Драко Малфой закрыл дверь и замер на ступеньках шикарного особняка. Пронзительный ветер заставил его поежиться — да, одет он явно не по погоде. Конечно, попозже будет теплее, но в пять утра тонкая жилетка явно его не спасет. Драко глубоко вдохнул колючий холодный воздух, обхватил себя руками и быстро сбежал по ступенькам — не стоять же ему там все утро.
Драко надо было идти домой.
Домой… Идя холодными пустынными улицами, Драко размышлял над иронией жизни, которая заставила его, потомка древнего рода, выросшего в еще более шикарном особняке, чем тот, что остался у него за спиной, называть домом конуру в фабричном районе с обсыпающейся штукатуркой и волнистыми окнами. Окна действительно были волнистыми. И это не магия сделала их такими для украшения, просто каприз человеческой безрукости — два маленьких окна были сколочены из тонких, неровно сбитых щепочек, от чего в щели можно было просунуть руку, а сквозняк гулял такой, что его буквально выдувало из комнатушки.
Драко вовсе не был сильным мачо, стойко и мужественно принимавшим подобную иронию, косо усмехаясь ей уголком рта. Он ныл, куксился и даже плакал. Но прошло уже шесть лет, и он сам устал от собственного нытья, от которого все равно не было никакого толка. Не то чтобы он не мог себе позволить лучшего жилья (не намного лучшего, но все же), но за эти годы он многому научился — например, не жить сегодняшним днем и думать о будущем. А в будущем перспектив у него было даже меньше, чем сейчас.
Драко о многом жалел. Это было глупо — теперь он это понимал — так гордо уйти из магического мира, хлопнув дверью. Сейчас бы он поступил иначе: ползал бы на коленях и умолял, плакал, просил — ему было противно это сознавать, но что толку притворяться перед самим собой. И не делал он этого сейчас опять же не из гордости, а из страха — кто знает, какая ситуация сложилась в магическом мире и не захотят ли они забрать свое великодушное прощение назад. Плохая жизнь лучше хорошего поцелуя дементора, как гласит народная мудрость. Да и что ему даст возвращение? Кто возьмет на себя обузу — кормить никому не нужного изгоя? Его родители погибли, а деньги… Кто знает, что стало с малфоевским состоянием. Оно просто исчезло. Первое время Драко надеялся, что отец просто так хорошо запрятал деньги. Но деньги тогда так и не нашлись. И не нашлись до сих пор. А работу он все равно не найдет — кому нужен преступник, даже амнистированный? Слишком много боли пережито, почти все потеряли в этой войне кого-то. Кто сможет быть настолько великодушным, чтобы жить и работать рядом с ним и не вспоминать его прошлого?
И Драко жил, как мог. Давно уже отказался от честолюбивых надежд, от романтических иллюзий, от несбыточных желаний и возбужденного ожидания. Он учился на своих ошибках и кочевал по жизни перекати-полем. И дело не в том, что он не мог нигде зацепится, просто… Отсутствие маггловского образования и даже элементарного представления об этом мире не слишком помогало ему устроиться. Он был не приспособлен к такой жизни: шрамы на руке — память о работе на заводе (ему чудом сохранили руку), больная спина — работа на складах (от операции его спасло полное отсутствие денег, но паралич продолжает висеть над ним дамокловым мечом), а еще много чего было — порванные связки, синяки. Были наркотики — маггловские, от них Драко чуть не умер (в очередной раз). В больнице ему сказали, что с его здоровьем наркотики ему принимать можно, только обеспечив сначала себя деньгами на похороны — налогоплательщики не обязаны хоронить самоубийц за свой счет.
Драко уже смирился с тем, что до 25 лет он не доживет, когда в каком-то дешевом баре, куда зашел без денег — посмотреть, как люди пьют и едят, познакомился с мужчиной, который накормил его, угостил выпивкой, дал денег, попросив взамен сущую ерунду. Едой и выпивкой Драко тошнило еще два дня, зато деньги остались и очень пригодились, когда в организме не осталось ничего, способного быть извлеченным без опасности для жизни. Когда деньги кончились, Драко нашел работу официанта в маленьком кафе, а через пару дней снова отправился в знакомый бар, который со временем стал для него вторым домом. Это было три года назад.
Иногда Драко жалел о выборе, который сделал в тот вечер, иногда принимал, как должное. Некоторые встречи научили его многому, некоторые — добавили синяков и ссадин на теле и в душе. Один неплохой человек помог Драко открыть счет в банке и научил вкладывать деньги на будущее (молодость не вечна, что ты будешь делать через 10 лет?). Другой — разбил ему нос и вывихнул руку. Ночуя в особняках и отелях, Драко отказался от мысли завести нормальное жилье — все деньги шли в «благотворительный фонд Драко Малфоя» на тот случай, если он, может быть, доживет до тридцати. Сидя в баре, он встретил свою любовь и получил от него секс, деньги и метафорический плевок в душу. Повторно попробовал наркотики и к вящему сожалению был снова спасен за счет неумеренно щедрых налогоплательщиков. А в качестве бонуса познакомился с пожилым врачом — отцом семейства, который почти год учил его житейской мудрости и заботился о его здоровье в перерывах между работой и сексом. Иногда Драко казалось, что он почти полюбил его, а закончилось все печально — как всегда для него: старший сын доктора с друзьями в подворотне и в руках у них ножи и дубинки — два сломанных ребра и три пореза. Много боли, но ничего смертельного.
Драко поклялся никогда больше не привязываться к тем, кто дает ему деньги. Но где же он тогда может найти привязанность, если все те связи, в которые он вступал за последние годы, заводились именно ради денег.
* * *
Встретились они случайно. Растерянный оборотень, впервые оказавшийся далеко от дома и с усталой обреченностью ожидающий неотвратимо приближающегося полнолуния. Один, в чужой стране. И разыскиваемый преступник, загнавший сам себя в ловушку изгнания. Он сварил оборотню зелье. Люпин не узнал его. Впрочем, в какой очередности это произошло, он теперь уже не мог сказать. Он назвал оборотня идиотом, неспособным трезво и рационально смотреть на положение вещей. Люпин назвал его убийцей. Они оказались в одной постели на следующий день после полнолуния — он не удержался и пришел проверить, не съел ли Люпин кого-нибудь. Да кого он обманывает?! Он просто переживал и изнывал от нетерпения увидеть единственное связующее звено с прошлой жизнью. В тот день он так от Люпина и не ушел. Они прожили вместе 8 дней. Он задыхался от спокойной мудрости взгляда, доброго и мягкого, от легких, ненавязчивых прикосновений, с помощью которых Люпин делился своим теплом днем, и жесткой, звериной силы, с которой он подминал его под себя ночами. Он никогда не чувствовал себя… так. Занимаясь привычным самоанализом, он так и не смог подобрать определение этому ощущению. На восьмой день он почувствовал, что задыхается без всего этого. Этот человек (или не-человек) стал для него необходимостью, потребностью. Он никогда не знал подобного, не чувствовал. Никто никогда не называл его своим и не принадлежал ему. Он понял, что не сможет жить без этого. На рассвете он встал, собрал вещи и ушел. Люпин даже не проснулся. Когда он вышел на улицу, полил дождь, заставляя вернуться. Он не послушал.
И теперь, спустя больше года, он категорически отказывался признаться себе, что, какая нужда пригнала его в ненавистную Англию, навстречу дементорам и собственной гибели.
* * *
Драко уже довольно долго сидел в любимом баре, когда почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Это не было необычным. Вечер вообще не предвещал ничего необычного. Именно так начинался обычный вечер одинокого мужчины в баре — пристальный взгляд, знакомство и пошло-поехало. Поэтому Драко продолжал пить, делая вид, что ничего не замечает. Осмотревшись краем глаза, он даже вычислил возможного «клиента» — тип, сидящий в самом темном углу.
