Близнецы

Глаза Юджина опасно сузились. Он давным-давно смирился со своими невысокими способностями к магии, но терпеть не мог, когда ему указывали на этот недостаток.

— Милый Северус, ты, вероятно, забыл, что именно ТЫ нуждаешься во МНЕ и уж никак не наоборот. Я готов заменить тебя, но только при условии, что не буду обязан выслушивать оскорбления в свой адрес. Подумай, братишка — если ты не в состоянии сдерживать свои порывы, еще не поздно все переиграть.

Представив, как он входит в ТАКОМ виде в аудиторию, смешки учеников, в особенности гриффиндорцев, сочувствующие и насмешливые взгляды преподавательского состава, зельевар, стиснув зубы, пошел на попятный и попытался выдавить из себя нечто, отдаленно похожее на извинение:

— Забудем. Твое присутствие действительно… м-мм… желательно…

— Ну вот и отлично, — вновь бодренько вступил в разговор Дамблдор. — Осталось решить некоторые организационные вопросы — и приступать к воплощению нашего плана.

В очередной раз скрипнув зубами и мощным усилием воли подавив желание проверить сохранность на них эмали, Северус развернулся на каблуках и быстро промаршировал к столу, из недр которого извлек подготовленные свитки пергамента.

— Здесь планы занятий, которым, надеюсь, ты будешь в состоянии следовать точно… А также списки учеников, — нелюбезным тоном пояснил он на вопросительный взгляд Джи. — Рядом с каждой фамилией — магический портрет. Будь добр, особенно внимательно изучи учащихся факультета Слизерин, будет, по меньшей мере, странно, если ты не узнаешь студентов своего дома… Рассчитываю, что к студентам других домов ты проявишь достаточную сдержанность при присуждении баллов, и в первую очередь это касается Гриффиндора и Гарри Поттера в частности.

— Довольно пристрастно, не находишь? — бровь Юджина изогнулась в коронном Снейповском жесте, и Северус досадливо поморщился — сделав эту иронично приподнятую бровь своим фирменным знаком, он планировал оставаться единственным его обладателем. — Впрочем, дело твое… Если господин директор не возражает против подобной дискриминации, то мне и подавно безразлично.

Дамблдор хмыкнул, но промолчал, продолжая внимательно наблюдать. Однако, к его большому сожалению, ограничиться спокойным созерцанием не удалось. Через несколько минут братья снова сцепились, и ему пришлось вновь играть роль Третейского судьи. На сей раз заводилой был Юджин, потребовавший у Северуса весьма высокомерным тоном освободить занимаемые зельеваром комнаты, так как студентам факультета Слизерин довольно странно будет наблюдать в них сразу двух деканов.

Возмущенный до глубины души посягательством на свое жилое пространство Северус попытался было протестовать, однако в этом вопросе Дамблдор безоговорочно принял сторону Джи.

— Северус, в этом вопросе я всецело поддерживаю Юджина. К тебе в любое время могут обратиться за помощью учащиеся твоего дома, да и твоя привычка назначать особо провинившимся студентам отработки в собственном кабинете отлично всем известна. Думаю, будет правильно, если Джи останется в подземельях, а тебе мы выделим чудные комнаты с видом на Запретный лес.

— Право, Северус, соглашайся… Тебе понравится, вот увидишь. Каждое утро встречать с восходом солнца, каждый вечер наблюдать его закат, — Юджин насмешливо смотрел на брата, улыбаясь ему язвительно-ехидной улыбочкой.

— Согласен, — Северус вернул улыбку, правда в его исполнении она превращалась в ухмылку. — Однако у меня есть встречное условие — не будучи уверен в том, что ты сможешь без проблем справиться с заменой, я требую установить в моих… хм… ну хорошо, твоих (временно) комнатах следящие чары и связать их с зеркалом. Оно будет установлено в моих новых апартаментах (недовольный взгляд в сторону Дамблдора, который тот выдержал с отрешенным выражением лица) и я смогу контролировать, хотя бы в какой-то мере, события, связанные с моим замещением…

Северус окинул задумчивым взглядом Юджина, прикидывая, нельзя ли такие же чары применить к братцу, но был остановлен возмущенным воплем последнего:

— Даже не вздумай! И так у меня в течение всего времени, пока я буду изображать тебя, не предвидится никакой личной жизни — хватит с тебя и надзора за комнатами…

Зельевар пожал плечами и всем своим видом изобразил покорность судьбе. Директор благожелательно улыбнулся Юджину и легким движением руки наложил на него маскирующие чары — Джи пискнул от неожиданности и бросился к зеркалу. Из зеркальной глубины на него смотрел Северус номер два, разве что без ехидно-кислого выражения лица. Горестно вздохнув и поделившись вслух надеждой на то, что подобное положение дел продержится недолго, Юджин демонстративно повернулся спиной к директору и Северусу.

Дамблдор, пожелав Джи напоследок приятного дня, первым вышел за дверь. Покосившись на исчезающую из вида спину Альбуса, а затем на напряженно-непреклонную спину Юджина, Северус коварно ухмыльнулся и незаметным движением палочки послал в тыл братику следящий импульс — будет знать как отворачиваться!

Удовлетворенно вздохнув и поправив свое настроение за счет сделанной ближнему гадости, Северус торопливо последовал за директором…

…— Гарри, Рон, ну сколько можно вас ждать? — голос Гермионы выдавал крайнюю степень раздражения. — Может вы забыли, но сейчас у нас ЗОТС…

— И что? — легкомысленно поинтересовался Рон, тут же получив пинок от Гарри и укоризненный взгляд Гермионы. Не вняв двойному предупреждению, рыжий продолжил. — Ну в чем дело, подумаешь, опоздаем немного? Вряд ли профессор Люпин обидится на нас за это…

— О да, он не обидится, — кто бы мог подумать, что в голосе Гермионы может быть столько сарказма. — Может, Рон, ты и забыл, но вчера было полнолуние, так что защиту сегодня ведет Снейп.

— О, Мерлин, — стону Уизли вполне могло позавидовать любое среднестатистическое приведение. — Чего же мы сидим?

И Рон, подхватив сумку с учебниками, устремился прочь из гостиной Гриффиндора, увлекая за собой друзей. Если бы он оглянулся в этот момент, то был бы весьма удивлен промелькнувшей на лице Гарри довольной улыбкой.

Юноша покорно следовал за приятелем и размышлял. Интересно, как отреагировал бы Рон, если бы узнал, с каким удовольствием шел Золотой мальчик на урок по ЗОТС, даже помня, что всеми любимого Ремуса будет заменять саркастичный и вечно злобствующий профессор Снейп? Хотя можно и не задаваться таким вопросом — реакция Уизли была вполне предсказуема. Для начала он покрутил бы пальцем у виска, а затем, сообразив раза эдак с двадцатого, что Гарри и не думает шутить, принялся бы орать…

Гарри с содроганием вспоминал начало шестого курса, когда он, окончательно придя к выводу, что девушки его не привлекают вовсе и сексуальное влечение он испытывает исключительно к мужскому полу, закрутил скоропалительный знойный и очень быстро закончившийся роман с Симусом Финниганом, известным ловеласом и повесой…

Тогда Рон застукал его в ванной комнате старост, когда Гарри вместе с любовником принимал душ — и не только. Воплям рыжего могла бы позавидовать Плакса Миртл, а с Мальчиком-Который-Выжил Рон отказывался разговаривать еще полтора месяца, общаясь исключительно через Гермиону. Ну вот скажите, кто просил гриффиндорскую умницу раздавать пароли всем подряд? Кто ж знал, к каким последствиям может привести неожиданная тяга Уизли к чистоте в ночное время суток?

Хорошо хоть Гермиона отличалась исключительным здравомыслием и на сексуальную ориентацию Золотого мальчика смотрела сквозь пальцы, считая, что пол значения не имеет — лишь бы Гарри был счастлив.

После полутора месяцев бойкота Рон начал разговаривать с Гарри сквозь зубы, еще через два, решив, что тут уж ничего не поделаешь — свыкся с мыслью, что его друг гей и что Джинни придется искать другую кандидатуру для матримониальных посягательств…

Больше на эту тему друзья не разговаривали, щадя свою дружбу и не желая вмешивать в нее сексуальные предпочтения. Однако, несмотря на свое отрицательное отношение к «неправильной» ориентации Гарри, Рон пристально следил за всеми потенциальными партнерами Золотого мальчика, готовый буквально за руку оттаскивать неподходящих, по его мнению, претендентов на душу и тело Героя.

Посмеиваясь про себя и делая вид, что он абсолютно ничего не понимает и не замечает, Гарри совершенно равнодушно относился к тотальному контролю — вряд ли Рон смог бы самостоятельно догадаться, кто именно нравится Золотому мальчику. А если бы каким-то образом и сумел проявить чудеса проницательности — точно решил бы, что сошел с ума.

А нравилась Гарри, да нет, гораздо больше, чем нравилась, одна мрачная личность, обитающая в подземельях замка и отличающаяся ехидством, язвительностью и полнейшим непониманием — сколько не строил Золотой мальчик очаровательных огромных глазок профессору Северусу Снейпу, тот на провокации не поддавался и игнорировал Гарри с настойчивостью, достойной восхищения… и досады.

Иногда самому Гарри казалось, что война слишком сильно повлияла на его неокрепшую, расшатанную Вольдемортом и Дамблдором, психику — разве мог единственный наследник Джеймса Поттера, крестник Сириуса Блэка, ученик Ремуса Люпина влюбиться в человека, который ненавидел Мародеров и его, Гарри Поттера, всеми фибрами своей загадочной и мрачной души… А вот поди ж ты…

Возможно, ничего такого и не произошло бы, если бы не Гермиона, обладающая гипертрофированным чувством справедливости. Девушка не один раз тыкала юношу носом в тот факт, что профессор Снейп не является таким уж откровенным мерзавцем, каким его привыкла считать вся школа, так как, даже учитывая несомненную и вполне объяснимую неприязнь к Гарри Поттеру, продолжает его спасать с маниакальным упорством.

Поскольку такие разговоры происходили, как правило, после инцидентов на уроках Зелий, когда Гриффиндор не досчитывался нескольких десятков баллов, а сам Гарри, помимо того, что являлся постоянной причиной их снятия, вынужден был еще и выслушивать оскорбления от Снейпа, то было неудивительно, что подобные беседы не давали никаких положительных результатов…

Все изменилось во время войны, когда личная неприязнь стала непозволительной роскошью и постепенно свелась к отстраненно-спокойному общению. Именно тогда, не желая тратить силы на бессмысленную ненависть и предубеждения, Гарри смог реально взглянуть на вещи и оценить правоту Гермионы. А ведь он действительно ни разу не поблагодарил Снейпа!

После финальной битвы Гарри сделал первую и последнюю попытку поговорить с зельеваром, с целью принести ему извинения за все прошедшие годы. Благородный порыв пропал втуне, так как Снейп принимать извинения не желал, предпочитая оставить все, как есть. Из подземелий Гарри вышел с пламенеющими ушами, отплевывающийся и клянущийся сам себе не совершать подобных глупостей в дальнейшем, чтобы не нарываться на насмешки и оскорбления.

Правда, к чести Снейпа, это был последний раз, когда он излил на Гарри всю свою язвительность, причем, что удивительно, сделал это наедине. Теперь на уроках он ограничивался презрительными гримасами в адрес Мальчика-Который-Выжил и огромным количеством снятых с Гриффиндора баллов… Видимо легкость и изящество, с которыми Золотой мальчик прикончил, наконец-то, Темного Лорда, внушили Мастеру Зелий определенный процент уважения к мальчишке, пусть и не очень большой.

Самое смешное, что, избавившись от ненависти к зельевару, Гарри совершенно не готов был к чувству опустошенности, возникшему совершенно неожиданно, привыкнув ощущать постоянное, пусть и негативное, присутствие Мастера зелий в своей жизни. И его проклятое подсознание, совершенно самостоятельно и не спрашивая разрешения у владельца, быстренько заменило исчезнувшую неприязнь тем, что под руку подвернулось…

Если бы Снейп знал, ЧТО именно чувствует теперь Поттер, не сводя с него пристального взгляда на уроках и в Большом зале, в коридорах школы и при случайных столкновениях на улице, то сначала от души (и в душЕ) посмеялся бы над возникшей ситуацией… А потом просто-напросто сдал бы свихнувшегося окончательно и бесповоротно гриффиндорца в Мунго без права выхода оттуда.

К счастью, Гарри овладел искусством окклюменции в достаточной мере для того, чтобы не дать Снейпу ни малейшей возможности даже случайно, а уж тем более намеренно, проникнуть в его мысли, установив самый прочный барьер от возможной атаки… Потому что, загляни Северус хотя бы на минуту в голову Золотого мальчика, он с удивлением бы узнал, с каким наслаждением вслушивается теперь Гарри в его голос, впитывая в себя ехидно-язвительные интонации, виртуозно вплетаемые в мягкость бархата… С каким вниманием вглядывается в непроницаемую глубину аспидных глаз, пытаясь проникнуть за привычную стену презрения и отчуждения и увидеть, наконец, истинные чувства… С каким напряжением следит за каждым его движением, восхищаясь отточенностью жестов этих уверенных рук, желая почувствовать на себе их легкое прикосновение…

Проще говоря, Мальчик-Который-Выжил, видимо вследствие перенесенных за все время пребывания в магическом мире потрясений, окончательно расстался с остатками здравого смысла и по уши влюбился в Северуса Снейпа…

…Сдвоенный урок Защиты совместно со слизеринцами — что может быть хуже? Разве только то, что занятие будет проводить профессор Северус Снейп! Подавляющее большинство гриффиндорцев находилось в мрачно-унылом настроении, пытаясь не обращать внимания на ухмылки и ужимки слизеринцев. Невилл, как всегда при упоминании профессора Снейпа, пребывал в состоянии паники, Рон заранее раздражался, а Гермиона воспринимала ситуацию со стоическим равнодушием… Один Гарри Поттер витал в облаках, с нетерпением ожидая явления народу любимого учителя. И дождался…

В развевающейся мантии, сурово нахмурив брови, искривив губы в ухмылке, от которой бедняга Лонгботтом попытался уподобиться размерами своей жабе, а окраской слиться с окружающей средой, Северус Снейп стремительно-грациозной походкой подошел к кафедре и уютно устроился там.

— Откройте учебники на странице 245, — шелковый голос, чарующий баритон… Все как всегда…

Гарри чуть нахмурился — с голосом было что-то не так… Совсем немного, но разница ощущалась. Да нет, скорее всего, ему померещилось. Юноша лучезарно улыбнулся, поймав на себе недоумевающий взгляд Рона и пристальный — Снейпа.

— Сегодня мы будем изучать вампиров, и, для вашего же блага, надеюсь, что вы усвоите материал в полной мере — я никому не рекомендую встречаться с «не мертвым», не имея хотя бы минимального представления о том, как можно выжить в данной ситуации. Особенно это относится к вам, мистер Лонгботтом.

Невилл позеленел и сжался в комочек, справедливо полагая, что казус на зельеварении не забыт и его ожидает немало неприятных часов помимо отработки…

… Настоящий Северус Снейп удовлетворенно улыбнулся и поднял большой палец вверх, с удовольствием наблюдая за перепуганным Невиллом. Улыбка Поттера, несомненно адресованная Юджину, то есть Снейпу, удивила, но, списав все на неустойчивую психику Золотого мальчика, Северус выкинул ее из головы и продолжил подсматривание. Зельевар с удобством расположился в кресле напротив небольшого зеркала, спрятанного за ширмой, с нелегальной привязкой непосредственно к Джи…

Наколдованное Альбусом, согласно договоренности между братьями, большое зеркало в тяжелой золоченой раме стояло на самом видном месте и показывало бывшие комнаты зельевара, где теперь обитал его братишка. Разумеется, по большому счету зеркало Дамблдора было ненужно, коль уж Северус мог наблюдать все моменты жизни Юджина, но не обижать же было Альбуса, да и братец мог насторожиться, откажись Северус от использования зеркала…

Юджин, между тем, продолжал вести урок, а Северус, налив себе бокал огневиски и сделав перерыв в работе по приготовлению антидота, над которым он трудился практически не отрываясь, получал моральное удовольствие, наблюдая со стороны за третированием гриффиндорцев…

… — Итак, кто может рассказать нам о вампирах? — черные прищуренные глаза профессора неторопливо вглядывались в лица учеников, словно пытаясь определить все скрытые мысли и желания.

Слизеринцы хихикали и даже не пытались тянуть вверх руки в попытке ответить и заработать баллы своему факультету — все давным-давно знали, что родной террариум Северус Снейп не обделит никогда в жизни.

Невилл Лонгботтом продолжал прикидываться предметом неодушевленным, а потому к связной и членораздельной речи неспособным, всем своим видом умоляя оставить его в покое и дать спокойно почить с миром. Рон прошипел нечто на предмет того, что подсобный материал для изучения данной темы находится у них прямо перед глазами, за что и лишился пяти баллов. Гарри продолжал пребывать в блаженной нирване, пожирая глазами Северуса, а Гермиона, верная неискоренимым привычкам, продолжала тянуть руку, напрашиваясь на ответ, хотя и знала, что быть вызванной Снейпом — это уже из области фантастики…

— Мисс Грейнджер, вы так стремитесь просветить нас по данной теме? Что ж, нельзя оставлять без внимания столь похвальные порывы — прошу вас, — голос профессора был холоден как всегда, но Гарри, находясь в перманентном шоке, в мгновенье ока постигшем всех присутствующих без исключения, мог бы поклясться, что в агатовых глазах на долю секунды сверкнула насмешка, непонятно кому адресованная…

… Северус Снейп, поперхнувшись набранным в рот глотком огневиски, с недоверием, переходящим в ярость, наблюдал, как милый братец с самым внимательным видом выслушивает ответ гриффиндорской невыносимой всезнайки…

— Десять баллов Гриффиндору за отличное знание материала, — голос лже-Северуса стелился шелком, уголок плотно сжатых губ насмешливо подрагивал, а непроницаемо-черные глаза внимательно наблюдали за реакцией учеников.

Если Юджин задался целью поставить любопытный психологический эксперимент, целью которого было изучить поведенческие рефлексы присутствующих в нестандартных условиях, он смело мог гордиться собой — полученные результаты поражали. Шока, поразившего присутствующих, школа не знала со времен победы над Темным Лордом.

Гермиона, уже выбитая из привычной колеи тем фактом, что профессор Снейп, до сего дня избегавший благотворительности, дал ей желанную возможность продемонстрировать свои блестящие знания, уподобилась статуе. Рон хватал воздух приоткрытым ртом и судорожно тряс головой, видимо, наивно рассчитывая избавиться от инородного тела в ушах, не дающего ему возможности воспринимать достоверное звучание звуков и слов. Остальные гриффиндорцы реагировали примерно так же, замерев от неожиданности и полагая, что постоянные стрессы, которые профессор по доброте душевной организовывал им на каждом уроке, сделали свое дело, и теперь им срочно необходимо внеплановое обследование и лечение в Мунго…

Слизеринцы, с трудом поднимая с поверхностей упавшие челюсти, были все как один твердо уверены, что в лечении срочно нуждается сам Снейп.

Малфой, до глубины души оскорбленный присуждением баллов грязнокровке, решил восстановить пошатнувшееся и явно сошедшее с ума мироздание и, по привычке пренебрегая субординацией, ляпнул не задумываясь:

— Э-э, профессор, Вы, вероятно, хотели не прибавить, а снять десять баллов с Гриффиндора за то, что Грейнджер является такой невозможной задавакой?

— Кажется, мистер Малфой, вы пытаетесь научить меня правильному ведению урока и распределению баллов между факультетами? — вот теперь в лице Снейпа не осталось ничего, хотя бы отдаленного похожего на нормальные человеческие чувства. Ледяная маска, полное отсутствие эмоций. — Минус десять баллов Слизерину за высказывание мистером Малфоем мнения, о котором никто не просил.

На этот раз стук челюстей был куда более громким и раздавался со всех сторон — гриффиндорцы последовали заразительному примеру слизеринцев, но вместо того, чтобы мечтать о выдаче спятившего декана бригаде санитаров из психомагического отделения, всеми фибрами души жаждали, чтобы внезапно возникшее положение дел и дальше оставалось неизменным.

— Продолжим урок, — Юджин, потеряв, по-видимому, интерес к созерцанию совершенно одинакового обалдения, написанного на лицах, вернулся к дальнейшему проведению занятия.

Северус Снейп, став свидетелем присуждения невероятного и совершенно неприличного количества баллов ненавистному факультету и снятия оных с собственного гадюшника, злобно выругался. При этом он производил руками замысловатые неприятные движения, словно скручивая что-то и, вероятно, представляя в этот момент шею Джи…

Подавив жгучее желание запустить стаканом с выпивкой в зеркало, Снейп продолжил наблюдения, изо всех сил надеясь, что братишка, ради собственного же блага, перестанет творить Мерлин знает что.

До конца урока Юджин оправдывал ожидания, держась в рамках, установленных Северусом, однако очередное потрясение было не за горами…

Задав домашнее задание, раза в два меньше ожидаемого, и уловив очередную волну изумленных вздохов, всего одной фразой Юджин, что называется, добил всех:

— Урок окончен, все свободны. Удачного вам дня, мистер Поттер! — и с этими словами, заглянув напоследок прямо в глаза изумрудного цвета, расширившиеся до невозможности от удивления, профессор Северус Снейп улыбнулся широкой сияющей улыбкой, демонстрируя всем присутствующим ослепительный блеск белоснежных зубов, и летящей походкой покинул кабинет…

… Северус Снейп, закрыв глаза и судорожно сглотнув, выронил из рук опустошенный бокал и тихонько сполз с кресла в спасительное беспамятство…

… Северус Снейп, совершенно забыв о приготовлении антитоксина, в ярости метался по своим новым апартаментам, вспоминая первый урок Юджина по Защите у седьмого курса гриффиндорцев и слизеринцев.

Мало того, что братец с потрясающей скоростью и невероятной наглостью начал разрушать имидж Слизеринского Змея и Ужаса подземелий, выстраиваемый годами и тщательно оберегаемый и лелеемый — зельевар был лишен возможности закатить по этому поводу грандиозный скандал!

Устроить разборку означало яснее ясного дать понять Джи, что Северус нарушил соглашение и наблюдал за близнецом не только в покоях профессора зельеварения. А отказываться от применения следящих чар к нахалу, Мастер зелий не собирался. В конце концов, должен же он знать, что еще выкинет его братец! В том, что Юджин не остановится на достигнутом, Северус почти не сомневался.

Дав себе клятву разобраться с Джи при первой же благоприятной возможности, Северус решил запастись хладнокровием и терпением, справедливо полагая, что они ему ой как понадобятся в дальнейшем.

