Воплощениe Cтрасти

— Эй, смотри, куда идёшь!

Девушка, к которой было направлено это замечание, никак его не прокомментировала. По правде говоря, она даже и не заметила того расторопного мужчину, а точнее, волшебника, что со своими свёртками и коробками занимал большую часть улицы. Она раз за разом повторяла в голове свою речь. Раз за разом, вспоминая все те фразы, что она составляла в течение последних недель. Раз за разом, предполагая возможные вопросы и свои возможные ответы.

Сегодня у неё было слушание. Министр магии всё же нашёл на неё время в своём расписании, и поэтому сегодня эта симпатичная молодая особа спешила в министерство.

До встречи с Министром оставалось всего несколько минут, когда она появилась в приёмной первого человека во всём волшебном мире (по бумагам, по крайней мере). Немного нахальный, но всё же довольно приличный, секретарь известил о её прибытии, и вот невысокие каблучки девушки застучали о мраморные полы в кабинете Люциуса Малфоя.

— Добрый день, господин Министр, — поклон головы.

— Наша любимая Мисс Грейнджер! — голос мужчины буквально сочился сарказмом и неприязнью. — Сядьте.

— Да, господин Министр.

Девушка села на край небольшого бархатного тёмно-зелёного дивана. Несмотря на то, что диван был слизеринского цвета, ей он понравился. Это так, к слову.

— Что ж, вы пришли насчёт этой должности. Не так ли?

Малфой-старший усмехнулся, и от этой усмешки девушке хотелось провалиться сквозь пол. Но она долго училась скрывать свои страхи.

— Да, господин Министр, — опять ответила она всем хорошо известную фразу. Попробуй только скажи этому человеку «нет».

— Смею сообщить вам, что на неё претендуют многие.

— Я знаю, господин Министр.

— И всё равно рассчитываете получить её? — формально вопрос звучал именно так, а глаза Министра озвучивали его немного по-другому: «И ты, грязнокровка, действительно думаешь, что я её тебе дам?»

— Весьма.

Это можно было счесть вызовом, ведь таковым и являлось. Но сегодня звёзды упали в море, а солнце стало прощаться быстрее. У неё ещё была надежда выйти из этого кабинета живой.

— На днях я прочитал ваши рекомендации и хочу сказать, что ваши прежние наниматели очень высоко ценили ваши умения.

«О, да, высоко, — внутренне передразнивала мужчину гриффиндорка. — Они ТАК высоко меня ценили, что в грош не ставили!»

— Я польщена, господин Министр, — Гермиона смотрела прямо в глаза этому статному человеку. Возможно, это тоже был вызов.

— Однако, мне любопытен один факт: почему же вы ушли с вашей последней работы? Вам было даже предложено повышение, а вы отказались. Ваш ответ?

Девушка закусила губу и отвела глаза. Правда была довольно наглой, как она считала, но сказать ложь… Этот человек был первым после Вольдеморта, и ему никто не осмеливался лгать.

— Я не хочу быть Помощником. Даже первым. А принять повышение — это значит скоро им оказаться.

— Почему вы не хотите стать одним этих замечательных людей? — Люциус Малфой, казалось, получал от этого всего непередаваемое удовольствие. Она могла поспорить, что вместо «людей» его так и тянуло сказать, например, «слизней». А что, в рифму.

— Я бы хотела работать подальше от Лондона.

Мужчина усмехнулся и встал из-за стола.

— И именно поэтому вы желаете получить должность Продавца Смерти? Или имеются ещё какие-либо причины? — добавил Министр после небольшой паузы.

— Скорее всего, только поэтому, — это не было ни правдой, ни ложью. Это было что-то между.

— Что ж, тогда я вам откажу. Вы не подходите для этой работы. Вы назвали мне лишь одни причину, по которой я мог бы вас нанять. Но я могу привести тысячи пунктов против.

Гермиона подняла на блондина глаза и тут же их опустила, став рассматривать узор камня.

— Как скажите, господин Министр.

Это было сложно сказать, но она старалась придать своему голосу как можно больше безразличия. Этот человек, что сейчас сидит перед ней в дорогом костюме чёрного цвета, не имеет никаких человеческих качеств, которые бы позволили ему, например, понять её слёзы сейчас. Это смешно. Он только посмеётся, но она не предоставит ему такой возможности.

— Я бы желал увидеть вас в рядах Помощников.

Тон, фраза, поза, взгляд — всё говорило не сколько о пожелании, сколько о приказе. Люциус Малфой, Министр магии, явно надсмехался над ней, раз говорил такие вещи. Да как она, Гермиона Грейнджер, лучшая ученица за последние 150 лет, гриффиндорка, опустится до того, что бы быть Помощником?

Серые мантии, серые перчатки, серые капюшоны, всегда надвинутые на глаза — этих людей сложно различить между собой, ведь они не являются членами высшего общества или приближенными к Министру или Вольдеморту. Они — Помощники. Но это слишком громкое название для такой должности. Что-то вроде домового эльфа для высокопоставленных лиц. Только в их обязанности не включалась стирка или уборка. Часто Помощники были подопытными кроликами: хозяева тестировали на них свои зелья, новые заклинания (обычно чёрномагические, какие же ещё?). В основном, Помощниками становились гриффиндорцы, некоторые воспитанники дома Ревейкло, редко встречались ученики других факультетов.

Но была и другая должность, популярная так же, как и Помощники, только совершенно в другом направлении.

Продавцы Смерти. Весьма высокая должность. Точнее, выше неё только Министр. Капитаны, или Предводители, как их иногда называют (правда, весьма и весьма редко — чаще всего «Предводитель» использует Вольдеморт). Тёмные одежды с белым кантом, чёрные кожаные перчатки, эмблема на плече, представляющая собой череп и змею. Но даже несмотря на такую высоту, немногие хотели занять эту должность. Причина крылась в высоком психологическом уровне и их образе жизни. Для этой работы требовалась высокая магическая одарённость и широкие познания в магии.

Вы спросите, отчего же Гермиона Грейнджер, боевая подруга Гарри Поттера, отважная гриффиндорка, член Ордена Феникса, желала получить эту должность? Когда умер Дамблдор, когда пал Хогвартс, когда была проиграна решающая битва и Вольдеморт был признан победителем — всё в этом мире изменилось. Всё поменялось местами: Пожиратели Смерти стали привилегированными членами нового министерства, а те немногие, кто выжил из Ордена, теперь прячутся днём и выходят по ночам. Они стали новыми, так сказать, Пожирателями. И у них был так же свой лидер. Правда, кто — никто не знает.

Те выжившие назвали себя Отрядом Дамблдора. От части, это название появилось благодаря тем, кто посещал собрания круга ОД в Хогвартсе, когда был жив Гарри Поттер. Только теперь в нём появилось небольшое изменение. Последний Отряд Дамблдора. Последний. Потому что это — их последняя надежда.

— Господин Министр, я…

— Молчать, Мисс Грейнджер. Здесь говорю Я! — Малфой-старший обошёл стол и облокотился на него со стороны гриффиндорки. — Я знаю о вас многое. Очень многое. Например, ваше положение, как тогда, так и сейчас. Я знаю, почему вы хотите именно эту должность, но вы её не получите.

Всё было сказано сухо, кратко и с неизменным презрением к её персоне. Всё. Никаких пустых вводных фраз. Никаких красивых оборотов. А она знала, что это он может, так как сама слышала витиеватые речи этого человека — ещё несколько недель назад она вела весьма активную светскую жизнь. Хотя это сложно было назвать такой уж светской жизнью. Она появлялась в свете. Это — да. Работа начинающий Помощников включается себя и это. А Гермиона была одним из них. Туда в обязательном порядке записывают всех магглорождённых, чья магическая сила выше средней. Эти меры были приняты для того, что бы «перевоспитать» тех, кто был более-менее способен осознать силу и мощь Тёмного Лорда. После победы Вольдеморта многим пришлось нелегко. Особенно тем, у кого родители были магглами. Ей очень повезло. Она была записана в тот отряд, хотя для этого ей пришлось на многое пойти. Несмотря на свои внутренние эмоциональные порывы, Гермиона не вступила в Последний ОД. Сердце её от этого сжималось, но только так девушка могла помочь своим друзьям. Она надеялась перейти потом незаметно в другое ведомство и дослужиться до Продавца Смерти, чтобы помогать им буквально из тыла врага.

— Как я уже сказал, я хочу, что бы вы занимали иную должность, — продолжал Министр с таким сарказмом, что гриффиндорка кусала свои губы, что бы случайно не вспылить и не сорваться. — Подумайте сами, Мисс Грейнджер! Я уже вижу заголовки: «Магглорождённая занимает место капитана»! А ещё я крайне сомневаюсь в том, что вы не будете вести розыск отступников от нашего правительства. Вы же не желаете преклонить колено перед Тёмным Лордом и надеть плач с нашей эмблемой. Я прав?