Драко просидел в баре еще два с половиной часа, а тип так и не предпринял никаких действий. Наконец, Малфою надоело. Потенциальных клиентов тут не предвиделось, и он, расплатившись, вышел на улицу. Драко как раз раздумывал над тем, не пойти ли ему просто домой, когда кто-то грубо схватил его за плечо, и все мысли были вытеснены ощущением знакомого рывка аппарации.
Драко упал на кровать и тут же вскочил. Сразу ему показалось, что он совершенно один, но, обернувшись, увидел силуэт у окна. Против света Драко не мог разглядеть его, но сразу понял, что это тип из бара. И он маг. У Драко перехватило дыхание. Маг-англичанин — 99 шансов из ста, что в нем опознают либо Драко Малфоя, либо просто Малфоя. Слишком сильно семейное сходство. Значит, завтра во всех газетах могут появиться статьи о том, как поживает и чем занимается потомок древнего чистокровного рода. Позор. Драко представил себе заголовки «Потомок чистокровного рода промышляет проституцией». А хуже этого может быть только заголовок «Потомок чистокровного рода, промышляющий проституцией, приговорен к поцелую дементора». Нет, только не это!
— Послушайте… — Драко сделал шаг навстречу силуэту.
Силуэт резко шагнул к Драко и, больно вывернув руку, бросил обратно на кровать. Хриплый голос спросил:
— Сколько ты берешь?
— Я не… — Драко не собирался опускаться так низко.
— Молчи и делай, что я говорю.
Но голос больше ничего не говорил. Удерживая правую руку в болезненно вывернутом состоянии, тип стал свободной рукой торопливо и неуклюже срывать с Драко одежду. Драко похолодел. Ему вдруг некстати (или как раз кстати) вспомнились рассказы его доктора о семейных изнасилованиях. «Закон утверждает, что нельзя изнасиловать собственную жену и проститутку. Но изнасилованным женам и проституткам от этого не легче». Насилие. Драко зажмурился, к горлу подступил комок. Нет, он не позволит изнасиловать себя. Пусть лучше это будет его работой. Он выполняет свою работу и берет за это деньги. К Мерлину гордость. Он не может позволить сломать себя.
— 150 фунтов, — голос был тоненьким и жалким, но Драко было наплевать. — 150 фунтов за всю ночь. — Только бы за что-то зацепиться. Иначе он не сможет жить дальше.
— Идет.
Драко почувствовал, что из глаз покатились слезы. Как он ненавидел себя за слабость. «Это не насилие, это работа», — как заклинание повторял про себя Драко. Он получит деньги. Гораздо больше, чем зарабатывал в кафе за неделю, даже чуть больше, чем давал ему последний любовник — хитрая слизеринская натура и тут дала о себе знать. Он положит деньги… Драко вскрикнул. Тип вошел в него неожиданно и очень болезненно, при этом еще сильнее вывернув руку. Драко закусил губу, слезы полились еще сильнее. Нет, он заслужил и порадует себя чем-нибудь. Купит себе пирожное безе — Драко с детства обожал безе. Или нет. Клубника. Драко уже не помнил, когда он в последний раз ел клубнику. Иногда ему так хотелось клубники, что он даже видел ее во сне, а потом приходил к магазину и смотрел, как люди покупают ее, но у него никогда не было денег, чтобы купить самому. Он купит себе клубники — на все деньги. Пойдет в парк и будет есть, глядя на озеро. Картина был такой чудесной, что Драко перестал плакать и почти не замечал мужчину, грубо входящего в него. Наконец, он почувствовал, что скоро все закончится. У него во рту уже был вкус клубники, когда он вдруг вспомнил свои страхи. Азкабан. Кто ему сказал, что этот человек заплатит ему, а не сдаст аврорам? Что если он прямо отсюда аппарирует в Азкабан с Драко — как есть, без штанов, и он уже никогда не поест клубники. Никогда. Незнакомец издал звук, похожий на рычание, и кончил, а Драко разрыдался от обиды и разочарования. Ему казалось, что он уже держал клубнику в руках, а этот человек вот так взял и отнял.
Мужчина осторожно вышел из него и отпустил руку.
— Что, так больно? — это прозвучало почти заботливо.
Мужчина положил руку Драко на плечо. «Вот и все», — подумал Драко, сжался на кровати и еще громче зарыдал.
— Ну, — рука сжала плечо, а голос зазвучал угрожающе.
— Это несправедливо! Я хочу клубники! — прорыдал Драко, вжимаясь в кровать.
Рука замерла на плече, и какое-то мгновение в тишине раздавались только рвущие душу всхлипы. Затем рука исчезла. Легкие шаги, звук открывающейся двери.
— В следующий четверг на том же месте. Иначе…
Голос не договорил, но Драко поспешно кивнул. Он и сам знал, что будет, он придет. Дверь закрылась.
Драко некоторое время еще ревел, вытирая слезы и сопли о гостиничное белье. Затем, икая, поднялся. В комнате обнаружилась дверь в ванную, которой Драко воспользовался. Выйдя из ванной, Драко взглядом наткнулся на прикроватную тумбочку. На ней лежали деньги. Много. Втрое от названной Драко суммы.
Драко оделся, сгреб деньги в карман и вышел и отеля.
Уже рассвело, и Драко отправился в любимый магазин. Там он долго смотрел на стеллажи, с которых круглый год не пропадает клубника.
По дороге в банк Драко съел пирожное безе. Клубнику он не купил. Он шел, низко наклонив голову, и знал, что выглядит отвратительно. Чувствовал он себя так же. Проходя мимо какого-то кафе, он чуть не столкнулся с чьими-то ботинками. Вывернув в последний момент, он, даже не подняв головы, пошел дальше. За его спиной звякнул колокольчик.
* * *
Он помнил тот день, когда они встретились. Он ненавидел этого человека — убийцу и предателя, который в тот момент был единственным близким ему человеком на всем земном шаре. Кто мог знать, что, оставшись один во враждебном мире, без преданных друзей-мародеров, без лояльных и дружелюбных знакомых, сам он станет так слаб и беспомощен. Кто знал, что злой и коварный враг протянет руку помощи — просто так, молча, ничего не требуя и даже не желая. И он не выдал. И даже угрызений совести не почувствовал. Они обменялись оскорблениями, как клятвами, и прожили вместе 8 дней. Никто никогда не был так близок к нему. Ни с кем никогда он не мог быть самим собой — нежным, любящим, жестоким зверем. И никогда уже не сможет.
А потом Северус ушел. Торопливо собирал вещи, беспомощно оглядывался, проверяя, не забыл ли чего. У него дрожали руки. Он смотрел и как-то отстраненно думал о том, что может встать и остановить его, поговорить, убедить, хотя бы узнать причины. Но не сделал этого. Пусть уходит, — говорил он себе. — Северус достоин этого. Достоин свободы. Он еще долго лежал после того, как дверь тихо закрылась, смотрел в окно на тяжелые осенние тучи. А затем пошел дождь, проливая за него слезы разлуки. Или оплакивая его. Хорошо, когда есть кому поплакать о тебе. Чувствуешь себя… нужным?
На следующий день он уехал.
* * *
— Ну, здравствуй, — Гарри Поттер приподнялся с места. — Как жизнь молодая?
— Не такой уж и маленький, — криво усмехнулся молодой человек. — Давно не виделись.
— Да, давненько. Какие новости?
— Ничего такого, о чем я хотел бы сейчас говорить.
— Что все так плохо? — озабоченно спросил оборотень.
— Ну, почему ж все? Не все, — флегматично пожал плечами Гарри.
— И что хорошо?
— Мы с тобой еще живы, — для шутки сказано слишком серьезно.
— Ты стал циником.
— Я стал убийцей и психом. Почему бы мне не стать еще и циником — для разнообразия?
— Гарри…
— Я рад тебя видеть, Ремус. Как тебе жилось все это время?
— Да ничего. То там, то сям. Мир, оказывается, большой. И совершенно не интересный.
— Но ты ведь так мечтал его увидеть.
— Да, и я благодарен, что ты мне в этом помог. Просто я понял, что мир слишком велик для меня одного. И возможно, от этого больше пугает, чем радует.
