Возрождение души

Лето было в самом разгаре. Газоны на Тисовой улице были все такими же зелеными, машины такими же чистыми, шторы на окнах задернутыми и соседи такими же любопытными. Казалось, что время в этом месте навсегда остановилось: ведь здесь ничего не менялось. Люди проживали свои жизни по одному и тому же сценарию: каждый новый день сменял предыдущий, дети медленно вырастали, родители старели, молодые люди стремились к карьерному росту. Это место даже чем-то напоминало утопию, потому что все казалось настолько идеальным, что появлялось желание остаться здесь навсегда, жить с приятными людьми, общаться на разные темы, покупать новые безделушки для дома и радоваться тому, что жизнь удалась, ведь что еще надо человеку, кроме уважения окружающих, любви домочадцев, шикарной машины и дома в дорогом районе? Да, вроде бы и ничего!

Только вот одному человеку все это было не нужно, о чем он подолгу размышлял, наблюдая за облаками из окна самой маленькой спальни дома № 4.

Тоска — постоянная спутница уставших людей, будто сквозь призму она преломлялась в глазах удивительно изумрудного цвета. Там больше не было никаких эмоций и чувств. Боль утрат и разочарований оставила рваную рану на сердце, которую никто не в состоянии увидеть или прочувствовать. Он должен будет жить с этим всю свою жизнь, хотя о какой жизни можно говорить, если на тебя скоро начнется охота, нет, не охота, травля. «Дамблдора больше нет. Он умер, защищая меня. Так же погибли родители, Сириус. Я могу потерять всех, только из-за того, что я должен исполнить пророчество и убить Тома Риддла. Я должен стать убийцей во имя добра, во имя спасения волшебного мира, но легче от этого не становится».

В голове, словно эхо, пульсировали последние слова директора, обращенные одновременно лично к нему и ко всем сразу: «Человеку не может выпасть ноша больше той, что он способен вынести…». Да, быть может так оно и есть, но ведь у всего есть предел. Душа и сердце — они ведь не каменные, можно нанести смертельную рану, хотя если бы даже они были из камня, его точит вода, можно разбить, растерзать, убить последнюю надежду и лишить человека воли к самой жизни. Пусть все говорят, что он — герой, но почему же никто не видит за этим героем человека, обладающего собственной душой, переживаниями, способностью любить. Никто не замечает отчаяния, которое наступает от потери близких людей и желание разорвать этот порочный круг погони от своей смерти и желания защитить друзей и девушку, которую он любит.

Молодой человек посмотрел на сияющую чистотой серебристую машину. Ему пришлось вернуться на лето к Дурслям, хотя он уговаривал Минерву МакГонагалл отпустить его. Однако ответ был отрицательным. Новый директор школы отправила его к тете и контролировала его пребывание в графстве Суррей. Поток разнообразных мыслей был прерван воплем из кухни:

— Завтрак!

Утро совершенно незаметно вступило в свои права, отвоевав новый день у темной ночи, лишенной звезд. Юноша отошел от окна, бросив последний взгляд на ярко красное солнце, отражающееся в окнах домов, и почему-то тихо прошептал: «Все это не к добру».

* * *

— Северус, тебе не стоит меня разочаровывать. Ты и так слишком заботишься об этом не наделенном мозгами отпрыске Малфоя. Ты у меня теперь на особом счету, ведь именно благодаря тебе мир избавился от этого проповедника добра и любви. Что же, теперь Поттера некому защищать, и у меня есть все шансы прорвать защиту дома.

— Да, Милорд. — Северус Снейп склонил голову в почтительном поклоне.

— Вот и ладно, значит, Драко все еще будет в темнице. Сегодня опять соберется круг, так что на этот раз ты не отвертишься от исполнения своих прямых обязанностей — то есть моих приказов. Тебе все понятно? — В красных глазах Темного Лорда блеснула непонятная ненависть.

— Да, Милорд.

— Crucio!

Мужчина в черной мантии не издал ни звука, он все также стоял на одном колене, его голова была приклонена перед величием мага, сидящего в высоком кресле, обитом черным бархатом, только его глаза были зажмурены, и ресницы слегка подрагивали, будто бы сквозь них был пропущен электрический ток.

— Ты меня радуешь, мой верный слуга, столько боли, но ни единого вскрика. Я же чувствую, что ты еле сдерживаешься. Да, тебя всегда отличало терпение. — Волдеморт опустил руку, однако мужчина перед ним так и не поднял головы.

— Спасибо, Милорд. Я признателен Вам за Ваш урок…

— Северус, мы не в Хогвартсе. Пока не там. Но скоро надеюсь это исправить. И больше не напоминай мне о Драко, я не хочу о нем слышать. Он всего лишь жалкая копия своего отца. Хотя Люциус всегда был примером для остальных. Жаль, что его пришлось убить при его сыне за то, что он не справился со столь простой задачей.

— Милорд, но Дамблдор обладает силой убеждения. Драко было действительно сложно.

— Crucio. Cеверус, кажется, мы уже об этом говорили. Ты хочешь отправиться к нему в подземелья? Испытать на себе мой гнев? Хотя, если мне не изменяет память, ты его уже не раз испытывал. Уходи, не хочу никого видеть до вечера! Мне нужно подумать…

Северус Снейп аппарировал. Нагайна подползла к ноге Лорда и кольцами обвила ее, пока тот поглаживал треугольную голову кобры.

— Скоро, очень скоро, я избавлюсь и от него самого, но пока не время. Мне еще нужны его знания.

* * *

«Где же искать эти чертовы хоркруксы? Так, ладно, надо идти другим путем… Что бы сделала Гермиона, окажись она на моем месте? Она бы составила список того, что нужно найти и предполагаемое местонахождение предметов. Кроме того, нужно выяснит кто такой этот таинственный Р.А.Б.? Надо просто проанализировать части головоломки и найти три предмета, один из которых неизвестен. Казалось, что может быть проще? Кубок Хаффлпафа, змея Нагайна и вещь, принадлежащая Рэвенкло. Почему же везде одни вопросы и нет ответов?». — Гарри задумчиво ходил вокруг фонаря, его мысли путались, и одна сменяла другую. — «Почему же меня берет такая злость, когда я вспоминаю Дамблдора? Его слепое доверие и вера в доброту людей не привели ни к чему хорошему. Что же делать? Может действительно уехать в Годрикову Лощину, как я подумывал на его похоронах. Я там еще ни разу не был… А, все-таки интересно, как там Джин? Она наверняка уже выбрала себе платье к свадьбе Флер и Билла. Я наконец-то увижу Рона и Гермиону. И все же не хочется впутывать никого из них в неприятную историю. У меня ведь никого кроме них не осталось. Да, этот мир войны действительно скоро будет поделен на убитых и раненых. Самое главное, не сойти с ума и защитить ее… »

Внезапно раздался громкий хлопок. Затем еще один. Спустя несколько секунд пустынная улица заполнилась Упивающимися Смертью. Молодой человек оказался окружен мужчинами в черных мантиях и масках.

— Ну что, Поттер, не ожидал? — Мужчина, аппарировавший первым ткнул в юношу палочку. — Я могу сейчас произнести всего лишь два слова, и у волшебного мира больше не останется надежды.

— Что же тебе мешает это сделать? — Гарри нащупал в своем кармане волшебную палочку.

— Ты нужен Хозяину. — Мужчина подал другим Упивающимся знак.

— А что же он сам не пришел ко мне. — Гарри попытался сосчитать людей, найти хотя бы какую-нибудь лазейку.

— О, да, Лорд говорил, что с тобой нужно быть на стороже. Хватит болтать. Схватить его.

Заклинания полетели со всех сторон.

— Flagerro!

— Uross!

— Ringorrio!

— Protego! — единственное защищающее заклинание, но его бы не хватило даже против трех-четырех небоевых проклятий, а тут речь шла о черной магии и о десятках враждебно настроенных людей.

— Seco!

— Crusio!

Серебряное облако, защищающее мальчика, рассеялось — последний красный луч ударил его в грудь. Адская боль пронзила все его тело, разливаясь по сосудам, пульсировала в голове, он был не в силах держать мысленный блок и на него хлынул весь поток мыслей и ненависти Темного Лорда. Гарри Поттер потерял сознание, его палочка выпала из рук.

Мужчина, который отвечал за проведение операции подошел к подростку, лежащему на асфальте, взял его палочку и сломал ее:

— Так ты будешь безопасным для нас! Filio! — Веревки опутали тело юноши.

Упивающиеся подхватили тело молодого человека и аппарировали в Темный Замок. Последний мужчина снял защитный купол, который защищал их все это время от нежелательных гостей и любопытных глаз.

* * *

Усталый мужчина стоял у порога своего грязного кирпичного дома и смотрел на мутную воду и такое же мутное серое небо, отражающееся в реке. До него доносились противные запахи бензина, выбросов и прочей гадости, которую производят на крупных заводах, но, казалось, что все это было ему безразлично. Сейчас его волновало только одно.

— Что делать? — Северус Снейп устало присел на порог дома. Его никто и никогда не видел в таком состоянии. Он был разбит и совершенно вымотан. Мужчина в тридцать семь лет не должен выглядеть как пятидесятилетний старик. Глаза и морщины портили внешнее впечатление, ведь в волосах не было ни намека на седину. Однако он весь излучал усталость и желание покинуть эту жизнь, словно все уже давно осточертело, и нет ни на надежды, ни мечты что-то исправить.

— Смерть должна подождать. Я еще должен вытащить Драко. — Мужчина поднялся, что-то тихо прошептал и подошел к двери, которая открылась с ужасным скрипом.

Его встретила уже столь привычная атмосфера неухоженности. Как же он ненавидел это проклятое место. Подойдя к книжному шкафу, он дотронулся до темной коричневой книги. Открылся потайной ход, и узенькая лесенка повела его в полуподвальное помещение, которое было оборудовано как лаборатория.

— Что же, сегодня, кажется, я опять изобрету какое-то гениальное зелье, за которое мне бы либо дали срок в Азкабане, либо наградили орденом Мерлина. Третьего не дано…

За работой время потекло размеренно. Душа успокоилась, и в голове не осталось ни одной посторонней мысли, за исключением музыки, которую издает кипящий котел. Зелье переливалось, бурлило. Мир сосредоточился в одном месте — лаборатории. Длинные пальцы быстро нарезали ингредиенты и бросали их в котел. Снейп как раз закончил переливать зелье в небольшую колбочку, когда Темная Метка почернела и засаднила.

— Вовремя, как всегда. — Резко развернувшись, Северус Снейп аппарировал.

* * *

— Дадлик, миленький, наконец-то ты вернулся, а то смотри уже как поздно. — Петуния посмотрела на часы, которые показывали десять минут двенадцатого.

— Мама, мы смотрели у Полкинсов интересный фильм. — Дадли даже не моргнул, когда откровенно лгал, глядя в глаза своей матери.

— Петуния, дорогая, у нас прекрасный сын, которому можно доверять, в отличие от этого выродка, которого мы держим на иждивении вот уже почти семнадцать лет. — Вернон Дурсль повернулся к телевизору, на котором яркие картинки менялись каждые секунды.

— Действительно, его нигде нет. Странно, я не видела, как он возвращался со своей традиционной послеобеденной прогулки. Может его забрали?

— Было бы хорошо, чтобы он к нам никогда не возвращался. — Дадли пытался стянуть со своей ноги кроссовок огромного размера.

— Давай мамочка тебе поможет. — Петуния наклонилась и стала помогать расшнуровывать обувь.

— И вообще, дорогая, как только этот оборванец захочет есть, он сразу же прискачет домой, ведь время обеда он никогда не пропускает. Голодранец! — Вернон раздраженно фыркнул в свои шикарные моржовьи усы.

— Не говори, дорогой, нигде нет от него спасения. Я думаю, что его «друзья» могли бы забрать его к себе, и тогда наше лето прошло бы спокойно

— Наверное, его даже там ненавидят. — Дадли гордо направился к кухне. — Мамочка, а ты меня покормишь?

— Конечно, милый. — Петуния пошла на кухню вслед за сыном. — И, все равно, Вернон, мне кажется надо кому-нибудь сообщить, что мальчик пропал.

— Угу. Предлагаешь мне украсть из зоопарка сову и отправить ее неизвестно куда? — старший Дурсль продолжил смотреть новости в гостиной. — Делать мне больше нечего, когда в стране такой ужас происходит. Ты посмотри, массовые убийства. Куда смотрит полиция. Убивают семьями, причем из домов ничего не пропадает, да и нет следов насильственной смерти. Может их отравляют?

В этот момент по телевизору показали мужчину средних лет, лежащего на ковре. Его глаза были открыты, взгляд был стеклянным, но в них все еще были видны паника и ужас.

— Господи, Вернон, дорогой, что ты смотришь всякую гадость. Составь лучше Дадлику компанию. Пойдем, поешь что-нибудь. — Петуния решительно выключила телевизор. — Вспомни, психика Дадли все еще находится в процессе формирования, он не должен видеть сцены насилия, войн и другого характера. — Петуния многозначительно кашлянула. — Он ведь еще ребенок.

— Да, дорогая, ты как всегда права. — Вернон встал с кресла и пошел вслед за женой.

* * *

«Странно! Что-то не так! Неужели он хочет сегодня убить Драко! О, Мерлин, нет. Этого быть не может! А для чего же тогда сегодня собран полный круг? Показательная казнь! Семнадцатилетний юноша, сначала убийство его отца, теперь он сам. Ага, конечно, вот и виновник торжества. Сидит в своем высоком кресле, подобном трону. Черный бархат и золото. Как это в духе Люциуса. Ну, да. Это ведь он спонсировал строительство и оформление Темного Замка. Чего стоили одни нерушимые клятвы, которыми он связал всех Упивающихся и строителей, да и всех, кто имел хотя бы какой допуск на эти территории. Самое главное, чтобы никто и никогда не вычислил его местоположение. Было бы неприятно, если бы во время очередной оргии под предводительством Лорда Люциус Малфой оказался застигнут нежданным налетом авроров во время столь приятного времяпрепровождения. Как же! Репутация прежде всего. Чего стоят только сотня спален этого поместья, оформленных, словно комнаты первоклассного отеля. Да, в молодости Малфой был не промах. Постоянные пьянки, изнасилования, ритуальные убийства и жертвоприношения. За такие поступки Министерство бы его по голове не погладило, и он не достиг бы таких карьерных высот». За такими туманными размышлениями, перемешенными с воспоминаниями, Снейп не заметил, как подошел к своему месту рядом с Темным Лордом. Он старался не смотреть никому в глаза, чтобы не попасть в случайный ментальный контакт с кем-нибудь, кто попытался бы влезть в его разум. Кажется, теперь он понял, почему сегодня был собран полный круг.

«Черт! Вот это да! Нет! Нет! Нет! Этого быть не может! Поттер! Черт, этого я уж никак сегодня не ожидал! Значит, Темный Лорд до сих пор мне не доверяет, раз не посвятил меня в детали этой операции, да какие к чертям детали! Я о ней вообще ничего не знал! Кретин! Мог бы догадаться! Что же теперь делать? Дамблдор! Ну что же, где же теперь вас искать! Такого развития событий, господин директор, вы не могли предположить. И что теперь? Поттера не смогла защитить родная семья, конечно с вашей стороны было очень умно! Вы то, теперь на том свете, а вот мы пока на этом. Очень оригинально! Вся страна гоняется за хитроумным предателем, который убил величайшего мага современности. О, Мерлин! Зачем же я вас тогда послушал! Что теперь мне делать? Как мне теперь спасать этих бестолковых мальчишек? Как же я раньше не смог предусмотреть такое развитие событий. Что делать? Да у меня же нет ни единого шанса спасти обоих?»

В это время МакНейр подошел к мальчику, лежащему на полу.

— Enerveit! — Юноша открыл глаза. Одна линза его очков была разбита, другой не было вообще. Однако он даже не обратил на это внимание, ему это было безразлично. Стоило лишь взглянуть в его глаза, в них не было ни ужаса, ни страха, но не было в них и холодной пустоты, которая всегда присутствовала в глазах самого Снейпа, там было только спокойствие. Он вспомнил Лили, которая точно также практически двадцать лет назад смотрела на Волдеморта. Только тогда он прочитал в ее мыслях еще брезгливое пренебрежение. Взломать же блок Поттера у него не получилось. Мальчишка никого не узнал, хотя искал в толпе Упивающихся его. Конечно, он догадывался, что однажды состоится их встреча. Ведь Северус знал, что Поттер видел, как он убил Дамблдора. Все его эмоции легко ощущались: паника и беспомощность одновременно. Дамблдор смог защитить мальчишку от чужих глаз, но если бы рядом был сильный маг, который был враждебно настроен, он бы без труда обнаружил его из-за угла, в котором он стоял под заклятием. Удивительно, что Грейбек не учуял.

Поттер попытался подняться на ноги. Ему это почти удалось, когда Лорд встал со своего трона и одним движением руки поставил его на колени.

— Опять здравствуй, Гарри. — В голосе Волдеморта плескалась лживая теплота.

— Я тоже рад видеть тебя, Том.

— Crucio, ко мне тут обращаются «Милорд». Тебе понятно? — Темный Лорд опустил свою волшебную палочку.

Гарри попытался встать с колен.

— Bonesolvio. — кости подростка захрустели, начали ломаться фаланги пальцев, плечевые кости, ребра. Юноша не мог сдержать крика, боль застилала глаза и разум. Северус Снейп понял, что нужно немедленно прорваться через его блок, а то проникновение может заметить Темный Лорд.

— «Поттер, ты слышишь меня?» — Северус Снейп пытался установить ментальный контакт.

— «Снейп, предатель, еще и вы? Мерлин, убейте меня». — Гарри испытывал невыносимую боль.

— «Поттер, во всем слушайтесь меня и не удивляйтесь». — Снейп разорвал мимолетный контакт.

— Ну, что мне тебя сразу убить, или ты хочешь почитать Книгу Пыток? — В руке Лорда появился огромный черный фолиант, переплетенный золотой цепью.

— Что же мешает тебе вернуть мне волшебную палочку и сразиться на дуэли. — Гарри уже перестал пытаться встать на ноги. Кости были переломаны.

— Милорд, я сломал его волшебную палочку.— Из круга выступил мужчина в черной мантии и серебряной маске.

— Не смей меня перебивать, Заббини! Crucio! — Раздался сдавленный крик взрослого мужчины.

— Простите, Милорд! — Как только проклятие пытки закончилось, Заббини поднялся с колен и вернулся на свое место в круге.

— Так, на чем мы с тобой остановились? На Книге Пыток! Думаю, тебе понравится. Можешь спросить Северуса, он читал ее трижды. Тебе ведь понравилось, Северус?

— Конечно, Милорд, — Снейп слегка склонил голову.

— Убей меня, Том, и закончим это бессмысленное шоу.

— Хочешь легкой смерти? Где же твоя гриффиндорская храбрость. — Темный Лорд был в прекрасном настроении.

— О какой храбрости может идти речь в обществе трусов? — Гарри посмотрел в глаза Волдеморту.

— Зря ты хамишь, Поттер, тебе жить надоело? — Волдеморт подошел вплотную к Поттеру. Шрам Гарри начал кровоточить, сил держать блок не хватало. Боль лишила возможности чувствовать что-либо и даже дышать. Подросток потерял сознание.

— Дайте ему восстанавливающее зелье. Пусть придет в себя.

Снейп вынул небольшой пузырек со светло-зеленой жидкостью, подошел к мальчику, с отвращением и брезгливостью влил зелье ему в рот, не забыв, сильно ударить его носком ботинка под ребра.

Дыхание молодого человека сбилось, но он пришел в сознание.

— Продолжим. Мне говорили, что ты добился успеха в Темных Искусствах, не хочешь ли ты перейти на нашу сторону? Тогда твои близкие будут живы? — Волдеморт не спускал глаз с юноши.

— О чем ты говоришь, Том, какие близкие? Ты убил всех дорогих мне людей: отца, мать, Сириуса, а в том году, этот ублюдок, Снейп, убил Дамблдора. Убей меня! Мне надоела твоя трусость. Ты убиваешь всех, делая больно мне. Прекрати эту бессмысленную игру.

— Не геройствуй. Ты сомневаешься, говоря о том, что у тебя нет близких. А как же эти отбросы общества? Уизли, кажется?

