Не так, как кажется

— Ты уверен, что он согласится? Без сомнений?

— Да, друг мой, не сомневаюсь. Мой сын сделает все, что я прикажу ему, — прошипел мужчина у камина.

— Тебе не кажется, что после июньских событий все это больше не имеет смысла?

— Мне странно слышать твои слова!

— Но ты не можешь его заставить. Он почти совершеннолетний и может сделать другой выбор.

— Я могу, и я это сделаю, — воскликнул блондин. — Он рожден для великих дел, его единственная цель — прославить свой род. Он должен исполнить ему предназначенное и вписать свое имя в анналы магической истории.

— Но он всего лишь мальчик, а война уже почти закончена!

— Он, прежде всего, Малфой, а война, мой дорогой Астор, начнется вновь!

Двое мужчин, казалось, целую вечность смотрели в глаза друг другу, потом сидящий на диване брюнет, сделав глоток бренди из своего бокала, первым нарушил тишину:

— Люциус, ты не должен забывать, что Поттер практически свел к нулю все наши усилия. Смерть Темного Лорда значительно пошатнула верность идеалам у большинства его последователей. Многие перешли на другую сторону, и его могущество и величие постепенно забываются.

— В свое время они за все заплатят! — с ненавистью прошипел блондин. — И в первую очередь этот маленький ублюдок!

— Осталось совсем немного тех, кто все еще верен идее…

Но другой Пожиратель перебил его:

— А что насчет тебя, Забини?

— Ты прекрасно знаешь, что я буду с тобой в любом деле, которое ты начнешь. Только я думаю, что мы не должны вовлекать в это наших сыновей.

— Не должны вовлекать? Что ты хочешь этим сказать?

— Ты разве не хочешь предоставить им право выбора?

— Выбор? Ты же не думаешь, что я одобрительно похлопаю Драко по плечу и поздравлю его с удачным выбором, если он решит жениться на грязнокровке?

— Но разве не это должен сделать отец? — спросил Забини, поднимаясь. — Ведь мы желаем своим детям только добра.

— Во имя их же блага, Астор, мы не должны позволить им разрушить свое будущее собственным выбором, — вышел из себя блондин, не веря, что слышит подобные речи от своего друга. — По-твоему, я должен спокойно смотреть, как мой единственный наследник прожигает свою жизнь, как разрушает все, что я создал для него, как плодит всюду незаконных детей и отказывается от семейного состояния во имя неизвестно каких целей? Он — Малфой! Он не может пренебречь своим долгом. Если он дорожит своей жизнью, он не может меня ослушаться.

— Как ты можешь говорить так о своем сыне?

— Можно узнать, гиппогриф тебя задери, что ты несешь? Почему такая перемена мнения?

— Потому что я понял, что после Каролины Блейз — единственный, кого я люблю в этом мире. Потому что в Азкабане у меня было время подумать и осознать ошибки, которые я совершил. Потому что сейчас я хочу надеяться, что у меня есть шанс хоть что-то исправить. Не знаю и, если честно, не верю, что он даст мне такую возможность, но я хочу попытаться! Я не хочу потерять его!

— О, небо! Я почти растроган, — издевательски бросил Люциус, — подумать только, как повлияло на тебя заключение. Я, наоборот, ни на минуту не прекращал думать о том, как сделать своего сына сильнее, хитрее, могущественнее, чем твой покорный слуга, не смотря на то, что он не прислал мне в тюрьму ни одного письма.

Его друг тряхнул головой и промолчал. Люциус воспользовался этим и провозгласил:

— Сделаем так: ты позаботишься о Блейзе, а я о Драко. И время покажет, кто из нас был прав.

— Ты совершаешь ошибку, Люциус. Позволь ему жить так, как он хочет. Это его жизнь. И он не должен прожить ее, боясь и ненавидя тебя.

— Я охотнее предпочту его ненависть, чем жалость.

— Ты думаешь, Блейз жалеет меня? Ошибаешься, мой дорогой, он меня ненавидит всеми фибрами своей души, ненавидит все, что со мной связано, даже собственную фамилию, потому что для него она — синоним смерти. И я тебя уверяю, что Драко думает также.

— Говори о своем сыне, Астор, а моего не трогай, — закричал Люциус, ткнув в собеседника пальцем.

— Да они живут практически в симбиозе. Люциус, как ты можешь быть таким слепым? Они выросли вместе. Они считали себя братьями, которых у них не было на самом деле. Они доверяют друг другу и чувствуют себя при этом прекрасно. Каждый из них сделает все, чтобы другой был счастлив. И я думаю, что их отношения уже вышли за рамки простой дружбы.

— Что ты хочешь этим сказать? — сухо спросил блондин.

— В какой-то момент я подумал, что они любовники, — спокойно сказал Забини.

— ЧТО-О? Ты хочешь сказать, что мой сын ГЕЙ? Думай, о чем говоришь, и не смей больше повторять ничего подобного, Астор!!!

— Да что в этом такого ужасного? Однополые пары также уважаемы, как и разнополые. К тому же сила магии позволяет им иметь детей.

— Прекрати! — взревел Люциус. — Драко женится на чистокровной ведьме, произведет на свет единственного наследника и прославит род Малфоев!

— Да он также может его прославить, будучи геем или бисексуалом! — воскликнул брюнет.

— Он не гей и не бисексуал, и клянусь, если твой сын…

— Успокойся, Блейз не гей и не бисексуал. Этим летом он привез домой несколько подружек, и я застал их в весьма откровенных позах, так что сомневаться в увиденном не приходится. Но одно я знаю точно, Блейз очень любит Драко, и эту их связь мы не сможем разорвать, даже если попытаемся. Они очень близки, они знают друг о друге все до малейших секретов. И это нормально, что они так настроены друг на друга.

— Но это не значит, что один может убедить другого пойти против собственных корней, против своей семьи, — холодно заключил Люциус.

— Ты думаешь, что Блейз может сделать это?

— Я не знаю, это ты мне объясни, что он делает?

— Ты ничего не понимаешь, мой дорогой, у них общие убеждения.

— А если они ошибочны? Ты об этом подумал?

— Ты считаешь его настолько глупым?

— Кого?! — рявкнул блондин.

— ДРАКО!! — Закричал в ответ Забини.

— Нет, но я считаю его слабым и подверженным чужому влиянию.

— Он умеет выбирать! И хочешь ты этого или нет, но он знает, что хорошо, а что –плохо. И я надеюсь, что Драко, как и Блейз, сделает правильный выбор!

— Выбор, который я не одобрю, и от которого ему придется отказаться.

— Завтра он вернется в Хогвартс. Позволь ему прожить там последний год так, как он того заслуживает. Ему семнадцать лет. Он должен только развлекаться и бегать за девчонками. Почему ты хочешь взвалить на него ответственность, к которой он не готов и которой вовсе не хочет.

— Потому что я так решил, Астор, и не пытайся переубедить меня.

— Ты его потеряешь, — прошептал его друг, надевая мантию, которую по приказу хозяина принес домовый эльф.

Если бы холодные глаза Люциуса Малфоя могли бы убивать, Астор Забини, его доверенное лицо и лучший друг, не покинул бы в тот вечер имение. Но к счастью, во имя давней дружбы, что их связывала, один из мужчин перестал раздраженно бормотать: «Посмотрим», попрощался и трансгрессировал, пряча полные слез глаза, а другой остался, обдумывая произошедшее.

Назавтра вокзал Кингс-Кросс был как всегда заполнен, в клубах дыма скрывались вагоны, готовые к отправке в любую точку страны. Многочисленные студенты от одиннадцати до семнадцати лет толкали огромные чемоданы и волшебным образом исчезали, не привлекая внимания спешащих маглов, между девятой и десятой платформами.

Среди пестрой толчеи в этот первый сентябрьский день шел темноволосый юноша с блестящими зелеными глазами. Его появление сопровождалось широкими улыбками, теплыми приветствиями, похлопываниями по плечу и кое-где даже аплодисментами. Гарри Джеймс Поттер, спаситель волшебного мира, направлялся в Хогвартс на последний год своего обучения и чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Он смущенно благодарил и приветствовал многочисленных студентов и их родителей, желая как можно скорее скрыться от этой ненужной шумихи и суеты вокруг него. Он, наверное, первым сел в поезд в надежде, что уж в вагоне никто не станет донимать его.

«Ну вот, еще один учебный год начинается, мой последний год! — подумал он, поднимаясь в Хогвартс-Экспресс, который, пуская клубы пара, сверкающий как никогда, стоял на платформе девять и три четверти в ожидании, пока все студенты займут свои места в купе, чтобы отправиться в лучшую школу магии и волшебства в Европе. — Говорят, что этот год будет самым лучшим и самым трудным, но я надеюсь, наконец, прожить его, как и прочие ученики, развлекаясь и наслаждаясь жизнью. Хочу беспокоиться только о том, что должно заботить меня в моем возрасте: квиддич, уроки и секс. Точнее, сначала секс, а потом уж домашние задания».

Так думал юноша, заходя в купе, затаскивая свой багаж и пристраивая сверху на чемодан клетку с Хедвиг. Он улыбнулся на мгновение, представив себе Гермиону, говорящую: «Гарри, в этом году мы сдаем ТРИТОНы и не можем позволить себе провалить их, ведь от этого зависит наше будущее!». Он передразнил ее, и сам рассмеялся. Он обожал свою подругу, которая от всей души желала им добра, но иногда готов был согласиться с Роном, что выдерживать ее заботу было нелегко.

— Я хочу развлекаться, Герм, учиться и избегать неприятностей, особенно Малфоя, — вслух сказал Гарри, о чем и пожалел мгновение спустя.

— Не волнуйся, Поттер, ты не состоишь в списке моих приоритетов на этот год. Мне есть, чем заняться, вместо того чтобы тратить на тебя время, — раздался холодный голос за его спиной.

Брюнет тяжело вздохнул. Ему совсем не хотелось портить себе настроение, вступая в спор со слизеринским змеем, поэтому он обернулся, улыбаясь, и воскликнул:

— Привет, Малфой, и тебя с возвращением! Хорошо провел каникулы?

— Я провел все каникулы, снуя, как челнок, между домом и Азкабаном, благодаря тебе! Надеюсь, ты доволен?

— Я сожалею о твоих испорченных каникулах, но никак не о твоем сумасшедшем папаше-убийце. Он заслужил это, и я поражаюсь, как он в тысячный раз ухитрился выкрутиться, — воскликнул Гарри, поднимаясь и глядя прямо в глаза своего вечного врага.

Драко поразился, насколько гриффиндорец вырос за лето. Худоба одиннадцатилетнего мальчика сменилась атлетической стройностью юноши ростом метр восемьдесят, чье тело стало гибким и мускулистым, благодаря длительным квиддичным тренировкам, которые довели его до совершенства. Чтобы скрыть охватившее его замешательство, Драко колко заметил:

— Ты должен знать, Малфои непобедимы!

— Мерлин! Я слышал противоположное мнение. Но допускаю, что Малфои непобедимы, только если их не зовут Драко, — возразил Гарри, полный решимости не дать одержать верх высокомерному слизеринцу.

— Нарываешься, Поттер, — прошипел блондин с угрозой, делая шаг в его сторону.

— А что, правда глаза колет, хорек? — спросил брюнет, в свою очередь стараясь ударить побольнее. — Я говорю не только о том, что ты ни разу не обыграл меня в квиддич, но и о том, что ты ни разу не вышел победителем ни из одной дуэли.

Староста серебристо-зеленых задрожал от ярости — брюнет вызывал в нем бешеный гнев, который мог прорваться в любое мгновение. И Драко не осознавал, что не может оторвать глаз от этого магнетического взгляда, отросших до плеч взъерошенных волос цвета воронова крыла, которые обрамляли загорелое лицо. Его вечный противник не только вырос за лето, он стал еще и невероятно привлекательным. Сейчас он был настолько вызывающим и провоцирующим, что представлял собой возбуждающую смесь, которую никак нельзя было назвать прежним Поттером.

Разозлившись на себя за подобные мысли, блондин с ненавистью уставился на Поттера и, намереваясь задеть посильнее, произнес:

— Наслаждаешься, Поттер? Радуешься, что Темный Лорд наконец мертв, и ты отомстил за двух идиотов, которые принесли себя в жертву ради тебя? — добавил он, скрестив руки на груди и опираясь на дверь купе.

Гарри затрясло от ярости, он хотел броситься на наглеца, но удержался и сухо произнес:

— Ты должен благодарить меня, Малфой. Если бы я не убил Волдеморта, ты бы получил симпатичную татуировку на правой руке.

На этой фразе Драко вздрогнул, ничего не ответил и первый раз за время разговора опустил взгляд. Он отвернулся с явным намерением уйти, но Гарри, пораженный его реакцией, воскликнул:

— Черт возьми, Малфой, не говори мне, что ты предпочел бы, чтобы вышло по-другому!

Староста слизеринцев конвульсивно сжал кулаки и, вздрогнув как от удара, прошептал:

— Ты ни хрена не знаешь обо мне, Поттер, так что заткнись.

— Чья бы корова мычала! — возразил брюнет, — Ах, извините, мистер, я не хотел Вас обидеть!

— Ты ничего не знаешь обо мне, — повторил неприветливо блондин, вновь опуская глаза.

Пораженный такой пассивностью, гриффиндорец воскликнул:

— Ты на себя не похож, Малфой! Если ты в самом деле счастлив, что не получил метку, достаточно сказать мне спасибо.

— Спасибо за что? За то, что разрушил мою жизнь? — закричал блондин.

— Разрушил? Да что было разрушать? Если позволишь, я спас тебе жизнь, а не разрушил!

— У тебя свой взгляд на эти вещи, но в следующий раз, когда тебе захочется кому-то помочь, окажи мне услугу, урод ты безродный, избавь меня от своей заботы!

— Ты невероятен, но можно узнать, что я тебе сделал?

— Ты выжил одной проклятой ночью шестнадцать лет назад, — сухо ответил блондин, в его глазах плескалась такая ненависть, что его противник не нашелся сразу с ответом, нервно сглотнул и только потом сказал:

— Сожалею, может быть, в следующий раз…

— Имей в виду, Поттер, в следующий раз тебе так не повезет, — прошипел слизеринец и ушел, хлопнув дверью купе.

Брюнет упал на сиденье и, тряхнув головой, воскликнул:

— Мерлин! В чем проблема этого идиота? Мы, наверное, никогда не сможем с ним нормально поговорить. Вечно он умудряется достать меня.

От размышлений его отвлек звонкий голос его лучшей подруги, которая вместе с Роном, Джинни, Невиллом и Луной затаскивала в поезд свой багаж:

— Наконец-то мы нашли тебя, Гарри!

— Герм, ребята, привет! Как дела? — спросил он, поднимаясь, чтобы обнять друзей.

— Мы в порядке, но ты определенно чем-то взволнован, — крепче обнимая его, сказала Гермиона.

— Привет, дружище, все хорошо? — спросил Рон, пожимая ему руку в их обычной манере и обнимая его мгновение спустя.

— Привет, Рон. Все хорошо, только у меня была небольшая перебранка с …

— Малфоем, — хором закончили за него друзья, и не дав ему ничего добавить, принялись костерить на чем свет стоит блондина и факультет, на котором тот учился.

— Мы видели, как он несколько минут назад входил в свое купе. Он был просто вне себя, — воскликнул Невилл.

— Тоже мне новость, — тихо произнесла Луна, продолжая читать как всегда вверх ногами новый номер «Придиры».

— Итак, это ты был причиной такого бешенства? — спросила Джинни. — Мы слышали, как он проклинал человеческую глупость, но подумали, что он имел в виду своих дебильных телохранителей.

— Человеческая глупость? Это он про меня? Ну, это уже вообще! — удивленно прокомментировал Гарри. — Он явился сюда и начал в своей обычной манере доставать меня. А когда я ему ответил, он взбесился и обвинил меня в том, что, убив Волдеморта, я разрушил его жизнь. И вы считаете, он нормален?

— Нет, кончено, он не в себе, но при этом нельзя сказать, что он не хорош, — сказала Луна, не отрываясь от журнала.

Рон развел руками, как бы говоря: «Не обращай внимания, она в своем репертуаре», и спросил:

— Надеюсь, ты послал его?

— Более или менее. В одно определенное место. Но он сказал мне одну вещь… Он сказал это с такой ненавистью, что я в тот момент подумал, что он действительно хотел бы меня убить.

Эти слова привлекли внимание всех присутствующих, и даже Луна оторвалась от своего журнала и спросила:

— Так что он тебе сказал, Гарри?

— Когда я вышел из себя и спросил, что заставляет его так ненавидеть меня, он ответил — то, что я выжил в ту проклятую ночь шестнадцать лет назад.

— Вот кусок дерьма! Да как он смеет вообще говорить что-то подобное? Ну, в этом году я все же отделаю его, клянусь! Пора уже покончить с этим слизеринским засранцем. Нет, ну каков гад! — рычал Рон, выходя из себя.

— Гарри, не обращай внимания, это же Малфой! — пыталась, как обычно, успокоить его Гермиона, погладив его по щеке. — Когда видишь его, делай как я, отворачивайся и проходи мимо.

— Наплюй ты на этого хорька, он просто завидует тебе, — сказал Невилл, стараясь поймать свою жабу, которая в очередной раз стремилась улизнуть.

— Вы знаете, ребята, это странно, но на какое-то мгновение я подумал, что он действительно хотел сказать о том, что его беспокоит, но потом…

— Я не полезу к нему первым, но надеюсь, что он оскорбит или обидит меня, и тогда я вобью ему в глотку все его белоснежные зубки, — сказал Рон.

— Ребята, давайте не будем портить себе настроение из-за некоторых. Мы же выше этого, — пробормотала успокаивающе Луна, вновь вернувшись к чтению «Придиры».

— Выше, конечно. Когда я поймаю его и надаю ему оплеух, я буду чувствовать себя определенно выше этого, — проскрипел рыжий, разражаясь смехом при виде Невилла, который держал в руках свою полузадушенную жабу.

— Рон, держи свой тестостерон на уровне, пожалуйста, — воскликнула Гермиона, взглянув на часы. — О, нет! Черт побери, уже так поздно, а у меня еще собрание старост, мне надо бежать!

— Пока, красавица, увидимся позже, — сказал Гарри.

— Пока, Гарри, — ответила Гермиона, целуя его в щеку. — Пока, ребята!

С этими словами она развернулась и убежала к головному вагону на собрание старост.

— Не понял, почему это тебя она поцеловала, а нам сказала только «Пока!»? — спросил Рон. Глядя на Долгопупса, лицо которого было все в шоколаде.

— Не дури, Рон, ты прекрасно знаешь, что мы с ней только друзья.

— Ну да, подлый изменщик, только ты получаешь халявные поцелуи, а мы нет! — воскликнул рыжий обиженно.

— Ты закончил, хронический ревнивец? Ты прекрасно знаешь, что между мной и Герм ничего нет, она мне как сестра. И потом ты же помнишь, что она все лето провздыхала о том неизвестном, который разбил ей сердце. Все еще сомневаешься?

— И кто же это? — с любопытством спросила Джинни.

— Тайна, покрытая мраком! — ехидно улыбнулся Рон.

— Навер…ное … он ... слизе… ринец… — с полным ртом невнятно пробубнил Невилл.

— ЧТО? — хором воскликнули все.

— Я сказал, что, возможно, он слизеринец, — проглотив, спокойно сказал Невилл, не обращая внимания на возмущенные взгляды и восклицания: «Что? Что ты сказал?»

Когда солнечным утром первого сентября сияющий Гарри Поттер садился в поезд, чтобы отправиться на последний год обучения в Хогвартс, он и представить себе не мог, насколько этот год будет богат на события. Смерть Волдеморта сняла с его плеч тяжкую ношу. Он чувствовал себя заново родившимся. Теперь он мог спокойно жить, не беспокоясь о том, что должен сделать согласно давнему пророчеству. Первый раз в жизни он чувствовал себя … свободным! Его хорошее настроение не осталось незамеченным: юноша шел, посылая счастливые улыбки всем встречным, включая профессоров.

Даже Колину Криви не удалось разозлить Гарри, когда он случайно сбил его с метлы на одной из изнуряющих квиддичных тренировок.

Даже профессор Снейп в конфиденциальной беседе с профессором МакГоннагал, предварительно взяв с нее клятву, что никто об этом не узнает, признался, что Поттер сильно продвинулся в его предмете и заразил прилежанием своих друзей.

— Не могу поверить, Минерва, но даже Долгопупс стал успевать гораздо лучше, — потрясенно восклицал профессор Снейп, проверив последнее эссе Невилла и выставив за него высокий балл.

— Ты думаешь, это заслуга Гарри?

— А чья же еще? Кажется, что эта его радость и жажда жизни поразили, как вирус, и его друзей. Это такое счастье — не видеть, как Долгопупс взрывает собственный котел, что я готов растрогаться! Я так приятно шокирован впервые в жизни!

— Они сильно продвинулись и в моем предмете. Сначала я думала, что это заслуга мисс Грейнджер, но потом была вынуждена изменить мнение. Такое ощущение, что магическая формула заключается в том, что «доволен Поттер, довольны остальные гриффиндорцы».

— Жаль только, что это не ко всем относится, — грустно сказал профессор зелий и, нахмурившись, добавил, — меня очень беспокоит Драко. Он все время взвинчен, ругается со всеми кроме Забини, и ото всех отдалился. Каждый раз, когда он видит поблизости Поттера, то смотрит на него так, как будто ищет лучший способ убить его. Он похудел, стал хуже учиться, и кажется все время погруженным в свои мысли. Мне кажется, что-то произошло у него дома. Но когда я спросил, он не захотел говорить. Что с ним делать?

— Да, я тоже заметила, что он стал хуже учиться. По моему предмету у него никогда не было высшего балла, но оценки всегда были хорошими. В последнее же время он не может запомнить простейшего заклинания. Он стал плохо готовиться, а две последние классные работы были просто ужасны. Я боюсь, что если так будет продолжаться и дальше, у мальчика будут большие проблемы со сдачей ТРИТОНов.

— Люциус, будь ты проклят! — прорычал Снейп, стукнув кулаком по столу в преподавательской.

— Ты думаешь, без него не обошлось? — спросила замдиректора, убирая волшебной палочкой воду, разлитую коллегой.

— Я не думаю, Минерва, я в этом просто уверен!

— И что же такого он мог сделать, чтобы довести Драко до такого состояния?

— Я не знаю, но у меня есть одно предположение… Как я хочу ошибиться!

— Может быть, дело не в нем? — предположила МакГонагалл, сама не убежденная своими словами.

— Скажи, кто еще может довести Драко до такого состояния, как не этот ублюдок, называющий себя его отцом? — прошелестел Снейп.

Женщина широко распахнула глаза и, глядя на зельевара, спросила:

— Северус, что ты хочешь этим сказать?

— То, о чем ты подумала.

— Ты хочешь сказать… что Люциус … не отец … Драко? — пролепетала МакГоннагал.

Мужчина поколебался, но, осознав, что и так сказал больше, чем должен был, грустно кивнул.

— Но тогда кто? Кто его отец?!

— Какая разница, если он уже умер?

— Умер? — повторила ошеломленная МакГоннагал. — Ты знал его?

— Конечно, я его знал. С ним были знакомы также Лили, Джеймс и его компания.

— Он был вашим ровесником, вашим товарищем?

— Да! — пробормотал Снейп, обхватив голову руками.

— Мертв? Действительно мертв или не хочет признаться? Не говори мне, что это ты!

— Нет, Минерва, это не я. Но скажу начистоту, я бы очень хотел быть его отцом. Драко — особенный мальчик, и ты не представляешь, как больно мне его видеть таким страдающим.

— Дамблдор знает?

Снейп снова кивнул и добавил:

— Скажи мне, чего он не знает?

— Да, он всегда все знает. Но скажи, как получилось, что мальчику никто не сказал? Он имеет право знать!

— Потому что Нарцисса заставила нас поклясться, что мы никому не скажем. Люциус не знает, что Драко не его сын. Если это раскроется, он убьет его без сожаления, также как и его отца, когда он узнал, что та, которую он хотел взять в жены, хочет замуж, но не за него.

— О, Мерлин! Но мы должны что-то сделать, мы не можем позволить ему разрушить мальчику жизнь!

— Ты думаешь, я не думаю об этом. Я каждый день ломаю голову, как избежать драмы. Как я могу подойти к нему и сказать: «Знаешь, Драко, твой настоящий отец был человеком, который любил твою мать больше жизни!» Ты думаешь, он мне поверит?

— Северус, но если Малфой на самом деле имеет планы на Драко, мы должны рассказать мальчику правду, чтобы у него были силы сделать правильный выбор. Нельзя пустить на ветер все усилия и отдать его этому злодею, с которым он не связан даже кровными узами, — заключила МакГоннагал, сжимая руку коллеги, которому ничего не оставалось, как кивнуть в тысячный раз.

Несмотря на благие намерения двух профессоров Драко стал еще более нелюдимым и замкнутым. Больше всего ему хотелось, чтобы все оставили его в покое. Он появлялся на занятиях, но уходил, как только раздавался звонок. Никто не отваживался задержать его. Прошло уже четыре недели, а Северус так и не смог поговорить с юношей, который похудел за это время килограмм на пять.

— Вы видели большего идиота, чем Малфой? — спрашивал Рон, глядя на блондина, ожесточенно терзавшего булочку.

— Что с ним случилось? Я никогда не видела его раньше таким напряженным и агрессивным, — сказала Джинни, удивленная его состоянием.

Гермиона взглянула на Малфоя и вздохнула. После того случая в поезде она смотрела на него другими глазами: несмотря на его все такой же холодный, наглый и высокомерный вид, она была уверена, что он страдает.

— Гарри, мне нужно с тобой поговорить, — прошептала она другу на ухо. Тот в очередной раз собирался почитать «Квиддич сквозь века» и не сразу ее услышал. Поняв это, девушка выхватила книгу у брюнета из рук и добавила, — Это важно, Гарри, ты сможешь почитать ее после того, как мы поговорим.

— Герм, меняй методы! Сначала верни мне книгу, — пробурчал он, недовольно глядя на подругу.

— Гарри, пойдем, мне надо сказать тебе важную вещь, — повторила она, поднимаясь и выходя из большого зала.

Немало озадаченному Гарри ничего не осталось, как подчиниться и пойти за ней. Они остановились у большого окна в вестибюле.

— Гермиона, ты меня пугаешь! Ты в порядке?

— Да, у меня все прекрасно! Речь не обо мне…

— И что приключилось? — спросил Гарри, ошибочно подумав, что дело в Роне.

— Этого я не знаю, но думаю, что-то произошло, потому что я никогда прежде не видела его таким убитым!

— Но в чем причина?

— Не знаю, Гарри, но как ты мог этого не заметить? Он на всех злится, похудел, почти ничего не ест. Боюсь, что случилось что-то серьезное.

— Ты уверена? Он и раньше не ел, как слон.

— Я тебе говорю, что это серьезно!

Поттер хмыкнул. До игры со Слизерином оставался всего час, и ему не хотелось отвлекаться. Но Рон был его лучшим другом, и он не мог не помочь, даже если ему самому так не показалось. Уверенность Гермионы серьезно его обеспокоила, и он спросил:

— Невероятно, почему он мне ничего не сказал? — воскликнул Гарри.

— А вы разговариваете? — изумленно спросила она, догадываясь, что произошло недоразумение.

— Что за вопросы? Конечно, мы разговариваем. Только почему он и на меня злится?

— Я слышала, как он нападал на тебя, обвинял…

— Что? — зарычал Поттер, вытаращив глаза.

— Гарри, но это же не новость для тебя, чем ты так возмущен?

— Ты шутишь? Я узнаю, что один из моих лучших друзей уже давно меня ненавидит, и думаешь, что меня это должно радовать?

— О ком ты говоришь? — пораженно спросила девушка.

— О Роне! И как давно он меня не выносит?

— Да при чем здесь Рон? Я говорю о Малфое!

На лице гриффиндорца появилось неописуемое выражение.

— Я имела в виду Малфоя, — тихо пролепетала Гермиона.

— Только не говори мне, что это ОН, — умоляюще произнес Гарри, без сил опускаясь на широкий подоконник.

— Кто ОН?

— Парень, в которого ты влюблена.

— Что-о? — побагровев, закричала Гермиона. — Нет, это совершенно точно не он! Просто я слышала в поезде, как он плакал и жаловался на тебя Блейзу…

— Блейзу? — вопросительно приподнял бровь брюнет.

— Забини, естественно. Да не о нем сейчас речь! Малфой — вот кому плохо! И мы вполне можем протянуть ему руку помощи.

Капитан красно-золотых изумленно посмотрел на девушку:

— Да он нам этого не позволит, ты же его знаешь. Для этого он слишком высокомерен. И вообще, почему я должен помогать тому, кто меня ненавидит?

— Потому что я уверена, произошло что-то серьезное, и потому что ты не такой, как он.

— Герм, я не буду играть в доброго самаритянина. И я не понимаю, почему я должен тратить свое время и силы, помогая этому злобному куску дерьма, который осмелился сказать, что жалеет о смерти Волдеморта!

— Гарри, послушай…

— Нет, Гермиона, меня не интересуют его проблемы и то, что он страдает. Я не хочу иметь с ним ничего общего, — ответил гриффиндорец, повышая голос.

— Но Гарри, я уверена, что ты можешь ему помочь!

— Герм, чтобы помочь кому-то, нужно чтобы этот кто-то хотел, чтобы ему помогли! — закричал брюнет, неудачно спрыгивая с подоконника.

— Почему ты так себя ведешь?

— А почему я должен вести себя по-другому? Что он сделал, чтобы заслужить мое уважение? Он способен был только говорить мне гадости в течение пяти лет, а сейчас, как будто ему все мало, он старается заставить меня почувствовать себя виноватым за его разрушенную жизнь. Не сейчас, Герм, не в этот раз!

— Гарри, ты должен с ним поговорить! Он на себя не похож, он так безнадежно повторял, что не хочет, не может…

— Герм, ты рехнулась! Ты забыла, как он унижал тебя все эти годы? Малфой просто чертов эгоист, способный только на издевки и оскорбления.

— Но люди меняются! — ответила девушка и, опустив глаза, добавила, — Может, он и ублюдок, но никто не заслуживает таких страданий.

— Он не изменится, и, возможно, он заслужил все это!

— Что ты говоришь, Гарри! Я знаю, на самом деле ты так не думаешь!

— Извини, мне нужно идти на матч, — сказал гриффиндорец, намереваясь прекратить этот неприятный разговор.

— Привет, очкарик! — раздался за спиной знакомый голос, манерно растягивающий слова.

— Пропусти, — рявкнул брюнет

— В чем дело, Поттер? Я слышал, вы упоминали мое имя.

— Никаких проблем, Малфой, если ты не против, мне нужно идти в раздевалку, — ответил гриффиндорец, стараясь обойти слизеринца. Но Малфой остановил его, резко дернув за руку, и приказал:

— Стой! Куда это ты собрался, если я с тобой разговариваю?

Гарри вырвал руку и ответил тем же тоном:

— Отвали, Малфой! Мне не нравятся ни твои оскорбления, ни прикосновения. Поэтому руки прочь.

— Могу я узнать, что такого важного вы говорили обо мне с грязнокровкой?

— Не смей ее так называть, придурок! — приблизившись к лицу блондина, прошипел гриффиндорец.

— А то что?

Гарри, не ответив, посмотрел на Гермиону, которая стояла рядом, испуганно лепеча «Не надо, не обращай внимания…», и со злостью спросил:

— Ты все еще считаешь, что мы должны ему помочь?

Та кивнула, но юноша холодно ответил:

— Сожалею, но если сначала у меня и были какие-то сомнения, то сейчас я точно знаю: он этого не заслуживает, и мне наплевать на его беды.

Эта короткая фраза просто взбесила Драко, и он, воспользовавшись моментом, сбил брюнета с ног и накинулся на него с кулаками. Тот не остался в долгу, в свою очередь свалив противника, который уже пожалел, что ввязался в драку.

— ДИВИДЕ! — выкрикнула Гермиона, и противников отшвырнуло в разные стороны.

Оба помятые и окровавленные, но от этого не менее злые, они вскочили на ноги готовые к продолжению. Но их остановил крик Гермионы:

— Прекратите! Вы отвратительны! Пятьдесят баллов с каждого, и прочь с глаз моих, если не хотите, чтобы я пожаловалась преподавательскому совету.

— Мы не закончили, Поттер, — прорычал Драко, удаляясь в сторону поля для квиддича.

— Да пошел ты! — донеслось в ответ. Поттер вытер рукой разбитую губу и рявкнул на толпу студентов, собравшихся, чтобы поглядеть на драку:

— Чего уставились? Никогда драки не видели? Убирайтесь!

Толпа моментально беззвучно рассосалась: злить и без того взбешенного Поттера никому не хотелось.

— Лучше его не злить, — подумала староста, пятясь к лестнице в надежде исчезнуть, чтобы не попасть под горячую руку тому, кто в одиночку одолел Волдеморта.

— Что здесь происходит? — рявкнул Снейп, примчавшись из подземелий.

— Ничего, профессор, — пробормотала Гермиона, обреченно опустив взгляд.

— Поттер, какого боггарта Вы вытворяете? Почему Вы в крови? Надеюсь, это была не драка?

— Да, профессор, я подрался с Малфоем! Вы довольны? Можете наказать меня, если хотите, но этот сумасшедший первым набросился. Что мне оставалось? Я только защищался!

Но вместо того, чтобы оштрафовать факультет, как думали гриффиндорцы, тот расстроенно произнес:

— Я поговорю с ним, он странно ведет себя последнее время, — и, не добавив больше ни слова, повернулся и скрылся в том направлении, откуда пришел, так и не наказав Поттера за его браваду.

Изумленная Гермиона подошла к нему и протянула платок:

— Извини, Гарри. Я подумать не могла, что так все выйдет. Давай сделаем вид, что я ничего тебе не говорила. Ты был прав.

Но брюнет ее не слышал, он был погружен в мысли о том, почему Снейп не наказал его и даже не пригрозил исключением. Неужели он настолько обеспокоен состоянием блондина, что не придал значения такому серьезному нарушению дисциплины как мордобой в переполненном вестибюле.

— Гарри, ты меня слышишь? Я сказала, что прошу прощения.

— Все нормально, Герм, я тоже неправильно повел себя. Извини, — улыбнулся он. — Тебе не кажется странным, что Снейп не оштрафовал меня?

— Не просто странно, а из ряда вон!

— Может, ты права, и Малфой действительно во что-то вляпался? Ненормально реагировать так без причины.

— Что будешь делать?

— Поговорю с ним, если он не убьет меня раньше.

— Когда?

— Да как только представится удобный случай! О, Мерлин! Уже так поздно, мне нужно бежать. Увидимся на матче! — крикнул он, убегая в сторону раздевалки, где его уже ждала вся команда.

— Что случилось?

— Ничего, я упал!

— Ну нет, красавчик, это следы кулаков. С кем ты подрался?

— Рон, пожалуйста, давай не сейчас. Сосредоточься, матч со Слизерином не будет легким.

— Это Малфой, да? Что сделала эта сволочь? — продолжил Рон, игнорируя предупреждение.

— Да, это был он! Доволен? Теперь мы можем поговорить о квиддиче или я должен умолять тебя на коленях?

— Скажи мне только — почему? — ответил Рон, раздражаясь.

— Не знаю! Он неожиданно накинулся!

— Этого он и добивался. Он в последнее время стал противнее, чем обычно. Если он еще хоть раз руку протянет, я его так отделаю!

— Рон, остынь! — взорвался Гарри, привлекая, наконец, внимание всех присутствующих, и начиная объяснять схему игры, которую он хотел использовать в этом матче.

Полчаса спустя гриффиндорцы на практике применили советы своего капитана, счет составлял сто десять — шестьдесят в их пользу, но снитча не было и в помине.

Внезапно началась гроза, подобной которой в Хогвартсе не помнили. Непогода в одно мгновение накрыла поле для квиддича: проливной дождь сопровождался ураганным ветром, гремел гром и сверкали молнии. Небо потемнело, и сквозь сплошные струи дождя невозможно было ничего увидеть на расстоянии больше метра. Джинни и Блейз отважились отправить по бладжеру, и, попав друг в друга, благополучно выбыли из игры.

Квоффлы, как пушинки, сносило ветром, и любая попытка охотников забросить их в ворота противника заканчивалась неудачей. Что до снитча, то увидеть и поймать его в такую бурю мог бы только тот, кто обладает поистине орлиным зрением, но было очевидно, что ни Гарри, ни Драко к таковым не относились

Продолжать матч в условиях, когда все игроки с трудом удерживались на метлах, было рискованно, и мадам Хуч, отвечавшая за безопасность студентов, объявила короткий перерыв, чтобы переждать непогоду и затем продолжить игру без риска увидеть обе команды в больничном крыле.

После ее свистка все игроки спустились за исключением двоих, которые на высоте в добрых двадцать метров продолжали переругиваться.

— И что это было? Милый способ показать мне, что тебе не нравится, когда кто-то обсуждает твою персону? — кричал брюнет.

— Скажи спасибо Грейнджер, что она нас разняла! — ответил Малфой, снова начиная заводиться.

— Согласись, это была слишком бурная реакция! Можно узнать, в чем дело?

— Отвали, Поттер, ты уже сделал достаточно!

— Что? Что я сказал? — прокричал Гарри, не услышав за порывом ветра ответ другого ловца.

— ОТ…СЬ! — заорал слизеринец, сопровождая свои слова жестом, который недвусмысленно давал понять, насколько его разозлил собеседник.

— Да как ты смеешь, сволочь! Я был идиотом, что начал беспокоиться о тебе! — рявкнул гриффиндорец, с трудом подлетая ближе сквозь ветер.

— Мне не нужна твоя уродская жалость!

— Ну да! Тебе нужен пинок в задницу и хороший психомаг! — во все горло заорал брюнет.

Блондин подлетел ближе и постарался столкнуть противника с метлы, но тот увернулся и крикнул:

— Не успел, как всегда!

— Ненавижу тебя! Ты слышишь, Поттер, Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! Почему ты не оставишь меня в покое?

— Ответь, что такого я сделал, что ты меня так ненавидишь?

— Это все твоя вина! — ответил блондин, шарахнувшись на метле, когда молния ударила в десяти метрах от них и выжгла впечатляющий кусок травяного покрытия на поле.

— Вина в чем, Малфой? Скажи мне, и мы все можем исправить! — крикнул брюнет, не обращая внимания на то, что мадам Хуч и его друзья подают ему знаки, призывая спуститься на землю.

— Ты не смог бы помочь, даже оказавшись на моем месте! — ответил Малфой, впервые посмотрев своими удивительными серыми глазами прямо в изумрудно-зеленые глаза Гарри, который остолбенел, увидев, сколько в них было отчаяния.

— Поздно для чего? Объясни мне, и я смогу помочь!

Драко тряхнул головой, вытер залитое водой лицо:

— Никто не может мне помочь, и меньше всего ты, — ответил он, снижаясь. Гарри следовал за ним.

— Погоди, а ты не можешь это бросить? Что бы это ни было, ты же не можешь и не хочешь!

— Да что ты знаешь обо мне? Какого хрена ты думаешь, что ты рыцарь в сверкающих доспехах, который может совершить очередной подвиг! Ты ничего не знаешь о моей жизни и обо всем, что со мной связано! — закричал Драко, в то время как слезы катились из его глаз и мешались с каплями дождя, который не прекращался ни на мгновение. — Не смей говорить мне, что я могу, а что нет! Ты не знаешь, что я испытал! И как ты сказал уже раньше, тебе наплевать!

— Мы много чего говорим, когда злимся, — ответил темноволосый юноша, но блондин перебил его:

— Ты судишь, не зная. Попробуй побыть в моей шкуре, и тогда посмотрим, — крикнул он, ткнув в собеседника пальцем, и сжал кулаки вновь готовый к драке, если бы Поттер обвинил его в равнодушии, но времени на это у него не осталось. Вторая молния ударила в землю всего в двух метрах от них, и порывом ветра их отшвырнуло друг от друга. И если Драко, стоявший дальше, сумел удержаться на ногах, то Гарри подбросило вверх, как будто он вновь сел на свой Файерболт Плюс, и потом лишившегося сознания уронило на землю как мешок с картошкой с высоты трех метров.

— Разойдитесь все! — голос кричавшего Гарри слышал как сквозь вату.

— Я сказала назад! — повторил встревоженный голос теперь гораздо громче. — Мистер Поттер, как Вы себя чувствуете?

Гарри хотел ответить, но не смог произнести ни звука. Где он?

— Вы меня слышите? Хорошо, следите за моим пальцем! — произнесла женщина, мило ему улыбнувшись.

— Где… я?

— Лежите на замечательном поле для квиддича. Вы помните матч Гриффиндор-Слизерин? — спросила медсестра, увидев, как он рассеянно кивнул головой.

— Что со мной… случилось?

— Великолепное падение. Знаете, Вы нас ужасно напугали. Смотрите, здесь Ваши друзья, — она указала на толпу студентов, собравшихся вокруг все еще лежащего ловца.

Он смущенно оглянулся и увидел, что рядом стоят Малфой, Забини, Нотт, Стефан МакНейр и другие слизеринцы, а с другой стороны — Рон, Джинни и другие члены команды, которые к его удивлению не выглядели сильно расстроенными тем, что он неподвижно лежит на земле.

— Рон, — пробормотал он, закрывая глаза, — мы ведь проиграли, да?

— Нет, Вы все равно ухитрились поймать снитч, не знаю, как Вам это удалось, — вместо Рона ответила медсестра.

— Да, но…

— И чем Вы недовольны, молодой человек? Уже много лет вы не проиграли ни одного матча. Вы же лучший ловец у слизеринцев за последние шесть лет!

Понадобилось несколько секунд, чтобы Гарри смог переварить услышанное, поразившее его как гром среди ясного неба. Побледнев, он спросил:

— Извините, но причем здесь Слизерин?

— Ах, ах, наш шутник! Даже рискуя жизнью, не можете остановиться. Но помилуй, о ком же еще мне говорить? Уже шесть лет подряд вы выигрываете кубок по квиддичу и кубок школы.

— Выигрывает кто?

— Выигрываете вы — слизеринцы!

— Но… но… я… не… — это было последнее, что смог произнести Гарри Джеймс Поттер, перед тем как потерять сознание.

— Аааааааааааа! — закричал Гарри, внезапно просыпаясь. Он огляделся, пытаясь понять, где находится. Он находился в больничном крыле. Было около восьми вечера, за окном было темно, и завывала непогода.

— Дождь? Но дождь шел и раньше. Мерлин, приснится же такой ужас! Я — слизеринец! Что я ел за завтраком? Все казалось таким реальным!

— А наконец-то, Вы проснулись. Как Вы себя чувствуете? — спросила, входя, мадам Помфри.

— У меня жутко болит голова.

— Вам очень повезло, Вы отделались лишь синяками и царапинами, но все кости целы.

— Все случилось так внезапно, мы разговаривали с Малфоем…

— Что такого срочного вам надо было обсудить, что вы делали это во время игры? Держу пари — новую стратегию.

— Да нет, никакой стратегии. Он меня обзывал, я его тоже, все как обычно, — расстроено ответил Гарри, увидев, что мадам Помфри начала смеяться над ним без причины.

— Вы всегда были остроумным и веселым юношей, но в последнее время Вы превзошли сами себя! — затряслась от смеха медсестра.

— В каком смысле — превзошел сам себя? — сконфуженно спросил брюнет.

— Вы и Драко ругаетесь? Какой абсурд! Даже если бы увидела своими глазами, не поверила бы.

Мурашки побежали у Гарри по спине: «Ничего себе: «Вы и Драко ругаетесь? Какой абсурд!». По-моему, я еще не проснулся, и кошмар продолжается». Он с трудом проглотил ком в горле и боязливо спросил:

— Мадам Помфри, скажите мне, пожалуйста, как меня зовут, и на каком факультете я учусь?

— Ох, Гарри, хватит, — пробормотала женщина, вытирая глаза, и увидев его умоляющее лицо, посчитала его вопрос за шутку. — Вас зовут Гарри Джеймс Поттер, Вам семнадцать лет, Вы учишься на седьмом курсе Школы чародейства и волшебства Хогвартс, и Вы фантастический ловец! — ответила она, подмигнув, и добавила, не зная, что только что почти добила его. — И уже больше шести лет как Вы распределены в Слизерин!

Юноша не произнес ни слова.

— Ну что, пришли в себя?

— По правде говоря, нет, — прошептал юноша и добавил: — Вы шутите, да?

Серьезный тон молодого человека немало обеспокоил медсестру, и она вновь подошла к нему:

— Мистер Поттер, я никогда не смеюсь над студентами, почему я должна шутить над Вами?

— Но Вы только что сказали…

— Да, и я это подтверждаю. И не делайте такое лицо, Ваш факультет скоро должен получить кубок школы.

— Какой факультет? — переспросил Гарри, боясь получить тот же ответ.

— Как какой факультет? — шокировано переспросила медсестра. — Тот, за который Вы уже шесть лет играете ловцом и три года капитаном.

— И это…?

— Молодой человек, я уверена, Вы хорошо все слышали, но, видимо, удар был сильнее, чем я предполагала

— Какой факультет, мадам Помфри?!

— Слизерин, конечно, какой же еще?

Единственное слово, но такое ужасное, что оно огнем обожгло мозг гриффиндорца. Он глубоко вздохнул и сказал:

— Мадам Помфри, возможно, то, что я сейчас скажу, Вас очень удивит, но я прошу, поверьте мне. Я — не слизеринец, я — гриффиндорец!

Тишина, на мгновение повисшая в комнате после его слов, была прервана взрывом безудержного хохота женщины, которая, держась за край кровати, с трудом сдерживала слезы неконтролируемого веселья.

— Мадам Помфри, прошу Вас, поверьте мне. Я не знаю, что произошло, но посмотрите на мою одежду, спросите Рона и Гермиону, они Вам все подтвердят.

— Да-да, Вашу одежду я видела, — сказала она, поднимаясь и демонстрируя юноше значок Слизерина на серо-зеленой квиддичной мантии. — Что же касается мистера Уизли и мисс Грейнджер, то я не думаю, что они скажут о Вас хоть одно доброе слово. Вы же смертельно ненавидите друг друга уже шесть лет!

— Ненавидим? Да они мои лучшие друзья! — вскакивая, закричал Гарри, начиная раздражаться.

— Мерлин! Какие слова! А что сказал бы Драко, если бы услышал это?

— А причем здесь Малфой? Он и я…

— … лучшие друзья. Вы и десяти минут не можете провести порознь.

Гарри упал на кровать, сердце билось в груди как сумасшедшее. Как могло все встать с ног на голову? Все стало наоборот? Неужели реальность изменилась? Куда его занесло?

«Я и Малфой — лучшие друзья. О небо, какая нелепость!» — подумал Гарри, содрогаясь. Но в этот момент голос, который он знал слишком хорошо, вырвал его из его мыслей.

— Привет, как дела?

— Хо… хорошо, — промямлил он, смотря на блондина.

— Замечательно! Я так волновался. Думал, что умру от инфаркта, увидев твое падение.

«Это не может быть Драко. Он улыбается, а не злобно ухмыляется, не оскорбляет меня и не лезет в драку. Что, гиппогриф его задери, происходит?» — подумал Гарри, не отвечая.

— Гарри, ты хорошо себя чувствуешь?

«О нет! Он зовет меня Гарри», — мысленно прокричал Гарри, робко кивая головой.

— Почему ты так на меня смотришь?

— Как так? — пробормотал брюнет.

— Так, как будто бы не узнаешь.

— Дело в том, что… это странно… но я почти ничего не помню.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну-у, я не знаю, кто я…кто ты… кто мы, наконец!

Драко взволнованно посмотрел на своего лучшего друга и громко произнес:

— Мадам Помфри, по-моему, Гарри себя плохо чувствует.

Медсестра вышла из своего кабинета, увидела почти одетого пациента и строго спросила:

— И куда это Вы собрались, молодой человек?

— К профессору Дамблдору. Мне нужно срочно с ним поговорить, — ответил тот, обуваясь.

— Это абсолютно невозможно. Вы получили серьезную травму и должны переночевать здесь, чтобы я могла наблюдать за Вами.

— Я сразу же вернусь. Только переговорю с профессором Дамблдором, — и он ушел, не обращая внимания на зовущего его Драко и на медсестру, которая приказывала ему вернуться и не делать глупостей.

Он быстро поднялся по лестнице из больничного крыла и направился к кабинету директора. Десять минут спустя он стоял перед дверью, охраняемой двумя горгульями, которые не изъявляли никакого желания сдвинуться и пропустить его внутрь.

— Лимонный шербет! — Ничего. — Шоколадная лягушка! — Результат тот же. — Соленые крендельки! Малиновые леденцы! Фруктовое мороженое! Апельсиновый джем! — Перечислял он, но горгульи лишь молча смотрели на него. — Пропустите меня, пожалуйста, это очень важно! — Взмолился Гарри, добившись лишь презрительного зевка.

— Дерьмо! — В ярости воскликнул он. — Я вам обещаю по дюжине бутылок сливочного пива, если вы дадите мне пройти.

Услышав последнее предложение, одна и горгулий дернулась в сторону, другая наградила ее суровым взглядом. Но Гарри уже догадался.

— Сливочное пиво! — ликуя, выкрикнул он. Мгновение спустя два сторожа отпрыгнули в стороны, и дверь открылась.

— Проходи! — пригласил его директор. — Гарри, какой приятный сюрприз! Я слышал о происшествии на матче. Что привело тебя ко мне?

— Профессор, я знаю, это покажется странным, но я не тот Гарри, которого Вы знаете!

— Да? И кто же ты? — спросил профессор, глядя на него поверх своих очков-половинок.

— Это я! Но это не моя реальность, это не тот мир, который я знаю…

— Гарри, я понимаю…

— Нет, вы не понимаете! Посмотрите на меня. Что Вы видите?

— Я вижу Гарри, как обычно, — ответил профессор, — немного возбужденного, но в остальном ни в чем не изменившегося.

— Ошибаетесь! Я — Гарри, но Гарри, возможно, из другого измерения. В моем мире я не слизеринец, а гриффиндорец! В моем мире мы враги с Малфоем, а Гермиона Грейнджер и Рон Уизли — мои лучшие друзья. Она очень умная и добрая и терпеть не может, когда ей массируют плечи, а он замечательный друг, верный и преданный и смертельно боится пауков.

Профессор пристально смотрел на своего ученика и не произносил ни слова.

— Откуда я могу знать такие подробности, если я не один из них?

— Это ты мне скажи: ты мог где-нибудь услышать.

— Черт возьми! Поймите, в моем сердце живет лев, а не проклятая змея!

— Очень милая змея! Та самая, которая вышита на твоей мантии и квиддичной форме.

— Вот именно! В Вашем мире! А в моем мире мои цвета — это красный с золотым, я сплю в башне гриффиндорцев, а не в подземельях, и в комнате нас пятеро: Рон, Невилл, Дин, Симус и я. Моя кровать стоит между Роновой и Невилла, который ужасно скрипит зубами во сне. У Симуса под подушкой лежит фотография Лизы Турпин, а Дин разговаривает во сне. Рон — лунатик. И периодически мы ловим его, чтобы он не ушел из спальни. На портрете, охраняющем вход в нашу гостиную, изображена Полная Леди, и последний пароль был «Мимбулус Мимблетония». Я не знаю, где находится гостиная слизеринцев, не знаю их пароль, я не знаю ничего о них. Я терпеть не могу подземелья, я люблю, когда солнце входит в окна и будит меня по утрам. Я не выношу Снейпа, и никогда не думал, что скажу это, но профессор МакГоннагал мне в тысячу раз милее как декан факультета, — признался он, надеясь, что директор ему поверит.

— Гарри, я…

— Если Вы хотите спросить, откуда я все это знаю, я Вам отвечу. Я НЕ СЛИЗЕРИНЕЦ! Серебряный и зеленый не мои цвета. Говорят, что Малфой — мой лучший друг, но я ничего не знаю о нем, также как и о Забини, Паркинсон и прочих слизеринцах. В моем мире они меня ненавидят. Они оскорбляли меня и моих друзей в течение шести с лишним лет. Я способствовал аресту их родителей, после того как победил Волдеморта, который, как Вы знаете, любезно оставил мне этот шрам шестнадцать лет назад. С Томом Риддлом или с тем, что от него осталось, мы встретились в Тайной комнате. И тогда на втором курсе у меня в руках был меч Годрика Гриффиндора, которым я убил василиска. На первом курсе меня взяли ловцом в команду по квиддичу, на третьем курсе мы выиграли кубок школы. На пятом курсе меня дисквалифицировала Амбридж… Шляпа распределила меня в Гриффиндор, потому что я ее об этом просил, хотя она хотела отправить меня в Слизерин, потому что я — змееуст и склонен слегка нарушать правила, — Гарри все это выпалил на одном дыхании и в отчаянии добавил: — Пожалуйста, поверьте мне, я не ваш Поттер.

Дамблдор помолчал несколько секунд, потом сказал:

— Допустим, я тебе верю, Гарри-из-другого-мира, но зачем ты здесь?

— Вы у меня спрашиваете? Это Вы мне объясните: другой мир, где все перевернуто, ПОЧЕМУ?

— Давай сделаем так: сейчас ты сядешь, выпьешь чашечку чая, постараешься успокоиться, и мы с тобой обдумаем произошедшее. Прошу тебя только об одном: перестань кричать, Фоукс не выносит громких голосов, особенно перед тем, как сгореть.

Юноша ошеломленно смотрел на Дамблдора. Как можно так бесстрастно воспринимать то, что он сейчас сказал? Как можно оставаться таким невозмутимым? Гарри отогнал бесполезные мысли, поняв, что ответов он не услышит, и, кивнув, опустился в удобное кресло рядом с шикарным письменным столом директора. Дымящаяся чашка зеленого чая и блюдце с печеньем появились перед ним на маленьком ореховом столике.

— Спасибо, — пробормотал он и взял печенье.

— Прошу! — Ответил директор и продолжил: — Итак, мы говорили, что ты в теле Гарри-слизеринца, но с сознанием Гарри-гриффиндорца.

— Да.

— Как ты думаешь, почему так случилось?

— Я не знаю. Я не понимаю, как такое могло произойти. Я надеялся, что Вы мне это объясните.

— Вспомни, что произошло незадолго до того, как ты оказался здесь?

— Шел дождь, мы ругались с Малфоем. Это было во время матча, но так как непогода усиливалась, игру остановили. Все спустились, а мы продолжали ссориться в воздухе.

— О чем вы говорили?

— Я не помню, — фыркнул брюнет.

— Вспомни, это может оказаться очень важным, — настаивал Дамблдор.

— Ну, хорошо… Итак… — Гарри закрыл глаза, вспоминая, — незадолго до начала игры мы с ним уже начали этот разговор и потом подрались. Я пытался понять, что могло вызвать в Малфое такую бешеную реакцию: он нападал, я защищался. Он говорил, что ненавидит меня, что я должен оставить его в покое, что уже слишком поздно. Он прокричал, что я не знаю его и не мне его судить.

— Гммм, — прокомментировал старый профессор.

— Малфой был странным. Гермиона сказала, что с ним, наверное, что-то случилось, потому что с начала этого года он сам не свой: он стал молчаливым, нелюдимым, очень похудел, стал хуже учиться. Она попросила меня помочь ему, но я отказался. Во-первых, потому что общаться с ним очень сложно, а во-вторых, почему я должен стараться помочь человеку, который этой помощи не хочет. Зачем тратить попусту силы и время, пытаясь помочь тому, кто тебя смертельно ненавидит?

— Так-так, — послышался следующий комментарий директора, который продолжал пить свой чай и жевать печенье.

— «Гммм» что? И к чему относится Ваше «так-так»? Вы не могли бы комментировать услышанное чуть-чуть более понятно?

— Дорогой Гарри! Я думаю, ты сам скоро поймешь, почему здесь оказался. Это однозначно, связано с тем, что произошло между тобой и мистером Малфоем.

— Извините, и что это значит?

— Возможно, в нашем мире ты найдешь способ помочь мистеру Малфою из твоего мира, и, кроме того, я думаю, способ помочь себе самому.

Непонимание на лице юноши заставило профессора высказаться более конкретно:

— Возможно, дорогой Гарри, ты здесь, чтобы научиться чему-то, а, возможно, мистер Малфой из нашего мира должен сделать что-то, но это что-то, несомненно, касается вас обоих. Вы с ним один раз открыли временной переход, и боюсь, только вы можете сделать это вновь.

— О Мерлин, — прошептал Гарри, глубже проваливаясь в кресло. — Это значит, что я должен жить с ними? Это значит, что я стану слизеринцем?

— Да, потому что твои отношения с гриффиндорцами здесь намного более сложные.

— Какой кошмар! Я здесь, и должен отречься от друзей и сблизиться с врагами. И как я это сделаю?

— Очень просто! Для начала запомни свой новый пароль «Салазар господствует», — посоветовал ему профессор, вежливо улыбаясь.

— Но что я буду там делать? Что я ему скажу? Я чувствую себя так неловко, ведь до вчерашнего дня мы с ним не здоровались, а сейчас он зовет меня по имени, беспокоится обо мне. Он даже обнял меня.

— Гарри, может быть, ты обнаружишь, что Драко не так уж и плох. Скажи ему правду.

— ЧТО? Сказать ему, что я не тот человек, за которого он меня принимает, рассказать ему о переходе между реальностями? Да он рассмеется мне в лицо!

— Ты его недооцениваешь, мой дорогой. Не забывай, что в этом Хогвартсе вы очень близкие друзья.

— Не знаю, возможно, чуть позже…

— Боюсь, что он заметит перемены. Дело в том, что наш Гарри несколько отличается от тебя: он более дерзкий и высокомерный.

— Нет, не говорите мне, что здесь я — сволочь!

— Ну-ну, не будем преувеличивать. Просто здесь ты более уверенный в себе, более решительный, склонный нарушать правила и гораздо менее чувствительный к желаниям других.

— Я — сволочь! — безутешно простонал брюнет. Он хотел добавить что-то еще, но в это время в дверь постучали.

— Прошу, — пригласил Дамблдор и, увидев на пороге Драко, расплылся в улыбке. — Мистер Малфой, Вы пришли за своим другом?

— Да, господин директор, я немного забеспокоился, когда он не вернулся.

— Не стоит. Он здесь и в полном порядке. Да, Гарри?

Гарри вздрогнул, посмотрел сначала на Дамблдора, потом перевел взгляд на Драко, и опять на Дамблдора и, в конце концов, остановившись на Драко, жалобно пролепетал:

— Да, я в порядке.

Блондин хотел что-то сказать, но Дамблдор перебил его:

— О, как поздно! Ужин начался уже полчаса назад, давайте спустимся в Большой зал.

Юноши не ответили, лишь коротко переглянулись

— Не говорите мне, что не голодны. Сегодня на ужин запеканка.

— На самом деле я… — Гарри попытался избежать появления внизу.

— Да-да, я тоже ее обожаю! — ответил профессор, улыбаясь. Гарри и Драко поняли намек, и им ничего не оставалось, как кивнуть и выйти за хитро улыбавшимся директором из кабинета, направляясь в Большой зал.

— Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь, — заботливо спросил светловолосый юноша и, получив вместо ответа лишь утвердительный кивок, продолжил, — может, нам лучше вернуться к мадам Помфри?

— Не надо, я в порядке, — сухо ответил брюнет, и по привычке направился к гриффиндорскому столу.

— Гарри, — остановил его Дамблдор.

— Да?

— Твой стол здесь, — прошептал он, незаметно для других указывая на стол слизеринцев.

— Дерьмо! — выругался Гарри, чуть не совершив грубейшую ошибку, поблагодарил директора, и быстрым шагом кинулся догонять Драко, который направлялся к их местам.

Их появление было встречено бурным ликованием друзей по факультету. Все происходящее казалось ему невероятным. Панси тепло обняла его и наградила поцелуем в щеку. Стефан МакНейр облегченно вздохнул и растроганно прошептал:

— Гарри, это было так ужасно, когда ты упал.

— С возвращением, красавчик! — Блейз похлопал его по спине, в то время как Крэбб и Гойл довольно улыбались.

— Привет! — ответил он, усаживаясь и чувствуя себе в крайне степени глупо.

— Какой захват! — в восторге закатил глаза Нотт. — На самом деле я не думал, что ты сумеешь сделать это.

— Да ладно тебе.

— Нет, в самом деле, каков был финт! — Нотт повысил голос. — Уверен, даже на мировых чемпионатах такого не видали. Смелый и одновременно очень опасный.

— Да уж, только закончился он слишком… — возразил Драко, кладя себе на тарелку изрядный кусок запеканки.

— Это было великолепно! — стоял на своем Нотт.

— Он мог умереть! И мне кажется, не было острой необходимости входить в такое пике, — прошипел блондин.

— Да ладно тебе, Драко. О себе беспокойся! — Раздраженно ответил загонщик. — Посмотри на него, он прекрасно выглядит!

Гарри не мог поверить, что его злейший враг ругается не с ним.

«Это действительно ты? — подумал Гарри про себя, глядя на сидевшего по правую руку от него сероглазого слизеринца. — Ты совсем другой», — добавил он, услышав следующие слова.

— Конечно, я беспокоюсь о нем. Я его очень люблю, он мой лучший друг. И я жизнь за него отдам, если будет нужно.

Нотт уже собрался пререкаться дальше, когда объект их спора воскликнул:

— Ребята, хватит ссориться, дайте лучше спокойно поужинаем.

За столом воцарилась тишина. Все повернулись и уставились на Гарри, как будто бы он произнес богохульство. Он не знал, что Гарри из этого мира всегда наслаждался чужими ссорами, провоцируя еще больше ругавшихся, и ему никогда не приходило в голову попытаться примирить противников.

— Что? — сконфуженно спросил он, увидев изумленные взгляды.

— Ты, в самом деле, в порядке? — спросил Блейз.

— Да, все прекрасно.

— Нет, все действительно ок? — повторил третий охотник, побледнев.

— Забини, я тебе уже ответил. Мне что, станцевать на столе, чтобы ты мне поверил? — сухо ответил брюнет, поняв, что только ухудшил ситуацию.

— Забини? С каких это пор ты зовешь меня по фамилии?

Глаза всех слизеринцев были прикованы к нему. И что теперь делать? Как выкрутиться? И собравшись силами и демонстрируя показное спокойствие, сказал:

— Ага, попался! Тебе показалось, что я назвал тебя Забини? Мне просто хотелось посмотреть, как вы все отреагируете. За кого ты меня принимаешь, Блейз?

— Я на мгновение подумал…, — прошептал тот, но тут же засмеявшись, сменил тему, — Ну да, ты снова сделал это, ты такой же мерзкий как всегда.

— Что? — спросил Гарри, пытаясь представить, что еще такого ужасного он мог сотворить.

— Ну, ты направлялся за стол к рыжему нищеброду и…

— Не смей его так называть! — рявкнул Гарри.

— Извини? Я всего лишь хотел пошутить! Ты сам так его окрестил и зовешь уже больше шести лет.

«Спокойно, Гарри, держи себя в руках. Вспомни, что сказал тебе Дамблдор: здесь ты — сволочь».

— Да, но так могу называть его только я! — ответил он, вызвав шквал ликования за столом.

— Вот это наш Гарри! — воскликнула Панси, взъерошив ему волосы.

— Да мой господин, мы знаем, что некоторые экземпляры предназначены только для Вашей личной охоты! — добавила Милисента.

— Ну, наконец-то, — пробормотал Крэбб, набив рот шоколадным пудингом.

Одна только мысль билась в голове Гарри: «Кто же я такой в этом Хогвартсе? Боюсь, я не хочу этого узнавать!».

Ужин вскоре закончился, и Большой зал быстро опустел. Гарри было тяжело видеть, как его друзья, даже не взглянув в его сторону, весело переговариваясь, поднялись в свою башню. Направляясь вместе с другими слизеринцами в противоположную сторону, в подземелья, Гарри думал, что никто не заметит, как он провожает глазами гриффиндорцев. Но одна пара внимательных серых глаз, не отрываясь, следила за ним. Эти глаза видели, какие безнадежные взгляды он бросал на гриффиндорский стол, как хотел вступиться за Уизли, как тяжело вздыхал и отворачивался.

— Ты идешь? — спросил Блейз у Драко.

— Погоди, есть одна вещь, которая меня беспокоит, — ответил тот и остановился на выходе из Большого зала.

— Где? — удивленно спросил Забини, оглядываясь.

— Что значит — где? Тебе не кажется странным поведение Гарри?

— Немного, может быть. Но дай ему время прийти в себя после такого полета.

— Он избегает меня, Блейз. Иногда мне кажется, что он не узнает меня.

— Драко, мне неприятно напоминать тебе, но это нормально, ведь вы расстались. Помнишь?

— Прекрасно помню, но это другое. Он изменился. Это как будто он и не он.

— Успокойся, пожалуйста, через несколько дней все встанет на свои места. Я знаю тебе больно, но вспомни, что надо сделать, если чем-то пресытился — оставить это на какое-то время.

Блондин грустно кивнул головой и шепотом добавил:

— Жаль только, что этим чем-то в этот раз оказался кто-то, — и, не сказав больше ни слова, последовал за другом вниз по лестнице.

Сцену, которую спустя несколько минут они застали перед входом в свою гостиную, иначе как смехотворной назвать было нельзя: Гарри произносил пароль не перед тем портретом.

— Какого боггарта он делает? — ошеломленно спросил Блейз.

— Не знаю, — ответил Драко, удивленный не меньше его.

— Салазар господствует, — четко произнес Гарри, глядя на картину. Ничего. — Салазар господствует, — повторил он, сдвинувшись на пару метров в сторону. И опять ни один портрет не шевельнулся. — Откройся же, чертова дверь, — раздраженно выдохнул он и уже громче неведомо у кого спросил. — ЧЕМ я заслужил все это?

— Гарри, но…— начал Блейз, направляясь к нему, но блондин удержал его.

— Подожди, я хочу посмотреть, что он будет делать.

— Драко, ты же видишь, что …

— Подожди пару секунд, Блейз, что тебе стоит? Тебе не кажется странным, что Гарри Поттер не может найти вход в свою гостиную, в которую ходил по десять раз в день в течение шести с лишним лет?

Брюнет кивнул и вновь посмотрел на Гарри:

— Может быть, он смеется над нами?

— Может и так, я не знаю наверняка.

— Салазар господствует, — в четвертый раз произнес Гарри перед скрытой нишей, которая волшебным образом открылась, демонстрируя вожделенный вход в гостиную. «Слава Мерлину!» — подумал он, входя.

— Видишь, он всего лишь пошутил, — Блейз похлопал Малфоя по спине, тот в ответ что-то неразборчиво пробормотал и вошел вслед за ним в гостиную слизеринцев. Опять поведение ловца показалось ему странным.

Брюнет стоял, рассматривая гостиную вплоть до мельчайших деталей так, как будто видел ее впервые.

«Так, камин я помню, — про себя сказал Гарри, вспоминая тот единственный раз на втором курсе, когда они с Роном, выпив оборотное зелье, проникли в гостиную Слизерина в обличье Крэбба и Гойла. — Диван из черной кожи, на котором мы с Малфоем разговаривали. Похоже, здесь ничего не изменилось».

— Гарри, — девичий голос отвлек его от воспоминаний, — Почему ты не садишься с нами? — спросила Панси, указывая на свободное кресло рядом с собой.

— Извини, но день сегодня был тяжелый, и я бы хотел лечь, — соврал он, мечтая убраться подальше ото всех слизеринцев.

— Ох, прости! Может быть, завтра?

— Может быть, — он вздрогнул, увидев, что Драко приблизился и наклонился к нему:

— Извини, но завтра ты не можешь. Разве у тебя нет тренировки по квиддичу?

— Ах да, прости, я забыл.

— Гарри, но ты тренировался в понедельник, вторник, четверг и пятницу, а теперь еще и завтра, — расстроено сказала Панси. — Если ты не хочешь, то не лги, а так и скажи.

«Дерьмо!» — мысленно прорычал Гарри, стараясь успокоиться, — Это не так, Паркс. Панси, поверь мне, я просто перепутал дни, что лишний раз демонстрирует, что у меня голова не в порядке. Извини.

— Спокойно, капитан, тебя никто здесь не обвиняет, — заявил Нотт, обнимая его за плечи и поворачиваясь к Драко, сидевшему неподалеку. — Так, Драко?

— Так, Теодор, — ответил тот, сверкнув глазами. Его взгляд прямо говорил: «Руки прочь от моего Гарри».

Напряжение, возникшее в гостиной, можно было резать ножом, и бывший гриффиндорец решил, что лучше остаться ненадолго. К тому же он вспомнил, что не знает, где его спальня, а бродить по коридору, стучаться во все двери и с ангельским выражением лица спрашивать: «Ой, извините меня бестолкового, это не моя комната?», означает вызывать дополнительные подозрения.

— Ладно, Панси, черт с ней с усталостью, что вы делаете?

— Играем!

— Во что?

— Видишь бутылку сливочного пива? Ее выиграет тот, кто угадает кое-какие вещи, которые я узнала о некоторых гриффиндорцах.

— Какого плана вещи? — спросил Блейз. — О том, насколько они хороши, сексуальны и чертовски привлекательны? Это я уже и так знаю, спасибо! А вспоминать, что они при этом нас до смерти ненавидят, у меня нет никакого желания.

Гарри был поражен, услышав слова слизеринца, но еще больше он изумился, когда Панси парировала:

— Да ладно, это должно тебя заинтересовать. Есть кое-какие сведения о некоей гриффиндорке…

Брюнет порозовел и молча сел на диван рядом с Милисентой, которая лукаво воскликнула:

— Ах, любовь!

— И что скажешь? Играем? — спросила Панси, поворачиваясь к Поттеру, который все больше удивляясь, кивнул и замер в ожидании первого вопроса.

Девушка заулыбалась, взглянула на Драко, который, безмолвно покачав головой, дал понять, что не участвует, и спросила:

— Кто мне назовет второе имя Гермионы Грейнджер?

Блейз, на долю секунды замешкавшись, воскликнул:

— Энн!

— Ответ правильный, одно очко Блейзу!

— Да ладно, об этом все знают, — пробормотал тот, стараясь не покраснеть еще больше.

— Кто-нибудь еще знал об этом? — спросила она у остальных, те отрицательно закачали головами. — Вот видишь! — Подмигнула Панси другу, который смотрел в сторону, мысленно проклиная ее.

— Скажите мне, что обычно говорит Долгопупс, когда получает письмо от бабушки?

Гарри, увидев, что все молчат, и удачно копируя дрожащий голос Невилла, произнес:

— О, нееет! Что я забыл на этот раз?

Паркинсон захлопала в ладоши:

— Браво! Это был очень трудный вопрос. Откуда ты узнал?

— Слышал пару раз, — смущенно ответил он.

— А знаешь, как зовут девушку, в которую влюблен Финниган?

— Ну, это все знают. Лиза Турпин!

— Верно! Но, может, ты не знаешь, что …

— …ее фотография лежит у него под подушкой! — смеясь, продолжил брюнет.

— Но откуда ты узнал?

«Мерлин! Так можно попасться», — пробормотал про себя Гарри, а вслух сказал, что подслушал, как несколько дней назад об этом говорил Томас.

— Прекрасно, три очка в твою пользу, Гарри. Ты лидируешь, — воскликнул Нотт, зазывно улыбаясь.

Драко бросил на него испепеляющий взгляд, от всей души желая стереть эту улыбку хорошим ударом в челюсть. Гриффиндорец покраснел и постарался больше не отвечать на вопросы, ответы на которые он прекрасно знал.

Паркинсон задавала много других вопросов про Джинни, Томаса, Финнигана. Казалось, что Блейз мысленно делал пометки относительно всего, что касалось Гермионы. В голосе Панси слышалось волнение, когда вопросы касались Рона.

— Правда, что он ходит во сне? — озорно подмигивая, спросила ее Милисента. — Кто-то должен привязать его, — шепотом продолжила она, заставив своим предложением подругу покраснеть.

— Хватит, Милли, — смущенно прошептала брюнетка, мысленно поблагодарив Мерлина, что этого никто не слышал.

— Думаю, что Долгопупс бормочет названия ингредиентов для зелий даже во сне! Бедный Томас, который спит с ним в одной спальне, — рассмеялся Драко. Это была не кривая усмешка и не гаденькое хихиканье, а искренний смех от души, к которому присоединились все остальные, в том числе и Гарри.

— А перед контрольной по трансфигурации он, наверное, превращает своих одноклассников во что-нибудь, — добавил Крэбб, смеясь и откусывая яблоко.

— Однажды было дело, — хихикнул Гарри, и, увидев, что все на него уставились, добавил, — то есть вполне могло быть.

— Для гриффиндорцев было бы лучше, если бы этого не случилось, — вежливо улыбнулся Малфой.

— А теперь просто бомба! Блейз, приготовься, — заговорщически прошептала Панси и выпалила:

— Уизли и Грейнджер не встречаются!

— Правда! Ты уверена? — вскочил на ноги Забини.

— Уверена-уверена! Это правда! — Закивала головой Панси.

На лице Поттера застыло настолько комичное удивление, что Нотт, который весь вечер пристально на него смотрел, спросил:

— Что тебя так поразило, Гарри? Ты думаешь, что они…

— Да нет! Вот уж в чем я никогда не сомневался, так это в том, что они всего лишь близкие друзья, и ничего больше!

— Только не говори мне, что ты хотел бы попытать счастья, — спросил его вдруг загонщик.

— Еще чего! Украсть будущую девушку Заб… Блейза! — он лукаво подмигнул товарищу, который, расслабившись, произнес:

— Очень любезно с твоей стороны.

— Я имел в виду Уизли, — громче добавил Теодор, пользуясь случаем задеть Драко, который, сжав кулаки, изо всех сил сдерживался, чтобы не броситься на него и не избить до потери сознания.

— Что-о? Шутишь? Представь себе: я и Рон!

— Черт! Я прав: сначала ты взрываешься, когда кто-то оскорбляет Уизли, потом на поле, я помню, когда ты пришел в себя, мне показалось, что ты зовешь его, и сейчас ты называешь его по имени.

Поттер побледнел, Драко застыл как соляной столб, остальные тоже ошеломленно замерли. Гриффиндорец, проклиная себя, понял, что он, вероятно, никогда не называл Рона по имени, и слово «нищеброд» было, похоже, самым ласковым из всего набора относящихся к тому оскорблений.

— Ну нет! Уизли не мой тип, он мне совершенно не нравится, и я бы никогда с ним…

Но Нотт не унимался:

— Драко, тебе, пожалуй, придется выдрать рыжему все волосы, если ты хочешь вновь добиться расположения одного нашего знакомого.

— Будь ты проклят, Нотт! Можно узнать какого хрена тебе от меня нужно?

— Он не твой, красавчик! — Грубо ответил загонщик.

— Забудь, тебе он тоже не достанется! — Прошипел Малфой, делая шаг вперед.

— Это не тебе решать, — угрожающе ответил Нотт.

— Все, хватит! Прекратите оба! — Воскликнул Гарри, вставая между ними.

— Он — не твоя собственность! — Раздраженно выкрикнул Нотт.

— Ты не понял, Нотт? Держи свои руки подальше от него, если не хочешь, чтобы тебе их укоротили, — решительно ответил Драко.

— Я сказал, хватит! — Закричал Гарри, отталкивая блондина и удерживая другого слизеринца. — Можно узнать, какого дементора вы вытворяете?

— Скажи ему! Скажи ему, Гарри, что вы уже не вместе! Наш принц, похоже, забыл об этом.

«Вместе? О, нет!» — подумал Гарри, в то время как Нотт воскликнул:

— Видишь? Молчание — знак согласия!

Драко пристально смотрел на брюнета, и тот не мог не заметить, как ярость в его изумительных глазах мешалась с отчаянной грустью. Неожиданно для себя Гарри выпалил:

— Но это временно, мы должны выяснить, что происходит между нами.

Блондин распахнул серебристые глаза и, расслабившись, медленно кивнул.

— Но, Гарри, я думал, что…, — пробормотал Нотт, теряя прежний апломб.

— Плохо думал, — ответил тот и добавил: — Что бы ни произошло между мной и Драко — это только наши дела, и я бы предпочел, чтобы подобные театральные представления больше не повторялись.

— Да, конечно, извини! Просто я подумал, что вы расстались.

— Может, так и будет, а может, и нет! Я бы сказал, что мы взяли тайм-аут. Но повторяю, это только наше дело.

Услышав последние слова брюнета, блондин окончательно уверился в том, что этот юноша, так похожий на Гарри Поттера, на самом деле не тот человек, который пару дней назад просто уничтожил его всего несколькими ледяными фразами: «Это было прекрасно, но я устал! Давай поговорим об этом когда-нибудь позже». Драко был решительно настроен выяснить, что именно произошло тогда на поле для квиддича, но ограничился только кратким:

— Извините, я иду в постель! — и удалился вверх по лестнице, ведущей в спальни мальчиков.

— Я тоже пойду, — Блейз был доволен, что Поттер защитил Драко, хотя его это и удивило.

— Я с тобой, — Гарри последовал за ним в надежде выяснить, где же его комната.

В спальне Блейз повернулся к нему:

— Я не думал, что ты сделаешь это!

— Сделаю что? — спросил тот, отмечая, что в комнате стояли четыре кровати: одна должна быть его, одна — Блейза, а чьи же еще две? У Драко, как у старосты, была своя комната.

— Вступишься за Драко! На тебя не похоже.

Эти слова заставили Гарри остолбенеть. Он попытался сказать что-то, но лишь открывал и закрывал рот. Ни звука не сорвалось с его губ.

— Я знаю, ты можешь на меня разозлиться, но я удивился, когда ты не озверел после ехидных подначек Нотта.

— А почему я должен был?

— Почему? — потрясенно переспросил Блейз.

— Да, объясни мне, какого гоблина я должен был разозлиться без причины?

— Потому что ты всегда так делал. Что, ради Мерлина, с тобой случилось? Раньше ты сам кусал Драко как собака, а сейчас защищаешь от любого, кто хоть слово скажет в его адрес. Почему ты так поступаешь? Тебе не кажется, что он достаточно выстрадал?

— Я вовсе не хочу, чтобы он страдал.

— Ты сам себя слышишь?

— А что такого я сказал? Это так странно, что я забочусь о нем?

Гриффиндорец в расстроенных чувствах присел на край кровати, догадываясь, что его поведение весьма отличается от обычного поведения Гарри из этой реальности, но он не мог заставить вести себя как последний ублюдок. Он расстроено прошептал:

— Извини, но я… почти ничего не помню.

— Не помнишь чего? Что сначала спал с ним, а потом бросил? Что всегда был изрядным сукиным сыном? Что тебе нравилось втаптывать других в грязь?

«Замечательно, я ублюдок с каменным сердцем. «Спал с ним, а потом бросил!» Все лучше и лучше!» — сам себе сказал Гарри, а вслух начал:

— Послушай, Малфой и я…

— Малфой?! — рявкнул Блейз, бросая мантию на свою кровать. — Прекрати так его называть, ты, придурок! Он — Драко, тот самый человек, которого ты любил или притворялся, что любил, в течение трех лет, а потом однажды утром выбросил вон из своей жизни, как использованный носовой платок!

— Ты не понимаешь, все намного сложнее!

— Прекрати вести себя как бог на земле только потому, что ты победил Волдеморта! Приди в себя! Неужели ты не видишь, как он тебя любит, и как ему тебя не хватает! Сколько можно заставлять его страдать?

— Мне жаль, — прошептал Гарри, думая о том, как же ему хочется закрыть глаза и оказаться дома. — Я не могу тебе объяснить, но ситуация намного сложнее, чем ты можешь себе представить.

— А ты попробуй.

— Блейз, я…

— Я сказал: попробуй!

— Тебе не понравится то, что я скажу. Ты не поймешь.

— Не сомневайся в моих умственных способностях. Не забывай, что именно я подсказывал тебе на Нумерологии и Древних рунах.

Гарри потупился и пробормотал:

— Я не могу.

— Не можешь или не хочешь? — холодно спросил брюнет, сверкнув глазами цвета сапфира.

— Давай прекратим это, прошу тебя. Ты даже не представляешь, насколько все запутано.

— Это ты прекрати держать меня за идиота! Мы выросли вместе: Драко, ты и я. Или это ты тоже забыл?

Молчание, повисшее после его слов, разозлило его еще больше:

— Ты, чертов ублюдок, последний стыд потерял! Брось свои шуточки, меня уже тошнит от тебя!

— Я — не ваш Гарри Поттер! — закричал гриффиндорец не в силах больше сдерживаться. — Я попал сюда из другой реальности, понятно?

— Что? — опешил Блейз, вытаращив глаза.

— Если я скажу, что ничего не знаю о тебе, о Драко, о других слизеринцах, что скажешь?

— Что ты меня разыгрываешь!

— Вот именно! Но это так! Я не знаю даже, какая кровать здесь моя.

— Врешь!

— Чего ради?

— Ты — сумасшедший!

— Вот видишь! Зачем ты просишь рассказать тебе правду, если потом не хочешь ее слышать? — закричал Гарри.

— Потому что это невероятно!

— Но возможно!

В комнате повисла тишина, юноши пристально смотрели друг на друга. Первым нарушил молчание слизеринец:

— Ты хочешь мне сказать, что прибыл неизвестно откуда и являешься копией нашего Гарри?

— Нет, я хочу сказать, что я — Гарри Поттер из другого мира, в котором я — гриффиндорец, мои лучшие друзья — Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, а мои отношения со слизеринцами, а особенно с Драко, я бы сказал, весьма отличаются от здешних. Мы с ним не выносим друг друга и вечно ругаемся.

— Не могу поверить!

— Согласен, я сам не до конца во все это верю.

— Тогда где наш Гарри?

— Надеюсь, что не на моем месте. Если он осознает себя гриффиндорцем, у него от шока крышу сорвет.

Блейз заулыбался и кивнул.

— Я не знаю, как случилось, что я оказался здесь. Дамблдор сказал, что я должен узнать что-то здесь, что поможет Драко из моего мира.

— Параллельные миры, невероятно!

— Мерлин, ну задай мне какой-нибудь вопрос, ответ на который обязательно знает ваш Гарри, и ты поймешь, что я не вру. Я знаю все о гриффиндорцах. Могу рассказать тебе о Гермионе все, что ты хочешь знать: о ее семье, друзьях, предпочтениях. Все!

— Сколько у меня братьев? — внезапно спросил Блез, решив отложить разговор о Грейнджер.

— В моем мире ни одного.

— Верно.

— Это не те вопросы. Знаешь, я думаю, что наши миры похожи. Например, Драко тоже единственный ребенок в семье, так же как и я. Ты должен спросить что-то действительно очень личное, какую-нибудь шутку, проделку, то, что знаем только мы втроем.

Блейз кивнул и спросил:

— Что ты подарил Драко на его последний день рожденья?

— Не знаю. Я даже не знаю, сколько лет ему исполнилось и когда.

Загонщик побледнел и без сил опустился на край своей кровати:

— Ему исполнится семнадцать пятнадцатого октября.

— Спроси что-нибудь еще.

— На прошлой неделе я подшутил над Уизли. Что я сделал?

— Не знаю.

— Что ты любишь делать после игры?

— Не знаю, наверное, иду в душ.

— Нет. Когда мы идем в Хогсмид, куда мы направляемся в первую очередь?

— Может быть, к мадам Розмерте?

— Куда ты отправишься на Рождество? По крайней мере, куда ты собирался?

— Не знаю. А я должен знать?

— Конечно. Это те вещи, которые ты делал всегда или планировал сделать.

— Теперь ты понимаешь, Блейз?

— Да, начинаю понимать. Я оставил Уизли без трусов в большом зале, это забыть нельзя!

— Да уж, представляю.

— После игры ты любуешься закатом с пустых трибун. Обычно вы делаете это с Драко, а потом идете в душ. Когда мы идем в Хогсмид, то сначала направляемся к Визжащей хижине. Рядом с ней растет большой дуб, на нем мы втроем вырезали наши имена и клятву в вечной дружбе. Эта надпись появляется, только если мы приходим туда втроем.

— Задери меня гиппогриф, такое нельзя забыть.

— На Рождество ты собирался с Драко в Малфой-Менор. Его родители тебя пригласили.

— Его родители, ты уверен?

— Конечно.

— А разве они не в Азкабане?

— Нет, а почему они должны быть там?

— В моем мире я помог отправить в Азкабан всех последователей Волдеморта и твоего отца в том числе.

— Что-о? Но мой отец никогда не был Пожирателем смерти, так же как и отец Драко.

— Невероятно, насколько все отличается. Здесь я проклятый эгоист, который стремится быть в центре внимания. На самом деле все не так. Я, конечно, не святой, но никогда не стремлюсь причинить людям боль. Так ранить Драко я просто не способен.

Блейз молчал, убежденный откровениями Гарри.

— Теперь ты мне веришь? — спросил тот.

— Да, — услышал он в ответ.

— Я верю, во-первых, потому то ты не знал, где вход в нашу гостиную. Мы с Драко видели, как ты называл пароль в разных местах.

— Я чувствовал себя при этом по-идиотски, — слабо улыбнулся Гарри.

— Ты знал ответы на вопросы Панси.

— Да, на все.

— Ты назвал Уизли по имени.

— Он — мой лучший друг, мы близки с ним как братья. Звать его по фамилии, все равно, что тебе называть Драко Малфоем.

— Ты совсем другой, просто поверить не могу.

— Какой другой? — смущенно спросил Гарри.

— Я бы сказал, абсолютно другой человек, — раздался с порога голос, который оба прекрасно знали.

— Драко, — прошептал Забини, молясь про себя, чтобы блондин услышал лишь их последние слова.

— Малф… Драко! — повторил Гарри, запнувшись на полуслове и вовремя поправившись.

— А где Крэбб и Гойл? — Малфой кивнул в сторону пустых кроватей.

— Все еще внизу в гостиной.

— Блейз, ты не мог бы оставить нас с Гарри наедине на пару минут?

— Конечно, — ответил тот, поднимаясь и выходя из комнаты.

На несколько минут воцарилось молчание, потом наследник рода Малфоев шепотом спросил:

— То, что ты сказал там — это правда?

— Зависит от того, что ты имеешь в виду.

— Что мы взяли тайм-аут, и нам все нужно прояснить между собой. Ты говорил это серьезно?

Экс-гриффиндорец заколебался. Он знал, что Гарри из этого мира никогда не повел бы себя так, но Драко выглядел таким беззащитным и безутешным, что он не осмелился сказать ему правду:

— Я бы сказал, да.

— Ты меня удивляешь.

— Я знаю, Блейз мне сказал то же самое, — ответил Гарри, не отводя глаз от блондина, который глубоко вздохнул и взорвался:

— Не издевайся надо мной, Гарри, прошу тебя! Не обманывай меня! НЕ ЛГИ МНЕ!

— Я и не собирался, только…

Ответить он не успел, потому что в комнату вошли Крэбб и Гойл, прерывая его.

— Ой, извините, ребята, мы не хотели прерывать вас, — сказал Гойл.

— Мы сейчас уйдем, — добавил Крэбб, поймав разочарованный взгляд Малфоя.

— Не надо, мы уже закончили, — ответил тот, бросая последний взгляд на бывшего бой-френда.

— Дайте нам еще минуту, пожалуйста, — попросил Гарри, и слизеринцы, согласно кивнув, вышли. Всего одну минуту, — повторил он, вновь оставаясь с блондином наедине.

— Не делай так, умоляю тебя. Я не заслужил всего этого.

Но Гарри перебил его:

— Выслушай меня, пожалуйста. Если я заставил тебя страдать, прости меня. Я просто хочу объяснить, как до тебя Блейзу, что после падения я почти ничего не помню. Это как выйти из комы: я не помню о нас, о том какую жизнь вел, какие гадости тебе делал.

— И чего ты хочешь от меня? Чтобы я помог тебе все вспомнить? Не проси, это слишком больно.

— Драко, я понимаю, что ты чувствуешь, но…

— Ты меня не любишь, я знаю. Ты все очень ясно мне объяснил пару дней назад. Я же, наоборот, тебя люблю и не могу выбросить из головы и сердца. Я схожу по тебе с ума, и бесполезно делать вид, что это не так, — грустно сказал блондин, подходя к двери.

— Драко, подожди, давай поговорим.

— Извини, я хочу спать. Увидимся завтра.

— Драко…

— Спокойной ночи, Гарри, — сдавленным голосом прошептал слизеринец и вышел.

— Спокойной ночи, — в свою очередь прошептал Гарри, чувствуя себя чертовски виноватым.

Через мгновение в спальню влетел Блейз и с надеждой спросил:

— Ты ему сказал?

Брюнет отвел глаза и отрицательно покачал головой.

— Но почему? Нужно было сказать ему, нужно было объяснить.

— Зачем обманывать его, Блейз, когда я исчезну, и вернется ваш Гарри, все опять начнется сначала. Я не хочу вселять в него ложных надежд.

— Ты уже это сделал. Сегодня в общей гостиной. Другой Гарри на твоем месте так бы не сказал, а унизил бы его при всех.

Поттер не ответил, потому что Крэбб и Гойл вернулись в комнату, опять прервав важный разговор.

— Вы еще не закончили? — спросил Крэбб. — Нам вернуться позже?

— Да! — воскликнул Блейз.

— Нет, — одновременно с ним ответил Гарри, делая друзьям знак рукой проходить и располагаться на своих кроватях. Слизеринцы в замешательстве посмотрели на Забини, который расстроенно кивнул и начал раздеваться.

Крэбб и Гойл направились к своим кроватям, и Гарри быстро определил, что оставшаяся принадлежит ему. Он медленно направился к ней и уселся на край. На столике рядом с кроватью он увидел зеленый овальный камень в простой оправе из белого золота, цветом напоминавший его глаза. Камень был прекрасен. Он висел на длинной цепочке из того же металла, и когда Гарри протянул руку и взял его, мягко запульсировал, переливаясь и мигая. Брюнет от неожиданности вздрогнул и уронил украшение на покрывало.

— О небо, что это?

К счастью Крэбб и Гойл в этот момент отправились в ванную, и только Блейз видел его странную реакцию. Он приблизился и объяснил:

— Это — твой думоотвод. Чтобы посмотреть заключенные в нем воспоминания, достаточно расположить кулон перед собой и сжать или потянуть за цепочку.

— В моем мире таких нет! — удивленно воскликнул Гарри.

— Его тебе подарил Драко в тот день, когда вы стали любовниками. А точнее, в канун Рождества, три года назад. Ты сказал, что это был первый день твоей новой жизни, и тебе бы хотелось иметь возможность сохранить свои лучшие воспоминания о нем.

— Ты хочешь сказать, что я могу их увидеть? Увидеть нас вместе?

— Да!

— А наличие цепочки говорит о том, что я могу носить его?

— Гарри так и делал все время, он снял его только несколько дней назад: «История закончилась, воспоминания мне больше не нужны!» — сказал он.

— Драко в вашем мире так отличается от нашего, почему же он так меня ненавидит, — задумчиво спросил Гарри, сильнее сжимая кулон в руке.

— Я мог бы спросить то же самое у тебя.

— Но я не испытываю к нему ненависти.

— А ты уверен, что он ненавидит тебя? Может, он просто боится?

— Боится кого? Меня?

— Я не знаю.

— Как бы я хотел взять тебя с собой в мой мир, чтобы ты мог увидеть его своими глазами. Он сейчас такой нелюдимый, обидчивый, натянутый как струна. Ты бы видел, как он похудел. И учебу он совсем забросил. Я здесь еще и для того, чтобы понять, что же его так беспокоит.

— Почему он тебя так интересует? Почему ты хочешь помочь ему?

Этот вопрос озадачил Гарри. Он замер на секунду, задумываясь о причинах, побуждающих его так поступать. На самом деле он не знал ответа на этот вопрос, просто было невыносимо видеть Драко в таком состоянии. Он помолчал и сконфуженно пробормотал:

— Я не знаю.

— Это странно, мистер Поттер. Сначала ты говоришь, что вы друг друга ненавидите и терпеть не можете, потом расстраиваешься из-за него. Ты хочешь помочь ему, но он, похоже, твоей помощи не желает. А когда кто-то спрашивает тебя, почему ты это делаешь, ты не знаешь, что сказать. Может, ты знаешь, но не хочешь признать? — улыбаясь, воскликнул Блейз, забираясь под одеяло. — Спи, давай. Утро вечера мудренее. Может, завтра ты проснешься в своем Хогвартсе.

Крэбб и Гойл вернулись из ванной и тоже улеглись. Гарри после короткого похода в ванную, надел найденную под подушкой футболку, забрался на кровать и задернул полог.

«Почему я здесь? — спросил он себя, тяжело вздыхая. — Может быть, увидев «свои» воспоминания я пойму это».

С этими мыслями он сжал сильнее камень, произнес нужное заклинание и погрузился в чужие воспоминания. Увиденное заставило его задохнуться и не сомкнуть глаз до самого утра.

— Доброе утро, — прошептал темноволосый волшебник.

— Поцелуй меня дементор, — зевая, пробормотал Забини, — ты уже готов! Это лишний раз доказывает, что ты совсем другой. Обычно мы должны были практически выбрасывать тебя из кровати каждое утро.

— Если честно, то я совсем не спал, смотрел воспоминания.

— Понимаю… понравились? — Спросил Блейз, улыбаясь.

— Скажем так, я и представить себе не мог ничего подобного. Пережить столько событий с Драко — раньше я бы сказал, что это не возможно. Но сейчас…

— Что скажешь, если я сейчас приму душ, и мы спустимся на завтрак?

— Я подожду тебя.

— А где Винс и Грэг?

— Ушли минут десять назад, сказали, что им надо еще заскочить в библиотеку до завтрака, — объяснил Гарри, не скрывая удивления.

— И чему ты удивляешься?

— В моей реальности они — два идиота на службе у Малфоя, его телохранители и не более.

— Правда?

— Да, их оценки не поднимаются выше «удовлетворительно», и они, не моргнув глазом, порвут в клочья любого на кого им укажет их повелитель.

— Невероятно! Мы, похоже, банда злобных недоумков в твоем Хогвартсе.

Гарри улыбнулся и продолжил:

— Панси просто ужасна. Надоедливая и прилипчивая, она безнадежно влюблена в Драко, но тот, похоже, этого не замечает. Я видел просто кошмарные сцены, когда она наизнанку выворачивалась, чтобы привлечь его внимание. Милисенту я никогда не видел улыбающейся, у нее на лице вечное выражение питбуля, готового к нападению. Ты — один из лучших студентов. Очень замкнутый и независимый. Только Драко может позволить себе роскошь общения с тобой. Вы с ним неразлучны и близки как братья. А еще ты пользуешься бешеной популярностью у женской половины Хогвартса и не только, и кажется, тебе это нравится.

— А что скажешь про Нотта?

— Он такой же придурок, как и здесь.

— А что ты скажешь о нем? — Блейз кивнул головой в сторону комнаты Драко, находящейся справа от них.

— Высокомерный и заносчивый, холодный как лед, готовый оскорбить или ранить любого, кто не входит в его свиту. Очень умный, но невозможно спесивый. Считает себя выше других и наслаждается, если видит кого-то в затруднительном положении. Невыносимый, временами отвратительный, наглый, бесчувственный…

— Все-все, я понял. Не очень приятный тип, но почему же ты хочешь ему помочь?

— Понятия не имею, но мне невыносимо видеть его в таком состоянии.

Блейз заулыбался и сказал:

— Ладно, я в душ, а потом завтракать, — и скрылся в ванной.

Гарри устроился на своей кровати и достал кулон, чтобы просмотреть еще раз отдельные эпизоды. Спустя четверть часа свежий и благоухающий Блейз вышел, и друзья направились вниз. Войдя в Большой зал, Гарри увидел, что Гермиона сидит в одиночестве за гриффиндорским столом, и направился к ней.

— Привет, — вежливо поздоровался он.