— Когда ты приехал?
— Гм… Недавно, — неуверенная пауза.
— То есть ты уже некоторое время в городе?
— Ммм… Да. Понимаешь, мне нужно было привыкнуть…
— Ремус, ты не должен оправдываться — я все понимаю. Ты был не один?
— Нет, я был один. Я всегда один, Гарри, — с грустной улыбкой сказал мужчина.
— А Тонкс?
— Гарри, прошло много лет — ты еще не выкинул эту историю из головы?
— Мне кажется, она до сих пор любит тебя.
— Она достойна лучшего. Что я могу ей дать? Беседы типа «Дорогая, завтра полнолуние, это значит, мне пора в командировку, а на праздник в честь Рождества ты пойдешь сама» или «Дорогая, конечно же, я не пойду с тобой на вечеринку. Там будут твои сослуживцы, а все еще слишком хорошо помнят, что Фенрир загрыз мальчика Доусона». Гарри, она молодая, веселая, беззаботная, а я старый больной оборотень.
— Ремус, все это чепуха. Ты вовсе не старый…
— Гарри, мне раньше тоже казалось, что она заряжает меня своей энергией, что я чувствую себя с ней молодым. Я не знаю, может, мне это казалось, может, я просто действительно постарел. Я устаю от этого, Гарри. От ее беспечности, от ее энергии, от ее веселости и заботливости. Я привык быть один. Я устаю от необходимости соответствовать, оправдывать ожидания.
— Знаешь, я ожидал бы услышать эти слова от Снейпа, но не от тебя, — Ремус вздрогнул. — Ты просто не любишь ее.
— Возможно, ты прав. А как ты? Как твои отношения с Джинни?
— Это нечестный прием, Ремус. Ты переводишь разговор. Ты же знаешь, мы с Джинни расстались уже давно.
— Почему?
— Ты знаешь — это было опасно.
— Для кого?
— Для нее, конечно. Все, кто был рядом со мной, подвергались опасности.
— Как Рон и Гермиона, прошедшие с тобой этот путь до конца? Ты считаешь, это не отговорки?
Гарри задумчиво посмотрел в окно.
— Я не умею любить, Ремус. Я умею ненавидеть и убивать.
Ремус пожал плечами.
— Тебе всегда было кого ненавидеть и кого убивать. Может, у тебя просто не было того, кого ты смог бы любить?
Гарри криво усмехнулся, не отрывая взгляда от окна.
— Всегда подозревал, что ты философ.
— Я реалист. Во мне живет зверь, который видит мир, не искривленный условностями.
— И что это тебе дает?
— Ничего. А почему это должно мне что-то давать? — удивился Ремус. — Это просто часть меня.
— Ремус, тебе не кажется, что мы стали злыми? — спросил Гарри, продолжая смотреть в окно. — Весь мир стал злым. Мы все стали похожи на Снейпа. Этакий мир клонированных Снейпов. Тебя это не пугает?
— Думаю, мы просто увидели мир таким, каким он со свойственной ему проницательностью увидел гораздо раньше. И испугались. Страх делает человека злым. А страх порожден болью. Мы все прошли этот путь и в полной мере повторили его ошибки.
— Ты знаешь что-то про него?
— Нет. Кстати, только что перед кафе я чуть не столкнулся с парнем. Мне показалось, что это младший Малфой.
Гарри поднял на Ремуса глаза.
— Ты уверен? — зло бросил он. — Он еще жив? Я слышал, что он давным-давно погиб.
— Да нет, это он. Правда, выглядит он очень плохо.
Гарри пожал плечами.
— Плохо выглядящий Малфой, — усмехнулся он. — Мир катится в тартарары.
Несколько минут оба молчали, каждый думал о своем.
— Я рад был тебя повидать, Ремус, — первым очнулся Гарри. — Мне пора на работу. Давай поужинаем как-то вместе.
— С удовольствием, Гарри. Я пока живу в гостинице, но сегодня-завтра определюсь, где буду жить. И сразу тебе сообщу. Ты живешь там же?
— Да, в Годриковой лощине. Я буду ждать.
Гарри поднялся из-за стола и расплатился. Ремус тоже поднялся.
— Я провожу тебя, Гарри.
— Давай.
Вместе они вышли из кафе. За их спинами неожиданно громко звякнул колокольчик. Ремус вздрогнул и резко обернулся. Дверь с громким стуком закончила свое движение, закрывая от их взглядов нового посетителя.
* * *
Драко не помнил, когда он начал ждать этих четверговых встреч. Возможно, это началось после того раза, когда мистер Икс (так Драко для себя называл таинственного клиента) впервые остался ночевать с ним.
После памятной первой встречи прошло уже полтора месяца, и каждый четверг был похож один на другой: он подходил к Драко сзади, приглашал выйти, аппарация, быстрый или медленный (в зависимости от настроения клиента), но всегда грубый, жесткий секс. За все это время Драко так ни разу и не увидел лица незнакомца — всегда сверху, всегда со спины.
Тот четверг ничем не отличался от остальных. Все прошло как обычно до того момента, когда в комнате отеля вместо того, чтобы наскоро раздеть Драко, мистер Икс первым делом завязал ему глаза. С этого момента четверги перестали быть похожи один на другой — они начинались одинаково, но с момента, когда глаза Драко оказывались завязаны, все происходило совершенно непредсказуемо. Они меняли позы, позиции, места. Икс позволял Драко проявлять инициативу, а в следующий момент жестко осаживал его, указывая на свое главенство. Он по-прежнему был груб, но никогда чрезмерно. Часто он бил Драко — не слишком сильно, но болезненно, то ли выпуская наружу сдерживаемый гнев, то ли утверждая свое господство над телом Драко, и всегда залечивал раны перед уходом. А главное всегда более чем щедро платил.
Еще несколько месяцев четверговые встречи продолжались в новом распорядке. И однажды Икс не ушел. Обычно он всегда уходил после секса, оставляя Драко в оплаченной на всю ночь комнате. Сам поднимался, одевался, клал деньги на тумбочку, шептал залечивающее заклинание и выходил. А в ту ночь он откинулся на подушку, несколько минут тихо лежал, затем потянулся и прошептал залечивающее заклинание. А потом удобно устроился и замер. Молча. Он не обнимал Драко, не просил обнять его, не подвигался ближе и не разговаривал. И не спал — Драко прекрасно слышал это. И вот тогда Драко впервые понял, что этот человек так же одинок, как и он, и почувствовал к нему жалость и странное родство с ним. В ту ночь они так и лежали — каждый на своей половине кровати, притворяясь спящими. Икс ушел на рассвете.
Все последующие четверги он всегда оставался на ночь, а Драко стал ждать этих встреч. Через некоторое время Драко решился обнять незнакомца — тот вздрогнул и напрягся, но не отодвинулся. А еще через какое-то время Драко впервые заговорил. Он спросил: «Как дела в магическом мире?».
Икс ответил на вопрос Драко спустя три недели с того дня, как он был задан. Со стороны Драко никаких попыток завязать разговор больше не исходило, и поэтому он был искренне удивлен, когда услышал знакомый хриплый голос.
— В Магическом мире, мать его, как всегда твориться хрен знает что, — зло сказал он. — Мне интересно, своих министров маги отбирают по определенному принципу или у них есть метод специального выращивания?
— Ммм? — ошалело промычал Драко, не зная, что сказать.
— В любом случае министры все как на подбор — полные идиоты. И с их посильной помощью магический мир скоро получит не то очередную войну, не то очередную революцию. Возможно даже, очередного… Темного лорда.
Драко заметил заминку Икса перед словами «Темный лорд», но решил потом проанализировать ситуацию.
— Хм. Не думаю, что министерство допустит появление второго Темного лорда, — осторожно заметил Драко, боясь спугнуть разговорившегося Икса.
— Допустит??? Да оно жаждет его, просто таки делает все возможное, чтобы заполучить его!
— А… кандидат на роль Темного лорда? Или они собираются его воспитать? — решил пошутить Драко.
