Под светом луны

Дэниэл Райли потянулся, зевнул, показав ровный ряд не совсем белоснежных зубов, и откинулся на спинку стула, залихватски закинув ноги на стол. Старый, немного потрепанный стул под ним чуть скрипнул, возражая такому небрежному с собой обращению, но молодой мужчина ничуть этим не озаботился. Не сегодня. Густые, песочного цвета волосы спадали ему на лоб и казались немного взъерошенными, придавая ему мальчишеское выражение лица. Курносый нос был усыпан веснушками, что тоже не добавляло его облику солидности. Взяв со стола свежий вечерний выпуск газеты, он раскрыл спортивный раздел и углубился в чтение.

К сожалению, долго наслаждаться тишиной, покоем и статьей ему не дали, едва он дошел до середины страницы, как на улице за окном раздался какой-то непонятный шум, напоминающий грохот пустого железного контейнера для мусора, в который кинули что-то тяжелое. Несколько секунд он прислушивался — не померещился ли ему этот звук. Вздохнув, мужчина отложил газету. Надо было идти.

Встав, Дэн предусмотрительно нацепил на пояс резиновую дубинку и фонарь, до этого лежавшие в верхнем ящике стола. Скорее всего, это была очередная шутка тех молокососов, которые слонялись без дела по округе, они несколько раз уже выкидывали нечто подобное, но, как человек осторожный, он решил, что дубинка лишней не будет. Поправив на себе темно синюю форму охранника и нацепив кепку, он открыл дверь маленькой будки, которая значилась его кабинетом, и вышел в прохладную весеннюю ночь.

Он не любил ночь. Еще ребенком он со страхом ожидал того часа, когда останется в комнате один, прислушиваясь к шорохам, уверенный, что в каждом из углов его поджидают монстры, только и ждущие того момента, когда он закроет глаза. Но детство давно прошло, а страх остался. Он всегда стеснялся этого и старался никому не показывать, насколько боится, полагая, что взрослому человеку бояться темноты не только стыдно, но даже предосудительно. Именно поэтому сегодня, когда Пит, его сменщик, заболел и попросил прикрыть его в ночном дежурстве, Дэн согласился. А еще, это был неплохая возможность посмотреть, чего он стоит.

Звук, который он слышал ранее, повторился и мужчина, освещая дорогу перед собой фонарем, двинулся к тому месту, откуда он доносился. Как он и предполагал, источником шума были полупустые мусорные контейнеры. В начале он осмотрел их издали, стараясь понять, есть там кто-нибудь еще или нет. Казалось, что все было в порядке, никаких темных силуэтов или какого либо другого присутствия людей. И все же Дэну было не по себе, ему казалось что оттуда, из темноты за ним кто-то следит.

Это только воображение, всего лишь мое воображение… — говорил он себе, пытаясь успокоится. Но получалось не очень, сейчас он думал, что лучше бы он тут кого-то обнаружил, чем стоять так, гадая, что же это был за шум.

Стоило ему об этом подумать, как звук повторился, но на этот раз он был другим, казалось, что кто-то проводит железной палкой по металлу… или даже несколькими железными палками… Внутри у Дэниэла все похолодело. Ему хотелось крикнуть: “Кто тут?” Но он очень боялся, что кто-то отзовется.

Внезапно, ему показалось что там, рядом с контейнерами, что-то движется. Он не мог объяснить почему, он даже не слышал ничьих шагов, лишь свое прерывистое от страха дыхание. И в то же время он был уверен, что там действительно что-то было, ему казалось, что темнота там как-то... меняется, но, стоило навести туда фонарь, как все пропадало, перед ним были самые обычные железные баки…

Желание подходить к мусорке ближе у него не возникало. Если там что-то было, то даже несколько шагов могли приблизить его к смерти, а умирать Дэн совсем не хотел, ему еще и двадцать пять не исполнилось, он так и не женился, да что там, у него и постоянной девушки-то не было… Почему-то, на ум приходили все эти дурацкие голливудские ужастики, когда в начале фильма обязательно кого-нибудь убивают. Просто так, для того, чтобы создать у зрителей нужное настроение. И обычно этими несчастными оказываются неудачники, оказавшиеся не в том месте и не в то время…

Наверное, было бы более благоразумным вызвать полицию, но что он мог им сказать? Что ему показалось, что кто-то лазит в мусорке? И к их приезду, если они, конечно, решат приехать, там никого не будет? Его же засмеют… Воображение услужливо дорисовало картинку, особенно выразительным было презрительное выражение на лице приехавших копов… Нет, никого вызывать он не будет!

Собрав остатки храбрости, он двинулся было к контейнерам, но тут свет от фонаря стал тускнеть, пока совсем не погас. Дэн вздрогнул. Теперь, находясь почти в полной темноте, парень уже не чувствовал себя хоть сколько-нибудь храбрым. И плевать ему было на презрение полицейских…

Тут он увидел, как от баков отделилась какая-то тень, направляясь прямо к нему. Черт… Чем меньше становилось расстояние, там больше Дэн понимал, что приближавшийся был не совсем человеком, точнее, совсем не человеком… Он стал пятиться, но чудовище быстро настигло его, не дав сделать и пяти шагов. В начале он даже не мог кричать, так быстро все происходило.

— Пожалуйста…

Дэн не знал, к кому обращается, то ли к монстру, то ли к кому-то другому, кто смог бы защитить его. Чудовище прыгнуло, повалив его на землю. Оно уже касалось его, это было прикосновение чего-то сильного, холодного, волосатого… В лицо ударил неприятный запах, и Дэн увидел перед собой огромную пасть с мощными челюстями и целый ряд острых блестящих в свете полной луны клыков. Огромные, полные ненависти глаза смотрели прямо на него.

Из груди Дэниэла Райли вырвался крик, непрерывный вопль ужаса и отчаяния…

А потом была тишина.

Как всплывает алый щит над морем,

Дни и сны, изжитые давно.

Он бежал, почти не чувствуя под собой лап от усталости. Незнакомые запахи будоражили кровь, заставляя почти забывать о причине бегства. Воздух, казалось, состоял из миллиона мельчайших оттенков ароматов, многие из которых были донельзя аппетитны, а некоторые его просто пугали, так как он не мог разобрать их источника. Свет от проезжающих мимо машин слепил глаза, а от протяжных звуков сирен закладывало уши. Он был полностью дезориентирован и потерян.

Все вокруг казалось незнакомым и враждебным.

А еще он был зол. Зол на тех, кто бежал сейчас следом, преследуя его, словно он был их дичью, добычей! И он ничего не мог с этим поделать. Если бы их было меньше, то, они не осмелились бы, но, к его сожалению преследователей было достаточно, чтобы он, знающий свои силы, не смог бы с ними справится.

Он зарычал от обиды и раздирающей его изнутри жажды. Правая передняя лапа болела, поэтому он даже не мог от них убежать, а сил становилось все меньше и меньше. Прятаться было негде.

А они все не отрывались от него, что-то кричали друг другу и прохожим, разбегавшимся в разные стороны. Он пытался петлять между деревьев, бежать как можно более непредсказуемо, но они просчитывали каждое движение, всегда оставаясь на хвосте. И он уже чувствовал, что очень скоро силы покинут его окончательно, и тогда…

Нет, он не хотел думать о том, что будет тогда.

Наконец, он оказался на почти безлюдной улице, она была большой, и, почему-то казалась знакомой. Он остановился. Впереди, перегораживая ему, выход стояло несколько человек, с какими-то, по запаху железными, палками в руках. Оглянувшись, он увидел, что сзади уже подбегают его запыхавшиеся преследователи. Выхода не было.

Внезапно ветер донес до него запах. Знакомый. Он точно знал его, только не мог понять откуда. Дом. Он знал этот дом… даже был тут когда-то... наверное…

Мысли путались в голове. Он слышал, что люди опять что-то кричат друг другу, потом какой-то щелчок, резкий запах пороха, и что-то с силой вошло в асфальт как раз рядом с ним. Он зарычал на них, оскалившись. Это заставило полицейских на несколько секунд опешить, что ему и было нужно.

Разбежавшись, он, под звук выстрелов, влетел в окно дома, не замечая, как осколки стекла режут шкуру.

А в это время снаружи одиннадцать полицейских с удивлением и не пониманием оглядывали пустой квартал.

— Ты видел, куда он подевался? — спросил лейтенант Гаррисон, у своего напарника. Тот лишь покачал головой.

Только что на их глазах огромный волк просто взял и испарился. Они ни слышали никаких криков или чего-то другого, лишь звон стекла, но во всех домах окна были целы.

— Чертовщина, какая-то, — он сплюнул от досады на асфальт.

Затрещала рация. Но, прежде чем взять её и доложить начальнику о том, что они упустили волка, загрызшего сторожа на одном из заводов, он посмотрел на небо, туда, где в окружении миллиардов звезд царила луна. Полнолуние. Нет, все-таки его родители были правы, полнолуние всегда несет с собой несчастье.

* * *

Молодой парень, лет двадцати отроду, ворочался в кровати, пытаясь уснуть. Он лег в четвертом часу, думая, что сразу же заснет, но не тут-то было. Белоснежная простынь была сбита и сейчас большая её половина лежала на полу, как и одна из подушек, а одеяло бесформенной кучей валялось где-то у него в ногах. И все же сон к нему упорно не шел. В голове роились десятки мыслей, которые, как он ни старался, никуда не исчезали. И чем больше Гарри старался от них избавиться, тем сильнее думал. Замкнутый круг. В раздражении ему казалось, что в комнате слишком жарко, но, стоило только открыть окно, как ему стало холодно. А еще было тиканье часов. И шум за окном. И мысли…

Сегодня все было против него. День как всегда пролетел незаметно, правда, вспоминать было не о чем, как и вчера, он почти все время просидел в доме, пытаясь расчистить царящий в нем беспорядок. Но надолго его энтузиазма не хватило и дело ограничилось лишь тем, что он наскоро вытер пыль в комнатах на первом этаже и немного переставил мебель в гостиной, остальную же часть дня он бесцельно бродил по пустому особняку, уверяя себя, что завтра он обязательно сделает больше.

И так всю неделю, что он жил здесь. На самом деле, переезд в этот дом он откладывал очень долго, пока, в одно из утр не увидел на своем пороге Гермиону и Рона, заявивших, что сегодня он переезжает и точка. Возмущаться Гарри не стал и уже к обеду все вещи, коих было немного, были собраны, а ужинали друзья уже в этом доме.

Вот так он и переехал. В начале ему казалось, что жить тут он не сможет, слишком тяжелы были воспоминания, связанные с этим домом. Но почти сразу же его опасения развеялись. Он, сам не ожидая этого, впервые за прошедшее время почувствовал себя спокойным и умиротворенным. Единственное что его до сих пор смущало, так это то, что этот дом слишком велик для одного человека. И по вечерам Гарри все острее ощущал свое одиночество.

