— Хорошо, что ты здесь. Скорпиусу было бы скучно одному.
— Я… тоже очень рад, что пришел, — пробормотал я, чувствуя, что краснею.
Стоящий рядом со мной Скорпиус недовольно фыркнул:
— Мама, ты и понятия не имеешь, насколько заблуждаешься. Ничего хорошего тут нет: присутствие Поттера — это гарантия разбитой посуды, грязных следов на ковре, и…
— Неправда! — обиделся я.
Ну честно, мне и без того хватало волнений — я, Мерлин все подери, впервые был в доме его родителей! — а он, вместо того, чтобы хоть немного мне помочь…
Хотя миссис Малфой все эти комментарии, похоже, не побеспокоили:
— Мы вернемся к вечеру, — как ни в чем не бывало улыбнулась она. — Твой отец собирается купить Абракасу не только палочку, но и метлу, и, кажется, филина...
— А на самом деле Абракас хочет банку с корнуэлльскими пикси… — с серьезным видом напомнил ей Скорпи.
— …и гиппогрифа вместо метлы, да, я знаю, — рассмеялась миссис Малфой. — Удачи вам с разбором чердака.
Она легонько потрепала Скорпиуса по макушке, махнула мне рукой и аппарировала, оставляя нас с Малфоем наедине посреди громадного роскошного холла их поместья.
* * *
Все внимание Альбуса, казалось, сосредоточилось на окружавшем его интерьере: пока мы поднимались по лестнице к чердаку, он периодически останавливался возле картин (портрет совсем юной Нарциссы смущенно порозовел от его пристального внимания, после чего изображенный на соседней картине в таком же молодом возрасте мой дед принялся испепелять Поттера полным ревности взглядом), потом он начал разглядывать люстры, после них перешел к росписям на потолке…
Нет, меня не обижало подобное игнорирование моего присутствия.
Совершенно и абсолютно не обижало.
— Ай! — он чуть не подпрыгнул, когда я чисто случайно наступил ему на ногу. — Т-ты чего?
— Ничего, — пожал плечами я. — И вообще, лучше посмотри вон на те ионические колонны и угадай, чем они отличаются от дорических.
Совета он, конечно, не послушался — смерил меня долгим взглядом, потом широко заулыбался, явно использовав свою фантазию не по назначению и навоображав себе чего-то лишнего, и предпринял полную нахальства попытку меня обнять.
— Скорпиус…
— Поттер, да что ты себе позволя… эээ… Альбус? — обнаружив, что он при первых же возмущениях отстранился, немного обиделся я.
— Я правда рад, что ты меня пригласил, — сообщил Ал, весело глядя на меня.
— Ты ныл и канючил последние три дня, — с истинно слизеринской безжалостностью напомнил я. — Это было не приглашение, а помутнение рассудка от твоих жалоб.
— Все равно, это здорово, — пожал плечами он. — Я бы умер со скуки, если бы проводил весь день без тебя.
…чертов, чертов Альбус Северус Поттер. И как-то же он умудрялся парой слов лишить меня дара речи, да еще и заставить по-дурацки краснеть…
Впрочем, к тому времени, как мы оказались на месте, я уже совершенно собрался с мыслями.
— Люмос!
Чердак тут же залило бархатным, теплым светом.
— Ого, — восхитился Ал, глядя по сторонам.
— Только ничего не трогай, Поттер, ладно? — строгим тоном предупредил я, останавливаясь у груды коробок, каждая из которых была помечена моим именем. — По крайней мере, без моего разрешения. Часть из этих вещей принадлежала моему прадеду, Абракасу Малфою, а он славился умением моментально заколдовывать самые безобидные предметы. Его вешалка убивала на расстоянии трех метров, Ал, я серьезно. А дед мне вчера сказал, что где-то здесь должен лежать запас смертельных ядов, он еще в молодости брал его на хранение у какого-то знакомого зельевара, забыл отдать, а потом преподнес моей маме как свадебный пода…
— Куда ставить? — бодро перебил меня Поттер и я, обернувшись, обнаружил у него в руках две коробки и небольшой саквояж.
* * *
Ожидая, пока Скорпи прекратит возмущаться насчет отсутствия у меня «элементарного навыка слушать, что говорят более вменяемые люди, а не хватать вместо этого что под руку попадется в приступе безмозглой жажды деятельности», я с интересом оглядывался по сторонам.
Чердак здесь, как и все помещения, был громадный, и как будто даже пафосный — хотя вроде бы и был набит коробками и старыми вещами, как и подобает любому приличному чердаку.
