Бодиарт: раскрась меня собой

Предупреждение: флафф.

«Colors, like features,

(Pablo Picasso)

— Джейми, ты обязательно должен на это взглянуть! — воскликнул Альбус Поттер, без стука врываясь в лабораторию.

Старший из братьев Поттеров, склонившийся в этот момент над котлом, чтобы добавить в него щепоть молотого имбиря, вздрогнул и чуть было не высыпал в булькающее зелье половину содержимого фиала, который держал в руке. Он поднял на брата возмущенный взгляд: — Сколько раз я тебя просил не вламываться ко мне, когда я работаю, — недовольно буркнул он. — Но ты каждый раз забываешь, что это Св. Мунго.

— Ой, только не начинай, — отмахнулся Ал и протянул брату журнал.

Джеймс смиренно вздохнул: не проходило и дня с тех пор, как он начал работать зельеваром в Св. Мунго, чтобы Альбус не ворвался вечером к нему в кабинет с какой-нибудь очередной суперважной новостью, подвергая брата риску случайно испортить готовящееся зелье. Объяснять что-либо было бесполезно.

— Что экстраординарного случилось сегодня? — спросил он.

Альбус вручил ему журнал, в котором Джеймс распознал один из маггловских еженедельников. На обложке в причудливой позе замерла молодая женщина, всю одежду которой составляло пестрое буйство красок.

Броский заголовок гласил:

«Воплощение»

«Впервые в Лондоне молодой художник Гиперион Малфой»

— Какого боггарта? Гепи… Гипе… — бормотал Джеймс, наморщив лоб.

— Ну, это Скорпиус! Он же теперь важная птица в мире искусства и использует свое второе имя. Французские корни Малфоев, все такое… — нетерпеливо пояснил младший брат.

Чуть ниже заголовка был указан номер страницы, где можно было прочитать о молодом художнике более подробно. Но Джеймс пожал плечами и вернул журнал брату.

— И что?

— Как что?! — вытаращил глаза Альбус. — Сай прислал приглашение на два лица. Я его не видел столько лет! Джейми, ты не можешь меня подвести, ты должен пойти со мной!

— Ты ненормальный, — с усмешкой покачал головой старший Поттер. — Забудь об этом. Возьми с собой Лили.

— Но я не могу взять с собой Лили. Ты прекрасно знаешь, что наша дорогая сестрица уехала вчера в Румынию. Джейми, ты же понимаешь, как это для меня важно! — жалобно воскликнул Альбус.

Джеймс виновато улыбнулся: он прекрасно понимал желание брата увидеться с другом. Скорпиус Малфой сразу после сдачи ТРИТОНов уехал в Европу, где поступил на магический факультет одного из самых престижных учебных заведений — Школы искусств в Ницце.

Совсем скоро он получил широкое признание. Его работы высоко ценились, особенно в маггловских кругах. Но бесконечные выставки и переезды отнимали много времени.

Конечно, друзья продолжали тесно общаться. Они вели активную переписку, и как минимум раз в неделю в камине появлялась светловолосая голова Малфоя-младшего, что означало полное выпадение Альбуса из жизни семьи на час или два.

И еще была минутная встреча в Стамбуле, куда Альбус, работающий на крупную магическую фирму, занимающуюся квиддичной экипировкой, приехал по делам. Они со Скорпиусом столкнулись в аэропорту, их самолеты вылетали с разницей в несколько минут. Но что такое час перед вылетом за пять лет разлуки?..

Джеймс вздохнул, смиряясь с неизбежным: — Хорошо, убедил… Я поеду с тобой.

Альбус просиял и хлопнул брата по плечу.

— Спасибо! Обещаю, ты не пожалеешь. Я твой должник.

С этими словами Альбус вихрем вылетел за дверь.

Свет в огромном зале был приглушен, лишь посередине в полумраке мягко светилось пятно белесого цвета. Вернисаж имел бешеный успех. В ожидании начала гости негромко, но возбужденно переговаривались.

Внезапно вдоль стен вспыхнули разноцветные свечи, выхватывая из темноты эфемерные тела моделей, покрытые изысканным рисунком и застывшие в разнообразных позах.

Альбус и Джеймс, как и другие приглашенные, пораженно замерли, разглядывая миниатюры, воссозданные моделями по четырем стенам зала.

Джеймс хотел было уже спросить, живые ли люди изображали картины вдоль стен, или ему кажется, как вспыхнул яркий свет и на подиуме в центре зала появился Скорпиус Малфой в окружении четырех девушек-моделей.

В помещении воцарилась звенящая тишина.

— Добрый вечер, друзья. Я очень рад, что вы пришли, чтобы провести этот вечер со мной.

Зрительный зал разразился шквалом аплодисментов.

Он улыбнулся и поклонился аудитории, в то время как на подиум поднялся директор Галереи современного искусства.

— Мы счастливы и горды принимать у себя одного из известнейших художников магического и маггловского миров, который силой своего таланта оживляет все, к чему прикасается, и хотим поздравить его с долгожданным прибытием на родину.