Можно ли быть одиноким, в окружении друзей? Как оказалось можно. Как можно и не спать, зевая и клюя носом. Иногда он сам себя не понимал.

И тут снизу раздался резкий звук бьющегося стекла. Гарри вскочил, привычным жестом, мгновенно вытаскивая из-под подушки палочку. За время войны он привык действовать стремительно, иначе не смог бы выжить.

Неужели опять? Неужели кто-то из Упивающихся, оставшихся на свободе, решил ему отомстить? В том, что шум действительно был, Гарри не сомневался. Галлюцинаций у него не было никогда, и он был абсолютно уверен в том, что слышал. Постаравшись идти как можно тише, он вышел из комнаты.

В коридоре было темно, а включить свет было нельзя, этим бы он только выдал предполагаемому врагу свое присутствие. Все время, пока он шел, Гарри прислушивался к любым звукам, но ни шагов, ни человеческой речи он так и не различил, во всем доме царила полнейшая тишина. И это не нравилось ему больше всего.

Спускаясь по лестнице, он почувствовал, что стало заметно холоднее. Куда идти точно, он не знал, но решил, что начнет с гостиной, поскольку это было самое большое помещение на этом этаже. И, едва открыв дверь, понял, что не ошибся. Большое окно напротив было разбито, а осколки стекла были разбросаны по всему полу, и из него вздымая легкую занавеску, врывался в комнату холодный ночной ветер.

Гарри поежился и, быстро оглядевшись по сторонам и не заметив ничего опасного, подошел к окну, решив посмотреть, что творится снаружи. Возможно, в доме никого и не было, а окно было разбито камнем или заклинанием. Но, подойдя ближе, увидел, что на полу и на осколках какие-то темные капли. Опустившись на колени, Гарри потрогал их. Теплые. Поднеся руку ближе к лицу, он понял, что это было. Кровь!

В эту самую секунду что-то с рычанием прыгнуло ему на спину, уронив прямо в груду битого стекла. Гарри быстро перевернулся, собираясь защититься, и нападавший, воспользовавшись этим, запрыгнул на него вновь, но на этот раз он просто встал на нем, упираясь передними лапами в грудь, все сильнее вдавливая спиной в осколки.

Это был оборотень.

Гарри понял это сразу, едва взгляну на размеры тела и на глаза, которые были по-человечьи умными. Волки были совсем другими, меньше, да и окрас у них отличался, у оборотней он был куда темнее.

И все же оборотень не нападал, а просто придавливал его к полу и, рычал, едва Гарри пытался пошевелиться. Это было странно, обычно эти темные существа никогда не играют с едой как кошки, они предпочитают сразу схватить свою добычу, а уже потом разбираться, кто и что это было. Именно поэтому выживших после встречи с ними совсем мало, единицы, которые впоследствии сами становятся оборотнями.

Гарри судорожно вздохнул, представив себе такую перспективу. Становится оборотнем ему совсем не хотелось. Но умирать не хотелось еще больше.

Все то время, пока парень размышлял о своей участи, зверь настороженно разглядывал его. Гарри почему-то казалось, что тот и сам удивлен такому повороту событий и не знает что делать. Но это было странно, обычно, оборотни никогда не раздумывали о том кусать или не кусать. Ремус рассказывал ему, что даже после принятия зелья, которое теперь, после войны, можно было купить в больнице Святого Мунго, при наличии справки о том, что ты действительно оборотень, так вот, даже тогда он не размышляет как человек, им управляют инстинкты.

Гарри попытался направить на оборотня палочку, но тот, заметив это, сразу же зарычал, обнажив клыки. Парень чувствовал, как осколки впиваются ему в спину, оставляя на коже кровавые полосы. Он надеялся, что больших ран не будет, потому что, почуяв кровь, оборотень может стать неуправляемым, а тогда ему точно с ним не справится.

И тут Гарри почувствовал, что на его живот упало что-то теплое. Еще раз и еще… Он опустил взгляд и увидел, как на его коже алеют несколько кровавых пятен. Очевидно, проникновение в дом не далось оборотню легко. А еще зверь тяжело дышал, будто бы недавно пробежал несколько километров, и его розовый язык был высунут. Не то, чтобы Гарри было его жаль, но…

А зверь все не нападал. Может, он чего-то ждет? Но чего?

Прошло еще несколько минут, но ситуация не менялась. Мышцы рук и ног постепенно стали затекать и ныть, доставляя Гарри еще большее неудобство. Он смотрел на морду оборотня, отмечая на ней несколько заметных шрамов, полученных, скорее всего в драке.

Вот только ему все еще было непонятно, что этот оборотень делает у него в гостиной. И как он проник сюда, ведь охранные заклятия все еще действовали. Если бы он хотел его убить, то давно сделал бы это. Но и от себя он его не отпускает. Внезапно Гарри подумал, а почему бы не поговорить с этим незваным гостем. Вряд ли от этого станет хуже. Прочистив горло, он, все же немного охрипшим голосом, прошептал:

— Привет.

Хотя голос его был совсем не угрожающим, оборотень зарычал. Но, все же, Гарри решил продолжить.

— Не бойся, я ничего не хочу тебе сделать, — он старался говорить как можно ласковей. На этот раз оборотень не рычал, но и никак не выдал, понимает ли человеческую речь. Надо было что-то придумать, чтобы выяснить это.

— Ты меня понимаешь? — наконец, не придумав ничего лучше, спросил он. Ответом на это было довольно нетерпеливое рычание. Ну да, конечно, он же не мог мне ответить…

— Если ты меня понимаешь, то прорычи… ну, два раза, а если нет, то ну тогда можешь просто рычать, — не слишком уверенно говорил Гарри, все это звучало слишком уж глупо.

Но внезапно Гарри почувствовал, как по крупному телу зверя пошла дрожь, как при лихорадке. Он стал дышать тяжелее и чуть поскуливать. Воспользовавшись этим, парень с силой оттолкнул от себя оборотня, и тут же вскочил, быстро отбежав в другой конец комнаты. Оттуда он смотрел, как дрожь становится все сильнее, а этот звук… Казалось, что сам воздух сгущался, было трудно дышать, хотя в окно по-прежнему проникал свежий воздух.

С каждой секундой становилось все хуже и хуже, сейчас, оборотень даже не скулил, а выл, от сковывающей его боли. Гарри же все еще стоял в стороне, не понимая, что происходит и, боясь подойти ближе. Шкура на звере лопалась и из-под нее, словно из кокона стала показываться светлая, явно человеческая кожа. Гарри не мог больше выносить этого, даже смотреть было больно. Подойдя, он медленно опустился на колени, всего в шаге от происходящего.

Морда у оборотня все еще оставалась волчьей, но в то же время Гарри видел тут какое-то несоответствие. Глаза. Сейчас на него смотрели человеческие глаза, наполненные невообразимой мукой, тоской и… сожалением. Он осторожно дотронулся до шерсти. Она была очень жесткая на ощупь и вся покрыта какой-то слизью, выделяющейся из тех мест, где происходили разрывы. Он не знал что это такое, и должно ли все происходить именно так, он никогда не говорил с Люпином об этом, а в книгах подобные моменты и вовсе опускались. Гарри не знал, можно ли было сделать хоть что-то, чтобы уменьшить страдание, ведь на оборотней многие заклинания совсем не действуют. Все, что он мог делать, это ждать.

Он видел, как вздувались и опадали мышцы, рвались сухожилия и ломались кости, а потом срастались вновь. Шерсти становилось все меньше и меньше, а весь пол был покрыт этой странной слизью. Гарри не знал, сколько все это продолжалось, но вот рядом с ним уже лежал не волк, а человек.

И тут Гарри замер, он узнал его. На полу, явно без сознания, с все еще заметными следами страданий на изможденном лице лежал Билл Уизли.

А за окном можно было видеть, как первые солнечные лучи играют на все еще мрачных после ночи тучах. Начиналось утро.

Звук льющейся воды, доносившейся из ванной, сейчас казался Гарри чем-то нереальным. Наверное, он все еще не мог придти в себя после ночного происшествия, потому что потрясение, которое он испытал, было, мягко говоря, большим. Он все еще не знал, как к этому относиться. И что с этим делать. Все было слишком сложным. И после проведенной без сна ночи мозг просто отказывался анализировать ситуацию и искать хоть какие-то способы её разрешения. Да и он сомневался, была ли потребность что-то анализировать вообще. Возможно, все это было просто не его делом. То есть, это ночное проникновение в его дом, с разбиванием окна и угрозой здоровью как умственному, так и физическому, давало ли все это ему право вмешиваться в жизнь Билла?

Да… Нет… Он не знал.

— Не мог бы ты одолжить мне полотенце? — его размышления были прерваны голосом самого Билла, уже не заглушенным шумом воды. В начале Гарри даже не понял, о чем тот просил. Полотенце? Какое? За… Ах да, полотенце… Призвав его с помощью заклинания Ассио, Гарри несколько мгновений беспомощно вертел его в руках, думая о том, каким образом осуществить передачу. Заходить в ванную он стеснялся. И дело было не в том, что это казалось ему ненормальным, все-таки в школьные годы они с однокурсниками пользовались одной душевой комнатой, но, во-первых, это было несколько лет назад, и с тех пор он уже успел от этого отвыкнуть, а, во-вторых, Билл его однокурсником не был. Наконец, он нашел оптимальный для себя вариант.

Зажмурившись, он открыл дверь и спиной вперед вошел в комнату, расположение он помнил прекрасно, ему всего-то и оставалось, что сделать несколько шагов и положить полотенце на край ванны… Ой! Внезапно его рука уперлась во что-то твердое и мокрое… Вспыхнув, Гарри моментально выпустил свою ношу из рук и выскочил из ванны.

Это было безумно глупым и детским поступком. Черт. Наверное, так могла бы поступить несовершеннолетняя степенная девственница, но ведь он таковой точно не являлся, так почему? Гарри и сам не мог понять причину. Черт! Он ведь даже ничего не увидел.

Тем временем дверь открылась, и в комнату вошел Билл Уизли собственной персоной. Его рыжие волосы все еще были мокрыми после душа и сейчас струились по спине, заканчиваясь чуть ниже лопаток, они были довольно длинными для парня. Несколько капель воды медленно стекали по груди, но Гарри смотрел не на них, его вниманием завладели несколько бордовых рубцов, на месте которых еще совсем недавно кровоточили порезы. Полотенце же сейчас было обернуто вокруг его бедер.

Гарри опять чуть покраснел, но надеялся, что в полутьме комнаты это было не заметно. Билл же, поймав его взгляд, сказал:

— Быстро заживают, да?

