Гарри Поттер и Ритуал Возвращения

Ой, как темно… И затылок ломит… И спина болит… А тихо-то как… Звуки, звуки где? Что-то прохладное льется в рот, это хорошо… Фу-у-у, гадость какая… Зато в глазах посветлело…. И шум появился… О, нет, пожалуйста, только не надо Снейпа…

— ПОТТЕР!!! МЕРЛИН ТЕБЯ РАЗДЕРИ!!! И о чем ты только на уроке думаешь? Ладно, в Зельях ты безнадежен, но Защита…

Гарри Поттер сидел на полу, прислонившись спиной к стене, и ловил испуганные взгляды одноклассников. Естественно, ребята напуганы — когда Снейп в бешенстве, он, наверно, даже на Темного Лорда способен нагнать страху.

Сегодняшний урок ЗОТИ не задался с самого начала. Как только шестикурсники вошли в кабинет, они сразу поняли, что учитель сильно не в духе. Первой, как обычно, под горячую руку попала Грейнджер, не совсем полно ответив на заданный вопрос и получив в ответ весьма ядовитый комментарий. Потом досталось близняшкам Патил за то, что у них сегодня был один учебник на двоих. Затем — Эрни Макмиллану за упавшую на пол палочку. А уж когда профессор велел заткнуться своему любимчику Малфою, стало понятно, что дела совсем плохи. Вместо того чтобы последовать данному совету, белобрысый кретин попытался качать права, но добился только еще одного замечания, произнесенного на этот раз ОЧЕНЬ вежливо и ОЧЕНЬ тихо, а это была плохая примета, означающая, что Снейп в ярости.

И только один человек в классе сохранял абсолютное спокойствие. Он просто-напросто ничего не видел, не слышал и не замечал. И это было обычным состоянием Гарри Поттера в последние месяцы. С того дня, как он по собственной глупости лишился самого дорогого человека на свете, Гарри жил в состоянии постоянно повторяющегося кошмара. Если бы не друзья, которые оказались единственной ниточкой, привязывающей его к жизни, Поттер бы не ходил на уроки и, скорее всего, даже не ел. Депрессия была настолько глубокой, что и квиддич не помогал. Исчез кураж, исчезло удовольствие от полётов на метле, исчезло желание победить. "Какая разница, кто выиграет, если Сириус об этом не узнает?" — вот так Гарри теперь воспринимал мир.

И на этом злосчастном уроке Поттер был по-прежнему погружен в свои собственные невеселые мысли, из которых его вырвал категорический приказ учителя:

— К барьеру, Поттер! Я нападаю, вы защищаетесь любым известным вам заклинанием!

Гарри кивнул, показывая, что все понял, и узрел ярко-красный луч, летящий ему в грудь. Перед глазами тотчас встала картина гибели крестного, сердце сжалось от горя, и парень просто забыл, что надо выставить какой-нибудь щит. В следующий миг заклинание достигло цели, и Поттер потерял сознание.

Рассерженный учитель немного успокоился, нерадивого студента привели в сознание, и урок продолжился, но уже без участия Гарри, который до самого звонка скромно сидел в уголке. После Заклинания Молота, пусть и наложенного не в полную силу, он чувствовал себя, как будто по нему проскакал табун кентавров.

— Поттер, задержитесь, — голос Снейпа настиг Гарри на пороге кабинета.

Мальчишка тяжело вздохнул ("перемолотое" тело при этом застонало) и подошел к учительскому столу. Ничего хорошего эта задержка не сулила, впрочем, Гарри теперь был настолько далек от собственной жизни, что даже не мог ненавидеть прежде нелюбимого учителя.

— Так о чем таком важном и неотложном вы думали на моем уроке, Поттер? — Снейп впился взглядом в глаза ученика, пытаясь проникнуть в его мысли, но потерпел неудачу, поскольку мысли не было ни одной.

— О, мистер Поттер, вы, кажется, все-таки научились блокировать свой разум от постороннего вмешательства? — голос профессора просто сочился ядом.

— Наверно, все лето тренировались? — разочарованный учитель постарался просверлить молчащего студента самым эффективным взглядом из своего арсенала.

В кабинете повисла гнетущая тишина, которая через минуту взорвалась звонком. Снейп удовлетворенно ухмыльнулся:

— Вот вы и опоздали на следующий урок, Поттер. Как будете оправдываться — ваше дело, но на меня можете не ссылаться. И я назначаю вам наказание — сегодня после ужина подойдете к мистеру Филчу, он скажет, что делать.

Гарри коротко кивнул и ушёл, так и не произнеся ни единого слова, даже не поинтересовавшись, за что его наказал Снейп.

* * *

Отработки у Филча все похожи одна на другую — отмывание без магии очередного загаженного кабинета под аккомпанемент ворчания и рассуждений вслух о том, как было хорошо в былые времена, когда студентов пороли.

Гарри вяло скрёб каменный пол, слой грязи на котором красноречиво заявлял, что последний раз его мыли лет этак сто пятьдесят назад. Может быть, это делал еще Дамблдор в бытность свою студентом. Поттер представил себе директора, который моет пол, закинув за плечо длинную седую бороду, и первая за долгое время улыбка появилась на его губах. К несчастью, завхоз ее заметил:

— … слишком легкое наказание, вот если бы я его порол, мерзкий мальчишка не улыбался бы. И чего они все миндальничают со студентами, вот и профессор Снейп слишком мягко наказал….

Гарри закончил с уборкой комнаты, сдал ведро Филчу и побрел к гриффиндорской башне.

Впрочем, ушёл он недалеко. И причиной стал всё тот же «любимый» профессор, который совершенно незаметно материализовался на пути у студента. Столкновение было неизбежно и оно произошло. Гарри бы не успел уклониться, даже если бы вовремя обнаружил препятствие на своей дороге, но он ничего не заметил и просто врезался во что-то мягкое. Парень поднял глаза, чтобы узнать, на кого именно он натолкнулся, так как уже понял, что это было что-то одушевлённое, явно не стена и не доспехи. Действительность в виде освещённого факелом преподавателя Защиты от Тёмных Искусств заставила его выдавить из себя извинения.

— Простите, сэр, я вас не заметил.

Снейп ухмыльнулся:

— Я это уже понял, мистер Поттер. Десять баллов с Гриффиндора за то, что вы чуть не травмировали учителя. И ещё десять за то, что бродите по школе после отбоя.

Вообще-то парень возвращался с затянувшейся отработки, а это всегда было уважительной причиной, но доказывать свою правоту он не стал, а просто съехидничал:

— А что так мало, профессор? Стареете?

— И отработка до конца недели за оскорбление преподавателя.

— Вот так бы сразу, — буркнул Поттер и сделал попытку удалиться.

Но Снейп не позволил ему уйти.

— Стоять! Я вас еще не отпускал! — и перешёл с рыка на тихий угрожающий шёпот: — Поттер, памятуя о смерти вашего блохастого крёстного, я относился к вам в этом году просто неприлично мягко, но моё терпение на исходе. Вы не слушаете, что вам говорят. Вы игнорируете правила. Вы хамите. Думаю, вам следует преподать урок.

Гарри мгновенно разозлился из-за того, что Снейп посмел упомянуть Сириуса, но волна злости схлынула так же быстро, как и накатила, и равнодушно глядя учителю в глаза, он спокойно спросил:

— И что вы сделаете?

И тут Снейп понял, как тяжело иметь дело с человеком, на которого нельзя повлиять, ведь угрожать имеет смысл только тогда, когда угрозы действуют. А Поттера невозможно было запугать, ничем. Снятие баллов с факультета, назначение отработки, запрет на квиддич или угроза исключения из школы — всё будет принято без малейших возражений, с тем же безразличием. Был, правда, крошечный шанс, что одна довольно оригинальная угроза подействует… И Снейп зловеще улыбнулся.

— Мистер Поттер, взыскание будете отбывать у мистера Филча, поможете ему с уборкой. А ещё… я, пожалуй, попрошу мадам Скитер написать цикл статей о том, что звезду магического мира забыли, что наш бедный герой страдает, что он ищет и не находит утешения… полагаю, милая Рита с радостью ухватится за подобную тему. Да и вам понравится, не сомневаюсь.

Увы, эффект не оправдал ожиданий. В зелёных глазах, когда-то ярких и наполненных жизнью, а ныне равнодушных и потухших, мелькнуло бледное подобие интереса, но и только.

— Как пожелаете, профессор Снейп. Ещё раз извините за то, что я вас толкнул. Можно мне идти?

Учитель разочарованно махнул рукой и посторонился. Прежний Поттер был невыносим, но теперешний — невыносим вдвойне.

* * *

Смотритель школы Аргус Филч всегда очень радовался, когда в его цепкие ручонки попадали наказанные ученики. И пусть ему не удавалось использовать розги и цепи, которые он, тем не менее, держал в полной боевой готовности, то уж выискать для провинившихся работёнку погрязнее ему никто не мог запретить. Например, была в Хогвардсе одна давно заброшенная классная комната, в которой сама по себе появлялась вонючая болотная грязь, стены зарастали плесенью, и разводились мошки и пиявки.

На протяжении многих лет, как только загадочная трясина начинала переползать в коридор, Филч загонял туда особо провинившегося студента и с нескрываемым удовольствием наблюдал за отвращением на лице очередной жертвы. Жаль только, что подобное счастье выпадало завхозу не чаще трех раз в год — уж очень медленно кабинет превращался в филиал Гримпенской трясины.

К радости смотрителя, на сей раз жертвой стал этот невыносимый Поттер. К тому же декан Слизерина, назначивший отработку, намекнул, что не произойдёт ничего страшного, если отработка «нечаянно» продлится на пару дней дольше предусмотренного. Филч уже мысленно потирал руки, предвкушая возмущение Поттера. Только гадкий мальчишка не оправдал его ожиданий.

Гарри получил в своё распоряжение необходимый инвентарь и отправился к месту отбывания "исправительных работ". Когда-то давно, в прошлой жизни, любопытный мальчуган, исследуя замок, заинтересовался, чем это так воняет в боковом коридоре. И без труда обнаружил источник невыносимого «аромата». Впечатлениями от находки он поделился с Роном и его братьями, и спустя какое-то время Фред с Джорджем признались, что комната стала прототипом их нового изобретения — Портативного Переносного Болота, и пожаловались, что долго экспериментировали, но подобную вонь получить так и не смогли. Как они все тогда веселились!

А сейчас Поттер переступил порог комнаты, всколыхнувшей столько воспоминаний, без малейшей попытки защититься от мерзкого запаха. И даже отвратительная жижа, моментально заляпавшая подол мантии, не заставила его выйти из сомнамбулического состояния.

От разочарования Аргус Филч принялся ворчать с удвоенной злобой, но поскольку не обладал такой устойчивостью к запахам, как его жертва, то довольно скоро ретировался. Судя по удалявшемуся бормотанию, пошёл наказывать тех несчастных, что попадутся ему на пути.

А Гарри Поттер просто принялся выгребать тину из класса — в таких пределах он окружающую действительность ещё воспринимал.

* * *

До конца недели Гарри всё-таки не уложился, поэтому Филч автоматически увеличил срок наказания. А поскольку этот кабинет был одной из легенд Хогвардса, то парню сочувствовали даже некоторые слизеринцы. Сам же Гарри со стоическим спокойствием относился как повинности, так и к сочувствию.

За эти дни он добился больших успехов, во всяком случае, грязь под ногами уже не хлюпала, а вместе с ней исчезли и пиявки с болотными мушками. Оставалось ещё соскрести плесень со стен и парт, чем Гарри и занялся, когда в очередной раз явился в заброшенный класс.

Он взял скребок и методично принялся счищать заросли плесени со стены слева от двери. С таким же успехом он мог отправиться вправо, или вообще начать с простенка между окнами. Разницы не было бы никакой.

Впрочем, Гарри об этом не думал, у него вообще более или менее связные мысли в последнее время редко появлялись. В основном он мыслил образами — картинками из прошлого.

Сириус верхом на гиппогрифе.

Сириус против Снейпа, палочка наизготовку, в глазах — гневный огонь.

Сириус в молодости, невыносимо, просто до боли, грациозный, и немного высокомерный.

Сириус…

Сириус…

И всегда, как фон — Сириус спиной вперёд падает в Арку…

Поттер совершенно механически отчищал стены, в миллионный раз созерцая мысленные картинки, когда какая-то неправильность привлекла его внимание. На стене было что-то не так. Гарри старательно обследовал несколько камней и на одном обнаружил нацарапанный чем-то твёрдым корявый значок. Очевидно, автору сей «наскальной живописи» было не слишком удобно орудовать тем инструментом, который находился в его распоряжении, но он явно очень старался. И теперь, при наличии воображения, можно было без особого труда опознать в рисунке зеркальное отображение буквы «Б», перевёрнутой вверх ногами. Поттер несколько секунд тупо пялился на странную каракулю, а потом вспомнил… Зимние каникулы, комната в лондонском поместье древнейшего и благороднейшего рода Блеков, и нынешний хозяин дома, рисующий на заиндевевшем стекле точно такой же знак. И со смехом объясняющий крестнику, что рисунок — часть эмблемы Мародёров, обозначающая его, Блека-Бродягу.

Воздуха… воздуха дайте… и почему так сердце колотится… и сидеть как-то уж очень неудобно… ага, значит, я сижу…

С усилием открыв глаза — и когда он их только закрыть успел, кстати — Гарри обнаружил, что сидит на ведре, которое сам же и поставил рядом, когда пришёл. Скребок валялся на полу. Парень ещё раз глянул на стену, рисунок никуда не делся, но теперь он мог на него смотреть спокойно. Поттер поднялся и хотел продолжить работу, но внезапно понял, что с него хватит.

* * *

В одном из коридоров страшно ругался Филч, его вопли уже привлекли внимание нескольких студентов, которые стояли в отдалении и злорадно хихикали, а также кое-кого из преподавателей.

Профессор Флитвик суетился рядом и пытался успокоить смотрителя, а заодно и выведать причину такой злости.

— Аргус, пожалуйста, не так громко, — пищал преподаватель Чар, морщась при особо «удачном» выражении, — здесь же дети. Держите себя в руках! Какой пример вы подаёте ученикам! И что, Мерлина ради, случилось? О, Минерва, как вы вовремя.

Профессор МакГонагалл оглядела место действия, презрительно поджала губы и в мгновение ока навела порядок. Дети дисциплинированно отправились по своим гостиным, Филч умолк, а Флитвик облегчённо перевёл дух.

Когда педагоги узнали причину расстройства смотрителя, они встревоженно переглянулись.

— Поттер, конечно, не подарок, и дисциплину ни в кнат не ставит, но отработки он до сих пор не игнорировал. Минерва, может быть, мальчику стало плохо?

— Всё может быть, Филиус. Проверьте лазарет, пожалуйста. Аргус, отправьте Миссис Норрис искать Поттера в замке, а сами поставьте в известность директора, он уже вернулся и должен быть у себя. Я пойду в гриффиндорскую башню.

* * *

В Хогвардсе развернулись масштабные поиски, но повезло всё-таки Рону с Гермионой — сказались пять лет дружбы с виновником переполоха.

Гарри сидел на полу за самым большим телескопом Астрономической Башни, убежище было выбрано замечательно — от дверей Поттера заметить невозможно, а всю площадку никто, естественно, прочёсывать не станет. Так что поднявшаяся на самую высокую башню замка профессор МакГонагалл потерпела поражение. Зато его друзья не обратили внимания на обманчивую пустоту, продуваемую всеми ветрами, и не поленились обойти все укромные местечки.

— Гарри! Тебя все ищут! Ты что себе позволяешь? — Гермиона упёрла руки в боки и сурово посмотрела на друга.

Рон хихикнул:

— Герм, не сверкай глазами, бесполезно.

— Это ещё почему?! — девушка моментально переключилась на другой объект воспитания.

— Да он же очки снял! — рыжий парень откровенно расхохотался. — Не увидит он твоих гневных взглядов, не старайся.

Однако Гермиона Грейнджер его веселья не разделяла, тем более, что Поттер совершенно безучастно отнёсся к их разговору. Девушка присела рядом с другом и легонько тронула его за плечо.

— Ты совсем замёрз…

Почувствовав прикосновение, Гарри неохотно отмер:

— Да, не… нормально… Вы меня искали? — и виновато улыбнулся: — Столько проблем со мной…

— Брось ты! Мы просто волновались, МакГонагалл такой шум подняла, когда ты с отработки смылся! Что случилось?

Встав с некоторым трудом — ноги затекли от долгого сидения — Гарри подошёл к ограждению и, нацепив очки, посмотрел на небо. Яркая звезда дружелюбно ему подмигнула.

— Ребята, знаете… мне всё так надоело. Я, наверно, домой уеду.

Рон и Гермиона потрясенно уставились на Гарри, как будто он перьями оброс, а потом одновременно заговорили.

Рон:

— Ты что, по Дурслям соскучился?!

Гермиона:

— А как же школа?!

Поттер, проигнорировав подругу, возмущённо ответил Рону:

— С ума сошёл, при чём тут Дурсли?!

— Ну, как же! Ты хочешь уехать домой, а дом — это твоя тётка с семьей, разве нет?

— Нет. У меня и собственный есть, на Гриммаулд-плейс, Сириус в наследство оставил.

Староста Гриффиндора не привыкла, чтобы её долго не замечали.

— Какой дом?! Какое уехать?! Тебе ещё учиться два года! И вообще, забыл про Вольдеморта? Тебе только в школе безопасно, не дури!

— Если бы дом Сириуса не был хорошо защищён, Дамблдор не разместил бы там штаб Ордена Феникса, а раз там нет опасности для штаба, будет безопасно и для меня. Учёба мне нужна, как мантикрабу метла, и вообще, чем быстрее Вольдеморт до меня доберётся, тем лучше. Сдохну, и все проблемы кончатся!

— Точно рехнулся. Гермиона, ты не в курсе, это заразно?

Девушка молча покачала головой. Лучшая ученица, староста, никогда не лезущая за словом в карман, сейчас она не могла выдавить из себя ни звука, так её потрясла речь Поттера. Минуты две прошло в молчании, Уизли больше не пытался разрядить обстановку шуточками. Наконец Гермиона справилась с собой и несколько неуверенно обратилась к Гарри, который разглядывал альфу Большого Пса, как будто надеялся увидеть там крёстного:

— Так ты не ответил, что произошло?

— Да всё то же, — буркнул Гарри. — Вы в курсе, что дружите с убийцей? Не страшно?

— НЕТ!!! — хором воскликнули его друзья.

— Ты не убийца! — а вот это уже одна Гермиона. — Сириуса убила Беллатрикс Лестранг, ты это видел своими глазами! Ты ни в чём не виноват.

Рон кивал, выражая полное согласие.

— Придурки, Мерлин прости, — очкарик возвёл глаза к небесам, как будто точно знал, что Мерлин обитает именно там. — Сириуса убил я! И это так же верно, как если бы я собственноручно запустил в него Авадой, ясно вам?! — голос Гарри сорвался, он стукнул кулаком по стене и уже гораздо тише продолжил: — Сириус мне зеркальце для связи подарил, чтоб я… в любой момент… мог позвать его. А я про него… забыл, и вот — дров наломал, вас подставил, крёстного… убил…. Мне нет места здесь, меня Сириус ждёт. Простите.

— Слушай, друг, хватит тебе сопли распускать, ты же отважный гриффиндорец! Чувствуешь свою вину? Ну, ладно, предположим, ты виноват. Так делай же что-нибудь! Легче всего сидеть и хныкать — ах, я такой несчастный, ах, я остался без крёстного… Ищи способ вернуть его, ведь не Авада же в него попала, он живой в Арку упал!

Теперь настала очередь Гарри искать у Гермионы помощь и поддержку. Но девушка ответила ему таким же недоумённым взглядом. А Рон разошёлся не на шутку:

— Что вылупились? Не понимаете, о чём я? Это ничего, я тоже не сразу врубился. Слушайте внимательно, особенно ты, жертва трагедии. Дамблдор сказал, что уход за Завесу — это смерть, окончательная и бесповоротная. И ты ему поверил, потому что ему нельзя не верить. Но он человек, и может ошибаться. А ещё... он мог соврать.

— ЗАЧЕМ???

— Совсем не понимаете, или только притворяетесь? Если бы он проговорился, что это можно исправить, тебя бы и зачарованные цепи не удержали, разве нет?

— Точно, Рон! Дамблдор, как обычно, мыслит в глобальных масштабах… Я ж ему живой нужен, вот он и держит меня без информации. А я, дурак, ему всё время верю. Ладно, я пошёл!

— Стой! — ребята еле успели схватить Поттера за руки, с такой скоростью он рванул к выходу. — Ты куда?

— Как куда?! Ты же сам сказал — в Министерство, Сириуса вытаскивать.

— Во-первых, Рон ничего подобного не говорил, — для охлаждения глупого и неуместного энтузиазма друга Гермиона использовала свой самый менторский тон, — во-вторых, замок стоит на ушах из-за твоего исчезновения, так что ты и до выхода не доберешься. А в-третьих, ты уже однажды побежал его спасать, не успев подумать, и чем это кончилось, забыл? — приём жестокий, зато действенный.

Гарри вздрогнул, и Гермиона краем сознания пожалела о своих словах, но парень вроде бы держал себя в руках и хандрить больше не собирался.

Неразлучная троица ещё успела бы обсудить самые животрепещущие вопросы, но им помешали — собственной персоной директор школы почтил их своим присутствием и, адресуясь исключительно к Поттеру, с мягким укором спросил:

— Гарри, ты всех очень напугал. Почему ты не закончил взыскание? Мистер Филч тобой недоволен.

Характерной чертой Гарри Поттера, возможно, из-за кошмарных родственничков, была чрезмерная самостоятельность. В основном это выражалось в том, что он стремился все свои проблемы решить сам. Вспомнить хотя бы ту историю, после которой у него на руке остался шрам. Он тогда имел полное право пожаловаться на недозволенные методы наказания, но не стал. А сейчас… имело значение только то, что продолжение наказания займёт время, которое он может потратить с гораздо большей пользой, и Гарри сдал Снейпа на пару с Филчем.