А опасность — если честно, то чердак «Норы» запросто дал бы малфоевскому сто очков вперед: там в самых неожиданных местах попадались хлопушки, старые фейерверки, навозные бомбы — и еще целые горы неопределенных товаров из магазинчика дяди Джорджа, так что никогда нельзя было знать наверняка, выберешься ли ты оттуда живым и здоровым, или придется звать на помощь уже на пороге.
— Ладно тебе, — примирительно перебил я, за время малфоевского монолога успев перетаскать в одну кучу все коробки и сумки, на которых была ажурная пометка «ScM». — Ничего же не случилось, правда?..
— Дуракам везет, — скорбно изрек он. — Логично, Поттер, что ты — самый везучий.
Не обращая на него внимания, я присел на корточки у одной из коробок:
— Давай начнем с этой?.. Тут написано — «лето 2018», значит — после первого курса?
— Что за недостойное стремление рыться в чужих вещах?! — запальчиво воскликнул Малфой, чуть краснея и усаживаясь со мной рядом. — Открывай, — все так же возмущенно поторопил он.
Я, улыбнувшись, послушался.
* * *
Мама, наверное, была права: заниматься этим в одиночестве было бы слишком нудно. В коробке оказались всего лишь старые, потрепанные учебники, несколько конспектов с отличными оценками, пара заметок о кентаврах, сломанные перья…
Я как раз пытался определить, работает ли еще маленький карманный вредноскоп — подарок Нарциссы на то Рождество, удивительно изящная вещица — когда Поттер вдруг издал некий звук, более всего походивший на смесь торжествующего фырканья с умиленным писком.
Собираясь указать ему на схожесть этого звука с боевым кличем венгерских баньши, я обернулся — и застыл, судорожно пытаясь не покраснеть от макушки до самых пяток.
Поттер держал в руках пачку старых открыток.
Открыток, каждая из которых, как я точно помнил, начиналась словами: «Ногу все еще не откусили. Зато, сегодня мы с дядей Чарли…»
— «…мы с дядей Чарли наконец добрались до гнезда индонезийского красного дракона», — торжественным тоном начал зачитывать Поттер, — «и я кое-что оттуда захватил, но не скажу что…»
— Отдай! — как только голос вернулся ко мне, воскликнул я, в более-менее аристократическом прыжке пытаясь вернуть себе свою собственность.
— «…узнаешь сам, если перестанешь столько умничать. Твое последнее письмо весило полкилограмма…» — Ал поднял открытку над головой, а второй рукой ухватил меня за запястье, не давая достать палочку, — «…но мне все равно понравилось, а вот сову твою — жалко. А.П.» — закончил он, глядя не в текст, а на меня.
Стояли мы совсем близко, я почти касался кончиком носа его подбородка…
— Ты умрешь медленной и мучительной смертью, — я сообщил это вежливо и с достоинством, а он лишь хулигански улыбнулся в ответ:
— Очень хочу посмотреть коробки за шестой курс.
* * *
Все-таки, Малфой был иногда таким… слизеринцем — ну как можно прожить с человеком почти пять лет и даже не обмолвиться о том, что до сих пор хранишь его письма?! Как насчет искренности и открытости в отношениях, а?
Хотя… его смущенный вид был способен искупить что угодно.
— Не задавайся, Поттер, — с угрозой предупредил он, пряча открытки обратно в коробку. — Я сохранил даже черновики сочинений для Флитвика, так что…
— Те самые черновики, на которых мы переписывались про квиддич?.. — заулыбался я.
Скорпиус, не удостоив меня ответом, заколдовал мою рубашку так, что к ней все магнитилось следующие минут десять — а Малфой, тем временем, с невозмутимым видом вытряхнул содержимое коробки за лето после второго курса, преспокойно вытащил из груды хлама пачку моих писем и положил их в ту же коробку, что и открытки.
Сдаваться я не собирался — так что, с трудом избавившись от заклинания, притянул к себе одну из сумок:
— Третий курс.
— Поттер, лучше отправляйся на поиски запасов яда, — пробурчал Скорпи, при этом все-таки усаживаясь возле сумки и открывая ее.
* * *
— «Виктория спрашивала, начали ли в Ховартсе устраивать конкурсы красоты. Ей кажется, это самое большое веселье», — в голосе Альбуса так и слышался еле сдерживаемый смех, — «…а мой рассказ про нашу с тобой охоту на соплохвоста ей совсем не понравился».
Он поднял на меня взгляд, почему-то слегка покраснел и продолжил:
— «И — что значит, ты "согласен с моей бабушкой насчет того, что мы зря сидим за одной партой"?.. Не верю, но обязательно ей передам. Привет Абракасу и родителям. Альбус.» Ты все-таки только и делал, что говорил гадости, — смущенно поглаживая пергамент пальцами, произнес он.
Я со вздохом выудил из коробки еще одно письмо.