— Зачем? Уже воспитали.
— Хм. Да? Очевидно, я не в курсе последних событий.
— Пф. Чем Гарри Поттер не кандидат?
От упоминания этого имени Драко вздрогнул.
— Поттер? Э-э… Спаситель Магического мира? Герой? Рыцарь добра и света и все такое? — ошеломленно спросил Драко, приподнимаясь и удивленно глядя в темноту.
— Ага, и все такое. Этот светлый рыцарь столько народу во время войны положил…
— Так это же он… с врагами боролся, — торопливо перебил Икса Драко, опасаясь, что это проверка его на политкорректность.
— С врагами… — хмыкнул Икс. — А говоришь не в курсе событий — газеты наизусть цитируешь.
— Это я в начале читал запоем — ностальгия замучила, — от неожиданности Драко сказал правду и осекся. Повисла тишина. Драко уже испугался, что Икс замолчит или уйдет, но он продолжил:
— В газетах это может и враги, а на самом деле те же кости, мясо, требуха, сопливые дети, надоедливые родственники.
— Так, а что Поттер?
— Говорят, окончательно мозгами тронулся.
— А…, — махнул рукой Драко. — Мне это еще, когда я в Хогвартсе учился, обещали.
— Вот он и трудится над собой, чтоб тебя не разочаровывать.
— Не думаю, что Поттер станет вторым Лордом, — с сомнением произнес Драко.
— Жизнь покажет.
С этими словами Икс встал, оделся и ушел. Когда Драко снял повязку, оказалось, что уже рассвело.
С этого дня они часто вели разговоры: иногда о политике, иногда на другие темы, часто о Поттере. Драко не понимал, что Икс чувствует к экс-гриффинндорцу: то казалось, что он ненавидит его, то — что жалеет. Однажды Драко первым заговорил о нем, за что Икс ударил его, а затем довольно мирно объяснил, что не желает говорить об этом.
Так шло время. Однажды, не зная, чем занять свободное время, Драко подсчитал — оказалось, они вместе уже 11 месяцев. Вместе… Забавно, но у него и правда было ощущение, что они вместе. Может, от твердого убеждения, что у Икса тоже никого нет, кроме него. Драко хотел даже поделиться своим наблюдением с любовником (с некоторых пор Драко называл для себя Икса именно так), но в следующий раз тот огорошил его вопросом.
— Почему ты этим занимаешься?
— Что?
— Проституцией. Почему ты этим занимаешься?
Драко открыл рот от неожиданности.
— Это не проституция. Я просто встречаюсь с людьми.
— За деньги?
— Ну…
Что он мог сказать? Что у него не было выбора? Что он чуть не умер? Что он не хотел, но… Это было так жалко — Драко не хотел быть жалким. Он соврал:
— Мне нравится, — с нахальной усмешкой сказал он. — Много секса, а за это еще и платят.
Икс ударил его, больно. И не залечил перед тем, как выйти, хлопнув дверью.
В следующий четверг он не пришел.
Икс не пришел и в последующие четверги. Три четверга Драко просидел в баре целые сутки, боясь пропустить его появление. Затем стал ходить в бар каждый день — до работы, после работы, вместо работы. Он давно уже отказался от прибыльных связей — он чувствовал свою принадлежность этому таинственному человеку. Человеку, которого, судя по всему, в его жизни больше не было. Нет, вряд ли это можно было назвать любовью, просто Икс был ему близким, почти родным человеком, с которым его связывало знание о магическом мире — мире, который, несмотря на проведенные у магглов годы, Драко считал своим домом. А возможно, дело было в самом Иксе — было в нем что-то привлекательное, дикое, страстное, вызывающее у Драко возбужденное восхищение. Драко не мог этого понять, да и не хотел. Одно было ясно — продолжать жить, как раньше, он не будет, больше не хочет себя продавать и не сможет, морально, эмоционально, физически. Даже когда он принимал решение начать такую сомнительную карьеру «содержанки», он не чувствовал такого отторжения, как сейчас.
На исходе четвертой недели Драко подошел к бару, потоптался у входа и… ушел домой.
* * *
Ремус нервно теребил меню. Гарри опаздывал, что бывало с ним редко. Молоденькая девушка, нервозно буркнувшая что-то про опоздания на работу, принесла два сомнительной свежести кофе. Наконец появился Гарри. Он был бледный, худой, дерганный — Ремуса очень беспокоило его состояние. Гарри кивнул оборотню и устало опустился на стул.
— Здравствуй, Гарри. Как жизнь?
— Прекрасно, — мрачно заявил собеседник.
— Ты давно не появлялся, — мягко упрекнул Люпин.
— У новых Темных Лордов всегда дел по горло. Всех-то надо застращать, всем-то надо соли на хвост насыпать. Работы не початый край.
— Гарри, это не смешно. Мне не нравится, когда ты так шутишь.
— А кто сказал, что я шучу?
— Я бы на твоем месте не обращал внимания на газетные сплетни. Можно подумать, для тебя новость подобные инсинуации.
— Ты никогда не будешь на моем месте, — прозвучало грубо, и Гарри это заметил. — Извини, я не имел в виду…
— Конечно, я никогда не буду на твоем месте, — пожал плечами Люпин. — Как и ты на моем. Я никогда не буду героем Магического мира, ты никогда не будешь диким магическим существом. И еще есть множество всего, чем мы не будем с тобой вместе и по раздельности.
— Извини, это было грубо.
— Нет, это было глупо.
— Да, наверное. В последнее время я… — Гарри замолчал.
— Ты плохо себя чувствуешь?
— Да нет, просто… — он криво усмехнулся. — Наверное, я таки схожу с ума.
— Не выдумывай. Тебе просто надо отдохнуть, отвлечься от всего. Может, съезди куда-нибудь.
Ремус озабоченно смотрел на Гарри и потянулся, чтобы успокаивающе взять его за руку.
— Что-нибудь еще желаете? — произнес запыхавшийся голос над ними.
Ремус поднял глаза и одновременно почувствовал, что его руку залила теплая липкая жидкость. Над ними вполоборота, выглядывая кого-то в зале кафе, стоял Драко Малфой в форме официанта, а напротив побледневший Гарри Поттер перевернул свой кофе ему на руку. Драко повернулся на звук звякнувшей чашки и в свою очередь, побледнев, уставился на них.
Драко неуверенно и как-то испуганно кивнул. Посмотрел на руку оборотня и молча протянул полотенце.
— Спасибо, Драко, — еще более ободряюще улыбнулся Ремус. — Давно тебя не видел. Как…
— Кого мы видим? — прервал миролюбивую речь оборотня голос, противно растягивающий слова. Ремус перевел взгляд на откинувшегося на стуле Гарри. Его лицо было злым, губы сжались в тонкую линию. — Знаменитый Драко, отпрыск гордого рода Малфоев, подает кофе в дешевой забегаловке. Шутка века!
Драко побелел еще сильнее, хотя, казалось, сильнее уже некуда. Он так крепко сжал зубы, что Ремусу показалось, что он слышит их хруст, губы дрожали. «Ему страшно, — понял вдруг Ремус. — Не обидно, не больно, а просто панически страшно».
— Драко, — твердо сказал он. — Принеси нам еще кофе, пожалуйста.
Драко быстро кивнул и почти бегом скрылся из виду.
— Гарри… — начал Ремус.
— Драко Малфой — официантка! Ха-ха-ха! — натужно рассмеялся Гарри. — А где же белый передник? А? Разве это не смешно? Ха-ха-ха.
«У него истерика», — с удивлением подумал Ремус, глядя на неестественно блестящие глаза и кривящиеся губы.
— Гарри, у тебя истерика. Успокойся, — суровым тоном сказал Ремус.
— Нет, — Гарри сразу помрачнел. — Просто это смешно.
— Нет, — в свою очередь покачал головой Ремус. — Это совсем не смешно. И мне странно, что ты так себя ведешь.
— Как?
— Как истеричная девица.
