Гермиона прислушалась. Потом приоткрыла один глаз и снова прислушалась. Посозерцав темноту спальни еще несколько секунд, она решилась и позвала:
— Гарри…
Не получив в ответ сонного посапывания, миссис Поттер позвала настойчивее:
— Гарри, ты спишь?
Несколько долгих мгновений девушка пыталась вычленить из привычных ночных созвучий дыхание спящего мужа. Потом повернулась и с удивлением уставилась на смятое одеяло, освещенное стыдливо заглядывающей в окно луной.
Машинально проведя по соседней подушке ладонью, ведьма отметила, что та практически не сохранила тепла мужчины, который имел привычку ночевать именно на этой половине кровати. Гермиона села на постели и прислушалась ещё раз. Ничто не говорило о присутствии кого-либо в ванной комнате. Никакого шума воды, бряцания стаканчика для питья или хлопка опущенной крышки.
Решительно поднявшись, девушка взяла с прикроватной тумбочки волшебную палочку и, призвав с кресла тёплый халат, побрела к выходу из спальни. Открыв дверь в коридор, она выглянула на лестницу. Тёмные перила этого деревянного сооружения ловили на себя отблески пламени, увядающего в камине гостиной. Гермиона с тоской оглянулась на свои слизеринские тапочки, привычно подкарауливавшие хозяйку у края свисающего полога, и, не решившись использовать «Люмос», на цыпочках стала спускаться по холодным ступенькам.
Позже миссис Поттер так и не смогла придумать для себя приличного объяснения такому поведению в собственном доме. Как и не смогла объяснить, отчего проснулась именно в это время. Профессор Трелони в бытность свою учителем прорицаний в Хогвартсе напрочь отрицала присутствие даже мизерных способностей видеть грядущее у гриффиндорской отличницы.
Спустившись в гостиную и замерев перед любовно выдраенной домовиками каминной решеткой, ведьма с интересом стала рассматривать покрытые сединой, мерцающие алыми бликами угли. Переварив отсутствие мужа в постели в третьем часу ночи, миссис Гарри Джеймс Поттер, решив не паниковать раньше времени, задумалась.
Конечно, ей было не привыкать к странностям мужа. Ночные бдения Гарри знакомы ещё с Хогвартских времен. Оглядевшись в неверном свете затухающих углей, девушка хмыкнула. Записки на столике не было, значит, муж рассчитывал вернуться, пока она спит. Для свежих булочек было рановато, для игры с Рональдом Уизли в шахматы — поздно.
Навязчивым беспокойством в сердце заныло желание быть в курсе абсолютно всех дел мужа, и тут же мрачным холодом прокатилась паника: как бы эта ночная отлучка не была связана с вынужденной привычкой Мальчика-Который-Выжил постоянно спасать магический мир.
Подобрав полы халата, всерьез обеспокоенная Гермиона присела перед жерлом камина, способного вместить двух взрослых мужчин. Зажатая в кулаке волшебная палочка передислоцировалась в карман, и, уже протянув руку к кочерге, миссис Поттер заметила обрывок пергамента, практически сожранного вспышкой волшебного пороха. Живо раздвинув кочергой угли, ведьма прищёлкнула пальцами (она таки освоила этот фокус с «Акцио»). Схватив тлеющий клочок, девушка смогла разобрать лишь неожиданно витиеватую подпись: «Джиневра Малфой».*
Усевшись прямо на холодные плитки перед очагом, она лихорадочно пыталась прочесть хоть что-то ещё. Разгадать в исчезающих за обугленными краями пергаментного лоскутка линиях слова, которые объяснят ей, почему муж пару дней подряд прячет письма, пришедшие с утренней почтой, в карман форменной аврорской мантии, изменив привычке читать вслух забавные или требующие совета моменты.
Гермионе совершенно претила мысль подозревать супруга в адюльтере накануне первой годовщины их свадьбы. Здравый смысл подсказывал спросить Гарри напрямую, и она так бы и поступила, но, увы. Сиюминутная жажда правды не могла быть удовлетворена ввиду отсутствия главного источника этой самой правды.
Миссис Поттер тяжело поднялась с пола и, шагнув к любимому креслу, устроилась в нём ждать мужа.
* * *
Гарри стоял перед решеткой камеры в маггловском полицейском участке. Он изо всех сил старался удержаться от банальной и столь часто употребляемой во время войны «Бомбарды максима», а останавливало его от столь радикальной меры только понимание, к каким последствиям это приведет.
Дежурный патруль, забравший помощника старшего аналитика британского аврората прямо с улицы, доставил его в это всеми забытое отделение уже почти час назад, и он до сих пор не был допрошен. Вообще, Гарри признавал, что молодой мужчина в длинном, весьма напоминающем хеллоуинский наряд балахоне выглядит, с точки зрения магглов, странно. Вдвойне подозрительно такой человек выглядит в центре весьма респектабельной улицы, витрины ювелирных лавок которой сверкают, как рождественская елка в половине третьего ночи. И эта подозрительность увеличивается в неведомой нумерологии степени, когда такого мужчину застают над остывающим трупом весьма почтенного джентльмена.
Пнув от раздражения решётку, мистер Поттер перечислил всех почивших предков Волдеморта и постарался сообразить, что ему делать дальше. Палочку отобрали сразу. Он так растерялся, аппарировав в назначенное время прямо перед трупом, что даже не пытался наложить каких-либо заклинаний. А потом аппарировать, оставив в руках бобби свою палочку, победитель Волдеморта не смог.
В который раз выругав себя за нерасторопность, за неспособность наложить «Обливиэйт» без палочки и за дурацкую способность влипать в неприятности, Гарри отошёл к торчавшей из стены широкой полке. Прикрытая тонким одеялом, она, по всей видимости, служила спальным местом для тех несчастливцев, кому случалось тут ночевать. Присев на самый край, он попытался прикинуть, к кому можно обратиться в три часа пополуночи за помощью.
Само собой, первой на ум пришла Гермиона, но, покрутив кольцо на безымянном пальце, он оставил этот вариант на самый крайний случай.
Рон. Гарри бы попробовал обратиться к Рональду Уизли. Но палочки, послать патронуса, у него не было, ментальной связью друг не овладел, а обычного телефона, не говоря уж о мобильном, у главы оперативников не водилось. Он и так станет упрекать Гарри за то, что тот засветился в маггловской полиции.
Нет, необходим человек, который действительно справится с этой ситуацией с наименьшими последствиями для министерства. Который сделает все быстро, чисто и без последующей бумажной волокиты.
Мистер Поттер устроился поудобнее на жуткой полке, откинулся затылком на стену, покрытую переплетением невесть что символизирующих царапин, и усмехнулся. Только один человек после жены поможет ему в той мере, в какой это необходимо, и Гарри не станет чувствовать себя хуже, обратившись к старой летучей мыши за помощью.
Профессор Снейп сидел в своей лаборатории. Точнее, он прятался. Конечно, он не признавался в этом даже самому себе, но, по здравому размышлению, к такому выводу пришел бы каждый. Профессор прятался от скуки.
Спихнув преподавание в младших параллелях на ассистента, мастер оставил себе лишь класс продвинутого зельеварения и, скорее по старой привычке, нежели от большого желания, курировал Слизерин. В этом году профессор Снейп в который раз подтвердил звание лучшего зельевара Англии серией успешных опытов над парализующими ядами. Большинство разработок базировалось на подаренной Теодорой памяти и нескольких пожелтевших от старости пергаментных свитках, которые принес мальчишка Поттер.
Почти двенадцать месяцев прошло с той безумной по своей наглости эскапады спасителя магического мира и его подружки. Северус Снейп, посчитав, что с их помолвкой его долги оплачены, заскучал.
Министерство использовало его старые разработки, не беспокоясь о каких-либо правах и патентах, считая, что относительно спокойная жизнь бывшего упивающегося смертью — вполне достаточная плата за его талант.
