Гарри Поттер и законы крови

До первого поворота всякая дорога прямая.

Владислав Гжещик

На Уотфорд быстро надвигалась ночь. Один за другим гасли огоньки в домах пригорода: британцы готовились ко сну. Только обитатели Найтхауза, старинного дома, стоящего в некотором отдалении и обладающего не самой лучшей славой у суеверных жителей этого небольшого городка, спать явно не собирались. Был уже почти час ночи, а огонёк в окне гостиной всё ещё горел. Если бы только вам довелось пройти мимо этого дома в ту ночь, и вы смогли бы перебороть естественное волнение и заглянуть в окно… О, будь вы маглом — вы, несомненно, испугались бы увиденного, будь вы колдуном — тоже, но совсем по другим причинам. У самого окна сидела молодая девушка, нервно постукивая по полу ножкой. В нескольких шагах от неё стоял мужчина. Лицо его было скрыто тенью, но по голосу слышно, что он подавлен. Оба они были одеты в чёрное — или это сумерки украли цвета их одежд? Мужчина, чуть склонясь, словно в полупоклоне, что-то негромко рассказывал своей юной собеседнице. В своих просторных тёмных одеяниях, со скрытым тенью лицом он походил скорее на вестника смерти, чем на человека. Да, в сущности, так оно и было...

— Это ужасно! — наконец прошептала девушка. — Но почему?

— Кто знает. Впрочем, я готов выслушать твоё мнение.

Девушка побледнела.

— Не говори так. Я знаю, на что ты намекаешь. Не смей, слышишь?

— Почему же? — усмехнулся её собеседник. — Это было бы… ожидаемо.

— Хватит! Я больше этого слышать не желаю.

— Как угодно. А лично я даже рад, что так вышло. Давно пора было…

Девушка глубоко вздохнула и опустила голову. Между тем, мужчина продолжил:

— И кстати. Совсем забыл. Гарри…

— Что? — моментально оживилась девушка.

— Не знаю, что, но в школу он явно не собирается.

— Что?! — девушка вскочила со стула и ошарашенно посмотрела на собеседника. — И он тоже?

— По крайней мере, я так думаю. И вряд ли моя догадка так уж далека от истины. Знаешь, более предсказуемого человека найти сложно.

— Но он же не может…

— Теперь он может всё, — тихо пробормотал мужчина, — сложно противиться законам Крови.

— При чём здесь…

— Неважно.

Девушка впала в раздумья. Мужчина, между тем, продолжал:

— А ты? Ты собираешься в Хогвартс?

Девушка медленно кивнула.

— До сих пор? Ты уверена? Решения не изменишь в последний момент?

Девушка рассеянно дёрнула плечами: она, казалось, вовсе его не слушала, занятая своими мыслями.

— Девочка, ты вообще меня слышишь? Я задал тебе вопрос.

— Слышу, — послышался тихий ответ. — Нет, я не изменю решения. Не беспокойся, со мной всё будет в порядке. Самое страшное, что могло случиться, уже произошло — я родилась на свет. Вряд ли может быть что-то настолько же ужасное...

— Шутишь. Значит, ещё не всё потеряно. Мерлин, — мужчина обеспокоенно взглянул на огромные часы на дальней стене, — уже полвторого. Я пойду, пока меня не хватились. А ты ложись, тебе нужно отдохнуть. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Мужчина вышел. Где-то за оградой послышался хлопок аппарации. «Он ушёл — думала девушка, — И снова он ушёл. Интересно, это когда-нибудь закончится?». Маленькая стрелка на часах уже переползла за цифру два, а она всё сидела и думала. За многие годы самостоятельности она усвоила кое-что помимо знаний. Не действовать сгоряча. Не принимать всё на веру. Не говорить лишнего. И уж конечно не соваться в пекло без чёткого представления о ситуации и собственных действиях. «Пожалуй, он и вправду хороший учитель…»

И, наконец, она решилась…

* * *

Мерный стук колёс убаюкивал. Гарри почти заснул, когда шум начал стихать. Поезд останавливался.

— Гарри? Гарри, подъём! Мы уже на месте, дружище.

Юноша с немалым трудом разлепил глаза и посмотрел в окно, на Рона, предпринимавшего малоуспешные попытки растолкать друга, потом на часы и решил, что, пожалуй, действительно — для подъёма самое время.

Где-то рядом, за пределами видимости, копошился Невилл. Гермиона и Луна пытались договориться, кто, кому и как часто будет писать. Джинни в купе уже не было, что, несомненно, только к лучшему: Гарри и так приходилось немало сдерживать себя, чтобы не наделать глупостей в её присутствии. В конце концов, они же договорились, верно? Ну и пусть где-то в подсознании упрямо скребётся мысль, что что-то в этом договоре неправильно. Дурацкое подсознание, да кому интересно твоё мнение вообще? Ничего ты не понимаешь…

Поезд медленно, но верно подъезжал к Кингс-кроссу. Гарри вдохнул полной грудью, прислушиваясь к собственным ощущениям, желая получше запомнить их, если не навсегда, то, во всяком случае, на ближайшие лет пять — точно. Странно. Так недавно он ехал в Хогвартс, полный сил и оптимизма. Так недавно и так давно. А теперь… это его последняя поездка в школу. Он так решил. Дальше начнётся совсем другая жизнь. Но, Мерлин великий, как же странно всё это осознавать!..

На платформе ребят уже ждали гордые защитники Отечества, точнее — члены Ордена Феникса. Люпин, Тонкс, Грюм и Артур Уизли. Все четверо — весьма бледные и подавленные. Последние пару дней они провели явно не на курорте.

«Разумеется, они тоже не пришли в себя», — краем разума отметил Гарри.

Неудивительно. После похорон, прошедших ровно вчера, юноша тоже чувствовал себя, по меньшей мере, не как обычно. На сердце лежала неведомая доселе тяжесть, словно там, в глубине этого жизненно важного органа, кто-то могучий спрятал сундук с бриллиантами. А ещё постоянно клонило в сон. Впрочем, Избранный давно уже перестал удивляться особенностям своего организма.

Члены Ордена вежливо поприветствовали гриффиндорцев, но больше никто ничего не сказал. А и вправду, зачем? Всё понятно и так. Где-то невдалеке за их спинами маячили недовольные Дурсли, не решавшиеся, тем не менее, на открытый протест. Во всяком случае, пока. Перспектива встретиться с горячо любимым племянником на полмесяца раньше положенного их, по всей видимости, не впечатлила. Теперь же дядя Вернон, недовольный, кроме прочего, необходимостью ждать Гарри ещё лишние пять минут, с самым суровым видом жевал усы. Поджидаемый это заметил и решил, что пора бы уже и честь знать. Но просто попрощаться с друзьями ему не дали.

— Подожди, парнишка, — сурово пророкотал Грюм. — Один вопрос. Каковы твои планы на будущее?

Где-то в глубине сознания плеснулось раздражение. Ну сколько ж можно, люди добрые?..

— Ещё не знаю, — немного помявшись, решился на ответ Гарри.

— Врёшь, — немедленно вынес вердикт старый аврор.

Не успел юноша прикинуть, будут ли его поить Сывороткой правды, как в начинающуюся заварушку вклинился Люпин:

— Не торопись, Аластор… Гарри, мы же видим, что ты на что-то решился, и выбор дался тебе нелегко. Мы понимаем, положение должно быть серьёзным, но… Пожалуйста, попробуй доверять нам.

— Пойми, дорогой, — немедленно подхватила Тонкс, — это не праздное любопытство. Мы должны знать. Если ты неожиданно сбежишь, не сказав никому ни слова…

Надо заметить, именно это Гарри и собирался сделать. Но заявление молодой аврорши несколько поколебало его уверенность. Хотеть-то он хочет… а дадут ли? Немного пораскинув мозгами и взвесив все «За» и «Против», юноша вздохнул и произнёс:

— Я ещё не уверен, что именно буду делать. Сейчас я еду к Дурслям, это точно. Но не больше, чем на неделю. А дальше… Посмотрим.

Члены Ордена переглянулись. Было очевидно, что такое неопределённое утверждение их не устраивает, тем более, что на большее рассчитывать не приходилось. Немного потоптавшись, но так и не придумав, как можно добиться от Гарри правды по-хорошему, и не решаясь к тому же спрашивать по-плохому, взрослые наконец отступились.

— Ладно, иди, — решился Римус. — Мы желаем тебе удачи и надеемся, что глупостей ты не совершишь.

Избранный кивнул. Он тоже искренне на это надеялся.

Где-то очень недалеко послышалось крайне выразительное кряхтение: яростно встопорщившиеся усы Вернона Дурсля обещали копуше-племяннику кары земные и небесные, если тот не распрощается с этими ненормальными сию же секунду и не подойдёт к машине. Гарри намёк понял. «Эти ненормальные» — тоже.

— Гарри, это ненадолго, — обнимая, прошептала парню на ухо Гермиона, — совсем ненадолго. Мы придём. Дня через три мы придём. Обязательно. Ты только держись. Пожалуйста.

— Не раскисай, друг, — улыбнулся Рон, пожав Гарри руку, — мы им всем ещё покажем, где мантикоры зимуют.

Джинни не сказала ничего. Только бросила на юношу долгий, внимательный взгляд, словно ожидая первого шага от него. Гарри шагать не посмел — только коротко кивнул и улыбнулся краешком губ. Гриффиндорка обнять его тоже не решилась.

Члены Ордена Феникса на эту заминку внимания не обратили (а может, просто не заметили?). По очереди пожав Гарри обе конечности, надавав напоследок всяческих советов и выбив из несчастного обещание ничего очень уж кошмарного не предпринимать, взрослые наконец расступились. Юноша обвёл глазами всю компанию и, пробормотав «До встречи», направил свои стопы в сторону дражайших родственников.

* * *

Тёмного лорда раздирали неразрешимые противоречия. Пожалуй, впервые за… очень долгий срок. С одной стороны, руки чесались прикончить тупицу на месте. С другой — делать это было крайне нежелательно. Волдеморт скрипнул зубами: как же всё сложно!

«Тупица» же, нимало не беспокоясь о душевном равновесии Повелителя, точнее, о его отсутствии, согнулся в полупоклоне в окружении Пожирателей первого порядка и, кажется, покорно ожидал дальнейших вопросов. Волдеморт с шумом втянул воздух, сжал кулаки и решил пока что повременить с крайними мерами.

— Хорошо, допустим, ты не можешь. Кто тогда должен был остаться Хранителем после Дамблдора?

— Не имею представления, милорд. Я слышал однажды, как Дамблдор обсуждал с Грюмом возможность какой-то стабилизации, привязки Фиделиуса к чему-то — или чего-то к Фиделиусу. Что-то, что должно поддерживать Чары до выбора нового Хранителя — на случай, если что-то случится с самим Дамблдором. Но, увы, ничего конкретного, милорд.

Волдеморт с подозрением скользнул взглядом по склонённой фигуре. «Хмм, действительно слышал…»

— И как же тогда проникнуть в логово этого… Ордена?

— Я думаю, милорд, нужно уничтожить стабилизатор раньше, чем они успеют избрать нового Хранителя.

— И где его найти?

— Я не знаю, милорд.

— Как он должен выглядеть?

— Я не знаю, милорд.

— Это вещь или человек?

— Я не знаю, милорд.

«Дьявол!»

— Августус, — Волдеморт взглянул на Руквуда, — ты знаешь что-нибудь о стабилизаторах для Фиделиуса?

— Ничего, мой Лорд.

«Да они что, сговорились?!»

— Разберись и доложи. Немедленно.

Руквуд почтительно поклонился и покинул Тронный зал. Волдеморту как-то сразу стало легче. Августус Руквуд был единственным, не считая Беллы, кому удалось выбраться из истории с Пророчеством живым и свободным. Видимо, помог многолетний опыт работы в этом треклятом заведении, в Отделе Тайн. Когда отчётливо запахло жареным, он затаился где-то в недрах Отдела и спустя некоторое время смог уйти незамеченным. Тогда Волдеморт здорово разозлился, узнав о столь бессовестном бегстве с поля боя, но впоследствии, несколько остыв, пришёл к выводу, что уж лучше так, чем терять ещё одного ценного человека. А сейчас, пожалуй, и вовсе обрадовался изворотливости экс-учёного. Несомненно, этот книжный червь быстро раскопает, что там намудрил надоедливый старикан, к счастью, покойный. Тем более, что у Снейпа найдутся дела поинтереснее. Кстати, о Снейпе…

— Следующий вопрос. Где скрывается Гарри Поттер?

— Я не знаю, милорд.

— Crucio , — последовал немедленный ответ.

Проклятье, впрочем, не продержалось и пяти секунд: всё-таки сейчас крайние меры были совершенно нежелательны.

Снейп… подумать только, Снейп убил Дамблдора! Сам Снейп! Самого Дамблдора!

На самом деле, когда Волдеморт давал младшему Малфою это самоубийственное задание, он даже мысли не допускал, что оно может быть выполнено. Да и кем — Снейпом! Тем самым Снейпом, которого только ленивый ещё не подозревал в верности другой стороне ! Волдеморт планировал поразвлечься с мальчишкой, а потом проверить предателя — а предатель умудрился предугадать планы своего Лорда и успешно выполнить ещё не отданный приказ. Впрочем, видимо, не такой уж и предатель… Волдеморт был доволен: ещё один сильный и всецело преданный маг в его копилке.

Северус, разумеется, был хорошо награждён. Но вот на важные вопросы о деятельности Ордена ответов почему-то не давал. И наказать нельзя, мерзавца, во всяком случае, при всех — велик риск свести на нет весь эффект от этой самой награды. Остальные Пожиратели должны научиться уважать Снейпа, а валяние в грязи не особенно-то способствует уважению. Организация только-только начала вставать на ноги после поражения в Отделе («Снова этот паршивый Отдел!»), когда с десяток Пожирателей первого порядка угодили в Азкабан, оставив молодёжь без руководства… Только-только весь этот сброд начал походить на вменяемую армию, а не на бандитский притон… Нельзя рисковать. Нельзя ставить под удар репутацию Пожирателя вне порядка. Иначе всё дело может рассыпаться, как карточный домик. И так слишком много времени потеряно…

Но почему, дьявол побери, он не говорит ничерта полезного?!

— Почему ты не знаешь?

— Дамблдор никогда не допускал меня до священной особы Золотого мальчика, — немедленно откликнулся Снейп, и в его голосе Волдеморт услышал абсолютно искреннюю неприязнь к объекту беседы.

— Ты говорил, что почти все члены Ордена так или иначе приложили руку к защите мальчишки — щиты, слежка, дежурства… Разве ты не входил в их число?

— Входил, милорд. Но я занимался только внешней защитой. Я не знаю точно, где искать Поттера. Но я могу назвать его примерное место расположения.

— Говори.

— Городок Литтл-Уингинг в графстве Сюррей. Его тётка живёт где-то там. Мальчишка должен находиться под её присмотром до своего совершеннолетия — до конца июля. Очевидно, Орден Феникса не позволит ему уйти оттуда раньше.

Волдеморт растянул в довольной усмешке свой безгубый рот.

— Отлично, Северус! Возьми десять человек и займись поисками.

— Десять человек, милорд? Осмелюсь заметить, этого недостаточно для…

— Нет, никаких нападений. Ищите тихо, не привлекая к себе внимания. Ты же не хочешь, чтобы Орден невовремя всполошился и утащил Гарри Поттера неизвестно куда?

— Нет, милорд.

— Вот и славно. Иди. У тебя неделя.

* * *

Следующие три дня Гарри занимался игрой на своём любимом музыкальном инструменте: на нервах тёти и дяди. Выражалось это главным образом в самом что ни на есть бесстыжем ничегонеделании со стороны всё того же Гарри. А после того, как Дурсли узнали, что в самом скором времени к ним заявятся два особо буйных колдуна-подростка, они вообще пребывали в прострации часа четыре минимум. В общем, до приезда друзей Гарри просто валял дурака, оправдывая это тем, что ему нужно отдохнуть. Кроме того, — и в этом он не мог признаться даже себе, — парень элементарно не знал, с чего ему начать.

На четвёртый день Гарри проснулся невероятно рано. Надо заметить, в последнее время он спал почти постоянно без всякой на то видимой причины, так что поначалу Гарри очень удивился себе. Но, как выяснилось, причина раннего подъёма была вполне обычной. В настоящий момент эта самая Причина парила где-то в районе потолка, а сорок семь секунд назад однозначно топталась по его подушке. При ближайшем рассмотрении НЛО выяснилось, что это всего лишь Свинринстель, известный в народе как Свин.

Гарри, я еду! Жди сегодня, в десять утра! Надеюсь, ты в порядке? Маглы не сильно наезжают? Держись. Скоро увидимся. Рон.

Наконец-то! Значит, и Гермиона на подходе. Жизнь снова прекрасна и удивительна!

Гарри взглянул на часы. Правда, на часы смотреть было вовсе необязательно: судя по грохоту на кухне, сейчас почти девять. В этом отношении тёте можно доверять. Гарри быстро оделся и спустился вниз. Дядя Вернон уже сидел за столом, приклеившись к очередной газете. Тётя Петуния с небывалым интересом изучала калитку. Причина столь повышенного интереса к сему предмету экстерьера выяснилась моментально.

— Когда, говоришь, приедут эти твои бандиты? — буркнул дядя.

— Рон приезжает сегодня в десять, Гермиона чуть-чуть попозже.

Тётя Петуния слегка вздрогнула, а дядя недовольно крякнул. Но никак иначе недовольства они не высказали — видимо, со страху.

— Только пожалуйста, дядя Вернон, в лицо их бандитами не называйте. Они уже совершеннолетние, колдовать могут, — невозмутимо продолжил Гарри.

— И какого же чёрта…? — пробормотал Вернон.

Завтрак прошёл в полном молчании, что было весьма необычно для Дурслей. Хотя, с другой стороны, как он должен пройти, если главный производитель шума мистер Кабан Пумба, он же Дадли Дурсль, всё ещё не вернулся домой? В отличие от Хогвартса, в его кабанячьей школе учебный год никто не сокращал.

После завтрака Гарри вышел на улицу и плюхнулся на скамейку перед домом. Был конец июня, и солнце палило нещадно. Юноша закрыл глаза и задумался. В последние дни основным поводом для тренировки интеллекта у парня являлся некто Р.А.Б. Гарри до сих пор не мог понять, кто это, собственно, такой. Единственное, в чём он был уверен, так это в том, что знает, что за РАБ написал давешнюю записку. Знает, но временно забыл. Вот и сейчас где-то на задворках подсознания Гарри крутилась расшифровка той самой РАБской аббревиатуры, но поймать её не представлялось возможным.

Итак, в самый разгар напряжённой умственной деятельности Гарри прервали самым наглым и бесстыжим образом.

— Сюрприз! — закричал кто-то над самым ухом.

Гарри торжественно поздравил себя с тем, что у него нет проблем с сердцем. В противном случае, инфаркта или, скажем, инсульта было бы не избежать. К сожалению, с нервами дело обстояло несколько хуже, из-за чего сохранить невозмутимый вид наученного горьким опытом мудрого аксакала не удалось. Прежде, чем измученный разум напомнил своему хозяину, кому принадлежит этот безумный вопль, Гарри подпрыгнул на добрых три фута, вытащил палочку и попытался заехать ею налётчику прямо в нос. Налётчик — он же Рональд Уизли — к сожалению, вовремя увернулся.

— Эй-эй, полегче, дружище! Я не тролль, и палочка в носу не доставит мне ни удовольствия, ни привлекательности, — с наглой усмешкой во всю физиономию возвестил Рон, нимало не озаботившись тем фактом, что вот только что чуть не довёл Избранного до инфаркта.

Гарри на мгновение задумался, имеет ли смысл попытаться испепелить друга взглядом, или всё-таки оно того не стоит. По всему выходило, что не стоит: на это намекала ширина плеч Рона, значительно превышающая размеры собственно Гарри, многозначительный взгляд топтавшейся рядом Гермионы, непонятно почему прибывшей вместе с Уизли, и перспектива новых каникул наедине с Дурслями. Поэтому парень, не мудрствуя лукаво, ласково двинул рыжему кулаком по рёбрам, тепло поприветствовал подругу и невинно поинтересовался:

— Скажи, о, мой недостойный друг, где ты умудрился найти Гермиону? Вы ведь, кажется, должны были ехать домой — а дома ваши расположены в несколько разных районах страны. Или меня где-то дезинформировали?

Рон немедленно заалел, как ромашка на рассвете. Сама Гермиона тоже казалась более смущённой, чем на то имелся повод, и быстро затараторила:

— Рон просто помогал спрятать моих родителей… То есть их прятал мистер Уизли с Чарли, а Рон помогал им… Нет, Рон помогал мне, пока мистер Уизли помогал маме и папе…

— Всё-всё, хватит, я понял. Рон всем помогал — Рон у нас молодец. Кстати, а куда вы их прятали?

— Кого?

— Ну родителей твоих. Отправили заграницу, или Орден сподобился выделить под их нужды отдельную квартиру?

— Да Орден не причём, в общем-то… — поспешил объяснить всё ещё нежно-алый Рон. — Отец их отправил в Шелтер-плейс.

— И что это?

— Это такое… э-э-э, убежище для маглов, которые пострадали от волшебников. Огромный комплекс где-то в Северной Ирландии. Его построили Давенпорты, мол, если мы не можем не впутать маглов в свои проблемы, то наша обязанность хотя бы попытаться им помочь справиться с их последствиями. В прошлую войну туда отправляли маглов, попавших под горячую руку Пожирателям. Давали одежду, еду, лекарства, кров, защиту, всё, что надо. Прятали тех, кто особо привлёк внимание Волдеморта. После войны там, правда, почти никого не было — иногда заглядывали маглы, реабилитирующиеся после Мунго… Отец в своё время помогал обустраивать комплекс так, чтобы и маги могли в нём работать, и маглам было привычнее — а вот сейчас пристроил туда родителей Гермионы. А Чарли говорил, что возил туда драконов, — пожал плечами Рон. — Врёт, по-моему. Драконов к маглам — как-то уж больно круто…

— А эти самые Давенпорты — они за кого, за нас или за них? Хотя да, чего я спрашиваю, маглов защищают…

— Ходят слухи, что они сами за себя. Но маглам от этого не сильно хуже — факт.

— А может, Дурслей тоже туда сдать… — задумчиво протянул Гарри.

— Думаешь, В-волдеморт может прийти за ними? — забеспокоилась Гермиона.

— Да чёрт его знает, если честно.

— Нет! Не надо их туда ни в коем случае! — в ужасе замахал руками Рональд. — Они же у Чарли всех драконов распугают!

Гриффиндорцы (или правильнее говорить «бывшие гриффиндорцы?») громко расхохотались, немедленно вообразив стайку драконов, в ужасе уворачивающихся от скалки Петунии Дурсль.

— Ладно… Мы всё-таки здесь — можно начинать поиски хоркруксов. — наконец произнесла Гермиона, отсмеявшись.

— Да, точно! Гарри, командуй, мы в твоём полном распоряжении! — пафосно возвестил Рон, отвешивая Поттеру насмешливый поклон.

Юноша на мгновение задумался, прикинул, стоит ли предварительно устроить друзьям обзорную экскурсию по Литтл-Уингингу, потом в ужасе вспомнил о миссис Фигг, её кошках и её вечно прошлогоднем печенье, которым она непременно вознамерится их угостить при встрече. Кажется, от экскурсии придётся отказаться…

— Пошли в дом, — наконец решился он, — Разместимся, устроимся, обеспечим себе всяческие удобства и… и будем думать, что дальше.

— Есть, сэр! — отсалютовал Уизли, и друзья взяли курс на крыльцо, когда неожиданно на траву упала тень.

— Дядя, тётя, познакомьтесь. Это мои друзья, — быстро проинформировал Гарри две биомассы, загородившие вход, — Это Гермиона Грейнджер, она лучшая ученица в школе. Ну а с Роном вы знакомы.

Гермиона исподлобья разглядывала родственников друга её парня, а сам парень, то бишь Рон, растянулся в своей самой гадкой улыбке.

— Да, мы так и поняли, — сообщила Петунья, глядя на новоявленные предметы интерьера.

На лице дяди Вернона застыло выражение брезгливости, смешанное с ужасом в пропорции три к четырём.

— Ребята сейчас положат вещи, дальше мы пообедаем, а потом запрёмся наверху и будем сидеть тихо, как мышки, как будто нас нет. Честное слово.

Дядя и тётя посторонились, продолжив, тем не менее, пялиться на гостей самым что ни на есть неприличным образом.

Впрочем, настроение молодых людей испортилось неприлично быстро — ровно в тот момент, когда Гермиона, выглянув из окна, случайно заметила на противоположной стороне улицы парочку соглядатаев, тщательно замаскированных под местность. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это — члены Ордена Феникса. Видимо, Грюм всерьёз опасался оставлять Золотое Трио без присмотра, даже и под прикрытием супернавороченных охранных чар, над которыми корпел ещё Дамблдор, помноженных на легендарную кровную защиту имени Лили Поттер.

— Бедный Гарри, — тихо проговорила Гермиона, — как же я тебе сочувствую. Не могут тебя хоть раз ставить в покое?

— Да хоть бы польза от них была какая что ли! — громогласно возмутился Рон.

— А польза есть, — мрачно сообщил Гарри. — Теперь у меня появилась дополнительная причина поскорее взяться за дело. Садитесь, разработаем план действий. Не дождусь того момента, когда наконец выйду из-под этой постоянной опеки.

Перед сражением каждый план хорош,

после сражения каждый план плох.

Владислав Гжещик

— Давайте начнём, — громогласно возвестил Гарри, когда ребята расположились наконец со всеми удобствами.

В настоящий момент спальня Гарри превратилась в небольшой кабинет, отвечавший нуждам ребят и Гермиониному «П» по трансфигурации. В центре комнаты поместился стол, на котором лежал многострадальный медальон, РАБская записка, а также чернильница, перо и пергамент Гермионы, предназначавшиеся для конспектирования мудрых мыслей знаменитого Гарри Поттера, Избранного, Мальчика-который-выжил и прочая. Всякий хлам имени Дадли Дурсля был сдвинут в углы, чтобы не мешался под ногами. Кровать стала диваном, скрипучий стул превратился в кресло… Словом, рай практически. Теперь же юные колдуны сидели за столом и делали то, что у них лучше всего получалось: внимательно смотрели друг на друга.

В конце концов, у Рона не выдержали нервы.

— Ну? И чего мы дожидаемся? Гарри, командуй же! Куда бежать, что искать, кого бить?

— И как мы будем называться? — вставила свои пять копеек Гермиона.

— Э-э-э… а мы обязательно как-то должны называться? — вскинул брови Гарри.

— Ну… — замялась девушка. — тогда мы сможем обсуждать наши дела в присутствии посторонних.

— Гермиона, дорогая, мне кажется, это плагиат. — сообщил Рон. — Ты воруешь идеи сама у себя. Мы уже это в ОД проходили. Но если ты настаиваешь… Я предлагаю УПС.

— Что «упс»?

— Название такое — «убить Пожирателей смерти».

— Давай уж тогда сразу БУХ — «безудержное уничтожение хоркруксов», — улыбнулся Гарри.

Рон хрюкнул.

— Нет, это неоригинально! Надо что-нибудь… А, вот, придумала! ЛОПУХ — «ликвидаторский отряд поиска и уничтожения хоркруксов», — внесла конструктивное предложение Гермиона.

Очередной хрюк со стороны Уизли.

— Правильно, а если кто-нибудь нас спросит, почему мы не хотим возвращаться в школу, нам останется только гордо поднять голову и ответить: «Потому что мы — ЛОПУХи!»

— Ладно, ребята, хватит дурачиться. Гермиона, я думаю, мы и так сможем обсуждать наши дела в присутствии посторонних, точнее не сможем, с названием или без. Не те это дела, чтобы их обсуждать на людях, и на кону стоит далеко не взыскание от Амбридж. Ты согласна?

Гермиона неуверенно кивнула.

— Ну и хорошо, — вздохнул Гарри, — Тогда начинаем. Какие перед нами стоят цели?..

— Ты это спрашиваешь?

— Я это утверждаю. Какие у нас цели… Во-первых и в-главных — хоркруксы. Гермиона, записывай, — скомандовал Гарри, — Имеем семь кусков. Дневник Реддла. Пометь, уничтожен. Кольцо Марволо, тот же итог. Медальон Слизерина, экспроприирован неким Р.А.Б.ом, ныне утерян. Чаша Пуффендуев, не найдено. Змея Нагайна, недоступно. Что-то от Гриффиндора или Когтевран, неизвестно. И собственно Волдеморт, пока неубиваем. Он же цель номер два.

— …номер два… — повторила Гермиона, тщательно конспектируя бурные излияния Мальчика-который-выжил.

— Но к цели номер два мы перейдём только когда разберёмся с целью номер один.

— Гарри, — вдруг перебил Рон, — я тут подумал… А может Сам-Знаешь-Кто сделать новые хоркруксы?

В комнате на мгновение воцарилась тишина.

— Волдеморт считает, что семь — счастливое число, — медленно произнёс Гарри, — Зачем ему ломать систему?

— Если он узнает, что система уже сломана, он может захотеть её восстановить.

— Значит нужно охранять тайну ещё более тщательно.

— Но он наверняка уже знает про дневник. Сомневаюсь, что Малфой решил ему не докладывать.

Гарри закусил губу: этот вариант ему в голову не приходил.

— Мы будем настороже, — наконец решился он, — Волдеморт — фетишист, он не станет делать хоркруксы без особого повода и без подходящего артефакта. Мы будем следить за всем, что происходит. И… наверно, ещё нужно выяснить, как изготавливать эту бякость. Условия вроде «когда Рождество выпадает на пятницу, тринадцатое» сильно облегчили бы нам задачу.

— Я посмотрю, Гарри, — кивнула Гермиона, — пока не знаю, где, но посмотрю.

— Мы ещё это подробно обсудим. А пока — цель номер три…

— Снейп?

— Вообще-то я думал о своей семье, но твой ход мыслей мне тоже нравится.

— Правда?

— Нет, неправда. Я не хочу думать о Снейпе. Вообще. Пропади он пропадом. Но если что… в его интересах не попадаться мне на пути. И ещё… нет, всё, к чёрту Снейпа, — Гарри помотал головой, словно пытаясь выбросить ненужные мысли из головы, чуть помолчал и продолжил, — Я думал о своей семье. Хочу съездить в Годрикову лощину. Мне нужно.

— Мы съездим, Гарри, обязательно.

— Съездим. Только я не знаю, когда. Рон, что там у Билла с Флёр?

— Свадьбу назначили на первое июля, — отрапортовал Уизли, — мама с папой ждут нас в любой день.

— Тогда выезжаем послезавтра, — кивнул Гарри, — Хедвига.

Белоснежная сова ухнула и слетела на плечо парня. Гарри подошёл к столу и набросал несколько слов.

— Отнеси к Уизли, — велел он, привязывая записку. Хедвига щёлкнула клювом и вылетела в окно.

— Так, — продолжил свои размышления Избранный, — Если первого свадьба, то в Годрикову лощину мы едем третьего. Нормально?

— А выпустят?

— Куда ж денутся… Значит, в Лощину, а потом займёмся целью номер один.

— В школу мы всё-таки не вернёмся? — с какой-то обречённостью в голосе уточнила Гермиона.

— Не вернёмся. Учиться будем сами, насколько возможно.

— Само собой, но я не о том. Где мы тогда будем… э-э-э, жить? В Норе? На площади Гриммо?

— У если у нас, придётся слишком многое объяснять маме, или она нас в покое не оставит, — предупредил Рон.

— А на площади квартируется Орден, они тоже молчать не станут.

— Да, загвоздка… — Гарри озабоченно потёр подбородок, — Ничего, мы что-нибудь придумаем. Ближе к делу.

Рон согласно кивнул, Гермиона в последний раз чиркнула что-то в своих записях, немного помолчала и спросила:

— Гарри, ты не мог бы ещё раз, полностью рассказать всё, что тебе известно о хоркруксах?

Юноша откинулся в кресле и прикрыл глаза.

— Семь элементов. Два уничтожены, один — Волдеморт, остальное — памятные ему вещи или ценные артефакты. Первый был создан ещё в школе. Последняя змея — сразу по воскрешении. Остальные… не знаю.

— Они опасны сами по себе?

— Наверно. Помнишь, Джинни… — Гарри неловко осёкся, не желая то ли напоминать друзьям о кошмарной истории с Тайной комнатой, то ли вспоминать самому.

— Как они работают?

— Я не знаю.

— Как их уничтожить? — вмешался Рон.

— М-м-м, не знаю.

— Как Сам-Знаешь-Кто выбирал тайники?

— Тоже не знаю.

— Хорошо, что ты ещё знаешь?

— Я… нет. Больше ничего.

— Неужели больше профессор Дамблдор ничего не рассказывал? — не поверила своим ушам Гермиона.

— Абсолютно ничего.

— На что же он тогда надеялся, посылая нас уничтожать эту гадость? Что мы найдём их по запаху и разгрызём на кусочки?

— Вас никто и не посылает. Это моё дело, — раздражённо отрезал Гарри.

— Но мы сделаем его вместе, — в тон ему отозвался Рон.

— Мальчики, не надо… Гарри, но с чего же нам тогда начинать?

— С РАБа. Нужно узнать, кто это.

— Мы можем узнавать это до скончания дней наших. Сам-Знаешь-Кто за это время три войны выиграть успеет!

Несколько минут в комнате царило гнетущее молчание. Трое гриффиндорцев с нескрываемым отчаянием смотрели друг на друга. Недалеко же они так уйдут, если уже застряли в самом начале. Наконец, Поттер вздохнул и резюмировал:

— Мы будем начинать поиски с РАБа. Может, нам повезёт: мне кажется, я уже где-то видел эти инициалы раньше, вдруг вспомню. Тем более, выбор у нас всё равно невелик.

— Ну хорошо, положим, мы узнали РАБа, — протянул Рон, — и что нам это даёт?

Гарри медленно, как будто устало, покачал головой и произнёс чуть хрипловатым голосом:

— Я не знаю. Я больше ничего не знаю.

— Ужинать! — раздался снизу голос тёти Петуньи.

Избранный цокнул языком и тяжело поднялся, кивком приглашая друзей проследовать за собой.

— Ладно, не время причитать. Пойдёмте, обрадуем мою родню, скажем, что через пару дней они меня больше не увидят.

* * *

— Значит, теперь собираемся здесь?

— Совершенно правильно.

— И вам это удобно?

— Есть над чем поработать, разумеется. Но всё наладится.

— Ну как хотите. Я предлагал.

— Молодец, мы все это запомним. Можно побыстрее к делу? У меня мало времени.

— А ты у нас серьёзная шишка, да? Устроился?

— Да, устроился. Могу теперь безнаказанно делать гадости.

— Давайте обойдёмся без колкостей, господа. Не будем забывать, что нас здесь собрало.

— А что нас здесь собрало, кстати? Признаться, я пока не услышал.

— Вот этот вот умник нас здесь собрал. Наверно, случилось что-то безумно интересное, раз ему потребовалось аж отдельное собрание созывать. Что молчишь? Говори, пока мы не уписались от любопытства.

— Если тебе что-то не нравится, ты всегда можешь встать и выйти.

— Господа, спокойней…

— Не тыкай мне, когда и куда я должен выйти!

— Аластор! Достаточно. Неужели мы, четверо взрослых людей, даже сейчас не сможем договориться?

— Всё-всё, молчу. Вещай, сопляк.

— Спасибо за разрешение. Лорд послал группу Пожирателей в Литтл-Уингинг, за Поттером. Тихая операция, без привлечения лишнего внимания. Сроку — неделя.

— Хорошо. Кто руководит?

— Хах. А кто может руководить? Северус Снейп естественно.

— А вот это уже не очень хорошо.

— Да вытащить Поттера оттуда к чёртовой матери! Нашёл из-за чего бучу поднимать… Сообщил бы обычным путём вместо того, чтобы таскаться взад-вперёд.

— Как-нибудь сам соображу, что и как мне сообщать…

— Да ты…

— Господа, я в третий раз прошу вас успокоиться. Аластор, просто так вывезти Гарри нельзя, это будет слишком заметно. Надо действовать хитрее, иначе долго мы играться не сможем.

— Почему?

— Потому что Лорд — не такой дурак, как ты себе мнишь. Хотя тебе, наверно, сложно в это поверить…

— Зато ты у нас специалист!

— Подождите. Я… думаю, я смогу заняться этим вопросом. Если построить маскирующий купол, чтобы поисковая группа не засекла магию, вытащить Гарри порталом, затем взять его родственников и… Или, может быть, его лучше вывезти метлой? Или даже автомобилем…

— О, пожалуйста, избавь нас от удовольствия выслушивать подробности!

— Нет-нет, там всё равно надо подумать…

— Вот и думай про себя.

— Да, это, конечно, нехорошо получается — увозить Гарри из дома раньше времени…

— А почему мы не рассматриваем версию, что Пожиратели просто не смогут найти Поттера? У нас, вроде, там хорошая защита. Разве нет?

— Не настолько хорошая, как хотелось бы. Мы не можем затереть память всему городу и уничтожить все магические следы его пребывания. В городе, где живёт только один волшебник, это просто невозможно. Объективно, Гарри не могут не найти. Взломать защиту — дело техники. Это не невозможно.

— Так. А самого Поттера кто-нибудь собирается спрашивать, хочет он уезжать или нет?.. Ага, видимо, никто не собирается. Ну как обычно, в своём репертуаре…

— Тебя что-то не устраивает?

— С чего бы?

— Вот и молчи в тряпочку!

— А что мы будем делать с его дядей и тётей? Может быть, вывезти их куда-нибудь?

— Мне кажется, лучше оставить их дома.

— Но если Сами-Знаете-Кто не найдёт Гарри, он может отыграться на них.

— Операция планируется без лишнего шума.

— А что помешает Ему изменить решение?

— Хм-м… Это возможно?

— Я не знаю.

— Ладно. Мы подумаем над этим вопросом.

— Что делать мне?

— Ничего. Пусть всё идёт своим чередом.

— Хорошо. Да, ещё кое-что. Что будет с заклятием Доверия на штабе Ордена?

— Как договаривались. А что такое?

— Лорд заинтересовался. Отправил Руквуда искать информацию о стабилизаторах.

— Пусть ищет.

— А Орден? Они тоже могут начать спрашивать, кто новый хранитель.

— Это не должно тебя волновать.

— Гм. Разумеется.

— У тебя и без того множество поводов для беспокойства.

— Я так и понял.

— Не обижайся.

— Я разве обижен?

Минутное молчание.

— Всё, новостей больше нет, а моё время вышло. Всего доброго.

— Эм-м, прошу прощения, господа, но мне тоже ещё нужно вернуться на работу.

— Да-да, конечно, идите. Удачи. Всем желаю удачи.

* * *

Минерва Макгонаголл сидела, опустив глаза, и ждала, пока наступит время приёма. Она ещё раз мысленно проговаривала всё, что собиралась через несколько минут сказать попечителям, чтобы вынудить их подписать разрешение на открытие Хогвартса в ближайшем учебном году. Шансов было мало, утешало только одно: со времён создания школы её ни разу не закрывали, даже во время войны с Гриндевальдом (а тогда ситуация была гораздо хуже: военные действия велись всего в полумиле от школьных ворот). Но при нынешнем положении дел даже это не утешало. Минерва глубоко вздохнула и в очередной раз мысленно выругала по очереди: Фаджа и Скримджера (за непроходимую тупость в отношении внутренней политики Британии), Волдеморта (за извечную страсть к захвату власти), Снейпа (за «блестящую» репутацию, созданную школе) и Дамблдора (просто, за компанию). В тот момент, когда Минерва только собралась припомнить, кто же ещё повинен во всех её бедах, прозвучал сигнал, позволяющий профессору войти. Макгонаголл вздрогнула от неожиданности, но быстро взяла себя в руки и толкнула дверь. Первым, что бросилось ей в глаза, были мрачные лица попечителей.

— Проходите, Минерва, — пригласил Макгонаголл Дьюрен, председатель Совета попечителей.

Дождавшись, пока профессор войдёт, он продолжил:

— Вы отлично знаете нашу позицию по поводу возобновления занятий и тем не менее настояли на ещё одной встрече. У вас появились новые аргументы?

— Аргументы старые, мистер Дьюрен. Но вы принимаете неверное решение, и просто молчать я не могу.

— Что же, похвально. И что же вы хотите сказать?

— Основным аргументом против открытия Хогвартса вы назвали ненадёжность её охраны. Это заблуждение. Я продолжаю утверждать, что в сложившейся ситуации замок — наиболее надёжное укрытие. Детей будут защищать не только стены, но и древняя магия, надёжность которой проверена веками.

— Магия имеет обыкновение рассеиваться. Даже Основатели не вечны.

— Да, но чары можно подновить. Кроме того, искусственная защита, авроры…

— Всё это было и в прошлом году, — перебил Минерву один из попечителей, — Тем не менее, это не помешало произойти двум нападениям на учеников и убийству директора Дамблдора.

— Это было недоразумение, — воскликнула женщина.

— Гибель одного из сильнейших волшебников современности вы называете недоразумением? Интересно послушать, что вы, в таком случае, назовёте катастрофой.

— Господа, — поморщился Дьюрен, — успокойтесь. Давайте дадим даме возможность высказаться.

— Спасибо, сэр, — кивнула Макгонаголл, — Я понимаю, что смерть профессора Дамблдора беспокоит вас. Но причина этой гибели — ошибка самого Альбуса. Да, это серьёзная ошибка, но профессор Дамблдор, к сожалению, не был всеведущим. Это была ошибка человека, частного лица, а не директора. К Хогвартсу она отношения не имеет, поэтому я не вижу смысла рассматривать её как причину закрытия школы.

Кто-то скептически хмыкнул, и Минерва сбилась. От напряжения мысли путались у неё в голове, она никак не могла собрать воедино все аргументы, которые так тщательно подбирала несколько недель. И тем не менее, она продолжила:

— Ни для кого не секрет, что количество авроров в последние десять месяцев значительно уменьшилось. Вот уже четыре года школа авроров почти не принимала новичков, а теперь каждая стычка с Пожирателями больно бьёт по аврорату. Работа Хогвартса означает новые кадры для аврората, а вместе с ним и для аварийщиков, бригад стирателей, целителей в больницу святого Мунго. Закрыть школу означает лишиться сотен квалифицированных работников как раз тогда, когда их помощь так нужна.

— Да, и Сами-Знаете-Кто недосчитается некоторого количества квалифицированных Пожирателей.

— Ради возможности лишить тёмную сторону десятка Пожирателей вы готовы оставить остальных студентов без шанса обучиться самообороне? — Минерва несколько раз глубоко вздохнула, — Тот, кто захочет, всё равно найдёт путь в ряды Тёмного лорда. И их обучат там всему, что нужно. А если обучение будет проходить в школе, мы, — преподавательский состав, — возможно, сможем убедить кого-то из студентов не принимать сторону Сами-Знаете-Кого. Если же дети окажутся предоставлены сами себе и пожирательской пропаганде, их уже ничто не спасёт. Ни их, ни нас.

— Пропаганда Министерства ничем не хуже прокламаций Сами-Знаете-Кого. Тут мы на равных. А что касается рабочей силы, вас это заботить не должно. Аврорат, больница Мунго и некоторые другие учреждения уже подготавливают сокращённую обучающую программу для абитуриентов. Волшебники любого возраста и любого уровня знаний смогут, окончив занятия по этой программе, получить профессию и работать там, где их услуги будут нужны. И заметьте: обучение по такой системе займёт гораздо меньше времени, чем семь лет Хогвартса плюс три-шесть лет специализированных школ.

— А что же будет с остальными? С теми, кто не подойдёт под эти программы? С маглорожденными?

— Существуют ещё зарубежные школы. Наши дипломаты во Франции как раз пытаются договориться с руководством Шармбатона о льготных условиях поступления для некоторых категорий британцев.

Минерва не поверила своим ушам. Шармбатон? Франция? Та самая Франция, которая, опасаясь осложнений, закрыла границу и оборвала с Великобританией почти все связи? Та Франция, для въезда в которую британцам теперь нужны рекомендательные письма чуть ли не от самого французского герцога? Они издеваются что ли?

— И как, успешно? — Макгонаголл не смогла удержаться от вопроса.

Дьюрен чуть скривился, хотя и попытался это скрыть.

— Мы работаем над этим.

Ага, видимо, он и сам не верит в удачу этой авантюры. Может быть, есть шанс…

— А что вы будете делать, если Шармбатон откажет в приёме?

— Что же… в таком случае, боюсь, детям придётся подождать какого-нибудь более подходящего для получения знаний времени.

А может быть, и нет.

— Но ведь это будет означать почти полную победу Сами-Знаете-Кого.

— А вы, значит, чтобы не допустить этой победы, готовы поставить под угрозу жизнь детей.

— Да нет, поверьте мне, — от отчаяния Минерва чуть не плакала, — Я лично позабочусь о том, чтобы в этом году охрана замка была на самом высоком уровне. Я абсолютно уверена, что мы сумеем избежать случаев вроде тех, что, увы, имели место в прошлом учебном году. Педсостав готов…

— Сумеете избежать? То есть директоров больше убивать не будут? Видимо, примутся за студентов…

Макгонаголл закусила губу. Ну что тут можно сказать? Похоже, решение уже принято. Сегодняшняя встреча — пустая формальность.

— Ладно, если это всё… — начал Дьюрен.

— Да.

— Тогда, с вашего позволения, мы посовещаемся.

Попечители развили бурную мозговую деятельность: они шептались, перемигивались, качали головами. Профессор Макгонаголл удручённо смотрела перед собой, ожидая приговора. Она пыталась представить, что будет делать, если школа, её детище, которому она отдала сорок лет жизни, будет закрыта.

Наконец, шёпот утих.

— Что же, Минерва, — председатель Дьюрен поднялся со своего места и теперь внимательно рассматривал Макгонаголл, — мы нашли ваши доводы достаточно убедительными. Однако, боюсь, даже этих доводов недостаточно для того, чтобы Хогвартс открылся в этом учебном году.

— Но, может быть…

— Вопрос решён, Минерва. Решён окончательно и бесповоротно. Я уважаю ваш ум и настойчивость, но даже вы должны признать, что дальнейшая борьба бессмысленна. Можете идти.

Профессор Макгонаголл кивнула и на негнущихся ногах вышла из зала. Но не прошла и десяти шагов по приёмной — рухнула в ближайшее кресло. Мир кончился. Что ей делать теперь? Одинокая, безработная, бездомная… Может быть, стоит организовать какое-нибудь обучение на дому? Набрать группу желающих учиться, позвать нескольких коллег (Филиус точно не откажется!), возможно, даже отыскать кого-нибудь из маглорожденных — списки она добудет… Это будет конечно незаконно. Да и места подходящего нет. И денег. Или взяться за репетиторство? Таскаться с утра до ночи по домам капризных отпрысков богатеньких родителей. Унижаться. За недурной, правда, гонорар. Ах, если бы кто-нибудь мог нажать на попечителей! Может быть, они бы подписали нужную бумагу… Если бы кто мог, да некому. Альбус мёртв, а Скримджеру плевать. Некому. Совсем некому. Хотя…

Лицо Минервы вдруг засияло робкой надеждой. Дрожащими пальцами она выудила из сумочки кусок чистого пергамента и чуть смятое перо, кое-как пристроила находку на коленях и неровно застрочила: «Уважаемый мистер Давенпорт…»

Неделю спустя поздно вечером с совиной почтой Минерва Макгонаголл получила письменное разрешение за подписью совета попечителей. Оно гласило, что школа чародейства и волшебства «Хогвартс» может продолжить работу в новом учебном году, правда, только при условии, что к первому сентября все преподавательские вакансии будут заняты, а количество студентов, желающих продолжить обучение, составит не менее половины от общего числа.

Горестные морщинки в уголках глаз Минервы Макгонаголл, нового директора Хогвартса, разгладились. Именем Мерлина, она сделает всё, что от неё потребуется. Хогвартс откроется в срок.

* * *

Медленно сгущались сумерки. Но, несмотря на ранний час, народу в Лютном переулке было много, непривычно много для улицы, где основная деятельность происходит ночью. Всего семь вечера, а здесь уже вовсю сновали бродяги, мошенники и чёрные маги. Некоторые посетители имели явно нечеловеческий облик, а кое-где шатались умники с белыми масками вместо лиц. Аврорат, конечно, не решался заходить сюда иначе, чем полным взводом и в час дня, но всё-таки обычно завсегдатаи Лютного переулка старались соблюдать хоть какую-то осторожность. Сейчас обычай был нарушен.

На фоне всего этого сброда крошечная фигурка, закутанная в тёмный плащ по самые уши, практически не выделялась. Быстрый шаг, резкие уверенные движения, прямая спина. Складки плаща, правда, мало скрывали соблазнительные изгибы женской фигуры, хоть его обладательница и пыталась казаться незаметной. Разумеется, девушкам, особенно молодым и красивым, в Лютном переулке появляться не следует, тем паче в одиночестве. Но здравый смысл и техника безопасности, кажется, мало беспокоили нашу путницу. Она будто была уверена в собственной неуязвимости и летела на крыльях этой уверенности вперёд, к цели своего путешествия, не обращая внимания на препятствия. Всё же раз или два какие-то подозрительные типы пытались навязать девушке свою компанию, но та что-то рассерженно шипела из-под капюшона, и незваных ухажёров словно ветром сдувало.

Наконец леди в плаще остановилась, посмотрела по сторонам и вошла в маленький магазинчик с перекошенной вывеской «Уиллэй и Бэдмэн». В магазине было темно, немного пыльно и пахло чем-то дурманящим. Казалось, весь воздух здесь был напоён магией. И было от чего: по всему помещению стояли высокие стеллажи, до отказа забитые устрашающего вида томами в кожаных переплётах. Кроме продавца, парня лет двадцати пяти, и девушки, в магазине никого не было.

— Привет, Сторм, — холодно произнесла девушка.

— Добрый вечер, мисс Дарк, — расплылся в улыбке Сторм, заискивающе кланяясь посетительнице, — Так приятно снова видеть вас здесь.

— Взаимно.

— Вы, должно быть, пришли за заказом? К сожалению, мисс, вынужден вам сообщить, что монографию Элдорре найти пока не получается, а двухтомник Куи из-за проблем с визовым режимом удастся вывести из Франции не раньше конца следующей недели, — на лице продавца высветилось сожаление, — Но зато сегодня пришла совсем особая вещица, которая наверняка вам понравится. Если вы только пожелаете взглянуть…

— В самом деле? — спросила мисс Дарк, в голосе которой не было и тени удивления.

Сторм умчался куда-то вглубь магазина и уже через пару минут вернулся, неся на вытянутых руках какой-то плотный мешок. Мисс Дарк, не выказывая особого любопытства, наблюдала, как продавец, аккуратно поместив мешок на стойку, поспешно надел перчатки из драконьей кожи, раскрыл мешок и осторожно, кончиками пальцев, вытащил внушительного размера книгу в тяжёлых обложках. Пару секунд девушка созерцала угодливо придвинутое произведение печатного искусства, затем вытащила из складок мантии свою пару перчаток и принялась внимательно рассматривать книгу, потирая и оглаживая обложку, словно на ней были начертаны невидимые глазу тайные знаки, но не пытаясь при этом раскрыть фолиант и прочитать абзац-другой.

— Надо же, как интересно… — девушка нахмурилась, чуть помолчала и отклонилась от книги, стягивая перчатки, — Спасибо за беспокойство, Сторм. Упакуй её хорошенько — я заберу на выходе. А пока, если не возражаешь, я пройдусь по полкам. У меня сегодня особая цель.

— Могу ли я вам чем-то помочь?

— Можешь. Можешь упаковать книгу, — по-прежнему холодно ответила Дарк и, не обращая более на юношу никакого внимания, отправилась к стеллажам.

Сторм поклонился, спрятал свою «совсем особую вещицу» в мешок, достал откуда-то из-под стойки другой мешок, побольше, накинул его сверху, тщательно затянул горлышко, укутал получившуюся конструкцию обёрточной бумагой и накрепко перевязал верёвками. После этого с видимым облегчением в глазах снял перчатки и внимательно осмотрел руки, словно опасался, что книга могла его обжечь. Ожогов, к счастью, не было.

Некоторое время Сторм скучающе рассматривал стол, стены, шкафы и собственные ногти, ожидая, пока покупательница нагуляется среди товара. Наконец, в сотый раз перечитав прайс-листы и книгу заказов и не нашёл там ничего принципиально нового, юноша не выдержал и высунул голову в зал. Мисс Дарк с упоением читала какую-то брошюрку и явно не собиралась уходить из магазина в ближайшие лет сто. Сторм вздохнул и спустился в подсобку, справедливо полагая, что полчаса свободного времени ему обеспечены. Однако, вопреки ожиданиям и здравому смыслу, не прошло и десяти минут, как звон колокольчика стянул продавца с дивана, где он с таким комфортом развалился, рассчитывая почитать свежий «Спортивный вестник». Пришлось подниматься в магазин.

Возле стойки мисс Дарк с кучей покупок продолжала небрежно изучать свою брошюрку.

— «Сто рецептов долгой жизни, или куда уходит энергия молодости»? Вы уверены, что хотите взять это? — нахмурился Сторм, разбирая выбранные девушкой книги.

— Да.

— И «В обнимку со смертью»?

— Именно.

— Но это ведь, кажется, не ваша специальность?

— И что?

— Нет, ничего такого, просто…

— Просто я решила убить Тёмного Лорда и занять его место, — без тени улыбки сообщила девушка, облокотившись на прилавок.

Юноше явно стало не по себе от слов собеседницы. Та несколько секунд изучала его лицо, а затем усмехнулась:

— Шучу. Расслабься.

Парень никому бы не признался, но в этот момент ему стало определённо легче дышать. Наскоро разобрав и упаковав остальные покупки и присовокупив к ним давешнюю «опасную» книгу, Сторм придвинул всю эту мини-библиотеку к новой хозяйке.

— Пожалуйста, мисс. С вас сто двенадцать галеонов и четыре сикля.

Девушка раскрыла кошелёк, сморщила носик и небрежно бросила на прилавок несколько монет.

— Остальное запиши на мой счёт, как обычно.

Сторм почтительно поклонился. Мисс Дарк сгребла покупки в крошечную дамскую сумочку, немедленно спрятавшуюся в недра плаща, подхватила две-три книги, на которые, видимо, не следовало воздействовать магией, и вышла из магазина. Постояв несколько мгновений на крыльце и изучив окрестности, она поправила капюшон, шагнула на улицу и вскоре растворилась во тьме.

Сторм мечтательно вздохнул, постоял немного и вернулся в подсобку к вожделенному «Спортивному вестнику». Посетителей сегодня больше не ожидалось.

Человек, который смотрит тебе прямо в глаза

и крепко жмёт твою руку, наверняка что-то скрывает.

Клифтон Фейдиман

— Ах, Гарри, ах мальчик мой бедный! Как же ты плохо выглядишь!…

Эти и подобные излияния Гарри недовольно выслушивал последние пять минут, будучи стиснутым в объятьях незабвенной миссис Уизли. Надо сказать, что быть недовольным у юноши были все основания, уже по той причине, что великий и могучий Орден Феникса благополучно сорвал все его планы, какие только мог. Ну хоть убей, нельзя здоровенному парню-волшебнику гулять по Британии без охраны! Самое весёлое зрелище будет, если вся эта компания соберётся таскаться за ним постоянно. В голове Гарри немедленно возникла картина: он, на кладбище, рядом с могилами родителей, а вокруг с палочками наизготовку стоят две дюжины взрослых колдунов, готовые в любой момент защитить юношу от криминально настроенной растительности. Гарри усмехнулся про себя. Заодно вспомнилось «прощание славянки», т.е. отъезд из Литтл-Уингинга. Странно, но лица тёти и дяди вовсе не показались ему преисполненными блаженства…

— Гарри, ты меня слышишь? — откуда-то издалека раздался голос Рона.

Поттер тряхнул головой: видимо, он сильно задумался. За это время его уже успели с боем вырвать из объятий миссис Уизли, втянуть наверх, в его комнату, и о чём-то спросить.

— Слышу, Рон. В чём дело?

— Я говорю, что до свадьбы осталось десять дней, и было бы просто замечательно успеть за это время смотаться в Косой переулок и купить праздничные наряды и подарки. И это нужно сделать срочно: мама из-за свадьбы вся на нервах и вот-вот приплетёт к подготовке торжества и наши скромные персоны.

— И что дарить?

— Не имею понятия. А ты?

— Ни малейшего.

— Ладно, у девочек спросим.

— У девочек? — удивлённо переспросил Гарри.

— Да, я спрашивал у мамы, она велела взять Джинни с собой. Ты что, и это прослушал?

Поттер ошарашенно молчал. *Джинни, моя Джинни идёт с нами. И мне придётся быть всё время рядом, разговаривать с ней, чувствовать запах её волос. Я не могу это сделать… без того, чтобы обнять её. Я так хочу быть с ней, но не хочу, чтобы она страдала…*

— Да, похоже он болен, — сказал себе Рон, с жалостью глядя на лучшего друга, — может, ему зелья какого дать? От воспаления мозга. Вот когда Снейпа особенно не хватает.

— Где Снейп? — встрепенулся Гарри. Это имя умудрилось-таки найти дорогу к «воспалённому мозгу» юноши, с трудом пробившись сквозь мысли о маленькой сестрёнке Рона.

Уизли бухнулся на кровать: скорее всего, именно его полуистерический хохот вызвал в этот момент очередное землетрясение в Японии.

— Успокойся, дружище, нигде, — выдавил наконец Рон, тщётно пытаясь успокоиться.

— Мальчики, вы готовы? — послышался из-за двери голос Гермионы.

— А что, прямо сейчас идём? — в очередной раз за утро удивился Гарри.

— Да, мама сказала, что мы отправляемся либо сейчас, либо никогда.

— Я бы выбрал «никогда», — вздохнул Поттер, тяжело поднимаясь с кровати.

Мальчики вышли на лестницу, где их уже ждали Джинни и Гермиона. Увидев младшую Уизли, Гарри невольно отвёл глаза, Джинни же вела себя как обычно. Девушка, как заметил Гарри, за последнюю неделю слегка побледнела и осунулась, но по-прежнему была очень привлекательна. Ребята стали спускаться вниз, когда до их ушей донеслись недовольные голоса, раздававшиеся откуда-то со стороны кухни.

— Что там? — обеспокоенно спросила Гермиона.

— У Флёр временное помутнение рассудка, — объяснила Джинни, — она уже который день спорит с мамой и мадам Делакур, не хочет ничем заниматься: ни платьем, ни причёской, ни чем-то ещё. Ждёт какую-то свою подругу. Говорит, что у неё вкус лучше.

Дети зашли на кухню. Посреди означенного помещения стояла растрёпанная и чрезвычайно недовольная невеста, и, причудливо смешивая французский и английский, пыталась что-то доказать двум мамам.

— Я вам гово'гю, мон ами п'гиедет завт'га. Алёр мы всё решим.

— Флёр, милая, — устало проговорила миссис Уизли, — эту фразу ты твердишь последние три дня. А твою подругу мы до сих пор в глаза не видели. Я тебя понимаю, но может...

— А я сказала, эль п'гиедет завт'га. Аньше же парль п'госто так, э сё матан я получила от неё письмо. Эль экри, что п'гиедет завт'га. Ей мошно дове'гять: она ни разу в своей шизни не лгала!

Мадам Делакур пробормотала что-то, что должно было означать недоверие. Гарри только сейчас впервые увидел мать Флёр: что ж, по крайней мере теперь понятно, в кого девушка выросла такой красоткой. Ансель Делакур оказалась точной копией дочери. Серебристо-белые волосы, огромные голубые глаза, мягкие жесты — в общем, типичная вейла.

— В первый раз слышу о человеке, который никогда не лжёт, — тихонько захихикал Рон.

Между тем, дамы прекратили спорить и наконец заметили ребят. Джинни решила воспользоваться ситуацией:

— Мама, мы уходим.

— Молодцы, — ответила миссис Уизли, — идите на улицу, вас уже ждут.

— А мы что, не одни пойдём? — возмутился Рон.

— А ты как думал? И если тебе что-то не нравится, можешь остаться дома, под домашним арестом.

— Но...

— А ну живо марш на улицу, или поход отменяется.

Дети решили смириться с жестокой судьбой и шмыгнули к двери. Снаружи их действительно ждали: Люпин и Тонкс. Друзья обрадовались: о лучших провожатых они не смели и мечтать.

— А вот и они, — со свойственной ей жизнерадостностью отметила Тонкс, — не прошло и полгода. А мы уже собрались ставки делать, сегодня вы выйдете или нет.

— И кто победил? — полюбопытствовал Рон.

— Живоглот, — откликнулась Тонкс и кивнула на примостившегося на крыльце кота, — он не ставил.

— Требую выплатить животному весь его заслуженный выигрыш, притом единовременно, — велел Гарри, — но только не сейчас. Не знаю, как вы, но лично мне хочется скорее вернуться назад. Так что с выплатой долга придётся повременить. Извини, котик, — и мальчик ласково потрепал кота по голове.

— Совершенно согласен, — улыбнувшись, кивнул Римус, — так пойдёмте. Ты, Гермиона, если я правильно помню, можешь трансгрессировать? — девочка согласно улыбнулась, — Гарри, Рон, для вас портал.

Люпин протянул парням пустую бутылку.

— В «Дырявый котёл», — скомандовала Тонкс, — на счёт три. Раз, два...

* * *

*Положительно, мне не нравятся магические средства передвижения, — думал Гарри, когда вся дружная компания, загрузившись под завязку, неторопливо направлялась к магазину близнецов Уизли, — кроме метлы, конечно. И чем колдунам так магловские автомобили не угодили? Чуть-чуть модифицировать — и готово*.

Надо сказать, что день прошёл даже лучше, чем Поттер предполагал. В Косом переулке было не так людно, как могло быть, и, как следствие, никому даже не пришло в голову вызвать репортёров или Пожирателей. Не пришлось также бегать весь день по магазинам, не зная, что купить в подарок, что надеть на свадьбу, и т.д., и т.п. Лично Гарри остановил свой благосклонный взгляд на тёмно-зелёной парадной мантии (в качестве костюма) и на двух маленьких хрустальных шариках — этакие волшебные средства связи, вроде магловских мобильников (выбрано по настойчивому совету Рона). Вот только Джинни... Во время посещения магазина мадам Малкин она как-то умудрилась выловить юношу.

— Почему ты меня избегаешь? — напрямик спросила она.

— Я просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — помедлив, ответил Поттер.

— Знаешь, Гарри, — вздохнув, продолжила Джинни, — я много думала над твоими словами, ну, насчёт того, что меня могут использовать... Я думаю, что хуже уже не будет.

— В каком смысле?

— Во-первых, даже если мы не будем вместе, я всё равно останусь сестрой твоего лучшего друга. Во-вторых, почти вся моя семья сражается против Сам-знаешь-кого, а значит мы для него враги номер один. В-третьих, я не собираюсь сидеть сложа руки. Я тоже хочу бороться. И я буду делать это, так или иначе. Таким образом, у Пожирателей и без тебя достаточно причин, чтобы в случае необходимости поймать меня.

— Джинни, послушай... — начал Поттер.

— Нет, это ты меня послушай! — воскликнула девушка. Гарри с ужасом заметил, что на её глазах появились слёзы, — зачем нужно постоянно зависеть от обстоятельств? Зачем жить с оглядкой на этого урода? Говорят, он бессмертный... А я живая, я жить хочу, сейчас. И ты тоже. В прошлый раз война шла больше десяти лет. А сейчас ты столько же рассчитываешь скрываться? Зачем?

— Прости, Джинни, — вздохнул юноша, — может быть, ты и права. В любом случае, сейчас я ничего не могу тебе сказать. Я должен подумать.