«Солгать или не солгать?» — мелькнула у неё в голове мысль. Решиться или не стоит рисковать головой?

— Я хочу помогать министерству.

— О да, разумеется. Предыдущему министерству.

Гермиона заскрипела зубами и сжала кулачки.

— Я этого не говорила, — грозный взгляд и попытка встать.

Жест, говорящий о том, чтобы она оставалась сидеть. Этот мир жёстче прежнего, но всё же и в нём можно жить. Правда, если ты не магглорождённая ведьма.

— Не забывайтесь.

— Да, господин Министр. Прошу меня простить.

— Вы СТАНЕТЕ Помощником. Вам ясно?

— Да, господин Министр.

— В таком случае, наш разговор закончен. Завтра утром вы получите сову с приказом о вашем назначении.

— Да, господин Министр.

— Можете покинуть мой кабинет, — с этими словами Люциус Малфой, усмехнувшись, сделал знак рукой, что она может быть свободна, и сел в своё кожаное кресло Министра магии.

Гермиона желала вылететь из этого помещения со скоростью света, но расстояние от дивана до двери преодолела неспешным, размеренным и спокойным шагом, за что мысленно потом себя похвалила. Всё же не каждый гриффиндорец может похвастаться тем, что спокойно разгуливал по кабинету Люциуса Малфоя.

Сразу после того, как за Гермионой Грейнджер закрылась дверь, в кабинете Министра появилась немного зеленоватая дымка: кто-то прибыл по каминной сети.

— Ах, это ты, Блейз. Проходи.

— Рад видеть вас, Люциус, — поздоровался гость, усаживаясь на тот же самый бархатный диван тёмно-зелёного цвета, на котором ещё минуту назад сидела гриффиндорка, желавшая получить ту должность у Министра, что была ей запретна.

— Я тебя тоже. Ну, как дела? Как Хогвартс?

— Всё именно так, как вы хотели. Однако есть небольшая проблема.

— Какая проблема? — Министр магии вскинул брови.

— Гриффиндор. Иногда мне кажется, что проще было бы просто убрать этот факультет.

— Но ты же прекрасно знаешь, Блейз, что из-за этого нарушится равновесие распределения, — устало изрёк блондин. — К тому же, куда мы будем отправлять учиться дураков и идиотов, недостойных учиться в Слизерине, а?

Они засмеялись.

— Позволь заметить, Люциус, что не все в Гриффиндоре были дураками. Взять хотя бы Грейнджер…

— Не напоминай мне об этой грязнокровке!

Забини немного опешил от столь яркого проявления чувств. Он уже хотел было спросить причину такого выпада, но Министр сам сказал ему.

— Она только что была здесь. До тебя. Желала получить освободившуюся должность Продавца Смерти.

— Неужели? — юноша даже не пытался скрывать свой шок.

— Ты сомневаешься в моих словах? — такой грозный тон и хмурый взгляд по отношению к себе Блейз встречал не часто, но и эти редкие «знаки внимания» он не любил.

— Ну что ты! Разумеется, нет!

— Она хотела отказаться от повышения по службе и в результате стать Помощником. Нет, она хотела именоваться Предводителем!

— Грязнокровки и капитаны? — усмехнулся гость, всё ещё настороженно смотря в сторону светловолосого человека.

— Я и сам не поверил в это, когда получил письмо. Представляешь, у неё хватило наглости написать в министерство с прошением! Но нет. — В глазах Министра заплясали чёртики. Злые чёртики. — Она станет Помощником, хочет она того или нет. Ещё чего, грязнокровку спрашивать об её мнении! Она будет служить у кого-нибудь, кто будет работать поблизости от меня — я уж позабочусь о том, что бы ей было ой как не сладко.

— Она ведь знает это.

— Конечно. Однако разве у неё есть выбор?

Люциус усмехнулся.

— Нет, — ответно усмехнулся Забини.

— Оставим Грейнджер. Что с Гриффиндором, кстати?

— Драко никак не может найти декана.

Казалось, Министра магии это совсем не удивило.

— До начала нового учебного года осталось всего несколько дней. Меньше недели. Что вы намерены предпринять?

— Ну, — замялся Блейз, — именно поэтому я и прибыл сюда, к вам.

— Объясни.

— На должность Помощников иногда назначаются вполне толковые, — при этих словах он скривил губы, — ревейклонцы или же даже гриффиндорцы. Особенно гриффиндорцы.

— Я понял, куда ты ведёшь разговор. Что ж, разумно. Но пока никто не представляет особой ценности, как учитель трансфигурации. Да и Гриффиндор этот висит…

В дверь постучались.

— Да?

В кабинет вошёл секретарь.

— Мистер Забини, — поприветствовал он гостя Малфоя, совершенно не удивившись тому факту, что он здесь (это стало вполне обычным делом). — Господин Министр, принесли пергаменты на вашу подпись.

— Неси.

— Да, господин Министр.

* * *

Наверное, можно сказать, что это утро началось как обычно, но вскоре факты стали оспаривать эту данность.

Гермиона открыла глаза, когда звуки из открытого окна стали мешать ей находиться в том блаженном состоянии, когда ты уже не спишь, но ещё не до конца проснулся. Стянув с себя одеяло, она посмотрела на часы, а потом пошла на кухню, накинув по пути халат, что лежал на стуле.

Пышноволосая девушка с шоколадными глазами прекрасно знала, что её ожидает: на кухне будет министерская сова, которая принесёт пергамент со словами, где будет что-то вроде «Вы наняты Помощником. На работу выходить тогда-то. Ваш хозяин тот-то» и прочая гадость, которой она не хотела. Но выбора не было. Его не стало тогда, когда Вольдеморт победил эту войну, когда её друзья покинули её. Так, стоп, сказала она сама себе, не стоит об этом думать сейчас.

Однако сегодня звёзды опять падали в море. Жаль, что из её окна этого не видно…

На полке у серых занавесок правда сидела сова из министерства. В клюве птица держала конверт. Гермиона могла бы и не вскрывать его, чтобы убедиться, что в нём будет. И так всё было очевидно. Но открытие конверта было чем-то вроде подтверждение приказа Министра.

Поэтому она протянула руку и взяла его. Почти со вздохом разочарования взяла этот конверт.

Однако не всё было так просто. В конверте было это:

«Мисс Грейнджер,

Сообщаем Вам, что Вы взяты на должность профессора трансфигурации и декана факультета Гриффиндор в школу волшебства и магии Хогвартс. Вы должны прибыть в кабинет директора в 9.00 утра 31 августа, чтобы приступить к выполнению Ваших новых обязанностей.

Ваша волшебная палочка будет восстановлена и возвращена по прибытию.

Директор школы Хогвартс,

Драко Люциус Малфой».

Гермиона перечитывала письмо уже шестой раз, когда поняла, что это не шутка, не ошибка, а действительно реальность. Правда. Она не будет этим проклятым Помощником. Она не будет подопытным кроликом какого-нибудь аристократического ублюдка, нет. Она будет учителем трансфигурации.

Как такое возможно? Магглорождённая и теперешний Хогвартс… это не укладывалось в голове, но было правдой.

От этой новости можно было прыгать на месте, танцевать, петь радостные песни, веселиться и прочее, но отчего-то девушке было совсем не радостно.

Драко Малфой. Противный слизеринский принц. Директор Хогвартса. Сволочь, которая портила ей жизнь долгих шесть лет учёбы. Девушка могла бы долго давать ему определения, но от этого ничего не менялось.

Она будет работать на него.

* * *

Прошлое. Пятый курс Золотого Трио. Десять часов вечера.

— Гарри, но это же несправедливо! Мы должны пойти к профессору МакГонагалл и рассказать ей!

— Пойми, он всё равно сделает это, и будет ли наш декан это знать или нет — ничего не изменит.

— Тогда пошли к директору!

Черноволосый юноша устало вздохнул.

— Мерлин, Гермиона, ты что, забыла? Его сейчас нет в школе!

Раздосадованная этими словами, девушка опустилась в кресло, в котором так любила сидеть здесь, в гостиной Гриффиндора, дома самых смелых и самых отважных.

— Тогда мы пойдём одни.

Гарри, пивший горячий шоколад, столь любезно принесённый Добби, чуть не поперхнулся и не выплюнул напиток на ковёр.

— Гермиона!

— Что, Гермиона? Если Малфой может улизнуть, то и мы можем!

— Но Амбридж…

— Гарри, когда это тебя останавливало? — её игривая улыбка и немного приглушённый голос сделали своё дело: юноша согласился.

* * *

Прошлое. Пятый курс Золотого Трио. Около часу ночи.

— Довольно, Грейнджер!

— Ты заплатишь за это, Малфой!