Деревянная спинка стула больно давила на шею, но Северус упорно игнорировал это неудобство последние полчаса. Сознание в который раз решило поиграть с ним в шарады и переключилось с глухого раздражения на памятные образы. Чего хотел добиться от профессора его разум, выкидывая перед внутренним взором мужчины черты пожизненной каторги Снейпа — лохматого гриффиндорца, так удачно пристроенного в мужья зануде Грейнджер?
Профессор опять усмехнулся, помахал ладонью перед лицом, отгоняя назойливые мысли о мистере Поттере. Он уже совсем было приготовился подняться с жуткого стула, размять затекшие мышцы и, выпив на сон грядущий бокал бренди, рухнуть в постель, когда воображаемый Поттер в его голове неожиданно проскандировал:
— Дюжину Лонгботтомов Вам в класс, профессор, да отзовитесь же!
Вздрогнув от такого откровенного хамства, в принципе не свойственного его воображению, Снейп мгновенно понял, что скука закончилась. Это и вправду был Мальчик-Вечное-Шило-в-Заднице, Поттер.
Освободив многострадальную шею от пытки стулом, профессор ехидно поинтересовался у своей, как выяснилось, не-совсем-галлюцинации:
— Поттер, что случилось на этот раз? — И, перебив уже не переводимый с тролльего диалекта монолог, снисходительно добавил: — Допускаю, что ты не специально.
И тут же захлебнулся очередной устало-язвительной тирадой от полученного ответа.
— Мерлин, Поттер, как же тебя угораздило?
* * *
— Двадцать четыре фута в длину, шестнадцать в ширину, когда же придет профессор... Почти двадцать девять футов по диагонали, что, если Гермиона уже проснулась… Два с половиной дюйма между прутьями решетки, если бы я не боялся вместе с палочкой призвать местный сейф, меня бы уже здесь не было… — Гарри повернулся, приготовившись мерить шагами расстояние от койки до умывальника, и буквально уткнулся очками в черную ткань сюртука профессора.
— Ну что, Поттер, не спится? — светским тоном поинтересовался Снейп и, приподняв для особого эффекта левую бровь, ехидно сообщил: — Ты, Поттер, с ума сходишь как-то быстро, разговариваешь сам с собой, а ведь это даже не Азкабан.
Гарри удержался от достойного ответа, решив, что быть неблагодарной скотиной ему, в общем-то, не с руки, и сдержанно попросил:
— Профессор, сэр, помогите забрать у этих магглов мою палочку.
Широкая улыбка, посрамившая бы даже саму Долорес Амбридж, расцвела на лице зельевара, вгоняя молодого волшебника в панику от мысли, что тюремное сумасшествие заразно. А когда профессор извлек из рукава распахнутой мантии его палочку, Поттер едва сдержался от желания потрясти головой, дабы избавиться от футуристических видений, в коих седеющий профессор Снейп проходит сквозь стены маггловского полицейского участка, как привидение.
— Ну, что, Поттер, готов уже расстаться с этим… — профессор многозначительно окинул взглядом исцарапанные стены и, на секунду брезгливо сморщившись от вида грязной раковины умывальника, продолжил: — уютным гнездышком?
* * *
Оглядев заснеженное крыльцо своего дома, темные окна, Гарри облегченно вздохнул и обернулся к профессору, чтобы пригласить того на завтрак. И обнаружил себя в полном одиночестве, если не считать качающегося в воздухе клочка пергамента. Подхватив послание, мужчина шагнул в распахнувшуюся дверь.
В ту же секунду тишина сонного утра в доме молодого волшебника была взорвана пронзительным женским визгом.
Глава 3.
Рональд Уизли сидел на своем рабочем стуле, за своим рабочим столом и тупо пялился на стопку отчетов по магическим происшествиям за сутки. Дежурная группа оперативников травила байки в общей комнате, в то время как их несчастный страдающий нервным тиком начальник пытался победить в своем сознании казенный язык сводок.
— Магическая дуэль в «Веселом доме», — Рон посмотрел, прищурив глаз, на толщину подшивки пергаментов и хмыкнул, переложив этот отчет в стопку «без жертв, по горячим следам».
Вяло махнув палочкой, Уизли наполнил свою чашку, отхлебнул глоток горячей жидкости и едва успел отвернуться, чтобы не выплюнуть опробованный напиток на бумаги.
Ругнувшись на чашку заклинанием «Эванеско», Рональд с тоской посмотрел на часы: прошло всего семь минут с момента начала рабочего дня в министерстве. Вымучив решение: выждать еще минут пять — Рон хотел поклянчить у Гермионы зелье — кавалер ордена Мерлина второй степени, командир оперативного подразделения Лондонского аврората попытался прочесть еще пару отчетов. Бегло просмотрев описанный порядок действий своих ребят на обыске в аптеке Лютного переулка, Рон сложил из половинки пергамента птичку и отправил запрос на перечень конфискованного за квартал имущества.
Прошло всего три минуты. Решив, что потратит на путь до кабинета Поттеров как раз оставшиеся две, волшебник поднялся из-за стола. Придерживая пальцами левое веко, Рональд замер на секунду, пытаясь усмирить сводящий его с ума тик. Медленно выдохнув, он двинулся к выходу, сосредоточившись на том, как удержать мышцы лица расслабленными.
Уизли ошибся. Дорога по коридорам министерства до кабинета друзей заняла не две, а четырнадцать минут. Недавно принятый стажёр перехватил начальника перед самой лестницей и с трогательно-заискивающей гримаской на хитром лице попытался вручить шефу отчет о своем ночном дежурстве. Успешно. Отчет Рон взял и даже не сделал выговор стажёру.
* * *
— Гарри, ты же сам сказал, что на посылку были наложены слишком необычные чары. Как ты можешь твердить, что всё в порядке?! Или ты что-то знаешь и скрываешь от меня?
Гермиона перестала разматывать семифутовый шарф — подарок Трикси на прошлый день рождения ведьмы — и, прищурившись, посмотрела на мужа.
— Гермиона, — Гарри в который раз мысленно помянул всех предков почившего тёмного мага и упрямо возобновил увещевания: — Мы обязательно выясним, кто это прислал. Просто я беспокоюсь и не хочу, чтобы ты влезла в неприятности.
Он сунул руки в карманы джинсов, смешно оттопырив полы мантии, и строго посмотрел на жену сквозь очки. Несколько секунд в комнате стояла абсолютная тишина. Потом губы девушки, уже сложившиеся в изумленное «О», слегка расслабились, и через секунду миссис Поттер залилась весёлым смехом, пытаясь сквозь всхлипывания объяснить мужу, что, вообще-то, это её реплика. Именно она всё то время, что знает Гарри Поттера, пытается всеми силами уберечь его от неприятностей.
Гарри, недоумённо посмотрев на смеющуюся, как первогодка под ха-ха-чарами, жену, приподнял левую бровь. Заметив это, ведьма выдала вторую порцию заразительного смеха.
Медленно открывшаяся дверь впустила с десяток разноцветных пергаментных птичек и Рона, который всё так же придерживал пальцами левое веко. Служебные записки послушно разделились примерно на равные стайки и приземлились на столах обитателей комнаты.
Уизли не пожелал передислоцироваться в область дежурного стула: протянув ладонь Гарри, он повернулся к Гермионе и приготовился вдохновенно врать. Молчавшая с момента его появления в их с мужем вотчине миссис Поттер кинула на вешалку шарф. Не озаботившись убедиться, что он занял положенное место, ведьма решила, что всё же стоит уделить внимание другу.
— Рональд! Сколько можно это терпеть!
Она сердито нахмурилась и сложила руки на груди. Гарри еле удержался, чтобы не хмыкнуть.
— Обратись в Святого Мунго, если не хочешь идти в медблок аврората, — голос ведьмы сейчас можно было консервировать для вопиллеров.
