Suum cuique (Каждому свое)

"Все, что хорошо начинается, кончается плохо.

Закон Паддера

Он несколько раз открывал глаза, но ничего не менялось: красные всполохи боли терзали разум, жуткая темнота пугала незнакомыми запахами, тишина разрывала барабанные перепонки. Парень с растрепанными черными волосами зажмурился, скрыв под ресницами изумруды глаз. Моментально к горлу подступила тошнота — последствие нескольких Круцио и других пыточных заклинаний. А еще эта нестерпимая жажда, в горло словно насыпали битого стекла: попытки издать хоть один звук ни к чему не привели. Поморщившись, он вновь распахнул глаза и попытался понять, куда забросила его судьба. Высокий потолок со странным орнаментом. Стены из серого камня, покрытые чем-то мерзким, все в щелях. Ледяной холод от грязного пола, на котором в данный момент и находился волшебник, пробирал до костей, но сил подняться не было. С трудом проведя здоровой рукой по мокрому и холодному лбу, он дотронулся до липких волос и вздрогнул от боли. Когда там появилась такая рана? Мерлин, как же холодно... "Что ж, — отстранено подумал парень, — воспаление легких — это не самое страшное, что меня ожидает". Действительно, если он правильно угадал свое нынешнее местоположение, смерть от простуды была наименее вероятной. Но не это его сейчас интересовало. Ему нужно было узнать, как долго он пробыл без сознания. От этого зависело то, сколько он будет жить и судьба нескольких дорогих ему людей. Окон в камере не было, что усложняло задачу. Парень попытался подняться с помощью рук, но одна тут же отказала ему в опоре — сломанное запястье напомнило о себе острой вспышкой боли. "Какая же тварь Червехвост", — с ненавистью подумал он, вспоминая мерзкий смех этого ничтожества, когда тот с силой давил на его руку ногой. К несчастью, достойно ответить он не успел — измученное непрерывными заклинаниями сознание сдалось, и он погрузился в спасительную тьму, где не было ни боли, ни отвращения, ни страха. Страха не за себя — о своей жизни он думал в последнюю очередь, и так было всегда — страха за друзей, которые наверняка бросятся выручать его, забыв об осторожности. Нет, он не раскаивался в своем поступке, не сожалел, что это случилось, совсем нет. Если бы ему представилась такая возможность, он поступил бы точно так же. Хотя нет, некоторые детали он бы изменил. Парень с трудом, при помощи одной руки смог проползти небольшое расстояние и устало прислонился к липкой стене, отстранено замечая светящиеся голодным блеском глаза и шуршание в углу. Крысы. Мерзость. Тщательно осмотрев себя, он горько усмехнулся: "И каковы наши потери?" Результаты осмотра были неутешительными: все тело в царапинах и кровоподтеках, запястье правой руки сломано, та же участь постигла несколько ребер — скривившись, он исследовал грудь, оттягивая момент, когда нужно было проверить... Лицо. Да, самое страшное. Сколько ударов разъяренных, нет, упоенных своей победой психов пришлось по нему? Слава Мерлину — хотя, никакой ему славы за такое — но он хоть успел отбросить в сторону очки, иначе пришлось бы распрощаться с глазами... А так, все остальное можно пережить: зубы, кажется, не пострадали, только верхняя губа рассечена — "Макнейр, сволочь, сочтемся!" — неприятно саднит и кровоточит. К левой щеке больно притронуться — вероятно, она представляет собой один сплошной синяк. "Кто-то из сладкой парочки Лейстрейндж, если мне не изменяет память". Странно, он запомнил всех до мельчайших деталей — все тринадцать Упивающихся стояли у него перед глазами. Каждый из них не отказал себе в удовольствии причинить боль ненавистному Мальчику-Который-Выжил. После того, как он без сил упал на землю, все они не раз с ненавистью, бессвязно выкрикивая что-то, пинали его ногами. Мстили за Забини, Гойла и Паркинсонов? "Да, им я успел ответить, они надолго запомнят эту встречу", — невесело усмехнулся он и тут же поморщился от боли. Хотя, Крэббу и какому-то неизвестному Упивающемуся повезло меньше: они уже ничего не вспомнят, Авада Кедавра не предусматривает таких возможностей. Головная боль усиливалась — неудивительно, от всех этих ударов сотрясение мозга неизбежно. Выродки. Хотя, не говорить же им о правиле "лежачего не бьют", правда? Парень фыркнул и застонал: любое движение вызывало вспышку боли. Перед глазами все расплывалось, без очков он практически ничего не видел на расстоянии двух метров. Тем более, вокруг просто невероятная темень... Черт, ну сколько он уже тут валяется? Неужели на то, чтобы доложить радостную новость Вольдеморту, нужно много времени? Волшебник закрыл глаза и начал вспоминать...

Они как раз возвращались из тайной вылазки в Хогсмид, когда на них напали. Полпервого ночи. Казалось бы, мгновение назад они смеялись над своим экспериментом, потому что если бы у них получилось... Снейп сгрыз бы свою волшебную палочку, точно.

Провал. Тьма.

Черт. Боль расползалась по всему телу, мешая думать. Все предполагали, что Вольдеморт вновь попытается заполучить своего врага. Но прятаться в замке? Да еще во время каникул? Никогда. Что ж, надо признать, план, который придумал Люциус Малфой, сработал великолепно. Дьявол, как же хочется пить. Парень сглотнул и закашлялся: горло горело, а во рту было сухо, словно в пустыне. Внезапно он почувствовал, как что-то движется по его сломанной руке. С трудом сфокусировав мутный взгляд, волшебник судорожно захрипел и, невзирая на то, что каждое движение было подобно очередному Круцио, вскочил на ноги, неистово дергая рукой и всхлипывая от боли.

— Нет, нет-нет-нет-нет-нет... — жирное мохнатое чудовище медленно перебирало лапками, стремясь обрести свободу. У парня начали закатываться глаза.

— Вы боитесь пауков?

* * *

Легко быть твердым,

А. Сталь

Люциус Малфой шагал по мрачным коридорам временной резиденции Лорда и матерился. Со вкусом, смакуя каждое слово, наслаждаясь звенящим эхом. Все. То, на что были потрачены шесть лет жизни, наконец-то произошло. Гарри Поттер умрет от руки Вольдеморта, так было предсказано и так будет. Невероятно. Невозможно. Бессмысленно.

Медленно проходит его жизнь, путешествие день ото дня с мутным туманом в голове. Ни мыслей, ни чувств.

Тем — но — та.

Словно он находится под водой — красиво, великолепно... душно. Пытаться выплыть — поздно, слишком велика глубина. Судорожное движение рук, вода в легких. И все с начала. Встречи — убийства — пытки. Крики — стоны — хрипы.

Ти — ши — на.

Ради чего все это? Деньги? Власть? Нет. Наркотик. Мучительный огонь по венам и прочные цепи льда, сковавшие душу.

Пус — то — та.

Тонуть в омуте света — без оглядки назад, без сожаления.

Тос — ка.

И мимолетная эмоция — удивление:

— Вы боитесь пауков?

* * *

Чем несправедливее наша ненависть, тем она упорнее.

Сенека

Мутный взгляд, в глазах плавает боль, и радужка темнеет под ее напором. Страх? Ужас? Грязь. Банально, приказ выполнен, Лорд будет доволен, но почему на душе так, словно убиваешь ребенка? Хотя, он и есть ребенок — худой, дрожащий, униженный. Но не сломленный. В каждом движении — ненависть, злость алыми каплями сочится с прокушенных губ.

— Тащите его, — брезгливо.

Два уродливых парня с фанатичным блеском в глазах ("Северус… когда он исчез из наших?") грубо тащат достояние волшебного мира. С садистским удовольствием сжимают сломанное запястье — слышно, как крошатся зубы парня в тщетной попытке сдержать крик. Усмешка. Герой, нечего сказать. Но насколько его хватит? Зная Лорда, Люциус ставил на двадцать минут. От силы. Дальше — все по плану: кровавое месиво исчезает и начинается оргия, все как всегда — насилие, убийства. Сегодня, впрочем, все будет иначе — Гарри Поттер послужит хорошей игрушкой для собравшихся. И для него тоже, вероятно. Как они привыкли ненавидеть маленького героя волшебного мира. Интересно, кого изберут объектом преследования после его смерти?

* * *

Ничто так не воодушевляет,

А.Камю

Твари. Все полыхает перед глазами, когда сломанное запястье выворачивают, с хрустом ломая руку до конца. Осколки костей добавляют острый привкус боли, ее можно увидеть, потрогать, лизнуть языком. Белоснежные волосы перед глазами — "свет в конце туннеля?" — нет, иллюзия надежды. Парень пытается перебирать ногами в тщетной попытке идти самому — унизительно предстать перед Вольдемортом беспомощным — но тело не повинуется, и колени чертят кровавые дорожки на грязном полу, оживляя тем самым серо-черную картину. Усмехается разбитыми губами и шепотом утешает себя:

— Все не так плохо, по крайней мере, это еще не случилось...

Зал. Огромный зал, вероятно, для жертвоприношений. Толпа фанатиков с жаждущими крови губами. И полутруп — получеловек на импровизированном троне посреди комнаты.

— Гарри Поттер. Наконец-то.

