Д.Малфою. Лично в руки

Вы когда-нибудь получали одновременно удар по сознанию и в сердце? Знаете, довольно забавная вещь… После того, как спадает первое оцепенение, мозг пытается имитировать сосредоточенную деятельность, но в конце концов ты снова и снова обнаруживаешь себя сидящим на полу и смотрящим пустым взглядом в стену. И в эти минуты просветлений ты искренне желаешь забыться вновь, потому что где-то внутри останки души взрываются адской болью. И ты опять теряешься… всё, что ни делаешь — делаешь на автопилоте, всё, что ни говоришь — говоришь автоматически, и ни о чём не думаешь… в сознании пусто, а подсознание затягивает невероятной бессмыслицей. Иной раз чувствуешь себя мёртвым и удивляешься, почему всё ещё дышишь. Всё вокруг кажется далёким и нереальным. Вот кто-то подошел к тебе, кажется, поздоровался. Ты чувствуешь, как твои губы шевелятся, произнося что-то в ответ… и не слышишь своего голоса. Чертовски забавно, ты живёшь и не живёшь одновременно. Это могло бы быть смешным, если бы не было настолько печальным.

Утром я как обычно встаю за пять минут до будильника, машинально отключаю его, бреду в ванную и несколько минут недоверчиво смотрю в глаза зеркалу. Конечно, у него нет глаз… это всего лишь моё отражение. Болезненно бледное, чужое лицо, впалые щеки, мрачные тени на скулах, бесконечная пустота в зрачках. Слабо ухмыляюсь ему, оно отвечает тем же. Ухмылка выглядит по-настоящему страшной, как у живого мертвеца, вампира перед буйной ночью, маньяка, идущего на поиски жертвы… ужасаюсь, но через несколько секунд осознаю, что и в этом злорадном безумии есть своеобразная красота, и это тоже смешно… вновь ухмыляюсь, отворачиваясь от зеркала.

Выйдя на улицу, обнаруживаю первый снег. Неужели уже пришла зима? Забавно, а я и не заметил, как она приблизилась…

Сколько же времени прошло с тех пор, как я получил тот самый удар? Похоже, много. Тогда ещё ярко сияло июньское солнце, которое я так не люблю, а мне хотелось снега или хотя бы дождя.

Я никогда не любил лето… ненавидел загорать, всегда оставаясь безупречно белокожим. Терпеть не мог жару, слепящий свет солнца. И всегда с нетерпением ждал прихода зимы. Она была моим временем года, таким же холодным, как я, таким же безупречно-чистым, таким же жестоким… внешне. Я ждал её, считая, что только она сможет сделать меня по-настоящему счастливым.

И она пришла. Пушистыми снежинками, кружащими в сумраке декабрьского утра. Так неожиданно… и безрезультатно. Долгожданная лёгкость не коснулась души, кровоточащие раны не затянулись… Какая жалость. Скептически усмехаюсь, поеживаясь от резкого порыва холодного ветра, и бездумно бреду по давно изученному маршруту: тесный пустой переулок, переход через широкую дорогу, узкая липовая аллея, длинная улица, огороженная двумя рядами тёмно-серых зданий, и, наконец, вход в мою контору.

Секретарша приветствует меня, мило улыбаясь, отвечаю равнодушным кивком, снимая пальто. Неуверенная улыбка медленно исчезает с её лица.

- Мистер Малфой, сегодня пришла почта…

- По-моему, это Ваша работа — разбирать её, мисс Нельсон. — Девушка на секунду смущенно опускает взгляд, но тут же, дерзко тряхнув челкой, снова смотрит мне в глаза.

- На конверте написано: "Лично в руки Д. Малфою" — гриффиндорцы… упрямые, бестолковые смельчаки. Слово "гриффиндорцы" резкой болью взрывается в сознании, вызывая хоровод воспоминаний… Чёрт! С силой впечатываю кулак в дверной косяк — на дереве остается неглубокая вмятина. Секретарша смотрит на меня с неподдельным ужасом, изображаю вялую улыбку, мне необходимо было занять мозг физической болью:

- Извините. Что за письмо? — Она робко протягивает мне бежевый конверт. Обратного адреса нет, только надпись "Д. Малфою. Лично в руки". Я не параноик, но пара неприятных мыслей о взрывчатых заклинаниях и прочих гадостях в мозгу проскальзывает. Но с другой стороны, кому я сдался? И разве не мне же лучше мирно сдохнуть и не мучаться? Снова ухмыляюсь, как маньяк, и ухожу в свой кабинет.

Убедившись, что дверь плотно закрыта, устало опускаюсь в кресло. Конверт лежит передо мной на столе. По-детски корявый почерк кажется знакомым, но я гоню подобные мысли прочь, не нужно выдумывать то, чего не может быть, правда? Внутри меня борются два противоречивых чувства: любопытство и давно забытый страх разочарования. Неуверенно касаюсь гладкой бумаги и вновь отдергиваю руку, опять тянусь пальцами к конверту и не могу себя заставить открыть его.

- Ну же, Драко! Ты же Малфой. — Убеждаю себя, голос немного дрожит… это всё нервы, — Просто обычное письмо… мало ли у кого может быть такой почерк? В любом случае, чем терзаться, гораздо благоразумней открыть его. — Беседа с самим собой прошла удачно — разрываю тонкую бумагу, вынимаю письмо. В первую очередь взгляд падает на подпись: Г.Дж. Поттер, — Твою мать! — ошарашено вглядываюсь в это имя, будь оно проклято… Прошло полгода… Гарри-Гарри, ну какого черта тебе теперь от меня нужно?!

Неуверенно перевожу взгляд на начало страницы:

"Уважаемый, мистер Малфой!

Настоящим письмом сообщаем, что Вам надлежит явиться в нотариальную контору по адресу: Вердинг-стрит, 18, не позднее 15 декабря, дабы присутствовать при оглашении завещания С. Снейпа…"

Лист выскальзывает из моих пальцев, и я разражаюсь нечеловеческим хохотом, чёрт тебя побери, Г. Дж. Поттер, чудненькое совпадение… Интересно, почему эти… люди не пишут обратного адреса на конверте?! Постепенно смех переходит в глухие рыдания…

- Твою мать, твою мать, твою мать… Драко, ты такой же придурок, как и полгода назад… идиот, наивный…

Вы когда-нибудь получали одновременно удар по сознанию и в сердце? Знаете, довольно забавная вещь… Особенно если получаешь его дважды, и второй раз по собственной вине. А тот из-за кого ты "сам себе страдаешь" и не подозревает об этом… да и наверняка уже давно забыл о твоём существовании и, видимо, счастлив… А ты корчишься на полу в агонии и проклинаешь всё на свете, а в первую очередь себя… И понимаешь, что любить ты не разучишься, как бы не хотел… И чувствуешь себя ещё большим ничтожеством.