И хотя принятое решение обрести железобетонную выдержку было весьма логично и правильно, но тут Мастеру зелий вспомнился еще один эпизод, который в мгновенье ока свел на нет результаты аутотренинга по восстановлению душевного спокойствия. Юджин не только устроил из урока шоу, прибавил баллы ненавистному факультету Минервы, ошеломил и дезориентировал слизеринцев… Он еще и улыбнулся! Гриффиндорцу! И не какому-нибудь — а Поттеру!!!

Неужели его братцу понравился этот нахальный щенок, отпрыск Джеймса? Да не может быть! У Джи, при всех его возмутительных недостатках в виде: вызывающе привлекательной внешности, открытого характера и раздражающей склонности к лучезарным улыбкам, был отличный вкус, его попросту не мог привлечь нелепый худой очкарик в обносках, которые скрывались под мантией.

Вероятнее всего, улыбка и фраза, адресованная Поттеру, были просто-напросто частью представления, устроенного Юджином.

Успокоив себя в очередной раз подобным образом, Северус вернулся к работе, решив вечером выжать из Джи рассказ с как можно большим количеством подробностей — зельевар не сомневался, что братец забежит на огонек для того, чтобы поделиться впечатлениями от первого рабочего дня.

… — Он тебе улыбнулся! И пожелал удачного дня! Извращенец!! — Рон кипел от возмущения, размахивал руками и подпрыгивал на месте, весьма напоминая собой взъерошенного рыжего воробья, только что вырвавшегося из лап кошки.

— Да-а! — счастливо-влюбленный вздох Гарри слился с мечтательным вздохом Гермионы, образовав великолепный дуэт. При этом как Гарри, так и Грейнджер ни мало не заботились, какое впечатление сей факт произведет на Уизли. В отличие от недогадливого Рона, девушка давно заметила страстные взгляды Мальчика-Который-Выжил, адресованные мрачной слизеринской личности.

— Что?! — возмущенный вопль рыжего грозил разорвать барабанные перепонки присутствующих. Хорошо хоть, что разговор происходил не в закрытом помещении, а на поляне возле домика Хагрида.

— Ничего, — в один голос ответили 2/3 Гриффиндорского Золотого Трио. Просвещать Рона на предмет существующего положения дел никто не спешил.

Переглянувшись вполне понимающе и дружелюбно, Гарри и Гермиона пришли к негласному договору, и Золотой Мальчик предоставил подруге возможность успокаивать взбудораженного Рона.

— Послушай, Рон, может это просто случайность, что профессор Снейп улыбнулся Гарри? Кто знает, возможно, он при этом думал совершенно о другом… — Гермиона тщательно подбирала слова, стараясь свести раздражение Рона на нет и пытаясь при этом не замечать горестно-обиженный взгляд Гарри при высказывании ею предположения о том, что Северус представлял на месте юноши кого-то другого.

— Да, но удачного дня он пожелал именно Гарри, а не какой-то там воображаемой личности, — Рон утихомириваться не собирался, а Гарри снова воспрянул духом. Действительно, пожелание было высказано именно ему!

— Хм… видимо это была такая утонченная издевка со стороны профессора, — Гермиона продолжала переубеждать Рона, а Золотой мальчик не знал, радоваться ли ему, что подруга отводит от него подозрения или огорчаться сомнениям, которые возникали из-за ее размышлений.

— Что ж, вполне возмо-ожно, — протянул Уизли, прекращая дергаться, и постепенно приобретая нормальный цвет лица. — Бедняга Гарри, как же тебе не повезло — ублюдок никак не хочет оставить тебя в покое. Скорее всего, он свихнулся — вот и баллы Гермионе присудил… впрочем, для нас это хорошо, не так ли? А вот для слизеринцев… Нет, вы заметили, как Хорька перекосило? Почаще бы такое зрелище наблюдать. Ну ладно, вернемся в школу?

И успокоенный Рон бодро побежал к школе, весело прыгая по ноябрьским лужам и разбрызгивая вокруг себя грязь. Гарри угрюмо последовал за ним, сопровождаемый сочувствующей ему Грейнджер.

… — Я говорю тебе, он точно свихнулся! — в гостиной Слизерина Драко Малфой, пытаясь подавить нервный тик, дергающий его глаз, удобно устроился на коленях Блейза Забини. — Присудить баллы грязнокровке! Ну допустим, у него случилось временное помрачение рассудка и он, в восхищении от знаний этой противной девицы, на миг забылся и подарил этим недоделанным львятам целых десять баллов… Но снять с меня, МЕНЯ, десять баллов… Нет, у него точно не все дома. Я так и знал, что если всю жизнь варить зелья, то такой исход из-за ядовитых испарений просто неминуем. Может, обратимся в Мунго? А вдруг это лечится?

Рассевшиеся вокруг парочки остальные семикурсники одобрительно загомонили. Действительно, сомнения в умственной полноценности их декана приходили в голову абсолютно всем.

— Успокойся, малыш, — Блейз, уткнувшись носом в роскошную платиновую шевелюру, сжал руки покрепче и еще ближе притянул к себе напряженное тело блондина. — Возможно, наш коварный декан задумал какую-нибудь грандиозную пакость относительно гриффиндорцев. А что, если, вмешавшись, мы разрушим весь план? Не думаю, что после этого Снейп будет полон благодарности.

Хотя для студентов своего дома Северус Снейп был как отец родной, но становиться ему поперек дороги желающих не было. Представив себе разъяренного Снейпа, все быстренько пришли к выводу, что не желают находиться в эпицентре взрыва, когда он прозвучит…

— И что ты предлагаешь? — голос Драко прозвучал жалобно — Малфой обладал воображением ничуть не хуже чем у других, и картина выяснения отношений с Мудрым Змеем нарисовалась перед глазами очень живо и ярко. Одно Драко знал точно — испытывать на себе гнев Северуса он не хотел ни при каких обстоятельствах.

— Хм… ну, я предлагаю оставить все как есть и посмотреть, что будет дальше. Возможно, завтра все придет в норму, и мы будем вспоминать сегодняшний день, как страшный сон. А если профессор вынашивает какие-то планы, будет неразумно их нарушать. Подождем…

Что ж, предложение было ничем не хуже любого другого — тем более что других-то и не было. Змееныши затаились и принялись выжидать, чем дело кончится…

… Ужинал Северус Снейп в своих комнатах, что было весьма естественно и разумно, учитывая сложившиеся обстоятельства и то, что тот же Юджин отправился трапезничать в Большой зал. Глухонемой домовой эльф, найденный Дамблдором во избежание разглашения секрета, принес поднос с ужином и скрылся с глаз злобного зельевара.

Устроившись со всеми удобствами перед Зеркалом Джи, как про себя окрестил отражающую поверхность Снейп, он принялся наблюдать, что еще выкинет его близнец.

Юджин вошел в Большой зал в лучших традициях Снейпа — четко печатая шаг, с гордо поднятой головой и презрительной ухмылкой на устах. Настроившись на спокойный вечер, Мастер зелий расслабился — и через несколько минут сильно об этом пожалел…

Начать с того, что братец, вскочив при появлении Минервы, которая, как правило сидела между Дамблдором и Снейпом, предупредительно отодвинул для нее стул, мило при этом улыбаясь и вызывая этим поступком шоковое состояние и полнейший ступор всего преподавательского состава.

Северус заскрежетал зубами — разумеется, дикарем он не был, его покойная матушка привила сыну образцовые манеры. Другое дело, что пользоваться ими, да еще и в отношении декана Гриффиндора, зельевар считал излишней роскошью. Занеся в свой воображаемый список провинностей Юджина и этот мерзкий случай, Снейп продолжил наблюдение, капитально подрастеряв аппетит…

…Уловив предупреждающий взгляд Дамблдора, Юджин моментально сделал вид, что ничего особенного не произошло и отвернулся от своей соседки, с холодным видом поджав губы. К сожалению, место слева не пустовало — там сидел уставший и обессиленный прошедшим полнолунием Люпин.

Джи, видимо из самых лучших побуждений, вежливо поинтересовался самочувствием последнего и предложил вина для восстановления утраченных сил. Ремус, решивший что некоторые последствия превращений в оборотня отрицательно сказываются на адекватном восприятии окружающего мира, обалдело кивнул головой, покорно соглашаясь выпить…

… Северус яростно отшвырнул вилку, с раздражением подумав о том, что в последующие дни он откажется от наблюдения процесса питания Джи — иначе рискует стать похожим на узника Азкабана…

Впрочем, уловив еще один взгляд Альбуса, до окончания ужина Юджин вел себя вполне сносно, но, уходя из зала, остался верен себе и окончательно вогнал в столбняк всех присутствующих. Отказавшись воспользоваться боковой дверью, которая была предназначена только для преподавателей, мужчина отправился прямиком через весь зал, мимо столов факультетов. В руке Джи держал огромный спелый персик, стянутый прямо из-под носа Минервы, которая не успела отреагировать должным образом, поскольку не ожидала такой прыти — Северус терпеть не мог фрукты!

Остановившись возле Гриффиндорского стола, прямо напротив Гарри Поттера, профессор Северус Снейп, очаровательно улыбнувшись и облизнув губы, ловким броском отправил персик прямо в руки мальчишки. После чего, подмигнув напоследок, отправился своей дорогой, насвистывая какой-то веселенький мотивчик…

Если в самом начале ужина на Северуса Снейпа с недоумением и подозрением посматривали лишь преподавательский состав, слизеринцы и рыжее недоразумение по фамилии Уизли, то после поистине изумительного представления, устроенного Джи для всех, равнодушных не осталось вовсе.

…Минерва МакГонагалл, проворонившая вожделенный персик и по этому поводу сидевшая с задумчиво-обиженным видом и чуть приоткрытым ртом, впала в полное оцепенение, увидев, кому именно соблазнительный плод предназначался. Нет, то что получателем был Гарри ее совсем не удивило — в конце концов, мальчик был привлекателен, к тому же Герой, к тому же совсем не глуп, что бы там ни говорили злопыхатели… Но вот личность дарителя… Да они же друг друга на дух не переносят — ведь так? Что, Мерлин побери, происходит?

… Ремус Люпин, провожая спину удаляющегося Снейпа печальным взглядом, подумал о том, что стрессы, испытанные в детстве, даром не проходят ни для кого, а уж если к ним присоединяются ужасы взрослой жизни, тогда пиши пропало. Может, не стоило Мародерам так издеваться над Северусом в школьные годы — столько лет прошло, а вот теперь аукнулось… Интересно, личность Гарри повлияла каким-то образом на изменившуюся манеру поведения Снейпа? Дав себе слово порыться в книгах по психологии, Люпин в два глотка допил вино, налитое ему зельеваром и принялся созерцать звездное небо зачарованного потолка Большого зала…

… Флитвик задумчиво крутил в руках вилку и с завистью посматривал на Гарри — нет, к мальчику он прекрасно относился, но когда видел знаки внимания, которыми щедро одаряли Золотого мальчика, то невольно начинал жалеть себя. Еще бы, с таким ростом… А то, что сейчас эти самые знаки внимания продемонстрировал не кто иной, как Снейп, усиливало зависть до безграничных пределов — каков юнец, сумел растопить сердце самой мрачной личности всего волшебного мира! Эх, ему, Флитвику, хоть бы сотую часть обаяния мальчишки…

… Хагрид, Хуч, Синистра и Трелони тихонько шмыгали носами и думали о том, что даже осенняя непогода любви не помеха! Жаль, что Снейп не мог прочитать их мысли… а может, и к лучшему. Все-таки, Министерство продолжало считать Круцио черномагическим запрещенным заклинанием, а при применении Авады в полный рост встал бы вопрос о необходимом наборе половины преподавательского состава, что в средине семестра было довольно проблематично…

… Филч с ненавистью взирал на сие безобразие, проклиная в душе как всех магов с гомосексуальными закидонами, так и всех магов-натуралов, мечтая поскорее вернуться в теплые объятия миссис Норрис. Эх, если бы не его родители, жил бы он в этом развратном магическом мире, как же! Отправился бы в молодости в маггловский мир, где и устроился бы работать в питомник для зверушек… а теперь уж поздновато, ушло время, ушло. Тяжко вздохнув и в последний раз адресовав всем присутствующим злобный взгляд, завхоз вскочил из-за стола и удалился с независимо-неприступным видом…

… Слизеринцы переглядывались молча, следуя негласному закону Дома Змеи — никому и никогда не показывать своих истинных чувств и выяснять отношения за закрытыми дверями. Но ситуация волновала всех, а потому наплевав на ужин, старшекурсники синхронно поднялись со своих мест и покинули зал, унося на руках бесчувственного Малфоя, пребывающего в легком обмороке от полученного морального шока…

… Райвенкловцы, отличаясь умом, старались на гриффиндорский стол пялиться поменьше, справедливо полагая, что портить отношения с Гарри Поттером им не с руки — иди знай, чего там его со Снейпом связывает! Мало ли… Да и позиция профессора была в полной мере неясна — понять, что варится в голове декана Слизерина было не под силу всему коллективному разуму факультета Ровены… Зато хафлпаффцы, отличаясь неимоверным трудолюбием, но не страдая излишками ума, смотрели в свое удовольствие… при этом шепотом начиная перемывать косточки как Герою, так и Мастеру зелий. Благодаря легкому и ненавязчивому слабоумию, инстинкт самосохранения у них слегка атрофировался, приобретя очень глубоко скрытую форму…

… Если после инцидента на ЗОТС Гермионе удалось убедить Рона в отсутствии каких-либо поползновений со стороны профессора Снейпа в сторону Золотого мальчика, то сейчас в голове рыжего недоразумения с новой поистине устрашающей силой закрутились предположения одно другого нелепей. Шестеренки в мозговых извилинах вращались с почти слышимым скрипом, усиленно выталкивая на поверхность обрывки беспорядочно-идиотических мыслей, которые становились интенсивней по мере того, как на устах Золотого мальчика все шире расползалась блаженная улыбка.

«… не может быть — чтобы этот гад сальноволосый… нет, скорее всего, персик отравлен… надо предупредить Гарри… Но почему он ТАК улыбается? Нет, я просто схожу с ума… а вдруг слизеринцы ему чего-нибудь подлили? … или подсыпали? … любовное зелье… к Помфри… нет, лучше в Мунго — чтоб наверняка… нет, сначала с Гермионой посоветоваться — может, своими силами разберемся? … а вдруг, все-таки, яд? То-то Снейп подмигивал и улыбался… только бы не съел… надо успеть отобрать — во избежание… все остальное потом… да и орать при Дамблдоре не хочется… лучше потом… в гостиной… только бы выжил!»…

… Гемиона, глядя на расплывающегося в томно-восторженной улыбке Гарри, в этот момент уподоблялась Хагриду, Хуч, Синистре и Трелони, рискуя последовать их участи в том случае, если профессор Снейп когда-нибудь узнает, о чем именно она думала. Но что поделать — девичье сердце так отзывчиво к подобным проявлениям страстных чувств!

… Северус Снейп в этот момент удивительно напоминал Сириуса Блэка в его анимагической форме — глаза горели диким огнем, волосы, презрев слой жира, топорщились от переизбытка чувств и статического электричества, пропитавшего напряженное как струна тело. Тонкие аристократические пальцы сжимались в кулаки, скрывая удивительным образом отросшие за считанные минуты когти, а рычанию, периодически вырывавшемуся из горла, мог бы позавидовать Пушок… если бы выжил после приступа зависти, тихо переходящего в панику…

«… прибью Юджина… да как он посмел! Нет, сначала прибью Поттера — он всегда крайний! Нет, первым будет Альбус — это все его рук дело, он тут всем бочкам затычка!!! Аааа… срочно успокоиться и взять себя в руки — применение Круцио требует холодного разума, ну а желание причинить боль присутствует в полном объеме! … нет, сначала поговорю с Юджином — все-таки брат, ограничусь Империо… Или сначала подкрасться к Поттеру? Обливиайт у меня всегда неплохо получался… Нет, сначала Альбус — повышение зарплаты в три раза, учитывая перенесенные моральные страдания, а в случае отказа — заявление об увольнении… Ррррр!!!»…

… Юджин, улыбаясь самым хулиганским образом, шел в сторону комнат Северуса, крепко сжимая в одной руке волшебную палочку, а в другой цепко держа за горлышко дорогущую бутылку маггловского виски. Он вполне справедливо полагал, что при попытке применения братцем разнообразных проклятий самым лучшим способом защиты будет выставить перед собой бутылку — на хорошую выпивку у Северуса рука не поднимется! Ну а уж потом можно будет Сева этой самой выпивкой откачать, выводя пострадавшую нервную систему на новый уровень функционирования… Да и говорить с ним будет попроще — с заплетающимся языком особо не поспоришь… да и собеседник кажется куда милее, чем есть на самом деле. А там уж и до понимания с проявлением уважения рукой подать…

« Вот ввязался я в историю… конечно, родственнику грех не помочь, да и развлечение дармовое как-никак… но вот последствия могут быть печальными — иногда Северус принимает все слишком близко к сердцу. Ну в самом-то деле, чего на пацаненка взъелся? Разве мальчик виноват, что папочка его был придурком полным? А вот о сыне такого точно не скажешь — эх, очки красуются на носу у Гарри, а слепец у нас мой драгоценный братец! А ведь Поттер оч-чень привлекательная штучка! Эх, если бы не… но нет, так нельзя… или можно? Вот кто этому болвану Севу доктор, что он ничего кроме своих котлов не видит? Ну ничего, уже недолго…»

… Альбус Дамблдор, блестя глазками и очками-половинками, весело уминал очередную лимонную дольку и с невыразимым наслаждением ожидал дальнейших событий, справедливо полагая, что одной лишь раздачей фруктов Юджин не ограничится…

… Рон Уизли занимался любимым делом, в котором он был необыкновенно хорош, унаследовав в отличие от остальных рыжих отпрысков Молли и Артура исключительно черты матери — он орал. Орал громко, самозабвенно и с наслаждением, не пытаясь вслушиваться в разумные доводы и стремясь как можно подробнее и доходчивее донести до остальных свое личное мнение. Почему Рон считал, что для утверждения собственной правоты необходимо применять все ресурсы своего голоса, оставалось тайной. Но результат был налицо — в такие дни все гриффиндорцы старались тихонько сидеть по своим комнатам, предоставив гостиную в полное и единоличное пользование Золотого Трио.

В этот день, как и во все остальные, когда Уизли предполагал нужным задействовать свое главное оружие, в уютной общей комнате не наблюдалось никого, кроме рыжего, Гарри и Гермионы. На полу валялся раздавленный персик, павший в неравном бою — действительно, довольно тяжело сохранить свою идеальную форму и очаровательную нетронутость, если с одной стороны в тебя вцепляются жадные руки влюбленного мальчишки, а с другой — загребущие лапы веснушчатого чудовища.

— Да как он посмел! Да как ТЫ посмел? А ты куда смотрела? Вы все, абсолютно все, рехнулись! Этот гад пытается скормить тебе подозрительный фрукт, а ты с улыбкой идиота готов забыть об элементарных правилах безопасности и засунуть в рот непонятно что! А вдруг там был яд? Или еще что похуже? И с какой такой радости он преподносит тебе этот… этот… этот косточковый? Гермиона, ну что ты молчишь? Тебе что, совсем нечего сказать? А вдруг этот урод чем-то опоил Гарри? Немедленно к Помфри!!!

— Рон, перестань орать, — в голосе девушки звучала усталость. Эти концерты порядком изматывали нервы, а ведь, кроме того, чтобы их выслушивать, приходилось еще и переубеждать Рона. И это утомляло больше всего. — Конечно, профессор Снейп ведет себя довольно странно и подозрительно, но, может, он не задумал ничего плохого? Может, он решил забыть прошлые обиды и найти с Гарри общий язык? Или, может, Гарри ему нравится?

— ЧТО? — звуковая волна сбила Безголового Ника, как раз пролетающего через гостиную, с избранной траектории и вместо того, чтобы пройти сквозь стену, призрак просочился сквозь пол, проделав это с такой стремительностью, что в мгновенье ока оказался в подземельях, где и впечатался в Кровавого Барона… — Ты хоть понимаешь, что сейчас сказала? Снейпу нравится Гарри?

— Эээ… — Гермиона поняла, что допустила громадную оплошность. Побледневшее до легкой синевы лицо Спасителя волшебного мира яснее ясного говорило об этом. — Ну, может, я ошибаюсь и это коварный слизеринский план. В любом случае, не думаю, что произошло что-то страшное.

— Послушай, Рон, я не думаю, что это твое дело, — Гарри надоел скандал, разгоревшийся почти на ровном месте — да и персик было жалко! — Я сам могу разобраться!

— Да я… — внезапно Рон замолчал.

«Хм, что я делаю? С сумасшедшими лучше не спорить, к тому же глупо выводить из себя столь сильного мага — до Темного Лорда мне далеко… Но я почти уверен, что Гарри подлили любовного зелья — я вовсе не так глуп, чтобы не заметить, КАК реагирует Гарри на Снейпа. Это все происки Малфоя! И я знаю, что сделаю — буду следить за каждым шагом своего друга и не дам Гарри совершить непоправимую ошибку и пасть в объятья Слизеринской Гадюки!»…

… Блейз Забини усиленно делал Драко Малфою искусственное дыхание рот в рот, стараясь вывести белобрысого очаровашку из затяжного обморока, в котором тот благополучно пребывал последние сорок пять минут. Малфой томно приоткрывал рот, видимо полностью подчиняясь рефлексам, действующим даже при отключенном сознании, и приходить в себя отказывался категорически. Тогда за дело решительно взялась Панси Паркинсон. Уловив ее приближение (вероятно на подсознательном уровне — хорьки тонко чувствуют грозящую им опасность!), бесчувственный организм слегка встряхнулся и подал громкий сигнал тревоги. Малфой мгновенно откатился в сторону и поцелуй Панси пришелся аккурат в паховую область Забини, где до сего момента находилась белокурая макушка Драко…

Громко заорав от возмущения, Блейз вскочил с кушетки, уронив на пол как Паркинсон так и Дракошу, который наконец-то соизволил прийти в себя и теперь барахтался, слегка придавленный любвеобильной Панси, тихо попискивая от нехватки воздуха и негромко матерясь — все-таки аристократическое воспитание давало себя знать и не позволяло громко высказывать свое истинное отношение к девушке (разве что ей на ушко)…

— Совсем спятила, Паркинсон? Немедленно убери от меня… нет, от Драко… свои руки… нет, свои губы… вообще все части тела! — Забини отнесся к промаху слизеринки несколько тактичней, чем Малфой, хотя в данном случае более пострадавшей стороной мог считать себя. — Драко, малыш, поднимайся!