— Давно не виделись, урод, — давясь кровью, хрипло, неразборчиво — говорить. Из последних сил, с дрожащими от напряжения коленями — стоять.

— Вежливость тебе не знакома, мой мальчик? Я научу тебя. Lasum Bonus!

Нога. С неестественным треском она ломается, подобно рождественской игрушке, на которую неосторожно наступаешь. Словно тысячи спиц впились в кожу, и тонкие гранатовые струйки медленно стекают на пол. Мерлин, как отвратительно. Отвратительно стоять перед этой сволочью на коленях. Сколько еще заклинаний у него в запасе? Сотни? Тысячи? Бесконечность? Что ж, он и не рассчитывал на Аваду, не так ли?

— Поговори со мной, Гарри Поттер. Ты не раз побеждал меня, но на этот раз все иначе. Посмотри на себя: ты — надежда, шанс этого мира — валяешься передо мной, захлебываясь слюной и кровью. Это... символично, правда? — встает с трона и идет к пытающемуся не извиваться гриффиндорцу. Ненависть в красных глазах, смрад от полусгнившего тела. Мальчика тошнит. Он поднимает голову и, захлебываясь, выдавливает:

— Пошел на

* * *

, сумасшедший ублюдок.

Удар ногой по горлу заставляет его замолчать и упасть в собственную кровь. Глаза закатываются, судороги пронзают нечто, что сейчас язык не повернется назвать телом. Словно под водой, звуки отдаленные и слышен лишь чей-то визгливый хохот. И голос Вольдеморта: "Ты молодец, Люциус". — "Спасибо, мой Господин".

— Пора кончать его, — неужели ему это не послышалось? Неужели эта тварь милосердна? Безумная надежда на мгновение заставляет забыть о боли, он приподнимается на локтях и сплевывает:

— Ну давай, отвратительное подобие человека. Избавься от меня, — теряя сознание, он мельком замечает безграничное удивление в расширившихся красных глазах. "Моей храбростью, что ли?" — удивляется парень и теряет связь с реальностью. И не слышит вопля гнева и разочарования, огласившего зал:

— Что-о-о?!

* * *

Ад и рай находятся в твоей собственной душе.

С.Марешаль

Мерлин, как же любит Лорд все эти декорации и мишуру. Сколько раз это его губило — обстоятельные объяснения, почему он должен убить этого мальчишку, эффектное заклинание — Гарри Поттер на коленях перед великим магом, конечно. Идиотизм. Люциус брезгливо поморщился — хотелось домой. Хотелось неподвижно стоять под горячими струями воды, освобождаясь от отвратительного чувства усталости и ничтожности. Хотелось увидеть сына, который с маниакальной настойчивостью хочет получить чертову Метку. Глупый мальчишка, ничего не понимающий, но уже желающий безграничной власти. Хотя, до Поттера ему далеко. Естественно, герой не мог отсиживаться в замке под надежной охраной, обязательно нужно было совершать вылазки со своим идиотом-дружком. Доигрался.

О, Лорд сломал ему ногу. Эффектно, надо поаплодировать. Противный звук, да и зрелище не из приятных. Смотрите, а щенок показывает зубки! Да-а, вот этот удар должен заставить его замолчать. Лорд улыбается во весь рот, точнее — подобие рта, глаза горят садистским огнем наслаждения.

— Ты молодец, Люциус, — о, благодарность. Блондин склоняет голову.

— Спасибо, мой Господин, — господин, смешно. Вот уж кого-кого, а хозяев у Малфоев никогда не было. И не будет. Но слово отскакивает от зубов — годы тренировок принесли результат.

Неужели Вольдеморт наигрался? И просто убьет мальчишку, не дав своим верным псам обглодать аппетитную косточку? Страх. Он просто боится опять сделать ошибку, боится проиграть. "Северус, шпион несчастный, неужели не спасешь надежду волшебного мира? Странно, почему Лорд не задействовал тебя в этой операции, неужели что-то подозревает? Знаю, ты меня не простишь — может, даже убьешь, но так должно было случиться. Мальчишка умрет героем, надо не забыть рассказать тебе это. Ну..." — Люциус приготовился наблюдать смерть Гарри Поттера, но внезапно насторожился. — "Какого... Что, черт возьми, проис... О, но это НЕВОЗМОЖНО!"

Худенькая угловатая фигурка на полу претерпевает некоторые изменения, становится более плотной и рослой. И... волосы. Из иссиня-черных становятся огненно-рыжими.

"УИЗЛИ?!!"

— Что-о-о?!!

* * *

Кричащий в гневе смешон, но страшен молчащий в гневе.

Абай

Больно, ему снова больно. Измученное сознание балансирует на грани безумия. Но ведь там нет страданий, правда? Нет, неужели это урод передумал? Со стоном открыв глаза, парень ошеломленно уставился в потолок. Этой комнаты он не помнил. Что происходит, где он находится? Черт, нельзя пошевелится, не то что встать на ноги. К тому же, одна из них сломана, Мерлин... Нет ни одного места на теле, где боль не прочертила бы свой замысловатый иероглиф. Упрямо смаргивая слезы, он разглядывает картину на стене над кроватью. Стоп.

— Почему я это вижу? — удивленно бормочет волшебник и платит за такую роскошь очередным жутким приступом кашля. Сплюнув кровь, застывает с осознанием очевидного. Это его голос. Это его зрение. Подняв глаза и узрев неровно подстриженную рыжую челку, он обреченно вздохнул. Понятно. Он — это он. Во всех смыслах. Рональд Уизли. Значит, время вышло. Остается один вопрос: почему он до сих пор жив? Ах, да — и где он?

Со скрипом распахнулась дверь, и тихий звук прозвучал оглушительным звоном в его несчастной голове. Покосившись на вошедшего, с презрительным интересом смотревшего на него, парень застонал и попытался отползти в сторону под негромкий смех, осознавая бесплодность своих попыток. Он что-то прошептал перед тем, как вновь потерять сознание. Чуткий слух не подвел визитера и на этот раз — в комнате хрипло прозвучало:

— Лучше бы я умер, — и последний выдох: — Ненавижу.

* * *

У каждого человека три характера:

В. Гюго

— Что-о-о?!! — Упивающиеся в панике зажали уши: пронзительный крик Вольдеморта унесся под своды зала и замер там, эхом отражаясь от стен. Все они в оцепенении смотрели на фигурку на полу, которая сейчас больше напоминала тряпичную куклу. Смотрели и не могли поверить глазам. Темный Лорд, зашипев, с силой пнул равнодушное тело, переворачивая его на спину. Сомнения, если таковые у кого-то имелись, исчезли окончательно: лучший друг и вечная тень Гарри Поттера, один из многочисленных представителей семейства Уизли.

— Люциус, — Малфой с трудом разобрал свое имя в наборе звуков, изданных взбешенным Вольдемортом. — Что это значит?!!

Впервые в жизни Люциус растерялся. Потом понял, что если Лорду придет в голову обвинить его в этом диком случае, сын может не дождаться его прихода домой.

— Мой господин, — почтительно наклонив голову, проговорил он. — Я совершенно не понимаю, как это могло произойти. Мальчишка столько времени находился здесь и...

— Меня. Это. Не интересует, — процедил Лорд. — Мне нужен Поттер! Поттер, черт возьми, а не это убожество! Ты меня разочаровал, Люциус. Вы все, — обратился он к обомлевшим Упивающимся, — меня очень разочаровали.

Наконец все очнулись и принялись обсуждать, как такое могло случиться. Лишь Петтигрю со странным беспокойством поглядывал на Рона и тихонько шептал:

— Хозяин... Мой любимый хозяин...

— Молчать! — прорычал Вольдеморт, сверля ненавидящим взглядом неподвижную фигурку. — Ладно, Поттер... Будет тебе подарочек в виде трупа любимого друга. Avada...

— Нет! — внезапно проговорил Малфой. — Не делайте этого, мой господин.

— Не смей перечить мне, Люциус! — раздраженно прошипел Вольдеморт. — Молись, чтобы ты не стал моей следующей мишенью.

— Я всего лишь хотел сказать, что лучше сохранить этому убогому жизнь — во-первых, узнать, что происходит, во-вторых, он может послужить отличной приманкой для Поттера.

— Хм, — задумался Вольдеморт, — ты, как всегда, подаешь хорошие идеи, мой друг. Но для приманки ему не обязательно нужно быть живым, не так ли? Поттер примчится выручать друга, не раздумывая ни секунды. Бросьте эту мразь обратно в подземелье, допросите и убейте.

— Мой господин, — мягко заговорил Люциус. — Я хочу кое-что у вас попросить.

Вольдеморт удивленно посмотрел на него и прищурился:

— Я слушаю.

Ответ окончательно поразил собравшихся:

— Подарите его мне.

— Подарить? — переспросил Вольдеморт с интересом. — Зачем тебе это ничтожество, Люциус?

Усмешка проскользнула на лице Малфоя:

— Я хочу поиграть. Он вам не нужен, я лично допрошу его и сообщу все сведения. Будьте уверены, он расскажет все.

Вольдеморт задумался. Он ничего не терял: плевать на этот полутруп. Нечасто слуги просили его о чем-нибудь и, зная Малфоя, он сомневался, что другу Поттера повезло.