— Не смей говорить о них! — Поттер хотел броситься на Волдеморта, но не смог встать.

— Чистокровные волшебники не должны позорить свой род.

— Ты сам полукровка. Не тебе говорить о чистоте крови. Или ты не рассказывал своим последователям, про отца-маггла? — Гарри отплюнул сгусток крови.

— Заткнись. Откройте перед ним Книгу.

Двое мужчин вышли из круга, приблизившись к юноше, они наклонились и уже приоткрыли Книгу, когда их отвлек хриплый голос.

— Мой Лорд, позвольте? — Снейп согнулся в почтительном поклоне.

— Что тебе, Северус? — Лицо Лорда исказила гримаса недовольства.

— Сегодня я изобрел новое зелье. Вы позволите испытать его на этом… — Снейп кивнул в сторону подростка. — Я хочу отомстить ему.

— Давние раны еще не зажили. Это похвально, что ты помнишь про месть. Я удостаиваю тебя чести испытать это зелье на Поттере. Только его эффект не должен меня разочаровать, иначе ты займешь его место. — Лорд развернулся и пошел к своему трону. — Я жду, Северус.

Снейп подошел к худенькому подростку, лежащему на холодном мраморном полу. Ударив мальчика по лицу тыльной стороной ладони, он громко сказал:

— Открой рот, я не собираюсь делать это насильно, — мальчик же на его слова не прореагировал.

— Я не собираюсь исполнять приказания Упивающегося. Тем более Предателя.

— Imperio! Открой рот, Поттер. — Было видно, что юноша пытается сопротивляться изо всех сил, однако он был настолько измучен, что эта попытка не увенчалась успехом.

Снейп влил зелье в открытый рот подростка. Спустя долю секунды, из его глотки вырвался вопль ужаса. Зал наполнился нечеловеческими криками. Казалось, что еще немного и человек, который корчился на полу, умрет, однако это не происходило. Зелье не позволяло умереть, держа сознание на грани безумия и жизни, да, у боли действительно не было предела. Сломанные кости возвращались на место, порванные ткани принимали первоначальный вид, однако этот процесс был усилен неимоверной болью. Глаза открылись от ужаса и зрачки расширились настолько, что тот самый удивительный зеленый цвет поменялся на черный.

Снейп смотрел на пытку. Он словно испытывал ту же самую боль, постепенно умирала и его душа. Боль, воспоминания. «Стоп! Блок! Он должен держать блок! Блок! Ведь есть еще Драко! О, Мерлин, хоть бы Лорд не вспомнил сегодня о Малфое. Это будет совсем невыносимо!».

— Браво! Северус! Ты как всегда в форме. — Волдеморт хлопнул в ладоши.

— Спасибо, Милорд. Рад, что вам понравилось. — «Еще один поклон, когда же это кончится?»

— А тебе, Поттер? — Лорд снисходительно посмотрел на юношу.

— Тебе не надоело, Том? Мне уже стало скучно. Убей меня. — Гарри безразлично посмотрел на Волдеморта.

— О, раз тебе стало скучно, то, на нашей следующей встрече будут присутствовать твои друзья.

— Не смей этого делать, Том. — Гарри резко вскочил. Из его груди вырвался вздох, ноги подкосились, и он снова упал.

— Эйвери, МакНейр, вы навестите Уизли в сегодняшнем ночном рейде.

— А ты, Поттер, будешь прикован в этом Зале.

— Милорд, позвольте? — Снейп опять вышел из круга.

— Да, Северус, я слушаю тебя. Ты хочешь поучаствовать в рейде? Ты вроде как это недолюбливал.

— Нет, Милорд. Заключите Поттера в подземелья. В одну камеру с Малфоем. Думаю, это времяпрепровождение ему понравится меньше, чем закованность в цепи.

— Северус, ты сегодня приятно изощрен. Что может быть хуже клетки с врагом? Я тобой доволен. — Лорд изобразил подобие улыбки, от которой мурашки побежали по коже. — Увести его в подземелья.

Когда мальчишку подняли и понесли в подземелья. Лорд отправил Упивающихся в рейд. Северус Снейп уже было собрался аппарировать, когда услышал свистяще-шипящий голос Волдеморта.

— Северус, сегодня ты останешься в замке. У тебя же есть здесь своя комната и лаборатория. Я хочу, чтобы ты сварил это новое зелье. Я думаю, оно нам еще пригодится.

— Конечно, Милорд.

— Хвост тебе поможет. — Лорд пальцем подозвал маленького, толстенького волшебника, похожего на крысу.

— Что же ты прятался от нашего общего знакомого? А, Хвостик? — Снейп ехидно ухмыльнулся.

— Не прятался я ни от кого! — Питера Петтигрю била легкая дрожь.

— Тише, Хвостик, ты мне еще пригодишься для опытов. Подопытные крысы всегда нужны, тем более такие живучие, как ты.

— Милорд, можно я лучше отправлюсь в рейд?

— Нет. Не зли меня, Хвост. Мои приказы не обсуждаются. — Лорд поднялся с трона и вышел.

— Пойдем в лабораторию. Мне еще надо испытать несколько ядов. — Снейп вышел из зала вслед за Лордом.

«Вот, черт. Он точно мне не доверяет. Уизли никак не предупредить. Хвост сразу же доложит. Все пути обрезаны. О, Мерлин, видимо, сегодняшний кошмар еще не закончился. Тупик. Видимо, смертей не избежать. Они обязательно кого-то убьют. Без этого рейды не проходят. Ох, директор. Почему же вы связали меня этой чертовой нерушимой клятвой! Если я не умру от разрыва сердца, то я сам себя убью. Пыток я уже не выдержу. А все-таки, как их вытащить из этой паутины. У меня нет пока никаких мыслей. Да, что я смогу сделать, если все пойдет так, как я рассчитываю, то нам все равно никто не поверит. Ладно, самое главное, чтобы двое этих героев нашли общий язык. Не зря же Дамблдор пожертвовал своей жизнью, а я своей душой, которая умирала вместе с теми двумя злосчастными словами!»

— Молли, до’рогая, вы уже разослали приглашения? — Флер впорхнула на кухню, сжимая волшебную палочку и посылая заклинания озеленения по всем углам дома.

— Да, наверное, Артур еще не вернулся, он отправился на почту, у наших сов не хватило бы сил разнести все приглашения.

— А когда п’риедут пе’рвые гости?

— Завтра Артур заедет за Грейнджерами, и они вместе заберут Гарри.

— О, п’рек’расно. У нас будет самая лучшая свадьба, п’равда, Билл? — девушка прижалась к сильному мужчине, опирающегося на коричневую трость.

— Конечно, любимая, ведь я женюсь на тебе. — Билл Уизли обнял свою невесту.

Молли поспешно отвернулась, чтобы скрыть ото всех навернувшиеся на глаза слезы.

— Может, все-таки следует отложить свадьбу? Со смерти Дамблдора прошло еще так мало времени. — Спросила Джинни, принося на кухню огромную коробку с кухонной утварью.

Выражение лица Флер резко изменилось. Девушка стала похожа на разъяренную фурию.

— Кажется, я уже не ‘раз гово’рила, что мне плевать на любое посто’роннее мнение. Если мне суждено уме’реть, то я хочу, чтобы меня похо’ронили под камнем с надписью «Fleur Wisley-Delacour».

Молли громко всхлипнула, не отворачиваясь от раковины. Джинни вздрогнула от слов будущей невестки, бросила коробку и обняла девушку.

— Флер, прости меня. Я не хотела тебя обидеть.

— Ничего, Джинни. Это война. — Флер печально улыбнулась. — Завтра приедет Гарри. — девушка хитро подмигнула, так, словно предыдущего разговора не было в принципе.

— Я знаю. — В глазах Джинни заискрилась надежда.

— Все будет хорошо. Мы должны справиться. — Молли Уизли взмахнула палочкой и на кухне закипела напряженная работа: ножи что-то быстро закромсали, вода в кастрюльках закипела с какой-то неимоверной скоростью. Джинни принялась собирать рассыпавшиеся по кухне салфетки из упавшей коробки и прочую мелочь. Флер с Биллом куда-то поспешно удалились. Внимание Молли отвлек звук, с которым стрелки на часах меняли положение: все, за исключением трех, указывали на «смертельную опасность».

— Билл, Фред, Джордж, Рон, берите Джинни и Флер и немедленно аппарируйте. Я сказала немедленно! — голос Молли, усиленный заклинанием заполнил Нору.

Раздались хлопки аппарации. Перед женщиной появился мужчина, который сразу же скинул свою маску, направил палочку на Джинни, стоящую недалеко от матери и громко произнес:

— Не стоит торопиться, Молли.

— Что произошло? — на кухню вбежали близнецы.

Их сразу же окружили Упивающиеся.

Билл и Флер прибежали на шум.

— О, Ме’рлин! — Девушка прижала руку с палочкой ко рту, другой же рукой крепко сжала плечо Билла.

— Теперь все в сборе. — Эйвери ухмыльнулся, он собрался что-то сказать, но его прервал топот, раздававшийся на лестнице.

— Мам, ты звала? Что произошло? — Рон закричал, приближаясь к кухне.

— Рон! Нет! Не входи! Спасайся! Умоляя…ю! — Женщина рванулась к дверям. Она не смогла дойти до них. Ее прервала пара холодных слов, брошенных молодым человеком с карими глазами.

— Avada Kedavra!

Тело женщины упало на пол, в глазах застыл немой укор. Время словно застыло. Никто не мог поверить в реальность только что увиденной сцены. Тишина была прервана скрипом открывающейся двери.

— Мама! — Рон упал на колени.

Мгновенное оцепенение прекратилось! Тишина, царившая на кухне минуту назад, разорвалось, заполнилась громкими криками, полными боли.

— Ах, ты скотина! — Флер первой пришла в себя и бросилась на Упивающихся.

Близнецы резко развернулись спина к спине, выхватили волшебные палочки и направили их на окружающих Упивающихся. Джинни, забыв про то, что она — волшебница, бросилась на Эйвери с кулаками. Билл кинулся к Флер, чтобы закрыть ее.

Рон поднялся с колен, крепко сжимая палочку, и тихо прошептал:

— Теперь это и моя война!

* * *

— Хвост, иди сюда. Мне нужна кровь! — Снейп равномерно помешивал кипящее зелье.

— Какая? Драконья? — Петтигрю дрожал как осиновый лист.

— Нет. Человеческая. — Северус очень зло ухмыльнулся.

— Ты шутишь? Я ее не вижу в шкафу. Тут только драконья, волчья и кровь единорога. — Питер старательно перебирал колбочки.

— Хвост, ты не понял. Мне нужна твоя кровь. — Казалось, Мастер Зелий получает изощренное удовольствие, мучая и издеваясь над стоящим рядом человеком.

— Как моя? — Питер Петтигрю чуть присел от страха и еще больше стал похож на крысу.

— Ну не буду же я использовать свою собственную. Она куда дороже твоей. А так как я здесь больше не вижу ни одного человека, то сгодится и твоя кровь. Надеюсь, зелье не испортится оттого, что вместо крови человека в него добавили крысиную сущность.

— Я… я… я… не хочу отдавать тебе свою кровь. — Петтигрю склонялся ниже и ниже к полу.

— Тебя забыл спросить, что ты хочешь. Мне надоело то, что ты не исполняешь мои приказы, а следовательно, и Темного Лорда. Ты хочешь, чтобы он об этом узнал? — Снейп прищурил глаза.

— Нет. Нет. Не хочу. — Питер засеменил к зельевару.

— Вот и славно. — В руках Северуса блеснул нож. — Поставь руку над котлом.

Лезвие легко перерезало вены. Раздался жалобный писк скорчившегося мужчины. Красная кровь заструилась в котел. Мужчина начал оседать. Его держала только сильная рука Северуса Снейпа, сдавившая запястье. Как только Мастер Зелий отпустил пухлую руку Питтегрю, тот упал на пол и прислонился головой к котлу, чуть не опрокинув его. Мужчина протяжно завизжал.

— Ой! Как больно. Северус, помоги мне, пожалуйста! Ай, как горячо! Ай! Ай! Ай! — Питер замахал руками.

— Не мешай мне, Хвост. Я не врач, тем более не нянька. Ты чуть не провалил задание Лорда. Идиот несчастный. Не лезь мне под ноги. — Северус отпихнул его ногой.

— Северус, можно я схожу к себе? Пожалуйста! Не говори, Лорду! Он меня накажет! — Петтигрю протяжно застонал, прижимая руку к темени.

— Делай, что хочешь. Меня это не волнует, только не мешай мне. — Снейп отсчитывал падающие в шипящее зелье капли.

— Спасибо. — Хвост вылетел из лаборатории, как ошпаренный (хотя он таким и был).

— Вот ведь мразь! — Северус Снейп отбросил капли, наложил на дверь заглушающие, отводящие и предупреждающие чары.

Достав из кармана порошок, он подошел к камину и сказал:

— Нора. — Опустив голову в зеленое пламя, он тихонько высунул ее в гостиной Уизли.

Северус Снейп огляделся по сторонам. Вокруг царил хаос. Были разбросаны коробки, ткани, различные предметы, но не было ни одного человека. Однако откуда-то доносились проклятия, крики, рыдания.

«Черт, что же делать? Опять выбор? Только вот уже нет пути назад. Там сражение. Здесь интрига. На кону стоят жизни. Там меня убьют как предателя. Причем обе стороны. Я не смогу спасти мальчишек! Что бы сделал Дамблдор? Вот черт, он бы никогда не попал в такую ситуацию! Тупик! Капкан! Нет пути! О, Мерлин, что же делать? Стоп! Что это за ощущение? Вот, черт, сюда кто-то идет!». — Северус высунул голову из камина, поспешно снял все чары с комнаты, схватил эконит и подошел к котлу.

Попытавшись нащупать чужие эмоции, Снейп натолкнулся на непробиваемый блок. «Лорд!». Мастер Зелий бросил в зелье листики болотной лилии и начал ждать. Секунда, две, три. Дверь открылась. Волдеморт вошел в лабораторию.

— Северус, ты уже сварил то чудесное зелье? — Темный Лорд подошел вплотную к зельевару.

— Да, Милорд, практически. Осталось остудить его и перелить в колбу.

— Прекрасно. Оно нам вскоре пригодится. — Глаза Волдеморта излучали торжество. — Кстати, где Хвост? Он должен был тебе помогать? Что-то я его тут не вижу. — Он обвел взглядом комнату.

— Он чуть не испортил зелье, потом чуть его не разлил, в конце концов, прикоснувшись головой к котлу, Хвост взвыл от боли и отправился лечить себя, так как я не мог ему помочь. — Снейп любезно вывел эти воспоминания из-под блока и прокручивал их в голове, намеренно пряча другие поглубже.

— Хвост. Нужно было бы от него избавится, но что-то мне говорит, что он еще пригодится. У меня еще есть дела, а ты, как только доделаешь зелье, можешь отдохнуть в своих покоях.

— Спасибо, Милорд, вы так великодушны. — Снейп низко поклонился Лорду.

— Не за что, Северус. Пока не за что. — Волдеморт покинул лабораторию.

* * *

— Да вы нелюди! Убийцы! — Джинни яростно накинулась на Эйвери.

Мужчина направил палочку на девушку.

— Filio!

Джинни опутали веревки, но она продолжала отчаянно сражаться с ними. Упивающийся подошел к ней, резко схватил за волосы и посмотрел ей в глаза:

— Хм, а ты горячая штучка, как я посмотрю. Может даже Лорд разрешит нам с тобой поразвлечься, тем более ты такая молодая. — Мужчина прочертил дорожку поцелуев от ключицы до мочки уха.

— Не трогай меня, паразит. Я вас ненавижу! — Джинни отпрянула и упала на пол.

Она оглядела кухню. Место обеда превратилось в место боя.

Рон подошел к убийце матери и тихо сказал:

— Crucio.

Но из его палочки вырвались только искры. Молодой человек громко рассмеялся:

— Неоригинально. Молокосос, этому нужно учиться. Я преподам тебе последний в твоей жизни урок Темных Искусств. Crucio.

— Protego.

— Tormento.

— Expelliarmus!

Упивающийся увернулся от летящего в него разоружающего заклятия. Направив палочку на ноги противника, он прочертил в воздухе какой-то знак, но не произнес проклятие. Рон не мог блокировать его. Кости в ногах поломались. Младший Уизли осел на пол.

— Ну а теперь, урок. Ты не очень прилежный ученик. Поэтому, для начала Crucio. — мальчик закричал, это отвлекло внимание сражающихся рядом с ним братьев. Билл увидел летящий в спину Флер зеленый луч.

— НЕТ! — мужчина перехватил смерть любимой.

— О, Ме’рлин! — Лицо девушки вытянулось, ногти превратились в птичьи когти.

— Вейла! — Упивающийся крепко сжал палочку. — Вот черт!

Флер кинулась на убийцу жениха. Разорвав мантию, она начала раздирать грудь человека, пытаясь вырвать сердце. Ее крик леденил душу:

— Вы звери! Вам здесь нет места. Отправляйтесь в ад! — В ее желтых глазах птицы не было ни жалости, ни печали — одна злость.

— Помогите, меня сейчас эта дрянь растерзает. — Палочка выпала из рук нападающего. Флер воткнула когти в его грудь, в легких забурлила наполняющая их кровь.

— Умри, скотина!

Эйвери отвлекся от своей добычи и бросил в спину Флер:

— Avada Kedavra. Это тебе за Нотта. Он был моим напарником.— Зеленый луч прошел между лопаток девушки. Ее тело приземлилось рядом с телом Билла. Она успела прошептать только:

— Флер Уизли, умоляю. — Упав на грудь возлюбленного она, словно обняла и защитила его.

Джинни охватила паника.

— Нет! — Она закричала, но Эйвери закрыл ей рот поцелуем. Он терзал ее губы, запуская руку в волосы, словно в попытке их вырвать, другой рукой блуждая по юному телу, связанному крепкими веревками. У девушки не было шанса вырваться, не было шанса закричать. Это был конец.

Но, видимо, это был не финал битвы.

* * *

Драко Малфой сидел в сплошной темноте в дальнем углу камеры. Он уже не замечал, что по его лицу текли слезы. Юноша не знал, какое сегодня число, какое время суток. Вся его жизнь теперь была поделена на часы бесконечного ожидания и страданий и часы избиений. «Отец, мать. Теперь я сирота. О, Мерлин, почему же так хочется умереть?». Но, даже это для него теперь непозволительная роскошь. Он единственный наследник состояния Малфоев. Волдеморту нужно получить от него завещание. Драко сжал виски. «Я никогда не напишу это проклятое завещание. Я не отдам деньги убийце отца! Никогда не отдам!».

Поток мыслей измученного человека прервали шумы, доносящиеся из бесконечных коридоров.

— Опять.

Открылась маленькая дверь, в которую пропихнули какого-то человека. Следом зашли еще несколько Упивающихся. Они начали избивать ногами сжавшегося в комок человека. Он молчал.

— Что? Не больно? А так? — Мужчина поставил подростка на колени и резко наотмашь ударил его по голове. Юноша упал с глухим стуком на пол.

— Прекратите! Прекратите это зверство. — Драко встал на защиту неизвестного, но родственного по несчастью человека.

— Заткнись, отродье, Crucio! — Малфой упал, но он старался сносить всю боль молча, не давало о себе забыть и воспитание отца в фехтовальных залах, после которых его неделями выхаживали домовые эльфы.

— Хватит, на сегодня. Лорд хочет видеть их живыми, — главарь убрал палочку и покинул тесную темную камеру, забрав единственный источник света — факел.

Тяжелая каменная дверь закрылась, оставив только боль и темноту.

— Как вы? — Драко подошел к распростертому на полу человеку.

— К сожалению, пока жив. — Юноша посмотрел на своего сокамерника.

В его глазах заплескалось непонимание, потом ужас.

— Малфой?

— Поттер?

— О, Мерлин! — юноши вместе громко вздохнули.

Драко Малфой отошел от своего школьного врага. Это была тюрьма и в ней были враги.

— Что, Поттер, не рад тому, что умрешь не в одиночестве? — Драко грустно ухмыльнулся.

— Малфой. Заткнись. Хочу обрадовать, я здесь не собираюсь задерживаться. Умру уже в следующий раз.