Вот он и думал, правда, не о том. Анализ своих отношений с Джинни он предпочёл оставить на потом. А сейчас парень занял свои мозги философскими рассуждениями на тему «Как попасть в Годрикову лощину?» Вопрос в самом деле был насущный. Если учесть, что:

— создавать порталы никто из ребят не умеет,

— трансгрессировать ему и Рону ещё нельзя,

— кружаная сеть к разрушенному дому вряд ли подключена,

— Гермиона на метле летает ОЧЕНЬ плохо,

— до фестралов и тому подобных средств передвижения не добраться в принципе,

то проблемка действительно была немаленькая. Можно было, конечно, попытаться взять магловскую машину напрокат, но и здесь было два очень серьёзных «но»: на троих среди ребят не было ни одного мало-мальски опытного автомобилиста (кроме Рона, но после его неудачи с несчастным «Фордиком», Гарри серьёзно сомневался в необходимости пускать Уизли за руль), и к тому же до Годриковой лощины им всё равно не добраться по причине отсутствия точного маршрута. Размышляя таким образом о превратностях судьбы, Гарри существенно отстал от спутников, хотя это его, похоже, вовсе не заботило. Поттер уже начал, было, прикидывать, не попросить ли о помощи Люпина, как вдруг налетел на одного из тех немногих прохожих, которые ещё встречались в Косом переулке в районе семи вечера. Прохожий тихо ахнул женским голосом и выронил (а вернее, выронила) что-то, что в настоящий момент было в его руках. Этим чем-то оказались три массивных книги. *Твою мать*, — немедленно промелькнуло у Гарри в голове, но в следующую секунду он, как порядочный джентльмен, уже помогал означенной особи женского пола подобрать её книги.

— Извините, — пробормотал Поттер, — мне, пожалуй, нужно почаще смотреть, куда я иду.

— Ничего страшного, — ответила девушка (судя по чересчур бархатному тембру голоса), — я сама виновата: нечего читать на ходу.

Парень подобрал последнюю книгу, вручил её обладательнице и невольно начал рассматривать девушку. Перед ним стояла не особенно высокая, существенно ниже его самого (а Гарри — мальчик немаленький) брюнетка лет семнадцати с аккуратным, чуть вздёрнутым носиком, выступающими скулами и огромными карими глазами. Короткие, чуть ниже подбородка, прямые волосы были аккуратно уложены. Продолжив свой осмотр, Поттер осознал, что перед ним стоит если не профессиональная спортсменка, то по крайней мере девушка, близко знакомая с физическими упражнениями. Но несмотря на это и на исключительно чёрную одежду, Гарри пришёл к выводу, что, в принципе, её можно было назвать привлекательной, хотя несколько экзотичной. Девушка тем временем с неприкрытым удивлением смотрела юноше в глаза. *Чёрт тебя дери, неужели фанатка?* — слегка испугался Избранный. «Фанатка», между тем, слегка улыбнулась и протянула парню руку:

— Меня зовут Джессика, Джессика Дарк.

— Гарри Поттер, — пожал юноша протянутую ему руку.

— Я поняла, — проговорила Джессика, продолжая смотреть юноше в глаза.

— Извините, мы с вами до этого нигде не встречались? — неожиданно для себя выпалил Гарри.

— Не думаю.

— Странно, вы мне кого-то сильно напоминаете... — пробормотал Поттер.

Девушка небрежно пожала плечами.

— Гарри! — послышался голос Гермионы: очевидно, они наконец заметили его отсутствие.

Гарри вздрогнул:

— Извини, но кажется, мне пора. Надеюсь, ещё увидимся.

— О, разумеется, — на мгновение улыбнулась Дарк, — До встречи.

И пошла прочь. Гарри ещё несколько мгновений смотрел странной девушке вслед, а затем ринулся догонять друзей.

— С кем ты разговаривал? — небрежно спросил Люпин.

— Да так, мы с ней просто столкнулись...

— О, и как её зовут? — мигом заинтересовался Рон.

— Джессика, — задумчиво пробормотал Гарри, — Странная она какая-то, как неживая.

— Ты преувеличиваешь, — откликнулась Гермиона.

— Наоборот, недоговариваю...

* * *

Когда Гарри проснулся на следующее утро, он сильно пожалел, что приехал в «Нору». Причиной этого суждения стали восхищённая болтовня Флёр, начавшаяся приблизительно часов в восемь утра. Несмотря на то, что её таинственная подруга должна была прибыть около двенадцати, Флёр, поддерживаемая младшей сестрой Габриэль, с самого утра принялась о ней рассказывать всем, кто соглашался послушать.

— Это какой-то кошмар, — возмущалась потом Гермиона, когда вся компания расположилась на траве перед домом в ожидании «персоны дня», — все уши прожужжала: «ах, она такая умная, такая смелая, такая хорошая, такая-такая...» Мэри Поппинс, блин. Интересно, Флёр саму не тошнит от такой суперсовершенной подруги? Самое интересное — Флёр её ни разу по имени не назвала.

— Наверно, у мисс Совершенство есть только один изъян — её имя, — усмехнулся Гарри, — скажем, мадемуазель Снейп.

— Или мадам Волдеморт, — ввернул Рон.

Ребята засмеялись. К хохочущей группе присоединились Фред, Джордж и Джинни.

— О чём беседуете? — поинтересовался Джордж.

— Ни о чём серьёзном, — сказал Поттер, — просто пытаемся представить, каков из себя Т.М.Реддл-подкаблучник.

По округе пронёсся очередной взрыв хохота. Тем временем, великолепная Флёр стояла на веранде и продолжала распинаться перед Биллом, Чарли, Габриэль и всеми родителями:

— ...и тогда она сказала: «Дафай пое'тем вмес'е, я тебе помогу».

Рассказывая эту бесспорно захватывающую историю, она время от времени поглядывала на дорогу, и чем больше маленькая стрелка на гарриных часах приближалась к цифре 12, тем чаще Флёр это делала. Где-то вдалеке послышался звук приближающегося автомобиля.

— Это она? — полувопросительно воскликнула невеста и оглянулась на звук.

Среди деревьев мелькнуло что-то красное.

— Нет, не она, — помрачнела Флёр.

Наконец из-за деревьев вынырнул малиновый «Порше» и, как ни странно, стал тормозить.

— Нет, она, — вскрикнула беловолосая красавица и побежала к дороге, — Жшесик!

Удивлению Поттера не было предела: с каких пор ведьмы ездят на машинах? Судя по всему, с давних, поскольку, когда долго-долгожданная подружка вылезла из своего аппарата и включила сигнализацию, стало очевидно, что она, то бишь сигнализация, магического происхождения: по корпусу машины побежали какие-то радужные волны. Флёр, тем временем, добежала до дороги и повисла на шее у подруги, что-то лопоча по-французски. Наконец она слезла с несчастной, но только затем, чтобы в ту же секунду вцепиться мёртвой хваткой в руку девушки и потащить её к дому.

— Ну как так можно? — возмутилась Гермиона, — неужели не стыдно так себя вести? Ладно Флёр, она вообще без башни. Но эта её подруга... Если она в самом деле такая идеальная, то почему не попросит вести себя прилично? Или её это устраивает?

Девушку, по-видимому, не устраивало: она что-то прошептала Флёр, и та, к большому изумлению Гарри, отпустила бедолагу и перестала подпрыгивать на месте, аки баскетбольный мячик. Но ещё больше Поттер удивился, когда смог-таки как следует рассмотреть лицо новоприбывшей: как выяснилось, это была некая Джессика Дарк, на которую Гарри, как баран, наскочил не далее как вчера вечером. Правда, сегодня она была одета не в огромную развевающуюся мантию, а в обычные магловские джинсы и футболку. Разумеется чёрные.

— Зашибись! — только и смог выговорить он.

Между тем, Флёр и Джессика взяли курс прямо на них, как на группу, расположенную ближе всего к воротам.

— Ребьята, познаком'тесь, это моя под'уга...

— Джессика Дарк, — представилась девушка и по-очереди пожала руку Рону, Гермионе и Джинни.

— Привет, Гарри, — слегка улыбнулась Джессика, в очередной раз протягивая руку.

— Привет, — немного смущённо отозвался Поттер.

А вот Фред и Джордж не стали ждать, пока с ними поздороваются. Им, очевидно, вполне устраивал факт явления мисс Дарк, так что юноши немедленно поднялись с земли и подскочили к девушке.

— Я Фред Уизли, — галантно поклонился Фред.

— А Джордж, его брат-близнец, — оттолкнул Фреда брат.

— Как ни странно, я поняла, — усмехнулась Джессика.

Близнецы явно хотели что-то добавить к приветствию (лично Гарри полагал, что это будет какое-нибудь их изобретение, типа фейерверка, так сказать, по случаю), но, к сожалению, Флёр их перебила:

— Жшесик помошет мне выб'гать платье для свадьбы, п'гавда?

— Куда ж я денусь? — пробормотала Дарк.

— Девочки, пой'тёмте с нами.

Джинни и Гермиона не горели желанием «весело» проводить время с болтушкой-Флёр, но любопытство пересилило, и они, попрощавшись с парнями, поспешили к дому. На крыльце состоялась очередная сцена знакомства, из которой следовало, что Джессика очень неплохо знакома с родителями и сестрой невесты, и наконец вся девчоночья компания вместе с присоединившейся Габриэль гордо промаршировала в дом. Лично для Гарри оставался нерешённым только один вопрос: где и когда француженка Флёр и англичанка Джессика умудрились не только познакомиться, но и крепко подружиться? Решением этой загадки Гарри и занялся в следующие полчаса, даже не заметив, как пришли Люпин и Тонкс. Зато дефиле группы из пяти девушек по направлению к оставшемуся на дороге автомобилю Джессики ему проигнорировать не удалось. Заметили это и остальные обитатели «Норы», так что через тридцать три секунды после обнаружения дам Фред и Джордж перекрыли им, а вернее Джессике, дорогу:

— Куда же вы, юные леди? — весело спросил Фред, — давайте мы вам чем-нибудь поможем.

— Сделай нам маникюр, Фред, — с нехорошей улыбкой ответила Дарк.

Близнецы онемели. Наконец Джордж зааплодировал:

— Ну ни фига себе, с первого раза отличила. Стареем наверно, теряем навык.

— А как ты это сделала? — поинтересовался брат.

Джессика смерила непрошенных ухажёров оценивающим взглядом и ответила, обращаясь к Фреду:

— У тебя рожа наглее.

Дарк хмыкнула и вместе с другими девушками продолжила путь. Фред и Джордж зашлись в приступе хохота. Девушки вышли на дорогу, сели в машину и уехали в неизвестном направлении.

— Это ещё что за цаца? — удивлённо спросил Римус, явно надеясь на ответ. Наивный.

Всего лишь два ангела

способны устроить отличное пекло.

Юзеф Булатович

Дамы приехали только к ужину. Гарри лениво смотрел, как из машины выходят уставшие Джинни и Гермиона, поддерживая сонную Габриэль, как с переднего сидения скатывается Флёр, как Джессика достаёт из багажника многочисленные пакеты и с явным удовольствием нагружает ими Делакур, а после этого просто разворачивается и уезжает. Вместе с девушками в дом ворвался шум и грохот (в основном, в исполнении Флёр), но Гарри этого уже не замечал, по крайней мере, пока рядом не плюхнулись Рон, Гермиона и Джинни, увлечённо обсуждающие юную Дарк.

— И когда Флёр выкинула из шкафа все свои платья, и ни одно из них не подошло, Джессика благополучно сообщает… Что она там сказала, Гермиона?

— «В магическом мире одежду шьют однозначно лучше, чем в магловском. Но есть три случая жизни, три «С», для которых колдуны так и не научились шить достойно: спорт, сцена, свадьба. И в этом случае знающие маги ищут спасения у своих братьев по разуму», — с готовностью процитировала Гермиона.

— И что бы вы думали? — продолжила Джинни, — после этого сообщения мы поехали в магловский свадебный салон. Там Флёр долго крутилась, вокруг неё тоже все крутились, пока в конце концов не купили что-то такое белое, летящее, непонятное…

— Нет, платье конечно красивое, я с Джессикой согласна. Но… Гарри? Гарри!

Возглас подруги выдернул Поттера из объятий Морфея.

— Я ещё с вами. Что?

— С каких пор ты ложишься спать ещё до ужина?

— Честно? — буркнул Избранный, отчаянно пытаясь снова не уснуть, — с момента похорон. Вообще я с тех пор себя преотвратно чувствую: как консервная банка, в которую гады-производители запихнули слишком много кильки — того и гляди, лопнет.

Друзья засмеялись.

— Гарри, если ты хочешь спать, тебе несомненно нужно пойти и лечь сию секунду, — взяла в руки инициативу Джинни

— Спасибо, Джинни, не надо.

— А я говорю, надо. Не хватало, чтобы ты заболел! Иди, или мне придётся тащить тебя силой.

Так Гарри, изредка подпихиваемый маленькой копией Молли Уизли, зашагал в спальню.

— Какие они смешные, правда? — улыбнулась Гермиона и обвила руками Рона.

— Может, эта парочка перестанет наконец мучить себя и окружающих и всё-таки будет вместе?

— Наверно, им надо помочь…

— Согласен. Но только не сейчас.

И, нагло воспользовавшись тем фактом, что все лица старше семнадцати лет обсуждали на кухне что-то жутко важное, Рон и Гермиона сосредоточились исключительно друг на друге…

* * *

Со следующего дня «Нора» начала медленно, но верно переворачиваться с ног на голову. Причиной этому стали две юные красавицы: Флёр и Джессика. Как выяснилось, мисс Дарк была весьма энергичной девушкой, любящей делать всё как можно быстрее, точнее и качественней. Так что с первой секунды она взяла всю инициативу в свои руки. И самое интересное — никто не сопротивлялся! Ну почти… Но, хотя Джессика явно знала, что делает, Гарри заметил, что девушка чувствует себя не в своей тарелке. В «Нору» она прибывала не раньше двенадцати, обычно трансгрессируя или приезжая на любимом «Порше», зато задержаться могла хоть до часу ночи. При этом она всегда наотрез отказывалась ночевать в доме, сколь бы поздно ни освободилась, разговаривала много и со всеми, но редко долго и никогда — по душам. Гарри чувствовал, что девушка постоянно находилась за невидимой стеной, и прорваться за неё не представлялось возможным. И ещё она чего-то опасалась. Постоянно. После того, как Поттер это осознал, он искренне порадовался за себя: постоянно ожидать чего-то нехорошего — это даже для него чересчур. Но, похоже, что неловкость Джессики замечал один Гарри. Она постоянно чем-то занималась, помогала женщинам с нарядами, готовила на пару с миссис Уизли, украшала дом, как могла, подготавливала торжество и привлекала к этому богоугодному делу всякого, кто оказывался на её пути. Гриффиндорской компании, например, досталось почётное задание писать и рассылать приглашения. Как только Рон увидел поданный Джессикой список гостей, он не замедлил высказать своё субъективное мнение о свадьбах и тех, кто их готовит. Разумеется, когда девушка ушла.

Флёр тоже бегала по дому. Но, в отличие от подруги, она занималась исключительно отвлечением абсолютно всех от подготовки собственной свадьбы. Одним из самых любимых её занятий было рассказывать окружающим любопытные вещи об общих знакомых, зачатую придуманные или приукрашенные. В последнем его окончательно убедила упомянутая мисс Дарк. На просьбу Поттера откомментировать слова Флёр об «умной, красивой, во всех отношениях гениальной и никогда не врущей подруге», леди заявила, что, по версии всё той же мамзель Делакур он, Гарри, сильнее Дамблдора и всего аврората Министерства вместе взятых. Юноша за собой таких талантов не замечал, так что решил впредь фильтровать всю поступающую от брачующейся информацию. Но это к слову… Буквально через два дня обитатели «Норы» оказались между двух огней: с одной стороны — вечно путающаяся под ногами Флёр Делакур, с другой — упорная (или даже упёртая) Джессика Дарк. Гермиону и Джинни такое положение вещей откровенно бесило, Рон дипломатично ни на что не обращал внимания, а Гарри решил на пару часов сменить обстановку и, позвав на помощь Римуса, который больше не должен был следить за друзьями-оборотнями, вместе со своими вещами переправился на площадь Гриммо. Причиной для переселения стала необходимость иметь место, куда Гарри мог прийти, отдохнуть, или даже спрятаться. И лучшего места для этого он придумать не смог. В конце-концов теперь, когда Гарри уехал от Дурслей, ему нужен свой дом, пусть даже это дом Сириуса.

Дом на площади Гриммо встретил юношу непривычной тишиной. Нет, он не был заброшен. Но в стенах здания не чувствовалось человека, его души. Гарри не понимал, почему именно сейчас к нему пришло это ощущение. Может, причиной были мрачные события, начавшие это лето?

— Гарри, ты ни в чём не должен винить себя, — тихо проговорил Римус.

Поттер молчал.

— Профессор…, — наконец начал он.

— Зови меня по имени, Гарри.

— Хорошо, Римус, мы можем войти в Орден?

Люпин приподнял брови:

— Мы это кто?

— Я, Рон, Гермиона.

— Гарри, ты знаешь правила: мы не принимаем в Орден тех, кто ещё учится.

— Я не думаю, что мы вернёмся в «Хогвартс» в этом году.

Римус вздохнул: ему просьба юноши однозначно не понравилась.

— Честно признаться, увидеть тебя в Ордене в семнадцать лет — далеко не мечта всей моей жизни. Но один я решать не могу. Я передам твою просьбу.

— Спасибо.

И Гарри поспешил подняться наверх. Когда он вернулся в холл, оборотень уже исчез, оставив на столе в кухне, как и обещал, портал до «Норы».

— Молодец, Поттер, вот ты и запер сам себя! — пробормотал парень и ушёл распаковывать вещи.

* * *

За два дня до свадьбы были устроены мальчишник и девичник для всех гостей. Поскольку проходили они примерно в одно время, представителям сильного пола пришлось уступить дамам «Нору», а самим ехать в колдовской бар «Красная роза». Вечер был весёлый и шумный. Разумеется, сначала мужчины постарше вроде Артура Уизли и Римуса Люпина пытались держать юношей в рамках приличия, но когда Фред, несмотря на бдительность отца, умудрился-таки налить Рону и Гарри огневиски, стала очевидна бесплотность всех усилий. Надо сказать, что, несмотря на многочисленные отвлекающие манёвры, настроение у потенциального спасителя человечества было отнюдь не праздничное. И хотя после масштабной (для шестнадцатилетнего) дозы огневиски Гарри здорово повеселел, это не помогло ему окончательно влиться (или, в случае Рона, вкатиться кубарем) в коллектив. Так что вскоре компания подвыпивших парней во главе с буйным Роном, который удивительно быстро распробовал нежный до тошноты вкус огневиски, потащилась «пугать маглов», оставив взрослых беседовать с умным видом о дурацких вещах. А Гарри, не имея желания присоединяться к какой-то группе, пошёл гулять по шоссе, прямо посередине трассы, наивно полагая, что при столкновении с ним машины пострадает последняя. И поскольку «дело было вечером…», Поттеру ничего не оставалось, кроме как заняться своим любимым в последнее время занятием — зарядкой для мозгов (*…Есть зарядка для хвоста, и для хобота зарядка…* прим. автора). И он снова думал, думал, думал… пока справа от него не взвизгнули тормоза.

— Гарри, если ты хочешь заняться суицидом — дело твоё. Но лично меня не прельщает перспектива любоваться в течение ближайших двадцати лет небом в клеточку и друзьями в полосочку.

Поттер оглянулся: красный «Порше», затормозивший в восьми сантиметрах от него, был до боли знаком…

— Дорогуша, что ты думаешь об автомобилях, которым вообще-то не мешало бы проехать именно по тому месту, которое ты благополучно занял? — продолжила Джессика с недвусмысленным намёком на сарказм в голосе.

— Не трамваи — объедут, — буркнул Поттер, делая тем не менее несколько шагов в сторону и давая Дарк проехать.

Джессика однако продолжать путь не собиралась. Она вновь завела мотор и поехала с таким расчётом, чтобы двигаться в ногу с юношей.

— Что, девушки уже разошлись? — спросил Поттер, глядя на часы: было «всего-навсего» начало первого.

— Нет, разошлась только Флёр: скачет до потолка, как коза. А вроде ей особо не наливали, — парень захихикал, — да нет, сидят ещё.

— А ты уехала.

— Конечно. Мне завтра вставать рано. Так что я хотела бы добраться до дома раньше, чем наступит утро.

Поттер помолчал, а затем добавил:

— Ты не боишься, ночью, одна?

— Чего же мне бояться? Темноты? Не смеши, ради Мерлина.

— А что твои родители?

— У меня нет родителей.

— Прости… — смутился Гарри.

— Всё в порядке, Гарри. Просто некоторое время назад мои родители крупно насолили некоему лорду. Так что когда я родилась, отец решил меня спрятать у брата. Думаю не стоит говорить, что вскоре их убили, а я осталась у дяди в целости и сохранности, тем более что ни о нём, ни обо мне никто не знает.

— И сколько тогда тебе… Восемнадцать… Девятнадцать?… Двадцать?!

— Семнадцать. Почти.

— Как? Не понял.

— Вот так. Ты сейчас будешь смеяться: у меня день рожденья тридцать первого июля.

Поттер на миг остановился, пытаясь осознать услышанное, а затем громко захохотал. *Стоп, — внезапно подумал он, — тут что-то не сходится. Ей ещё нет семнадцати, но она спокойно колдует и трансгрессирует. А права маглам вообще только с восемнадцати выдают. И она должна быть на нашем курсе…*

— Нет ничего необычного, Гарри, — с улыбкой проговорила Джессика, аккуратно вписываясь в поворот, — Формально моё имя есть в списке учащихся Хогвартса. Но есть одно маленькое условие: я числюсь на экстернате. Это когда ребёнок учится самостоятельно дома и в школе только сдаёт экзамены. Таких, правда, немного. И раз уж они работают сами, им дают специальное разрешение на домашнее колдовство. А вот на магловских курсах вождения пришлось схитрить и накинуть себе пару лет.

— Понятно… Подожди-ка, — Поттер опять остановился и с подозрением взглянул на Дарк, — как ты узнала, о чём я думаю?

— Я блоколог, дорогой мой, я владею окклюменцией и легилименцией. Ты ещё не понял этого?

— Ты не говорила.

— Но и не скрывала.

Джессика проехала чуть вперёд, развернулась и вновь оказалась рядом с окончательно шокированным Гарри.

— Гарри, у тебя проблемы, я знаю. Что ты хочешь? Поехать в Годрикову лощину?

— Я был бы очень признателен, если бы ты уже вылезла из моей головы! — возмущённо воскликнул Поттер.

— Прости. Но, если хочешь, я могу тебе помочь.

— Зачем тебе это? Я не представляю, почему ты волнуешься из-за проблем чужого человека. Мне кажется, у тебя довольно своих неприятностей. Что ты будешь иметь с этой поездки? — поинтересовался Гарри, на сей раз уже раздражённо.

— А почему я обязательно должна что-то иметь? — так же раздражённо спросила Джессика.

Судя по выражению лица, подобное расположение духа было для Джессики обычным. Язвительная, вспыльчивая, нос-во-всё-сующая… И тогда юношу осенило: шпионка, которая хочет втереться в доверие. Снейп вёл себя так же…

— Гарри, я не Пожирательница.

— Может, ты наконец оставишь мои мозги в покое?

— Твои драгоценные мозги находятся в покое уже минут десять. Просто у тебя на лице написано, ты сейчас думаешь о чём-то, что явно мне не польстит. А учитывая нынешнее положение… Простая логика, — спокойно объяснила девушка, продолжая сверлить Поттера недовольным взглядом, — а насчёт Пожирателей… Будь ты немного внимательнее, ты бы понял свою ошибку.

Тут Гарри мысленно стукнул себя по лбу: на Джессике была надета футболка, не имеющая ни малейшего намёка на рукава. Поттер скользнул взглядом по её рукам: Чёрная метка отсутствовала.

— У меня нет метки и уж точно никогда не будет. Ты всегда можешь мне верить, хотя это сложно, — Джессика прищурилась, — так что с поездкой? Или ты наивно полагаешь, что сможешь добраться сам.

— Я подумаю, — буркнул Гарри. Сначала нужно посоветоваться с Роном и Гермионой. А заодно навести справки у Макгонаголл и Флёр об этой Джессике. Может, она и права.

— Тогда, с твоего позволения, я поеду. Судя по звукам, сюда идут пьяные парни, а у меня нет никакого желания встречаться с этими двумя бессовестными пластырями, Фредом и Джорджем, особенно в нетрезвом состоянии, — иронично усмехнулась Джессика, — На мою беду, «Красная роза» давно славится своим спиртным. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

И Джессика растворилась во тьме, нагло оставив Гарри в полном смятении. Да, это лето явно отличается от всех прочих!

* * *

А потом была свадьба. Раньше Гарри никогда не присутствовал не только на магических, но и на магловских свадьбах. Церемония началась в огромном праздничном зале, который зрительно не казался таковым: каждый дюйм свободного места заняли гости. Гарри досталось почётное место в переднем ряду рядом с семьёй Уизли. Взволнованный Билл, поддерживаемый лучшим другом Майлзом, высоким симпатичным шатеном с тонкими до плеч волосами и маленькими серыми глазками, стоял перед строгой пожилой ведьмой. Все ждали невесту. Наконец заиграла музыка, и в дверях показалась блистательная Флёр Делакур, державшая под руку отца. Тут Гарри пришлось признать, что Джессика поработала на славу: благодаря её «безупречному вкусу» (о чём невеста тарахтела почти две недели) и нескольким заклинаниям у гостей создалось ощущение, что Флёр умудрилась стянуть у Неба парочку-другую облаков. Вслед за ней двигались подружки невесты: строго-невозмутимая Джессика Дарк в ярко-красном платье (видимо, это был её любимый после чёрного цвет), испуганно-восхищённая Габриэль Делакур, одетая в нечто сине-стальное, спокойно-счастливая Вирджиния Уизли. У Гарри при виде Джинни буквально перехватило дыхание, так она была красива. Нежно-зелёное, под цвет глаз, шёлковое платье выгодно оттеняло уложенные волнами рыжие волосы, а аккуратный вырез приоткрывал красивые плечи. В волосах Джинни виднелся цветок орхидеи. Девушки во главе с мсье Делакур заняли место справа от невесты, а Флёр, отпустив наконец отца, встала к Биллу.

По мнению Гарри, церемония прошла до неприличия быстро. Строгая ведьма произнесла несколько слов, затем взяла кинжал, сделала надрезы на ладонях молодых, а затем, сложив руки жениха и невесты так, чтобы их кровь смешалась, наложила какое-то таинственное заклинание и дала традиционные кольца.

— Что она сделала? — шёпотом спросил сидящий слева от Гарри Рон у Гермионы.

— Я откуда знаю? Я ни разу не венчалась, — так же шёпотом ответила девушка.

Гарри скользнул взглядом по несколько отрешённому лицу Джессики. Вот она, наверно, могла бы объяснить значение обряда…

— Это один из ритуалов Крови, — охотно рассказала Джессика во время свадебного пира, — Магия Крови — одна из самых эффективных и наиболее часто используемых. Это трудно объяснить и ещё труднее понять, так что я просто скажу, что подавляющее большинство законов крови, в том числе защитных, действуют соответственно лишь на кровных родственников. Виденный тобой ритуал — один из наиболее сильных средств для создания такой связи.

— Откуда ты это знаешь?

— Я однажды наткнулась на упоминание законов крови и заинтересовалась. Магия крови такая сложная! Например, её основные принципы используются при создании хоркруксов, — с лукавой улыбкой сообщила Дарк.

— Что? — чуть было не вскочил с места потенциальный убийца Тома Реддла, — *чёртова блоколог! Чтоб пусто было тебе и тому психу, который тебя обучал!*, — мысленно добавил он.

— Сиди, не убью. Знаешь, в последнее время у меня появилось много новых увлечений. И самая любимая моя игра называется «Убей Тёмного Лорда и не оправься к праотцам».

— А про хоркруксы тебе откуда известно? — непонятно в который раз спросил Поттер.

— А вот это тебя уже не касается.

Затем были танцы, в результате чего Джессику атаковали настырные близнецы Уизли. Джинни пригласил на танец Майлз. Билл кружился с Флёр. Гарри же умудрился как-то вырвать из общего круга Рона и Гермиону, клятвенно заверив недовольную парочку, что «это буквально на два-три танца». Усевшись подальше от кружащихся пар, Поттер быстро пересказал друзьям его вчерашний разговор с Джессикой. Обсуждение сего знаменательного события затянулось далеко не на «два-три» танца.

— Подожди-ка, ты сказал, что она родилась в один день с тобой? — неожиданно спросила Гермиона, — с ума сойти!

— А что тут такого? — не понял Рон, — подумаешь, бывают в жизни совпадения.

— Какого совпадения, Рон? Ведь это означает, что появился ещё один ребёнок, подходящий под Пророчество.

— Ну скажем, не совсем подходящий, — возразил Гарри, — мы ничего не знаем про её родителей. А они должны были трижды улизнуть от Волдеморта.

— Ты сам сказал, что они как-то помешали Волдеморту, — упрямо сказала Гермиона, — тогда они просто обязаны были «улизнуть» и даже больше трёх раз.

— А как насчёт «…отметит как равного себе…»? — Рон знал текст Пророчества не хуже Избранного.

— Ну ведь Волдеморт ещё жив. Ещё может отметить.

— Чем? Обручальным колечком? — захихикал рыжеволосый парень.

— А что, идея! — прозвучал довольный голос за спинами заговорщиков, от звука которого Гарри немедленно пришла на ум старая добрая истина: «Вспомнишь заразу — появится сразу», — Том — мужчина сильный, видный, статный, красивый, для герпетологов разумеется… Одна проблема, Рон, он же мне в дедушки годится!

— Ничего страшного, — Рон запрокинул голову и посмотрел на злобно ухмыляющуюся Дарк, — любви все возрасты покорны.

— Остроумно, — кивнула Джессика и уселась на свободный стул рядом с Гарри, — но не убедительно.

— Что же ты Фреда с Джорджем бросила? Не стыдно? — иронично спросила Гермиона.

Джессика покачала головой, и улыбка постепенно исчезла с её лица.

— Не люблю танцевать, — наконец произнесла она, — Воспоминания плохие мучают. А тут каждый норовит пригласить, особенно эти рыбы-прилипалы, двое-из-ларца-одинаковы-с-лица. И чего им на месте не сидится?

Ребята смущённо молчали. Джессика печально разглядывала свой маникюр.

— Ладно, проехали, — наконец вздохнула она, — так что ты решил, Гарри?

— Думаю, мы согласны. Только чем раньше мы съездим, тем лучше.

— Раньше чем через неделю даже не мечтай.

— Через неделю?! — ошарашенно воскликнул Гарри.

— А как же. Обычные свадебные торжества длятся семь дней. А ты не такой гость, которого отпустят куда бы то ни было раньше времени.

— Кошмар.

— Ладно, ребята, — вклинился Рон, — вы пока поговорите, а мы пойдём танцевать. Иначе этот умник нас окончательно уморит.

— Рабовладелец! — в притворном гневе воскликнула Гермиона.

Гарри и Джессика засмеялись, а довольные Рон и Гермиона убежали танцевать. Гарри смотрел на них, а затем случайно заметил одинокую Джинни, сидящую в противоположном конце стола.

— Подойди к ней! — прошептала ему на ухо Джессика: она тоже смотрела на девушку.

— Что?

— Ну поговори, пригласи на вальс. Слышишь, вон первые аккорды.

— Я не могу. Я не хочу причинить ей боль.

— При чём тут боль?

— Мы не можем быть вместе. Если она станет моей девушкой, Волдеморт сделает всё, чтобы использовать нашу связь против меня.

— Ну ты и эгоист! — поражённо воскликнула Джессика.

— Я — эгоист? Я просто не хочу, чтобы её убили.

— Нет. Ты не хочешь, чтобы тебе опять сделали больно. Гарри, подумай о Джинни хоть раз, а не о себе. Ведь, оставаясь в стороне, ты делаешь больно ей.

— Не знаю…

— А вот я знаю, — рассердилась девушка, — ты собрался плясать под дудку своего хвалёного Лорда. Ты делаешь всё, чтобы он победил. Сейчас нужны силы, а их может дать только Джинни. Немедленно перестань ребячиться и иди к ней!

*А она права, — осознал Гарри, — я был чёртовым ослом. Всё, хватит, Волдеморт может делать что хочет, но с Джинни он меня никогда не разлучит! Клянусь…*

И он пошёл к Джинни. Право, это стоило сделать хотя бы ради того, чтобы увидеть счастье на её лице. Вальс закончился, и заиграло что-то быстрое. А Гарри и Джинни кружились в танце, ничего не замечая вокруг. Но как быстро закончилась эта ночь!

— Так мы снова вместе? — счастливо прошептала Джинни, стоя перед дверями своей комнаты.

— Навсегда! — ответил Гарри, запечатлев на волосах девушки поцелуй.

Жертва часто возвращается на место преступления,

чтобы повздыхать о старом добром времени.

Веслав Брудзиньский

Джессика со страшным, вовсе для неё нехарактерным, шумом вломилась в парадные двери Найтхауза. Наконец-то дома! В последние дни девушка не проводила в своей комнате и семи часов, так что утомление сквозило сейчас в каждом её жесте, даже во взгляде, хотя днём она тщательно его скрывала. Но в настоящий момент Джессику никто не видел, так что теперь, только теперь, она могла полностью расслабиться. Девушка медленно закрыла за собой дверь, прислонилась к стене и, нимало не заботясь о своём платье, осела на пол. И тут же почувствовала, как кровь застучала у неё в висках. Джессика потёрла виски, устало прикрыла глаза и поняла, что вряд ли их откроет раньше завтрашнего утра. Только сейчас она в полной мере прочувствовала последствия недосыпания, двух недель организации досуга и беспрерывной нервотрёпки, а также потрясающих сообщений о деятельности Волдеморта — огромнейшей занозы в заднице Британии. *Дьявол тебя дери, Флёр, вместе с твой свадьбой! Какого чёрта я вообще должна устраивать всё за тебя? Я тебе не сестра всё-таки, хвала богам.*

Джессика никак не могла понять этих французов с их манией делать всё строго согласно общепринятым обычаям. Так что все семь (а вернее пока шесть) дней свадьбы прошли под грифом «Не мешать, идут традиционные церемонии!». Постоянные посещения родственников, различные поездки по «священным» местам, выполнение принятых в высшем колдовском обществе формальностей, а заниматься организацией всего этого безобразия должна была… угадайте кто! Лично Джессика справедливо полагала, что британские гости во главе с семьёй жениха с удовольствием устроили бы обыкновенные пиры вместо всего этого занудного официоза. Как же она устала! К счастью, завтра последний день праздника, и можно будет отдохнуть, но, как обычно, только до тех пор, пока не случится что-то важно, а значит — недолго.

— Присси, — тихо позвала девушка. Рядом немедленно материализовался домовый эльф, вернее эльфийка, — будь добра, свари мне кофе.

— Мисс Джессика, — также тихо отозвалась Присси, очевидно пытаясь не мешать госпоже отдыхать, — там хозяин…

Джессика с трудом открыла глаза:

— Хорошо, я поняла. Тогда принесёшь кофе в гостиную.

Эльфийка поклонилась и исчезла. Джессика медленно поднялась и побрела в означенное помещение. Действительно, в кресле у камина сидел человек и читал, точнее просматривал, какую-то книгу. Девушка улыбнулась, правда несколько устало, подошла к мужчине и на мгновение обняла его.

— Привет, дядя. Что ты тут делаешь так рано?

— Как давно начало первого ночи для тебя считается рано? — ухмыльнулся мужчина.

— С тех самых пор, как ты взял за моду приходить в полвторого, — ухмыльнулась в ответ Джессика и свернулась клубочком в соседнем кресле, упорно продолжая игнорировать тот факт, что на ней было надето дорогое шёлковое платье. Девушка тихонько щёлкнула пальцами, и откуда-то из воздуха материализовался лёгкий плёд, которым она с удовольствием накрылась.

— У тебя измученный вид, — проговорил дядя.

— Ничего страшно, жить буду, — зевнула Джессика.

Мимо собеседников прошествовала Присси с долгожданным напитком. Она поставила поднос на низенький столик и налила собеседникам кофе. Девушка с удовольствием приняла свою чашку из рук услужливой эльфийки, мужчина до своей даже не дотронулся.

— Ты свободна, Присси, — сказал он, внимательно разглядывая племянницу. Когда Присси ушла, мужчина протянул Джессике книгу — что это?

Джессика взглянула на название. «В обнимку со смертью». *Опять рылся в моей библиотеке,* — недовольно подумала она, немедленно выставляя мощный мыслеблок против внешнего вторжения.

— Это книга, — просто ответила девушка.

— Как ни странно, я понял. Я спрашиваю, зачем тебе этот бред?

— Угадай с трёх раз!

— Понятно, — мужчина вздохнул, — Девочка, ты здорова? Ты видела, о чём там говорится? Лично я такую макулатуру видел однажды, и наличие её у тебя оптимизма мне не внушает.

— Ты смеёшься? — возмутилась Джессика, с трудом борясь со сном, — я что, так похожа на суицидницу?

— Да, напоминаешь иногда, — он засмеялся, — ладно, дорогая моя. Я не собираюсь читать тебе лекции о влиянии высшей чёрной магии на неокрепший детский разум, я даже не буду спрашивать, что ты собираешься сделать с помощью подобной литературы, коей у тебя уже несколько полок набралось… Да-да, не отпирайся, в современном английском я пока ещё разбираюсь. Я просто хочу повторить: будь очень осторожна.

— О, Мерлин, и это ты говоришь мне об осторожности! Надеюсь, сам не забыл проверить, не приставлен ли к тебе хвост?

— Хвост? — снова засмеялся мужчина.

Джессика несколько секунд ошарашенно молчала, а затем присоединилась к весёлому смеху дяди.

— Прости, я не подумала, — наконец выдавила она, — я вообще в последнее время не думаю, в принципе. После того, как Флёр закомпостировала мне мозги своей свадьбой, я в состоянии только молоть ерунду.

— И это у тебя неплохо получается, продолжай в том же духе.

Несколько минут оба молчали. Джессика допивала свой кофе, дядя соизволил-таки приняться за свой. Наконец он произнёс:

— Кстати, у меня для тебя новость.

У девушки появилось нехорошее предчувствие, и улыбка медленно сползла с её лица.

— Что случилось?

— В этом году в Хогвартсе будет ещё опаснее, чем я предполагал. Я имею в виду, для тебя.

— Спайк? — коротко спросила девушка.

— Он самый.

С Джессики слетели остатки сонливости: вот только шпиона ей и не хватало для полного счастья!

— Ну и кто этот счастливчик?

— Пока непонятно. Кандидатуру ещё не определили, но это явно будет кто-то из знакомых.

Джессика поставила пустую чашку на стол и выпрямилась в кресле.

— Да, — иронично произнесла она, — думаю, скоро я буду ждать твоих появлений с ужасом: каждое из них приносит новую проблему. У тебя есть какие-нибудь предположения?

Мужчина молча протянул племяннице пергамент, на котором значилось около десятка имён.

— Но я могу и ошибаться, — через полминуты добавил он.

Девушка пробежала список глазами: имена в самом деле до дрожи знакомые…

— Мне пора идти, пока тревогу не забили, — выдернул её из размышлений голос дяди, — а ты не волнуйся, мы справимся, всегда справлялись. Иди, ложись.

— Спокойной ночи.

Мужчина встал, поцеловал Джессику в лоб и вышел из комнаты. Вскоре за окном послышался привычный хлопок трансгрессии. Девушка медленно встала и поднялась наверх в свою спальню. О такой комнате мечтает, наверно, любая молоденькая ведьмочка. Почти весь центр спальни Джессики заняла огромная кровать, в углу у занявшего почти всю стену окна примостился туалетный столик, заставленный магической косметикой. Рядом расположился стеллаж, забитый различными девчоночьими безделушками, среди которых попадались как полностью магические предметы непонятного назначения, так и вполне обычные (на взгляд магла) вещи, вроде пялец и схем для вышивки. В противоположном углу стоял огромный бельевой шкаф, справа от которого находилась скрытая от посторонних глаз за чёрной (снова!) бархатной портьерой дверь в личный кабинет Джессики. Девушка быстро сменила платье на более удобную домашнюю одежду, подошла к спрятанной двери, сняла несколько запирающих заклинаний и вошла внутрь.

Если спальня Джессики больше напоминала комнату изнеженной ведьмы-аристократки, то её кабинет больше подходил маглу-тинэйджеру неопределённого пола и возраста. Это была довольно обширная комната с занавешенными окнами и полками по всем стенам. Половину противоположной от двери стены занял письменный стол, на котором благополучно разместился обычный магловский компьютер вместе с принтером, сканером и прочей требухой. Недалеко от стола на небольшой полке стоял музыкальный центр. Оставалось загадкой, как эти приборы умудрялись работать в старинном колдовском особняке. Остальные полки оказались заняты произведениями магловских классиков, коих набралась внушительная коллекция. В углу за дверью на специальной подставке расположилась гитара, окружённая нотными тетрадями и обрывками пергамента. Интерьер кабинета завершал поставленный в центре диван и журнальный столик, заваленный газетами и журналами. Среди относительно свежих номеров «Ежедневного пророка», «Зелий на неделю», «Аврорской правды» и прочих магических изданий здесь попадались и магловские газеты. Джессика медленно села за письменный стол и включила компьютер. Дождавшись, пока он загрузится, девушка положила перед собой дядин пергамент и вывела на рабочий стол обширную базу данных. Видимо, этой ночью ей вновь не удастся отдохнуть…

* * *

Гарри в очередной раз сидел у окна в полудрёме. Лениво откинувшись на подоконник и приобняв примостившуюся рядом Джинни, Избранный наблюдал за происходящим из-под полуприкрытых век. Происходило, правда, не особенно много чего, так что Гарри благополучно принялся ругать Джессику, так, для разнообразия, правда, не вслух. Надо сказать, для этого у юноши были все основания. Мало того, что все те свадебные развлечения, от занудности которых тошнило до сих пор (наверно, потому что как раз заканчивался седьмой праздничный день), явно были делом рук Дарк, так ещё и эта бессовестная девчонка до сих пор даже не обмолвилась и словом о предстоящей вылазке в Годрикову лощину, будто её и не намечалось. Согласно последнему разговору, дату и время поездки должна была назначать именно она, чего, соответственно, не было сделано. А ведь сама вызвалась везти, никто не просил! Так что в данный момент Поттер лениво следил взглядом за вечно безупречной Джессикой, снующей между гостей и мысленно высказывал своё весьма субъективное мнение о ней, одновременно моля Мерлина, чтобы блокологические способности девушки сейчас были направлены в другое русло. *…Зашибись! А Джессика та ещё штучка. Впервые вижу человека, который наизусть помнит правила колдовского этикета. Это в наше-то время! Откуда она только их нахваталась? Аристократка! Даже французский знает, — в который раз отметил Поттер, глядя, как Джессика беседует с четой Делакур, — Такой леди просто цены бы не было, веке эдак в шестнадцатом-семнадцатом… Вот только попробуй подойти сейчас и сказать, что средневековье всем было хорошо, кроме отсутствия красных «Порше» с откидным верхом, блокологиня ты несчастная! Лично прибью. Желательно гвоздями к стенке…*

И разумеется, Джессика выбрала именно этот момент, чтобы подойди к недовольному Поттеру. К счастью, беседы на исторические темы она решила не начинать, чем, собственно, и продлила свою никчёмную жизнь ещё минут на десять.

— Гарри, ты, случаем, ехать ещё не передумал?

— Не дождёшься! — буркнул Гарри, глядя на девушку.

— Куда ехать? — тут же оживилась Джинни.

Гарри и Джессика переглянулись. Девушка молча пожала плечами.

— Я решил съездить к родителям, — наконец признался Гарри, — а Джессика согласилась меня довезти.

Джинни нахмурилась:

— Вы что, вдвоём едете?

— Нет, с Роном и Гермионой.

Джессика ухмыльнулась:

— Спокойно, Джинни, на твою собственность никто не посягает.

Джинни это высказывание явно не убедило.

— Я поеду с вами.

— В этом нет необходимости… — начал Гарри.

— Нет, я поеду. Ты меня не остановишь. Джессика мне не запретит, правда, Джессика?

— Хочешь — езжай. У меня на заднем сидении есть одно свободное место.

— Хорошо, — сдался Поттер, — когда отправляемся?

— Шестнадцатого, в десять утра.

— Но это же только через неделю, — возмутился парень. Где-то в глубине души Мальчика-который-выжил появилось предчувствие скорой кровавой расправы с его непосредственным участием. В роли несчастной жертвы — Джессика Дарк.

— И что? — недовольно спросила Джессика, — у меня, если хочешь знать, и без твоей поездки дел достаточно. И так уже зашилась: спасибо Флёр. Да и тебе, думаю, будет чем себя занять. В крайнем случае начни читать книжки… Понятно, надеюсь? Всего хорошего, мой сладкий!

И Джессика, повернувшись на каблуках, гордо прошествовала к двери, предварительно попрощавшись со всеми присутствующими.

*Странная она какая-то сегодня: — подумалось Гарри, когда на улице послышался хлопок трансгрессии, — на Серую даму с Когтеврана смахивает. В смысле, больше, чем обычно. Интересно, что неё за дела?…* Додумать сию замечательную мысль у юноши не было возможности, потому как в этот момент к нему ненавязчиво подплыли Артур Уизли, Римус Люпин и Аластор Грюм.

— Джинни, будь добра, помоги Гермионе убрать со стола, — обратился Артур к дочери.

Девушка, не задавая лишних вопросов, отошла, оставляя мужчин наедине. Римус, Артур и Грюм подсели к Гарри.

— Так, Поттер, — начал Грозный глаз, — Орден Феникса обсудил твою просьбу, надеюсь, ты понимаешь, о чём я, и мы приняли решение: мы согласны сделать для тебя, Уизли и Грейнджер исключение и принять в Орден. Вы уже достаточно всего видели и способны нести за свои поступки ответственность. Подчёркиваю, мы принимаем вас в любом случае, даже если вы вдруг решите возвращаться в Хогвартс.

— И каковы ваши условия? — потом Гарри и сам не мог понять, откуда у него появилась мысль о каком-то условии.

— Видишь ли, Гарри, — заговорил Люпин, — после смерти Альбуса заклятие Доверия исчезло, и теперь Орден и его члены в опасности…

— Проще говоря, вам нужен новый Хранитель, и сия почётная должность достаётся мне, — кивнув, проговорил Поттер, откинувшись назад.

— Ты угадал.

— Скорее, догадывался заранее. Ладно, я согласен. Когда начинаем?

— Сейчас.

Римус, Грюм и несколько удивлённый Гарри, оставив Артура прощаться с гостями, быстро поднялись и подошли к камину.

— Площадь Гриммо, двенадцать…

Через двадцать минут Гарри, полностью подготовленный к ритуалу, уже стоял в специально оформленной комнате в доме на площади Гриммо. Грюм куда-то вышел, а Римус объяснял Поттеру:

— Чары Фиделиус — это комплекс охранных ритуалов. Поэтому его наложение требует определённой магической мощи, сноровки и времени, разумеется. В процессе наложения Фиделиуса будущий Хранитель оказывается полностью открыт и очень уязвим. К тому же, не полностью наложенные чары очень хрупки: лёгкий дисбаланс — и придётся начинать всё заново. Так что на время проведения ритуалов ты должен будешь оставаться здесь, как можно меньше перемещаться, не пользоваться магией и не попадать под посторонние заклинания.

— И сколько длится ритуал?

— Неделю. За друзей не беспокойся, их предупредят.

— Почему так долго?

— Видишь ли, заклятие Фиделиус основано на магии Крови, а это очень сложный и запутанный раздел магии, и обращение с ним требует особой осторожности, — пояснил Люпин, — лично я ещё ни разу не встречал человека, который хорошо бы в нём ориентировался. Даже Дамблдор плохо владел магией Крови. Аластор сейчас вернётся: он пошёл за человеком, который сможет наложить Фиделиус.

*Не за Джессикой, случаем? — подумал Гарри, — она в магии Крови, похоже, специалист высокого класса. «…тебе, думаю, будет чем себя занять…». Похоже, я в ней ошибался: она шпионит за мной не для Волдеморта, а для Ордена. Охрана, блин…*

Грюм, как ни странно, привёл не Джессику, а высокого незнакомого мужчину лет тридцати пяти-сорока с тёмно-русыми курчавыми волосами и внимательным взглядом.

— Гарри, знакомься, это Эрик Крокер, — улыбнулся Римус, — сотрудник Отдела Тайн и член Временного управления Ордена Феникса.

— Временного управления?

— На место Дамблдора подходящей кандидатуры не нашлось, — добродушно улыбнулся Крокер и протянул парню руку, — приятно с вами познакомиться, мистер Поттер. Уговорил-таки, а, Рем?

— Сам согласился, — усмехнулся Люпин и в ответ на непонимающий взгляд Гарри добавил, — мы с Эриком раньше учились на одном курсе, только он был в Когтевране.

— Отставить разговоры! — рявкнул Грюм, — успеете ещё! Пора начинать.

Гарри глубоко вздохнул и вышел в центр комнаты. Крокер направил на него палочку и стал что-то бормотать…

* * *

…Серые тени перед глазами. Завораживающие, притупляющие разум, чувства. Зовущие за собой… А вокруг пугающе тихо. Темно и тихо. И холодно. И этот холод сковал всё тело, мешая двигаться. Даже кровь, похоже, начала замерзать. *Нет, я не хочу! Я не могу! Надо выбираться. Немедленно…*

Женский стон разорвал окружающее ничто. Серые тени превратились в людей. Знакомых и чужих. Мужчин и женщин. Живых и мёртвых.

«…иди к нам… — слышалось со всех сторон, — …будь там, где хочешь…где должен…» Перед глазами (или уже не глазами?) на мгновение появилась картинка: разрушенный до основания дом и тела людей. Даже сейчас чувствовалась парящая над ними Смерть. Что это — Прошлое или Будущее? «…иди к нам…» И воля постепенно исчезала, сходила на нет. А может, стоит послушаться? Ведь это так просто. «Нет! Гарри! Гарри, проснись немедленно! — прорвался сквозь пустоту голос, живой, не потусторонний, — Ты слышишь меня? Это сон, это ложь. Не слушай их, возвращайся. Быстрее, или будет поздно! Пожалуйста. Ты нужен…» Среди серых, бесплотных теней мелькнул женский силуэт. И он был реален. Единственное реальное пятно в этом выдуманном кем-то мире. Голос прав, он должен вернуться, пока это ещё можно сделать…

А потом Гарри почувствовал прикосновение рук. Чьи-то тёплые нежные руки, гладящие его по голове, по ноющему шраму, снимающие боль и страх. И мягкий заботливый голос, шепчущий что-то успокаивающее. Такой знакомый, такой родной. Мама?…

Гарри проснулся в холодном поту. Это что, опять проделки Волдеморта? Достал, скотина. Юноша оглядел комнату: никого. Куда же делась та женщина, которая фактически спасла ему жизнь? Поттер еле удержался от желания заглянуть под кровать.

Этой ночью в комнате никого не было, это парень понял сразу. Неужели Она только ему приснилась? Но лицо Гарри до сих пор горело от прикосновений рук таинственной незнакомки. Может быть, его спасла не женщина, а пришедшая на крик… душа? Мама? Нет. Гарри немедленно осознал свою ошибку. Женщина во сне была реальна, а мама… Тогда кто? Поттер начал автоматически перебирать всех знакомых женщин. Миссис Уизли, Тонкс, Макгонаголл (а эта-то откуда взялась?), Флёр, Гермиона, Джинни, Джессика… Гарри засмеялся. Весёленькая перспективка: блистательная Джессика Дарк прервала свой драгоценный сон только чтобы прийти к несчастному Гарри Поттеру и погладить его по головке! Размечтался. Да какая разница, кто это был? Поттер посмотрел на часы: почти восемь утра. Пора вставать.

В доме было как никогда тихо, но Гарри не боялся: это был ЕГО дом. Вообще вместе с ним здесь жил Римус Люпин. Но сейчас его не было в доме. Следующей ночью должно быть полнолуние. Всю предыдущую неделю Люпин просидел вместе с Гарри на площади Гриммо, помогая юноше справляться с последствиями наложения заклятия Доверия. Последствия заключались в головокружении и общей подавленности. Вчера был проведён завершающий ритуал, а сегодня Гарри встал свежий как огурчик. Вернее, должен был встать…

Надо сказать, неделя, проведённая вместе с Римусом, благотворно повлияла на Гарри. Парень очень привязался к оборотню, хотя понимал, что Сириуса ему не сможет заменить никто. Они с Люпином обсудили все интересовавшие обоих темы, в том числе Гарри умудрился проверить свою теорию о причастности мисс Дарк к Ордену. Теория с оглушительным треском провалилась. Как выяснилось, Римус до свадьбы Флёр встречал Джессику всего раз или два — девушка сдавала СОВ как раз во время его работы в Хогвартсе — но близко с ней знаком не был и тем более не видел на собраниях. На вопрос Гарри «И что она забыла на экзаменах во время третьего курса?» Люпин только пожал плечами и произнёс:

— Экстернат, что ты хочешь?

Скоротав часок за книгой «Чёрная магия для чайников», найденной в закромах библиотеки Блэков, Поттер заварил себе чашку чая. Нужно было торопиться: сегодня должна была произойти встреча с мисс «Золотые мозги 90-х» и знаменательная поездка в Годрикову лощину.

Без двух минут десять парень уже вывалился из камина в гостиной дома Уизли. Рон, Гермиона и Джинни уже собрались. За плечами у Рона виднелся рюкзак, очевидно заполненный всем необходимым, по мнению девушек, для дальней поездки. Гермиона держала под мышкой очередную книгу, на сей раз «Высшую трансфигурацию: изменения основных характеристик». Джинни бросилась Гарри на шею:

— Боже, Гарри, где ты был? Мы так волновались!

— Да, что случилось? К чему такая срочность? — не замедлил вмешаться Рон.

— Долгая история, потом расскажу, — отмахнулся Гарри: за окном как раз тормозил ярко-красный «Порше».

Через минуту, ровно в десять, в дверях показалась Джессика.

— Пошли…

— А Годрикова лощина отсюда далеко? — спросил Гарри, пока автомобиль выезжал на шоссе.

— Далековато. Но, слава богу, не на другом конце страны. Часа за три доберёмся.

И это было весьма похоже на правду: Джессика гнала машину так, будто за ней гналась по меньшей мере стая диких манитикор. По ощущениям Гарри, машина неслась со скоростью приблизительно сто двадцать миль в час, хотя спидометр показывал лишь около девяноста. Возможно, иллюзия высокой скорости была вызвана гуляющим по салону автомобиля ветром: у девушки была модель с откидным верхом, правда, в случае Джессики, её правильнее было назвать «с непонятно-зачем-пристёгнутой верхотурой». «Крышей» она никогда не пользовалась.

— А вот мне интересно: Джесси, что ты делала в Годриковой лощине, коль скоро ты знаешь туда дорогу? — перекрикивая ветер спросила Гермиона.

— Во-первых, — недовольно начала Джессика, — меня зовут не Джей, не Джейс и не Джесси. Моё имя — Джессика и никак иначе. А во-вторых… Я не думаю, что мои поездки так важны. Не беспокойся, Гермиона, я не собираюсь устраивать ловушки и отвозить ваши хладные тела Тёмному лорду.

— Что? — не поняла Гермиона.

— Что слышала. Ты просто думай потише, а то мне даже тут слышно.

Гермиона возмущённо уткнулась в книгу. Гарри откинулся назад и задумчиво смотрел на дорогу. Мысли плавно текли в его голове…

— Что может магия Крови? — вопрос сорвался с языка Поттера раньше, чем тот успел его осмыслить.

Джессика удивлённо покосилась на парня:

— Всё. А что?

— И Волдеморта убить может?

— Не знаю, никогда не пробовала. Но если учесть, что Кровь — самая могучая сила…

— Любовь — самая могучая сила, — возразил Гарри.

— Это тебе Дамблдор сказал? — спросила Джессика с лёгким оттенком… презрения?!

— Ты что-то имеешь против него? Что именно? — моментально вспылил Поттер.

— Гарри, успокойся. Своё отношение к Дамблдору я в любом случае обсуждать не собираюсь. Но вот насчёт любви он, мягко говоря, не прав. Сама по себе она ни на что не способна, но может послужить этаким катализатором для действий. Любовь — это способность, но не сила, причина, но не оружие.

— Я не согласен. Дамблдор говорил, что только любовь помогла мне столько раз спастись от Красноглазого Гада. Любовь моей матери помогла мне пережить Аваду…

— Аваду тебе помог пережить закон крови. «Жизнь, отданная за близкого, даёт шанс Быть». А от «Красноглазого Гада» ты спасался сам.

— Ты-то откуда знаешь?

— Я вообще очень много знаю, если ты не заметил… Любовь помогает, но ничего не делает сама. Я уверена, Дамблдор имел в виду то же самое.

— И тем не менее… — начал Гарри.

— Дорогой мой, вспомни пожалуйста, — устало проговорила Джессика, — когда Дамблдор говорил с тобой о любви… — С заднего сидения послышалось застенчивое ржание, — так, ещё звук из этого района по подобному поводу, и провинившийся будет бежать за машиной до самого пункта назначения! — застенчивое ржание быстро сошло на нет, — так вот, когда вы с ним беседовали…

— …он сказал, что я не стал Пожирателем, потому что меня защищает моя способность любить. И я могу убить Волдеморта.

— Но не потому что ты его любишь, а потому что ненавидишь, — утомлённо вдалбливала Гарри девушка, — Ты можешь убить благодаря ненависти. Любовь же не умеет убивать, она всегда находит другой способ. И если ты всё-таки мне не веришь, попробуй дать любви определение, нормальное, а не то, которое начинается словами «ну это когда…». Что, не можешь? И я не могу. И вряд ли вообще кто-то на это способен, даже твой хвалёный Дамблдор. Но как тогда можно называть силой, тем более самой могучей, то, что невозможно объяснить?

Гарри замолчал. Чёрт, она опять права! Честно говоря, это уже начинает бесить. Одновременно с эти пришла мысль, что девушка объясняет всё точно как Дамблдор. Интересно, они из одного типа людей, или это обилие мозгов сделало их похожими?…

— Приехали.

Это слово заставило Гарри вздрогнуть, слишком уж он увлёкся философскими размышлениями. Впереди действительно показался указатель с надписью «Годрикова лощина», а несколько дальше, на горизонте, маячила деревня. Джессика сбросила скорость, и ярко-красный «Порше» наконец въехал в деревню. Знаменитый Гарри Поттер возвращался на родину предков.

Автомобиль медленно пересёк весь населённый пункт, так что вскоре Гарри слегка заволновался. Где же дом?

— Кажется, дома колдунов располагают на окраине магловских селений, — подал голос Рон.

— Правильно кажется, мой сладкий. Мы на месте.

Автомобиль остановился. Гарри нетерпеливо выскочил из машины и замер.

Там, где когда-то возвышалась старинная усадьба Поттеров, осталась только яма. Огромная яма и обломки кирпичей, и всё это великолепие украсила трава и мох. Сердце юноши неприятно кольнуло, а на глаза навернулись слёзы. Почему? Почему всё это случилось именно с ним?… Гарри сделал несколько шагов вперёд, даже не замечая стоявших за спиной друзей. Джессика осталась сидеть в машине, она просто смотрела на происходящее. Молчание длилось долго. Наконец девушка вышла из машины, подошла к Гарри и потянула его куда-то. Тот даже не сопротивлялся. Девушка направилась к деревьям, росшим в некотором отдалении. Гарри, а вместе с ним и Джинни, отправился следом. Идти пришлось несколько минут, но когда Гарри вынырнул вслед за Джессикой из деревьев, он понял, куда она его вела. Семейное кладбище Поттеров. Четыре ряда по шесть надгробий в каждом. Пятый был не закончен: это кладбище будто ждало ещё троих. Гарри подошёл к крайним могилам:

Джеймс Уоррен Поттер

30.01.1960 — 31.10.1981

Могилы были ухожены, чувствовалось, что о них не забывают. Гарри подошёл к родителям и сел на корточки. Рядом присела Джинни. Ни один из них не заметил, когда ушла Джессика.

* * *

Джессика вышла из небольшой рощицы, окружавшей кладбище Поттеров. Рон и Гермиона по-прежнему стояли у разрушенного дома.

— Где они? — мрачно спросил Рон.

— На кладбище.

— А ты куда? — озабоченно поинтересовалась Гермиона.

— Пойду в деревню, погуляю. Не волнуйтесь, вы — на холме, меня с него будет отлично видно. Появятся Пожиратели — зовите.

— Почему бы тебе не остаться с нами?

Но Джессика даже не думала оставаться. Она хотела одиночества. Девушка стала медленно спускаться вниз, в деревню. И искала ответ. Искала и не находила. Единственный вопрос, на который она не могла ответить вот уже десять лет. Почему.

— Джесси!

Девушка оглянулась. К ней спешила её старая знакомая, шестилетняя Пенни Грин. Джессика ласково улыбнулась. И эта улыбка, действительно настоящая улыбка, на мгновение сдвинула ту маску, которую Джессика Дарк почти всегда носила на людях и позволяла себе снимать её только наедине с собой. Или при дяде. Девчушка прыгнула на Джессику.

— Привет, Джесси, что ты тут делаешь? Смотри, тётя Росси привезла мне из города новую куклу. Это теперь моя дочка. Правда, она красавица?

— Конечно красавица! — весело проговорила Джессика, — вся в мамочку. Как её зовут?

— Её зовут Энн, — похвасталась малютка Пенни, — Я назвала её в твою честь.

— Спасибо, Пенни, золотко!

— Ты снова здесь? — послышался со стороны дома голос матери Пенни.

— Привет, Анита, — вежливо проговорила Джессика и повернулась к миссис Грин. Это была высокая светловолосая девушка лет двадцати пяти. Рядом с мрачноватой, одетой в чёрное Джессикой она казалась её ровесницей.

— Пенни, милая, иди в дом, — ласково сказала Анита Грин.

— У тебя потрясающая дочь, — произнесла Джессика, глядя вслед девочки, — каждый раз смотрю и каждый раз поражаюсь этой маленькой богине.

— Чуть-чуть меньше мрачности и пессимизма, и тебя тоже можно будет назвать богиней.

— О, Анита, Анита, ты мне льстишь, — поморщилась Дарк, — не надо, я это не люблю.

— Ты снова здесь, — снова повторила миссис Грин, — что-то случилось?

— Нет, всё в порядке. По крайней мере, не хуже чем обычно.

Анита понимающе кивнула. Джессика посмотрела на молодую женщину с лёгким недоумением. Она всегда удивлялась, с какой точностью эта магла определяла душевное состояние Джессики всего лишь по нескольким фразам. Девушка вздохнула:

— Я устала. Я очень сильно устала. Мне нужно отдохнуть, но я знаю, что это невозможно. Почему?

— Моё предложение в силе, Джессика. Если хочешь, ты можешь переехать сюда, хотя бы на время.

— Больше всего на свете я хотела бы этого, но не могу. Позже — да, но не сейчас. Прости…

— Я понимаю.

Женщины прошли немного вперёд. Неожиданно Джессика остановилась и посмотрела в глаза Аните:

— Скажи честно, Анита, ты меня боишься?

Миссис Грин слегка нахмурилась:

— Ты — другая, Джессика. Таинственная, неуловимая, непредсказуемая… Такими, наверно, были ведьмы в Средневековье. Я боюсь неприятностей, которые ты можешь принести с собой. Но тебя я не боюсь.

— Спасибо.

Джессика слегка наклонила голову. Анита положила руку ей на плечо:

— Я, кажется, знаю. Ты нашла…

— Да.

— Я рада.

Джессика оглянулась: даже с такого расстояния было видно, как к фигуркам на холме присоединились ещё две.

— Мне пора, Анита. До свидания и…спасибо за всё.

— Береги себя, Джессика. Я буду молить Бога, чтобы Он не оставлял тебя.