— Я до сих пор так делаю, Малфои не меняют полюбившихся привычек, — и, не давая ему ответить, я начал читать:
— «Дядя Джордж показал мне сегодня новое изобретение — зубную пасту, меняющую человеку голос на полдня. Голос, правда, всегда один, и он страшно похож на бабушкин. Очень классно, но тетя Гермиона так ругалась на нас, когда мы скормили пасту ее сове…»
* * *
...вспомнив тот случай, я фыркнул и отобрал у него листок:
— «Насчет твоего письма: первое слово Абракаса — правда «трансцендентность»?.. Издеваешься? Встречаемся завтра в Диагон-Аллее, не забудь.»
— Какой возмутительно хозяйский тон, — не одобрил Скорпиус, заглядывая в пергамент.
— Ты мне в точности так тогда и ответил, — рассмеялся я.
— Знаю, — очень тихо сказал Малфой, немного смущенно глядя на меня.
Я почти успел его поцеловать — но Скорпи покраснел и быстро отстранился.
— Слушай, — с ужасной досадой в голосе начал он, пряча письма все в ту же коробку, — ты обещал мне помогать, а не… отвлекать от работы разными изощренными способами.
— Я не обещал, — фыркнул я, — я ныл и канючил, помнишь?..
Он с недовольным видом пихнул мне в руки очередную сумку.
* * *
Никаких писем, никаких квиддичных стратегий… даже переломанных перьев в коробке с пометкой «5 курс» было меньше, чем в остальных: просто учебники, старые пергаменты, несколько маминых писем, открытка от Нарциссы…
Поттер сидел рядом со мной, разбирая вторую коробку — с вещами за четвертый год обучения — и у меня сердце замирало каждый раз, как он доставал очередной пергамент.
Нет, все записки Дэйна я, кажется, выкинул еще тогда, той же весной...
Кажется.
Мерли-и-н…
Всю эту глупую историю мы с Поттером никогда не обсуждали, и очень не хотелось бы, чтобы Ал сейчас нашел что-нибудь такое и вообразил, что я и правда просто храню все бумаги подряд, а не только его письма…
Его тихое, серьезное хмыканье вырвало меня из размышлений, возвращая в пугающе неприятную реальность: проследив его взгляд, я обнаружил, что держу в руках темно-бордовый конверт. Видимо, я настолько увлекся слежкой за Поттером, что не обратил внимания на «улов» из разбираемой мной самим сумки.
…тот самый конверт, из-за которого мы чуть не поругались на День Святого Валентина в том году.
— Поттер, — с укоризной произнес я, вспоминая, что лучшая защита — это нападение. — Долгое и многострадальное знакомство с тобой позволяет мне предположить, что ты опять себе что-то насочинял. Будь любезен, выкладывай.
Он покачал головой:
— Н…нет, ничего. Это твои вещи, и я правда… не могу ничего спрашивать.
Какой же он невыносимо, несносно, восхитительно честный человек…
— Ты идиот, — шепнул я Алу в самое ухо, обнимая его за плечи и притягивая к себе. — Оно от Софи.
— Забини?! — он ошарашено смотрел на меня.
— И всегда было от нее, — я легонько стукнул его по носу конвертом, тихо добавив: — Дэйн тут не при чем.
— Но ведь он тебе писал, — упрямо нахмурился Альбус.
— На замечательном, быстросгорающем пергаменте, — хмыкнул я.
Поттер наконец обнял меня в ответ и очень мрачно сообщил:
— Я его убью при встрече. Серьезно.
— Фантазер, — вздохнул я, целуя его в висок. — Коробки за шестой курс тебя заждались.
* * *
Ужасно глупо, но все-таки я был рад, когда письмо от Софи Забини отправилось в гору с ненужными бумагами.
А насчет Дэйна… в общем, если Скорпиус думает, что страшным ревнивцем имеет право быть он один, то он очень ошибается. Правда.
— Я был гением уже тогда, — задумчиво сообщил Малфой, разглядывая только что извлеченный из коробки «6 курс» сверху донизу исписанный пергамент.
Заглянув через его плечо в текст, я насмешливо фыркнул и поцеловал Скорпиуса в блондинистую макушку:
— Это был самый провальный из всех планов по улучшению зрения.
— А гении часто остаются непонятыми, — высокомерно поправил очки Малфой. — Тебе, конечно, не дано уразуметь все масштабы трагедии нераскрытого таланта…
— Зато мне было дано увидеть, как у тебя глаза стали желтыми, — в тон ему усмехнулся я.