— Забирай, — наконец произнес он и цинично усмехнулся. — И цени мою щедрость. Сделай так, чтобы он мечтал о смерти.

— Благодарю... — внезапно Малфоя прервал Петтигрю, который плюхнулся перед Лордом на колени и, захлебываясь слюной, зачастил:

— Нет, господин, мой господин, умоляю, отдайте его мне... Я.... Я так ждал... Мой хозяин... Отдайте, прошу, отдайте его мне!

Вольдеморт брезгливо скривил губы и заклинанием отшвырнул от себя бьющегося в припадке Червехвоста.

Люциус еще раз сдержанно поблагодарил Лорда и, рывком поставив на ноги свой не подающий признаков жизни трофей, аппарировал в Поместье.

* * *

Не бойся врагов: в худшем случае они могут убить тебя.

Б. Ясенский

Люциус расхаживал по своей комнате и пытался понять, что ему делать с новой игрушкой. Сначала надо узнать, как он умудрился оказаться в облике дружка, да еще пробыть в нем такое долгое время. Мальчишка оказался героем, хотя по рассказам сына выглядел жалким прихвостнем Золотого Мальчика. Кстати, надо рассказать Драко о пленнике...

Люциус нашел сына в подземельях, где тот пытался сварить какое-то очередное суперсложное зелье. Драко во всем пытался угодить любимому учителю, и Люциусу иногда думалось, что это неспроста. Но он моментально отбрасывал эту мысль, говоря себе, что Зелья — просто любимый предмет его сына. Судя по несчастному и взъерошенному виду зельевара, пока у него ничего не получалось.

— Отец? Рад тебя видеть, — улыбнулся Драко. — Ты был... у Лорда?

— Да, — Люциус вздохнув, увидев мгновенно загоревшиеся глаза парня. — И — нет, еще не время для твоего Посвящения. Зато у меня есть новость.

— Какая же? — с любопытством осведомился Драко, добавляя в зелья несколько капель странного ядовито-желтого вещества.

— Нам удалось заполучить лучшего друга Поттера. Некоторое время он пробудет у нас, — ответил Люциус, с нетерпением ожидая реакции на свои слова. Рука Драко дрогнула, и вся жидкость пролилась в котел, из которого мгновенно повалил черный дым.

— У-уизли? — кашляя, с трудом проговорил Драко, после того, как они быстро покинули комнату. — Но зачем? И почему он у нас?

— Так решил Лорд, — немного покривил душой Люциус. — В любом случае, тебе с ним лучше не встречаться. Имей в виду — никому не слова.

— Понимаю, не маленький, — проворчал Драко. — Ты убьешь его, да?

Люциус отметил некоторое сомнение в голосе сына.

— Нет. Пока нет. А теперь пора его проведать, — с этими словами Люциус оставил сына размышлять о том, какие странные дела творятся в собственном доме. Драко покачал головой и, вздохнув, отправился устранять последствия неудачного эксперимента. Это было чрезвычайно сложное зелье, но Драко уже несколько недель упорно трудился, отказывая себе в отдыхе. Хотелось доказать профессору Снейпу, что он кое-что понимает в Зельях...

* * *

Никогда не дерись с тем, кому нечего терять:

Б. Грасиан

Люциус вздохнул: чтобы допросить мальчишку, надо, чтобы тот его хотя бы слышал. А Уизли, судя по всему, в очень плохом состоянии — веснушки буквально светятся на бледном как мел лице. Дыхания почти не слышно, и все кровоточащие раны на худом теле смотрятся омерзительно. Вздохнув, Люциус начал произносить заклинания, сращивающие кости, затягивающие раны, останавливающие кровотечение. Теперь мальчишка выглядел получше, но Люциус не был сторонником появления кровавых разводов на старинном ковре. Да и потом, этому идиоту давно пора очнуться.

Побрезговав дотрагиваться, Люциус аккуратно пролеветировал свою игрушку в ванную комнату. Взмахом палочки избавив пленника от одежды, он опустил тело в теплую воду. Рыже-черные ресницы дрогнули, но мальчишка упорно не хотел приходить в чувство. Выругавшись, Люциус несколько раз осторожно провел губкой по истерзанному телу и лицу. Рука нечаянно запуталась в потемневших рыжих прядках, зеленые глаза распахнулись, и мальчишка уставился на Люциуса. Через секунду непонимание сменилось ужасом и ненавистью. Рон рванулся вперед, но сильные руки с легкостью удержали его, и холодный голос зазвучал в его ушах:

— Не сопротивляйтесь, мистер Уизли, это бесполезно, — Люциус, скривившись от отвращения, выдернул руку из волос пленника и быстро поднялся на ноги. — Через пять минут жду вас в комнате. Вот чистая одежда.

Рон затравленно смотрел на него, не говоря ни слова. Люциус насмешливо заметил:

— Время пошло, — и вышел. Рон со стоном спрятал лицо в ладонях.

Люциус неторопливо потягивал виски, сидя в удобном кресле, когда дверь ванной распахнулась, и появился пленник. Гриффиндорец, мать его — глаза выдают страх, но подбородок упрямо вздернут.

— Присаживайтесь, мистер Уизли, — и где мальчишка научился такому презрительному взгляду?

— Что произошло, и почему я здесь? — буквально выплюнул его пленник, вызывающе остановившись посреди комнаты. Люциус вздохнул:

— Не стоит игнорировать мои приказы, мальчик, — спокойно сказал он и вытащил палочку. Гриффиндорец застыл, с ужасом наблюдая за его действиями. — Mobilicorpus!

Мальчишка довольно неуклюже плюхнулся в кресло. Люциус отметил недоумение в зеленых глазах.

— Вы ожидали Круцио, мистер Уизли? — по хмурому виду было ясно, что именно этого он и ожидал. Люциус снисходительно улыбнулся. — В таком состоянии вам его не выдержать. Вы живы только благодаря мне.

— Я не просил вас об этом! — в отчаянии выкрикнул гриффиндорец, невольно сжавшись от пришедшей боли. — Что происходит? Что вам нужно?

— Я хочу знать, почему вы оказались в облике мистера Поттера, и как вам удалось оставаться в нем столько времени, — четко произнес Люциус, решив не тратить времени на болтовню.

Мальчишка нахмурился, видимо, обдумывая свое положения. Люциус спокойно ждал, когда этот герой решит, какие "военные тайны" ему можно рассказать. Хотя, нельзя было не признать, что паренек достойно держался перед Вольдемортом. Храбрый маленький дурачок...

— Мы с Гарри испытывали новое зелье, — прервал его размышления голос нахмурившегося пленника, — оно действует по принципу оборотного, но в течение трех дней. В Хогсмиде нам нужны были кое-какие ингредиенты.

— Зачем вам нужно было выдумывать это зелье? — удивился Люциус и удостоился полного ненависти взгляда:

— Потому что это могло пригодиться в войне с вами!

-Действительно, как я сам не догадался, — пробормотал Малфой и тяжело вздохнул: — А не признались вы нам в силу своего благородства и самопожертвования, не так ли?

Мальчик промолчал и опустил голову, спутанные рыжие прядки закрыли его лицо. Люциус покачал головой и поднялся на ноги:

— Все ясно, мистер Уизли. Ваша затея окончилась провалом: думаю, скоро Гарри Поттер бросится вас спасать и станет легкой добычей.

— Почему я здесь? — вопрос настиг Люциуса, когда он открывал дверь. Светловолосый волшебник усмехнулся:

— Я решил, что мне нужна игрушка, мистер Уизли. Вы идеально подходите на эту роль.

— Ублюдок! — выкрикнул Рон в закрытую дверь. — Ублюдок!

* * *

Источник страха — в вашем сердце,

Д. Джебран

Рон схватил себя за волосы и несколько раз дернул, словно желая убедиться, что это не сон. Он уже успел смириться со смертью, он был готов умереть героем, зная, что за него отомстят. Но теперь... Теперь все гораздо хуже: он в руках одного из самых могущественных Упивающихся и, главное, совершенно не ясна причина этого. Последнее, что он помнил — слова Вольдеморта о его скорой смерти... и темнота. Что произошло там, почему он оказался в доме Люциуса Малфоя? Эти вопросы не давали ему покоя. Но гриффиндорец не собирался сидеть, сложив руки. Первым делом он обследовал комнату, надеясь найти вещи, которые могут помочь в его положении. Увы, с чувством глубокого разочарования он был вынужден констатировать, что здесь нет ничего, достойного внимания. Кровать. Шкаф. Письменный стол. Ничего тяжелого, острого или опасного для жизни. Рон нахмурился: он должен выбраться отсюда! Он должен остановить Гарри, предупредить Дамблдора. Гриффиндорец опустился на кровать и устало потер виски. Думай, Рон, думай! Ищи что-то важное.

— Если я нахожусь здесь, значит, Малфою что-то от меня надо, — он попытался логически рассуждать. — Он меня не пытает, задал всего один вопрос и заявил что-то о потребности в игрушке. Следовательно, я ему зачем-то нужен, и нужен ЖИВЫМ. Как я могу это использовать?

Рон вздохнул и, вспомнив что-то, вскочил и быстро направился в ванную. Криво усмехнувшись своему отражению, он натянул рукав рубашки на руку и с силой ударил по стеклу. Осколки со звоном рассыпались по полу, и Рон выбрал самый большой, спрятав его в рукав.

