— Кому все это нужно? Так и представляю себя стоящим на кухне и превращающим все ложки в головастиков! Чушь какая-то… Я мог бы сейчас летать себе с ветерком над озером, а вместо этого… — Джеймс бросил унылый взгляд на улицу.
— Главное же — понять принцип, — Ремус, на миг оторвавшийся от писанины, несмело улыбнулся.
Солнце пекло нещадно — гриффиндорцы буквально задыхались, сидя в гостиной за учебниками. «Если бы только не МакГонагалл!» — страдальчески восклицал время от времени кто-нибудь из несчастных, с тоской глядя в распахнутое окно. Но отменить экзамен по Трансфигурации было не в их силах.
Ремус как раз принялся исписывать заметками третий пергамент, когда торжествующе улыбающийся Сириус ввалился, иначе не скажешь, в гостиную и разогнал своим появлением витающее в воздухе уныние.
— Там — мышь! — тихо, чтобы слышали только друзья, заявил он, наклонившись над столом, за которым пытались вбить в свои головы немного знаний Джеймс с Ремусом.
— Где «там»? — оживился Поттер, секундой ранее удрученно пялившийся в учебник.
— Сириус, ты бы лучше… — начал Ремус, но Блэк не пожелал слушать. «Вот кому точно солнце голову напекло…», — мелькнула у оборотня непрошенная мысль. Рядом с Сириусом Люпин всегда чувствовал себя нелепо, как гость в смокинге на встрече байкеров (этому слову научил друзей Блэк). Была и еще одна особенность: стоило Сириусу приблизиться, как Люпин с его нечеловеческим обонянием чуял в воздухе что-то будоражащее, чему никак не мог найти определение, поэтому для себя окрестил это жаждой авантюры. Конечно, Ремус бы никогда и никому не признался, что придумывает названия запахам. Запахам Сириуса. Но факт оставался фактом.
— Идем ее ловить! — судя по тому, как сиял Блэк, затея казалась ему гениальной. Видимо, из-за жары, а может, потому что Сириус, плевать хотевший на экзамен, отчаянно скучал, слоняясь по школе в одиночестве.
— Вдруг это дружок нашего Хвоста? — предположил Джеймс, хохотнув.
— А вдруг — подружка? — выдвинул свою догадку Сириус. Теперь уже засмеялись оба.
— Подружка или нет, но завтра экзамен по Трансфигурации, вы еще помните? — Люпин отчего-то начал раздражаться. Он не любил, когда Джеймс с Сириусом затевали что-то вместе. Не любил, когда они увивались за девчонками, когда шатались ночами по школе, когда изобретали новые заклинания, когда издевались над слизеринцами, играли в квиддич, вместе мылись в душе, уезжали на лето к Джеймсу… Проще говоря, Ремусу не нравились все вещи, которые Поттер с Блэком делали вместе и в которых Люпину не было места. Негласно, конечно. На словах они — или хотя бы Джеймс — всегда были ему рады, на деле же Ремус каждый раз оставался за кормой.
— Слушай, а есть способ заставить тебя заткнуться про Трансфигурацию? — взвился Блэк, не терпевший, когда его идеи отвергают, особенно из-за таких нудных и неприятных мелочей. — Я жутко завидую Хвосту — он от твоих увещеваний спасен до самого сентября. И почему у меня нет деда, который мог бы помереть аккурат перед экзаменами?
— Как ты можешь так говорить? — укоризненно и очень серьезно произнес Люпин, захлопнув учебник. Ссориться Ремус, конечно, не хотел, но и промолчать было выше его сил. «Действительно, напекло голову, и сильно! Всему виной солнце», — Люпин, не отдавая себе отчета, уже мысленно оправдал Блэка. Находить оправдания Блэку он был мастер, пусть и не слишком подозревал об этом.
— А что я такого сказал? — Сириус вздернул вверх подбородок, что было верным знаком — отступать он не собирается. — Да Хвост даже не знал этого своего деда, он жил в какой-то захолустной ирландской деревне, и тут вдруг — на тебе, отбросил копыта, и Питер свободен, как птица. Никакой тебе зубрежки, никакого чтения морали, скажешь, не так?
Ремус был более чем готов объяснить, что да, не так, и почему не так, и как будет так, но Блэк уже направился к выходу, бросив тихое «Ты идешь?» тотчас устремившемуся за ним Джеймсу.
«….А может, он и сам — солнце…» — совершенно не к месту подумал Люпин, глядя вслед удаляющимся друзьям.