— Профессор Дамблдор, моя отработка должна была длиться до конца недели, как назначил Сн… профессор Снейп. Но мистер Филч не принял это во внимание и самовольно её продлил. Я решил, что имею право не заканчивать уборку, и ушёл. А то, что меня потеряли… Извините, профессор, — Поттер вложил в голос столько раскаяния, сколько смог, — я хотел воздухом подышать и нечаянно задремал, простите меня.

И парень опустил глаза в пол — просто идеальный раскаявшийся студент.

— Постарайся больше нас не волновать, Гарри. Мы ведь все беспокоимся за тебя, — директор улыбнулся и обратился уже ко всем: — Идите в свою башню, уже поздно.

* * *

Чуть-чуть не дойдя до гостиной Гриффиндора, Гарри внезапно схватил друзей за руки и резко втолкнул их в нишу за гобеленом. Гермиона охнула от неожиданности:

— Ты что?!

— Тихо, — прошипел Гарри. — Зарубите себе на носу — Снейпу и Дамблдору в глаза НЕ СМОТРЕТЬ! И вообще, об этой нашей затее в их присутствии лучше не думайте, ясно?

— Ты что, подозреваешь, они мысли умеют читать? — удивился Рон. — Друг, у тебя паранойя. Или ты шутишь?

Глаза Гермионы понимающе засветились, но она промолчала.

— Я серьёзен, как могильный курган, Рон. Они оба — отличные легалименторы. А это означает, что они действительно умеют читать мысли. Поэтому и предупреждаю.

— А от этого можно защититься? — ну, конечно же, Гермионе мало обычных уроков, еще что-нибудь надо выучить.

Поттер вздохнул.

— Можно. Но я не умею. Отстань, а? Просто прими к сведению и сделай так, как я говорю.

— Ладно, ладно, успокойся, мы всё поняли — в глаза не смотреть, не думать, а лучше вообще с ними не встречаться.

— Гораздо лучше, — мрачно согласился Поттер. — К сожалению, абсолютно нереально. Ладно, потопали отсюда, а то нас того гляди всех троих потеряют.

* * *

В учительской завершался очередной педсовет. Все важные и официальные вопросы были уже согласованы, профессора немного расслабились. Осталось только обговорить приятные мелочи — дату похода в Хогсмид, например, или программу праздника на Хеллоуин, когда в негромкий разговор диссонансом ворвался вкрадчиво-ехидный голос профессора Защиты:

— А что, коллеги, кто-нибудь заметил изменения, произошедшие с нашей звездой?

Минерва МакГонагалл, и так прямая, как палка, выпрямилась в своём кресле еще сильнее и гневно посмотрела на говорившего снизу вверх, что свело на нет все её усилия. Именно поэтому Снейп никогда не усаживался в кресло на педсоветах, а предпочитал стоять, опираясь на подоконник.

— И всё же, Альбус, — продолжил бывший алхимик, — неужели вы не видите, что Поттер изменился?

— Мистер Поттер — достаточно разумный человек, и сумел справиться со своим горем, — сухо произнесла профессор Трансфигурации, перебивая Снейпа.

— Он — не разумный человек, а взбалмошный подросток! — взвился тот. — Вы идеализируете своих гриффиндорцев, Минерва! Неужели вам неясно, что Поттер что-то задумал?! К тому же… всё свободное время он проводит в библиотеке, разве это не подозрительно? Поттер — и в библиотеке, Минерва, вдумайтесь…

— Профессор Снейп, я знала, что вы относитесь к мистеру Поттеру с предубеждением, но не думала, что вы станете за ним следить.

"Один-ноль в мою пользу", — подумала пожилая ведьма, глядя, как Снейп сверкает глазами, пытаясь сформулировать достойный ответ, а директор тем временем хитро улыбается себе в бороду.

Наконец Дамблдор решил прекратить их пикировку:

— Ну-ну, коллеги, не ссорьтесь. Северус, мальчик мой, у тебя есть какие-то конкретные подозрения?

— Мистер Поттер очень много времени проводит в царстве мадам Пинс, это уже подозрительно, директор. С ним мисс Грейнджер и мистер Уизли, они тоже читают запоем. Поттер снова участвует в тренировках квиддичной команды и не выглядит, как ходячая ипохондрия.

Директор слегка задумался; достав из пакетика очередную конфету, он внимательно её разглядывал некоторое время, потом покачал головой:

— Пожалуй, я согласен с Минервой, мальчик сумел победить свою депрессию, отсюда и полёты на метле. И он действительно отстал по некоторым предметам, — при этих словах Снейп скептически хмыкнул (по некоторым, скажете тоже! по всем — это будет ближе к истине!), — и теперь старается догнать класс, а друзья ему помогают. Нет, Северус, думаю, твои подозрения беспочвенны.

Преподаватель Защиты пожал плечами и скривил губы, он всё-таки остался при своём мнении — Поттер что-то затевает — и никто его не переубедит, что речь об усиленной подготовке к занятиям.

* * *

А дружное гриффиндорское трио действительно окопалось в библиотеке. Дело осложнялось тем, что было точно неизвестно, что конкретно надо искать. Поэтому приходилось шерстить полки почти сплошняком. Правда, Рон жизнеутверждающе заявлял, что для них преград не существует, потому что их компания еще на первом курсе решила гораздо более сложную задачку. "Ну, в смысле, Гермиона решила", — честно добавлял он, бросая на девушку восхищённые взгляды, от которых та мило краснела.

А Гарри на такие мелочи не разменивался, а просто, как одержимый копался в книгах. Он не считал, что актуальная задача проще, чем та история с философским камнем, но другу не возражал.

— "История магических артефактов в XI-XIX веках" — не то; "Магический дуализм стационарных артефактов и предметов" — мимо; "Использование камней от прОклятых построек в создании новых зданий" — здесь тоже нет; " Зачарованное оруж…" — совсем не туда; в этом разделе ничего нет. А у вас?

— Всё глухо. "Вызов духов" — полная ерунда; "Поднять мёртвых" — вообще маггловская, да что они в этом понимают! "Путешествия в мир теней" — бред; "Зеркальные связи" — о, Гарри, смотри, здесь про твоё зеркало написано…

— Не отвлекайся.

— "Ритуалы воскрешения — магические последствия и юридические аспекты" — Гермиона, это только ты сумеешь понять.

— ЭТО даже я не сумею. Автор, по-моему, вообще боялся, что его кто-нибудь ненароком поймет.

Мимо. Мимо. Мимо.

Мистицизм. История. Религия. Колдосопромат.

Ничего!

* * *

— Меня от книг уже тошнит!

— Сварить пищеварительное зелье?

— Фу-у, мама говорит — оно на концентрацию внимания плохо влияет.

— Твоей концентрации ничто не повредит!

— И вообще, оно на вкус противное!

— Тогда иди побл… ну, ты понял, да?

— Может, с тобой мятой поделиться?

— В смысле?

— Ну, она тошноту снимает, если листья пожевать.

— А зачем она у тебя?

— Не один ты страдаешь!

— ГЕРМИОНА?!

— Ну, я же не библионик!

— Кто-кто?

— Рон Уизли! И это ТЫ у меня спрашиваешь?!

— Чего сразу Рон Уизли?! Не знаю я, кто такие эти… как ты их обозвала?

— Библионик — дух, живущий в магической библиотеке. Должен прочитать от корки до корки все книги, которые есть в данном конкретном книгохранилище, после чего дематериализуется. Дальнейшая его судьба… Гарри, Гарри, ты что?!

— От корки до корки…. Гермиона, как с ним поговорить?!!!

— Н-не знаю. Вроде бы никто не пытался.

— Пошли в библиотеку!

— Спокойно, не пори горячку, ночь на дворе! Утром я в энциклопедии посмотрю, как их вызывают, и возможно ли это в принципе, и тогда пойдём в библиотеку. А сейчас поздно уже, поэтому мы пойдём спать.

При этих словах Рон мечтательно зевнул:

— Спа-а-ать… Звучит заманчиво…

Гарри Поттер шутливо поднял руки вверх:

— Да Мерлин с вами! Убедили!

Но парень лукавил — он был полон решимости взять мантию-невидимку и отправиться в ночной поход без друзей. Он хотел всего лишь притвориться спящим, но провалился в сон, как только голова коснулась подушки.

* * *

Пообщаться с библиоником оказалось до смешного легко, хотя поначалу задача казалась невыполнимой.

Хвалёная Гермионина энциклопедия в этом вопросе спасовала — в трёх строчках, посвящённым духам, которые живут среди книг, были сплошные "предположительно" и "вероятно".

— Предположительно, у твоего талмуда с мозгами непорядок, — проворчал Гарри, захлопывая толстенный том.

— Какие ещё мозги у книги? — возмутился Рон.

— Какие-какие… обычные волшебные мозги, — внезапно раздался скрипучий голос, и трое подростков вздрогнули от испуга.

— Ну и ну, — покачал головой Рон, — кусачую книгу мы видели, вопящую тоже, а вот говорящую…

— Дурак, — обиделся фолиант. — Мы, книги, умеем разговаривать, все без исключения, только с вами не побеседуешь…

— С нами как раз побеседуешь, — прервал ворчливую книгу Поттер. — Пожалуйста, расскажи про библиоников. А то ты… А то в тебе… Фу ты, как правильно сказать? "В тебе написано"? В общем, мы тебя полистали, но ничего полезного не нашли.

Торжествующий скрип стал громче.

— На моих страницах, а именно на странице 497, второй абзац сверху, написано, цитирую: "Библионик — дух, живущий среди книг; точно неизвестно, откуда он появляется. По одной версии, это сущность мага, при жизни слишком любившего читать, по другой — сущность погибшей по вине мага книги. Также предполагается, что Б. должен прочитать все книги в своей библиотеке, на этом его задача считается выполненной, и он освобождается." Конец цитаты.

Гарри хотел было выругаться, но Гермиона продемонстрировала отменную реакцию, зажав ему рот, и торжественно — Рон при этом спрятался за кресло, чтобы не расхохотаться — произнесла:

— Спасибо, дорогая энциклопедия. Ты нам очень помогла.

Книга издала удовлетворённое кряхтение и затихла.

А её хозяйка, шагая по коридору в сопровождении друзей, ухитрялась читать нотации обоим одновременно и не прерываться ни на секунду. Одному доставалось за то, что выросший в магическом мире чистокровный колдун не знает элементарных вещей, а также за полнейшее отсутствие серьёзности. А другому — за бесшабашную порывистость и привычку сначала делать, а потом думать.

— Ну, как ты не понимаешь, Гарри, эта книга нам еще может пригодиться. А вдруг бы она обиделась? Я не знаю, на какие гадости способна обиженная книга, и, честно говоря, не горю желанием узнать…

Мальчишки явно имели своё мнение, но держали его при себе, зная по опыту, что если не возражать, то подруга быстрее угомонится.

* * *

В библиотеке по причине субботы было совсем немного посетителей, только несколько равенкловцев, которые старались с пользой провести выходной день. Поттер покрутил головой и со стремительностью охотничьего пса, почуявшего дичь, направился в самую малопосещаемую секцию, где стояли книги по маггловской поэзии. Рон и Гермиона без звука подчинились, не став допытываться, почему именно туда, а главное — что их друг собирается предпринять.

Остановившись между стеллажей, Гарри нахмурился — он и сам не представлял, как ему поступить, и был благодарен друзьям за то, что они не задавали идиотских вопросов. Парень огляделся, прекрасно понимая, что это действие практического смысла не имеет. И, в конце концов, просто позвал:

— Библионик… Библионик, пожалуйста, поговори с нами.

С минуту ничего не происходило, а потом раздался шелест страниц, в котором с некоторым трудом можно было различить слова:

— Какой вежливый молодой человек. И что этому джентльмену могло понадобиться от бедного библионика? — голос духа был каким-то потусторонним, навевающим жуть; несмотря на солнечный свет, заливающий помещение, у ребят мурашки поползли по спинам. Но Гарри бросился в омут головой:

— Извините, что мы вас потревожили, но для нас очень важно найти книги, в которых описана Арка Смерти, — боясь, как бы дух его не прервал, парень заговорил быстрее: — А ещё нам нужны описания ритуалов, позволяющим вытащить из-за Завесы человека, упавшего туда живым, пожалуйста, помогите нам…

Тишина между стеллажами сгустилась, став почти осязаемой. Гарри в полном отчаянии подумал, что ничего у них не вышло, но дух после длительного молчания ответил:

— Хм… Вы ввязываетесь в опасную игру, юноша. Арка Смерти — древний и могущественный артефакт, с ней шутки плохи. Найдите себе другую забаву, очень рекомендую.

— Для меня это не игра, сэр! Тот человек… он мой крёстный. Он мне очень дорог. Я на всё готов, чтобы спасти его!

— Глупо и благородно. Вы можете заплатить собственной жизнью.

— Это не имеет значения, я просто хочу, чтобы мой крёстный жил! У меня никого нет, кроме него.

Библионик неизвестно почему оскорбился.

— Вот только на жалость давить не надо! Возьмёте в Запретной секции первый том книги «Пентаграмма как необходимая составляющая темномагического ритуала…», там длинное название, строчки на две. Вот в этой книге и найдёте то, что ищете, но не говорите потом, что я вас не предупреждал!

— Спасибо, сэр! Большое вам спасибо!!! — Гарри от избытка чувств не мог подобрать слов.

Хоть этого нельзя было увидеть, но ощущалось, что библионик был польщён таким бурным изъявлением благодарности.

* * *

Еще долго после ухода духа троица подростков стояла среди стеллажей в полном ошеломлении, пока, наконец, Рон не сумел выразить общую мысль:

— Да-а-а, Гарри, похоже, для тебя нет преград. Как ты додумался его позвать?

Поттер поправил очки и пожал плечами:

— Да какая разница, получилось — и ладно! Главные проблемы только начинаются. В Запретную секцию пролезть — это вам не пирожок у домовиков спереть! Лучше думайте, как всё провернуть.

Как всегда здравомыслящая, Гермиона предложила для начала сменить место, а то их заподозрят раньше, чем они до чего-нибудь додумаются, поэтому ребята ушли на берег озера и уселись под деревом. Перед глазами Гарри внезапно встала соответствующую картинка из воспоминаний Снейпа — Мародёры в полном составе, под этим же самым деревом, и Сириус, со скукой оглядывающий берег в поисках возможного развлечения. Сердце защемило, и Гарри, мысленно обращаясь к крёстному, пообещал: «Я тебя вытащу, Бродяга, любой ценой!». И уже вслух спросил:

— Так на чём мы остановились?

* * *

Операцию по добыванию необходимой книги решили назначить на вечер Хеллоуина — при всеобщем веселье бдительность преподавателей неизбежно направится в другое русло, соответственно, возрастут шансы остаться незамеченными. Право (или обязанность?) лично пройти в Запретную секцию под мантией-невидимкой отвоевала для себя Гермиона, мотивируя это двумя причинами. Во-первых, профессору Биннсу было известно, что она давно добивалась разрешения взять автобиографию Салазара Слизерина, и даже официально обращалась к директору, а значит, в случае неприятностей можно будет сослаться на непреодолимое желание всё-таки использовать эту книгу в курсовом сочинении по истории. Во-вторых же, Гермиона пять лет создавала себе определённую репутацию, так пусть теперь репутация поработает на неё!

После долгих споров парни со скрипом согласились, но даже когда план был уже разработан во всех подробностях, Гарри ещё рвался идти сам, но, в конце концов, всё-таки смирился со своей ролью — вместе с Роном он должен был обеспечить отсутствие людей возле библиотеки.

Гермиона Грейнджер не раз пользовалась мантией-невидимкой, но всё равно ей было немного не по себе.

Подсвечивая дорогу неярким голубоватым огнём в стеклянной банке, девушка медленно двигалась вдоль полок. Её душа рвалась подробнее рассмотреть эти восхитительные сокровища, скрытые от глаз невинных деток, и Гермиона подумала, что после смерти непременно станет библиоником, вот только последний вздох надо ухитриться испустить в Хогвардсе. Мысль немного приободрила её, к тому же вокруг ровным счётом ничего не происходило — тишина, темнота, нити охранных заклинаний, которые девушка осторожно отводила в сторону, стараясь запомнить исходное положение. Наконец она добралась до нужной полки и отыскала ту самую книгу.

Гарри и Рон, охраняющие подступы к библиотеке, уже извелись в ожидании и были готовы идти по следам подруги, потому что с ней наверняка что-то случилось, ведь если всё в порядке, она бы давно вернулась.

Гермиона появилась в тот момент, когда мальчишки, не перемолвившись ни словом, дружно шагнули к тяжёлой дубовой двери. Девушка шла очень медленно, прижимая громадный том к животу, пытаясь не выронить банку с огнём и палочку, а ещё — удержать на себе сползающую мантию-невидимку. Скорее почувствовав, чем увидев, присутствие друзей, она хриплым шепотом выдохнула:

— Книгу…

Рон среагировал мгновенно и успел подхватить фолиант, прежде чем он выскользнул из рук девушки. Гермиона перевела дух:

— Ну и тяжеленный же он, — прошептала она, причём в её голосе явно слышалось восхищение.

— Да уж, — напряжённо согласился Рон. — Может её пролевитировать?

— Лучше не надо, мы ведь не знаем, как на неё заклинание подействует, — охладила надежду друга Гермиона, уже свернувшая мантию, и оглянулась на Гарри: — Как, порядок?

— Нормально, — отозвался Поттер, восстановивший на дверях в библиотеку Сигнальные Чары мадам Пинс и добавивший несколько своих, чтобы заранее узнать, будет буря, или пронесёт, — линяем.

Без приключений они добрались до туалета Плаксы Миртл, который по-прежнему оставался самым надёжным убежищем, когда планируешь что-нибудь недозволенное.

При свете ребята поняли, что неимоверная тяжесть книги объясняется деревянным переплётом с металлической оковкой.

— Ну, что сказать — красиво, — признал Рон, — но непрактично.

— Наоборот, очень практично, — возразила уже отошедшая от "тяжёлой атлетики" девушка. — При таком весе её ни за что не украдут, а если и решатся — вор далеко не уйдет! Очень разумная мера!

Поттер тем временем уже приступил к просмотру книги, а поскольку оглавления он не обнаружил, то листал страницы подряд. Ни Рон, ни Гермиона не могли предложить лучшего способа, поэтому просто примостились рядом и тоже принялись вглядываться в текст, одна пара глаз — хорошо, а три — лучше!

* * *

— Вот оно, — выдохнули подростки хором, когда через несколько часов перевернули очередной пожелтевший лист и увидели изображение Арки, пентаграмму и еще какие-то схемы.

Гарри быстро достал заранее припасенный пергамент, а Гермиона взмахнула палочкой и проговорила Копировальное Заклятие. На чистом листе стала быстро появляться копия схем и слов, а мальчишки с восхищением и благодарностью смотрели на Гермиону — какая же она у них всё-таки умная!

Хорошенько спрятав копию, троица вернула фолиант в библиотеку. И опять самая тяжёлая работа выпала на долю девушки — ведь только она могла вернуть на место охранные заклинания. И выполнила свою задачу просто блестяще — они даже успели до отбоя вернуться в свою гостиную, не наткнувшись ни на кого из преподавателей.

А на следующий день, когда ребята внимательно прочитали описание ритуала, разгорелась бурная дискуссия. Почему-то только теперь до них в полной мере дошло, во что они собираются ввязаться. Рон несколько неуверенно сказал:

— Это же чёрная магия… Отработкой не отделаемся.

— Не понимаю, почему этот ритуал относится к темномагическим? Ничего в нём страшного нет, — Гермиона задумчиво перевела взгляд с пергамента на Рона.

Тот в ответ только пожал плечами. А Гарри, вынырнув из глубин собственных мыслей, внимательно посмотрел на друзей и очень серьёзно сказал:

— Всё, ребята, шутки кончились. За это, — он потряс листами пергамента, — Азкабан пожизненно. Страшный или нет, а его классифицировали, как темномагический. Либо автор книги знал больше, чем написал, либо ещё по какой причине, но этот ритуал запрещён.

— Гарри, может, не надо? Жутко как-то…

— И так ясно было, что не в Хогсмид тайным ходом идём. Дух же сразу сказал — книга из Запретной секции.

— Ну и что?! В Запретной секции не только тёмная магия есть, но и высшая Защита, и горнорудное дело. Так что это не показатель, — девушка хотела продолжить, но Поттер её прервал, смущённо выдавливая из себя слова:

— Ребята… Рон… Гермиона… Вы мне очень помогли…. Знаете, дальше я, наверно, сам…. Не влезайте в это.

Рон возмутился, у него от злости даже уши побагровели. Каким чудом он вспомнил про конспирацию и сумел удержаться от крика, парень и сам бы не объяснил... Но говорить он почти не мог, только выплёвывал обрывки фраз:

— Да ты!.. как мог… думаешь, герой, а мы в сторонке!.. не бывать!

Гермиона обрела дар речи и поддержала Уизли.

— Гарри, ты не прав! Мы уже влезли в эту историю, отступать поздно. И вообще, ты действительно считаешь, что мы можем тебя бросить? С твоей стороны просто не порядочно подозревать нас в трусости…

— Не передёргивай, ты знаешь — я так не думаю! Я просто хотел сказать, что незачем рисковать всем, думаете, нас по блату в соседние камеры посадят, если что? У меня-то выхода нет, я должен…

— Ты ничего никому не должен, это раз. Мы друзья, а друзей в беде не бросают, это два. Сириус тоже наш друг, это три. Тебе достаточно? Ах, мало? Так вот — ты без нас не справишься!!! И это четыре!!!

Гарри грустно вздохнул и как-то сразу поник.

— Не справлюсь, — согласился он. — Но я же не могу вас подбивать на нарушение закона….

На некоторое время повисло напряжённое молчание.