— Я жду тебя, Малфой.

* * *

Страх и надежда могут убедить человека в чем угодно.

Л. Вовенарг

Люциус сидел в гостиной, потягивая виски, и разговаривал с разгневанным Северусом Снейпом. Старый друг неожиданно изъявил желание пообщаться с бывшим сокурсником, и Люциусу это не нравилось, хоть он старался не демонстрировать это.

— Я еще раз повторяю, Люциус: один из моих студентов пропал во время очередной глупой ночной вылазки, а наш великолепный Поттер утверждает, что слышал ТВОЙ голос во время похищения. Занятно, не правда ли?

— У мальчика шок, Северус, — снисходительно отозвался Малфой. — И он чувствует свою вину за произошедшее, вот и старается обвинить наиболее подходящую личность.

Снейп не отводил подозрительного взгляда от спокойного друга.

— Я очень сомневаюсь в этом, Люциус. Поттер, конечно, идиот, но он никогда не лжет.

— Что ты от меня хочешь, Северус? — прямо спросил Малфой. — Чистосердечного признания? Ты прекрасно знаешь, что нам нужен Поттер, а не… Кто там пропал?

— Уизли. Рон Уизли, его лучший друг, — сухо проговорил Снейп.

— Ах, да, Уизли. Зачем он мне?

— Мальчишки были под воздействием какого-то зелья, — Северус презрительно скривился. — Возможно, что они находились в облике друг друга на тот момент, и я уверен…

— Почему бы тебе ни спросить у Лорда, Северус? — перебил его Малфой. — Я уже устал что-то тебе доказывать!

— Ты прекрасно знаешь, что в последнее время Лорд не особенно мне доверяет! — зашипел Северус. — И я не знаю, что произошло на последней встрече — все словно воды в рот набрали и…

— Профессор Снейп? — радостный мальчишеский голос прервал гневную тираду. Люциус улыбнулся, а взгляд Северуса потеплел:

— Драко, рад тебя видеть.

— Я не помешал? — обеспокоено осведомился Драко, посмотрев на отца. Люциус покачал головой:

— Нет, Драко, все в порядке. Мы с Северусом уже все обсудили, правда?

— Да, — холодно произнес Снейп и поднялся. — Драко, как у тебя дела с зельем?

Глаза младшего Малфоя засияли:

— Я как раз хотел с вами посоветоваться, профессор. У вас есть время?

— Для моего лучшего ученика у меня всегда есть время, — мягко проговорил Снейп. — Пойдем.

Люциус предупреждающе взглянул на сына, и тот ответил ему понимающим кивком. Оживленно беседуя, Драко с профессором покинули комнату, и Люциус вздохнул с облегчением. Пока ему удалось скрыть правду, но он сомневался, что это надолго. Скоро его старый друг узнает о пленнике, и тогда… Люциус поморщился и решил, что пора навестить мальчишку. Зная гриффиндорцев, он опасался оставлять его одного на долгое время.

* * *

Благородство и подлость, отвага и страх-

Омар Хайям

Когда Люциус вошел, пленник сидел на кровати, уставившись в одну точку. При звуке открывающейся двери он вскочил, судорожно сжимая кулаки. Люциус усмехнулся:

— Успокойтесь, мистер Уизли, не стоит так волноваться.

— Не указывай мне, Малфой! — холодно процедил гриффиндорец, и Люциус удивленно приподнял бровь:

— Мне кажется, вы забываетесь, мистер Уизли. Не заставляйте меня причинять вам боль.

— Пошел ты! — выкрикнул Рон, не отрывая взгляда от противника, который явно находился в недоумении. Люциус нехорошо улыбнулся и собрался достать палочку, но Рон мгновенно вытащил из рукава кусок стекла и приставил его к горлу. Малфой остолбенел.

-Не ожидал, Малфой? Думаешь, ты владеешь ситуацией? Позволь мне внести некоторые коррективы, — торжествующе усмехнулся гриффиндорец. — Ты не успеешь даже вытащить палочку, понял? И все твои планы относительно меня рухнут. Не думаю, что Вольдеморт погладит тебя по головке за это.

Люциус с интересом взглянул на пленника, умело скрывая растерянность и злость.

— Что еще за фокусы, Уизли? Угрожаешь мне самоубийством? Это же смешно.

— Я знаю, что нужен тебе живым, — с отчаянием настаивал Рон, дрожащей рукой продолжая прижимать к шее кусок стекла. — Меня не убил Вольдеморт, ты притащил меня в свой дом — зачем? Я нужен вам в качестве приманки для Гарри или еще для чего-то, ведь так?

— Мерлин, избавь меня от благородных и тупых гриффиндорцев, — вздохнул Люциус. — Вынужден тебя разочаровать, мальчик — как я уже говорил, ты действительно нужен мне только в качестве игрушки. Поэтому не обольщайся и прекрати эту комедию с угрозами, пока я не разозлился.

Рон недоверчиво уставился на Люциуса, побледнев:

— Но я же… вы же… — внезапно в глазах появилась решимость, и Люциус понял, что он собирается сделать. Он опоздал на полсекунды — гриффиндорец с силой провел стеклом по горлу.

* * *

Я не хочу ни твоего меда, ни твоего жала.

автор неизвестен

— Идиот! — зло выкрикнул Люциус, подхватив потерявшего сознание мальчика. — Идиот!

Поморщившись при виде крови, он быстро перенес мальчика в свою комнату и, осторожно опустив неподвижное тело на кровать, начал осмотр. Повезло — вот только кому? — в последний момент рука мальчишки все-таки дрогнула, и осколок не задел сонную артерию. В сущности, крови было много, а сама рана оказалась несерьезной.

— Ну, конечно, девиз гриффиндорцев: врагу не сдамся, лучше сдохну героем, — ворчал Люциус, используя необходимые заклинания. — Идиот.

Вместе с тем Малфой втайне восхищался отчаянной смелостью мальчика, который не желал мириться с обстоятельствами и все делал по-своему. Так как Люциус был профессионалом не только в использовании Непростительных заклятий, но и обладал неплохими навыками лечения ран, мальчишка вскоре рвано вздохнул и открыл глаза. Увидев склонившегося над ним Малфоя, гриффиндорец порывисто дернулся, но Люциус перехватил его руки и прижал своего пленника к постели.

— Может, на сегодня хватит подвигов? — насмешливо поинтересовался он, изучая прищуренные в гневе глаза. — В дальнейшем я прошу тебя не устраивать представлений, мальчик, иначе мне придется держать тебя связанным.

— Я тебя не боюсь, Малфой! — прошипел Рон, отчаянно пытаясь вырваться.

-Я в этом и не сомневаюсь, — усмехнулся Люциус. — Ты же такой маленький отважный гриффиндорец…

Он переменил положение и, с легкостью удерживая руки пленника одной рукой, второй медленно провел по мгновенно вспыхнувшей щеке. Рон дернулся еще сильнее, в глазах появилось затравленное выражение.

— Не трогай меня!

— А ты не дергайся… Рон, — задумчиво отозвался Люциус, продолжая свое неспешное путешествие, медленно проводя рукой по шее. Гриффиндорец послушно замер, не решаясь даже вздохнуть. Малфой недовольно нахмурился, вырисовывая одному ему ведомые фигуры на рубашке Рона:

— А говорил, что не боишься меня, обманщик, — мягко заметил он. Глаза мальчика мгновенно зажглись, и он выкрикнул:

— Я и не боюсь!

— Вот и хорошо, — вздохнул Малфой и, наклонившись, поцеловал дрожащие от гнева губы. Рон изумленно распахнул глаза и попытался уклониться — вырваться, убежать, исчезнуть из этого мира, но его лишили этой возможности. Сопротивление бесполезно, вы окружены. И он покорился, стараясь думать не о том, кто этот человек, а слушать свое сердце. Сердце гриффиндорца, где всегда живут храбрость, искренность… и любовь.

* * *

Кто видит недостатки, не видя их причин,

И. Гердер

Люциус не понимал себя. Не понимал давно, с того самого момента, когда он увидел храброго мальчишку, который не пожелал склониться перед величайшим темным магом. С того самого момента, когда попросил Вольдеморта оставить бесполезного пленника в живых. И он до сих пор не понимал, что заставляет его целовать доверчиво распахнутые губы, отчаянно прижимать к себе хрупкое тело, робко отвечающее на ласки, шептать какие-то глупости, которые ни один из них не слышит. Быстро избавившись от мешающей одежды, Люциус прошептал заклинание смазки. Целуя и лаская нежную кожу, он заставил исчезнуть страх, моментально возникший в глазах мальчика. Он не хотел причинять ему боль — только не снова.

Он старался двигаться не спеша, сдерживаясь из последних сил. Но первый же хриплый стон, сорвавшийся с губ рыжеволосого мальчика, заставил его потерять голову. Это было подобно огромной волне, которая обрушилась и накрыла их с головой. В памяти остались только вскрики и стоны, рваные вздохи и кровь из прокушенной губы, и наслаждение, наслаждение…

Люциус словно очнулся от долгого сна, заслышав характерный треск в камине. И только когда там появилась голова любимого палача Лорда, он выругал себя за то, что не поставил защиту от подобного рода появлений. Взъерошенный Рон окинул незваного гостя затравленным взглядом и напряженно застыл, пытаясь судорожно натянуть одеяло. Люциус отвернулся от съежившейся фигурки и холодно посмотрел на похабно ухмыляющегося МакНейра.

