Быстро под стол, Поттер!

Два часа. Мерлин, он проверил все домашние задания пятикурсников всего за два бесконечно долгих часа. Это был его собственный рекорд!

Северус устало разминал затекшую шею, жалобно покряхтывая. Гриффиндорцы! По сравнению с остальными студентами эти в зельях — самые бездарные! Основная масса львиного факультета получила оценку не выше ноля баллов.

«Неужели ты был настолько некомпетентен, Сев, что не смог доступно объяснить этим бездарям элементарные вещи?» — обратился он к своей совести.

Совесть молчала.

Он пожал плечами и откинулся на широкую спинку стула, с удовольствием рассматривая безупречный порядок на своем большом письменном столе.

За редким исключением нескольких весьма неплохих работ, гриффиндорцы никогда не были сильны в зельях. Этой привилегией обладали исключительно представители змеиного факультета. Только они могли понять такое тонкое искусство, как приготовление зелий. Чистота крови — этим все сказано.

И тот факт, что Золотая троица Гриффиндора весьма неплохо справлялась с заданиями по его предмету, не имел ничего общего с его общей оценкой. Никакой предвзятости!

«Конечно, нет, — насмехался над ним внутренний голос. — И то обстоятельство, что ты все время думаешь об их главном старосте, является еще одним дополнительным доказательством, подтверждающим твою беспристрастность к гриффиндорскому факультету!»

Северус застонал.

Главный староста Гриффиндора.

Поттер…

Гарри Поттер…

«Осел… нет, маленький придурок!»

Волосы все время взлохмачены… Блеск изумрудных глаз больше не скрывают стёкла безобразных очков. Теперь мальчишка носит контактные линзы.

Да, эти маггловские изобретения весьма практичны!

И тело… тело… сплошная гора мышц — результат ежедневных занятий спортом. Виват квиддичу и постоянным многочасовым тренировкам!

Представив себе обнаженный торс Поттера, Северус почувствовал, как волна возбуждения прокатилась по его позвоночнику вниз, охватив поясницу, и бесцеремонно направилась к паху.

Быстро тряхнув головой, отгоняя наваждение, он заставил себя вернуться к проверке заданий, возобновив чтение.

«Veritaserum — это зелье, эффект которого…»

«Хм-м-м-м-м-м-м… Гарри подо мной…»

«… эффект которого заключается в том, чтобы заставить человека, который его выпил…»

«Мой член у него во рту… его ласкает розовый язычок, нежно и мягко кружа вокруг возбужденной головки…»

«… который его выпил, отвечать правду на все вопросы, которые зададут…»

«Да-а-а-а, вот так… Возьми его глубже, Гарри… Тебе хорошо? Ты его чувствуешь?.. М-м-м-м… Ты такой узкий… Я сейчас…»

Сознание окутал легкий туман. Неровные строчки на пергаменте расплылись, затрудняя прочтение…

— Все! Баста! — закричал Северус во все горло в пустом классе.

Судорожный вздох, раскрасневшееся лицо… Мастер зелий заставил себя медленнее вдыхать воздух, стараясь таким образом привести в норму сбившееся дыхание. Его до боли эрегированный член безжалостно напоминал о том, до какой степени обуявшее его дикое желание было не удовлетворено.

— Я разберусь с тобой попозже, — громко заявил он своему члену, продолжив проверять исписанные пергаменты.

Он снял с себя мантию и перекинул ее через спинку стула, совершенно машинально разгладил невидимую складку на черных брюках и расстегнул верхнюю пуговицу на белоснежной рубашке, чтобы почувствовать себя более комфортно и непринужденно.

В следующую секунду массивная дверь с грохотом распахнулась, ударяясь со всей силы о стену, заставив профессора нервно вздрогнуть.

Широко распахнув глаза, он с изумлением посмотрел на возмутителя спокойствия.

Гарри Поттер, в джинсах и наполовину расстегнутой рубашке, поправ своим неряшливым видом все известные нормы приличия, предстал перед ним на пороге, прислонившись к дверному косяку, явно стараясь держаться прямо.

Заметив, что парня покачивает, первое, о чем подумал Снейп, было: подросток ранен. Это вывело его из оцепенения. Быстро поднявшись из-за стола, он, преодолев расстояние в несколько больших шагов, приблизился к молодому человеку.

— Поттер! Что с вами случилось?!

