Давным-давно, в одной далёкой-предалёкой галактике…
Star Wars.
«Настал урок зельеварения. Ученики как ужаленные вбегали в класс и моментально рассаживались по партам, опасаясь гнева Мастера зелий. А вот и он сам: дверь с треском распахнулась, и в класс влетел Снейп. Полы его чёрной мантии развевались, словно крылья летучей мыши…»
— Поттер, 20 очков с Гриффиндора просто за то, что вы есть!!! — заорал Снейп не своим голосом и топнул ногой.
Ученики, до этого сидевшие как пришпиленные, полегли в приступе гомерического хохота.
— А ну стоп! Стоп камера, я сказала! — Маша от негодования не знала, как себя вести, и поэтому просто замахала на Снейпа руками. — Ты что несёшь? Какие, блин, «за то, что вы есть»? Ты мне вчера клялся и божился, что вызубрил сценарий, что это за выкрутасы?
Северус стоял посреди класса и смеялся, вытирая слёзы рукавом.
— Вы, мадам, видели бы своё лицо… Прошу прощения, но я уже больше не могу так вбегать, как вы мне тут нацарапали, у меня скоро впервые в жизни обморок сделается. Но ведь забавно вышло, а, Гарри?
— Неплохо… — выдохнул, хихикая, Поттер, но тут же замолк, встретившись взглядом с Машей. Судя по цвету её щёк, она явно была в ярости.
— Быстро по местам, ещё раз с начала. И только попробуйте что-нибудь такое выкинуть, — прошипела она. Все в пятый раз послушно вывалились из класса.
— «Урок зельеварения», дубль шестой! Мотор!
«Настал урок зельеварения. Гриффиндорцы и слизеринцы как ужаленные вбежали в класс и моментально расселись по партам, опасаясь гнева Мастера зелий. А вот и он сам: дверь с треском распахнулась, и в класс влетел Снейп. Полы его чёрной мантии развевались, словно крылья летучей мыши».
— Поттер, 20 очков с Гриффиндора за ха… ха-ха-ха!!! Нет, это невозможно!
— Ну что, что, блин, опять?! — возмутилась режиссёрша. Снейп без сил тыкал пальцем куда-то на дальние парты. Маша вскочила с режиссёрского стульчика и, одёрнув коротенькую юбочку, побежала в конец класса. Там, спрятавшись за партой так, что видны были только полные нечеловеческого ужаса глаза, сидела Гермиона. По мере приближения Маши ужас быстро уступал место крайнему негодованию.
— Немедленно верни всё на место, — едва сдерживаясь, проговорила девушка.
— Что — всё? — не поняла Маша.
— Мою шерстяную юбку, рубашку, свитер, ботинки, значок старосты и МАНТИЮ!!! — сорвалась Гермиона. — Во что ты меня всё время наряжаешь?! — с этими словами она вскочила на ноги. Ученики сдавленно захихикали.
— Массовка, а ну молчать! — шикнула Маша. — А чем тебе не нравятся красный топик и мини-юбка, а? Тебе всё равно скоро к следующей главе переодеваться! Да и вообще, такие сапоги на Савеле знаешь, сколько стоят? Мне мать месяц трясти придётся… ой.
— Мне. На это. Наплевать, — сказала гриффиндорка синими от холода губами. — У нас в подземельях всегда не выше 15 градусов. Я немедленно иду и переодеваюсь, поняла?
— Иди, иди… — вздохнула Маша уже после того, как Гермиона стремительно выбежала в коридор, цокая шпильками. Ей самой в этом мире обморожение явно не грозило.
Снейп прижал ладони к вискам.
— Последний раз и всё, обед, — смилостивилась Маша. — Ну, давайте, поднатужьтесь… Мотор!
«Настал урок зельеварения. Ученики как ужаленные вбегали в класс и моментально рассаживались по партам, опасаясь гнева Мастера зелий. А вот и он сам: дверь с треском распахнулась, и в класс влетел Снейп. Полы его чёрной мантии развевались, словно крылья летучей мыши».
— Поттер, 20 очков с Гриффиндора за хамство учителю! — злобно проговорил Снейп и неторопливо заходил между рядами котлов.
— Сегодня мы будем проходить зелье живой смерти, которое… о, чёрт! Да не имею я права выкладывать им эти знания, вы, дамочка, в своём уме? — Он оглянулся на Машу, которая с непониманием воззрилась на профессора. — Это же высшая тёмная магия! Да им же даже формулу знать не положено, разве только противоядие… — Снейп погрузился в размышления.
— Продолжай по сценарию, — железным тоном сказала режиссёрша. — И не смей называть меня «дамочка». Ишь, язвит мне он тут!
Снейп вздохнул и сверился с засаленной бумажкой, которую он с отвращением извлёк из кармана.
— Это зелье погружает выпившего в сон… Чего? Вечный сон? Ты сама понимаешь хоть, что пишешь? Это же очередной бред! И вообще, объясни мне, какого чёрта всё, что имеет отношение ко мне в этом твоём фике, либо грязное, либо засаленное, а?
— Ну, Ро про волосы писала…
— Да мало ли что она писала! Забываю я голову мыть с этими домашними работами, понятно? У меня двадцать классов, сто пятьдесят человек! А экзамены? А контрольные? А зелья для медпункта? А педсоветы? А шпио… — Северус понял, что брякнул лишнее, и зажал рот рукой.