— Что? — непонимающе переспросил он, отводя взгляд, уставиться на грудь другого парня, наверное, со стороны это выглядело не слишком приличным.

— Порезы. Стекло было на редкость прочным, вот я и поранился. Ты не знаешь, при его производстве использовали серебро?

— Нет, не знаю, они тут уже были, я не спрашивал, — пробормотал Гарри.

— А, ну да, понятно, — Билл чуть усмехнулся, — тебе ведь оно не опасно.

Почему-то эта усмешка показалась Гарри напускной и, хотя Билл говорил с ним, казалось, что последняя реплика была предназначена ему самому. Странно. Раньше он никогда не видел Билла таким, он всегда казался Гарри более открытым человеком, то есть, раньше все его чувства прочно отпечатывались на его лице. Сейчас же все было иначе, а, возможно, всегда было иначе, просто ему самому не хотелось заглядывать глубже, чем хотел показывать старший сын семейства Уизли. Возможно.

Поистине, сегодняшняя ночь была полна открытий. Неприятных открытий.

Заметив, что Гарри отвлекся, Билл тоже стал разглядывать его из-под полуопущенных ресниц. Сам же парень не знал, куда себя деть, он не очень любил, когда на него так пристально смотрели, сразу начинал чувствовать себя неуютно, мухой, под увеличительным стеклом. Такой крошечной мухой, под большим-большим стеклом…

— Я пойду приму душ, пожалуй, — как можно более спокойно сказал Гарри. На самом деле он сбегал, потому что всего этого было слишком много, чтобы он мог ясно думать. Слишком много для такого короткого промежутка времени. Но, едва он, облегченно вздохнув, попытался проскользнуть мимо все еще стоящего Билла к двери, как тот, положил руку на его плече. От прикосновения Гарри вздрогнул и резко повернул голову. Но взгляд Билла был устремлен на его спину.

— Ну-ка, ну-ка, — прошептал он, поворачивая Гарри спиной к себе. Но, едва он до неё дотронулся, как Гарри почувствовал резкую боль и тут же вскрикнул:

— Ауч, осторожней!

За всеми этими переживаниями он совсем забыл о порезах, которые, лишь чуть саднили, пока их никто не трогал. Но, как выяснилось, при прикосновении боль становилась дикой. И между тем Билл, кажется, не был намерен прекращать это делать.

— Хватит! — Гарри отскочил от него, непонимающе смотря на, как он думал, изверга. — Само заживет.

Но Билл лишь хмуро посмотрел на него:

— Не заживет, нам несколько мелких осколков застряли, их надо вытащить.

Осколков? Но… должно быть это когда он упал, а может после… Черт. Это было совсем не хорошо.

— Как ты их вообще видишь, в такой-то темноте, — наконец, все еще недоверчиво спросил он.

Билл нахмурился еще сильнее и без всякого выражения произнес:

— Не забыл кто я?

Нет. Не забыл. Хотя, хотелось бы. Гарри не стал этого произносить, но, кажется, Билл все понял без слов.

— Так что тебе придется потерпеть, идем, — и, не слушая возражений, Билл заставил его лечь на кровать, а сам, сев рядом стал бережно ощупывать порезы. И хотя его прикосновения были ласковыми, все-таки боль они причиняли. Но Гарри лишь морщился, и немного вздрагивал.

— Долго еще? — проворчал Гарри.

— Терпи, — строго, словно маленькому ребенку, сказал Билл, не прекращая своего занятия. — Так, вот еще один и еще… много же ты их насобирал.

— Не своими стараниями, — не удержался от ответа Гарри и тут же пожалел об этом.

— Да, не своими, — в голосе Билла впервые за эту ночь послышалась горечь, и он в который раз устыдился своих слов.

— Прости…

— Нет, ты прав. Это я виноват, не знаю, как вообще такое получилось, — Билл умолк. — Волшебный мир точно не простил бы мне этого — Великий Гарри Поттер был убит сошедшим с ума оборотнем! А что, звучит! Скитер бы точно понравилось.

— Великий и Ужасный, тогда уж, — поправил его Гарри.

— Ужасный?

— Ну да, мы с ней, в смысле со Скитер, никогда друг друга не жаловали, помню, в последних её статьях уже начали появляться намеки на то, что у Мальчиком-Который-Выжил не все в порядке с головой.

Билл хмыкнул:

— Нет, думаю, она бы пела тебе посмертные дифирамбы, люди любят слезливые истории, они хорошо продаются, а деньги для всех журналистов важнее личной неприязни.

— Может быть, — согласился Гарри и, подумав, добавил. — Хороший у нас разговор.

— Да, очень, — согласился Билл и встал с кровати. — Ну, вот и все, готово.

Быстро… За разговором, он даже не успел заметить, как его спина была очищена от осколков, которые теперь в небольшом количестве лежали на прикроватной тумбе. Поднявшись, Гарри увидел, что Билл немного недоверчиво смотрит на свои руки, на пальцы, на которых виднелись несколько красных разводов. Заметив, что на него смотрят, Билл быстро вытер руку о край полотенца.

— Ну, я пойду мыться, хорошо — он и сам не знал, зачем спрашивает.

— Иди, это же твой дом, — пожав плечами, равнодушно ответил Билл.

Да, мой, конечно… Значит, он может спокойно идти мыться. И не думать об этом разговоре, о своем поведении, о… да много еще о чем. Неизвестно зачем кивнув, он поспешно зашел в ванную, оставшись, наконец, наедине с собой. Надо сказать, что сама эта комната была довольно старой, но сохранила остатки былой роскоши и великолепия. Хотя это и не была одна из хозяйских спален, когда-то кто-то из бывших владельцев выложил немалую сумму на её переоборудование. Светлый, цвета какао, кафель на стенах, и темнее на несколько тонов на полу. Белоснежная ванная, довольно большая по размеру, так, что улечься в ней мог бы и двухметровый человек совсем не испытывая при этом неудобства. Вот только сантехническое оборудование уже было старым, проржавевшим, и издававшем при открытии крана шум, схожий со звуками, издаваемыми Косолапом, котом Гермионы, в брачный период. Он прекрасно помнил, как он вместе с Роном много раз предлагали Гермионе что-нибудь с ним сделать, или хотя бы найти бедному животному подружку, но та была непреклонна, заявляя, что её любимец сам прекрасно справится с этим делом.

Гарри закрыл дырку и пустил воду, дожидаясь, пока та набежит. Конечно, сейчас было бы намного быстрее и проще помыться под душем, но он не любил это делать, считая, что в этом нет никакого удовольствия, он и так большую часть жизни был лишен этой возможности, поэтому, ничто не могло заставить его сейчас изменить это приятной привычке.

Как только вода набежала, он залез в ванну и тут же поморщился — от горячей воды царапины моментально защипало. Но он знал, что промыть их все равно было необходимо, туда могла попасть какая-то грязь, из-за чего, в последствии, ранки могли загноиться.

Помывшись, Гарри вытерся и надел пижамные штаны, он никогда не носил рубашку, ему казалось, что она жутко неудобная и лишь мешает, сковывая движения. Возвращаться в комнату не хотелось… Обозвав себя трусом, парень открыл дверь и вышел, но, к его облегчению, Билл уже спал, свернувшись на кровати и подложив под подушку одну из рук.

Это выглядело довольно мило, если не сказать идиллически, и все же было одно “но”. Билл Уизли спал на его, Гарри, кровати. Следовательно, самому парню идти было некуда. Да и не хотелось. Это была его комната и его кровать, все-таки. Решение он принял почти моментально.

Зевнув, Гарри лег на другой край кровати, накрылся одеялом, закрыл глаза и мгновенно уснул, не замечая, как солнечные лучи весело прыгают по подушке, и по лицам обоих юношей.

* * *

Просыпаться было непросто, казалось, что голова раскололась на несколько кусков, мысли разбегались, едва он пытался хоть на чем-то сосредоточится, а открывать глаза совсем не хотелось. Посмотрев на часы Гарри, не поверил своим глазам. Одиннадцать. Он спал едва ли четыре часа, что казалось ему крайне маленьким сроком. Вторым фактом, который он осознал, было то, что Билла на кровати не было. Но тут он услышал шум, доносившийся из ванной, и понял, где тот сейчас находится.

Гарри попытался вновь закрыть глаза, но заснуть снова не получилось, сон будто бы играл с ним в прятки, исчезая, едва парень пытался к нему приблизится. Делать было нечего, надо было вставать, просто так лежать в кровати он уже не мог. Но стоило пошевелиться, как он почувствовал резкую боль, спина буквально горела огнем. Черт. Он не думал, что из-за нескольких царапин может быть так больно…

Медленно поднявшись, он как можно спокойнее направился вниз, стараясь делать минимум движений, поскольку каждое из них давало о себе знать.

— Вот так всегда, — раздраженно думал Гарри, — моя жизнь это сплошное приключение, и ни капли спокойной мирной жизни…

Хотелось кофе. Ароматного черного кофе, горького, без молока и сахара, которые лишь мешали наслаждаться истинным вкусом напитка. Он пристрастился к нему сравнительно недавно, но теперь не мог обойтись без кофе на завтрак, обед и ужин. Гермиона утверждала, что это очень вредно, пить его так много, но Гарри уже не мог от него отказаться, это было одной из его любимых вредных привычек.

Чайник на кухне вскипел быстро, и уже через пару минут он держал в руке чашку с ароматным напитком, наполняя кухню запахом свежесвареного кофе. Правда, сам кофе был растворимым и куплен в ближайшем маггловском магазинчике. Конечно, молотый кофе, приготовленный по всем правилам, был вкуснее, но варить его Гарри так и не научился, поэтому, кофемолка вместе с кофеваркой так и стояли в одном из кухонных шкафчиков, забытые и брошенные.

Гарри сделал глоток и на секунду забыл обо всем, о боли в спине, о том, что вскоре предстоит вновь встретится с Биллом, о сонливости. Это было прекрасно. И тут до него донесся стук. Кто-то быстро и с явным нетерпением стучал в его дверь. Чертыхнувшись, а это было еще одной его вредной привычкой, Гарри пошел открывать дверь, с сожалением оставляя кружку с нежно любимым напитком на кухне.

Обнаружив на пороге своего лучшего друга, Рона Уизли, Гарри был совсем не удивлен. Увидеть этот дом могли лишь избранные люди, которых после войны осталось совсем немного, так что незваных гостей у него никогда не было. Сейчас, конечно, такая защита была не то чтобы необходимостью, скорее перестраховкой, кто знает, сколько еще последователей Волдеморта не было обнаружено. Ну и это хорошо оберегало его покой от всяких коммивояжеров, постоянно ходивших по домам и предлагавших всяческий совершенно ненужный хлам.