— Нич-чего, пфро… прф… профессор…

И Гарри упал прямо в его объятия, в самом прямом смысле. В дыхании парня Мастер зелий с отвращением почувствовал запах спиртного. Он осторожно принюхался. Сомнений не было.

Виски.

— Поттер! Да вы… ты пьян! — воскликнул зельевар.

Поттер пьяно хихикнул.

— Э-э-э… Мне было нужно… это! У меня… были причины!

— Поттер, но… почему? Зачем?!

— Это пред…ай… ёпт… ёт мне смелости… потому что… мне бо-о-ольно… — и шмыгнул носом.

Услышав это, Северус почувствовал, как его сердце перепуганной птицей бешено затрепетало в груди. Кто, какая сволочь посмела причинить боль его Гарри?!

— Кто это, Поттер? Кто сделал вам больно? — голос Снейпа зазвенел от гнева.

Скривившись, губы гриффиндорца приблизились к его губам, а молодое тело вплотную прижалось к мужчине.

— Это… вы, Сев, — отчаянно выдохнул молодой человек. — Потому что вы ни…ик…когда не полюбите меня… так… как я люблю ва-а-ас…

Реакция последовала незамедлительно. Снейп яростно оттолкнул от себя парня. Плечи Гарри тут же поникли, и он, пошатываясь, отошел на безопасное расстояние к одной из парт, стоявших в классе, и со вздохом взгромоздился на столешницу.

Будучи сильно удрученным, он исподлобья смотрел на своего профессора.

— Очень смешно, Поттер! — зло усмехнулся Мастер зелий. — По-вашему, такие заявления — наилучший повод для шуточек?

— Но… Я серьезно! Это правда! Ик! Простите, профессор.

Северус посмотрел на него с безграничным отвращением. Но глубоко внутри его душа корчилась от невыносимых страданий. Вот мерзкий мальчишка! Нашел для себя очередную забаву — повеселиться от души, насмехаясь над таким человеком, как он. Он, Северус Снейп, — предмет неуемных насмешек для Поттера? Мрачный зануда с сальными волосами, над которым можно безнаказанно издеваться?

— Повеселились и хватит, Поттер, — прошипел зельевар. — Убирайтесь отсюда, пока я не снял двести балов с Гриффиндора!

— Ты что, оглох?! ЭТО НЕ ШУТКА!!! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!! — кричал Гарри во все горло, не отдавая себе отчета в том, что обратился к профессору на «ты».

Вот это уже было для Северуса чересчур. Какими бы ни были его чувства к кошмару всей его жизни, сейчас он преподаст хороший урок этому нахалу. Он ему покажет, что значит играть с огнем!

Схватив Гарри за грудки, Снейп одним рывком сдернул юношу с парты и впился в его губы, жестоко врываясь своим языком в соблазнительно-манящий рот.

Гарри жалобно застонал, не веря своему счастью, и с удвоенной силой ответил на поцелуй.

«Мерлин, сколько страсти… Как восхитительно… Да, Гарри, верни его…»

Северус опустил воротник рубашки гриффиндорца и обхватил руками крепкий зад парня, прижимая его к себе еще крепче. Он был в раю! Их языки переплетались в чувственном танце, от которого все тело охватывала сладкая дрожь.

Даже через плотную джинсовую ткань он ощущал, как напрягается плоть молодого человека. Его ответная реакция была незамедлительной. Его собственный член, скрытый черными брюками, ставшими вдруг такими неимоверно тесными, мигом принял боевую стойку.

Задыхаясь, он вырвался из крепких объятий молодого человека.

— Достаточно, Поттер!

Парень недоверчиво рассматривал зельевара.

— Но… ведь это вы… вы первым начали, профессор!

Северус схватил его за рубашку и заставил сесть на место, толкнув к парте. Гарри поморщился, потирая ушибленное место.

— Сидите и не двигайтесь, — повелительным тоном приказал мужчина. — Сейчас я принесу зелье, чтобы привести вас в божеский вид.

— Что?

— Вы протрезвеете, Поттер!

Гарри, почувствовав себя обманутым, со слезами на глазах посмотрел на профессора, но ничего не сказал. Только спрятал пылающее лицо в ладонях.

Спустя пять минут Северус равнодушно протянул ему стакан, наполненный голубоватой жидкостью.

— Выпей это.