— Вряд ли. Я тоже на это надеялся. — Драко сел в свой угол.

— Ты давно здесь? — Поттер попытался сесть.

— Знал бы, сказал. Какое сегодня число? — В голосе Малфоя звучала растерянность.

— Было двадцатое июля.

— Значит месяц.

— Ты со смерти Дамблдора в этом месте? — На лице Поттера была написана жалость, которую он попытался не передать голосом.

— Что, думал в сказку попал? — Драко печально ухмыльнулся, сил на злость не хватало.

Поттер попытался осмотреться, но не увидел ничего. Вокруг была кромешная темень.

— Тут всегда так?

— Скажи спасибо, что тут так. Я, когда себя впервые у Лорда оглядел, мне плохо стало.

— За что же он тебя так? Ты же предал Хогвартс? — В голосе Поттера звучало пренебрежение.

— Конечно. За это я и здесь. — Малфой громко фыркнул.

Поттер попытался поудобнее устроиться на жестком и холодном каменном полу. Тело болело, некоторые раны все еще кровоточили.

— Они причинят очень много боли. Всякой: как моральной, так и физической. Будь готов, скоро они опять придут. — Драко замолчал.

— Спасибо за предупреждение. — Гарри занял противоположный угол.

Усталость дала о себе знать. Юноша впал в мучительное забытье.

* * *

Боль. Резкая и пронзительная боль. Ты не знаешь, как с ней справиться, как ее прекратить. Твое тело уже перестает быть твоим. Полное отсутствие контроля. Мозг не может справится с бесконечными импульсами.

Рон изогнулся, будто в агонии.

И пустота.

Стеклянные глаза.

Отсутствие эмоций.

Жизнь без ощущений.

А как все просто: частичное умирание клеток коры головного мозга.

Эйвери надоело. Он уже видел эти сцены. Они были прекрасны только в начале. Трепет, с которым люди пытаются спасти своих близких. Заряд эмоций. Но, после смерти одного, пропадает воля к жизни у других. Теряется интерес игры в кошки-мышки. Человеку больше незачем становится жить. Он сражается за свою жизнь по инерции, в тайне надеясь, что это страшный сон, он проснется, и все будет как прежде.

— Хватит. Убейте этих двоих. — Эйвери указал на близнецов.

Приказание было поспешно исполнено.

— Не оставляйте следов нашего пребывания здесь. Трупы этих не трогайте, пусть Министерство марается.

— Колле, забери Нотта и мальчишку, а я возьму вот эту киску. — Упивающийся крепко прижал девушку к себе, поцеловав ее в шею и оставив там свой красный след, похожий на позорное клеймо.

— Morsmordre.

Рейд закончился. Упивающиеся могли без страха наказания аппарировать к Темному Лорду. Все вышло даже удачней, чем они рассчитывали.

* * *

— Вот уж не думал, что отправка приглашений занимает столько времени. — Артур Уизли расплачивался с молодой девушкой, работающей на почте.

— Что, вы. Вы очень быстро управились! Сегодня на почте мало народу. Было бы больше, оформление заказа и отправка приглашений заняла бы около четырех пяти часов. А так вы все сделали за два с половиной. — Девушка улыбнулась и протянула квитанцию. — Желаю счастья будущим молодоженам.

— Спасибо. — Артур аппарировал к порогу Норы.

Первое, что привлекло его внимание, была Темная Метка над крышей дома.

— Этого не может быть. — Мужчина вбежал в дом.

В Норе царила мертвая тишина, только с кухни доносились странные звуки.

Боясь сделать шаг, Артур пошел на кухню, двери были открыты…

Эта картина навсегда останется в его памяти. Это нельзя забыть, нельзя вычеркнуть из жизни. Это смерть души.

На полу, около дверей лежали близнецы, в центре кухни тело Молли, справа — Флер и Билл.

Артур Уизли упал на колени. Его тело сотрясли беззвучные рыдания. Не было слез, не было сил, не было ничего, кроме душевной пустоты.

Смерть души.

Только смерть и больше ничего.

Он не знал, сколь так просидел, сжимая руку Молли, смотря то на близнецов, то на Флер и Билла, которых не смогла разлучить даже смерть. Однако его внимание отвлекли часы. Одна из стрелок переместилась с положения «на работе» в сторону «в пути». И только тут он понял, что стрелок осталось только пять, две из которых указывали на «смертельную опасность».

— Рон, Джинни! — Артур вскочил и резко аппарировал.

Ремус Люпин и Нимфадора Тонкс сидели на кухне в доме на Гримуайлд плейс. Между ними уже не было недоговоренностей. Все было предельно просто: был мужчина, и была женщина. А между ними — любовь. Любому человеку, когда он один, присущ страх. Когда же двое людей рядом, для них его не существует. Они растворяются друг в друге, забывая обо всем на свете.

Тонкс размешивала уже давно растворившийся в чае сахар, разглядывая усталые черты лица возлюбленного. Она знала наизусть каждую морщинку. Вот и сейчас — он сидит перед ней, смотрит на нее, а уголки его губ опущены вниз, будто он думает о чем-то далеком и нереальном.

«Милый, дорогой, единственный! Когда же ты перестанешь винить себя? Ты это ты, а не тот, кто живет внутри тебя. Сколько можно это повторять. Я люблю, люблю, люблю тебя. Я люблю твоего зверя, потому что он является частью тебя, пусть той, которую ты ненавидишь, но я не могу это сделать, потому что принимаю тебя таким, какой ты есть…» — девушка улыбнулась своим мыслям.

Ее губы все еще хранили следы их первого поцелуя, такого нежного, нерешительного и ласкового. Все случилось будто в сказке: одни дома, вечер, треск поленьев в камине. Солоноватый привкус скорби и усталости подарил ей надежду на лучшие времена.

«Глупенькая, во что же ты ввязываешься. Ты не должна быть со мной. Это невозможно. Это противоречит всем моральным и нравственным законам. Таких, как я, должны уничтожать. Ты же еще такая молодая, красивая, полная сил, зачем тебе нужен я? Ну почему же, когда я вспоминаю твои жесткие волосы и настойчивые губы, я теряю голову. Вот и сейчас, ты меня разглядываешь, делая вид, что размешиваешь сахар в чае, прошло уже больше двадцати минут, а он у тебя все еще не растворился… При этом твои черные ресницы постоянно вздрагивают. Какая же все-таки ты красивая…».

Они практически никогда не разговаривали. За них все говорили жесты, мимолетные улыбки и взгляды. Все остальное было лишним. Да и зачем нужны слова, когда разговаривают сердца и души. Не важно о чем они говорят, суть ведь понятна без слов. В этом мире тишины и непрекращающейся беседы существует только одна категория — вечность, складывающаяся из любви.

«Он молчит… Он практически всегда молчит. Странно, с ним я тоже полюбила тишину и молчание. Но, когда он начинает говорить, мое сердце замирает, останавливается, а потом, будто пытаясь наверстать упущенное, начинает стучать со страшной силой, вырываясь из груди. Мне кажется, он слышит этот звук, эхом отдающийся в моих ушах. Я никогда раньше не могла предположить, что любовь такая привычная для души. Когда ее нет в жизни, ты в ней нуждаешься, представляя ее себе, как что-то прекрасное и волшебное. А, однажды открыв ей дверь в свое сердце, человек никогда не сможет выгнать ее. Любовь, как кошка, занимает самый укромный и тихий уголок души, начинает там жить, тихо мурлыкать, ластиться. Ты уже не можешь представить себе, как жил до этого момента… без нее». — Тонкс отложила ложку и попробовала чай. Он был противный: холодный и приторно сладкий.

— Фу, гадость какая, — девушка громко фыркнула.

— А я все думал, когда же ты распробуешь четыре ложки сахара? — Ремус встал из-за стола,— кофе будешь?

— Буду, только без сахара, — Тонкс вылила чай.

— Со сливками?

— Без.

Перед ней появилась чашка с дымящимся черным напитком.

— Прелесть, — Тонкс пригубила кофе, продолжая наблюдать за Ремусом Люпином.

Он лишь печально улыбнулся в ответ. На кухне опять воцарилась тишина, прерываемая громким фырканьем Нимфадоры Тонкс, которая все-таки умудрилась обжечься горячим кофе.

* * *

Забытье не могло продолжаться долго. Оно тем и жестоко, что прерывается именно в тот момент, когда организм находит в себе физические силы уснуть, но моральное истощение не позволяет это сделать. Гарри ощутил холодный и острый каменный пол. Сознание медленно возвращалось к нему вместе с жуткими воспоминаниями. Да, теперь он пленник, да еще запертый в одной клетке с врагом. Почему-то сильно захотелось пить. Давали о себе знать вчерашние пытки. Наступало обезвоживание.

— Здесь нет воды, — Тихо проговорил Драко.

— Но, почему?

— Они дают один стакан воды и два куска хлеба через день. Это позволяет организму выжить, но истощает его.

Гарри не мог ответить. Он был шокирован тоном человека, которого ненавидел вот уже почти семь лет.

— Меня кормили вчера, значит, следующая подачка будет завтра.

— Какой кошмар, — голос Поттера был странно хриплым.

— Это еще не кошмар. Это разминка. Я поначалу не хотел есть, пытаясь умереть от голода, тогда они накормили меня насильно, сделав из этого пытку, — в голосе молодого человека не было ничего, кроме безразличия к жизни и собственной судьбе.

— О, нет! — Поттер сел на корточки прижал руки к глазам. Его трясло от ужаса.

Да, Драко Малфой был его врагом. Но, было уже нельзя ненавидеть человека, который пережил нечто подобное.

— Малфой, а что же тебя не вытащила твоя мать?

— Ее убили. Так же как и отца, — только лед в голосе молодого человека, и нет больше других эмоций.

— Извини.

— Не стоит меня жалеть и извиняться.

— Стоит. Кто бы не были твои родители, это ужасная потеря.

— Заткнись, Поттер. Не тебе о них судить.

В камере повисла напряженная тишина. Каждый из них думал о чем-то своем.

— Ты, Поттер, не один сирота теперь. Если бы я отсюда мог выбраться, попробовал бы позариться на твой статус бедного защитничка волшебного мира, ведь шрамов от Волдеморта у меня тоже будет хоть отбавляй, — Драко Малфой зло ухмыльнулся.

— Надеюсь, у тебя еще будет шанс, Малфой.

— Черт, я даже предположить не мог, что когда-нибудь буду с тобой в одной камере.

— И при этом мы не будем драться.

Молодые люди устало улыбнулись.

— Ага, знаешь, у нас просто сил нет. Вот нас покормят и сцепимся. — Драко впервые улыбнулся за прошедший месяц (правда, его улыбки никто, кроме него самого, не видел).

— Тогда нас станут чаще кормить, чтобы мы еще здесь друг друга мучили. — Гарри почувствовал радость от того, что он был в этом месте не один. Это позволило ему почувствовать то, что он все еще остается человеком. Следом пришло осознание того, что Драко Малфой провел месяц в одиночестве.

— Знаешь, когда нестерпимо хочется пить, можно слизнуть запекшуюся кровь с многочисленных порезов. Это на некоторое время утоляет жажду, — Тон Драко стал очень серьезным.

— Спасибо за ценный совет.

— Не за что.

— Драко…

— Мы уже друг к другу по имени обращаемся, Поттер? — резко съязвил Малфой.

Юноша почувствовал, что за этим обращением последует личный вопрос, поэтому решил пресечь его еще до того, как он прозвучит.

Гарри замолчал. Да, он хотел спросить Малфоя об очень многих вещах. Но он чувствовал, что не стоит лезть в его душу. Все-таки они враги. А этого не может изменить даже темная камера.

— Малфой, хотел спросить, здесь туалета тоже нет? — Гарри резко сменил тему.

— Поттер, может тебе еще ванну с пеной и домового эльфа, чтобы тот сделал массаж? — Драко почувствовал облегчение оттого, что Поттер понял, что не стоит затрагивать личную жизнь каждого из них.

— Гермиона была бы против эксплуатации бедного эльфа. А от ванной я бы не отказался. Так что насчет туалета?

— Лично я определил ему тот угол у двери. Противоположный тому, в котором сидишь ты. Но скоро он тебе не понадобится. Эта потребность пропадет через четыре дня.

Юноши опять замолчали. Так продолжалось довольно долго, пока Малфой сам не нарушил недавно установленное им правило.

— Как тебя поймали, Поттер?

— Упивающиеся напали на меня на улице, недалеко от дома моих дяди и тети. Не знаю, как их появление оказалось незамеченным соседями, — Гарри пожал плечами, тут же пожалев об этом. Дала о себе знать боль в ребрах.

— Сфера Невидимости. Думаю, первый аппарирующий Упивающийся наложил на определенный участок это заклятие. Потом несколько человек его поддерживали. Насколько я помню, эти чары забирают много сил. Думаю, даже не стоит спрашивать тебя о волшебной палочке?

— Они ее сломали.

— Мою тоже.

— Малфой, а за что тебя так? — Гарри придал голосу как можно больше вежливости.

— За убийство.

— Но ты не убивал Дамблдора! — Голос Поттера предательски задрожал, — Это сделал Снейп. Я сам видел!

— Вот за это я и здесь. В конечном счете, первопричиной все равно будешь ты, Поттер. — Драко презрительно выплюнул его фамилию. — Из-за событий в Министерстве, отец попал в Азкабан. Мне нужно было реабилитировать имя нашей семьи в глазах Лорда.

— Хорошенькая реабилитация. Взять и убить другого человека.

— Заткнись, Поттер. Не можешь сказать ничего умного, лучше молчи. Ты не знаешь законов Лорда.

Гарри Поттер не мог ответить колкостью на предыдущую реплику школьного врага. Слишком много боли, печали и усталости слышалось в голосе семнадцатилетнего подростка.

Оказывается, жизнь очень сложная штука. Она подбрасывает жестокие головоломки и заставляет людей решать их, пытаясь вернуться к исходному моменту, когда все казалось простым и легким. Вот и сейчас двое врагов были в одной маленькой комнатушке, но они уже не могли относиться друг к другу по-прежнему, потому что каждый из них видел, через что прошел другой. Они уже не знали, что делать, как друг к другу относиться, о чем говорить.

На месте бывшей вражды пустило корни сочувствие и понимание.

* * *

— Ремус, Тонкс, мне нужна ваша помощь, — Из камина в гостиной выпал Артур Уизли. За ним взметнулась зола и пыль, засыпавшие потом пол и ковер.

— Что случилось, Артур? Есть новости из Министерства? — Тонкс подняла глаза на влетевшего в кухню мужчину, — о, Мерлин, что с тобой?

Казалось, что Артур постарел на двадцать лет.

Артур схватился за дверной косяк.

— Их всех… всех… всех… — мужчина оседал на пол.

— Что случилось???

Ремус подхватил мужчину.

— Артур, объясни, пожалуйста, что случилось. Ним, дай ему стакан воды. — Люпин постарался усадить знакомого на стул.

Нимфадора протянула Уизли воду, но он не мог унять дрожь в руках, все время повторяя:

— Их больше нет… нет… нет… их нет…

— Стоп! — Тонкс громко крикнула.

Артур выронил стакан воды, его взор прояснился, речь обрела связность:

— Их убили.

— Кого? — девушка оперлась на стул.

— Мою семью. — Артур уронил голову на руки, — Я был на почте, оформлял заказ на рассылку приглашений на свадьбу. Теперь уже никакой свадьбы не… не… не будет… — Уизли начал тихо говорить, сначала сбивчиво, но уже не мог остановиться. Мужчина ничего не видел вокруг себя, ведь он все еще был дома.

Слова Артура Уизли выбили Тонкс из колеи. Этого не могло быть. Просто не могло: Фред, Джордж, Билл, Флер, Молли. Еще позавчера они помогали им украшать Нору, а сегодня никого из них уже не было в живых. Все предельно просто: вчера — живы, сегодня — мертвы... Это был удар.

Ремус Люпин вскочил со стула.

— Надо немедленно сообщить Ордену. Сейчас этим управляет Минерва. Надо срочно ее найти, — Люпин побежал в гостиную.

Нимфадора Тонкс подошла к мужчине, сидящему за столом.

— Артур, а где Рон и Джинни? — Она ласково провела рукой по его щеке.

— Часы указывают, что они в «смертельной опасности». Я НЕ ЗНАЮ! Как мне жить? Что мне делать? Если еще и их убьют, это будет невыносимо! Лучше сразу убить меня! Где мне их искать?

— Успокойся, может, все обойдется. — Тонкс было тяжело дарить надежду этому мужчине, в одно мгновение потерявшему все. — Да, слишком много потерь, это чертовски тяжело, но все же стоит продолжать жить ради тех, кто рядом. Ты слышишь меня, Артур? — увидев легкий кивок головой, девушка продолжила. — Ты должен, просто обязан помочь детям. Сейчас они, как никогда, нуждаются в твоей поддержке.

На кухню вернулся Ремус Люпин. В глазах этого взрослого и сильного мужчины, повидавшего на своем веку очень многое, стояли слезы печали, скорби и умиления. Сколько заботы и теплоты содержало сердце этой хрупкой, молодой девушки.

— Артур, я связался с МакГонагалл, она обещала поговорить с Руфусом. Члены Ордена прибудут с минуты на минуту.

Тонкс протянула мистеру Уизли чашку крепкого черного кофе с львиной долей огневиски.

— Это должно помочь. Выпей.

* * *

«Что же делать? Да, в этот раз он, сам того не понимая, обрезал все пути к отступлению. Ни у Драко, ни у Поттера нет палочки, они измучены и скоро, может быть, будут искалечены. Нужно смотреть правде в глаза. Скорее всего, придется делать выбор между двумя и опять предавать себя. Черт, да это в одиночку сделать невозможно. Во-первых, вернуться ко мне мы уже не сможем, если Драко выживет, то к нему тоже. Во-вторых, из-за ментальной связи Поттера с Волдемортом, это чудовище при сильном напоре может сломать его блок, да и меня он тоже будет в состоянии найти. В-третьих, мы находимся в международном розыске. И все-таки как-то нужно их отсюда вытащить. Если они сломаются, это будет конец…»

Внезапно кто-то поскребся в дверь.

— Кто? — Северус моментально выставил самый мощный блок.

— Это Питер.

Снейп открыл дверь заклинанием.

— Что тебе?

— Милорд просил передать, что с утра будет допрос пленников. Нужно подчиняющее разум зелье.

— Хорошо, можешь идти, — в глазах Снейпа блеснул лихорадочный огонек.— Хвост, стой! Мне пригодится твоя помощь.

Северус Снейп встал с кресла и направился к лаборатории. Хвост уныло поплелся за ним. По пути они встретили нескольких Упивающихся, левитировавших тело в черной мантии.

— Что случилось? Вы провалили рейд? — Снейп был в бешенстве.

— Нет. Все прошло успешно: пять человек убито, двое в заложниках.

— Кто убит? — сердце бывшего профессора сжалось, но ни одной эмоции не отразилось на его лице.

— Несколько Уизли и одна красотка.

— Плевать я на них хотел! Я спрашиваю про наших, — в голове прокручивались различные варианты дальнейшего развития событий.

— Нотт.

— Кого вы взяли в плен? — в голосе прозвучало холодное безразличие.

— Да, одного парнишку, однако он не выдержал длительное Crucio, да и Эйвери прихватил себе рыженькую киску.

— Избавьтесь поскорее от этого тела, а то не думаю, что Лорду понравится лишний труп в замке, — Взмахнув мантией, Снейп продолжил свой путь.

«Немедленно, нужно немедленно с ней связаться. Она поверит, может быть поверит, должна поверить, иначе у нас нет шансов. Главное, чтобы меня никто не опередил».

За своими мыслями Мастер Зелий не заметил, что уже выставил все необходимые ингредиенты, за исключением одного.

— Хвост, найди Милорда, срочно. Мне нужно с ним поговорить, спроси, сможет ли он уделить мне немного времени.

Питтегрю сразу же исчез, с прошлого года он старался не спорить с этим мужчиной, ему не хотелось умирать от отравления неизвестным ядом.

Спустя некоторое время в лабораторию неторопливо вошел Волдеморт.

— Что ты хотел, Северус? — в его голосе ощущалось раздражение.