Мужчины пожали друг другу руки, и Скорпиус еще раз поклонился, вызвав новую волну аплодисментов.

— Я благодарен вам за теплый прием и чуть позже приглашу одного из гостей ассистировать мне, — объявил Малфой. — Я покажу вам красоту человеческого тела, прекрасного творения природы и магии, бесконечного источника вдохновения и восхищения для меня.

Он кивнул моделям, которые легким шагом направились к своим местам.

Альбуса переполняли эмоции, грозившие выплеснуться через край в полуистеричном смехе, Джеймс же был поражен настолько, что лишился дара речи. Мерлин и Моргана! Этот… этот парень просто не может быть Скорпиусом Малфоем!

Он помнил тоненького мальчика, узколицего, слегка угловатого, капризного и эксцентричного. Теперь же перед ним предстал молодой человек, от которого захватывало дух: великолепная фигура, неброская, но исключительно элегантная одежда, светлые волосы, длиннее, чем он запомнил, свободными прядями спадают на шею и плечи, лаская их… проклятье! Он — друг младшего брата, а значит, нужно держаться от Малфоя подальше.

— Джеймс. Джеймс! — Альбус тряс его за плечо. — Ты меня слушаешь?

— А? Да, конечно, — Джеймсу с трудом удалось изобразить улыбку.

— Ммм, да, почему нет… — пробормотал брат, а потом снова обратился к Джеймсу: — Послушай, Скорпиус все равно сейчас будет занят. Что скажешь, если мы сначала посмотрим его работы, а потом, когда почитатели схлынут, подойдем поздороваться?

Джеймс кивнул, и братья направились к одной из миниатюр.

От фигур, окутанных мягким сиянием свечей, замирало дыхание: казалось, что рисунки на их телах жили собственной таинственной жизнью. Самая потрясающая фигура находилась в центре, словно обрамленная остальными, полускрытая драпировкой от зрителя, глядящего издали, и раскрывающаяся во всем великолепии при близком рассмотрении.

Стена позади миниатюры была затянута оранжевым шелком, словно закатное небо в ветреный день. Рядом с ней на зеленом ковре с длинным ворсом, усыпанном живыми цветами, лежало бревно, изображая упавшее на траву дерево. А на дереве, почти сливаясь, расположилась покрытая коричневым узором женская фигура. Вдоль тела женщины изогнулась рептилия: огромная зеленая мамба, обвивая хвостом щиколотку, казалось, скользила по боку, через спину, чтобы положить голову на руку модели чуть ниже плеча. Глаза змеи смотрели пристально, завораживая и внушая первобытный трепет.

— Волшебно… — хрипло прошептал Альбус.

— Да, — потрясенно согласился Джеймс, — я и представить себе не мог, что он настолько талантлив…

— Звучит как комплимент, а произнесенный устами Поттера и вообще на вес золота, — раздался за их спинами шутливый голос.

Братья одновременно повернулись, чтобы оказаться лицом к лицу с улыбающимся Скорпиусом Малфоем. Серые глаза искрились неподдельной радостью.

Потом Джеймс стоял рядом и с неудовольствием смотрел, как Скорпиус обнял лучшего друга, что-то шепча ему на ухо и похлопывая по спине. Он чувствовал себя абсолютно по-идиотски, потому что никак не мог понять причину неприятного ощущения, скрутившего внутренности, в то время как в голове тонко звенел противный голосок, напоминавший о том, что Альбус и Скорпиус вообще-то лучшие друзья и что брат уже почти год как обручен.

Наконец блондин повернулся к нему, протягивая руку.

— Джеймс Поттер, сколько же лет мы не виделись? Шесть? — ухмыльнулся он, отвечая на крепкое рукопожатие.

— Ну, кое-кто рванул в Европу, чтобы стать знаменитым художником, если я не ошибаюсь, — ехидно отозвался Джеймс.

Слизеринец рассмеялся.

— Я же Малфой, в конце концов. Мы невероятно талантливы в поисках новых путей потешить свой снобизм. — Скорпиус перевел взгляд на лучшего друга. — Итак, как вы?

— Прекрасно, — отозвался Ал. — Мои дела потихоньку идут в гору, Джеймс получил степень, и его взяли зельеваром в Св. Мунго.

— Ого, поздравляю! — с живым интересом отозвался Скорпиус. — А Лили?

— Уехала в Румынию к дяде Чарли. Она изучает магических животных, вот и совмещает отдых с удовлетворением своей страсти ко всему опасно-интересному, — ответил Джеймс, снова привлекая к себе внимание Малфоя.

Скорпиус окинул его с ног до головы странным взглядом, прослеживая линии тела под темным костюмом, и неожиданно выпалил:

— Приготовься, Поттер, отвертеться тебе не удастся…

Джеймс непонимающе нахмурился.

— А, вот ты где! — мужчина, который не мог быть никем иным, кроме агента, прервал беседу. — Пойдем, я хочу познакомить тебя кое с кем. Такой случай нельзя упускать! — сказал он и направился прочь.

Джеймс попытался удержать его: — Сай, что ты, черт возьми, имеешь в виду?