Гарри одним махом беспрекословно проглотил отвратительного вкуса микстуру, и вскоре его затуманенное алкоголем сознание начало проясняться, а мысли вновь становились четкими и ясными.

Они стояли лицом друг к другу, не произнося ни слова. Изумрудные глаза юноши с отчаянием смотрели на старшего мага.

— Не стоит благодарности, Поттер. Провожать не буду. Вы прекрасно знаете, где выход, — проронил, наконец, зельевар.

Гриффиндорец медленно поднялся, наблюдая, как Северус возвращается к своему столу. Ему казалось, что на его плечи обрушилось бремя всего человечества.

— Ну, чего вы ждете? — резко спросил профессор, отмечая, что его студент не торопится двигаться с места.

Гарри сделал к нему навстречу один маленький робкий шажок.

— Я не лгал вам, — произнес он срывающимся голосом. — Почему вы не верите мне? Сейчас я трезв как стеклышко. И я повторю, тысячу раз повторю — Я ВАС ЛЮБЛЮ!

Профессор тоже сделал к нему шаг навстречу. Его глаза горели темным пламенем.

— Поттер, я…

Громкий стук в дверь заставил обоих вздрогнуть. Они удивленно посмотрели друг на друга.

— Северус, — громко вещал голос Минервы МакГонагалл, — это я, со мной рядом директор Дамблдор и профессор Люпин. Мы можем войти? Нам нужно поговорить!

ППЦ!

Воцарилось молчание.

Первым опомнился Снейп.

— Поттер, быстро под стол! — приказал он.

Гарри тут же юркнул под массивный дубовый стол и притаился. В это самое время Северус величественно сел на свой стул, взял в руку перо и расправил перед собой пергамент.

Северус краем глаза удостоверился, что Поттер абсолютно не виден из своего укрытия, и пододвинул свой стул поближе к столу.

— Войдите, — хрипло произнес он.

Дверь тут же распахнулась, и в класс вошли Минерва, Альбус и Ремус. Мастер зелий иронично приподнял бровь, рассматривая нежданных визитёров.

— Чем обязан? — спросил он, отмечая, что нежданные гости выглядят весьма смущенно.

Дамблдор слегка откашлялся и начал:

— Северус, нам хотелось бы обсудить с тобой несколько вопросов…

Снейп мысленно застонал от отчаяния.

«Ну что ещё им от меня нужно?!»

Смирившись с неизбежным, он, тяжело вздохнув, приготовился слушать.

А в это время под столом Гарри умирал от скуки. Он сложил по-турецки ноги, но удобнее от этого не стало: спина затекала и начинала ныть. Это было похуже Круциатуса. Но ничего, терпеть можно.

Лишь бы только их беседа не затянулась надолго!

Чувствуя довольно твердую помеху в правом кармане своих джинсов (п/а: не подумайте ничего такого!), он вытащил из него маленькую фляжку и попытался ее открыть, отвинчивая крышку как можно тише. О, она еще наполовину полна виски!

«Класс!» — подумал он, прежде чем сделать хороший глоток.

Под столом было очень неуютно и тесно, к тому же это маленькое пространство приходилось делить с длинными ногами профессора. В скором времени парню было ни согнуться, ни разогнуться. Он с трудом попытался зафиксировать свое ноющее тело в неподвижной позе.

Ядовитое замечание Снейпа заставило его прислушаться.

— Значит, вы хотите, чтобы я научил Люпина такому тонкому искусству, как приготовление наитруднейшего Аконитового зелья?

Казалось, что Ремус тут же на месте готов провалиться сквозь землю от стыда.

— Понимаешь, Северус, мне крайне неудобно беспокоить тебя каждый раз, когда я в нем нуждаюсь, — словно защищаясь, произнес оборотень.

— Я когда-нибудь отказывал тебе в помощи, ссылаясь на нехватку времени? — слащаво поинтересовался зельевар.

«Нет, — подумал Ремус, — Ты всегда делаешь его для меня. И я знаю, что только ты можешь сварить его правильно!»

Альбус и Минерва вежливо его перебили.

— Мы совсем не это имели в виду!

Под столом Гарри подавил рвавшийся наружу зевок и сделал один глоток виски. Затем другой. Потом ещё…

Пока не опустошил всю фляжку.

До дна.

Его, ставший почему-то мутноватым, блуждающий взгляд невольно остановился на ногах профессора и медленно заскользил от черных, начищенных до зеркального блеска ботинок вверх. И, словно притянутый магнитом, остановился на ширинке.