-Милорд, простите своего слугу, — Снейп опустился на одно колено, — здесь нет лепестков Полуночной Лилии, могу ли я отправиться в свою домашнюю лабораторию? К сожалению, эти лепестки очень редки, и ввоз их в Англию запрещен законом, но у меня они есть.

— Слишком много слов. К завтрашнему шоу все должно быть готово. Отправляйся. — Волдеморт вышел, не сказав больше ни слова.

— Спасибо, Милорд. Хвост, следи за кипением котла. Когда жидкость приобретет голубоватый оттенок, слегка убавь огонь, к тому моменту, как я вернусь, она должна стать жемчужного цвета. Если что-то пойдет не так, отвечать будешь перед Лордом.

— Да, Северус. — Питер подскочил к котлу и уставился на зелье.

Снейп же аппарировал в дом в Паучьем переулке. Влетев в лабораторию, мужчина схватил коробочку с лепестками. Представив себе девушку, мужчина настроился и… аппарировал в совершенно другое место.

* * *

Перед ним теперь была маленькая уютная комнатка, в которой везде валялись книги, уже не помещавшиеся в книжный шкаф.

Девушка, услышав во сне неприятный, раздражающий звук, слегка повела плечом.

Северус Снейп тихонько подошел к ней. Ему было жалко ее будить, но времени просто не было. У него было пять минут на то, чтобы объяснить ситуацию. Он крепко зажал рот спящей девушке. В открывшихся глазах он прочитал сразу целую бурю эмоций: страх, паника, удивление, пренебрежение.

— Мисс Грейнджер, замолчите. У меня есть две минуты на то, чтобы все вам рассказать. — Он вынул палочку, направил ее на девушку и прошептал, — Silentio. Слушайте, Поттер в плену у Упивающихся, — зрачки Гермионы расширились. — Вы в серьезной опасности, только что я получил информацию, что убили Уизли. Если что-то пойдет не так, то следующей будете вы и ваша семья. Мне нужна ваша помощь. Если вы не будете кричать, то я сниму с вас заклятие немоты. Кивните.

Девушка нерешительно кивнула. Снейп взмахнул палочкой.

— Профессор Снейп? — девушка тихо вздохнула, — это правда?

— Что?

— То, что вы только что сказали?

— Мисс, у меня нет времени, если вы меня задержите для выяснения истинности моих слов, то волшебный мир потеряет зеленоглазую надежду.

В глазах Гермионы заблестели слезы, но Снейп ее резко перебил.

— Не время.

— Сейчас же, отправляетесь в Лондон, покупаете три волшебные палочки, не важно какие. Одну из них для себя. Меняете свою внешность, используя новую палочку, чтобы вас не обнаружило Министерство. Отправьте ваших родителей куда-нибудь, если вам дороги их жизни. Далее, не выходите на связь ни с кем из Ордена. Исчезните. Остановитесь в маггловском отеле, неподалеку от Трафальгарской площади. Мне будет нужна помощь, чтобы вытащить вашего ненаглядного. Дальнейшие инструкции я дам вам потом. Вы меня поняли?

— Да, профессор. А почему нельзя связаться с Орденом?

— Никому нельзя доверять.

— Даже вам?

— Даже мне, но у вас нет другого выхода, если вы хотите, чтобы Поттер остался жив.

— Профессор, вы не предатель? — в глазах девушки блеснула надежда.

— Все относительно, мисс Грейнджер, вам ли это не знать, — сказал Снейп и аппарировал.

Девушка вскочила с постели, быстро собрала необходимые вещи в небольшой рюкзачок, прихватила пару книг, сожалея о том, что не может взять больше.

Умывшись и одевшись, она спустилась в гостиную. Нужно было забронировать родителям билеты на самолет и номер в гостинице для себя. Маггловский паспорт она подделает после покупки новой палочки. «Так, палочки. А почему три палочки? Наверное, одна для Снейпа, а другая для Гарри. Да, скорее всего». Успокоившись, девушка разбудила родителей, помогла им собрать чемоданы.

«Слава Богу, они мне доверяют. Какое же это счастье, что не пришлось объяснять им весь ужас сложившейся ситуации!», — очередной раз подумала Гермиона Грейнджер.

Наконец, исполнив все поручения профессора Снейпа, заявившегося ранним утром в ее комнату, девушка уселась на кровать в отеле. Действительно, весь день прошел словно в тумане. И сейчас, длинные черные волосы девушки спадали на плечи, челка закрывала лицо, а синие глаза смотрели на два черных футляра, лежащих перед ней на тумбочке. «Казалось, мистер Оливандер знал, что она придет, потому что как только она появилась в магазинчике, он сразу протянул ей две коробочки, сказав при этом: «Пусть они разберутся в себе и друг в друге, а потом, используют их. Ты же сможешь использовать теперь уже любую волшебную палочку, но я советую вот эту». В руке Гермионы появилась палочка, по рукояти которой шли различные рунические знаки. «Она особенно хороша для заклинаний и чар». — Девушка прокручивала в голове то, что произошло после этого разговора. Мистер Оливандер, спохватился, подошел к кассе и спросил: «Ну, мисс, раз вы уже выбрали себе палочку, то с вас тридцать восемь галеонов».

Гермиона встала и лихорадочно заходила по комнате: «Во что же меня втянул этот мерзкий Снейп? Так, он сказал, что Гарри похищен, а Уизли… убиты? Я просто не могу в это поверить, это невозможно. Они бы мне уже сообщили. Возможно, это всего лишь ловушка для меня. Черт, что же делать? Ну почему, почему погиб Дамблдор? Он бы смог помочь. Ему всегда было можно доверять… А кому доверять теперь? Снейпу? Но его слова нужно еще проверить. Есть только один способ». — Собрав всю свою волю, девушка аппарировала.

Теперь перед ней стоял дом, который практически ни чем не отличался от ее собственного. Гермиона подошла к порогу и нажала дверной звонок. За дверью раздались шаги, пыхтение и звон тяжелой дверной цепочки. Спустя мгновение в образовавшуюся щелку высунулось лошадиное лицо женщины:

— Что вам надо?

— Здравствуйте, миссис Дурсль. Я бы хотела поговорить с Гарри Поттером. — Гермиона постаралась унять дрожь в голосе.

— Он уехал, даже не соизволив нас оповестить, — Дверь резко захлопнулась, оставив растерянную девушку стоять на пороге.

Аппарировав в свой номер, девушка опять присела на край кровати.

— Значит так… Снейп не соврал насчет Гарри. А Уизли? Что с ними? Я не могу ни с кем поговорить. Придется ждать его. О, Господи, за что? За что? За что все мы стали пешками в этой сложной шахматной игре.

Нет ничего страшнее томительной неизвестности и ожидания. Именно поэтому, сейчас к сердцу всегда рассудочной и рационально мыслящей Гермионы Грейнджер подкатывали ледяные волны отчаяния. «Рон, Господи, Рон, Джинни, миссис и мистер Уизли, Билл, Флер, Фред и Джордж, Чарли, даже Перси. Господи, останьтесь в живых. Мы не сможем пережить еще и эту потерю. Я же так вас люблю. Рон, выживи, умоляю. РОН!!!», — Девушка легла на кровать, уткнулась лицом в подушку и тихо, жалобно заплакала.

— РОН! РОН! РОН!!! — Гермиона Грейнджер не заметила, как треснуло зеркало в ванной комнате…

Драко Малфой сидел, съежившись, и смотрел на дверь, за которой вдруг стали раздаваться звуки шагов. «Пять, четыре, три, два… один», — юноша открыл глаза. Дверь открылась, и в камеру вошли несколько Упивающихся Смертью. Вместе с ними в комнатушку ворвался свет. Двое измученных, окровавленных людей сидели друг напротив друга. Их взгляды были совершенно одинаковыми — безучастными к своей судьбе.

Люди в масках подхватили черноволосого подростка и вывели его из камеры, не сказав ни слова. Дверь закрылась. Свет снова исчез. Осталась темнота, в которой тихо прозвучал голос:

— Удачи, желаю тебе вернуться, — наследник состояния Малфоев уткнулся головой в колени и стал ждать. Ждать… Ждать возвращения своего врага, потому что он подарил ему ощущение жизни в этой убивающей обстановке. Казалось, что вместе с Поттером в душную камеру ворвалось и время, и пространство. К нему вернулось прошлое, которое померкло перед ужасом настоящего. В темноте появился лучик надежды, теперь самое главное — не сойти с ума, если вдруг он потухнет…

* * *

Северус Снейп влетел в зал одним из первых. Все было как всегда. Только вот внимание привлекала новая сцена жизненной трагедии. У стены на полу прикованными сидели юноша и девушка. Она обнимала и старалась растормошить рыжеволосого парня, глаза которого даже не смотрели на девушку. По ее красивому молодому лицу катились слезы. Она не переставала что-то тихо шептать и гладить юношу по плечу.

Снейп прошел мимо, подошел к Темному Лорду, присел на одно колено и сказал:

— Милорд, я сделал все, как вы просили, — мужчина протянул Волдеморту пробирку с золотистым переливающимся зельем.

— Скоро, Северус, ты станешь участником умопомрачительного представления. Нужно только немного подождать, — Темный Лорд испытывал какое-то странное возбуждение, которое не должно было закончиться хорошо для всех присутствующих.

— Да, Милорд, — Снейп встал на свое место и стал ждать.

Зал заполнялся аппарирующими Упивающимися Смертью.

«Так, Уизли закованы в кандалы, скорее всего, эта девчонка уже пыталась что-нибудь сделать, но они не подвластны магии. Видимо, у Поттера сегодня будет тяжелый день, ведь все это организовано для него!»

В это время в зал привели измученного Гарри Поттера и приковали его к противоположной стене.

— «Шоу действительно будет длинным»

Юноша открыл глаза и увидел испуганную Джинни.

— Джинни!

— Гарри!

— Нет!

— Воссоединение возлюбленных. Как романтично! Прямо дух захватывает! — Волдеморт поднялся с трона, подошел к девушке и провел длинным белым пальцем по ее лицу.

— Не трогай ее, скотина.

— Ой, как невежливо. Чему тебя только Дамблдор учил? — Волдеморт склонился ближе к Джинни, закрыв ее от взгляда Поттера, тихонько влил зелье ей в рот, и продолжил разговор, — А она ничего, похожа на твою мать.

— Не смей говорить о ней, — Гарри Поттер не оставлял попыток вырваться, стирая кожу на запястьях и щиколотках в кровь.

— Что? Crucio.

Взгляд Джинни помутнел. Она медленно теряла свое «я» и сознание. Тело начинало жить другой жизнью.

Волдеморт прекратил физическую пытку юноши, уступив место другой, более жестокой.

— Северус, тебе это ничего не напоминает?

Снейп вздрогнул.

— Милорд, — Мастер Зелий склонил голову.

— Северус, кажется, ты всегда был неравнодушен к рыженьким бестиям.

— Это было давно, Милорд.

— Значит, сейчас ты отказываешь мне?

— Простите, Милорд. Они вызывают неприятные ассоциации грязи, от которой я очень долго отмывался после того раза. Но если вы прикажете, то я исполню любое ваше пожелание, — Снейп опустился на колени. «О, Мерлин, если он меня сейчас убьет, я не смогу их спасти. Все будет потеряно. Но я не могу больше повторить тот раз. Это убьет и Поттера, и меня. Все изменилось».

— Ну, раз ты такой привередливый, то мы пригласим Эйвери, кажется, он будет счастлив, ведь он ее присмотрел для себя. Можешь встать, Северус.

Эйвери подошел к Темному Лорду, низко поклонился, поцеловав край мантии.

— Милорд, я готов выполнить любое ваше поручение.

— Развлеки нас, — Волдеморт направился к своему трону.

Эйвери лихорадочно облизнул губы, хищно оскалился и подошел к Джинни Уизли. Гарри Поттер был в ужасе, он надеялся, что ошибался, когда ему впервые пришла мысль о публичной оргии с Джинни в главной роли, но, увидев, как Упивающийся целует девушку, и она ему отвечает, он истошно закричал:

— Том, прекрати это!

Волдеморт не реагировал на крики юноши.

— Джинни, родная… О, Мерлин… Убейте меня, пожалуйста, кто-нибудь!

Раздался треск рвущейся одежды. Эйвери целовал тело Джинни, старался обнять ее настолько, насколько позволяли ему это сделать кандалы. Девушка совершенно не сопротивлялась, казалось, что все это было ей абсолютно безразлично, тогда мужчина постарался сделать ей больно.

— Том, ты — чудовище! Сделайте же кто-нибудь что-нибудь!

— Гарри, Гарри, — Волдеморт повернулся к подвешенному за руки и за ноги юноше, — Ты так ничего и не понял. В данный момент девушке даже приятно происходящее.

Джинни начала яростно отвечать на безудержные поцелуи мужчины.

— Рон! Рон? Что они с вами сделали? Мерлин, а может быть, это не вы??? — крики переходили в жалобные осипшие стоны.

— Том, убей меня, прекрати это.

Однако все это было безразлично человеку, у которого не было чувств. Он получал извращенное удовольствие от этой жесточайшей нравственной пытки.

Северус Снейп уставился в пол. Похоже, он изучил все трещинки на нем. Он упрямо прятал глаза ото всех: от Поттера, растянутого по стене, от Уизли, который сошел с ума от пыток, от Джинни, которая находилась под действием его зелья. «Да когда же это закончится?». Гогот, улюлюканье, свист одобрения и вопли отчаяния — все смешалось. Нельзя было находиться в этом месте и не сойти с ума. Все было слишком реально, слишком похоже на ту сцену, участником которой он был практически восемнадцать лет назад.

— Джинни, родная, милая моя. Джинни, что с тобой? Джин!!! — Гарри уже сорвал голос, потом, словно опомнившись, он вдруг резко и тихо спросил, — Что тебе нужно, Том?

— Уже ничего. Мне ничего не нужно. Однажды я предложил тебе сотрудничество, затем я предложил тебе перейти на мою сторону. Ты отказался. Никто и никогда не отказывает Лорду Волдеморту, а сейчас смотри и наслаждайся, желая поскорее приблизить момент своей смерти.

Раздался вздох, полный боли, наслаждения, сладкой неги и ненависти одновременно. Девичий крик был заглушен поцелуем.

— НЕТ! ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! — Гарри закрыл глаза.

Он не мог смотреть на это! Пусть бы лучше его измучили, изнасиловали, убили только не видеть мучения Джин.

— Отпусти ее! Я приму твою сторону.

Эйвери остановился. Снейп вздрогнул от холодности слов юноши. Упивающиеся замолкли. Волдеморт повернулся к молодому человеку.

— Поздно, — Темный Лорд повернулся к девушке. — Думаю, с нее достаточно. Avada Kedavra.

— Ты чудовище. Гореть тебе в аду!

Поттера охватила агония. Чувства нахлынули, лишая возможности думать. Да и для чего? Для чего и кого сейчас жить. Все это не нужно.

Эйвери бросил труп девушки на пол. Открытые глаза, в которых после смерти появилась жизнь.

Но Волдеморт не остановился.

— А теперь посмотрим, как ты перенесешь смерть друга. Avada Kedavra.

Гарри Поттер никак не прореагировал. Он уже был к этому готов. Все пути обрезаны. Все! Нет больше смысла жить. Нет его! Не зачем!

Зрачки Снейпа расширились: «Он его сломал? О, Мерлин, я должен был это предвидеть. Мальчик, мальчик мой! Нет, не сдавайся, борись, борись за свою жизнь», — Северус пытался пробить блок. «Живи, не забывай, не забывай о мести, о врагах… Не забывай, за ее смерть он должен заплатить своей жизнью. Борись, борись за каждую минуту мук, которые он должен испытать. Не сдавайся». Сознание Поттера было открыто. В нем мелькнуло одно имя — Гермиона.

«Мальчик, не бойся, не сдавайся, не дай умереть своей душе и чувствам», — Северус Снейп прервал контакт.

Боль, казалось, приобрела форму, стала осязаема.

«Смерть, молить о смерти, умолять… желать. Сдаться? Нет. Не ради этого умер Дамблдор, Сириус, родители, Джинни и Рон. Они не сдались. Сражаться до конца. Даже Малфой воюет. Борьба с самим собой. Поднять глаза, моргнуть, выставить блок. Эхо, тысячи голосов в голове: мама, директор, Снейп. Снейп? Опять он? За что? За что все это? Не сдаваться, кто это сказал? Отец? Отец! Папочка, я хочу к вам, заберите меня. Здесь никого не осталось. Крестный, жизнь после смерти. Умереть — вот смысл этого страдания», — Гарри уже не осознавал, что происходит с его телом, голосов становилось все больше, перед глазами мелькали странные образы: вот Джинни, их первый поцелуй, рукопожатие Рона, Джин, лежащая на полу Тайной Комнаты, Рон у квиддичных ворот. Воспоминания обрывками сменялись одно другим, не оставляя времени задуматься и пережить эти моменты еще раз. Джинни раз за разом обнимала его: то после возвращения из пещеры, то после принятия решения расстаться на время, то на лужайке перед озером… Рон, смотрящий на Гермиону, поглощенную книгой. Все. Эти моменты больше не вернуть. «Нет больше смысла жить».

— «Есть. Живи, живи за всех нас», — образ рыжеволосой женщины мелькнул в помутненном сознании.

Глаза, его зеленые глаза на прекрасном женском лице.

— «Мама, мама, я больше не могу».

— «Можешь, человеку не может выпасть ноша, больше той, что он способен вынести», — Дамблдор лукаво улыбнулся и съел лимонную дольку.

— «Пора возвращаться, тебе здесь не место. Назови сына в мою честь», — Сириус похлопал Джеймса по плечу и приобнял Лили.

— «Обещаю, крестный, если я до этого доживу».

Напоследок Гарри увидел совсем другую картину: вот между двумя близнецами стоит улыбающийся Рон, Флер целует Билла, а Молли Уизли обнимает дочь.

— «Джин, почему? За что?»

— «Это мое время. Не твое. Ты должен выжить. Возвращайся. Там остались Гермиона, Ремус, Тонкс, папа. Защити их, ведь ты сильнее», — Джинни крепко обняла мать.

— «Давай, дружище, мы верим в тебя», — Рон и близнецы весело хохотнули и улыбнулись, прощаясь уже навсегда.

— «Не забывай о любви», — Флер послала ему воздушный поцелуй.

— «Это была наша война», — Билл боялся отпустить свою теперь уже вечную невесту.

— «Мы снова вместе», — Молли старалась обнять всех своих детей.

— «Гарри, обещай мне, ты должен полюбить другую девушку, это мое последнее желание,— Джинни печально улыбнулась, — Я тебя отпускаю, не вини себя, не забывай любить. Любить другую».

— НЕТ, НЕТ, НЕТ, ДЖИННИ, НЕТ! — Гарри очнулся.

Зеленые глаза смотрели на Лорда вызывающе.

— Ты не смог убить никого из них. Тело. Тело не вечно. Их души будут всегда жить. А ты, полукровка, Том Риддл, убил лишь себя.

— Ах ты, мерзкий гаденыш, — Волдеморт угрожающе зашипел. — Маркус, поработай над ним, этому мерзавцу было мало.

Темный Лорд занял свое кресло, наблюдая, как Упивающиеся снимают подростка со стены, кладут его на высокий деревянный стол, сотворенный в центре Зала, опутывают тело цепями с острыми шипами, которые вонзались в кожу.

Северус Снейп оперся на стену. Он боялся потерять сознание. Это было нереально. Да, видимо, он ошибался в этом мальчишке. Он выдержал, выстоял, не сломался, не потерял силу воли и духа.

«Если мы сможем выбраться отсюда, я клянусь, Лили, я не брошу его. Прости меня. Я никогда не забуду, что он и твой сын, Лили. Я ошибался все эти годы».

Зеленые глаза прожигали до глубины души.

Ни вздоха, ни крика, ни стона не вырвалось из груди человека, опутанного колючими цепочками.

«Боль. Для него уже не существовало этого слова.

Все можно пережить. Все можно перетерпеть. У боли нет предела, как нет предела и у человеческих способностей, сознания и души.

Смерть? Всего лишь точка отсчета.

Он не сдастся.

Он отомстит.

Отомстит за всех. И за себя.

Свист?

Боль?

Нет.

