Яд василиска

Ночной лес казался спокойным. Высокие деревья, чуть озарённые бледным светом луны, тихо шелестели листвой.

Двое — мужчина и женщина — пробирались по едва заметной тропинке. Женщина несла в руке что-то, напоминающее светлячка. Мужчина отдувался, отягощённый парой увесистых сумок.

— Знаешь, Кати, — пропыхтел он на ходу, — твоя мама, конечно, прелесть, но если в следующий раз она даст нам в дорогу целого кабана…

— Этой проблемы не было бы, дорогой, — откликнулась женщина, — если бы ты, наконец, потрудился разучить заклинание невесомости.

— Ну да, — пробурчал про себя мужчина, — твои-то чары вообще подбрасывают всё футов на шестьдесят в небо.

Некоторое время они шли в тишине. Их обувь мягко ступала по усыпанной листьями тропе. И вдруг…

— УУХХХУУУ! — громко раздалось над ухом.

Кати взвизгнула от неожиданности, судорожно дёрнулась, её светильник вылетел из руки и затерялся в траве. Пара погрузилась во тьму. Мужчина уронил сумки — те упали с глухим стуком и звяканьем — длинным прыжком подскочил к жене, закрывая её собой и стремительно выхватывая палочку из-за пояса. Он и сам бы не смог объяснить, отчего так встревожился. Какое-то смутное чувство опасности ударило по нервам и заставило изготовиться к бою. Только теперь он понял, что в лесу царит абсолютная, напряжённая тишина. Даже насекомые будто вымерли.

— Марк, там же варенье…

— Шшшш!

Марк обратился в слух, не зажигая света, чтобы не привлекать внимания. Нет, вроде ничего не слышно. Подняв глаза, он упёрся взглядом в два ярких жёлтых огонька с вертикальными зрачками. Филин. Просто филин.

Он расслабился, но тут в воздухе так ощутимо пахнуло бедой, что его сердце заледенело. Тишину нарушили осторожные, скользящие шаги по листьям, похожие на шуршание змеи. И ещё — размеренное дыхание: хриплое полушипение-полурык. Что-то шло на них из темноты.

Кати вцепилась ему в плечо.

Огромная тень, более чёрная, чем окружающие деревья, сгустилась в четырёх шагах от них.

Теперь уже можно было зажигать палочку, но мышцы Марка не повиновались ему, страх цепями сковал тело.

Ещё шаг.

От чернильного пятна с тихим звуком отделился длинный гибкий отросток. Звёзды отражались в чешуе похожего на скорпионий хвоста с большим шипастым жалом на конце.

Кати еле слышно всхлипнула от ужаса, и это придало Марку сил. Понимая, что времени хватит только на одно заклинание, он собрал волю в кулак и оглушительно заревел:

— СТУПЕФАЙ!!!

Лес озарился ярко-красной вспышкой, спугнувшей филина с насиженного места. Раздался животный рык боли, потом пронзительный женский крик, а затем всё стихло.

— Сэр, у одного из… питомцев… рана в боку.

— Проклятье! Что-нибудь серьёзное?

— Нет, милорд, дня через два будет в полном порядке.

— Чёрт! Такое случается впервые. Почему это случилось? Кто это сделал — загонщик драконов?

— Ммм… нет, сэр, по нашим сведениям, — человек заглянул в папку, которую держал в руках, — обычный деревенский житель. Раньше часто ходил на крупных зверей.

— Охотник, — скривился второй, — чтоб ему пусто было! Ладно… У тебя всё?

— Да, сэр.

— Хорошо, можешь идти.

Первый закрыл папку, с поклоном вышел. Второй постоял немного и вернулся за огромный стол, заваленный свитками пергамента.

Эти двое и подумать не могли, что в их разговоре участвовал кто-то ещё.

Тем не менее, далеко, почти за милю от этого кабинета в роскошном древнем замке, на краю леса за грядой холмов, молодой человек в пятнистой зелёной одежде отодвинулся от магического прибора, направленного на замок, откинул со лба прядь пепельно-серых волос и мрачно усмехнулся.

Был этот человек довольно высок и худощав, хотя жилистые, оплетённые сеткой вен руки указывали на завидную силу. Узкое лицо, тёмные глаза, тонкие черты выдавали в нём аристократа, потомка древнего рода. И тем более странно было видеть, как непринуждённо он развалился на жёсткой земле, не отрываясь от наблюдения и с аппетитом поглощая бутерброды.

На самом деле, этот человек получил несколько другое воспитание, нежели любой другой юноша с таким знатным происхождением. Многие поколения его предков вели довольно интересную и насыщенную жизнь, не всегда укладывавшуюся в рамки законов, и с пелёнок обучали своих детей весьма полезным навыкам.

Человека звали Аластор Хмури.

Как раз в конце третьего бутерброда сидевший за столом покинул кабинет, скрывшись из поля зрения, и Аластор получил возможность отдохнуть.

Он перевернулся на спину, со вкусом потянулся, разминая кости, а затем, решив, что бутербродов будет маловато, порылся в зелёном рюкзаке. На свет были извлечены упаковка сосисок, несколько картофелин и пара тарелок. Вскоре в маленькой плошке заплясал синий огонёк, разогревая нехитрый походный обед.

Хмури набросился на еду, не теряя при этом бдительности: он непрерывно шарил взглядом по окружающим деревьям, а уши ловили каждый звук. Но ничего подозрительного не было, лишь ветер шелестел листьями да изредка чирикала лесная птаха.

Перекусив, он улёгся на землю, давая отдых уставшим глазам. Что ж, кое-что начинает проясняться. Не прошло и суток с тех пор, как они получили это дело…

* * *

Аластор только вышел из лифта на втором уровне здания Министерства Магии и открыл дверь, ведущую к Штабу Авроров, собираясь как обычно пройти в свой кабинет, когда в его локоть вцепился Уимси Тресхолд — коллега, очень молодой и от того переполненный энтузиазмом.

— Эл, привет, хорошо, что ты появился! Шеф собирает всех у себя.

— Трес, дружище, ты мне рукав оторвёшь, — мягко проговорил Хмури, высвобождаясь из хватки. — Значит, совещание? Интересно…

Прибыв на место, они обнаружили, что в кабинете уже собралось полдюжины авроров. Милдред Форнакс, глава отдела, нетерпеливо барабанил пальцами по столу.

— А, вот и вы! Отлично! — воскликнул он, когда Аластор и Уимси вошли. — Теперь все в сборе. Начнём.

Он вышел из-за стола и задвинул шторы, погрузив комнату в полумрак.

— Джентльмены, взгляните на эти снимки.

Форнакс тронул палочкой колдопроектор, и в воздухе повисло крупное изображение. Кто-то приглушённо ахнул, Уимси шумно сглотнул, а Хмури сжал челюсти. Да, зрелище не из приятных. Выпотрошенный, залитый кровью труп, покрытый зияющими ранами.

— Эдвард Розенберг, найден 5 августа, — произнёс тёмный силуэт шефа.

Следующий аналогичный кадр.

— Люсилия Аденбридж, найдена 13 августа.

Ещё десяток снимков.

— И, наконец, Максимус Эльм. Найден сегодня в семь утра.

Шеф убрал изображение, раздвинул шторы. Утреннее солнце осветило посуровевшие лица авроров.

— Все жертвы обнаружены в течение двух последних месяцев, — мрачно сказал Форнакс. — В центральной части Англии. У них нет ничего общего, за исключением похожих ран. Кроме того, все тела были найдены в лесу либо поблизости. Патрульные, прибывшие на место, сделали правильные выводы и передали дело Комитету по Надзору за Магическими Существами.

— А мы-то здесь при чём? — спросил высокий аврор средних лет.

— После шестого… ммм… происшествия они начали догадываться, что дельце им не по зубам, Фермо. Но окончательно решились только сегодня.

— Спесивые зверюшники! — пробурчал Фермо. — Столько времени потеряли!

— Ну-ну, спокойнее. Согласен, сильно промедлили, но всё же им удалось кое-что выяснить.

Милдред вернулся к столу, нацепил пенсне и взял свиток пергамента.

— Специалисты Комитета утверждают, что раны нанесены взрослой мантикорой.

Изумлённые возгласы прокатились по кабинету.

— Давненько эти твари не появлялись, — проворчал седой и морщинистый аврор.

Форнакс кивнул.

— Причём они клянутся, что мантикор было несколько. Когда я попросил определить поточнее, они чуть не передрались, но сошлись на трёх-четырёх. И что меня поразило больше всего, парни наперебой утверждают, что подобное поведение нехарактерно для мантикор. Обычно они неохотно нападают на людей — только если сильно разозлить.

Он снял пенсне и начал задумчиво протирать стёкла.

— Следопыты, обследовавшие места трагедии, вторят экспертам. Самое странное, по их словам, — то, что следы тварей исчезают через два-три шага от тела.

— Что? — не сдержался Тресхолд.

— М-да, такое впечатление, что они растворяются в воздухе после… — шеф с отвращением кивнул на колдопроектор. — Не надо быть натуралистом, чтобы понять, что такие фокусы явно не входят в повадки мантикор. Поэтому Комитет с облегчением обвинил во всём тёмного мага-зверовода, и с сегодняшнего дня это дело тяжким грузом ложится на наши плечи.

Некоторые маги криво усмехнулись.

— А что зверюшники? — поинтересовался Фермо.

— Комитет умывает руки, — хмыкнул Форнакс. — Впрочем, я вытребовал у них парочку специалистов на всякий случай. Но… — он развёл руками, — как они выразились: cherchez le mage, ищите мага, а там уж и мы подъедем. Посему с сегодняшнего дня переквалифицируемся в охотников. А сейчас…

Он не договорил, потому что в кабинет ворвалась усталая сова с посланием на лапке.

Пробежав глазами письмо, Милдред нахмурился так, что брови сошлись на переносице, и тяжело опёрся о стол.

— Ещё одно убийство, — мрачно буркнул он. — На сей раз двойное. Супруги Марк и Катарина МакЛейн. В лесу на окраине Уэссекса.

— Ну что ж, пришла пора действовать. — Шеф выпрямился. — Тела нашёл лесник, живущий в деревне к югу от котлолитейной мастерской Гроувза. Кто там был, аппарируйте туда, до деревни доберётесь на мётлах. Остальные подтянутся позже. В деревне попросите проводить к леснику — он написал, что будет сторожить тела. Когда прибудете, постарайтесь не затоптать землю вокруг — я сообщу следопыту, может, он что и разглядит. Ну, парни, вперёд!

Авроры повернулись к выходу, а Форнакс добавил:

— Да, и… поосторожнее там. Эти твари не будут делать исключений для работников Министерства. Удачи.

Колдуны вразнобой поблагодарили шефа и разбежались по своим кабинкам собирать вещи.

Хмури методично упаковывал всё необходимое в рюкзак, усиленно стараясь ничего не забыть. Это было не так-то просто, поскольку жутко любопытный Уимси, перевесившись через низкую стенку, разъединяющую их кабинки, бомбардировал его вопросами.

— А почему мне нельзя аппарировать вместе со всеми? Я ведь сдал экзамены!

— И давно? — поинтересовался Аластор, запихивая сложенный спальный мешок.

Уимси смутился.

— Ммм… полтора месяца назад.

— Ну вот. Ты же не был в мастерской Гроувза, полагаю?

— Нет.

— А чтобы аппарировать куда-либо, надо точно представить себе это место, но сначала ты должен там побывать. Пока тебе лучше не перемещаться никуда, кроме хорошо знакомых мест. Позже ты сможешь аппарировать туда, где был один-два раза. Переместиться в незнакомое место не способен никто. Есть, правда, несколько первоклассных магов-аппараторов, они могут перемещаться в места, которые видели на колдографиях, однако для этого необходимо обладать развитым воображением. И всё равно они рискуют расщепиться.

Тресхолд содрогнулся.

Хмури шарил внутри ящиков стола в поисках походной посуды, а мысль его текла дальше.

— Конечно, есть и другая возможность. Если на тебя либо на предмет, который носишь с собой, наложены Притягивающие Чары, то при аппарировании ты в любом случае попадёшь туда, куда они направлены, даже на другую сторону земного шара. И это независимо от того, хочешь ты туда или нет.

Он выудил посуду и бросил в рюкзак.

— Но накладывать такие чары сложно, муторно, да и не всякий сможет. Поэтому сотрудники Министерства при первом же удобном случае стараются посетить основные «опорные точки» по всей Англии, что даёт возможность быстро прибыть практически в любую точку страны.

— Хитро, — протянул Уимси, доселе не подозревавший о таких сложностях. Некоторое время он молча наблюдал за сборами коллеги.

— А почему ты не пользуешься палочкой для укладывания вещей? И зачем тебе столько всего?

— Я очень запасливый, — отмахнулся Аластор — он как раз мысленно проверял, не забыл ли чего. — Кто знает, что может понадобиться. Палочкой собирать мне не нравится, она же всё в кучу сваливает, а я люблю порядок… Что ещё? Ах, да!

Подойдя к торчащему из стены рупору, он отчётливо произнёс:

— Походный обед на двое суток, пожалуйста.

Тресхолд замахал руками, тыча в себя пальцем.

— Две порции, будьте любезны.

Спустя минуту что-то большое появилось в окошке рядом с рупором. Хмури отделил один объёмистый пакет и перебросил коллеге.

Когда голова Уимси перестала маячить над перегородкой, Аластор достал палочку. Пара небрежных взмахов — и он уже переодет в удобный, не стесняющий движений хамелеоновский костюм, ткань которого тут же приняла цвет стенки. Потом он набросил мантию из такого же материала, закинул за спину рюкзак, чьи размеры, учитывая немалое количество уложенных внутрь вещей, были довольно компактными, и вышел.

Не позже чем через несколько минут четверо авроров прибыли в деревню. Один из местных вызвался проводить работников Министерства к месту трагедии, где дежурил лесничий.

— Беда, беда-то какая, сэры! — без остановки тарахтел проводник. — Оба ещё совсем не старые, в самом расцвете сил… И тут такая напасть! А уж как их все уважали! Марк-то парень хошь куда был. Спокойный, приветливый, и пошутить мастак, и помочь завсегда… И Кати тож, сколько из-за неё ребята в своё время синяков друг другу понаставили… — Он шмыгнул носом и дюжину шагов шёл не открывая рта. Потом его опять прорвало. ¬— Я знаю, вы перво-наперво подозреваете всех знакомых и соседей, даже меня, но я не в обиде. Работа у вас такая. Оно и правда, бывает, что свой напакостит. Но вот чего я скажу: никто из всей деревни не пошёл бы на такое зверство. — Он обернулся на ходу и требовательно добавил: — Вы уж изловите этих выродков, которые злодейство учинили!

Фермо, топавший следом, досадливо поморщился.

— Долго ещё? — буркнул он.

— Да нет, совсем рядом, уже… — проводник вдруг резко замолк, а затем с трудом вытолкнул сквозь стиснутые зубы: — Уже… почти… пришли.

Причина столь внезапной метаморфозы выяснилась, когда бледный лесник встретил авроров и провёл к телам. Аластор был готов к худшему, но всё равно вздрогнул. Краем уха он слышал, как седой колдун бормочет ругательства, а кто-то сзади до хруста сжимает кулаки.

На траве рядом с тропинкой лежали две бесформенные туши, ничем не напоминавшие людей. Бурые от спёкшейся крови, залившей всё вокруг, трупы несли на себе следы нечеловеческой ярости и жестокости: вырванные куски мяса, торчащие наружу острые осколки костей, оскаленные в агонии зубы.

Хмури отвернулся, сдерживая то ли тошноту, то ли яростный крик. Он повидал немало, но никогда ещё не сталкивался с таким кровавым кошмаром. В магическом мире он не знал ни одного существа, способного сотворить такое — как там выразился проводник? — зверство. Это было неправильно, человек не должен умирать вот так, шматком растерзанной плоти. Ещё вчера это была счастливая семья, а сегодня на их останках пируют тучи мух… Чья-то злая воля оборвала нити жизней этой пары, как и двенадцати других ни в чём не повинных людей. Глухой гнев, бурливший внутри, вылился в железную решимость. Решимость найти виновника этих смертей. Найти и покарать.

Когда решение было принято, Аластора чуть-чуть отпустило. Он поднял голову, резко вдохнул. Огляделся.

— Подождите, — остановил он коллег, начавших разбредаться вокруг, только бы быть подальше от тел. — Стойте на месте. Мы можем затоптать следы.

Маги удивились, но Хмури поддержал седой Ричард Глэдиус. Только он, в отличие от Аластора, был здесь самым старшим и потому не стеснялся в выражениях.

— Верно! Чего разгулялись? Тут вам не Диагон-аллея! Ежели так припёрло, отойдите по тропинке. И ни шагу в сторону!

Авроры, смутившись, вернулись на прежние места.

— Так, — продолжал распоряжаться Глэдиус. Он указал на проводника. — Ты свободен, спасибо, что провёл. Назад как-нибудь сами выберемся. А ты, парень, — повернулся он к лесничему, — пока останься. На всякий случай.

— А теперь, в ожидании нашего дорогого зверюшника, попробуем увидеть хоть что-то полезное. Он, конечно, профессионал, но и мы не лыком шиты. Ну, как?

— Я вижу, — шатким голосом пробормотал один аврор. — Я вижу это, и оно мне совершенно не нравится.

Его взгляд был устремлён прямо на трупы. Глэдиус в сердцах плюнул и закатил глаза.

— Есть кое-что, — тихо сказал Хмури, указав на еле заметные в траве брызги тёмно-вишнёвого цвета.

— Молодец, — удивился Ричард, — хвалю. Есть версии?

— Кровь, — ровно ответил Аластор. — Это кровь ман…

— Отбираете мой хлеб? — раздался невесёлый голос. — Может, вы и сами справитесь? А я пойду себе.

Из-за деревьев вышел грустный человек в коричневой мантии.

— А вот и наш следопыт явился, — с усмешкой констатировал Глэдиус. — Нет уж, дружок, принимайся за работу. Не зря же тащился в такую даль. Судя по всему, ты не очень-то спешил, а?

— На встречу со смертью не торопятся, — меланхолично парировал сотрудник Комитета.

«Резонно», — подумал Хмури. Фермо положил руку на плечо Ричарду, который уже открыл рот, собираясь сказать что-то резкое, но, почувствовав дружеское предупреждение, передумал.

— Премного благодарен, — всё так же флегматично заметил следопыт. — Звуковой фон отвлекает.

И отвернулся к телам, не обращая внимания на побагровевшего Глэдиуса.

«Ну и фрукт! — восхитился Аластор. — С виду кислый, будто любимую кошку потерял, а как припечатал старину Ричарда!»

Меж тем комитетчик хладнокровно склонился над мертвецами, и только ничего не упускающий Хмури углядел едва заметную дрожь, пробежавшую по его спине.

«Конечно, за два месяца он привык к этим сценам. И всё же… такое не перестаёт ужасать. Кроме того, чувствую, всё это у него уже в печёнках сидит».

— Кстати, если хотите, называйте меня Линкс, — ни с того ни с сего заявил следопыт. Все промолчали, гадая, что он будет делать дальше.

Линкс поднялся, снял мантию, обнаружив под ней удобный обтягивающий костюм (Аластор как раз подумал, что комитетчик все следы затрёт полами своей одежды). Снова присел, вытащил рулетку-самомер. Та запорхала, измеряя расстояния между точками, которые, по мнению авроров, ничем не выделялись на земле. Когда все таинственные замеры были сделаны, Линкс достал из нагрудного кармана свернутое в трубочку полотно. Раскатал его, получив прямоугольник примерно два на три фута. Тронул палочкой. Ткань отвердела и поднялась дюйма на четыре в воздух; следопыт удобно устроился на прямоугольнике и начал исследовать землю вокруг трупов.

«А что, здорово придумано, — признал Хмури. — Теперь он ничего не затопчет и сможет всё рассмотреть так близко, как пожелает».

Лесник что-то спросил — Аластор не расслышал слов, поглощённый наблюдением за действиями специалиста. Кто знает, что в жизни пригодится? Что касается Линкса, то он, похоже, вообще забыл об их существовании. Он двигался на своём летучем коврике, что-то рассматривая через лупу, измеряя и неразборчиво бурча себе под нос. Заглянул в валяющиеся неподалёку сумки, издал неопределённый звук, закрыл.

Его привлекла палочка, лежавшая в луже засохшей крови. Он протянул свою палочку, шепнул заклинание и поднял окровавленный предмет. Легкими движениями кисти поворачивая палочку в воздухе, осмотрел со всех сторон, хмыкнул, достал пакет из кармана. Не дотрагиваясь руками, положил туда палочку, потом запечатал пакет и не глядя швырнул в сторону Ричарда.

— Улика, — небрежно бросил следопыт. — Разберусь позже.

И снова погрузился в себя.

Он оживился, когда дошёл до пятен, ранее обнаруженных Аластором. Оживился настолько, что стал бормотать чуть громче. Хмури навострил уши.

— …да, коллега, несомненно. Нет сомнений, что это кровь. Кровь преступника, в данном случае — мантикоры. Как я догадался? Элементарно, коллега. Характерный цвет, консистенция и запах. Совокупность признаков позволяет с большой долей уверенности утверждать вышеозначенный факт. О чём это нам говорит? Что потерпевший, прежде чем умереть, успел нанести ущерб преступнику. Небольшой, судя по количеству и размеру капель, но ущерб. Таким образом, коллега, следствие получает шанс… — тут его слова опять стали неразборчивыми.

«Натуральный псих, — решил Хмури, — Дело знает, но псих».

— Определите последнее заклинание, произведённое палочкой, — вдруг сказал Линкс через плечо.

— Что? — Фермо от неожиданности чуть не уронил улику.

— Последнее заклинание, пожалуйста, — раздражённо повторил следопыт, так и не удосужившись обернуться.

— Приор инкантато!

Запечатанная в пакете палочка извергла бледно-красный лучик света.

Линкс фыркнул — он искоса наблюдал за Фермо. Презрительно качая головой, снова отвернулся.

— Сногсшибателем. В мантикору! В темноте! Как… глупо. Но самое удивительное, что он попал, — донеслось до Аластора.

Следопыт сделал последний круг, выудил из травы вторую палочку, тоже упаковал. Потом уселся на своём коврике по-турецки, перелетел к тропинке, завис там лицом к безмолвным аврорам и полез за трубкой.

— Что ж, господа, картина происшедшего мне ясна. Эта пара глубокой ночью возвращалась в деревню оттуда, — он махнул рукой, — предположительно, от родственников. Женщина шла впереди, мужчина — сзади. В руках он нёс вот эти сумки.

— Почему в руках? — заинтересовался Хмури.

— Следы, — безразлично ответил Линкс, набивая трубку. — Они вдавлены глубже, чем обычно для человека соответствующего веса.

— Затем… Скажите, уважаемый, — обратился он к леснику, — чем занимался мистер МакЛейн?

— Ну… — замялся тот, — ничего особенного… Хотя нет! Он часто рассказывал, что в молодости был охотником!

— Угу, — удовлетворённо кивнул следопыт, — значит, профессиональные навыки либо интуиция подсказали мистеру МакЛейну, что рядом опасность. Когда мантикора напала, он был готов к бою. Разумеется, дилетант не способен причинить хоть сколько-нибудь значимый вред взрослой мантикоре, к тому же в темноте. Но ему повезло. Его Сногсшибатель ударил в незащищённое место зверя и нанёс неглубокую рану. Обычно такое слабое заклинание не способно травмировать столь защищённых существ, однако в данном случае, по-видимому, имело место когерентное наложение факторов. Сильный стресс, мощный всплеск магической энергии, очевидно, многократно увеличили эффект заклинания. Ну а после… надеюсь, все догадываются, что было после.

Он принялся невозмутимо раскуривать трубку и вскоре окутался клубами дыма.

— С этим случаем, полагаю, всё ясно. Теперь по поводу дела в целом. Есть несколько фактов, которые позволяют с уверенностью утверждать, что данное дело находится вне компетенции Комитета.

Глэдиус усмехнулся. Линкс холодно посмотрел на него.

— Не думайте, сэр, что мы отказываемся от работы. Сейчас я вам это докажу. Итак.

Факт первый. Мантикора — существо с похожим на человеческое лицом, телом льва и хвостом скорпиона. Чрезвычайно умна и опасна, дрессировке не поддаётся. В неволе быстро умирает.

Главное оружие — ядовитое жало, обладающее магически усиленной проникающей способностью: остриё способно с лёгкостью пробить полудюймовый стальной щит. При необходимости хищник также с успехом пользуется клыками и когтями. Обитает в гористых местностях, любит устраивать логова в пещерах. Как и человек, плохо видит в темноте, поэтому предпочитает охотиться утром или днём. Мантикоры не очень агрессивны, если только не голодны либо разъярены. Плюс — чрезвычайно опасны самки в период выкармливания детёнышей. В остальное время первыми не нападают. В общем, знающий и осторожный человек, столкнувшись со спокойной, сытой мантикорой, скорее всего, сумеет уйти живым.

Теперь. Факт второй. В нашем случае имеем совершенно нетипичное поведение. Нет сомнений в том, что убийства совершили именно мантикоры. И, тем не менее, странностей более чем достаточно. Всего было четырнадцать нападений. Все они обладают общими чертами. — Он вошёл во вкус, начал загибать пальцы. — Время действия — ночь. Это раз. Место действия — лес вблизи густонаселённых районов и далеко от гор. Это два. Налицо невиданная жестокость при убийстве. Если кто не знает, хищники никогда не наносят ран больше, чем необходимо для умерщвления жертвы. Это три. Подобные проявления агрессии возможны лишь в трёх перечисленных ранее случаях. Но поблизости нет гнезда с детёнышами, признаков намеренного раздражения животных тоже не обнаружено. Значит, получается, что нападавшие были очень голодны. Но это не так. Количество отсутствующего на телах мяса в пересчёте на взрослую особь соответствует лёгкому завтраку. Следовательно, хищники были почти сытыми. Или же, — вдруг замер следопыт, поражённый внезапной догадкой, — они привыкли к другой пище… Это — четыре. — Он со значением потряс сжатой ладонью.

— К чему вы клоните, Линкс? — недовольно спросил Глэдиус.

— Хм, а я-то думал, что всё понятно даже идиоту… Хорошо, я уже подхожу к концу. Факт третий. Следы хищников появляются за несколько шагов до места преступления и исчезают на том же расстоянии. При расследовании первых происшествий мы терялись в догадках, но потом, после долгих поисков в библиотеках, раскопали описание одного очень интересного зелья… Так называемого Зелья Незаметности. Оно позволяет на время стать невидимым, неслышимым и невесомым. Сильная вещь, что и говорить… К счастью, рецепт приготовления достать практически невозможно. И мы бы никогда не догадались, кто совершает нападения, если бы не одно «но»: в нескольких ярдах от колдуна зелье перестаёт действовать. Тем не менее, — он тяжело вздохнул, — до сих пор мантикорам этого хватало. Никто не успевал что-либо предпринять. Но сегодня они оплошали. Ибо никакое зелье не сможет обмануть интуицию профессионала! Он был готов раньше и успел — дать вам ключ, ту ниточку, которая, быть может, приведёт к преступнику. Но тут уж вы будете действовать сами.

Линкс выбил трубку и убрал в карман.

— Какой вывод можно сделать из вышеперечисленной информации? На мой взгляд, только один: всему виной тёмный маг, каким-то образом приручивший и заколдовавший животных. И выпускающий их на волю, чтобы убивать. Зачем? Не знаю. Моё дело — повадки зверей. Повадки тёмных магов — по вашей части.

Следопыт встал.

— Господа, я выложил вам все факты касательно мантикор. По моему скромному разумению, они способны убедить даже умственно неполноценного. — Он в упор посмотрел на вспыхнувшего Ричарда. — Если же кому-то до сих пор кажется, что Комитет отлынивает от работы, то я могу лишь с прискорбием порекомендовать ему пройти полный курс лечения у св. Мунго.

Он свернул и спрятал коврик, набросил мантию.

— Да, есть ещё пара вещей, которые вы должны знать. Мантикоры фрагментарно покрыты роговой оболочкой, рассеивающей заклятия малой и средней мощности. Сильные заклятия действуют лучше, но могут срикошетить. Поэтому цельтесь точнее, в незащищённые места. И лучше всего пользуйтесь убийственным проклятием, если хватит сил. Второго шанса у вас может и не быть. Кроме того, сегодня же, пока есть возможность, напишите завещание.

Авроры стояли, пришибленные мрачными словами.

— Вот так. Я сказал и сделал всё, что в моих силах. И даже больше. За сим позвольте откланяться. Вряд ли судьба сведёт наши пути вновь. Прощайте.

Следопыт стремительно повернулся и зашагал в сторону деревни. Когда он проходил мимо Аластора, тот разобрал шепот:

«К чёрту! Трупы… мантикоры… авроры… Прочь отсюда. В Шотландию… Разводить пчёл. Один…»

— Ну почему же один, — не удержался и съехидничал Хмури, — с коллегой!

Линкс замер на полушаге, потом резко обернулся. Смерил аврора взглядом.

— У вас очень хороший слух, молодой человек. При вашей профессии это может быть полезным. Но берегитесь — лишнее услышанное слово может стоить вам ушей. И головы в придачу.

Взмахнул полами мантии и исчез.

«Ну, хитрый лис! — подивился Аластор. — И тут оставил последнее слово за собой!»

Хлопанье крыльев заставило аврора встрепенуться. Он вскинулся, готовый к бою, но это была всего лишь очередная сова от шефа — намёк на то, что пора отправлять отчёт. И на этот раз у Хмури было что сообщить Форнаксу.

Он склонился над дальнослухом — очень полезным приспособлением, если за кем-то следишь — и вытащил сменный кубик, на который записывалось всё, что улавливал прибор. Теперь злодею не отвертеться. Подслушанного диалога хватит, чтобы получить санкцию на обыск замка, а там уж будет несложно обнаружить и более серьёзные, неопровержимые улики.

И тогда он сам свяжет преступника, чтобы отвести в Азкабан. А там… стоит немного переборщить при наложении заклинания, и наколдованные канаты так скрутят тело подонка, что он до гробовой доски не сможет разогнуться.

Аластор привязал кубик к лапке совы вместе с коротенькой запиской, отправил птицу в полёт, на всякий случай прильнул к дальнослуху, но в замке не происходило ничего интересного. Снова улёгся. Теперь уж точно все поверят, что правильно проследовали за кровавыми пятнами.

Эта прогулка была не из тех, что вспоминают с удовольствием. После незабываемого выступления следопыта авроры отправили одного коллегу в деревню — проинструктировать прибывшее подкрепление и сделать доклад шефу. Остальные — Глэдиус, Фермо и Хмури — углубились в дебри, следуя за странно поблёскивавшими, словно ртуть, багровыми капельками крови.

Через четверть часа старшие коллеги Аластора начали тяжело дышать и всё чаще спотыкаться. Никто из них троих не был лесным жителем, привыкшим пробираться сквозь нетронутую человеком стену деревьев. Не было ничего, хотя бы отдалённо напоминающего тропинку. Подраненная мантикора ломилась вперёд, не разбирая дороги. Сильно затрудняло преследование и действие Зелья Незаметности.

Судя по всему, кусты и деревья буквально расступались перед монстром, тут же снова смыкаясь за ним. А людям приходилось пробиваться сквозь бурелом, обходить колючие заграждения и шлёпать по затопленным низинам. Не раз и не два теряли они след и разбредались вокруг, шаря глазами по пёстрому лесному ковру в поисках вишнёвых капель.

Ошалев от неблагодарного занятия, Хмури чуть было не ляпнул про собак либо других животных с хорошим нюхом, но вовремя прикусил язык. Во-первых, зелье наверняка блокировало все запахи, а во-вторых… любое создание, даже самая глупая магловская псина, сразу поймёт, что мантикора — такой зверь, от которого следует держаться подальше.

В небе над лесом кружили на мётлах остальные авроры, периодически сменяя измождённых следопытов. Все торопились, не давая себе ни секунды отдыха: единственная ниточка не должна оборваться! Чуть промедли — и крошечные капли высохнут, впитаются, скроются в листве, а с ними исчезнет шанс распутать зловещий клубок.

Аластор давно потерял счёт времени. Утомительное шествие по лесу, потом передышка, когда прибывает смена. Рухнуть на траву и жадно глотнуть воды или провалиться в тёмный омут дремоты. Затем снова в путь…

Наконец — спустя минимум неделю, как показалось Хмури — лес поредел. И вскоре после этого след пропал. Они долго искали в сгущающихся сумерках, но крови больше не было. Видимо, порез чудовища затянулся. Авроры устало плюхнулись на землю, решая, что делать дальше.

— Тресхолд… — с трудом пропыхтел Глэдиус, — слетай… Посмотри, где мы…

Уимси, покачиваясь, как пьяный шмель, поднялся в воздух. Когда он опустился, Фермо уже расстелил на траве большой лист карты Англии, в данный момент изображающий область, где они примерно находились. Тресхолд поразглядывал карту, потом ткнул пальцем:

— Мы где-то здесь. Этот изгиб реки, я видел его.

— Надо искать примерно в радиусе нескольких миль, — подал голос Аластор. — Хозяин мантикоры должен быть недалеко.

— Но почему? — возразил Фермо. — Он может сидеть и за сотню миль отсюда.

Хмури качнул головой.

— Мантикора — не марафонец. Она не будет бегать через всю страну. А перевозить этих монстров вряд ли кто отважится. Кроме того, подозреваю, что зелье работает только в темноте, значит, они не могут идти дольше, чем полночи. Нет, искать хозяина нужно поблизости.

— Превосходно, парень! — с довольным видом громыхнул Ричард. — Котелок варит что надо! В самом деле, мы отмахали около семи часов. У зверя, думаю, получилось три-четыре. Туда, обратно плюс охота — вот и вся ночь. Всё верно. Нападения совершены отсюда не дальше того расстояния, которое мы только что прошли. Из вышеперечисленных фактов следует очевидный вывод: местонахождение преступника определённо находится внутри данного региона.

Аластор фыркнул. Последняя фраза так неожиданно пародировала Линкса, что он не смог удержаться от смеха. Фермо широко улыбался, остальные же, не встречавшиеся с эксцентричным следопытом, ничего не поняли.

Глэдиус подмигнул Аластору и склонился над картой. Авроры сгрудились вокруг.

— Так, посмотрим, что у нас здесь… Город слишком далеко… Отдельные домишки маглов… Молочный магазин… Ага! Зельевая лавка! Уж не здесь ли берутся компоненты для одного замечательного варева, будь оно неладно? А тут что? Ба, замок. И окрестные земли в придачу. Озаглавлено… «Владения рода…» Ммм… Ну кто так пишет?! До… Да…

— Дэликти, — процедил Хмури голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

Фермо вздрогнул и впился взглядом в ажурную надпись. Глэдиус, скрежетнув зубами, жёсткими ладонями прижал карту к земле.

— Точно, точно, владения рода Дэликти, — загомонили другие.

— Значит, это здесь живёт сам сэр Эдгар Дэликти? — воскликнул Уимси. — Вот здорово!!! Может, удастся его увидеть?!

Авроры поддержали было Тресхолда, но затихли, поглядев на коллег.

Аластор застыл как изваяние, с каменным лицом, на котором нельзя было ничего прочесть. Фермо всем своим видом выражал крайнее отвращение, словно обнаружив вместо завтрака полную тарелку копошащихся скучечервей. А исказившиеся черты морщинистого лица Ричарда не отображали ничего, кроме яростной ненависти.

— Проклятый род порочных ублюдков! — прошипел он.

* * *

К сожалению, лишь немногие согласились бы с ним. Для большинства колдунов Эдгар Дэликти был если не кумиром, то, по крайней мере, очень уважаемым человеком, образцом для подражания.

Чистокровный, потомок древнего рода, наследник приличного состояния. Обаятельный, образованный, прекрасный собеседник; меценат, поддерживающий науки; владелец нескольких фабрик и магазинов. Всегда доброжелателен, в политику не лезет, резких и непопулярных высказываний не позволяет.

В общем, не человек — ангел, мечта ведьм-домохозяек. Лишь считанные единицы знали или хотя бы подозревали, что скрывается за ширмой добропорядочного аристократа.

Аластор понятия не имел, за что старшие коллеги точили зуб на «примерного гражданина», но сам он знал достаточно, чтобы стискивать кулаки, заслышав фамилию Дэликти.

Его отец, Агон Хмури, в молодости немало побродил по свету. Заносило его и в такие компании, о которых не принято рассказывать гостям за чашкой чая. Однажды он примкнул к шайке контрабандистов, везущих большую партию мехов из России. Испытав кучу разных приключений, они угодили в очень скверную историю. Следователи настигли их корабль посреди моря. Но русских не интересовал груз судна — они разыскивали виновника нескольких громких краж и были уверены, что вор на корабле.

Они оказались правы: недавно примкнувший к банде парень ограбил несколько музеев. Правда, это выяснилось позже. До этого вор предал товарищей, чтобы спасти свою шкуру. В суматохе он улизнул с награбленным, а Агону лишь чудом удалось избежать пожизненного заключения.

Спустя десятилетия Хмури-старший наткнулся в «Ежедневном Пророке» на колдографию человека, в котором признал старого знакомца. Это был Эдгар Дэликти.

* * *

…Многие были сбиты с толку резкими словами Глэдиуса, но промолчали, помня о его вспыльчивости.

— Шеф. Он должен знать, — хладнокровно обронил Аластор.

— Да, верно, — очнулся Ричард. Скомандовал: — Располагайтесь здесь и будьте осторожны. Не исключено, что эта гадость всё ещё бродит поблизости.

— Я займусь, — кивнул Фермо.

— А я к Милдреду.

— Я с тобой, — сказал Хмури.

— ОК. Мы скоро.

С негромким хлопком они исчезли. Фермо щёлкнул пальцами:

— Ну, за работу! На земле, думаю, будет небезопасно, так что устроим лагерь в воздухе.

— …нет, Ричард, я не могу! — в сердцах стукнув по столу, выпалил Форнакс. — Не могу разрешить провести обыск в замке Дэликти лишь на основании ваших туманных подозрений!

— Милдред, я уверен, мы нашли виновника! — вскричал Глэдиус. — От такого подонка всего можно ожидать!

— Твоя личная неприязнь мешает делу!!!

— Да я знаю этого негодяя и всю его подлую семейку! — взорвался Глэдиус. — Клянусь Мерлином, за всю жизнь он не совершил ни одного доброго дела без выгоды для себя!

— Он герой газет! — возразил Форнакс. — Клятвы одного человека недостаточно.

— Не одного, — спокойно вмешался Хмури. — Я готов поставить свою голову, что Дэликти — организатор нападений.

— Но ты-то не можешь утверждать, что был свидетелем его гнусных делишек тридцатилетней давности, — насупился шеф.

— Мне рассказывал отец. Этого достаточно.