Гарри сочувственно поцокал языком, не отрываясь от чтения учебника.
— Ладно, ладно. Поверещали и хватит, — поморщилась Маша. Снейп убийственно взглянул на неё, но та, к счастью, не заметила. Впрочем, отходить он профессора почему-то тоже не торопилась. — Свет! Поехали!
— Мистер Лонгботтом, у вас руки явно не оттуда растут! Вы читать умеете? Почему вы всё норовите сунуть в котёл корень мандрагоры? Нужно класть крылышки комара! — шипел профессор, прекрасно понимая, что несёт чушь. Но сценарий…
Невилл страдальчески вздохнул. Невилл больше не мог. Седьмой дубль. С него хватит. Он воздел глаза к потолку и… швырнул остатки корешка мимо, плюнув при этом. Плюнув, увы, в котёл.
И тот, естественно, взорвался, обдав отирающуюся рядом Машу склизкими розовыми брызгами. Та взвизгнула и под изумлёнными взглядами съёмочной бригады ринулась за дверь.
Северус истерически захохотал, а все присутствующие в классе словно разучились дышать и теперь беззвучно корчились, сползая под столы.
— Это ей в её мире, видно, отзывы на «Беззвучные страдания гриффиндорца» как раз пришли, — предположил с галёрки Рон. — Как вовремя!
— 50 баллов Гриффиндору! Это надо же додуматься… Розовые сопли… Браво, Лонгботтом! — Снейп был на вершине злорадства. — Ну, что ж. Теперь, когда она, наконец, занята делом, а наша самая продуктивная часть лекции загублена, мне не остаётся другого выбора, как только задать вам домашнее задание…
Класс замер, наблюдая, как учитель водит длинным пальцем по своим записям.
— Та-ак, до тридцать шестой главы читать, всё, что после, прорешать, и по задачнику номера со сто шестнадцатого по…
— О-о-о…
— Сто пятьдесят второй! И только попробуйте экспоненты перепутать или концентрацией ошибиться. Заставлю потом выпить то, что сварите! Все свободны.
Студенты засобирались. В дверях показалась отмытая Маша.
— И больше никаких лабораторных две недели! — гаркнул на неё Снейп и хлопнул дверью. — Будь прокляты эти съёмки…
Действие второе, явление Спасительное.
— И долго мне так сидеть? — страдальческим голосом спросил Гарри.
— По сценарию — несколько часов, — невозмутимо отозвалась Маша.
— Ты с ума сошла…
— Не болтай, пожалуйста. Камера, крупный план! Ещё крупнее! Гарри, очень хорошо, давай, лицо ещё грустнее, у тебя же шрам болит!
— Сказал бы я, что у меня болит от этого сидения, — едва слышно выругался Гарри.
Второй час снимается эта дурацкая сцена «В кресле перед камином», и конца-краю ей не видно. Парень застонал.
— От-лич-нень-ко! Замечательно стонаешь!
— Стонешь, — машинально поправил Гарри.
— Молчи, говорю, и давай дальше, это… Герми!!! — завопила Маша в сторону спальни девочек. — Камера снимает, как ты незаметно выходишь и видишь, как Гарри сидит и смотрит на камин!
В дверях показалась Гермиона с листами пергамента в руках и пером за ухом. Взгляд у неё — отсутствующий.
— Ну, давай, иди и незаметно обними его сзади, потому что ты его любишь вот уже шесть лет и больше терпеть без него не можешь. Вперёд.
— Чего-чего? — Гермиона медленно вышла из задумчивости.
— Ты сценарий читала? — подозрительно сощурилась на неё Маша.
— Допустим, что икс равен двум, — забормотала та в ответ, снова теряя ясность взгляда, — тогда каждая подгруппа даст нам те же коэффициенты, что и фундаментальное уравнение имени, а варианты зависимости от предрасположенности…
— Чего-чего? — не поняла Маша.
–…будут стремиться к бесконечности… Но это только при икс равном двум…
— Чему двум?
— Двум годам от рождения… А если семнадцати? Тогда… Тогда… Да что ж это такое! Ты меня достала этими дублями! Я никогда не сосредоточусь на домашней работе! — Гермиона снова упрямо уставилась в конспект.
Маша, введенная было в ступор тревожно знакомым словом «икс», очнулась и снова взяла бразды правления в руки. Быстро выхватив из рук гриффиндорки пергаменты, она резко потащила её к креслу, в котором сидел Гарри, всё это время с живым интересом наблюдавший сценку. Лицо у Гермионы было крайне недовольное.
— Что мне делать-то надо? — «что б поскорее от тебя отвязаться» — мысленно закончила она. Вслух она сопротивлялась только в крайних случаях. Режиссёра, особенно такого, как Маша, лучше было не злить. Гермионе ежесекундно угрожала то очередная мини-юбка, то зверский макияж и отвязное поведение до самого конца фика. Ну и попали же они всей Школой…
— Что делать надо, спрашиваете? — тем временем хищно усмехнулась Маша, вытаскивая подозрительно обёрнутую в газетку книжицу. — Щас я вам прочита-а-аю…
Гарри и Гермиона тут же пожалели, что не родились глухими от природы. Такого позора они никогда не слышали и следовать советам книжицы, да ещё перед камерой, категорически не собирались.