Всего лишь одно из проявлений жизни — ощущение» — Гарри не сомкнул глаз, не вскрикнул. Он просто смотрел в красные глаза Тома Риддла и думал:

«Какую же большую ошибку ты совершил, Том. Убить самого себя, оставаясь физически живым. Да ты же просто дурак».

Снейп вздрогнул. Он с болью и ужасом смотрел на сцену, происходившую в зале. Упивающиеся Смертью заняли удобные места, расположившись вдоль стен, подобно ему.

Стол, с лежащим на нем мальчишкой. Маркус, держащий в руках кнут.

Свист.

Удар.

Еще один свист, разрезающий воздух на две равные части.

Удар.

Широкая кожаная лента приземляется прямо посередине спины юноши. Ее стороны представляют собой два острых края, обтянутые проволокой. Конец ленты заканчивается небольшим крючком.

Свист.

Удар.

Края ленты до того сильно раздирают кожу, что получается ощущение обоюдоострого ножа.

Свист.

Удар.

Маркус не поднимает кнут. Он медленно протягивает его по коже спины юноши. Крючок обрывает кусочки мышц.

«Я не вынесу этого. О, Мерлин, когда же это прекратится?» — Снейп опустил глаза, он уже не мог смотреть.

Тишина.

Свист.

Удар.

Свист.

Удар.

Тишина.

Темные точки перед глазами.

Раз, два, три, тишина, четыре, пять, тишина.

Свист.

«Стой! Не падай, Северус, держись, он сможет это вытерпеть. Помоги ему. Спаси его и Драко. Дамблдор не ошибся, они того стоят».

Удар.

— Довольно, Маркус, на сегодня хватит. Уберите его и проследите, чтобы он остался жив. Он не заслужил легкой смерти.

Упивающиеся грубо вырвали цепи, подняли подростка и потащили его в подземелья.

* * *

— Это проявление открытой войны, — Минерва МакГонагалл закончила описывать ситуацию членам Ордена Феникса.

— Да это же настоящий ультиматум, — Хмури ударил тростью, — Звери. Я всегда говорил, надо убивать без суда и следствия. Они недостойны жизни.

— Аластор.

— Что, Минерва? Смотри правде в глаза. Они сегодня уничтожили одну из самых чистокровных семей, великолепных людей, добрых. Чего нам ждать? Объявления сезона охоты? — волшебный глаз лихорадочно вращался.

— Так, какие будут предложения?

— Какие предложения? Двадцать инвалидов против армии Волдеморта? — Кингсли пожал плечами.

— Стоп. Мундугус, может, это был отвлекающий маневр. Где сейчас Гарри Поттер?

— Вроде он все время был в доме родственников и никуда не выходил.

— Что значит «вроде»? — Хмури был в ярости.

— Аластор, тише.

— Кингсли, сообщи Перси печальные новости и навести Нору. Ремус, отправляйся к Гарри. Проверь все ли там чисто.

— Хорошо, — Люпин и Кингсли аппарировали.

Тонкс увела Артура Уизли в гостиную. Дала ему зелье Сна без сновидений и удобно устроила его на диване, укрыв теплым пледом. Затем вернулась на кухню, предварительно наложив чары неслышимости на дверь.

— Теперь следует обсудить проблему, — Минерва лихорадочно заламывала пальцы на руках. — Видимо, придется просить помощи у министерства. Иного пути я не вижу. Силы Ордена минимальны. У нас нет никаких шансов самостоятельно спасти детей.

На кухне раздался хлопок.

— Плохие новости, — Ремус сел на стул. — Гарри пропал вчера. Буквально пару часов назад его искала какая-то темноволосая девушка с синими глазами.

— Белла?

— Скорее всего, по описанию подходит, но может быть и не она, потому что Петуния Дурсль сказала, что девушке было около двадцати лет.

— Мерлин, неужели и он в плену? — Минерва уронила голову на руки.

— Неизвестно. У нас нет с ним никакой связи, — Ремус Люпин встал и начал мерить кухню шагами.

— Мундугус, идиот несчастный, ты куда смотрел? Старый пройдоха. Как же ты мне надоел. Чтоб тебя дементор поцеловал! — Аластор Хмури ударил сидящего напротив Флетчера деревянной палкой, которая использовалась как трость. — Где твой постоянный контроль и бдительность? Мантикора тебя подери…

— Надо найти Гермиону. Если это облава, то, скорее всего, она будет следующей, — новая директриса школы Хогвартс встала со своего стула и присоединилась к Ремусу.

На кухню опять аппарировали.

Перси бросился к МакГонагалл.

— Это правда? Отец жив? Кто еще жив? Умоляю, не молчите.

— Артур и Чарли, — профессор трансфигурации опустила глаза. — Джинни и Рон, видимо в плену.

Перси нащупал рукой спинку стула.

— Где папа?

— Я дала ему зелье. Он спит, — Тонкс обняла юношу за плечи.

— Я хочу съездить домой. Можно?

— Да, Перси. Кингсли проводит тебя, — Минерва положила руку ему на плечо, — Держись.

* * *

«Поттер, без сознания лежащий на полу. Весь в крови. Что еще Малфою нужно для счастья? Уже отнюдь не это!», — Драко подполз к юноше. Оторвал от своей брючины кусок ткани.

Кровь. Вязкая, свежая кровь.

«Главное, чтобы не было заражения», — Драко тихонько вытирал порезы, скидывал на пол ошметки кожи и того, что когда-то было мышцами.

Поттер тихонько застонал.

— Да, меня до такого еще не доводили.

Аккуратно продолжая обрабатывать раны, Драко продолжил:

— Тихо, Гарри, все нормально. В квиддиче и не такое случается.

«Кнут? Маркус?»

— Бывало и хуже.

«Не дать умереть, не дать умереть врагу! Спасти жизнь человека».

— Тихо. Тихо. Все образуется. Мы выберемся, — Драко оттащил Поттера в свой уголок, снял с него брюки и обмотал ими спину.

— Ну их, ноги, они вроде не мерзнут. Тихо. Тихо...

Перси вернулся в штаб один. От прошлой высокомерности не было и следа. Перед членами Ордена Феникса теперь стоял человек, который вдруг в одно мгновение потерял то, что считал непреложным и вечным всю свою жизнь.

— Профессор МакГонагалл, вы не могли бы сообщить Чарли о… — голос предательски дрогнул, — О… случившемся.

— Конечно, сынок, — пожилая женщина подошла к Перси Уизли и по-матерински обняла его.

У молодого человека не было сил что-либо сказать в ответ, или хотя бы ответить на такую естественную ласку. Он лишь вздохнул, будто ему не хватало воздуха.

— А где… папа? — по телу прошла легкая судорога.

— Пойдем, — Тонкс взяла Перси за руку.

Увидев спящего отца, молодой человек тихонько подошел к нему, изучая черты такого родного, но в тоже время незнакомого лица.

— Папа, — прошептал юноша, упав перед мужчиной на колени.

— Папа, папа, папочка…прости меня, папочка, прости меня, пожалуйста… — горячая слеза упала на руку отца.

Тонкс поспешно вышла и закрыла дверь в гостиную.

— Сын, — Артур открыл глаза и приподнялся.

— Папочка, прости меня, — Перси не переставал беззвучно плакать. — Прости, это я во всем виноват.

— Ну что ты. Что ты говоришь, — Артур потрепал сына по волосам. — Глупенький, никто не виноват, это война.

— Папа… — Перси обнял отца. — Я должен был раньше понять.

— Хорошо, что ты понял это сейчас, — Артур Уизли не переставал гладить сына по голове. — Это не твоя вина. Не твоя, запомни.

— О, Мерлин, я даже не мог себе этого предположить.

— Никто не мог, сын. Это война, она всегда внезапна, она забирает самое дорогое.

— Как же я их любил… — Перси спрятал лицо в колени сидящего перед ним отца. — Я так виноват, что они теперь никогда не узнают об этом…

— Нет, Перси, нет, посмотри на меня, — Артур взглянул в глаза сына. — Перси, ты не любил их. Слышишь, ты любишь их! Ты всегда будешь любить их! И они знали об этом, потому что они тоже всегда любили тебя, несмотря ни на что, как люблю тебя я, просто потому что ты — мой сын.

Перси Уизли крепко-крепко обнял своего отца, будто боясь потерять то, что обрел совсем недавно. Они оба плакали, и их души отчищались обоюдной скорбью, которая вновь объединила родные сердца.

Почему же люди всегда понимают истинный смысл и ценность дарованной им жизни, лишь столкнувшись со смертью? Почему нельзя жить правильно с самого начала? Почему мы не дорожим настоящими мгновениями и постоянно вглядываемся в будущее? Или же живем прошлым? А на деле оказывается, что самым счастливым моментом является «сейчас», каким бы тяжелым и непереносимым оно ни было…

* * *

Тонкс стояла, прислонившись головой к дверному косяку. У нее не было сил пойти в кухню, где вовсю шло обсуждение стратегии дальнейших действий.

«Вот так всегда, неужели это только начало? Начало конца. Что же впереди? Захват Министерства? Облава на Хогвартс? Уничтожение волшебников и маглов по всей Англии? А может, по всему миру? Война?! За что? Мы ведь просто хотим жить и… любить. Ремус! Если с ним что-нибудь случится, я этого уже не переживу. Это неправильно. Почему? Почему я не могу надеяться на кусочек, хотя бы маленькую крошку счастья. Я уже боюсь мечтать. Мечтать о будущем, о нашем с ним будущем».

На ее плечи вдруг легко и незаметно опустились чьи-то руки.

— Ты как?

Глаза, полные боли и страдания, его глаза…

— Рем, — девушка кинулась на шею стоящего рядом мужчины. — Рем, я боюсь… Я боюсь за тебя.

— Глупенькая, нашла из-за кого бояться… — Люпин грустно улыбнулся и поцеловал Нимфадору в уголок губ.

— Идиот! Не смей больше говорить мне таких слов. А за кого мне бояться? За себя? Ты что, совсем ничего не понимаешь? — Тонкс ударила мужчину по груди и попыталась его оттолкнуть, — Я люблю только тебя! Ты это можешь понять? Мне никто не нужен… Я сама себе без тебя не нужна.

— Тихо, хорошо, я больше так не буду, — Ремус прижал к себе такую хрупкую и беззащитную девушку, — Я тоже тебя люблю. Больше жизни.

Тонкс запустила руки ему в волосы и поцеловала.

— Ним, на самом деле, я не знаю, что делать. Гарри нет… Если его убили, то это настоящий конец…

— Мы должны его найти. Сейчас он в опасности.

— А если…

— Прекрати, сейчас все мы должны верить только в хорошее. Он — молодец, он умеет выживать даже в самых опасных ситуациях. Остается лишь ждать…

— И не сойти с ума.

— Ты опять?

— Да, я такой, но я не могу это изменить. Нужно отправиться на его поиски, — Ремус стал мерить прихожую шагами.

— Остановись, — Тонкс обняла его. — Пойдем на кухню, узнаем, что решили члены Ордена.

— Угу, — мужчина глубоко задумался.

* * *

Драко Малфой внимательно вслушивался в дыхание лежащего рядом человека. Кромешная темнота, царящая вокруг, не позволяла увидеть Поттера. Протянув руку и нащупав лоб, Драко выругался:

— Мать твою, Поттер, тебя же не вылечить в таких условиях! Поттер, засранец, постоянно выживающий, ты должен выкарабкаться. Просто обязан! Слышишь меня? — юношу охватила паника.

Гарри Поттер был без сознания, его тело лихорадило.

«Когда же принесут кормежку? Поттеру нужна вода, а то температура не спадет. Вроде прошло уже больше двух дней с момента их последней подачки. Или нет? Черт, этот гриффиндорец обязан выжить, он же не может оставить меня умирать в одиночку!».

— Поттер, ты слышишь? Это негуманно — оставлять меня здесь одного!

Лежащий на каменном полу юноша что-то тихо пробормотал.

— Поттер, только не бред… О, Мерлин, за что мне это? Спасать врага! Вот, будто у Малфоев в клетке нет других занятий. Ну, раз так, то придется тебя спасать.

Драко оторвал от своих брюк (или того, чем они когда-то были) кусок ткани, запихнул в рот и начал медленно пережевывать, заставляя мозг вспомнить основные человеческие рефлексы.

— Шмотри, на што я пошел, ради шпашения твоей шишни… — Драко поперхнулся тряпкой и закашлялся.

Спустя некоторое время тряпочка стала влажной. Встряхнув и тем самым охладив ее, Драко положил ее на горячий лоб Поттера.

— О, Мерлин, хоть бы помогло.

Вот так, потихоньку увлажняя и охлаждая тряпку, Малфой слегка сбил температуру. Дыхание юноши стало спокойнее, казалось, что Поттер уже спал, а не бредил.

— Давай, давай, а то кто же спасет мир? А? — Драко считал пульс, измерял температуру.

«Пить… пить…».

— Пппить… — сиплый хрип сорвался с губ молодого человека.

Драко подскочил от звуков этого голоса: он не ожидал, что Поттер придет в сознание.

— Пить…

— Ты как? — рука Малфоя опять легла на лоб Поттера?

— Пить…

— О, Мерлин, ну нет здесь воды, Поттер.

«Хотя…»

— Ну смотри, Поттер, если ты даже после этого не выживешь, на том свете тебя найду и голову оторву.

Драко Малфой поднес запястье ко рту, прокусил тонкую кожу и почувствовал соленый металлический привкус крови.

— Пей, только не привыкай, такой крови больше ни у кого не найдешь, — Малфой поднес кровоточащее запястье к губам своего врага, приподнял его голову.

Поттер жадно приник к живительной жидкости.

У Драко Малфоя слегка закружилась голова, он убрал руку от губ Поттера.

— Хватит, а то тут Волдеморт два трупа найдет вместо двух озлобленных врагов.

Поттер опять провалился в забытье, но теперь его пульс был реже и дыхание более равномерное.

— Давай, сражайся, не зря же я столько сил приложил.

Малфой уже не убирал руку со лба Гарри. Однако напряжение давало о себе знать, на смену бодрствованию приходила дремота.

* * *

Под рукой что-то затрепыхалось…

Драко открыл глаза, пытаясь осознать, где же он.

Все там же…

Только вот рядом кто-то ворочается…

— Поттер?..

— Малфой? — тихий осипший голос.

— Как ты?

— Бывало и лучше.

Вдруг по телу подростка прошли судороги, словно от разряда электрического тока…

— О, нет, — Поттер вздрогнул, попытался привстать, но вместо этого жалобно вскрикнул от боли, разливающейся по телу.

— Что? Поттер, что случилось?

Весь прошлый вечер пронесся перед глазами.

— НЕТ!

К горлу подкатила тошнота.

Гарри Поттер смог только отвернуться от Малфоя, и его сразу же вырвало.

Резким движением подтянув к себе ноги, он уткнулся головой в колени, продолжая громко повторять лишь одно слово — «нет». На спине открылись чуть затянувшиеся раны.

Малфой пытался понять, что же все-таки произошло с Поттером, раз он так реагирует на действительность.

— Поттер, что случилось? — Драко подполз чуть ближе.

Раздались сдавленные всхлипы.

— Нет, нет, нет, нет… Этого просто быть не может. Это сон, страшный сон. Это не может быть правдой. Я не верю! Я НЕ ХОЧУ В ЭТО ВЕРИТЬ!

— Поттер, что случилось? — Малфой положил руку ему на плечо.

— Малфой, убей меня. Убей меня, пожалуйста. Сверни мне шею. Я не хочу жить. Я не могу жить…

— Стоп, я не для того тебя спасал. Рассказывай.

По лицу Гарри Поттера покатились горячие слезы.

— Я не могу. Не могу… Я не хочу… убей, будь милосерден. Не заставляй меня проживать это вновь…

Малфой слегка приобнял Поттера за плечи, тот не отшатнулся, а принял этот жест.

— Тихо, Гарри, давай по порядку, что произошло у Лорда?

— Они… они… они… Они убили их.

— Кого?

— Рона и Джин.

Малфой вздрогнул. Как это похоже.

— А перед этим он пытался изнасиловать ее.

Драко крепче прижал к себе Поттера, по его телу уже тоже пошла дрожь воспоминаний, которые он упорно прогонял от себя.

— Кто это сделал?

— Эйвери.

— Теперь ты понимаешь, понимаешь, Драко, убей меня, я не хочу жить без нее.

— Успокойся. А ты не хочешь за нее отомстить? — Драко прижимал к себе своего врага, но почему-то он вдруг осознал, что рядом сейчас сидит самый близкий и дорогой человек на свете. — Он должен заплатить за все. Такое не прощают. Ты должен выжить, чтобы отомстить за друга и возлюбленную.

Гарри всхлипнул и уткнулся в плечо сидящего рядом человека.

Двое врагов? Уже нет…

Малфой вздохнул, собрался с силами и заговорил:

— Знаешь, когда мы со Снейпом аппарировали в Большой зал Темного Замка, у меня перехватило дыхание от осознания собственного величия. Я был одним из них, благодаря мне в Хогвартс попали Упивающиеся. Но перед глазами вдруг встал взгляд Дамблдора. Он смотрел на меня так, словно я собирался не убить его, а лишь извиниться за какую-то детскую шалость, устроенную на уроке. И вот опять мои чувства смешались. И тогда я увидел отца, стоящего неподалеку от Лорда. Он был очень худым и измученным со спутанными волосами и потухшим взглядом в каких-то изношенных тряпках… Знаешь, Поттер, как я обрадовался тому, что он вернулся из Азкабана? Это было чудо, потому что я так скучал по нему все это время. Мы встали в круг, Снейп все время крепко держал меня за руку, боясь отпустить: мне кажется, что крестный предвидел такое развитие событий…

Гарри Поттер, казалось, перестал дышать, Малфой раскрывал перед ним свою душу. Это было удивительно.

— Потом, когда все собрались, Лорд что-то очень долго говорил, я не запомнил из той речи ни слова, потому что все мое внимание было направлено на отца. Я восхищался силой его воли. Он всегда был для меня примером. А потом, вдруг ни с того ни с сего, Темный Лорд направил на него палочку и убил его. Убил моего отца. В голове все смешалось. Я не мог поверить в это, как не мог поверить в то, что потом меня заключили в эту камеру, в то, что меня пытали, заставляли подписать какие-то бумаги. А затем… — Малфой лихорадочно вздрогнул, — Меня опять однажды привели в Большой Зал. Приковали цепями к стене. И ввели мать. Она была избита, вся в крови. Поттер, они надругались над ней у меня на глазах. Их было семеро. Понимаешь? Она умирала медленно, на глазах у меня, я ничем не мог ей помочь. Грейбек перевоплотился и разорвал все жизненно важные органы. Однако жизнь покидала ее мучительно. Именно тогда, я впервые поклялся, что перейду на другую сторону.

— Драко, это ужасно, — Поттер обнял Малфоя.

— Я знаю. Теперь ты понимаешь, почему мы должны выжить. Должны убить эту нечисть, которая лишила нас всего.

Двое уже взрослых людей сидели, обнявшись на полу. Они оба плакали. Для них уже не существовало категорических понятий. В этом мире все смешалось. Смешалось настолько, что уже не было друзей, врагов. Они были по одну сторону баррикад. Они пережили столько, сколько нельзя было вытерпеть. Но они были нужны друг другу. И впервые признались в этом самим себе.

Внезапно Поттер отодвинулся от Малфоя.

— Драко, прими мою помощь в этом нелегком деле мести, — Поттер протянул Малфою ладонь.

Драко ехидно ухмыльнулся.

— Странное ощущение дежа вю. Как будто вернулся в прошлое на шесть лет назад.?

— Да, но эти шесть лет нас изменили.

— Будь точнее, Поттер, не шесть лет, а несколько дней плена, — Драко Малфой крепко пожал ладонь Гарри Поттера. — Ну, только что мы дали Лорду еще один козырь против нас.

— Или у нас появился козырь против него.

Теперь дни, проведенные в клетке, уже не будут такими длинными… и одинокими. В душе зародился свет в конце туннеля, а телу вдруг стало так тепло и спокойно, оттого, что рядом был живой человек, у которого пока еще билось сердце.

* * *

Девушка открыла глаза. Ее разбудил стук, или это только показалось?

Нет, стук в дверь повторился.

«Наверное, это горничная. Странно. Я ведь повесила табличку «не беспокоить». Нет, я не хочу никого видеть…»

— Придите позже.

