— Плохие новости, — буркнул Снейп из-за пыльного фолианта, — она обратилась в пену морскую.
— Как? В словаре же написано, что детские сказки всегда кончаются хорошо!
— Народные сказки, Поттер. На-род-ные. А это — авторская. Ты знаком лично с этим Андерсеном? Может, у него жизнь не удалась.
Гарри хмыкнул и выглянул в окно. «Стоят?» — одними глазами спросил Снейп. «Всё так же…» — пробормотал Гарри. Уже третий день шел снег, густой и пушистый, как на рождественской открытке. Но даже сквозь плотную белую пелену из окна библиотеки были видны тысячи колыхающихся темных мантий. Дементоры, бесчисленные толпища дементоров окружили Хогвартс черным беспросветным кольцом грязного тряпья, капюшонов и животного страха. Гарри, вздохнув, отвернулся от окна. В конце концов, уже неделю картина не менялась: жуткие повстанцы не двигались с места, по всей видимости, ожидая приказа своего нового Лорда. Школа превратилась в гигантский аквариум, зависший между завтраком и пятичасовым чаем — уроки были отменены, преподаватели дневали и ночевали в кабинете Директора, а ученики свободно бродили по коридорам. Те, кто смог покинуть Хогвартс, сделали это семь дней назад; остальные же пребывали в напряженном ожидании, придумывая способы прорвать осаду, спрятаться, вырваться, размышляя, молясь или… читая книги.
— Вот что удивительно, Поттер, — сколько ты ни читаешь, а умнее всё не становишься. — Снейп зевнул и отложил «Сказки».
Гарри помнил, как пришел в библиотеку в первый раз. Промаявшись пару дней вместе с Роном — Гермионе удалось вырваться с помощью Виктора Крума — мучавшись бессонницей, постоянными кошмарами в полудреме и наяву, став свидетелем непрекращающихся истерик Лаванды и сестер Патил, выслушав не менее сотни мрачных предсказаний Трелони, пришедшей «для поддержания духа» в гриффиндорскую гостиную, он решил посидеть и обдумать создавшееся положение в пустующей и никому в данный момент не нужной библиотеке. Где увидел Снейпа, так же как и он сам сбежавшего от постоянной хлопотни женской половины преподавательского коллектива в безмолвное общество книг.
Так они и сидели вдвоем, молча изучая литературу. «Безмолвно, Поттер, без-молв-но», — напоминал профессор и прибавлял иногда, что у него «раскалывается голова от этого массового психоза».
Постепенно оба — ученик и профессор — сживались с библиотекой, привыкали к обваливающимся полкам, странной и запутанной картотеке, вечно ледяному воздуху, определяли и свои литературные пристрастия. Гарри настолько устал от множества разнообразных планов спасения, вроде «супер-мощного заклятия» или «гипер-взрывчатого зелья», что даже не заглянул в научный отдел библиотеки. Профессору же по нескольку раз в день приходилось убеждать педсовет в том, что никакого чудесного зелья не существует, и что школьных запасов ингредиентов уж точно не хватит на то, чтобы развеять в прах тысячи дементоров. Снейп и Поттер ходили между бесконечными полками и шкафами, пока не встретились в небольшом отделе маггловедения, наполненном светскими романами, поэзией, сказками, баснями, сагами, повестями и анекдотами. Чуть покосившиеся пыльные полки. Странные пестрые книги. Совсем не то, что древние солидные талмуды магического мира — тяжелые, с золотыми переплетами, фарфоровыми вставочками на обшитых жемчугом обложках, с тонкими готическими буквами и элегантными литографическими и гравюрными иллюстрациями. Нет, то были разномастные недорогие книжки — бесплатные брошюрки, женские журналы, потрепанные сборники хрестоматийных рассказов — из тех, что на столе у каждого школьника, малотиражная классика и популярные детективы.
— Помните, профессор, как вы здесь разбирали книги?
Укоризненный взгляд из-под черных прядей волос и короткий фырк вместо ответа.
— Вы первым делом взяли дурацкую такую статью «В помощь домохозяйкам», помните? — Гарри не может сдержать хохота. О, это было смешно — наблюдать за профессором алхимии, который, не имея понятия о магглских домах, старательно вникает в текст об утюгах и пылесосах «самых последних моделей».
Снейп почти не смеется, но иногда Гарри видит, как он улыбается — легко и насмешливо.