— Поттер, ты совсем охренел? Какого боггарта тебе надо? — презрительно спросила девушка.

— Нам нужно поговорить. Это важно.

— Скорее рак на горе свистнет, чем…

— Гермиона, прошу тебя!

— Да как ты смеешь звать меня по имени? Ты мне не друг! Не помню, чтобы я разрешала тебе, — раздраженно процедила гриффиндорка.

— А если я скажу тебе, что наоборот, мы — друзья?

— Я рассмеюсь тебе в лицо!

— Поверь мне, все не так, как кажется.

— Гарри, какого дьявола ты здесь делаешь, — спросил Блейз, который не заметив, что Гарри нет рядом, прошел несколько метров и только потом, осознав, что ведет беседу сам с собой, оглянулся и увидел, что тот как ни в чем не бывало болтает с гриффиндоркой. Блейз пристально смотрел на него, ожидая пояснений.

— Забини, забери этого придурка отсюда, — холодно заявила девушка. — Похоже, падение отшибло ему мозги, и он путает друзей и врагов.

— Гермиона Энн Грейнджер, передай от меня привет Джоанне и Питеру, надеюсь увидеть их в скором будущем, — поднимаясь, сказал Гарри.

Девушка вскочила на ноги и возмущенно воскликнула:

— Откуда ты знаешь мое второе имя и то, как зовут моих родителей?

— Я знаю о тебе очень много вещей, и хочу объяснить, откуда я их знаю, — ответил он решительно. Гермиона хотела спросить что-то еще, но слизеринцы уже поднялись и направились к своему столу.

— Ты с ума сошел? — спросил Блейз вполголоса. — Если бы здесь был Уизли, то произошел бы скандал с кровопролитием.

— Я понимаю, это кажется невероятным, но в моем мире Гермиона прекрасно меня знает, и если кто-то и может мне помочь, то это — она.

— Хорошо сказал! Но это в твоем мире, не здесь, — Блейз обернулся и украдкой бросил взгляд на девушку. — А она… она… просто чудесно выглядит сегодня, не так ли?

Гарри улыбнулся и кивнул:

— Ты не поверишь, но я почти уверен, что в моем мире она безответно влюблена в тебя, а ты ее даже не замечаешь.

— Что-о? Да я — дурак, я — псих, я — несчастный, не заслуживающий даже одного ее взгляда!

— Ну, что ж ты хочешь: у кого есть хлеб — нет зубов, у кого есть зубы — нечего ими жевать, — засмеялся зеленоглазый брюнет, наливая себе кофе.

— Что-что?

— Это старая маггловская поговорка, означающая, что мы не ценим то, что имеем.

— Забери меня с собой, а сюда пришлем вашего Блейза.

— Ты шутишь? Тебе будет не хватать вашего Драко. К тому же прекрасную мисс Грейнджер можно завоевать. Я хорошо ее знаю, и думаю, она не устоит перед слизеринским шармом и обаянием.

— То есть ты мне поможешь?

— Почему бы и нет!

В порыве восторга Забини обнял сидящего рядом с ним широко улыбающегося Гарри за плечи, что не прошло незамеченным для пристально наблюдающего за ними Нотта.

— Ого, Блейз, а ты не теряешь времени даром!

— Отвали, Нотт, ты прекрасно знаешь, что мы с Гарри всего лишь друзья, — мрачнея, ответил Забини.

— А что на это скажет Драко? Кошка — за порог, мыши — в пляс!

— Почему ты никак не оставишь его в покое? Ты просто наслаждаешься, доставая его.

— Ну, может быть, самую малость. Но что-то его не видно, а ты, по-моему, топчешь чужой луг.

— У тебя приступ внезапной амнезии? Все знают, что Драко сегодня утром в восемь тридцать проводит факультатив по зельям у первокурсников.

«Невероятно! — подумал Гарри. — Сплошные сюрпризы!»

— Попасться ему под горячую руку, бррр! Он последнее время слегка взвинчен, может быть, это из-за тебя? — как ни в чем не бывало, продолжил Нотт.

— Заткнись и продолжай есть свой завтрак молча, а то подавишься, — охладил его пыл Поттер.

— Не понял?!

— Я сказал: заткнись и ешь, — повторил гриффиндорец, взбешенный подобной наглостью.

— Можно спросить, какая муха тебя укусила? Ты не выглядел таким недовольным в ту ночь, когда оказался в моей постели, — произнес Нотт, шокируя обоих слизеринцев, которые побледнели и уставились на него в немом ужасе. — Мне казалось, мы неплохо тогда развлеклись!

— Неправда! — потрясенно выдохнул Гарри.

— О, это правда, и ты это прекрасно знаешь! Мы занимались сексом, мой дорогой, и тебе понравилось.

— Мерлин Великий! — прошептал Блейз, закрывая рот рукой.

— Да не волнуйся ты так, Блейз. А ты знаешь, что нашему мальчику нравится быть снизу? Слышал бы ты, как он стонет, отдаваясь наслаждению!

— Убирайся, Нотт!

— С удовольствием. Что же ты молчишь, Гарри, онемел?

— Это была ошибка,— и, увидев входящего в Большой зал Драко, добавил: — Я хочу вовсе не тебя.

— Ты еще пожалеешь, — прошипел оскорбленный слизеринец. — Я не буду молчать.

— Я клянусь, если ты хоть слово кому-нибудь скажешь, то дорого за это заплатишь!

— Ты мне угрожаешь? Отвали, Поттер, ты мне не хозяин, и я не позволю тебе втаптывать себя в грязь, как ты проделываешь это с бедненьким Драко! — взбешенно проговорил Нотт, поднимаясь из-за стола. Столкнувшись на выходе с Драко, он что-то неразборчиво пробормотал и пулей вылетел за дверь.

— Какой кентавр его лягнул?

— Ну-у, — протянул Блейз, стараясь напустить на себя ангельский вид.

— Я не знаю, — глубоко вздохнул Гарри.

— Уверены? Нотт показался мне весьма недовольным.

— Да не обращай внимания. Как все прошло? — спросил Забини, меняя тему.

— Хорошо. Кристалл делает успехи прямо на глазах, а Джеймс больше не взрывает свой котел. Скажем так, их дела постепенно приходят в норму.

— Но ты ранен, — воскликнул гриффиндорец, увидев ожог на руке Драко.

— Да, это Майкл по ошибке добавил порошок из рога единорога в охлаждающее зелье, превратив его в разъедающее. Пара капель попала мне на руку.

— Очень больно? — спросил его лучший друг.

— Есть немного. Я нейтрализовал действие зелья, но ожог остался. Схожу чуть позже к мадам Помфри, попрошу помочь.

— Покажи, — прошептал Поттер, поднося палочку к ране и произнося заклинание. — Долоре диминуиско! Корпус репаро!

— Спасибо, — ошеломленно прошептал блондин.

— Не за что, — улыбаясь, ответил брюнет, продолжая нежно сжимать его руку. Затем, заметив это и покраснев как маков цвет, Поттер разжал ладонь и выпустил трепещущие пальцы.

— Что у нас сейчас за урок? — смущенно спросил Малфой своего неожиданного целителя.

— Трансфигурация с гриффиндорцами, — вместо Гарри ответил Блейз.

— А, ну да! — пробормотал блондин, принимаясь, наконец, за завтрак.

Зеленоглазый брюнет признательно кивнул своему спасителю и отпил чай из своей кружки.

Двадцать минут спустя трое слизеринцев, перешучиваясь, направились на лекцию профессора МакГоннагал.

Гарри пришлось заскочить в туалет, и когда он вошел в класс, единственное свободное место было рядом с Гермионой, которая вооружившись пером, внимательно смотрела на преподавательский стол, готовая к уроку. Брюнет подошел и опустился на скамью рядом с ней.

— Сегодня не день, а хождение по мукам, — простонала девушка, увидев садящегося рядом Гарри.

— Успокойся, — улыбнулся тот. Видеть девушку, настолько раздраженную одним его присутствием, было очень забавно. Юноша наскоро нацарапал пару строк на куске пергамента и незаметно для остальных уронил его на стол перед гриффиндоркой. Гермиона прочитала написанное и вздрогнула:

«Я не тот Гарри Поттер, которого ты знаешь. Я понимаю, это звучит абсурдно, но в моем мире я — гриффиндорец, и вы с Роном — мои лучшие друзья. Мне нужна помощь, и помочь мне можешь только ты. Прошу тебя, давай встретимся сегодня в Астрономической башне в десять часов вечера в старом классе Нумерологии, и я все объясню. Заранее спасибо, Гарри».

Староста гриффиндорцев дрожащими руками свернула пергамент и сунула в карман. Ни жестом, ни взглядом она не дала понять, что придет, но Гарри знал, что она будет там, потому что в поисках истины для нее не существовало преград. Не сказав ни слова, юноша лишь улыбнулся уголком рта и сосредоточился на объяснениях профессора МакГоннагал.

В нескольких метрах позади пара потемневших серых глаз внимательно наблюдала эту сцену. Драко вновь с удивлением посмотрел на свою руку, которую вылечил Гарри, подумал о странном и несвойственном ему поведении и лишний раз сказал себе, что что-то неуловимо изменилось и возврата к прошлому не будет. Он медленно повернулся к своему лучшему другу:

— Что происходит, Блейз? — шепотом спросил он.

— О чем ты?

— Ты знаешь, о чем! Не лги мне, прошу.

Друг помолчал, накрыл его руку своей и потом прошептал:

— Да, ты прав, кое-что произошло.

Урок вскоре закончился, и ученики с завидной скоростью устремились в коридор. Гарри с друзьями вышли из замка, чтобы насладиться теплым осенним солнцем, которое октябрь щедро дарил им, делясь последними в этом году ласковыми лучами.

— Через несколько дней тебе исполнится семнадцать. Ты счастлив? — спросил Блейз у блондина, протягивая ему бутылку сливочного пива, которую он стянул чуть раньше на кухне.

— Семнадцать лет исполняется только раз в жизни, — слабо улыбнулся тот, глядя на Гарри, весело перешучивающегося с Панси в нескольких метрах от них.

— Все уже готово, тебе надо будет только наслаждаться, — подмигивая, сказал брюнет.

— О нет, Блейз! Ты же знаешь, я терпеть не могу вечеринки. Ты должен все отменить! Я сейчас не в том настроении, ты же понимаешь.

— Прекрати ныть. Это твой праздник, и все уже готово. Сам потом будешь меня благодарить. Ты подумал о подарке?

— Нет, то есть… да! Я хочу только одного, но, к сожалению, уже никогда не смогу этого получить, — грустно ответил Драко, ложась на траву и закрывая глаза. — Я бы так хотел, чтобы он вернулся ко мне! Больше ничего и никого в целом свете мне не нужно.

— Может быть, что-нибудь еще? — ласково спросил брюнет.

— Заставь время повернуться вспять и покажи мне, где я ошибся! — еле слышно прошептал Драко, и одинокая слезинка скользнула по бледной щеке.

Блейз глубоко вздохнул и, придвигаясь ближе, тихо произнес:

— Я тебя очень люблю, Драко. Я говорил тебе когда-нибудь об этом?

— Да, и я много раз говорил тебе то же самое, но ты не мой тип, — улыбнулся Малфой, стараясь изгнать грусть из мыслей и сердца.

— Так же, как и ты, не мой. Я предпочитаю кудрявых брюнеток с шоколадными глазами и к тому же гриффиндорок.

— Ах, тысяча извинений, я забыл об уважаемой мисс Грейнджер!

— Замолчи, придурок, она навсегда останется моей хрустальной мечтой.

— Ты должен рассказать ей о своих чувствах. Постучи, и тебе откроют!

Блейз не ответил, лишь многозначительно хмыкнул, вызвав у Малфоя веселую улыбку. Белокурый юноша продолжал лежать с закрытыми глазами, не в силах заставить себя перестать думать о зеленоглазом брюнете. Забини поднял голову и улыбнулся, увидев Гарри. Тот кивнул ему, приветствуя, и одними губами спросил: «Как он?»

«Так себе», — характерным жестом руки ответил Забини, думая о том, насколько этот Гарри отличался от прежнего.

«Могу я подойти?», — беззвучно спросил гриффиндорец. Блейз утвердительно кивнул и подвинулся. Поттер бесшумно приблизился и опустился рядом с лежащим на спине блондином. Прежде чем он успел открыть рот, Драко заговорил:

— Я думаю, что он провел ту ночь с Ноттом, — в его голосе звучали тоска и безысходное отчаяние. — Я слышал его стоны. Я узнаю их из тысячи.

— Ты уверен? — спросил Блейз, проклиная про себя бесчувственного Поттера.

— О, да! Я, к сожалению, столкнулся с ним в ванной немного позже. Знаешь, он после секса всегда выглядит таким опустошенным, и этот дурманящий запах его кожи, когда он возбужден.

Гарри страдальчески закрыл глаза и поник головой.

— Кто тебе сказал? — продолжил Блейз.

— Угадаешь?

— Только не говори, что было что-то еще. Что он тебе сказал?

— Он предложил мне в последний раз заняться любовью.

— Что-о? — закричал Забини, ненавидя Гарри за его жестокость. — И ты?

— Я не сказал ему ни слова и вышел, — ответил Драко. — Хотя сказать тебе по правде, мне так хотелось остаться с ним в этот последний раз.

На несколько мгновений между друзьями повисла тишина, потом раздался прерывающийся голос блондина:

— Скажи мне, Блейз, почему он больше не любит меня? Что такого ужасного я сделал? Я разочаровал его, но не знаю, чем. Если бы он только сказал, что я должен сделать!

— Ты же знаешь, что все не так. Зачем ты мучаешь себя?

— Нет, я где-то ошибся, иначе он бы не бросил меня! — в голосе Малфоя звенели слезы.

Гарри чувствовал, что его сердце сжимается от боли при виде страданий Драко, как будто бы он был их причиной.

Не в силах больше слушать полный глубокого отчаяния голос Гарри набрался мужества и произнес:

— Мне бесконечно жаль, Драко.

Малфой рывком поднялся и открыл глаза, заблестевшие от непролитых слез:

— Гарри… Давно ты здесь?

— Не очень.

— Мерлин! Ты слышал?

— Да.

— Все?

— Достаточно для того, чтобы сказать тебе, пусть даже я об этом потом пожалею, какой ты особенный, и что я не стою тебя!

— Это верно, ты не стоишь меня, — пробормотал Малфой и опустил глаза. — Скажи, Гарри, зачем ты все это делаешь, зачем продолжаешь мучить меня?

— Я не хотел делать этого, поверь мне. Если бы ты знал, как я хочу все исправить!

Слабая улыбка мелькнула на нежных губах блондина, когда он посмотрел на Забини и спросил:

— Исправить? Ты тоже это слышал? — и, повернувшись к Поттеру, сказал: — Тогда, возможно, наступил момент сказать мне правду: кто ты такой? Ты не мой Гарри. Он никогда бы не сказал, что сожалеет, и тем более, что хочет все исправить. Особенно сейчас.

Гриффиндорец замер от удивления, а Малфой продолжил:

— Молчание — знак согласия, не так ли, Блейз?

— Похоже на то, — ответил тот, слегка кивая головой Гарри, давая понять, что момент для признания просто идеальный, и стараясь придать ему мужества.

Зеленые глаза на мгновение скрылись за густой завесой черных ресниц, послышался глубокий вздох.

— Возможно, то, что я тебе сейчас скажу, покажется невероятным, но клянусь, все до последнего слова — правда.

— Я весь внимание!

— Я прибыл издалека. Из того мира, где мы с тобой никогда не были друзьями и тем более любовниками. К сожалению, наше общение сводилось к взаимным оскорблениям и дракам.

— Злой рок какой-то! — безутешно воскликнул слизеринец.

— В моем мире — я гриффиндорец, а не слизеринец.

— Шутишь?

— Нет, клянусь! На самом деле, Шляпа хотела отправить меня в Слизерин, но я просил ее не делать этого, и оказался в Гриффиндоре.

— Ты мне этого не говорил! — воскликнул Забини, тут же захлопывая рот и проклиная себя, но было уже поздно.

— Ты знал? — взбешенно воскликнул Малфой, испепеляя его взглядом.

— Ну да… более или менее… Я просил его рассказать тебе, но он не хотел, — забормотал лучший друг, залившись краской и мысленно желая дать себе хорошего пинка.

— Мы с тобой потом разберемся, — прошипел Малфой и обернулся к Гарри. — Я правильно понял: мы только деремся и ругаемся?

— Понимаешь, в моем мире все по-другому: ты, я, наши друзья. Чувства, которые мы испытываем друг к другу, противоречивы — это своеобразная смесь любви и ненависти.

— Полагаю, больше ненависти, чем любви, — прокомментировал юноша, склоняя светловолосую голову и глядя себе под ноги.

— Возможно, но я считаю, что между нами есть что-то, что крепко связывает нас, — предположил Гарри и замер, осознав, что высказал вслух свои глубоко скрываемые мысли. Мысли, которые он таил даже от самого себя.

— Откуда ты знаешь? — прошептал слизеринец.

— Я это чувствую. Это странное чувство, но чем больше я об этом думаю, тем больше в этом убеждаюсь.

— Убеждаешься в чем?

— В том, насколько тесно мы связаны. Я никогда об этом не задумывался, но потом попал сюда, увидел, как ты страдаешь, и все понял. Я не хочу, чтобы тебе было больно, так же как не хочу, чтобы страдал Драко в моем мире. Я вижу тебя и понимаю это. Понимаю, что в моем мире Драко пережил что-то, чему я был причиной, и осознание этого убивает меня. Может быть, слишком сильно сказано, но это действительно то, что я чувствую. А еще я чувствую себя таким беспомощным и впервые не знаю, что мне делать.

— Это не твоя вина, не ты же меня бросил.

— Поверь, мне очень жаль, что второй «я» заставляет тебя так мучиться. Он не заслуживает тебя, и ты не должен молча терпеть все это. Не давай ему такой власти над собой.

— Но это не так просто! ЛЮБОВЬ НЕЛЬЗЯ ВОТ ТАК ЗАПРОСТО ВЫБРОСИТЬ ИЗ СЕРДЦА! Я не машина, чтобы можно было выключить все чувства простым нажатием кнопки, — воскликнул Малфой, задетый за живое.

— Я знаю, тебе плохо сейчас, но это пройдет. Все проходит, даже самая сильная боль.

— Да что ты знаешь обо мне? — глубоко уязвленный закричал Драко.

— Почти ничего, но я знаю по себе, что значит терять тех, кого любишь. Я проходил через это неоднократно. Мне казалось, что пережить утрату невозможно, отчаяние захлестывало меня, мне хотелось умереть. Я плыл по течению и позволял водовороту событий затянуть себя на дно. Но потом я понял, что это неправильно. Я смог выдержать это и стать сильнее.

— Не понимаю! — пробормотал блондин и добавил: — Только избавь меня от навязшей в зубах истины, что прежде всего я должен любить себя сам.

— Я этого и не говорил.

— Но подумал!

— Возможно. Может, тебе это и неприятно, но это правда. Не лги самому себе.

— Лгать о чем? — едко спросил Малфой, все сильнее распаляясь.

— О том, что в произошедшем есть твоя вина. Ты любил и любишь придурка, тебя не достойного.

Драко хотел возразить, но с прекрасных розовых губ, которые так и звали к поцелую, не сорвалось ни звука. Он поймал себя на мысли, что полностью согласен с этим так похожим и так непохожим на его любимого человеком. Побежденный, он отвел взгляд и опустил голову.

— Мы даем тебе сегодня последний день, Малфой, чтобы ты мог поплакать и пострадать в тишине. Но потом мы хотим видеть, как ты смеешься и развлекаешься. Здесь полно людей, которые хотят, чтобы им только дали возможность любить тебя так, как ты того заслуживаешь. А ты тратишь время на бесполезные вздохи и сожаления по идиоту, который даже не знает, что потерял.

— Ну, спасибо! — пробормотал тот, разрываясь между обидой и благодарностью.

— Всегда пожалуйста! — ответил Блейз с широкой улыбкой.

— К твоим услугам, — удовлетворенно выдохнул Поттер, падая рядом с ним на траву.

Драко признательно посмотрел на него и открыл рот, чтобы поблагодарить, но в этот момент он увидел кулон, выскользнувший из-за воротника рубашки брюнета, и пораженно спросил:

— Почему ты носишь его, это же не твои воспоминания?

— Ой, извини, я сниму, если ты хочешь, — вскочил Поттер.

— Нет-нет, я не о том. Просто мне интересно, почему ты одел его?

— Не знаю, возможно, чтобы понять или просто увидеть, как я мог бы быть счастлив.

— Носи его, если хочешь, пусть это будет моим подарком тебе. Тому, кто снял его, он больше не принадлежит.

— Я не могу принять его. Хоть он и ублюдок, но это его воспоминания.

— Даже если ты и прав, пусть он теперь себе локти кусает.

Трое друзей звонко рассмеялись и принялись дурачиться, наслаждаясь последними теплыми лучами солнца.

За ужином Гарри окончательно убедился, что раньше совершенно неверно судил о слизеринцах. Сплетники, как всегда, все выдумали. Представители серебристо-зеленого факультета оказались веселыми и компанейскими. Несмотря на то, что они знали многое о своих противниках, они никогда не использовали свои знания против них. Особенно Драко. Гарри с огромным удовольствием общался с ним. Они могли говорить обо всем на свете и не надоедать друг другу. Брюнет был впечатлен изящной манерой Драко вести беседу, его интеллектом и деликатностью. То же касалось Блейза и Панси. Две неординарных личности, безответно влюбленные в двоих представителей львиного факультета, щедрые душой и на все готовые ради друзей.

— Никогда бы не подумал, — прошептал Гарри себе под нос.

— Ты про что? — с любопытством спросил Драко.

— Я сижу за слизеринским столом и наслаждаюсь этим.

— Никогда не говори «Никогда»!

Изумрудные глаза брюнета при этих словах заискрились весельем.

— Расскажи обо мне из твоего мира, какой я у вас? — попросил Драко.

— О! Вопрос на миллион галеонов! Как бы поточнее это сказать… ты… ты… прекрасен и отвратителен!

Драко расхохотался, гриффиндорец вторил ему. Их дружный смех не прошел незамеченным для остальных, особенно он взбесил Нотта, который поднялся из-за стола и быстрым шагом вышел из Зала.

— Упс! По-моему, кто-то обиделся! — прокомментировал Драко, усмехаясь.

— Плевать!

— Может быть, перенесем наш разговор в более тихое место? — лукаво спросил блондин.

— С удовольствием, но что ты задумал?

— Мы можем пойти ко мне или к тебе, или в любое другое место.

— Твоя комната — то, что надо! Блейза позовем? — спросил Гарри, поднимаясь и находя глазами друга, который сидел, уставившись безнадежным взглядом на гриффиндорский стол.

— Эй, Заб, идешь с нами? — позвал блондин. Тот вздрогнул, очнувшись от своих мыслей, и кивнул, следуя за друзьями в подземелья. Войдя в комнату Драко, оба темноволосых парня повалились на кровать и затеяли шутливую борьбу за самое удобное местечко.

— Ненормальные, это моя кровать, а вы ее сейчас развалите!

— Из… вини… — пропыхтел ловец.

— Подвинь… ай! Не толкай… уй, Гарри! — простонал синеглазый брюнет, получив пару чувствительных толчков в нежные места.

— Да перестаньте же! — воскликнул блондин, вклиниваясь между ними. Друзья, недолго думая, переглянулись, перемигнулись и, повалив его на кровать, принялись щекотать.

— Нет, прекра… хва… Гарри… Блейз… ох… хваааатит, — заливаясь смехом, бормотал тот не в силах вырваться.

Наконец, они удовлетворили жажду мести, пытка щекоткой закончилась, и все трое повалились на спину на широкой кровати слизеринского старосты и принялись разглядывать расшитый цветами факультета полог.

— Расскажи, Гарри, что я за человек в вашем Хогвартсе, — еле отдышавшись, спросил Малфой.

— Слизеринцы тебя превозносят и боготворят, остальные боятся или ненавидят.

— И никто не любит? Что же за идиот я в твоем мире?

— Напротив, ты очень умен. Ты один из лучших студентов школы, только пользуешься ты своим умом не лучшим образом.

— Блейз такой же?

— Э нет, я не такой как ты! — брюнет справа притворился обиженным.

— Он тебя обожает, вы с ним близки как братья, все время вместе. Он шагает по разбитым сердцам и, так же как и ты, один из лучших учеников.

— А в сексе: я натурал или гей? — продолжил расспрос Драко.

— Точно не скажу, но, по-моему, натурал. Я знаю, что у вас было что-то с Панси, а насчет остальных твоих романов я не в курсе.

— Панси? Я тебя умоляю: она же мне как сестра. Я ее люблю, но на нее у меня не встанет!

— Отвали! Откуда я могу знать, кого ты хочешь видеть в своей постели?

Драко показал ему язык и, улыбнувшись, добавил:

— Уверен, что я — бисексуал!

— И с чего ты взял?

— Шестое чувство, — подмигнул ему слизеринский староста. — А что насчет моих родителей?

— Твой отец — он ужасен.

— Не понял…

— Он — Пожиратель смерти, — понижая голос, ответил гриффиндорец.

— ЧТО?! Невероятно! Представь, мой отец — Пожиратель, — обратился он к Блейзу.

— Мне очень жаль, — отводя глаза, пробормотал Поттер, — но Люциус Малфой — сумасшедший убийца.

— КТОООО? — хором закричали слизеринцы, вытаращив глаза.

— Что такое? — спросил Гарри, удивленный такой реакцией.

— Повтори имена моих родителей! — потрясенно потребовал Драко.

— Нарцисса и Люциус Малфои.

— Ты шутишь, Гарри? — Блейз, казалось, с трудом осознавал услышанное.

— С чего ты взял? Твоих зовут Каролина и Астор Забини.

— Верно, — воскликнул тот, бросая взгляд на ошалевшего блондина, который неверяще качал головой и бормотал:

— Поверить не могу, что за хрень творится в вашем ненормальном мире?

— Драко, поверь мне, пожалуйста, я тебя не обманываю.

Слизеринский принц поднял на него озадаченные серые глаза и пояснил:

— Люциус Малфой не мой отец, он мой дядя!

Теперь настала очередь Гарри вытаращить глаза и заорать:

— Что-о! Твой дядя? Но это НЕВОЗМОЖНО!

— Уверяю тебя. Моего отца зовут Сайфер Малфой. Он тоже высокий сероглазый блондин. Они с Люциусом — близнецы. Клянусь тебе, Люциус мне не отец.

Гарри смотрел на него с сомнением.

— Но как такое возможно? Я понимаю, что здесь все наоборот, но так быть не должно. В моем мире — твой отец худший из ублюдков, а здесь ты мне говоришь, что он святой!

— Мой отец не Пожиратель. Он отказался от убеждений семьи, пошел против деда, против своей крови, чтобы защитить меня и мою мать, — решительно повторил блондин.

— Но никакого Сайфера Малфоя не существует. Есть только Люциус Малфой, — возразил гриффиндорец, стараясь сохранить спокойствие. Происходящее, казалось, балансировало на грани абсурда.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Драко, я думаю, Гарри пытается объяснить, что не знаком с твоим отцом, — пояснил Блейз.

— И объясни мне — почему? Если наши миры похожи, но перевернуты, то должен существовать и мой отец.

Два брюнета переглянулись, и Забини продолжил:

— Гарри хочет сказать, что твои выводы не лишены смысла, но все не так, как кажется.

Неестественная тишина накрыла друзей, которые опять откинулись на подушки и уставились вверх, думая об одном и том же. Внезапно тихий голос Драко молнией пронзил сгустившиеся сумерки молчания.

— Если только… Мерлин Великий! Не может быть…

— Что? — встревожено спросил Гарри.

— Если я существую в твоем мире также как и здесь, значит, моя мать зачала меня от моего отца, и это значит, что…

— Гиппогрифова задница! …. Люциус Малфой не настоящий отец Драко в моем мире! — продолжил за него гриффиндорец.

— Дерьмо! — с чувством сказал Блейз. — А он знает? Драко знает о том, что этот ублюдок ему не отец?

— Не знаю, но предполагаю, что нет, — пробормотал Поттер, хватаясь за голову.

— Я думаю, что твоя миссия здесь наполовину завершена: тайна, касающаяся Драко, раскрыта. Возможно, причина его переживаний кроется в этом, — заключил Забини.

— Да, но почему он обвиняет меня? При чем здесь я? Я не знаком с его отцом и даже не знаю, как он выглядит!

— Он есть в думоотводе. На прошлое Рождество ты приезжал со мной в Имение. Ты можешь посмотреть на него, — блондин указал на кулон, висящий на шее Гарри. — Ты увидишь, что нет человека более непохожего на Пожирателя, чем мой отец. Я его обожаю, он заботливый и любящий, он всегда был рядом со мной, подставлял плечо, защищал, жалел, учил меня уважать других, прежде чем требовать уважения к себе. Он просто всегда любил нас с мамой. Он не только мой отец, но и близкий друг. Я очень его люблю.

— Я не знаю, каков Люциус Малфой в вашем мире, но тот, которого знаю я, жестокий и злобный. Он наслаждается, мучая других, даже собственного сына, — сказал брюнет, чувствуя, как сдавило грудь, и неконтролируемая дрожь прошла по телу.

— Я не могу представить отца без матери, — продолжил Драко. — Это все равно, что солнце без луны или море без волн. Они всегда вместе, дополняя друг друга.

— Но где он? Что с ним случилось? — высказал вслух вопрос, который мучил всех, Блейз. — Сбежал? Арестован и сидит в Азкабане? Или завел другую семью, в чем я лично сомневаюсь. Не мог же он исчезнуть, как привидение.

Эта проста фраза заставила вздрогнуть Гарри и Драко, которые переглянулись и одновременно потрясенно прошептали:

— Или он умер?

— Дерьмо! Час от часу не легче!

— Это единственное объяснение, — прошептал Драко. — Если он существует в реальности Гарри, то моя мать полюбила одного Малфоя и забеременела от него, но по какой-то причине вышла замуж за другого.

— Невероятно! Но если она любила твоего отца и была от него беременна, то почему она стала женой этого ублюдка, твоего дяди. Гриффиндор-прародитель, как же странно называть его так.

— Возможно, — с дрожью в голосе предположил блондин, — у нее не было выхода.

Гарри задохнулся от ужаса. Прекрасно зная безжалостного и жестокого Пожирателя, он мог представить, что тот сделал бы с соперником, не считаясь с тем, что в его жилах текла та же кровь.

— Мерлин! — прошептал он, чувствуя, как болезненно сжимается сердце, осознавая то, что умом он уже понял, но не мог принять.

— О нет! — Драко закрыл лицо руками.

Потрясенно молчавший Блейз вздрогнул, услышав крик Гарри:

— Сукин сын! Как он посмел!

— Ты думаешь, он знает? Обо мне?

— Что ты не его сын? Думаю, нет. Я хорошо его знаю, он беспощадный демон. Узнай он такое, расправился бы с Нарциссой и Драко, не моргнув глазом. Он считается только со своими желаниями. А теперь на миг предположи, что произойдет, если он обнаружит, что зря потратил столько сил, избавляясь от соперника, и что сын, на которого у него большие планы, на самом деле никто иной, как плод любви его жены и ненавистного брата.

— Он не знает! — уверенно заключил наследник рода Малфоев. — Если Люциус Малфой таков, как ты его описываешь, то раскройся тайна Нарциссы, он убил бы обоих, жену и сына. И я думаю, твой Драко тоже не знает.

— Но в чем тогда причина его волнения? — вступил в разговор Блейз. Поттер задумчиво покачал головой. Блондин, сидевший между друзьями, помолчал, потом спросил:

— Слушай, а мой отец, … тьфу!… то есть мой дядя… ты сказал, что он — Пожиратель?

— Да.

— А Волдеморт мертв, — утвердительно продолжил Драко.

— Да, но откуда ты знаешь? Я этого не говорил.

— Ты убил его здесь, следовательно, в твоем мире произошло то же самое, — вместо него ответил Блейз, а тот ограничился кивком.

— Верно! — Гарри с досадой хлопнул себя по лбу.

— Возможно, Люциус хочет втянуть сына в какую-нибудь темную историю, — продолжил свою мысль Драко.

— Но при чем здесь я?

— А это, Гарри, тот самый вопрос, ответив на который, я думаю, ты сможешь вернуться в свой Хогвартс.

— Мерлин, как поздно! Извините, ребята, у меня неотложное дело, — глянув на часы, произнёс Забини и вскочил с кровати.

— Куда это ты? — лукаво прищурился Драко.

— О, ну… понимаешь… Гарри любезно устроил мне одну встречу, — наконец выпалил он, залившись краской. Довольное лицо друга подвигло его на более подробные пояснения.

— Ну… я иду, чтобы объяснить кое-что одной замечательной девушке, которая ждет меня в Астрономической башне. Извините, я удаляюсь, — пробормотал Блейз, в мгновение ока преодолел расстояние до двери и исчез, оставив их наедине.

— Что, черт возьми, он имел в виду?

— Гермиона! — пояснил Гарри, улыбаясь.

— Ты устроил ему свидание с Грейнджер? — удивленно воскликнул Малфой.

— Более или менее, — ответил Поттер, сверкнув глазами, и объяснил суть произошедшего.

— Остроумно, — прокомментировал слизеринец, и, заметив, что взгляд Гарри затянули облака грусти, спросил: — О чем ты думаешь?

— О тебе, — лаконично ответил гриффиндорец, — точнее, о моем Драко.

— Ааа, — протянул блондин, вновь откидываясь на подушки. — Ты помнишь, что именно он тебе сказал?

— Смутно, — солгал Гарри.

— Попытайся вспомнить, — ласково настоял Драко.

Долгий вздох предшествовал ответу гриффиндорца, который, закрыв подозрительно заблестевшие изумрудные глаза, произнес:

— Он сказал, что я разрушил его жизнь, что ему не нужна моя жалость, что он меня ненавидит, и что было бы лучше, если бы я умер той проклятой ночью шестнадцать лет назад.

— Да-а, на признание в любви не очень похоже, — прищурился слизеринец. — Но какая память! Ты же сказал, что смутно помнишь.

— Скажем так, я помню очень много гадостей, что вытерпел по его милости.

— Тогда объясни мне, если, как ты утверждаешь, вы только и делали, что ругались, то почему именно эти слова так тебя ранили?

— Он сказал это так серьезно и был так убедителен, что я поверил, — ответил Гарри, удивляя даже самого себя. Наступившую после этих слов тишину прервал голос Драко:

— Знаешь, что я думаю? Он злится на тебя, потому что на самом деле не может заставить себя ненавидеть тебя по-настоящему.

— Почему-то меня это не утешает.

— Он неравнодушен к тебе, хотя и не должен бы.

— Стоп! Драко Малфой из моего мира — это не ты. Он не разговаривает со мной, а только орет, оскорбляет, ранит. Он ужасный, невыносимый, отвратительный и…

— Он тебе нравится!

Гарри замолчал на полуслове, потеряв дар речи. Казалось, он тонул в глубоких серых глазах, проникающих в самую душу. Не выдержав, он отвёл взгляд.

— Согласись, в нем есть что-то, что привлекает и интригует тебя.

— Я… не… — щеки Гарри окрасились в нежно-розовый цвет.

— И не возражай, твой Драко не так уж отличается от меня. Просто ты видел лишь его темную сторону, только сумрак и тени, но настало время увидеть его свет.

— И как я это сделаю, если он меня избегает?

— Думаю, ты должен рассказать ему о моем отце, — не колеблясь, ответил сероглазый слизеринец.

— Да он мне ни за что не поверит! И что я ему скажу? Привет, Драко, знаешь, я побывал в параллельном мире, где мы с тобой вместе, и ты не поверишь, но я видел там твоего настоящего отца, его зовут Сайфер, а не Люциус, как того ублюдка, который хочет сломать твою жизнь?

— Более или менее.

— Пожалуйста, будь серьезен, — устало проговорил брюнет, закрывая лицо руками.

— Я более чем серьезен! Не сомневаюсь, если он узнает о моем отце, он поверит. Этот человек освещает мою жизнь. Он всегда был ее неотъемлемой частью. Он рядом, когда я в этом нуждаюсь. И я уверен, что он сможет помочь мне даже в твоем мире.

— Но как? В моем мире он больше не существует, кое-кто не очень любезно заставил его исчезнуть.

— Ты можешь показать ему думоотвод.

— Не думаю, что я решусь на это, — смущенно пробормотал Гарри. — Все наши разговоры заканчиваются взаимными оскорблениями, а в последний раз мы дошли до кулаков.

— Ты веришь мне, Гарри? — внезапно перебил его Драко.

— Конечно!

— Тогда верь мне, когда я говорю, что Сайфер Малфой сможет помочь мне даже в твоем мире.

Гарри кивнул и вновь посмотрел этому непривычному Драко в глаза, осознавая, насколько близко они сидят друг к другу, и, засмеявшись, воскликнул:

— Невероятно, если бы еще пять дней назад кто-нибудь сказал мне, что я стану слизеринцем, что буду дружить с теми, кого я всегда старался в лучшем случае избегать, наслаждаться их обществом, а некоторых из них считать своими ближайшими друзьями, я бы умер от смеха. И посмотри на меня сейчас! Никогда не думал, что скажу это: но я на самом деле рад, что оказался здесь!

— И я тоже! — ответил блондин и добавил: — По нескольким причинам: ты очень вовремя появился здесь. Если бы не ты, я продолжал бы оплакивать свою потерянную любовь.

— Но твои чувства понятны, на твоем месте я бы тоже плакал.

— Ну нет! Ты во многом похож на нашего Гарри. Вы оба невероятно горды и не признаете компромиссов. Уверен, ты бы все так не оставил.

Брюнет кивнул, осознавая, что этот юноша мог читать его душу как раскрытую книгу. Это так поразило его, что он, не отдавая себе отчета, подумал о том, как бы ему хотелось, чтобы его Драко был похож на этого.

«Мерлин! Что со мной происходит? С каких это пор Малфой превратился в Драко? И с каких это пор он МОЙ?», — он почувствовал, как сердце учащенно забилось.

К счастью, слизеринский загонщик отвлек его от подобных шокирующих размышлений, произнеся:

— Я решил, что не позволю моему Гарри и дальше мучить меня. Больше я не дам ему такой власти над собой.

— Неужели он на самом деле такой ублюдок? — смущенно спросил Гарри.

— В этом есть и моя вина.

— Что? Не говори ерунды!

— Нет, в самом деле. Я подумал и понял, что именно мое поведение оттолкнуло от меня Гарри. Я напугал его своими чувствами. Я слишком сильно любил его, и это было ошибкой. Моя любовь была похожа на наваждение, и он, в конце концов, начал от нее задыхаться.

— Правда?

— Я так боялся потерять его, так хотел, чтобы он был только моим, что силой своих чувств заставил его защищаться. Конечно, его методы далеки от идеала, но в случившемся виноват не он один.

— Что ты имел в виду, когда сказал, что хотел бы, чтобы он был только твоим?

— Я совершал абсурдные поступки: следил за ним, устраивал сцены ревности. Я так боялся, что он бросит меня, что он устанет от наших отношений, что совершенно лишил его личного жизненного пространства. И какова ирония: мои страхи настигли меня, и винить в этом некого кроме меня самого.

— И что думаешь делать?

— О, когда он вернется, я поговорю с ним. Скажу, что был неправ, что осознал свои ошибки и сожалею о них, но больше не позволю ему вытирать об себя ноги. Если он даст нам еще один шанс, я буду счастлив. А если нет… что ж, у меня останутся чудесные воспоминания, которые никто не сможет отнять — о том, что было, но прошло.

— Как же я хочу, чтобы поговорить с ним, оказалось также легко, как с тобой! — воскликнул Гарри, вновь погружаясь в свои мысли. — Как заставить его поверить?

Слизеринец заулыбался:

— Покажи ему воспоминания, заключенные в думоотводе. Ты можешь выбрать нужные тебе.

— Но я не могу забрать его отсюда!

— Конечно, ты можешь. Мы с моим дорогим мистером Поттером храним наши воспоминания в сердце, поэтому кулон тебе будет полезнее, чем нам.

— Ты уверен? Потому что это слишком дорогой подарок…

— Гарри, пойми, я никогда не говорю что-то, чтобы просто сказать. Если я предлагаю, чтобы ты взял его, значит, бери и не сомневайся. Пусть он будет частью меня, которую ты заберешь с собой.

— Спасибо, — прошептал брюнет, с восхищением глядя на юношу, сидящего напротив. Тот был прекрасен и просто источал флюиды чувственности. Желание сократить разделявшее их расстояние и поцеловать его стало совсем нестерпимым, когда Драко потянулся, и задравшаяся рубашка обнажила на мгновение мышцы живота и впадинку пупка. «Но какого боггарта я об этом думаю? Я не гей! — пронеслось в голове шокированного своими смелыми мыслями гриффиндорца. — Но если так, то почему мне хочется прижаться к этим губам и почувствовать их медовый вкус, и целовать его до тех пор, пока мы оба не начнем задыхаться?».

— Галлеон за каждую мысль, — вдруг воскликнул Драко, заставляя Гарри вынырнуть из чувственного дурмана.

— Ч-что? О, прости… я… я отвлекся… Я думал… думал…

— Думал о чем-то, что заставило тебя ТАК покраснеть, — улыбаясь, помог Малфой.

— Я только… я не… я слегка задумался, — зардевшись еще сильнее, пробормотал брюнет.

— И о чем же, могу я узнать?

— Нет, извини, — Гарри наконец-то оправился от смущения и вернул собеседнику лукавую улыбку.

— Именно этим ты больше всего и отличаешься от моего Гарри. Тот сразу понял, что его привлекает любовь между мальчиками, а тебя это шокирует.

— Нет… я… это… — пораженный гриффиндорец только невнятно бормотал отдельные слова, снова заливаясь краской и приобретая цвет карминной розы, и напоследок патетично выдал: — Вау!

Драко расхохотался, глядя на его мучения и потуги выговорить хоть что-то. Гриффиндорец в своем смущении был так хорош и так невероятно сексуален, что блондин кое-как справившись с собой, вытерев выступившие на глазах слезы и хихикнув напоследок, приблизился и прошептал прямо в красные, как спелая вишня, губы:

— Я думаю, что будет лучше объяснить тебе, что мне нравится, чтобы ты мог в будущем это использовать.

— Объяснить что? Использовать где? — тупо промямлил Поттер.

— Объяснить, — блондин наклонился и выдохнул эти слова прямо в ухо Гарри, — что меня возбуждает, что меня заводит, что, как и где мне нравится делать, какие я люблю поцелуи и ласки, что сводит меня с ума.

— О! — прокомментировал Гарри, нервно сглотнув, чувствуя, как губы Драко ласкают мочку правого уха, а его прерывистое дыхание опаляет шею.

— Что до практики, то я думаю, после моих объяснений твоя головка справится со всем сама.

Брюнет замер на пару секунд, осмысливая сказанное Драко, а потом его лицо приняло чудный бордовый оттенок.

— Прекрасно, — воскликнул коварный искуситель, беря его двумя пальцами за подбородок, — я вижу, ты меня понял!

— Но это бессмысленно! Я не гей, и никогда им не был! Меня всегда привлекали только девушки.

— Значит, ты — бисексуал, — заявил Драко, слегка касаясь его губ целомудренным поцелуем.

«Час от часу не легче», — подумал Гарри, углубляя поцелуй и вовлекая копию своего вечного врага в обмен мнениями, слишком страстными и возбуждающими.

— Мерлин! — воскликнул он, придя в себя и вскакивая с кровати. — Извини, не знаю, что на меня нашло!

— Все в порядке, уверяю тебя, — стараясь восстановить дыхание, проговорил слизеринец.

— Что в порядке?! Ты хоть понимаешь, что до вчерашнего дня я ненавидел Драко Малфоя, а сегодня я не могу подумать о нем, не покраснев!

— Я все прекрасно понимаю: ты думал, что ненавидишь Драко, возможно, временами так и было, но сейчас твои чувства изменились.

— Этого просто не может быть! Я не могу! Я не должен!

— Гарри, очнись! Это уже произошло, — воскликнул блондин, понимающе улыбаясь.

Брюнет не стал возражать, а лишь снова опустился на кровать рядом с Малфоем и, глубоко вздохнув, произнес:

— Что ж, вперед! Расскажи мне все. Я думаю, что эти знания станут настоящим кладом для меня: не так-то это легко — завоевать Драко в моем мире.

Слизеринец захлопал в ладоши от радости и, улегшись рядом, начал рассказ.

Утро застало их спящими в одежде на одной кровати в тесных объятиях друг друга. Они проговорили почти до рассвета, и Гарри понемногу разобрался в воспоминаниях, хранившихся в подаренном ему Драко кулоне. Он краснел миллион раз, слушая откровенный рассказ слизеринца о его сексуальных предпочтениях и пояснения к пикантным сценам, которые Малфой, нисколько не смущаясь, давал, когда они вместе просматривали их в думоотводе.

Брюнет проснулся первым. Открыв глаза, он увидел белокурую голову у себя на груди и улыбнулся, подумав, что всего несколько дней назад он считал этого человека своим злейшим врагом. Продолжая улыбаться странности ситуации, он погладил шелковистые пряди цвета лунного сияния, с удовольствием пропуская их сквозь пальцы. Слизеринец сонно пробормотал: — Не сейчас, любовь моя, я еще сплю.

Поттер хихикнул и повторил свою ласку, получив в ответ сонное: — Пооозже, любимый, после душа.

— Мы обязательно будем вместе в нашем мире, Драко. Я буду сумасшедшим, если дам тебе улизнуть, — прошептал он, аккуратно поднимаясь и стараясь не разбудить белокурого ангела.

Перед душем Гарри заскочил в свою комнату за зубной щеткой и увидел, что Блейз не приходил ночевать.

«Браво, Забини! Первое свидание, и ты уже не ночуешь в своей спальне. А что будет через неделю?» — подумал он про себя и вышел, стараясь не разбудить Крэбба и Гойла.

Зайдя в спальню слизеринского старосты, он увидел того безмятежно спящим на кровати. Гарри приблизился и, легко касаясь губами лба блондина, пробормотал: — Доброе утро, мистер Малфой! Если Вы не возражаете, я воспользуюсь Вашей ванной. Не беспокойтесь, я все сделаю сам.

С этими словами он направился в ванную комнату Драко и замер в восхищении на пороге. Роскошная комната явно принадлежала юноше и вовсе не походила на девичью. Гарри вошел, положил свои вещи на полку и, пренебрегая душем, наполнил круглую ванну, отделанную мрамором. Он опустился в нее и позволил теплой воде убаюкать себя. Через полчаса юноша неохотно покинул ее ласковые объятия и, вытеревшись, принялся одеваться, ни на минуту не переставая думать об услышанном ночью.

Когда гриффиндорец вновь вошел в спальню Драко, тот все еще спал. Брюнет замер и долго молча смотрел на него. Было что-то возвышенное и одухотворенное в белокуром слизеринце, что бесконечно привлекало его. Гарри смотрел на него и не мог не спрашивать себя, будут ли у них с Драко в его мире подобные мгновения, сможет ли он заставить своего надменного ангела поверить ему и убедить его в том, что его ненависть в одночасье сменилась совсем другим чувством. Вздохнув, он с надеждой подумал, что все же так и будет, и погрузился в мечты о том, как они с Малфоем шутят и смеются вместе. С этими приятными мыслями гриффиндорец на цыпочках вышел из комнаты старосты и направился к себе.

На пороге их комнаты, опираясь спиной на дверь, сидел Блейз с дурацкой улыбкой на лице. Увидев подошедшего Гарри, он подвинулся и, пропуская того внутрь, воскликнул:

— Спасибо! Я — твой должник!

— Что-то мне подсказывает, что ты и мисс Грейнджер провели незабываемый вечер, — опускаясь рядом, рассмеялся гриффиндорец.

— Незабываемый — это не то слово, мой дорогой. Вечер был просто фантастический!

— Счастлив за вас. И что же вы делали?

— Говорили, — вздохнул Блейз, — только говорили, но поверь мне, я никогда не думал, что это может быть так хорошо.

— Ну, это уже шаг вперед.

— О, да! Вначале она была, скажем так, весьма недовольна нашим маленьким обманом.

— И как же ты справился? Насколько я ее знаю, она наверняка вознамерилась уйти.

— Причем, весьма решительно. Сначала она проклинала тебя, потом меня, потом всех слизеринцев вместе взятых, затем она огрела меня по спине и пнула в голень. Кстати, до сих пор больно, — поморщился Забини, потирая ушибленные места. — Но потом, когда я уверил ее в том, что хотел только познакомиться с ней поближе, что мои намерения исключительно чисты, и мне хотелось всего лишь подружиться с ней, она смягчилась и дала мне несколько минут, которые моими стараниями превратились в часы, — счастливо заулыбался слизеринец.

— На чем вы остановились? — спросил Гарри, довольный, что его план сработал.

— В следующий раз мы встретимся в другом месте, — восторженно воскликнул Блейз. — И все благодаря тебе! Твои рассказы о ее любимых книгах были к месту, как вишенка на торте.

— А что было потом? Ты проводил ее до башни?

— Конечно, я же джентльмен! — мечтательно прошептал юноша.

— Иии?…

— Я ей улыбнулся и повернулся, чтобы уйти.

— Иии?… — повторил заинтригованно Поттер.

— Она меня остановила.

— Иии?… — в третий раз спросил гриффиндорец, которому уже надоело клещами вытягивать из собеседника каждое слово.

— Она сказала замечательную вещь.

— Прошу тебя, будь так любезен и формулируй фразы, состоящие более чем из пяти слов, — устало проговорил выведенный из себя Гарри.

— Блейз, этот вечер был невероятен, но очень интересен. Поблагодари за него Поттера. — Забини слово в слово передал слова Гермионы.

— «Непременно», ответил я и, сам не знаю как, вернулся сюда. Наверное, прилетел.

— И ни одного даже самого маленького поцелуя? — улыбнулся счастливый за друга Гарри.

— И ни одного поцелуя. Но это пустяки. Ведь быть рядом с ней и разговаривать, все равно, что выиграть кубок школы, а слышать, как она произносит мое имя, равноценно забитому голу на квиддичном поле.

— Не преувеличивай!

— Клянусь тебе, что это правда.

— Когда вы увидитесь снова?

— Я спросил ее, не хочет ли она пойти со мной в Хогсмид в субботу, и она сказала, что даст мне знать на уроке.

— Что ж, тогда я думаю, нам надо поторопиться. Сейчас половина десятого, а мы все еще сидим на полу.

— Мерлин, мне надо умыться, переодеться, а потом мы спустимся на завтрак.

— Я заскочу на минутку к Дамблдору, а ты передай Драко, что я присоединюсь к вам в Большом зале.

— А почему ты не скажешь ему об этом сам? — лукаво спросил Блейз.

— Потому что он спит, и я не хочу его будить.

— Спит? А ты откуда знаешь?

— Потому что я спал с ним!

— Ааа, понимаю, — расплылся в широкой улыбке Забини.

— Прекрати, это значит только, что мы всю ночь проговорили и так и заснули вместе.

Друг послал ему многозначительную улыбку и скрылся за дверью. Гарри тряхнул головой и широкими шагами направился в сторону кабинета директора, не зная, что пара карих глаз внимательно наблюдала за двумя юношами во время разговора.

— Доброе утро, Гарри. Чем обязан столь раннему визиту? — спросил Дамблдор несколько минут спустя.

— Доброе утро, профессор Дамблдор! Извините, что беспокою так рано, но, по-моему, я все уже понял. Я знаю, что может помочь Драко в моей реальности, и понял одну важную вещь о себе.

— Очень рад слышать это, Гарри. Думаю, теперь ты сможешь вернуться домой.

— Я только хотел узнать, каким образом?

— Не волнуйся. Все произойдет примерно так же, как и в прошлый раз, когда открылся проход между мирами.

— Квиддичный матч? — с надеждой спросил юноша.

— Вряд ли, первая игра состоится не раньше, чем через месяц.

— Жаль, — прокомментировал гриффиндорец, — надеюсь только, что это произойдет как можно скорее. Жду не дождусь, когда смогу вернуться …

— К своим друзьям? — продолжил директор, как всегда уже зная ответ.

— И к ним тоже, а также к моим новым друзьям, которых успел узнать здесь.

— И ко мне, — лукаво предположил Дамблдор.

— Вы, профессор, здесь такой же, как и там. Хотя и к Вам, конечно. Но сказать по правде, я хочу вернуться еще к одному человеку…

— Которого тебе не хватает больше других, — закончил за него директор.

— Да, это так. Никогда бы не подумал, что скажу это, но мне до смерти хочется увидеть его и поговорить.

Дамблдор понимающе улыбнулся и, глянув на часы, спросил: — Как насчет завтрака, молодой человек?

Молодой человек согласно кивнул головой и последовал за ним в Большой зал.

Переступив порог Большого зала, Гарри услышал, как его окликнули со стороны полупустого гриффиндорского стола. Он обернулся и увидел Гермиону, которая призывно махала ему рукой. Юноша кивнул директору и, направившись к столу красно-золотых, сел рядом со старостой девочек.

— Привет! — улыбнулся он.

— Привет! Я хотела сказать…— начала гриффиндорка.

— Извини меня, — перебил ее Гарри.

— Ты извиняешься, — покачала головой девушка и послала ему слабую улыбку.

— Ну да! Думаю, ты понимаешь за что, — брюнет вернул ей улыбку.

— Невероятно!

— В самом деле, мне не очень приятно было обманывать тебя, к тому же кое-кто мне сказал, что вчера ты была сердита на меня.

— Да немного, в начале, но потом перестала, — смущенно проговорила Гермиона. — Поэтому я и позвала тебя, хотела поблагодарить.

— Для меня это удовольствие.

— Блейз очень занимательный, никогда бы не подумала, что будет так приятно поболтать с ним.

— Он в самом деле необыкновенный. Я всего лишь помог ему сделать первый шаг.

Гермиона снова улыбнулась ему, и он продолжил: — И что теперь? Ты будешь встречаться с ним?

— Вы слишком любопытны, мистер Поттер. Это касается только нас, — девушка выглядела слегка раздраженной.

— О, пардон! — заулыбался Гарри.

— В общем, да. Думаю, будет неплохо встретиться с ним снова, — щеки гриффиндорской старосты порозовели. Гарри хотел добавить что-то еще, но она опередила его: — И я верю всему, что ты сказал мне вчера.

— Очень рад.

— Тебе нужна помощь? Как ты рассчитываешь вернуться домой?

— Пока не знаю, скорее всего, так же как и пришел сюда. Я что-нибудь придумаю.

— Это в самом деле большое удовольствие узнать такого Гарри Поттера, — улыбнулась ему Гермиона. — А также очень полезно.

— Ты даже не представляешь, насколько важно для меня было попасть сюда. Я столько всего понял.

Гермиона хотела ответить, но ее перебил так хорошо теперь знакомый им обоим голос:

— Доброе утро, я вижу, кое-кто пристает к девушке. Не волнуйтесь, леди, я позабочусь о Вас.

— Привет, Блейз, — Гарри радостно заулыбался другу, который выглядел как никогда привлекательно.

— Привет, как дела?

— Хорошо, только спать хочется. А у тебя?

— Лучше, чем когда-либо, — Блейз улыбнулся.

— Я благодарила Гарри, — пояснила девушка, и оба обернулись к зеленоглазому брюнету, который выбирался из-за скамьи, чтобы уйти.

— Я уже сделал это утром, — Забини подмигнул приятелю.

— Ребята, меня не за что благодарить. Вы все сделали сами.

Парочка порозовела, и, соглашаясь, послала ему ласковую улыбку.

— Я испаряюсь. Хочу шепнуть пару слов Драко. Увидимся позже.

— Подожди, я пойду с тобой, — Блейз подмигнул Гермионе и присоединился к Поттеру.

— Почему ты не остался? — прошептал Гарри.

— Потому что появился Уизли, а я не настроен сегодня ругаться.

— Рон не так уж плох, просто нужно узнать его получше.

— Это ваш Уизли такой, наш просто невыносим. Не понимаю, что Панси нашла в нем.

— То же, что и ты нашел в Гермионе, — воскликнул Поттер, усаживаясь за слизеринский стол.

— Поверь мне, он невыносимо наглый, а его слова частенько просто сочатся ядом.

— Предполагаю, что это просто способ защиты, на самом деле Рон очень мягкий.

— Возможно, но только Панси страдает как собака. А она этого не заслуживает.

— Как ты думаешь, в моем мире может быть что-то между Роном и Панси или между тобой и Гермионой?

— Ах, она просто прелесть! Мне несказанно повезло, — слизеринец бросил тоскливый взгляд в сторону гриффиндорского стола.

— В моем мире ты что-то не проявляешь энтузиазма.

— Дай мне хорошего пинка, когда вернешься к себе домой, — серьезно посоветовал слизеринский загонщик.

— Как пожелает любезный господин. Но позволь, я попробую по-другому прежде чем перейти к силовым методам, — возразил Поттер, только сейчас заметив, что Малфой еще не появился. — А где Драко? — спросил он, меняя тему разговора.

Забини поискал глазами лучшего друга и, не найдя, ответил:

— Не волнуйся, он придет, — и без перехода спросил: — Скажи, а ты целовался с ним?

Гарри поперхнулся, побагровел и пробормотал: — Я… это… Он мне кое-что объяснил… Ну, ты понимаешь…

— Нет, не понимаю, — лукаво улыбнулся Блейз.

— Да, я его поцеловал, — признался второй брюнет после секундного замешательства.

Слизеринец кивнул и сказал: — Я так и знал. Никто не может устоять перед ним.

— Это не то, что ты думаешь. Просто он до дрожи напоминает мне моего Драко и ...

— Твоего Драко? А вот это новость!

— Ну да, — засмеялся Гарри и добавил, — представляешь, каково мне?

— А вот и он, — воскликнул слизеринец, указывая на появившегося во всем блеске красоты и элегантности Малфоя, который привлек к себе не один алчный взгляд. Улыбаясь, он приблизился к друзьям, которые тепло приветствовали его.

— И куда ты делся? — спросил Драко у Гарри, который в нескольких словах передал ему содержание разговоров с Дамблдором и Гермионой. — Когда я проснулся сегодня утром и не увидел тебя рядом, то подумал, что ты вернулся в свой мир.

— Я не ушел бы, не попрощавшись, — прошептал Поттер.

— Надеюсь, — воскликнул блондин, накладывая себе завтрак.

— Почему ты так уверен? — лукаво спросил гриффиндорец.

— Потому что утром ты кое-что забыл в моей ванной, — ответил слизеринец, демонстрируя ему кулон. — Хотя, может быть, я и ошибаюсь.

— Задница гиппогрифа! — выругался тот, хватаясь за шею. — Поверь, Драко, ты не ошибаешься. Ты необыкновенный! Я не смог бы уйти, не сказав тебе этого. Я счастлив, что познакомился с тобой, и хочу поблагодарить тебя за помощь. Это касается и тебя, Заб. Вы — настоящие друзья, и я рад, что вы стали частью моей жизни. Поверьте мне, я навсегда сохраню воспоминания о вас в своем сердце, — сказал Гарри, надеясь, что ничем не обидел новых друзей.

— Мы тоже, сумасшедший ты наш. Мы тоже рады познакомиться с тобой. Иди сюда, чтобы я мог заковать тебя, — рассмеялся Драко, одевая ему на шею цепочку с кулоном. Затем он сел и принялся за свой чай с пирожным.

Забини с удовольствием разглядывал зардевшегося Поттера. После чего юноши присоединились к веселой беседе, которую вели остальные слизеринцы.

Совсем иная атмосфера царила за гриффиндорским столом. Рон и Гермиона весьма живо беседовали:

— Какого хрена им было нужно? — рычал рыжий.

— Ничего, они просто подошли поздороваться, Рон, — тяжело вздохнула Гермиона, поднимая глаза к потолку.

— Слизеринцы подошли поздороваться? Не смеши меня, Гермиона. Скажи, они оскорбляли тебя? Говорили гадости?

— Ничего подобного, они очень любезно пожелали мне доброго утра.

— Чтобы Поттер пожелал тебе доброго утра? — шокировано спросил младший из сыновей Уизли.

— Да, Рон, именно Поттер. Думаю, что даже он может быть вежливым.

— А что было нужно Забини?

Задетая за живое Гермиона взорвалась: — Да какая разница, Рон? Что с тобой? Почему ты ведешь себя как придурок? Они всего лишь поздоровались со мной!

— Что со мной? Что с ТОБОЙ? До вчерашнего дня ты их ненавидела! — взревел гриффиндорский вратарь, привлекая к себе множество любопытных взглядов.

— Все меняется, Рон! Блейз всего лишь был любезен со мной…

— Блейз?! С каких это пор ты зовешь его по имени?

— С тех пор как обнаружила, что он очень приятный человек!

— О, пожалуйста!

— Посмотри вокруг, не все слизеринцы мерзкие и противные!

— Может быть, ты забыла, сколько раз тебя оскорбляли за шесть с лишним лет?

— Нет, Рональд, некоторые вещи нельзя забыть, но многое меняется.

После этих слов рыжий гриффиндорец больше не смог держать себя в руках и закричал:

— Очнись, Герм, они не смогут измениться никогда!

Сказав это, он поднялся и в бешенстве выскочил за дверь. Девушка не стала его удерживать. Она по опыту знала, что ему нужно время, чтобы успокоиться. Они поговорят позже, когда переполнявшая Рона ярость уляжется. Гермиона собрала книги и, кивнув друзьям, которые в ошеломленном безмолвии наблюдали за их ссорой, вышла из Большого зала.

— Блейз, стой, куда ты? — Драко безуспешно попытался остановить друга, который бросился вдогонку за гриффиндорской старостой. — Дерьмо! Идем, — позвал он Гарри, который, кивнув, тоже поднялся из-за стола.

Гермиона стояла, облокотившись на перила лестницы рядом с классом трансфигурации, и старалась сдержать слезы. Слизеринец приблизился и сочувственно прошептал: — Мне очень жаль, я не хотел, чтобы ты поссорилась со своими друзьями. Если ты скажешь, что…

— Нет, — остановила его девушка. — Не понимаю, почему я должна отказываться от твоей дружбы из-за глупых предрассудков.

— Ты уверена?

— Более чем, — ответила она, в то время как по щеке каплей дождя скользнула слезинка.

Не отдавая себе отчета, Блейз поднял руку и пальцами вытер ее: — Знаете, мисс Грейнджер, Вы прекрасны, даже когда плачете, но я предпочитаю видеть Вас улыбающейся.

Девушка прикрыла глаза и только смущенно кивнула. Юноша хотел добавить что-то еще, но ехидный голос Теодора Нотта перебил его:

— Отличная работа, Забини, довести до слез грязнокровку — лучшее начало дня.

Реакция брюнета была мгновенной: он в один прыжок оказался рядом с одноклассником, сгреб его за грудки и взбешенно проговорил:

— Не смей говорить о ней в таком тоне или клянусь, пожалеешь о том, что родился.

— Какие докси на тебе поехали? Только не говори, что она тебе нравится!

— Отвали, Теодор, моя жизнь тебя не касается.

Нотт вырвался из хватки Забини и холодно произнес:

— Отпусти меня, придурок. С каких это пор ты с ней…

— Следи за своим языком, — перебил его подошедший Гарри, — а то можешь потом горько пожалеть.

— Пошел ты, Поттер! Только тебя не хватало в этом сборище лицемеров.

Гриффиндорец сжал кулаки, но не сдвинулся с места, потому что Драко удержал его за руку. Между тем Нотт продолжил:

— Может, объясните, какого соплохвоста с вами происходит. Только не рассказывайте мне, как вам нравятся гриффиндорцы. Я на это не куплюсь. Я вас сто лет знаю и знаю, что вы думаете о них.

— Взгляды меняются! — воскликнул Гарри.

Нотт с ненавистью прошипел ему в ответ: — Чертов лживый ублюдок, да ты сам бесконечное количество раз обливал их грязью.

— Теодор, пожалуйста, прекрати, — вмешался Драко, — что плохого в том, что Блейз хочет встречаться с Гермионой? Есть вещи, которые тебя не касаются.

— А вот тут ты ошибаешься! Меня касается все, что может бросить тень на репутацию моего факультета, — повысил голос Нотт и оттолкнул в сторону испуганную Гермиону. — Она не достойна общения с нами.

— Не смей прикасаться к ней! — со злостью воскликнул Блейз. — Она действительно не заслуживает общения с такой тварью как ты.

— Она тебя не достойна, — не унимался Нотт.

— С чего ты взял? — покачал головой Гарри, старясь удержать раздраженного Забини, который, еле сдерживаясь, произнес:

— С твоего позволения, я сам решаю, кто достоин общаться со мной, а кто нет. И не суйся в мои дела.

С этими словами он шагнул к девушке и, взяв за руку, попытался отвести ее с пути взбешенного Нотта, который оскорбленно воскликнул:

— Ты — одно сплошное разочарование!

— А ты — урод!

— Ребята, пожалуйста, перестаньте, — попытался утихомирить спорщиков Драко. Но те и не думали прекращать обмениваться оскорблениями:

— Лучше урод, чем лицемер и лжец!

— Почему так трудно поверить, что она мне в самом деле нравится? — воскликнул Блейз, пальцы Гермионы в его руке вздрогнули, и он сильнее сжал их в надежде успокоить девушку.

— Я нахожу это крайне сомнительным.

— Но это твои проблемы, не мои. А сейчас нам пора на урок.

— Как ты можешь встречаться с грязно…

— Заткнись! — Забини готов был ударить другого слизеринца.

— Не надо, Блейз, — закричала Гермиона, — он не стоит того!

— Но он оскорбил тебя!

— Да, я знаю, но в школе всегда есть те, кто думает подобным образом. Главное, что ты к ним не относишься, — закончила она, улыбаясь.

Блейз вернул ей улыбку и отступил на шаг от Нотта, который, однако, чувствуя себя оскорбленным, прошипел: — Убирайся, Грейнджер, тебя сюда никто не звал, — и в следующий момент с силой толкнул девушку.

— Не трогай ее, — заорал Блейз, в свою очередь толкая его. Нотт не остался в долгу и с такой силой пихнул Забини, что тот потерял равновесие и сбил с ног Гермиону, которая отлетела к лестнице и, не найдя опоры, опрокинулась вниз.

Драко удалось поймать Блейза, но не девушку, которая ласточкой летела над ступеньками.

— Гермиона! — закричал Рон, который появился, когда разворачивались последние события ссоры.

Гарри стрелой метнулся за девушкой, подхватил ее в полете обеими руками, но не сумел остановить падение. Единственное, что ему удалось сделать, это перевернутся в воздухе, чтобы смягчить ее приземление. Гермиона упала ему на грудь, а сам Гарри со всего маху ударился спиной и головой сначала об ступеньки, а потом об каменный пол.

Мертвая тишина воцарилась в коридоре, накрыв собой всех участников потасовки, которые, онемев, замерли в течение долгих секунд не в силах сдвинуться с места.

Драко, Блейз и Рон подбежали к двум лежащим на полу подросткам, которые не шевелились и не делали попыток подняться.

— Герм, Мерлин, ты как? — воскликнул Рон, помогая ей подняться.

— Хо… хорошо, Блейз меня защитил, потом я упала, а Поттер меня поймал, — ответила девушка, находящаяся в слегка невменяемом состоянии.

— Уверена? — обеспокоено спросил Забини.

— Да, со мной все хорошо. А вот ему, похоже, сильно досталось, — гриффиндорка указала на лежащего на полу брюнета.

— И что же, это был хороший поступок месяца? — саркастически спросил рыжий, встречаясь взглядом с обеспокоенным Блейзом.

— Как ты можешь? — воскликнул тот. — Разве ты не видишь, что ему плохо?

— Вижу, но если честно, то…

— Рон, прекрати! Если бы не он, не знаю, что бы со мной случилось.

Гриффиндорец перестал язвить, но все же не удержался от шпильки в сторону синеглазого слизеринца: — В следующий раз не втягивай мою подругу в свои личные разборки.

— Почему бы тебе в следующий раз не пойти в…

— Хватит! — закричал Драко, всерьез обеспокоенный затянувшимся обмороком Поттера. — Гарри, очнись, открой глаза, — прошептал он, и мгновение спустя заорал: — Позовите мадам Помфри! Какого хрена вы ждете?!

Блейз вышел из оцепенения и бросился бегом в сторону больничного крыла. Через несколько минут появившаяся медсестра забрала к себе бессознательного Поттера, а заодно и старосту гриффиндорцев. Девушка отделалась несколькими царапинами, в то время как состояние Гарри внушало серьезные опасения. К счастью, позвоночник не был поврежден, но юноша получил серьезную травму головы и поэтому никак не приходил в себя.

— Как они? — спросил Дамблдор.

— Мисс Грейнджер в порядке, я напоила ее успокаивающим и отпустила. А вот что касается мистера Поттера, не знаю, Альбус. Мальчик, конечно, силен, и его состояние под контролем, вот только он не хочет приходить в себя.

Услышав эти слова, Дамблдор улыбнулся опешившей мадам Помфри и, похлопав ее по плечу, сказал: — Не волнуйся, Поппи. Я думаю, что наш Гарри скоро очнется. Немного ошеломленный и сконфуженный и, боюсь, он не будет помнить ничего из случившегося, но ты не придавай этому особого значения.

— Но, Альбус, ты уверен?

— Конечно.

Медсестра озадаченно кивнула и, не задавая вопросов, проводила старого профессора до дверей его кабинета.

Ночь пролетела незаметно, и рано утром зеленые глаза наконец открылись.

— Доброе утро, — послышался знакомый голос. Юноша повернул голову и увидел около своего изголовья улыбающееся лицо мадам Помфри

— Доб…рое утро, — прошептал он в ответ, — Где я?

— Угадай! Ты перестанешь быть собой, если не появишься здесь хоть раз в месяц.

— Я… упал, да? — с трудом проговорил брюнет

— Да! И тебе следовало спуститься, когда было велено. Чем ты думал, Гарри, когда так рисковал?

Ошеломленное и непонимающее лицо юноши заставило мадам Помфри объяснить ему все более подробно: — Молния вполне могла убить тебя!

— Молния?! — переспросил он, в тот же момент осознавая, что он вернулся домой.

— Мистер Малфой, ты, квиддич… Ты помнишь, Гарри?

— Конечно, я помню, — все еще не придя в себя, ответил Поттер и спросил: — А как Драко?

Обалдевшее лицо медсестры вызвало у него слабую улыбку: — Его тоже задело? С ним все хорошо?

— Да, он в отличие от тебя отделался вывихнутым плечом. Которым через пару минут я и займусь, — мадам Помфри направилась в свой кабинет.

— Прекрасно! — Гарри закрыл глаза и облегченно вздохнул.

«Я дома, — подумал юноша, — в моем Хогвартсе, — и расплылся в счастливой улыбке. — Жду-не дождусь, когда можно будет вставать», — он поднес руку к шее и удостоверился, что кулон, прошедший с ним из одной реальности в другую, на месте.

— Если бы не он, я бы его забыл, — произнес он вслух, мысленно благодаря Драко, который за завтраком надел цепочку ему на шею. — Как бы я хотел, чтобы он был здесь, — в полудреме прошептал Гарри.

К реальности его вернул знакомый голос:

— Очухался, шрамоголовый? Жаль!

Брюнет распахнул глаза и увидел перед собой Драко Малфоя во всей красе.

— Что такое, после удара у тебя язык отнялся?

В ответ на эти слова гриффиндорец только нервно сглотнул и крепче сжал кулон в ладони.

— О небеса, не вам ли я обязан таким чудом: Поттер онемел!

— Я не онемел, Малфой. Просто ослаб и не расположен беседовать с тобой, — наконец проговорил Гарри.

Блондин шагнул в его направлении и уже открыл было рот для нового оскорбления, но следующий вопрос заставил его поперхнуться и не произнести ни звука.

— Ты как? Я слышал, ты повредил плечо, — блондин оторопело молчал, — очень больно?

— Конечно, больно! Но какого гоблина ты задаешь мне такие вопросы?

— Вывих?

— Не знаю, похоже, что да. Тебе-то какое дело?

Гарри хотел ответить ему в той же ядовитой манере, но вспомнил другого Драко и ограничился только словами: — Мне жаль, что тебе больно. Вот и все.

— Вот и все? Поттер, тебя никогда не беспокоило, что со мной происходит, откуда теперь такое внимание?

— Взгляды меняются! — прошептал брюнет, пытаясь подняться, но только застонал от боли.

— Что это? — требовательно спросил блондин, увидев на шее Гарри цепочку с кулоном.

— Подарок.

— От поклонницы? — противным голосом спросил Малфой, делая вид, что его сейчас вырвет.

— От одного особенного человека, которого я очень ценю, — решительно ответил брюнет.

— Ты тошнотворен, Поттер. Тебе об этом когда-нибудь говорили?

— Да!

— Кто?

— Ты сейчас!

— Очень остроумно, — воскликнул слизеринец, приближаясь. — Что с этой штукой? — спросил он, указывая на пульсирующий кулон.

— Ничего, чтобы тебя касалось.

— Покажи, — нелюбезно потребовал Малфой, стараясь схватить вещицу.

— Руки прочь! — Гарри отклонился и застонал.

— Просто ответь: что это, — повторил собеседник, восхищенный мерцанием камня.

Гриффиндорец вздохнул, но все же ответил: — Думоотвод!

— Что?

— Ты прекрасно слышал — думоотвод!

— Но я таких никогда не видел!

— Я тоже.

— Где ты его взял?

— Сказал же, это — подарок!

Поттер на мгновение отвел глаза, и Драко молниеносно схватил камень. В его голове вспышкой промелькнуло воспоминание брюнета. Всего мгновение, но его нельзя было проигнорировать.

— Что это было?

— Сказал же тебе, придурок, убери лапы! — завопил гриффиндорец, выхватывая кулон.

— Что это значит?

— Что ты видел? — раздраженно спросил Гарри.

— Мы с тобой смеемся, лежа на кровати.

— Забудь, — смущенно пробормотал Поттер.

— Что? Какого хрена значит «забудь»? Это не может быть твоим воспоминанием! Это фантазия? Потому что мы не можем вместе смеяться, тем более, лежа на кровати.

— Драко, прекрати.

— ДРАКО? С каких это пор ты зовешь меня по имени? Поттер, объясни, что с тобой случилось? — закричал слизеринец, но ответа он не получил, потому что в этот момент в палату вошла мадам Помфри.

— А, мистер Малфой! Мне показалось, я слышала Ваш голос. Как Ваше плечо?

— Хорошо.

— Идемте, я нанесу бальзам и наложу повязку. Вечером можете снять ее.

Юноша кивнул и неохотно направился за медсестрой. Гарри не мог мысленно не поблагодарить женщину за столь своевременное вмешательство.

— Аааах! — простонал Драко в нескольких метрах от Гарри, который приподнялся, чтобы встретиться с полным боли, но от этого не утратившим ненависти, взглядом слизеринца.

— Знаю, знаю, но это необходимо, — прошептала мадам Помфри и внезапно дернула Драко за руку.

Леденящий душу вопль заполнил комнату, заставив Гарри содрогнуться, — столько в нем было страдания.

— Сожалею, мистер Малфой, — проговорила мадам Помфри, помогая юноше подняться с пола, куда он упал, не удержавшись на ногах.

— Вы меня обманули, — еле выговорил Малфой, смахивая покатившуюся по щеке слезинку.

— У меня не было другого выхода. Если бы я предупредила, Вы не дали бы мне это сделать, Вы всегда слишком напряжены. Я предупрежу Ваших преподавателей.

— Больно, — простонал Драко, сжимая руку в кулак.

— Потерпите, я намажу плечо вот этой мазью, и к вечеру боль уменьшится.

Блондин кивнул и медленно направился к одной из кроватей, стоящих в комнате. Мадам Помфри помогла ему опуститься на кровать, расположенную рядом с Гарри.

— Я сейчас вернусь, только возьму бальзам для Вашего плеча, — с этими словами она исчезла в своем кабинете, оставив юношей наедине.

— Ты как? — мягко спросил Гарри и, не дождавшись ответа, продолжил: — Если хочешь… — брюнет запнулся, остановленный презрительной улыбкой Малфоя.

— Заткнись и оставь меня в покое, хватает того, что я сижу здесь в твоем обществе.

Гарри казался обиженным подобной отповедью и лишь грустно вздохнул.

— Какого гоблина, Поттер! С каких это пор ты стал таким заботливым? Будь так любезен, продолжай меня ненавидеть как раньше.

— Я не испытываю к тебе ненависти, — успел только сказать Гарри, прежде чем медсестра вернулась в палату и вновь прервала их разговор.

— Вот и я! — воскликнула она, приближаясь. — Мистер Малфой, я помогу Вам снять рубашку, нужно поменять повязку.

Слизеринец кивнул и стиснул зубы. Через минуту он сидел на кровати, раздетый по пояс. Гарри не мог оторвать жадных глаз от гибкого и совершенного тела, немного худощавого сейчас, но от этого не менее привлекательного. К реальности его вернули стоны блондина, заставляя его сердце сжиматься от непонятной боли.

«Невероятно, я сижу здесь и сочувствую ему! И к чему мы придем в итоге? Это же Малфой! Тот самый, который унижал и оскорблял меня на протяжении нескольких лет, единственный, кому удается достать меня до печенок, кто может мимоходом ранить меня, невоспитанный, надменный, отвратительный и … чертовски притягательный», — вынужден был добавить в конце Гарри, отводя взгляд и ощущая, что щеки полыхают алым пламенем.

— Готово, — сказала мадам Помфри, фиксируя повязкой руку на груди Драко, и добавила: — Вам необходим полный покой, не шевелитесь, и если что — зовите меня.

— Но…, — попытался возразить Малфой и осекся, увидев, как медсестра помрачнела.

— Молодые люди, не сердите меня. Я запрещаю Вам обоим двигаться. Вы останетесь здесь и будете отдыхать, а я приду чуть позже и проверю.

Гарри кивнул, в то время как слизеринец пробормотал что-то неразборчивое, но очень похожее на ругательство. Медсестра удовлетворенно кивнула и вышла.

Гнетущая тишина воцарилась в комнате, где два юноши смотрели в разные стороны, старательно игнорируя присутствие друг друга. Драко первым нарушил молчание:

— Что значит, ты не испытываешь ко мне ненависти? — Поттер вздрогнул и не ответил. Он боялся этого вопроса. — Ты глухой или притворяешься? Я спросил, что значат твои слова?

Гарри пристально посмотрел ему в глаза: — Не думал, что их так сложно будет понять.

— Поттер, не держи меня за дурака!

— Хоть ты мне и не веришь, но я повторю: Я НЕ НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! Мне претит твоя хамская манера поведения, но я никогда не испытывал ненависти к тебе.

— И что, я должен растаять от счастья и порадоваться вместе с тобой? — Холодно спросил блондин.

— Не помню, чтобы я тебя об этом просил. Ты спросил — я ответил. Все! — Сказал брюнет, скрывая разочарование.

— Почему? — Помолчав, спросил слизеринец.

— Что — почему?

— Почему ты не ненавидишь меня?

— Что за идиотский вопрос? Почему я должен?

— Потому что я тебя ненавижу! Почему бы тебе не чувствовать то же самое?

— Ты больной, Малфой! Тебе лечиться надо.

— У меня одна головная боль — ты! — Огрызнулся блондин.

Гарри глубоко вздохнул, стараясь сдержаться, но не смог: — Да что ты? Можно узнать, какого гоблина? Я согласен, между нами никогда не было дружбы или приязни, но я не думаю, что мог чем-то так смертельно обидеть тебя!

— Это ты так думаешь!

— А ты не объясняешь причин! Ты обижаешься, и это причиняет боль, — выпалил Гарри, в ту же секунду пожалев о сказанном. Скажем так, он совсем не следовал советам другого Драко.

— Расскажи мне о своем думоотводе, и я расскажу, почему терпеть тебя не могу.

— Но это шантаж!

— Называй, как хочешь. Но я не вижу причин, почему я должен быть откровенным с тобой, если ты не делаешь того же.

Гриффиндорец на минуту задумался, потом сказал: — Согласен. Что ты хочешь знать?

— Что это было?

— Воспоминание, — объяснил Поттер.

— Клянешься? Я бы так не сказал.

— Тогда уточни свой вопрос, — парировал Гарри и в свою очередь спросил: — Что я тебе сделал?

— Ты убил Волдеморта, — услышал он в ответ. И пока он оторопело молчал, Драко задал следующий вопрос: — Воспоминание о чем, и где это было?

— Не может быть, чтобы ты сожалел о смерти этой твари! — Взорвался Поттер.

Гарри порывался сказать что-то еще, но Драко перебил его: — Ответь на мой вопрос!

— Какой вопрос? Ты не можешь так думать на самом деле!

— Quid pro quod, Поттер! Ты — мне, я — тебе. Отвечай! — холодно осадил его Малфой, повторяя вопрос.

Гарри сжал кулаки и ответил: — Хогвартс, твоя комната.

— Но это невозможно! Ты никогда не был в моей комнате. Это сон?

— Волдеморт был сумасшедшим убийцей. Я не верю, что ты разделял его бредовые идеи о мировом господстве, — еле выговорил все еще шокированный Поттер. — Неужели ты в самом деле хотел стать Пожирателем?

— Нет! — Ответил Драко и сразу же задал следующий вопрос: — Если это не сон, то что это?

— Нет?! Так чего же ты бесишься от того, что он мертв? — Брюнет вскочил, но тут же застонал от резкой боли в спине.

— Сейчас моя очередь, Поттер. Соблюдай наш уговор.

— Да какой к боггарту уговор! Ты говоришь, что жалеешь о смерти сумасшедшего убийцы, но при этом не собирался становиться Пожирателем. Может, пояснишь, при чем здесь я?

— Отвечай на мой вопрос! — Закричал блондин. — Что это был за момент между нами?

— Особенный момент! Доволен? Момент, который навсегда останется в моем сердце. Хотя ты не поймешь, ты слишком многого не знаешь.

— Чего я не знаю? Объясни ради Мерлина! — Драко проклинал Поттера за то, что тот заставил его почувствовать себя таким уязвимым.

— Если я скажу тебе правду, ты мне не поверишь, — сердито ответил тот.

— Попробуй!

— Чего ради? Почему я должен это делать?

Слизеринец на миг заколебался: — Потому что ты мне должен.

— Я тебе должен? Я тебе ничегошеньки не должен!

— Ты должен мне мое будущее, мою жизнь. Поэтому отвечай или клянусь, ты пожалеешь!

— Что… что ты говоришь? Малфой, какого дьявола ты имеешь в виду? — не получив ответа, гриффиндорец закричал во всю силу легких: — ОБЪЯСНИ, ЧТО ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ?

— Я жду, Поттер, — прошептал Драко, напоминая собеседнику их уговор, — я весь внимание.

— Молния, — глубоко вздохнув, начал Гарри.

— В тебя она, к сожалению, не попала. Это я уже знаю, — саркастично прокомментировал Драко.

Он успел увидеть только грустную улыбку, мелькнувшую на губах Поттера, который покачал головой и прошептал: — Какой же ты все-таки ублюдок. Никогда не изменишься, да?

Гарри отвернулся.

— Какого хрена, Поттер! Ты обещал мне все объяснить, не смей отворачиваться! — взбешенно рявкнул Малфой, — Повернись и рассказывай!

— Я передумал. Извини, я хочу спать, — спокойно ответил брюнет, закрывая глаза и мысленно приказывая себе не принимать близко к сердцу слова Драко.

— Что… но ты… Пот… ты не можешь… — в бешенстве бормотал блондин, не в силах совладать с собой от такой наглости со стороны гриффиндорца. — Я с тобой разговариваю, не смей меня игнорировать! — Наконец завопил он. — Ты чертов ублюдок, лжец и…

Драко неловко сполз с кровати, морщась от сильной боли в поврежденной лопатке, и кое-как доковылял до кровати Гарри с твердым намерением заставить своего врага смотреть на себя.

— Какого… — брюнет повернулся, почувствовав, что слизеринец сел на край его кровати.

— Да как ты смеешь не обращать на меня внимание? — Прошипел Малфой, хватая Поттера за воротник пижамы и приближая свое лицо к его.

Гарри почувствовал резкую боль в спине, когда постарался освободиться из малфоевской хватки, но слизеринец не собирался отступать.

— От…вали, Мал…фой, — пропыхтел гриффиндорский ловец, с силой отпихивая блондина. Тот потерял равновесие, отлетел к своей кровати, ударившись больным плечом, и сполз на пол. С бледных губ сорвался стон боли и поток ругательств совсем нелестного для гриффиндорца содержания.

Встревоженный Гарри с трудом встал с кровати и опустился на колени рядом с лежащим Малфоем, который перемежал стоны с проклятиями в адрес того дня, когда они впервые встретились.

— Подожди, я помогу, — брюнет старался не обращать внимания на волны боли, пронзающей позвоночник.

— Отвали, Поттер, обойдусь без твоей помощи, — простонал слизеринец.

— Не стервеней, Малфой. Мне тоже не очень весело стоять здесь, согнувшись в три погибели. Обопрись на меня, я помогу тебе подняться.

— Не нужна мне твоя помощь, придурок!

— А ты слизеринский хорек!

— Ненавижу! — С этими словами блондин все же оперся на плечо Гарри, который с трудом сдерживая крик и сжав зубы, помог ему подняться и упасть на кровать.

— Я знаю, — прошептал брюнет, опираясь на матрас руками и стараясь прийти в себя.

В этот момент кулон снова осторожно выглянул из-за воротника его пижамной куртки и мягко запульсировал. Привлеченный теплым зеленым светом Драко поднял глаза, и прежде чем Поттер успел среагировать, схватил камень и сжал в ладони, снова увидев вспышку чужих воспоминаний.

… — Как же я хочу, чтобы поговорить с ним оказалось также легко, как с тобой! — воскликнул Гарри, вновь погружаясь в свои мысли. — Как заставить его поверить?

Слизеринец заулыбался:

— Покажи ему воспоминания, заключенные в думоотводе. Ты можешь выбрать нужные тебе.

— Но я не могу забрать его отсюда!

— Конечно, ты можешь. Мы с моим дорогим мистером Поттером храним наши воспоминания в сердце, поэтому кулон тебе будет полезнее, чем нам…

и еще…

— Стоп! Драко Малфой из моего мира — это не ты. Он не разговаривает со мной, а только орет, оскорбляет, ранит. Он ужасный, невыносимый, отвратительный и…

— Он тебе нравится!

Гарри замолчал на полуслове, потеряв дар речи, утонул в глубоких серых глазах, которые, казалось, проникали в самую душу, и отвел взгляд.

— Согласись, в нем есть что-то, что привлекает и интригует тебя.

— Я… не… — щеки Гарри окрасились в нежно-розовый цвет.

— И не возражай, твой Драко не так уж отличается от меня. Просто ты видел лишь его темную сторону, только сумрак и тени, но настало время увидеть его свет.

— И как я это сделаю, если он меня избегает?

— Думаю, ты должен рассказать ему о моем отце, — не колеблясь, ответил сероглазый слизеринец.

— Да он мне ни за что не поверит! И что я ему скажу?...

Гарри отпрыгнул сторону, и кулон выскользнул из пальцев Драко, унося с собой чужие воспоминания. Задыхаясь от ужаса, блондин смотрел на своего вечного врага, а потом совершенно другим тоном спросил:

— Это ведь были мы… Опять вместе... Но… но это невозможно. Пожалуйста, объясни мне.

Впервые за шесть с лишним лет Драко Люциус Малфой вежливо просил о чем-то Гарри Джеймса Поттера. Легкий намек на извинения, прозвучавший в его словах, погасил ярость Гарри. Удивленно сверкнув глазами, он сел на кровать рядом со слизеринцем и почти шепотом объяснил:

— Я побывал в другом измерении. Знаю, в это трудно поверить, но я побывал в параллельном мире, где также существуют маги и магглы, и где Пожиратели служат Темному Лорду.

— Но это невозможно, — ошеломленно пробормотал Драко.

— Поверь мне, это правда. Там вещи очень похожи на наши, но все как бы … наоборот.

— Наоборот? Что ты хочешь этим сказать?

Поттер вздохнул и, собравшись с силами, пояснил: — В том мире нам столько же лет, сколько и здесь, мы учимся в Хогвартсе и дружим. А еще мы оба слизеринцы.

— Что? Ты шутишь?

— Нет, даже не думал. Ты сам видел эти воспоминания.

— Ты — слизеринец? Это немыслимо, — с отвращением поморщившись, переспросил Драко.

— Почему? На первом курсе Шляпа хотела отправить меня в Слизерин, но я попросил ее не делать этого, — воскликнул Гарри, обиженно глядя на собеседника.

— Тебя в Слизерин? Гарри Поттера к отвратительным и подлым слизеринским гадам? Да ты же эмблема своего факультета — символ отваги и добродетели! Не смеши меня, ты не мог попасть к отверженным этой школы. Только не ты — Спаситель магического мира.

— Но это так! Хочешь — верь, хочешь — нет, но Шляпа сказала следующее: «Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… ».

— И почему ты отказался?

— Ты действительно хочешь знать это?

— Да, Поттер! Я определенно хочу знать, что послужило идиотской причиной того, что ты отказался учиться на благородном факультете Салазара Слизерина.

— Ты, Малфой!

Драко вытаращил глаза и застыл, не дыша, как будто кто-то без предупреждения ударил его кулаком в живот, потом с трудом проговорил:

— Я?! Ты серьезно? Но почему я? Мы ведь даже не были знакомы.

Гарри застонал от боли, пронзившей спину и шею, и пристально глядя блондину в глаза, спросил: — Ты забыл, да? Нашу первую встречу в салоне мадам Малкин на Диагон-Аллее?

— У мадам Малкин? Ты имеешь в виду, когда мы пришли туда примерять школьную форму? Я же не знал, что это ты, и, лягни тебя гиппогриф, Поттер, мы же были совсем детьми. Нам было по одиннадцать лет, и не может быть, чтобы у тебя сложилось такое отвратительное мнение обо мне только на основании нашего короткого разговора.

— Да мне бы хватило бы и половины. Ты был такой противный, когда хвастался, что твой отец в соседнем магазине покупает тебе учебники, а мать пошла выбирать волшебную палочку, и ты еще ликовал по поводу того, что потом вы пойдете смотреть гоночные метлы. «Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую… а потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу», — сказал ты.

— Поттер, нам же было по одиннадцать лет!

— Ты так гордился тем, что многие поколения твоей семьи учились в Слизерине, и говорил, что уйдешь из школы, если попадешь в Пуффендуй.

— Послушай, но я же был несмышленым мальчишкой, убежденным, что… — Драко осекся и отвел глаза.

— Я так себя неловко чувствовал. Ты спрашивал о таких вещах, о которых я не имел понятия: факультеты, квиддич, метлы… То чего я не знал, но так хотел иметь возможность стать частью всего этого. Ты спросил, почему меня сопровождал Хагрид, и где мои родители. Это ты хоть помнишь?

— Нет, не помню.

— А для меня все как будто было вчера. Я ответил, что мои родители умерли, и ты без малейшего сожаления спросил, были ли они такими же, как мы, то есть тоже волшебниками. Потом ты пустился в рассуждения о том, насколько тебе не нравится, что магглорожденные тоже могут учиться в Хогвартсе.

— Не может быть, чтобы из-за этого ты отказался стать слизеринцем, — прошептал Драко, опустив голову.

— Скажем так, первое впечатление о тебе не было фантастически прекрасным.

— Невероятно, — пробормотал Драко, на мгновение прикрывая глаза.

— Если добавить к этому то, что ты оскорбил Рона в Хогвартс-Экспрессе, думаю, ты не осудишь меня за то, что я не хотел иметь с тобой ничего общего.

— Это твоя проблема, Поттер, не моя! Ты сам не знаешь, что потерял, — воскликнул задетый за живое Драко, понимая, что его поведение было далеко от идеала, но не желая в этом признаваться, особенно теперь.

«Малфой не должен и не может проявлять слабость», — сколько раз он слышал эти проклятые слова от своего отца. Несколько минут юноши хранили молчание и не смотрели друг на друга. Гарри первым прервал паузу, поднявшись и направляясь к своей кровати.

— Ты куда? — удивленно спросил Драко.

— Если позволишь, Малфой, я с ума схожу от боли. Может, ты и забыл, но у меня травма головы и позвоночника, и мне нужно лежать.

— Ложись сюда, но не уходи.

— Куда «сюда»?

— Сюда, — Драко подвинулся, освобождая брюнету место рядом с собой. Увидев, что гриффиндорец впал в ступор от его слов, Драко воскликнул: — Прекрати пялиться, Поттер, это не то, о чем ты подумал. Ты не в моем вкусе. Я просто хочу, чтобы ты продолжил объяснять мне то, что я увидел.

— Но я могу сделать это и оттуда, — гриффиндорец указал на свою кровать.

— Ну да, а потом ты заснешь, и все кентавру под хвост!

— Не смеши, сейчас одиннадцать утра. И вообще, нам будет неудобно вдвоем на одной кровати, — не согласился брюнет, делая еще один шаг к своей кровати.

— Ты обещаешь продолжить?

— Обещаю! — выдохнул Гарри, вытягиваясь на своем скромном ложе и не сдерживая вздоха облегчения.

— Итак, там ты был слизеринцем. И как тебе?

— Странно! Сначала мне было очень неловко. Я ведь ничего не знал о вашем факультете, еще меньше о вас, я не знал даже о том, где искать вход в вашу гостиную, и ты хорошо развлекся, подглядывая, как я называл пароль не перед теми картинами и статуями. — Драко улыбнулся, а брюнет продолжил: — Рад, что доставил тебе удовольствие. Но потом мне понравилось. Я узнал столько вещей о вас, которые даже представить себе не мог. Мне понравились подземелья. Думаю, я не удивлю тебя, если скажу, что там есть волшебные окна, сквозь которые в ваши комнаты льется солнечный свет. Я думал, что вы живете в сумраке.

— Как мерзкие твари из сточных канав, — добавил Малфой, слегка качнув головой. — По школе ходит столько слухов о нас, один хуже другого, и ни одному из вас никогда не было интересно — правда ли это.

— Вы тоже не стремитесь просветить нас.

— Можно подумать, что вам есть до этого дело.

— Только избавь меня от попыток обвинить во всем нас, — сухо возразил гриффиндорец. — Вы повернуты на своей исключительности.

Драко презрительно сморщился и потом спросил: — Ты говоришь, что там мы друзья. Насколько близкие?

— Очень близкие.

— Как я и Блейз?

— Да, и даже больше.

— Поверить не могу. Там, наверное, и правда все перевернуто с ног на голову. Достаточно того, что мы дружим. Что еще?

— Представь, я терпеть не мог Рона и Гермиону, и они платили мне взаимностью, дружил с Блейзом, Панси, с тобой… Я был шокирован.

— Как ты их назвал? — удивленно спросил Малфой.

— По имени. Здесь прошло всего несколько часов, а там я провел два совершенно фантастических дня. Я узнал вас с другой стороны, и это было, мягко говоря, удивительно. Блейз великолепен, а Панси просто прелесть. Миллисента очень умная и забавная, также как и Крэбб с Гойлом. Нотт такой же придурок, как и здесь. А ты… ты совсем другой.

Драко выглядел ошеломленным, даже потрясенным. Он не верил собственным ушам. Услышанное казалось абсурдным и невероятным. Но он собственными глазами видел воспоминания, в которых он и Поттер действительно смеялись и беззаботно болтали, как настоящие друзья.

— Чем же я отличался?

— В тебе не было ни тени высокомерия, всегда улыбающийся, щедрый душой и готовый помочь всем, не только одноклассникам, но и тем, кто моложе.

— Здесь я делаю то же самое, просто не кричу об этом на всех углах.

— Правда?

— Правда, Поттер! Если не веришь, спроси у Блейза. Я занимаюсь дополнительно с отстающими первокурсниками по Нумерологии и Зельям.