Выражение лица Рона напомнило Гарри о школьных временах, когда тот клянчил у девушки домашние эссе.
— Ну, Гермиона, ты же понимаешь, в Святого Мунго меня запрут минимум на неделю! — Рон практически простонал эти слова в лицо девушки.
— Хорошо, если не в Мунго, то что тебе мешает сходить к мисс Брокенкап?
Рыжий бросил быстрый взгляд на Гарри и понял, что тот не поделился с женой подробностями их последней полуночной беседы за шахматами.
— Понимаешь, Гермиона, не всем так везет, как Гарри, — Рональд почесал затылок, на секунду прикинув, не переигрывает ли. — Может, я тоже мечтаю о семейном счастье?
Ведьма ещё больше нахмурилась, пытаясь провести параллель между жаждой семейного уюта и нежеланием посетить медблок. Постепенное понимание ситуации было готово вылиться в громкий упрёк, начинавшийся словами: «Рональд Уизли… Как ты мог?», когда голос мужа, растолкав ту мешанину мыслей, что служила сегодня Гермионе ментальным блоком, мягко попросил: «Дорогая… не нужно…»
Миссис Поттер в ту же секунду растеряла свой педагогический запал. Молча пройдя к своему заваленному свитками столу, она выдвинула верхний ящик, извлекла из него флакон коричневого стекла с притертой пробкой и, протянув его все же устроившемуся на стуле Рону, спросила:
— Чай будешь?
Уизли с благодарностью кивнул девушке.
Когда каждый получил чашку с предпочитаемым напитком, в комнате воцарилась тишина. Старшему аналитику и её помощнику она не мешала активно спорить, тренируясь во взломе блоков друг друга. А шеф оперативников получил пять минут на ожидание действия зелья.
Гарри разделался уже с третьей по счету пергаментной птичкой, на этот раз ярко-оранжевой, когда Рон поднял глаза от разложенных у себя на коленях пергаментов и раздражено проворчал: «Что за черт?..».
Хозяйка кабинета неопределенно хмыкнула, не отрывая головы от какого-то зачитанного справочника по чарам, а вот помощник заинтересовался:
— Что там, Рон? — спросил, добавив в голос сдержанного любопытства, Гарри.
— Применение магии перед магглами, — охотно отозвался Уизли.
— С каких пор шеф доблестных оперативников занимается такими мелочами? — подняла глаза от своей книги мадам Старший Аналитик.
— Это с ночного дежурства, стажёр всучил, — Рональд поморщился от внезапно возникшего раздражения и, облегченно заметив, что нервное дрожание не вернулось, продолжил: — Он так старается попасть в группу, что отчёты пишет пятифутовыми свитками. Слизеринец, из последних…
— И что там, в отчете? — не дал углубиться в истоки недоверия выпускникам именно этого дома Поттер.
— Да какой-то умник опробовал отвод глаз на маггловской полиции. Представь, Гарри, к ним ночью вызов поступил, а все бобби твердят: «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу…» — Рон потряс головой, отгоняя навязчивый образ спятившего маггла.
— Если бы… — Рон хмыкнул, и потер пальцами шрам: — Кто-то беспалочковой шарахнул. И след от аппарации путаный, а по полу дрянь разлита из этих, неопознаваемых зелий…
Он пошуршал пергаментами, перебирая страницы отчёта, оценивающе посмотрел на Поттеров и высказался:
— Вот объясните мне, какая сволочь так над маггловской полицией пошутила? — и, снова на секунду замолчав, добавил: — Чары снять не смогли, память затёрли и только. Теперь весь дежуривший в ночь состав освидетельствование проходить должен. И знаете, ведь именно в этом участке нам пришлось работать по делу того ювелира… ну, помнишь, того, что торговал с магглами… А у нас висяк опять… — Рон наконец сообразил, что не слышит никакой реакции на свои слова и замолчал, переводя взгляд с одного на другого.
Старший аналитик аврората, нехорошо прищурившись, сверлила взглядом Спасителя магического мира, а тот, в свою очередь, всем своим видом показывал искреннюю заинтересованность бумагами, завалившими его стол. Дверь в кабинет распахнулась. Очередная стая служебных записок распределилась по адресатам и была проигнорирована присутствующими. Уизли ещё внимательней посмотрел на друзей и, бормотнув: «Увидимся», вымелся из комнаты. Памятуя о воплях своей матушки, Рональд был твердо убежден, что семейные разборки в зрителях не нуждаются Да и принять чью-то сторону в ситуации «Поттер против Поттера» — это верный способ получить разборку «Поттер и Поттер против Рона Уизли».
Гермиона, всё так же сверлившая взглядом мужа, не дожидаясь, когда рыжий захлопнет двери, швырнула вслед заглушающие чары.
Гарри приготовился услышать классическое: «Гарольд Джеймс Поттер!», но жена молчала. Тогда он, пытаясь сохранять спокойствие, как можно доброжелательней стал смотреть на своего начальника. Гермиона молчала. Поттер пошевелил пальцами правой руки, нашаривая в рукаве палочку.
По кабинету прошла воздушная волна, зацепив стопки и свалки пергаментов и перьев, и очень спокойный женский голос произнес:
— Дорогой, ты ничего не хочешь мне рассказать?
Пока Гарри лихорадочно соображал, как ему выкрутиться, в комнате задребезжала колба кофеварки, и слегка выдвинулись ящики рабочих столов, обнажая свое беспорядочное содержимое.
— Гермиона… Что-то случилось? — предпринял Гарри нелепую попытку отвлечь жену и тут же мысленно выругался: это был крайне неудачный вопрос.
Каштановые пряди, убранные ведьмой в привычный пучок, потребовали свободы, зашевелившись от очередной воздушной волны, прокатившейся по кабинету. Впервые Поттер пожалел, что не разузнал подробно у девушки, с которой знаком уже пятнадцать лет, как проявлялась её магия в детстве. Разноцветные птички непрочитанных записок легко взлетели и, сбившись в стаю, жались к двери.
— Гарри Джеймс Поттер! Где ты был этой ночью? — Вопль рассерженной ведьмы послужил сигналом к решительным действиям, и Гарри, наколдовав левой рукой (освоил-таки) щит от материальных предметов, остановил удар атаковавших его книг. Он шарил в кармане мантии, надеясь, что пергамент, оставленный ему профессором, окажется на месте, когда следующий вопль жены вверг его в ступор.
— Что хочет от тебя жена Малфоя?
Сдвинутые брови Гермионы очень выразительно давали понять, что её вопрос нужно воспринять всерьез. Именно в этот момент герой магического мира понял, что даже самая рассудительная из женщин способна на абсурдные выводы, когда дело касается её мужа и другой женщины.
«И что я должен ей ответить?» — мысленно простонал Гарри, потеряв контроль над щитовыми чарами. В тот же миг особо тяжёлый справочник по магическим правонарушениям, издание семьсот восемьдесят третье, рухнул ему на голову и избавил от необходимости искать ответ на вопрос Гермионы.
Глава 4.
Профессор в который раз запретил себе смотреть на часы, заметив, что сделал это в шестой раз за последние сорок минут. Раздражение на опаздывающего перевалило критическую отметку. Всё это угрожало вылиться в проклятие или малоприятное зелье к чаю для гостя.
Северус, откинув седую прядь со лба, протянул руку за прислоненной к подлокотнику тростью. Приблизив набалдашник этого антикварного раритета к лицу, профессор привычно удивился тому, как его, двойного агента первой и второй войны, вынудила принять сей многозначительный подарок девчонка! «Которая, впрочем, смогла окрутить даже героя обеих этих войн», — опять же, привычно утешил себя Снейп.
Гипнотизируя львиную голову с отполированной ладонями прежних хозяев гривой, Северус злился на себя. На свою нынешнюю слабость, вынуждающую его использовать отвлекающий манёвр, дабы удержаться от поминутных взглядов на циферблат настенных часов.
