Обычный день

Должен признаться, чтение книг всегда нравилось мне гораздо больше, чем общение с людьми. По многим причинам — и, в частности, потому, что зачастую помогало этого самого общения избежать: даже самый навязчивый, невоспитанный, неделикатный человек не способен отвлечь меня от хорошей книги.

И я искренне надеялся, что этот способ сработает, даже если привлечением моего внимания всерьез занялся одержимый очередной идиотской идеей Альбус Северус Поттер.

Увы, под рукой не оказалось ничего, кроме "Арифмантики в схемах и комментариях" — и все же я изображал заинтересованность текстом, при этом еще и прикрывшись фолиантом, как щитом — слишком уж пронзительные взгляды бросал на меня Ал.

Его, впрочем, все мои ухищрения никак не останавливали.

— Ну Скорпиус! — в который раз за последние полчаса воскликнул он; утешало то, что интонации были уже не возмущенные, а почти смирившиеся. — Скорпи!

Он рывком поднялся с дивана, подошел к столу и опустился на корточки рядом с моим табуретом, внимательно глядя на меня снизу вверх.

Честно говоря, я подозреваю, что вот таким долгим, пристальным взглядам, от которых в конце концов по телу разливается теплая дрожь, гриффиндорцев учат специально.

— Поттер, ты канючишь, — заметил я, переворачивая очередную страницу книги.

— А ты — упрямишься, — заявил он.

— Я говорил, у меня другие планы.

— Брось! Ну что тут такого? Это… это все делают, в конце концов!

Я мрачно посмотрел на него, еще и приспустив очки на кончик носа, и саркастически хмыкнул:

— Все вообще чем только не занимаются. А Малфои…

— Да, знаю, вы уникальнее некуда, — учиняя на голове еще больший беспорядок, закивал он, мимоходом отбирая у меня "Арифмантику". — Соглашайся, Скорпи.

— Ни за что, — незамедлительно откликнулся я, пытаясь вернуть себе книжку.

В результате я просто свалился с табуретки прямо на Ала. Вполне предсказуемый и во многом приятный вариант — который, конечно же, не устраивал Поттера: он тут же отбросил книгу, обнял меня — и через секунду я уже оказался прижатым к полу, а он медленно стягивал с меня очки и улыбался.

Решительно поборов соблазн поддаться моменту, я состроил недовольную мину и, как ни в чем ни бывало, продолжил:

— И вообще, все — это кто? Примеры, Поттер.

Он ласково взъерошил мне челку.

— Да кто угодно, — я выразительно поднял брови, и через пару секунд задумчивости он выдал: — Даже мои родители!

* * *

Скорпиус смотрел на меня удивленно и недоверчиво, а я только и мог думать, что о том, как он машинально гладит меня по предплечью самыми кончиками пальцев — так привычно и нежно, что хотелось прекратить все разговоры и просто поцеловать его.

— Ты… ээм, — подал голос Малфой как раз в тот момент, когда я уже собирался наклониться поближе, — ты хочешь сказать, что Гарри Поттер в этот день присылает жене валентинки и готовит ей ужины?!

В тоне его слышалось что-то вроде легкого шока.

Я смущенно кашлянул: да, папа и правда ничего подобного не делал — ну, он просто тихонько поздравлял маму, когда думал, что их никто не видит, но не более того.

Но, чтобы уговорить Скорпиуса не сжигать мою открытку заклинанием, как только он ее получит, я был готов на все.

— Н-ну…

— Если собираешься врать, для начала хотя бы прекрати краснеть и заикаться, — с ехидным сочувствием посоветовал Малфой.

Я неодобрительно нахмурился.

— Моя мама дарила папе валентинки. Еще в школе, — Скорпиус неумолимо поджал губы, и я вздохнул:

— …ну, один раз. И… она сравнила его глаза с лягушками, — это я пробормотал, уже ткнувшись носом ему в висок, надеясь, что так он не увидит все мое смущение. — Скорпи… ну давай просто отпразднуем, а?

Его волосы были мягкими и щекотными, и так здорово пахли чем-то хвойным — и мне снова захотелось наплевать на все.

Малфой, тем временем, тихонько фыркнул, потрепав меня по затылку:

— Жалко зарывать в землю твой наследственный талант к использованию метафор в комплиментах, — протянул он, не обращая внимания на мой укоризненный взгляд, — но — нет, Поттер. Никакого праздника. Это обычный день.