— Только не нужно угроз. Ты сейчас не в том положении, чтобы угрожать мне, грязнокровка. Скоро настанет время, когда все грязнокровки вроде тебя будут работать на нас, на чистокровных и уважаемых волшебников. И знаешь что? — Девушка молчала. — Ты будешь работать на меня.

— В твоих снах, хорёк!

— Посмотрим, Грейнджер, посмотрим…

И блондин ушёл, оставив разъярённую гриффиндорку одну.

* * *

Гермиона так и продолжала стоять в халате, вспоминая тот момент из своего прошлого.

— Как странно… Он оказался прав… — подумала она вслух. Подумала и практически забыла, переключив своё внимание на другие вещи, а именно на такие, как подготовка к поездке в Хогвартс. Раз она будет учителем, то будет жить там, возвращаясь к себе лишь на короткие промежутки времени летом и, возможно, зимой. Наверное, ей снова придётся достать с верхних полок свой старый чемодан.

Правда, когда Гермиона, спустя некоторое время всё же посмотрела на него, то отказалась от этой идеи. Что ж, новый чемодан, новая работа.

Всё же она не забыла про тот плюс. Про то, что ей не придётся стать Помощником.

* * *

Камин, из которого она вышла, был камином в какой-то незнакомой ей комнате. Гермиона уже было подумала, что ошиблась местом, когда перед ней появился домовой эльф и пожелал забрать её багаж.

— Мистер Малфой ждёт вас, Мисс. Пароль «Начало».

Обдумывая смысл этого пароля на входе в кабинет, девушка и не заметила, как дошла до него. Что ж, во время учёбы ей довелось довольно часто тут бывать, поэтому дорогу она помнит хорошо. Наверное, даже слишком.

Сейчас она стояла на ступеньках перед дверью, собираясь с мыслями и силами. 8.59 — ей лучше сказать пароль и войти сейчас, прежде чем часы пробьют ровно девять часов утра.

— Начало.

Дверь бесшумно подалась в сторону, буквально въехав в стену. Как только Гермиона поставила свою ножку на первую ступеньку и сделала первый шаг, старые напольные часы, что стояли неподалеку от входа в кабинет директора школы Хогвартс известили её о том, что время пришло.

— Не стой на пороге. Входи.

Она прекрасно помнила этот голос. Она прекрасно знала, кому он принадлежит. И она всё же не верила в реальность происходящего, пока не услышала его. В голове как будто что-то щёлкнуло — щёлкнул замок, дверь в прошлое бесшумно захлопнулась, и она оказалась между прошлым и настоящим, которое ей рисует её будущее. Осталось лишь сделать шаг, что бы сойти с этого порога и оказаться здесь, в настоящем. Здесь, в Хогвартсе, в качестве профессора трансфигурации и декана факультета Гриффиндор. Её факультета.

— Доброе утро, Мистер Малфой.

Девушка в упор посмотрела на самого обладателя голоса. Аккуратно уложенные волосы, серые глаза, чёрный костюм с чёрной рубашкой, сидящий на нём просто безупречно, — возможно, она бы даже признала его красивым. Возможно.

— Грейнджер. Неужели ты действительно так хотела стать одной из нас? Стать капитаном?

— Мистер Малфой, я думаю, что я прибыла сюда преподавать, а не обсуждать мои проблемы.

Слизеринец усмехнулся. На самом деле, он мог бы в миг заколдовать её, ведь она вела себя не так, как подобает подчинённым: слишком нагло, но он оставил это без внимания.

«Даже странно», — подумала девушка.

— Теперь можешь называть меня Директор. Я утверждаю твоё назначение, — сухо сказал он, всё ещё одаривая Гермиону своей фирменной ухмылкой. — Домовой эльф проводит тебя. Вечером в шесть часов совещание в учительской. Это обязательно.

— Разумеется… Директор, — добавила она после небольшой паузы и стала наблюдать за его реакцией.

Но блондин лишь усмехнулся, подарил ей полный презрения взгляд и снова погрузился в какие-то бумаги, которые, видимо, изучал до её прихода.

— Ты свободна.

— Я бы хотела поинтересоваться насчёт палочки…

— На совещании, — едва различимо бросил тот.

— Всего доброго, Мистер Малфой.

Гриффиндорка развернулась и направилась к выходу.

Девушка уже закрывала за собой дверь, когда, она могла поклясться, услышала:

— Ты будешь послушной девочкой, Грейнджер. Ты будешь послушной…

— Так, так, так… Мисс Гермиона Грейнджер. Почтили нас своим присутствием?

Этот голос, такой смутно знакомый, буквально выдернул девушку из всех мыслей, что успели промчаться, анализируя слова бывшего слизеринца. И как же можно было забыть про ненавистного ей профессора зелий, собираясь работать с ним? Она глубоко вздохнула.

— Профессор Снейп, — однако, сказать ровно всё же не получилось.

— Думаю, что вам не стоит стоять на пороге кабинета директора. Не так ли, Мисс Грейнджер?

Вроде бы, такой простой вопрос, но сколько неприязни, сарказма и превосходства всего лишь в нескольких словах!

— Вы правы.

— Разумеется, — лицо мужчины скривилось в нечто похожем на ухмылку. — В таком случае, вы отойдёте и дадите мне пройти?

Девушка подняла глаза и встретилась с грозным и пронзительным взглядом профессора. А он совсем не изменился за эти долгие два года. Что ж, может, для него они и не были такими долгими, как для гриффиндорки. В прочем, это не столь важно.

Осознав весь идиотизм сложившийся ситуации, она сделала несколько шагов по направлению к дальним коридорам. До Гермионы донеслось что-то вроде «несносная девчонка», но не это беспокоило её в данный момент. Лишь только то, что, приняв эту должность, она сама себе стала рыть могильную яму. Сейчас должность первого Помощника начала казаться ей не такой уж и отвратительной. По крайней мере, там она могла быть уверена за свою жизнь. А здесь? Она улыбнулась. Это место станет для неё кладбищем. Последним пристанищем.

Возникший домовой эльф, вызвался проводить девушку до её комнат, где уже хозяйку ожидали вещи.

* * *

Учительская. Она была там всего один раз, потому что студентам вход в это «святая святых» учителей строго воспрещён. Да и вообще сложно сказать, что в тот раз она много чего увидела, поскольку тьма и мантия-невидимка Гарри существенно ограничивали её обзор.

«Так давно это было…»

Снова поставив себе мысленный барьер на эту тему, Гермиона продолжила свой неспешный шаг по коридорам. Картины, статуи, каменные стены замка — всё казалось таким знакомым и одновременно совершенно чужим. Даже воздух как будто поменял свой вкус. Гриффиндорка ещё раз глубоко вздохнула, словно пробуя его. Она даже и не заметила, как остановилась по середине коридора и закрыла глаза.

«Нет, воздух всё же здесь тот же… Правда есть немного чего-то другого…»

— Мисс Грейнджер. Похоже, это вошло у вас в привычку — вставать на пути у остальных.

«Ну вот», — разочарованно выдохнула девушка, опустошив свои лёгкие, и стала дышать нормально.

Она открыла глаза и повернулась. Северус Снейп буквально нависал над ней, прекрасно используя тот факт, что он выше её, но тут дело было даже не в этом. Просто он был среди Них, а она… А она была низшим звеном. Одним и низших.

— Профессор, я лишь…

— Мне не нужны ваши оправдания! — глаза мужчины сузились.

«И чего я, правда, оправдываюсь?»

Но мысль, столь завлекательная своей вольностью, быстро была перебита другой. И эта «другая» снова указывала на то, кто он и кто она.

— Прошу прощения, профессор.

— Что ж, думаю, вы составите мне компанию до учительской. Не так ли?

Это не было вопросом. Это было утверждением. Нет, даже, скорее, приказом.

— Конечно.

Оставшуюся часть пути они молчали. А о чём им было говорить? О прекрасной погоде? Но она была ужасна, на вкус Гермионы. О литературных предпочтениях? А что может читать этот человек, кроме как своих фолиантов по зельям? Может, о её новой должности и всё же уважения к ней, как к преподавателю?

Гриффиндорка улыбнулась, спрятав улыбку в кулак, делая вид, будто кашляет, но, кажется, это не выглядело убедительно. Ну, да ладно. Он не заметил её вольности.

Снейп вошёл первый, а за ним немного смущённо протиснулась Гермиона. Где-то глубоко внутри она всё ещё чувствовала себя студенткой, которая теперь нарушает правила.

«Ты преподаватель. Ты преподаватель. И ты должна выжить».

Последнее удивило её саму, но поразмыслить над этим побольше у неё времени не оказалось.