— Хммм. Агона я знаю давно; наслышан и о его былых подвигах. Просто удивительно, что он ни разу не проходил по нашему ведомству. Если уж Агон считает кого-то законченным мерзавцем, это серьёзно. — Форнакс в раздумье потёр подбородок.

— Но я всё равно не могу выписать ордер. Мне тоже не очень-то нравится сэр Эдгар, однако канцелярии личные чувства или занимательные истории прошлых лет не покажутся достаточным основанием для вторжения в частную жизнь столь солидного деятеля. — В голосе шефа появились нотки застарелой горечи. — К сожалению, наш отдел не пользуется таким престижем, как некоторые другие, и полномочий у меня не так уж много.

— Погоди, Ричард, — остановил он собравшегося возмутиться Глэдиуса. Рассеянно повернулся к окну. — Вы говорите, что замок — наиболее вероятное место для питомника монстров. Тем не менее, нельзя исключать и другие здания поблизости. Гм-гм. Пожалуй, сделаем следующим образом. Пусть все разделятся на пары и возьмут под наблюдение дома, находящиеся неподалёку. Кроме того, несколько человек должны прочесать всю округу — незаметно! — на предмет неучтённых сооружений, заколдованных домов и так далее.

Теперь что касается вас двоих, — он смерил их суровым взглядом, — ваша задача — замок. Слушайте каждый скрип, не отрываясь ни на секунду. Наблюдайте за всем, что происходит вокруг.

Авроры повеселели. Форнакс хлопнул ладонью о крышку стола.

— Но запомните: то, чем вы будете заниматься — противозаконно и потому должно храниться в тайне. Вы заляжете как можно дальше от замка и как следует замаскируетесь. Кто бы ни спрашивал — ребята, министр или мать родная — вы ведёте наблюдение за подозрительным домом в глубине леса.

Повторяю, фиксируйте каждую мелочь. Я ожидаю исчерпывающих — и регулярных! — отчётов. На этом всё. Приступайте.

— Спасибо, шеф, — улыбнулся Аластор.

— Мы прищучим гада, Милдред! — воспрянул духом Ричард.

— Вот-вот, прищучьте, — подхватил Форнакс, — Ужасно любопытно, как эта лощёная физиономия будет смотреться за решёткой.

Выслушав пересказ инструкций и напутствий шефа, авроры разбрелись в разные стороны. Глэдиус и Хмури проводили всех и зашагали к замку. Первым на вахту заступил Ричард; Аластор в это время отправился повидать парочку приятелей с целью разузнать побольше о предполагаемом преступнике. Услышанное ему совсем не понравилось. Ворох сплетен и слухов, который он выудил у завсегдатаев злачных мест за стаканчиком Огден Олд Огневиски, заставлял руки чесаться в поисках ножа, чтобы всадить в глотку Дэликти. На его счету было немало мерзких «подвигов». Впрочем, он всегда выходил сухим из воды. Иногда — за счёт тех, кого предавал в удобный момент.

Слегка покачиваясь от выпитого, Хмури покинул весёлый паб со зловещим названием «Перстень Борджиа», расположенный в тёмных переулках крупного порта. Здесь подбиралась колоритная компания отъявленных негодяев и проходимцев со всего света; здесь пропивали добычу, заключали сделки и ссорились; день, когда в стенах паба происходило меньше трёх дуэлей, считался на редкость спокойным.

Но по сравнению с Дэликти бандиты казались Аластору благородными рыцарями. Он привык к этим людям; следуя древней традиции, которая многих шокировала бы донельзя, Хмури достаточно потёрся в компании преступников. Не так долго, как отец, но ему хватило, чтобы изучить эту сторону жизни, попутно ввязавшись во множество приключений.

Однако Аластор не был негодяем, нет. Вся его семья неукоснительно соблюдала фамильный Кодекс Чести; в летописях не было ни одного случая, чтобы кто-то из Хмури нарушил его. Каждый из них жил по Закону, завещанному предками. Но это был единственный закон, свято соблюдаемый родом Аластора.

А что касается правил, выдуманных кучкой облечённых властью колдунов… Если они не идут в разрез с Кодексом, хорошо. В противном случае — что ж, тем интереснее будет жить! Например, Кодекс позволял обчистить до нитки злостного грабителя, но никогда — честного работягу. Позволял по усмотрению поступать с преступником, нарушившим — опять же, не закон, а заповеди Кодекса. Разрешал любые средства в схватке, но исключительно при самозащите. Список заповедей занимал приличную книгу; каждый из рода знал её наизусть.

Вот так и получилось, что Аластора хорошо знала здешняя публика. Те похождения, по которым его здесь помнили, очень заинтересовали бы некоторые отделы Министерства, и в то же время делали его своим в криминальном мире. И позволяли пользоваться самыми осведомлёнными источниками информации на планете.

Он вернулся к Ричарду, завернулся в спальный мешок, и, решив обдумать полученные сведения завтра, мгновенно уснул.

Наутро его разбудил усталый Глэдиус. Сонно пробурчав что-то вроде «Молодёжи, может, раз плюнуть в лесу дрыхнуть, а в моём возрасте это несолидно», он аппарировал домой. Хмури улыбнулся и заступил на вахту.

Ричард вернулся через несколько часов, когда подошла его очередь дежурить. Он принёс большой шатёр, сшитый из материала, похожего на ткань плащей-невидимок — в целях маскировки. Действительно, скрываясь в шатре, они были незаметны снаружи, а прозрачная изнутри ткань ничуть не мешала наблюдению.

Аластор не стал разубеждать ветерана, но, оставшись один, всегда собирал палатку. Покров глушил звуки, а как обнаружить подкрадывающуюся опасность, если ничего не слышишь? К тому же обрушить шатёр пара пустяков, и тогда плотная ткань спеленает не хуже сетей. Нет, аврору было спокойнее на открытом воздухе, там, где он мог контролировать обстановку.

Постоянное лежание в засаде утомляло своим однообразием. До момента разговора Дэликти со слугой больше ничего интересного услышать не удалось, и на эту первую зацепку Хмури очень рассчитывал.

* * *

Прибывший к вечеру Глэдиус сообщил, что Форнакс запись получил и сейчас изучает. Остальные же наблюдатели, по его словам, не достигли абсолютно никаких результатов — вот уж чему Хмури не удивился — но пока продолжали наблюдение.

Полный надежд, он переместился в кабинет Форнакса, где его ждало разочарование: шеф находил запись довольно подозрительной, но всё же слишком расплывчатой, поэтому велел слушать дальше и ждать чего-нибудь более весомого.

Пришлось возвращаться.

Шли часы, складываясь в дни.

Ещё несколько раз сменялись они с Ричардом на посту, однако из усилия не были вознаграждены: обитатели замка упорно не желали говорить о преступлениях или сознаваться в ужасных грехах.

И этот день, когда Аластор в очередной раз заступил на вахту, ничем не предвещал больших событий. Всё было как всегда: светило уже по-осеннему нежаркое солнце, шуршал листьями ветер, деловито сновали птицы. Аврор застыл возле дальнослуха в расслабленной позе. Хозяин замка с утра находился в кабинете, периодически шелестя бумагами.

Хмури лениво следил за облаками. Сколько можно! Уже прорву времени они вслушиваются в разговоры, а результат недалёк от нулевого. Либо негодяй слишком осторожен, либо все компрометирующие темы обсуждаются в недосягаемых для прослушки комнатах. Даже единственная удача на поверку оказалась не такой уж большой.

Улики, разрази их гром! А как хорошо было бы взять Дэликти за жабры да допросить с пристрастием! Хорошо… Но нельзя. Нет, семья не будет против. Отец, надо думать, первым захочет поболтать по душам со своим старым приятелем. Но ведь сейчас Аластор представляет закон! К тому же слишком многие знают, что он здесь. Последствия будут слишком непредсказуемыми.

Звук открываемой двери ворвался в мысли и вернул его к действительности. Аврор поспешно щёлкнул переключателем записи.

— Аааа, приветствую, дорогой мастер! — радостно воскликнул Дэликти, и, судя по звукам, поспешил навстречу посетителю.

Хмури затаив дыхание прильнул к дальнослуху. Вот это новость! Какой-то мастер, запросто вошедший в личный кабинет, минуя секретаря, и встречаемый с распростёртыми объятиями! Интересно.

— Зачем звали, Дэликти? — раздался неприятно-хриплый, каркающий голос.

— Просто узнать, как продвигаются дела, — сбавил обороты сэр Эдгар. — Есть ли какие-нибудь затруднения, мастер Нуар?

Аластор вздрогнул, непроизвольно сжимая кулаки. Неужели? Тот самый? Нет, ошибки быть не может. Этот голос… Теплая волна ликования захлестнула аврора. Наконец-то повезло!

Ибо посетитель был одним из самых известных в определённых кругах наёмных бандитов, о чьей жестокости, беспринципности и неразборчивости в средствах ходили легенды.

Равен Нуар по прозвищу Чёрный Ворон.

Не существовало преступления, которое он не совершил бы за солидное вознаграждение. Контрабанда редчайших животных, кражи бесценных украшений и древних фолиантов — всё это составляло будни наёмника. Но что самое страшное, Нуар был лучшим и наиболее беспощадным наёмным убийцей в Европе.

Вот почему разволновался Аластор. Такие люди не заходят просто так, выпить чашку чая! Да ещё какие-то общие дела… Уже за один разговор со злодеем, разыскиваемым в дюжине стран, Дэликти можно было пожизненно отправить в одиночную камеру.

Тем временем знаменитый бандит издал резкий смешок. К сожалению, Хмури не мог взглянуть на собеседников, а посмотреть действительно было на что. Трудно представить более различающихся людей. Дэликти, как и положено владельцу роскошного замка, смотрелся очень респектабельно. Дорогая шёлковая мантия, расшитая золотом, перстни на ухоженных руках, элегантная причёска и властный вид были призваны подавлять людей, вынуждая осознавать свою ничтожность. Всё это разительно контрастировало с обликом наёмника, нимало не смущённого величием хозяина замка. Потрёпанная одежда, побывавшая не в одной переделке. Крепкие сапоги из кожи дракона, украшенные зубами хищников; из одного голенища выглядывает нож. С широкого пояса свисают чехол с волшебной палочкой и свёрнутый кольцами аркан — так, чтобы можно было мгновенно выхватить. Потемневшие жилистые запястья охватывают покрытые острыми клыками браслеты. Чёрные и блестящие, как перья ворона, волосы коротко подстрижены и не скрывают ужасных шрамов, избороздивших обветренное лицо наёмника. Один глаз, похожий на кусочек антрацита, зорко смотрит из-под брови. Второй глаз, искусственный, пугающего ярко-красного цвета, периодически крутится в глазнице, окидывая замок проникающим сквозь преграды взглядом.

Наёмник непринуждённо уселся.

— Затруднения? Кому бы говорить о затруднениях, только не вам. Вы в питомнике бываете редко и даже не представляете, на что способны эти твари, особенно после порции отвара. Должен признать, знатная штука. Наши детки мужают на глазах. Уже сейчас каждый из них способен без усилий разодрать на клочки десяток своих диких собратьев.

— У меня всегда были склонности к Зельеварению, — улыбнулся Дэликти. — Единственный минус моего состава в том, что он сильно сокращает продолжительность жизни.

— Ничего, вы же не собираетесь ждать двадцать-тридцать лет… Великий Мерлин! Если бы пару лет назад кто-нибудь сказал, что мне придётся побывать звероводом и дрессировщиком, я бы от души посмеялся… Доводилось перевозить и драконов, и химер, но эти дьяволы заткнут за пояс любого монстра! Их свирепость возрастает с каждым днём, сообразительность тоже не отстаёт. Они уже несколько раз чуть не вырвались за ограду, а шрамам наших работников я уже и счёт потерял. Впрочем, я сам уже лишился бы одной-двух конечностей, будь хоть немного менее проворным.

— Есть серьёзные проблемы? — встревожился Дэликти.

— Проблемы! — фыркнул Нуар. — Проблемы есть всегда! Но пока мне исправно платят, заказчику не о чем заботиться.

— Ваша репутация, мастер, поистине легендарна, — успокоился Дэликти. — Никто другой не справился бы с такой сложной задачей. Кстати, похоже, она становится ещё сложнее, — он помрачнел.

Нуар промолчал, спокойно ожидая продолжения.

— Мне стало известно, что дело о нападениях Комитет передал аврорам. — Наёмник неопределённо крякнул. — Я не могу знать, что они предпримут.

— Так. — Нуар встал и рассеянно подошёл к внешней стене кабинета.

— Я сильно сомневаюсь, что они найдут хоть какую-то зацепку. Авроры не специалисты, к тому же зелье, с таким трудом раздобытое мной в древних пергаментах, не позволит проследить за питомцами.

— Полностью сбрасывать их со счетов будет опрометчиво, — проворчал Нуар. — В жизни полно случайностей. Мы не должны исключать возможность раскрытия.

— Даже если что-то обнаружится, вряд ли я попаду под подозрение. Никто не осмелится обвинить такого знаменитого человека, как я.

Наёмник скептически скривился.

— Впрочем, вы совершенно правы, мастер, — поспешил добавить Дэликти, — никогда не проигрывает только тот, кто предусматривает любой поворот судьбы. У меня есть план на этот случай.

— Я слушаю. — Нуар скрестил руки на груди и отвернулся к окну.

Дэликти не смутило такое пренебрежение. Хотя он привык, чтобы его словам внимали, преданно пожирая глазами и ловя каждое слово, наёмник был слишком независимым для подобного лакейства. Сэр Эдгар уже смирился с тем, что Нуар не позволит собой командовать.

— Насколько я понимаю, питомцы уже вполне готовы, — начал Дэликти. — Конечно, я бы подождал ещё неделю-две, но, раз уж такое дело…

Наёмник слушал, задумчиво скользя взглядом по расстилающемуся за окном пейзажу. Сочные, яркие краски радовали глаз, особенно после мрачной обстановки питомника, имитирующей пещеры. Да, на сей раз всё выглядит настолько серьёзным, а намерения Дэликти — столь грандиозными и далеко идущими, что уже становится интересно. В случае удачи у него будет так много золота, как он пожелает, и тогда можно будет отойти от дел. Купить себе замок, вроде этого, и попивать ром, сидя на веранде и глядя на ясное небо, зелёные холмы, лес и…

Вдруг он напрягся, железные мускулы отвердели. В живом глазу появилось выражение волка при виде добычи, верхняя губа приподнялась, обнажая острые клыки.

— …исходя из того, что надо опередить следователей, вполне возможно начать операцию завтра вечером, и…

Нуар медленно повернулся, и Дэликти удивлённо прервал свои разглагольствования. Он уже открыл рот, собираясь выяснить, что насторожило наёмника, но тот торопливо приложил палец к губам.

— Сэр Эдгар, — спокойно произнёс Нуар, — не изучить ли нам ассортимент вашего бара?

Говоря, он указал себе за спину, приставил ладонь к уху и в заключение снова сделал знак молчания.

Дэликти понял, побледнел, потом собрался с силами и выдавил:

— Конечно, мастер, мои запасы к вашим услугам.

Наёмник одобрительно кивнул, взял собеседника за плечо и не спеша вывел из кабинета. Плотно закрыв дверь, он прошёл по коридору и затащил Дэликти в маленькую комнатку без окон. Включил свет и тщательно запер дверь прежде, чем повернуться к обеспокоенному боссу.

— Помните, я говорил, что в жизни полно неожиданностей? Одна из них сейчас устроилась в лесу и прослушивает наши разговоры.

— Авроры! — охнул Дэликти. — Добрались-таки!

— Спокойно, ещё не всё потеряно. У вас есть план на этот случай?

— Ээээ…

— Тогда придумывайте скорее, — нетерпеливо оборвал Нуар. — А я пока займусь шпионом. Надеюсь, он не успеет аппарировать, — добавил он про себя.

Спустя несколько секунд из окна замка вырвался большой чёрный ворон. Никем не замеченный, он молча устремился к лесу.

Аластор возбуждённо вскочил. Вот это удача! Всё-таки они не ошиблись в предположениях и не зря часами пролёживали возле прибора. Усилия окупились сторицей! ТАКИЕ доказательства убедят кого угодно. И надо спешить. Операция начнётся через сутки. Что это будет — неизвестно, но уж точно не раздача бесплатных печений.

Дрожащими от избытка чувств руками он вытаскивал кубик записи из дальнослуха. Ждать сову или Ричарда? К чёрту! Срочно аппарировать, и никак иначе! Новости таковы, что медлить нельзя.

Внезапно посторонний шорох, а может, и не шорох, а что-то неосознанное, какое-то шестое чувство заставило его замереть. Драгоценный кубик выпал на траву, в руке сама собой появилась палочка. Хмури повысил чувствительность слуха до предела, глаза сканировали всё вокруг, ноздри вбирали запахи леса. Адреналин бежал по артериям, волосы встали дыбом, как наэлектризованные. Вдруг — еле слышные шаги за спиной, аврор молниеносно разворачивается… Поздно! Ярчайшая вспышка молнии, оглушительный удар грома! Сознание вылетает из тела подобно ядру, выпущенному из пушки, и тьма окутывает Аластора.

Темнота. Ничего не видно вокруг. Тихо.

Хотя нет, кажется, какой-то силуэт впереди. Вначале едва заметный, он становится всё ярче и больше.

— Очнись! — серьёзно говорит сияющий лиловый дракон. — Грядут тяжёлые времена. Только ты способен остановить зло.

Нет! Невозможно. Драконы не разговаривают. Это сон?

— Почти, — соглашается огромный зверь, кивая шипастой головой. — Скорее просыпайся, пока ещё не слишком поздно.

Но зачем? Так приятно плавать по волнам забытья. Какое-то зло… При чём здесь он?

Дракон отвернулся и пропал, а на его месте появился гигантский ворон цвета ночи. Он покружил, издевательски каркая, потом вдруг резко спикировал и нанёс удар кривым, как ятаган, клювом.

А-а-а!

Острая боль пронзила затылок, поднимая затонувший корабль сознания на поверхность океана реальности. Он открыл глаза. Хлынувший в них свет был неприятен, но он не зажмуривался. Почти всё поле зрения загораживало нечто большое, зелёное и расплывчатое. Он описал глазами пару кругов, и зрение постепенно сфокусировалось.

Зелёное нечто оказалось обычной травинкой, колыхавшейся от его дыхания. Со стоном он попытался пошевелиться и обрадовался, когда попытка удалась. Он перекатился на живот, приподнялся на руках, подтянул ноги. С минуту стоял так, пережидая приступ головокружения. Потом медленно выпрямил спину. Осмотрелся.

Рюкзак. Посуда. Мантия. Да ведь это его вещи! Его… А кто он? Ал… Аластор. Действительно. Что он делает в лесу? Следит. За кем? За подозреваемым… Ах да, он же работает в Министерстве. Ловит чёрных магов. Но, похоже, на этот раз чёрный маг поймал его самого.

Аластор протянул руку к голове, туда, где угнездился эпицентр пульсаций боли, и нащупал немаленькую шишку. Волосы вокруг неё слиплись от крови. Прикосновение к ране вызвало новый укол, который, как ни странно, освежил память.

Встреча в замке… Разговор… Наёмник Равен Нуар… Какие-то зловещие планы… Время! Время подходит! Это случится завтра вечером!!! Что-то… очень плохое!

Забыв о травме, он вскочил на ноги, о чём тут же сильно пожалел: в глазах потемнело, голова закружилась, он покачнулся… только кстати подвернувшееся дерево спасло Хмури от падения. Он упёрся о ствол и замер, пережидая приступ.

Проклятие! Почему так темно? Неужели зрение нарушено? Ведь был ранний вечер. Но нет, вот серп луны, обрамлённый звёздами — значит, он провалялся несколько часов.

Времени ещё меньше, чем он полагал.

Горгулья и вурдалаки! Надо бежать… сообщить шефу… Пусть соберёт всех. Срочно арестовывать Дэликти, хоть бы и без доказательств. Иначе будет слишком поздно!

Аврор схватил рюкзак, забросил на плечо. По привычке скользнул пальцами по поясу… Палочка! Её нет! В темноте Хмури осмотрел землю — палочки не было. Вспомнив о дальнослухе, он снова выругался: кубик с записью исчез. Аластор ещё не понял, что всё это может означать, однако догадался: если его не убили и не заточили в какой-нибудь каземат, пока он был беспомощен, то ему уготована роль в общем плане. И вряд ли это хорошая роль.

Аврор побежал, следуя едва заметной при скудном свете звериной тропе. В его состоянии, с расползающимися мыслями, головокружением и периодическими наплывами тошноты, он был просто неспособен сосредоточиться для аппарирования.

Первые шаги давались с неимоверным трудом. Его мотало из стороны в сторону, как шлюпку во время шторма, несколько раз он чуть не врезался в дерево. Потом стало легче. Сознание прояснилось, кровь быстрее заструилась по венам, из мускулов уходила обморочная слабость. Правда, на висках всё ещё сидел покрытый шипами пульсирующий обруч, но Хмури не обращал на него внимания.

Три шага — вдох.

Три шага — выдох.

Он не мучил разбитую голову раздумьями. Все мысли аврор отложил на потом.

Левая, правая.

Стволы мелькают по бокам. Чёрт, не так-то просто держать темп, лавируя меж деревьев!

Он направлялся к ближайшему городку. Он знает, где найти дома колдунов; там он одолжит метлу или переместится через камин, а может, очухается настолько, что будет в состоянии аппарировать. Но сейчас рисковать нельзя. Есть значительная вероятность расщепиться, а он не может позволить себе застрять разбросанным на кусочки на расстоянии десятков миль.

Наконец лес кончился, вдалеке замелькали светлячки окон.

Но что это?

На обочине дороги, скрестив руки, стоял невысокий худой человек в тёмной мантии с эмблемой на груди. Теперь, когда листья деревьев не загораживали луну, стало довольно светло; Аластор прищурился. Из Министерства, начальник какого-то отдела, вот только не разобрать какого. Ну и ну! Откуда он тут?

— Эй, сэр! Могу чем-нибудь помочь?

— Да. — Аврор остановился. — Мне срочно нужно в Министерство.

— Вы Аластор Хмури? — неожиданно спросил человек.

— Верно, — удивился аврор. — А что?

Незнакомец молча щёлкнул пальцами.

— Дизаппаро! — прогремел голос за спиной. Аластора будто окатили густым дёгтем: стало жарко, все движения замедлились.

— Иммобилис! — раздалось слева. Толстые верёвки змеями обвились вокруг тела, опутав руки.

Ничего не соображая, словно пробираясь сквозь туман, Хмури повернулся.

Вокруг него, сбрасывая плащи-невидимки, появлялись маги в чёрных костюмах с красными полосками — бесстрастные парни с каменными лицами и ледяными глазами. Все они выстроились полукругом, держа аврора на прицеле своих палочек.

Ударный Отдел. Элита боевых действий, специализирующаяся на особо сложных операциях. И к тому же давние соперники авроров. «Ну ты и влип, дружище», — промелькнула мысль.

— В чём дело? — спросил Хмури нарочито весело. — В Министерстве новая забава — связывать своих сослуживцев?

Незнакомец проигнорировал его.

— Мы взяли его! Можете выходить, — крикнул он через плечо. Поодаль появилась знакомая фигура. Шеф.

Аврор почувствовал облегчение. Пусть связанный, он всё равно сообщит о заговоре, а потом уже разберётся с этим недоразумением. Он попытался поймать взгляд шефа, но тот упорно не поднимал глаз.

Да что же это такое?

— Аластор Хмури, — произнес незнакомец ледяным голосом, — вы обвиняетесь в покушении на министра магии Роджера Картрайта!

— ЧТО?! — опешил Хмури. Он оцепенел, словно поражённый молнией. Промелькнула дикая мысль, что после удара он повредился рассудком. Покушение? Какой-то абсурд! Такого просто не может быть!

— Это ещё надо доказать, Лацертус, — брюзгливо сказал Форнакс.

— Разумеется, — кивнул тот. — Вчера в 20 часов 57 минут состоялось покушение на министра Картрайта, лишь чудом не увенчавшееся успехом. Убийственное проклятие удалось сбить, и оно только ранило министра. Сейчас его жизнь вне опасности. Нападение произошло на глазах пяти свидетелей. Все они опознали вашего сотрудника. Кроме того, когда преступник понял, что промахнулся, он бросился бежать. Одному из охранников удалось разоружить злоумышленника. Мистер Хмури, это ваша палочка?

Аластор уставился на пакет в руках Лацертуса.

— Она похожа на мою, — заосторожничал аврор.

— Нет, она именно ваша — бук и жилы из сердца дракона, тринадцать дюймов… мы проверили по картотеке. Хироманты изучили следы на палочке, они все принадлежат вам. Последнее заклинание совпадает с тем, что ранило министра. Хватит доказательств, мистер Форнакс?

Милдред скрипнул зубами, поднял глаза и встретился взглядом с Хмури.

— Я не верю! — рубанул он. — Зачем Аластору нападать на министра?

— Откуда мне знать, — пожал плечами Лацертус. — У министра много врагов. Некоторые из них готовы дать неплохие деньги за его жизнь. А доверенный человек — лучшее прикрытие. Как я уже говорил, только чудо спасло сэра Картрайта.

— Но я этого не делал! — в отчаянии вскричал аврор.

— Да? В таком случае, где вы были? Почему не выходили на связь?

— Я наблюдал за замком… ШЕФ! — воскликнул он. — Дэликти! Его надо остановить! Он что-то замышляет! Я слышал, он говорил, что всё начнётся завтра вечером! Потом меня ударили по голове. Очнулся я только полчаса назад.

— Ну вот, видите, — криво усмехнулся Лацертус. — Опять клевета на уважаемого человека. Полагаю, у вас нет записи этой последней беседы?

— Приборы украдены! Но… но ведь есть предыдущая запись, где говорится о мантикорах! Разве этого недостаточно?

Начальник Ударного Отдела зевнул.

— Там не упоминаются мантикоры. Сэр Эдгар всё нам разъяснил. Речь идёт о единорогах. В замке выращивают с дюжину жеребят. Один из них убежал, и, прежде чем его нашли, какой-то дурень-охотник поранил бедняжку. Надеюсь, вы не будете обвинять единорогов в каких-либо убийствах?

Хмури растерялся. Звучит убедительно. Значит, преступник чист. А он сам? Пока аврор валялся без сознания, у Дэликти с Нуаром было достаточно времени, чтобы состряпать убедительный спектакль покушения. И теперь он — козёл отпущения. Но смысл? Уж если бы хотели, если бы Картрайт им так мешал, то убили бы. Зачем творить неудачную попытку убить министра, если планируется дело посерьёзнее? Засадить слишком много знающего аврора за решётку? Бред. Легче было сразу в лесу прикончить.

Нет, об этом после. Сейчас надо выбираться. И всё делать самому. Даже если Форнакс поверит, без доказательств у него нет полномочий. К тому же неизвестно, что именно на уме у Дэликти.

Мысли проносились со скоростью света. Надо тянуть время.

— Я невиновен! — заявил Аластор твёрдо. — Меня подставили.

— Слушай, хитрец, — прошипел Лацертус, начиная терять терпение, — скажешь всё это на суде! Я вообще с тобой разговариваю только потому, что твой наивный начальник не хочет верить неопровержимым уликам!

— Меня отключили ударом по голове, — упорствовал Хмури. — Они могли сделать Всеэссенцию и превратиться в моего двойника! Взяли мою палочку и напали на министра!

— А ведь верно, — встрепенулся шеф. — Такое могло быть.

Лацертус вступил с ним в ожесточённую перепалку, утверждая, что расследование ещё не закончено, а до его завершения подозреваемого надо заключить в Азкабан. Форнакс сопротивлялся из чистого упрямства, или, может быть, из-за давнего соперничества между отделами авроров и перехватчиков.

Нет, точно пора выбираться, решил Хмури. В обычное время — плевать, можно было бы скрепя сердце поторчать в тюрьме (в те времена Азкабан ещё не был столь зловещим местом, как при Фадже. Вместо дементоров заключённых стерегли обычные люди), но сейчас дорога каждая минута.

Однако сказать проще, а вот сделать…

Оценим обстановку. Перехватчики стоят по-умному, дугой, не маяча друг у друга на линии огня, и внимательно наблюдают за ним. Зато они не видят его рук, скрещенных за спиной. Руки стянуты верёвками. А если пошевелить? Тут Аластор вознёс хвалу Мерлину за то, что догадался прихватить рюкзак. Канаты охватывали и его, оставляя кистям достаточно свободы.

Он глубоко вдохнул. Пора!

Хмури вдруг покачнулся и склонился вправо, имитируя приступ дурноты. Рюкзак перевалился набок, натянул верёвки, и руки получили необходимое пространство. Он повернул кисть левой руки, и в ладонь скользнула миниатюрная волшебная палочка. Направив её на канаты, аврор прошептал заклинание. Путы опали.

Он свободен!

Перехватчики не успели среагировать. Они только готовились поразить его, когда Аластор рванулся влево, на крайнего бойца. Отбросив рюкзак, аврор подпрыгнул, упёрся противнику ногой в плечо, как в трамплин, оттолкнулся, взмыл в воздух и…

— ФРОСТАФЕРО!

Широкий поток пронзительного светло-синего света вырвался из палочки и обрушился на стоящих внизу; морозный ветер пронёсся над равниной, сковывая холодом траву. Земля в радиусе тридцати футов, потрескивая, покрылась замёрзшей коркой, а люди застыли, превратившись в ледяные статуи.

Аластор приземлился. Почва негромко хрустела под ногами, когда он подошёл к Лацертусу. Осторожно, чтобы не сломать, вытащил пакет со своей основной палочкой. Надо будет её отогреть, но это позже. Прихватил заиндевевший рюкзак. Постоял в раздумьях, решая, не разморозить ли шефа, дабы растолковать ему всё без свидетелей. Махнул рукой. Оттаивание — процесс долгий, а тут того и гляди появится новая бригада перехватчиков. Поэтому он быстро нацарапал записку и вложил во внутренний карман мантии Форнакса.

Вскоре силуэт Аластора исчез в глубине леса.

Хмури сидел на поваленном стволе, задумчиво прихлёбывая крепкий, ароматный чай.

Он похвалил себя за предусмотрительность, благодаря которой его рюкзак набит всякой всячиной — бесполезной, когда торчишь в Штабе Авроров, и необходимой, если находишься в бегах; предусмотрительность, благодаря которой он имеет возможность наслаждаться исконным английским напитком. С каждым глотком уползала боль, терзавшая голову, а туман, окутывавший мозг, рассеивался.

Пусть времени мало, но он должен всё спокойно обдумать. Преследователей пока можно не опасаться — аврор не поленился углубиться в самое сердце леса, тщательно уничтожая следы. Вряд ли кто-то сумеет до него добраться, а значит, есть возможность поразмыслить.

Ошибка, поспешные действия равнозначны катастрофе, особенно теперь, ведь с недавних пор он вне закона. Слава Мерлину, он вполне готов к такому повороту событий — вечная признательность странноватым семейным традициям.

Хмури быстро перебрал в уме свои действия с момента получения задания и не нашёл, к чему придраться. Это одновременно успокаивало и настораживало. С одной стороны, Аластор не допускал оплошностей, значит, укорять себя не за что. С другой стороны, противник обнаружил слежку и оперативно сделал ответный ход — следовательно, враг умён и хитёр.

И ведь спастись удалось лишь благодаря козырю в рукаве — очередной фамильной реликвии. Аластор бережно достал из кармана короткую, чуть больше ладони, волшебную палочку и протёр полой мантии. Магический инструмент был необычно тяжёлым, а полированная поверхность отливала странным, металлическим блеском.

В роду Хмури, начиная с незапамятных времён, никогда не выходили из дома без запасной палочки. Вторая — а у некоторых и третья — пряталась в потайном кармане. Эта предосторожность уже бесчисленное количество раз выручала пращуров Аластора из опасных и даже критических ситуаций. Обычно запасные палочки ничем, кроме меньшего размера, не отличались от обычных. Но один из самых знаменитых в роду магов — Кавеант, живший около шести веков назад, — придумал кое-что пооригинальнее.

Странствуя по миру, где-то в Норвегии он познакомился с друидом, мастером по изготовлению волшебных палочек. Как истинный викинг, друид имел горячий и непредсказуемый нрав, и такими же были его изделия, отличавшиеся склонностью к разрушительной магии. Но Кавеант тоже был тот ещё персонаж, они с норвежцем отлично поладили, и Хмури решил заказать себе запасную палочку. Да какую!

В качестве оболочки он привёз мастеру кусок железного дерева, за которым специально съездил в Африку. Что же касается сердцевины… Магическим веществом послужил обточенный ядовитый клык василиска, причём не древний и высохший — ещё живой, сочащийся ядом и кровью, выдранный Кавеантом у собственноручно убитого гигантского змея. Как он сумел это сделать, так и осталось загадкой.

Неделю шаманил над заказом друид. И когда он вышел наконец из дома, обессиленный и уставший, то заявил, что эта палочка — лучшая из тех, что он когда-либо видел.

На последовавшем затем развесёлом пиру Кавеант чуть не поджарил трёх человек, попытавшись всего лишь зажечь факел. И дело было не в количестве выпитого перед этим мёда, эля и вина, хотя хмельных напитков, по обычаю викингов, было море.

Аластор засучил левый рукав костюма, обнажив странный механизм из металла, прикреплённый к предплечью. Вставил почтенную палочку, передаваемую из поколения в поколение, в пазы, с щелчком взвёл пружину. Палочка уехала к локтю. Хмури опустил рукав, пошевелил рукой — никогда не скажешь, что под тканью скрывается что-то, кроме тела. Вместе с тем, лёгкого поворота кисти хватит, чтобы палочка очутилась в ладони.

Обращение с творением норвежца требовало крайней осторожности. Необычайно прочная благодаря крепости железного дерева, палочка содержала частицу самого кровожадного, опасного и могучего существа в мире, причём не просто частицу, а ядовитый клык — средоточие мощи василиска. Это значительно меняло её характер.

Простые, мирные и безобидные чары вроде левитации, починки, превращений палочка попросту игнорировала. Зато любое заклинание, направленное на разрушение, она усиливала настолько, что становилось страшно.

Маленькую искорку Кавеанта она превратила в огненный поток. Сногсшибатель, произведённый ею, мог убить не очень сильного человека. Рассчитанный на поражение одной цели Оледенитель Аластора сковал холодом всё в радиусе тридцати футов.

Работая этой палочкой, надо было внимательно следить, чтобы ударная волна не настигла самого заклинателя. С другой стороны, в сложной и опасной ситуации не было инструмента надёжнее древней палочки.

Аластор усмехнулся. Наверняка его выходка весьма озадачила перехватчиков. Они ещё подивятся побегу связанного подозреваемого… когда оттают. Без посторонней помощи это будет нескоро. Хмури покосился на свою основную палочку. Капельки всё ещё конденсировались на холодной поверхности. Сейчас ею лучше не пользоваться — может сломаться или сгореть, а оставлять разморозку на потом и пускаться в путь не полностью экипированным не хотелось. Аврор опустил палочку в миску с тёплой водой. Так процесс пойдёт быстрее.

Да, наследие Кавеанта, безусловно, отличная вещь, но как же сложно было с её помощью заварить чай, не спалив при этом пол-леса! Пришлось даже разжигать обычный костёр вместо магического огонька.

Аврор поймал себя на том, что не вовремя погрузился в воспоминания. Он допил чай и отбросил лишние мысли. Надо продумать дальнейшие действия.

Итак, что ему известно? Время начала операции, организаторы, главные участники — заботливо выращиваемые монстры, напичканные зельями. А вот то, чего не знал Хмури, сводилось к двум основным вопросам: что именно собирается делать Дэликти и зачем нужна такая сложная инсценировка покушения. С первым вопросом можно подождать. Так или иначе, планы преступников необходимо сорвать, но сделать это возможно лишь подобравшись поближе. Остаётся сфабрикованное обвинение.

Кто совершил намеренно неудачную попытку убийства? Нуар или кто-то из подручных, принявший облик аврора с помощью Всеэссенции? Да, скорее всего, хотя Аластор и не исключал возможности, что действовал он сам, находясь под воздействием Заклятия Подвластия.

Цель такого манёвра — вот загадка!

Зачем противнику нужна поимка невиновного Хмури перехватчиками… Стоп! А эти ещё откуда взялись? Преступление попадает под юрисдикцию авроров, и преследовать нападавшего должны именно они. Конечно, другой отдел может подать заявление о передаче дела, но на бумажную канитель уходит не один час.

Получается, Дэликти позаботился о том, чтобы происшествием изначально занимался Ударный Отдел. Почему? Не решился доверить аврорам поиски коллеги? Пожалуй. Разжигал давнюю вражду между двумя боевыми отделами Министерства? Вот это вряд ли, слишком дальний прицел. А может, Дэликти хотел, чтобы ничего не подозревающего Хмури сцапали перехватчики? Но смысл?

Аластор покачал головой. Ответа не было.

Лацертус. Вот шанс распутать хитроумный замысел. Этот щуплый проныра явно что-то знает. Он вовсе не выглядел таким борцом за правду, охваченным праведным гневом, каким хотел казаться. Хмури припомнил спокойные бледно-зелёные глаза Главы Отдела. Нет, следователь, настигший покушавшегося на министра преступника, не будет так хладнокровен, одновременно разыгрывая сцену торжества справедливости.

Ещё одно соображение укрепило подозрения аврора: дело о нападении могло перейти к Ударному Отделу лишь в том случае, если непосредственным свидетелем оказался сотрудник Отдела. Но рядовым перехватчикам нечего делать рядом с министром, так почему бы Лацертусу не оказаться этим свидетелем?

Следующий вывод очевиден. Глава Ударного Отдела знал о предстоящем покушении и подготовился.

Он работает на Дэликти.

Аластор, сам того не замечая, так сжал кружку, что металл начал гнуться.

Всё ясно. Первый пункт плана — добраться до тощего прохвоста и хорошенько потрясти. Эх, досадно, не прихватил его замороженную тушку с собой! Было бы проще.

А теперь добраться до Лацертуса будет нетривиальной задачей. Министерство наверняка стоит на ушах, народ суетится, охранники бегают сломя голову и гудят, как пчёлы…

Впрочем, шанс есть. Час назад аврор не очень-то нежно извлёк свою палочку из рук командира перехватчиков, и на пакете осталось несколько примёрзших лоскутков кожи. Похоже, Аластор нашёл им неплохое применение.

В это время в Штабе Авроров, невзирая на поздний час, проходило очень серьёзное совещание. Весь состав Отдела, за исключением Хмури, собрался в кабинете шефа.

— Дальше я отключился и ничего не помню, — рассказывал Форнакс. — Очнулся некоторое время спустя, когда на место прибыли ещё какие-то люди из Ударного Отдела и начали приводить нас в чувство. Едва обретя способность двигаться, я оставил взбешённых перехватчиков и поспешил сюда.