* * *
Как раз в эту минуту столь ожидаемый профессором человек, бледный, растерянный и очевидным образом подавленный, читал спешное письмо, только что полученное от доверенного лица. После благочестивого стона: «Мерлин мой… да что же это?» — взгляд мужчины приобрел какое-то особое выражение, а на лбу заблестели крупные капли пота. Жена этого господина, меланхолично поглядывающая на супруга, подумала, что тот как-то излишне волнуется. После нескольких секунд спора с собой она сочла необходимым его как-нибудь успокоить и отвлечь.
— Драко, мы пойдем сегодня к мадам? — поинтересовалась Джинни Малфой нарочно приглушенным до мягкого шепота голосом.
— Мадам? — непонимающе переспросил блондин, неожиданно рявкнул: — С Поттером иди к своей мадам! — и с громким хлопком аппарировал.
Джинни испытала неимоверную злость и, вместе с тем, была совершенно растеряна. Она, правда, давно привыкла к незапланированным побегам Малфоя. Но до сих пор он ни разу не посылал её к своей матери с пожеланием прихватить с собой чужого мужа. От этой мысли Джинни нервно наморщила лоб.
В соседней комнате захныкал ребенок, и материнский инстинкт, переданный Молли Уизли в приданое дочери, заставил женщину отбросить мысли о странном поведении мужа и поспешить в детскую.
* * *
Результаты проявления тщательно скрываемой ранее ревности были уничтожены Гермионой за считанные секунды. Пергаменты и книги худо-бедно упорядочились под неумолимым действием заклинания и, залечив на лохматой макушке мужа надувшуюся шишку, миссис Поттер привела его в чувство.
Гарри очнулся, и в комнате воцарилось молчание. Гермиона ждала, что первым заговорит Гарри, а Гарри думал — Гермиона. Нервы не выдержали у волшебника.
— Что теперь? — неуверенно произнес он.
— А теперь, — твёрдо заявила жена, запечатывая входную дверь ещё одним заклинанием, — ты не выйдешь отсюда, пока не расскажешь мне, что всё это значит.
Распахнувшиеся только сейчас зелёные глаза мужчины внимательно следили за действиями ведьмы. Правда, разглядеть выражение её лица он не мог, поскольку не спешил отыскать свои очки.
— Ну! — нетерпеливо потребовала Гермиона.
Гарри расплылся в улыбке и постарался изобразить трюк своего домового эльфа, расфокусировав зрение. Но, видимо, был не убедителен, потому что в ответ на его бездарную попытку жена фыркнула и выразительно постучала палочкой по своей левой ладони.
— Дорогая, если я скажу, что почти всю ночь провёл со Снейпом, ты пожалеешь меня и отдашь очки? — робко поинтересовался он.
Услышав такое, Гермиона замерла и вся превратилась в слух, от неожиданности на мгновение утратив способность владеть всеми прочими чувствами.
— Видишь ли, я бы признался тебе, но боюсь испортить сюрприз… — многозначительно продолжил Гарри.
Жена тут же отмерла и решила выяснить всё до конца напрямую:
— Скажи, пожалуйста, Гарри, а какое, к черту, отношение имеет к вашему сюрпризу Джиневра Малфой?
— Гермиона! Да с чего ты с утра твердишь про Джинни?! Объясни мне! — неожиданно сорвался Гарри, мигом вспомнив, в какой ситуации оказался ночью благодаря младшей сестрёнке Рона.
Миссис Поттер протянула мужу очки, медленно вернулась за свой стол, и, молча уткнувшись в первую подвернувшуюся книгу, стала обдумывать сложившуюся ситуацию и вспышку раздражения любимого мужчины.
Она не была готова сию же секунду безоговорочно поверить в предложенную мужем версию мужа, но и подозревать Гарри во лжи и лицемерии не желала.
Вышеуказанный предмет сомнений тяжело вздыхал, сосредоточенно разглядывая разноцветные помятые лоскутки, которыми был усеян весь стол.
Немного успокоившись, волшебник пошарил в кармане мантии, с тоской посмотрел на Гермиону и вытащил на свет записку, оставленную Снейпом. Ему просто необходимо было посоветоваться с женой, но после вспышек своей несдержанности Гарри всегда чувствовал себя виноватым.
Снова тяжело вздохнув, Поттер встал, мужественно сделал два шага к столу старшего аналитика и замер, увидев, что закладкой в книге жены служит обугленный кусок последнего письма Джинни.
— Чтоб мне… — в ужасе прошептал он.
— Гарри… — оборвала его бормотание миссис Поттер. — Почему меня не покидает ощущение, что ты вляпался в неприятности и стараешься это от меня утаить?
— Милая, понимаешь, всё не так… — Гарри почти произнес сакраментальную фразу, но был снова остановлен женой.
— Гарри! Ты получаешь письма и прячешь их, не желая поделиться именем отправителя этих таинственных посланий. Потом я обнаруживаю, что ты просто ушёл из дома ночью тайком, не оставив сообщения домовикам или записки для меня. А в камине нашлись обгорелые остатки спешно сожжённых писем за подписью Джинни.
Гарри вновь открыл рот, чтобы сказать, что всё не так, как она думает, но вовремя сообразил, что оправдаться, не сообщив всей правды, не получится. Сквозь голос жены, перечисляющей все недоразумения последних суток, уже просачивалось отчаянье.
— Утром приходит посылка, полная боггартов, зачарованная на получателя. Посылка на мое имя — миссис Поттер. А сейчас ты мне говоришь, что провёл ночь со Снейпом!
Гарри задохнулся от того, как двусмысленно это прозвучало..
— Я боюсь даже спрашивать, — продолжала Гермиона, — есть ли какая-нибудь связь между ночным происшествием, о котором говорил Рон, и твоим ночным отсутствием, потому что уверена, что там не обошлось без тебя. И какого черта с тобой делал Снейп? — Последний возглас ведьмы отразился от стен и повис в воздухе таким звоном отчаяния, что у Гарри пропало всякое желание скрывать свои злоключения.
— Профессор Снейп выкрал меня у магглов… — тихо ответил Поттер.
Глава 5.
Драко крутил в руке бокал и уныло ждал, когда же крёстный соизволит огласить приговор. Он уже понял, что все его шалости вот-вот станут достоянием всего магического мира. И осознание того, что о его неприятностях известно Поттеру, вызывало обострение несуществующей язвы в желудке блондина. По большому счету, всё, что оставалось — это искать способ выкрутиться из сложившейся ситуации с наименьшими потерями для фамилии. Хотя, припоминая последнюю статью в «Пророке» о компаньоне (Драко даже в мыслях избегал маггловского брезгливого — «альфонс») своей матери, и, ощущая в кармане мантии два закладных векселя, подписанных им самим, на тему фамильной чести говорить было не ко времени.
«Ну, когда же перестанут бить эти чертовы часы…» — раздражёно подумал молодой волшебник, понимая, что крёстный не начнёт разговора, пока в библиотеке не прекратится трезвон этого дубового монстра. «В последнее время Северус полюбил театральные эффекты: вон, как держит паузу. Не иначе, у почившего господина научился», — мысленно усмехнулся Малфой и оценил на свет жидкость в своем бокале.
Северус Снейп, заполняя длинный свиток пергамента одному ему понятными символами, внимательно наблюдал за крестником. В общих чертах ситуация, обрисованная Малфоем, была понятна профессору так же, как были понятны причины, по которым Драко оказался в столь щекотливом и даже опасном положении.
Северус был готов указать мальчишке место, более соответствующее теперешнему статусу сына «того самого Малфоя», но светлые глаза бывшего выпускника дома Слизерин столь явно отражали все его мысли, что профессор не удержался от маленькой мести. И он мысленно приказал своему домовику сдвигать стрелку часов на четверть дюйма назад в тот миг, когда те готовы были уже прекратить отбивать полдень.