— У этих, как они в твоём мире называются… рецензентов рейтинга на эту пошлость не хватит! Ро эти книжки как фэнтези задумывала, для всех читателей, а ты чего присочиняешь?! — кипели оба.
Маша удивлённо уставилась на них:
— Вы в моём фике права голоса не имеете. Поняли? Я режиссёр! Поняли? Я пишу сценарий, вы слушаетесь, как миленькие, а все остальные читают и оставляют отзывы! Поняли? И вообще… — но тут её голос сбился. Уголком глаза она заметила, что Гарри тихонько тянется за своей палочкой, торчащей — увы — из машиной сумочки, неосторожно оставленной слишком близко к креслу.
— Нет-нет-нет, милый Гарри! — Маша кошкой кинулась к сумке, опережая взвывшего от досады волшебника. — Палочка твоя останется у меня до поры до времени. Терпи.
Гарри скрипнул зубами, а Гермиона тяжело вздохнула. Она уже почти плакала при мысли о пытке неприличной книжечкой, как вдруг, вероятно от испуга, что её главное орудие подчинения чуть не украли, Маша сжалилась.
— Ладно, — сказала она, помахивая палочкой Поттера, — на сегодня вы отделаетесь легко. Ты, — она ткнула наманикюренным пальчиком в Гермиону, — подходишь сзади к Поттеру и ме-е-едленно целуешь его в ухо-о…
— Ффу!
— Крупный план! Подходишь и целуешь!
— Не буду!
— Будешь.
И Гермиону скрутило так, что она едва охнуть успела, падая прямо на Гарри.
— …и целуешь. И давайте, стонайте!
— Стоните! — рявкнули одновременно Гарри и Гермиона, не в силах противостоять силе авторского сценария.
— А сейчас…
— СТУПЕФАЙ!!!
Маша с вытаращенными от такой неожиданной наглости глазами рухнула на пол, сбитая с ног заклинанием. В дверях возвышался красный как помидор Рон Уизли.
— Ро-о-он! — радостно заорали гриффиндорцы, выскакивая из «кресла пыток».
Первой реакцией Гарри было подскочить к Маше и отобрать палочку, но магла оказалась не слишком-то податлива к магии, да и проворнее. С криком «Вы у меня ещё попляшете!» Маша уже исчезала в дверях. За ней понуро побрела съемочная бригада.
— Что здесь было? — проводив их взглядом и мрачно насупившись, спросил Рон.
— А завтра ТЫ у меня в четвёртой главе сниматься будешь, слышала?! Со Снейпом! — высунувшись из портретного прохода, довольным голосом проорала Маша и скрылась. Парням показалось, что у Гермионы начитается одновременно сердечный приступ и обморок, но Рон вовремя её удержал.
— Есть одна мысль, — тихо проронил Гарри, притянув друзей поближе. — Эта девчонка Маша из ТОГО мира нас всех в покое не оставит, пока не закончит свой вариант нашей жизни сочинять, как это называется… ах да, фик! Я должен получить назад свою палочку. Устроим ей… её вариант! Согласны?
Волшебники загадочно ухмыльнулись и понимающе закивали.
Действие третье, явление Просто пугающее.
Гермиона смирно сидела на кое-как застеленной кровати и так, чтобы Маша не заметила, оглядывала комнату. Судя по выражению лица, обстановка забавляла её чрезвычайно. Начнём с того, что в этом закутке не убирали годами, если не десятилетиями. Что шторы, что полог, что совершенно неожиданная кружевная салфеточка на камине были равномерного серо-чёрного цвета. Девушка была уверена, что от грязи. Стол, пол, все полки были завалены, заставлены и устелены книгами и пергаментами. В некоторых листках она распознала старые школьные эссе. В углу стоял неуклюжий шкаф, по-видимому, запертый, истёртый ковёр прикрывал каменный пол, а на подоконнике стояло огромное и страшно пыльное воронье чучело.
— Райский уголок! — откомментировала Гермиона, болтая ногами. Маша в ответ недовольно оскалилась. Нет, а что режиссёрша хотела? Чтобы Снейп жил в будуаре?
— Где его носит? — прошипела авторша.
— Сказал «пойду переоденусь». Мол, такая сцена, а он весь упакован в свои вампирские шмотки, типа не годится. — Гермиона глупо захихикала и попыталась подпрыгнуть на кровати, но матрас оказался слишком жёстким. — А почему ты сама не хочешь сняться в этой роли? Такой герой, наш препод-то!
Гермиона снова захихикала. Маша пожала плечами, спрыгнула с режиссёрской табуретки и продефилировала к двери в ванную.
«От Севильи до Грена-а-ады….серена-а-ады!!!» — выл кто-то за дверью, расплёскивая воду.
Маша заколотила кулаками в дверь. Вой усилился.
— А ну, вылезай! Сколько можно тебя ждать? Мы так ничего не снимем из-за тебя!
— В сумраке но-о-оче-е-ей!!!
Гермиона хихикала. Вода лилась водопадом. Маша стучала. И стучала, и стучала. Она уже отчаялась, уже занесла руку для последнего решающего удара, но тут вой утих, дверь внезапно распахнулась, и Маша застыла с перекошенным от страха лицом и воздетой к потолку рукой, словно памятник самой себе.