Неизвестно каким образом, Аластор ухитрился избавиться от пут и всех нас заморозить, а потом скрылся. Впрочем, он сделал ещё кое-что. Посмотрите, вот это я нашёл у себя в кармане.

Одетый в тёплый шерстяной свитер, всё ещё страдающий от озноба, Милдред передал записку сотрудникам.

«Я невиновен, — вслух зачитал Глэдиус. — Не преследуйте меня. Я сам разберусь с Д.»

Он передал клочок пергамента дальше.

— Что ты об этом думаешь? — поинтересовался Ричард.

Авроры, только что узнавшие о подозрениях в адрес Дэликти, незаконной слежке и подслушанном разговоре, растерянно уставились на шефа. Тот не спешил отвечать.

— Считаешь, он не лжёт? — спросил Фермо.

— Ни в чём нельзя быть уверенным, — медленно проговорил Форнакс, взвешивая каждое слово. — Но…

— Вся эта история воняет как большая куча дерьма! — заявил Глэдиус.

— Ты прав, — поморщился Милдред, — Какое-то дурацкое покушение… Что может быть глупее нападения на министра в такой момент?

— Значит, парня подставили, — подытожил Фермо.

Форнакс встретился взглядом с Глэдиусом.

— Думаешь, он услышал что-нибудь? — возбуждённо спросил ветеран.

Милдред развёл руками.

— А иначе с чего Дэликти зашевелился?

— Н-н-но, сэр… — дрожащим от волнения голосом произнёс Тресхолд. — Неужели вы действительно считаете, что мистер Дэликти — преступник? В это невозможно поверить. Должна же быть другая альтернатива!

Он был явно выбит из колеи тем, что его кумира подозревают в ужасных вещах. Несколько авроров согласно заворчали, а один, лысый и загорелый, уточнил:

— Стало быть, вы отрицаете виновность Хмури?

— Пораскинь мозгами, Питерс, — с холодком ответил Форнакс. — Зачем Аластору пытаться убить министра? Да ещё при свидетелях, открыто и не страшась последствий?

— Причины могут быть разными, — упорствовал Питерс. — А ошибиться может любой.

— Идиот! — взорвался Ричард. — Разуй глаза! Аластора подставили, ясно как день. — Он обвёл яростным взором сомневающиеся лица коллег. — Ослы, напрягите башку! И вспомните хотя бы один случай, когда Аластор казался человеком, способным на заказное убийство! Припомните, было ли когда-нибудь такое, что он отказывал в помощи или ссорился с кем-то из вас? Нарушал ли он когда-нибудь закон для своей выгоды? Молчите? Мне противно на вас смотреть! — презрительно рявкнул он. — Сколько из вас, тупоголовых баранов, побывали с Аластором в горячих переделках и сколькие обязаны ему жизнью и здоровьем? — авроры мучительно покраснели и потупились. — Выходит, зря он спасал ваши никчёмные задницы, раз вы так легко поддались клевете жирного, вероломного сукиного сына Дэликти!

В наступившей тишине особенно внушительно прозвучал негромкий голос Форнакса:

— Я хорошо знаю отца Аластора и традиции их рода. Фамильный кодекс запрещает им убивать людей без веских на то причин. Аластор не нападал на Картрайта. В этом я уверен.

— Что же нам делать? — еле слышно пробормотал Уимси, не отрывая глаз от пола. Рядом с ним багровый от стыда Питерс склонил голову, признавая свою неправоту.

Милдред пробежался взглядом по сотрудникам и убедился, что сомневающихся не осталось. Пожал плечами:

— Аластор ясно указал, чего он хочет. Помочь ему мы вряд ли сможем, остаётся только не мешать. Полагаю, надо просто продолжать разрабатывать старые дела.

— Кстати о делах, — вставил Фермо. — Отчего вдруг поисками занялся Ударный Отдел?

— Тупицам захотелось поразмяться, — неприязненно бросил Глэдиус. — А то давно они уже не злодействовали.

— Что ж, первую их попытку не назовёшь удачной, — хихикнул Фермо.

Многие в кабинете заулыбались.

Застарелая вражда между отделами, из-за которой авроры сейчас радовались неудаче перехватчиков, делала проблематичным мирное сосуществование в пределах Министерства. Напряжённая ситуация грозила рано или поздно вылиться в открытый конфликт. Все это подозревали, но даже не догадывались, что столкновение произойдёт так скоро.

Милдред начал что-то говорить, но его на полуслове прервала распахнувшаяся дверь. На пороге стоял Лацертус.

«Лёгок на помине», — с внезапно нахлынувшей антипатией подумал аврор. Оглядев кабинет, Глава Особого Отдела проронил:

— Совещание, Форнакс? Правильно. Люди должны знать, как из борцов со злом превращаются в преступников.

Возмущённый шёпот прошелестел по кабинету.

— Как продвигаются поиски? — нейтральным голосом осведомился Милдред. — Есть успехи?

— Не беспокойтесь, — холодно ответил Лацертус. — Будут. Ваш Хмури далеко не уйдёт. Скоро мы его возьмём.

— Не будь так уверен, — съязвил Ричард, — на тебе ещё не все сосульки с прошлого раза растаяли.

Лицо Лацертуса исказилось.

— Теперь всё будет по-другому, — прошипел он. — Мы получили от министра специальное разрешение на применение любых средств. Вплоть до Непростительных Заклятий.

Авроры были ошеломлены этими словами. Форнакс поднялся из-за стола и подошёл к двери.

— Так вот как теперь поступают с подозреваемыми, — прошептал он.

— С преступниками! — сурово отрезал Лацертус.

— Стало быть, у вас развязаны руки? И что же вы собираетесь делать?

— Забавно, что ты спросил. Только не вы, а мы, — усмехнулся Лацертус.

— Что? — изумился Милдред.

— Приказ министра. Отделу Авроров официально предписывается заняться розыском Хмури. Да, — добавил он, как будто припомнив что-то важное, и с удовольствием продолжил: — Вплоть до специального приказа руководство Отделом Авроров передаётся… мне.

В кабинете разразилась буря. Одни потрясали кулаками, другие бессвязно орали, третьи стояли столбом, словно поражённые громом.

Но Милдред не стал бы начальником Отдела, если бы не умел управлять своими чувствами. Он сдержался, хотя и с огромным трудом. Поднял руку, призывая коллег успокоиться. В его сузившихся глазах полыхал пожар, когда он спросил:

— И что же дальше?

— Есть план, — оживившись, принялся излагать Лацертус, довольный быстрой капитуляцией Форнакса. — У этого Хмури есть дом, так? Вы должны будете отправиться арестовывать всю его семью, о чём будет сообщено в новостях. Окружите дом, а мои орлы в это время спрячутся в засаде. Когда Хмури прилетит вызволять своих, мы выскочим и…

Он не успел договорить — Милдред не выдержал. Стремительный удар застал Лацертуса врасплох; плюясь и брызгая кровью, он рухнул на пол.

— Авроры не будут участвовать в твоих подлых затеях, сволочь! — прорычал Форнакс. — Мы отказываемся преследовать нашего невиновного друга!

— Меня предупреждали, что с благоразумием у авроров плохо. Вы не оставляете мне выбора, — прохрипел Лацертус, сплёвывая кровавую слюну. — Взять их!

Он отступил, и в освободившийся дверной проём вломились перехватчики. Под прицелом готовых к бою палочек Милдред опустил руки.

— Тихо, ребята, — прикрикнул он через плечо в ответ на гневное бормотание и шорох доставаемых палочек за спиной. — Здесь перевес на их стороне.

Повинуясь нетерпеливым жестам, авроры сдавали палочки и выходили из кабинета.

— Неподчинение приказу министра… Отказ от преследования преступника… Нападение на руководителя… — скрипел Лацертус. — Вдохните напоследок воздух свободы — вы все надолго угодите за решётку.

— Смотри, как бы самому не угодить в могилу, если решишься штурмовать замок Хмури, — хладнокровно предостерёг Милдред. — Таких слизняков, как ты, он ест на завтрак. Если же всё-таки останешься жив, помни — мой счёт к тебе велик!

Лацертус отмахнулся.

— Ты выйдешь очень нескоро, и к тому же…

Его прервали крики, взрывы и вспышки света.

Ричард, притворившись покорным, вовсе не собирался сдаваться. Внутри у него всё кипело от гнева, требовавшего выхода. Ещё в кабинете он незаметно одолжил палочку у Тресхолда, на выходе сдал её как свою и прошёл полпути к строю обезоруженных товарищей. Потом вдруг резко повернулся и бросился в сторону, одновременно выстреливая в одного из перехватчиков Парализатором. В это время Фермо выхватил у отвлёкшегося охранника свою палочку и заклинанием шваркнул его о стенку.

Коридор наполнился разноцветными лучами. Авроры успели уложить ещё троих, пока их не настигли Ошеломители. Безжизненные тела старых друзей свалились на пол.

— Счёт ещё больше вырос! — яростно скрежетнул зубами Форнакс.

«…Мы вынуждены прервать нашу передачу для экстренного выпуска новостей. Всё волшебное сообщество потрясено известием о покушении на министра Магии Роджера Картрайта.

Преступление было совершено около девяти часов вечера перед входом в здание Министерства, на глазах у нескольких спутников мистера Картрайта. Нападавший воспользовался смертельным проклятием, которое лишь благодаря беспримерному героизму охранников удалось отвести в сторону. Несмотря на это, луч всё же задел министра. Он был ранен, но, как заверяют целители, сейчас его жизнь вне опасности.

Хотя преступнику удалось скрыться, свидетельские показания и обронённая палочка позволили точно установить его личность. Нападавшим оказался аврор Аластор Хмури, прежде ничем не проявлявший криминальных наклонностей. Выяснить, что же толкнуло его на скользкую дорожку, не представляется возможным, поскольку Хмури сумел ускользнуть от группы захвата. В данный момент его местонахождение неизвестно.

Приказом министра экс-аврор объявлен во всеобщий розыск. Посмотрите внимательно на ваши экраны. Если вы увидите этого человека…»

— Разрази меня гром, да это же Грей Эш! — изумился владелец и по совместительству бармен небольшого салуна «Полная луна», вперившись в изображение на экране видавшего виды колдовизора. Ну да, никаких сомнений. Пепельная грива, жёсткие скулы, уверенный взгляд. С этим парнем Дрейк Заубер лихо покуролесил лет десять назад; на их счету было немало совместных дел. Потом Эш куда-то исчез, а вот теперь его снимок показывают в экстренном выпуске.

Скрипнула дверь, возвещая о новом посетителе, но Заубер не обернулся. Краем уха он слышал, как вошедший шагает к стойке. «Ничего, подождёт», — рассудил Дрейк, уставившись в экран.

«…и будьте внимательны на улице, — продолжал диктор. — Только что нам сообщили, что награда за любую информацию о местонахождении Хмури составляет пятьсот галлеонов».

— Вот только попытка получить эти деньги сопряжена со смертельной опасностью, — раздался рядом ироничный, негромкий, смутно знакомый голос.

Заубер резко повернул голову. За стойкой сидел только что вошедший посетитель в длинном плаще; верхняя часть его лица скрывалась в тени капюшона.

— Мы где-то встречались, мистер? — неуверенно спросил Дрейк.

Сверкнули в усмешке зубы. Потом незнакомец поднял голову, позволяя мягкому свету ламп забраться под капюшон.

— Грей! — выдохнул Заубер. — Ты ли это?

— Я, дружище. — Действительно, теперь бармен разглядел те самые черты лица, которые только что мелькали в новостях. — И я в большой беде, как видишь, — кивнул на колдовизор Хмури.

— Да уж, — прохладно протянул Заубер, скованный непонятным напряжением. — Скажи, Грей… Или как там тебя на самом деле?

— Неважно. Зови как раньше, — махнул рукой Аластор.

— Так вот… — Дрейк секунду колебался, потом решительно нагнулся и встретился взглядом с Хмури. — Скажи мне. Только честно! Это ты напал на министра?

Аластор молча качнул головой.

— Я так и думал, — удовлетворённо произнёс бармен, расслабляясь. — Уж ты бы ни за что не промахнулся, пусть бы там хоть сто охранников маячили.

— Добавь ещё: не такой я дурак, чтобы идти на дело с открытой физиономией, — облегчённо рассмеялся Хмури.

— Значит, тебя подставили, — констатировал Дрейк.

— Точно. Я наступил кое-кому на хвост.

— М-да, тебе не позавидуешь. — Заубер потёр подбородок. — Так что тебе от меня нужно?

— Я лелею надежду, что ты по-прежнему торгуешь не только горячительными напитками, — усмехнулся Аластор. Дрейк хмыкнул в ответ, понизил голос.

— А конкретнее?

— Всеэссенция.

— Ого! Ну и аппетиты! Её же готовить не меньше месяца.

— Зато хранить можно восемьдесят дней.

Заубер притворно вздохнул:

— Уговорил…

Он скрылся в подсобном помещении. Аластор, делая вид, что изучает стакан с элем, осмотрел почти пустой зал салуна. Пара выпивох вяло гоняли кружки по столу. Не внушающая доверия компания подозрительно таращилась на него, но враждебности пока не проявляла. Хорошо. Меньше всего сейчас Хмури хотел ввязываться в драку.

Вернулся Заубер с небольшой склянкой.

— Вот. От сердца отрываю. Для тебя — за полцены.

— Спасибо! — Аластор спрятал пузырёк во внутренний карман, проигнорировав слова насчёт оплаты. — Век буду благодарен! Ну ладно, мне пора.

— Эй, — забеспокоился Дрейк. — Двадцать галлеонов!

— Я бы рад, — аврор развёл руками, — да со всеми этими напастями совершенно не успел заскочить в банк.

Бармен приуныл.

— Выше нос, дружище! Заплачу, когда вернусь. А пока можешь принимать на меня ставки.

Заубер пораскинул мозгами, повеселел. Идея насчёт ставок ему определённо понравилась.

Хмури кивнул на прощание и направился к выходу.

Мысленно он уже приступил к исполнению следующего пункта, поэтому появление на дороге самого гнусного на вид человека из ранее замеченной компании стало для него неприятным сюрпризом.

— В этот бар не полагается ходить незнакомцам, — угрожающе процедил тип, загораживая выход. — А тебя, парень, я не узнаю. Чего это ты прячешься? Здесь все свои.

Он подступил ближе, стараясь разглядеть лицо под капюшоном. Аластор сделал шаг назад — он ещё хотел разойтись по-тихому. Проходимец воспринял его отступление за слабость и с криком «Ну-ка, покажись!» прыгнул вперёд с вытянутой рукой, намереваясь сорвать капюшон.

Терпение аврора истощилось.

Он поймал руку бандита и хорошенько вывернул. Тот вскрикнул, неестественно скособочиваясь в попытке облегчить боль в пленённой кисти.

— Иди допивай свой ром, дядя, — посоветовал Аластор, освобождая руку из захвата. — С меня нечего взять.

Он рассчитывал уйти мирно, но, к несчастью для себя, остальная шайка решила тоже поучаствовать в забаве.

Пока аврор пытался вразумить предводителя, толстяк злодейского вида направил на незнакомца палочку, нарисовал ею окружность и что-то прошептал. Резкий порыв ветра рванулся из очерченной фигуры и сдул капюшон с головы Хмури.

То, что произошло дальше, было вполне предсказуемо.

Вожак вытаращился на высокого незнакомца. Спустя секунду он узнал его.

— Да это же тот мужик из новостей! — торжествующе взревел бандит. — Ребята, он стоит пятьсот монет!!!

Заслышав волшебные слова, вся шайка ринулась в бой. Хмури понял: теперь уже избежать схватки не удастся. Что ж, тем лучше — ему надо размяться перед серьёзными делами.

С главарём он разобрался просто: длинным скользящим шагом сместился в сторону, скинул плащ и швырнул его в голову бандиту. Удар локтём в корпус, усиленный движением, поверг вожака на пол. Судя по глухому звуку, падение вышло жёстким.

Обернувшись навстречу нападающим, аврор подцепил стопой табурет и сильно пнул. Увесистый деревянный снаряд болезненно огрел кого-то по колену, заставив призадуматься о разумности своих решений.

Изящным разворотом Аластор ушёл от Ошеломителя, одновременно вытаскивая палочку. Повинуясь небрежному взмаху, тяжёлая пивная кружка взлетела со стола и мощно впечаталась в лоб крайнему проходимцу.

Другого бандита, сунувшегося с нешуточных размеров ножом, он поймал в захват, заломил руку и угостил Парализатором прямо в брюхо.

Сразу несколько заклинаний — от ошеломляющего до окаменяющего — прогремело в зале, но, прежде чем нападающие успели договорить, Хмури скользнул вниз и влево, под стол, а все залпы достались многострадальному любителю холодного оружия — его отшвырнуло и размазало по стене.

Аврор зажмурился, высунул кончик палочки из-под стола, за которым прятался, и крикнул:

— Люмос Интенсио!

Нестерпимо яркая вспышка света озарила салун, на время ослепив бандитов. Сам же Аластор спешно покинул укрытие — как оказалось, вовремя: ничего не видя, нападающие принялись пулять туда, откуда прозвучало заклинание, и моментально разнесли стол в щепки.

Хмури махнул палочкой, пристукнув табуретом в стороне от себя. Бандиты торопливо повернулись и выстрелили, но один из них стоял позади остальных и нечаянно поразил товарища. Тихий шорох падающего тела ещё больше усилил панику в рядах оставшихся.

Ожесточённо моргая, они никак не могли понять, почему бездействует противник, и от этого нервничали всё сильнее. Наконец, когда за мельтешением ярких пятен начали различаться очертания салуна, проходимцы узрели разбросанных там и тут товарищей вперемешку с предметами мебели, а посреди разгрома — Аластора, безмятежно устроившегося на ещё целом столе.

— Ребята, эти галлеоны заработать ой как непросто, — с иронией произнёс Хмури. — Предлагаю договор. Вы бросаете оружие и молча забиваетесь в дальний угол. Я ухожу, а вы приводите всё здесь в порядок, хватаете своих дружков и отправляетесь на поиски более лёгкого способа добычи денег. В противном случае, — он многозначительно помахал палочкой, — откачивать вас придётся очень долго. Куда уж троим преуспеть там, где облажалась вся шайка.

Конечно, проще было сразу обездвижить этих троих без всяких разговоров, но Хмури вдруг захотелось немного поизмываться над бандитами — в конце концов, может он сполна насладиться заслуженной победой?

Похоже, нападавшие признали его превосходство, понурились, опустили палочки. Но, несмотря на капитуляцию противника, Аластор не расслаблялся, зорко наблюдая за бандитами. Именно это и спасло ему жизнь.

Когда двое наклонились, чтобы сложить оружие, приземистый бородатый мужичок, до этого прятавшийся за спинами товарищей, вдруг взмахнул рукой, и небольшой кинжал стальной осой метнулся в грудь аврору.

Это было уже чересчур.

В почти неуловимом движении рука Аластора отбила кинжал, а сам он тигром бросился вперёд. Два тела, отшвырнутые выпущенными почти не глядя Ошеломителями, ещё находились в воздухе, когда он настиг сбитого с толку метателя. Молниеносный боковой в челюсть вышиб из него сознание. Падение бородача и встреча остальных двух со стеной произошли почти одновременно, слившись в один звучный «Шмяк!».

Хмури быстро осмотрелся, но никто из бандитов ещё не шевелился. Кроме бесформенного куля, накрытого плащом — начинающего очухиваться главаря. Аврор забрал свой плащ, попутно отправив проходимца обратно в беспамятство, и начал понемногу остывать.

Звук шагов заставил его вскинуться, но это был всего лишь хозяин салуна, с быстротой ящерицы нырнувший в укрытие, едва почуяв запах неприятностей. Теперь же, неведомо как определив, что драка закончилась, он выползал из погреба.

Выпрямившись, Дрейк с потерянным видом обозревал тот хаос, в который всего за две минуты превратилось его заведение.

— Эш! Что ты натворил, негодяй! — набросился он на Хмури. — Мало того, что взял дорогой товар, не заплатив, так ещё и раскурочил мой салун! Ты знаешь, во сколько обойдётся ремонт? А напитки? Ты только посмотри! — он указал на стеллаж с бутылками, где шальными заклинаниями было расколото немало сосудов. — Кто мне заплатит за убытки?

У Аластора возникла идея. Не говоря ни слова, он повернулся к распростёртому на полу главарю.

— Ассио деньги.

Тяжёлый мешочек, вырвавшись из-под одежды бандита, с нежным звяканьем приятно лёг в ладонь. Аврор перебросил мешок Зауберу:

— Надеюсь, это утолит твою скорбь.

Дрейк взвесил мешок в руке и, по-видимому, остался доволен, ибо настроение его тут же поменялось.

— Благодарю, Эш! Если что будет нужно, помни — я всегда рад видеть старого друга!

— Бывай, Дрейк, — обернулся в дверях Аластор.

— Счастливо, Грей! — воскликнул Заубер, с удовольствием подбрасывая мешок. — Удачи! Я скрещу за тебя пальцы!

С весёлой ухмылкой Хмури вышел навстречу рассвету.

Когда Лацертус появился в вестибюле Министерства Магии, было почти семь утра. Небрежно махнув пропуском, он пронёсся мимо охранника, не замечая его удивлённого взгляда. Проводив глазами Главу Ударного Отдела, тот покачал головой и буркнул: «Носятся тут кругами… Да ещё в такую рань».

Лацертус ворвался в свой кабинет и успел пройти до середины прежде, чем осознал, что в комнате есть кто-то ещё. Он круто развернулся… и остолбенел. Потому что у стенки стоял второй Лацертус, абсолютно неотличимый от оригинала. Вошедший сбросил оцепенение и цапнул палочку, но было слишком поздно: двойник атаковал раньше.

— Петрификус Партикулус!

Неодолимая сила сковала всё тело Лацертуса за исключением головы. Потеряв равновесие, он с гулким стуком упал на пол. Двойник быстро разоружил его, а потом магически опечатал двери.

— Кто ты такой? — гневно рявкнул Лацертус, придя в себя.

— Я — тот, кто хочет получить пару ответов, — усмехнулся двойник. Глаза, так похожие на его собственные, пристально изучали Лацертуса, и от этого взгляда Главу Ударного Отдела бросило в жар.

— Ты даже не представляешь, во что ввязался! — прохрипел Лацертус, отчаянно пытаясь разорвать невидимые оковы. — Как твоё имя, глупец?

Незнакомец взглянул на часы и бросил:

— Скоро узнаешь.

Затем он вновь направил свою палочку на Лацертуса и произнёс: «Квайетус». Открыв рот, чтобы выплеснуть очередной поток брани, пленённый обнаружил, что его голос звучит приглушённо, несмотря на то, что он орал во всю глотку.

Не обращая внимания на взбешённого хозяина кабинета, второй Лацертус протянул руку и включил колдоприёмник. Зазвучала музыка.

— Не могу допустить, чтобы нам помешали, — пояснил двойник. — У нас впереди долгий разговор.

— С чего ты решил, что я буду с тобой разговаривать?

— Порой я бываю чертовски убедителен, — с расстановкой произнес двойник, нависая над распростёртым Лацертусом подобно башне. Его лицо начало странным образом меняться, незнакомец стремительно рос и раздавался в плечах, волосы меняли цвет и длину. На месте знакомой физиономии проступали черты человека, видеть которого в данный момент Лацертус желал менее всего.

— Нет, быть тобой мне не понравилось, — сообщил Аластор пленнику, потягиваясь. — Не люблю, когда письменный стол доходит до середины груди.

Ответом ему был яростный взгляд и ледяное молчание.

— Так не пойдёт! — пригрозил Хмури. — Мне нужны подробные, обстоятельные реплики. А если у тебя со вчерашнего дня язык от холода не шевелится, то у меня найдётся огоньку, чтобы его разогреть!

Глава Ударного Отдела не был трусом и недаром занимал свой пост: он быстро опомнился, начал просчитывать ситуацию, и, кажется, пришёл к какому-то решению.

— Что тебе нужно? — неохотно проворчал он.

— Я хочу знать, кто и зачем меня подставил.

Пленник удивлённо моргнул.

— А мне-то почём знать? По мне, так ты самый натуральный мерзавец, готовый за золото на что угодно.

— Не юли! — поморщился Аластор. — Ты должен быть в курсе. Ты ведь работаешь на Дэликти.

— Чего?!! — весьма натурально вытаращился Лацертус. — Совсем спятил? Кто тебе такое сказал?

— Плохая попытка, — процедил аврор. — Я тебя вычислил. Начнём по порядку. Почему делом занимается ваш отдел?

Пленник приподнял брови.

— Потому что я случайно оказался свидетелем нападения.

— Ага, и ты случайно ошивался возле министра?

— Я — Глава Отдела, — высокомерно заявил Лацертус. — Моё нахождение рядом с министром — вполне обыденное явление.

— И чему же было посвящено сие явление на этот раз? — скептически поинтересовался Хмури, игнорируя тень сомнения, прокравшуюся в душу.

Пленный понурился.

— У нас давно не было стоящих дел. Ребята заскучали, да и я тоже. Так что я выяснял у министра, не найдётся ли какой-нибудь подходящей работы. Он ответил, что это маловероятно, но тут вдруг появляешься ты… Шум, гам, паника… Перед тем, как потерять сознание, сэр Картрайт лично поручил мне найти нападавшего. Вот, собственно, и весь сказ.

Аврор в замешательстве ощутил, что инициатива ускользает от него. Уверенность в своих действиях испарялась как вода на солнце. Всё, что говорил Лацертус, а также его мимика и интонации, выглядели очень правдоподобно. Аластора охватили подозрения, что он на ложном пути.

— Ты был слишком спокоен, когда вы схватили меня, — произнёс Хмури скорее из упрямства, чем задавая каверзный вопрос. Он тут же пожалел о сказанном, настолько глупо и нелепо это прозвучало.

— Ах, ну извините, — иронически подхватил Лацертус, инстинктивно почуяв слабину противника. — Я должен был изрыгать пламя пополам с проклятиями, потрясать кулаками, или что? У нас в отделе дураков не держат.

Сомнения в полную силу накинулись на Аластора. Он перевёл взгляд с пленника себе под ноги. Ошибся! Все размышления и логические выводы завели его в тупик. Что же делать? Проклятие! Ложь… Везде ложь… Она, как паутина, оплетает со всех сторон, сковывает движения и застилает глаза.

Но что, если Лацертус притворяется? Он достаточно умён и хитёр, чтобы быстро всё обмозговать, рассчитать и прикинуться невинной овечкой. Вот только как это выяснить? Пойти на крайние меры, чтобы убедиться в правдивости его слов? Можно, конечно. Но Аластору уже совершенно не хотелось применять особые средства допроса. Для этого нужна злоба и решимость, а сейчас у аврора не было ни того, ни другого. Его переполнял жгучий стыд и досада на самого себя за такую непростительную ошибку.

Лацертус лежал, не смея шевельнуться, затаив дыхание, чтобы ненароком не вмешаться во внутреннюю борьбу Хмури. Семена сомнений дали обильный урожай; если сейчас по глупости не нарушить процесс, то пленник, парализованный и беспомощный, выйдет победителем в этой схватке. Он уже практически одержал верх; остаётся лишь замереть и подождать, пока аврор не дозреет.

В этот критический момент, казалось, сам воздух сгустился в кабинете, став похожим на жидкую смолу. Время словно замедлило свой стремительный бег, подобно реке, омывающей быки моста, охватывая двух застывших как статуи человек: раздираемого противоречиями Аластора и насторожённо наблюдающего за ним Лацертуса.

Чаши весов судьбы качались в равновесии. И неизвестно, как развернулись бы события дальше, если бы ненавязчивая музыка из колдовского радио не прервалась голосом диктора, резко и громко прозвучавшим в наполненной напряжением тишине.

«Уважаемые радиослушатели, в эфире выпуск новостей и главная сенсация дня: массовый мятеж в Министерстве Магии. Как нам стало известно из компетентных источников, сегодня ночью Отдел Авроров в полном составе отказался выполнить приказ преследовать своего коллегу Аластора Хмури, о попытке покушения которого на мистера Картрайта мы сообщали ранее. Пока нам не удалось выяснить, чем мотивировался отказ.

Прибывшие на место сотрудники Ударного Отдела во главе с начальником, мистером Лацертусом, согласно закону произвели арест всех авроров. При этом не обошлось без инцидентов: двое авроров оказали сопротивление при аресте и были нейтрализованы с использованием силовых методов. Нашим корреспондентам удалось выяснить их имена: это Ричард Глэдиус и Джонатан Фермо. В данный момент они под усиленной охраной содержатся в клинике св. Мунго. Оставайтесь с нами, мы будем держать вас в курсе событий.

А теперь к другим новостям…»

Нельзя было вообразить ничего хуже. Лацертус побелел, кровь разом отхлынула от лица. Он не мог выдавить ни слова, с ужасом таращась на недвижного Хмури. Пальцы Аластора медленно сжимались в кулаки; под кожей отчётливо вздувались жилы. Если бы сейчас аврор держал в руках толстую дубину, она бы, наверно, раскрошилась в щепки. Хмури поднял голову и пронзил пленника взглядом, напоминающим безжалостный блеск стального меча. Очумев от страха, Лацертус лихорадочно завозился, пытаясь разорвать волшебные путы, в тот же время бормоча оправдания:

— Я… я н-не в-виноват… Мне п-приказали… Я уговаривал… Они напали п-первыми…

Аластор простёр руку, пленник поднялся в воздух, а затем, повинуясь движению ладони, с хрустом впечатался в стену и мешком сполз на пол.

— Правду! — сурово потребовал аврор.

— Я не лгал… — пробовал отпираться Лацертус, — я выполнял приказ…

Хмури направил палочку на правую ступню пленника. Что-то вроде маленькой молнии сверкнуло в воздухе, и в тело Лацертуса кровожадной крысой вгрызлась обжигающая боль. В глазах у него потемнело, а когда всё вокруг вновь обрело свои очертания, он с содроганием увидел в ноге дымящуюся сквозную дырку с полдюйма в диаметре.

«Великие угодники! Это можно вылечить?»

Ещё одна молния прожгла отверстие в левой икре.

— Говори! — прорычал Аластор. — Или превратишься в решето!

И пленник не выдержал.

Сотрясаясь от судорог и всхлипывая, он рассказывал, как полгода назад на него вышли люди Дэликти, как словами, золотом и посулами уговорили переметнуться.

— Он-ни г-говорили, что скоро в-всё изменится. Авроров распустят, а Ударный Отдел б-будет единственным боевым отрядом в Англии.

Но до недавнего времени ему практически ничего не поручали. Первым заданием было сопровождать министра в указанный день и час и добиться, чтобы дело о нападении получил Ударный Отдел.

Вторым и последним его заданием было расследование дела Хмури — даже не расследование, а скорее наблюдение за тем, чтобы все без исключения авроры были заняты поисками коллеги. Но так, как получилось, даже лучше, по словам связного. Теперь все авроры надёжно нейтрализованы, а перехватчики будут спокойно и не спеша выслеживать Аластора. Главное, сказал связной, — чтобы весь штат Ударного Отдела шастал по Англии и не появлялся поблизости от Лондона.

— Связной, — процедил Хмури. — Кто он?

— Ло… Лоренс Д-дейтер… — стуча зубами, выдавил Лацертус.

— Заместитель министра? — присвистнул аврор.

Пленный кивнул, правда, с трудом: его сильно трясло.

На этом информация Лацертуса исчерпалась. Нет, он не знает, зачем подставили Аластора. Нет, ему не говорили, что собирается делать Дэликти. Ему просто сказали держаться подальше от Лондона, и тогда его ждёт награда.

Аластор понял, что ничего полезного он уже не услышит, и оставил Лацертуса. Он наметил следующую цель: Дейтер. А этот жалкий недомерок… он больше не нужен.

— Ты порядочная свинья и заслуживаешь смерти, — произнёс Хмури металлическим голосом судьи, объявляющего приговор. Лацертус сжался, оцепенело глядя на аврора. — Но я не стану пачкать о тебя руки. Когда я покончу с Дэликти, настанет твоя очередь. И молись, чтобы оказаться в тюрьме прежде, чем до тебя доберутся Ричард и Фермо.

Он поднял руку, намереваясь наложить на лежащего чары забвения, но тут в стоящем позади камине с рёвом взметнулось зелёное пламя: кто-то прибывал в кабинет с помощью кружаной муки. Аластор молниеносно обернулся и встретил не успевшего ничего сообразить человека — это был один из перехватчиков — хорошим Ошеломителем. Человек с размаху врезался в каминную кладку и без сознания свалился вниз.

Какое-то еле слышное движение за спиной, мимолётная тень, пробежавшая по стене, заставили его обернуться назад, к пленнику.

Всё-таки перехватчиков не зря считали самыми подготовленными колдунами в Англии. За те несколько секунд, на которые отвлёкся Хмури, Лацертус ухитрился сбросить заклятие Окаменения и отчаянно рванулся к столу.

Что у него там было — запасная палочка, портключ или кнопка тревоги — Аластор не знал. Времени на размышления вообще не оставалось. Хмури ещё не успел осознать ситуацию, а его инстинкты уже начали действовать: корпус подался вперёд, рука с палочкой сделала резкий и мощный выпад, будто протыкая что-то твёрдое. Лацертуса, уже почти дотянувшегося до цели, ударило в грудь невидимым тараном, играючи сбив с ног. К сожалению, стол стоял возле окна, и Лацертус находился как раз между окном и аврором. Непреодолимый стремительный удар отшвырнул его прямо в стекло. С громким, льдистым звоном окно раскололось на сотни радужных брызг, когда тело Лацертуса вылетело подобно бладжеру. Воздух завибрировал от душераздирающего вопля, полного невообразимого ужаса; он звучал и звучал, всё отдаляясь с каждым мигом, а затем резко оборвался.

Дрожащими пальцами Аластор убрал палочку. Он не стал подходить к разбитому окну и смотреть вниз.

Кабинет Главы Ударного Отдела находился на девятом этаже здания Министерства.

Дом заместителя министра Лоренса Дейтера походил на крепость — правда, весьма респектабельную. Здание и небольшой газон перед ним опоясывал решётчатый забор высотой чуть больше человеческого роста, щетинившийся частоколом острых пик и почти полностью укутанный ветвями какого-то вьющегося растения. Густое переплетение листьев скрывало обитателей дома от досужих глаз. Разумеется, это не остановило бы решительного злоумышленника, но забор был не так прост, как могло показаться. Попытавшийся взобраться на него неосторожный вор тут же обнаружил бы, что ограда напичкана охранными и тревожными чарами. Вернее, обнаружить это он мог чуть позже, когда поднятые по сигналу охранники не слишком ласково сняли бы его с забора. На этом преступная карьера незадачливого грабителя прервалась бы, скорее всего, на очень длительный срок.

Если же злоумышленник оказывался достаточно ловок и умудрялся бесшумно миновать ограду, на пути к дому его подкарауливало ещё несколько следящих устройств. Кроме того, все окна и двери здания были оснащены магическими датчиками, сообщавшими о попытке проникновения. В довершение всех охранных мер, дом окружали антиаппарационные чары, которые не позволяли одним махом миновать препятствия и переместиться прямиком внутрь здания.

Всё это Аластор разглядел в омниокуляр, хоронясь в тени соседних зданий; хамелеоновский костюм делал его почти невидимкой.

Казалось, проникнуть внутрь невозможно. Тем более всего лишь за полтора часа — хозяин дома ходил на работу к девяти, а сейчас было полвосьмого. Но аврор не мог ждать. В Министерстве он не сможет достать предателя — туда сейчас без тысячи проверок не проникнет сам Мерлин. К тому же там Дейтер сразу узнает о гибели Лацертуса, насторожится, окружит себя охранниками… нет, надо было действовать быстро, быстро и решительно. Но — осторожно.

Хмури так и этак вертел ситуацию, прикидывая, как по возможности тихо проникнуть в дом и взять Дейтера тёпленьким. Вариант с силовой атакой в лоб он оставил на крайний случай. С охраной он, возможно, сумеет справиться, вот только замминистра может улизнуть в безопасное место или вызвать подмогу. А аврору требовалось не спеша, в спокойной обстановке, как следует допросить Дейтера.

Что ж. Через забор перебраться можно лишь одним способом — поверху, перепрыгнув или перелетев его. Но тогда ограда засечёт нарушение периметра и поднимет тревогу. К тому же датчики, рассыпанные по газону, заметят нарушителя, как только он коснётся земли. Ещё можно устроить подкоп, но это чересчур долго, да и неизвестно, куда потом вылезешь.

Сквозь забор, обезвредив детекторы? Нет, тоже слишком долгая и кропотливая работа. А времени в обрез. Что же делать?

Аластор вернулся к тому, с чего начал — преодоление забора поверху. Однако проклятые заклятия целостности границы всё портили. Ограду перепрыгнуть не проблема, а вот…

Стоп. А почему бы не попытаться «перепрыгнуть» и магическую границу? Метла у аврора была с собой, спрятанная в уменьшающий рюкзак. Как высоко простираются чары? Десять ярдов? Двадцать? Да не вопрос!

Хмури воспрянул духом — он всегда ощущал воодушевление, когда от тягостных размышлений переходил к действию. Аврор достал компактный, но мощный пружинный арбалет и вложил в него стальную стрелу длиной в ладонь. Затем обошёл дом сзади, подальше от дороги и случайных наблюдателей. Щелчок — и стрела со стуком впилась в стену дома. Вторая воткнулась на фут левее, а третья — двумя ярдами выше. Её оперение ещё дрожало, когда Аластор вытащил метлу и ракетой взвился в небеса. Поднявшись на высоту четырёхэтажного дома, он пересёк линию забора, резко повернул и ястребом устремился вниз. Заклинание периметра действительно имело свои пределы: сигнала тревоги не прозвучало.

Хмури не стал опускаться на крышу — её наверняка нашпиговали датчиками. Он подлетел к воткнутым в стену стрелам и переступил на них. Упираясь ногами в две нижние стрелы и придерживаясь рукой за третью, он ухитрился запихнуть метлу обратно в рюкзак. Потом вытащил палочку и, в волнении прикусив губу, — вдруг дом охраняется ещё и детекторами магии? — зажёг на её конце лепесток бледно-голубого пламени. Необычного пламени — этот огонь скорее напоминал струю горящего газа, вырывающегося из магловской паяльной лампы.

Без суеты, хотя и довольно торопливо, аврор стал прожигать в стене отверстие.

Спустя пятнадцать минут лаз был готов. Аластор охладил пышущие жаром края отверстия с помощью потока морозного воздуха, закинул в дырку рюкзак, а затем и сам ужом протиснулся внутрь.

Постоял, прислушиваясь. Ничего. Тишина. Не воют сирены, не топочут охранники. Он в доме!

На всякий случай Хмури вытащил стрелы из стены, а дырку прикрыл слепленной на скорую руку заплаткой.

