Эти старые качели, подвешенные на ветвях дуба, были молчаливым свидетелем всех их «разговоров». Сюда Гарри и Рон приходили всякий раз, когда случалось что-то серьезное, требующее немедленного принятия решения.
— А я говорю, твой Малфой просто урод!
Рон стоял в двух шагах от него, скрестив руки на груди. Густые брови сошлись на переносице.
— Рон, — Гарри досадливо поморщился. — Он просто…
— Просто что? — сощурился рыжий. — Ни в грош тебя не ставит? Смеется над твоими чувствами?
Качели протяжно скрипнули.
— Черт, не напоминай. Но я сам виноват, — не стоило привлекать к себе столько внимания. Хотя, если бы он написал метлой в воздухе мое имя, я бы точно оценил, — Гарри задумчиво посасывал травинку.
— Вот видишь! Да он просто высокомерная сволочь. — Уизли, нагнувшись, подобрал плоский камень и прицелился в корягу рядом с берегом.
— Не начинай снова. Чего ты хочешь этим добиться?
— Чтобы ты перестал думать об этом хорьке. По-твоему, я слепой? Не замечаю, как ты на него смотришь? — камень глухо стукнул о дерево.
— Ревнуешь, Ронни? — вскинул подбородок Поттер.
Рон опустил голову, и светлая челка скрыла выражение глаз. Пауза была долгой. И она сказала куда больше, чем Гарри хотел знать.
— Ну вот, и ты тоже… Смотри мне в глаза, слышишь! Он никогда не смотрит мне в глаза… — закончил гриффиндорец почти шепотом.
— Не надо больше о нем, — попросил Рон тихо.
— Но ты сам…
— Забудь. Поступай, как знаешь.
Отвернувшись, он медленно побрел прочь. Гарри растерянно смотрел другу вслед. Догнать? Но тогда Рон повалит его в траву, не совладав со своим желанием. А о том, что будет дальше, ему даже думать не хотелось. Вот если бы это был Драко…
Он прижал бы его к земле и целовал, целовал… В глаза, в губы, в шею, — куда придется. Лег бы на него сверху…
Гарри почувствовал, как снова возбуждается от этих фантазий. Ну кто виноват, что из всех парней и девчонок его больше всего привлекает Малфой? Видимо, у него и впрямь с головой что-то не в порядке…
* * *
Рон лежал на склоне холма и смотрел на заходящее солнце. Оранжевый закат медленно стекал в озеро, и оно мутнело, теряя чистоту цвета. Сухие стебли перед глазами раскачивались от ветра.
Еще вчера они носились по холмам наперегонки, а потом падали в траву, запыхавшиеся, счастливые. На висках у Гарри блестели капельки пота, а грудь часто вздымалась. Его полуоткрытые губы были так близко… Но Рон не смел. Он откидывался на спину, чтобы не смотреть, и закрывал глаза. А Гарри дразнил друга, щекоча его травинкой по лицу.
Как он мог допустить, чтобы дело зашло так далеко? Ведь Поттер теперь, если не ходит за ним тенью, то сидит в библиотеке — в библиотеке, мать твою! и читает книжки с рецептами приворотных зелий. Квиддич совсем забросил… думает, если он даст Малфою выиграть, то взамен получит его благосклонность. Наивный.
* * *
Гарри стоял у окна, прижавшись лбом к стеклу, и смотрел, как тренируется команда Слизерина. Это было его любимое занятие. Поттер раздобыл у близнецов Зеркало Влюбленных, соврав, что его попросила та чокнутая китаянка с Рэйвенкло. На вид оно было как пустая рама от портрета. Но если сосредоточиться на объекте своей привязанности, но на картине появлялось изображение. Так можно было наблюдать, чем занимается твой любимый. Вот сейчас, например, Драко, недовольно хмурясь, приглаживал волосы, растрепавшиеся от ветра.
Он искренне не понимал, почему многие считают Малфоя некрасивым. Серые глаза очень выразительны на бледном лице. А извилина неярких губ лишь подчеркивает их чувственность. Гарри готов был поклясться, что Драко очень отзывчив к прикосновениям — иначе бы он не страшился их так.
Да, он никого не подпускает к себе; но может, дело в его ранимости? Он слишком боится показаться смешным, потому и осыпает других насмешками. Может быть. А может, Рон прав, и он напрасно тратит время. Теплый клубок змей внутри снова зашевелился.
Иногда ему казалось, что это ненависть — жгучая, он которой запекаются губы. Но потом наступала ночь, и вся логика слетала ненужной шелухой. Зарываясь лицом в подушку, мокрую от слез, он в сотый раз шептал: ялюблютебядракодракодрако. Рука комкала простынь, а в горле клокотали проклятия и благословения.
* * *
Гарри сидел в библиотеке — они с Роном готовились к контрольной по арифмантике. На Гермиону нечего было надеяться; ее «слишком плотное» расписание не оставляло времени для подсказок. Он встал на колени, чтобы достать книгу с нижней полки. Рон опустился рядом и ласково потерся щекой о его плечо. Затем рука рыжего вкрадчиво обняла Поттера за талию.
Он замер и весь напрягся, кожей чувствуя разгоряченное дыхание друга.
— Рон, не наглей.
— Я чуть-чуть… — прошептал Рон, крепче сжимая его в объятиях. Вдыхая запах Гарри, он сходил с ума от нежности и желания. Секунды томительно плавились, стекая минутами…
И тут Гарри, склонив голову к плечу, отбросил волосы назад. Этот жест, полный невысказанной досады, был таким соблазнительным… Он просто не мог устоять. Склонившись над другом, Рон стал жадно целовать смуглую шею.