Джессика молча кивнула и пошла к разрушенному дому и оставленным возле него подросткам, попутно надевая свою обычную угрюмо-безразличную маску и незаметно вытирая глаза.

* * *

— Ну что? Нагулялись? Поехали обратно?

Предложение Джессики было принято единогласно. Все четверо уже порядком устали и хотели домой.

— Гарри, ты в порядке? — поинтересовалась Джессика.

— Да, всё хорошо, — кивнул Гарри и попытался непринуждённо улыбнуться. Судя по озабоченным выражениям лиц Джинни и Гермионы и скептической улыбке мисс Дарк попытка эта с треском провалилась.

— Будем считать, что в порядке, — пожала плечами Джессика, — садись.

*Она ведь тоже потеряла родителей, — не в тему подумал Гарри, — наверно она единственная, кто может меня понять.* И лёгкая неприязнь к сверхумной Джессике стала постепенно сменяться на… пока не вполне понятно, на что именно. Больше всего Гарри хотел сейчас не ошибиться, не хотел, чтобы Джессика оказалась предателем. Но всё равно ей доверял. Гарри искоса посмотрел на девушку: её лицо абсолютно ничего не выражало. Немного поколебавшись юноша всё-таки решился и достал из кармана брюк маленький клочок пергамента.

— Будь добра, отвези нас сюда.

— Я тебе кто, таксист? — недовольно пробормотала Джессика, но пергамент взяла.

«Штаб-квартира Ордена Феникса находится по адресу: Лондон, площадь Гриммо 12.»

Джессика удивлённо присвистнула и вернула пергамент:

— Смелый мальчик. Может не стоило?

Гарри ничего не ответил. Как раз в этот момент его настигло странное чувство: сначала как будто ток пробежал по всему телу, а затем какая-то иголка на несколько мгновений воткнулась в сердце. И холодно, как в том сне. Коктейль неприятных ощущений был густо приправлен болью в шраме. От неожиданности Гарри охнул.

— Что случилось? — послышался взволнованный голос Джинни.

— Не знаю… — прошептал Гарри, всё ещё не придя в себя после произошедшего. На глаза ему попалось несколько растерянное лицо Джессики. Вот она, похоже, знала, что случилось. Как ещё можно объяснить её резкое движение, которым она с усилием надавила на педаль газа. Красный «Порше» помчался с невероятной скоростью, хотя казалось, что быстрее уже некуда. Через несколько минут на горизонте показался город.

— Литтл-Уингинг? — спросил Гарри, но ответа не последовало. Да он был и не нужен: юноша уже узнал городок, в котором провёл детство.

На въезде в город Джессика сбавила темпы, но всё равно продолжала нестись со скоростью, сильно превышающую допустимые нормы. Мимо промелькнул городской парк. Где-то высоко в небе скрытые деревьями светились каким-то неземным светом звёзды (в пять вечера?)… Только почему-то эти самые звёзды были зелёными. Причина сего аномального явления выяснилась сразу же, как только парковые деревья перестали заслонять обзор. В небе, сверкая и переливаясь, висел череп со змеёй. Чёрная метка.

Джессика поехала к ней настолько прямо, насколько позволяло архитектурное разнообразие города. Через несколько минут «Порше» с визгом остановилось возле пострадавшего дома…вернее того, что от него осталось. Пятеро подростков выскочили из машины и замерли.

У Гарри появилось ощущение «дежа вю»: именно от ЭТОГО он только что уехал. Разницы между представшим перед ним домом и бывшим особняком Поттеров не было никакой, только разломы на камнях были совсем свежие, даже пыль ещё не осела. И ещё не успели убрать тела убитых. Джессика опомнилась первой. Она подошла к мёртвым, наклонилась над ними проверить пульс, затем достала палочку и по-очереди навела её на каждый труп.

— Империус, Круциатус, Авада Кедавра — полный комплект, — ошарашенно произнесла она через минуту.

Девушка подскочила к автомобилю и нажала на маленькую красную кнопку возле руля.

— Быстрый вызов аврората, — ответила девушка на удивлённый взгляд Гермионы.

Вызов в самом деле оказался быстрым: представители закона были на месте уже через тридцать секунд. Но Гарри не заметил этого, как не замечал столпившихся вокруг зевак. Он не видел ничего, кроме разрушенного мощным взрывным заклятием дома и трёх тел среди руин. Джессику, как единственную вменяемую среди их компании, атаковали авроры. Из этой высокосодержательной десятиминутной беседы на повышенных тонах Гарри не слышал ничего, кроме, пожалуй, конца.

— …так что я бы на вашем месте в первую очередь обезопасила маглов, а не бегала с протоколами. Пожиратели могут вернуться. И что вы собираетесь делать с Меткой?

— Заколдуем от маглов. Через сутки исчезнет сама.

— И все эти сутки будет пугать магов со всей Британии. О Мерлин, — Джессика подняла палочку вверх — и Метки как не бывало, — И эти люди охраняют наш сон! Кошмар, мы же не доживём до следующего года!

Девушка возмущённо посмотрела на остолбеневшего аврора и приблизилась к сверстникам. Рон, Джинни и Гермиона уже начали приходить в себя. А Гарри по-прежнему продолжал смотреть в одну точку. Джессика устало покачала головой, достала из бардачка аптечку и влила юноше в рот какое-то зелье. Это привело его в чувство.

— Гарри, ты хорошо себя чувствуешь? — как-то непривычно нежно спросила девушка.

— А? Да, нормально.

— Нет, не нормально. Но это пройдёт. Поехали отсюда.

Гарри не помнил, как его посадили в машину. В его голове крутился только один вопрос: почему? И осознание страшной реальности: дом номер четыре по Тисовой улице теперь действительно исчез из его жизни. Навсегда…

Через сорок минут ярко-красный «Порше» затормозил в проулке между домами №11 и №13 на площади Гриммо.

Что делать, когда не знаешь, что делать?

Милтон Мейер

Было прекрасное летнее утро. Только занялся рассвет. Первые лучи тёплого июльского солнца уже плясали на поверхности Хогвартского озера, и маленькие зайчики прыгали по поляне перед замком. Вершина располагавшейся на берегу озера Белой гробницы заметно отливала красным…

Минерва отвернулась от окна и прошлась по кабинету. Ещё недавно его занимал величайший волшебник Альбус Дамблдор. Теперь это её законное место.

Интерьер кабинета с приходом новой владелицы почти не изменился. Только на месте, где раньше стояли таинственные приборы профессора, теперь возвышался книжный шкаф. И Фоукс навсегда покинул свой насест. Где феникс находился в данный момент, оставалось загадкой. Макгонаголл устало потёрла глаза и вернулась к столу. Этой ночью она не спала. Женщина уже связалась с большинством учеников, но требуемые 40% учеников никак не желали набираться: Когтевран и Пуффендуй оставались практически пустым, представители Слизерина в ответ на письма Макгонаголл все как один заявляли, что «подумают», а на одних гриффиндорцах далеко не уедешь (на данный момент состав этого факультета оставался без изменений). Минерва просмотрела списки: только-только 30%. А сроки уже поджимают. Хоть бы эти слизеринцы думали скорее, что ли!

Минерва ещё раз пробежала глазами списки числящихся учеников, отмечая тех, кого можно было уговорить, хотя бы попробовать.

…Миллисент Варьета Бултстроуд…

…Драко Велиус Малфой… (*Бессмысленно. Бедный мальчик, что же ты наделал? Люциус, подонок, испортил сына*)

…Теодор Петрикус Нотт…

…Блейз Освальд Забини… (*Тоже сомнительно, хотя если ему значок старосты предложить…*)

…Сьюзен Амелия Боунс… (*Милая девочка, мне нравится*)

…Эрнест Фридрих Макмиллан…

…Гермиона Мэри Грейнджер, Гарри Джеймс Поттер, Рональд Артур Уизли…

Макгонаголл нахмурилась. Святая троица в школу не собиралась. И Минерва знала, кто в этом виноват.

— Чёрт, Альбус, что же вы с ним тогда делали? — воскликнула профессор и в сердцах ударила кулаком по столу.

— К сожалению, Минерва, я не могу тебе ответить. Это подставит под удар и тебя, и мальчика, и всё наше дело.

Макгонаголл недовольно посмотрела на бывшего директора. Положительно, Дамблдор никогда не меняется, и Альбус-портрет остался таким же скрытным, каким был Альбус-человек.

— И что мне теперь делать?

— Дай мальчику возможность подумать самостоятельно. Я уверен, он примет правильное решение.

— Но мне он нужен, срочно, у меня нет времени, — возмутилась Макгонаголл, — за Избранным пойдут многие… ой, я наверно что-то не то сказала…

Минерва ждала, что Дамблдор обвинит её в излишнем эгоизме, но тот просто молча улыбнулся. Минерва вздохнула:

— Ладно, я подожду, — и вновь склонилась над бумагами.

Неожиданно её взгляд остановился на ещё одном хорошо знакомом имени. Джессика Энн Дарк. Рядом с ним стояла пометка «Э». Экстернат.

— Милая девочка, — вновь послышался голос со стены, — обхитрила попечительский совет, чтобы учиться дома. Каждый год я посылал ей письма с предложением вернуться в школу, и каждых год она их игнорировала. Но всё-таки очень милая девочка.

— Милая? Мне так не показалось. Скорее зловредная.

― Ты ошибаешься, Минерва, ты просто слишком мало её видела, чтобы так называть.

Макгонаголл ничего не ответила и достала личное дело Джессики. Такой тонкой папки не было, пожалуй, больше ни у одного ученика. Оценки за СОВ, копии прошения к попечителям и рекомендаций контролирующих учителей. Наконец Минерва оторвалась от папки: она не нашла того, чего искала, и отлично знала что не найдёт. Девушке пришло время учиться на седьмом курсе, а ЖАБА пока были не сданы. Но это значит… в самом деле, почему бы и нет? Девочка не сдавала экзаменов. Стоит попробовать. Макгонаголл пододвинула к себе пергамент.

— Осторожней, Минерва, — предупредил Дамблдор, — эта девочка упрямица, каких мало. Будет лучше, если ты напишешь ей как взрослый взрослому…

— Спасибо, я догадалась, — несколько недовольно пробормотала директриса.

Наконец письмо для строптивой ученицы было написано. Профессор вызвала несколько сов и отослала послания всем, кого ещё надеялась уговорить. Затем женщина устало опустила голову на руки и задремала. Но долго отдыхать ей не дали. Примерно через час раздался стук в окно. Почта.

Минерва быстро просмотрела письма. Три согласия на обучение, столько же вежливых отказов, один невежливый, письмо от бывшего министра (что старому чёрту опять понадобилось?), «Ежедневный пророк». Макгонаголл едва взглянула на первую полосу и взяла письмо Фаджа. Только через семь секунд до женщины дошло, ЧТО ИМЕННО она увидела на странице газеты. Быстро пробежав глазами статью и уже догадавшись о содержании письма Фаджа, Минерва подбежала к камину и, проговорив «Площадь Гриммо, двенадцать», исчезла в пламени.

* * *

НАПАДЕНИЕ НА МАГЛОВСКИЙ РАЙОН. КТО УБИЙЦА?

Кто убийца несчастных маглов? И стоит ли ТАК доверять нашим общепризнанным героям? Ответы на эти вопросы неизвестны и вряд ли когда-нибудь будут найдены…

— Тритон тебе в задницу! — выругался Рон, бросив в камин свежий номер «Ежедневного пророка», — какой … написал это дерьмо?

— Рон! — воскликнула покрасневшая Гермиона.

— Что Рон? — продолжал кипятиться Уизли, — теперь Гарри будут обвинять в смерти его же родственников? Что, опять всё начинается сначала?

— Рон, милый, успокойся, — Гермиона подошла к разбушевавшемуся юноше, мягко обняла его за плечи и посадила на стул.

За кухонным столом, у которого, собственно, и приземлился злющий Уизли, уже сидел подавленный Гарри, морально поддерживаемый молчаливой Джинни, Римус и Тонкс. Возле каждого из них лежал всё тот же злополучный «Пророк».

— Гарри, не волнуйся из-за статьи. Это просто утка. Ей только идиоты поверят… — начала Тонкс.

— Да причём тут статья, плевал я на неё! — на мгновение вспылил Гарри, но тут же вернулся в своё прежнее подавленное состояние, — Неужели вы не понимаете? Они… они были единственным, что у меня оставалось. А теперь я остался совсем один.

— У тебя есть мы, — прошептала Джинни.

— Друзья. Дети. А я имел в виду семью. Хоть бы и такую. Да, я не любил Дурслей, и они меня тоже не жаловали. Но в конце концов я с ними вырос, там был мой дом. Плохой, но дом. А теперь нет и его… Знаете, у меня такое ощущение, что чем больше людей вокруг меня погибает, любых, тем слабее я сам…

Некоторое время в кухне царило молчание, которое, впрочем, вскоре было нарушено высказыванием Рона, севшего на своего любимого конька:

— Нет, но какие подонки в это дурацкой газете всё-таки работают!

— Что, понравилась статья? — раздался голос со стороны двери, — Да, я тоже была в восторге.

В кухню вошла Джессика (куда же без неё).

— Ты как сюда попала? — несколько ошалело спросил Уизли.

— Ты будешь удивлён, Рон: через дверь, — ухмыльнулась Дарк.

— Как ты нас нашла? — Поттер на мгновение оторвался от созерцания поверхности стола.

— Ну здрасте, приехали! Ты же сам вчера адрес дал.

— А, ну да, — пробормотал Гарри и вновь вернулся к своему чрезвычайно занимательному времяпрепровождению.

— Извините, что без приглашения, но я посчитала, что дело того стоит.

Девушка подошла к столу, взяла газету и взглянула на первую страницу.

— А насчёт статьи не стоит разоряться. Она же купленная.

— Кому понадобилось позорить Гарри? — возмущённо взглянула на девушку Джинни.

— Тёмному Лорду разумеется, — сидящие за столом практически не вздрогнули, а Джессика задумчиво продолжала, — знать бы только, кто именно это сделал.

— Малфой, — одновременно воскликнули Рон и Гермиона.

Дарк скептически улыбнулась:

— Странно, а я всегда полагала, что, находясь в Азкабане, купить что-либо проблематично.

— Драко.

— Драко тоже не мог. У него нет своих денег. Они появятся только после смерти Люциуса.

— Джессика права, — вмешался Римус, — передача состояния детям исключительно после смерти родителей — старинная традиция всех древних и богатых колдовских родов.

— Малфои, Давенпорты, Блэки, Поттеры, — перечислила Джессика, не отрываясь от газеты, — четыре самых знатных рода Британии из «оставшихся в живых». И самые богатые, разумеется.

— А Принцы? — подозрительно спросил Гарри.

Дарк наконец изволила поднять глаза на собеседников.

— Северус Снейп ничего не покупал, — сообщила она, внимательно изучая Гарри.

— С чего ты взяла?

— Потому что это сделали Нотты. Это их стиль. И это плохо. Очень-очень плохо.

— Но Нотт-старший сидит вместе с Малфоем, — заметила Тонкс.

— Очень ценное наблюдение, — саркастично сообщила Джессика, — Причём здесь Антоний? Кажется, он не единственный имеющийся в наличии Нотт. Именно поэтому я и говорю, что это плохо.

За столом снова воцарилось молчание. Римус и Тонкс удивлённо переглядывались, Джессика снова принялась изучать статью, Рон, Гермиона и Джинни погрузились в свои мысли, а Гарри пытался понять слова Дарк. Безуспешно. Наконец он произнёс:

— Зачем ты пришла? Ты говорила о чём-то важном…

— Ах да. Я с утра снова съездила в Литтл-Уингинг и нашла в развалинах вот это, — и девушка достала из кармана кусок пергамента, — это тебе. Извини, я прочитала. Адресат не додумался запечатать послание.

— А почему авроры это не нашли? — поинтересовался Гарри, беря пергамент.

— Понятия не имею.

Но, внимательно изучив лицо девушки, Гарри пришёл к выводу, что уж она-то скорее всего это самое понятие имеет лучше, чем кто бы то ни было.

Это было последнее предупреждение, Гарри. Уйди с дороги, не мешай Мне, и Я не трону тебя и твоих близких… может быть. Я знаю, ты что-то замышляешь. И как только твои планы станут Мне известны… Ты сам знаешь, что тогда будет. Подумай.

л В-д-м.

Гарри положил пергамент и обвёл друзей глазами. Начинается. Он уже пожалел, что прочитал письмо своего самого старого друга вслух. Все сидящие за столом в ужасе замерли. Все, кроме Джессики, отрешённо изучавшей свой маникюр. Гарри взглянул на неё.

— Я хочу, чтобы моих родственников похоронили на кладбище рядом с родителями. Наша сила в единстве, и они тоже должны быть вместе. Помоги мне. Пожалуйста.

— Так вот где вы вчера были, — еле слышно пробормотал Люпин.

Джессика удивлённо подняла глаза на юношу.

— Прости?

— Ты всё слышала.

— Ты предлагаешь мне сразу после свадьбы заняться похоронами?

— Пожалуйста, Джессика. Одному мне не справиться.

— А мы на что? — в глазах Джинни мелькнула…ревность?

— Хорошо, я помогу, — медленно проговорила Джессика, тем самым усиливая зародившиеся в мисс Уизли подозрения, — только…

Девушку прервал грохот, донёсшийся со стороны камина. В кухне по-очереди появились Флёр и миссис Уизли. Не обращая ни на что внимания, женщины бросились к Гарри и наперебой принялись выкладывать соболезнования.

— Достаточно, — остановил их Поттер, — не надо так суетиться, со мной всё в порядке.

Но никто из его знакомых, по-видимому, так не думал. Как иначе объяснить, что сразу после его слов из камина вышла профессор Макгонаголл.

— Мистер Поттер, что произошло? — спросила она непривычно мягким тоном.

Профессору мигом всё объяснили.

— Это ужасно, — нахмурилась она, — я пришла сразу как узнала…

— Надо сказать, профессор, вы летаете едва ли не быстрее ваших сов, — вставила Джессика, — я как раз собиралась писать ответ. Я Джессика Дарк.

— Да, я поняла, — Макгонаголл явно была обескуражена таким поворотом. Видимо, она, не заметила чужого.

— Вы поторопились с письмом, — заметила Джессика, — мы можем обсудить ваше предложение прямо сейчас?

— Да, пожалуйста, — директриса встала и подошла к камину, — я ещё приду, Римус, нужно кое-что решить.

И обе женщины направились в Хогвартс.

—Дурацкий день, — пробормотал Поттер, роняя голову на руки.

* * *

Похороны состоялись через четыре дня. Джессика каким-то чудом уладила все вопросы с аврорами и магловскими полицейскими, так что церемония обошлась без особых проблем. Из колдунов присутствовали только Гарри и Джессика. Сначала Гарри хотел быть там один, но затруднения со средствами передвижения сыграли свою роль. Рона, Гермиону и Джинни, несмотря на многочисленные просьбы, оставили дома. Зато было приглашено много маглов, сослуживцев дяди Вернона, подруг тёти Петуньи и одноклассников Дадли. Была и тётушка Мардж, но Гарри старался на неё не смотреть. ОНА-то точно не была его родственницей. К счастью, в округе Годриковой Лощины было очень мало магии, так что обошлось без лишних вопросов.

Путь назад проходил в полном молчании. Но после десяти минут тишины Гарри понял, что не может больше это продолжать.

— На чьей ты стороне? — спросил он просто чтобы завязать разговор. Лучше бы он этого не делал!

— Ни на чьей. На своей собственной, — пожала плечами Джессика, — меня не устраивают действия какого-либо лагеря, на которые разорвали страну некоторые вполне конкретные личности. Меня не устраивает положение членов этих лагерей. Поэтому я предпочитаю действовать одна.

— Ты в безопасности?

— Прости?

— Ты сейчас очень близко ко мне находишься…

— Мне отодвинуться? — с улыбкой спросила Джессика.

— Я не в том смысле, — замялся Гарри, — если ты заметила, вокруг меня умирает слишком много людей. Не боишься стать одной из них?

— Не боюсь. По крайней мере, это от тебя не зависит. Я в полной безопасности, пока Тёмный Лорд про меня не пронюхал. Но как только это случится, и как только он меня узнает, в чём я не сомневаюсь… Тогда мне придётся тяжело в любом случае… И совершенно необязательно спрашивать, почему.

Гарри снова начал злиться: чтоб её разодрало, эту треклятую таинственность этой треклятой Джессики! Пытаясь успокоиться юноша перевёл разговор на другую тему. И это он тоже сделал зря!

— Что вы обсуждали с Макгонаголл?

— Она предложила мне вернуться в школу. Я согласилась.

— Но ты же почти закончила! Сдала бы экзамены и дело с концом. Зачем?

— Мне это удобно. И у меня будет достаточно времени, чтобы подготовиться. Тебе я, кстати, советую сделать то же самое.

— Нет, — Гарри энергично затряс головой, — я решил. Я не вернусь. Я пойду дальше, буду искать хоркруксы и бороться с Волдемортом.

— Гарри, подумай, — очередной раз девушка принялась растолковывать Поттеру, что два и два будет четыре, — Уйдя из школы, ты лишишься последней защиты и возможности повысить свои шансы на победу. Для битвы с Тёмным Лордом нужны знания, много знаний. У тебя выбор: получить их за десять дней, пока тебе нет семнадцати, или за год. Может, стоит проявить хоть чуть-чуть осторожности?

— Да надоело мне осторожничать! — в очередной раз вспылил Гарри.

— По тебе видно, мой сладкий, — иронично произнесла Джессика, оглядывая парня и улыбаясь какой-то очень нехорошей улыбкой.

У Поттера появилось нехорошее предчувствие. Он скользнул взглядом по собственной одежде.

— Чёрт! — прошипел парень, схватившись за не вовремя расстегнувшуюся молнию на брюках.

Джессика залилась громким хохотом.

— Извращенка, — воскликнул Поттер, безуспешно пытаясь сдержать улыбку, — лучше бы на дорогу смотрела!

— Хорошо, положим, — вернулась Джессика к прерванной теме, — а что ты собираешься делать, если не вернёшься в Хогвартс?

— Разгадаю тайну одного хоркрукса.

— А дальше?

Гарри неопределённо пожал плечами.

— Вот видишь, — удовлетворённо проговорила Джессика и через полминуты добавила, — тайна-то сложная?

Поттер снова пожал плечами: а что, собственно, он так разоткровенничался? Джессика, кажется, в подруги не набивалась.

— Помочь?

Или всё-таки набивалась?

— Не стоит.

— Точно?

— Да.

— Точно-точно?

— Да.

— То есть совсем точно.

— Джессика! — взорвался Поттер

— А может всё же стоит?

Кажется, легче поцеловать дракона, чем отвязаться от Джессики Дарк.

— Хорошо! Только отвали уже.

— Запросто.

Поттер взглянул на попутчицу. Она слегка улыбалась. Гарри, немного поколебавшись, достал из кармана медальон и протянул девушке.

— Если ты меня сдашь, я не умру, пока не отомщу за это.

Джессика приподняла правую бровь.

— Значит договорились. Ты будешь жить вечно.

* * *

Прошло десять дней. Джессика на глаза не показывалась, и это сильно беспокоило Гарри. И, надо сказать, не его одного. Рон, например, еле сдержался, чтобы не стукнуть друга чем-нибудь потяжелее. Но, слава богу, всё обошлось. Разве что пришлось выслушать содержательную лекцию на тему «Друзья и враги во время страшных войн, или кому какие тайны следует доверять» в исполнении незабвенной Гермионы Мэри Грэйнджер.

Наступило 31-е июля. Семнадцатилетие знаменитого Гарри Поттера, Избранного, Мальчика-который-выжил и т. д. и т.п. Гарри проснулся довольно поздно. Неторопливо одевшись и даже не потрудившись вспомнить, какой, собственно, сегодня день, юноша спустился на кухню. Лучше бы он остался в своей комнате и забаррикадировался… Для здоровья безопаснее. Кухня была полностью забита какими-то людьми, при ближайшем рассмотрении оказавшимися его хорошими друзьями и знакомыми. В первом ряду с улыбками от уха до уха стояли Рон, Гермиона, Джинни и — к вящему удивлению Поттера — Невилл с Полумной. Дом на площади Гриммо потряс ужасный крик «С днём рожденья, Гарри!», и тогда началось.

Проведя несчастного юношу мимо заваленного подарками дальнего угла кухни (Мерлин, как их много!), устроители всего этого бедлама, то бишь Рон и Гермиона, торжественно подвели красного как помидор именинника к трёхэтажному торту с семнадцатью свечками. После того, как несчастный Поттер поразил присутствующих силой своих лёгких, начался пир. Глядя на обилие гостей, еды и подарков, Гарри предположил, что кто-то из них однозначно ограбил Гринготтс, и выразил надежду, что хотя бы его день рождения устраивала не Джессика. Но разумеется этот день не был бы настоящим праздником, если бы вышеупомянутая особа не почтила вечеринку своим присутствием.

Джессика пришла ближе к концу вечера и остановилась в дверях. Тонкс пригласила девушку к столу, но та только покачала головой.

— Лучше найдите мне именинника.

Именинник в сопровождении Рона и Гермионы не замедлил предстать пред светлыми очами мисс Дарк.

— Поздравляю, Гарри, как вечеринка? Какой самый лучший подарок?

— Не знаю, ещё не распаковывал.

— А я знаю: лучший твой подарочек — это я.

Джессика разжала руку, и продемонстрировала ребятам повисший на цепочке РАБский медальон.

— Ты смогла…

— Кто-то здесь в этом сомневался?

Гарри, Рон и Гермиона переглянулись.

— Тогда стоит пойти узнать, что ты выяснила.

Великолепная четвёрка незаметно улизнула из кухни в надежде, что их исчезновение останется незамеченным. Но их заметила пара глаз. Пара больших, зелёных и очень обиженных глаз, обладательница которых в эту секунду окончательно уверилась в наличии соперницы.

Но ребята, ничего не подозревая, отправились в гостиную. Джессика села на диван:

— Признаться, я не понимаю, что в этой записке такого сложного. По-моему, её автор довольно очевиден.

— Поэтому ты сидела над ней десять дней, — заметил Рон.

— Я сидела над ней не более получаса, — обиделась Джессика, — просто всё не было времени зайти отчитаться.

— Ладно, давай к делу.

Джессика прочитала записку вслух:

Тёмному Лорду.

Р.А.Б.

— Так, что мы имеем? Записку однозначно написал мужчина…

— С чего ты взяла? — тут же перебила девушку Гермиона, очевидно обиженная на дискриминацию.

— Подчерк для женщины нехарактерен, да и вряд ли нашлась бы какая-нибудь леди, которая осмелилась бы оставить улики против себя. Обычно считается, что женщины благоразумнее мужчин, но это к слову. И я бы попросила не перебивать меня. Сама всё расскажу. Далее… это был Пожиратель смерти. Во-первых, любому другому человеку, кроме Пожирателя, было бы сложно узнать о хоркруксах Тёмного Лорда…

— Дамблдор знал, — вмешался Гарри.

— Потому что ты сам передал ему слова этого гада, предназначенные исключительно для Пожирателей.

— Вылезай из моей головы немедленно!

Джессика проигнорировала высказывание Поттера и вернулась к записке.

— И во-вторых, никто, кроме Пожирателей опять же, не называет мсье Реддла Тёмным Лордом.

— Логично, — нахмурился Рон, — дальше.

— Перед нами очень молодой человек: слишком уж безрассудная для Пожирателя записка и чересчур самоуверенный и бездумный поступок — так кинуть Тёмного Лорда. Да ещё и подписаться внизу. И наконец, его убили его же коллеги, возможно во главе с шефом, причём примерно в 1979 или 1980 году.

— А это ты откуда взяла? — послышался несколько недовольный голос Гермионы: надо же всё так просто!

— Раньше быть не могло, тогда бедняга скорее всего ещё учился в школе. А позже Тёмный Лорд был занят…другими делами. Ему тогда уже стало не до предателей. Кстати, юноша, видимо, был из знатного рода — медальон слишком ценный и древний. Такие на дороге не валяются.

— Ну и главная зацепка — его инициалы Р.А.Б, — закончил Гарри.

— Точно, — кивнула Джессика, поднялась с дивана и подошла к генеалогическому древу Блэков, всё ещё красовавшемуся на стене гостиной.

— Так, что мы имеем? — принялся подводить итоги Рон, — автор записки — мужчина-Пожиратель из знатного рода, убитый Пожирателями же в 1979-1980 годах, когда он был очень-очень молодым. И имя его зашифровывается как Р. А. Б. Теперь главное узнать, что эти инициалы значат.

— Регулус Альфард Блэк, — неторопливо, будто взвешивая каждое слово, произнесла Джессика, сверля взглядом край гобелена.

— Что? — не понял Гарри.

Девушка медленно обернулась.

— Я только что назвала тебе имя человека, написавшего эту записку и взявшего настоящий хоркрукс — Регулус Альфард Блэк.

Чудеса иногда случаются,

очень много работать.

Хаим Вейцман

Некоторое время в комнате стояла тишина, которая, впрочем, вскоре была нарушена полуистеричным сообщением Гарри:

— Я знал! Я знал об этом с самого начала! Мне же Сириус сам всё о нём рассказал, а я, дубина… Чёртов склероз!

— Но если это в самом деле был Регулус Блэк, то где же сейчас медальон? — наморщила лоб Гермиона.

— Скорее всего, где-то здесь, в доме, — прищурилась Джессика, — Сомневаюсь, что Регулус смог его уничтожить. У него было очень мало времени, да и вообще это слишком сложно.

— Как это сделать? — подал голос Рон.

Девушка удручённо пожала плечами:

— Я не знаю. Я уже перерыла с полсотни книг, и нигде ничего нет. Только одна фраза: «Для каждого хоркрукса нужен индивидуальный подход». И всё. Так что я не знаю.

Ребята посмотрели на неё так, как будто Джессика отобрала у них последний кусок хлеба. С икрой. Чёрной. Намазанной толстым слоем. С двух сторон.

— И что дальше? — ошарашено спросила Гермиона.

— Наверно, сначала надо найти медальон, — начал Гарри, — и одновременно пытаться понять, что значит «…индивидуальный подход». Джессика, давай-ка тащи свою домашнюю библиотеку…

— Не смогу, у меня их три, — злорадно ухмыльнулась та.

— Вот дура-то! — со стоном закатил глаза Гарри, — я имел в виду книги по хоркруксам и этой…как её…магии Крови.

— Как скажешь, — неожиданно быстро согласилась Джессика, — когда? Куда?

— Сюда, завтра, как можно раньше. Желательно часов в девять.

— Что здесь будет завтра часов в девять? — раздался голос со стороны входа. В дверном проёме стояла разъяренная Джинни.

— М-м-м…ничего, Джин, всё в порядке, — поспешил успокоить девушку Гарри.

— В самом деле?

— Да-да, Джинни, всё хорошо, — подтвердил Рон.

— Опять! — обиженно произнесла девушка, — вы опять что-то от меня скрываете! Самим не надоело?

— Нет же, Джинни… — начала Гермиона.

— Ах не надоело! Я что, снова слишком маленькая, чтобы мне можно было доверять?

— Всё совсем не так. Это слишком сложно и слишком опасно…

— Опасно? — срывающимся голосом продолжала Джинни, — она знает, Гарри. А мы — нет. Я имею в виду, о ней — ничего.

— Да расскажи ты ей, — обратилась Джессика к Гарри, полностью проигнорировав яростный взгляд юной Уизли.

— Ты не понимаешь… — раздражённо начал Гарри.

— Ну конечно, где уж мне? — поджала губы Дарк, — у меня же давно соображалка не работает. А вот когда Джинни начнёт за тобой следить и бегать тайком по городам и весям, надеясь тебя догнать, пока кто-нибудь не схватит, тогда, несомненно, будет лучше.

Поттер не ответил. Джинни окинула Джессику недовольным взглядом.

— Я бы на твоём месте поменьше умничала, — едко заметила рыжеволосая девушка, — наше министерство сейчас по одному подозрению в Азкабан сажает. Как бы не попасться ненароком.

Джессика лениво приподняла бровь:

— У-у-у, похоже мне пора. Пока, мои дорогие, учтите: я ещё вернусь. И ещё раз с Днём рождения, Гарри.

— Тебя тоже, — проронил юноша.

На лице Джессики мелькнула тень улыбки, и девушка быстро скрылась за дверью. Поттер тяжело вздохнул и поманил Джинни. Уже через десять минут девушка была в курсе абсолютно всего связанного с Волдемортом. Юноша дошёл даже до того, что сообщил ей о Пророчестве Трелони под недовольными взглядами Рона и Гермионы. Когда Гарри закончил рассказывать, Рон с перекошенной физиономией изучал обои на потолке, Гермиона надела привычную маску типа "Какой-же-ты-конченный-придурок", а Джинни ошарашенно сидела на диване, зажав рот руками.

— Подожди, но ведь это значит… — неуверенно начала она.

— Да.

— О Мерлин великий!

Поттер с грустью посмотрел на спрятавшую лицо девушку. На закусившую губу Гермиону, с силой постукивающую о паркет каблучком, наивно надеясь проковырять в нём дырку. На время от времени хрустящего пальцами Рона, с трудом удерживающегося от того, чтобы побиться головой о стенку, а ещё лучше — побить этим самым местом о вышеозначенную же стенку самого Поттера.

— Герми, — наконец изрёк Рональд, — будь так мила, как самый вменяемый из присутствующих ответь: почему меня в течение нескольких последних недель преследует неописуемое желание свернуть шею Мальчику-который-постоянно-выживает-и-никак-падла-не-сдохнет?

— Не знаю-не знаю, — многозначительно ответила Гермиона, с завидным упорством продолжая искать тайник в полу гостиной, нимало, впрочем, не заботясь о набойках на каблуках.

— Да ладно вам, ребята! Всё лучше, чем враньё.

— Сам ты враньё! — притворно вспылил Уизли, — ты мне сестру чуть до инфаркта не довёл!

— Мальчики, не надо, — попыталась утихомирить членов ОД изрядно побледневшая Джинни, — вы…

Бесспорно мудрое высказывание юной мисс Уизли было прервано тихим и, хвала богам, непродолжительным визгом Гермионы.

— Что, детка, — хихикнул Рон, глядя на результат кропотливого труда своей верной подруги, — продолбила-таки тайный ход на кухню? Жаль, ценный был паркет…

В самом деле, ровно в том месте, где тринадцать секунд назад помещалась очаровательная ножка мисс Грейнджер, сдвинулся на полсантиметра квадрат паркета, а под ним… что-то многообещающе блестело…

— А ну-ка отойдите, — настороженно велел Поттер и подскочил к означенному тайничку.

Через минуту с величайшими предосторожностями на свет божий был извлечён… правильно, долго-долгожданный медальон Его змеиного величества Салазара Как-там-его Слизерина.

— Ой, — моментально вскрикнула Джинни, изумлённо глядя на невинно покачивающееся на цепочке произведение слизеринского, не побоюсь этого слова, искусства, — я же его уже видела! Точно, это тот самый медальон, который мы во время чистки нашли позапрошлым летом, когда вон в тех шкафах прибирались. Он ещё рядом с табакеркой с Бородавочным порошком лежал.

— И его никто не смог открыть, — подхватил Рон, — я тоже помню.

— Но мы же его выбрасывали… — медленно пробормотал Гарри, — как он сюда тогда… Кикимер!

Перед подростками материализовался оборванный домовик.

— Чего желает хозяин? — пробурчал он, кланяясь Гарри, — мерзкий мальчишка, никак не оставляет в покое несчастного Кикимера и фамильные реликвии достославного рода Блэков. Маленький змеёныш…

— Заткнись! — рявкнул Поттер, — Посмотри на меня. Это тебе знакомо?

— Да, господин, — пробормотал Кикимер, странно глядя на покачивающийся перед огромным носом медальон со змеевидной «С», — маленький ублюдок нашёл тайник Кикимера. Что же бедному Кикимеру теперь делать?…

— Это ты его спрятал?

— Да, хозяин.

— А вот мне интересно, зачем медальон вообще ему нужен? — пробормотала Гермиона, — в конце концов он же не принадлежал миссис Блэк.

— Да какая разница, Гермиона! — радостно воскликнули Гарри и Рон, — зато его не выкинули, — попытался объяснить Поттер, — молодец, Кикимер, возвращайся в Хогвартс на кухню.

Домовик странно покосился на юношу и, не переставая что-то бормотать, исчез.

— Что у вас тут происходит?

Гарри поспешил спрятать медальон в карман: в дверном проёме стояли Тонкс и Люпин и вопросительно глядели на подростков.

— В чём дело? — повторила свой вопрос молодая женщина, нервно дёргая длинную изумрудно-зелёную косу.

— Всё в порядке, Тонкс, просто мы беседовали, — моментально откликнулся Гарри.

— Спускайтесь, — мягко улыбнулся Римус, — нехорошо виновнику торжества покидать гостей так надолго…

Ну и, видимо, для того, чтобы окончательно сделать великого Гарри Поттера не поддающимся лечению душевнобольным, комнату озарил непривычно яркий свет.

— Фоукс? — с безумным выражением лица вскричал Поттер, когда к нему вернулась возможность видеть.

В самом деле, посреди гостиной сидел феникс Дамблдора и нахально смотрел на именинника.

— Что ты тут делаешь? — этот вопрос был задан с интервалом в минуту по сравнению с предыдущим: способность соображать вернулась к несчастному много позже.

Вместо ответа феникс сделал круг по комнате, приземлился Гарри на плечо и потёрся о его щёку.

— Гарри, — пискнула Гермиона, — кажется, он хочет сказать, что ты его новый хозяин.

Фоукс издал пронзительный звук и медленно наклонил голову.

— Зашибись! — высокоинтеллектуальная реплика в исполнении мистера Рональда Уизли.

— Но…почему? — задохнулся Поттер.

— Для этого может быть много причин, Гарри, — заметил Римус, — возможно, Фоукс почувствовал в тебе сильного волшебника. Или это было желание Дамблдора. Быть может, когда-нибудь ты и узнаешь правду…

* * *

Следующий день выпрыгнул перед симпатичными носами мужской половины обитателей дома на площади Гриммо как чертик из табакерки. Лично для Гарри утреннее пробуждение было внезапным и неожиданным: какой-то подлец начал щекотать несчастного, видимо отчаявшись разбудить Поттера другим способом.

— Сгинь, нечистая сила, в стиральную машину, — буркнул парень, отворачиваясь к стене.

— Ах так? — возмутилась «нечистая сила».

В следующую секунду Гарри сильно пожалел за свои слова. Причиной этому стало ведро ледяной воды, вылитое (или наколдованное) на многострадальную голову Избранного.

— Какого…, — зашипел парень, скатываясь от неожиданности с кровати.

«Нечистая сила» залилась свойственным исключительно ей и Волдеморту (что, по сути, одно и тоже) дьявольским смехом и отошла к кровати Рона. Вскоре в комнате послышалось тоненькое хихиканье, которое, впрочем, невероятно быстро сменилось на самый что ни на есть отборнейший мат в исполнении незабвенного Рональда Уизли. Причиной тому стало всё то же ведро воды, пришедшее на смену пытке щекоткой. Испугавшись возможной новой порции, Гарри, не удосужившись подняться с пола, открыл глаза. Напрасно.

Посреди спальни стояла чрезвычайно довольная, как метко заметил Поттер, «нечистая сила», а именно Джессика Дарк, и наблюдала за мокрыми парнями с каким-то садистским выражением лица.

— Джессика?! — выпучил глаза Уизли, — что ты тут делаешь, мать твою?!

— Я бы попросила оставить мою мать в покое, — недружелюбно попросила девушка.

— Как ты можешь быть такой жестокой? — несколько по-детски возмутился Гарри.

— Ну, возможно это наследственное…, — нехорошо ухмыльнулась Дарк.

— Что вообще случилось? — нейтральным тоном допрашивал парень, — Пожар? Землетрясение? Судный день? Волдеморт сдох?

— Ничего из вышеперечисленного, к сожалению. Просто ты приглашал меня к девяти. Сейчас, — Джессика посмотрела на часы, — пятнадцать минут десятого. Вставайте — солнце уже высоко, негры на плантациях…

И девушка вышла из комнаты.

Громко ругаясь, Гарри медленно поднялся с пола. Рональд погрозил кулаком двери.

— У-у-у негодяйка. И чего мы вообще с ней связались?

— Это ты сейчас у меня спрашиваешь?

Откуда-то из-под потолка раздался тихий переливчатый звук: Фоукс, казалось, смеялся. Сидящая на клетке Букля недовольно ухнула и нахохлилась.

— Ну что ты, милая? — с улыбкой погладил птицу Гарри, — Ты всегда была и останешься моей любимой совой.

— Ага, была, есть и будет есть, — недовольно буркнул Рон, высушивая заклинанием мокрые простыни.

Букля любовно клюнула Гарри в щёку и вылетела в окно. Гарри проводил её взглядом и последовал примеру друга. Приведя постель в порядок (официальное разрешение на колдовство от Министерства Гарри обнаружил не далее как вчера вечером на прикроватной тумбочке), юноша подошёл к зеркалу и попытался вспомнить, какое заклятие, кроме бреющего, может помочь ему справиться с собственной шевелюрой. Напряжённая умственная деятельность ни к чему, увы, не привела, так что Гарри предпочёл поскорее одеться и в сопровождении верного Рона и Фоукса решился-таки почтить кухню своим присутствием. В вышеозначенном помещении юноши застали Джессику и Люпина, уютно примостившихся рядом с накрытым на четыре персоны столом. «Интересно, а кто накрывал?» — не в тему подумал Гарри. Римус смотрел на девушку со смесью удивления и недоверия. Та в ответ нервно постукивала ножкой.

— И всё же, мисс Дарк, я продолжаю утверждать, что подобное невозможно.

— «Нет ничего невозможного, — весомо процитировала Джессика, — а если некто считает, будто что-то невозможно, значит он просто плохо ищет». Закон №13, если не ошибаюсь.

Римус снисходительно улыбнулся:

— Я помню.

— Я рада. Не знаю, как вы, а лично я не раз проверяла его поразительную точность и… Ой, какой симпомпончик! — радостно вскрикнула девушка, глядя на сопровождающего юношей феникса, — Ты чей, красотуля моя? — спросила она, поглаживая подлетевшего Фоукса по голове.

— Вообще-то, это мой феникс.

— У тебя есть феникс?!

— А что, в газетах ещё не напечатали? — встрял Рон, — Подай на них в суд, Гарри!

— Он вчера прилетел, — хмуро ответил Поттер, плюхаясь за стол, — Его зовут Фоукс.

— Что?… Фоукс?! — поразилась Джессика, — но откуда… Как?…

Феникс, тихо вскрикнув, перелетел на плечо к новому хозяину. Брови Джессики медленно поползли вверх и вскоре спрятались за длинной чёлкой.

— Предположительно, его послал Дамблдор, — заметил Римус.

Дарк странно покосилась на оборотня и немедленно вернула себе обычное невозмутимое выражение лица.

— А, ну да, конечно, — как-то странно проговорила она, — Так, ребята, вы завтракайте, а я, если не возражаете, подожду вас в гостиной. Идёт?

И Джессика, не дождавшись ответа, подхватила свою сумочку и, мельком взглянув на Люпина, поспешно унеслась из кухни, чуть не сбив по дороге Джинни и Гермиону.

— Вот аристократка! — недовольно поджала губы Джинни, усаживаясь за стол, — Манеры просто прут!

— А что она рассказывала, Римус? — поинтересовался Рон, не забыв предварительно чмокнуть Гермиону в щёку.

— Она хочет после школы поступить на работу в Отдел Тайн, — не замедлил ответить Люпин, — Спрашивала, не знаю ли я кого-нибудь оттуда. Заодно поделилась парочкой идей.

— Что за идеи? — немедленно оживилась Гермиона.

— Да ничего особенного. Просто туманные гипотезы, — нахмурился оборотень, — странно… мне даже на мгновение показалось, что…

Так и не закончив фразу Римус уткнулся взглядом в дверной косяк и задумался.

Глядя на затихшего мужчину, Гарри почувствовал, как зародившееся в нём несколько минут назад подозрение превратилось в уверенность. Ещё во время предсвадебной суматохи юноша почувствовал, что Джессика чего-то боится. Сейчас же Гарри мог с уверенностью сказать, чего именно.

Джессика боялась Люпина.

Гарри отчётливо видел напряжённость девушки во время её беседы с Римусом, и её взгляд, брошенный на мужчину перед уходом… Взгляд настороженного зверя… Ни на первый взгляд, ни при более близком знакомстве Джессика Дарк не напоминала завзятую расистку. И всё же… всё же…

* * *

Члены ОД сидели над книгами уже пятый час. Сразу после завтрака ребята показали Джессике найденный медальон. Девушка внимательно осмотрела его, но ничего нового не сказала. Гораздо больше её взволновал тот факт, что один из хоркруксов Волдеморта оказался надёжно спрятан (учитывая, что пол гостиной изначально на чечётку рассчитан не был), хотя относительно недавно лежал буквально под носом.

Так что на данный момент пятеро подростков уютно обложились кучей литературы и наивно надеялись обнаружить способ уничтожения кусочка души некоего лорда. За это время Рон умудрился уже дважды отправиться за чаем. Судя по количеству времени, затраченному юношей на выполнение сей нехитрой операции, какой-то негодяй наложил на молодого Уизли проклятие Черепахи.

Джинни давно уже отчаялась понять хоть что-то из увиденного в книгах и оставила свои бесплодные попытки. Так что к тому времени, как Рональд собрался на кухню в третий раз, его темноволосый друг постигал нелёгкую науку «а-ля Цезарь»: одной рукой юный спаситель мира листал книги, а другой перебирал волосы своей рыжей фаворитки, положившей голову ему на колени.

— Нет, я так больше не могу, — воскликнул Рон, держа в руках очередную чашку чая и глядя непонимающим взглядом на сто двадцатую страницу книги с многообещающим названием «Гость из Трансильвании».

— Что ты не можешь? — поинтересовалась Гермиона.

— В том-то и прикол, что ничего. Ни слова не понимаю из этой беллетристики, — Уизли сердито потряс «Гостем» и захлопнул злосчастную книгу, — Вот что такое, например, пространственно-временной континуум?

— Соотношение пространства и времени, совмещение на одном отрезке времени нескольких различных точек пространства, — буркнул Гарри, не отрываясь от чтения.

Рональд подавился чаем. Гарри оторвался от книги и обнаружил четыре пары изумлённых глаз, тщательно изучавших его физиономию.

— Чего вы так смотрите? Сам только что наткнулся.

Ответом ему послужило лишь скептическое хмыканье Джессики.

Через полчаса Рон не выдержал окончательно. Со словами «Уморили, гнусные ботаники!» парень отложил книги и схватился за медальон Слизерина, пытаясь вскрыть вышеозначенную висюльку «методом научного тыка».

— А ты его зубами попробуй, — глубокомысленно заявила Джессика, философски глядя на бесплодные попытки Уизли.

Умудрённый бесценным жизненным опытом Рональд не замедлил последовать совету мисс Дарк. Нет смысла говорить, что эта полная здравого смысла попытка не увенчалась успехом и чуть было не стоила парню его любимой встав... просто челюсти.

Ещё через полтора часа случилось то, чего Гарри ожидал меньше всего: сорвалась Джессика.

— Убейте меня, я жить хочу! — простонала девушка, зарываясь в ею же самой принесённую библиотеку.

— А в чём, собственно, дело? — ехидно поинтересовалась Джинни.

— Как? Как можно решить задачу, если не знаешь условия? — спросила Джессика, — Положим, здесь сказано, что маг запечатывает в хоркрукс «дорогое, но не жизненно необходимое». Исходя из этого находим способ, чтобы открыть его. Но как, дьявол тебя дери, лично я, например, могу вскрыть этот чёртов медальон, не зная, что туда запихнул Тёмный Лорд?

— Эмоции, — нахмурился Гарри.

— Дорогое?! — саркастично ухмыльнулась Джессика.

— Сила, — высказала предположение Гермиона.

— Не жизненно необходимое?! — продолжала гнуть своё Дарк.

— Ну тогда я не знаю, — удручённо пожала плечами Гермиона.

— Вот и я не знаю.

В комнате на некоторое время воцарилась тишина. Джессика тяжело вздохнула:

— Никогда не думала, что произнесу эти слова, но… я, наверно, мало чем могу помочь вам. Знаешь, Гарри, из всех нас именно ты действительно можешь найти ключ к медальону. По крайней мере, я так полагаю. Ты же знаешь Тёмного лорда как никто.

Девушка поднялась.

— Ты куда? — не понял Рон.

— Мне домой надо, — нахмурилась она, — но я ещё приду. А вы можете пока искать — книги я вам оставляю. Удачи.

И девушка вышла из комнаты. Вскоре на улице послышался рокот мотора.

Их осталось только двое, тех, кто не испугался трудностей, — Гермиона и Гарри. Первая, несмотря на сугубо субъективное мнение мисс Дарк, не оставляла попыток помочь другу, второму же, как заварившему всю эту кашу, бросить поиски не позволяла гордость и жажда мести.

* * *

В таком темпе прошла неделя. Гарри и Гермиона с завидным упорством продолжали искать в книгах подсказку. Джессика также не выпускала из рук тяжёлые тома, хотя и не особенно надеялась на успех, по крайней мере со своей стороны. Рон большей частью валялся на животе и медленно перелистывал страницы. За неимением сил и желания разбираться в магии Крови Уизли ограничился тем, что искал любое упоминание о хоркруксах, и находя их немедленно отдавал книги своим более упорным друзьям на переработку. Джинни же даже не пыталась соваться в размышления ребят и просто сидела рядом и читала что-нибудь другое или вышивала. В доме на площади Гриммо тянулись серые скучные дни… пока однажды вечером Римус не объявил Святой троице о назначенном на понедельник собрании Ордена Феникса.

Джинни о намечающемся событии, естественно, не знала, Джессика если и знала, то помалкивала, так что в понедельник Гарри, Рон и Гермиона спускались на кухню, умудрившись обойтись без скандалов и приступов неумеренного остроумия соответственно. Когда Гриффиндорское трио очутилось в вышеозначенном помещении, на «стрелку» явились практически все члены Ордена. Гарри огляделся. На кухне присутствовало около полусотни человек, в том числе все Уизли, исключая младшую Джинни, упёртого Перси и драконовода-путешественника Чарли, знакомые Гарри Дедалус Дингл, Кингсли Бруствер, Гестия Джонс и Стерджис Подмор, а также Римус и Тонкс. Из угла ребятам помахал рукой Хагрид, чуть было не сбив при этом молодую девушку, усердно строившую глазки сидящему в противоположном конце комнаты Майлзу Трейтору, лучшему другу и шаферу Билла Уизли. Недалеко от Майлза Гарри заметил затиснутого между двумя устрашающего вида колдунами маленького профессора Флитвика. Особенно удивило ребят присутствие на собрании Горация Слизнорта, их прошлогоднего профессора зельеварения. Насколько Гарри было известно, Слизнорта не прельщала перспектива открыто объявить себя сторонником Ордена, но, видимо, смерть Дамблдора смогла его несколько переубедить. Да и сам Орден, очевидно, сильно нуждался в надёжном и опытном зельеваре. За центральным столом сидели ещё трое знакомых: Минерва Макгонаголл, Артур Уизли и Эрик Крокер. Видимо, это и было Временное управление Ордена Феникса. Ещё одно место за столом пустовало, и Гарри искренне понадеялся, что оно оставлено не для него. Парню повезло: сие место оказалось занято сразу же, как вошёл последний отсутствующий член Ордена, Аластор Грюм.

Собрание началось сразу по появлении Грюма. Первыми выступали с докладами члены, занимающиеся непосредственно наблюдением за происходящим в различных частях волшебного и немагического мира. Девушка, сидевшая рядом с Хагридом, например, Моника Стар, сделала обзор магловской и магической прессы. Собственно, ничего нового их сообщения не дали. Затем слово взял Эрик Крокер.

— Утечка из Отдела Тайн продолжается, — нахмурившись сообщил он, — не далее как три дня назад меня лично атаковал какой-то сумасшедший и стал расспрашивать об одной из новых разработок. Судя по имевшимся у него данным было очевидно, что он обладает вполне конкретными знаниями. Негодяя, разумеется, арестовали, но это ни к чему не привело.

— Куда, чёрт возьми, смотрит ваша хвалёная служба безопасности? — буркнул Грюм.

— Проверки проводились, причём неоднократно, — сообщил из своего угла Майлз, — но они ничего не дают. Шпион хорошо скрывается.

— Майлз прав, — кивнул Эрик, — мы ввели дополнительные меры проверки, но опять же бесполезно. Тем более, что мой сумасшедший, скорее всего, был специально подослан. Отвлекающий манёвр, быть может.

— И в продолжение темы о шпионах, — начал Грюм, — Я только что разговаривал с нашим разведчиком…

— А у нас есть разведчик? — шёпотом спросил Гарри у Римуса.

— Есть. Его ещё Дамблдор нашёл, — так же шёпотом ответил Римус, — Только не спрашивай, кто это — всё равно не знаю. По-моему, на этот счёт в курсе один лишь Грюм.

— А Снейп?

— Видимо нет, раз шпион всё ещё жив.

— Так вот, — продолжал тем временем Грозный Глаз, — он сообщил мне любопытное известие. Среди нас есть предатель.

Члены Ордена ошарашено переглянулись.

— Из Ордена идёт порядочная утечка, причём прямо к Тёмному лорду. При этом ясно только, что шпион не входит в управление, иначе мы бы были уже мертвы, — как всегда оптимистично закончил Грюм.

Эрик, Минерва и Артур несколько расслабились.

— А почему в таком случае вы думаете, что это не Снейп? — не унимался Поттер.

— Очень просто, Поттер, — прохрипел Грюм, сверля юношу взглядом, — Некоторую информацию он не смог бы рассказать, даже если бы очень хотел — он её просто не знает. Например, то, что ты вступил в игру.

Гарри взглянул на Рона и Гермиону. Они, как и он сам, были в шоке.

* * *

— Это Джессика, — уверенно сказал Рон, — это точно она. Она ведь знает, что ты связан с Орденом. Она и сказала. Уверен, ей есть кому сообщить.

Гарри, Рон и Гермиона специально встали пораньше, чтобы обсудить вчерашнее собрание Ордена. Объект обсуждений на пост пока не явился, Джинни решила подольше поспать, а Римус в очередной раз куда-то исчез, так что членам ОД никто не мог помешать.

— Да не могла она, — нахмурился Гарри, — зачем? И она знает о хоркруксах. Да нас бы уже пришибли, если бы Волдеморт был в курсе.

— А ты вспомни: ты ведь никуда не выходил из дома после того, как она узнала о медальоне, — резонно отметила Гермиона, — А дом спрятан. Значит, просто ещё не было возможности с тобой «побеседовать».

— А меня лично наводит на нехорошие мысли лёгкость, с которой она назвала имя Блэка. Ведь должен же Волдеморт знать, кто и когда мог стащить его драгоценный хоркрукс.

— Ну не знаю. Мне кажется, вы преувеличиваете, — недовольно пробормотал Гарри.

— Как хочешь, Гарри, — поджала губы Гермиона, — хочешь ей верить — верь. Но когда напорешься — сам будешь виноват.

— Уж кто бы говорил. Между прочим, это вы мне не верили насчёт Малфоя и Снейпа, а не я вам. И ведь я оказался прав.

— Ну знаешь ли, Малфой со Снейпом — это одно, а Джессика — совершенно другое. В конце концов, ты её даже не знаешь, мы можем даже не предполагать, на что она способна.

— Что опять Джессика такого сделала? — раздался весьма заинтересованный голос.

*Как всегда вовремя,* — раздражённо подумал Гарри и повернулся к двери.

Джессика Дарк принадлежала, очевидно, к тому типу людей, которые всегда приходят в назначенное время и всегда — невовремя. Вот и сейчас девушка стояла в дверях, пытаясь понять, в чём именно её в очередной раз обвиняют.

— Да ничего. Вроде бы, — неуверенно ответил Рон.

— А вместо «вроде бы» ты хотел сказать «пока что», — Джессика вздохнула, — Ребята, знаете… Не то, чтобы я что-то имела против, не подумайте неправильно, просто, любопытно. Что я должна сделать, чтобы вы перестали считать меня шпионкой? Ламбаду станцевать?

— А что, идея! — хихикнул Рон, — Даже интересно будет посмотреть.

— Было бы на что смотреть, — хихикнула Гермиона.

— Типа пошутила, — не удержалась Джессика.

— Ну-ну, не обижайся, Джесси, — поддержал «беседу» Рон.

— Если ты помнишь, я просила не называть меня «Джесси», — недовольно нахмурилась Дарк.

— Я-то помню, да только тебя не понимаю. Что не нравится — хорошее имя.

— Я вот тоже помню, — не смогла не ввернуть Джессика, — как ты нажрался как свинья на мальчишнике и тебя потом чуть не в связанном состоянии домой несли. Мне Флёр рассказала. Я теперь частенько вспоминаю эту прелестную историю.

— А оно тебе надо? — сразу скис Рон.

— Ну, надо — не надо, а вспоминать приятно, — ехидно ответила девушка.

— Я понял, — внезапно вскочил Гарри.

— Гарри, ты чего? — испуганно спросила Гермиона.

— Я понял, что Волдеморт прячет в хоркруксы. Память.

— Это как? — раскрыл рот Рон.

— Хоркрукс можно сделать только после того, как ты убьёшь человека, верно? — принялся рассуждать Гарри, — мы знаем, что Волдеморт делал хоркруксы только после смертей, чем-либо для него примечательных. Вот он и запирал память об этих преступлениях. Не воспоминания, а именно память. Ведь воспоминания передают только сам факт произошедшего, а это ничего особенного не даёт, а память хранит ощущения, моральные, физические, любые, которые вызывала эта смерть. Понимаете?

— Не совсем, — откликнулась Гермиона, — но по-моему, это замечательная идея.

— Тогда для того, чтобы открыть медальон, нужно сделать что-то связанное с памятью, — взялась за размышления Джессика, — Скажем, попытаться его наполнить его тем что дорого тебе или… Я знаю. Нужно использовать его по прежнему назначению. Точно, ведь если ты прав, Гарри, то Тёмный Лорд запирал оригинальные воспоминания, то есть единственные в своём роде, причём связанные с конкретным предметом. Значит нам нужно применить метод «от противного» — сделать что-то касающееся конкретного предмета, знакомое абсолютно всем. Проще всего — применить хоркрукс по прежнему назначению.

— Джинни активизировала дневник, когда начал в нём писать, — вспомнил Рон.

— А Дамблдор носил кольцо на пальце, — подхватил Гарри.

— Следовательно, медальон нужно повесить на шею, — закончила Гермиона.

Ребята переглянулись:

— А дальше что? — спросил Рон.

— Взрывное заклятие, и всего делов, — пожал плечами Гарри.

— Думаешь, так просто? — недоверчиво покачала головой Гермиона.

— А что, думаешь, так сложно? — спросил в ответ Поттер и достал из кармана медальон Слизерина.

— Подожди-ка, ты что, собираешься этим прямо здесь заниматься? — схватила парня за плечо Джессика, — Джинни же наверху. А если ты промажешь? Весь дом полетит к Волдемортовой матери.

— И что ты предлагаешь?

Джессика замолчала. Она, казалось, что-то просчитывала. ОД терпеливо ждали её очередной гениальной идеи. Наконец Джессика сообщила:

— Ну, у меня есть одно предложение, но вам не понравится.

— ???

— Ну я ведь Пожирательница, разве не так? — пояснила девушка, — А между прочим, моё предложение полностью безопасно.

— Ладно, давай посмотрим, — кивнул Гарри.

Дарк протянула юноше кусок пергамента с надписью: «Уотфорд, Найтхауз».

— И что это? — спросила Гермиона, прочитавшая записку из-за Гарриного плеча.

— Это место, куда вас не пойдёт искать даже Тёмный Лорд.

— Да-а-а, как всегда остроумно, — почесал нос Рональд.

В результате, после получаса жарких споров было решено с известной осторожностью принять предложение Джессики. В качестве средства перемещения девушка предлагала портал, под предлогом того, что трансгрессировать на территории Найтхауза невозможно, но Гарри, Рон и Гермиона благоразумно решили воспользоваться услугами Фоукса…

Феникс перенёс членов ОД на поляну. Прямо перед ними находилась ограда, небольшой ухоженный садик и резная беседка. Впереди, приблизительно в ста шагах, возвышался огромный старинный особняк. Местность вообще не внушала особого доверия — слишком уж много мест для возможной засады. Гарри вздохнул и взялся за хоркрукс:

— Так, давайте покончим с этим поскорее. Я домой хочу.

— Нет, — Джессика схватила медальон, не давая юноше надеть его, — давай лучше я.

— Ага, её не жалко, — хихикнул Рон.

— Нет, в самом деле, Гарри, — не отступалась Джессика, — Давай я. Кому-то ведь надо хоркрукс уничтожать.

Несколько секунд Гарри и Джессика просто смотрели друг на друга, затем Гарри отпустил медальон. Девушка кивнула и, отойдя на несколько шагов назад надела медальон…

Ничего не случилось.

— В чём дело? — подала голос Гермиона.

— Может, его открыть надо? — предположил Гарри.

— Так он же не открывается, — помотал головой Рон.

— Так то в руках. На шее, может, откроется, — объяснил Гарри, — Джессика, открой его.

Дарк, чуть помедлив, нажала на замочек и потеряла сознание. А из внезапно открывшегося медальона появилось белое облако, через секунду превратившееся в фигуру человека. Перед ребятами стоял тридцатилетний Том Реддл.

— Великолепно, — оглядевшись, медленно произнёс Реддл, — И кто же вы? Впрочем, неважно…

Реддл наклонился над Джессикой и попытался взять выпавшую из-за падения палочку. Это движение заставило Гарри выхватить свою.

— Accio, медальон! Diffindo!

Взрывное заклятие ударилось о паривший в воздухе медальон и отскочило. Хоркрукс был цел и невредим. Том захохотал:

— Наивный маленький мальчик! Если бы хоркруксы так просто было уничтожить, они не имели бы смысла. Жаль. Я хотел оставить тебя в живых, но, боюсь, что теперь это невозможно!

— Вот чёрт! — крикнул Рон, бросился вперёд и в невообразимом прыжке схватил палочку Джессики.

Гермиона призвала к себе медальон и стала над ним колдовать. Гарри остался один на один с молодым Волдемортом.

— Отлично сработано, молодой человек, просто превосходно, — недобро ухмыльнулся Том, — А как вам вот это понравится?

Призрак взмахнул рукой, и Рон отлетел назад, ударившись о дерево. Палочка выпала у него из рук и покатилась прямо к ногам Редлла. Том подхватил оружие и нацелил его на Гермиону.

— Симпатичная девушка, но уж больно резвая!

Из палочки вырвался малиновый луч, но Гермиона успела его блокировать. Гарри попытался отвлечь призрака на себя, но заработал только серию из нескольких неизвестных ему проклятий. Пришлось прятаться за ближайшее дерево. Рон, между тем, уже поднялся на ноги и двигался по направлению к Гермионе. За попытку обезоружить Волдеморта юноше пришлось расплачиваться: злобно улыбаясь Том послал в Уизли Круциатус.

— Ну всё! — зарычал Поттер, услышав крики друга.

Парень сжал кулаки, явно надеясь расправиться с нахальным призраком в рукопашную. В тот же момент раздался взрыв: брошенный Гермионой в процессе защиты медальон Салазара Слизерина разлетелся на мелкие осколки.

— Не-е-ет! — закричал Реддл.

Через секунду на том месте, где стоял тридцатилетний Тёмной лорд, осталось только маленькое серебристое облачко. Гарри упал на колени: взрыв потребовал от него большой затраты энергии. Только одного Поттер не мог понять: как он это сделал.

— Гарри? — послышался испуганный возглас Гермионы.

— Всё в порядке.

