Остаться в сказке

Предупреждение 1: ООС, действие происходит после Эпилога, все события книг учтены и подправлены гарридракошиппером.

Предупреждение 2: POV Лили Гарри Поттер

— Я спасу тебя, прекрасная Лили!

Принц бросился в бушующее пламя и одним махом отрубил чудовищу все его шесть голов. Затем он вспорол дракону брюхо, и оттуда вышла принцесса, живая и невредимая...

— И жили они долго, — папа вздохнул, захлопывая книгу, — и счастливо...

Его рука бережно погладила серебристый цветок на обложке. С виду — книжка, как книжка, «Спящая Красавица», мне подарил ее дядя Чарли на позапрошлое Рождество. И только мы с папой знаем, что книга эта волшебная, и совсем не про красавицу.

Каждый вечер, перед сном, папа читает мне о сказочном принце, живущем в хрустальном замке на берегу Синего озера. У Принца есть сияющий меч, которым он побеждает врагов, и очень умный белый конь по имени Люциус. А еще в сказке живет зеленоглазая Принцесса, у нее такие же, как у меня, рыжие волосы и зовут ее, как меня, Лили. Принцесса очень красивая, поэтому бедняжку регулярно похищают драконы.

— Они поженились? — пошевелилась я, напоминая о своем присутствии.

Папа грустно улыбнулся своим мыслям и покачал головой.

— Не все мечты сбываются. В сказке эти двое продолжают любить друг друга, а в реальности... у каждого своя семья, жена, дети... Они почти не видятся — наверное, научились быть счастливыми вот так, не вместе. Только... как же иногда хочется остаться в сказке!

В спальне повисло молчание. Стало слышно, как за стеной воюют мои старшие братья. Глухие удары и жалкие «ой!» означали, что Джеймс охаживает Альбуса подушкой. Потом к мальчикам на шум зашла мама, и воцарился мир. От скуки я принялась разглядывать выражение папиных глаз за стеклами очков.

Мой папа — герой. Любой дурак знает, что Гарри Поттер победил Темного Лорда и спас Магический мир. В сказке он точно был бы принцем. Или даже королем. А в реальности смотрю я на него, сидящего на моей кровати, такого домашнего, растрепанного, в очках и полосатом халате, и удивляюсь, кого он вообще мог убить? В лучшем случае, таракана пришлепнуть тапочком.

— Пааап? — я похлопала его по ноге, выводя из транса. — А это ты о ком сейчас говорил?

— Ни о ком, — заботливые руки укутали меня в одеяло, которое тут же туго обвилось вокруг моих плеч.

— Ну хоть деньрожденные-то желания сбываются? — захныкала я, пытаясь выбраться из кокона, и схлопотала легкий щелчок по носу.

— Конечно. Если Желание — настоящее.

Мое Желание — самое настоящее! Настоящее не бывает. Вчера, думала, наизнанку вывернусь, пока задувала эти бесконечные одиннадцать свечек на торте. Одна никак не хотела сдаваться, а погасить вредину нужно было непременно с первого раза. В прошлом году Джеймс не смог свои четырнадцать разом задуть, вот гриффиндорцы и остались без Кубка по квиддичу.

— Тогда я его скоро встречу, — мечтательно прошептала я, вспомнив дымок от погасшей вредной свечки.

— Кого?

— Принца из твоих сказок, — зевнув, я прекратила борьбу с одеялом и со сном, — Драко...

— Спи, — нарочито строго прервал папа, целуя меня в лоб.

Потом, сквозь туман приближающегося сна было слышно, как он ругается с кем-то через библиотечный камин. И дважды, мне казалось, он произнес имя моего Принца.

* * *

Греческие боги приговорили царя по имени Сизиф толкать в гору камень, который, достигнув вершины, скатывался вниз. Так вот, выписывать на поверхности каши слово «дрянь» — занятие куда более бесплодное. Едва доходишь до «я» — а «д» уже расплывается.

— Мам, а сколько требуется фермеров, чтобы обеспечить меня годовым запасом овсянки? — сегодня каша получилась гуще обычного, и ее сущность раскрывалась до самой «н». Проглатывать такое было сущим наказанием.

Мама иронии не оценила и к страданиям своей бедной дочери осталась равнодушна.

— Съешь все — поедешь с папой в Диснейленд, — назидательно заметила она, унося грязную посуду в раковину.

И это — справедливость!