«Полчаса провисит… ну а больше мне и не надо», — подумал он и бесплотной тенью скользнул за дверь.

Лоренс Дейтер, подтянутый молодой человек лет тридцати с каштановой шевелюрой и довольно привлекательными чертами лица, позёвывая, прошлёпал в свой кабинет, куда ему вскоре должны были доставить завтрак. Его мозг, несмотря на раннее время, уже вовсю решал служебные проблемы, и поэтому заместитель министра не заметил, что он в помещении не один. Дейтер уже подходил к своему рабочему столу, когда оставленная им распахнутой дверь кабинета мягко захлопнулась. Он круто повернулся и упёрся взглядом в высокого незнакомца, чьё маскировочное одеяние практически сливалось со стеной. Этот человек был ещё не стар, но уже имел вид закалённого жизненными передрягами ветерана. Несколько давних шрамов на суровом лице, обрамлённом пепельными прядями, усиливали впечатление. Жилистая рука с сильными пальцами небрежно сжимала волшебную палочку, направляя её, словно клинок, в грудь Дейтеру.

Тот непроизвольно сделал шаг назад, чувствуя себя жалким, тщедушным подростком.

— Замри! — предостерёг незнакомец. — Не шебуршись, приятель, это может для тебя плохо кончиться.

Замминистра повиновался. Сероволосый сноровисто его обыскал, потом связал вытащенной из кармана верёвкой, а заодно и прикрутил ею же к стулу.

— Сэр, я не знаю, кто вы и что вам нужно, — подал голос Дейтер, — но на первом этаже дежурят охранники, и стоит мне крикнуть…

— Эта парочка дуболомов спит и проснётся нескоро. А кричать не советую — может серьёзно повредить здоровью. Лучше побереги голос, потому что сейчас мы с тобой поиграем в викторину «вопросы-ответы».

Дейтер не отозвался — он внимательно разглядывал незнакомца, явно стараясь что-то припомнить. И это ему удалось.

— Так ты же тот самый аврор из новостей! — изумился заместитель министра, затем поразмыслил секунду и признал: — Впрочем, этого следовало ожидать. Никто другой не осмелился бы сунуться в мой дом. Кстати, как ты прошёл мимо сигнальных систем?

Отвечать прямо Аластору не хотелось, и он решил подпустить туману.

— Ты имеешь в виду те игрушки для малышей, которыми обвешана твоя хибара? Барахло. Только и годятся ворон пугать.

— Гм. А ведь это «Гардиан», лучшие охранные приспособления в Англии… Так что тебе нужно?

Хмури ухмыльнулся.

— Хочу поговорить кое о чём. Ты кажешься умным парнишкой, да и язык вроде бы хорошо подвешен. Я надеюсь на приятную и познавательную беседу.

— А почему вы, сэр, решили, что я буду с вами беседовать? — со спокойным высокомерием поинтересовался Дейтер, перейдя на официальный слог.

Ещё один партизан, устало подумал аврор.

— Потому что ты не в том положении, чтобы выбирать. А также — и это самое главное — потому, что моё терпение на исходе. А когда оно кончается, я начинаю зверствовать. Вот Лацертус уже испытал это в полной мере.

Аврор внутренне поёжился. Он не желал этой смерти, не был к ней готов, и тягостные воспоминания всё ещё тревожили его. Но перед пленником надо изображать беспощадного убийцу — это должно сделать его более сговорчивым.

— Лацертус? — переспросил Дейтер с равнодушным любопытством. — А что с ним?

— Он тоже не пожелал отвечать на вопросы, — будничным тоном ответил Аластор. — Пришлось его немного помучить, — пленник еле заметно дёрнулся, — а потом, когда он обнаглел и попытался бежать, я выкинул его в окно.

— Значит, в окно, — уточнил Дейтер хладнокровно: это прозвучало совсем не впечатляюще.

— Верно, — сказал Хмури и добавил: — В окно его кабинета.

— Его… — прошло несколько секунд, прежде чем до пленника дошёл жуткий смысл сказанного. — Его кабинета? — Дейтер в ужасе отшатнулся, насколько позволяли верёвки.

— Полагаю, наш общий знакомый в данный момент не более чем кожаный мешок, набитый очень мелкими кусочками костей и размолотой плотью. Ну как, будешь говорить?

Жестокие слова сделали своё дело. Пленный прочитал в глазах аврора решимость и готовность к самым ужасным действиям. Кадык Дейтера совершил медленное движение вверх-вниз, и он кивнул, не отводя зачарованного взгляда от лица Хмури.

— Вот и отлично, — хрипло произнёс Аластор, скрывая облегчение. — Ты действительно умнее бывшего Главы Ударного Отдела. Итак, раз уж речь зашла о Лацертусе, начнём с него. Кто склонил его к предательству?

— Я, — просто ответил Дейтер. — Я начал присматриваться к нему ещё четыре месяца назад, несколько раз прощупывал в частной беседе, а позже, когда сэр Эдгар убедился, что Лацертус подходит, передал ему предложение хозяина. Потом, конечно, пришлось проводить до замка — уж слишком он подозрительный… был. Представил сэру Эдгару, чтобы развеять все его опасения. Затем я отбыл и не знаю, о чём они говорили.

— Что было дальше?

Дейтер пожал плечами.

— Полагаю, Лацертус побеседовал со своими людьми. Очевидно, они согласились подчиняться приказам сэра Эдгара. Однако приказов не поступало, и мы все бездействовали вплоть до того, как была обнаружена ваша слежка за замком. После этого сэр Эдгар вызвал меня по магическому зеркалу. Он хотел знать, где и когда в течение дня будет находиться министр; мне было несложно это узнать, ведь большинство передвижений Картрайта планировал именно я. Через час хозяин передал приказ для Лацертуса: в определённое время находиться возле министра, оказаться свидетелем покушения и добиться разрешения на расследование этого дела. Позже, когда Форнакс выдвинул своё обвинение, потрясая кубиком с записью, я сообщил хозяину его содержание, а затем передал Лацертусу подходящее толкование подслушанного разговора.

«Сэр Эдгар нам всё разъяснил», — припомнил Хмури. До сего момента аврор как-то не задумывался о подозрительной оперативности Дэликти, с которой тот придумал правдоподобное оправдание. Теперь стало понятно, почему он так быстро отреагировал.

— Про попытку твоего ареста я ничего не знаю. Вероятно, Лацертусу передали инструкции напрямую, лично, — продолжал Дейтер.

«А ведь хитрый недомерок, упокой его душу, не рассказал всего, что знал. Даже когда раскололся подчистую. Вот же сукин сын!» — поразился Аластор.

— Последним, что я передавал, было указание наблюдать за аврорами, а после инцидента, повлекшего за собой их арест, — приказ держаться подальше от Лондона, якобы занимаясь поиском подозреваемого, то есть тебя. — Пленник перевёл дыхание. — Вот, собственно, и всё.

— Нет, не всё, — отозвался аврор, в его глазах блеснул мрачный огонёк. — Никогда не поверю, что Дэликти пренебрёг удовольствием узнавать свежие новости об омерзительных подвигах своих уродов и о растерянности следователей Комитета.

Дейтер с сомнением поглядел на напряжённого Хмури, решил, что отпираться бесполезно, и сник.

— Да. Я постоянно снабжал хозяина информацией, и не только связанной с… — пленный невольно запнулся, не зная, как сказать о кровавых убийствах. Аврор кивнул в знак того, что понял, — …но и общую обстановку. Сэр Эдгар говорил, что хочет знать, как обстоят дела на предстоящем поле битвы.

— Поле битвы? — ошеломлённо повторил Аластор. — Битвы?! — теперь уже прорычал он, мгновенно приходя в ярость. — В Министерстве? В Лондоне? Готовит… бой?! А ну говори, что замышляет Дэликти!

Вид у аврора был совершенно бешеный. Дейтер съёжился, промямлил:

— Я не в курсе… Он никогда не рассказывал…

— Выкладывай что знаешь! — рявкнул Хмури.

— Ну… у меня сложилось впечатление, что он планирует нечто крупное… Такое, что позволит ему обрести баснословное богатство… и немалую власть. Чуть ли не… — пленный замялся, кидая опасливые взгляды на разъярённого аврора, потом едва слышно закончил: — Чуть ли не овладеть всей Англией.

Скосил глаза, проверяя, какое впечатление произвели его слова на Хмури.

Аластор стоял неестественно прямо; лишь подрагивающие руки выдавали ураган чувств, охвативший аврора.

Не тёмные махинации. Не садистские забавы с охотой на людей. Не зельедельческие опыты. Власть. Богатство и власть. В масштабах целой страны.

Так вот какова цель Дэликти. Он всё продумал. Всё подготовил и рассчитал. Никто и ничто не сможет ему помешать. Никто, один только Аластор. Он — посторонний элемент в плане, неучтённый фактор, человек, волею случая ставший песчинкой внутри отлаженного механизма. И только он может сорвать планы злодея!

Бремя ответственности тяжким грузом рухнуло на плечи аврора, но он сознательно отмёл все посторонние мысли. Ведь почему сомнамбула способен пройти по узким карнизам крыш так же легко, как по улице? Потому что не задумывается о пропасти под ногами и фатальных последствиях малейшего неловкого движения. Аластор запер на замок все тревоги и сомнения, растворил в волнах сосредоточенности. Когда он заговорил, его дыхание было ровным, а в глазах светилось ледяное спокойствие.

— Отсюда можно попасть в замок твоего босса?

Дейтер опустил голову и прикусил губу.

— Ну? Отвечай, иначе мне придётся немного попортить твою шкурку.

— Можно, — тихо процедил Дейтер, по-прежнему пряча глаза.

— Я слушаю, — подстегнул Аластор намертво замолчавшего пленника. Лицо того подёргивалось, было похоже, что он никак не мог решиться.

— Он меня убьёт… — умоляюще произнёс заместитель министра.

— Это вряд ли, — успокоил аврор. — Вас посадят в разные камеры. И если ты сейчас поступишь разумно, то освободишься задолго до того, как он отсидит первую треть срока. Подумай об этом. Твой босс далеко, а я рядом.

— Хо… хорошо, — буркнул Дейтер и тяжело вздохнул. Затем кивнул на большой барельеф из позеленевшей меди, вмурованный в стену. — Надо встать точно на среднюю половицу и дотронуться до обоих глаз дракона. Портал переместит в вестибюль замка.

— Что ж, судя по всему, ты не совсем безнадёжен. Я прослежу, чтобы на суде учли твою помощь следствию.

Отвернувшись от пленника, Хмури осторожно, опасаясь ловушки, приблизился к указанному барельефу, состоявшему из хитросплетения множества зловещих, отвратительных тварей. Даже навеки застывшие в металле, они не утратили жизненности. Зубастые пасти разевались в хищном оскале, острые когти-крючья вытягивались в поисках жертвы, а выпученные глаза жадным, немигающим взором выслеживали добычу.

Аластор скривился. Такую пакость он бы сразу на переплавку отправил. Это ж надо, держать подобное непотребство у себя в комнате! Впрочем, чего ещё можно ожидать от подонка вроде Дейтера.

Он поискал дракона, поневоле рассматривая композицию более внимательно, чем ему бы хотелось, и преисполнился отвращения. Хмури видел много опасных монстров, в том числе и тех, что имели дурную славу человекоубийц. Но все они были просто хищниками. Не злыми, не добрыми — всего лишь такими, какими их сотворила природа. Со временем Аластор обнаружил, что даже самые лютые звери несли в себе зла меньше, чем иные люди.

Скульптор, изваявший барельеф, похоже, думал по-другому. Все самые тёмные людские пороки воплотил он в медные тела зверей. И не ужасные, кровожадные чудовища скалились со стены — нет, это были человеческие сущности. Монстроподобные души тех, кто творит зло во имя исполнения своих прихотей. Души выродков.

Таких, как Дэликти.

Аластор яростно тряхнул головой. Не время рассуждать о добре и зле. Его дело — пресекать бесчинства преступников. О причинах их появления пусть гадают философы.

Он наконец нашёл фигурку дракона, поднял руку и медленно вдавил двумя пальцами глаза вставшего на дыбы, ощерившегося зверя.

В первую секунду ничего не произошло. Потом Хмури услышал за спиной тихий шорох, резко повернулся… и ударился о прозрачную преграду. Ничего не понимая, он провёл ладонями по гладкой поверхности. Перевёл взгляд на Дейтера, чьё лицо теперь выражало крайнюю степень облегчения.

«Три тысячи химер! Ловушка! — сообразил аврор. — О Мерлин, какой же я болван!»

Всё просто. Сцена преодоления нерешительности, столь убедительно разыгранная пленником, оказалась всего лишь спектаклем, призванным усыпить бдительность Хмури. Не было никакого портключа, ведущего в замок. Была только клетка, в которую с идиотской доверчивостью Аластор вошёл и собственными руками захлопнул.

В ярости скорее от своей глупости, чем от выходки Дейтера, Хмури что было сил саданул преграду кулаком. Хозяин дома понял его по-другому.

— Напрасно стараешься. — Голос Дейтера доносился как из-под воды, однако нотки триумфа различались без труда. — Это небьющееся стекло. Да, и не стоит пытаться разрушить его заклинанием: любая магия отразится и от преграды, и от стены. Разве что решишь покончить с собой — что ж, тем самым ты избавишь нас от лишних хлопот!

— Нас? — рыкнул Аластор. Гнев ещё бурлил в нём, и требовалось приложить немалые усилия, чтобы не поддаться настойчивому желанию бесноваться и разрушать всё вокруг.

— Да будет тебе известно, мой незадачливый друг, — разглагольствовал Дейтер, сияя торжеством, — что нажатые тобой кнопки не только захлопывают ловушку. Собственно говоря, это и не ловушка вовсе, а скорее наоборот. Совсем недавно — и как вовремя, да? — я оборудовал это непроницаемое укрытие, чтобы в случае опасности отгородиться от внешнего мира, пока не прибудет помощь. Да-да, глаза дракона ко всему прочему ещё и передают сигнал тревоги. С минуты на минуту здесь будет подразделение перехватчиков.

— Превосходно. Только их мне и не хватает для полного счастья, — рассеянно проворчал Хмури, опускаясь на корточки, Его ярость затихла, пускай и с неохотой. Аврор не стал тратить драгоценное время на бесплодные сетования, как не стал и веселить противника, сотрясая воздух цветистыми проклятиями. Просто в игре под названием «жизнь» соперник выиграл очко. Зато теперь следующий ход за Хмури. Он уже придумал, как освободиться. Идея должна сработать, если только устроители ловушки не позаботились помимо стен прикрыть и…

Он взял палочку как карандаш и прошептал «Инцидере». Тоненький белый лучик длиной около дюйма воссиял на конце палочки. Аластор с опаской опустил руку и позволил лучику прикоснуться к доскам пола. Когда яркий поток света рассёк древесину, исторгнув завиток дыма, запах горелых половиц показался аврору лучшим ароматом на свете.

Челюсть Дейтера распахнулась.

— Ч-ч-то… К-как… — пробормотал он, еле ворочая языком.

Хмури выпрямился и послал ему весёлую ухмылку.

— Пойду встречу гостей на пороге!

Аврор выдвинул луч на пару футов, воткнул в пол и ловко описал им окружность.

Раздалось потрескивание. Аластор подмигнул Дейтеру, чьи глаза от изумления едва не вылезали из орбит, и рухнул вниз, на первый этаж, вместе с вырезанным из пола кругляшом.

Приземлившись, первым делом он узрел в окне дюжину перехватчиков, собиравшихся взламывать дверь. Те тоже заметили его падение, сопровождавшееся грохотом и клубами пыли. Не мешкая ни секунды, Хмури стремительно рванулся прочь, а через мгновение лучи заклинаний, вдребезги разбив стёкла, вонзились в место, где он только что стоял.

Взбежав по лестнице на второй этаж, Аластор прислонился к стене, чтобы отдышаться. Сквозь гулкие удары сердца прислушался, как старший перехватчик раздаёт приказы, готовясь к операции захвата. Вздрогнул, коснувшись ожога на бедре — всё-таки задели!

Что же делать? Конечно, он может улизнуть от них в любой момент. Мгновенно перенестись за мили отсюда. Но тогда Ударный Отдел так и останется серьёзной помехой. К примеру, Дэликти может приказать им патрулировать его замок — и как в таком случае прикажете туда проникнуть? Нет, избавиться от перехватчиков надо сейчас. Раз и навсегда.

Аврора охватил боевой задор. Они хотят поиграть? Ну так сейчас будет им игра!

Снаружи перехватчики уже были готовы ринуться на приступ, когда стекло на втором этаже разлетелось на кусочки, будто выбитое сильным взрывом. Не успели ещё осколки достигнуть земли, как из окна живой торпедой выскочил оседлавший метлу Хмури.

— Ха! — воскликнул он, совершая пируэт. — Попробуйте догнать, придурки!

Договаривая последние слова, он уже с солидной скоростью мчался прочь от дома.

Командир перехватчиков проревел приказ, и маги в чёрных одеждах быстро и слаженно повытаскивали из уменьшающих сумок свои первоклассные мётлы серии «Вихрь». Спустя секунду перехватчики взмыли в воздух, похожие на стаю крупных ворон, потревоженных выстрелом.

Однако никакая птица не сумела бы умчаться вслед за добычей с такой головокружительной скоростью.

Давным-давно, ещё в детстве, впервые оседлав метлу, Аластор обнаружил, что ему очень нравится летать и в то же время совсем не нравится играть в квиддич. Ассортимент других воздушных игр был весьма скуден, и играть в них подростку было столь же неинтересно, сколь и летать «просто так». Казалось бы, положение безвыходное — но только не для Хмури. Наделённый живым воображением, а также склонностью к рискованным трюкам, Аластор придумал полдюжины игр, экстремальных не меньше самого жёсткого квиддичного матча. Друзья Хмури с энтузиазмом включились в процесс освоения новых опасных развлечений, игнорируя резко возросший уровень мелкого — по их меркам — травматизма.

Одной из их наиболее любимых игр была «Полоса препятствий». Участники должны были преодолеть полмили; выигрывал тот, кто пришёл к финишу первым. Элементарно? А теперь добавьте сюда десяток выпущенных на волю стремительных бладжеров, рьяно охотящихся на игроков, и получится нечто куда увлекательнее квиддича. Ценой многочисленных синяков и ушибов играющие приобретали способность спиной чувствовать угрозу. Не говоря уже о том, что выделываемые ими на полной скорости кульбиты вполне тянули на акробатические номера.

Эти умения спустя десятки лет спасли аврору жизнь.

* * *

В ясном и безоблачном небе, со свистом рассекая прохладный утренний воздух, стремительно проносились фигуры с размазанными очертаниями. Одна из этих фигур, опережавшая остальных на четверть мили, каким-то образом частично терялась на фоне неба, словно растворяясь в атмосфере. Лишь хвост метлы да расплывчатый, еле заметный силуэт выдавали местоположение летуна. Однако тех, кто летел за ним, это не смущало.

Преследователи гнались за целью с упорством проголодавшегося хищника. Едва взлетев, они чётким манёвром перестроились в позицию «клин», и теперь образовывали что-то вроде нацелившегося на жертву острого клюва, напоминая атакующее подразделение магловских боевых самолётов. Сходство ещё больше усилилось, когда преследователи что-то сделали со своими мётлами — раздался вибрирующий рёв, и в небе протянулось с дюжину медленно тающих дымных следов. Скорость преследователей резко возросла, они начали уверенно сокращать расстояние до цели.

Аластор обернулся на звук и выругался. Тысяча морских чертей! Перехватчики врубили форсаж.

Аврор слышал о хитром магическом ускорителе, но даже не думал, что в ближайшее время появится хотя бы экспериментальная модель. А вот на тебе — весь Ударный Отдел вдруг оказывается оснащённым этими игрушками. Да, перехватчики всегда снабжались по высшему разряду… в отличие от авроров.

Преследователи быстро приближались. Скоро начнут пулять заклинаниями. Что ж, придётся тряхнуть стариной да показать перехватчикам, чем профессионализм отличается от таланта.

Хмури тоже снарядился неплохо: прозрачная маска надёжно предохраняла глаза от бьющего в лицо встречного потока воздуха, а старая испытанная метла хоть и не обладала высокими скоростными показателями, претерпела ряд усовершенствований, повышающих манёвренность; к тому же Липкое заклятие существенно снижало вероятность падения во время какого-нибудь кульбита.

Фиолетовый луч, прошуршавший тремя ярдами левее, сообщил ожидаемую, но безрадостную новость: аврор попал в зону поражения.

Мгновенно, пока не атаковали остальные, Аластор выпустил из своей палочки густой шлейф дыма, нырнул в одну сторону, в другую, чтобы рассеять его на большей площади, затем через плечо наугад пальнул несколько раз Ошеломителями, а потом круто повернул и устремился в сторону леса.

Дымовая завеса скрыла его манёвр, а выстрелы заставили перехватчиков рассыпаться. Таким образом Хмури выиграл пару секунд, однако преследователи быстро его настигли и принялись бомбардировать заклятиями. В своём хамелеоновском костюме он являлся сложной мишенью, но ведь и противников было немало. Чтобы помешать им целиться, Аластор выписывал головоломные зигзаги, положившись больше на везение и интуицию, чем на точный расчёт.

Нырок вниз — над головой проносится пучок лучей, резкий подъём — залпы мелькают под ногами и впиваются в землю, бросок вправо с молниеносным «переворотом ленивца» — заклинания мчатся мимо, пыша в лицо жаром.

Медленно, слишком медленно приближался лес. А везение не длится долго. Едва Хмури, невероятно извернувшись, избежал сразу трёх залпов и на миг замер, пытаясь утихомирить мир, противно закружившийся перед глазами, как прогремело сразу несколько выстрелов. Левый бок обожгло; казалось, на него плеснули кипятком. Разум помутился, боль неудержимым тайфуном прокатилась по телу, неся тошнотворную слабость. Аврор рефлекторно дёрнулся, метла ушла в сторону, и это спасло его. Потом боль отступила — Аластору сейчас было не до неё. Хотя она всё же оставила свой тягостный след — Хмури вдруг осознал пугающую простоту ситуации: здесь и сейчас он вполне может погибнуть, причём с очень даже приличной вероятностью. Пусть он умрёт с честью, в схватке, но итог-то от этого не менялся. Смерть — в любом случае неприятная штука, независимо от того, как умираешь: в бою с врагом или захлебнувшись в собственной ванне.

Конечно, каждый знает, что когда-нибудь умрёт. Но знать — это одно дело, а вот прочувствовать — совершенно другое. Тем более, когда пресловутая остро заточенная коса внезапно засверкает в пределах прямой видимости.

…размышления о смерти, особенно о своей — не лучшее занятие на скорости 100 миль в час, да ещё и с кучей непрерывно палящих перехватчиков на хвосте. Аврор лишь по счастливой случайности избежал новых попаданий: его тело по инерции продолжало маневрировать, не обращая внимания на пошедший в разнос разум.

А разуму действительно было худо.

Череда мощных ощущений яростно атаковала Аластора, накатываясь подобно штормовым волнам. Сначала мгновенный шок, похожий на взрыв динамитной шашки. Затем арктический холод, угнездившийся в животе и заморозивший кровь в жилах. Потом бессознательное, паническое стремление куда-нибудь спрятаться, забиться с головой в первую попавшуюся нору и переждать опасность.

Интенсивность погибельных эмоций достигла апогея, Хмури сдерживался лишь невероятным напряжением душевных сил. И когда он уже почти перешагнул гибельную черту, произошла странная вещь: Аластор внезапно начал успокаиваться. Какая-то потаённая часть личности, отрешённая и равнодушная ко всему, выползла на поверхность и взяла ситуацию в свои руки, одновременно представляя положение в более оптимистичном свете.

Чего разволновался? Бывали переделки и похуже. Те пережил, сумеешь одолеть и эту напасть.

ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО.

Единственное, что надо сделать…

Перестать мыслить.

Только это спасёт его сейчас. Аврор ухватился за последнюю соломинку. Глубоко вздохнув, он могучим усилием воли очистил разум, изгнал все мысли, отсеял боль, подавил эмоции. Теперь его внутреннее состояние напоминало вечно спокойное подземное озеро. Сознание словно отделилось от тела, зависнув в воздухе над ним, и передало управление подсознанию. Теперь его телом управляли рефлексы. И они знали, как действовать дальше.

Аластор резко вильнул вправо, повис на метле и кинул в преследователей две наколдованные сетки. Перехватчики прервали обстрел, рассыпались, чтобы избежать встречи с сетями (один промешкал, угодил в ловушку и был вынужден притормозить), а Хмури рванулся и бешеным метеором вломился в лес.

Конечно, этот лес был не чета тем джунглям, по которым авроры протискивались вслед за мантикорой. Нет. Расположенный в получасе ходьбы от города, он носил следы человеческого вмешательства и походил скорее на парк. Многочисленные тропинки ветвились, как трещины на стекле, в чистой, не замусоренной траве. Горделивые высоченные сосны росли вольготно, можно сказать — редко.

Но всё же не настолько редко, чтобы классифицировать полёт на максимальной скорости в этом лесочке как умеренно опасное занятие.

Толстые мачты стволов мелькали по бокам, словно шпалы под колёсами поезда, однако Аластор смотрел только вперёд. Деревья вырастали на пути одно за другим, и ослабить концентрацию хоть на миг означало либо потерять скорость, либо со всего размаху врезаться в ствол. На лице аврора застыло рассеянное и в то же время сосредоточенное выражение. Его взгляд был неподвижен и расфокусирован, не цепляясь ни за что, но замечая всё.

Сам Хмури сросся с метлой в единый организм. Он летел практически лёжа, почти не шевелясь. Двигались одни руки — еле заметные жесты, заставляющие метлу исполнить очередной пируэт.

Он не оглядывался, но знал, что инстинкт предупредит его об атаке преследователей. И ещё он знал, что перехватчики приотстали.

Ворвавшись в лес на всех парах, они вскоре были вынуждены сбавить обороты. После бесхитростной скоростной гонки, почти не требующей лётных навыков, преследователи оказались не готовы к концентрации внимания и молниеносным манёврам. Тогда они разделились: один отправился за подмогой, четверо поднялись над деревьями — выцеливать жертву сверху, а остальные рванули за Аластором.

Те, что летели сверху, принялись швыряться заклятиями, но неясный силуэт лавирующего аврора, еле заметный сквозь ветки и хвою, оказался чересчур неуловимой целью. Тем не менее, перехватчики не прекращали обстрел.

И тут Хмури понял, что если продолжать в том же духе, он уйдёт от преследователей. Уйдёт почти что из-под носа, причём без всяких магических трюков! До сих пор такое считалось невозможным — бытовало мнение, что легче ускользнуть от стаи волков, чем от отряда перехватчиков.

Аластор подавил радость мыши, оставившей кошку далеко позади. Он напомнил себе, что его задача — не сбежать от противников, а вывести их из строя. Причём надолго.

Он сбросил головокружительную скорость, уравняв её со скоростью перехватчиков, и достал палочку. Настала пора продемонстрировать глупой кошке, какие острые клыки имеются у мыши.

Он ещё больше притормозил, подпустил преследователей поближе, а когда те почти приблизились почти на расстояние действия заклятия, резко ускорился, заставляя приготовивших оружие противников ринуться вслед.

Аластор летел над прямой тропинкой, где не требовалось постоянно лавировать, давая преследователям возможность разогнаться и зафиксировать напряжённые взгляды на его трудноразличимой фигуре. Перехватчики действительно поднажали. Почти не мигая, они буравили спину Хмури неотрывным взором, до хруста в пальцах стискивая рукоятки палочек в трепетном ожидании того момента, когда аврор окажется в радиусе досягаемости их заклинаний. Преследователи не замечали ничего вокруг, и поэтому хитрость Аластора ударила по ним со всей мощью.

Когда Хмури выбросил правую руку и его палочка вспыхнула потоком нестерпимо, обжигающе яркого света, перехватчики получили по полной программе. Уставившись на жертву, они узрели самый эпицентр световой вспышки. Кричащие от боли, заслоняющие руками временно ослепшие глаза преследователи не могли видеть, что тропинка, над которой они мчались, круто поворачивает, огибая небольшую лощину, густо заросшую соснами. Один или двое наиболее сообразительных — либо везучих — перехватчиков умудрились вовремя затормозить. Остальным повезло меньше.

Аластор уже настраивался на новый курс, когда прозвучал первый удар — гулкий и в то же время какой-то мокрый, хлюпающий. Следом, практически одновременно, раздалось ещё несколько ударов — они слились в один звук, жуткий и отвратительный.

Аврор вздохнул. В душе шевельнулась жалость к погибшим противникам. Хоть они и были порядочные сволочи, Аластор, будь у него выбор, не стал бы действовать столь жестоко. А впрочем… те заклинания, которыми перехватчики пытались его нашпиговать, тоже не сахар: при прямом попадании — серьёзное ранение и потеря сознания. Что, в свою очередь, повлекло бы падение с метлы. А встретиться с землёй на такой скорости означало превратиться в кусок свежего, горячего, хорошо отбитого бифштекса.

И потом, попасть в эту ловушку, по мнению Аластора, мог только неопытный, желторотый новичок… или же профессионал, проявляющий слишком большую склонность к преследованию, загону и расстреливанию жертвы. Хмури не знал, кто из этих двоих хуже, но урока заслуживали оба. Так что он выкинул из головы неуместное сочувствие, взял выше и вскоре затерялся в переплетении ветвей.

А позади, едва поднявшись над верхушками деревьев, бледным светом засверкали красные искры.

Замечательное утро превратилось в тёплый, солнечный день. Беззаботно щебетали птицы, в траве, словно россыпь бриллиантов, поблёскивала роса, деревья расправляли ветви. Лучи светила, пробиваясь сквозь листву, превращались в тонкие, почти осязаемые светящиеся дорожки.

Аластору было наплевать на природные красоты. Сейчас его больше занимало состояние здоровья. А оно было далеко от удовлетворительного. Чудесный маскировочный костюм был изодран в клочья, да и тело под ним тоже нельзя было назвать целым.

Хмури скинул остатки одежды, устало опустился на поваленное бревно и принялся осматривать свои повреждения. Весёлые лучи полуденного солнца освещали многочисленные раны, ожоги и порезы, не говоря уже о царапинах да ссадинах, которым и вовсе не было числа.

Да, нелегко далась ему победа. И всё же он одержал верх! Ударный Отдел в полном составе нейтрализован и более не представляет угрозы. Казалось совершенно невероятным, что аврор сделал это в одиночку, и тем не менее всё действительно было так. Впрочем, не следует забывать, что ему невероятно, волшебно повезло.

* * *

Не ожидавшие столь фатальной для коллег развязки, кружащие над деревьями перехватчики сломя голову бросились на зов красных искр — общепринятого сигнала бедствия. Аластор проводил их взглядом. Как минимум пять минут у него есть. Он опустился на землю и плавными движениями снял верхнюю часть костюма, обнажив левый бок, который уже давно давал о себе знать пульсирующей болью.

Зияющее отверстие с обожжёнными краями не внушало оптимизма. Хорошо, хоть кровь не хлестала: запеклась под действием заклинания. Хмури озабоченно осмотрел рану, потом наложил парочку регенерационных чар и залепил дыру лечебным пластырем. Первое время должно продержаться, хотя когда он покончит с преследователями, раной придётся заняться вплотную. Аврор едва успел одеться, когда его чуткое ухо уловило невнятный гомон в той стороне, где несколько перехватчиков потерпели своё последнее крушение.

Значит, подкрепление прибыло.

Аластор поднялся выше, под прикрытием ветвей прокрался на звук голосов, и вскоре его взору открылась поляна, на которой мельтешили противники.

Их было довольно много, почти полтора десятка. Но вели они себя не как опытные бойцы, а скорее под стать курице-несушке на грани нервного срыва. Кое-кто суетился вокруг раненых, кто-то в прострации бродил меж деревьев, другие, шумя, слушали рассказ участвовавших в погоне.

Ужасная гибель товарищей выбила их из колеи. Да и кого бы не выбила? Хмури тоже старался не смотреть в сторону деревьев, у подножия которых лежали бесформенные холмики, накрытые чёрной тканью.

Но ещё больше перехватчиков шокировал тот факт, что трагедия произошла при погоне всего лишь за одним человеком! Которому к тому же удалось уйти! Слишком долго Ударный Отдел не знал поражений. Настолько долго, что маги в чёрных одеждах начали забывать о том, что так не может продолжаться всегда. И теперь, когда это случилось, перехватчики пребывали в растерянности. Да, они пылали гневом и безумным желанием отомстить, но не знали, что делать, как изловить ловкого аврора — ведь он уже наверняка за мили отсюда?!

Аластор избавил их от затруднения.

Он понимал, что поступает подло, но сейчас было не время для сантиментов. Своей первой мишенью он избрал двоих, возившихся с ранеными. Две короткие ярко-фиолетовые молнии промелькнули в воздухе, и двое перехватчиков, не успев даже ахнуть, тихо свалились на землю: Хмури угостил противников тем же заклинанием, которому был обязан дырой в боку.

Эти двое ещё падали, когда в левую руку Аластора скользнула вторая палочка, нацеленная на тесную группу что-то горячо обсуждавших перехватчиков. Мгновением позже большой красный вихрь сорвался с наконечника магического инструмента и врезался в противников, с неистовостью урагана разметав их по траве.

Сногсшибатель в исполнении наследия Кавеанта обладал поистине убойной силой.

Не теряя ни секунды, Хмури развернулся и рванул прочь, даже не задержавшись посмотреть на причинённый ущерб. И правильно сделал, ибо за время двух выстрелов остальные перехватчики успели сориентироваться, рассыпались в разные стороны, молниеносно выхватывая палочки, и через миг то место, где скрывался аврор, прошило полдюжины залпов.

Поняв, что Хмури снова ускользает, преследователи похватали мётлы и в бешенстве ринулись за ним. Помимо раненых при столкновении, на земле осталось шесть бездыханных тел.

Итак, ситуация повторялась. Но на сей раз Аластор, огибая встречные сосны, чувствовал уверенность в своих силах. Теперь преимущество было на его стороне. Аврор вспомнил все навыки скоростного воздушного слалома, он управлял метлой с точностью машины, а вот преследователи явно проигрывали. Переполненные гневом, кипящие от ярости, они никак не могли сосредоточиться должным образом, и постепенно отставали. Отставали, но компенсировали это усиленной интенсивностью атаки.

Те, что летели выше, закидывали Хмури горячими протуберанцами, сжигавшими дерево и плоть с одинаковой лёгкостью, и сгустками слизнеобразной кислоты. Остальные предпочитали поражающие лучи.

В очередной раз с трудом уйдя от разъедающих капель, аврор понял: пора дать отпор. Сбросив скорость, он огрызнулся веером лучей в верхних преследователей и тут же запустил в тех, что летели по пятам, пару волновидных проклятий, а затем, выждав полсекунды, швырнул мощный горизонтальный торнадо в точку тремя ярдами выше.

Его расчёт оказался верен: промешкав перед извивающимися подобно змеям лучами, перехватчики ушли вертикальным манёвром. Двое из пропустивших залп под собой попали в лапы урагана, потеряли управление, и их, уже без мётел, отшвырнуло назад. Если даже им посчастливится не врезаться в ствол, падение с такой высоты точно выведет их из строя.

Хмури снова чудом увернулся от очередного кислотного душа, лишь несколько капель чиркнули его по касательной. Зашипев, он принял решение следующую атаку направить на этих «алхимиков».

Пролетая мимо пышной сосны, он незаметно наложил Оживляющие чары, превратив мирное дерево в некое гигантское подобие хищной росянки — цветка, питающегося насекомыми. Когда не подозревающие подвоха преследователи достигли очарованной сосны, она вскинула толстые сучья и удивила летунов хорошими, увесистыми встречными ударами. Знатоки квиддича, несомненно, оценили бы красоту замаха и точность попадания. Вот, к примеру, трое преследователей оценили это сполна… на своей шкуре.

Итак, осталось пятеро. Один сверху, четверо сзади. Пора завершать игру. Возможности Аластора тоже были не бесконечны. Он устал, от постоянных кульбитов кружилась голова, притуплялась реакция. Ожоги и ссадины напоминали о себе при каждом движении, а в повреждённом боку на поворотах что-то отвратительно ворочалось.

Вскоре аврор нашёл подходящее для задуманного трюка место. Довольно прямой участок с огромными, ветвистыми соснами по бокам. Коротковат, правда, но выбора всё равно нет.

Аластор приподнялся на метле и вскинул левую, убойную, палочку. Будет великой удачей, если его сейчас не изрешетят, очень уж удобную мишень он сейчас представляет. Положившись на милость судьбы, он высыпал четыре ударных заклинания — по одному в основание каждого дерева, два слева, два справа. Медленно, словно нехотя, с надрывным треском и шелестом сучьев, подрубленные сосны начали заваливаться, перекрывая дорогу, как громадные шлагбаумы. Хмури рванулся вперёд, проскочил под кренящимися стволами и резко, будто поводья взбесившейся лошади, вывернул древко метлы.

Погасить столь немалую скорость — задача не из лёгких. Аврор заскрежетал зубами, когда инерция чугунными гирями рухнула ему на плечи. Но он управился вовремя. Преследователи только готовились миновать первые два дерева, не пытаясь найти обходной путь — боялись потерять цель. Хмури ринулся навстречу и выстрелил большой сетью, мигом развернувшейся в воздухе. Поглощённые нависшей над головой угрозой, преследователи не поспели увернуться. Сеть спеленала их, превратила в один паникующий, мечущийся предмет, пытающийся избежать падающих, словно нож гильотины, стволов. Об этих пока можно не беспокоиться. Сейчас надо разобраться с…

Верхним!

Едва вспомнив про него, Аластор спиной ощутил надвигающуюся опасность и не раздумывая бросился вправо, одновременно соскакивая с метлы. Уже в падении его настиг вражеский залп, но не вгрызся в тело, прошёл по касательной поперёк спины. Упав с высоты чуть менее десяти футов, Хмури мягко перекатился по земле и не целясь выпалил с двух рук. К счастью для перехватчика, выстрел из левой его миновал, иначе штат Министерства сократился бы ещё на одного сотрудника. А так его просто отбросило заклятием из правой, и он, даже не свалившись с метлы, спланировал вниз.

«Везучий, гад», — качнул головой Аластор, однако добивать поверженного не стал. Подозвал свою метлу, оседлал, поморщившись от жжения в спине, и отправился смотреть, как поживают пойманные в сеть. Те поживали удивительно неплохо: они сумели не попасть под деревья, и, хоть их побило сучьями да крепко приложило о ствол, более серьёзных повреждений они не получили.

Аластор подарил каждому по заклинанию — ничего особенного, всего-то недельку без сознания, — взмыл вверх и направился куда-то в глубь леса. Аврор почти ничего не соображал: усталость и боль, до поры сдерживаемые вдохновением боя, разом навалились на него; сознание периодически гасло, его вели инстинкты. Он не понимал, что делает и зачем; только позже, придя в себя, он решит, что действовал правильно — скрылся от возможной погони и от досужих обывателей, которые наверняка вскоре примчатся сюда, потревоженные сполохами света над лесом.