С другой стороны поляны уже поднимался Рон с болезненной гримасой на лице. На вопросы друзей, всё ли в порядке, парень просто махнул рукой. А вот Джессика подниматься не собиралась. Гарри, Рон и Гермиона подошли к ней.

— Что с ней? — спросил Гарри.

— Не знаю, — Гермиона встала на корточки и стала поливать девушку водой из палочки.

Через минуту Джессика наконец очнулась.

— Со сусилось? — невнятно пробормотала она.

— Хоркрукс уничтожен, — сообщил Гарри, помогая Джессике подняться, — ты как?

— Жить буду. Недолго правда.

Джессика потёрла шею. На месте, куда касалась цепочка от медальона, виднелся ожог. Гермиона охнула.

— Ничего страшного, — нахмурилась девушка.

Гарри аккуратно коснулся её шеи. Миг — и на месте ожога осталось лишь небольшое розовое пятнышко.

— Спасибо конечно, — изумлённо подняла брови Джессика, — но как…

Гарри пожал плечами. Что-то с ним слишком много странного происходит в последнее время.

— Ты доберёшься до дома? — спросил он в ответ.

— Было бы куда добираться, — усмехнулась Джессика, — ничего, что на чай не приглашаю?

Гарри махнул рукой. Пора было возвращаться, пока их не хватились. Что ж, по крайней мере, третий хоркрукс Волдеморта теперь уничтожен.

Если вы не согласны со мной,

значит вы меня просто не слушали.

NN

Джинни невероятно обиделась, когда узнала, что ребята отправились уничтожать хоркрукс без неё. Правда, Гарри полагал, что обида девушки немедленно сменилась бы на ужас, расскажи они ей обо всех нюансах операции. Но все расспросы Джинни о подробностях прекратились после выяснения личности «подопытного кролика», т.е. человека, которому выпала честь примерить медальон Слизерина. Сам «подопытный кролик», а именно Джессика Дарк, на следующий день после опыта явился на площадь Гриммо и забрал свои книги. Больше девушку никто не видел.

В тот же день Гарри и Рон единогласно решили, что им всё надоело, и отправились в сопровождении Римуса, Гермионы, Молли Уизли и Эрика Крокера в Министерство, сдавать экзамен на трансгрессию. Гермиона, Молли и Римус обеспечивали группу поддержки, а Эрик, работавший по сменам, будучи в сей знаменательный день «выходным», решил смотаться «за компанию». При этом взрослые тщательно скрывали от ребят наличие спецзадания от ОФ, связанного с охраной некоего Избранного, а подростки усердно делали вид, что поверили.

― Запомните, — без устали твердила Гермиона, пока вся компания добиралась до шестого уровня, на котором был расположен Испытательный центр трансгрессии, — Нацеленность, Настойчивость, Неспешность…

После четырнадцатого раза Рон начал сходить с ума и, наклонившись к уху Гермионы, что-то прошептал. Судя по странному выражению лица девушки и немедленно прекратившемуся словесному потоку, это «что-то» оказалось чрезвычайно действенным, и Гарри взял себе на заметку выспросить у друга секрет женского молчания.

Добравшись до шестого уровня, Гарри и Рон первым делом зарегистрировались у стола Заявок, а затем прошли непосредственно в зал для испытаний. Через десять минут к ним присоединился мистер Двукрест, их прошлогодний тренер по трансгрессии.

— Ну-с, молодые люди, кто первый? — не в меру жизнерадостно спросил мужчина.

Первым пошёл Гарри — Рон сильно нервничал (как, впрочем, и всегда) и попросился пойти в конце. Гарри справился даже лучше, чем рассчитывал: точно переместился именно к третьему дереву именно в пятом ряду и именно с южной стороны (тренировочный зал был заколдован как небольшая лесная поляна с неожиданными препятствиями в виде озера, небольшого оврага и непосредственно самого экзаменатора). Следующим сдавался Рон. От напряжения парень даже зажмурил глаза. Хлопок и… Упс… Нет, Рон очутился где надо, вот только почему-то не стоящим на своих двоих, а висящим в воздухе примерно в метре от травы. Юноша поболтался так несколько секунд и медленно спустился на эту грешную землю. От второго незачёта его спас Гарри, вовремя отвлёкший на себя внимание экзаменатора.

— Это сейчас что такое было? — недоумённо взглянул Гарри на друга, когда оба выходили из тренировочного зала с сертификатами в руках. Рон ответил ему точно таким же недоумевающим взглядом…

* * *

Четыре часа спустя Гарри валялся на кровати в своей комнате и тихо выходил из себя, попутно оглушая носившихся под потолком мух. Тот факт, что мухи-то ему точно ничего не сделали, упорно ускользал от сознания юноши. Очевидно, вместо насекомых Поттер представлял себе некоторых конкретных личностей. Вопрос, который скорее всего занимал парня в эту минуту, весело мельтешил перед глазами (в буквальном смысле), тщательно выведенными Гарри огненными буквами. «За что?»

Неприятности Поттера начались сразу после его возвращения с экзамена по трансгрессии. Устав ломать голову над вопросом «Из какого места у Рона растут крылья?», Гарри с многочисленной свитой направил свои стопы на кухню, дабы успокоить расшатанную нервную систему чашечкой кофе. В данном помещении юноша обнаружил Флёр, Джинни, Тонкс и Макгонаголл, ведущих исключительно серьёзную женскую беседу. Перед Джинни лежало распечатанное письмо, которое она в настоящее время гипнотизировала.

— А, Минерва, — обрадовалась миссис Уизли, увидев директрису, — как дела со школой?

— Лучше, чем могло бы быть, — чуть улыбнулась Макгонаголл, — Гарри, Рон, Гермиона, это вам.

Женщина протянула ребятам хорошо знакомые письма с гербом Хогвартса. Гарри по привычке раскрыл конверт и пробежал глазами список принадлежностей. Ничего нового, кроме, пожалуй, парадной мантии цветов факультета и праздничной одежды на выпускной бал. Гарри нахмурился: «выпускной бал», звучит слишком соблазнительно.

— Я помню вашу точку зрения, — сообщила Минерва, — Но я обязана доставить вам эти письма. К тому же, возможно, вы передумаете.

— А пошему бы и нет? Что вы будете делат'? — мягко улыбнулась Флёр. — А школе вы нушны.

— Что мы будем делать — наша забота, — несколько невежливо откликнулся Поттер.

Тут Тонкс высыпала на парня целую гору аргументов, почему трём многообещающим семикурсникам, к тому же членам Ордена Феникса, предпочтительнее находиться в Хогвартсе, а не у чёрта на куличках. Гарри не успевал ей отвечать, хотя отвечать, собственно, было нечего, ибо аврорша, по сути, была права. Молли Уизли, уяснив, что именно Избранный являлся зачинщиком этого безобразия, умоляюще смотрела на юношу. У женщины и в самом деле была блестящая перспектива: либо её младший сын отправляется в относительно безопасный, неплохо укреплённый замок, либо попадает в самый эпицентр войны.

— Гарри, ты должен быть в Хогвартсе. Я вижу там что-то, что очень тебе нужно. Вещь и людей, — произнесла Джинни хриплым голосом.

Гарри вздрогнул. Эта, теперешняя Джинни, бледная, со сдавленным хриплым голосом и распахнутыми, глядящими вникуда глазами неприятно напомнила ему транс профессора Трелони, тогда, на третьем курсе. Неожиданно девушка подняла голову, взглянула на него умоляющим взглядом, явно скопированным у матери. Это сделало её несколько больше похожей на прежнюю. По крайней мере, с лица исчезло отсутствующее выражение. В голову Гарри закралось подозрение, что кто-то однозначно сошёл с ума: либо он, либо все остальные. Последним штрихом к картине под названием «Вечерние посиделки в дурдоме» стала Гермиона.

— Гарри, пожалуйста, давай поедем, — и подруга заглянула Поттеру в глаза.

В следующую секунду в голове у Гарри появилась блаженная пустота, как от Империуса. Через секунду означенная пустота сменилась на какое-то тёплое покалывание, разливающееся по всему телу и густо приправленное жгучим желанием подчиниться грохотавшим в голове словам Гермионы: «…поедем…давай поедем…»

— Я…ладно, хорошо, поедем… — пробормотал бедолага, полностью себя не контролируя.

Наваждение тут же спало, и Гарри моментально осознал, что именно он сделал. Но было поздно: Молли уже принялась планировать вылазку в Косой переулок, Макгонаголл с облегчением вздохнула, Джинни и Гермиона радостно засмеялись, и даже Рон, кажется, обрадовался. При таком положении вещей Гарри просто не смог взять свои слова обратно и отменить новый учебный год. Так что теперь парень валялся на кровати и вымещал своё неудовольствие на несчастных насекомых. Из всей ситуации ему, однако, меньше всего не нравился сам факт возвращения в школу. Намного больше Поттера бесило то, почему он согласился. «Я взрываю хоркруксы без палочки и лечу ожоги, Рон летает по воздуху, Джинни впадает в пророческий транс, а Гермиона занимается гипнозом…»

— Да что, чёрт побери, с нами со всеми происходит?! — зарычал Поттер, переворачиваясь на другой бок.

* * *

Очередь продвигалась крайне медленно и неохотно, так что Гарри готов был покусать всех, кто там стоял, даром что ни оборотнем, ни вампиром не был и анимагией не владел. В магазин «Флориш и Блоттс», очевидно, завезли очередной шедевр литературного искусства, так что очередь выходила на улицу и приветливо виляла хвостом редким прохожим. Гарри и его сопровождение, состоявшее сегодня из трёх однокурсников, Эрика, Тонкс, миссис Уизли, Кингсли Бруствера и Майлза Трейтора, только что покинули аптеку и потому не успели ещё проникнуть в магазин. Майлз куда-то смылся, Кингсли беседовал с аврором, патрулировавшим переулок, Эрик и Молли о чём-то спорили, а Тонкс, сегодня желтоглазая брюнетка, и Джинни обсуждали новую, только что купленную мантию юной Уизли. Гарри, от нечего делать, изучал в общем-то неинтересную улицу. Книжная лавка была на сегодня предпоследним пунктом остановки (последним, понятно, был магазин близнецов).

За мантиями, в том числе парадной красно-золотой, ребята направились в магазин мадам Малкин, а вот бальный наряд пришлось покупать в «Звёздном вечере», поскольку Малкин специализировалась исключительно на мантиях. Там Гарри, не мудрствуя лукаво, приобрёл чёрную рубашку и брюки и такой же чёрный полуплащ с золотыми звёздочками по низу. Рон выбрал такой же костюм, только рубашка и плащ были малиновыми. Что купила Гермиона, мальчики увидеть не успели. Вслед за одеждой вся компания зашла в «Совиный рай», затем отправилась за письменными принадлежностями и прочая. В книжный магазин, однако, попасть Гарри уже отчаялся и стрелял глазами по сторонам.

По противоположной стороне улицы двигалась неопознанная фигура в чёрном плаще и с капюшоном на голове, чем сразу привлекла внимание юноши. Фигура двигалась быстро и бесшумно и явно не мечтала быть узнанной. Половую принадлежность определить не удалось, правда, судя по походке, Гарри сделал вывод, что человек под капюшоном был достаточно молод. В ту же секунду от толпы, изучавшей вывеску на витрине «Флориша и Блоттса», отделился мужчина и, некоторое время рассматривая фигуру в плаще, двинулся ей наперерез. С полминуты Гарри изучал мужчину, почему-то показавшегося ему знакомым.

— Рон, Гермиона, — вдруг прошептал он, толкая друзей локтями, — посмотрите-ка вон на того человека, в чёрной мантии возле витрины. Он вам, случаем, никого не напоминает?

Рон и Гермиона уставились на мужчину так же, как он сам в данную секунду рассматривал человека в плаще. Не дождавшись реакции, Гарри шёпотом воскликнул:

— Да это же Снейп!

— Точно, — охнула Гермиона, — и что он делает под носом у авроров?

— Ни фига себе! — хихикнул Рон, — Смотрите, он, похоже, башку помыл. Что, не любит Сами-знаете-кто грязнуль?

Снейп вообще изменился до неузнаваемости. Волосы были вымыты и перевязаны лентой, кожа из жёлто-серой приобрела естественный, правда, несколько бледный, оттенок, походка перестала напоминать паучью (хотя мантия по-прежнему развевалась как от ветра). Вообще его можно было бы назвать привлекательным, если бы не недовольное и чуть настороженное выражение лица. И если бы он не был убийцей.

Бывший профессор Хогвартса проплыл мимо ошарашенных ребят по направлению к неизвестному и резко взял его за руку. Фигура дёрнулась, пытаясь вырваться, но скорее от неожиданности, чем от страха, и буквально через секунду расслабилась, очевидно, узнав «собеседника». Обменявшись несколькими словами, Северус потащил незнакомца по направлению к Лютному переулку.

— Ты куда? — прошептала Гермиона, глядя на достающего мантию-невидимку Гарри.

— Пойду, узнаю, что этот негодяй забыл на улице, полной женщин и детей.

— Мы с тобой, — проговорил Рон.

— Нет, Снейп — не Малфой, втроём он нас быстро обнаружит.

— Только не нарывайся и не делай глупостей, — предупредила Гермиона место, где две секунды назад стоял Гарри.

— Не беспокойся, я только на разведку. Прикройте меня.

И Гарри поспешил за Снейпом и его спутником. Северус шёл достаточно быстро и незнакомец от него не отставал (в частности, потому что Пожиратель крепко держал его за руку), так что Гарри пришлось в срочном порядке учиться искусству бесшумного бега.

Перед входом на Лютный переулок Снейп на секунду остановился и надел свой капюшон, незнакомец сильнее натянул свой. В переулке сейчас было не очень много народу, что существенно облегчало жизнь невидимки. Миновав печально известный магазин «Горбин и Бэрк», бывший профессор свернул направо. Гарри быстро последовал за ним и… через несколько шагов упёрся лбом в стену. В проулке за магазином тёмных артефактов не было ничего. Вообще. Даже обычного мусора. Снейпа и незнакомца, впрочем, тоже нигде не было. Вернее где-то они, наверно, были, но явно не там, где их надеялся найти Поттер. Гарри обшарил каждый дюйм проулка, но искомые личности не обнаружились даже в виде микробов. Хлопка трансгрессии парень тоже припомнить не мог, так что вопрос «Куда эти черти, мать их, смылись?» по-прежнему оставался открытым. Впрочем, чутьё подсказывало Гарри, что это ещё не конец.

Интуиция юношу не подвела: через минуту Снейп, уже без капюшона, вышел из стены, оправил мантию, сделал несколько шагов к выходу и бесшумно растворился в воздухе. Как у него это получилось, Гарри даже не хотелось думать. Немного подождав, не появится ли второй человек в чёрном, юноша подошёл к тому месту, откуда вынырнул его бывший учитель. Внимательно изучив стену, Гарри обнаружил потайную дверь. Немного подумав, Поттер решился-таки открыть её. За дверью оказалась крохотная комнатка, метр на два приблизительно. Пустая. Выяснить, что в ней делал Снейп, и куда испарился незнакомец, не представлялось возможным. Гарри плюнул с досады и отправился восвояси…

— Как погулял? Как Лютный переулок? Много Пожирателей насчитал? — спросил у вставшего между друзьями Гарри Эрик, вернее его спина, ибо повернуться к собеседнику лицом Крокер не удосужился.

Гарри нервно огляделся. К счастью, никого из взрослых, кроме Эрика, на оперативном пространстве замечено не было.

— Откуда вы узнали? — решился спросить Гарри.

— Запомните, мистер Поттер, — с улыбкой проговорил наконец повернувшийся Неописуемый и поднял вверх указательный палец, — в Отделе Тайн работают люди, которые настолько хорошо умеют управлять информацией, что в результате знают всё, ну или почти всё… Причина хотя бы была, или просто поразмяться приспичило?

— Была.

— Ну хоть что-то хорошо, — облегчённо вздохнул Эрик.

— Эм-м…мистер Крокер, можно?.. — начала Гермиона.

— Просто Эрик, Гермиона. В чём дело?

— Что нужно сделать, чтобы попасть к вам на работу?

— Это довольно сложно, — чуть нахмурился Крокер, — нужно выполнить три условия. Во-первых, на экзамене необходимо получить минимум шесть ЖАБА, причём уровень не ниже «Выше ожидаемого». Из предметов руны, трансфигурация, зелья и заклинания обязательны. Далее, следует иметь сертификат об окончании магловских курсов пользователей ПК или просто родиться в семье маглов.

— А это ещё зачем? — не понял Рон.

— Видишь ли, около десяти лет назад швейцарский Отдел разработал комплекс заклинаний, позволивший модифицировать некоторую магловскую технику таким образом, чтобы она работала не на электричестве, а на энергии…м-м-м…несколько другого типа. Не буду это подробно объяснять. Дело в том, что у нас в Отделе Тайн для обработки информации используются магловские компьютеры.

— А можно такой домой? — тут же загорелась Гермиона.

— Для того, чтобы приобрести такую аппаратуру, — лукаво прищурился Крокер, — необходимо для начала знать о её существовании, плюс куча денег, плюс особое разрешение: эксперименты над магловской техникой всё ещё запрещены… Но я отвлёкся. Третье условие доступа в Отдел Тайн: ещё в школе необходимо начать научную работу. Если предыдущие условия выполнены, а тема работы и произведённые исследования представляют интерес, тебе дают испытательный срок, за который ты должен довести свою работу до ума. Результат не важен — нам интересен непосредственно процесс исследования: откуда взята информация, как ты делаешь выводы, как строишь план действий. Если твои возможности и стиль работы нас устраивают — ты принят.

— А если нет?

— Obliviate — и до свиданья.

Пока Гермиона обсуждала с Эриком свои возможные перспективы и будущую тему работы, Гарри размышлял о развернувшейся перед ним полчаса назад сцене. Но ответ на вопрос «Что это было?», по-видимому, находился в параллельной реальности и вовсе не интересовался Мальчиком-который-выжил.

* * *

Гарри зевнул и недовольно облокотился на свою тележку. Какой-то час назад он и прочие обитатели дома №12 по площади Гриммо всерьёз боялись опоздать на «Хогвартс-экспресс», теперь же юноша полагал, что скорее всего сегодня он ночевать будет прямо на перроне. Причина тому — аврорский КПП, разбитый у входа на платформу 9 ¾. Пятеро авроров с помощью специальных щупов и заклятий проверяли всех входящих, и детей, и взрослых, а также багаж. Очередь в результате выстроилась огромная, министерским работникам даже пришлось задержать поезда, приходящие на платформы 9 и 10 и ограничить доступ маглов.

— Типа покатались, — раздался знакомый голос откуда-то справа.

Гарри скосил глаза и обнаружил Джессику Дарк в чёрных кожаных брюках, такой же чёрной куртке, с гитарой за спиной и плеером на поясе.

— Доброе утро, — вяло поздоровался Гарри.

— Утро уже давно не доброе, — кивнула девушка на авроров, — но если ты настаиваешь… Кстати, а что ты тут делаешь? Тебе же, вроде, положено медальончики искать, а не тратить время на какие-то уроки, домашние задания… Бр-р-р, гадость.

— Не язви. Мне и без тебя тошно.

— Спасибо за комплимент, я тебя тоже люблю.

— Может, попробовать без очереди прорваться? — подал голос только что очнувшийся от состояния, близкого к трансу, Рон.

— Если тебе жить надоело, то пожалуйста, вперёд! — милостиво разрешила Дарк, — Весьма экзотичный способ самоубийства, надо сказать, — быть раздавленным разъярённой толпой школьников.

— И тебе тоже здравствуй, — кисло улыбнулся Рон, борясь с желанием снова заснуть, — Кстати, а что будут делать дети Пожирателей?

— Придут без родителей, — немедленно откликнулся Гарри.

— А если они сами Пожиратели?

— Все Пожиратели сейчас у Тёмного лорда, у него каждый человек на счету, — авторитетно заявила Джессика, — К тому же, он всё-таки не такой дурак, чтобы вербовать себе школьников пачками.

— Знаешь, детка, есть такой мальчик, — ухмыльнулся Рон, — Драко Малфой звать. Так вот, он…

— Спасибо, знаю, — недовольно буркнула девушка и толкнула тележку к ближайшему аврору.

— Чего это она?

Гарри пожал плечами и тоже двинулся вперёд.

— Привет, Гарри, — проговорил кто-то голосом Невилла, причём почему-то из-под гарриного чемодана.

Гарри, вздрогнув, опустил глаза. К счастью, всё оказалось лучше, чем он предполагал: Невилл просто ловил в очередной раз сбежавшего Тревора.

— Невилл, будь человеком, не мучай животное, — взмолился Рон, помогая однокурснику подняться, — лучше сдай на перевоспитание Хагриду, а себе купи кого другого.

— А Хагрид вырастит ему ядовитые клыки и шипы на спине. Нет уж, спасибо.

Тихо переговариваясь, юноши наконец прошли на платформу и остановились подождать девочек. Джинни и Гермиона вынырнули на свет божий чрезвычайно недовольные.

— Этот бородач — надутый индюк, ещё и пошляк — пожаловалась Гермиона на одного из авроров.

— А от моего перегаром разит — за милю, наверно, слышно, — вторила ей Джинни, — как их таких на работу пускают!

— Просто других нет.

Так, мрачно переговариваясь, оба Уизли, Гермиона и Гарри двинулись к поезду. Невилл остался ждать Полумну, которая, по его словам, была «где-то здесь…или тут…или там…».

— Джессика, давай к нам, — окликнул Гарри девушку.

— Зачем? — недовольно прошептала Джинни.

— Хочу выяснить, как много она знает о Волдеморте, — так же шёпотом ответил Гарри, — «каждый человек на счету», видишь ли…

Дарк с лёгким удивлением подошла к гриффиндорца.

— В чём дело?

— Пойдёшь к нам в купе?

Джессика, подняв брови, перевела взгляд с недовольно сморщенной мордашки Джинни на чуть удивлённые физиономии Рона и Гермионы, остановилась на решительном лице Гарри и рассмеялась.

— Ты чего? — не понял юноша.

— Да я так, о своём, о девичьем, — успокоившись, проговорила Джессика, — Не боишься потом пожалеть?

— Не беспокойся, я сильный — переживу.

— Как хочешь, — пожала плечами девушка, — не говори потом, что я тебя не…

— Багира?!?! — донеслось до ребят восклицание откуда-то со стороны первых вагонов.

— …предупреждала, — чуть поморщилась Джессика и продолжила уже тише, — Чёрт. Вспомнишь…Красавчика — вот и оно…он… Без показухи, естественно, никак. Момент.

Джессика развернулась на 180 градусов и направилась к одному из школьников, толпившихся в самом начале поезда. При близком рассмотрении вышеупомянутый школьник был идентифицирован как учащийся 7-го курса Слизерина Блейз Забини.

— Я-то думал, весь Слизерин по домам сидеть будет, — несколько удивлённо пробормотал Рон.

— Да ладно, пущай живут, — махнул рукой Гарри.

А вот Джинни прямо расцвела, глядя, как Джессика чмокнула Забини в щёку.

— Ах, слизеринцы, — мечтательно промолвила она, — берите и мучайтесь.

Впрочем, светская беседа Забини и Дарк длилась недолго. Через пару минут Джессика уже возвращалась к своим оставленным в районе Гарри Поттера вещам, а Блейз поспешил назад к первым вагонам.

— Что вы на меня так смотрите? Он просто мой друг, ничего личного.

— И давно вы дружите, если не секрет? — поинтересовался Гарри.

— С шести лет, — охотно ответила Джессика.

— Джессика, он из Слизерина, ты знаешь? — сочла своим долгом предупредить Гермиона.

— Прости?

— Слизерин — это один из школьных факультетов. Отличается высокомерием и беспринципностью, к тому же полон чёрных…

— Спасибо, слово «Слизерин» я разобрала ещё с первого раза, — криво ухмыльнулась Дарк, — я хотела спросить, с каких это пор принадлежность к данному факультету стала главным признаком сволочизма?

Не дожидаясь ответа, девушка повернулась к Рону, как раз закончившему втаскивать в поезд вещи друзей и свои собственные.

— Мистер Уизли, либо посторонитесь, либо одно из двух.

— Как угодно, Джейс, — немедленно откликнулся Рон.

— Рон, последнее предупреждение: если ты не прекратишь называть меня этим идиотским именем, то пойдёшь учиться плавать вон в той луже, — не меняя выражения лица сообщила девушка, — или в Хогвартском озере вместе с гигантским кальмаром, на выбор. Решай сам, так и быть, я сегодня добрая.

— Круто! — изумился Рон, — Ребята, я вам сейчас расскажу короткий анекдот. «Добрая Джессика Дарк».

Засмеялись все, даже героиня анекдота, левитировавшая в этот момент свой чемодан на верхнюю ступеньку.

Купе ребята нашли довольно быстро и, бросив вещи, пошли попрощаться с только что освободившимися от авроров миссис Уизли, Люпином, Тонкс и Грюмом.

Поезд отошёл от станции. Рон и Гермиона пошли к вагону для старост, а Гарри и Джинни направились к своему купе. Там они имели счастье лицезреть Джессику, забравшуюся с ногами на сиденье, включившую плеер и уткнувшуюся в книгу, название которой рассмотреть не удалось.

— Джессика, — окликнула девушку воодушевлённая Джинни. По всей видимости, она решила, что наличие Забини среди знакомых Джессики автоматически отваживает последнюю от Гарри. Во всех смыслах.

— М-м-м?..

— Багира — это ты?

— Угу, — промычала Дарк, переворачивая страницу.

— А почему?

— Потому что кусаюсь больно.

— Нет, правда, почему?

— Потому что Умник перечитал магловских книжек, — обворожительно улыбнулась Джессика, соизволив, наконец, поднять глаза на собеседницу.

— А кто такой Умник?

— Теодор Нотт.

В купе на несколько секунд повисла тишина.

— А что такого? — не поняла Джессика, — Мы с ними с шести лет дружим. Вместе на фехтование ходили. А там обучение идёт по группам. Нас, шести-семилеток, мало было, вот и попали все в одну. А для удобства прозвища придумали.

— И много вас таких? — поинтересовался Гарри.

— Со мной — шестеро. Я, Умник, Красавчик, Лис, Силач и Орёл.

— Расшифруй.

— Теодор Нотт, Блейз Забини, Карл Монтегю, Альфред Давенпорт и Драко Малфой.

— Неплохо, — усмехнулась Джинни, — пять слизеринцев: три семикурсника и прошлый выпуск.

— Так вот в чём дело, — протянул Гарри, — ты общаешься с Малфоем!

— Уже год как нет, — покачала головой Джессика, — прошлым летом мы поссорились, и я больше его не видела.

— Из-за чего поссорились?

— А тебе какое дело? — недовольно спросила Дарк, — Я что, на допросе?

— Да они сплошь негодяи и Пожиратели!

— В самом деле? Золотой мой, я с этими мальчишками знакома одиннадцать лет. Наверно, мне лучше знать, кто из них чего стоит.

— Да? И много ты им успела рассказать о хоркруксах? — ехидно поинтересовался Гарри.

— Ничего, разумеется. Я что, так похожа на идиотку?

— А можно мне не отвечать на этот вопрос?

Джинни тихонько хихикнула и этим разрядила ситуацию. Гарри глубоко вздохнул и откинулся на спинку сиденья. Джессика вновь уткнулась в свою книгу. Примерно через час она взглянула на часы, отложила том и вышла из купе.

— Интересно, — поинтересовалась Джинни, глядя на закрывшуюся дверь — как Слизерин её переживёт?

— Им не привыкать.

Через пять минут в дверь вломились Рон и Гермиона.

— Это какой-то кошмар, — возвестил Уизли, плюхаясь рядом с Гарри, — представляете, Забини стал старостой вместо Малфоя. Сидел сейчас и гаденько так ухмылялся, глядя на нас.

— В Пуффендуе вместо Ханны Аббот поставили Сьюзен Боунс, а в Когтевране вместо Падмы Патил — Салли-Энн Перкс. Она же староста школы вместе с Эрни Макмилланом, — отчиталась Гермиона, садясь напротив Рона.

— А почему не ты? — с любопытством поинтересовался Гарри.

— Я…знаешь, Гарри, я подумала, что вечно куда-то исчезающая староста Хогвартсу не нужна. К тому же, времени будет мало — нам ведь надо так многому научиться.

— В общем, Гермиона пожертвовала собой ради судеб Мира, — откомментировал Рон, за что немедленно получил тычок от своей девушки.

— Да, кстати, — продолжила Гермиона, — мы сейчас обошли весь поезд. Он идёт полупустой. Причём по коридорам бродят, в основном, гриффиндорцы и слизеринцы. Остальных факультетов вообще почти не видно.

— Значит нас всех в ближайшем будущем ждёт обострение межфакультетской вражды, — констатировал Гарри.

Прошло несколько часов. За окном стемнело. Поезд подъезжал к Хогсмиду. За двадцать минут до прибытия ребята вместе с только что присоединившейся Джессикой стали переодеваться в школьные мантии. Гарри стянул куртку и начал рыться в чемодане в поисках формы, когда рядом с ним раздался чуть слышный стон. Юноша посмотрел вверх и увидел, как с лица Джинни медленно, но верно сползает улыбка. Гарри обернулся, оглядел купе, но ничего странного не заметил.

— В чём дело, Джин? — решился спросить он.

— Резонный вопрос, — подхватила Джессика, — я уже начала думать, что у меня голова квадратная. Что случилось, девочка моя, чем я опять тебе не угодила?

Джинни чуть сморщила нос и кивнула на мантию девушки. Та опустила голову и усмехнулась.

— А, ну да. Лис до сих пор не может отказаться от мысли, что во время моего распределения Шляпа чем-то серьёзно заболела. А я что сделаю, если у меня наследственность дурная?

Теперь Гарри понял, что именно не понравилось Джинни: красная полоса по низу мантии мисс Дарк и изображение представителя семейства кошачьих на груди. А Джинни явно рассчитывала по приезде в школу распрощаться с удовольствием лицезреть физиономию Джессики более часа в неделю.

— Ты когда успела? — недоумённо спросил Рон.

— Вполне закономерно, — начальственным голосом произнесла Гермиона, — в «Истории Хогвартса» сказано, что ни один студент не имеет права учиться нераспределённым.

— Верно, — кивнула Джессика, — я проходила Распределение вместе со всеми, если ты не помнишь. Только вы после пира пошли по гостиным, а меня отправили домой.

— А что твои слизеринцы говорят? — невинно поинтересовалась Джинни.

— Во-первых, они не мои. Во-вторых, то, что они обычно говорят, не предназначено для детских ушей. А в-третьих, мы подружились до Распределения, так что какая-то старая тряпка, которой по ошибке дали право голоса, на наши отношения повлиять не смогла.

И Джессика вышла из купе.

— Где это она тут детские уши нашла? — оскорбилась Джинни.

Поезд прибыл на платформу. Гарри, Рон, Гермиона и Джинни вышли из вагона и смешались с толпой. На платформе детей уже ждали кареты с фестралами, так что буквально через пять минут ребята уже въезжали в ворота Хогвартса.

Учебный год начался с поразительного случая: Пивз учеников не встретил. Никак и ничем. Полтергейст просто проплыл у входящих пятикурсников над головой и исчез в неизвестном направлении. Гриффиндорцы вместе с изрядно поредевшей с прошлого года толпой студентов вошли в Большой зал. Наконец ученики более-менее расселись, и Гарри получил возможность оглядеть факультетские столы. Столы Когтеврана и Пуффендуя в самом деле стояли наполовину пустые. Со Слизерина исчезло пару дюжин человек. Меньше всего досталось седьмому курсу: там все, кроме Малфоя, были в сборе. У Гриффиндора дело обстояло с точностью до наоборот: седьмой оказался наиболее уменьшившимся курсом факультета. Гриффиндорцы не досчитались аж троих: Парватти Патил, Лаванды Браун и Симуса Финнигана. Всего с краснознамённого факультета испарилось не более десяти человек.

— Вот интересно, — проговорил Рон, — за шесть лет ЗОТИ у нас вели три Пожирателя, один оборотень, один самовлюблённый придурок и одна заноза в заднице. Какой из этого можно сделать вывод?

— Тёмный Лорд портит людям жизнь в пятидесяти процентах случаев из ста. В остальное время люди сами устраивают себе неприятности, — охотно ответила Джессика, севшая напротив Уизли.

— Вообще-то я хотел сказать, что в этом году нам опять дадут какого-нибудь урода, но твоя версия тоже неплоха.

Наконец к учительскому столу подошёл Гораций Слизнорт с Распределяющей шляпой в руках и первокурсниками за спиной. Зельевар положил шляпу на заранее приготовленную табуретку и отошёл.

Случилось то десять столетий назад,

И быстрей сортировку закончим.

Шляпа закончила петь, аплодисменты стихли, и церемония началась. Всего в результате распределения Когтевран пополнился больше всех, а в Пуффендуе пополнение наоборот оказалось необычайно мало.

Макгонаголл поднялась.

— Здравствуйте, дорогие ученики, — начала она, — В связи со смертью профессора Дамблдора с этого года я занимаю пост директора школы. В первую очередь, позвольте представить нового заместителя директора и декана факультета Слизерин Горация Слизнорта.

Зал вежливо похлопал, когда Слизнорт кивнул.

— Ещё о вакансиях. Профессор Моника Стар будет преподавать трансфигурацию и является новым деканом Гриффиндора.

Моника, при более близком рассмотрении оказавшаяся членом Ордена Феникса, встала. Зал взорвался аплодисментами.

— Интересно, как Гриффиндор отнесётся к тому, что их новый декан с отличием закончил Слизерин? — ехидно прошептала Дарк.

— Ты откуда знаешь? — спросила Гермиона.

— Она была моим куратором по трансфигурации, астрономии и арифмантике.

— Новым преподавателем Защиты, — продолжала Макгонаголл, — становится мисс Кармен Уайт.

Высокая блондинка, в отличие от Моники, вставать не стала, а просто улыбнулась. Эта улыбка Гарри чрезвычайно не понравилась.

— А теперь объявления: во-первых, к всеобщему прискорбию сообщаю, что из-за невозможности обеспечить надёжную охрану чемпионат Хогвартса по квиддичу в этом году отменяется…

По Большому залу пронёсся гул недовольных голосов. Макгонаголл с большим трудом восстановила тишину и продолжила объявления. Но Гарри её уже не слушал. Несмотря на громкое возмущение Рона, юноша пришёл к выводу, что для него это даже лучше. Тренировки по квиддичу всегда отнимали слишком много времени.

Новый директор закончила речь, и на столах наконец появилась еда, на которую немедленно накинулись проголодавшиеся ученики. Как уставший Гарри дошёл до гостиной, он помнил уже смутно. Ночью парню снова снились какие-то тени и покалывало шрам.

Кого боги хотят покарать,

того они делают педагогом.

Эмиль Зегадлович.

— Подъём!!!

Гарри дёрнулся и больно ударился ногой о спинку кровати. Шипя и чертыхаясь, парень высунул голову из-за полога и сощурился, пытаясь разглядеть свой новоявленный будильник. Где-то через минуту до него дошло, что без очков он даже шиш с маслом не увидит, так что юноша поспешил найти вышеозначенный прибор. После водворения окуляров на их законное место Гарри осознал, что он в спальне один, не считая Рона, и что завтрак начался пять минут назад. Рональд, в свою очередь, заметно нервничал. Видимо, полуголый взъерошенный Гарри рушил все его старостовы планы.

— Бегом-бегом, Большая Черепаха. Давай быстрее, или я тебе панцирь вскрою, — приговаривал рыжий, кидаясь в Поттера его же мантией, рубашкой и носками.

Первой мыслью Гарри было заткнуть друга при посильной помощи вантуса. Вернее, это была его вторая мысль, первая не прошла цензуру. Но, так или иначе, до вантуса Гарри добежать не успел, а сразу направился на завтрак, подгоняемый пинками Рона. Зевая и машинально приглаживая волосы, юноша спустился в Большой зал и поначалу вздрогнул от неожиданности — слишком уж пусто здесь было. Стол Когтеврана, например, напоминал разграбленную Русь после освобождения от татаро-монгольского ига: подавляющее большинство учащихся этого факультета уже успели позавтракать и разбежались на уроки. Пуффендуйцев тоже было мало — они большей частью продолжали отдыхать. Столы Слизерина и Гриффиндора процветали, равно как и вековая межфакультетская вражда: где-то в конце посадочных мест третьекурсники по-дружески перекидывались кусочками хлеба. К месту действия уже приближалась грозная Гермиона с явным намерением засунуть вышеупомянутый хлеб в носы малолетних преступников. Обозрев сию неутешительную картину, сонный Гарри недовольно плюхнулся за стол. Рядом немедленно примостилась Джинни. Рон же, подхватив заботливо оставленные Гермионой расписания, унёсся их раздавать, не забыв сунуть экземпляр и засыпающему голубку. Джинни, как и любому шестикурснику, необходимо было сопоставить своё расписание с деканом. Гарри с радостью выяснил, что у него прямо с утра двойные зелья, затем окно, двойная трансфигурация и чары после обеда.

— Везёт как утопленнику, — зевая, пробурчал Поттер, пытаясь поудобнее устроиться в тарелке с овсянкой.

— Гарри, не спи! — толкнула юношу Джинни.

— А?

Девушка исхитрилась всунуть в открытый рот Избранного намазанный джемом тост.

— Ешь. Не забывай, тебе ещё на уроки сегодня.

— Ага, спасибо, мамочка, — невнятно пробормотал Гарри, пережёвывая тост.

Поттер уже добрался до чая, при значительной помощи Джинни, разумеется, когда напротив него плюхнулась шокированная Джессика Дарк.

— Они издеваются!? — не своим голосом просипела девушка, — Вот мне что, в четверг ночью заняться нечем, кроме как астрономию изучать?

— На кой чёрт тебе астрономия? — поинтересовался только что присоединившийся к несчастным однокурсникам Рон.

Уязвлённая в лучших чувствах Джессика язвительно посмотрела на парня:

— Нравится, — и вновь уткнулась в расписание, попутно прихлёбывая чай. Гермиона заглядывала ей через плечо, сравнивая со своим.

— А что ты с зельями будешь делать? — тихонько спросил Рональд у Гарри.

Парень в ответ пробормотал что-то непонятное и пожал плечами.

— Ну ни хрена себе изврат! — снова возмутилась Дарк, — Ей-богу, лучше бы я дома сидела.

Девушка торопливо допила свой чай, схватила яблоко и двинулась к выходу. У дверей стояли Нотт и Забини.

— Как прошла первая ночь наедине со слизеринской ищейкой? — многозначительно спросила Джинни у Гермионы.

— Нормально. Мебель ради смеха попередвигали, как водится, сменили интерьерчик и легли спать, — гриффиндорская староста, казалось, не поняла намёка и спокойно продолжила трапезу.

А вот у Гарри в самом деле наметилась проблема с зельеварением. На свои силы он особенно не рассчитывал, а учебник Принца-полукровки для шестого курса, даже если забыть о его владельце, помочь семикурсникам в любом случае ничем не сможет. Остроумную идею Рона обыскать шкафы Слизнорта в надежде найти экземпляр Снейпа для этого года Гарри пока оставил про запас. С трудом окончив трапезу, Гарри и иже с ним пожелали удачи Джинни, которой буквально через минуту предстояло поближе познакомиться с новым деканом, и, радостно воя, направили свои стопы к кабинету зельеварения.

— …Энни, не пори горячку, — раздался тихий голос откуда-то из-за угла, — Ну прикололась моя матушка вместе со своим старшим братцем, ну выпустила эту чёртову статью про этого чёртового Поттера, но я-то тут причём?

— Поздравляю, Тед, что ты не у дел. Уже можно радоваться по поводу срыва второй разборки? Какое счастье, что мне не придётся в ближайшее время лицезреть очередную малость перекошенную физиономию в нашей компании, — послышался сардонический голос Джессики: видимо, утро у девочки не задалось.

— Да, Энн, а ведь ты не меняешься. Всё та же язвительная, гордая, заносчивая, циничная, избалованная, эгоистичная стерва, — с ноткой смеха откликнулся кто-то, кто по интонациям напомнил Гарри Забини.

— Стараюсь, — откликнулась Дарк в лучших традициях Северуса Снейпа.

Гриффиндорцы повернули за угол. Слизеринцы во главе с Джессикой немедленно заткнулись. Рон и Забини смерили друг друга взглядом, но никто ничего не сказал.

— Какое безумие! — закатила глаза Гермиона, когда фехтовальщики остались позади.

Со звонком семикурсники четырёх факультетов осторожно вошли в кабинет: благодаря привычке, привитой ученикам незабвенным Северусом Снейпом, в лаборатории зельеварения всегда было тихо.

— Доброе утро, друзья мои! — максимально жизнерадостно поприветствовал Слизнорт рассаживающихся учеников (Дарк, вопреки традициям, заняла место Малфоя за слизеринским столом).

— Здравствуйте, профессор Слизнорт, — вяло поздоровались юные зельевары.

— Надеюсь, ваши каникулы прошли вполне успешно, — в тишине кабинета раздалось неопознанное скептическое хмыканье, — и вы явились отдохнувшими и готовыми работе.

Гермиона согласно кивнула, но её жест особой поддержки в классе не нашёл. Рон выразительно кашлянул. Профессор проигнорировал «оптимистичный» настрой студентов и с видом Санта Клауса, обвешанного подарками, объявил:

— Сегодня вас ожидает небольшая самостоятельная работа, которая проверит ваши знания за прошлые годы, — Гораций выразительно посмотрел на Гарри, старательно ищущего мыло и верёвку, — После моих объяснений каждый из вас подойдёт к моему столу и возьмёт по флакону с заготовками хорошо известных вам зелий. Но зелья сварены неправильно, в каждом не хватает по одному ингредиенту. Вы должны обнаружить недостающую частичку, заново сварить зелье и сдать ваш вариант с пометкой, что, по вашему мнению, я забыл положить в свой образец. Все всё поняли? Отлично, приступайте.

Ученики ринулись, правда, не особенно активно, к учительскому столу: по видимому, не один Гарри не испытывал восторга от факта окончания каникул. Сам Избранный, ругая последними словами тот день, когда он согласился вернуться в Хогвартс, неспешно приблизился к учебному пособию, выбрал среди оставшихся четырёх флаконов неопознанное кроваво-красное зелье и с видом приговорённого к расстрелу вернулся к родимому котлу. Через пять минут глубокомысленной возни Гарри с чего-то взял, что содержимым его флакона является яд «Зарница», эффект которого заключается во внезапном безостановочном кровотечении из носа и глаз и резком помутнении рассудка. *Им, очевидно, Волдеморт по вечерам надирается вместо огневиски,* — не в тему подумалось Поттеру, причём в ту же секунду у парня заныл шрам. Обиделся Том что ли?

Между тем, от определения наименования зелья задание на урок не решается. Положим, он его переварит. А дальше что? Гарри попытался вспомнить описание вышеупомянутого яда, прописанное в учебнике, ибо сим источником знаний пользоваться запрещалось. Да и какой идиот притащит на свой первый урок седьмого года обучения все учебники прошлых лет, кроме извечных тормозов Кребба и Гойла, разумеется? Вместе с образом учебника по зельеварению перед мысленным взором Мальчика-который-выжил непроизвольно возник и нелицеприятный лик некоего Принца. Гарри, чуть поморщившись, помотал головой и продолжил заниматься делом.

*Так-так, посмотрим… толчёные глаза жуков смешать с…, добавить мелко нарезанные корневища аконита…, затем пол-унции толчёной брусники…, мешать ля-ля-ля, в результате зелье должно получиться нежно-розового цвета. А у меня кроваво-красное. Блин.*

Гарри записал все необходимые ингредиенты в порядке их применения, нагрузился ими как ишак у шкафа с запасами профессора зельеварения, аккуратно разложил их возле себя на столе и принялся вычислять потерянный ингредиент путём глубокомысленного созерцания оных. Справа от бедолаги вспотевший Рон пытался определить наименование чего-то, что даже для Гарри выглядело как недоваренное копирующее зелье, о чём он не замедлил сообщить другу. Обрадованный Рональд немедленно принялся тайком листать учебник в поисках рецепта вышеозначенной жидкости. Напротив Гарри Эрни Макмиллан трудился над приготовлением простейшего ранозаживляющего зелья. Рядом довольная Гермиона весело помешивала наполовину готовое слабенькое приворотное зелье под кодовым названием «Котёнок». Гарри вернулся к своей «Зарнице». Юноша ещё раз внимательно рассмотрел красную жидкость и вдруг ему стало совершенно очевидно, что в яде не хватает брусники.

*В самом деле, почему бы и нет?* — обрадовался Гарри, одновременно пытаясь понять, с чего он это взял, — *Ладно, сделаем вид, что я прав, и продолжим*.

Довольный юноша, с плеч которого сразу свалилась половина проблемы, запалил огонь под котлом, налил воды и принялся толочь скарабеев. Примерно через час Поттер закончил приготовление яда и оставил его настаиваться. На успех он не рассчитывал, ибо настолько халатно отнёсся к приготовлению зелья, пытаясь успеть всё до звонка, что не особенно следил за точным количеством положенных ингредиентов, да и не был уверен в правильности наугад вспомнившегося рецепта. К тому же, несчастное зелье, принёсшее парню столько хлопот, на данный момент было не просто не розовым, а откровенно пурпурным. Звонок должен был прозвенеть с минуты на минуту. Гарри прибрался на столе и, плюхнувшись на стул, начал наблюдать за работой остальных. От котла бордового Рона в очередной раз несло сероводородом, Гермиона как раз добавляла последний ингредиент в свою работу. Гарри с улыбкой отметил, что он в кои-то веки закончил раньше девушки, причём на сей раз без посторонней помощи, и даже почти правильно. Всё же розовый и пурпурный — родня недалёкая. Зелье Эрни, вместо положенного лимонно-зелёного приобрело цвет морской волны. За столом когтевранцев, как и следовало ожидать, особого уныния не наблюдалось. За слизеринским столом развалился только что закончивший задание Нотт. Напротив него, поигрывая флаконами с жёлтой и оранжевой жидкостями, расположилась Дарк с таким видом, будто просидела не меняя положения, как минимум, с начала занятия. Оба студента с довольными, истинно слизеринскими улыбками наблюдали за взъерошенным Забини, отчаянно бившимся над собственным котлом, от которого валил густой тёмно-синий пар. Слизеринский староста что-то злобно прошипел товарищам, и те, не забыв тихонько захихикать, наклонились к бедолаге. Неожиданно Джессика бросила взгляд на наблюдавшего Гарри и вопросительно подняла правую бровь. Юноша немедленно отвернулся и уставился на собственное зелье. Первые секунд семнадцать он просто смотрел на поверхность невидящими глазами и ничего не замечал. Вдруг Гарри наморщил лоб. Интересно, ему кажется, или… да нет, однозначно, теперь его яд стал намного, намного светлее, чем непосредственно после приготовления. Юноша взглянул на часы. Гипотетической «Зарнице» осталось настаиваться ещё четыре минуты. Прозвенел звонок. Краем уха Гарри услышал, как где-то справа Слизнорт начал традиционный обход учащихся, но ему было не до того. Парень не спускал глаз с собственного зелья. По мере настаивания оно в самом деле приобретало всё более мягкие оттенки, пока, наконец, не стало…

— Светло-розовое, Гарри! Отлично, мальчик мой, отлично, — раздался над самым ухом Избранного довольный голос Слизнорта, — Это «Зарница»? Да-да, потрясающий кремовый оттенок. Вы добавили сюда катализатор? Золототысячник? Интересно… Нестандартное решение, но в целом… Очень даже неплохо, дорогой. Ещё двадцать баллов Гриффиндору.

И довольный Слизнорт прошествовал к своему столу.

— Домашнее задание: тем, кто не справился, написать сочинение, посвящённое разобранному вами зелью. Остальные могут отдыхать.

Гарри в шоке смотрел на собственный котёл. Из хвалебной речи профессора он не уловил ничего. Юноша пытался осознать тот факт, что он только что без посторонней помощи сварил довольно сложное зелье, изучавшееся на пятом курсе под недремлющим оком Снейпа. Дурдом…

* * *

— Ты просто умница, Гарри, — похвалила юношу Гермиона после того, как Святая троица покинула подземелья, — Ведь можешь же, когда захочешь.

— Как интересно, милая, — хихикнул Рон, — как только Гарри стал справляться самостоятельно, ты перестала завидовать.

— Глупый, я ему никогда не завидовала, — возмутилась Гермиона.

— А вот и нет.

— А вот и да.

— Да успокойтесь вы! — вскинулся Гарри, — Вы что, не понимаете? Не хуже меня знаете, что в зельях я не гений. И никакие мамины гены во мне не говорят и не говорили. А тут…

— Гарри, ты себя недооцениваешь… Извините, ребята, но мне пора на арифмантику, — резко прервала Гермиона попытавшегося возразить Поттера, чмокнула Рона и умчалась на очередной урок.

Гарри в ответ только глубоко вздохнул. Что с ним опять такое?

— Слушай, дружище, пошли к Хагриду. Сейчас всё равно окно, — вдруг предложил Рон.

— Думаешь, у него тоже? — пессимистично спросил Гарри, — Хотя ладно, пошли. По шее так и так не даст.

И, пожав плечами, юноша последовал за другом к избушке на окраине Запретного леса. После непродолжительного стука дверь открылась, и на пороге показался лесничий.

— А, эт вы, мальцы? Чой-то вы тут делаете? И где Гермиона? — прогудел, по-видимому, довольный Хагрид.

— У нас окно, а Гермиона на арифмантике, — объяснил Гарри, вталкивая Рона в хижину и закрывая за собой дверь.

— Ну садитесь, чай пить будем.

И преподаватель УЗМС принялся рыться в буфете, надеясь отыскать для ребят что-нибудь вкусненькое.

— Как дела? — поинтересовался Гарри, когда перед ним и Роном очутились две чашки чая и блюдо с «бетонообразным» тыквенным пирогом.

— Всё нормуль. Недавно виделся с мадам Максим… Потрясающая женщина, — и Хагрид расплылся в улыбке.

— А что в… ну ты понял, — осторожно поинтересовался Рон.

— Где, в Ордене что ли? — прогрохотал на всю округу лесничий. Гриффиндорцы не замедлили шикнуть на потерявшего осторожность полувеликана.

— Вам не говорили? — с виноватым видом прошептал Хагрид, — Управление решает вопрос, стоит ли вас…эта…вытаскивать из школы, ну, на собрания. И, кажись, вам какое-то задание придумали.

— Какое? — немедленно заинтересовался Уизли.

Хагрид неопределённо мотнул головой:

— Не в курсе. Да не беспокойтесь, вам расскажут, если понадобится. Вообще, в школе теперь безопаснее. Тут это, защиту новую поставили. Да и среди персонала членов Ордена — восемь человек, считая вас. Дай-ка посмотрим, профессор Макгонаголл, профессор Слизнорт, профессор Стар,…

Гарри и Рон глубокомысленно кивали в ответ на тираду Хагрида.

— …жаль, Дамблдор погиб, — вздохнул лесничий и тщательно высморкался, — Он был бы рад увидеть, что нас так много.

— Эм-м, Хагрид, извини, но нам пора — у нас трансфигурация через двадцать минут, — решился-таки перебить друга Гарри.

— Да, конечно, идите, — кивнул Хагрид, вытирая рукавом крупную слезу, — А Моники не пужайтесь — она хорошая девчонка, хоть и слизеринка.

Ребята попрощались и поспешили к замку.

— Как интересно, — возмутился Рон, — Они там что-то про нас обсуждают, а мы об этом узнаём последними…

— Извините, можно войти? Нас профессор Вектор задержала…

— Быстрее, девочки, — кивнула профессор Стар и вновь повернулась к классу.

Запыхавшаяся Гермиона и откровенно злая Джессика тихонько прошмыгнули в кабинет трансфигурации и оккупировали вторую парту справа от Рона и Гарри.

— Все наконец? — несколько неодобрительно уточнила профессор, но ровно через секунду доброжелательно улыбнулась, — Здравствуйте, ребята. Меня зовут Моника Стар, я, как вы знаете, преподаю трансфигурацию и являюсь новым деканом факультета Гриффиндор. До этого, если вам интересно, я работала в «Гринготтсе», параллельно занималась частным репетиторством. Люблю музыку, цветы, сладости и хорошие шутки. Но это не означает, что на своих занятиях я буду позволять вам вместо должной работы упражняться в остроумии. Надеюсь, что вскоре смогу со всеми вами познакомиться поближе, а сейчас, если вы не возражаете, приступим к занятию.

Возражений почему-то не последовало. Гарри, слегка улыбнувшись, откинулся на спинку стула и разглядывал нестандартную преподавательницу. Член Ордена Феникса была высокой смуглокожей брюнеткой лет двадцати пяти с длинным, почти до пояса, волосами, забранными в конский хвост. Маленькие тёмно-синие глазки проворно оглядывали студентов. Необычайно тонкие губы постоянно растягивались в приветливой улыбке, обнажая ровные белые зубы. Одета профессор была в светло-голубую мантию с брошкой в форме феникса.

— Я знаю, к какому темпу работы вы привыкли, находясь под руководством профессора Макгонаголл, — продолжала Моника уже несколько более деловитым тоном, не переставая, впрочем, улыбаться, — Будьте уверены, расслабляться я вам тоже не дам. В конце года вас ожидают сложнейшие экзамены по ЖАБА, к которым мы и будем готовиться в течение этого учебного года. Половину первого семестра вы будете изучать чары Восстановления, на протяжении второй половины первого и небольшой части второго вы освоите трансфигурацию человека, оставшееся время вы посвятим повторению изученного материала за этот и прошлый годы. Материал сложный, но тем из вас, кто будет добросовестно заниматься, экзамены ЖАБА покажутся необычайно лёгкими. Вопросы?

Вопросы, если они у кого-то и возникли, остались невысказанными. Довольная Моника велела студентам открыть пятнадцатую страницу учебника и принялась объяснять принцип действия чар Восстановления.

— …в отличие от Reparo, предназначенного для починки разбившегося или сломавшегося предмета, диапазон действия чар Восстановления намного шире. Скажем, с их помощью можно проявить ранее стёртую или испорченную любым другим способом надпись, восстановить отломанную ручку у чашки или наполовину сгоревший пергамент. Сильнейшие маги, вроде Альбуса Дамблдора, способы восстанавливать таким образом и более крупные предметы, например стол или стену…

Следующие полчаса профессор в красках расписывала ребятам все перспективы использования этих чар, простейшая модификация которых была им немедленно продиктована. Затем Стар выдала каждому чистый, на первый взгляд, лист пергамента и велела восстановить исчезнувшую с него надпись и выполнить прописанное задание.

Гарри честно прошептал требуемое заклятие, но пергамент остался девственно-чистым. Юноша попробовал ещё раз и с таким же успехом. Неожиданно его внимание привлекло тихое шуршание, доносившееся откуда-то справа. Гарри покосился на соседнюю парту, за которой некая Джессика Дарк делала из выданного ею пергамента аккуратный комочек. Миг, и бумажный шарик угодил точно в лоб просматривавшей какую-то газету профессора Стар.

— Прямое попадание, — раздался тихий голос Джессики.

— А баллы не снять за такое? — подняла голову Стар, улыбаясь ещё шире чем прежде, если такое возможно.

— Прости? — откровенно изумилась Дарк.

— Десять баллов Гриффиндору, на большее не рассчитывай.

И женщина вернулась к своей газете. С минуту Гарри ломал голову над насущным вопросом «Это сейчас что такое было?». Затем, бросив это пустое занятие, попытался в очередной раз трансфигурировать пергамент, когда за соседней партой вновь раздался шорох. Недовольный Гарри снова оглянулся, клянясь при первой же возможности убить надоеду-Дарк, и… обалдело вытаращился на смущённую Гермиону, двигавшуюся по направлению к учительскому столу. Девушка обречённо посмотрела на ошарашенного парня, подошла к Стар и поцеловала её в щёку.

— Ну что вы, мисс Грейнджер, зачем так-то? Можно было просто сказать, что я вам нравлюсь, — хихикнув, сообщила покрасневшей и явно возмущённой Гермионе профессор трансфигурации, — Возвращайтесь на место. Пятнадцать баллов Гриффиндору.

Гермиона, резко тряхнув волосами, метеором пронеслась по кабинету и уселась на своё место рядом с нервно хихикающей Джессикой. *Психушка!* — подумал также начавший улыбаться Гарри и произнёс заклятье ещё раз. К вящему удивлению парня, на листе медленно начали проступать чернила, через несколько мгновений сложившиеся в надпись: «Молодец, дружок, ты выполнил задание. А теперь можешь покукарекать от радости».

— Это что? — не своим голосом прохрипел Гарри.

Рон оторвался от работы и взглянул на пергамент друга. Потом хрюкнул. Потом ещё раз. Потом ещё.

— Я так понимаю, это задание от профессора Стар, — в перерыве между хрюками предположил Рональд, — Какое счастье, что у меня ничего не получается!

*Да уж, чисто слизеринское чувство юмора!* — подумал парень закатывая глаза и попутно прочищая горло.

— КУКАРЕКУ-У-У!!! — во всю мощь лёгких завопил Поттер.

Класс после этого можно было выносить. Особенно покатывались несколько ранее справившиеся с заданием девушки с соседней парты. Смущение Гермионы моментально исчезло, а Джессика забыла о любимом выражении лица «Моё-императорское-высочество-сюда-по-ошибке-занесло».

— Мистер Поттер, с вами всё в порядке? — участливо спросила профессор Стар, наконец подавив хохот.

— Я-то причём? Вы же сами попросили, — искренне удивился Гарри.

— Превосходно. Ещё пятнадцать баллов Гриффиндору.

До конца урока больше ничего экстраординарного не происходило, из чего можно сделать вывод, что никто так и не освоил простейшую формулу чар Восстановления. Под конец профессор задала письменно перечислить все случаи, при которых применяется простейшая модификация данных чар, а тем, у кого не получилось их применить, забрать пергаменты с собой и потренироваться. Написанные на листах задания декан отменила, видимо потому, что она не будет лично присутствовать при их выполнении. По пути на обед Гермиона довела до сведения наполовину одуревших от хохота парней, что у Джессики было написано: «…брось в меня этот пергамент, дабы я обратила на тебя свой благосклонный взор». А на её собственном листке значилось: «…поцелуй меня, ведь я такая хорошая».

— Да уж, интересный у нас декан, — тяжело вздохнул Рон, — Нет, я, конечно, ничего против не имею, но если такое будет проходить на каждом занятии, то я не то что по Макгонаголл, по Снейпу соскучусь. Мне и близнецов вот так хватает.

А Гарри отметил, что у него на втором уроке подряд получилось абсолютно всё, причём быстро и без всяких проблем.

* * *

Вечером Гарри сидел в гостиной, абсолютно выдохшийся. Морально. Помимо всего хорошего и не слишком, что сегодня произошло, у него после обеда ещё и Заклинания были. Семикурсники, под умелым руководством профессора Флитвика, изучали Протеевы чары, с помощью которых Гермиона когда-то зачаровывала фальшивые галеоны для членов ОД. Гарри пытался наложить их на специальные пластмассовые кубики. С первым юноша успешно справился с четвёртой попытки, а вот второй почему-то взорвался. Домашнего задания было немного, в основном, благодаря успешной работе на уроках, так что юноша хотел…

— Гарри Джеймс Поттер, ты опять валяешь дурака?!

…в этот вечер просто посидеть у камина и отдохнуть, но вот пришла Гермиона и пытается заставить его сесть за уроки, в результате чего весь отдых летит к чёрту на кулички. Юноша медленно поднял уже опустившиеся было веки и жалобно посмотрел на подругу, переместившую сражение за интеллект на левый фланг, к Рону и Джинни:

— Вы двое, чего разлеглись? Займитесь делом, пока есть время.

— Ну Герми, дай покоя хоть чуть-чуть!

— Рональд Артур Уизли, перестань отлынивать! — Гермиона ухватила бойфренда за ногу и принялась стаскивать его с дивана, — В прошлом году ты ничего не успевал.

— В прошлом году у меня были тренировки, — возразил Рон уже с пола.

— А в этом у тебя есть другие дела, поважнее. Джессика, — перекинулась староста на новую жертву.

— А я причём? — полуиспуганно вопросила Дарк, инстинктивно забиваясь вглубь кресла.

— Ты уже час не меняя положения валяешься! Я от тебя такого не ожидала, — очевидно, на Гермиону наложили сглаз Трудоголика, — Ты помнишь своё расписание? Нам на завтра нужно написать эссе по арифмантике, очень, кстати, интересное.

— Тоска зелёная, — откликнулась Дарк, уткнувшись в очередную книгу, — Мне что, заняться нечем?

— Но ведь его завтра сдавать.

— А мне лень.

— Так ты лентяйка?

— Я не лентяйка, мне просто лень.

— Это и говорит о том, что ты — самая настоящая лентяйка.

Оскорбленная до глубины души Джессика Дарк с громким хлопком закрыла книгу, смерила недовольным взглядом однокурсницу и села за учебники.

— Отлично, один есть! — радостно констатировала Гермиона, — А вы что сидите?

— Ну Гермионочка, ну пожалуйста, мне задали только травологию и то на пятницу! — жалобно протянула Джинни, — Можно я отдохну?

Гермиона задумалась на мгновение и отступилась от мисс Уизли. Зато теперь с грозным видом зависла над парнями.

— Ну?

Открывший было рот Гарри, узрев грозный лик Гермионы Грейнджер, быстро передумал возражать и потянулся за сумкой с учебниками, поддерживаемый в сём благородном начинании Роном. Наконец, все трое уселись к столу, за которым жутко злющая Джессика пыталась взглядом испепелить учебник по арифмантике, без особых, впрочем, успехов. Джинни примостилась рядом с Гарри, так, за компанию.

— Ребята, я вам что хотела рассказать, — не собиралась умолкать Гермиона, — Мы сегодня на арифмантике проходили второстепенные магические способности и способы их определения.

— И что? — лениво осведомился Рон, пустыми глазами пялясь в учебник трансфигурации.

— Это например метаморфомагия или врождённая анимагия, как у Макгонаголл. Некоторым способностям можно обучиться. Но врождённых второстепенных магических способностей у мага бывает, как правило, не больше двух, — цитировала Гермиона, — Хотя у Дамблдора их было целых четыре!... Но это неважно. Я к чему рассказываю…

— Короче, Гермиона хочет всех вас обсчитать и проверить, у кого что есть, — нетерпеливо вмешалась Джессика, — Она мне об этом все Чары гундосила.

— Но ведь это же так интересно! — продолжала развивать мысль староста, нисколько не обидевшись на девушку.

— Ага, обхохочешься! — саркастически ухмыльнулась Дарк, — особенно если учесть что эти самые способности есть не у каждого…

Гермиона несколько смутилась:

— Ну…я уверена, что нам повезло. А ты что, не хочешь ничего узнать о себе?

— Я и так знаю. Я — энергетик.

— Правда? — ахнула Гермиона.

— Нет, вру, — ехидно откликнулась Дарк, с явной неохотой строча эссе.

Гарри, Рон и Джинни с явным недоумением слушали перепалку гениев арифмантики.

— Но ведь Дамблдор тоже был энергетиком.

— Только на много уровней выше, чем я. У меня опыта мало — тренироваться не на чем.

— Ваш разговор медленно ускользает от моего понимания, — вмешалась в дискуссию порядком позеленевшая Джинни, — Давайте по порядку. Что значит «энергетик»?

— Это значит, что я могу отдавать, забирать и сохранять энергию любого достаточно крупного живого организма и могу видеть следы магии, — механическим голосом отчеканила Дарк, — потому и сидела на экстернате.

— Не вижу связи, — наморщил лоб заинтересовавшийся Гарри.

— Но это же просто! — пояснила Гермиона, — Когда способности только открываются, маг, испытывающий при этом сильные эмоции, не может их контролировать. А теперь представь, что вот такой энергетик спит в общей спальне, и вдруг ему снится кошмар…

— И на следующий день вся спальня оказывается в больничном крыле, — мрачно закончила Джессика, перелистывая страницу.

