Останется только один

My strength is hatred,

Black blood runs through my veins.

Manowar

Отгремели сражения, затихли звуки кровопролитных битв. Все они были лишь подготовкой, репетицией. А сейчас настало время для последней схватки.

Настал тот час, которого ждали и боялись. Час, когда в смертельном бою сойдутся силы Света и Тьмы.

Это финал. Кульминация затянувшейся эпопеи. Последний абзац длинной истории.

Всё позади — бесчисленные манёвры, хитроумные интриги, тайные шпионы. Остались в прошлом кровопролитные сражения, сотрясавшие землю. Женщины, воющие над телами сыновей и возлюбленных. Мужчины, взывающие к отмщению с жестоко убиенными подругами и матерями на руках.

Бесчисленные примеры мужества и трусости, невероятного героизма и подлого предательства — всё это ушло, кануло в Лету, чтобы вскоре исчезнуть из короткой людской памяти и остаться лишь на пожелтевших, истрёпанных страницах скрижалей. Бородатые мудрецы скрупулёзно опишут факты, но они не смогут передать невыразимый ужас адского горнила войны, ощутить который способен лишь непосредственный участник.

Очередная страница истории будет перевёрнута, очередной свиток пергамента пополнит библиотеку, чтобы спустя века утомлять учеников сухими строчками и ворохом дат.

Но это, вообще-то, в лучшем случае. Если уцелеет хоть кто-нибудь, кого будет интересовать история, а не мировое господство.

А вот это как раз скоро выяснится. Не в отдалённом будущем, не за тридевять земель.

Всё решится в нашем времени.

Здесь.

Сегодня.

Сейчас…

В смертельной схватке, от которой зависят судьбы мира, столкнулись силы Света и Тьмы… Силы? Что-то не похоже. Где же огромные армии, полчища диковинных существ, необъятное поле брани и горы трупов?

Бесполезно. Пробовали.

Земля раскалывалась от ударов, а тела громоздились до небес. Обе стороны несли неописуемые потери, однако ни одна не могла взять верх.

Поэтому на сегодняшней арене только двое. Две тёмные фигуры, застывшие по углам ринга. Лишь двое сегодня решают исход войны. И лишь один из них увидит рассвет.

Противники меряют друг друга взглядом. Сколько раз они срывали замыслы неприятеля, наносили ему сокрушительные удары — не сосчитать. Эти удары должны были стать фатальными, но враг всегда оправлялся от поражения, и борьба разгоралась с новой силой. Эти двое уже столько лет сражались между собой, что война стала их образом жизни, вошла в мозг, засела в крови. Однако лицом к лицу они встречаются впервые за долгое, очень долгое время.

День пришёл. День, который станет для кого-то последним. Никто — и ничто — не помешает сегодня финальной схватке. Больше никаких чудесных спасений, никаких поспешных отступлений. Даже если внезапно начнётся Армагеддон, или откроются Врата Преисподней, или планета начнёт разрушаться, один из заклятых врагов всё равно ступит на остывающий труп недруга и насладится упоением победы.

Ветер шакалом завывает над пустынной равниной и колышет края одежды воинов. Они стоят безмолвно. Оба тысячи раз репетировали свою речь, но теперь слова остались где-то далеко, истаяли в предзакатном тумане. Враги зорко следят за малейшим движением противника, но видят картины ожившего прошлого.

Один из них, высокий человек в чёрном плаще с капюшоном — что видится ему?

Белое лицо-маска, змеиные щёлки ноздрей, безжалостный взгляд кроваво-красных глаз. Именно его неистовая жажда могущества развязала чудовищную войну, унёсшую в могилу миллионы жизней. Что же вспоминает он сейчас? Бесчисленные убийства? Жестокие забавы, от которых у самого рьяного палача гестапо встали бы дыбом волосы? Десятки преданных соратников-изуверов, похожих на людей только внешне? Толпы ползающих на брюхе людей с душами гиен, что подвывали от страха, распростёршись перед Господином, но уже в следующую минуту с хмельной удалью врывались в дома врагов, сея боль и смерть?

Или, может, перед этими пугающе-алыми глазами проплывали те древние и мрачные обряды, что даровали ему бессмертие ценой человеческой сущности?

Чёрный Лорд. Властелин Тьмы. Вольдеморт.

Он уже не такой, как прежде. Истощён, измотан и раздражён затяжной войной. Сейчас всё по-другому, чем в прошлый раз. Тогда, сразу после Изменения, он был на вершине. Подобный демону — да что там, самому Сатане, — он царил в этой стране. Его слуги адским войском проносились по улицам, оставляя за собой груды мертвецов и дымящиеся развалины. Сторонники Света были разобщены, напуганы и растеряны и гибли один за другим. Казалось бы, ещё немного — и победа будет в руках.

Но нет!

Маятник судьбы резко качнулся в другую сторону. Ничем не примечательная полоумная дура ни с того ни с сего впала в транс и выдала пророчество. А чересчур усердный шпион, сожри его химера, подслушал его, причём дал себя обнаружить прежде, чем прозвучало самое главное!

Даже спустя десятки лет об этом нельзя вспоминать без содрогания. То, что случилось потом, иначе как роковым Предопределением судьбы не назовёшь — такой невообразимый, невероятный, невозможный поворот не мог быть просто случайным стечением обстоятельств. Нападение на семью того, кто, согласно Пророчеству, мог уничтожить Тёмного Лорда, стало фатальной оплошностью Вольдеморта. Всё вдруг резко изменилось: только что был без пяти минут Повелителем Мира — а теперь чудом уцелевшее, жалкое существо — раздираемый муками дух и пара кусков немощной плоти.

Долгие, казавшиеся веками годы провести в заточении, в тюрьме бесплотности — что может быть горше для Чёрного Лорда, считавшего себя неуязвимым? Но он ждал. Он научился терпеливости. Научился ждать подходящего случая. Да и что ему ещё оставалось?

Воспалённый, терзаемый кошмарами, мятущийся словно хищник в клетке ум порождал хитроумнейшие замыслы, которые должны были вернуть Вольдеморту былое могущество. Казалось бы, ничто не в силах помешать его возрождению. Но нет. В тщательно разработанный план постоянно вмешивался мальчишка — тот самый, что послужил причиной падения Тёмного Лорда, — и весь замысел с треском летел ко всем чертям.