Мне, конечно, было, что возразить… но, как выяснилось, когда тебя притягивают ближе, улыбаются так нежно, а потом еще и целуют — возмущаться чему-либо становится чертовски сложно.

* * *

Пожалуй, единственное, за что я действительно не любил Отдел Магических Измерений — то есть, то в общем и целом симпатичное место, куда я поступил на стажировку после Хогвартса — так это за неизменные встречи в коридорах с так же работающей в Министерстве Розой Уизли.

Особенно раздражающей показалась эта встреча четырнадцатого февраля, когда по коридорам носились стайки зачарованных открыток, а половина служебных записок была разрисована сердечками. Вкупе с периодически шныряющими туда-сюда гномами-купидонами, создавалось полнейшее впечатление, что мир сходил с ума.

И, видимо, миру это еще и нравилось.

— Скорпиус! — едва завидев меня, воскликнула Роза.

Я неодобрительно посмотрел на открытки в ее руках и сухо кивнул. Она в ответ окинула меня оценивающим взглядом и со строгостью уточнила:

— Празднуешь?

— Я предпочитаю поддаваться массовой истерии, основанной на губительном влиянии сомнительных традиций, только раз в год, — с акульим дружелюбием улыбнулся я, — и обычно делаю это в Рождество, а не в День Валентина. Увы.

Роза укоризненно покачала головой, давая мне надежду, что с этим разговором официально покончено. Надежду, конечно, ложную: через пару секунд она вздрогнула и угрожающе прищурилась.

— И что, Ал не против?

Я, с трудом заставляя себя не краснеть, мрачно заскрипел зубами.

Порой — очень, очень редко, но все же — мне хотелось, чтобы наши с Поттером знакомые не были такими лояльными и понимающими.

Не то, чтобы меня прельщали скандалы… однако избавление от внимания Розы Уизли в любом случае того стоило.

Она, тем временем, задумчиво дергала себя за кудрявую прядь волос.

— Вот что, Скорпиус. Ты просто обязан ему что-то подарить, — фирменный Малфоевский насылающий-проклятья-взгляд на эту девицу, как выяснилось, не действовал. — Ну серьезно!

— Не так серьезно, как неумение некоторых бывших студентов Рэйвенкло создать хотя бы иллюзию собственной интеллектуальности.

— Ладно тебе, — отмахнулась Роза. — Альбус наверняка приготовил подарок, и ничего страшного, если и ты поступишь так же. Это нормально, все влюбленные это делают.

— Тем более, меня это не касается, — холодно сообщил я, краснея, кажется, до кончиков ушей.

— Малфой, — Уизли выглядела возмутительно умиленной. — Прекрати уже. Ал любит вишневое мороженое, своди его в кафе. А мне пора, — и, улыбнувшись, она поспешила в свой отдел.

Тотальная "Авада Кедавра" для всех и вся казалась мне все привлекательнее и привлекательнее.

* * *

— Ешь, — потребовала Лили, наколдовывая еще одну вазочку с мороженым.

— Нет, я…

— У тебя горе, — зловеще напомнила моя сестра. — Мороженое всем помогает.

— Я и так съел три порции.

— Ты любишь Малфоя, — она скорбно поджала губы. — Тут и пяти не хватит.

В глазах ее плясали веселые искорки, и я, еле сдерживая улыбку, неодобрительно нахмурился:

— И не стыдно издеваться?

Она, лукаво ухмыльнувшись, забрала у меня мороженое и с удовольствием вонзила ложку в подтаивающие шарики.

Мы сидели в Визжащей Хижине — Лили уверила меня, что в школе и без нее весело, а проблемы брата гораздо важнее.

Подозреваю, что она сочиняла на ходу, просто чтобы прогулять Травологию.

— …что мне делать? — я обессилено откинулся на спинку старого дивана, наколдованного здесь Скорпиусом еще лет пять назад.

— Праздновать, — облизывая ложку, пожала плечами сестра.

— В одиночку? — хмыкнул я. — Скорпи считает, что это не праздник.

— А ты пробовал с ним поговорить?

Я выразительно промолчал. Она насмешливо заулыбалась:

— Ну, ведь почему-то ты с ним согласился.