Джеймса с Альбусом, значит, к дяде Чарли, на драконью ферму, а глупую Лили на сборище клоунов с волшебными палочками из фольги? Надо спросить у тети Гермионы, существует ли общество по борьбе за свободу от каши и равноправие младших сестер...

От революционных мыслей меня отвлек отец. Он наклонился через стол, и взгляд у него вдруг стал хитрый-хитрый:

— А хочешь в настоящую сказку?

Спрашивает! В сказку, где я увижу Принца! И он влюбится в меня и женится! И будем жить мы с ним вдвоем в хрустальном замке на берегу Синего озера, долго-долго и счастливо-счастливо! (Вернее, втроем, потому что папу я заберу с собой).

Заорать «Дааааааа!» помешала овсянка во рту. А пока я ее глотала, с кухни вернулась мама, и папа, быстро приложив палец к губам, уткнулся в газету.

* * *

Временами папа отправляется «в сказку», и маме жутко не нравится когда она, позвонив, не обнаруживает его на работе. Мама ворчит весь день, а вечером, когда путешественник возвращается, они запираются в бибилиотеке и долго о чем-то спорят. Моя спальня находится как раз над библиотекой, поэтому я лежу и слушаю приглушенные голоса родителей, пытаясь разобрать хоть слово. А еще я жду, когда папа зайдет в мою комнату поцеловать меня перед сном и скажет, что принц Драко передает мне привет. Он у меня замечательный, мой папа. Добрый, сильный и красивый. Жаль, что не принц...

* * *

...Тошнота, вызванная аппартацией, откатила, и синие пятна перед глазами обратились тихо покачивающейся голубой водой. Мелкая, прогретая солнцем галька приятно щекотала ладони. Я вдохнула полной грудью свежесть с запахом моря и осмотрелась. Пологий берег расходился в обе стороны белым галечным пляжем, вздымаясь справа отвесными скалами, а слева превращаясь в густой сказочный лес. От порывов ветра по темной воде озера шла серебристая рябь.

— Оно и правда синее... — услышала я свой восхищенный шепот.

— Нравится? — заслонив глаза от яркого солнца, папа рассматривал группу всадников в отдалении, которые гоняли по полю летающий мячик. Он помахал рукой одному из игроков, и тот, отделившись от группы, пустил коня галопом в нашу сторону. Даже в обычном верховом костюме с высокими сапогами всадник выглядел по-королевски величественно. И конь у него был самый сказочный, словно слепленный из серебристого снега, с гибкой шеей, струящейся белым пламенем гривой и длинными точеными ногами. Сердце мое радостно запрыгало — это Он, Прекрасный-Принц-на-Белом-Коне спешит к своей Лили!

* * *

Его Высочество приблизился, и я ощутила легкий укол разочарования. Во-первых, выглядел мой суженый несколько старше, чем предполагалось, а во-вторых, выражение его царственного лица было далеко от радушного.

— Мерлин Великий, какие люди почтили нас своим вниманием, — сказал он тоном, каким встречают нежеланных гостей. — Чем обязан, Поттер?

— Не сейчас, Драко, — рука отца легла мне на макушку, — я не один.

— Весьма предусмотрительно с твоей стороны, — прошипел Принц, спрыгнув с коня так близко, что нам пришлось отступить на шаг. Его Высочество склонился передо мной в шутливом поклоне:

— Приветствую Вас, юная защитница славных героев!

Говорил он сквозь зубы, видно был за что-то очень зол на папу. Нужно было срочно исправлять ситуацию, пока нас не выпроводили из сказки.

— Здравствуйте, Прекрасный Драко, — ответила я, как можно торжественней и сделала реверанс. — Для меня знакомство с Вами — великая честь.

Наша соседка, миссис Поппинс — настоящая мегера. Но с ней нужно дружить, потому что ее муж — главный редактор газеты и мамин непосредственный начальник. Так вот, чтобы задобрить грымзу, приходится восхищаться ее болонкой. Людям нравится, когда хвалят их любимцев.

Сделав восторженное лицо, я шаркнула ножкой перед конем:

— Здравствуйте, несравненный Люциус. Я отдала бы все сокровища мира за счастье прокатиться на Вас.

Его Высочество фыркнул, сдерживая смех, и вопросительно воззрился на моего папу.

— Конь, — пояснил тот, почему-то краснея, — твоего коня так зовут...