В конце концов, Вольдеморт всё-таки смог обрести тело, но и тут сопливый щенок спутал все карты! Соблазнительный и продуманный до мелочей план блицкрига разрушился, как карточный домик. Преимущество внезапности было утеряно, самые опасные противники были предупреждены, а значит, вооружены. И Тёмному Лорду ничего не оставалось, кроме как яростно изрыгая проклятия уйти в подполье,

С тех пор утекло много воды. Десятки раз Вольдеморт наносил удар по врагу и был в шаге от победы, но неприятелю всегда удавалось ускользнуть, в очередной раз повергая амбициозные планы во прах.

Их дороги пересекались с пугающим постоянством, переплетаясь подобно змеям. Пути, извилистые, как тропа в дремучем лесу, выткали затейливый узор в пряже человеческих судеб. И сегодня они сошлись снова. В последний раз. На арене смерти.

…Вот он стоит — первая ошибка Вольдеморта, которая, возможно, станет и последней в его жизни. Мальчик-который-выжил.

Впрочем, какой мальчик? Так его теперь назовёт разве что слепой. Этот человек совершенно не похож на того милого и доброго паренька, который пришёл в Хогвартс много лет назад.

Защитная одежда из кожи дракона обтягивает жилистую и крепкую как морёное дерево фигуру, не скрывая хищной осанки вышедшего на охоту зверя. Изборождённые шрамами руки напоминают канаты из закалённых в адском огне металлических прутьев. В наклоне головы, развороте плеч, постановке ног угадывается готовность к любому внезапному нападению и молниеносным ответным действиям.

Коротко, по-военному, подстриженные волосы человека по-прежнему топорщатся на затылке, только теперь в них немало седых прядей. Лицо его, покрытое рубцами, кажется изваянным из камня. И глаза… Когда-то тёплые, изумрудно-зелёные, они приобрели холодный, жестокий блеск остро заточенного клинка, не знающего жалости.

Гарри Джеймс Поттер. Самый знаменитый маг в истории со времён Мерлина Великого.

О чём думает он, сверля взглядом заклятого недруга? О чём может думать человек, чью жизнь непоправимо исковеркала война?

Вспоминает свои первые столкновения с Тёмным Лордом? Нет. Вряд ли. Воспоминания глубоко погребены и стёрты из списка необходимых для жизни вещей. Ибо они порождают боль. Боль, которую невозможно терпеть.

Годы в школе, заполненные утомительной учёбой, изнуряющей подготовкой к Великой Миссии, а также разными, зачастую смертельно опасными приключениями, были, тем не менее, самым светлым, самым счастливым временем для Гарри. Ведь рядом всегда были друзья. Друзья, которые утешат, когда придёт горе, и помогут в час опасности. Друзья, которые облегчат невыносимую тяжесть, павшую на плечи одиннадцатилетнего мальчика — Предназначение быть единственным, кто способен уничтожить Тёмного Лорда.

Друзья…

Верный до гроба весельчак Рон. Умница Гермиона, скрывавшая под слоем чопорной невозмутимости почти телепатическую чуткость. Проказники Фред и Джордж, надёжные как скала. Скромная Джинни, обладавшая завидной уравновешенностью и недюжинной волшебной силой. Неуклюжий, забавный Невилль, обнаруживший в себе невероятное упорство и доблесть рыцаря. Странноватая Луна, чьи нестандартные действия много раз выручали её из беды.

Имена можно перечислять очень долго.

А взрослые?

Мудрый Дамблдор, оберегавший его ради предстоящей Миссии. Мягкий, спокойный Люпин, всегда готовый помочь — словами или делом. Сириус, любивший Гарри больше жизни… и отдавший её так рано. Супруги Уэсли, принявшие его как родного сына. Огромный простодушный Хагрид, питавший слабость к опасным животным. Рассеянная Тонкс, умеющая менять внешность, но не способная вести себя тихо. Старый Шизоглаз Хмури, помешанный на осторожности. Остальные члены Ордена Феникса, вставшие на пути Вольдеморта, и жертвовавшие собой ради своего избранного — Гарри Поттера.

Все эти имена надёжно заперты в тайниках памяти Гарри. Он запретил себе вспоминать о них. Но иногда они возвращаются. Во сне, когда воля ослаблена, а сознание отдыхает, хоровод забытых лиц вырывается из цепей забвения и вертится вокруг Гарри, и его душа кричит и воет от скорби. На утро он забывает об этом, а следующей ночью всё повторяется.

Длинная вереница имён и лиц. Поттер приказал себе забыть их, ибо воспоминания слишком мучительны. Десятки, сотни близких людей… и все сгорели в безжалостном пламени войны. Они ушли в последний путь, один за другим, отрывая и унося с собой кровоточащие куски сердца Гарри.

Какой человек может пережить столько потерь? Каким бесчувственным надо быть, чтобы вынести так много горя? Скольких друзей надо похоронить, чтобы привыкнуть к этому?

Дамблдор пал от руки человека, которому доверял — тот был под заклятием Подвластия. Люпин умер с серебряным кинжалом в груди — длань бывшего друга Червехвоста не дрогнула. Молли Уэсли была убита Люциусом Малфоем, после чего Артур Уэсли, несмотря на смертельные раны, бросился на старого врага и голыми руками измочалил ему глотку в кровавый фарш. Нимфадору Тонкс, шпионившую в стане Вольдеморта, разоблачили и зверски убили. Хагрид вместе с мадам Максим истребили почти всех гигантов-сторонников Тёмного Лорда, но и сами не уцелели в этой бойне. Параноик Хмури, как и многие другие члены Ордена, погиб в битве с большим отрядом дементоров. Окружённый мерзкими тварями, он взорвал себя, только чтобы не попасть к ним в лапы. Тогда же ушли из жизни и многие однокашники Гарри — Сьюзен Боунс, братья Криви и многие другие. Почти что дети, безжалостно вышвырнутые из безопасной школы прямиком в пекло войны, они сражались не хуже взрослых.

Старина Рон, ставший почти что братом. Он был с Гарри до конца, когда они бились спина к спине, угодив в засаду Упивающихся Смертью.

Непоседы и хулиганы близнецы. Они устроили боевые действия в масштабах целого квартала, однако врагов было больше.

Нескладный Невилль. Он не выдержал пытки ночными кошмарами и один отправился в поход за местью. Он уничтожил нескольких сподвижников Вольдеморта, но Беллатрикс Лестранж была ему не по зубам. По рассказам пленённого Крэбба, связанный и беспомощный, Невилль насмешками и издевательствами вынудил Беллатрикс убить его быстро. В спасательной операции, которую организовал Гарри, погибла Луна и ещё несколько человек. Спасти Лонгботтома они не успели.