— Давай лучше доедай, — пробурчал я, краснея при одном воспоминании о том, как Скорпиус мешал моим возмущениям.

Лили, заклинанием отправив вазочку на стол, пихнула меня плечом:

— Не верю, что ты сдался.

Я хмуро покосился на нее:

— Еще чего.

…да, в конце концов, я же люблю Малфоя. А это уж точно не для слабаков.

* * *

Умудрившись выбраться из Министерства без застрявших в волосах розовых конфетти и без вцепившегося мне в штанину гнома (я не отрицаю, гном был, но выбрался-то я без него), я направился к Алу домой — искренне надеясь, что на сегодня треволнения окончены, и больше ничего не будет выбивать меня из колеи.

Камина у Поттера не было, так что я просто аппарировал в комнату, служившую ему и гостиной, и спальней.

Ала, к моему удивлению, в ней не оказалось. Более того, и сама комната выглядела… иначе. Очевидные следы попыток устранить вечный бардак так и бросались в глаза; особенно беспокоило, что журналы и книги, раньше заваливавшие стол, теперь ровным слоем покрывали любимый мною по многим причинам диван.

На столе, который в своем незахламленном виде выглядел больше раза в полтора, обнаружились скатерть, две красивые салфетки и канделябр.

Именно в момент, когда я начал сомневаться, туда ли вообще я попал, с кухни раздался звон и грохот, потом сдавленное, несчастным тоном произнесенное ругательство и поспешное: "Репаро!"

— Поттер, — с угрозой в голосе громко позвал я, и звон повторился.

Ал появился на пороге комнаты через пару секунд — взъерошенный, улыбающийся, в домашней футболке и с мокрым полотенцем в руках.

— Привет!

Я мрачно покачал головой:

— Поттер. Не в моих правилах интересоваться такими мелочами, но… что происходит, а?

Он с искренним недоумением пожал плечами.

— Ничего, — он снова улыбнулся и взмахнул полотенцем: — Просто, сегодня моя очередь готовить ужин. Вот я и…

— …выкрал у соседей скатерть и подсвечник? — закончил я за него. — Ал, я же говорил, что не хочу сюрпризов…

Альбус укоризненно склонил голову на бок:

— Да никаких сюрпризов, Скорпи. Самый обычный день.

Глаза его так и сияли из под челки — хитро и весело; с таким Поттером спорить было еще бесполезнее, чем с Поттером обыкновенным.

— Я бы с удовольствием обсудил с тобой истинное значение слова "обычный", — скорбно сообщил я. — Я бы даже не пожалел двух-трех часов, чтобы объяснить тебе, в каких случаях им надо пользоваться. Но в данный момент меня больше беспокоит вероятность стать жертвой пожара.

К концу моей тирады запах горелого, доносящийся с кухни, усилился, так что Ал без труда понял, о чем я говорю.

— Утка, — в ужасе выдохнул он, скрываясь в коридоре.

Я со страдальческим вздохом отправился за ним, на ходу рассеянно соображая, с каких это пор у нас существует график приготовления еды.

Поттер смотрел на обгоревшую тушку с такой грустью, будто данная конкретная птица была ему дороже всех на свете.

— Кремация, — пожал плечами я, подходя ближе. — Более чем достойный конец для утки.

Ал, недовольно проворчав что-то под нос, обиженно посмотрел на меня. Я примирительно коснулся пальцами его щеки, шагнул ближе, ловя его смущенный взгляд… а потом улыбнулся и пощекотал его за ухом.

Поттер всегда реагировал на эту ласку как-то по-кошачьи — жмурясь и чуть ли не мурлыча, совсем сводя с ума таким сочетанием силы и доверчивости… но сегодня он почему-то отстранился и строго посмотрел на меня:

— Не мешай, ладно? Я все принесу, — и он невозмутимо вернулся к плите, тут же принимаясь помешивать что-то в кастрюле.

Я удивленно следил за ним некоторое время, а потом вышел, опасаясь, что еще пара секунд — и придется краснеть за выпаленное детское: "Ну и ладно!"

* * *

— Поттер!