Заметив, что Драко, вполне поддавшись столь невинному давлению, нервно стискивает бокал с бренди в пальцах, наследник Снейпов поздравил себя с удавшимся уроком и отпустил Трампа.Часы в последний раз (в этих сутках) отбили полдень и, несколько запаздывая, стали отсчитывать время дальше.
— Как? — наконец произнес профессор.
Драко вздрогнул, ответил, но так и не поднял больше глаз от пузатой стеклянной емкости:
Неожиданная ярость Драко выплеснулась на несчастный бокал, и капли янтарной жидкости, смешиваясь с кровью Малфоя, моментально добавили ковру узоров. Блондин зашипел, отряхивая ладони от осколков. Бренди, попав в порезы, прекрасно их дезинфицировало, но дарило весьма неприятные ощущения.
Северус спокойно произнес: «Репаро», — отлевитировал бокал к столику с напитками и даже ликвидировал грязь под ногами крестника. С заживляющим заклинанием тот справился сам.
«Воспитательных мер на сегодня довольно», — решил профессор и приступил к деловой части разговора. Краткие вопросы и не менее краткие, по существу, ответы Малфоя позволили быстро просчитать оптимальный вариант действий.
— Что ж, Драко… — произнес, выпроваживая гостя, хозяин дома, и у Драко отлегло от сердца: крестный согласен ему помочь.
Когда за Малфоем наконец захлопнулась входная дверь, профессор Снейп ещё какое-то время пытался убедить себя, что вмешивается он в эти Поттеро-Малфоевские интриги исключительно ради своей выгоды, а вовсе не из-за приступа хронической скуки, что опять поселилась в нём почти год назад.
* * *
Гермиона металась из угла в угол по кабинету и пыталась выстроить логически завершённую картину произошедшего с мужем.
«Итак, Гарри договорился с Малфоевской женой о том, что она составит протекцию к некоему ювелиру, живущему на стыке миров (сквибу, естественно: Малфои с магглами дел не ведут). Что непонятного в этом?» — вела внутренний диалог сама с собой Старший аналитик аврората.
«А кто кому написал первым, интересно?» — высказала свое мнение Гермиона-жена.
Гермиона-аналитик строго шикнула на своего оппонента.
«А не понятно в этом, что хотела Джинни от Гарри!» — поучительно изрекла она.
Гермиона-жена ехидно хмыкнула и подняла левую бровь: «Ну-ну…»
Гермиона-аналитик нахмурилась, сложила руки на груди и пригрозила: «А вот сейчас твой муж от начальства вернётся, у него и спросим!»
Как по заказу, дверь распахнулась, и требуемый муж появился в кабинете.
— Фууух… кофе есть? — поинтересовался Гарри, пробираясь за свой рабочий стол.
Миссис Поттер недовольно покусала нижнюю губу и постаралась объединить свои спорящие ипостаси.
— Если я дам тебе кофе, что я получу взамен? — коварно поинтересовалась ведьма.
Гарри на секунду замер, с интересом разглядывая стоящую перед ним жену.
— Всё, что хочешь, дорогая, — настороженно ответил он, понимая, что за любой другой ответ вполне может получить очередной стихийный выброс магии, и всё же рискнул уточнить: — Откуда такая корысть? Признайся, старая шляпа точно не предлагала тебе идти в Слизерин?
Гермиона к этому времени уже успела договориться с кофеваркой и получила кружку обжигающего пойла для мужа. Возвращаясь к его столу, она весьма приторно поинтересовалась:
— Дорогой, не будешь ли ты столь любезен рассказать мне, кто из вас двоих первым написал другому?
Гарри отнял белую кружку у супруги и еле внятно пробормотал:
— Ну, Джинни…
— Ах, Джинни, — со сладостью в голосе ведьмы могли состязаться лишь лимонные дольки невменяемого директора Хогвартса. Гермиона опустила взгляд на кучу пергаментных свитков на столе и поинтересовалась: — А что хотела от тебя миссис Малфой?
Гарри тяжело вздохнул — опять двадцать пять — и обречённо признался:
— Джиневра Малфой, урожденная Уизли, попросила меня уточнить по своим каналам судьбу некоторых семейных ценностей фамилии Малфой, опись которых она передала мне письмом. Попросту говоря, узнать, что с ними сделал её муж.
— Стоп, Гарри? Она попросила тебя пошпионить за её мужем? — Глаза Гермионы вспыхнули сатанинским блеском. — И ты согласился?
— Да, Герм, согласился… — кивнул мужчина. — Это же Малфой, а она просила памятью старой дружбы.
— И что ты выяснил? — поинтересовалась миссис Поттер, решив не заострять внимание на том факте, что Джинни вполне могла попросить о такой услуге брата.
— Ну, список был внушительный и состоял из предметов, которые в истории семьи передавались от ведьмы Малфой к ведьме Малфой. Так вот, Джинни ничего из тех вещей не получила, — Гарри отхлебнул кофе и, радуясь, что Гермиона больше не сердится, продолжил: — Примерно треть ценностей давно осела в закромах министерства, поскольку была конфискована в незапамятные времена, кажется, ещё до войны с Гриндевальдом. Что-то было продано бабкой Малфоя, точнее, сестрой его деда в тоже время: видать, трудные времена случились. А оставшееся… — Гарри сделал многозначительную паузу, — оставшиеся ценности Малфой заложил!
— Малфой — банкрот??? — Гермиона неверяще распахнула глаза и уставилась на мужа.
Тот сделал большой глоток кофе, обжёгся и замотал головой:
— Не совсем так, просто у него не было бесконтрольного доступа к сейфам Гринготтса, а деньги были нужны срочно. Хорёк уже был готов выкупить своё имущество, когда ювелир-ростовщик оказался убит, а все драгоценности пропали.
— Гарри, а что было в том списке? — Гермиона сосредоточенно изучала рисунок тиснения на пергаменте из отдела аврората, занимающегося финансовыми махинациями, одновременно думая, когда они примутся за многоходовую задачку по выявлению вора-убийцы.
Её помощник допил кофе и признался:
— Кроме десятка безвкусных ожерелий? Хрустальная туфелька одной французской принцессы. Сказку о Золушке читала?
Глава 6.
— Быть не может! Этого просто не может быть! — Гермиона просто фонтанировала отрицанием: — Золушка не могла быть Малфой!
Гарри затаил дыхание, но в этот раз обошлось без стихийных выбросов магии.
— Ну?! — севшим от волнения голосом прохрипела уставшая от демонстрации неприятия такой несправедливости миссис Поттер.
Тот слегка поморщился, автоматически пообещав себе сократить общение жены с профессором Снейпом, а то, дурная привычка сомневаться в его словах, похоже, заразна.
— Дорогая, может, тебе воды подать? — ехидно поинтересовался у начальницы Герой магического мира, снова мысленно отметив, что общение с профессором оказывает пагубное влияние и на него самого.
Увернувшись от комка мятого пергамента, запущенного в него любимой ведьмой, Поттер продолжил, как ни в чем не бывало:
— Золушка была из Малфоев. Осиротевшая дочь французской ветви семьи. Сквиб, но чистокровная до омерзения. Тетушка-крестная — прапрапрабабка хорька — пожалела сиротку и пристроила её за принца.
— О, Мерлин! И Нарцисса ещё осуждала Андромеду!
Гермиона сползла со стула, понимая, что детские идеалы рушатся, как карточный домик, и не без помощи белобрысого слизеринского гадёныша.
— Так вот, ту пару хрустальных туфель изготовили не просто для красоты, этого и так с избытком было, — воодушевленный вниманием дражайшей половины, вещал Гарри, — подарочек крестной с умыслом был: сия пара обуви была выдута, огранена и зачарована с целью обеспечить женщину счастьем в супружестве.
Гарри отхлебнул остывший кофе, прервав монолог, и многозначительно посмотрел на жену.