— Ремус, я…
В этот момент из внутренней двери вышел Драко с подносом, на котором стояли две чашки кофе. Ремус удивился — он не думал, что мальчик решится выйти к ним. Драко шел прямо, опустив глаза в пол.
— Ваш кофе, — сказано спокойно и вежливо, только на виске вздуваются от напряжения вены.
— Спасибо, Дра…
Горячий кофе, аккуратно расставленный на столе, полетел на пол, ведомый резким выверенным, якобы случайным жестом Гарри. Драко испуганно отскочил.
— Ой! Малфой! Безрукий идиот! Смотри, что ты натворил? Ты чуть на меня кофе не вылил!
На крик Гарри обернулись посетители и высочила из внутренней двери хозяйка. У Драко дрожали руки и губы, а взгляд в панике метался от Гарри к людям за столиком и грозно надвигающейся дородной женщине.
— Что здесь происходит? — царственно осведомилась подошедшая хозяйка.
— Этот… — Гарри сделал пренебрежительный жест рукой в сторону Драко, — разлил…
— Извините, — громко вклинился в разговор Ремус. — Это я случайно толкнул молодого человека — не очень хорошо себя чувствую. Вот, я заплачу. — Ремус положил деньги на стол.
— О, ну что вы, — хозяйка явно не поняла, в чем дело, но поскольку внакладе не осталась, решила не тратить время на выяснение подробностей. — Драко, собери осколки. И принеси еще кофе. — Она обворожительно (так во всяком случае, наверняка, задумывалось) улыбнулась и выплыла из зала.
Драко опустился на колени и трясущимися руками стал собирать осколки, оставляя на них кровавые следы.
— Драко Малфой на коленях перед Гарри Поттером. Смотрю, такая поза тебе не в новинку. Ты часто работаешь на коленях, а?
Драко поспешно сгреб остатки мусора на поднос и молча ушел.
— И что это было? — лицо Ремуса застыло.
Гарри пожал плечами. Лихорадочное и злое возбуждение прошло, он выглядел опустошенным.
— Это же Малфой. Мне что ему на шею надо было кинуться?
— От этого я бы воздержался, — Гарри бросил на него странный нервный взгляд. — Но и устраивать такие жестокие спектакли не стоило. — Голос Ремуса стал резким. — По крайней мере, в моем присутствии ты мог бы не демонстрировать свое высокомерие по отношению к людям (и не только), которым не повезло быть героями и всеобщими любимцами.
— Ремус…
— Возможно, ты был прав. Возможно, ты действительно сходишь с ума. А может, ты просто разбалованный мальчишка, которого некому было выпороть как следует. К моему стыду.
Ремус тяжело поднялся и вышел, не оборачиваясь. Ему было тошно.
За его спиной уныло звякнул колокольчик.
* * *
Он пришел в кафе на следующий день, потому что чувствовал себя виноватым перед мальчиком. Они договорились встретиться вечером, когда Драко закончит работу. Ремус рассказывал про Гарри, что он совсем не плохой, просто слишком большая ответственность в юном возрасте, слишком много крови и зла. Кто смог бы выйти из всего этого, сохранив доброту и невинность?! Они долго говорили. Драко больше не был высокомерным и разбалованным мальчишкой — ему тоже досталось от жизни. Какое-то время он только сдержанно кивал и соглашался с Ремусом, слушая трогательные рассказы в защиту Гарри Поттера. А затем его прорвало. Он, захлебываясь, рассказывал обо всем — о своей жизни, о том, что ему приходилось менять работу, о том, что не было денег, о том, что чуть не умер. О том, что от отчаяния стал альфонсом у состоятельных мужчин. Ремус почти не говорил, думая про себя, сколько же времени этот мальчик провел в полном одиночестве и как много ему пришлось держать в себе. Он покачал головой и сказал, что Драко ни в чем не виноват. Он действительно в это верил.
А больше всего Драко говорил о Нем — таинственном человеке, с которым у него завязались странные, болезненные отношения. Драко не особо распространялся о подробностях, но Ремус кое-что прочитал между строк. Например, то, что первая встреча, очевидно, была не самой приятной. А еще это было странно — то, что Драко ни разу не видел лица любовника. Но Драко это не смущало. Было очевидно, что мальчик привязался к странному посетителю и безумно переживал его отсутствие.
Расстались они далеко за полночь, и Ремус был рад, что хоть чем-то помог Драко — мальчик ушел успокоенный и значительно более уверенный в себе.
* * *
Ремус задумчиво оглядел неприметное здание отеля. Да, для тайных свиданий — вполне подходящее место. Он не знал, что привело его сюда — желание ли помочь Драко, к которому почувствовал жалость и симпатию, почему-то его судьба удивительно напомнила Ремусу его собственную, конечно, без некоторых составляющих; или просто отсутствие каких бы то ни было занятий, способных отвлечь его от тяжелых мыслей и утомляющего одиночества.
Долгое время Ремус просто бродил вокруг отеля, не зная, что делать дальше, а затем решительно толкнул дверь и вошел. Хозяин оказался на удивление любезен — ровно с того момента, как Ремус показал смятую денежную купюру. Да, молодой человек со светлыми волосами часто выходил по утрам из отеля. Как он попадал туда? Не знаю, никогда не видел. Да, номер всегда был заказан заранее, по телефону. Голос? Женский, вроде. Точно? Не знаю, хриплый такой, но вроде женский, чего б мужику номер для другого мужика снимать. Наверняка какая-нибудь женушка мужу рога организовывает на досуге. У нас таких много. Оплата? Всегда приносил посыльный, по четвергам. Кто заказывал? Не знаю, она не называлась. Видел ли я ее? Нет, никогда. Мужчин каких-нибудь вокруг блондина? Да, пожалуй, видел. Засек как-то — он следил, как блондин выходит на рассвете. Мне не спалось, и я решил посмотреть (ага, как же — не спалось! Любопытство замучило). Он в подворотне спрятался и смотрел. Какой он? Страшный. Весь такой черный, лохматый, с длинным носом и в жутком черном балахоне — не иначе сектант какой. А взгляд — аж мурашки по телу, он как глянул на меня, так я с жизнью простился. Больше я и не высовывался — от греха. Муж, не иначе. А блондин больше не появлялся. Неужели этот маньяк его пришиб? Эй, мистер, что с вами? Мистер! Вы…
Боль. Привычная составляющая его жизни. Всегда острая и удивительно разнообразная. Он уже разучился различать ее оттенки — она приходила, и мир сужался до маленького молочно-белого, лунно-золотого пятна. Значит, пора. Но ведь еще не… Сейчас ведь… Светлое пятно рассыпалось на миллион мелких точек и растворилось в темноте.
Сознание медленно возвращалось. Состояние было странное, и Ремус попытался определить, болит у него что-то или нет. Это ему не удалось — странное ноющее ощущение. В ушах что-то противно пикало. Ремус решил открыть глаза и осмотреться.
Белое. Потолок, стены, постель, даже он сам, укутанный в простыню — все лунно-белое. Как в аду. Из его выбившейся из-под простыни руки торчали трубки, а противные звуки долбили мозг.
Белая дверь открылась, и в нее вошел белый человек. Он радостно улыбнулся.
— Ну, вот мы и проснулись. Как себя чувствуем? Что болит? Ничего? Прекрасно!
«Это больница,— понял Ремус по отвратительно жизнерадостному тону белого человека. — Св. Мунго?».
— Где я? — услышал он противный хрип, на который белый человек радостно откликнулся.
— В больнице, — восторженно провозгласил он. — Вас вчера привезли. Вы нас заставили поволноваться, — ласково пожурил он.
— Св. Мунго?
— Нет, конечно. Муниципальная больница. А что это за больница Св. Мунго? Никогда о ней не слышал.
— Почему? Почему я здесь?
— О, вы не помните? Это нормально, — возрадовался белый человек. — У вас был инфаркт, но думаю, теперь опасаться нечего.
— Что? Было что? — слово смутно знакомое, но значение ускользало от слегка затуманенного мозга.