На пороге стоял Мастер зелий Северус Тобиас Снейп. Отодвинув Машу, он прошлёпал босыми ногами к кровати, подобрал длинную ночную сорочку и уселся на покрывало рядом с Гермионой. Точнее, гриффиндорка уже не сидела, она каталась по кровати, задыхаясь от хохота. Снейп изогнул бровь и строго посмотрел на Машу.
— Вы что-то хотите сказать? — вопросил он и вынул зубную щётку из-за уха.
Маша медленно опустила руку.
— Э-то-то что такое?.. — выдохнула она, как-то боком подступая к парочке.
— Где? — ядовито переспросил Снейп. — Что конкретно вам опять не нравится? Что я долго сидел в ванной?
— Но ты… вы… сухой! Душ…
— Создан, чтобы поливать цветы, — изрёк Северус и поучительно ткнул щёткой в потолок. — Загляните в ванную, если вам так любопытно, там я развожу колонии особо запрещённых полипов-людоедов.
Маша, уже было просунувшая нос за дверь, отскочила, словно ошпаренная. Северус почесал серую от пыли пятку.
— Так на чём мы остановились? Ах да… — он проворно нырнул под одеяло, предварительно стряхнув с него помиравшую от смеха Гермиону. Та, впрочем, уже почти успокоилась.
— Снимаем! — радостно завопила она вместо Маши. Та протёрла глаза и послушно вернулась на режиссёрское место. Дрожащей рукой взяла сценарий и…
— Бабушка, отчего у тебя такие маленькие глазки? — игриво защебетала Гермиона.
— Чтобы рожи ваши мерзкие реже замечать! — бубнил Снейп.
Маша словно очнулась.
— А ну, прекратите! У меня совсем другое написано, у меня про поцелуи!
— Бабушка, а от чего у тебя такие грязные волосы? — не унималась Гермиона.
— А чтобы меня мои дорогие полипы за них не ухватили! — весело отозвался зельевар. — Ведь любому идиоту известно, что так у них щупальца соскальзывают!
— Хватит! — вопила Маша, окончательно выходя из себя. — Если вы не прекратите и не начнёте целоваться, я всем про его ночнушку расскажу!!!
— Ой, главный вопрос! Тихо! — перебила её Гермиона, — Бабушка, отчего у тебя такой носяра?!
— А чтобы только я один смог учуять благовоние моей лучшей в мире коллекции НЕСТИРАННЫХ НОСКОВ!!!
С последними словами Снейп метнулся к шкафу, повернул ключ в скважине и, демонически хохоча, распахнул дверцы…
И всё заверте…
* * *
— Ну кто, кто знал, что он в душе такой подросток? Вместо того, чтобы стирать носки, скатывал их в трубочки и прятал в шкаф? — оправдывалась Гермиона, сидя с пузырьком нашатыря под носом и холодным компрессом на голове и виновато переводя взгляд с Гарри на Рона.
— Я вот носки никогда в трубочки не скатываю, — рассуждал вслух Рон. — Я их вчетверо складываю, они так меньше места занимают, — закончил он свою мысль и тут же получил пузырьком по голове.
— Плохо только, что ты сама отрубилась раньше Маши и палочку забрать неё не успела, — грустно сказал Мальчик-Без-Палочки.
— Зато Снейп меня заклятьем забвения не ударил, — весело сказала Гермиона, — хорошо, мы с ним договорились сжигать все слешные фики про него и тебя… Ладно, есть новые идеи, как добыть палочку?
В эту ночь Маша спала плохо. Всю ночь ей в глаза светила полная луна, ветер нервно колотил ставней о стену, завывая на хогвартских полях не хуже волка. Она в сотый раз переворачивалась с левого бока на правый, как вдруг заметила, что за занавеской кто-то стоит. Маша мгновенно проснулась и осторожно села в подушках. Высокая, закутанная в чёрное фигура медленно подошла к машиной кровати, в неверном свете луны оказавшись профессором зельеварения.
— С-северус? — онемев от страха, пискнула Маша, натягивая одеяло на нос. Тот неприятно ухмыльнулся, обнажая острейшие клыки.
— А за то, что ты, шпана, собралась писать про мою любимую ночную сорочку по секрету всему свету, тебе придётся поплатиться, — прошептал он, наклоняясь и ласково хватая Машу за воротник пижамы.
— Мма-ма, — едва слышно проронила Маша.
Горящие глаза вампира замерли в дюйме от её лица…
— Пятьдесят баллов со всех факультетов, кроме Слизерина, — лаконично сказал Снейп, скривив лицо. Маша, закатив глаза, упала в спасительный обморок.
На следующий день три четверти Школы гонялись за ней с перекошенными от злости физиономиями.
— Как?… — скис ученик, — вы её не укусили? Это что же, из-за неё мне пришлось перехлопать по попам всю девчачью половину Гриффиндора, и я останусь неотомщён?
Снейп вздохнул, отложил перо и взглядом «Эх, мальчик мой, ничего ты в жизни не понимаешь!» уставился на Драко. Тот взглядом «На себя-то посмотри» уставился обратно. Тогда Снейп решил наступать.