Учительская представляла собой довольно большое помещение, в центре которого находился длинный стол с закруглёнными краями. По бокам стояли стулья, на которых уже сидели другие преподаватели. Как она ни всматривалась в лица этих людей, никак не могла кого-то узнать. Даже смутных воспоминаний не возникало. Ничего. В прочем, может, если она узнает их имена? Те, в свою очередь, смотрели на неё с неприкрытым интересом, а некоторые с неприязнью. Да, наверное, не каждый день Северус Снейп приходит с кем-то ещё.

Только два стула были свободны. И оба — в самом начале стола, как раз около кресла самого директора.

Гриффиндорка и профессор как раз сели на свои места (Снейп оказался по правую руку, девушка — левую), когда из камина в противоположной стороне помещения в неярком зеленоватом свечении вышел Драко Малфой. Он невозмутимо прошёл через всю комнату и сел в кресло.

— Итак, начнём. Во-первых, у нас наконец-то появился преподаватель трансфигурации. Мисс Гермиона Грейнджер, — в этом месте двое мужчин, что сидели где-то в середине стола на стороне Снейпа, начали шептаться. Директор будто этого не заметил. — Я официально утверждаю её статус профессора, возвращая ей волшебную палочку.

Тут один из них встал.

— Мистер Малфой, если вы сейчас отдаёте ей её палочку, то значит ли это, что она даже не полукровка?

Она опять слышала эти нотки. Нотки презрения и отвращения. К ней.

— Да. Или вы никогда не слышали о ней, как о подруге Поттера?

Взгляды, полные неприязни. Взгляды, полные ненависти. Она сама себе рыла могилу.

— Директор… — начал было какой-то волшебник с конца стола.

— Сядьте, Мистер Грейс. Моё решение окончательно, Мистер Роук. Или вы сами хотите стать преподавателем трансфигурации и деканом Гриффиндора?

Это сладкое слово «Гриффиндор». Такое родное и манящее.

— Нет, директор.

— В таком случае, держите, профессор Грейнджер.

Малфой протянул девушке то, что ей не разрешалось иметь. Не разрешалось даже прикасаться, а не то что бы иметь. Однако она здесь, сейчас, сидит рядом с ненавистным ей слизеринцем, на которого она теперь работает, напротив не менее ненавистного ей профессора Снейпа, что так зло на неё смотрит, и держит в руках волшебную палочку. Свою волшебную палочку.

В прочем, всю торжественность (по крайней мере, для Гермионы) момента перекрыл на нет тот факт, КАК Малфой назвал её. И опять же, презрение, грубый сарказм и, она могла поспорить, желание ей скорейшей смерти в таком просто слове. Профессор.

— Так. Что во-вторых, — слизеринец продолжил как ни в чём не бывало. — Дело касается…

Девушка не особо вслушивалась в следующую информацию, потому что для неё ничего интересного, в принципе, не было. Матчи по квидичу, Рождественский бал — разные мероприятия, так сказать.

Она изучала преподавателей. Поскольку все, кроме неё (и профессора Снейпа, но Гермиона не смотрела в его сторону, поэтому не заметила), были заинтересованы в беседе, никто не замечал её пристальный взгляд или короткие улыбки.

Тот, что встал, когда Малфой сообщил о возврате её палочки. Мистер Грейс. Она сё же знала его — видела несколько раз, но, как в этом могла сама убедиться, он не запомнил её.

«Это хорошо. В таком случае, он может и не знать, что я просила должность Продавца Смерти».

Чего-чего, а лишних неприятностей гриффиндорка не хотела.

Она теперь не сдунет и не просто грязнокровка. Она занимает должность преподавателя.

«Я сама себе рою яму…» — уже в который раз подумала девушка. Уже в который раз.

Итак, Чарли Грейс. Мужчина среднего возраста, в дорогой тёмно-фиолетовой мантии. Если честно, то он был довольно приятной наружности, когда на его лице не было того презрения, которое он оказал честь продемонстрировать ей. Неплохо сложен, хорошо одет — истинный аристократ настоящего времени. И, разумеется, знание чёрной магии. Это читалось в его глазах. Очень ярко читалось.

Маг по имени Мистер Джеймс Роук. И его она знала. Когда-то Гермиона имела честь столкнуться с ним практически нос к носу. Улыбка коснулась её губ — девушка буквально налетела на него в книжном магазине, где была по заданию. У неё оставалось очень мало времени, поэтому она совершенно не смотрела, куда идёт, т.е. бежит. В прочем, гриффиндорка была уверена, что и он не запомнил её. И это, несомненно, тоже радовало.

Что касается остальных, то Гермиона совершенно не имела никакого представления, кто это и что они преподают в Хогвартсе. В основном, это были преимущественно мужчины, хотя девушка всё же нашла взглядом на своей стороне двух женщин. Обе среднего возраста, наверное, около сорока, хотя сложно сказать с абсолютной уверенностью. Одеты в тёмно-зелёные мантии и носят распущенные волосы.

«Совсем не как МакГонагалл», — мысленно делала оценку им девушка.

Да, преподавательский состав весь изменился. Кроме Снейпа, разумеется, кроме Снейпа.

— Что ж, я думаю, что на этом можно закончить, — голос директора вернул Гермиону в реальность. — Вопросы есть?

Девушка внутренне усмехнулась. Какие могут быть вопросы, если само предложение их задать сказано таким тоном, что становится сразу понятно, что лучше этого не делать?

— Нет вопросов. Тогда можно идти ужинать.

Эта идея гриффиндорке показалась самой разумной за последние полчаса. Все начали подниматься со своих мест. Она тоже встала и последовала за всеми. Девушка даже и не заметила раньше ту дверь, хотя, возможно, раньше её и могло не быть — это весь Хогвартс, школа волшебства и магии. Да, здесь возможно многое.

Здесь возможно всё.

У входа в соседний зал, который оказался не меньше по размерам, как и учительская, Гермиону ожидали те самые две женщины.

— Гермиона Грейнджер, я права? — спросила одна из них. Та, что выглядела моложе.

— Вы правы. Позвольте узнать ваше имя?

Та сделала немного недовольное лицо (наверное, её расстроил тот факт, что я не знаю её имени, — подумала гриффиндорка), но всё же представилась.

— Меня зовут Ванесса Теневерь.

— Джессика Роук, — представилась вторая. — Джеймс Роук — мой муж, — добавила она, заметив чуть сведённые брови девушки.

— Что ж, теперь вы являетесь частью нашего общества.

«Да уж, являюсь».

— И должны будете себя вести подобающим образом, вам ведь это ясно?

«О, мне всё предельно ясно!»

— Да, разумеется, — свои мысленные комментарии Гермиона решила оставить только мысленными. Не стоит всё усугублять. Ведь и так ясно, что эти две не особо-то рады от общения с ней.

— В таком случае, наши с вами отношения будут весьма приятными.

«На сколько это возможно», — снова прокомментировала гриффиндорка.

За таким вот разговором они зашли в помещение, что представляло собой что-то вроде банкетного зала, и уселись на левой половине такого же длинного, как и в учительской, стола.

Как только Малфой занял своё место, появилось угощение и разговоры. Правда, это были уже не те деловые темы, касающиеся учеников, учёбы и преподавания, а какие-то личные темы.

Гермионе было объяснено, кто кем является и что преподаёт. Ванесса Теневерь, профессор Чар, и Джессика Роук, преподаватель зелий, говорили о…

— Простите, что? Зелий? Прошу прощения, что перебила, Миссис Роук, — спешно добавила девушка, заметив выражение лица этой особы.

— Да, зелий. Или же вы сомневаетесь в моих способностях, Мисс Грейнджер?

Как же она знала такой тон. Тон, который напоминает ей о её положении в обществе.

— Ни в коей мере, что вы! Но… профессор Снейп…

— Он преподавал до меня.

— Разумеется, а сейчас…

— Он преподаёт Тёмные Искусства.

«Ха, а ты, деточка, думала, что после победы Вольдеморта он и дальше останется преподавать ненавистные ему зелья, если он всю свою сознательную жизнь стремился именно к этому, к тёмной магии?»

Этот внутренний голос был, разумеется, прав.

— Да, конечно.

Прерванный разговор снова возобновился, но гриффиндорка не принимала в нём участия, лишь время от времени кивала, давая понять, что слушает, хотя ей было совершенно не до этого.

Что ж, Снейп теперь преподаёт Тёмные Искусства.

«Если раньше в школе преподавали защиту от них, но теперь сами Искусства».

Гермиона не знала, что больше вывело её из себя — новость про Снейпа или факт другого Хогвартса?

Старый добрый Хогвартс. Все её воспоминания сейчас рушились, ведь то, что она видела сейчас, было другим. Другим!

А должность Помощника? Она могла стать помощником. Она могла жить, имея хоть частичку светлого прошлого. Теперь этой частички не стало.

Хогвартс стал другим. И она тоже.