— Инфаркт. Сердечный приступ, вызванный, очевидно, стрессом. Теперь вам надо отдохнуть, расслабиться…
Стресс? У него не было никакого стресса. У него даже дел никаких не было. Жил себе в свое удовольствие, гулял. Даже в этот отель поперся от безделья. Отель. Северус! Злобный, жестокий ублюдок, убивший Дамблдора, который напал на мальчика и изнасиловал его. Изнасиловал. Изнасиловал…
Кажется, у него были судороги или он рвался куда-то, белый человек кричал, какие-то люди схватили его, что-то больно впилось ему в руку, а люди кричали и заталкивали его все глубже и глубже. В темноту.
Из маггловской больницы Ремус сбежал на четвертый день. Он бы сбежал раньше, но практически постоянно находился под действием каких-то зелий — или как там они у них называются — и спал. Именно на четвертый день ему удалось прийти в себя настолько, чтобы сообразить, что ему, магу и оборотню, находиться в маггловской больнице и пичкаться маггловскими средствами крайне нежелательно. Палочку у него, конечно, отняли, но получить ее назад не составляло никакого труда. Достаточно было рассказать сердобольной медсестре душещипательную историю о покойном отце, вырезавшем собственными руками и игрушку для единственного сына накануне безвременной кончины, и попросить вернуть талисман. Он аппарировал прямо из больничной палаты в одной рубашке.
Аппарация не слишком положительно сказалась на его здоровье. Голова кружилась, от слабости трудно было держаться на ногах. Из последних сил Ремус добрался до камина, трясущимися руками бросил горсть летучего порошка, рассыпав остальное по ковру, и назвал адрес Гарри. В привычном круговороте он увидел знакомую гостиную и крикнул: «Гарри! Помоги! Мне плохо…» С этими словами он выпал из камина. Последней мыслью было, что он даже не знает, был ли Гарри дома и слышал ли его.
Белое. Ремус открыл лаза и понял, что находится в ослепительно белом помещении. Дежа вю. Он не может быть снова в маггловской больнице — они не знают, где его искать.
В голове шумело, и мир воспринимался как-то отстраненно, на расстоянии.
Белая дверь открылась, и в нее вошел белый человек.
«Я сошел с ума, — внезапно понял Ремус. — Нет никакого инфра… Приступа. Никакого отеля, никакого изнасилования. Я сошел с ума и нахожусь в Св. Мунго».
— О, мы уже проснулись, — восторженно констатировал белый человек. — Как себя чувствуем?
Обрадованный своим открытием, Ремус решил тут же проверить его.
— Я в Св. Мунго? — хрипло спросил он.
— Да, вы помните? Это превосходно! — какой поразительный оптимизм.
— Да, — кивнул Ремус. — Я сошел с ума.
— Нет, — радостно покачал головой белый человек. — У вас был сердечный приступ. Мистер Поттер доставил вас вчера вечером. Но приступ, очевидно, был гораздо раньше. Вас чем-то лечили?
Ремус нахмурился и кивнул. Либо он не сошел с ума, либо это просто продолжение бреда.
— Я попал в маггловскую больницу.
— Ну, что ж. Это хуже, чем если бы вы обратились к нам, но лучше, чем если бы вообще никуда не обратились, — оптимистично резюмировал доктор. — Вы счастливчик. — Вот тут Ремус и понял, что он все-таки не сошел с ума и все произошло на самом деле. — Там мистер Поттер все время пытается пробиться к вам, но я настаиваю, чтобы вы хорошенько отдохнули. Предлагаю начать визиты с завтрашнего дня. Отдыхайте, — и, не дожидаясь ответа, вышел из палаты.
Он не знал, сколько находился здесь. К нему приходили люди. Чаще всего Гарри. Он подолгу сидел и что-то говорил. Кажется, извинялся, что-то просил. Когда приходил, он всегда улыбался и возбужденно рассказывал какие-то новости, сплетни о ком-то, а потом как-то сникал, будто сдувался, и все просил, просил, извинялся, снова просил. Однажды Ремус поднял руку и погладил его по голове. «Ты хороший мальчик, будь добр к Драко. Он ни в чем не виноват, он не заслужил…» Он не знал, сказал это или только подумал. Кажется, Гарри плакал. А может, это плакал он сам. Он очень устал.
* * *
В один из дней Ремус затащил-таки Северуса в парк маггловских аттракционов. Там, насмотревшись на «сумасшедшие фантазии ущербных магглов», тот со скрипом согласился только на одно испытание. Ремус выбрал комнату смеха.
— Ну, и что ты хочешь, чтобы я увидел? Намекаешь, что чтобы посмеяться, мне достаточно посмотреть в зеркало? — обижено процедил сквозь зубы Северус, увидев множество зеркал.
Ремус подвел его к одному и с трудом сдержал смех, увидев длинную черную фигуру. Этакая смесь дементора со шваброй. Сам он был похож на гриб с оторванной шляпкой.
Северус делал отчаянные попытки остаться серьезным. При этом он забавно закусывал губу и таращил глаза, пытаясь, очевидно, казаться грозным. Ремус любовался им.
— Ах так? — прошипел Северус. — А на что мы будем похожи, если я сделаю вот что? — и быстро оглядевшись и увидев, что они здесь одни, притянул Ремуса в поцелуй. При этом он скосил глаза в зеркало. Ремус сделал то же самое. Из них получился некий волнистый гибрид, похожий на двухцветного осьминога. И тут Северус не выдержал и прыснул. Он уткнулся Ремусу в плечо и издавал странные каркающие звуки. Он был прекрасен.
* * *
Гарри стоял и выглядывал из-за угла. Он стоял так уже несколько часов. Ему было плевать, что думают проходящие мимо люди — ему было плохо, просто отвратительно. Он силой стукнулся затылком о каменную стену здания, за которым прятался, и зажмурился. Он должен что-то сделать. Ожидание выводило его из себя и делало больным. Может, это поможет? Должно же хоть что-то помочь. Но Гарри не мог решиться и беспомощно стоял за этим зданием целыми днями, наблюдая, как Драко приходит на работу и уходит с нее. Вот уже третий день. Он сполз по стене и уткнулся лицом в руки. Что же делать?
— Что с ним? — неожиданно громкий, резкий голос отвлек его от страданий. Гарри поднял лицо — над ним нависала темная фигура, снизу кажущаяся огромной.
— Снейп? Какого…
— Что с ним? — в голосе никаких эмоций. Просто вопрос. Гарри поднялся — смотреть на бывшего преподавателя снизу было привычно страшно.
— С кем?
— С оборотнем.
— Что вы здесь делаете? Откуда?..
Гарри осекся. Снейп молчал, не меняя выражения. Гарри тоже замолчал. А затем Снейп сделал нечто совершенно немыслимое.
— Пожалуйста, — сказал он, не меняя выражения.
— Сердечный приступ, — сдался Гарри. Он так устал, а просящий Снейп окончательно выбил его из колеи. — Состояние тяжелое, но стабильное. Жить должен, если…
— Стояние здесь ничего не изменит. Зайди и поговори с ним.
Гарри растерялся от резкой смены темы и от неожиданности поделился своими опасениями.
— Он не захочет разговаривать со мной.
— Конечно, он же на работе. Пригласи его в не очень дорогой ресторан, предложи оплатить пополам.
С этими словами Снейп круто развернулся, взмахнув мантией в своей излюбленной манере, и быстро ушел.
«Интересно, — думал Гарри Поттер, глядя ему в след, — зачем он приходил. И знает ли он, что его оправдали еще много лет назад».
Драко как раз зашел на кухню за следующим заказом, когда дверь распахнулась, и в нее, игнорируя возмущенные крики, влетел Гарри Поттер, целенаправленно подошел к нему и сказал:
— Сегодня вечером в 21.00 в ресторане ««Maggiore's» по адресу 33 King Street, Ковент Гарден, платим пополам. Я буду ждать.
Затем, не дожидаясь ответа, развернулся и вышел.
Клиенту пришлось долго ждать заказ от потрясенного Малфоя.