— Увидишь, — отозвался тот и, кивнув Поттерам, стремительно скрылся в толпе.

— Почему этот парень назвал тебя Саем? И кто он такой вообще? — спросил агент у догнавшего его Скорпиуса, пока они продвигались в дальний угол зала.

— Друг детства. Это что-то вроде прозвища. Так меня называли только близкие. — Скорпиус обернулся и бросил задумчивый взгляд на братьев. — И он… моя модель на сегодняшний вечер.

* * *

Даже полчаса спустя слова Малфоя-младшего не выходили у Джеймса из головы. Экспозиция его уже не интересовала: он лишь нервно оглядывался по сторонам, в сотый раз мысленно прокручивая брошенную Саем фразу.

— Может, хватит уже? — не выдержал брат. — Уверен, тебе не о чем беспокоиться.

— Если он выкинет какой-нибудь фокус, я его убью! Не думай, что я забыл все ваши шуточки и авантюры, в которые вы меня втягивали, — голос Джеймса заглушили слова директора галереи, который объявил о начале самой интересной части мероприятия — мастер-классе.

— А сейчас, дамы и господа, вам предстоит заглянуть за грань прекрасного. Мистер Малфой, как и было обещано ранее, приоткроет завесу таинства создания своих работ. И кто же та счастливица, которой повезет стать моделью?

— Возможно, вас это удивит, но для сегодняшнего показа я выбрал молодого человека. Мужское тело великолепно, и мне искренне жаль, что оно так редко раскрывает нам свои тайны, уступая место женским формам, — начал Скорпиус. — Поэтому я с огромным удовольствием представляю вам… — молодой художник выдержал театральную паузу, — Джеймса Поттера!

Старший Поттер ошалело замер, силясь справиться с шоком.

Сознание за секунды нарисовало множество вариантов убийства Малфоя и план побега, но деваться, увы, было некуда.

— Это мой давний и очень хороший друг, — продолжил Скорпиус. — Давай, Джейми, иди сюда, смелее!

Последние слова он произнес негромко и чуть хрипловато, от чего у Джеймса по позвоночнику пробежала стайка мурашек.

Он почувствовал, как младший брат подпихивает его в спину, и на подгибающихся ногах направился к сцене.

Скорпиус протянул ему руку, помогая подняться, в то время как аудитория разразилась одобрительными аплодисментами.

— Ты и представить себе не можешь, что я с тобой сделаю, когда все это закончится, — прошипел Джеймс, одарив ухмыльнувшегося Малфоя испепеляющим взглядом.

— Ооо... Заинтриговал. Ловлю на слове, — прошептал в ответ Скорпиус, еще раз жестом представляя его публике.

Поттер стоял в центре подиума в ослепляющем жарком луче прожектора и мечтал только об одном — аппарировать или, на худой конец, провалиться.

В последние годы с головой погруженный в работу и давно отвыкший от вечеринок, Джеймс любил тишину своей лаборатории и терпеть не мог шумных сборищ. А потому нынешняя ситуация представлялась ему худшим из всего, что могло с ним произойти. Сегодня, как и много лет назад, это было следствием блестящих идей дорогого братца и его лучшего друга!

Малфой потянул его за руку к небольшой ширме, стоящей на сцене.

— Иди разденься…

Джеймс вздрогнул и с трудом сглотнул мгновенно образовавшийся в горле ком.

— Ты с ума сошел! — прошипел он. — Я не хочу стоять голым перед толпой!

Сай улыбнулся.

— Ты не будешь чувствовать себя голым, когда я закончу. Поверь мне. Просто закрой глаза и представь, что тебя вижу только я… я один…

Джеймс нервно вздохнул и скрылся за ширмой. Какое-то время он стоял, тяжело дыша, но потом принялся решительно раздеваться. Отсидеться все равно не удастся. Сняв и сложив на стул одежду, оставив там же палочку, он надел висящий на спинке халат, еще раз глубоко вздохнул и шагнул в свет прожектора.

От ужаса судорогой свело стиснутые в кулаки пальцы. Как, скажите на милость, можно представить, что всех этих людей здесь нет?!

Он не заметил, как Скорпиус подошел к нему со спины.

— Расслабься, — прошептал он, развязывая пояс его халата. Теплые ладони развели полы в разные стороны, пробежали от груди к плечам, разворачивая спиной к зрителям. — И закрой глаза…

Внезапно руки Скорпиуса, теперь холодные и влажные, заскользили по коже. Сначала легкой лаской коснулись лица, спустились к шее, затем очертили грудную клетку, словно знакомясь, изучая каждый мускул, каждую линию. На мгновение пальцы пропали, а потом вернулись снова, чтобы продолжить путь по его телу: бока, линия бедер, ноги до щиколоток... Периодически они пропадали, чтобы снова вернуться еще более прохладными и влажными. «Наверное, он окунает пальцы в краску», — в какой-то момент подумал Джеймс.