Как аврор умудрился не свалиться с вихляющей метлы или не рухнуть вместе с нею вниз, так и осталось загадкой. Вероятно, этому чуду Хмури обязан улучшенному стабилизатору метлы, своему опыту полётов… да ещё благосклонности судьбы.

* * *

Аластор медленно, очень медленно, превозмогая неимоверную слабость, поднял руку и призвал к себе рюкзак. Потом, морщась от острых уколов боли в занывших ранах, покопался в нём и извлёк на свет небольшую коробочку. Рюкзак пришлось просто спихнуть с колен — поднять такую тяжесть аврор сейчас был не в силах.

Поборов новый приступ слабости, он открыл коробку и безошибочно, несмотря на туман перед глазами, выбрал из расставленных рядами баночек одну, ярко-зелёную. Поставил коробку рядом с собой, зачерпнул мази из баночки, глубоко вздохнул и, стиснув зубы, прижал руку со снадобьем к повреждённому боку. Ошеломляющая боль, словно в рану налили расплавленного металла, ударила по нервам огненным бичом. Мир заволокло багровой клубящейся пеленой, в глубинах которой вспыхивали яркие искры. Мускулы Хмури напряглись и закостенели, капельки пота выступили на лбу, и кровь показалась из-под прокушенной губы.

К счастью, это длилось всего лишь пару секунд. Потом боль утихла, уменьшилась до вполне терпимого жжения в районе раны. Аластор расслабился, отнял ладонь и осторожно приклеил на бок кусок пластыря. Теперь там всё должно пойти как надо.

После такого болевого шока ощущения в остальных ранах казались сущей чепухой. К тому же взбудораженная нервная система лучше реагировала на сигналы мозга — двигаться стало немного легче. Аврор хоть и с трудом, но обработал все свои повреждения, пользуясь снадобьями из разных баночек — зелёная для серьёзных травм, салатовая — для лёгких. Вскоре он был с ног до головы покрыт мазью и облеплен пластырями. Кремом из белой баночки Хмури натёр все царапины, синяки и ушибы, до каких смог дотянуться. Иной горе-герой, сопляк и позёр, счёл бы их мелочью и презрительно проигнорировал бы, демонстрируя свою непрошибаемость… и совершая крупную ошибку.

Синяком можно пренебречь, живя спокойной тихой жизнью обывателя. Но если жизнь ежесекундно зависит от ловкости и быстроты, ерундовый ушиб может сыграть роковую роль. Мало кто осознаёт, что любые мелкие травмы снижают скорость реакции и подсознательно сковывают движения. И если противник достаточно умел, чтобы воспользоваться этим преимуществом, спесивый герой обречён.

Аластор не собирался являться на финальную схватку ослабленным. Хватит с него и бока, который при самом интенсивном лечении заживёт только дня через три. Да и большой ожог на спине здорово мешал. Всё остальное к утру должно затянуться. По всему телу аврора покалывали тысячи иголочек, и это означало, что процесс идёт.

Хмури обнаружил, что продрог на свежем осеннем воздухе, и завернулся в тёплое одеяло. Выпил полбаночки восстанавливающей силы смеси, потом глотнул снотворного и неуклюже улёгся на живот, стараясь не растревожить раны. В который раз он возблагодарил и мудрых предков, и фамильную запасливость, и собственный опыт странствий, и талант неизвестных зельеваров, изготовивших поистине чудодейственные снадобья.

По мере того, как Аластор погружался в мягкие объятия сна, покалывание срастающихся тканей становилось почти приятным. Приятным, ибо оно отображало заживление ран. Что, в свою очередь, означало возможность сражаться дальше. Сражаться — и побеждать.

Аврор никогда не забывал пополнять походную аптечку самыми сильнодействующими смесями. Стоили они недёшево, зато и результат превосходил все ожидания. Одна из важнейших заповедей Кодекса Хмури, вынесенная на первую страницу, гласила: «Ты можешь ходить в лохмотьях, но никогда не экономь на оружии и лечебных средствах».

Со словами древней мудрости в мыслях Аластор уснул.

Тонкий лучик клонящегося к горизонту светила пробился сквозь листву и легонько коснулся зелёных, полных жизни стебельков травы. Потом с любопытством ребёнка перепрыгнул на странный, невиданный в лесу, покрытый тканью холмик. Резво пробежался по его поверхности и замер, наткнувшись на лицо свернувшегося под одеялом человека.

Аластор проснулся от упавшего на веки луча света, но не открывал глаз, наслаждаясь покоем, теплом и полным отсутствием мыслей. Вот только продолжалось это недолго — мозг вошёл в рабочий режим, вернулся из страны грёз в реальный мир, и аврор вспомнил всё, что случилось за последние дни.

Схватки. Погони. Опасность и риск. Однако всё это ничто по сравнению с тем, что ещё предстоит сделать. Сделать сегодня.

Хмури приоткрыл веки, сразу же сощурившись от яркого света. А лучи-то горячие, даром что осень на дворе. И воздух тёплый совсем по-летнему. Правда, летом так жарко становится уже с утра, а вот осенью — только вечером…

Вечером?!!

Остатки сна слетели с аврора, словно сдутые сильным ветром. Вечер!!! Неужели проспал?!

Аластор перекатился на правый бок и покосился на солнце. Оно висело в двух ярдах над горизонтом, а значит, время близилось к восьми. Вообще-то, Хмури рассчитывал проснуться около четырёх, однако организм сам решил, что для него лучше. Аврор почувствовал досаду — и одновременно невыразимое облегчение. Времени хоть и маловато, но вполне достаточно.

Достаточно, чтобы не вскакивать с ополоумевшим видом и очертя голову кидаться в пекло, а без суеты проснуться и настроиться на выполнение задачи.

Хмури не спеша сел, сбросил одеяло и первым делом осмотрел и ощупал свои раны. Мощные снадобья совершили чудо: мелкие травмы исчезли бесследно, а от более серьёзных остались лишь небольшие шрамы да рубцы. Только глубокий ожог на спине напоминал о себе, отзывался ноющей болью на движения плеч, но это были поверхностные ощущения, на них можно было не обращать внимание.

Вторым по значимости источником сигналов оказался желудок. Нет, он не болел, а просто урчал, требуя пищи.

В течение следующих десяти минут Аластор накладывал остатки мазей на не полностью зажившие травмы, потом внял просьбам желудка. Провизии в рюкзаке не обнаружилось, но это было и к лучшему — аврор не хотел отяжелеть от еды. Так что он только прикончил баночку с питательной смесью и запил её чаем.

По-турецки сидя на одеяле, он подсознательно тянул время — пил мелкими глотками, отдаляя начало вступления в бой. Аврор рассеянно вертел в руках кружку, а внутренний голос настойчиво шептал что-то насчёт наслаждения последними мгновениями жизни перед смертельной схваткой.

Ничего удивительного, что даже бывалый Хмури оказался подвержен таким мыслям. Пожалуй, именно опыт заставил полностью осознать безнадёжность затеянного. Ведь он планировал не простой захват кучки мелких воришек. Аврор собирался в одиночку проникнуть в набитый охранниками замок, где его поджидали лучший в настоящее время наёмный убийца и хитроумный организатор всего этого тёмного дела, за чьей спиной маячили зловещие силуэты чудовищных мантикор. Сорвать зловещий замысел, одолеть столь сильных противников и по возможности уцелеть — задача явно не из лёгких. Хвастливым лгуном будет тот, кто станет утверждать, что не оледенел бы от ужаса на месте Аластора.

Ибо человеку свойственно бояться. И какова бы ни была решимость, он безотчётно пытается отсрочить страшный момент. В таком состоянии, если ему поддаться, отвага тает, поглощаемая животным инстинктом самосохранения, которое наполняет разум лишь одной мыслью: бежать, бежать прочь как можно дальше.

Есть только один способ победить в этом поединке с собой: начать действовать. Ввязаться в драку, броситься в самую гущу. И когда пути назад не станет, а смерть дыхнёт в лицо, инстинкты сконцентрируются на борьбе, обеспечивая выживание в самых критических ситуациях.

Поэтому когда Аластор выпрямился, его занимало лишь то соображение, что он почти не одет, да один-единственный вытекающий из этого вопрос.

Интересно, перехватчиков кто-нибудь уже обнаружил?

* * *

Древний замок купался в солнечных лучах; серые камни выглядели почти приветливо. Это ночью, в непогоду, он казался окутанной мраком обителью зла и прибежищем демонов. Сейчас же это был просто старый, добротный, большой дом — сочетание вековой надёжности и современного уюта.

Сторожевые устройства, явные, полускрытые и незаметные глазу, дремали чутким сном, готовые в любой момент пробудиться, обнаружить и задержать нарушителя границ. Никто не прошёл бы мимо них незамеченным.

Впрочем, никто и не собирался. Одинокий посетитель открыто позвонил в главные ворота.

Дежурный охранник вышел из замка, вразвалку протопал по гравиевой дорожке и приблизился к воротам.

— Чем могу помочь? — не слишком приветливо осведомился он.

— Барнс, Ударный Отдел, — холодно представился незнакомец.

В первую секунду у охранника похолодело внутри: он на собственном опыте знал, что более серьёзных ребят, чем в Ударном Отделе, не сыскать по всей Англии, и уж если они явились по твою душу, то пиши пропало. Потом дежурный вспомнил, что у босса с перехватчиками какие-то дела, и начал успокаиваться.

— У меня чрезвычайно важные новости для Дэликти, — продолжил перехватчик.

— Э-э-э… — растерялся охранник, — видите ли, сэр Эдгар сейчас очень занят…

Посетитель смерил его ледяным взглядом и процедил:

— Так пусть прервётся. Передайте ему, что речь идёт о том авроре. И ещё. Я предпочитаю ждать не за воротами, а внутри здания.

Сказано это было приказным тоном, дежурный машинально потянулся открыть створку, однако подозрительность взяла верх, и он внимательно всмотрелся в посетителя, пытаясь определить, действительно ли это перехватчик, а не шпион или переодетый аврор.

Нашивка Отдела была подлинной, чёрная с красными полосками одежда ладно сидела на крепкой, хищной фигуре. Шрамы на лице говорили о нешуточных боях. Но пуще всего охранника убедили глаза пришельца: спокойные, уверенные и безжалостные. Нет, авроры не потянут. Они мягкосердечные слабаки. Лишь у парней из Ударного Отдела бывает такой взгляд — холодный взгляд охотящейся змеи.

Дежурный отпер замок и впустил посетителя.

Когда дверь за охранником закрылась, посетитель остался один в приёмной комнате, подождал, пока стихнут шаги, и лишь после этого выдохнул, успокаиваясь. Хмури не был уверен, что его слепленная на скорую руку маскировка не вызовет подозрений. Хорошо хоть, не пришлось маскироваться под кого-то конкретного, он просто чуть подправил черты лица да скрыл чересчур приметную пепельную гриву под шляпой. Что же до одежды, она была подлинной, всего час назад принадлежавшей настоящему перехватчику… Аврор передёрнул плечами: вспоминать о возвращении на место недавнего сражения не хотелось. Очень уж неприглядное зрелище. Чтобы отвлечься, он принялся рассматривать обстановку комнаты. Несколько картин в вычурных рамах на стенах, изящные вазы по углам, неяркий персидский ковёр… деловая, умеренная роскошь, говорившая о хорошем вкусе хозяина.

Нет. Не то. Аластор ощущал неясное гнетущее беспокойство, вызванное чем-то, находящимся поблизости. Он ещё раз огляделся, но обстановка явно была ни при чём. Тяжёлое чувство не отпускало Хмури, и он внезапно понял: атмосфера! Весь замок насквозь пропитался смутным, тревожным ожиданием. Оно висело в воздухе словно ядовитый дым. Обострившимся почти до звериного чутьём аврор улавливал эту напряжённость, сочащуюся из камней, похожую на тягостное затишье перед бурей. Палочка сама собой скользнула в ладонь. Что бы ни планировал Дэликти, это должно произойти скоро.

Послышался звук шагов, дверь распахнулась, и Хмури впервые встретился со своим врагом лицом к лицу. Хозяин замка был одет в явно дорогую, хотя и неброскую изумрудную мантию. Она кое-где запылилась, словно Дэликти долго находился на улице. Он имел озабоченный вид человека, обременённого тысячью дел.

Это выражение так и застыло на его лице, когда Аластор, видя, что Дэликти пришёл один, без промедления швырнул в него Парализатором — гораздо более мощным, чем тот, который испытал на себе Лацертус. На всякий случай. Преступник замер, будто муха в янтаре, и начал падать. Аврор прыгнул вперёд, придержал его, а затем, покосившись на резное углубление камина и опять вспомнив Лацертуса, поволок затвердевшее тело в следующую дверь — личный кабинет Дэликти. С некоторыми сложностями усадив пленника на стул, Аластор принялся аккуратно возвращать подвижность его голове, стараясь не расколдовать всё остальное.

— Кто ты? — обретя способность говорить, первым делом спросил пленник.

Вместо ответа Хмури сбросил шляпу и небрежно провёл рукой по лицу, рассеивая чары маскировки.

— ТЫ!!! — не веря своим глазам, выдохнул Дэликти. Завозился, напрягся, проверяя оковы на прочность, а потом неожиданно расслабился и улыбнулся.

— Что ж, неплохо, должен признать. Очень даже неплохо. А ты ловкий парень!

Зубы заговаривает, сказал себе Аластор. Проклятье, как надоели все эти сладкоречивые лгуны, скользкие, словно черви!

— У меня есть парочка вопросов, — произнёс аврор.

— Разумеется. Что тебя интересует? — спокойно осведомился Дэликти.

— Даже так? — изумился Хмури. — Ты прямо сразу готов мне всё выложить? Твои прислужники и то были покрепче.

Дэликти пожал плечами — по крайней мере, попытался, ибо тело по-прежнему его не слушалось.

— Ну и к чему их это привело? Я уже успел убедиться, к своей величайшей досаде, что ты — малый не промах. Рано или поздно ты всё равно добьёшься ответа. В конце концов, всегда есть заклинание Подвластия. Так зачем нам обоим бессмысленно тратить силы и время?

— Следует понимать, что ты уже смирился с участью арестанта и не надеешься спастись? — удивлённо уточнил аврор.

— Ну почему же, — Дэликти сверкнул широкой улыбкой закоренелого политикана. — Может быть, я рассчитываю, что ты сам ко мне присоединишься после того, как я посвящу тебя в свои грандиозные планы?

Аластор еле сдержался, чтобы не сплюнуть.

— Ты всё такая же противная, лживая и бесхребетная тварь, что и 30 лет назад!

— Вот как? Гм. Ты выглядишь моложе. Откуда тебе знать?

— Мой отец чуть не угодил за решётку из-за твоего предательства! — рявкнул Аластор.

Дэликти вскинул брови в вежливом недоумении.

— Прости, но я не припомню никого по фамилии Хмури.

— Отец путешествовал под псевдонимом. Ты его наверняка не вспомнишь, слишком многих ты обокрал, предал и погубил. Но обстоятельства помнить должен. Это была история с кражей камня из России.

— А-а-а! — глаза Дэликти затуманились, губы искривились в ностальгической усмешке, которая выглядела бы довольно милой, если бы не была столь цинична. — Да, камешек… камешек был хорош! А как я его добыл — это же просто сказка, кому скажи — не поверят. Да мне уже и самому не верится, насколько я ловко тогда всё провернул. Вот были времена! Как сейчас помню, пролезаю я в окно, а там…

— Довольно! — оборвал Хмури. — Прибереги свои занимательные истории для стражников. Служить в Азкабане скучновато, они с удовольствием послушают твои небылицы.

Пленник невинно поморгал.

— Извини, я увлёкся. Так что ты хочешь узнать?

— Весь твой замысел. От начала и до конца.

— Я ждал этого, — не удивился Дэликти. — Что ж, можешь устраиваться поудобнее, так как история довольно длинная. — Аврор не шевельнулся, чем вызвал ироническую усмешку пленника. — Ну, как хочешь.

Итак, всё началось очень давно, почти двадцать лет назад. В ту пору, когда я ещё не был респектабельным джентльменом и мог позволить себе заниматься некоторыми… — он хихикнул, — …не совсем законными делами. У истоков событий стояла одна невероятно древняя и поистине легендарная вещь. Точнее, книга. Ещё точнее — Чёрный Фолиант Ка-Хазмагра.

— «Рецепты Демонов»? — воскликнул Аластор, разом теряя невозмутимость.

— Они самые, — улыбнулся Дэликти. — Хотя все эти громкие названия были придуманы позднее, когда личность покойного Ка-Хазмагра начала обрастать самыми глупыми слухами и домыслами. На самом деле, вытисненная на обложке книги надпись в переводе с санскрита означала всего лишь «Сборник редких рецептов». Впрочем, я выяснил это потом. Вначале, узнав о моей репутации ловкого вора, один амбициозный, хотя и чересчур напыщенный, колдун попросил помочь ему завладеть неким древним томом, выкрав его у недруга. Что за книга, я не спрашивал — меня больше интересовал неплохой задаток и в три раза большая сумма, которую маг сулил выложить в случае успеха. Так что я снарядился и поехал в Индию, где жил нынешний владелец фолианта.

Не буду останавливаться на том, как в течение двух недель я искал подходы к дому — слишком утомительно. Парень оказался сведущ в нашем ремесле, и проникнуть внутрь оказалось не так-то просто; ещё сложнее было выбраться оттуда живым. Однако я всё же сумел это сделать — обиженный слуга и полновесное золото послужили причиной падения многих бастионов; этот не стал исключением.

Под покровом ночи я проник в дом. Пробираясь к библиотеке, я десятки раз оказывался на волосок от смерти, ибо хозяин был действительно незаурядным чёрным магом, и его многочисленные ловушки несли скорую и подчас мучительную гибель.

Но, в конце концов, всё получилось как нельзя лучше, я в целости и сохранности уносился прочь из Индии с книгой, надёжно спрятанной в сумке, и приличным запасом времени. Наш корабль направлялся в Австралию, а чтобы сбить возможную погоню со следа, я убедил капитана сделать небольшой крюк (2600 км) и пройти через Индонезию, откуда я намеревался добраться до дома, используя старые связи.

Всё шло просто прекрасно. Корабль без всяких неожиданных затруднений неторопливо рассекал воды Индийского Океана. Скука была неимоверная, на третий день мне надоело обчищать туристов в покер, и от нечего делать я решил осмотреть добычу.

На первый взгляд, фолиант не внушал особого почтения. Да, старинный и добротный том, но я видел и подревнее. Я задумался. Чем же он так привлёк моего заказчика? Золотые буквы на чёрной кожаной обложке были мне абсолютно не знакомы. Наверняка очередной зловещий талмуд с набором «ужасных» проклятий и трескучим названием вроде «Свитков Преисподней», решил я. Эти чёрные колдуны как дети, они не понимают, что мир меняется, и магия меняется вместе с ним…

Однако заняться всё равно было нечем, и я решил пролистать книгу. До сих пор благодарю судьбу за то, что на пожелтевших страницах изредка встречались иллюстрации. Если бы не они, я бы отдал добычу заказчику, так и не узнав, какое сокровище держал в руках.

Я искал изображения людей, поражённых особо жуткими проклятиями — должен сказать, весьма любопытное зрелище, в незапамятные времена художники рисовали очень реалистично, — а наткнулся на схемы, пояснявшие наиболее сложные моменты приготовления зелий.

Зелья! Вот тут меня зацепило по-настоящему. Зелья — это тебе не какие-нибудь заплесневелые заклинания. Зелья — это практически чистая магия, разлитая по бутылочкам. Они не теряют своей силы с течением времени, а алхимия в древности достигала невероятных высот.

Увлёкшись рассказом, Аластор отошёл от двери и присел на стул. Дэликти заметил это, хотя виду не подал, лишь едва заметная усмешка мелькнула на его губах.

— Надо сказать, я с детства увлекался алхимией. Сам Фламель когда-то сказал, что у меня природный талант. Даже занявшись противозаконными делами, я не оставил своего занятия. Я постоянно выискивал новые рецепты, которые могли пригодиться в моём опасном и непредсказуемом ремесле, и они действительно не раз выручали меня из беды. Пройти мимо драгоценного источника старинных рецептов я не мог и решил, что заказчику придётся чуть-чуть подождать, пока я не скопирую всю книгу.

Но что за издание попало мне в руки, я был не в силах разгадать. Этот вопрос не давал мне покоя. Иллюстрации могли относиться к чему угодно; фолиант вполне мог оказаться сборником стародавних любовных снадобий, а украсть его хотели, например, просто чтобы позлить конкурента. Вполне вероятное предположение, но интуиция подсказывала, что всё гораздо серьёзней. Тайна жгла меня изнутри сильнее пламени и толкала на необдуманные поступки, однако я взял себя в руки и начал действовать с максимальной осторожностью, на какую был способен.

Я аккуратно выписал название книги на бумажки — по слову на каждом листочке — и стал деликатно прощупывать соседей. Если они проявляли любопытство и интересовались, откуда у меня эти надписи, то я плёл что-то про старые свитки, найденные в архивах Английской Национальной Библиотеки.

Язык оказался очень архаичным вариантом используемого в Индии санскрита, и мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы найти знающих людей. Тем более что, перестраховываясь, я выяснял у каждого знатока значение лишь одного слова — а вдруг вместе они сложатся в название одного из жутко запретных изданий? Тогда подозрений и расспросов не избежать. На корабле плыли как маглы, так и волшебники, и если с первыми затруднений можно было легко избежать, то от вторых отделаться «Обливиате» не получилось бы.

И всё же мне повезло, что корабль отбыл из той самой страны, где века назад появилась книга. Среди пассажиров нашлось достаточно сведущих людей, и постепенно я выяснил значения всех слов на обложке: «сборник», «рецепт» и «редкий». Это название мне абсолютно ничего не говорило, и я, уже теряя надежду, показал стоявшее на титульном листе слово одному престарелому профессору-магу.

Когда профессор, прочитав слово по слогам, вздрогнул, а потом пришёл в крайнее возбуждение, я понял, что поймал удачу за хвост.

Слово было — «Ка-Хазмагр».

Покрытый завесой тайны загадочный колдун, оставивший после себя лишь ворох малореалистичных легенд, чьё имя прогремело на весь мир, но о ком не известно практически ничего. Его книги, пожалуй, окутаны не меньшим туманом, а страшных мифов и историй о них ходит гораздо больше. Поиски этих книг всегда считались чем-то безнадёжным, вроде похода за Граалем, и вдруг оказывается, что у меня в каюте — настоящий кусочек мифа, овеществлённая часть легенды! Да уж, судьба любит неожиданные повороты.

Ошеломлённый невероятной удачей, я соображал с трудом. Как-то умудрился отвязаться от пристававшего с вопросами профессора, скормив всё ту же сказочку о находке в архивах. После этого старикан, похоже, вознамерился рвануть в Англию сразу же по прибытии. То-то он, наверно, удивился, когда узнал, что никаких раскопок в архивах не происходило…

Я же, начисто позабыв о профессоре, спустился к себе, тщательно запер дверь и лишь потом с трепетом взял Фолиант в руки.

«Вот, значит, как, — думал я. — Ка-Хазмагр… Книга о зельях… Магистр никогда не писал двух книг на одну и ту же тему, значит… это могут быть только "Рецепты Демонов"».

Я по-новому взглянул на том и подивился буйной людской фантазии и убогим представлением о Тёмных Искусствах: все легенды безапелляционно утверждали, что фолианты Ка-Хазмагра писаны жертвенной кровью на листах из кожи юных дев… Какая чушь! Кожа оказалась телячьей — проще говоря, пергамент, а в состав старинных чернил хоть и входила кровь, никто не утверждал, что она была человеческой. Настоящее величие, как всегда, таилось не во внешнем облике, а в содержимом.

И вот тогда, в некоем забытьи поглаживая испещрённые непонятными письменами прочные страницы, я отчётливо понял: заказчик книгу не получит. И искать меня ему будет некогда. Сходя с корабля на берегах Индонезии, я уже точно знал, чем его занять.

Добравшись до своих знакомых, я связался по магическому зеркалу с теперь уже бывшим хозяином книги и сообщил, что именно я выкрал Фолиант. Он был слишком взбешён пропажей и сначала не поверил, и тогда я указал ему слугу, который мне помог. Тот после непродолжительных, но весьма бурных уговоров подтвердил мои слова. Тогда индус чуть было не записал меня в кровные враги, однако мне удалось вовремя убедить его, что я — всего лишь простой исполнитель, а его главный недруг — мой заказчик, уже завладевший (тут я приврал) похищенным сокровищем. На том я распрощался с ним, обдумывающим страшную месть врагу и кидающим зверские взгляды на слугу-предателя.

Таким образом, о колдунах я более не заботился; спустя полторы недели у них состоялся поединок, в результате которого оба расстались с жизнью.

Ну а я, прибыв в Англию, забросил все дела и с головой погрузился в изучение санскрита. В течение долгих месяцев я твердил древние слова, попутно с трудом разбирая рецепт за рецептом. Это было поистине напряжённое время! Ведь я даже не был уверен, что обнаружу что-либо стоящее: все рассмотренные зелья оказались очень интересными, но вряд ли могли мне пригодиться. И вот тогда, уже ближе к концу книги, я наткнулся на Тот Самый рецепт. Рецепт, в котором я так нуждался и которого бессознательно ждал всю свою жизнь! Я сидел неподвижно. Моё сердце гулко колотилось о рёбра, пальцы подрагивали, а всё вокруг кружилось будто в гигантской карусели. Я неотрывно смотрел на открытую страницу, и замысловатая вязь букв словно бы сама по себе превращалась в очертания грандиозного плана…

Дэликти остановился и скосил глаза на Хмури. Тот сдавленно прохрипел:

— Ты… подлый, мерзкий…

— Воспринимаю как комплимент, — весело усмехнулся пленник. — А теперь, прежде чем перейти к деталям моего замысла, позволь немного отвлечься. Ты производишь впечатление человека опытного и много повидавшего, так что скажи мне, в чём, по-твоему, подлинная власть над миром?

Если он рассчитывал, что аврор станет выдвигать версии, то крупно ошибся.

— Это тебе что, игрушки? — с неожиданной даже для самого себя яростью прошипел Аластор. Ещё полчаса назад он относился к Дэликти просто как к врагу, опасному преступнику, аферисту. Но теперь, постепенно узнавая его беспринципную, лживую натуру, Хмури начинал ощущать самую настоящую ненависть.

Пленник заметил неприкрытую враждебность аврора, однако и бровью не повёл, продолжая держаться так, словно не лежал парализованный под прицелом палочки, а вёл непринуждённую беседу за чашкой чая.

— Итак. Что же является краеугольным камнем нашего мира, что лежит в основе всего, что дарует абсолютную власть? Пост в Министерстве? Лишь жалкое подобие власти, которое тут же отберут, стоит только пойти против течения. Магическая сила? Тоже нет. Всеобщая популярность? Нет, нет и ещё раз нет. Всё это мелочи, недостойные внимания, игрушки для малышей.

Деньги. Вот подлинный фундамент людского сообщества. Золото! Во все времена оно являлось той движущей силой, что основывала и разрушала империи, возносила и свергала правителей, заставляла миллионы людей срываться с места.

Только золото способно дать реальную власть, и оно стало моей главной целью. И здесь убожество некоторых аспектов нашей жизни сыграло мне на руку. По всей Британии есть одно-единственное место, куда стекаются золото и драгоценности с целой страны.

— «Гринготтс», — беззвучно прошептал Хмури, ощущая внезапную сухость во рту.

— Именно. «Самый надёжный банк в мире, которому вы без опаски можете доверить своё имущество», — нараспев процитировал Дэликти рекламную фразу. — То, что все капиталы Англии собрались в одном месте, оказалось чрезвычайно удобным для исполнения моего замысла.

Только вообрази — захватив банк, я получу не только баснословное богатство. Все толстосумы, все торговцы, все влиятельные аристократические семьи, хранящие состояния в сейфах «Гринготтса», окажутся под моим контролем! Им придётся склониться передо мной, ползать на коленях, униженно выпрашивая хотя бы горстку монет из их же собственных запасов! И тогда я смогу повелевать страной и людьми с лёгкостью кукольника, дёргающего марионеток за ниточки. Вот что я называю настоящей властью!

Все они будут у меня на поводке — Министерство, ремесленники, журналисты, спесивые лорды, горожане, деревенские жители — все! — глаза Дэликти горели бешеным, маниакальным огнём. Аластор слушал увлёкшегося пленника и содрогался от ужаса, представляя себе картины того будущего, что уготовил негодяй Британии.

Дэликти помолчал немного, возвращаясь с небес на землю, и уже спокойнее продолжил:

— Идиллию портили гоблины. Эти мерзкие коротышки умудрились прибрать к рукам практически весь денежный оборот и очень серьёзно подошли к проблеме сохранения своей монополии. Атаковать их цитадель напрямую было бы самоубийством — гоблины хитры и обладают особенной магией, позволяющей им одолеть в схватке троекратно превосходящий по численности отряд колдунов.

Обдумав все факты, я принял решение выжидать.

В течение двух десятилетий я готовился. Разрабатывал детали плана. Доставал нужные ингредиенты. Создавал репутацию уважаемого, благородного джентльмена, чтобы оградить себя от назойливого внимания властей. И всё это время не прекращал поисков последнего недостающего кирпичика в спроектированном здании моего замысла.

Я нашёл его около четырнадцати месяцев назад и в тот же момент приступил к реализации. Перво-наперво я, образно говоря, разжёг огонь под своим котлом. Рецепт, приковавший моё внимание в книге Ка-Хазмагра, был невероятно сложен и имел огромный период изготовления. Больше года потребовалось мне на то, чтобы изготовить так называемое Вино Коттравеи (Коттравеи — в дравидской мифологии богиня войны, охоты, победы. Культ её был распространён среди охотничьих племён и постепенно слился с культом Дурги, супруги Шивы. Коттравеи представляется в виде кровожадной женщины, стоящей на голове буйвола, покрытой шкурами слона и тигра, с мечом в руках. Поклонение носило оргиастический характер, сопровождалось кровавыми жертвами животных и нанесением себе телесных повреждений) — снадобье леденящей душу мощи, столь ошеломляющей, что она, кажется, пугала самого Великого Мага.

Зелье на время дарует выпившему огромную силу, невероятную ловкость и молниеносную быстроту движений. Но это ещё не самое главное. При длительном употреблении оно ценой сокращения продолжительности жизни значительно перестраивает организм: укрепляет костную структуру, наращивает мышечный каркас, обостряет чувства, увеличивает скорость реакции и повышает интеллект. Фактически зелье делает из живого создания что-то невообразимое, некое сверхсущество, противостоять которому невозможно.

Дэликти, мечтательно улыбаясь, перевёл дух.

— Описание действия Вина Коттравеи произвело на меня неизгладимое впечатление, и я немедля занялся поисками компонентов, даже ещё не представляя, каким образом я применю этот рецепт. Разумеется, я не собирался пить его сам. Но тогда как и на ком его использовать? Я не знал. Лишь потом, некоторое время спустя, я нашёл ответ на этот вопрос.

Решение оказалось настолько очевидным, что удивительно, как я не додумался раньше. Оно пришло само собой, стоило лишь начать рассуждать логически.

Я не мог напоить зельем людей, ведь они стали бы слишком неуправляемыми. К тому же против гоблинов нескольких могучих колдунов было бы недостаточно. Даже при самом удачном раскладе, после захвата банка мне придётся выдержать яростный штурм: отразить атаки магов, разъярённых гоблинов, прочих тварей, которых Министерство бросит в бой. Кучку людей, даже обладай они силой Мерлина, просто-напросто сомнут, задавят числом.

Поэтому оставался только животный мир. Чтобы успешно удерживать «Гринготтс», я должен иметь в своём подчинении неких существ, способных не только быстро взять верх в любой схватке, но ещё и сокрушающих психику.

Вот тогда-то на сцене и появляются мантикоры.

Наиболее опасные, умные и свирепые среди всех известных хищников, они как нельзя лучше подходили на роль главной боевой силы. Воспитанные в подчинении мне и вскормленные Вином Коттравеи, мантикоры шутя разорвут как гоблинов, так и любого, кто попытается отбить у меня банк. Их неодолимая мощь будет вселять смертный ужас в сердца тех, кто дерзнёт встать на моём пути, разя вернее когтя или клыка, уничтожая решимость и превращая мускулы в кисель…

Что ж, идея была хороша. Загвоздка заключалась в том, что мантикоры, подобно всем хищникам, осторожны и убивают только добывая пищу или в самозащите. Как натаскать их на охоту за людьми, приучить к человеческому запаху и вкусу крови, не раскрыв при этом местонахождение питомника? Эта проблема мучила меня постоянно, даже порой во сне. Перевозить зверей мы не могли, они уходили и возвращались сами, по земле, оставляя следы, прочесть которые способен даже ребёнок. Идти заметать их магией? Тогда на месте убийства останутся признаки применения заклинания, к тому же проследить за животными после первых же приёмов снадобья стало практически невыполнимой задачей.

Однако терпение и упорство всегда вознаграждаются. Зелье Незаметности, выменянное мной у китайского колдуна, отвечало всем требованиям — напоенные им звери невидимками подкрадывались, убивали и бесследно исчезали, оставляя лишь трупы да загадочные пропадающие следы. Если бы не досадная случайность, вы бы до сих пор терялись в догадках, откуда берутся невиданные в здешних местах мантикоры и каким образом они растворяются в воздухе после охоты. Что ж, от случайностей не застрахован никто. Вы, авроры, — а особенно ты — в самом деле заставили меня изрядно понервничать.

Но всё это уже неважно. Скоро, в десять часов вечера, животные примут завершающую порцию зелья. После этого они достигнут апогея в физическом и интеллектуальном развитии. К полуночи они окажутся в Лондоне. Время позднее, за несколько минут до закрытия, никто из посетителей не станет путаться под ногами. Двери будут широко распахнуты, мои крошки проникнут внутрь, и ни авроры, ни Ударный Отдел не помешает им разрывать гоблинов на мелкие кусочки. Сегодня ночью правительство безмятежно уснёт, а когда проснётся, у страны будет новый властелин — Я!

Машина уже запущена. События вышли на финишную прямую. Ты ничего не сможешь сделать, Хмури. Выбирай — присоединяйся ко мне и обрети колоссальную власть и богатство, или… или умри. Потому что ты не выйдешь из этого замка против моей воли!

Давай, парень. Освободи меня и займи почётное место возле моего трона!

— Я… — голос сел от обуревавших Аластора эмоций, он откашлялся. — Я позабочусь о том, чтобы перед заключением в Азкабан тебе стёрли память начиная с пятилетнего возраста. Твоё безумие опасно для окружающих.

Дэликти поскучнел, устало вздохнул. Бросил мимолётный взгляд на что-то позади Хмури.

— Глупо. Очень глупо. Впрочем, я и не особенно надеялся. В таком случае, твоя участь решена, и я могу назвать целых две причины.

— Какие же? — скептически поинтересовался аврор в полной уверенности, что пленник блефует, не замечая медленного и бесшумного вращения дверной ручки за спиной.

— Ты не выберешься из дома. Вокруг полно моих людей. Как ты собираешься ещё и меня вытащить? Или, может, хочешь меня убить? — Аластор стиснул палочку, и Дэликти насмешливо хмыкнул. — Нет, такие, как ты, не убивают безоружных и парализованных противников.

Вторая причина в том, что скоро тебе будет не до меня. Об этом позаботится мой незаменимый помощник, который в данный момент находится прямо за дверью.

Хмури резко повернулся, и одновременно с этим створки распахнулись.

На пороге стоял Равен Нуар.

Аврор молниеносно вскинул палочку, но наёмник действовал ещё быстрее. С ошеломляющей скоростью, превратившись в размытый силуэт, он переместился вперёд и влево; не успел застигнутый врасплох Аластор и глазом моргнуть, как Нуар уже держал его на прицеле. Хмури замер, понимая, что ударить первым не успеет, однако наёмник почему-то медлил с решающим выстрелом.

— Любопытно, — произнёс он без всякого выражения. — Похоже, я появился в самый интересный момент.

— Вы появились удивительно вовремя, мастер, — подал голос Дэликти.

Сверкающий зловещим багровым цветом волшебный глаз повернулся к сэру Эдгару; второй глаз продолжал следить за аврором.

— Как вы?

— Цел и невредим, — улыбнулся Дэликти.

— Хорошо. Вы не вернулись через двадцать минут, как обещали, и я взял на себя труд разузнать, в чём дело.

— Не зря я надеялся на вашу пунктуальность.

— Так ты просто тянул время! — прохрипел Аластор.

— Разумеется, — небрежно бросил Дэликти. — Наивный, неужели ты думал — я настолько глуп, чтобы всерьёз намереваться склонить тебя на свою сторону? У меня и в мыслях подобного не было. Вы, авроры, доверху набиты смехотворными предрассудками. Разговаривать с вами — пустая трата времени… впрочем, сегодня это сыграло мне на руку!

Только наличие вооружённого противника помешало Хмури задушить интригана голыми руками. Будь у него сейчас хоть малейшая возможность свернуть подлецу шею прежде, чем настигнет гибельный выстрел, он бы так и сделал. Но Нуар был начеку, и аврору оставалось только в бешенстве стискивать зубы.

— Я зашёл сообщить, что всё готово для принятия последней порции, — продолжил наёмник как ни в чём не бывало. — И ещё. Ходят слухи, что все сотрудники Ударного Отдела в крайне тяжёлом состоянии разбросаны по лесу к югу от дома Дейтера.

— Что вы говорите! Все до одного?! — в шоке воскликнул Дэликти. — Хмури, как ты ухитрился одолеть перехватчиков в одиночку?

Взгляд волшебного глаза переместился обратно на аврора.

— Вот оно что. Стало быть, это тот самый пресловутый Хмури, доставивший нам столько хлопот? — уже с некоторым интересом осведомился Нуар. — И он сунулся в замок в одиночку? Что ж, смело. Бесполезно, но смело.

Багровый глаз обежал напрягшегося Аластора с головы до ног, задержался на левой руке.

— Хммм… интересный приборчик. И вторая палочка… похвальная предусмотрительность.

В артериях Аластора кипел чистый адреналин, однако он заставил себя говорить ровно.

— Искусственный глаз модели «Окулус-4» с проникающим взглядом и повышенным дальновидением, — ответил он в тон Нуару. — Так вот как вы меня засекли. Но… во имя Мерлина, как вы сумели добраться отсюда до леса за такое короткое время?!

Наёмник дёрнул уголком рта, помолчал, затем уклончиво буркнул:

— Ну… скажем так, меня не напрасно прозвали «Чёрным Вороном».