Однако стук не прекратился.

Гермиона Грейнджер встала с кровати и подошла к двери, крепко сжимая волшебную палочку.

— Кто там?

— Мисс, откройте дверь.

«Снейп! Наконец-то».

Гермиона аккуратно приоткрыла дверь, посмотрев в щелочку и убедившись, что это действительно был он.

Спустя мгновение, он уже сидел на диване с чашкой дымящегося кофе в руках.

— А почему вы не аппарировали? — Гермиона села напротив.

— Потому что для меня еще существуют правила этикета.

— Что-то вы о них не подумали, когда вломились в мой дом, — в голосе девушки появились злые нотки.

— Мисс Грейнджер, нет, извините, мисс Смит, вы забываетесь. Я здесь не за тем, чтобы воспитывать некультурных гриффиндорцев, — Снейп сделал еще глоток.

Гермиона Грейнджер уставилась на профессора: он очень сильно изменился. Все движения были проникнуты болью и усталостью. Глубокая морщинка на лбу выдавала истинный возраст этого хмурого человека. Скованность движений приковывала к себе взгляд.

«Хм, я даже не думала, что он знает, как носить магловские вещи».

— Итак, к делу, — Снейп отставил пустую чашку. — Вы достали то, что я просил?

— Да.

— Где они?

— У меня.

— Давайте же их мне, и я уйду.

— Нет, пока я не буду точно уверена в том, что вам можно доверять. Вы так и не дали мне полноценной информации, вы запретили мне связываться с кем-либо из Ордена… Да вы вообще представляете, каково это? — Гермиону трясло от нахлынувших эмоций.

— Тогда почему вы все еще здесь, мисс?

— Потому что я не дура, и я проверила ваши слова. Гарри действительно исчез.

— Хорошо, что вам хватило мозгов не навещать Уизли.

— Профессор, расскажите мне все, пожалуйста, — девушка нервно заламывала руки.

— Ладно, для начала, вы хорошо замаскировались, вас мог бы не знать даже я, если бы не владел легилименцией. Что именно вы хотите узнать?

— Все, — Гермиона нервно подскочила.

— Как всегда, — Снейп вздохнул, откинулся на спинку дивана. — Поттер в плену у Лорда, Уизли убиты.

По лицу девушки покатились слезы, которые она тут же начала вытирать рукавом кофточки.

— Профессор, что именно произошло?

— Если вы об Уизли, то я не знаю подробностей похищения Рональда и Джиневры Уизли, — Снейп не успел договорить.

Гермиона подлетела к нему, схватила за руку и заглянула в глаза:

— Они живы? Живы? Они тоже в плену??? Не молчите, профессор, умоляю…

— Нет. Их уже нет в живых, мисс Грейнджер, — Снейп подхватил тело девушки, осевшей на пол. — Вчера они были убиты на глазах вашего друга. Это было его пыткой.

— Боже, нет, этого не может быть, — Гермиона закрыла лицо руками и разрыдалась. — Рон, Джин, господи, профессор, кто еще убит, профессор?

— Я не знаю.

— Рон, он ушел… ушел навсегда..

Гермиона уткнулась в пиджак Мастера Зелий. Теперь ей было все равно. Нет больше надежды, которую она хранила последние сутки, нет больше соломинки, за которую цеплялась в попытке убежать от отчаяния.

— Рон, как он мог?

— Мисс Грейнджер, успокойтесь, — Снейп в растерянности посмотрел на девушку, сидящую рядом и рыдающую в пиджак, его пиджак. — Мисс Грейнджер, — Северус не сдержался и громко рявкнул. — Я здесь не для того, чтобы вас утешать. Это война. Без жертв не обойтись, — ему вдруг вспомнился Дамблдор. — Что вы хотите? Умереть? Пожалуйста, как только поможете мне вытащить Поттера, так сразу же совершайте себе самоубийство на здоровье.

Слезы застыли в глазах, по телу прошла дрожь, как будто его окатили холодной водой. Стерев с лица мокрые дорожки, Гермиона посмотрела в глаза мужчины.

— Простите, профессор.

— Ничего, — Снейп сразу же остыл, раздражение покинуло его, и на смену опять вернулась усталость.

— Что я должна делать, сэр?

— Вы должны дожидаться здесь.

— Но я хочу вам помочь.

— Мисс Грейнджер, на камеры, в которые Лорд сажает пленников, наложены антиаппарирующие заклятия. Подземелья находятся под особой охраной. Вам нельзя туда.

— Но…

— Я сказал нет.

— Профессор, вам может понадобиться помощь.

— Нет. Вы остаетесь.

— Наложите на меня чары невидимости.

— Это слишком опасно.

— Профессор Снейп, две палочки лучше, чем одна. Я знаю боевые заклинания, мне необходимо спасти Гарри.

Снейп глубоко задумался. В словах этой всезнайки был смысл. У Поттера могло не быть возможности нормально передвигаться после кнута Маркуса. А Драко, да тот, скорее всего, был настолько истощен, что еле стоял на ногах. Он мог не справиться один.

«Да, уже пришло время, когда ты из двойного агента превращаешься в предателя, ну значит, так тому и быть, — Северус несколько раз моргнул, а затем сказал, — Хорошо, мисс Грейнджер».

В глазах девушки мелькнул огонек торжества.

— Только никакой самодеятельности. Вы будете делать только то, что я вам скажу. Вы меня поняли?

— Конечно, профессор.

— Дайте мне палочки, они им пригодятся…

— Стоп, профессор, кому им? Мы ведь спасаем Гарри.

— Не только, мисс Грейнджер.

— А кого еще?

— Драко Малфоя.

— Что? ЧТО? — глаза Гермионы округлились, в них читалось презрение и ужас. — Малфоя? Я не ослышалась?

— Нет, мисс Грейнджер, вы не ослышались, они находятся в одной камере.

— Что? Гарри с Малфоем в одной камере? Да кто мог такое допустить?

— Это я устроил.

— Что? Как вы могли? А причем здесь вообще Малфой?

— Думаю, я не имею права раскрывать вам его тайны.

— Какие тайны? Он специально находится в камере, чтобы постоянно, двадцать четыре часа издеваться над Гарри?

— Нет, он тоже заключенный, — Снейп разглядывал коробочки, которые ему все-таки отдала Гермиона.

— Как заключенный? За что? Он ведь правая рука Лорда, или что он там нам говорил? — Гермиона в растерянности ходила по комнате.

— У Лорда свои принципы воспитания вновь принятых Упивающихся. Так вы со мной?

— Конечно!

— И вы не против того, что мы спасем и Драко?

— Ради жизни Гарри, я готова спасти жизнь даже этому слизеринскому хорьку, — девушка громко фыркнула.

Северус взмахнул палочкой, его окутал туман, который вскоре рассеялся. Перед Гермионой теперь стоял мужчина в черной мантии и серебряной маске Упивающегося Смертью.

— Тогда возьмите меня за руку, у нас мало времени.

Совет был в самом разгаре, когда вошли Ремус и Тонкс.

— Нужно найти его. Немедленно! — Мундугус ударил кулаком по столу.

— У тебя есть план? Да, у тебя же кроме воровства никаких мыслей нет! Уберите от меня этого остолопа, видеть его не могу. — Хмури демонстративно отвернулся к МакГонагалл, хотя его волшебный глаз лихорадочно вращался.

— Аластор, прошу тебя. — Минерва не знала, как успокоить разбушевавшегося аврора, она никогда не могла найти с ним контакт.

— Мы должны совершить нападение, — вернувшийся Кингсли вставил свое слово в беседу членов Ордена.

— Бесполезно. Мы проиграем, если Министерство не даст нам поддержки. Нужно договорится с Руфусом.

— Мы не сможем с ним договориться. Статус Ордена Феникса сейчас такой же, как у Упивающихся. Мы находимся вне закона. Слава Мерлину, нас еще не объявили преступниками.

— Я мог бы связаться с бывшими аврорами, — Хмури задумчиво облокотился на трость.

— Я постараюсь переговорить с иностранными знакомыми Дамблдора. — Кингсли Шекболт занял место рядом с МакГонагалл.

— Я постараюсь убедить Министра и чиновников.

Внимание всех членов Ордена переключилось на Перси, который только что вошел в кухню. Некоторое замешательство.

— Хорошо. Надеюсь, Руфус тебя послушает, хотя он так и не ответил на мое послание, несмотря на то что я обращалась к нему как директор Хогвартса, а не как член Ордена.

— Я поговорю с ними завтра, — Перси повернулся к своему бывшему декану. — У меня есть к вам еще один вопрос. Я хотел бы вступить в Орден Феникса.

— Перси, ты уверен? Это очень опасно сейчас. Министерство уже объявило Орден политической организацией, цели которой несут антисоциальную направленность. Это может негативно сказаться на твоем статусе.

— Вся моя семья была в Ордене. Именно вы пришли на помощь в трудную минуту, а не чиновники из Министерства. Я не собираюсь уходить с работы, потому что думаю, что информация, полученная из отделов, обладает ценностью для Ордена. Кроме того, никто не узнает, что я являюсь одним из его членов.

— Хорошо, но, к сожалению, официальной церемонии принятия не состоится. Альбус Дамблдор погиб, а именно он является главой Ордена Феникса. Я лишь исполняю эти обязанности временно, до окончания военных действий (если меня не убьют раньше), а потом будет избран новый кандидат, — Минерва МакГонагалл указала Перси на стул за столом, — присаживайся.

— Спасибо, — Перси занял свое место.

Собрание продолжилось.

Обсуждались различные варианты действий. Но все они оказывались несостоятельными. Куда ни глянь — везде тупик. Не вырваться из замкнутого круга. Нет путей к активному сопротивлению армии Волдеморта. Нет путей к сотрудничеству с Министерством.

* * *

Страх, сковывающий души людей.

Кто виноват в этом?

Война?

Быть может. Но не она является первопричиной зла.

Люди не могут объединиться перед лицом врага. Почему, как только случается беда, наступает разобщенность? Люди просто не могут договориться, начинается борьба за власть, за умы подчиненных им людей, за информацию. Казалось бы, нет ничего проще, объединить силы и выступить против врага. Но нет! Важно то, что если ты пойдешь на союз, то о тебе уже не будут говорить, как о герое. А потом, нужно ведь будет согласовывать свои действия с другой стороной.

О, нет, на это готовы пойти только сильные духом, мудрые люди.(для благозвучия лучше поставить запятую) Те же, которые стремятся к власти, видят в других лишь соперников, конкурентов, которые потом отберут всю славу.

Руфус Скримджер прекрасно понимал это. Сколько раз он предлагал сотрудничество этому бестолковому мальчишке. И сколько раз в ответ слышал только холодное «нет».

«Министерство просто не имеет права выйти из этой войны проигравшими. Фадж и так наломал дров. Чего мне только стоило восстановить престиж нашего статуса в глазах магического населения. Да, вот, если бы Поттер присоединился к нам…», — мужчина теребил в руках пергамент, вновь и вновь перечитывая строчки, написанные зелеными чернилами. «Здравствуйте, господин Министр. Сегодня на семью чистокровных волшебников Уизли было совершено нападение Упивающихся Смертью. Пять человек погибло, двое пропали без вести. Я надеюсь на сотрудничество с вами. Нужно принять меры по защите магического населения нашей страны, если мы не хотим, чтобы история повторилась. Свяжитесь, пожалуйста, со мной, как только сможете.

С уважением, Директор Школы Магии и Волшебства Хогвартс, Минерва МакГонагалл».

«О, Мерлин, ну и что я могу ей ответить? Недавно же состоялся разговор… Орден Феникса отказался принять официальную политику Министерства. Как они не понимают, что необходимо поднять моральный дух в обществе. Сейчас же начнется паника. Этого нельзя допустить. Просто невозможно». — Руфус взял в руки перо, покрутил его в руках о чем-то раздумывая, потом призвал к себе чистый листок пергамента и начал аккуратно набрасывать ответ:

«Дорогая Минерва, приношу от себя и от лица всего Министерства соболезнования семье Уизли. Надеюсь, ты помнишь наш последний разговор. Конечно же, Министерство Магии и я лично окажем помощь пострадавшим, но подумай еще раз над моим предложением, от твоего решения многое зависит…

С уважением,

Министр Магии и Волшебства Великобритании,

Руфус Скримджер».

Мужчина запечатал письмо и привязал его к лапке необыкновенно красивого сизого филина, золоченая клетка которого располагалась на резной деревянной подставке рядом со старинным глобусом и столом Министра.

— Флай, доставь это письмо Минерве МакГонагалл.

Министр подошел к окну и открыл его. Птица лишь двусмысленно ухнула в ответ и, расправив крылья, вылетела в ночь.

Ночной воздух заполнил кабинет. Легкий ветерок пытался расшевелить тяжелые портьеры. Мужчина долго вглядывался в равномерное течение реки. Да, несмотря на то, что его кабинет находился глубоко под землей, он мог подолгу рассматривать панораму города, которая раскрывалась перед ним. Где-то внизу проезжали машины, постоянно мельтешили пешеходы.

Однако река постоянно была неизменной. Это вызывало различные чувства и мысли. Казалось, что нельзя войти в одну и ту же воду дважды, ведь спустя мгновение ноги человека омывает уже совершенно другой поток. Но Темза творит чудеса. Она всегда была грязной, мутно-коричневой. У Руфуса с ней ассоциировалось только одно слово — постоянность. Все менялось в его жизни, а река всегда оставалась такой же, какой она была пять, десять, пятнадцать лет назад.

Он не переставал задумываться об этом феномене, гуляя по Лондону. Да, он всегда любил маггловский город. В него просто невозможно было не влюбиться, потому что вокруг всегда царит атмосфера душевного покоя. Серое небо дарит радость.

И вообще, кто сказал, что Лондон пасмурный?

Просто люди не умеют ценить аристократическую красоту этого неизменного места.

Лондон и солнце — это несовместимые понятия.

Этот прекрасный город можно прочувствовать только в дождь, когда тяжелые капли воды падают на серые постройки. А до стального неба, кажется, можно дотянуться рукой. Ведь оно всегда затянуто необыкновенно большими и тяжелыми облаками. Оно давит на тебя, стараясь прижать к земле, лишить воли к жизни и подчинить. Но вместе с тем дарит чувство свободы… свободы души. Можно раскрыть крылья, распрямиться, улыбнуться всем невзгодам и почувствовать счастье. Простое, местами даже примитивное, человеческое счастье. Ведь нельзя описать, в чем именно оно заключается.

В ответ на мысли Министра Магии по карнизам домов застучал дождь. Крупные капли забарабанили по крышам, молодежь стала разбегаться, прохожие исчезали с улиц. Город постепенно становился пустынным. Ведь в данный момент он принадлежал только одному человеку, от решения которого зависело много человеческих судеб. Или не зависело? Сложно сказать, ведь все в этом мире условно, абсолютной истины не существует, она до абсурдности относительна.

Неизменным было только одно, этот человек был втянут в Большую Игру, под скромным названием «Политика». Да, и правила в ней не все были известны, так что в ней никто не несет ответственности за точный результат.

Повеяло прохладой, и Руфус закрыл окно, подошел к рабочему столу, коснулся палочкой подставки:

— Вэйнс, зайди ко мне.

Спустя мгновение в кабинете появился мужчина в аврорской мантии. Таких людей не замечают на улице, проходят мимо.

— Добрый вечер, господин Министр.

— Добрый вечер, Вэйнс, — Руфус отдал мужчине письмо Минервы МакГонагалл, — опять придется поработать вашему департаменту. Да, и завтра в газетах должна появиться официальная статья. Ты меня понял?

— Разумеется, господин Министр.

— Хорошо. Надеюсь на тебя.

Странный мужчина растаял в воздухе, оставив после себя облако тумана.

Министр Магии же собрал рабочие бумаги. Пришла пора возвращаться домой. Завтра действительно будет тяжелый день, ведь сегодня опять нарушили покой, покой в его стране, который он очень долго пытался подарить населению.

— А все из-за Гарри Поттера…

* * *

Гермиона Грейнджер неуверенно подошла к мужчине. Неведомый доселе страх коснулся сознания. Перед ней уже стоял не бывший профессор Зелий, даже не просто неприятный мужчина. Перед ней был Упивающийся Смертью.

«Господи, что же я делаю?», — но, вопреки своим сумбурным мыслям, девушка храбро взяла мужчину за руку, заглянув в бездонные черные глаза, — «Чему быть, того не миновать. Главное, спасти его. Он — единственная ниточка, которая теперь меня здесь держит».

— Не бойтесь меня, мисс Грейнджер, там, куда мы направляемся, есть люди пострашнее.

— Мне все равно, — Гермиона безразлично окинула профессора взглядом.

Если бы он только знал… чего стоило это видимое безразличие. Чувства перемешались, оставив место лишь примитивным восприятиям образов окружающих предметов.

Северус Снейп лишь фыркнул в ответ. «Интересно, а она сама-то верит в то, что говорит. Даже ее мысли читать не нужно, чтобы понять, что творится в ее душе. И все-таки, она настоящая гриффиндорка». Посмотрев на Грейнджер, стоящую рядом, Снейпу вдруг пришла в голову страшная мысль: «О, Мерлин, да она же тоже на нее похожа. Тот же взгляд!».

Почему он раньше этого не видел? Почему не замечал такого поразительного сходства? Неужели в этом виноват Поттер, его взгляд, его жесты и поступки, которые он раскрыл только недавно? Или это черты характера всех гриффиндорцев. Нет, он не может допустить еще один повтор. Этот круг необходимо разорвать, а петлю времени распутать… Столько ошибок. И все совершил он. Он один. Столько смертей на его совести. А ведь Дамблдор бы в ответ обязательно напомнил о том, сколько душ он спас.

«Глупости, бред сумасшедшего! Нет. Нельзя!».

Гермиона внимательно наблюдала за изменениями, происходящими с этим странным мужчиной. Нет, ни взгляд, ни движения не выдали его, просто рука в плотной кожаной перчатке вдруг напряглась. Глаза смотрели куда-то вглубь, словно внутрь себя.

— Профессор, — девушка слегка дернула мужчину за руку, — профессор Снейп. Нам пора.

— Нет, мисс Грейнджер. Вы туда не пойдете.

Гермиона резко выдернула руку, бросила на Снейпа рассерженный взгляд и закричала.

— Что вы себе позволяете? Вы решили, что вправе распоряжаться моей судьбой? Не дождетесь. Там! Там погибает мой друг! И я пойду с вами, хотите вы того или нет! — девушка схватилась за голову, — Конечно, вам ведь наплевать на чувства других, вам важна ваша жизнь... ваше жалкое существование. А я… Я хочу быть там. Рона уже нет. Нет! Понимаете? Конечно, вам же этого не осознать. Вы постоянно сталкиваетесь со смертью! А я… нет, мы… мы потеряли друга, возлюбленных. Я не вынесу этого без него. Не вынесу… не вынесу…

— Остановитесь, мисс, — Снейп с гордостью смотрел на взволнованную гриффиндорку, теперь он не мог отказать. Просто не имел права сказать «нет», — мы теряем время. Нужно поторопиться.

Гермиона вцепилась в рукав мантии мужчины, боясь того, что он вдруг оттолкнет ее, оставит, бросит в одиночестве.

Раздался хлопок аппарации. Номер в отеле опустел. Теперь мужчина и девушка стояли в небольшой темной комнатке. Гермиона Грейнджер старалась запомнить все мельчайшие детали.

Вон небольшая кучка золы рядом с камином. А там… на темно зеленой диванной подушке валяется небольшой клочок пергамента, исписанный мелкими буковками, у него загнулся уголок. В комнате присутствовала какая-то трогательность, несмотря на пыль, необжитость и страх, который обитал в тяжелых черных занавесках.

— Где мы? — голос Гермионы дрожал.