Гриффиндорец вздохнул и сказал: — Возможно, все не так уж и отличается в обоих мирах.

— Возможно, все не так отличается, как тебе показалось, — отозвался Драко и, услышав как кто-то с силой распахнул дверь в больничный покой, добавил: — Быстро ложись, укройся с головой и притворись спящим.

— Зачем?

— Просто сделай это! — Приказал он.

— Но…

— Быстро! — Прошипел он, прежде чем знакомый голос манерно протянул:

— Драко, ты где?

Гарри юркнул под одеяло и притворился спящим, как ему и говорил Малфой, вздрогнув от явного страха в голосе последнего, когда он ответил:

— Здесь, отец, за ширмой.

Твердые шаги проследовали к кровати Драко и остановились. Гарри мог четко различить нервное постукивание трости по полу, выдававшее настроение ее хозяина.

— Можно узнать, какого дементора ты сотворил? — раздраженно спросил Малфой-старший.

— Отец, молния ударила рядом со мной во время квиддичного матча, и меня отшвырнуло в сторону. Я неудачно упал и вывихнул плечо.

— Идиот, что ты делал на поле в такую погоду?

— Отец, я…

— Не смей раскрывать рот, я не договорил. Ты знаешь, во что обойдется твоя безголовость?

— Я сожалею, но…

— Промедление. Я вынужден буду перенести собрание по твоей вине, — в ярости прошипел мужчина, поворачиваясь к юноше, лежащему под одеялом на соседней кровати. — Кто это? — холодно спросил он.

— Пуффендуец. Он спит, — солгал блондин.

— Уверен? — недоверчиво протянул Люциус, наклоняясь к лежащей фигуре с явным намерением откинуть одеяло.

— Не трогай его, отец, он заразен.

Рука замерла в нескольких сантиметрах от головы Гарри, который издал тихий облегченный вздох. Его палочка лежала слишком далеко, и он не представлял себе, как противостоять Люциусу в такой ситуации.

Мужчина с отвращением отдернул руку и обрушил новую порцию оскорблений на голову сына, который безропотно внимал ему.

«Ублюдок, ты даже не отец ему», — думал про себя гриффиндорец, слушая поток брани, который Малфой-старший выливал на бедную голову Драко.

— Ты опять разочаровал меня, сын. Твоя никчемность идет от слабости характера. Настоящий Малфой не оказался бы на больничной койке всего лишь после падения. Настоящий Малфой выше боли. Я знаю, что ты остался на поле, потому что разговаривал с Поттером. Позволь спросить, почему ты не сбросил его с метлы и не ушел?

— Но отец, ты же знаешь, что в школе нельзя применять некоторые заклинания.

Воцарившуюся после его слов тишину разорвал шорох ткани, за которым последовал болезненный стон.

— Отец, пожалуйста, — почти прорыдал Драко, — мне больно.

— Я знаю, — прошипел Люциус, — может быть, так ты поймешь, что глупо идти против моей воли.

— Довольно, умоляю тебя… — выкрикнул юноша, в то время как трость Пожирателя безжалостно упиралась ему в больное плечо.

— Если я узнаю, что весь этот спектакль был придуман тобой, чтобы уклониться от своего долга, мой гнев будет безграничен, и ты горько раскаешься в том, что вызвал его, — процедил мужчина, холодно глядя в полные слез глаза юноши, находящиеся в нескольких сантиметрах от его собственных глаз.

Гарри не знал, что предпринять в данной ситуации. Высунуться из-под одеяла вряд ли было бы мудрым решением, но и лежать молча тоже не было сил. Поэтому он медленно потянулся рукой к волшебному колокольчику, чтобы позвать мадам Помфри, которая не замедлила явиться: — Что случилось, молодые люди? Только не говорите мне, что… О, мистер Малфой, что Вы здесь делаете?

— Добрый день, мадам Помфри! Профессор Дамблдор прислал сову, чтобы известить меня, что мой сын пострадал и находится в больничном крыле. Я забеспокоился и приехал навестить его, — мужчина неторопливо опустил трость.

Медсестра повернулась к юноше, который приподнялся и быстро смахнул слезы тыльной стороной ладони.

— Ты в порядке, Драко?

— Да, все хорошо.

— Уверен?

— Да, мадам Помфри, все хорошо. Просто плечо еще дает о себе знать.

— Мистер Малфой, мальчикам необходим полный покой, — только сейчас заметив, что Поттер лежит, накрывшись с головой. — Я бы попросила вас покинуть больничный покой. Вас обо всем будут информировать. Ваш сын в надежных руках.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Как Вы думаете, когда он полностью поправится?

Медсестра встретилась взглядом с умоляющими глазами слизеринца и поняла все без слов:

— Не раньше, чем через неделю. Но я бы хотела быть уверенной, что функции плеча полностью восстановились, поэтому — через две.

— Не говорите мне, что плечо нельзя вылечить магией! — нетерпеливо спросил Малфой-старший.

— Можно, конечно. Но мы же хотим, чтобы рука двигалась как прежде, и все прошло без последствий, поэтому не стоит спешить.

— Необходимо, чтобы он восстановился раньше.

— Сожалею, но должна Вас огорчить. Для блага Вашего же сына — никакой спешки.

— Что ж, вынужден с Вами согласиться, — фальшиво улыбнулся Люциус, и не сказав сыну не слова, повернулся на каблуках и покинул помещение.

На ум Гарри и медсестре одновременно пришло одно очень грубое слово, но ни тот, ни другая, не стали произносить его вслух.

Когда дверь за посетителем громко захлопнулась, мадам Помфри повернулась к выбирающемуся из-под одеяла Гарри: — Мистер Поттер, вы в порядке?

— В полном. Спасибо, что пришли.

— Мистер Малфой, дайте, я взгляну на Ваше плечо. — Увидев наливающийся синяк в том месте, куда упиралась трость Люциуса, она слегка коснулась его, заставив Драко подпрыгнуть и застонать. — Больно?

— Ужасно!

— Подождите, я принесу обезболивающее.

— Спасибо, — прошептал Драко и, шмыгнув носом, повернулся к Гарри: — Прекрасный спектакль, не правда ли, Поттер? Будет что рассказать твоим дружкам.

— Почему ты позволяешь ему это?

— Он делает то, что считает правильным для меня.

— Неужели ты действительно веришь в эту чушь?

— Каждый получает то, что заслуживает. Если не ошибаюсь — это твои слова.

— Почему ты позволяешь так себя оскорблять? Неужели ты совсем себя не ценишь?

— Он — мой отец. Я не могу вести себя по-другому.

Сердце гриффиндорца болезненно сжалось, он больше не мог молчать о том, что ему известно: — Но он чудовище, ты не должен…

На этом месте его перебила появившаяся медсестра, которая быстро подошла к слизеринцу: — Вот и я, Драко. Выпей это, скоро полегчает.

Тот кивнул, без возражений выпил содержимое флакона из зеленого стекла и поблагодарил женщину, которая попрощалась и оставила юношей наедине. Не успел Гарри раскрыть рот, чтобы продолжить начатый разговор, как слизеринец приблизился к нему и прошипел:

— Не смей судить меня, Поттер. Ты ничего не знаешь обо мне, о моей жизни, о том, сколько я выстрадал, и что еще мне предстоит пережить день за днем. Не смей говорить мне, что я должен ослушаться своего отца. Ты не знаешь, на что он способен. И прошу тебя, избавь меня от этого убогого клише, что все возможно, если очень захотеть. Тот, кто его выдумал, никогда не имел дела с пытками и насилием.

— Он — лживый ублюдок, и ты не должен позволять ему разрушать твою жизнь!

— ЭТО ТЫ ЕЕ РАЗРУШИЛ! Из-за тебя я оказался по уши в дерьме! По твоей милости все это случилось, — завопил Малфой, стараясь сдержать слезы злости и отчаяния.

— Я? Да при чем здесь я? Почему ты во всем винишь меня?

— ПОТОМУ ЧТО ЕСЛИ БЫ ТЫ НЕ ВЫЖИЛ, ЕСЛИ БЫ ТЫ БЫЛ МЕРТВ, Я БЫ СЕЙЧАС НЕ БЫЛ… НЕ ДОЛЖЕН БЫ…— голос слизеринца сорвался.

— Не должен делать что?

— Отвали, Поттер!

— Скажи мне! Пожалуйста! Я смогу помочь, если ты объяснишь, что тебя заставляют делать.

— Никто не может мне помочь, и ты в том числе. Все уже решено, и я не в силах этому помешать, — безнадежно прошептал Драко, и тихие слезы покатились из его глаз по бледным щекам. Он почти вслепую добрался до своей кровати и опустился на нее.

— Поэтому ты так ведешь себя? Ты худеешь на глазах, учебу забросил. Причина того, что к тебе нельзя подойти, что ты невыносим, в Люциусе? Прошу тебя, объясни! Помоги мне понять!

— Отвали, Поттер! — повторил блондин, пряча залитое слезами лицо, — Оставь меня… в покое, — добавил он, всхлипывая.

— Драко, — позвал Поттер, впервые называя Малфоя по имени.

Тот поднял на него злые заплаканные глаза: — Что ты хочешь, чтобы я тебе объяснил? Что, убив Волдеморта, ты обрек меня занять его место? Это ты хотел услышать? — брюнет задохнулся. — Да, Поттер, благодаря твоему великому подвигу, я вынужден стать его преемником. В субботу меня представят оставшимся действующим Пожирателям как наследника Темного Лорда. Что еще ты хочешь услышать? Что я не хочу? Конечно, я не хочу! Но моим мнением отец не интересуется! Он не прислушивается к моим доводам. Он так решил, а мне остается лишь подчиниться.

— Нет! — закричал Гарри. Он откинул одеяло, сполз с кровати и, шатаясь, добрался до постели Драко. — Ты не можешь так думать, не можешь принять это. Я знаю, ты совсем другой — я это видел. Я знаю, что живет в твоем сердце. Не позволяй этому ублюдку решать за тебя!

— Этот ублюдок — мой отец!

— Нет, Драко, — закричал Поттер, срывая с шеи кулон и протягивая его блондину, — смотри!

— Что за чушь ты несешь? — вытаращив глаза, воскликнул Малфой.

— Люциус Малфой не твой отец, поверь мне!

— Ты бредишь! Это не смешно!

— Клянусь, что не обманываю тебя.

— Ты издеваешься, Поттер, — проговорил блондин, волнуясь все сильнее. — Ты видел нас — мы же похожи, как две капли воды!

— ЛЮЦИУС МАЛФОЙ НЕ ТВОЙ НАСТОЯЩИЙ ОТЕЦ, — четко произнес Гарри.

— Почему ты так поступаешь со мной? — прошептал Драко срывающимся голосом. — Почему ты так меня мучаешь? — громче спросил он. — За что ты так меня ненавидишь? — его голос сорвался на крик.

— Я не ненавижу тебя, совсем нет. Посмотри, все здесь, — сказал Гарри, протягивая ему кулон, — твоего настоящего отца зовут…

— Замолчи! Довольно! Не хочу слушать тебя, не хочу верить тебе, ты лжешь! — закричал блондин, стараясь здоровой рукой закрыть оба уха.

— Пожалуйста, поверь мне! Все воспоминания другого Драко о вашем отце здесь, в думоотводе. Посмотри их.

— Нет, не подходи! Убирайся! — заорал слизеринец.

— Это твоя жизнь, Драко! Не позволяй другим выбросить ее на помойку, ни у кого нет такого права. Ты…

— Поттер, убирайся, а то клянусь, я убью тебя, — блондин вытащил палочку и направил ее в грудь гриффиндорцу.

— Я не лгу тебе, и ты это знаешь, — медленно произнес брюнет.

— Еще одно слово, и ты умрешь! — воскликнул Малфой, его била дрожь. — И не думай, что я не смогу сделать этого.

Гарри не ответил, он несколько мгновений пристально смотрел в ярко блестевшие глаза цвета расплавленного серебра, полные ярости и боли, потом грустно покачал головой и пошел к своей кровати. Здесь он снова надел цепочку на шею, расстроено вздохнул, лег поверх одеяла и повернулся спиной к слизеринцу, который, дрожа, продолжал еще несколько секунд смотреть на него. Потом Драко расслабил плечи, тоже вздохнул и улегся.

Обед, который им любезно принесла мадам Помфри, прошел в полной тишине. Оба юноши были слишком напряжены, чтобы проглотить хоть кусочек. Время от времени Гарри бросал на Драко обеспокоенный взгляд, но тот изо всех сил старался сделать вид, что не замечает этого. Хотя делать это было все сложнее, потому что блондин видел, что гриффиндорец расстраивался все сильнее, но продолжал молчать и ждать от него первого шага. Хотя эти надежды были тщетны. Слизеринец не только не изъявил желания пообщаться, но и когда после обеда к нему пришел Блейз, попросил его развернуть ширму так, чтобы отгородить свою кровать от кровати Гарри.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Забини, находя своего друга еще более изнуренным, чем обычно.

Драко медленно кивнул.

— Ты уверен? Ты какой-то странный.

— Блейз, не задавай идиотских вопросов. Для тебя не новость, почему я так веду себя.

— А Мистер-Чудная-Улыбка здесь ни при чем? — брюнет кивнул в сторону Гарри, лежащего на кровати, стоящей за ширмой.

Слизеринский ловец не шелохнулся, лишь пристально посмотрел на товарища, сидящего напротив, давая тем самым понять, что он был прав в своих подозрениях.

— Что он выкинул на этот раз?

— Хочет мне помочь, — прошептал Малфой, слабо улыбнувшись. — Представляешь, он предлагает мне помощь.

— С каких это пор?

— А я почем знаю?

— И твой похоронный вид вызван тем, что этот придурок шесть с лишним лет тебя игнорировал, а сейчас решил удостоить тебя своим светлейшим вниманием и великодушно протянуть руку помощи? — шепотом предположил Забини.

— Не знаю, но он застал меня врасплох. — Драко умолчал о том, что рассказал ему Поттер несколько часов назад.

— И что ты будешь делать? — спросил Забини, повышая голос и заставляя вздрогнуть Гарри, который весь превратился вслух.

— Ничего, а что я должен сделать? — спокойно ответил слизеринский староста.

— Возможно, принять его предложение. Разве не этого ты добивался — шанса избежать предстоящего?

Драко сверкнул глазами, дернул уголком губ и еле слышно прошептал: — Ты же знаешь, что я не могу.

Ответ Забини был сухим и решительным: — Брось, Драко, если ты хочешь продолжать плакать и стонать, ничего не делая, пожалуйста, твое право. Но не приходи потом ко мне жаловаться, что уже слишком поздно и ничего нельзя изменить, потому что ты прекрасно знаешь — это не так. Я понимаю, что тебе чертовски страшно, но не лги мне, и в первую очередь, не лги самому себе.

— Тебе легко говорить, это ведь не тебя через пару недель поведут на собрание Пожирателей, как ягненка на заклание, не тебя заставят бросить школу, потому что «она тебе больше не нужна, Драко», не ты должен будешь убивать невинных, — зашипел Малфой. — Твой отец не такой, как мой! Хорошо тебе говорить, но влез бы ты в мою шкуру. Побыл бы ты мной хоть один день!

— Ты прав, я не ты. Но ты забываешь, что я с тобой, и так будет всегда. Вся беда в том, что ты не хочешь помощи ни от кого. И не важно, Поттер это или кто-то другой. Ты не позволяешь приблизиться к себе, помочь, поддержать, посоветовать. Ты всегда отвергаешь даже чью-либо малейшую попытку.

— И что, по-твоему, я должен сделать? Отказать отцу?

— Да, Драко! Это твоя жизнь. Я поверить не могу, что ты отказался от всего, о чем мечтал. Не заставляй меня думать, что все жертвы, на которые ты шел, и усилия, которые прилагал в течение шести с лишним лет, ты бросишь в угоду безумным амбициям человека, который даже не взял на себя труд просто любить тебя! Заклинаю тебя: не дай ему победить, не уступай ему. Только не в этот раз!

Безмолвные слезы катились из серебристых глаз юноши, который еле слышно прошептал:

— Я боюсь. Он меня убьет.

— Поговори с Дамблдором, он поможет.

— Куда я пойду? Что я буду делать? — всхлипывал блондин, вздрогнув от того, что Поттер что-то уронил за ширмой.

Гарри со своей кровати практически ничего не слышал, только отдельные слова и приглушенные звуки, но этого было достаточно, чтобы понять, что Малфой плачет. Гриффиндорец почувствовал, как сжалось в тоске сердце. Ему хотелось отбросить в сторону ширму, обнять слизеринца и шептать ему, что все будет хорошо, что он ему поможет, что все закончится. Не осознавая, что делает, брюнет отбросил книгу о квиддиче, которую листал, делая вид, что читает, и она с грохотом упала на пол.

— Я думаю, Поттер на самом деле может тебе помочь. Попробуй! Что ты теряешь? — предложил Блейз, слыша, как Гарри мечется за перегородкой.

— Это он во всем виноват! Не нужна мне его помощь!

Забини вздохнул и ответил: — Ну да, продолжай тешить себя подобной чушью, но не думай, что я с тобой соглашусь.

С этими словами он встал с кровати Драко, повернулся и вышел из больничного покоя, оставляя друга обдумывать услышанное.

Выйдя из больничного крыла, раздраженный Блейз широкими шагами направился в подземелья. Он любил Драко как брата, и то, что тот смирился с происходящим, огорчало и одновременно злило его ужасно.

Не глядя перед собой, Забини повернул за угол и столкнулся с человеком, который шел ему навстречу. Оба не удержались на ногах и упали. Слизеринец ударился правым локтем и громко выругался. Гермионе, которой «посчастливилось» с ним столкнуться, повезло меньше. Она упала и сильно разрезала левую ладонь о выступающий меч стоявшей в нише за углом статуи.

— Дерьмо! — прошептала она, здоровой рукой пытаясь найти в сумке с книгами платок.

— Грейнджер, подожди, я тебе помогу! Извини, я не увидел тебя.

— Ай, больно!

— Я знаю. Тебе нужно к мадам Помфри, обработать рану. Скажи ей, что ты порезалась о ржавый меч, — сказал Блейз, перевязывая руку девушки собственным чистым платком.

— Спа… спасибо, — смущенно пробормотала Гермиона, силясь подняться, и застонала снова.

— Где еще болит?

— Колено. Я сбила его. Не обращай внимания, это пустяки.

— Дай посмотрю.

— Не… не нужно... правда. Совсем не больно, — все больше смущаясь, лепетала гриффиндорка, в то время как слизеринский староста аккуратно приподнял подол ее юбки, чтобы увидеть глубокую рану на ноге девушки.

— Мерлин Великий! Ты идти сможешь?

— Да, не волнуйся. Помоги только мне подняться.

— Уверена? — спросил юноша, помогая ей встать на ноги.

— Да. Спасибо, ты очень любезен.

— Не за что. Это я виноват, что ты упала: я немного спешил, — воскликнул слизеринец, смущенный тем, что причинил девушке боль.

— Я это заметила, — улыбнулась Гермиона, изо всех сил стараясь не пялиться на него с идиотским видом.

— Ты доберешься до мадам Помфри одна?

— За кого Вы меня принимаете, мистер Забини? Я все-таки староста школы, а значит, умение хорошо ориентироваться в замке — это наша привилегия.

— Да? А я думал, что это учеба и дисциплина, — впервые с начала разговора Блейз улыбнулся.

— Это только для вида, — парировала гриффиндорка, осознавая, что флиртует с ним, с юношей, который был ее недостижимой мечтой, который являлся ей по ночам в совсем нецеломудренных снах, такой красивый и сексуальный, что она могла потерять голову, могла даже прогулять урок или не сделать домашнее задание, если бы он только попросил ее об этом.

— Значит, лучшей ученице школы есть, что скрывать, — весело заметил Блейз, сложив руки на груди и опираясь на стену рядом с девушкой, — что ж послушаем, очень интересно.

— Слишком долго придется слушать, — Гермиона покраснела как мак, — лучше перенести нашу беседу на другое время и в другое место.

— Что ж, ты возбудила мое любопытство, — усмехнулся Блейз, прежде чем удалиться. — Возможно, я воспользуюсь твоим предложением.

Дойдя до угла, он обернулся. На лице Гермионы мелькнуло странное выражение, но потом она согласно кивнула. Блейз ослепительно улыбнулся и, прежде чем исчезнуть за углом, сказал: — Ловлю тебя на слове, Грейнджер.

Пять минут спустя Гермиона все еще стояла на том же месте, уставившись на угол, за которым исчез Забини. Наконец боль в порезанной руке вернула ее к действительности. Она подняла сумку и, хромая, направилась в больничное крыло, ругая себя на чем свет стоит, за идиотскую реакцию на Блейза.

— Привет! Как дела? — спросила она Гарри, после того как медсестра оказала ей первую помощь.

— Так себе. А ты что здесь делаешь?

— Представляешь, я упала и порезалась о ржавую железку в коридоре.

— Очень больно?

— Немного, но скоро пройдет. Расскажи мне, как ты? Спина болит?

— Немного, но скоро пройдет, — повторил за ней Гарри и ласково улыбнулся.

— Ты уверен, что все хорошо? — спросила девушка, кивая в сторону перегородки.

— Нет, на самом деле все не так. Но я не хотел бы об этом говорить.

— Он чем-то обидел тебя? — шепотом спросила Гермиона.

— Нет, просто он не позволяет мне помочь, не доверяет мне… И вообще, почему я так все это воспринимаю? Почему мне не наплевать?

— Это моя вина. Забудь то, что я сказала тебе перед игрой, — виновато попросила девушка.

— Я не могу. Я думаю, что ты была права: есть что-то, что так его угнетает, и боюсь, это связано с его отцом.

Гермиона приоткрыла рот, потом тряхнула головой и сказала: — Брось это, Гарри. Его отец — сумасшедший Пожиратель. Не впутывайся в эти дела.

Гриффиндорцы несколько секунд, показавшихся им вечностью, смотрели в глаза друг другу, потом Гарри тихо спросил: — Герм, что ты думаешь о путешествиях во времени?

— Что они реальны, если использовать хроноворот.

— Нет, это не совсем то, что я имел в виду. Я неправильно выразился. Ты не знаешь, есть ли какие-нибудь книги о параллельных мирах?

Гермиона внимательно посмотрела на него, потом сказала: — Я знаю только одну, принесу ее тебе попозже. Но почему тебя это так интересует?

— Хочу собрать кое-какую информацию, — солгал Гарри, не желая обсуждать сейчас свое путешествие.

— Сейчас четыре часа. Я приду после ужина, перед тем как идти в башню.

— Хорошо, спасибо.

— Будь добр, лежи и отдыхай, — сказав это, она попрощалась и ушла.

Гарри снова бросил взгляд на ширму. Быть может, Малфой спал или слушал их разговор. В надежде на то, что он сумеет преодолеть возникшую преграду, он погрузился в свои мысли и не заметил, как заснул.

Гарри проснулся спустя четыре часа. Спал он сном праведника.

— Хорошо поспал? — спросила подошедшая мадам Помфри, — Как ты себя чувствуешь?

— Гораздо лучше, — ответил юноша, поворачиваясь и не ощущая той резкой боли, которая мучила его вначале.

— Как насчет ужина?

— В Большом зале? — с надеждой спросил Гарри.

— Нет, сожалею, но тебе придется здесь задержаться, — медсестра жестом призвала поднос, заставленный тарелками.

Юноша разочарованно вздохнул, потом искоса взглянул на ширму, стараясь, чтобы мадам Помфри этого не заметила, и, притворяясь равнодушным, спросил:

— А Малфой уже поел?

— О, он ушел. Я отпустила его примерно час назад. Он почувствовал себя лучше и изъявил желание вернуться в подземелья.

— Понятно, — еще более разочарованным тоном проговорил брюнет. Он знал, что ему нечего ждать от блондина, но все же в глубине души надеялся, что все закончится по-другому.

— Все хорошо, мой дорогой?

— Да, все прекрасно! Спасибо за ужин, он выглядит очень аппетитно.

Медсестра кивнула и скрылась в своем кабинете, оставляя его наедине со своими мыслями.

Гарри не знал и даже представить себе не мог, что наблюдавший за его сном в течение трех часов наследник рода Малфоев в какой-то момент вдруг поднялся и, стараясь не шуметь, на цыпочках подкрался к его кровати. Приблизившись, он в третий раз сжал в кулаке изумрудный кулон, висящий на шее гриффиндорца, и погрузился в чужие воспоминания.

Час назад.

«Посмотрите на него, спит себе, — подумал блондин, наклоняясь к Гарри, — Мистер Я-Хочу-Помочь-Тебе-Скажи-Мне-Как дрыхнет тут как младенец, а я мучайся по его милости. Открыл мне правду века и что? Спать изволит! Перевернул мой мир с ног на голову и хочет, чтобы я ему поверил и отказался от всего, что любил и ненавидел столько лет», — Драко сжал кулаки.

— Почему я должен доверять тебе, Поттер? — прошептал он еле слышно. — С чего ты взял, что Люциус Малфой не мой отец? Ненавижу тебя, бесчувственный ублюдок, и надеюсь, наступит день, когда я смогу отплатить за все. — На глаза юноши навернулись слезы. — Но как, как ты можешь так мучить меня? Зачем внушаешь ложные надежды? Чтобы потом посмеяться со своими дружками над доверчивым придурком Драко Малфоем?

Слизеринец осторожно присел на край кровати Гарри, который, не зная о том, что стал объектом столь пристального внимания, продолжал спокойно спать. Драко с печальным вздохом смахнул слезинку, которая отважилась скатиться по его усталому лицу. Он снова посмотрел на лежащего юношу и подумал: «Ты даже не представляешь, что бы значили для меня твои слова, окажись они правдой. Они могли бы все изменить».

Спящий брюнет выглядел беззащитным и уязвимым. Будь на его месте отец, он, не задумываясь, придушил бы гриффиндорца во сне, осуществив многолетнюю мечту.

«Тебе повезло, Поттер, что рядом с тобой не тот Малфой. Иначе ты был бы уже мертв, а я бы на своей шкуре испытал все прелести Круциатуса, за то, что не захотел тебя убить, — юноша с грустью вспомнил, сколько раз ему приходилось на себе ощущать сумасшедшую боль любимого отцовского проклятия. — Если бы все было так, как ты сказал, я бы возможно отважился противостоять ему, отстоять право на собственную жизнь… Но как я могу поверить тебе?».

Малфой задрожал от злости, представив, что Поттер все это придумал, чтобы достать побольнее и посмеяться.

— Все же ты слишком чист сердцем и искренен, чтобы вести себя так низко. Такая манера больше подходит слизеринцу, чем гриффиндорцу. — прошептал он как можно тише почти в самое ухо спящему брюнету. — Хоть между нами никогда не было взаимного уважения, Поттер, особенно с моей стороны, все же я думаю, что твои понятия о чести и достоинстве и дурацкие альтруистические порывы не позволят тебе столь подло поступить.

Одолеваемый своими безрадостными мыслями Драко безмолвно сидел на краю кровати. Поттер тихонько вздохнул, и кулон выскользнул из-за воротника пижамы, маня заключенной в нем правдой. Блондин затаил дыхание, но потом не в силах удержаться, потянулся к нему пальцами, проваливаясь в воспоминания лежащего на кровати ловца.

… Все казалось странно знакомым. Гарри лежал, глядя перед собой, на кровати с балдахином, который Драко не мог не узнать. Локтем он опирался на шелковую простыню зеленого цвета, запустив пальцы во взъерошенные черные волосы. Другой рукой он призывно махнул кому-то, улыбаясь удовлетворенно и одновременно вопросительно.

— И что означает сие выражение лица? — спросил он.

— Какое выражение? — отозвался голос, заставивший реального Драко вздрогнуть.

— Ну, такое: «Ты мне не ответил, чего же ты ждешь?».

— Если ты все знаешь, зачем спрашиваешь, — серьезно спросил другой юноша.

— Ну, хорошо, мой ответ «Да»! Ты доволен?

— Да! — прозвучало в ответ. И светловолосый юноша повалился на кровать и вытянулся рядом с другим мальчиком. — Другого и быть не могло! — он ласково улыбнулся, глядя в глаза цвета светлого изумруда.

— Хватит уже, Драко, — вздохнул брюнет, подняв глаза к небу. — О чем еще ты хотел попросить меня?

— Ты поедешь со мной на Рождество? Мои приглашают тебя. Не отказывайся, это будет здорово!

— Поблагодари их за меня, но я не думаю, что в свете произошедшего в прошлый раз это будет удачной идеей.

— Поедем, Гарри. Я понимаю твои чувства, но ты увидишь его всего один раз рождественским утром.

— Я его терпеть не могу!

— Я знаю, мои родители с тобой согласны, но он — мой дядя. И хоть порой он и сводит меня с ума, приходится терпеть.

— Тебе! Меня никто не обязывал.

— Пожалуйста! Обещаю — отец за ним присмотрит.

— Я все время помню, кого нужно благодарить за смерть моих родителей.

Драко расстроено опустил глаза. Гарри заметил это и, приподняв его лицо за подбородок, ласково прошептал: — Я понимаю, что это не твоя вина, и твои родители тут тоже ни при чем. Просто каждый раз, когда я вижу его, прежняя боль возвращается, и желание заставить его заплатить за все, становится непереносимым.

Блондин грустно кивнул и ответил: — Ладно, я скажу маме, что ты не приедешь. Она, конечно, расстроится, но если тебе у нас будет так плохо, то лучше оставайся.

Поттер покачал головой, любуясь нежным лицом своего визави, и погладил его по щеке:

— Не надо, я поеду с тобой. Только пообещай мне, что твой отец будет держать его от меня подальше, иначе я не ручаюсь за последствия.

Драко засиял счастливой улыбкой и обнял брюнета за шею: — Успокойся, говорю же, отец обо всем позаботится!

Неожиданно Драко вновь оказался в больничном крыле. Шокированный увиденным, он прижал руку к сердцу, слушая его сумасшедшие удары. «С каких это пор я и Поттер настолько близки?»

Казалось, что они друзья, но что, Мерлина ради, значил их разговор?

«Не помню, чтобы я приглашал его к себе на Рождество».

Все больше смущаясь и волнуясь, Драко решил посмотреть дальше, снова сжал в руке кулон и провалился в другое воспоминание.

… — Привет, Гарри!

— Доброе утро, миссис Малфой! Спасибо за приглашение.

— Тебе спасибо, что приехал. Я знаю, это было непростое решение.

— Не стоит беспокойства! — ответил юноша, бросая убийственный взгляд на блондина, который ответил ему невинным взглядом серых глаз и обратился к матери:

— Мама, ты как всегда прекрасна!

— Сокровище, добро пожаловать домой! — обнимая его и шепча ему на ухо: — Твой отец и дядя в гостиной, будет лучше, если ты проводишь Гарри в его комнату.

Сын кивнул, но прежде чем он успел произнести хоть слово, Гарри распахнул дверь в гостиную, чтобы поприветствовать главу семьи, не зная, что самый ненавистный ему человек тоже находится в этой комнате.

— Счастливого Рождества, мистер Малфой! — Обратился Гарри к мужчине, стоящему к нему спиной. Но когда тот обернулся, у юноши перехватило дыхание: «Дерьмо, ну почему именно он?»

— Вижу, мой брат не оставил своей дурацкой привычки раздавать милостыню: продолжает приглашать в свой дом предателей и сопляков, мнящих себя властителями мира.

Гарри задрожал от ярости, но сдержался и повернулся, чтобы уйти, когда холодный голос полоснул его словно удар хлыста: — Куда ты направился, маленький ублюдок, я еще не закончил!

«Спокойно, дыши! Спокойно, не отвечай ему! Спокойно, будь выше его!» — как мантру твердил про себя брюнет, чувствуя, что ему это плохо удается.

— Не думал, что ты такой трус, Поттер! Хотя чего от тебя ждать, с такой-то кровью!

— Да как ты смеешь, сукин сын! — взорвался Гарри, не в силах слышать, как этот человек оскорбляет его родителей.

— Голосок прорезался? — глумливо спросил Пожиратель, приближаясь.

— Всегда был, и сейчас с его помощью мне ничто не помешает послать тебя нюхать дерьмо подальше отсюда.

— Какой богатый словарный запас! Я поражен. А в школе тебя не учили уважительно разговаривать со старшими?

— Да, если человек этого заслуживает!

— Дядя, прошу тебя, прекрати, — решительно проговорил Драко, входя в комнату.

— Драко, я вижу, ты опять пригласил в дом этого наглого грязнокровного выскочку. Тебе стоит внимательнее выбирать друзей.

— Уверен, это совершенно лишнее, — воскликнул мужчина, стоящий спиной к наблюдающему за ними в думоотводе Драко, и весело добавил: — Привет, Гарри, добро пожаловать!

— Спасибо, мистер Малфой, — ответил, помрачнев, юноша.

— Печально, — воскликнул Люциус Малфой, — твой сын не меняется.

— К счастью, — парировал брат, — мой сын прекрасно умеет выбирать себе друзей, и Гарри, несомненно, лучший из них.

— Прошу тебя, Сайфер, опять ты со своими дурацкими идеями! Принимать у себя эту посредственность…

Его брат глубоко вздохнул и посчитал про себя до десяти. После чего сказал:

— Посредственность — это субъективное понятие, так же как и красота или доброта. Может потому, что я не принимаю у себя посредственностей, Гарри и приглашен к нам в дом на Рождество.

Его близнец открыл было рот, но Сайфер перебил: — Драко, почему бы вам с нашим гостем не отправиться наверх и не подождать меня там, я сейчас приду.

— Да, папа.

— Прекрасно. Типи уже отнесла вещи Гарри в его комнату.

Люциус бросил жгучий взгляд в сторону брюнета и молча кивнул племяннику.

Драко вновь внезапно вынырнул из воспоминаний, снедаемый любопытством, потому что лица незнакомца он так и не смог разглядеть. «Сайфер, — обессилено прошептал он, — я уже слышал это имя, но не помню, где». Юноша старался вспомнить среди прочих имен и знакомых лиц единственное, которое ему было нужно в данный момент. «Дерьмо! — разочарованно ругнулся он, — Но я точно знаю, что имя мне знакомо. Крутится в голове, но не поймаешь». В этот момент его отвлек гриффиндорец, который повернулся на бок и пробормотал во сне несколько слов, которые Драко ухитрился услышать:

— Я не хочу, чтобы ты страдал. Ты слишком дорог мне! — видимо, Гарри во сне был снова в другом измерении.

В первый момент Драко не понял, что эти слова относятся к нему, но, погружаясь в третий раз в пучину чужих воспоминаний, был вынужден в этом убедиться.

… — Что ты делаешь? — задыхаясь, спросил Драко.

— Угадай, — прошептал брюнет, покрывая шею блондина легкими дразнящими поцелуями.

— Перестань, нам уже пора на урок, — простонал тот. — Ты же знаешь, Северус ненавидит, когда мы опаздываем, — добавил белокурый слизеринец, в то же время позволяя своим рукам скользнуть по скульптурным мышцам ягодиц лежащего рядом с ним юноши.

— Я хочу Вас прямой сейчас, мистер Малфой,— прошептал соблазняюще зеленоглазый волшебник. — Я не вытерплю два часа. Я хочу почувствовать запах твоего возбуждения, хочу ласкать тебя, целовать, лизать… — шептал Гарри, посасывая и прикусывая мочку бледного ушка, — … сделать тебя своим и слышать, как ты стонешь от удовольствия в моих объятиях.

Блондин бросил быстрый взгляд на часы, стоящие на прикроватной тумбочке, и лукаво улыбнулся: — У нас всего четверть часа.

— Мы успеем, — торжествующе пробормотал брюнет, распахивая рубашку Драко и начиная терзать языком его соски.

Только томные вздохи и возбужденные стоны слизеринского старосты нарушали тишину в комнате, когда его мучитель стянул с него форменные брюки и сосредоточил свои усилия на еще более благодарном объекте.

— Лю… бовь моя… не останавли… вай… ся… прошу… тебя, — задыхаясь, молил Драко, отдаваясь умелым ласкам опытных губ партнера. Ответа он не услышал, только сводящие с ума движения бесстыжего языка продолжили приближать его к вершинам блаженства. — Мерлин, Гаррииииии! — закричал, задыхаясь, блондин во власти высшего наслаждения.

Несколько мгновений спустя Гарри улыбнулся, облизал губы и, приблизившись к лицу любовника, прошептал:

— У нас меньше четверти часа…что скажешь, если…, — но договорить он не успел, блондин опрокинул его на себя и, пылко целуя, принялся срывать с него одежду, отправляя форменные вещи одну за другой на холодный пол подземелий, пока облегающие черные боксеры не составили им компанию. — Боюсь, что мы все же опоздаем на урок, — прокомментировал он, прежде чем мягкие розовые губы накрыли его рот.

Последующее доставило огромное удовольствие обоим слизеринцам — минуты блаженства были краткими, но от этого лишь более интенсивными, и оргазм, накрывший их, был, несомненно, лучшим в их жизни.

Когда Драко вернулся в свой мир, его щеки пылали так, как будто он спустился в Большой зал голым. Он медленно поднялся, чувствуя себя смущенным, как никогда в жизни. То, свидетелем чему он стал, было невероятно притягательным, и не только потому, что это была сцена близости, но и потому что увиденное было слишком возбуждающим. Юноша прижал руку к сердцу, которое в начале воспоминания учащенно забилось, а теперь колотилось как бешеное в грудной клетке, угрожая своему хозяину скорым инфарктом.

— Мерлин, я… и он…, — потрясенно прошептал Драко, глядя в сторону гриффиндорца, который спокойно спал. — Мы! — пробормотал он, осознавая в тот момент, как произнес это короткое слово, насколько сильно оно звучит по отношению к нему и Гарри Поттеру. Слизеринец бросил короткий взгляд на своего извечного врага, стараясь изгнать увиденное из своей памяти.

Он не делал секрета из своих сексуальных предпочтений. По крайней мере, Блейз прекрасно знал, что его лучший друг не натурал. Но никогда мысль о возможных отношениях с Поттером даже на мгновение не посещала его. Все эти годы он был слишком занят, ненавидя гриффиндорца, чтобы остановиться и заметить, как быстро тот вырос и превратился в привлекательного молодого человека.

Благодаря длительным квиддичным тренировкам он стал схож с греческой статуей с рельефной мускулатурой, широкими плечами и длинными ногами. Гриффиндорский ловец оставил в прошлом мальчишескую худобу и щуплость, приобретя крепкое, но грациозное тело. Гарри был действительно красив: правильные черты лица и смоляные волосы до плеч, отливавшие синевой, привлекали внимание. Он изрядно вырос, конечно, не так как Рон, но рост его достигал ста восьмидесяти сантиметров. С помощью заклинаний он улучшил свое зрение и теперь пользовался очками, только когда читал или делал домашнее задание, позволяя в остальное время своим изумрудным глазам сиять магическим светом на чистом овале лица.

Застывший в изумлении в этой скудно обставленной больничной палате Драко Малфой впервые за шесть с лишним лет понял, что Поттер неудержимо влечет его, и он уже не может ненавидеть гриффиндорца как прежде.

— Понравилось? — спросила медсестра, забирая у Гарри пустой поднос.

— О да, все было превосходно!

— Очень рада. Как ты себя чувствуешь?

— Намного лучше, еще немного побаливает, но это уже не та нестерпимая боль, которая была раньше.

— Как насчет того, чтобы вернуться в башню? — спросила мадам Помфри.

— Правда? Вы меня отпускаете? Здорово! — воскликнул юноша, даря медсестре сияющую улыбку.

— Только пообещай мне не тренироваться как минимум неделю и вообще всячески беречь спину.

— Обещаю!

— И еще, Гарри, завтра обязательно зайди, я сделаю массаж с лечебным бальзамом.

— Всенепременно!

— Не сомневаюсь, мой дорогой. Потому что в противном случае ты снова окажешься здесь, — медсестра подмигнула студенту и удалилась.

Брюнет переоделся со скоростью света, ему не терпелось вернуться в башню к друзьям, к тому же Гермиона обещала помочь ему в его поисках, но больше всего ему хотелось увидеть одного светловолосого слизеринца, который оставил его здесь с горьким привкусом недосказанности на губах.

Гарри попрощался и вихрем вылетел из больничного крыла. Он пулей несся по коридору, но слишком резко поворачивая за угол, почувствовал, что его спина недовольна такими нагрузками.

— Уймись, Гарри Поттер, — приказал он себе, хватаясь за поясницу.

— Разговариваешь сам с собой? — язвительный голос заставил его вздрогнуть.

— Дра… Малфой? Что ты здесь делаешь? — Гарри удивленно смотрел на блондина, выходящего из-за колонны.

— Жду, когда тебя выпишут.

— И поэтому сидишь в засаде! Хочешь вернуть меня обратно? — брюнет фыркнул.

— Ой, Поттер, избавь меня от проявлений твоей мании преследования, — последовал немедленный ответ. — Ты меня знаешь, я могу сделать это, не дав тебе времени среагировать.

— И чем я обязан такой любезности с твоей стороны? — Гарри с трудом сдерживал улыбку.

— Ты мне нужен!

— Не понял?

— Я открыл ящик Пандоры, Поттер! И сейчас я не могу его закрыть и сделать вид, что ничего не произошло, — воскликнул слизеринец, угрожающе приближаясь.

— Прекрасная метафора, не знал, что ты знаком с античной мифологией, — ответил брюнет, удивляясь тому, что чистокровный волшебник может снизойти до того, чтобы интересоваться магловскими сказками.

— Повторяю, ты многого обо мне не знаешь, — холодно парировал блондин, прижимая собеседника к стене.

— В любом случае, я — не Пандора, ты — не Прометей. Я тебе сказал это не для того, чтобы обидеть или ранить тебя.

— Что такое, тоже метафора? — едко спросил Малфой, игнорируя последнюю реплику своего врага.

— Почему нет?

— Потому что я в эти игры не играю. Я открыл ларец и, как ты знаешь, обнаружил в нем нечто, что не могу игнорировать.

— От меня-то ты чего хочешь? — почти закричал Гарри, ощущать Драко так близко, почти на расстоянии поцелуя, было мучительно.

— Чтобы ты выполнил свое обещание, — решительно ответил блондин.

— Чтооо? Какое обещание? Ты — сумасшедший!

Слизеринец глубоко вздохнул, пристально посмотрел гриффиндорцу в глаза и тоном, не допускающим возражений, произнес:

— Помоги мне, Поттер!

Гарри побледнел и уставился на слизеринца, не веря своим ушам. Драко Люциус Малфой, Слизеринский принц, высокомерный ублюдок, холодный, неприступный, ядовитый сукин сын, просил его, Гарри Джеймса Поттера, своего извечного врага, о помощи.

— Не смотри на меня так. Ты не знаешь, чего мне это стоит, — произнес слизеринец, отступая на несколько шагов. — Ты единственный, кто может помочь мне понять и узнать правду с помощью этого, — Драко указал на необычный думоотвод Гарри.

— Согласен, — немедленно отозвался брюнет, оценив усилия Мафлоя, никогда никого ни о чем не просившего, — но при одном условии!

Драко скептически посмотрел на него и с сарказмом добавил: — Забудь, я не буду более любезен с тобой и твоими придурочными друзьями.

— Премного благодарен, но я не об этом.

— Что же тогда?

— Ты начнешь есть и учиться!

— Какая тебе разница, ем я или нет? — удивленно спросил блондин. — К тому же мои оценки тебя никак не касаются.

— Quid pro quod, Малфой! Я тебе помогаю, если ты начинаешь нормально питаться и учиться, — решительно повторил Поттер.

— Хорошо, я буду нормально питаться, — вздохнул слизеринец. — Доволен?

— Почти. Что насчет уроков?

— Мне есть о чем подумать кроме них. Ограничься едой, Поттер.

— Сожалею.

— Школа — это последнее о чем я хочу сейчас думать! — раздраженно рявкнул блондин.

— Плохо, должно быть наоборот. Ты же не хочешь пустить гиппогрифу под хвост шесть лет усилий? Поэтому если ты хочешь моей помощи, прими мои условия.

— Я слишком отстал, — пробубнил юноша и грустно добавил: — К тому же, для того к чему меня прочит отец, диплом мне не нужен.

— Да пошел ты, Малфой! Если ты так думаешь, если ты уже СМИРИЛСЯ со своей судьбой, что тогда я могу сделать, чтобы помочь тебе? — заорал Гарри. — Если ты уже видишь себя Пожирателем, что мы с тобой здесь обсуждаем?

— Не смей разговаривать со мной таким тоном, ты… ты… маленький ублюдок! — закричал в ответ другой юноша и в который уже раз повторил: — Ты ни хрена не знаешь обо мне!..

Но брюнет перебил его: — Достал ты, Малфой! Прекрати жалеть себя и начинай действовать!

— ЧТО? — глаза Драко превратились в две узкие щелочки.

— Да, я ничего не знаю о тебе, но уверен, ты лучше, чем кажешься. Так давай, продемонстрируй это.

— Ты… Ты…

— Да, я знаю, я — ублюдок, и ты меня ненавидишь. Ты уже становишься предсказуемым и однообразным, но это не заставит меня передумать. Ты хочешь, чтобы я тебе помог? Тогда занимайся и исправляй оценки, ты должен сдать экзамены.

Драко сжал кулаки. Желание наброситься на гриффиндорца и надавать ему тумаков было непреодолимым. К счастью, здравый смысл возобладал, и он сдержался. Несколько секунд слизеринец молча смотрел на своего визави, потом немного раздраженно, но спокойно ответил:

— Я не смогу сейчас охватить все, от чего-то придется отказаться.

— Возможно, но не от твоего образования.

— Не занудствуй, Поттер! Ты мне не мамочка, чтобы меня воспитывать.

— Кто здесь зануда, так это — ты! Начнем прямо сегодня. Тебе повезло, Малфой, что мне всю неделю нельзя тренироваться.

— Не понял!? Ты будешь со мной заниматься? — презрительно спросил он.

— Да, а в чем проблема? Мои оценки одни из самых высоких в школе, я вполне могу тебе помочь. Или тебе противно, что это буду я?

Драко не ответил, только посмотрел в окно и вздохнул.

— Ах, какие переживания! И как я должен расценивать твои вздохи? — ехидно спросил Гарри.

Блондин обернулся и, игнорируя его выпад, ответил: — В Трансфигурации и Защите от темных искусств я отстал сильнее всего. Потом — Астрономия и Древние Руны. И, наконец, — Зелья, но здесь, думаю, я справлюсь сам.

— Тогда начнем с Защиты и Трансфигурации? Ты всегда хорошо по ним успевал, не думаю, что ты все забыл. Нужно лишь повторить пройденное и нагнать то, что мы прошли в этом году.

— Сейчас конец октября, Поттер! Два месяца прошло!

— Верно, тем более нет смысла тянуть. Увидимся через полчаса в библиотеке. И захвати учебники.

— Нет! — воскликнул слизеринец, бросая на Гарри убийственный взгляд.

— Что еще? Почему нет?

— Потому что это публичное место. Я не хочу, чтобы все видели, что ты занимаешься со мной.

Поттер страдальчески закатил глаза: — Ты невозможен… Ну, хорошо, тогда встретимся в Выручай-комнате!

— Где?

— В Выручай-комнате. Вспомни пятый курс, наши тайные уроки по Защите. Тогда ты со своими дружками патрулировал коридоры по приказу Амбридж, чтобы выследить нас.

Драко подумал, кивнул и, не сказав ни слова, вышел.

— Гарри, привет! — воскликнула Гермиона, увидев юношу, вошедшего в гостиную. — Я приносила тебе книгу в Больничное крыло, но опоздала немного, ты уже ушел.

— Привет, Герм! Мадам Помфри отпустила меня.

— Салют, дружище! Как дела? — спросил подошедший Рон, обнимая друга.

— Поосторожней, Рон, — простонал брюнет, — еще немного больно.

— О, извини! Ты уже поел?

— Да, спасибо.

— Как насчет партии в волшебные шахматы?

— С удовольствием, — в первый момент Гарри забыл о Малфое, но потом был вынужден отказаться. — Ой, Рон, я забыл. Снейп приходил и сказал, что ждет завтра от меня эссе. Я пойду в библиотеку.

— Жаль!

— О чем эссе? — с любопытством спросила Гермиона.

— О… Ну… Зелья и бальзамы, используемые для восстановления после ранений и травм, — выкрутился Гарри, стараясь не смотреть девушке в глаза, чтобы не попасться.

— Правда? Странно, а когда ты с ним виделся?

— Во время ужина.

— Мне казалось, он все время был в Большом зале…

— Герм, брось! Хочешь сказать, что Гарри мог выдумать что-то подобное? — перебил ее Рон, одновременно кивая Невиллу, что он может занять место Гарри за шахматной доской.

— Нет, я ничего подобного не думала… — порозовела гриффиндорка.

Гарри понимающе ей улыбнулся, испытывая легкое чувство вины, собрал учебники, и быстро покинул гостиную.

— Ты опоздал, — констатировал недовольно Малфой, когда брюнет примчался в коридор перед Выручай-комнатой.

— Всего пять минут, не придирайся. Мне пришлось выдумывать причину для своих друзей, а это не так-то просто.

— Если это так трудно, можем все отменить.

— Я этого не говорил.

— Я не хотел, чтобы ты врал нищеброду и гряз…

— Заткнись! Не называй их так. Я сказал тебе, что я не против.

— Войдем? — как всегда холодно спросил блондин.

— Только после Вас, — Гарри сделал приглашающий жест рукой, когда нужная им дверь появилась.

Обстановка комнаты полностью соответствовала их требованиям: зажженный камин, диван из черной кожи, пушистый ковер на полу, пара стульев и пара пуфиков.

Драко вошел, огляделся и под изучающим взглядом брюнета скинул мантию, галстук, отправил ботинки под диван и остался только в форменных брюках и рубашке. Гарри удивленно воззрился на блондина. Он привык видеть слизеринца во всем блеске элегантности и совсем не был готов к подобной раскованности.

— В чем дело? — спросил тот, усаживаясь на ковер рядом с диваном.

— А ты неплохо устроился! — воскликнул гриффиндорец, делая то же самое.

— Не люблю, чтобы что-то мешало, когда я занимаюсь. Обычно я делаю уроки, лежа на кровати в одних трусах, исключая, конечно, письменные работы.

Поттер ответил не сразу, так как был занят тем, что представлял себе в подробностях описанную сцену, но потом усмехнулся: — Извини, но никаких кроватей.

— Тебя напрягает мой вид? — съязвил Малфой. — И если нет, то, может, мы начнем? Я не собираюсь сидеть здесь с тобой всю ночь!

— Я тоже, — парировал Гарри, стараясь скрыть разочарование. Он достал учебник по Трансфигурации и начал спрашивать Драко по пройденному материалу. К концу опроса выяснилось, что пропущенных тем не так уж и много: блондин правильно отвечал почти на все вопросы. Только изредка Гарри поправлял или дополнял его ответ.

На практике тоже выяснилось, что движения палочкой не составляют для слизеринца труда.

— Но что мешает тебе работать на уроках? — удивленно спросил Гарри.

— Я стесняюсь! — воскликнул блондин.

— Драко, пожалуйста, будь серьезен.

— Неужели ты еще не понял, Поттер? Я добиваюсь, чтобы меня исключили, — последовал ехидный ответ.

— Понятно, ты не в настроении, — вздохнул гриффиндорец. — Может, пробежимся по Защите. Что скажешь?

— Скажу, что я устал и есть хочу, — ответил, потянувшись, Малфой. — Мы здесь уже два часа.

— Тогда надо подкрепиться!

— У тебя есть кусок торта в кармане? — ядовито бросил слизеринец.

— Нет, но мы можем сделать набег на кухню, — ответил брюнет и протянул Драко руку, помогая подняться.

Тот, не отвечая, принял протянутую руку и поднялся.

Десять минут спустя юноши стояли перед картиной с фруктами. Гарри пощекотал грушу, та хихикнула и отпрыгнула в сторону. На ее месте появилась ручка, за которую и потянул гриффиндорец, открывая дверь в кухню.

— Гарри Поттер, сэр, как я рад Вас видеть!

— Привет, Добби! Как дела?

— Хорошо, спасибо, сэр! Вы хотели чего-нибудь… — внезапно тонкий голосок эльфа прервался, когда он разглядел с кем пришел его обожаемый кумир. — Но… но… молодой хозяин, это Вы! — пробормотал домовик.

— Да, Добби, это я.

— Что с Вами? Вы такой худой! Он обижал Вас? Он Вас бил? — круглые глаза эльфа стали еще больше.

— Нет, Добби.

— Не обманывайте Добби! Добби знает, на что способен хозяин, — запричитал бывший домовый эльф Малфоев и почти шепотом добавил: — Добби знает!

— Добби, Драко голоден. Ты не мог бы принести нам что-нибудь поесть, — перебил домовика Гарри, увидев, что его излияния все сильнее смущают представителя серо-зеленого факультета.

Эльф кивнул ушастой головой: — Добби сейчас принесет что-нибудь вкусненькое молодому господину.

Малфой кивнул головой и опустил глаза. Несколько секунд прошли в тягостном молчании, которое было нарушено слизеринцем:

— Он хочет, чтобы меня исключили.

— Что?..

— Он не может просто так забрать меня из Хогвартса и не вызвать подозрений. Поэтому я должен был сделать так, чтобы меня отчислили за неуспеваемость.

— Ты хочешь сказать, что не учил уроки намеренно?

— Да.

— Не могу поверить!

— Я думаю, что серьезно отстал в Защите и Нумерологии. Остальные дисциплины вполне могу нагнать самостоятельно.

— Ты не шутил, когда сказал, что сам добивался, чтобы тебя исключили из школы?

Малфой покачал головой.

— Но это совершенно недопустимо, — выдохнул брюнет, не удержавшись, добавил: — Я не позволю!

На кухне снова воцарилась тишина. И снова Драко нарушил ее: — Почему ты помогаешь мне?

— Не люблю несправедливости, — ответил гриффиндорец. — А Люциусу Малфою давно пора платить по счетам.

— Да ему жизни не хватит! — воскликнул Драко. Он хотел добавить что-то еще, но появился Добби с полным подносом еды.

Эльф улыбнулся своему бывшему хозяину, поставил поднос на стол и попрощался. Блондин буквально набросился на принесенные кушанья и несколько минут не произносил не слова. Пока он ел, Гарри молча смотрел на него. Ему доставляло огромное удовольствие смотреть, как слизеринец с аппетитом поглощает пищу. Он никогда не видел, чтобы тот так наслаждался едой в Большом зале во время многочисленных обедов и ужинов.

— Приятного аппетита, — пожелал с улыбкой брюнет.

— Спа…— с полным ртом начал слизеринец, но осекся, увидев, что гриффиндорец вскочил на ноги.

Причина такого поведения быстро выяснилась: дверь кухни распахнулась, и на пороге возникли Рон, Симус и Невилл. Поттер услышал голоса приятелей и успел спрятаться за несколько секунд до того, как троица гриффиндорцев ввалилась в помещение.

— Малфой, — воскликнул Финниган, — какая «приятная» встреча.

Блондин не ответил, сделав вид, что не услышал.

— Наш маленький принц проголодался, — с издевкой протянул Рон. — И чем же ты здесь перекусываешь среди ночи?

Слизеринец снова промолчал.

— Оставь его. Не видишь, он наедает потерянные за последние месяцы килограммы, — язвительно прокомментировал Симус.

На этот раз староста удостоил их ответом: — По десять баллов с каждого за то, что покинули свою гостиную после отбоя.

— Что? Ты шутишь?

— Разве я смеюсь, Уизли?

— Да я тебя…

— Ты не можешь!

— Предпочитаете по двадцать баллов с каждого?

— Ублюдок! — прорычал Рон.

— Может, тебе очень хочется так думать, но не верь слухам, Уизли. Я сегодня в хорошем настроении, так что берите то, за чем пришли, и убирайтесь.

— Не тебе указывать, что мне делать, ублюдочный сын Пожирателя смерти. Ты такой же, как и твой папаша! — закричал гриффиндорский вратарь.

Драко резко вскочил на ноги, выхватил палочку и направил ее на рыжего гриффиндорца, который в испуге отшатнулся.

— Повтори, что ты сказал, — взбешенно прошипел слизеринец.

— Все-все, мы молчим, — робко пробормотал Невилл и, набравшись смелости, отважно встал между противниками. — Не надо, Малфой, опусти палочку.

— Убирайся, Долгопупс, — приказал Драко, — Это касается только меня и Уизли.

— По… пожалуйста!

— Я сказал, убирайся! — повторил Малфой, краем глаза замечая, что Финниган бочком проскользнул мимо друзей и исчез за дверью. — «Отважный же вы народ, гриффиндорцы», — с ехидцей подумал он про себя, а вслух произнес: — Проваливай, Долгопупс!

— Не… не могу! — чуть не плача ответил Невилл, изумленно распахнув глаза, когда увидел появившегося из ниоткуда Гарри, который отнял у блондина палочку и кивком головы дал понять гриффиндорцам, чтобы они испарились. Повторять ему не пришлось.

— Отдай, — прошептал слизеринец.

— Мерлина ради, что ты хотел сделать? Убить его?

— Возможно!

— Да пошел ты, Малфой!

— Нет, конечно, только напугать!

— Ты — сволочь!

— Не больше чем он! Ты же видел, что это они явились сюда и начали оскорблять меня. Никто не заставлял их провоцировать меня.

— Достал ты меня! — прошипел Гарри, возвращая палочку. — Когда же ты повзрослеешь?

— Какого дементора ты от меня хочешь, Поттер? Я никого не заставляю оскорблять меня. И уж тем более твоего дружка.

— Пожалуйста, не будь лицемером. Ты общаешься только с тем, кто тебе выгоден. Не пора ли попытаться добиться уважения тех, кто действительно этого заслуживает?

— Что ты имеешь в виду? — зарычал Малфой, наступая на гриффиндорца.

— Догадайся! — тем же тоном парировал брюнет.

— Ублюдок! — рявкнул блондин, прежде чем кинуться на Поттера, который застигнутый врасплох, не удержался на ногах и оказался на полу, увлекая за собой своего противника. При приземлении Гарри ударился многострадальной спиной, а Драко впечатался в него больным плечом. Оба юноши не смогли удержать стон боли. Последующие за этим мгновения были менее травмирующими, зато гораздо более неловкими.

— Ты не будешь так любезен, слезть с меня, — со стоном выдохнул Гарри, прижатый к полу телом слизеринца. — Ответа он не получил. — Мерлин, Малфой, поднимайся, у меня в глазах темно от боли, — еле выговорил брюнет.

— Не могу, — с усилием выговорил Драко, посмотрев в лицо своего врага, находящееся на расстоянии нескольких сантиметров от его собственного. — По-моему, я опять вывихнул плечо, и если пошевелюсь, то точно увижу звезды.

Гарри заворожено смотрел на него. Боль и неудобство от лежания на твердом полу не шли ни в какое сравнение с тем чувством неловкости, которое вызывал в нем белокурый юноша, распластанный на его груди, когда их губы уже во второй раз за несколько часов находились на расстоянии поцелуя.

— Не смотри на меня так, я не лгу, — простонал Малфой, закрывая глаза и закусывая губу от боли.

— И что теперь? Будем здесь лежать?

— Прекрати, — прошипел блондин, проклиная себя за импульсивность.

— Представь себе заголовок в Пророке, когда они найдут нас здесь, мертвыми и в объятиях друг друга, — хихикнул Гарри, скривившись от особо острого приступа боли, пронзившей спину.

— Скандал в Хогвартсе, — на губах Малфоя мелькнула слабая улыбка, которая, впрочем, тут же сменилась болезненной гримасой.

Поттер вернул улыбку, утонув в глазах цвета расплавленного серебра своего врага, который в свою очередь потерялся в изумрудных омутах. Несколько мгновений они не двигались и не произносили ни слова. Драко первым нарушил молчание: — Давай вправь его!

— Что?

— Ты же не хочешь остаться здесь надолго?

— Нет, конечно, но… тебе же будет больно.

— Слушай, если я смог не завопить, когда грохнулся на тебя, то уж как-нибудь вытерплю, пока ты будешь вправлять мне плечо, — едко ответил блондин.

— Как пожелаешь, — тем же тоном парировал Поттер, неожиданно хватая слизеринца за руку и рывком вправляя травмированное плечо на место.

Леденящий душу вопль заполнил помещение.

— Дерь..мо! — пробормотал Малфой, без сил уронив голову и уткнувшись носом в шею Гарри, который замер в смущении.

— Потерпи, я сейчас отведу тебе к мадам Помфри, — прошептал он.

— Позаботься о себе, Поттер, — дрожащим голосом огрызнулся блондин, — мне не кажется, что ты в полном порядке.

— Я хотел сказать, что если ты слегка сдвинешься, то я смогу подняться и помогу встать тебе.

Драко кивнул и переместился вправо, давая возможность гриффиндорцу подняться. Через добрых четверть часа блондин тоже был на ногах и, прилагая титанические усилия оба ловца, опираясь друг на друга, выбрались из кухни и направились в сторону больничного крыла.

— Что, гиппогрифф вас задери, вы делаете? — рявкнула мадам Помфри, увидев страдальцев.

— Небольшой несчастный случай, — пробормотал Гарри.

— Постойте, я угадаю, — сердито перебила его медсестра. — Вы подрались!

— Нет… собственно, мы… упали, — солгал блондин.

— Кому Вы это рассказываете, мистер Мафлой? Вы оба преступно безответственны. Драться в вашем состоянии! Посмотрите на себя, вы в еще худшем виде, чем были вначале. Когда же вы вырастете?

— Но, мадам Помфри, … — попытался возразить Гарри.

— Молчать! Раздевайтесь и ложитесь, — приказала медсестра, глядя на Поттера, который вытаращил глаза в ожидании, что ему объяснят — зачем. — Свитер, рубашку и брюки долой. Массаж, который я хотела сделать завтра, сделаю сейчас. Что до Вас, мистер Малфой, то Вы брюки можете оставить. В остальном раздевайтесь, также как Гарри.

Юноши переглянулись и без слов принялись раздеваться.

— Аааааа… — простонал Гарри, — Оооооо, Мееееерлин…, — воскликнул он, снимая рубашку. — Как же больно! — добавил он, избавляясь от брюк.

Громкий вздох со стороны кровати слизеринца прервал очередную жалобу гриффиндорца, который еле сдерживался от того, чтобы разразиться проклятиями в адрес болезненных вспышек в спине.

— Мне очень жаль, правда. Прекрати своим нытьем заставлять меня чувствовать себя еще более виноватым, — с этими словами блондин обернулся, чтобы посмотреть на Поттера, и замер, пораженный красотой увиденного.

— Извини, но это действительно очень больно. И если тебя напрягают мои стоны, то заткни уши! — огрызнулся Гарри.

— Ты — плаксивая девчонка! — пробормотал Драко, стараясь не показать, насколько его потряс вид почти обнаженного брюнета.

— Чья бы мычала, Малфой! Не далее, как вчера, ты сам стонал и охал, когда тебе вправляли плечо.

— Сравнение неудачное, мое плечо было вывихнуто.

— И что? Моя травма спины гораздо серьезнее твоей… особенно, если учесть что некоторые идиоты, не думая, кидаются в драку.

— Ты жалок! Хочешь сказать, что это я во всем виноват? Но я же не сам с собой дрался. Один в поле не воин! — сухо парировал слизеринец и, увидев, что брюнет смеется, воскликнул: — Какого дементора ты ржешь?

— С каких это пор ты цитируешь маггловские поговорки? Вот уж не думал, что ты их знаешь.

— И что? Что за дурацкий вопрос?

— Почему дурацкий? Я же не спрашиваю у тебя, сколько раз в месяц ты это делаешь? Давай, ты не сгоришь со стыда, если ответишь!

Малфой не отвечая, приблизился к кровати, на которой сидел гриффиндорец, нагнулся к его лицу и прошептал: — Я нисколько не смущаюсь, Поттер! Просто удивляюсь сменам твоего настроения. — И ехидно добавил: — Надеюсь, что не мой обнаженный торс тому причиной, потому что ты абсолютно не мой тип!

— Также как и ты не мой! — промямлил Гарри, нервно сглотнув. Ему так хотелось сократить разделявшее их расстояние и поцеловать этого загадочного представителя змеиного факультета, но вместо этого он с деланным спокойствием ответил: — Скорее небо упадет на землю, Малфой, чем я уступлю тебе!

Драко хотел сказать что-то еще, но появление мадам Помфри заставило его отпрянуть к своей кровати. Он уселся и стал наслаждаться зрелищем, которое представлял из себя Поттер.

— Я сказала лечь! — приказала медсестра, наливая на руки бальзам из флакона и принимаясь разминать спину гриффиндорского ловца, который не мог удержаться от болезненных всхлипов и стонов. — Да, я знаю, что больно, но это необходимо. Никто не заставлял вас драться.

— Оооо, Мееееерлин! Как же больно, — простонал Гарри, сжимая кулаки.

— Здесь?

— Аааах! — от сильнейшей боли у брюнета перехватило дыхание.

— Здесь сильный ушиб и защемление нерва, — пояснила медсестра. — Мистер Малфой, будьте добры, налейте бальзам на это место.

Блондин кивнул, взял в руки флакон и подошел к кровати Гарри. Мгновение спустя маслянистая розовая жидкость растеклась по коже брюнета, который не смог сдержать вздох удовольствия. Руки женщины заскользили по плечам и спине темноволосого юноши, ненадолго задерживаясь на поясничной зоне.

Драко был очарован тем, как умелые пальцы медсестры разминали и разглаживали напряженные мускулы, успокаивали непроизвольную дрожь боли, исцеляли травмированные мышцы и сухожилия.

Разглядывая брюнета, Драко нехотя был вынужден признать, что школьная форма тщательно скрывала неоспоримые достоинства смуглого тела. Проклятый гриффиндорец стал слишком привлекательным, чтобы и дальше продолжать не замечать этого.

«Приди в себя, Драко! Это — Поттер… ПОТТЕР!», — одернул сам себя Малфой, очнувшись от мысленного транса и замечая, что медсестра выжидательно смотрит на него.

— Что? — смущенно пробормотал он.

— Я сказала — сядьте, мистер Малфой, я намажу Ваше плечо и перебинтую его.

— Извините, я слегка задумался.

— Я заметила! — ответила мадам Помфри, помогая ему устроиться на соседней кровати.

Гарри спал, убаюканный ее опытными руками.

— Больно?

— Очень! — прошипел Драко сквозь зубы.

— Можно узнать, почему вы подрались? — спросила она, продолжая массировать плечо.

— Разошлись во мнениях, — простонал юноша, вздрагивая от особенно сильного приступа боли.

— Вы не думаете, что пора прекратить вашу глупую вражду?

— Не все так просто. Мы слишком разные. Нам достаточно малейшего повода, чтобы сцепиться.

— Такие разные и такие одинаковые. Неужели ты не замечаешь, насколько Гарри похож на тебя? Вы оба выросли без родительской любви и ласки, гордые, самодостаточные, по-юношески порывистые. Не признаете компромиссов и являетесь примером для подражания для других студентов. Вы могли бы быть лучшими друзьями, если бы перестали воевать друг с другом.

— Вы так думаете?

— Я в этом уверена.

— Только не обижайтесь, но с чего Вы это взяли? Ведь ни я, ни Поттер никогда не проявляли особого интереса друг к другу.

— Я стара, Драко, но не глупа. Когда сюда явился твой отец, ты не сказал ему, кто лежит под одеялом. Ты мог выдать его, но не сделал этого. В то время как Гарри позвонил в колокольчик и позвал меня, избавляя тебя от дальнейших проявлений отцовского гнева. И хотя он бесстыжим образом врал, что ты его не интересуешь, первое, что он спросил, проснувшись, как ты себя чувствуешь, и поел ли ты. Я видела разочарование в его глазах, когда он услышал, что ты уже ушел.

— Но это ничего не значит. Мы просто цивилизованные, воспитанные люди.

— Конечно, но вы могли бы быть ближе, чем думаете.

Задетый за живое слизеринец промолчал, только вздохнул и бросил злобный взгляд на мирно спящего брюнета.

— Посиди, я принесу бинт.

— Это так необходимо? — спросил юноша.

— Да, не шевелись, я быстро.

В тысячный раз вздохнув и пробормотав что-то невнятное, слизеринец опять глянул в сторону кровати гриффиндорца, который медленно открыл глаза и прошептал:

— Привет, похоже, я вырубился.

— Да? А мы и не заметили, — саркастично обронил блондин.

— Больно? — спросил брюнет.

— Нет, Поттер, я просто развлекаюсь, сидя тут полуголым. Разве ты не понял?

Гриффиндорец прыснул, а потом, не выдержав, засмеялся в полный голос, заставляя своего извечного врага закатить глаза.

— Чем же я так насмешил тебя, Поттер?

— Оказывается, есть столько вещей, которые я о тебе не знаю, Малфой! Кто бы мог подумать, сколько тайн раскроет простое падение. Помимо мании величия и нарциссизма, ты еще и эксгибиционист!

— Ой, как смешно! Я не больший эксгибиционист, чем ты, — едко заметил слизеринец.

— А я здесь причем? Я меньше всего хочу быть в центре внимания.

— Я бы так не сказал.

— Но это не по моей воле.

— Ну да, конечно, — с издевкой произнес Драко.

— Прекрати. Уверяю тебя, мне это удовольствия не доставляет, — произнёс Гарри, со стоном поднимаясь.

— Что ты делаешь, идиот? Если Помфри увидит, она тебя придушит. Ляг сейчас же, — со стороны слизеринца подобная забота казалось странной.

— Спасибо, папочка. Но я чувствую себя гораздо лучше и не собираюсь здесь ночевать. К тому же мы оставили учебники в Выручай-комнате.

— Дерьмо! Я забыл.

— А вот и я! — воскликнула медсестра, приближаясь. — Проснулся? — затем, увидев, что Гарри одевается, добавила: — И что это ты делаешь?

— Мадам Помфри, я чувствую себя превосходно. Ваш массаж творит чудеса, поэтому я думаю, что могу вернуться в башню.

— Не ври мне, Гарри! Я отпущу тебя, только при условии, что завтра ты вернешься на еще один сеанс массажа.

— Но…

— Никаких «но»! Это не предложение, это — приказ, — оборвала его женщина и обернулась к Драко: — То же касается и тебя, дорогой.

— Вам говорили когда-нибудь, что Вы ужасно настойчивы?

— Да, и не раз, — заулыбалась женщина, забинтовывая плечо слизеринца.

Десять минут спустя юноши подошли к двери Выручай-комнаты. Однако к их удивлению обстановка внутри разительно изменилась. Вместо дивана черной кожи стояла широкая кровать под балдахином, на которой лежали их учебники. Камин весело подмигивал рыжими языками пламени, на столике стоял поднос со сладостями и напитками, которые так и манили попробовать.

— Что у тебя на уме, Поттер? — потрясенно спросил Драко.

— Ничего. Ты первый вошел в комнату. Скажи лучше, о чем ты думал?

— Да… да как ты смеешь? Чтобы… чтобы я …

Гарри не ответил. Смутившись, он обошел слизеринца и приблизился к кровати, чтобы собрать учебники.

— Уверяю тебя, ни о чем подобном я не думал, — оправдывался блондин, — я только подумал о том, как устал.

— Я верю, — ответил Гарри, не глядя ему в лицо.

— Поттер, это правда, — продолжал настаивать Малфой.

— Я же сказал, что верю, — повторил гриффиндорец, потянувшись. — Я тоже устал.

— Куда ты? — спросил Драко, увидев, что Поттер направился к двери.

— Угадай! — ехидно спросил тот.

— Не сейчас.

— Не понял!?

— Ты обещал мне, что поможешь с уроками и с тем, что происходит в моей чертовой жизни.

— Но… сейчас же полночь! У нас завтра сдвоенные Зелья, а ты знаешь, как ненавидит Снейп, когда кто-либо дремлет на его уроках. Мы… мы можем увидеться завтра вечером.

— Я хочу узнать сейчас!

— Что узнать?

— То, что знаешь ты!

— Да ничего я не знаю. То, что заключено в думоотводе, я…, — он осекся, сообразив, что сболтнул лишнего.

— Дай мне посмотреть еще раз и можешь отправляться.

Гарри вздохнул, вернулся к кровати, положил книги на пол, жестом приглашая Драко присоединиться. Тот подчинился, увидев, что гриффиндорец снял с шеи кулон и, держа за тонкую цепочку белого золота, протянул ему. Странно, но когда блондин обхватил пальцами цепочку чуть ниже руки брюнета, кулон блеснул яркой вспышкой, ослепляя обоих и увлекая вместе в чужие воспоминания…

— Где… где мы? — спросил Драко, озираясь.

— Не знаю, но место знакомое.

— Смотри, это я, — воскликнул слизеринец, указывая на светловолосого юношу, сидящего под большим дубом, который находился недалеко от озера в восточной части школьного парка. — Мы в Хогвартсе, — прошептал он.

— Похоже.

— И какого боггарта я делаю?

— По-моему, что-то читаешь… Письмо!

— Давай постараемся незаметно подойти поближе.

— Драко, мы в воспоминаниях! Даже если мы будем плясать тарантеллу и распевать песни во все горло, нас никто не заметит.

— Не трепись, Поттер! Вперед!

Гарри закатил глаза, вздохнул и направился за слизеринцем, который уже стоял за плечом своего двойника, чтобы заглянуть в пергамент, который уже читали оба блондина.

— Это письмо от моей матери. Она пишет, что у них все хорошо, они ждут меня на каникулы и спрашивают как у меня дела с … — Драко поперхнулся.

— Дела с кем?

— Ни с кем!

— Что значит «ни с кем»?

— Ничего не значит, Поттер! Какой же ты любопытный!

— Зато ты настоящий при… — договорить Гарри не успел, потому что к Драко, сидящему под деревом, присоединился еще один юноша, ласково окликая его:

— Привет, красавчик! Чем занят?

— Привет! Читаю письмо от мамы. Она спрашивает, что я буду делать этим летом.

— Понятно. И что ты решил?

— Ты же знаешь, что я решил. Почему ты опять меня об этом спрашиваешь, Гарри?

— Ну, вот такой я любопытный.

— Я бы хотел поехать туда же, куда и ты. Я хочу быть с тобой! — не задумываясь, ответил блондин.

Его слова заставили обоих юношей из думоотвода застыть на месте, пристально глядя друг другу в глаза. Потом они одновременно отвернулись, скрывая порозовевшие щеки.

Спустя пару минут юноши, гостившие в чужих воспоминаниях, переглянулись, и Драко охрипшим голосом спросил: — И что это все значит?

— Эй, не смотри на меня так! Это не мой думоотвод, мне его подарили!

— Объясни мне тогда, какое отношение ко всему этому имеем я и мой отец?

— Понятия не имею! Я не выбираю, что смотреть.

— Ты никогда ничего не знаешь! — взорвался взбешенный слизеринец.

— Ой, перестань, пожалуйста. Ты сам хотел посмотреть, я лишь выполнил твое желание и дал тебе кулон. Воспоминание появилось благодаря тебе.

Драко хотел съязвить в ответ, но в это время внимание обоих юношей было привлечено другим Гарри, сидящим под деревом, который обхватил ладонями тонкое лицо своего собеседника и нежно прошептал: — Что скажешь насчет путешествия вдвоем? Например, в Италию?

— Мне нравится Италия, — ответил белокурый волшебник, сверкнув улыбкой.

— Представь, — прямо в губы ему шептал темноволосый искуситель, любовно обводя контур бледного лица пальцами правой руки и спускаясь к шее, — только ты, я и дивный пляж…

— … и луна…, — шепотом добавил блондин, прикрывая глаза и чувствуя, как шаловливые пальцы скользят вниз и касаются груди.

— … твое тело в каплях воды… — Гарри прижался губами к нежному рту своего любимого, рукой спускаясь к плоскому животу.

— … и твое — бронзовое… — между поцелуями пробормотал Драко, отдаваясь ласке.

— … и много, много секса, — закончил Гарри, страстно целуя блондина и наслаждаясь его тихими стонами.

— Все, хватит! Что за ублюдочные вспоминания! — прорычал двойник наследника славного рода Малфоев, донельзя смущенный увиденным, и посмотрел на своего извечного врага, который потрясенно застыл, завороженный происходящим в двух шагах от него. — Поттер, мать твою! Сделай что-нибудь или мы так и будем наслаждаться этим маленьким спектаклем с нами в главных ролях?

— Но это не мы! Они всего лишь похожи на нас! — возразил брюнет, стараясь скрыть собственное смущение, вызванное наполовину подсмотренной сценой, а наполовину собственным иррациональным желанием оказаться на месте своего двойника.

— И похожи не сильно, потому что я целуюсь гораздо лучше этой жалкой подделки, — воскликнул Малфой, указывая на страстно стонущего блондина, тающего под пылкими поцелуями и ласками другого юноши.

— Мне, может быть, это тоже не нравится. Но заметь, ты здесь не один.

— Делай что-нибудь, Поттер. Мне не улыбается сидеть здесь и наблюдать, как ты собираешься трахнуть меня!

— Ч-что? — воскликнул Гарри, побагровев. — Да я ничего подобного не делаю!

— Ну да, расскажи это кому-нибудь другому! Что, по-твоему, ты делаешь своим языком в моем ухе?

— По-моему, мы договорились, что мы — это мы, а они — это они, — возразил Поттер, замечая, насколько близко стоит к нему слизеринец.

— Конечно, это не мы, — процедил Драко.

— Тогда прекрати беситься! Не я тебя сюда притащил, — Малфой вздохнул, но промолчал. — К тому же заметь, тому Драко нравится происходящее. Совсем не заметно, чтобы его к чему-то принуждали.

Блондин хотел возразить, но внезапно обстановка поменялась, и они оказались в другом воспоминании…

Юноши оказались в роскошном доме, так знакомом Драко.

— Мы у меня дома, — прошептал он, узнавая музыкальный салон.

— Поздравляю, — произнес Гарри, оглядывая помещение. Он никогда не видел подобного великолепия: дивные гобелены украшали стены комнаты, заполненной разнообразными музыкальными инструментами.

— Обожаю эту комнату. Она одна из немногих, куда мой отец никогда не заходит, — грустно прокомментировал блондин, оборачиваясь на звуки прекрасной музыки, заполнившей помещение, доносившейся от элегантного черного фортепьяно, за которым сидела светловолосая женщина.

— А кто играет? — спросил гриффиндорец, восхищенный талантом исполнительницы.

— Я узнаю ее из миллиона… это моя мама. Я очень люблю слушать, как она играет, — просиял Малфой, приближаясь к женщине, которая сидела за инструментом с закрытыми глазами, только тонкие длинные пальцы грациозно порхали по клавишам.

Внезапно музыка оборвалась, и в тишине раздался холодный голос Нарциссы: — Что ты здесь делаешь? Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ко мне подкрадываются со спины.

Драко и Гарри замерли, а потом светлые чувства, навеянные музыкой, сменились гневом, когда они услышали знакомый голос и тягучие надменные интонации в нем: — Нарцисса, дорогая, я совсем не хотел помешать тебе.

— Что ты хочешь, Люциус? — повторила вопрос женщина, испепеляя собеседника взглядом. — Если ты ищешь Сайфера, то его здесь нет.

— Нет, я искал не Сайфера. Я всего лишь хотел поприветствовать тебя так, как того заслуживает женщина подобной красоты, — воскликнул пожиратель, целуя Нарциссе руку.

— Ублюдок, — прошипел Драко, сжимая кулаки.

— И все же, что ты здесь делаешь? Тебе не свойственно рассыпаться в комплиментах, — сухо ответила прекрасная хозяйка дома.

— Ты все такая же. Я всегда ценил в тебе эту твердость характера.

— Так же как и твой брат!

— Глупец, он не понимает своего счастья обладания такой женщиной как ты, — прошептал Люциус, посылая ей выразительный взгляд. — Он должен внимательнее следить за тем, что ему принадлежит, особенно именем Малфоев.

— Ты пришел только затем, чтобы покритиковать своего брата? Если — да, то дверь — там, Люциус.

— Нет, я пришел, чтобы попросить тебя заставить его одуматься.

— Не понимаю, о чем ты.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Наш Господин в гневе: Сайфер не исполнил его волю. Он не может ослушаться, не может запятнать имя Малфоев.

— Он — может, Люциус. И вы не заставите его сделать то, во что он не верит. Ты должен лучше знать своего брата, вы ведь выросли вместе.

— Вы лишитесь всего!

— Мы к этому готовы, в отличие от вашего отца, который сделал совершенно противоположный выбор в свое время.

— Он был Малфоем, а это обязывает. Ты должна убедить его принять предложение Темного лорда!

— Никогда!

— Нарцисса, если ты его любишь, ты должна заставить его прекратить упрямиться, — повысил голос Люциус.

— Именно потому, что я люблю его, я не буду заставлять его принять то, что он не разделяет.

— Вы — глупцы! Вы думаете, что Он оставит вас в покое?

— Так защити нас! Ты же в почете у Волдеморта! Убеди его не настаивать, ведь Сайфер — твой брат!

— Ты же знаешь, что я не могу этого сделать.

— Странно, а я думала, что ты имеешь влияние на своего Господина.

— Твой муж — это пятно на имени семьи, и мне никогда не смыть его, — в бешенстве воскликнул Люциус.

Нарцисса презрительно улыбнулась: — Так вот она основная причина — ты боишься, что так или иначе, это отразится на тебе! Сожалею, Люциус…но если он решил, то никто не сможет переубедить его. Он никогда не примет метку и не станет Пожирателем, пойми это.

Мужчина сжал кулаки и, кляня про себя упрямство брата, покинул салон.

В это же время Гарри и Драко переглянулись и оказались на кровати в Выручай-комнате.

— Проклятие! — выругался Гарри, падая на кровать и разглядывая балдахин.

— Ты видел? — спросил Драко, делая то же самое.

— Она великолепна! — воскликнул брюнет, вспоминая Нарциссу. — Ты очень похож на свою мать, — добавил он, мысленно представляя контуры точеного лица женщины, так похожие на юношески нежные черты лежащего рядом блондина.

Малфой удивленно глянул на него, стараясь не показать, как взволновал его ласковый тон брюнета, и решительно возразил: — Я похож на своего отца!

— Он не твой отец!

— В нашем мире — это спорный вопрос, — холодно возразил слизеринец. — К тому же я так и не разглядел этого мифического Сайфера.

— Этот «мифический Сайфер», на самом деле, твой отец. И я бы на твоем месте постарался бы узнать о нем как можно больше, вместо того, чтобы сидеть и сомневаться, существует ли он или нет, — вскинулся Гарри, который никак не мог понять, сколько еще блондин будет предаваться сомнениям.

— Не тебе читать мне мораль, Поттер, и указывать, как мне жить, — огрызнулся юноша, задетый его резким тоном. — Легко учить других, когда самого это не касается.

— Чего ты боишься, можно узнать?

— Ничего! — сухо бросил Драко, поднимаясь с кровати.

— Ну да! Только как я могу тебе помочь, если ты что-то скрываешь? — Гарри тоже вскочил на ноги.

— Мне не нужна твоя жалость! — завопил слизеринец.

— Ты меня разочаровываешь! Я думал, что ты умнее и сумеешь отличить жалость от искреннего желания подружиться.

Малфой оторопел, услышав эти слова. Он помолчал, несколько раз глубоко вздохнул и, наконец, еле слышно произнес: — Я не могу позволить себе обмануться. Пойми, не могу.

— Драко, ты понимаешь, что существует реальная возможность того, что есть другой мужчина, который любил твою мать, и от которого она забеременела тобой семнадцать лет назад. И этот мужчина не Люциус Малфой. Ты же все видел своими глазами. Если ты существуешь в другой реальности, и там твои родители Нарцисса и Сайфер Малфой, то и здесь должно быть то же самое.

— А если мы ошибаемся? Если она изменила ему с Люциусом в той реальности?

— Как ты можешь так говорить? Ты же видел, как она ненавидит Люциуса, как она защищала Сайфера.

— Если она действительно любила его, то почему позволила уйти?

— Возможно, у нее не было выбора.

— Выбор есть всегда, Поттер, — грустно возразил слизеринец.

— Не отступай сейчас, Драко, когда мы так близки к истине.

— Но я не помню никакого Сайфера. Я уже всю голову сломал, но не помню, где и при каких обстоятельствах я слышал это имя.

— Значит, ты его знаешь? — воодушевленно воскликнул Гарри.

— Я всего лишь сказал, что слышал его.

Гриффиндорец заулыбался: — Уже хорошо.

— Твой оптимизм впечатляет, — саркастически бросил блондин и, зевнув, растянулся на кровати.

— Неужели ты не чувствуешь предвкушения? Меня, например, всего трясет от нетерпения.

— Поттер, ты не устал? Два часа ночи! Меньше чем через пять часов нам вставать и тащиться на Зелья… Так что сделай одолжение: ложись и спи.

— Г-где?.. — промямлил Гарри.

Драко ограничился тем, что освободил место рядом с собой и приглашающее похлопал рукой по кровати. Не дождавшись никакой реакции, он пожелал собеседнику спокойной ночи и заснул, отвернувшись к стене.

Гарри подумал, что время и в самом деле позднее и лучше действительно поспать. С такими мыслями он улегся рядом с блондином и позволил Морфею принять себя в ласковые объятия.

— Мисс Грэйнджер, Вы мне не ответили, — прошипел Снейп, пристально глядя на девушку. Та нервно сглотнула и прошептала:

— Мне очень жаль, профессор, но я не знаю.

— Мистер Уизли, что Вы скажете?

— Не знаю, профессор, но я уверен, что он скоро появится, — бессовестно солгал Рон, от всей души желая оказаться где-нибудь в другом месте.

— Откуда такая уверенность, мистер Уизли, если по прошествии тридцати минут урока Ваш друг так и не появился? — едко спросил зельевар.

— Эээ… потому что … сегодня утром он сказал, что мы… встретимся на уроке.

— На моем уроке или на Трансфигурации, которая будет в одиннадцать?

— На Вашем, — пробормотал рыжий, мысленно проклиная лучшего друга, который поставил его в такое идиотское положение.

— Надеюсь, что у него будет достаточно уважительная причина для отсутствия на моем уроке или ему придется об этом горько пожалеть.

Гриффиндорцы промолчали, так как профессор был в настоящем бешенстве. Единственное, что их немного утешило это то, что слизеринцам досталось не меньше за то, что они не смогли внятно ответить, где находится Драко Малфой.

— По двадцать баллов с обоих факультетов. То, что вы не знаете, где находятся ваши товарищи, делает вас соучастниками.

С этими словами Снейп начал урок, не зная, что в это время в Выручай-комнате распахнулись зеленые глаза.

«Где это я?» — спросил себя Гарри, широко зевая спросонок. Второй мыслью было: — «И какого боггарта я сплю одетым?». Потом он осознал, что в кровати он не один, и чьи-то руки крепко обхватили его.

«Вот дерьмо! Я все еще в Выручай-комнате! Я в постели не один… А с кем? — Гарри с ужасом повернул голову, увидел рядом спокойно спящего блондина и облегченно выдохнул, но потом задрожал уже по другой причине. — И… и Драко… обнимает меня!»

Блондин слегка пошевелился, но не проснулся, а лишь еще теснее прижался к порозовевшему Гарри.

«Гарри, осторожно отодвинься и перестань пялиться на его губы, — приказал себе гриффиндорец. — Давай, шевелись! Ты же не хочешь, чтобы он проснулся и увидел тебя рядом», — пытался он убедить сам себя.

— Мерлин, как же он красив! Он похож на ангела, — прошептал он, любуясь точеными чертами лица Драко, который пошевелился во сне и пробормотал:

— Прошу тебя… не уходи.

— Почему это случилось со мной? И почему именно ты? — еле слышно произнес брюнет, прижимая руку к лихорадочно бьющемуся сердцу и зажмуриваясь.

В этот самый момент слизеринец открыл глаза. Потом, не убирая обнимающей Гарри руки, он снова смежил веки и попытался разобраться в себе. Поттер со своей стороны предпочел притвориться спящим, ему не хотелось ругаться в день, который так замечательно начался.

Малфой наконец осознал, что лежит, обняв гриффиндорца, и его пронзила дрожь от страха, что тот может в любой момент проснуться, но тем не менее он не отстранился, а наоборот, придвинулся еще ближе и нежно прошептал ему в ухо: — Спасибо, Поттер. Я скажу тебе это сейчас, потому что когда ты проснешься, я уже не осмелюсь, — только после этих слов Драко осторожно отстранился.

Процесс пробуждения, разыгранный Поттером, заслуженно принес бы ему номинацию на Оскар, если бы она существовала в магическом мире. Он пробормотал что-то неразборчивое и, потягиваясь, медленно открыл зеленые глаза.

— Привет, — прошептал он, садясь на кровати. — Ты уже проснулся?

— Да, но я не хотел будить тебя. Нам нужно принять душ и спуститься к завтраку. Не забывай, у нас первые Зелья!

— Ни за что! — воскликнул Гарри, поднимаясь и запуская руку во взъерошенные больше обычного волосы.

Драко улыбнулся и сказал: — Уверен, что совершенно невозможно укротить твои вихры.

Брюнет кивнул и добавил: — Ты не видел меня после душа. Даже вода с ними справиться не в силах.

— А если гелем? — с сомнением спросил блондин, который сам всего пару лет назад отказался от средств для укладки волос.

— Фу, какая гадость. К тому же, это мой фирменный знак. У тебя — ухмылка, у меня — волосы.

— Какая ухмылка? — обиженно спросил Малфой, приближаясь.

— Какая? — хихикнул гриффиндорец. — Да та самая, которую ты раздаешь направо и налево, эдакая мрачная усмешка прекрасного злодея.

— Шутишь?

— Да нет. Могу продемонстрировать.

Блондин обалдел, увидев на лице брюнета собственную кривоватую усмешку, так и говорящую: «Даже не пытайся, красавчик, здесь командую я!». Первым желанием было расхохотаться, но он не мог не заметить, что типично слизеринская, типично малфоевская ухмылка, прекрасно смотрится на лице гриффиндорца.

— Узнаешь? — спросил Гарри.

— Легко! — ответил Драко, подавляя улыбку.

Поттер даже рассмеялся от удовольствия, что ему удалось поддеть слизеринца. Но когда он бросил взгляд на часы у себя на руке, ему стало не до смеха.

— Мерлин, Драко, ты знаешь сколько времени?

— Нет, — ответил Малфой, не зная, что они опоздали на Зелья уже больше чем на двадцать минут.

— Сейчас девять двадцать пять, — пробормотал Гарри.

— Поттер, это не смешно!

— А я и не смеюсь.

— Твою мать, — выругался слизеринец, хватая учебники бросаясь к двери.

— Быстрее, — поторопил его брюнет, делая то же самое и выскакивая следом. — Снейп нас убьет.

— Вот дерьмо! Как можно было проспать, — проклинал все на свете Драко, перепрыгивая через три ступеньки по лестнице ведущей в подземелья.

— Очень просто! Мы легли во сколько?

— Что делать будем? Что мы ему скажем? — запыхавшиеся юноши остановились возле двери кабинета зельеварения.

— Правду, что мы проспали.

— Ты соображаешь, что говоришь? Это Снейп, а не твой дружок-полувеликан.

— Верно, поэтому я бы предпочел сказать, что мы спали вместе в Выручай-комнате после набега на кухню, после массажа мадам Помфри и после прыжка в чужие воспоминания, — ехидно пояснил Гарри.

После нескольких мгновений размышлений Драко вынужден был согласиться, что предыдущее оправдание было наиболее подходящим.

— Прекрасно, раз ты решил быть благоразумным, мы можем войти, — гриффиндорец взялся за ручку двери.

— Подожди, — остановил его блондин. — Посмотри на себя. Ты выглядишь таким растрепанным, как будто занимался экстремальным сексом все ночь напролет, — пояснил он, одергивая на гриффиндорце мантию и поправляя узел галстука. — Не хватает только багрового засоса на шее.

— Ч-что? — поперхнулся Гарри.

При виде его смущения Малфой усмехнулся и, прежде чем войти, шепнул ему на ухо: — Вот уж не думал, что ты такой ханжа.

— Внимание, две наши знаменитости почтили наш урок своим присутствием, — ядовито воскликнул Снейп, одаривая обоих юношей красноречивым взглядом. — Прошу всех присоединиться ко мне и поприветствовать их аплодисментами.

— Извините, профессор, я … — пробормотал Драко, но Снейп перебил его:

— Сядь, и чтоб я тебя не слышал.

Затем зельевар повернулся к Гарри.

— Что до Вас, Поттер, то полагаю, это Ваша очередная попытка привлечь внимание к своей персоне. Вы выглядите как узник маггловского концлагеря.

«Я бы предпочел вариант Малфоя», — подумал гриффиндорец, стараясь не рассмеяться прямо в лицо Снейпу.

— Сядьте, я разберусь с Вами позже.

Гарри уселся рядом с Роном, который встревожено посмотрел на него и робко спросил: — Все в порядке, Гарри? Ты вчера…

— Все хорошо, я потом тебе объясню, — ответил ему брюнет и кивнул Гермионе, смотрящей на него с упреком.

В это время Блейз подвинулся к Драко: — Привет!

— Привет! — прошептал тот в ответ.

— Все нормально?

— Да, все о'k.

— Уверен?

— Более чем!

— Почему что-то мне подсказывает, что ты провел утро с мистером Прекрасные-зеленые-глаза?

— Хватит, Блейз, Снейп смотрит. Еще одно слово, и он нас придушит.

Друг невозмутимо улыбнулся и напоследок прошептал: — Позже я хочу услышать все подробности.

— Забудь!

— ВСЕ подробности, — повторил тот, подмигивая и посылая другу многозначительную улыбку.

Когда прозвенел звонок со второго урока, Блейз и Драко исчезли в мгновение ока, так что Снейпу пришлось довольствоваться лишь замешкавшимися гриффиндорцами.

— Мистер Поттер, задержитесь.

— Но профессор, мы опоздаем на Трансфигурацию, — попробовал возразить Рон, но, увидев взгляд, которым одарил его Снейп, покраснел и пробормотал: — Мы предупредим профессора МакГоннагал, что ты задержишься, Гарри.

Выпалив все это скороговоркой, Рон вместе с остальными гриффиндорцами быстро покинул класс.

— Извините, профессор, это больше не повторится, — сказал Гарри, стараясь принять как можно более искренний вид.

— Интересно, почему мне в это с трудом верится?

— Профессор, я…

— Позвольте узнать, что заставило Вас так поздно явиться в класс? — перебил его слизеринский декан.

— Домашнее задание, — Гарри предпочел сказать полуправду.

— Ах, ах! Вы думаете, я поверю?

— Клянусь Вам, я занимался!

— Мистер Поттер, я бы не советовал Вам испытывать мое терпение, — Снейп ударил кулаком по столу. — Драко был с Вами?

Гарри несколько секунд не решался ответить. Ему не хотелось подставлять Малфоя.

— Отвечайте, он опоздал, потому что был с Вами? — рявкнул Снейп.

— Профессор, это всего лишь совпадение. Вы же знаете, что мы с Малфоем терпеть друг друга не можем. Зачем я буду тратить свое время на его компанию?

— Не знаю, это Вы мне скажите! Я видел, что вы весь урок украдкой обменивались взглядами.

«Дерьмо!» — единственное слово, которое пришло Гарри в голову, когда он вспомнил, что и в самом деле несколько раз искоса бросал взгляд на Драко.

— Не понимаю, о чем Вы, профессор, — ответил брюнет, притворяясь, что не понял о чем речь.

— Поттер, чтобы вы не скрывали, я это узнаю! — прошипел Снейп. — И поверьте, много времени мне не понадобится.

Еще раз одарив молчащего ученика ледяным взглядом, зельевар коротким «Испаритесь!» отпустил его.

Гарри счастливый тем, что так легко отделался, со всех ног бросился на урок собственного декана.

— Ты куда? — спросил Рон, увидев, что Гарри собрался уходить.

— В туалет. Увидимся за обедом.