Но вот внешний вид Рона оставлял желать лучшего. Мантия помята, огненно рыжие волосы всклокочены, а под глазами залегли круги. На лице же было написано беспокойство. У Гарри пересохло во рту. Он сразу понял, что-то случилось…

Войдя в дом, Рон, обойдясь без всяческих приветствий, сразу перешел к делу:

— Гарри, ты должен мне помочь!

— Конечно, — без раздумий сказал ему парень. Он бы и сам предложил помощь. — Что случилось?

Рон помрачнел, заставляя Гарри думать о худшем, и медленно проговорил:

— Билл пропал.

Пропал? Но как же, ведь он находиться тут! Что происходит? Знает ли Рон, что Билл оборотень? И кто еще в курсе? Как… — мысли проносились в голове Гарри, и он уже не знал, как ему следует на это реагировать.

— Ты мне поможешь его найти? — повторил свой вопрос Рон. Гарри уже хотел ответить, что знает, где находиться его брат, но тут появился и сам виновник произошедшего.

— Зачем меня искать? Вот он я, — обескураживающе улыбаясь, ответил Билл, стоявший в этот момент на нижней ступеньке лестницы. Он был одет в одежду Гарри, мантия на нем была расстегнута, из-под неё выглядывала белая рубашка и черные брюки. И хотя Билл был немного крупнее Гарри, сильно это заметно не было.

Рон резко обернулся. По сменяющимся выражениям на его лице можно было читать и его чувства. Удивление, недоверчивость, радость, злость…

— Как ты мог?! — спустя пару секунд накинулся он на брата, — Мы всю ночь не спали, не знали, что думать, а ты…

Младший Уизли буквально захлебывался от злости, а на лице его старшего брата была написана явная растерянность. Однако Гарри ему почему-то не поверил, слишком уж напряженно он держался, для полного неведения, и парню казалось, что тот прекрасно знает, что там происходило. Знает, но, отчего-то молчит. Молчал и сам Гарри, слушая, как Рон высказывает все, что думает.

— Как ты мог, — уже устало повторился он. — Флер в ужасе, ты не представляешь, что было, когда она вошла в твою квартиру и обнаружила там лишь перевернутую вверх дном квартиру, выбитое окно… Она думала, что тебя похитили. А потом еще это сообщение о бесчинствующем оборотне…

На этот раз Билл и вправду выглядел раскаянным. Но в чем, что там произошло? И что там за сообщение об бесчинствующих оборотнях?

— Пойдем, — тихо сказал Билл брату. — Гарри, надеюсь, ты нас извинишь?

— Конечно, — парень кивнул, все еще думая о другом.

Когда оба Уизли уже направлялись к двери, Рон спросил о том, что, видимо, лишь сейчас пришло ему в голову, но этот вопрос был самым каверзным.

— А почему ты тут? — спросил он у брата — И где был всю ночь?

— Тут и был, — быстро ответил Билл.

— А почему? — в умение допытываться с Роном могла поспорить лишь Гермиона.

Гарри решил не вмешиваться, он не хотел врать лучшему другу, а сказать правду не мог потому, что правда могла бы повредить Биллу. Поэтому пусть сам Билл и выбирает, как ему быть.

— Мы вчера ходили в бар, — не моргнув глазом, ответил тот. — Я немного перепил, поэтому Гарри отвел меня к себе, чтобы не оставлять одного.

— Перепил? Ты? — на лице Рона было написано недоумение.

— Да я.

— Это из-за… — Рон не договорил.

— Да, именно из-за, — подтвердил его догадку Билл, хотя сам Гарри так и не понял что это за “из-за”. Ну и хорошо, одной тайны ему вполне хватало.

— А почему вы меня не взяли? — немного обиженно спросил Рон у Гарри. На этот раз отвечать надо было именно ему, да так чтобы не соврать…

— Тебя бы Гермиона не отпустила, — наконец, нашелся он. Это была правда, это знал как сам Рон, так и все остальные их друзья и знакомые.

— Ладно, приятель, приходи к нам, и мама все спрашивала, почему ты теперь не заходишь, — прощаясь Рон, когда они уже вышли за дверь. Гарри почувствовал легкий укол совести, он действительно в последние несколько месяцев не был в Норе, постоянно откладывая этот визит на потом…

— Пока, Гарри, — просто сказал Билл.

Закрыв за ними дверь, Гарри вернулся на кухню и глотнул кофе, он уже остыл и его вкус показался ужасным. Нет ничего хуже холодного кофе… Заварив еще одну чашку, он в задумчивости сел за стол. Все его мысли были посвящены Биллу.

Примерно до полудня Гарри без дела слонялся по дому. Делать ничего не хотелось, сонливость уже прошла, а придумать, чем бы занять это время он так и не смог. Уборку в расчет он не брал, лишь поставил на место перевернутые стулья в гостиной, да поправил сбившийся ковер.

Наконец, он вновь оказался на кухне, где, к его удивлению, уже ждала Хедвига. На столе, рядом с совой, лежала свернутая газета. „Ежедневный пророк“, мгновенно узнал он.

Газеты Гарри не читал уже давно, потому что устал от постоянного пережевывания его победы над Вольдемортом, восхваления министра, и прочих раздутых новостей. Вдобавок, его раздражало видеть собственную физиономию на первой полосе рядом с очередной сенсационной новостью, которая, как очень часто бывало, касалась его весьма посредственно. Казалось, журналистам просто нравилось упоминать его имя, а с толком или без, это уже было делом десятым. А уж желтая пресса разошлась вовсю, каждый день появлялись новые сведения о нем, с каждым разом все более отвратительные.

В начале Гарри злился, но потом понял, что ничего тут сделать не может, поэтому просто перестал читать газеты, которые большей частью использовал как топливо для камина. Поэтому он не мог не удивиться, увидев на столе “Ежедневный пророк”.

— Ну-ка, девочка, что ты мне принесла, — Гарри задумчиво погладил сову, а та довольно щелкнула клювом.

Это была первая газета, которую он взял в руки за последние несколько месяцев. Но, вопреки его ожиданиям статьи были посвящены не ему, хотя и его имя там тоже упоминалось. И как он мог пропустить такое?

* * *

Дикий волк напал на человека.

Сегодня ночью, в одном из промышленных районов Лондона, одичавший волк-людоед вновь совершил нападение. На этот раз его жертвой стал тридцативосьмилетний сторож, Дэниэл Райли. Полиция, тут же оцепила весь район, но так и не смогла поймать животное. Случаи нападения волков на людей крайне редки, особенно в крупных городах, поэтому эти нападения стали беспрецедентными по своей сути, а так же по жестокости, с которой были совершены. В департаменте полиции отказались пока что давать какие-либо комментарии, но из независимых источников стало известно, что…

Грехем отшвырнул от себя газету. И тут то же самое. Во всех этих газетенках только и говорилось что об этом нападении. А еще, во многих статьях проскальзывали неприкрытые намеки на полную некомпетентность правоохранительных органов, которые даже волка поймать не могут. И, что самое обидное, они были правы. Начальство было совсем недовольно. Упустить какое-то животное! Это же курам на смех.

Грэхем поморщился, вспоминая, каким дураком себя чувствовал, когда докладывал капитану о том, что они упустили волка. Упустили опасное животное в городе, где живет несколько миллионов человек, где каждый день матери гуляют в парках с детьми, где…

Дьявол.

А всё их объяснение заключалось в том, что волк просто-напросто растворился в ночи. И больше его никто не видел. Ни одному патрулю, что сейчас дежурили на городских улицах, не попадалось ничего, что указывало бы на его присутствие. Ничего.

Грэхем взъерошил свои волосы, в нетерпении стуча пальцами по клавиатуре. В наказание его, как старшего в группе, засадили за бумажную работу. Сейчас он должен был пересматривать списки всех возможных владельцев этого волка, не мог же тот сам придти в город? Не мог. Значит, до этого волк содержался в каком-то частном зверинце или, может, цирке. Эдакая опасная зверушка… Люди иногда сами не понимают, что делают, они, наверняка даже и не подумали о том, что эта зверушка запросто может сорваться с цепи и вцепиться вам в горло. Как произошло с тем бедным охранником.

От воспоминаний об увиденном Грэхем нахмурился еще больше. Он, работающий в полиции уже более восьми лет, еще не видел настолько обезображенных тел.

Поэтому, его желание поймать и, даже лучше, сразу пристрелить волка, было как никогда сильным. А еще, это дело было неплохим способом добиться повышения, ускользающего от него вот уже второй год.

* * *

Оборотень нападает на маггла!

Сегодня ночью, в одном из маггловских районов вновь было совершено нападение на маггла. Совершивший это оборотень скрылся. Сейчас аврорат прилагает все возможные усилия по его поимке, но пока никаких следов не обнаружено. За последние три месяца это уже третий случай нападения, которые, похоже, становятся довольно опасной тенденцией. Неизвестно, что послужило причиной, возможно, что это следствие рассмотрения Визенгамотом нового законопроекта об ужесточении существующего порядка проживания оборотней среди обычных волшебников. Напомним, что законы были смягчены после выступления Гарри Поттера на одном из заседаний полтора года назад...

Гарри отложил еще пахнущую типографской краской газету. Сопоставить два факта было совсем несложной задачей, с которой он справился почти моментально. Во-первых, был Билл Уизли, врывающийся в его дом в виде оборотня, во-вторых, было нападение волка…

— Вот, держи, — перед ним появилась чашка с черным напитком, а кофейный аромат приятно защекотал ноздри, — Только осторожней, он еще горячий.

Сама Гермиона, а это была именно она, села напротив, за широкий стол из светлого дерева. Одета молодая женщина была по-домашнему, в юбку и просторную кофту, на ногах мягкие темно-синие тапочки. Волосы были убраны назад, открывая овал лица с красиво вылепленными скулами и четко очерченными губами, а так же с орехового цвета глазами, сейчас испытывающее разглядывавшими его самого.

— Спасибо, — поблагодарил её Гарри, отведя взгляд и наблюдая, как при малейшем покачивании кофе плещется о стенки кружки. Это было неинтересно, но сейчас, прежде чем начать разговор, ему надо было собраться с мыслями.

— Не за что, — ответила она, как всегда мягко, будто разговаривала с ребенком. Он всегда удивлялся, почему у них с Роном еще нет детей, Гермиона была бы замечательной матерью, да и Рон, он уверен, любил бы своих детей до безумия. И все же детей не было, а Гарри не спрашивал, почему.

Сделав глоток, он поморщился. Это было горячим, горьким, но это было не кофе…

— Что это? — спросил Гарри, наконец, проглотив.

— Кофе, что же еще, — беззаботно ответила его подруга.

— Гермиона…

— Ну, ладно-ладно, это кофезаменитель, — неохотно призналась она. — Это почти то же самое, что и настоящий кофе, только без кофеина. И совсем не вредит твоему организму.