Возмущенно ворча, блондин, приложив немалые усилия, наконец-то смог сдвинуть немного в сторону Панси, хотя последняя и делала попытки остаться на пригретом месте на… хм… груди у Драко. Извиваясь ужом, слегка помятый аристократ выполз из-под девушки и, уцепившись за протянутую руку Забини, словно за якорь спасения, поднялся на ноги.

— Ну и что это было? — Драко довольно быстро пришел в себя, наглядно демонстрируя несгибаемый Малфоевский дух.

— Драаако, — жалобно протянула Паркинсон, пытаясь подняться на ноги и раз за разом терпя неудачу, так как мстительный Блейз аккуратно и практически незаметно наступил носком туфли на подол ее мантии. — Я просто хотела помочь, поверь. Я ничего плохого не планировала сделать. Ну почему ты так суров со мной?

Уразумев, что через несколько мгновений гостиную Слизерина вполне может затопить обильный поток горючих слез любвеобильной Паркинсон, блондин поспешил разъяснить ситуацию, незаметно при этом отодвигая ногу Забини в сторону и предоставляя Панси возможность принять вертикальное положение — все-таки распластавшаяся на полу девица не соответствовала его эстетическим запросам, сколь бы привлекательной в глазах натуралов она не выглядела…

— Да я вовсе не тебя имел в виду, Панси, — Драко попытался смягчить интонации, хотя в настоящий момент ему весьма хотелось соответствовать своему имени и рычать аки дракон огнедышащий. — Я говорю о Снейпе! Вы же все видели, что он сделал! Бросил Поттеру — ПОТТЕРУ — персик! Да еще и улыбнулся при этом!

Забини открыл рот, дабы начать по-новой высказывать свои соображения относительно коварного слизеринского плана декана их факультета, но, уловив пылающий негодованием взгляд любовника, предпочел промолчать, продолжая выслушивать реплики Малфоя.

— И я вполне уверен, что никакого плана тут и в помине нет! — Драко начинал срываться на крик, но останавливать его никто не рисковал — в гневе аристократ был страшен, к тому же все слизеринцы знали, что Люциус вплотную занимался дополнительным образованием наследника, в результате чего тот стал гордым обладателем навыков по запрещенным заклинаниям. — Либо Снейп окончательно спятил, что маловероятно, учитывая его шпионское прошлое и, соответственно, уровень подготовки, либо эти подлые гриффиндорцы подлили ему любовное зелье!

— Эээ… дорогой, — при всем нежелании вмешиваться в жаркий монолог своего мальчика, Блейз решительно встал на защиту квалификации своего декана. — Если ты не забыл, Снейп — зельевар, причем один из лучших. Вряд ли найдется безумец, который рискнет подлить ему зелье, да еще и надеяться при этом, что Северус этого не заметит. Может гриффиндорцы и идиоты, но вряд ли самоубийцы…

— Но только не Поттер! Вряд ли можно позавидовать его инстинкту самосохранения — он попросту атрофировался в процессе постоянных падений с метлы! С него станется попробовать!

— Драко, ты только не кричи, — Панси, в силу женского любопытства, несдержанности и собственной глупости, промолчать не смогла. — Зачем это Поттеру, они же со Снейпом терпеть друг друга не могут?

Драко насмешливо прищурился — привыкнув постоянно наблюдать за гриффиндорцем, он отлично заметил взгляды, которыми в последнее время провожал Мастера зелий Золотой мальчик. Правда, до недавних событий, это волновало его мало, поскольку он был твердо уверен в реакции Снейпа. Но теперь…

— Ну-у, — протянул он таким тоном, что Паркинсон непроизвольно втянула голову в плечи, уподобившись в этот момент черепахе, учуявшей опасность. — А тебе не приходит в голову, что Поттер хочет использовать сумасшествие декана в личных целях? Что, если Снейп ему нравится?

Поняв по обалделым взглядам окружающих, что явно перегнул палку и к подобного рода откровениям они еще не готовы — да и вряд ли будут в ближайшем будущем — Драко немного поумерил пыл и выбрал менее шокирующий, но не менее правдоподобный предлог:

— Ладно, возможно я погорячился. Но вы вспомните — на уроке ЗОТС Снейп прибавил грязнокровке баллы и снял их со своего собственного факультета! Возможно, это и есть коварный план гриффиндорцев — использовать Поттера как рычаг, при помощи которого они смогут управлять нашим деканом! Не допущу! Вы как хотите — а я глаз с Поттера и Снейпа не спущу!

Это было сказано столь решительным тоном, что возражать ему никто не решился…

… Разговор братьев прошел как по маслу — ну, почти. В самом главном вопросе Юджину так и не удалось убедить Северуса в своей правоте, хотя в том, чтобы пошатнуть его убеждения, сложившиеся задолго до рождения Поттера и крепнущие в течение всего обучения Гарри, он преуспел. Возможно, главную роль в этом сыграла распитая на двоих бутылка виски, хотя, вполне вероятно, она не возымела бы своего действия, если бы Северус, в ожидании Юджина, не прикладывался к собственным запасам спиртного в тщетной попытке успокоить нервы. Юджину крупно повезло, что к моменту его прибытия в комнаты Северуса, последний находился в почти умиротворенном состоянии, если можно так назвать поведение, при котором из горла вырывается только слабое рычание, а руки больше не тянутся к горлу собеседника в попытке покрепче сжать его — надо полагать, исключительно с дружественными намерениями.

… — Ты что вытворяешь, поганец этакий? — после того, как Джи извернулся и смог отбросить от себя брата, чудом умудрившись при этом уберечь драгоценную емкость от падения, Северус с трудом поднялся с пола, в процессе движения задавая мучавший его последние несколько часов вопрос.

— А что тебе не нравится? Заменить тебя — я заменил, с работой справляюсь — в чем проблема? — Юджин состроил самую невинную мину, на какую только был способен. В сочетании с временно приобретенной мрачноватой внешностью брата это смотрелось более чем странно.

Затуманенные алкоголем мысли Северуса слегка прояснились от столь дикого зрелища самого себя, невинно хлопающего длиннющими ресницами. Гиппогриф всех раздери, чуть не проговорился — ведь по идее, он не должен ни сном, ни духом знать о выходках Юджина. Впрочем… впрочем, можно попробовать сослаться на Дамблдора — вряд ли Джи побежит к нему расспрашивать зачем и почему.

— Подумать только, он еще имеет наглость спрашивать, — все еще испытывая потребность стукнуть Джи чем-нибудь увесистым, но уже более-менее контролируя себя, Северус позволил себе издевательскую ухмылку и устроился в кресле, приготовившись выслушивать оправдания близнеца. — Манеры, продемонстрированные тобой в течение сегодняшнего дня, ни в коей мере не отражают моего обычного поведения. Полагаю, ты не только умудрился менее чем за 24 часа подорвать мою репутацию, но и смог шокировать как ученический, так и преподавательский состав. Не думаю, что Дамблдор считает это разумным.

— О, так к тебе заходил директор… Очень мило с его стороны держать тебя в курсе событий. Но, Северус, ты совершенно напрасно сердишься. В конце концов, не могу же я быть абсолютно полной твоей копией — мы слишком долго не виделись, а потому откуда мне знать твои привычки и особенности поведения? Смирись — и бери, что дают. Впрочем, если ты откровенно выскажешь мне свои претензии, я постараюсь вести себя более… хм… соответствующим образом, — и Юджин послал Северусу еще одну обезоруживающую улыбку, на которую его брат ответил мрачным взглядом.

Дождавшись, пока Джи устроится во втором кресле напротив Снейпа и, открыв бутылку, разольет выпивку по призванным заклинанием бокалам, Мастер зелий приступил к выражению своих претензий, включающих в себя как присуждение баллов Гриффиндору, так и отвратительное поведение относительно Поттера. Внимательнейшим образом выслушав братца, Джи приступил к оправданиям:

— Послушай, Сев, может, я слегка и перегнул палку, но эта девочка, Грейнджер, отвечала очень даже неплохо. Я не понимаю твоего предвзятого к ней отношения. Ну, немного выскочка, чуть-чуть задавака — но разве плохо гордиться своими знаниями? А то, что снял баллы с Малфоя… тебе не кажется, что твой любимый ученик мог бы относиться к твоим решениям более терпимо и не совать свой нос, куда не просят? Что же касается Гарри…

— Гарри?! — вот этого Северус точно не собирался терпеть. Если с предыдущими оправданиями он худо-бедно смирился, то терпеть подобное относительно Поттера — нет уж, увольте. — Ты его называешь Гарри?!

— Хм, но ведь это его имя, не так ли? Что тебя так злит?

— Меня злит то, что ты оказываешь Поттеру знаки внимания, на которые я не способен даже под Империо!

— Что говорит лишь о полном отсутствии у тебя вкуса — мальчишка весьма лакомый кусочек!

— Видимо, первый напряженный день занятий не прошел для тебя даром — ты попросту свихнулся!

— Просто твой взгляд на Поттера сквозь призму ненависти до неприличия искажает действительность!

— Полная и откровенная чушь! Ты сам себя послушай! Разобрать мальчишку по косточкам — взгляду зацепиться не за что! Одни его волосы чего стоят — воронье гнездо на голове.

— Ха, кто бы говорил. Зато как здорово было бы запустить руку в его волосы и почувствовать их густую шелковистость…

— Его отвратительные очки, постоянно съезжающие на нос!

— Очень миленький носик, надо тебе сказать. А под очками скрываются просто потрясающие глаза — такие яркие, такие чистые, немного невинные…

— Жуткие обноски, которые у Поттера под мантией, постесняются надеть даже Уизли!

— Зато какое, должно быть, потрясающее тело скрывается под ними! Ты только представь — накачанные квиддичем мускулы, не чрезмерные, но весьма приятные на ощупь, гладкая юная кожа, еще немного пахнущая детством, тонкая талия и крепкая упругая попка…

— Спятил окончательно? Похоже, тебе не мешало бы прописать очки, как и Поттеру. Пусть даже его внешность и кажется тебе привлекательной, но он же глуп, как пробка!

— Тебе-то откуда это знать?

— Он не в состоянии сварить простейшее зелье!

— Незнание твоего предмета не говорит об ограниченности ума. Вряд ли ты когда-либо разговаривал с мальчиком вне пределов своего класса и на отвлеченные темы. К тому же, зная тебя и видя твою ненависть к Гарри, могу себе представить ваше общение тет-а-тет. Уверен, благодаря тебе мальчик потерял огромное количество баллов.

— И было за что! Он невыносим…

— Так же, как и ты?

— Да как ты смеешь! В любом случае, Поттер всего лишь мальчишка, а меня не привлекают дети. Мне нужен зрелый партнер.

— Между прочим, этому мальчишке уже семнадцать, скоро он заканчивает школу, а, зная законы жизни в общежитиях, очень сомневаюсь, что Гарри невинный девственник. И это так возбуждающе — внешняя невинность и внутренняя опытность. Пожалуй, я попытаюсь познакомиться с ним поближе.

— Не вздумай! Только не под моим именем! Вот закончишь меня замещать — и делай что хочешь!

— Ну, когда я закончу тебя замещать, мне придется покинуть Хогвартс. А в моем мире у меня есть постоянный партнер — весьма аппетитный юноша, надо тебе сказать. Но по твоей милости я лишен возможности наслаждаться его обществом, а потому считаю возможным компенсировать эту неприятность…

— За счет Поттера? Не очень-то благородно с твоей стороны. И как потом я буду разгребать кашу, заваренную тобой? Только попробуй что-то предпринять в этом направлении — и я тебе устрою самую веселую жизнь.

— Да полно тебе, Северус, ты совершенно не понимаешь шуток. Ладно, ладно, не стоит скалиться и тянуть ко мне руки — я буду паинькой. Не злись, я не причиню вреда твоему Золотому мальчику.

— Моему?

— Ну, судя по рассказам директора, ты настолько привык его опекать, что не можешь прекратить даже после того, как надобность в твоей защите отпала… Что ж, приятно было побеседовать с тобой, но мне пора — завтра первый урок по Зельям с Гриффиндором и Слизерином, мне надо подготовиться. А тебе не помешает выспаться. Спокойной ночи, братишка! — с этими словами Юджин покинул Северуса, после его заявления пребывающего в полной прострации…

Следующее утро началось для всех по-разному и не совсем обычно, особенно в связи с тем, что первым уроком у седьмого курса Гриффиндора и Слизерина были сдвоенные Зелья.

Малфой после странного поведения Снейпа и неожиданно несправедливого снятия с него баллов собирался на урок с явной опаской, не зная, что еще может прийти в голову любимому декану. Блейз веселился, глядя на растерянное лицо Драко, но предпочитал молчать, не желая вызвать гнев блондина. Однако намерение Малфоя внимательно следить за Снейпом никуда не пропало, как и желание держать Поттера подальше от Мастера Зелий, а потому пропускать урок он не собирался.

Рон, напротив, был настроен решительно, что казалось весьма странным, зная патологический страх учащихся Гриффиндора перед зельеваром (исключение составляли лишь Гермиона и Гарри, правда, по совершенно разным причинам. Девушка была слишком уверена в себе, чтобы бояться, Золотой Мальчик же был слишком влюблен, чтобы обращать внимание на недостатки предмета своей страсти). А потому настроение рыжика было достаточно удивительным явлением. Гермиона смотрела насмешливо, что было довольно необычным для нее, Уизли же был преисполнен решимости не подпускать Снейпа к другу (правда, понятия при этом не имея, каким образом провернуть подобный трюк).

Гарри, как всегда перед встречей со Снейпом, витал в облаках, не замечая озабоченных и подозрительных взглядов, которые бросал на него Рон. Сейчас у него было лишь одно желание — поскорее попасть на Зелья и увидеть, наконец-то, Северуса. А потому на странное поведение рыжика он не обращал ни малейшего внимания, почти полностью отключившись от действительности.

Северус Снейп, напившись поутру антипохмельного зелья и умерив головную боль до сносного уровня, нетерпеливо прохаживался по комнате, не в силах продолжить работу над антитоксином — его волновал сегодняшний урок Юджина, причем волновал весьма сильно. Несмотря на извинения Джи и его заверения о том, что теперь все будет в полном порядке, Снейп не очень-то доверял близнецу — кто знает, что тому может стукнуть в голову. Особенно в свете вчерашнего разговора. Северус нахмурился — мысль о том, что Юджин считает Поттера весьма привлекательным, была удивительно неприятной, хотя причин для подобного отношения зельевар не находил, как ни старался. Хотя, хотя… он никогда не любил Поттера, а потому не желал, чтобы нахальный мальчишка занял определенное место в жизни его брата — разве не так?

… Юджин влетел в класс Зельеварения в лучших традициях своего брата — мантия от быстрого движения развивалась за спиной, густые лоснящиеся волосы каскадом падали на лицо и мужчина откидывал их назад резким движением головы. Черные непроницаемые глаза с холодным пристальным вниманием оглядывали притихших студентов, на тонких, плотно сжатых губах не было и намека на недавнюю лукавую и доброжелательную улыбку — их кривила лучшая из арсенала Северуса язвительная ухмылка.

Северус, с внутренним содроганием ждущий появления братца, слегка расслабился — начало было неплохим. Впрочем, окончательно успокаиваться было явно рановато — он отлично помнил вчерашние выходки Джи и понимал, что тот в любой момент может совершить очередную гадость. Но Юджин, вопреки боязливым ожиданиям Снейпа, вел себя идеально — гриффиндорцы с самого начала урока стремительно теряли баллы, Гермиона Грейнджер напрасно тянула руку, пытаясь повторить вчерашнее чудо и ответить на заданный вопрос. Невилл потихоньку забывал, как нужно дышать… Гарри Поттера Джи пока что не трогал, но, судя по всему, это было ненадолго…

Когда от теории Юджин перешел к практической части занятий, всем присутствующим стало ясно, что до этого профессор преподносил им лишь цветочки — а вот теперь начнутся ягодки. Рон и Гермиона совместными усилиями потеряли тридцать баллов — по пятнадцать на брата. Гриффиндорка — за то, что была слишком надоедливой всезнайкой, сующей свой нос, куда не следует, рыжик же — за незнание того, что было необходимо для ответственного студента. Невилл лишился десяти баллов за то, что понятия не имел, чем они вообще занимаются на уроке… и, хотя он все еще не расплавил очередной котел, судя по всему, до этого было не так уж далеко. Поттер все еще оставался без внимания — и это начинало не на шутку тревожить как Северуса, так и Малфоя с Уизли. Что чувствовал Золотой Мальчик, сказать было сложно, так как неподвижная равнодушная маска надежно скрывала его настоящие чувства. Возможно, именно это послужило своеобразным вызовом — устав ждать реакции на свои более чем прохладные взгляды, Юджин подошел к Гарри и, неподвижно замерев у него за спиной, принялся внимательнейшим образом наблюдать за процессом приготовления гриффиндорцем зелья. Поразительно, но Золотой Мальчик держался и не делал ошибок — тогда Юджин наклонился к его уху и, почти коснувшись кожи юноши губами, что-то тихо прошептал. В следующую минуту рука Гарри дрогнула, очередной компонент превысил необходимую дозировку, бесконтрольно высыпаясь в котел — и зелье было мгновенно и безнадежно испорчено. В ярости мальчишка отскочил в сторону от котла, краска прилила к его щекам и, не задумываясь о последствиях, юноша выпалил фразу, которую в культурном обществе произносить явно не рекомендовалось.

В этот момент, совершенно непроизвольно, под влиянием вечерних возлияний и разговоров по душам с Джи, Северус принялся самым внимательным образом рассматривать гриффиндорца. Тем более что после победы, перейдя от ненависти к презрительному равнодушию, он предпочитал смотреть мимо Золотого Мальчика либо сквозь него… а потому несомненные изменения во внешности юноши прошли для него стороной. Рост Поттера не изменился — мальчишка был не очень высок, о его телосложении, скрытом мантией, можно было лишь догадываться (и с чего, интересно, Юджин решил, что у мальчишки замечательная фигура — Снейп пожал плечами). Волосы были все так же непослушны, хотя их длина изменилась — теперь густая грива спускалась почти до лопаток. Круглые очки все так же скрывали глаза, но, внимательно присмотревшись, Снейп не мог не согласиться с братом, что они действительно… хм… привлекательны. И невероятно ярки. А гневный румянец, которым пламенели щеки мальчишки, только подчеркивал красоту золотистой нежной кожи. Снейп в очередной раз потряс головой — видимо, с появлением Джи этот жест вошел в привычку. Не было ни малейшей необходимости думать о Потере, как и внимательно рассматривать его…

В это время Юджин улыбнулся особенно мерзко и снял с Поттера двадцать баллов за испорченное зелье. Гарри сжал руки в кулаки и гневно толкнул стол. Котел, который, судя по всему, только и ждал благоприятного момента, накренился и с грохотом полетел на пол, увлекая за собой шлейф из пробирок и щедро разбрызгивая вокруг свое содержимое.

— Еще пять баллов с Гриффиндора за несдержанность отдельных представителей и отработка лично для мистера Поттера в восемь вечера. Домашнее задание на доске, все свободны, — Юджин подарил Золотому Мальчику еще одну ухмылку и покинул поле боя, скрывшись в подсобке, где хранились ингредиенты для студентов.

Невилл, которому так и не удалось в процессе урока расплавить свой котел, со всей доступной скоростью первым покинул класс. Гермиона сочувственно улыбнулась Гарри, Рон и Малфой вздохнули с облегчением — судя по всему, вчерашнее сумасшествие кануло в небытие. Впрочем, если гриффиндорец почти успокоился, то слизеринец собирался ненавязчиво проконтролировать отработку Поттера, планируя подслушивать под дверью — исключительно для профилактики. Северус облегченно вздохнул и со спокойной душой вернулся к приготовлению антитоксина, хотя обиженные изумрудные глаза мальчишки не выходили из головы и порядком портили нервы. О взыскании, назначенном Джи Золотому Мальчику, Северус почти не думал, хотя, если бы он знал, чем оно закончится, несомненно, попытался бы предотвратить его любой ценой.

К процессу отбывания Поттером наказания все заинтересованные лица готовились тщательно и со вкусом. Гермиона настроилась терпеливо ждать Гарри столько, сколько понадобится, чтобы потом успокаивать расшатанную нервную систему Золотого Мальчика, которому после, несомненно, ледяной встречи понадобятся помощь и поддержка. Рон настроился поднять шум по малейшему поводу, который Гарри мог бы ему дать — возможно, рыжик частенько бывал непроницателен, но вот абсолютным глупцом назвать его было трудно. Сопоставив взгляды Гарри, направленные на Мастера Зелий, оправдания Гермионы и последние события, он почти не сомневался, что Гарри нашел себе объект страсти — неважно, под влиянием ли любовного зелья или вполне самостоятельно. В любом случае, Рон готов был руками и зубами оттаскивать друга от Снейпа! Малфой настроился к терпеливому ожиданию под дверью лаборатории, готовясь подслушивать, а при благоприятном стечении обстоятельств — подсматривать. Заботливая Панси приготовила ему бутерброды и волшебную чашку-непроливайку с магическим подогревом — не могла же она отпустить блондина в дозор голодным!

Гарри готовился к отработке с трепетом, не желая ударить в грязь лицом перед Снейпом. Рон, наблюдая за этими приготовлениями, скрежетал зубами, но молчал. Что же касается Северуса, то, постаравшись закончить к шести часам очередной цикл приготовления зелья, и благополучно преуспев в этом нелегком деле, он уютно устроился в кресле с неизменным бокалом в руках и приготовился получать удовольствие от очередного унижения Поттера. Юджин в ожидании Поттера проверял работы студентов, сидя за преподавательским столом. Все было нормально — до появления мальчишки. Готовый ко всему (как он считал), Снейп приоткрыл рот и совершенно позабыл его захлопнуть — к внешнему виду гриффиндорца он абсолютно не был подготовлен!

Решив, видимо, что отработка в вечернее время позволяет обойтись без мантии, гриффиндорец явился в кабинет Зелий в черных джинсах, настолько плотно обтягивающих его тело, что они казались второй кожей и откровенно выставляли напоказ несомненные достоинства юноши — длинные стройные ноги и аппетитную округлую задницу. Снейп старался не задерживать взгляд на промежности мальчишки, которую джинсы облегали не менее плотно, чем все остальное, практически не оставляя места воображению, однако глаза то и дело скользили по соблазнительной выпуклости.