— Что-то случилось, Рудольф?

-Да, — пробормотал тот, не отрывая глаз от обнаженного мальчика. — Лорд устраивает очередную вечеринку, все как обычно. Я решил предупредить тебя, друг мой. Сегодня в 10 вечера, встречаемся в условном месте.

— Куда на этот раз? — сухо поинтересовался Малфой.

— Очередной маггловский бар. Что ж, не буду тебя отвлекать, — снова ухмыльнулся палач. — Да, Лорд просил обязательно прихватить твою прелестную игрушку. До встречи.

Люциус со вздохом потер виски и обернулся к мальчику, который смотрел в никуда чересчур блестящими глазами. Вероятно, такого унижения он не испытывал ни разу в жизни.

— Ты все слышал, — холодно произнес он, одеваясь. — Эльфы принесут одежду.

С этими словами Малфой покинул комнату, заставив Рона в который раз бессильно прошептать: «Ублюдок».

* * *

Самый презренный вид малодушия — это жалость к себе.

Марк Аврелий

Когда Рон вернулся из душа, эльфы уже принесли все необходимое. Все попытки заговорить с ними были напрасны — несчастные существа отрицательно мотали головами и сразу исчезали. Гриффиндорец со вздохом взял в руки то, в чем ему предстояло опять предстать перед Вольдемортом. Обычные маггловские джинсы и черная футболка. Втайне надеясь, что это не вещи младшего Малфоя, Рон быстро оделся и замер в кресле, старательно отводя взгляд от кровати. Он пытался понять, что заставило Малфоя так поступить с ним, и почему он совсем не сопротивлялся. На мгновение горькое чувство обиды вспыхнуло в груди мальчика — его друзья находились в замке, который давно стал для них родным домом, под надежной защитой, а он здесь, в доме Упивающегося, который его… Нет. Рон тряхнул головой, чтобы избавиться от глупых мыслей. Гарри в безопасности, и это самое главное. Ему и так приходилось отдуваться за всех за время учебы, хватит. Пора доказать, что Рона зря все называли «тенью» и «верным оруженосцем». А Малфой… Малфой. Самая большая проблема, внушающая страх. Рон с ногами забрался в кресло и застыл, не сводя взгляд с часов. Скоро придет время, и он будет готов ко всему.

* * *

Если не всегда можно говорить правду,

В. Либкнехт

Люциус никак не мог стереть с лица довольную улыбку, направляясь в комнату Драко. Его игрушка оказалась просто чудесной, даже лучше, чем он ожидал. Хрупкое тело, нежные губы, робкие, неумелые попытки ответить на ласки… Появление МакНейра немного испортило впечатление, но все равно Люциус сполна насладился произошедшим. И намеревался повторить это не один раз, пока пленник окончательно не наскучит ему. Люциус хищно ухмыльнулся и внезапно столкнулся с сыном.

— Отец? — удивился Драко. — Ты искал меня?

— Да, — Люциус усилием воли заставил себя не думать о случившемся и серьезно посмотрел на сына. — Лорд вновь вызывает меня, я хотел тебя предупредить.

— И меня, конечно, ты все еще не собираешься ему представить, — догадался Драко и вздохнул. — Мне уже давно 17, отец, и я хочу…

— Славы, денег и господства над миром, — нетерпеливо перебил его Люциус. — Хватит, Драко. Я тысячу раз повторял, что время еще не пришло.

— Иногда мне кажется, что это время никогда не наступит, — проворчал Драко. — Что с Уизли?

— Я беру его с собой, — ровным голосом ответил Люциус и жестом прервал все возражения, готовые сорваться с губ сына. — Так решил Лорд. Удачи в работе над зельем.

С этими словами он развернулся и направился к себе в комнату. Представление должно было скоро начаться. Драко задумчиво посмотрел ему вслед, и хитрая улыбка появилась на его лице. «А я думаю, самое время мне узнать, как проходят ваши встречи, отец».

* * *

Лучше быть тигром, которого боятся,

автор неизвестен

— Готов? — холодный голос заставил Рона вздрогнуть. Он не слышал, как открылась дверь, размышляя о предстоящем испытании. Люциус насмешливо смотрел на него, и Рон заставил себя не отводить взгляда, хоть это было и нелегко.

— Сразу предупреждаю: без глупостей, — холодно начал Малфой, садясь во второе кресло. — Всю свою гриффиндорскую храбрость и самоотверженность можешь оставить при себе, иначе дни в темнице покажутся тебе отдыхом. Позволь, я расскажу тебе немного подробностей.

Он жестоко усмехнулся:

— Лорд любит устраивать нам так называемые вечеринки, суть которых такова: он выбирает какое-нибудь маггловское заведение, преимущественно бары или клубы, и мы там развлекаемся. Убиваем, Рон, — уточнил Люциус и понимающе улыбнулся при виде ужаса на лице мальчика.

— Твари, какие же вы все твари, — прошептал Рон срывающимся голосом и стиснул зубы. Малфой скривился:

— Конечно, мы — порождения тьмы и воплощение зла, в отличие от вас, добрых и справедливых. Только вот, Рон, запомни, — он поднялся и подошел к сжавшемуся в комок пленнику, — добро побеждает зло только в сказках. Нам пора.

Малфой взял гриффиндорца за руку и рывком поднял его на ноги. Пробыв несколько секунд в эпицентре бушующего урагана, они оказались перед входом в какое-то заведение со сверкающей неоновыми огнями вывеской. «Медленный яд», — прочитал Рон название и обреченно вздохнул. Они зашли внутрь.

* * *

Высушить одну слезу — больше доблести,

Байрон

Заведение оказалось стриптиз-баром. Причем, увидев несколько смазливых раскрашенных мордашек, Рон понял, что в цене здесь были и мальчики. Люциус с силой сжимал его локоть, проталкиваясь к центру небольшого зала, где перед самой сценой расположились все фанатики во главе с Вольдемортом. Глядя на него, Рон скривился от отвращения: урод выглядел ужасно.

— Люциус, — прошипел Темный Лорд, пожирая взглядом стоящую перед ним пару. — Ты вовремя, веселье только начинается. Вижу, ты прихватил с собой свой подарок.

Вольдеморт довольно улыбнулся, заметив еще не до конца заживший шрам на шее мальчика.

— Мой Господин, — проговорил Малфой, привычный движением склонившись перед волшебником и заставив Рона сделать тоже самое. — Я могу рассказать вам все, что мне удалось узнать…

— Потом, Люциус, — нетерпеливо махнул рукой Вольдеморт. — Это ведь не очень важно, я прав?

— Как всегда, мой Господин, — учтиво ответил Люциус. — Я могу идти?

— Конечно, — снисходительно отозвался Вольдеморт. — Развлекайся, Люциус.

Люциус быстро прошагал к свободному столику и сел, кивнув Рону на соседний стул. Взгляд мальчика светился ненавистью, а сам он был напряжен до предела. Люциус счел нужным еще раз предупредить его:

— Не вздумай что-нибудь выкинуть, Рон. Поверь, ты пожалеешь об этом. Ты меня понял?

Молчание.

— Рон, — Люциус начал злиться. — Ты. Меня. Понял?

— Да, — короткий ответ, слетевший с плотно сжатых губ, не вполне удовлетворил Малфоя, и он нахмурился. Он собрался продолжить, но тут к их столику подошел Архиус Забини. Люциус зло выругался про себя и холодно улыбнулся.

— Здравствуй, Люциус, — протянул Забини, не отрывая взгляд от смотрящего в одну точку Рона. — Я присяду?

— Конечно, — кивнул Малфой и посмотрел на Рона. — Иди сюда.

Гриффиндорец непонимающе нахмурился и собрался возразить, но угрожающе сузившиеся глаза предупредили его о последствиях. Он покорно поднялся и в замешательстве остановился, не знаю, что делать дальше. Люциус помог ему, схватив за руку и дернув к себе. Рон приземлился прямо к нему на колени, даже не успев понять, что произошло. Люциус довольно улыбнулся и запустил руки под футболку своего пленника. Рон протестующе дернулся, но не сказал ни слова. Забини сел на освободившийся стул и хищно ухмыльнулся:

— Вижу, ты используешь свою игрушку по назначению. А у меня ведь должок к этому ублюдку, помнишь, маленький гаденыш?

Рон помнил. Именно Забини досталось Круцио во время их сражения. По силе Непростительных Заклятий с Роном мог потягаться только Гарри. Причина злобы Упивающегося была ясна.

— Прекрасно помню, — язвительно отозвался гриффиндорец, с трудом подавляя дрожь, возникающую от прикосновений Малфоя. — И с удовольствием повторил бы это, ничтожество.

Забини сжал кулаки.

— Архиус, — предупреждающе произнес Люциус. — Не забывай — это только моя игрушка. Не вздумай дотронуться до него.

— Ты всегда был собственником, Малфой, — зло засмеялся Забини. — Только вот на этот раз тебе придется поделиться.

— Даже не мечтай об этом, — спокойно начал Люциус, но тут к ним приблизился МакНейр.

— Люциус, Лорд хочет тебя видеть, — хриплым голосом проговорил он. — Одного.