— Пусть по закону мы ещё несовершеннолетние, сами мы считаем себя достаточно взрослыми, так? — Гермиона попыталась рассуждать логически. — Как взрослые люди, мы имеем право принимать решения и следовать им. Я своё решение приняла, хотя шанс отказаться у меня был. Так вот, запомни, Гарри, я — с тобой! В любой ситуации ты можешь на меня рассчитывать!

— И на меня! — горячо поддержал её Рон.

Поттер перевёл глаза с собственных ботинок, носки которых он разглядывал последние три минуты, на друзей. Упрямый взгляд карих глаз из-под пушистой чёлки. Добродушный и лукавый — голубых. Его друзья. Они всегда с ним, всегда рядом…

— Спасибо, — растроганно прошептал Гарри и обнял их обоих.

* * *

Подготовка к проведению запрещённого ритуала шла через пень-колоду, буквально каждый пункт описания таил в себе загадки. Сомнений не вызывало только расположение ключевой пентаграммы — рядом с Аркой. Остальное же оставалось тайной, покрытой мраком.

— Власть, любовь, ненависть, страсть, кровь, — в который раз Гермиона перебирала компоненты, которые должны были занять углы нарисованной пентаграммы, и не находила в них смысла, — ну как, Мерлин побери, всё это можно втиснуть в рисунок, скажет мне кто-нибудь?!

Ответа на подобные вопросы она, как правило, не получала, поскольку мальчишки, разглядывая схему, были озадачены точно также. Ещё в описании попадался какой-то «якорь», который должен привязать мага, проводящего ритуал, к этому миру…

Видимо, книга, которую ребята с таким трудом раздобыли, не была рассчитана на дилетантов.

Совета попросить было не у кого, ситуация представлялась неразрешимой. Да ещё из-за того, что учителя придумали новую пытку для студентов — задали им написать развёрнутые работы по каждому предмету до Рождества — времени у шестикурсников катастрофически не хватало ни на что!

— Вот извернись, да накатай два фута, — ворчал Рон. — Тут материала только на пару дюймов, что мне делать?

— А что за тема?

— Обереги и амулеты в защите от сил зла, чтоб их мантикраб сожрал!

— Кого? Амулеты или силы зла?

— Он ещё и издевается! И то, и другое!

— Да ладно тебе, не злись. Иди лучше к Луне Лавгуд сходи, может, она что подскажет…

— Она же чокнутая, — скривился Рон.

— Ну и что? Знаешь же, её хобби — как раз обереги, так что есть надежда…

— Точно. Но этот её взгляд… от него мне как-то не по себе… То ли она меня в упор не замечает, то ли, наоборот, насквозь видит. Бр-р-р…

— Зато может помочь. И вообще, она нормальная девчонка, вспомни, как она с нами в Министерство тогда пошла — без нытья и жалоб…

— Ну, уболтал, чего уж там…

* * *

За окном завывала метель, а в гриффиндорской гостиной было тепло и уютно. Жарко пылал огонь в камине, сливались в неразборчивый гул разговоры и смех. Приближалось Рождество, и ребята радовались предстоящим каникулам. Гарри полировал свой «Всполох» и время от времени вставлял реплики в спор Симуса и Дина, которые никак не могли решить, кто же главные претенденты на вылет из Высшей Квиддичной Лиги. Краем глаза Поттер мог видеть Гермиону, которая вместе с другими девчонками разглядывала свежий выпуск «Колдомоды», явно помня про грядущий рождественский бал. Рона Уизли в гостиной не было, но его друзья не волновались — тот должен был после ужина встретиться с Луной, которая, не ломаясь, согласилась помочь парню с сочинением.

Внезапно в гостиную ураганом влетел — Портрет Полной Дамы, закрывающий вход, едва успел отпрыгнуть в сторону — запыхавшийся и всклокоченный Рон. Гриффиндорцы испуганно напряглись, Уизли помахал рукой и улыбнулся, показывая, что всё нормально. Правда, его жесты сильно напоминали конвульсии, так что встревоженные студенты успокаивались неохотно, и постоянно оглядывались на одноклассника, чтобы убедиться в отсутствии неприятностей.

А Рон, немного отдышавшись, подозвал Гарри и Гермиону, которые, обеспокоенные не меньше других, побросали свои занятия.

— Нашёл, — свистящим шёпотом выдохнул Уизли. — Слушайте, я нашёл, у Луны в тетрадке! Она там всякую муть записывает, и вырезки из газет вклеивает, и вот…

Он протянул друзьям пухлую, слегка потрёпанную тетрадку; в качестве закладки в ней торчало пижонское (лебединое!) перо Рона. Гермиона, как наиболее хладнокровная, взяла тетрадь и открыла на указанном месте, как-то сразу поняв, что возгласы Уизли и его растрёпанный вид связаны не с сочинением, а с ритуалом. Страницы раскрылись, являя взору читателей пожелтевшую газетную вырезку, дата на ней отсутствовала, но газета выглядела довольно старой. Девушка оглянулась, чтобы убедиться в отсутствии лишних ушей, и тихонько начала читать:

— … а для защиты себя от страстей мирских возьми хрустальную пирамиду из граней четырёх, и дно — пятое. И кровью нанеси на грани её символы рун, ограждающих от опасностей. Изобрази руну Сум — власть — кровью того, кто имеет власть над тобой, и защитит она тебя от мага сего. А руна Пас — страсть — оградит от мага, с которым тебя связывает стихия плотской любви, если используешь ты его кровь. Руна Оди — ненависть — защитит от того, кто тебя ненавидит и кого ненавидишь ты сам. Руна Щур — кровь — от кровных родичей. А руна Марэ, быть может, сумеет оградить тебя от проявлений любви бескорыстной и платонической, ибо подобная любовь не знает границ, и нет силы, способной ей противостоять. Но берегись — кровь магов, которой ты изобразишь руны, жестоко отомстит за ошибку, если спутаешь ты власть с любовью, а страсть — с кровью, — девушка перевела дух и, пробежав глазами остальной текст, продолжила: — Ну, дальше тут про пирамиду, и вообще, нам не надо. Рон, ты гений! Проблема почти решена!

Рон Уизли не хотел присваивать себе чужие заслуги:

— Это не я, это Луна, ведь это её тетрадь.

— Не скромничай…. У меня бы на это ума не хватило, — возразил Гарри. — Молодец!

Ребята склонились над своим уже изрядно помятым пергаментом.

— Точно, всё сходится! — возбужденно прошептал очкарик. — Герм, правда?

— Не называй меня Герм! — автоматически огрызнулась девушка, которая неизвестно почему терпеть не могла, когда её называли уменьшительным именем. — Впрочем, у нас теперь ещё одна загадка появилась — как вычислить всех этих людей и как взять их кровь.

— Не гони гиппогрифов! Про кровь потом подумаем, сначала надо узнать, кто из людей является воплощением этих символов.

— Кое-что и так ясно. А вот с остальным придётся повозиться…

— И что же тебе ясно?

— Ну, Рон, это же элементарно, — протянул Гарри, а Гермиона хихикнула.

— Чего смеётесь?! — обиделся Уизли.

— Не обижайся, это не над тобой, я просто некстати вспомнил один маггловский детектив, там эта фраза постоянно употребляется.

Гермиона энергично кивала в знак согласия.

— Ладно, — смилостивился рыжик, — рассказывайте, что вы там поняли.

— Я понял про ненависть, — спокойно сказал Поттер, — и ты тоже всё отлично знаешь. С кем Сириус враждовал с самого детства?

— Снейп! — чуть громче, чем надо, воскликнул Рон, и несколько особо нервных гриффиндорцев вздрогнули и заозирались, а он понизил голос и продолжил: — Точно, ты прав! Интересно, как мы ему кровопускание сделаем?

— Решили же — с этим потом разберёмся! А ты что думаешь, Гермиона?

— Насчёт ненависти — полностью согласна. А ещё нам известен второй элемент, — мальчишки напряглись, а Грейнджер накручивала на палец прядь волос и держала паузу, прервав её за секунду до того, как они потеряли терпение: — Любовь, конечно.

Ребята изумлённо охнули:

— Ты знаешь, кого он любит?!

— И вы — тоже.

Поттер и Уизли не поняли.

— Гарри, это же тебя он любит! Ну, вспомни, он рванул тебя спасать, невзирая на все запреты Дамблдора. Он даже из Азкабана сбежал — ради тебя!

Гарри тяжело вздохнул, ему больно было вспоминать крёстного, даже теперь, и вдруг его осенило:

— И мы знаем третий элемент! Власть — это Дамблдор. Гермиона, ты всё-таки — голова!

Все помолчали, пытаясь сопоставить известных им людей из окружения Сириуса Блека с понятием «страсть». В голову ничего не приходило. Зато Рон додумался, кто может быть «кровью». У Сириуса было четыре живых близких родственника — две кузины и двое племянников.

— Та-а-ак… Малфой, его мамаша, маньячка-Беллатрикс и Тонкс…. Кого из них резать будем? — кровожадно осведомился он.

— Зачем? — не поняли друзья.

— Ну, как же, «кровь» — это кровные родичи, там зелёным по жёлтому написано…

— До Нарциссы и Беллы мы точно не доберёмся, — трезво подошла к делу Гермиона, но Поттер её перебил:

— Вот уж кого с удовольствием бы на куски разрезал, — Гарри почувствовал, как от дикой ненависти свело скулы, — и Круциатусом её… да не один раз….

Рон и Гермиона с ужасом смотрели на друга; они никогда не видели его в таком состоянии и даже не подозревали, что Гарри способен на подобную жестокость. Старый друг внезапно открылся им с совершенно неизвестной стороны, и это здорово пугало.

Поттер с трудом расслабил судорожно сжатые кулаки и расцепил зубы, челюсти ныли от напряжения. Все трое испытывали неловкость, как будто подглядывали в замочную скважину.

Гермиона постаралась рассеять неприятные мысли — ну, хочет Поттер кого-то там Круциатусом пытать, и что? Никто не застрахован от подобных желаний, со всеми бывает. Главное — не пойти на поводу у низменных инстинктов…

Рон поступил ещё проще — он отогнал от себя тошнотворное впечатление, как надоедливую муху.

А сам Гарри, чтобы поскорее закрыть скользкую тему, припечатал:

— Кровопускание устроим Малфою! В конце концов, он ближе всех.

Рон облегчённо вернулся к делу:

— С Тонкс, наверно, проще — если её попросить, она не откажет.

— С ума сошёл, — ахнула Гермиона. — Тонкс — аврор! Она просто обязана будет нас посадить!

А Поттер добавил:

— К тому же, ни в коем случае нельзя путать страсть с кровью, а Нимфадора не только племянница Сириуса, но и симпатичная молодая девушка. Откуда мы знаем, что там между ними могло…

И покраснел.

Рон последовал его примеру.

И даже Гермиона, считавшая себя выше этих глупых подростковых комплексов, слегка запунцовела.

С трудом справившись с неловкостью, ребята молчаливо согласились с тождеством "кровь" равно "Малфой", и вписали имя в пергамент.

А вот дальше… они просто впали в ступор. Каким образом можно узнать, с кем Сириуса связывали настоящие взрослые отношения, если даже намёк на эти самые отношения вызывает дикое смущение?! У кого вообще можно спросить о подобном?!

* * *

— Директор попросил меня не уезжать из школы на каникулы.

— Ну и что? Мы же с тобой! Не соскучимся…

— Нет, я тут подумал… Нам же надо как-то последний элемент прояснить, поэтому я останусь тут и напишу Люпину, попрошу его приехать на денёк. Может, он выберется… А я постараюсь его разговорить.

— Будет нелегко…

— Сам знаю! Просто… ведь необязательно же эта "страсть" должна быть последней по времени? Вдруг сгодится какое-нибудь юношеское увлечение? А уж про молодые годы Мародёров Рем расскажет с удовольствием.

— Ну, не знаю… Нет, в смысле, Рем-то расскажет, а вот подойдёт ли элемент… И кстати, никакой гарантии, что мы этого человека сумеем найти, столько лет прошло.

— Не впадай в пессимизм! Во всяком случае, это хоть какой-то шанс…

— Ладно, принято. Если он приедет, мы постараемся рядом не маячить…

Поттер покачал головой.

— Нет, ребята, не угадали. Каникулы мы проведём по отдельности.

— Как?! Ты хочешь от нас избавиться?

— Я же не могу из школы выбраться, значит, придётся вам. Поедете на Гриммаулд-плейс и постараетесь найти что-нибудь там. Получится разговорить кого-нибудь — хорошо, а не получится… — Гарри чуть запнулся, — вы должны будете обыскать весь дом, особенно комнату Сириуса. Он сидел в поместье безвылазно, верно? И вполне мог от скуки начать стихи сочинять или просто какие записки, или мемуары писать. Вот это вам и надо будет разыскать!

— Ты что?! Совсем сдурел?! Это же подло! — возмущалась Гермиона, а Рон ей вторил:

— Да Бродяга нм голову свернёт, мы же в самое сокровенное лезем! Сапожищами по душе топчемся!

Очкарик потёр лоб. Он уже довольно долго выслушивал возмущённые вопли друзей и начал от этого уставать. А ребята разошлись не на шутку, выдвигая всё новые причины, почему они не будут копаться в чужих вещах. Среди прочих фигурировала и такая: обыскивать чужой дом — это дурной тон и вообще преступление. Наконец Гарри потерял терпение.

— Так, стоп! Не валите всё в одну кучу! Давайте по пунктам разберём ваши возражения

Девушка хмыкнула:

— Ишь, как заговорил! Никак в дипломаты готовишься…

— Станешь тут с вами дипломатом, — огрызнулся Поттер и продолжил: — Насчёт чужого дома вы неправы в корне. С юридической точки зрения у этого здания есть хозяин. И этот хозяин — я! А я вас ОЧЕНЬ прошу обыскать мой дом со всей возможной тщательностью. ОЧЕНЬ, понимаете?

Ребята кивнули. Рон всё же сомневался:

— Но Сириус…

— Теперь по вопросу о сапожищах и подлости. Вот как раз сейчас Сириусу абсолютно всё равно, кто и что узнает о его личной жизни, неужели не ясно? А когда мы его вытащим, я на коленях перед ним буду стоять и прощения просить! И босиком без палочки до Стоунхенджа дойду, и память себе позволю подчистить, только бы он жив был! — Гарри уже почти кричал. — Да вы с этими своими принципами у него последний шанс отбираете!

Такая трактовка вопроса ребятам в голову как-то не приходила, поэтому они почувствовали себя виноватыми. Рон постарался сосредоточиться на практической части, причём говорил как-то неуверенно:

— Этот дом… Он, конечно, не Хогвардс, но всё-таки… три этажа, и чердак, и подвал. Можем не успеть.

— Главное — обшарить спальню Сириуса, спальню его матери, ну, ту которую он в стойло для Клювокрыла превратил, потом ещё угловую комнату, типа кабинета, и, возможно, библиотеку.

Рон вполголоса простонал:

-Опять библиотека…

А Гермиона спросила:

— Почему ты именно эти комнаты выбрал?

— Подумай сама — в кухне и столовой, в гостиной, холле и бывшей гардеробной на первом этаже постоянно крутятся люди. Там не посидишь спокойно, и это совершенно неподходящее место для хранения очень личных записей. Некоторые спальни заняты, у Люпина есть своя комната, например, да и другие члены Ордена остаются ночевать, так что там тоже вряд ли что найдёшь. А из остальных комнат надо выбрать те, в которых Сириус чаще всего бывал, или те, в которые никто, кроме него, не заходил. Ещё до какой комнаты додумаетесь — тоже обыскивайте. Ну, договорились?

Ребята переглянулись и решительно кивнули.

* * *

— Профессор Люпин! Как я рад вас видеть! — Гарри заметил приближение последнего из Мародёров из окна и помчался ему навстречу, так что бывший учитель, не торопясь, пересекал Главный Холл, когда на него налетело вихрастое взъерошенное торнадо.

За три дня, прошедшие с начала каникул, гриффиндорец совсем извёлся. Его деятельной натуре претило спокойное "прокисание" в пустынном замке, а, кроме того, на душе скребли кошки — он ведь собирался совершенно беспардонно использовать старого друга своих родителей просто как источник информации. И даже осознание, что его цель была, пожалуй, благородной, не уменьшала угрызений совести. К тому же, Гарри действительно соскучился по Рему и был просто счастлив, когда он приехал.

Люпин тоже был рад увидеться с Гарри и очень растрогался, видя, как искренне его встречает крестник Сириуса.

Рем и Гарри провели вместе весь день, гуляя вокруг школы и по её коридорам. Они даже поиграли в снежки и по очереди полетали на метле. А когда парень убирал подаренный крёстным "Всполох" на место, он с тяжёлым вздохом погладил полированное древко и, внезапно взглянув на тоже погрустневшего оборотня, впервые в жизни назвал своего бывшего преподавателя по имени:

— Рем, расскажи о Сириусе.

И Люпин ничуть не удивился и не обиделся на такую фамильярность, только с улыбкой сказал:

— А я всё ждал, когда же ты вырастешь настолько, что я стану для тебя просто Ремом, — он положил руку юноше на плечо и спросил: — И что ты хочешь знать?

— Всё! — горячо откликнулся Гарри. — Как он жил целый год в том доме, один, даже без права на прогулку? И с кем он в своей жизни дрался на дуэлях? Каких девушек любил? И про ваши проделки, когда вы все здесь учились? Понимаешь, Рем, я же почти ничего о нём не знаю, мы так мало виделись…

Они пили чай у камина в гриффиндорской гостиной, и Люпин говорил, то с грустью, то с улыбкой; он вспоминал молодость и своих друзей, которые как-то в одночасье его покинули, и совсем не удивлялся, когда Гарри задавал вопросы об отношениях Сириуса с девушками — ну, конечно, мальчик в таком возрасте, вполне естественно, что эта тема его интересует больше всего…

А сознание Поттера как будто раздвоилось — одна часть просто с удовольствием слушала о похождениях четвёрки неразлучных друзей, а другая в это время хладнокровно анализировала полученную информацию и задавала вопросы, в основном, о глубине отношений и именах. Постепенно парень приходил в отчаяние — некоторые имена были знакомы, но почти все их обладательницы — давно мертвы. В конце концов, Гарри набрался храбрости и спросил о последнем годе жизни крёстного. Люпин тяжело вздохнул.

— Не знаю, Гарри, честно… Иногда мне казалось, что у Сириуса появилась личная жизнь, но я не уверен. Может, мерещилось…

Выстрел оказался холостым. Никакой практической пользы этот день не принёс, и Гарри стал с ещё большим нетерпением ожидать приезда друзей — вдруг они вернутся с каким-нибудь результатом. А письма друг другу они договорились не писать, на всякий случай…

* * *

Рон с Гермионой приехали в Хогвардс за два дня до конца каникул, и чуть ли не первыми словами, которыми встретил их друг, был вопрос: "Ну, что, нашли?", произнесённый с такой страстной надеждой, что девушке стало стыдно.

Она достала из сумки небольшую папку и извиняющимся тоном произнесла:

— Здесь всё, что мы смогли отыскать, Гарри. Я это привезла, чтобы ты мог сам посмотреть. Намёк на то, что Сириус испытывал к кому-то нежные чувства, есть, но нигде ни малейшего упоминания, к кому именно. Ещё я сумела посекретничать с Тонкс и Эммелин, ни одна из них не подходит…

Гарри всё очень внимательно выслушал и, усевшись прямо на пол, принялся перебирать бумаги, доставая их из папки. Рисунки — спирали, паутина, эмблема Мародёров — полностью, и по частям. Слова — отрывистые, никак друг с другом не связанные, никакого смысла. Иногда — полурифмованные строчки, судя по всему, поэт из крёстного был… так себе. "Ты солнце моё золотистое, глаза как две звёздочки льдистые", — прочитал он вслух и хмыкнул:

— Да, уж, улов роскошный… Делать-то теперь что? Попытаться провести ритуал с недостающим элементом?

Гермиона помотала головой:

— Рискованно…. Может, не стоит…

Очкарик взъерошил волосы.

— А тогда как?

Никто из них не обратил внимания, что Рон ведёт себя странно. Он заметно волновался, переминаясь с ноги на ногу, как будто очень хотел поделиться с друзьями тайной, и не решался. В конце концов, он как-то судорожно сглотнул, шагнул вперёд и… достал из кармана хрустальный фиал.

— Вот, — хрипло каркнул Рон, — пятый элемент.

После минутного замешательства, прошедшего в гробовом молчании, на парня посыпался град вопросов — Кто? Что? Откуда? Как ты узнал? Почему ничего не рассказал? и так далее, причём, скорость, с которой эти вопросы задавались, полностью исключала даже малейшую возможность ответить хотя бы на один.

В конце концов, подростки всё-таки выдохлись и в четыре глаза уставились на Рона. А тот, краснея и заикаясь, пробормотал:

— Это — пятый элемент, "страсть", точно вам говорю…, — и с непрошибаемым упрямством добавил: — И не задавайте дурацких вопросов! Молчу — значит, так надо!

— Но Рон, такие вещи надо обсуждать! А вдруг… ты ведь мог ошибиться? Цена ошибки слишком высока, мы не можем так глупо рисковать…

— Я вам ничего не расскажу, это тайна! Но поклянусь, чем скажете… Хотите, Магическую Клятву дам?

Гарри вздрогнул, а Гермиона даже отшатнулась, в ужасе прижав руку к губам.

— Рон, как ты можешь…

— Вот так и могу, — мрачно ответил Уизли. — Или вы мне на слово верите, что в этом фиале кровь того человека, с кем Сириус Блек был связан узами страсти, или я приношу Магическую Клятву. Но в любом случае — имени вы не узнаете.

Гарри с Гермионой не слушали и продолжали забрасывать Уизли вопросами, но тот оставался непреклонным, настаивая на сохранении тайны.

— Не скажу — и точка, — отбрыкивался Рон. — Может, Сириусу и всё равно, что скажут люди, но не все имеют возможность чихать на общественное мнение, ясно?