«А сам когда научишься шнурки завязывать?» — беззвучно вопрошал он.
«На это слуги есть», — таращился в ответ Драко.
«Малфой, а памперсами вы в каком возрасте перестали пользоваться?»
«Это семейная тайна!»
«Ах, ещё не перестали…» — в притворном испуге выпучил глаза Снейп.
«Прекрати! Папе скажу, а тот — дяде Волди, что ты наглый тройной шпион! И ночнушка у тебя из-под мантии мелькает!»
Последняя мысль явно была лишней. Снейп ловко завернулся в свой «пододеяльник» и вслух сказал:
— Мистер Малфой, если я ещё раз от вас это услышу, то подговорю эту дуру-иностранку, и вы и мужскую половину Гриффиндора будете по попам хлопать!
Драко вдохнул, собравшись заверещать.
— Какой вы, однако, мстительный! — весело раздалось с порога. Снейп и Драко, всё ещё с кривыми физиономиями, повернулись и увидели скромно стоящую в дверях Джинни Уизли. Драко подавился набранным воздухом.
— Это т-ты? — кашлял он, — Это с тобой мне приказано сегодня в пятой главе сниматься?! Да я сейчас пойду и… и… папе пожалуюсь!
— Вперёд, то-то он посмеётся, — холодно ответила гриффиндорка. Драко замолк от такой наглости.
— Выбирай, Малфой, либо ты теперь с нами заодно, а точнее, помогаешь отобрать у Маши палочку Гарри, либо ты против нас. В первом случае всё возвращается на свои места, как было ДО фика, а во втором… ой, Малфой, во втором тебе лучше сигануть с крыши, потому, что я только что видела, как Маша подслушивала ваш недавний совет, профессор, про мужскую половину Гриффиндора-то…
Драко замер, полный ужаса. Да, идти и жаловаться папе во втором случае действительно не имело смысла. Никогда не угадаешь, как далеко это хлопанье зайдёт. Ухватив слизеринского принца за рукав, Джинни потащила его в сторону места съёмок. Вслед им немытой головой качал Снейп.
Маша выглядела бледнее, чем обычно. То ли из-за ночного визита, то ли из-за того, что сегодня она впервые снималась собственной персоной. Теперь она пудрилась перед зеркалом, как одержимая. К невероятному облегчению Малфоя, ему никого не надо было сегодня хлопать: просто пройти по коридору и стоически выдержать внезапные объятия Джинни. А потом столкнуться с Машей в том же коридоре и рухнуть с дуб… то есть, простите, влюбиться в неё до гроба всех рецензентов мира. Итак, съёмки начались.
— Драко!!! — закатила глаза Джинни.
— Что, гриффиндорская выскочка? — надменно растягивая слова, начал Драко.
— Я… — но свою реплику Джинни договаривать не понадобилось.
— ДРАКО!!! — и что-то тяжёлое быстро пригнуло тощего парня к полу. Тот, вопя, что его убивают и что он сейчас нажалуется папе, рухнул на камни. Маша нехотя встала первой, поправляя декольте.
— А чёй-то ты такой хилый? — невинно спросила она. — Ещё раз! Камера, мотор!
Но и во второй раз вышло то же самое. И в третий. Несчастный, уже изрядно потрёпанный слизеринский принц всякий раз с фальшивым криком «Папа!!!» рыбкой нырял, чтобы подцепить заветную палочку, торчащую из-за машиного пояска. Но не дотягивался. Вокруг уже столпились студенты со всех факультетов, с четвёртого по седьмой курс (младших смотреть на эту битву просто не пустили, так, из этических соображений). И все как один болели за Малфоя. Ещё пять минут объятий в стиле самбо, и народ развернул бы транспаранты, скандируя «Дра-ко!», как вдруг Маша, красная, как советский флаг, распрямила спину и сказала:
— Да-а-а… К следующей главе-то надо тебе дольки, то есть, тьфу, блин, КУБИКИ на животе подкачать!
Конечно же, режиссёр просто оговорилась. Но слово не воробей, «дольки» вылетели — и не поймаешь. И на эти самые «дольки» явился тот, кто, в конце-то концов, должен был уже давно появиться. В обнимку с бадьёй попкорна в центр импровизированного «ринга» выкатился на видавшем виды офисном кресле директор Альбус Дамблдор. Ученики застыли в предвкушении очередного скандала.
— А что, интересное кино! — заметил он, поднимаясь и отряхивая крошки.
— Правда? — просияла Маша, вцепившись в гаррину палочку и временно отцепившись от задыхающегося Малфоя.
— Честное директорское, — сверкнул очками Дамблдор. — Только что это у вас всё про любовь, да про любовь, а? Где интрига? Где саспенс? Где весь экшен? Что это за сплошной хоррор? — отечески укорял он.
Маша потупила глаза.
— Ну, я это… я всё это до последней битвы откладывала…
— Читателя нельзя заставлять ждать! Нельзя кормить его завтраками! Он уйдёт, как золотая рыбка, не оставив ни единого отзыва! Немедленно иди и дописывай сценарий, — наставительно подытожил он, усаживаясь обратно в кресло и выуживая откуда-то пакетик лимонных долек.