Малфой нахмурился и поднялся на ноги, предварительно столкнув с колен Рона. Гриффиндорец чудом удержался на ногах и выжидающе посмотрел на него.

— Сядь, — тихо сказал Люциус и посмотрел на ухмыляющихся друзей: — Помните, что я не люблю, когда трогают мои вещи.

С этими словами он развернулся и направился к столику Вольдеморта. Рон обреченно прикрыл глаза, ничуть не сомневаясь, что его сейчас ожидает что-то мерзкое.

* * *

Суровость закона говорит о его человеколюбии,

Л. Вовенарг

— Привет, маленький ублюдок, — почти ласково произнес МакНейр и, схватив Рона за руку, рывком поставил его на ноги. — Соскучился? Смотри, Архиус, какая аппетитная шлюха!

Он наклонился к Рону, и гриффиндорец чуть не задохнулся от исходящего от этого урода запаха.

— Тебе ведь нравится, когда Малфой тебя трахает, да, бл

* * *

? — горячо зашептал он, выворачивая Рону руки. — Нравится, скажи? Я видел, как ты на него смотришь, подстилка! Думаешь, он тебе поможет? Да ему плевать на тебя, ты скоро ему наскучишь, и тогда мы повеселимся…

Рон не выдержал и с силой ударил своего мучителя по колену. Палач отпустил его руки и зашипел от боли. Гриффиндорец рванулся назад, но на пути встал ухмыляющийся Забини. Ему некуда было бежать, и он это знал. Они это знали.

— Сука! — Рон моментально обернулся, но не успел среагировать, и МакНейр ударил его в шею. От неожиданности гриффиндорец упал на колени, и только тогда его настигла боль: он не мог заставить себя подняться, и только тяжело и натужно дышал. От унижения темнело в глазах и мутилось в голове, и Рон стискивал зубы, чтобы не застонать. Весело смеющийся Забини оценил его позу и пнул так, что он вновь уткнулся носом в грязный пол.

-Будьте вы прокляты, твари! — крикнул Рон и выругал себя за истеричные нотки в голосе. Он не должен поддаваться слабости, ему еще столько всего предстоит! МакНейр захохотал, а Забини наклонился и схватил гриффиндорца за волосы, поднимая на ноги. Кожу на голове обожгло огнем, и короткий хриплый стон все же вырвался из горла.

— Это только начало, — почти интимно зашептал Забини ему на ухо, сдавливая шею. — Дальше будет еще веселее…

— Отпусти его, — знакомый холодный голос на мгновение заставил сердце Рона остановиться, а потом забиться в сумасшедшем темпе. Он и представить себе не мог, что когда-нибудь будет радоваться появлению Люциуса Малфоя.

* * *

Не отнимай ни у кого убеждений, способствующих его счастью,

И. Лафатер

Малфой с трудом заставлял себя сохранять спокойствие при виде вновь униженного мальчишки. Он с хладнокровным видом обвел взглядом разом сникших друзей и процедил:

— Я, кажется, предупреждал, что его нельзя трогать, — опасные нотки в его голосе заставили парочку насторожиться.

— Люциус, мы же не будем ссориться из-за этого убогого? — приподнял бровь Забини и усмехнулся: — Он же жалок, не правда ли?

Люциус перевел взгляд на скорчившегося на полу гриффиндорца и почувствовал иррациональную радость, когда из-под рыжей челки сверкнули ненавистью зеленые глаза. Им не удалось его сломать.

— Еще минута — и жалок будешь ты, Забини, — лениво протянул Люциус и демонстративно вытащил палочку. — И ты, МакНейр. Убирайтесь отсюда. Живо!

Рон наблюдал, как его мучители переглянулись и с кривыми усмешками пошли прочь, тихо переговариваясь. Гриффиндорец почувствовал, как его поднимают на ноги и сажают на стул. Малфой хмуро оглядел его и осторожно дотронулся до щеки:

— Больно? — Рон криво усмехнулся.

— Я привык, и не стоит изображать из себя доброго самаритянина, Люциус, — Малфой чуть нахмурился, осознав, что мальчик впервые назвал его по имени. Вопреки всему захотелось его утешить, плюнуть на эту встречу и вернуться домой, где… Додумать Люциус не успел: он встретился взглядом со своим старым другом — Северусом Снейпом.

Профессор сидел недалеко, и в данный момент разговаривал с супругами Лейстрейндж. Сухо кивнув Люциусу, он перевел взгляд на сидящего рядом человека, и его глаза расширились от удивления. Рон, заметив своего учителя, инстинктивно рванулся к нему, но заставил себя остановиться. Впрочем, для Люциуса его порыв не остался незамеченным.

— Увидел любимого профессора? — ехидно спросил он, испытав непонятный укол ревности, когда глаза мальчика зажглись радостью при виде мрачного зельевара. Рон нахмурился, не отрывая взгляда от Снейпа, который злобно смотрел на Люциуса. Профессор встал, намереваясь подойти к другу для выяснения кое-каких деталей, но в это время в зале началось оживление, и он обернулся посмотреть, чем это вызвано. Причина заключалось в стройном белокожем мальчике, который в это время танцевал на сцене. У хрупкого создания были длинные белокурые волосы, что делало его похожим на девушку, и довольно смазливое личико. Двигался он неуверенно, но это еще больше заводило всех присутствующих, которые жадно пожирали его глазами.

Люциус заметил, как Вольдеморт едва заметно кивнул: это был сигнал к началу «веселья». Упивающиеся вскочили и стали выбирать своих жертв, с которыми они собирались поразвлечься, а потом убить. Из-за белокурого мальчика разгорелся нешуточный спор: два молодых Упивающихся схватили его и начали грубо тискать прямо на сцене, пытаясь заявить свои права на добычу. Глаза мальчика расширились от ужаса, и он слабо вырывался, бессвязно что-то шепча. Рон горестно вздохнул и отвернулся, не в силах наблюдать это издевательство. Но внезапно голос парнишки окреп, и он закричал:

— Нет! Нет! Я не хочу с вами! Отстаньте!

— А с кем ты хочешь? — глумясь, спросил один из его мучителей, запустив руки под тоненькую маечку. Мальчишка затравленно заозирался и вдруг забился с удвоенной силой:

— С ним! Я хочу с ним! — все обернулись в сторону, куда указывала дрожащая рука. Северус Снейп замер, осознав, что мальчик имеет в виду его. Все ошарашено переглянулись, а Вольдеморт хрипло рассмеялся:

— Ты пользуешься успехом, Северус, кто бы мог подумать! — он кивнул двум Упивающимся, которые держали мальчишку: — Отпустите его. Я хочу сделать Северусу подарок. Ты ведь не откажешься, друг мой?

Мальчика быстро протащили по залу, и он оказался в руках ошеломленного Северуса.

— Благодарю вас, Господин, — медленно проговорил он, осторожно удерживая свою награду. — Я использую его по назначению.

— Я надеюсь на это, — холодно произнес Вольдеморт и отвернулся, приготовившись наблюдать за пытками более невезучих магглов. Мальчик в руках Северуса осторожно зашевелился, поднял голову и тихо прошептал:

— Профессор Снейп? — и гроза всех студентов Хогвартса лишился дара речи, заглянув в знакомые серебристо-серые глаза.

* * *

Каждый человек имеет в другом зеркало,

А. Шопенгауэр

— Драко? — зашипел он, сжав руки на плечах мальчика. — Драко?!!

Его любимый ученик горестно всхлипнул, уткнувшись ему в плечо, и быстро закивал.

— Как? Зачем? — профессор просто не находил слов, чтобы выразить свою ярость. — Какого дьявола?

— Северус, поцелуй его, эта маленькая подстилка сама выбрала тебя, — громко выкрикнул Эдвард Паркинсон. — Ну, давай же, покажи, что его ожидает!

Со всех сторон послышались одобрительные возгласы. Северус стиснул зубы и рывком заставил Драко поднять голову.

— Идиот, — четко выговорил он, глядя в блестящие глаза. — Сам виноват.

И он набросился на дрожащий рот, заставляя подчиниться его приказу. Слизеринец всхлипнул и застонал, покорно отвечая на поцелуи. Заставив себе остановиться, Северус заглянул в затуманенные глаза и с силой ударил мальчика по щеке. Голова мальчика беспомощно дернулась, со всех сторон послышались смешки и одобрительные восклицания.

— Не вздумай устроить истерику, — спокойно произнес он и потащил мальчика к столу его отца.

— Люциус, — хищно улыбнулся он, остановившись перед старым другом. — Я хочу показать тебе свой подарок.

На застывшего Рона профессор даже не взглянул.

— Решил похвастаться, Северус? — лениво протянул Люциус, немного нервничая.

— Да, — усмехнулся Снейп и подтолкнул всхлипывающего мальчика к столу. — Позволь тебе представить: Драко Люциус Малфой, собственной персоной.

Люциус лишился дара речи, а Рон уставился на однокурсника, открыв рот.

— Драко? — в бешенстве проговорил Люциус. — Какого дьявола?

— Я задал ему тот же вопрос, — холодно отозвался Северус.

— Я… я просто хотел узнать, — Драко уже почти пришел в себя и говорил прерывающимся голосом. — Как проходят ваши встречи. Изменил внешность, п-проследил за вами и… я не думал, что это так ужасно!