Поняв, что из приятеля больше ничего не выжать, Гарри с Гермионой смирились, спросив напоследок, полностью ли Рон уверен в своей правоте. Тот еще раз торжественно сообщил, что кровь в фиале — это "страсть", никаких сомнений, и подтвердил свою готовность дать Магическую Клятву любого уровня. Чем и пришлось удовольствоваться его сообщникам.

И тогда дружная троица приступила к следующему этапу своего плана — мало вычислить соответствующих магов, надо же ещё получить их кровь. Поттер свою дал без возражений, но оставалось ещё трое.

— Ну, с Малфоем просто… Дождаться, когда он будет один, влепить пару заклинаний из-за угла, взять кровь, залечить рану, исчезнуть. И пусть гадает, за что его оглушили…

— Подозрительно. Он может начать искать причины…

— И что ты предлагаешь? Память стереть?

— А это ещё подозрительней…

— Тогда…

— Знаю, — осенило Рона. — А давайте ему на спине напишем что-нибудь! И своей цели достигнем, и народ развлечём, и Малфоя разозлим. Он двойного дна не увидит…

— Здорово! Что писать будем?

В жарком споре родился вариант, устраивающий всех. Хотя поначалу Уизли отстаивал фразу "Я люблю Гермиону Грейнджер", та предлагала без затей написать «Я — придурок!», а Поттера привлекал вариант друга, но с поправкой — не "Я люблю Гермиону Грейнджер", а "Я люблю Лорда Вольдеморта". Друзья даже почти поссорились, пытаясь отстоять своё мнение. Но, поняв, что привлекают слишком много внимания, немедленно понизили голос, а ругаться шёпотом оказалось неинтересно.

Немного успокоившись, подростки хотели бросить жребий, но тут вмешался случай в лице Денниса Криви. Младшекурсник явился в гостиную, громко возмущаясь — какие-то слизеринцы заколдовали герб факультета на его мантии так, что он оказался перевёрнут вверх ногами. Мальчишка злился и чуть не плакал, но его знаний не хватало для того, чтобы снять чары. Сжалившись, староста применила нужное заклинание… и с сияющими глазами повернулась к друзьям:

— Ребята! А давайте заколдуем Малфою мантию, сменим её цвет и герб на наши!

Рону эта идея пришлась по вкусу, и он её с удовольствием подхватил и расширил:

— И причёску тоже в гриффиндорские цвета раскрасим. Меня Фред с Джорджем научили, как это сделать. Они ручаются, что никто не расколдует!

Поттер высоко оценил оригинальную задумку, но — редкий случай! — проявил толику благоразумия:

— И что, он так и останется навсегда?

— Где там… Само через сутки выветрится…

* * *

Охота на Малфоя продолжалась недолго, и уже через два дня заговорщики имели его кровь, а сам Слизеринский Принц явился на ужин в мантии с гербом ненавистного факультета-соперника и причёской, изысканно колорированной в ало-золотые полосы.

Колдографии, оперативно сделанные Колином Криви, пользовались в школе бешеным успехом — всем хотелось полюбоваться на перекрашенного слизеринца. А Малфой, сражаясь за гордость аристократа, затеял четырнадцать дуэлей и получил за них целый месяц отработок. Это наполняло радостью души гриффиндорцев, даже несмотря на зверства Снейпа, который, защищая поруганную честь своего любимчика, свирепствовал вовсю.

Только вот для Поттера, Грейнджер и Уизли подобный ажиотаж оказался совсем некстати. Снейп, и нормальном-то состоянии подозрительный сверх меры, теперь вёл себя, как два Шизоглаза, видя в каждой мелочи покушение на его факультет. Поэтому рассчитывать на то, что получится дважды использовать одну и ту же задумку, было глупо. Пришлось снова напрягать извилины, изобретая сложнейшую, ювелирной точности, комбинацию.

— Подкараулить, уронить на него доспехи, кинуться на помощь, поцарапать припрятанной в кулаке иголкой…. Как вы думаете, того количества крови, что останется на иголке, хватит?

— А Мерлин его знает…. Мне кажется, Снейп такого не простит… Гарри, ты уверен, что после подобного можно выжить?

— Не уверен, конечно, а куда деваться…

— Ну… я возьму кувшин, подстрою, чтобы Снейп меня толкнул… Кувшин я уроню, а Снейп поможет собрать осколки…

— Ой, не смеши! Снейп — поможет? В лучшем случае, ты Репаро дождёшься, и то не факт.

Молчание. Вздохи. Кажется, можно услышать, как скрипят извилины в трёх головах.

Но даже скрежет самых напряжённо думающих мозгов не перекроет нормального шума гриффиндорской гостиной. В одном углу во что-то играет мелюзга, и у них регулярно взрываются карты. Кто-то пытается вслух заучивать исторические даты. Лаванда Браун и Парвати Патил, со страдальческим видом оторвавшись от модных журналов и свежих сплетен, отрабатывают Зеркальный Щит для урока Защиты, пуляя по всей комнате заклинанием Силенцио. Анджелина Джонсон рассказывает квиддичистам, как на каникулах поклонник водил её в маглловскую бильярдную:

— … и сначала было даже забавно. Но Генри всё пытался мне объяснить, как надо бить, чтобы шар полетел туда, куда ему вроде бы не положено, и мне стало скучно. И только вчера я подумала — а если нам потренироваться и бладжеры так отбивать, а? Как вам…?

Члены квиддичной команды реагировали без энтузиазма, зато Гарри Поттер навострил уши — кажется, проклёвывается какая-то идея…

Окончательно очкарик сложил два и два, когда Лаванда с помощью очередного Зеркального Щита заставила Анджелину замолчать, отбив в её сторону Силенцио, прилетевшее совсем из другого угла.

— Зна…! — от избытка эмоций Поттер аж поперхнулся, и друзья принялись хлопать его по спине, мешая друг другу.

Наконец Гарри откашлялся. Он торжествующе посмотрел на Рона, потом на Гермиону, и ещё раз повторил:

— Я знаю, как добыть кровь Снейпа. Мы сделаем это прямо на уроке. Только надо чуть-чуть потренироваться.

* * *

С тех пор, как Защиту от Тёмных Искусств стал преподавать профессор Снейп, у студентов явно прибавилось седых волос. Например, никто и никогда не мог предвидеть, захочет ли учитель выслушать развёрнутые ответы нескольких учеников или проведёт экспресс-опрос по необходимому теоретическому минимуму. Или вообще сразу перейдет к практике, которая тоже всегда была

под вопросом — будет ли на этот раз просто работа в паре или Снейп надумает лично проверить каждого в форме дуэли. Каждый вариант был чреват плохими отметками и ехидными замечаниями.

Сегодня опроса по теории не было, профессор Снейп сразу разбил студентов на пары и велел продемонстрировать владение Зеркальными Щитами различных типов. Гарри, как обычно, оказался в паре с Малфоем, и это было, пожалуй, единственное исключение из общей непредсказуемости уроков Защиты.

Согласно намеченному накануне плану, Рон Уизли занял позицию неподалёку от учительского стола, а Гермиона — в другом конце кабинета, так что друзья оказались как бы в вершинах равностороннего треугольника, причём и Рон, и Гермиона находились лицом к Гарри. План, составленный друзьями, был замечательным, только вот он сильно зависел от случайностей. Правда, ничего лучшего всё равно не было.

Урок уже подходил к концу, когда Снейп, наконец, решил покритиковать Уизли и изумительно удобно — для заговорщиков, разумеется — встал рядом с ним. Северус Снейп никогда бы не согласился с подобным утверждением, но втайне от всех он признавал, что нелегальные занятия, которые вёл Поттер год назад, принесли свои плоды — члены "Дамблдоровой Армии" на голову превосходили в Защите остальных студентов. Правда, это не мешало декану Слизерина находить самые больные места и придираться по мелочам ко всем, кто не принадлежал к его факультету. Особенное же удовольствие он получал, унижая Поттера и его друзей. Так что уже через минуту уши Рона Уизли пылали, а филигранное владение палочкой превратилось в беспорядочное размахивание.

Ничего удивительного, что разнервничавшийся студент "перепутал" заклинания и как бы случайно вместо безобидного роняющего "Фоллтеро" применил довольно опасное "Каттеро", да ещё и направил его в сторону лучшего друга. Рон сделал вид, что пытается исправить свою ошибку… Но вместо этого придал Режущему Заклятию дополнительное ускорение.

Гарри дуэлировал с Малфоем, они давно уже кидали друг в друга запрещённые к применению на уроках, весьма сложные и способные нанести нешуточный вред заклинания. Поттер как раз погасил Двойной Кручёный Зубодробитель, когда боковым зрением увидел, что в него с совершенно "неожиданной" стороны летит что-то столь же неприятное. Он моментально сориентировался, и чуть развернув корпус в сторону атаки, поставил Зеркальный Щит. Едва поняв, что Щит сработал, гриффиндорец вернулся к своему спарринг-партнёру; тот времени даром не терял….

Внезапно раздался вскрик; весь класс повернулся в сторону Панси Паркинсон, которая, прижав ладонь ко рту, испуганными глазами смотрела куда-то в угол.

Гермиона Грейнджер, проследив за взглядом Панси, демонстративно ахнула и бросилась к Рону, который зажимал рукой длинный порез на щеке; сквозь пальцы струилась кровь. Но учитель был в гораздо худшем состоянии — основная сила Режущего проклятия угодила ему в правое плечо, и рана была довольно глубокой. Так что подбежавшей Гермионе пришлось наложить целых два заклинания — сначала остановить кровь, и только потом наложить повязку…

Снейп под горячую руку поснимал баллы с половины класса, и даже слизеринке-Панси досталось "минус пять баллов", а с Уизли и Поттера — так вообще по двадцать, но они не пытались спорить, просто сказали "Да, профессор" и покинули опустевший кабинет.

А профессор Защиты попытался доказать директору школы, что гриффиндорцы намеренно устроили эту провокацию, преследуя какие-то свои цели.

Но Дамблдор ему не поверил, естественно.

* * *

— Ну? — две пары глаз выжидательно смотрели на Гермиону Грейнджер.

— Что "ну"? — кокетливо откликнулась девушка.

— Гермиона, ну, пожалуйста, скажи — получилось или нет? Неужели я напрасно пострадал? — умолял Рон.

Староста Гриффиндора загадочно опустила ресницы и повела плечиком. Мальчишки напряжённо молчали, воздух вокруг них потрескивал от сгустившейся магии.

Наконец Гермиона сжалилась и достала из кармана фиал.

— Вы что, во мне сомневались?! — наигранно-возмущённо протянула она.

Задохнувшись от восторга, ребята исполнили вокруг подруги какой-то дикарский танец, а потом Гарри наколдовал цветок (сумасшедшую помесь орхидеи с хризантемой), а Рон — стаю бабочек. И оба они согласным хором провозгласили Гермиону Грейнджер самой ловкой ведьмой Хогвардса.

* * *

Гарри Поттер сидел в кресле у камина и задумчиво смотрел на языки пламени. Рон с Гермионой поначалу пытались втянуть друга в обсуждение нового плана, ведь им ещё предстояло как-то раздобыть кровь самого директора школы. Но быстро поняли всю тщетность своих усилий — Поттер сегодня наверняка решил провести день между сном и явью, так что его друзья махнули рукой и попытались придумать что-нибудь сами. Идей не было никаких, операция не вытанцовывалась.

Гермиона метнула сердитый взгляд в сторону растёкшегося по креслу друга и обиженно заявила:

— Сидит, и в ус не дует! В конце концов, это ему надо или нам?!

Рон Уизли примирительно коснулся её руки.

— Не злись…. Вдруг у него шрам болит…

— Гарри!!!

Тот не шелохнулся.

Девушка подошла к нему и потрясла за плечо.

— Гарри! Да ответь же! С тобой всё в порядке?

Поттер с отсутствующим видом потёр шрам и внезапно встал с кресла, так резко, что Гермиона от неожиданности отшатнулась. Гарри сфокусировал взгляд на растерявшейся девушке и прошептал:

— Ну, зачем так кричать? Только лишнее внимание привлекаешь… Думал я… ясно?

— Ясно. И о чём ты думал?

— Наверно, о том же, о чём и вы…

— И как? — жадно спросил Рон. — Мы уже голову сломали, и — ничего!

Гермиона попыталась напомнить, что тот план, который они разрабатывали поначалу для Снейпа ("случайно" поцарапать иголкой), можно использовать сейчас, но Поттер не дал ей договорить:

— Нет! Ваша задача — узнать всё про якорь, а кровь Дамблдора я сам добуду.

Ребята потребовали конкретизировать, но упрямый очкарик категорически не желал делиться подробностями, только попросил их проследить, чтобы в спальню шестикурсников никто не вошёл.

— Ну, вот, теперь и у тебя секреты, — обиженно протянула Гермиона. — Сначала Рон, теперь ты!

Уизли хватило совести слегка покраснеть, но его друг остался совершенно невозмутим.

— То, что я собираюсь сделать — незаконно…

Староста его перебила:

— Всё, что мы сейчас делаем, незаконно! Так что… преступлением больше, преступлением меньше…

— Точно, — согласился Рон. — Всё равно пожизненное мы себе уже обеспечили.

Гарри взъерошил волосы, оба утверждения были вполне логичны….

— И всё-таки… я сам справлюсь. А вы… лучше якорь ищите, — и ушёл в спальню, плотно прикрыв за собой дверь.

Рон тяжело вздохнул и плюхнулся на ступеньки лестницы, ведущей в спальню мальчиков. Гермиона, всё еще обиженная, пролевитировала поближе один из пуфиков и устроилась на нём.

— Ну, вот скажи, Рон, как это называется? — девушка не могла так сразу успокоиться и продолжала изливать обиду. — Разве мы с тобой не заслужили доверия, после всего, что сделали? Разве не мы идём за ним? А он… так с нами поступает…. Вот что он задумал? А?

Вопросы ответа не требовали, так что Рон и не пытался отвечать. К тому же… он не полностью разделял чувства девушки, поскольку и сам имел тайну.

Наконец Гермиона высказала наболевшее и успокоилась. Рыжий парень немного подождал — точно ли это всё, или будет продолжение — и, удостоверившись, что с подругой уже можно разговаривать, осторожно забросил удочку:

— Так что там с этим якорем?

Девушка фыркнула:

— Ой, да брось ты! Я давно всё узнала.

— КАК?!

— Элементарно! Спросила у Флитвика. Помнишь ту контрольную, на которой приличная оценка только у меня была? Я после неё подошла к профессору и поинтересовалась, что такое якорь и где он применяется…

— И он ответил?

— А то! И даже пропуск мне в Запретную секцию подписал, на две книги.

Рон в полном изумлении покачал головой.

— Ну, ты даёшь…, — протянул он. — Отчаянная….

— Е-рун-да, — чётко произнесла Гермиона, но было видно, что восхищение товарища ей приятно.

Её настроение улучшилось, и девушка красочно пересказала другу диалог с преподавателем Чар, а потом и то, что узнала про якорь.

— …используется в основном в некромантии и в хождении по теням, основан на магии крови. Способ изготовления — простейший! Оставляешь пол-унции своей крови в этом мире, можно в потайном месте, но лучше — отдать кому-нибудь из близких людей, тех, кто будет ждать и беспокоиться, его называют Хранитель. И всё! Хранителю даже делать ничего не надо, только носить якорь при себе.

В эту минуту дверь спальни с треском распахнулась, и оттуда вылетел встрёпанный Поттер, который съехал по перилам и свалился на сидящего Рона. Гермиона сначала испугалась, но потом поняла, что Гарри просто счастливо хохочет, а сквозь смех пытается ещё и что-то сказать.

Шуточная потасовка закончилась полной победой Уизли, поскольку ослабевший от истерического смеха Гарри соперником был слабеньким. Мальчишки немного привели себя в порядок, и Поттер достал из кармана осколок стекла, на котором виднелись следы крови.

— Всё! — торжественно сообщил он. — Можем приступать к самому ритуалу. Что там дальше?

Его друзья не ответили; они с таинственным видом переглянулись… а потом Рон Уизли обхватил приятеля так, что тот не мог вырваться, а серьёзная заучка-староста достала пёрышко и принялась его щекотать:

— Никуда не двинемся, пока ты всё не расскажешь! Рон, он отворачивается! Голову держи! Так, подозреваемый, может, по-хорошему ответите?...

Гарри чихал и фыркал, но освободиться от медвежьих объятий друга не мог; Гермиона же была безжалостна.

Наконец Поттер сдался.

— Всё расскажу, только перестань щекотать! Ой, не могу больше!!! Изверги-и-и-и…

Пытка закончилась, Рон ослабил хватку, но совсем Гарри не освободил — на всякий случай.

— Ну, я…

— Не юли! — строго сказала Грейнджер. — Как ты мог провернуть эту операцию, если даже из комнаты не выходил? В окно вылетел, что ли?

— Не выходил и не вылетал. И тайными ходами не пользовался. Просто… Гермиона, есть такие полезные создания, как домовые эльфы.

— Все хогвардские эльфы хранят верность директору! Ты же совсем рехнулся, Гарри!!! Они тебя уже наверняка сдали…

Рон тоже был в панике, он даже отпустил Поттера и вцепился обеими руками себе в шевелюру.

— Конец! — трагически взвыл он. — Сейчас за нами придут!

— Да не волнуйтесь вы так, — успокаивал их очкарик. — Сочетание полезного создания и одного ну о-о-очень полезного заклинания даёт неплохие результаты…

— Это какое ещё заклинание? — подозрительно поинтересовалась староста.

— Эээ… ну, в общем… ты только не беспокойся!

— ?!!

— Проклятие Подвластия.

— ЧТО???

И Рон, и Гермиона перепугались ещё сильнее, если такое вообще возможно. Использование одного из трёх Непростительных Заклятий само по себе тянуло даже не на пожизненное заключение в Азкабане, а как бы не на поцелуй дементора, а уж в сочетании с тёмной магией…

Поттер же спокойно смотрел на друзей, наслаждаясь своим маленьким возмездием.

— Испугались? — ехидно спросил он. — Да, ладно вам… Что я, полный идиот что ли?

— Ты… ты… ты что? ИЗДЕВАЛСЯ?!!!

Некоторое время троица, распугивая гриффиндорцев, носилась по гостиной, причём Уизли и Грейнджер выступали в роли охотников и очень старательно пытались побить Поттера. А Гарри уже не было смешно, он запыхался и хотел передохнуть, но его друзья твёрдо решили привести свой "приговор" в исполнение.

Наконец они тоже утомились, и постепенно всё утихло.

Гермиона собирала растрепавшиеся волосы, Рон пытался отдышаться, Поттер просто валялся на ковре в некотором отдалении от них.

Ребята немного отдохнули и дружно переместились в свой любимый уголок за камином. А когда расселись, Поттер посмотрел на друзей с озорными искорками в глазах:

— Слово, данное под пытками, считается недействительным! — и, предвосхищая возражения друзей, добавил: — Но я благороден, как рыцарь Ланселот, поэтому выполняю даже такое обещание.

Немного помолчав, он серьёзно произнёс:

— Не скрою, была у меня сначала идея Империо использовать, — и поднял руку в примирительном жесте, — но потом я от неё отказался. Гермиона, школьные эльфы верны Дамблдору, это так. Но в Хогвардсе есть эльф, который находится здесь по приказу своего хозяина, и хранит верность именно ему, а вовсе не директору.

— Добби, что ли? — неуверенно предположила девушка, а Поттер покачал головой:

— Нет, у Добби нет хозяина, он свободный эльф, — парень вздохнул и продолжил: — Кричера помните?

— Его забудешь! — проворчал Рон.

— Я унаследовал это мерзкое создание вместе с домом. Так что у меня есть собственный эльф. Он, конечно, меня ненавидит, но ослушаться не смеет.

— Я поняла, — прошептала Гермиона. — Но ты сильно рискуешь. Эльф, если очень хочет, может выдать нелюбимого хозяина, вспомни того же Добби…

— Именно поэтому я так долго и мучительно думал. При любых условиях эльф не может не выполнить прямой приказ, так что я дал ему задание достать кровь директора. А потом по пунктам озвучивал запреты — не говорить об этом никому, не сообщать письменно, не показывать жестами, и так далее…. Всё нормально, честно.

Словно тяжесть спала с плеч Рона и Гермионы — всё-таки эта история заставила их здорово поволноваться.

Облегчённо выдохнув, Гермиона снова пересказала всё, что ей известно про якорь.

И тогда дружное трио в который раз склонилось над пергаментом с описанием Ритуала Возвращения. Они проверили, всё ли у них есть в наличии, что требуется.

— Так, кровь пяти магов…. Давайте ещё раз подумаем, мы нигде не ошиблись?

— Снейп — "ненависть", без сомнения. "Страсть"… Рон, может, всё-таки скажешь?

— Нет.

— Ладно, вся надежда на твой здравый смысл, поверим…

— "Кровь", ну, тут и думать нечего, двоюродный племянник, ближе никого. Дамблдор — "власть". А вдруг нет?

— Не нагнетай обстановку. Ты же сам его вычислил!

— Вот именно! Вы согласились без возражений, а если я сглупил?

— Ничего подобного! Глава Ордена Феникса совершенно точно имеет власть над каждым его членом. И даже если бы Сириус вышел из Ордена… он по доброй воле выполнял приказы Дамблдора, а значит — признавал его власть над собой. Ну, что, я тебя убедила?

— М-м-м…. Пожалуй.…

— И последний элемент, "любовь", это ты, Гарри. И никак иначе!

— Ладно, принято. Дальше… как сделать якорь, мы знаем. Расположение пентаграммы — тоже. Время… слушайте, есть какое-нибудь указание, во сколько нужно приводить Ритуал?

Подростки самым тщательным образом несколько раз прочитали описание.

— Упоминание о времени проведения нигде не встречается. Странно.

— Да, необычно… Но раз так, значит время не принципиально. Что там дальше?