Но когда холодные ладони заскользили по бедрам к паху и коснулись его там, молодой человек вздрогнул и не смог удержаться от ругательства. Он распахнул глаза и посмотрел вниз, встретившись с чуть насмешливым взглядом Скорпиуса, который начал покрывать серебряной краской его член, во всем великолепии, но так не во время заявивший о себе шикарной эрекцией. Проклятье! Он точно убьет Альбуса, притащившего его сюда, а затем займется Скорпиусом, навязавшим ему эту роль подопытной свинки!

Блондин улыбнулся и прошептал: — Не волнуйся, все нормально. И к тому же, ты стоишь спиной, так что никто ничего не увидит.

— Малфой, ты мне за это заплатишь, — процедил Джеймс сквозь зубы, вызывая у Скорпиуса очередной смешок.

— Жду не дождусь, — промурлыкал тот и обмакнул пальцы в краску более темного оттенка, чтобы очертить грудные мускулы.

Теперь Джеймс был с ног до головы покрыт рисунком, но… твою мать!.. Хорошо же он выглядит: весь в краске и со стоящим членом!

Скорпиус переместился в сторону зрителей, чтобы нанести изображение Джеймсу на спину.

Брюнет закрыл глаза, когда почувствовал, как пальцы тонкими змейками нырнули ему в волосы. О прическе, которая, вполне возможно, скоро приобретет тот же серебристый оттенок, что и его живот, Джеймс предпочел не думать. И чем все это закончится?

Но мысли в голове не задерживались, улетучиваясь под легкими прикосновениями Сая, пальцы которого легли на шею, помассировали напряженные мышцы и побежали вниз, обводя каждый позвонок. А затем…

Салазар Великий!

Раскрытые ладони легли на ягодицы и чуть сжали их. Прикосновение было настолько эротичным, что на следующие десять минут Джеймс почувствовал себя грешником в раю. Он молился только о том, чтобы не нужно было оборачиваться. Как, скажите на милость, он объяснит брату свое… состояние?

Так… не думать… ни о чем не думать…

Малфой благодарил Мерлина за то, что был одет: первый раз, вместо того, чтобы думать о работе, он думал о великолепном теле под руками. Каждый уголок, каждая линия — Скорпиус был просто не в состоянии привычно погрузиться в творческий процесс, отрешиться от мыслей, забыть ощущение жара и подрагивающей под пальцами плоти.

Это всего лишь тело, одно из многих! Это просто работа! Он делал это миллион раз за последние годы. Но почему именно сейчас и почему Джеймс? Откуда это желание и дрожь в руках? Может, именно потому, что он мужчина? Или потому что они знали друг друга давно, и тело под пальцами не было чужим и незнакомым? Или потому что он невероятно… немыслимо… притягателен и сексуален...

Он видел взгляды присутствующих, когда халат Джеймса упал на пол. Глаза многих женщин загорелись неподдельным восхищением и… желанием, и Скорпиуса пронзило странное чувство: впервые захотелось не рисовать, скрывать под слоем краски это совершенство, а спрятать свое бесценное полотно от чужих жадных глаз. Никто не может смотреть на Джеймса так.

Закончив наносить серебряную основу, Скорпиус отошел к столику, на котором стояли баночки с краской и лежали кисти. От его шагов воздух колыхнулся прохладной волной, и Джеймс приоткрыл глаза. Пара движений измазанных красками рук, и Малфой вновь подошел к нему, пристально всматриваясь в лицо. Поттер опустил голову. Слишком опасно было встретить его взгляд сейчас. Он знал, что увидит в нем: страсть, бликующую из глубины, и любовь, когда Скорпи выбирал краски. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что его пронзило то же чувство, когда он смотрел, как блондин обнимает его брата.

Несколько мгновений спустя холодная влажная кисть затанцевала по спине, и по каждому позвонку вновь пробежал электрический разряд. Усмирить тело не представлялось возможным, и Джеймс мысленно махнул рукой — хуже все равно уже некуда. Смирившись, он даже умудрился расслабиться и получить удовольствие от легкой ласки, погрузившей его в состояние полудремоты.

Скорпиус закончил со спиной и переместился вперед. Лицо Джеймса было расслаблено, глаза закрыты… Он был прекрасен. Малфой запомнил его совсем другим. Несколько минут он работал молча, а потом чуть слышно прошептал:

— Джеймс. — Темные ресницы дрогнули, на губах расцвела слабая улыбка. — Все хорошо?

Поттер открыл глаза, опустил голову вниз, чтобы убедиться в отсутствии одной пикантной детали, и лишь потом многозначительно кивнул.

— Все прекрасно…

Джеймс обратил внимание на палитру в руках Скорпиуса, на которой он смешивал в различных вариациях белую, черную и серебряную краску, добиваясь нужных оттенков, затем посмотрел на кисть, которая порхала над его животом, оттеняя молочно-белым уже нанесенный рисунок. На смену белому пришли искры серебра, прихотливо разбросанные уверенными движениями художника. Малфой сосредоточенно рассматривал нарисованное. Он выглядел полностью погруженным в работу, словно за пределами круга света не было толпы зрителей, жадно следящих за каждым его движением. Казалось, для него существовало только тело Джеймса и краски, оживляющие нанесенное на него изображение.