— Анимаг! — догадался Аластор.

— Орнитомаг, — хрипло поправил Нуар, затем обернулся к Дэликти. — Что с ним делать?

— Мне всё равно, — равнодушно откликнулся тот. — Я лишь хочу, чтобы он больше никогда не смог вмешаться в мои планы. А теперь, джентльмены, простите, я вас покину — меня ждут великие дела.

За этим последовал глухой стук тела об пол, Хмури крутанулся волчком, одновременно смещаясь в сторону, дабы не позволить противнику ударить в спину, и успел заметить, как извивающийся на манер змеи Дэликти подполз к старинной амфоре, коснулся её лбом и исчез.

Всё это произошло за долю секунды, и вот Аластор вновь лицом к лицу с наёмником.

— Как? Как он сумел? — прошептал аврор ошеломлённо. Те чары, которыми он парализовал злодея, считались особо устойчивыми, их было практически невозможно снять или ослабить. И всё же каким-то образом Дэликти сумел их частично нейтрализовать.

— У Дэликти всегда найдётся туз в рукаве, — пояснил Нуар. — Портал ведёт прямиком в питомник. Очень скоро период подготовки завершится, и в Лондон придёт кровавый кошмар. — Он по-волчьи ощерился, а стеклянный глаз зловеще сверкнул. — Но довольно разговоров. Я хочу проверить, действительно ли ты так хорош, что уложил два десятка перехватчиков, или же тебе просто повезло.

— Подходи и узнаешь, — коротко ответил Аластор.

Несколько долгих секунд они буравили друг друга взглядом, а потом мгновенно взорвались действием. Наёмник проревел заклятие и тут же скользнул вправо, а Хмури рухнул на пол, пропуская залп над собой, и выстрелил с обеих рук.

Вернее — попытался выстрелить. Потому что заклинания противников не возымели абсолютно никакого действия. Палочки даже не засветились, будто бы внезапно перегорели. Аврор и наёмник успели выстрелить ещё дважды, прежде чем осознали, что лишь впустую тратят силы.

Нуар остановился, удивлённо осмотрел палочку, зачем-то потряс и пробормотал:

— Очень любопытно. Похоже, на кабинет наложены блокирующие магию чары. Вот это сюрприз!

Хмури осенило.

— Так вот почему Дэликти смог освободиться! Волшебные путы здесь рассеялись и ослабли гораздо быстрее, чем обычно!

— Да, сэр Эдгар хитрец каких поискать, — заключил наёмник и убрал бесполезную палочку. Аврор последовал его примеру. — Что ж, придётся действовать по-другому. — Его живой глаз сузился, а ладонь легла на рукоять ножа.

Аластор пожалел, что они не в соседней комнате — там, на камине, он видел отличную кочергу. Впрочем, там бы она не понадобилась, ведь антимагический заслон лежал только на кабинете. Аврор поднялся с пола, попутно мельком осмотревшись. Нет, ничего похожего на оружие не попадалось: только вазы, свитки пергамента да стул, чересчур громоздкий для использования в схватке.

Несмотря на превосходство в вооружении, Нуар не спешил нападать — видимо, тоже не слишком часто сражался врукопашную. К тому же ратные подвиги Хмури наверняка внушили наёмнику уважение к неприятелю, так что он сейчас чувствовал себя не совсем уверенно.

Аластор повёл плечами, разминаясь, и заговорил:

— Послушай, нам не обязательно сражаться. Дай мне уйти. Я остановлю Дэликти и позабочусь, чтобы все твои прошлые прегрешения были забыты.

Нуар оскалился.

— Ну уж нет. Это дельце сулит огромную выгоду, и я не собираюсь отступать. Я устал заниматься всяческими опасными вещами. Пора уходить на покой. К сожалению, мои представления о безбедной старости сильно расходятся с размерами моего состояния. Если же затея Дэликти выгорит, я смогу купить всё, что только пожелаю. Так что я в деле до конца.

— Ты можешь погибнуть.

— Мы все рано или поздно умрём. А ради заслуженного отдыха в ипостаси богатого человека стоит рискнуть своей шкурой, разве нет?

— Ну, как хочешь. Я предлагал, — промолвил Хмури, незаметно разминая мышцы рук, ног и спины. Неоднократно раненый и не до конца восстановившийся организм подчинялся неохотно, а для схватки со столь опасным противником, как Нуар, следовало разогреться, подготовиться к высокоскоростным действиям. Наёмник, похоже, никуда не торопился — всё верно, время играло на него — а аврору требовалась передышка. Надо было попробовать оттянуть начало боя, заодно прояснив для себя некоторые непонятные моменты.

— Знаешь, я всё никак не могу понять, — ровно сказал Аластор, — зачем эта дурацкая инсценировка покушения? Почему ты сразу не убил меня?

Нуар издал короткий смешок, больше похожий на вороний крик.

— Интересно, да? Хммм… ладно, так уж и быть, расскажу. Только кратко, не обессудь. Стоя над твоим бесчувственным телом, я уже знал, что авроры вышли на Дэликти, поэтому убить тебя не мог — твои коллеги мигом слетелись бы сюда, как… — Хмури ожидал услышать «воронья стая», но наёмник сказал иное: — …осиный рой. Вместе с тем, Дэликти уже давно придумал, как нейтрализовать авроров, чтобы в час «Х» они, то есть вы, не мешали овладевать «Гринготтсом». Всё тривиально. Я, в виде закутанного в плащ субъекта, совершаю намеренно неудачное покушение на министра, после чего скрываюсь. Все авроры по тревоге срываются вдогонку, через некоторое время я даю им себя обнаружить и после непродолжительной погони заманиваю в ловушку. Не знаю, что намеревался делать с вами Дэликти, но подозреваю, что десяток-другой авроров представлялся ему отличной разминкой перед серьёзным делом для его любимцев.

Аластор содрогнулся, когда понял, что он и его сослуживцы совершенно случайно избежали жуткой смерти в когтях мантикор.

— Твоё появление спутало все карты, — продолжал Нуар. — Мы не могли тебя убить, но не могли и отпустить. И тогда я решил немного подкорректировать первоначальный план. В новом плане важную роль играли перехватчики, которые к тому моменту были на нашей стороне.

— Но почему они? И как они могли пойти на предательство?

— А ты не понял? — удивился наёмник. — Работаешь с ними в одном здании и не понял, что это за птицы? Да ведь им всё едино, с кем воевать! Для них главное — процесс.

С глаз Хмури словно спала пелена. Человек железных принципов, он внезапно осознал, что до сих пор приписывал колдунам Ударного Отдела несуществующие моральные качества. Честь, доблесть, клятва, верность — всё то, что почиталось в роду Хмури превыше жизни, для них было пустым звуком. Прошедшие специальную суровую подготовку, перехватчики были подобны охотничьим псам, не утруждающим себя рассуждениями, слепо выполняющими приказы… но, вместе с тем, страстно любящими охоту и готовыми пойти за любым, кто её посулит. Они жили ради преследования жертвы, а этого в нынешние спокойные времена Министерство не могло им обеспечить. Стоит ли удивляться, что Ударный Отдел так легко перешёл на сторону преступника, задумавшего захватить власть в стране? Ведь воцарение тирана обещало столько боёв, погонь и убийств, сколько не бывало со времён охоты на ведьм.

Дэликти и перехватчики… Достойная свита для безумного короля.

Нуар будто подслушал его мысли.

— Я и сам много чего натворил, но эти ребята — настоящие коршуны. Хотя именно такие выродки нам и требовались.

С помощью Всеэссенции, отыскавшейся в закромах Дэликти, я принял твой облик и напал на министра. Лацертус, да упокоится он с миром, добился официальной передачи дела. К сожалению, из-за проклятой неторопливости, царящей у вас в Министерстве, да ещё твоей выносливости всё опять пошло наперекосяк.

— Я очнулся раньше, чем предполагалось? — догадался Аластор. — Так ты хотел, чтобы перехватчики сцапали меня без сознания?

Наёмник кивнул.

— Но… что потом? Вы же не могли знать, что мне удастся сбежать? Если я должен был стать приманкой, то зачем наводить на меня Ударный Отдел?

— Разумеется, я не собирался полагаться на случай. Заманивать авроров в ловушку я планировал самолично. А чтобы они гнались за мной — в твоём облике — порезвее, я решил заставить их потерять… кое-кого.

Удар молнии пронизал Хмури насквозь.

Форнакс!

До чего же всё просто — и, вместе с тем, чудовищно! Милдред не верит или, по крайней мере, сомневается в виновности Аластора и потому идёт вместе с перехватчиками — проследить, чтобы подчинённый не пострадал. Идёт один, так как все авроры заняты, к тому же слежка за замком была противозаконна.

Они находят лежащего без сознания Хмури, допрашивают, спорят. В это время кто-нибудь из перехватчиков незаметно накладывает на Аластора заклятие Подвластия, Лацертус «случайно» выпускает палочку аврора из рук, Хмури хватает её и… убивает шефа.

После этого перехватчики с чистой совестью убивают Аластора, освобождая Нуару пространство для манёвра, избавляясь от свидетеля и заодно кровью доказывая свою верность Дэликти.

Трёх зайцев одним ударом.

— Великолепно, — прошептал Хмури.

— Улавливаешь, — одобрительно заметил наёмник. — Исследование тела Форнакса и твоей палочки развеяли бы последнюю тень сомнения. Лишившись шефа, авроры воспылали бы праведным гневом и кинулись ловить спятившего коллегу, не подозревая, что гоняются за двойником, а настоящий, ни в чём не повинный, коллега уже на том свете. В том случае, если очевидных улик оказалось бы недостаточно, чтобы убедить твоих тупоголовых друзей, Лацертус, как новый непосредственный начальник, просто-напросто приказал бы им заняться поисками предателя. Немного погодя я бы появился перед ними, все бросились бы в погоню… об остальном я уже говорил.

Ты снова всё испортил, когда умудрился сбежать. Мой замысел не удался, и некоторое время я решал: то ли натравить на авроров Ударный Отдел, то ли проверить вас на прочность позже, в бою с мантикорами. Оба варианта мне не нравились, но ничего получше я придумать не мог. Идея устроить засаду в доме твоих родителей — инициатива Лацертуса. Вероятно, стараясь загладить свою ошибку, он слишком рьяно кинулся исполнять указание Дэликти — ловить тебя. На самом деле мы хотели только официально убрать его парней из Лондона, чтобы их неожиданная лояльность новому повелителю Англии не открылась раньше, чем нужно.

Но когда он сообщил об аресте всего отдела авроров в полном составе, это стало грандиозным сюрпризом. Ещё бы! Единственная не подконтрольная нам группа боевых магов, способных доставить немало неприятностей, оказывается за решёткой! Вот тогда я ощутил, что дела наконец-то приходят в порядок.

Довольное выражение на лице Нуара вдруг сменилось угрожающим, глаза хищно сверкнули, будто говоря, что время разговоров подошло к завершению.

— Да, всё наконец-то устроилось как нельзя лучше. Один ты остался досадной занозой в ноге, — ловко крутя в пальцах остро заточенный нож, проговорил наёмник. — Перебил всех перехватчиков… ну да горгулья с ними! Эти болваны никогда мне не нравились. Но я положу конец череде твоих удач — или, может, череде оплошностей своих горе-союзников?

И тут же, без всякого перехода, он прыгнул на аврора.

Аластор поднырнул под руку с ножом и наметил удар в солнечное сплетение, однако наёмник успел среагировать — рука Хмури попала в захват. Поворот, бросок — и аврор покатился по полу.

Он принял нижнюю стойку, затрудняющую атаку ножом, и попытался успокоить бешено колотящееся сердце. Нуар оказался нелёгким противником. Большинство магов, даже прошедших стандартную боевую подготовку авроров, не продержались бы против него и сорока секунд. Аластор, за время своих похождений нахватавшийся разных умений, ещё мог кое-что противопоставить наёмнику, хотя этого было явно недостаточно. Стоит Фортуне в ближайшие минуты отвернуться, и его просто-напросто располосуют на тонкие ломтики.

Нуар попытался нанести удар стопой в висок, Хмури перехватил его лодыжку, плавно направил вверх и в сторону, заставляя противника потерять равновесие. Тот понял, вовремя отклонился назад, перенося вес тела на вторую ногу и одновременно приседая, чтобы приобрести устойчивость. Опёршись левой рукой о пол, правой он неуловимым росчерком стального пера нарисовал оборонительную дугу, и аврору ничего не оставалось, кроме как с силой оттолкнуть ногу недруга. Энергией толчка наёмника развернуло, но он не стал противиться, вписался в движение и мягко откатился в сторону.

Аврор встал, решив, что позиция в полуприседе ему невыгодна. Биться таким образом он не умел, непривычная поза слишком сильно сковывала движения, увеличивая опасность того, что Нуар обойдёт его и нападёт с тыла.

Наёмник снова ринулся в бой, на сей раз избрав другую тактику. Он чертил перед собой восьмёрки, дуги и окружности, лезвие ножа размывалось в тускло-серые полосы. Аврор не успевал не то что перехватить оружие, но даже отследить в стальном урагане, и шаг за шагом отступал.

Вдруг наёмник скакнул вперёд, Аластор отшатнулся и… стукнулся о крышку стола! Отступать было некуда, времени на раздумья тоже не оставалось. Тогда Хмури скользнул влево, под невооружённую руку недруга, и что есть силы, опираясь на стол, впечатал свой ботинок Нуару под рёбра.

Того отбросило на пару шагов, он удивлённо посмотрел на противника, пощупал бок. Затем снова поменял рисунок боя: в расслабленной позе лёгкой поступью подошёл к напрягшемуся аврору, держа нож опущенным, и атаковал, лишь приблизившись на расстояние вытянутой руки. Серией быстрых взмахов клинком на уровне груди он заставил Аластора нырнуть вниз в надежде поразить наёмника в пах, поймал мелькнувший кулак, зафиксировав руку противника, и вскользь полоснул лезвием по локтевому сгибу.

Он намеревался перерезать крупные артерии, проходящие в этом месте; в случае удачи аврор от потери крови ослабел бы уже через две минуты. Аластора спасла ткань защитного костюма перехватчиков: те, кто её шили, знали своё дело и вживили в ткань сетку тонких и эластичных, но прочных волокон. Остриё ножа заскрежетало по ним, нанеся Хмури всего лишь царапину, а тот незамедлительно воспользовался брешью в обороне врага. Сокрушительный удар в ухо настиг Нуара, словно выпущенный из катапульты снаряд. В его голове произошёл мгновенный взрыв боли, и сотрясающий стенки черепа звон поплыл по ней. Он отпустил руку аврора и попятился. Аластор, не отставая, наседал на него, молотя железными кулаками. Наёмник вклинился в этот тайфун ударов и врезал противнику головой в лицо, затем левой рукой двинул в живот, а правой, забыв о зажатом в кулаке ноже, провёл апперкот в челюсть. Зубы Хмури лязгнули, его отбросило к стене. И всё же, ему несказанно повезло: будь Нуар менее дезориентирован и вспомни о ноже в правой руке, песенка аврора была бы спета.

Несколько секунд двое магов, пошатываясь, приходили в себя. Потом схватка разгорелась по новой.

Уклоняясь от взмаха Нуара, Аластор не поспел выпрямиться, наёмник мгновенно сменил позицию, прыгнул на противника, ухватился за его шею и плечо и в подскоке нанёс страшный удар коленом в грудную клетку.

Хмури в судорогах кашля рухнул на пол. У человека с менее крепкими мышцами от такого удара, пожалуй, треснули бы рёбра — аврор отделался ушибом. Наёмник ринулся вперёд, стремясь закрепить успех, но Аластор увернулся, подставив плечо. Боль хлестнула по нервам бичом, рука отнялась, однако Аластор исхитрился поймать стопу Нуара и снова, как совсем недавно, дёрнул её на себя. На сей раз трюк удался — наёмник растянулся в некоем неловком подобии шпагата. Аластор вскочил и ценой нескольких неглубоких порезов успешно атаковал уязвимые места противника. Хотя Нуар быстро пришёл в себя и не остался в долгу: аврор увлёкся, доставая врага в поясницу и по почкам, пропустил ответное движение, наёмник совершил быстрый бросок и по самую рукоятку вонзил лезвие в икроножную мышцу его правой ноги.

Пока аврор пытался оценить серьёзность повреждения, Нуар поднялся. Хмури взмахнул рукой, однако наёмник перехватил её, крутанул аврора вокруг себя и швырнул в стол.

Бах! Монументальный стол выдержал удар, лишь немного отъехав. Будь он прикручен к полу, Аластор вряд ли сумел бы продолжить бой. Он крепко приложился спиной и затылком, и комната сейчас плавала у него перед глазами в кровавой дымке.

Кое-как, шатаясь и цепляясь за крышку, аврор встал. В шести шагах от него стоял Нуар, одной рукой опираясь о стену, другой — вытирая капающую с подбородка кровь. Но голос его был наполнен торжеством, когда он прохрипел:

— Готовься к смерти, Хмури!

— Только если к твоей, — сплюнув багровую слюну, выдохнул Аластор.

Наёмник качнул головой. Наблюдая за приближающимся врагом, аврор, несмотря на браваду, прощался с жизнью. У него не осталось сил отпрыгивать и уворачиваться, а в маломанёвренной схватке Нуар, располагая ножом, быстро его прикончит. Ему бы сейчас… даже не оружие, а хоть какую-нибудь, самую завалящую, защиту! Хмури случайно шевельнул рукой и ощутил, как в запястье упёрлось что-то твёрдое.

Вот оно!

Аврор воспрянул духом.

Его вторая палочка! Сейчас она бесполезна, зато механизм, который её удерживает, сделан из металла и охватывает почти всё предплечье.

Аластор вцепился в этот последний шанс.

Ни одним движением, ни единым взглядом не показал он, что обрёл надежду. Он всё так же прислонялся к столу, опустив руки и понурившись, всем своим видом демонстрируя крайнее измождение.

Но когда введённый в заблуждение Нуар взмахнул ножом, целясь в основание челюсти и далее наискось, через яремную вену, Хмури резко выбросил левую руку навстречу запятнанному лезвию. Наёмник не стал менять направление удара, рассудив, что сначала он разрежет эту нелепую заграду из мягкой плоти, а потом уже доберётся до горла врага.

Звяканье клинка о металл стало для него неприятным сюрпризом. Неожиданный удар едва не вывихнул пальцы, они ослабели, и последовавший выпад, нанесённый всё тем же неизвестно откуда взявшимся железом, выбил нож из его ладони.

Тут наёмник вспомнил о любопытном приборе, который он обнаружил под одеждой Хмури и о котором позабыл в пылу схватки. Он проклял себя за рассеянность, хотя лучше бы уделил внимание происходящему в данный момент.

Не давая противнику очухаться, Аластор жёстко въехал ему в нос, почувствовав, как что-то хрустнуло под его кулаком. Нуар обмяк, и Хмури, широко размахнувшись, ударил его своим железным механизмом в висок.

Удар болезненно отозвался в руке аврора, хотя это и не шло ни в какое сравнение с тем, что испытал наёмник. Его живой глаз закатился, искусственный — с чавканьем выскочил из глазницы, и Нуар с грохотом рухнул вниз.

В тот же миг, окончательно обессилев, Аластор потерял сознание и сполз на пол.

Маленький, но невероятно назойливый молоточек не позволил аврору долго пребывать в беспамятстве. Посреди непроглядной и бесконечной пустоты он один сохранял раздражающую активность. Его равномерные удары мешали успокоиться и раствориться в пустоте, они звали назад, к избитому телу, к новой боли и опасностям. Казалось, стук складывается в слова приказа: «Вставай. Бой ещё не окончен. Приди в себя. Ты должен остановить врага. Должен! ДОЛЖЕН!!!»

С огромной неохотой Аластор еле заметно шевельнул пальцем. Потом ещё раз. Потом медленно приподнял веки и упёрся взглядом в неподвижное тело Нуара. На голове наёмника зияла страшная рана; кровь струйками вытекала из неё, сбегала вниз и вливалась в багровую лужицу на полу.

Сдерживая стон, Хмури обернулся к двери. Подтянулся на руке и тем самым на целый фут сократил расстояние до порога. Затем вытянул вперёд другую руку, стараясь не думать о поверженном противнике. Судя по интенсивности кровотечения, тот стоял на краю могилы, однако помочь ему Аластор не мог, у него сейчас были проблемы посерьёзнее.

Путь к двери показался аврору немыслимо длинным, но он всё же достиг заветной цели. Вывалившись в другую комнату, он почти ощутил, как магия клубится вокруг — конечно, это была лишь иллюзия, но Хмури сразу почувствовал себя лучше. Он прислонился спиной к стенке, негнущимися пальцами достал палочку, направил на прорезанную ножом ногу и прошептал слова заклинания. Палочка исторгла язычок бледно-жёлтого тумана, который тут же окутал рану. В том месте, где штанина была рассечена и набрякла от крови, стало горячо и щекотно — порез стал затягиваться.

Затем аврор подобным образом обработал грудную клетку, пострадавшую от колена Нуара, ушибленные челюсть и затылок, а также продырявленный перехватчиками бок — хоть ему и не досталось в схватке, болел он здорово.

К концу лечебных процедур Аластор уже ощущал себя почти что человеком. Правда, человеком, которому не помешал бы длительный сон и ещё более длительный отпуск. Вставая на ноги, он покачнулся и нахмурился. В таком состоянии в бой не ходят. Палочка могла заживить лишь некоторые повреждения, для лечения остальных требовались снадобья и время. Вот только сейчас аврор не располагал ни тем, ни другим.

Проклятье! А ведь ему предстоит сделать очень многое. Если он проиграет, то уже никто не сможет помешать Дэликти осуществить свой дьявольский план. Он устроит кровавую бойню в банке, после чего укрепится там столь основательно, что самые сильные маги не выкурят его оттуда. И тогда вся Англия окажется в руках маньяка.

А на пути преступника стоит всего лишь один уставший и израненный аврор; ему придётся сразиться с четырьмя монстрами, на порядок превосходящими своих диких сородичей, каждый из которых, в свою очередь, способен шутя расправиться с полудюжиной человек. Если бы Аластора попросили оценить свои шансы на победу, Хмури ответил бы, что они равняются нулю.

«Что же делать? Идти на верную гибель? Или бежать, предупредить министра и остальных? Нет, Дэликти всё равно успеет. Хотя… Стоп!»

Аластора вдруг осенила мысль настолько простая и очевидная, что он удивился, почему не додумался до этого раньше.

Ведь ему совершенно необязательно биться с мантикорами! Хищники содержатся в каком-то загоне, так пускай там и остаются. Главная цель аврора — сорвать планы преступника, а для этого надо всего лишь захватить в плен его самого. Без босса слуги не станут ничего предпринимать, и, таким образом, беду удастся предотвратить!

Хмури вздохнул с огромным облегчением, чувствуя, как с сердца свалился тяжёлый камень. По сравнению с истреблением мантикор задача пленения Дэликти выглядела весёлым пикником.

Правильно, сказал себе аврор, каждый должен заниматься своим делом. Я обезврежу злоумышленника, а с монстрами пускай разбирается Линкс и компания.

Аластор кивнул своим мыслям, решительно расправил плечи и твёрдой походкой вернулся в кабинет.

* * *

Чернильно-чёрное варево булькало и пузырилось в небольшом котле. Волшебник в видавшей виды одежде достал длинную деревянную лопаточку и принялся медленно помешивать. Он был довольно рослым и крепким; его обветренное, как у человека, проводящего много времени на открытом воздухе, лицо выдавало смелую и решительную натуру, хотя сейчас выражало лишь изнурение и подавленность. Понаблюдав за человеком подольше, можно было заметить, что он старается не оборачиваться и даже не смотреть назад, сосредотачивая всё внимание на котле.

За спиной мага, напряженной, словно в ожидании удара, высился мощный каменный забор высотой футов пятнадцать. Казалось, что бы он ни скрывал, тревожиться не о чем: такую преграду не одолеть никому. И тем не менее, высокий колдун не мог расслабиться. Ибо то, что находилось за забором, обладало способностью поражать вне зависимости от расстояния.

Обострённым стрессом чувствами он ощущал почти физическую напряжённость. Сгустившийся воздух давил на грудь, затрудняя дыхание, а каждый вдох приносил запах близящейся беды. Тревога заползала в душу, впиваясь в неё острыми когтями и заставляя кровь холодеть. Маг знал, что тому причиной. Точно грозовой фронт, словно чёрный отравленный ветер, волны отчётливой угрозы выплёскивались оттуда. Из-за забора. Волшебник избегал даже мельком глядеть на мрачную каменную стену — чтобы лишний раз не думать о том, что скрывается за нею…

А вот его напарник излишней чуткостью не обладал, и никакие неясные предчувствия его не терзали. Именно поэтому он вовремя остановил высокого, который погрузился в себя и едва не пропустил нужный момент. Спохватившись, тот вытащил лопаточку, а напарник достал из кармана коробку с щепотью фиолетового порошка и опорожнил её в котёл. Смесь зашипела и поменяла оттенок.

— Почти готово, — без особой необходимости заметил второй. Первый не отозвался, лишь едва заметно кивнул.

— О чём грустишь? — участливо спросил второй, отмечая крайне усталый вид напарника.

— Достало всё это, — после долгой паузы проворчал первый. — До тошноты. Пора сматываться отсюда… как можно дальше.

— Подожди-ка! — Второго серьёзно обеспокоило настроение друга. — Бен, ты что же, не останешься посмотреть, что здесь будет?

Бен покачал головой.

— Не задержусь тут ни секунды после того, как получу свои деньги. Ты как хочешь, Майк, а я к полуночи собираюсь максимально отдалиться от этих мест.

— Деньги! — мечтательно протянул Майк. — Полторы тысячи! Неплохо для трёх месяцев работы, а? Но постой, неужели ты даже не хочешь узнать, что замышляет босс?

— Не имею ни малейшего желания. Знаю одно — что бы он ни готовил, это будет такая мерзость, что лучше уж я останусь в неведении.

Майк предпринял последнюю попытку убедить напарника.

— Слушай, если его затея выгорит, ему наверняка понадобятся люди… а ведь испытанные работники лучше новых, смекаешь?

— Нет. Я — пас. Ещё день этого дерьма, и у меня точно поедет крыша. Полторы тысячи мне хватит, к тому же я не хочу остаток жизни мучаться ночными кошмарами. Эти твари… — он содрогнулся, помолчал, подбирая слова, — я не могу их забыть. В последнее время я начал замечать, что нахожу их черты в каждой встречной кошке. Они мерещатся мне повсюду. В полусне их морды щерятся на меня из темноты, а за бормотанием радио мне слышится шелест их шагов. Поэтому я уезжаю. В Америку, в большой промышленный город. Где помимо людей самыми крупными существами будут только мухи да комары.

Майк почувствовал, как по спине пробежал холодок. Его друг говорил серьёзно, как никогда в жизни. Странно и страшно было слышать такие слова от бывалого охотника, егеря и зверовода с двадцатилетним стажем.

— К тому же я сомневаюсь, что у шефа что-то получится, — задумчиво промолвил Бен, отвечая на высказанное ранее предложение «остаться и посмотреть».

— С чего ты взял?

— Поверь мне: когда руководитель за полтора часа до начала операции вваливается растрёпанный и со связанными руками, это обычно означает, что всё пошло кувырком, — мрачно сыронизировал Бен.

Майку не оставалось ничего, кроме как молча согласиться. Четверть часа тому назад, когда они, как обычно, дежурили у вольера и коротали время за игрой в карты, раздался лёгкий хлопок, означавший прибытие визитёров из замка. Майк первым выглянул из сторожки и в изумлении расширил глаза — прибывшим оказался сам шеф, которого не так давно вызвали в замок по какому-то срочному делу. В принципе, в его появлении здесь не было ничего необычного, если только не принимать во внимание внешний вид: всегда надменный и несуетный Дэликти был встревожен и тороплив, а его руки будто бы прилипли к бокам, наводя на мысль о действии Парализатора.

Очутившись в знакомой обстановке, Дэликти сперва прикрыл глаза и глубоко вздохнул, только потом заметив удивлённых вахтенных.

— Доставайте котёл! Готовьте последнюю порцию, живо! — рявкнул он. Потом пронёсся мимо дежурных, взлетел на лестницу, и вскоре стук его ботинок затих в глубинах складских помещений.

Майк почесал в затылке и повернулся к напарнику.

— Что происходит?

— Что-то непредвиденное, полагаю, — пробормотал Бен.

Пока готовилась заключительная доза зелья, Майк то и дело выдвигал различные гипотезы; Бен отмалчивался, но не мог запретить себе думать. С каждой секундой ситуация нравилась ему всё меньше. Тогда-то и одолели его мрачные мысли.

— Бен? А вдруг это из-за того аврора? — прервал воспоминания голос Майка.

— М-м? — не понял высокий.

— Ну, того, что в новостях показывали. На министра покушался. Как думаешь, может, это он напал на босса?

— Готово, — констатировал Бен, поболтав палочкой в котле, затем отставил её в сторону и потушил огонь. — Да нет, вряд ли это аврор. Что ему тут делать?

Словно бы в ответ раздался хлопок сработавшего портала, Бен обернулся и узрел внушительную фигуру, из-за спутанной гривы и чёрной одежды смахивавшую на пантеру.

— А вот и он, — глупо промямлил ошарашенный Майк, а потом мир взорвался и рассыпался миллионами бирюзовых осколков.

Хмури внимательно проследил, как два бесчувственных тела рухнули на землю. Он хотел убедиться, что подручные Дэликти действительно нейтрализованы и не вскочат, как чёртики из коробочки, в самый неподходящий момент.

Затем аврор, по-прежнему готовый к бою, осмотрелся — не потревожил ли он осиное гнездо своим шумным появлением. Однако никто не кричал, не врубал сирену, не нападал. Вокруг вообще не было ни души.

Пустынную, на сколько хватало взгляда, равнину, поросшую редкой и чахлой травой, накрывал плотный полог тишины. Лёгкий ветерок носился над землёй, колыхал стебельки травы и разбивался о неприступную твердь монументального забора, каменным поясом охватывавшего круглый участок диаметром около двух миль. Верхушка нерушимого на вид забора щетинилась устрашающими шипами. За их стальным частоколом виднелись нагромождения валунов и кроны деревьев, подходящие для этой местности примерно в той же степени, что и сама ограда.

Значит, вот он каков, питомник. Место, где выращивают жутких монстров, вскармливая адским зельем пополам с человеческим мясом.

Взгляд Аластора скользнул влево, отметил сторожку, а потом упёрся в длинное прямоугольное здание, высотой раза в два превосходившее забор. По тому краю здания, что был обращён к вольеру, шёл открытый коридор, а в ближнем от аврора торце виднелась дверь. Приоткрытая.

Мускулы на ногах Аластора напряглись. Преступник прячется в этом здании. На этот раз он никуда не уйдёт.

Хмури стиснул зубы и стремительно зашагал к зданию. Он успел сделать несколько шагов, прежде чем понял, что периферийное зрение заметило кое-что интересное.

Аврор обернулся на ходу и увидел небольшой котёл, наполненный серо-коричневой жидкостью, над которой вилась тоненькая ленточка пара. Хмури сперва не придал находке значения, однако затем в мозгу что-то щёлкнуло, и память услужливо выдала нужный фрагмент.

«Я зашёл сообщить, что всё готово для принятия последней порции».

Последней порции Вина Коттравеи!

Ну конечно!

Прибыв сюда, Дэликти первым делом велит вахтенным приготовить последнюю дозу жуткой смеси, завершающей процесс превращения мантикор в неуязвимые машины для убийства. Сам же бежит «размораживаться», чем, вероятно, занят до сих пор, ибо Парализатор Хмури наколдовал хитрый, его за пять минут не снимешь.

Что ж, по возвращении преступника ожидает неприятный сюрприз: не видать ему зелья как своих ушей. Аластор занёс ногу, намереваясь пнуть котёл и разлить жидкость, но неожиданная мысль заставила его замереть.

«Это варево может даровать недюжинную мощь! Как раз то, что нужно измученному воину, когда главный бой ещё впереди!»

Аврор заколебался. С одной стороны, Дэликти вроде бы не тянул на опасного противника. Хмури разделался бы с ним и без помощи стимуляторов. С другой стороны, мало ли что может случиться… Весь его опыт искателя приключений вопил о необходимости быть готовым к любым неожиданностям. Однако мысль о Вине почему-то внушала страх и отвращение. Аврор слышал кое-что о снадобьях, увеличивавших способности человека — и за считанные часы сжигавших организм дотла. К тому же, вдруг догадка неверна, и дежурные варили, к примеру, какой-нибудь особо сильный яд?

Шальной импульс внезапно толкнул его в бок. Отбросив все сомнения и не задумываясь о последствиях, Аластор бросился к котлу, обхватил голыми ладонями горячие ручки и стал глотать густую, как сироп, жидкость с поспешностью человека, мучимого трёхдневной жаждой.

На шестом глотке зелье начало действовать. Мгновенные судороги скрутили все мышцы аврора, он скорчился и рухнул на колени. Котёл выскользнул из ослабевших пальцев и покатился по земле, расплёскивая содержимое. Хмури хотел поймать его, но не сумел — мускулы не слушались. Он задыхался, не в силах сделать вдох, пересохшая гортань тщетно пыталась захватить глоток воздуха. Кости трещали, будто их размалывали в мясорубке.

Аврор захрипел и понял, что умирает. Похоже, в котле всё-таки варили яд, а не стимулятор. Как… обидно!

В желудке взорвался яростный вулкан — внутренности опалило жаркое пламя, и огненная волна прокатилась по телу, словно лесной пожар. Хмури принял это за апогей предсмертных мук и приготовился распрощаться с жизнью, но вдруг осознал, что магический огонь причиняет ему вреда не больше, чем пламя костра — саламандре. И, пожалуй, даже нравится.

Все неприятные ощущения исчезли, растаяли в этом огне.

Потом огонь стал угасать, сменяясь приливом грозной, необузданной, пьянящей энергии. Она струилась по венам, впитывалась в мышцы, кипела в груди. Аластор с изумлением ощутил, как под влиянием живительного потока растворяются боль и усталость, обостряются чувства, мускулы наливаются несокрушимой мощью, а сознание необычайно проясняется.

Медленно и неуверенно аврор встал на ноги. Голова немного кружилась, от переизбытка сил его покачивало, как после доброй порции огневиски. Хмури потянулся, и костюм едва не треснул на взбугрившихся плечах. Аластор глубоко вздохнул, с удовлетворением отмечая, что обоняние фиксирует десятки различных запахов, уши ловят малейший звук, а глаза не пропускают ни одной, даже самой малой детали. Доселе скрывавшиеся в сумраке очертания предметов вдруг приобрели неестественную чёткость.

Вот это да! Что за чудесное снадобье! Нет, не зря Ка-Хазмагр вошёл в легенды. Старикан знал своё дело!

В упоении новоприобретённым могуществом Хмури забыл свои опасения насчёт побочных эффектов зелья. Он вообще забыл всё, что было раньше — для него не существовало прошлого или будущего. Как настоящий зверь, он теперь жил одним настоящим. Аврор застыл в нерешительности, не зная, что делать, когда некий запах, донёсшийся со стороны вольера, ударил в ноздри — зловещий запах смерти, крови и… хищника.

Наваждение частично рассеялось, разум взял верх над взбунтовавшимися инстинктами зверя. Всё встало на свои места: мантикоры — заговор — Дэликти…

— Эй, ублюдок! — хрипло прорычал Аластор, сам сейчас похожий на свирепого хищника. — Я иду!

Он сорвался с места и исчез прежде, чем улеглась пыль, поднятая его первым шагом.

Мягким кошачьим шагом аврор крался по коридору. Доносившиеся из-за ограды запахи тревожили, сбивали с толку и мешали учуять след Дэликти, приходилось полагаться лишь на зрение и слух.

В какой-то момент Аластору показалось, что из-за угла донёсся шелест осторожных шагов. Он тенью метнулся вперёд, вытягивая палочку, и в это время дверь, которую он только что миновал, с тихим скрипом отворилась.

Дэликти растерянно уставился на промелькнувшего перед глазами аврора. Хмури потерял секунду, чтобы затормозить и обернуться, и за это время замешательство преступника прошло. Аврор даже не успел ничего предпринять — Дэликти проворно взмахнул рукой, и Аластора, словно колоссальным порывом ветра, швырнуло через край балкона.

Он очутился в воздухе, перед глазами замелькали небо, деревья и валуны, и последнее, что он успел сделать, глядя на стремительно приближающуюся землю, — это прошептать заклинание левитации.

Удар потряс аврора до основания. Хотя чары смягчили падение и Аластор избежал серьёзных травм, чувства практически покинули его. Словно сквозь толстое одеяло слышал аврор голос Дэликти:

— Ты надоедлив, как кусачее насекомое, Хмури! Хотя уж теперь-то ты точно не сможешь помешать моим планам.

Триумфальный смех афериста заглушил громовой гул в ушах.

В обычной ситуации такой удар вывел бы Аластора из строя минимум на полчаса, однако сейчас бурлящее в венах Вино Коттравеи не позволило ему разлёживаться. Уже через минуту он пришёл в себя, мысленно обследовал тело на предмет повреждений — всё было в порядке, за исключением ушибленной груди да ссадин на ладонях. Сущая чепуха по сравнению с теми травмами, что он заработал за последние двое суток. Но почему же тогда Дэликти сказал, что Хмури не сможет помешать его планам? Почему не добил?

Аврор в недоумении поднял голову и оглядел тихо шелестящие листвой деревья, за которыми смутно темнела ограда. Внезапно чудовищная догадка заморозила его внутренности.

Снаружи деревьев не было и в помине.

Он ВНУТРИ ограды.

Хмури мгновенно вскочил, обе палочки сами собой скользнули в ладони.

Он не сможет помешать планам злодея, поскольку его вскорости разорвут кровожадные монстры!

Слепой, безотчётный ужас сковал его ледяными цепями; дрожь пробежала по крепко сжатым пальцам. Ноги ослабли, будто из них высосали силу.

Нет, любую другую опасность аврор встретил бы смело. Но в этих дьявольских тварях было нечто сверхъестественное. Призрачная скрытность, демоническая жестокость… перед глазами услужливо замелькали снимки растерзанных жертв. Становиться одной из них Аластору жуть как не хотелось.

Вдруг аврор с трудом удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Как он мог забыть о своём умении аппарировать! Ведь ему ничего не стоит прямо сейчас переместиться за мили отсюда! Посмеиваясь над просчитавшимся Дэликти, Аластор привычно сосредоточился.

Ничего не произошло.

Закусив губу, он попробовал ещё раз, детально следуя изученным давным-давно указаниям «Руководства по аппарированию».

Никакого эффекта.