Джинни… миниатюрная девушка с костром на голове. Потребовалось вмешательство самого Вольдеморта, чтобы справиться с ней. Перед этим она лишила жизни около дюжины Упивающихся Смертью.

Гермиона. Единственный человек, близкий настолько, что Гарри часто шутил: «у нас на двоих одна душа». Никто не знал, что с ней случилось. Она вдруг пропала, а спустя неделю Поттеру почтой отправили её тело. По кускам.

Вокруг непрерывно гибли друзья. Смерть беспощадно косила колосья их жизней. А вот он не умер. Судьба и сила Пророчества хранили его. Ранам и шрамам он уже давно потерял счёт, но убить Поттера было невозможно.

Нет. Он не уйдёт, пока не исполнит Предначертанное.

Поттер и Вольдеморт. Один из них падёт от руки другого. И больше никто не в силах убить ни Гарри, ни Тёмного Лорда.

Иногда Поттер этим пользовался. Когда боль становилась невыносимой, он бросался в самые безумные и отчаянные вылазки. Неимоверное напряжение и дышащая в лицо опасность заглушала муки, прятала в глубь души.

Мог ли он сказать, какие испытания выпадут на его долю, когда переступал порог Хогвартса? Скорее всего, нет. Да и кто может предсказать такое?

В настоящий момент Поттер фактически возглавлял один из двух лагерей, на которые раскололось магическое сообщество. Половина живущих на планете колдунов были под его началом — не так уж плохо для мальчика-сиротки, правда? Поначалу эта организация называлась Орденом Феникса, но по мере того как ширились её ряды, обрела другое название.

Армия Поттера.

Да разве такое пригрезится в 11 лет? С самого детства известный всему миру, приняв пост командующего, Гарри постепенно превратился в идола. Его портретами украшали одежду, с его именем шли в бой. Раньше, ещё в школе, Поттера бесила популярность. Теперь ему было всё равно.

Вольдеморт для всех был олицетворением Зла. Сатаной. Дьяволом. А где Дьявол, там должен быть и Бог. И Гарри даже не заметил, как в одночасье стал божеством. Его пресловутый шрам почитали печатью Высших Сил, а непостижимая неуязвимость вошла в легенду. Смешные люди. Им только дай нечто непонятное и таинственное — через пять минут они этому поклоняются и возносят молитвы.

Постепенно колдуны, воевавшие с Тёмным Лордом, прилепили себе новый ярлык — Войско Добра.

Поттер ненавидел это название. Добро? Нет уж, увольте. Он вовсе не чувствует себя предводителем Войска Добра. Вот Дамблдор, пожалуй, мог бы сгодиться на эту роль. На своём веку он не убил никого, даже когда началась война. Но старый маг умер. А Гарри, заглядывая внутрь себя, не видел добра. А ведь когда-то оно было. Даже встретившись несколько раз лицом к лицу с Вольдемортом, потеряв крёстного, Поттер не утратил светлых чувств. Дружба и любовь хранили его. Но потом…

Слишком много смертей он повидал. Разве можно остаться добрым, когда твой лучший друг умирает у тебя на руках? Как сохранить доброту, если гибель близких высасывает её словно дементор?

И разве бывает добро с руками по локоть в крови? Пусть это были выродки, Упивающиеся Смертью, но убийство есть убийство. А как можно не убивать, если только так есть шанс выжить?

В такой ситуации многие обращаются к Богу. Помоги, Господи. Научи, как быть. Кому-то это помогает. Хотя Небеса зачастую глухи к нашим молитвам.

Гарри решил бороться огнём с огнём. Он отвечал Вольдеморту его же оружием. Вот только вели его руку не жажда убийства, а боль, ярость и ненависть. И, отбирая жизни, он немного приглушал пожар внутри.

Первого человека он убил ещё в школе. Гибель Люпина повергла его в долгий ступор, а спустя некоторое время кипевшая внутри горечь выплеснулась наружу. Каким-то образом он отловил Червехвоста, когда тот был один. Петтигрю многому научился со времён окончания школы, но против переполненного гневом Поттера не имел ни единого шанса. Гарри мгновенно обезоружил предателя и заколдовал его искусственную серебряную руку, чтобы она своей мёртвой хваткой словно тисками сокрушила череп хозяина. Только так Поттер мог облегчить страдания и успокоить души Люпина и своих родителей достойным отмщением.

После этого Гарри изменился. Никому ничего не рассказывая, он неустанно тренировался воевать. Он штудировал горы запретных книг. Самые сложные, самые тёмные, смертоносные и разрушительные заклинания были предметом его поисков. И когда разразилась открытая война, он был готов.

Поттер стал, пожалуй, наиболее серьезным противником Вольдеморта. Когда другие пользовались Ошеломителями, он убивал. Когда другие убивали, он распылял на атомы или сжигал заживо. Непоправимые Заклятия, а также гораздо более мощные и губительные чары вырывались из его палочки со скорострельностью пулемёта и всегда находили цель. Ни один приспешник Зла, имевший несчастье оказаться от Гарри в радиусе тридцати ярдов, не сумел уйти живым.

Остальные, похоже, одобряли столь жёсткие меры. Страх, сжимавший их сердца, будил беспощадную жестокость, не оставляя места милосердию. Один Дамблдор пытался хоть как-то повлиять на Поттера, но вскоре погиб. Потеря мудрого и авторитетного руководителя повлекла ряд неудач Ордена Феникса. Тогда Гарри взял на себя эту тяжкую ношу. Все его дни теперь состояли из сплошных боёв, и он ещё более ожесточился.

Только в кругу друзей он оттаивал, но ненадолго. С каждой новой смертью близкого человека пожар ненависти внутри Гарри разгорался всё сильнее. И чтобы погасить его, он творил месть.

Когда Невилль попал в плен, Поттер в ярости разнёс половину дома, а потом ринулся спасать товарища. Они обнаружили ещё не остывшее тело Лонгботтома, однако Лестранж успела сбежать. Поттер обезумел, превратился в одержимого: он бредил убийством день и ночь; спустя две недели исступленного рыскания по стране он настиг наконец убийцу Невилля и Сириуса. Беллатрикс протянула ещё восемнадцать часов, после чего Гарри бросил её изуродованные останки на могилу друга.