— Так как же я допишу-то? Я ж не знаю, откуда и Волдеморта-то живого взять… — оправдывалась Маша, разводя руками. Несчастная звезда Слизерина Драко Малфой вдруг по ошибке принял этот жест за продолжение «объятий», вскочил и с нечеловеческим криком «Па-а-па-а!!! Я всё расскажу дяде Волди-и-и!!!!» вихрем унёсся в коридорную даль.
— Ну вот, — прочавкал Директор. — И доставать никого не надо. Они сами кого хочешь достанут!
И с последними словами он растаял в воздухе, оставив учеников и Машу созерцать пустое пространство. Впрочем, Маша недолго стояла, разинув рот. Поправив декольте и заткнув за пояс чужую палочку, она прошествовала по направлению к Гриффиндорской башне, где немедленно уселась дописывать Самую Главную Главу.
** *
— Профессор, ну почему вы, победитель самого Гриндевальда, не смогли отобрать у неё мою палочку? — с полными слёз глазами вопрошал Гарри, стоя посреди директорского кабинета. Дамблдор победно сверкнул очками.
— Как это — почему? Не «не смог», а «не захотел». Ты сам должен это сделать. Смотри, во-первых, когда она допишет и фик закончится, мы на короткое время снова станем свободны. Прежде, чем твоя эстафетная палочка, прости за каламбур, перейдёт в руки другого фикописца, у тебя есть шанс забрать её назад навсегда! Ну, а во-вторых, избавимся от Волди. А то я уже устал оттого, что кто-то по ночам опустошает мои склады засахаренных долек!
И директор ссыпал содержимое пакетика себе в рот.
Действие пятое, явление Пафосное.
На следующий день Драко Малфой явился к завтраку со странной и подозрительной ухмылкой, не сходившей с лица. Даже соратники-слизеринцы косились на звезду факультета с опаской. Видимо, дело действительно принимало лихой оборот: принц нажаловался-таки папе. А вот Маша в Большой зал не спустилась. Съёмочная бригада по этому поводу ежеминутно чокалась кружками с яблочным соком. Гарри, повнимательнее вглядевшись в измождённые трудоднями зеленоватые лица, проникся жалостью и решил впервые за всё время съёмок вступить со страдальцами в разговор.
— Э-э-э… Прошу прощения, а вы все с какого факультета будете? — спросил парень.
— Ни с какого, слава Богу, — мрачно ответила первая из трёх девушек. — Мы вместе с Машей из того мира.
— Да? Так вы с ней заодно, что ли? Тоже фанфики пишете? — напряглась Гермиона.
— Какое там пишем! Что ты! Хуже, гораздо хуже… — с невыразимой тоской отозвалась вторая девушка, с тёмными волосами. — Мы их читаем…
— Давайте уж познакомимся, что ли, — буркнула третья. — Я — Бета, тёмноволосая наша — Гамма, а вот она — она кивнула на мирно посапывающую на стуле первую девушку, — она Лямбда…
— Кто?! — обалдели волшебники.
— Лямбда. Кто-то из конечных читателей. Это на ней лежит ответственность за отзывы. Так устает, бедняжка, что вот и на стуле уснула…
— А это что за фрукт? — спросил Рон, показав на сидящее в уголке худое и грустное существо, которое почему-то намертво вцепилось в кинопередвижку и немигающим взглядом таращилось куда-то прямо перед собой.
— А, это… Это Корректор.
— Да? А почему он такой… — Рон замялся.
— …убитый? Так кто все машины ошибки поправляет? Его работа, как говорится, и опасна и трудна, вот он и не выходит из состояния стресса.
Рон сочувственно вздохнул. Корректор со стуком упал со стула.
Гарри уже открыл рот, чтобы задать новый вопрос, но… Вдруг двери с треском распахнулись и по залу, дико хохоча и улюлюкая, неистово пронеслась какая-то толпа человек в пятнадцать, с лопатами, но тут же исчезла в другие двери. Все факультеты в ужасе прекратили жевать.
— А это что ещё за нечисть?! — испуганно пискнул Гарри, вынырнув из-под стола.
— А, это… Не обращай внимания. Это секта Перлокопателей, — меланхолично отозвалась Бета, — они как-то случайно к нам прибились. Теоретически они мутировали из обычных читателей, потому что подсели на собирание ошибок да ляпов. Сбились в стаю, одичали совсем…
— А, может быть, даже и с ума уже посходили, — внезапно добавила проснувшаяся Лямбда. — Но теперь их всё равно не отогнать. Где Маша — там и они, и нет для них ничего святого…
Маги и маглы тяжело вздохнули и вернулись к главному, то есть к еде.
* * *
Маша спустилась в Большой зал только к обеду, привычным жестом швырнула всем участникам новой главы по копии сценария и шлёпнулась на своё место за столом Гриффиндора.
Гарри, Рон и Гермиона со смесью страха и любопытства уставились на первую страницу. И чем дольше они смотрели, — тем недоумённее становились их лица.
— А где, собственно, сам сценарий? — спросил Гарри, переворачивая идеально белый лист с единственной надписью наверху: «Самая Главная Глава».
— А нет его, — отозвалась Маша, жуя. — Сегодня будем импровизировать!