Джеймсу казалось, что они перенеслись в другое измерение, далеко от света и тьмы, алчущих взоров незнакомцев, где не было места смущению и где они были только вдвоем.

Затем кисть завершила свой полет, взгляд художника последний раз окинул тело модели, и его лицо озарилось удовлетворенной улыбкой.

— Все… — пробормотал он.

Всего одно слово — и оба снова мгновенно оказались на сцене в круге света в заполненном перешептывающейся публикой зале.

— Браво, маэстро, — прошептал Джеймс с улыбкой.

— А теперь не смущайся, — Скорпиус нанес последний мазок и жестом попросил брюнета повернуться и продемонстрировать полученный результат зрителям.

Джеймс исхитрился увидеть себя сзади, благо вокруг сцены стояло несколько зеркал. На спине трепетали, казалось, готовые раскрыться два крыла. Его сердце пропустило удар, и все, на что он оказался способен, это взмахнуть ресницами и перевести на улыбающегося блондина потрясенный взгляд. Из зеркала на него смотрел ангел. Ангел с черными крыльями…

Зал пару мгновений звенел тишиной, а затем взорвался аплодисментами.

В конце концов, Джеймс Поттер заполучил назад свой халат. Стоять обнаженным перед десятками глаз оказалось нелегким испытанием, и он спросил себя, что же чувствовали модели, которые подвергались внимательному осмотру весь вечер.

Зал постепенно опустел, и Джеймс направился к Альбусу, который восторженно блестел глазами и восхищенно ахал, снова и снова вспоминая крылья на теле брата.

Когда он подошел, Скорпиус развернулся и с усмешкой произнес: — Мои поздравления, Поттер, ты просто находка.

— Скажи спасибо, что это были магглы, Малфой, — ухмыльнулся в ответ Джеймс.

Ал и Скорпи рассмеялись, а потом Малфой похлопал его по плечу: — Извини, что не предупредил тебя — времени не хватило. Но знаешь, я впервые сделал нечто столь… безупречное. Наверное, меня вдохновила модель…

Альбус взглянул на друга и брата и мысленно коварно хихикнул: что ж, раз дело обстояло именно так, то…

— Не пытайся соблазнить меня на что-то еще, — тем временем отозвался Джеймс, подозрительно прищурившись.

— Соблазнить? Нет, пожалуй, а вот попросить… — пробормотал Скорпиус, невинно хлопая длинными светлыми ресницами.

Старший Поттер тяжело вздохнул.

— Ох, только не напускай на себя такой вид, Малфой. Говори прямо, чего еще ты от меня хочешь?

Бывший слизеринец усмехнулся.

— Ну ладно… понимаешь, мужской бодиарт не особо распространен, поэтому я хотел попросить тебя послужить моделью еще раз, но теперь для фотосета. Солнце сядет где-то часа через полтора, и я подумал, что пляж будет идеальным местом.

— О, да, конечно. Почему нет? Я запросто хожу каждый день на пляж в одном халате и серебряной краске, — съехидничал Поттер.

— Да ладно тебе, — рассмеялся Малфой, — мы втроем можем аппарировать от заднего подъезда Галереи. Я знаю одно чудное местечко в Саузенд-он-Си.

— Я бы с удовольствием, ребята, но у меня встреча через полчаса, — перебил их Альбус, незаметно с удовольствием наблюдая за химической реакцией чувств увлекшейся пикировкой парочки. Он прекрасно видел, какими были движения Скорпиуса, когда он покрывал тело Джеймса серебряной краской, какие взгляды бросал на брата, и если он не ошибся, тот в полной мере оценил хм… усилия молодого художника.

Джеймс пребывал в замешательстве. Уединение на пляже со Скорпиусом Малфоем. Хм…

— Я… я не могу… Мне завтра на работу!

— Перестань. Не будь занудой, завтра воскресенье, — перебил его брат.

— Но у меня дежурство, — пожал плечами Джеймс.

Скорпи коснулся его руки: — Я все понял, Джейми, и не стану тебя задерживать сверх необходимого. Если мы аппарируем прямо сейчас, то управимся минут за сорок. А потом ты примешь душ, переоденешься и пойдешь домой. Пожалуйста, Джей, ты меня очень выручишь. Поймать хорошую погоду в это время суток в Англии, да чтобы еще и модель была подходящая…

— Ладно, ладно, «Да», я сказал, — сдался старший Поттер, вздрагивая под пристальным взглядом, скользнувшим по шее к вырезу халата.

— Спасибо, — облегченно вздохнул Скорпиус.

— Отлично! Тогда я пошел, а то мне еще переодеться нужно, — Альбус обнял друга и ослепительно улыбнулся обоим. — Позвони завтра, пообедаем где-нибудь, — обратился он к Скорпиусу, а потом повернулся к брату, — а с тобой увидимся вечером. Пока, — он поднял руку в прощальном жесте и ушел, оставляя парней наедине.