— Тссс! — Снейп взмахнул палочкой, и девушка лишилась голоса, а спустя мгновение, она вообще стала невидимой, — Ни в коем случае не отставайте от меня. Нужно быть предельно аккуратными. Слушайте: пленники находятся в подземельях. Там наложен антиаппарационный барьер. Мы не сможем переместиться оттуда. Также в замок не может попасть не Упивающийся. Мисс, может, вы дадите мне договорить? Я привел вас сюда. Без меня вы никак бы не смогли аппарировать, так как присутствовал физический контакт. Ваше всезнайство здесь неуместно, — Снейп хищно ухмыльнулся, представив выражение лица Гермионы Грейнджер, которая не может вымолвить слова в ответ, — итак, с вашего позволения продолжу. Мы должны попасть в подземелья, чтобы никто из Высшего Круга не заметил меня. Тогда быть может все пройдет тихо, — прошептав еще парочку заклинаний над Грейнджер, Северус Снейп подошел к двери, — Вы идете?

В ответ он почувствовал лишь легкое касание к плечу. Она не могла ответить, а шаги были беззвучны, благодаря мастерски наложенным чарам профессора.

— Сообщайте мне так, что вы рядом, — Снейп покинул свою комнату в этом замке.

Слишком много воспоминаний было связано с этим местом. Это единственная комната, в которой Люциус не смог ничего оформить по-своему. Все было выдержано в аскетическом духе его комнат в Хогвартсе. Да, последнее время слишком часто приходилось расставаться с привычными вещами.

Сначала такие родные подземелья Школы Магии и Волшебства Хогвартс.

Вчера он последний раз был в своем доме в Паучьем переулке. Видимо, он уже никогда в жизни не сможет туда вернуться. Там его будут ждать.

А сегодня он покидает эту мрачную комнату Темного Замка. Что бы ни случилось, он не сможет ее увидеть еще раз. Никогда.

«Лили… Она была здесь. Только здесь. И больше нигде в моей жизни. Она сидела на этом диване. А потом… Потом… Стоп!»

— Прощай, — тихий шепот сопровождал медленно закрывающуюся заклинанием дверь.

Легкое, подобное ветерку прикосновение Грейнджер.

Взмах полей мантии и уверенная походка Упивающегося Смертью.

Все.

Путей назад нет.

Выбор сделан окончательно и бесповоротно.

А ведь на самом деле, он был сделан много лет назад, просто тогда это не чувствовалось так резко.

А что всех их ждет впереди?

На этот вопрос есть только один правильный ответ. Смерть. Рано или поздно. Это не важно. Не важно.

Однако стоит жить ради того, чтобы смерть наступила как можно позже, и чтобы можно было сделать, как можно больше, и забрать с собой врагов, чтобы не было скучно.

Страшно?

Быть может. Однако другого пути нет. Как нет и жизни в несогласии с собой. Есть только существование.

«Сон? Наверное, это сон. Позавчера было все. А сегодня? Ничего! Нет. Есть еще он. Ради него я здесь. Он не должен сдаваться. Господи, ну почему они ушли? Как можно стерпеть эту жизнь, если его больше нет? Черт, а что же чувствует он? Не забывать! Нельзя забывать то, что он не смог отобрать. Может, я и умру сегодня, но я буду там… А значит, это судьба. Путей нет. Все они ведут в одно место. Туда, где он… Там мы с Роном рано, или поздно будем вместе. А пока… Он здесь. Нужно спасти Гарри… пережить эти потери, помочь ему и только потом уйти… уйти навсегда.» — Гермиона тихонько брела вслед за Снейпом.

Паника улетучилась. Осталась только мужская фигура впереди и темный коридор, по которому эхом отзываются его шаги.

«Мысли… странно, а почему они не путаются. Почему в голове пустота и разочарование? Январский холод… Или это в сердце. Вряд ли. Оно болит. Оно разорвано и растерзано на клочки. Как же тяжело. Тяжело и одиноко. Как можно здесь находиться? Здесь невозможно верить во что-то, здесь присутствует постоянная мука, лишающая света в душе. Умереть. Легко. Только после того, как умрет он. Не хочу приносить ему страдания… Он этого не заслужил».

«Она все еще тут? О, Мерлин, за что мне это? Нет, все-таки не надо было брать ее с собой. Одни проблемы от этих чокнутых гриффиндорцев. Разве можно лезть в пекло Ада ради спасения другого человека, когда можно остаться в стороне? Черт, Северус, а сам ты, что сейчас делаешь? Это другое, я должен Дамблдору. Я обещал спасти две души, от которых, по его словам, зависит многое в этом мире. Нет, это то же самое. Ты бы сделал это даже без просьбы директора. Да, потому что я должен Лили. А если бы не было этого долга? А если бы не было этого долга, то и этой ситуации не было бы. А сейчас…», — Снейп не успел довести мысленный диалог с самим собой до конца, потому что из-за угла он заметил двух Упивающихся, контролирующих коридоры.

Сзади он почувствовал тяжелое дыхание девушки, но скорости не сбавил, а наоборот, пошел быстрее, от чего мантия развевалась наподобие крыльев летучей мыши.

Гермиона шла совсем близко к мужчине, пытаясь предугадать каждое следующее движение.

Упивающиеся склонились перед Северусом Снейпом в почтительном поклоне. Мастер Зелий лишь недовольно хмыкнул, грубо задев крайнего юношу плечом, отчего тот отскочил как ошпаренный.

— Не мешайтесь. — Злой шепот вылетел из груди.

— Простите, сэр.

Гермиона легко проскользнула рядом и дотронулась до плеча Снейпа, тот лишь продолжил свой путь.

Когда они подошли к подземельям. Девушка почувствовала невиданный ранее страх.

Страх перед неизвестностью.

А вдруг?

Вдруг он… умер там. Тогда все было напрасным. Как же страшит неизвестность. Сколько еще придется пережить боли, чтобы научиться чувствовать опять? Как же хочется умереть, чтобы перестать быть сильной. Но, нет, нужно продолжать, дойти до последней черты.

«Господи, дай мне сил…», — девушка легко взяла Снейпа за руку. Она не могла сдержать дрожь.

Теперь все было слишком реально: темные затхлые подземелья, низкие потолки, вода, сочащаяся по неровным стенам.

Факел в руках Снейпа показывал страшные картины.

Слева от девушки были металлические решетки, которые открывали вид на маленькую камеру, внутри которой лежало что-то белое…

«Господи, нет… Это же скелет… Скелет ребенка».

Однако Снейп продолжал идти. Спускаться вниз по отвесному туннелю.

«Не потерять его. Не потерять. Там. Где-то там… Уже скоро… Еще недолго…».

Северус Снейп чувствовал дрожь девушки.

«Она держится. Умница. Хорошо, что я взял ее. Ее помощь пригодится Поттеру. О, Мерлин, их души. Хоть бы, все прошло успешно. Теперь я должен уже вытащить отсюда трех детей. Детей. Черт, она увидела скелет той девочки. Той пятилетней девочки… Прошло уже девятнадцать лет. А я все еще помню. Помню ее карие глаза, которые смотрели на Лорда с надеждой. Пять лет. Пять жутких месяцев ее жизни. Она должна попасть в Рай. Как же больно! Как можно было замучить то невинное существо? Почему они не давали ей умереть? Почему не похоронили ее? Я до сих пор просыпаюсь от ее криков. А все же они должны были ее похоронить. Так нет. Оставили ее скелетик здесь, как напоминание…».

Туннель уходил все глубже и глубже. Однако вскоре стало понятно, что они практически пришли. Впереди горел свет факелов и волшебных палочек. Снейп подошел к Упивающемуся Смертью, который был самым главным из собравшихся здесь.

— Я по поручению Лорда. Должен поговорить с Малфоем.

— Да, сэр. Проходите, — мужчина подвел Снейпа к крайней тяжелой каменной двери и начал отпирать ее заклинаниями.

Гермиона стояла рядом с бывшим профессором, просчитывая возможные варианты безопасного побега отсюда. Пальцы нащупали заткнутую за ремень джинсов волшебную палочку.

— «Господи, помоги нам».

— «Мерлин, приди на помощь».

Дверь распахнулась. Снейп специально замешкался, а затем обратился к Упивающемуся.

— Закройте за мной дверь. Разговор повышенной секретности. — Северус многозначительно кивнул.

— Разумеется, сэр. — Упивающийся закрыл дверь и вернулся на свое место.

* * *

Драко Малфой чувствовал человеческое тепло рядом. Он слегка задремал, когда почувствовал, что на его плечо опустилась голова Гарри Поттера.

Доверие?

Да, теперь они действительно доверяли друг другу.

Они потеряли слишком многое, чтобы добровольно отказаться сейчас от простого сочувствия, хотя бы по отношению друг к другу.

Думаете, они забыли, что такое гордость? Нет, не забыли. Просто горечь утрат сближает даже абсолютно разных людей.

Малфой проснулся оттого, что почувствовал рядом обжигающее дыхание Поттера, который становился все горячее и горячее. Приложив руку ко лбу, Драко ощутил бисеринки пота. Опять начинался приступ лихорадки.

— Нет. Не надо, ты опять? О, Мерлин… — Драко вытянул ноги, а затем аккуратно положил голову Поттера себе на колени.

Холодные пальцы нежно перебирали спутанные черные волосы.

По телу Гарри Поттера прошла крупная дрожь.

— Джин… Джинни.

— Тссс, тише, успокойся. Все хорошо…

— Джинни, — Гарри протянул руку, словно в попытке схватить призрачную тень.

Малфой перехватил горячую ладонь и тихонько выругался:

— Черт, похоже, болезнь переходит в новую стадию. Он бредит. А я даже не могу осмотреть раны.

— Джинни, не уходи… останься.

— Тише, я здесь, Гарри, успокойся, возвращайся. Возвращайся назад. Давай, ты нужен здесь.

Тихий, еле различимый шепот Гарри Поттера пугал.

— Милая, подожди. Джинни, подожди меня.

— Поттер, возвращайся, она всего лишь иллюзия. Давай… — Малфой пытался привести молодого человека в чувство.

— Нет! Джинн, не уходи, подожди меня, я хочу к тебе, я с тобой.

— Поттер, ты не имеешь права уходить, — Драко слегка встряхнул юношу, — ты здесь нужен, понимаешь? А ну возвращайся. Не умирай. Не уходи…

— Джинн… — Гарри терял все больше и больше сил. Его лоб становился все горячее, тело покрывалось липким потом.

— Ну же, Поттер, не умирай. Ты должен убить его… только ты, никто больше, — Драко Малфой терял самообладание, — сражайся, это так не по-гриффиндорски умереть в камере. Давай, Гарри.

С губ Поттера слетело лишь одно слово:

— Прости…

— Нет, не уходи. Не умирай. Останься… умоляю, — Малфой обнял юношу, задыхающегося от жара и боли, — Оставайся. Ты тут нужен… нужен, понимаешь?

Поттер уже не реагировал, он перестал шептать имя возлюбленной, провалившись в темноту забытья.

— Оставайся… давай, борись, О, Мерлин! — по лицу Драко покатилась горячая соленая слеза.

Сколько же боли было в этом жесте. Все было пропитано отчаянием потери. Слова, мысли, они не могли передать всю ту гамму переживаний двух врагов, один из которых находился на пороге смерти, а другой не хотел его отпускать, просто не мог этого сделать. Что он предпринять? Было ли предначертано им судьбой? Была ли это их доля? Или все так сложилось из-за воли одного человека — Темного Лорда?

«Да, есть только один путь на волю… Свобода. Свобода через боль, через утрату. Но уже нечего терять. Ни тебе, ни мне. О, Мерлин, я схожу с ума… Свобода от жизни, рабства, унижения…».

— Если ты уйдешь, я пойду за тобой. В тот же час. Слышишь? Не бросай… не бросай меня одного.

Малфой еще крепче прижал к себе человека, который стал единственной ценностью в жизни. Сердце Поттера еще стучало, дыхание было сбивчивым, но оно все еще было. Драко заплакал, хотя он не проронил ни слезинки при смерти отца, старался заглушить боль от потери матери. А этот человечек, умирающий, скорее всего от заражения крови, заставил его зарыдать, причем так, как он никогда до этого не делал. Боль утрат.

«Даже, если ты умрешь, твоя душа освободится…».

— Уходи. Если это наша доля, мы должны ее принять, — Драко закрыл глаза и отчаянно захотел умереть вместе с Гарри Поттером.

Сколько же силы было в его словах? Столько, что ее хватило бы на самоуничтожение… если бы не один факт, который отвлек Драко Малфоя. Вывел его из полусознательного состояния.

Шум… За дверью камеры раздались шаги и голоса.

— Нет! Нет! Только не сейчас, — Малфой зажмурил глаза, пытаясь спрятаться и исчезнуть из этого страшного места.

Если это за Поттером, то он не увидит его смерти, он просто исчезнет. Пропадет без вести… Он не сможет последовать за ним. Он вновь останется один…

Если это пришли за ним, то он должен будет опять притворяться, сохранять присутствие духа, храбрость и хладнокровие… а Гарри будет медленно умирать здесь… и даже если он вернется от Лорда и Упивающихся, то увидит только то, что когда-то было человеком.

Других путей просто не может быть. Как это глупо! Верить в сказку, надеяться. В этом мире все бессмысленно. Жизнь — всего лишь злая шутка, насмешка судьбы. Она дарит всего лишь крупицу счастья, а причиняет столько боли. Забирает самых лучших людей. Почему? Потому что им здесь не место?

Для чего люди мечтают? Чтобы избавиться от страха настоящего? Но ведь эти мечты причиняют еще больше страдания, потому что человек начинает непроизвольно верить в них, жить ими, воплощать их.

Вот и сейчас, откроется дверь, и мирок темной камеры разрушится, разлетится на мелкие кусочки, которые уже будет невозможно собрать воедино… никогда. Потому что, просто нет другого пути…

* * *

Секунда, еще одна… крепко зажмуренные глаза. Минута? Или больше?

Сбивчивое дыхание Поттера. Жизнь? Или уже смерть?

Драко Малфой приоткрыл один глаз.

Боль!

Свет!

Нет!

Это обман… иллюзия.

Не разжимая объятий, юноша приоткрыл другой глаз.

Свет факела ослеплял.

Но самое главное то, от кого исходил этот свет.

— Крестный, — молодой человек выдохнул. Оказывается, все это время он не дышал, боясь сделать вдох…

Кто сказал, что нет другого пути? Может, он ошибался?

Снейп увидел странную картину, в которой было перепутано множество чувств: боль, страх, смятение, радость, счастье, удивление… Целая палитра эмоций. Мужчина испытал необыкновенный священный трепет от увиденного. Драко Малфой обнимал Поттера как родного человека. В его глазах стояли слезы страха за жизнь этого подростка.

«О, Мерлин, неужели этот мальчишка смог разбудить человеческую душу моего крестника? В это трудно поверить…»

Внезапно Северус Снейп почувствовал резкий толчок.

— Ах, да, забыл, — мужчина взмахнул палочкой.

Перед Драко появилась красивая, стройная темноволосая девушка.

— Это иллюзия, — голова Малфоя медленно опустилась на плечо Поттера, а глаза закрылись.

Гермиона пребывала в состоянии шока. Этого не могло быть правдой. Это просто страшный сон… «Господи, как же страшно!» Темная узкая комнатушка. Каменный пол, на котором сидит исхудавший, обессиленный человек, светлые, спутанные волосы которого испачканы грязью и кровью. Все тело и лицо Драко Малфоя избороздили глубокие порезы, а на руках он держал измученного подростка, обернутого в клочки какой-то тряпки.

Девушка встрепенулась, смахнула с лица непрошеную слезу и медленно, словно боясь сделать следующий шаг и тем самым разрушить этот трепетный мирок взаимной боли и доверия, подошла к мальчишкам. Вздохнув, она прошептала:

— Господи, это не может быть правдой, — пальцы Гермионы ласково прикоснулись к щеке Гарри, а затем Драко.

В это время Северус подошел к молодым людям, взял на руки еле живого Поттера и прошептал:

— Enervate!

Драко открыл глаза. Северус достал из кармана мантии футляр с волшебной палочкой и протянул его юноше, спросив:

— Ты сможешь сам идти?

— Да, крестный, постараюсь.

— Хорошо, мисс Грейнджер, помогите ему.

Малфой посмотрел на неизвестную девушку, в глазах читалось удивление:

— Что? Грейнджер?

— Потом, Драко, — Северус смотрел на отчаянные попытки юноши встать.

Драко Малфой сжимал в руке красивую волшебную палочку из светлого дерева, другой рукой он опирался на стену, пытаясь подняться на ноги. Тело абсолютно не слушалось.

Гермиона слегка обхватила юношу за плечи: «О, Господи, что же я делаю? Неужели помогаю Малфою? Тому слизеринскому хорьку? Или уже не тому? Его глаза… Он так смотрел на Гарри. Господи, что же происходит? Правильно это или не правильно? Самое главное, что все это ужасно. Гарри — самый лучший человек на этом свете. За что ему все эти страдания? Человек вообще не заслуживает подобного. Что же с нами делает война? Ломает? Лишает надежды, желания жить? Нет, она убивает живых людей, заставляя их продолжать существовать…», — девушка почувствовала вес тела молодого человека, он был выше ее, но сейчас, казалось, что его тело состоит из одних костей.

Цепкие пальцы сжали плечо, в страхе, что сейчас все испарится, растает в дымке иллюзорных ощущений. И они с Поттером останутся один на один со своими страхами, демонами и прошлым, которое заменяет настоящее.

Однако плечо Гермионы никуда не исчезло, наоборот, девушка повернулась к Малфою, слегка приободряя юношу взглядом, улыбнулась.

— Тебе лучше с синими глазами, Грейнджер, — Драко еле стоял на ногах.

— Заткнись, Малфой, а то сам пойдешь…

«О, Мерлин, что же случилось? Почему в голосе Грейнджер я не услышал ненависти? Неужели, теперь ее место заняла жалость? Уж лучше ненависть или даже презрение?», — Драко попытался отстраниться, но тщетная попытка не принесла результатов.

— Драко, не веди себя глупо, — Снейп уже стоял у двери. — Нам нужно уходить. Поттер умирает.

— Господи, нет…

Малфой почувствовал, как по телу девушки прошла дрожь: «Да, это не обман воображения. Все реально…».

— Мисс Грейнджер, приготовьтесь, нам не дадут так просто отсюда уйти. Драко, если сможешь…

— Я понял тебя, крестный. Я смогу…

Гермиона заметила странный блеск, мелькнувший таких холодных стальных глазах, тех, которые недавно лучились болью и тоской. Теперь же в них не было никаких чувств, только пустота…

— Тогда, к бою, — Снейп открыл дверь.

Сразу же за ним последовали Гермиона и Драко.

Началось отступление…

* * *

Началось отступление…

Они находились в подземельях, из которых нельзя было аппарировать, а им нужно было выбраться отсюда живыми…

Почему же мы начинаем ценить жизнь, только столкнувшись со смертью? Почему мы готовы отдать все, лишь бы повернуть время вспять? Почему мы не ценим? Не дорожим каждым моментом? Почему на все эти вопросы нет ответов? Потому что это жизнь… Она всегда сложна. Остается только молиться… молиться о тех, кто еще рядом, кто еще дышит, кто идет впереди тебя, кто стоит сзади… о тех, кто держит тебя за руку, о тех, от кого ты зависишь…

Девушка упрямо тряхнула головой, перехватила палочку, покрепче сжав ее рукоять, прижала к себе слабого молодого человека и сделала шаг…

Шаг…

Шаг в неизвестность…

Может впереди смерть?

Нет!

Никто из них сегодня не умрет!

Хватит!

Нельзя сдаваться!

Надо жить…

Жить до последнего вдоха…

— Держись, — Гермиона резко развернулась, прикрыв спиной, Драко Малфоя, который прижался к каменной стене.

Коридор подземелий заполнили яркие вспышки и проклятия.

— Expelliarmus!

— Avada Kedavra!

— Insendio!

Впереди перед двумя людьми развернулась нешуточная картина: Северус Снейп, держащий на руках Гарри Поттера, стоял, окруженный голубоватой сферой. На него было нацелено около семи палочек…

— Грейнджер, мы пропали, — Малфой вытянул вперед палочку, — Avada Kedavra!

Труп Упивающегося свалился на пол.

— Insendio, — мантия другого мужчины в черной мантии загорелась, — заткнись, Малфой. Мы выберемся.

— Слава Мерлину, хоть в бою погибнем, а не как крысы в камере.Levicorpus!

— Expelliarmus! — палочка подвешенного человека очутилась в руке девушки.— Нужно помочь Снейпу.

— У тебя получается Avada?

— Я не пробовала, но знаю теорию.