Пространственная ткань, которой надлежало стать податливой и мягкой, оставалась непроницаема, будто скала. Зачарованная ограда, сообразил Хмури. Потому-то Дэликти и был так уверен, что враг не сбежит. Он знал: отсюда выхода нет. Была ли эта защита установлена преднамеренно или являлась лишь побочным эффектом укрепляющих стены чар? Впрочем, какая разница.

Секундная надежда и последовавшее горькое разочарование оказались тяжким испытанием. Вернулась паника. Тени ветвей вдруг обрели самостоятельную жизнь, зловеще растопыренными когтями потянулись к аврору. Питомник окутала тревожная тишина. Не пели птицы, не трещали сверчки. Единственный звук издавало гулко колотящееся сердце Аластора.

Усиленный зельем звериный инстинкт самосохранения толкал на бегство. Разумом Хмури понимал, что лучшей позиции, чем здесь — на открытом пространстве, с прикрывающей спину оградой, у него не будет, и заставлял себя стоять неподвижно.

Он несколько раз глубоко вздохнул и попытался избавиться от лишних мыслей: ни к чему ослаблять себя посторонними эмоциями, особенно когда противник не будет ими стеснён.

Ему помешало новое ощущение. Из-за деревьев накатывали почти осязаемые волны ужаса. Надвигалось что-то огромное, будто грозовая туча, неся с собой дуновение Тьмы. Воздух звенел от концентрированного Зла, несущего гибель всему живому. «Покорись, — нашёптывали призрачные голоса, — и умрёшь быстро». Дикарь внутри аврора заходился в суеверном страхе и порывался бежать. Аластору стоило больших усилий оставаться на месте.

«Значит, Вино помимо всего прочего ещё и наделяет способностью психологического давления, — подумал Хмури. — Вот почему почти никто из жертв не сумел среагировать. Их просто парализовало, как кролика под взглядом удава».

Натянутый словно тетива, он замер в ожидании. И мантикоры не стали медлить.

Аластор не заметил их приближения. Просто в какой-то момент чудовища одно за другим вышли из-под тени деревьев. Три монстра, три груды мышц и сухожилий, покрытые жёсткими роговыми наростами. Доселе Хмури видел мантикор лишь на слайдах в рамках подготовки аврора, и теперь был потрясён тем, сколь органично сочетались в этих детищах эллинских вивисекторов части таких различных существ.

На спине и боках могучего львиного тела совершенно естественно сидели десятки твёрдых блестящих пластинок, словно срезанных с броненосца. Грозным серпом загибался вверх покрытый хитином скорпионий хвост, оканчивающийся восьмидюймовым ядовитым жалом. А впереди, на широких плечах…

Аластор содрогнулся. Какой идиот сказал, что у мантикоры человеческое лицо?! Отдалённое сходство с лицом только усиливало отвратительный вид чудовищных морд. Наверное, так могла бы выглядеть разъярённая горилла-оборотень с примесью вампирской крови в момент трансформации.

Большой, не меньше львиного, череп, обтянутый землистого цвета кожей, был усеян странными шишками и абсолютно лыс. Неестественно широкая челюсть сильно выдавалась вперёд, демонстрируя нешуточные клыки. Над челюстью раздувались два отверстия ноздрей, а из-под тяжёлого, нависающего лба сверкали суженные глаза. По форме и размеру они походили на человеческие, но были словно стеклянные шарики. Неутолимый голод наделял их леденящим душу пурпурным отливом.

Дикая мысль о том, как нелепо будет погибнуть в схватке с такими уродами, неожиданно придала аврору твёрдости.

— Ну же, смелее, недоноски! — рявкнул он. — Жрать хотите?! Смотрите — подавитесь!

Крайняя слева мантикора хрипло и грозно зарычала. Монстры продолжали осторожно подкрадываться к Аластору, как бы затягивая психологический поединок. Однако Хмури не стал ждать.

Повинуясь взмаху палочки, земля перед мантикорами словно взорвалась. На монстров обрушился град камней и кусков почвы, отвлекая их внимание, затем последовала длинная струя белого пламени. Ближние деревья тут же обуглились, волна раскалённого воздуха обдала аврора нестерпимым жаром, но когда пыль улеглась, мантикор на старом месте уже не оказалось.

Хмури даже не успел поразиться невиданной быстроте хищников. Боковым зрением он уловил какое-то движение справа, рефлекторно нырнул вперёд и едва избежал когтей атаковавшего сбоку монстра. Затем, не останавливаясь, перекатился дальше, и тяжёлые лапы второй твари разметали траву в том месте, где он только что был.

Аластор вскочил на ноги; сердце стучало подобно молоту. Мантикоры оказались намного проворнее, чем он ожидал. Его единственная надежда основывалась на неопытности зверей в бою с серьёзным противником. Действительно, вооруженный и решительно настроенный аврор — это далеко не то же самое, что застигнутые врасплох крестьяне.

Плохо только, что твари быстро учились.

Ещё и минуты не прошло с начала схватки, а Хмури уже потерял преимущество удобной позиции. Теперь он стоял спиной к деревьям, а три монстра не спеша надвигались на него с разных сторон. Аврор разгадал замысел хищников: оттеснив противника от ограды, мантикоры намеревались загнать его в лес, в свою привычную стихию. Но аврор не собирался играть по правилам врага — он пошёл на прорыв.

Прикрывая глаза рукавом, он применил свой излюбленный приём — ярчайшую вспышку света — и немедля ринулся вперёд. На этот раз манёвр удался превосходно, искусственно усиленное ночное зрение сыграло с тварями злую шутку: свет нанёс им ущерба больше, чем обычному зверю. Скуля от нестерпимой боли в глазах, хищники покатились по земле, а Хмури набросился на центрального монстра. Памятуя об отражающей броне, Аластор не рискнул ударять бешено извивающегося зверя лучевыми чарами. Вместо этого он выплеснул на дезориентированного монстра реку прожорливого огня.

От вопля заживо сжигаемой мантикоры, казалось, начала крошиться бетонная ограда. Беспощадное пламя, способное плавить металл, набросилось на хрупкую плоть — и у плоти не было ни единого шанса. Чудовище вспыхнуло словно живой факел, превратилось в гигантский объятый огнём шар для боулинга.

Два других монстра на секунду замерли, прислушиваясь к рёву умирающего собрата, а затем молниеносным рывком взвились в воздух. Хищники ориентировались по запаху человека, однако временная слепота лишила их действия точности: нацелившись на одно и то же место, мантикоры столкнулись в воздухе и тяжело рухнули вниз.

Аластор скользнул в сторону от озадаченных монстров, а потом покатился по траве, убираясь подальше от полуизжаренной мантикоры, которая теперь исступлённо колотила хвостом по своим собратьям. Те, ошарашенные градом тяжёлых ударов, не сразу сообразили, что к чему. Наблюдая, как два зверя пятятся от агонизирующего третьего, Хмури пытался воспользоваться краткой передышкой и придумать хоть какую-нибудь тактику. Даже полудохлый зверь обладал чудовищной силой, что же тогда говорить о здоровых хищниках? Таким человек вообще на один зуб.

Оглядевшись, Аластор заметил невдалеке беспорядочное нагромождение валунов общей высотой с двухэтажный дом. Гора почти вплотную прилегала к ограде, оставляя лишь узкий зазор шириной чуть больше полуярда.

«Идеально подходит для обороны, — подумал Хмури. — В щель твари не протиснутся, а я смогу безнаказанно осыпать их заклятиями».

Однако его планам не суждено было осуществиться. Едва только аврор обосновался в надёжном укрытии и уже собирался привлечь внимание двух оставшихся монстров, как камни над его головой тихо хрустнули под чьей-то тяжестью. Аластор оцепенел. Медленно подняв голову, он упёрся взглядом в отвратительную шишковатую морду мантикоры. Пасть чудовища была приоткрыта, с острых клыков капала липкая слюна; Хмури даже ощутил горячее смрадное дыхание.

Откуда он взялся?! Аврор растерялся не только от неожиданного появления нового противника, но также и потому, что немигающие стеклянные глаза хищника поблёскивали всего лишь двумя жалкими ярдами выше.

Преодолев гибельное замешательство, Аластор кинулся прочь от укрытия, ставшего западнёй, и на бегу автоматически указал на зверя палочкой, в приступе паники позабыв о броне. Выпущенная почти не глядя ветвистая молния устремилась к напрягшемуся хищнику… и раздробилась о пластины, раскололась на десятки лучей, тут же разлетевшихся во все стороны этакой смертоносной электрической шрапнелью. Хмури бросился на землю, сворачиваясь в клубок и прикрывая голову. Вокруг шипели молнии. Одна из них чиркнула аврора по плечу, другая раздробила камень в футе от его лица. Остальные, по счастью, прошли мимо.

Едва магическая гроза утихла, Аластор вскочил. Он уже догадывался, какое зрелище предстанет его взору. И точно: вновь прибывшая мантикора уже спрыгнула вниз с насыпи, а две другие ловко карабкались по валунам. Вскоре они преодолели каменную заграду и стали бок о бок.

«Да сколько же их?! — в отчаянии подумал Хмури. — Пять? Десять? Может, Дэликти специально выпускает их по одной, чтобы я протянул подольше? Хотя нет, вряд ли. Твари будут нужны ему в ближайшее время. Он не стал бы ломать план ради того, чтобы насладиться травлей аврора. Наверно, эта последняя просто заплутала по дороге».

Аврор медленно пятился вдоль ограды, а три монстра неотступно следовали за ним, не приближаясь, но и не отставая.

Благодаря Вину Коттравеи, которое делало темноту не такой уж густой, Хмури сумел детально рассмотреть врагов. Двое хищников, попавших под световую атаку, всё ещё ожесточённо моргали; кроме того, они выглядели изрядно помятыми. Несколько броневых пластин погнулось, на боках зияли свежие раны. Третий же зверь, хоть и не имел повреждений, производил впечатление больного. Его движения были замедлены и осторожны, а хвост бессильно клонился вниз, будто бы с трудом выдерживая тяжесть жала.

Помимо физического состояния тварей, Хмури подметил и ещё кое-что. Похоже, Провидение продолжало приглядывать за ним: мантикоры, как видно, совсем не умели охотиться в группе. Попадись аврору спаянная стая вроде волчьей, где каждый зверь чётко знает своё место и задачу, он не протянул бы и пяти секунд. Но мантикоры всегда охотились в одиночку, и теперь, собравшись вместе, только мешали друг другу. Правда, если принять во внимание силу и быстроту хищников, их неумение атаковать в команде было чересчур слабым утешением.

Аластор пожал плечами. Стаей или поодиночке… его шансы на победу были ничтожны вне зависимости от навыков мантикор — а раз так, то нечего забивать голову бесполезными прикидками.

Хмури вычертил между собой и монстрами сплошную стену огня и тут же принялся бомбардировать залпами крайнего справа хищника. Как аврор и ожидал, зверь бросился вправо, подальше от огня и выстрелов. Остальные же двое замешкались, преодолевая инстинктивный страх перед пламенем, и Аластор сконцентрировал всё внимание на бегущей мантикоре, которая огибала большую дугу, явно намереваясь зайти аврору с тыла. На этот раз Хмури специально целился выше, дабы избежать рикошета — впрочем, он мог и не стараться: хищник двигался так быстро, что аврор даже при желании не сумел бы в него попасть.

Но Аластор и не планировал поражать тварь лучами. Последние три залпа он произвёл из левой руки, а правой меж тем наколдовал широкую лужу исключительно липкой смолы. Ловушка оказалась прямо на пути разогнавшейся мантикоры. Затормозить или свернуть она уже не смогла и мгновенно приняла единственно верное решение.

Трава и куски почвы разлетелись в разные стороны, когда мощные лапы подбросили хищника в воздух. Всё тело зверя собралось в единый монолит, хвост выпрямился и затвердел, подобно копью. Силы прыжка с лихвой хватило, чтобы перемахнуть через лужу, однако аврор не зевал и поспешно расширил смоляную ловушку втрое. Рыча от досады и злобы, тварь угодила в самую топь; лапы прилипли намертво, тело же продолжало двигаться вперёд, и мантикору опрокинуло.

Подновив стену огня, Хмури приблизился к пойманному чудовищу. Оно билось в припадке дикой ярости, пытаясь вырваться из липких оков, но лишь увязало всё глубже. Не тратя лишних слов, Аластор вытянул левую руку, сделал глубокий вдох и проревел:

— ОВЕРФРОСТ!!!

По сравнению с этим заклинанием недавний Оледенитель показался бы детской забавой. Луч невыносимо яркого синего света, от которого сам воздух превращался в кристаллики льда, обрушился на обездвиженного хищника. Казалось, спастись от такого гибельного залпа невозможно.

Однако мантикора тоже не привыкла проигрывать. В долю секунды она очнулась от припадка, осознала угрозу и рванулась в сторону, напрягая все свои колоссальные силы в отчаянной попытке увернуться. Крепкая шкура затрещала, раздираемая чудовищным рывком, вязкие когти смолы вырвали клоки шерсти, не собираясь отпускать жертву.

Аластор не заметил манёвра твари, прикрывая лицо рукавом. Он почти не сомневался, что выстрел настиг цель и хищник превратился в ледяную статую. Каково же было его изумление, когда сквозь густые клубы пара и выступившие от резкого похолодания слёзы он разглядел ненавистный зловещий силуэт не там, куда целился, а двумя ярдами правее!

Несмотря на то, что хвост и задняя лапа мантикоры попали под залп и превратились в промёрзшие насквозь ледышки, хищник не собирался сдаваться. С кашлем и судорогами вбирая в себя зверски холодный воздух, тварь настойчиво двигала передними лапами. Тихий хруст, сопровождавший эти действия, поразил Аластора словно гром.

Замёрзнув, смола стала твёрдой… и хрупкой!

Молочно-белые облака пара и жгучие порывы ледяного ветра не позволяли разглядеть всё чётко, сквозь густую завесу просматривались только нечёткие контуры монстра. Надо было срочно атаковать, пока мантикора занята освобождением из капкана, но Хмури не шевелился, заворожённый неукротимым упорством и ошеломляющей живучестью твари.

Превозмогая себя, он начал медленно поднимать палочку, однако момент был упущен.

Аврор уловил за спиной какое-то движение, мгновенно отпрыгнул в сторону, и в каком-то дюйме от него пронеслась могучая туша второй мантикоры. Ядовитое костяное жало с хищным свистом разорвало ткань рукава, лишь чудом не задев тела. Хищник приземлился аккурат на скользкую поверхность замороженной смолы. Кривые когти царапнули по гладкому льду, и зверь со всего размаху врезался в пытающегося освободиться собрата.

Попавшие под крионическую атаку хвост и задняя лапа сломались как сухие ветки. С шелестящим треском зазмеились по ним трещины, и промёрзшая плоть рассыпалась на иззубренные бледно-розовые осколки.

Правую заднюю и переднюю левую лапы мантикора почти успела освободить. Приданный вторым хищником импульс выворотил их из ледяного плена. Тварь начала неудержимо заваливаться на бок, однако правая передняя лапа вмёрзла слишком глубоко. Крепкая кость выдерживала огромную нагрузку считанные мгновения, затем хрустнула и переломилась вровень с краем замороженной смолы. Острые кромки льда резали словно бритва; когда звери, сплетясь в затейливый клубок, покатились прочь, во льду осталась торчать часть ступни с красными ошмётками мышц и белёсым обломком голени. Заиндевевшую поверхность смолы оросила горячая и густая рубиновая кровь.

Хмури всего этого не видел — он ожесточённо боролся за жизнь.

Сумев увернуться от одной мантикоры, Аластор угодил в когти второй. Это была та самая припозднившаяся тварь, которая показалась ему ослабленной. Но даже если она действительно находилась не в форме, аврору всё равно приходилось несладко. Память Аластора не сохранила деталей, нападение произошло молниеносно. Он ощутил сильный удар, его швырнуло на землю, перед глазами всё замелькало в сумасшедшем калейдоскопе, а шею обожгло жаркое дыхание.

Только потом мир остановился, а Хмури получил возможность сориентироваться. Он лежал, придавливаемый к земле огромной тяжеленной тушей; кровожадные челюсти монстра щелкали в полутора футах от лица аврора, и эта дистанция неумолимо сокращалась. Всем, что мешало чудовищу вгрызться в череп Аластора, была его левая рука, мёртвой хваткой вцепившаяся в глотку мантикоры. Только она удерживала страшные клыки на расстоянии, хотя уже и начинала подрагивать от нечеловеческого напряжения.

Сильно мешал холод. Скосив глаза, Хмури обнаружил, что упирается плечом в заледеневшую смолу. Пронизывающий холод постепенно распространялся по телу, выпивая и так немногочисленные силы. Впрочем, хищнику лёд тоже доставлял немало неудобств: его левая лапа постоянно скользила, не давая навалиться на противника всем весом.

Аврор подумал, что это не имеет значения — рано или поздно зверь добьётся своего. Потом Хмури вспомнил о правой руке. Шевельнул плечом, согнул локоть, сжал пальцы — и разочарованно оскалил зубы: палочки не было! Вероятно, вылетела из руки при падении. Вторая палочка была на месте, но что в ней толку, если нельзя ослабить левую руку даже на миг!

Аластор с трудом оторвал взгляд от капающей с клыков слюны и заставил себя повернуть голову. Сердце его подпрыгнуло: целая и невредимая палочка лежала в траве совсем неподалёку, почти что рукой подать. Хмури потянулся к оружию, но пальцы безнадёжно заскребли по земле, на пару дюймов не дотянувшись до палочки. Аврор просто не мог поверить такому изощрённому издевательству судьбы. Он рванулся к волшебному инструменту изо всех сил, но не продвинулся ни на пядь, и только челюсти стали ближе на целый дюйм.

Значит, смерть — лишь вопрос времени. Скоро рука Аластора окончательно ослабнет, и нить его жизни оборвётся. Аврор не вспоминал о своей ответственности и долге остановить преступника, его мышление сейчас было более приземлённым. В голове проносились бессвязные мысли о том, как отвратительно погибать не в пылу битвы, а валяясь на земле, словно крыса, которую душит кот. И ведь что самое обидное — возможность нанести последний удар совсем рядом! Проклятье, да она практически в руках! Если бы не несчастные два дюйма…

Гнев на злую шутку случая послужил запалом. Аврора переполнила безрассудная ярость, требовавшая срочного выхода. Он решил продолжать бой с тем оружием, что дала ему природа: изогнулся и двинул мантикору правым кулаком в горло. Хищник даже не заметил удара. Правильно, бить в такую толстую шкуру глупо. Хотя… тварь же не вся покрыта шкурой… её голова считается человеческой, означает ли это, что кости там такие же хрупкие?

Быстрый удар в скулу заставил монстра удивлённо рыкнуть — он не ожидал такой прыти от беспомощной жертвы. Тварь дёрнулась и чуть развернула голову, чем дала аврору прекрасную возможность для атаки. Под короткий яростный вопль кулак Хмури врезался чудовищу в нос. Мягкие хрящи и косточки, влажно хрустнув, разлетелись на десятки осколков, мантикора в полубеспамятстве присела на задние лапы, сбитая с толку вспышкой ослепляющей боли. Не мешкая, Хмури извернулся, схватил палочку, вскинулся, будто стальная пружина, и вонзил оружие чудовищу в глазницу. С вязким хлюпаньем палочка погрузилась на половину длины. Доли секунды хватило аврору на то, чтобы обуздать дикую ярость, и он выкрикнул заклинание:

— Ступефай!!!

На миг уцелевший глаз чудовища озарился изнутри красным светом Сногсшибателя, а затем череп мантикоры взорвался. Красный луч устремился наружу, и жутким градом упали на траву куски мозга и осколки костей.

Секунду обезглавленная тварь продолжала стоять, а потом грузно завалилась набок. Конечности трупа конвульсивно подёргивались, аврор отполз подальше от опасного хвоста.

Минус две. Хмури позволил себе несколько мгновений отдыха — отчасти для того, чтобы прогнать навязчивое зрелище клыкастой ненасытной пасти. Аврор дал себе зарок, что если выйдет живым из этой передряги, то напьётся как сапожник.

Но для этого надо было прикончить двух оставшихся монстров.

Он перекатился на живот. Туман над ледяной ловушкой практически рассеялся, и сквозь лёгкую дымку Хмури увидел целую и невредимую мантикору. Второй, искалеченный, зверь в это время доживал последние минуты. Острые пики сучьев вонзились ему в бок, будто змеиные клыки; один вспорол желудок, второй пробил сердце. Грозный хищник теперь напоминал яблоко на иглах у ежа.

Первый же, не обращая внимания на хрипящего собрата, насторожённо огибал всё ещё холодную область, явно стремясь поскорее удалиться от жуткого мороза, обжигающего лёгкие.

Аластор понаблюдал за зверем, потом обернулся на каменную насыпь. У него созрела неплохая идея, но для её осуществления требовалось надёжное укрытие. А ещё — умение очень быстро бегать. Аврор прикинул дистанцию до насыпи, недовольно поморщился, поискал другие варианты, но лучшего способа одолеть бронированную машину для убийства не нашёл. Поэтому он медленно вздохнул и сделал то, что ему хотелось меньше всего: поднялся на ноги.

Хищник сразу заметил движение. Железные мускулы напряглись, зловещее жало указующим перстом нацелилось на человека. Аластор проревел несколько ругательств, скорее чтобы подбодрить себя, нежели с целью разозлить монстра, а потом круто развернулся и рванул к нагромождению валунов.

Наверно, никогда в жизни Хмури ещё не бегал так быстро. Мышцы и сухожилия ног трепетали от напряжения, ветер гулко завывал в ушах, в голове билась одна мысль: «Только бы не споткнуться!»

Аврору не требовалось оборачиваться, чтобы понять, что мантикора следует за ним по пятам. Он спиной ощущал приближающегося монстра, просто знал, на каком именно расстоянии сейчас преследователь. И ещё он знал, что успевает.

Словно вихрь, влетел он в узкую щель, уже не обманываясь иллюзорной безопасностью убежища. Теперь-то аврор знал, как ловко мантикоры лазают по скалам. У него был выигрыш в пару секунд, и Хмури не замедлил им воспользоваться.

Не тратя драгоценного времени на попытки затормозить, Аластор откинулся назад, одновременно поворачиваясь. Когда удар о землю выбил из аврора дыхание, а подставленный локоть и рёбра болезненно проехались по щебню, он едва обратил на это внимание, сконцентрировавшись на палочке в правой руке. Магическое оружие твёрдо смотрело на разогнавшегося монстра, и Хмури выстрелил. На сей раз он применил заклинание из арсенала Тёмной Магии — исключительно эффективный Потрошитель, который поставил точку не в одной сотне беспощадных дуэлей.

— Диссекто!

Из палочки вырвалась бледная вспышка, напоминающая солнечный блик на стальном клинке. Со свистом рассекаемого воздуха она вонзилась в мантикору, чтобы тут же отразиться обратно. Аластор еле успел откатиться под защиту массивных валунов, когда от хищника веером разлетелся рой невидимых кинжалов. В тот же миг раздался рёв раненого зверя, который тут же заглох, сменившись тихим клокотанием. Едва отражённые чары закончили носиться в воздухе, Хмури выглянул из-за камня, послужившего ему щитом.

Залп оказался на редкость удачным. Из всего роя лишь несколько лезвий проникли в незащищённые участки, но хватило и этого. Морда чудовища была многократно рассечена, передняя лапа болталась на жалком куске шкуры, а на шее зияли ужасные раны, из которых ручьями струилась кровь. Тем не менее, зверь ещё держался. Встретившись взглядом с врагом, он попытался зарычать и шагнуть вперёд, но из артерий хлынул новый поток крови, практически отрубленная лапа подломилась, и хищник упал.

Внимательно наблюдая за подыхающим монстром, аврор встал и попятился, оставляя между собой и зверем каменную преграду. Тварь явно была не в том состоянии, чтобы одолеть завал, однако Хмури не стал рисковать. Теперь, когда с мантикорами было покончено, он предпочёл перестраховаться.

Едва Аластор выбрался на открытую местность, как его нервная система задрожала от внезапно нахлынувшей болевой волны. Все раны, ушибы и порезы, до поры маскируемые чудесным зельем, вдруг одновременно заявили о себе. По телу аврора разлилась тошнотворная слабость, грудь сдавило невидимыми тисками, в глазах потемнело… действие Вина Коттравеи ослабевало!

Колени Хмури подогнулись, он грузно осел на землю, тщетно пытаясь сделать вдох. Сквозь громовые раскаты в ушах ему почудились звуки шагов, Аластор вскинул голову и с трудом различил в хороводе багровых пятен знакомые зловещие очертания. Времени на размышления не было, аврор машинально нацелил в центр неясного силуэта левую палочку и брякнул первое попавшееся боевое заклинание.

Лиловая молния выстрела озарила всё вокруг неверным, дрожащим светом. Залп пришёлся мантикоре в плечо и напрочь выдрал переднюю лапу. Взвизгнув, хищник рухнул как подкошенный — но и Аластору безрассудное обращение с мощной палочкой не сошло с рук: сильная отдача приподняла его и швырнула о камни. Белый свет померк в глазах аврора, обе палочки выкатились из безвольно разжавшихся пальцев. И он не видел, как мантикора, отталкиваясь от земли задними лапами, настойчиво подползает всё ближе и ближе…

Очнулся он от ужасающей вони. Тошнотворный запах горелого мяса ударил в ноздри, скручивая желудок в тугой узел, и ещё даже не придя в себя как следует, аврор понял: та тварь, которую он считал сгоревшей дотла, каким-то образом уцелела и даже вполне боеспособна.

Словно в доказательство этого, кривые когти впились ему в плечо. Хмури вздрогнул, привстал, столкнулся с мантикорой лицом к лицу — и едва не потерял сознание снова. Зрелище было омерзительным: чёрный горелый череп, полуобугленные клыки на сожжённых до кости челюстях, дымящиеся остатки кожи, что свисали бесформенными клоками, обнажая палёное мясо… Аврора чуть не стошнило, спазм вывернул его внутренности наизнанку, и руки, потянувшиеся было за палочками, застыли на одно бесконечное мгновение. Потом прошелестели покрытые копотью хитиновые пластины, ядовитый хвост неловко изогнулся и с чавканьем пронзил бедро Аластора.

Мир взорвался ослепительным фейерверком. Хмури застонал, когда иззубренные края жала заскребли по кости, однако вскоре стало ещё хуже. Раненую ногу охватило нестерпимое жжение, словно туда вливали расплавленный свинец. Яд мантикоры действовал быстро; Аластор ощутил близкую погибель. Тем не менее, тварь не хотела ждать. Подтягиваясь на передней лапе, она упорно приближала раззявленную пасть к горлу человека. Её когти пыточными крючьями раздирали грудь аврору.

Мутным взглядом Хмури поискал свои палочки — те валялись слишком далеко. Вот правая, буковая, хрустнула под тяжестью могучей лапы. «Дай же мне умереть спокойно!» — хотел крикнуть аврор, однако язык не повиновался ему.

Да и не привык Аластор безропотно дожидаться смерти.

Жжение в бедре вроде как уменьшилось, хотя жало оставалось в теле, а изогнутый странной дугой хвост колыхался при каждом движении хищника. Мысль о том, что последние мгновения жизни он проведёт беспомощным и пришпиленным к земле, словно бабочка на булавке, привела Хмури в ярость.

Вино Коттравеи, всё ещё питавшее его силы, только и ждало подходящего момента. Остатки чудесного зелья мигом закипели в жилах, в ошеломляющей вспышке сознания отбрасывая аврора на тысячелетия эволюции назад. Припадок дикого, безудержного, звериного бешенства овладел им. Утробно рыча сквозь зубы, Аластор стиснул правую руку в кулак и нанёс страшный удар в скулу зверя. Монстр покачнулся, а Хмури обрушил следующий удар на широкую приоткрытую челюсть. Раздался хруст, аврор с упоением ощутил, как поддаётся кость, крошатся клыки и рвутся связки. После третьего раза челюсть вырвало из суставов, она безвольно повисла, держась лишь на паре сухожилий, и Аластор атаковал височную область твари. Мёртвая шкура противно расползалась под его кулаком, но он продолжал молотить, пока не нащупал уязвимое место.

Хрясь! Ободранный, но твёрдый будто гранит кулак под короткий выдох бьёт в хрупкую стенку черепа. Зверь контужен, стеклянные зрачки разъезжаются в стороны.

Хищник накренился и выдернул когти из плеча аврора. Обретя частичную свободу, Хмури рванулся, намереваясь голыми руками свернуть монстру шею, но взгляд его вовремя упал на высокое голенище ботинка, из которого торчала рукоять наёмникова ножа.

Аврор не позволил мантикоре опомниться. Добротный клинок умылся кровью по самую рукоять, когда стальное лезвие располосовало гнусной твари глотку, перерубило артерии, рассекло вены. В диком исступлении Хмури кромсал горло врага, обильно поливая всё вокруг пурпурным дождём, пока, наконец, громадная туша не застыла без малейших признаков жизни. Только тогда Хмури очнулся и занялся собой.

Замысловато изогнутый хвост всё ещё держал Аластора, как рыбу на крючке. Приподнять эту застывшую хитиновую арку оказалось практически невозможно, пришлось сперва отпиливать жало. Жёсткие сочленения поддавались неохотно, нож быстро затуплялся, а под конец и вовсе переломился пополам, однако аврору всё же удалось освободиться от тяжести хвоста. Выкинув остатки ножа, он ухватился обеими руками за торчащее из бедра жало, прикусил губу и резко выдернул зазубренный штырь из ноги. Крови почти не было — вероятно, высохла под действием яда. Хмури отбросил похожее на наконечник копья жало и потянулся за левой палочкой, мимоходом удивившись, почему отрава до сих пор не прикончила его. Скорее всего, побывав в огне, весь яд запёкся, и оказался способен причинить лишь неприятное жжение. Тем не менее, пренебрегать лечением не стоило. Направив палочку на рану, Аластор прошептал:

— Контраэтас Интоксио.

Он был так измучен, что даже не вспомнил об особенностях палочки: ведь этот магический инструмент совсем не предназначался для медицинских чар. По счастью, заклинание анти-яда сработало: рваную дыру окружил янтарный дымок, жжение стало потихоньку спадать.

Тогда и одолела Хмури усталость. Последние капли зелья исчерпали своё действие, стимулирующий эффект ушёл, оставив лишь ноющую боль да чугунную тяжесть по всему телу. Аврор даже не сумел опереться спиной о ближайший валун, а растянулся прямо на земле. Ставшие свинцовыми веки опустились сами собой. Мысли о бое и победе, о том, что щебень колется, а почва холодная — всё исчезло за толстым белым покрывалом.

Он спал. И снилось Аластору, будто бы лежит он на голой земле едва ли не в обнимку с измочаленным трупом мантикоры. Обстановка явно не располагала к отдыху, однако аврору было хорошо и спокойно. Он наслаждался минутами затишья. Пускай вокруг кровь и трупы — они ведь ещё никому не причинили вреда. Главное, что опасность миновала, не нужно ни от кого убегать и ни с кем сражаться, можно просто лежать пластом, точно выброшенная на берег медуза.

Эйфория Аластора длилась недолго.

Чёрная, зловещая пелена медленно, но неотвратимо распростёрлась над питомником. Как облако ядовитого газа, она не давала дышать, неся в себе ужас и смерть. С каждой секундой тягостный покров становился всё плотнее. Хмури понял: приближается что-то невообразимое. Куда более страшное, чем мантикоры. Некое сверхсущество, противостоять которому невозможно.

Страх подстегнул аврора, титаническим усилием он разлепил веки… и обнаружил, что сон продолжается наяву.

Удушливая пелена всё так же сдавливала грудь, а за чёрной стеной деревьев мелькало какое-то светящееся пятно. Оно двигалось не спеша, как бесконечно уверенный в себе человек. Двигалось напрямик, не петляя меж стволов — молодые сосны сами расступались перед свечением, клонясь к земле, словно колосья под порывами ветра.

Похоже, предстоял ещё один бой. Аврор воспринял это с полнейшим равнодушием, какое случается только от безграничной усталости. Он медленно передвинул правую руку и опёрся на локоть. Приподнялся, вытянул левую руку вперёд, стараясь покрепче ухватить палочку непослушными пальцами. Хмури действовал как автомат, ни единой мысли не мелькало в голове. Им двигала та сила, что порой управляет телом даже за Гранью, когда сердце перестаёт биться, а дух покидает бренную оболочку.

Наконец, приняв положение, которое лишь с огромной натяжкой говорило о боеготовности, аврор кое-как сфокусировал взгляд на приближающемся свечении.

Оно уже достигло кромки леса; от открытого пространства его отделял только широкий забор из густых колючих кустов. Даже та неведомая сила, что пригибала к земле деревья, не совладала со сплошной стеной тесно переплетённых веток; но лишь секунду промедлило неизвестное существо.

Пронзительно-белый туман обрушился на кусты, мгновенно охлаждая их до состояния безжизненных ледышек. Не успел ещё в воздухе заклубиться пар, вызванный низкой температурой, как невидимый пресс уже навалился на изгородь сверху. Изумительная ажурная конструкция осыпалась наземь мелким ледяным крошевом, открывая взору носителя загадочного свечения.

Аластор изумлённо моргнул, заподозрив, что зрение подводит его или что после страшной битвы его разум помутился. Ибо в центре бледно-жёлтого ореола, всё в той же щегольской зелёной мантии, стоял не кто иной, как Эдгар Дэликти! Хмури хотел помотать головой, чтобы избавиться от галлюцинации, но могучая сила внезапно схватила его и грубо поставила на ноги.

— Я очень рад, что ты выжил. Я с удовольствием прикончу тебя собственноручно. — Наполненный холодной яростью голос сотряс воздух, словно раскаты грома. Он несомненно принадлежал Дэликти — но лишь в том случае, если аферист вдруг обратился бы в живую бронзовую статую: столь мощным, гулким и резонирующим был звук. Щурясь от бьющего в глаза света, Хмури всмотрелся в противника — и беззвучно ахнул. Лишь невидимые обручи, сдавившие грудь, убедили аврора, что он не бредит.

Сказать, будто негодяй очень изменился, означало невероятно преуменьшить истину. Некая трансформация полностью поменяла его облик, вылепив из заурядного мошенника сверхчеловека. Прежде не отличавшийся статью Дэликти существенно раздался в плечах; вздувшиеся мышцы до предела натянули ткань мантии, грозя разорвать её в любой момент. Гневно сжимающиеся пальцы негодяя стали похожи на алмазной крепости стержни, способные мять железо словно пластилин. Он даже вырос на добрый фут: полы мантии колыхались возле колен, открывая босые ступни, почти на дюйм уходившие в землю при каждом шаге. И ещё — негодяй прямо-таки источал ауру превосходства; от него расходились волны чудовищной силы, способные заставить самого крепкого духом пасть ниц и униженно молить о пощаде. Это был какой-то злобный полубог, демон из древних легенд, рядом с которым достойнейшие из людей показались бы жалкими букашками.

Понимая чувства Аластора, Дэликти негромко рассмеялся — и от этого смеха с веток начали осыпаться листья.

— Ты изумлён, а, Хмури? Не можешь понять, как заплывший жирком аферист сумел приобрести такую чудесную мощь? — проговорил негодяй голосом, заставлявшим кости аврора противно вибрировать. — Я читаю этот немой вопрос в твоём мозгу, под густым слоем ужаса и отчаяния. Но я не буду отвечать. Мне нравится мысль, что ты подохнешь, мучаясь от неразгаданной тайны.

Он уже приподнял руку, намереваясь избавиться от надоедливого аврора, но тут его взгляд упал на искромсанный труп мантикоры. Не веря своим глазам, негодяй подошёл ближе. Потом медленно, кроша голыми ступнями острый щебень, прошествовал к щели между каменной насыпью и забором и вздрогнул, увидев второй труп. Затем он долго всматривался в непроглядную тьму, и, казалось, сам воздух вокруг него начал полыхать.

— ТЫ!!! — заорал Дэликти, резко обернувшись к беспомощному Аластору, оглушённому этим воплем. — Ты убил их всех! Всех четырёх! Ни единой искорки жизни не теплится в их телах! — Каждый звук кузнечным молотом отдавался в голове аврора; от криков взбешённого негодяя трескались камни и лопались деревья. — Двадцать два года, щенок! Двадцать два года усилий, поисков и тяжкого труда — всё напрасно!!! Я раздавлю тебя, как червя! Сотру в пыль, хотя и тысячи смертей будет недостаточно, чтобы уменьшить мою ярость!

Поддерживавшее Хмури поле исчезло, он рухнул на колени.

— Умри! — проревел Дэликти, вытягивая ладонь для удара, но внезапно передумал. — Впрочем, нет. Это было бы слишком просто, слишком легко. У меня есть идея получше.

Аврора вновь опутало силовое поле. Негодяй приблизился, и Хмури впервые разглядел его подвергшееся метаморфозе лицо. Человеческие черты были странным, причудливым образом искажены, нижняя челюсть неестественно выдвинулась вперёд, а из-под нахмуренных бровей на Аластора смотрели два неживых, стеклянных глаза с пурпурными вертикальными зрачками. Аврор окаменел. Взгляд мантикоры…

— Ты боишься, — удовлетворённо констатировал Дэликти. — Это хорошо. Тебе предстоит испытать ужас в тысячу крат больший, прежде чем я позволю тебе умереть. В моей власти продлить твою агонию на долгие века, ты будешь слёзно умолять меня подарить тебе смерть… Однако что-то ты совсем раскис — того и гляди, скончаешься раньше времени!

Он был прав: Хмури был настолько измождён, что с трудом воспринимал происходящее вокруг, не говоря уже о том, чтобы испытывать какой-то ужас. Сознание то и дело ускользало от него — а этого Дэликти допустить не мог и потому влил в противника малую толику энергии. То есть — маленькую для себя. Аврору же эта порция показалась живительным потоком, бурной рекой, напрочь смывающей усталость и боль. Передача прервалась гораздо раньше, чем он полностью восстановился, и всё же Аластор получил куда больше сил, чем требовалось для того, чтобы просто оставаться в сознании. Ободрённый приливом энергии мозг тут же принялся анализировать ситуацию и искать пути спасения.

— Что с тобой произошло? — спросил Хмури. Спросил, не рассчитывая на успех: за короткий период личного знакомства с негодяем аврор успел понять, что Дэликти слишком прагматичен и расчётлив, чтобы впустую тратить время, разглагольствуя о своих достижениях. Тем паче — тому, кого намеревался уничтожить. Ведь тогда, в замке, многословность Дэликти преследовала цель отвлечь Аластора до прихода наёмника. Но сейчас-то тянуть время не было никакого резона. Негодяй полностью владел ситуацией. С какой стати ему удовлетворять любопытство обречённого врага?