— Сними халат, сядь сюда и обопрись спиной на этот камень. Я успею еще сделать несколько кадров на закате.

Джеймс чуть растерянно посмотрел на друга. Скорпи предстал перед ним в еще одном своем амплуа: с маггловской камерой в руках, сосредоточенным взглядом, выхватывающий всю картину в целом — снова уверенный в себе профессионал, но совершенно другой, не такой, каким он видел его в полутемном зале.

Поттер вздохнул, скинул с плеч халат и, подойдя к камням, опустился на песок и откинулся спиной на теплую ребристую поверхность.

Малфой опустил камеру на грудь и подошел ближе.

— Угу, так… согни ногу в колене, а другую вытяни… хорошо… — затем он осторожно повернул темноволосую голову чуть вправо, — смотри туда… О`кей, теперь не шевелись…

Скорпиус отошел назад, опустился на одно колено, выбирая лучший ракурс: — Закрой глаза…

Его голос чуть слышно звучал сквозь шелест ветра, и Джеймс прикрыл глаза и расслабился, позволяя вечернему бризу нежно коснуться лица.

Он будто снова оказался в том темном зале: в горле пересохло, все внутри сжималось и трепетало, откликаясь на непонятный взгляд серых глаз, так же, как на прикосновение теплых пальцев. Словно прочитав его мысли, Скорпиус приблизился и вежливо попросил: — А теперь повернись спиной, — его руки легли на плечи, помогая принять нужную позу. По позвоночнику Джемса пробежала стайка колючих мурашек.

Теперь он стоял, прижавшись грудью к каменной стене, приподняв руки, словно собирался взобраться на нее, слегка расставив ноги и касаясь щекой теплого валуна.

Скорпиус сглотнул и с трудом перевел дыхание при виде столь соблазнительной картины. Слава Мерлину, что Джеймс стоит к нему спиной! Они здесь чтобы работать, Поттер спешит домой, и нет времени на фантазии, но… Но хотя бы запечатлеть это великолепие он может. Малфой раздраженно вздохнул, отступил на пару шагов и сказал:

— Джейми, подойди к воде, расставь широко ноги и положи руку на затылок. Я сниму тебя сзади, чтобы «заиграли» крылья.

Брюнет выполнил все указания и замер у кромки воды, позволяя умирающему солнцу позолотить лицо последней лаской. Когда уже закончится эта пытка? Что-то было странное в голосе Малфоя, что беспокоило и не давало расслабиться. Восторг, испытанный им на подиуме, сменился звенящим напряжением, хотя Джеймс думал, что теперь, когда они вдвоем, все изменится, и вернется прежняя легкость.

— Все, закончили, — раздался голос Скорпиуса в нескольких шагах от него. Джеймс, не услышавший его шагов на песке и не ожидавший увидеть его так близко, вздрогнул и выхватил из его рук протянутый халат.

— Я могу уйти? — почти робко спросил он.

— Ты не хочешь сначала принять душ? — в голосе Малфоя прорезались панические нотки, и Джеймс вскинул голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Что-то в груди оборвалось… он шагнул навстречу, поднял руку и нежно коснулся пальцами порозовевшей щеки.

— Что не так? Ты странно себя ведешь… — прошептал он, чувствуя, как вздрогнул Скорпиус от его прикосновения.

— Мне немного неловко задерживать тебя здесь, ты ведь не хотел идти, а я настоял, — с запинкой сознался Малфой. — Ладно, пошли домой.

И он направился к стоящему невдалеке от пляжа домику. Джеймсу только и осталось, что молча последовать за ним. Толкнув дверь, блондин вошел и указал догнавшему его Поттеру на дверь в ванную. Тот, не говоря ни слова, повиновался. Он ненавидел эту непонятную напряженную тишину. Какого гоблина происходит? Они знакомы со школы, так что сейчас нашло на Малфоя?

— Здесь чистые полотенца, — хозяин дома указал на шкафчик в углу ванной.

Джеймс включил душ и подставил руку под струи, чтобы отрегулировать температуру. Он стоял и смотрел, как вода смывала с ладони краску и уносила с собой, закручиваясь серым водоворотом у сливного отверстия.

— Спасибо, — пробормотал он, понимая, что в состоянии только ощущать присутствие Скорпи за спиной.

Блондин тем временем потянулся и достал что-то с верхней полки.

— Вот, возьми, — сказал он и буквально впихнул Джеймсу в ладони флакон, спеша уйти. — Этот гель очень хорошо смывает краску.

Их руки соприкоснулись на мгновение, и вечер, как отмотанная назад кинопленка, рваными кадрами пролетел перед глазами Джеймса: вот Малфой берет кисти, смешивает палитру, холодные руки скользят по телу Джеймса, мягко и уверенно, словно лаская, он распахивает полы халата, его лицо серьезно, но слишком блестят глаза и раскраснелись щеки...

По телу пробежал сноп искр, отдавая в паху сладкой тяжестью возбуждения.

Джеймс поднял голову и взглянул на Малфоя: тот же рассеянный взгляд, холодные руки, румянец на щеках и эта его неуверенность... Черт!