Гриффиндорка рассеяно взяла бокал со стола и сделала глоток. Вино оказалось довольно вкусным, но каким-то необычным.

«Наверное, это из-за того, что я давно не пила ничего крепче чая».

— Стоит ли сейчас говорить об этом…

— Может, вы, Мистер…

— Я и не думала, что это так…

В висках бешено стучало, уши закладывало, фразы, произносимые соседями, превращались в строчки из опер — они были длинными, словно тянучка, и как будто нараспев.

Гермиона закрыла глаза и покачала головой, надеясь, что это минутное помутнение пройдёт. Ей не нужно было делать столь большой глоток спиртного. Однако, закрыв глаза, ей уже не суждено было открыть их на этом ужине.

Девушка свалилась со стула на холодный каменный пол, в глубине сознании понимая, что, всё же, причина кроется совсем не в спиртном.

Она уже не слышала ни громких охов двух женщин, не видела саркастичных улыбок мужчин, в частности, Мистера Грейса, она не заметила суженых глаз Малфоя и лёгкую ухмылку Северуса Снейпа.

Это не обморок.

Гриффиндорка была отравлена.

* * *

Чей-то голос выдёргивал её из такой обволакивающей темноты. И пустоты. Ей было так хорошо и спокойно, впервые за столь долгое время. Совсем как раньше. Как раньше…

Перед ней возникли воспоминания. Рон. Её милый Рон. Он так старался выделиться, что бы она, по его мнению, обратила не него чуточку больше внимания. А она ведь знала, что он любит её. Видела по глазам. Милый Рон. Но было и другое воспоминание, которое приносило ещё больше боли.

Гарри. Как он мог тогда не взять её с собой? Ведь если бы она была там… Если бы она успела тогда… Всё было бы иначе. Иначе…

Опять чей-то голос. Грозный, холодный и властный голос. Кажется, этот голос был в её прошлом, но она не могла сосредоточиться на этом. Воспоминания, словно картинки, сменяющие друг друга, не позволяли ей сконцентрироваться на этом голосе.

— Откройте глаза…

Гарри… Рон… Родители… Пожиратели Смерти… Их капитаны… Вольдеморт… Воспоминания… Боль…

— Давайте, открывайте глаза…

Темнота стала превращаться в огромный водоворот, который засасывал её. Ещё немного и…

— Неужели вы всё-таки их открыли?

Гермиона недоумённо смотрела на склонившегося над ней профессора Снейпа и пыталась осмыслить, что вообще происходит?

Наверное, последнее было весьма чётко написано на её лице.

— Вас отравили, профессор Грейнджер.

И снова этот тон в таком простом слове. Профессор.

— От-ра-ви-ли?

Говорить едва получалось — язык словно онемел.

— Отравили. Сейчас вы находитесь в моих покоях. Миссис Роук талантливый зельевар, конечно, но этот яд весьма специфичен.

— В ва-ших по-ко-ях?

— Да. Мисс Пунн ещё не вернулась. Это наш врач, — добавил он, видя, что это имя незнакомо для гриффиндорки.

Девушка кивнула и немного повернула голову, хотя из-за стоящего над ней Снейпа видно всё равно ничего не было. Кроме него, разумеется.

— Мне уже лучше, спасибо.

— Естественно, вам лучше, — определённо, сарказм.

— Тогда я пойду…

Договорить «в свои комнаты» Гермиона не успела.

— Лежите, — и его тяжёлая рука опустилась на плечо девушки, заставляя лечь обратно на кровать.

«На его кровать!» — мысли были весьма и весьма интересные.

Гриффиндорка послушно откинулась на мягкие подушки, но рука профессора всё ещё продолжала лежать на её плече.

— Профессор Снейп…

Но тот уже убрал руку и сел в кресло, что стояло недалеко от кровати.

Что ж, комната была очень даже неплохой. Выдержана в основном в тёмных тонах. Наверное, она ожидала увидеть здесь преимущественно цвета Слизерина, но вокруг был лишь чёрный и тёмно-синий. С другой стороны, это были цвета профессора Снейпа.

Большая, мягкая, как уже оценила девушка, кровать, кресло с высокой спинкой и резными подлокотниками, шкаф в углу из тёмного дерева и полки с большим количеством книг. Очень большим количеством книг.

— Я слышал, что вы хотели стать Продавцом Смерти. Это так?

«Ну вот…»

— Да, так.

— И вы действительно думали, что Люциус Малфой позволит грязнокровке (профессор сделал вид, что не заметил едва уловимую тень в глазах Гермионы — реакцию на это слово) стать практически с ним на одном уровне?

— Я лишь хотела…

— Вы хотели! Такие, как вы, не могут быть капитанами.

Лицо Северуса Снейпа, казалось, совершенно не отражает эмоций.

— Да, профессор Снейп.

«Какого чёрта он вообще ведёт с ней этот разговор? И вообще, откуда он знает?»

— Всё просто. Как один из Продавцов Смерти, я имею доступ к подобного рода информации.

Перед её глазами снова взорвалась бомба. Второй раз за сегодняшний вечер. Снейп преподаёт Тёмные Искусства, а не зелья. Бум. Он является Предводителем. Бум.

Хотя ведь всё весьма логично…

«Он что, прочитал мои мысли?»

— Нет, я не читаю ваши мысли. Просто вы слишком громко думаете.

Девушка смотрела не него с лёгким оттенком ярости и страха. Первое осталось ещё со старых времён. Второе она теперь испытывает постоянно. Иначе ей просто не выжить в мире, где всем правит кровь и деньги.

— Профессор, вы сказали, меня отравили…

— Да.

— М… а кто, это известно?

— Да, известно, — мужчина пристально смотрел на неё, и это Гермионе совершенно не нравилось.

— И… кто же, профессор?

— Я.

— Н-н-но…

— Тихо, — голос профессора был весьма резок. — Не говорите ничего.

Ошарашенная девушка с большими от ужаса глазами покорно закрыла свой ротик и осталась напряжённо лежать на подушках, под одеялом, потому что на попытку встать ей «подарили» такой взгляд, что Гермиона послушно осталась на кровати, не двигаясь.

Снейп не отпускал её взгляда, словно сковывая своим пристальным вниманием. Он поднялся с кресла и начал неспешно расстёгивать свой сюртук. Пуговица за пуговицей. Аккуратно, изящно, но в то же время резко и отстранённо. Когда с последней петлёй было покончено, он стянул с себя этот предмет одежды и небрежно швырнул на стоящее позади него кресло.

Профессор всё продолжал держать гриффиндорку в лёгком оцепенении, не позволяя ей отвести глаза. Не позволяя пошевелиться. Его почти что чёрные радужки, словно омуты, затягивали девушку туда, откуда не существовало способа вырваться. И этот факт имел две стороны: положительную — для него, и для неё — отрицательную.

Мужчина принялся за рубашку. Так же расстёгивая пуговицы, он постепенно обнажал мускулистую грудь, покрытую редкими чёрными волосами. Вскоре и белоснежная сорочка полетела туда же, на кресло.

Гермиона была на грани. Ещё чуть-чуть, и она сорвётся: откинет одеяло, или закричит, или что-нибудь ещё, но она что-нибудь сделает! Но эти глаза, его чёрные затягивающие глаза не позволяли девушке этого сделать. Она всё так же продолжала просто с ужасом наблюдать за действиями профессора, который сейчас переместил правую руку на пряжку брюк.

— Тихо, Мисс Грейнджер. Тихо…

На удивление холодный и равнодушный голос. Как будто она провинившаяся ученица, которой предстоит наказание у профессора. Профессора Снейпа, как когда-то давно.

Но сейчас ведь другое время. Другое.

Сейчас она тоже профессор. Преподаватель. Одна из тех, кому дано право пользоваться магией. Одна из их круга, пусть и внешнего круга, но всё же! Она теперь снова ведьма!

Осознание этого факта, столь незначительного и столь влиятельного одновременно, на мгновенье прервало их зрительный контакт: гриффиндорка чуть отвела взгляд.

— Смотрите на меня.

Не было никаких сомнений, что это приказ.

Девушка взглянула в тёмные омуты мужчины, и снова почувствовала над собой власть этого человека. Этого страшного человека, на чьих руках чужая кровь. Кровь невинных людей. Гермиона даже боялась предполагать, что, возможно, его руки испачканы кровью и маленьких детей.

— Вот так. Да. Смотрите мне в глаза.

Такое странное обращение на «вы» в такой ситуации. Такая странная ситуация вообще.

Нет. Это всё нереально.

Он расстегнул молнию и пуговицу на брюках, уже давно справившись с металлической пряжкой, и потянул чёрные штаны вниз, стягивая их вместе с нижним бельём. Несколько мгновений, и мужчина оказывается обнажённым, совершенно не смущаясь данного факта.