Ремус просидел над учебниками еще с полчаса, но дело не клеилось. Зародившееся раньше раздражение завладело им полностью. Голова роилась от мыслей, перо то и дело оставляло на пергаменте уродливые кляксы, жара стала совсем невыносимой. Единственным решением было отправиться на поиски Сириуса с Джеймсом и хотя бы постоять в сторонке, пока они развлекаются. Минут двадцать Ремус бесплодно блуждал по школе — куда Блэк повел Поттера, было неизвестно — затем, повинуясь интуиции, свернул в какой-то коридорчик и направился прямо к неплотно прикрытой двери какого-то чулана. Заглянув внутрь, Ремус оцепенел на пороге.
–…Сейчас я тебя поцелую, и все заработает, — невозмутимо объяснял Блэк, движением головы откинув со лба челку как раз в тот момент, когда Люпин появился в дверях. Джеймс, очевидно, не ожидавший такого поворота дел, и, конечно, как и Блэк, не заметивший гостя, инстинктивно отодвинулся.
— Ты шутишь? — Сириус не шутил, Люпин отчего-то был в этом уверен. — Давай лучше еще немного подождем. Кажется, оно уже начинает действовать — совсем нечем дышать, это же один из признаков?
— Помолчи, — тихо ответил Блэк, потянув Поттера к себе за ремень брюк. Ремус, не имевший понятия, о чем говорил Сириус, и не знавший, что должно сработать и почему таким способом, почувствовал, что симптомы проявляются и у него — дышать он тоже совсем не мог.
— Подожди! — Джеймс попробовал вывернуться.
— Помолчи, сказал же! — шепнул Сириус, осторожно коснувшись губ Поттера своими. Джеймс, видимо, хотел возразить что-то еще, но Блэк поцеловал настойчивее — Поттер больше не протестовал.
Ремус, судорожно вцепившийся в дверной косяк, почувствовал, как охвативший его озноб добрался до самого сердца, пронзив его сотней маленьких иголочек. Неистово хотелось убежать подальше, но он не мог сделать ни шага. Оставалось только стоять и смотреть на ошалевшего от удовольствия Джеймса и Сириуса, увлеченно поглаживающего его спину в одному ему ведомом ритме.
Ремус, наконец, собрал все силы и сделал шаг назад.
Жалобно и нехотя, будто не желая быть виновной в разрушении момента, скрипнула дверь.
Джеймс молниеносно отпрянул от Блэка.
–…Простите, — Люпин замешкался под ошарашенными взглядами друзей, голос никак не хотел слушаться. — Я не хотел, — секунда, и Ремус исчез за дверью.
— Стой! Рем, это не то... — Поттер, видимо, выбежал следом. Люпин слышал, как он несется за ним, но только ускорил темп. Сириуса слышно не было. Наверное, он остался в каморке с мышью. Конечно, зачем ему бегать за какими-то нервными оборотнями, что то и дело крутятся под ногами.
Ремус резко остановился, — какой смысл убегать, если нет погони — и Джеймс налетел на него, не успев затормозить.
— Ты ничего не понял… — начал Поттер, пытаясь перевести дыхание.
— Ты не обязан ничего мне объяснять, — Люпин вдруг улыбнулся — Джеймс уставился на него почти со страхом. Наверное, улыбка не вышла по-обычному вежливой.
— Не дури, — произнес Поттер серьезно.
— Да правда, все в порядке, — эта улыбка удалась Ремусу лучше.
— Что-то не похоже, — Джеймс уверенно положил руку другу на плечо, увлекая его за собой, надо думать, для серьезного разговора.
* * *
Судя по тому, как нарочито непринужденно вели себя друзья при его появлении, Блэк — притащивший в спальню коробку — констатировал, что разъяснительный разговор между ними состоялся и даже имел успех. Тем лучше. Беседы с Ремусом никогда не были любимым времяпрепровождением Сириуса, ему всегда казалось, будто Люпин понимает слишком много и недоволен тем, что понимает, поэтому он, Сириус, вечно оправдывался, но как-то неубедительно. Да и потом, после бесед с Ремусом, пусть он и молчит большую часть разговора, всегда остается горьковатое чувство стыда. Нет, определенно лучше, когда Люпина берет на себя Джеймс.