Он неловко поправил очки, и принялся одергивать на мне футболку, бормоча:

— Дочка, у Люциуса ножки устали, он не сможет тебя сейчас покатать. В другой раз... нам лучше вернуться домой, Драко сегодня занят.

Я раздраженно вывернулась — не маленькая!

— Ну почему же? — вдруг ухмыльнулся Его Высочество. — Мадам, Люциус с удовольствием Вас покатает!

В следующую секунду моя душа ушла в пятки от стремительного взлета. Открыв глаза, я поняла, что оказалась на облаках. Вернее, на облаке, которое фыркало и раскачивалось подо мной, как большой пароход.

— Малфой, отпусти ее! — послышался сердитый окрик отца.

— Отвянь, Поттер, — рассмеялся Принц, вскакивая в седло позади меня. Вдвоем в одном седле оказалось довольно тесно, и я подалась назад, прислоняясь спиной к широкой груди Драко. Сильная рука крепко обхватила меня под живот.

— Держись, малыш.

Я послушно вцепилась в белоснежную, совсем не шелковую наощупь, гриву коня.

— Потти, а у тебя симпатичная дочка, — волосы на моем затылке зашевелились от дыхания Принца. — Не против, если я ее украду?

— Малфой, ты что творишь... Если ты... ее... хоть пальцем...

Да, теперь я верила, что мой папа смог убить Темного Лорда. И не удивилась бы, если он проделал это взглядом.

— Придурок, — серьезно ответил Принц и сделал ему ручкой. — Увидимся возле коттеджа... папаша.

* * *

Свершилось! Меня похитили, как настоящую принцессу! Белоснежный конь уносил нас по кромке воды, выбивая копытами бриллиантовые каскады. Наверное, со стороны это смотрелось красиво.

С каждым ударом копыт, мой Принц ритмично приподнимался в стременах, и я, крепко прижатая его рукой, невольно подскакивала тоже. Это спасало мое мягкое место от столкновения с немягким седлом, но у набитого овсянкой желудка были собственные приоритеты.

— А мо-жно-по-мед-лен-ней? — простонала я после пяти минут такой скачки.

Мы достигли леса, и Принц натянул поводья.

— Извини... Ты в порядке, малыш?

— Да, Ваше Высочество, — выдавила я, переводя дыхание.

— Почему «Высочество»? — мой похититель тоже дышал с трудом — я ощущала это лопатками. От его тела шел жар, и мне было... приятно.

— Ну, — я откинулась затылком на плечо Драко, — папа рассказал, что Вы — принц. Живете в Хрустальном замке на берегу Синего озера. Вашего коня зовут Люциус. И еще у Вас большой и красивый меч.

— Большой и красивый? — усмехнулся Его Высочество. — Он так сказал?

— Самый большой и самый красивый. Гладкий, прямой, из очень прочной стали.

— Ну, спасибо, Потти... — по тону было заметно, что Принц польщен. — Только с конем твой папа напутал. Люциус давно состарился. А это — кобыла, и звать ее Зимняя Печаль, — он помолчал и добавил тихо. — И хрустальные замки давно не в моде. Я случайно разбил свой, и живу теперь в обычном коттедже. Прозаично, но практично. Вот так...

У него был такой грустный голос, что мое сердце тоскливо сжалось. Одиноко наверное, без коня, без замка, в коттедже... Когда поженимся, первым делом купим самого лучшего хрусталя и отстроим замок заново. Я уже собиралась порадовать Принца своей гениальной идеей, но тут мы вынырнули из-под тени деревьев, и Печаль зацокала по мощенной дорожке, ведущей к дому. Увидев принцово жилище, я навеки похоронила свои мечты о замке.

Двухэтажное белое здание с просторной террасой и широким мощеным спуском к озеру, где у пирса покачивались изящные лодочки, коттеджем можно было назвать с бооольшой натяжкой.

— Ух ты, — вырвалось у меня, — сказочно!

— Добро пожаловать в мой дворец, — ласково отозвался Принц.

Он спешился и легко, как пушинку, поставил меня на землю.

— Я сам позабочусь о ней, Тобби, — фраза предназначалась эльфу, явившемуся отвести лошадь в конюшню.

А у моих ног, тем временем, материлизовалась важная, как джедай Йода, пожилая эльфиня, замотанная, на греческий манер, в кусок шелковой портьеры. Даже если не учитывать связку ключей на ее шее, становилось сразу ясно, что из слуг она здесь главная. Уши домоуправительницы обильно украшали колечки от алюминевых банок.