О`кей, пришло время решить: остановить Скорпи или закрыть за ним дверь?

Он поймал Малфоя за руку на пороге.

Мгновение блондин смотрел ему в глаза, потом моргнул и охрипшим голосом спросил: — Тебе нужно что-то еще?

— Да, — шепотом отозвался Джеймс, притягивая его за собой под горячие струи. — Я хотел спросить, о чем ты думал, когда раскрашивал и фотографировал меня? Я был лишь материалом, телом, моделью или?..

Скорпиус почувствовал, как сердце забилось где-то в горле, а внутри загорелся жидкий огонь. Он сглотнул и со всхлипом втянул в себя воздух.

— Ты имеешь в виду, было ли у меня это когда-нибудь с другим мужчиной-моделью?

Вместо ответа брюнет толкнул его к стене и порывисто прижался к губам в торопливом поцелуе, словно боялся, что не успеет и Скорпиус вдруг исчезнет.

В ответ Малфой с силой сжал его плечи и резко развернул, вдавливая лопатками в скользкий кафель, прижимаясь влажными губами, дерзко проникая в его рот горячим языком, вытворяя им немыслимое... В голове зашумело, перед глазами заплясали цветные круги, и Скорпиус слегка отстранился, чтобы вздохнуть. Они стояли, соприкасаясь лбами, так близко, что от осознания у Джеймса закружилась голова.

Поттер наклонился и прикусил подбородок блондина, лизнул выше, возвращаясь к губам, и сумасшествие жажды обладания вспыхнуло снова. Он принялся дергать с плеч Скорпи прилипшую мокрую рубашку.

Джеймс хотел этого полдня, с того самого момента, когда увидел Малфоя в Галерее. Хотел ощутить упругость мускулов, гладкость кожи, коснуться стройного тела, вдохнуть его аромат... И сейчас, наконец, Малфой стоял, прижимая его к стене, так, что Джеймс ощущал его тяжесть. Он скользнул ладонями по груди Скорпи, спустился к животу, рванул пряжку ремня и судорожным жестом вытащил его из петель. Расстегнув пуговицу и молнию на брюках, последний оплот, скрывающий от него желанное тело, он встал на колени, ладонями спуская брюки к щиколоткам, и замер в восхищении, любуясь матовой кожей и совершенством линий.

— Сай, я с самого приема ни о чем другом думать не мог, — тихо признался он, касаясь пальцами плоского вздрагивающего живота Малфоя. Он почти робко поднял глаза, посмотрел в расширившиеся зрачки серых глаз, на приоткрытые губы и улыбнулся.

Увидев, что Джеймс отвинчивает крышку геля для душа, блондин протянул ему губку. По ванной разлился насыщенный аромат корицы. Потянув Поттера за локоть вверх, Скорпиус принялся намыливать его грудь, руки, живот... Движения были настолько бережными, нежными и одновременно возбуждающими, что Джеймс не удержался от тихого стона. Серебристо-черная пена устремилась вниз по телу, унося с собой краски, когда он шагнул под душ, чтобы ополоснуться.

Теперь можно было не спеша обнять блондина за талию и притянуть к себе, вжаться бедрами в его пах, почувствовать возбуждение, прижать к стене и целовать, сначала медленно, наслаждаясь вкусом губ, а потом все жарче, все настойчивей. Скорпи не сдерживал стонов, ощущая, как нетерпеливые, испачканные краской пальцы скользнули по спине, сжали ягодицы, оставляя на коже разноцветные разводы, потом перебрались к паху и обхватили напряженный член. Он оторвался от губ Джеймса, дорожкой легких поцелуев подбираясь к уху, оставляя на коже едва заметные отметины.

— Обожаешь контролировать ситуацию, да? — пробормотал он и принялся намыливать волосы любовника, чтобы смыть с них краску. — Даже удивительно, каким тихим ты был во время показа.

— Сообразительный мальчик, — простонал Джеймс и расслабленно откинулся на стену, позволяя пальцам Скорпи массировать голову, смывая пену.

Малфой наклонился и проследил языком линию его шеи. Поттер захлебнулся воздухом, всхлипнул и открыл глаза.

— Моя очередь? — хрипло спросил он, отрываясь от стены и глядя в улыбающиеся глаза слизеринца.

— Раскрась меня собой, Джейми…

— Все, что хочешь, — Джеймс с трудом проталкивал слова из пересохшего горла. Тысячи капелек сливались в струйки на коже Малфоя, стекали вниз, обрисовывая грудь, напрягшиеся мышцы пресса, длинные стройные ноги...

Он был прекрасен, как сам грех.

Поттер улыбнулся и развернул любовника к себе спиной, обвел пальцем каждый позвонок, приник губами к шее. Спустился поцелуями до упругих ягодиц и чуть прикусил кожу под соблазнительной ямочкой левее крестца, вырвав у Скорпи очередной стон. Когда Джеймс поднялся и распрямился, блондин на ослабевших ногах развернулся и тяжело оперся спиной на стену. Но Джеймс не дал ему ни секунды передышки, подхватил под ягодицы и поднял, заставляя обнять ногами себя за талию.