— Жуть! — проникся ощущением опасности Рон.

— В общем, я собираюсь проверить наш потенциал, — завершила дискуссию воодушевлённая Гермиона, — представляете, какие перед нами откроются возможности?...

Не переставая что-то восхищённо бормотать, Гриффиндорская староста склонилась над пергаментом и углубилась в вычисления. Джессика закатила глаза и, отложив на треть написанное эссе, стала что-то карябать на чистом листе. Джинни прикрыла глаза и прислонилась спиной к Гарри, пытавшемуся на пару с Роном добить трансфигурацию. Примерно через час Поттер отложил готовую таблицу для профессора Стар и собирался приняться за Чары, когда в тишине полупустой гостиной раздался воинственный клич племени Тумба-Юмба, изданный Гермионой Мэри Грейнджер.

— Гарри, Рон, Джинни, вы только посмотрите! Это же просто потрясающе!

— Что ты там увидела, Герми? — поинтересовался Гарри, — Высчитала, что я — змееуст, или это к дополнительным способностям не относится?

— Причём здесь змееуст? — отмахнулась от парня Гермиона, — Это же не твоя способность. Её передал тебе Волдеморт. Нет, вы взгляните!

— Ну говори уже! — вскинулся Рон.

— Милый, ты владеешь левитацией, — охотно откликнулась Гермиона.

— Это в смысле без метлы летать? Yahoo! — обрадовался Уизли, — И что?

— Я, похоже, гипнотизёр, — проигнорировала бойфренда мисс Грейнджер, — Значит, могу заставить человека сделать то, что мне нужно.

У Гарри где-то внутри всё похолодело: ему отчётливо вспомнился тот день, когда Орден чуть ли не в полном составе уламывал его ехать в Хогвартс. И именно слово Гермионы стало буквально решающим в споре, Гарри, сам того не осознавая, ей подчинился.

— Джинни, ты — прорицатель, — продолжила доклад Гермиона, — Это значит…

— Нет, — помотала головой девушка, — нет, этого не может быть. Я ненавижу прорицания!

— Боюсь, тебе придётся их полюбить, — настойчиво произнесла Гермиона, — нераскрытые способности пагубно влияют на здоровье и магическую силу. И кстати, о здоровье. Гарри, я, конечно, не знаю, но мои расчеты показывают, что ты — лекарь. Ты можешь лечить наложением рук.

И снова Гарри согласился с подругой. Конечно, то самое и произошло во время уничтожения хоркрукса, когда он залечил ожог Джессики. И кстати, о хоркруксе…

— А у тебя в справочнике случайно нет такой способности, которая позволяет взрывать некие медальоны без помощи палочки? — поинтересовался Избранный.

— Нет, такого здесь нет, хотя я думаю, что…

— Подожди, ты его руками взорвал? — хрипло спросила юношу Джессика, доселе не обращавшая внимания ни на членов ОД, ни на Джинни.

— Да, а что?

На лице мисс Дарк появилось замкнутое выражение, пустые, ничего не выражающие глаза буравили исписанный листок. Наконец она предложила абсолютно безжизненным голосом:

— Дорогие мои, давайте поиграем в интересную игру. Я вам задаю один несложный вопрос, и тот, кто правильно на него ответит, получит большой красивый подарок на Хэллоуин.

Девушка немного помолчала и выдала:

— Вопрос: я — дура?

— Разумеется, — немедленно откликнулась Джинни.

Ничего не понимающая Гермиона шикнула на подругу. Рон тихонько захихикал. Джессика нервно качнула головой:

— Правильно. Итак, Джинни, что ты хочешь на Хэллоуин?

— Новую метлу, — непроизвольно вырвалось у той.

Дарк, не меняя выражения лица, что-то быстро накарябала на пергаменте, подхватила свои вещи и унеслась в спальню.

— Эй, ты чего? — недоумённо крикнул ей вслед Гарри, но спина Джессики Дарк предпочла ему не отвечать.

— Она больная? — выразил предположение Рон.

— Похоже, — согласилась Джинни, — Гермиона, передай, пожалуйста, этой сумасшедшей, что я пошутила.

Гермиона ничего не ответила. Она, похоже, тоже что-то заподозрила.

* * *

Двери Найтхауза распахнулись, и в холл ворвался Пожиратель. Быстро запечатав двери, он глубоко вздохнул, сдёрнул маску и отёр пот со лба.

— Присси, — громко позвал он.

— Да, хозяин, — присела немедленно появившаяся эльфийка.

— Где моя племянница?

— Мисс Джессика в школе, господин.

— Когда она последний раз приходила?

— Позавчера.

— Чёрт! — и дядюшка ударил кулаком по стене, — Ладно, ты свободна, — произнёс он, чуть успокоившись.

Присси немедленно исчезла. Мужчина прислонился к стене и закусил губу. Ему срочно надо было связаться с племянницей. Срочно надо передать имя шпиона, пока она… да нет, все они, глупо не попались. Только вот как?… Энни появится в поместье только через три дня, но вряд ли он сможет вырваться как сейчас даже на десять минут. Сову посылать опасно — письмо могут перехватить, а шифры имеют обыкновение расшифровываться. Посылать домовика с устным сообщением — могут подслушать. С письменным… Нет, домовые эльфы, как правило, не выдают тайн хозяина, и мужчина так бы и сделал… Но прецеденты уже были, и он отлично их знал. *Думай, тупица, думай, — мысленно простонал мужчина, ударяясь головой об стену, — Зачем тебе нужна твоя пустая башка, кроме того, чтобы ею есть? Давай же, пока ещё кого-нибудь не… Так, отставить самобичевание, этим можно заняться чуть позже. Ну же, дурень, не позорь фамилию*.

— Всё, я схожу с ума, — прошептал Пожиратель, невесело усмехаясь, — хотя, с другой стороны, чего ещё от меня можно ожидать? С моей-то биографией…

При мысли о собственной «биографии» мужчина привычно подавил желание провалиться сквозь землю и никогда оттуда не вылезать, как, впрочем, и всякий человек, который настолько изувечил своё прошлое, что постоянно борется со стремлением пустить себе Аваду в лоб.

Наконец в голову дядюшки пришло что-то похожее на подходящую идею: оставить записку с предупреждением дома там, куда всегда заходит Энни и очень редко — домовики. Мужчина отлепился от стены и медленно побрёл к племяннице в кабинет. Отодвинув занавеску и сняв защитные заклинания, он заглянул в помещение. Со времени последнего его посещения этой комнаты не изменилось практически ничего. Только гитара исчезла с привычного места, но это как раз было неудивительно. Мужчина подошёл к письменному столу и чуть поморщился: магловская техника никогда не доставляла ему особенного восторга. Но Джессику, конечно, такие мелочи не волнуют. *О, Энни, насколько ты всё-таки вредная! Вся в брата. Чёрт, и почему все гриффиндорцы такие тупоголовые упрямцы?* Дядюшка уже сбился со счёта, сколько раз при общении с любимой племянницей он выходил из себя настолько, что чуть не срывался на крик. К счастью, прецедентов был минимум. *Глупая девчонка, — продолжал мысленно возмущаться дядя, — сколько раз было сказано: не ходить по Лютному переулку после пяти вечера. Нет… Говорил, не гонять по ночам на машине. Ага, хоть раз бы послушалась. Времени час ночи, а эта сумасшедшая на полной скорости несётся от Лондона до Уотфорда. Хоть кол на голове теши! Маленькая негодяйка, ведь знает же… Ах да!*

В поисках подходящего материала для составления сообщения для Джессики мужчина обнаружил записку, написанную им самим около месяца назад — список потенциальных шпионов. Он пробежал список глазами. Возле каждого имени стояли цифры, написанные рукой Джессики. Они, по-видимому, отражали процентную возможность выбора той или иной кандидатуры. Рядом с четвёртой фамилией стояло самое большое число — 79.

— Гм, умная девочка, — пробормотал дядя, сверля взглядом букву «т» в имени шпиона.

Он ухмыльнулся, поставил жирную точку рядом с девяткой и вышел из кабинета племянницы. Быстрым шагом мужчина взобрался по узкой крутой лестнице в совятню. В настоящий момент в вышеозначенном помещении находились три птицы, совершенно разные, но все с чёрными ленточками на лапах.

— Ирида, — подозвал мужчина крупную серую сипуху, — отнеси Энни.

С этими словами он привязал с помощью ленточки пергамент со списком и выпустил сову. Долго мужчина смотрел вслед улетающей птице, облокотившись на стену совятни. Наконец он со вздохом выпрямился и почти сразу вздрогнул: Чёрную метку обожгло болью. Мужчину обдало волной паники, но он быстро взял себя в руки. Подобное теперь происходило часто. Пожиратель стиснул зубы. Уже довольно долгое время за каждым вызовом Тёмного лорда ему чудился смертный приговор. Всякий раз, приходя в замок Слизерина, «штаб-квартиру» лорда Волдеморта, он вновь и вновь ожидал чего-то вроде: «Ты ничего не хочешь рассказать мне, друг мой?» Так начиналась почти каждая «вечеринка», сопутствующая расправе над предателем. Пожиратель в который раз представил себе алчные лица его «братьев по оружию», горящие глаза Тёмного лорда и гордую Беллатрикс Лестрейндж, так долго пытавшуюся его уничтожить.

— Ну что ж, хоть кто-то будет доволен, — невесело хмыкнул Северус Снейп и, наскоро натянув маску, покинул стены Найтхауза.

Молодость даётся лишь раз.

какое-нибудь другое оправдание.

NN

Кармен Уайт оказалась строгой, несколько чопорной леди без возраста. Ей в равной мере можно было дать как тридцать, так и пятьдесят. Высокая блондинка с правильными чертами лица и несколько странной причёской в целом произвела на Гарри довольно приятное впечатление. Но её улыбка…

Первый же урок ЗОТИ начался с переклички. Профессор Уайт по-очереди называла имена учеников и, после того, как те соизволят встать, задавала им парочку теоретических вопросов. Кто-то отвечал неплохо, кто-то чуть похуже. К примеру, весьма побледневшая и осунувшаяся за последние двое суток Джессика только со второго раза поняла, что подошла её очередь. Иногда перед тем, как посадить одного ученика и перейти к другому, профессор внимательно его рассматривала. Так Гермиона простояла почти минуту, пока преподавательница устанавливала с ней зрительный контакт. По сравнению с ней реакция Кармен на Невилла являлась откровенным игнорированием. Профессор ЗОТИ просто смерила парня взглядом и улыбнулась. Вот от этой-то улыбки Гарри резко поплохело. Невилла, кстати, тоже изрядно передёрнуло. Улыбка новой профессорши была чуть угрожающей, чуть насмешливой, чуть самоуверенной, чуть покровительственной и чуть знакомой одновременно. М-м-м, Амбридж?…Макгонаголл?…Стар?…

— О, мистер Поттер, — воскликнула Кармен, чуть только очередь дошла до Избранного, — Наслышана о ваших недюжинных способностях находить вход в любую неприятность!

— Рад стараться, профессор, — не замедлил ухмыльнуться Гарри.

Улыбка немедленно была ему возвращена, отчего парню поплохело ещё сильнее.

Перекличка закончилась. Следующие полчаса профессор потратила на тщательное изучение усвоенного семикурсниками материала, игнорируя тот скромный факт, что полную информацию на этот счёт ей предоставила Макгонаголл ещё за две недели до начала года. К тому моменту, как подавляющее большинство учеников от нечего делать переместилось в верхний слой астрала, Кармен закончила свою изощрённейшую пытку, призванную бороться с детским склерозом, и, с сожалением посмотрев на часы, велела ребятам разделиться на пары и устроить показательные дуэли. Радостно поскуливая, ученики разошлись по классу и принялись нехотя перебрасываться разнообразными вербальными и невербальными заклятьями. Гарри встал напротив Рона, Гермиона сражалась с Джессикой, Дин с опаской поглядывал на своего партнёра, Невилла.

Рональд для разминки запустил Expelliarmus, который Гарри не замедлил блокировать. Затем на обоих дуэлянтов посыпалась всякая мелочь, вроде Rictusempra. Невербальными чарами юноши владели, мягко говоря, не очень, так что пользоваться даже не пытались. Гарри ни на секунду не расслаблялся. *Stupefy… Блин, отразил. Так, пригнуться… Теперь Protego… Что дальше? Petrificus Totalus?…*

Парализованный Рон обнаружил себя лежащим на полу лишь через пять секунд после попадания заклятия. Гарри ошеломлённо опустил палочку. Он не успел произнести формулу вслух. Но, как оказалось, промелькнувшей шальной мысли вполне хватило для нейтрализации противника. Через мгновение рядом с обездвиженным Уизли плюхнулась Джессика, по-видимому оглушённая. Гермиона в ответ на вопросительный взгляд Гарри лишь пожала плечами.

— По десять баллов попавшим, — возвестила Уайт, с чуть брезгливым выражением лица «воскрешая» гриффиндорцев, — И минус пять с каждого подставившегося. Вы запросто могли бы увернуться или блокировать эти поистине детские чары. Урок окончен. Все свободны.

Рон показал язык медленно удаляющейся спине преподавательницы. Чуть обеспокоенная Гермиона склонилась над потиравшей ушибленную голову Джессикой.

— Не обращай внимания, — поморщилась недовольная Дарк, откровенно игнорируя протянутую девушкой руку, — Дядя уже годы назад махнул на меня, как на дуэлянта, рукой, не забыв высказать своё субъективное мнение о тупоголовых, ни на что не способных гриффиндорцах.

Гермиона даже не успела удивиться, а Дарк со скоростью реактивного снаряда вылетела из кабинета и понеслась по направлению к спальне. ЗОТИ на сегодня был последним урокам у семикурсников. После него, правда, намечался ещё ужин, но Джессику этот факт нимало не озаботил.

Всю дорогу до Большого зала Рон пытался выяснить у Поттера, как сей козёл посмел послать в лучшего друга невербальным заклятием. Избранный уже устал объяснять Уизли, что «он не нарочно». Наконец, тоже порядком измученная Гермиона довела до сведения своего бойфренда, что Пожиратели действовать честно или ждать, пока Рон соизволит овладеть невербальными чарами, не станут. Рон заткнулся.

* * *

С того вечера, как Джессика Дарк к своему вящему удивлению обнаружила, что она — дура, прошло два дня. На следующее утро после сего знаменательного происшествия девушка казалась по меньшей мере разбитой, и полученное ею за завтраком письмо, принесённое крупной серой сипухой, её настроение явно не улучшило. Ещё через день Джессика выглядела не просто уставшей, а откровенно измотанной и невыспавшейся. Гарри предположил, что такими темпами через недельку-другую Почти Безголовому Нику придётся потесниться на посту придворного гриффиндорского привидения. Физиономия Забини, при взгляде на подругу, приобретала выражение вежливого изумления и, временами, снисхождения. Нотт завёл привычку при каждой встрече с Джессикой устало возводить глаза к небесам. Сама Дарк медленно, но верно переставала реагировать на внешние раздражители. Рон выдвинул теорию, что причиной её нынешнего состояния является шок, вызванный озарением девушки по поводу её невысоких умственных способностей.

Гермиона также не блистала счастьем и спокойствием. Пока все нормальные люди занимались разнообразными полезными и приятными делами, девушка дни и ночи просиживала в библиотеке. Всякую свободную минуту староста использовала для поиска некой информации, нисколько не пытаясь объяснить друзьям, чем она, собственно, занимается. Как-то Гермиона даже совершила нечто доселе невероятное — прогуляла Руны. Обязанности старосты Гриффиндора тем временем мужественно взвалил на себя Рон. Гермиона не спала ночами, выпросила у Макгонаголл пропуск в запретную секцию и однажды прицепилась с каким-то вопросом к зомби Дарк. Судя по перекошенной физиономии последней, а также по изрядно покрасневшим ушам мисс Грейнджер, новоявленная гриффиндорка, не стесняясь в выражениях, послала старосту по нескольким довольно известным адресам. Но смущение Гермионы длилось недолго. Уже на следующей перемене преподаватели Арифмантики и Древних Рун были вынуждены наперегонки убегать от назойливой леди «Скажите-пожалуйста…». Параллельно досталось Стар, Синистре, Уайт и самой Макгонаголл.

Первая неделя нового учебного года, по-видимому, задалась целью ознаменоваться многочисленными Интеллектуальными Озарениями. В то время, как Гермиона Грейнджер кисла в библиотеке, а Джессика Дарк мучительно пыталась высчитать свой IQ, временами натыкаясь на стены, Гарри, слегка раскинув мозгами, пришёл к выводу, что при сложившейся в стране ситуации навыки целительства, прорицаний, левитации и гипноза членам ОД очень даже не повредят. Гермиона, не отрываясь от очередного пыльного тома, рассеянно покивала в ответ на пространные сентенции Мальчика-который-выжил, Рон и Джинни пришли в истинный восторг, так что ближайшее окно в расписании Избранного было посвящено походу в святая святых Гермионы Грейнджер, т.е. в библиотеку, и разработке методики развития второстепенных магических способностей. Местом для занятий по старой памяти избрали Выручай-комнату. Трудовые будни постепенно затягивали ребят в свои сладкие сети…

Была пятница. Гарри Поттер дремал на полу посреди Выручай-комнаты. Подушкой ему служил очередной фолиант по магическим способностям. Сейчас Гарри был один: Джинни в сопровождении своего класса погрузилась в изучение тонкостей трансфигурации, Гермиона корпела над Древними Рунами (по крайней мере, все на это надеялись: одного прогула с гриффиндорской старосты достаточно), Рон, по настоятельной просьбе Макгонаголл, помогал мадам Помфри разобраться с новоприготовленной Слизнортом партией лекарств. Гарри же, оставшись в гордом одиночестве, предпочёл удалиться в какое-нибудь тихое спокойное место и чуть-чуть позаниматься в Выручай-комнате. В настоящий момент в камине мерно потрескивал огонь, звучала приятная музыка, в воздухе витал аромат полевых цветов…

Но таким мирным пейзаж оставался недолго…

В трёх сантиметрах от носа Избранного неожиданно родился приличный такой огонёк, из которого ровно через секунду явился миру Фоукс. Гарри к подобному повороту событий был совершенно не готов и буквально подпрыгнул от неожиданности. Результат столь бурной реакции не замедлил сказаться на интерьере Выручай-комнаты: огонь в камине погас, сильно потянуло гарью, а плавная успокаивающая музыка сменилась на нечто, совмещающее в себе лучшие элементы тяжёлого рока и кантри. Гарри проклял себя за не в меру гениальную идею попросить комнату, дабы она реагировала на малейшие изменения в настроении клиента. Поттер недовольно поморщился. Фоукс, похоже, тоже, хотя чёрт их, фениксов, знает… Музыка (если ЭТО можно так назвать) исчезла, помещение провентилировалось, камин снова горел синим пламенем. Лишь после устранения всех этих мелких неприятностей Мальчик-который-выжил соизволил обратить своё высочайшее внимание на питомца. И застыл аки соляной столп. В клюве птички явственно виднелось письмо. Гарри, очухавшись от откровенного получасового шока, длившегося минут пять, мысленно начал перебирать возможные кандидатуры отправителя. Ничего умнее Аластора Грюма ему в голову не пришло, хотя парень немедленно вопросил свой внутренний голос, почему бы в таком случае не передать сообщение через Макгонаголл. Фоукс, видимо, отчаявшись дождаться реакции хозяина, положил письмо юноше на колени и издал пронзительный приглашающий, как показалось Гарри, звук. Чуть помедлив, Поттер распечатал письмо.

Дорогой Гарри.

P.S. И кстати, моё любимое варенье — малиновое (так, на всякий случай).

* * *

— Ты уверен, что это действительно его письмо? — в седьмой раз поинтересовался Рон.

— Да, я уверен, — устало подтвердил Гарри, — Это его стиль. Да и потом, Фоукс знает, кто отдал ему письмо. Он не стал бы что-то мне нести, зная, что это — подлог.

— Но если Дамблдор отсылает письмо, значит он жив? — с ноткой неуверенности предположила Джинни.

— Вряд ли, Джин. Он мог отдать письмо Фоуксу когда угодно и попросить передать его в определённый день или при определённых условиях. Я не знаю.

Гарри буквально растёкся по креслу возле камина в гостиной Гриффиндора. Рон и Джинни шокированно теребили письмо покойного директора. Гермиона опять сидела в библиотеке и явно не стремилась возвращаться в наш грешный мир. И кстати, о Гермионе…

— Как по вашему, о чём Гермиона «уже успела догадаться»? — вопросил потолок Гарри.

— Может, о наших новых способностях? — высказал догадку Рон.

— Наверно, — пожал плечами Поттер.

— А может, она догадывается как раз сейчас? В библиотеке. Четвёртый день подряд, — нахмурившись, откликнулась Джинни.

— ГАРРИ!!! — по гостиной Гриффиндора разнёсся жуткий вопль, эпицентр которого располагался где-то в районе портрета Полной дамы.

Все доблестные гриффиндорцы, находившиеся на момент объявления очередного дубля конца света в гостиной, не замедлили повернуться к портрету, одновременно вынимая палочки из всевозможных укромных уголков (к примеру, Рон почему-то на ней сидел). Как выяснилось, источником шума оказалась вышеупомянутая Гермиона Грейнджер. Выглядела она, мягко скажем, неважно: непотребно взъерошенные волосы, перекошенная мантия, абсолютно безумное выражение лица и очередной толстенный фолиант под мышкой, изначально базировавшийся, по-видимому, в Запретной секции. Картину завершало засунутое за ухо перо и довольно-таки приличная клякса на щеке. ЭТО, когда-то звавшееся Гермионой Грейнджер, немного постояло у портрета, тщательно обыскивая взглядом помещение, а затем, слегка пошатываясь, на предельно возможной для данного существа скорости понеслось к лучшим местам во всей гостиной, давно облюбованным Святой троицей.

— Гарри, что я знаю — просто жуть! — задыхаясь, пропищала Гермиона, плюхаясь в немедленно освобождённое Роном кресло, — Это невероятно! Безумно! Поразительно! Кошмар какой…

— В чём дело, Герм? — слегка обеспокоенно осведомился Рон. Похоже, он всерьёз забеспокоился относительно душевного здоровья подруги.

— Гарри, — зашептала, отдышавшись, Гермиона, совершенно игнорируя своего рыжего бойфренда, — Я нашла причину взорванного медальона. Это Дамблдор.

Гарри, Рон и Джинни многозначительно переглянулись.

— Когда я летом рылась в книгах Джессики, — как ни в чём ни бывало продолжила староста, — то наткнулась на упоминание о некоем Да-го завещании. «Да-го» буквально означает «Перерождение великого». Чем-то меня это название зацепило, но я никак не могла понять, чем. Когда ты, Гарри, упомянул о взорванном медальоне, я вспомнила, что ты в последнее время стал больше успевать на уроках. И если взрыв можно было бы списать на слишком большой эмоциональный заряд, то твои успехи на занятиях, извини конечно, но под эту теорию никак не попадают. Тогда я предположила, что твоему магическому потенциалу был дан какой-то толчок извне. Вы понимаете?

— Ну, положим, — нахмурился Гарри. Он тоже начал что-то подозревать.

— Вот, — облегчённо вздохнула Гермиона, — Тогда я начала искать способы внешнего воздействия на силу мага и снова натолкнулась на Да-го завещание. Описания его действия я ни в одном источнике не нашла. Попробовала попросить Джессику как-нибудь переслать её книгу, ту, первую, но она мне… отказала. Пришлось лезть в Запретную секцию. Там…

— Знаешь, Гермиона, всё это очень интересно, но не могла бы ты перейти ближе к делу? — нервно осведомился Поттер.

— В общем, при посильной помощи Макгонаголл и некоторых других преподавателей я, наконец, обнаружила первое мало-мальски полное упоминание об этом Да-го завещании.

Гермиона протянула ребятам толстенный фолиант, притащенный ею из Запретной секции. «Высшие ритуалы магии Крови», — гласили наполовину выцветшие, когда-то позолоченные буквы обложки.

— У меня от одного названия мурашки по коже бегут, — сообщил изрядно позеленевший Рон.

Слабый писк со стороны Джинни сообщил присутствующим, что девушка полностью солидарна с мнением брата. Гарри нетерпеливо выхватил книгу из рук подруги и осторожно открыл по закладке.

«…Да-го завещание — один из наиболее опасных и редко используемых ритуалов магии Крови, своего рода магический договор, основанный на принципе «Кровь для крови через кровь» (зак. №113), — гласила одна из статей тома, — Суть его заключается в передаче магического потенциала от одного волшебника другому. При слиянии полученной силы с уже имеющейся в клиенте может получиться поистине ужасающая смесь, однако, тем не менее, находятся люди, не страшащиеся последствий. Для исполнения данного ритуала требуются три стороны: даритель, проводящий и клиент. Даритель, в присутствии и при добровольном согласии проводящего и клиента или их представителей составляет магический свиток в день и час, высчитанный особым способом на основе точных дат рождения всех трёх сторон (см. табл. 147). В этом свитке, который и называется Да-го завещанием, указываются способ и условия передачи, а также количество передаваемой энергии и инкубационный период клиента (симптомы: повышенная сонливость, неприятная тяжесть в области груди, понижение работоспособности и проч.).

Первый, наиболее простой, является результатом гибели дарителя. При смерти дарителя, причиной которой является подходящее произвольное заклинание проводящего, передаваемый потенциал концентрируется на биополе последнего. Проводящий в данном случае способен лишь хранить, но не использовать его. Передача непосредственно клиенту также осуществляется во время воздействия на него проводящего произвольным заклинанием. При использовании данного способа непосредственно акту переноса предшествует ряд обрядов...»

Дальше Гарри читать не стал. Его откровенно лихорадило от прочитанного.

— Подожди-ка, Гермиона, я правильно улавливаю твою мысль? Ты полагаешь, что Дамблдор составил вот это вот самое завещание и передал энную часть своей силы Гарри? — округлил глаза Рон, — Но это же маразм!

— Нет, Рон, не маразм, — покачала головой Гермиона, — а посильная помощь. Меня другое волнует. Если Дамблдор составил Да-го завещание, значит, он знал, что его убьют. И, более того, знал, кто именно это сделает. И даже ещё больше, точно знал, что, несмотря на то, что приказ дан Малфою, выполнит его Снейп.

— И даже совсем много, сам ему и приказал, — раздался до боли знакомый ехидный голос откуда-то из-за кресла Гарри.

— Что?! — захлёбываясь от переполнявших его эмоций, вопросил не в меру любопытную девушку Поттер, — Блин, ты откуда опять всё знаешь?

— Да я по жизни гений! — не удержалась от сарказма Дарк.

— Мерлин, заглянуть бы в глаза тому человеку, который сдуру научил её говорить, — с горьким вздохом пробормотала Джинни.

— Я не понимаю, — продолжал разоряться Гарри, — ты что, следишь за мной?

— Ха, была нужда, болело брюхо! — возмутилась Джессика, — Просто проходила мимо. Мы с тобой в одной гостиной проживаем, если ты не в курсе.

— Подождите, ребята, — чуть поморщилась Гермиона, — Что ты сказала про «приказал»?

— Я говорю, — принялась растолковывать девушка, — что Дамблдор, узнав про готовящееся покушение, велел Северусу Снейпу стать проводящим.

— Ты хочешь сказать, что Снейп с самого начала всё знал? — недоверчиво протянул Рон.

— Разумеется, он знал, — кивнула Гермиона, — он же должен был присутствовать при составлении Да-го завещания.

— Ну и что? Я тоже должен был, — возразил Гарри, — но мне моя память почему-то не выдаёт ничего подобного.

— Разумеется, ведь ты был бы против подобного поворота. Но, поскольку твои опекуны — маглы, Дамблдор, как директор школы, имел право выражать твои интересы. Чем, по-видимому, и воспользовался, — терпеливо объяснила Гермиона.

— Но ведь здесь написано, — нахмурилась Джинни, пододвигая к себе фолиант, — что есть и другие способы передачи энергии. Почему бы не воспользоваться ими, если уж так хочется?

— Потому что любой другой ритуал приводит к тому, что даритель становится почти полным сквибом, — с крохотнейшей смешинкой в голосе разъяснила Дарк, — Представляешь передовицу «Пророка»: «Величайший светлый волшебник мира — сквиб!» Да и Тёмный Лорд — не дурак. Он знает, что так просто, от балды, сквибом не станешь. И пойдёт думать, куда это Дамблдор свою силу дел. А ты, Гарри, у него первая кандидатура на все случаи жизни.

— Да и, похоже, Дамблдор предполагал, что Волдеморт его ни за что в покое не оставит, — предположила Гермиона, — Так что профессор решил устроить ему сюрприз и закончить игру по своей воле и с выгодой для себя.

— И подставить Северуса Снейпа. Ведь, если изначально он выполнял распоряжения непосредственного руководителя Альбуса Дамблдора, то теперь он официально признанный мерзавец и убийца, — с какой-то садисткой ухмылкой протянула Джессика.

— Ну и фиг с ним, — махнул рукой Рон, — Вопрос, что Гарри делать теперь с этим дамблдоровым наследством.

— Это с тобой фиг, — оскорбилась Дарк, — Из-за небольшой такой погрешности в гениальнейшем плане Альбуса Дамблдора невиновного человека, ежедневно рискующего жизнью, играя с Волдемортом в кошки-мышки, могут посадить в Азкабан.

— А что это ты его защищаешь? — немедленно откликнулся Гарри.

— Я ему всем обязана, даже жизнью, если можно так сказать. Он мог бы давно меня бросить! — чуть не срывалась на крик Дарк.

— А как же твой хвалёный дядя? — невинно поинтересовалась Джинни.

— Он и есть мой дядя.

Над небольшим оазисом возле камина повисла тишина. Взъерошенная, изрядно осунувшаяся за последние несколько дней Джессика побледнела, хотя, казалось, стать ещё белее было невозможно.

— Зря я это сказала. Зря я это сказала… — пробормотала себе под нос девушка и направилась к выходу из гостиной.

— Это уж точно, — столь же тихо ответила Гермиона, глядя вслед новообретённой племяннице бывшего профессора зельеварения.

— По крайней мере, теперь понятно, почему Снейп так не любит детей, особенно гриффиндорцев, — хихикнул Рон, — Разумеется, если у него дома такой экземпляр.

— И заодно раскрыта тайна домашнего обучения Джессики Дарк, — подхватила Джинни, — Да если бы Снейп её на экстернат не посадил, у него на работе был бы такой же ужастик, как и дома. Бедненький!

Попытка брата и сестры разрядить обстановку… ну не то чтобы совсем не удалась…

* * *

Гарри медленно брёл в мантии-невидимке по пустынным коридорам Хогвартса. До отбоя оставалось всего около часа, но парня это нисколько не заботило. Ему просто необходимо было побыть наедине с собой. После всего, что он узнал сегодня вечером, юношу в самом деле можно было помещать в отделение Св. Мунго для особо тяжёлых случаев, на соседнюю койку с Локонсом. Но Поттер полностью отрицал слухи о своей невменяемости и отправился подышать свежим воздухом. Не обращая внимания на такую мелочь, как звон в ушах и налившиеся тяжестью конечности, юноша брёл куда глаза глядят, а именно в избушку Хагрида. Из головы не шли «Высшие ритуалы» и письмо с Того света. «…Не суди строго…». Гарри не судил. Он просто не понимал, зачем Дамблдору понадобилась вся эта кутерьма…

— Гарри, ты что ли? — прогремел бас Хагрида, когда юноша постучал в дверь, — Не стой на пороге-то, заходи. Как дела?

— Хорошо, — соврал Гарри, снимая мантию и плюхаясь на один из стульев.

— Хорошо? Ну и хорошо, — добродушно сказал полувеликан, наливая чай, — Чего пришёл?

— Да так, очень захотелось с тобой пообщаться, — с трудом улыбнулся парень, принимая чашку, — Как там Грохх?

Хагрид заулыбался и вдохновенно принялся рассказывать о своём «маленьком» брате. Слушая повесть о том, как Грохх напугал до полусмерти двух задержавшихся дольше положенного посетителей «Кабаньей головы», Гарри, у которого из головы не шла история Дамблдора, вдруг вспомнил об одном очень интересном происшествии.

— Слушай, Хагрид, — перебил юноша друга, судя по выражению лица последнего, «на самом интересном месте», — Помнишь, когда в прошлом году Рон отравился, ты рассказывал нам с Гермионой, что Дамблдор и Снейп ссорились возле твоей хижины. Ты не можешь точно вспомнить, о чём они говорили?

Хагрид наморщил лоб:

— Да я, кажись, всё тебе тогда рассказал. Снейп сказал, что ему что-то надоело. Дамблдор ответил, что тот сам вызвался… Да вроде всё.

— Подробности, Хагрид, подробности, — не успокаивался Гарри, когда…

Хагрид шёл вдоль кромки Запретного леса по направлению к дому. Приближалось полнолуние, и полувеликан задумчиво глядел на луну, что-то бормоча себе под нос. Внезапно откуда-то справа раздались недовольные голоса. Снейп и Дамблдор.

— Нет, Северус, ты не понимаешь. Дело в том…

— Гарри! Гарри, что с тобой? Ты в порядке? — испуганно тормошил мальчика Хагрид.

Гарри помутневшими глазами посмотрел на друга. Образ полувеликана частично застилали силуэты порядком рассерженного Альбуса Дамблдора и не более довольного жизнью Северуса Снейпа.

— Гарри, что…

Юноша покачнулся, и недовольное лицо Снейпа сменилось кромешной тьмой…

…Хагрид стоял посреди своей хижины, держа в руках ослабевшее тело упавшего в обморок Гарри Поттера, и мучительно пытался сообразить, что же могло произойти с Избранным, пока он, Хагрид, пытался в подробностях припомнить события того далёкого вечера…

Проблемы зарождаются медленно,

но размножаются быстро.

Владислав Гжегорчик

Сначала появилась головная боль. Сильная, почти нестерпимая. Затем пришло осознание того факта, что болит не только голова — болит ВСЁ. Даже то, что, по определёнию, болеть не в состоянии. Но, с другой стороны, ведь не может человеку показаться, что он чувствует ногти и кончики волос. А потом всё исчезло. Также внезапно, как и появилось: и головная боль, и странное покалывание на кончиках волос, и ощущение тепла и покоя. Зато появились тени. Завораживающие, притупляющие разум, чувства. Зовущие за собой… Постойте-ка, что-то похожее уже было… Нет, надо уходить, уходить. Мерлин, где она, родимая головная боль? Где ощущение того, что я живой, а не часть плывущей и раскачивающейся липкой массы? Только бы выбраться… Только бы… «Ты прошёл…» — пришло сообщение откуда-то из окружающего Ничто. И некая рука будто схватила за воображаемые волосы и потянула наверх…

…И снова вернулась обожаемая боль. *Какое счастье! Какое счастье, что у меня ещё есть чему болеть!* Вместе с болью вернулись:

— онемевшие конечности;

— сильный жар;

— запахи больничного крыла;

— щекочущее чувство в области шеи;

— женский голос, напевающий какую-то странную песню.

Гарри призвал на помощь всю имевшуюся у него силу воли и с усилием открыл глаза. С трудом протянув руку, юноша обнаружил на ближайшей тумбочке собственные очки и водрузил их на нос. Как оказалось, Избранный в самом деле находился в больничном крыле. Щекочущее чувство появилось из-за наглого солнечного луча, посмевшего прорваться сквозь плотно задёрнутые шторы. Немедленно выяснилась и причина жара — два шерстяных одеяла, которыми медсестра укутала несчастного парня. Со скрипом и скрежетом Гарри повернул голову вправо, дабы определить личность источника песни. Затем моргнул. Потом ещё раз. Видение не исчезло, а наоборот, стало чётче, ибо восстановилось зрение. На соседней кровати сидела, поджав ноги, вездесущая Джессика Дарк в больничной пижаме и с увлечением читала комикс «Приключения Мартина Миггса, чокнутого магла», напевая старую детскую песенку о весёлом семействе Черепашек. Словно почувствовав на себе чужой взгляд, Джессика оторвалась от журнала, взглянула на парня и улыбнулась несвойственной ей по-детски широкой и добродушной улыбкой:

— Привет, Гарри!

— Привет, — машинально откликнулся юноша, параллельно выпадая в осадок. Дарк как ни в чём не бывало снова уткнулась в комикс.

Гарри расфокусированным взглядом сверлил обложку «Приключений» и мучительно пытался определить для себя, кто же всё-таки из них двоих чокнулся. Столь напряжённая умственная деятельность немедленно отозвалась тупой болью в висках. В конце концов, внимательно изучив безумно улыбавшуюся девушку, в это мгновение больше похожую на безмозглого трёхмесячного телёнка, чем на засланную слизеринку (как она обычно выглядела), Поттер пришёл к неутешительному для неё выводу. Джессика Дарк не вынесла всех прелестей первой школьной недели и сошла с ума. *Впрочем, неудивительно, — отметил про себя Гарри, — С таким дядей всё равно рано или поздно тронешься. Причём скорее рано…* Краем сознания юноша отметил, что на фоне завещания Дамблдора известие о генеалогии Дарк воспринялось как нечто само собой разумеющееся.

Между тем, положение было далеко не самое приятное. Если уже ученики стали лишаться рассудка…

— Эмм… Как давно ты здесь? — осторожно спросил Избранный однокурсницу, пытаясь выяснить степень её сумасшествия и, как следствие, возможность потенциальной угрозы для его собственной драгоценной жизни со стороны одной буйно помешанной.

— Со вчера, — странно наивным голосом откликнулась Джессика.

— А что у нас было вчера?

Девушка оторвалась от своего крайне занимательного чтива и подняла голову. В её огромных, как у телёнка, карих глазах Гарри увидел что-то вроде: «Ты что, совсем тупой?»

— У тебя из-за обморока отшибло па-а-амять, — как-то жалостливо протянула девушка, — Бедненький. Вчера была пятница. Зато мы не пропускаем сейчас уроки! Здорово, правда? Не придётся восстанавливать…

— Да?… А на выходные что задали?

Немного подумав, Джессика выдала не в меру любопытному однокурснику полную справку о домашних заданиях на эти выходные.

— Представля-а-аешь, — тоненьким голосом тянула гриффиндорка, — Я даже не понимаю, что со мной произошло. Сначала мне было очень грустно, а потом меня привели сюда. Мне стало тепло и хорошо. А потом я сразу уснула, как велела мадам Помфри. Правда-правда. А с тобой что случилось?

Гарри откинулся на подушки, абсолютно игнорируя вопрос Джессики. Та несколько секунд выжидающе смотрела на парня, а затем снова вернулась к своему комиксу. Юноша размышлял. Судя по сказанному Джессикой, с её разумом и памятью всё в полном порядке, не считая того, что ведёт она себя как о-о-очень маленький ребёнок. Гарри предположил, что девушка попала под какое-то проклятие и мысленно пожелал ей после выздоровления не вспомнить ничего из того, что она делала и говорила в таком состоянии. Но с другой стороны… В самом деле, почему бы и нет? В таком виде гриффиндорка совершенно не контролировала свою речь… Следовательно, если ему повезёт, Гарри сможет узнать много интересного. Например…

— Слушай, Джесси…

— Не называй меня «Джесси», — обиженно надула губки девушка и швырнула в Поттера комиксом.

*Так, понятно, «Джесси» и здесь не работает* Но маленького ребёнка, коим сейчас являлась гриффиндорка, называть полным именем совершенно не тянуло.

— М-м-м, Энни, (кажется, сработало!) ты случайно не помнишь, как ты узнала про Да-го завещание Дамблдора?

Так нагло пользоваться положением было не в стиле Гарри, но от Джессики в её нормальном состоянии многого не узнаешь. А хочется.

— О да-а-а! — восторженно протянула девочка, беря палочку и наколдовывая зубную щётку. Гарри терпеливо ждал, пока она вдоволь налюбуется щёткой и соизволит сказать что-нибудь дельное.

— Я была на тренировке. У нас близился последний комплексный зачёт по фехтованию. Это та-а-ак сложно! — драматически прошептала Джессика, широко распахивая глаза, — Но в тот день тренировку отменили. Я вернулась домой рано. А там…

Девочка замолчала на секунду, параллельно пытаясь расчесать зубной щёткой свои непомерно взъерошенные волосы.

— …там был Дамблдор! Представляешь, Дамблдор — у нас дома! Он никогда раньше не бывал у нас дома. Они были с дядей в гостиной и о чём-то спорили. Я спряталась, чтобы меня не заметили, и подслушала. Дамблдор говорил о каком-то долге и о приказе. Я не поняла всё… Потом дядя мне и рассказал, о чём Дамблдор его попросил. Но он не сказа-а-ал мне про завещание, сказал, что не в курсе, зачем директору эта заваруха, — обиженно протянула Энни, — Вот вредина! Ведь знал! А ведь всегда мне всё говорит!…

Неожиданно Гарри в голову пришла абсолютно сумасшедшая мысль: если Дамблдор в самом деле велел Снейпу помочь ему с завещанием, значит Снейп не предавал Орден! Наоборот, он с редкой педантичностью и усердием выполнял все распоряжения. Он знал, к чему приведёт завещание, следовательно, он просто не может целиком и полностью работать на Волдеморта. Ведь теперь, благодаря его действиям, у него, Гарри, появилась дополнительная возможность убить могучего Босса тёмной стороны. Маразм!

Размышляя о насущном, Гарри абсолютно не обращал внимания на племянницу великого профессора, которая в настоящий момент горько жаловалась ему, себе и высшим силам на скрытность своего дражайшего дядюшки. Но кое-что из её тирады всё-таки достигло мозга юноши. Он прислушался.

— …проро-о-очество! И велел помириться с Драко-Орлей, потому что Орле может понадобиться прикры-ы-ытие! А ещё он сказал, чтобы я аккуратней ходила по Хогсмиду-у-у! И что в школе засел спа-а-айк! И в Ордене Феникса то-о-оже! И…

— Постой-постой, не так быстро. Кто там засел в школе?

— Спайк! Пожиратели называют так жутко секретного личного тайного агента Тёмного лорда, — бешено подпрыгивая на кровати, доложила Энни, явно гордясь своим знанием ПСовского сленга.

— Кто он? — немедленно встрепенулся Гарри.

Джессика по-видимому собиралась ответить, когда в коридоре раздались торопливые шаги, и в палату влетела мадам Помфри.

— Ага, проснулись! — довольно констатировала медсестра.

— Мадам Помфри! — восхищённо пискнула Энни, молотя ногами по подушке, — Вы пришли! А можно я пойду? Я себя хорошо чувствую. Правда-правда.

— Сейчас посмотрим, юная леди.

Целительница прошествовала к постели больной, чей диагноз последние полчаса не вызывал у Гарри никаких сомнений. После быстрого осмотра мадам Помфри одобрительно кивнула головой.

— Полагаю, отдых пошёл вам на пользу. Вы можете идти. Если снова почувствуете себя неважно, сразу возвращайтесь.

Девочка издала восторженный звук, напоминающий что-то вроде «Yahoo!», спрыгнула с постели и вприпрыжку понеслась к ширме.

— Мадам Помфри, что с ней? — осторожно поинтересовался Поттер.

— Сильнейший нервный срыв. Пришлось дать ей особенное успокоительное, усыпляющее сознание — больше ничего не помогало. Правда, в виде побочного эффекта её рассудок опустился до уровня пятилетней. Такое нечасто встречается, но вполне поправимо, — объяснила медсестра, мельком взглянув на Гарри.

В голове у юноши немедленно возникла небезынтересная картинка. В больничное крыло Нотт и Забини вталкивают безумно хохочущую Дарк. Отказавшись от бесплодных попыток усадить отбрыкивающуюся девушку на кровать, Нотт угощает подругу парой приличных пощёчин. Истерический хохот немедленно смолкает, через несколько секунд сменившись жуткими рыданиями…

Картинка оборвалась, как только из-за ширмы выпрыгнула, иначе не назовёшь, радостно улыбающаяся Энни и, дружелюбно помахав ему и Поппи, заспешила к выходу.

— Постой-ка, девочка. Я хочу дать тебе кое-что, — улыбнулась медсестра, доставая что-то из кармана мантии. Как понял Гарри, это был пузырёк с лекарством, нейтрализующим побочное действие успокоительного.

— Вкусненькое? — немедленно среагировала Энни, подскакивая к женщине.

— Вкусненькое, — кивнула мадам Помфри, взяв девочку за подбородок и быстрым движением вливая ей в рот содержимое пузырька.

— А детей обманывать нехорошо, — тихонько пробормотал Гарри, ни к кому конкретному не обращаясь.

Доверчивая гриффиндорка немедленно отпрянула от медсестры и зашлась в жутком приступе кашля. Мадам Помфри в свою очередь спокойно ждала, пока он пройдёт. Наконец Джессика успокоилась, подняла голову и оглядела помещение. От внимательного взгляда Гарри не ускользнуло характерное выражение лица Дарк. Похоже, девушка не только окончательно пришла в себя, но и отлично помнила всё, что в бреду ему наговорила. Медленно переводя взгляд с комикса на наколдованную зубную щётку, на смятую постель и, наконец, непосредственно на Гарри, гриффиндорка вдруг резко схватилась за голову и необычайно испуганным голосом спросила:

— Сколько времени?

— Почти три часа дня, — немедленно ответила мадам Помфри.

— Великий Мерлин! — охнула Джессика, суетливо шаря по всевозможным карманам, какие только нашла на своей одежде.

— С вами всё в порядке? — заботливо поинтересовалась медсестра.

— Да-да, — несколько рассеянно кивнула Джессика, находя искомый предмет в потайном кармане мантии, — Хвала богам!

И девушка, не медля ни секунды, вылетела из больничного крыла подобно мантикоре, перед которой нежданно-негаданно материализовалось по меньшей мере стадо слонов. Мадам Помфри понимающе хмыкнула и повернулась к Гарри.

— А теперь, молодой человек, займёмся вами.

В голове Гарри немедленно замелькали обрывки каких-то фраз. Не сводя глаз с приближающейся медсестры, юноша попытался вычленить хоть что-то из общего потока. …бедняжка…дать зелье…взволновало…а этот…надо посмотреть…любопытно…. Поттер напрягся, пытаясь понять, что, собственно, такое кружится в его голове. Мозг юноши немедленно уцепился за мало-мальски полную фразу. Что-то вроде …теперь пусть встанет с постели… даст себя осмотреть….

— Мистер Поттер, — строго произнесла мадам Помфри, останавливаясь у гарриной кровати, — Пожалуйста встаньте с постели и дайте себя осмотреть.

Вот тут-то Гарри окончательно понял, что снова серьёзно влип.

* * *

Так мирно начавшиеся школьные будни не замедлили превратиться в ад. Как верно понял Гарри и как потом подтвердила Гермиона, инкубационный период по Да-го завещанию подошёл к концу. И унёс собой уйму проблем. И добавил чёртову кучу дополнительных. Постоянная сонливость сменилась бессонницей. Частыми гостями на уроках седьмого курса Гриффиндора стали разного рода взрывы. Фокус в том, что если раньше Гарри приходилось прикладывать всю энергию чтобы выполнить какое-либо заклинание, то теперь он был занят исключительно попытками удержать всё возрастающую силу под контролем, дабы не разнести замок. Получалось не очень качественно. Зато теперь Поттер просто влюбился в зельеварение. Заклинаниями там почти не пользовались, а Гарри чудесным образом знал, как сварить любое, даже самое сложное, зелье. Тщательно обдумав сию ситуацию, юноша пришёл к выводу, что Дамблдор при всей своей гениальности не мог каким бы то ни было способом запихнуть в его не особенно полную голову рецепты зелий. Слегка раскинув остатками мозгов, Поттер принял решение не тратить более так бездарно эти самые остатки и принять за аксиому, что «…при слиянии полученной силы с уже имеющейся в клиенте…» на свет божий вылезли вышеупомянутые мамины гены. И Гарри, надо сказать, не особенно огорчился на этот счёт.

Но резко возросшие силы мистера Поттера были для бедолаги лишь половиной проблемы. Основной и, возможно, самой главной бедой парня стали его свалившиеся с неба блокологические способности.

Вот это было поистине ужасно! Совершенно не умея их контролировать, Гарри в результате непроизвольно читал мысли каждого, с кем встречался взглядом. Если, конечно, случайный подопытный кролик Поттера не блокировался сам. А таких благодетелей среди самого-самого ближайшего окружения парня насчитывалось всего трое: Уайт, Стар и Дарк. Если же Гарри не смотрел ни на кого конкретно, его голову немедленно наполнял чужеродный шум, вызывающий редчайшей силы головную боль. Уроки и вовсе стали сущим адом. Зато теперь если Гарри умудрялся сосредоточиться и вычленить что-нибудь доступное и понятное из общей массы бушующей в его голове галиматьи, он мог безошибочно отвечать на любой вопрос профессоров. Но это явилось для несчастного гриффиндорца слабым утешением. Прознав о таком безобразии, Джессика, невероятно быстро, кстати, отделавшаяся от вопросов об именах двух вышеупомянутых спайков («Да пошёл ты далеко, Поттер, со своими шпионами! Я тебе не персональный секретарь Тёмного лорда, чтобы знать всех его агентов наперечёт!»), велела, иначе не скажешь, овладевать как можно скорее блокологией. Иначе Поттер рискует в короткие сроки умереть от хронической мигрени.

Гарри старался. Честно. Но на данный момент результат был нулевой. Дошло до того, что, приходя с уроков, Гарри в гордом одиночестве запирался в Выручай-комнате или в спальне у Гермионы и Джессики (разумеется, с позволения хозяек и исключительно в их отсутствие), так как присутствие рядом кого бы то ни было лишало парня по меньшей мере душевного равновесия. Как выяснилось, попасть в женское крыло проще, чем казалось. Фокус в том, что если на лестнице присутствует хотя бы одна особь женского пола, то эта самая лестница в горку не превратится, даже если все юноши факультета решат устроить массовый забег до женской душевой на время.

Ко всему у юноши снова начал ныть шрам. Видимо, благодаря возросшей чувствительности парня к чужим мыслям, блок Тёмного лорда перестал быть абсолютно надёжным средством отделения одного мозга от другого. Хорошо хоть кошмары с Реддлом-Поттером в главной роли не снились…

...Это был небольшой зал с занавешенными окнами. По стенам разместились многочисленные канделябры, местами горели факелы, но света всё равно было недостаточно. В помещении царил полумрак. Зал был почти пуст. Из мебели — лишь небольшой столик, обитый красным бархатом и в темноте казавшийся залитым кровью, и массивное кованое кресло, обтянутое чёрным атласом. Ножки кресла обвила змея. Она была вторым живым существом в зале. Первым по праву считался мужчина, развалившийся непосредственно в самом кресле. Он нетерпеливо постукивал палочкой по подлокотнику и, казалось, кого-то ожидал. В эту самую секунду дверь в противоположном конце зала распахнулась, и в помещении очутился новый персонаж. Не доходя нескольких шагов до кресла человек в чёрном плаще опустился на колени и замер.

— Очень хорошо. Но на всякий случай… Crucio!…

*…вот чёрт! Как говорится, вспомнишь…Тома — вот и оно…он… Мне что, без него развлечений в жизни не хватает? Сколопендра волосатая!*

Гарри по старой привычке проснулся в холодном поту. Впервые за много месяцев ему приснился сон про Волдеморта, причём как раз тогда, когда он возблагодарил Мерлина за то, что лишён удовольствия наблюдать такие прелести. Гарри перевёл дух и снова плюхнулся на подушку. За окном только-только светало. *И чего этому соплохвосту неумытому не спится в такую рань? — подумалось Гарри, — Была нужда ему Малфоя дёргать? Кстати, о Малфое…*

Гарри постарался в как можно больших подробностях припомнить подслушанный им диалог. Кажется, говорили о нём? И о каких-то аристократах, халатно относящихся к личным вещам Тёмного лорда. У него что, расчёску спёрли? Хотя, зачем она ему? Всё равно уже не поможет. Скорее щётку для чешуи, или чем он там пользуется… Так, это было лирическое отступление. Теперь к делу.

Вещь. Которую утащил двоюродный дядя Малфоя-младшего. И которую этот самый Малфой должен вернуть. И которая в результате оказалась у него, Гарри. Интересно, у Люциуса есть…был кузен? А пёс их, аристократов, разберёт с их родословными! И вообще, что-то не припоминается ни единая часть из имущества Волдеморта, волею судеб оказавшаяся… Чёрт! Гарри мысленно присудил себе почётное звание самого что ни на есть полнейшего кретина. Конечно, хоркруксы! Дубина стоеросовая, и о чём, спрашивается, он думал столько времени? Что ещё Люциус отдавал ему в руки, кроме дневника Реддла? А Регулус Блэк, кузен Нарциссы, стащил медальон. Но…

Дьявол, правильно задумались тогда девчонки, что медальон, который, кстати, Сириус собственными руками выкинул, делал в полу, и по какой такой непонятной причине он понадобился Кикимеру. Причём, был спрятан даже не в его гнезде, как, например, фотографии Блэков. Ведь Кикимер и раньше умудрялся связываться с Малфоями. Из-за него Сириус…

*Ну всё, достал меня этот нахальный урод! Напросился, утром же с ним разберусь. Мало он мне проблем доставил, так теперь, опять же благодаря ему, Волдеморт в курсе, что я знаю о хоркруксах. Да, Поттер, похоже у тебя опять проблемы…*

* * *

Но на следующее утро ни с каким Кикимером разбираться уже не пришлось. Когда Гарри, заручившись поддержкой Рона и Гермионы, спустился перед завтраком на кухню, то тут же заметил неуловимую напряжённость, витавшую в воздухе. На кухне было тише чем обычно, домовики как угорелые носились по кухне, временами налетая друг на друга. Пока Золотое трио изучало обстановку, от толпы эльфов отделился один, при ближайшем рассмотрении оказавшийся старым знакомым Добби.

— Гарри Поттер, сэр, Добби как раз собирался к вам. Пренеприятнейшее событие, Гарри Поттер, сэр.

— Что случилось, Добби? — немедленно среагировал Гарри.

— Кикимер, Гарри Поттер, сэр. Он умер этой ночью. Мы не знаем от чего, Гарри Поттер, сэр, — повесил уши Добби, незаметно съёживаясь, будто опасаясь, что Гарри обвинит его в гибели своего домовика.

— Господи, Добби, где он? — встрепенулась изрядно побледневшая Гермиона.

Смущённый домовик проводил ребят вглубь кухни. Позади макета учительского стола виднелась небольшая дверь. Гриффиндорцы с трудом протиснулись сквозь узкий проход в бывшую за ним комнату. В этом помещении, очевидно, спали домовики, поскольку весь пол был покрыт разнообразными тюфячками, одеяльцами, а местами и грудами тряпья. В самом дальнем углу на отдельном покрывале лежал Кикимер в своей обычной грязной повязке. Гермиона охнула, Рон еле слышно чертыхнулся. Гарри подошёл к домовику. Он в самом деле был мёртв. Юноша внимательно осмотрел Кикимера. Вроде бы никаких видимых повреждений на маленьком тельце видно не было, так что можно было бы предположить, что эльф умер от старости. Но что-то смущало Гарри в облике домовика. Поттер внимательно вгляделся в лицо несчастного. Да, вот оно. Выражение безграничного уважения и подобострастия навсегда застыло на рыльце домовика. На памяти Гарри, так Кикимер выглядел не особенно часто. Только когда вспоминал о своей бывшей хозяйке и прочих Блэках, не бывших осквернителями рода.

— Его убрали, — тихо пробормотал Гарри, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Ты думаешь? — немедленно откликнулся Рон.

— Да. Не зря мне сон приснился. Малфой в самом деле получил информацию от Кикимера. А получив, сразу отправился к Волдеморту. Да только Кикимор ничего существенного не передал. А больше он им не нужен. Вот и решили избавиться от ненужного свидетеля. Домовик был старый, а Авада не оставляет следов — всё чисто.

— Ужас какой! — шепнула Гермиона. На ней лица не было.

— Добби, что вы собирались с ним делать? — нахмурившись, спросил Гарри.

— Мы можем отдать его вам, Гарри Поттер, сэр, — присел в реверансе домовик, — Или воздадим последние почести согласно принятому обычаю. Как вы пожелаете, Гарри Поттер, сэр.

— Давайте-ка сами, — махнул рукой парень. Ему было не по себе. Да, Кикимер предатель, но ведь это его домовик. Был. К тому же, столь таинственная смерть Кикимера говорила в пользу факта присутствия в школе шпиона Волдеморта. И чертовски хорошего шпиона.

— Гарри Поттер сэр нуждается теперь в новом домовом эльфе? — робко спросил Добби, заискивающе глядя Гарри в глаза, — Добби может предложить свои услуги, Гарри Поттер, сэр. Если вы пожелаете…

— Ты хочешь у меня работать? — несколько рассеянно уточнил парень, — Хорошо. Отправляйся вот по этому адресу, — юноша протянул Добби пергамент, на котором наскоро нацарапал адрес штаба Ордена, — Условия обговорим потом. С профессором Макгонаголл я тоже поговорю. И никому ни слова.

— Как прикажете, Гарри Поттер, сэр! — восторженно вскрикнул эльф и бросился обнимать ноги новоявленного хозяина.

— Эй-эй, полегче! — воскликнул Гарри, безуспешно пытаясь оторвать от себя домовика, — Добби, я знаю, что ты рад, но слезь уже с моих ног. Лучше отправляйся сразу домой.

Добби радостно всхлипнул и с лёгким хлопком исчез.

— Гарри… — тихо начала Гермиона.

— Он будет получать, зарплату, отпускные и всё что захочет, — перебил подругу гриффиндорец, направляясь к выходу, — И…

— Гарри, я не об этом, — так же тихо продолжала насмерть перепуганная Гермиона, — Волдеморт убил Кикимера просто потому, что тот знал, что медальон Слизерина очень ему нужен. Ты знаешь, что из себя представлял этот самый медальон, и уничтожил его. Волдеморт поймёт… О, Гарри, ты должен быть очень, очень осторожен…

* * *

Три недели спустя вконец измученный Гарри валялся с закрытыми глазами на спине в Выручай-комнате и упорно держал блок. Получалось не особенно качественно, но однозначно лучше, чем месяц назад. По крайней мере, в настоящую секунду в его голове царила блаженная тишина, не прерываемая ни единой мыслью расположившихся неподалёку товарищей.

Мимо носа Избранного промелькнула чья-то одинокая нога. Сам кто-то остался невидим для юноши, поскольку умудрился спихнуть с последнего очки. Поттер чертыхнулся и потерял контроль над блоком. В голову немедленно хлынула жуткая какофония, отдалённо напоминавшая звуки, издаваемые плохо настроенной бас-гитарой, случайно попавшей в лапы семейства бешеных орангутангов. Приподнявшийся было Гарри застонал, снова плюхнулся на спину, с трудом восстановил блок и только после этого соизволил открыть глаза.

Самым примечательным из увиденного стал Рональд Уизли, целенаправленно летевший в противоположный угол комнаты. Поначалу Гарри решил, что они с Гермионой опять что-то не поделили. Но, услышав дикие восторженные крики Рона, парень понял, что ошибался.

— Я лечу-у-у! — во всю глотку вопил Уизли, делая в воздухе что-то вроде ласточки и бешено размахивая руками, имитируя крылья, — Гарри, Гермиона, Джинни, смотрите — я птица!

— Пятьдесят четыре птицы, — буркнула из своего угла Джинни, развалившись на подушках и мысленно протирая Внутреннее око: у неё так и не получалось впасть в изменённое состояние сознания и Увидеть хоть что-нибудь, кроме летающего брата.

— Да нет, правда-А-А-А!

К несчастью для Рона, научившегося парить дюймах в двадцати над полом и двигаться вперёд, ни задний ход, ни поворот, ни хотя бы тормоз пока не срабатывали. В результате чего потерявший контроль над реальностью гриффиндорец со всего размаха впечатался в стену. Вскрикнув, Гермиона оставила свои книги, с помощью которых пыталась овладеть гипнозом, и на всех парах понеслась к Рону. Со стоном и охами Уизли оторвался от стены и сполз на пол, потирая голову. Гарри хмыкнул и решил смириться с тем фактом, что пара шишек Рону обеспечена. А вот Гермиона, похоже, смиряться не хотела и вступила в неравную борьбу с синяками юноши. Гарри усмехнулся и опять лёг. Пока что у Рона дополнительные способности получались лучше всего. Джинни, по-видимому, не могла преодолеть своего неприязненного отношения к прорицаниям и пока что не принесла ни единого известия, которые можно было бы назвать воистину Увиденным, как выражалась Трелони. Гермиона, несмотря на всё усердие, тоже ничего не добилась. Гарри был пока единственным, кто попал под её гипноз. Ощущение чем-то напоминало Империус, но, в отличие от заклятия Подвластия, подопытный не забывал всё начиная со своего имени, а просто непонятно от чего о-о-очень хотел что-нибудь сделать. И гипноз, в отличие от Империуса, почти не оставлял следов, его мог отследить только сильнейший энергетик, вроде Дамблдора. Но пока ни один испытуемый на похожие симптомы не пожаловался. Сам Гарри, по понятным причинам, ничем не занимался. Так что Рон на данный момент оставался единственным из них, у кого получалось хоть что-нибудь.

Интересно, как сделать так, чтобы у них стало получаться намного эффективнее? Ведь каждый из них уже однажды пользовался своими силами. Что тогда с ними было, когда они начали открывать в себе невиданные таланты? Давай-ка подумаем. Он, Гарри, разнервничался по поводу висевшей на волоске жизни товарищей в связи с пришествием тридцатилетнего Тома Реддла. Тогда проявился и «подарок» Дамблдора, и дар целителя. Рон дёргался во время экзамена по трансгрессии. Гермиона и Джинни, по-видимому, очень хотели поехать в Хогвартс, причём все вместе. Значит помогли эмоции и… Стоп, Джинни.

Гарри резко сел, снова нарушив блок. Недовольно шипя, парень напрягся и вернул защиту на место.

— Дружище, ты чего? — изумлённо спросил Рон, выглядывая из-за хлопотавшей над ним Гермионы.

— Рон…ребята, кто из вас хорошо помнит тот день, когда вы меня уламывали ехать в Хогвартс?

— Я помню, а что? — немедленно откликнулась Джинни.

— Джин, а что ты сказала тогда, ты помнишь?

— Ммм…смутно. Зачем тебе?

— А я помню. Ты сказала «…Я вижу там что-то, что очень тебе нужно. Вещь и людей…»

— Подожди, ты имеешь в виду, что я правда что-то видела? Здорово, только я не помню, — слегка воодушевилась девушка.

— Постой, как ты сказал? Вещь? — как всегда ухватилась за самую суть Гермиона.

— Правильно мыслишь, Гермиона, — кинул Избранный, — Ну-ка, кто угадает, какая вещь мне может быть очень нужна?

— Хоркрукс, — немедленно выпалил Рон.

— Знаешь, Гарри, я почему-то сомневаюсь, что это хоркрукс, — неуверенно покачала головой Гермиона, — Ведь их искал Дамблдор. Если бы он думал, что здесь может что-то быть, он перерыл бы замок в первую очередь.

— А если не думал? Или наоборот, считал, что если Волдеморт отправится в погоню за своими хоркруксами, то нужно изымать те, другие, в первую очередь. А этот от него никуда не денется.

— Логично, — по-прежнему недоверчиво кивнула Гермиона.

— В любом случае, попытка — не пытка, — загорелся Рон.

* * *

Оставался только один вопрос: как искать магические тайники. Дамблдор, насколько помнил Гарри, просто водил руками по стенам, но как такого добиться не знала даже Гермиона. Тупо простукивать стены нереально хотя бы потому, что замок был о-о-очень большой, да к тому же ребята сомневались, что Том Реддл настолько тупой, что не защитил свои тайники от такого банального поиска. Пока что ОД просто сидели в библиотеке и искали хоть какие-нибудь заклинания для поиска зачарованных проходов. Не то чтобы совсем безуспешно… Гермиона, например наткнулась на чары, приводящие ищущего к месту, где лежат высшие тёмные проклятия. И, хотя друзья полагали, что Волдеморт не совсем повёрнутый, чтобы использовать высшую Тёмную магию под носом у Дамблдора, Гермиона всё же взяла на себя труд выучить найденное заклинание, мотивируя это тем, что «в жизни всё пригодится».