— Чем рисовать пентаграмму — углём, взятым из костра, разведённого возле Арки… прям пикник вампиров какой-то, и кровь с собой, и дрова…

Этот пункт показался каким-то несерьёзным, так что ребята вволю посмеялись. Зато следующий вверг всех троих в сильное замешательство. Конечно, до этой минуты они не думали о том, кто будет проводить Ритуал, но предполагалось, что Гарри Поттер — самое заинтересованное лицо и идейный вдохновитель авантюры — лично пойдёт спасать крёстного отца.

Так вот, ничего подобного! Автор Ритуала категорически запрещал проводить его магу, который являлся воплощением одного из элементов, и чья кровь находилась к каком-то из углов пентаграммы!

Быстрее всего глубина запрета дошла до вдохновителя, который вцепился обеими руками в собственные вихры и простонал:

— Ну, ничего себе…. Значит, я не могу идти?! Значит, всё зря? Столько трудов — и все книзлу под хвост…

— Почему сразу под хвост? — проявила логику Гермиона. — Раз нельзя идти тебе, тогда пойдёт кто-то другой, и все дела.

— Кто? — трагически спросил Гарри. — Ты считаешь, что я могу отпустить, например, тебя Мерлин знает куда и спокойно сидеть здесь?

— Можешь сидеть неспокойно, — насмешливо заметила девушка, — кто мешает. И вообще, не обязательно меня отпускать, ещё Рон есть…

Они глянули на Уизли, который с траурным видом спрятал лицо в ладонях, всей своей позой выражая вселенское отчаяние. Почувствовав на себе взгляды друзей, он поднял голову и помотал ею. В ответ на вопросительное молчание Рон стал заливаться румянцем — заалели щёки, заполыхали уши, и даже шея сильно покраснела.

— Мне тоже нельзя, — наконец с огромным трудом выдавил он.

Ни Поттер, ни Гермиона не сумели сразу понять, что их друг имеет в виду. Так что тому пришлось повторить ещё раз:

— Я не могу проводить Ритуал…. Моя кровь — в одном из углов…. — и уткнулся лбом в собственные колени, чтобы не видеть ужаса и презрения на лицах друзей.

До Гарри и Гермионы новость доходила чрезвычайно медленно. Они переглянулись, и парень пожал плечами.

— Рон, что ты несёшь? В каком ещё углу твоя кровь? Ничего не понимаю…

— Рон? — девушка наконец-то осознала, что подразумевает Уизли. — Рон, пожалуйста, посмотри на нас, — добавила она так нежно, как только смогла.

Тот, к кому она обращалась, сделал странный дёрганый жест, который должен был показать — нет, ни за что на свете!

До Поттера тоже дошло, и он не сумел сдержать эмоции:

— РОН?! Ты…?! Ты что, с Сириусом…

Его друг, издав неопределённое мычание, вдруг вскочил и хотел убежать… но Поттер, продемонстрировав отменную реакцию, схватил его за мантию. Уизли, остановленный "на лету" не удержал равновесие и упал на то же кресло, с которого только что так стремительно вскочил. Упал, правда, немного неудачно — кресло перевернулось, Рон опрокинулся навзничь, а Поттер, крепко вцепившийся в мантию друга, повалился следом. Староста то ли хотела помочь Гарри удержать рыжика, то ли, наоборот, освободить его от хватки Поттера, но не сумела сделать ни того, ни другого и шлёпнулась сверху. Небольшая куча-мала пошла на пользу всей компании — один отказался от мысли сбежать к друидам, остальные постепенно приняли признание Рона как непреложный факт.

Они расставили упавшую мебель по местам, уселись и некоторое время молчали; никто из них не был уверен, что следует сказать в такой ситуации. Наконец Гермиона решилась:

— Рон, это твоя личная жизнь, меня она не касается. Я обещаю, что никому ничего не скажу! — после чего перевела взгляд на Гарри: — Видимо, судьба! Придётся тебе меня отпустить и волноваться!

Поттер ошеломлённо покачал головой.

— Просто в мозгу не укладывается…, — заметив, что Рон опять начинает краснеть, он быстро пошёл на попятный: — Ладно, ладно, проехали! Гермиона права, нас это не касается.

И после недолгого колебания сделал вывод:

— Гермиона, действительно, другого выхода нет. Ритуал придётся проводить тебе.

Девушка кивнула. Она это уже поняла и осознала; отведённая ей роль немного пугала, но отступать Гермиона не собиралась. А вот Поттер сомневался — стоит ли рисковать жизнью подруги.

— Слушай, — неуверенно начал он, — ты вовсе не обязана…. Я же сам хотел… ну, в общем, если тебе страшно — не ходи! Мы просто всё выбросим и забудем…

— И ты согласен оставить Сириуса за Завесой? — спокойно спросила девушка, и натолкнулась на глубоко несчастный взгляд Поттера, который и стал ей ответом.

— Я не могу тебя туда послать, Герм! Это опасно! Я не хочу, чтобы твоя жизнь оказалась на моей совести, я и так слишком за многое в ответе…

— Эй, друг! — встрял Рон Уизли, который за последние минуты убедился в том, что друзья не собираются его презирать, а потому обрёл свою обычную нахальную прямолинейность. — Может, позволишь Гермионе самой решить, что ей делать?

Поттер в отчаянии дёрнул себя за волосы так, что от боли на глазах выступили слёзы.

— Ну, как ты не понимаешь, Рон! Позволить ей самой решить, что делать — это значит переложить на неё всю ответственность!.. — он хотел ещё что-то сказать, но та, о которой шла речь, прервала его:

— Во-первых, прекратите говорить обо мне в третьем лице! — рявкнула она. — Во-вторых, мы потратили уйму сил и времени, а теперь вы малодушно готовы отступить! Я от вас этого не ожидала!!!

Мальчишки в полном изумлении смотрели на растрёпанную подругу, которая прямо-таки пылала праведным гневом. Под её взглядом они почувствовали себя неуютно и поёжились. Девушка же чуть сбавила тон.

— В-третьих, я очень рада, что Ритуал буду проводить я, потому что это уникальный опыт! Ведь нет ни малейших упоминаний, что происходит по ту сторону Арки, а я буду знать точно…

— Если выживешь, — вполголоса буркнул Гарри и немного громче добавил: — Гермиона, пожалуйста, выслушай меня и постарайся понять. Это — тупик! Я не могу пойти за Сириусом сам, это непреложный факт. Я не могу оставить окончательное решение за тобой, поскольку это означает, что я — трус и ничтожество, прячусь за спину девчонки. И я не могу взять на себя ответственность и попросить тебя пойти за Завесу. Два года назад я проявил идиотское благородство, предложив Седрику дотронуться до кубка вместе, и поэтому его убили…. В прошлом году я помчался спасать крёстного — и в результате он погиб. Сейчас я не хочу рисковать тобой, не хочу потом стоять на твоей могиле и знать, что это я тебя убил! Если я попрошу, ты пойдёшь; ты умная и смелая, и умеешь дружить, ты ведь не откажешь, а потом…

Договорить он не сумел — девушка обняла его и погладила встрёпанные вихры.

— Дурак ты, Гарри. И сам себе противоречишь — то называешь меня умной, а то вдруг начинаешь сомневаться в этом.

Поттер отстранился:

— Я не ….

— Ну, конечно, сомневаешься! Считаешь, что я не думаю, прежде чем делать, и лезу в пекло, не проанализировав ситуацию…. А я ведь никогда не рисковала попусту! Если и есть у кого-то шанс выйти живым из этой передряги, так это именно у меня.

Гарри сел прямо на пол, прислонившись спиной к стене, и прикрыл глаза. Даже если хочешь как лучше, всё равно выходит… хреново. Ну, кому было бы плохо, вернись Сириус из-за Завесы? Жизнерадостный, несмотря на годы тюрьмы, порывистый и безрассудный Сириус Блек, потешно гоняющий бабочек в образе Бродяги…. Человек, который осветил жизнь сироты-Поттера одним своим существованием, которому мальчик был обязан и относительной свободой у опекунов, и прогулками в Хогсмид, и непередаваемым ощущением, что его любят… ни за что, просто так… А судьба опять не преминула ткнуть его мордой в грязь. Рискнуть жизнью юной девушки взамен призрачной возможности вернуть крёстного? Оставить Сириуса за Завесой, забыв про ювелирно подготовленный Ритуал? Решение — только за ним… за что ему всё это в неполные семнадцать лет?

Гарри стало очень жалко себя, и он почти прослезился… но кто-то пощекотал ему нос пёрышком, и мальчишка чихнул. Он открыл глаза и увидел рядом ухмылку Рона и загадочную улыбку Гермионы. А на коленях у него лежал пергамент с описанием Ритуала, в котором все пункты были отмечены как "пройденные". Все, кроме последнего — "…и шагни из центра пентаграммы за грань, отделяющую жизнь от не-жизни, пройди по дороге, ведущей к тому, кто является факелом в кромешной мгле. Верни его в мир живых и сам вернись, и обретёшь ты тогда знание, неподвластное другим, и станешь великим магом". Последняя фраза была подчёркнута двойной чертой и отмечена восклицательным знаком.

— Что, Гермиона, хочешь стать великим магом? — решительно-издевательски спросил он.

— А то! — в тон ему ответила девушка. — Да и кто бы отказался?

— Пожалуйста, спаси Сириуса!

— Не сомневайся, Гарри, я справлюсь. Никто не возражает против пятницы?

— Давайте лучше завтра, чего тянуть, ведь всё готово, — вполне логично заметил Рон.

— Это наиболее удачный день для Ритуала — впереди выходные, два дня в запасе.

* * *

В назначенный день после последнего урока заговорщики уединились в хижине Хагрида, придя туда — в лучших традициях шпионских романов — поодиночке и разными дорогами. Накануне они узнали, что их большого друга директор школы отправляет с каким-то поручением, и того не будет как минимум два дня, поэтому ребята и пришли в домик лесника. Клык радостно встретил их и улёгся на свою подстилку, а Гермиона достала из кармана фиал и лукаво поинтересовалась:

— И кто из вас будет обеспечивать моё возвращение?

Оба парня, не сговариваясь, шагнули вперёд и ответили «Я!», причём прозвучало это удивительно слаженно. Девушка, не сдержавшись, хихикнула, а её друзья насупились и уже вразнобой заговорили:

— Это должен быть я…

— Слушай, я же больше всех заинтересован…

Гермиона покачала головой:

— Гарри, ты только не обижайся…

Поттер чуть пожал плечами и многозначительно взглянул на Рона, который — покрасневший и заикающийся — не мог поверить своему счастью:

— Я… я… Гермиона, ты…

— Успокойся и возьми нож, — строгий голос старосты подействовал, парень действительно сумел взять себя в руки. — Ты должен сам наполнить фиал моей кровью, и при этом сказать, что ты становишься моим Хранителем, что ты не позволишь мне навеки остаться за Завесой и вернёшь меня, в случае, если я сама не смогу вернуться.

— А что точно надо сказать?

— Слова не имеют значения, главное — намерение, — девушка засучила рукав мантии и подставила запястье. — Режь.

— Н-не могу… тебе же больно будет, я не хочу…

— Надо. Режь.

— А может Анестезимус применить? — предложил Поттер, который стоял возле окна и оглядывал окрестности.

Рон Уизли обрадовался, но девушка решительно отказалась.

— Глупости! — рявкнула она. — Не тяни время, режь! Это же ерунда, всего лишь царапина!

Рон вздохнул и, взяв подругу за руку, сделал надрез. Какая-то часть его мозга отметила, что серебряный нож — чрезвычайно острый, что не могло не радовать, тупым было бы гораздо сложнее орудовать. Струйка крови потекла по тонкому девичьему запястью прямо в подставленный сосуд. Уизли несколько секунд заворожено пялился на эту картину, пока его не привёл в чувство страшный шепот откуда-то сбоку:

— Рон! Слова! Да не молчи же ты…

Рыжий парень поднял голову и встретился глазами с Гермионой. И было в его взгляде что-то такое, что заставило девушку необъяснимо смутиться.

Откуда-то из глубин подсознания выплыли строки из стихотворения, причём Рон бы и под угрозой Авады не смог бы вспомнить, где и когда их слышал, но слова были изумительные, и парень с чувством произнёс:

— Я ничего не хочу знать —

слабость друзей, силу врагов…

Я ничего не хочу ждать —

кроме твоих драгоценных шагов.

Девушка покраснела и прерывающимся от волнения тоненьким голоском ответила:

— Я вернусь, Рон. Обязательно вернусь, — и прямо посмотрела ему в глаза: — к тебе.

Еще момент какой-то невесомой, торжественной тишины, а потом всё стало происходить быстро и скомканно. Гермиона самостоятельно заживила рану, пока Уизли тщательно прятал фиал в самый глубокий карман, застёгивал его булавкой и бормотал заклинание.

— Для надёжности, — объяснил он Поттеру, — чтоб не потерять.

Гарри тем временем поудобнее перехватил какой-то мешок и, выглянув за дверь, дал отмашку — дескать, всё спокойно, отправляемся.

Ребята выскользнули из жилища Хагрида и направились в Запретный лес.

В лесу трое подростков без проблем приманили тестралов на содержимое мешка Гарри, в котором лежал большой кусок сырого мяса. Ребятам был нужен только один тестрал, но на запах еды явился почти весь табун, и Гарри немного развеселился, отталкивая тянущиеся к нему морды и шершавые языки. Друзьям Поттера приходилось гораздо тяжелее — для них тестралы оставались невидимыми. Наконец Гарри выбрал одно животное и помог Гермионе взобраться на него. Девушка зябко поёжилась и прошептала:

— Жутковато всё-таки…

— Может, лучше вместе? — настойчиво спросил Гарри.

— Нет, ребята. Вместе, конечно, лучше, но… вы нужны здесь. В случае чего — будете прикрывать моё отсутствие, помните?

Мальчишки кивнули. Вероятность того, что Гермиону хватятся, и так была незначительной, но на всякий случай заговорщики придумали целую схему для имитации её присутствия в школе.

Рон и Гарри переминались с ноги на ногу в неловком молчании. Они явно не знали, что сказать, и Гермиона поняла, что сцену прощания пора заканчивать.

— Ладно вам, не дёргайтесь, всё будет нормально, — голос девушки чуть дрогнул и она ещё раз напомнила: — Рон, я обязательно вернусь.

Тот кивнул, не отрывая взгляда от земли, а его друг сдавленным голосом пожелал отважной всаднице:

— Ни пуха…

— К чёрту, — традиционно послала его Грейнджер и, облизнув пересохшие от волнения губы, обратилась к своему «транспортному средству»: — Лондон, Министерство Магии, пожалуйста.

Тестрал взлетел. Порывом ветра от мощных крыльев обоих парней чуть не опрокинуло, а когда они вновь обрели устойчивость, то Гермиона на своём не всем видимом «коне» уже превратилась в крошечную далёкую точку в блёклых весенних небесах.

* * *

Уикенд прошёл в страшном напряжении — Рону Уизли и Гарри Поттеру надо было делать вид, что всё в порядке, хотя на самом деле что один, что второй чувствовали себя… погано. Полная неизвестность оказалась ужасной пыткой, несравнимой по эффекту с Круциатусом — Поттер, испытавший на собственной шкуре Пыточное Проклятие в исполнении Вольдеморта, знал это абсолютно точно. И понимал, что будь у него выбор — лучше уж Круцио…

Рон тоже очень тяжело переживал ситуацию, но в соответствии с разработанной стратегией старательно делал вид, что всё в порядке, и Гермиона вовсе даже в Хогвардсе. Для поддержания такого впечатления у окружающих мальчишки практически не бывали вместе, а когда встречались, то передавали друг другу или одноклассницам книги и свитки Гермионы, которая якобы просила отнести их в спальню девочек.

Вечером в воскресенье, во время ужина, Гарри Поттер вяло ковырялся вилкой в тарелке — еда не лезла ему в горло, а общее состояние было таким, что уже не один человек поинтересовался, здоров ли он. Сил не осталось ни на что. Рон Уизли последним усилием попытался выполнить уговор — он плюхнулся рядом с Гарри и недовольно спросил:

— А что, Герм ещё учится? — и получив в ответ еле заметный кивок от Поттера, продолжил: — Слушай, она заболеет…. Нельзя же столько… Надо ей хоть поесть прихватить….

Воспользовавшись подходящим поводом, Гарри бросил вилку и завернул в салфетку несколько пирожков и большое яблоко.

От получившегося свёртка мальчишки благополучно избавились — они выбрали самый извилистый путь из Большого Зала в башню своего факультета и выбросили еду где-то на полдороги. А в гостиной разошлись по разным углам — смотреть друг другу в глаза было попросту больно. Так что остаток вечера прошёл в тягостном молчании.

* * *

Понельник начался стуком дождя по стеклу и ощущением жизни без радости — мало было Поттеру и Уизли проблем, так ещё первым уроком стояла Защита от Тёмных Искусств со Снейпом. Счастья подобное положение дел и в обычные дни не прибавляло, а уж сегодня…

У самых дверей кабинета Защиты Рон Уизли вдруг понял, что он один, Гарри рядом нет. Рыжий парень недоумённо оглянулся — куда мог задеваться его приятель, ведь вместе же шли? И пропустив мимо ушей ехидные слова Малфоя, ринулся назад по коридору.

Поттера он обнаружил неподалёку за поворотом, тот стоял с закрытыми глазами, прислонившись затылком к стене.

— Гарри, ну, что же ты?! Бежим скорее, а то Снейп с нас шкуру спустит!

— Не пойду.

— Да ты что?! Пошли немедленно! — и Рон схватил друга за руку, намереваясь отволочь того в кабинет силком, но Гарри совершенно неожиданно проявил упорство и вырвался.

— Рон… Трое суток… Понимаешь — Гермионы нет уже почти трое суток. Из-за меня.

Уизли осторожно извлёк из кармана фиал с кровью девушки.

— Смотри, кровь не почернела. Значит, ещё ничего страшного…

— Зато пузырится…

— Гермиона ничего об этом не упоминала…, — Рон задумался: — Не знаю, к чему это, но вспомни — она говорила, что если будет в опасности — кровь почернеет. Так что пока…. Возьми себя в руки, друг, и пошли!

Поттер отлип от стены и побрёл в нужном направлении. В кабинет они вошли буквально за полминуты до учителя и едва успели усесться, как грохнула дверь, и влетел Снейп, на ходу выплюнув вопрос:

— Для чего применяется заклинание «Салютус Упырис»? — он резко развернулся лицом к классу и принялся указывать палочкой, — Патил? Боунс? Финнеган?

Получив в ответ от названных только тихое «Не знаю, сэр», Снейп продолжил опрос:

— Как вы будете защищаться от вампира? Уизли?

— Ээээ…

— Мёртв! Поттер? А вы сумеете пережить встречу с вампиром?

Гарри только пожал плечами, не снизойдя до ответа. Учитель обвёл взглядом класс и его голос из отрывистого стал вкрадчиво-угрожающим:

— Тааак…. А что же у нас мисс Грейнджер молчит? Неужели скромность вдруг проснулась? Похвально… девушке подобает… Мисс Грейнджер, скажите же что-нибудь…

Поттер сидел, уронив взгляд в парту, не в силах поднять глаза; Рон рядом с ним поёжился…

Профессор Снейп обнаружил отсутствие ученицы и навис над её друзьями:

— Мистер Поттер. Мистер Уизли. Где. Ваша. Подруга.

…

— ОТВЕЧАТЬ НЕМЕДЛЕННО!!!

Никто в классе не издал ни звука. Снейп подождал — вдруг кто-нибудь осмелится ответить, но, не дождавшись, схватил Поттера за подбородок и заставил его запрокинуть голову. Гарри даже не пытался освободиться, понимая, что это бесполезно, он только поплотнее зажмурил глаза и принялся мысленно складывать стену из кирпичей. Из ровных красновато-коричневых кирпичей, которые укладывались ряд к ряду, аккуратно и надёжно отделяя его от Снейпа, от его зловещего шёпота, вливающегося в уши, как смертельный яд…

— Не поможет, Поттер. Зрительный контакт, конечно, важен, но для мастера моего уровня — не обязателен, — наставив палочку на студента, Снейп мягко и нежно шепнул: — Легалименс…

Кирпичи рассыпались, образуя аккуратную горку, лицо учителя мелькнуло на миг и исчезло, его затмил образ Гермионы, говорящей «… и очень рада, что Ритуал буду проводить я, потому что это уникальный опыт! Ведь нет ни малейших упоминаний, что происходит по ту сторону Арки…»

Страшной силы пощёчина обожгла лицо Гарри, так что он полетел назад вместе со стулом.

— МЕРЗАВЕЦ!!! — прорычал Снейп. — Отправил девчонку на верную смерть! У самого кишка тонка, да?!

Гарри начал вставать, потирая ушибленное бедро. Его совершенно не интересовало, что ему может сказать злобный профессор — всё это, и даже гораздо больше, и в гораздо более сильных выражениях, он уже сам себе неоднократно сказал.

Испуганные одноклассники в недоумении таращились на эту сцену — кроме Рона никто не понимал суть происходящего.

Снейп прекратил орать и приказал:

— Поттер, немедленно к директору! И Уизли тоже!

Парни послушно направились к двери, но не сумели до неё дойти — раздался громкий хлопок, казалось, что Рон взорвался.

* * *

Рассеялись клубы чёрно-багрового дыма и стал виден виновник происшествия. Рон Уизли в нелепой позе, со слезящимися глазами, скорчился на полу, в приступе жесточайшего кашля пытаясь выплюнуть лёгкие. На его мантии, там, где раньше был расположен внутренний карман, зияла огромная дыра с обугленными краями.

Ещё никто не успел понять, что происходит, а Снейп уже держал Рона за горло, наставив на него волшебную палочку, и рычал:

— ГДЕ?!! Уизли, куда она должна была вернуться?!! — поскольку Рон по вполне естественным причинам был почти невменяемым, профессор переключился на Поттера: — Поттер! Вы договаривались о месте возвращения?! Куда она вернётся?