Так полагал Аластор. И когда Дэликти всерьёз задумался, а потом медленно кивнул, Хмури едва сдержал возглас изумления. Аврор не учёл одного — эффекта загадочной метаморфозы преступника. Действительно, прежний Дэликти не стал бы разъяснять свои действия противнику — как не стал бы и грозить страшными муками, предпочтя убрать врага при первой же возможности — быстро и надёжно. Но теперь негодяй был уже не тот. Пожилой мошенник, вынужденный всю жизнь полагаться больше на хитрость и ловкость, нежели на грубую силу, вдруг в одночасье обрёл немыслимое могущество. Внезапная мощь вскружила ему голову, заставив умолкнуть голос разума; изощрённая жестокость, похожая на ту, что горела во взгляде мантикор, требовала сполна насладиться отчаянием и страхом жертвы; человеческое тщеславие жаждало признания своей гениальности.

Только поэтому Хмури сейчас был жив, только поэтому преступник решил ответить на вопрос.

— Это мой козырной туз, — прогудел Дэликти почти обычным голосом. — Неужели ты решил, что там, в замке, я раскрыл все свои карты? Нет, у меня всегда припрятан козырь про запас… хотя, признаться, на этот раз он превзошёл все мои ожидания. — Негодяй поднял на уровень глаз ладонь и несколько раз сжал в кулак, любуясь безупречной игрой могучих мышц.

— Я бы рассказал, как было дело, вот только не имею ни малейшего желания точить здесь лясы до утра. Впрочем… — он усмехнулся возникшей идее, — я знаю хороший способ. Правда, довольно неприятный — для тебя, разумеется, — но зато и более наглядный. Да и мне тоже будет приятно вспомнить детали.

Не успел Хмури задаться вопросом, чем ему это грозит, как силовое поле толкнуло его вперёд. Человекоподобный монстр впился стальными пальцами в плечи аврору, заставляя поднять взгляд. Ореол вокруг преступника засиял ярче, по рукам с треском забегали молнии, глаза вспыхнули слепящим блеском — и Аластор ощутил сокрушительный удар. Ощутил не телом — разумом; ему показалось, будто неистовое цунами с размаху обрушилось на хрупкую лодочку его сознания, закрутило, сплющило, ломая борта, и утащило на дно. Тьма рванулась навстречу аврору и жадно поглотила. Он вихрем пронёсся сквозь тысячу лабиринтов и очутился в каком-то тесном помещении, стены которого скорее угадывались, чем существовали на самом деле. Всё вокруг тонуло во мраке, и лишь в центре помещения полыхал огромный невыносимо яркий шар багрового света. Смотреть или даже просто выдерживать его присутствие было так же тяжело, как нести на плечах двухсотфунтовый груз.

— Ну, как ощущения? — громыхнул искажённый, но вполне узнаваемый иронический голос Дэликти, заставлявший содрогаться стены помещения.

Прямая мыслепередача! Но как же силён его разум!

— Да уж, я немного изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз, — глумливо произнёс световой шар. — Однако хватит разговоров, иначе твой жалкий мозг просто сгорит, как бумага.

Сияющий шар исчез, унося с собой непосильное давление, и в освободившееся пространство хлынули картины далёкого прошлого, закружив Хмури в своей потускневшей от времени карусели.

Он видел, как прежний Дэликти, помоложе и постройнее нынешнего, склоняется над толстой книгой в чёрном переплёте, роется в ветхих манускриптах Лондонской Библиотеки, экспериментирует с зельями.

Час тому назад, слушая рассказ преступника, Аластор даже не задумался об одной немаловажной детали, без которой вся затея не стоила и ломаного кната. Ну а Дэликти привык все мелочи просчитывать заранее и потому сразу озаботился решением ключевой проблемы своего плана: как держать в повиновении четвёрку свирепых, кровожадных хищников-убийц.

Чтобы использовать монстров как оружие, требовалось полностью подчинить их своей воле, однако сделать это было практически невозможно. Мантикоры не поддавались дрессировке либо приручению, подавляющие волю чары на них не действовали. Оставался единственный вариант: добиться, чтобы звери сами признали в Дэликти вожака — предводителя стаи, которому повинуются беспрекословно. Но как заставить хищников признать вожаком не собрата, а человека? Дэликти нашёл решение гениальное в той же степени, что и граничащее с безумием.

Он решил пить кровь мантикор.

Артериальная кровь, взятая от каждого из зверей, смешивалась с определёнными веществами и подвергалась воздействию трансфигурационных чар. Приготовленное таким образом снадобье не переваривалось у афериста в желудке, а сразу всасывалось и усваивалось организмом; Дэликти рассчитал, что после курса этих процедур мантикоры почуют в нём своего, а объединённая сила всех четырёх хищников даст ему бесспорную власть над ними.

Так выглядела «официальная» версия, в которую были посвящены Нуар и ещё несколько самых доверенных помощников. Однако план этот имел ещё и второе дно, о котором, кроме Дэликти, не подозревал никто.

Лишь он один знал, как сильно запало ему в душу описание всех тех возможностей, что открывает Вино Коттравеи. Больше всего на свете негодяю захотелось опробовать на себе сказочные способности, столь сухо и кратко перечисленные Ка-Хазмагром в графе «Действие зелья». О, как же он взбесился, внимательно изучив графу «Побочные эффекты» и выяснив суровую цену чудесного преображения!

Дэликти был уже немолод, метаморфоза наверняка прикончила бы его в считанные минуты. Практичность мошенника взяла верх, и мечту о сверхспособностях пришлось оставить, ограничившись планами захвата власти в стране. Тем не менее, преступник никогда не забывал о своём тайном желании. Спустя много лет, когда он додумался принимать кровь мантикор, его осенило: да, если принимать Вино, плачевные последствия неизбежны, но как насчёт крови существ, находящихся под действием зелья?

И действительно, эксперименты показали, что разрушительный эффект зелья в первую очередь ударяет по глубинным резервам организма принимающего; в крови же вредное воздействие значительно ослаблено, тогда как стимулирующий эффект остаётся почти таким же мощным. Дэликти ухватился за этот шанс. Он скрупулёзно изучил состав и способ приготовления Вина Коттравеи и вычленил ингредиенты, отвечавшие за истощение долговременных запасов жизненных сил. После бесконечных опытов, череды проб и ошибок он всё-таки подобрал компоненты, полностью нейтрализующие негативное воздействие Вина, растворённого в крови донора. Правда, действовала такая смесь слабее Вина, да и эффект длился гораздо меньше, чем у зверей — но Дэликти и этого было достаточно.

Ещё одно отличие заключалось в том, что от этой смеси в организме не происходило никаких заметных изменений, тогда как мантикоры наращивали мощь после каждой порции. Негодяю оставалось только ждать. Мантикорам для достижения пика в своем развитии требовалось пройти годичный курс; человеку для получения хоть какого-то результата тоже пришлось запастись терпением. Надо ли говорить, сколь страстно преступник дожидался окончания срока — и как встревожило его появление авроров за несколько суток до заветного часа?

Аластор спутал Дэликти все карты, заставил торопиться, а потом и вовсе захватил в плен. Благодаря расчёту и счастливому случаю преступник сумел улизнуть и вернуться в питомник. Дав приказ разогревать завершающую дозу Вина, Дэликти потратил некоторое время на освобождение от Парализатора, взял банки и шприцы и помчался к логову хищников — производить последний забор крови. Здесь его постигла неудача: три зверя спокойно перенесли неприятную, но привычную процедуру, а вот с четвёртым пришлось повозиться. Все мантикоры ко времени принятия новой дозы ощутимо слабели, но у этого зверя упадок сил вылился в приступ дурного настроения. Когда Дэликти приблизился, хищник начал взбрыкивать и вырываться, однако добился лишь того, что введённая в тело игла разорвала ему артерию. Открылось обильное кровотечение, Дэликти пришлось срочно возвращаться на склад за палочкой и лекарствами. На выходе он столкнулся с Аластором, очень удачно сбросил его внутрь вольера и бросился поднимать разомлевших мантикор: негодяю казалось, будто одинокий Хмури послужит зверям неплохой разминкой перед серьёзным делом. Сам же преступник наскоро залатал раненого хищника и, переполненный нетерпеливым предвкушением, отправился готовить финальную порцию коктейля в полной уверенности, что его питомцы без труда расправятся с аврором.

Однако вышло иначе. Ослабленные отсутствием привычной дозы зелья и нехваткой нескольких пинт крови, мантикоры не сумели одолеть Аластора, в чьих венах бурлило Вино Коттравеи. Грозное оружие, которое преступник ковал четверть века, было уничтожено. План негодяя рухнул, словно карточный домик.

Но узнал он об этом позже, а тогда его не заботило ничего, кроме закипающего в котле кровавого коктейля. Нетерпение толкало его разжечь огонь побольше, чтобы ускорить процесс, но Дэликти устоял, не поддался искушению. Сгубить полуторалетний кропотливый труд из-за банальной торопливости? Ну уж нет. Он педантично выполнил все нужные действия. И лишь когда смесь была готова и преступник перелил вязкую жидкость в золотой кубок, его самообладание дало трещину. Руки задрожали, он несколько раз пытался взять кубок и ставил обратно, опасаясь расплескать. Наконец он буквально влил в себя зелье — и сразу же рухнул навзничь, выронив кубок. Он хотел завопить от боли, но сил не было даже пошевелиться. Боль оказалась в сотню крат сильней, чем после порции Вина — ведь это была завершающая стадия, и страшное зелье, так долго копившееся в теле негодяя, принялось перекраивать организм на свой лад. Дэликти даже решил поначалу, что ошибся в расчётах и смесь сейчас убьёт его. Однако вышло наоборот: вопреки всем прикидкам, эффект зелья оказался даже мощнее, чем у Вина Коттравеи. Суммарная жизненная сила четырёх монстров вошла в резонанс с остальными компонентами и дала преступнику такие возможности, о которых он и мечтать не смел. Теперь острота его чувств превосходила таковые у любого существа на планете, силой он мог потягаться с троллем, а выносливостью — с гиппогрифом. Уровень его магической мощи возрос настолько, что преступник мог с лёгкостью управлять потоками энергии напрямую, без заклинаний и волшебной палочки.

Дэликти был в восторге от своих новых способностей. Для полного счастья ему оставалось лишь собрать своих питомцев и смерчем обрушиться на ничего не подозревающих гоблинов. Преступник шествовал по лесу, с упоением предвкушая кровавую бойню, а длинные, словно у вампира, клыки жадно выглядывали изо рта, соперничая в блеске со зловещим сверканием багровых глаз…

На этом мыслепередача прервалась. Сознание Аластора резко выдернули на поверхность, как нетерпеливый рыбак выдёргивает из воды пойманную рыбу. Оглушённый внезапным возвращением, аврор едва понимал, где находится, в ушах шумело, из носа капала кровь. Его мутный взгляд сфокусировался на лице Дэликти. Ярость преобразила негодяя: теперь в нём вообще не осталось ничего человеческого.

— Ничтожное насекомое! — с ненавистью прошипело чудовище. — Без животных мой план бесполезен. Годы подготовки пропали — и всё из-за одного презренного человечишки! Как жаль, что я могу убить тебя всего лишь один раз! Хотя… пожалуй, я не стану тебя убивать.

— Неужели? — прохрипел Хмури, напрягая ум в поисках выхода. Но тщетно, голова гудела как колокол и почти не соображала. Да и что мог обессиленный аврор противопоставить всемогущему монстру? Оставалось только тянуть время и надеяться, что решение придёт само.

— Да. Я просто разотру все твои кости в порошок, чтобы ты больше не смог мне помешать, — оскалился негодяй. — А потом… думаю, будет справедливо, если ты, уничтожив одних мантикор, дашь жизнь другим. Я поселю внутри тебя четыре зародыша. Они будут питаться твоей кровью, а чуть позже — и мясом. И я позабочусь, чтобы ты не умер, пока они не съедят тебя целиком. Как тебе такой вариант?

Перед глазами Аластора всё поплыло, он упал на бок. Его била мелкая, противная дрожь. Аврор знал — это страх. Звероподобный ублюдок говорил абсолютно серьёзно, и Хмури ни на миг не усомнился, что отвратительное намерение будет исполнено в точности. Но до какого же дна нужно докатиться, сколько устоев презреть, чтобы придумать такую мерзость?! Ни зверь, ни человек на такое не способны. Зверь может убить ради еды или в борьбе за главенство, но никогда не станет мучить жертву. Это противно его природе, поскольку не нужно для выживания. Человек же, напротив, за века существования придумал миллионы способов уничтожать себе подобных; способов, по своей жестокости далеко превосходящих всё, что могла создать природа. Развитый интеллект — величайшее благо, если его направляет добрая воля, но обращается в чудовищное оружие, когда им движут тёмные инстинкты. Вместе с тем, человек зачастую скован вбиваемой с детства моралью. Она держит тёмные инстинкты в узде, не позволяя вырваться наружу. У кого-то этот барьер слабее, чем у других — они становятся насильниками и убийцами.

У Дэликти барьера не было вообще.

Обманываясь возросшей силой и могуществом, он мнил себя сверхчеловеком. Но глубинные изменения исковеркали его сущность, сделали из него звероподобную тварь, свободную от людских предрассудков. Дикие инстинкты в сочетании с лишённым ограничений злобным разумом и колоссальной силой — какое оружие может быть разрушительнее?

— …а на рассвете я, пожалуй, разнесу какую-нибудь мелкую деревушку. Голов так на двести-триста. Сожгу всех заживо или натравлю толпу Инфери… — задумчиво делился планами Дэликти, но аврор его уже не слушал. Рука Хмури случайно наткнулась на знакомый предмет, и пальцы радостно обхватили палочку, ещё хранившую тепло его ладони.

Значит, есть ещё шанс побороться.

Аластор спрятал оружие в рукаве, опёрся на другую руку и попытался хотя бы сесть на колени.

— Где же… ты возьмёшь… зародышей? — кашляя, выдавил он. Хмури жил лишь пока говорит Дэликти, и всё сейчас зависело от того, на сколько хватит разговорчивости негодяя.

— Хочется знать, что тебя ожидает? — с некоторым удивлением осведомился Дэликти, наблюдая за попытками Хмури принять вертикальное положение. — Что ж, думаю, ты имеешь на это право.

Он начал рассказывать, как извлечёт кусочки ещё не умерших сердец из останков поверженных мантикор, а потом трансфигурирует в полноценные личинки — и тем самым даровал аврору короткую отсрочку.

Мозг Аластора лихорадочно перебирал всевозможные заклинания. У него была лишь одна попытка без права на ошибку. Но чем атаковать того, кто обладает куда более быстрой реакцией и способен напрямую оперировать магической энергией? От самых стремительных залпов Дэликти успеет укрыться щитом, а медленные комбинации прервёт в самом начале. Что же делать?

Хмури в отчаянии склонил голову и зацепился взглядом за лежавший неподалёку предмет — массивное восьмидюймовое жало, отпиленное у последней мантикоры.

В памяти всплыла лекция эксцентричного следопыта Линкса:

«Главное оружие — ядовитое жало, обладающее магически усиленной проникающей способностью: остриё способно с лёгкостью пробить полудюймовый стальной щит».

Как только аврор повторил про себя эти слова, спрятанная в рукаве палочка потеплела и почти ощутимо толкнула его под локоть. На Хмури снизошло долгожданное вдохновение.

— Как же ты собираешься править страной? — отчётливо спросил он у замолчавшего Дэликти. — С такой-то рожей! Все люди со страху помрут. Да-да, я не шучу. Ты в зеркало давно смотрел, красавец?

И тут же подался вперёд, словно потеряв равновесие и опираясь в землю ладонью.

Дэликти нахмурился, не понимая, с какой стати противнику так по-детски оскорблять его, но никакого подвоха не обнаружил, да и аврора он уже не рассматривал как угрозу. Пожав плечами, негодяй наколдовал небольшое зеркало и взглянул прямо в глаза своему отражению.

— Не-е-ет!!! — завопил преступник, отшатываясь. Он схватился за лицо, ощупал клыки — и не мог оторваться от ужасного монстра в зеркале, который с точностью повторял его действия.

Аластор выпрямился. В его правой руке устроилось грозное жало, в левую скользнула палочка. Магический инструмент зажил своей жизнью; рукоятка ощутимо вибрировала, став горячей и шершавой, наконечник плевался зелёными искрами. Токи приказа вливались прямо в руку Хмури, он не стал им противиться и направил палочку на жало.

Он не произносил никаких заклинаний — да и не существовало в природе таких чар. Он лишь силой воли создал коридор, по которому понеслась обжигающая, разрушительная мощь, что была заключена в ядовитом клыке гигантского змея. Каким-то образом палочка отдавала свою сущность; поток энергии впитывался в жало, наполняя его магией куда смертоносней той отравы, что содержалась там ранее.

Всё это длилось меньше секунды. Ощутив большой выброс магии, Дэликти только-только начал поворачиваться, его глаза удивлённо расширились — он не ожидал от полумёртвого аврора таких подвигов. В тот же миг Аластор зажмурился и обрушил на врага ливень всепрожигающих лучей.

Молниеносно воздвигнутый щит принял на себя весь залп. Вспышки засверкали так ярко, что их было видно на мили вокруг.

Вторым движением Хмури размахнулся и швырнул свой импровизированный кинжал туда, где, невидимый за ураганом света, находился Дэликти.

Хищно свистнув, зазубренное жало вспороло горячий воздух, раздробило на яркие осколки полупрозрачный щит и глубоко вонзилось в грудь негодяя.

В тот же миг время застыло. Световой тайфун магии пропал, осталась лишь одинокая фигура в круге изувеченной земли. Аластор, с трудом приподнявшись на локте и смаргивая катящийся градом пот, неотрывно смотрел на врага.

В течение нескольких бесконечно долгих секунд Дэликти созерцал торчащий в груди конец жала, затем гулко рассмеялся и одним движением вырвал остриё из тела. Из раны не вытекло ни капли крови. Было вообще не похоже, что смертельный снаряд хоть как-то повредил чудовищу. У Хмури упало сердце.

— Глупец! — почти весело воскликнул Дэликти. — Попытка неплохая, но такой мелочью меня не проймёшь. Разве я не упоминал, что яд мантикоры для меня безв…

Договорить ему помешала толстая струя крови, хлынувшая изо рта. Преступник в недоумении глядел на вишнёво-красный, слегка поблёскивающий поток. Затем странный, захлёбывающийся вопль вырвался из его глотки, Дэликти скорчился и рухнул навзничь. Он до хруста сжал руками рёбра, тщетно стараясь унять сжигающую внутренности боль, потом стал раздирать ногтями грудь, словно пытаясь выдрать оттуда что-то, доставляющее невыносимые страдания. Стальные пальцы легко бороздили плоть, во все стороны летели лоскуты одежды и ошмётки мяса; затем негодяй схватился за края раны и рванул что есть силы, круша рёбра как сухие ветки и щедро поливая всё вокруг дымящейся кровью.

Но и это не помогло. Новый приступ повалил Дэликти на бок, выгнул хребет в причудливую дугу. Извиваясь в агонии, преступник поднёс к глазам жало мантикоры, которое до сих пор сжимал в кулаке.

Источаемое негодяем сияние почти померкло, но даже в темноте было заметно, как перекосилось лицо Дэликти, когда он увидел, что кожа вместе с мясом и жилами сползает с костей, обнажая грязно-серый скелет. Из разорванного горла вырвался едва слышный сип, он силился что-то сказать, но истерзанные лёгкие уже не действовали. В тускнеющих глазах бился немой вопрос: «Что это?!».

— Мой Джокер в рукаве, — буркнул Хмури, не меньше врага потрясённый разрушительным действием отравы. — Видимо, для мантикор он особенно смертелен… яд василиска.

Договаривал он, уже обращаясь к безжизненным останкам. Порыв ветра донёс до Аластора волну нестерпимого смрада разлагающейся плоти, и выворачивающий нутро кашель пригвоздил его к земле.

— С завтрашнего дня перехожу на растительную пищу, — в полубреду пробормотал аврор.

«Доброе утро, уважаемые радиослушатели. Меня зовут Дэн Брубек, и вы слушаете экстренный выпуск новостей. Полчаса назад министр магии Роджер Картрайт, несмотря на тяжёлое состояние здоровья, устроил короткую пресс-конференцию, на которой приподнял завесу тайны над чередой тревожных событий, всколыхнувших страну в последние несколько дней.

Покушение на министра одним из мракоборцев, арест целого Отдела Авроров, трагическая и загадочная гибель руководителя Ударного Отдела — что же происходит в нашем министерстве?

Слово мистеру Картрайту…»

Аластор взял прислонённую к изголовью койки трость и прохромал к окну. Умелые целители и первоклассные снадобья быстро возвращали ему силы, хотя до окончательного выздоровления было ещё далеко. По меньшей мере полдюжины шрамов останутся на всю жизнь, а многие раны заживут лишь через несколько месяцев. Серьёзней всего пострадала нога: жало мантикоры частично раздробило кость, а остатки яда сожгли изрядную часть мышцы. Восстановится ли всё это когда-нибудь, либо же аврор навсегда станет хромым — одному Мерлину известно. И всё же, он жив — а враг повержен. По большому счёту, лишь это имело значение.

Хмури рассеянно глядел на аккуратные клумбы под окном, а из приёмника звучал слабый и надтреснутый голос министра.

Тот рассказывал о заговоре Дэликти, кратко и без подробностей — хотя бы потому, что сам не знал всех деталей — но даже этих скупых фраз хватало, чтобы репортёры ежеминутно охали от изумления. В своей речи министр всячески хвалил авроров, как сохранивших верность закону, в отличие от предателей-перехватчиков. Не забыл он и особо выделить роль Хмури, красочно расписав, как несправедливо обвинённый мракоборец ушёл от гончих Ударного Отдела и в одиночку покарал злодея.

Даже в кратком изложении рассказ вышел потрясающим, ничуть не хуже героических легенд о короле Артуре. Можно было не сомневаться, что история о бесстрашном авроре взбудоражит страну как минимум на месяц. Но Аластор, слушая перечисление своих подвигов, мрачнел с каждой секундой.

Нет, разумеется, ему льстила столь восторженная оценка его заслуг; однако умиление пришлось отложить на потом. Гораздо больше Хмури сейчас беспокоило другое: версия министра чересчур отличалась от истинного положения дел. Даже если учесть обрывочность его сведений. По словам Картрайта выходило, будто Дэликти, подкупив Ударный Отдел, собирался устроить вооружённый переворот и силой захватить пост министра. И всё. Хмури сразу почуял здесь какой-то подвох. Почему Картрайт не упомянул об измене Дейтера? Не знал? Возможно. Однако он не мог не ведать о…

Опережая мысли, рука Аластора машинально легла на раненое бедро.

Мантикоры. Министр должен был сказать о них! Должен был хоть словом упомянуть всех погибших ни за что людей. Может, хотя бы тогда зловещие тени монстров наконец покинули бы сны Аластора…

Он крепко зажмурился и помотал головой, прогоняя возникшую перед внутренним взором клыкастую смрадную пасть. Да, он победил тварей, уничтожил, развеял по ветру — но как победить тот страх, что они вселили? Конечно, бояться мёртвых глупо. Однако человеческий страх слишком иррационален, он не подчиняется голосу разума. И потому гнетущий ужас продолжал караулить Аластора у границ подсознания, словно злобный дух, жаждущий отомстить убийце.

Досадуя на свою слабость, Хмури сердито скрипнул зубами. Чтобы отвлечься, он с нарочитой тщательностью оглядел свою палату, обставленную чересчур роскошно для госпиталя. Картины в изящных рамах, пушистые и явно дорогие ковры, пара кожаных кресел… аврор догадывался, куда попал: десятый корпус клиники св. Мунго. Заведение, о котором старались не распространяться. Лечебница для особо важных шишек.

Другой бы возгордился оказанной ему честью — но только не Аластор. События последних дней отнюдь не прибавили ему доверия к людям. А потому он в первую очередь подумал о крайне строгой охране, коей по праву славился 10-й корпус. Считалось, что она защищает высокопоставленных пациентов от назойливого внешнего мира. Однако с тем же успехом она не позволяла никому уйти отсюда по собственному желанию.

Пятизвёздочная тюрьма.

Хмури поморщился: от всего этого за милю несло дурным запахом политики. Уж не затем ли его сюда упрятали, чтобы неприятная правда не вышла наружу? Но не могут же его держать здесь вечно. Как поступит министр — попытается купить молчание аврора? Или же опасному свидетелю просто-напросто сотрут память?!

Словно в ответ на безмолвные вопросы, дверь приоткрылась, и в палату зашёл Роджер Картрайт собственной персоной. С минуту они разглядывали друг друга: обмотанный целебными бинтами хромающий аврор и бледный до синевы, измождённый, перекосившийся от раны в груди министр.

— Дерьмово выглядите, Хмури, — наконец констатировал Картрайт.

— Кто бы говорил, — тут же отозвался Аластор.

Министр невесело хмыкнул, схватился за левую сторону груди и заковылял к большому кожаному креслу.

— Да, непростая выдалась неделя… — с усилием прохрипел он. — Тем не менее, ещё сегодня утром вы казались не намного живее тех трупов, возле которых лежали… быстро поправляетесь.

Бедро стало противно ныть, и Хмури пришлось вернуться к койке.

— Как вы меня нашли?

— Через Лоренса, — вздохнул Картрайт. — Едва выяснилось, что вы побывали в его доме, я сопоставил кое-какие факты и детали, а потом… порой удобно держать в сейфе пузырёк Веритасерума. Спустя пять минут мы знали достаточно. Жаль. Такой способный паренёк… — он помолчал. — С группой доверенных людей, куда входила половина авроров во главе с Форнаксом, я переместился в дом Дейтера. Потом мы побывали в лесу, и должен сказать — я не видел такой бойни со времён Гриндевальда! Чуть ли не десяток перехватчиков уже были холодными, в остальных жизнь едва теплилась… Ваш след обнаружить не удалось, но я знал, куда вы могли направиться. Уже близилось утро, когда мы проникли в замок Дэликти. Портал нашли быстро, кровавые следы ботинок ясно указали нам на вазу. А спустя полчаса, преодолев забор, мы обнаружили выжженную поляну, несколько изуродованных туш да еле живого аврора, облокотившегося на одну из них, словно на подушку.

Министр умолк, с болезненной гримасой помассировал повреждённое место. Поднял глаза на аврора.

— В этой истории немало белых пятен. Полагаю, вам известно гораздо больше, чем сумел поведать мне Лоренс?

Аластор неопределённо пожал плечами.

— Я не смогу заснуть, если хотя бы в общих чертах не разберусь, что за интриги плели у меня под боком, — признался Картрайт.

Аврор помедлил, собираясь с мыслями и не зная, с чего начать; потом решил не мучиться и просто пересказал ход своего расследования, опуская лишь некоторые незначительные моменты. Когда он закончил, министр ещё некоторое время молчал, задумчиво потирая подбородок.

— Да-а-а… самое страшное, что вся затея чуть было не удалась, — наконец изрёк он. — Что ж, теперь мы будем знать, как глубоко может пустить корни измена. Виновные понесут суровое наказание. И мы примем меры, чтобы такое не случилось впредь.

— Вы обязаны рассказать всем, как было дело, — произнёс Хмури.

— Зачем? — устало спросил Картрайт. — Чтобы повергнуть страну в панику?

— Люди должны услышать правду! — упрямо ответил аврор. — Зло надо знать в лицо, чтобы в следующий раз история не повторилась.

— Оставьте громкие слова для детей, — отмахнулся министр. — Этим людям плевать на зло. И точно так же плевать на правду. Всё, что им нужно, — это горячие новости, которые можно обсудить за кружкой эля.

— У вас есть причины скрывать правду? — нахмурившись, холодно обронил Аластор.

Министр закатил глаза к потолку.

— Да ты же умный парень! Думаю, ты и сам прекрасно понимаешь, что к чему. — Картрайт хитро улыбнулся уголком рта.

Не изменившись в лице, Хмури скрестил руки на груди.

— Возможно. Но я предпочитаю услышать.

— Ну хорошо, хорошо! — раздражённо воскликнул министр: он слишком устал для словесных манёвров. — Что именно ты хочешь услышать? Что через три месяца выборы, а вся эта история, выплыв наружу, неминуемо подорвёт доверие к правительству? Что в случае победы оппозиции к власти придёт этот олух Фергюсон, умеющий только щёки надувать? Что банку гоблинов грозят невиданные убытки, если люди толпой бросятся закрывать свои счета? Что после этого цены взлетят до небес, и многие разорятся? Ты это хотел услышать? А ведь это лишь начало, дальше пойдёт по нарастающей. Ты же не для того убивал преступника, чтобы на следующий день бросить страну в хаос рассказом о его замыслах? Подумай, стоит ли обнародовать такую истину.

Болезненно скривившись, он вытащил из кармана пузырёк со снадобьем, отпил половину и содрогнулся от мерзкого вкуса. Хмури молчал, рассматривая ситуацию с новой для себя точки зрения.

— Я не буду ходить вокруг да около, — сипло продолжил Картрайт. — Спрошу прямо: что ты хочешь за молчание? Догадываюсь, деньги тебя мало волнуют. Как насчёт престижа, влияния? Час назад я приказал упразднить Ударный Отдел. Их система тренировок сильно себя дискредитировала… изменники нам не нужны. Есть вероятность, что Отделу Авроров перепадёт львиная доля снабжения перехватчиков. Финансирование, спецкурсы, снаряжение… такие условия наверняка привлекут талантливых ребят, вы сможете расширить свои ряды. Всё зависит от тебя…

Министр откинулся на спинку кресла, тяжело и хрипло дыша. Опытный оратор, он почувствовал, что сказал достаточно. Теперь остаётся только ждать решения Хмури. В груди кололо и жгло, но Картрайт не обращал внимания на боль.

А в душе Аластора шла нешуточная борьба. Честная сторона его натуры с отвращением восставала против столь бесстыдной сделки. Предложение министра являлось почти не прикрытой попыткой подкупа. А ведь известно: оступившись раз, погрязнешь в болоте коррупции навсегда.

Практичная же сторона считала, что в словах министра был определённый смысл. В самом деле, чего он добьётся, открыв людям истину? Окончательно разрушит репутацию министерства, и без того пошатнувшуюся от измены Ударного Отдела? Или поведает всем, как можно легко парализовать экономику страны? Либо превратиться во всемогущего сверхчеловека?

Нет уж, от таких сведений обстановка точно не станет более стабильной.

А вот если принять предложение… Картрайт всё же был недурным министром. Даже довольно честным для политика. Раз обещал исполнить все требования — исполнит. А это означает редчайший шанс вернуть аврорам былой статус и престиж… а также получить независимость от внутриминистерских дрязг. Хотя бы ради этого стоило умерить свою принципиальность.

— Я согласен, — тихо объявил Хмури.

— Отлично! — просиял Картрайт. — Мудрое и дальновидное решение!

— Время покажет… — буркнул Аластор. — Вот мои условия. Первое. Финансирование Отдела Авроров следует поднять до уровня Ударного. Всё техническое снабжение также перенаправить к нам. Школы переоборудовать.

— Сделаем, — кивнул министр.

— Второе. Право на самоуправление. Невмешательство в нашу программу подготовки и учебный процесс.

— Ого! Да вы, никак, решили отделиться? — Картрайт старался говорить шутливо, но в его голосе проскользнула настороженная интонация.

— Авроры по-прежнему будут служить закону, — ответил Хмури на невысказанные опасения. — С теми, кто чтит закон, нам по пути.

Министр обречённо кивнул, ставя крест на своей смутной затее сделать из авроров личную гвардию.

— Третье. Наверно, вы и сами понимаете, что Книгу Ка-Хазмагра необходимо найти и надёжно спрятать. Эти рецепты слишком опасны.

— В Отделе Тайн фолиант будет достаточно укрыт от посторонних, — согласился Картрайт.

— И четвёртое… Здесь, конечно, хорошо, но дома уютнее. Надавите на лекарей, пускай меня выпишут.

— Боюсь, эту просьбу выполнить будет потруднее, чем все предыдущие, — хмыкнул Картрайт. — Здешние целители очень ревностно относятся к здоровью своих пациентов. Даже я им не указ… Ладно, постараюсь. У тебя всё?

— Да.

— Значит, договорились. Я выполняю эти… гм… просьбы, а ты — не рассказываешь того, что знаешь, ни единой душе.

— За исключением двоих, — поправил Хмури.

— Двоих? Кого это ещё?! — насупился министр.

— Милдред и отец.

— Форнакс… а, к демонам! — Картрайт махнул здоровой рукой. — Пускай. Он и так знает почти всё. Что до второго… как же, встречал. Серьёзный тип. Примчался в министерство, едва тебя доставили сюда. Всё допытывался, где ему искать сына… четверых охранников уложил, пока его Форнакс не успокоил. Ладно! Под твою ответственность. Но больше — никому! Договор?

— Договор, — подтвердил Хмури, откидываясь на подушки.

— Вот и славно. — Покряхтывая и морщась, министр поднялся с кресла. — Да, вот ещё. Наверно, она очень тебе дорога… её нашли там, в вольере.

Он вытащил из внутреннего кармана запечатанный пакет (Линкс! — почти с нежностью определил Хмури) и перебросил аврору. Тот поймал пакет и едва сдержал радостный вопль: внутри лежала фамильная палочка, что так славно помогла ему в страшном бою.

— К сожалению, вынужден огорчить, — тихо произнёс министр. — В силу каких-то необъяснимых причин магическая сердцевина выгорела дотла.

Аластор уже и сам почувствовал мёртвую пустоту магического инструмента. Не было приятного живого тепла, не было ощущения скрытой внутри мощи. Теперь это был всего лишь потускневший пустотелый стержень.

Да, палочка воистину сотворила великое волшебство! Отдала всю себя без остатка, защищая своего хозяина, как настоящий верный друг. И погибла.

В уголках глаз защипало. Министр заметил состояние аврора и успокаивающе просипел:

— Не стоит скорбеть об утраченном… достаточно того, что ты жив. Остальное приложится… А сейчас попробуй заснуть. Иначе наши лекари превратят меня в кактус за то, что слишком сильно утомил израненного героя.

Картрайт повернулся к двери, а Хмури смежил веки. Заснуть… попробуй тут засни, если во тьме сновидений тебя поджидают четыре мстительных призрака! С ними даже не сразишься, ведь они лишь плод твоего собственного страха. А себя, как известно, побороть куда труднее, нежели одержать верх над другим…

Хотя нет! Нельзя сдаваться. Призрак — тот же противник, и с ним надо сражаться. Но вот где взять силу для борьбы? Разве что от врага, уже поверженного наяву…

Аластор подскочил на койке и весело фыркнул — до того неожиданная и бесшабашная идея осенила его.

— Министр! — окликнул он почти уже покинувшего палату Картрайта. — А что стало с трупами мантикор?

— Анатомы сейчас препарируют их в морге, — пожал плечами озадаченный министр. — После этого, вероятно, тела сожгут или закопают.

— Тогда не откажите мне в одной пустяковой услуге: скажите им, чтобы оставили одну тварь для меня. Ту, которая погибла от Рассекателя. Хорошо?

— Если вы не станете делать из трупа чучело для цирка, то не вижу препятствий. А теперь прощайте, у меня ещё прорва дел. Всего доброго.

Дверь мягко закрылась, а Хмури с широкой улыбкой улёгся на подушки. Похоже, министр заторопился специально, чтобы Аластор не успел выдвинуть ещё сотню-другую странных требований. Впрочем, мысли Картрайта занимали аврора менее всего. Гораздо больше он радовался тому, что нашёл решение сразу двух проблем.

Скоро ни один кошмар не посмеет приблизиться к Аластору даже на милю — ведь нет на свете оберега лучше, чем оружие сражённого тобою могучего врага.

Потерпи немного, мысленно произнёс Хмури, касаясь выгоревшей волшебной палочки. Скоро к тебе придёт новая жизнь…

Надо думать, грозное жало станет неплохой заменой клыку василиска.

Расшифровка использованных в тексте имён и названий в порядке появления:

Марк МакЛейн (Marc McLane). Один из погибших во время охоты мантикор. Marc, Marcus — распространённое римское имя.

Уимси Тресхолд (Wimsey Threshold). Молодой аврор. Threshold (англ.) — порог, начало.

Милдред Форнакс (Mildred Fornax). Глава Отдела Авроров. Fornax (лат.) — печь.

Максимус Эльм (Maximus Elm). Один из погибших во время охоты мантикор. Maximus — римское имя, Elm (англ.) — вяз; огни Святого Эльма — электрическое погодное явление.

Джонатан Фермо (Jonathan Fermo). Один из авроров. Fermo (ит.) — твёрдо, решительно.

Ричард Глэдиус (Richard Gladius). Один из авроров, ветеран. Richard — в честь короля Ричарда Львиное Сердце. Gladius (лат.) — прямой широкий меч

Линкс (Lynx). Следопыт, сотрудник Комитета по Надзору за Магическими Существами. Lynx (англ.) — рысь.

Эдгар Дэликти (Edgar Delicti). Главный злодей. Delictum (лат.) — преступление.

Агон Хмури (Agon Moody). Отец Аластора. Agon (гр.) — борьба.

Равен Нуар (Raven Noir). Наёмник. Raven (англ.) — ворон, Noir (фр.) — чёрный.

Дизаппаро (Disapparo). Заклинание анти-аппарации. Dis — отрицательная приставка.

Иммобилис (Immobilis). Заклинание замедления движений. Im — отрицательная приставка, mobilis (лат.) — быстрый.

Лацертус (Lacertus). Глава Ударного Отдела. Lacertus (лат.) — ящерица.

Фростаферо (Frostafero). Заклинание заморозки. Frost (англ.) — мороз.

Кавеант Хмури (Kaveant Moody). Предок Аластора. Caveant (лат.) — бдительный.

Дрейк Заубер (Drake Zauber). Давний приятель Аластора. Drake — в честь сэра Фрэнсиса Дрейка, знаменитого флибустьера. Zauber (нем.) — колдовство.

Грей Эш (Gray Ash). Псевдоним Аластора на время его похождений. «Серый пепел» (англ.), из-за цвета волос.

Люмос Интенсио (Lumos Intensio). Заклинание очень яркой световой вспышки. Intence (англ.), Intensus (лат.) — яркий.

Петрификус Партикулус (Petrificus Particulus). Заклинание частичной парализации. Particula (лат.) — частица.

Лоренс Дейтер (Lawrence Deuter). Заместитель министра магии. Deuter (гр.) — второй.

Инцидере (Incidere). Заклинание режущего луча. Incidere (лат.) — разрезать.

Орнитомаг (Ornitomagus). Ornis, род.п. ornithos (гр.) — птица. Колдун, чья анимагическая форма — птица.

Контраэтас Интоксио (Contraethas Intoxio). Заклинание, помогающее от отравы. Contra (лат.) — против, toxicum (лат.) — яд.

Оверфрост (Overfrost). Заклинание сильной заморозки. Over (англ,) — непомерный, чрезвычайный, чрезмерный, frost (англ.) — мороз.

Диссекто (Dissecto). Заклинание «Рассекатель». Dissectio (лат.) — разрез.