С тех пор как ушла мадам Пинс, библиотека оказалась совершенно заброшенной. Изо дня в день в ней становилось всё холоднее, и по вечерам приходилось самим разжигать большой камин. Двое читателей пододвигались поближе к огню вместе со стопками магглских книг. Чтение было их завтраками, обедами и ужинами. Они питались книгами: раскусывали изысканные детективы, смаковали короткие совершенные рассказы, поглощали самые разные повести, веселые и не очень, упивались сказочно-чудесными всеобъемлющими фантастическими мирами, вгрызались в тяжелые монументальные эпопеи.
— Катерина Ивановна страдала чахоткой, и дети её, хоть и жалели мать, почти ничем не могли помочь… — с чувством прочел Гарри, потирая озябшие пальцы.
— Только не заплачь, Поттер, — небрежно бросил Снейп, пролистывая устрашающего вида инструкцию к микроволновой печи, — вот будешь сидеть так в промерзшей библиотеке, сам таким же станешь.
— Так и сошлись они, убийца и проститутка, за чтением вечной книги, — продолжил Гарри, пролистывая страницы.
— Я всегда знал, что ты питаешь слабость к таким слезливым сентиментальным книгам.
— Это не сентиментальная книга, это…
— Чистой воды слезовыжимание, — подытожил Снейп, — мне было достаточно первой сотни страниц. И если убийство старухи хоть как-то оживляет повествование, то…
— О, а что это за книги у вас за спиной, профессор? — Гарри заинтересованно замер. Он первый раз видел, чтобы Снейп что-то от него прятал.
— Неважно, — сказал профессор настолько быстро, что это неизбежно наводило на подозрения.
В голове мелькнула шальная мысль. Неужели правда?..
Гарри нетерпеливо протянул дрожащие от холода пальцы к загадочной стопке. Заинтересовало то, что все книги в ней были очень похожими — небольшого формата, в ярких мягких обложках, они были смутно знакомы. Где-то он уже видел такие, у миссис Фигг ли, у тети Петунии ли…
— Ну же, сэр, покажите. А то я подумаю, что там комиксы про Пифа.
— Это не комиксы.
— Тогда докажите.
— Нет.
— Точно, комиксы! Про собачку Пифа, про медвежонка Бамси, про четвертого Терминатора…
— Заткнись, будь добр.
Воспользовавшись напряжением Снейпа, который сосредоточенно придумывал, что бы такого угрожающего ещё сказать, Гарри быстро сбил рукой стопку профессорских книг. И на этот раз реакция квиддичного ловца не подвела его: Снейп и опомниться не успел, как все его таинственные книжки живописно разлетелись по пушистому зеленому ковру.
Профессор, как раненый тигр, метнулся к ним, но, вовремя рассудив, что теперь книги быстро собрать не получится, тяжело опустился на пол.
— Поттер… я…я убью вас, — его голос зазвучал неожиданно слабо.
— Надеюсь, до того как нас убьют чудовища за окном, — холодно ответил Гарри и потянулся за разбросанными книгами.
В следующий момент его скрутило от смеха. Снейп тихо застонал в своем углу.
— Что вы там говорили о сентиментальных историях? Бог мой, «Поцелуй страсти»…— Гарри вытер выступившие на глазах слезы — Ну вы даете… Это же читала тетя Петуния в молодости… Вам правда нравятся любовные романы?
— Не задавай идиотских вопросов, мальчишка!
Он вспыхнул злобой, но в глазах Гарри заплясали черти. Хотя, может быть, это только отблески от камина.
— Профессор, вы…
— Ещё одно слово, Поттер, и я задушу тебя своими руками.
Похоже, Снейп ещё не совсем пришел в себя и так и сидел, прислонившись к стенке.
Гарри выглянул в окно. Сквозь вихри снежной круговерти он вновь увидел покачивающиеся ряды черных балахонов. Ему показалось, или они стоят чуть ближе, чем стояли с утра? Тут было что-то помимо размытых силуэтов. Что-то незримое, пугающее, всесильное подступало ближе и ближе к запорошенному рождественским снегом замку.
Гарри отшатнулся. Он привык относиться спокойно и насмешливо ко всеобщим бесполезным стенаниям, но тут он впервые — да, кажется, впервые — почувствовал запах смерти, той, что зовут «старухою с косой» или «чудесным конокрадом». Смерть пахла промозглым холодом, крысами и книжной пылью.
И эти странные, глупые книги… Гарри взглянул — искоса, осторожно — на профессора. Тот сидел, опустив голову на скрещенные руки. Тишину в библиотеке нарушали лишь потрескивание огня в камине и шорох снега за окном.