Длинные рукава черной, не менее облегающей рубашки были закатаны по локоть, позволяя увидеть сильные, но не грубые руки, а расстегнутая верхняя пуговица приоткрывала гладкую золотистую кожу. Длинные волосы мальчишка собрал в высокий хвост, и теперь стали видны маленькие раковинки ушей. Челка, убранная назад, сделала его черты открытыми и немного беззащитными, очки были на месте, но странным образом изменили свою форму — оправа исчезла, стекла из круглых трансформировались в линзы удлиненной формы.

Мерлин, и это Поттер? Да быть того не может! Если бы не яркая зелень глаз, которую Снейп узнал бы в любой толпе, мужчина ни за что бы не поверил, что перед ним именно тот самый мальчишка, который раздражал его на протяжении почти семи лет…

Скорее всего, Юджин тоже был немало удивлен, хотя не так давно сам же доказывал Северусу, что к мальчишке стоит присмотреться внимательнее. Но такие разительные перемены… Ожидая от братца взрывной и не самой умной реакции, Снейп смог расслабиться лишь тогда, когда Джи, насмешливо приподняв бровь, поинтересовался самым ехидным тоном, на который только был способен:

— Интересно, мистер Поттер, с чего бы такие изменения во внешности? И где, позвольте спросить, Ваша мантия? Или Вы не считаете нужным следовать общепринятым правилам?

И вот тут-то Северус Снейп стал свидетелем совершенно неожиданного и потому незабываемого зрелища: Поттер, тот самый Поттер, который терпеть не мог своего профессора Зельеварения, улыбнулся искренней улыбкой, адресованной ему, Снейпу. И это было удивительно и почему-то необъяснимо приятно. Впрочем, Северус мгновенно пришел в себя — этого только не хватало, расплыться оттого, что Золотой Мальчик посмотрел на него без ненависти. И, к тому же, смотрит он вовсе не на Северуса, а на Джи. Кстати, а почему это он так смотрит? Или неотразимый братец даже в чужом облике настолько влияет на неокрепшие умы своим очарованием? Задумавшись над этим вопросом, Снейп чуть не пропустил ответ гриффиндорца.

— Видите ли, профессор, зная Вашу привычку заставлять студентов чистить котлы без применения магии, и не раз испытав ее на себе, я решил, что стоит одеться более… комфортно. Ну, в мантии не слишком-то удобно оттирать грязные поверхности…

Северус хмыкнул, представив, что бы он сам ответил на это. Без всякого сомнения, самым меньшим было отправить юнца переодеться, а затем прибавить к отработке потраченное на хождения время, увеличенное как минимум вдвое. Плюс несомненное и весьма приятное снятие определенного количества баллов… Правда, жаль прятать под мантией такую привлекательную задницу… Тут зельевар вздрогнул в очередной раз — мысли явно двигались не в том направлении. Мужчина и сам затруднялся определить, с какого это момента внешность Поттера перестала вызывать раздражение.

«Тролль бы побрал братца с его разговорами по душам. Нет, напиваться в его обществе вовсе не самая лучшая идея: всего один вечер откровений — и я готов согласиться с его мнением относительно Золотого Мальчика! По крайней мере, в плане внешности, но что будет дальше? Поттер, умеющий думать? Увольте! Надеюсь, Джи поставит мальчишку на место…»

И действительно, Юджин внимательнейшим образом осмотрел гриффиндорца с ног до головы, улыбнулся не самой приятной улыбкой, а затем выдал фразу, после которой Снейп едва сдержал в который раз возникший порыв запустить в зеркало стаканом.

— Вряд ли я могу позволить Вам, мистер Поттер, так бездарно и бессмысленно тратить мое время. Назначая Вам отработку, я подразумевал, что Вы повторно сварите испорченное на уроке зелье, — Северус в очередной раз скрипнул зубами, поняв, что мытье котлов и пола откладывается.

— Однако, — продолжал близнец, — раз Вы были настолько любезны, что сами предложили провести уборку помещения, не стану противиться.

Северус приободрился — совсем неплохо. Разумеется, он бы вообще не миндальничал с мальчишкой, но так тоже сойдет. К сожалению, Юджин, видимо, решил как следует поиграть на нервах своего брата.

— Но в целях все той же экономии времени я разрешаю Вам, мистер Поттер, воспользоваться магией. И поспешите — зелье довольно сложное и его приготовление займет много времени. Надеюсь, Ваших слабых знаний хватит на то, чтобы сварить его правильно с первого раза.

Да что же это такое? Не иначе как паршивец издевается над ним! Разрешает Поттеру использовать магию для уборки, чем вызывает очередной приступ раздражения, и тут же издевательским тоном указывает Поттеру на полное отсутствие у того мозгов — просто невероятно. И это притом, что Северус совершенно запутался в собственных желаниях. С одной стороны, Джи добросовестно пытался подражать ему, и это не могло не радовать — все-таки, унижение и третирование Золотого Мальчика было самым любимым времяпровождением Снейпа. Но с другой стороны, в свете явно изменившейся к лучшему внешности Поттера эти издевки выглядели не столь приятно. И то, как мальчишка продолжал улыбаться… Мерлин!

Северус постоянно жил в состоянии полуготовности ко многим малоприятным вещам — унижению, оскорблениям, боли и приказам, отдаваемым обеими сторонами, и сейчас спокойная улыбка Поттера, адресованная Юджину в облике Северуса, стала будоражащим и неожиданно приятным ощущением. Альбус никогда ему так не улыбался — каким бы добродушным он ни выглядел, Северус всегда улавливал в его глазах скрытые мотивы. А Золотой Мальчик… Он всегда был открытой книгой, все чувства на виду — читайте, кто хочет. И сейчас он позволял Джи читать свою иррациональную, непонятно когда возникшую симпатию к профессору Зельеварения. Снейп вздрогнул — это было нечестно! Улыбка принадлежала ему — пусть даже он отказывался от нее и говорил самому себе, что это ему не нужно.

А вот Джи, несмотря на все свои обещания, отказываться явно не собирался, продолжая пожирать Поттера глазами. Он внимательно смотрел, как Гарри быстро очищал котлы, как убирал класс, ловил каждое движение мальчишки, едва не облизываясь — и каждый такой взгляд все больше раздражал Снейпа. К моменту, когда Юджин разрешил Поттеру приступить к приготовлению зелья, Северус не мог спокойно усидеть на месте. Желание вскочить и сделать — ну хоть что-нибудь — усилилось в тот самый миг, когда Джи подошел к начавшему варить зелье Золотому Мальчику и остановился у того за спиной. Какое-то время Юджин всего лишь наблюдал, в какой последовательности Поттер добавляет ингредиенты и как помешивает варево, не произнося ни звука. Затем рука нахального близнеца Снейпа осторожно и неторопливо поднялась и, не прикасаясь к мальчишке, но при этом оставляя между собой и ним лишь пару миллиметров свободного пространства, проследила путь от затылка вниз, до очаровательной округлой попки. Гриффиндорец, видимо уловив движение, чуть повернул голову, стараясь при этом не отвлекаться от помешиваний, и Юджин потянулся губами к маленькому розовому ушку мальчишки. Северус претворил в жизнь свой недавний порыв и вскочил, собираясь немедленно положить конец этой возмутительно-провокационной сцене, но тут к событиям подключились новые действующие лица, и необходимость вмешательства прошла.

… Драко Малфой, свернувшись в уютный теплый клубочек, вытянув как можно дальше стройную шейку, приник к замочной скважине и весь превратился в слух — разговор между Поттером и деканом Слизерина волновал его не на шутку. Ну, действительно, что за странные перепады настроения? То Снейп готов смешать Потти с грязью, то чуть ли не комплименты ему отпускает. Эх, жаль, что нет возможности приоткрыть дверь — хоть бы краем глаза посмотреть, что там творится! По собственному опыту Малфой отлично знал, что слова далеко не всегда соответствуют действиям и для полноты картины просто слышать мало. От длительной неподвижности конечности Драко слегка затекли, и юноша быстро выпрямил ноги, желая сменить положение тела, и вдруг задел нечто невидимое, но вполне осязаемое. Это самое невидимое с негромким писком отпрыгнуло в сторону, при этом резком движении предмет, создающий невидимость, сместился — и перед глазами частично возник Рон Уизли собственной персоной.

— Уизел! — возмущению Малфоя не было предела. Какая наглость — воспользовался мантией-невидимкой, чтобы подобраться к Драко. — Ты что тут делаешь? Следишь за мной? Так напрасно — я на рыжих не ведусь!

— Совсем спятил, Малфой? — глаза Рона от ужаса уподобились двум блюдцам, челюсть мелко задрожала, а голос охрип от наглости подобного предположения. — Сдался ты мне — я за Гарри… ээээ….

— … слежу, — закончил фразу Драко и с интересом уставился на гриффиндорца. Хм, оказывается, это недоразумение обладает крупицей здравого смысла. Видимо, рыжий не поверил во внезапно вспыхнувший интерес между двумя недавними и несомненными врагами и решил провести свое расследование. Разумеется, совершенно бездарно!

— Ну и слежу — твое какое дело? Сам-то, небось, тоже за Снейпом следишь, — и Рон с подозрением уставился на блондина. — А ну-ка, подвинься — не тебе одному послушать хочется!

— Вот еще, Уизел, приходить раньше надо было, — возмутился Драко, не желая уступать стратегически выгодную позицию всяким там.

Удивительно, но, несмотря на всю свою неприязнь к представителям семейства Малфоев, Рон в данную минуту отлично понимал абсолютную невозможность сцепиться в вожделенной драке — услышать могут. А послушать ой как хотелось. Оставался единственный и не сказать, чтобы приятный, выход — пойти на компромисс. От близнецов Уизли рыжик взял на вооружение много полезных в быту заклинаний, в том числе и заклинания для подсматривания.

— Пустишь к двери — сможем посмотреть, что там происходит, — мрачно, сквозь зубы, передергиваясь при этом от отвращения, пообещал Рон. И немедленно был допущен к деревянной преграде. Покосившись на блондина, гриффиндорец тихо прошептал заклинание для одностороннего осмотра и приник к небольшому окошку. Драко, брезгливо поморщившись, примостился рядом.

В полной тишине они наблюдали за отработкой, начав беспокоиться лишь тогда, когда профессор Снейп поднялся со своего места за рабочим столом и подошел к Гарри. А когда его рука начала свое осторожное путешествие вдоль спины Поттера, доморощенные шпионы пришли в полное негодование. Последней каплей стала явная попытка профессора поцеловать Золотого Мальчика — Рон яростно дернулся, задев слизеринца, тот не остался в долгу, отталкивая гриффиндорца. В следующее мгновенье соглядатаи с такой силой тискали друг друга в отнюдь не дружеских объятьях, в процессе напирая на дверь, что она не вынесла такого грубого обращения и с громким скрипом широко распахнулась, позволяя драчунам впасть внутрь.

Торжественную минуту молчания нарушил Юджин, при вторжении моментально отшатнувшись от Поттера:

— Пятьдесят баллов с Гриффиндора за несанкционированное проникновение в класс Зельеварения в неположенное время, пять баллов со Слизерина за неумение корректного и незаметного шпионажа. Отработка для вас двоих с Филчем в течение трех дней. Свободны. Вы, Поттер, тоже. И еще десять баллов с Гриффиндора за то, что Вы так и не удосужились доварить зелье!

Северус Снейп нахмурился — поразительно, но ему не слишком понравилось то, что Джи снял с Поттера баллы, когда мальчишка вовсе не отвечал за глупость своего рыжего приятеля и назойливое внимание Малфоя. И, хотя сам Снейп на месте брата поступил бы так же, не ограничившись при этом всего десятью баллами, откровенное желание Джи Золотого Мальчика выбило его из колеи окончательно. Назревало очередное объяснение с Юджином, однако наглец не явился ни в этот вечер, ни в следующий… Зато через день Северус Снейп с легкой руки директора стал свидетелем шокирующего разговора…

… — Северус, мальчик мой, я хотел бы с тобой поговорить, — голос Дамблдора окутывал теплотой, голубенькие глазки за прозрачными стеклышками светились добротой и чистотой. Снейп нахмурился — когда директор был НАСТОЛЬКО ласков и дружелюбен, следовало приготовиться к неприятным сюрпризам. С написанным на лице откровенным неудовольствием мужчина отошел от котла с очередной порцией зелья и устало устроился в кресле напротив Альбуса. Разговаривать не хотелось — каждая последующая попытка сварить антитоксин оканчивалась бесславным провалом, и профессор в который раз дал себе обещание сразу же после избавления от жуткой внешности убрать Невилла Лонгботтома из своего класса, номинировав его при этом на звание лучшего подрывника и изобретателя и дав рекомендации для близнецов Уизли. При этой мысли Снейп злорадно хмыкнул, представив себе, во что превратится магазин рыжих наглецов на следующий же день после приема на работу столь ценного сотрудника. Но Альбус терпеливо ждал, и слизеринец, отложив на потом планы мести, приготовился к тяжелому — он в этом не сомневался — разговору. И сюрприз не замедлил быть…

— Северус, вчера вечером ко мне заходил Гарри, — при этих словах слизеринец вздрогнул. Это получается, что Поттер пошел к директору сразу после отработки. Что такого мог сказать мальчишка, чтобы Альбусу захотелось в срочном порядке посоветоваться с Мастером Зелий? — Он попросил, чтобы ты встретился с ним сегодня в моем кабинете. Видимо, мальчик хочет поговорить о чем-то очень важном, но, зная твое неприязненное к нему отношение, предпочитает сделать это в моем присутствии. Я, разумеется, не мог отказать в этой невинной просьбе, вот только вместо тебя, сам понимаешь, придется идти Юджину. Конечно, я сделаю так, как будет лучше для Гарри — он слишком много выстрадал за свою недолгую жизнь… но, также, я считаю справедливым, если ты будешь знать, в чем заключается просьба. Просто чтобы в дальнейшем не попасть в неприятную ситуацию.

«Как будто я уже в нее не попал. Поттер совершенно обнаглел — не рискнул попросить лично, привлек к решению своей проблемы Дамблдора… да еще и Юджин. Судя по тому, какие взгляды он бросает на мальчишку и как увивается вокруг, даже самая дикая просьба Золотого Мальчика будет удовлетворена. Какой смысл предупреждать меня об этом — все равно я не могу повлиять на течение событий… хотя, Альбус прав, по крайней мере, буду знать, что меня ожидает. То, что ничего приятного — даже не сомневаюсь! Но возражать директору бесполезно — все равно будет так, как решил он, и мои желания в расчет приниматься не будут. Ну, разумеется, этот старый интриган всегда точно знает, что для меня лучше — даже если я совершенно противоположного мнения!»

— Северус? — Снейп настолько глубоко задумался о своем, о профессорском, что перестал обращать внимание на собеседника. Альбус вывел его своим вопросом из состояния задумчивости, и зельевар недовольно скривился.

— И что Вы хотите, чтобы я сказал? Нам обоим слишком хорошо известно — мои протесты смысла не имеют. Если Вам так хочется, чтобы я знал об этом разговоре — не смею мешать.

Дамблдор успешно проигнорировал нотки горечи в голосе мужчины и со словами «Вот и ладненько!» наложил на официальное зеркало заклинание, позволяющее в определенное время наблюдать за его кабинетом. После чего, еще раз улыбнувшись самым доброжелательным образом, покинул апартаменты Снейпа.

… В назначенное время Мастер Зелий устроился перед зеркалом Дамблдора и приготовился к очередным неприятным событиям, связанным — кто бы сомневался — все с тем же Золотым Мальчиком. Юджин и директор уже находились в кабинете, а через несколько минут раздался негромкий стук и в комнату скользнул Гарри. От недавнего великолепия не осталось и следа — на голове царил привычный буйный беспорядок, очки приняли прежнюю форму, мантия надежно скрывала фигуру. Вот только Северус отлично помнил, насколько сильно может преобразиться юноша, и эти воспоминания тревожили его, как и пристальный взгляд Джи, которым тот сопровождал каждое движение гриффиндорца.

— Гарри, мой мальчик, присаживайся, пожалуйста, — Дамблдор улыбался. Юджин же делал вид, что происходящее его ни в коей мере не касается. — Лимонную дольку? Или, быть может, чашечку чая?

— Не думаю, директор, что мистер Поттер пришел сюда пить чай. Со свойственной лишь ему наглостью он оторвал меня от весьма важных дел, а я не намерен тратить на него времени больше, чем это действительно необходимо. Предлагаю опустить вступление и перейти прямо к сути, — если бы Северус не был свидетелем попытки поцелуя на отработке и голодного взгляда братца сейчас, то действительно мог бы поверить, что его двойника безумно раздражает сложившаяся ситуация.

Гарри мило покраснел (вот василиск его раздери, Северус действительно счел румянец на щеках мальчишки оч-чень притягательным зрелищем… и тут же постарался забыть о подобной возмутительной реакции), попытался устроиться в кресле поудобнее, но под тревожащим взглядом двойника профессора прекратил попытки и напряженно замер.

— Итак, Гарри? — вероятно, Дамблдору тоже было любопытно, о чем пойдет речь. — Ты хотел поговорить с профессором Снейпом.

— Да, я… — юноша покраснел еще сильнее, хотя это и казалось невозможным. Краска смущения расползлась по лицу и шее, мочки маленьких аккуратных ушек, едва видимые в смоляных локонах, алели рубиновыми капельками, тонкие пальцы рук легко подрагивали… Мерлин, это было… возбуждающе!

Джи напрягся, напомнив Северусу хищника перед прыжком. Глаза братца сверкнули, губы сжались в тонкую полоску. Сам же зельевар с интересом размышлял, насколько далеко проник румянец под мантией Поттера и как бы мальчишка выглядел обнаженным с этой очаровательной нежно-розовой окраской. Поймав себя на этой крамольной мысли, Снейп возмущенно уставился на директора — ну почему он должен присутствовать при этом безобразии? И совсем его не интересует, покраснел там Поттер или нет. Да пусть хоть радужными пятнами покроется — какое ему, Северусу, до этого дело?

Гарри, тем временем, справился с волнением и, медленно и очень тщательно подбирая слова, во второй раз попытался озвучить свою просьбу:

— Ммм… видите ли, господин директор, ни для кого не секрет, что я хочу стать аврором по окончании школы. И я благодарен Вам, что Вы убедили профессора Снейпа допустить меня, Рона и Невилла к Продвинутым зельям, — тут наступила очередь Северуса побагроветь — он отлично помнил день, когда Дамблдор в прямом смысле слова заставил его принять в свой класс юных негодяев… Мотивируя это тем, что отказ Героям войны, когда их оценки вполне позволяли углубленное изучение Зелий, может отрицательным образом сказаться на дальнейшей карьере зельевара, коль скоро газеты магического мира могут добраться до информации о беспочвенном третировании Золотого Мальчика и иже с ним. — Но я, конечно, понимаю, что моих знаний недостаточно для блестящего владения предметом. А потому я хотел бы попросить профессора Снейпа о дополнительных уроках. Я знаю, это несколько неожиданно, но я долго думал над этим вопросом — мне действительно это необходимо! Вы же понимаете, правда, директор? Вы ведь не откажете мне и поддержите?

Северус, напрочь забыв о своем намерении сдерживаться, моментально перестав обращать внимание на внезапно проявившуюся привлекательность Поттера, не помня о том, что не ему придется проводить дополнительное время с мальчишкой, сдавленно застонал. Мерлин, индивидуальные уроки с Золотым Мальчиком! Пустить сына Джеймса в личную лабораторию? Да ни за что!

— Поразительно, что Вы, Поттер, на седьмом году обучения решили взяться за ум, — услышал Северус тихий насмешливый голос, так точно имитирующий его интонации, что, не зная о существовании Джи, он мог бы поклясться, что сам произносит слова. — Возможно, я и допустил Вас к Продвинутым зельям, но Ваше намерение получать дополнительные уроки у меня просто абсурдно.

Снейп моментально воспрянул духом — отлично, Юджин не забыл о необходимости вести себя как Мастер Зелий, Поттеру ничего не светит… и тут в разговор вмешался Дамблдор, моментально, самым жестоким образом, отнимая у Северуса надежду на счастливый исход.

— Ну, не стоит так категорично, мой мальчик. Гарри действительно необходимы дополнительные уроки, и раз уж ты смог в свое время взять его в свой класс, то, думаю, и тут проблем не будет.

— Директор, я… — не зная Альбуса настолько хорошо, как Северус, Джи сделал слабую попытку запротестовать, но тут же оборвал себя. При этом зельевар в очередной раз поймал пристальный взгляд близнеца, обращенный к Гарри. — Впрочем, возможно, Вы правы. Что ж, мистер Поттер, поскольку за Вас просит профессор Дамблдор, мне остается только согласиться. Однако спешу Вас предупредить — наши занятия будут проходить по строго определенной схеме. При первом же нарушении установленных мною правил я немедленно прекращаю уроки. Надеюсь, это требование не является чрезмерным или неясным?

— Нет, профессор Снейп, я все понял, — Северус вздрогнул, продолжая с трудом отходить от шока, в очередной раз обрушившегося на его многострадальный организм. Джи снова подложил свинью, даже не пытаясь протестовать в полную силу, ну а Поттер… в голосе мальчишки ему почудилась почти неприкрытая радость. И почему, скажите на милость, этот стервец так доволен? Ведь изучив отношение к нему Снейпа за последние шесть лет, он должен бы понимать, что ничего хорошего от этих индивидуальных занятий ждать не приходится, достаточно для этого вспомнить уроки окклюменции на пятом курсе… так ведь нет, улыбается, как кот на сметану!

— Вот и замечательно! Расписание вы сможете согласовать чуть позже. Я поставлю профессора МакГонагалл в известность о твоих дополнительных уроках, Гарри, — Дамблдор счастливо потер руки, Поттер в очередной раз (Снейп устал считать) покраснел. Джи плотоядно усмехнулся, а зельевар с трудом подавил жгучее желание последовать примеру Квирелла и запустить в столь теплую и пришедшую к согласию без его соизволения компанию взрослого тролля.

— Гарри, ты можешь идти, — еще одна директорская улыбка вызвала у зельевара злобное шипение сквозь стиснутые зубы. Как только за юношей закрылась дверь кабинета, Дамблдор повернулся к Юджину. — Дорогой мой, я очень сильно надеюсь, что ты не станешь следовать той неприязни к мальчику, которую твой брат поддерживал в себе долгие годы. Право же, Гарри чудный ребенок, немного непоседливый, порой излишне любопытный, иногда несдержанный, но у него золотое сердце. Постарайся найти с ним общий язык и увидишь — он будет отличным учеником!