Но Поттер мягко отстранился и отвел его руки от себя.
— Рон, не надо.
— Почему? — спросил Уизли шепотом, — голос его уже не слушался.
— Потому что я не могу дать тебе то, что ты хочешь. Погоди, дай мне сказать. Рон, мы или друзья, или… не общаемся никак, — нахмурившись, закончил он.
Повисла долгая пауза. Когда рыжий поднял голову, в его взгляде была глухая тоска.
— Гарри, я… не понимаю.
— Тебе объяснить? Представь, что у тебя бы был я, и кто-то предложил… такое.
Рон грустно улыбнулся:
— Ясно, Гарри. Хороший пример.
— Послушай, иногда я специально вел себя так, чтобы вызвать… подобные эмоции. Но с тобой…
— Знаю, — перебил его Уизли, — ты ничего не делал. Я сам.
— Ну да… это все из-за моей красоты неописуемой? — скривился Поттер.
Рон не нашелся, что ответить. Он не знал, красив ли Гарри. Знал только, что хочет его целовать.
— Пойми, ты любишь не меня, а того безупречного героя в ореоле славы. По сути, ты ничего обо мне не знаешь… — Гарри говорил с таким пылом. Наверное, ему казалось, что если он будет достаточно убедителен, то Рон его разлюбит.
А рыжий все смотрел и смотрел в зеленые глаза как травинки на солнце яркие яркие... Но там не было ни тени понимания или сочувствия, — только убежденность в своей правоте.
Когда у Гарри иссяк запас аргументов, он замолчал. Рон невидящим взглядом смотрел на кусты шиповника под окном. Тяжело вздохнув, Поттер уткнулся лбом в свою ладонь. На душе у него скребли кошки.
* * *
«Рон, ты очень симпатичный. Правда. Но мне нравится другой человек».
Так он сказал тогда. Но прошло два месяца, и, кажется, Гарри успокоился. Он больше не торчит у того проклятого окна, снова стал весел и разговорчив. Может, забыл Малфоя?
Спускаясь к озеру, рыжий краем глаза заметил, что у деревьев кто-то есть. Черт… а он как раз о нем думал.
— Гарри! Что ты здесь де… — Рон осекся, увидев их вместе. Поттер стоял на коленях — встрепанные волосы, распухшие от поцелуев губы, безумный взгляд… Светлая голова лежала на его плече. Прислонившись к дубу, Уизли зажмурился. Руки сами собой сжались в кулаки. Гарри и этот… но он сам виноват. Слишком долго ходил вокруг да около.
Неожиданная слабость заставила его сползти вниз по стволу дерева. Рон сидел корточках, сжимая руками виски, а эти двое смотрели на него: Гарри с недоумением и досадой, которую тщетно пытался скрыть, а Малфой… он глядел куда-то сквозь него. И тогда Рон понял, и опустил голову на грудь.
…Как бы сильно ты не желал кого-то, сколько бы ночей не спал, грезя о нем — все это не имеет значения. Потому что любовь — это возможность выбора; так кто виноват, что выбрали не тебя? И не важно, какими достоинствами ты обладаешь; тот, другой, все равно будет лучше. Потому что красота — в глазах смотрящего.
* * *
Замок давно погрузился во тьму. Одно за другим погасли окошки. Лунный свет широким мазком лег на треснутые половицы.
Чуткий слух Рона уловил возню со стороны друга. Но он лежал на спине, боясь обнаружить, что не спит. Если Гарри захочет, то позовет сам. Когда рыжий уже начал засыпать, он вдруг услышал:
— Рон?
Уизли вскочил на постели; сердце колотилось как сумасшедшее. Полог отдернулся, и вихрастая голова просунулась внутрь.
— Я тебя не разбудил?
Рон мог только помотать головой.
Присев на краешек кровати, Гарри в смущении ерошил рукой волосы.
— Рон… слушай, ты наверняка меня пошлешь…, — он запнулся.
— В чем дело, Гарри? — хрипло прошептал Рон. — Говори.
— Да понимаешь, Малфой… он меня бросил. А я… все время думаю о нем.
Рон зажмурился.
Но тут ладонь друга накрыла его руку.
— Обними меня, Рон. Пожалуйста.
Закусив губу, Гарри умоляюще смотрел на него. В первый момент Рон подумал, что бредит. Нет, не может быть.
Но Поттер неверно истолковал его молчание. Опустив голову, он глухо проговорил:
— Рон, прости. Вечно я думаю только о себе.
Но рыжий уже не слушал. Откинувшись на локти, он прошептал:
— Поттер, иди сюда, скотина. Я тебя хочу.
Улыбаясь, как чеширский кот, Гарри стал медленно стягивать футболку. Рон задохнулся; кровь прихлынула к щекам. Он уже не понимал, сон это или явь. Но тут горячее тело придавило его к постели, и все, что он мог, это выгибаться и стонать. Гарри, похотливо гладя парня внизу, другой рукой зажимал ему рот.
Наутро Поттер был хмур и молчалив. Проходя мимо слизеринского стола, он неожиданно обнял его за талию, притянув ближе. Рон замер; дыхание сбилось, а ноги вдруг стали ватными. Но момент истек, и рука соскользнула вниз. Они шли дальше, и рыжий не замечал, что кинжал малфоевского взгляда торчит у него между лопаток.
Vova