Гермионы отчаянно стискивала зубы, вжимаясь в простынь постели и натягивая одеяло до подбородка.

— Мисс Грейнджер, давайте, вы не будете устраивать себе лишних проблем, — и опять этот насмешливый тон, содержащий в себе неприязнь и превосходство. Его превосходство над ней.

Снейп сделал шаг по направлению к кровати. Он наклонился прямо над девушкой, оперевшись рукой на деревянное изголовье.

— Предупреждаю, что я не люблю, когда что-то идёт не так, как этого хочется мне, — с этими словами профессор схватил за край одеяло и потянул на себя, тем самым срывая его с девушки, что изо всех сил держалась за него, словно утопающий за соломинку.

А она ведь действительно было утопающей. Она тонула в собственном страхе и в неизвестности. Неизвестности относительно своего будущего. Неизвестности относительно своей жизни.

Но что может, ослабленная после действия яда и противоядия, девушка против сильного и зрелого мужчины?

Она лишь жертва.

И она — его.

Последние силы покидают её, и одеяло оказывается на полу. Она приоткрыла рот, но:

— Не нужно. Совершенно бесполезно.

Заклинание тишины.

Ему не требовалось произносить вслух эти два слова. Они оба знали, что это такое. И она оба понимали, что кричать абсолютно бесполезно.

Словно зачарованная, гриффиндорка продолжала смотреть в глаза Снейпа, изредка моргая. Та чернота в них, что была в начале, теперь сменилась другой чернотой. Это был взгляд, полный желания. Взгляд, полный лишь откровенной похоти.

Он лёг рядом с ней, и Гермиона почувствовала через ткань своей одежды его тело. Горячее мужское тело.

— Тихо, — повторил он.

Но это и не требовалось. Она была заколдована. Его взглядом, голосом, своим собственным страхом и неизвестностью. Она понимала, о, прекрасно понимала, что к чему, но неясность другого, более далёкого будущего, давила на неё.

Может, потом её ожидает смерть?

Но она не хотела умирать.

Нет.

Ни за что.

Мужчина, продолжая удерживать взгляд девушки, медленно провёл рукой по изгибу её талии, поднимаясь от бедра к груди. От таких прикосновений, откровенных и жаждущих, на коже гриффиндорке появились мурашки. Снейп поднял руку выше и накрыл ладонью грудь.

Она задрожала, но продолжала смотреть на него.

— Тихо, — снова повторил он, и в следующее мгновенье его рука оказалась под её одеждой.

Сердце Гермионы забилось ещё чаще, готовое выпрыгнуть из грудной клетки. Она чувствовала, как горячеет её тело, как набухают её соски. Она боялась этого человека. И она боялась того, что он может сделать с ней.

Профессор протянул руку назад и взял палочку с прикроватного столика. Но он не прервал зрительного контакта.

Усмешка появилась на его лице. Такая знакомая, что волна непонятной боли нахлынула на гриффиндорку. Волна боли, полная моментов прошлого. Полная воспоминаний.

Взмах палочкой.

Она не видит, потому что смотрит только на него. Но она только чувствует, как воздух помещения касается её кожи. Её обнажённой кожи.

Рука мужчины снова проводит от бедра к талии, затем, к груди, и останавливается на шее.

— Не имеет смысла пытаться убежать.

Факт или предупреждение? Может, угроза? В прочем, всё равно. Она в любом случае здесь.

Пока он сам не отпустит её.

Рука Снейпа чуть сжала её шею, но практически сразу же отпустила, едва девушка попыталась закрыть глаза.

— Расслабься…

Он был так напряжён, что не заметил, как перешёл на «ты».

Гермиона сглотнула. Сердце бешено колотило в груди, с губ готов сорваться крик, а на глазах вот-вот появятся слёзы.

— П-ро-шу…

Он не дал её договорить, приложив указательный палец к губам. Он медленно провёл им по её нижней губе, а затем резко схватил за подбородок и впился голодным поцелуем.

Сила, что держала её, исчезла.

Но вес мужского тела, навалившегося на неё в один миг, не позволил ей даже иметь возможность на сопротивление.

Он пробовал её на вкус. Он буквально выпивал её своим поцелуем.

Его эрекция, которую Гермиона теперь явственно чувствовала своим бедром, стала последней каплей: потекли горькие слёзы, оставляя влажные дорожки на щеках.

Казалось, этот факт ещё больше подстегнул Снейпа. Он стал ещё неистовее ласкать тело гриффиндорки, сминая грудь руками и кусая уже припухшие губы.

Девушка извивалась, пытаясь то ли выползти из-под Снейпа, то ли буквально так вжаться в мягкий матрац кровати, что бы стать с ней один целым. Она упиралась руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть от себя как можно дальше.

Но всего несколько секунд такой «борьбы», и её итак ослабленное тело совсем потеряло свои последние силы. А она — последнюю надежду на спасение.

Сегодня она — его жертва.

Ещё один тихий всхлип, ещё одна солёная слеза потекла по раскрасневшейся щеке, ещё один ненасытный поцелуй профессор.

Гермиона шумно втянула в себя воздух, когда Снейп раздвинул и согнул в коленях её ноги, оказываясь между ними. Теперь она чувствовала его возбуждение практически там, где сосредоточена вся её женская сущность. Она чувствовала, как он хочет её, как сгорает в огне своего собственного плотского желания и как это желание передаётся ей.

Гриффиндорка чуть не задохнулась от этих мыслей: что? Да как такое возможно?!

Но дальнейшее раздумье по поводу этих вопросов было невозможно. Голос профессора, поддёрнутый поволокой, тихий, но властный, вернул её в осознание реальности:

— Расслабься…

Опять глубокий поцелуй, и что-то заполняет её. Она снова глубоко и прерывисто дышит, потому что мужчина упивается её шеей, сцеловывая бисеринки пота, что выступили на её нежной коже.

Он целует её грудь, поигрывая с розовыми бутонами сосков. Гермиона чувствует, как он втягивает сжавшийся комочек в рот и ласкает языком.

Её тело задрожало сильнее, когда мужчина прикусил сосок, а потом лизнул.

«Мерлин, это просто кошмар… Мне всё снится…»

Но размеренные движения Снейпа в ней не оставляли поводов сомневаться в реальности происходящего. С каждым новым толчком Гермиона стонала всё сильнее и сильнее. Она ощущала, что разрядка уже близка.

Он жадно впился в её губы, бешено кусая их и наслаждаясь вкусом её горячей и металлической крови, что так неистово возбуждает его.

Ещё один резкий выпад, и тёмная комната наполнилась смешенными стонами мужчины и женщины. Стонами страсти, адского желания, ненависти и удовлетворения.

Они оба рвано дышат, а их тела содрогаются в последних волнах уходящего наслаждения.

Снейп устало откинулся на подушки рядом с гриффиндоркой, безразлично смотря в потолок.

Гермиона ничего не видела. Если только темноту перед собой. Темноту страха, боли, непонимания и отчаянья.

«Мерлин, за что? За что?..»

Тихий всхлип.

— Не стоит плакать, Мисс Грейнджер.

Его насмешливый тон, полный обычной ненависти и неприязни к её персоне, будто вспарывает ножом эту тёмную ткань перед глазами девушки. Она открыла глаза и увидела свисающего над ней Снейпа с совершенно тёмными радужками глаз. То это снова была просто темнота. Теперь в его взгляде не было былой страсти и былого желания. Лишь холодное равнодушие.

— Что вы так смотрите на меня? Вам так понравилось, что хотите ещё?

В мгновение ока Гермиона вскочила с кровати, завёртываясь в одеяло, валявшееся на полу.

— Вы… да вы… я…

— Весьма содержательно, Мисс Грейнджер, — усмехнулся профессор и потянулся к волшебной палочке.

«Мне конец», — лишь успела подумать девушка, прежде чем цветной луч заклинания полетел в её сторону.

Секунда. Ещё одна. Она дышит. Она не мертва.

Гермиона открыла глаза и увидела, что стоит в одежде, завёрнутая в снейповское тёмное одеяло.

— Вон.

Тихо, властно, непоколебимо.

Швырнув одеяло в сторону, гриффиндорка со всех ног бросилась к дверям, стараясь как можно быстрее покинуть покои бывшего Мастера Зелий. Голова немного кружилась, а по телу пробегали волны усталости и боли, но она бежала по лестнице вверх, желая как можно быстрее попасть в свои комнаты, где она будет в безопасности.

«Ну, зачем я вообще выжила тогда? Зачем я выжила, когда они умерли?»

Слёзы душили её, но она бежала, путаясь в длинном подоле своего платья. Гермиона чуть не упала, наступив на ткань, когда перешагивала через ступеньку, но схватилась за перила, восстановив равновесие.