— Что-нибудь еще? — сухо осведомился Северус.

Три профессора обменялись неловкими взглядами.

— Ну… — робко начала Минерва. — Еще мы очень беспокоимся за Гарри…

В эту минуту вышеупомянутый Гарри полностью отрешился от беседы. Он был словно загипнотизирован черными брюками профессора и тем, что весьма четко просматривалось под плотной тканью. И в этот момент никакая сила на свете не могла заставить его отвести взгляд. Двусмысленность ситуации полностью овладела его сознанием, возбуждая и лишая остатков разума.

Он был здесь, под столом человека, которого любит. И объект его страсти был так близок, только руку протяни… или рот.

«Осмелиться или нет?»

На фоне этого весь крепкий виски, который он только что выпил, показался ему легкими пузырьками шампанского. Он чувствовал себя легко и непринужденно. В этот момент для него ничего на свете не имело значения… Гарри знал: у него, может быть, больше никогда не будет такого исключительного шанса, как сейчас, — отведать запретный плод.

Мерлин, он умрет, если не познает, каков на вкус его профессор!

«А пошло всё к черту! Я должен узнать…»

Северус резко вздрогнул, что не ускользнуло от внимания коллег. В его широко распахнувшихся глазах плескался ужас. Конечно, втайне он мечтал о подобном. Но, черт подери, только что чужая рука осторожно поглаживала внутреннюю сторону его бедра!

— С тобой все хорошо, Северус? — участливо поинтересовался Дамблдор

Зельевар нашел в себе силы ответить, стараясь ничем не выдать себя.

— Да, вполне.

«Исключая тот факт, что Поттер только что положил свои руки на мою ширинку!"

Профессор зельеварения внутренне содрогнулся.

«Нет, Поттер — мой студент, он не осмелится продвинуться дальше, ведь правда?

Да…»

Чпок!.. Первая пуговица легко выскользнула из петельки.

— Я уже говорила, — продолжила Минерва. — Мы очень беспокоимся за Гарри.

Чпок!.. Вторая и третья пуговицы без боя сдались ловким рукам «предмета беспокойства» профессоров. Северус чувствовал, как его охватывает возбуждение, несмотря на непроницаемое выражение лица, и неуловимым движением слегка пододвинул бедра вперед, облегчая задачу молодому человеку.

— Что опять натворил ваш Золотой Мальчик Гриффиндора? — хмыкнул он, прислушиваясь к своему голосу.

Нет, всё в порядке: голос, как всегда, холоден и беспристрастен. Он мысленно поздравил себя с тем, что в совершенстве владел окклюменцией. И никогда не был так горд за свой самоконтроль, как сейчас.

Чпок!.. И четвертая — последняя — пуговица поддалась неумолимому натиску.

Ласковая рука осторожно прокралась внутрь брюк и нерешительно замерла, обнаружив, что мужчина не носит нижнего белья.

Дыхание перехватило.

Альбус и Минерва, невольные свидетели маленького представления, разворачивающегося у них прямо на глазах, спокойно продолжали:

— Мы обнаружили его в нетрезвом состоянии. В очень нетрезвом.

— В общем, он был в стельку пьян, — объяснил директор.

— И мальчик, едва ворочая языком, сказал нам, что это всё из-за тебя, Северус, — робко добавила Минерва. — И ушел, даже не попрощавшись с нами. Ни с кем. Такого никогда не было.

Только Люпин хранил молчание, внимательно наблюдая за Северусом. И зельевара посетила тревожная мысль: не почувствовал ли оборотень то, что сейчас происходит в этом кабинете у него под столом?

Внезапно Снейп прикусил нижнюю губу, чтобы не застонать от удовольствия. Ласковые пальцы пробежались по всей длине его члена и плотно охватили оный у основания. Затем осторожно сжали и принялись скользить, двигаясь вверх-вниз, слегка увеличивая темп. Очевидно, сказывался результат многолетнего опыта…

«О-о-о-о-ох… да-а-а-а… это так восхитительно…»

Гриффиндорец с вожделением рассматривал толстый длинный член, который, наконец, предстал перед его взором. Сколько раз он грезил о Северусе, трепещущем от желания, мечтая выполнять любой из его капризов!

Сколько раз он представлял себе, как восхитительная плоть Северуса твердеет в его руках, как сейчас!