— Давай быстрее. Ты мне еще не рассказал, чем все закончилось вчера на кухне, — поторопил его Рон, присоединяясь к Невиллу и Симусу, направлявшимся в Большой зал.

Гарри кивнул и бросился в ближайший туалет, где увидел мрачного Малфоя.

— Привет! — кивнул он блондину.

— Привет, чертов Поттер! — процедил в ответ слизеринец.

— Извини, я что-то пропустил? Я говорю тебе «Привет», а ты отвечаешь очередной гадостью. Чем ты на этот раз недоволен?

— Почему ты задержался после зелий? — повысив голос, спросил слизеринец.

— Потому что Снейп меня остановил. Ты-то слинял, так что нагоняй за двоих отгреб я.

— Но он же тебя не наказал.

— Нет, к моему великому облегчению.

— И почему? — подозрительно спросил слизеринец, делая шаг в сторону брюнета.

— Благодаря моим хорошим оценкам. — Гарри сделал то же самое.

— Врешь, — прошипел Драко.

— Я не сказал ему о вчерашнем ни слова, если это тебя беспокоит.

— Я тебе не верю! — слизеринец грубо толкнул брюнета в плечо.

— Ну и пошел ты! — взорвался Поттер, отвечая тем же не ожидавшему подобного отпора блондину. — Я прикрываю твою задницу, вру профессорам и друзьям, да еще вынужден терпеть твою паранойю! Прочисти уши! Потому что я скажу один раз и повторять не буду: я ничего не сказал Снейпу о том, что мы делали вчера, и не имею ни малейшего желания просвещать его.

Он выпалил все на одном дыхании, не отрывая взгляда от темно-серых глаз Малфоя и не давая тому вставить ни слова.

— Почему я должен тебе верить?

— Да потому что у тебя нет выбора! Ты либо доверяешь мне, либо нет! Но твое гадское поведение меня уже достало!

Драко очень хотелось броситься на гриффиндорца и как следует отделать его, но в этот момент он увидел кулон, выглянувший из-за расстегнутого воротника рубашки, отступил на шаг назад и промолчал. Гарри перевел дух и добавил: — Если ты хочешь, чтобы я помог тебе узнать правду, будь добр, доверяй мне хоть самую малость. Если не можешь — твоя проблема, но хотя бы постарайся.

— Когда я увидел, что ты не вышел вместе с остальными гриффиндорцами, я подумал, что…

— Ты подумал самое плохое, я понял. Но за кого ты меня принимаешь? За своих убогих приятелей по факультету, которые ради того, чтобы избежать наказания продадут даже близких друзей? Тогда я должен разочаровать тебя, я сделан из другого теста. Поэтому выбирай: доверяешь или нет?

— Доверяю, — решившись, ответил слизеринец после небольшой паузы. — Я немного перенервничал, пойми меня. — Драко сделал робкую попытку извиниться.

— Я — не враг тебе, — сказал Гарри и отвернулся.

— Ты куда? — остановил его Малфой.

— В туалет, — раздраженно буркнул темноволосый юноша. — Я, вообще-то, по делу сюда пришел, если ты не заметил.

— О, извини. — Драко посторонился, пропуская его к кабинке.

— Что ты делаешь? — изумленно спросил Поттер, увидев, что блондин и не подумал уйти, а наоборот, оперся на раковину с явным намерением дождаться его.

— Жду.

— Чего?

— Когда ты закончишь.

— Зачем?

— Затем, что я хочу уточнить пару вопросов, поэтому делай то, зачем пришел. Я подожду тебя.

— Ты ненормальный. Мне не нужны слушатели. Убирайся!

— Что такое, Поттер? Стесняешься, что кто-то услышит, как ты отливаешь?

Гарри покачал головой и, не ответив, направился в одну из кабинок, где лихорадочно расстегнув брюки и спустив трусы, уселся на унитаз, чтобы сделать, наконец, то, за чем пришел.

— Ты закончил или тебе помочь? — десять секунд спустя ехидно спросил слизеринец.

Поттер в бешенстве шарахнул кулаком по стене, натянул трусы и брюки и выскочил из кабинки, забыв застегнуть молнию.

— Малфой, отвали! Дай спокойно в туалет сходить без твоих комментариев!

— Забудь об этом. Пошли отсюда.

— Ты — больной придурок! — Гарри ткнул в его сторону пальцем.

— Возможно, а ты… О, какое белье! — воскликнул Малфой, указывая на расстегнутые штаны брюнета.

— Что-о-о? — оторопел гриффиндорец.

— Они неплохи, Поттер. Мне всегда нравились облегающие боксеры. Так на чем мы остановились?

Гарри опустил взгляд и увидел распахнутые брюки, открывающие весьма любопытную картинку его визави, который, делая вид, что ему все равно, на самом деле искоса поглядывал на то место, которое вызывало сейчас его живейший интерес.

— Достал ты меня. Что еще тебе нужно? — спросил брюнет, застегивая молнию.

— Хотел спросить, во сколько встречаемся сегодня?

— У меня есть дела на вечер. Встретимся в одиннадцать.

— Где?

— Может быть, у тебя?

— Где-е?!

— Где-где?! В Выручай-комнате, где же еще!

— Я вообще-то хотел предложить поле для квиддича. Мы могли бы заодно потренироваться.

— И где мы будем заниматься? На скамье в раздевалке?

— Я подумал о трибунах, но если ты предпочитаешь раздевалку…

— Трибуны подойдут прекрасно. Увидимся в одиннадцать, не опаздывай.

— Прекрасно, — заулыбался Драко, не проявляя, однако, желания удалиться.

— ЧТО ЕЩЕ??? — заорал Гарри.

— Я хотел спросить, чем мы будем заниматься?

— Нам обязательно обсуждать это прямо сейчас?

— Да!

Гриффиндорец тяжело вздохнул, поднял глаза к потолку и ответил: — Ты говорил, что Нумерология и Защита вызывают у тебя наибольшие затруднения. Вот ими и займемся.

Слизеринец кивнул и направился к выходу. Однако у двери он остановился и лукаво спросил: — Ты точно не хочешь, чтобы я остался?

— Исчезни! — рявкнул Поттер и, дождавшись, когда за Драко закроется дверь, влетел в ближайшую кабинку, чтобы удовлетворить, наконец, насущную нужду.

Придя в Большой зал, Гарри бросил испепеляющий взгляд на блондина, уже расположившегося за слизеринским столом, сел между Гермионой и Невиллом и положил себе мясной запеканки.

— Ты где был?

— В туалете.

— Гарри, что происходит?

— Ничего, Герм. Почему ты спрашиваешь?

— Да потому что ты странно себя ведешь. Просишь книгу о перемещениях между мирами, где-то пропадаешь всю ночь и заявляешься на урок на полчаса позже в компании Малфоя. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что что-то происходит.

— Это длинная история. Встретимся на квиддичном поле перед тренировкой, и принеси, пожалуйста, книгу.

— Гарри, но…

— Пожалуйста, Герм.

— Все дело в нем, да? Ты помогаешь ему?

Брюнет кивнул, но ответить не успел, остановленный веселым голосом Рона:

— Привет, дружище! Скажи, какого хрена ты делал вчера на кухне со слизеринским хорьком?

— Точно, и мы не видели тебя после в спальне, — поддержал приятеля Симус, набивая рот жареной картошкой.

— Ничего серьезного, Гарри? — озабоченно спросил Невилл.

— Все в порядке, ребята. Только я попросил бы вас не доставать сейчас Малфоя.

— А мы и не… — попытался возразить Рон, но запнулся под холодным взглядом друга.

— Не надо, Рон. Я слышал и видел, как вы вели себя вчера вечером. Вы первые спровоцировали его.

— Вот уж не думал, что ты так отреагируешь, — пробормотал Финниган, вспоминая произошедшее накануне.

— Оставьте его в покое, ему сейчас не до перепалок с гриффиндорцами. Просто не замечайте его.

— А ты откуда знаешь? — подозрительно спросил Рон.

— Да посмотри на него: почти ничего не ест, учится плохо, да и характер у него в последнее время совсем испортился. Цеплять его сейчас, все равно, что бить лежачего.

— С каких это пор ты так заботишься о слизеринском змееныше? — сухо спросил Гарри лучший друг.

— А я бы хотела знать, что вам понадобилось на кухне вчера ночью? — встряла Гермиона, отвлекая внимание друзей от Гарри. — Вы знаете, что я, как староста школы, могу снять за это баллы?

— Да ладно тебе, Герм. Мы всего лишь спустились чего-нибудь перекусить. И увидели там Малфоя, который занимался тем же самым. С него же баллы не снимут.

— Он ел? — девушка была приятно удивлена, задаваясь вопросом — чья же это заслуга?

— Казалось, что он не ел целую вечность, — добавил Невилл.

— А мне он показался все тем же уродом.

— Хватит уже, Рон. Гарри прав, мы вчера перегнули палку. Может быть, я и не побегу извиняться, но гордиться нечем, — возразил Невилл.

— Ты вчера очень храбро повел себя, Нев, — Гарри подмигнул приятелю.

— Если бы не ты, они довели бы меня до инфаркта. Я думал, он меня в порошок сотрет, — обычно робкий гриффиндорец послал брюнету лукавую улыбку.

Гарри улыбнулся в ответ и предложил: — Давайте оставим Малфоя с его заморочками, и пойдем прогуляемся перед Гербологией.

— Почему нет! — воскликнул Рон, который терпеть не мог ссориться с Гарри.

— Мы — за! — хором воскликнули Невилл и Симус и вскочили со скамьи.

— Я — пас, мне нужно в библиотеку, — поднялась Гермиона.

Гарри усмехнулся и, прихватив кусок пирога, присоединился к друзьям, сопровождаемый любопытными взглядами некоторых слизеринцев.

— У-у, какой взгляд? Мне уже можно начинать беспокоиться?

— Хватит, Блейз. Ни на кого я не смотрю, — прошипел Малфой, продолжая терзать десерт.

— Ну да, и поэтому у тебя на лице было написано: «Куда это ты собрался без меня?». Кстати, а что произошло?

— Трагедии не случилось.

— А кто говорит о трагедии? Не домысливай за меня.

— Да что ты пристал, Блейз? Сказал же, ничего особенного.

— Тогда объясни, где ты был всю ночь, и почему вы заявились на Зелья вдвоем позже на полчаса?

— Блейз, уймись! Я не собираюсь посвящать в свои дела весь Хогвартс.

— Боишься, что кое-кто узнает о твоих делишках?

— Я терпеть не могу, когда ты так ведешь себя.

— А я, наоборот, ужасно тобой горжусь, — ответил брюнет, интуитивно чувствуя, что в поведении друга что-то изменилось, и счастливо улыбаясь.

— Он всего лишь помог мне с Защитой и Нумерологией, — прошептал блондин и, увидев удивленное лицо друга, спросил: — Что? Расстроился, что я не сказал, что мы занимались экстремальным сексом?

— А тебе бы хотелось?

Драко обжег его взглядом, ясно говорящим: «Ты спятил? Это же ПОТТЕР!».

Блейз лукаво улыбнулся: — Ты хочешь сказать, что он только позанимался с тобой Защитой и Нумерологией? И это тот самый Поттер, который никогда не выказал ни малейшего интереса к кому бы то ни было из слизеринцев за шесть с лишним лет нашей учебы в Хогвартсе?

— Блейз, ты так развлекаешься, да? Сколько еще Поттеров, долбанных спасителей волшебного мира, ты знаешь? — завопил выведенный из себя блондин.

— И ты в самом деле принял его помощь? Наконец-то!

— Что значит «наконец-то»?

— Я счастлив, Драко! По-настоящему счастлив! Напомни мне поблагодарить его, — прошептал Забини, замечая краем глаза, что одна симпатичная староста девочек Гриффиндора выходит из Большого зала в одиночестве. — А теперь извини, мне нужно переговорить кое с кем.

— Гиппогрифф тебя задери, куда ты? — раздраженно спросил Малфой.

— Есть одно дельце. Увидимся позже.

— Итак, Рон, ты опять обломился из-за нее? — вдруг спросил Симус. Щеки рыжего гриффиндорца окрасились в приятный розовый цвет. Невилл хихикнул, а Гарри спросил:

— Из-за кого? Я что-то пропустил?

— О, Гарри, ты отстал от жизни! Наш малыш Ронни совсем потерял голову от одной слизеринки, которая даже не замечает его, — объяснил Финниган, ухмыляясь. — Ах, любовь!

— Заткнись, проклятый ирландец! — угрожающе бросил Рон, плюхаясь на землю. — Извини, Гарри, я сначала никак не мог тебе признаться. Она ведь слизеринка, и все такое. А потом твое падение помешало, было как-то не до того.

— Перестань, Рон. Я очень рад за тебя. И кто же эта счастливица?

— Ты ни за что не поверишь, — вздохнул рыжий гриффиндорец, снова заливаясь краской.

— Блондинка или брюнетка?

— Брюнетка.

— Волосы длинные или короткие?

— Короткие.

Гарри потихоньку начал понимать, что две реальности действительно очень похожи, только одна в другой отражается как в зеркале.

— Полагаю, у нее зеленые глаза? — уточнил он, специально ошибаясь.

— Нет, они карие, бархатные и глубокие, как ночное небо.

Гриффиндорский ловец заулыбался и, глядя в глаза другу, произнес:

— Панси, наверное, и вправду очаровательная девушка под той холодной маской, которую носит. — Рон, Невилл и Симус одновременно удивленно уставились на Гарри, который добавил: — Похоже, слизеринцы стали невероятно популярны среди гриффиндорской братии: Рон влюбился в Панси, и что-то подсказывает мне, что таинственный возлюбленный Гермионы тоже из серебристо-зеленых…

— И ты, поддерживающий Малфоя, — продолжил Рон, вопросительно приподнимая бровь.

— Ребята, я никого не поддерживаю, просто мне не нравится его теперешнее состояние. Да он порой ведет себя как последний гад, но таких страданий никто не заслуживает, — сказал Гарри, усаживаясь рядом с друзьями.

— Гарри, ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? Это же Малфой. Тот самый, который доставал тебя шесть с лишним лет. Он не стоит твоей заботы.

— Ребята, я просто прошу вас не трогать его, не дразнить и не задирать. Просто оставьте его в покое.

Невилл кивнул. Он больше других доверял Гарри. Если бы тот попросил, Невилл пошел бы за ним в огонь. Симус вздохнул, но был вынужден признать, что на свете есть более интересные дела, чем доставать слизеринского задавалу. Рону же труднее всех было переварить подобную просьбу лучшего друга, но когда он услышал: «Возможно, я смогу помочь тебе ближе познакомиться с Панси», то решил отложить обдумывание данной проблемы на потом.

«Интересно, зачем Гарри понадобилась эта книга», — в который раз спросила себя Гермиона, медленно перелистывая страницы старинного фолианта. Девушка не знала, что из глубины библиотечного зала за ней с любопытством наблюдали ласковые синие глаза. Не подозревая, что кто-то может ее услышать, девушка негромко прочитала:

«Существует множество теорий, пытающихся объяснить саму возможность перемещений между мирами и во времени. Магия позволяет осуществлять их с помощью хроноворотов, которые строго контролируются Министерством во избежание катастрофических последствий.

Теория параллельных пространств рассматривалась даже магглами. Причем, некоторые из них всерьез утверждали, что подобные перемещения возможны. Хотя большинство магглов считает, что сама возможность осуществлять переходы между мирами отрицает все принципы причинности и логической последовательности».

Прочитав первый абзац на одном дыхании, гриффиндорская староста потрясенно поднесла руку ко рту:

— О, Гарри, во что ты влип на этот раз?

— Проблемы, Грейнджер? — низкий мужской голос заставил девушку подпрыгнуть.

— Ах! — испуганно воскликнула Гермиона и резко обернулась. — Мерлин, Забини, ты всегда так к людям подкрадываешься?

— Нет, только когда вижу, как кто-то незаметно ускользает из Большого зала и направляется в библиотеку, чтобы почитать книгу про перемещения между мирами.

Гермиона похолодела и, стараясь как можно лучше скрыть свой испуг, сказала: — Вот уж не думала, что шпионить за старостой школы — это такое интересное занятие. Извини, мне надо идти.

С этими словами она закрыла книгу и повернулась, чтобы уйти, но Блейз остановил ее: — Подожди, пожалуйста. Я знаю, что тебя попросил прийти сюда Поттер, и знаю, что он пытается помочь Драко. Хочу сказать, что ценю то, что он делает. И если нужна моя помощь…

Девушка повернулась, внимательно посмотрела слизеринцу в лицо и, уверившись, что тот не лжет, положила книгу на стол и вполголоса объяснила: — Я не знаю, что происходит — Гарри ничего нам не говорит. Но я точно знаю, что он не хочет навредить. Он не сделает Малфою ничего плохого.

— Скажи, я могу чем-то помочь?

— Я не знаю. Если Гарри мне хоть что-то объяснит, я тебе скажу.

— Зачем вы это делаете? Почему помогаете ему?

— Я верю Гарри. Если он решил сделать это, то я буду рядом с ним. Во всем.

— Спасибо, — прошептал Блейз, глядя в карие глаза гриффиндорки.

— Меня не за что благодарить, Блейз, я пока ничего не сделала. Это все заслуга Гарри.

— Как… как ты меня назвала? — спросил удивленно Забини.

— Ой, извини, это больше не повторится, — с этими словами Гермиона схватила книгу и почти бегом направилась к двери. Но открыть ее она не успела, остановленная рукой слизеринца.

— Посмотри на меня, — требовательно сказал юноша, приподнимая пальцами подбородок девушки и заглядывая ей в глаза. — Я нисколько не сержусь. Наоборот, мне было очень приятно услышать, как ты назвала меня по имени.

— Я … извини… сама не знаю, как это получилось. У тебя очень красивое имя! — выпалила, мучительно покраснев, Гермиона.

— Правда?

Девушка робко кивнула и вздрогнула, когда ласковые пальцы погладили ее по щеке.

— За… Забини, что ты делаешь? — шепотом спросила она, увидев как розовые губы юноши опасно приблизились к ее собственным.

— Забини? По-моему, мы выяснили, что у меня красивое имя, — улыбнулся Блейз и, наклонившись, легонько коснулся губами щеки, которую несколько секунд назад ласкали его пальцы.

Девушка немного повернула голову и Блейз нежно накрыл её губы своими. Гермиона закрыла глаза. Она мечтала об этом моменте каждую ночь в течение последних трех лет, и теперь не могла поверить, что ее мечта сбылась. Ощущение чужих нежных губ вознесло ее в рай, несмотря на то, что она всей душой желала сделать поцелуй более глубоким. Руки девушки разжались, роняя книгу, и обвились вокруг шеи синеглазого слизеринца, который был приятно удивлен этим обстоятельством и не замедлил в свою очередь крепче обнять девушку и сильнее прижать к себе. К сожалению, ничто не вечно и магия их первого поцелуя была грубо разрушена. Холодный голос библиотекарши сбросил Гермиону и Блейза с вершин блаженства на грешную землю.

— Проблемы, мисс Грейнджер? — сухо спросила она, внимательно разглядывая раскрасневшуюся парочку.

— Нет, мадам Пинс, у меня просто закружилась голова, а мистер Забини любезно поддержал меня, — отважно соврала Гермиона.

— Вы хотите взять эту книгу, мисс Грейнджер?

— Да, мадам Пинс, я заказала ее позавчера, но понадобилась она мне только сейчас.

— Тогда я бы посоветовала Вам более бережно обращаться с библиотечной литературой, — проговорила женщина, указывая на валяющийся у них под ногами фолиант.

— О, извините, — пробормотала гриффиндорка и нагнулась, чтобы поднять злополучную книгу. Блейз наклонился одновременно с ней, и когда их руки встретились, обоим показалось, что дрожь молнией пронзила их тела, пробежала по позвоночнику и затерялась в волосах. Они на секунду замерли, смущенно глядя друг на друга, прежде чем подняться.

— Мистер Забини, Вы что-нибудь хотели взять или Ваше присутствие здесь оказалось совершенно случайным на счастье мисс Грейнджер, которую внезапно поразил неизвестный недуг.

— Нет… я… хотел взять дополнительно одну книгу по Зельям, но вспомнил, что ее же взял Драко, — выкрутился Забини и, попрощавшись, стремительно покинул библиотеку.

Гермиона задержалась, чтобы расписаться в библиотечном формуляре и выслушать наставления библиотекарши о необходимости вовремя возвращать взятую литературу. Попрощавшись, девушка тоже вышла. Оказавшись за дверью, она прижала руку к груди. После поцелуя сердце билось как сумасшедшее и никак не хотело успокаиваться. Погрузившись в волнующие воспоминания, девушка повернула за угол и наткнулась на стоящего у стены человека.

— Ой, извини, я тебя не за… — начала Гермиона, но осеклась, разглядев, кто именно стоит перед ней.

Объект ее мыслей приблизился и прошептал ей на ушко: — Привет, по-моему, нас перебили на самом интересном месте.

— Привет, — смущенно прошептала в ответ гриффиндорка.

— Скажи это еще раз.

— Что?

— Мое имя. У тебя оно звучит волшебно.

— Блейз, прошу тебя, не смейся надо мной, пожалуйста.

Юноша заулыбался.

— И в мыслях не было… Гермиона! — он запечатлел на щеке девушки целомудренный поцелуй.

И во второй раз за сегодняшний день Гермиона повернулась и, не дав Блейзу опомниться, прижалась к его рту губами. Тот замер на мгновенье, а потом притянул гибкое девичье тело ближе и углубил поцелуй, превращая его в обжигающее буйство красок, запахов и чувств. Губы раскрылись, языки встретились и начали медленный танец, увлекающий обоих в водоворот страсти. Только жизненная необходимость в кислороде заставила их отодвинуться друг от друга. Задыхаясь, они не размыкали рук и не отводили глаз, осознавая волшебство момента.

— Гермиона, — потрясенно начал Блейз, но, не дав ему продолжить, девушка вырвалась, подхватила валявшуюся на полу сумку и, прошептав: «Извини», испуганной ланью унеслась прочь, оставляя его растерянного и потрясенного случившимся.

Уроки пролетели незаметно, и день уступил место чудному вечеру, который в свою очередь завершился великолепной звездной ночью. Несмотря на то, что стояла осень, октябрь дарил обитателям Хогвартса последние теплые дни.

— Пасуй!

— Осторожно!

— Стой!

— Давай, Гарри!

Над квиддичным полем звенели голоса — это гриффиндорцы завершали свою еженедельную тренировку. Команда отрабатывала новую схему, предложенную капитаном, которая существенно отличалась от их предыдущей стратегии.

Адреналин, бушевавший в крови, и восторг от полетов настолько захватили гриффиндорских игроков, что они не желали покидать поле даже после того, как капитан отпустил их. Все устали, но не желали расходиться. Гарри уже начал беспокоиться, а Драко и вовсе пришел в состояние глубокого раздражения, так как уже второй час должен был ожидать, пока тот освободится.

В конце концов, уже почти в полночь, игроки один за другим потянулись к замку. Гарри отговорился тем, что ему надо сделать кое-что еще, и даже не приняв душ, помчался к трибунам, где прятался Драко. Как он и предполагал, слизеринец пребывал в преотвратном состоянии духа.

— Ты опоздал больше, чем на час, Поттер. Или я ошибаюсь? — неприветливо буркнул он.

— Извини, они никак не хотели расходиться.

— Я заметил, — холодно ответил блондин.

— Давай не будем терять время. С чего ты хотел бы начать: с Защиты или с Нумерологии?

— Иди лучше в душ, не хватало еще, чтобы заболел. Стоишь тут весь потный на ветру.

— Сейчас нет времени.

— Да ладно, пойдем в раздевалку. Ты примешь душ, а я вспомню все, что знаю по Защите. Когда ты закончишь, мы займемся тем, что я не смогу вспомнить.

Гарри согласно кивнул. Душ был необходим по нескольким причинам. Во-первых, нужно было просто смыть с себя пот, во-вторых, хотелось вместе с грязью смыть усталость и позволить горячей воде расслабить напряженные мышцы. Минуту спустя юноши направились в раздевалку красно-золотых.

— Экспекто Патронум! — четко произнес Драко, но ни лучика не вырвалось с конца его палочки.

— Экспекто Патронум! — повторил он, затем еще раз и еще. — Дерьмо!

Взбешенный отсутствием результата блондин швырнул палочку, которая, ударившись об стену, откатилась к двери в душевую. Где и поднял ее вышедший из душа Гарри.

Зрелище, открывшееся глазам Драко, было таким возбуждающим, что он еле сдержался, чтобы не сократить в один прыжок разделявшее их расстояние и не наделать глупостей. Гарри стоял одетый только в одно обернутое вокруг бедер полотенце, другим вытирал мокрые волосы. Источаемую им в тот момент сексуальность, казалось, можно было ощутить пальцами.

— Попробуй еще раз, — спокойно сказал гриффиндорец, протягивая Малфою палочку. — Подумай о чем-нибудь по настоящему хорошем и правильно произнеси заклинание «Экспекто Патронум».

Слизеринец взял протянутую палочку и пробормотал еле слышно: — У меня нет счастливых воспоминаний, Поттер. Мне никогда не удастся это заклинание.

— Мне тоже так казалось, но потом я подумал и нашел. И ты найдешь, — ответил Гарри, энергично вытирая полотенцем волосы.

Малфой воспользовался случаем, чтобы пристально рассмотреть каждый сантиметр гибкого тела. Тут и там смуглую кожу пересекали светлые полоски шрамов. Один рубец особенно выделялся на спине возле правой лопатки.

— Откуда этот шрам? — с любопытством спросил Малфой.

— Подарок Темного Лорда, — пропыхтел Гарри, которому пришлось исхитриться, чтобы натянуть боксеры и не уронить полотенце, но все равно стоящему рядом блондину открылся симпатичный вид поттеровских тылов.

— Тяжело пришлось?

— Да, — ответил невнятно темноволосый юноша, влезая в брюки.

— Ты боялся? — спросил Драко, подходя ближе.

— Очень, — Гарри замер, почувствовав легкое прикосновение теплых пальцев, когда слизеринец поднял руку и коснулся бледной полоски шрама.

— Как тебе удалось? — Чуткие пальцы ласкали чувствительную кожу, посылая дрожь по позвоночнику брюнета. И Гарри больше всего на свете хотелось толкнуть Драко к стене, прижаться всем телом и целовать до изнеможения.

— Что удалось? Убить его? — Гарри повернул голову, и серые глаза пристально смотрели в зеленые.

— Нет. Как тебе удалось все это вынести?

— Я подумал обо всех, кого люблю, и это придало мне сил. Вспомнил всех, кто пожертвовал жизнью ради меня, кто поддерживал и учил меня все это время, кто помог мне выполнить предначертанное судьбой. О родителях, Сириусе, друзьях. И еще я спросил себя о том, что будет, если Волдеморт победит.

— И что ты сам себе ответил? — ласкающая ладонь переместилась со спины на грудь и прижалась к тому месту, где билось сердце.

Гарри поднял руку, накрыл пальцы слизеринца и ответил: — Что никто не заслуживает пережить то, что пережил я. Никто. И пока здесь бьется сердце, я сделаю все, чтобы помешать ему творить зло.

Юноши замерли, глядя друг другу в глаза. Тишина опустилась им на плечи. Внезапный шум заставил их отпрянуть друг от друга.

— Что это было? — спросил Драко.

— Не знаю, — ответил гриффиндорец, натягивая рубашку

— Ты кого-то ждешь?

— Нет, а ты?

— Тоже нет. Значит, это кто-то очень любопытный, — прошептал Малфой и, подкравшись, к двери рывком распахнул ее. В комнату ввалилась староста школы.

— Гермиона? Что ты здесь делаешь?

— Грейнджер, почему я не удивлен?

— Извините, ребята, я не хотела мешать вам… Гарри, я принесла тебе книгу, — смущенно пролепетала девушка.

— Спасибо, но сейчас в ней нет необходимости.

— Просто я не дождалась тебя в библиотеке и подумала, что она может тебе понадобиться.

— О чем вы? — спросил Малфой.

— Я тебе потом объясню, — ответил Гарри, улыбаясь подруге и помогая ей подняться: — Герм, раз уж ты здесь, я хотел бы попросить тебя об одной услуге.

— Слушаю.

— Нам нужна помощь в Нумерологии. Я не так в ней силен как ты.

— Поттер, — повысил голос Драко.

— Она лучшая на курсе, Малфой. Никто лучше нее не объяснит то, что ты пропустил.

— НЕТ!

— ДА!

— Я сказал «Нет»!

— А я так не считаю.

— Ты мне обещал! — завопил слизеринец.

— Я с удовольствием помогу, Малфой, если ты мне позволишь, — перебила его Гермиона.

Драко ошеломленно смотрел на девушку, не веря своим ушам.

— Я серьезно, Малфой. К тому же завтра у нас большая контрольная.

Слизеринец перевел взгляд на Гарри, который улыбнулся и пожал плечами, всем своим видом давая понять: «Соглашайся, зануда. Что ты теряешь?». Блондину ничего не оставалось, как согласиться.

Следующие два часа были посвящены пройденному за последние два года материалу. Около трех часов ночи Драко взвыл:

— Все, я устал!

— Да, по-моему, достаточно. Твоих знаний вполне хватит для того, чтобы написать завтра контрольную, — улыбнулась Гермиона.

— Серьезно?

— Ты теперь хорошо знаешь пройденное в этом году, и мы повторили прошлогодний материал. Не волнуйся, все будет хорошо.

— Спасибо, — поблагодарил Драко.

И двое гриффиндорцев в унисон воскликнули: — Пожалуйста!

Назавтра все трое обменивались на Нумерологии заговорщическими взглядами. В конце урока на лице Драко появилась удовлетворенная улыбка. Благодаря помощи Гермионы, он смог правильно ответить на все вопросы теста.

Гарри не удержался от счастливой улыбки при виде радости слизеринца, который, однако, в ответ состроил равнодушную гримасу.

«Наверное, мне показалось» — подумал брюнет. Но спустя пару минут на парту приземлился клочок пергамента:

«Прекрати пялиться, придурок, ты меня смущаешь! Кто-нибудь может подумать, что между нами что-то есть, — было в нем написано. — Во сколько встречаемся сегодня? Хочу поупражняться в Патронусе».

Гарри закатил глаза, вздохнул и, набросав несколько строк, отправил назад.

«Сам ты придурок. И я никому не улыбаюсь, особенно тебе. В десять в Выручай-комнате».

Малфой едва заметно кивнул головой и больше ни разу не посмотрел в сторону Гарри. Едва прозвенел звонок, он в компании странно молчаливого в это утро Блейза покинул класс.

Гарри и Гермиона собирались последними.

— Спасибо, Гермиона. Ты видела, как он радовался, когда ответил на все вопросы?

— Если нужна помощь, обращайся, — кивнула девушка.

— Я не думаю, что у него много пропущено. Я позанимался с ним и понял, что он просто намеренно забросил учебу. Ты знаешь, ему Люциус приказал.

— Серьезно? Не может быть! Но почему?

— Хотел, чтобы Драко исключили за неуспеваемость. Он планирует сделать из сына нового Темного лорда.

Уже было поднявшаяся Гермиона опять плюхнулась на стул:

— Не могу поверить, — шокировано пробормотала она.

— Но это правда.

— Гарри, мы должны сделать что-то, чтобы помешать ему испортить Драко жизнь.

— Это то, над чем я ломаю голову, Герм. Может быть, если нам удастся удержать Драко в школе, мы сможем остановить это безумие.

— Мерлин! А Блейз знает? — Вырвалось у девушки.

— Блейз? — лукаво улыбнулся Гарри. — Да, думаю, он в курсе. Проблема в том, что помочь Драко — это титанический труд.

— Гарри, но ты понимаешь, что это значит? Если Малфой принял твою помощь, значит, он доверяет тебе. Только тебе удалось заставить его стряхнуть с себя оцепенение, в котором он пребывал последние несколько месяцев.

— Он всего лишь нуждается во мне, — грустно сказал Гарри.

По дороге на Гербологию он посвятил Гермиону в свою тайну о перемещении между мирами, о думоотводе и о том, что он узнал в другом измерении. Гермиона выглядела ошеломленной. Она-то думала, что Гарри уже ничем не сможет ее удивить.

Рассказанное казалось чем-то невозможным, плодом чьей-то больной фантазии, абсурдом. Но зная способность Гарри попадать в самые невероятные ситуации, девушка ни на мгновение не усомнилась в том, что он говорит правду.

— Я думаю, первое, что мы должны сделать, это восстановить все пробелы в знаниях Драко. Во-вторых, необходимо узнать, что же произошло с его настоящим отцом. Если ты утверждаешь, что он существует в другом мире, значит, должен быть и у нас. Мы не можем сбросить со счетов предположение, что он был убит. Но я все же не думаю, что Люциус может оказаться таким глупым и жестоким.

— Ты не знаешь его, Герм. Поверь, он очень даже способен на такое.

— В этом я не сомневаюсь. Но знаешь, Гарри, даже в волшебном мире есть суеверия. Одно из них заключается в том, что тот, кто убьет кровного родственника, будет проклят на всю жизнь. Особенно широко такие поверья распространены в семьях чистокровных магов. Поэтому я полагаю, что Малфой избавился от брата другим способом.

— Уверен, он заставил кого-то другого убить его.

— Нет, Гарри. Убить самому или нанять кого-то, все равно — это братоубийство. К тому же не забывай, они — близнецы. А между близнецами связь всегда гораздо более сильная, чем просто между родными братьями, даже после смерти.

— Откуда ты знаешь все это?

— «История магии и традиции», глава третья. Этим летом я искала что-нибудь полегче для чтения и наткнулась на нее.

Гарри рассмеялся и обнял девушку за плечи: — Герм, я тебя обожаю. Что бы я без тебя делал? Знаешь, я ужасно тебя ревную к этому распрекрасному мистеру Забини, который украл твое сердце.

При этих словах Гермиона мило покраснела и пробормотала: — Это так заметно?

— Достаточно. Но скажи мне: он знает?

— Ммм… да, — еле слышно ответила гриффиндорка.

— «Да, к сожалению» или «Да, к счастью»?

— Не могу тебе сказать наверняка, потому что после того как мы поцеловались, я сбежала от него, бормоча дурацкие извинения, и с тех пор мы не разговаривали, — грустно призналась Гермиона.

— Вы сделали что?! — завопил Гарри.

— Гарри, пожалуйста, не кричи. Я знаю, что сделала глупость, но он так мне нравится. Я уже три года мечтаю о нем. Я не удержалась.

— То есть ты хочешь сказать, что это ты его поцеловала?

Девушка смущенно кивнула.

— А он ответил?

Снова кивок.

— Так в чем проблема? — озадаченно спросил Гарри.

— Проблема в том, что я — магглорожденная из Гриффиндора, а он — чистокровный из Слизерина. У таких отношений нет будущего.

— Мне бы хотелось думать, что это возможно, — теперь настала очередь темноволосого юноши покраснеть.

Девушка удивленно посмотрела на друга и сказала: — Гарри, ты хочешь что-то рассказать мне?

— Не так-то это просто, — вздохнул юноша.

— Попробуй!

После секундной заминки брюнет произнес: — Я — гей, Герм. Я понял это совсем недавно. Но самое худшее то, что я влюблен в …

— Малфоя, — закончила за него девушка, получив в ответ утвердительный кивок. — Он знает?

— Ты шутишь?! Никто не знает, кроме меня и тебя.

— Но возможно…

— Оставим это, Гермиона, у нас и так проблем по горло, не будем добавлять новые.

— Я видела вас вчера вдвоем. Казалось, что вам хорошо вместе. По-моему, Малфой начал смотреть на тебя по-новому.

— Я боюсь обмануться, Герм. Может, постепенно это отойдет на второй план.

Девушка кивнула и заулыбалась, а потом обняла Гарри за плечи и ласково прошептала: — Эврика! Наш Гарри Поттер влюблен!

Юноша улыбнулся в ответ и смущенно сказал: — Об этом знаешь только ты. Я не хочу никому говорить, даже Рону. Ты же знаешь его, не думаю, что для него это будет приятным сюрпризом.

— Успокойся, ты сам ему все расскажешь, когда придет время, — Гермиона еще раз обняла его, и друзья вместе направились в теплицы на занятия по Гербологии.

— Редкое явление: ты в хорошем настроении. Что-то мне подсказывает, что ты ответил на все вопросы. Да?

— Да, — кивнул Драко. — А ты?

— По-моему, я тоже все сделал правильно.

— Тогда почему такое лицо?

— Да так. Задумался.

— Могу я спросить о чем?

— Об одном человеке… — попытался уйти от ответа Забини.

— Я его знаю? — полюбопытствовал Малфой.

— Знаешь, но не общаешься.

— Девушка или парень?

— Девушка, — вздохнул синеглазый слизеринец.

— Блейз, ты расскажешь, в чем дело, или я так и буду вытягивать из тебя информацию по одному слову?

— Понимаешь, тут такое дело… Я и сам не ожидал… но так получилось… И теперь… О, разорви меня горгулья!

Драко изумленно уставился на друга. Он ни слова не понял из невнятного бормотания и, похоже, Блейз не собирался вдаваться в подробности.

— А можно поконкретнее? — ласково попросил блондин.

— У тебя было когда-нибудь так, что ты не можешь думать ни о чем другом кроме как о том, что ты неожиданно для себя разделил нечто чудесное…

— С кем-то? — закончил за него Драко.

— Да, — выдохнул темноволосый слизеринец и поднялся на ноги.

— И кто эта счастливица?

— Ты никогда не поверишь…

— Дай угадаю: гриффиндорка, шатенка, карие глаза и по чистой случайности ее зовут Гермиона.

— Как ты догадался?

— Видел, как ты смотрел на нее на Нумерологии.

— Я поцеловал ее, Драко. Это был такой страстный и в то же время такой нежный поцелуй. Короче, самый лучший поцелуй в моей жизни. Наши губы как будто были созданы друг для друга. Я не могу его забыть, не могу перестать думать о ней. Ее запах, вкус ее губ, нежность рук, когда она зарылась пальцами в мои волосы.

— Да ты влип, приятель!

— Ты даже не представляешь насколько.

— Так в чем проблема? Насколько я понял, она ответила на поцелуй.

— Но я, наверное, сделал что-то не так, потому что потом она вырвалась и, бормоча извинения, убежала. И с тех пор мы ни разу не поговорили. Я уверен, она меня избегает.

— Так почему ты не поговоришь с ней, вместо того чтобы мучиться от неизвестности.

— Потому что я не осмелюсь!

— Что-о? Я ушам своим не верю! Ты — Блейз Забини — один из самых симпатичных парней Хогвартса, по которому вздыхает вся женская половина школы, спасовал перед Грейнджер? Хотя она и гриффиндорка, а все гриффиндорцы обладают такой чувственной аурой, что аж зашкаливает, но это не значит, что они недоступны.

Забини несколько секунд ошарашено смотрел на друга:

— А ты откуда знаешь о гриффиндорской чувственности?

— Не отвлекайся, это слишком долгая история, — Драко отвел взгляд.

— Я весь внимание. К тому же Бинс все равно опаздывает.

Малфой сглотнул, порозовел, но потом все же осмелился:

— Это все Поттер с его чертовой аурой хорошего мальчика, такой весь вежливый, всем улыбающийся. Он меня просто с ума сводит. Не считая того, что последнее время я вынужден постоянно любоваться его совершенным и соблазнительным, как сам грех, телом, должен признать, что он не так уж плох.

— Я думал, отец прикончит тебя, узнав, что ты не участвуешь в его планах, но твой отказ меркнет по сравнению с признанием в том, что ты хочешь своего заклятого врага.

— Не напоминай мне о нем, — пробормотал Драко и добавил: — Я не знаю, что со мной происходит, но когда он рядом, все кажется проще, я как будто вижу свет в конце тоннеля… И вообще, мне нравится находится рядом с ним.

— Да уж, попали мы тобой, друг. Угораздило нас обоих влюбиться в гриффиндорцев. И в каких гриффиндорцев! — сказал Блейз.

— Тебе не кажется, что «влюбиться» это слишком сильно сказано?

— Может, для тебя и слишком, а для меня в самый раз. Если раньше я сомневался в существовании эдакого озарения в любви, то сейчас нет.

Драко не ответил. Он знал, что чувства, которые он начал испытывать к Поттеру, выходили за рамки простой благодарности. Блондин старался сделать вид, что ничего не происходит, пытался не замечать, что в глубине души после всего, что гриффиндорец сделал для него, он испытывает к нему искреннее уважение.

Блейз же со своей стороны решил, что должен поговорить с Гермионой, чтобы не сойти с ума.

Углубившись в свои мысли, друзья совершенно не слушали объяснения профессора Бинса, равно как и других преподавателей на Гербологии, Древних рунах и Предсказаниях.

За ужином двое слизеринцев, казалось, не могли отвести глаз от двух гриффиндорцев, которые в свою очередь демонстрировали полное спокойствие и расслабленность, хотя на самом деле вовсе их не чувствовали.

Вдруг внимание сразу нескольких гриффиндорцев привлекло внеурочное появление трех сов, одна их которых опустилась на стол перед слизеринским принцем, а две другие перед Гарри и Гермионой соответственно. Гриффиндорцы почти одновременно отвязали предназначенные им послания и принялись за чтение каждый своего.

«Нам нужно поговорить. Прошу тебя, приходи сегодня в десять часов вечера в старый класс Истории магии в Астрономической башне. Это важно! Б.З.»

«Не забудь принести думоотвод. Я хочу еще раз заглянуть в него».

Гермиона, прочитав свое письмо, окаменела, но с завидным самообладанием изобразила легкое удивление: — Ошиблись, наверное.

С этими словами девушка заклинанием подожгла клочок пергамента, который за несколько секунд обратился в пепел.

Гарри после прочтения своего письма отметил, что Малфой не утруждал себя употреблением таких слов как «привет», «пожалуйста» и уж тем более «спасибо». Раздраженным жестом он смахнул письмо со стола и на лету поджег его Инсендио.

Друзья удивленно посмотрели на Гарри и Гермиону, но потом решили не придавать произошедшему значения, потому что юноша и девушка принялись болтать и смеяться как ни в чем не бывало.

А в это время за слизеринским столом двое юношей погрузились в чтение письма, полученного Драко. Содержание послания повергло обоих в состояние близкое к депрессии, особенно Блейза, который успел увидеть, какая участь постигла его записку, и совершенно неправильно истолковал жест гриффиндорской старосты.

— Что думаешь делать? — шепотом спросил Блейз друга, который с выражением полнейшего ужаса на лице смотрел на Снейпа.

— Не знаю, — так же шепотом ответил тот.

— Скажи Поттеру, — посоветовал Блейз. — Он поможет.

— И что, ты думаешь, он сможет сделать? Помешает моему отцу забрать меня отсюда?

— Не знаю, но все вместе мы сможем найти решение.

Драко только глубоко вздохнул. Из его пальцев выскользнул лист пергамента, в котором Люциус Малфой уведомлял сына, что в скором времени приедет в школу, чтобы забрать его домой.

Вечер наступил незаметно, и оба слизеринца направились каждый на свою встречу. И Блейз, и Драко в глубине души надеялись, что персона, которой назначена встреча уже будет на месте.

Блейз вздрогнул, почувствовав пальцы Гермионы на своей руке. Потянув его за собой, девушка прошептала:

— Пойдем отсюда, здесь небезопасно. Поговорим в Выручай-комнате, там нас никто не найдет, даже миссис Норрис.

С этими словами гриффиндорка увлекла юношу за собой по многочисленным коридорам, лестницам и переходам. Они пересекли всю школу от Астрономической башни до коридора с картиной, на которой был изображен Варнава Вздрюченный, открыли дверь, появившуюся в стене при их появлении, и вошли в просторное помещение.

Комната оказалась обставленной в восточном стиле, камин весело мигал рыжими языками пламени, всюду были разбросаны подушки и расставлены мягкие пуфики. На столике возле камина стоял поднос с фруктами и напитками. В воздухе витал легкий аромат благовоний, создавая атмосферу отдыха и расслабления.

— Мерлин, где это мы? — удивленно воскликнул слизеринец.

— В Выручай-комнате. Она при необходимости превращается в то, что тебе в данный момент нужно.

— Тебе захотелось побывать в гареме? — спросил Блейз, легко касаясь рукой тонких занавесей, развешенных по стенам.

— Скажем так, «Тысяча и одна ночь» — одна из моих любимых книг.

На несколько мгновений в комнате стало тихо, потом юноша отважился произнести:

— Гермиона, я хотел сказать, что после вчерашнего я ни о чем думать не могу.

— Блейз, я…

— Подожди, прошу тебя, дай мне сказать. Если я не сделаю этого сейчас, то боюсь, потом не осмелюсь, — остановил девушку Блейз. Он взял ее тонкие руки в свои и продолжил: — Не знаю, как для тебя, а для меня случившееся было фантастическим. У меня и в мыслях не было обидеть тебя, и поэтому мне хотелось бы знать, что означало твое «Извини»: «Извини, это было ошибкой», «Извини, это было прекрасно, но мне надо бежать», «Извини, как я могла позволить тебе?», «Извини, мне хотелось бы остаться, но меня ждут» или «Извини, хочешь повторить?». Я с ума схожу весь день. Ты даже не взглянула на меня, а я не осмеливаюсь и слова тебе сказать. Пожалуйста, объясни мне, иначе я больше не выдержу!

Все это Блейз выпалил на одном дыхании, ни на секунду не отведя взгляда от карих глаз девушки.

Гермиона вздохнула и ответила: — Это означало: «Извини, это моя вина». — От этих слов Блейз замер, но когда она добавила: — Но мне до смерти понравилось, — он почувствовал, что снова может дышать.

— Блейз, ты мне нравишься. Очень. Уже три года я все время думаю о тебе. Все мои мысли заполнены тобой. И вчера, когда ты был так близко, я не смогла удержаться, это было сильнее меня. Но я прекрасно отдаю себе отчет в том, что нас слишком многое разделяет. Знаю, я застала тебя врасплох и, возможно, тебе было неприятно, но я…

— Шшшш, — прошептал слизеринец, прикладывая палец к губам Гермионы. — Знаешь, я никогда не следовал правилам, особенно тем, которые навязаны неизвестно кем и для чего, — добавил он и, наклонившись, ласково поцеловал девушку в кончик носа. — Если ты позволишь, мне бы очень хотелось повторить вчерашний опыт.

Он дождался утвердительного кивка, чтобы прижаться к теплым девичьим губам. Очень медленно Блейз начал покусывать нижнюю губку девушки, которая в мгновение ока вознесясь в рай, пылко ответила на нежную ласку. Ее губы приоткрылись, и когда их языки встретились и закружились в медленном танце, сладкая дрожь удовольствия пронзила обоих с головы до пят, заставляя прижиматься друг к другу и желать большего.

Несколько минут спустя они оказались лежащими на одном из диванчиков, тут и там расставленных в комнате, не зная о том, что уже некоторое время две пары глаз безмолвно наслаждались прелестным спектаклем, на который у них не было билетов.

— Ты видишь то же, что и я? — шепотом спросил Драко у Гарри, который только кивнул в ответ. — Что будем делать?

— А что ты предлагаешь? Разворачиваемся и уходим, — прошептал гриффиндорец.

— И куда пойдем?

— Может, к тебе?

— Не подходит, моя комната слишком близко к покоям Северуса.

— В комнату Блейза?

— Еще хуже. Он живет с Ноттом, Крэббом и Гойлом. Может, к тебе?

— Я сплю с Роном, Симусом и Невиллом. Сомневаюсь, что они нас не заметят.

— Дерьмо! И что будем делать?

— Прервем их. Ты сейчас важнее. Они поймут.

— Ни за что. Блейз меня убьет. К тому же посмотри на них, просто слюнки текут — какие они сексуальные.

— Драко, без обид, но мне не очень улыбается стоять здесь и смотреть, как наши лучшие друзья обжимаются. У нас есть дела поважнее.

— Пойдем на поле, — прошептал слизеринец.

— Не получится: сегодня тренируются сначала когтевранцы, а потом пуффендуйцы. Раньше, чем через час, они не закончат.

— Тогда в лесу?

— Нет, ты хотел поупражняться в Патронусе, нас может кто-нибудь увидеть. Только здесь можно этим заняться, не рискуя быть услышанным или увиденным кем-то.

— Но… я…

— Никаких «но», — сухо перебил его Гарри, и повысил голос, чтобы привлечь внимание целующейся парочки.

Блейз и Гермиона отпрянули друг от друга, вскочили на ноги и в один голос смущенно воскликнули: — Привет!

— Привет, — также хором ответили ловцы.

— Извините, мы…

— Нет, это вы нас извините, но это единственное место, где можно упражняться в заклинаниях, не рискуя быть обнаруженным, — выпалил Драко.

— Да, конечно, просто мы не ожидали, что Выручай-комната может понадобиться кому-нибудь еще, — ответила малиновая от смущения Гермиона.

— Герм, извини, просто я…

— Не надо, Гарри, все в порядке. Может, мы тоже можем чем-нибудь помочь?

Блейз согласно кивнул и посмотрел на своего лучшего друга, который пожал плечами и, кивнув в сторону Поттера, ответил: — Не смотрите на меня, он здесь старший. Сегодня мы собирались заняться Защитой.

— Почему бы и нет. Вы будете отличными противниками. Начнем!

В течение первого часа Гарри напомнил Драко все пройденные и выученные им самостоятельно заклинания защиты, а следующий час все четверо посвятили практике.

— Нет, здесь нужно заклинание Постоянного щита Scudo Sempra, при непростительных проклятиях Инкантатем Буфер не спасает, — пояснила девушка.

— Хорошо, Гермиона, теперь брось в Драко Экспеллиармус.

Подруга кивнула и направила на светловолосого слизеринца палочку, заставляя его собственную вырваться из рук и улететь на три метра.

Малфой ошеломленно замер, осознавая, что в реальном поединке он был бы уже мертв.

К счастью, Гарри опроверг его неутешительное предположение:

— Неприятно, но все поправимо. Ты знаешь безмолвные заклинания?

— Нет.

— Это те заклинания, которые ты можешь применять без палочки и не произнося вслух. Например, Imago invisibilum, которое позволит тебе стать невидимым, и другое, более распространенное и известное тебе из курса Манящих чар — Accio — которое позволит призвать палочку.

— Я не знал, что его можно использовать без палочки, — сказал Блейз.

— Мало кто знает. Я обнаружил это во время дуэли с Волдемортом.

— А другие есть? — спросил Драко, восхищеный глубиной знаний Гарри.

— Да, все заклинания, используемые анимагами. Вспомните на первом курсе, когда мы с Роном опоздали на Трансфигурацию, профессор МакГоннагал превратилась из кошки в человека без помощи волшебной палочки. Я понял это уже гораздо позже.

— Верно, — заулыбался Блейз.

— Хотите посмотреть? — спросил Гарри, удивляя всех.

— Не говори мне, что ты анимаг, — ошалело проговорил Малфой.

Гарри кивнул и, не прибавив ни слова, превратился в великолепную черную пантеру с ярко-зелеными глазами.

— О, Мерлин! — выдохнула Гермиона и, приблизившись, зарылась пальцами в густую шелковистую шерсть цвета воронова крыла.

Слизеринцы не удержались и сделали то же самое. Но когда Драко положил руку на бархатную морду животного, Гарри трансформировался обратно в человека, и рука блондина оказалась прижатой к его правой щеке.

— Извини, — Малфой отдернул руку.

— Гарри, а в Министерстве знают? — спросила все еще не пришедшая в себя от изумления Гермиона.

— Нет.

— Следовательно, ты — незарегистрированный анимаг, — сделал вывод Блейз и зааплодировал. — Ты весь состоишь из сюрпризов, Поттер. Мои поздравления.

— Кроме вас знает только Дамблдор. Он-то и давал мне индивидуальные уроки. Мне это очень пригодилось в битве с Темным лордом.

— Невероятно, — прокомментировал Драко и с любопытством взглянул на внезапно появившийся ящик: — А здесь что?

— Боггарт. Ты же хотел научиться вызывать Патронуса. Становись напротив, я открою ящик, боггарт превратится во что-то, чего ты боишься…

— Нет, Поттер, я не смогу.

— Давай, Драко, вспомни что-нибудь хорошее. Например, детство или что-то, что вы делали с Блейзом.

— А если не получится?

— Я подстрахую, — улыбнулся Гарри.

— Но…

— Драко, просто попробуй! И помни — Экспекто Патронум!

Зеленоглазый гриффиндорец заклинанием открыл крышку ящика, но, видимо, дементоры не были самым большим страхом Драко, потому что перед друзьями предстал Люциус Малфой собственной персоной с палочкой наизготовку. От шока Драко выронил собственную и упал на колени. Гарри мгновенно заслонил его собой, и боггарт изменился, превратившись в дементора. Во всю силу легких Гарри прокричал заклинание, и с конца его палочки спрыгнул великолепный серебряный олень. Чудесное животное поскакало навстречу дементору, заставляя его отступить, а потом и вовсе испариться с тихим хлопком. Затем олень изящно поклонился своему хозяину и исчез.

Гарри тотчас же опустился на колени рядом с Драко и ласково прошептал ему на ухо:

— Успокойся, все в порядке.

Блондин порывисто обхватил его рукой за шею и разрыдался как ребенок.

Этот порыв был так внезапен, что не ожидавший ничего подобного Гарри потерял равновесие и опрокинулся навзничь, увлекая за собой рыдающего Драко.

Со стороны эта сцена могла бы показаться смешной, если бы не была такой трагичной. Казалось таким естественным, что Гарри, стараясь утешить светловолосого юношу, обнял его, и что Драко ему это позволил.

Сказать, что Блейз и Гермиона были шокированы увиденным — ничего не сказать. Они даже представить себе не могли, что когда-нибудь станут свидетелями того, как Гарри Поттер утешает плачущего в его объятиях Драко Малфоя. Что касается последнего, то по прошествии нескольких томительных минут рыдания постепенно стихли и слизеринец справился с собой.

— Все в порядке? — обеспокоено спросил Гарри.

— Тебе кажется, что все в порядке, Поттер? — взорвался Малфой, рывком вырываясь из объятий гриффиндорца, и ядовито добавил. — Мне не кажется, что все хорошо, если я рыдаю в твоих объятиях как какая-то девчонка.

— Мне жаль.

— Ты представить себе не можешь, как мне жаль, что я выкинул подобный финт, — рявкнул блондин, вытирая мокрые щеки, чувствуя, что больше смущен, чем рассержен.

— Я не вижу в этом ничего ужасного и думаю, что Блейз и Гермиона со мной согласятся.

— О, только избавь меня от твоих дурацких уверений, что слезы — это хорошо. Я никогда не плачу. Слабость — это роскошь, которую я не могу себе позволить, — пробурчал Драко и поднялся.

Гарри тоже встал на ноги и в тон собеседнику ответил: — А я бы посоветовал тебе, делать это почаще, тогда будет легче вынести то, что тебя мучает.

— Ну да, очень умные слова! — саркастично воскликнул слизеринец, всплеснув руками. — Поверь, слезы не разжалобят моего отца, когда он явится сюда в субботу, чтобы забрать меня.

— Что? — ахнула Гермиона, прижав руку к губам.

— Когда ты об этом узнал? — спросил Гарри.

— Сегодня за ужином. Хочешь знать, что он написал? Вот, почитай. Можешь посмеяться, — и блондин протянул ему письмо, которое получил в Большом зале.

«Драко,

Время пришло. Наступает новая эра, и твое предназначение наконец исполнится. В субботу я приеду за тобой, независимо от того, исключили тебя или нет. Будь в полночь на краю Запретного леса. Это не просьба, это — приказ!

Люциус».

— Естественно, ты не пойдешь, — уверенно заключил Поттер.

— Ну да! Думаешь, что у него не хватит смелости явиться за мной в школу? Ты плохо его знаешь.

— Мы сумеем оказать ему должный прием, — вставил Блейз.

— Забудь. Я не хочу, чтобы кто-либо вмешивался, особенно, ты.

— Но, Драко, я поверить не могу, что ты хочешь добровольно пойти с ним, — прошептала Гермиона.

— Я и не хочу, но разве у меня есть выбор? — спросил сероглазый слизеринец. — У Люциуса будет благовидный предлог, чтобы забрать меня. Что-то вроде того, что он хочет перевести меня в другую школу или… Да у него будет тысяча причин!

— Не позволяй ему решать за тебя!

— Как все просто, Грейнджер! Легко так говорить, но хоть бы кто-нибудь на несколько проклятых минут влез в мою шкуру. Мой отец — один из самых могущественных магов страны! Я не смогу скрываться вечно.

— Никто не просит тебя прятаться, наоборот, пора вылезти из своей раковины, — возразил Гарри.

— Я тебя умоляю, что я, по-твоему, должен сделать? Сдать его Министерству?

— Это тоже вариант!

— Тогда я должен тебе напомнить, что им не далось удержать его в Азкабане, когда против него были выдвинуты очень серьезные обвинения. Что сейчас сможет сделать Министерство, не имея ни одного доказательства?

— Ты сам доказательство, Драко.

— Мое слово против его!

— Твое слово стоит тысячи других! — решительно перебил его гриффиндорец, сверкнув глазами.

— Да мне ни за что не поверят, это же мой отец!

— Прекрати называть его отцом! Ты прекрасно знаешь, что это не так, — выйдя из себя, заорал Гарри.

— Что-о? — шокировано спросил Блейз. — Что ты говоришь, Гарри?

— Перестань повторять эту чушь, — повторил гриффиндорец, игнорируя Забини. — Я тебе показывал правду. И мы уже достаточно близко подошли к тому, чтобы выяснить, что же случилось с твоим настоящим отцом. Поэтому прекрати так называть того, кто этого не заслуживает.

— Гарри, да объясни Мерлина ради, что происходит? — снова вмешался Забини, но был прерван Гермионой, которая утащила его в дальний угол комнаты и в общих словах поведала о путешествии гриффиндорца и о том, что он узнал.

Не успела девушка закончить свой рассказ, как Блейз вырвался и подскочил к Малфою.

— Мы же искали повод, Драко! ВОТ ТЕБЕ ЧЕРТОВ ПОВОД ПОСЛАТЬ ЭТОГО УРОДА К ТАКОЙ-ТО МАТЕРИ! Этот ублюдок не твой отец и никогда им не был! Он же всю жизнь заставлял тебя страдать, не имея на то никаких прав. И после этого как ты можешь даже подумать о том, чтобы подчиниться ему? — все больше распалялся Блейз, вцепившись Драко в рубашку и тряся того, как грушу. — КАК ТЫ МОЖЕШЬ? — синеглазый слизеринец в бешенстве так толкнул друга, что тот не удержался на ногах. — Я клянусь тебе во имя нашей дружбы, а ты знаешь, что ее я ценю больше всего на свете, что если ты последуешь за ним, то я тебя убью!

В синих глазах блестели слезы. Он обессилено опустился на колени и закрыл лицо руками.

— Я тебя сам убью, — шепотом повторил Забини.

Гермиона присела рядом с юношей и обняла его за плечи.

Блондин все еще лежал на полу, не делая попытки подняться. Он никак не ожидал подобной реакции от лучшего друга. Конечно, он видел, как страдает Блейз от чувства беспомощности, как безуспешно старается заставить Драко стряхнуть оцепенение, но блондин не знал, сколько раз его друг плакал от невозможности хоть что-то изменить.

— Блейз, я … — пробормотал он.

Но Гарри, подошедший чтобы помочь ему подняться, перебил его: — Как видишь, мы все готовы помешать Люциусу забрать тебя отсюда. Ты не покинешь Хогвартс ни в субботу, ни в любой другой день в его компании.

— Хорошо, Гарри, но как мы это сделаем? — спросил Драко, не замечая, что первый раз назвал Поттера по имени.

— Первым делом мы пойдем и поговорим с Дамблдором и Снейпом, — заявил Гарри и обмер, услышав холодный голос из темного угла комнаты:

— Хорошая идея, мистер Поттер!

Четверо студентов вздрогнули и повернулись на голос, одновременно направляя на его обладателя палочки. Но когда Снейп вышел из тени, руки опустились.

— Профессор, — ошеломленно прошептала Гермиона, — как давно Вы здесь?

— Достаточно, мисс Грейнджер, — холодно ответил слизеринский декан, — для того чтобы увидеть начало Вашего свидания с мистером Забини.

Гермиона побагровела и опустила глаза. Блейз лишь слегка улыбнулся. Он знал, что профессор не придавал увиденному большого значения.

— Однако вернемся к более важному вопросу. Неплохой урок, Поттер. Когда хотите, Вы можете нормально работать, — с кислой миной сказал Снейп. — Что до тебя…— он повернулся к Драко.

— Северус, мне жаль, я…

— Что «Северус», Драко?! Я когда-нибудь давал тебе понять, что нужно подчиниться этому ублюдочному Люциусу? Пойти у него на поводу? Нет, я всегда старался поддержать тебя, научить отличать хорошее от плохого, заставлял бороться за свою жизнь, ценить себя. Ты думал, что я ничего не узнаю? Что отвернусь от тебя? Во имя Мерлина, Драко, я никогда не позволю ему причинить тебе зло! Я слишком уважаю тебя, твою мать и… твоего отца! — последние слова декана, казалось, ввели в ступор всех присутствующих.

Драко распахнул глаз и дрожащим голосом спросил: — Что ты сказал?

— Ты прекрасно меня слышал, Драко. Я знал твоего отца. Я знал Сайфера Малфоя.

— ЧТО-О? — заорал во все горло Малфой. — Ты знал, что Люциус мне не отец, и все равно позволял ему…?! Все эти годы…

— Я не мог этого сделать! Мне запретили! — профессор хотел обнять юношу, но тот отшатнулся и закричал:

— Не подходи ко мне! Не касайся меня! Как ты мог, Северус? Я же доверял тебе! Я считал тебя отцом, которым Люциус никогда не был! Как ты мог не сказать мне?! — и потерянно добавил: — Ты же знаешь, через что мне пришлось пройти: побои, оскорбления, унижение… Почему ты не остановил его? Почему ты ничего мне не сказал? — горячие слезы залили лицо юноши.

— Твоя мать запретила мне и Дамблдору рассказывать тебе об этом. Она взяла с нас слово, никогда не говорить тебе правду. Люциус до сих пор не знает, что ты не его сын. Если он когда-нибудь это поймет, он убьет тебя.

— Но вы позволили ему день за днем убивать меня: моя мать, ты и Дамблдор.

— Драко, постарайся понять. Твоя мать на коленях умоляла нас сохранить все в тайне. Сайфер необъяснимым образом исчез, а Нарцисса почти обезумела от страха за него. Люциус пообещал ей найти Сайфера, если она выйдет за него замуж. Во имя любви, что она питала к нему и во имя ребенка, которого носила под сердцем, она вынуждена была согласиться.

— О, Мерлин! — пробормотал Драко, без сил опускаясь на пол. Им овладело безумное желание закричать изо всех сил, но он сдержался. — Не могу поверить… — шептал он, дрожа.

Снейп поднял его и прижал к себе: — Прости нас. В тот момент мы подумали, что только так мы можем спасти твою жизнь. Мы никогда не думали, что Люциус дойдет до такого в своей жажде власти.

— Я тебя ненавижу, — прошептал Драко. — Я тебя ненавижу, — громче повторил блондин, упираясь руками в грудь мужчине. — Я тебя ненавижу! — закричал он, безуспешно пытаясь вырваться из хватки Снейпа. — Я ВАС ВСЕХ НЕНАВИЖУ! — прорыдал он, обмякая в объятиях крестного, который ласково гладил его по голове:

— Я знаю, Драко, и не виню тебя за это.

Он ждал пока облегчающие душу слезы юноши иссякнут, а Малфой все плакал. Плакал от горечи, от боли, от страха, от унижений, что перенес за все эти годы. Потом обессиленный слизеринец провалился в сон, похожий на забытье, на руках у профессора, который отнес его на широкую кровать с балдахином и заботливо укрыл покрывалом.

— Я знаю, о чем Вы думаете, мистер Поттер. Но поверьте, скрывать подобное было очень тяжело и мне, и Дамблдору. Но иногда нет другого выхода.

— А не проще ли было сказать правду?

— Иногда люди не готовы принять ее. Драко, в частности, уж точно не был. Также как и Вы в некоторых случаях.

— Но согласитесь, скрывать это было не очень приятно.

— Жизнь в большинстве случаев не очень приятная штука. Вам ли это не знать, мистер Поттер.

Гарри промолчал. Ему очень хотелось послать Снейпа и его рассуждения куда-нибудь к гриндилоу, но он все же сдержался.

— Профессор, можем мы остаться?

— Если хотите, пожалуйста. Я очень ценю, мистер Поттер, то, что Вы делаете для Драко, — с трудом выдавил Снейп.

Юноша кивнул и без сил опустился на один из многочисленных пуфиков. Блейз и Гермиона молча сели на диван.

Мужчина попрощался и вышел.

— У меня нет слов! — взволнованно воскликнул темноволосый слизеринец. — Все знали кроме него.

— У меня ощущение дежа вю, — пробормотал Гарри.

— Это ужасно, — прокомментировала Гермиона.

— Герм, почему бы тебе не лечь рядом с Драко. Здесь полно места, — предложил Блейз, указывая на роскошное ложе.

— Нет, спасибо, я предпочитаю сидеть здесь рядом с тобой.

— Ты уверена, потому что…

— Все в порядке, — перебила девушка, откидываясь на грудь юноше, который был более чем счастлив, имея возможность обнять ее.

Вскоре оба задремали, уставившие от насыщенного событиями вечера.

Единственным, кто не спал в комнате, был Гарри. Он не менее десяти раз наклонился над Драко, проверяя, все ли в порядке.

— Будь ты проклят, Люциус Малфой, — прошептал он, осторожно убирая прядку светлых волос с лица слизеринца, который медленно открыл глаза. — Извини, я не хотел тебя будить, — гриффиндорец отдернул руку.

— Ничего, я уже несколько минут назад проснулся.

— Как ты? — спросил Гарри, садясь на кровать рядом с Драко.

— Уже лучше.

— Мне жаль, что ты все узнал подобным образом. Я хорошо понимаю, что ты чувствуешь. Сам не раз был на твоем месте.

— Как они могли? — прошептал Малфой, и одинокая слезинка скользнула по щеке.

— Они просто любят тебя, и старались уберечь от Люциуса. Многие совершают ошибки, Драко, и некоторые из них продиктованы любовью.

— Я чувствую себя глупцом, которого предали, использовали и унизили одновременно. Как будто бы меня лишили права выбирать и решать самому, — прошептал блондин, утопая в глазах гриффиндорца.

— Я понимаю, но поверь, это пройдет, — ласково ответил Гарри.

— Но это так больно.

— Я знаю, но постепенно боль будет уменьшаться, пока совсем не исчезнет.

— Обещаешь?

— О да, гарантирую, — заулыбался темноволосый юноша. — Слово Гарри Поттера!

Слизеринец кивнул и, снова закрыв глаза, прошептал: — Надеюсь.

— Не бойся, ты не один, — еле слышно произнес брюнет, не боясь, что лежащий юноша услышит, так как тот опять заснул.

Гриффиндорец продолжал бодрствовать еще с полчаса, но ближе к полуночи усталость взяла свое, и он все же дал Морфею уговорить себя и погрузился в сон.

На следующее утро слизеринский староста проснулся первым. Открыв глаза, он осмотрелся и обнаружил, что все еще находится в Выручай-комнате. Было еще очень рано. Первая его мысль была о Северусе и его предательстве, но она быстро исчезла, вытесненная второй — о лежащем рядом с ним темноволосом юноше.

Драко осторожно погладил его по лицу. Гарри пробормотал что-то неразборчивое, но не проснулся даже тогда, когда слизеринец осторожно отвел смоляную прядь с его лба и нежно очертил пальцем розовый зигзаг шрама.

— Я сказал это не всерьез, — прошептал он, вглядываясь в повзрослевшее лицо гриффиндорца. — Я так не думал, когда сказал тебе, что сожалею, что ты выжил в ту ночь, шестнадцать лет назад. Я просто был зол на весь мир, а ты казался самым походящим объектом, чтобы выместить эту злость.

Гарри, не просыпаясь, пошевелился и инстинктивно ближе придвинулся к теплому телу Драко, который, не заботясь о том, что его может кто-то увидеть, наклонился и прикоснулся легким поцелуем к пресловутому шраму, нежеланному напоминанию о той ночи, пересекавшему высокий лоб гриффиндорца. Потом блондин немного отодвинулся и, стараясь не разбудить Блейза с Гермионой, прошептал: — Гарри… Эй, Гарри… просыпайся.

Никакой реакции.

— Ох, Поттер…, — раздраженно позвал он. — ПОТТЕР! — почти крикнул в самое ухо брюнету Драко, заставив гриффиндорца мгновенно проснуться.

— Что? Что случилось, Драко? — встревожено и немного невнятно спросонок спросил Гарри.

— Ты спишь? — спросил Малфой, видя, что его собеседник с трудом удерживает глаза открытыми.

— Даааа, — зевнул гриффиндорец. — Сколько времени?

— Не знаю, где-то полседьмого.

— Чтоооо? Малфой, ты с кровати рухнул? Какого хрена ты разбудил меня в такую рань? — казалось, Гарри утратил способность нормально выражаться.

— Мне нужно тебя кое о чем попросить.

Взгляд гриффиндорца был весьма красноречив.

— Драко, давай поговорим позже, когда мои бедные мозги проснутся, — пробормотал Поттер, глядя на наручные часы, — где-то через час.

Блондин покачал головой и улыбнулся. Поттер застонал, подпер рукой голову и с сексуальной хрипотцой в голосе прошептал: — Что ты хотел?

Драко тоже оперся головой на локоть в нескольких сантиметрах от лица гриффиндорца и предложил: — Давай вместе заглянем в думоотвод.

— Нееет, — жалобно простонал брюнет, роняя голову на подушку Драко. — Потооом.

— Вставай, малыш Гарри! Уже утро, — улыбаясь, прошептал слизеринец на ухо лежащему рядом юноше.

— Еще десять минут, мамочка, — пробормотал тот.

— Нет, — прошептал Драко, лаская ухо гриффиндорца губами.

— Ну, хоть пять минут, — протянул темноволосый страдалец.

— Нееет, — повторил свой маневр коварный слизеринец.

— Хоть три минуточки, — Гарри попытался спрятать ухо от настойчивого рта.

— Неееет, — снова протянул Малфой, готовый любыми способами добиться своего.

— Блин, дай хоть минуту, изверг! — безнадежно попытался увильнуть Гарри.

— Нет! — сухо воскликнул светловолосый мучитель, чувствительно прикусив нежную мочку.

— Ай, — завопил Гарри, широко распахнув глаза и откатываясь от Малфоя. — Ты меня укусил, придурок!

— Да, — заулыбался зловредный блондин.

— За что?

— Ты не хотел просыпаться.

— Ты считаешь это подходящий способ? Ты всех своих подружек так будишь?

— Вот уж не думал, что мы с тобой достаточно близки для подобных разговоров, — ехидно прокомментировал Малфой.

— Ты знаешь, что я имел в виду, — вздохнул Гарри, игнорируя выпад слизеринца и потирая укушенное ухо.

Слизеринец коварно улыбнулся: — Моих дружков, ты хотел сказать? Нет, я не всех кусаю за уши, а только тех, что были плохими мальчиками ночью.

От такой явной демонстрации сексуальных предпочтений Гарри раскрыл рот, моментально проснувшись.

— Закрой рот, Поттер. Муха влетит! — подмигнул Малфой.

— Отстань, придурок. — Гарри пихнул блондина в бок. — Вот уж не подумал бы! Мне всегда казалось, что ты спец по девчонкам.

— Скорее, бисексуал, хотя за последние три года я спал только с мальчиками. Для тебя это проблема?

— Да нет, никакой проблемы, — гриффиндорец старался не подать виду, как его обрадовали откровения слизеринского принца.

— Прекрасно, теперь, когда мы выяснили мои сексуальные предпочтения, вернемся к началу.

— К началу? — непонимающе промямлил гриффиндорец.

— Да, до того как пришлось затеять всю эту возню с твоим пробуждением, я попросил тебя кое о чем. Мне бы хотелось взглянуть в твой думоотвод.

— Да пожалуйста. — Гарри снял с шеи цепочку и протянул ее светловолосому юноше.

— Нет, я бы хотел сделать это с тобой, — неуверенно попросил Малфой. — Ты не против?

— А, да, ко… конечно, — брюнет опять одел на шею цепочку. — Пошли?

Драко кивнул, сжал в руке камень, и они вновь провалились в чужие воспоминания.

… — Эй, ребята, вы уверены, что не хотите пройтись со мной и с мамой по Диагон-Аллее?

— Да, отец, уверены, — вздохнул Драко, — мы сказали тебе это уже раз двадцать.

— Это значит «нет»?

— Тебе написать? — с досадой спросил Сайфера Малфоя сын.

— Значит «нет». Ну, я пошел.

— Нет, это я, пожалуй, пойду.

— Гарри, останься.

— Не надо, Драко. Увидимся в школе, — холодно оборвал белокурого юношу Поттер и, вежливо попрощавшись с хозяином дома, вышел из комнаты, оставив помрачневшего Драко.

Сайфер закрыл за ним дверь и вернулся в комнату сына. Драко из другого мира не смотрел на отца, но его голос заставил юношу вздрогнуть.

— Что-то мне подсказывает, что между вами пробежала кошка, — ласково сказал он, на что сын только грустно кивнул головой. — Это серьезно?

— Не знаю. Надеюсь, что нет. Но сердце подсказывает мне, что я его теряю.

— Сын, не отчаивайся раньше времени. У Гарри всегда был еще тот характер, так что ничего удивительного в его поведении нет.

— Ты не понимаешь. Я его чем-то разочаровал. Но только не могу понять — чем? Кроме того, что я люблю его всей душой, мне нечего предложить ему.

— Может, ты его неправильно любишь? — спросил мужчина, ласково погладив сына по щеке. — Я бы многое отдал, чтобы рядом со мной был такой любящий человек как ты.

— Отец, что во мне не так?

— Ничего, сынок. Это просто первая любовь, отягощенная буйством подростковых гормонов. В тебе нет ничего неправильного. Просто первые чувства всегда такие: любые неурядицы кажутся трагедией. Но я уверяю тебя, все не так, как кажется.

— Это пройдет?

— Конечно, пройдет!

— Но так больно!

— Я знаю, но постепенно боль уменьшится, пока не пройдет совсем, — прошептал Сайфер и ласково обнял сына…

— Последняя фраза… Мне кажется, я ее уже слышал, — сказал Драко, как только они вернулись в свой мир.

— Ты видишь, какой я мудрый, — заулыбался Поттер, — я сказал то же, что и твой отец.

Слизеринец вернул улыбку: — Но почему мы все время ссоримся, в каком бы мире не находились?

— Такая у нас карма.

— А мне показалось, что мы еще кое-чем и наслаждались!

— Ээээ… Ну да, и это тоже. Только понимаешь, в том мире я — полная сволочь и третирую тебя по-страшному.

— Да как ты посмел?

— Что посмел? Я же тебе объясняю, что это не я, а тот другой Гарри.

— Все вы, мужчины, одинаковы!

— Какого хрена! Драко, я же тебе говорю, что это был другой я и другой ты. К тому же в случившемся виноват не только я!

— Стрелки переводишь?

— Да ничего я не перевожу! Я просто рассказываю тебе то, что услышал от другого Драко. Он сказал, что был слишком подозрителен и ревнив, и этим оттолкнул Гарри. Это ты разрушил наши отношения.

— Наши? — поднял бровь Малфой.

— Их! — поправился Гарри, отводя взгляд.

На несколько минут в комнате воцарилась тишина, потом Драко серьезно спросил:

— Как думаешь, ты, в конце концов, вернешься?

— В той реальности?

— Да.

— Не могу сказать наверняка, но я знаю одну вещь.

— Какую?

— Тот Дамблдор сказал, что переходы между реальностями открываются, только если в этом есть действительно острая необходимость. Тогда я должен был узнать что-то о тебе и понять что-то о себе. Сейчас я не знаю, как переход откроется, но нужда в этом есть. И сказать честно, я очень хочу туда вернуться.

— Пообещай, что возьмешь меня с собой.

— Обещаю, — прошептал Гарри за секунду до того, как проснулись Блейз и Гермиона.

— Браво, мистер Малфой! Ваша контрольная выполнена прекрасно за исключением одного маленького недочета. Я рада, что хорошие привычки легко не забываются, — прокомментировала профессор МакГоннагалл работу слизеринского старосты на уроке.

Юноша радостно заулыбался. Сегодня он целый день пожинал лавры: его работа по Нумерологии заслужила высокую оценку, на Зельях только он и Гермиона смогли правильно приготовить сложнейшее зелье, за что выслушали скупую похвалу от Снейпа, на ЗОТС он удивил профессора Люпина двумя блестяще выполненными обезоруживающими заклинаниями, которые показал ему накануне Гарри. Поэтому вышеуказанный мистер Малфой пребывал в замечательном расположении духа. Но еще больше радовался его успехам один темноволосый и зеленоглазый гриффиндорец, тихо ликуя каждый раз, когда блондин удостаивался очередной похвалы.

— Ты счастлив? — шепотом спросила его Гермиона.

— Ты даже не представляешь, насколько!

— Представляю, — смеясь, сказала девушка, — ты излучаешь радость каждой порой. Нельзя не заметить, как ты сияешь. Я еще никогда не видела тебя таким довольным. Если это заслуга Драко, то я очень рада, что он появился в твоей жизни.

Темноволосый маг посмотрел на девушку, не решаясь ответить, но потом все же заговорил: — Я тоже рад, Герм. Так рад, что меня это иногда даже пугает. Я все еще побаиваюсь, что он вернется к своим старым привычкам.

— Не думаю, что это случится. Драко очень изменился. Он верит тебе и очень тебя уважает. Может, он пока не осмеливается сказать тебе об этом, но я не сомневаюсь, что он так думает.

Брюнет кивнул и покраснел, поймав себя на мысли, что его чувства к блондину давно вышли за рамки простого желания помочь.

Гермиона заулыбалась и нежно погладила друга по щеке. Гарри вернул ласку и, чуть поколебавшись, сказал: — Знаешь, там, в другой реальности, я и он… мы вместе.

— Правда?

Брюнет кивнул и добавил: — Я видел воспоминания в думоотводе. Они чертовски возбуждающи. Представь себе нечто невероятно сексуальное, интригующее, провокационное, завораживающее. И все это — мы. Я бы сказал, что это из области фантастики, как если бы мы стали любовниками здесь, — прошептал гриффидорский ловец, бросая взгляд на слизеринский стол, за которым Драко и Блейз обменивались широкими улыбками, не подозревая, что за ними наблюдают две пары глаз.

— Гарри, это просто потрясающе. Ты рассказываешь о таких дивных вещах! — зашептала Гермиона. — Почему ты не скажешь ему?

— Не шути, Герм, рассказать ему о своей любви — это последнее, что я хочу сделать.

— Я видела вас вчера вечером, Гарри. Может, вы и не достигли еще полного взаимопонимания, но между вами уже существуют крепкие узы. Пойми, вчера он весь вечер ловил твой взгляд, к тебе он потянулся за утешением в минуту слабости, ты — единственный, кого он попросил о помощи. Какие еще тебе нужны доказательства?

— Герм, я не хочу все испортить. Между нами только начало что-то налаживаться.

— Да кто тебе сказал, что ты что-то портишь?

— Сейчас не это главное.

Девушка не стала настаивать. Она понимала нерешительность лучшего друга и всего лишь желала ему счастья, а Драко являлся его неотъемлемой частью.

— Альбус, я говорю тебе, что он знает!

— И кто ему сказал?

— Поттер. И я благодарю Мерлина за то, что он это сделал.

— Гарри? Но откуда он узнал?

— Не представляю. Но факт остается фактом: Драко знает, что его настоящий отец — Сайфер Малфой, что тот, кто превратил его жизнь в ад, не имел на это никакого права, и что те, кому он верил, предали его и лгали ему.

— Северус, Нарцисса не должна об этом знать! — воскликнул Дамблдор, предвосхищая вопрос собеседника.

— Альбус, не проси меня об этом! Мы должны сообщить ей.

— Друг мой, я понимаю, как ты к ней относишься. Вы всегда были друзьями, но…

— Нет, Альбус! Ты представляешь, что случится, если об этом узнает Люциус? Он не только убьет мальчика, но и ее не пощадит. Мы должны предупредить ее!

— Северус, неужели ты думаешь, что Нарцисса об этом не знает? Мне жаль разочаровывать тебя, но в тот момент как она приняла это решение, она уже знала, что рано или поздно все откроется.

— Он жестоко отомстит ей, — пробормотал Снейп.

— Такая возможность существует.

— Как ты можешь спокойно говорить об этом. Драко мне никогда не простит, если Люциус убьет его мать!

— Не преувеличивай! Ты недооцениваешь Нарциссу. Она гораздо сильнее, чем многие о ней думают.

— Я всего лишь хочу защитить ее. Хочу, чтобы она была готова к тому, что может произойти.

— Она готова к этому уже семнадцать лет!

Профессор зельеделия вздохнул и неохотно кивнул, а потом еле слышно прошептал: — Драко меня ненавидит.

— Нет, он не ненавидит тебя. Просто он очень зол сейчас, так же как и ты бы злился на его месте. Но ненавидеть тебя он не сможет, потому что любит, как отца.

— Ты бы только видел его. Он бы убил меня, если бы смог. В его глазах было столько презрения, гнева, разочарования и горечи, — потерянно пробормотал Снейп.

— Северус, Драко сейчас предстоит понять очень много вещей, но он очень скоро разберется, что вы желали ему только добра.

— Надеюсь. Ты знаешь, как я отношусь к этому мальчику. Он для меня как сын. И знать, что он страдает, а я принял в этом участие…

— Я понимаю, что тебе больно, но дай ему время, чтобы осознать и принять то, что он узнал. А Гарри поможет ему тебя просить, поверь мне!

Снейп состроил скептическую гримасу, увидев которую Дамблдор спросил: — Ты не веришь, что Гарри сделает это?

— Я бы не был в этом так уверен. Вчера я видел его глаза: если бы он только мог, он бы надавал мне пощечин. Ты знаешь, как Поттер относится к тайнам. Он же терпеть не может ложь, а еще больше недомолвки.

— Гарри знает, почему в этот раз промолчать было важнее.

— Конечно, знает, но я уверен, что он не разделяет эту точку зрения. — Дамблдор промолчал, и Снейп продолжил: — Узнав, что мы лгали еще и Драко, он не только не заставит его изменить свое к этому отношение, но и присоединится к нему в убеждении, что все мы расчетливые приспособленцы, не способные прислушиваться к чувствам других.

— Ты тоже так думаешь, Северус?

— Конечно, нет, Альбус. Только Мерлин знает, насколько сложно бывает сделать определенный выбор и как трудно при этом умудриться не задеть чувства других.

— Известная маггловская поговорка гласит: «Господи, дай мне сил, чтобы принять вещи, которые я не могу изменить, дай мне смелости изменить то, что я могу, и дай мне мудрости, чтобы понять разницу между тем и другим». Гарри и Драко взрослеют, друг мой, и они поймут, почему мы сделали такой выбор. Может быть, не сразу, но они согласятся с тем, что в тех обстоятельствах мы не могли поступить по-другому.

— Я надеюсь, Альбус, от всей души надеюсь. Вчера вечером Поттер сдерживался изо всех сил. Я видел в его глазах желание защитить Драко и намерение успокоить его ярость, но он не сделал это.

— Не преувеличивай, Северус. Мальчики конечно еще очень юны, но они гораздо взрослее своих лет, особенно Гарри. Он обязан этим тому, что совершил. Я слишком хорошо его знаю, и уверен, что он не стал бы подстрекать Драко. Он найдет возможность примирить его с этим лучшим из миров.

Снейп молча смотрел на старого профессора, потом кивнул и, извинившись, поспешил на свой урок.

Было уже четыре часа дня, когда профессор Снейп вышел из класса и направился в свои апартаменты. Он только что провел очередной изматывающий и доводящий до бешенства урок с третьекурсниками Пуффендуя и Когтеврана. Единственным его желанием было побыстрее дойти до своей комнаты и встать под теплый душ, чтобы смыть с себя остатки отвратительного зелья, приготовленного очередным бестолковым пуффендуйцем, который мало того, что сварил вместо зелья ужасающе воняющую бурду, так еще и умудрился взорвать свой котел, залив мерзкой жижей все вокруг. После душа Снейпу хотелось упасть в кресло и забыть обо всем, почитывая что-нибудь легкое.

Профессор зелий шел быстрым шагом к своим апартаментам, не зная, что его надеждам на спокойный вечер не суждено было сбыться. Он открыл дверь, вошел в комнату. Положив на стол непроверенные работы третьекурсников и снимая на ходу мантию, он направился к кровати.

— Привет, — раздался за спиной хорошо знакомый голос, принадлежащий человеку, занявшему место Снейпа в кресле у камина.

— Привет, — прошептал мужчина, глубоко вздохнув. — Давно ждешь?

— Около часа.

— Не думал, что ты придешь.

— Я помешал? — шепотом спросил сидящий в кресле светловолосый юноша.

— Нет, — решительно ответил Северус, приближаясь. — Ты же знаешь — ты мне никогда не мешаешь.

Блондин едва заметно покачал головой и опустил взгляд.

— Могу я предложить тебе что-нибудь? — спросил зельевар, стараясь сгладить напряженное молчание.

— Чай, пожалуйста, и только в том случае, если ты тоже выпьешь, — ответил молодой человек, поднимаясь.

Снейп кивнул и занялся чаем. Когда все было готово, он подошел к Драко, который разглядывал богатейшую библиотеку своего крестного.

— Драко, я … — начал было Снейп, аккуратно ставя поднос с чаем на небольшой столик.

— Расскажи мне о нем, Северус. Прошу тебя, расскажи все, что знаешь о моем отце, — прошептал юноша, перебивая профессора и поднимая на него полные слез глаза.

— Конечно, — прерывающимся голосом произнес зельевар.

Драко нервно сглотнул, а потом в два шага преодолев разделяющее их расстояние и оказавшись в крепких объятиях крестного, разрыдался ему в плечо как ребенок.

— Мне жаль, — шептал мужчина. — Мне так жаль, — он крепче обнял всхлипывающего юношу, в надежде успокоить и поддержать его. Видя, что слезы юного Малфоя не собираются иссякать, — зельевар ласково погладил его по светлым волосам и, как всегда делал, когда его крестник был маленьким, прошептал ему на ухо: — Поцелуй за каждую слезинку, мой маленький принц, улыбку за каждую грустинку, мой шалун, и объятие, чтобы доказать тебе, что я всегда буду рядом.

Слова крестного вернули Драко во времена детства. Он вспомнил, что Северус всегда был рядом, утешал в печали, радовался его успехам, воспитывал, поддерживал и дарил отцовскую любовь, в которой ему всегда отказывал Люциус. Мужчина, который обнимал его, всегда был ему отцом.

— Не плачь, Драко, не надо. Теперь все будет по-другому, — шептал Северус, вытирая слезы, залившие красивое лицо его любимого ученика.

— Из… извини… Ничего не изменилось, Северус, — смущенно ответил Малфой, отстраняясь, — мне почти восемнадцать, а я по-прежнему плачу у тебя на плече.

— Я всегда в твоем распоряжении, — ответил Снейп, улыбнувшись робкому кивку светловолосой головы. — Акцио альбом с колдографиями.

Пыльный фолиант темно-зеленого цвета переместился с дальней полки прямо в руки профессору зельеварения.

— Мы с Сайфером были очень дружны, когда учились в Хогвартсе. Он был просто Мальчик-Катастрофа в Зельях, а я в Нумерологии, так что мы помогали друг другу.

Драко устроился в кресле рядом с Северусом, который передал ему альбом со словами: — Они были похожи, как две капли воды, и при этом так отличались друг от друга.

— Мерлин! — выдохнул юноша, разглядывая колдографии в альбоме.

— Ты так на него похож, Драко. Та же улыбка, тот же оттенок серого в глазах. Я знаю, ты никогда не замечал этого, но твои глаза, в отличие от глаз Люциуса, часто принимают оттенок синего или зеленого, совсем как у твоего отца.

— Каким он был? — спросил блондин, листая альбом.

— Полной противоположностью Люциусу, по словам которого Сайфер был паршивой овцой в семье, потому что не захотел следовать примеру отца и брата и отказался принять Метку.

— Правда?

— Да. Сай, как звали его мы с твоей матерью, был самым терпимым человеком, которого я знал. Он терпеть не мог, когда ему диктовали, что он должен ненавидеть кого-то, или что тот или иной человек не заслуживает его внимания и уважения. Он был большим жизнелюбом. Наверное, еще и за это Люциус его терпеть не мог. Говорил, что вся эта чуткость и приветливость ставят его в затруднительное положение.

— Шут, — пробормотал Драко.

— И еще, я думаю, поэтому Поттер-старший и Блэк стали дружить с ним. Он идеально вписался в банду Мародеров с их проделками и шутками. У Сайфера прекрасно получалось сдерживать их … — Снейп скривился, — порывы. И именно благодаря ему, Лили дала шанс этому лохматому недоразумению по имени Джеймс Поттер.

— Невероятно, мой отец и отец… Гарри были друзьями, — прошептал юноша, разглядывая фотографию, на которой обнимались два маленьких белокурых мальчика.

— В те времена пришлось держать все в секрете, потому что война между факультетами Гриффиндор и Слизерин была в самом разгаре, но Сайфер, как всегда, сделал по-своему, — пояснил Снейп, не заостряя внимания на том, что Драко назвал Поттера по имени.

Светловолосый слизеринец вздрогнул, увидев фотографию, на которой обнимались и страстно целовались юные Нарцисса и Сайфер. На мгновение они оторвались друг от друга, повернулись к снимавшему и весело замахали ему руками.

— Они выглядят такими счастливыми, — прокомментировал он, поднимая глаза на крестного, который улыбнулся и кивнул.

— Я никогда не видел более подходящих друг другу людей. Но их счастье невероятно бесило Люциуса. Он не мог стерпеть, что Нарцисса начала встречаться с его братом. Перед этим Нарцисса отказала ему, и он не мог смириться с отказом.

— Почему он бросил нас? Почему ушел? Если он так любил ее, то почему не боролся за свою любовь? — хрипло спросил Драко, вытирая тыльной стороной ладони одинокую слезинку, катившуюся по бледной щеке.

— Я не знаю. Единственное, что я могу сказать тебе, что однажды ночью Сайфер исчез после ссоры с Люциусом. Ссоры, которая касалась Волдеморта. Я уверен, что его заставили сделать это. Добровольно он никогда бы не покинул твою мать. Он слишком сильно любил ее.

— Ты думаешь, его убили?

— Не знаю, но думаю, что после семнадцати лет отсутствия эту версию нельзя сбрасывать со счетов.

Драко откинулся в кресле, закрыл глаза и прошептал: — Я так хотел бы спросить его.

— Кого?

— Этого ублюдка, который претендует на право распоряжаться моей жизнью.

— Прошу тебя, не делай этого! Люциус не знает, что он не твой отец. В свое время Нарциссе удалось убедить его, что ребенок, которого она носила под сердцем, от него.

— Но как она смогла сделать это?

— В первые два месяца она была очень стройной и без труда скрывала свое положение ото всех. А потом под давлением своей семьи она начала встречаться с Люциусом, и когда забеременела, сказала, что малыш его.

— Сев, беременность длится девять месяцев! Не говори мне, что Люциус не умеет считать! — повысил голос Драко.

— Считается, что ты родился недоношенным. Все поверили словам колдомедика, который был другом твоей матери, — пояснил мужчина.

— Почему она вышла за него замуж, Сев? Почему не воспитала меня одна в память о человеке, которого любила? — обижено спросил юноша, захлопывая альбом.

— Чтобы спасти тебе жизнь.

— О, пожалуйста, Северус! Ты считаешь меня настолько глупым?

— Только представь, что сделал бы Люциус, если бы узнал, что женщина, в которую он влюблен, беременна от его ненавистного брата? Он убил бы тебя! Она пошла на это, не зная, что он превратит твою жизнь в ад.

— Ненавижу ее! — в ярости закричал Драко. — Все эти годы она ни разу не заступилась за меня, когда этот урод бил и унижал меня! Она слишком слаба!

— Не смей так говорить о своей матери! Ты не знаешь, через что ей пришлось пройти за все эти годы! Представь, каково это — делить постель с человеком, которого ненавидишь. Отдаваться, любя другого. Не суди ее, Драко. Твоя мать — одна из самых сильных женщин, которых я знаю.

Юноша откинулся в кресле, закрыл глаза и промолчал. На самом деле он не думал так, как говорил, но ярость пересилила.

— И что теперь? Делать вид, что все по-прежнему?

— Если не хочешь, чтобы Люциус забрал тебя, то — да.

— Фантастика! — произнес Драко. — Ты напоминаешь мне Поттера.

— Не очень лестное сравнение, но если он посоветовал тебе не ходить к Нарциссе, то я с ним согласен.

— Вы не понимаете, я должен поговорить с ней!

— Только не сейчас! Ты подвергнешь ее опасности.

— Дерьмо! — завопил слизеринец. — Как же вы меня все достали!

— Мне неприятно признавать это, но Поттер оказался более мудрым, чем казался. Ты должен прислушаться к нему, раз уж вы теперь друзья, — Снейп иронично приподнял бровь.

— Я не в настроении выслушивать глупости еще и от тебя. Поттер мне просто полезен, и все! У него есть думоотвод, который он принес с собой из другой реальности, а в нем воспоминания о моем отце, который там жив-здоров. Без него я никогда бы не узнал правду.

— Ты, конечно, можешь так думать. Но мне кажется, что все несколько сложнее, чем простое: «Спасибо, что разрешил заглянуть в твой думоотвод». Кстати, к этому мы еще вернемся. Он помог тебе улучшить оценки, тайком ото всех занимаясь с тобой, поддерживал и помогал тебе, не требуя ничего взамен. Спроси у него, почему он делает это.

— Да плевать мне на его причины. Меня больше интересует, куда делся мой отец.

— Ты хочешь, чтобы я поверил, что ты его просто используешь?

— Верь, во что хочешь, — холодно обронил Драко. — Я лишь хочу знать, что случилось с моим отцом. И мне абсолютно параллельно какого боггарта Надежда волшебного мира решила протянуть мне руку помощи.

— Почему бы тебе не быть честным с ним и не сказать ему правду?

— Потому что он все знает.

— Ты уверен? Потому что мне кажется, что он понятия не имеет, что ты так к нему относишься.

— Северус… — Драко раздраженно закатил глаза. Не думай, что я не благодарен ему. Но сейчас это не вопрос жизни и смерти.

— Ты можешь лгать кому угодно, Драко, но не мне, — парировал Снейп. — Не забывай, я знаю тебя с рождения. И я вижу, когда тебя что-то пугает. Можешь твердить, что тебе все равно, но в глубине души ты просто боишься отношений с Поттером, потому что тебе хорошо с ним, тебе спокойно, когда он рядом. Он нравится тебе, но ты не хочешь этого признать!

— Глупости, — пробормотал Драко.

— Посмотри мне в глаза и скажи, что это неправда, — прошептал Снейп.

Драко поднял на него глаза, но не смог произнести ни слова. Он лишь раздраженно пожал плечами и вздохнул.

— Как я и думал, гриффиндорец стал для тебя чем-то большим, чем просто друг. Я прав?

— Тебе не кажется, что «друг» — это слишком сильно сказано? — юноша понизил голос. — К тому же он ничего не знает о моих чувствах.

— Почему?

— Что — почему? Я же не могу подойти к нему и сказать: «Привет, Поттер! Извини за беспокойство, но я хотел поблагодарить тебя и сказать, что я в тебя влюблен».

— Почему — нет?

— Ой, прекрати, — пробормотал крестник, отчаянно краснея.

— Да чего ты боишься?