Стоя над гробом Невилля, Поттер поклялся задушить в себе чувства, чтобы они не мешали думать и принимать решения. Большую часть времени это ему удавалось. Однако в минуты слабости боль потерь, сомнения в правильности своих действий и муки совести наваливались тысячекратно. В такие моменты спасти его от суицида могла только Гермиона. Сотни раз она отводила его от пропасти. И единственное чувство, которое ещё осталось у командующего Сил Света, предназначалось для неё.

Но когда Поттеру сообщили о пропаже подруги, он лишь сухо кивнул и отвернулся. Ни единой слезинки не пробежало по щеке, ни единая черта лица не дрогнула. И никто не видел, что пальцы Гарри раскрошили в пыль массивный гранитный кубок.

Он не рыдал, не бился в истерике, хотя это облегчило бы страдания. Просто к набору запертых на замок имён добавилось ещё одно. А у Поттера осталась только ненависть.

Ненависть, которая одна поддерживала его в течение долгих лет. В дни немыслимых лишений она была с ним, помогая найти в себе силы встать и бороться дальше.

И теперь она горела в его взгляде страшным, всепожирающим огнём.

Вольдеморт поёжился. Глаза Поттера излучали убийственный свет, пронзавший не хуже тысячи кинжалов. Впервые с того момента, когда молодой Том Риддл в поисках могущества ступил на тропу Тьмы, он внезапно с изумлением понял, что боится. Не остерегается, как Дамблдора, который действительно был незаурядным волшебником и вполне мог осилить Тёмного Лорда. Это не был и страх перед неизвестностью, которого он вдоволь хлебнул, когда окунулся в никем не познанную бездну демонических тёмных искусств.

Самый настоящий всепоглощающий, панический ужас сдавливал сердце ледяными когтями. Тот самый ужас, что Властелин Зла так любил внушать своим жертвам, принялся теперь за него самого.

Что же его так напугало? Обычный, неприметный полукровка, чью никчемную жизнь давным-давно спасла мать — ценой своей?

Правда, надо признаться, есть в Поттере нечто особенное. Столько раз, будучи мальчишкой, срывать замыслы величайшего злого гения сможет не каждый. А потом вдруг стать во главе огромной армии магов, многие из которых куда старше и мудрее! Грязный полукровка буквально за месяц достиг той ступени, до которой Вольдеморт поднимался годами. Они двое сосредоточили в руках большую власть, чем кто бы то ни было. Однако стояла эта власть на разных фундаментах.

Сторонники Тьмы жаждали убийств и кровавых потех, желали повелевать маглами и нечистокровными. Они были сильны в массе, но им не хватало твёрдости духа. За исключением некоторых сумасшедших фанатиков, они все были трусами. Более, чем за победу Тёмного Лорда, они тряслись за свои жалкие шкуры.

А у противника всё было иначе. Светлые маги сражались за идею. Более того, их доблесть порой граничила с глупостью. Они умирали в муках, не выдав ни одного секрета, и бросались в самоубийственные бои, если так повелел Тот-который-выжил.

Эта способность Поттера привлекать и даже очаровывать людей удивляла, раздражала и вызывала зависть Вольдеморта. Его слуги трепетали при разговоре с грозным Господином и по-прежнему опасались произносить имя Тёмного Лорда, но никто из них не ходил в бой с его изображением в надежде, что оно поможет уцелеть.

Что же в Поттере такого особенного? Увидев противника воочию, Вольдеморт не счёл его очень уж необычным или чем-то выделяющимся. Тогда Тёмный Лорд применил второе, глубинное зрение, пытаясь выяснить, каким образом Гарри притягивает людей. Через миг он понял, что совершил большую ошибку. Глубинное зрение, появившееся после Возрождения, показывало внутренний мир человека, его чувства и эмоции. Лишь одного взгляда на Поттера хватило, чтобы животный страх заполз в душу и принялся грызть её алмазными клыками.

Вместо множества полупрозрачных цветных сфер ауры, как у всех обычных людей, у Поттера было нечто жуткое — гигантская, медленно вращающаяся воронка из живого, пульсирующего огня, чёрного, как сам Мрак, и горячего, словно магма. Пурпурные сверкающие молнии плясали на поверхности воронки, ежесекундно вспарывая пространство мощными разрядами. Зрелище завораживало, точно взгляд змеи, парализующий жертву. Тёмный Лорд, застыв как статуя, промедлил слишком долго.

Внезапно страшный торнадо вздрогнул, колыхнулся и, словно разумное существо, обернулся к Вольдеморту. Тот отшатнулся. Сгустки чёрного огня пришли в движение, вспучились и зашевелились; смерч закрутился быстрее, одновременно накреняясь и вытягиваясь в сторону Тёмного Лорда. Дыхание Тьмы стало столь сильным, что ощущалось как град раскалённых игл. Смертоносные копья молний разили всё ближе, из воронки вытянулись два отвратительных, изгибающихся, охваченных пламенем отростка и устремились к Вольдеморту.

Стремительно, подобно всплывающей из глубины пробке, с трудом подавляя инстинктивное желание бежать, выскочил он на уровень обычного зрения. И тут же напоролся на горящий взор противника.

Скрестив клинки взглядов с недругом, Вольдеморт никак не мог избавиться от видения урагана мрака, царившего в душе Поттера, и это ещё больше ослабляло его. Лучи ненависти били из глаз Гарри, ослепляя Тёмного Лорда и выпивая силы. Вольдеморта сотрясла дрожь, когда он понял, что у этого человека не осталось эмоций. Что он мёртв изнутри. И имеет лишь одну цель. Убить.

Сойдясь в безмолвной дуэли, Гарри ощутил, как ненависть заполняет его. Неподъёмный груз, давивший на сердце, куда-то исчез. Выжженную пустыню с давно истлевшими головешками чувств заливал обжигающий, раскалённый поток. И он выплёскивал эту неистовую мощь, нанося сокрушительные удары по врагу. Всю свою боль, память о страданиях, весь гнев и ярость вкладывал он в эти удары; они проходили по связавшему их зрительному каналу и тысячетонными камнями обрушивались на Вольдеморта. Поттер неустанно швырял сгустки ненависти, чувствовал, что Тёмный Лорд слабеет, и от этого бил ещё сильнее. С каждым залпом Гарри извлекал из памяти давно забытый образ, и очередная взывающая к отмщению душа отдавала ему частицу своей боли, многократно увеличивая энергию удара.