Мерлин всемогущий! Сейчас, хвала Основателям, его самые безумные фантазии становились реальностью!

«М-м-м-м-м… Северус… Наконец я узнаю, каков ты на вкус…»

Очень осторожно, чтобы не издать ни единого шороха, он приблизил рот к своему искусителю. И у Мастера зелий тут же сложилось впечатление, что его насквозь пронзил мощный электрический разряд. Быстрый язычок задевал только чувствительную головку пениса, и ощущение от происходящего было невероятно эротичным.

«О, дьявол! Если он будет продолжать в том же духе, то я точно его…»

Он продолжал задумчиво внимать словам своих коллег. И, в то же время, сама по себе невероятность происходящего дико его возбуждала. Причем с удвоенной силой.

Северус понял, что он должен немедленно это прекратить, прежде чем он окончательно потеряет над собой контроль.

И, словно невзначай, опустил руки под стол и положил их на голову гриффиндорца, намереваясь заставить того на время прекратить свою игру, потянув вверх за волосы.

Но они были такими приятными на ощупь, мягкими и шелковистыми, что все благие намерения утонули в невольной ласке. Снейп испытал истинное удовольствие, пропуская сквозь пальцы темные непослушные пряди.

И резко положил руки обратно на стол, переплетая пальцы в замок, заметив, что трое его коллег внимательно смотрят на него, словно ожидая ответа.

«Вот дерьмо! Я все пропустил! Что им ответить?.. Хорошо, отвечу какой-нибудь банальностью».

— Хорошо. Я согласен, — Великий Мерлин! Лишь бы это было то, чего они ожидают от него услышать!

И увидел, как они все разом вздохнули от облегчения.

— Спасибо, что согласился, Северус, — Минерва заметно воспрянула духом.

Ага, если бы ему ещё узнать, на что он только что подписался!

Под столом Гарри продолжал водить кончиком языка по чувствительному члену, смакуя и наслаждаясь горьковато-сладким вкусом первых капель удовольствия, сочившихся из маленькой щелочки.

Счастливый и очень гордый собой, он чувствовал, как мужчину охватывает еле заметная дрожь под его становившимися все более смелыми ласками.

«М-м-м-м-м… Я хочу большего, любовь моя…»

Стараясь изо всех сил быть как можно сдержаннее, Северус двинул бедрами, и Гарри понял, чего хотел его профессор.

Медленно он взял гордо вздымающийся член в рот и начал двигать головой вверх-вниз в едином ритме с языком вокруг бархатной плоти мужчины.

Голоса трех посетителей доносились до него словно издалека. Сейчас он внимал только прерывистому дыханию своего любовника.

— В таком случае, Северус, мы оставляем тебя, — наконец произнес Дамблдор. — Спасибо, что выслушал.

Мастер зелий в ответ коротко кивнул. Он не был уверен в твердости своего голоса и мог надеяться лишь на то, что трое припозднившихся визитеров не заметили ни его раскрасневшихся щек, ни учащенного дыхания…

Каждое движение студента возносило профессора к небесам. И он с облегченным стоном сосредоточился на происходящем, когда увидел, что массивная дверь наконец-то закрылась за его коллегами.

С хриплым дыханием он сам стал яростно врываться в этот горячий и жадный рот, заглатывающий его целиком и полностью. Его бедра сами двигались в такт адскому ритму, который установил неуемный язык его ученика.

— Да, да, да! Гарри-и-и-и-и… Я сейча-а-а-ас… — страстно стонал он, сжимая до хруста в суставах свои пальцы в темных прядях, чтобы не закричать во все горло от наслаждения.

Эти простые слова привели молодого человека к наивысшему пику счастья. Он сосал сильнее, жестче, слегка покусывая чувствительное местечко. Его собственный напрягшийся член был болезненно сдавлен джинсами, но он намеренно не обращал на это внимания. Его волновало только одно — доставить удовольствие человеку, которого он любил. Опьяненный желанием, он наслаждался восхитительным вкусом своего любовника как самым изысканным лакомством.

— О, да, любимый… Быстрее… Да-а-а-а-а-а!!!

Последний вскрик — и восторг, переполнявший зельевара, сменился сильными волнами оргазма. Мощная пряная струя выплеснулась в горячее и влажное горло студента.

Задыхаясь, Снейп нашел в себе силы отодвинуться от молодого человека.