Подумать только, да как смеет Альбус давать советы подобного рода Юджину? Да Снейп столько усилий приложил к тому, чтобы поставить мальчишку на заведомо отведенное ему место, а стоило появиться в Хогвартсе его брату — и многолетняя работа стремительно идет насмарку… Если бы дело происходило не среди белого дня, а хотя бы вечером, Мастер Зелий наплевал бы на риск встретить кого-либо по дороге и напугать до нервного припадка, и отправился бы в кабинет Дамблдора для выяснения отношений. И он очень сильно сожалел, что на улице ярко светит солнце, и в коридорах школы недостаточно темно, чтобы незаметно по ним прогуливаться. Сквозь туман злобы до него долетели слова Джи:

— Разумеется, профессор Дамблдор, я сделаю все возможное, чтобы наладить с Гарри отношения, — а в следующий момент стакан, который до этого зельевар сжимал в руке все с большей силой, полетел в начавшее гаснуть зеркало, покрыв отражающую поверхность сетью мелких трещин…

… После длительных препирательств с МакГонагалл, к которым приложили руку как Золотой Мальчик, так и Джи, было решено выделить на дополнительные уроки два вечера в неделю. Будь на то воля Гарри, он бы не удовольствовался и семью днями недели из семи. Будь на то воля Снейпа, он всеми силами постарался бы свести уроки к минимуму, несмотря на указания директора. Чего хотел Юджин, оставалось неясным, хотя Северус подозревал, что до платонического любования Поттером со стороны намерениям братца было очень и очень далеко. И это странным образом раздражало и чертовски нервировало. Зельевар постоянно ожидал подвоха, а это не добавляло спокойствия. Как и то, что нахальному привлекательному гриффиндорцу придется оставаться с раскованным Джи поздними вечерами наедине в личной лаборатории Снейпа.

Но Юджин, видимо, решил окончательно выбить Северуса из колеи. Тот ожидал от брата по отношению к мальчишке чего угодно — от заинтересованной вежливости до африканских страстей, но его близнец был спокоен и удивительно холоден с Поттером, как на уроках школьных, так и на дополнительных занятиях. Он не снимал баллов, не говорил гадости, не смотрел презрительно — в общем, следовал совету директора и не третировал Гарри. И в то же время, у Золотого Мальчика глаза в эти последние два дня были постоянно на мокром месте, удивительным образом уподобляясь в такие моменты молодой весенней травке с капельками росы на ней — любимый профессор не обращал на него ни малейшего внимания. И Северус, рассматривая осунувшееся всего за несколько дней лицо мальчишки, хотел придушить Юджина — хотя, спроси его за что именно, ответить бы явно не смог.

Гермиона, замечающая все изменения, происходящие с Гарри, сочувственно покачивала головой, подбадривающее улыбалась и бросала недовольные взгляды на Рона, который был на седьмом небе от счастья — ситуация, наконец-то, нормализовалась, и все вернулось на круги своя. Его светящееся радостью лицо удивительным образом гармонировало с не менее счастливой мордашкой Малфоя, который, видя ледяное отношение своего декана к Поттеру, разве что не пел от избытка чувств. Наваждение прошло, враги оставались врагами, во всяком случае, лже-Снейп по отношению к Гарри. Северус, даже чувствуя смутное неудовольствие, тем не менее, почти перестал вздрагивать при наблюдениях за братом и мальчишкой, когда они сталкивались, что называется, лицом к лицу. Ему удалось продвинуться в своей работе, выяснив, наконец, в каком направлении необходимо сосредоточить усилия. Все было совсем неплохо — до определенного момента.

Первые два индивидуальных урока с Гарри, проведенные Юджином, прошли совершенно в духе Северуса. Двойник зельевара был язвителен, насмешлив и малоразговорчив; подсовывая мальчишке книги для прочтения и выписывая на пергамент составы зелий для приготовления, он старался держаться от него на довольно приличном расстоянии. Поттер мрачнел лицом, что совершенно не нравилось Снейпу настоящему, и старался оказаться к Джи как можно ближе, что начинало безумно бесить Северуса. А третий по счету индивидуальный урок снова перевернул все с ног на голову…

… Гарри шел по коридору, не глядя по сторонам — впрочем, именно так он и ходил в последнее время, избегая при этом общества Рона и Гермионы, на что последние, даже обижаясь, старались не возражать.

— Поглядите-ка! Потти! — Гарри вздрогнул от узнавания этого манерно-противного голоса. За почти семь лет обучения он отлично изучил все его оттенки и сейчас ясно осознавал, что Малфой нарывается. Впрочем, со стоящими за его спиной Креббом и Гойлом он мог себе это позволить. Но и Золотой Мальчик, обиженный на весь мир, молчать не собирался.

— Поглядите-ка! Малфой! Выполз из своих подземелий на свет? И телохранителей прихватил — чтоб не скучно было? А что, уровень их умственного развития уже дорос до твоего? Или, напротив, твой пришел в соответствие с их? — Драко, ошеломленно похлопывая ресницами, судорожно открывал и закрывал рот. Такого наглого оскорбления от гриффиндорца он явно не ожидал — обычно Поттер при стычках старался просто уйти, не желая связываться.

Яростно тряхнув головой и сдувая челку, от резкого движения потерявшую определенное количество лака и упавшую на глаза, блондин через плечо посмотрел на Гойла. Несмотря на всю свою тупость, громила отлично понимал, когда приходила его очередь вступать в дискуссию. Насупившись и осторожно обойдя Драко, он начал наступать на Поттера, который нагло игнорировал шагающую прямо на него троллеподобную тушу и продолжал доставать Малфоя.

— В чем дело, блондинчик? Ты сам не в состоянии справиться с возникающими проблемами? Тебе постоянно нужна чья-то помощь — папочкина, твоих телохранителей, твоего любовника. Ах, где же он? Как ты мог выйти из комнаты без надежного плеча Забини? — тут уж слизеринец не выдержал.

— На себя бы посмотрел, Потти… Тебе-то при решении собственных проблем всегда требуется поддержка этого недоумка Уизли и грязнокровки Грейнджер. Жаль только, что в случае с нашим деканом ваша жалкая взаимовыручка не играет ни малейшей роли — Снейп как не смотрел в твою сторону до своего временного помешательства, так не смотрит и теперь. Такие как ты, чистые, добрые и глупые, ему попросту неинтересны. Даже у Паркинсон в этом отношении больше шансов — по крайней мере, мозги у нее на месте, в отличие от тебя… И никакие дополнительные занятия тебе не помогут — Северус не захочет связываться мало что с гриффиндорцем, так еще и полной бездарью в плане Зелий.

Гарри, и без того в последнее время с трудом держащий себя в руках, коротко рыкнул и попытался прорваться мимо Гойла к блондину с явным намерением внести коррективы в его внешность. Громила резко оттолкнул Гарри в сторону с такой силой, что гриффиндорец впечатался в каменную кладку стены. Поморщившись и схватившись за правое плечо, он одним коротким рывком, громко вскрикнув, вправил его на место и выловил из кармана палочку, которую, странное дело, до сего момента не считал нужным доставать. Глаза Золотого Мальчика полыхали гневом, и слизеринцам на миг показалось, что в их глубине горят рубиновые искорки.

Гойл попятился, Кребб сделал вид, что просто проходил мимо, при этом вжимаясь мощным затылком в стену позади себя. Малфой пискнул и начал судорожно оглядываться по сторонам, прикидывая, в каком направлении удирать и с какой скоростью проделывать этот трюк, чтобы несомненное проклятье нанесло как можно меньший ущерб.

— Что здесь происходит? — в бархатном голосе звучало не меньшее раздражение, чем виднелось во взгляде Поттера. Юджин, чеканя шаг, подошел к застывшей живописной группе и внимательнейшим образом осмотрел участников инцидента с ног до головы, заставив Малфоя удивленно приподнять брови, Кребба и Гойла смущенно захихикать, а Гарри — опустить глаза. — Итак, возможно кто-нибудь из вас сможет связно рассказать мне, что тут произошло? Нет, Поттер, не вы — ваше косноязычие давно мне знакомо, не стоит и начинать. Мистер Малфой?

— Сэр, — блондин бросил мстительный взгляд в сторону Поттера. — Поттер угрожал нам, он почти нас проклял. Посмотрите, у него в руках палочка, а мы свои даже не доставали…

— Та-ак, просто великолепно! Несомненно, мистер Поттер, ваш декан и весь факультет будут просто счастливы, когда копилка Гриффиндора не досчитается пятидесяти баллов, потерянных благодаря Золотому Мальчику. И я надеюсь, вам доставит удовольствие сегодняшняя отработка вместо дополнительных занятий. Право, стоит применять свой запал для чистки котлов, а не для приготовления зелий. А теперь немедленно разошлись по своим делам — и чтобы сегодня никто из вас не попадался мне на глаза, — с этими словами Джи покинул место событий, следом за ним удалился Малфой в сопровождении телохранителей. Гарри еще несколько минут подпирал собой стену, что-то тщательнейшим образом обдумывая и лукаво улыбаясь, а затем и он ушел в направлении своей гостиной.

… Драко Малфой был более чем доволен — действительно, стоило пережить несколько не самых приятных минут в жизни под прицелом волшебной палочки Поттера, лишь бы знать, что наказание недруга будет достойным. А в том, что Снейп постарается сделать его таковым, блондин не сомневался и не собирался упускать шанс хоть краешком глаза увидеть унижение своего вечного противника. Пусть он не сможет попасть в личную лабораторию Снейпа, но возле входа ждать ему никто не помешает — очень уж хотелось оценить выражение лица Золотого Мальчика после отработки. И, пожалуй, не стоило ни о чем говорить Блейзу — слизеринец неодобрительно относился к попыткам Драко постоянно следить за деканом. Да и Панси… ох уж эти девчонки со своей настырно-прилипчивой заботой! Решено, он никому ничего не скажет, а просто прогуляется вечерком к лаборатории Снейпа… ненавязчиво… между делом… Или, лучше, просто подождет, когда Поттер будет возвращаться с отработки. Если спрятаться в ту замечательную нишу недалеко от гостиной Гриффиндора, которую Драко совершенно случайно обнаружил, когда однажды спасался бегством от надоедливого Филча с не менее надоедливой миссис Норрис… да, так действительно лучше — не хватало еще раз попасться на глаза Снейпу в процессе очередной отработки того с Потти. Хватит с него отвратительной истории с рыжим Уизли — блондин передернулся, вспомнив руки нищеброда на собственной талии. Фу!

… Рон Уизли весь вечер недоверчиво косился в сторону Гарри, не обращая ни малейшего внимания на Гермиону и ее неодобрительные гримасы. Девушка осуждающе поглядывала на друга — ну, в самом деле, сколько можно! Рон в своих попытках контролировать Золотого Мальчика явно перегибал палку… А рыжий продолжал пожирать Поттера глазами, подмечая странности поведения последнего. Нет, ну действительно, гриффиндорцу после всех сегодняшних событий полагалось ходить мрачнее тучи, в конце концов, он в очередной раз сцепился с Малфоем и его громилами, получил отработку со Снейпом и потерял пятьдесят баллов, за которые Гермиона прочитала ему десятиминутную, занудную в своей несомненной правильности, лекцию… а ему хоть бы что! Мурлычет себе под нос маггловскую песенку да знай перебирает рубашки. И к кому, интересно, он собирается на свидание в таком прикиде? Неужто история со слизеринским деканом еще не закончена? Непонятно — а оттого подозрительно. Нет, следить за Гарри рыжик не собирался — после того, как они с Малфоем в обнимку ввалились в кабинет зелий, гриффиндорец не разговаривал с Уизли несколько часов… немного, если учитывать, что обычно именно Рон становился инициатором бойкотов, которые длились намного дольше. Но когда подобное лекарство применили к нему самому — тут стало не до шуток… и ему это совсем не понравилось. Для себя рыжик решил, что больше не попадется так глупо — гораздо безопаснее было дождаться Гарри в гостиной и определить по выражению его лица, как там прошла отработка. Великим физиономистом Уизли себя не считал, но Золотой Мальчик редко когда мог скрыть свои эмоции…

Гарри, задумчиво улыбаясь, выбирал рубашку, изредка прикасаясь к больному плечу кончиками пальцев. Да, хорошо же его приложили об стену… впрочем, синяк при желании можно было залечить за несколько минут довольно простым заживляющим заклинанием или же пойти в медицинское крыло к мадам Помфри — с тем же эффектом. Вот только у юноши были определенные планы, связанные с этим довольно болезненным напоминанием неприязни Малфоя. Так что можно было и потерпеть…

… Северус Снейп, нахмурившись, рассматривал неофициальное зеркало, прикидывая, стоит ли сегодня наблюдать за дополнительными занятиями Поттера. С одной стороны, пока что Юджин вел себя безупречно. К тому же, Северусу наконец-то удалось определить, что именно намешал Лонгботтом в своем котле в тот злополучный день. Оставалось только найти правильную дозировку — и антитоксин был бы готов. Это требовало определенного времени, но уже сейчас Снейп мог поддерживать маскирующие чары около получаса, а не каких-то там жалких десять минут. Но вот с другой стороны… кому как не зельевару было знать, насколько непостижим и непостоянен был его брат. Кто знает, что может взбрести ему в голову в следующую минуту. И Северус предпочитал приглядывать за ним, особенно когда Джи находился в обществе Поттера… и мальчишка, разумеется, был тут совершенно не при чем…

Раздраженно хмыкнув, Мастер Зелий в последний раз покосился на стоящий в углу комнаты лабораторный стол, на котором дожидались своего часа котел и разложенные в строгом порядке ингредиенты. Решительно отвернувшись, мужчина отлевитировал к зеркалу кресло, настроившись на очередной сеанс подглядывания и пообещав самому себе, что если сегодняшний вечер пройдет спокойно, он больше не станет отвлекаться от работы…

… Легкий стук, разрешение войти, произнесенное холодным тоном, тихий скрип двери… Северус, невольно задержав дыхание, рассматривал вошедшего в помещение Поттера. Déjà vu… Совсем как в тот день, когда Снейп увидел нового, неожиданно привлекательного Золотого Мальчика. Черный цвет, ни проблеска какого-то другого оттенка — и яркое сияние невероятных глаз.

— Поттер, — тягучие интонации Джи насторожили Северуса, заставив перевести все свое внимание, до этого сосредоточенное исключительно на Гарри, на своего двойника. Юджин смотрел на мальчишку не менее пристально, словно не желая уступать пальму первенства по взглядам своему брату. — Просто удивительно, что Вы соизволили явиться вовремя. Котлы Вас заждались — можете приступать.

Мастер Зелий вздрогнул — язвительный смысл слов откровенно не вязался с голосом и тоном Юджина. Бархатистые мягкие переливы… так мог говорить сам Северус, когда его страстно увлекало что-либо. Но, судя по всему, его брата привлек вовсе не неодушевленный предмет или какое-либо отвлеченное понятие, сейчас центром интереса стал Гарри Поттер — и Снейп заранее злился… хотя и продолжал недоумевать, с чего бы такая реакция.

Гарри состроил очаровательную гримаску, которая явно говорила: «Котлы, котлы и еще раз котлы… ну сколько можно-то. Только ими и занимаюсь…». Вслух он не произнес не звука, понимая, что жаловаться совершенно бесполезно, а потому — бессмысленно, и пошел к огромной мойке, рядом с которой стояла немалых размеров пирамида грязных котлов. Юджин, дождавшись, когда Золотой Мальчик подвернет рукава и приступит к мытью первого котла, отправился следом за ним. Бесшумно подойдя, он остановился за спиной у Поттера, а Северус, сам не осознавая, что делает, закусил губу. Один в один повторялась сцена в классе, когда Поттер в первый раз продемонстрировал зельевару самую привлекательную сторону своего облика. Но теперь Юджин не собирался ограничиваться лишь намеком на ласку, предпочитая перейти к более явным доказательствам своей заинтересованности.

Гарри неловко шевельнул рукой и тихонько застонал сквозь стиснутые зубы — плечо болело гораздо сильнее, чем он рассчитывал. Он, конечно, спокойно мог вытерпеть и большую боль, вот только сейчас не считал нужным сдерживаться. Сидевший перед зеркалом Снейп нахмурился — он не был осведомлен о стычке в коридоре, но с мальчишкой явно что-то было не так. Еще больше мужчину беспокоил тот факт, что он вообще почувствовал волнение за Поттера. Война давно закончилась, и обязанность опекать Надежду Магического мира канула в небытие вместе с ней. И, тем не менее, зельевара по-настоящему встревожило это негромкое выражение боли. Однако стон услышал не только он.

— Что с плечом, Поттер? — голос Юджина был едва слышным, но от неожиданности Гарри дернулся и зашипел сквозь зубы от новой вспышки боли. Не поворачиваясь лицом к профессору, он наклонил голову, не собираясь покрывать Малфоя и его тупых дружков, и в то же время, не желая так быстро сдаваться и жаловаться вопреки своей гриффиндорской натуре.

— Я жду, Гар-р-ри, — слова звучали почти на пределе слышимости, но в них было столько едва скрытой страстности, что они казались произнесенными громким голосом. И Золотой Мальчик перестал сопротивляться.

— Это все Гойл… я не успел сгруппироваться… ну и… — Северус мрачно нахмурился — когда Поттер говорил, что он не успел сгруппироваться, стало быть, дело закончилось минимум синяками. Сколько раз он наблюдал такие сценки на войне!

— Так-так. А почему, позвольте Вас спросить, Поттер, Вы не пошли в больничное крыло? Если Вам настолько плохо — стоило обратиться к мадам Помфри, не так ли? — вот и Северусу очень хотелось узнать, о чем, к троллю, думал Золотой Мальчик? Если он вообще знает, что обозначает этот процесс…

Гарри прошептал что-то настолько тихо, что зельевар не уловил ни звука. Юджин, по-видимому, тоже. К бархату голоса добавилось изрядное количество вкрадчивых ноток:

— Я не расслышал Ваших объяснений, мистер Поттер. Потрудитесь прочистить горло и повторить то, что Вы столь невнятно пробормотали. И соизвольте, наконец, повернуться ко мне лицом.

Юноша, неловко потоптавшись на месте, развернулся лицом к Юджину и оказался стоящим вплотную к мужчине. Отойти он не мог — сзади была мойка, в которую Гарри теперь почти упирался, а сам Джи, казалось, и не думал отступать.

— Итак, мистер Поттер, хотелось бы услышать Ваши объяснения, произнесенные ясно и членораздельно, — Юджин в эту минуту напоминал огромную кошку, которая, мурлыча, забавляется с пойманной и находящейся в ее полной власти мышкой.

— Я не хотел опоздать на отработку, — буркнул Гарри, еще ниже опустив голову и пытаясь не покраснеть. Последнее ему удалось, однако смущение от этого меньшим не стало, поскольку мужчина подцепил длинным указательным пальцем его подбородок и, заставив таким образом приподнять юношу лицо, посмотрел в полуприкрытые длинными ресницами глаза.

— Но, кажется, Ваша травма не настолько серьезна, чтобы занять слишком много времени на исцеление. Так почему Вы тянули до вечера? Отвечайте, — ни капли гнева в голосе, зато такая настойчивость, против какой не устоишь. Гарри вздрогнул, но ответил.

— Я… ну… у Вас ведь должно быть что-то от травм? Во время войны… ну, ваши зелья самые лучшие, я помню. Вот… и я подумал… — юноша говорил все тише и тише, и, наконец, совсем замолчал. А Северус в своем кресле замер в полнейшем обалдении — он и подумать не мог, что Поттер хоть когда-нибудь предпочтет мучиться от боли, лишь бы получить помощь из рук ненавистного профессора Снейпа.

— Хм, не очень убедительно, но не могу же я отказать в помощи своему ученику, не так ли? — продолжал мурлыкать Юджин, все так же не двигаясь с места. Призвав заклинанием баночку с лечебной мазью, он усмехнулся такой улыбкой, что Гарри смутился еще больше, если это вообще было возможно, а Снейп послал зеркалу такой убийственный взгляд, что, будь стекло более восприимчивым к воздействиям подобного рода — несомненно, разлетелось бы на осколки. Джи, между тем, было абсолютно наплевать на метания брата, он наслаждался. — Не мешало бы снять рубашку, Поттер — не могу же я накладывать мазь на ткань.

Пальцы юноши дрожали, когда он сделал попытку расстегнуть ставшие вдруг удивительно непослушными пуговицы. Понаблюдав немного за попытками, которые никак не желали заканчиваться успехом, Джи сунул баночку в карман мантии и решительно потянулся к коварным пластмассовым кружочкам. Северус смотрел, как руки Юджина, зажив самостоятельной жизнью, расстегивали одну за другой пуговицы рубашки, и чувствовал, что остатки его разума испаряются по мере того, как все больше и больше обнажается смуглая кожа мальчика, когда ткань медленно сползала с его плеча. Последняя пуговка покорилась уверенным пальцам мужчины, и рубашка скользнула вниз, открывая жадным взглядам мужчин чудную гладкую грудь, коралловые горошинки сосков… и огромный кровоподтек, уродовавший чистую кожу.

Не говоря ни слова, лишь чуть нахмурив брови, лже-Северус открыл банку и щедро зачерпнул мазь. Его рука скользнула по плечу Гарри, и мужчина принялся осторожно втирать вязкую массу в поврежденную кожу. Откровенно напряженный поначалу, юноша постепенно расслаблялся, ему безумно нравились эти плавные ласкающие движения теплой ладони. А Джи, не прекращая этих провоцирующих поглаживаний, положил вторую руку на талию Золотого Мальчика и легко потянул на себя. Гарри, короткое мгновенье посопротивлявшись, судорожно вздохнул и приник к груди мужчины. Юджин довольно хмыкнул и потянулся губами к мальчишке.

У Мастера Зелий перехватило дыхание, когда он увидел, как язык его брата, юркой змейкой мелькнув между зубов, принялся пробовать на вкус гибкую шею. Гарри застонал, а Северус почувствовал, как этот звук, волной прокатившись по всему его телу, резко ударил в самое сердце.

Руки юноши, до этого бессильно висевшие вдоль тела, внезапно встрепенулись и рванулись вверх, зарываясь в густые длинные пряди волос мужчины, притягивая его голову еще ближе к себе, заставляя его губы впечататься в смуглую кожу. Джи судорожно вздохнул, а Северус почувствовал, как по его подбородку почти невесомо скользит капелька, окрасившая недоуменно прижатый к коже палец в алый цвет. Кровь… он прокусил губу и даже не заметил этого.

Юджин еще раз осторожно лизнул тонкую венку на горле Поттера и впился в нее поцелуем-укусом. От неожиданной боли Гарри дернулся, а в следующую минуту, оттолкнув мужчину в сторону, отскочил от него на приличное расстояние. Юноша раскраснелся, глаза сверкали еще более ярко, чем всегда, грудь бешено вздымалась — воплощение чувственного соблазна. На шее темнела метка, поставленная Джи, и Снейп подумал, что уже только за это он вытрясет из братца душу.

