Как помер Вольдеморт, я имею в виду. Вот так вот: упал и — нету Темного Лорда.
А потом — как сейчас помню— я перевел взгляд на стоявшего рядом Северуса Снейпа. И меня словно электрическим шоком...того.
Драко Малфой сказал: «Все мы как-то изменились после войны. Усложнились...что ли».
Колин Криви сказал: «Трудно, конечно, отвыкнуть от старых взглядов, но сейчас время нового».
Дамблдор сказал: «Гарри, ты можешь приехать в Хогвартс».
И я спросил его: «В качестве кого?». А он ответил: «Ты можешь быть профессором защиты или...», а я прервал его и заявил, что хочу быть лишь ассистентом профессора Снейпа. Дамблдор понимающе улыбнулся и сказал, что какая-то часть профессора даже будет этому рада.
Я долго сидел на этом неудобном плетеном стуле перед директором и наблюдал, как льдинки тают в стакане лимонада. По правилам этикета я должен был смотреть в глаза собеседника, но они были настолько яркими, что мои зрачки, привыкшие к полутьме подземелий, не могли выдержать этой пронзительной голубизны.
Он говорит, что этот лимонад — прелесть, а я говорю, что с некоторых пор пью исключительно крепкий кофе. Он говорит, что кофе — вредно, а я говорю, что моё сердце отлично закалено и выдержит что угодно. Он говорит, что погода отвратительна, как и всегда в этой широте и в это время года, а я говорю, что влюблен в профессора Снейпа.
Тогда он грустно улыбается и спрашивает:
— В какого из них?
А я неуклюже встаю и переворачиваю стакан с лимонадом.
Он по-прежнему резок и груб. Он по-прежнему убийственно элегантен. Когда я говорю «Я могу сегодня помогать вам, сэр?», он отвечает: «Я позволю вам помогать мне исключительно для того, чтобы придать хоть какой-то смысл вашему пребыванию в моих подземельях». Но иногда — я люблю наблюдать за ним в такие моменты — он замирает перед окном и его взгляд становится почти зеркальным. Я пытаюсь угадать, о чем он думает в это время. Может быть, о моей шее и моих плечах; может быть, об очередном взыскании. Он разный. Он очень странный.
Я не знаю, что сделало его таким. Может быть, война и Вольдеморт. Может быть, зелья и кофе.
Я не знаю, как к нему подойти. Я боюсь спрашивать об этом кого-либо.
Когда я спросил Драко Малфоя: «Кто такой профессор Снейп?», он пожал плечами и ответил: «Хамелеон».
Хагрид сказал, что ему нужно тепло. Но я знаю, что профессор упивается холодом и тает на огне.
Когда я спросил Дамблдора, добр ли Снейп, он ответил: «И да, и нет».
Когда я спросил Ремуса, что он думает о Снейпе, он сказал: «Я не знаю, как он может служить добру, испытывая такую ненависть к окружающим».
Когда я спросил себя, нравится ли мне профессор, я понял, что это зависит от того, куда он смотрит.
Но я нетерпелив. Выпив полбутылки огневиски, я поцеловал его в шею. Тогда его лицо исказила гримаса гнева, но в следующую минуту он устало улыбнулся. «Я хочу вас ударить, Поттер, но это прекрасно». И я сказал ему «Будь нежен». И в ту ночь он был со мной нежен.
А наутро он вышвырнул меня из своего кабинета.
Драко фыркнул: «Прежде чем засунуть свой язык в его рот, ты должен был понять, что наутро он изменится»
Колин сказал: «Что поделаешь, Гарри: как говорится, один человек делает, а другой судит»
Нет, это не рефлексия. Это...раздвоение какое-то.
Спустя два дня я пришел к нему снова. Он был язвителен и саркастичен. Как обычно. Когда я криво нарезал корень олеандра, он зашипел: «Смотрите что делаете, Поттер! Или от неземной страсти трясутся ваши руки?..» Я сказал, что люблю его, а он сказал «Да ну вас к черту». Я снова поцеловал его, а он вздрогнул, повалился на диван и сказал, что нельзя.
Почему нельзя?
Потому, что один Северус Снейп любит своего студента, а другой — образ себя самого. Один смотрит в окно и думает о моей шее, а другой пьет кофе и постоянно огрызается. Один Северус Снейп хочет быть со мной, а я хочу другого. Того, грубого и язвительного.
Один Гарри Поттер жаждет нежности, другой — власти. Один представляет себя в профессорских обьятиях, другой хочет сломить сильного, острого, жесткого Снейпа. Один хочет поцеловать, а другой хочет цапнуть. Один Гарри — лимонад с тающими льдинками, а другой — кофе с коньяком.
Колин говорит: «Пойми же, что ты хочешь. Прислушайся к себе»
Дамблдор говорит: «Боюсь, что вы с Северусом слишком сложны, чтобы быть рядом»
Драко говорит: «Да ты просто... псих какой-то»
Когда он вышвырнул меня в третий раз, я его отравил.
Vova