Услышав этот мрачно-возмущенный голос во второй раз, я не выдержал и заулыбался. Через несколько мгновений Скорпи появился в дверях кухни — естественно, чуть ли не метая взглядом молнии:

— Что. Это. Такое? — процедил он, держа двумя пальцами перед собой симпатичную, даже не слишком слащавую открытку.

— Хм, — честно задумался я. — Валентинка?

— Под моей салфеткой, — тоном, больше подходящим для смертельных заклятий, уточнил Скорпи.

— Может, одна из тех, что мне подарили на работе… — сдерживая улыбку, предположил я.

Скорпиус, как и следовало ожидать, угрожающе прищурился:

— Она подписана. Мне. Твоим почерком.

Я, все-таки улыбнувшись, шагнул к нему — притянул к себе, быстро коснулся губами его губ и прошептал:

— Я здесь ни при чем. С чего мне дарить тебе открытку? Сегодня же не праздник.

— Дурак, — выдохнул Малфой, розовея. — И если я найду хоть одну открытку с твоей работы…

Не договорив, он развернулся и пошел по коридору. Я смотрел ему вслед, не в силах перестать счастливо улыбаться — конечно, до тех пор, пока он не произнес:

— А гарнир призван оттенить неповторимый вкус утки? — и я понял, что продолжающееся вот уже минуты две шипение позади меня означает очередную кулинарную катастрофу.

Вернулся Скорпи, когда я начал делать салат — ну должно же было хоть что-то пройти удачно? — причем вернулся вместе с еще незажженным канделябром, сославшись на то, что "законное место подобных предметов — рядом с потенциальным источником открытого огня".

Посмотрев немного, как я смешиваю овощи, он достал палочку, явно решив зажечь свечи. Я исподтишка наблюдал за ним, чувствуя отчего-то ужасное волнение.

Огоньки зажглись одновременно, и каждый на секунду полыхнул нежно-алым пламенем, рассыпаясь мелкими золотистыми искрами.

— Это… это были сердечки? — с подозрением осведомился Скорпи, поднимая на меня взгляд.

Я склонился над салатом, надеясь скрыть расползшуюся по лицу довольную улыбку.

— Все может быть.

— Поттер, — страдальчески позвал он. — Это все-таки романтический ужин, да?

— Вряд ли, — я, не поднимая головы, выразительно махнул рукой в сторону сгоревшей утки и риса.

— Не спорь, — возмутился Малфой, вдруг оказываясь совсем-совсем близко — так, что показалось самым естественным притянуть его к себе и поцеловать.

* * *

Для человека, ведущего себя просто непозволительно нагло, Ал целовался слишком уж чувственно и нежно — так бережно и в то же время страстно, так, что не хватало сил удержаться на ногах, и хотелось прижаться к нему всем телом, да и вообще — переместиться в какое-нибудь более удобное положение, о чем я и намекнул, чуть подтолкнув его к кухонному столу.

Он со стоном подался назад, притягивая меня ближе, с силой проводя ладонями вдоль моего позвоночника — жарко и властно, и совершенно потрясающе в сочетании с томительно-неторопливыми поцелуями…

…раздавшийся грохот возвестил о том, что в феерическом ужине "а ля Поттер" и салата тоже не предвидится.

Ал, прервав поцелуй, потрясенно разглядывал осколки миски — несомненно, замечая, как гармонично среди них смотрелся канделябр.

— Мерлин… — тоскливо протянул он. — Вот и вся романтика.

Потом перевел взгляд на меня и виновато добавил:

— Наверное, ты был прав. Идиотизм, а не праздник.

Понурившись, он печально ткнул носком ботинка валяющийся на полу среди других овощей кусок морковки и трагично вздохнул.

Я подавил желание закатить глаза. Гриффиндорцы, право слово.

— Пойдем, — отстраняясь и утягивая его к двери, произнес я.

— Куда? — немного удивился еще не вышедший из образа вселенского горя Поттер.

— В ресторан, — терпеливо пояснил я. — Романтика создается профессионалами, и ты в их число уж точно не входишь.

— Романтика? Так значит… — мой мрачный взгляд на этот раз подействовал, и он деловито кашлянул:

— Думаешь, сможем найти свободный столик вечером в день всех влюбленных?

— Ну… я надеюсь, — уклончиво хмыкнул я.

…в конце концов, ну не говорить же было Поттеру, что столик на сегодня я зарезервировал еще две недели назад.