— Того, что он просто рассмеется мне в лицо или с жалостью скажет, что я заблуждаюсь. Я никогда так не унижусь!

— А почему ты думаешь, что он не разделяет твои чувства?

— Ну да, конечно!

Прежде чем зельевар успел ответить, раздался отрывистый стук в дверь.

— Кто там? — сухо спросил он.

— Северус, это я. Я хотел бы поговорить с тобой,— послышался из-за двери голос Дамблдора.

— Входите, открыто.

— О, добрый вечер, мистер Малфой! — воскликнул директор, входя и замечая, что Снейп в комнате не один.

— Здравствуйте, профессор. Я уже ухожу.

— Не нужно, я приду позже!

— Спасибо, я уже узнал, все что хотел.

— Понимаю, — заулыбался старый маг и, подмигнув юноше, добавил: — Несколько минут назад я столкнулся с мистером Поттером, который искал Вас.

— Правда?

— Да, он пробурчал что-то про одно место, в которое хотел вернуться вместе с Вами. Вы знаете, о чем речь?

— Нет, профессор, — солгал Драко, по лицу которого расползалась неудержимая улыбка. — Понятия не имею.

— Какая жалость! — воскликнул директор, улыбаясь в ответ.

— Драко, подумай о том, что я тебе сказал, — с хитринкой улыбнувшись, напомнил Снейп.

— Отстань, — прошептал Драко, краснея, как дикая гвоздика, и почти бегом покинул апартаменты своего крестного.

Драко бежал по лестнице, ведущей из подземелий, перепрыгивая через три ступеньки. С того момента, как он узнал, что Гарри нашел способ переместиться в другую реальность, он сгорал от нетерпения. Однако когда он поднялся в холл и увидел гриффиндорца, который, небрежно опершись на одну из колонн, мило беседовал с симпатичной пуффендуйкой, вся его радость и предвкушение моментально испарились, уступив место одному очень неприятному чувству, которое иначе как обжигающей ревностью назвать было нельзя.

Не разбираясь и не выясняя причину того, почему объект его мыслей стоит здесь и разговаривает с малознакомой девушкой, слизеринец приблизился и едко произнес:

— Мерлин, ты мог бы выбрать кого-нибудь и получше, чем Грин!

Гарри запнулся на полуслове. Он никак не ожидал подобного комментария, но потом решил обратить все в шутку:

— Ревнуешь, Малфой?

Блондин воспринял его реплику, как бык красную тряпку. Он сгреб Поттера за воротник, приблизил губы к его лицу и прошипел:

— Не смей парить мне мозги, Поттер!

— Я надеюсь, ты шутишь? — спросил Гарри, отталкивая его, в то время как Мелани Грин подхватила тяжелую сумку с книгами, которую гриффиндорский ловец любезно помог ей донести из библиотеки, и пробормотав: «Увидимся позже, Гарри», заспешила прочь.

— Пока, Мел, — ответил Гарри, ни на мгновение не отводя взгляда от ледяных серых глаз, а затем спросил: — Позволь поинтересоваться, какая докси тебя укусила? Кто тебя так завел?

— Есть один тип, — рявкнул блондин, испепеляя собеседника взглядом.

— Если разговор со Снейпом так на тебя повлиял, то в следующий раз задумайся, стоит ли повторять подобный опыт, — оборвал его Гарри, отстраняясь и направляясь в Большой зал.

— Единственное, о чем я думаю — это послать тебя подальше или нет, — завопил слизеринец, хватая отвернувшегося гриффиндорца за руку.

— Ты достал меня, Малфой! Не знаю, что на тебя нашло, но выслушивать тебя я больше не желаю, — брюнет вырвал руку, но потом, все же смягчившись, поинтересовался: — Можно узнать, что случилось?

— Да пошел ты! — бросил Драко, вызывая в гриффиндорце совсем не гриффиндорскую реакцию. Он схватил Малфоя за рубашку и с силой толкнул, открывая его спиной дверь в старый класс Истории магии.

— Какого хрена! Что ты себе позволяешь? — заорал блондин.

— Это ты мне объясни! — в тон ему закричал Гарри.

— Нечего мне тебе сказать! А теперь отвали, я есть хочу!

— Нет уж, красавчик, перебьешься. Потерпишь, пока не ответишь, в чем причина твоего гадского поведения.

— Поттер, нечего мне тебе объяснять!

— Мерлин, за что мне это, — простонал Гарри, опускаясь на одну из скамеек у стены и закрывая лицо руками.

Драко подумал, что его реакция была, пожалуй, слишком бурной. Приступ ревности был настолько неожиданен, что застал врасплох его самого. Понизив голос, он сказал: — Мне нужно было поговорить с тобой, а эта потаскушка только отнимала время.

— Я всего лишь принес ее книги из библиотеки. Я искал тебя и увидел ее сумку на стуле. Когда ты подошел, она как раз благодарила меня.

— Тебе не за что извиняться, я всего лишь спешил. К тому же Грин не в моем вкусе.

— Ой, Драко, ты ненормальный! Тебе кто-нибудь говорил об этом? — вздохнул брюнет.

— Да ладно тебе. Мы, кажется, хотели поговорить, — напомнил блондин. Но в этот момент он заметил, что Гарри, плюхаясь на скамью, сдвинул ее, и целая гора поставленных друг на друга скамеек рядом с той, на которой сидел брюнет, опасно накренилась. — Уйди оттуда.

— Прекрати себя так вести, — взвился со скамейки брюнет, — не очень приятно, знаешь ли, выслушивать твои оскорбления без особой на то причины.

— Отойди оттуда, Гарри, — повторил Драко, которому подрагивающая куча кое-как наставленных друг на друга лавок внушала все больше опасений. — Поттер, скамейки…

— Твое поведение невыносимо, — вошедший в обвинительный раж Гарри не слышал его. Он снова опустился на злополучную лавку.

— Да уберись ты оттуда, чертов придурок, — рявкнул Малфой, увидев, что движение Гарри вызвало цепную реакцию, которой он и опасался. Он бросился к гриффиндорцу и, схватив его за мантию, рванул на себя. Но, сожалению, он опоздал на какие-то доли секунды, и груда старых скамеек лавиной рухнула вниз, погребая юношей под собой.

Грохот был таким громким, что студенты, запоздавшие с ужином в Большом зале, испуганно вздрогнули.

Среди них были и Блейз с Гермионой, которые чудесно провели вторую половину дня на опушке Запретного леса.

— Что это было? — вздрогнув, спросила девушка.

— Шум из старого класса Истории магии, — ответил Блейз, кивнув головой в сторону источника звука.

— Блейз, но что это может быть?

— Не знаю, может, скажем Бинсу?

— Нет, как староста школы я должна проверить.

— Тогда пойдем, — слизеринец потянул девушку за собой, проталкиваясь через толпу любопытных младшекурсников, замерших у дверей старой аудитории.

Когда Гермиона и Блейз наконец добрались до двери и распахнули ее, в лицо им ударили клубы пыли, покрывая одежду, засыпая глаза и волосы и мешая увидеть два тела, погребенных под грудой старых скамеек. А когда пыльное облако рассеялось, они одновременно в страшной тревоге закричали, увидев руку, торчащую из завала:

— Мерлин, там кто-то есть!

— Герм, быстро позови Дамблдора и Помфри, — севшим голосом прошептал Блейз, начиная откидывать в сторону обвалившуюся мебель. — Держись, кто бы ты ни был, — воскликнул он, с усилием сдвигая в сторону тяжелую скамью и сожалея, что забыл в спальне свою волшебную палочку.

Крик, вырвавшийся и его груди, когда он понял, что под завалом лежали двое, и что это был его лучший друг и Гарри Поттер, мог сравниться только с воплями Плаксы Миртл, усиленными стократно.

— Дра..ко, Га…рри, — потрясенно бормотал он, судорожно стараясь нащупать пульс у обоих юношей.

Лица молодых людей были залиты кровью. Причем, было очевидно, что Драко пострадал сильнее, потому что он прикрыл гриффиндорца своим телом, приняв на себя основной удар обрушившихся на них скамеек.

— Что произошло? — закричала мадам Помфри, фурией влетая в аудиторию вслед за директором.

— Помогите им, — смог только просипеть Блейз, сдвигаясь и пропуская вперед Дамблдора и медсестру.

— О, Мерлин! — закричала Гермиона. — Гарри, Драко!

— Тихо! Выйдите все отсюда. Не мешайте работать, — командовали Снейп и МакГоннагал, появившиеся несколько минут спустя.

Блейз и Гермиона вышли, позволяя профессорам начать спасательную кампанию.

— Оооо, Мерлин, как же больно! — простонал Драко, придя в себя и касаясь рукой головы. — Какого хре… ООоо! — завопил он, осознавая, куда они попали.

— Гарри, проснись, не время спать! — тревожно позвал он. — Поттер!

Гриффиндорец наконец открыл глаза и сел, озираясь и вытирая рукой кровь, обильно сочащуюся из глубокого пореза, пересекавшего всю правую сторону его лица.

— Дра… Драко, что случилось? — прошептал Гарри, силясь подняться.

— Осторожно, не шевелись! Смотри, где мы оказались.

Гарри медленно повел головой, озираясь по сторонам: — Не понял! Какого боггарта мы оказались на ветвях Дракучей Ивы?

— Не смотри на меня. Последнее, что я помню — это то, что на нас валится груда старых скамеек в классе Истории магии.

— Ладно, давай решать проблемы по очереди. Может, ты слезешь с меня? — спросил он, пошевелившись под тяжестью Драко, распростертого на нем.

— Ой, да, извини, — пробормотал тот, осторожно сдвигаясь и давая гриффиндорцу возможность принять сидячее положение на одной из толстых веток Дракучей Ивы.

— Как думаешь, почему она не машет ветками? — удивленно спросил Драко.

Гарри минуту подумал над этим фактом, а потом, осознав очевидное, заулыбался и ответил: — Потому что ЭТО дерево не дерется!

— О`k, Поттер, твоя травма оказалась гораздо серьезней, чем я предполагал. Поэтому сейчас мы аккуратно спустимся и пойдем к мадам Помфри.

— Ты не понял, да? Драко, это не наш Хогвартс. Это параллельный мир! — возбужденно воскликнул он.

— Ты хочешь сказать, что мы находимся в другом измерении? Что мой … отец здесь?

Брюнет кивнул и послал слизеринцу очередную веселую улыбку, которую тот, придя в себя от шока, робко вернул.

— Спускаемся, нам обязательно нужно найти Блейза! — предложил Гарри.

— Да что ты? — проворчал блондин.

— Шевелись, зануда, и помоги мне спуститься.

— Ну-ну, я бы и сам от помощи не … ох… отказался, — простонал слизеринец, неловко приземляясь на мягкое место.

— Что такое, мистер Малфой, немягкая посадка? — спросил Гарри, помогая ему подняться.

— Да, — пробормотал Драко, потирая пострадавшую задницу.

Гарри засмеялся и, шагнув в сторону школы, добавил: — Да ладно, малыш Драко, оставим массаж до лучших времен. Сейчас у нас есть дела поважнее.

— Ах, ах, ах, — ехидно парировал Малфой, — думаю, что и кровь с лица можно вытереть тоже позже?

— Какую кровь?

— Стой, а то умрешь от ее потери, — ответил Драко, коротким заклинанием очищая лицо и рубашку брюнета.

— Спасибо, — прошептал Поттер, обалдев от такой заботы.

— Пожалуйста. Просто мне претит появляться на людях с типом, который выглядит так, будто только что вышел из кровавой драки. И отнюдь не победителем, — ехидно пояснил слизеринец, увлекая собеседника к большим дверям замка, как две капли воды похожего на их Хогвартс.

— Кто бы говорил! Да ты сам выглядишь как беженец из зоны бедствия, — буркнул Гарри.

— Дерьмо! — воскликнул Драко, обратив внимание на форму Поттера. — Ты… Ты — слизеринец….

— Заметил? Мне идет, да? Я тебе нравлюсь?

— Офигеть!

— Я в прошлый раз, когда увидел себя, думал, умру от инфаркта.

— А вообще неплохо. Но не принимай это на свой счет, Поттер, все дело в цвете.

— Конечно, симпатяшка у нас ты, — пошутил Гарри, толкая блондина.

— Гарри, привет! Слушай, тебя искал Дра… Драко? Разве ты не пошел за Гарри в подземелья? — спросил Джонас Флитт, удивленно хлопая глазами.

— Ну да, как видишь, я его нашел! — спокойно ответил фальшивый Малфой.

— Вижу. Да, ребята, вас Снейп искал. Не знаю, зачем, но сказал, что его можно найти в его апартаментах.

— Спасибо, увидимся, — вежливо ответил Драко.

— Пока, — ответил Флитт и убежал.

— Я и забыл, что здесь ты такой вежливый и приятный, — прошептал ему на ухо Гарри.

— Зато, насколько я помню, ты здесь — не самая приятная в общении персона, — парировал слизеринец.

— Ой, блин, — выругался брюнет и стремительно спрятался за ближайшую колонну. — Не поворачивайся и улыбайся, — донесся до Драко его шепот.

— Какого дементора, Поттер?

— Привет, красавчик! Как дела? — услышав знакомый голос с другой стороны, Драко резко обернулся и замер перед точной копией того, кто только что выглядывал из-за колонны.

— Привет, По… Гарри. Я жду Блейза, — нервно сглотнул Драко.

— Что ты здесь делаешь?

— Ничего, просто ускользнул ото всех, — солгал блондин.

— Знаешь, ты мне нравишься даже такой, испачканный и взъерошенный. Почему мы не здороваемся по-человечески? — шепотом спросил другой Гарри и, сделав шаг вперед, обнял светловолосого юношу. — Я думал, что после того, как мы все выяснили…

— Значит, плохо думал. Не торопи события. Мне нужно время… Что… что ты делаешь? — пятясь, спросил Малфой.

— Драко, мне очень жаль. Я ведь уже извинялся за Нотта.

— Нотт — придурок! — возмущенно воскликнул Драко.

— Ну мы же уже все обсудили: я был зол на тебя, я совершил ошибку. Успокойся, Драко! Это был всего лишь секс, он ничего для меня не значит.

— ЧТО-О-О? Ты трахнул Нотта?

Гарри, который стоял за колонной, в ужасе схватился руками за голову.

— Не делай вид, что слышишь это впервые. Я же уже извинился!

— Пот… Гарри, поговорим позже. Сейчас не время и не место, — взбешенно процедил Драко.

Брюнет сокрушенно вздохнул и кивнул: — Ладно. Ты знаешь про Снейпа?

— Да, — холодно бросил Малфой.

— Хорошо, тогда я подожду тебя внизу.

— Блестящая идея, — ответил он, глядя, как Поттер расстроено опустил голову, направляясь в подземелья.

— Ты трахнул Нотта? Какие русалки тебя защекотали? О чем ты вообще думал?

— Эй, это был не я, а он, — Гарри кивнул в сторону подземелий.

— Да вы похожи, как две капли воды!

— Не согласен!

— Слушай, я ошибаюсь или ты говорил, что когда в прошлый раз попал сюда, другого тебя здесь не было? Почему же сейчас он здесь?

— Если бы я знал ответы на все вопросы, я был бы гением, не находишь? Наверное, в этот раз мы должны что-то узнать о нас обоих. Это значит, что и другой Драко тоже где-то здесь. Тогда нам надо срочно найти их с Блейзом. Только они смогут нам помочь.

— Хорошо, но как мы это сделаем?

— Флитт сказал, что ты меня искал в спальнях, поэтому шевелись!

Юноши направились в подземелья, озираясь по сторонам, чтобы не встретить другого Поттера.

— А как мы узнаем пароль?

— Да запросто! Я же был здесь всего несколько дней назад, не думаю, что за это время пароль сменили, — ответил Гарри, подходя ко входу в слизеринскую гостиную.

— Как дома! — выдохнул Драко, войдя в помещение.

— Заканчивай, — шепотом поторопил его Гарри, направляясь к лестнице, ведущей в спальни мальчиков. — Это твоя комната, — он указал на одну из дверей.

— Нет. Я сплю здесь, — Драко подошел к другой двери.

— Я говорю тебе, что твоя спальня здесь.

— А я тебе говорю, что здесь. Я ведь староста, так? Значит, моя комната вот эта!

— Ну почему ты мне не веришь?

— Потому что в слизеринских подземельях я разбираюсь лучше тебя!

Поттер внимательно осмотрел обе двери и был вынужден признать, что блондин прав. Тот послал ему ехидную улыбочку: — Я же говорил!

— Ладно-ладно, а теперь испарись, я зайду и попробую подготовить другого Драко. И не вздумай войти неожиданно.

— Давай уже, чего тянешь? — ответил Малфой, прячась за углом, в то время как Гарри негромко постучал:

— Драко, ты здесь? Это — я, Гарри. Могу я войти?

Никто не ответил.

— Драко, я помешал? — опять позвал Гарри.

— Не верю глазам своим. Какие люди! — Поттер вздрогнул, услышав голос за спиной. — Это и в самом деле ты?

— Привет! — заулыбался брюнет. — Узнал?

— Ну, конечно, незабываемый ты наш Мистер-Поттер-из-другой-реальности! — почти закричал Драко, бросаясь к Гарри и крепко его обнимая.

Другой Драко, затаившийся за углом, с трудом сдержался при виде такого теплого приветствия и пообещал себе, что тотчас же покинет свое убежище, если проявление чувств станет еще более пламенным.

— Мерлин, как же я рад тебя видеть!

— Так же как и я! Как у тебя дела?

— Хорошо! Просто прекрасно! — ответил белокурый юноша, снова обнимая Поттера. — А как ты? Когда ты упал, я ужасно испугался. Но потом, когда в больничном крыле проснулся мой Гарри, я понял, что ты наконец-то вернулся домой.

— Да, все так и было.

— Ну и как? Тебе пригодился кулон? — спросил Драко, отступая на пару шагов.

— Да, даже очень! Ты и представить себе не можешь, как я тебе благодарен.

Двое юношей несколько мгновений внимательно смотрели друг на друга, а потом блондин с ласковой улыбкой прошептал: — Как хорошо, что ты появился.

— Я и сам этому рад, — ответил Гарри, возвращая улыбку.

— Как же я скучал по тебе, — сказал слизеринский староста, приникая в сладком поцелуе к нежным губам брюнета, который от неожиданности не сделал ничего, чтобы помешать ему.

Зато некий блондин покинул свое укрытие и, подойдя к целующейся парочке, похлопал свою копию по плечу: — Извините, но, по-моему, кое-кто забыл меня представить.

— О, Мерлин! — закричал Драко, отпрыгивая в сторону. — Ты… ты… но я…мы… — потрясенно силился выговорить хоть слово он.

— Одинаковые, — закончил за него другой Малфой. — Однако Поттер, ты хорошо развлекся? Мне казалось, мы здесь по делу.

— Гарри, какого боггарта здесь происходит? — шокировано спросил местный Драко.

— Не знаю, Драко, но он прибыл сюда со мной. Он знает о Сайфере. Наверное, мы должны узнать что-то вместе.

— Твою мать! Но как мы это сделаем: два Гарри и два Драко в одной школе? Спрятаться будет не так-то просто.

— Кстати, одного я уже видел.

— Кого?

— Проснись, блондинчик! Второго Поттера, — грубо ответил взбешенный Малфой.

— Эй, ты здесь не более пяти минут, а уже бесишь меня до невозможности. Почему бы тебе не вернуться в свой мир? — парировал другой блондин.

— Даааа? А может, тебе и дорогого мистера Поттера оставить?

— Может, и оставить! Без тебя как-то получше.

— Что ты сказал? — прошипел прибывший Малфой, подходя к своему второму я.

— Что не стоит путать золото с пиритом.

— Да как ты смеешь судить меня, не зная!

— А, по-моему, я знаю достаточно, и ничего не пропустил, — решительно ответил другой.

— Ты не знаешь, на что я способен, лучше не выводи меня из себя!

— Какой ужас! Наверное, поэтому он решил тебе помочь. Драко кивнул в сторону безмолвно замершего Поттера.

— Это не твоего ума дело!

— А, на мой взгляд, наоборот! Ты в моем Хогвартсе, поэтому если хочешь, чтобы я тебе помог, перестань строить из себя неизвестно кого и заткнись! А еще лучше — извинись!

— Забудь!

— Тогда защищайся! — Драко выхватил палочку. Его противник сделал то же самое долей секунды позже.

— Ребята, пожалуйста, прекратите! От ссор никакого толку, — Гарри втиснулся между спорщиками.

— Теперь я понимаю, почему ты говорил, что с этим придурком невозможно найти общий язык! — завопил Драко.

Гарри закрыл глаза и обреченно вздохнул, зная, что его Драко не спустит ему подобных высказываний, что тот и не преминул продемонстрировать.

— Как прекрасно знать, что ты на самом деле обо мне думаешь!

— Ну, перестань, Драко! Ты же знаешь, что это не так.

— Отвали, Поттер! — блондин отошел к окну и выглянул на улицу.

— Гарри, я помогу вам, но он должен прекратить вести себя как Его Высочество Слизеринский Принц.

— Драко, ну постарайся понять его. Он немного смущен, ведь он знает, что здесь существует его отец. Конечно, это твой отец, но все же… Я просто прошу немного понимания…

— Я не нуждаюсь в его жалости! — завопил другой слизеринец.

— Замолчи, ты уже натворил дел! — охладил его брюнет и, повернувшись ко второму Драко, уже другим тоном сказал. — Поверь, он не такой как кажется.

Блондин приблизился и прошептал так, чтобы слышал только гриффиндорец: — Я сделаю это только ради тебя, не ради него.

— Спасибо.

— Оставайтесь здесь. Меня ждет Снейп, я схожу к нему и сразу же вернусь.

— Хорошо.

Около двери староста слизеринцев остановился и, не оборачиваясь, произнес: — Мне жаль тебе это говорить, Гарри, но он тебя не заслуживает, — и, не дожидаясь ответа, вышел.

— Зато ты заслуживаешь своего! — взвился оставшийся Драко.

Поттер в бешенстве приблизился к нему и выпалил: — Почему ты так себя ведешь? Что ты себе позволяешь? Драко — замечательный человек. Он очень помог мне в прошлый раз и сделает все возможное сейчас. Объясни, какого тролля ты на него так накинулся?

— Он мне не нравится, — солгал Малфой, не в силах признаться, что взбесился из-за поцелуя, который другой Драко украл у Гарри на его глазах.

— Драко, но как так можно? Это же совсем не причина на него накидываться!

— Слушай, мне не понятно, почему ты над ним так трясешься? Может, ты забыл мне рассказать кое-что из того, что было здесь в прошлый твой визит? Хотя мне это абсолютно параллельно. Но если он поможет мне увидеть моего отца, то я перед ним извинюсь.

— Что ты несешь? Между нами ничего не было!

— Повторяю, Поттер: мне до факела, с кем ты трахаешься. Доволен ты

— довольны все.

— А я тебе повторяю, что между нами ничего нет, — четко выговаривая слова, сказал Гарри.

— Хорошо, видимо, здесь принято целоваться взасос при встрече. Я буду иметь это в виду в следующий раз.

Брюнет сообразил, что именно поцелуй послужил причиной того, что у слизеринца от злости сорвало крышу, и поспешил заверить его: — Да этот поцелуй ничего не значит.

— Тебе лучше знать, — ехидно ответил Драко, подавляя рвавшееся с губ ругательство.

— Драко, пожалуйста, все не так, как кажется.

— Конечно, Поттер, со мной не прокатило, так хоть копию мою поиметь.

Гарри про себя выругался, недобрым словом поминая слова второго блондина, и, стараясь исправить положение, сказал: — Я могу все объяснить.

— Не вижу смысла.

— А я вижу.

— В этом была бы нужда, если бы я испытывал к тебе какие-нибудь чувства, а так… Не трудись и избавь меня от необходимости выслушивать твои оправдания, — ледяным тоном произнес Малфой и отвернулся.

Гарри чувствовал себя опустошенным и отчаявшимся после жестоких и ранящих слов Малфоя. Он надеялся, бессмысленно было отрицать это, что его теперешние отношения со Слизеринским принцем выльются в нечто большее. Он и сам не знал, почему и как, но сердце шептало ему, что попытаться стоит, в то время как разум кричал, что все надежды бессмысленны. Теперь же, после того как блондин очень доходчиво ему все объяснил, противный голосок в голове вещал: «Что я тебе говорил?».

— Язык проглотил, Поттер? — ехидно спросил Драко, возвращая гриффиндорца к жестокой реальности.

— Нет. Просто думал о том, что ты мне только что сказал.

— И..?

— И понял, что ты прав. Нет смысла объяснять тебе, что значили мои слова.

После этих слов настала очередь Драко подумать, что он хочет умереть, потому что на самом деле он очень надеялся, что брюнет объяснит ему, что значили утверждения второго Малфоя. Он мысленно проклинал себя за то, что, выйдя из себя, перегнул палку, а особенно за то, что солгал Гарри.

На несколько мгновений в комнате повисло гнетущее молчание, которое к счастью было прервано появившимся Забини.

— Гарри, привет! Поверить не могу, что это ты! Как дела? Драко мне сказал, что ты появился! — на одном дыхании выпалил синеглазый слизеринец, влетая в комнату лучшего друга и бросаясь обнимать радостно расплывшегося в улыбке Поттера.

— Привет, Блейз!

— Ты не представляешь, как мы скучали!

— Так же как и я! — произнёс Гарри, стискивая Блейза в ответном объятии.

Затем вошедший слизеринец повернулся к точной копии своего друга и протянул руку для приветствия: — Привет, мне сказали, что Гарри прибыл не один. Рад тебя видеть. Меня зовут Блейз Забини.

— Я знаю, — произнес Драко, пожимая протянутую руку, — ты такой же, как мой Блейз.

— Добро пожаловать, ребята! Каким ветром вас занесло к нам?

— Нам бы тоже хотелось это знать, — с улыбкой ответил Драко.

— Я предполагаю, что не только для того, чтобы встретиться с твоим отцом.

— Похоже на то.

— Мы узнаем об этом в свое время, как и в прошлый раз, — Блейз подмигнул Гарри. — Ты уже сказал ему?

– Сказал что? — робко полюбопытствовал Малфой, стараясь загладить свою вину.

– Это не самая важная сейчас вещь, — охладил его Гарри.

– Понятно, — заметил Забини, чувствуя, что между этими двумя что-то произошло.

– Слушайте, я есть хочу, — поменял тему разговора гриффиндорец. — Мотнусь-ка я на кухню. Вам что-нибудь принести?

– Может, будет лучше, если я схожу, а ты останешься здесь? — предложил Блейз.

– Нет, не надо, останься здесь с Драко. Похоже, вы с ним нашли общий язык, — Гарри достал из внутреннего кармана мантию-невидимку, с которой не расставался, накинул ее и, став невидимым, выскользнул за дверь.

– Что это с ним?

– Это моя вина, мы с ним поссорились.

– Хреново.

– Извини?

– Да я в курсе твоей маленькой перепалки с нашим Драко. Не самый умный поступок с твоей стороны.

– Я это уже понял, — вздохнул блондин.

– Можно узнать, почему ты взбесился? Я не знаю твою версию произошедшего, но рассказ моего Драко был достаточно колоритным.

– Я… не… Он не… должен был… делать этого, — промямлил блондин.

– Не делать чего?

– Целовать его, мать его так! Он просто прыгнул Гарри на шею и накинулся с поцелуями! — взорвался сероглазый слизеринец.

– И все?

– А тебе этого мало?!! — взвился блондин.

Блейз неудержимо расхохотался и, обняв Малфоя за плечи, сквозь смех пояснил: — Поверь мне, тебе нечего опасаться с его стороны.

– Ну да, конечно, — грустно пробормотал Драко. — Видел бы ты их, они были так… прекрасны вместе.

– Скажи мне одну вещь: Гарри знает, что ты его так ревнуешь? — внезапно спросил Блейз.

– Нет. И я не считаю, что сейчас подходящий момент для того, чтобы он узнал об этом, — неохотно ответил блондин.

– Ой, ты прямо как ребенок! Открой Гарри свои чувства и увидишь, что тебя ждет приятный сюрприз.

– По-моему, сейчас не время…

– Ты можешь поверить мне?

– Конечно, в моем мире ты — мой лучший друг.

– Ну, это не новость, я и здесь твой друг. Так вот, ты должен сказать Гарри, что любишь его.

Драко хотел возразить, но в этот момент дверь открылась, и Гарри Поттер собственной персоной показался на пороге. Он решительно пересек комнату и, остановившись перед блондином, коротко сказал: — Нужно поговорить! — и добавил, глядя на синеглазого слизеринца, — Блейз, ты извинишь нас?

— Конечно, — ответил тот и, подмигнув Малфою, вышел.

— Скажи мне, в чем дело? Мы опять вернулись к началу?

– Мне очень жаль, я…

– Если ты хотел ранить меня побольнее, то тебе это прекрасно удалось!

– Гарри, мне правда очень жаль. Я на самом деле не думаю так, как сказал. Просто мне очень сложно признать, что…

– Признать что, Драко? — почти истерично выкрикнул Гарри.

– Что ты…

– Что я, Драко? Что я тебе надоел? Неужели нельзя было мне это сказать?

– Все не так! Мне очень трудно говорить такие вещи, особенно тебе. Знаешь, как сложно признаться в том, что я влюблен в тебя. Меня это до смерти пугает, — почти шепотом закончил Драко.

– Что???

– Прекрати, ты все слышал.

– Повтори, — севшим голосом попросил брюнет.

– Я люблю тебя, Гарри, — прошептал Драко.

Поттер бросился к юноше, которого так любил, сжал его в объятиях, и прижался к нежному рту властным поцелуем, сминая, подчиняя эти сладкие губы, которые немедленно вернули поцелуй, охотно раскрываясь под страстным напором. Не переставая целовать Драко, Гарри подтолкнул его к кровати, на которую они и упали, не размыкая объятий.

— Я тоже люблю тебя, Драко, и мне жаль, что я позволил случиться этому с Ноттом. Обещаю, что больше подобного не повторится. Драко, солнышко мое, давай начнем все сначала. Клянусь, у нас все получится!

– Нотт?! — завопил Малфой, спихивая с себя ошеломленного брюнета.

– Теодор ничего не значит для меня! Я люблю только тебя!

– Ты… Ты… чертов ублюдок из этого мира! Ты — не мой Гарри! Ты тот, кто осмелился изменить мне с Ноттом!

– Да что вообще происходит?! Ты сошел с ума?

– Нет, это просто смешно: я признаюсь в любви не тому Гарри, — блондин вскочил и начал бегать кругами по комнате.

– Драко, ты меня пугаешь.

– Я не твой Драко, придурок! Неужели ты этого еще не понял? Я попал сюда из параллельного мира, где мы с тобой не любовники и даже не друзья, и ты, в конце концов, гриффиндорец!

– Ты в своем уме, Малфой? — раздраженно спросил брюнет, которому уже надоел весь этот спектакль. — Я не могу быть гриффиндорцем!

– О да, красавчик, ты именно гриффиндорец и прекрасно себя при этом чувствуешь. Не веришь? Тогда тебе нужно только дождаться, когда все вернутся, и спросить их.

– Кто вернется? Ты не в себе?

– Да пошел ты! В конце концов, мне плевать, понял ты или нет! Для меня важен другой человек.

– Да как ты смеешь?!

– Отвяжись! Сейчас вернутся твой Драко, Блейз и другой Гарри, и ты спросишь у них, все что захочешь, — огрызнулся Малфой, падая на кровать.

– Малфой, ты свихнулся? Какой гиппогриф тебя брыкнул? Ты опоздал к Снейпу, на ходу придумал какую-то липовую отговорку, что тебе надо поговорить с Дамблдором, потом я прихожу сюда и вижу тебя здесь, спокойно беседующего с Блейзом. Ты говоришь, что любишь меня, а когда я пытаюсь сказать, что произошедшее с Ноттом было ошибкой, ты бесишься и начинаешь утверждать, что я — это не я, а ты — это не ты. Как-то все не вяжется, не находишь? — тон Поттера не оставлял сомнений в том, что он считает, что Драко раздружил с головой.

– Это ТЫ со всем не вяжешься! Мерлин, как же ты от него отличаешься! Такие похожие и такие разные!

– Да нет, это ты какой-то не такой!

– Может быть и так. Ты доволен? А теперь убирайся отсюда! Можешь идти к Нотту или куда там тебя еще потянет или мне выкинуть тебя?

Поттер уже приготовился к драке, когда дверь распахнулась, и в комнату вошел Блейз в сопровождении велиолепной копии Драко, лежащего на кровати и второго Гарри, абсолютно похожего до последнего черного волоска во взъерошенной шевелюре на замершего посреди комнаты с открытым ртом и вытаращенными глазами брюнета.

— Какого дьявола здесь происходит? — еле выговорил не оправившийся после потрясения Поттер. — И кто, Мерлин тебя забери, ты такой? — Он ткнул пальцем в собственную копию.

— Я — Гарри Поттер, прибывший из параллельной реальности, а это — Драко Малфой из другого мира, — спокойно ответил Гарри. — Я понимаю, все это несколько странно для тебя…

— Странно? Нет, это абсурдно! Странно было бы видеть, как МакГоннагал заигрывает со Снейпом или как я проигрываю пуффиндуйскому ловцу или Драко начинает встречаться с Уизли! Вот это странно! А вы двое — это аномалия, ошибка, нечто противоестественное, — заорал брюнет, подходя к своей копии.

— Мы можем все объяснить…

— Не нужно мне ничего объяснять! Верните мне назад мою жизнь!

— Да никто у тебя ее и не отнимал, — сказал Драко, вставая с кровати и подходя к брюнетам. Ему совсем не понравилось как чужой Поттер орал на его Гарри.

— Успокойтесь, — вмешался Блейз, стараясь остудить пыл взбешенного Поттера.

— Отвали, Заб. Иди к своей грязнокровке и оставь нас в покое!

Реакция второго Гарри была мгновенной, он сгреб наглеца за грудки и прошипел: — Не смей так ее называть, придурок!

— Убери руки, урод! — вырвался тот, отпихивая от себя юношу. — Не хватало еще, чтобы какая-то жалкая пародия на меня давала мне советы!

— Здесь нет жалких пародий! — воскликнул Драко.

— Твоего мнения никто не спрашивал! — огрызнулся Поттер.

— Так же как и твоего! — воскликнул второй блондин.

— Ах, ты… — местный Поттер вырвался из хватки своего двойника и бросился на блондина, но был перехвачен своим Драко.

— Гарри, объясни мне, что происходит, — пыхтя, спросил тот.

— Что происходит? Я просил у него прощения, думая, что это ты! А потом я поцеловал его, опять же будучи уверенным, что это ты.

— Ты его поцеловал? — спросил Малфой, от удивления опустив руки.

— Он тебя поцеловал? — сухо спросил Гарри, глядя на прибывшего с ним юношу. И в один голос с другим Драко: — Но когда?

— Сначала, как только пришел, чтобы обсудить всю эту историю с Ноттом. Но застал здесь только этого ненормального, который… Постой, что у него на шее делает мой думоотвод? — завопил он, увидев зеленый камень, блеснувший из распахнутого воротника рубашки другого брюнета. — Как ты посмел украсть его, ублюдок?!

— Я ничего подобного не делал!

— Это мои, точнее, наши воспоминания! Это все, что мне осталось от нашей с Драко истории! Почему ты считаешь себя в праве присвоить их? — на манер баньши орал Поттер, подскакивая к своей копии с явным намерением сорвать украшение с его шеи.

— Все не так, как ты подумал. Я получил его в подарок. Мне он нужен был, чтобы…

— Мне до факела, для чего он был тебе нужен! Верни немедленно!

— Гарри, это я ему его подарил. Я могу тебе все объяснить, — постарался успокоить его Драко.

— Прекрасный поступок, Драко! Жаль только, что ты не удосужился спросить меня!

— Но для нас эти воспоминания были уже не важны…

— ЧТО-О? Но ты же знаешь, что это не так!

— Гарри они были нужны, чтобы показать Драко, кто его настоящий отец. Ему они были нужнее.

— Да чихать я на него хотел! Я вернулся и хочу получить назад свою вещь! — с этими словами взбешенный брюнет ринулся к не ожидавшему подобной прыти сопернику и, с кошачьей ловкостью схватив драгоценность, с силой дернул ее. С сухим щелчком цепочка порвалась, оставляя на шее другого юноши широкую красную полосу.

— Ай, — застонал Гарри, хватаясь рукой за кровоточащую ссадину.

— Гарри, нет! — закричал Малфой.

— Ублюдок, ты поранил его! — второй Драко выпрыгнул вперед и вцепился в Поттера. — Какая необходимость была в этом?

— Ты хочешь что-то сказать, блондинчик? — вырвавшись, воскликнул тот.

— Да! Хочу заставить тебя пожалеть о том, что ты сделал!

— Драко, перестань, — попросил раненый Гарри.

— Но посмотри, что он наделал! — взорвался тот.

— Все равно, — настаивал брюнет. — Это его кулон.

— Он мог попросить его повежливее.

— Да не важно, — простонал Гарри.

— Как это не важно? Какого дементора ты позволяешь ему относиться к тебе подобным образом?

— Как относиться? Говорю тебе, что все в порядке, и я не нуждаюсь в твоей защите! — заорал Гарри.

— Ты все такой же! — взбешенно закричал Драко.

— Какой?

Драко уже был готов ляпнуть что-нибудь, о чем в последствии не раз бы горько пожалел, но тут Блейз рявкнул: — Все, хватит!

Четыре пары глаз уставились на синеглазого слизеринца, которого уже достало это нескончаемое выяснение отношений.

— Вы двое — в ванную, — приказал он своим друзьям. — А вы двое останетесь здесь. Уверен, вам нужно успокоиться и объясниться друг с другом.

Двое прибывших послушно кивнули.

Блейз с друзьями направился в ванную, на ходу объясняя Гарри им пропущенное. А другие блондин и брюнет остались в спальне: Гарри опустился на кровать, а Драко, скрестив руки на груди, оперся на подоконник. И если из ванной периодически доносились недовольные вопли, то в комнате стояла такая тишина, что муху можно было бы услышать, вздумай она здесь пролететь.

Тишину разорвало шипение Гарри, неосторожно задевшего свежий порез на шее.

— Не трогай, — воскликнул Драко, бросаясь к нему.

— Стой, где стоишь. Без тебя обойдусь, — неприветливо буркнул Гарри.

— Хватит уже быть таким придурком, я всего лишь хочу помочь тебе.

— Повторяю, без тебя обойдусь.

— Ну уж, нет! — оборвал его Драко, беря за руки и отводя их в сторону. — Дай я посмотрю, ты все равно здесь ничего не увидишь.

Гарри взглянул в серые глаза и потерялся в них. Потом он неохотно отвел взгляд и, стараясь не покраснеть, нерешительно кивнул: — Только осторожней, очень больно.

— Покажи, — прошептал Драко, наклоняясь над сидящим гриффиндорцем.

Тот закрыл глаза, почувствовав теплое дыхание на своем лице, и медленно обнажил шею.

— Ты посмотри, что наделал этот кусок драконьего дерьма! Еще немного, и можно было головы лишиться. Хорошо, что цепочка порвалась, — сказал Драко, осторожно наклоняя голову Гарри в сторону.

— Драко, пожалуйста, не начинай, — пробормотал брюнет, смущенный заботой слизеринца.

Прикосновения ласковых рук, поглаживающих щеку и аккуратно убирающих упавшие на лицо волосы, сводили его с ума.

— Ты не должен был спускать ему это, — произнес Малфой, доставая палочку.

— И что я должен был сделать? Осталось только дойти до магической дуэли со своей копией, простонал Гарри, когда Драко повел вдоль пореза кончиком палочки, бормоча заклинания.

— Больно? — все также шепотом спросил Драко, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сократить дистанцию и не прижаться к розовым, приглашающе приоткрытым губам.

— Да, — проскулил тот.

— Хотел бы я посмотреть, как ты справился с Темным Лордом. Потому что сейчас ты ноешь, как девчонка.

— А ты ведешь себя, как заботливая медсестра, — парировал Поттер, на что Драко подарил ему ослепительную улыбку.

Продолжая лечить Гарри, блондин сказал: — Извини меня за то, что я сказал. Я не хотел.

— Извинить за что именно? — удивленно спросил Гарри. — Ты мне столько всего наговорил.

Малфой понял, что объяснения ему не избежать и, стараясь унять сумасшедшие удары сердца, сказал: — Я слегка переборщил сначала… это все другой Драко… я вышел из себя… немного… О, Мерлин! Гарри, просто прими мои извинения!

— Как ты меня назвал? — широко распахнул глаза гриффиндорец.

— Гар…ри. А что?

— Это первый раз, когда ты назвал меня по имени. Ну, по крайней мере, первый раз, когда я это заметил.

— Правда? Ну что ж, все когда-нибудь случается в первый раз, — смущенно пробормотал Драко. — Но если ты предпочитаешь «Поттер» или «придурок», только попроси!

— Ах-ах, как остроумно! — язвительно воскликнул брюнет, отворачиваясь.

— Ты можешь не шевелиться? Я почти закончил.

— Извини, мамочка.

— Прекрати, ненормальный.

Поттер рассмеялся, а потом посерьезнел и спросил: — Объясни мне одну вещь: тот другой Гарри сказал, что ты его поцеловал…

Если бы мог, Драко провалился бы сквозь землю, но как всегда бывает, когда чего-то очень хочешь, этого, естественно, не случается. Поэтому, собрав все силы, блондин постарался подобрать наиболее подходящие слова, чтобы описать то, что произошло.

— Ах, это… Все было немного не так. Понимаешь, он вошел, начал извиняться, а потом поцеловал меня. Так что я вовсе не был инициатором этого поцелуя. Он принял меня за своего Драко.

— Вот только он сказал, что ты ответил на поцелуй, — со стороны Гарри это была чистейшей воды провокация, но он во что бы то ни стало хотел узнать, как отреагировал Драко на поцелуй другого Поттера. — Почему?

— Ответил... Ну, это слишком сильно сказано, — промямлил слизеринец. — Все это длилось от силы секунды три. Так что это не был настоящий поцелуй, — расстроено добавил он.

— Драко, ты поцеловал его в ответ или нет? — Гарри внимательно смотрел на другого юношу.

— Это так важно для тебя? — спросил наследник славного рода Малфоев.

— Да, почему бы и нет, — солгал брюнет. — Мне всего лишь любопытно… Ты можешь и не отвечать, — смущенно добавил он.

— Я думал, что это… — начал было Драко, но прежде чем он успел добавить «был ты», дверь распахнулась, и в комнату, прерывая волшебный момент вошел Теодор Нотт.

— Смотрите, кто тут у нас, — ядовито произнес он. — Значит, сплетники не врут.

Гарри в бешенстве вскочил с кровати. Ему хотелось расквасить эту симпатичную физиономию. Появление Нота в такой момент не позволило Гарри узнать, что же хотел сказать ему Драко.

— Какого тролля тебе здесь нужно? — спросил он, испепеляя вошедшего взглядом.

— Остынь, Поттер. Я всего лишь хотел объяснить твоему бывшему, а ныне снова обласканному мальчику, как тебе понравилось трахаться со мной, — этот комментарий был также услышан в ванной комнате, где зеленоглазый брюнет с беспокойством глядел на белокурого слизеринца, который страдальчески вздохнул и, прислонившись к стене, закрыл лицо руками.

— В этом нет необходимости, — раздался холодный голос Драко. — Мы уже все выяснили. Извини, Теодор, но для Гарри ты был лишь способом развлечься.

— Да что ты? Ну, развлекся-то ты не плохо, да, Поттер?

— Теодор, я думал, что наши с Драко отношения закончились, я хотел доказать самому себе, что ничего к нему не испытываю, но это оказалось совсем не так. Я люблю его. И мне очень жаль, если ты чувствуешь, что тобой просто попользовались…

— Что? Тебе жаль? Да пошел ты, Поттер! Я не верю ни одному твоему слову. Ты всегда был бессердечным ублюдком, и чужие чувства никогда тебя особо не трогали. Можешь рассказать эту сказочку ему, а не мне. Правда в том, что ты, не колеблясь ни секунды, пошел искать в другом месте то, что не мог тебе дать он.

— Нет, это неправда… — пробормотал Гарри, — я никогда бы не смог ранить его намеренно… Я люблю его!

— Когда любят, так себя не ведут! — повысил голос Нотт. — Ты намеренно причинил ему боль!

— Да, это правда, — воскликнул брюнет, отводя глаза. — Я обидел его, позволив поверить, что он ничего для меня не значит. Но на самом деле все не так! Я причинил ему боль, потому что задыхался от его любви. Мне нужно было просто поговорить с ним, а я сбежал…

Эти слова буквально ударили под дых другого Гарри, который, не имея возможности вмешаться, должен был признать, что согласен с каждым произнесенным словом.

— Ты смешон и жалок, — злобно ответил слизеринец и, приблизившись к Драко, глумливо добавил: — Эй, Малфой, ты должен взять реванш. Когда захочешь поразвлечься, только скажи и я весь к твоим услугам!

Блондин отступил на шаг и ледяным тоном ответил: — Нет, спасибо. Я уже нашел то, что мне нужно, и в развлечениях на стороне не нуждаюсь, — а затем, шагнув к Гарри, заключил его лицо в ладони и приник к губам в поцелуе, сначала робком, а потом все более страстном.

Через несколько мгновений гриффиндорец пришел в себя от шока от ощущения бархатистого языка, просящего впустить его, и со всем пылом влюбленного ответил на поцелуй.

Нотт ушел, хлопнув дверью, а двое юношей продолжали целоваться до тех пор, пока необходимость в кислороде не заставила их оторваться друг от друга.

— Из… извини, я не должен был делать этого, — задыхаясь, смущенно проговорил Драко.

— Нет, это ты меня извини, я не должен был отвечать, — покраснев, ответил Гарри.

— Этот урод точно заслуживал хорошего пинка.

— Он такой же отвратительный, как и наш Нотт! — улыбнулся Гарри, касаясь пальцами своих припухших ярко-розовых губ.

— Я не знал, что ты ненавидишь Тео, — продолжил Драко, отворачиваясь и не замечая жеста Гарри.

— Всегда его терпеть не мог, к тому же есть столько вещей, которых ты не знаешь обо мне. — Гарри тоже отвел глаза в сторону.

— Ну да, ты не знаешь меня, а я не знаю тебя, — подтвердил Драко.

— Когда мы вернемся домой, попроси меня провести с тобой ознакомительную беседу по привычкам и предпочтениям моей персоны, — сказал Гарри, изо всех сил стараясь скрыть смущение, овладевшее им после произошедшего.

– Почему бы не начать прямо сейчас? — предложил Малфой и, отважившись, добавил:

– Ты всегда так целуешься?

— Мне так жаль, — прошептал Гарри, который, так же как и остальные юноши, находящиеся в ванной комнате, прекрасно слышал диалог Нотта и своей точной копии. — Он совершенно прав, я совершил самую большую ошибку в жизни!

— Да, теперь ты сожалеешь!

— Прости меня! Я знаю, ты разочарован…

— Почему? Почему ты так поступил со мной? — спросил Драко, поднимая полные слез глаза цвета расплавленного серебра.

— Ребята, я пойду, поговорите наедине, — прошептал Блейз.

Но лучший друг остановил его: — Нет, останься. Я не хочу, чтобы ты уходил.

— Но, Драко, будет лучше, если вы все выясните один на один.

— Нет, Блейз, не уходи.

Синеглазый слизеринец кивнул и оперся на раковину.

— Все, что он хочет сказать мне, можно сделать и при тебе, — с этими словами Драко повернулся к Поттеру.

Тот кивнул и продолжил: — Теодор все правильно сказал, я был бесчувственным идиотом. Но поверь мне, я очень жалею о том, что сделал. Мое поведение непростительно, но…

— Что «но», Гарри? Ты предпочел выкинуть гиппогрифу под хвост три года отношений ради простого траха.

— Нет, Драко, я не предавал тебя, как это старался представить Нотт! Он совершенно прав…

— Кто прав?

— Другой "я"… Все правильно, я хотел ранить тебя, заставить поверить, что я не люблю тебя, но это не так… Ты даже не представляешь, как я сожалею!

— Я тоже сожалею, потому что думал, что были «мы».

— Прошу тебя, я все понял. Я изменился.

— Да, конечно, ты нам это прекрасно продемонстрировал несколько минут назад. Как ты обошелся с Гарри! Ты повел себя как последняя скотина, накинувшись на него, даже не выслушав объяснений. Но тебе и этого показалось мало, ты еще и поранил его.

— Я был зол, я пришел поговорить с тобой, а тут они.

— Но он тебе ничего не сделал! — закричал Драко.

— Хорошо, я извинюсь перед ним.

— Ничего хорошего, Гарри! Не надо мне делать одолжений. Такие вещи должны идти от сердца, потому что ты понимаешь, что действительно был не прав, а не потому, что тебя загнали в угол.

Гарри опустил голову и промолчал. Возразить было нечего.

— Даже если не брать в расчет этот эпизод, нужно хоть иногда думать, когда делаешь тот или иной выбор!

— Умоляю тебя, постарайся меня понять. Просто подумай, почему я так поступил. Я не говорю, что я был прав…

— Мне это теперь не интересно. Свой выбор я сделал, и ты его частью не являешься, — холодно бросил Драко, поднимаясь и вытирая слезы.

— Нет, Драко, прошу тебя! — воскликнул брюнет, в то время как Блейз, грустно покачав головой, тоже поднялся.

Молодые люди направились к выходу из ванной, не зная, что в комнате обстановка тоже накалилась, но совершенно по другим причинам.

— Ч…что? — пробормотал Гарри. — Что ты имеешь в виду? Ты думаешь, сейчас подходящее время для обсуждения этой темы?

— Почему нет? У нас есть другие темы для обсуждения?

— Нет… то есть да. Нам нужно найти способ увидеться с твоим отцом.

— И как ты предполагаешь сделать это, пока они не вышли из ванной. Лучше скажи, чего ты боишься?

— Ничего! — солгал Гарри, на самом деле придя в ужас от перспективы обсуждать подобное с человеком, в которого, как он недавно понял, он влюбился.

— И в чем тогда проблема? — спросил Драко, приближаясь к нему. — Ответь, ты всегда так целуешься?

Темноволосый юноша открыл рот, закрыл его, потом снова открыл и снова не произнес ни звука. И только с третьего раза умудрился выдавить: — Да, всегда. А что, не дотягиваю до твоих стандартов?

— Напротив, по-моему, очень даже неплохо, — ответил слизеринец, подавляя желание подойти еще ближе.

— Спа… сибо.

— Но скажи, это был первый раз, когда ты целовался с парнем? Если забыть про твой утренний поцелуй с моей копией, — уголок рта слизеринца недовольно дернулся, но он все же пересилил себя.

— Да, — признался Гарри.

— Ну, тогда тем более.

— А по-моему, целовать что женщину, что мужчину — разницы никакой. Те же язык и губы участвуют.

— Тебе это понравилось, — протянул Малфой.

— Отстань, ты первый засунул язык мне в глотку, а мне осталось только ответить, чтобы не задохнуться.

— Ну, признай, что тебе понравилось! — лукаво подначивал Драко, умоляя в душе, чтобы брюнет сказал — да.

— Сначала ты! — не уступал Гарри.

— Признаю, — обезоружил его блондин. — Мне понравилось, — улыбаясь, добавил он. — И что ты мне теперь скажешь?

— Врешь ты все!

— Но это правда, почему я должен врать тебе?

— Потому что я тебя знаю, Малфой!

— Клянусь, что мне понравилось, — суховато ответил блондин, раздраженный тем, что ему не верят.

— Ну да, конечно.

— Поттер, это правда.

— Хватит, Драко, уже не смешно.

— Гарри, я серьезно, — уже без тени улыбки сказал Драко. — Мне так понравилось, что я хотел бы повторить, — прошептал он в самые губы гриффиндорца. — Что скажешь? — спросил он, слегка касаясь губ Гарри.

Тот нервно сглотнул: — Ты, правда, не шутишь? — подхватывая игру, предложенную Малфоем.

— Нет, и если ты тоже не против, то мы можем оставить разговоры, и я покажу тебе, насколько я серьезен, — игриво предложил блондин, но прежде чем Поттер успел ответить, дверь ванной с грохотом распахнулась, заставляя их отпрянуть друг от друга.

— Драко, остановись, пожалуйста, давай поговорим!

— Нам не о чем говорить, Гарри! Я просто не хочу больше видеть тебя рядом с собой.

— Что ты говоришь?!

— Говорю, что этот Гарри мне не нравится, извини!

— А какой нравится?

Драко на миг замер, а потом решительно указал на другого Поттера: — Вот этот!

Тот Гарри, на которого указал Малфой, еле слышно прошептал: — Вот дерьмо!

— Снова здорово! — также тихо пробормотал его Драко. — Если он опять тебя поцелует, я ему врежу.

Гриффиндорец повернулся к нему и удивленно спросил: — Ты шутишь, да?

— Пусть только попробует!

— А ты собственник, Малфой!

— Какая проницательность, Поттер!

Но прежде чем Гарри успел ответить, его точная копия завопила: — Он?! Да чем он лучше меня?

— Всем! Он не орет, во-первых, как ненормальный, а во-вторых, он уважает человека, которого любит!

— А я тебя не уважал?

— А ты уверен, что хочешь услышать мой ответ? — бросил хозяин комнаты. — Я бы на твоем месте не настаивал.

— Ты это сделал? — зеленоглазый слизеринец, казалось, ослеп и оглох от обуявшей его ревности.

— Мне жаль, но я не такой как ты!

— Ответь мне, Драко! Ты это сделал??!!!

— Перестань, Гарри, не преувеличивай, — начал Блейз, но Поттер оборвал его.

— Замолчи! Я хочу, чтобы он мне в глаза сказал, что влюблен в него.

— Но ты ошибаешься, — попытался вразумить его предмет их с Драко спора, но был остановлен бешеным ненавидящим взглядом своей копии.

— Ты на самом деле хочешь знать это?

— Какого хрена он имеет в виду? — шепотом спросил другой блондин.

— Я потом тебе объясню, — так же тихо сказа Гарри, в то время как местный Малфой продолжил:

— Я поцеловал его, мы спали с ним, и за несколько дней он дал мне больше, чем ты за последние полгода. Он помог мне понять, как важно ценить себя. Я так давно не делал этого.

— Я тебе не верю, — прошептал Гарри.

— Тогда спроси его!

При этих словах Поттеру-гостю захотелось выпрыгнуть в окно, потому что не только его копия выказывала горячее желание совершить смертоубийство. Его блондин выглядел так, словно был готов вот-вот взорваться и наброситься на него в приступе дикой ярости.

— Итак, мистер Совершенство, ты в самом деле поцеловал его?

Гарри кивнул и ответил: — Да, это так.

Реакция второго Поттера был предсказуемой: он пулей вылетел из комнаты, изо всех сил шарахнув дверью.

— Поцеловал, значит, — прищурившись, повторил Малфой, дрожа от бешенства. — То есть ты хочешь сказать, что сегодня был не первый раз.

— Нет, это было в мой прошлый визит сюда, — коротко ответил брюнет.

— Твою мать! — заорал блондин. — Гарри, что происходит? Он что, в самом деле влюблен в тебя? И вы спали вместе? Ты… ты любишь его?!

— Прекрати кричать!

— Ответь мне!

— Нет, он не влюблен в меня, он любит того кретина, который вылетел отсюда на манер пробки от шампанского, мы спали в одной кровати, но между нами ничего не было, и нет, я люблю не его, — на одном дыхании выпалил Гарри и повернулся к другому блондину. — Ты как, Драко?

— Получше, — пробормотал тот.

— Все образуется, вот увидишь, — мягко утешил его Поттер.

— Я надеюсь, — Драко вытер тыльной стороны ладони слезинку, скатившуюся по щеке.

В голове другого Малфоя кружился миллион вопросов: Гарри сказал, что не любит его двойника, но не сказал, что не любит никого, что давало ему крошечную возможность надеяться на то, что эта любовь может быть предназначена ему. Погруженный в свои мысли, не осознав до конца то, что произошло, и то, что он услышал, блондин смог только спросить: — Но если он любит его, то почему так себя ведет? Почему позволил уйти отсюда в уверенности, что это не так?

— Чья бы корова мычала! Может, напомнить тебе, как ты сам вел себя сначала? — перебил его другой Малфой, указывая на оставшегося Поттера.

— Это не твое дело! — огрызнулся Драко.

— Еще как мое! Гарри — мой друг, я люблю его, и если ты заставляешь его страдать, то я молчать не буду.

— Ты ни черта не знаешь о наших отношениях, нечего соваться с разборками, если не знаешь, что к чему.

— Я знаю достаточно. Например, что ты шесть лет не давал ему и его друзьям прохода, оскорбляя и унижая, что ты без причины ненавидел его и всеми силами старался превратить его жизнь в ад.

— Откуда ты знаешь?

— Я сам ему рассказал, — прошептал объект оживленной дискуссии.

— Поздравляю, ты посвящаешь в наши дела всех кому не лень.

— Ты его не достоин! — взорвался Драко. — Он намного лучше тебя, и заслуживает человека, который бы любил его по-настоящему!

— И этот человек — ты!

— Нет, но уж точно не ты!

— Гарри знает, что…

— Что? Что ты используешь его, а потом выкинешь из своей жизни за ненадобностью?

— Это неправда!

— Ребята, пожалуйста, хватит ссориться, — попытался утихомирить спорщиков Блейз, у которого уже голова шла кругом.

— Но он позволяет себе судить о моих чувствах, — завопил Драко.

— А ты их испытываешь? Я бы не сказал! — подначивал его двойник.

— Да пошел ты!

— Все, хватит! — вмешался Гарри. — Конец дискуссии!

— Но…

— Никаких «но»! У нас есть веская причина для нахождения здесь. Прошу не забывать об этом!

Никто не осмелился добавить ни слова, блондины молчали, испепеляя друг друга взглядами. Блейз, увидев, что Гарри взял ситуацию под контроль, постарался разрядить обстановку:

— Да кто об этом говорит! Добро пожаловать, ребята!

— Спасибо! Теплый прием — нечего сказать! К тебе это не относится, Блейз!

— Слушайте, нам же надо решить, где вы будете спать, — сказал слизеринский староста, садясь на свою кровать.

— Крэбб и Гойл уехали домой по семейным делам, так что вы можете спать в нашей спальне, — предложил Забини.

— Блейз, но Гарри теперь не может прийти туда с тобой, как в прошлый раз, ведь там сейчас наш Гарри. И если мы пошлем этого туда, — Драко указал на свою копию, — это будет подозрительно.

— Что же тогда делать?

— Я говорил с Дамблдором. Я просил его пригласить моего отца, и заодно мы обсудили этот вопрос. Он советует остаться здесь, потому что подозрительно будет, если кто-то увидит их в школе вместе.

— Ты, правда, просил твоего отца приехать? — удивленно спросил Драко.

— Да, а разве ты не для этого попал сюда?

— Для этого, но …

— Оставь, я делаю это для Гарри, а не для тебя. Я знаю, что он чувствует к…

— Драко, поверь, мы очень ценим все, что ты для нас делаешь, и меньше всего нам бы хотелось добавлять тебе проблем, — перебил его Поттер. — Мы переночуем там, где вы сочтете удобным.

— Лучше всего будет, если вы переночуете в моей комнате, а я переберусь к Блейзу и Гарри.

— Но вы же поссорились, — напомнил ему лучший друг.

— Переживем!

— Нет, это твоя комната. Оставайся здесь, а мы пойдем туда, — поддержал Блейза Гарри и добавил: — К тому же там раздельные кровати, что нам идеально подходит.

— Лучше не надо, — прошептал Драко.

— Да нет, Драко, это будет наилучшим решением.

— Если для него не будет шоком спать со мной, он может остаться здесь, кровать у меня двуспальная, — наконец предложил еще один вариант Малфой, выжидательно глядя на своего двойника.

— Я… по правде сказать… А твой любовник не придушит Гарри во сне?

Блейз расхохотался, Гарри удивленно посмотрел на него, а другой Драко ответил: — Нет, он не тот человек. К тому же твой Гарри прекрасно может о себе позаботиться.

Услышав «твой Гарри», блондин кашлянул и, отвернувшись, пожал плечами.

— Прекрасно, тогда можно считать вопрос решенным, — светловолосый слизеринец, не смущаясь, сел на кровать рядом со своей копией.

— Принести вам что-нибудь поесть? Или вы можете заказать еду эльфам.

— А твой отец когда приедет?

— Так, завтра суббота. Если Дамблдор послал приглашение, значит, он приедет обязательно.

— Ладно, господа, вынужден откланяться. Я встречаюсь с Гермионой, так что не ждите меня, — поднялся Блейз, меняя тему разговора.

— Что? Ты и Грейнджер… вы встречаетесь?

— Да, мистер Малфой, Гарри мне помог.

— Невероятно, вы и у нас встречаетесь и здесь.

— Правда? Гарри мне говорил, что у вас я ее не замечал.

— Ну да, это был сюрприз, когда мы вас поймали с поличным! — заулыбался гриффиндорец.

— Да уж, в тот вечер в Выручай-комнате вы так пылко целовались, что завидно было, — добавил Малфой.

— Что такое Выручай-комната? — непонимающе спросил Блейз, и другой слизеринец тоже удивленно пожал плечами.

— Как, вы не знаете, что такое Выручай-комната? Гарри, мы должны обязательно показать им! — предложил Драко.

Гарри в нескольких словах объяснил, что это за комната, как ее найти, и в конце своего повествования заулыбался и добавил: — Очень полезное место!

Забини лукаво заулыбался и спросил: — А что вы там делали?

— Занимались, — смущенно пробормотал блондин.

— То есть? — с любопытством спросил Забини, повергая светловолосого юношу в еще большее смущение.

— Отстань от него, Блейз, не видишь у них свои дела, — толкнул в плечо друга второй Малфой.

Но его двойник уже справился с собой и объяснил:

— Гарри занимался со мной по тем предметам, в которых я отстал. Только и всего.

— Понятно, в каких дисциплинах он тебе помогал, — многозначительно прошептал Блейз.

И Гарри был вынужден вмешаться: — Защита и Трансфигурация! И уж точно не Зелья, в них он выше всяких похвал.

— Тоже мне новость! — воскликнул синеглазый слизеринец, подойдя к двери. — Ладно, я ухожу. Меня ждет очаровательная девушка!

— Я пойду с тобой, — сказал его друг. — Хочу поговорить с Гарри.

— Уверен?

— Да, не хочу, чтобы он наделал глупостей. И в конце концов, я слишком люблю его, чтобы заставлять долго мучиться.

Двое юношей ушли, оставляя гостей одних в полном смущении.

— И что, ты считаешь, что это нормально?

— Конечно, ведь он так любит его. И как бы тот не делал ему больно, Драко не сможет долго мучить его. Ведь когда по-настоящему любишь, от любви как от наркотика, так просто не откажешься.

— Но он ведь относился к нему как к грязи. Я не думал, что он простит его.

— Драко, если бы твой любимый так вел себя, чтобы ты сделал?

— Не знаю, я…

— Только не говори мне, что Великий Драко Малфой простил бы предательство!

— Смотря кто бы меня предал!

— Шутишь? Хочешь сказать, что простил бы?

— Ну, ведь простил же местный я.

— Речь не о нем, я знал, что он простит.

— Ну, вот видишь.

— Но я все равно не представляю, чтобы ты закрыл глаза на измену.

— Знаешь, измена сердечная меня волнует гораздо больше, чем просто банальный секс на стороне. Я, конечно, не запрыгаю от радости, но если такое бы случилось с определенным человеком, то… пожалуй, я бы закрыл глаза еще и руками.

Гарри шокировано смотрел на блондина. Он и представить себе не мог, что когда-нибудь Слизеринский Принц вот так признается, что ради настоящей любви он простил бы даже предательство. Он просто не мог поверить.

Увидев его сумасшедший взгляд, Драко тихо спросил: — Ты мне не веришь, да?

— Извини, но это с трудом укладывается у меня в голове. Ты не самый терпимый и понимающий человек из тех, кого я знаю.

— Да, но ты должен был уже понять, что я и не лгун.

— Тушé.

— Я могу удивить тебя еще больше, если только ты дашь мне такую возможность, — отозвался Драко, направляясь в ванную.

— Ты куда?

— Мне нужно в туалет, Поттер. Или ты предпочитаешь проконтролировать, в самом ли деле я пошел пописать? — шаловливо подмигнул блондин. — Можешь смело присоединиться, я не смущаюсь, если меня кто-то застанет в процессе, — добавил он, намекая на случай в туалете Хогвартса.

— Нет, спасибо, — заливаясь краской, ответил Гарри.

Малфой кивнул и скрылся в ванной, закрыв за собой дверь, а гриффиндорец упал на кровать, прижимая руку к сумасшедше стучащему сердцу. Почему Драко так действовал на него? Он старался игнорировать исходящие от него флюиды, но не мог не отметить, что искренний интерес к нему Драко, заставлял сердце учащенно биться и надеяться на то, что у него еще есть шансы.

«Сейчас не время, Гарри, оставь его в покое. У него есть дела поважнее», — пытался он убедить сам себя, прижимая ладони к пылающим щекам.

В этот момент входная дверь открылась, и в комнату вошел человек в мантии и накинутом на голову капюшоне. Гарри вскочил и замер, приоткрыв рот, когда увидел, кто скрывается под капюшоном.

— Привет, Гарри! Он здесь?

— Да, в ванной. Мы думали, Вы завтра появитесь.

— Ну, в письме было написано: «Приезжай скорей!»

— Я, наверное, должен пояснить Вам, в чем причина такой спешки, — пробормотал Гарри.

— Не волнуйся, в ваши отношения я влезать не собираюсь, вы разберетесь в них сами.

— Нет, я бы хотел рассказать, зачем Дамблдор позвал Вас.

Сайфер Малфой элегантным жестом снял мантию, бросил ее на спинку кресла, стоящего рядом с камином, и повернулся к возлюбленному своего сына:

— Слушаю тебя.

— Может, будет лучше, если вы присядете?

— Ты не преувеличиваешь?

— Нет, поверьте мне.

Старший Малфой сел в кресло и внимательно посмотрел на юношу, сидящего перед ним.

Гарри на мгновение замер, пораженный сходством мужчины с Люциусом. Единственная разница между ними заключалась в том, что манеры и речь Сайфера были безупречно вежливыми.

— Суть в том, что я не тот Гарри, которого Вы знаете, а Драко, который сейчас выйдет из ванной, не Ваш сын.

— Да? И кто же вы?

— Мы тоже Гарри и Драко, но прибыли мы из параллельной реальности…

Но прежде чем Гарри успел договорить, дверь ванной открылась, и Драко сладко пропел:

— Итак, Поттер, на чем мы остановились?

— Привет, сын! — воскликнул Сайфер Малфой, поднимаясь.

— О, Мерлин! — ослабевшим голосом проговорил Драко, чувствуя, что готов упасть в обморок.

— Гарри? — пробормотал слизеринец, умоляя взглядом о поддержке.

— Да, это он! — прошептал брюнет. — Я оставлю вас наедине. Вам нужно поговорить.

— Нет, останься, пожалуйста! Боюсь, я не выдержу один.

— Сынок, о чем ты? — спросил Сайфер, приближаясь.

— Я … я не.. не твой сын…, — ухитрился выговорить Драко, испуганно пятясь.

— О чем ты? Драко, это я, твой отец. Ты уверен, что все в порядке?

— Нет, ты не мой отец, хотя и можешь им быть.

— Драко, это не смешно!

— Гар…ри, — простонал блондин, хватаясь за сердце.

— Да что, Мерлин подери, здесь происходит? — спросил старший Малфой, поворачиваясь к брюнету.

— Мистер Малфой, это то, что я пытался сказать Вам с самого начала, мы не из Вашего мира, и этот Драко не Ваш сын, по крайней мере, здесь.

— Молодые люди, шутка хороша один раз! — начал сердиться мужчина.

— Мистер Малфой, мы говорим совершенно серьезно. Вы можете задать нам какой-нибудь вопрос и увидите, что мы просто не знаем на него ответа.

— Это какой-то абсурд, и я не могу понять, к чему вы ведете? — сухо сказал Малфой. — То, что вы пытаетесь мне объяснить, совершенно невозможно. Этот юноша — мой сын! Все, шутки в сторону!

— НЕТ! Я бы очень хотел… — голос Драко сорвался, — но я не ваш сын.

— Довольно!

В это время дверь распахнулась:

— Папа! — закричал другой Драко, входя в комнату и спеша навстречу отцу. За ним по пятам следовал его Поттер.

— О Мерлин! — ошеломленно воскликнул Сайфер, переводя взгляд с одного блондина на другого.

— Все в порядке! Я сейчас все объясню!

— Что происходит?

— Папа, Гарри и Драко прибыли из другого мира, в котором ты не существуешь, мама замужем за Люциусом, и Драко предстоит занять место Темного лорда.

— Что?! Но это не возможно!

— К сожалению, это так. Мой отец — Люциус Малфой, — прошептал Драко, не стирая катившейся слезы.

— Нет, ты такой же, как мой сын, значит…

— Это значит только, что здесь Вы можете быть моим отцом, но в нашей реальности Вы не существуете. Я никогда о Вас не слышал. О том, что у Люциуса был брат-близнец, я узнал совсем недавно.

Сайфер сел рядом с ним на кровать и пробормотал скорее про себя: — Нарцисса никогда бы не согласилась…

— Но она согласилась! Она замужем за Люциусом Мафлоем! — голос Драко звенел.

— Значит, на то были веские причины.

— В нашем мире тебя нет! Ты оставил ее одну! — Драко в запале перешел на «ты».

— Я люблю ее больше жизни! Я никогда не бросил бы ее! Я бы умер ради нее!

В комнате воцарилась тишина. Во время этой затянувшейся паузы Драко с трудом удерживался от желания разразиться слезами, как малый ребенок, глядя на мужчину, который мог бы быть его настоящим отцом. Затем он громко сглотнул и сказал: — Мне кажется, что это и произошло. Я думаю… ты ради нее умер.

— Это он, это мог быть только Люциус, я уверен, — прошептал Малфой-старший, хватаясь руками за голову.

При этих словах Драко все же не сдержался, сполз на пол и заплакал тихо и безнадежно. Гарри в три шага пересек комнату и, опустившись на колени, обнял блондина. Тот приник к нему и плакал до тех пор, пока со слезами не вышла вся боль, терзавшая столько времени его измученное сердце.

Гарри обнимал его, гладил по светлым волосам и нашептывал на ушко, что все будет хорошо, что они вместе решат все проблемы, что он его никогда не бросит и будет рядом столько, сколько Драко захочет.

— Гарри, — раздался ласковый, но настойчивый голос. — Я хотел бы поговорить с ним наедине. Ты не оставишь нас на несколько минут?

— Нет, мистер Малфой. — прошептал брюнет, глазами указывая на руки блондина, обнимавшие его. И это судорожное объятие, казалось, говорило: «Не оставляй меня, умоляю!»

Мужчина улыбнулся тому, что любовь этих мальчиков сильна и в другом мире, и нежно погладил светловолосого юношу по голове. Тот обернулся, удивленный непривычной лаской.

— Я бы хотел поговорить с тобой, — Сайфер протянул Драко руку.

Тот кивнул и повернулся к Гарри: — Прошу тебя, не уходи.

— Я никуда не уйду, — брюнет погладил Драко по щеке. — Я буду в ванной с остальными.

— Нет, оставайся здесь!

— Будет лучше, если вы поговорите наедине.

— Гарри, я не хочу…

— Драко, все будет хорошо, — ласково перебил брюнет и, прежде чем подняться на ноги, поцеловал слизеринца в лоб. Тот замер от неожиданности и только и смог, что молча смотреть вслед троим юношам, скрывшимся в ванной комнате.

— Иди сюда, — потянул его за руку Сайфер, усаживая на кровать сына, — давай расположимся поудобнее.

— Как ты думаешь, о чем они там говорят? — обеспокоено спросил Гарри у Драко, садясь и опираясь на ванну.

— Не знаю. Может, отец рассказывает о маме, о себе, обо мне, — ответил блондин, располагаясь рядом. — Или о том, где искать его в вашем мире.

— Ты думаешь, у вас он мертв? — спросил другой Поттер.

— Нет, я так не думаю. Не знаю почему, но я уверен, что Люциус Малфой не смог бы убить собственного близнеца, — вежливо ответил гриффиндорец. — Есть еще такая вещь, как суеверия чистокровных магов.

— Ты был бесподобен. Надеюсь, он поймет, как ты его любишь, — прошептал ему Драко.

— Ему сейчас не до меня. Пусть о другом думает.

— О, Гарри, я думаю, что он тоже тебя любит. Я читаю это в его глазах, когда он смотрит на тебя, в его жестах, когда он хочет обнять тебя, но сдерживается, в его эмоциях, когда он испугался, что ты уйдешь и оставишь его.

— Странно, но я никогда не думал, что настанет день, и мы сможем просто поговорить. Он в самом деле особенный. Я осознал, что люблю его, когда понял мотивы некоторых его поступков и взглянул на него в новом свете. С тех пор то, что раньше я в нем ненавидел, мне нравится все больше и больше. А может быть, я всегда любил его, просто не понимал этого. Я не представляю себе жизни без него, его счастье для меня важнее собственного, и я приложу все силы к тому, чтобы сделать его счастливым.

Драко прерывисто вздохнул и, закрыв глаза, откинул голову на бортик ванной. Слова брюнета потрясли его до глубины души, и даже его Гарри взволнованно прошептал: — Мерлин, после таких слов, как мне могло прийти в голову, что между тобой и моим Драко что-то было?

— Не думай об этом, он любит тебя таким, какой ты есть, просто скажи ему, что ты его любишь. Даже если услышишь в ответ, что он разлюбил тебя, — также тихо ответил ему его двойник.

— Это правда, я люблю его больше жизни, только боюсь, что он больше мне не верит.

— Почему ты говоришь это мне и не скажешь ему?

— Что, прямо сейчас?

— Да. Мы все равно пока не можем выйти, так почему бы не воспользоваться случаем? Местный Поттер взглянул на своего двойника, коротко кивнул и повернулся к любимому:

— Милый, прости меня. Я безумно люблю тебя. Люблю так, что сердце замирает. Тому, что я сделал, нет оправданий, но я надеюсь, что настанет день, когда ты простишь меня. Сейчас, слушая Гарри, я понял, почему совершил самую идиотскую вещь в своей жизни, а может быть, я всегда знал это, но не признавал, — он перевел дыхание. — Я боялся. Боялся нас, боялся быть счастливым, боялся потерять все в один миг. И поэтому я предпочел пойти по легкому пути, сказав самому себе, что так будет лучше, и так я смогу избежать боли. Но вся ирония в том, что я все равно потерял тебя. Знаешь, ты был лучшим подарком, который преподнесла мне судьба. И сейчас мне остается только надеяться, что ты позволишь мне по-прежнему быть частью твоей жизни. Я люблю тебя, Драко. Знаю, я не часто говорил тебе это, особенно, в последнее время, но…

— Хватит, — прошептал блондин, открывая глаза и встречаясь взглядом с полными надежды зелеными глазами.

— Умоляю, позволь доказать тебе, что я искренен. Поверь, я безмерно сожалею, о тех страданиях, что причинил тебе. Я знаю, что больше не заслуживаю твоей любви, но позволь хотя бы снова завоевать твое доверие. Я слишком люблю тебя, чтобы потерять.

— Хватит, — повторил Драко. Секундная пауза, заставила кровь в жилах Гарри похолодеть. — Не говори ничего, — добавил он. — Ты все мне уже доказал. Иди сюда, любовь моя, и поцелуй меня. — Блондин послал своему парню нежную улыбку, которую тот немедленно вернул, а потом стер с его губ пылким поцелуем.

Оставшийся Гарри с удовольствием наблюдал за примирением, в душе надеясь в скором времени сделать то же самое с другим блондином.

Для парочки же, страстно целующейся в ванной, все закончилось хорошо, и они, похоже, не собирались прекращать своей своеобразной дискуссии.

— Прости меня, — слышался прерывающийся шепот Гарри, — мне так тебя не хватало.

— Ты про… щен, — задыхаясь, простонал Драко, оторвавшись от горячих губ брюнета, чтобы глотнуть кислорода.

— Прости… прости меня! Мерлин, как же… я люблю… тебя, — пробормотал зеленоглазый юноша, вновь вовлекая блондина в дальнейший обмен мнениями.

— Я все понял… Гарри, — еще раз попытался Драко. Но брюнет не остановился, а лишь спустился к нежной шее. — Ах…. По…дож… ди… Любовь моя…

— Ни за что, — прошептал Гарри, покрывая поцелуями и легкими укусами его шею и ямочку между ключицами.

— Гарри… смотрит… Ааах!

— Он простит нас, — губы брюнета продолжали сладкую пытку, смещаясь к розовому ушку. — Я ничего не могу поделать, я хочу тебя, — жаркое дыхание опаляло шею блондина.

— Не сейчас, любовь моя, поооооозже, — простонал потерявшийся в удовольствии Драко, не в силах сдержать возбуждение. — Оооо…

— Ребята, я бы с удовольствием оставил вас одних, но выйти-то я не могу, — хмыкнул Гарри.

— Нет, это ты нас извини, — другой Поттер с трудом оторвался от любовника. — И пока мы здесь, я хотел бы извиниться перед тобой. Я был не прав, прости меня.

— Все в порядке, — отмахнулся его двойник и, указывая на шею, добавил: — И уже ничего не болит.

— Точно?

— Клянусь!

— Если тебе еще что-то нужно в думоотводе…

— Нет, спасибо, я брал его для Драко, а ему теперь и так все расскажут. Пусть останется у тебя, ведь это твои воспоминания.

— Уверен?

— Более чем! — ответил Поттер и вздрогнул от стука в дверь.

Сайфер Малфой осторожно заглянул в ванную и, увидев улыбающихся юношей, расположившихся на полу, сказал: — Мы закончили, можете выйти.

— Все в порядке? — с тревогой спросил Поттер.

— Да, мы обсудили множество вещей. Драко немного сконфужен, но спокоен. Ему только нужен сейчас близкий человек, с которым можно поговорить. Человек, который его любит.

Брюнет опустил глаза, а Сайфер продолжил: — Он просил зайти тебя, Гарри.

— Иду! — решительно поднялся тот.

— Слушай, а почему бы нам не оставить их на ночь здесь? Ты можешь переночевать у меня, — предложил другой Поттер своему белокурому ангелу. — Крэбба и Гойла нет, а у Блейза свидание с Гермионой.

Драко кивнул и протянул Гарри руку, помогая подняться.

— Молодые люди, мне пора. Меня ждет Нарцисса, — произнёс Сайфер Малфой и, повернувшись к светловолосому юноше, стоящему с опущенной головой возле кровати, добавил: — Для меня большая честь, познакомиться с тобой. Уверен, что твои проблемы благополучно разрешаться.

— Спасибо! — пробормотал Драко.

— Эй, иди сюда, — притянул Сайфер мальчика к себе и сжал в крепком объятии. — Я серьезно тебе говорю, все уладится.

Юноша слабо улыбнулся, возвращая объятие.

Старший Малфой притянул к себе и своего сына, обнял обоих блондинов за плечи, кивнул на прощание брюнетам и вышел.

— Ну, мы тоже пойдем. Нам есть, чем заняться. Увидимся завтра, — сказал Поттер.

— Вы уверены?

— Конечно! Отдыхайте спокойно, — поддержал брюнета Мафлой, и парочка быстро покинула комнату.

Несколько минут никто из оставшихся не произносил ни слова. Потом Драко нарушил молчание: — Он такой, каким я всегда хотел видеть своего отца. Он достоин своего имени.

— Не забывай, ты очень похож на него, — сказал Гарри, подходя ближе.

— Он совсем на него не похож. Он такой понимающий, такой корректный, такой… человечный, — продолжил слизеринец, пристально глядя в глаза цвета изумруда.

Слезинка снова скатилась по бледной щеке.

— Эй, не плачь, — прошептал Гарри, проводя рукой по лицу и стирая влажную дорожку. — Не надо плакать.

— Да, ты прав, плачут только слабаки, — шмыгнул носом Драко, прикрывая глаза и прижимаясь щекой к ласкающей ладони.

— Нет, просто сейчас время, чтобы быть счастливыми.

— Я раньше никогда столько не плакал, — блондин приоткрыл глаза, чтобы вновь потеряться в дарящих надежду зеленых глазах Гарри.

— А я раньше никем так не гордился, как тобой, за то, что ты не скрываешь своих слез, — парировал тот.

Драко не ответил. Он лишь сделал шаг вперед, чтобы тесно прижаться к своему бывшему врагу, который был более чем рад вернуть объятие. Так они и стояли, обнявшись, казалось, целую вечность, понимая, что с этого момента их отношения переходят в иное русло.

Стук в дверь заставил их неохотно разомкнуть объятие. В комнату вошли два домашних эльфа, нагруженные подносами, заставленными разнообразными кушаньями, фруктами и напитками.

— Кто-то заботится о том, чтобы мы не умерли с голоду, — прокомментировал Гарри, в то время как эльфы раскланялись и вышли.

— Похоже, — согласился Малфой, беря с подноса дыню и откусывая изрядный кусок.

— Приятного аппетита!

— Спа… сибо, — с полным ртом пробормотал блондин.

— Вкусно?

— Угу. Хочешь? — спросил Драко, протягивая свой кусок Гарри.

Но когда тот наклонился, чтобы откусить, блондин отдернул руку.

— Мило, — прокомментировал Поттер.

— Шучу-шучу, — слизеринец снова протянул руку.

Гарри опять потянулся к дыне, но прежде чем он успел вонзить в нее зубы, лакомый кусок снова исчез у него из-под носа.

— Я понял, ты хочешь съесть все в одиночку, — Гарри пожал плечами и направился к блюду с фруктами, стоящему в двух шагах от него.

Драко хихикнул и произнес: — Акцио блюдо с фруктами!

— Хватит, Драко! — воскликнул Гарри.

— Ой, я давно так не развлекался! — сквозь смех еле выговорил блондин. — Ты бы видел свое лицо сейчас! — сок потек из уголка рта по подбородку, заставляя его облизнуться. Губы блондина влажно блестели.

— Мистер Малфой, не советую Вам провоцировать меня. Вы же знаете, что я на все пойду, чтобы получить желаемое, — игриво воскликнул Гарри, подкрадываясь к слизеринцу.

— Да? А мне казалось, что это слизеринское качество, — Драко, смеясь, взмахнул палочкой, перемещая блюдо еще дальше.

— Ну, если учесть, что ты схватил единственный кусок…

— Да! — просиял блондин.

— Скажи мне, если я ошибаюсь, но, по-моему, мне придется вступить в битву за него, — Гарри прищурился с притворной угрозой.

— Поймай меня, если сможешь, — блондин отпрыгнул назад, уворачиваясь от протянутых рук Гарри.

— Ты еще пожалеешь о том, что не дал мне кусочек, — многообещающе прошептал брюнет.

— Посмотрим.

Погоня началась, и двое юношей, носились друг за другом по всей комнате, хохоча и толкаясь. Они были похожи на двух детей, которым посчастливилось бесплатно попасть на целый день в парк развлечений. Каждый уголок комнаты старосты превратился в увлекательный аттракцион. Они скакали по кровати, по креслам и пуфикам, мимо шкафа и вокруг столика, до тех пор пока Гарри не удалось настичь Драко и, повалив, прижать его к ковру. Оседлав бедра блондина и прижав его руки к полу, гриффиндорец наклонился и, тяжело дыша, спросил: — Ну что, Ваше высочество, Вы дадите мне наконец откусить кусочек? По-моему, я его заслужил.

Лицо Гарри, склонившегося над ним так близко на расстоянии поцелуя, лишало Драко остатков здравого смысла, поэтому он только кивнул и знаком дал понять брюнету, чтобы он отпустил его руку с зажатым в ней ломтем дыни. Затем слизеринец приблизил оставшийся кусочек к губам Гарри и закрыл глаза, чтобы перевести дух и не наделать глупостей.

— Ммм, как вкусно, — пробормотал Гарри, забирая фрукт из руки блондина.

— Ты что, хочешь съесть все сам? — спросил Драко, силясь не обращать внимание на то, каким привлекательным был в этот момент Поттер.

— А ты хочешь еще? — гриффиндорец помахал сочным фруктом у Драко перед носом, совсем не ожидая, что тот рывком сядет и окажется в опасной близости от его лица. — Какого дьяв… — вздрогнул от неожиданности брюнет, отдергивая руку назад.

Но Драко оказался быстрее. Он схватил Гарри за руку, в которой был зажат уже порядком обкусанный и помятый, но по-прежнему ароматный и сочный ломтик.

— Так ты поделишься или нет? — с притворной угрозой прорычал блондин.

— Наверное, нет, — задумчиво протянул Гарри.

— Тогда ты сейчас упадешь!

— А если — да?

— Тогда ты не упадешь!

— Тебе придется привести более веские аргументы в пользу того, что я должен уступить тебе остаток этого лакомства, — хитро улыбнулся Гарри, откинулся немного назад и откусил последний кусок сочного плода, оставляя в руке только желтую шкурку.

— Потому что я тебе нравлюсь, — предположил блондин, снова притягивая гриффиндорца к себе.

— Попробуй еще раз!

— Потому что ты не хочешь, чтобы я умер голодной смертью.

— Не пойдет, у тебя вот в этом месте имеется неплохой запасец. Пару недель продержишься, — сказал Гарри и пощекотал слизеринца по мягкому месту.

Тот подпрыгнул и притворился обиженным: — Нет там никаких запасов. Я в прекрасной форме! — тут Драко в голову пришла блестящая идея. — Ну, раз ты уже все съел, то я тебя вызываю на поединок! — и, взмахнув палочкой, призвал румяное яблоко.

— И в чем суть поединка?

— С одной стороны яблока я, а с другой — ты. Выиграет тот, кто съест больше. Единственное правило — не дать упасть яблоку на пол, не касаясь его при этом руками.

— А, это известная маггловская игра! Только у них яблоко подвешивают, а руки играющим связывают за спиной.

— Поттер, мы же волшебники! Яблоко можно левитировать, так будет интереснее!

— Я готов!

— Прекрасно. Тебе удобно?

— Да! Ой, извини, — Гарри только заметил, что он сидит верхом на слизеринце.

— Нет, сиди. Так даже лучше, — Малфой тонко улыбнулся, уверенный, что Гарри не знаком с правилами этой игры у волшебников. Он скромно умолчал о том, что здесь яблоко может подниматься, опускаться и при необходимости отпрыгивать в сторону.

На счет три яблоко пришло в движение и юноши набросились на него в попытке поймать, не пользуясь руками, и откусить побольше.

— Упс! Я забыл тебе сказать, что оно может двигаться, — ухмыльнулся Драко, оказавшись в нескольких сантиметрах от губ Гарри.

— Супер! Это поинтереснее, чем у магглов, — отозвался тот.

И поединок продолжился, сопровождаемый пыхтением и толчками, особенно со стороны коварного слизеринца, который будто случайно терся об Гарри, возбуждая того сверх меры.

— Хватит, Драко!

— Что?

— Прекрати!

— О чем ты?

— Все, Драко! — обессилено вздохнул Гарри, после очередного толчка.

— Ура! Первый раз есть! — завопил Драко, ухитрившись откусить кусок яблока, воспользовавшись тем, что Гарри дернулся в сторону от щекотавшей его руки слизеринца.

— Нечестно! — парировал брюнет и, ущипнув противника за ногу, тоже исхитрился поймать фрукт зубами. — Один-один!

— Хочешь войны, Поттер? Будет тебе война! — с показным хладнокровием спросил блондин и тут же рявкнул: — Immobilus! — яблоко замерло, и Драко принялся быстренько обгрызать свою сторону.

— Мошенник! — закричал Гарри и тоже начал откусывать со своего бока.

В мгновение ока от яблока остался только огрызок и кусочек мякоти с левой стороны на равном расстоянии от обоих юношей.

— Мой, — прошептал Драко.

— Нет, мой, — парировал Гарри.

— Почему ты думаешь, что я уступлю его тебе? — вспомнил слизеринец их предыдущий разговор.

— Потому что я тебе нравлюсь, — проказливо улыбнулся Гарри.

— Попробуй еще раз.

— Потому что ты не хочешь, чтобы я умер с голоду, — принял игру брюнет.

— Было, мистер Поттер, не пойдет. Я не отдам тебе просто так последний кусочек, ты должен заслужить его.

— Хорошо, если ты мне уступишь, я разделю его с тобой, — отважившись, прошептал Гарри, думая про себя: «Сейчас или никогда!».

— И как мы это сделаем?

— Вот так, — пробормотал Гарри, откусил остаток яблока и, сжав его губами, поднес ко рту Драко.

Тот громко сглотнул и смущенно спросил: — Это и есть твой способ делиться?

Брюнет кивнул, замерев в ожидании в двух сантиметрах от его лица. Кровь шумела в ушах гриффиндорца, и ему казалось, что за оглушительным стуком собственного сердца он не услышит ответ Драко.

Малфой не заставил себя долго ждать. Он наклонился к Гарри и откусил кусочек, слегка потершись губами о его губы.

Гарри закрыл глаза, это был самый возбуждающий момент в его жизни. Близость Драко, его аромат, тепло желанных губ заставляли гриффиндорца терять голову.

Блондин был невероятно чувственным созданием, он будил в Гарри неизведанные им доселе эмоции и ощущения, всего лишь поцеловав его. Но когда яблоко было съедено, и Гарри подумал, что блондин отодвинется, тот в очередной раз удивил его: губы слизеринца продолжали ласкать его собственные, становясь при этом все более жаркими.

— Ты знаешь, твои губы от яблока такие сладкие, — прошептал слизеринец, лизнув Гарри, который сглотнул, но промолчал. — Мы должны чаще играть в эту игру, я нахожу ее очень возбуждающей, — пробормотал Драко, легонько покусывая нижнюю губу брюнета.

И снова ответом на его слова была паническая тишина.

— Гарри, мне, конечно, очень нравится играть с твоими губами, но если ты не хочешь… я прекращу.

— Драко, скажи, что… что мы делаем? — наконец шокировано выговорил гриффиндорец.

— Мы целуемся… Точнее, я тебя целую, а ты изображаешь из себя бревно, — ответил Малфой, погладив брюнета по щеке.

Поттер замер на несколько мгновений, пристально глядя в серые глаза, а потом смежил веки, чтобы сполна насладиться нежданной лаской. Даже легкое прикосновение юноши, которого он любил, приводило его в состояние, близкое к экстазу. Гарри замер, не произнося ни слова, боясь выдать страх, охвативший его.

Несколько мгновений показались обоим вечностью.

— Ну, хорошо, Гарри, я понял, — вздохнул блондин. — Извини, я не должен был этого делать, — добавил он, убирая руку от загорелого лица и отстраняясь.

Гриффиндорец очнулся от своих мыслей: — Нет-нет, Драко, это не то, что ты подумал, — наконец-то смог выговорить он, — Мне очень понравилось, только…, — Гарри отвел взгляд.

— Что? Я ошибаюсь, или идея разделить последний кусочек яблока принадлежала тебе?

— Да, но я не думал…

— Не думал, что я приму твое предложение? И не только приму, но и захочу большего? — в голосе Драко звенели льдинки.

— Драко, извини, я только…

— Что только? Шокирован моей реакцией? По тебе не скажешь. Единственное, чего я не могу понять, что тебе не нравится: то, что я парень, или то, что это именно я? — сухо спросил блондин.

— Что ты говоришь? Я не…

— Ты не хотел, чтобы я поцеловал тебя. Это я уже понял, нет необходимости повторять, — снова перебил его Драко.

— Да нет же! Я хочу тебя больше всего на свете! Бывает, я целыми днями не могу думать ни о чем кроме тебя.

— Гарри, со мной происходит то же самое, — смягчился Драко.

— И тебя это не пугает?

— Пугает и даже очень, но что я могу сделать? Я не хочу от этого отказываться. В жизни было столько вещей, от которых я отказался из-за боязни чего-то или кого-то. Но сейчас я твердо уверен, что вместе нам будет лучше!

— Я не знаю, что делать. Я никогда ни к кому не испытывал таких сильных чувств…

— Сильных насколько, мистер Поттер? — Драко попытался сгладить возникшее напряжение.

— Очень. Невероятно сильных. Я думаю, что я… лю…

Но Драко перебил его, прекрасно понимая, что тот хотел сказать: — Гарри, давай не будем смотреть далеко вперед и будем наслаждаться настоящим.

— Но сейчас не время, — охладил его Поттер.

— Что-о? Ты шутишь? Я тебе нравлюсь, ты мне нравишься, в чем проблема?

— Ты сейчас эмоционально измотан, и я не хочу пользоваться твоим состоянием.

— Гарри, ты уже должен был хорошо узнать меня — воспользоваться мной не так-то просто.

— Но иногда в чрезвычайных обстоятельствах мы невольно выбираем легкий путь или чувства, которые в данный момент нам кажутся правильными.

— Мой случай совсем другой, уверяю тебя. Мои чувства не зависят от того, в каких обстоятельствах я оказался. И это вовсе не благодарность тебе за то, что ты сделал и продолжаешь делать для меня.

— Но у тебя сейчас другое на уме, — прошептал Гарри, опуская взгляд.

— Эй, перестань додумывать за меня! — воскликнул Драко, коснувшись подбородка брюнета в попытке поймать взгляд изумрудных глаз. — К тому же мне нравится думать о тебе, — прошептал он, целуя Гарри в кончик носа.

— Ну да, как об одном сплошном разочаровании.

— Святые небеса, Поттер, вот уж не думал, что ты такой пессимист! Поверь мне, если бы все мои разочарования были такими как ты, я хотел бы разочаровываться чаще.

— Пожалуйста, будь серьезней! — воскликнул гриффиндорец.

— Да я серьезен дальше некуда! — решительно перебил его Драко. — Я все еще не убедил тебя? Я без ума от тебя, я ревную тебя до умопомрачения, я реагирую на все, с тобой связанное, в силу моего характера, и потому что ты будишь во мне такие чувства. И чем лучше я узнаю тебя, тем сильнее меня к тебе тянет. Я знаю, что это звучит дико: Драко Малфой влюблен в Гарри Поттера. Но это правда!

— Что ты сказал? — ослабевшим голосом спросил Гарри.

— Когда? — осекся Драко. — Я много чего говорил.

— О том, что происходит между Гарри Поттером и Драко Малфоем, — брюнет с трудом сглотнул.

Малфой ласково улыбнулся и, глядя прямо в глаза гриффиндорцу, четко произнес: — Я влюблен в тебя!

Гарри приоткрыл рот от изумления не в силах поверить своим ушам. Он тщетно пытался вымолвить хоть слово, но Драко опередил его: — Я влюблен в особенного человека, не в его славу, а в его глаза, дарящие надежду, в его сексуальный рот, зовущий к поцелую, в его характер, сильный и сдержанный, но при этом нежный и понимающий. Я люблю его взъерошенные волосы и ямочку на щеке, которая появляется, когда он улыбается. Я обожаю его, когда он притворяется равнодушным, хотя на самом деле до смерти смущен, и от всей души надеюсь, что он разделит мои чувства, потому что его присутствие сделало мою жизнь такой прекрасной.

На этих словах Гарри не выдержал и, в мгновение ока преодолев разделяющее их расстояние, обнял блондина и прижался к его губам в страстном поцелуе. Драко мысленно улыбнулся и сильнее прижал гриффиндорца к себе, углубляя поцелуй.

— Ты правда так думаешь? Ты… Я… Мы..?

— Если это бормотание означает предложение встречаться, то ответ однозначный «Да!», — между поцелуями ответил Драко, лаская руками спину Гарри.

— А что скажут остальные? — простонал брюнет, тая под поцелуями.

— Да плевать мне на остальных! Меня волнуешь только ты и то, каким сексуальным ты сейчас выглядишь.