* * *
Драко пришел. Это почти застало врасплох одиноко сидящего в отдельном кабинете Гарри. Он был уверен в обратном. Драко зашел и присел напротив.
— Эм… Привет. Давно ждешь?
— Эээ… Нет, недавно пришел, — соврал Гарри, сидящий тут уже второй час.
— Ты уже что-то заказал? — спросил Драко, беря в руки меню.
— Нет, — уныло покачал головой Гарри и вздохнул. — Я не знаю итальянского.
— Зачем же ты сюда меня пригласил? — хмыкнул Драко. — Вполне в духе гриффиндорцев — делать что-то, не думая о последствиях. — Драко вдруг осекся и немного испуганно пробормотал: — Извини, я не хотел…
— Хм, а пить что будешь? — Драко многозначительно глянул на стакан в руке молодого человека.
— Виски, — ожидаемо ответил Гарри.
— К мясу? Ох, — вздохнул Драко, пробежался глазами по меню и сделал заказ на безупречном итальянском. — Так что ты хотел? — отпустив официанта, вернулся к разговору Драко.
— Не знаю, — честно признался Гарри, вызвав удивленную гримасу на лице собеседника. — Просто… — он поставил стакан, поднялся и прошелся по кабинету — всего несколько шагов в одну и другую сторону.
— Что-то случилось?
— Ремус, — расстроено сказал Гарри. — Он болен. И он хотел… чтобы я…
— Что с ним?
— Сердечный приступ.
— Как он?
— Плохо. Врачи говорят состояние стабильное, но он…
— Что?
— Он как будто жить не хочет. Я… — тяжелая пауза. — Это я виноват, — тихо произнес Гарри, замерев на полпути и глядя в стену. — Это из-за меня.
— Из-за тебя? Почему ты так решил? Что ты натворил?
— Тот случай, в кафе, — Гарри тяжело вздохнул и сел на место. — Я накинулся на тебя. Я не хотел. То есть я хотел, но… — запутался он.
— И ты позвал меня, чтобы извинится? — уточнил удивленный блондин. Гарри кивнул, не глядя ему в глаза. — Потому что решил, что из-за твоего хамского, просто возмутительно мерзкого поведения Ремус чуть не встретился с Мерлином? — копнул глубже бывший слизеринец. Гарри еще ниже опустил голову. — Чушь.
Гарри вскинул голову и посмотрел на Драко.
— Почему? Ты считаешь мое поведение не…
— Пф, — прервал его Драко. — Конечно, я считаю твое поведение просто отвратительным. И ты вполне мог быть виновен в массе неприятностей, которые могли случиться со мной. Но не с Ремусом. Совершенно точно заявлю тебе, что этот эпизод в нашей общей биографии Люпин пережил стоически.
— Откуда ты знаешь? — удивился Гарри.
— Он приходил ко мне.
— Кто? Когда?
— Ремус приходил ко мне. На следующий день. Извинялся за тебя. Говорил, что ты хороший мальчик, просто у тебя тяжелый период в жизни и все такое. Выглядел и чувствовал он себя вполне нормально.
— А о чем вы говорили? — настороженно произнес Гарри.
— Поттер, мы о многом говорили, но тебя это не касается — это мои проблемы. Все что тебе нужно знать, ты знаешь — Люпин не обижался на тебя и не собирался умирать от этого.
— Личные, — отрезал Драко, хмурясь. — Если ты не против, я не буду посвящать тебя в подробности своей личной жизни.
— Проблемы в личной жизни, — отстраненно повторил Гарри, глядя расфокусированным взглядом мимо Малфоя.
— Гарри, — обеспокоено произнес Драко.
— Прости, — сказал Гарри, поднимаясь с тем же застывшим выражением лица. — Прости меня за все, если сможешь, — развернулся, подошел к двери, затем вернулся, не глядя, вытряс из кармана деньги на стол и выскочил из кабинета, сбив по пути улыбающегося официанта с вкусно пахнущим подносом.
— Гарриии… — пытался догнать его крик Малфоя.
* * *
Вот оно, — думал, задыхаясь, Гарри, бредя по улицам, не разбирая дороги. — Конечно, Ремус не стал бы убиваться из-за дурацкой истерики, устроенной неуравновешенным Поттером. Он, добрый и мудрый наставник, пошел поговорить с обиженным парнем, извиниться и оправдать своего друга и ученика. Они поговорили по душам и… Ремус умен. Он быстро сложил два плюс два. Ему не понадобилось много времени, чтобы сопоставить все события.
«Будь добр к Драко. Он не заслужил…», — сказал он. Теперь-то Гарри понимал, что это означало — вовсе не эпизод в кафе. Ремус не смог пережить такого разочарования. В нем. Но он хотел, чтобы Гарри все исправил. И он бы исправил. Если бы можно было начать все сначала. Научиться жить без страха и ненависти, научиться любить. Он бы пришел к Драко. Нет, не так, как в тот первый раз, когда он увидел его, зайдя в первый подвернувшийся бар, увидел так откровенно выглядывающим кого-то, таким ищущим приключения на свою задницу. Он бы забрал его оттуда — без выкрутасов, без злобы и жестокости, просто подошел и сказал: «Пойдем, тебе здесь не место». И все было бы иначе. Они пришли бы в гости к Ремусу, и он улыбнулся бы им и сказал: «Ты вырос, мой мальчик. Я горжусь тобой». И все было бы хорошо.
Но ничего исправить нельзя. И он не способен любить. Вообще не способен чувствовать. Способен только причинять боль. Убивать — так же, как и всех, кто попадался ему на пути. Как маму и папу, Седрика, Сириуса, Дамблдора и остальных. Что толку, что каждый раз заклинание произносил кто-то другой — на самом деле это он, Гарри Поттер, убил их всех. А теперь, возможно, убил Ремуса. Газеты правы, он — зло. Даже большее, чем Темный Лорд — тот хотел власти и мести, а чего хочет Гарри? Разрушения ради разрушения?
Мутная пелена застилала глаза, и он не видел, куда идет. Где-то рядом, совсем близко послышался громкий скрежет и женский крик. Гарри автоматически повернул голову и увидел расплывчатое изображение огромного ярко красного автобуса с искаженным лицом человека посредине. «Да, все правильно, — с неожиданным спокойствием подумал Гарри. — Так и должно быть. Завтра газеты напишут о трагической гибели Героя под колесами маггловского автобуса. Вот такой вот сюрреализм. И все закончится. Может быть, Ремус выживет. И все наладится. Все получат шанс на долгую и счастливую жизнь. Если только автобус не успеет затормозить».
Посреди всеобщего шума, крика и визга тормозов Гарри Поттер, замерев, смотрел на несущуюся ему навстречу громадину.
* * *
Северус Снейп несся по улице в своей любимой манере.
Ему было интересно, сможет ли Поттер не то что бы наладить, а хотя бы не испортить свою жизнь и жизнь Драко заодно. Но у него были дела поважнее.
Как он оказался впутан в эту идиотскую историю? Он сам до сих пор удивлялся.