— Нэнси проводит тебя в комнату для гостей. — обратился ко мне Его Высочество, а эльфиня кивнула так, что «серьги» в ее ушах забренчали. — У нас около часа, прежде чем сюда доковыляет твой родитель. Отдохни немного и спускайся в сад — я покажу тебе свои владения. Ты любишь орхидеи?

За подобострастное «Да, Ваша Светлость!» меня наградили благосклонной улыбкой.

— Ты увидишь лучшую во Франции оранжерею с довольно редкими сортами, — не без гордости сообщил Драко. — Я покажу тебе черную орхидею — жемчужину моей коллекции...

В прошлом году на лондонской выставке цветов мне посчастливилось наблюдать одну такую «жемчужину». Вонял диковинный цветочек так, будто рядом сдох тролль. Оставалось надеяться, что в обширную коллекцию Принца сей раритет не вошел.

* * *

Драко ошибся в рассчетах. Минут через двадцать, когда я, отдохнувшая (и съевшая по настоянию заботливой Нэнси не менее тонны сладостей), спускалась в гостиную, оттуда уже неслись два раздраженных голоса. Тот, что потише, принадлежал моему отцу. У меня нюх на ссоры, а может, просто богатый опыт наблюдений, в любом случае, спор следовало пресечь, пока нас не выгнали из сказки. И я старательно затопала по деревянным ступеням.

Думаете, взрослые слышат хоть что-нибудь вокруг, когда выясняют отношения? Можно все пятки отбить, а твое появление так и останется незамеченным.

— ...я уже сто раз извинился! — возмущался мой отец. — Или перед Малфоями принято падать на колени? Рвать на себе волосы, делать харакири?

— Отличная идея, Поттер! — язвительно отвечал Драко. — Твое «извини, обстоятельства» не вернет трех моих испорченных уикэндов!

— Но я правда не мог!

— Понятное дело, семья-дети! Только вот у меня тоже семья, но я нахожу на тебя время, потому что мне это действительно нужно!

— Драко...

— Просто скажи, Поттер, что тебе надоело, и мы прекратим!

— Мне нужно! Мне правда очень-очень нужно...

Я встала между спорщиками, и меня, наконец, заметили.

— ... выпить чаю, — закончил папа.

Принц хлопком в ладоши призвал эльфа.

— Чаю мистеру Поттеру, — от такого голоса Ла-Манш бы замерз.

— Спасибо, дома напьюсь, — а потом раскрошился бы на кубики для коктейлей. — Дочка, собирайся.

Нужно было срочно вносить свою ноту в это увлекательное шоу.

— Уже, папа? — обиженный тон маленькой девочки всегда хорошо мне давался, — Но Драко обещал мне показать оранжерею! Он слово дал, папа, а для принцев выполнить обещанное — дело чести! Ты же сам рассказывал. А я... — теперь настало время пустить слезу, — ... я обожаю орхидеи и буду несчастна всю жизнь, если не увижу единственную в мире Черную Жемчужину!

Драко озадаченно взглянул на моего отца, на меня, снова на него.

— Поттер, ты уверен, что Уизли тебе не изменяла со мной?

— Лили — моя дочь, если ты это имеешь в виду.

— Конечно, твоя! — я прижалась к отцу. — Ну пожалуйста, всего пять минут, папочка, пожалуйста, пожааалуйста!!!

— Пять минут, — сухо вымолвил он, отцепляя мои руки, — и ни секундой больше.

Браво, мысленно поаплодировала я себе.

* * *

— Невыносим, — Драко никак не мог успокоиться и, пока мы спускались по мраморной лестнице к цветнику, продолжал препираться с воображаемым оппонентом. В итоге я не выдержала и рассмеялась.

— Ваше Высочество, Вы прямо, как моя мама!

— Еще чего не хватало, — отмахнулся Принц в притворном ужасе и распахнул прозрачную дверь оранжереи. — Мадам...

Не, мне и раньше было известно, что орхидеи олицетворяют изысканность, гармонию и красоту. Дядя Чарли рассказывал, что дикие африканские племена считают диковинные цветы лакомством, а азиатки используют их в качестве украшений. Но я даже близко представить не могла, насколько они на самом деле прекрасны!

Крохотные и огромные, одиночные и собранные в соцветия, гладкие, как шелк и ворсистые, как бархат... У меня голова пошла кругом от такого великолепия. А может, от витающего в воздухе тонкого, и одновременно наполненного целой гаммой оттенков, аромата тропических фруктов и восточных пряностей.