— Я… я пойду, профессор. Прошу Вас… можно? — Северус зарычал в очередной раз, отчетливо уловив растерянность Золотого Мальчика и мимоходом подумав, что постепенно становится похожим на крестного Поттера. Помнится, тот выражал свое недовольство весьма похожими звуками. Удивительно приятно было внезапно понять, что юноша совсем не против, если его вдруг поцелует мрачный слизеринский декан — и удивительно раздражающе было осознать, что не он, а Джи срывает сейчас плоды этого странного расположения мальчишки.

— Что ж, мистер Поттер, пожалуй, Вам действительно необходимо отдохнуть. Наш следующий урок должен состояться через четыре дня — надеюсь, к этому времени Вы придете в себя, а пока можете идти.

Гарри подхватил с пола рубашку, набросил ее на себя и, не потрудившись застегнуть пуговицы, поспешно ретировался из личной лаборатории Снейпа, громко хлопнув напоследок дверью. От этого звука Северус окончательно пришел в себя. Сорвавшись с места, он подскочил к столу и в два глотка выпил экспериментальный антитоксин. Мастер Зелий надеялся, что ему хватит получаса, чтобы выяснить отношения с братом, во всяком случае, для того, чтобы дойти до подземелий, не вызвав у возможных свидетелей подозрений, этого было более чем достаточно. Наложив на себя маскирующие чары и засунув в карман пробирку с еще одной порцией зелья, мужчина в последний раз взглянул в зеркало и отправился на встречу с Джи…

Драко Малфой нетерпеливо поджидал Поттера в своем тайном укрытии, рассчитывая от души насладиться всеми оттенками отчаяния, которые, он не сомневался в этом, будут присутствовать на лице Золотого Мальчика после общения со Снейпом. Блондин не лгал, когда говорил, что слизеринский декан никогда по собственной воле не заинтересуется гриффиндорцем — он и в самом деле думал именно так. Именно поэтому Драко почувствовал, как его челюсть медленно, но уверенно, опускается до уровня пола, а платиновые волосы становятся дыбом от увиденной картины — по коридору, улыбаясь непонятно чему, шествовал Гарри Поттер. Взлохмаченные еще больше, чем обычно, волосы, полностью расстегнутая рубашка, приоткрытые влажные губы, сияющие глаза… и вызывающе-отчетливый засос на шее. Явно ничего и никого не замечая вокруг, Золотой Мальчик проворковал пароль Полной Даме, с мечтательным выражением лица выслушал ее причитания о том, насколько нынешняя молодежь скороспела и чересчур знающа в вопросах плотских утех, и скользнул в гостиную Гриффиндора. Портрет скрипнул и встал на свое место, закрывая проход, а Драко с трудом выдохнул и ошалело затряс головой, разрушая свою идеальную прическу в тщетной попытке прийти в себя.

Ну, кто бы мог подумать — Золотой Мальчик и Снейп? Да бред — такого просто не может быть! Чтобы их декан заинтересовался этим лохматым очкастым недоразумением? Да скорее Люциус Малфой разведется с Нарциссой и женится на Молли Уизли — та, по крайней мере, чистокровна, хоть и бедна как церковная мышь. Но Поттер?

Малфой встряхнулся. Поправил сбившуюся (видимо, от обалдения хозяина) одежду и, выбравшись из своего укрытия, скорым шагом отправился в подземелья выяснять отношения с деканом. Ну, выяснять отношения — это слишком сильно сказано, но вот взглянуть на Снейпа хотелось неимоверно. Просто чтобы убедиться — с тем все в порядке, он находится в здравом уме и засос на шее Поттера просто нелепая случайность… мало ли в коридорах Хогвартса сексуально озабоченных подростков?

О том, что позднее время не располагало к прогулкам, и вряд ли Золотой Мальчик мог встретить по пути кого-нибудь, столь же наплевательски относящегося к правилам школы, Драко старался не задумываться. Как не желал думать и о том, как поступит в случае, если вдруг на шее декана обнаружатся следы, подобные отметине на шее Поттера. Он знал привычку Северуса работать допоздна, а потому внешний вид мог сказать ему многое. Вряд ли после секса Снейп станет надевать рабочую мантию и возвращаться к котлам и пробиркам, так что…

При всех этих размышлениях чувства самого Северуса Снейпа, декана Слизерина и Мастера Зелий, блондина волновали меньше всего. Даже если бы его всем змеиным факультетом убеждали в том, что Снейп страстно влюблен в Поттера, и самое лучшее, что Драко может сделать — это оставить их в покое, главным и единственным фактором в принятии решений было бы счастье Золотого Мальчика. А уж этого для Поттера Малфой точно не хотел — и плевать на мнение всех остальных…

… Если бы покои, в которых на данный момент обретался Юджин, не принадлежали самому Северусу, он, несомненно, не отказал себе в удовольствии выбить дубовую дверь ногой… ну, или, по крайней мере, каким-нибудь заклинанием помощней. Но поскольку к своей собственности он относился весьма трепетно, а дверь вкупе с комнатами и смежной с ними лабораторией к этой самой собственности очень даже относились, Снейп ограничился банальной Alohomora. Заклинание было произнесено с такой страстностью, что с силой распахнувшаяся дверь с грохотом впечаталась в стену, и от деревянной поверхности откололась, по меньшей мере, парочка щепок. Войдя в комнату, зельевар пинком захлопнул за собой многострадальную дверь и запечатал вход заклинанием — дабы никто не помешал.

Юджин отреагировал на столь громкое вторжение немедленно, вылетев из лаборатории с палочкой, нацеленной на потенциального врага. Северус ответил с зеркальной точностью, нашаривая кончиком палочки переносицу братца. Джи, куда более слабый в магических поединках, быстренько сообразил, что с обозленным и явно настроенным подраться Мастером Зелий шутки плохи. Он осторожно спрятал палочку в карман, улыбнувшись обезоруживающе и максимально чистосердечно, Снейп в ответ выдавил из себя злобную ухмылку, но руку с палочкой опустил.

Некоторое время братья стояли друг против друга молча, видимо, пытаясь взглядами просверлить дырку в оппоненте. Но поскольку и тот и другой были весьма невосприимчивы к нападкам подобного рода, кому-то явно следовало начать разговор. Северус, как наяву увидев перед собой стройную шею Поттера с багровеющей меткой Джи, не выдержал первым — и это было более чем странно для всегда сдержанного и хладнокровного бывшего шпиона. Впрочем, когда дело касалось Золотого Мальчика, вся его выдержка испарялась в неизвестном направлении — и так было всегда, начиная с самого начала их знакомства.

— Какого тролля ты вытворяешь? — прошипел Северус в лучших традициях почившего с миром Вольдеморта и других ярких представителей змеиного племени.

В ответ Юджин состроил самую непонимающую гримаску из всех возможных. Черные глаза широко распахнулись в изумлении, длинные ресницы наивно поднимались и опускались, губы приоткрылись обиженно и совершенно невинно — ангел, а не человек! Правда, в сочетании с бледным цветом лица и неопрятными волосами эта мнимая невинность скорее наталкивала на мысль об ангеле павшем…

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, Сев, — голос Джи сочился медом, обволакивая собеседника мягкой теплой пеленой. Вот только близнец, обладая не менее завораживающим голосом, оказался совершенно невосприимчивым к этим чарующим звукам.

— Я, кажется, просил тебя оставить Поттера в покое, — в этот момент, разозлившись до невероятных для самого себя размеров и границ, бывший шпион совершенно забыл о том, что Джи понятия не имеет о несанкционированной слежке. И внимательный братец не преминул воспользоваться промашкой.

— Интере-е-есно, — пропел Джи, обходя Северуса по кривой, заставляя того поворачиваться следом, дабы не выпускать из виду соперника. — И почему, позволь полюбопытствовать, ты решил, что я этого не сделал?

Мастер Зелий зарычал — подумать только, каков наглец! В своем ненаигранном возмущении он окончательно потерял контроль и столь же окончательно выдал себя:

— Я видел, какой роскошный засос ты оставил на шее Поттера! И как нагло распускал руки, лапая студента! Не думай, что если ты всего лишь заменяешь меня, твое поведение порадует Дамблдора. Я ведь тебя предупреждал!

Глаза Джи гневно сузились, губы искривились в неприятной ухмылке — вот сейчас никто из студентов не усомнился бы, что перед ними стоит единственный и неповторимый профессор Снейп собственной персоной:

— Как странно, — яд сменил мед, еще немного — и самым впечатлительным можно было смело впадать в коматозное состояние, дабы не мучиться слишком долго при несомненном отравлении появившимися интонациями в тоне Юджина, — а мне казалось, что наши индивидуальные занятия с Поттером происходят тет-а-тет… видимо, я ошибался. Что, братишка, не смог удержаться? Шпионское прошлое дает себя знать? Полагаю, директор не в курсе твоего… самовольства. Хм… знаешь, пожалуй, я ему ничего не скажу — не хочется подставлять родственника. Все-таки, поступил ты не слишком красиво, согласись. Но и ты, уж сделай одолжение, не вмешивайся в мои отношения с мальчишкой.

На несколько секунд потеряв дар речи от подобной наглости, Снейп мог только открывать и закрывать рот, не в силах выдавить из себя хотя бы звук. Впрочем, опыт — великая вещь, и зельевар довольно быстро пришел в себя:

— А ты, оказывается, тот еще мерзавец, братишка, — процедил Северус сквозь зубы. — Кажется, кто-то говорил, что имеет постоянного партнера в маггловском мире и на Поттера ему глубоко плевать… Как и обещал больше не пытаться совратить студента…

— Ах, Сев, ты так отстал от жизни — нынешние студенты сами совратят, кого хочешь. В любом случае, я передумал. Неизвестно, на сколько могут затянуться твои опыты, а я вовсе не привык к вынужденному воздержанию. Организм, понимаешь ли, требует разрядки, а Поттер, неровно дышащий к профессору Снейпу, — великолепный способ эту самую разрядку получить.

Северус почувствовал, как его руки сжимаются в кулаки — еще немного, и ему не понадобится никакая магия, чтобы как следует вздуть зарвавшегося родственничка. О том, что причиной ссоры в который раз стал вездесущий Золотой Мальчик, всем бочкам затычка, мужчина старался не задумываться, напрочь отказываясь понимать причины, по которым он настолько выходил из себя.

— Послушай, Сев, а что это ты так остро реагируешь на мои отношения с Гарри? — Юджин никак не желал успокаиваться, видимо, совершенно не понимая, насколько близко находится к удушению заботливыми руками брата в данный момент. — Или, может, ты влюбился? Так ты только скажи — чувства брата для меня святое! Признайся — и я тут же оставлю мальчишку в покое — в самом деле, не в моих правилах отбирать чужие игрушки…

Что? Он, Северус, влюблен в Золотого Мальчика? Да скорее ад замерзнет!

— Окончательно спятил? — злобно прошипел Снейп, наступая на Джи. — Я всегда ненавидел это Поттеровское отродье и если после войны стал относиться к малолетнему придурку более терпимо, то это только из слабой благодарности за то, что он смог, невзирая на свой врожденный кретинизм, избавить магический мир от Вольдеморта.

— … а тебя от Метки, — немедленно подхватил Джи. — Да, есть за что испытывать признательность и не только ее, да, Сев? А, возможно, ты просто банально ревнуешь?

Ревность? Нет, таки для Джи напряженная преподавательская деятельность совместно с тяжкими обязанностями декана явно не прошли даром — Северус почти не сомневался, что его близнец не в себе. Для того, чтобы испытывать ревность, необходима любовь, не правда ли? А так как он вовсе даже не влюблен в Поттера…

— Уж не знаю, что ты там себе вообразил, но подобных чувств к Золотому Мальчику я не испытываю.

— Тогда я не понимаю, какое тебе дело до того, совращаю ли я Поттера или же Поттер соблазняет меня. Занимайся своими экспериментами по созданию противоядия и не вмешивайся в дела, к которым ты не имеешь ни малейшего отношения, любезный брат, — голосок Джи вновь обрел томную мягкость и вкрадчивость, а глазки начали масляно поблескивать. Видимо, в этот момент Юджин представлял себе Гарри — и это откровенно не нравилось Снейпу.

— Возможно, за своим увлечением Золотым Мальчиком ты подзабыл одну вещь. Поттер — несовершеннолетний. Хочешь загреметь в Азкабан? — мрачно поинтересовался профессор, надеясь запугать окончательно свихнувшегося от похоти Джи.

— И что же? Ему до окончания школы осталось всего ничего, а уж загрести в Азкабан любимого профессора Герой магического мира точно не позволит. И если ему сошло с рук убийство, пусть и красноглазого монстра, но, тем не менее, убийство, то уж на шалости подобного рода и вовсе посмотрят сквозь пальцы…

Северус замолчал — крыть было нечем. К тому же, он окончательно запутался в себе — сейчас мужчина совершенно не понимал, чего ради настолько усиленно пытается не дать Джи закрутить роман с Поттером. Только ли из ответственности за студента? Или тут действительно присутствуют личные мотивы?

Вопросы, сплошные вопросы… от них начинала кружиться голова.

— Шел бы ты спать, Северус, — сочувственно произнес Джи, наблюдая за братом внимательнейшим образом. — Разберись в себе, а уж потом приходи с претензиями. Только не очень-то затягивай — Поттер, знаешь ли, весьма лакомый кусочек, и если не я, то соблазнится кто-нибудь другой.

Мастер Зелий готов был начать ссору по новой — нет, все-таки ему совсем не нравились подобные намеки, — но тут в дверь негромко постучали.

… Драко Малфой нерешительно топтался перед дверью в комнаты Снейпа — нездоровое любопытство активно подталкивало вперед, но боязнь навлечь на себя гнев декана сдерживала этот порыв. После длительной кровопролитной борьбы любопытство отправило осторожность в нокаут, и Драко тихонько постучал.

— Мерлин, кто это может быть? — угрюмо поинтересовался Северус у своего близнеца. Сталкиваться с кем-либо при данных обстоятельствах было чистым безумием.

— Понятия не имею, — легкомысленно пожал плечами Джи. — Впрочем, сейчас узнаем…

— Спятил? Дай мне возможность уйти — и впускай сюда, кого захочешь! Хоть Поттера! — раздражению Северуса не было предела, и он почти не контролировал себя.

— Ах да, насчет Поттера… Знаешь, Сев, тебе, пожалуй, стоит прочитать кое-что, — Юджин быстро подошел к столу и достал из ящика книгу, которую и передал с язвительной ухмылочкой своему брату.

— Книга? Да еще и маггловская? — зельевар приподнял бровь, всем своим видом показывая неуместность и глупость подарка. — Лопе де Вега, «Собака на сене»… и что мне с ней делать?

— Читать, мон ами, читать — может, поймешь для себя кое-что. И иди уже, некрасиво заставлять таинственного визитера ждать слишком долго — к тому же, это подозрительно. Кстати, не забудь — до следующего индивидуального занятия с Гарри осталось четыре дня. Если ты так и будешь тянуть резину, ничего не решив для себя, займусь мальчишкой вплотную. И не думаю, что он станет слишком уж сопротивляться, — Снейпу захотелось в очередной раз придушить свое зеркальное отображение — хотя бы за масляные глазки и вожделеющую улыбку, появившуюся на губах Джи при упоминании Золотого мальчика. Мужчина охотно бы остался для дальнейшего выяснения отношений, но стук повторился, теперь уже более громкий и нетерпеливый — и Мастер Зелий ретировался, прихватив с собой книгу и выпив перед уходом вторую дозу антитоксина…

Драко продолжал переминаться с ноги на ногу, ожидая, когда Снейп откроет ему дверь, но любимый декан не спешил, что подвигло блондина на повторное безумие — он постучал второй раз, погромче и понахальней… и отшатнулся назад, когда дверь распахнулась, и на пороге застыла мрачная фигура Мастера Зелий. Мужчина, к неимоверной радости Малфоя, был при полном параде — рабочая мантия, застегнутая на все пуговицы, холодный и непреклонный вид, вопросительно изогнутая бровь… никаких признаков того, что Снейп предавался любовным утехам с Золотым Мальчиком.

Возликовав в душе, Драко состроил самую жалобную и несчастную гримасу, какую только смогло предоставить его актерское мастерство и трогательно-печальным голоском, смигивая с глаз несуществующие слезинки, попросил у продолжающего молча взирать на него мужчины зелье от головной боли. Хмыкнув и не соизволив поинтересоваться, чего ради Малфой пришел сюда, а не в больничное крыло, Джи, так и не предложив слизеринцу зайти, принес зелье и, не попрощавшись, захлопнул дверь перед носом обалдевшего юного аристократа.

Постояв минуты две в легком ступоре, Малфой отошел от очередного потрясения, вызванного довольно грубым поведением декана, который к своим питомцам наедине относился пусть не с телячьей нежностью, но вполне дружелюбно, и задумчиво побрел в свою комнату, крепко сжимая в кулаке совершенно ненужное ему зелье. А Юджин, стоя за дверью, насмешливо хмыкнул и отправился спать, вполне довольный собой и всем окружающим миром.

— Гарри, где ты был? — гриффиндорец поморщился, услышав голос Рона. Вот черт, как же неудачно — сейчас Поттеру совсем не хотелось не то, что выяснять отношения — просто разговаривать. А, судя по раздраженному тону, рыжий явно был настроен поскандалить. Ну и что прикажете с ним делать?

Гарри тяжело вздохнул — он хотел принять душ, завалиться на кровать, плотно задернуть полог и подумать обо всем… а вместо этого вынужден будет слушать весьма надоевшую ерунду о своей собственной личной жизни. И почему Рон не понимает, что детская дружба, когда они все делили на двоих, давно осталась в прошлом? Теперь у каждого из них свои интересы, свои желания и стремления. В конце концов, не учит же Гарри Рона, как клеить девчонок или, скажем, ухаживать за Гермионой — так почему бы Уизли не сделать ему ответную любезность и не оставить его в покое?

Видимо, все же придется расставить все по местам — разумеется, если Гарри хочет в дальнейшем встречаться со Снейпом, принимать и оказывать знаки внимания, не опасаясь при этом нарваться на очередной скандал со стороны слишком назойливого друга. Еще один тяжелый вздох — и Гарри, так и непотрудившись застегнуть рубашку, неторопливо подошел к камину, возле которого прямо на полу сидел Рон.

— Странный вопрос, учитывая назначенную мне Снейпом отработку. В любом случае, Рон, тебе не кажется, что для разговоров не слишком удачное время? — Гарри демонстративно взглянул на часы, стрелки которых застыли на отметке десять. — Не лучше ли лечь спать вместо того, чтобы выяснять отношения?

Рон скривился — он терпеть не мог, когда Гарри и Гермиона переходили на этот идиотский книжный язык, такой вежливый и безэмоциональный, что аж зубы сводило. И не поругаешься-то толком, когда тебе отвечают вот так терпеливо и спокойно — нет чтоб разораться в ответ и дать ему возможность выплеснуть на собеседника свой собственный негатив. И где только Гарри подцепил эту отвратительную манеру ведения споров? Нечестно! И все-таки Поттеру придется поговорить с ним.

— Не заговаривай мне зубы, — Уизли выглядел нелепо с торчащей в разные стороны рыжей шевелюрой, похожий в этот момент на встрепанную злобную белку, у которой сперли любимый орех. Вот только Гарри смешно не было — Рон явно накручивал себя…

— И не думал, но сейчас действительно поздно. Может, завтра поговорим? — Гари шагнул ближе и неяркий свет от камина внезапно высветил потемневший след от поцелуя Юджина. Рон задохнулся от возмущения, узрев предательский засос. Повод для очередной порции воплей был благополучно найден и рыжий немедленно поспешил претворить его в реальность.

— Ты… ты… ты… — Уизли заикался, но наращивать мощность голоса при этом не прекращал, забавно сочетая с внешностью обезумевшей белки все звуковые качества пароходной сирены. — Так вот какая у тебя отработка? Отрабатываешь поцелуйчиками? Или уже и задница в ход пошла? И с кем — со Снейпом… да ты совсем, похоже, спятил! Мунго для тебя — самое то. Когда ты бросил Джин, я смирился, да и она не горела желанием связывать свою жизнь с тобой — после того, как узнала о твоих предпочтениях… и когда ты заглядывался на симпатичных мальчишек, я молчал… Но Снейп! Этот старый, грязный, уродливый, мерзкий…

— Заткнись, Рон — или я сам заткну тебя, — Уизли поперхнулся воздухом — столько холода в голосе Золотого мальчика он не слышал даже во время решающей битвы с Вольдемортом и его Упивающимися. — Если я еще когда-нибудь услышу от тебя подобные эпитеты, направленные в адрес Снейпа — ты сильно пожалеешь. И поверь, я не шучу. Я довольно долго терпел твое наглое вмешательство в мою личную жизнь, но, кажется, несколько перестарался. Мне давно следовало поставить тебя на место, Рон Уизли. Это МОЯ жизнь, это МОЕ решение, это МОЙ выбор и, черт побери, это МОЙ мужчина. Не лезь!

— Да как ты… — Рон вздрогнул, увидев в глазах Гарри рубиновые искорки, недавно столь сильно напугавшие Малфоя. Но если Хорек предпочел заткнуться и ретироваться, то рыжий, в силу своей вспыльчивой глупости и наивной веры, что от друга Гарри стерпит что угодно, молчать не собирался. Он уже открыл было рот, чтобы продолжить свои нападки, но Гермиона, до этого момента никем не замеченная и безмолвно наблюдавшая безобразную сцену, тихо стоя в дверях, решила вмешаться.

— Гарри, иди к себе, пожалуйста, я сама объясню все Рону, — девушка ласково улыбнулась гриффиндорцу, юноша хмыкнул, внимательно посмотрел на решительно настроенную подругу, перевел понимающий взгляд на Уизли и, подавив насмешливую ухмылку, направился в спальню. Если Рон считал, что с его уходом все закончится, то он сильно ошибался — и Гарри вовсе не завидовал рыжику, несмотря на то, что тот явно заслуживал наказания.

— Ну и чего ты этим добилась? Я же все равно поговорю с ним… — Уизли мрачно покосился на Гермиону — и немедленно пожалел о том, что вообще открыл рот в ее присутствии.