Поиски продолжались. В школе пока было всё тихо. Спайк, если он был, на данный момент не высовывался. Пару раз Плакса Миртл затопила туалет, но вот это как раз никого не удивляло. Разнообразие в жизнь Гарри внесла Моника Стар. После очередного урока с чарами Восстановления (семикурсники пытались восстанавливать зеркало из одного-единственного осколка. После того, как Гарри довольно успешно выполнил задание, он поклялся убить новую деканшу: из зеркала на него смотрела страшная физиономия с двумя фингалами вместо очков, не в меру огромными ушами и столь же огромным красным, как у клоуна, ртом. Видимо, парень нарвался на магический аналог магловского кривого зеркала), профессор трансфигурации сообщила Гарри Поттеру, что его сегодня после ужина ждёт у себя директор Макгонаголл. Смирившись со своей тяжёлой участью, Гарри, выждав для приличия полчаса, направил свои стопы в сторону каменной горгульи. Сообщив страшилищу пароль («Помощь»), Избранный поднялся по лестнице. Дверь была полуоткрыта: по-видимому, его ждали.

— Входи, Гарри, — послышался усталый голос Минервы.

Юноша толкнул дверь. Кабинет не сильно изменился со времени его последнего посещения. Правда, Фоукса явно не хватало. Директриса стояла возле одного из стеллажей с книгами и что-то искала. Гарри, подчиняясь кивку Макгонаголл, сел в кресло для посетителей и принялся терпеливо ждать, пока женщина освободится. Наконец Минерва вытащила какую-то пыльную книгу и уселась за свой стол.

— Что ж, Гарри, — начала Макгонаголл, внимательно изучая измученную физиономию парня, — у меня есть к тебе несколько дел. Во-первых, на следующей неделе во вторник состоится очередное собрание Ордена. Ваше присутствие обязательно. Я имею в виду, тебя, Рона и Гермиону. Мы немного посовещались и пришли к выводу, что вы будете присутствовать только на самых важных заседаниях, чтобы не особенно часто вытаскивать вас из школы. Остальную информацию вы при необходимости будете получать непосредственно от меня или от профессора Стар. К восьми вечера во вторник подойдите к кабинету Моники. Она поможет перебраться в Штаб. На каминах в этом году стоит дополнительная защита.

— Да, профессор, — кивнул Гарри, беря на заметку, что надо будет не забыть сообщить на собрании о шпионах.

— Далее, — продолжала Минерва, — Мадам Пинс сообщила, что вы с друзьями довольно много времени проводите в библиотеке, причём явно не из-за домашних заданий. Ты уверен, что всё в порядке?

— Да, мадам, всё под контролем. Ничего страшного на данный момент не происходит, — поспешил уверить директрису Поттер.

— Даже не стану спрашивать, что вы ищете — знаю, что бесполезно. Но если понадобится помощь…

— Обязательно обратимся, профессор.

— Ладно, — удовлетворённо кивнула Макгонаголл и продолжила, без особой впрочем надежды, — Что с тобой произошло у Хагрида, ты мне, разумеется, не расскажешь.

Гарри утвердительно хмыкнул.

— Я так и думала. Что ж, если с тобой всё в порядке, то можешь идти. Да, кстати, чуть не забыла, — окликнула Минерва уже было поднявшегося парня, — Вот эту книгу Альбус попросил передать тебе. Уж не знаю, с чего он решил, что она тебе нужна, но… В общем, разберёшься.

Макгонаголл протянула юноше заранее найденный фолиант, одновременно кивая на портрет мирно посапывающего Дамблдора. Гарри тоже посмотрел на бывшего директора. Интересно, ему кажется, или Альбус в самом деле притворяется? Тогда стоит…

— Извините, профессор, можно вопрос…

— Разумеется.

— …профессору Дамблдору?

— О, — Минерва снова оглянулась на своего предшественника, — задавай.

И Макгонаголл тактично поднялась с кресла и ушла вглубь кабинета. Гарри подошёл чуть ближе к портрету.

— Ммм… профессор Дамблдор?

Как и следовало ожидать, Альбус открыл глаза сразу же, как только Гарри позвал его. Юноша хихикнул: похоже, эти портреты никогда на самом деле не спят, боясь пропустить что-нибудь интересное.

— О, Гарри, мальчик мой. Я не видел, как ты вошёл, — и Альбус весело подмигнул парню, давая ему понять, что на самом деле всё отлично видел.

— Профессор, я хочу спросить вас… Как вы находите…находили различные зачарованные тайники?

— Вообще это довольно сложно. Найти тайник, да и то не всякий, помогает комплекс специальных заклинаний. Они ужасно сложные и абсолютно не запоминаемые. Лично я их до сих пор не знаю. Я привык полагаться на свой дар энергетика. Энергетики, если ты знаешь, могут видеть следы магии, хотя и это непросто, особенно если колдун пытается замести следы. А наш общий знакомый, — тут Дамблдор снова подмигнул Гарри, — никогда об этом не забывает.

— Хреново, — констатировал Поттер, — спасибо, профессор. До свидания. До свидания, профессор Макгонаголл.

— Всего доброго, Гарри, — раздался голос директрисы откуда-то из глубины очередного стеллажа, куда Минерва засунула голову в поисках чего-то, что для Гарри так и осталось неизвестным.

Не особенно обрадованный Поттер вышел на лестницу и стал медленно спускаться вниз. Ну и что ему теперь, спрашивается, делать? Комплекс заклинаний, видишь ли… Какой в баню комплекс, если его даже Дамблдор не осилил. Если вообще пытался. Кстати, о Дамблдоре.

Гарри наконец соизволил опустить голову и прочитать название поданной ему книги, очередного презента от бывшего директора. «Блокология для полных кофейников: от тараканов в голове до полноценного блока» за авторством некоего Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора. Гарри плотоядно усмехнулся и пробормотал несколько непечатаемых эпитетов, которые, по-видимому, предназначались непосредственно автору сего фундаментального произведения в качестве благодарности за этот его нелёгкий (учитывая размеры фолианта в две тысячи страниц, не меньше, который Поттеру надо было ещё как-то дотащить до гостиной) труд.

* * *

После продолжительной беседы с другими членами ОД, Гарри долго сопротивлялся искушению пойти по самой простой из бывших в наличии дорожке — позвать на поиски единственного имеющегося под рукой энергетика Джессику Дарк. Каждый вечер, ложась спать, юноша обещал себе утром же подойти к однокурснице и попросить порыскать по школе во благо общего дела. В пользу такого решения говорила картинка, услужливо предоставленная памятью, изображающая гриффиндорку, предлагающую любую помощь в поиске и уничтожении хоркруксов Волдеморта. Но наступало утро, и перед глазами Гарри начинала мелькать надменная племянница правой руки Тёмного лорда в обществе первых кандидатов в личном рейтинге гриффиндорца на роль засланных шпионов всё того же пресловутого Лорда. Что касается остальных ОД, тут дело обстояло не лучше. Джинни была категорически против, Рон напротив соглашался на помощь Дарк, мотивируя это тем, что «хуже всё равно не будет, зато быстрее справимся». Гермиона тактично молчала, продолжая с завидным упорством искать книгу про те самые таинственные заклинания Поиска, о которых упоминал Дамблдор. Вопрос разрешился сам собой через три дня.

Обеденный перерыв ознаменовался восторгом Гермионы Грейнджер, наконец откопавшей искомую книгу заклинаний. Вечером, удобно устроившись перед камином, староста Гриффиндора зарылась в дебри сложнейших заклятий, а Гарри продолжал изучать «Блокологию для кофейников» и совершенствовать свою собственную защиту. Как оказалось, постигать эту таинственную науку под шутливые высказывания Дамблдора, коими была наполнена книга, намного проще и приятнее, чем выслушивать едкие комментарии Снейпа. И кстати, о Снейпе…

— Гарри, будь любезен, объясни пожалуйста пустоголовой, ни на что не годной мне, какого дьявола ты на меня третий день глазеешь как малолетка на леденец? Или я как-то не так выгляжу?

Гарри оторвался от своего крайне занимательного чтива и уставился на Джессику, замершую рядом с его креслом с вопросительно-возмущённым выражением лица.

— Да так…

— Что так? Гарри, учти на будущее, я не привыкла быть объектом всеобщего внимания, и особенно настойчивые, ничем не обоснованные взгляды в мою сторону время от времени приводят меня в чертовски отвратительное расположение духа. А это может быть фатально для окружающих, — нахмурившись, просветила однокурсника Дарк, — Так что либо говори, что нужно, либо прекрати на меня пялиться.

Неначавшееся объяснение было нагло прервано рассвирепевшей Гермионой, ни с того ни с сего разразившейся необычайно содержательным потоком бранных выражений, употребление которых в стенах учебного заведения по идее должно бы караться по закону. Гарри так и застыл с раскрытым ртом, внимательно изучая явно перетрудившуюся подругу, с размаху швырнувшую книгу с заклинаниями Поиска на пол. Пара страниц вылетели, поскольку книга не предназначалась для такого с ней обращения, но Гермиону это не волновало.

— Всё, Гарри, я больше не могу. Я ни слова не понимаю из этой галиматьи, — таковы были первые за последние пять минут цензурные слова, произнесённые старостой Гриффиндора, — Делай что хочешь, но я уже на пределе. Боюсь, нам просто придётся попросить… Ой!

Девушка только сейчас обратила внимание на с интересом слушавшую эту тираду соседку по спальне. Джессика понимающе хмыкнула и снова обратилась к Гарри:

— Скажи, родной, последняя фраза Гермионы как-нибудь связана с излишне настойчивым вниманием, которое ты последние несколько дней проявляешь к моей скромной персоне?

Гарри тяжело вздохнул и заранее извинился перед мамой, папой и всеми родственниками до десятого колена включительно на случай, если эта не самая удачная идея, касавшаяся привлечения к работе Джессики Дарк, вдруг провалится…

Вот уже двое суток всё своё свободное время пятеро гриффиндорцев тратили на прочёсывание школы, но пока что безуспешно. Джессика на данный момент безропотно следовала за ними, но по выражению её лица было понятно, что долго она такой вежливой не будет. Но она не отказалась совсем, хотя первоначально и поломалась для приличия, и это обнадёживало. При ближайшем рассмотрении Гарри заметил, что энергетик из неё в самом деле неважный. Если Дамблдору хватало секунды и всего лишь лёгкого прикосновения кончиками пальцев для того, чтобы обследовать довольно-таки приличную часть стены, то Джессике приходилось прижиматься к изучаемому месту всем телом и в течение секунд десяти наблюдать за Мерлин знает чем. Так что поиски продвигались довольно медленно. Но делу был дан толчок, и это как будто придавало Гарри новые силы.

И отбирало их у Дарк. Девушка и раньше ненавидела терять время зря. А теперь она была готова повеситься сама либо повесить всех окружающих, на выбор.

— Черти полосатые, мы просто бездарно теряем время! — прорычала девушка, со всей силы ударяя кулаком очередную стену к которой была вынуждена прильнуть в поисках тайника Волдеморта, — Предлагаю пойти другим путём. Если взять за аксиому, что Дамблдор пытался найти хоркрукс в школе, то давайте пойдём обследовать в первую очередь те места, о которых мог знать Тёмный Лорд и не знал Дамблдор.

— Их может быть уйма, — «обрадовала» Джессику Гермиона, устало прислонившись к стене, — И мы можем не обо всех таких знать.

— Хорошо, — процедила сквозь зубы Дарк, — Тогда поставим вопрос по-другому: о каких местах знаете вы, знал Тёмный Лорд, и не факт, что знал Дамблдор?

— Знаем мы, — поправил девушку Рон.

— Нет, именно вы, — настаивала на своём Джессика, — Меня пожалуйста не впутывайте. У меня так-то и своих проблем хватает.

— Чёрт подери! — внезапно вскрикнул Гарри, со всей силы ударяя себя по лбу, — Какой же я идиот! В самом деле, туда Дамблдор при всём желании не попал бы, а Волдеморт — запросто… К тому же, мы это уже проходили… Придурок! Кретин! Остолоп!

— Гарри, ты чего? — испуганно спросила Джинни, на всякий случай отодвигаясь от распсиховавшегося парня.

— Кто-нибудь, дайте мне пинка! Ребята, мы же забыли проверить самое очевидное во всей школе место. Тайную комнату.

Ответом ему были четыре ошарашенных лица…

Всё не только не так просто,

но и просто не так.

Леонид Леонидов

— Я туда не пойду! Ни под каким соусом! — со всей возможной категоричностью заявила Джессика.

— Под соусом тебя туда никто и не зовёт, — немедленно откликнулся Гарри, — А отказаться ты не сможешь — уговор дороже денег.

— В самом деле? Тогда смотри внимательно, как я сейчас это сделаю, мой сладкий. Я не мазохистка, не извращенка и не самоубийца. Из чего логически следует, что ни в какую Тайную комнату я не полезу!

— Но она пуста. Там уже лет пять никакое чудище не шастает, — резонно возмутился Рон.

— Да мне насрать! Даже если она раскрашена в розовый цвет, оформлена шёлковыми бантиками и цветочками, а по помещению прыгают белые кролики! Я туда не-пой-ду!

— Ты что, боишься? Но ведь ты гриффиндорка! — попыталась воззвать к гордости однокурсницы Гермиона.

— Гермиона, ты отлично знаешь, что у меня гриффиндорского только эмблема на мантии и кровать в башне. Да родословная. Да пара фунтов характерной тупоголовости, которую так любит поминать дядя не злым тихим словом, — просветила старосту Джессика.

— Между прочим, на свадьбе Флёр ты заявляла, что хочешь убить Волдеморта, — припомнил Гарри.

— А какой нормальный человек этого не хочет? О таком счастье мечтает половина Пожирателей, что уж говорить о мирных людях, — Джессика презрительно хмыкнула, — Гарри, ты же видел меня на уроках. В дуэлях я полный ноль. Я могу хотеть чего угодно, но мне его не победить никакими силами — не тот уровень. Моё главное оружие — мозги. И я предпочитаю пользоваться ими по назначению. И если хоть одна моя идея поможет стереть этого подонка с лица земли, мне этого будет достаточно. Я не умею сражаться. Для меня выгоднее сидеть в тылу. А в пекло пусть лезут те, у кого есть для этого силы, храбрость и нет ни капли здравого рассудка! Так что вперёд и с песней, дорогие мои. Если хотите, я могу постоять на обочине и покричать «Ура!» — Джессика, очевидно, сочла вопрос решённым, развернулась на каблуках и почесала в сторону гостиной.

— Трусиха паршивая, — сердито прошипел Гарри и заорал вслед однокурснице, — Я понял твою точку зрения! В самом деле, пусть Волдеморт по-прежнему убивает людей в неимоверных количествах. Какая разница, ведь твоих родителей он уже убил, а больше тебе ничего экстраординарного не грозит!

Джессика резко остановилась, будто налетев на стену, и медленно развернулась лицом к изрядно рассерженному парню. Гарри немедленно понял, что попал по самому больному месту: девушка, казалось, вот-вот заплачет.

— Поттер, ты мерзкий подлый шантажист, ты это знаешь? — обиженно проговорила она, — Ты не думай, я тебе это как-нибудь припомню.

Но больше с её стороны никто не слышал и слова возражения.

— Ладно, с этим разобрались, — недовольно констатировала Джинни, пребывающая в не самом приятном расположении духа, что, по всей видимости, напрямую было связано с согласием упомянутого «этого» на дальнейшее участие в экспедиции, — Теперь надо назначить дату вылазки.

— Это довольно просто, — чуть нахмурился Гарри, — Послезавтра у нас воскресенье? Вот тогда и пойдём. Прямо с утра, часиков в шесть. Это первое. И второе: хочу довести до вашего сведения, юная леди, что вы в экскурсии по катакомбам Слизерина участия не принимаете. Как выразилась Джессика, ни под каким соусом.

— Но почему? — обиженно возмутилась Джинни, — Я уже не маленькая, я тоже хочу помочь!

Ответом ей послужили три строгих взгляда. Джессика была единственной, кто не выражал явного протеста. Она вообще согласилась бы на что угодно, лишь бы её оставили в покое. Джинни, однако, предпочла не обращаться к девушке за поддержкой и ещё раз умоляюще посмотрела на друзей. Но выражение лица Гарри ясно говорило, что спор окончен. *Всё равно пойду!* — мысленно поклялась Джинни, нарочито громко цокая каблуками по направлению к собственной спальне. Гарри дождался, пока шаги девушки стихнут, а затем наклонился к товарищам по несчастью:

— По техническим причинам в лице оскорблённой Джинни Уизли, начало экспедиции переносится на вечер субботы. Завтра в полночь встречаемся в гостиной. Кто не придёт, — многозначительный взгляд в сторону Джессики, — с того собственноручно скальп сниму и пошлю Волдеморту на Рождество — пущай дяденька потешится. И, разумеется, никому ни слова.

* * *

— Откройся! — прошипел Гарри, и раковина в туалете Плаксы Миртл отъехала в сторону, открывая проход в Тайную комнату Салазара Слизерина.

— Ой мама! — вздрогнула Джессика.

На изрядно побледневшем лице Гермионы читалось выражение крайнего потрясения. Гарри и Рон, ухмыляясь, изучали реакцию шокированных девушек: его салазарско-слизеринская светлость в самом деле знал, как произвести впечатление!

— Ну что, вперёд? — полуспросил, полускомандовал Гарри.

Рон одобрительно ухмыльнулся и первым сиганул в неизвестность. Вслед за ним последовала зажмурившаяся Гермиона и тяжело вздыхающая Джессика, всем видом демонстрировавшая покорность судьбе. Процессию завершал решительный Гарри, поклявшийся во что бы то ни стало покончить сегодня с 1/7 души сэра Бледного и Страшного.

В середине путешествия к центру земли, совершаемого при активной помощи своей многострадальной пятой точки, не особенно полную голову Избранного посетила древняя истина: «Свинья везде грязи найдёт». Поттер мысленно попрощался со своей без сомнения безнадёжно испорченной мантией и задался философским вопросом, а каково сейчас Рону, который, согласно почётному званию первопроходца, собрал на себя всю основную грязь. Ответ его ждал внизу и представлял собой презрительно перекошенную рожу Уизли, с некоторым удивлением оглядывавшего своё одеяние. Девушки выглядели немногим лучше. Джессика брезгливо вытащила палочку и, по-видимому, попыталась применить очищающее заклятие. Её манипуляции… ну не то, чтобы совсем уж не помогли… Дарк многозначительно хмыкнула, выражая тем самым своё невысокое мнение о Салазаре Слизерине, лорде Волдеморте, Гарри Поттере и всей этой затее в целом, и бросила бесплодные попытки привести себя в порядок. Гарри понимающе усмехнулся и поманил одноклассников за собой.

С некоторой робостью ученики продвигались вглубь самого таинственного и самого опасного подземелья Хогвартса. После десяти минут глубокомысленного шарканья гриффиндорцы напоролись на масштабный завал. В правом углу, если у завалов бывают углы, виднелась небольшая такая дырочка, сантиметров сорок в диаметре. После продолжительного мыслительного процесса Гарри предположил, что именно через это, с позволения сказать, отверстие он и Джинни выбирались наружу подальше от Комнаты, василиска и шестнадцатилетнего Тома Реддла, которого, впрочем, на тот момент уже не существовало. Рон, видимо, пришёл к тому же заключению.

— Это моя палочка взорвалась, — пояснил он тем, кто не смог объяснить для себя факт материализации на оперативном просторе огромной груды камней.

— Мы так и поняли, — тоненьким-тоненьким голосом пискнула Джессика, обозревая преграду.

— Чего стоите? Убираем, — кивнул на завал Избранный.

— Убираемся? Слава Мерлину, наконец-то! — и Джессика развернулась на сто восемьдесят градусов.

Ей в плечо немедленно впилась чья-то рука.

— Повторяю для особо одарённых и слабо слышащих: убираем камни с дороги и идём дальше, — с расстановкой произнёс Поттер, изо всех сил пытаясь прочистить мозги однокурснице, — Вообще, Джессика, если уж тебе так здесь не нравится, разрешаю после обнаружения тайника свалить куда угодно, ибо этим твоя программа-минумум исчерпывается.

— Ну вот уж теперь я нарочно не уйду! — искренне оскорбилась Дарк.

В течение следующих двенадцати минут гриффиндорцы глубокомысленно помахивали палочками над всё уменьшающейся грудой камней. Как только завал был ликвидирован, глазам ребят предстали две переплетающиеся змеи. Каменные разумеется. Самая простая часть пути преодолена.

— Откройся! — повторил Гарри на змеином.

Проход раскрылся, и ребята очутились в Тайной комнате.

Гарри с некоторым самодовольством наблюдал за замершими на пороге однокурсниками. Рон с каким-то безумным воодушевлением изучал огромные колонны. Гермиона не могла отвести взгляд от оптимистично белевших посреди помещения костей василиска. У Джессики напряглись все жилки на шее: девушка явно чувствовала себя не в своей тарелке. Дождавшись, пока товарищи немножко придут в себя, Гарри принялся раздавать распоряжения:

— Времени мало — начинаем. Джессика, обследуй стены. Рон, сможешь долететь до потолка? Посмотри внимательно, увидишь что-нибудь необычное — кричи. Гермиона, мы с тобой займёмся колоннами и полом. И кстати, кости не кусаются, — кивнул юноша на скелет гигантской змеи, от которых гриффиндорцы явно решили держаться подальше.

…Гарри не знал, сколько прошло времени, прежде чем он позволил себе и окружающим пятиминутный перекур. Рон медленно спустился с небес и помотал головой в знак того, что с его стороны время потрачено впустую. Донельзя раздражённая Джессика напоминала сгусток метана — достаточно одной искры для масштабного взрыва. Проелозив чёрт знает сколько времени по стенам Тайной комнаты, она добилась только очередного слоя грязи на мантии. Взмокшая Гермиона устало прислонилась к одной из колонн. Сам Гарри выглядел не лучше подруги. Их поиски тоже ни к чему не привели.

— Ну и? Что дальше? Лично я обыскала всё, кроме вон того чудика, — Джессика махнула в сторону статуи Салазара Слизерина, — Это, кстати, что?

С полминуты Гарри тупо пялился на десятиметровое изображение одного из четырёх Основателей, а затем медленно и глубокомысленно почесал в затылке.

— Да, знаете, это идея, — наконец выдал юноша, — там, если я правильно помню, было гнездо василиска. И там мы ещё не смотрели.

— Будем надеяться, что в этом самом упомянутом гнезде один из хоркруксов просто валяется на полу, — пожелал Рон, двигаясь вместе с Гарри, Гермионой и Джессикой к статуе Слизерина, — И что на Волдеморта нашло временное отупение, и он решил, будто одного василиска в качестве защиты будет достаточно.

— Сомневаюсь, — прошептала Гермиона, выслушивая тираду Гарри о «разговорчивом Слизерине, величайшем из Хогвартской четвёрки» (оригинальный такой пароль к входу в гнездо, причём на змеином языке) и, разумеется, не понимая ни звука.

Статуя Салазара, услышав родимые звуки в исполнении доблестного Гарри Поттера, не преминула распахнуть свой далеко не маленький ротик. *Великий Салазар при жизни был громкоголосым обжорой,* — сделал вывод Гарри, оценив размеры пасти Основателя, и осторожно прошёл внутрь.

* * *

Помещение… впечатляло. Оно представляло собой огромную круглую комнату, в которой с лёгкостью могли бы поместиться и три василискокалиберные змеи. Пол был усеян костями животных, закончивших свою жизнь в этом безрадостном месте. При жизни они, по-видимому, были мелкими грызунами. В целом, комната, буквально заваленная грудами старой змеиной кожи, была совершенно непримечательна, если не обращать внимания на энную часть стены, которая по какой-то непонятной причине выглядела так, будто её чем-то хорошенько разъело. И, разумеется, именно на неё молодые люди и обратили внимание в первую очередь.

— Кислота, и, кстати, неслабая, — сообщила Джессика, наклоняясь к «пупырчатой» стене и на всякий случай пряча руки за спину, дабы случайно не коснуться теоретически опасного места, — Но старая, вся выдохлась.

И энергетик осторожно прислонилась к повреждённой стене.

— Пусто, — сообщила девушка через несколько секунд и, полностью потеряв интерес к этой части комнаты, поползла дальше вдоль стены, прощупывая потенциальный проход к хоркруксу.

— Гм, любопытно, — потёр подбородок Гарри, вглядываясь в то место, откуда только что уползла Дарк.

Дело в том, что юноша заметил маленькие зелёные чёрточки в тех местах, куда по какой-то причине кислота не попала. По всей видимости, раньше в данном конкретном месте было что-то изображено, и кто-то (и Гарри догадывался, кто) не хотел, чтобы это самое изображение видели.

— Так, уважаемая профессор Стар, сейчас посмотрим, насколько из вас получился хороший преподаватель трансфигурации, — пробормотал Гарри, закатывая рукава мантии и доставая палочку.

— Что ты собираешься делать? — поинтересовался Рон, на всякий случай отодвигаясь от повреждённой стены на безопасное расстояние.

— Хочу проверить эффективность программы обучения Хогвартса на деле.

— Гарри, рисунок, испорченный с помощью кислоты, вернуть практически невозможно даже с помощью чар Восстановления, — ухватилась за самую суть Гермиона, — Волдеморт знал, что делает. Он бы не стал тратить время и силы, если бы считал, что это вот, чем бы оно ни было, можно так просто восстановить. Скорее всего, он в эту кислоту ещё и закрепляющий раствор добавил.

Гарри махнул рукой на подругу, поднял палочку и мысленно произнёс заклинание. Ничего не случилось. Не желая сдаваться без боя, юноша сделал глубокий вдох, призвал на помощь горячее желание проникнуть в тайны Тёмного лорда в надежде, что эмоции придадут его заклинанию большую силу, и снова взмахнул палочкой. И опять ничего. Гарри помотал головой, пытаясь прогнать из глаз маленькие золотые звёздочки, иначе именуемые искрами, и подумал, что зря тратит столько сил на проявление чёрт знает чего, тогда как возможно уже через минуту (если им крупно повезёт и предположения окажутся верными) ему понадобится вся его энергия на преодоление препятствий, заботливо оставленных Томом на пути следования искателей хоркруксов. И как раз в тот момент, когда Поттер решил повернуться спиной к повреждённой стене и проигнорировать очередную тайну мистера Реддла, чары Восстановления, произнесённые секунды три назад, вдруг сделали вывод, что им неплохо было бы заняться своими прямыми обязанностями. Иначе говоря, ни с того ни с сего «пупырчатая» стена вдруг прямо на глазах стала восстанавливать свою структуру, и на камнях проявилась изумрудно-зелёная надпись на незнакомом языке.

— Что это? — восторженно ахнула Гермиона, наблюдая за процессом, который, как она сама засвидетельствовала полторы минуты назад, был теоретически невозможен.

— Змеиный язык, — немедленно узнал Гарри, — Здесь написано: «имущество Наследника рода — …» и какие-то координаты.

— Может, стоит по ним трансгрессировать? Вдруг, и хоркрукс там найдём? — предложил Рон.

— Если тебе жить надоело, то можешь трансгрессировать. Но прыгнуть с Астрономической башни будет проще и быстрее, — послышался раздражённый голос из противоположного угла (и где у круглых помещений углы?) комнаты.

— А что я не так сказал? — немедленно возмутился Уизли.

— А почём ты знаешь, что в данной конкретной точке сейчас находится? — просветила однокурсника по-видимому намертво прилипнувшая к стене Джессика, — Ладно, если св. Мунго, а вдруг Азкабан?

Спорить Рону сразу перехотелось.

— И вообще, Гриффиндор, если кого-то из вас такие мелочи до сих пор интересуют, то вот данная конкретная стена, — Джессика постучала кулаком по тому месту, к которому приклеилась двадцать секунд назад, — мне очень не нравится. Похоже тут какие-то чары, которых здесь быть не должно по определению.

— В каком смысле? — нахмурился Гарри, приближаясь к энергетику.

— В прямом. Сейчас…

Джессика отодвинулась от стены, положила ладони на один из камней кладки, затем медленно оторвала их от стены и потянула на себя с такой осторожностью, будто пытаясь не повредить что-то весьма хрупкое, прилипшее к её пальцам. Гриффиндорцы внимательно следили за её действиями. Джессика отодвинула ладони сантиметров на десять от стены, а потом вдруг резко развела руки в стороны. На стене показалось что-то чёрное, сильно смахивающее на коридор, и исчезло в мгновение ока, будто случайно потревоженная порывом ветра занавеска вернулась на положенное место.

— Так, и что нам это даёт? Как внутрь попадать будем? — не замедлил осведомиться Рон.

— А ну-ка отойдите, — растолкала Гермиона однокурсников, попутно доставая палочку, — Я тут недавно вычитала одно заклинание… Если нам очень повезёт, то оно поможет.

Девушка решительно навела палочку на долго-долгожданную цель, почему-то не желавшую поддаваться упрямым гриффиндорцам, и пробормотала какое-то заклинание. Помещение озарилось таким ярким светом, что Гарри даже пришлось зажмуриться. Когда же свет исчез, семикурсники увидели, как на многострадальной стене появляются некие символы, образующие шесть строчек, а чуть ниже надписи виднеется круглое и по всей видимости глубокое отверстие сантиметра три в диаметре.

— Это скандинавские руны, — немедленно вытянула шею Гермиона.

— Их же в самом начале программы Древних рун изучают, — презрительно хмыкнула Джессика, — Тоже мне отличник хренов, видимо надеялся, что к моменту посещения данного конкретного места искатель хоркруксов такую элементарщину десять раз позабудет, если вообще когда-нибудь её изучал.

— Ну и что тут написано? — якобы спокойно поинтересовался Гарри, нервно переминаясь с ноги на ногу.

— Бесстрашный путник, впереди Забвенье, тьма и боль… — медленно прочитала Дарк.

— …И, чтобы далее пройти, Займись этой стеной. Заполнишь тем же, и она Умрёт сама собой, — нетерпеливо вмешалась Гермиона, водя по строчкам пальцем.

— Ха. Ха-ха. Ха-ха-ха, — совсем не весело посмеялась Джессика, — Том поэтом уродился: Вечно в рифму матерился! Я тоже умею такие стихи писать. Наш пострел…

— А с чего ты взяла, что это Волдеморт постарался? — поинтересовалась Гермиона, — Может, это сюрприз остался от самого Слизерина.

— Чары слишком свежие, — пояснила Джессика, — К тому же у них характерный кисловатый привкус и острый запах. У медальона был такой же.

— Не понял, — не замедлил довести до сведения однокурсницы Гарри.

— Ну… я, наверно, неправильно охарактеризовала свои ощущения. Разумеется ни вкуса, ни цвета, ни запаха у чар нет. Но я не знаю, как иначе передать свои ощущения — в английском таких слов нет.

— Предлагаю к делу. Как по-вашему, что сии замечательные строчки значат? Как этот поэт от карусельного станка представляет себе заполнить стену забвеньем, тьмой и болью? — вопросил потолок Рон.

— Трансгрессируй вон по тому адресу, — Джессика кивнула на противоположную часть стены, где красовалась надпись на змеином языке, — и спроси у него сам. Полагаю, он если уж там не обосновался, то по крайней мере время от времени появляется.

— Давайте без глупостей, — попросила Гермиона, — Думаю, начать надо с определения, что есть забвенье, тьма и боль.

— …Умрёт сама собой, — вспомнил Гарри, — Ты так сказала, Гермиона?

Девушка кивнула.

— Значит, Волдеморт имел в виду Смерть. Тем более, Дамблдор говорил, что он боится смерти и темноты, а вестибюль, в котором мы как раз находимся, предназначается для того, чтобы ослабить врага или заставить его отступить, — сделал далеко идущие выводы Гарри, — Следовательно, эту самую щель нужно заполнить Смертью.

— Повторяю свой вопрос: как ты себе это представляешь? Замочить какую-нибудь крыску, разрезать на кусочки и по частям туда впихнуть? — не унимался Рон.

— Мерлин, Рон! — сморщила нос Гермиона.

— Да тут, кажись, без нас постарались — вон сколько костей, — продолжил гадать Рон, окидывая взглядом василисково гнездо, — Как насчёт употребить в дело их?…

— Может, кровь попробовать? В прошлый раз было так, — почесал затылок Поттер, наколдовал небольшой кинжал, слегка порезал пальцы и мазнул стенки отверстия. Как и следовало ожидать, второй раз один и тот же фокус не прошёл.

— Предлагаю запустить туда Аваду и всего делов, — очередная замечательная идея от придворного гения Рона Уизли.

— Ага, а с той стороны стоит зеркало и отразит твою Аваду прямо тебе в лоб, — едко заявила Джессика, — Будешь у нас Мальчиком-который-выжил-2. Если очень повезёт, в чём я лично не уверена.

— Слушай, я не понимаю, тебя что, с утра бешеный единорог покусал? — возмутился рыжеволосый староста, — Чего тебе сегодня весь вечер, точнее всю ночь, неймётся? В конце концов, предложи свою версию, раз такая умная.

— Попробуй туда яду залить.

— Действительно, чего ещё можно ждать от племянницы любимого зельевара Тёмного лорда? — возвёл глаза к небу Гарри. Похоже, плохое настроение мисс Дарк начало действовать на нервы и ему.

Джессика хмыкнула.

— Мне кажется, стоит попробовать, — пожала плечами Гермиона, — У тебя с собой есть?

— Разумеется, каждый день с собой цистернами таскаю, — подобный тон был, по-видимому, скопирован с горячо любимого Северуса Снейпа в его лучшие моменты жизни, — Вообще, дядя как-то сказал, что находиться с вами троими в одной комнате более пятнадцати минут без хорошо укомплектованной аптечки — это особо извращённый метод самоубийства. Так что у меня с собой исключительно ранозаживляющие, обезболивающие…

— Жаль. Яд отменяется, — Гермиона будто не заметила новый выпад Джессики.

— Вам яд нужен? — Рон, похоже, только что вернулся из крайне занимательного путешествия по астральному плану, — Так хрен ли пургу метёте?

Юноша быстрым шагом вышел из бывшего гнезда василиска, повозился в основном зале и вернулся обратно. В руке гриффиндорский староста держал клык одного злобного змия. Тот самый, который когда-то победил в неравной схватке с дневником Реддла: на нём всё ещё виднелась кровь и чернила. Рон подскочил к стене и вставил клык в отверстие. Раздался неопознанный скрежет, и часть стены, содержавшая в себе руническую надпись, просто растаяла. Кстати, вместе с клыком василиска.

— Рон, ты гений! — ахнула Гермиона и с чувством поцеловала юношу. Рон принял на заметку, что, становись он гением почаще, то, возможно, благодарность девушки зайдёт куда дальше поцелуев.

— Кхе-кхе, — мужественно отворачиваясь, сплагиатил Гарри любимую фишку незабвенной Долорес Амбридж, — Я понимаю, что укрепление взаимоотношений — вещь хорошая, но может всё-таки пойдём? А то как стена вернётся назад, а у нас остался всего один клык василиска.

Рон и Гермиона, смущённо хихикнув, кивнули, и великолепная четвёрка покинула такие родные стены гнезда василиска и углубилась вглубь подземелий, на сей раз построенных лордом Волдемортом. Минут через пять, проведённых в тёмном коридоре в сопровождении четырёх небольших огоньков от Люмоса, молодые люди оказались перед дилеммой. Дилемма эта явилась народу в лице развилки. Два коридора расходились в противоположные стороны, причём хоркрукс мог в равной степени находиться в конце любого из проходов.

— Указуй хоркрукс, — применил Гарри заклятие компаса, удобно расположив палочку на ладони. Но то ли на данное конкретное заклинание Волдеморт установил запрет, то ли это был особый хитроумный фокус, но палочка Избранного заметалась на его ладони, как бы разрываясь между проходами, и категорически отказывалась указывать на что бы то ни было.

— Придётся разделиться, — Гарри беспомощно посмотрел на ребят. В ответ юноша получил три кивка. Видимо, никому из гриффиндорцев не улыбалась перспектива лишний раз лазить по опасным для жизни ловушкам Тёмного лорда.

— Предлагаю: мальчики — налево, девочки — направо, — выдвинул идею Рон.

— Сойдёт, — одобрил мысль Гарри.

— Не знаю, что на это скажет Джинни, но, судя по выражению лица Гермионы, если ты, Рон, пойдёшь налево, то этот день ты явно не переживёшь. И виноват в этом будет далеко не Тёмный лорд, — постучала по переносице Джессика.

— Хватит дурью маяться! — вспылил Гарри, — Хорошо, если для тебя это принципиально, девочки — налево, мальчики — направо. Возражения?

Возражений на сей раз не было ни у кого.

— Ну что, тогда… удачи? — тихо спросила Гермиона, вопрошающе глядя на Гарри и Рона.

— Да, удача нам сейчас понадобится, как ничто…

* * *

Гермиона и Джессика медленно пробирались вперёд, держась руками за стены и изредка останавливаясь и прислушиваясь. Стояла зловещая тишина, что, как можно догадаться, настроение девушкам не улучшало. Гермиона явно была испугана, но старалась не показывать виду. Она твёрдо шла вперёд, повыше подняв голову в попытке сохранить самообладание. И у неё это неплохо получалось. Гермиона покосилась на спутницу. Джессика растеряла весь лоск и выглядела настороженной. Она, казалось, ожидала подвоха от каждого камня. Гермиона пожала плечами и на всякий случай посмотрела под ноги. Девушку смущал и пугал тот факт, что она никак не могла понять одноклассницу. С виду самоуверенная и высокомерная, а через секунду уже до смерти напуганная не особенно, как кажется, опасной перспективой простого спуска в Тайную комнату. А потом её отсылают обратно, с чем она категорически не согласна. Гриффиндорка она, чёрт возьми, или нет? И какой стороны придерживается в этой идиотской войне? Не прибьёт ли, случаем, за следующим поворотом? *Да, классная мне досталась компаньонка, нечего сказать!* — с некоторым раздражением подумала Гермиона, поднимая палочку чуть повыше.

Джессика тоже достаточно размышляла и о данном конкретном путешествии, и о спутнице, и о тех двоих самоубийцах, что свернули в соседний проход, и ещё о чёртовой куче далеко не привлекательных персонажей, так или иначе замешанных во всей этой заварухе. Центральными фигурами её размышлений являлись лорд Волдеморт (*Ему что, с одной душой на попе ровно не сиделось?*), Гарри Поттер (*Вот уж точно шило в одном месте застряло*) и Альбус Дамблдор (*Молодец, умер и справился. А нам теперь разгребать ту кашу, которую он заварил, точнее недоварил, кулинар хренов*). И это только самое пристойное, что промелькивало в мыслях школьницы. Да, поистине частое общение с Пожирателями смерти существенно обогащает словарный запас матерных выражений у невинных неиспорченных девочек! А самое отвратительное, по мнению Джессики, было то, что после пяти минут путешествия к центру земли с ними всё ещё ничего не случилось. Девушка в своё время наслушалась достаточно баек от дяди о коварстве и оригинальной фантазии Тёмного лорда. В данном конкретном проходе, между тем, ничего подобного не наблюдалось. И это пугало сильнее, чем гнетущая темнота и тишина.

Неожиданно коридор кончился. Просто взял и кончился. И что было впереди, оставалось неизвестным. И этот факт очень сильно не понравился и Гермионе, и Джессике, врезавшейся в спину резко остановившейся однокурсницы. Девушки замерли перед входом куда-то, боясь сделать шаг в неизвестность. Судя по тому, что стены кончились, впереди могло быть всё что угодно: водоём, комната, пропасть… Светом Волдеморт запастись не озаботился, а тех лучей, которые давали палочки девушек, было явно недостаточно.

— Так, что дальше? — это были первые слова Гермионы с того момента, как гриффиндорцы разделились.

— Посвети мне, — попросила Джессика, присаживаясь на корточки на безопасном расстоянии от пугающего прохода.

Гермиона тоже опустилась и в тусклом свете палочек заметила, что Джессика что-то ищет на полу.

— Надеюсь, это нас не убьёт, — прошептала Джессика, — Больше я ничего придумать не могу.

И девушка бросила в темноту маленький камешек, который ей довелось найти не далее, чем десять секунд назад. Обе гриффиндорки отошли подальше от прохода и выставили вперёд палочки на случай, если то, что там находится (если там вообще что-нибудь находится) решит наброситься. Камешек стукнул очень быстро, из чего можно было сделать вывод, что впереди по меньшей мере пол. И, судя по гулкому звуку, девушкам предстояло исследовать комнату, причём большую и не особенно обременённую мебелью. Гермиона и Джессика нерешительно переглянулись. Наконец староста осторожно приблизилась к входу в гипотетическую комнату и аккуратно носком туфли попыталась коснуться пола. Ровно через секунду после того как ей, к вящему облегчению обеих гриффиндорок, это удалось, девушки ослепли. Как позже поняли леди, это была очередная уловка Тёмного лорда, предназначенная для того, чтобы искатели потеряли координацию. Сейчас же барышни с усилием протирали глаза, пытаясь адаптироваться к внезапно зажёгшемуся чрезмерно яркому (особенно после непроглядной темноты тоннеля) свету.

— Извращенец! — прошипела сквозь зубы Джессика, пытаясь вернуть зрение на положенное место, — Гермиона, знаешь, что я сделаю, когда эта тварь сдохнет, если, конечно, доживу до сего знаменательного момента? Я ему на могилу памятник поставлю, потяжелее. Пятиметровый из гранита, думаю, подойдёт. Надеюсь, эта каменная глыба его придавит хорошенько, чтобы даже не думал обратно вылезать, инфернал недоразвитый!

Гермиона не ответила. Она была занята оценкой открывшегося перед ними помещения. Надо сказать, после появления постоянного источника света плохие предчувствия девушку не покинули. По всей видимости, это было связано с тем, что вышеупомянутая комната, такая же круглая, как и гнездо василиска, из которого гриффиндорки совсем недавно ушли, только раза в два больше, была пуста. Единственным предметом интерьера являлся постамент с миниатюрной золотой чашей.

— Я так понимаю, всё, что нам надо сделать это подойти, взять чашу и преспокойно вернуться назад? — вопросила пол Гермиона.

— Слишком просто.

— Мне тоже так кажется. Значит, нужно быть осторожнее.

— Железная логика! — не забыла саркастично хмыкнуть Джессика.

Девушки осторожно, не опуская палочек, медленно приблизились к постаменту и внимательно осмотрели чашу, не решаясь, впрочем, к ней прикасаться.

— Да, наверно это и есть хоркрукс, — сделала вывод Гермиона, — Гарри говорил, что среди предметов, которые могут быть потенциальными хоркруксами есть чаша Пуффендуев. Похоже, это она. Гм, защиты в обозримом пространстве не наблюдается.

— Нет уж, здесь где-то подвох. Не может быть, чтобы всё было так элементарно, просто не может быть, — покачала головой Джессика, отходя к стенам и по привычке начиная их прощупывать.

Гермиона в свою очередь осторожно обошла постамент, применила несколько заклинаний, призванных обнаружить какие-либо ловушки, но ничего не нашла.

— Джессика, далеко не отходи. Если с кем-то что случится, вторая добежать не успеет — комната слишком большая, — Гермиона только сейчас заметила, что Джессика находится чуть ли не в десяти метрах от неё самой.

Джессика откровенно проигнорировала высказывание попутчицы: она была полностью поглощена попытками отковырять ногтём кусок стены. Гермиона пожала плечами и снова перевела взгляд на чашу.

— Может попробовать её взять? Смысл на неё любоваться…

— Без понятия, но предупреждаю: эта идея мне не нравится, — предупредила Джессика, продолжая елозить руками по стене.

Некоторое время Гермиона собиралась с духом. Ещё несколько секунд у неё ушло на то, чтобы стоя на безопасном по её мнению расстоянии от постамента дотянуться до пресловутой чаши.

— Гермиона, стой! — неожиданно закричала Джессика, резко отпрянув от стены, но было поздно: артефакт уже был у гриффиндорки в руках.

В следующую секунду Гермиону сбило с ног что-то тяжёлое и мохнатое. Девушка испуганно пискнула, пытаясь освободиться. Вдруг в воздухе послышался резкий свист, одновременно с которым тяжёлое что-то скатилось с гриффиндорки и плюхнулось рядом, закрывая последней весь обзор. Нечто, что на проверку оказалось безотказной женской интуицией, заставило Гермиону остаться в прежнем положении. Над головой что-то опять резко свистнуло, но гриффиндорская староста не видела, что именно. Взгляд девушки был прикован к лежащей рядом кошке. Очень большой чёрной кошке, которая две секунды назад набросилась на неё, а теперь смирно лежала рядом на спине. Будто почувствовав на себе взгляд Гермионы, пантера потянулась и превратилась в девушку.

— Только не шевелись. Гермиона, умоляю, только не шевелись, — прошептала Джессика, напряжённо вглядываясь в потолок. Что-то в её голосе было такое, от чего Гермионе навсегда расхотелось вставать с данного конкретного пола.

— Так вот почему Багира, — только и смогла выдать она, отчего-то вспоминая знаменательную встречу Дарк и Забини на платформе 9 ¾.

Снова свист.

— Я бы сказала: «потому что Багира», — тяжело дыша, поправила Джессика, — Кличка появилась раньше.

— Ты не зарегистрирована? Но ведь это запрещено законом!

Свист.

— Собирать под своим началом сотни головорезов и пытаться завоевать мир тоже запрещено законом, — съязвила Джессика, — Но Тёмного лорда это почему-то не трогает.

— А Снейп в курсе?

Свист.

— Северус Снейп — редкостный мерзавец, скажи? — пробормотала Джессика, обращаясь скорее к себе, нежели к валяющейся рядом однокурснице, — Взял, оставил на моём любимом диване пособие по анимагии. Знал же, что я не удержусь. А ему того и надо, как выяснилось. И как он умудряется так ловко мной управлять? Ну да, да, вездесущие законы крови. «Младшие из кровных стремятся к образу и подобию старших». Он сам анимаг, — пояснила девушка, правильно истолковав молчание гриффиндорки.

Свист.

Почему-то Гермионе вдруг резко расхотелось продолжать знакомиться с отношениями Дарк и Снейпа.

Свист.

— Джессика, можно я тебе один нескромный вопрос задам?

— Задавай.

Свист.

— А что это над нами такое свистит?

Фокус заключался в том, что голова Гермионы была повёрнута как раз в сторону однокурсницы, которая лежала слишком близко, тем самым не давая узреть и одной десятой дюйма окружающего пространства.

— Знаешь, я сомневаюсь, что мой ответ доставит тебе массу удовольствия, впрочем…

Свист.

Гермиона только сейчас заметила, что мантия на плече у Джессики порвана. Тёмное пятно на материи наводило на мысль, что пострадала не только мантия.

— …если хочешь, — как ни в чём не бывало продолжала Дарк обманчиво спокойным голосом, — можешь осторожно, ни на дюйм не отрывая от пола ни одну часть тела, повернуть голову в другую сторону и попытаться посмотреть самой.

Свист.

Гермиона, проелозив щеками по полу, повернула голову и скосила глаза. И поняла, что начались неприятности.

Всё помещение было заполнено огромными, раскачивающимися наподобие гигантских маятников, остро отточенными топорами, с характерным свистом рассекающими воздух. От потолков тянулись громадные деревянные ручки, на которых, собственно, и держались вышеупомянутые орудия. Не осталось ни дюйма, свободного этого вида холодного оружия. Амплитуда, по-видимому, не уменьшалась: топоры описывали дуги буквально от стены до стены. Расстояние между ними было не более трёх дюймов, что напрочь лишало любого человека возможности стоять на собственных ногах и выжить. Расстояние же от лезвий до пола не превышало полуметра. Иными словами, орудия добряка-остряка Тома Реддла раскачивались в чрезмерно опасной близости от пятых точек девушек.

Гермиона нервно сжала кулаки. В одном из них она обнаружила палочку, в другом — хоркрукс. Осторожно, пытаясь как можно меньше отрывать локти от пола, девушка спрятала чашу в карман.

— Так, что делать будем? — неестественно высоким голосом осведомилась Гермиона.

— Придётся ползти. Это единственное, что нам остаётся.

Взгляд Гермионы переместился на стену. О Мерлин великий…

— Куда ползти?

— К проходу, через который мы сюда попали, — раздражённо ответила Джессика: она, похоже, ничего не заметила, — А что, у тебя есть другие варианты?

— А через какой проход мы, по-твоему, сюда попали?

Настал черёд Джессики коситься по сторонам. Вспоминая потом эту минуту, Джессика благодарила всех богов, которые её слышали, что не заработала инфаркт прямо на месте. На расстоянии полуметра друг от друга по всему периметру абсолютно круглой комнаты располагались входы в тоннель, ведущий в гнездо василиска. Абсолютно идентичные, не отличимые до последней трещинки на гипотетическом «косяке». И, по-видимому, не все они вели куда надо.

— Да, мы в самом деле попали, это ты верно заметила, — пробормотала Джессика.

— У нас не хватит сил, чтобы обследовать все, — сообщила Гермиона. По самым приблизительным подсчётам входов на стене было не меньше двадцати.

— У нас не хватит и времени тоже, — нервно хихикнула Джессика.

— Что ты имеешь в виду? — по коже Гермионы побежали мурашки.

— Если мне не изменяют мои глаза, а они мне не изменяют практически никогда, эти топоры… Они снижаются…

* * *

Гарри резко развернулся и поднял повыше зажжённую палочку. На какое-то мгновение юноше почудилось движение, но это ощущение немедленно исчезло.

— Что там? — забеспокоился Рон.

— Да ничего…вроде, — пробормотал Поттер, ещё раз внимательно оглядывая тоннель.

Ничего подозрительного так и не обнаружилось, так что юноша почёл за лучшее продолжить путь.

— Как думаешь, как там Гермиона? — через некоторое время спросил Рон: идти в темноте молчком было несколько жутковато.

— Думаю, с ними всё хорошо, — попытался подбодрить друга Гарри, — По крайней мере, я уверен, в обиду они себя не дадут.

— Джессика-то точно вывернется, эта везде пролезет. Вот Гермиона как?

— Ну-у-у, если что — Джессика ей поможет. Она гриффиндорка или кто?

— Или кто, — буркнул Рон, — Если откровенно, то я намного меньше беспокоился бы, если бы Гермиона шла с кем-нибудь други-и-и…

Рон, шедший впереди, вдруг оступился и закачался на носках ботинок. Гарри еле успел схватить друга за мантию.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Гарри, на всякий случай придерживая парня.

— Вперехлёст твою мать! — выругался Рон, показывая рукой на что-то впереди, — Спасибо, Гарри.

Избранный понял, что именно так взбесило Уизли: жуткая пропасть, по-видимому бездонная, была совершенно не видна в тусклом свете палочек. Гриффиндорцы стояли буквально в миллиметре от края, и тридцать семь секунд назад Рон чуть было не отправился измерять толщину земной коры. Было от чего разозлиться! Гарри на глаз попытался измерить ширину вышеупомянутой бездонной бездны, но противоположный край, если он вообще имелся в наличии, терялся во тьме.

— Что делать будем, прыгать? — осведомился Рон.

Гарри глубоко вздохнул, по привычке взваливая на себя обязанности придворного генератора гениальных идей.

— Перелетишь? — в свою очередь спросил он.

— Без понятия, — развёл руками Уизли, — Даже если и осилю, ты чем будешь заниматься? Я такого бегемота не перетащу.

— Это ты меня сейчас бегемотом обозвал? — взъерепенился Гарри.

— Нет, это моя новая кличка, — съехидничал Рон, — Ладно, расслабься, я пошутил.

Гарри почёл за лучшее не отвечать и снова с головой погрузился (в переносном смысле) в раскинувшуюся перед ним бескрайнюю дилемму. С некоторым удивлением осознав, что в его черепной коробке в настоящий момент находится всего лишь парочка тараканов, да и то дохлых, Поттер попытался вспомнить, что в таком случае делал Дамблдор. На ум почему-то немедленно пришли слова господина бывшего директора о том, что Волдеморт всегда оставляет способы добраться до хоркрукса на случай, если ему вдруг приспичит их забрать. В тот раз было озеро и невидимая лодка, значит сейчас…

— Тут где-то есть переход, что-то вроде моста, — сообразил Гарри, — Сейчас узнаем… Дамблдор, надо полагать, искал лодку с помощью своих энергетических способностей. Мне такое счастье не грозит, так что попробуем по старинке. Надеюсь, поможет.

— Что ты задумал? — немедленно заинтересовался Рон.

Вместо ответа Гарри наколдовал два огромных шеста. Отдав один из них Рону, юноша взял второй в руки, отошёл к правой стене тоннеля, опустил кончик шеста в пропасть и провёл шест по краю. Через несколько секунд приспособление для поиска мостов ударилось обо что-то твёрдое. Для верности Гарри снова попытался продёрнуть шест дальше, но тот продолжал ударяться о невидимый камень.

— Замечательно! — удовлетворённо прошептал Гарри, беря из рук Рона второй наколдованный шест.

Оставив первый на прежнем месте, юноша начал простукивать невидимый камень, пытаясь определить ширину импровизированного моста. В какой-то момент шест пронзил пустоту. Гарри немедленно прекратил поиски и прижал оба шеста с двух сторон от искомого камня. С виду это было похоже на трапезу горного тролля в китайском ресторане: огромные палочки для еды зажали некую непонятную субстанцию… Вообще предполагалось, что то, что оказалось между ними, было твёрдым и весьма устойчивым. Правда, это что-то оказалось шириной не более пятнадцати сантиметров, так что… опасность рухнуть в пропасть никуда не исчезла.

— Я не знаю, как сделать это видимым, — покачал головой Гарри, — так что придётся идти так. Или поворачивать назад. Что делать будем?

— Вперёд разумеется, — тон Рона в данном случае обозначал скорее «Ну-ты-и-дубина-стоеросовая».

Гарри на всякий случай простукал камень вперёд настолько, насколько смог дотянуться, не рискуя послужить пособием для закона всемирного тяготения (мало ли, вдруг это всего лишь весёлая шутка, и посреди моста нет половины составляющих).

— Держись за мантию, только осторожно, не кувырнись, — распорядился Избранный, осторожно наступая на первый невидимый камень, — И будь наготове: держу пари, на нас что-нибудь нападёт.

Гарри сильно повезло, что Рон не стал держать вышеупомянутое пари, ибо Поттер в таком случае непременно его проиграл бы: во время перехода на них ничто не напало. Правда, Уизли пару раз оступился, но всё обошлось.

— Пронесло, — с облегчением вздохнул Гарри, достигнув края пропасти, который на проверку всё-таки существовал. Идти пришлось довольно долго, причём буквально вслепую, так что у Поттера были все основания радоваться появлению на горизонте (и особенно под ногами) земной тверди. Ступивший следом за ним на грешную землю Рон был приятного нежно-салатового цвета.

— Чтоб я ещё раз… — задохнулся Уизли от переполнявших его эмоций, — Да никогда в жизни!

— Рон, у меня для тебя плохая новость: возвращаться мы скорее всего будем тем же путём, — обрадовал приятеля наглый Мальчик-который-выжил.

Рональд не замедлил высказать своё субъективное мнение о тех, кто придумал лазить чёрт знает куда чёрт знает за чем. К сожалению, эта длинная и, без сомнения, прочувствованная речь была забракована цензорами на первом же слове и потому ушла в небытие.

— Успокоился? — с некоторым любопытством осведомился Гарри после того, как гриффиндорец употребил особенно нелицеприятный оборот в адрес одного гадского Лорда и замолчал, пребывая в шоке от собственной наглости.

Ответом Избранному послужило продолжительное молчание. Гарри усмехнулся, приняв подобное сообщение за согласие и поманил друга за собой.

Юноши шли уже довольно долго, а пейзаж так и не сменился.

— Что за чёрт? — прошипел Гарри, не вписываясь в очередной поворот, — Если через минуту интерьер продолжит оставаться таким же как сейчас, у меня начнётся клаустрофобия!

— Так ведь он этого и добивается, страхолюдинка наш, — усмехнулся Рон, одновременно спотыкаясь об удачно расположившийся прямо посреди прохода булыжник.

— Ты там давай, смотри под ноги, — счёл необходимым предупредить Гарри, когда его самого вдруг куда-то повело.

Проблема гриффиндорца заключалась в том, что он перестал наблюдать за происходящим. Приняв положение «левая-рука-следит-за-дорогой-держась-за-стену— правая-удерживает-зажжённую-палочку— ноги-по-очереди-передвигаются-на-полметра-вперёд— голова-вертится-вправо-влево— рот-произносит-звуки— глаза-ни-хрена-не-видят-м озги-находятся-в-ждущем-режиме», Поттер не считал необходимым как-либо его менять. Поэтому, когда стена тоннеля внезапно закончилась, Гарри по инерции потянулся туда, где она по идее должна находиться. Нет смысла объяснять, что подлой стены на положенном месте не оказалось, из-за чего Избранный потерял равновесие и благополучно проехался пару метров на собственном пузе.

— Ну вот, а ты мне выговаривал! — хмыкнул Рон, непроизвольно зажмуриваясь: сразу как Гарри коснулся пола, не являющегося частью пресловутого тоннеля, в помещении, кое почтил своим присутствием Мальчик-который-выжил, зажёгся яркий до рези в глазах свет.

— Слава Богу, что здесь ничего не совместимого с жизнью не оказалось, — пропыхтел Гарри, медленно поднимаясь и отряхиваясь, — А то выговаривать тебе что-либо стало бы некому.

Дождавшись, пока свет перестанет слепить глаза, юноши осмотрелись. Они находились в зале, неимоверно длинном и неимоверно узком. Встав в ряд и раскинув руки, молодые люди пожалуй смогли бы коснуться соответствующих стен, но пройти зал из конца в конец у них заняло бы минут десять, не меньше. Он мог бы по праву считаться продолжением коридора, ибо никаких предметов мебели здесь не наблюдалось. Только в самом конце зала что-то многообещающе блестело, правда, с такого расстояния было непонятно, что именно. Откуда шёл свет, также оставалось загадкой.

— Будь начеку, Рон, здесь наверняка что-то нечисто, — пробормотал Гарри, держа наготове палочку, и начал пробираться к блестящей вещи, притягивающей к себе всё возможное внимание.

Оценив обстановку, Рон сделал вывод, что подозрения товарища вполне обоснованы, и занял оборонительную позицию справа от Гарри. Медленно-медленно, анализируя каждый шаг, юноши приближались к заветной цели. Путешествие из конца в конец занял у них просто до неприличия огромный промежуток времени. По крайней мере, его вполне хватило, чтобы вызвать раздражение у обоих парней буквально черепашьими темпами передвижения в то время, как с ними не происходит ровным счётом ничего опасного. Наконец, нечто притягательное, манившее аж с противоположного конца зала, оказалось в поле видимости гриффиндорцев.

— Чаша Пуффендуев, — прошептал Гарри, немедленно узнав артефакт, виденный им однажды в воспоминаниях, — Это оно, Рон. Что ж, по крайней мере не зря тащились.

В самом деле, в специально выдолбленной нише в высокой колонне, находившейся на расстоянии примерно метра от стены, на зелёной (ну конечно!) бархатной подушке, украшенной серебряной бахромой, красовалась миниатюрная чаша, бывшая вместилищем некой части души (если она у него вообще когда-то была) Тёмного лорда.

— Классно! — выдохнул Рон, любуясь на произведение древнего магического искусства.

— Наверняка здесь какая-то защита, — нахмурился Гарри, оглядывая со всех сторон, насколько это возможно, хоркрукс Волдеморта, — Всё просто не может быть так просто.

Юноша задумчиво поднял палочку и применил несколько разоблачающих заклятий (спасибо Гермионе: заставила-таки выучить), но ничего не обнаружил.

— Больше ничего не остаётся, как попробовать взять, — пожал плечами Гарри, беспомощно глядя на чашу.

— А если мы её коснёмся, и на нас сразу потолок свалится? Или разверзнется пол? — выдвинул предположение Рон.

— У тебя есть какие-то другие идеи?

Рон промолчал: других идей у него не было.

— На всякий случай отойди подальше, — велел Гарри, осторожно протягивая руку к вожделенной цели.

Рон немедленно поднял палочку, несколько готовый защищаться. Избранный меж тем набрал в лёгкие побольше воздуха и быстрым движением схватил чашу с её законного места…

Ничего не случилось. Гарри протянул чашу Рону, жестом попросив убрать её подальше и беречь как зеницу ока, и принялся оглядываться. Уизли, спрятав добычу в карман, предложил сматываться поскорее, раз уж ничего не происходит, дабы не напроситься на свою пятую точку. Избранный уже готов было принять теорию друга, когда у него за спиной внезапно раздался голос:

— Гарри!

Гриффиндорцы резко развернулись лицом к колонне, о которой, собственно, уже успели позабыть, нацелив на неё палочки: судя по тому, что в поле зрения ребят не попадал ни один объект, способный говорить, оба пришли к выводу, что с ними беседует непосредственно колонна.

— Гарри, сын! — снова прозвучал прежний голос, и из-за колонны вышел улыбающийся Джеймс Уоррен Поттер, что называется, собственной персоной. Во плоти…

* * *

— Так, начнём с того, что мне лично не помешало бы перевернуться, иначе так я никуда не уползу, — пробормотала Джессика, внимательно следя за раскачивающимися топорами.

Выбрав момент, девушка быстро перекатилась на живот, но немного не рассчитала время. В результате этой маленькой оплошности оба плеча Дарк стали выглядеть абсолютно одинаково. Гриффиндорка зашипела от боли.

— Ты в порядке? — испуганно спросила Гермиона.

— Жить буду. Недолго правда, — буркнула Джессика, пытаясь рассмотреть раненые плечи и выяснить степень опасности травм, — Есть идеи, как отсюда смыться?

— Указуй выход, — прошептала Гермиона, вытягивая руку с палочкой над головой и применяя заклятие Компаса.

Положительно, эти чары особенно не нравятся Тёмному лорду, ибо они наотрез отказывались работать второй раз за день (точнее, за ночь): палочка Гермионы повела себя как сошедшая с ума минутная стрелка, а именно с бешеной скоростью закрутилась на ладони девушки, ни на что конкретное не указывая.

— Не пашет, — констатировала Джессика, пытаясь аккуратно дотянуться до собственной палочки.

— Что ты собираешься делать?

— Применю заклинание Обратного пути, — сообщила Джессика, наконец завладев оружием.

— Я о таком никогда не слышала, — наморщила лоб Гермиона.

— Даже не сомневаюсь, — хохотнула Дарк, взмахивая палочкой, — Его дядя придумал. Действие заключается в том, что в зоне действия в паре дюймов над полом появляется золотая полоса, отмечающая путь, проделанный произносящим заклинание. Оно по идее должно показать, из какой части стены я вышла. Вон, смотри…

Гермиона согнулась в три погибели и в самом деле увидела некий золотой след, парящий в воздухе у самого пола.

— Тебя послушаешь, так выходит, что твой дядя — просто жуткий гений. Непонятно, как мы раньше без него жили…

— А он в самом деле гений, — просто ответила Джессика, следя взглядом за возникающей прямо из воздуха чертой, — Он же уйму заклинаний придумал, в том числе то, которое помогает убрать Чёрную метку из воздуха. Оно же маскирует Метку на руке, так что обычными разоблачающими чарами её не выявить. Правда, это заклинание мало кому известно, в том числе среди Пожирателей, так что у авроров проблем не так много, как могло бы быть… А вот про дядину Связующую настойку года два назад писали в «Зельях на неделю». Эта настойка совершенно уникальна — она помогает совместить абсолютно любые ингредиенты, даже те, которые взрываются когда просто рядом на полке лежат, при этом не меняя их свойств и свойств получившегося зелья. К тому же… Соплохвост тебя сожри!!!