— Гарри, а что ты делал ночью рядом с трупом? — поинтересовалась Герм, тщательно отгоняя навязчивый образ Джинни, напяливающей на себя хрустальный башмак.
— У меня встреча была назначена… — и, предотвращая ревнивый вопрос жены, Поттер поспешно уточнил: — С магглом. Он нелегальным поставщиком был, камешки таскал туда-сюда, ну, и знал много. Днём ни за что встречаться не хотел.
Гермиона мысленно простонала. Крылатая фраза «Он слишком много знал» полыхала в сознании аврора соломоновой печатью на лбу трупа.
Да, здравый смысл мужа иногда улетучивался, как особо эфирное зелье Снейпа, и тогда… тогда Гарри Поттер влипал в неприятности.
Гарри молча радовался, что жена не слишком цепляется к тому, что он много времени потратил на изучение Малфоевских реликвий.
* * *
В женщине надежда на то, что все будет хорошо, живет всегда. Гермиона не была исключением и бодрилась. Раздерганные нервы немного успокоились, и во время пришла в голову мысль о том, что профессор не дал пропасть (тут миссис Поттер ухмыльнулась: «Волдеморт не справился, куда уж маггловской полиции») её мужу в участке. Оставалось рассказать всё Рону и придумать, как спустить зарегистрированное в аврорате дело на тормозах. Ну, и, конечно, объяснить Малфою, как нехорошо вынуждать жену следить за мужем.
* * *
Пустая бутылка перед мужчиной отражала зеленым боком бледное пятно лица и почти снежные волосы. Драко Малфой взял дрожащими пальцами с пыльной поверхности стола волшебную палочку и поднялся.
Кабинет отца в Малфой-Мэноре поражал своей запущенностью. Оборванные гобелены лохмотьями валялись вдоль стен огромной комнаты. Светлые прямоугольники на дубовых панелях не давали забыть, что эта комната так же, как и многие другие, была заполнена портретами таких же, как Драко, светловолосых предков.
Малфой изо всех сил старался отогнать от себя воспоминания детства, где он, ожидая разговора с отцом в этой комнате, всегда чувствовал себя под надзором стен. Сейчас кабинет отца ослеп. Надменные Малфои пыльными штабелями хранились в сейфах Гринготтс-банка.
Драко знал, что если кто-то донесет в аврорат о его визитах в мрачные стены семейной обители, то о свободном посещении Англии с визитами можно будет забыть. Но он был не в силах отказаться отказаться от своей слабости. Только здесь Драко хватало мужества принять решение: прежде всего, необходимо было поговорить с женой — малодушно откладывать дальше объяснения с Джиневрой становилось уже опасно.
Возобновив охранные чары и навесив следящие, пароль от которых Драко практически сразу купил у одной канцелярской крысы в министерстве, Малфой вышел в парк. Старательно удерживая тело в вертикальном положении, блондин сделал несколько шагов к вековым тисам, оглянулся на тёмные окна старого дома и аппарировал.
* * *
Бесчисленные внуки Молли Уизли развлекались тем, что, гоняя на разлётанных в дым метлах, швырялись друг в друга рыбьим скелетом весьма солидных размеров. Расслышать что-либо не было никакой возможности: всё, что могло быть подслушано даже при помощи хитроумных изобретений близнецов, заглушали дети. Никакая магия не выдержала бы визга темнокожей Тейт, дочери Фреда, когда в неё попал источающий отвратительную вонь (не хуже Снейповых зелий) набор костей, неведомо как не разваливающийся на составные части.
Гермиона сидела на нижней ступени крыльца, опершись спиной о колени устроившегося выше мужа, и внимательно прислушивалась к диалогу мужчин.
— Гарри, поверить не могу, ты опять обратился за помощью к Хогвартскому Бэтмену, когда мы вполне могли обойтись внутренними силами! Тебе всего-то нужно было вызвать дежурную группу ребят.
Ведьма закатила глаза. Рон пристрастился к маггловскому кинематографу благодаря очередной подружке полгода назад и с тех пор всё время норовил блеснуть своими познаниями.
— Ну, да, и тут же получил бы в утреннем выпуске «Пророка» заголовок «Мальчик–Который–Выжил лишает жизни беззащитных магглов!» — язвительно высказался Гарри, предупредив явное желание Гермионы вмешаться и выступить в защиту профессора.
Рон помолчал, спокойно стараясь осмыслить то, что рассказал ему друг, и почти безразлично объявил:
— Ну, вообще, про то, что ювелиров обворовывают последнее время особенно часто, мне стало известно от мужа моей сестры, мамаша которого путается с отцом троюродного кузена старшей невестки моей мамочки — он тоже из ювелиров.
— Рональд! — возмутилась таким хамским отзывом о женщине миссис Поттер.
— Прости, Гермиона… — перебил трогательный порыв пресечь сквернословие Уизли её муж. — Я не понял, от кого ты узнал?
Помощник старшего аналитика заплутал в монологе друга еще на чьём-то отце.
— Малфой на семейных посиделках проболтался, — фыркнула все еще недовольная Гермиона, и Гарри привычно улыбнулся.
— Крестины, — нахмурился Уизли, — мисс Саламандры Малфой во Франции, в узком семейном кругу.
Рональд неожиданно засмеялся и, закашлявшись, добавил:
— Умник Филипп подлил дядюшке в шампанское новинку «Секрет исповедника», потом оправдывался, что нужно же было на ком-то испытания провести.
Гарри невольно подумал, что мальчишка станет любимцем Снейпа. Хотя, с фамилией Уизли ему это не грозит...
«Он хотя бы не рыжий, — вмешалась в рассуждения мужа Гермиона, — чего не скажешь о наследнице Малфоев».
— Чего делать будем? — вздохнув, спросил исключённый из ментального обмена мнениями Рональд.
Ему уже надоело изображать из себя няньку для кучи-малы, образованной прямо в снежной слякоти двора племянниками.
— Врать, конечно… — спокойно высказала свое мнение Гермиона. — В первый раз, что ли?
Глава 7.
Дождевые потоки небесного недовольства пытались очистить мутные стекла старого дома от копившихся пару столетий воспоминаний. Женщина, удобно устроившись в мягком кресле, вязала что-то пушистое и розовое, настойчиво отгоняя от себя желание применить к спицам одно из знакомых с детства заклинаний или вручить клубок пряжи домовым эльфам. Тонкие запястья, качающиеся в такт движениям перебирающих петли пальцев, наслаждались лаской рукавов домашней шелковой мантии. Джинни Малфой вязала своей дочери первый свитер с буквой «М» на груди.
Вчерашний разговор с мужем оставил странное ощущение, как будто она проснулась в чужой постели и напрочь забыла, как там оказалась.
— Джиневра, нам нужно поговорить, — усталый голос мужа не соответствовал энергичным жестам аристократичных рук дёргающих узел шейного платка.
— Ну, если надо, поговорим… — философски заметила миссис Малфой и изящным жестом, старательно отрепетированным долгими вечерами, отбросила рыжий локон за спину.
Огненные искры пробежали по тяжелым волнам отросших волос и притаились на самых кончиках прядей, готовые вспыхнуть от одного неосторожного движения ведьмы.
Драко замер. Его жена не вписывалась ни в одну из установленных предками аксиом семейной жизни Малфоев. И, даже если временами блондину казалось, что он умер и клан Уизли — его персональный ад, он не знал ни одного белокурого ангела, ради которого стоило расстаться с рыжеволосым дьяволом.
— Я требую, чтобы ты не вмешивала в наши внутрисемейные дела своих плебейских приятелей, — собравшись с мыслями, решительно высказался Драко.
Джиневра изобразила недоумение, впрочем, не очень старательно и уточнила:
— В какие дела?
— В любые дела! — сорвался колдун. — Я не хочу, чтобы Поттер совал свой нос в нашу жизнь!