— Ты что, поймал, что ли? — радостно спросил Поттер, глядя на коробку, которую Блэк водрузил на прикроватную тумбочку, предварительно смахнув оттуда весь художественный беспорядок. Если бы Сириус умел читать мысли, Люпин сейчас преподнес бы ему огромный сюрприз — Ремус как раз думал, что Блэк давным-давно поймал их всех, даже не задаваясь такой целью, и, стало быть, у того, на кого действительно ведется охота, нет ни единого шанса.
— Зачем бы я иначе притащил это сюда? — Сириус, довольный собой, улыбнулся — одобрение Джеймса здорово поднимало настроение.
— Ты ведь отпустишь ее? — тихо поинтересовался Ремус, не поднимая взгляда.
— Обязательно, — пообещал Сириус с недоброй улыбкой. — В спальне у девчонок.
И вновь Блэку стало неуютно: "Ну, вот что он все время со своими вопросами! Гуманист хренов".
* * *
Стрелки на часах уверенно переползли за полночь, но в гриффиндорской спальне все еще горел свет.
Из гостиной, куда несколько минут назад вышел Сириус, сделав незаметный — так он думал — знак Джеймсу, донесся неясный шум.
"Видимо, снова ловят сбежавшую мышь", — решил оставшийся в спальне Ремус. Ремус всегда слышал слишком много, вот и сейчас все эти шорохи, вздохи, шелест мантий…
Люпин упал на кровать, задернул шторы, закрыл голову подушкой, сильно зажмурился и зажал уши. Стало чуть легче.
Наверное, после дневного происшествия Джеймс чувствовал себя не в своей тарелке, потому вернулся быстро и, как отметил Ремус, один. От него даже почти не пахло возбуждением, что Ремус тоже машинально отметил.
— Эй, Муни, ты чего? Заболел? — Поттер отодвинул балдахин, чтобы, надо думать, убедиться воочию, что все в порядке. «И откуда он только знает, что я не просто лег спать», — с досадой подумал Ремус, поворачиваясь к Поттеру и стараясь придать лицу самое спокойное и безразличное выражение.
— С чего ты взял?
— Ну, ты лежишь в кровати в ботинках… или это новая мода?
— Я…просто задремал, — попытался оправдаться Ремус.
–…Все из-за нас с Бродягой, да? — Люпин чуть не вздрогнул, Джеймс и не подозревал, какой убийственно точной бывает его интуиция. — Я же говорю, мы испытываем афродизиак. Ничего такого.
— Друг на друге, так? — дружелюбием здесь и не пахло, а слова вырвались прежде, чем Ремус смог совладать с собой.
— А на ком еще, Муни? — Поттер тоже слегка вспылил, резко отдернув балдахин в сторону, чтобы не приходилось придерживать его рукой. — Мы же должны знать, работает ли он, и нет ли побочных эффектов. Вдруг какая-нибудь истеричная слизеринка грохнется в обморок, а потом заголосит на всю школу, что ее отравили?
Люпин кивнул, плотно сжимая губы, чтобы очередная глупость не вырвалась наружу.
— Ну, хочешь с нами? — предложил Джеймс. Мимоходом, как показалось Ремусу.
«Что? Что он сказал? С ними? То есть…с ним и Сириусом? С ним и…Сириусом… делать что? Стоять и смотреть, как они томно прикрывают глаза от удовольствия… или… или… так же шумно дышать и… льнуть к Сириусу… когда он… — Ремус вдруг покраснел до кончиков ушей, — …а Джеймс в это время… будет нетерпеливо стоять рядом… и ждать… когда подойдет… его очередь… и тогда Сириус… так же… точно так же… заставит вздыхать Джеймса…»
Люпин вскочил с кровати.
— Знаешь что, Джеймс… — взгляд Ремуса не сулил ничего хорошего. — А не пошли бы вы… ловить свою мышь.
Поттер, не совсем понимая реакцию друга, пожал плечами и действительно пошел… но мыши, как догадывался безнадежно кусающий губы Ремус, этим вечером ничто не угрожало.
* * *
Сириус был пьян. Не мертвецки, но порядочно. Это Ремус понял сразу, лишь открыв дверь хижины, где они с Блэком ютились этим летом. Наглухо занавешенные окна, свеча — огарок свечи — единственный источник света и, конечно, запах — уж алкоголь Люпин чуял за версту. Сам "виновник торжества" нашелся в ободранном кресле, бутылка валялась тут же, на полу.
— Где ты это взял? — Ремус наклонился над Сириусом, соизволившим приоткрыть веки.
— Да тут, недалеко. Прогулялся. Захотелось, знаешь, чего-нибудь освежающего.
