызывал доверие и улыбку. Худосочная ведьма с собранными в тугой узел волосами и рядом с ней еще одна в огромных очках, делающих её похожей на стрекозу. Колдунья в белом чепце и переднике, на груди которого вышиты перекрещенные кость и волшебная палочка, коротышка с пышными усами, еле-еле выглядывающий из-за стола — преподаватели внимательно взирали на притихших первогодок.
— Добрый вечер, студенты! Новенькие — добро пожаловать в школу чародейства и волшебства Хогвартс, — директор МакГонагалл обвела взглядом Большой зал. — Надеюсь, вы приложите все силы для изучения предметов и будете примерно себя вести. Хочу сразу предупредить об опасностях, которые таит в себе Запретный лес, и советую не совать в него свой нос. Хождения по Школе после полуночи запрещены! Дуэли запрещены! Дуэлянты и драчуны будут сурово наказаны, а их семьи получат предупреждающие письма. Старшекурсникам тоже неплохо было бы вспомнить эти правила. А сейчас приятная новость, — улыбнулась МакГонагалл. — В этом учебном году преподавать полеты и судить квиддич будет не только профессор Поттер, но и профессор Малфой. Пожелаем им удачи и приступим к распределению.
Профессор Лонгботтом развернул пергамент.
— Тот, чье имя я назову, — сказал он, — выходит вперед и садится на табурет. Распределяющая Шляпа решит, какой из факультетов станет вашим вторым домом на все время обучения в школе.
— Мадам Пинс, — шепнул Гарри сидевшей рядом строгой библиотекарше. — Я могу взять почитать «Историю Хогвартса»? Видимо, я что-то упустил за время своего обучения.
Мадам Пинс недоверчиво взглянула на него поверх очков.
— Конечно, профессор Поттер, — кивнула она после минутного раздумья.
— Профессор Поттер много чего упустил за время обучения, — насмешливо шепнул Драко, щипая под столом коленку Гарри.
— Я обязательно наверстаю все упущенное, — ответил Гарри, сжимая под столом его теплую ладонь.
Vova