— Не вредит, конечно, потому что пить такую гадость невозможно, — тут же ответил Гарри, отодвигая от себя чашку.

— Ты пьешь слишком много кофе, — Гермиона строго посмотрела на него. — Если не хочешь пить кофезаменитель, то тогда, хотя бы, не пей его так много.

Гарри скорчил кислую мину, подобные разговоры велись уже не один раз с тех пор, как Гермиона узнала о его страсти к этому напитку. В ход шли все средства, от медицинских учебников, в которых говорилось, что кофеин вреден для сердца, до простых уговоров. Но, как бы упорна она не была, пока что особого прогресса не было, Гарри не собирался отказываться от своих привычек.

— И вообще, пить тебе надо меньше, — наставительно заключила Гермиона.

— Что? — непонимающе переспросил он.

— Да-да, Гарри Джеймс Поттер, я слышала, что вы учинили с Биллом, — от укоризненного взгляда подруги Гарри делалось не по себе. Интересно, она его специально отрабатывала или это дар природы? Но, представить её часами крутящуюся перед зеркалом оказалось невозможным. Нет, все же второе…

— Просто как дети малые, что один, что второй, то…

Гермиона любила читать нотации. Гарри за время учебы уже настолько к ним привык, что сейчас даже почти и не обращал внимания на ворчливый тон подруги. Вместо этого он внимательно осматривал кухню, в которой они сейчас сидели. Кухня была новой. Не новая, в смысле, недавно купленная, а она была приобретена уже полгода назад, а новая, в смысле, ею совсем не пользовались, или делали это крайне редко. Да так и было. Гермиона не любила и не умела готовить, пожалуй, это было единственным, чему она не смогла научиться. Рон готовил лучше, но делать это совершенно не любил, поэтому чаще всего молодая семья перебивалась тем, что покупала продукты в ресторане, а дома их попросту разогревали.

— А что случилось с Биллом? — решившись, спросил Гарри. Гермиона как-то по-особенному внимательно посмотрела на него, видимо, она не ожидала такого вопроса.

— Не знаю, — голос её звучал доверительно. — Значит ты тоже?

— Что тоже? — не понял Гарри. Может, она знает, что он оборотень? Или догадывается. Гермиона всегда была очень умной. И самой внимательной из них всех.

— Заметил, что с ним что-то случилось, — пояснила девушка, и Гарри немного расстроено вздохнул. Сейчас ему бы как никогда хотелось, чтобы ей было все известно.

— Да, заметил, — подтвердил Гарри. — Так ты не знаешь, что произошло?

— Нет. Никто не знает. Во время войны, когда свадьбу перенесли, было не до вопросов, сам знаешь, то лето было очень трудным. А потом все как-то забылось, улеглось, и все же было заметно, что между ними все как-то не так. Я несколько раз заставала Флер у миссис Уизли, та была вся заплаканная, жаловалась ей, что Билл замкнулся в себе, что она его почти не видит, у него каждый раз находятся какие-то дела. А недавно…

— Что недавно?

Гермиона испытующе посмотрела на него.

— Нет, хватит, я и так веду себя как сплетница, все остальное касается только Билла и Флер.

Гарри выглядел разочарованным. Как всегда, его подруга решила поступить по-своему. И теперь он даже не мог попытаться убедить её продолжить разговор, иначе она бы сразу заподозрила что-то неладное.

— Как дела у тебя на работе? — перевел он разговор в другую плоскость, более безопасную.

— О, замечательно, мне удалось убедить Министра в том, что сотрудничество с некоторыми маггловскими органами может пойти нам на пользу. Я имею в виду продолжительное сотрудничество, к примеру, в деле этого оборотня, — она кивком указала на газету.

— Аврорат его так и не поймал?

— Нет. Никто так и не смог вычислить, кто это был. Разумеется, пока паники удается избегать, но еще немного и люди начнут возмущаться, а сейчас нам этого совсем не надо. Рон всю ночь провел на дежурстве, а потом, когда ему сообщили о том, что в квартире Билла видели оборотня…

— Да уж, — Гарри не знал, что еще можно сказать.

— Хорошо, что Билл был с тобой, это такая удача, — Гермиона слабо улыбнулась. — Не знаю, пережила бы миссис Уизли еще и смерть своего ребенка…

* * *

Аппарировать к дому, в котором жил Билл, Гарри не стал. На улице была прекрасная весенняя погода, солнце игриво прыгало по окнам домов и затемненным стеклам проезжавших мимо машин, зеленые газоны сейчас казались еще зеленее, а на деревьях уже стали распускаться почки. Настроение у него было странным, наверное, потому, что, чем больше он думал о произошедшем, тем более плохим становилось предчувствие. Конечно, он не считал себя великим предсказателем, но уже заметил, что своей интуиции вполне может доверять.

А еще, он так и не понял, что случилось между Флер и Биллом, почему-то сейчас их возможное расставание очень его волновало. Хотя какое ему до этого дело, ведь Билл всего лишь старший брат его лучшего друга, так? Они и общались-то редко, в основном по делам Ордена. Знакомые и только. Но сейчас он чувствовал, что это уже не так, не совсем так. И это было необычным.

Что между ними произошло? Гермиона решила не посвящать его во все подробности, отговорившись общими фразами, хотя Гарри мог бы поспорить, знает она куда больше. И все же, было не совсем понятно, почему они так и не поженились. Тогда, после шестого курса у Гарри было много других тем для размышления, поэтому он не обратил на перенос свадьбы большого внимания. Сейчас же даже немного жалел об этом.

Дом, в котором располагалась квартира Билла, был старым, но опрятным и ухоженным. Это был двухэтажный особнячок, который смотрелся не совсем уместно среди окружавших его пятиэтажек, как будто случайно занесенный сюда из прошлого столетия. Гарри он понравился.

Стоя перед дверью, он несколько минут не решался позвонить в звонок. Что он скажет? Извини, Билл, а это случайно не ты вчера загрыз того сторожа? Даже представить это было глупостью. Но… а вдруг это действительно он? Гарри помнил, что вчерашним вечером он выглядел довольно потрепанным, что если это оттого, что за ним охотились авроры?

Нет. Это не он. Это не мог быть Билл. Просто не мог.

И все же в глубине души Гарри не был так в этом уверен.

Наконец, вздохнув, Гарри быстро, чтобы не передумать, поднял руку и нажал на черную кнопку звонка, тот тут же отозвался дребезжащим звуком, чем-то напомнившим ему звонок будильника.

Десять… Двадцать… Тридцать…

Секунды тянулись медленно, словно время специально остановило свой бег, стараясь помучить его как можно больше. А дверь все не открывалась. Может, Билла нет дома? Он даже и не подумал об этой возможности. Ну да, может, он сейчас мирится с Флер. Почему-то эта мысль была ему неприятной.

Он уже развернулся, собираясь уйти, как вдруг, под легкий щелчок замка, дверь открылась. На пороге, невозмутимо взирая на него, стоял Билл. Гарри застыл, не зная с чего начать разговор. Билл же несколько секунд разглядывал его, потом отошел, освобождая проем и, с еле заметной улыбкой на губах, сказал:

— Заходи.

Гарри не заставил его повторять дважды.

Войдя, он с нескрываемым любопытством оглядывался по сторонам, ему было очень интересно, как живет Билл. Квартира была не очень большой, узкий коридор, по сторонам которого располагалось несколько дверей, был тусклым, отчего обои казались не светло-бежевыми, а серыми и унылыми.

Потоптавшись у дверей и уже устав созерцать эти стены, Гарри посмотрел на Билла и немного неловко начал:

— Извини, что я без приглашения.

— Ничего, — парень пожал плечами. — Пойдем на кухню. Я бы пригласил тебя в гостиную, но там не совсем прибрано, извини, я не успел закончить уборку.

Не совсем прибрано — это было довольно мягким описанием того, что творилось сейчас в гостиной. Мебель была перевернута, от одного из стульев отодраны ножки, занавески валялись на полу, разорванные чьими-то когтями, такие же следы были и на обоях. Гарри невольно попятился. Тот, кто сделал все это, был в ярости.

Билл, видимо предвидя такую реакцию, обернулся, пытливо посмотрев на него. Гарри ответил на его взгляд, и несколько минут они смотрели друг другу в глаза. На языке у Гарри вертелся лишь один вопрос: “Это был ты”?

— Нет, это не моих рук дело, — ответил Билл, будто бы прочитав его мысли. Гарри кивнул, отмечая для себя этот факт.

Нет, кажется, с каждым новым известием все становилось все более запутанным. И более интересным. Он не мог не признаться себе в том, что все происходящее будоражило его кровь. Прошел уже год, как он участвовал хоть в чем-то опасном или странном и ему немного недоставало того чувства. Совсем чуть-чуть.

Кухня, в отличие от гостиной, была в порядке. Едва они вошли туда, Билл произнес:

— Я так и думал, что ты придешь. Я бы и сам, наверное, решил выяснить, что же со мной случилось, как и все остальные, впрочем…

— Они за тебя беспокоятся, — перебил его Гарри.

— Знаю, — Билл посмотрел на него каким-то пустым взглядом.

— Значит, ты не собираешься сообщить им о своей… болезни?

— Нет. И прошу тебя тоже не делать этого, — голос Билла звучал просительно.

— Но почему?

— Это мой выбор, я сам справлюсь со всем, мне не нужно их вмешательство, — ответ прозвучал немного резко.

Билл замолчал и, отвернувшись, начал переставлять тарелки в мойке, видимо, пытаясь успокоиться. Гарри несколько секунд следил за этим действом, потом спросил:

— А как же Флер? Ей ты тоже ничего не скажешь?

Не известно, что ответил бы Билл, но в этот момент в окно кухни под звон разлетевшегося стекла влетел какой-то предмет, упав прямо на обеденный стол. Осторожно, что бы не порезаться, Гарри, находившийся ближе всего, поднял предмет оказавшийся камнем, с обернутым вокруг него листком. Отвязав веревку, он увидел, что листков было два, две вырезки их маггловской и магической газеты. В одном говорилось о нападении волка, в другом, о нападении оборотня… Билл буквально выхватил их из рук Гарри и, быстро прочитав, отбросил в сторону. Его лицо стало бледным и напуганным.

Выйдя из квартиры, Гарри был все еще изумлен. Этот неожиданный камень, то, что Билл оборотень, нападения, все это складывалось в какую-то немыслимую головоломку, которую он просто обязан был разгадать. Было совершенно понятно, что все эти события как-то связаны между собой, осталось только понять как. Сам Билл отвечать на этот вопрос не хотел.

Едва отойдя от шока, тот просто выставил его за дверь, сославшись на срочные дела и усталость. Гарри был совершенно уверен в том, что никаких дел не было, но он счел более разумным все же уйти, перенеся разговор на потом. А за это время он постарается побольше выяснить об этих нападениях.