Корчась под разящим градом, Тёмный Лорд пытался сопротивляться, но силы были неравны. Очень скоро в его красных зрачках появилось предчувствие близкой гибели, он отпрянул и закрылся рукой, разрывая зрительный контакт.

На поле брани воцарилось короткое затишье. Несколько секунд понадобилось Вольдеморту, чтобы придти в себя после мысленного боя, и столько же — Поттеру на то, чтобы вернуться в тело из ментальных глубин. Затем разразилась буря.

Противники атаковали одновременно. Они просто взорвались каскадом молниеносных движений, незаметных человеческому глазу. Битва перешла в решающую фазу.

Оба волшебника извергли ураган разрушительных лучей, одновременно покрываясь сетками блокирующих щитов, которые через мгновение разлетелись на искры, поглотив враждебные заклятия.

Поттер перекатился по земле, уходя от вереницы молний, и с колена выстрелил с обеих рук: языком огня из левой — по Вольдеморту, и распыляющим заклятием из правой — в землю под его ногами. Раскалённый протуберанец пронёсся над моментально появившейся воронкой, но неприятеля там уже не было. Он возник слева, изрыгнув рой светящихся лезвий, режущих всё на своём пути. Гарри сотворил Вязкую Преграду, задержавшую лезвия, и ответил псевдоживой лентой энергетических колючек. Лента зигзагами бросилась на Вольдеморта, легко уворачиваясь от его залпов. Промахнувшись несколько раз, Тёмный Лорд крутнулся вокруг своей оси, и на его месте вырос торнадо, расшвырявший колючки во все стороны.

Гарри понял, что бой будет долгим. Величайшие маги современности были равны. Оба владели такими разрушительными заклинаниями, о каких остальные волшебники и не слыхали. Оба умели колдовать без слов, что позволяло действовать мгновенно. Оба пользовались двумя палочками — дополнительные для нападения и старые, приобретённые перед поступлением в школу, — для защиты. Эти палочки, как оба отлично помнили, нельзя было направлять друг на друга, ведь они были изготовлены из перьев одного и того же феникса.

Гарри создал длинную цепь и кинул в центр торнадо. Любые ударные заклинания смерч отбивал, а вот с цепью справится вряд ли. Так и вышло: вихрь сразу же исчез, открыв опутанного цепью Вольдеморта. Поттер быстро выплеснул на врага поток жидкого льда, но Тёмный Лорд сумел извернуться и превратить цепь в толстую стальную плиту, принявшую залп на себя. Плита покрылась инеем, упала и разлетелась вдребезги.

А Гарри уже пришлось взмыть вверх, чтобы увернуться от огненного шара, взорвавшегося подобно гранате. Из поднятых в воздух комьев земли он соорудил преграду, поглотившую следующий взрыв. Поттер ответил волной убийственных лучей, слишком широкой, чтобы можно было увернуться. Как он и ожидал, неприятель отгородился синим непрозрачным щитом. Тогда Гарри послал ещё один разряд, а второй рукой создал направленное землетрясение. Он полагал, что Тёмный Лорд не успеет заметить дрожь земли, и его сильно тряхнёт. Поттер переместился в тыл противника, но никого там не обнаружил.

Он осмотрелся. Где же Вольдеморт? Инстинкт заставил Гарри броситься вниз — над головой прорычало сплетение гибельных лучей — он стремительно развернулся, одновременно создавая защитный кокон, и встретил грудью порцию мощнейшей разновидности Ошеломителя, силой сравнимой разве что с ударом трёхтонного тарана. Поттера отшвырнуло как мошку, хоть щит и уберёг его от травм. Падение Гарри кое-как смягчил, но всё равно вырубился на пару секунд.

Очнувшись, он увидел лицо Вольдеморта, светившееся жестокой радостью, и занесённую палочку. «Не дождёшься», — мысленно произнёс Поттер и деаппарировал как раз в тот момент, когда Тёмный Лорд выстрелил. Гарри появился в десяти метрах сбоку и вновь атаковал неприятеля.

Поле битвы постепенно затягивалось дымом. Шквалы ярких лучей постоянно сверкали то там, то тут, неся разрушение и смерть всему живому. Земля содрогалась от взрывов, а воздух стонал, пронзаемый разрядами немыслимой силы. Противникам тоже доставалось. Они покрылись ранами, ожогами и копотью, их одежда висела лохмотьями. Теперь уже было затруднительно отличить одного от другого. Где здесь воин Добра, а где воин Зла? Та же оборванная фигура, стремящаяся уничтожить врага. Те же разрушительные заклинания, та же защита, те же манёвры. И та же пустота в груди. Вот только один не имел чувств никогда, а второй похоронил их вместе с друзьями.

Удача переходила то к Поттеру, то к Вольдеморту, однако ни один не мог окончательно взять верх. Кто знает, как завершилась бы схватка, если бы не неожиданный поворот.

Тёмный Лорд как раз собирался нанести решающий удар. Он взмахнул рукой, ожидая, что река разъедающей кислоты поглотит врага. Он уже предвкушал победу, когда его палочка внезапно вспыхнула как факел. Вольдеморт дёрнулся, уронив палочку. В состоянии полной прострации он наблюдал, как та за четыре секунды сгорела дотла. Вспомнив о противнике, он вскинул голову, удивляясь, почему ещё жив — за то время, пока он стоял без движения, можно умертвить десяток человек.

Поттер с выражением недоумения на лице полулежал на земле, уставившись на синеватое пламя, пожиравшее его защитную палочку. Он отвёл взгляд и встретился глазами с Вольдемортом, таким же ошеломлённым, как и он сам. На несколько долгих секунд они словно окаменели. Потом одновременно вспомнили о вторых палочках и выстрелили… чтобы тут же отбросить вспыхнувшие деревяшки.

Даже наимудрейшие из колдунов никогда не слышали о подобном. Палочки не вынесли чудовищного напряжения битвы. Слишком много могучих заклятий за слишком короткое время. Магический материал, работавший на пределе, не выдержал и перегрелся. Сгорел. Испарился. Нет теперь палочек. Никакого волшебства. Что же вы будете делать, воины?

Противники растеряны. Они не знают, как действовать дальше. Они стоят, склонив головы, не поднимая глаз. Ввязаться в бой оказалось проще, чем возобновить его после паузы. Схватка насмерть — это вам не бокс, тут перерывов быть не должно. Никаких раундов, никаких тайм-аутов. Она прекращается, только когда в живых остаётся лишь один участник.