— Теории недостаточно.

— Черт, их семеро, максимум я могу вырубить пятеро. Но тогда тебе придется туго.

— Давай, Драко.

— Engorgio Avada Kedavra!

Из волшебной палочки Драко Малфоя вырвался красивый зеленый луч, который разлетелся на пять лучиков, поразивших Упивающихся Смертью.

Девушка почувствовала, что за ее спиной, молодой человек начинает сползать по стене…

Последнее, что она увидела, был яркий голубой свет, который осветил темный коридор подземелий, ослепив всех на несколько секунд.

Открыв глаза, Гермиона поняла, что сидит на коленях, Снейп стоит перед ней.

— Мисс Грейнджер, не стоит расслабляться. Ennervate!

Малфой пришел в сознание.

— Пойдемте.

Снейп отвернулся и побежал настолько быстро, насколько ему позволяли силы.

— Господи, помоги нам выбраться, — Гермиона схватила Малфоя, и они последовали за своим бывшим профессором Зельеварения.

Спасти свою жизнь во имя жизни друга… или врага…

Уже не ради себя.

Гермиона не замечала того, что по ее лицу уже давно катились слезы.

«О, Мерлин, разве мог я раньше подумать, что мне не будут противны прикосновения этой заумной грязнокровки?».

Поворот.

Темнота.

Свет факела впереди.

Еще один поворот.

«Хоть бы смогли их спасти. Нужно будет еще помочь Малфою. Неужели я ему сочувствую? Даже он не должен умирать».

Поворот.

Глухие звуки их шагов, раздающихся по подземельям.

«Интересно, сколько соли в ее слезах?».

Длинный узкий коридор.

— Господи, когда же это кончится? Когда…

Дыхание.

Малфой спотыкается.

— Держись, — Гермиона крепче обнимает молодого человека.

«Сколько в ней силы?».

Бесконечность переходов, коридоров, поворотов.

Они не успеют.

«Свет?»

— Свет?

— Свет!

Гермиона Грейнджер и Драко Малфой не успели затормозить так же резко, как это сделал бегущий впереди Снейп.

— Мерлин, нет, — Драко крепче прижал к себе Гермиону.

Выход из подземелий был перегорожен.

Путь к свету перекрывал огромный, полупреобразовавшийся оборотень. Видимо, это была уже неминуемая смерть. Всех их.

Магическая энергия Драко и Снейпа была на исходе. После битвы у камеры они были слишком измотаны. Сложное заклятие могло убить их.

— Грейбек, пропусти нас.

— О, старый знакомый. Да, я предвидел. От тебя пахнет страхом, — голос оборотня походил на рычание, было сложно разобрать слова, но их смысл был бы понятен, даже если бы Грейбек промолчал.

— Я сказал, пропусти.

— Ты предатель. А предательство имеет специфический привкус в крови. Нет! Тем более с тобой три молодых глотки, в которые я смогу вонзить свои зубы…

— Зря, ты идешь против меня, Грейбек.

Снейп резко отбросил Гарри в сторону, выхватил из кармана мантии маленький пузырек с зельем, кинул его в сторону оборотня и, повернувшись к Гермионе и Драко, раскинул руки и повалил их на пол.

Спустя доли секунды раздался громкий взрыв. Тела людей накрыла взрывная волна.

Гермиона почувствовала, как маленькие острые камушки вонзались в кожу на лице и руках. Но, это не было больно. Боли вообще не было в этом мире. Ничего, пустота.

Рядом с ней шевелился Драко Малфой.

— О, Мерлин, крестный.

Северус Снейп не ответил.

— Крестный… — в голосе зазвучали нотки паники, — крестный, крестный, ты слышишь меня?

— Драко? — Гермиона выползла из-под тяжелого тела мужчины, — профессор?

— О, Мерлин, крестный, ответь…

Девушка помогла Драко освободиться от тела Мастера Зелий, затем, нащупав на руке пульс, тихонько успокоила молодого человека.

— Драко, у него есть пульс, не все потеряно. Надо торопиться. Нужно пересечь выход из подземелий.

— Гермиона, вытащи Снейпа, я постараюсь вытащить Поттера. Нужно уходить отсюда.

— Стоп, Драко, я же волшебница. Wingardium Leviosa!

Совершенное движение палочки.

Два тела медленно плывут к выходу.

Выход!

Миллиметр за миллиметром он становится ближе.

Неужели этот кошмар когда-нибудь кончится?

Осталось каких-то жалких пять шагов…

Почему же их так сложно сделать.

Путь к Свободе всегда слишком тернист. Слишком…

Тела Северуса Снейпа и Гарри Поттера с глухим стуком ударяются об пол. Гермиона падает перед ними на колени, притягивает к себе Малфоя.

Упивающиеся Смертью начинают заполнять Холл Темного Замка, но…

— Ennervate! Профессор!

Слезы девушки обжигают лицо Мастера Зелий.

Комната… Та комната…

Маленькая дрожащая рука в его руке.

Хлопок.

Забытье.

Темнота медленно обволакивает сознание: «Наверняка, это смерть».

Все…

Пустота…

* * *

Зеленый луч, летящий по направлению к ней. Страх? Уже нет. Скорее покой. Только вот слепящий свет отвлекает, глаза закрываются. Покой. Вечный…

— Слава Богу.

«Что? Это смерть? Господи, почему же я еще чувствую?».

Резкий рывок, похожий на аппарацию, по крайней мере, ощущения те же.

Открыть глаза… нужно открыть глаза… открыть… глаза…

Почему же так страшно это сделать?

Будто мир от этого разлетится, как карточный домик от внезапного порыва ветра.

Сон?

Смерть?

Не важно.

Где же набраться храбрости, чтобы открыть глаза.

Холодный пол?

— Господи, нет…

Девушка приоткрыла один глаз: они лежали на кафельном полу ее гостиничного номера.

— Получилось? Получилось! Получилось!!!

На полу рядом с ней лежали трое мужчин, которых она должна была теперь спасти.

Спасти. И она спасет. Теперь в этом уже не было никаких сомнений. Аккуратно, чтобы избежать головокружения девушка поднялась. Включила свет.

Автоматические телодвижения. Нет времени на раздумья. Заклинания. Бинты. Лекарства. Запах зеленки и йода из найденной в ванной аптечки, как же жаль, что в маглловском отеле нет зелий, все было бы гораздо проще. Теплые пледы. И улыбка. Сумасшедшая улыбка и слезы, которые почему-то не переставали катиться из глаз, но на которые ей было абсолютно наплевать.

В комнате была только одна кровать, которая теперь была занята тремя такими родными пациентами. Такими родными и единственными.

Быть рядом… всегда. Вот теперь стимул жизни. Не дать умереть.

Гермиона Грейнджер придвинула к кровати большое удобное кресло и села в него.

Три бледных лица. Такие разные. И в тоже время все они так похожи. Они столько пережили и не сломались, выжили, спаслись сами и спасли друг друга. Разве это возможно?

В руке девушки появилась большая чашка, до краев наполненная горячим шоколадом.

— Господи, я не могу поверить в то, что мы это пережили, — перед глазами проносились страшные картины.

Раздвинув заклинанием тяжелые портьеры, девушка посмотрела в окно.

— Скоро полнолуние.

«Надо же! В Лондоне очень редко можно увидеть луну. Обычно небо затянуто тучами даже ночью. Но сегодня половинка лунного диска выглядывает из-за небольшой сине-черной тучки, будто из-за горизонта… Как красиво! Разве можно не ценить такие прекрасные природные пейзажи? Господи, сколько же звезд не долетает до земли… Сколько судеб рушатся в этой бессмысленной войне. Неужели Он способен утопить этот мир в крови? А любовь? Как можно разрушить любовь? Да, пусть Он лишает людей надежды, убивает наших избранников, но Он не может выжечь сердце, оно все равно стучит. Оно просто не может остановиться. И оно будет стучать до тех пор, пока есть ради чего стучать… А небо есть всегда. Значит сердце будет биться ради неба, ради солнца, ради звезд, ради прекрасного цвета зеленой травы у Вестминстерского Аббатства, ради коричневатого оттенка воды Темзы, ради ослепительно белого снега у ворот Хогвартса… Нигде нет такого снега, как там. Даже клетки Лорда не способны лишить людей веры… веры в торжество добра над злом, любви над ненавистью, ведь именно там, Драко и Гарри нашли общий язык, может быть они даже стали друзьями. Неизвестно… На самом деле, это так странно… Волдеморт лишает людей одних ориентиров, а у них сразу же появляются новые ценности в жизни. Это страшно, но прекрасно в то же время. Ведь это доказывает превосходство жизни над всем…».

Гермиона Грейнджер тихо и незаметно встречала рассвет. Тьма понемногу рассеивалась, откуда-то из глубины, замещая темные оттенки более светлыми. Небо медленно приобретало сначала ярко синий цвет, затем более спокойные голубые тона… а затем, озарилось золотым сиянием… вот… еще чуть-чуть… и оно появится, так незаметно подкрадется солнышко, которое окончательно растопит ночь. Почему же так просто пропустить рассвет. Вот ты смотришь на него, ждешь, ждешь… а потом на долю секунды отвернешься, а солнце уже появилось, смотрит на тебя и будто хитро подмигивает… Да, потому что зарождение нового дня — это всегда маленькое волшебство, которое просто редко кто замечает рядом, ведь оно такое привычное…

Люди, которые чуть не расстались с жизнью, встречают рассвет не так, как все остальные… они осознают, что могли его не увидеть больше никогда. Поэтому для них этот примитивный жизненный цикл природы приобретает символическое значение. Хочется прочувствовать его каждой клеточкой тела, каждой частичкой порванной в клочья, измотанной души…

Девушка прислонилась головой к бортику кресла, слегка прикрыла глаза. Ресницы затрепетали, отбрасывая рассветные тени на ее красивое, но такое усталое лицо…

Покой, заключавшийся в трех словах… быть рядом… всегда.

* * *

Артур Уизли больной, усталой походкой, наполненной скорбью, вошел в кухню. Собрание Ордена Феникса уже закончилось, и в старом доме остались только Минерва МакГонагалл, Ремус Люпин, Нимфадора Тонкс и Перси.

— Есть новости?

Мужчина пододвинул к себе стул и сел на самый краешек.

Что же война делает с людьми? Артура Уизли было абсолютно не узнать: из жизнерадостного человека он превратился в измученного старика. А ведь всего полгода назад с его лица не сходила теплая улыбка, а глазах играли золотистые отблески.

— Артур, мне пришло письмо от Министра, — Минерва протянула ему пергамент.

Развернув рулончик, мужчина погрузился в чтение, его руки слегка подрагивали, и было видно, что он еле сдерживает себя.

— Минерва? Они помогут?

Пожилая женщина отвернулась. Она не могла ничего сказать. Что делать? Спасать детей, жертвуя единственным детищем Дамблдора… Или же продолжить противостояние?

— Минерва?

— Папа, успокойся, — Перси положил руку на плечо отцу.

— Минерва, ответь, не молчи…

— Артур, мы должны ликвидировать Орден. Это условие Руфуса. Тогда он поможет нам найти Рона и Джинни.

Боль…

Единственный выход.

— Это ультиматум?

— Нет.

— Тогда что?

— Официальная политика Министерства Магии Великобритании.

— Мы должны принять их условия, — тихий, но уверенный голос Ремуса Люпина заставил обернуться к нему Директора Школы Хогвартс.

— Да, Ремус, это единственный выход.

— Значит, нет смысла медлить.

Этот диалог прервал хлопок. На кухню аппарировал Чарли Уизли.

— Папа?!

— Чарли?— все присутствующие на кухне шумно вздохнули.

— Мерлин! За что? — Чарли бессильно осел на пол.

— Сынок, — Артур отбросил стул и подошел к сыну.

— Папа… все… нас осталось… — вздох, — трое…

— Сынок, что ты говоришь? Ты не понял, Рон с Джинни пропали, пока еще есть надежда.

— Отец… — рыжеволосый мужчина в кожаных брюках аккуратно взял отца за руку, — понимаешь…

— Что? Не молчи, Чарли…

На кухне повисла давящая на нервы тишина. Казалось, можно было услышать стук сердец, которые вырывались из груди.

— Чарли! Не молчи! Сын…

Однако человек не мог вымолвить и слова.

Опять тишина, тишина, тишина… тишина… Разве к ней можно привыкнуть? Скорее всего, нет. Нет… Конечно, нет.

— Нет!

— Я…— Чарли собирался с мыслями.

Он не знал, как можно сказать эти слова. Аппарировав из Румынии в «Нору», сразу после прочтения такого далекого и холодного письма, он думал, что все уже давно все знали… Три стрелки на часах. Три… три… три… из девяти…

Как это страшно! Да, теперь никто из них не сможет забыть этот день, эту ночь… Просто это нельзя вычеркнуть из жизни. Это вечная боль… вечная незаживающая рана. А ведь все заключается в очень простой и доступной истине, которую нельзя принять, невозможно понять: их осталось только трое… Неужели?

— Папа… Я…

— Не молчи! Говори, говори же! — Артур в бессилии запустил пальцы в волосы.

Никто не мог пошевелиться, это было бы кощунством. Время остановилось: две застывшие фигуры…

Конец?

Нет… только начало…

— Папа, их больше нет!

Тишина…

Крик, раздирающий сердца и души…

— НЕТ!!!

И тишина…

Звенящая тишина, лишающая надежды…

Конец?

Нет… только начало… Начало конца?

Или нет?

Горячие слезы…

Нет! Это не конец!!!

Человек жив, пока он чувствует, пока из его глаз льются слезы.

Мир перевернулся.

Пустота и тишина. Но они тоже не вечны. Время не может остановиться… Оно неотвратимо продолжает движение. Поначалу медленно, растягивая каждую следующую секунду. А затем, словно вспомнив о своем опоздании, начинает наверстывать потерянные мгновения. И… тишина начинает заполняться тиканьем часов, а в пустоту проникают чувства и эмоции.

И уже наступает осознание… печаль… тоска… и вот… вот… она — грусть.

Нимфадора беззащитно уткнулась в старенькую мантию Люпина, который внезапно совершенно перестал стесняться чувств, охвативших его. Да и зачем? Несправедливость этого мира! Эта бессмысленная жизнь… Почему ты обретаешь счастье, покой и спокойствие, оказавшись на краю пропасти, у финальной черты… еще шаг… и… гибель…

Почему? Почему она всегда была права, а он не хотел принять это? Не хотел? Или боялся? Нет, просто в сердце еще жила надежда… Он верил, верил в то, что однажды все образуется, что война кончится, что настанет спокойная жизнь, жизнь, в которой найдется место и для вечно отверженных, вечно гонимых, вечно униженных… и может… тогда… она будет рядом… А сейчас! Уже наступает крах этих мыслей, надежд, стремлений! Ниточка обрывается.

— Он убил их всех, — руки не перестают гладить узкую спину девушки, а золотисто-карие глаза смотрят на Минерву МакГонагалл.

— Ремус, нет… Гарри должен жить. Он — единственная надежда.

Нет больше слез.

— Минерва, — Артур взял Чарли за руку, помогая подняться, — нужно отказать Министерству.

Слишком быстро… слишком жестоко… слишком неправильно…

Неужели жизнь действительно такова?

— Да.

За прошедшие два дня многие из присутствующих пережили то, что лишает воли к продолжению жизни навсегда.

— Да, — Минерва слишком быстро постарела.

Где та сильная и волевая женщина, которая приняла на свои плечи все тяготы и заботы, обрушившиеся на нее со смертью Альбуса Дамблдора?

Осколки… осколки судеб, осколки жизней, осколки надежд… и руки, израненные в кровь.

— Мы продолжим деятельность Ордена Феникса. Я не стану его распускать во имя памяти всех… — Директор Школы Хогвартс не могла продолжить, она лишь встала и поспешно направилась к выходу.

— Мне нечего терять… кроме тебя, — ласковый шепот коснулся уха Тонкс.

В ее красивых сине-зеленых глазах цвета утреннего моря появился отблеск потерянного, но еще не утонувшего в волнах счастья.

— Я буду рядом… всегда.

* * *

Зайдя в кабинет, Руфус Скримджер сразу же обнаружил на своем рабочем столе стопку свежей корреспонденции и новый выпуск «Ежедневного Пророка», сверху которого лежала записка:

«Все сделано, как вы приказывали…»

Взяв газету в руки, Министр сел в кресло и погрузился в чтение статьи, яркий заголовок, который сразу привлекал внимание:

«Нападение на чистокровных!»

Практически всю страницу занимала фотография семьи Уизли: люди на ней махали руками, счастливо улыбаясь. Далее следовала статья.

«Вчера вечером было совершено нападение на семью чистокровных волшебников. Уизли находились в своем родовом доме, расположенном в Северной Ирландии. Наш корреспондент прибыл на место происшествия одним из первых, благодаря этому он застал знак Мрака над крышей. Что это было? Операция «Упивающихся Смертью»?

Редакция нашей газеты провела собственное расследование.

Начальник Аврориата Министерства Магии и Волшебства Великобритании поделился информацией с нашим изданием. Он отметил, что это была заранее спланированная акция протеста организации, под названием «Упивающиеся Смертью», в ходе которой погибли Молли, Фред, Джордж, Билл Уизли, а также его невеста Флер Делакур, чьи тела были найдены и опознаны. О том, были ли убитые или раненые в рядах Упивающихся неизвестно. Также пока неизвестно местонахождение детей Уизли — Рональда и Джиневры, которые предположительно были убиты.

Министерство Магии и Волшебства Великобритании во главе с Министром — Руфусом Скримджером выражают семье погибших соболезнования, а также выделяют специальную субсидию.

«Ежедневный Пророк» обладает уникальной информацией, касательно жизни этой семьи. Все совершеннолетние Уизли (за исключением Персиваля) являлись членами незаконной политической организации «Орден Феникса», о деятельности которой нет информации, однако известно, что она противостоит официальной политике, проводимой Министерством. Предположительно, «Орден Феникса» хотел вступить в союз с «Упивающимися Смертью» для совместного выступления против Министерства. Однако Министр не подтверждает этот факт, потому что Аврориат не обладает полноценной для обвинения информацией. Министр подчеркивает, что в его государственном аппарате работает Персиваль Уизли, который выразил полную лояльность официальной политике и не имеет понятия о деятельности «Ордена».

Таким образом, подводя итоги, необходимо сказать, что сейчас назревает криминогенная обстановка в магическом обществе. Начинается война между так называемыми группировками, рвущимися к власти, в которую могут быть втянуты невинные маги.

Сегодня утром Руфус Скримджер сделал официальное заявление: «Мы занимаемся разработкой новой программы, которая предусматривает в стране проведение единой политики: борьбы со всеми антиправительственными и антинародными организациями. Убедительно просим магическое население страны не вступать в подобные объединения, потому что они заведомо представляют потенциальную опасность для вашей жизни и спокойствия вашей семьи. К сожалению, вчера мы, скорее всего, столкнулись с подобным вариантом развития события».

«Ежедневный Пророк» призывает читателей быть бдительными и осторожными. Докладывать обо всех случаях нарушений…».

Министр свернул газету, потеряв интерес к продолжению статьи:

— Прекрасно, — довольная улыбка появилась на серьезном лице.

Однако его размышления прервал тихий стук в окно. Министр узнал во влетевшей в кабинет птице, сову Директора Хогвартса.

«Здравствуйте, Министр,

Поздравляю Вас с сенсационным репортажем.

Отвечаю на ваше письмо официальным отказом: «Орден Феникса» не будет поддерживать Министерство Магии и Волшебства Великобритании.

С уважением,

Директор Школы Магии и Волшебства Хогвартс

Минерва МакГонагалл.

P.S. Рональд и Джиневра Уизли погибли. Министерство не смогло оказать им помощь. А так же пропал без вести Гарри Поттер. Это последняя информация, которую вы получаете от меня».

Министр несколько раз перечитывал коротенькую записку, будто желая убедиться в реальности написанного. Неужели теперь действительно появился реальный шанс избежать паники и раздора в обществе?

Да, Поттер пропал… Но об этом никто не узнает до отправления детей в Школу. Авроры смогут его найти, и тогда появится еще одна возможность уговорить этого несносного мальчишку перейти на правильную сторону.

Что же, тогда уже ничто не помешает проведению официальной политики.