Гарри сыто облизнул свои красные припухшие губы, нахально рассматривая мужчину зелеными глазами.

— Теперь вы убедились, профессор? — спросил он, хитро улыбаясь.

Зельевар глянул на него пронзительным взглядом, вытаскивая мальчишку из-под стола, мимоходом отметив изрядную выпуклость под черными джинсами.

— Безусловно, Поттер, — ответил он бархатным голосом. — Теперь моя очередь…

— Я собираюсь заставить вас сожалеть о том, что вы довели меня до сумасшедшего желания обладать вами, профессор, — голос Гарри стал хриплым. — И заплатить мне за каждый чертов год, когда вы, так искусно манипулируя мной, играли роль недоступного человека…

— Это угроза или обещание, Поттер? — спросил Мастер зелий, хищно улыбаясь.

Медленно, очень медленно он расстегнул до конца рубашку мальчишки, в открытую наслаждаясь неповторимым видом задыхающегося от возбуждения гриффиндорца.

Рубашку, как ненужный предмет одежды, тут же отшвырнули за спину.

Пальцы мужчины заскользили, касаясь чувствительных сосков парня. Стали пощипывать, покручивать, вдавливать и вытягивать твердые бусинки, вызывая дрожь у Гарри. Он с восторгом рассматривал рельефный торс, великолепно сложенный благодаря многолетней игре в квиддич, а затем с обожанием прикоснулся к нему горячими губами.

Этот гриффиндорец был таким сексуальным. Как греческий бог…

Но Северус мечтал рассмотреть Поттера со всех сторон. Его руки изучающее двигались вдоль плоского живота и замерли на поясе джинсов.

Пальцы скользнули под ткань, лаская шелковистую кожу.

— Никакого нижнего белья, мистер Поттер?

— Нет, — прошептал Гарри.— Я нахожу прикосновение джинсовой ткани к обнаженному телу невероятно эротичным.

Северус быстро захватил в поцелуй мягкие губы, подавшиеся ему навстречу.

— Прекрасно, Поттер.

— Гарри, — выдохнул Гарри в манящие губы мужчины. — Называйте меня Гарри.

Их губы вновь соприкоснулись, а языки предались чувственной и дразнящей дуэли. Северус почувствовал легкий запах алкоголя из уст своего любовника, но горячее тело молодого человека, тесно прижимавшееся к нему, заставило забыть обо всем. И Мастер зелий решил на этот раз обойтись без лишних расспросов.

Незаметно Гарри принялся плавно покачивать бедрами, касаясь своим возбужденным членом бедра профессора.

Еле слышный вздох разочарования и нетерпения.

Джинсы молодого человека соскользнули с его бедер на пол, последовав вслед за рубашкой, и зельевар по достоинству оценил экстраординарные пропорции достоинства гриффиндорца, представшего перед его жадным взглядом во всей красе.

Он восхищенно присвистнул, любуясь им, словно произведением искусства.

— Семейное наследие,— сказал Гарри с ложной скромностью.

В свою очередь, он принялся раздевать Северуса, отмечая обнажавшуюся кожу под каждой расстегнутой пуговицей горячими поцелуями. От этой сладкой игры член мужчины вновь стал наливаться силой. Гарри лизнул его кончиком языка и, резко поднявшись, нежно промурлыкал в ухо зельевару:

— Это все для меня, профессор?

— Гарри, — шумно выдохнул тот, — в свете недавних событий, думаю, что вполне целесообразно будет перейти на «ты», называя друг друга по именам.

Проведя руками по гладкой коже на груди мужчины, парень хитро улыбнулся.

Он скользил руками по ягодицам своего профессора, наслаждаясь их мягкостью и упругостью под плотной тканью брюк, которые он окончательно стянул и небрежно бросил на пол.

Теперь они были оба обнажены.

— Повернись, Северус, — попросил Гарри.

Его голос был необычайно нежен и ласков.

Снейп колебался всего лишь секунду, а затем выполнил просьбу, замерев от предвкушения. Он почувствовал игривые пальцы, скользящие в ложбинке между полушарий, уверенно пробиравшиеся к его колечку мышц.

Мужчина не смог подавить стон удовольствия, покачиваясь в ритме, установленном юношей.