— Н-не знаю, сэр, — чуть заикаясь ответил Гарри, — мы не условились…

Договорить он не успел, поскольку Снейп развил бурную деятельность. Гарри он отправил искать Гермиону («Где хотите, Поттер. И БЕГО-О-ОМ!!!»). Впрочем, парня понукать было не обязательно, он и так уже сообразил, что ситуация пошла вразнос, и вылетел из кабинета чуть ли не раньше, чем услышал приказ учителя.

Одного из студентов отправили за директором, а остальных шестикурсников — по гостиным. Ребята, выходя из кабинета, видели, как Снейп силой вливает Рону в глотку какое-то зелье, и переговаривались, высказывая самые разнообразные версии:

— Как думаете, отравит?

— Да не, он же учитель… Не отравит, наверно…

— А чего, наш декан — он такой, он может и отравить.

— Не мели чепухи! Рону плохо, это, наверно, лекарство…

— Вот ещё! Слышали же — Снейп что-то хочет узнать. Он Уизли сывороткой правды напоил…

Кое-кто постарался задержаться возле кабинета, чтобы быть в курсе событий, но посланный за директором хаффлпафец обернулся довольно споро. А вслед за ним появился и директор, так что любопытным пришлось удалиться, распрощавшись с надеждами что-либо узнать.

* * *

Директор школы быстро вошёл в класс.

— Северус, что здесь… — под его ногой хрустнуло стеклянное крошево, и пожилой маг, не закончив фразы, наклонился, рассматривая осколки.

— Это же кровь, — удивился Дамблдор, опознав тёмные пятнышки, покрывавшие пол. — Северус, что случилось?

— Случилось то, Альбус, — звенящим от едва сдерживаемой ярости голосом сказал Снейп, — что ваши обожаемые гриффиндорцы… эти безответственные сопляки… эти наглецы, ошалевшие от безнаказанности, потому что ВЫ, — тонкий длинный палец упёрся Дамблдору в грудь, — ВЫ, Альбус, всё время их покрываете…

— Северус, мальчик мой, — успокаивающе произнёс директор, — пожалуйста, ближе к делу.

Не обратив внимания на то, что его прервали, Снейп продолжил:

— …ваши отважные гриффиндорские львы… занялись ЧЁРНОЙ МАГИЕЙ!!! А всё это, — он сделал рукой широкий жест, — лучшее тому доказательство.

Директор школы перевёл взгляд на сидящего на полу рыжего парня и разочарованно спросил:

— Мистер Уизли, это правда?..

Рон вздохнул и потупил глаза.

* * *

Школьная медсестра уже несколько часов пыталась выгнать из Больничного Крыла двух парней. Один их них частенько бывал её пациентом, но сегодня находился здесь по другой причине. Так же как и его рыжий друг, он сидел возле кровати девушки-гриффиндорки и категорически отказывался покидать лазарет. Мадам Помфри пустила в ход последний аргумент:

— Мисс Грейнджер находится под Чарами Магического Сна и не сознаёт вашего присутствия. Молодые люди, идите в свою башню! Утром я разбужу вашу подругу, и вы сможете её навестить. А сейчас — вон отсюда!

Вообще-то мадам Помфри, проработавшая в Хогвардсе около полувека, с лёгкостью могла выставить из своих владений даже Министра Магии, но сейчас коса нашла на камень. Черноволосый парень в очках посмотрел на неё и спокойно ответил:

— Нет. Мы останемся здесь.

И ведьма отступила, сама не понимая, почему.

А Гарри перевёл взгляд на Рона, который сидел прямо на полу с совершенно убитым видом и держал подругу за руку.

Поттер уже давно отдышался после стремительного галопа через семь этажей, а в глазах перестали мельтешить обитатели Хогвардса, отразившиеся на карте Мародёров, когда он, судорожно сцепив зубы, разглядывал эту карту в поисках точки, обозначенной как «Гермиона Грейнджер», отчаянно надеясь, что девушка находится на территории школы, и не находя ее. Если бы не Уизли… Не раз и не два он пытался объяснить Рону, что тот полностью исполнил свой долг Хранителя, обнаружив Гермиону, без сознания лежащую за теплицами. Но Уизли оставался глух к доводам разума и насмерть сопротивлялся любым попыткам разлучить его с девушкой. В чём и убедился профессор Снейп, который прямо на месте хотел оказать ей первую помощь, но вместо этого мгновенно оказался под прицелом волшебной палочки собственного студента. А побелевшие от иррационального гнева глаза упомянутого студента не оставляли сомнений в его намерениях — проклянёт и скажет, что так и было.

Поэтому неразлучную троицу пока что оставили в неизменном составе, и только медиведьма время от времени предпринимала очередную попытку навести порядок в Больничном Крыле, избавив пациентку от визитёров.

Услышав в палате шаги, мадам Помфри обрадовалась, решив, что упрямые мальчишки всё-таки надумали уйти, но вместо этого оказалось, что количество посетителей увеличилось. Правда, директор школы не относится к персонам, которых можно так просто выставить из лазарета, зато его можно взять в союзники:

— Директор Дамблдор, прошу вас, заберите отсюда Поттера и Уизли. Девушке необходим полный покой, а они только мешают!

— Поппи, в каком состоянии мисс Грейнджер?

— Опасности нет, Альбус. Сейчас она спит, но к утру всё будет в порядке. Возможно, несколько дней она будет чувствовать слабость, но могло быть и хуже…

— Спасибо, Поппи, — директор галантно поцеловал руку медиведьме, — ты — настоящая волшебница.

Мадам Помфри польщённо улыбнулась, и, чтобы скрыть улыбку, проворчала:

— Конечно, настоящая! Какая же ещё…

Этот негромкий диалог был услышан Гарри Поттером, который наконец-то осознал, что его идиотская и опасная затея, к счастью, не обернулась откровенным кошмаром. Парень облегчённо вздохнул; этот тихий вздох странным образом дошёл до сознания Уизли. Рон вопросительно посмотрел на Поттера, тот ответил на невысказанный вопрос:

— Слушай, Помфри говорит, всё будет нормально. Гермиона вне опасности.

Уизли метнул недоверчивый взгляд в сторону знахарки, всё ещё о чём-то беседующей с Дамблдором.

— Точно, не сомневайся, я сам слышал. Знаешь, в серьёзных случаях в Мунго отправляют.

Рон задумчиво кивнул и немного расслабился; он даже чуть-чуть потянулся и пошевелил затёкшими плечами. Кровь быстрее побежала по организму, а вместе с ней заворочались в голове мозги.

— Гарри, нам, наверно, предъявят обвинение в занятиях чёрной магией…

— Ты серьёзно?

— Тише! Снейп был в ярости, обозвал нас всяко-разно, а потом Дамблдору высказал всё, что о нас думает… короче, у нас неприятности…

— Да-а-а, — протянул Поттер, — влипли…

Мальчишки помолчали. То, что вначале представлялось увлекательной игрой, а потом — благородной авантюрой, оказалось обычным преступлением. Над стерильно-белоснежной палатой, безмятежным уголком Хогвардса, нависла зловещая тень Азкабана. Гарри похолодел при одной только мысли о дементорах… Рон без лишних слов понял, о чём думает друг, и протянул к нему руку. Поттер благодарно пожал её.

И в этот миг он понял, что должен сделать.

* * *

Закончив разговор со знахаркой, Дамблдор подошёл к единственной занятой кровати. Странно и непривычно было видеть суровое выражение на обычно добром улыбающемся лице директора. Он строго посмотрел на ребят и очень официально сообщил:

— Мистер Поттер, мистер Уизли, соблаговолите пройти в мой кабинет.

Рон начал неуверенно подниматься, но Гарри его опередил. Он встал и открыто посмотрел в глаза директору:

— Нет, сэр, — твёрдо сказал Поттер, — мы не оставим Гермиону одну.

Рон был удивлён, но — верный друг — без колебаний кивнул в подтверждение.

Глядя на решительно настроенных молодых людей, Дамблдор не стал возражать:

— Ну, раз так…. Явитесь в мой кабинет по одному, — и направился к выходу.

Поттер многозначительно глянул на Рона и пошёл следом за директором. Он торопливо шагал по коридорам и лестницам и лихорадочно обдумывал пришедшую ему в голову мысль, стараясь создать стройную и логически непротиворечивую теорию, а самое главное — поверить в неё.

В кабинете директора, к великому облегчению Поттера, не было никого из Министерства Магии, возможно, прямо сейчас его не арестуют. Зато там присутствовал профессор Снейп, оптимизма это обстоятельство не добавляло. При появлении гриффиндорца учитель злобно и удовлетворённо прошипел:

— Доигрался, щенок…

— Северус! — осадил его Дамблдор и уселся за стол.

Поттеру присесть не предложили, Снейп тоже остался стоять, но по собственной воле.

— Мистер Поттер, как вы могли? — в голосе директора школы было столько грусти, что Гарри стало стыдно, стыдно именно перед Дамблдором, за то, что разочаровал, за те проблемы, которые наверняка будут у директора.

Парень стоял, склонив голову и мучительно краснея; от стыда он не мог выдавить из себя ни звука.

— Вам, кажется, задали вопрос, мистер Поттер, — словно кнутом хлестнув, рявкнул Снейп. — Отвечайте директору!

Гарри поднял взгляд и, сглотнув, принялся каяться:

— Профессор Дамблдор, всё началось с того, что я вам не поверил…. Я просто не мог… Сириус не умер, я сам слышал голоса за Завесой. Там люди, и Сириус тоже… я хотел его вытащить…

С огромным вниманием Снейп с Дамблдором выслушали рассказ Поттера, который говорил чистейшую правду, только кое о чём умолчал. Закончив, Гарри как-то неуверенно вздохнул:

— Ну, вот и всё… Остальное, профессор Снейп, вы видели собственными глазами. И я так и не знаю, что там произошло с Гермионой, почему она так долго не возвращалась, и почему вернулась в таком состоянии.

Директор промолчал, зато Снейп не преминул высказаться, правда, он больше не кричал, но в его голосе звучало откровенное отвращение:

— Мерзавец ты всё-таки, Поттер. Мало того, что сам с чёрной магией связался, так еще и друзей за собой потащил... — договорить он не сумел — студент его перебил:

— Действуй я в одиночку, у меня не было бы ни малейшего шанса, сэр! А друзья меня отговаривать пытались.

— И что? Неужели вы были столь красноречивы, что сумели убедить такую здравомыслящую девушку, как мисс Грейнджер, пойти на преступление?

— Не был.

— Так как же тогда? Вы им пообещали заплатить? Угрожали? Чем? — с каждым вопросом Снейп подходил на шаг ближе и, в конце концов, навис над Поттером.

Гарри запрокинул голову — всё-таки профессор был здорово выше — и упрямо сказал:

— Ни то и ни другое, сэр.

— Поттер! Не запирайтесь! Вам может помочь только чистосердечное признание!

Гарри отвёл взгляд.

— Я рассказал правду, сэр.

И тут вступил доселе только наблюдавший за ними директор:

— Мистер Поттер, я уверен, что сказанное вами — чистая правда, но, боюсь, вы рассказали не всё. Это так? — Дамблдор очень внимательно посмотрел на студента.

Под этим взглядом Гарри поёжился — директор, как обычно, проницателен. Что ж, это только к лучшему, всё идёт, как он и рассчитывал.

— Ну-у… — начал Гарри.

— Смелее, Поттер, — ехидно «подбодрил» его Снейп.

— Я их заставил.

Несмотря на самые разнообразные предположения, высказываемые Снейпом, он был изрядно удивлён подобным признанием, вообще-то гриффиндорцам такие поступки были не свойственны, тем более в отношении ближайших друзей.

Ещё сильнее удивился директор — он не был ни наивным, ни простодушным, но старался видеть в людях самое лучшее, и поэтому неожиданное признание Мальчика-Который-Выжил поразило его до глубины души.

— Гарри? — Дамблдор всё-таки решил уточнить, вдруг Поттер заговаривается: — Ты сделал… что?

— Профессор Дамблдор, — твёрдо произнес Гарри Поттер, глядя прямо в глаза директору, не отводя взгляд и не краснея, — я применил Чары Послушания, так что, помогая мне, мои друзья действовали не по собственной воле, а под принуждением. И я готов поклясться в этом на собственной палочке.

После минутного молчания Снейп ехидно осведомился:

— И, разумеется, мисс Грейнджер и мистер Уизли подтвердят сей прискорбный факт?

— Нет, сэр, — Поттер перевёл взгляд на учителя, — они не подтвердят. Мои друзья этого факта просто не помнят.

— А что, у них склероз? — казалось, более язвительно говорить просто невозможно, и, тем не менее, Снейпу это прекрасно удалось. — В столь юном возрасте?

— Почему сразу склероз, профессор Снейп, — не остался в долгу Поттер, по мере сил постаравшись съехидничать. — Действие Заклятия Забвения пока еще никто не отменял. Или я ошибаюсь? Сэр?

Снейп потерял дар речи, а Дамблдор только изумлённо покачал головой:

— Гарри, ты хочешь сказать, что умеешь накладывать Заклятие Забвения? Это ведь очень сложное колдовство…

А преподаватель Защиты от Тёмных Искусств категорически заявил:

— Не верю!

Неуловимым движением достав палочку, Поттер направил её на Снейпа и, сузив глаза, прошипел:

— Проверим, профессор?

А стремительно поднявшийся с кресла директор в ту же секунду оправдал свою репутацию величайшего мага современности — не доставая своего оружия и не произнося ни слова, он призвал палочку Поттера, так что она влетела ему в руку. А ещё через мгновение он ворвался в мозг юноши, который не успел ни понять, что произошло, ни защититься. Впрочем, от ТАКОГО вряд ли вообще возможно защититься…

Казалось, мозг вывернут наизнанку, и вся жизнь в мельчайших подробностях открыта всеобщему обозрению. Гарри находился одновременно в разных местах, чувствовал каждую прожитую минуту, все страдания, которые выпадали на его долю, и всю радость, которую когда-либо испытывал... Это было просто физически больно и очень страшно. Каким-то сверхъестественным, нечеловеческим усилием парень вытолкнул на поверхность сознания образ Гермионы, которая сидит около камина, погрузившись в чтение, и формулу Чар Послушания, увиденную им на пожелтевшей странице, и ощущение собственных губ, произносящих её вслух…

И вдруг всё закончилось.

Гарри снова был в кабинете директора Хогвардса, стоял, согнувшись, обхватив голову руками, и тяжело дышал. Саднило шрам, тошнило, в теле не было ни единой мышцы, которая бы не болела, а от накатившей слабости дрожали колени. Не выдержав, парень дотянулся до ближайшего стула, и вцепился в его спинку, как утопающий — в спасательный круг; этого оказалось недостаточно, и Поттер тяжело опустился на сиденье. Голоса взрослых доходили до него, как сквозь вату, но он мужественно старался не упустить ни слова.

— Что ж, Северус… То, что я увидел в воспоминаниях Гарри, подтверждает его рассказ. Он действительно применял Чары Послушания, по крайней мере, к мисс Грейнджер, — видимо, на лице Снейпа отразились сомнения, поскольку, вздохнув, директор предложил: — Если хочешь, можешь проверить сам.

— Я бы предпочёл Сыворотку Правды, Альбус.

Сидящий на стуле Гарри Поттер точно знал, что ещё одного вторжения в мозг ему точно не выдержать, а уж Веритасеруму сопротивляться вообще невозможно. Сейчас всё откроется, и единственная надежда на спасение — Дамблдор не позволит Снейпу….

— Конечно, это нежелательно…. Но если ты настаиваешь, Северус… — голос директора был тихим и грустным, но для Гарри он прозвучал, как приговор, и, не выдержав напряжения последних дней и особенно минут, парень провалился в блаженное забытьё.

* * *

Прошло три дня.

Уже выписали из лазарета бледную ослабевшую Гермиону, уже покинул Больничное Крыло оправившийся от сеанса директорской легалименции Гарри, уже все трое подростков успели побывать на заседании Комиссии по делам несовершеннолетних нарушителей магического правопорядка. И теперь притихшее Золотое Трио проводило в любимом уголке гриффиндорской гостиной всё своё свободное время, которого у них стало в избытке. Комиссия никого не арестовала, но запретила им покидать пределы школы и отстранила от занятий. Гермиона искренне огорчалась по этому поводу, она действительно любила учиться. Гарри с Роном отнеслись к запрету с бОльшим равнодушием, но когда подруга принялась самостоятельно изучать школьную программу, поддержали её — надо же было чем-то заполнить тягостное ожидание.

Поттер не поделился с друзьями своим планом, только успел шепнуть им незадолго до заседания Комиссии, чтобы они рассказали всё, как есть, ничего не скрывая. Ребята удивились, но каждый сделал, как его попросили. А поскольку очных ставок Комиссия не проводила, то ни Рон, ни Гермиона понятия не имели, что именно задумал Поттер.

Самое странное, что, несмотря на нетипичные события, произошедшие в понедельник на уроке ЗОТИ, никто в школе ничего толком не знал. Гриффиндорцы старались выведать у виновников переполоха хоть какую-нибудь информацию, и не оставляли своих попыток, невзирая на каменное молчание Поттера, Уизли и Грейнджер. Остальные факультеты сошлись на мнении «Поттер снова что-то отмочил» и терпеливо ждали прояснения ситуации. Того же, в общем, ожидали и главные герои странного инцидента.

Развязка наступило довольно буднично. Гриффиндорскую гостиную посетила декан факультета и, неприязненно сжав губы в узкую полоску, вручила каждому из «великолепной троицы» свиток пергамента с двумя печатями — школы Хогвардс и Комиссии — висевшими на витых шнурках.

— Ваши… приговоры, господа, — процедила профессор МакГонагалл и удалилась.

Рон посмотрел вслед декану затравленным взглядом и сорвал печати со свитка. Пропустив длиннющую описательную часть, в которой перечислялись поименно все присутствующие на заседании, а также объяснялась суть предъявленных обвинений, он сразу впился глазами непосредственно в приговор: «…ПОСТАНОВИЛА: 1) за отсутствием состава преступления обвиняемого Рональда Уизли оправдать; 2) запрет на выход с территории школы снять; 3) к занятиям допустить. ПОДПИСАНО…»

— ФУ-У-У, — шумно выдохнул Рон и с облегчением повторил вслух: — Оправдан. А вы?

Ответа он не получил — и Гарри, и Гермиона всё ещё читали.

— Да что вы там вычитать хотите?! — торопил их рыжик. — Там же две строчки всего!

Наконец Гермиона свернула пергамент и тихо сказала:

— Там и кроме приговора много интересного есть, Рон. Ты вот не стал вникать, и поэтому не знаешь, что мы с тобой оправданы, поскольку действовали под принуждением. А принуждал нас не кто иной, как некий Гарри Джеймс Поттер. Знаком с таким?

— ЧТО?! Какое ещё принуждение?! — Рон схватил свой свиток и лихорадочно принялся бегать глазами по строчкам. Найдя нужное место, он остановился и для верности перечитал его дважды.

— Точно, — растерянно пробормотал парень. — Обвиняемый Уизли действовал против собственной воли, находясь под Чарами Послушания, наложенными обвиняемым Поттером, в чем имеется чистосердечное признание последнего…

В этот момент Поттер тоже закончил читать свой пергамент. Он, как и Грейнджер, знакомился с его содержанием основательно и вдумчиво, и теперь смотрел на друзей со смешанным чувством облегчения и ужаса.

— Что…? — прошептал Уизли, не в силах от волнения сформулировать более развёрнутый вопрос.

Гермиона просто смотрела на Гарри, широко раскрыв глаза.

— Не посадили, — хрипло выдохнул Поттер. — Правда, я теперь поднадзорный и обязан раз в месяц являться к инспектору для беседы.

— Пронесло! — дружный облегчённый вздох был ему ответом, но Гарри ещё не закончил.

— Это по линии Комиссии. А ещё есть школьное наказание — двести баллов с Гриффиндора и отработка каждый вечер до конца учебного года. Со Снейпом.

Ахнула Гермиона, поперхнулся Рон; теперь обоим стала понятна паника в глазах товарища. Но каждый из них обратил внимание на наиболее для себя важное.

— Двести баллов! Кошмар! Кубка нам точно не видать! — ужасался Рон. — Даже если квиддичный возьмём, школьный — ни за что не получим!

— Гарри! Тебе будет очень трудно! Взыскание каждый вечер, а когда же уроки делать? — переживала Гермиона.

Гарри некоторое время взирал на них с немым изумлением, прежде чем сумел заговорить:

— Ребята, да вы что?! Какой кубок? Какие уроки? Я же не доживу до первой отработки!

Его друзья замолкли на полуслове и в унисон спросили:

— ПОЧЕМУ?!

Сидевший лицом к стене Поттер неопределённо махнул рукой куда-то себе за спину:

— Как только народ узнает про двести баллов, меня линчуют.

Все трое моментально вспомнили первый курс и отношение к ним товарищей после снятия с факультета полутора сотен баллов за ночные прогулки по школе. Гермиона зябко передёрнула плечами, а вот Рон неожиданно спокойно сообщил:

— Во-первых, всех троих не линчуют, к тому же мы будем сопротивляться. Будем ведь? — требовательно спросил он и, получив в ответ хоть и неуверенное, но согласие, продолжил. — Во — вторых, Гарри, твоя святая обязанность летать так, чтобы мы выиграли квиддичный кубок, понял?!

Очередной молчаливый кивок, на этот раз более уверенный — в конце концов, Поттер был прирождённым Ловцом, и квиддич — его родная стихия.

А после этого Уизли как-то очень буднично добавил:

— А в-третьих… Гарри… у тебя — харизма. Ты сейчас встанешь и громко сообщишь о потере баллов… и если сумеешь правильно себя повести, то никто даже не вякнет. Понял? — и Рон лукаво усмехнулся.

Ошеломление на лице Гермионы медленно сменилось пониманием, а потом — восторгом, и девушка горячо прошептала:

— Точно! Рон прав, Гарри, это действительно идея! Попробуй!