— Орхидеи являются символом возвышенных чувств, — Принц склонился к иссиня-черному цветку, похожему на гигантскую бабочку. — Ночная Красавица... Твои родители... любят друг друга?

— Не уверена, — честно призналась я, нюхая нечто желтенькое на длинной палке. — Они часто ссорятся. Это как называется?

— Онцидиум Поцелуй Солнца. Ссоры еще ничего не означают, малыш... — грустно улыбнулся Драко. — Вот эта — Огненная Фурия.

Я кивнула.

— На маму похожа. Она тоже становится фурией, когда папа вспоминает Вас.

— Вот как? — брови Принца удивленно взлетели вверх. — И часто он меня вспоминает?

— При маме — редко. Зато каждый вечер он рассказывает мне, какой вы... А вот этот розовый — тоже онцендиум?

Но орхидеи, похоже, больше популярностью не пользовались. Внимание моего Принца было всецело приковано ко мне.

— А что конкретно он говорит?

У одного визиря была на редкость мудрая дочь, звали ее Шахерезада. О хитрости этой женщины, вероятно, известно всем.

— Много чего... — я с сожалением посмотрела на часы, — вообще-то пять минут прошли. Хотите, я попробую уговорить папу отпустить меня покататься с Вами на лодке?

Разумеется, Принц захотел...

* * *

Мама часто повторяет, что Гарри Джеймс Поттер на конкурсе упрямцев занял бы почетное третье место после осла и барана. Это она просто секрета не знает. Чтобы уговорить папу нужно забраться к нему на колени, обнять за шею и потереться щекой о его щеку. По крайней мере, у меня всегда срабатывает.

— Орхидеи такие красивые! — щебетала я, старательно царапаясь щекой о папину щетину, — Спасибо, что привез меня в сказку! Только самый лучший папа в мире мог сделать такой подарок на день рожденья. А можно перед уходом Драко прокатит меня на лодке? Пожааалуйста!

— Вообще-то, пять минут истекли, — напомнил отец, но строгости в его голосе почти не осталось.

— Поттер, у тебя весь день свободен, — поддержал меня Драко. — Не порть ребенку праздник своими принципами. Пошли, Лили.

Он взял меня за руку и решительно повел к выходу.

* * *

Мой выбор пал на легкую белую лодочку с шелковым балдахином, призванным защищать пассажиров от палящего солнца. Принц взялся за весла и направил наш маленький корабль к романтично обросшему камышами и кувшинками островку, зеленеющему примерно в полумиле от берега.

Папа тоже вышел на пирс и расположился в шезлонге, явно ожидая моего возвращения. Вид человека, лежащего в одежде на солнцепеке вызывал сочувствие. Все-таки, мама была права про конкурс упрямцев.

* * *

— Ну, — нетерпеливо выдохнул Его Высочество, лишь только наша лодка с шорохом врезалась в камыши, — рассказывай.

— Сказка, — объявила я, откашлялась и начала. — Давным-давно... нет, в некотором царстве, во французском государстве, на берегу Синего озера стоит хрустальный замок. Нет, то есть уже не замок, а белый дворец. Живет в этом дворце принц по имени Драко, красоты неописуемой.

На этом месте Его Высочество хмыкнул и приосанился.

— У Драко самые прекрасные в мире глаза, — продолжала я очаровывать своего будущего супруга, — цвета лунного серебра. В гневе они становятся темными и яростными, как грозовое небо, а от радости сияют ярче переливающейся на солнце воды из горного источника...

— Это Поттер так сказал? — неверяще перебил Его Высочество.

— Из горного источника, так и сказал, — я прищурилась, припоминая, — в который хочется окунуться с головой, насладиться его прохладой, забыть обо всем, бла-бла-бла...

— Поэт, — усмехнулся Драко, но глаза его засияли в точности, как описывал папа.

— Угу, — горячо кивнула я, окрыленная успехом. — А еще у Принца самая красивая в мире улыбка. Вообще-то он улыбается редко, чаще усмехается... но когда смотрит на тебя с улыбкой, кажется, что паришь в лучах солнца, и сердце готово остановиться от восторга. Верхом наслаждения в такие моменты обнять принца и прикоснуться к его губам кончиками пальцев, ощутить их тепло и нежность а потом...

— Потом? — мой слушатель даже со скамеечки привстал.