— Что ты бесишься, дорогой? — вкрадчиво поинтересовалась Джинни и тут же дала выход своему темпераменту, швырнув в мужа щётку для волос.
— Ты растратил, то, что принадлежит Салли! — заорала дочь Молли Уизли.
— Не называй ее Салли! — Малфой почти сорвался на визг, легко уклонившись от пролетевшего над плечом предмета. — Дочь четы Малфой никогда не будут звать Салли!
— А… так ты признаешь, что она принадлежит к ведьмам фамилии Малфой?
Джиневра подошла вплотную к мужу и, уставившись в серые глаза, прошипела ему в лицо:
— Кого ты хотел обмануть, Драко? Свою дочь?
— Джин, я никогда не пытался обмануть дочь… — сдался хозяин дома. — Ты не представляешь, какую кашу заварила. Там, где Поттер, вечно неприятности. И теперь они измеряются количеством трупов.
Драко сделал шаг в сторону, обогнул стоявшую в дюйме от него жену и вышел из спальни.
Погода всю неделю стояла холодная и промозглая, падал дождь со снегом, превращаясь на тротуарах в омерзительную слякоть. Даже аппарация не избавляла от ощущения уличной сырости, а любая пешая прогулка грозила страшным вердиктом: инфлюэнца.
Гермиона шмыгнула носом разок-другой, потом похлопала себя по бокам, соображая, что карманов на этом свитере никогда не было. Шмыгнув носом опять, она поднялась со стула и, сделав пару неловких шагов к буфету, распахнула стеклянные дверцы. Быстро обыскивая полки взглядом, несчастная ведьма уже знала, что бодроперцовое зелье ей сегодня не получить. Посылать Добби в аптеку в половине первого ночи Гермионе, в силу пропагандируемых убеждений, не позволяла совесть. А муж, чмокнув суровую супругу на прощанье, отбыл в неизвестном направлении ещё в конце рабочего дня. С досады Гермиона возвращалась из министерства большую часть пути пешком, и закономерным результатом этой прогулки явилась простуда.
Два дня уже Гермиону преследовал результат совместной деятельности дражайшего супруга и не менее дражайшего профессора. Ведьма ещё раз оглядела последствия гениальной идеи Снейпа, чихнула и потянулась за палочкой. Нужно было хотя бы выпить чаю.
В гостиной часы пробили час, и тут же одинокий удар был дублирован стуком совиного клюва об оконное стекло. Проигнорировав засвистевший чайник, женщина поспешила впустить ночную птицу. Исходя из своего отношения к пернатым почтальонам, Гермиона рассудила, что в такую погоду без крайней надобности сообщения не посылают. Обменяв конверт на пару совиных печений, девушка, наконец, обратила внимание на захлебывающийся свистом чайник. Заваривая в большой кружке ромашковый чай и предвкушая, как станет греть озябшие пальцы о горячие бока фаянса, ведьма окинула взглядом четыре дюжины пар разномастной обуви. Жертвы неудачной трансфигурации и просто носители иллюзорных чар, дамские туфли, тяжелые ботинки и даже пара маггловских военных сапог времен второй мировой занимали всю доступную обзору горизонтальную поверхность стола. Тяжело вздохнув, миссис Поттер представила, что придется выслушать утром от Трикси, но перемещать эту кучу хлама в кабинет не было ни сил, ни желания. Наскоро наложив охранные чары от домовых эльфов, она выдохнула: «Нокс» — и в компании чая и полученного письма, поплелась в гостиную ждать мужа.
* * *
Гарри Поттер, счастливый обладатель умницы-жены, пары всё время размножающихся домовых эльфов и паршивого настроения, мок под обломанным козырьком подъезда заброшенного маггловского строения. От промозглой декабрьской погоды не спасали ни наложенные чары, ни форменная аврорская мантия. На первом этаже в доме напротив горел свет, и в незашторенное окно было видно, как молодая маггла пытается накормить раскапризничавшегося отпрыска кашей. Упрямый сорванец вертелся в высоком стульчике и отчаянно отмахивался от ложки зажатым в кулаке медведем. Гарри ухмыльнулся и тут же одёрнул себя: отвлекаться не следует. Он ждал уже так долго, что желание забраться под одеяло и прижаться к теплой сонной жене в собственной спальне стало казаться несбыточной мечтой. В тот самый момент, когда волшебник с завистью подсматривал за перенявшим эстафету кормления сына магглом, за обшарпанной дверью раздался хлопок аппарации. В следующую секунду на голову спасителя магического мира обрушился удар, вызвав бредовое дежа-вю о встрече с троллем на первом курсе.
Глава 8.
Он медленно приходил в себя. Не торопясь открывать глаза, чтобы тут же выяснить подробности суровой действительности, Гарри попытался получить как можно больше ощущений об окружающем, не выдав своего улучшившегося состояния.
Ему было тепло. Тепло и довольно мягко.
— Уже хорошо, — философски оценил комфорт мужчина, которому за свою жизнь доводилось спать в чулане, в палатке, а то и вовсе не спать на каменных плитах очередного подземелья.
— Сыростью не пахнет, крысиного писка я тоже не слышу, — продолжил анализировать свои ощущения Поттер.
Он осторожно пошевелил пальцами на ногах и почувствовал, что на его ботинки кто-то позарился.
— Ладно, это не важно, главное — позвоночник цел, — опять успокоил себя Гарри, вовсю шевеля пальцами рук и ног.
В голове шумело, и тошнота настойчиво намекала на сотрясение мозга. Не услышав каких-либо свидетельств присутствия в помещении иных живых существ, волшебник осторожно повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую. Выждав ещё пару мгновений, Гарри распахнул глаза. Мимолетно удивившись тому, что контактные линзы, надетые для конспирации, остались там, где им и полагалось быть, волшебник захлебнулся изумлением, увидев в футе от себя собственное лицо, и ещё одно, и ещё не меньше сотни лиц Гарри Поттера смотрело на своего правообладателя.
После внезапно накатившей холодной паники пришло осознание, что это всего лишь фотографии. Его фотографии, вырезанные из «Ежедневного Пророка», «Ведьмополитена», и другие, сделанные магофотографом на его с Гермионой свадьбе, на балу в Министерстве Магии, заполняли всю стену комнаты, в которой очнулся от банального удара камнем по голове герой Магической Британии. Гарри смотрел и смотрел на своё лицо, сотней копий заполонившее светлый прямоугольник стены, и постепенно все картинки слились в чёрно-белую пелену перед глазами, и он опять потерял сознание.
Он лежал и смотрел на тонкую красную нитку, растянутую над его лицом. Поворачивая голову в сторону, Гарри никак не мог разглядеть, где она начинается и куда уходит. В какой-то момент ему пришло в голову, что очков нет, и поэтому разглядеть ничего невозможно. Тогда он стал прислушиваться, бесполезно таращась на алую линию, до жути похожую на те, что он видел в маггловских фильмах-боевиках. В тех фильмах герой обязательно задевал такую линию, и случалось нечто ужасное: или срабатывали сигнальные чары, или эта линия рассекала героя на части. То, что магглы не знают чар, Поттеру как-то не приходило в голову. Ему казалось, если как следует дернуть за эту нить, то раздастся совершенно безобразный шум, от которого и так страдающая пульсирующей болью голова точно взорвётся. Перестав шевелиться и совсем успокоившись, мужчина решил прикрыть глаза, посчитав, что так головная боль уменьшится. И, действительно, ему стало немного легче, но уже через пару секунд настойчивое дребезжание зацепило сознание волшебника. Паника охватила Гарри, и вместе с ослепительной вспышкой разорванной нити пришло понимание, что он опять выбрался из бредового путешествия в беспамятство.
— Нет, ну какой хлипкий оказался. Всего-то стукнули его разок, а в отключке уже сутки валяется.