Скорпи обиженно засопел, убирая пергамент в карман. Я с подозрением посмотрел на него:
— Ты же не собираешься…
— Такие идеи не должны пропадать, Поттер, и я… эй, какого Мерлина ты творишь, сейчас же пре… хммм, — протянул он, оценивая свое новое положение: я подобрался к нему, обнимая сзади и запуская руку в его карман, чтобы достать злосчастный пергамент. — П-поттер…
— Тшш, — выдохнул я ему на ухо, не торопясь вытаскивать руку и даже не отказывая себе в удовольствии ласкающе провести ладонью внутри его кармана. — Ни за что. Мне твои очки слишком нравятся.
— Фетиш — это… разновидность извращений, — покраснев, сообщил Скорпиус чуть дрожащим, а потому совсем не строгим тоном. — Альбус…
— Отвлекаю? — почти всерьез раскаялся я, тут же отстраняясь.
Оскорбленное шипение Малфоя, все-таки, было до ужаса симпатичным звуком.
* * *
— «Рита Скитер прислала папе на день рожденья первую главу ее нового биографического романа — "Молния судьбы: страдания и страсти Гарри Поттера". Терпения дочитать хватило только у тети Гермионы — мама и дядя Рон начали смеяться примерно с пятой строчки, дядя Джордж после второй страницы громко попросил читать помедленнее, чтобы он успел записать особенно яркие цитаты, а папа в это время просто молча боролся с нервным тиком.»
Я фыркнул и перебил Поттера, начиная читать следующее после этого письмо:
— «Что значит — "победил он нервный тик, или нет"?! Малфой! А текст Скитер вышлю только в обмен на твою колдографию в той панамке, которую я тебе когда-то подарил». Почти успешная попытка коварства, — одобрил я, чуть улыбаясь. — Ясно было, что я не соглашусь.
Альбус выглядел жутко смущенным:
— Эмм… давай другую коробку, а?..
— Читай, — ухмыльнулся я, протягивая ему следующее по дате письмо.
— А твой садизм — не разновидность извращений? — жалобно вздохнул он прежде, чем прочесть:
— «Скорпи! Знаешь, я даже в словаре посмотрел, так вот, это называется — "вопиющий кошмар". НЕТ, я не имел в виду, что ты должен быть только в панамке! И… ох Мерлин, Малфой, только ты мог завернуть свое обвинение в предложение из восемнадцати строчек!»
Я не выдержал и заулыбался, а Альбус покраснел еще больше:
— Это было так чертовски не честно, — тихо пробормотал он. — Я потом три дня подряд заснуть не мог нормально…
— Но я ведь прислал не колдографию, а только ее описание, — до ужаса невинно заметил я.
Поттер, насупившись, принялся за следующее письмо — сначала предусмотрительно решив прочесть его про себя. Я с легким беспокойством наблюдал, как по его физиономии расползается возмутительно нежная улыбка.
— Судя по выражению твоего лица, ты нашел мои результаты по СОВам, — холодно предположил я.
— Нет, — фыркнул он, и зачитал вслух: — «Ты — ходячий сюрприз, Скорпи, так и знай! Я понятия не имел, что ты можешь так волноваться по пустякам. Представь, сколько на платформе будет народу — твой отец ведь не чокнутый, чтобы затевать дуэль, и мой папа тоже в своем уме, и не собирается никого убивать. Прекращай накручивать, они, может, и не в восторге друг от друга, но ненависть за последние двадцать пять лет у них точно пообтрепалась. До завтра, и — ну пожалуйста! — хватит переживать. Л…» — тут он прервал чтение и закусил губу, смущенно глядя на меня.
— «Ладно, прощаюсь. Ал», — продолжил я, немного непонимающе встречая его взгляд.
Поттер положил письмо на пол, достал палочку и пробормотал какое-то заклинание. Потом вздохнул и со странной робостью протянул пергамент мне.
Заклинание, видимо, было обратным тому, которое используют для исправления ошибок в написанном: оно проявляло ранее стертое.
Под дословно знакомым мне текстом вместо привычного окончания красовалось: «Люблю. Альбус.»
Перед седьмым курсом. Ох, Мерлин…
— Эээмм… — я с трудом заставил себя поднять на Альбуса взгляд.
— Заметил перед самой отправкой, — улыбнулся он. — Еле исправил, перерыл все учебники, чтобы долговечное заклинание было...
Вместо ответа я коротко взмахнул палочкой:
— Нокс, — и свет послушно погас.
На ощупь найти удивленного Поттера, обвить его руками за шею, прошептать в его губы вежливую просьбу наконец заткнуться — а потом начать медленно и неторопливо его целовать…
…на все это ушло не больше пяти секунд — впрочем, и это было слишком долго.
…а до моих так и не отправленных писем с признаниями в любви, лежавших на дне коробки за седьмой год обучения, мы обязательно доберемся в следующий раз.
Vova