Но вот случился казус — нелепый каприз судьбы. И что делать? Разойтись? Нет, ни в коем случае. Продолжать? Да! Но как? Не в рукопашную же! Это будет чересчур. Два могущественнейших колдуна на свете мутузят друг друга кулаками. Просто смешно! Может, ещё царапаться и кусаться, как звери?

Звери?..

Вольдеморта осенило первого. Он воспрянул духом и гордо взглянул на врага.

Звери!

Поттер прочитал ответ в глазах Тёмного Лорда. И усмехнулся.

Согласованность их действий сделала бы честь чемпионам по синхронному плаванию. Вольдеморт плавно присел на одну ногу, завораживающе грациозно описав руками замысловатую фигуру. В это же время Поттер припал к земле на коленях и полусогнутых руках и опустил голову.

Фигуры противников расплылись, как в тумане, а потом исчезли. На их месте появились новые участники.

Могучий лев с тёмной, стоящей дыбом гривой свирепо скалил острые клыки; в груди его клокотал хриплый рык. Напротив разворачивала свои кольца большая змея с белёсой мордой и красными зрачками. Она шипела, угрожающе раскрыв пасть, в которой поблёскивали ядовитые зубы.

Но неприятели не спешили нападать. Лев осторожно прошёлся вокруг змеи, а та насторожённо замерла на месте, сложив тело наподобие пружины и внимательно следя за противником. Это был уже не привычный магический бой, в котором оба действовали на уровне рефлексов. Последний раз облик зверей колдуны принимали уже слишком давно. Им требовалось заново освоить полузабытые инстинкты, свыкнуться с пластикой своих новых тел, оценить боевые возможности — свои и недруга.

Ведь различные формы навязывали совершенно разную тактику. Лев обладал стальными мускулами и крепкими клыками, а в подушечках лап скрывались острые как иглы когти, но ему не хватало быстроты и лёгкости движений. Змея же имела в своём арсенале яд, мощный удушающий захват и ошеломительную скорость, однако слишком длинное и ничем не защищённое тело делало её уязвимой. Впрочем, если вспомнить об удивительной способности пресмыкающихся переносить тяжёлые раны, шансы льва начинали казаться довольно призрачными.

Гарри атаковал первым. Огромный лев сорвался с места и большими скачками ринулся на змею. Вдруг он резко свернул в сторону и покатился по земле, чудом избежав молниеносного удара Вольдеморта. Поднявшись на лапы, лев обнаружил, что враг вернулся в исходное положение — сложенные горкой кольца и торчащая вертикально вверх голова. Очень выгодная позиция, и Тёмный Лорд, похоже, не собирался её менять. Но Поттер заметил, как неловко противник отползал после броска. Пожалуй, этим можно было воспользоваться.

Лев атаковал снова. Только на этот раз он был готов к ответному выпаду и вовремя увернулся от ядовитых клыков. Пока Вольдеморт пытался развернуться, Гарри бросился на свёрнутую в клубок заднюю часть его тела. Когти льва пыточными крючьями впились в плоть врага, кромсая чешую, а мощные челюсти вырвали солидный кусок мяса. Через миг Поттеру пришлось отпрянуть, с трудом избежав смертельного укуса. Он даже умудрился прочертить когтями ещё четыре борозды на теле противника прежде, чем отступить на безопасное расстояние. Там он ощерился и слизнул капающую с клыков кровь, наблюдая, как Вольдеморт, злобно шипя, занимает позицию.

Пока что Гарри имел некоторое преимущество за счёт лучшего владения телом. Пластика льва ближе и привычнее человеку, чем движения змеи, и он освоился быстрее, тогда как Темный Лорд сражался скованно, не используя всех возможностей своей змеиной формы.

Впрочем, это быстро прошло. Поттер недооценил противника, попытавшись провернуть всё тот же манёвр. Конечно, он понимал, что повторяться глупо, но другого способа нападения придумать не мог. Гарри ушёл от броска и снова кинулся на беззащитные кольца змеи. Он уже прыгнул, почти ощущая, как трещит под когтями податливая шкура врага, но тут чудовищный удар настиг его прямо в воздухе.

Льва сдуло будто пушинку. Совсем не по-кошачьи, а скорее как неуклюжий человек он упал и покатился по земле, издавая невнятное рычание. Гарри на секунду потерял сознание от жгучей боли в боку, потом звериный организм, подчиняясь неистребимому инстинкту выживания, впрыснул в кровь несколько обезболивающих веществ, притупляющих ощущения. Пошатываясь, Поттер встал. Не спуская глаз с врага, проверил свои ощущения. При каждом вздохе в левом боку кололо — вероятно, треснуло несколько рёбер. И ещё передняя лапа — она двигалась с трудом, вызывая боль в плече. Похоже, она была вывихнута.

Лев перевёл дыхание. Да, Вольдеморт быстро учился. Судя по всему, после промаха он мгновенно описал петлю, что позволило ему напасть сбоку. И хорошо ещё, что Гарри был в воздухе в момент удара — часть энергии ушла на то, чтобы отшвырнуть его. Находись Поттер на земле, Тёмный Лорд попросту пробил бы в нём дыру.

Тяжело прихрамывая, лев снова приблизился к противнику. Гарри шёл неверной походкой, еле переставляя лапы и склонив голову, всем своим видом показывая, насколько серьёзны его раны. Вольдеморт, похоже, поверил. Во всяком случае, он решил напасть первым, не дожидаясь атаки врага. Страшная змеиная голова, твёрдая как железо, понеслась на льва. С огромным трудом, застонав от боли в вывихнутой лапе, Гарри в последний момент увернулся, но вместо того, чтобы снова кидаться на хвост змеи, он вгрызся в её тело неподалёку от головы. Ему показалось, будто клыки сейчас будут вырваны вместе с челюстями — так велика была скорость Тёмного Лорда. Однако идеальные кости гигантского хищника устояли, а мощное встречное движение лишь помогло клыкам, разодравшим плоть змеи подобно плугу, выворачивающему пласты земли.

Вольдеморт остановился, и Поттер, не теряя ни секунды, вскочил ему на спину. С бешеной яростью он принялся терзать противника, не обращая внимания на протесты повреждённой лапы. Кажется, Гарри нащупал слабое место Тёмного Лорда: лев был настолько близко к голове змеи, что она не могла развернуться и укусить его. Зашипев от бессилия, Вольдеморт попытался стряхнуть врага, однако Поттер только вонзил когти посильнее, продолжая рвать тело змеи. Всё глубже погружал он крепкие клыки в плоть врага, кровь брызгала фонтаном, из-под когтей летели кровавые ошмётки.