«Нет, я буду жить… Я сильная…»

Гриффиндорка бежала, оглядываясь по сторонам, пытаясь вспомнить по расположению портретов и картин на стенах Хогвартса дорогу. Она счастливо вздохнула, когда увидела нужную ей дверь. Но только девушка взялась за ручку в надежде повернуть красивый изгиб металла и оказаться защищённой стенами комнаты ото всех, как всё рухнуло.

— Профессор Грейнджер, — окликнул её мужской голос. Холодный и надменный голос. Знакомый с детства.

— Да, господин Директор.

Она стояла к нему в пол оборота и не могла видеть лица собеседника, но она буквально спиной чувствовала его усмешку.

— Вам уже лучше? — сарказм. Ему вообще наплевать на неё. Какого чёрта?

— Да, благодарю вас.

— Неужели противоядие оказалось настолько сложным, а яд сильным, что профессор Снейп держал вас у себя несколько часов?

Гермиона обернулась и посмотрела на Малфоя. Посмотрела и ужаснулась. В его глазах читалось превосходство, насмешка и… знание. Он знал, почему она была там так долго.

Он знал!

— Да. Профессор Снейп сказал, что это действительно так.

Ещё одна усмешка.

— В таком случае, раз вам уже лучше, — слизеринец всей своей интонацией растянул эти слова так, будто обвиняя её во лжи, — то пройдёмте ко мне в кабинет.

Директор развернулся и стал удаляться. Девушке ничего не оставалось делать, как следовать за ним.

Это его обходительное отношение к ней сейчас, обращение на «вы», хотя он никогда не обращался к ней так, когда не было никого рядом. Что происходит?

«Что происходит?» — всё спрашивала и спрашивала себя гриффиндорка.

Но у неё не было ответа на этот вопрос. По крайней мере, сейчас.

— Кровь, — произнёс пароль Малфой, и стена отъехала, пропуская их в глубь кабинета. — Садитесь, профессор Грейнджер.

Уже на автомате она снова отметила эту интонацию в таких незначительных словах. Профессор Грейнджер. Но ничего не сказав и вообще не подав виду, девушка села не предложенное ей кресло.

Слизеринец уселся напротив неё в своём кресле, вальяжно откинувшись на спинку.

Он молчал. Просто молчал и смотрел на неё.

— Вы хотели поговорить? — стараясь, что бы её голос не слишком дрожал, поинтересовалась Гермиона.

Юноша ответил не сразу.

— Да.

И снова тишина.

— О чём, Директор?

— О твоём месте здесь.

«Месте? То есть?»

— Я не буду преподавателем?

Малфой усмехнулся. Он достал палочку и наколдовал себе бокал вина.

— Если не доживёшь.

Девушка открыла рот, но слова так и не сорвались с её губ.

Да, если не доживёт, он прав. И в этом она не была уверена. Не была уверена, что сможет сохранить свою жизнь.

— Как Снейп?

Такой простой вопрос. Как Снейп? Что-то вроде, как дела?

— Хор-рошо…

И нужно было икнуть именно сейчас.

Юноша засмеялся. Насмешливо и зло.

В этот момент в камине вспыхнуло нечто зелёное, и появилась голова.

— Вечер, Мистер Малфой, — сухо поприветствовал гость Директора, заметив, что у него кто-то сидит.

— И тебе.

— Могу я зайти?

— Разумеется, Блейз.

Свечение на миг прекратилось, а потом вспыхнуло с новой силой. Из камина, стряхивая несуществующие пылинки, вышел высокий молодой человек, с тёмными длинными волосами, аккуратно зачёсанными назад, в тёмной мантии с меховой оторочкой. Гость недоверчиво посмотрел на девушку и лишь усмехнулся. Почти так же насмешливо, как это делал Драко Малфой.

— Ещё раз здравствуй, Драко. У меня к тебе есть некоторые дела, но, вижу, ты немного занят.

— Никоем образом. Гермиона Грейнджер, — кивнул Директор в сторону гриффиндорки.

— Блейз Забини. Думаю, ты помнишь меня, не так ли?

— Да, — просто ответила девушка.

Оба юноши усмехнулись.

Забини обошёл письменный стол и встал позади Гермионы, отчего той стало немного некомфортно.

— У меня тоже дело. Я надеюсь, ты ещё не забыл то, о чём мы вчера говорили?

— Нет. Разумеется, нет.

— Так как?

Гриффиндорка чувствовала всем своим существом, что гость, бывший однокурсник Малфоя, рассматривает её.

Тяжёлый взгляд. Очень тяжёлый взгляд. И она знала, что обычно следует за ним.

— Предложение в силе? — снова спросил Директор, продолжая наблюдать на этой сценой как бы со стороны.

— Ещё бы.

Поскольку Блейз стоял позади неё, то гриффиндорка не могла видеть его усмешку. Но поднятую бровь своего начальника она заметила.

— Думаю, не стоит медлить, Гермиона, ты так не считаешь?

— Вы о чём?

Её сердце снова забилось сильнее, а дыхание стало прерывистым и частым.

— Мы поиграем с тобой, куколка, — рука гостя опустилась на её плечо, а его голос щекотал кожу на её шее.

Она не смела сдвинуться с места, продолжая, словно прикованная к стулу, сидеть и смотреть на Малфоя.

Страх снова подавлял её, снова порабощал себе.

Гермиона почувствовала, как мягкие губы Забини прикоснулись к её шее, оставляя на коже лёгкий поцелуй.

— Нет… — тихо выдохнула девушка, поведя плечом и пытаясь скинуть руку человека в тёмной мантии с мехом со своего плеча.

— Держи её, Блейз.

Малфой поднялся из-за стола и встал между ним и девушкой. Гермиона отвела взгляд в сторону, что бы не видеть брюки слизеринца, которые оказались прямо перед ней. Но юноша присел на корточки и схватил девушку за подбородок, заставляя смотреть на него.

Яростный поцелуй в губы, ощущение ещё одного поцелуя на шее.

Мерлин, она в ловушке.

Она была в ней с самого начала.

Мгновенье замерло. Ничто превратилось в вечность, останавливая время. Казалось, навсегда.

Гермиона резко дёрнулась и упала с кресла на пол. Те подаренные несколько секунд замешательства молодых людей позволили ей подняться на ноги уже в другом конце кабинета Директора.

В глазах блестели слёзы, но гриффиндорка не плакала. Она смотрела на поднимающегося с колен Малфоя, который нарочно не поднимал на девушку глаз. Однако Забини, оскалившись, буквально пожирал её глазами.

— Ну что же ты, куколка? — издевательски растягивая слова начал слизеринец в тёмной мантии с мехом. — Неужели тебе не хочется доставить нам удовольствие?

— Блейз…

Но гость не слышал обращения Директора.

— Давай, куколка, давай, — словно гипнотизировал он, подходя шаг за шагом всё ближе и ближе к Гермионе, которая, стиснув зубы, вжималась в стену.

— Блейз!

От столь грозного окрика она даже подпрыгнула.

— Да? — как ни в чём не бывало ответил Забини.

— Я разберусь. Да, ты будешь отблагодарён.

Слизеринец прохладно улыбнулся Малфою и, кинув волшебного порошка в камин, исчез в зеленоватом пламени.

Свечение уже давным-давно погасло, а Гермиона всё продолжала стоять, смотря в темноту директорского камина.

— Итак, Мисс Грейнджер. О вашем месте здесь.

Гриффиндорка перевела взгляд на блондина, вальяжно развалившегося в своём кресле.

— Хотя вы и преподаватель, вы не обладаете всеми правами звания профессора. Я думаю, что не стоит объяснять причину. Однако у вас есть одна привилегия, которая, пожалуй, вам понравится.

Этот спокойный и равнодушно-насмешливый тон, обращение на «вы», словно… Словно то, что произошло несколько минут назад не было. Словно это был лишь кошмар.

Но это не было кошмаром!

«Нет!»

— … следует не беспокоить, — продолжал бывший слизеринец. — Вам ясно?

— Э… простите меня, Директор, но я прослушала, что следует? — запинаясь, еле выговорила девушка.

Она так же стояла, прислонившись к стене, практически в углу комнату, и от этого возникало какое-то чувство непонятной вины. Будто она маленький нашкодивший ребёнок, которого наказали родители, поставив в угол.

Но это ведь не так, правда?

Лицо Малфоя не дрогнуло. Ни одна эмоция не отразилась на бледной коже этого аристократического лика.

— Я говорил, что по пустякам меня не следует беспокоить, Мисс Грейнджер. И вам нужно слушать то, что я говорю.

— Да, извините, Директор.

— Вы свободны.

Гермиона отслонилась от стены и направилась к двери, как остановилась и обернулась.

Она хотела спросить, что всё это значит? Зачем?

Но…

Что она могла получить в ответ? Лишь насмешку и презрение, которым её и так одаривают практически ежечасно.

Но зачем?