— Не больше, чем ты, — еле выговорил Гарри. Поцелуи, которыми Малфой осыпал его шею, сводили с ума.

— Скажи, ты когда-нибудь думал о нас как о паре? — спросил слизеринец, прерывая сладкий диалог, который вели их языки.

— Да, и не раз. Хотя надо признать, что я в своих мыслях зашел несколько дальше. Если честно, ты мне больше чем просто нравишься. Я так часто думал о тебе, что иногда просто начинал задыхаться от своих чувств.

— Похвально!

— Особенно, если знать, что заставило меня признаться.

— Ладно, скажи, ты думал о том, чем займешься после школы?

— Нет. Знаю только, что перееду от Дурслей на Гриммуальд-Плэйс. Сириус оставил мне в наследство свой дом. А потом, наверное, подам документы в Аврорат. А что?

— Да так просто, — ушел от ответа Малфой.

— А ты? Чем хочешь заняться? — в свою очередь спросил Гарри, аккуратно убирая светлую прядку с лица слизеринца.

— Я? Без понятия. Всего пару недель назад я думал, что стану Пожирателем, а потом моя жизнь благодаря тебе резко вильнула в сторону. Сейчас я знаю только, что не хочу потерять тебя.

— Почему ты должен потерять меня?

— Это ты мне скажи. Всего несколько минут назад ты не отвечал на мой поцелуй, — пожал плечами Малфой.

— Туше!

— Да, я не знаю, чем буду заниматься в будущем, но в одном я уверен: я не позволю одному ублюдку испортить мне жизнь, даже ценой наших отношений. Как бы плохо при этом мне не было, — грустно продолжил Драко, посмотрев в глаза Гарри.

Тот почувствовал, как болезненно сжалось сердце после этих слов: — Не говори так даже в шутку!

— Гарри, пообещай мне, если когда-нибудь…

— Нет, — гриффиндорец вскочил и заметался по комнате, — не хочу даже слышать об этом!

— Но мы не можем сбрасывать такой вариант со счетов.

— Я даже думать об этом не хочу!

— Но об этом нужно думать! Если нам не удастся противостоять Люциусу, ты знаешь, что меня ждет.

— Не говори так, ты знаешь, что я этого не допущу! — в голосе Гарри звенела сталь.

— Гарри, пообещай мне, если он все же добьется своего, и я стану Пожирателем, то ты найдешь меня и убьешь, — попросил Драко, серьезно глядя в зеленые глаза.

— Что-о? — Гарри ошеломленно замер, прекратив метаться по комнате.

— Поклянись, что не позволишь мне превратиться в убийцу. Я предпочту смерть…

— Не надо! Ничего с тобой не случится! Я не позволю!

— Умоляю тебя, сделай, как я прошу! Для меня очень важно знать, что ты в самом худшем случае освободишь меня!

— Конечно, Драко, но…

— Поклянись! Я знаю, что могу доверять твоему слову. Я понимаю, что мы не настолько близки, как ты и Уизли, но ты все же неравнодушен ко мне. Пообещай, Гарри, что не позволишь мне стать убийцей!

— Те чувства, который я испытываю к Рону, совсем другие.

— Я знаю, — разочарованно сник блондин.

— Ты не понял, Драко. Мы с Роном друзья, он очень близок мне, но ты… Тебя я… люблю. Я никогда не смогу убить тебя.

— Ты, правда, любишь меня? — голос Малфоя сорвался, и получился какой-то мышиный писк.

— Конечно, я люблю тебя, и уже давно, даже если я боялся признаться в это самому себе, — прошептал Гарри, утопая в глазах цвета осеннего неба.

— Как прекрасно слышать это, — взволновано сказал Драко.

— Как прекрасно иметь возможность признаться тебе в этом, — ласково улыбнулся Поттер.

— А что, ты боялся, что я побью тебя? — к Драко вернулась привычная ехидная манера разговора.

— Ненормальный! Не хотелось бы напоминать тебе, но наши отношения до недавнего времени ограничивались лишь оскорблениями и стычками и последними твоими «ласковыми» словами было сожаление о том, что я не умер одной памятной ночью шестнадцать лет назад.

— Мы все говорим глупости, когда злимся, — смутился светловолосый юноша. — На самом деле я так не думаю. Просто я обвинял тебя в событиях, перед лицом которых оказался бессилен.

— Не переживай, зато у меня плечи широкие, — подмигнул ему Гарри, — просто так обстоятельствам не поддамся.

Драко улыбнулся: Гарри окружала аура такой безыскусной чувственности, что дух захватывало. Смесь застенчивости и доброты с отвагой и решительностью сводили с ума. Чем больше Драко смотрел на Гарри, тем меньше у него оставалось сил сопротивляться этому взрывоопасному коктейлю эмоций.

Брюнет поймал выразительный взгляд слизеринца: — В чем дело?

— Я очень хочу поцеловать тебя. Можно? — вопросом на вопрос ответил Малфой.

— Не просто можно, а нужно, жизненно необходимо, — ответил Гарри.

Драко нежно заключил его лицо в ладони и начал покрывать легкими, как крылья бабочки, поцелуями: лоб, глаза, щеки и наконец спустился к припухшим розовым губам.

— Чего ты хочешь? — чуть хрипловато спросил Драко, спускаясь к шее брюнета.

— А ты? — глаза Гарри были закрыты, он полностью отдался искусным поцелуям слизеринца.

— Угадай, — фыркнул тот, подталкивая гриффиндорца спиной к широкой постели.

— Спать? — предположил Гарри, улыбаясь Малфою в губы.

— Позже, возможно, — ухмыльнулся блондин.

— Поболтать? — брюнет почувствовал, что уперся в кровать.

— Холодно! — ответил блондин, толкая его в грудь.

— Может, ты хочешь сделать мне массаж? — предположил Гарри, падая на покрывало.

— Надеюсь, им мы не ограничимся, — последовал уклончивый ответ коварного слизеринца, достойного наследника славного рода Малфоев, который опустился сверху и вернулся к прерванному падением на кровать занятию, а именно, игривому покусыванию шеи гриффиндорца.

— Тогда я понятия не имею, чем бы тебе хотелось заняться, — пролепетал Гарри между стонами, чувствуя, как нарастает в нем неконтролируемая дрожь возбуждения.

— Если хочешь, я могу продемонстрировать, — мурлыкнул Драко, легонько проводя пальцем по смуглой щеке и останавливаясь на губах.

— И как же? — голос Гарри стал прерывистым и хриплым. Он чувствовал, что уже перешел рубеж, из-за которого нет возврата.

— Я хочу тебя, Гарри, — жарко выдохнул ему в ухо Малфой.

— Правда? — завороженный, брюнет не мог оторваться от серых глаз слизеринца, полыхавших огнем нестерпимого желания.

— Ты даже не представляешь насколько сильно, — томно ответил тот, кончиком языка обводя влажные розовые губы темноволосого юноши, лежащего под ним, который с трудом ухитрился выговорить нечто похожее на «Покажи мне».

Это бормотание стало разрешением, которого только и ждал блондин.

— С удовольствием! — ответил он.

Возникшее между ними чувственное напряжение, казалось, можно было потрогать. Прикосновения становились все более смелыми. Губы Гарри, как заколдованные, снова и снова приникали к губам Драко, впуская его и позволяя завладеть его языком.

— Гарри, — простонал блондин, — помнишь те воспоминания в думоотводе, которые мы смотрели вместе, когда наши копии занимались любовью?

— Еще бы я их не помнил! Ты обвинил меня тогда в том, что я стою и смотрю, вместо того, чтобы сделать что-нибудь, чтобы прекратить это.

— Да, все так и было, но я хочу сейчас сказать, что меня та сцена невероятно возбудила, и я накричал на тебя, только потому, что боялся, что ты увидишь мое состояние, — признался Малфой, заливаясь краской.

— Мне это тоже очень понравилось, — прошептал Гарри. — Но ты видел только одну, а на самом деле там полно подобных моментов… эээ… как бы получше сказать, постельной гимнастики.

— А ты откуда знаешь?

— Нуууу, когда я искал в воспоминаниях твоего отца, мне пришлось просмотреть их все.

— Хочешь сказать, что ты в курсе всех наших постельных предпочтений?

— Наших? Эээ… да, думаю, да, — пробормотал Гарри, смертельно смутившись. — Дело в том, что некоторые моменты были настолько горячими, что…

— Что ты посмотрел их неоднократно, — игриво закончил за него Малфой.

— Все, хватит! — Гарри побагровел.

— Ответь мне, вуайерист ты наш нецелованный, тебе понравилось, как мы это делали? — спросил слизеринец, повергая брюнета в еще большее смущение, хотя казалось, что дальше краснеть уже некуда.

— Малфой! — возмущенно выдохнул тот.

— Давай! Отважься, наконец! В этом нет ничего плохого. Просто ответь: тебе понравилось или нет? — продолжал провоцировать его блондин.

— ДА! — ответил загнанный в угол Поттер. — Очень! Я даже часто представлял нас с тобой на их месте, — добавил он.

— И как это было? — с придыханием спросил Драко.

— Извини? — гриффиндорца насторожил странный блеск серых глаз, и он поспешно выпалил: — Но до ЭТОГО мы не дошли!

— Да ладно тебе! Расскажи мне, — настойчиво потребовал блондин, легко касаясь щеки Гарри и посылая по всему его телу волну восхитительных мурашек.

— Забудь!

Малфой многозначительно улыбнулся краешком рта и снова принялся покрывать шею Гарри легкими поцелуями-укусами, шепча: — Я уверен, что сначала твоя рука шаловливо прошлась по груди, медленно, а потом все смелее и откровеннее, дразня соски и заставляя их затвердеть и сморщиться. Потом она спустилась по животу, очерчивая мышцы пресса…

— Драко… — простонал Гарри, теряясь в ощущениях, которые дарила ему рука блондина, вторившая его словам. — Не надо…

— Ты в самом деле хочешь, чтобы я прекратил, или хочешь услышать, что ты сделал дальше? — с похотливым огоньком в глазах спросил Малфой. Он нагнулся и пошарил рукой по полу в поисках своей палочки, которая обнаружилась под небрежно сброшенной мантией. С ее помощью он избавил темноволосого юношу от одежды. Тот был уже настолько заведен словами светловолосого искусителя, что не оказал ни малейшего сопротивления. — Ммм, молчание — знак согласия, — пробормотал блондин, — очередным поцелуем приникая к розовым губам любовника, который уже не мог сдержать стонов, и, игнорируя его просьбу, продолжил: — Представь только, Гарри, как мы страстно занимаемся любовью у тебя на глазах, и ты слышишь каждый стон, каждый вздох, чувствуешь каждый спазм удовольствия. Все так живо и так реально, что ты невольно становишься участником действа, переживая те же чувства, что и мы, сливаясь и обладая друг другом.

— Мерлин, Драко! — почти закричал Поттер, чувствуя, как блондин медленно спустился и ласкает губами его живот.

— Ты чувствуешь, любовь моя? — шепот лился, воспламеняя и сжигая. — Чувствуешь дрожь наслаждения, волнами омывающую твое тело?

— Да… да… — пальцы Гарри судорожно комкали покрывало.

— Конечно, ты чувствуешь, как и в тот день, когда ты смотрел в думоотвод, и твоя рука торопливо скользнула под резинку боксеров.

С этими словами руки слизеринца потянули вниз трусы Гарри, освобождая трепещущую и жаждущую внимания плоть.

— О да… Драко… даааа, … все так и было… ооо… — простонал брюнет.

— Знаю, любимый, но я не рассказал тебе еще самое интересное, — прошептал Драко, избавляя любовника от последнего предмета одежды, который мешал ему в полной мере насладиться красотой смуглого тела. — Мы любим друг друга, Гарри, возможно, прямо на этой кровати, а ты смотришь... Скажи мне, о чем ты думаешь, когда обхватываешь пальцами свой член? — повторяя рукой то, что облекал в слова.

— ОООО… Драаако… даааа… — закричал Гарри, теряя над собой контроль.

— Скажи! Скажи мне, о чем ты думаешь в этот момент?

— О том, что… оооо… что эта рука... твоя! — Гарри задыхался и с трудом выталкивал слова из горла.

— А может, тебе хотелось, чтобы это были мои губы? — промурлыкал Драко, наклоняясь и заменяя умелые пальцы не менее умелым ртом.

Гарри выгнулся дугой и глубоко со всхлипом вздохнул, когда губы любимого сомкнулись на его члене и задвигались, сводя с ума и приближая его к вратам рая. Видеть Драко, жадно сосущего и лижущего его член, было невероятно возбуждающе, и все попытки Гарри сдержаться и продлить эту сладкую пытку оказались безуспешными. Он излился в жаркий рот блондина, выкрикивая имя своего мучителя.

Удовлетворенный результатом своих действий, Драко вытянулся рядом с Гарри, приникая к нему в поцелуе и позволяя ощутить на губах собственный пряный вкус. Светловолосый юноша поймал себя на мысли, насколько сильно ему хочется заставить свое зеленоглазое счастье капитулировать снова.

— Это было чудесно, — расслабленно прошептал Гарри, обнимая его.

— Как, мистер Поттер, вы хотите ограничиться такой малостью? — лукаво спросил Малфой

Гарри улыбнулся в ответ и рывком перевернулся, оказавшись сверху: — Нет, но сейчас главным буду я!

Драко удивленно посмотрел на него, а потом ему стало интересно увидеть смущающегося гриффиндорца в роли опытного соблазнителя.

Поттер с удовольствием поймал любопытный взгляд Драко и пояснил: — Знаешь, другой Драко просветил меня насчет вещей, которые тебе нравятся больше всего.

— Правда?

— Да, и сейчас я хотел бы проверить его слова на практике, — пробормотал Гарри, легонько покусывая подбородок блондина.

Потом он, не церемонясь, сорвал с Малфоя свитер и рубашку, а несколько минут спустя та же участь постигла и брюки.

— О, да! Это мне очень нравится, — задохнулся Драко, закрывая глаза и чувствуя, как Гарри кончиком языка обводит контур его губ. — Гарри, что ты делаешь? — воскликнул он, когда рот гриффиндорца опустился на розовый сосок, и зубы ощутимо прихватили его.

— По-моему, догадаться несложно, — пробормотал брюнет, прокладывая дорожку поцелуев по бледному животу Драко

— Пожалуйста, не останавливайся, — жалобно простонал тот.

— Мне нравится, когда ты просишь, — выдохнул гриффиндорец, — тебе нужно делать это почаще.

— Не надейся, — сквозь зубы еле выговорил Драко, — я должен поддерживать мою… Ааах…

Договорить блондин не успел, потому что Гарри накрыл его губы своими, в то время как загорелые руки скользили по совершенному телу любовника, отыскивая самые сокровенные местечки, заставляя его терять голову и таять от желания.

Гарри ласкал член Драко по всей длине и чувствовал, что его собственная плоть вновь напряглась, побуждаемая стонами, а потом и криками слизеринца: — О, мама! О, Мерлин… О, Гаррииии…

— Ммм, попроси еще, — прошептал он, плотнее обхватывая пальцами напряженный член.

— Оооох!

Гриффиндорец поймал полубезумный взгляд серых глаз, подмигнул и приложил палец другой руки к розовым губам Драко: — Шшш, малыш Драко, если будешь хорошо себя вести, я продолжу.

Но тут Малфой сделал то, чего Гарри никак не ожидал: он разомкнул губы и впустил в рот пальцы Гарри, облизывая и посасывая, всем своим видом показывая, что жаждет большего.

Помня о том, что видел в думоотводе, и о том, что рассказывал ему местный Драко, Гарри приблизил свое лицо к раскрасневшемуся лицу слизеринца и спросил: — Ты уверен?

— Да!

— Только я никогда…

— Все будет прекрасно, — ласково улыбнулся блондин.

— Знаешь, мне немного страшно. Я не хочу причинить тебе боль.

— Не бойся, просто люби меня, — выдохнул Малфой, заключая лицо Гарри в ладони.

— Я так хочу тебя.

— Тогда не медли, — прошептал Драко, снова облизывая пальцы гриффиндорца.

— Хорошо, любовь моя. Я просто хочу сделать все как надо, — ответил Гарри и коснулся влажными пальцами входа в тело Драко, в то время как другая рука не переставала ласкать член Малфоя.

— Оооо, — простонал блондин, когда палец Поттера аккуратно вошел в него, — ааа… — снова застонал он, почувствовав второй палец, проникший в него. — О, Гарри, дааа! — прохрипел он, чувствуя, как пальцы задвигались в нем, подстегивая и без того сумасшедшее желание. — Про…шу тебя…

— О, да, Драко, проси меня. Обожаю, когда ты так делаешь.

— Гарри, умоляю… не останавливайся.

— Ни за что!

И тут брюнет вспомнил "уроки" местного Драко. Если он использует смазку, то блондину будет ещё приятнее. Продолжая двигать пальцами, он потянулся к прикроватной тумбочке, в верхнем ящике которой, он знал, должна хранится заветная баночка. Достав ее, он мысленно поблагодарил Драко за все его советы.

— Обожемой! — закричал Драко, чувствуя, как пальцы гриффиндорца выскальзывают из него, чтобы снова вернуться, но уже в смазке, увлажняя и растягивая вход.

— Любовь моя… — простонал Гарри. — Я так хочу тебя, но я никогда… я боюсь…

— Просто сделай это, я не могу больше терпеть, — потянулся к нему блондин.

Снова опустив пальцы в баночку, гриффиндорец смазал себя, а затем, коснувшись головкой члена увлажненного отверстия и слегка надавив, вошел.

— Ааах! — зажмурился от боли Драко.

— Прости, — Гарри замер. — Очень больно?

— Нет, то есть да… но сейчас потихоньку проходит, — пробормотал сероглазый юноша.

— Мне жаль, я не хотел, — с сожалением произнес Гарри.

— Да? А мне казалось, что тебе всегда хотелось заставить меня потерять дар речи, — попытался пошутить Драко.

— Мне хотелось, чтобы этот момент был особенным, — брюнет выглядел явно расстроенным.

— Мерлин, Гарри, перестань. Просто я не ожидал, что ты … эээ… так хорошо оснащен, — ухмыльнулся Малфой.

— Прекрати, придурок, считаешь, что сейчас самое время для шуток?

— А почему нет? Это самый прекрасный день в моей жизни. Я хочу его запомнить и как самый веселый.

При этих словах тень улыбки мелькнула на губах Гарри, и он склонился в поцелуе к юноше, которого так любил, а потом снова двинулся, погружаясь глубже.

Драко прикрыл глаза и качнулся навстречу брюнету, который, погружаясь в жар его тела, терял голову от удовольствия. Постепенно боль ушла, и пара на кровати вместе устремилась к вершине.

Неопытный Гарри интуитивно сделал все как нужно, найдя в теле блондина ту самую точку, прикосновение к которой, заставляло Драко выгибаться и кричать, приближаясь к пику.

— Даа, Драко, … о… ты такой горячий… — стонал гриффиндорец на грани оргазма, ускоряя толчки.

— Не останавливайся, Гарри! Аааах, — выкрикнул Драко, задрожав, и кончил, заливая теплым семенем себя и любовника.

— Драко… — простонал брюнет мгновением позже, когда волна оргазма накрыла его и выбросила опустошенного и обессиленного на берег тихой радости.

Оба юноши молчали, восстанавливая дыхание. Гарри выскользнул из Драко и лег рядом на спину, уставившись в вышитый балдахин над кроватью.

— Гарри, что случилось? — обеспокоено посмотрел на него блондин.

— Ничего, — ответил гриффиндорец, стараясь скрыть волнение в голосе.

— Тогда почему ты плачешь? — нежно спросил слизеринец, стирая пальцем прозрачную каплю, скатившуюся по щеке.

— Я… я… — пробормотал брюнет, — извини, я, наверное, кажусь тебе глупцом, но я так счастлив. Никогда не думал, что это случится.

Драко заулыбался и, приблизив губы к уху гриффиндорца, ласково прошептал: — О да, любовь моя, я тоже счастлив, особенно зная, что это всего лишь начало. Представь, как это будет, когда мы не будем так взволнованы. Поттер кивнул и прикусил губу, осмысливая услышанное, а потом спросил: — Драко, ты понимаешь, что мы только что сделали? Мы, Драко Малфой и Гарри Поттер, только что занимались…

— Любовью, — опередил его слизеринец. — И это было чудесно!

И с этими словами он поднялся, поцеловал гриффиндорца в припухшие губы и направился в ванную под восхищенным взглядом изумрудных глаз.

Гарри понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что пара белых ягодиц, продефилировавших мимо него и гордо удалившихся из комнаты, принадлежала его свежеиспеченному бой-френду Драко Малфою. Осознав это, он вскочил и направился в ванную, чувствуя острую необходимость обсудить случившееся. Ему нужно было выяснить, было ли произошедшее просто сексом или можно это расценивать как начало серьезных отношений.

«Чего ты паришься, он же сказал, что любит тебя? — бормотал он себе под нос, подходя к двери. — Нет, пусть скажет, что это для него, — подумал он, потянув за ручку. — Давай, Гарри, Драко не будет врать о таком, чтобы просто провести приятно вечер», — убеждал он себя.

— Привет, — обернулся к нему блондин, вся одежда которого состояла из полотенца, обернутого вокруг бедер, — А я все думаю, когда же ты ко мне присоединишься? На, накинь, — он протянул Гарри полотенце.

— Присоединюсь?

— Ну да, нам же надо поговорить. Ты так не считаешь?

Гарри почувствовал дрожь, пробежавшую вдоль позвоночника: — Поговорить о чем?

— О нас, о том, что случилось, — вдруг оробев, прошептал Малфой.

— Да, — гриффиндорец громко сглотнул, — я тоже хотел поговорить об этом.

— И что ты хотел сказать? — спросил Драко, внутренне опасаясь, что Гарри скажет, что все это было ошибкой.

— Я хотел узнать, что это было: случайный секс… или начало чего-то настоящего и прекрасного?

— И что это для тебя?

«Я первый спросил!» — подумал про себя Гарри, но потом, помолчав несколько мгновений, признался: — Учитывая, что это был мой первый раз с парнем, тем более с парнем, в которого я совершенно неожиданно для себя влюбился, я бы сказал, что это был замечательный опыт, который, я надеюсь, не закончится с наступлением утра и продлится даже тогда, когда мы вернемся домой.

Драко заулыбался, облегченно вздыхая про себя, но эта молчаливая улыбка была расценена Гарри совсем по-другому: — Так что это было для тебя: просто одноразовый трах или…? — нетерпеливо спросил брюнет.

Слизеринец пристально посмотрел на него и заколебался на мгновение, и этого мгновения хватило, чтобы Гарри почувствовал, что его сердце бьется где-то в горле, и не хватает воздуха.

— Нет, Гарри, это было великолепно — заниматься с тобой любовью, но…— Поттер смотрел на него, стараясь справиться с эмоциями, и Драко продолжил: — Я был снизу всего один раз в моих прежних отношениях, но сегодня это было как в первый раз, потому что мне хотелось отдаться тебе не только телом, но и душой.

— И в чем проблема? По твоему тону я чувствую, что есть что-то еще, — прошептал гриффиндорец, пытаясь не выдать охватившую его тревогу.

— Гарри, я хочу быть полностью откровенным с тобой.

Брюнет нервно сглотнул: — Я тоже этого хочу, — а про себя подумал: «Я так и знал!»

— Я встречался с одним человеком в Хогвартсе, но потом, когда узнал о том, что меня ждет, я ушел от него.

— Почему? Он не принял тебя таким?

— Не в этом дело. Конечно, он не был согласен с таким положением вещей, но, зная, как ему всегда претила сама мысль о Пожирателях, я посчитал, что нам лучше расстаться.

— И он согласился? Он позволил тебе смириться с навязанной тебе чужой волей и просто отступил? — Гарри недоверчиво смотрел на блондина.

— Не все смотрят на вещи так, как ты. А я был не в том состоянии, чтобы еще и с его стороны чувствовать негатив, поэтому я оставил его.

— Ос… оставил его… Это значит, что сейчас в нашем Хогвартсе есть человек, который неравнодушен к тебе?

— Не скажу наверняка, но, зная его, думаю, что да.

— Фантастика! А ты что к нему чувствуешь?

— Очень долгое время я любил его всем своим существом. Или я думал, что люблю его, до тех пор, пока не начал ближе общаться с тобой. Мы были вместе два года. Он понимал меня как никто другой. Я пережил с ним замечательные моменты. И даже потом, когда мы расстались, я продолжал любить его на расстоянии.

— Понятно, — грустно прошептал Гарри.

— Пойми, я не хочу лгать тебе, что он мне совсем безразличен, потому что это не так. Нас связывало с ним слишком многое. Но сейчас, уверяю тебя, я не люблю его больше.

— Зачем ты рассказываешь мне это?

— Потому что я не хочу начинать наши с тобой отношения с обмана.

— Ты хочешь к нему вернуться? — вдруг спросил Гарри.

— Я только хотел предупредить тебя, что сейчас, когда в моей жизни появился ты, он попробует вернуть меня.

— Драко, тогда я не понимаю твоей тактики? Ты хочешь заставить меня ревновать? Я понятия не имею, что такое ревность, но могу сказать, что сейчас чувствую: у меня руки потеют, и кровь в висках стучит. Не знаю — ревность это или приступ желчной болезни, но поверь мне, это тяжело.

— Никакой тактики, только правда!

— А какой в ней смысл? Ты хочешь или не хочешь быть со мной?

— Я больше всего на свете хочу быть с тобой, но еще я хочу, чтобы ты доверял мне. Только поэтому я рассказал тебе о нем. По-моему, будет гораздо хуже, если ты узнаешь об этом в Хогвартсе.

— Очень любезно с твоей стороны! И с какого он факультета?

— Со Слизерина!

— Ну да, кто еще молча бы согласился, чтобы его парень стал Пожирателем? — желчно заметил Гарри.

При этих словах Драко опустил голову, подумав, что имя его экс-любовника совсем не облегчит ситуацию.

— А имя у него есть? — спросил гриффиндорец, словно прочитав его мысли.

Блондин кивнул, посмотрел в зеленые глаза и снова отвел взгляд. Гарри все понял.

— Нет! Только не говори мне, что это Нотт!

Мертвая тишина послужила ему ответом.

— Ты встречался с Теодором, — потрясенно прошептал он. — Я думал, ты не выносишь его. Ты же просто сочился ядом час назад.

— Ну да, но просто я узнал, что ты... точнее, другой ты… что вы с ним… были в постели. О Гарри, одна только мысль об этом сводит меня с ума!

— Драко, о ком ты говоришь: о нем или обо мне? Кого из нас ты ревнуешь?

— Тебя конечно, Гарри, но…

— Что «но»? Хотя я идиот, это же Нотт. Естественно, тебе трудно забыть его.

— Я согласен, что он тяжелый человек и его хлебом не корми — дай кого-нибудь вывести из себя, но поверь, за дверями спальни он очень нежный и ласковый.

— Избавь меня от подробностей, будь добр! — оборвал его Поттер. — Дерьмо, Драко, когда ты собирался сказать мне о нем?

— Я говорю тебе сейчас! И поверь, я ничего к нему не чувствую. Абсолютно ничего!

— Драко, ты только что говорил, что он тебе не безразличен!

— Гарри, не думай ни о чем! Мое сердце принадлежит только тебе!

— Легко сказать, да сделать сложно!

— Можно подумать, у тебя в школе никого не было!

— Были, конечно, но мне все равно неприятно.

— Не думай об этом, говорю тебе! — повторил Малфой.

— Драко, не надо думать, что у меня просто приступ ревности. Подумай сам, если бы я рассказал тебе, что был вместе с другим человеком два года, любил его до безумия, и это было взаимно, потом мы с ним расстались, продолжая любить друг друга, и он хотел бы все вернуть, особенно сейчас, когда я твердо решил отказаться от метки, что бы ты подумал? Спокойно бы ты себя чувствовал? Безмятежно?

— Я доверяю тебе, Гарри. Я бы не волновался.

— Расскажи это кому-нибудь еще! Я видел, как ты себя повел с Мелани Грин, когда я просто помог ей донести книги!

— Хорошо, я, возможно, немного вышел из себя.

— Удали из этого предложения «возможно» и «немного».

— Гарри, что мне сделать? Я рассказал тебе о своих чувствах, показал тебе насколько привлекательным и возбуждающим тебя нахожу. Могу только повторить: я люблю тебя!

Гриффиндорец отвел глаза и промолчал. Малфой подошел к нему и, обняв сзади за талию, прошептал на ушко: — Не парься, мистер Поттер, я хочу только тебя!

— А я и не парюсь, — обернулся к нему брюнет.

— Обманщик! — Драко поцеловал его в кончик носа.

— Ну, может, самую малость, — Гарри послал ему слабую улыбку. — Вы были…

— Вместе, — закончил за него Малфой. — И что? Все закончилось!

— И все равно, он был твоим любовником два года. Он знает, как сделать…

— Что, любовь моя? Повторяю, Тео не имеет больше никакой власти надо мной.

— Ты можешь перестать называть его «Тео»? — нахмурился Гарри. — Он знает тебя лучше, чем я. Он знает, как доставить тебе удовольствие… Вот дерьмо! — он даже затрясся от злости, представив, какими способами бывший любовник Драко может попытаться вернуть его.

— Милый, только ты на это способен. Ты был просто бесподобен полчаса назад, — ласково прошептал он, касаясь лица гриффиндорца кончиками пальцев и утопая в его глазах. — Когда ревнуешь, ты становишься еще сексуальнее.

— Я не ревную! — брюнет обижено надулся. — Я только защищаю то, что люблю.

— Обманщик! — повторил Малфой, крепче прижимая его к себе.

Поттер вздохнул и, чмокнув Драко в губы, спросил: — Как насчет душа? Не знаю, как ты, а я весь липкий.

— Вместе? — лукаво спросил блондин.

— Ну, это зависит…

— От чего?

— Ты принимал душ вместе с Ноттом?

— Как ты думаешь, за два года отношений мы были в душе вместе?

— Жаль!

— Почему?

— Потому что я хотел быть первым!

— Прекрати! — сказал Драко, развязывая полотенце, прикрывавшее прелести Гарри, и подталкивая его к ванной. — Если тебя это утешит, мой первый раз под душем был не с ним.

— Какое счастье! Только я не хочу знать имя счастливчика, — брюнет отшвырнул прочь полотенце слизеринца.

— Как пожелаете, мистер Поттер, — прошептал блондин и поймал губами губы Гарри.

— Как он? — в голосе спросившего звенел лед.

— Состояние стабильное, но, к сожалению, они не хотят приходить в себя. Мне жаль, но это своего рода кома.

— Что произошло? — холодно спросил Люциус Малфой, недовольно изучая неподвижное тело сына.

— У Драко черепно-мозговая травма. На него упали скамейки в старом классе Истории магии, — вежливо ответила мадам Помфри.

— Какого дементора он делал в классе, который не используется? — процедил Малфой, взбешенный тем, что его планы срываются уже во второй раз.

— Неизвестно. Когда их нашли, они были без сознания, придавленные лавками.

— Они? Драко был там не один?

— Нет, с ним был мистер Поттер.

— Поттер?! — завопил мужчина, еще больше выходя из себя. — Что мой сын делал в пустом классе с Поттером?

— Мистер Малфой, прошу Вас, говорите тише. Это все же больница, и здесь находятся люди, которые нуждаются в тишине и покое.

— Поттер покалечил моего сына, и вы ничего не делаете для того, чтобы выкинуть его из этой школы? Уверен, что он наслаждается своей безнаказанностью, в то время как мой сын находится здесь! — рявкнул Малфой-старший.

— Мистер Малфой, мистер Поттер лежит по другую сторону перегородки в таком же состоянии. Прошу Вас впредь воздержаться от подобных комментариев.

Глаза Люциуса блеснули опасным светом и тут же погасли. Он понизил голос: — Извините меня, Поппи, я просто переволновался из-за Драко. Возможно, моя реакция была слишком бурной, но согласитесь, у меня есть повод.

— Конечно, — подтвердила медсестра, внимательно изучая лицо мужчины.

— Могу я ненадолго остаться с ним наедине. Я хочу попробовать поговорить с ним.

— Хорошо, у Вас есть пять минут, — ответила мадам Помфри, сожалея, что не имеет права отказать ему.

— Спасибо, — произнёс Люциус, взял стул и уселся у изголовья сына как заботливый папочка.

Как только медсестра покинула помещение, мужчина наклонился к сыну и прошипел: — Молись, чтобы я не узнал, что между тобой и нашим дорогим Спасителем волшебного мира что-то есть, Драко. Иначе одним Круциатусом ты не отделаешься. Я убью тебя собственными руками.

Сказав это, он поднялся и решительным жестом отодвинул перегородку. От одного вида Поттера, неподвижно лежащего на кровати, Малфой взбесился еще больше. Наклонившись к самому лицу юноши, он практически выплюнул: — Куда ты все время лезешь, маленький ублюдок? Ты, вечная заноза в заднице, не думай, что тебе удастся помешать мне. Не в этот раз!

С этими словами он сжал пальцами горло брюнета.

В это время в другом измерении Гарри и Драко уладили все свои разногласия и, стоя под душем, увлеченно целовались, позволяя воде смыть обиды и недовольство. Их возбужденные тела были тесно прижаты друг к другу.

— Оооо, — простонал Гарри, отрываясь от губ Драко, чтобы вдохнуть хоть немного кислорода. — Мне очень понравилось то, что ты делал.

— Приятно слышать, — промурлыкал блондин, вылизывая ямку между ключицами гриффиндорца и посылая по всему его телу дрожь удовольствия.

— Дра…ко … Ох, Дра… — с усилием выговорил Гарри, почувствовав приступ удушья.

— Гарри, я еще и не начал ничего делать, а ты уже задыхаешься. Гарри? Что случилось? — Малфой понял, что брюнет тяжело дышит вовсе не от страсти.

— Не … знаю, мне… нечем… дышать, — со стоном втягивая воздух в легкие, ответил гриффиндорец.

— Это от пара?

— Нет… не думаю…я за… задыхаюсь, — прохрипел Поттер, багровея и падая на пол.

— Гарри! — закричал блондин, выключая воду и распахивая дверь ванной.

Гриффиндорцу удалось глубоко вздохнуть, и он попытался успокоить взволнованного блондина: — Уже… полегче. Сейчас все… пройдет.

— Не вижу я, что тебе легче! — Драко облокотил его на стену, а сам выскочил в комнату, чтобы тут же вернуться, на ходу одевая боксеры.

— Помоги…мне! — просипел Гарри, закатывая глаза.

— Мерлин! Гарри! Гарри, не умирай! Помогите! — закричал блондин, начиная делать искусственное дыхание рот в рот. — Мерлин, помоги мне.

И вдруг к великому удивлению Драко тело Гарри стало вдруг прозрачным и растаяло, словно и не было. Блондин замер, уставившись широко распахнутыми глазами на то место, где только что лежал Гарри.

Изумрудные глаза распахнулись, и руки Гарри инстинктивно взметнулись к шее в попытке разжать чужие безжалостные пальцы.

— Ты мертвец, Поттер, — произнес чей-то голос над ухом юноши, который был уже фиолетового цвета от удушья.

— Советую тебе убрать руки, Люциус, если ты не хочешь, чтобы я сдал тебя аврорам.

— Северус! — Малфой ослабил хватку и, убрав руки с шеи Гарри, который со всхлипом втянул в легкие воздух, отступил на шаг от кровати. — Никогда еще твое прибытие не было столь неуместным.

— Я бы так не сказал, учитывая, что ты пытался задушить моего студента.

— Задушить? Скорее, я увидел, что у него приступ асфиксии и попытался помочь ему.

— Немедленно убирайся от его кровати! — приказал Снейп, выхватывая палочку.

— А то что? — насмешливо спросил блондин, делая то же самое.

— Не заставляй меня применять силу. Ты знаешь, что я на это вполне способен.

— Как ты меня напугал, Северус! С каких это пор ты так беспокоишься о здоровье Поттера?

— С тех самых, с которых я не приветствую некоторые вещи, происходящие в стенах Хогвартса.

Стон боли отвлек внимание профессора зельеделия от собеседника: — Вы в порядке, мистер Поттер?

Юноша утвердительно кивнул, бросая в сторону Малфоя-старшего взгляд, полный жгучей ненависти.

— Благодари Северуса, Поттер, если бы не его вмешательство, от тебя бы остались одни воспоминания.

— Пш …ты! — просипел брюнет.

— Что? Я не совсем понял.

— Пшел… на..

— Ничего не понимаю, — глумливо пожал плечами блондин, убирая палочку.

— Пошел ты! — прошептал Гарри, вспотев от усилий.

— Отвратительные манеры!

— Достаточно, Люциус!

— Извини, Северус, но твой студент оскорбляет меня, а ты ничего не предпринимаешь.

— Ты только что пытался убить его. Ты же не ждешь, что он пожмет тебе руку?

— Почему ты не спросишь, что он сделал с моим сыном? — раздраженно спросил Люциус.

Услышав эти слова, Гарри задрожал от ярости. Ему хотелось бросить этому надменному сукину сыну в лицо, что он лжец, но пришлось сдержаться, потому что Люциус не должен был узнать правду.

— Это был несчастный случай, — пояснил зельевар.

— Это ложь! Скажи, что они делали вдвоем в пустом классе? — рявкнул Малфой.

— Может быть, ссорились. Как обычно, — солгал Снейп.

— Это правда, Поттер? Вы ругались?

— Да, — с трудом проговорил брюнет.

— По поводу?

— Это наши дела, — простонал Гарри, потирая пострадавшее горло. — Всем известно, что противоположности притягиваются. Мы просто не можем находиться далеко друг от друга.

Снейп обжег его красноречивым взглядом, казалось, говорящим: «Прекрати провоцировать его!».

— То есть ты хочешь сказать, что вы уединились, чтобы посекретничать как родные братья? — саркастично спросил Малфой.

— Нет, мы успели познать только негативные стороны братства, такие как ссоры и взаимные обиды, но я думаю, ты должен знать, о чем я говорю, — Поттер выразительно посмотрел на блондина, давая ему понять, что он знает о Сайфере.

Малфой опешил и в первый момент не нашелся с ответом, потом метнул в сторону Снейпа подозрительный взгляд, но тот стоял с поистине ангельским выражением на обычно мрачном лице.

— Мне нужно поговорить с тобой. Немедленно, — бросил он Снейпу и вихрем вылетел из палаты.

Зельевер позвал мадам Помфри, которая, бросив один только взгляд на шею Гарри, разразилась проклятиями в адрес Пожирателя, не забывая при этом лечить своего пациента.

— Что ты хотел сказать? — спросил Снейп, догоняя Малфоя. Вдалеке все еще был слышен недовольный голос медсестры.

— Откуда он узнал?

— О чем? — слизеринский декан сделал вид, что не понял, о чем речь.

— Северус, он знает!

— Не смеши!

— Да он же почти открытым текстом говорил обо мне и о Сайфере!

— Ну и что? Он может знать о том, что Сай дружил с его отцом и Блэком. В семейном альбоме Поттеров могла оказаться какая-нибудь фотография.

— Не называй его так! — заорал Малфой. — Ты же знаешь, как меня это бесит!

— Люциус, ты становишься параноиком. Какая тебе разница, знает или нет Поттер о том, что у тебя был брат?

— Он может сказать ему!

— Кому?

— Драко!

— И что? Я вообще-то удивлен, что ты не сделал этого раньше.

— И зачем бы я стал ему рассказывать? Сайфер всегда был пятном на роде Малфоев. Нечем тут хвалиться. Я не хочу, чтобы Драко знал, что в семье был такой слабак.

— Люциус, в любом случае он был твоим братом.

— Он и сейчас мой брат.

— И сейчас? — пораженно повторил Снейп.

— Да, Северус. Сайфер жив. Просто он несвободен.

— Ты шутишь?

— Отнюдь нет. Просто он стал неуправляем, и мне пришлось изолировать его.

— Но как? Куда?

— В одно место, где держат умалишенных. Экспертиза показала, что он опасен для себя и для окружающих.

— Люциус, он же твой брат! Твоя родная кровь! Как ты мог? — ошеломленно бормотал бывший Пожиратель. — Нарцисса знает?

— При чем тут Нарцисса? — взвился Малфой.

— Ты знаешь при чем. Она любила его, и когда он исчез, ужасно страдала.

— Нет, она не знает! И у меня нет ни малейшего желания ставить ее в известность!

— Нет, это просто невероятно. Как ты мог все это время скрывать от нее, что Сайфер жив?

— Не тебе меня судить, Северус, — холодно парировал Малфой. — Он — мой брат, она — моя жена, это наши семейные дела.

И с этими словами блондин удалился, оставив шокированного профессора Зелий в одиночестве.

— Драко, что случилось? Где Гарри? — закричал запыхавшийся Блейз, вбегая в комнату. Он услышал крики Драко из соседней комнаты, куда вернулся, чтобы забрать забытую мантию.

— Он… он исчез! Только что был здесь, и вдруг… его нет, — в шоке бормотал блондин.

— Как исчез? — ласково спросил Забини, взяв сидевшего на полу юношу за плечи и помогая ему подняться.

— Пропал. Я делал ему искусственное дыхание, потому что он потерял сознание, как вдруг его тело стало прозрачным, и его не стало прямо у меня на глазах.

— Хорошо, не паникуй. Постарайся успокоиться. Я думаю, он вернулся в вашу реальность. Видимо, переход возможен только при физическом страдании. В прошлый раз он упал с лестницы и ужасно напугал нас.

— Блейз, он задыхался, — дрожащим голосом, сказал Драко. — Он не притворялся. Он на самом деле умирал от удушья, — добавил он, поднимая на собеседника полные слез глаза.

Забини не мог игнорировать панический ужас, наполнявший глаза светловолосого юноши, поэтому он ласково обнял его за плечи и подтолкнул к шкафу: — Давай я помогу тебе одеться, а потом мы пойдем и поищем ребят. Думаю, все вместе мы сможем найти объяснение случившемуся.

— Я не переживу, если… если с ним что-нибудь случится, — безутешно простонал Малфой. — Я хочу к нему. Я хочу вернуться домой.

— Вернешься, — постарался успокоить его Блейз, подавая рубашку.

В больничном крыле после всех необходимых восстановительных процедур Гарри смог наконец разглядеть неподвижно лежащего на кровати Малфоя. Даже зная, что в другом измерении Драко очнулся, гриффиндорец все равно не смог удержаться от дрожи при виде хрупкого и безвольного тела.

Он медленно поднялся и пересел на край кровати слизеринца. Несколько секунд он всматривался в бледное лицо, а потом наклонился и, легко коснувшись губами лба слизеринца, прошептал: — Очнись, любовь моя. Вернись ко мне, — и, нежно поцеловав розовые губы, добавил: — Мне так тебя не хватает.

Чей-то тихий голос, заставил его подпрыгнуть. Он обернулся и увидел Снейпа, смотрящего на него со смесью неприязни и беспокойства.

Под этим взглядом он поднялся и перешел на свою кровать.

— Вы закончили? — фыркнул Снейп.

— Да, извините.

— Как Вы себя чувствуете?

— Спасибо, хорошо.

— Что значили Ваши слова: «Вернись ко мне»?

— По-моему, это очевидно профессор. Я хочу, чтобы он очнулся.

— Можешь, рассказывать это кому угодно, только не мне, Поттер, — профессор перешел на «ты». — Объясни, откуда ты узнал о Сайфере Малфое, и почему Драко не приходит в себя? Что, гиппогриф тебя задери, происходит?

— Сколько у Вас есть времени? — серьезно спросил Гарри.

— Достаточно, — ответил мужчина, усаживаясь на стул для посетителей.

И гриффиндорец без утайки рассказал ему о первом своем путешествии в параллельную реальность и о том, как он узнал, что настоящим отцом светловолосого слизеринца был не Люциус Малфой, а его близнец Сайфер. Рассказал о том, как, вернувшись, он выяснил, что угнетало Драко, и чем можно ему помочь. Объяснил, что проход между мирами открывается, только в случае острой необходимости, если очень нужно выяснить важную вещь.

— Поттер, ты хочешь сказать мне, что существует другой Хогвартс, где живет твой клон, другой Драко, Дамблдор и я?

— Да, профессор! Все идентично, только немного искажены события. Я — слизеринец, у Драко есть отец, такой, каким он должен быть, и который отказался принять Метку, а Уизли и Грэйнджер меня ненавидят.

— Мерлин, мне хотелось бы увидеть все это собственными глазами, — воскликнул зельевар. — Ты слизеринец? Какое бесстыдство!

— Может, воздержимся от комментариев?

— А что насчет вас двоих? — спросил Снейп, кивая в сторону крестника.

— Что Вы хотите знать?

— Что ты чувствуешь к нему?

— Хороший вопрос! А Вы как думаете?

— Не важно, что я думаю. Скажи мне, что чувствуешь на самом деле ты.

Брюнет опустил голову и тихо спросил: — Скажите, сэр, Вы когда-нибудь испытывали такое чувство, что ощущаешь себя целым и абсолютно счастливым, только если рядом есть близкий человек? — Снейп кивнул, но ничего не сказал, и Гарри продолжил: — Это то, что чувствую я, когда нахожусь рядом с Драко. Он удивительный человек: глубокий, искренний, умный и невероятно нежный, хотя об этом мало кто знает. С ним сложно находиться рядом — он гордый, эгоцентричный, импульсивный, даже больше чем я, — легкая улыбка скользнула по губам брюнета. — Он требует многого от любого, кто осмелится приблизиться, не спеша давать что-нибудь взамен. Но все равно, он неодолимо притягивает меня, даже с таким невыносимым характером.

«Не то слово, какой невыносимый», — ехидно подумал Снейп, продолжая хранить молчание.

— Он вошел в мою кровь, профессор, как наркотик, на который я подсел, не заметив, и сейчас уже поздно что-либо менять. Рядом с ним я чувствую себя живым. Он — моя противоположность, которая дополняет меня. Я чувствую себя любимым, просто как Гарри, а не как Мальчик-Который-Выжил. Он смог заполнить пустоту, которая, казалось, только ширится, угрожая поглотить меня… смерть родителей, Сириуса, всех тех, кто пострадал, только за то, что был рядом со мной. Я боялся, что мое сердце зачерствело, что оно не способно любить.

— Любовь, Поттер? — вежливо спросил слизеринский декан. — Это то, чего ты от него хочешь?

— Я прошу слишком многого, профессор? — Снейп не ответил, и Гарри продолжил: — Я никогда не был так уверен в своих чувствах, как сейчас. Я люблю его, как никого прежде не любил, и на все пойду, чтобы сделать его счастливым! Я умру за него, если будет нужно.

После этих слов, зельевар нарушил свое молчание: — Нет, ты просишь не многого. Все мы в глубине души ищем счастья.

— Да, только мне иногда кажется, что меня при его раздаче пропустили, — вздохнул Гарри.

— Поттер, учитывая нынешние обстоятельства, Вы сами должны понять абсурдность данного утверждения, так что позволю себе с Вами не согласиться. Я не могу с уверенностью утверждать, что так же повезет и Драко, но, зная его с младенческого возраста, могу сказать, что он испытывает к Вам глубокое искреннее чувство.

— Вы так думаете? — зеленые глаза смотрели с робкой надеждой.

— Нет, я уверен, — фыркнул Снейп.

— Я много раз спрашивал себя, почему меня угораздило влюбиться именно в него? Почему среди множества парней и девчонок Хогвартса, каждый или каждая из которых с радостью стали бы встречаться со мной, я выбрал Драко Малфоя? Почему он? Тот человек, с которым мы обменивались только оскорблениями и тычками, мой противник, мой вечный враг…?

— И что Вы сами себе ответили? — перебил его мужчина.

Гарри помолчал, а потом сказал: — Не важно, почему это случилось, главное, что это есть. Это лучшее, что могло со мной случиться!

— Прекрасный ответ, мистер Поттер! — прокомментировал, недовольно дернув уголком рта, слизеринский декан, бросая беспокойный взгляд на неподвижного крестника.

— Он скоро вернется, не волнуйтесь, — произнес Гарри, угадав мысли профессора.

— Надеюсь, — сказал зельевар, поднимаясь и направляясь к двери.

— Профессор, — окликнул его гриффиндорец, — могу я задать Вам один вопрос?

— Один Вы только что задали.

— Вы знали о том, что у Драко были близкие отношения с однокурсником? — еле слышно спросил Гарри, приобретая чудный цвет карминной розы.

— Вы имеете в виду, знал ли я о сексуальных предпочтениях мистера Малфоя или же о том, с кем именно был Драко последние два года?

— Второе…, профессор, — Гарри сглотнул.

— Да, мистер Нотт не из тех, кто будет скрывать свои предпочтения. Об их отношениях знали все слизеринцы. Должен заметить, что меня немало удивлял тот факт, что Люциус так ничего об этом и не узнал. И у них все было хорошо, до тех пор, пока Драко не решил, что им нужно расстаться.

Гарри смог лишь кивнуть в знак того, что все понял, почувствовав, как сжалось что-то внутри. И слизеринский декан явственно почувствовал его тревогу. Снейп остановился, положив руку на ручку двери: — Вам не стоит беспокоиться о Теодоре. Он, конечно, не смирился с разрывом и не перестал любить, но Драко не тот человек, который легко меняет свои предпочтения. Если он впустил Вас в свое сердце, то никакой Нотт не заставит его передумать.

— Но они были очень близки, и возможно…

— Я же Вам сказал: они БЫЛИ близки. Все. Точка. История окончена. Никакого продолжения. Повторяю, Вы не об этом сейчас должны беспокоиться.

— А о чем? — поднял глаза Гарри, удивленный настойчивостью Снейпа.

— О ком, я бы сказал. Не самым мудрым поступком было злить Люциуса Малфоя. Не стоит играть с огнем, Поттер.

— Я его терпеть не могу!

— Согласен, но сегодня Вы сильно рисковали.

— Конечно, только он воспользовался тем, что я был без сознания.

— Помните, что исчезновение Сайфера выглядит очень подозрительным. И если он не пощадил своего брата, то…

— Что он Вам сказал, профессор?

— А с чего Вы взяли, что он мне что-то сказал?

— Я вижу это в Ваших глазах. Он жив, да?

Мужчина помолчал несколько секунд, потом грустно обронил: — Да.

— Где?

— Не знаю. Он сказал только, что поместил его в клинику для душевнобольных.

— Что-о? Где?

— Не могу сказать. В Британии таких заведений нет уже лет пятьдесят.

— Вы хотите сказать в магической Британии, — заключил Гарри, предполагая, что Люциус вполне мог определить брата в маггловскую лечебницу. — Попробуйте представить, как отреагирую магглы на человека, утверждающего, что он волшебник.

— Нет. Сайфер был выдающимся магом. Ни одна маггловская клиника не смогла бы удержать его. Он в совершенстве владел заклинаниями иллюзии и легиллименцией. Скорее всего, он заключен где-то в магическом учреждении, но вот где, я понятия не имею. Но это такое место, где подавляются все его магические способности.

— Я знаю только одно такое место, — прошептал Гарри. — Азкабан! — он помнил, какие ужасы рассказывал ему об этом месте его крестный.

— Азкабан? Но ни один волшебник не сможет выжить в нем столько лет!

— Сириус продержался там двенадцать лет. И если Вы говорите, что Сайфер такой сильный маг, то я не удивлюсь, что он смог продержаться восемнадцать. И давайте не будем забывать, что если он там, то его могли держать не в камере, как обычного заключенного, а в каком-то особом месте.

— Мерлин, это похоже на правду, — Снейп потер рукой лоб. — Люциус не позволил бы ему находится в пределах досягаемости дементоров, не говоря уж про Поцелуй, но в том, что пыток он не избежал, я не сомневаюсь.

— Но если он жив, то мы должны выяснить, где его там искать, — воскликнул решительно гриффиндорец.

— Плохая идея, Поттер. Это слишком опасно, к тому же, как Вы рассчитываете попасть в самую защищенную крепость в магическом мире Великобритании?

— У меня свои способы!

— Нет, — сухо произнес Снейп. — Я сам узнаю, там ли Сайфер, а потом мы изыщем способ освободить его.

— Профессор, с Вами или без Вас, я попаду в Азкабан.

Слизеринский декан взглянул в лицо своего ученика, а потом, не сказав ни слова, повернулся и вышел, оставив Гарри наедине со своими мыслями.

— Так, успокойся и повтори еще раз. Ты сказал, что он потерял сознание и упал, — Драко кивнул, — а потом, когда ты начал делать искусственное дыхание, он исчез.

— Да.

— Я уверен, что он вернулся в ваше измерение, но вот вопрос: почему он ушел, а ты нет? — спросил местный Малфой, садясь рядом со своей копией.

— Я не знаю. Знаю только, что хочу к нему. Я хочу домой, — голос блондина дрожал, выдавая его волнение и тоску.

— Если ты остался, значит, ты еще не все выяснил, — заявил Блейз, с жалостью глядя на безутешного гостя.

— Что еще я должен понять? — взвился Драко. — Я узнал, что мой настоящий отец исключительный человек, для меня не новость что Люциус — редкостный ублюдок. Я уже решил, что ни за что не присоединюсь к нему. Какого дьявола я должен выяснить еще?!

— Может быть, что-то лично о тебе? — осмелился предположить оставшийся Поттер.

— Обо мне? Я знаю достаточно, поверь мне.

— Я бы не был так уверен. В прошлый раз Гарри выяснил много о тебе, но и про себя узнал немало, — объяснил местный Драко.

— Ну да, он узнал, что он простой честный человек, неравнодушный к чужой беде. Но так было всегда. Только он не замечал, что другие старались воспользоваться им, извлечь выгоду из его имени, — сказал другой Драко.

— Хочешь сказать, что он глупец? — спросил Блейз. — Или это был его осознанный выбор?

— Какой? Рисковать своей жизнью ради других? Биться одному со злом? Идти на жертвы ради тех, кто никогда не поблагодарит?

— Я не думаю, что ему была нужна благодарность толпы, но уверен, что он знал о том, что люди, которых он любит, это оценят.

— В нашем мире Гарри почитают как бога. Все уверены, что он один может спасти магический мир от всех бед, от боли и зла. Жаль только, что мало кто заботится о нем самом. Никому нет дела, что он чувствует, хорошо ли ему или плохо, важно только, чтобы он решал их проблемы. А он… дьявол… он всегда такой вежливый, любезный, готовый всем помочь.

— Не надо его недооценивать. Он, конечно, открытый человек, но не до глупости, — сказал синеглазый слизеринец.

— Я все знаю. Он особенный. Но мне бы хотелось, чтобы он хоть немного побыл эгоистом.

— Эгоистом? Кто? Тот темноволосый парень, который так похож на меня? — вмешался Поттер. — Ни за что не поверю, даже если увижу собственными глазами.

— Да уж, хоть связывай его, — заулыбался Блейз.

— Хотя я не думаю, что именно это он понял о себе, — хихикнул их белокурый друг.

Забини и Поттер многозначительно переглянулись, а потом Гарри, обращаясь к чужому Драко, добавил: — Согласен. Думаю, тебе теперь это тоже ясно.

— Не понимаю, о чем ты, — опустил глаза их гость.

— А ты подумай, — посоветовал Поттер.

Блондин вздохнул, но промолчал. А Блейз толкнул его локтем и участливо посоветовал: — Забудь на мгновение то, что произошло, и вспомни, что вы делали в ванной сначала.

— Я… мы… вместе… это не то, что вы подумали… это… — бормотал Малфой, заливаясь краской.

— Да ладно, все ты понял, — подмигнул ему другой блондин. И когда Драко из другой реальности не ответил, он продолжил: — Ну, хорошо, я объясню. Он понял, что влюблен в человека, которого ненавидел много лет. Вдобавок в парня, который всегда был в его мыслях. В тебя!

При этом вышеназванный парень поднял глаза на говорящего и пробормотал: — Я совершил непростительную ошибку.

— Какую? — спросил Блейз.

— Я сказал, что хочу быть честен с ним, и назвал того, с кем был раньше.

На несколько мгновений в комнате стало тихо, потом Поттер воскликнул: — И в чем проблема, если все уже закончилось?

— В том, что закончилось по моей инициативе, а не по обоюдному согласию. Я сказал Гарри, что мы были вместе два года, и хотя я не люблю этого человека больше, он все равно очень важен для меня.

— О, — пробормотал брюнет.

— А, — отозвался Забини.

— Мда, — добавил другой Малфой.

— Угадайте, кто это?

Снова воцарилась тишина, а потом здешний Драко закричал: — Нет! Не может быть! Только не говори, что это… что это был Нотт!

Другой Драко кивнул и опустил взгляд. Гарри моргнул и приоткрыл от удивления рот. Блейз ошеломленно покачал головой, а его светловолосый друг повторил: — Ты встречался с Теодором Ноттом?..

— Да. В нашем мире он невыносимый, самоуверенный, ужасный, но со мной он был фантастическим. Он по-настоящему любил меня.

— А сейчас что ты чувствуешь? — вдруг спросил Блейз.

— Я… не люблю его больше, если именно это вас интересует, но не могу сказать, что он мне безразличен. Мы разделили с ним удивительные, теплые моменты. Я никогда этого не забуду.

— Но ты ведь не сказал об этом Гарри? — с надеждой спросил Поттер-слизеринец.

— Ну… я…

— Мерлин! Зачем, Драко? Ты же знаешь его: он теперь себе столько всего напридумывает! «Любит меня, не любит меня, любит его» и так далее. Ну, зачем ты ему это сказал? — взорвался Блейз.

— Я не хотел, чтобы он обнаружил это сам. Мне казалось, что моя искренность сможет укрепить наши отношения, — вздохнул блондин. — Я понимаю, что ошибся, но теперь уже этого не исправишь, — добавил он и, повернувшись к своему двойнику, спросил: — Что думаешь?

— Я думаю, что ты правильно сделал, что рассказал ему, но тебе не стоило говорить о том, что Нотт всегда будет занимать особенный уголок в твоем сердце. Знаешь ли, плохие новости лучше не вываливать все сразу.

В это время в больничном крыле Гарри обдумывал слова Снейпа. Профессор не сказал ничего сверхъестественного, но брюнет все равно не мог перестать думать об этом. Он понимал, что у Нотта нет шансов, что Малфой вполне определенно высказался на этот счет и Гарри верил ему. Он слишком сильно любил его, чтобы не верить. «Конечно, они были вместе два года, и слишком многое разделили на двоих, и Нотт навсегда останется частью его жизни, — убеждал сам себя Поттер, стараясь успокоиться. — Но мы настолько разные, что глупо было бы сравнивать».

— Очнись скорее, Драко, ты так мне нужен, — прошептал он, оборачиваясь к Малфою и замечая краем глаза сидящего в тени рядом с кроватью человека, который нежно сжимал в своей руке безжизненную руку слизеринца. — Кто здесь?

— Заткнись, Поттер, — прошипел неизвестный.

Гарри тут же узнал интонации тихого голоса и, стараясь не выдать раздражения, при виде фигуры в изголовье кровати с любовью перебиравшей пальцы Драко, спросил:

— Когда ты пришел, Нотт?

— Я что, должен спрашивать твоего разрешения? — огрызнулся тот.

Гарри мысленно сосчитал до пяти и потом обронил: — Я этого не говорил.

— Вот и прекрасно, а теперь вали по своим делам. У меня нет желания видеть твою рожу всякий раз, когда я спускаюсь в больничное крыло, чтобы увидеть своего парня.

Гриффиндорцу показалось, что ему в грудь вонзился раскаленный клинок. Волна ненависти вперемешку с бешеной ревностью накатила на него и заставила выпалить: — Он больше не твой парень.

— Ты откуда знаешь? — рявкнул Нотт, испепеляя его взглядом.

— Драко сказал.

— Дааа? И давно вы настолько подружились?

— С тех пор как вы расстались, — сухо бросил гриффиндорец.

— Да как ты смеешь, ублюдок?! Он никогда не связался бы с таким как ты. Вы слишком разные.

— А никто не говорил тебе, что противоположности притягиваются?

— Поттер, держись от него подальше, а то пожалеешь! — с угрозой произнес Нотт, поднимаясь. — Драко любит меня, а не гриффиндорского любителя грязнокровок.

— Нужно выяснить мнение Драко на этот счет.

— Нечего тут выяснять, я и так это знаю. Он ненавидит тебя. И если в какой-то момент, тебе показалось, что он к тебе что-то испытывает, то это могло быть только потому, что ты мог ему быть в чем-то полезен. Заруби себе на носу, шрамоголовый, он тебя просто использовал! — выкрикнул Нотт и, не добавив не слова, исчез также неожиданно, как и появился.

— Что еще тебе нужно?

— Прояснить пару моментов.

— Мы уже все выяснили, — решительно ответил юноша, направляясь к выходу из Большого зала.

— А, по-моему, нет, — возразил собеседник, хватая его за руку.

— Не смей ко мне прикасаться, — прошипел блондин, вырываясь из захвата.

— Стой, я с тобой разговариваю.

— Да мне плевать. Мне есть, чем заняться, вместо того, чтобы выслушивать от тебя всякий бред.

— Нравится тебе или нет, но между мной и им кое-что было, и даже если ты не придаешь этому значения, он все равно будет об этом помнить.

— Это всего лишь секс на одну ночь, — холодно парировал блондин, в глубине души снова ощущая боль.

— Это было больше, чем просто секс, и ты это знаешь, — продолжал настаивать Нотт.

— Мне все равно, что ты думаешь. Он не любит тебя и твоим больше никогда не будет.

— Я его не искал. Он сам пришел ко мне. Одно это должно было дать тебе понять, что ты больше не единственный в его сердце.

В возникшей тишине Драко про себя считал до десяти, стараясь успокоиться. Он понимал, что Нотт специально провоцирует его, но даже сама мысль о том, что его Гарри может испытывать какие-либо чувства к этому отвратительному, чванливому, мерзкому куску дерьма, заставляла болеть сердце.

«Это безумие», — подумал Драко, вспоминая своего Гарри (оставшегося в своей спальне с Блейзом и другим Малфоем), в которого он был безумно и страстно влюблен, и которому он никогда-никогда не позволит уйти, чтобы еще раз оказаться в объятиях этого психа.

— Что, Малфой, онемел? Правда глаза колет? — удовлетворенно заключил Нотт.

— Почему ты так упорно стремишься встать между нами? Почему не оставишь нас в покое? — спросил Драко, вспоминая слова Дамблдора, к которому он только что заходил, чтобы рассказать о том, что случилось с чужим Поттером. Директор предположил, что для чего-то было, видимо, нужно, чтобы Поттер ушел, а Малфой остался.

Теодор, казалось, ждал этого вопроса: — Потому что я хочу получить то, что было мне обещано.

— Ничего из того, что было сказано тебе той ночью, не было правдой. Как ты не понимаешь: Гарри был не в себе!

— Конечно, не в себе, он ведь был во мне. И поверь, ему это очень даже нравилось.

Драко вздрогнул, но сдержался, убеждая себя, что перед ним взрослый человек, а не ребенок, у которого отняли игрушку, и сказал: — Мне очень жаль, что Гарри использовал тебя, чтобы спустить пар. И он был не прав, обещая тебе что-то, чего никогда бы не сделал, потому что он любит меня, а ты был лишь средством забыть на несколько часов о том, что его беспокоило.

— Побереги свое сочувствие для себя, Малфой, потому что ты прекрасно знаешь, что он легко променял три года отношений с тобой на ночь здорового секса со мной. Ты можешь, думать, что он сделал это в расстроенных чувствах, но мне так не показалось, когда он стонал под моими ласками, и двигался во мне, стремясь к наслаждению. Даже если ты не хочешь признавать это, но рано или поздно все повторится. Гарри — эгоист до мозга костей, сначала он думает о себе, а потом обо всем остальном. Вы слишком разные, чтобы быть вместе. И знай, что когда в следующий раз он бросит тебя, я буду рядом, я приму его и больше не отпущу, — в бешенстве выпалил Нотт, к концу фразы сорвавшись на крик, и не добавив больше ни слова, выскочил из Большого зала, оставив блондина, переваривать услышанное.

— Куда это ты собрался? — спросила мадам Помфри, глядя на поднявшегося со своей кровати Гарри.

— К профессору Снейпу, — ответил тот, не обращая внимания на укоризненный взгляд медсестры.

— Ты еще не выздоровел, тебе нельзя напрягаться.

— Я чувствую себя прекрасно. Я обещаю, что если почувствую себя плохо, сразу же вернусь сюда.

— Мне совсем не нравится Ваша безответственность, мистер Поттер. У Вас травма головы, и спина тоже не пришла в норму, а Вы уже готовы лететь незнамо куда неизвестно зачем, — сухо проговорила женщина.

— Мадам Помфри, Вы всегда называете меня на Вы, когда сердитесь.

Медсестра скрестила руки на груди: — А Вы бы предпочли обращение на ты?

— Я бы предпочел, чтобы Вы не сердились. Все в порядке. Я не ушел бы отсюда, будь это не так.

Взгляд Поппи красноречиво говорил о том, что она думает по поводу состояния здоровья своего строптивого пациента.

— Остается только надеяться, что сюда ты все же не вернешься в ближайшем будущем, потому что в противном случае тебе придется горько пожалеть о том, что не послушался меня и раньше времени поднялся с кровати. И в моей власти будет заставить тебя пить самые противные зелья, в качестве расплаты за непослушание, — с этими словами медсестра развернулась и скрылась в своем кабинете.

Гарри осталось только пожелать, чтобы головная боль и боли в спине, нещадно донимавшие его, прошли как можно скорее.

— Кто там? — спросил профессор Снейп, услышав стук в дверь.

— Это я, профессор, — ответил Гарри.

— Поттер, какого тролля тебя сюда принесло? Я думал, что ты еще в больничном крыле, — спросил зельевар, после секундного замешательства распахивая дверь.

— Мадам Помфри отпустила меня, — солгал гриффиндорец.

— Ну да, представляю, — фыркнул Снейп, пропуская его в кабинет. — Чем обязан?

— Когда мы отправимся? — без предисловия спросил Гарри.

— Куда?

— Не лгите, профессор. Я знаю, что Вы нашли то место, где заключен Сайфер Малфой.

— Но как… Ты был там!

— А для чего же еще мне нужна мантия-невидимка?

— Маленький ублюдок! Как ты умудрился оказаться в кабинете директора, если на ногах не стоял?

— Секрет. Да и не об этом сейчас речь. Ответьте мне, когда мы пойдем за ним?

— Тебя это не касается. Это наша с Дамблдором проблема. Слишком опасно было бы брать еще и тебя.

— Я думал, что Вы поняли, профессор: с Вами или без Вас, но в Азкабан я попаду.

— Поттер, в Азкабане есть множество вещей, которые тебе лучше не видеть. Это зрелище не для подростков.

— Ради Мерлина! Волдеморт тоже не самая приятная в общении персона, однако мне пришлось пройти через это, поэтому перестаньте держать меня за малолетнего идиота, которого нужно защищать ото всех жизненных невзгод. Мои розовые очки давно разбились, — парировал Гарри, которому пришлось опереться на стол, чтобы не упасть.

Снейп помолчал, глядя на него, а потом спросил: — И как ты собираешься участвовать, если на ногах не стоишь?

— Не волнуйтесь, я буду в порядке.

— Не думаю. Мы идем сегодня ночью, — лаконично бросил Снейп.

— Значит, я буду готов к сегодняшней ночи.

— Ой, пожалуйста! — вздохнул слизеринский декан. — Посмотри на себя!

— Я единственный могу войти незамеченным дементорами. Я — анимаг, они просто не заметят меня. Если Сириус смог сбежать оттуда, то я смогу проникнуть туда.

— Хоть дементоры и подчиняются снова Министерству, но они все равно остаются опасными существами, поэтому я не могу позволить тебе…

— Я пойду!

— Гиппогриф тебя задери, Поттер! Одно дело противостоять десятку этих тварей, и совеем другое сунуться туда, где их сотни!

— Я бы сказал, что в тот раз их было больше десятка. Но не важно, потому что мой Патронус достаточно силен, чтобы справиться хоть с тысячей, — уверенно заявил Гарри, чувствуя, что способен перевернуть весь мир, только ради того, чтобы увидеть свет в глазах Драко, когда он встретится со своим отцом.

— И как ты думаешь вытащить его оттуда? Ты трансформируешься, но он наверняка слишком слаб, чтобы использовать любое даже самое слабое заклинание, будь то даже простейшие Чары невидимости.

— Найду способ с вашей помощью.

— Ты слишком слаб для этого. Трансформация отнимет у тебя львиную долю энергии, а в твоем состоянии — это слишком большой риск, — снова попробовал отговорить его зельевар.

— Я смогу распределить силы.

Снейп глубоко вздохнул, понимая, что переубедить гриффиндорца не получится. Он медленно опустился на диван, скрестил руки на груди и, пристально глядя в глаза юноше, произнес: — Вы все слышали, Альбус. Что решим?

Директор школы материализовался из-за спины слизеринского декана и обратился к гриффиндорцу, который совсем не выглядел удивленным: — Возможно, это единственное решение. Гарри сможет обойти дементоров, но нельзя забывать про колдомедиков, которые ставят эксперименты над людьми в том отделении и отвечают за сохранность своих пациентов-пленников. В Азкабане нельзя аппарировать, поэтому Гарри возьмет с собой портключ, настроенный на Хогвартс, и перенесет Сайфера сюда, где мы о нем позаботимся должным образом.

Снейп молча кивнул, вынужденный признать, что в их ситуации это единственно возможный вариант. В тот раз когда они с Дамблдором отправились в Азкабан, чтобы навести справки, они не смогли пройти даже первый уровень защиты, не говоря уже о том, чтобы узнать хоть что-то о пациенте, который даже не значился в списках заключенных в Министерстве Магии.

— Профессор, как Вы думаете, он все еще в здравом уме? — спросил Гарри.

— Я могу только надеяться, Гарри. Сайфер много лет находится в отделении, где ставят весьма жестокие эксперименты над заключенными. Поэтому-то мы и должны забрать его оттуда как можно скорее.

— Что мы будем делать, если он не в себе? Если он не узнает нас?

— Я не знаю, Гарри, я не знаю. Давай будем решать проблемы по мере их поступления, — со вздохом ответил Дамблдор, наколдовывая карту подземелий Азкабана и начиная объяснять своему любимому студенту, как добраться до секретного отделения тюрьмы.

— Что он тебе сказал? — закричал Гарри, выслушав рассказ Драко о его разговоре с Ноттом. — Вот ублюдок! Как, гиппогриф меня задери, меня угораздило связаться с этим придурком? — спросил он сам себя, глядя на своего парня, который сидел напротив и грустно вздыхал.

— Да, плохи дела, — заключил Блейз и обратился к Драко из другой реальности. — В твоем мире он такой же урод? Тогда представляю, что он может выкинуть у вас, когда обнаружит, что ты и Гарри теперь вместе.

Все на мгновение замолчали, а потом троих из четверых пронзила одна и та же мысль, которую озвучил Поттер: — Так вот почему он ушел, а ты остался!

— Да нет, ребята, не может быть. Теодор в моем мире, конечно, не подарок, но и не такой псих, как здесь. Он не осмелится причинить Гарри вред…, — попытался возразить блондин, но замолчал, поняв, что его слова не могут убедить даже его самого.

— Ты не понимаешь? То, что случилось сейчас со мной, ясно доказывает, что Нотт в вашем мире любыми способами попытается разлучить вас, как это делает здесь наш Теодор. Они оба на все готовы, чтобы заполучить желаемое, — пояснил ему здешний Малфой. — Он прямо дал понять, что не откажется просто так от Гарри, что он его хочет и приложит все усилия, чтобы заполучить.

— Не могу поверить. Тео, конечно, слизеринец, но я не думаю, что он захочет причинить мне вред.

— Тебе, конечно, нет, — многозначительно прокомментировал Поттер.

— Я поверить не могу, что он может оказаться таким сумасшедшим, — продолжал настаивать Драко.

— Между любовью безоговорочной и любовью собственнической очень тонкая грань. Но при этом одна наполняет счастьем, а другая ведет к разрушению, — добавил местный Малфой. — К тому же не забывай, что вы расстались несколько месяцев назад, и у него было время подумать, как вернуть тебя. А сейчас, когда он узнает, что у него появился соперник, он удвоит усилия.

Теперь, похоже, и до Драко-гостя дошло, что Нотт может стать серьезной опасностью для его Гарри.

— И что же он может сделать, по-вашему? — испуганно спросил он.

Остальные юноши встревожено молчали.

— Гарри, тебе все понятно? — спросил Дамблдор, заканчивая пичкать гриффиндорца все новой и новой информацией.

— Да, профессор. Я думаю, что самой сложной частью будет избежать встречи с колдомедиками.

— Думаю, не надо объяснять, как активировать портал, — спросил Снейп, протягивая ему зачарованный галеон.

Юноша кивнул.

— Очень важно активировать портал только когда ты останешься наедине с Сайфером, — продолжал инструктировать его зельевар. — Мы не можем позволить им разоблачить нас. К сожалению, времени было очень мало, а перемещение в Азкабан и обратно слишком затруднительно. Поэтому директор смог сделать только стационарный портал, то есть тебе придется оставить его там в камере. Постарайся оставить где-нибудь в углу, чтобы не сразу нашли.

— Я понял.

— Заклинание двойника, изобретенное директором, продержится пару дней, после чего с клоном случится сердечный приступ, и он умрет. Это позволит нам уничтожить все возможные улики и бросить все силы на лечение Сайфера.

— На всякий случай портал настроен на перемещение в оба конца, поэтому обязательно проверь перед перемещением оттуда, что он закрыт, и за вами никто не увяжется.

Гарри в очередной раз кивнул и спросил: — Думаете, Люциус Малфой поверит в смерть близнеца?

— Зная его, я скажу, что вряд ли, но если учитывать, сколько лет Сайфер провел в заключении, то все возможно, — ответил Дамблдор.

— Во сколько пойдем? — Гарри глянул на часы на руке, которые показывали семь вечера.

— Около половины десятого. В это время там не должно быть колдомедиков кроме дежурных, — пояснил Снейп.

— Гарри, тебе вовсе не обязательно идти туда, — попробовал еще раз переубедить его Дамблдор, глядя на гриффиндорца поверх очков-половинок.

— Это не может оказаться хуже, чем лицезреть Волдеморта во всей красе, — ответил Гарри.

— Поверь, подземелья Азкабана — сами по себе достаточно устрашающее зрелище, — добавил Снейп.

— Я на все готов ради Драко, профессор, — обернулся к нему Поттер.

— Я знаю, но ты не обязан.

Гарри послал Снейпу вежливую улыбку, словно приглашал того на прогулку, а не в одно из самых ужасающих мест магической Великобритании, а потом сказал: — Может, пойдем на ужин.

Двое мужчин и юноша направились в Большой зал, который уже заполнялся студентами.

Гриффиндорцы разразились приветственными криками при виде своего кумира, а Гермиона вскочила со скамьи и кинулась Гарри в объятия.

— Гарри, как же ты меня напугал… какой ужас! Не смей больше так делать! Ой, Гарри, как хорошо, что ты снова с нами! — сияя, тараторила она.

— Ой, — простонал брюнет, без сил опускаясь на лавку. — Герм, хватит. Ты меня уболтала. Я в порядке, но если ты будешь так меня трясти, то мне точно придется вернуться в больничное крыло, — слабо улыбнулся он.

— Гарри, я подумала… Я … А как Драко? — наконец спросила девушка.

— Спит, — ободряюще улыбнулся ей Гарри.

— Все еще…

— Да, но я думаю, что он скоро проснется. Скажи Блейзу, чтобы не волновался.

— Хорошо, а то он ужасно беспокоится.

— Представляю.

— А ты как?

Гарри нахмурился на мгновение, а потом сменил тему: — Давай присядем, а то мы привлекаем слишком много внимания.

Девушка кивнула, интуитивно почувствовала, что его беспокоит что-то еще, но решила спросить об этом чуть позже.

Ужин пролетел незаметно. Рон и Симус со скоростью света унеслись на тренировку по квиддичу, которым Гарри было категорически запрещено заниматься. Невилл тоже попрощался, пробормотав что-то о домашнем задании по зельям.

За столом красно-золотых остались только Гермиона и Гарри, наслаждавшиеся последними кусками пирога с морковью.

— Ты объяснишь мне, что случилось, или я должна догадаться сама? — ласково спросила девушка.

— Ничего, Герм, просто немного устал.

— Это смешно, если не сказать комично, то, что ты пытаешься соврать мне, Гарри. Я слишком давно и хорошо тебя знаю, чтобы не заметить, что тебя что-то беспокоит. Поэтому доедай спокойно свой пирог, а потом расскажи мне, что происходит.

Брюнет улыбнулся. За семь лет ему ни разу не удалось что-либо скрыть от своей проницательной подруги.

— Можно? — раздался вежливый голос за спиной.

— Конечно, — ответил гриффиндорец, приглашающе взмахнув рукой. — Я как раз собирался кое-что рассказать.

— Гарри, если ты хочешь поговорить с Гермионой наедине — нет проблем, — произнёс Блейз.

— Не волнуйся, он скоро очнется, — улыбнулся своему собеседнику Гарри.

— Ты уверен? — спросил слизеринец, даже не стараясь скрыть свою тревогу.

— Он, конечно, немного помят, но скоро придет в норму.

— Что случилось, Гарри? Что вы с ним делали в той аудитории, и какого гоблина он не приходит в себя?

— После происшествия в том классе мы оказались в другом Хогвартсе, и Драко познакомился со своим настоящим отцом. Потом мы с ним…эээ… скажем так, выяснили кое-что о нас двоих. А потом здешний Люциус попытался задушить меня, и мне пришлось вернуться.

— О, Мерлин! — Гермиона в испуге прижала руку ко рту.

— Я жив и здоров, Герм, как видишь. Снейп явился как никогда вовремя.

— Но почему Драко не вернулся с тобой?

— Я думаю, он должен понять что-то еще. Сам, — объяснил гриффиндорец и, слегка покраснев, добавил: — Что до меня, то я в себе уверен.

— Гарри, но если все в порядке, и Драко скоро очнется, то что тогда тебя беспокоит? — спросила Гермиона.

— Этим вечером мы идем за его отцом.

— ЧТО?? Ты хочешь выступить против Люциуса? Но ты сейчас не в том состоянии!... — еле выговорил ошеломленный Блейз.

— Не за этим Малфоем, а за Сайфером, — пояснил Гарри, лишив обоих своих собеседников дара речи. — Мы выяснили, где он находится. Только я надеюсь, что еще не слишком поздно.

— Шутишь?

— Герм, о таких вещах не шутят.

— Но где он? И как вы это выяснили? — дрожащим голосом спросил слизеринец.

— В Азкабане. Снейп выяснил, что его держат в отделении для умалишенных.

— Поверить не могу, что Люциус держал его там почти восемнадцать лет.

— Что тебя удивляет? Мы говорим о Люциусе Малфое, — спросил Поттер, с трудом сдерживая стон боли.

— Но как ты пойдешь? Ты еще болен.

— Все будет в порядке. Только я смогу проникнуть в Азкабан. Я же анимаг, дементоры меня не почувствуют. Я помогу Дамблдору и Снейпу забрать его оттуда и вернусь. Никакого геройства, Герм, я обещаю.

— Это слишком опасно, Гарри. Прошу тебя, не ходи туда, — в глазах гриффиндорки плескался ужас.

— Я не могу отказаться, Герм. Да даже если бы и мог, не сделал бы. Я слишком сильно люблю его, чтобы лишить возможности обрести настоящего отца, быть любимым им так, как он того заслуживает.

— Но… — открыла было рот Гермиона, но Блейз мягко остановил ее, взяв за руку.

— Когда отправляетесь? — спросил он.

— Через два часа.

— Мы чем-то можем помочь?

— Нет. Ох, только бы боль отпустила, — вздохнул Гарри.

— Почему ты не выпьешь обезболивающее зелье? — спросила Гермиона.

— Потому что я уже принял пару зелий — от головной боли и от боли в спине, а мадам Помфри предписала только покой.

— Пару?!! Гарри, ты с ума сошел?! Ты же не знаешь, как действуют эти два зелья вместе. Их нельзя смешивать. И больше никаких анальгетиков принимать тоже нельзя, — закричал Блейз. — Головокружение, тошнота, нарушение координации движений, учащенное сердцебиение, а иногда и потеря сознания — и это далеко не все возможные последствия.

— Мы должны предупредить Дамблдора, — вскочила Гермиона.

— Нет, он запретит мне участвовать, — вскинулся Гарри.

— Но тебе нужно удалить эти зелья из организма. Это же очень опасно. А отправляться в Азкабан, рискуя свалиться там без сознания в самый ответственный момент, — это полное безрассудство, — поддержал подругу Блейз.

— Не преувеличивайте, я не ощущаю никакого недомогания, — возразил Гарри, убеждая скорее самого себя, так как уже почувствовал первые признаки отравления: у него кружилась голова, и выступила холодная испарина.

— Иди в туалет. Тебе нужно выпить воды и вызвать рвоту, пока зелья еще не подействовали.

— Чтооо? Ты же не всерьез, Блейз?

— Давай, поднимайся, — настаивал Забини и, схватив гриффиндорца за руку, он потянул его к ближайшему туалету, где заставил нагнуться над раковиной и засунуть два пальца в рот, освобождая желудок от ужина и остатков зелий.

Несмотря на то, что Гарри сделал все, что приказал Блейз, и даже сунул голову под струю холодной воды, он чувствовал, что недомогание не отступает, а наоборот усиливается.

— Поттер, все в порядке? — спросил профессор Снейп, обращая внимание на странную бледность гриффиндорца.

— Да, профессор.

— Уверены? Нам предстоит не увеселительная прогулка.

— Уверен, — ответил Гарри, который ни за что на свете не признался бы в своем состоянии.

— Гарри, мы можем перенести наш поход, — предложил Дамблдор, внимательно глядя на юношу поверх своих очков-половинок.

— Нет! — рявкнул Гарри. — Нет, — уже тише повторил он, чувствуя, как холодеют и немеют руки. Блейз предупредил его, что хотя он и очистил желудок, но часть адской смеси из зелий уже успела попасть в кровь.

Дамблдор сокрушенно покачал головой и первым произнес заклинание аппарации, которое перенесло его в окрестности Азкабана. Следом за ним аппарировали Снейп и Гарри.

«Мерлин», — подумал Гарри, увидев перед собой внушающую неконтролируемый ужас даже издалека громаду тюрьмы. Тяжелые кованые решетки отрезали ее обитателей от остального мира, оставляя им лишь страдания и безнадежность. Гриффиндорец никогда не представлял себе, как на самом деле выглядит древний замок, возвышающийся на скале, с трех сторон окруженный рвом, а с четвертой стороны отвесная скала уходила в бушующее море. Со стороны рва доносилось мерзкое зловоние. Из единственной мрачного вида башни ветер доносил жалобные крики.

Гарри тряхнул головой, прогоняя жуткую картинку, но так и не смог от нее избавиться, представляя себе каково это заканчивать свои дни в компании крыс размером с кролика, в мрачных заплесневелых камерах, среди воплей сошедших с ума сокамерников, получивших Поцелуй дементора.

Приблизившись к замку, Гарри вдруг почувствовал, как сдавило грудь, как странный холод сковал тело, замораживая все чувства и желания кроме одного-единственного — поскорее убраться отсюда.

— Поттер, ты готов? — спросил Снейп, почувствовав колебания гриффиндорца.

Юноша сглотнул и медленно кивнул.

— Когда проникнешь внутрь, постарайся абстрагироваться от всего, что увидишь и услышишь внутри. Двигайся прямо к цели и поменьше смотри по сторонам, — инструктировал его Дамблдор.

— Помни, что портал ты сможешь активировать только, когда вы будете вдвоем, — добавил слизеринский декан, протягивая ему галлеон на цепочке и демонстрируя, как активировать его. Как только ты это сделаешь, мы сможем переместиться к тебе.

— Если что-нибудь пойдет не так, немедленно уходи оттуда. Нет смысла попусту рисковать твоей жизнью, — продолжил директор.

— Я понял, не волнуйтесь, — ответил Поттер, мгновение спустя обращаясь в великолепную черную пантеру.

— Удачи, мой мальчик, — прошептал Дамблдор, глядя вслед сильному зверю, одним прыжком оказавшемуся около рва, в месте, где из-под земли небольшим ключом били сточные воды, выходящие из замка.

— Альбус, он не показался Вам странным? — спросил профессор Снейп.

— Да.

— Тогда почему мы позволили ему пойти туда? — возмутился зельевар.

— Потому что тогда бы он пошел туда и без нашего разрешения. Лучше уж мы будем поблизости и попытаемся оказать ему всю посильную помощь.

Снейп не ответил, но нехорошее предчувствие, появившееся с момента, как он впервые сегодня вечером увидел Поттера, усилилось.

Гарри спустился в ров и, с трудом преодолевая отвращение, поплыл к большой трубе, через которую выходили из замка сточные воды. Он мысленно поблагодарил мастера зелий за заклинание, которое защищало черный мех пантеры от всяких ошметков и прочих органических отходов, с которыми ему придется еще столкнуться, преодолевая тошнотворные объятия канализационных стоков. К сожалению, он не мог использовать никаких заклинаний или зелий для защиты обострившегося обоняния.

Не раз ему пришлось останавливаться, чтобы справиться с тошнотой и рвотными позывами. И все же трижды его выворачивало наизнанку, освобождая многострадальный желудок от остатков зелий. В последний раз организм не выдал ничего, кроме желудочного сока, наглядно демонстрируя свой протест против таких издевательств над зрением и обонянием.

«И Блейз еще боялся, что что-то попадет в кровь. Если я продолжу блевать, как птица-блевунчик, я сдохну здесь от обезвоживания, — подумал юноша, достигая ответвления от основного подземного канала, через которое стекали воды из кухни. — А мне еще казалось, что встреча с Волдемортом была самым неприятным событием в моей жизни. Клянусь, это испытание ничуть не легче».

Думая так, он протиснулся в узкое отверстие мусоропровода и достиг самой ужасной пародии на кухонное помещение. Огромные закопченные кастрюли валялись тут и там на немытом полу. Отвратительный запах испорченных продуктов, смешанный с запахом прогорклого масла, лез в ноздри и мешал ориентироваться. Понятие «гигиена» звучало насмешкой при виде огромных жирных крыс, деловито снующих по двум большим столам, на которых предположительно готовилась пища для заключенных.

«Какая мерзость», — подумал гриффиндорец, слабо рыкнув на одного из грызунов, осмелившегося высунуться из-за кастрюли и угрожающе сверкнуть глазами в его сторону.

Тварь никак не отреагировала и вернулась к прерванному занятию, а именно, к обгрызанию чего-то, отдаленно напомнившего Гарри телячью ногу или, по крайней мере, того, что от нее осталось, позволяя пантере пройти мимо и покинуть кухню.

«И это называется исправительное учреждение. Давно пора переименовать его в один из кругов ада», — прокомментировал шокированный увиденным юноша.

— Где он может быть сейчас? — спросил Снейп, бросая обеспокоенный взгляд в сторону замка.

— Если все идет по плану, то где-то в районе кухни, — ответил Дамблдор.

— Мерлин! Альбус, нам не следовало…

— Согласен, друг мой. Но взгляни, это не Люциус ли Малфой?

Профессор Снейп обернулся и почувствовал, что у него кровь застыла в жилах, когда он узнал в светловолосом мужчине, решительным шагом двигавшемся в сторону замка, бывшего товарища по клубу Пожирателей. Он смог только ошеломленно кивнуть.

— Что будем делать? — хрипло спросил он, когда первая волна ужаса схлынула, и дар речи вернулся.

— Подождем. Что нам еще остается? — ответил Дамблдор. — Если Люциус нас увидит, он сразу же поймет, что мы пришли сюда за Сайфером. Надеюсь только, что они с Гарри не встретятся.

Во второй раз за вечер профессор Снейп почувствовал, как от дурного предчувствия сжалось сердце.

«Мерлин, помоги мне, — прошептал Гарри, с трудом справляясь с головокружением, которое предрекал ему Блейз, и которое настигло его в самый неподходящий момент. — Только не сейчас, умоляю. Драко заслуживает того, чтобы я нашел его отца».

Но высшие силы не вняли его молитвам, и гриффиндорец был вынужден прислониться к стене за колонной, потому что встревоженные дементоры, почуявшие его эмоции даже под звериной шкурой, закружили поблизости, вздыхая и стеная, вымораживая душу и заставляя сжиматься сердце.

«Успокойся и дыши», — скомандовал сам себе юноша. Он постоял несколько минут, собираясь с силами, и, вздохнув, двинулся на слабый свет, льющийся из-за угла. В том болезненном состоянии, в котором он находился в данный момент, поддержание анимагической формы забирало последнюю энергию, иссушая и обессиливая. Адская смесь из зелий неумолимо требовала свою контрибуцию.

Шатаясь, как пьяный, Гарри двинулся дальше, игнорируя леденящий холод, распространяющийся от летающих над самой головой дементоров, задевающих своими отвратительными лохмотьями его уши. Он достиг, наконец, лестницы, ведущей, по словам Дамблдора, в самый нижний уровень подземелий, где содержали психически больных заключенных.

«Как Сириус выдержал все это? — спросил он себя, смаргивая слезинку. — Чувствовать, как по капле из сердца вытекают радость и счастливые воспоминания — это ужасно».

«Давай, Гарри, держись», — сказал он себе, останавливаясь, чтобы перевести дух. В следующее мгновение он уже протискивался в ближайшую скрытую в тени нишу, скрываясь от пары возвращавшихся с обхода колдомедиков.

— Он приехал, да? — спросил один из мужчин.

— Да, к сожалению. Раньше он никогда не появлялся здесь в такое время. Похоже, что-то случилось.

— Знает же, что в это время он без сознания.

— Придется приводить в чувство.

— Ну да. Одна радость, что он компенсирует нам наше маленькое беспокойство.

— Ага, и не забудь, что тебе нравится издеваться над его близнецом, раз уж до него самого ты не можешь добраться. Его собеседник согласно хмыкнул в ответ.

— Хорошее изобретение это зелье «ДементорПрочь», — сказал один из мужчин при виде приближающегося и облетающего их по большому кругу дементора.

— Согласен. Главное, не забывать выпить его перед работой. Хотя, надо сказать, что заклинание ничуть не хуже, одно плохо — оно забирает слишком много магической энергии, зато не надо каждый раз выискивать счастливое воспоминание как для Патронуса, — ответил напарник и, глянув на часы, добавил: — Пойдем, он уже, наверное, прошел контроль на входе.

И колдомедики быстрым шагом направилась прочь, оставляя за спиной еще нескольких неподвижно висящих в воздухе тюремных стражников. Сворачивая за угол, один из них пальнул Патронусом в некстати появившегося рядом дементора.

К счастью, они не поняли, что такое количество этих отвратительных существ привлек Гарри, спрятавшийся в нише за их спинами.

— Мерзкие твари, — донесся до него голос одного из тюремщиков, спускавшихся по лестнице.

Гарри на подгибающихся лапах двинулся следом.

— Займись нашей Спящей красавицей, а я пойду встречу братца, — услышал он.

Когда гриффиндорец достиг камеры, в которой 18 лет содержался Сайфер Малфой, и заглянул в приоткрытую дверь, то он с трудом удержался от крика, увидев на грязной постели жалкое подобие человеческого тела, истощенное и, казалось, испытавшее на себе все возможные эксперименты и опыты, навеянные чьим-то извращенным сознанием.

— Просыпаемся, мистер Малфой, — окликнул мужчину на кровати тюремщик, произнеся заклинание, которое волшебным образом вырвало того из подобия комы.

— Чем обязан, мистер Салливан? — послышался слабый голос пациента, после минутного замешательства повернувшего голову на звук.

— К Вам посетитель, — буркнул колдомедик.

— Сейчас? Немного несвоевременно для ваших игр, разве нет? — шепотом спросил Сайфер. Голос звучал хрипло и надтреснуто, и было понятно, что каждое слово давалось ему с огромным трудом.

Глаза тюремщика зловеще сверкнули: — Играми мы займемся завтра. Вижу, наше последнее упражнение подстегнуло ваше чувство юмора.

— Жду — не дождусь.

— Буду рад угодить, — с неприятной улыбкой бросил мужчина и повернулся к двери, но был остановлен решительным:

— Вы можете пытаться бесконечно, но вам меня не сломить.

Салливан резко обернулся: — Я бы не был так уверен в этом, мистер Малфой. Вы умрете здесь, но не раньше, чем мы испробуем на вас все возможные экспериментальные заклятия, влияющие на психику магов.

— Какая честь, — саркастично заключил Сайфер, тщетно пытаясь сесть на своем жалком одре.

У тюремщика не осталось времени на ответ, потому что в этот момент дверь камеры распахнулась. Гарри прошептал заклинание, сделавшее его невидимым, и ухитрился просочиться следом за вошедшим, спрятавшись в темном углу, где на него никто не мог наткнуться.

— Люциус, — прошептал узник.

— Сайфер, — прозвучал ледяной ответ возникшего на пороге блондина.

— Как всегда приторный одеколон.

— Оставьте нас, — приказал Люциус колдомедикам, которые мгновенно испарились под его испепеляющим взглядом.

— Ты заблудился, — спросил его близнец, — или тебя опять отправили в Азкабан за связь с твоим господином?

— Как ты? — вежливо поинтересовался визитер.

После минутного молчания Сайфер вздохнул и со стоном ответил: — Очень любезно с твоей стороны справиться о моем здоровье. Сегодня, скажем так, мне лучше.

Люциус промолчал.

— Почему ты не развяжешь меня? — спросил его брат, указывая на свои запястья, прочно привязанные к кровати.

— Потому что я здесь не за этим, — ответил, элегантно развернувшись и приблизившись к кровати, Люциус.

— А зачем? Хотел убедиться, что я не сбежал? Как бы я смог, если восемьдесят процентов моего тела сплошная незаживающая рана, я ослеп, самостоятельно на ногах стоять не могу, и свою палочку я не держал в руках уже много лет. Это не считая того, что твои костоломы, Салливан и Морган, держат меня здесь в состоянии близком к овощу на грядке, экспериментируя над моим телом и разумом. Чего ты боишься, Люциус? Что я наглым образом сбегу из этого дивного местечка, в которое ты так любезно упек меня? — заключил Сайфер, обращая незрячие глаза в сторону приблизившегося брата, ориентируясь на звук шагов.

— Ты сам этого захотел, — возразил близнец. — Если бы ты выслушал меня тогда…

— Избавь меня от своих напыщенных речей. Ты просто хотел того, чем обладал я, и без малейшего стеснения забрал это, воспользовавшись ситуацией.

— Нужно было присоединяться тогда вместе со мной к Господину. Ты сам выбрал свою участь. Мы могли обрести безграничные возможности и вдвоем властвовать над магическим миром!

— Ты все еще веришь в эту чушь, — устало перебил брата Сайфер. Легкая улыбка скользнула по его губам. — Как ты себе это представляешь сейчас, когда твой Господин проиграл?

Люциус задрожал от бешенства и выплюнул: — Не волнуйся. Скоро появится новый Темный лорд, еще более могущественный и ужасный, и война снова начнется.

– По-моему, у тебя мания величия, — с издевкой произнес Сайфер.

– Это не я, если ты так подумал. Это мой сын. Он пойдет по моим стопам и исполнит то, что ему предначертано. Церемония состоится на днях.

– Подумать только, я все это время жил, можно сказать, в ожидании того момента, когда мой единственный племянник превратится в чудовище, — саркастично заметил Сайфер, а потом уже серьезно добавил: — Люциус, я поверить не могу, что ты хочешь разрушить его жизнь в угоду своим амбициям. Как ты можешь? Он же твой единственный сын! И он совсем еще мальчик!

– Ошибаешься, прежде всего, он — Малфой!

Услышав его последние слова. Гарри задрожал от еле сдерживаемой ярости. Ему очень хотелось стать видимым и добраться до Люциуса. К счастью здравый смысл возобладал над жаждой мести, и гриффиндорец остался сидеть в углу в надежде, что его сегодняшнее мероприятие вскоре успешно завершится.