Казалось, победа за Гарри. Но Тёмный Лорд не собирался сдаваться. Прекратив бесплодные биения, он изловчился и взмахнул хвостом. Гром, похожий на пушечный залп, прокатился над равниной. Льва попросту снесло и отбросило, как футбольный мяч. Удар мгновенно вышиб из него дух. Бесчувственным клубком Гарри пронёсся тридцать ярдов; капли крови веером разлетались с кусков мяса, нанизавшихся на когти.

Тяжело, как мешок с мукой, Поттер рухнул на землю, лишь по счастливой случайности не угодив на частокол бритвенно-острых шипов, оставшихся от колдовского сражения.

Удар о поверхность сотряс Поттера столь оглушающей болью, что сознание вернулось к нему. Словно в замедленной съёмке, ничего не соображая, держась на одной звериной живучести, он попытался встать. Казалось, прошли годы, прежде чем Гарри принял позу, хотя бы отдалённо напоминающую боевую стойку. Правда, в таком состоянии не то что драться — даже умирать неприлично. Всё его существо превратилось в сплошной источник нестерпимых мук. Шок и природные механизмы ослабляли боль, но даже так её вполне хватало, чтобы всё перед глазами плавало в багровом тумане.

Хорошо, что Поттер не мог видеть себя со стороны, ибо выглядел он по-настоящему ужасно. Когда-то мягкая и чистая шкура свисала влажными клочьями там, где он проехался по земле. Задняя правая лапа неестественно выгибалась наружу, а когти удерживались на ней лишь жалкими лоскутами кожи. Но всё это была чепуха по сравнению с левым боком, снова испытавшим на себе мощь Вольдеморта. Треснувшие от первого удара рёбра теперь просто разлетелись на куски, острыми краями пропоровшими шкуру.

А что же Тёмный Лорд? Гарри поморгал, пытаясь рассеять кровавую пелену. Медленно и неохотно она расступалась, и силуэт врага вырисовывался всё отчётливей.

Змея лежала поодаль, и на первый взгляд жизни в ней было немногим больше, чем в шёлковой верёвке. Она застыла в безумной надежде, что раны затянутся. Но слишком глубокими и страшными были повреждения, нанесённые львом. Выживание Вольдеморта находилось под вопросом. Впрочем, то же самое можно было сказать и о Поттере. Ещё две-три минуты, от силы пять, — и оба уйдут из этого мира, погрузятся в кромешную тень. Без немедленной посторонней помощи они скоро впадут в кому. А вот кто первым выйдет из неё и выйдет ли вообще — вопрос спорный. Уж очень всё неопределённо, неясно.

Поттер осознал, что нужно покончить с врагом сейчас же. Не оставлять месть на волю случая. Только вот что он может сделать? Даже такой изодранный, Вольдеморт способен раздавить его, как комара. Сам Гарри чувствовал, что его хватит максимум на два-три усилия. Но ведь идти до змея так далеко… Тридцать ярдов — целая бесконечность… Он рухнет прежде, чем дойдёт. Вольдеморту останется только подползти и прикончить обессилевшего врага.

Нет, Тёмный Лорд должен приблизиться сам. Но как заставить его?

Ответ всплыл из подсознания. Гарри откуда-то твёрдо знал, что между ними теперь образовалась какая-то телепатическая связь. А раз так, можно попробовать надавить на страх Вольдеморта — страх поражения и смерти.

Лев как мог выпрямился, повнушительнее расставил лапы, тряхнул спутанной гривой. Совсем недавно он имитировал более серьёзные повреждения, чем было на самом деле. Теперь же он действовал наоборот — делал вид, что всё ещё способен сражаться и побеждать.

«Эй, скользкий червь! — послал Гарри презрительную мысль. — Что же ты разлёгся как грязная тряпка?»

Змей неторопливо повернул голову и встретился взглядом с недругом.

«Не зарывайся, ублюдок, — пришла ответная мысль, наполненная яростью. — Скоро мои раны затянутся, и тогда тебе конец».

«Ха! Ты и сам не веришь в то, что говоришь! — торжествующе вскричал Гарри, — ты же не можешь видеть себя со стороны. А вот я прекрасно вижу, что перегрыз тебя почти наполовину».

«Думаю, удар моего хвоста тоже не пошёл тебе на пользу».

«Ерунда, — небрежно ответил Поттер. — Ты так и не сумел ударить по-настоящему сильно. Да и упал я на рыхлую почву. Сломал, может, пару-тройку костей, но это же мелочи… по сравнению с тем, как я уделал тебя, мерзкая тварь!»

Гарри интуитивно почуял нарастающую панику Вольдеморта. Однако Тёмный Лорд справился с собой — его ответ был полон ненависти.

«Тогда хватит болтать! Подходи поближе, и ты увидишь, на что способны змеи. Я сокрушу тебя и раздавлю как таракана, грязнокровка!»

Изувеченная задняя лапа больше не держала льва, и он присел. Но выглядело это так, будто он собрался отдохнуть, готовясь к длительному ожиданию. Гарри зевнул и придал своим мыслям оттенок превосходства.

«Мне некуда спешить, Вольдеморт. Мне нужно лишь немного подождать, пока ты сам не истечёшь кровью. Да, даже отсюда мне видно, как она струится по чешуе…»

«Заткнись!» — взревел Тёмный Лорд.

«Ты будешь угасать по капле, червь… А я буду сидеть и наблюдать. Что ж, пришло время возмездия. Ах, как сладка месть…»

«Я выдавлю из тебя все соки и выжму досуха!» — заорал Вольдеморт. Змея зашевелилась, всколыхнулась и устремилась в бой. Кроме осторожных, неловких движений головы и остекленевших глаз больше ничто не указывало на слабость Тёмного Лорда. И Гарри с кристальной ясностью понял — у него будет только одна попытка.

Змей приближался, ярость сверкала в его алых глазах. Лев ответил спокойным, уверенным взглядом. Что ж, смерти он не боялся. Тот, кто боится смерти, должен любить жизнь. А Поттер жил только ради мести. И уже давно боялся лишь одного — умереть, не воздав Вольдеморту за всё совершённое зло. Души погибших друзей витали сейчас вокруг Гарри, требуя отмщения, и это придавало Поттеру сил.

Когда змей обнажил ядовитые клыки и бросился на льва, Гарри знал, что делать.