— А ты думал, они тут благотворительностью занимаются? — не удержался Рон, поморщившись от боли. Люциус нахмурился, но тут его окликнули:

— Люциус, иди сюда!

— Не сейчас, Эйвери, — отмахнулся Малфой, но тот не унимался:

— Лорд сказал, что ты должен это увидеть! — пробормотав проклятие, Люциус поднялся:

— Сейчас вернусь, — пробормотал он и скрылся из виду. Северус впился глазами в Рона и медленно произнес:

— Мне нужно в туалет…

— Мне тоже! — смышленый гриффиндорец молниеносно вскочил, не отрывая взгляда от учителя. Драко попытался возразить, но Северус прервал его:

— Ты останешься здесь, — и, пресекая дальнейшие разговоры, добавил: — Не бойся, тебя никто не тронет. Постарайся больше не делать глупостей, хорошо?

Снисходительно потрепав мальчика по волосам, Северус с хозяйским видом усадил его за стол и кивнул Рону. Протискиваясь через толпу, гриффиндорец старательно не обращал внимания на похабные шутки и руки, бесцеремонно шарящие по телу. Оказавшись в грязном помещении, он облегченно выдохнул и внезапно бросился к ненавистному профессору. Уткнувшись в пропахшую зельями мантию, Рон разрыдался — напряжение дало о себе знать, ведь ранее он не позволял себе такой роскоши.

— Рон! Рон, успокойся, у нас нет времени на истерики, — сухо произнес Северус, не пытаясь утешить его.

— Сейчас, — судорожно всхлипнул Рон, пытаясь сделать глубокий вдох. — Сейчас, секунду.

Вскоре рыжеволосый гриффиндорец отстранился, разжимая судорожно сжатые пальцы, и неловко потер глаза.

— Я в порядке, — Северус почувствовал острую жалость к этому мальчику с фальшиво звучащим голосом, которому выпало столько испытаний. Но у них слишком мало времени для разговоров.

— Рон, послушай, — начал Северус, вытащив из кармана маленький тонкий прямоугольник. — Я не могу сейчас помочь тебе, но все будет хорошо, обещаю. Это — портключ, который активируется завтра, когда часы пробьют двенадцать. Он перенесет тебя в Хогсмид, где ты встретишься со своими друзьями. Они очень волнуются за тебя, особенно Поттер.

Тяжелый вздох, последовавший за упоминанием «любимой» фамилии, ясно дал понять, что Гарри действительно очень волнуется за лучшего друга. Рон слабо улыбнулся и взял пластинку, спрятав ее в задний карман джинсов.

— А как же антиаппарационный барьер в доме Малфоя? — взволнованно осведомился он и удостоился презрительного взгляда, заставившего его вспомнить уроки по Зельям.

— Мистер Уизли, вы считаете меня идиотом?.. — с сарказмом начал Снейп и замолк, услышав приближающиеся шаги. Рон побледнел и затравленно посмотрел на профессора.

— Думаю, у нас нет другого выхода, — быстро произнес Северус и притянул к себе опешившего мальчика. — Хочу вас заверить, мистер Уизли, это не доставляет мне никакого удовольствия.

С этими словами он поцеловал изумленно распахнувшего глаза гриффиндорца, который не совсем понимал, что происходит, но доверял своему учителю. Дверь распахнулась, но они не обратили на это никакого внимания, поглощенные «страстью». Но при звуке хорошо знакомого голоса Рона словно окатило ледяной водой, и внутри все сжалось от страха.

— Так-так, — Люциус Малфой внимательно оглядывал парочку, чуть склонив голову. — Развлекаемся, значит, Северус?

Рон услышал, как профессор чуть слышно пробормотал «ну почему именно он?», и мысленно согласился с этим высказыванием. Гриффиндорец представлял, как он сейчас выглядит — зареванная физиономия, губы дрожат. К тому же, он никак не мог заставить себя посмотреть в глаза Малфою.

— Ничего особенного, Люциус, — холодно произнес Северус и приподнял бровь. — Полагаю, ты хочешь отправиться домой?

— Да, — процедил Люциус, неотрывно смотря на Рона. — Мы и так здесь задержались, как я вижу. У меня к тебе одна просьба, Северус. Не мог бы ты забрать Драко к себе? Он неважно себя чувствует, боюсь, это связано с зельем.

— Конечно, — сухо кивнул Снейп, и все трое направились к одиноко сидящему за столиком слизеринцу.

— Что с тобой? — осведомился Северус, глядя в несчастные серые глаза.

— Я не знаю! — помотал головой Драко, прикусив губу. — Все болит, и голова кружится, и…

— Ясно, — нетерпеливо прервал его отец. — Ты пойдешь с Северусом, он поможет тебе. Если, конечно, он не хочет закончить начатое…

При этих словах Рон вздрогнул и отвел взгляд. Северус же спокойно посмотрел на Люциуса и усмехнулся.

— Нет, не хочу, — Драко непонимающе нахмурился и, наконец, понял:

— Профессор, вы… с ним? — отчаяние в его голосе заставило Люциуса поморщиться, а Северуса — закатить глаза. Простившись с Лордом, они вышли из клуба и, не сказав ни слова, аппарировали. Только Рон удостоился полного ненависти взгляда от Малфоя-младшего.

* * *

Ревность — это страсть убогого, скаредного животного,

Д. Дидро

Потягивая виски, Люциус никак не мог выкинуть из головы целующихся Снейпа и Рона. Когда он вернулся к столику, сын (с этим идиотом он еще разберется) пожаловался на головную боль и сказал, что профессор Снейп и Уизли вместе ушли в туалет. Ха, он-то думал, что Северус попытается спасти мальчишку, тайно увести его… Теперь он вспоминал, с какой радостью (только ли с радостью?) Рон смотрел на профессора, которого должен ненавидеть. И Северус так трогательно беспокоился о своем студенте… Черт! Люциус почувствовал холодное бешенство и налил себе еще. Это его игрушка, его добыча, и он не желал делить ее с кем-либо.

— Разревелся, значит, — зло процедил Люциус, залпом выпивая полбокала. — Когда пытали — молчал, а на плече любимого — разревелся?

Любимого. Люциус скривился и решил навестить своего пленника. Схватив с кресла какой-то предмет, он вышел из комнаты, что-то угрожающе шипя.

* * *

Пытай и терзай плоть мою:

Апокрифы Маккавеев

Дверь распахнулась, ударившись о стену, и Рон вздрогнул. Малфой, чуть пошатываясь, обшаривал комнату диким взглядом. Заметив сжавшегося в углу Рона, он зло ухмыльнулся и быстро подошел к нему, держа в руке вдвое сложенный ремень.

— Ты мне надоел, мальчишка, — буквально прорычал он, и ударил пленника по лицу. Рон коротко зашипел сквозь зубы, едва успев прикрыться ладонями. Последующие события он помнил смутно: жалкая попытка сопротивления, и остервенелые удары звериной силы. На несколько минут он потерял сознание от нестерпимой боли. Очнувшись, он увидел Малфоя, сидящего в кресле и потягивающего виски. К своему ужасу, Рон понял, что в серых глазах отражается не только злость, но и желание. Подтверждая его самые худшие догадки, Люциус еще раз хлебнул из бокала и хрипло приказал:

— Давай, мой хороший, поработай.

— Пошел ты! — в отчаянии выкрикнул Рон, чувствую предательские слезы на лице. Он никогда не видел Малфоя пьяным, и это было страшное зрелище. Губы его мучителя исказила презрительная усмешка:

— Наложить на тебя Империо? Нет, это не так интересно, — рассуждал он, изучая дрожащее тело. — Или ты хочешь вернуться к моим друзьям, а? Они любят таких сладких мальчиков, — отшвырнув стакан, Люциус сделал большой глоток прямо из бутылки и, глядя в блестящие зеленые глаза, спокойно произнес: — Отдам тебя им для развлечения, пущу по кругу.

Рон в ужасе всхлипнул, уверенный, что в таком состоянии Люциус действительно сделает это. В который раз он с тоской подумал, что предпочел бы умереть от руки Вольдеморта. Малфой зло выругался, заметив отстраненный взгляд жертвы, и процедил:

— Ты этого хочешь? — взметнулись рыжие прядки в инстинктивном отрицательном жесте. Люциус жестко улыбнулся:

— Вот и хорошо. Тогда иди сюда, — Рон со стоном попытался встать, но просто не смог этого сделать. Стиснув зубы, он медленно пополз к довольно улыбающемуся Малфою, широко расставившему ноги. Дрожащие руки не слушались, и Рону с трудом удалось расстегнуть молнию на черных брюках. Люциус молча наблюдал за ним, похотливый взгляд лениво скользил по хрупкому телу. Зажмурившись от унижения, Рон несколько раз медленно провел языком по твердому члену, и полностью взял его в рот. Он хотел скорее покончить с этим, но Люциус не собирался позволять ему сделать это. Вцепившись в волосы мальчика, он заставлял его двигаться не спеша, наслаждаясь горячим ртом и оттягивая приближение оргазма. Кончив с громким хриплым стоном, он заставил Рона проглотить все до капли и, оттолкнув мальчика, с трудом поднялся на ноги. Пленник смотрел на него со страхом и отвращением, ожидая продолжения издевательств. Но, к его облегчению, Люциус молча прошагал к двери и, повернувшись к Рону, с усмешкой бросил:

— Теперь я понимаю Северуса… Ты хорошая шлюшка, — и вышел, пошатываясь, не забыв запечатать дверь заклинанием. Только тогда Рон позволили себе тихонько заскулить от боли, обхватив колени руками. Он благодарил Мерлина за то, что Малфою не пришло в голову обыскивать его. Сунув руку в карман джинсов, Рон вытащил небольшую пластинку и сжал ее в ладони. Завтра. Завтра его здесь не будет. И он забудет весь этот кошмар, всю эту боль и унижение. Забудет Люциуса Малфоя. С трудом добравшись до кровати, Рон без сил рухнул на покрывало. Тело ныло от ударов, во рту сохранялся солоноватый привкус спермы. Никогда еще он не чувствовал себя таким использованным.