Аппарировав домой, он увидел, что на кухне его уже дожидаются две знакомые совы, одну из которых он узнал сразу. Сычик. Естественно он сразу отгадал отправителя.

Гарри,

Твоя Гермиона.

Записка была короткой, но емкой. Потому что об этом ужине он действительно забыл, точнее, помнил, но планировал “забыть”. Это, конечно, было не совсем красиво, но идти туда он не хотел еще больше. И причина тому была всего одна — Джинни.

Младшая сестра друга, его девушка. Бывшая девушка. С которой он не виделся вот уже почти полтора года. И которую, как все считали, он безжалостно бросил. Ну, может и не безжалостно, но бросил все же он. И это было правдой, потому что расставание произошло именно по его инициативе. Вот только не всегда голые факты могут описать действительность, потому что она скорее складывается из нюансов и противоречий, а так же их чувств, которые описанию поддаются с трудом.

И все же теперь от приглашения было не отвертеться, тем более он не хотел обижать миссис Уизли, которая всегда относилась к нему как к сыну. Вздохнув, Гарри погладил сычика и тот, радостно ухнув, вылетел в окно. Теперь его внимание было отдано второй, незнакомой сове, а так же письму, которое она принесла.

* * *

В кафе было многолюдно, многочисленные работники министерства, а так же простые волшебники, разговаривали, смеялись, обменивались последними новостями и сплетнями. Сейчас, находясь в толпе Гарри, казалось, что его не замечают, каждый был занят своим делом, официанты обслуживали столики, а посетители спешили поскорее перекусить, чтобы вернуться к своим делам. И все же, он иногда ловил на себе чьи-то взгляды, но старался не обращать на них внимание.

— Привет, дружище! — с этим, несколько басовитым возгласом к нему за столик подсел Дин Томас, его бывший сокурсник, тоже гриффиндорец. Сейчас он выглядел намного взрослее, чем тогда. Пшеничные волосы аккуратно причесаны, одет он был в форменную одежду Авроров, вот только манеры у него остались почти те же, такие же непринужденные.

— Привет, форма тебе идет, — Гарри улыбнулся. Он помнил, как Дин перед выпуском радовался, когда ему пришел ответ их аврорат о том, что его берут в ученики. Тогда многие из них пошли в авроры, как ребята шутили — кроме этого они ничего и не умели. Это было, разумеется, не так, просто все настолько привыкли к сражениям, что представить себя на какой-то другой работе было уже трудно. Помимо Дина, аврорами стали так же несколько членов АД, Рон, и, как ни странно, Парвати.

— Знаю, — улыбнулся тот в ответ. — Тебе бы тоже пошла.

Гарри покачал головой.

— Нет, я уже говорил, что и так слишком много навоевался, а быть аврором, это почти что тоже.

— Нет, ты что, мы почти ничего и не делаем сейчас, так, арестуем какую-нибудь старую ведьму за незаконно сваренный любовный напиток, или разбираемся в семейных ссорах, где жена превратила своего мужа в жабу. Рутина.

Во время этого монолога он успел сделать заказ одной из официанток, получить его и даже начать жевать, поэтому последнее слово Гарри даже с трудом удалось разобрать.

— И все же это не моё, — вежливо повторил Гарри.

— Я так рад, что мы снова встретились, всех наших распределили по разным группам, так что я и наших-то почти не видел. Представь, я думал что все знаю, но в первый же день мне доказали что не знаю я ничего. Ты не хочешь? — в заключение этой тирады он протянул Гарри одну палочку картофеля фри.

— Нет, спасибо, — отказался он.

— Ну, как хочешь, — интонации, с которыми он это произнес, очевидно, должны были дать понять Гарри, что он много теряет. — А сам-то ты как?

— Нормально. Живу. Привожу дом в порядок, подметаю, вытираю пыль…

— Сам? А домовой эльф?— удивился Дин.

— Не хочу, чтобы в моем доме копошился кто-то посторонний, — честно ответил Гарри. — Да и не очень-то я им доверяю.

— Не доверяешь? — чуть нахмурившись, спросил Дин. — Гм, странно, они очень преданны и удобны.

Гарри в очередной раз поразился тому, что Дин говорил о домовиках как о неодушевленных предметах. Так же, как к ним относились и большинство волшебников. Наверное, даже к животным они относились лучше, тех все же считали одушевленными существами, домовики же были в лучшем случае предметами быта. Рабами. В этом магическое сообщество так и не покинула средневековье, если не времена Мерлина, когда рабство было вполне законным.

— Не для меня, — коротко ответил ему Гарри.

— Ладно, дружище, не будем об этом, я все же надеюсь, что ты не будешь читать мне лекцию о правах домовых эльфов? — Дин хитро прищурился.

— А что, это идея, — подержал его игру Гарри. — Возьму у Гермионы ей старые брошюрки, буду ездить по стране с просветительской миссией, даже транспаранты нарисую.

— Какие?

— Ну, что-то вроде: “Долой несправедливое угнетение” или… — Гарри постарался придумать что-то еще, но Дин его перебил.

— Не получится.

— Почему? — деланно удивился Гарри.

— Боюсь, что все это будет расценено как призыв к восстанию, а у нас теперь с этим строго, — шепотом ответил Дин. — Нам придется тебя поймать и арестовать…

— Арестовать? Меня? Героя магического мира? Не посмеете!

В этом месте оба друга не выдержали и рассмеялись.

— Значит, у тебя все хорошо? — отсмеявшись, спросил Дин, наконец, закончив свой обед и пододвигая поближе к себе чашку с чаем.

Гарри на это раз лишь кивнул, для убедительности сопроводив действие улыбкой. Потом он осторожно поинтересовался:

— А как там у тебя на работе?

— Завал, — Дин преувеличено тяжело вздохнул. — Сейчас все выясняем с этим оборотнем, ну, ты, наверное, читал в газетах.

— Читал, — подтвердил Гарри. — Совсем ничего о нём не знаете?

— Нет, даже зацепок никаких, будто бы сквозь землю проваливается, гад. Между нами, мы проверили уже всех зарегистрированных оборотней и ничего, чисто. И следов совершенно никаких, он нас на посмешище выставляет, исчезает прямо из-под носа.

Гарри им, конечно, сочувствовал, но почему-то не до конца, в глубине души он был немного рад что, если убийцей был все же Билл, того не поймали.

— А что сами оборотни, вы у них не спрашивали?

— Спрашивали, разумеется, — даже немного обиженно ответил аврор, — но ты и сам знаешь, как они любят с нами разговаривать. Да и своих не выдают, знают, чем это грозит.

Гарри тоже знал. В этом случае закон был неумолим: даже попытка нападения на кого-либо каралась для оборотней пожизненным заключением в Азкабане, в случае же, если это нападение заканчивалось укусом или смертью, то преступника ожидал поцелуй дементора.

— Да, трудно вам придется, — посочувствовал он.

— Эээм… Да, — ответил Дин и осторожно начал. — Вот поэтому-то я и пригласил тебя сегодня.

— Ну, я с этим делом никак не связан, — быстро ответил Гарри, не понимая, к чему клонит его старый приятель.

— Знаю, конечно, не связан, просто нам бы очень пригодилась твоя помощь, — не таясь сказал Дин, смотря ему прямо в глаза. Эта правда не очень-то обрадовала Гарри, он и сам не знал почему, но, казалось что то, что скажен Дин дальше ему точно не понравится.

— И в чем я должен вам помочь? — осторожно осведомился он.

— Это касается этого дела, с нападениями…

— Это я уже понял, — перебил его Гарри. — Но я не аврор, ловить его не моя работа.

— Ловить? — Дин делано рассмеялся, — Нет, мне… нам нужно не это.

— А что же тогда?

— Мы хотели бы, чтобы ты поговорил с оборотнями, — просто ответил аврор.

— Я? — удивился Гарри.

— Да, ты. Еще после войны ты заслужил у них большое уважение, когда смягчил законы, позволив им жить на свободе, а не в клетках.

— Не я менял эти законы, — Гарри чуть нахмурился, — Это сделал Визингамот, не я.

— Да брось, дружище, все знают, что это произошло после твоей запоминающейся речи, никто просто не захотел спорить с Победителем Темного Лорда.

Гарри и сам это знал, но все же не любил это признавать, сейчас же делать это не хотелось в особенности.

— Возможно, — неохотно сказал он. — И все же, шпионить я не буду.

— Шпионить тебя никто и не просит! — Дин тяжело вздохнул, подбирая слова. — Помощь действительно нужна, с нами, аврорами, никто говорить не будет, а нам очень нужна информация. Срочно. Гибнут люди и, если…

— Я понял, — мрачно заметил Гарри. — Не зачем было упомянать про жертвы.

— Я… я не хотел на тебя давить.

— Хотел, — спокойно возразил ему Гарри.

— Да, хотел, — пошел на попятную Дин. — Но это действительно необходимо.

— Понимаю, — ответил ему Гарри, раздумывая о ситуации. Он не ожидал от этого разговора такого поворота. Ему совсем не улыбалось выспрашивать информацию у оборотней, дорверявших ему, чтобы передать это аврорам. И все же он знал, что, если он это не сделает, преступник может остаться на свободе и из-за него, Гарри, кто-то погибнет. Нет, Дин определенно знал на какие точки надавить.

-Так ты поможешь? — повторил свой вопрос Дин.

— Я… мне надо еще подумать, — сказал Гарри, уже предугадывая, какой даст ответ.

— Хорошо, — Дин поднялся из-за столика, явно собираясь уходить. — Спасибо, что выслушал и пришел, я действительно скучал.

— Да не за что, — пожал плечами Гарри. Он тоже встал и, посмотрев на счет, достал из кармана несколько сиклей.

— Знаешь, может, встретимся завтра вечером, сходим куда-нибудь? — предложил Дин.

Гарри замялся, не зная, что ответить, после такого тяжелого разговора переход был слишком резким. Предложение было заманчивым, выбраться куда-то ему совсем бы не повредило, да и Дин был совсем неплохой компанией…

— Конечно, — он улыбнулся, подумав о том, что, возможно, совершает ошибку. Особенно его настораживала какая-то плотоядная улыбка друга, а так же несколько странный взгляд, которым тот окинул Гарри.

Каждый человек подобен луне, чью обратную сторону никто не видит.

Неспешно скользя между деревьев, он шел по опушке леса, расположенной вблизи деревни. Но живущие в ней людишки совсем не интересовали его, единственное, на что они годились — это стать чьей-то пищей. Не его. Сегодня он был не голоден. И все же, их запах не мог оставить его равнодушным, такой манящий и хорошо уловимый в воздухе, смешанный с запахами деревьев, травы и людской пищи, так по-варварски приготовленной на огне. Он не любил огонь. И не понимал, зачем портить вкус пищи, поджаривая её. Кому может нравиться есть головешки? Зачем портить вкус сырого, еще теплого и наполненного кровью мяса?