— П… пожалуйста, — прошептал Скорпи. Джеймс прижал его сильнее и, немного приподняв, медленно опустил на свой член, целуя влажные губы, заглушая стон боли... Скорпи замер на пару секунд, затем слегка качнулся, Поттер прерывисто вздохнул, пытаясь сдержать дрожь.

Шум воды заглушал хриплое дыхание и стоны, капли воды бриллиантами сверкали на коже, отражаясь в тусклом свете кабинки.

Руки Джеймса все сильнее, все жестче смыкались на бедрах любовника, прижимая, насаживая на себя. И Скорпиус отдался этим рукам, позволяя им управлять собой, дарить наслаждение, сводить с ума. Он подавался навстречу толчкам, чувствовал горячее дыхание на шее, там, куда спрятал покрасневшее лицо Джеймс, прижимаясь губами к пылающей коже. Он зарылся пальцами в мокрые темные волосы, откинулся затылком на теплый кафель и растворился в ритмичных движениях, в нарастающем темпе, в пылающем возбуждении. Больше не существовало ничего, кроме болезненного наслаждения, когда его напрягшийся член терся о живот любовника, кроме низких стонов и поцелуев на грани нежности и боли.

Скорпиус изогнулся в судороге оргазма, впиваясь ногтями в смуглые плечи любовника, и Джеймс тоже кончил, выстанывая его имя.

В затуманенном сознании мелькнула мысль о том, как же Джейми еще хватает сил удерживать его на весу. Брюнет хрипло дышал ему в шею, судорожно глотая воздух, затем замер на мгновение и медленно вышел из него.

Малфой закрыл глаза, успокаивая дыхание. Он чуть отклонился, позволяя руке Джеймса скользнуть по груди к тому месту, где, как сумасшедшее, колотилось сердце, и посмотрел в его покрасневшие от воды глаза.

Тот улыбнулся, легко коснулся его губ своими и прошептал:

— Это чудесно.

Скорпи вернул улыбку и погладил его по щеке: — Да, это было невероятно.

Джеймс потянулся за ласкающими пальцами.

— Нет, я не об этом. То есть, и об этом тоже. Это было фантастически, но... это чудесно — чувствовать твое сердце почти в руке.

Утреннее солнце заглянуло в комнату под аккомпанемент морского прибоя. Скорпиус медленно потянулся и подумал, что ему нравится так просыпаться: они лежали на боку, Джеймс во сне прижался горячей грудью к его спине. Он поймал себя на мысли, что готов остаться в этой постели навсегда, но негромкий, настойчивый стук в окно заставил его открыть глаза. Черный филин сидел на подоконнике, топорщил перья и недовольно раскрывал клюв.

Вздохнув, Скорпиус аккуратно высвободился из теплых объятий под сонное бормотание Джеймса. Открыв окно, он отвязал от протянутой лапы письмо и вновь удобно устроился в изголовье. Брюнет что-то протестующее буркнул, подкатился, притянул Скорпи к себе и положил голову ему на живот. Этот собственнический жест заставил Малфоя улыбнуться.

Он развернул пергамент и узнал почерк лучшего друга.

«Я солгал… у меня не было назначено вчера никакой встречи.

Не говори Джеймсу. Не приведи Мерлин он узнает! Мне показалось, что между вами что-то возникло, и я не захотел мешать. И не рассказывай мне сказки про то, что ты «не»… Я хорошо знаю тебя и, представь себе, догадываюсь о предпочтениях своего брата. В любом случае не скажу, что ситуация мне не нравится. Освобождаю тебя от обещания пообедать со мной.

И еще… Джеймсу не нужно никуда сегодня идти.

Не глупи, Сай, негоже выпихивать счастье за порог, когда оно стучится в дверь. А понять, что это оно, не так уж и сложно.

До скорого. И готовься, я хочу знать все подробности!

А.П.

P.S. Мне только что пришло в голову: мы могли бы стать свояками. И как тебе?»

Скорпи беззвучно рассмеялся, представив выражение лица и тон Альбуса, если бы он сказал это вслух. Он никогда не мог ничего скрыть от друга…

— От кого письмо? — невнятно пробормотал проснувшийся Джеймс и потерся щекой о живот любовника.

— От твоего брата, — ответил Малфой, зарываясь пальцами в растрепанные темные волосы.

Брюнет недовольно вздохнул: — И чего он хочет… в такую рань?

— Сказать, что будет счастлив, если мы станем свояками, — хихикнул Скорпи и с любопытством посмотрел в лицо Джеймсу, ожидая праведного негодования.

Но тот отреагировал неожиданно — привстал и чмокнул Скорпи в губы. Потом ухватил за запястье и потянул на себя, вынуждая лечь.

— Ну и прекрасно. А теперь иди сюда, вставать еще слишком рано.

Скорпи счастливо улыбнулся, прижался к Джеймсу и, выгибая шею под его губами, подумал, что возвращение домой оказалось куда лучше, чем он себе представлял.

Конец.