— Ты — придурок, Рон Уизли, полный и окончательный! Какого тролля ты лезешь к Гарри? Неужели тебе мало всего того, что он отдавал нам на протяжении шести лет? — если раньше рыжий был ошарашен вежливым, но непреклонным отпором Гарри, то теперь не в меньшей мере он поразился, насколько его подруга может быть резка. Да еще при этом не выбирать выражения, далеко отступая от привычного тактичного общения. Гермиона не обратила ни малейшего внимания на приоткрывшийся в изумлении рот Рона и продолжала. — Он ведь не только хранил верность нашей дружбе, он защищал нас… и, в конце концов, он спас весь магический мир. Так неужели он не заслужил немного личного счастья? До каких пор ты будешь вмешиваться в его жизнь и пытаться навязывать свои решения и желания? Насколько я помню, сам он в отношении тебя ничего такого не делал. Рон, ты просто идиот… прекрати так себя вести, иначе вы с ним поссоритесь навсегда. По-твоему, Снейп для Гарри неприемлемый вариант. Я тоже не в восторге — но вмешиваться не буду, и тебе желаю того же.

— Ты знала? — Рон был возмущен. Ничего себе, все это время эти двое водили его за нос. Друзья называется! — И ничего мне не сказала?

— А зачем? Чтобы ты своими причитаниями окончательно отравил жизнь Гарри, мне — и заодно себе?

— Но, если я такой придурок, как ты говоришь — зачем ты вообще меня терпишь? Да еще и воспитываешь… и не даешь окончательно рассориться с Поттером…

— Ты точно придурок, Рон Уизли, — усмехнулась Гермиона, подошла к рыжему недоразумению вплотную… и прижалась своими губами к губам парня. Рон широко раскрыл глаза, промычал нечто невразумительное и ответил на поцелуй, послав в этот момент куда подальше как Гарри, так и его личную жизнь. Хрен с ним и со Снейпом — пусть делают, что хотят… Рон счастливо вздохнул, подхватил Гермиону на руки и поволок свою драгоценную добычу в комнату девушки…

Драко Малфой летящей походкой шел по коридорам Хогвартса, направляясь в свою комнату — все было просто замечательно. Конечно, Снейп вел себя несколько странно, но зато проклятому Поттеру не обломилось. Ну а засос… а что засос? Мало ли, кто именно его поставил — Золотого Мальчика любили многие. Малфой хихикнул — вон та же Миртл… что с того, что призрак? Мало ли, что у них физического тела отродясь не было — с Поттером никогда не знаешь, что может быть, а чего не может. Вечно он с ног на голову все переворачивает. Ну, даже если он, Драко, ошибается, и засос поставил Снейп — главное, чтобы дальше поцелуев дело не зашло. Обойдется Потти, пусть ищет себе пару среди тупых гриффиндорцев… или пуффендуйцев. Альтернатива, однако.

Драко хихикнул, в очередной раз подбросил в воздух флакончик с зельем, ловко поймал его — и, пробормотав пароль, вошел в свою комнату. Вернее, попытался войти, но замер на пороге, узрев дивную картину. На огромном пушистом ковре вольготно развалились Кребб и Гойл, между ними по-турецки восседала Панси Паркинсон. Слизеринцы пристально смотрели на блондина, отчего тому стало явно не по себе. Не то, чтобы он их испугался, но ситуация была необычной и настораживающей. Впрочем, своей самоуверенности Драко не утратил.

— Вы тут что делаете, гиппогриф вас раздери? — раздраженно поинтересовался Драко, мысленно пообещав пришибить Блейза — кроме самого Малфоя, пароль знал только он. — Кажется, вас сюда никто не приглашал, да и время для посиделок выбрано не слишком удачно. Я устал, так что проваливайте — только сперва поясните, каким образом сюда попали.

— Прости, лапа, но это я впустил их, — Блейз неторопливо вышел из ванной и, подойдя к слизеринцам, весьма успешно изображавшим собой картину «На привале», грациозно растянулся у ног Панси. Теперь на Драко смотрели, не отрываясь, четыре пары глаз.

— Может, расскажешь нам, где это тебя носило? — Паркинсон покрутила между пальцами палочку и лениво принялась делать маникюр, с помощью заклятья попеременно меняя цвет ногтей от нежно-салатового до насыщенно-болотного с серебристыми крапинками.

— Да ты совсем страх потеряла, Паркинсон! — возмущению Драко не было предела. Да как она смеет! Да как они все смеют! Да никогда еще истинный Малфой не снисходил до объяснений кому бы то ни было!

— Малыш, не горячись, — Блейз выудил из кармана сигареты и задумчиво отправил одну в рот. Гойл услужливо поднес огонек, чуть не подпалив попутно волосы Крэбба. Забини выпустил в воздух струйку дыма и продолжил. — Видишь ли, мы решили собраться здесь и поговорить с тобой. Нам всем не нравится твое поведение в последнее время, но, коль скоро ты не обращаешь внимания на мои увещевания в личных разговорах — приходится выносить ситуацию, как говорится, на суд общественности. Нам не нравится, что ты шпионишь за Снейпом, нам не нравится, что ты пытаешься лезть в его личную жизнь, и нам не нравится, что своим упрямством ты ставишь под удар весь факультет — ибо даже василиск не идет ни в какое сравнение с разъяренным Северусом Снейпом. Не стоит отрицать, что сегодня вечером ты пытался выяснить, что происходит на частных уроках, которые наш любимый декан вынужден давать Мальчику-Который-Выжил. Не стану скрывать — нам всем любопытно, но, сохраняя желание быть в курсе событий, мы, тем не менее, не планируем на эти самые события влиять. Тогда как ты, напротив, мечтаешь стать третьим лишним…

— И что же? Тебе какое дело, Забини? Да, я не хочу, чтоб Снейп закрутил роман с Поттером — при этом не имеет значения длительность их страсти и ее искренность. Я не позволю придурочному Поттеру стать счастливым хоть на миг — и мне все равно, любит там его Снейп или просто желает трахнуть. А вам я не позволю вмешиваться в мои планы.

— Ах, вот как? Не позволишь, значит… — Блейз задумчиво затянулся и продолжил. — Тогда не мешало бы разъяснить тебе ситуацию на пальцах, за своей просто феноменальной ненавистью к Поттеру ты не видишь реального положения вещей. Веришь ли, Снейп в любом случае получит то, что он хочет, тем более — наш Золотой мальчик не сильно-то сопротивляется. А вот тебе не мешало бы притормозить. Знаешь, можешь послать нас куда подальше, но, понимаешь, в этом случае ты останешься совершенно один — никто из нас тебя не поддержит. Связываться со Снейпом — себе дороже, а уж если к нему присоединится Гарри Поттер… отвлекись на минуту от своей ненависти к гриффиндорцу и подумай, стоит ли нарываться на неприятности?

Один? Он? Что за ерунду вещает тут Забини? Он не может остаться один — он Принц Слизерина, всегда было так, как хотел он! Драко недоуменно нахмурился и внимательно всмотрелся в лица своих сокурсников. Крэбб и Гойл ответили ему на удивление уверенными взглядами, а Панси пожала плечами и кивнула, подтверждая слова Блейза. Дементор их побери… блондин прикусил губу — если бы дело касалось его собственной выгоды, он, возможно, и рискнул бы, но идти против общественного мнения из-за сомнительной возможности подложить свинью Поттеру… Нет, это явно было не по-малфоевски. Драко медленно наклонил голову, признавая свое поражение. В конце концов, пока он ничего не мог сделать, но ведь жизнь не ограничивается Хогвартсом, вполне возможно, что когда-нибудь их пути с Поттером снова пересекутся, и вот тогда…

— Драко, оставь все без изменений — и наслаждайся тем, что есть, — Забини подошел к блондину очень близко, в то время как остальные, повинуясь его весьма красноречивому взгляду, ретировались из комнаты. — В конце концов, Поттер избавил всех нас от неизбежного служения Темному Лорду, уже за одно это можно вполне смириться с его существованием. А испортить ему жизнь вполне качественно сможет и сам Снейп. Ты только представь, каково это — гриффиндорцу ужиться со слизеринцем? А если слизеринец — наш декан?

И вот тут Драко смог оценить всю прелесть ситуации — пожалуй, Забини прав, и нечего растрачивать свои нервы и прилагать неимоверные усилия, пытаясь разрушить то, что вполне может впоследствии разрушиться и без него. Малфой весело хмыкнул — и резко толкнул Блейза, опрокидывая того на ковер.

— Какого черта? — Блейз попробовал притворно возмутиться, но тут же оставил столь наивную попытку. Ну, в самом-то деле, как можно казаться недовольным, когда тебя начинают вылизывать, как огромный вкуснющий леденец, сладко причмокивая при этом, и между легкими поцелуями нашептывают на ушко возбуждающие непристойности?

Драко хихикнул и, дотянувшись до волшебной палочки, быстренько поспособствовал скорейшему исчезновению одежды, не прилагая при этом к процессу ни малейших усилий.

— Лентяй, — рассмеялся Блейз, выгибаясь с довольным урчанием, когда Драко шустро пробежался языком у него по шее и скользнул к ключице. Блондин спустился пониже, удобно устроившись между приглашающе разведенными коленями Забини, небрежно лизнул плоский живот партнера, тщательно изучил на вкус внутреннюю сторону бедер, слизнул с головки члена выступившую капельку смазки, поймал на лету судорожный вздох Блейза… и одним гибким движением поднялся на ноги. Нет, ну в самом-то деле, должен же он наказать негодяя за свое унижение? Пусть Блейз был сто тысяч раз прав, но призывать остальных и обсуждать поведение наследника рода Малфоев — это неимоверная дерзость, требующая достойного наказания.

Брюнет обалдело наблюдал, как Драко, демонстративно покачивая бедрами, неторопливо подходит к кровати, бросает на него томный взгляд через плечо, улыбается насмешливо уголками губ — и вольготно раскидывается на темно-зеленом покрывале, закинув руки за голову и явно не планируя продолжать начатое.

Застонав от разочарования и сообразив, что вот оно, наказание, и теперь ему предлагают выкручиваться из сложившейся ситуации самостоятельно, Блейз, тихонько шипя от ставшего болезненным возбуждения, слегка пошатываясь, подошел к кровати и задумчиво уставился на раскинувшееся перед ним великолепие. Драко от столь пристального внимания слегка покраснел, но не стал что-либо предпринимать. Забини ухмыльнулся — и проявил весьма похвальную инициативу.

Следующие двадцать восемь минут в комнате раздавались только тихие стоны и судорожные вздохи, когда Блейз доказывал Драко свою любовь, нахально оседлав бедра последнего, то нанизываясь на член Малфоя до упора, то почти соскальзывая с него, изгибаясь и откровенно ловя кайф… Блондин старался сохранять ледяное спокойствие, хотя получалось плохо — слишком тесно, слишком горячо, слишком страстно и быстро. Руки сами тянулись к оставленному без внимания члену любовника — наградить… приласкать… подарить разрядку. В конце концов, он ведь Малфой — а Малфои всегда щедро платят за качественное обслуживание.

Драко фыркнул, представив себе Блейза в белом кружевном фартучке, с наколкой на голове, в чулочках-сеточках и туфельках на шпильках, облизнулся и, пообещав мысленно самому себе и Забини непременно воплотить в реальность эту милую фантазию, быстро задвигал рукой, похныкивая от особо удачных движений брюнета. Блейз изогнулся так, что сторонний наблюдатель ни на миг не усомнился бы в принадлежности того к змеиному факультету, громко застонал в последний раз и кончил, щедро забрызгав спермой бурно вздымающуюся грудь Малфоя. Драко, выпустив из вспотевшей от активной работы ладошки обмякший пенис любовника, спихнул с себя удовлетворенного и расслабленного партнера, перевернул его на живот и продолжил процесс ублажения себя, любимого, яростно вколачиваясь в покорное тело и коротко вскрикивая при этом. Еще несколько движений — и Малфой, получив свой заслуженный в поте лица оргазм, отодвинулся в сторону, вполне довольный и счастливый. А еще через некоторое время в комнате раздавалось лишь спокойное тихое дыхание двух спящих любовников, которым сейчас и дела не было ни до Снейпа, ни до Поттера, ни до всех прочих проблем…

Северус поставил на стол флакон с антитоксином, уселся в любимое кресло и, подперев голову рукой, пристально уставился на зелье. После последнего разговора с Юджином прошло уже три дня, а Снейп так и не решил, что ему делать. Впрочем, он старался не задумываться о сложившейся ситуации, занимаясь исключительно приготовлением противоядия. Он хотел вернуть все на свои места, хотел стать прежним, хотел спокойно ходить по школе и, в конце концов, хотел послать любимого братца куда подальше.

О Поттере Снейп пытался не вспоминать, хотя внутренние часы упорно отсчитывали минуты и регулярно напоминали о том, что время идет. И что Юджин не станет ждать сверх оговоренного срока.

К зеркалу Северус не подходил, намеренно избегая наблюдений за Джи, хотя иногда желание посмотреть, не нарушил ли братец данного слова, становилось попросту невыносимым. Но уступить своему порыву означало признаться самому себе, что его действительно тревожит проклятый мальчишка, и совершенно не важно, по причинам необходимости соблюдения правила отношений «учитель-ученик» между Юджином и Поттером, или по каким другим.

И вот теперь зелье готово — а он не решается выпить его… бред. С чего бы такие сомнения? Уж не оттого ли, что теперь ему самому придется разбираться со странным помешательством Поттера на нем, Северусе Снейпе? Если, разумеется, это не очередной розыгрыш, которых зельевар на своем веку повидал предостаточно — и все они, как один, больно били по его гордости и самолюбию. Но нет, Снейп отчетливо помнил взгляды, адресованные ему, или лучше сказать Юджину в его роли… помнил смущение мальчишки, помнил отработки… вряд ли розыгрыш. И что, черт возьми, с этим знанием делать? И ведь пустить все на самотек никак не получится… а надо ли?

Снейп злобно хмыкнул — может устроить братцу гадость на прощанье? Рассказать все Поттеру — что, мол, он в последнее время строил глазки вовсе не Северусу, а его близнецу… и пусть Джи сам расхлебывает кашу, которую заварил. Вот порадуется постоянный любовник Юджина, когда тот приедет домой — а вслед за ним последует настырный гриффиндорец! Но тут же противный внутренний голосок, интонациями подозрительно напоминающий Альбуса, начинал мягко возмущаться и настойчиво отговаривать Снейпа от совершения подобной глупости. И Снейп, волевым усилием заставляя его замолчать, продолжал мучаться сомнениями, но и разбираться в своих чувствах жутко не хотел…

В конце концов, Северусу надоело сидеть, тупо уставившись в одну точку и он решительно выпил зелье — кто знает, может оно и не подействует так, как он предполагал. По его расчетам, окончательные изменения во внешности должны были произойти примерно через полчаса, и Снейп, поколебавшись, достал подарок Джи, решив скрасить ожидание чтением. Маггловская литература, конечно, но, зная братца, можно было не сомневаться, что книга несет в себе какой-то скрытый смысл, который вряд ли поймешь, не прочитав ее. Испанский… хм. Хорошо, что в глубоком детстве мама приложила массу усилий для того, чтобы преподать своим детям начальные уроки языка — а уж потом тяга к знаниям довершила остальное.

Спустя некоторое время Снейп забыл о зелье, о Юджине, о Поттере, о Хогвартсе и учениках — да и вообще о том, что за стенами его комнаты есть жизнь. Он читал — и постепенно понимал суть подарка. Дьявол. Мерзавец Юджин — он всегда прекрасно понимал, что твориться в душе Снейпа. Близнецы, да, но Джи к тому же не только понял, но и смог дать возможность Северусу разобраться в самом себе. И кто бы мог подумать, что поможет в этом обычная маггловская книга. К любым произнесенным вслух словам Снейп относился настороженно, будучи заранее готовым воспринимать все «в штыки», особенно когда дело касалось его чувств — но сейчас...

Не особо замысловатый сюжет, маловато действия, сплошные диалоги… и чувства, чувства — именно то, что так яростно отрицал Северус. Но сама ситуация… как похоже.

* Es el amor común naturaleza;

mas yo tengo mi honor por más tesoro,

que los respetos de quien soy adoro,

y aun el pensarlo tengo por bajeza.

La envidia bien sé yo que ha de quedarme;

que si la suelen dar bienes ajenos,

** Сильней любви в природе нет начала.

Но честь моя — верховный мой закон;

Я чту мой сан, и не допустит он,

Чтоб я подобным мыслям отвечала.

Но зависть остается в глубине.

Чужим добром нетрудно соблазниться.

Мерлин, ну разве не верно? Снейп никогда даже не задумывался о таком ненужном, по его мнению, чувстве, как любовь. Нет, он прекрасно понимал, что для кого-то любовь может стать поистине мощнейшим стимулом — да взять того же Поттера. Именно это чувство, столь непонятное Снейпу, помогло мальчишке победить Лорда… но Северус всегда полагал, что сам он не подвержен подобной глупости. Да и его статус двойного агента и декана Слизерина в одном лице не допускал даже мыслей о том, что можно дать себе возможность испытать нечто подобное.

* Amar por ver amar, envidia ha sido;

y primero que amar estar celosa

es invención de amor maravillosa,

y que por imposible se ha tenido.

De los celos mi amor ha procedido

por pesarme que, siendo más hermosa,

no fuese en ser amada tan dichosa,

que hubiese lo que envidio merecido.

Estoy sin ocasión desconfiada,

celosa sin amor, aunque sintiendo:

debo de amar, pues quiero ser amada.

Ni me dejo forzar ni me defiendo;

darme quiero a entender sin decir nada:

entiéndame quien puede; yo me entiendo.

** "Зажечься страстью, видя страсть чужую,

И ревновать, еще не полюбив —

Хоть бог любви хитер и прихотлив,

Он редко хитрость измышлял такую.

Я потому люблю, что я ревную…

Я в страхе и в сомненье дни влачу,

Ревную без любви, но ясно знаю:

Хочу любить, любви в ответ хочу.

Не защищаюсь и не уступаю;

Быть понятой мечтаю и молчу.

Поймет ли кто? Себя я понимаю".

Да-да… он и на Поттера обратил внимание лишь после того, как им увлекся Юджин, до этого Северус мальчишку просто игнорировал. Не ненависть — но и не симпатия, и уж тем более не любовь… Просто стало интересно, что же такое увидел в Золотом Мальчике Джи, чего не смог понять и оценить он сам. Отношение Поттера к Юджину довершило уже начатое — раздражение от осознания того, что Юджин получает то, что по праву принадлежит Северусу, заставило мужчину взглянуть на гриффиндорца по-другому… и увидеть всю его привлекательность.

* TEODORO:

Que si esto es

a propósito del dueño,

no he visto cosa mejor;

mas confieso que no entiendo

cómo puede ser que amor

venga a nacer de los celos,

pues que siempre fue su padre.

** ТЕОДОРО:

Что если здесь

Все это передано верно,

То лучше написать нельзя.

Но только я в недоуменье:

Я не слыхал, чтобы любовь

Могла от ревности зажечься.

Родится ревность от любви.

* DIANA:

Porque esta dama, sospecho

que se agradaba de ver

este galán, sin deseo;

y viándole ya empleado

en otro amor, con los celos

vino a amar y a desear.

¿Puede ser?

** ДИАНА:

Я думаю, что даме этой

Приятно было с ним встречаться,

Но страсть не загоралась в сердце;

И лишь когда она узнала,

Что он другую любит, ревность

Зажгла в ней и любовь и страсть.

Возможно это?

* TEODORO:

Yo lo concedo;

mas ya esos celos, señora,

de algún principio nacieron,

y ése fue amor; que la causa

no nace de los efetos,

sino los efetos de ella.

** ТЕОДОРО:

Да, конечно.

Но и для ревности, сеньора,

Уже имелось побужденье,

И то была любовь; причина

Не может проистечь от следствий,

Она рождает их сама.

Не может быть… сказать, что в глубине души Снейп был влюблен в Поттера — попросту глупость… или не такая уж и глупость? Разве он не начал испытывать уважение к мальчишке, который смог победить тьму несмотря ни на что? Возможно — но ведь это не любовь… но и не ненависть. И мужчина не мог не признать, что Поттер вовсе не так глуп и заносчив, как он полагал в самом начале их знакомства.

* DIANA

No sé, Teodoro: esto siento

de esta dama, pues me dijo

que nunca al tal caballero

tuvo más que inclinación,

y en viéndole amar, salieron

al camino de su honor

mil salteadores deseos,

que le han desnudado el alma

del honesto pensamiento

con que pensaba vivir.

** ДИАНА:

Не знаю; только дама эта

Не больше чем весьма охотно

Встречалась с этим человеком;

Но чуть увидела она,

Что он другую любит нежно,

Толпа неистовых желаний

Пресекла ей дорогу чести,

Похитив у ее души

Все те благие помышленья.

С которыми она жила.

Охотно? Северус отшвырнул книгу в сторону — он не встречался охотно с Поттером, он не хотел его видеть вообще… и не хотел думать о нем… и не хотел вспоминать его глаза, такие яркие, наполненные эмоциями и чувствами… и его кожу, такую нежную и чистую. И его наивность, которая была тем более удивительна в человеке, пережившем столько всего в своей короткой жизни. И его смелость и самоотверженность… и преданность людям, которые были ему дороги… все это так раздражало — и так привлекало. О, Мерлин!

Не пора ли признаться самому себе, что он не желает отдавать Поттера Юджину — и дело тут вовсе не в беспокойстве о своем моральном облике в глазах студентов и коллег? Он хочет сам обладать этим настырным мальчишкой — и плевать на все! Собака на сене? Похоже — но он не будет так глуп, как эта Диана, он не станет дожидаться, пока Юджин заберет то, что по праву принадлежит одному Северусу.

Снейп вскочил и подошел к зеркалу, внимательно рассматривая себя — он, как всегда, был гениален. Зелье подействовало именно так, как и ожидалось, от неудачного эксперимента Лонгботтома не осталось и следа. Привлекательности, правда, не прибавилось, но, коль скоро Поттер умудрился заинтересоваться Снейпом, стало быть внешность не имела такого уж большого значения.

Северус усмехнулся — пожалуй, стоит сообщить Альбусу об удачном окончании его вынужденного затворничества… и отправить Джи восвояси. Хорошенького понемножку, к тому же теперь его помощь не требуется. А вот поблагодарить братишку не мешало бы — а заодно и сообщить, что отныне он берет Гарри Поттера под свое… хм… теплое крылышко. Всегда следует правильно расставлять акценты и определять границы, дабы никто другой и думать не смел покуситься на твоё!

Мастер Зелий пробормотал заклинание — и зеркало покорно продемонстрировало ему Юджина, проверяющего в кабинете Снейпа очередную внушительную стопку контрольных работ. Дивно — стало быть Северус мог нанести незапланированный визит любимому родственнику, не опасаясь при этом вызвать удивление окружающих своим раздвоением. Захватив с собой книгу, Снейп отправился к Юджину…

… Мужчина быстро шел по коридору, не глядя по сторонам, а потому ничего удивительного не было в том, что он на полном ходу врезался в спешащего по своим делам Гарри Поттера. Впрочем, Снейп осознал, что перед ним именно Поттер лишь открыв рот, дабы наорать на нахала, попавшегося ему на пути. Несмотря на то, что Северус не только понял свои чувства, но и готов был их принять, в настоящий момент привычка оказалась куда сильнее только проявившей себя любви.