— Поверить не могу, что тебе удалось убедить Нарциссу принести вашего сына в жертву, — простонал мужчина на постели, почувствовав, что при звуке имени женщины, которую он продолжал любить даже спустя столько лет, его тело пронзила дрожь.

— Она и не знает, — холодно бросил Люциус.

— Ты не заставишь ее согласиться.

— Можно подумать, что ее желания когда-то играли роль в моих планах, — цинично ответил Пожиратель.

— Ты ублюдок, Люциус. Ты грязный ублюдок, — прошептал Сайфер, глотая слезы.

Поверить не могу, что ты все еще любишь ее! — недоверчиво протянул Люциус. — Забудь ее, ты все равно никогда больше с ней не увидишься! — прокричал он, наклоняясь к лицу близнеца. — Ты для нее мертв! Она думает, что ты сбежал и бросил ее! Как ты можешь надеяться, что она все еще испытывает к тебе какие-нибудь чувства?

— Ты блестяще обставил мое исчезновение, братец, но ты никогда не сможешь заставить меня забыть ее, даже после восемнадцати лет пыток здесь! Воспоминания о ней помогли мне не сойти с ума, ее любовь помогала мне выживать все эти годы, ее образ всегда перед моими глазами, даже если сейчас они ничего не видят! Если ты хочешь, чтобы я забыл ее — убей меня! — в ответ выкрикнул Сайфер, в ярости садясь, наконец, на своем ложе.

— Не волнуйся, это скоро произойдет!

— Ты слишком труслив, чтобы сделать это! — простонал узник, тщетно пытаясь вырваться из железной хватки Люциуса. — Все еще веришь в эти суеверия чистокровных о близнецах?

— Увидим через пару недель, — ехидно ответил Пожиратель, — а пока я постараюсь сбить с тебя спесь.

— Не стоит беспокоиться, завтра этим займется Салливан, — прошептал обессилено его близнец.

Люциус Малфой не ответил. Он развернулся и вышел, с грохотом захлопнув за собой металлическую дверь камеры.

— А теперь ты можешь сказать мне, кто ты, — вслух произнес Сайфер. — Я слеп, но остальные чувства работают прекрасно, особенно слух.

Гарри задержал дыхание. Как он мог обнаружить его? Он прошептал заклинание обращения и, шатаясь, подошел к кровати мужчины, где, наложив запирающее и заглушающее заклятия, сказал: — Я здесь, чтобы освободить Вас.

— А кто освободит тебя, юноша? Мне не кажется, что ты в порядке, — спросил Сайфер, услышав стон боли.

— Давайте решать проблемы по мере их возникновения, — ответил гриффиндорец.

— Кто ты? — спросил Малфой. — Почему ты помогаешь мне? И как, Мерлина ради, тебе удалось попасть сюда?

— Не важно, — прошептал Гарри, опираясь о кровать и с трудом подавляя тошноту. Потом он с усилием спросил: — Как Вы думаете, они вернутся?

— Сложно сказать. Обычно они оставляют меня на ночь в состоянии, подобном коме. Боятся, что я сбегу отсюда.

— Нужно спешить, — еле выговорил Гарри, произнося вслух заклинание, активирующее портал, и вызывая обеспокоенных Дамблдора и Снейпа в камеру.

— Как ты, мой мальчик? — спросил директор, увидев своего ученика на полу возле кровати.

— Поспешим, профессор. Забираем его и уходим, — сказал брюнет, указывая на тихо лежащего мужчину.

— Мы опасались, что с тобой что-нибудь случится, когда увидели, как в тюрьму прибыл Люциус, — сказал Снейп.

Но закончить ему не удалось, потому что его перебил прерывающий от безграничного удивления голос Сайфера: — Сев… Северус, это ты?

— Я здесь, Сай. Держись, все будет хорошо, — ласково ответил зельевар, приближаясь к кровати пленника, который ухитрился снова подняться и сесть. Снейп освободил друга от цепей, которые приковывали мужчину к его жалкому ложу.

— Поверить не могу, — пробормотал тот. — Мне кажется, что это сон. Один из тех, после которых умирает всякая надежда.

— Потерпи, друг мой. Скоро мы будем в Хогвартсе, — прошептал Снейп ему на ухо, поднимая легко, как пушинку. — Мерлин, что они с тобой сделали?

— Северус, подожди. Мне нужен его волос, чтобы сделать двойника, — остановил его Дамблдор и, взяв один светлый волосок, прошептал над ним заклинание. Точная копия мужчины, которого Снейп держал на руках, появилась на кровати.

— Уходим, они возвращаются, — прошептал Гарри.

Снейп с Сайфером на руках, Гарри и Дамблдор, держащиеся за его плечи стояли посреди камеры, готовясь к перемещению, как вдруг гриффиндорцу снова стало плохо. Перед глазами все поплыло, и он всего лишь на мгновение оторвал руку от плеча Снейпа, но, к сожалению, в тот самый момент, когда Дамблдор активировал портал. Когда туман перед глазами рассеялся, Гарри понял, что остался в камере один.

Потратив последние силы на то, чтобы стать невидимым, он еле дотащился до ближайшей стены, когда дверь камеры распахнулась, и на пороге появились колдомедики.

Они оба приблизились к кровати, на которой лежала точная копия их любимой жертвы, и один из них произнес заклинание, снова погружающее пациента в подобие комы.

Между тем, Гарри ухитрился выскользнуть наружу и достичь ниши, в которой он прятался, когда только явился сюда. И как раз вовремя, потому что тюремщики покинули камеру и начали вечерний обход.

Гриффиндорец в нише старался восстановить дыхание и дождаться пока зрение вновь обретет резкость, чтобы двинуться дальше. Задача почти невыполнимая, потому что он чувствовал, что находится на грани потери сознания.

«Давай, Гарри, коридор, кухня и канализационная труба… а там ты будешь свободен, — чувствуя как колотится сердце и снова вспоминая предупреждения Блейза, скомандовал он сам себе. — Похоже, я не смогу», — безнадежно подумал он, понимая, что таким слабым, безвольным и не способным владеть собственным телом он не чувствовал себя даже после битвы с Волдемортом.

Внезапно он почувствовал леденящий холод, сковавший тело и проникший, казалось, в каждую пору. Распахнув глаза, Гарри увидел зависших прямо напротив него двух дементоров, готовых к нападению на чужака, который был невидим, но все равно не мог скрыть от них своего присутствия. Леденящий душу вопль ворвался в уши юноши. Он знал, что это кричала его мать, как тогда, на третьем курсе, только в этот раз все было еще реальнее и страшнее.

Один из дементоров поднял свою ужасную руку и протянул ее в сторону Гарри, стремясь найти что-то или кого-то, кого он чувствовал, но не видел. С трудом юноша смог сползти из ниши на пол, извлечь палочку и пробормотать заклинание, которое он подслушал, перед тем как проникнуть в камеру Сайфера.

— ДементорПрочь! — с усилием произнес он, понимая, что у него нет сил, чтобы снова превратиться в пантеру.

Отвратительные твари отпрянули, и Гарри смог дотащиться до лестницы, ведущей на кухню.

К сожалению, по пути к ступенькам ему встречалось слишком много других дементоров, поэтому после титанических усилий по преодолению коридора, он просто скатился по лестнице, привлекая внимание тюремщиков, которые направились в его сторону.

«Поднимайся, Поттер», — мысленно прокричал он сам себе, оставаясь к счастью пока невидимым, и собрав последние силы, все же смог подняться и дотащиться до старого, всеми забытого мусоропровода. Он хотел уже залезть в него, но был вынужден остановиться, потому что от головокружения потемнело в глазах. Чтобы не упасть Гарри пришлось опереться о стену, пережидая приступ крупной дрожи, сотрясавшей тело.

Юноша судорожно сжал в правой руке палочку, когда в кухню ворвалась стая дементоров, предводительствуемая Салливаном и Морганом. Мужчины пробежали в нескольких сантиметрах, едва не задев его.

— Что это был за шум? — спросил один из тюремщиков.

— Понятия не имею, — ответил другой и добавил: — Но ни один человек не смог бы проникнуть в Азкабан и остаться незамеченным.

Первый мужчина не выглядел, однако, убежденным и продолжал внимательно оглядывать помещение в поисках источника шума. Из своего жалкого укрытия Гарри видел, как он приближается, и понимал, что если он не свернет, то точно споткнется об него. Что же делать?..

К счастью для гриффинорца, из-за угла появилась стайка крыс, которые деловито обнюхивая все вокруг, направились в его сторону. Оставшийся на месте тюремщик краем глаза заметил их, вздрогнул и отпрыгнул в сторону с воплем: — Фу, мерзость! Отвратительные твари! Ненавижу крыс! Наверное, это они что-то здесь уронили!

И с этими словами он направился к выходу, за ним вынужден был уйти и второй колдомдик в сопровождении дементоров, на ходу отшвыривая ногой мерзких зверюшек, которые не успели разбежаться в разные стороны.

— Как же вы вовремя, братцы, — прошептал Гарри, глядя в блестящие глаза-бусинки оказавшегося поблизости серого создания. — Я бы с удовольствием остался, но, увы, не могу.

Затем он прошептал защитное заклинание, которому научил его Снейп, и протиснулся в отверстие мусоропровода. Глухой всплеск возвестил о том, что юноша попал по назначению, то есть в канализацию, и напомнил также, что он предпочел бы заклинание, защищающее обоняние от здешнего зловония.

Не смотря на то, что прыжок, казалось, отнял последние силы, Гарри все же умудрился преодолеть подземную трубу, проплыть по мерзкой жиже, заполнявшей ров, и выбраться на сушу. В полубессознательном состоянии он достиг того места, где, как он помнил, находился второй портал, предусмотрительно оставленный там Дамблдором, и который должен был перенести его в окрестности Хогвартса.

Последним, что запомнил гриффиндорец, перед тем как лишиться чувств, был рывок в районе пупка, означавший возвращение домой.

Неприятные ощущения при перемещении, тем не менее, помогли Гарри удержаться на самой грани потери сознания. Через мутную пелену перед глазами он смог различить рядом с собой слизеринскую мантию.

— По… мо… гите, — еле шевеля пересохшими губами, произнес он. — По… зо.. вите Дамбл… дора или… Снейпа, — успел добавить он, преодолевая головокружение.

— Как будто бы я обязан, — сквозь шум в ушах услышал он чей-то голос.

— Умо… ляю… помо.. ги, — простонал Гарри.

— Поттер, ты даже не представляешь, сколько раз я мечтал увидеть тебя в таком состоянии, — ответил молодой человек, с гаденькой улыбочкой наблюдая за страданиями гриффиндорца.

Гарри не ответил, все же лишившись чувств.

— Надо бы бросить тебя здесь, ублюдок, — прошептал незнакомец, приподнимая брюнета, а потом беспардонно швыряя его на землю. — Найдут тебя здесь завтра утром, и может быть, тогда, наконец, тебя не спасет даже твоя слава Спасителя волшебного мира, — прошипел он, наклоняясь к самому лицу бесчувственного гриффиндорца. — Гарри Поттер, плюющий на комендантский час, найден в бессознательном состоянии на опушке Запретного леса! Может, тогда тебя, в конце концов, вышвырнут из Хогвартса? — продолжил он, вдохновляясь идеей.

Через несколько секунд глубокий вздох нарушил повисшую тишину.

— Уверен, что пожалею об этом! — раздался раздраженный голос незнакомца, который с усилием поднял безвольное тело Гарри и, водрузив его на плечо, направился в сторону больничного крыла.

В царстве мадам Помфри, куда он в итоге добрался со своей странной ношей, его встретили три остолбеневших фигуры.

— Это Поттер, я нашел его в коридоре, — солгал он, скрывая собственное нарушение комендантского часа. — Похоже, ему плохо.

— Клади сюда, — скомандовала медсестра и сразу же принялась обследовать пациента.

— Он поправится? — холодно спросил юноша.

— Да, с Гарри все будет в порядке. Спасибо, мистер Нотт, — ответил Дамблдор.

— Кто бы сомневался, — язвительно прокомментировал Теодор, бросая короткий взгляд на вторую ширму, которая скрывала другого пациента, и, коротко кивнув директору и декану, покинул больничное крыло.

— Как он? — спросил Снейп, разглядывая изможденное лицо гриффиндорца.

— Знаешь, все очень странно, Северус. Я не могу понять, что случилось. Гарри очень сильный маг, в Азкабане в стычках он не участвовал, и поэтому его теперешнее состояние я нахожу очень тревожащим.

— Может, его так обессилила трансфигурация или поддержание анимагической формы?

— Не думаю, Северус. Впрочем, бессмысленно сейчас пытаться определить причину. Скоро Поппи нам все расскажет, — ответил директор, обеспокоено глядя на бесчувственного юношу.

Вердикт медсестры не заставил себя ждать. После всех необходимых исследований она поведала мужчинам о том состоянии, в котором Гарри отправился в тюрьму. Смесь зелий, обнаруженная в крови гриффиндорца, привела ее в ужас. Удивляло то, как он смог при тех жизненных показаниях передвигаться и трансформироваться.

— Чудо, что он вообще еще жив! — заключила мадам Помфри, бросая убийственный взгляд на оторопевших мужчин, которые, запинаясь, пытались объяснить, что ничего не знали. — Но это же очевидно, что он солгал, чтобы помочь вам.

— Безголовый мальчишка, — вздохнул Снейп, — как всегда не взял на себя труд подумать о себе, а туда же, опять кинулся помогать другим.

— Это Гарри, Северус. Он особенный даже в этом.

— Да, Альбус, но нельзя же забывать о том, что он всего лишь человек, а пределы человеческого тела не бесконечны, — раздраженно ответил Снейп.

— Ты лучше меня знаешь, почему он так поступил.

— Конечно, я знаю, но он не первый влюбленный юнец, и это не оправдывает его безответственности. Согласись, что отправиться в таком состоянии в Азкабан с его дементорами, колодомедиками и Люциусом вдобавок, который мог обнаружить его в любой момент, было очень опрометчиво.

Дамблдор согласно кивнул, но сделанного не воротишь, и теперь главное было справиться с последствиями их похода.

— Как ты думаешь, Поппи, он поправится?

— Конечно, но…

— Что «но»? — в унисон воскликнули Снейп и директор.

— Гарри обессилен, но его физическое здоровье быстро восстановится. Есть только один момент, который мне не понятен и очень не нравится. Его память была модифицирована…

— ЧТО? — повысил голос Снейп, в то время как Дамблдор, как всегда более сдержанный, спросил:

— Ты думаешь, это бессознательное состояние провоцирует подобную реакцию мозга?

— Возможно, но я нахожу такой вариант совершенно неподходящим. Вы лучше меня знаете, что пациенты теряют память после каких-либо травмирующих событий, но чтобы сделать это настолько выборочно… — медсестра с сомнением пожала плечами. — Единственное объяснение, что кто-то намеренно сделал это.

— Невероятно, — ошеломленно произнес Снейп.

— Странно, конечно, но по-другому объяснить эту частичную амнезию я не могу.

— Частичную? — переспросил Дамблдор. — В каком смысле?

— Как будто кто-то проник в его воспоминания и стер только то, что его интересовало.

Директор и слизеринский декан ошеломленно переглянулись. Кто и зачем мог так поступить? Это казалось бессмысленным, потому что Гарри никто не видел, и по прибытии он был сразу доставлен в больничное крыло.

— Мы можем узнать, какие воспоминания стерты? — спросил Снейп у мадам Помфри.

— Нет, если только Гарри не использовал думоотвод, — ответила женщина.

Сказать, что Снейп был поражен, не сказать ничего. Все замолчали, пытаясь определить причину случившегося.

— Альбус, а не мог Поттер сам сделать это? Ведь то, с чем он столкнулся в Азкабане, лучшими воспоминаниями не назовешь.

— Насколько я знаю Гарри, он вряд ли бы так поступил, — вздохнул директор. — Хотя может быть, я и ошибаюсь. Но в любом случае мы сможем узнать ответ, только когда он очнется.

С этими словами он благодарно кивнул Помфри и вышел. Побледневший Снейп последовал за ним.

Назавтра на рассвете Снейп появился в больничном крыле, бросил мимолетный взгляд на спящего Поттера, на лицо которого уже вернулись краски, и направился в угол, где находился его старый друг. Стараясь производить как можно меньше шума, он сдвинул ширму, за которой лежал скрытый от любопытных глаз Сайфер Малфой, и присел в изголовье.

Он замер, глядя на тонкий профиль лица, которое сейчас было практически неузнаваемо из-за истощения и многочисленных экспериментов, которым он подвергался так долго. Он был бесконечно счастлив узнать, что его друг жив, но сейчас, глядя на него, с трудом сдерживал эмоции. Снейп сидел, мысленно проклиная Люциуса, когда слабый голос отвлек его от мрачных мыслей:

— Ты так и будешь молчать или хотя бы пожелаешь мне доброго утра?

Северус улыбнулся краем губ и спросил:

— Доброе утро, Сай. Как ты себя чувствуешь?

— Ты не поверишь, но спал я неважно.

— Почему? Раны болели? — обеспокоено спросил мастер зелий.

— Успокойся, Сев, мадам Помфри творит чудеса. Я и думать о них забыл.

— Прекрасно, и что же тогда? — с легким любопытством спросил его Снейп.

Сайфер слабо улыбнулся и пояснил: — Понимаешь, я так давно не спал на нормальной кровати, и вдобавок в этой комнате дивный воздух, что я не мог заснуть.

— Дивный воздух? Да этот вечный запах дезинфекции и лекарств вряд ли можно назвать приятным!

— Поверь мне, Северус, по сравнению со зловонием подземелий, в котором я просуществовал восемнадцать лет, это чудный аромат, — заулыбался Сайфер.

— Мне так жаль, — прошептал его друг.

— Не сожалей, это не твоя вина. Я и так не знаю, как тебя благодарить за то, что ты сделал, — сказал Малфой.

— Шутишь? Я должен был тогда еще понять, что ты не мог просто так исчезнуть… — зельевар замолчал на полуслове.

— Не объяснив ей ничего, — закончил за него Сайфер.

— Именно!

— Как она, Сев? Она счастлива? — хрипло спросил блондин.

Повисшая тишина была красноречивее слов.

— Почему он? Я думал, она его ненавидит, — поморщившись, пробормотал Сайфер, конвульсивно сжимая руки в кулаки.

— Она всегда ненавидела его всеми фибрами души.

— Не лги мне, Северус. Если она ненавидит его, то почему согласилась выйти за него замуж? Хоть ты избавь меня от лжи. Я уже достаточно наслушался от Люциуса.

Снейп вздохнул и решительно произнес, понимая, что сказать правду сейчас жизненно необходимо: — Причина ее решения в вашем сыне, Сайфер. Драко так похож на тебя.

— Что?.. — голос лежащего на кровати мужчины сорвался.

— Драко — твой сын, Сай, не Люциуса. Нарцисса вышла за него замуж, чтобы спасти ребенка от смерти. Представь, что бы сделал твой милый братец, если бы узнал, что дитя, которое она носит под сердцем, плод вашей с ней любви.

Эти слова поразили больного в самое сердце. Сайферу казалось, что он сейчас умрет от инфаркта. Нарцисса была беременна, когда он попал в Азкабан, а он даже не знал об этом.

— Сын… у меня есть сын…— как автомат повторял Малфой. — Поверить не могу.

Северус улыбнулся и добавил: — Восемнадцать лет, ловец слизеринской команды, прекрасный студент со склонностью к благородному искусству зельеварения, ростом выше метра восьмидесяти и чертовски привлекательный. Ваше с Нарциссой совершенное творение.

Его друг помолчал немного, переваривая услышанное, а потом спросил: — Какой он, Сев?

— Он так похож на тебя, просто твоя точная копия. Та же импульсивность и вместе с тем сдержанность, твое обаяние и свет в глазах. Люциус долго пытался слепить его по своему подобию, но поверь мне, не преуспел.

Сайфер расплакался как ребенок. Он столько лет не позволял себе проявлять эмоции, что уже и забыл, какое облегчение могут принести слезы. Многолетнее заключение в Азкабане приучило его держать себя в руках, не показывая мучителям и собственному близнецу душевную боль и физические страдания. И сейчас обнаружить, что Нарцисса была от него беременна и продолжала его любить даже после исчезновения, вкупе с ощущением, что он, наконец, свободен, оказалось выше его сил.

Северус не мешал другу выплакаться. Через добрых полчаса Сайфер прошептал:

— Приведи меня в порядок, Сев. Я нужен моей семье.

— С огромным удовольствием, — ответил Снейп, тепло обнимая его.

— Доброе утро, господа! Вижу, здесь царствует хорошее настроение, чему я очень рад, — прервал их Дамблдор, входя в больничное крыло.

— Альбус, что ты здесь делаешь в такую рань? — спросил Снейп, украдкой вытирая слезинку.

— Скажем так, я здесь по той же причине, что и ты — пришел проведать наших пациентов.

— Скажите мне, как себя чувствует тот молодой человек, что спас меня? — спросил Малфой.

— Кажется, хорошо, — ответил Снейп.

— Кажется? — обеспокоено переспросил Сайфер.

Директор в нескольких словах обрисовал сложившуюся картину и странные последствия обратного путешествия.

— Действительно, странная реакция, — прокомментировал блондин и пояснил, что над его памятью проводили множество экспериментов, но подобной картины никогда не было.

— Невероятно, — потрясенно прошептал слизеринский декан.

В это время появилась мадам Помфри, принесшая больному восстанавливающее зелье.

— Спасибо, мадам, — поблагодарил ее Сайфер, проглотив лекарство.

— Все бы пациенты вели себя как ты, дорогой Сайфер, — расцвела в улыбке медсестра.

— Да уж, у меня есть веские причины для того, чтобы быстрее восстановиться, — тоже заулыбался блондин. — Не могу дождаться, когда встану на ноги.

— Это всего лишь вопрос времени, дорогой. Скоро мы поставим тебя на ноги и вернем твоим глазам способность видеть.

— Правда? Я думал, что останусь слепым, — неверяще произнес Сайфер.

— Ни в коем случае. Зрение обязательно восстановится. Сейчас твои глаза как бы спят, но мы их обязательно разбудим. Ничего необратимого нет.

— Поппи, ты хочешь сказать, что… — с сомнением начал зельевар, но тут же стушевался под сердитым взглядом медсестры.

— Что до ходьбы, то думаю, вечером ты уже сможешь подняться. Придется, конечно, пару дней походить на костылях. Но одно скажу точно: ни одного перелома у тебя нет, что меня несказанно радует.

— Это чудо, — потрясенно прошептал Сайфер.

— Нет, всего лишь современная колдомедицина, немного мной усовершенствованная, — возразила мадам Помфри и, повернувшись, направилась на осмотр других своих пациентов.

— Как ты?

— Я чувствую себя ужасно глупо и еще беспокоюсь за Гарри, — ответил Драко своему двойнику.

— Все будет хорошо, я уверен.

— Я надеюсь. Особенно на то, что между нами все продолжится. Я не хочу его потерять, — прошептал Драко, опуская голову.

— Что продолжится? — поддразнил местный Малфой, лукаво улыбаясь.

— Ну, мы с ним немного развлеклись здесь… Знаешь, эта дурацкая игра с яблоком — один откусил, другой откусил… А когда остался последний кусочек, мы разделили его и… поцеловались, — бледные щеки его собеседника окрасились в интенсивный розовый цвет.

— И я так понимаю, что один поцелуй повлек за собой другооой… — продолжил за него хозяин комнаты.

— Ээээ, да, сначала мы целовались, а потом… это было чудесно.

— Вы все-таки сделали это? Поверить не могу.

— Да, только прости, что мы… на твоей кровати… Это был наш первый раз, и мы не удержались, — сгорая от стыда, закончил Драко.

— Ты шутишь? Да я просто счастлив за вас! Но что тебя беспокоит?

— Я умудрился все испортить, когда рассказал ему о Теодоре, — расстроился Драко, откидываясь на кровати.

Здешний Малфой помолчал пару минут, а потом спросил: — Ты боишься, что Нотт сможет разлучить вас?

Драко-гость грустно кивнул.

— Ты как-то мало веришь в ваши чувства.

— Да нет, дело не в этом, я просто боюсь, что Тео удастся посеять в Гарри сомнения.

Внезапно местный Драко спросил: — А может, Нотту удастся вернуть тебя?

— Ч-что? Нет, конечно, он ничего для меня не значит!

— Да тебе совсем необязательно любить его для того, чтобы бросить Гарри. Просто Нотт может предложить тебе вернуться к той жизни, к которой ты привык.

— Нет, мне не это нужно. Я не знаю, как правильно это сказать, но Гарри… он дополняет меня, с ним я чувствую себя особенным. Я все отдам за счастье ощущать его губы на своих, прижиматься к его горячему телу, сливаться с ним. Я даже сейчас вижу перед собой его улыбку и зеленые глаза. Только он мне нужен, и никто другой.

— Чудесно, теперь тебе остается только сказать ему об этом, — хозяин спальни дружески толкнул лежащего юношу в бок.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

Прежде чем Драко успел ответить, в комнату влетели Блейз и Гарри и, перебивая разговор двух блондинов, в один голос воскликнули: — А у нас подарок для тебя!

— Подарок?

— Да! Смотри, — Гарри протянул ему небольшой пакетик.

— Что это?

— Сюрприз! — едва переводя дух, добавил Блейз, без сил опускаясь на пол.

— Мы неслись как сумасшедшие, боялись, что ты также внезапно исчезнешь, как и Гарри, — пояснил второй брюнет.

— Нет, я все еще здесь, — ответил их гость, рассматривая пакетик.

— Мерлин, Малфой, открывай уже, — почти с досадой от такой тягомотины воскликнул Блейз. — Эту штуку чертовски сложно было найти.

Второй блондин лукаво подмигнул своему двойнику: — Открывай, я, кажется, знаю, что там.

В пакетике оказалась коробочка, обтянутая бордовым бархатом. Когда Драко открыл ее, то увидел внутри великолепный янтарный кулон, оправленный в белое золото, на длинной цепочке того же металла.

— Поверить не могу… — пробормотал Малфой, — но это же… это…

— Да, это — думоотвод, такой же, как у меня. Мы подумали, что он тебе пригодится. Ты можешь поместить туда ваши лучшие воспоминания, прошлые и будущие, и при необходимости заглядывать. Можете даже сохранить воспоминания о нас, — заулыбался Гарри.

— Ребята, у меня нет слов. Фантастический подарок! — Драко обнял друзей по очереди. — Гарри с ума сойдет, ему так нравилось это украшение.

— Мы рады, что тебе нравится, — шепнул ему другой Малфой.

— И уверены, что он вам обязательно пригодится, — добавил, подмигивая, Блейз.

— Он великолепен. Янтарь — один из моих любимых камней, — порозовел Драко.

— Миссия выполнена, — дружно простонали Блейз и Гарри, повалились на кровать рядом с Драко и, притворяясь равнодушными, заявили: — Все, парень, можешь отправляться в свою реальность, мы свое дело сделали.

— Мило, — воскликнул местный блондин и, прыгнув сверху, принялся щекотать их при активном участии своего двойника.

— Доброе утро, Гарри. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Небольшая слабость, но в остальном — все в порядке.

— Чудесно. Сейчас принесут завтрак. Хочешь чего-нибудь особенного?

— Кофе с молоком, печенье и фруктовый мармелад, пожалуйста.

— Хорошо, сейчас все будет

— Мадам Помфри, — окликнул Гарри уходящую женщину, — как он?

— Кто?

— Тот человек, за которым мы ходили.

— А, хорошо. Но скажи мне, что ты помнишь?

— Все. А почему Вы спрашиваете?

— Потому что здесь есть люди, которые хотят поговорить с тобой. Пригласить их сейчас или позже?

— Мадам Помфри, что значит, что я помню?

— Давай сначала ты поешь, а потом я все объясню, — медсестра улыбнулась брюнету и вышла.

«Какого тролля? — растерянно подумал Гарри. — Почему я не должен что-то помнить? Это отвратительное место невозможно забыть», — его передернуло от одной мысли о зловонной жиже, в которую ему пришлось окунуться в азкабанском рву.

Как и обещала, медсестра быстро вернулась, держа в руках поднос с завтраком, за который и принялся с большим удовольствием проголодавшийся гриффиндорец.

Полчаса спустя в больничном крыле появились Дамблдор и Снейп.

— Доброе утро, Гарри

— Здравствуй, Поттер.

— Доброе утро! — заулыбался в ответ юноша.

— Как ты себя чувствуешь? — Спросил Дамблдор.

— Немного одуревшим, но в целом — хорошо.

— Очень опрометчиво было смешивать зелья, Поттер.

— Больше этого не повторится, — Гарри смущенно смотрел на своего профессора зелий.

— Хорошо, если ты это понял, — фыркнул Снейп. — Вот тебе еще одна причина для того, чтобы глубже изучать науку зелий.

Гарри промолчал. Дамблдор подмигнул ему и спросил: — Гарри, ты все помнишь?

— Да, профессор. Но почему все меня об этом спрашивают?

— Потому что ты поступил сюда без сознания, и при медицинском осмотре выяснилось, что у тебя утеряна часть воспоминаний, но мы не можем сказать каких. Поэтому ты не будешь против, если мы зададим тебе несколько вопросов? — спросил его Снейп.

— Нет, конечно, но…— ошеломленно ответил Гарри. Он чувствовал себя прекрасно и все помнил. Так какого боггарта они пристают к нему с этим вопросом?

— Вспомни, где ты был вчера вечером? — начал директор.

— В Азкабане.

— Как ты проник в тюрьму?

Брюнет рассказал по порядку о своем путешествии от начала и до конца.

— Зачем ты туда пошел?

— Вы шутите?

— Нет, Гарри, просто ответь нам.

— За Сайфером Малфоем!

— А ты знаешь почему? — задал вопрос Снейп.

— Конечно. Потому что он насильно был заключен туда своим братом-близнецом и его использовали там, как подопытного кролика.

Профессора переглянулись и в унисон спросили: — А ты знаешь, кто он на самом деле?

— Да, он настоящий отец Малфоя, — ответил Гарри и в свою очередь спросил: — Но почему вы меня об этом спрашиваете? Вы же видите, что я все прекрасно помню.

— Гарри, почему ты называешь Драко Малфоем? — внезапно спросил слизеринский декан.

— Как — почему? Не настолько мы с ним близки, чтобы я звал его по имени, — сухо пояснил гриффиндорец.

— Почему же ты тогда ему помогаешь?

— Что значит — почему? Потому что, несмотря на то, что он слизеринец, я считаю, что так правильно, к тому же я ненавижу Люциуса Малфоя. Освобождение его брата — это лишь первый шаг к тому, чтобы заставить его заплатить за все злодеяния.

Снейп с тревогой взглянул на директора. Профессора дружно извинились перед Гарри, который смотрел на них как на сумасшедших, и отошли.

— Альбус, у нас проблема. Похоже, Поттер ничего не помнит о Драко.

— И что это значит? — спросила медсестра, которая присутствовала при разговоре.

— Это значит, что он начисто забыл о том, что тот, кого он зовет Малфоем, еще двенадцать часов назад был самым главным человеком в его жизни. Несколько дней назад он признался, что любит Драко, но теперь он ничего не помнит об этом. Они словно вернулись на месяц назад, в те времена, когда были Малфой и Поттер, а не Драко и Гарри.

— Ты думаешь, это ложь? — спросил Дамблдор.

— Нет. Этот вариант я сразу же исключаю. Ты же видел, как он совершенно спокойно отвечал на наши вопросы. Это действительно наш Поттер, но, к сожалению, абсолютно утративший все чувства, которые он испытывал к Драко Малфою.

— Я тоже сомневаюсь в том, что он лжет. Но если хотите, я могу понаблюдать за ним, — предложила мадам Помфри.

Старый профессор отрицательно покачал головой. Ему тоже не показались неискренними ответы юноши.

— Но что могло послужить причиной такого искажения чувств, — задумчиво спросил Снейп.

— Не что, мой друг, а кто, — поправил его Дамблдор.

И попрощавшись с медсестрой, оба профессора покинули больничное крыло.

— Привет, Гарри! Как приятно видеть тебя снова здоровым, — воскликнула Гермиона, обнимая лучшего друга.

— Привет, Герм!

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, сегодня меня отпустят.

— А как Драко?

— Извини? — холодно спросил Гарри.

— Драко, Гарри, тот блондин, что лежит на соседней кровати, — рассмеялась девушка, указывая на лежащего юношу.

— А я должен знать об этом? — в свою очередь спросил Поттер.

Гермиона опешила, а потом все же рассмеялась: — Брось, Гарри, расскажи лучше как он? Когда он очнется? Блейз так беспокоится!

— Герм, я не понимаю, почему ты продолжаешь настаивать и доставать меня Малфоем? Я не знаю, как он! Спроси у мадам Помфри.

— Гарри, ты шутишь? — гриффиндорская староста, побледнев, смотрела на брюнета, не зная, то ли ей принять его слова всерьез и забеспокоиться, то ли поддержать его шутку.

— Вот объясни, что на вас всех нашло? С утра Дамблдор и Снейп приставали с вопросами, теперь ты. Можно узнать, что вообще происходит? Да, я помог Малфою найти его отца, но это не значит, что теперь мы друзья. Разве нет?

— О чем ты, Гарри? — девушка остолбенела. — Ты же не можешь говорить это всерьез? — добавила она, интуитивно понимая, что первое ее предположение было верным, и у них есть серьезный повод для беспокойства.

— Да я абсолютно серьезен, — возразил Поттер.

— Ты и в самом деле не помнишь? — охнула Гермиона. — Но вы же с Драко друзья, даже больше, чем друзья!

Гарри неудержимо расхохотался: — Герм, ты в своем уме? Мы с Малфоем друзья? Ты сама себя слышишь? В честь чего мы с ним будем дружить, если столько лет мы только и делали, что оскорбляли друг друга? Он же отвратительный, заносчивый, высокомерный сукин сын! Герм, как ты вообще можешь предполагать что-то подобное?

— Гарри, что произошло? Что случилось в Азкабане? Что они с тобой сделали?

Брюнет обжег ее взглядом и ледяным тоном спросил: — Герм, ты держишь меня за идиота? Думаешь, я позволил бы поймать и пытать себя? Брось уже нести эту ересь про меня и Малфоя. Я слышать о нем не желаю, — гриффиндорец кивнул в сторону соседней кровати.

— Но хоть дополнительные занятия ты помнишь?

— Какие занятия?

— Ты занимался с ним, чтобы подтянуть его в учебе.

— О небо! Нет, я этого не помню.

— НО ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! — закричала девушка, не веря собственным ушам.

Гарри уже был готов рявкнуть в ответ, как из-за ширмы показался мужчина, который, медленно приблизившись, ориентируясь на звук, протянул ему руку и сказал: — Я хотел поблагодарить тебя. Своей жизнью я обязан тебе.

— Не за что, сэр, — ответил юноша, сжимая протянутую ладонь, и вздрагивая, потому что при рукопожатии в мозгу вспыхнула картинка, на которой этот же мужчина ласково обнимал своего сына.

— Все в порядке? — спросил Сайфер, почувствовав, как Гарри вздрогнул и отдернул руку.

— Да, это просто… не важно. Как Вы себя чувствуете? Я вижу, Вы уже поднялись на ноги.

— Да, мадам Помфри сказала, что я даже скоро смогу видеть. Ты даже не представляешь, что ты сделал для меня, вытащив оттуда.

— Представляю, это ужасное место. Я очень рад, что Вам уже лучше.

— Меня накачивают восстанавливающими зельями и еще еда… здесь все так вкусно, что я даже иногда есть не могу, потому что это не прокисло и не провоняло, — сказал мужчина.

— Забудьте. Все теперь будет по-другому. Мадам Помфри мастер своего дела, она в считанные дни приведет Вас в порядок, — улыбаясь, ответил Гарри.

— Спасибо. Вот только я не знаю, как тебя зовут.

— Гарри, сэр, Гарри Поттер.

— Поттер… Я знал одного Поттера. Его звали Джеймс…

— Да, это мой отец.

— Мерлин! Твой отец? Как он?

Гриффиндорец сглотнул внезапно образовавшийся в горле комок и прошептал: — Он умер, сэр. Его и маму убил Волдеморт. Шестнадцать лет назад они пожертвовали своей жизнью, чтобы спасти меня.

— О, прости! Я не знал… Туда доходила только новость о том, что этот сумасшедший был побежден, но кем — я не имею понятия, — грустно прошептал Сайфер.

— Не беспокойтесь, сэр, все нормально.

— Я помню, они были замечательными людьми. Ты, наверное, многое взял от них.

— Так говорят, — ответил Гарри.

— Спасибо тебе, Гарри. Я обязан тебе жизнью.

— Я сделал то, что должен был. Очень приятно видеть Вас на ногах, сэр.

— А уж как я счастлив! Не помню даже, когда последний раз у меня была возможность пойти, куда я хочу.

— Я восхищен Вами, сэр…

— Зови меня, Сайфер, пожалуйста. А то я чувствую себя древним старцем, — рассмеялся мужчина.

— Я восхищен, Сайфер, выдержать столько лет там…

— И благодаря тебе, все закончилось.

Гарри промолчал.

— Я очень рад, что у Драко есть такой друг как ты, — улыбнулся блондин и отошел.

Эти слова взволновали Гарри. Он перевел взгляд на лучшую подругу: — Что происходит, Герм? Почему все считают, что я и Малфой — друзья?

— Потому что так и было до твоего похода в Азкабан. Я не знаю, что там произошло, но ты потерял часть воспоминаний, Гарри, поверь мне.

— Ты знаешь, у меня в голове мелькнуло странное воспоминание о том, как Малфоя обнимал его отец.

— Может, это одно из воспоминаний, которые были потеряны?

— Потеряны? — брюнет схватился за голову.

— Мы все выясним, Гарри.

— Что выясним?

— Как ты относишься к Драко?

— В каком смысле?

— В смысле, что ты чувствуешь?

Юноша порозовел и смутился: — То же, что и всегда: безразличие и презрение.

— Да? А на самом деле все не так. Ты мне признавался, что влюблен в него.

— ЧТО-О? Уверяю тебя, это не так, — замотал головой Гарри.

— А я тебя уверяю в обратном.

— То есть?

— Ты с ума по нему сходил!

— О, Мерлин! — простонал Гарри, чувствуя, что у него голова идет кругом. — Герм, но я же не гей.

— Значит, ты бисексуал!

— О чем ты, Герм? Я стопроцентный натурал!

— Нет, Гарри!

— Может быть, ты позволишь мне самому судить о своих сексуальных предпочтениях? — Завопил брюнет.

— Гарри, поверь мне!

— Нет, этот ты мне поверь! Я влюблен в… в… Чжоу Чанг!

— Да нет же, Гарри! Ну, посмотри, ты же сам себе не веришь. Вы с Чжоу уже больше двух лет просто друзья. Не говоря уже о том, что она закончила Хогвартс в прошлом году.

— Гермиона, шутка хороша один раз, а твоя игра уже затянулась, — вскинулся гриффиндорец, испепеляя подругу взглядом.

— Ты сам все увидишь, когда Драко очнется.

— Уж с этим мерзким слизняком я как-нибудь разберусь.

— Что ты говоришь? — ужаснулась девушка.

— Ты меня совсем не слушала? Я не испытываю к нему ничего! Так что не трать попусту слова: между Малфоем и мной ничего нет и быть не может.

— Гарри, но…

— Никаких «но», Герм. Знаешь, я немного устал и хотел бы передохнуть. Увидимся в башне.

Гермионе осталось только молча кивнуть и покинуть больничное крыло, направляясь к своему парню, чтобы обсудить с ним услышанное.

— Блейз, в Азкабане с Гарри что-то произошло. Он совсем не помнит о том, что у них было с Драко.

— Что ты имеешь в виду?

— Гарри несколько дней назад признался мне, что влюблен в Драко, а теперь он бежит даже от разговоров о нем, как от чумы.

— Он передумал? — растеряно предположил Блейз.

— Нет, дело не в этом. Когда он говорил о своих чувствах к Драко, он весь светился. Что-то случилось, потому что он словно забыл последние три недели.

— Да, но что и, главное, когда?

— В Азкабане, где же еще?

— Нет, Герм, если бы что-то произошло с ним в подземельях, он бы не смог выйти оттуда. Нет, что-то было еще, но уже после. Возможно, это связано с теми зельями, что он принял. Быть может, это они вызвали такой побочный эффект.

— Но мадам Помфри сказала, что ему была оказана немедленная помощь, — задумчиво прошептала Гермиона.

— Не волнуйся, скоро он все вспомнит.

— Я надеюсь, любовь моя.

— Потерпи, скоро очнется Драко, и уж поверь, он заставит его вспомнить, — лукаво улыбнулся Блейз. — В делах любовных Драко большой спец. Поттер все вспомнит, успокойся, — прошептал слизеринец, целуя девушку за ушком.

— Ты не понимаешь, Блейз. Он хочет избегать Драко любыми способами. Он даже про уроки не помнит.

— Даже так?

— Да, — расстроено кивнула Гермиона.

— Послушай, если тебе станет от этого легче, то я могу с ним поговорить. Если он помнит о нас с тобой, то не может не помнить о Драко. Я расскажу ему про один чудный вечер в Выручай-комнате, когда одна прекрасная гриффиндорка сделала меня самым счастливым парнем в школе, — прошептал он, целуя девушку в уголок губ, и добавил: — Я помню, как она отвечала на мои поцелуи, и то, что в итоге мы оказались на диване на разноцветных подушках.

— Ты правда ему расскажешь об этом? — порозовела Гермиона, не без удовольствия вспоминая произошедшее тогда между ними.

— Конечно, — заулыбался Блейз, нежно погладив любимую по щеке. — Он не мог забыть, как они застали нас там.

Теперь лицо девушки просто пылало.

— Ой, мисс Грейнджер, неужели я смутил Вас?

— Ни в коем случае, любовь моя. Подумаешь, кроме Гарри и Драко на нас тогда смотрел еще и профессор Снейп, — саркастично заметила Гермиона.

Блейз прижал ее к себе и прошептал: — Обожаю, когда ты так меня называешь.

— А мне очень нравится это делать, — пробормотала гриффиндорка и приникла губами к шее юноши.

— О, Мерлин! — выдохнул Блейз. — Малышка, я когда-нибудь говорил, как хорошо тебе удается заводить меня?

— Нет, — ладонь девушки скользнула вдоль спины слизеринца к скульптурным ягодицам, слегка сжала одну, заставив его вздрогнуть от удовольствия.

— Не стоило Вам этого делать, мисс Грейнджер, — жарко прошептал Блейз, прижимая девушку к стене в коридоре, ведущем в подземелья.

— Чего? — голосок Гермионы был сама невинность.

— Провоцировать меня, — ответил брюнет, приникая к розовым губам, которые приглашающе раскрылись в ответ. — Сейчас я утащу Вас в какое-нибудь укромное местечко подальше от любопытных глаз и продемонстрирую, как слизеринцы способны ответить на вызов, — Блейз покрывал легкими, как крылья бабочки, поцелуями лицо и шею девушки.

— Ми… милый… не надо… — простонала гриффиндорка, теряясь в ощущениях. — У нас сейчас… ааах…. — ласковые мужские пальцы скользнули по щеке, по шее и остановились на упругом полушарии груди.

— Домашняя работа по зельям, я знаю. Но боюсь с ней придется немного подождать, — сказал брюнет, лаская и дразня напрягшийся сосок Гермионы через тонкую ткань блузки. — Что скажешь? — спросил он, покусывая нижнюю губу девушки.

— Милый, не здесь, — простонала она.

— Точно, нас могут увидеть, — заулыбался Блейз, отрываясь от нежных губ и прислоняясь лбом ко лбу Гермионы.

— Да, — выдохнула та, и зарылась лицом ему в шею, не в силах оторваться от рук и губ любимого.

— Но зато насколько это возбуждает — целоваться, рискуя быть застигнутыми, да?

— Верно, — пробормотала девушка и снова прижалась губами ко рту слизеринца в страстном поцелуе.

Следующие пять минут в коридоре раздавались лишь стоны и вздохи, прерываемые звуками поцелуев.

Затем раздался чей-то недовольный голос: — Блейз, как ты думаешь, что скажет твой отец, когда я расскажу ему, с кем ты встречаешься?

Гермиона сокрушенно застонала и уткнулась лбом в плечо юноши, обернувшегося к мужчине, голос которого узнал с первых слов.

— Добрый день, мистер Малфой, — спокойно сказал Забини.

— Здравствуй, — ответил Люциус. — Вижу, ты занят.

— Да, я рассказывал Гермионе, насколько она прелестна и сексуальна, — ответил Блейз, выдерживая пристальный взгляд старшего Малфоя. — Вы ведь знакомы с Гемионой Грэйнджер, сэр?

— Конечно, знаком, — ответил Люциус, недовольный таким поворотом разговора.

— Естественно, ведь она лучшая студентка Хогвартса, — продолжал между тем Забини.

— Это спорное утверждение, — парировал мужчина. — И давно ты встречаешься с грязно…

— Достаточно, — перебил его Блейз, не давая закончить.

— Отец знает? — ядовито спросил Малфой, интуитивно чувствуя, что юноша не поспешил оповестить об этом своего родителя.

При этих словах Гермиона конвульсивно стиснула пальцы Блейза.

— Нет, пока, — ответил юноша, — но думаю, Вы об этом позаботитесь.

— По-моему, тебе не помешали бы несколько уроков хороших манер. Думаю, Астор этим займется.

Гермиона испуганно пискнула, а Блейз сказал: — Как всегда, сэр.

— Я думал, что ты поддержишь Драко, но ты, похоже, тратишь свое время на другие дела…

— Извините, сэр, но, по-моему, я не обязан отчитываться перед Вами о том, как я провожу свое свободное время. Драко знает, что всегда может на меня положиться, а в мою личную жизнь он не лезет. И ее я буду обсуждать с отцом, а не с Вами. Думаю, что Вы приехали сюда по своим делам, а не для того, чтобы критиковать мой моральный облик, поэтому мы не смеем Вас задерживать. Да и мы с моей девушкой найдем занятие поинтереснее, чем препираться здесь с Вами, — сказал Блейз и, не дожидаясь ответа, повернулся и пошел прочь, увлекая за собой потрясенную Гермиону.

Не останавливаясь ни на минуту, парочка домчалась до спальни слизеринских семикурсников.

— Блейз, — пропыхтела девушка, силясь восстановить дыхание.

— Чертов ублюдок! — рявкнул юноша, захлопнув за собой дверь.

— Любовь моя, может, не стоило так с ним разговаривать? — отдышавшись, осторожно начала Гермиона.

— Не стоило?! Мне что же, нужно было стоять и молчать, пока он оскорбляет тебя! — взорвался слизеринец, изо всех сил шарахнув по столбику кровати Гойла, которая от его удара заходила ходуном.

— Я не хотела сказать…

— А что ты хотела? Потому что я не понимаю тебя! — продолжал бушевать Забини.

— Послушай, давай мы поговорим об этом, когда ты успокоишься, — попыталась урезонить его гриффиндорская староста.

— Нет, давай поговорим сейчас! — не успокаивался юноша.

Гермиона посмотрела на него с испугом и некоторой долей раздражения: она никогда не видела Блейза в таком бешенстве. Он был просто вне себя. И в то же время девушка чувствовала, как в ней поднимается желание надавать ему пощечин.

— А теперь выслушай меня, Блейз Забини. Может, ты и привык так общаться со своими друзьями, но со мной этот номер не пройдет.

— Гермиона…

— Помолчи и дай мне сказать! — оборвала его девушка. — Не смей на меня орать из-за того, что Люциус Малфой вывел тебя из себя! Позволю себе заметить, что это была не лучшая идея, ставить его на место. Неизвестно, как поведет себя твой отец после того, как услышит о нас от Люциуса.

— Да я не хотел… — попытался вставить Блейз, осознавая, что его реакция была несколько бурной.

— Я не закончила! — обожгла его взглядом Гермиона. — Я понимаю, что этот человек невыносим, особенно, если учесть, что он даже не настоящий отец Драко, но вести себя подобным образом со мной, словно я тебе враг, это уж слишком. Я знаю, что ты замечательный и особенный, но на сегодня с меня достаточно. Сними, пожалуйста, с двери запирающее заклятие, потому что я хочу уйти.

— Подожди, Гермиона, дай мне объяснить…

— Немедленно! — ледяным тоном приказала гриффиндорка. Бедному слизеринцу пришлось подчиниться.

Гермиона распахнула дверь, но выйти не успела, потому что Блейз догнал ее и обнял сзади за талию.

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — покаянно прошептал он. — Прошу тебя, не уходи.

— Мы поговорим с тобой, когда ты успокоишься, а сейчас мне надо уйти, — прерывающимся голосом сказала Гермиона.

— Останься, любовь моя. Я уже успокоился, и мы можем поговорить прямо сейчас. — Не дождавшись ответа, Забини продолжил: — Этот человек всегда вызывает во мне подобные эмоции. Не уходи, малышка, я не хочу, чтобы мы поссорились из-за него. Я так сожалею!

— Я тоже, Блейз, — еле слышно сказала девушка и, не добавив больше не слова, отвела руки Блейза и вышла из комнаты.

В гостиной слизеринцев никого не было, и только на лестнице Гермиона столкнулась с юношей в зеленой мантии, но не обратила на него внимания. Когда тот вошел в спальню семикурсников, то увидел Блейза, на лице которого было написано отчаяние.

— Что, поссорился со своей пассией?

— Отвали, Тео!

— Ничего, переживешь. Я же как-то научился обходиться без Драко, и ты сможешь, — «посочувствовал» Нотт.

— Она меня не бросила, мы просто не сошлись во мнениях, — вскинулся Забини, у которого от одной только мысли о возможном разрыве с Гермионой сжалось сердце.

— Бедненький Блейз, твое нежное сердечко разбито гриффиндоркой, — ехидно пропел сосед.

— Слушай, Тео, оставь меня в покое, пожалуйста, я хочу побыть один, — пробурчал Блейз и, задернув полог на своей кровати, положил конец разговору.

— Как пожелаешь. Я пойду проведаю Драко. Увидимся позже, — сказал Нотт и ушел, оставив несчастного влюбленного, проклинавшего себя за несдержанность, в одиночестве.

— Северус, объясни мне, какого тролля Драко не приходит в себя?

— Все очень просто, Люциус: он в коме.

— А тебе не кажется, что уже достаточно?

— Что за идиотский вопрос? Я откуда могу знать? Да и когда очнется, ему предстоит долгий курс реабилитации: он уже три дня без сознания.

Блондин вполголоса выругался.

— Поясни мне, ты беспокоишься о сыне или о том, что твои планы откладываются? — ядовито спросил Снейп.

— А ты откуда знаешь? — удивился Пожиратель.

— Драко сказал перед несчастным случаем.

— Он безнадежен, ничего доверить нельзя.

— Ошибаешься, я практически вынудил его признаться, когда выяснял, почему он худеет на глазах и плохо учится.

— Только избавь меня от пламенных речей, Северус. Я все решил: Драко станет новым Темным лордом. После того, как он придет в себя и пройдет курс реабилитации, никто и ничто не сможет помешать мне забрать его из школы.

— У меня нет ни малейшего желания попусту сотрясать воздух, Люциус. Скажи только, что по этому поводу думает Нарцисса? Или ты забыл ей сказать о том, что ее единственный сын скоро станет Пожирателем?

Малфой молчал, подтверждая догадку зельевара.

— Ладно, ты хоть ей сказал, что Драко в коме?

— Я скажу ей сегодня вечером!

— Понятно.

— Хватит уже доставать меня своими ехидными вопросами, на которые ты, кстати, прекрасно знаешь ответы.

— Люциус, ради Мерлина! Ты меня порой удивляешь. Она все же его мать и имеет право знать, что происходит с ее сыном, и здоров ли он. Сколько ты будешь скрывать от нее правду? К тому же ты не можешь игнорировать ее мнение относительно инициации Драко.

— Еще как могу! И делаю, как видишь!

— А смысл?

— Прекрати, Северус, здесь нечего обсуждать. К тому же Нарцисса никогда не участвовала в воспитании Драко.

Слизеринский декан нахмурился, но промолчал.

— Ты сообщишь мне, когда он очнется?

— Ты не зайдешь к нему?

— Нет, я спешу.

— Понял. Я извещу тебя, как только Драко придет в себя, — ответил Снейп, хмуро глядя в след блондину, который шагнул в камин и скрылся в зеленых языках пламени.

В больничном крыле Гарри лежал на своей кровати, задумчиво глядя в потолок. Его обеспокоили слова Гермионы. Даже если все было и не так, как утверждала девушка, то все равно происходило что-то странное. С момента разговора с ней у Гарри перед глазами еще пару раз мелькали события, которые он не мог вспомнить. Первый раз он оказался вместе с Драко в Выручай-комнате. Блондин, обняв его и уткнувшись ему носом в шею, рыдал как ребенок, а сам Гарри успокаивающе гладил его по спине. Во второй раз память перенесла его в гриффиндорскую квиддичную раздевалку, где слизеринец ласково касался кончиками пальцев шрама на спине брюнета ниже лопатки, оставленного Волдемортом во время их последней битвы. В обоих случаях гриффиндорец отметил, что между ними не было напряжения или неприязни, а скорее наоборот, взаимное притяжение и симпатия, которым он не мог найти объяснения.

«Что происходит, тролль меня забери? С каких это пор между мной и Малфоем установилась такая гармония? И откуда берутся эти видения?» — спросил он сам себя, а потом закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Что тебя беспокоит, Гарри? — раздался рядом мужской голос, вернув его к реальности.

Юноша улыбнулся Сайферу Малфою, сидевшему на соседней кровати.

— Скажем так, я чувствую себя немного не в своей тарелке. Временами мне кажется, что на моем месте был кто-то другой.

— В каком смысле?

— Мне сказали, что я частично потерял память. Сначала я не поверил, но теперь вынужден признать, что какие-то воспоминания возвращаются отдельными вспышками, но события в них всплывающие, мне незнакомы.

— Знаешь, есть такое заклинание «Memor oblivia revelo» (буквально «воспоминание забытое показываю», как бы его перевести на русский поудобоваримее?), его применяли ко мне в Азкабане. Возможно, оно поможет тебе восстановить утраченные воспоминания. Если что-то мелькает в памяти, значит, эти воспоминания лишь заблокированы, а не стерты полностью.

— Мне это немного беспокоит, потому что это мои воспоминания, но происходило все как будто не со мной. Словно то, что я вспоминаю, было в другой жизни, и если честно, меня напрягают те события, что встают перед глазами.

— Я тебя понимаю, иногда мне тоже кажется, что я жил чужой жизнью.

— Что Вы имеете в виду?

— Знаешь, когда много лет проводишь, делая одно и то же изо дня в день, терпишь боль, проваливаешься в беспамятство, слышишь одни и те же звуки, то в итоге начинаешь думать, что это и есть жизнь, и другой быть не может. И сейчас я будто начал жить заново: могу встать и пойти, могу поговорить с кем-то кроме самого себя, могу поесть или заснуть, когда захочу. Скажешь — банальность, но для меня это признаки перемен.

— Я с трудом представляю, что Вам пришлось пережить в Азкабане. Меня трясет от одной мысли об этом.

— Сейчас, оглядываясь назад, я и сам не могу понять, как умудрился выжить. Может, нежелание уступить Люциусу, может, любовь к Нарциссе или просто инстинкт самосохранения.

— Вы так отличаетесь от своего брата. Как можно быть такими похожими и такими разными!

— Ты поверишь, если я скажу, что Люциус не всегда был таким?

— С трудом, но можно попытаться.

— Я понимаю, что это кажется абсурдным, но он был совершенно другим. В детстве мы были очень близки. Рожденный на две минуты раньше, он всегда считал себя старшим братом. Он всегда прикрывал меня и защищал от гнева отца, неизменно следовавшего за всякими шалостями и проказами. Он всегда чувствовал себя старше своих лет, и, возможно, груз ответственности оказался для него слишком тяжел.

— Но он совершенно безжалостный, — сказал Гарри, — иногда я спрашивал сам себя, а есть ли у него сердце.

— Я знаю, но так было не всегда. Люциус просто был слишком подвержен чужому влиянию: сначала — нашего отца, а позднее — Волдеморта.

— Но Вы же не приняли идеалы Темной стороны.

— Возможно, потому что я сделал другие выводы из событий того дня.

— Какого дня? — с опаской спросил Гарри.

— Когда погибла наша мать. Это случилось двадцатого декабря на вокзале Кинг Кросс. Она ехала домой после встречи с подругой. Они вместе делали последние рождественские покупки. К несчастью, в тот день Министерство наложило временный запрет на аппарацию, поэтому мама была вынуждена возвращаться поездом. И в тот день на вокзале маггловские террористы взорвали бомбу. У нее и еще у тридцати человек, оказавшихся поблизости, не было никаких шансов. Люциус просто потерял голову. Подзуживаемый отцом он обвинял всех, кого только можно было: от Министерства до магглов. Он хотел найти виноватых в этой абсурдной смерти. Таким образом он старался унять боль. Мы оба были очень привязаны к матери.

— Я сожалею, сэр.

— Мой отец не только не постарался потушить гнев Люциуса, он, наоборот, раздул его до бушующего пламени. Он не искал справедливости, а преследовал свои цели. Он забил голову Люциусу полуправдой о величии семьи Малфоев и поссорил нас, когда я отказался думать как он.

— Но сколько же лет вам тогда было?

— Двенадцать.

— В школе только Дамблдор понял, что происходит. Все остальные заметили перемены в Люциусе, но подумали, что он просто повзрослел и проявил свой настоящий характер. Только я знал правду. Твой отец, Сириус и Ремус стали мне такими же близкими друзьями, как и Северус, Лили и моя Нарцисса. Она спасла меня, дала мне надежду, снова научила смеяться и подарила свою любовь. Люциус всегда ревновал нас, потому что не мог понять, что она нашла в том, кого он считал паршивой овцой в нашем семействе, игнорируя более достойного представителя рода Малфоев.

— А как же Волдеморт?

— Волдеморт нашел благодатную почву для своих идей в лице Люциуса и моментально обратил его, превратив в монстра, которого мы видим сейчас. Это чудовище воспользовалось болью моего брата, чтобы превратить его в своего безжалостного последователя.

— Сэр, простите, но я не могу найти извинений для Вашего брата. Я думаю, из Вас двоих он оказался более слабым.

— Я понимаю тебя. Но даже после всего, что мне пришлось пережить по его вине, я не могу ненавидеть его, только сожалею о том, каким он был. Одно знаю наверняка, что не позволю ему причинить боль Нарциссе и Драко. Иначе я убью его собственными руками!

— Вы его еще не видели, верно? — спросил Гарри, оборачиваясь к лежащему на кровати Драко.

— Нет, мадам Помфри сказала, что зрение восстановится в ближайшие дни, — взволновано ответил Сайфер.

— Он очень на Вас похож.

— Мне говорили, — заулыбался мужчина.

— Я уверен, он будет счастлив наконец-то познакомиться с Вами!

— Надеюсь, но меня очень беспокоит его теперешнее состояние. Думаешь, он скоро очнется?

— Не знаю, но думаю, что скоро.

— Вы друзья?

Гарри помолчал, потом смущенно ответил: — Не знаю. Гермиона сказала, что да. Она утверждает, что я все забыл, но, к сожалению, я помню только, что мы все школьные годы ругались да дрались.

— А что ты чувствуешь?

— Я запутался. Все это так непривычно.

— Почему непривычно?

— Потому что Гермиона мне рассказывала о вещах, которые мне трудно представить. И сейчас я потихоньку начинаю вспоминать, но… ой, я не знаю!

— Например?

— Ну, например, что между нами была не просто дружба, а нечто большее, — смущенно пробормотал Гарри, благословляя слепоту Сайфера, который не мог видеть краску, залившую его лицо.

— Насколько большее?

— Насколько это вообще возможно.

— Имеешь в виду, лучший друг или ты влюблен в Драко? — напрямую спросил Сайфер.

— Думаю, второе, — совсем тихо сказал Гарри. — Но я этого не помню.

— Ты боишься, что безответно? — ласково спросил Малфой.

— Нет, сама по себе ситуация странная. Я просто не верю в такой расклад.

— Почему нет? Потому что единственное, что ты помнишь, это ссоры и драки? А может, ты и в самом деле забыл лучшую часть?

— Мерлин, это было бы ужасно, — прошептал Гарри.

— Все поправимо, — утешил его Сайфер и, внезапно обернувшись, сказал: — Подойди, я не вижу тебя, но слышу прекрасно, что ты уже полчаса здесь прячешься.

Из-за ширмы нерешительно появился Теодор Нотт.

— Не бойся, — успокаивающе сказал мужчина. — Ты, наверное, сокурсник Драко.

— Да, и по правде сказать, я его бывший бой-френд, — уточнил слизеринец. — Сейчас он, похоже, с ним, — он кивнул в сторону Гарри.

— Со мной? Нет, ты ошибаешься? — вскинулся гриффиндорец.

— Что значит «нет»? Сначала ты мне угрожаешь, Поттер, а теперь заднюю даешь? Будь любезен, вспомни тот вечер, когда Драко выбрал тебя.

— Я… Я… Я не помню!

— Прекрати, — завопил Нотт. — Со мной это не прокатит!

— Это правда, я ничего подобного не помню, — грустно повторил Гарри.

Теодор удивленно посмотрел на него: — Ты хочешь сказать, что ничего не помнишь про вас с Драко?

— А откуда ты знаешь что «мы с Драко» были?

— Так говорят, — не моргнув глазом, ответил Нотт. — А может, все это вранье.

— Я ничего не чувствую.

— Но это же великолепно! — почти закричал слизеринец. — Фантастика! — продолжал радоваться он, в то время как Сайфер с задумчивым выражением лица повернулся в его сторону. — Это просто изумительно! Великолепная новость!

— Ничего хорошего, — раздался голос от дверей, прерывая восторги Теодора.

— Какого боггарта тебе здесь нужно, Забини? — с досадой спросил тот. — Разве ты не сидишь преданной собачкой у ног Грейнджер?

— Уймись, я здесь из-за Гарри, — оборвал его Блейз, приближаясь.

— Ты сын Астора? — спросил Сайфер, поворачиваясь к нему.

— Да, сэр. Для меня большая честь познакомиться с Вами, — ответил Блейз, пожимая протянутую ладонь.

— Взаимно, молодой человек. Как поживает твой отец?

— Хорошо, сэр.

— Привет, Блейз, — прошептал Гарри.

— Привет. Ты помнишь про нас с Гермионой?

— Да, а почему я не должен?

— Чудесно, если ты помнишь про нас, то должен помнить и про Драко…

— То есть?

— То есть, что-то не сходится, Гарри. Гермиона мне рассказывала о твоих частично потерянных воспоминаниях. Сам понимаешь, это ненормально.

— Мерлин! У меня уже голова болит!

— Блейз, поясни, пожалуйста, свою точку зрения. Мнение Теодора мы уже выслушали, — вмешался Сайфер.

— Гарри очень помог Вашему сыну, сэр. Последний месяц он был рядом с ним: поддержал в очень сложный период и убедил не принимать навязанной ему роли. Если бы не он, Драко отказался бы от всего, во что верил, и подчинился чужой воле.

— Так все тебе и поверили: они же друг друга всегда терпеть не могли, — фыркнул Нотт.

— Совершенно верно, все шесть лет они только и делали, что задирали друг друга. Не знаю, что произошло между ними, но Драко ни перед кем никогда так не раскрывался, ни с кем не был таким искренним, исключая меня. Сэр, я уверяю Вас, их отношения гораздо ближе просто дружеских.

— Ну, почему я ничего не помню, — простонал Гарри.

— Потому что это ерунда, — сухо заметил Нотт. — Он был с тобой, пока ему это было нужно. Он просто использовал тебя.

— Заткнись, Теодор. Ты бесишься, потому что Драко выбрал его, а не тебя.

Если бы взглядом можно было убить, то Блейз уже упал бы бездыханным.

— Посмотрим, что скажет Драко, когда очнется, — прошипел Нотт и пулей вылетел за дверь.

— Сколько яда, — заметил Сайфер. — Сдается мне, что он что-то скрывает.

— Поцелуй его дементор, — выругался Блейз. — Он не знает, сколько сделал Гарри для Драко.

— Сказать по правде, я этого тоже не знаю, — откликнулся гриффиндорец.

— Ты все вспомнишь. Такое просто нельзя забыть навсегда: ваши занятия, перемещение в параллельную реальность, все, что связало вас за эти недели, — попытался утешить его Блейз.

— Молодые люди, а почему бы нам не попробовать? Блейз, где твоя палочка?

— Здесь, сэр.

— Тогда направь ее на Гарри и произнеси заклинание «Memor oblivia revelo». Оно покажет, была ли амнезия следствием травмы, или кто-то намеренно заставил его забыть часть событий.

Слизеринец взмахнул палочкой, произнес заклинание и увидел то, что и предполагал Сайфер — часть воспоминаний Гарри была намерено стерта.

— Что и следовало доказать, — прокомментировал Малфой.

— Поверить не могу, — ошарашено проговорил Блейз.

— Все, — счастливо заулыбался Драко.

— Что «все»? — спросил его двойник.

— Я поместил все, что хотел, в думоотвод. Не могу дождаться, когда покажу их Гарри. Он будет в восторге.

Хозяин комнаты улыбнулся и прошептал: — Ты передашь ему привет?

— Конечно!

— Он в самом деле особенный. Я очень рад, что вы наконец-то все выяснили.

— Я так хочу поскорее обнять его, — порозовел Драко-гость.

— И это все? — второй блондин легко толкнул его локтем в бок. — А я думал, что у тебя будут еще желания.

— Отстань, все не так, как ты думаешь, — еще сильнее покраснел его собеседник.

— Да ты что?

— С ним даже просто рядом находиться классно, и совсем необязательно…

— Ой, не ври! — рассмеялся здешний Драко.

— Ладно, признаю: мне отчаянно не хватает его всего — его сладких поцелуев, сводящих с ума ласк, нежных объятий, аромата его кожи, от которого сносит крышу, звука его голоса, вызывающего дрожь, ощущения надежности и защищенности, когда он рядом. Я никогда не испытывал ни к кому ничего подобного. Меня это даже пугает немного.

— Гарри любит тебя, в этом ты не должен сомневаться.

— Ты думаешь, он чувствует то же самое?

— Бешеные чувства и страх все потерять? Я в этом абсолютно уверен!

— Я хотел бы быть с ним рядом до конца жизни, — смущенно признался Драко.

— Что-что? Что я слышу? Это значит: «Эй, красавчик, не хочешь ли ты стать моим мужем?»

— Ну, это сильно сказано, а вот просто жить вместе я бы очень хотел, — окончательно залившись краской, что для его бледной кожи было уже просто рекордом.

— Потрясающе! А он знает?

— Нет, все так быстро случилось, а потом я не решился сказать ему об этом.

— Зато теперь ты знаешь, что должен сделать первым делом по возвращении домой. Ох, я бы дорого дал, чтобы увидеть это… Представляю: ты на коленях перед ним бормочешь о том, как ты его любишь и хочешь провести с ним всю жизнь.

— Хватит издеваться, — обиженно сказал Драко-гость.

— Да я не издеваюсь, я просто счастлив за вас и, если честно, немного завидую, — ответил другой Драко и тоже порозовел.

— Завидуешь чему? — раздался за их спинами голос вошедшего Гарри.

— Ничему, — отвел глаза его Драко.

— Давай, Драко, скажи!

— Нет, нечего тут говорить.

— Может, ты меня просветишь? — повернулся Гарри к их гостю, который, глянув на своего покрасневшего двойника, взглядом умолявшего его молчать, заулыбался и сказал:

— Мы говорили о счастье совместной жизни.

— Кого с кем? Драко с тобой? — подмигнул Гарри.

— Нет, Драко с тобой?

— Что-оо? — поперхнулся Поттер.

— Милый, на самом деле Драко мне сказал, что хотел бы жить вместе с Гарри там, в их мире, после окончания школы, а я сказал, что счастлив за них и даже немного завидую, — пояснил местный Малфой. — Я бы тоже хотел… ну, чтобы мы… вместе…

Но прежде чем он успел закончить свой немного бессвязный монолог, брюнет наклонился и поцеловал его, а потом, счастливо улыбнувшись, прошептал: — Это замечательная идея!

Реакция его блондина была такой пылкой, что через полминуты они оказались на полу, слившись в поцелуе.

— Ух, надеюсь, что и мой Гарри отреагирует также! — заулыбался Малфой-гость, а потом бросил взгляд на свои руки и испуганно воскликнул: — О, Мерлин! Ребята, похоже, я…

Естественно, парочка на полу была слишком занята, чтобы обратить внимание на его слова.

— Ребята, наверное, это не самый подходящий момент, но… О, святые небеса… Драко… Гарри… — бормотал блондин, расширившимися от ужаса глазами глядя на свои становящиеся прозрачными руки. — Помогите! — закричал он, привлекая, наконец, внимание целующихся.

— Чт… что? — повернулись к нему две встрепанные головы.

— Я исчезаю!

— Вот дерьмо! — прокомментировал Поттер, а потом решительно добавил: — Спокойно! Не паникуй! Ты просто возвращаешься домой.

— Да? — с испугом, смешанным с надеждой, спросил Драко, обозревая свои исчезающие ноги.

— Ну конечно! Передавай привет Гарри и скажи ему, что для нас было большой честью познакомиться с Вами обоими, — зачастил второй Драко, обнимая своего близнеца и уступая место Гарри и Блейзу, который словно почувствовав, что происходит нечто очень важное, появился в комнате.

— Ребята, большое спасибо вам за все, — быстро сказал ставший почти совсем прозрачным Драко. — Я буду очень скучать!

— И мы тоже! Не забывай нас, красавчик! — послал ему улыбку Блейз.

— Все будет хорошо, не беспокойся! — закричал остающийся Драко. — Слушай свое сердце, и все получится.

Последним, что увидели трое слизеринцев, была взволнованная улыбка их гостя.

— Лю… бимый, — раздался слабый голос со стороны кровати блондина.

— Я здесь, — услышал очнувшийся юноша в ответ.

— Я…

— Шшш, не говори ничего, — Драко почувствовал, как его пальцы сжала ласковая рука. — Наконец-то ты вернулся, — раздалось около самого уха.

Блондин слабо кивнул и, расслабившись, откинулся на подушку, чтобы вновь упасть в гостеприимно распахнутые объятия Морфея.

— Я здесь, любимый, — прошептал юноша и опустил темноволосую голову на край кровати, устраиваясь поудобнее и закрывая глаза. — Я буду здесь, когда ты проснешься, — тихо добавил он.

Утром Гарри проснулся первым. Он зевнул, потянулся, а потом повернулся и бросил взгляд на соседнюю кровать. Увидев, что рядом с лежащим юношей кто-то сидит, гриффиндорец озадачено моргнул. Он подумал, что, наверное, этот человек провел около Драко всю ночь, держа его за руку, и так и заснул в неудобной позе, опустив голову на край кровати.

Гарри не мог объяснить, почему при виде этой картины внутри что-то сжалось. Ему ужасно не понравилось, что кто-то сидел около Малфоя ночь напролет, сжимая в руке тонкие пальцы.

«Мне-то какое до этого дело? — спросил он сам себя, узнавая в сидящем Нотта и отворачиваясь. — Должно быть, он его очень любит, — вздохнул он, глядя на спящих голова к голове слизеринцев, и подумал: — И кто я такой, чтобы влезать в чужие отношения со своей амнезией? Что за идиотская ситуация?»

Выругавшись себе под нос, Гарри направился в ванную.

Десять минут спустя он, умытый и, насколько получилось, причесанный, вернулся на свою кровать, продолжая досадовать на сложившиеся обстоятельства.

«Я влюблен в Малфоя — что может быть абсурднее? Даже если… — добавил он, внимательно разглядывая ангельские черты лица своего извечного врага: широкий лоб, высокие скулы, упрямая линия подбородка и мягкие розовые губы. Сейчас имея возможность внимательно изучить Драко, он не мог не отметить, насколько тот изменился. В нем больше не было ничего от того заносчивого мелкого мальчишки, с которым он познакомился в магазине мадам Малкин. Блондин очень вырос и раздался в плечах, изящный, но в то же время мускулистый, он превратился из симпатичного ребенка в привлекательного молодого человека, обещавшего стать неотразимым мужчиной в будущем.

«Что за паскудные мысли? — тряхнул головой Гарри. — Это же Малфой!»

— Доброе утро, — поприветствовала его мадам Помфри, отвлекая его от нерадостных раздумий.

— Доброе.

— Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно!

— Замечательно, значит, сегодня я выпишу тебя.

— Здорово, а то я уже больше не могу бездельничать!

— Думаю, ты будешь рад узнать, что Драко пришел в себя этой ночью.

— Правда? Во сколько?

— Около двух.

Гарри улыбнулся и кивнул.

— Он сейчас спит, но скоро проснется, и, думаю, будет рад тебя видеть.

— Мадам Помфри… я хотел бы знать, когда мне можно будет уйти? — поморщившись, спросил Гарри, делая вид, что не услышал ее заявления.

— Да прямо сейчас. А почему…

— Я хотел бы вернуться в башню, наконец, — перебил медсестру Гарри.

— Гарри, что тебя беспокоит?

— Абсолютно ничего. Просто я хочу уйти до того, как он проснется, — понизив голос, пояснил юноша и кивнул в сторону лежащего на соседней кровати блондина.

Женщина ошеломленно замерла, а потом спросила: — Но почему, позволь узнать.

— Чтобы не мешать им, — брюнет указал глазами на слизеринцев. — Они должны все выяснить между собой, а мое присутствие будет только все осложнять.

— Понятно, — коротко отозвалась медсестра, боясь усугубить ситуацию. Она ограничилась кивком и повторила, что Гарри может покинуть больничное крыло в любой момент.

Гриффиндорец кивнул в ответ и начал поспешно одеваться.

— Пот… тер, — раздался сонный голос. — Ты куда?

— Меня выписали, — сухо ответил брюнет.

— Драко очнулся, — зевая и протирая сонные глаза, пробормотал Нотт.

— Я знаю, мадам Помфри только что сказала.

— Послушай, я…

— Это ты послушай. Что бы кто ни говорил о нас с Драко, я не помню ничего подобного. Поэтому хочу сказать, что не собираюсь становиться между вами и мешать вашим отношениям.

— Ты серьезно? — пораженно спросил Нотт.

— А какой смысл мне врать? Даже если на самом деле мои чувства таковы, как все говорят, — Гарри заколебался, — я все равно не помню. Как бы я к тебе не относился, я вижу, что ты любишь его. Так почему я должен мешать Драко стать счастливым, даже если не со мной?

Несколько мгновений Нотт молча изучал его лицо, а потом спросил: — То есть ты не будешь искать встреч с ним и вообще оставишь его в покое?

— Да, я говорю тебе, что сам намеренно не буду лезть к нему и стараться поссорить вас тоже не буду.

— Я не знаю, что сказать.

— Нечего тут говорить. Если Драко любил тебя столько лет, то он все вспомнит и полюбит тебя снова, — с этими словами гриффиндорец повернулся и покинул больничное крыло.

«Гарри-Гарри, ты любил моего сына и продолжаешь любить, даже если сейчас ничего об этом не помнишь. Через любовь нельзя просто так перешагнуть. И тебе некуда будет деться от чувств, которые ты сейчас отталкиваешь», — подумал Сайфер Малфой, который лежал на своей кровати, скрытый ширмой, и прекрасно слышал весь разговор.

— Привет, Гарри. Как ты? — спросила Гермиона, бросаясь к нему на шею, едва он появился за гриффиндорским столом.

— Хорошо, Герм. Я хотел извиниться перед тобой за свое вчерашнее поведение. Прости, я не хотел обидеть тебя.

— Все в порядке, Гарри, — заулыбалась девушка, счастливая от того, что помирилась с лучшим другом.

— А как твои дела? — спросил он, заметив грусть в глубине глаз подруги.

— Мы с Блейзом поссорились, — помрачнела Гермиона.

— Когда я вчера его видел, он мне ни слова не сказал.

— Он приходил? Я очень рада, потому что Блейз обещал мне поговорить с тобой, — слабо улыбнулась гриффиндорка.

— Да, он приходил, чтобы рассказать мне о Драко и вместе с ним мы выяснили, что моя частичная амнезия вовсе неслучайна. Кто-то намеренно стер мне память.

— Но кто это мог быть?

— Не знаю, — расстроено прошептал Поттер.

— Гарри, что происходит? Что тебя тревожит?

— Ничего, просто меня беспокоит ваша с Блейзом ссора.

— Не лги мне, Гарри. Этот твой вздох означает, что ты сделал что-то, с чем согласен не до конца.

Брюнет кивнул и передал Гермионе содержание их с Ноттом разговора. Девушка молча выслушала его, давая выговориться, а потом сказала: — Я думаю, что Драко не согласится с таким твоим решением. Он найдет тебя и постарается выяснить все, что случилось. Он любит тебя, Гарри. Теперь я в этом уверена. И если кто-то взял на себя труд лишить тебя именно воспоминаний о нем, о вас, то, думаю, именно ваша любовь и послужила основной причиной для столь подлого поступка.

— Мне нечего ответить, Герм. Я знаю только, что Теодор до смерти любит Драко. Он всю ночь просидел около него. И кто я такой, чтобы вставать между ними?

— Да причем здесь Нотт, Гарри?! Когда ты начал помогать Драко рядом с ним не было никакого Нотта. Это ты убедил Малфоя отказаться от навязываемой ему роли, ты был с ним рядом в самые трудные моменты. А где был Нотт? Он позволил Драко уйти, когда тот понял, что ему предстоит. А теперь вот он — явился со своей безумной любовью!

Брюнет молчал, понимая, что девушка права, но не чувствуя себя убежденным в необходимости вставать между Драко и Ноттом.

— Поверь ей, Гарри, — раздался за их спиной тихий голос. — Отношения Драко и Тео закончились задолго до того, как вы начали общаться, — добавил Блейз, садясь рядом с ними на скамью.

— Привет, Блейз! Как дела? — спросил Гарри, меняя тему разговора.

— Нормально, — соврал слизеринец. — А у тебя?

— Хорошо, спасибо.

— Привет, Гермиона, — прошептал он, поворачиваясь к своей девушке.

— Привет, Блейз, — пробормотала она, опуская глаза.

Гарри рискнул нарушить гнетущую тишину: — Слушайте, я не знаю, что произошло между вами двумя, но думаю, это недоразумение. Вы же не можете друг без друга, так может, стоит помириться и скрепить это дело поцелуем?

— Все не так просто, Гарри. Я отвратительно повел себя с Гермионой и, боюсь, она теперь во мне разочарована, — грустно сказал Блейз.

— А ты не преувеличиваешь? — уточнил Поттер. — Влюбленным вечно чудится больше, чем есть на самом деле. Не проще ли поговорить и прояснить ситуацию? Гермиона ведь очень любит тебя, и все наверняка поправимо.

— Я не сдержался, Гарри, и позволил ей увидеть худшую часть меня.

— Ну и что? Она видела тебя с худшей стороны и все равно продолжает любить. Значит, твоя светлая сторона затмевает темную.

— Я не думаю…

— Что она любит тебя?

— Нет, что этого достаточно для того, чтобы она простила меня. Она мое солнце, и сейчас, когда она отвернулась, все померкло. Я бы так хотел все исправить. Я не спал всю ночь, думая о том, что разочаровал ее и заставил плакать. Я так люблю ее, Гарри, и просто представить себе боюсь, что она разлюбит меня.

— Слушай, почему бы тебе вместо того, чтобы говорить все это мне и делать вид, что ее рядом нет, не спросить у нее самой, что она по этому поводу думает?

Блейз помолчал, а потом повернулся к смущенной девушке, но прежде чем он успел открыть рот, та обхватила его руками за шею и, притянув к себе, пылко поцеловала, демонстрируя не только свою любовь, но и свое прощение.

— Ну вот! — счастливо заулыбался Гарри.

И только окрик профессора МакГоннагалл заставил парочку оторваться друг от друга и перевести дыхание.

— Прости меня, — прошептал Блейз прямо в губы Гермионы, прижавшись лбом к ее лбу.

— Я так скучала.

— И я.

— Превосходно, а как насчет позавтракать? — весело перебил их Гарри.

— Спасибо, — сказал Блейз, крепко обнимая его.

— Пожалуйста. Кстати, я забыл сказать: Драко очнулся. Думаю, он будет рад увидеть тебя чуть позже.

— Правда? Но это же здорово! — завопил слизеринец. — Пойдем вместе!

— Нет, я думаю, будет лучше, если вы сходите туда сами, — помрачнел Гарри.

— Почему? Ты не хочешь сходить с нами?

— Нет… я пообещал, что буду держаться от него подальше.

— Гарри, если ты думаешь о Драко и Нотте, то поверь, между ними все закончилось еще полгода назад. Теодор не смирился с этим, но Драко даже слышать о нем не хотел.

— Не в этом дело, Блейз. Просто я не могу дать ему то, что он хочет. Пойми, я не люблю его. Я не помню ничего о нас. Зачем внушать ему ложные иллюзии, если есть человек, который сможет сделать его счастливым?

— Ты не знаешь, о чем говоришь! Почему ты не обсудил все с ним, прежде чем принимать подобное поспешное решение?

— Потому что я не вижу в этом нужды, — ответил Гарри и, взяв со стола булочку, покинул Большой зал.

В этот самый момент в больничном крыле светловолосый юноша медленно открыл глаза.

— Где… я? — хрипло спросил он, посмотрев вокруг расфокусированным взглядом.

— В больничном крыле, — услышал он ласковый голос.

— Я… я в Хогвартсе? — спросил Драко.

— Да.

— В моем?

— А в каком бы ты хотел оказаться? — теплые губы прижались к ладони, тая улыбку. — Ты дома, Драко. Ты вернулся.

— Любимый… это ты? — спросил Малфой, вглядываясь, в ожидании пока рассеется туман перед глазами.

— Да, Драко, это я. Я все время был здесь.

— Мне так тебя не хватало, — прошептал слизеринский староста, ослабевшими пальцами сжимая чужую ладонь и чувствуя ответное рукопожатие.

— Знал бы ты, как я скучал, — сказал в ответ сидящий рядом с кроватью юноша, наклоняясь и легко касаясь губами губ Драко.

Тот заулыбался и облегченно вздохнул. Он был дома, рядом сидел Гарри, и скоро они узнают, что стало с его настоящим отцом. Теперь все будет хорошо. Драко попытался повернуться набок, но резкая боль пронзила его от головы до пят, вырвав крик боли.

— Не шевелись. Мадам Помфри предупреждала меня, что после твоей травмы и трех дней комы тебе будет очень больно двигаться.

— Как же больно, — еле выговорил Малфой.

— Я знаю, любимый, потерпи. Все потихоньку пройдет, — ласково прошептал второй юноша.

— Поцелуй меня, — попросил Драко, и теплые губы накрыли его рот.

— Доброе утро, — процедил профессор Снейп, прерывая поцелуй.

— Доброе, профессор, — смутился Нотт и, поднявшись, бочком выскользнул за дверь.

— Подожди! — попытался остановить его Драко. — Куда он? — Спросил слизеринец у крестного, силясь разглядеть его сквозь туман, застилающий глаза.

— Привет. Как ты себя чувствуешь?

— Разбитым, — слабо улыбнулся Драко.

— Представляю. Ты тут всех перепугал.

— Не волнуйся, я быстро восстанавливаюсь.

— Скажи, что это было, когда я вошел? Возвращение былой любви? — Драко выглядел настолько изумленным, что зельевар почувствовал необходимость пояснить свои слова: — Вот уж не знал, что ты решил вернуться к старым привязанностям. Я думал, что твое сердце бьется только для одного человека.

— Сев, ты о чем? Ты же видел здесь Гарри только что…

— Кого? Драко, ты о ком?

— Слушай, я не настроен шутить. Что, боггарт все забери, происходит?

И в этот момент Снейп понял, что Драко не узнал того, кто был рядом, и постарался как можно тактичнее просветить его. Но реакция крестника была неутешительной: — Чтооо? Ты шутишь, Сев? А где тогда Гарри? Почему его здесь нет? Что вообще происходит?

— Не знаю. Я думал, что ты знаешь.

— Как бы я мог? Я видеть-то более-менее отчетливо начал только сейчас, а говорил он все время шепотом, так что я даже не подумал, что… Мерлин, но где же все-таки Гарри?

— Успокойся. Насколько я знаю, Поттера выписали сегодня утром. Вот увидишь, он появится позже, постарался успокоить его Снейп.

— Сев, ты можешь найти его и прислать сюда?

— Драко, может, лучше…

— Пожалуйста, — голос Драко дрожал. — Я хочу его видеть, слышать его голос, хочу обнять его.

Мужчина кивнул и покинул лазарет.

— Как ты себя чувствуешь? — вежливо спросила мадам Помфри.

— Почему я не могу двигаться? — чуть не плача спросил Драко. — И долго это будет продолжаться?

— Не паникуй. Состояние комы никому ничего хорошего еще не приносило. Но пара зелий и надлежащий уход быстро вернут тебе прежнее состояние.

— Но мне нужно подняться! Мне нужно выйти отсюда!

— Боюсь, что в ближайшие два-три дня об этом не может быть и речи.

— Что? Абсурд какой! И еще: почему я почти ничего не вижу?

— Потерпи. Вообще чудо, что ты очнулся после такой травмы. Твое счастье, что вас быстро нашли и принесли сюда для оказания помощи.

— А где Гарри, мадам Помфри? — через пару минут спросил юноша.

— На уроках, я думаю, — спокойно ответила медсестра, скрывая от него истинное положение вещей.

— Он знает, что я очнулся?

— Да, — ласково сказала она, замечая, как блондин пораженно моргнул и сглотнул ком в горле.

— Понятно, — прошептал Драко и, не добавив больше не слова, снова смежил веки и отвернулся.

— Не волнуйся, скоро все твои друзья примчатся сюда, чтобы поприветствовать тебя, — постаралась утешить его женщина и осеклась, услышав шепот:

— Мне было бы достаточно только одного.

Медсестре нечего было добавить и она, сославшись на необходимость принести завтрак, отошла.

Время, казалось, замерло на месте. Драко лежал, уставившись в потолок, не в силах осознать происходящее.

«Почему он избегает меня? — спрашивал он сам себя, конвульсивно сжимая руками одеяло. — Не мог же он передумать. Что же все-таки произошло? — пытался он найти хоть какое-то объяснение. — Любимый, умоляю, приди ко мне, объясни мне, что происходит?» — мысленно умолял Драко, задыхаясь от безнадежности.

К счастью, появился Блейз и отвлек его от печальных мыслей.

— Ну, наконец-то, добро пожаловать домой, мистер Малфой! — воскликнул он.

— Блейз, привет!

— Привет, Драко. Как ты?

— Дерьмово.

— Прошу тебя, в следующий раз, будь добр, если тебе приспичит сунуться в какой-нибудь старый класс, смотри, чтобы там не оказалось никаких лавок, из-под которых мне выпадет «счастье» откапывать тебя.

Друг слабо улыбнулся и спросил: — Что происходит, Заб? Почему Гарри до сих пор не пришел ко мне?

— Он на уроке, — соврал Забини.

— Блейз, хоть ты не ври мне, пожалуйста!

Послышался долгий вздох: — Понимаешь, случилась странная вещь. Он…

— Он?

— Он потерял память, но самое странное то, что воспоминания потеряны частично и выборочно. Как будто бы кто-то специально сделал это. Гарри не помнит ничего о вас и вашей любви.

— Что? — В голосе Драко звучал ужас. — Что значит, ничего не помнит о нас?

— То и значит, Драко. Он не помнит ничего. Tabula rasa. Ни ваших занятий, ни перемещений между реальностями, ни-че-го. Абсолютно.

— Мерлин! Значит, он не помнит ничего из того, что случилось в другом Хогвартсе.

— Верно.

— Он… он ненавидит меня Блейз? — в ужасе ожидая положительного ответа.

— Нет, ты ему безразличен.

— Но это невозможно! После всего случившегося, он не мог забыть о нас!

— Мне очень жаль, Драко. Но он действительно ничего не помнит. Только иногда мелькают отдельные воспоминания.

— Я признался ему в любви, он сказал, что чувствует то же самое. Мы занимались любовью, Блейз, и это было изумительно. Как он мог все это забыть? — всхлипывал Драко.

— Драко, мне так жаль. Но все уладится, я уверен.

— Как?

— Я не сомневаюсь, что тебе удастся заставить его вспомнить. Если вы любили друг друга раньше, то все вернется.

Драко закрыл глаза, и Блейз увидел, как из-под ресниц скользнула по бледной щеке слезинка.

— Это какой-то кошмар. Это наказание мне за то, что я рассказал ему о Теодоре.

— Что? О чем ты?

Блондин рассказал другу о том, что произошло в другом Хогвартсе. Блейз слушал, затаив дыхание, и чувствовал, как в нем крепнет ужасное предчувствие. Неужели в амнезии Поттера виноват Нотт?

— Блейз, ну почему так все получилось? Почему именно сейчас, когда все, наконец, стало налаживаться?

— Я тебе обещаю, мы во всем разберемся.

— Я так люблю его. Я не хочу потерять его, Блейз, — Драко был безутешен.

— Ты не потеряешь его, клянусь.

— Приведи его сюда, Блейз, умоляю. Мне очень нужно поговорить с ним.

Брюнет кивнул и, пообещав вернуться перед ужином и привести с собой Гарри, быстрым шагом покинул больничное крыло, направляясь на уроки. Ему было необходимо поделиться своими подозрениями.

Скрытый за ширмой Сайфер Малфой молча переживал за своего сына, всей душой желая утешить его, но понимая, что сейчас не самое подходящее время для подобных откровений.

Они с Северусом посоветовались и решили, что сообщат обо всем Драко, когда его состояние улучшится, и он сможет хотя бы сидеть. Это было ужасно, просто лежать на кровати и молча слушать, как Драко плачет, но Сайфер усилием воли остался неподвижен, пережидая пока слезы иссякнут. Мужчина утешал себя тем, что осталось совсем немного до того момента, когда он сможет обнять и утешить своего сына.

— Люциус, в твое отсутствие прилетел филин, — сказала Нарцисса, протягивая ему конверт без обратного адреса.

— Спасибо, — холодно ответил Люциус, не глядя на жену и, продолжая листать старый фолиант по темным искусствам, положил письмо в карман.

— Ты его не прочтешь?

— Позже. У меня сейчас есть дела поинтереснее, — ответил Малфой, не удостаивая Нарциссу даже взглядом.

— Как пожелаешь, — она повернулась, чтобы уйти, но ее остановила Типи, их эльфиха, которая передала ей только что полученное послание. В этот раз на письме стоял герб Хогвартса, и женщина снова повернулась к Люциусу. — О, еще одно.

— Дорогая, я же сказал, что просмотрю их позже, — сухо ответил мужчина, не прерывая своего занятия.

— Но…

— Никаких «но», Нарцисса, ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу, когда мне мешают.

— Дело твое, — ответила женщина и, глянув на письмо, решила его все же открыть в надежде на то, что там будут новости от Драко.

«Сообщаем Вам, что состояние здоровья Вашего сына не внушает больше опасений, — прочитала она. — Сегодня утром он пришел в себя и продемонстрировал адекватную реакцию на заданные ему вопросы. Последствия травмы головы постепенно сойдут на нет, и мадам Помфри уверена, что никаких последствий состояние комы за собой не повлечет.

Он пока чувствует себя не очень хорошо, но скоро все функции организма полностью восстановятся.

Надеюсь, что этим письмом мы Вас успокоили.

С уважением, профессор МакГоннагол,

Заместитель директора».

— Что там? — спросил Люциус, увидев, что жена смертельно побледнела и без сил опустилась на диван. — Нарцисса, я задал тебе вопрос.

— Это из Хогвартса. Новости о Драко.

Малфой захлопнул книгу и, притворяясь удивленным, спросил: — И что за новости?

— Они любезно извещают нас о том, что он вышел из комы и постепенно его состояние улучшается, — голос женщины звучал безжизненно. Она остановившимся взглядом смотрела в камин, судорожно сжимая в руке пергамент. — Скажи мне, — теперь в голосе звучала еле сдерживаемая ярость, — ты случайно не знал о том, что с нашим сыном произошел несчастный случай настолько тяжелый, что он впал в кому?

— С чего ты взяла?

— С того, что здесь написано: «Надеюсь, что этим письмом мы Вас успокоили»! — закричала Нарцисса, вскакивая с дивана. — Я ничего об этом не знала, так что единственный, кого они успокаивают, это ты!

Прижатый к стене Люциус вынужден был прибегнуть ко лжи: — Нарцисса, я не хотел тебя беспокоить.

— Люциус, почему ты считаешь, что имеешь право скрывать от меня что-либо, касающееся нашего сына? — Обычно кроткая и ласковая женщина сейчас была просто в бешенстве. — Мой сын в коме, а ты «не хочешь меня беспокоить»!

— Ну, как видишь, он чувствует себя прекрасно. Завтра я поеду и навещу его…

— Нет, Люциус! Завтра МЫ поедем и навестим его! Я хочу сама убедиться в том, что с Драко все в порядке, — ледяным тоном, обрывая мужа, произнесла леди Малфой.

— Но, любимая, нет никакой необходимости отправляться туда вдвоем…

— Люциус, может быть, ты не понял, но здесь нечего больше обсуждать, — возразила Нарцисса, швырнула смятое письмо в пылающий камин и покинула гостиную.

— Как он? Ты видел его? — спросила Гермиона Блейза, когда он, запыхавшись, примчался и плюхнулся на скамью рядом с ней перед уроком профессора Флитвика.

Брюнет кивнул, не в силах отдышаться. Он бежал всю дорогу и преодолел расстояние от больничного крыла до класса маленького профессора, на которое обычно требовалось десять минут быстрым шагом, за три минуты. Он несся с бешеной скоростью, растолкав и посбивав с ног толпу пуффендуйских первоклашек, которые еще долго поднимались и отряхивались, недоумевая, кто же это пролетел фурией мимо них.

— И что? — с беспокойством прошептала девушка, бросая внимательный взгляд на лучшего друга, сидевшего на две парты впереди и старавшегося сосредоточиться на лекции.

— Лю… бимая.. по…дожди па… ру ми.. нут, — пропыхтел Блейз.

— Ой, извини, — смутилась Гермиона.

Забини улыбнулся ей и, справившись, наконец, с дыханием, объяснил: — Он в относительном порядке: из комы вышел, идет на поправку. Но меня сейчас беспокоит не физическое его состояние. Он безутешен, Герм. Он понял, что Гарри избегает его. Драко попросил меня привести к нему Поттера, чтобы поговорить и постараться выяснить, что послужило причиной того, что Гарри забыл даже их объяснение в любви.

— Объяснение в любви? О, Мерлин! Но когда они успели?

— Похоже, в другой реальности. Драко даже сказал мне, что там у них все… ну, они поцеловались и… В общем, ты понимаешь.

Гермиона озадачено посмотрела на Блейза, а потом, мило смущаясь, шепотом спросила: — Блейз, ты хочешь сказать, что наши лучшие друзья… стали любовниками?

Слизеринец кивнул.

— Вот, дерьмо! — не сдержавшись, от всей души выругалась Гермиона, привлекая внимание профессора Флитвика.

— Что именно вам непонятно, мисс Грейнджер?

— Простите, профессор. Мне все ясно, — пробормотала она, побагровев.

— Вот такие дела, Герм. И как мне теперь убедить Гарри пойти к Драко? — спросил расстроено Забини.

— Я сама с ним поговорю. Но что, к Мерлину, могло произойти, что он забыл даже такое важное событие? Блейз, я бы такое никогда не забыла! — воскликнула она и, мгновением позже осознав, что именно она только что сказала, окончательно залилась краской.

— Я надеюсь! — прошептал не менее смущенный юноша.