— Не знаю, что потом — папа не сказал.

— С ума сойти, — Драко тряхнул головой. — А еще?

— А еще у Принца волшебные руки — тонкие, изящные, с чуткими музыкальными пальцами. Можно бесконечно долго любоваться, как они порхают по клавишам рояля, когда он играет на террасе, под звездами. Сказочная мелодия струится, накатывает волнами вот так... так, — я провела руками по воздуху. — Все вокруг наполняется ароматом лилий, и деревья танцуют в обнимку с ветром... Жаль, папа не знает название.

— Поттер, Поттер, — тихо рассмеялся Принц. — Фантазия-экспромт Шопена, неужели трудно запомнить? И когда, скажите на милость, ты наблюдал бесконечно долго, меломан хренов, тебе же вечно не терпится...

Его Высочество осекся, глядя на меня (я слушала, раскрыв рот), потом выловил проплывающую мимо кувшинку и сунул мне в руку.

— Тебе.

— Мне? За что?

— За то, что ты самая лучшая девочка-Поттер на свете. Давай возвращаться, а то твоего отца солнечный удар хватит.

Я вспомнила, что на берегу ожидает разгневанный родитель, которому не терпится аппарировать из сказки. О, только не сейчас, когда Принц мне практически в любви признался! Еще немного осталось — спасти меня, поцеловать, а дальше непременно последует предложение руки и сердца. Мерлин, взмолилась я мысленно, пожалуйста, пошли мне дракона, акулу, крокодила — какое угодно чудовище!

* * *

Уже на середине пути стало ясно, что на мифического старика надежды никакой, а крокодилы, если они вообще в этом озере существуют, сидят сейчас на самом дне и нагло посмеиваются над невезучей Лили Поттер. Хоть топись... хм... топись?

Гениально!!!

Моя рука незаметно свесилась за борт и пальцы, держащие подарок Принца, разжались...

— Ой! — воскликнула я. — Моя лилия...

Драко, разумеется, потянулся за уплывающим цветком, лодочка закачалась, и в тот же момент я изо всех сил налегла на бортик...

И сразу все смешалось — его крик, мой, грохот балдахина, треск ломающихся креплений и бурление вокруг. Воздух из легких выбило одним махом — вода в озере оказалась обжигающе холодной. Вообще-то, я прекрасно плаваю, но сейчас не к месту было показывать свои умения. Итак, вдохнув поглубже, я с головой погрузилась в ледяную пучину и принялась ждать спасения.

* * *

Давно подмечено, нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Причем, если в итоге все же дождался, то еще терпимо. Легкие скручивало и выворачивало от отсутствия кислорода. Правую ногу свело так, что если бы сейчас приплыл крокодил и отгрыз ее, я была бы только благодарна. А помощь все не шла. Зато пришла на ум поговорка, которую часто повторял мой дядя Рон, когда учил нас с Альбусом плавать. «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих».

Готовая посодействовать своему чудесному избавлению, я показалась на поверхности и... обнаружила только перевернутую вверх дном лодку и плавающее весло. Драко рядом с лодкой не оказалось. Не было его и с другой стороны лодки. И под ней тоже не было. Дьявол, ну откуда же мне было знать, что этот принц не умеет плавать?

— На помощь!!! — завопила я, молотя ладонями по скользким доскам днища. — Драко утонул!

Папа медленно повернул голову на мой крик, а уже через секунду, рассекая волны мощными взмахами рук, плыл к месту кораблекрушения.

— К берегу! — коротко приказал он, а сам нырнул туда, где глубоко под водой еще белела рубашка Драко.

* * *

На берегу мне стало страшно — спасенный не подавал признаков жизни. Таким отчаявшимся я папу еще не видела. Я вообще не видела, чтобы мой отец — плакал! Даже когда нашему спаниелю раздавило голову гаражной дверью, рыдали все, включая Джеймса. А он — нет. Мама тогда сказала, что просто он войну прошел и у него слезы кончились. Значит, не кончились.

Я не выдержала и тихонечко заскулила за компанию. Бедная я, несчастная! Не спас никто... И принц у меня умер...

Вдруг меня осенило — во всех сказках написано, что воскрешать мертвых следует поцелуем. Конечно, способ описывался ранее только применительно к принцессам, но чем Мерлин не шутит... Похоже, эта сказка неправильная, и целовать покойника придется мне. Зато после этого Драко меня точно будет любить до гроба. Вытерев слезы, я решительно поползла оживлять своего будущего супруга.