— Поттер, — прошипел Снейп в лучших традициях мерзавца-преподавателя, который на дух не переносит не только своих студентов, но и все человечество в целом, — когда Вы научитесь смотреть по сторонам? И куда это Вы так спешите, позвольте поинтересоваться, что позволяете себе сбивать с ног людей?

Гарри, который лишь чудом удержался на ногах, приподнял удивленно бровь и улыбнулся уголком рта. Северусу вовсе не понравилась улыбка, значения которой он не понимал, несмотря на всю ее привлекательность. И, естественно, все по той же привычке, за которую он уже мысленно проклинал себя, но остановиться, увы, не мог, как ни старался, Снейп продолжал отрываться на Поттере.

— Десять баллов с Гриффиндора, Поттер, и потрудитесь ответить на вопрос — куда Вы направляетесь?

— Хм… — Гарри нахмурился, прикусил нижнюю губу, задумчиво посмотрел на Снейпа, поправил слегка сбившуюся набок оправу — и соизволил ответить. — Вообще-то, профессор Снейп, я шел переодеться в рабочую мантию. Вы же сами перенесли завтрашнюю отработку на сегодня, до нее осталось меньше часа… могу я идти?

Как? Снейп с такой силой сжал руки в кулаки, что ногти оставили глубокие отметины на ладонях. Надо же, Джи оказался той еще сволочью — судя по всему, любимый братец не собирался ждать завтрашнего дня, предпочитая в последний момент переиграть Северуса и таки забрать то, что ему не принадлежало никоим образом. Мириться с этим Снейп отказывался категорически. Что ж, Джи сам виноват, пусть теперь не обижается…

— В таком случае, мистер Поттер, почему Вы до сих пор стоите на месте и тупо пялитесь на меня? — Гарри опустил голову — черт, ну почему Снейпу необходимо быть скотиной двадцать четыре часа в сутки? — Извольте переодеться и явиться на отработку через сорок пять минут — и попрошу без опозданий.

С этими словами Снейп почти побежал в сторону подземелий — руки так и чесались проучить Юджина, а время поджимало. Разобраться с любимым братом следовало в ближайшие полчаса, пока Поттер не явился на отработку. Перед своим эффектным отступлением окончательно обозленный Северус и не подумал взглянуть на Гарри, а потому не заметил очень внимательного взгляда, которым наградил его юноша…

_______________

1. Цитаты с кровью позаимствованы у Лопе Де Вега «Собака на сене»

2. ** Перевод М. Лозинского

3. * Испанский вариант любезно предоставлен очаровательной participante

Многострадальная дверь, ведущая в покои Северуса Снейпа, жалобно скрипнула, ощутив приближение разгневанного настоящего хозяина. Змейки, украшающие ее поверхность, торопливо засуетились, расползаясь по углам и очень сильно надеясь при этом про себя, что их минует незавидная участь деревянной поверхности. Распахнутая мощным пинком, недовольная дверь в который раз за последние несколько недель врезалась в не менее недовольную стену, чтобы затем с грохотом вернуться на свое место, надежно отгораживая от посторонних арену грядущих разборок.

— Северус, — задумчиво протянул Юджин, откидывая с глаз блестящую черную прядь и с интересом рассматривая мрачного Снейпа, — как вижу, антидот ты приготовил… почему же такая хмурая физиономия? Радоваться должен, на днях все вернется на круги своя, я уеду, ты останешься. Ну, в чем дело–то — ты с таким шумом врываешься в свой же кабинет и бросаешь на меня такие взгляды, будто хочешь живьем сожрать…

— Ступефай, — выкрикнул Снейп в ответ, не собираясь вступать в переговоры и злорадно наблюдая, как единственный любимый родственник плавно соскальзывает со стула. За сногсшибательным заклинанием последовало Incarcerous — и пришедший в себя Юджин, попытавшийся было подняться с пола, выругавшись, вернулся в исходное положение.

— Ты что — окончательно спятил? — пока еще миролюбиво поинтересовался Джи, стараясь выпутаться из воздушной петли. Северус наблюдал за попытками брата, нехорошо усмехаясь — и это вывело Юджина из себя. — Сев, мерзавец, немедленно освободи меня и объясни, какого черта ты творишь!

— Какого черта Я творю? — если до этого вполне закономерного с точки зрения Джи вопроса Снейп умудрялся держать себя в руках, сбросив излишки гнева при помощи Ступефая, то теперь он разозлился по-новой. — Да как ты вообще смеешь задавать мне подобный вопрос, после того, как нарушил свое же слово?

— Нарушил слово? — вполне натурально удивился Джи. — Когда это, могу я узнать? Что-то не припомню за собой никаких грехов…

— Обнаглел окончательно, — прошипел Снейп, отнюдь не нежно хватая близнеца за мантию и устраивая того в сидячем положении, прислонив к стулу. — Не ты ли назначил Поттеру отработку, перенеся ее на сегодня? Что, не можешь смириться с тем, что мальчишка тебе не достанется, да? Подумал, что сможешь забрать принадлежащее мне? Не выйдет, драгоценный мой братец. Ты помог мне понять, чего я хочу на самом деле, я благодарен за это — но теперь руки прочь!

— Отработка? — недоуменно пробормотал Юджин. — Ну да, завтра…

— Ты меня за идиота держишь? — Северус прищурился, рассматривая Юджина с преувеличенным вниманием.

«Препарирует нафиг» — с мрачным весельем подумал Джи, но вслух не произнес ни звука, ожидая продолжения возмущенной речи брата.

— Я только что встретил Поттера, уж он-то, полагаю, должен знать, есть у него сегодня отработка или нет…

— Ах да… и правда, я забыл. Работы видишь ли много, контрольные опять же, — язвительно пробурчал Юджин, раздумывая про себя — прибьет ли Северус его сразу, или предварительно хорошенько помучает. — Совсем вылетело из головы, что Гарри должен прийти сюда с минуты на минуту.

— Гарри? — рыкнул Снейп, которому вовсе не понравилась подобная фамильярность. — Это для меня он может стать «Гарри», а для тебя он отныне «мистер Поттер»!

— О, как мило — я вижу, ты прочитал книгу. Впечатляет, да?

— Весьма занимательная литература, — процедил Мастер Зелий сквозь зубы, швыряя книгу на стол. — Не забудь забрать, когда будешь собирать свои пожитки.

— Что, даже не позволишь попрощаться с мистером Поттером? — поинтересовался Юджин, ехидно ухмыльнувшись…

Северус готов был вцепиться родственнику в горло, но тут в дверь постучали и Гарри Поттер, постоянный источник всех неприятностей, из-за закрытой двери громким голосом поинтересовался, может ли он войти. Юджин хмыкнул и вопросительно уставился на Снейпа, одними глазами спрашивая, что тот собирается делать дальше.

А Северус вдруг испытал дикий прилив собственнических чувств — ему просто необходимо было доказать брату, что именно он является хозяином положения и только он имеет все права на мальчишку, о котором еще месяц назад не мог думать без налета неприязни.

— Интересно, как отреагирует мистер Поттер, увидев перед собой сразу двух Северусов Снейпов? — Юджин прекрасно понимал, что переходит все границы, но остановиться не мог — право, дразнить Северуса всегда было исключительно увлекательным занятием, правда последствия при этом порой выходили далеко за рамки разумного. — Может впустим мальчика и посмотрим, кого из нас он предпочтет видеть на месте своего профессора?

— О нет, братишка, — неожиданно для Джи, Северус обрел утраченное было хладнокровие. — В этой игре я предпочитаю играть без правил и не собираюсь предоставлять мальчишке право выбора. Он хочет Северуса Снейпа — он получит Северуса Снейпа… а вовсе не его двойника. Силенцио. Извини, Джи, тебе придется немного полежать в кладовой — но ты не волнуйся, я постараюсь устроить тебя со всеми удобствами.

С этими словами Снейп, цинично усмехаясь, отлевитировал Юджина в кладовку и устроил в уютном темном уголке с заботливостью, состоявшей на три четверти из откровенной издевки, укрыв братца собственной мантией — право, он вовсе не хотел, чтобы любимый родственник простудился, лежа на весьма холодном полу. А затем, все еще ухмыляясь, отправился открывать дверь Герою магического мира…

Гарри в очередной раз постучал и внимательно прислушался — ему показалось или он действительно слышал, как Снейп разговаривал с кем-то? Интересно… и странно, что дверь до сих пор закрыта — обычно Снейп отличался просто-таки до отвращения педантичной пунктуальностью, снимая баллы за несколько секунд опоздания и щедрою рукою раздавая взыскания за столь незначительный проступок, а тут… Постучать, что ли, еще? А стоит ли?

Но пока гриффиндорец раздумывал, стоит ли обнаглеть окончательно, дверь распахнулась — и Гарри Поттер, который в свое время плевать хотел на Вольдеморта и не терявшийся в присутствии Люциуса Малфоя, аристократа до кончиков пальцев, замер, не в силах поверить собственным глазам.

Снейп, которого никто и никогда не видел в чем-то кроме мантии (Гарри предпочитал не вспоминать пятый курс), стоял перед ним в строгом сюртуке, идеально подчеркивающим худощавую, но весьма пропорциональную фигуру, и узких брюках, глядя на которые юноша судорожно сглотнул — и в который раз проклял свое богатое воображение…

— Мистер Поттер, — Гарри вздрогнул — видимо, сегодня Снейп пребывал в весьма опасном настроении. Этот тягучий обволакивающий голос… черт, хорошо, что он не явился сюда в одних джинсах. В них было бы очень непросто скрыть свою реакцию на Мастера Зелий. — Вы опоздали. Десять баллов с Гриффиндора.

«Сволочь слизеринская — по твоей же вине опоздал! Я минут пять под дверью торчал, дожидаясь, пока ты открыть соизволишь!» — вслух, разумеется, Гарри не произнес ни звука, покорно опустив голову и протискиваясь мимо Снейпа в кабинет.

«Салазар, ну зачем мне понадобилось снимать с мальчишки баллы? Привычка, чтоб ее — и что теперь делать?» — Северус раздраженно захлопнул дверь и пошел за Поттером, стараясь не дать кислой мине воцариться у него на лице — не хватало еще показывать мальчишке свои истинные чувства.

— Что мне нужно делать, профессор Снейп? — тихо поинтересовался Гарри, все также не поднимая глаз — он предпочитал слушать голос мужчины, представляя себе… черт, гриффиндорец в который раз напомнил своему разгулявшемуся воображению, что они находятся на отработке, а не за плотно задернутым пологом собственной кровати. Воображение, понурившись, заткнулось… временно, разумеется.

— О, мистер Поттер, за столько лет так называемой учебы вы могли бы уяснить, что отработки для Золотого мальчика заключаются в приведении котлов в божеский вид — так что можете приступать.

Нет, ну что за фигня? Гарри злобно зыркнул на Снейпа, потом не выдержал и усмехнулся. Не дожидаясь, пока мужчина придет в себя от подобной наглости, юноша быстро прошел к рукомойнику и принялся за работу, предварительно закатав рукава мантии.

Снейп действительно чувствовал себя не в своей тарелке — мало того, что он ощущал чуть ли не вину, заставляя Поттера драить котлы, так он, к тому же, чувствовал все нарастающее возбуждение. Ко всему, сейчас вот уже в третий раз повторялась сцена с поцелуем у, ха-ха, рукомойника! Вот только раньше Северус был просто наблюдателем, теперь же предоставлялась прекрасная возможность сыграть главную и, надо сказать, весьма привлекательную роль. Ну и как тут устоять, скажите на милость? Да и надо ли? Ведь Поттер был вовсе не против, когда лже-Северус оказывал ему знаки внимания — почему бы настоящему Северусу не последовать примеру брата… тем более что ему и самому этого хочется?

Снейп бесшумно подошел к Гарри и, заколебавшись всего лишь на мгновенье, положил руку мальчишке на плечо. Оловянный котел с грохотом упал на дно раковины, по гладкой фаянсовой поверхности которой побежали тонкие трещинки — вот только Снейпу не было никакого дела до столь вопиющей порчи школьного имущества. Резко повернувшись к своему нелюбимому в недавнем прошлом преподавателю, Гарри Поттер какой-то миг пристально вглядывался в глаза мужчины, а затем крепко обхватил Снейпа руками и жадно поцеловал.

Если бы Северуса попросили впоследствии описать этот поцелуй, он назвал бы его одним словом — невероятный. Не изучающий и уж тем более не нежный — властный и уверенный, утверждающий права. Влажный, теплый язык, хозяйничающий в чужом рту, зубы, прикусывающие губу почти до крови, горячее дыхание, когда мальчишка на секунду отстранялся, чтобы перевести дух — и снова впиться в ставший внезапно податливым рот Снейпа. Крышесносно…

А затем, совершенно неожиданно для Северуса, который вошел во вкус и откровенно наслаждался, Гарри отпрянул назад и покраснел. Снейп усмехнулся — вблизи румянец мальчишки выглядел еще более возбуждающим, и Северус внезапно выяснил для себя, что совсем не против проверить, как далеко распространяется это весьма обольстительное явление. Снейп попытался было повторить поцелуй, но глупый мальчишка, вместо того, чтобы продолжить прерванное занятие, заговорил, с трудом подбирая слова:

— Я хотел сказать вам, профессор Снейп… давно… ну, вы мне очень нравитесь… черт, нет, не так… ну, я… вы… О, как глупо.

— Что именно глупо, Гарри? — черт бы побрал Поттера, его косноязычие было, как, впрочем и всегда, весьма не вовремя. Но не обижать же мальчишку, который к нему неровно дышит, невниманием? Да и что греха таить — интересно же, что он скажет!

— Вы назвали меня Гарри? — гриффиндорец не верил собственным ушам — Снейп назвал его по имени? Да за этот момент он готов был простить зельевару все обиды, которые накопились за столько лет вражды.

— Ну это же твое имя, не так ли? Так что ты хотел мне сказать? — Северус притянул Гарри к себе поближе и осторожно принялся поглаживать мальчишку по спине. Гриффиндорец тихо всхлипнул, когда ногти Снейпа с силой прошлись по его позвоночнику — и как в омут бросился, окончательно потеряв рассудок от нахлынувшего возбуждения.

— Я люблю тебя, Снейп… черт, я так тебя люблю, что мне самому страшно. Идиотизм… дьявол, что я творю, — Гарри застонал, когда зельевар, с силой дернув за волосы, заставил юношу откинуть голову назад и присосался к его шее. Мерлин, так, наверное, вампиры подчиняют себе жертву — такое чувство, что от наслаждения кости превращаются в желе, ноги дрожат… еще немного и они откажут окончательно. Невозможно — и хочется, чтобы эта минута длилась и длилась. А потом приходит понимание, что простого поцелуя недостаточно.

— Ещё… — Снейп вздрогнул, услышав это коротенькое слово, произнесенное прерывистым шепотом. Да, он тоже хотел продолжения — и еще как хотел! Заставить Поттера умолять о большем, это было невероятно возбуждающе… вот только еще одна метка на этой вкусной коже, чуть солоноватой, чуть сладковатой, такой притягательной… Темнеющий засос, еще один… и еще. И пойманная чутким ухом очередная мольба. — Да, да, еще!

Снейп понял, что теперь он не остановится ни за что. Вот когда он в полной мере смог пожалеть о том, что в Хогвартсе нельзя аппарировать: совсем короткий путь к спальне — несколько шагов — показался вдруг неимоверно долгим. А одежда на теле Поттера — неимоверно лишней… он пытался стянуть ее по пути к кровати, но путался в ткани мантии, в пуговицах рубашки, в молнии брюк. Гарри смеялся тихонько — и помогал. А потом гриффиндорцу стало не до смеха, когда Снейп швырнул его на кровать и принялся жадно пробовать на вкус его кожу, горячую, гладкую, его губы, приоткрытые в стоне, его член с капелькой горьковатой смазки на головке.

А Снейп слушал стоны Поттера — и понимал, что это навсегда. Он никогда не сможет отказаться от мальчишки, который вопреки всякой логике любит его самого. Не сказать, чтобы Снейп был таким уж талантливым любовником — редкие посещения борделей отнюдь не способствовали этому. Не сказать, чтобы Гарри отличался особым опытом — возраст предполагал недостаток такового — но им обоим было невероятно хорошо друг с другом… и абсолютно наплевать на неизбежное неудобство познавания чужого тела.

Вот когда можно усомниться в твердости своего рассудка — Снейп смотрел на Поттера, извивающегося под его ласками, слушал хриплые вскрики и с трудом верил, что это все для него. Звуки, которые издавал мальчишка, становились все громче — и совсем некстати Северус вспомнил о брате… а потом усмехнулся язвительно. Нет-нет, никаких заглушающих заклинаний, Джи раз и навсегда должен уяснить для себя, что тут ему не обломится, Поттер, плох ли он, хорош ли, принадлежит только Снейпу. Точка.

Проникновение не было нежным — да никто и не хотел этого… оно не было медленным — но им нужно было движение… оно было быстрым, болезненным и собственническим. И Гарри кричал от неизбежной боли — а после от неизбежного наслаждения… и слушал глухие вздохи Снейпа… и хотел еще и еще…

А Снейп, не желая останавливаться, входил в тело гриффиндорца все быстрее и быстрее — Мерлин, это было неимоверно. Гарри молча соглашался, двигаясь вместе с Северусом… пока не кончил, резко выгнувшись от неимоверного облегчения, и не увлек за собой мужчину, рефлекторно сжав внутренние мышцы.

Потом они просто лежали рядом, внимательно рассматривая друг друга — и Северус думал о том, что он непозволительно стар для этого нахального привлекательного юнца, но ни за что не откажется от внезапно свалившегося на него приза. Гарри же думал о том, что рядом со Снейпом он просто глупый несмышленыш — не во всем, конечно, но тем не менее. А затем они посмотрели друг другу в глаза и безо всякой окклюменции поняли, что это не имеет ровным счетом никакого значения. И спокойно уснули, переплетя пальцы рук и улыбаясь — Снейп немного угрюмо, потому что не умел по-другому, а Гарри просто счастливо — потому что привык выражать свои чувства открыто.

Ночью Гарри проснулся и, тихонько выскользнув из комнат Северуса, отправился в Гриффиндорскую башню, а Снейп, кутаясь в теплый халат, открыл кладовку и освободил злого и голодного Юджина. Тот, впрочем, к изумлению Мастера Зелий почти не возмущался — лишь поинтересовался, стоило ли того столь жестокое обращение с ближайшим родственником. А, получив ответ, что, несомненно, стоило — просто поздравил брата и, прихватив с собой книгу, ушел спать во временные апартаменты Северуса, собираясь утром отправиться домой. Слизеринец еще какое-то время потоптался на месте, совершенно не понимая, что, собственно, произошло с Юджином — но потом махнул на все рукой и отправился в кровать, странно пустую без наглого Поттера, успевшего за каких-то полчаса страсти настолько повлиять на мировоззрение Снейпа.

… Ранним утром на маленькой станции Хогсмита на платформе стояли двое — юноша, в котором любой прохожий моментально узнал бы национального Героя, и человек в длинном плаще, в котором, если бы удалось заглянуть под низко надвинутый капюшон, с той же легкостью можно было узнать Северуса Снейпа. Но поскольку было слишком рано, узнавать их было некому.

В ожидании поезда они тихонько переговаривались, легко улыбаясь друг другу — странное зрелище для тех, кто знал о недавней неприязни, царившей в их отношениях.

— Ну и сволочь же ты, Поттер, — добродушно хмыкнул Юджин, награждая Гарри легким подзатыльником. — Ты подставил меня, рассказав Северусу об отработке, которую я не назначал.

— Прости, — пробормотал Гарри, безуспешно пытаясь сделать вид, что ему безумно стыдно. — Уж очень момент был удачен — я увидел на карте, что Северус идет к тебе, ну и вышел навстречу… кто знает, как оно сложилось бы в другой раз…

— Мда… слизеринских черт в тебе куда больше, чем гриффиндорских — один твой план чего стоит. И как ты умудрился Дамблдора уговорить, хотел бы я знать? — Джи с интересом вглядывался в насмешливо прищуренные глаза Гарри.

— Ну, мне и уговаривать его не пришлось — я просто сказал, что люблю Северуса… знаешь, если бы я тогда не нашел ваши с ним фотографии и не узнал, что у него есть близнец — вряд ли я придумал бы такой план… Что любопытно, самым сложным было не уговорить Дамблдора или найти в маггловском мире тебя — тут-то директор мне смог помочь — нет.

— Вот как? И что же было самым трудным для тебя, о Золотой Мальчик Гриффиндора? — Юджин насмехался откровенно, но не зло. Ситуация, несмотря на то, что он с самого начала был в курсе, продолжала его безумно забавлять.

Гарри поморщился:

— Не называй меня так — терпеть не могу это прозвище. Так вот, самым сложным было подбросить в котел Невилла нужный ингредиент. Вот уж никогда бы не подумал, что Северус может чего-то не знать в области зелий. Правда, книга была из личной библиотеки Дамблдора, очень старая, видишь ли.

Джи рассмеялся, этот мальчишка нравился ему все больше.

«Боже, Северус даже не подозревает, до какой степени Гарри не гриффиндорец. Нахальный очаровательный хитрец! Если бы не братец… эх. Да и Гарри, впрочем, тоже ни за что не согласится — никто добровольно не отказывается от настоящей и с таким трудом завоеванной любви».

Они помолчали немного и снова улыбнулись друг другу, услышав гудок поезда.

— Ну, я рад был познакомиться с тобой, Джи, — Гарри протянул руку, прощаясь.

— Взаимно, — Юджин притянул мальчишку к себе и прошептал ему на ухо. — Прими дружеский совет, мой дорогой будущий родственник — никогда, ни за что не рассказывай Северусу, какие именно обстоятельства привели к тому, что он в тебя влюбился. Вот, возьми на память.

С этими словами мужчина всунул в руку гриффиндорца книгу и, не оборачиваясь больше, решительно проследовал в купе подошедшего состава.

… Поезд уже давно отъехал от платформы, а Гарри все еще смотрел ему вслед. Затем он покрепче сжал в руках томик Лопе де Вега «Собака на сене» и неторопливо пошел к школе, усмехаясь и обещая самому себе, что будет нем, как могила. И Северус никогда не узнает, насколько больше Гарри Поттер слизеринец и как опасно бывает просить о помощи ближайших родственников…

Конец.