Молчание

Гермиона Грейнджер опаздывала. Просто катастрофически опаздывала на урок, чего не случалось уже давно. И странная тихая улыбка на лице плохо сочеталась с её быстрым шагом.

А опаздывала Гермиона потому, что зачиталась во время обеда.

Хотя к чему себя обманывать, за полчаса она не перевернула ни одной страницы. Да что там страницы, и пары абзацев не прочла. Уставившись в книгу, она слушала болтовню мальчишек — Гарри и Рона.

Они вроде бы обсуждали квиддич, но предмет их разговора её мало интересовал. Просто ей нравилось слышать их голоса, ловить интонацию… Голос Рона, пытавшегося что-то доказать другу уверенным тоном, однако немного сомневавшегося в своей правоте; голос Гарри, соглашавшегося с ним, но явно считавшего, что знает всё лучше и без подобных советов.

Гермионе было уютно, хорошо и приятно слушать эту привычную мелодию дружбы.

И пусть она точно знала, что Уизли говорит только для того, чтобы не дать Гарри задуматься о кое-чём очень тягостном, а Поттер соглашается с Роном лишь затем, чтобы не обидеть. Пусть. Всё равно музыка их голосов значит намного больше, чем слова, произносимые ими.

А Гермиона молчит, глядя в книгу. Но это не значит, что её партии нет в этом хоре. Просто она другая… Тихая, порой даже незаметная, а порой набирающая силу, ведущая, но чаще почти неслышная.

Иногда умение молчать в нужные моменты скрепляет дружбу сильней, чем тысяча слов о верности и долге.

Дружбу…

А любовь?

Может ли тишина непроизнесенного слова стать её началом?..

Гермиона слегка погрустнела.

Потянувшись за кубком с соком, она невольно коснулась руки Рона, сидевшего подле нее. Замерла, залюбовавшись на солнечные лучи, рассыпавшиеся золотом вокруг его широкой ладони.

Рон на миг замолчал. Как-то смущенно и нежно.

И осторожно, тепло и трогательно погладил мизинцем тыльную сторону ладони девушки. Забыв о соке, Гермиона смотрела на их руки, так и оставшиеся лежать на столе… Близко-близко. Она с трепетом наблюдала, как Рон еще чуть-чуть придвинулся к ней и, возобновив разговор с Гарри, будто само собой разумеющееся, накрыл своей ладонью маленькую ручку Гермионы.

Молчание может сказать многое, надо просто уметь его слушать.

Гермиона, не отрывая глаз от книги, улыбнулась своим мыслям.

В музыку дружбы осторожно, несмело, но почти неотвратимо вплеталась ещё одна мелодия — теплая, как ладонь Рона, светлая, как солнечные лучи, запутавшиеся в его волосах, и нежная, как молчание, породившее её.