* * *

У человека в гневе открывается рот и закрываются глаза.

Марк Порций Катон

Люциус редко чувствовал себя так паршиво при пробуждении. Солнце светило в лицо, оставляя ожоги на коже, горло как будто исполосовали ножом и посыпали солью. Поднявшись с постели, он приказал моментально появившимся эльфам принести ему антипохмельное зелье. Выпив эту мерзость, Люциус почувствовал себя гораздо лучше, а холодный душ и вовсе привел его в бодрое расположение духа.

Спустившись в столовую, он поинтересовался, нет ли вестей о сыне, и принялся за еду. Что-то не давало ему покоя, какое-то смутное воспоминание… Вот они аппарируют в Малфой-Мэнор, он в молчании втаскивает мальчишку в комнату и оставляет там, а сам направляется в свои апартаменты. Он зол, очень зол. Что же его разозлило? Ах, да — тот проклятый поцелуй… Неважно. Потом было одиночество и бутылка виски, и он куда-то пошел — зачем? О, черт!

Люциус рывком встал со стула и, проигнорировав заикающихся слуг, зашагал наверх. Он вспомнил.

* * *

В жизни бывают случаи, когда самой тонкой хитростью

Ж. Лабрюйер

Рон так и не смог заснуть этой ночью. Странно, но слез не было, словно он навсегда потерял эту способность. На самом деле, он сомневался, способен ли он вообще на какие-нибудь чувства. Гриффиндорец хотел чувствовать страх: вдруг портключ не сработает, и все сорвется? Он хотел чувствовать радость, предвкушая встречу с любимыми друзьями. Он просто хотел чувствовать. Напрасно. Тупое равнодушие — только так можно было охарактеризовать его состояние, когда он сидел на подоконнике запечатанного заклинаниями окна своей темницы. И Рон даже не вздрогнул, когда дверь в комнату резко распахнулась.

— Рон? — спокойно проговорил Люциус и нахмурился. — Может, посмотришь на меня?

Гриффиндорец неохотно повернул голову и равнодушным взглядом скользнул по напряженной фигуре.

— Видимо, ты немного расстроился из-за вчерашнего, — жестко усмехнулся Люциус. — Или ждешь от меня извинений? А я и не знал, что вы так близки с профессором. И давно вы с ним? Судя по твоему зареванному личику — да.

— Нет, — тихо проговорил мальчик и вновь отвернулся. Люциус вздохнул, пробормотав проклятие.

— Что — нет? — Рон безучастно смотрел, как по стеклу медленно стекают капли дождя. Пройдя свой путь, они падали на землю и умирали. Как и люди, но только во время своей короткой жизни прозрачные капли не испытывали страданий, боли, любви. В отличие от людей.

— Я не жду от тебя извинений, — спокойно проинформировал он своего собеседника. Люциус удивленно приподнял бровь и почувствовал странное беспокойство. Что-то не так было с напряженно застывшим мальчиком, невидящим взглядом уставившимся в окно.

— Рон, я…

— Который час? — внезапно перебил его пленник, словно вспомнив о чем-то важном.

— Без пяти двенадцать, — недоуменно отозвался Люциус и вздрогнул, когда мальчик неожиданно соскочил с подоконника.

— Люциус, — уверенно начал он. — Никогда в жизни я не встречал такого жестокого, равнодушного и циничного ублюдка, как ты. Никто не причинял мне столько боли.

Люциус выслушал это, не меняя насмешливого выражения лица.

— У нас день откровенных признаний? — с фальшивым интересом осведомился он. — Или ты все еще находишься под впечатлением от вчерашнего?

— Я хочу, чтобы ты знал, что я чувствую, — упрямо заявил Рон. — Я ненавижу тебя. Не-на-ви-жу.

— Это для меня не новость, Рон, — сухо ответил Люциус, с легкостью сохраняя видимость спокойствия. — Что-то еще?

— Да, — с трудом выговорил гриффиндорец, сжав кулаки. — Я не знаю, зачем ты сделал… то, что сделал. Ты вел себя странно, я не понимал тебя. Почему я до сих пор не могу понять тебя?!

Голос мальчика сорвался. Люциус промолчал, впервые не зная, что сказать. Его пленник глубоко вздохнул и продолжил:

— Знаешь, возможно, это глупо, но… Я хочу, чтобы ты знал. Я никогда не спал с профессором Снейпом. Никогда.

Люциус открыл рот, чтобы заверить гриффиндорца в том, что его это не волнует, но внезапно он кое-что понял.

— Рон… Ты что, прощаешься со мной? — впервые в жизни Рон услышал, как голос самоуверенного и холодного Люциуса Малфоя дрогнул. Он покрепче сжал в руке маленькую пластинку.

— Да. Надеюсь, что навсегда, — тихо ответил пленник и в тот же миг раздался еле слышный бой часов. — Когда часы пробьют двенадцать …

* * *

Всегда и во всем впереди шествует Ложь, увлекая глупцов пошлой своей крикливостью. Последнею и поздно приходит Правда,

Б. Грасиан

Люциус опоздал на секунду, и его руки схватили воздух. Гриффиндорец аппарировал, как только часы пробили двенадцать. Люциус в бешенстве сжал кулаки и прорычал проклятие. Какого черта?! Как он мог аппарировать? Откуда?...

Словно кадры из маггловских фильмов, перед глазами замелькали картинки вчерашнего вечера.

Драко: «Профессор Снейп ушел с Уизли, отец».

Северус: «Ничего особенного, Люциус».

«Пошел ты!» — искаженное болью и ненавистью лицо.

«Я никогда не спал с профессором Снейпом. Никогда».

Никогда. Люциус медленно опустился на кровать, сжав пальцами ноющие виски. Идиот. Какой же он идиот, когда-то рассказавший Северусу, как можно преодолеть антиаппарационный барьер в Малфой-Мэноре. Поздно, уже слишком поздно. Странно, но его абсолютно не волновало, как он будет оправдываться перед Вольдемортом

Теперь он мог встретиться со своим рыжим гриффиндорцем только во время битвы. И это было самое страшное.

* * *

Человек столько раз умирает, сколько раз теряет своих близких.

Публий Сир

У Рона кружилась голова. Несколько минут непрерывного вращения не прошли даром, слабость живо дала о себе знать. Почувствовав под ногами землю, он упал на колени и поднял голову, позволяя каплям дождя смешаться со слезами и скрыть их. Он выжил, он в безопасности, он не сломался. Он потерял все.

Гриффиндорец стиснул зубы и приказал себе прекратить. Он не истеричная девица, и у него нет никакого стокгольмского синдрома. Чушь.

— Рон! Рон!!! — Гермиона появилась внезапно, упала перед ним на колени и обняла за шею. Рон растеряно гладил подругу по спутанным волосам, слушая судорожные всхлипы.

— Все… все хорошо, Гермиона, — успокаивающе зашептал он и поморщился. Ничего не хорошо. — Я в порядке, успокойся, пожалуйста, не плачь.

Девушка подняла на него полные слез глаза и попыталась что-то сказать, но голос сорвался. Кто-то подошел ближе, и Рон узнал профессора Снейпа и Драко Малфоя. Последний выглядел растерянным и смотрел на Рона с плохо скрываемым сочувствием, что не могло не удивлять. Гриффиндорец поднялся на ноги, осторожно поддерживая Гермиону, и с благодарностью посмотрел на Снейпа.

— Спасибо, — профессор кивнул и дрогнувшим голосом осведомился:

— С вами все в порядке? — Рон кивнул, продолжая обнимать лучшую подругу. Он в безопасности, он дома, среди друзей…

— А где Гарри? — осознав, кого ему больше всех не хватало, нахмурился Рон. Гермиона зарыдала навзрыд, судорожно хватаясь за его плечи. Гриффиндорцу стало нехорошо.

— Что случилось? — он перевел умоляющий взгляд на Снейпа. Лицо профессора исказилось.

— Пот… Гарри мертв, — глухо произнес он и закрыл глаза. Время остановилось, и Рону захотелось перемотать пленку, чтобы не слышать этих слов. Медленно он освободился от объятий плачущей девушки, не слыша голосов окружающих его незнакомых людей. Отвернулся и сделал пару шагов, чувствуя, что с каждым движением в его голове что-то взрывается. Упав на колени, он прижался лбом к холодной грязной земле и прохрипел:

— Нет.

Теперь он действительно потерял все.