— Мне… понимаешь… Блейз…, — силилась выговорить хоть слово девушка.

— Я все понял, Герм. Это действительно незабываемый момент. Надеюсь, и наш будет таким же, когда мы решим, что готовы к нему, — сказал серьезно слизеринец и улыбнулся.

Девушка облегченно выдохнула и тоже заулыбалась, ожидая, когда непослушное сердце перестанет выплясывать в груди тарантеллу, и постаралась сосредоточиться на заклинании улучшения памяти, которое объяснял преподаватель.

Блейз сделал то же самое, но вдруг вздрогнул, осененный идеей, которая пришла ему в голову.

— Извините, профессор, — поднял он руку.

— Да, мистер Забини.

— Скажите, профессор, это заклинание служит для того, чтобы лучше запомнить события, которые произошли в недавнем прошлом?

— Совершенно верно.

— А если я хочу на время забыть определенные события, какое заклинание нужно использовать?

Сразу несколько человек повернулись к Блейзу, с улыбкой ожидающему ответа на свой вопрос, который не заставил себя ждать: — Ну, в данном случае существует несколько различных по своему действию заклинаний, причем, некоторые из них являются очень опасными и необратимыми и запрещены Министерством. Они используются в редчайших случаях, когда нельзя решить проблему иными способами. Например, их применяют в больнице Святого Мунго для пациентов, которые пережили или стали свидетелями ужасных событий, сильно травмирующих психику.

Затем профессор Флитвик продиктовал добрую дюжину подобных заклинаний.

— Несомненно, самым опасным из выше названных заклинаний является Oblivion partes, которое часто использовали в свое время Пожиратели смерти.

— А почему оно самое опасное, профессор?

— Потому что оно единственное из всех, после которого очень трудно восстановить блокированные воспоминания.

— Но это возможно?

— Да, мисс Грейнджер. В большинстве случаев подобные заклинания действуют короткий период времени или являются обратимыми, потому что по большому счету все они просто временно блокируют воспоминания.

— Но это не относится к oblivion partes, верно? — спросил Блейз, все большей утверждаясь в мысли, что Нотт применил одно из заклинаний этих к Гарри.

— Не совсем так, мистер Забини. В этом случае принцип блокировки воспоминаний несколько иной, поэтому их восстановление затруднительно. И бывали случаи, когда отдельные события восстановить не удавалось.

— И чем рискует человек, подвергшийся данному заклятью? — внезапно спросила Гермиона.

— Единственный риск — не вспомнить вообще ничего. В физическом и в психологическом плане никакого побочного эффекта нет.

— Очень интересно, — пробормотал Блейз.

— Я вижу, мистер Забини, — заметил профессор Флитвик. — Вот только интересно, почему?

— У меня есть тетушка, у которой похожие симптомы. Вот я и хотел узнать, нельзя ли ей чем-нибудь помочь, — соврал Забини. — Только каким заклинанием можно отменить действие вышеназванных?

— О, я не могу сказать Вам этого, молодой человек! Оно запрещено Министерством. Эти заклинания относятся к продвинутой магии и чрезвычайно опасны в применении, особенно если маг еще не достиг совершеннолетия.

— Да я и не собирался… У меня и мысли не было… — забормотал Блейз, чувствуя, что чуть не попался.

— Только колдомедики в Св. Мунго могут применять его для лечения пациентов.

— Да, но…

— Если позволите, я бы хотел продолжить урок, — закончил дискуссию профессор.

Блейз кивнул и расстроено вздохнул, но тут перед ним на парту упал клочок пергамента. «Отменяющее заклинание для oblivion partes, библиотека, запретная секция, в полночь. Люблю тебя! Гермиона».

Блейз просиял и, незаметным движением палочки уничтожив записку, сосредоточился на уроке.

Ужин пролетел незаметно. В девять часов вечера, когда все студенты собрались в своих гостиных, готовя домашние задания, парочка, тесно прижимаясь друг к другу, скрытая позаимствованной мантией-невидимкой, бесшумно двигалась по пустым коридорам по направлению к библиотеке.

— Ничего себе! — прошептал Блейз. — И часто ты позволяешь себе такие вылазки?

— Да! Мы с Гарри и Роном за шесть лет столько раз нарушали комендантский час, что и не сосчитать, — ответила Гермиона, чмокнув его в щеку.

— Ты вся состоишь из сюрпризов, любовь моя, — удивился слизеринец, открывая тяжелую дверь библиотеки. — Ну, вот мы и добрались до Запретной секции. Где будем искать?

— На нижних полках, в разделе заклинаний, — присев на корточки девушка, вытащила тяжелый пыльный фолиант и принялась листать его, стараясь производить как можно меньше шума.

— Нашла что-нибудь? — Некоторое время спустя, спросил Блейз.

— Нет. Но Флитвик говорил, что это заклинание часто использовали Пожиратели, поэтому нужно перейти к разделу Темных искусств.

— Где это?

— За этим стеллажом.

— Откуда ты знаешь?

— Я столько времени здесь провела. И большую часть именно ночью, — хмыкнула Гермиона.

— Ладно, я пойду на ту сторону, а ты продолжай искать здесь, — прошептал Блейз.

Девушка кивнула, и слизеринец исчез в темноте.

Через полчаса интенсивных поисков ни один, ни другая не смогли найти ничего им нужного. Блейз напоминал тигра в клетке.

— Вот дерьмо! Ну почему мы не можем найти ничего путного? — Ругался он сквозь зубы.

— Странно. Может, мы не там ищем? — пробормотала Гермиона. — Если только…

— Что?

— Может, поискать в разделе вечной любви?.. Хотя, я думаю, мы и там ничего не найдем! — решительно закончила она.

— Почему?

— Потому что этой книги здесь больше просто нет.

— Поч… Ты хочешь сказать, что тот, кто наложил это заклинание на Гарри, забрал ее? — поперхнулся Блейз.

— Да, мне так кажется.

— Час от часу не легче! И что теперь?

— Нам нужно найти того, кто ее выкрал, потому что получить какую-либо книгу на руки из Запретной секции невозможно.

— У меня есть подозрения на этот счет, но я не уверен.

— Нотт? — не колеблясь, выпалила Гермиона.

— Точно!

— Я тоже о нем сразу подумала, потому что он единственный, кто извлекает выгоду из амнезии Гарри. Так он может спокойно попытаться наладить отношения с Драко.

Блейз согласно кивнул.

— Все, пошли отсюда. Завтра подумаем, как заставить его признаться.

— Давай забежим на пару минут проведать Драко. Я пообещал ему, что приведу к нему вечером Гарри. Но так как ничего не получилось, нужно хотя бы объяснить ему, что к чему.

— Пойдем, конечно, — согласилась Гермиона. Она поставила на место книги и вслед за Блейзом направилась к выходу.

В больничном крыле их ждала потрясающая картина: Гарри Поттер собственной персоной сидел у изголовья спящего Малфоя и с грустью смотрел на него.

— Гарри, — тихонько начала Гермиона, направляясь к нему.

— Подожди, — прошептал ей на ухо Блейз, удерживая за руку. — Смотри!

В этот самый момент из темноты появился Нотт и приблизился к гриффиндорцу: — Что ты здесь забыл, Поттер? — спросил он.

— Ничего. Как видишь, я не будил его. Просто пришел узнать, как он.

— Поправь меня, но, по-моему, мы с тобой кое о чем договаривались? — недовольно процедил Нотт.

— А я и не нарушал наш уговор. Я не общаюсь с ним. Снейп и Блейз просили меня навестить его, но я не пришел. Что еще тебе нужно? — прошептал Гарри.

— Знать, какого боггарта ты приперся сюда сейчас?

— Слушай, я помню, что обещал тебе. Но происходят странные вещи. Я вижу отрывочные картины о нас с ним, и хотел лишь понять, что это. А сюда я пришел, просто чтобы узнать, как он.

— Твою мать, зачем? — рявкнул Нотт. — Ты же сказал, что не любишь его, и что он тебе не интересен.

— Я знаю, что сказал. Но сейчас я уже ни в чем не уверен.

— Мне плевать, Поттер! У нас уговор, будь добр, соблюдай его!

— А почему ты так бесишься? Боишься, что он выберет меня, а не тебя? — раздраженно огрызнулся Гарри.

— Не зли меня, Поттер! Ты не знаешь, на что я способен.

— Вот только не надо меня пугать! Я уже давно не боюсь подобных угроз, — бросил Поттер, поднимаясь и подходя ближе к своему сопернику.

— Я люблю его! Драко — вся моя жизнь!

— Может, я тоже любил его, но только не могу вспомнить!

— Ну, а мне-то что?

— Тебе — ничего, а вот мне дело есть!

— Ты ничего не знаешь о нас, о том, что мы пережили вместе. Он — часть меня! — завопил Нотт.

— Да я ничем тебе и не мешаю! Я только хочу понять! — тем же тоном ответил гриффиндорец. — Незнание убивает меня. Как бы ты себя чувствовал на моем месте? Если бы тебя лишили воспоминаний? Поверь мне, это ужасно — видеть в обращённых на тебя взглядах знание о событиях, о которых ты не имеешь даже понятия! Не хочу всю жизнь жить в сомнениях, — уже тише добавил он.

— И что ты хочешь сделать? Прийти к нему и попросить: «Эй, расскажи мне»?

— Возможно. А вдруг я ошибся?

— Ты никогда не сможешь полюбить его так, как я. Зачем внушать ему несбыточные надежды?

— Ты просто боишься, что он влюблен в меня, а не в тебя, да? Ты панически боишься, что это чувство окажется сильнее. Но почему? Кто тебе сказал, что… — Гарри на мгновение замер. — Ты видел мои воспоминания, — потрясенно прошептал он, понимая, что прав. — Это ты, да? Ты лишил меня памяти?

Нотт молчал, подтверждая его правоту.

— Но почему?

— Ты спрашиваешь — почему? Потому что мне нужен был второй шанс. Я хотел вновь завоевать его любовь. Пока ты был временно обезврежен, я мог бы поговорить с ним и попытаться еще раз…

— Сделать что? — раздался голос Драко, который все это время притворялся крепко спящим. — Что бы ты попытался сделать, Теодор?

Глубокая тишина воцарилась в помещении. Потом Нотт пробормотал: — Мне так жаль, Драко. Желание вновь обнять тебя свело меня с ума.

— Как ты мог, Тео? — простонал Драко. — Как ты мог так поступить со мной? — с возрастающим раздражением повторил он.

— Почему ты любишь его? — всхлипнул Нотт, кивая головой в сторону Гарри. — Что в нем есть такого, чего нет у меня? — в его голосе звенело отчаяние.

— Мы не выбираем, кого любить, Тео. Наша история закончилась задолго до того, как я влюбился в Гарри. Ты прекрасно об этом знаешь.

— Драко, я не могу так больше. Я думаю о тебе каждый день, каждую минуту. Я люблю тебя, я хочу тебя, я с ума без тебя схожу. Жизнь без тебя опустела. Иногда мне хочется умереть, потому что тебя больше нет рядом.

— Я все понимаю, Тео. Но я не люблю тебя больше. Что я могу с этим сделать?

— Дай мне второй шанс, Драко! Все будет по-другому, клянусь. Давай попробуем еще раз! Мы ведь так любили друг друга, не мог же ты все забыть, — умолял Нотт, обращая к Драко залитое слезами лицо.

— Я не могу, — прошептал блондин, отводя глаза и понимая, что добивает своего бывшего возлюбленного.

Гнетущее молчание нарушил Гарри, который подошел к двери и сказал: — Слушайте, ребята, почему бы вам не поговорить завтра на свежую голову?

— Гарри, прошу тебя, — прошептал Драко, протягивая к нему руку, — не уходи.

— Я понимаю, что тебе тяжело слышать это, но я ничего не помню о нас. Прости. Я ничего не чувствую.

Рука Драко безвольно упала.

— Ты сам сказал, что любишь меня, после того как мы занимались сексом. Умоляю, не выбрасывай меня из своей жизни.

— Я хочу вернуть свои воспоминания.

— Я помогу, Гарри.

— Ты сначала выясни все с ним, а потом мы поговорим, — ответил Поттер и покинул больничное крыло.

— Мерлин, Тео, ну как ты мог? — Драко повернулся к другому слизеринцу, и слезы покатились по бледным щекам. — Ты разрушил самое прекрасное, что было в моей жизни.

— Мне так жаль, Драко, — прерывающемся голосом прошептал Нотт и выскочил за дверь. Пару минут спустя за ним последовали никем незамеченные Блейз с Гермионой, которые справедливо рассудили, что Драко сейчас не до них.

— Куда ты? — спросила Нарцисса, увидев, что муж облачился в мантию и направился к двери.

— Увидимся в Хогвартсе, у меня есть одно срочное дело.

— Люциус, а отменить нельзя?

— Нет, сокровище, я получил срочное послание. Мне нужно опознать труп одного человека. Отложить это нельзя. Но ты не волнуйся, я появлюсь в Хогвартсе сразу же, как только решу проблему, — холодно сказал Малфой. — Во сколько ты поедешь?

— Сейчас же, только переоденусь.

— Прекрасно, там и увидимся, — сказал мужчина и аппарировал.

Нарцисса опустила голову и прикрыла глаза. Столько лет она была замужем за этим человеком, но так и не смогла привыкнуть к его манере разговора, когда в его голосе жажда обладания мешалась с ледяным высокомерием.

— Ты готов? — спросил Северус друга, снимая слой за слоем повязку с его глаз.

— Да, — прошептал Сайфер. — Но должен признать, что мне немного страшно.

— Не волнуйся, все будет хорошо. Поппи сказала, что проблем со зрением не будет. Первое время глаза будет слегка жечь, но это неудобство скоро пройдет.

— Сев, я даже не знаю, как тебя благодарить, — Сайфер сжал его руку.

— Перестань, покажи лучше мне свои глаза.

Малфой медленно открыл глаза. На мгновение ему показалось, что ничего не изменилось, а потом на него обрушилась боль. Сайфер застонал и зажмурился, а потом попробовал снова. Постепенно он смог различить свет и тень, потом тени обрели очертания предметов, которые становились все четче.

— Ну что? — с тревогой спросил друг. — Сай, ты видишь меня?

— Ты постарел, — заулыбался блондин и потянулся, чтобы тепло обнять Северуса. — Я вижу тебя, Сев! Я вижу!!!

Слизеринский декан обнял его в ответ и облегченно выдохнул.

— Он плакал всю ночь, — прошептал Сайфер, кивая головой в сторону кровати Драко.

— Кто? — не сразу вник Снейп.

— Драко.

— Поттер, да?

— Это мучительно, Северус, не иметь возможности утешить его, — горько прошептал Сайфер.

— Потерпи, друг мой, еще один день.

— Я понимаю, но он такой беззащитный, такой хрупкий, мне так хочется обнять его, сказать, что все наладится.

— Завтра скажешь. А сейчас отдыхай, а то мне говорят, что ты переутомляешься.

— Но это фантастическое чувство — иметь возможность встать и пойти куда тебе хочется!

— Я тебя понимаю, но не забывай, что ты еще не прошел восстановительный период.

— Да я прекрасно себя чувствую, Сев! Как никогда раньше.

Профессор заулыбался и кивнул, но потом посерьезнел и сказал: — Сегодня Люциусу сообщили о твоей смерти.

— Я знаю. Дамблдор рассказал. Ты думаешь, он явится сюда, чтобы сообщить тебе эту новость?

— Не знаю.

— Думаю, это по-своему справедливо. Чтобы жить дальше, нужно сгореть и возродиться из пепла подобно птице-фениксу.

Снейп улыбнулся и сказал: — Не знаю насчет феникса, но думаю, это тебя точно возродит, — и он протянул другу длинный узкий футляр, в котором лежала сестра-близнец его старой волшебной палочки: девять с половиной дюймов, орех, волос из гривы единорога внутри. — Олливандер был очень любезен. Он прекрасно помнил ту палочку, которую продал тебе много лет назад.

— Поверить не могу, — срывающимся голосом прошептал Сайфер, дрожащими руками вынимая палочку из ее ложа. — Знал бы ты, сколько лет я мечтал почувствовать ее пальцами. Мою палочку сломали у меня на глазах.

— Я понимаю. Единственный способ скрыть мага — это сломать его палочку. Что скажешь, если я предложу тебе немного попрактиковаться чуть позже? Ты еще не заржавел за столько лет? — фыркнул Снейп, толкая друга локтем в бок.

— Не надейся! Все эти годы я постоянно повторял все известные мне заклинания и контрзаклинания, чтобы не забыть.

— Ладно, старик, у нас еще будет время для магической дуэли… — Снейп не договорил, потому что в больничном покое раздался теплый и хорошо знакомый обоим мужчинам голос.

— Нарцисса, — прошептал Сайфер, прикрывая глаза.

— Не двигайся, если Драко еще не готов, то представь, что будет с ней, — еле слышно прошептал Северус.

— Но…

— Сай, прошу тебя! — перебил его Снейп и поднялся. — Будь здесь! — добавил он и вышел из-за ширмы. — Нарцисса, дорогая, здравствуй! Ты приехала проведать Драко?

— Привет, Северус! Да, я случайно узнала вчера ночью и с утра сразу же приехала.

— Он еще спит. Разбудить его?

— Не надо, пусть спит пока. Я подожду Люциуса. Он должен прибыть с минуты на минуту. Мы разбудим его вместе, — улыбнулась старому другу нарцисса.

— Как ты?

— Хорошо.

— Правда?

— Все, Северус, — оборвала женщина и направилась к кровати Драко. — Мерлин! — Охнула она, прикрывая рот рукой. — Северус, ты заметил, насколько он стал похож на него?

— Что? — обеспокоено спросил зельевар.

— Ты видишь, как он похож не него? — дрожащим голосом повторила женщина. — С каждым днем все больше… — она не договорила и прерывисто вздохнула, сдерживая слезы. Сделав шаг, Нарцисса оказалась у изголовья кровати спящего юноши и присела на край. Слезинка скользнула по щеке.

— Те же глаза, цвета тумана, та же плутовская улыбка, — задумчиво сказал Снейп.

— Мне так его не хватает, Северус, — сдавлено произнесла она. — Не проходит дня, чтобы я не думала о нем, — женщина подняла на профессора полные слез глаза.

— Настанет день, и ты сможешь обнять его, — прошептал мужчина, сжимая ее пальцы.

— Если на свете есть справедливость, то хотя бы в смерти мы должны быть вместе, — произнесла Нарцисса и задумчиво добавила: — Я все время спрашиваю себя, если бы все сложилось не так, и он не исчез, женился бы он на мне? Были бы мы счастливы? Любил бы он нашего сына, так же как и меня?

Северус кивнул и уже открыл рот для ответа, но тихий голос заставил его остановиться.

— Даже не сомневайся, любимая.

Нарцисса вскинула глаза на стоящего перед ней в утреннем свете мужчину, абсолютно похожего на ее мужа, только чуть более худощавого. Вскочив, она смущенно сказала: — Люциус, извини, я не слышала, как ты вошел.

— Я не Люциус.

— Что?

— Я не Люциус, — повторил мужчина.

— Кто… кто …ты? — еле выговорила женщина, не в силах поверить глазам.

— Ты еще прекрасней, чем я запомнил, — прошептал Сайфер, ласково коснувшись ее щеки кончиками пальцев. — Как ты, маленькая моя?

Только один человек так называл когда-то Нарциссу, с такой же щемящей нежностью и бесконечной любовью. Тот, кто почти двадцать пять лет назад завоевал ее сердце, взамен подарив свое. Счастье узнавания, когда она услышала этот простой, но так много напомнивший вопрос, оказалось слишком сильным, чтобы ее нервы смогли выдержать. Выдохнув онемевшими губами только одно слово — «Сайфер!» — женщина упала без чувств на руки того единственного, кого она любила, кто был отцом ее сына, и кто наконец-то вернулся к ней из небытия.

— Я же просил тебя не вмешиваться, — прошептал Снейп, помогая другу перенести и уложить бесчувственную женщину на кровать за ширмой.

— Прости, я не сдержался. Когда она начала задавать тебе все эти вопросы, мне захотелось умереть.

— Великолепно! Вот только с минуты на минуту здесь будет Люциус, — с досадой сказал зельевар.

— Знаю, прости, — сухо отозвался Сайфер.

— Сай, я знаю, как тебе сложно — здесь женщина, которую ты любишь, и твой сын, но пойми, нужно подождать.

— Я понимаю, — прошептал Малфой, не удержавшись и прижавшись губами к тонкому женскому запястью. Несколько мгновений спустя Нарцисса открыла глаза после произнесенного Снейпом «Энервейт!».

— Что происходит, Сев? — хрипло спросила Нарцисса, поднося руку ко лбу. — Я ви…, — она осеклась, увидев того, кто ласково сжимал ее пальцы. — Сайфер…

— Здравствуй, любимая.

— Сайфер! — прошептала женщина, пытаясь сесть.

— Да.

— Сайфер, — потрясенно повторила Нарцисса, осознавая, что это не сон, и разражаясь слезами облегчения.

— Я пока не могу рассказать тебе все, но обещаю, что больше не исчезну. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, — прошептал он в светлые волосы, прижимая плачущую женщину к груди.

— Мне так не хватало тебя. Я думала, что ты умер, — всхлипывала она.

— В каком-то смысле так оно и было, — ответил Сайфер.

— О Мерлин! Не могу поверить, что ты жив.

— Я жив, любимая.

— Драко, он… он…

— Я знаю, маленькая моя. Северус мне сказал.

— Сайфер, он так похож на тебя, — пробормотала Нарцисса, не отрывая лица от груди мужчины.

— Возьми себя в руки, девочка моя. Сейчас здесь будет Люциус, и ты должна не подать вида, что что-то изменилось, — сказал Сайфер и поцеловал ее в соленые от слез губы.

— Я не смогу. Он мне отвратителен, он…

— Я знаю, Нарцисса, но пока я не могу открыто выступить против него. Поэтому умоляю тебя, не давай ему повода причинить тебе боль. Все будет хорошо, нужно только немного переждать.

— Почему ты такой худой? Где ты был?

— Я не могу объяснить тебе это сейчас, повторю только, что я вернулся навсегда и ничто и никто в этой жизни не сможет разлучить меня с тобой и с Драко.

Леди Малфой слабо улыбнулась: — Я ждала тебя семнадцать лет, конечно, я смогу потерпеть еще несколько дней.

— Я люблю тебя, Нарцисса. Все эти годы только эта любовь не давала мне сойти с ума.

— И я тебя люблю. Все эти годы я не верила тем, кто говорил, что ты просто ушел и бросил меня.

— Я никогда бы так не сделал!

— Я знаю!

— Ты прекрасна, дорогая! Мы наверстаем с тобой все упущенное время.

— Не могу дождаться, любимый, — заулыбалась Нарцисса и поцеловала ладонь Сайфера, которой он нежно гладил ее по щеке.

— Доброе утро, — раздался голос мадам Помфри из-за ширмы.

— Пойдем, Нарцисса. Драко проснулся, — прошептал Снейп и потянул женщину за локоть. Та кивнула и, поцеловав Сайфера еще раз, поднялась с кровати.

— Будь любезен, в этот раз не выходи отсюда, — обратился к нему Снейп.

Малфой кивнул, улыбнулся еще раз Нарциссе и скрылся за ширмой.

— Прекрасно, — прокомментировал Снейп и вместе с Нарциссой направился к кровати Драко.

— Мама! — удивленно воскликнул юноша, увидев мать. — Что ты здесь делаешь?

— Привет, сокровище. Как ты себя чувствуешь? — поздоровалась женщина, вытирая щеки. — Узнала, что с тобой случилось, и приехала.

— Почему ты плачешь?

— Увидев тебя на больничной кровати, не смогла сдержаться. Видишь, Северус пытался успокоить меня. Я не знала, что с тобой произошел несчастный случай, иначе я приехала бы немедленно.

— Со мной уже все в порядке, — заулыбался сын. У меня крепкая шкура. Я же Малфой.

— Да уж, — прокомментировала Нарцисса и снова залилась слезами.

— Мама, ну все же хорошо. Хватит плакать, — растерялся Драко. — Через несколько дней я снова буду на ногах. Да, мадам Помфри? — спросил он у медсестры, не зная, что слезы матери были вызваны другой причиной.

— Да, Драко.

— Извини, дорогой. Я все никак не могу успокоиться, — сквозь слезы попыталась улыбнуться леди Малфой, вытирая мокрые щеки. — Я так счастлива.

— Пора бы уже взять себя в руки, — раздался от двери холодный голос. — Женщине твоего уровня не пристало реветь как какой-то маггле.

— Папа, — посерьезнел Драко.

— Здравствуй, сын.

— Люциус, — кивнул Снейп, бросая умоляющий взгляд на Нарциссу, которая с трудом проговорила:

— Мы ждали тебя.

— Извините, у меня было неотложное дело. Драко, я вижу, ты пришел в себя. Прекрасно.

— Да, — ответил юноша и улыбнулся матери.

— Как скоро он встанет на ноги? — обратился Люциус к медсестре.

— Не раньше, чем через неделю, — ответила та.

— Жаль, я думал, что раньше.

— Сожалею.

— Я представляю, — пробормотал Малфой и повернулся к Снейпу. — Северус, мне нужно поговорить с тобой. Уделишь пять минут?

— Конечно, слушаю тебя.

— Наедине.

— Хорошо, пойдем в лабораторию, — предложил Снейп и, кивнув присутствующим, направился в сопровождении Люциуса к выходу.

— Дорогой, ты правда хорошо себя чувствуешь? — обратилась Нарцисса к сыну. — Ты так похудел.

— Мама, я три дня провалялся в коме, поесть возможности не было, — рассмеялся тот.

— Не обманывай меня, Драко. Я хорошо тебя знаю и вижу, что тебя что-то беспокоит. Это Люциус или что-то в школе? — ласково спросила мать.

— И то, и другое, — прикрыл глаза юноша.

— Не хочешь рассказать?

— Лучше не надо.

— Драко, я подозреваю, что Люциус что-то задумал. Будет лучше, если ты мне расскажешь подробнее. И что все-таки случилось в школе? Вместе мы сможем найти решение.

— Сейчас уже все в порядке.

— Что значит «сейчас»?

Драко подумал и решился. Он рассказал матери о планах Люциуса превратить его в нового Темного лорда и о своем твердом решении не подчиниться ему. О том, что Дамблдор и Снейп в курсе и во всем помогут, так что можно не волноваться. Кроме того, Нарцисса узнала о том, что он исправил оценки и начал нормально питаться.

— Хорошо, и что же еще тебя сейчас беспокоит?

— Это немного сложно объяснить… понимаешь, мне кажется … я влюблен…

— Но это же чудесно, — обрадовалась Нарцисса.

— Да, наверное, — пробормотал юноша, и в общих чертах объяснил матери то, что сделал Теодор, скрывая при этом, кто был второй заинтересованной стороной в этой ситуации.

— Понятно, и что думаешь делать?

— Не знаю, но сама мысль о том, что я могу его потерять, сводит меня с ума, — несчастным голосом сказал Драко, не замечая, что выдал себя.

— Потерять ЕГО? — женщина помолчала. А потом продолжила: — Ну, если хотя бы половина из того, что о нем говорят, правда, то я бы сказала, что тебе не стоит так беспокоиться. Я думаю, Гарри скоро все вспомнит.

Удивленный проницательностью матери, блондин не удержался от вопроса: — Откуда ты узнала, что это Гарри?

— Я твоя мать, Драко. Много лет ты рассказывал мне о том, как ты ненавидишь его и терпеть не можешь. Ты же знаешь, что от ненависти недалеко и до любви.

Юноша кивнул.

— И что мне делать?

— Оставить его в покое и подождать. Гарри нужно разобраться со своей жизнью самому. Он сейчас смущен и растерян, но потом, вот увидишь, он сам придет к тебе. Стань ему другом и не форсируй события. Не заставляй его полюбить тебя. Не забывай, что сейчас он подобных чувств не испытывает. Дай ему время, сынок.

— А если он меня не полюбит?

— Я так не думаю.

— Откуда ты знаешь?

— Настоящая любовь не умирает, — прошептала Нарцисса, ласково целуя сына в щеку.

— Я тебя люблю, — Драко в ответ обнял ее.

— И я тебя очень люблю, сокровище, — отозвалась женщина, возвращая объятие и глядя в сторону ширмы, за которой она знала, Сайфер прекрасно слышал их с Драко разговор.

— Мама, — прошептал юноша, отстраняясь.

— Да?

— Могу я задать тебе вопрос?

— Конечно.

— И ты мне честно ответишь? — Драко взял мать за руку.

— Да, милый.

— Кто такой Сайфер Малфой? — выпалил Драко.

— Откуда ты узнал это имя? — в свою очередь задала вопрос Нарцисса, побледнев.

— Это длинная история. Я обещаю, что расскажу тебе ее, но не здесь и не сейчас. Прошу, ответь на мой вопрос.

— Это близнец твоего отца.

— А почему я никогда о нем не слышал?

— Потому что он исчез еще до твоего рождения.

Драко кивнул, потом сжал пальцы матери и тихо спросил: — Он мой настоящий отец, да?

На мгновение в помещении повисла тишина, а потом женщина еле заметно кивнула головой и прошептала: — Как ты узнал?

— Гарри узнал и рассказал мне. Но почему ты скрыла это от меня?

— Прости, дорогой. Но я спасала твою жизнь… Люциус не знает, что ты не его сын. Он бы убил тебя…

— Все эти годы стараться быть достойным его, безуспешно пытаться заслужить его любовь, одобрение, хоть один благосклонный взгляд. Но я никогда не оправдывал его ожиданий, никогда не мог достичь заданной им планки. Я все время спрашивал себя, чем я заслужил такого отца?

— О, мне так жаль, Драко… — Нарцисса прекрасно понимала, в каком шоке пребывал сын, когда узнал правду о своем отце.

— Когда я все узнал, я так разозлился на тебя и на Северуса, что готов был ненавидеть вас. Но потом один удивительный человек сказал мне, что часто тот, кто любит, совершает ошибки, и нужно научиться понимать и прощать. Что он сам прошел через боль и потери, но смог пережить их и стать сильнее.

— Я думаю, что должна поблагодарить мистера Поттера, да? — улыбнулась леди Малфой, интуитивно понимая, кто мог бы ей помочь заслужить прощение Драко за то, что она скрывала от него имя его настоящего отца.

Блондин кивнул и сказал: — Теперь я знаю о нем и хочу найти.

— Ты так похож на него.

— Ты любила его?

— И сейчас люблю.

— Но как ты могла жить столько лет с этим ублюдком?

— Сколько раз я сама спрашивала себя об этом, а потом я смотрела на тебя, как ты растешь, потом мужаешь, и видела в тебе ответ на свой вопрос.

— То есть это моя вина, — понурился Драко.

— Нет, дорогой, я просто была слишком слабой. Молодая девушка двадцати лет, одинокая, беременная и безутешная, потому что мужчина, которого я любила, исчез, не объяснив причины. Если бы я пошла против воли родителей, они лишили бы меня наследства. И какую жизнь я могла бы тогда тебе предложить? Узнай об этом Люциус, и в живых бы он тебя точно не оставил. Поэтому на тот момент это казалось лучшим решением.

— Наоборот, ты поступила очень отважно. Но прошу тебя, не жертвуй больше собой ради меня. Пообещай мне, мама!

— Мне больше не придется жертвовать, родной. Скоро все изменится.

— Не понимаю.

— Скоро поймешь, — ласково погладила сына по щеке Нарцисса.

Драко хотел спросить что-то еще, но в это время вернулись Люциус и Северус, и разговор оборвался.

— Нам пора, Нарцисса, — холодно бросил Люциус.

— Хорошо, — поднялась женщина. — До свидания, сокровище. Сообщай мне новости, пожалуйста.

— Конечно, — прошептал Драко, обнимая ее.

— Всего хорошего, Северус, и спасибо тебе, — Нарцисса обняла Снейпа и шепнула на ухо: — Передай ему, что я целую его.

Глава Слизеринского факультета скупо улыбнулся, кивнул и проводил чету Малфоев до выхода из замка.

— Привет, Гарри, — просияла Гермиона, увидев друга, усаживающегося за гриффиндорский стол. — Как ты себя чувствуешь? — Спросила она, обратив внимание на темные тени под зелеными глазами.

— Я в порядке, — фальшиво улыбнулся Поттер.

— Спал плохо?

— Да.

— Гарри, послушай…

— Герм, я ценю твое участие, но не хочу говорить о Драко.

— Вчера вечером мы с Блейзом спустились в больничное крыло, чтобы поздороваться с ним и видели там тебя и Нота.

— Чудесная сцена, не правда ли? — скривился Гарри.

— Я бы так не сказала. То, что он сделал, это ужасно.

— Согласен, но я все равно не могу ненавидеть его за это. От отчаяния можно пойти на что угодно.

— Неважно, Гарри. Это непростительно.

— Я понимаю, но мне все равно его жаль. Он действительно очень сильно любит Драко.

— Ты его тоже очень любил.

— Вот только я этого не помню, — Гарри утомленно потер лоб. — Я не знаю, что мне делать. Я так устал. Когда же все это закончится?

— Нотт знает контрзаклинание, у него есть книга, в которой описано все по данной теме. Попытка не пытка.

— Да он ни за что не скажет!

— Это наша забота.

— Да кто тебе сказал, что он даст вам книгу?

— Блейз его убедит, — хитро подмигнула Гермиона.

— А если я и потом не вспомню? — с тревогой и предвкушением спросил Гарри.

— Есть еще Драко, ты влюбился в него однажды, полюбишь снова. Вы с ним созданы друг для друга.

Юноша на мгновение задумался, а потом порозовел и, запинаясь, сказал: — Сегодня утром… под душем… я еще кое-что вспомнил. Мы с ним… — пробормотал Гарри. — Я лежал сверху и целовал его в шею, а он… он закрыл глаза и стонал, как будто бы целиком и полностью отдался наслаждению, — гриффиндорец окончательно смешался и покраснел. — И, Герм, хоть мы были и одеты, но я уверен, это было ненадолго… и что мы…

— Занимались любовью? — закончила за него девушка.

Гриффиндорец кивнул и, помолчав пару минут, спросил: — Скажи, как я мог забыть такую важную вещь?

— Гарри, но ты не виноват в этом. Нотт использовал против тебя запрещенное Министерством заклинание. Вот только когда он успел, ума ни приложу?

— Зато я знаю, — сказал Блейз, садясь рядом с друзьями на скамью. — Он сделал это, когда нашел тебя недалеко от Хогвартса без сознания. Помнишь ту ночь, когда вы спасали Сайфера Малфоя?

Гриффиндорец кивнул.

— Перед тем, как отнести тебя в больничное крыло, он проник в твои воспоминания и удалил самые для него неудобные.

— Но откуда он узнал заклинание? — с любопытством спросила Гермиона.

— Не забывай, мы же дети Пожирателей.

— Это он тебе сказал?

— Да!

— Значит, это не он забрал ту книгу из библиотеки?

— Нет, она, наверное, до сих пор стоит где-то на полках Запретной секции. Но это не важно, потому что Нотт сказал мне контрзаклинание.

— Правда? — удивился Гарри. — Но почему?

— Он очень расстроен и хочет исправить то, что натворил, потому что он не ожидал, что Драко будет так страдать. Он правда его очень любит и готов на все, лишь бы Драко улыбался, даже если для этого самому Теодору придется уйти. Он не подумал, что просто удалить тебя будет недостаточно, чтобы вновь завоевать Драко.

Поттер вздохнул и решительно спросил: — Ты можешь произнести его сейчас?

Слизеринец счастливо заулыбался, кивнул и вытащил палочку. Он направил ее Поттеру в висок и четко произнес: «Memor oblivia partes reparo!».

Маленькая голубая молния сорвалась с конца его палочки и на мгновение осветила лицо гриффиндорца. Тот широко распахнул глаза и прошептал: — По-моему, ничего не изменилось.

— Не паникуй, — решительно произнесла Гермиона. — Флитвик сказал, что воспоминания блокируются, поэтому, может, для того, чтобы они восстановились, нужно время.

— Хорошая попытка, Герм, но неудачная.

— Никогда не говори «никогда», Гарри! — возразила подруга, сжимая его пальцы. — Давай подождем пару дней.

Поттер пожал плечами: — Да пожалуйста, днем больше, днем меньше — разницы никакой.

— Точно! — согласилась Гермиона.

Прежде чем Блейз успел что-нибудь добавить, к их столу подошла профессор МакГоннагал и сказала: — Мистер Забини, к Вам посетитель. Следуйте за мной, пожалуйста.

— Ко мне? А кто это, профессор? — удивился Блейз.

— Ваш отец, — слова МакГоннагал произвели на всех эффект ушата холодной воды.

— Блейз, — в панике севшим голосом прошептала Гермиона.

— Спокойно, ничего со мной не случится, — улыбнулся ей слизеринец. — По крайней мере здесь, в вотчине Дамблдора, — с этими словами он поцеловал девушку в щеку и последовал за заместителем директора до комнаты посещений.

— Отец, — прошептал Забини мужчине, сидящему в кресле возле весело потрескивающего камина.

— Привет, Блейз. Садись, — указал он на соседнее кресло.

— Что-то с мамой? — обеспокоено спросил Блейз, пытаясь прощупать почву. Он не знал чего ждать от разговора с отцом, учитывая, что ему мог наговорить Люциус.

— Нет, с ней все в порядке. Она шлет тебе привет.

— Понятно, — пробормотал юноша, садясь, куда ему было указано.

Они помолчали. Потом мужчина сказал: — Я знаю, что Люциус…

— Сразу хочу сказать, что не жалею ни об одном сказанном слове, — перебил его сын. — Знаю, ты накажешь меня за дерзость, но не ему решать, как мне жить, кого мне любить и как мне строить отношения с его сыном.

Астор Забини несколько долгих мгновений смотрел молча на сына, а потом глубоко вздохнул и сказал, поражая того до глубины души: — Я здесь не для того, чтобы наказывать тебя. Я приехал, чтобы попросить тебя не выступать открыто против Люциуса Малфоя. Он очень ясно дал мне понять, что в следующий раз он не будет к тебе так лоялен. Я не вынесу, если он причинит тебе зло, потому что не могу быть все время рядом, чтобы защитить тебя.

Ошеломленное лицо юноши сказало больше тысячи слов, потому что это был первый раз, когда отец разговаривал с ним так ласково и смотрел с такой любовью. Блейз не мог понять, что к Мерлину происходит?

— Я знаю, о чем ты думаешь: «Мой отец сошел с ума — он не кричит и не проклинает меня за непослушание…»

— Да уж, ты меня просто поразил, — выдохнул наконец Блейз, стараясь, чтобы голос его звучал ровно.

— Я сделал столько ошибок, Блейз. Прежде всего, должен признать, что неправильно выбрал цель в жизни. Я понимаю, что ты не забудешь все эти годы несправедливых наказаний, унижений и жестокости, но все равно надеюсь, что настанет день, когда ты сможешь простить меня.

— Ты шутишь? — еле сдерживая слезы, выступившие под конец речи отца, спросил Блейз.

— Нет. Знаю, в это трудно поверить, но время, проведенное в Азкабане, помогло мне понять, сколько я потерял в жизни, следуя чужим идеалам. И больше я не хочу наступать на одни и те же грабли.

— Ты не разыгрываешь меня? — все еще не придя в себя, пробормотал юноша.

— Вы с мамой — это самое дорогое, что у меня есть в жизни. Поэтому я хочу, чтобы у нас все было по-другому.

Блейз опустил взгляд. Он столько лет мечтал услышать от отца эти слова, и сейчас, наконец, получил ответ на свои молитвы. Юноша поднял глаза цвета сапфира, взглянул в точно такие же глаза отца и дрогнувшим голосом сказал: — Я люблю тебя, папа. И всегда любил. Я никогда не переставал надеяться услышать от тебя эти слова.

— Прости меня, — прошептал мужчина. Это оказалось последней каплей, и Блейз бросился в широко распахнутые объятия отца, который крепко прижал его к себе.

Отец и сын долго стояли так, обнявшись и сдерживая слезы.

Первым нарушил тишину Астор: — Ты когда-нибудь видел плачущего Пожирателя?

— Прошу тебя, больше не называй себя так.

— Хорошо, — улыбнулся Забини-старший и вытер мокрые щеки сына. — Больше никогда!

— Ты правда больше не вернешься к прошлой жизни?

— Да, сынок. Только Люциус до сих пор убежден, что войну можно возобновить. Кстати, я хотел предупредить тебя, что он заберет Драко из школы через пару дней.

— Да ты что? Но он же еще не выздоровел!

— Знаю, но он во что бы то ни стало хочет добиться своего и объединить оставшихся после падения Темного лорда Пожирателей.

— Но он не может этого сделать! Мы ему не позволим!

— Блейз, не вмешивайся в это дело. Люциус ни перед чем не остановится, даже перед убийством того, кто попытается помешать ему.

— Но отец, Драко мне как брат, я ни за что не брошу его!

— Прошу тебя…

— Я попрошу помощи у Гарри, и вместе с Дамблдором и Снейпом мы сможем помешать Люциусу забрать Драко.

— Поттер? С каких это пор вы с ним друзья?

— С недавних. Он в самом деле особенный, отец.

— Я всегда так думал. Он сумел сделать невозможное.

— Сказать по правде я сблизился не только с ним, но ты об этом уже знаешь.

Мужчина кивнул: — С какого она факультета?

— Из Гриффиндора. Гермиона Грейнджер — удивительная девушка. Она магглорожденная, но в школе нет студентки умнее, отважнее и талантливее ее. Она великолепна!

Астор усмехнулся, удивив тем самым сына, который спросил: — Что?

— Твоя великолепная Гермиона — это та самая девушка, которую Люциус не очень любезно назвал грязнокровной пиявкой, которая выпачкает твою чистую кровь.

— Вот ублюдок! — выругался Блейз.

— Мне все равно с кем ты встречаешься, если она тебя любит, и ты любишь ее. Почему я должен запрещать тебе любить и быть любимым? — сказал старший Забини, снова обнимая сына. — Предупреди Драко, и во имя неба, не надо ненужных геройств, сын! У меня нет желания возвращаться в Азкабан за убийство Люциуса Малфоя.

— Ты правда бы это сделал?

— Да, если бы он посмел причинить тебе вред, — решительно ответил Астор. — Единственной причиной, которая может снова побудить меня совершить убийство — угроза тебе или твоей матери.

Завершив разговор этими словами и еще одним объятием, Астор Забини попрощался с сыном и исчез в зеленых языках пламени камина.

— Все хорошо, Блейз? — с тревогой спросил Гарри, увидев Забини, который в спешке покинул комнату свиданий в поисках Гермионы, и нашел обоих гриффиндорцев в соседнем коридоре, ожидающими его.

Слизеринец кивнул и вытер слезинку, которую Гермиона истолковала не совсем верно.

— Любимый, что он сделал?

— Попросил прощения.

— Что-о? — в один голос воскликнули пораженные гриффиндорцы.

— Он попросил прощения за все годы обид и унижений, предупредил на счет Люциуса Малфоя и впервые за много лет обнял меня.

— Невероятно, — прошептал Гарри.

— Я сам с трудом поверил, но это так, — рассмеялся Блейз.

— Он тебя не наказал, не…— так же ошеломленно произнесла Гермиона.

— Нет, любимая. Даже наоборот, мы поговорили о тебе, и он сказал, что я сам могу выбирать, кого мне любить.

— Правда?!

Слизеринец прижал руку к сердцу и с облегчением выдохнул: — Знали бы вы, что значит для меня этот разговор. Я всегда любил отца. Помню, в моем детстве он был совсем другим. Потом я повзрослел и понял, что не разделяю его взгляды, и мы стали отдаляться друг от друга, пока не стали практически чужими людьми. Мы вступали в противоречие по любому поводу, и заканчивалось это всегда тем, что он наказывал меня. Но теперь он пообещал, что все будет по-другому.

— Я счастлив за тебя, Заб! — Гарри обнял друга. — Теперь осталось только Драко освободиться от гнета Люциуса.

— Кстати, отец сказал, что через пару дней Люциус приедет за Драко. Он устал ждать и больше не желает откладывать с посвящением.

— Что? — закричала Гермиона. — Но как… как же так… Надо предупредить его, чтобы он мог защититься.

— А защитим его мы, — решительно заявил Гарри. — Идите к нему и предупредите. А я поговорю с Дамблдором и Снейпом. Мы не позволим этому ублюдку разрушить жизнь Драко.

— Но мы должны быть очень осторожны, потому что отец особо предупредил меня, что сейчас Люциус готов идти к своей цели по трупам.

— Я его не боюсь, Блейз. И никогда не боялся. Даже когда Волдеморт пытал меня, а Люциус стоял рядом и удовлетворенно усмехался.

— Да ты что? Не шутишь?

— Нет!

— А Драко в курсе?

— Не знаю, я ему об этом не говорил, — пожал плечами гриффиндорец. — Да это и не важно. У нас с Люциусом Малфоем свои счеты, и настало время свести их.

Блейз и Гермиона одновременно кивнули и поспешили в сторону больничного крыла, а Гарри развернулся и вихрем помчался в сторону кабинета директора. Не найдя там никого, он отправился в кабинет Снейпа.

— Кто там? — спросил профессор.

— Гарри Поттер, сэр! Мне нужно срочно поговорить с Вами.

— Входи, — Снейп распахнул дверь. — Располагайся. Что случилось?

— Это насчет Драко, сэр, — и Поттер вкратце рассказал то, что передал Астор Забини сыну. — Мы должны помешать ему, сэр.

— Конечно, — тихо сказал Снейп и добавил: — Вы все слышали, господа. Что скажете?

Сначала Гарри опешил, но потом, увидев Дамблдора и Сайфера Малфоя, выходящих из спальни, успокоился.

— Привет, Гарри, — поздоровался директор.

— Добрый день, профессор Дамблдор. Мистер Малфой!

— Здравствуй. Спасибо, что предупредил нас, — отозвался Сайфер.

Юноша кивнул.

— Использовать его как наживку, сейчас очень опасно, тем более, что он еще не здоров, — сказал Снейп, глядя на друга.

— Знаю, Северус. Но я в любом случае не позволю ему причинить Драко боль, — ответил Малфой.

— Не горячись, ты сейчас тоже не сможешь выступить против Люциуса в магической дуэли.

— Но и просто смотреть, как он убивает моего сына, я не буду.

— Боюсь, что Драко все же придется выступить приманкой, потому что спрятать его мы не сможем, — вмешался Дамблдор и, увидев, что Гарри что-то бормочет, обратился к нему: — Я не прав?

— Правы, сэр. Хотя мне эта мысль очень не нравится, — ответил юноша.

— Мне тоже, мальчик мой, но скорее всего только так можно будет усыпить бдительность Люциуса.

— Прошу Вас, позвольте мне выступить против него. Я знаю, что смогу сразиться с ним, — взорвался Гарри.

— Нет уж, извини. Сейчас мое время пообщаться с братцем, — возразил Сайфер.

— Но, сэр, вы не…

— Спасибо, Гарри, но я много лет ждал этого.

Гриффиндорец кивнул и не стал спорить, понимая, что споры сейчас ни к чему не приведут.

— Господа, я надеюсь, что вы тоже не будете вмешиваться в это дело, — обратился Сайфер к Снейпу и Дамблдору, — потому что Люциус задолжал мне семнадцать лет жизни.

Профессора кивнули.

— Прекрасно, думаю, мадам Помфри стоит удвоить усилия, чтобы привести меня в норму за два дня, — сказал Сайфер и направился в спальню Снейпа, где медсестра оставила для него восстанавливающие зелья.

Гарри попрощался и направился в больничное крыло, чтобы присоединиться к Блейзу и Гермионе. Но к тому времени, когда он спустился в лазарет, друзья уже ушли, и поэтому Поттер застал там только удивленно посмотревшего на него Драко.

— Привет. Не хотел беспокоить тебя. Я искал Блейза и Гермиону, — пробормотал он.

— Они только что ушли, — прошептал блондин.

— О, тогда и я пойду, — смутился Поттер.

— Подожди, прошу тебя. Мне нужно поговорить с тобой.

Гриффиндорец кивнул и подошел ближе. Драко отвел взгляд и, собравшись с силами, произнес: — Гарри, я не хочу давить на тебя и принуждать к чему-то, я даже готов забыть все, что между нами было, но умоляю — не избегай меня! Позволь мне быть рядом хотя бы как другу.

Брюнет присел на край кровати и тихо сказал: — Драко, я пытаюсь. Мы попробовали контрзаклинание, чтобы вернуть утерянные воспоминания, но, к сожалению, безрезультатно.

— Я знаю. Блейз мне рассказал.

— Поверь мне, все это сбивает меня с толку и расстраивает не меньше, чем тебя. Я бы очень хотел, чтобы этого не случилось, но я не могу игнорировать то, что чувствую сейчас.

— Я понимаю, просто все это очень странно, — вздохнул слизеринец.

— Что именно?

— Видеть тебя таким равнодушным и отстраненным после всего, что между нами было.

— Драко, я…

— Я знаю-знаю, извини, — поспешно сказал Драко. — Сейчас мне достаточно просто знать, что я могу быть тебе другом.

— Ты уверен? Мне бы не хотелось причинять тебе боль.

— Поверь, это намного лучше, чем знать, что ты избегаешь меня.

Гарри кивнул, и легкая улыбка робко коснулась его губ. Драко заулыбался в ответ.

— Ты же сказал через пару дней? — вскочил на ноги Астор Забини.

— Я солгал, — ответил Люциус. — Сейчас самое время. Решай быстрее: ты останешься здесь или пойдешь со мной?

— Люциус, прошу тебя, не делай этого.

— Друг мой, ты уже начинаешь мне надоедать своим нытьем.

— Но зачем ты продолжаешь настаивать на этом безумном предприятии.

— Ты знаешь — зачем.

— Но того, что было, не вернуть! И твой сын не обязан платить по чужим счетам!

— Не занудствуй, Астор. С твоего позволения я откланяюсь, — ледяным тоном ответил Малфой.

— Ты совершаешь ошибку, — прошептал Забини.

— Единственная ошибка — это то, что я все еще здесь выслушиваю твое нытье вместо того, чтобы быть в Хогвартсе и забирать своего сына! — рявкнул Люциус, но осекся, услышав за спиной женский голос.

— Забрать куда, позволь спросить, — произнесла Нарцисса.

— Любимая, что ты здесь делаешь?

— Я задала тебе вопрос, Люциус. Зачем тебе нужен Драко?

— Потому что мне не нравится то, как его лечат в школе. Я хочу, чтобы его осмотрели лучшие колдомедики.

— Не лги мне, Люциус.

— Любовь моя…

— Повторяю, не смей мне лгать! Я прекрасно знаю тебя: ты ни разу не поинтересовался его здоровьем за семнадцать лет, с чего сейчас такая забота? — взбешенно процедила Нарцисса, ткнув пальцем в грудь мужа.

— Похоже, сегодня все решили довести меня до белого каления, — прокомментировал ледяным голосом Малфой.

— Я не позволю тебе причинить ему боль. Больше не позволю!

— Сокровище, ты никогда не могла противостоять мне, с чего ты взяла, что сможешь сделать это сегодня? — ядовито спросил Люциус.

Женщина подняла руку и направила палочку ему в сердце: — Не заставляй меня попробовать!

— Нарцисса, умоляю, опусти палочку, — прошептал Забини, ужасаясь при мысли о возможной реакции блондина.

— Не вмешивайся, Астор. Это не твоего сына хотят заклеймить как животное и превратить в чудовище.

— А ты откуда знаешь? — Люциус уже выглядел взбешенным. — Ты думаешь, что напугала меня? Очнись, Нарцисса. Судьба Драко решена еще в тот день, когда он появился на свет. И никто не сможет помешать мне сделать из него самого могущественного темного мага в колдовском мире. Это его предназначение. Я растил его для этой роли.

— Он никогда не станет таким как ты! Он совсем другой! — закричала Нарцисса.

— ХВАТИТ! — Люциус молниеносным движением выхватил палочку и заклинанием выбил палочку из руки Нарциссы.

— Люциус, не надо! — закричал Забини, вклиниваясь между ними.

— Убирайся, Астор! Это наши с ней дела!

— Нет, Люциус. Не делай того, о чем в последствии пожалеешь!

Взбешенный блондин отпихнул друга в сторону и со всего маху хлестнул женщину по лицу, разбив ей губы. Затем он схватил ее за волосы и, приблизив ее лицо к своему, прошипел: — Я разберусь с тобой, когда вернусь, — и тут же с громким хлопком аппарировал.

Нарцисса, дрожа всем телом, рухнула на колени и, всхлипывая, попросила Забини: — Астор, останови его, умоляю. Не дай ему причинить Драко вред.

— Нарцисса, как тебе в голову могло прийти открыто выступить против него? Это же огромный риск! — спросил Забини, доставая платок и промокая кровь с разбитой губы женщины.

— Я больше не могу позволить Люциусу разрушать жизнь моего сына, — простонала леди Малфой. — Я и так слишком часто делала это.

— По-моему, слишком поздно. Ты же знаешь, если Люциус что-то решил, то…

— Нет! Заклинаю тебя, Астор! — разрыдалась женщина. — Помоги мне!

— Я пробовал, но это бесполезно.

Нарцисса усилием воли подавила рыдания, поднялась с пола, гордо выпрямила спину и, запахнув мантию, направилась к выходу: — Хорошо, значит, об этом позабочусь я сама.

— Куда ты собралась? Он же убьет тебя за это!

— Лучше умереть, чем знать, что он хочет сотворить с моим сыном и молча наблюдать.

— Нарцисса, прошу тебя, останься!

— А ты бы остался на моем месте? — спросила женщина.

Забини опустил голову и вздохнул: — Ну, хорошо, только я не отпущу тебя одну.

И они вдвоем несколько минут спустя аппарировали к воротам Хогвартса.

— Ты думаешь, он уже здесь? — проговорила женщина, когда они подходили ко входу в замок.

— Вряд ли. Он сначала должен предупредить МакНейра и Паркинсона, чтобы они все подготовили для церемонии.

— Значит, нам нужно спешить. Иди к Северусу, а я пойду к Драко.

Астор кивнул и быстрым шагом направился в сторону подземелий.

— Давай, Драко, поешь!

— Отстань, Блейз. Не хочу я есть!

— Ох, какой ты! Гарри, ну скажи ему.

— Не хочешь запеканку — не ешь, но уж отбивную — будь любезен.

— Спасибо, ребята, но что-то нет аппетита… Мама? Что ты здесь делаешь? — спросил Драко, увидев в дверях запыхавшуюся Нарциссу.

— Пойдем, Драко. Люциус будет здесь с минуты на минуту.

— Но я не могу! Я даже встать пока не могу…

— Гарри, — прошептал Блейз, но гриффиндорец уже вытащил из кармана палочку и направился к двери:

— Я иду за Снейпом.

— Не надо, за ним уже пошел Астор, — Нарцисса обратилась к синеглазому слизеринцу.

— Мой отец? Он тоже здесь?

— Да, мы прибыли с ним вместе.

— Что у тебя с лицом? — спросил Драко, заметив ссадину на губах матери.

— Ничего.

— Он тебя ударил, да? Этот ублюдок осмелился поднять на тебя руку? — взвился блондин.

— Да не об этом сейчас разговор! Мы должны немедленно уйти отсюда!

— Я не буду скрываться как вор! Я останусь и встречусь с ним лицом к лицу.

— Драко, пожалуйста! — простонала Нарцисса. — Ты не в том состоянии…

— Если Дра… — начал Блейз, но, не договорив, как подкошенный, без сознания рухнул на пол.

— Блейз! — закричал Гарри и повернулся к Нарциссе: — Пригнитесь!

Но оказалось слишком поздно. Голубой луч ударил в спину женщине, и она упала со сдавленным стоном.

— Мама! — закричал Драко.

— Как мило! Одним выстрелом двух зайцев! — театрально воскликнул Люциус.

— Что ты с ней сделал? — еле выговорил Драко.

— Всего лишь обезвредил на время, чтобы не путалась под ногами. Я займусь ею позже, — холодно пояснил Малфой-старший.

— Ты ублюдок!

— Не в этом суть! — отмахнулся Люциус. — Как приятно видеть будущего нового Темного лорда и его вечного врага в одной комнате. Вы не находите?

— Ты сумасшедший, если думаешь, что я стану Пожирателем! Забудь! — закричал Драко.

Люциус злобно усмехнулся и шагнул к лежащему на кровати Драко: — Ты не понял, дорогой? У тебя нет выбора!

— Сделай еще один шаг, и я убью тебя! — завопил Гарри.

— Поттер, ты меня за дурака держишь? Между нами есть дивный барьер. Попробуй, если хочешь.

Гарри бросил в его сторону заклинание и увидел, что оно разбилось о невидимую стену, не достигнув цели.

— Ты не сможешь навредить мне, зато я смогу достать тебя! — и с этими словами Малфой бросил в сторону Гарри проклятие, которое тот легко отразил.

— НЕТ! — закричал Драко, которого Люциус схватил за плечо и без лишних церемоний швырнул на пол.

— Что «нет»? — в бешенстве спросил Люциус, схватив сына за волосы и повернув его голову так, чтобы серые глаза встретились с зелеными. — Посмотри на него внимательно, потому что если он не умрет сегодня, то в следующий раз ты убьешь его, как только примешь метку.

— Я никогда не сделаю этого! — простонал слизеринец, смаргивая слезы.

— Еще как сделаешь и даже с большим удовольствием! — рявкнул Люциус, выпустив волосы юноши из захвата, и тут же глумливо добавил: — Не обижайся, Поттер! Ничего личного, просто после посвящения Драко должен будет убить кого-нибудь… Поттер, где ты, гиппогриф тебя задери?.. — спросил Малфой, потеряв Гарри из виду.

— Здесь, — прошептал гриффиндорец ему на ухо, уперев палочку в спину Пожирателя. — Разве ты забыл, что нет непреодолимых барьеров?

— Неважно, Поттер, тебе все равно не удастся остановить меня!

— Ступефай! — произнес Гарри, отбрасывая Люциуса от Драко на добрый десяток метров.

— Да как ты смеешь? — заорал мужчина, вскакивая и вытирая кровь, заструившуюся по щеке. — Независимо от твоего желания, я все равно заберу с собой Драко!

— Сожалею, Малфой, но сегодня никто не покинет стен Хогвартса. Ну, может быть, только ты отправишься прямиком в Азкабан.

— Маленький ублюдок! — затрясся от бешенства Люциус.

— Или ты думал, что та комната в тюремных подземельях зарезервирована только для твоего брата?

— Что-о?

— Ты прекрасно меня слышал. Спорим, ты не сказал об этом Драко?

— Заткнись, Поттер! — завопил Люциус.

— Гарри, ты хочешь сказать, что вы знаете, где он? — спросил слизеринец, поднимаясь на ноги.

— Да! И мы не только выяснили, где он, но и освободили его! — ответил Гарри, не отрывая взгляда от своего противника.

Драко, услышав эти слова, просиял, а потом повернулся к Люциусу и, с ненавистью глядя ему в лицо, спросил: — Ты же не думал, что мы не узнаем о том, что у тебя был брат-близнец? И что моя мать зачала меня не от тебя? Ладно тебе, ты же видишь, насколько мы разные. Я живое доказательство тому, что моя мать всегда любила не тебя, а твоего близнеца — моего настоящего отца! Сожалею, Люциус, но тебя водили за нос семнадцать лет!

— Лжешь!

— Отнюдь! Ты даже не представляешь, как я рад тому, что не имею с тобой ничего общего! Ты столько лет отравлял мне жизнь, но теперь все кончено!

— Естественно, кончено! Потому что после того, как я воздам за заслуги твоей матери, я доберусь и до тебя! Я убью вас обоих! Жаль, что я не могу убить твоего отца, потому что он уже отправился к праотцам. Но не всегда же можно получить от жизни все и сразу!

— Врешь! — заулыбался Драко.

— Нет, это твой драгоценный Поттер врет. Никого он не спасал. Я только сегодня был в Азкабане на опознании.

— Жаль снова разочаровывать тебя, Люциус, но тело, которое ты опознавал, на самом деле всего лишь точная копия Сайфера, клон, который был создан Дамблдором и оставлен нами в камере, в ту ночь, когда мы освободили его, — вмешался Гарри, утешая Драко, который на мгновение помрачнел.

— Докажи!

— С удовольствием! Мистер Малфой, будьте любезны, скажите своему брату, что это не Вас он видел сегодня мертвым на тюремной кровати, — пригласил Гарри Сайфера, скрывающегося за ширмой.

Сайфер Малфой появился, сжимая в руке палочку, направленную в грудь близнеца, и холодно произнес: — Здравствуй, Люциус. Удивлен?

— Папа, — прошептал Драко, но мужчина не позволил себе отвлечься.

— Поверить не могу, это и в самом деле ты! — воскликнул Пожиратель.

— Разочарован?

— Ни в коем случае! Убить тебя собственноручно будет гораздо приятнее!

— Гарри, уведи отсюда Блейза и моего сына. Нам с Люциусом нужно выяснить все вопросы наедине, — прошептал Сайфер.

Поттер кивнул, выставил невидимый щит, взял Драко за руку и приблизился вместе с ним к лежащему на полу Блейзу. Он приподнял бессознательного юношу за плечи и выволок из палаты. В коридоре, наложив на Забини Мобиликорпус и обхватив Драко за талию, он направился в сторону подземелий. Драко не сказал ни слова — слишком переживал за отца, оставшегося наедине с чудовищем, которого много лет считал родным человеком.

На полпути они встретили Снейпа и Забини-старшего. Гарри передал друзей мужчинам и уже готов был отправиться обратно в больничное крыло, когда Драко окликнул его:

— Гарри, куда ты?

— Там остались твои родные. Я не позволю ни одному чокнутому последователю Волдеморта разрушить еще одну семью. Никому не пожелаю своей судьбы, — сказал Гарри и убежал.

— Ну и как тебе вкус свободы? — спросил Люциус, поигрывая палочкой.

— Великолепно! — ответил Сайфер, не спуская с брата глаз.

— Должен признать, что я слегка расстроился, получив известие о твоей смерти. Ты все-таки мой близнец.

— Представляю, как ты мучался угрызениями совести все эти семнадцать лет, что я провел а Азкабане, — саркастично заметил Сайфер.

— Ты сам в этом виноват! Нужно было присоединяться ко мне.

— Нет, Люциус. Ты хотел того, что принадлежало мне и, избавившись от меня, завладел этим.

— Ты всегда был слабаком. Не понимаю, как она могла влюбиться в тебя? — презрительно произнес старший близнец.

— Она была не только влюблена в меня, но и подарила мне сына. А ты все это время так упивался радостью от того, что убрал меня со своего пути и завладел ею, что даже не заметил, что она обманула тебя.

— Он не может быть твоим сыном! Хотя он такой же безвольный и слабый как и ты, — сказал Люциус, стараясь побольнее задеть брата.

— Ну да, такой безвольный и слабый, что ты хотел сделать из него нового Темного лорда! — поддел его Сайфер. — Признай, тебя бесит то, что Драко не твой сын.

— Это легко исправить!

— Вряд ли, потому что я тебе не позволю.

— Ты правда думаешь, что сможешь помешать мне? Сайфер, ты на ногах еле стоишь, как ты думаешь сражаться со мной? То, что мы сейчас с тобой мило беседуем, не значит, что я пощажу тебя в магической дуэли. Я просто сразу убью тебя и все!

— Если бы ты этого хотел, то сделал бы это много лет назад.

— Теперь у меня нет причин не хотеть этого.

— Так же как и у меня нет причин, чтобы оставить тебя живым в этом мире.

— Ах, сколько чувства! — глумливо произнес Люциус. — Ты жалок!

— Возможно.

— Держу пари, что ради спасения твоей драгоценной Нарциссы, ты, не задумываясь, пожертвуешь жизнью.

— Она здесь ни при чем! Это касается только нас с тобой.

— Конечно, ни при чем. Вот только она так удачно лежит здесь на кровати Драко без чувств. Акцио Нарцисса, — взмахнул палочкой Люциус, и тело женщины поднялось и переместилось прямо в его руки.

— Отпусти ее, — прошептал Сайфер, внутренне содрогаясь.

— С чего бы это? Она обманула меня и поплатится за это.

— Будь мужчиной, в конце концов! Сразись со мной и не вмешивай сюда ее.

— Хм, я лучше убью ее и тем самым отомщу тебе. А точнее, вам обоим, — и Люциус шепотом произнес «Энервейт», а потом прошептал жене на ухо, одновременно стискивая рукой ее шею: — Любимая, поприветствуй моего брата.

Инстинктивно Нарцисса попыталась разжать железную хватку его пальцев.

— Что такое? Ты не хочешь поздороваться? Ах, прости, я и не заметил, что тебе нечем дышать!

— Отпусти ее! — закричал Сайфер.

— Встань передо мной на колени, и я отпущу ее, — приказал Люциус.

— Сначала отпусти ее.

— Ты не в том положении, чтобы диктовать условия, — оборвал его Пожиратель, наблюдая за багровеющим лицом Нарциссы.

— Хорошо, — упал на колени Сайфер и отбросил в сторону палочку.

Люциус усмехнулся и швырнул женщину к ногам Сайфера, который вцепился ей в плечи, с ужасом вглядываясь в ее лицо, а потом прижал к груди.

— Меня тошнит от этой милой сцены, — скривился старший Малфой, — но я, так и быть, доставлю вам удовольствие и позволю умереть быстро.

— Нет, умоляю, — закричал Драко, врываясь следом за Снейпом в больничное крыло.

— Сколько раз я тебе говорил, что Малфой не может показывать свою слабость! Слабость приводит к проигрышу.

— Я сделаю все, что ты хочешь, только не убивай их, — еле выговорил юноша.

— Ну уж нет! Я убью их и добьюсь своего, потому что ненависть ко мне, которую ты испытаешь при виде смерти этой парочки и превратит тебя в того, кого я хочу из тебя сделать. Ты станешь беспощадным и мстительным!

Следующим, что увидели присутствующие, стал зеленый луч, вылетевший из палочки Люциуса и направленный в сторону Нарциссы и Сайфера.

— Авада Кедавра! — выкрикнул Пожиратель.

Но странным образом проклятие не достигло ни одной из своих жертв, а в метре от них ударилось о невидимую стену и с удесятеренной силой вернулось обратно к тому, кто его послал. Люциус бросился в сторону, еле увернувшись и выронив при этом палочку. В ту же секунду из пустоты прозвучал голос Гарри, произносящий связывающее заклинание, и Пожиратель замер на полу, скованный по рукам и ногам.

И только когда Снейп удостоверился, что тот обезврежен, перед пораженными Сайфером и Нарциссой материализовался Гарри.

— Как ты смог отразить Аваду, Гарри? — спросил Сайфер.

— Пусть это останется моим маленьким секретом, — улыбнулся гриффиндорец, помогая мужчине и женщине подняться.

— Не знаю, как и благодарить тебя, — прошептала Нарцисса.

— Не нужно. А что делать с ним? — так же шепотом спросил Гарри, кивая в сторону Люциуса.

— Пусть суд решает. Мы добьемся честного и беспристрастного процесса, и Люциус получит по заслугам, — ответил вместо Нарциссы Сайфер и протянул Гарри руку: — Спасибо, что не убил его.

Брюнет кивнул и пожал протянутую ладонь.

— Ты так похож на Джеймса.

Легкая улыбка появилась на губах юноши. Потом он указал на Драко, держащегося за спинку кровати, и тихо сказал: — Мистер Малфой, по-моему, здесь есть еще один человек, который ждет возможности обнять Вас.

Мужчина кивнул и, обернувшись к сыну, срывающимся голосом произнес: — Привет!

— Привет! — прошептал Драко, глядя на него полными слез глазами. — Поверить не могу, — добавил он и поднял руку, чтобы легко коснуться щеки отца.

— Это я, поверь мне, — ответил мужчина.

— Можно обнять тебя? — всхлипнул Драко.

— Мерлин, иди сюда! — воскликнул Сайфер, судорожно сжимая сына в объятиях. — Я люблю тебя!

Снейп со связанным Люциусом и Гарри тихонько направились к двери, позволяя счастливому семейству наконец воссоединиться.

Прошло три недели с той памятной ночи в больничном крыле. Вышеупомянутые события на следующий же день стали достоянием общественности. Впрочем, как и всегда. В Хогвартсе нельзя было ничего скрыть от вездесущих студентов, к вящему неудовольствию медсестры, царство которой на одну ночь превратилось в поле кровавой битвы.

Женщина все еще не могла простить Люциусу Малфою, что он обездвижил ее и бросил в углу, и мысленно проклинала его за то, что он посмел нарушить покой ее маленького мирка.

— Надо бы заставить его лично и без магии все здесь убирать, — ворчала она, когда кто-нибудь спрашивал ее о ходе ремонта.

Новость о том, что никто серьезно не пострадал в том столкновении, и что знаменитый Гарри Поттер выступил против самого сильного после Волдеморта темного мага и вышел победителем из этой схватки, в считанные часы облетела весь магический мир. После нескольких заседаний Визенгамота Люциус Малфой был осужден и заключен в тюрьму. Но к его счастью, благодаря свидетельству Гарри Поттера и Сайфера Малфоя о многочисленных нарушениях прав заключенных, издевательствах над ними и ужасающих условиях содержания, Азкабан был закрыт на реконструкцию, и всех заключенных перевели в новое здание.

Отдельно стоит сказать о том, что во время неожиданного визита в Азкабан министерские чиновники могли воочию увидеть ужасающую антисанитарию и те нечеловеческие условия, в которых должны были выживать заключенные. Особого внимания удостоились подземелья, в которых столько лет содержался Сайфер Малфой. Многие колдомедики-тюремщики, и в том числе Салливан и Морган, были осуждены за несанкционированные Министерством опыты над людьми и получили по заслугам.

Время пролетело незаметно, и вот уже ноябрь уступил место необычайно снежному декабрю. Зима белым крылом укрыла окрестности Хогвартса, являя дивный пейзаж каждому, кто хоть на мгновение выглядывал в окно.

Драко полностью выздоровел, так же как и его отец. Они проводили много времени вместе, стараясь наверстать упущенные годы. Слизеринец познал радость общения с мужчиной, которого без стеснения можно называть отцом, а Сайфер любовался достойным молодым человеком, которым стал его сын. Пребывание в госпитале позволило им поговорить на все темы: о мечтах и страхах, о любви и разочарованиях. Они обнаружили, что у них много общего, что позволило им стать еще ближе друг к другу.

Иногда в их беседах участвовал профессор Снейп, взволнованно выслушивая секреты и радуясь их обретенному счастью.

Однажды вечером, после ужина они снова заговорили о Гарри.

— Насколько я понял, ты отдал ему кулон?

— Да, этот кулон подарили нам наши двойники в параллельном мире. В нем заключены наши с ним лучшие воспоминания. И я надеюсь, что, посмотрев их, он вспомнит о нас, — прошептал Драко, откидываясь на подушку.

— Для тебя так важно, чтобы он вспомнил?

— Нет, для меня он все тот же. Это Гарри не выносит мысли о том, что ничего не помнит.

— Вы друзья или я ошибаюсь?

— Приходится этим довольствоваться, — печально сказал Драко. — Но так трудно находиться рядом с ним и не иметь возможности схватить его в объятия и зацеловать до потери сознания.

— Дай ему время, сын. Думаю, скоро все образуется.

— Блейз мне тоже советует сохранять спокойствие, но ему легко так говорить, потому что у них с Гермионой все прекрасно, — пожаловался юноша. — Побывал бы он в моей шкуре и попробовал держать руки подальше от Герм. С ума сойти можно!

Сайфер весело рассмеялся: ему ужасно нравилось это обиженное и капризное выражение на лице сына. Хоть мальчику и было семнадцать, и он казался даже чуть старше своего возраста, но все равно Драко был совсем юным, и бушующие гормоны вкупе с мыслью о том, что любовь всей его жизни вот-вот пройдет мимо, делали его совершенно очаровательным.

— Что тут смешного? — сын, надувшись, посмотрел на Сайфера.

— Совершенно ничего, просто ты напомнил мне меня самого много лет назад, когда твоя мама преподала мне один очень важный урок. Она тогда ушла на свидание с одним шестикурсником-рэйвенкловцем. Помню, я весь день и вечер доставал Северуса дурацкими вопросами.

— Например? — фыркнул Драко.

— Где они? И чем занимаются? Почему она выбрала его? А вдруг они целуются? В конце концов к одиннадцати вечера я довел Северуса до белого каления. И он ответил на самый идиотский из моих вопросов.

— Что же ты спросил?

Отец заулыбался и чуть смущенно ответил: — Есть хоть десять вещей, которые могут отвлечь меня от мысли о том, что Нарцисса находится во власти этого идиота?

Драко рассмеялся и пожелал услышать все ответы Снейпа. Сайфер озвучил часть списка, который включал победу в Квиддиче рэйвенкловской команды, завтрак в ледяном молчании, если он не перестанет доставать его, Северуса, или ночь в туалете Плаксы Миртл.

— В тот вечер я понял, насколько важна и дорога для меня Нарцисса, а наутро выяснилось, что она не так уж и беззащитна. Майкл Крейн явился на завтрак в Большой зал с шикарным фиолетовым фонарем под глазом, которым наградила его твоя мать, когда он попытался обнять ее без спроса.

Драко кивнул: его мать опасно было недооценивать.

— Месяц спустя она призналась мне, что пошла на свидание с тем ловеласом только для того, чтобы подстегнуть меня и заставить ревновать. Но зато с тех пор мы больше не сомневались в нашей любви.

Юный Малфой вздохнул и сказал: — Папа, я не буду просить тебя найти мне десять причин, по которым Гарри избегает меня, хоть и старается сделать вид, что это не так. Просто объясни, что во мне не так? Почему я больше не нужен ему? Почему он разлюбил меня?

— Я не думаю, что его чувства остыли. Он также хочет быть рядом с тобой, как и ты.

— Что-то не видно!

— Вот увидишь, он скоро сдастся.

Драко глубоко вздохнул, а потом робко спросил: — Тебя не шокирует, что я влюблен в мальчика?

— А должно?

— Не знаю. Просто я вырос в уверенности, что должен скрывать ото всех свои мысли и предпочтения, чтобы не быть наказанным, тем более такие…

— Люциус допустил столько ошибок, стараясь сделать из тебя свою копию, готовую безропотно служить его целям. К счастью, ему это не удалось. Поэтому я могу только порадоваться тому, что ты нашел в жизни человека, которого любишь, и поздравить тебя. Однополые пары равно уважаемы в нашем мире, как и разнополые. Они могут заводить детей и жить полноценной жизнью. Поэтому я не вижу в твоем случае ничего предосудительного. Каждый свободен в выборе, кого ему любить — мужчину или женщину. Какая разница — кто это, если речь идет о любви?

Драко помолчал, потом сказал: — Я так надеялся, что однажды смогу поговорить об этом с отцом. Я счастлив, что ты у меня есть!

— Я тоже, сын, — ласково улыбнулся мужчина. — И надеюсь, что ты простишь меня, за то, что я буду вынужден оставить тебя здесь. Но завтра одна прекрасная леди приедет за мной. Мне так много нужно сказать и ей тоже.

— Во сколько она будет здесь?

— К обеду, наверное.

— Все правильно, я и так монополизировал все твое внимание столько времени. Теперь мамина очередь. Думаю, она имеет полное право на твою душу и тело.

— На мое тело? Дай сначала остаться с ней наедине… — Сайфер осекся и постарался сменить тему разговора.

— Пап, я уже достаточно взрослый, чтобы вынести мысль о том, что мои родители занимаются любовью, — поддел его Драко. — Или ты думаешь, что я еще не дорос?

— Да не в этом суть… Дело в том, что… — сбивчиво начал Сайфер. — Ай, да пошло оно все к гоблинам! Я не дождусь часа, когда останусь с твоей матерью за закрытыми дверями спальни! — выпалил он.

— Только примите все должные меры предосторожности, а то мне придется делить наследство еще с кем-нибудь, — пошутил юноша.

— А ты был бы против, если бы у нас родился еще один ребенок? Ведь твоей маме всего тридцать восемь.

— Шутишь? Да мне всегда этого очень хотелось. Я бы предпочел сестренку, но буду рад любому маленькому человечку, кто бы ни родился.

Старший Малфой заулыбался.

— Я передам твои пожелания нашей госпоже, — сказал он и добавил: — А чем бы ты хотел заняться после школы?

— Я хотел бы попасть в Аврорат и специализироваться в Зельях. Оценки теперь мне позволяют. Еще я думал о том, чтобы стать профессиональным игроком в квиддич, но благодаря многолетним усилиям Гарри от этого придется отказаться, — подмигнул Драко.

— Что бы ты ни выбрал, мы всегда поддержим тебя. Нам хотелось бы, конечно, видеть тебя почаще, но если ты выберешь работу, связанную с поездками или жизнью за пределами Великобритании, мы не будем против.

— Знать бы, чего хочет Гарри? — прошептал Драко.

— Ты должен сделать свой выбор независимо от того, что предпочтет Гарри.

— Я знаю. Обещаю, что выберу лучший для себя вариант.

— А чем будет заниматься Блейз?

Юноша заулыбался и сказал: — О, если учесть, что он наконец-то дождался своего часа и заполучил объект своей страсти, и полшколы видело их в разных уголках Хогвартса целующимися и обнимающимися, то, когда я последний раз разговаривал с ним, он сказал примерно следующее: «Я женюсь на ней, и у нас будет десять детей».

— Правда? А она что говорит?

— Ну, Гермиона — девушка не простая. И хоть я знаю, что она любит Блейза всем сердцем, все равно сомневаюсь, что она пожертвует ради него карьерой, что ее ждет в Министерстве. О, я думаю, Герм сможет убедить Забини в том, что они молоды и все успеют. И если я не ошибаюсь, то до того, как его накрыло волной взбесившихся гормонов, он говорил, что хочет стать журналистом.

— А ты? Хочешь иметь детей?

— Сказать по правде, прожив пару последних лет в уверенности, что мне придется жениться на Панси Паркинсон и обеспечить род Малфоев наследником, я находил эту мысль достаточно отталкивающей. И не потому, что мне не нравится Панси, Уизли вот находит ее прелести весьма привлекательными, а потому, что мне опять навязывали чужую волю. Но сейчас, зная, что я могу осознанно сделать такой выбор и разделить его с любимым человеком, я нахожу эту мысль очень заманчивой.

Сайфер Малфой согласно кивнул.

Отец с сыном проболтали до поздней ночи, и только к двум часам беседа завершилась, и их сморил сон.

Наутро их разбудила мадам Помфри. Полусонные Малфои, зевая и протирая глаза, направились в ванную. Полчаса спустя после завтрака медсестра позволила Драко покинуть наконец больничное крыло.

— Я приду попрощаться, когда мама появится, — сказал он отцу и кивнул вошедшему профессору Снейпу.

— Хорошо, мы дождемся тебя, — отозвался Сайфер и пожелал сыну, направлявшемуся на первый урок, хорошего дня.

— Как он? — спросил у старшего Малфоя Северус.

— Ты имеешь в виду эмоциональное или физическое состояние?

— Ну, из комы он вышел, здоровье его восстановлено полностью, так что, думаю, меня беспокоит его история с Поттером, — объяснил зельевар.

— Не о чем беспокоиться, Северус. Хотя думаю, Гарри нас еще удивит. Ты придешь проводить меня после обеда? — сменил тему Сайфер. — Мы хотим вместе с Нарциссой поблагодарить тебя за все, что ты сделал для нас.

— Приду, конечно. У меня сегодня всего два урока, — улыбнулся Северус.

Входя в класс Нумерологии, Драко в дверях столкнулся с одним из слизеринцев.

— Извини, — не глядя бросил тот, а потом поднял глаза и вздрогнул. — О, привет!

— Привет, Теодор. Задержись на минуту, нам надо поговорить.

— Не надо, Драко. Я знаю, что совершил ошибку, и нет необходимости добивать меня, — сказал Нотт, отодвигая Малфоя и направляясь в туалет.

— Я и не собирался, — Драко пошел следом.

— Правда? А что же тогда? — грустно спросил Тео.

— Извиниться и сказать, что хотел бы остаться твоим другом.

Нотт отвернулся и сглотнул, а потом, сдерживая дрожь в голосе, сказал: — Это я должен просить прощения. И если ты не захочешь больше со мной общаться, я приму это, как наказание, которое заслужил.

— Но я не хочу этого! Мы разделили с тобой столько удивительных моментов, которые навсегда останутся в моей памяти. Я все равно люблю тебя, Тео, и хочу, чтобы мы остались друзьями.

— Правда? Я думал, ты ненавидишь меня.

— Нет, Тео.

— Но я разлучил тебя с Гарри.

— Не самый лучший твой поступок, но я все равно не хочу вычеркивать тебя из своей жизни.

— Мерлин… Мне так жаль, Драко, поверь мне. Я бесконечно раскаиваюсь в том, что причинил тебе боль.

— Друзья, Теодор? — спросил Драко, протягивая руку.

— Друзья, — прошептал Нотт, пожимая ее.

Малфой не размыкая рук, потянул бывшего любовника к себе и сжал в дружеском объятии. Тот обнял его в ответ, и так они простояли несколько мгновений.

— Ты уверен, что не хочешь начать сначала? — спросил Тео, когда они отстранились друг от друга.

— Остынь, Тео, — рассмеялся Малфой, выходя из туалета.

— Нет, в самом деле. Мне показалось, что в этом объятии было больше, чем просто предложение дружбы, — продолжил Нотт, стараясь сохранить серьезное выражение лица.

— Отвали!

— Давай, Драко! Только не говори мне, что тебе не нравились наши маленькие игры, — поддел Тео, с ухмылкой ожидая неминуемого взрыва.

— Тео!! — завопил Малфой.

— Что? — с невинным видом спросил тот.

— Я думал…

Но Нотт перебил его: — Я пошутил, Драко, пойдем на урок.

Малфой облегченно вздохнул и сказал: — Ты заставляешь меня чувствовать себя виноватым.

— Я знаю! — удовлетворенно улыбнулся Нотт, заходя в класс.

— Скажи, что ты пошутил, — попросил Драко, усаживаясь рядом с Ноттом за парту.

— Да, но надо было видеть твое лицо.

— Очень остроумно, — прокомментировал Малфой и сосредоточил свое внимание на начавшейся лекции.

Уроки пролетели незаметно, и вскоре студенты собрались на обед в Большом зале. Отсутствовали только профессор Дамблдор, мадам Помфри и Драко, которые провожали у выхода уезжающих Сайфера и Нарциссу.

— Пиши нам, сокровище, и обязательно сообщи, приедешь ли на Рождество, — сказала леди Малфой, обнимая сына.

— Профессор Дамблдор, не знаю, как и благодарить Вас, — Сайфер пожал руку директору.

— Рад был помочь, — заулыбался тот.

— Мадам Помфри, я Ваш вечный должник, — обратился старший Малфой к медсестре.

— Да ладно тебе, Сайфер, я всего лишь сделала свою работу, — порозовела женщина.

— Пока, папа, — прошептал Драко, обнимая отца за шею. — Мне будет не хватать наших разговоров.

— Мне тоже, — ответил Сайфер, крепче обнимая сына и глядя поверх его головы на приближающихся Снейпа и Гарри. — Но есть же совы, и Рождество не за горами.

— Скажи маме, что я обязательно приеду домой.

— Мы будем ждать, — отозвался Сайфер и, прижав Драко к себе еще раз, повернулся к другу.

— Северус, я уж думал, что ты не придешь.

— Извини, но у нас с Поттером возникла маленькая неприятность на уроке. Долгопупс взорвал очередной котел. Я не наказал его только потому, что в этом году это впервые.

— Дай я тебя обниму, — сказал Сайфер. — Ты же приедешь к нам?

— Конечно, — ответил зельевар, обнимая его.

Нарцисса в это время приветствовала смущенного Гарри.

— Приглядывай тут за моим сыном, — продолжил старший Малфой.

— За кем приглядывать? — вмешался Драко, но Сайфер извинился и отошел к Гарри.

— Что сказать? Спасибо тебе, — просто сказал он.

— Что вы, мистер Малфой… Я очень счастлив за Вас.

— Знаю, ты не раз давал мне это понять. Но я думаю, что пора бы уже и тебе самому разрешить себе быть счастливым.

— Я … я не понимаю, — пробормотал Гарри, розовея.

— Я очень ценю, твое участие и твой такт и то, что все эти недели ты стоял в стороне, позволяя нам с Драко узнать друг друга. Но поверь мне, больше в этом нет нужды.

— Я… Я…, — окончательно смутился гриффиндорец, — не хотел мешать вам. У меня самого, к сожалению, никогда не будет такой возможности, поэтому я подумал, что так будет правильно.

— Я понимаю и благодарю тебя за это тоже.

Гарри еле заметно кивнул и все еще смущенно спросил: — Когда Вы заметили?

Сайфер улыбнулся, обнял юношу и прошептал ему на ухо: — Сейчас! — Потом отстранился от шокированного гриффиндорца, хлопнул его по плечу и, усмехаясь, повернулся к Драко, чтобы еще раз с ним попрощаться.

«Провел! — очумело думал Гарри, качая головой. — Как сопляка!» — сказал он сам себе, направляясь в совятню, незамеченный остальными провожающими чету Малфоев.

Десять минут спустя Гарри уже сидел на своем месте в Большом зале. Драко что-то горячо обсуждал с Блейзом и Панси и не заметил его прихода… точнее, заметил, но не сразу.

Когда на выходе из Хогвартса Драко попрощался с родителями, поискал глазами Гарри и не нашел, он почувствовал холод в груди. Но потом он напомнил себе, что за последние недели пора бы уже привыкнуть к подобным исчезновениям гриффиндорца и, успокоившись, направился на обед. Драко на некоторое время удалось отвлечься от мыслей о Гарри, когда его внимание привлекла большая белая сова, легко спланировавшая на слизеринский стол прямо перед ним. Она держала в клюве шнурок, к которому было привязано румяное яблоко.

Драко оторопело похлопал глазами, потом взял у птицы яблоко и отвязал от протянутой лапы записку. Поблагодарив сову кусочком хлеба, он трясущимися руками развернул пергамент. «Есть одна игра… не хочешь узнать какая?» — было написано в нем.

Взгляд слизеринца метнулся в сторону гриффиндорского стола, но Поттера за ним уже не было.

Не медля ни секунды и безмерно удивив окружающих, Драко направился к столу красно-золотых и остановился около Гермионы: — Ты не видела Гарри, Герм?

— Он только что был здесь, но куда делся — не знаю.

— Может, он поднялся в башню, — предположил Рон.

— Да, он что-то бормотал об одном важном деле… — добавил Невилл, потянувшись за хлебом.

Малфой поблагодарил гриффиндорцев и пулей вылетел за дверь, сжимая в руке яблоко. Добежав до портрета Полной Леди он еле выговорил: — Мне… очень нуж… но увидеть… Гарри… Поттера!

— Сожалею, но это невозможно, — ответила та.

— Но это… очень важно! — умоляюще произнес блондин, поднося руку к груди, где бешено колотилось сердце.

— Ты не понял, это невозможно, потому что его здесь нет!

— Нееет, — разочаровано протянул слизеринец.

— Но он просил передать тебе, если ты будешь его искать, что будет ждать тебя там, где вы в последний раз вместе ели яблоко.

— Спасибо, — прокричал Драко на бегу, направляясь в подземелья. Он в рекордные сроки достиг слизеринской гостиной, словно ураган пронесся по лестнице и остановился перед дверью в свою комнату. Сердце готово было выскочить из груди, стуча где-то в горле. Драко пропыхтел пароль и ввалился в спальню. Внутри никого не было, только на кровати лежал маленький пакетик и еще один кусок пергамента.

«Спасибо, я возвращаю тебе твой думоотвод. Я предпочел не заглядывать в него по двум причинам: во-первых, потому что не хотел, чтобы что-то повлияло на мои ощущения, во-вторых, в этом больше нет необходимости.

Надеюсь, что ты поймешь».

Блондин еще раз перечитал записку, взял кулон за цепочку и вместе с яблоком положил его на прикроватную тумбочку. Потом, раскинув руки, упал спиной на кровать, смежил веки и прошептал: — Мерлин! Гарри, что это значит?

— Это значит, что воспоминания, скрытые в думоотводе, мне больше не нужны. Я и так знаю, что люблю тебя! — услышал он тихий голос.

Распахнув глаза, Драко увидел рядом с кроватью человека, которого любил больше всего на свете, и который сейчас с надеждой смотрел на него.

— Привет! — прошептал блондин.

— Привет, — отозвался Гарри, садясь на него верхом.

— Ты хочешь сказать, что тебе больше не важно, что было между нами раньше?

— Нет, я хочу сказать, что все вспомнил еще две недели назад.

— Что? — завопил Малфой, рывком садясь на кровати. — А мне почему не сказал?

— У тебя были дела поважнее, — заулыбался брюнет, который пошатнулся и обхватил Драко за шею.

— Шутишь? Что может быть важнее этого? — недоверчиво спросил слизеринец.

— Твой отец! — ответил Гарри и толкнул Драко назад на подушки. — Но я знаю способ, как попросить прощения.

Легко потянув его за волосы и заставив откинуть голову, Гарри прижался губами к шее блондина, который со стоном выдохнул и пошептал: — Любимый, как же я мечтал об этом моменте!

— И я! Минуты не проходило, чтобы я не думал о тебе, — побормотал гриффиндорец, покрывая легкими поцелуями шею и подбородок Драко, приближаясь к губам. — Как насчет небольшой игры, мистер Малфой? — лукаво спросил он.

— Нууу, я только за. А что у тебя на уме? — заинтересованно спросил блондин.

Гарри глянул на яблоко и ухмыльнулся.

Драко понял, взял палочку, произнес запирающее и заглушающее заклинания, а затем подвесил яблоко, как в прошлый раз, и сказал: — До последнего кусочка!

— О да, — отозвался Гарри, но прежде чем начать игру, снова приник поцелуем к шее Драко.

Спустя несколько минут одежда валялась на полу, а яблоко парило над ними.

В тот день они пропустили не только обед. Без них прошли уроки и ужин. Но ни Гарри, ни Драко не жалели об этом. Под балдахином кровати звучали слова любви и обещания никогда не расставаться, вздохи и стоны удовольствия, а также планы на совместное будущее. Они понимали, что это только начало, и наслаждались этим знанием.

— Любимый, — сказал Драко глубокой ночью, когда они оба в изнеможении готовы были провалиться в сон. — Любимый, ты спишь?

— Нет, — ответил Гарри, повернувшись к нему. — Ты голоден?

— Да, немного, а ты?

— Тоже, — заулыбался гриффиндорец.

— Что скажешь, если мы побеспокоим Добби? — предложил Драко.

— Придется, если мы не хотим умереть с голоду. Здесь, конечно, придется тащиться на кухню, но на Гриммуальд-Плейс будем вызывать эльфа прямо в спальню.

— Что? — оторопело спросил Драко.

— Ты все прекрасно слышал. Я хочу, чтобы после школы ты переехал ко мне, независимо от того, чем решишь заняться. Если ты, конечно, захочешь.

Малфой судорожно сжал гриффиндорца в объятиях, заставив его пискнуть: — Я расцениваю это, как «да».

— Конечно, это «да», — сказал Драко, снова набрасываясь на Гарри с поцелуями. — Добби может еще немного подождать. У нас есть дела поважнее.

Пять с половиной лет спустя.

— Перестань, мы уже опаздываем!

— Еще один поцелуй!

— Я сейчас свяжу тебя и пойду один.

— Ну, всего один малюсенький поцелуйчик!

— Ты невозможен! — воскликнул темноволосый юноша, наклоняясь и целуя своего сероглазого любовника, лежащего на кровати.

— Попался! — торжествующе произнес Драко, притягивая к себе Гарри за шею и заставляя упасть к себе на грудь.

— Милый, тебе что-то было вчера непонятно?

— Да нет. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что уже десять часов! Мы раздеты и лежим в кровати, а менее чем через час твои родители женятся! Мы же свидетели, прибей меня тролль! Мы не можем опоздать! — взвился Гарри.

— Ну, хорошо, давай вставать, — уступил Драко, размыкая объятия и отпуская брюнета. Но не надейся проторчать там весь день. Я хочу вернуться как можно скорее. Последняя поездка в Париж совсем не оправдала моих надежд: все дела и дела, а о себе подумать было некогда.

— Терпеть не могу, когда ты себя так ведешь, — проворчал Гарри, поднимаясь и направляясь в ванную комнату.

— А я наоборот тебя безумно люблю, — сказал Малфой, любуясь своим прекрасным, как греческий бог, любимым. — Поэтому прекрати провоцировать меня и иди в душ! И будь добр потом сразу же одеться, а то я за себя не ручаюсь! И уясни себе, что хоть ты и командир спецотряда авроров, меня это не остановит, и если я захочу прижать тебя к стене и заняться с тобой любовью, я так и сделаю!

— Шевелись давай! — рявкнул Гарри. — И если кто и прижмет кого к стене, так это я тебя, но для того, чтобы отшлепать! — продолжил он, делая вид, что не замечает, что Драко вошел в ванную.

Блондин неожиданно схватил его за руку, вытаскивая из-под теплых струй воды и прижимаясь губами к его рту. — А теперь потри мне спинку, — прошептал он после поцелуя, проскальзывая мимо оторопевшего Гарри в душевую кабину.

— Ты мне потом за все заплатишь! Твое счастье, что сейчас времени нет, — пообещал гриффиндорец.

Двадцать минут спустя, вымытые, причесанные и нарядно одетые молодые люди входили в изящно украшенное помещение, в котором должна была состояться церемония бракосочетания Сайфера и Нарциссы Малфой.

— Ну, наконец-то! — раздался за их спинами тонкий притворно строгий голосок.

— Привет! А где мама с папой? — спросил Драко и наклонился, чтобы поцеловать в щеку прелестную белокурую девочку с такими же глубокими серыми глазами, как и у него.

— Там, — девочка махнула рукой. — Мама очень красивая, а папа так волнуется! — девочка тряхнула кудряшками.

— Только не говори об этом никому! — подмигнул Драко сестре и направился к отцу, чтобы попытаться успокоить его.

Девочка повернулась ко второму юноше и серьезно взглянула на него: — Гарри, ты обещал!

— Да, малышка. Но ты же знаешь Драко, когда он одевается… — гриффиндорец закатил глаза. Потом присел, чтобы обнять ее. — Скажи мне, моя принцесса, как мне искупить свою вину?

Маленькая Софи Малфой расплылась в улыбке и ответила: — Сначала поцелуй, а потом танец!

Гарри расцвел в ответ, поднял девочку на руки и нежно поцеловал в лоб. — Танец и даже не один! — клятвенно пообещал он, затем поставил ее на землю и присоединился к вернувшемуся от Сайфера и занявшему свое место Драко.

Церемония началась.

— Нервничаешь? — спросил блондин.

— Немного, — отозвался Гарри.

— Зря, ты прекрасен, — тихо возразил Драко, не глядя на него.

— Спасибо, ты тоже неплох, — прошептал брюнет.

— И заметь, мы только свидетели, — подковырнул Малфой.

— Просто я очень рад за них, — чуть повысил голос экс-гриффиндорец.

— Хочешь сказать, что будешь так же волноваться, когда я предложу тебе пожениться? — спросил блондин с завидным спокойствием.

— Ты сначала предложи, а там посмотрим, — сдержано ответил Гарри, пряча восторженную улыбку.

— Ловлю на слове, Поттер, — прошептал Драко, повернувшись к Гарри и глядя в его полные надежды и предвкушения глаза. — Вот увидишь, я предложу.

— Ой, напугал, — фыркнул тот.

Блондин улыбнулся и прошептал: — Идут!

Затем молодые люди повернулись в сторону жениха и невесты, которые, взволнованные и прекрасные, рука об руку приближались к ним, сопровождаемые прелестной улыбающейся малышкой, бросающей им под ноги белые розы, чтобы связать себя узами долгожданного брака на долгие годы.

Конец.