У всех, кто это слышал, мурашки пошли по спинам. Вот это точно нечто новенькое… Маша с удовольствием облизнула пальцы, залпом осушила кружку с соком и, жахнув ею по столу, поднялась во весь рост и грозно обозрела зал. Все, кроме ухмыляющихся преподавателей, вжали головы в плечи.
— Итак, всем слушать меня!… Ой! Стойте! Куда?!!
БА-БАХ!!!!!!!!
С волшебного потолка посыпалась волшебная штукатурка. Оглушённые ученики, разом распростёршиеся на полу, замотали головами.
— А это ещё что?! — уже страдальческим голосом простонал Гарри, высовываясь из-под стула.
— Преподы аппарировали все разом. От греха подальше, — отозвался из-за портьеры Рон.
— Так ведь нельзя же… — проныл Поттер.
— Да мне вчера делать было нечего, вот я и переписала все законы хогвартской физики, — хихикала Маша. — Тру-усы!!! — гаркнула она тут же вслед учителям и взгромоздилась на опрокинутый стол.
— Итак, сегодня, чтобы больше не отвлекаться, мы заснимем последнюю, Самую Главную Главу! Ну, а потом вернемся к тому, на чём вчера остановились.
Маша достала из-за пояса палочку Гарри Поттера и приготовилась рубануть ею по воздуху.
— В Астрономическую башню — шагом марш!
— Девушка, ну что ж вы вытворяете? Ну где ваши манеры, леди? — ненавязчиво промурлыкал кто-то сбоку, галантно хватая её под локоть.
Съёмочная бригада тихо воздала хвалу небу, даже Корректор мигнул два раза. Ведь они, связанные волшебством, первыми бы помчались, куда послали. Спасение…
Спасение пришло в лице высокого стройного блондина с платиновыми волосами, стального цвета глазами, сногсшибательной улыбкой от уха до уха и от носа до подбородка… Короче, со всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами, включая кубики на животе.
— Лю-ю-юциус… — растаяла Маша, падая ему в руки.
— Папаша, вы что творите? Я позвоню в Мунго!— уголком рта зашептал Драко, немедленно оказываясь рядом.
— Молчи, младший, я спасаю твою золотую попу. Чтоб по ней не хлопали кто ни попадя, — так же проворно зашипел Люц в ответ, пока Маша строила глазки, как дома рассевшись у него на руках.
Драко готов был рвать на себе волосы — нате, пожаловался папе, и что из этого вышло?!
— Люциус, не откажитесь сняться со мной в главной роли в главе «Неожиданное признание»! — верещ… то есть щебетала Маша.
— Не откажусь, моя… э-э-э… моя… — Люц на мгновение потерялся, улыбка чуть увяла. Маша выжидательно уставилась на него.
— Э-э-э… О, алмаз моей жены… то есть души! О, счёт моего банка! О, прибыль с моих сделок! — всё же нашёлся блондин. Комплименты вышли какие-то странные, но его это мало смущало.
— Так пойдём же прямо сейчас! Снимем эту дурацкую главу, поскорее бы уж отвязаться, правда?! — счастливо хохотала Маша.
— О, да… Да! — неистово кивал упивающийся со стажем, косясь на Драко. «Комета моих ночей!» — суфлёрствовал младший.
— Газета для моих очей! — повторил папа то, что услышал. — По утрам… И кофе, — тут же поспешил добавить он, поймав машин удивлённый взгляд. И, боясь окончательно всё испортить, понёсся с Машей на руках к Астрономической башне.
— О, ключ от моего сейфа… то есть сердца! — пел он Маше по дороге очередной дифирамб.
— Заначка моего чёрного дня! — подсказывал Драко, петляя сзади. Вслед за ними бежали, проклиная все восточные сказки на свете, члены съёмочной бригады и довольно внушительная массовка.
— Малфой… стой, скотина, не шпарь так, — задыхался Гарри, догоняя принца, — ты Волди-то нажаловался? Появится он?
— А как же! Но если и он начнёт Машке комплименты раздавать, я сам его Авадой… — тяжело дыша, стал сбавлять темп слизеринец, — О, расходы моих карманов… Тьфу, блин! О, деньги на расходы… карманов!
— Суфлёр из тебя никудышный, — сообщил ему Гарри, резко вырываясь вперёд.
Действие шестое.
— Мы… Сейчас… до того… места… добежим…. — хрипел старший Малфой, карабкаясь с Машей в охапку на очередной лестничный пролёт. — А остальные… подтянутся….
Остальные действительно подтягивались. На руках, на каждую следующую ступеньку. А что делать, если этаже эдак на шестнадцатом у всех сопровождающих отказали ноги? Было ясно, что до сцены Последней Битвы дотянут только самые жизнеспособные. Лучше всех устроилась, конечно же, зачинщица всего этого безобразия. Маша повисла на шее у Люциуса и оттуда командовала восхождением. Впрочем, когда они всё же достигли верхней площадки, с каменным полом ей как главной пришлось поздороваться первой. Когда волшебники в изнеможении разлеглись кто где, Рон вспомнил, что камера вместе с Корректором осталась внизу.
— Всё правильно… — едва дыша, проговорила Бета. — Не отдирать же его от передвижки… Уж одну-то главу мы продержимся.
Маша разжала хватку, и Люц неожиданно рухнул на пол. Но режиссёрше было уже не до него.