Гермиона поняла, почему Джессика так рассвирепела. Медленно проявляющаяся золотая линия, повторяя траекторию движения гриффиндорки, вела от ног девушки к стене, сделала круг по помещению, снова вернулась примерно к тому же месту, откуда началась (девушки всё это время лежали не так далеко от постамента, к которому и привела линия) и… просто растаяла в воздухе. Как раз в тот самый момент, когда должна была повернуть в сторону гипотетического выхода.

— Так, ещё идеи? — поинтересовалась Джессика сразу же, как прекратила поминать Волдеморта, его мать, бабушку и прочих родственников не злым тихим словом. Правда, на сей раз доклад Джессики о прегрешениях несчастного Реддла был намного короче, чем обычно, что, по всему видать, напрямую было связано с фактом наличия неуклонно снижающихся топоров, пребывающих в опасной близости от её спины.

Гермиона изо всех сил попыталась не обращать внимание на назойливый свист, раздающийся слишком близко от её ушей, наколдовала несколько небольших шариков и Отталкивающим заклятием швырнула их в зияющие проходы. Согласно траектории полёта мысли гриффиндорской старосты, из всех «дверей» только одна была настоящей. Остальные же являлись всего лишь тщательно замаскированной стеной. Следовательно, от девятнадцати из двадцати «дверей» маленькие снаряды должны отскочить. Фокус не прошёл. То ли на гипотетических проходах стояли специальные чары, предохраняющие как раз от такого вмешательства, то ли Гермиона была в корне не права, рассуждая о структуре проходов, и каждый из них вёл хотя бы куда-нибудь. Так что все импровизированные пульки благополучно исчезли в темноте.

Гермиона, видя такую картину, тихонько заскулила. Идей у неё больше не осталось.

— Мерлин великий, где вы, милые добрые маглы с вашими сигнализациями, такими простыми, такими душевными и временами смешными, — простонала Джессика, чувствуя, как её постепенно охватывает паника: мудрых мыслей не было в наличии и у неё.

— А кстати… Слушай, как думаешь, — задумчиво протянула Гермиона, — Какие физические законы, известные маглам, здесь ещё действуют?

— Это тебе к чему?

— Видишь ли, Джессика, если взять за аксиому, что данные конкретные проходы в длину не превышают двух метров… Ведь не станет же Волдеморт создавать сразу двадцать новых помещений только ради нас!

— Действительно, ни к чему ему этот геморрой, — Джессика начала смутно осознавать, к чему клонит Гермиона.

— Тогда в нужном нам проходе — и только в нём! — будут создаваться все условия для характерной циркуляции воздуха: большое пространство…

— Тяга! — осенило Джессику, — В настоящем тоннеле будет тяга, которая создаст необходимые завихрения воздуха, способное…скажем потушить горящую свечу. Да здравствует Отдел Тайн! Гермиона, ты — гений.

И гриффиндорка наколдовала два десятка горящих свечей и аккуратно разместила их возле проходов.

— Вон! Вон та, кажется, — радостно вскрикнула Гермиона, кивая на одну из свечей. Её пламя в самом деле колебалось сильнее, чем у аналогичных собратьев возле соседних «дверей», и, по-видимому, в самом ближайшем будущем собиралось потухнуть окончательно.

— Похоже на то. Ползём?

— Секундочку. Flagrate, — быстро наставила Гермиона палочку на «косяк» возле означенного прохода и полюбовалась, как на каменной стене появляется огненный крест, отмечающий выход: круглое помещение с множеством дверей неприятно напомнило девушке вращающийся вестибюль в Отделе Тайн.

— Логично, — хмыкнула Джессика, взмахом палочки убирая свечи, — А теперь быстро двигаем отсюда, пока нас не превратило в бифштекс.

Гриффиндорки поползли к выходу так быстро, как только могли…

…И тут погас свет…

Всё великое совершили люди двух типов:

что это невыполнимо.

NN

Джинни лениво потянулась, и с величайшим трудом заставила себя протянуть руку и выключить будильник. Жутко хотелось спать. Сладко зевнув, девушка высунула голову из-под одеяла и, с трудом разлепив веки, уставилась на часы. Было десять минут шестого. Первые несколько секунд юная мисс Уизли не могла сообразить, почему, собственно, в это прекрасное воскресное утро этот чёртов будильник зазвонил так рано. Когда же озарение всё-таки снизошло на девушку, она чуть не упала с кровати от удивления. Конечно, воскресенье! Сегодня через час эта четвёрка упёртых гриффиндорцев полезет в Тайную Комнату искать очередной…как его там…хоркрукс?...да, хоркрукс Волдеморта. И она, Джинни, пообещала себе пойти вместе с ними. Ведь не выгонят же они её непосредственно из самой комнаты, правда?

Десяти минут вполне хватило для приведения в полный порядок собственной персоны, так что в настоящий момент Джинни занимала наблюдательный пункт, базировавшийся в одном из самых дальних кресел гостиной, куда не проникали лучи только-только восходящего солнца. Теперь самое главное — не уснуть…

Приблизительно через полчаса полудрёмы Джинни занервничала. Из спален не доносилось ни звука, хотя, по идее, участники утренней экспедиции уже должны были начать просыпаться и экипироваться. Подождав ещё минут десять и полюбовавшись на ничуть не изменившийся пейзаж, девушка поднялась с кресла и на цыпочках приблизилась к выходу из гостиной. Может быть, они решили выйти на полчасика пораньше, и она, случайно задремав, их пропустила?

— Извините, мадам, — тихонько проговорила Джинни, обращаясь к сонному портрету Полной дамы, миновав проход, — Вы случайно не видели, выходил ли кто-нибудь из гостиной сегодня с утра?

— Что за хулиганство? — недовольно возмутилась немедленно проснувшаяся Полная дама, вздрагивая от неожиданности, — Как вам не стыдно, юная леди, будить меня в такую рань! Разумеется, никто отсюда не выходил. Кому ж охота в такое время шататься по холодным коридорам. Вам я этого, кстати, тоже делать не советую…

— Разумеется, извините, что потревожила, — смущённо пробормотала Джинни, возвращаясь в гостиную и занимая прежнее место.

Что-то было не так. Очень-очень не так. Джинни просидела ещё с полчаса, думая, что, возможно, ребята решили поступить наоборот и перенести начало экспедиции на час позже. Но и за этот промежуток времени ничего не изменилось. Вконец ошалевшая от беспокойства Джинни медленно поднялась с кресла и на негнущихся ногах последовала в женские спальни. *Конечно, глупышка, как же ты сразу не догадалась? — ругала себя девушка, целенаправленно продвигаясь в сторону комнаты Джессики и Гермионы, — Они же с ночи пошли! Поняли, что ты от них не отвяжешься, и пошли гулять ночью, пока ты не знаешь. И, разумеется, уже вернулись, лежат себе спокойно в кроватях, спят. А утром спустятся и, сделав изумлённые лица, скажут, что вообще никуда не ходили, и наш разговор про хоркруксы в Тайной Комнате и про их эскападу мне просто приснился…*

С первого курса в спальне вместе с Гермионой проживали Лаванда Браун и Парвати Патил. Но сейчас, когда обе девушки были оставлены дома, под надзором перепуганных мам и бабушек, Гермиона делила комнату только с Джессикой. Зная это, Джинни, даже не пытаясь двигаться потише, буквально вломилась в спальню семикурсниц. *Так им и надо, в конце концов, даже если я их и разбужу. Будут знать, как водить меня за нос.*

Комната была пуста. Совершенно. Замершая в дверях Джинни медленно подошла к кроватям гриффиндорок. Они не ложились. До крови закусив губу, девушка бросилась в спальню к мальчишкам. В комнате парней седьмого курса Гриффиндора раздавался лишь тихий храп, издаваемый по очереди Дином Томасом и Невиллом Лонгботтомом. Кровати Гарри и Рона были пусты. Только Фоукс примостился на своём насесте возле кровати хозяина, спрятав голову под крыло.

Джинни мелко задрожала и села на кровать брата. Так, надо подумать. Постели не смяты, значит, ребята ушли ещё ночью. Следовательно, они могут уже возвращаться? Или быть в больничном крыле, мало ли? Или попались Филчу или Макгонаголл?

Джинни, плохо соображая, что именно она делает, залезла в тумбочку Гарри и, немного порывшись, извлекла на свет божий старый потрёпанный пергамент. Как пользоваться этой штукой, Гарри научил её ещё в прошлом году. Джинни постучала палочкой по пергаменту, тихо пробормотала «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость» и быстро обежала взглядом Карту. Никого из Великолепной четвёрки на пергамент не оказалось. Слова «Славная вышла шалость» девушка пробормотала скорее машинально, чем осознанно. Затем так же машинально достала из сундука всё того же Гарри мантию-невидимку, закуталась в неё и со всех ног помчалась в легендарный туалет Плаксы Миртл. Нет, местоположение входа в Тайную Комнату она не забудет до самой смерти…

В персональном туалете, сидя на персональном унитазе, по привычке завывала Плакса Миртл, когда её уединение вдруг нагло прервали.

— Ты! — с новой силой взвыла Миртл, увидев на пороге материализовавшуюся откуда-то ниоткуда Джинни, — Это ты постоянно мешаешь мне! Уже дважды какой-то подлый невидимка появляется в моём туалете, запирает меня каким-то неизвестным заклинанием в моей кабинке так, что я не могу даже нырнуть в унитаз, не говоря о том, чтобы выйти из неё, и что-то здесь делает! Нет мне покоя. Никто никогда не жалеет бедную Миртл! Все только норовят обозвать, обругать, обидеть!

И привидение зарыдало с утроенной энергией.

— Что? — не поняла занятая своими мыслями Джинни, — Да я вообще здесь впервые за последние лет пять…

— Никому я не нужна! — видимо, последнее сообщение Миртл восприняла как оскорбление, — И так всегда, всегда…

— Да успокойся же ты! — вспылила Джинни, — Лучше скажи, здесь этой ночью Гарри не появлялся?

— Гарри? — немедленно успокоилось привидение, — Не знаю. Эту ночь я провела в озере. Плавала среди водорослей, думая о смерти…

Но Джинни уже не слушала. *Они ушли ночью. Около полуночи. В час, может, в два ночи, не позднее. Иначе не имеет смысла менять время. Или они бы легли поспать хотя бы часик… Когда Гарри ходил искать хоркрукс с Дамблдором, они отсутствовали часа три. Сейчас, — Джинни посмотрела на часы, — Мерлин великий, без пяти семь! Их нет больше пяти часов. Да что же с ними могло случиться?!*

Девушка, со всей силы сжав палочку в одной руке и мантию с Картой в другой, медленно сползла по стене на пол. В её глазах стояли слёзы. Что же делать?…

* * *

— …Гарри, сын! — снова прозвучал прежний голос, и из-за колонны вышел улыбающийся Джеймс Уоррен Поттер, что называется, собственной персоной. Во плоти.

Сказать, что Гарри удивился — значит не сказать ровным счётом ничего. Парень неприлично вылупился на мужчину, протягивающего руку в приветливом жесте и терпеливо дожидающегося, пока «сынуля» придёт наконец в себя и отреагирует подобающим образом. Юноша, однако, приходить в себя явно не собирался. Он внимательно рассматривал материализовавшегося непонятно откуда родного отца и пытался уложить в голове сей не поддающийся объяснению факт. Джеймс в самом деле был необычайно похож на Гарри (правда, наверно, правильнее будет сказать: «Гарри был похож на Джеймса», хотя всё равно один пень…). На вид ему было лет двадцать-двадцать два. Джеймс был несколько выше сына, а также являлся счастливым обладателем огромных карих глаз и небольшой ямочки на подбородке. Над верхней губой виднелась тоненькая линия, представляющая собой короткие чёрные усики. Шрам в виде молнии, естественно, отсутствовал. Таков список правильных ответов для фанатов крайне занимательной игры «Найди пять отличий между Избранным и Сохатым». Гарри медленно помотал головой, пытаясь отогнать необычайно настойчивое видение. Видение не исчезло, но палочку Поттер на всякий случай не опустил.

Сзади слышалось настойчивое сопение Рона. Тот, похоже, тоже пребывал в глубочайшем шоке. В самом деле, шёл парень за хоркруксом, никого не трогал, и вдруг его приятель раздвоился…

— Офигеть! — вот, собственно, и всё, на что хватило несчастного Уизли.

— Гарри, приём! — по всей видимости, Джеймса откровенно достало стоять с протянутой рукой и изучать не особенно блещущую интеллектом физиономию сына, — Первый, Первый, я Последний. Вас не слышно. Повторяю, вас не слышно…

— Вы кто? — подозрительно спросил Поттер-младший, когда его мозга достигла сия галиматья. Палочка по-прежнему указывала в грудь гипотетическому отцу.

— Приплыли! — выдал откровенно возмущённый Джеймс, — Просто безобразие! Это же извращение — я за такие шутки на Дамблдора в суд подам! До чего надо выжить из ума, чтобы ни разу за всю жизнь не сообщить моему сыну, кто его отец! Молодой человек, имя «Джеймс Поттер» вам о чём-нибудь говорит?

— Джеймс Поттер мёртв, — хрипло заявил Гарри, во все глаза глядя на наглядное опровержение его последнего высказывания, — Я не знаю, кто вы такой, как здесь оказались и почему выдаёте себя за него. Но мой отец мёртв. Вы меня не обманете.

— Да, тяжёлый случай, — вздохнул Джеймс, задумчиво почёсывая кончик носа, — И ведь не лечится.

Гарри так и не решил, опустить палочку или нет. С одной стороны, этот непонятно откуда взявшийся человек не проявляет агрессии, скорее наоборот. Но с другой, отец погиб шестнадцать лет назад…ведь правда же?

— Гарри, сынок, послушай меня, — с лица Джеймса исчезла задорная улыбка, и он заговорил максимально серьёзно, — Это я, слышишь? Это правда я. Понимаю, в это трудно поверить, но…

— Ты погиб, — покачал головой Гарри, делая шаг назад, — С Того света никто не возвращается. Дамблдор всегда это говорил…

— Дамблдор ошибся.

Джеймс положил руку на плечо Гарри. Юноша вздрогнул: на его плечо легла тёплая, тяжёлая, настоящая рука, не призрачная.

— Гарри, послушай меня. Просто послушай, не вырываясь и не перебивая, — тихо попросил Джеймс, — Волдеморт погиб. И это сделал ты. Не знаю, как именно, но что-то такое ты сделал. Но ты не просто его уничтожил, ты поменял нас местами.

— Что это значит?

— Что-то случилось, но с его смертью нас всех, его жертв, выбросило назад. И не только это. Выбросило так же и жертв его слуг. И восстановлено всё, что он разрушил. Волдеморт как будто стёрт из пространства, и всё, что он породил, исчезло из нашего мира. Осталась только Память. Память об этих войнах. Наверно затем, чтобы такое больше ни разу не повторялось.

— А мама? — Гарри почувствовал, как у него перехватило дыхание. Неужели так бывает…

— Уже дома, в Годриковой лощине, ждёт нас. Дом, кстати, тоже восстановлен. Слава Мерлину: не знаю, сколько бы мне стоило его восстановление.

— Гарри… — сзади раздался робкий голос Рона.

— Дамблдор? — продолжал выяснять Гарри, не обращая на друга ни малейшего внимания.

— В настоящую секунду решает с Макгонаголл жизненно важный вопрос, кому же теперь принадлежит кабинет директора.

— Гарри, — несколько более настойчиво позвал Рон, потянув друга за рукав.

— Да подожди ты, — попытался отмахнуться от приятеля Гарри, продолжая допрос воскресшего отца, — Сириус?

— Пять минут назад вышел из Арки Смерти, чем изрядно встревожил дежуривших в эту ночь сотрудников Отдела Тайн. Впрочем, ему не привыкать.

— Гарри! — буквально завопил Рон, дёргая друга за локоть.

Поттер-младший просто проигнорировал этот выпад, опуская палочку и вглядываясь в довольное лицо отца. Наконец он ему поверил…

— Папа, — прошептал юноша. По его губам скользнула еле заметная улыбка.

— Ну наконец-то! — с облегчением вздохнул Джеймс, — А я уж было подумал — пиши, пропало. Пойдём-ка, сынок, домой, успокоим маму и пошлём её в Отдел Тайн спасать Сириуса от свихнувшихся на безопасности и таинственности многоуважаемых учёных нашей милой Британии. Знаешь ли, мама раньше тоже там работала. Так может они хоть её послушают и даже не станут стирать Бродяге память и просто…

— Petrificus Totalus! — взревел Рон, указывая палочкой на отца друга.

— Рон, да ты… — начал Гарри и вдруг осёкся.

Джеймс стоял на месте как ни в чём не бывало, ни чуть не обращая внимания на то, что в него, по идее, попало обездвиживающее заклятье. Впрочем, говорить, что оно в него попало будет несколько неправильно. Скорее, оно прошло сквозь него. Гарри непонимающе уставился на отца. Тот в свою очередь продолжал улыбаться, не понимая, почему это к нему вдруг приковано всеобщее внимание. Вдруг по его телу побежали полоски, как у плохо показывающего телевизора, изображение исказилось и через секунду пропало вовсе.

— Что?… — прошептал Гарри, не в состоянии отвести взгляд от того места, где секунду назад находилась иллюзия Джеймса Поттера, такая реальная, такая живая. Опять этот Волдеморт. Но зачем же так…

— Гарри, да очнись же ты наконец! — завопил Рон тряся друга за плечи, — Посмотри вокруг, придурок!

Гарри вздрогнул и осмотрелся. И немедленно понял, зачем так. Просто замечательный способ отвлечь внимание на энное количество времени и тем самым не оставить жертве ни одного шанса выбраться живым. Если вообще выбраться. *Вот это вряд ли, — мысленно хихикнул Гарри, — Сомневаюсь, что вообще будет что хоронить, если мы не уберёмся. А мы, похоже, не успеваем…*

И моментально нашлось объяснение такой странной формы зала — слишком длинный и слишком узкий. Хорошая смертельная ловушка. Чтобы добраться до выхода с того места, где сейчас стояли гриффиндорцы, требовалось неизмеримо больше времени, чем было у них в запасе…

Стены сужались…

* * *

…И тут погас свет. Совсем. Из поля зрения пропал даже огненный крест возле нужного девушкам выхода.

— Lumos, — испуганно прошептала Гермиона, непроизвольно замирая на месте.

Огонёк не горел. Гермиона попыталась наколдовать пресловутую свечку, но слишком сильно выставила локоть, благодаря чему у одного из бесцельно раскачивающихся топоров наконец появилась работа. Гермиона вскрикнула и опустила руку. Заклинание она завершила, но это ей не помогло. Протянув руку, девушка нащупала свечу, проследила пальцами вверх и резко отдёрнула руку, обжигаясь о пламя. Фитиль горел, но она этого не видела. Скорее всего, и Люмос сработал как надо, но это им не поможет. Комнату окутала та же непроглядная тьма, которая царила здесь в тот момент, когда девушки только-только подошли к входу. И такая же давящая тишина. Только над головой свистели топоры, напоминая, что залёживаться здесь — вредно для здоровья. Гермиону начала охватывать паника.

— Гермиона, ползи назад, быстро, — прозвучал совсем рядом голос Джессики.

Слава Мерлину, хоть какие-то звуки.

— Что случилось? — спросила Гермиона, боясь снова остаться один на один с темнотой, тишиной и собственными страхами, но исправно давая задний ход.

Свет включился снова. Гермиона замерла и испытующе посмотрела на Джессику.

— На комнате лежат особые следящие чары. Когда мы пересекаем некую черту, свет автоматически выключается. Когда же мы двигаемся в обратную сторону… Ну ты сама всё видела.

— Откуда ты знаешь? — не удержалась Гермиона.

— А я просто так энергетик, для мебели, да? — не удержалась от сарказма Джессика, — Просто чтобы было, галочка в личном деле стояла. А по жизни мне это не надо. Совсем-совсем ни к чему.

— И что делать? Как мы найдём выход в кромешной темноте?

Джессика сменила место дислокации таким образом, что оказалась на одной прямой с помеченным выходом (Гермионин крест, к счастью, никуда не исчез).

— Ложись ровно за меня, так, чтобы в любой момент могла до меня дотянуться. Будем ползти наощупь.

Гермиона застонала: по-видимому, только Джессике вся ситуация представлялась настолько простой.

— У тебя есть другие предложения? — Дарк правильно поняла смысл стона однокурсницы.

Других предложений почему-то не последовало. Дождавшись, пока местоположение будет точно выверено и занято, гриффиндорки во второй раз на максимально возможной скорости двинулись вперёд — неумолимо снижающиеся топоры никто не отменял.

Свет погас. Опять. Признаться, Гермионе уже начало это всё действовать на нервы: темнота, тишина, горизонтальное положение, разодранный локоть и свистящие топоры. Но больше всего — тишина.

— Джессика, скажи что-нибудь, — взмолилась Гермиона, не в силах больше оставаться наедине с собой и своими страхами.

— Что тебе сказать? — раздался тихий, чуть дрожащий голос гриффиндорки: ей, кажется, тоже было здорово не по себе.

— Хоть что-нибудь. Я сейчас умру.

— Полагаю, если мы замрём на месте минут на пять-десять, то мы обе умрём, — не удержалась от подкола Джессика.

— Очень смешно! — прошипела Гермиона, случайно натыкаясь на каблук Дарк, — Вот например, ты по какой теме работу для Отдела Тайн пишешь?

— Хороший вопрос. Если бы я знала.

— В каком смысле? — продолжала терроризировать однокурсницу Гермиона, про себя молясь, чтобы та не замолкала.

Джессике тишина, видимо, тоже порядочно действовала на нервы, так что она не нашла ничего лучшего как распространяться о своих научных изысканиях.

— Вообще изначально я занималась противоядиями. Мой гипотетический потолок — Живая вода, то есть универсальное противоядие. Так, голубая мечта… Но с тех пор, как я его достигла, пришлось искать другую тему.

— Универсального противоядия не существует! — немедленно возмутилась Гермиона.

— Дядя сказал то же самое. Ровно через полчаса я имела удовольствие лицезреть грозного Мастера зелий профессора Северуса Снейпа, в шоке сползающего по стене собственной лаборатории, — Джессика хихикнула, — Вот такая я умная. Шучу.

Излияния Джессики были прерваны её собственным шипением: по-видимому, по мере рассказа девушка прекратила следить за высотой топоров и поднялась выше чем нужно.

— Ты жива? — забеспокоилась Гермиона.

— Теоретически да, — пробормотала Джессика, — Так на чём я остановилась? Да… Честно говоря, моей заслуги в приготовлении Живой воды нет ни на йоту. Видишь ли, во время очередного похода в Лютный переулок я откопала в закромах одного из книжных магазинов старый потрёпанный фолиант про сильнейшие яды века эдак XII-XIII. Рецепт Живой воды был написан на самой последней странице. У автора книги проблема была только одна: из пяти компонентов зелья три взрывались при малейшем прикосновении друг с другом. Но самое смешное заключается в том, что на момент нахождения мною вышеупомянутой книги дядина Связующая настойка, о которой я тебя недавно говорила, была уже создана. Так что мне оставалось только сварить самое простое из когда-либо виденных мною зелий, только взяв за основу не воду, а дядину настойку. Я думала, что он, когда узнает подоплёку истории, меня прибьёт, а он только захохотал как сумасшедший. Но тему мне всё равно придётся брать другую — из этой так ничего и не вышло. Что это за исследование, когда всё уже придумали без твоего посильного участия?

— А из каких ингредиентов состоит противоядие, если не секрет?

— Не секрет. Безоаровый сироп, слёзы феникса, серебряная пыль, толчёный рог единорога, экстракт мяты.

— А оборотням это пить нельзя, — торжествующе отметила Гермиона, еле успевая спасти голову от одного особенно агрессивно настроенного топора, — Их серебро убьёт.

— Слушай, вы что, сговорились? Дядя тоже не преминул мне об этом сообщить. Так что, волей-неволей, в следующей теме придётся решать этот вопрос. А ты…

Гермиона вскрикнула. Топор проехался по излишне высоко поднятой ноге.

— О, это были мои любимые колготки! — не смогла удержаться от жалобы Гермиона, — Я умудрилась проносить их две недели, ни разу не порвав!

— Мужайся, дорогая. Они пали смертью храбрых, — вставила очередное весомое замечание Дарк, — Я так и не успела спросить: про что ты собираешься писать?

— Ты будешь смеяться — про хоркруксы.

— Разумеется, буду. И сразу предложение: как насчёт того, чтобы взять интервью у единственного известного человека, подробно занимавшегося этой проблемой? Вернее нелюдя…

— Престань! Согласись, ведь это же интересно…

— Ага, особенно когда тебя норовят прирезать взбесившиеся топоры, — сие последнее высказывание, как показала практика, было напрямую связано с очередным боевым ранением, полученным Джессикой в неравной схватке с металлическими гигантами, — Обхохочешься!

— Нет, я серьёзно. В справочнике по арифмантике среди дополнительных магических способностей кроме прочего указано бессмертие. Представляешь, кто-то лечит наложением рук, а кто-то и вовсе никогда не умрёт. Хотя это ещё как сказать: насколько я поняла эту тему, бессмертие означает неподверженность организма старению, болезням и так далее. Если ты случайно попадёшь под поезд, тут уж никакое бессмертие не отнимет у тебя билет в один конец. Но, что самое интересное, бессмертие не входит в число магических способностей, которые никоим образом нельзя приобрести. И когда я узнала об этом, я вспомнила про хоркруксы. И решила поподробнее разузнать про этот метод, посмотреть, что происходит с человеком, который его применяет. И разузнать, какими способами можно развить в себе бессмертие, как и многие другие второстепенные магические способности.

— А оно тебе надо? — хмуро осведомилась Джессика под писк Гермионы: та не уберегла плечи.

— Но ведь это же только с научной точки зрения. К тому же, я хочу поподробнее разузнать про Арку Смерти.

*И про Сириуса — Гарри был бы рад*, — мысленно добавила Гермиона.

— Да, любопытно. Кстати, Тед тоже хочет попасть в Отдел Тайн.

— И?

— Насколько я помню, у него что-то из области высшей трансфигурации. Кажется, превращения на молекулярном уровне, неорганические молекулы в органические или как-то так…

— Наверно это сложно, ты как думаешь? Джессика?

Джессика не откликалась. Гермиона испуганно протянула руку, пытаясь нащупать хоть какую-то часть тела девушки, но впереди была только пустота. Гриффиндорка заметно перетрусила, когда внезапно кто-то схватил её за руку и потянул вперёд. По старой привычке девушка вскрикнула.

— Тихо, не шуми, — раздался над самым ухом голос Джессики, — Мы приползли.

На радостях Гермиона в последний раз оттолкнулась от пола трижды проклятой комнаты, заполучив напоследок царапину на пятке и со всего размаху плюхнулась на что-то тёплое и мягкое. Судя по протяжному стону, издаваемому этим самым вышеупомянутым мягким, это была Джессика, которую Гермиона повалила прямо на израненную спину.

— Ой, извини! — пискнула Гермиона, поспешно слезая с однокурсницы и помогая последней встать.

— Житие святого Етижки! — сквозь зубы прошипела Джессика, медленно поднимаясь с каменного пола, — Надеюсь, это тот проход, который нам нужен.

— Я тоже хочу в это верить, — пробормотала Гермиона, осматривая спину однокурсницы.

Выглядела она, мягко скажем, неважно. Да и сама Гермиона чувствовала, что по её спине и ногам в больших количествах стекают тёплые струйки крови. Странно, но боли почему-то не чувствовалось. Наверно, сказывался шок. Вот только холодно очень…

— Слушай, Джессика, я вот сейчас подумала: если мы так попали, то что же сейчас с мальчишками?

Джессика внимательно посмотрела старосте в глаза, и девушки, как вспугнутые лани, метнулись по коридору подальше от страшной комнаты.

Они были уже далеко, когда позади послышался еле слышный, но от того не более приятный, скрежет — огромные снижающиеся топоры со всего размаху врезались в пол.

* * *

…Стены сужались. И это ещё полбеды. Но Волдеморт, по всей видимости, не пожалел фантазии в надежде лишить самоуверенных искателей хоркруксов любого, даже самого призрачного, шанса выбраться наружу. Стены ощетинились шипами. Настолько длинными, что уменьшали ширину зала чуть ли не вдвое. И настолько острыми, что были способны пригвоздить средних размеров соплохвоста, как бабочку к обоям.

— Сматываемся! — скомандовал Поттер, наколдовывая огромное бревно и помещая его поперёк зала в надежде заклинить сдвигающий механизм.

На какую-то секунду стены замерли, затем раздался ужасающий треск, и бревно полутора метров в диаметре переломилось надвое как какая-нибудь разнесчастная спичка.

— Стенки с наездами, — зло пробормотал Гарри, улепётывая со всех ног и в то же время отчётливо понимая, что они не успевают.

— Гарри, притормози! — крикнул Рон.

Избранному эта мысль показалась в высшей степени идиотской, но он послушно замер на месте.

А стены всё сужались…

— Подними руки, — велел Уизли, обходя (или, скорее, оббегая) друга сзади.

— Что ты делаешь? — не понял Гарри, чувствуя, как староста подхватывает его подмышки.

— Спасаю твою шкуру, идиот!

В то же мгновение юноша с удивлением осознал, что земля уходит у него из-под ног. Только через двенадцать секунд Гарри понял, что летит. Не смотря на все уверения, что «такого бегемота он не утащит», Рон всё же нашёл в себе силы оторваться от этой грешной земли с Мальчиком-который-выжил-и-к-сожалению-подрос на руках.

— От винта! — скомандовал Уизли, набирая скорость.

Почувствовав, что ветер начинает бить ему в лицо, Гарри уже хотел облегчённо вздохнуть и постараться не обращать внимания на то, что его руки того и гляди отвалятся. Но лорд Волдеморт никогда не стал бы лордом Волдемортом, если бы всё было так просто…

Постепенно, сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее зал стал заполняться писком, причём настолько высоким, что у Гарри заложило уши. В ту же секунду парень осознал, что проклятый зал наполнился маленькими точками. И эти точки правили к ним…

— Тридцать три пикси тебе в ребро! — замотал головой Рон, пытаясь увернуться от налётчиков, но их было чересчур много, — Маленькие черти! Откуда они только вылезли?

— Что-то мне подсказывает, что из той самой пропасти, в которую ты чуть не кувырнулся, — просветил друга Гарри, — Incendio!

Из палочки Избранного вылетела струя огня, отгоняя излишне назойливых летучих мышей. Многие сгорели, некоторые метнулись наутёк, напуганные огнём, но им на смену явилась целая туча маленьких летающих вампиров. Твари облепили лицо, залезали под мантию, мешали видеть и ко всему пребольно кусались. Гарри взмахнул палочкой ещё раз, но то ли мерзавки осмелели, то ли их было чересчур много… В общем, эффект был невелик. Рон с Гарри застыл на одном месте: из-за маленьких чёрненьких мышек выхода не было видно вовсе. По крайней мере, лётчику.

А стены всё сужались…

— Рон, чего застыл? Лети уже!

— Хорошо сказать «лети». Я не вижу, куда.

Гарри направил палочку на скопление особенно настойчивых тварей. Новый столп огня испепелил их почти полностью. Правда, место погибших нападающих немедленно заняли их собратья, но нескольких секунд ничем не замутнённого зрения хватило Гарри, чтобы сориентироваться в пространстве.

— Выход ровно напротив нас. Главное, лети прямо и не сворачивая.

Рон выдал несколько нелицеприятных эпитетов (Гарри так и не понял, к кому они были обращены) и снова набрал скорость.

А стены всё сужались…

Гарри использовал свою палочку наподобие огнемёта, пытаясь уничтожить те крылатые создания, которые решили, что убираться с дороги самого Избранного и его верного избраннонос…оруженосца вовсе необязательно. Надо признать, после гарриных манипуляций это стало последним решением в их летучемышинной жизни. Правда, видимость не особенно улучшилась: некоторые вампиры из числа особо одарённых успели вцепиться в лицо, а на такие эксперименты как использование огня по отношению к собственной физиономии Поттер не решался. Так что юношам оставалось только двигаться вперёд, молиться всем божествам, которые только слышали их в эту минуту, о благополучном избавлении да покрепче зажмуривать глаза, дабы излишне прыткие особи их не выцарапали.

А стены всё сужались…

Неожиданно Гарри почувствовал, как что-то задело его по локтю. Руку обожгло болью, и немедленно потекла кровь. Гарри скосил глаза и искренне порадовался, что не он сейчас упражняется в левитации, ибо в противном случае он бы уже со всего размаху грохнулся на пол. Острые шипы находились в каких-то трёх-четырёх дюймах от него.

А стены всё сужались…

Гарри напряг остатки сил и наколдовал ещё одно бревно, потолще, пытаясь застопорить наезжающие стены хотя бы на несколько секунд. И расписался в собственной глупости. По какой-то только ему одному ведомой причине юноша наколдовал бревно над головой, а не под ногами, как не устаёт твердить логика и инстинкт самосохранения. Результат очевиден: не выдержавшее и пяти секунд бревно переломилось и, стремясь к центру земли в соответствии со всеми законами физики, чуть было не угодило искателям хоркруксов по маковкам. И, увы, не пришибло ни единой наглой мышки.

А стены всё сужались…

Гарри буквально чувствовал, как остаётся без одежды. Длинная развевающаяся мантия считала своим долгом зацепиться за каждый шип. А поскольку Рон по понятным причинам даже не думал останавливаться дабы отцепить свои и гаррины одеяния, многострадальная школьная форма мистера Поттера клочок за клочком оставалась в подземельях Волдеморта. В настоящий момент Гарри, мысленно проинспектировав содержимое карманов и уже попрощавшись с носовым платком, беспокоился только за Чашу, которая в данную конкретную секунду покоилась в складках роновых одеяний.

Как-то неожиданно вместо ярко освещённого зала глазам Гарри предстал тёмный коридор. Изначально Поттер даже не сообразил, что, собственно, произошло. Понадобилось какое-то время и ещё несколько огненных заклятий для разгона энной части так и не унявшихся мышей чтобы осознать, что юноши покинули этот идиотский зал с его сжимающимися стенами.

Гарри с облегчением мотнул головой, сгоняя очередную посягательницу на голубую кровь Поттеров. Как раз вовремя, чтобы увидеть стремительно приближающуюся стену. Видимо, нёсшийся по инерции Рон даже не думал тормозить, в результате чего молодые люди вот-вот врежутся в очередной поворот. В последнюю секунду Гарри успел оттолкнуться от стены и выровнять курс. Позади послышался устрашающий лязг: после долгих усилий шипы встретились-таки друг с другом.

— Что, выбрались что ли? — тяжело дыша спросил Рон.

— Не думаю. Если ты не забыл, впереди ещё пропасть.

— Етижкин Шишкин, точно, эта чёртова пропасть, чтоб её! Тогда я не торможу.

Впрочем, насколько Гарри мог судить, Рон уже изрядно выдохся. Так что в настоящий момент гриффиндорец был особенно обеспокоен тем, как бы друг случайно его не отпустил прямо над вышеупомянутой пропастью. И как достать летучих мышек из-под мантии, особенно тех, которые норовят залезть под рубаху и, кажется, уже это сделали.

Как выяснилось, догадка Избранного по поводу изначального места дислокации летающих вампиров была верна. Проблема заключалась лишь в том, что не все летучие мыши по первому зову ринулись в зал с коварными стенами, часть из них зависла над пропастью, собираясь напасть на и без того расцелованных странников. Гарри и Рону просто повезло, что они решили не ходить по невидимому мосту, ибо вновь облепившие лицо мышки не давали ни малейшего шанса узреть что-нибудь помимо их крыльев, так что молодые люди немедленно свалились бы.

Пролетая над пропастью и пытаясь разогнать излишне назойливых тварей, Гарри вдруг почувствовал, что Рон теряет высоту. Похоже, гриффиндорский староста устал сильнее, чем предполагал Избранный. Положение спас злобный рык, донёсшийся откуда-то из глубины бездны. Услышав его, Рон почему-то раздумал падать и с удвоенной силой понёсся вперёд.

Содрав с волос последнюю представительницу отряда Кровососущих Негодяек, у Гарри появилось чувство «дежа вю». Они снова, так же как пять минут назад, неслись на стену, не вписываясь в поворот. Только теперь их скорость была в два раза выше, а подстраховаться Гарри уже не успевал…

С громкими воплями оба гриффиндорца впечатались в стену, еле успев повернуться боком, что в результате послужило юношам амортизатором. Что ж, по крайней мере один плюс у подобного поворота событий был: до смерти напуганные летучие мыши, умудрившиеся забраться в одежду, почли за лучшее убраться из этого дурдома. Так что больше никакие животные гриффиндорцам жизнь не отравляли.

Неторопливо поднимаясь с пола и инспектируя собственные конечности, Гарри отметил, что сегодня сотрясение мозга ему обеспечено. Ух ты, зато очки не разбились!

Очень медленно Гарри повернул голову вправо. Рон, так же, как и он сам, мучительно пытался создать из себя единую и, по возможности, целостную конструкцию. Видок у обоих гриффиндорцев был ещё тот. Опухшие руки и лицо, изодранные мантии, зуд по всему телу, из чего следует, что пресловутые мышки успели искусать ребят и под мантиями, а у Гарри ещё и разодранный локоть… Картина маслом.

— Чашу не посеял? — единственное, что смог выдавить Гарри.

— Здесь, — утвердительно кивнул головой Рон, — Слушай-ка, по-моему раньше нас было четверо.

Гарри смерил товарища взглядом и мигом вскочил на ноги. Что-то сейчас с девочками! Рон не отставал ни на шаг, когда после очередного поворота, выводящего гриффиндорцев непосредственно на пресловутую развилку, с которой, собственно, всё и началось, юноши не налетели со всего размаху…

* * *

…на Гермиону и Джессику.

На доли секунды в тоннеле воцарился хаос. И девушки, и юноши застали друг друга врасплох и, как самые что ни на есть почётные параноики, чуть было не выкололи палочками оппонентам глаза.

— Это вы?! — в один голос воскликнули Рон и Гермиона, — А мы нашли…

Оба гриффиндорца извлекли из закромов мантий, вернее того, что от них осталось, две абсолютно идентичные чаши Пуффендуев.

На какое-то мгновение коридор накрыла тишина. Великолепная четвёрка непонимающе смотрела раритетный артефакт, которого почему-то стало два.

— Они обе ненастоящие… — прошептала Джессика.

Вдруг обе Чаши будто ожили и понеслись навстречу друг другу вместе с повисшими на них старостами Гриффиндора. Никто даже не успел испугаться, а два артефакта уже слились в один.

— А вот эта настоящая, — отметила Дарк, подходя поближе к творению рук непонятно чьих.

— Проекции? — предположила Гермиона.

— Они родимые. Одна без другой смысла не имеет, в том числе как хоркрукс, только объединившись, они становятся целостным предметом. Уничтожение одной половинки соответственно к гибели всего хоркрукса не приведёт.

— Логично, — проникся Гарри, — Если искатель был бы один, то, выберись он живым из одного коридора, во второй не полез бы ни за какие коврижки. Следовательно, впустую потратил время.

— Это что? — вдруг спросил Рон.

Вопрос на самом деле был хороший и, главное, уместный. Из обоих только что покинутых нашими героями коридоров доносился престранный гул и почему-то столбом поднималась пыль. Судя по звукам, что-то падало. И это что-то было очень большим. А если прибавить ко всему вышесказанному, что над головами гриффиндорцев начал трястись потолок, то получалось, что в созданных Волдемортом подземельях начался глобальный…

— Обвал! — пискнула Гермиона, непроизвольно закашлявшись от поднявшейся пыли.

— БЕЖИМ!!! — во всю глотку заорал Поттер.

Споров на этот счёт почему-то не возникло…Гарри, Рон, Гермиона и Джессика припустились с такой скоростью, что еле умудрялись вписываться в повороты.

Между тем, обвал надвигался с ещё большей скоростью. Теперь затрясся не только потолок, но и пол, сверху начала сыпаться пыль, а кое-где и небольшие булыжники. Буквально на последнем издыхании до смерти уставшие гриффиндорцы выскочили из тоннеля в гнездо василиска, по инерции пронеслись по всему помещению, в прямом смысле вывалились изо рта Слизерина и, не отползая от статуи, бухнулись на пол. Ровно через секунду созданный Волдемортом проход оказался полностью завален. Больше в безумные реддловы комнаты с топорами и коварными стенами не попасть, даже если задаться такой целью…

— Все целы? — минут через пять раздался умирающий голос Гарри Поттера.

— Тупой вопрос, — немедленно откликнулся Рон, намекая, естественно, что после таких передряг целыми остаться просто нереально.

— Все живы? — немедленно исправился Поттер.

— В целом да, — отрапортовала Гермиона.

— Это смотря с какой стороны посмотреть, — кряхтя, попыталась подняться Джессика, — А вот меня ещё всегда спрашивают, почему это я не хочу здесь учиться. Да так просто!

Поистине непередаваемый сарказм, с которым была произнесена последняя фраза, не снился самому Северусу Снейпу даже в лучшие моменты жизни.

— Девчонки, вы как? — подал голос Рон.

— В жизни больше не буду спать на животе! — поклялась Гермиона, — А вас кто так расцеловал?

— Если я ещё помню уроки Хагрида, то это были летучие мыши, — сообщил Гарри, пытаясь сесть, — Так, нам нужно в больничное крыло, но я до него не доползу.

Джессика многозначительно хмыкнула и достала из потайного кармана маленькую коробочку. Взмах палочкой — и коробка увеличилась раз в десять.

— Ранозаживляющие нам не помогут — тут легче кожу заново восстановить. А вот обезболивающие и кровеостанавливающие — в самый раз.

И Джессика достала восемь пузырьков с зельями и запустила в каждого из однокурсников по два.

— Не пей, Гарри Поттер, отравишься, — замогильным голосом известила Дарк немедленно присосавшегося к пузырьку гриффиндорца, — Эти зелья варил сам злобный советник Тёмного лорда Северус Октавиус Снейп.

Гарри сие глубокомысленное высказывание благополучно проигнорировал. А вот Рон поперхнулся.

— Не беспокойся, Рон, фирменный яд «а-ля Снейп» полагается только избранным, — успокоила однокурсника нехорошая гриффиндорка.

— Зато теперь я, в отличие от Трелони, знаю точную дату собственной смерти — это как раз сегодня, — отмахнулся Гарри, наконец умудряясь подняться с холодного пола Тайной комнаты, — Я предлагаю убираться. Потому как мне не нравится перспектива ещё пять минут любоваться на это страшилище, — юноша кивнул на статую Слизерина и позвал, — Фоукс!

Феникс явился по первому зову хозяина. Гарри кивнул ребятам, приглашая их взяться за хвост птицы.

— Думаю, если мы материализуемся прямо посреди больничного крыла, мадам Помфри не поймёт. Так что…в туалет.

…Через пару мгновений израненные гриффиндорцы предстали пред светлыми очами Джинни Уизли. Та только охнула.

— Пожалуйста, Джинни, только ни о чём не спрашивай. Потом, ладно? — устало попросил Гарри, глядя на заплаканное лицо девушки и испытывая нечто, похожее на угрызения совести.

— Как же вы так? — только и прошептала бедняжка, не решаясь подойти к одноклассникам.

— Джин, одна просьба, — решил попросить подругу Избранный, — Возьми вот эту Чашу и спрячь куда-нибудь, понадёжнее. Её никто не должен найти. Пожалуйста.

Джинни молча кивнула и спрятала чашу Пуффендуев за пазуху. Вздыхая и пошатываясь, семикурсники покинули туалет Плаксы Миртл и взяли курс на больничное крыло. Они в самом деле полагали, что непредвиденные случаи на сегодня закончены. Наивные…

— Так, ну и что мы тут делаем в семь утра? — раздался наполовину удивлённый, наполовину насмешливый голос, и из-за угла выплыла профессор Уайт.

— Ничего особенного, — и Рон попытался сделать невинное лицо, что, учитывая многочисленные припухшие укусы, оказалось делом невыполнимым.

— Что это с вами? — несколько обеспокоенно осведомилась женщина: от зоркого взгляда профессора ЗОТИ не скрылись ни следы нашествия летучих мышей, ни исполосованные спины Гермионы и Джессики, ни в клочья изодранные мантии Гарри и Рона.

— Профессор, им срочно нужно в больничное крыло, — попыталась объяснить очевидное Джинни.

— Как ни странно, это я уже заметила. Но я так и не понимаю, что…

Тут у Гарри жутко закружилась голова, и он был вынужден прислониться к стене. *Чёрт, похоже, эти твари ещё и ядовитые. Впрочем, этого следовало ожидать…* — подумал Гарри, перед тем, как окончательно потерять сознание. Последним звуком, который он услышал, был приличный такой шлепок — видимо, Рон не замедлил последовать его примеру.

Отдых — редкая возможность подумать о делах.

Геннадий Малкин

— …Гм, ладно, сделаем вид, что поверили.

— Альф, не умничай. По крайней мере, не здесь и не сейчас — я и без твоего посильного участия уже никакая.

— Эй, я могу обидеться!

— Ну и кого ты сейчас этим напугал?

— А что, Лис, тебе не страшно? Вот это новость!

— Так, мелкота, ещё один звук — и я кому-то ручки фигой завяжу.

— Вы можете продолжить дружескую перепалку в каком-нибудь другом месте? У меня, благодаря вашему гениальному вмешательству, впридачу ко всем остальным радостям жизни теперь и голова раскалывается.

— Намёк поняли, выметаемся…

— Энн, но ты всё-таки меня извини ещё раз, лады?

— Орёл, если ты снова это скажешь, то я в тебя запущу чем-нибудь тяжёлым и мало совместимым с жизнью, клянусь честью, или как там это называется…

— Давай, девочка, пока. И вылезай уже отсюда поскорее.

— Безусловно. А теперь катитесь отсюда в темпе, а то как если кое-кого случайно заметят, то, пожалуй, и посадить могут. О долгом разговоре на повышенных тонах и снятых баллах я уже не вспоминаю.

— Эй!…

Энни дождалась, пока её слизеринские товарищи покинут больничное крыло, аккуратно прикрыв дверь, и плюхнулась на кровать. Вот идиоты! Зачем только заявились в охраняемый стратегический объект всей честной компанией? Впрочем, если вспомнить, как она сама, ученица экстерната, специально моталась в Хогвартс, когда узнавала, что кто-то из мальчишек опять вляпался… Так что всё вполне ожидаемо. После того, как Теда и Блейза не пустили к ней днём, они естественно вызвали Альфа, Карла и Драко и отправились штурмовать палаты под покровом ночи. Но сколько лишних вопросов возникло бы у администрации, заметь они в Хогвартсе двоих прошлогодних выпускников, непонятно как проникнувших внутрь, не потревожив охрану, и одного гипотетического Пожирателя с чертовски плохой родословной. Ох уж мне этот Драко! Напросится он…

Джессика поморщилась и попыталась по возможности устроиться поудобнее. Было больно. Очень. Девушка с тоской подумала о дяде и о том времени, когда он работал в Хогвартсе. Всегда аккуратный и даже педантичный, он неизменно обладал превосходной коллекцией разнообразных лечебных зелий, даже тех, которые, по идее, вряд ли когда-нибудь понадобятся. Гораций Слизнорт подобной предусмотрительностью не страдал. Так что Джессика даже почти не удивилась, когда подметила, что в запасниках профессора зельеварения нет ни антидота против яда южноафриканских летучих мышей, крайне опасного и достаточно редкого вида, ни зелья, заживляющего особого типа раны, нанесённые безумными топорами. Те, как выяснилось, были заговорены таким образом, чтобы при ранении существенно замедлить способность тканей к регенерации, тем самым не давая ранам должным образом зажить. Джессика с усмешкой отметила, что при несвоевременно оказанной помощи от подобных ран остаются приличные такие шрамы. Хороши они с Гермионой будут с исполосованными спинами. Мужьям понравится… Гарри и Рону, так и не пришедшим в сознание, дали какое-то средство, замедляющее всасывание яда в кровь. На них же с Гермионой наложили двойные повязки и посоветовали как можно меньше двигаться. Куда уж двигаться, если даже просто лежать становилось делом совершенно невыносимым! Так что Джессике оставалось только злорадствовать, что в данную конкретную минуту Слизнорт тоже не спит, пытаясь в рекордные сроки приготовить требуемые лечебные настойки. Думать надо было! Ведь знали же, что в Хогвартсе находится сам Гарри Поттер, имеющий обыкновение попадать в неприятности, мало совместимые с жизнью.

Энни приподнялась на локтях и оглядела больничное крыло. Мадам Помфри на горизонте не наблюдалось. Гарри и Рон с опухшими и даже, кажется, позеленевшими лицами совершенно не реагировали на внешние раздражители. Сознание к ним до сих пор не вернулось. Гермиона как-то умудрилась уснуть, но чуть-чуть постанывала во сне и время от времени вздрагивала, когда пыталась перевернуться на спину или хотя бы на бок. Джессика снова хмыкнула и посмотрела на часы. Прошли ровно сутки с того момента, как она спустилась в гриффиндорскую гостиную и потащилась вслед за Святой троицей прямо в пекло. Зачем, спрашивается? Немудрено, что они все смотрели на неё как на идиотку, и Карл, и Блейз, и Драко. Снова Драко.

Малфоя Энни в числе своих посетителей увидеть не ждала. С момента их прошлогодней ссоры они даже не переписывались. А тут мальчишка не только сбежал из-под зоркого ока Волдеморта (все те, кого аврорат, сбиваясь с ног, искал чуть ли не с собаками, скрывались в логове Лорда под самым его носом, видимо, для пущей сохранности), но и ИЗВИНИЛСЯ. Это было настолько не свойственно Драко, что Энни в первую секунду подумала, что сошла с ума. При воспоминании об этой идиотской ссоре Джессику передёрнуло, и она снова поморщилась от боли. Видя, что уснуть она сегодня сможет только с помощью яда, донельзя уставшая девушка опёрлась локтями на подушку, запустила пальцы в свои и без того порядком взъерошенные волосы и провалилась в воспоминания.

В детстве Джессика была довольно болезненной девочкой. Когда Северусу вконец надоело пичкать её всякими настойками, поддерживавшими несчастную в приличном состоянии не больше месяца, он посоветовался с врачами, которые рекомендовали ему отдать девочку в какую-нибудь спортивную секцию для повышения иммунитета, или хотя бы по утрам делать с ней зарядку. Отлично понимая, что заставить любимую племянницу делать что бы то ни было невозможно по определению, Северус притащил домой рекламные брошюрки различных спортивных секций и принялся выбирать. Как в числе прочих оказалась рекламка фехтовального клуба, Северус не знал, но потом сильно пожалел, что она вообще попала ему в руки, точнее, в руки Энни. Упрямая и, местами, избалованная девчонка настаивала на своём, и бедный Мастер зелий не как не мог объяснить ей, что скакать по лужайке с огромным тяжёлым дрыном — дело неженское. В конце концов, чрезвычайно обозлённый Северус поставил племянницу перед выбором: либо она записывается в одну секцию по его выбору и дальше помимо неё ходит на что угодно, либо сидит дома и продолжает болеть. Только со следующей ангиной он положит её в магловскую больницу. Девочка выбрала первый вариант. Почти успокоенный Северус записал её на бальные танцы, надеясь, что подобный вид искусства уверит Энни в неправильности её выбора, но его надежды не оправдались. В течение следующих десяти лет он вообще жалел, что занялся шантажом. Но это было потом…

Свою первую тренировку, или как там это называлось, Энни запомнила на всю жизнь. Она, шестилетняя соплячка, и полсотни остальных новичков разных возрастов вплоть до двадцатипятилетних детин, которым даже не надо было брать в руки меч, чтобы порвать неугодных на маленькие такие кусочки. Прекрасная половина человечества выделялась разве что своим отсутствием: помимо Джессики в толпе наблюдалось всего две дамы, одной на вид — шестнадцать, другой — не меньше двадцати. Сейчас Энни со смехом представляла себе, как это должно было выглядеть: этакая кнопка с двумя косичками в окружении нескольких десятков недружелюбно настроенных амбалов. Но по всей видимости, этот натюрморт выглядел не столько смешным, сколько жалким. Иначе невозможно было объяснить тех поистине непередаваемых интонаций, которые появились в голосе тренера, когда он начал раздавать указания.

Обучение происходило по группам. Как оригинально заметил Уолтер ВанДоуп, их тренер, о своих учениках ему нужно знать только возраст, дабы понять, сколько лет ему придётся сидеть в Азкабане, если они случайно покалечатся. В самом деле, кроме даты рождения, он не спросил ничего, даже имён. По правилам фехтовального клуба, каждый спортсмен носил подходящее прозвище. И первое занятие началось с того, что ВанДоуп сформировал из учеников возрастные группы, в которых они должны были заниматься, и оставил знакомиться. На количество сообщаемой товарищам информации вето не накладывалось.

— Независимо от того, что сказал этот человек, я предлагаю сначала познакомиться.

…Разговор завязал Альфред Давенпорт. У него были маленькие голубые глаза, светлые курчавые волосы, круглое лицо и большой нос. Самый старший из шестерых. Самый высокий. Уже в семь лет отличался широкими плечами, большими руками и грозным видом. В его манере говорить и жестах чувствовалась привычка управлять. И ей было от чего возникнуть. Род Давенпортов может и не был самым древним в Британии, но по праву считался самым знатным. Со Средневековья Давенпорты носили титул герцога. Сейчас титулы, конечно, не особенно использовались, но, с другой стороны, их и не упраздняли. Кроме того, как припоминала Энни, глава этой семьи являлся руководителем большого Совета. И Альфред с детства привык жить в атмосфере типа «Мы-управляем-этим-миром». Сдавать позиции он не собирался и теперь. Силач…

— Не знаю, имеет ли смысл представляться мне, но…

…Драко Малфой, если уж не смог стать первым, то просто обязан вклиниться вторым. С обычной спесью, которой не наблюдалось у того же чистокровного Давенпорта, и чувством собственного превосходства, маленький Драко, кажется, всерьёз верил, что благороднее его семьи нет во всей Англии. Не особенно высокий, худенький, с характерными серыми глазами и белыми волосами, Малфой тем не менее явно считал себя птицей высокого полёта. В какой-то мере это так и было: всё же не каждый день в обедневшей в отношении аристократии колдовской Британии встретишь человека, чьи отец и мать оба являлись урождёнными британскими графьями. Манерно растягивая слова, Драко пытался смотреть сверху вниз на собеседников, среди которых являлся, не считая Энни, самым младшим. Орёл…

— Эй, малец, не строй из себя манерную фифочку. Наследных принцев здесь и без тебя хватает.

…Семилетний Карл Монтегю…был просто собой. Если с течением времени остальные ребята, постепенно начавшие доверять друг другу, сняли привычные высокомерные маски, то Карл не изменился ни на йоту. Альф оказался славным добродушным малым, Драко растерял весь свой гонор, Тед прекратился быть откровенным занудой, Блейз и Энни перестали смотреть на окружающих свысока и даже соизволили улыбаться. А Карл с завидным упорством оставался хитрым, наглым, изворотливым мальчишкой, способным на любую подлость. С возрастом к этому списку прибавилась ещё и любовь к странного рода остротам и дамскому обществу. Иными словами, Монтегю волочился за каждой юбкой и сыпал непристойными анекдотами. Высокий, достаточно худой, с огромными излишне волосатыми руками, вздёрнутым носом, светло-карими, почти жёлтыми, глазами и медно-рыжими волосами, Карл каким-то непостижимым образом умудрялся покорять всех девчонок начиная с четырнадцати лет, причём не только со Слизерина. Лис…

— Это ты намекаешь на себя? В таком случае, могу с уверенностью сказать, что наследный принц из тебя никакой.

…Блейз Забини тоже умел себя поставить. Пусть он не был представителем какой-то особенно знатной семьи, но и в обиду себя давать не желал. Симпатичный брюнет с чуть раскосыми глазами, нормального телосложения был третий по старшинству среди этой разношёрстной компании после Альфа и Карла. Не сказать, чтобы блистал особенным умом, но истинно слизеринская изворотливость с лихвой это компенсировала. Острый на язык, находчивый Блейз Забини, если бы посбавил спеси, с легкостью мог бы стать душой любой компании. Но только не той, в которую он попал здесь и сейчас. Тут царили иные приоритеты, руководящие должности прочно заняли Драко и Альф. Блейзу оставалось только зубами и когтями расчищать себе место под солнцем. Красавчик…

— Ребята, кажется, мы постепенно превращаем наш разговор в лишенную смысла потасовку. Может, вернёмся к делу?

…Теодор Нотт даже в шестилетнем возрасте не мог выражаться иначе. Кажется, он был рождён именно для того, чтобы покорить все возможные вершины британской науки. Тоже высокий и худой, с тонкими светло-русыми волосами, синими глубоко посаженными глазами, курносый и взъерошенный Тед Нотт не производил впечатление могучего воина. Но время и тренировки по мере возможности устранили эту неурядицу. Флегматичный, немного медлительный, временами занудный мальчишка превратился в крепкого, сообразительного и самоуверенного слизеринца. Но любви к науке и высокопарным фразам юноша не растерял. Умник…

На Джессику сначала смотрели снисходительно. Но после убийственного взгляда и доброго комментария в адрес пытавшегося подколоть девочку Монтегю на такие мелочи как принципиально другой пол кусачей Багиры внимания уже не обращалось.

…За годы совместного обучения ребята постепенно сдружились. В какой-то момент они начали отмечать каждый новый пройденный рубеж в «Красной розе», самом известном колдовском баре Лондона. Сначала по-детски, с пирожными и соком, затем на столе постепенно начали появляться горячительные напитки. Разумеется, во время таких уютных посиделок речь могла зайти о чём угодно. Дети из чистокровных семей не посчитали нужным обходить стороной и политику.

…В магическом мире конца восьмидесятых «политика» означало «Первая война»…

Тогда и без того небольшая группа фактически разделилась на два враждующих лагеря. Карл, Драко и Тед разве что не пели Тёмному лорду дифирамбы. Альфа и Энни от их речей откровенно выворачивало. Блейз, правда, чисто по-слизерински предпочёл не участвовать в разборке и оставить своё скромное мнение при себе. Горячие многочасовые споры привели разве что к тому, что инфантильный Нотт отошёл в сторонку к Забини и в дальнейшем не участвовал в словесной драке между сторонниками и противниками методов Тёмного лорда. Сменил ли он сторону, для окружающих оставалось загадкой. В конце концов, мудрые слизеринцы (Энни на тот момент распределение не прошла) решили оставить в покое дела давно минувших дней и перестать драть глотки и портить отношения из-за того, кто давным-давно умер. На тему политических пристрастий было наложено торжественное и строжайшее вето «на веки вечные».

…Но проблема в том, что Волдеморт не умер…

Летом после официального объявления войны и смещения Фаджа у юных фехтовальщиков должен был быть очередной зачёт. Начался он с того, что опоздал Драко Малфой. Это было нечто совершенно невероятное. Злой Драко как вихрь влетел в раздевалку через минуту после начала тренировки, мгновенно переоделся и выскочил на поле к уже начавшим разминаться товарищам. Вот тогда Энни особенно отчётливо поняла, что начинаются проблемы. Спортивной формой у фехтовальщиков считались брюки и жилет (у Джессики — ещё и топ) из кожи дракона. Вот этот самый жилет из-за отсутствия рукавов был не в состоянии прикрыть Чёрную метку, красующуюся у Драко на руке. Памятуя о старом соглашении, никто ничего ему не сказал. По крайней мере, при всех. Но вечером после удачно сданного зачёта молодые люди по традиции завалились в «Красную розу»…

Драко не пил, Энни это точно знала. Он и без того был достаточно зол, хотя и старался этого не показывать. К вящему удивлению девушки, к нему вернулась былая малфоевская спесь, которой уже долгие годы не наблюдалось при общении в узком кругу. В середине вечера разгорячённый Драко, по всей видимости, почувствовал необходимость как-то избавиться от душивших его эмоций и, совершенно забывшись, начал подначивать ярых лордоненавистников Альфа и Энни. Наконец, Джессика не выдержала и сказала, что, по её мнению, Драко просто шантажируют, и он первый не в восторге от сложившейся ситуации. Одной искры хватило, чтобы Малфой взорвался. Из его прочувствованной тирады Энни не запомнила ни слова, но общий смысл до неё дошёл. Она — идиотка, самоубийца, совершила сотню глупостей, и насмешки над Тёмным лордом — глупость сто первая. Этим самым она себя уже четыре раза приговорила, а он, Драко, не такой дурак, чтобы нарываться и выслушивать мнение поганых грязнокровок и маглолюбцев, тем более если их не спрашивали…

Его не поддержал даже Карл. Тот самый Карл Монтегю, который когда-то громче всех воспевал ум и силу Тома Реддла. Энни тогда просто ушла. Она не знала, чем закончился этот скандал и понимала, что гордые слизеринцы никогда ей об этом не скажут. Но даже выпустившийся в прошлом году Карл до сих пор не принял метку.

С тех пор группа в какой-то мере распалась. Нет, остальные ребята не стали игнорировать её или устраивать бойкот Драко. Они не изменили отношения ни к одному, ни к другому, следуя главному слизеринскому правилу «Это-их-проблемы-меня-это-не-касается». Просто Орёл и Багира больше друг с другом не разговаривали. До сегодняшнего дня…

*Всё-таки хорошо, что он пришёл, — снова морщась от боли, подумала Энни, — Может теперь я даже доживу до завтра…если очень повезёт, и…*

Возле окна мелькнула какая-то тень. Энни испуганно приподнялась на локтях, но в ту же секунду обрадованная снова упала на подушки. Вот теперь всё будет хорошо.

— Какого чёрта у вас здесь происходит? Тёмный лорд уже убивать готов!

— Не сказала бы, что для кого-то это новость.

— Идиоты!

Энни непроизвольно сжалась: таким разъярённым она видела дядю нечасто. Правда, любой другой достаточно опытный студент Хогвартса сообщил бы ей, что такое расположение духа профессора Снейпа — это его обычное состояние…

— Не бей меня — я не нарочно, — полушутливо заканючила Джессика.

— Ужас какой! — несколько успокоившийся Северус потёр лоб, — Интересно, почему я не удивлён?

Джессика хотела было ответить, что ей тоже это интересно, но, вспомнив о больной спине, предпочла не рисковать. Ей сейчас было жизненно необходимо что-нибудь ранозаживляющее, так что дядю лучше не злить. А то он решит, что помучаться ночку-другую от бессонницы полезно для подрастающего организма.

— Больно, — вместо этого пожаловалась Энни.

— Правильно, — с поистине садистским выражением лица кивнул Северус.

Энни снова заскулила.

— Что случилось? — уже почти совсем спокойно поинтересовался Снейп, — Драко говорил что-то о незаживающих ранах и каких-то укусах.

— Ну, примерно так и есть, — попыталась пожать плечами (насколько это возможно лёжа) Энни.

— Ну и что мне с этой тупоголовой гриффиндоркой делать прикажете? Давай сюда… Глупая девчонка, — бормотал Северус, обрабатывая спину племянницы каким-то жутко сложным составом и одновременно выслушивая краткое описание катакомб Волдеморта, ныне разрушенных, — Всё, с утра будешь как новенькая. А теперь спать.

— Я не хочу спать, — по привычке возразила Энни, сладко зевая.

— Это несложно исправить, — нехорошо ухмыльнулся Северус, доставая из кармана ещё один пузырёк.

— Нет, ненавижу зелье для Сна без Сновидений! Я от него потом весь день хожу сонная!

— А что сделать, если по ночам надо спать? Открой-ка ротик. Ну же, давай. За папу…

— Нет! Я сама! Спокойной ночи.

И Энни быстренько отвернулась в другую сторону, дабы пресечь любую попытку напоить её всякой гадостью, и почти моментально заснула.