— Да у вас обоих головы набекрень, — вяло отбивался Поттер. — Какая, к Моргане, харизма? Мы же до утра не доживём с такими заявлениями‼!

Но объединённым усилиям Грейнджер и Уизли противостоять было невозможно, они просто-напросто давили любое сопротивление в зародыше, и через несколько минут полностью выдохшийся Поттер сдался.

— Хорошо, будь по-вашему. Но если меня сейчас убьют — вы мне за это ответите!

— Спросишь — ответим, — скаламбурил Рон. — Вперёд, друг! Не дрейфь, мы с тобой!

* * *

Кишки в животе завязались в тугой узел и мелко тряслись, передавая дрожь всему организму. Гарри Поттер, поднявшись по лестнице на несколько ступенек, крепко вцепился руками в отполированные бесчисленными поколениями школьников перила, морально готовясь извлечь из себя ту самую «харизму», о которой говорил Рон. Ничего похожего не извлекалось, так что парень, образно выражаясь, махнул на неё рукой, и, вооружившись любимым девизом всех гриффиндорцев (Главное — ввязаться, думать потом будем!), довольно элегантно обратился к присутствующим:

— Дамы и господа! Позвольте минуточку внимания!

Постепенно все примолкли, удивлённые и настороженные. Гарри отвлечённо подумал: «Интересно, а кто из ребят через несколько минут всё ещё будет считаться моим товарищем?». Вздохнул, обвёл взглядом комнату и сообщил:

— Я хочу сказать, что по моей вине Гриффиндор сегодня лишился большого количества баллов…. Очень большого….

По комнате пронёсся слитный возмущённый вздох, и чей-то голос с большой претензией потребовал уточнить:

— А именно?!

— Двухсот! — выпалил Гарри; отступать было некуда, вот сейчас, его, наверно, будут бить.

Несколько мгновений недоумённого молчания, а затем тишина взорвалась возмущением и резкими движениями.

Все присутствующие закричали одновременно, обвиняя, спрашивая, требуя объяснений. Кто-то делал угрожающие жесты, а один широкоплечий семикурсник, Кормак МакЛаген мрачно и решительно сделал выпад и направил на Поттера палочку, явно собираясь без шуток наслать на того какое-нибудь проклятие, причем явно не простенький Ступефай. Но рука парня замерла на полдороге, а губы застыли, не произнеся заветных слов. С высоты ступенек Гарри было хорошо видно, чем это вызвано. Обманчиво-спокойно, но, тем не менее, непреклонно, Гермиона Грейнджер наставила на МакЛагена палочку, так что её кончик упирался тому в шею.

— Гермиона! — негромко и спокойно позвал Поттер; девушка чуть-чуть повернула голову, так чтобы продемонстрировать внимание, но при этом не выпустить из виду противника. — Гермиона, спасибо, не надо.

Кто смотрел в нужном направлении, поразился, как быстро и послушно староста Гриффиндора сделала шаг назад и опустила палочку.

А Поттер начал медленно спускаться с лестницы, не отрывая взгляда от МакЛагена.

— Если кто-то считает, что я опозорил факультет, он может вызвать меня на дуэль. Мой секундант, — Гарри замедлил шаг и простёр руку в сторону Рона, — Рональд Уизли.

Как только прозвучало его имя, названный принял приветственную дуэльную стойку и отсалютовал, как перед поединком.

В наступившем вязком безмолвии, под взглядами всех без исключения присутствующих, Кормак МакГаген нервно сглотнул и опустил взгляд.

А к Поттеру разболтанной походочкой подошёл другой семикурсник — чернокожий парень с дредами; Ли Джордан, лучший друг Фреда и Джорджа Уизли, легонько стукнул Гарри по плечу и громко спросил:

— Эй! Оно хоть того стоило?

И Гарри ухмыльнулся в ответ:

— Конечно, Ли! Ты же знаешь, я на мелочи не размениваюсь.

А потом снова выдержал несколько секунд паузы и уже гораздо мягче добавил:

— Я постараюсь наверстать потерянные баллы до конца года, и приложу все усилия, чтобы наша команда выиграла школьный чемпионат по квиддичу.

Больше никто не высказывал претензий, ребята просто вернулись к своим прерванным занятиям, а Гарри с Гермионой — в угол за камином. Поттер тяжело дышал, как после тяжёлой работы, а девушка с лёгкой улыбкой смотрела на него. Их третий соучастник отсутствовал, но Гарри пока что этого не замечал, как парой минут ранее он не обратил внимания на таинственные перешёптывания Грейнджер и Уизли, после которых, собственно, последний и исчез в неизвестном направлении.

— Ну, что, Гарри? Всё прошло как нельзя лучше, правда? — спросила Гермиона чуть позже, когда решила, что ее друг вполне оправился от пережитого ужаса.

Тот в ответ только вздохнул, но отделаться от гриффиндорской старосты никогда не было легко, так что пришлось ему, потерев лоб, вступить в разговор:

— Знаешь, в следующий раз сами будете свои гениальные идеи в жизнь воплощать…. Я там чуть не умер…

— Но не умер же. А чуть не считается, — легкомысленно ответила Грейнджер. — И вообще, только попробуй не согласиться, что идея Рона — действительно гениальная.

— Кстати, а где он? — очнулся Поттер.

— Дела… — успокаивающе мурлыкнула Гермиона, но вместо того, чтобы успокоиться, Гарри — и откуда только силы взялись — снова начал нервничать:

— Что вы ещё придумали?! Герм, колись немедленно! А то я за себя не отвечаю!

— Не называй меня так! Мне это не нравится! — любой способ хорош, чтобы уклониться от ответа на некоторые вопросы.

— Мне тоже много чего не нравится! Гермиона, объяснись!

— Ну-у-у… да ладно, не дёргайся! Я уверена, что ты будешь не против, — заметив, что её друг собирается агрессивно возражать, девушка срочно применила безотказный метод, — а если тебе не понравится, ты сможешь называть меня Герм!

Поттер сконцентрировался на слизеринской стороне своего характера и уточнил:

— Включишь в список Рона — соглашусь на такую сделку.

Гермиона слегка пожалела о своем предложении, но кивнула — в конце концов, ей это ничем не грозило, она была уверена, что её задумка хороша, и Гарри тоже понравится.

В пререканиях незаметно пролетело какое-то время, по истечении которого в гостиную вошёл Рон Уизли, именно вошёл, снаружи; подмышкой у него что-то бугрилось, а перед собой он левитировал заманчиво позвякивавший пакет.

Глаза Поттера расширились — он, кажется, понял…. А Гермиона торжествующе улыбнулась:

— Я же говорила, что тебе понравится!

А Рон подхватил:

— Отличное сливочное пиво прямо от мадам Розмерты! Доставка бесплатно! Вот только, — парень немного смутился, — Гарри, ты извини, я твою мантию-невидимку позаимствовал…

А Гарри, открыв одну бутылку и сделав большой глоток вкуснейшего сливочного пива, пришёл в весьма благодушное настроение и безмятежно махнул рукой:

— Да, ладно… нет проблем…

До глубокой ночи ребята отмечали благополучное завершение своей авантюры, и вполне могли бы заснуть прямо в гостиной, если бы не Гермиона, которая в силу своей должности и характера просто не могла позволить себе такую компрометацию.

* * *

Студент шестого курса факультета Гриффиндор школы Колдовства и Ведьминских Искусств Хогвардс Гарри Джеймс Поттер имел заветную мечту. Впервые в жизни он ужасно хотел, чтобы поскорее начались экзамены! И на подобное необычное желание была довольно веская причина — последний триместр шестого курса всё больше напоминал его личный персональный ад. Кошмарное количество задаваемых уроков, повторение пройденного материала, изнурительные квиддичные тренировки, которые Гарри не имел права пропускать, да ещё — ежедневные, за исключением воскресенья, отработки.

Парень худел на глазах, страдал от хронического недосыпания и почти постоянно чувствовал раздражение, смешанное с гневом. Пусть, пусть он понимал, что сам во всем виноват, и что наказание заслужено… легче от этого не становилось.

С помощью друзей Гарри как-то ухитрялся справляться с уроками и не получать провальных отметок, а вот ежевечернее пребывание в обществе Снейпа сводило парня с ума. Работу, которую необходимо сделать, учитель для Поттера находил с лёгкостью, выбирая дела попротивнее, потяжелее и погрязнее. Но самым ужасным было то, что студент ежеминутно находился под неусыпным надзором профессора Снейпа, который не жалел своего времени, потраченного впустую. Снейп постоянно изводил Поттера язвительными нотациями и едкими придирками, припоминая ему старые грехи и делая упор на последней «проделке», которая «только чудом не привела нашу немеркнущую звезду в Азкабан». А если вдруг слова заканчивались, профессор просто немигающим взглядом следил за каждым движением ученика, что нервировало похлеще ядовитых замечаний.

Гарри Поттер твёрдо решил не поддаваться на провокации и ухитрялся не произносить за вечер больше четырёх слов, которые требовались, чтобы вежливо поздороваться и не менее вежливо попрощаться со Снейпом.

Парень молчал, когда ему приходилось разделывать каракатиц голыми руками. Молчал, когда Снейп с ненавистью отзывался о Джеймсе Поттере и Сириусе Блэке. Молчал, когда обзывали его самого, не реагируя даже на самые нелицеприятные эпитеты. Он много мог бы сказать в ответ, но он молчал! И только в бессильной ярости сжимал кулаки так, что на ладонях появлялись кровоточащие ранки от ногтей.

Снейп от разочарования становился всё более невыносимым и временами шипел так, что казалось, будто он говорит на Парселтанге, а Гарри иногда удивлялся, почему полные яда слова не прожигают каменный пол.

Самым лучшим временем суток для Поттера стал поздний вечер, когда он возвращался с отработки в гриффиндорскую башню. Там его ждало мягкое кресло, покой и полные сочувствия друзья. Гермиона несколькими взмахами волшебной палочки ликвидировала кровавые ранки на ладонях и залечивала искусанные губы друга, Рон протягивал ему стакан с каким-нибудь напитком… и можно было расслабиться и ни о чём не думать.

А с утра всё начиналось заново.

Через три недели такой жизни Поттер научился не слышать полные ядовитой ненависти монологи Снейпа, еще через две — без особых усилий игнорировать тяжелый давящий взгляд, а во время своей тридцать восьмой отработки (Гарри Поттер, позаимствовав идею у Гермионы, зачаровал монету таким образом, что одна её сторона всегда показывала, сколько отработок он уже пережил, а другая — сколько ещё осталось) вдруг понял, что каким-то странным методом освоил Окклюменцию.

Это произошло неожиданно и не потребовало от Гарри никаких осознанных действий. Просто Снейп периодически наносил ментальные удары, несильные, совсем не такие, как во время их приснопамятных занятий год назад, но всё равно очень неприятные и вызывавшие у Гарри озноб и головную боль. И вот однажды Снейп тихонько шепнул «Легалименс» в тот момент, когда Гарри, чуть морщась от отвращения, потрошил тасманского дьявола, тщательно укладывая его внутренности в банки с зачарованным формалином. Поттер почувствовал, что в его голову ломится учитель, и мысленно посоветовал ему: «Отвали, сволочь!»

А в следующую секунду он в полном ошеломлении оторвался от своего занятия, чтобы встретиться взглядом со Снейпом. Никаких сомнений не было — профессор предпринимал мощную атаку на мозг Поттера, но студент не чувствовал его присутствия в своей голове и не видел никаких травмирующих сцен из прошлого…

Следующие несколько взысканий таковыми, строго говоря, не являлись — они превратились в уроки Окклюменции, на которых учитель изо всех сил старался пробить свежеприобретённый мысленный щит Гарри. А парень чувствовал себя победителем — он всё-таки научился! Пусть он и сам не понимает, как это работает, пусть это случилось слишком поздно, но главное — теперь его мозг закрыт от воздействия извне!

На одно из занятий явился директор школы, и Гарри понял, что Снейп ему рассказал.

— Ну, что, Поттер, продемонстрируете профессору Дамблдору свои успехи? — преподаватель ЗОТИ ничуть не смягчился, и в его голосе самый внимательный наблюдатель не смог бы уловить ничего, даже отдалённо похожего на удовлетворение.

Гарри нервно кивнул и обратился к директору:

— Я готов, сэр.

Седовласый маг, ободряюще улыбнувшись, попытался прочитать мысли студента. Это ему не удалось ни с первой попытки… ни с третьей. Он удивленно покачал головой:

— Гарри, я впечатлён. Мало кто может устоять против моей атаки…

Мальчишка и сам удивился не меньше — он был уверен, что с директором ему не совладать. Но раз уж так случилось… он, с сияющей улыбкой и с совершенно неописуемой интонацией, сообщил:

— Это целиком заслуга профессора Снейпа, сэр! Если бы не его неоценимая помощь…

Снейп чуть заметно поморщился, Гарри по-прежнему бесхитростно улыбался, а профессор Дамблдор, видя их обоих насквозь, лукаво предложил:

— Северус, Гарри, может, устроим чаепитие? Ради такого события…

Но получил ледяной ответ:

— Извините, Альбус, но нет. Вы ведь помните, что Поттер не чаи распивать пришёл, а взыскание отрабатывать?

* * *

Учебный год подходил к концу. Теплым майским днем Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер и Рон Уизли сидели в библиотеке, готовясь к приближающимся экзаменам. Гермиона Грейнджер спуску друзьям не давала и не только заставляла их повторять обязательную программу, но и пересказывала много дополнительного материала. Вот и сейчас девушка извлекла из глубин своей феноменальной памяти что-то заумное по теории высшей Трансфигурации и как раз морочила парням головы, объясняя причины и последствия неверных перевоплощений при правильном использовании заклинаний в зависимости от лунных фаз. В своей лекции она как раз добралась до сравнения взглядов на эту проблему в Древнем Египте и в Персии, когда Гарри внимательно глянул на неё и очень тихо спросил:

— Гермиона, что там было?

Девушка замолчала на полуслове и отвела взгляд — она поняла, что вопрос касался отнюдь не Персии.

— Может, лучше про Трансфигурацию…? — попыталась она вывернуться.

— Нет, — немного неуверенно покачал головой Поттер, — я думаю, нам всё-таки пора об этом поговорить. Ты вернулась в таком состоянии…

— Я…, — девушка прервала Поттера, но и сама говорить не смогла.

Рон метнул на друга убийственный взгляд и накрыл руку Гермионы своей.

— Если тебе тяжело — не говори ничего, не вспоминай это!

Гермиона Грейнджер вздохнула и нехотя высвободила руку.

— Нет… наверно, вам всё-таки надо знать…, — она не могла смотреть на друзей, а её голос звучал глухо. — Я ведь там почти осталась…

Рыжий парень подался вперёд и, осторожно прикоснувшись к её подбородку, заставил подругу поднять голову, а потом с нажимом произнёс:

— Но ты вернулась, Гермиона. Ты обещала — и вернулась.

Как заворожённая, она кивнула, и с минуту они с Роном просто смотрели друг другу в глаза. Поттер не вмешивался в эти странные гляделки и только старался не дышать и не шевелиться, чтобы не привлекать к себе внимания, надеясь на положительный результат.

И ведь дождался.

Рон Уизли как будто поделился с Гермионой решительностью; получив заряд энергии, она преувеличенно аккуратно сложила листы пергамента и закрыла учебник. В этот миг она стала сама собой — рассудительной и хладнокровной, и голос её зазвучал более привычно:

— Автор той книги кое в чём не соврал, — и оба парня застыли, как изваяния, превратившись в слух, — я действительно видела Сириуса в образе огня, яркого и очень тёплого, я это чувствовала, хотя он был вдалеке. Я точно знала, что это он.

При этих словах Гарри не смог удержаться от тяжёлого вздоха — как бы ему хотелось увидеть крёстного, пусть и в образе огня. Гермиона же продолжила:

— А вот насчёт кромешной тьмы автор погорячился — там не так уж и темно. Не светло, конечно, но… так, мутная серость разной интенсивности, где темнее, где светлее, но полного мрака нет. А вот путь… тропа, очень неудобная, узкая… кругом скалы, камни, скользко… а за спиной — кто-то есть… сверлит спину тяжёлым взглядом, и в голове сразу туман какой-то появляется…, — девушка запиналась через слово, старясь подобрать точные формулировки, — а оглянешься — нет никого, только тени вокруг… и — шёпот…

От волнения и нахлынувших воспоминаний, которые настигли её так внезапно, Гермиона уже с трудом ворочала языком, и, заметив это, Рон с заговорщицким видом оглянувшись вокруг, чтобы проверить, нет ли поблизости мадам Пинс, наколдовал стакан сока. Она благодарно выпила сок и быстренько дематериализовала стакан, чтобы скрыть улики.

— Я, наверно, заблудилась среди этих серых скал, тот огонь… отдалился, а тропинка почти исчезла. А тени, или, может, они люди, или кто там они есть, наоборот, стали ближе… их голоса — громче. Они… звали меня, искушали, предлагали знания… — в карих глазах плеснулся страх, но девушка мужественно пересилила себя и продолжила, — обещали раскрыть мне тайны мироздания… И всё, что они просили взамен — сойти с тропинки, сделать шаг в сторону, присоединиться к ним…

Девушка задыхалась, на щеках горели пятна лихорадочного румянца, пальцы, жившие, казалось, отдельной собственной жизнью, комкали пергамент.

— И я сделала этот шаг! Ребята… Гарри… Рон… простите меня… я действительно это сделала… я забыла про Сириуса, забыла про своё обещание… про тебя, Рон, я тоже… забыла…

Её голос сорвался, по щекам потекли слёзы, и Гарри не выдержал. Обойдя разделяющий их стол, он обнял плачущую подругу и стал, утешая, гладить её по голове. Через мгновение к ним присоединился Рон, и если бы их в таком положении обнаружила библиотекарь, то неприятности были бы гарантированы. К счастью, судьба хранила подростков, так что Гермиона успела выплакаться и даже немного успокоиться, прежде чем мадам Пинс снова явилась с инспекцией в эту часть библиотеки.

Гермиона порывалась ещё что-то сказать, но Поттер прижал палец к её губам, призывая к молчанию.

— Хватит! Я уже достаточно тебя помучил, заставил вспомнить всё это… ты ни в чём не виновата, ты и так сделала больше, чем мог сделать любой другой. И не извиняйся! Это я должен просить прощения, я же тебя втравил… прости…

Все помолчали. Гермиона подумала, что они вернулись к той же точке, откуда и начали — они здесь, Сириус там. Но, как и любое событие в этом мире, эта история оставила свои следы, плохие и хорошие. Плюс — Гарри больше не производил впечатления потенциального самоубийцы, можно было больше не бояться, что он того гляди сиганёт головой вниз с Астрономической башни. Минус — потеря баллов, а главное — потеря надежды на школьный кубок. Но в целом можно считать, что афёра прошла для всех троих безболезненно. Кстати, о боли…

— Гарри! А почему ты тогда в больничном крыле оказался? Что с тобой было?

— И что это была за фигня с принуждением?! — подхватил Рон.

Поттер с преувеличенным вниманием уткнулся в конспекты, он так надеялся, что эти вопросы не прозвучат никогда.

Друзья не удовольствовались его напряжённым молчанием, что красноречиво показала следующая фраза Рона, который явно позаимствовал интонацию у подруги:

— Гарри, ты же сам сказал, что нам пора поговорить, довольно уже тайн!

При слове «тайна» говоривший как-то смешался, а Поттер так на него глянул, что сразу стало ясно — он помнит, что у Рона тоже есть секрет, да ещё какой! Но, сам не понимая мотива своего поступка, Гарри вдруг решил спустить этот вопрос на тормозах и пробормотал:

— Ладно… наверно, вы имеете право знать…

Шок и удивление от рассказа Поттера был таким сильным, что Гермиона с Роном впервые обратили внимание на одно и то же и воскликнули хором:

— Ты смог обмануть Дамблдора?!

Ужас и восхищение в голосах друзей подняли в душе Гарри тёплую волну, и он лукаво улыбнулся:

— Ну, в общем, сами видите… хотя было нелегко, обморок на три часа — это вам не шуточки! Да и потом… меня ещё два дня качало. Кстати, а ведь Снейп всё-таки научил меня Окклюменции!

— Сюрприз за сюрпризом… — пробормотала Гермиона, а Рон просто потерял дар речи.

Поттер не стал ничего скрывать и выложил друзьям всё, как на духу, временами нечленораздельно мыча, силясь подобрать слова для описания. Получалось плохо, и в основном его речь состояла из пауз, гримас и бесконечных «м-м-м» и «э-э-э». В конце концов, он сдался и разочарованно махнул рукой:

— Ну, не могу я это описать, оно само как-то получается!

Друзья сошлись на том, что больше не стоит мучить Поттера, всё равно ничего дельного от него не услышат. А чуть позже Рон, глядя невидящим взглядом на разбросанные листы пергамента и книги, сдавленным голосом тоже попытался исповедаться:

— Ну, раз уж мы тут все секреты раскрываем… я… хотел…

— Нет! — дружно воскликнули Гарри с Гермионой, из-за чего тут же получили замечание от мадам Пинс.

И Гарри продолжил:

— Не надо, Рон! Я не могу объяснить, но… это — только твоё… оставь эти воспоминания себе…

Гермиона его поддержала:

— Правда, Рон, мы ведь решили, что это не наше дело, оно касается только тебя и Сириуса… и пусть так и остаётся.

С большим трудом Рон Уизли сумел расслабиться и, не поднимая глаз, прошептал:

— Спасибо…

Для того, чтобы вернуть в их маленькую компанию былую непринуждённость, Поттер взъерошил волосы и принял небрежную позу — откинулся на спинку стула и, поставив его на две ножки, принялся раскачиваться. Он улыбнулся потолку библиотеки и обратился к Гермионе:

— Значит, говоришь, египтяне привязывали трансфигурацию человека к чёрной луне?