Но папа меня опередил.

А когда Драко, наконец, закашлялся, выплевывая воду, папа прижал к груди его мокрую, в водорослях, голову и принялся, раскачиваясь, возносить молитвы Мерлину. Воскресший Принц гладил своего спасителя по плечу, повторяя, что любит, и что все хорошо.

Вот тут я заревела в полный голос, но уже от обиды. Это меня должен был спасти Принц, поцеловать и признаться в вечной любви! А получилось, что папа оживил Драко, и теперь целует его. На меня же не обращают никакого внимания. А между прочим, я тоже могла утонуть. Могла не доплыть до берега. Завтра они вспомнят про меня и спросят — Где Лили? А Лили уже нет, умерла Лили, и только монстры на дне озера обгладывают ее белые косточки.

Папа помог Драко подняться и, бережно обнимая, повел к дому. Я семенила следом, кулачками размазывая по щекам слезы. Мне было так плохо, так обидно... и вдруг, возле самого крыльца, Принц приподнял голову от папиного плеча, улыбнулся мне краешком губ и... подмигнул! Опешив, я едва не споткнулась о ступеньку. Глаза Драко тут же закрылись, и наглец ткнулся носом папе в шею. Не переставая, впрочем, улыбаться.

Я уж собиралась было громко пристыдить притворщика, но меня атаковала Нэнси, вооруженная махровым полотенцем. Завидую ей — вот настырное существо, всегда добьется своего.

Минуту спустя, мои волосы были абсолютно сухи и напоминали воронье гнездо. А после стакана пахнущего мятой зелья, я с трудом добрела до отведенной мне гостевой комнаты и, упав на кровать, отрубилась...

* * *

Очнулась я от того, что кто-то по мне ходил. Этот кто-то попахивал псиной.

Я осторожненько приоткрыла глаза и с трудом удержалась, чтобы не закрыть их снова. Невозможно было без содрогания смотреть на огромную черную морду с белыми влажными клыками и свисающим между ними красным языком. Чудище бесцеремонно придавило меня лапами к матрасу, прошлось горячим дыханием по лицу и зарычало.

— Фу, Гарольд, — повелительно фыркнули рядом, и я вывернулась посмотреть, у кого это такой противный голос.

В кресле у камина сидел худенький светловолосый мальчик с очень надменным лицом. Собака — устрашающих размеров водолаз — покорно растянулась возле его ног.

— Малфой. Скорпиус Малфой, сын хозяина этой усадьбы, — горделиво представился белобрысый, видимо, рассчитывая на незамедлительную реакцию. Которой, впрочем не последовало.

— Поттер, — в тон ему отозвалась я, — Лили Поттер, дочь Героя Магического Мира.

— Знаю я, кто ты, — мальчик рассматривал меня, склонив голову набок, — Диверсантка, пытавшаяся утопить моего отца. Теперь находишься под домашним арестом. И я у тебя вроде охранника.

— Бред, — изложила я свое видение ситуации. — Где мой папа?

— Не отходит от постели моего, — гадко усмехнулся белобрысый.

— Пойду помогу, — оставаться дольше в обществе этого сноба не хотелось. Я встала и, шатаясь, заковыляла к двери.

— Стоять! — в руке моего тюремщика появилась волшебная палочка. — Ты что, совсем тупая? Моего предка девчонки не интересуют, особенно такие мелкие, как ты!

От злости ко мне все силы вернулись. Я сжала кулаки, но движения своего не прекратила.

— Не мелкая я! Этой осенью в школу иду.

— Стой, хаффлпаффка будущая! — мальчик загородил собою дверь и нацелился палочкой мне в лоб.

— А нападают на безоружных девочек только трусы, — спокойно сообщила я.

— Ты не девочка, ты — Поттер, — парировал мальчишка. — От тебя всего ождать можно.

— Спасибо за напоминание, — мой кулачок врезался нахалу между глаз и, пока белобрысый корчился, ощупывая свою холеную мордашку, я рванула вниз по лестнице, вон из этого проклятого дома.

* * *

Интересно, они специально так натирают паркет у самого выхода, чтобы гости, забуксовав, врезались в подставку с метлами? Наводить за собой порядок не было времени — на лестнице уже слышались топот, проклятия и лай. Не долго думая, я схватила первую попавшуюся метлу и, выбежав за дверь, взвилась в воздух.