Он помотал головой, словно собака, стряхивающая с себя воду. И так же, по-собачьи, принюхался. Во всех его движениях было что-то нечеловеческое, походка была странной, переваливающейся, словно бы рассчитанной не на две, а на четыре ноги. Он был по-своему грациозен. И насторожен. Поступь была настолько плавной и легкой, что ни одна ветка не хрустнула под ногами.

Он втянул воздух еще раз; ноздри его, довольно широкие, если не сказать — большие, раздувались с каждым разом все быстрее и нетерпеливее. Словно у легавой, почуявшей добычу. Потом он сорвался с места и быстро побежал в сторону от деревни, туда, где поблескивали огни одиноко стоявшего дома.

* * *

— Гарри, а вот и ты, наконец, мой мальчик! — не успел парень опомниться, как был заключен в крепкие объятия миссис Уизли.

Родовое гнездо семейства Уизли, носившее довольно необычное название “Нора”, осталось в точности таким, каким Гарри его и помнил. Красная, слегка выгоревшая черепица на крыше, из которой, словно из именинного пирога, торчало пять каминных труб-свечек, расположенных в абсолютной асимметричности, из одной из которых валил густой дым, и крыльцо со скрипучим полом, встречающее каждого входившего глухим старым ворчанием.

— Ну, входи, входи, не стой на пороге, — поторопила его миссис Уизли, заметив, что тот замешкался. Забрав у него из рук небольшой сверток, она бережно положила его на столик и, казалось, тут же забыла об этом, увлекшись рассматриванием гостя. Наконец, она укоризненно заключила: — Как ты похудел! Гарри, дорогой, тебе надо лучше питаться. Ну да ничего, сегодня я приготовила замечательное филе индейки с грибным соусом, тебе должно понравиться!

— Мне понравится все, что вы приготовите, — улыбнулся он, тут же вспоминая замечательные пироги и прочие сладости, которые она присылала ему на день рождение и Рождество.

Миссис Уизли мягко рассмеялась, отчего на её пухлых щеках появились две замечательные ямочки, сделавшие её лет на пять моложе; глаза довольно заблестели. И все же, Гарри видел, что она постарела. В рыжих волосах явственно проглядывала седина, а в уголках глаз и губ виднелась сеточка морщин. Правда, как ему показалось, их стало немного меньше, чем раньше. Несмотря на все, что ей пришлось пережить, она казалась все такой же живой и веселой, как раньше. Да и желания позаботиться о других у неё совсем не убавилось.

— Ох, извини, мне пора на кухню, не могу надолго отлучаться, а ты не стесняйся, проходи, все в гостиной накрывают на стол, — чуть обеспокоено сказала она и быстро удалилась. Гарри и не стеснялся, скорее, был в нерешительности. Встречаться с прошлым в лице Джинни ему не хотелось. Но стоять в прихожей было глупо, поэтому он, вздохнув, направился в гостиную.

Все принадлежавшие к клану Уизли действительно были там, стол уже был накрыт, и сейчас они развлекались тем, что развлекались, наблюдая за близнецами, которые в лицах представляли какую-то сценку, произошедшую в их магазине. Его появление осталось незамеченным, так как все внимание сейчас было приковано к этим двум лицедеям, а те были полностью увлечены своим представлением.

— И вот, выхожу я, и она, эта дамочка, начинает таращиться на нас с Фредом, будто бы мы только что ей живого Волдеморта показали, а потом ни с того ни с сего валится в обморок… — при этом Джордж изобразил, как эта дородная женщина, заломив руки, падает на пол.

— Мы, конечно же, произносим Энервейт, но как только она открывает глаза, тут же начинает визжать, и снова отключается, — закончил за все еще изображающего глубокий обморок Джорджа Фред.

— Весело там у вас, — сказал Гарри, решивший заявить о своем присутствии, и, разумеется, взгляды всех присутствующих тут же устремились в его сторону. Даже Джордж, комично открыв сначала один, а потом второй глаз, медленно поднялся с пола, чем вызвал еще несколько смешков со стороны родственников.

— Очень, — подтвердил он. — Наверное, скоро мы будем брать деньги даже за сам вход в наш магазин, как ты считаешь, а, брат?

— Да, надо будет над этим подумать, — сделал притворно задумчивое лицо Фред и обратился к Гарри. — Спасибо за наводку, приятель, только извини, если что — процентов от выручки не обещаем.

— Вы еще запатентуйте это, — весело посоветовала им Гермиона. Ответом же ей послужили недоуменные взгляды всех присутствующих, не имеющих ни малейшего понятия, что же такое это самое “запатентуйте”. Наконец, все они сошлись на том, что это, наверняка, какое-нибудь очень сложное и мало кому известное заклинание.

Тут Гарри почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Было неуютно, неприятно, за все эти годы он так и не смог избавиться от детского желания скрыться от всех этих постоянных подглядываний и перешептываний за спиной. Но, благодаря выработанной привычке он сразу определил, откуда ведется наблюдение и, повернувшись, тут же увидел, как Джинни, устроившаяся на потертом диване, быстро отвела взгляд. Выглядела она хорошо, пожалуй, Гарри даже мог сказать, что она похорошела. Но никаких чувств к ней у него не было. Сейчас она была для него лишь сестрой Рона, не больше.

Рядом с ней, справа, сидел незнакомый Гарри парень, но, по тому, как были переплетены их пальцы, а также по тем собственническим взглядам, что неизвестный бросал на девушку, он догадался, что отношения у них довольно близки. Вот и хорошо. Ему хотелось, чтобы Джинни была счастлива.

— Эй, Гарри, что ты застрял как неродной, — заявил Рон, похлопывая по свободному месту рядом с собой. — Иди сюда.

В задумчивости парень плюхнулся на диван и друг тут же стал засыпать его вопросами, на которые он почти автоматически отвечал. Исподволь он умудрялся следить за Джинни и Биллом, которые, казалось, ничего не замечали. В отличие от своей сестры Билл был один, он о чем-то живо переговаривался с сидящими радом Чарли и его женой, Кори. Судя по веселому смеху, говорили они о чем-то забавном. Наверное. Он не вдумывался в поступки, нет, просто смотрел, как светлые блики прыгают по рыжим волосам, отражаются в глазах, синих словно…

Гарри чуть было не чертыхнулся, поймав себя на том, что невольно подыскивает подходящее сравнение. Это уже совсем никуда не годилось. Постаравшись выбросить все ненужные мысли из головы, он и сам не заметил, как увлекся разговором с Роном. Большей частью они говорили о квиддиче, вернее, о новом Кубке мира, первом после войны. Естественно, что именно поэтому внимание ему уделялось нешуточное, волшебникам хотелось забыть об этих годах и притвориться, будто бы ничего и не было. Рон не смог не похвастаться, что достал билеты на первую игру английской сборной с канадцами, заявив, что уж в этом-то году кубок точно будет их, особенно когда в команде новый ловец. Гарри не был так в этом уверен, и все же впервые за эти месяцы почувствовал, что ему действительно не хватает чего-то. Возможно, ему стоило принять приглашение министерства и появиться на Кубке?

— Ну что, все готово? — миссис Уизли стояла в дверях, подбоченившись, с нежной улыбкой наблюдая за своими детьми, к коим она причисляла и Гарри, и Гермиону и, пожалуй, всех, кто сейчас находился в гостиной.

— Конечно, мадам, — один из близнецов, вскочив на ноги, шутливо ей поклонился и хотел было поцеловать руку, но был остановлен негодующим возгласом.

— Фред, немедленно прекрати паясничать! — строго отчитала его мать, между тем глаза её по-прежнему улыбались.

— Я не Фред, а Джордж, — укоризненно ответил ей сын.

Но миссис Уизли лишь мягко усмехнулась:

— Ну, уж нет, больше ты меня так не проведешь, — и, обращаясь уже ко всем, добавила, — а теперь давайте-ка за стол, все уже готово. Сейчас я принесу еду — и можем ужинать.

Но тут вмешалась Джинни, заявив, что они и сами смогут все принести, а она может уже и отдохнуть немного. Миссис Уизли посопротивлялась, но под напором дочери, Гермионы и Кори — уступила, все же сказав, что это они тут гости, она и сама бы прекрасно справилась.

Когда они, наконец, расселись, Гарри понял, что сидит рядом с Джинни и Биллом. Это было, наверное, самым худшим соседством для него, но выбирать не приходилось, стол был не предназначен для такого количества людей, поэтому все сидели довольно близко друг к другу, и свободных мест не было. Гермиона, видимо поняв, насколько неуютно он себя чувствует, сочувствующе улыбнулась ему.

Стараясь не сильно нервничать, он начал побыстрее поглощать пищу, решив, что это избавит его от необходимости вести хоть какую-то беседу. Он не знал, с кем сейчас не хочет говорить больше: с Джинни, перед которой он все еще ощущал вину, или с Биллом, чье присутствие, особенно в такой близости от него, почему-то очень его волновало. Во имя Мерлина, они почти соприкасались бедрами и локтями! Но, к сожалению, это не помогло. Первой, к удивлению Гарри, заговорила Джинни.

— Как поживаешь? — спросила она совершенно будничным тоном, каким говорят со старыми знакомыми, когда встречают на улице.

— Нормально, — чуть пожав плечами, ответил он и задал ей тот же вопрос.

— Прекрасно! — бодро ответила девушка, встряхнув волосами.

— Слышал, ты сейчас занимаешься какими-то важными исследованиями? — припомнил Гарри слова Рона, когда они в последний раз затрагивали эту тему.

— Не такими уж и важными, — фыркнула она, но все же пояснила, — я работаю с древними заклинаниями, которыми раньше защищали гробницы и сокровища.

— Звучит интересно, — искренне сказал Гарри, радуясь, что разговор получился вполне мирным и не касался их прошлых отношений.

— По-всякому. Выезжать на места — это да, любопытно, но по большей части это библиотечная работа, копание в старых бумагах, думаю, что скоро я превращусь в книжного червя.

И, хотя говорила она о своей работе сухо, Гарри понял, что ей нравится всем этим заниматься, просто ей не хотелось признаваться в этом ему. Джинни всегда была такой, немного вздорной и импульсивной, быстро увлекающейся чем-то новым, но в то же время преданной своим увлечениям. Он прекрасно помнил, с каким энтузиазмом она строила планы на будущее. Их общее будущее, разумеется. В котором у них будет много детей, домик, окруженный белым заборчиком, в котором она будет сидеть дома, а он работать… но всё получилось с точностью до наоборот, сейчас он сидел дома, а она строила себе карьеру в каком-то из министерских отделов.