И девушка моментально переключилась на учёбу — по-другому она просто не могла:

— Ты всё напутал! Не египтяне, а персы! В Древнем Египте была совсем другая теория…

* * *

— Что, друг, сегодня последняя отработка?

— Угу…

— Что-то ты не рад?

— Почему не рад? Рад…

— Ага! Табличку на лоб повесь, а то ж и не поверит никто! От твоей «радости» в школе всё молоко скиснет.

— Сегодня отработка, а через два дня — экзамен по Защите. Зуб даю — это Снейп так подстроил! Я не сдам…

У Поттера имелись все основания подозревать самое плохое. Конспекты Гермионы — лучшие во всем Хогвардсе! — образовали стопку в три фута толщиной. Растеряв весь свой оптимизм, Поттер сильно сомневался, что успеет всё это хотя бы бегло просмотреть. А уж выучить… абсолютно нереально! Похоже, по любимому предмету ему светит — тьфу-тьфу, Мерлин спаси и сохрани — «плохо» или даже «тролль». В общем, у Поттера, кажется, начиналась первая в жизни экзаменационная истерика. Он наконец-то понял, как себя чувствует Гермиона каждое лето! Перед каждым экзаменом!

Но всё это — в будущем. А пока — три минуты до отработки и Гарри Поттер стоит перед дверью кабинета Снейпа.

Гарри вытащил из кармана зачарованную монету; заветная единичка на реверсе немного подняла ему настроение. Парень решительно постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.

— Здра…, — вежливо начал он, но оказался резко перебит.

— Т-с-с-с, Поттер, тиш-ш-ше. Это в ваших же интересах, они не любят шума.

Гарри чуть было не спросил «Кто?», но вовремя спохватился и прикусил язык. Притворно покашляв, он выжидательно уставился на учителя. А тот впервые за последние месяцы не выглядел воплощением кошмара, а был серьезным и сосредоточенным.

— Сколопендры, Поттер. Средиземноморские кольчатые сколопендры. Отличные экземпляры, от каждой можно получить не меньше полуграна яда. Вам ясна ваша задача? Не слышу…

Поттер кивнул; он хорошо помнил лекцию об этих созданиях, которую Снейп начал словами: «Первое, что следует помнить о сколопендрах, это то, что кусаются. А их укус обеспечит вам летальный исход в течение тридцати секунд». После чего весь класс слушал его с искренним вниманием. Но теперь Гарри смотрел на слабо шевелящихся сколопендр и почему-то совершенно не боялся. Снейп выдал ему необходимые для работы принадлежности, в том числе и специальные перчатки, и уселся за соседний стол с книгой. Он не сверлил студента ненавидящим взглядом и не отпускал ехидных замечаний, только время от времени посматривал на Гарри, очевидно, его интересовало, не умер ли тот ещё.

Гарри не умер, но, по его собственным ощущениям, был к этому весьма близок. Когда он, наконец, закончил, на часах было полпервого ночи, а в пробирке — 6 гран драгоценного яда.

— Вот, — хрипло выдохнул он, протягивая учителю стеклянную трубочку.

Снейп принял пробирку, и даже расщедрился… нет, не на комплимент, но Гарри впервые за шесть лет услышал что-то похожее на похвалу:

— Неужели, вы не совсем безнадёжны, Поттер? Что ж, идите, вы свободны.

Добравшись до гостиной, полумертвый от усталости Поттер рухнул в кресло. У него еще хватило сил улыбнуться при взгляде на заколдованную монету, на которой единичка наконец-то сменилась нулём, а потом он просто провалился в глубокий сон без сновидений.

* * *

Накануне экзамена по Защите от Темных Искусств Гарри Поттер стоял, привалившись спиной к западной стене замка и, прищурившись, смотрел на закат. Он ощущал тепло нагретых за день камней, слушал шелест вьющегося плюща, вдыхал запахи травы и молодой листвы, а голова была пустой и легкой.

С полчаса назад его лучшая подруга, а по совместительству — первая ученица Хогвардса и староста Гриффиндора, отобрала у него конспекты и выпроводила на улицу: «…тебе просто необходимо подышать свежим воздухом, Гарри, а то ты заработаешь воспаление мозга! А после прогулки — спать! Рон, проследишь‼!»

Заметив согласный кивок Рональда Уизли, Поттер пробормотал что-то похожее на «…а еще друг называется…», но, тем не менее, подчинился; предэкзаменационная лихорадка сменилась странной апатией, его больше не волновала возможная оценка по ЗОТИ, его вообще больше ничего не волновало… так хорошо было стоять здесь и ни о чём не думать. Студенты редко забредали на эту часть школьной территории, а преподаватели — ещё реже, так что его уединению никто не помешает…

Ну, вот, накаркал! Со стороны озера приближались люди, звонкие девичьи голоса метались среди деревьев. Гарри, вздохнув, еще сильнее вжался в стену, стараясь раствориться среди побегов плюща… сквозь ресницы он видел двух девчонок, неторопливо бредущих по мощёной дорожке.

«Мелкие, — подумал Поттер, — курс третий-четвёртый, наверно. И не наши…»

Девочки не заметили прячущуюся фигуру у стены, а, может, просто не обратили внимания, поглощённые своим разговором, и продолжили свою беседу.

— …и всё-таки это ужасно романтично… такая любовь. А-а-а-х…

— Глупость это, а не любовь! Орфей — дурак!‼

— Да ты что?! Он так любил свою Эвридику, что себя не пожалел!

— Нет, дурак! Дурак‼! И к тому же неудачник‼! Он ведь не сумел…

Голоса затихли вдали, и Гарри наконец-то пошевелился. Он знал историю, о которой спорила «молодёжь», прочитал когда-то давно сборник древнегреческих мифов, в том числе и этот, о певце Орфее и его возлюбленной Эвридике. Поттер улыбнулся краешком губ — наивная сказка! Эвридика умерла, и Орфей вымолил у богов позволения спуститься в царство мёртвых и привести свою любимую обратно на землю…

…

момент истины

…

идея… невозможная… странная… самоубийственная… единственно верная… медленно просачивалась сквозь синапсы и нейроны, завладевая мозгом не хуже Зелья Одержимости…

…

Поттер стукнул себя кулаком по лбу и глухо застонал. Какой же он дурак‼! Запретная секция, чёрная магия, запрещённый ритуал… всё это изначально было неверно‼!

Глупый разговор двух незнакомых малолеток внезапно открыл ему глаза, подарил… надежду?..

Кто в этом мире любит Сириуса Блека? Он, Гарри.

Кто готов рискнуть всем, даже чужой и собственной жизнью? Он, Гарри.

Кто должен пройти через арку Смерти, чтобы вернуть Сириуса на землю? Он, только он, Гарри Поттер, и никто другой не в силах сделать этого!..

Он… он сумеет… дойдёт… найдёт крёстного и они вернутся сюда… вместе!

Сердце колотилось, как бешеное. Гарри вытер пот со лба и еще раз обдумал эту дикую мысль. Именно так. У него всё получится, он уверен. Гарри вспомнил про Окклюменцию и, помянув добрым словом профессора Снейпа, ещё сильнее укрепился в своем намерении — ни Снейп, ни Дамблдор не узнают, что он задумал, и не смогут ему помешать. Друзья… Рону с Гермионой он ничего не скажет, он больше не станет подвергать их опасности…

Солнце уже полностью скрылось за горизонтом, а воздух ощутимо похолодал, когда Гарри покинул своё убежище и направился в замок.

* * *

— Ты где был?!

— Как где? Гулял! Ты же сама велела…

— Я тебя отправила воздухом подышать, а ты исчез на три часа‼!

Усилием воли Гарри погасил лихорадочный блеск надежды в своих глазах и с искренним раскаянием пробормотал:

— Ребята, мне стыдно, честно… просто задумался, а в саду так здорово… тихо… пусто…

Рон и Гермиона сменили гнев на милость, и все трое еще немного посидели у камина, гриффиндорцы давно разошлись по спальням, так что в гостиной никого, кроме них не было.

— Ладно, спать пора, — зевнул наконец Рон.

— Угу, — задумчиво кивнул Гарри.

Гермиона Грейнджер с подозрением глянула на мальчишек — нет, Рон-то в порядке, а вот с Поттером точно что-то не то. Далеко на башне колокол пробил полночь, и девушка отбросила лишние мысли — завтра экзамен, надо взять себя в руки, а решением очередной загадки своего взбалмошного друга она займётся потом…

* * *

Когда в жизни человека появляется Высшая Цель, ежедневные дела и проблемы становятся мелкими и незначительными, как будто видны сквозь перевёрнутый бинокль.

Вот и у Гарри Поттера появилось такое «главное», которое затмило всё на свете. Он равнодушно готовился к экзаменам, отрабатывая в компании друзей махи палочкой, повторяя рецепты зелий, вспоминая сложные формулы заклинаний, даже сдавал по очереди Защиту, Чары, Трансфигурацию, но мысли его витали далеко. Он каждую секунду думал о появившейся у него идее, прорабатывал разные варианты действий, размышлял о вероятном исходе.

Иногда, перед сном, он утыкался носом в подушку, крепко-крепко зажмуривался и позволял себе помечтать. Вот, если — нет! нет! не если, ни в коем случае!.. — вот, когда он добьётся успеха, вернётся вместе с Сириусом из-за Арки… он почти наяву чувствовал тяжесть руки крёстного на своем плече, слышал его своеобразный лающий смех… и знал, что это и есть счастье.

Сдав все экзамены, Гарри, Рон и Гермиона медленно брели по территории школы. Завтра с утра Хогвардс-экспресс развезёт школьников по домам, большинство ребят не увидит друг друга до первого сентября. Это, правда, не относится к Поттеру и его друзьям — Дамблдор уже сообщил, что Гарри пробудет у родственников только часть лета, а потом, после дня рождения, совершеннолетний молодой человек имеет право поехать куда пожелает. Но лучше всего, если бы он пожелал навестить своих друзей и приехал в Нору. Разумеется, Гермиона тоже была приглашена погостить у семьи Уизли. Гарри и Гермиона с восторгом согласились, и теперь ребята втроём обсуждали предстоящий отдых. Постепенно их всех разморило на солнцепёке, и, перебравшись в тень, подростки попадали в густую траву.

Некоторое время они не говорили ни слова, а потом Гермиона, глядя в небо, небрежно и лениво спросила:

— Гарри, что ты задумал?

Поттер чуть не подавился травинкой, которую жевал, и резко сел.

— Ничего я не задумывал! С чего ты взяла?! — возмутился он. — Довольно с меня приключений, хватит!!!

— Не пытайся притворяться, у тебя это плохо получается! Тебя же просто распирает!

— Нет! Я не притворяюсь, и хочу просто провести спокойное лето, отцепись!

Даже Рон заподозрил неладное, когда Гарри принялся так неистово возражать, и, хотя ему было лень даже моргать, внёс свою лепту в разговор, правда, из мужской солидарности попытался сбить старосту с выбранной темы надёжным испытанным способом.

— Слушай, друг, колись давай! Ты же знаешь, Герм так просто не отстанет…

Девушка сверкнула глазами, но на провокацию не поддалась.

— Я точно знаю, ты что-то замышляешь, Гарри.

— Слушай, ты чересчур подозрительна! Тебе не кажется, что первыми бы меня вычислили Снейп с Дамблдором? Они владеют Легалименцией…

— А ты — умеешь от этого защищаться! — вмешался Рон.

— Гарри, — лукаво улыбнулась девушка. — Ты можешь пудрить мозги Дамблдору, Снейпу, В-вольдеморту, — чуть запнулась она на вызывающем страх имени, — но у тебя не получится обмануть нас. Это не магия, не Легалименция, не шарлатанство… просто… мы с первого курса вместе, пойми.

Поттер вздохнул. В самом деле, глупо было надеяться обвести вокруг пальца умную наблюдательную Гермиону, да и Рон, хоть и кажется бесхитростным, вовсе не так прост. Ничего-то от них не скроешь! И очкарик с досадой протянул:

— Да-а-а, оказывается, вместо учёбы, вы всё время за мной следили… не ожида-а-л…

— Мы друзья! Конечно, мы за тобой наблюдали! Мы же волнуемся!

— А вот этого не надо!!! Я достаточно взрослый и могу сам о себе позаботиться!

— Кто ж спорит… Но мы тебя не оставим! Куда бы ты ни сунулся, мы — с тобой!!!

— Даже не мечтай от нас отделаться, — встрял Уизли, — всё равно не выйдет. Успокойся, сядь и расскажи, что ты ещё придумал, — и, предотвращая новый поток воплей, добавил: — И не орите вы так, услышит кто-нибудь. Нам это надо?

— Не надо нам этого, — согласился Поттер. — Если вы перестанете меня допрашивать — я не буду орать.

— Перестанем, — неожиданно легко пошла на попятный Гермиона, но Поттер рано обрадовался, — если ты добровольно признаешься.

Поттер набрал в грудь воздуха для новой гневной тирады, но, натолкнувшись на непреклонные взгляды друзей, понял, что дальнейшие пререкания бессмысленны. Они не отстанут. Это… раздражало и злило, но в то же время почему-то… грело? Есть на свете люди, которым не безразлично, что с ним станет. И, тем не менее, он попробовал напомнить им, что его афёры, как правило, плохо заканчиваются, причём не для него, а исключительно для тех, кто рядом с ним:

— Слушайте, я не желаю вас в это впутывать. Помните, что было в прошлый раз? — его голос стал довольно ехидным. — Мало показалось? Хотите еще чего-нибудь словить на свою голову…

— Ну, ты же ловишь! А мы чем хуже? — усмехнулся Рон.

— Точно-точно, — подтвердила Гермиона. — Жизнь должна быть разнообразной и насыщенной, и ты нам это разнообразие обеспечиваешь. Куда ж мы от тебя, такого замечательного?

— Чокнутые, — хмыкнул Поттер, и тут ему пришла в голову идея: — А вообще, раз уж вы такие умные, почему я должен вам объяснять, что задумал? Отгадывайте сами. Честное слово, если угадаете — отпираться не буду.

Он снова откинулся на мягкую траву и убежал взглядом в небо. Летнее, высокое, голубое-голубое. А если прищуриться, не до конца, а так, слегка, то оно кажется более тёмным. Смотришь на него, а видишь синеву глаз крёстного. Поттер мог бы услышать версии, которые выдвигали его друзья — они не считали необходимым понижать голос — но ему было лень, он улетал в синюю бесконечность….

Рон с Гермионой после недолгого совещания пришли к какому-то выводу и захотели немедленно поделиться им с Поттером.

— Гарри, мы тут подумали… — не получив в ответ никакой реакции, Гермиона пощелкала пальцами на манер испанской танцовщицы: — Гарри, Гарри, ответь. Приём!

И опять в ответ — тишина. Рон извернулся и легонько пнул лучшего друга, вернее, хотел легонько пнуть, но чуть-чуть перестарался. В результате чего Поттер вернулся в реальность, правда, подскочив с невнятными проклятиями и гневно уставившись на Уизли. Тот, немало не смутившись, изрек:

— Мы тут посовещались и решили, что ты придумал новый способ спасти Сириуса, — может, Рон и продолжил бы свою речь, но Гарри от удивления выпучил глаза так, что стал похож на домового эльфа, и, заикаясь, выдавил:

— К-х-как…?

Гермиона с Роном самодовольно переглянулись и синхронно расхохотались. Немного отдышавшись, Поттер всё-таки попытался, вопреки своему обещанию, отпереться («Да, ну, что вы такое несёте, мы это уже проходили, с ума посходили, чес-сло»), но его друзья только молчали в ответ и загадочно улыбались. В конце концов, Гарри сдался:

— Мерлин вас покусай! Откуда вы только взялись такие догадливые на мою голову!

Несмотря на разбиравшую его досаду и нежелание навлекать на друзей очередную опасность, ему пришлось «чистосердечно во всём признаться». Ничего не попишешь — родственников нам посылает судьба, а вот друзей мы себе сами выбираем. И расплачиваемся за это.

С`est la vie.

* * *

Под хмурящимся лондонским небом по одному неприметному переулку неуверенно шагала троица подростков, два парня и девчонка. На одном из них была надета бейсболка такого ядовито-оранжевого цвета, что, казалось, будто его голова охвачена огнём. Остальные двое тоже были в бейсболках, но выглядели гораздо скромнее.

Ребята явно нервничали и вертели головами во все стороны, напоминая туристов из отдалённой провинции. На самом деле их целью был не осмотр достопримечательностей, а тщетная попытка сориентироваться и найти нужное место.

Гермиона Грейнджер, Гарри Поттер и Рон Уизли пытались обнаружить вход в Министерство Магии. Так уж случилось, что девушка приезжала в Лондон только с родителями и ни разу не была в этом районе. У Рона Уизли отец хоть и работал в Министерстве, но приводил сына к себе на работу только магическим способом, через каминную сеть, так что Рон тоже не знал, куда идти. И только Поттер однажды, два года назад, приезжал сюда на метро. Но это было давно, многое забылось, к тому же тогда он не сам искал дорогу — его вел Артур Уизли. И теперь уверенность в благополучном исходе таяла с каждым шагом.

Парень в очередной раз поднял руку, чтобы потереть лоб для стимуляции мыслительной деятельности, и наткнулся на жёсткую ткань бейсболки.

— Чёрт! — раздражённо выругался он. — Гермиона, неужели эта штука так необходима?!

— Конечно, — невозмутимо сообщила девушка. — Не стоит привлекать ненужного внимания.

Рон скосил глаза вверх и зажмурился от кошмарно-кислотного цвета своего головного убора.

— Хочешь сказать, что ТАК на нас никто внимания не обратит? — простонал он в полной солидарности с Гарри.

— Твоя бейсболка здорово отвлекает внимание от чего угодно, — девушка по-прежнему была спокойна, как спящий василиск. — И не ной! Знал бы ты, как долго я искала именно такую яркую, а потом ещё пришлось пришивать эмблему этих твоих «Пушек»… а ты-ы-ы…

— Рукодельница ты наша, — хмыкнул Поттер, — и вяжешь, и шьёшь… хозяюшка…

Вдруг он остановился, не закончив фразу, и его глаза загорелись охотничьим блеском:

— Вот она, точно, — выдохнул он, показывая на покосившуюся обшарпанную телефонную будку, неподалёку от которой стояли большие мусорные баки.

Остальные двое кивнули в подтверждение — они тоже узнали вход в Министерство. Втиснувшись в будку, ребята набрали цифры 6-2-4-4-2, а в ответ на вопрос о причинах прибытия сообщили: «Посещение разных отделов Министерства в целях профориентации» и получили значки с соответствующими надписями. Это была гениальная идея Гермионы, подобные значки должны позволить им пройти вниз, не вызывая особых подозрений.

Так и случилось. Мрачный мужчина, ехавший с ними в лифте, хотел спросить о чём-то, видимо, что они забыли в Отделе Тайн, но глянул на переливающиеся буквы «Профориентация» и промолчал.

Отдел Тайн был пустынным и вызывал дрожь, тем более что это место напомнило ребятам отнюдь не о приятных событиях.

Они беспрепятственно дошли до нужной комнаты и остановились на самом верху лестницы, ведущей к помосту с Аркой.

Впечатление было жутким; кровь застыла в жилах, а кожа покрылась мурашками. В этом месте казалось кощунством говорить… шевелиться… жить… а ведь год назад здесь кипел бой и никто из воюющих не ощущал ничего подобного.

Поттер повёл плечами и начал решительно спускаться по каменным ступеням. С каждым шагом его решимость таяла как мороженое в духовке, а озноб усиливался. Он с тоской вспомнил жаркий огонь в камине, зыбкое марево над раскалённым асфальтом в Литтл-Уинниге, шерстяное одеяло и прочие тёплые и уютные предметы. Его шаги замедлились; невнятный шёпот, доносящийся из Арки, манил, колеблющаяся чёрная ветхая ткань Завесы притягивала, а потусторонний ужас, поселившийся в этой комнате с незапамятных времён, велел бежать отсюда, сломя голову.

Гарри не хотел бежать, не хотел! У него была ЦЕЛЬ, ради неё он стоял сейчас в этой комнате… но ноги отказывались двинуться с места и сделать шаг вперёд.

Внезапно, без каких-либо предварительных звуков и движений, ему на одно плечо легла нежная девичья рука, а на другое — широкая ладонь Рона. Гарри Поттер ощутил тепло их рук, дружеское участие и поддержку… и шагнул вперёд.

Взойдя на каменный помост, трое подростков остановились в нескольких шагах от Арки. Вблизи она пугала ещё сильнее, но парень вспомнил крёстного, его удивлённое лицо и выгнувшуюся грациозной дугой фигуру… и без колебаний, отрывистым жестом отдёрнул Вуаль.

Сквозь Арку совершенно без искажений была видна всё та же комната, продолжение помоста, противоположная стена… и только усилившийся прохладный сквозняк да ощущение ветхой ткани в руке напоминали о жестоком равнодушии этого древнего артефакта.

Поттер оглянулся. Его друзья бок о бок стояли в паре футов от него; при виде Рона, комкающего в руках ярко-оранжевую бейсболку, Гарри вспомнил о своей. Но вместо того, чтобы избавиться от этой детали одежды, которая ему вообще-то здорово мешала, он только поглубже её натянул. Пусть с ним останется материальная частичка его друзей…

Ребята молчали. Слов не было, да и не нужны слова в такой ситуации.

Но, уже шагнув в Арку, не глядя, куда шагает, ощутив себя в чужом пространстве, Гарри Поттер произнёс:

— Я вернусь не один. Или не вернусь вовсе.

Он ещё успел увидеть, как Рон и Гермиона помахали ему, а в следующий миг Завеса, как будто обладала собственной злокозненной волей, вырвалась из его руки и отрезала парня от мира живых.

* * *

А в Комнате Смерти Отдела Тайн Британского Министерства Магии парень с девушкой уселись на край каменного помоста, и девушка достала из кармана песочные часы, которые поставила на пол.

В тишине зала слабо колыхалась Вуаль, молчали подростки, медленно падали песчинки в часах, отсчитывая мгновения вечности.