— Итак, мы здесь для того, чтобы заснять Последнюю Битву с Волдемортом и отправиться вниз, — постукивая палочкой по бедру, отчеканила Маша, прохаживаясь между рядами полумёртвых тел. — Так как я не предусмотрела, что главный герой безоружен, то придётся мне Волдеморта убивать самой.
— Да уж, это ей раз плюнуть… ей стоит только его обнять покрепче, — буркнул Малфой-младший Поттеру.
— Словом, кто знает, где мне взять Волдеморта? — вопрошала Маша волшебников, глядевших на неё выпученными глазами с гримасами страха на лицах. — Да ладно вам симулировать! Всего-то полтора часа поднимались! Всё задыхаетесь, хиляки? — грозно насупилась она, хватая Дина Томаса за воротник.
Но тот только молча ткнул куда-то за спину Маше. Та догадалась обернуться и… ну разумеется, прямо напротив неё стоял Тёмный Лорд собственной персоной и, шевеля губами, читал что-то по бумажке. У Маши волосы дыбом встали. Трясущейся рукой она выставила перед собой палочку, но Лорд только отмахнулся, словно Маша была мухой, а от бумажки зависела его жизнь. На смену всеобщему ужасу пришло всеобщее крайнее любопытство.
— Э-э-э… Это, надеюсь, сценарий? — осторожно спросила Маша, тихонько приближаясь к врагу. Тот кинул на неё туманный взгляд поверх бумажки, грустно вздохнул и кивнул.
— Ну, тогда готовься к смерти! — взвизгнула Маша, ловко вставая в позу фехтовальщицы и тыча в Тёмного Лорда палочкой. Тот слегка опешил.
— Погодите-ка, я ж его ещё не доучил! Мне только вчера копия пришла вместе с «Еженедельным Доносом»! Ну нет у меня столько времени! То того пытай, то этого убей, то Люц опять про стирку забыл, то Эйвери ковры не пропылесосил! А у меня аллергия на шерсть! Глаза слезились весь вечер, я не мог читать!
Настал черёд Маши открыть рот. Вот тебе и подробности личной жизни… Но раскисала она недолго.
— Я уже всех предупредила, что мы сегодня импровизируем, потому что всем уже надоело тут торчать. Поэтому я тебя просто убью, и по рукам, о-кей?
Не то, чтобы такая сделка была Лорду очень по душе, но, судя по опасному блеску в глазах, у него созрел свой план действий.
— О-кей, — кивнул он и тоже выхватил палочку.
— Поехали! — победно завопила Маша и, словно в замедленной съёмке, на глазах у всей оторопевшей массовки бросилась в атаку. Впрочем, атака продлилась до обидного недолго. Лорд, не сводивший с Маши прищуренного взгляда красных глаз, стоически дожидался последней секунды. Маша со зверским выражением лица уже готова была с разгона звездануть его по лбу палочкой, но тут подлец проделал старый как мир трюк. Отступил на шажок в сторонку. Увлекаемая силой собственного размаха, Маша с воем перелетела через ограждение площадки и под гром аплодисментов и слёзные крики «Ура!» рухнула вниз…
— Едрёна мать! — рявкнула Маша, когда резкий телефонный звонок заставил её проснуться. Прямо перед её носом ископаемый Майкрософт Ворд «совершил недопустимую ошибку» и торжественно готовился закрыться.
— Чёрт! — выругалась она. — Там же весь мой фик, а я его даже не сохранила!
Телефон надрывался. Ещё раз выругавшись, Маша наподдала монитору и взяла трубку.
— Ах, Светка… Ты меня напугала, мне, блин, такой кошмар приснился, что я типа с башни валюсь… Как это ты больше не будешь бетить мои фики?!! Ты с дуба рухнула? Зачёты? Экзамены? А-а-а… Понятно. Что же мне без тебя делать? Нет, никто больше не хочет. Никто не хочет, да и бетить нечего — я потеряла документ. Ворд глючит. Да не хочу я его снова писать!!! Надоело… А? Чего? Стальной Алхимик? Это аниме? А о чём? Так… Так… Со стальной рукой и ногой? Блондинчик, говоришь? Философский камень? Ага, ага… Интересно… Армия? Какой ещё рой мустангов? Ах, Рой Мустанг! Фамилия такая, понятно… Брюнетик? Ага, ага… Понятненько… Майс Хьюс? В очочках? Типа Гарри Поттер-переросток? Хавок? С сигареткой? Это мы любить! Спасибо за наводку, это уже не один идол, это уже целый тотемный столб! Ха-ха-ха! Пошла смотреть! Ну, пока!
И она с треском повесила трубку.
Эпилог.
В это время где-то там, в одной далёкой-предалёкой галактике…
— Ал…
— Да, брат, что случилось? — Альфонс поднял голову-шлем.
— Опять кошмар приснился, — поёжился светловолосый паренёк, потерев заспанное лицо ладонями. Одна из них явно была собрана из металлических деталей.
— Гомункулусы? Шрам? Армия идёт по нашим следам? — заволновался Ал.
— Какое там… Куда хуже! Мне приснилось, что мы с тобой со всех ног удираем от какой-то девки со смешным акцентом, а она не отстаёт ни на шаг, орёт и размахивает какими-то бумажками…
Vova