— Не превратишься, — заверил он её, очнувшись от своих мыслей.

— Возможно, — согласилась она, смотря на него уже без прежнего холода. — А чем занимаешься ты?

Ответить на это было нечего. Потому что, собственно, он ничем и не занимался в последнее время, кроме как упивался жалостью к себе и сожалением о тех, кого уже не вернуть. Внезапно его собственная жизнь показалась Гарри тоскливой. И это ему совсем не понравилось. А еще Гарри казалось, что Билл внимательно слушает их разговор. Он и сам не знал, почему, возможно, из-за того, что тот все время молчал. Но зачем ему это? Возможно, подумал он, что Билл просто боится, что я кому-нибудь расскажу о его тайне?

— Я сейчас как раз подыскиваю что-нибудь, чем можно заняться, — туманно соврал он, но, кажется, Джинни была удовлетворена ответом.

Потом они немного помолчали, вновь возвращаясь к еде. Гарри же позволил себе посмотреть на остальных сидящих за столом. Казалось, все были веселы и беззаботны, но все же иногда Гарри замечал, как взгляд и улыбка миссис Уизли тускнеют, когда она смотрит на пустующий стул и тарелку прямо напротив неё. Это было единственное свободное место за столом. Раньше его занимал мистер Уизли.

Весь аппетит пропал, когда он подумал об этом.

Мистер Уизли погиб в самом конце войны, когда вместе с другими членами Ордена Феникса пытался спасти одну из семей магглов, дочь которых училась в Хогвартсе. Это было страшным ударом для всей семьи, но больше всех для миссис Уизли, которая на неделю впала в прострацию и не говорила ни с кем, даже со своими детьми. А потом в одночасье она стала самой собой, такой же заботливой и доброй, только вот Гарри казалось, что все это лишь маска, но заговорить об этом хоть с кем-нибудь он не решался, боясь оказаться тем самым камешком, что разобьет её самообладание.

Конечно же, эти взгляды не укрылись и от внимания остальных членов семьи, да и, пожалуй, всем было неприятно смотреть на этот пустой прибор. Но убирать его не стали. Ведь так хотела миссис Уизли.

Гарри даже с каким-то облегчением вернулся к беседе с Джинни — в этот раз разговор был ни о чем, они в основном вспоминали Хогвартс, а также то время, что Гарри провел в Норе. Очень скоро к их беседе подключились и Рон с Гермионой, а потом и оставшиеся Уизли. И даже миссис Уизли рассказала пару забавных случаев, произошедших во время её ученичества. Сейчас, когда школа была уже позади, вспоминать её было приятно и грустно. Воспоминания возвращали частичку детства, к которому уже не было возврата.

Гарри и не заметил, как ужин закончился и даже пожалел об этом. И, доедая десерт, состоящий из запеченного сладкого картофеля и пудинга, он уже стал подумывать о том, что скоро ему пора домой. В свой холодный пустынный дом на Гриммауд плейс 12.

После, когда они уже вышли из-за стола, его поймала Гермиона.

— Все прошло не так уж и плохо, правда? — заговорщицки улыбнувшись, спросила она.

— Да, — подтвердил Гарри.

— Хорошо, что ты сегодня пришел, правда, я не знала о… — она выразительно посмотрела на Джинни, болтающую со своим приятелем.

— Ничего страшного, — развеял её опасения Гарри, — все это уже в прошлом.

— Хорошо, — серьезно кивнула она.

— О чем шепчетесь? — спросил, подошедший к ним, Рон и, усмехнувшись, добавил: — Смотрите, ревновать начну!

— О нет, только не это, — в притворном ужасе застонала девушка. — В ревности ты просто ужасен.

— Знаю, — кивнул Рон и, не выдержав, рассмеялся. Его примеру последовали и Гарри с Гермионой.

— Кстати, Гарри, я говорил с Дином, — как бы между прочим заметил Рон, — хорошо, что ты согласился.

— На что? — быстро спросила Гермиона, переводя взгляд с одного на другого.

— Ни на что, — ответил Гарри нахмурившись. — Я еще не согласился.

— Да? Ну, может, это я что-то перепутал, — засомневался Рон, — я же не занимаюсь этим делом, да и в аврорате забот хватает. Признаться, я тебе иногда завидую, знаешь, сейчас больше времени уходит на написание отчетов, чем на что-то стоящее.

— А что-то стоящее это, конечно, охота за преступниками! — возмутилась Гермиона и напомнила. — Но вы так и не сказали, на что был должен согласиться Гарри.

Рон вздохнул, но на возмущение жены не ответил, а лишь посмотрел на друга взглядом, говорившим лишь одно: женщины, что они понимают… Гарри вся эта ситуация позабавила, чувствовалось, что разговор на эту тему ведется уже не в первый раз, но вряд ли они хоть когда-то договорятся.

— Дин попросил меня разузнать кое-что для расследования, — ответил он на вопрос Гермионы.

— Да? Надеюсь, ничего опасного? — хмуро спросила она.

— Нет, что ты, — заверил её Гарри, но вряд ли она ему поверила.

— А почему ты тогда не согласился? — спросила девушка.

— Я соглашусь, наверное, — сказал он, не желая вдаваться в подробности. — Мы завтра вечером с Дином встречаемся, тогда и дам ответ.

Гермиона хмыкнула, но, к облегчению Гарри ничего не сказала. Зато быстро переключила разговор на другую тему.

— Ты уже решил, что будешь делать с домом?

— С каким? — уточнил он, прекрасно понимая, о каком доме идет речь. Они уже не в первый раз затрагивали эту тему, но раньше ему удавалось от этого увильнуть, теперь же Гермиона, кажется, была настроена решительно.

— С домом твоих родителей, конечно, — ответила она

— Ты все еще хочешь его продать? — спросил Рон.

— Да, — подумав, ответил Гарри, — жить я там точно не смогу.

— Тогда лучше заняться этим сейчас, пока ты свободен, — наставительно сообщила девушка. — Я знаю одного хорошего маггловского риелтера, потом пришлю тебе её телефон, ты ей позвонишь и договоришься о встрече.

— А почему маггловского? — удивленно спросил Рон.

— Да потому что вряд ли кто-то из магов захочет купить дом с такой… э-э-э… историей.

Гарри был с ней согласен, и все же, пока что продавать дом не решался. Он и видел-то его всего один раз, когда после войны решил посмотреть, что это за место.

Наверное, Гермиона продолжила бы настаивать на немедленной продаже дома, если бы не подошедшая к ним в этот момент миссис Уизли.

* * *

На улице было чуть прохладно и темно. На небе уже высыпали звезды, и величественно сияла их вечная предводительница луна. Гарри огляделся по сторонам в поисках Билла, но того нигде не было видно. Сад сейчас был весь скрыт во мраке, лишь неясные силуэты выглядывали из темноты, словно желая его поддразнить или напугать. Вздохнув и прошептав заклинание Люмос, Гарри пошел вперед.

И почему миссис Уизли приспичило отправить на поиски именно его? Ведь были же еще и Рон, и Чарли, и Перси с близнецами наконец. Конечно, он не думал ни о каком умысле, это было простым совпадением. Совершенно плохим для него совпадением.

Гарри поежился, то ли от холода, то ли от ощущения, что за ним наблюдают. Разумеется, все это было лишь игрой воображения, просто ночь была тем временем, когда он не мог почти ничего контролировать, ведь даже с палочкой он не видел ничего дальше нескольких шагов. А еще больше его нервировали садовые гномы, он слышал копошение в траве и гневные писки, когда он случайно чуть было не наступал на них. Казалось, они специально сбегались ему под ноги, чтобы он упал. Чуть было не расстелившись по земле в очередной раз, Гарри не удержался и довольно сильно пнул очередного гневно запищавшего гнома. В ответ из темноты до него донесся тихий смех. Билл.

— Хороший удар, — отсмеявшись, оценил Уизли.

Гарри поморщился, направляясь на звук голоса. Очень скоро он увидел большое дерево, на одном из больших сучьев которого и примостился Билл. Сейчас он не смотрел в его сторону, однако Гарри не сомневался, что тот слышал его шаги.

— Меня миссис Уизли послала, — не дожидаясь вопроса, сказал он Биллу, но тот, кажется, его не услышал.

Он по-прежнему сидел, запрокинув голову и устремив свой взгляд в небо. Его волосы сейчас были распущены, как и в тот вечер, когда он проник в его дом, и рассыпались по плечам. Сейчас их цвет стал темнее, гуще, напоминая темную патоку, глаза же из-за расширенных зрачков казались почти черными.

— Хорошая ночь, — прочистив горло, сказал Гарри, пытаясь разбить то ощущение таинственности и интимности.

— Хорошая, — эхом откликнулся Билл, его голос звучал тихо и задумчиво. — Все так изменилось.

— Что?

— Всё. Сама ночь стала как будто другой. Столько звуков, запахов, цветов. Как будто бы мир стал ярче, цельнее, более живым.

Гарри не знал, что заставило Билла откровенничать с ним, но это было неожиданным и приятным.

— Значит, тебе нравится быть оборотнем?

— Нравится? — переспросил Билл, как будто бы впервые подумав об этом. — Нет. Возможно. Не знаю. Я никогда не думал об этом, да и зачем? Я оборотень, этого уже не изменить.

Гарри был с ним согласен, но все же то, что это сказал Билл, заставило его удивиться. Большинство оборотней не принимало свою новую сущность, они или пытались все отрицать, или, как некоторые, уходили в специальные общины. Мало кто, подобно Люпину, оставался жить среди волшебников, тут они были париями. Гарри подумал, что относись волшебники к ним иначе, самим оборотням было бы легче принять себя. Но нельзя хотеть невозможного. И все же, он нашел в словах Билла изъян.

— Тогда почему ты не говоришь об этом семье? — он вновь задал тот же вопрос. Но на этот раз Билл даже не ответил, просто пожал плечами и вновь начал смотреть на звезды.

— Они не отрекутся от тебя из-за этого, ты ведь и сам знаешь, — он подошел ближе и хотел было сказать что-то еще, но в этот момент Билл ловко соскользнул с ветки, падая на землю и подминая его под себя. Гарри оказался прижат к холодной земле, чувствуя на себе теплое тело Билла. Примерно в ту же секунду над ними со свистом пронеслось что-то блестящее, с силой врезавшееся в дерево. Гарри повернул голову и их лица встретились, горячее дыхание опалило щеку, а носы соприкоснулись. Это длилось едва ли мгновение, пока Уизли быстро не вскочил и не побежал куда-то в глубь сада.

Когда Гарри поднялся с земли, он увидел, что в стволе дерева почти по самую рукоятку был вбит нож. Как раз в том самом месте, где он стоял.