— С ума сошел? Ты же обещал — никаких прогулок!
— Обещал, — согласно кивнул Блэк и неожиданно попытался подняться с кресла — Люпин едва успел отстраниться. — Я много чего обещал, Муни, — подняться удалось со второй попытки: Сириус пошатнулся, но устоял на ногах. — Но чего стоят мои обещания?
— И с каких это пор виски — освежающее? — Сириус лишь блаженно улыбнулся в ответ, но тут же снова посерьезнел. — Давай-ка, ты ляжешь в постель, — мягко предложил Ремус, становясь рядом, чтобы быть готовым поймать друга в случае чего
— Я разрушил его жизнь, я убил его, слышишь, Муни?
— Ты никого не убивал, — очень убедительно возразил Люпин.
— Я убил Джеймса, — заявил Блэк обреченно.
— Может, обсудим это завтра, когда ты выспишься?
— И Регулуса я тоже все равно что убил, — Сириус явно не слышал никого, кроме себя. — Всех, мой дорогой Муни, рано или поздно я загоняю в могилу всех, кому не посч..псча..ливилось… — на слове «счастье» язык вдруг отказался повиноваться. Блэк начал расхаживать по комнате, натыкаясь на мебель и яростно жестикулируя, — …быть рядом со мной.
— Ты пьян, Сириус. Успокойся... — устало проговорил Люпин и попробовал удержать друга за плечи, но тот стряхнул с себя его руки.
— Как он мог доверить мне Гарри? Какой я, на хер, крестный! Посмотри на меня! — Блэк сильно взмахнул руками. Движение воздуха погасило свечу — комнату заполнила темнота. Ремус неожиданно подумал, что порой быть оборотнем очень удобно — ведь его зрению хватает света самой маленькой звезды, чтобы разогнать мрак. — Я упустил даже эту тварь, Питера! Я не успел удержать никого… — Сириус на секунду замер. — Ты слышишь? Слышишь это? Снова скребутся! Чертовы мыши, они скребутся в любом доме, где я оказываюсь, и никогда не выходит поймать этих маленьких гадов!
Блэк упал на колени, начав шарить вокруг себя руками, как если бы старался схватить невидимых хвостатых грызунов. Ремус остановил его руки, крепко сжав их в своих:
— Здесь нет мышей, Сириус, — Блэк было дернулся, но Люпин удержал его вновь. — А меня ты уже поймал.
— Что?
— Пошли, я отведу тебя в кровать, — Ремус обхватил Сириуса за талию и поднял на ноги. Говорить с еле держащимся на ногах Блэком о чувствах он не собирался.
— Думаешь, я ничего не соображаю, Муни, да? Зря, как раз в этом состоянии я понимаю куда больше. Что ты хотел сказать? — Блэк буквально повис на плече Люпина, пристально посмотрев на последнего. Точнее, это Ремусу взгляд показался пристальным и пронизывающим, на деле же вряд ли Сириус мог что-то рассмотреть с расстояния пятнадцати сантиметров, как бы ни пытался.
— Что тебе не нужно меня удерживать, теперь я держу тебя, — Люпин грустно улыбнулся и перехватил Блэка поудобнее, показывая, что держит его во всех возможных смыслах.
— Еще скажи, что страдал по мне все это время, — проговорил Сириус с явным сарказмом. Ремус непроизвольно задержал дыхание.
Сириус отстранился, насколько это было возможно в его положении, и взглянул, как показалось Ремусу, затравленно. Затем вдруг безумно улыбнулся. На миг Люпин подумал, что сейчас Блэк разразится своим неизменно лающим смехом, но Сириус не рассмеялся.
Поцелуй был горьким. Ремус долго не оставлял в покое губы Блэка, стараясь рассказать ему, как страстно мечтал, чтобы Сириус однажды оторвал свой взгляд от Джеймса, потому что ведь есть еще он, Ремус, и он так близко и так хочет быть еще ближе... Кажется, объяснить удалось, кажется, Блэк понял. «Иногда до звезд можно дотянуться рукой», — порой собственные мысли не к месту вызывали у Люпина полное недоумение.
— Вот придурок, — усмехнулся Сириус, когда Ремус все-таки потащил его к кровати, прервав поцелуй. Кого он имел в виду, Люпин не понял, но решил не переспрашивать, потому что как раз в тот момент в дальнем углу комнаты что-то зашуршало. Похоже, мыши здесь все-таки водились.
Vova