Северус не знал, магическая ли связь или слепой случай привел его в это кафе много месяцев назад, но у самого входа в него он столкнулся с Ремусом. И испугался. Он так отчаянно желал этой встречи, что почти бегом заскочил в кафе и громко хлопнул дверью. Ремус обернулся и посмотрел прямо ему в глаза — и не увидел за тонированным стеклом. Северус издали проследил за ними и узнал, где живет Ремус. В кафе он больше никогда не заходил — по странной прихоти судьбы именно сюда устроился на работу официант Драко Малфой, худой, печальный мальчик, тихий и испуганный. Северус хотел зайти, поговорить, помочь, но… Он ничего не мог для него сделать — изгой и изгнанник, без денег и с сомнительными перспективами. Да, до него дошли слухи, что его амнистировали, но он не желал проверять их — ему больше не было места в том мире. Впрочем, и в этом тоже. И он нашел себе увлекательное занятие — следить. Следить за Ремусом и Поттером, которые периодически встречались за обедом или ужином, иногда за Драко. Это продолжалось неделю и уже успело наскучить, когда в один из дней он провел Поттера после ужина с Ремусом не домой в Годрикову лощину, а в сомнительного вида бар, где с величайшим изумлением созерцал довольно странную встречу выпускников Гриффиндора и Слизерина. Куда они аппарировали, он определить, естественно, не смог. Но когда это Северус не мог узнать то, что ему было интересно? Ровно в следующий четверг у Поттера состоялась выбивающаяся из общего графика встреча с посыльным, который привел Северуса в третьесортный отель где-то на окраине, а на следующее утро именно из этого отеля вышел Драко. Северус никак не мог понять, что происходит — ребята больше нигде не встречались, не переписывались, не связывались, Драко никак не обнаруживал, что хотя бы знает что-то о Поттере, Поттер избегал Драко всеми мыслимыми способами. В конце концов, Северус пришел к абсурдной мысли, что Драко вообще не знает, кто его партнер по четвергам, хотя как это устроил затейливый гриффиндорец, он затруднялся предположить. На то, чтобы прийти к таким выводам, ушло довольно много времени, и Северус понял, что Драко не только не напрягают странные встречи, но и заметил, что он ждет их с нетерпением. И решил оставить все как есть. Взрослые люди — сами разберутся. Слежку он прекратил после того, как его застукал хозяин отеля.
Разобравшись с ситуацией, сложившейся у молодежи, он полностью переключился на оборотня. Он часто приходил к его дому и смотрел, как движется его тень в окне, издали наблюдал, как он гуляет по городу. Глупо. Каждый раз он хотел постучать или подойти, но так и не смог.
Каждое полнолуние он посылал зелье.
И вот недавно Ремус пропал. Его несколько дней не было дома, на улице, нигде. А затем он нашел Поттера возле кафе. И вот, глядя на растерянного и растерзанного собственными страхами мальчишку, он вдруг понял, что потратил время впустую. Много времени, катастрофически много времени.
Северус глубоко вздохнул и зашел в приемный покой клиники Св. Мунго. Он нервничал, но когда он попросил сестру провести его к Ремусу Люпину, его голос был спокоен. Молоденькая сестра подняла на него глаза и слегка побледнела, лицо приняло испуганное выражение. «Значит, не амнистировали, — философски подумал Северус. — Или сделали это уж очень тайно».
— Я хочу видеть Ремуса Люпина, — твердо повторил он. «Пусть попробуют помешать мне. Сначала увижусь с ним, а потом пусть делают, что хотят».
— А… Вы… Он…
Северус одарил ее фирменным взглядом. Девушка еще больше испугалась и проблеяла:
— А вы родственник? — и сжалась, будто ожидая удара.
— Очевидно, что нет. Я хочу его видеть. Это проблематично? — строгое выражение, обещающее наказание каждому, кто ему помешает.
— Это… Да… Он… Он умер… сегодня утром.
Северус ничего не почувствовал. Он ей просто не поверил.
— Чушь. Мне сказали, что его состояние стабильное.
— Да, но… — девушка говорила быстро, торопясь объяснить. — Доктора сами не понимают. Он шел на поправку. Новый приступ… — она осеклась.
— Я хочу его видеть.
— Вообще-то это запрещено, — испуганно сказал девочка.
— Вообще-то я убью вас, если вы не проведете меня к нему, — сказано буднично и спокойно. — Прямо здесь, на глазах у всех этих людей, — голос стал почти ласковым.
Девушка широко открыла глаза, а затем… ее лицо перестало быть испуганным. Она серьезно кивнула и сказала:
— Идите за мной.
«Это ловушка»,— думал Северус, идя длинными запутанными коридорами, но ему было все равно. Сейчас его приведут в комнату, полную Авроров, и он точно будет знать, что Ремус жив, лежит себе где-то, листает идиотские журналы с картинками.
Девушка остановилась перед какой-то дверью и открыла ее, сделав приглашающий жест. Северус почти улыбнулся. Они зашли в темное помещение, девушка произнесла заклинание, вспыхнул свет и…
На столе, накрытое белой простыней, лежало тело. И это тело было мертво. А вокруг не было никаких Авроров. Никого не было, кроме него, доброй девушки с застывшими в глазах слезинками и мертвого тела, бывшего когда-то добрым, ласковым, смешливым и грустным оборотнем по имени Ремус Люпин. Северус не подошел к нему. У него не было ничего общего с этим телом.
Он развернулся и замер.
— Он говорил что-то перед смертью?
Девочка шмыгнула носом:
— Он вообще почти не говорил, даже с мистером Поттером, хотя тот очень старался.
Северус открыл дверь. Девочка громко высморкалась.
— Хотя сегодня он говорил. — Северус замер. — Я с ним всегда разговаривала, когда приходила. Вот и сегодня говорю: «Ну что вы такой тихий лежите. Вы еще поправитесь, бегать будете. Будете счастливы». А он улыбнулся так грустно и сказал: «Нет, милая. Я уже был счастлив. Давно. Целых восемь дней». Странно так. Что ж это за счастье — восемь дней всего?
В ответ громко хлопнула дверь.
* * *
Ремус тогда смеялся над ним. Смеялся, когда он в темноте пробирался к кровати, путаясь в длинной рубашке. Смеялся заливисто и заразительно, корчась в кровати и сбрасывая одеяло с обнаженного тела. Северус, наконец, добрался до кровати и сел в напряженной позе — он не любил, когда над ним смеются.
— Над чем ты смеешься? — спросил он крайне неприятным тоном.
— Над тобой, — сквозь смех сказал Ремус, и, поднявшись, ткнулся в него лбом, хохоча в прямую спину. — В этой рубашке ты похож на привидение. Ха-ха-ха. Без головы. Ха-ха-ха.
— Если тебе не нравится мой вид, я могу уйти, — грозно казал Северус, и был тут же опрокинут на кровать — все-таки и силища у оборотней.
— А я не сказал, что мне не нравится. Ты в ней безумно сексуальный, — подлизался Ремус, сдерживая смех. — И смешной, — снова расхохотался он ему в шею.
Северус хотел вырваться, но ему не удалось.
— Так мило и невинно, как в детстве, — улыбнулся, отсмеявшись, Ремус и лизнул его шею. — Выключить свет и быстро под одеяло.
— С кем?
— Ммм? — Ремус активно, но с переменным успехом, пытался стащить с Северуса рубашку. — Почему ты думаешь, что с кем-то? Может, один?
— И что ты делал один под одеялом? — заинтересовался Северус, не предпринимая никаких попыток помочь любовнику.
— Ха. Думал.
— О ком?
— Об одном мерзостном слизеринце, — хмыкнул оборотень где-то в районе живота.
— Врешь.
— Может быть, — хмыкнул он ниже.
Наконец, Ремусу удалось избавить любовника от белого балахона, и он вернулся к его лицу.
— Мне правда нравится. Ты подаришь мне такую же.
— Вот еще, с какой радости?
— На день рождения, — просительно протянул Ремус.
— Твой день рождения недавно был.
— Значит, на следующий.
— Ты думаешь, мы еще будем вместе к твоему следующему дню рождения? — скептически осведомился Северус.
— Конечно, — уверенно сказал Ремус. — Мы теперь вечно будем вместе.
— Почему это?
— Потому что нам вместе хорошо. Так должно быть.
— Ты старый наивный идиот, — беззлобно прошептал Северус.
— Знаешь, как минимум по одному пункту я сейчас докажу твою полную и абсолютную неправоту, — сказал Ремус с очень мстительной улыбкой и приступил к действиям.
* * *
В самом темном углу дешевого бара за столом сидел молодой человек. На столе стояла бутылка виски, а из глаз мужчины текли слезы, и напиток в стакане был обжигающе соленый. Его никто не трогал. Перед ним лежала газета и распечатанное письмо. В газете были два скупых некролога на последней странице и большая статья на передовице с фотографией в черной рамке, а из письма было ясно, что ждать ему больше нечего.
Vova