Четыре крепких как камень и острых как кинжалы когтя выросли на его правой лапе. Вложив все оставшиеся силы, Поттер нанёс молниеносный удар снизу вверх. Растопыренные когти перехватили голову змеи в нескольких дюймах ото льва, с треском прошили челюсти насквозь и пригвоздили их друг к другу.

В глазах Вольдеморта, находившихся так близко, сквозь ярость и страх проступила тень Госпожи Смерти.

«Отправляйся в ад!» — мысленно выкрикнул Гарри и рванулся последним усилием. Когти впились до основания, сокрушили кости черепа и пронзили мозг змея. Тело Тёмного Лорда содрогнулось в предсмертной конвульсии, потом вытянулось неестественно прямой линией и застыло. Голова уже мёртвого Вольдеморта соскользнула с когтей льва, в изнеможении опустившегося на землю.

«Вот и всё, — подумал Поттер в полубреду. — Месть свершена. Зло обезглавлено. Я победил…»

Но… что же дальше? Зачем жить теперь, когда единственная цель достигнута? С остатками армии Тьмы маги справятся и сами. Без Господина эти шакалы просто сборище малодушных отбросов. Но тогда… похоже, теперь настал черёд и Поттеру уйти со сцены. Эта мысль не вызвала у Гарри никакого протеста. Боль в истерзанном теле исчезла, уступив место внутреннему спокойствию и умиротворённости.

Да… уйти в минуту триумфа, одержав главную победу в жизни, отомстив за друзей…

Да! Они ждут его на просторах Безвременья. И скоро он будет там.

В этот момент, когда Гарри принял окончательное решение, что-то произошло. Какая-то тень, облако мрака сгустилось над трупом змеи. Поттер ощутил дуновение Зла, посмотрел на тень… и вздрогнул, ибо в середине чернильно-чёрного облака отчётливо проступало лицо Вольдеморта. С оглушительным воплем, прозвучавшим сразу во всех звуковых диапазонах, сгусток тьмы устремился вперёд, и, раззявив пасть, впился в грудь Поттеру.

Гарри выгнулся дугой, его сковали судороги. Мелкая дрожь сотрясала его, как в припадке эпилепсии. Обжигающий жар прокатился по телу. Внутри словно поселились тысячи суетливых термитов.

Но самые главные изменения затронули мозг. Решение уйти из жизни было забыто. Сознание, ещё недавно такое спокойное, теперь разрывалось от множества чуждых, злобных, лихорадочных мыслей. Клокоча от чёрного гнева и ненависти ко всему миру, они сновали туда-сюда, похожие на чересчур энергичных детей, носящихся по пруду, взбаламучивающих ил и песок, который взвихряется и замутняет некогда чистую воду.

Сколько это продолжалось — секунды или годы — Поттер не знал. Но когда муть в голове улеглась, а сознание прояснилось, чужих мыслей не осталось.

Теперь они стали его собственными.

«Зачем умирать? — настойчиво шептал внутренний голос. — Ведь есть ещё столько непокорённых вершин… Ты достиг многого, но это ведь не предел… Власть. Абсолютная власть! Ты ближе к ней, чем кто бы то ни было! Подчини себе оба мира! Установи свой порядок! Повелевай людьми, и ты познаешь настоящую Мощь!!!»

Над изувеченной равниной полыхал закат. Алый закат. Предвестник Смерти.

Гарри слушал бормотание внутреннего голоса, и его зелёные глаза постепенно наливались ярко-красным сиянием.

В них отражался кровавый блеск заката.

Изображение в волшебном зеркале сменилось клубами серого тумана, кружившимися в медленном вальсе. Перед зеркалом, спрятав лицо в ладонях, сидел старик. Его длинные седые пряди колыхались, когда он раскачивался в некоем трансе, издавая приглушённые стоны, выражавшие безмерные душевные страдания.

Вдруг туман в зеркале растаял, уступив место седовласой голове с суровыми, словно высеченными из камня, чертами. Голова с сочувствием глядела на погрузившегося в себя старика, но голос её был жёстким:

— Не раскисай, Дамблдор! Если и ты падёшь духом, то уже никто не спасёт этот мир от катастрофы.

Дамблдор отнял руки от лица. Дорожки слёз бежали по его щекам и скрывались в густой бороде.

— Почему? — горестно спросил он. — Почему всё должно было закончиться именно так?

Голова в зеркале тяжко вздохнула.

— Только Всевышний знает, каким образом переплетаются человеческие судьбы, творя историю. Видение, посетившее тебя сегодня, — лишь один вариант грядущего, один из бесчисленного множества. Тем не менее, он может стать явью. Не прошло и дня с момента исчезновения Тёмного Лорда, однако будущее уже прорисовывается довольно чётко. Если всё будет идти свои чередом и ты будешь действовать так, как запланировал, предсказание сбудется.

— Но что же делать? — вскричал Дамблдор. — Что нужно изменить, как поступать, чтобы избежать этого кошмара? Скажи мне, Мерлин, во имя всего святого!!!

— Я не настолько всемогущ, особенно сейчас, в виде портрета, — грустно улыбнулась голова.

— Мне кажется, что Риддл не должен быть убит силой, — продолжил Мерлин после тягостной паузы. — Зло так не одолеть. Истребляющий Зло взращивает его в себе. Чему мы, собственно, и были свидетелями только что.

— Ты хочешь сказать… — растерянно начал Дамблдор.

— Тёмного Лорда можно победить. Однако сделать это должна не ненависть. Лишь светлый человек, свободный от злобы и гнева, способен сокрушить Вольдеморта.

— Каким же образом? — удивился Дамблдор.

Мерлин снова вздохнул.

— Не знаю. Даже приблизительно… Одно я знаю точно — ты обязан проследить за тем, чтобы к моменту боя с Вольдемортом у юного Поттера сохранилась вера в Свет. Иначе, сражаясь за него, он станет рабом Тьмы, и видение воплотится в жизнь.

Дамблдор сокрушённо опустил голову.

— Я готов отдать сотни, тысячи жизней ради того, чтобы сгинул Вольдеморт, но как мне сохранить доброту в этом бедном мальчике?

Мерлин не ответил. Дамблдор обвёл взглядом свой кабинет — мирно спящие портреты на стенах, диковинные приборы, дремлющий на жёрдочке феникс.

— Ещё есть время… — еле слышно прошептал он. — Ещё можно всё изменить… всё исправить… можно…