Помело оказалось кошмарным — все прутья врастопырку, аэродинамика никакая. Ну да на хорошей метле любой дурак лететь сможет, а вот попробуй на плохой!

— Хреново летаешь, — мой преследователь, ухмыляясь, обогнал меня и ушел вверх, переворачиваясь, как цыпленок на вертеле.

Хмыкнув, я с легкостью повторила нехитрый трюк. Нашел, чем поразить! Папа впервые посадил меня на метлу, когда мне было четыре. С тех пор я только и мечтаю научиться играть в квиддич, попасть в школьную команду Слизерина и надрать придурошным гриффиндорцам задницы. В частности, Альбусу.

* * *

Потом мы еще около часа соревновались на скорость ввысь и на смелость вниз, а на газоне под нами заливался лаем Гарольд, да Нэнси с причитаниями билась лбом о вазоны. Когда же Скорпиус взялся учить меня делать тройные «дьявольские петли», нервы бедной эльфини не выдержали, и она удалилась испытывать на прочность предметы внутри дома.

В один из таких дьявольских кувырков я внезапно почувствовала, что мои руки больше не сжимают древко, и вообще, метла подо мной отсутствует. За время короткого, но бесконечного падения, я успела пожалеть о сказке, что закончилась так быстро, о том, что папа с мамой расстроятся, что так и не успею попросить прощение у Драко, и что все мои волшебные карандаши достануться Альбусу. Я даже успела разозлиться на своего нового знакомого, Скорпиуса, который, как пить дать яду, будет смеяться над неуклюжей Поттер, так и не сделавшей тройную петлю...

Мое тело напряглось, ожидая удара, после которого послышится ангельский хор, но удара не последовало. Несостоявшийся труп Лили Поттер медленно опустился в мягкую траву и сверху, вместо пения ангелов, раздался заливистый смех Скорпиуса.

— Извини, забыл предупредить! — противный мальчишка взлетел выше, отцепился от метлы и с улюлюканьем плюхнулся на газон рядом со мной. — Это отец придумал, чтобы я мог безопасно упражняться в полетах. Он хочет, чтобы я стал лучшим ловцом школы. А мама против, потому что сама боится летать. Хорошо, что она здесь не бывает — это только наша с папой усадьба.

— Так твой папа... Принц... женат? — пролепетала я, осознавая сей ужасный факт.

— Глупости! — фыркнул Скорпиус. — Никакой он не принц.

Он свистнул, подзывая метлы.

— Собираешься тут и дальше траву просиживать, или будем учить эти «чертовы петли»?

* * *

Пусть замок оказался обычным домом, конь — кобылой, а принц — самозванцем, да еще и женатым — все равно, это был, наверное, самый длинный и самый сказочный день в моей жизни.

Нэнси прыгала от счастья, звеня всеми своими украшениями, когда блудные дети, наконец, вернулись в дом. А там нас ждал поистине королевский ужин.

Наши папы за столом так и не появились, поэтому некому было отчитывать непослушных чад за позднее возвращение, продранные коленки и грязные локти на скатерти. А еще я сделала открытие — оказывается, из ложки получается неплохая катапульта, картофель улетает дальше, чем салат, а мой новый друг, ко всем его достоинствам, еще и неплохой стрелок.

— Смотри, не засни сегодня, — пнув меня под столом, предупредил Скорпиус. — В полночь жду тебя возле лодок. Захвати одеяло.

— Это зачем?

— Собираешься ловить водяных дохлецов голыми руками? У них же клычищи с палец длинной, и зубы в три ряда. Зазеваешься — вмиг ухо оттяпают. Или вопьются в живот, всю кожу сдерут заживо. А потом утащат на дно и будут смотреть, как всплывают твои кишки. Знаешь, какие кишки у человека длинные — двадцати трех футов достигают...

Мерлин, как же он интересно рассказывал!

— Может, и хорошо, что Драко на самом деле не принц, — задумчиво улыбнулась я.

Скорпиус замолчал, воззрившись на меня своими удивительными серебристыми глазами, чтобы через мгновение рассмеяться.

— На самом деле, Драко Малфой — король! А принц — это я...

P. S.

Вернувшись в комнату для гостей, я обнаружила на своей постели записку. В ней торопливым папиным почерком было нацарапано:

«Дочка, ты ведь не против задержаться в сказке еще на пару дней?»

А рядом лежала черная орхидея.

The End