— Сильнее, Гарри… Глубже… Больше…

Гриффиндорец внял его просьбе и аккуратно ввел второй палец. Другая рука обвила за талию и, спустившись вниз к паху, обхватила вздымавшееся орудие любовника, нежно поглаживая тонкую бархатистую кожу. Большой палец ласкал напряженную головку, размазывая по ней прозрачную каплю.

— Да, Гарри… Да-а-а-а!

Северус вздрогнул от удовольствия, когда третий палец присоединился к остальным.

— Ты примешь меня, Северус? — шептал молодой человек голосом, пронизанным страстью. — Ты хочешь, чтобы я вошел в тебя, беря снова и снова, вторгаясь в тесную горячую глубину твоего тела? Ты этого хочешь, любимый?

Северус был настолько опьянен удовольствием, что в эту согласился бы на всё что угодно. Он оперся руками о письменный стол.

— Да, да, да!!! Я хочу тебя, Гарри! — взмолился он.— Я хочу чувствовать тебя как можно глубже в себе!

Гриффиндорец улыбнулся.

— Тогда я вхожу, любимый. Расслабься…

Он удобно расположился позади Северуса и с ужасающей медлительностью начал плавно входить в него. Почувствовав, как податливо принимает его тело любовника, раскрываясь и расслабляясь, Гарри застонал, ощущая себя самым счастливым человеком во всей вселенной. Затем он медленно и аккуратно, стараясь не причинить любимому боли, начал медленно покачивать бедрами, постепенно увеличивая темп.

— Сев, любимый, ты такой узкий…

Северусу не хватало воздуха. Наклонившись вперед под сокрушительными движениями молодого человека, он упирался в стол.

— Быстрее… сильнее… Гарри!

Гриффиндорец с удовольствием последовал столь приятной команде, с большим энтузиазмом удвоив натиск, каждый раз задевая простату своего любовника.

Их крики удовольствия вторили друг другу эхом в классной комнате.

Гарри отмечал каждое движение бедрами легкими поцелуями на шее своего любимого. Он был в раю. Наконец осуществились его самые безумные мечты. Все, что ему было нужно для счастья, судьба своей щедрой рукой преподнесла на блюдечке с голубой каемочкой. Его Северус на пике наивысшего наслаждения громко закричал во все горло:

— Я люблю тебя, Гарри-и-и-и-и… Я тебя люблю-у-у-у…

Пульсирующие горячие стенки мышцы плотным кольцом сжали по всей длине член юноши, а нереальная сладость слов привела к мощному освобождению, заплясав перед глазами яркими разноцветными искрами…

Спустя некоторое время Гарри с удовлетворенным вздохом выскользнул из тела своего любовника.

— Это было так… волшебно!

Влажные от пота волосы, губы в губы, глаза в глаза…

В те несколько минут, нужных для того, чтобы прийти в себя, они разделили между собой поцелуи, ласки и нежные слова любви.

Всем давно известно: когда двое влюблены, они одни в целом мире.

У этих двоих вселенной было намного меньше, чем они думали…

В коридоре, тесно прижавшись ушами к массивной двери, три любопытных мага буквально сгорали со стыда и (можно совершенно смело признать сей факт!) были слегка возбуждены, поочередно наблюдая сквозь замочную скважину за разворачивающимся в этот момент весьма горячим действом, происходящем у них на глазах.

— Вы были правы, Ремус, — Дамблдор пребывал в большом смущении. — Все это время Гарри действительно был в комнате с ним…

— Я даже догадываюсь, где, — отвел глаза оборотень. — Скорее всего, под письменным столом нашего глубокоуважаемого коллеги.

— Почему именно под столом? Что он там делал? — потребовала ответа МакГонагалл.

Стыдливые взгляды коллег ответили на большую часть ее вопроса.

— Н-нет! Нет! Вы ведь не думаете, что…? — пробормотала она, потрясенная до глубины души, прежде чем нервно вздохнуть. — Так вот почему он за все время нашего с ним разговора казался таким отрешенным! Таким смущенным и раскрасневшимся…

— Уймись, Минерва, — прервал ее Люпин, одарив плутовской улыбкой, — главное, что они, слава Мерлину, признались друг другу…

— Ох, Ремус!

Дамблдор же, со своей стороны, казался очень обеспокоенным.

— Но если он не слушал нашего разговора, — вымолвил он наконец, — как вы полагаете, что нас ожидает, когда Северус догадается, что согласился выступить от всего педагогического коллектива на выпускном вечере в конце учебного года у семикурсников?

Конец.