Шарканье ног по деревянному полу удивительно подходило скрипучему голосу, настойчиво выражавшему недовольство физической формой валявшегося на кровати пленника. Гарри дико не хотелось напрягаться, чтобы сообразить, кто соизволил составить ему компанию. Он боялся, что снова потеряет сознание и проваляется бесполезной колодой Мерлин знает сколько времени, пока его жена наверняка сходит с ума от беспокойства. Попытаться наладить мысленную связь с Гермионой, преодолевая головокружение, мучительные вспышки боли и тошноту, представлялось невероятным. Гарри был готов застонать от беспомощности и недоумения и привлечь к себе внимание ворчливо существа, когда тихо скрипнула дверь. Наступившая тишина и отчетливо услышанный в ней хлопок указывали на то, что здесь находился домовой эльф, который посчитал за благо исчезнуть при появлении… Кого? «Своего хозяина», — сам себе ответил Поттер и, не в силах больше терпеть неизвестность, распахнул глаза.
* * *
Спаситель магического мира не удивился бы так, даже если бы увидел перед собой действительно растянутую красную нитку. Или Волдеморта. Или Снейпа. Да, почему бы Снейпу не собирать тайком фотографии своего пожизненного ученика и не оклеивать ими стены в доме? В конце концов, практически все авантюры Гарри Поттера всегда приводили его к профессору.
Невысокая фигура, завернутая в тёмную мантию, не выдавала половой принадлежности, но и не выглядела зловещей. Однако лицо, тут же отразившееся в зеленых глазах волшебника, больше напоминало серебряную маску пожирателя смерти.
«Вляпался», — философски заметил сам себе Поттер.
— Гарри Поттер, всеми желанная знаменитость, — спокойно констатировал женский голос, и волшебник по шевелению губ понял, что маски никакой нет.
Просто на лице этой женщины было много грима. Что-то белое толстым слоем покрывало всю кожу. Бледный рот ощерился в улыбке, и еле оформившаяся мысль, что теперь-то эта фарфоровая маска непременно должна пойти трещинами, покинула голову создателя, как крайне неуместная. Улыбка была ледяной и липкой. Гарри поёжился, словно весь этот липкий лёд прикоснулся к нему за шиворотом и гадкими щупальцами пересчитывает позвонки хребта.
— С кем имею честь? — стараясь казаться спокойным, поинтересовался ученик профессора Снейпа.
Визгливый смех послужил лучшей визитной карточкой своей обладательнице, чем лицо.
Перед Гарри Поттером, лежащем на кровати без ботинок и связанным в этот раз заклятьем, стояла бывшая подружка Малфоя, бывшая староста Слизерина — Панси Паркинсон.
Глава 9.
Пёстрое перо застыло над пергаментом, угрожая украсить чистый лист узором из клякс ярко-фиолетового цвета. Миссис Поттер нервно кусала губы, постоянно переводя взгляд с чернильной капли, собравшейся на острие пера, на хрустальную туфлю, прижавшую каблучком к столу полученное письмо. Огненные всполохи от трех свечей разбегались по поверхности стола и пальцам девушки, придерживающим свиток, и легко возвращались к породившему их шедевру ювелирного мастерства.
Так и не решившись ответить на полученный ночью ультиматум, мадам Старший Аналитик Лондонского Аврората в который раз за последние несколько часов пыталась наладить общение с мужем. Как Гермиона не билась, ни ментального диалога, ни даже простой связующей нити у неё не выходило. Чёрт, она даже не могла приблизительно вычислить координаты супруга для аппарации к нему. Ждать ещё ведьма просто не могла. Выдернув из-под хрустального каблука порядком измятый пергамент, исписанный убористым почерком, она решительно шагнула к камину. Для разговора годился и этот способ, личную встречу миссис Поттер хотела бы отложить.
— Профессор, Вы спите? — совершая классическую ошибку всех, кому требовалось общение в неурочный час, Гермиона надеялась, что хотя бы не застанет Снейпа в ночной рубашке.
Надежды расстроенной ведьмы были оправданы. Профессор был одет, сидел в кресле перед очагом и даже не был удивлен такому неурочному вызову каминной сети.
— Миссис Поттер, я уже заждался, — спокойно упрекнул Снейп взъерошенную голову Гермионы, — Заходите уже, ну… Вы нашли её?
Гермиона рассматривала профессора и впервые задумалась о том, какую часть его жизни составляют их бесконечные просьбы о помощи и не совсем служебные эскапады.
— Я сейчас, профессор, — тряхнула спутанными волосами в зелёном пламени ведьма и исчезла из камина.
Ей требовалась пара минут, чтобы воспользоваться камином в гостиной и переместиться в дом мастера зельеварения, который по своей неистребимой слизеринской (или это шпионская деятельность такой отпечаток наложила) натуре опять знал больше всех.
— Профессор, Гарри похитили! — отфыркиваясь от сажи, поделилась своим отчаянием специалист по распутыванию самых запутанных преступлений магического мира.
Брови профессора совершили знакомый ещё с Хогвартских лет кульбит, а Гермиона, не удержавшись, чихнула. Снейп недовольно поморщился, откинул назад седую прядь и оценивающе посмотрел на молодую женщину. Миссис Поттер, стоявшая перед каминной решеткой с зажатым в руке листком пергамента, вид имела весьма удручающий. Даже не беря в расчет её вечно непокорную шевелюру, в данный момент припорошенную пеплом и золой («Надо напомнить Трампу, что пора прочистить камины...» — мимоходом подумал Северус), красный нос и слезящиеся глаза не украшали женщину нисколько и, по всей видимости, влияли на её умственные способности тоже далеко не лучшим образом.
— Миссис Поттер, Вы забыли все основы зельеварения? Почему бы Вам не принять порцию бодроперцового зелья, сваренную собственноручно? И полпинты успокоительного, — язвительные интонации бархатного голоса вмиг привели Гермиону в боевое расположение духа. Она не терпела даже намёка на неспособность воспользоваться полученными знаниями. Нехорошо прищурившись, миссис Поттер склонила голову к правому плечу и, махнув моментально появившейся в пальцах палочкой, отчетливо произнесла:
— Акцио бодроперцовое зелье профессора Снейпа.
Спустя пару секунд в каминной трубе раздалось позвякивание и в кучу тлевших углей упал четырехгранный флакон. Взметнув облако пепла, сосуд с зельем влетел прямо в протянутую ладонь бесцеремонной гостьи.
Профессор Снейп зевнул, не разжимая челюстей, ничем не выдав, как сильно его позабавила выходка лохматой нахалки. Миссис Поттер отхлебнула зелья, выпустила положенную порцию пара из ушей и ехидно поинтересовалась у хозяина дома:
— Могу я сесть?
— Мадам, в этом доме Вы можете сесть, лечь и даже станцевать рил прямо на ковре библиотеки, — преувеличенно любезно предложил профессор и тут же не удержавшись, рявкнул: — Сядьте и расскажите толком, что произошло!
* * *
— Значит, часть имущества Малфоев вы нашли… — внимательно разглядывая свои руки, размышлял Северус Снейп над рассказом ночной гостьи.
Гермиона, не выдержав, прокомментировала высказывание профессора громким фырканьем.
— А беспокойного мистера Поттера похитила неизвестная женщина, которая жаждет ваших страданий…
Пожалуй, в таком изложении произошедшие события уже не казались ведьме страшными и безвыходными.
— И теперь она требует, в обмен на подсказку, как найти хрустальный башмак французской принцессы, чтобы Вы развелись с нашим героем.
Северус Снейп так спокойно говорил об ужасающих Гермиону вещах, что она, передернув от напряжения плечами, обреченно кивнула, подтвердив, что обстоятельства сложились именно так, а не иначе.
— Ах, мисс Паркинсон, годы ничему Вас не научили… — бросил в тишину профессор и, отвернувшись, скрыл усмешку, заметив, как мгновенно встрепенулась молодая ведьма, услышав имя бывшей слизеринской старосты.
Vova