И… ему показалось, что он понял. Не только он один чувствовал запах смерти, но и человек, сидящий у стены, тоже. Только профессор почувствовал его раньше. Истинный праведник желает совершить единственный в своей жизни грех перед кончиной, чтобы умереть, зная, что не упустил в этой жизни ничего. Так же и Снейп с рвением тонущего цепляется за край перевернувшейся лодки и стремится в последние дни (часы? недели?) получить то, чего сознательно лишал себя в течение стольких лет. Понять, как это. Узнать, что это.
Снейп, погруженный в свои мрачные размышления, тихо опустился на колени и протянул истончившуюся бледную руку за книгой. Он смотрел прямо перед собой, и его глаза, кажется, не выражали ничего, кроме ровной, тупой обреченности.
Тогда Гарри тихо засмеялся.
— Оставь это… глупый… — он перехватил руку Снейпа.
— Гарри, это… унизительно. Уйди. Пожалуйста.
— Прежде, чем я уйду, ответь мне на вопрос, — Гарри предстояло сказать нечто столь серьезное, что он без колебаний перешел на «ты», — это ведь из-за них? — Гарри махнул в сторону окна — Ты пытаешься… восполнить?
— Книги не научили тебя говорить связно.
— Ну конечно, это так, — сомнений теперь не оставалось, — только зачем тебе дурацкие книжки тети Петунии?
Снейп не ответил. Он выглядел странно растерянным.
— Уйди, — пробормотал он, пытаясь отвернуться.
— Не уйду, — Гарри уселся на ковер прямо напротив профессора — Посмотрим, что же тебя в этом привлекло?
Он взял «Роковую любовь» и открыл на середине.
— «Матильда взяла его аристократическую руку и покрыла её легкими поцелуями», — Снейп и не сопротивлялся. Его пальцы пахли золой и книжной пылью.
— «С виду этот человек был холоден и неприступен, но она знала, какое горячее у него сердце», — продолжал Гарри, сжав пальцы Снейпа.
— Хватит, Поттер. Ты достаточно посмеялся.
— Подожди, Северус, я не дочитал… «Душа Матильды горела счастьем и любовью — она любила, любила искренне и самозабвенно…»
Снейп смотрел на него в упор, безуспешно пытаясь выдернуть свои пальцы из его ладони.
— Гарри, это даже не смешно.
— Да? А это — смешно?
Он быстро притянул к себе голову Снейпа и поцеловал его. Через несколько секунд Гарри с ликованием почувствовал, как руки профессора неуверенно ложатся ему на плечи. Обняв его, Гарри бросил взгляд на раскрытую книжку:
— «Казалось, их поцелуй длился вечность и ничто не могло разлучить их»
— Ты смеешься? — осторожно спросил Снейп.
Гарри почувствовал, как напряглись на его плечах руки профессора.
— Нет. Ты ведь не наорешь на меня, если я снова тебя поцелую?
Снейп попытался иронично улыбнуться, но у него не получилось. Его пальцы слегка задрожали.
— Только не заплачь, — хмыкнул Гарри.
А дальше было все: и запах книг, и зола от камина, и пыль с полок, и романы, и фолианты с брошюрами, журналы с газетами, рассказы с повестями, и буквы, и слова, и ковер, окно, камин.
Гарри открыл глаза только когда слабые предрассветные лучи осветили замерзшую библиотеку. Камин давно погас, в воздухе слабо пахло дымом и любовью. Снейп — теперь Северус! — раскинулся рядом, и его неожиданно тяжелая рука давила на грудь. Гарри с трудом поднялся и по привычке подошел к окну. Сначала он невольно зажмурился от пронзительной снежной белизны. Мало помалу глаза начали привыкать к свету, и Гарри, прищурившись, вгляделся в зимний пейзаж. Вот синеет кромка Запретного леса, а вон — превратившаяся в огромный сугроб избушка Хагрида. Почти неразличимое квиддичное поле. Дракучая Ива. И все, все сплошь занесено, запорошено снегом, пушистым, сахарным, ослепительно белым…
Гарри не сразу понял, почему этот пейзаж кажется ему незнакомым. А когда осознал, захотелось закричать. Громко-громко. Взгляд упал на отброшенную «Роковую любовь».
«И тут страстное сердце Матильды забилось так часто, что, казалось, оно выпрыгнет из груди: она почувствовала, что тьма и мрак отступают, и будущее, светлое и сияющее, явилось ей во всем своем блеске».
И вот тогда Гарри закричал.
525 Прочтений • [Ex Libris ] [17.10.2012] [Комментариев: 0]
Vova