— Вы что-то хотели, профессор Грейнджер?

Эти нотки в слове «профессор». Нотки, заставляющие кровь бурлить в жилах. Нотки презрения, столь знакомого ей.

— Нет.

«Да, Мерлин, да! Зачем? Почему? За что?!»

— Нет, Директор, ничего.

Он кивнул, и гриффиндорка вышла.

* * *

Путь от кабинета Малфоя до своей комнаты показался ей мгновением. Гермиона спешно ворвалась в свои покои, захлопнув за собой дверь, и только тогда наконец-то смогла отдышаться.

Слишком много событий за один день.

Сутки.

В прочем, день, сутки — разница не столь существенная.

Гриффиндорка сползла на мраморный пол, накрытый ковром лишь у небольшого кресла у камина с другой стороны комнаты.

Тело ныло, словно она побывала в мясорубке, где его искромсали на кусочки.

Глаза снова заблестели, но слезинка так и не желала скатываться по раскрасневшейся от бега щеке.

Она в ловушке.

Она была в ней с самого начала.

Снейп. Забини. Малфой.

Девушка закрыла лицо руками, словно пряча единственную слезинку от чьих-то глаз.

Что ж, вполне возможно, что и тут она будет не одна.

От этих мыслей становилось только хуже.

Она сама себе вырыла эту яму.

Поджав колени к подбородку и обхватив их руками, Гермиона просто смотрела перед собой. Смотрела и не видела окружающую её обстановку. Она не видела ни стен, ни камина, ни кресла у него, ни даже красиво сотканного небольшого ковра.

Перед её глазами мелькали образы недавних событий.

Стук в дверь позади неё вывел гриффиндорку из транса.

Это был домовой эльф. Он принёс поднос с фруктами и графином с водой.

Когда девушка закрывала глаза, лёжа теперь уже в своей кровати, она с облегчением думала, что наконец-то этот день прошёл.

В прочем, её никто не собирался разочаровывать.

* * *

Стук в дверь, деликатный, но в то же время настойчивый, выдернул девушку из мира сладких снов.

Накинув на тело длинный халат, Гермиона, ещё немного позёвывая, направилась к двери. Этот стук её уже начал раздражать.

«Который час?»

— Профессор Грейнджер, — с порога мило ухмылялся Директор. — Это весьма своеобразный наряд, в которым вы спуститесь к завтраку.

Бывшая гриффиндорка непонимающе смотрела на Малфоя и переваривала информацию. Наряд. Завтрак. Завтрак?

Завтрак!

— Прошу прощения, господин Директор… Я…

— У вас десять минут, профессор Грейнджер.

И опять это презрение в слове «профессор».

Блондин развернулся на каблуках и направился в глубь коридора.

Остаётся вопрос, зачем он вообще приходил?

Но времени на размышления не было: девушка со скоростью света носилась по помещению, одеваясь и стараясь уложить волосы.

Ровно через десять минут в дверь опять постучали.

Но с другой стороны двери оказался вовсе не Директор.

— Профессор Снейп?

Удивлена?

Возможно.

Испугана?

Немножко.

Ладно, очень.

— Мистер Снейп, не ожидал увидеть вас здесь, — голос, который Гермиона всегда ненавидела, сейчас показался ей самым прекрасным на свете.

— Доброе утро, Мистер Малфой, — Снейп отошёл от двери в спальню декана Гриффиндора.

Весьма неохотно отошёл.

— Мисс Грейнджер, пойдёмте.

Малфой, не обращая внимания на бывшего зельевара, буквально потащил немного шокированную девушку.

Когда они миновали уже далеко не один и не два пролёта и свернули уже бесчисленное количество тёмных коридоров, слизеринец словно опомнился.

— Ты уедешь.

Словно приказ.

А это и есть приказ.

— Что?

— Ты уедешь, — повторил он, смотря ей в глаза. — Я тебе это сказал ещё тогда, в моём кабинете. Но ты всё прослушала. Ты уедешь.

— Но… почему?

— Что ж, если тебе так хочется удовлетворять Снейпа, то можешь оставаться.

Этот холодный и надменный тон, в котором он с ней разговаривал, резал не только слух.

— Куда уехать?

Действительно, куда?

У неё не было дома.

Не было после окончания той войны. Этой войны.

Но не успели эти мысли оформиться в её голове, как перед глазами всё закружилось, и темнота накрыла Гермиону своей периной.

* * *

— Где я?

— У меня.

— Зачем?

— У тебя не было выбора, ты же знаешь.

— Почему?

— У тебя не было выбора.

Разговор казался каким-то потусторонним. Возможно потому, что гриффиндорка видела лишь белый потолок. И слышала этот голос.

— Зачем нужна была вся эта канитель с Гриффиндором?

Она не видела, но знала, что Малфой ухмыльнулся.

— Теперь ты здесь.

Этот бешеный стук в висках. Эта бешеная жизнь. Точнее, её отсутствие.

— Хватит… — сказано в пустоту.

* * *

Окончательно девушка пришла в себя в небольшом помещении. Возможно, комната была той же самой, но, в прочем, это не столь важно.

Незнакомая обстановка, некоторое время без сознания — первое, что испытала гриффиндорка — шок.

Когда моменты мозаики всё же сложились в довольно отчётливую картинку, Гермиона снова опустилась на подушки.

Один вопрос вертелся у неё в голове.

«Зачем?»

Он так и не ответил.

«У тебя не было выбора».

Но это ничего не значит! Совершенно ничего!

Выбора у неё не стало с тех пор, как война изменила мир. Мир как волшебников, так и магглов. Война стала причиной всех её несчастий и разочарований. Война.

И она ненавидела это слово.

Но каждый день для неё был словно продолжением той самой войны.

Потому что она боролась за свою жизнь.

Боролась за своё существование.

Девушка снова прикрыла глаза.

Что теперь ждёт её впереди?

* * *

— Как тебе вид?

Она стояла у большого окна и любовалась открывавшимся видом. Всё равно делать было больше нечего — дверь из комнаты оказалась заперта. Палочка исчезла.

— Мёртвый…

Гермиона обернулась и увидела усмешку на лице Малфоя.

Тот стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.

Дверь была закрыта.

— Снейп?

Гриффиндорка думала, как спросить. «Как Снейп?» или же «А что там Снейп?» или как-то ещё. Но с губ сорвалось лишь «Снейп». Будто утверждение и вопрос одновременно.

— Ты хочешь есть? — проигнорировал её блондин.

— Нет…

Гермиона вновь повернулась к окну: лучше уж смотреть на тот вид внизу, чем на этого холодного человека. Хотя сложно было сказать, что казалось ей в то время холодней: Малфой или тот неживой запустелый сад.

Гриффиндорка слышала удаляющиеся шаги позади себя, но до неё так и не донеслись звуки открывающейся двери. Повернув голову, девушка обнаружила, что снова одна в комнате. Будто хозяин дома не был здесь ещё несколько секунд назад.

* * *

Домовой эльф, возникший из ниоткуда, пригласил её в столовую.

На отказы девушки существо реагировало весьма бурно: билось головой о стенку и заламывало руки.

Когда эльф собрался откусить себе палец, Гермиона всё же согласилась.

Странно, но в этот раз дверь открылась и издала характерный скрип.

Слизеринец сидел во славе стола, а рядом по правую руку было накрыто ещё на одну персону.

На неё.

— Я рад, что ты ко мне присоединилась.

В ответ ему было лишь равнодушное молчание.

— Я хотел бы, что бы ты была мила со мной.

Гриффиндорка подняла изумлённые глаза на этого человека.

— И ты будешь меня слушаться.

Малфой ел своё рагу и будто говорил о само собой разумеющихся вещах.

— Пойдём, — он поднялся из-за стола.

Его холодный взгляд и чуть сжатые губы были красноречивее любых слов.

Гермиона встала и последовала за блондином.

Кажется, здесь она уже была… Да, знакомая дверь, но…

За дверью оказалась совершенно незнакомая комната. Большая, светлая, но какая-то чужеродная. Эта комната не казалась тем местом, где приятно отдыхать.

И всё же это была спальня.

— Располагайся.

Она подошла к окну. И почему окно? Просто…

Мужские руки обхватили её сзади за плечи и прижали к горячему телу, переместившись на талию. Она почувствовала его дыхание у себя на шее.

— Не стоит сопротивляться…

— В этом нет смысла, — и Гермиона обернулась, не пытаясь высвободиться из объятия.

Серый туман был в его глазах. Холодный, жуткий, страшный, но манящий.

* * *

— Ты останешься со мной.

Приказ.

— Ты поняла?

— Да, — тихо отвечает женский голос.

И возможно мы не видим усмешку на лице юноши, но мы точно знаем, что он ухмыляется.

Ведь он догнал её.

Догнал и посадил в клетку…