Она уже не видела, как довольный Северус убрал флакон с нетронутым снотворным в карман и достал палочку…

* * *

День задался целью довести Гермиону до самоубийства. Иначе не объяснишь, почему он начался с безумного бульканья и боли в шее. Всё ещё сонная Гермиона, не открывая глаз, попыталась прислушаться к вышеупомянутому бульканью, чем заслужила новую порцию боли, на сей раз головной. Одновременно выяснилось, что бульканье, по всей видимости, претендовало на роль музыки. Правда по какой-то необъяснимой причине мелодия спотыкалась чуть ли не на каждой ноте. *Кто бы ты ни был, садист, заткнись!* — мысленно крикнула Гермиона. Бульканье резко прервалось.

Со стоном девушка приоткрыла один глаз и по мере возможности оглядела больничное крыло. Её слегка замутнённому взору предстала донельзя удивлённая Джессика Дарк, переводя непонимающий взгляд с лежащей у неё на коленях гитары на потолок и снова на гитару.

— Ой, извини, я тебя разбудила? — состроила просветлённый лик Дарк, заметив воскресшую однокурсницу.

— Тупой вопрос, — попыталась, кстати безуспешно, пошевелиться Гермиона: почти сутки практически без движения не прошли для неё даром.

— Я-то думаю, кто это мне привет шлёт, причём не самыми добрыми словами. Признаться, испугалась, что у меня начинается шизофрения в особо тяжёлой форме, — привычно хмыкнула Джессика, отставляя гитару в сторону, — Не знала, что ты уже овладела гипнозом.

— Я им не овладела, — тщательно разминала затёкшую шею староста, — я просто очень сильно захотела, чтобы ты заткнулась.

— Мило. Сижу я, никого не трогаю, учу новую песню, и тут меня самым бессовестным образом…

— Подожди-ка, ты сидишь? — на какое-то мгновение Гермиона оставила в покое свои нефункционирующие конечности и уставилась на Джессику. Та в самом деле сидела на кровати, устроившись на подушках со всем возможным комфортом.

— Это невозможно! Ты не можешь сидеть! У тебя должна болеть спина так, что невозможно даже моргать, как и у меня… — тут Гермиона осеклась и мысленно произвела ревизию собственному самочувствию.

Спина не болела. Вообще ни единая часть организма не вызывала беспокойства, не считая того, что всё тело затекло от многочасового лежания в одной позе. Гермиона медленно потянулась и попыталась сесть. Уже привычная тянущая боль в месте порезов не вернулась. Для верности гриффиндорская староста нащупала под бинтами одну из давешних ран. Порез среагировал только на очень сильное нажатие.

— Та-а-ак, — протянула Гермиона, с наслаждением облокотившись на подушки и всё ещё мысленно инспектируя состояние собственного организма, — И что здесь произошло?

— В каком смысле? — Джессика вызвала домового эльфа и велела отнести гитару куда-то «на место».

— Не делай из меня идиотку. Такие раны так просто не заживают.

— А вот я, по-твоему, откуда знаю, что случилось? Я тебе кто, Мерлин?

— Ну ты же всегда всё знаешь.

— Значит, сегодня не мой день.

В палату влетела максимально жизнерадостная мадам Помфри.

— Девушки, как самочувствие?

— Классное, — буркнула Джессика, задирая верх пижамы и предъявляя травмированную спину для осмотра.

Медсестра сняла бинты и замерла. И Гермиона поняла, почему. На месте жутких ран на спине Джессики виднелись розовые, почти зажившие порезы. Исходя из её, Джессики, диагноза, подобная регенерация невозможна по определению.

— Но ведь…Гораций…ещё варит… — только и сумела промямлить Поппи.

Гермиона поперхнулась воздухом. Этой фразы медсестры хватило для появления абсолютно безумной догадки насчёт чудесного выздоровления.

— В таком случае, передайте ему мои наилучшие пожелания и уведомление, что многоуважаемый профессор больше может себя не утруждать, — сладко пропела Дарк, — Я могу идти?

— Что?! — немедленно пришла в себя мадам Помфри, — Разумеется нет. Что за глупости! Вы должны оставаться под моим надзором до полного выздоровления.

— Но я полностью здорова.

— Конечно. Но пока я не выясню, что с вами стряслось…

— Сделайте вид, что у меня проявились чудесные способности к самолечению, — улыбнулась Дарк, буравя взглядом медсестру, осматривавшую Гермиону.

— …и пока я не буду уверена, что ваши раны больше не могут причинить вам вреда, вы должны оставаться под моим надзором. И радуйтесь, что вы здесь, а не в святом Мунго, куда вас собирались отправить. О Мерлин великий!

Мадам Помфри остановилась у кроватей Гарри и Рона. С их лиц спал отёк, пропал тот великолепный зеленоватый оттенок, которым ещё вчера щеголяли молодые люди, укусы начали заживать. Похоже, гриффиндорцы тоже были вне опасности. Медсестра тщательно осмотрела парней, скорее для того, чтобы удостовериться в отсутствии галлюцинаций, чем для контроля за состоянием здоровья пациентов.

— Бред, — помотала головой Поппи, ещё раз внимательно оглядывая гриффиндорцев, — мне нужно поговорить с директрисой…

И медсестра на полуавтомате вывалилась из больничного крыла.

— О да! — с непередаваемой интонацией выдала Дарк и начала одеваться.

— Ты куда? — округлила глаза Гермиона.

— Я абсолютно здорова и больше не намерена здесь прохлаждаться. У меня на сегодня так-то были другие планы.

— Но мадам Помфри велела тебе остаться.

— А что она мне сделает, в угол поставит? — поинтересовалась Джессика, натягивая мантию, — В крайнем случае скажу, что меня Моника отпустила. Она-то против не будет.

— Но это неправильно!

— А вот это меня уже не волнует.

Джессика махнула однокурснице ручкой и продефилировала к выходу.

— Передай пожалуйста мою искреннюю благодарность, — пробормотала ей вслед Гермиона.

— Кому? — казалось, не поняла Дарк.

— Той туче, которая пролила на нас целительный бальзам.

Джессика многозначительно хмыкнула и хлопнула дверью. Гермиона в очередной раз задалась вопросом, хорошо или плохо то, что Северус Снейп — дядюшка Джессики. Рёбра, наслаждающиеся свободой от тугой повязки, тихонько шептали, что скорее хорошо. Додумать эту мысль Гермиона не успела по причине донёсшегося с соседней кровати стона. Гарри и Рон медленно, но верно выползали из забытья.

— А поосчь, е боо! — пробормотал Рон, пытаясь разлепить глаза.

Гермиона максимально быстро скатилась с кровати и через секунду очутилась возле друзей. Те медленно, но верно возвращались в общество.

— Оу! — вот, собственно, и всё, что смог выдать Гарри по прибытии на эту грешную землю.

— Со происсло? — Рона хватило на более ёмкую фразу.

— Вы не помните? — несколько шокированно поинтересовалась Гермиона.

Гарри и Рон, уже практические вернувшиеся в собственные телесные оболочки из крайне увлекательного путешествия по астральному плану, чуть замутнённым взглядом изучали обеспокоенную мордашку Гермионы. Затем Избранный помотал головой, перевёл взгляд на товарища по несчастью и кивнул:

— Вообще помним. Но смутно.

И Гарри, изредка перебиваемый Роном, принялся вслух перечислять все те неприятности, которые свалились на их многострадальные головы в идиотском коридоре идиотского Лорда. Гермиона с каждой секундой всё шире распахивала глаза, хотя казалось, что шире невозможно. По мере увеличения диаметра глаз гриффиндорской старосты увеличивалось и число грустных ноток, проявляющихся в голосе Гарри.

— А знаете, я ведь на какой-то момент даже ему поверил, — немного помолчав, добавил юноша к своему описанию лже-Джеймса, — Идиот. Знал ведь, что всё просто не может быть так хорошо — и поверил…

— Не вини себя, Гарри, — осторожно сказал Рон, — Я б ему тоже поверил, если бы не заметил, как из стен шипы полезли.

— Но ведь он был как живой! Он меня коснулся. По-настоящему…

— Чары Дримос, — понимающе кивнула Гермиона, — Призваны на какое-то время материализовать самую невероятную мечту. Запрещённые, разумеется. Я о них прочитала, когда искала Да-го завещание. Они были изобретены в Средние века одним магом, мечтающим выслужиться перед сильными мира сего. Я имею в виду аристократию — они тогда всем заправляли. Изначально Дримос были как аттракцион: применяешь такие чары, и перед тобой возникают желанные образы, которые делают что ты хочешь и как ты хочешь. А потом наследники знатных колдовских родов фактически стали жить в своих мечтах, не замечая ничего вокруг, забывая о семьях, друзьях, о своих обязанностях. И когда их пытались вернуть в реальность, у них уже была непоправимо повреждена психика, некоторые совершали самоубийство. Это был первый шаг к почти полному исчезновению аристократии. Вот тогда большой Совет запретил использование этих чар и постановил предать их забвению. Но, видимо, способ их наложения всё-таки не исчез окончательно.

— А что такое «большой Совет»? — немедленно заинтересовался Рон.

— Похоже, это был высший орган управления страной, состоявший из представителей знатных семей, — неуверенно протянула Гермиона, — Я точно не знаю. Вся информация о нём, да и вообще обо всех возможностях аристократии, тщательно засекречена. Её защищает какой-то сложный ритуал Крови. Наверно, обо всех этих вещах могут знать только сами наследники.

* * *

Гарри меланхолично изучал потолок. Спать ему совершенно не хотелось — за последние сутки он уже достаточно полежал без сознания, от чего теперь глаза категорически отказывались закрываться. Была глубокая ночь, по предположениям Гарри, приблизительно полвторого. Рон и Гермиона уже досматривали пятый сон, а Поттеру не спалось. В голове стояло тихое гудение, изрядно действовавшее Избранному на нервы: мыслеблоки никак не хотели устанавливаться как положено, чем и доставляли массу неудобств. Так что в данную конкретную секунду Гарри был вынужден прилагать все усилия дабы максимально эффективно отгородиться от Его Тёмного превосходительства, которому приспичило ослабить защиту со своей стороны. Даже сквозь два блока (Волдемортов ослабленный и свой недоработанный) юноша чувствовал, что Тёмный лорд очень, очень зол. Шестое чувство подсказывало Гарри, что Волдеморт специально снял часть защиты, чтобы предоставить своему любимому врагу приятную возможность этой ночью помучаться от кошмаров. Ха, не на того напал!

Гарри ещё раз мысленно прокрутил в голове последние события касательно розыска хоркрукса, включая то, что рассказали Джинни и Гермиона. Ему постоянно казалось, что он упускает что-то чрезвычайно важное. Кажется, вот-вот и… нет. Юноша снова постарался припомнить все происшествия начиная со спуска в Тайную комнату и заканчивая сегодняшним пробуждением. И снова почувствовал, как из поля зрения исчезает маленькая деталь, которую вроде бы заметить не помешало.

Занимаясь сим полезным делом, Гарри чрезмерно ослабил блок, в результате чего мозг захлестнула злоба Тёмного лорда. Юноша вздрогнул и поспешил отгородиться от той гадости, которая чуть было на него не вылилась. После недолгих раздумий Поттер, тщательно проанализировавший тот малосодержательный поток мыслей Реддла, умудрившийся просочиться в его, Гарри, голову, сообразил, что, мягко скажем, недовольство Волдеморта вызвано известиями об исчезновении одного хоркрукса с его законного места. Из чего логически следует, что когда-то упомянутый хогвартский спайк вышел на тропу войны.

Гарри нахмурился и запустил мысли в другое русло. Так, стоит припомнить, кто в школе мог узнать об их походе. Сами ребята, Джинни. В палату, как рассказала Гермиона, ещё вчера пытались прорваться Нотт и Забини. Из учителей… Уайт, она их нашла. Мадам Помфри, их к ней притащили. Макгонаголл, Стар, Слизнорт, этих в больничное крыло вызвали первыми. Спраут и Флитвик, они прибежали чуть позже. Хагрид, этот чуть не выломал в палате двери. Кажется, все?… Что ж, неудивительно. Даже если предположить, что никто из вышеперечисленных, включая Нотта, спайком не является, то… Как известно, знает местный болтун Забини — знает Слизерин в полном составе. Знает Хагрид — знает вся школа плюс Хогсмид. Да, видимо на сегодня открытие имени очередного супершпиона отменяется. Кстати, надо будет не забыть сообщить Ордену…

Гарри вздохнул и перевернулся на бок. В последнее время всегда, когда юноша замирал без движения на достаточно продолжительный промежуток времени, он чувствовал, как по его венам вместе с кровью струится нерастраченная магия. Ощущение не сказать, чтобы противное, но и приятным его тоже можно назвать с натяжкой. Особенно когда приходится тормозить этот поток (и когда не знаешь точно, как это делается), чтобы шальным Люмосом не подпалить мантию преподавателя, за что он тебе, естественно, спасибо не скажет. Гарри чувствовал себя проводником тока, от энергии которого, по идее, должна загореться лампочка, только её почему-то забыли ввернуть…

Гарри понимал механизм действия Да-го завещания лишь где-то на уровне подсознания. Ведь именно из-за него возникает ощущение, что ты — оборудование для лабораторной по физике, не так ли? Получается, будто Дамблдора выключили из розетки, а его, Гарри, подключили сразу к двум, дамблдоровой и его собственной. На какой-то момент Гарри почувствовал себя несчастным подопытным кроликом из рекламы, из которого достали его любимые старые «обычные батарейки», поставили чужие и непривычные «Энер…-как-там-их» и заставили скакать в два раза быстрее, в то время, как другой кролик уже выдохся. Парень тихонько захихикал, удивляясь своим мыслям, пришедшим, казалось, из другой жизни, и задумался. Раз уж ему насильно вручили дополнительный источник энергии (ну скажите на милость, зачем он ему сдался?), значит куда-то надо его деть. Пока из-за переизбытка энергии прибор, то есть он сам, не сгорел (интересно, а такое вообще реально? Надо будет спросить у Гермионы). Вопрос только в том, что именно стоит сделать.

Гарри насмешливо хмыкнул. Он так и не мог решить для себя, стоит ли доверять Северусу Снейпу, или это может быть опасно для жизни. Но одну деталь о своём бывшем преподавателе зелий юноша усвоил хорошо. Снейп никогда ничего не делает без причины. Из того, что рассказала о Джессике Гермиона, Гарри сделал один интересный вывод. Для того, чтобы стать анимагом, ей необходимо было начать обучение приблизительно года три назад. Кажется, Гермиона говорила, что на скорость обучения может повлиять помощь уже обученного анимага и какие-то родственные связи (или чары?). Даже интересно, Снейп, случаем, не во флоббер-червя превращается?… Так, ладно, это лирическое отступление. Считаем: три года назад — это примерно середина четвёртого курса. К тому времени Волдеморт уже вовсю набирал силу, а у Снейпа, соответственно, уже проявлялась Метка. И он, конечно, не мог не знать, что, если начнётся война, на орехи достанется всем, кому — в большей, кому — в меньшей степени. А Джессика не умеет сражаться — Гарри видел её на ЗОТИ…

Юноша не знал достоверно, готовил ли Снейп племянницу в слуги Тёмному лорду или, напротив, предпринимал всё, чтобы в случае необходимости, например, масштабного погрома Косого переулка, та смогла защититься. Да это, собственно, и не важно. Мастер зелий — хороший стратег, коль скоро столько лет умудряется водить за нос всех, от Волдеморта до Дамблдора. В таком случае… Может, стоит осторожно воспользоваться его многолетней практикой просчитывания ситуации на несколько шагов вперёд?

Что ж, сейчас Гарри знал, куда деть его новоявленную магическую энергию. Он станет анимагом.

* * *

Собрание Ордена Феникса переносили аж дважды. В первый раз — из-за того, что уважаемые гриффиндорцы на момент начала собрания всё ещё находились под надзором донельзя рассерженной выходкой Дарк мадам Помфри, а преподаватели покидать школу не решились. Во второй — из-за внепланового нападения Волдеморта на Косой переулок, куда отправился орденовский отряд быстрого реагирования. Кажется, Пожиратели и авроры не поделили Лютный переулок, а пострадал почему-то «Флориш и Блоттс». В результате, очередная встреча защитников Света отложилась чуть ли не на три недели.

Данное конкретное время гриффиндорцы провели, без сомнения, с немалой пользой для себя. В частности, проведя несколько суток в библиотеке (однажды оставшись там даже на ночь, тайно, разумеется) и проработав требуемый план, четверо гриффиндорцев, которым, кажется, мало было неприятностей, под покровом ночи снова проникли в Тайную комнату, ибо лучшего места для уничтожения хоркрукса Тёмного лорда им придумать не удалось. Правда, на сей раз состав претерпел некоторые изменения: юная мисс Уизли, аки упрямая ослица, заявила, что отдаст Золотому трио чашу Пуффендуев только в том случае, если её, Джинни, возьмут с собой; Джессика, напротив, сделала огромные глаза и улизнула ещё до того, как Гарри успел закончить первое предложение.

Впрочем, на сей раз уничтожение хоркрукса обошлось без особенных эксцессов. Итак, очередной «подопытный кролик», коим сегодня являлся Рональд Уизли, выпил из треклятой Чаши энную часть специально для этого налитой воды (Рон, правда, настаивал, чтобы это было огневиски, но его пожеланиям не суждено было сбыться). Из Чаши в который раз материализовался Том Реддл, которому на сей раз было ненамного больше двадцати. В течение десяти секунд Рон внимательно изучал появившееся перед ним создание, а затем, как ни в чём ни бывало, потерял сознание.

Даже с того места, где разместились Гарри, Джинни и Гермиона, было видно, что молодой Волдеморт сложившейся ситуацией был необычайно доволен. А ситуация, с его точки зрения, складывалась следующим образом. Посреди Тайной комнаты, места достаточно уединённого и труднодоступного, валяется глупенький наивный мальчик, из которого прямо-таки сочится питательная энергия. А её так не хватает осколку души, заключённому в какую-то глупую Чашу, для благополучного и, по возможности, самостоятельного существования! Уже хорошо. Рядом с вышеупомянутым мальчиком валяется его палочка, находящаяся в рабочем состоянии. Ещё лучше. В Комнате никого больше нет, и искать всё того же мальчика никакие Дамблдоры не пойдут, а даже если и пойдут, но всё равно вряд ли отыщут. Вот уж совсем превосходно!

Ухмыляющийся во всю свою прозрачную физиономию Реддл поднял специально оставленную на самом видном месте палочку Рона. А затем, вместо того, чтобы поискать за ближайшими колоннами, где, собственно, и спрятались гриффиндорцы, начал толкать перед самим собой, бессознательным Роном и каменным Слизерином не обременённую излишним смыслом речь, суть которой сводилась к тому, что сейчас он поднаберётся силы и пойдёт, завоюет весь мир. Гарри закатил глаза, подтянул оставленную без присмотра Чашу к себе, осторожно наложив на неё Wingardium Leviosa, облил упомянутую ёмкость особым, специально приготовленным Гермионой раствором, призванным снимать сложнейшие магические защиты, и, не дожидаясь, пока Волдеморт сообразит, что его «дом» нагло разрушают, подкинул Чашу в воздух и, при активной поддержке Гермионы и Джинни, разнёс произведение магического искусства на маленькие золотые кусочки. Реддл, слишком поздно сообразивший, что его, мягко говоря, надули, завопил от бессильной злобы и растворился в воздухе. Ещё через полминуты очнулся Рон, отделавшийся лишь сильно вздувшейся, по-видимому, обожжённой, нижней губой. Гарри, да и не он один, с облегчением перевёл дыхание. По сравнению с прошлым разом, уничтожение хоркрукса прошло намного спокойнее. А если припомнить все те аттракционы, которые им пришлось пройти во время добывания ныне разрушенной Чаши, так сегодняшнее приключение и вовсе казалось безобидной детской шалостью…

Однако, возвращаясь к Ордену Феникса… Всё на свете когда-нибудь кончается. Закончились и уважительные причины у Временного управления, согласно которым можно было и дальше продолжать откладывать собрание. Ровно через два дня после разборок с чашей Пуффендуев Гарри, Рон и Гермиона, по старой привычке оставив Джинни в полном неведении относительно происходящего на этой грешной планете, под руководством Моники в нарушение всех правил прибыли на площадь Гриммо…

…Но этот вечер, кажется, счёл необходимым любой ценой заполучить звание Вечера Самых Невероятных Событий…

Гриффиндорцы под руководством собственного декана только материализовались в бывшей комнате миссис Блэк, как вдруг…

Внизу раздался страшный грохот. Судя по всему, кто-то опять кувырнул подставку для зонтов в виде ноги тролля, которую Гарри всё время забывал ликвидировать. И похоже «кто-то» означало «Тонкс». Гарри уже приготовился наколдовывать затычки для ушей и бежать успокаивать проснувшуюся миссис Блэк, когда вдруг осознал, что её замечательного голоса он не слышал всё лето. Нет, конечно, большую часть лета Гарри провёл в гостиной за книгами (что на первом этаже) или в Норе, но так чтобы вообще ни разу не услышать…

Гарри пожал плечами, принимая решение пока не забивать этими проблемами голову, и двинулся в сторону кухни. По мере приближения к означенному помещению становились громче голоса, издаваемые кем-то в месте дислокации подставки для зонтов. Гарри быстро узнал недовольный голос Тонкс, возмущённый — Люпина и насмешливый — … Нет, постойте, так не бывает!

Оставшийся лестничный пролёт Гарри преодолел чуть ли не в два прыжка.

— Что здесь происхо… — начал, было, он и осёкся.

Уставшим, уже довольно много видевшим на своём недолгом веку глазам Избранного предстала следующая картина. Подставка для зонтов в виде ноги тролля — как и предполагалось, валяется на боку. Нимфадора Тонкс — валяется на подставке. Римус Люпин — валяется на Нимфадоре.

— Привет, Гарри, — раздался тот самый насмешливый голос, который заставил гриффиндорца изображать из себя скаковую лошадь, — А мы тут уронились, отдыхаем-с.

— Вот я тебя сейчас уроню — не встанешь, — недовольно пробормотал Люпин, впрочем, улыбаясь уголком рта и безуспешно пытаясь подняться с несчастной девушки.

Будь Гарри пуффендуйцем, он бы упал в обморок. Будь он слизеринцем — подошёл бы к источнику насмешливого голоса и потыкал его пальцем, дабы исключить любую возможность галлюцинации. Будь он когтевранцем — уже бы сообразил что к чему и попытался выразить свои эмоции в каком бы то ни было виде. Но Гарри был гриффиндорцем. Поэтому он просто застыл аки соляной столб и самым что ни на есть неприличным образом вылупился на Сириуса Блэка.

— Римус, ты не представляешь, насколько я была бы тебе благодарна, если бы ты уже с меня слез, — раздался полузадушенный голос полупридавленной Тонкс.

— Да ладно, чего уж там. Лежите, вы мне не мешаете, — как самый умный, возвестил Сириус.

— Тебе помешаешь! — скатываясь с Тонкс, возмущённо отметил Римус, — Висишь тут, лентяйничаешь круглыми сутками…

— Я лентяйничаю?! — не на шутку оскорбился портрет Блэка, — Вот это уже форменная наглость! Друг, называется…

— Так, заткнулись оба, — встряхнул головой Гарри, — ЭТО здесь откуда?

Тонкс непонимающе выглянула из-под Римуса:

— Так он здесь с самого Отдела Тайн висит. Ты что, не знал?

— Я их люблю! — иронично сообщил Гарри Рону и Гермионе, — Как думаешь, Тонкс, если б я знал я бы спрашивал?

— Старинный обряд всех аристократических семей, — пояснил Римус, кое-как поднимаясь с пола и подавая руку молодой аврорше, — После гибели члена семьи его портреты появляются в залах Славы, или иногда в коридорах, каждого поместья. На них он такой, каким был в последнюю секунду. Гарри, извини, мы правда не знали. Мы думали, Дамблдор тебе сказал…

— С каждым днём я всё больше убеждаюсь, что Дамблдор вообще не считал нужным со мной разговаривать, — пробормотал Гарри, — А эта леди куда делась?

Юноша в самом деле только сейчас обнаружил, что вместо миссис Блэк теперь висел Сириус. И в каких облаках надо витать, чтобы в собственном доме целых два месяца не замечать портрета своего любимого крёстного! Пожалуй, стоит показаться психиатру и заодно окулисту, так, на всякий случай…

— Ты про излишне громкоголосую матушку Сириуса? — хохотнул Римус, — О, её ещё Снейп, учтивец такой, снял. Как раз за неделю до… ну, в общем, через неделю он больше в этом доме не появлялся. И для него же будет лучше, если вообще никогда не появится, это я обещаю. Слизеринцы! Мы с ней корячились чёртову кучу времени, а он возьми да и взмахни два раза палочкой — и картина уже грохочет об пол.

— Правильно, — пожала плечами Моника, — Он вам что, должен? Или, может, он её туда повесил, чтобы самому снимать? Странные вы какие-то…

И профессор Стар, ещё раз пожав плечами, продолжила своё путешествие к кухне.

— Уж кто бы говорил, — вставил своё весомое замечание Сириус.

— Откуда она вообще в Ордене? — поинтересовался Рон.

— Её Снейп привёл, — сообщила словоохотливая Тонкс, — Помнится мне, она ещё в школе была его любимой ученицей. Вот он её и потом не забывал: сначала в Гринготтс помог устроиться, потом в Орден доставил…

— Альбус ей доверял, — прервал Римус уже было открывшего рот Гарри, — И Минерва с Эриком тоже.

— И как же она теперь относится к своему бывшему декану? — полюбопытствовала Гермиона.

— Мораль Слизерина жёстка и мне непонятна. Им всё равно, на чьей стороне их друзья, по крайней мере до тех пор, пока эти самые друзья не начнут вредить лично им. Но ни Моника Стар, ни Майлз Трейтор, ни Дункан Лонгстон, ещё один сотрудник Отдела Тайн, кстати, ни остальные слизеринцы Ордена, не считая, понятно, Слизнорта, никогда не видели в Дамблдоре своего мессию. Просто человек, не хуже и не лучше других. Впрочем, и Слизнорт… — пояснил, нахмурившись, Римус, — Так что в вопросе, как они относятся к Северусу Снейпу и не сдают ли они тебя втихую Волдеморту, возможно только два варианта: либо ты веришь слизеринцам на слово, либо категорически не доверяешь. Я предпочитаю верить. Но от них слишком многое зависит, так что не хотелось бы ошибаться.

— Эй вы! — раздался откуда-то из преисподней, в смысле, из кухни, голос Грюма, — Сколько можно ждать, пока вы вволю натреплетесь? Марш на собрание.

— Равняйсь, смир-р-рна! — немедленно оживился Сириус, — Нале-во! На кухню рысью марш! Песню запе…

— Захлопнись! — не выдержал Люпин и задёрнул портьеры, призванные скрывать излишне развеселившегося Блэка.

— И тебе спокойной ночи, — раздался еле слышный голос из-под портьеры.

— И много в Ордене слизеринцев? — продолжил разговор Гарри, пока бывшие и нынешние гриффиндорцы всей честной компанией правили в сторону кухни.

— Семеро, считая Слизнорта.

— А вот мне интересно, почему гриффиндорским деканом сделали бывшего слизеринца? — снова полюбопытствовал Рон.

— Правилами не запрещено, — тут же пояснила Гермиона, — Профессор Спраут, например, была когтевранкой. А предыдущий декан Когтеврана — из Гриффиндора.

— Ну они-то ладно, но… — попытался завязать спор Рон, но тут же поперхнулся воздухом.

Дело в том, что блудные члены Ордена на данный конкретный момент уже успели дойти до места сбора и даже умудрились зайти внутрь и осмотреться. А посмотреть было на что. В самом дальнем углу, безуспешно пытаясь спрятаться в тени Билла, сидел красный как помидор, усердно втягивающий голову в плечи и сверлящий взглядом пол кухни сам Персеваль Родерик Уизли.

— А-э-ум… — издал непонятный звук Рон, — Чарли, а что он здесь делает?

— Ты имеешь в виду нашего блудного брата? — с не самой доброй усмешкой откликнулся Чарльз, самый ближайший к двери осведомлённый представитель семьи Уизли, — О-о-о, это долгая, но занимательная история. Пенелопу Кристал помнишь? Ну, его девушку?

— Помню, — откликнулся необычайно заинтересованный Рон, когда Золотое трио уселось рядом с драконоводом.

— Так вот, насколько я понял из сбивчивого объяснения нашего дорогого Перси, эта самая Пенелопа, единственный на моей памяти человек, способный выносить его пространные инсинуации, в последнее время неодобрительно относилась к Министерству. Впрочем, как раз это неудивительно. Но после гибели Дамблдора, а особенно после того, как наш братишка додумался ляпнуть, что, мол, Альбус сам виноват, бедняжка взорвалась. Подробности этого взрыва Перси не разглашает, однако, из того, что я понял, выходило так, что мисс Кристал на сей раз окончательно с Перси порвала. Тот, понятно, обиделся. Тут уж развод, девичья фамилия, тумбочка между кроватями. Если бы не одно «но»: Пенелопа была во «Флориш и Блоттс» во время недавнего нападения. Девушка очень серьёзно ранена, это я точно знаю — сам её выносил. Сейчас она в святом Мунго в критическом состоянии. А у Перси от этого встали на место мозги, и он явился за покаянием. Мамины причитания, наверно, были в Лондоне слышны.

От комментирования этой воистину душещипательной истории Гарри, Рон и Гермиона отказались, поскольку собрание уже минут пять как началось. По традиции, сначала члены Ордена знакомили окружающих с положением вещей, которое они могут наблюдать лично, а потом уже предпринимались попытки решить накопившиеся вопросы. Важность докладов шла по нарастающей, начиная от информации о магловском мире (Кингсли Бруствер с сообщением о деятельности магловского премьер-министра) заканчивая тем, что происходит под самым носом Тёмного лорда (Грюм с очередной порцией от таинственного шпиона). Когда дело дошло до Хогвартса, Гарри не замедлил вставить своё весомое слово:

— В Хогвартсе находится личный шпион Волдеморта.

Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Один лишь Грюм смотрел на Гарри внимательно, но без всякого намёка на удивление, из чего юноша сделал вывод, что шпионская сеть в стане Волдеморта работает замечательно.

— Я не знаю, кто он, — немного смутившись под пристальными, подозрительными, поражёнными и прочая взглядами Ордена, пояснил Гарри, — Но проблем со связью у него явно нет. К тому же, я предполагаю, что шпион каким-то непостижимым образом может покидать территорию замка незамеченным и, возможно, проводить Пожирателей внутрь.

— С чего ты взял? — немедленно поинтересовался Майлз.

— У меня есть основания подозревать, что однажды ночью школу посетили Малфои, Нарцисса и Драко, — юноша всеми силами попытался выбросить из головы воспоминания об убитом Кикимере, — Оба, или кто-то один. Но это не так важно…

— Ты прав, мальчик, — прорычал Грюм, — Ты меня опередил. Но на эту тему сказать больше нечего. Имя шпиона неизвестно, это может быть как ученик, так и кто-то из персонала. Мы с Минервой пытались вычислить мерзавца, но пока безуспешно. Так что, Гриффиндор, для вас задание. Составить список всех детей, которые могут иметь какое-либо отношение к Пожирателям, распределить их между собой и наблюдать. Особенное внимание уделить старшеклассникам. За персоналом будет присматривать Минерва и Гораций. Как только что-то отыщете — сразу к ним.

— Можете подключить кого-нибудь ещё, тех, в ком вы абсолютно уверены, — подключилась Макгонаголл, — За всей школой я, боюсь, не услежу. Согласны?

— Конечно, профессор, — кивнула Гермиона.

— И ещё важная информация, — продолжил доклад Грюм, из чего Гарри сделал вывод, что неприятные известия ещё не закончились. Хотя лично ему ещё двух неправомочных арестов со стороны Министерства и четырёх десятков пострадавших за последние три недели было вполне достаточно, — Сами-знаете-кто меняется.

— Что ты имеешь в виду? — немедленно поинтересовался Дедалус Дингл.

— Все помнят, как он выглядел до исчезновения шестнадцать лет назад и сейчас, сразу после появления? — из всех концов комнаты раздались невнятные звуки, которые должны были выражать согласие, — Так вот, на сегодняшний день он выглядит почти как человек. От прежнего вида остались только красные глаза и отсутствие полноценного носа. Последние изменения с ним произошли дня два назад. Сами-знаете-кто, кажется, знает, что с ним происходит. И особого удовольствия у него это не вызывает. Иными словами, он страшно зол. Так что в ближайшее время стоит ждать ещё несколько нападений, будьте начеку.

Гарри, Рон и Гермиона переглянулись. С уничтожением нового хоркрукса исчезают и ужасные изменения во внешности Тёмного лорда. Ещё бы ему не быть злым!

— И он что-то ищет, — продолжал Грюм, — Примерно месяц назад он исчез куда-то чуть ли не на сутки. Тогда была зафиксирована гибель двух маглов, ещё один пропал без вести на побережье возле деревушки…не помню её названия. А несколько дней назад он снова куда-то отлучался. По непроверенным данным он посетил деревню Литтл-Хенглтон. Тогда погиб ещё один магл…

Литтл-Хенглтон, что-то знакомое… Точно, деревня, где жила мать Волдеморта. Где он сам спрятал кольцо Марволо. А деревня на побережье… Неподалёку от другого тайника, того, который посетил Регулус Блэк, а после него — Дамблдор и Гарри. Избранный покосился на друзей. Рон, кажется, пропустил эту информацию мимо ушей. А вот Гермиона заметно напряглась. Она тоже поняла. Волдеморт сообразил, что кое-кто уничтожает его хоркруксы, и решил собрать их в одном месте, подальше от длинных рук излишне любопытного Поттера. Точно, и именно месяц назад юноше приснился Малфой, провалившийся в своей попытке отыскать пропавший медальон.

Гарри мысленно стукнул себя по лбу. Вот она, та маленькая, постоянно ускользавшая от сознания деталь из путешествия за Чашей, которая так недавно мешала ему спать. Плакса Миртл, дважды за последний месяц затопившая коридор на втором этаже, те же самые два раза была заперта неизвестным заклинанием в собственной кабинке, пока кто-то что-то делал в туалете. Гарри был готов поставить все свои галеоны из сейфа в Гринготтсе на то, что это был спайк, пытавшийся по приказу Волдеморта проникнуть в Тайную комнату и забрать очередной хоркрукс. Конечно, в Комнату попасть может только человек, говорящий на серпентеро, но ведь змееуст со стажем Том Реддл что-нибудь придумает, правда?

— …Кстати, я забыла сказать, — перехватила инициативу Минерва, — Всю эту неделю кто-то, видимо, наш шпион, пытается, по возможности, тайно, проникнуть в мой кабинет. И вчера ему это практически удалось. Не представляю, что ему там нужно, но…

А вот у Гарри появились на этот счёт некоторые представления. И если его догадка верна, то это очень, очень плохо…

Судьба переменчива: плохие дни

чередуются с очень плохими.

Лили Томлин

Гарри тщательно порылся в сумке и наконец отыскал чистый пергамент.

— Так, с кого начнём?

— Предлагаю для начала прошерстить Слизерин, — немедленно внёс конструктивное предложение Рон.

— Нелогично, — покачал головой Гарри, — Слизеринцев всех больше — мы с ними долго провозимся.

— Твои предложения? — немедленно спросила Гермиона.

— Начнём с Гриффиндора.

— А ты думаешь, из наших вообще кто-то есть?

Гарри смерил многозначительным взглядом Рона и Гермиону. Через десять секунд раздалось протяжное «А-а-а».

— Ага, — почесал затылок Рон, — Ладно, давай Гриффиндор.

— Доброе утро, ребята. Чем занимаетесь? — раздался откуда-то справа довольный голос Джинни.

— Да так… — невнятно промычал Гарри, отметив очередным поцелуем начало нового дня.

Накануне ребята вернулись с собрания крайне поздно. Ещё час или около того был потрачен на тщательнейшее обсуждение всей полученной от Ордена информации. Вот только уроки никто отменять не собирался… Короче говоря, три часа сна — это несколько отличается от понятия Гарри о полноценном биологическом ритме юношеского организма. Однако, как ни странно, на следующий день, то есть сейчас, у гриффиндорцев не было сна ни в едином глазу. В настоящую секунду Гарри, Рон и Гермиона трапезничали и одновременно пытались составить список тех самых учеников, которые имеют какие-либо связи со средой Пожирателей и, как следствие, могут втихую сливать информацию непосредственно Волдеморту.

— Профессор Макгонаголл попросила нас сделать кое-что для Ордена, — пояснила Гермиона заинтересованной Джинни.

— Так, любопытно. И что именно?

Вместо ответа Гермиона продемонстрировала девушке пергамент с надписью «Спайк Хогвартса» и чуть ниже «Гриффиндор:…».

— Нам нужно найти всех школьников, кто может им оказаться, — пояснила староста.

— Зачем ты ей всё рассказываешь? — сквозь зубы прошипел Рон, пока Джинни переваривала информацию.

— Ты же слышал Макгонаголл, — недовольно пояснила Гермиона, — Она нам посоветовала позвать в помощь тех, в ком мы уверены. Джинни всё равно узнала бы.

— Значит так, не отвлекайте меня, — помотал головой Гарри и вписал первое имя, — Среди наших ещё кто-нибудь есть?

— Да вроде как нет, — задумчиво протянула Джинни, обводя взглядом гриффиндорский стол, — У Пуффендуя и Когтеврана я что-то тоже никого вспомнить не могу. Надо будет среди них получше поискать, мало ли…

— В общем, вернулись к тому, с чего начинали, — махнул рукой Рон, пододвигая поближе тарелку с тостами, — Слизерин.

— Вот тут уж полный простор, — кивнул Гарри, записав на пергаменте название соответствующего факультета.

Остальные члены ОД начали наперебой перечислять почитай всех представителей змеиного факультета, какие только попались на глаза.

— Кребб. У этого папаша неправильный.

— Гойл. Аналогично.

— Нотт. Тут уж вся семейка хороша.

— Паркинсон. Честно говоря, про семью ничего не знаю, но круг общения подозрительный. В первую очередь Малфой в качестве бойфренда.

— Забини. Семья, вроде, в порядке, но опять же круг общения…

— У него Фиона, старшая сестра, Пожирательница не то третьего, не то четвёртого порядка. Не особенно высоко, но для вас, думаю, сгодится. И кстати, у Драко с Пенси ничего нет.

Четверо гриффиндорцев с величайшим трудом подавили стон. Они до того увлеклись составлением доносов на подлых слизеринцев, что не заметили, как гордый обладатель имени, стоявшего под номером один в их чёрном списке, в течение последних минут пяти с небывалым интересом торчал у них за спинами, не пропуская, по-видимому, ни единого слова.

— Джессика, можно вопрос? — поинтересовался Гарри, — Это обязательно, постоянно совать свой нос в дела, которые тебя не касаются?

— Как это «не касаются»? — возмутилась Дарк, — Прошу прощения. Иду я мимо, никого не трогаю, и вдруг слышу имя своего друга, которому почему-то перемывают косточки. Я заволновалась.

— И мы поверили, да? — не унимался Гарри.

— Можешь не верить, если не хочешь. Уй, смотрю, я тут первая, — сложила губки бантиком Джессика, невинно заглядывая Гарри через плечо, — какая честь! Кстати, раз так, то ты, родной мой, себя записать забыл.

— Это почему же? — не понял Избранный.

— Ну как? — в свою очередь удивилась Джессика, — Вот ты сейчас со мной разговариваешь, не убираешь свой список с глаз моих подальше, не пытаешься выкрутиться и как-нибудь объяснить, зачем тебе имена всех детей Пожирателей. Даже Обливиэйта мне, похоже, не дождаться. Хороша ситуация: сам мне сдал всю информацию, зная, куда я её сейчас отошлю, конспиратор хренов, а потом сам и жалуешься. Самый настоящий предатель!

И, многозначительно хмыкнув на прощанье, Джессика с довольным видом уселась за стол, нарочно выбрав место подальше от конспирирующейся четвёрки.

— Стерва, — вынес вердикт Поттер, возвращаясь к списку и раздумывая, каким бы заклятьем шандарахнуть мерзавку, чтобы действенно и баллов поменьше сняли, — ладно, продолжим.

И гриффиндорцы снова ушли с головой в размышления, не забывая, впрочем, завтракать

— Вспомнила, ещё Терри Бут, — как ни в чём не бывало сообщила Джессика где-то минут через десять, целенаправленно двигаясь к выходу, — У него под Меткой старый друг семьи.

— Не может быть. Это кто же? — поинтересовался Гарри, не обращая внимания, насколько у его прежних собеседников кислые лица.

— Флоран Фортескью, — довольно ухмыльнулась Дарк, — Приятного аппетита.

И продолжила дефилировать к выходу, оставив позади четыре малость ошарашенные физиономии.

— Я вот сейчас немножко не понял её последнюю фразу, — довёл до сведения друзей Рон, — Флоран Фортескью? Хозяин кафе-мороженого в Косом переулке?

— Похоже, он самый, — кивнула Гермиона.

— Но его же похитили прошлым летом! — возмутилась непонятно чему Джинни.

— Значит он похитил сам себя, — сделал вывод Гарри, — Жуть.

Ни о каком приятном аппетите речь, разумеется, больше не шла.

* * *

Спустя два дня Джинни в гордом одиночестве лежала, развалившись на подушках, посреди Выручай-комнаты. Это место члены ОД облюбовали с самого начала года, когда Гарри предложил заняться развитием второстепенных магических способностей. Чем Джинни сейчас и занималась. Гарри ушёл искать Макгонаголл, дабы отчитаться насчёт давешнего списка потенциальных шпионов, Гермиона погрузилась в изучение очередного предмета (коих у неё было не то восемь, не то девять), Рон опять где-то валял дурака. Ему тоже не до сестры!

Джинни жутко скучала. Вот уже в который раз за последние месяцы она чувствовала себя брошенной. Гарри из-за этих безумных хоркруксов обращал на девушку не особенно много внимания. Гермиона и Рон в свободное от учёбы и Волдеморта время заняты исключительно друг другом. Подруги… Джинни не вполне представляла себе, может ли она назвать настоящими друзьями этих извечных пустоголовых болтушек, для которых новая мантия самых что ни на есть модных цветов (в этом сезоне — светло-голубой и фиолетовый) — главное счастье в жизни. Раньше Джинни могла пообщаться с Полумной, но теперь и у неё почти не осталось времени для подруги — свободные от занятий часы она предпочитала проводить в компании Невилла.

Вот так. У всех кто-то есть. Только Джинни опять одна. Вроде бы как и имеется парень, а когда нужна его поддержка (моральная, всего нескольких слов было бы достаточно!), ему опять нужно бежать спасать мир. Мир… Достоин ли он вообще спасения, если это так часто приходится делать?!

Джинни закрыла глаза. Об этом ли она мечтала, всегда, даже когда была совсем маленькой? О прекрасном принце, который должен победить злобное чудище, а затем, увенчанный лавром, увезти её на белом коне в сказочную страну, где не бывает бед? Возможно. Но сейчас, наблюдая за Гермионой и Роном, Джинни отчаянно им завидовала. Эти двое так были похожи на её родителей. Такие же чуть суетливые, но надёжные, пусть иногда неуверенные, ещё по-детски скованные, неумелые, но абсолютно точно знающие, что они нужны друг другу. Джинни чуть заметно улыбнулась: этакая обычная семья — работящий, чуть бестолковый, но храбрый и решительный муж и хозяйственная, предупредительная, уверенная в себе жена. Почему-то Джинни считала, что в конце концов так всё у них и будет. Счастливые! А что будет у них с Гарри, храбрым рыцарем и прекрасной принцессой, ещё не понятно. Смогут ли они сохранить отношения сейчас, на войне, когда они, в смысле отношения, и так однажды чуть не рассыпались? Нужна ли будет она, Джинни, величайшему герою Британии после войны? Да и доживут ли они до этого самого пресловутого «после войны»?

Девушка глубоко вздохнула и покрепче зажмурилась. Как же ей сейчас хотелось бы исчезнуть, хоть на час, из этого идиотского мира, где никто ни о чём не может думать, кроме драк, убийств, арестов! Как бы ей хотелось почувствовать себя хоть кому-то нужной, хоть чем-то полезной! Как хотелось бы отвлечься, расслабиться, забыться…

Да, забыться…

Неожиданно Джинни почувствовала, что она куда-то падает. Совершенно не пугаясь, будто так всё и должно быть, гриффиндорка мысленно проанализировала своё состояние. Она отлично чувствовала своё тело. Более того, оно всё ещё находилось в Выручай-комнате — девушка отчётливо ощущала бархатную подушку под локтём. А вот сознание (или подсознание?) куда-то явно отправилось. Вокруг почему-то было темно, тихо. А «внизу», в смысле там, куда девушка падала, кажется, журчала вода… Интересно, ей кажется, или она на самом деле чувствует ветер?

Половина Джинни продолжала падать куда-то во тьму, в то время, как вторая половина лежала на подушках посреди комнаты. Гриффиндорке очень повезло, что в это время в Выручай-комнату никто не заходил, а то была бы паника на весь Хогвартс. И слухи поползли бы, что в школу проникли Пожиратели и убили ученицу. По крайней мере, именно на мёртвую Джинни сейчас смахивала больше всего. Лицо приобрело неестественный землистый цвет, нос заострился, пульс не прощупывался, дыхание было почти незаметно. Сама Джинни была холодна как вода в горном ручье. Но девушка была жива.

Между тем, сознание Джинни продолжало лететь Мерлин знает куда. Почему-то с каждой секундой становилось всё холоднее, хотя девушка не могла представить, каким образом она может чувствовать холод. Ведь тело находится в тепле и покое, а разум на смену температуры реагировать просто не в состоянии. Ведь правда же?

Неожиданно падение прекратилось. Гриффиндорка чувствовала это, хотя не знала, как. Постепенно глаза (?) стали привыкать к темноте. А может быть, это тьма исчезала? Джинни огляделась. Она находилась в каком-то каменном гроте. И одновременно продолжала ощущать, как острый угол книги, которую она изучала в Выручай-комнате до того, как погрузилась в свои мысли, больно впился ей в бок. Стены грота переливались всеми цветами радуги. Джинни показалось, что там не то что-то написано, не то изображены какие-то рисунки. Вот только в глазах сильно рябило, и девушка ничего не могла разобрать…

Повинуясь некоему безотчётному чувству девушка приблизилась к тёмному, бесконечному и бездонному озеру, занимавшему большую часть грота, и нырнула. Джинни немедленно покинули все мысли, эмоции, желания. Осталось только отчуждение, да давешний холод. Какое-то время девушка наслаждалась покоем, который несли с собой таинственные воды тёмного озера, а затем вышла на берег (если этот маленький клочок земли можно назвать берегом) и вновь присмотрелась к стене. Она чувствовала, как все её чувства, от обоняния до слуха, напряглись до предела, но по-прежнему продолжала вглядываться в калейдоскоп узоров, символов, иероглифов…

— О нет!

* * *

Слизнорт сообщил Гарри, что Макгонаголл в библиотеке, и посоветовал не медля ни секунды идти прямо к ней. Что юноша и сделал. В какой-то мере он был горд собой и друзьями. Меньше чем за три дня Золотое трио составило достаточно полный и подробный список всех учеников с первого по седьмой курс, так или иначе попадающих под подозрение в «деле Хогвартского спайка», как окрестил эту эпопею Рон. И в настоящую секунду Гарри торопился показать готовый список директрисе и вместе с ней обсудить вопрос, что со всем этим скопом делать дальше. И ещё Флоран Фортескью…

Гарри в который раз поразился нелогичности собственного поведения. Казалось бы, сам внёс Джессику в список подозреваемых, сам установил, что доверять ей… нежелательно, а через минуту уже с раскрытым ртом слушает её непонятно откуда взявшиеся сведения и, самое главное, верит на слово. И всё же слова Дарк касательно доброго мороженщика не шли у него из головы.

— Профессор? — окликнул юноша Минерву, как только подошёл поближе к стойке: Макгонаголл разговаривала с мадам Пинс.

— …и, пожалуйста, не забудь продлить мою подписку, — Минерва кивнула Гарри, чтобы тот немного подождал.

— Хорошо, Минерва, я лично за всем прослежу, — успокоила Макгонаголл библиотекарша.

— Спасибо, Полли. Гарри, что-то случилось?

— Я насчёт вашего списка, — Гарри многозначительно поднял правую бровь, — У меня, кажется, кое-что не сходится.

— Хорошо, я посмотрю, — понимающе кивнула Минерва, — Пойдём в кабинет и…

— Профессор Макгонаголл!

Гарри и Минерва обернулись. К ним через всю библиотеку бежала Джинни. Очень странная Джинни. Бледная, как мертвец, взъерошенная, в перекошенной мантии и с широко распахнутыми очаровательными зелеными глазами.

— Гарри… — задыхаясь пробормотала она, переводя взгляд с директрисы на юношу и обратно, — Профессор…ваш кабинет…там…

— Успокойся, девочка, — нахмурилась женщина, — Для начала отдышись.

— Джин, с тобой всё в порядке? — забеспокоился Поттер, внимательно всматриваясь в белое лицо девушки, — Ты жутко выглядишь. С тобой что-то случилось? Тебя обидели?

Джинни рьяно замотала головой, пытаясь последовать совету Макгонаголл и прийти в себя за максимально короткий срок.

— Профессор Макгонаголл, в вашем кабинете…Там что-то происходит. Кажется, там кто-то есть.

— С чего ты взяла? — не поняла Минерва, — Ты видела, как кто-то туда вошёл?

— Нет, я просто Знаю. У меня получилось, — последнюю фразу Джинни почти прошептала, обращаясь, по-видимому, к Гарри.

— Что получилось? — отказывалась понимать Минерва.

А вот для Гарри всё стало предельно ясно.

— Профессор, не задавайте вопросов, нам стоит поторопиться.

Кавалькада из трёх человек в две минуты поднялась со второго этажа на восьмой. В мгновение ока Гарри, Джинни и Минерва взлетели по лестнице в кабинет директора и буквально замерли на пороге.

В кабинете стоял полный бардак. Все стеллажи перерыты, пергаменты со стола разбросаны по полу, а посреди помещения среди осколков стеклянного футляра валялся меч Гриффиндора.

— Что здесь произошло? — вопросила небеса Макгонаголл, но ответа не получила.

В вышей степени странно, если учесть, что по стенам висят многочисленные никогда не засыпающие и жутко любопытные портреты бывших директоров. Гарри осмотрел стены. Все до единого портреты были, казалось, затянуты чёрной плёнкой. Как понял юноша, эта плёнка мешала господам профессорам увидеть и услышать что бы то ни было.

— Vannios, — пробормотала Минерва, убирая таинственную плёнку с портретов, — Что случилось?

Портреты начали медленно приходить в себя. Наконец один из них, Армандо Диппет, соизволил обратить внимание на то, что что-то тут нечисто.

— Мерлиново ухо, что вы тут натворили, милочка? Я всегда был о вас несколько более высокого мнения.

— Минерва, что случилось? — поинтересовался несколько более адекватный Дамблдор, оценивая разгромленное помещение, — Уж не тролли ли здесь День независимости отмечали?

— Вполне возможно, что и так, — пробормотала Макгонаголл, — Может быть, кто-нибудь мне наконец ответит…

— Мы ничего не знаем, — раздражённо проинформировал директрису Финеас Найджелус, — Всё было мирно. И вдруг… как будто кто-то погасил свет.

Минерва с надеждой обвела взглядом другие портреты, но никто ничего нового больше не сказал.

— Мисс Уизли? — выбрала себе новую жертву директриса.

— Видите ли, профессор, я предсказательница, — начала Джинни и, увидев скептическое выражение лица Макгонаголл, поспешила пояснить, — мне Гермиона на арифмантике насчитала. Я сегодня тренировалась, и… Не знаю, как объяснить… В общем, я заметила в вашем кабинете Чужака. Мне показалось, что это очень важно…

— Ты его узнала? — немедленно заинтересовался Гарри.

— Только огромная чёрная тень, — покачала головой Джинни.

— Понятно. Значит наш шпион всё-таки сюда проник, — вздохнула Минерва, ещё раз оглядывая царящий в помещении бедлам, — Непонятно, как он сюда попал. Непонятно, как он отсюда исчез. Непонятно, что ему здесь было нужно.

— Меч Годрика Гриффиндора, — тихо пояснил Гарри.

— Откуда ты знаешь?

Гарри медленно покачал головой и наклонился над реликвией. Нет, разумеется, он знал, что Волдеморту нужно от меча. С того момента, как хоркруксы начали пропадать, Тёмный лорд заволновался — как же, бессмертие под угрозой! Наверняка он решил, что не помешало бы пополнить запасы. А поскольку Том Реддл питает слабость к старинным ценным артефактом, он не смог не воспользоваться возможностью заполучить в свою коллекцию ещё и артефакт от Гриффиндора, так сказать, на всякий случай. Например, чтобы было куда запихнуть память о гибели великого Гарри Поттера. Вот только Макгонаголл всё это знать необязательно…

— Почему, в таком случае, он его не взял с собой? — не унималась директриса.

— Видите ли, профессор, — медленно пояснил Гарри, — на этом мече лежат специфические чары, которые позволяют брать его в руки только гриффиндорцам. Видимо, человек, который приходил за ним, таковым не являлся.

— Гарри, а ты уверен, что для того, чтобы взять этот меч в руки, достаточно являться гриффиндорцем только по названию или по крови, а не по духу? — невинно поинтересовалась Джинни.

— Ты намекаешь на то, что гриффиндорец, ставший Пожирателем, пошёл против морали факультета, и, следовательно, меч его как своего уже не распознает? — уточнил Гарри, — Не знаю. Может быть. Профессор, меч нужно перепрятать. За ним вернутся, а если он вдруг попадёт Волдеморту в руки…

— Забирай, — кивнула Макгонаголл.

— Простите?

— Не строй из меня идиотку, Гарри, — устало вздохнула Минерва, вновь доставая палочку, — Я же понимаю, что ты знаешь об этом мече и о том, зачем он нужен Сам-знаешь-кому, намного больше, чем говоришь. Значит, ты его спрячешь лучше, чем кто бы то ни было. Забирай.

* * *

— А-а-а!!! — женский крик переполошил всю гриффиндорскую башню.

Было утро. Не то чтобы раннее, но до завтрака времени ещё достаточно. В гостиной сидело человек двадцать (в их числе Гарри, Рон и Гермиона), остальные благополучно спали, когда из женского крыла донёсся жуткий визг. Доблестные гриффиндорцы встрепенулись и уже готовы были бежать, вызволять неизвестную девушку, попавшую в беду, как беда сама к ним спустилась.

— Ты!!! — продолжал всё тот же женский голос, — Как ты мне это объяснишь?

Тот, к кому обращалась несчастная, если и ответил, то сделал это достаточно тихо, так что никакие объяснения не достигли ушей сидящих в гостиной. Неожиданно на горизонте нарисовался эпицентр взрыва. Гриффиндорскую гостиную почтила своим присутствием невозмутимая Джессика Дарк и направилась к выходу с таким видом, будто это не за ней бежала изрядно рассерженная, встрёпанная и немного заспанная Джинни Уизли в неплотно запахнутом халате.

— Ты вообще знаешь, сколько это стоит? — продолжала скандал Джинни, совершенно не обращая внимания на изрядное количество ненужных свидетелей и свой не особенно ухоженный вид.

— Ну, учитывая, что я оплачивала счёт… — хладнокровно откликнулась Джессика, не подумав даже обернуться, не то, что остановиться.

— Дура! Зачем?

— Вот именно за дуру, если ты забыла. Я так-то имею обыкновение выполнять свои обещания.

— Я её не возьму, — Джинни остановилась посреди помещения и упрямо сложила руки на груди, сверля каким-то совершенно нераспознаваемым взглядом степенно удаляющуюся Джессику.

— Пожалуйста, — Дарк наконец соизволила повернуться лицом к собеседнице и с насмешливой улыбкой кивнула, — Камин вот там. Сгорит за милую душу, уж поверь.

И Джессика, резко развернувшись на каблуках, мгновенно покинула башню, оставив сердитую и вместе с тем растерянную Джинни стоять посреди гостиной.

— Что случилось? — осторожно поинтересовался Рон, когда Джинни, топнув ногой, собиралась было вернуться в спальню и привести себя в порядок.

— Помните, в начале года я её дурой обозвала? В смысле, это она себя так назвала, а я только подтвердила очевидное.

— Ну? — встрял Гарри.

— Она мне за это метлу на Хэллоуин обещала.

— И? — интересно, Гарри в самом деле такой…недалёкий или прикидывается?

— Дорогой мой, — недовольно спросила Джинни, — ты вообще помнишь, какое сегодня число, или тебе календарь купить? Между прочим, мы сегодня ещё в Хогсмид собирались, или это ты тоже забыл?

Поттер мысленно дал себе пару хороших крепких пинков.

— Хогсмид — помню, Хэллоуин — забыл.

— Вспоминай, — Джинни мягко щёлкнула парня по носу и ушла одеваться.

— Действительно, как я мог забыть, что сегодня — мой самый любимый праздник в году? — скептически ухмыльнулся Гарри, плюхаясь в ближайшее кресло.

— Почему любимый? — не вполне поняла Гермиона.

— Потому что самое моё любимое времяпрепровождение — искать неприятности на свой самый нужный и полезный орган, — охотно пояснил юноша.

— А, понятно, — кивнула Гермиона.

— А вот мне ничего не понятно, — сообщил Рон.

— Ну смотри, дружище, — принялся перечислять Гарри, — Когда мне шёл второй год, в Хэллоуин меня весьма благополучно посетил некий Том Реддл. Затем на первом курсе в сей знаменательный день в школу проник тролль, которого нам же, кстати, пришлось заваливать. На втором курсе 31-е октября ознаменовалось первым нападением василиска. На третьем — Сириус проник в школу и переполошил весь замок. На четвёртом как раз во время торжества Кубок огня выплюнул моё имя как участника Турнира, что стало началом конца. На пятом перед всё тем же праздником Амбридж выгнала меня из квиддичной команды. Наконец, на шестом курсе Кетти Белл напоролась на заговоренное ожерелье, а нашли её опять же мы. Держу пари, в этот год тоже ничего принципиально хорошего не случится.

— Да, парень, что-то мне так жалко тебя стало, — сочувственно вздохнул Рон.

— Попридержи свою жалость для другого случая…

День был… волшебный. Судьба как будто хотела посмеяться над Гарри и его подозрениями. Мол, не веришь, что всё может быть хорошо, так я тебе докажу! Погода была просто потрясающая. Солнце вовсю светило, но слишком жарко не было. Дул лёгкий ветерок, пели какие-то особенно беспечные птицы. В общем, на дворе стояло, что называется, «бабье лето».

Гарри действительно наслаждался сегодняшней прогулкой в Хогсмиде. В первую очередь потому, что с ним была уже успокоившаяся Джинни. Правда, мимолётные пересечения с такими личностями, как несколько недовольный их счастливым видом Дин Томас, над чем-то ржущие во весь голос Джессика Дарк, Моника Стар и непонятно откуда взявшаяся Флёр Уизли, многозначительно переглянувшиеся слизеринские девчонки во главе с Пенси Паркинсон настроение не улучшили. Но, с другой стороны, ухудшить его им также было не под силу. Для начала ребята зашли в кафе мадам Паддифут. С тех пор, как Гарри ходил сюда вместе с Джинни, он просто влюбился в это место. Особенно в угловой столик рядом с окном с видом на озеро. Правда, мысль о том, что на день св. Валентина сюда лучше не приходить, не желала оставлять юношу в покое.

После часового сидения в кафе и распития кофе вперемешку с поцелуями, Гарри и Джинни покинули столь гостеприимное место и пошли гулять. Они зашли, кажется, во все магазины, какие Гарри помнил, и даже в те, о чьём существовании юноша не подозревал. А затем Джинни сказала, что сегодня их ждёт сюрприз. Сопровождаемый хитро ухмыляющейся девушкой Гарри отправился куда-то вглубь деревни. Туда, где слышались весёлые крики, смех и какие-то взрывы непонятного свойства. И только дойдя до эпицентра этих самых криков юноша осознал, как много он не замечал, с головой зарывшись в проблемы, создаваемые в большом количестве неким Лордом.

— Внимание! Внимание! — вещал чей-то знакомый голос с импровизированной сцены, — Дорогие дамы и господа! Сегодня все вы присутствуете при историческом моменте! В этот замечательный солнечный день здесь, в самой известной в Британии колдовской деревне Хогсмид состоится открытие филиала не менее известного магазина приколов «Ужастики Умников Уизли», и никакой Тот-кто-умеет-в-кишках-застревать не сможет нам помешать! Ура, товарищи!

Толпа, собравшаяся у входа в новый магазин засмеялась и зааплодировала довольно раскланивавшемуся Ли Джордану.

— Филиал? — удивлённо воскликнул Гарри, — Я не знал…

Зато теперь понятно, что в деревне делает Флёр.

— Это ещё не конец, — лукаво хихикнула Джинни.

На «сцену» поднялись устроители сего бедлама, а именно Фред и Джордж.

— Это самый счастливый день в моей жизни, — утирал импровизированные слёзы Фред.

— И в моей, — Джордж, в отличие от близнеца, рыдал в голос.

Зрители снова засмеялись. Кто-то высказал (точнее выкрикнул) предложение скинуться всем миром на пачку носовых платков хозяевам нового магазина. Подобное предложение заставило близнецов немедленно прекратить истерику. В течение следующих десяти минут Уизли толкали речь о вечном и прекрасном, которая практически полностью состояла из фраз типа «Спасибо Мерлину за то, что он наградил достаточным терпением нашу мать…»

— И наконец, хотим сказать спасибо Гарри Поттеру…

— …за то, что он первый поверил в нас и не позволил прохлаждаться без дела.

— И сейчас мы приглашаем этого достойного молодого человека…

— …сюда к нам…

— …для официального открытия нашего магазина.

Последнюю фразу близнецы произнесли хором. Гарри почувствовал, как Джинни толкает его по направлению к братьям. На его беду, все пришедшие уже заметили Избранного в толпе, и людское море расступилось. Тут уж хочешь-не хочешь, а пойдёшь.

Гарри стремительно и в то же время чуть-чуть неуверенно поднялся к близнецам. Судя по выражению их лиц, несчастного не ждало ничего хорошего в этой жизни. Под торжественную музыку на сцену влетели гигантские ножницы, управляться с которыми было бы затруднительно даже для Хагрида, который, кстати, тоже присутствовал на столь знаменательном событии. Ленточка, которую, теоретически, должен был перерезать Гарри, шириной была не больше пяти миллиметров. Поттер смерил взглядом сие оружие, предназначавшееся скорее для убийства, нежели для разрезания тоненьких атласных ленточек. Близнецы поманили юношу пальцем и протянули ножницы, которые они, кажется, еле удерживали вдвоём.

— Друзья, думаю, я не сделал, да и не смог бы никогда сделать, для этого магазина столько, сколько сделали Фред и Джордж, — быстро проговорил юноша, обращаясь к толпе, — Поэтому будет правильно, если они сами перережут заветную ленточку.

Толпа согласно загудела.

— Ладно, мы не против, — согласился Фред, хотя было видно, что они с удовольствием поспорили бы со своим главным спонсором.

Следующим номером данной программы стало то, что коварные Уизли достали из кармана ножницы стандартного размера, а гигантское чудо со всего размаху бросили на сцену, целясь, по-видимому, Гарри на ногу, но тот успел вовремя отскочить. Впрочем, ничего особенного ему это не принесло, поскольку ножницы были резиновые. По крайней мере, Гарри до сих пор ни разу не видел, чтобы любая достаточно большая металлическая конструкция с таким рвением отскакивала в небеса аж на пять метров.

— По крайней мере, Гарри ведь не откажется стать нашим первым посетителем? — спросил Джордж, — Пожалуйста, Гарри, сделай милость…

От такой просьбы юноша отвертеться уже никак не мог. Но только он ступил на порог, как…

— Новинка сезона: Взрывающиеся коврики. Превосходно прошли полевые испытании имени Гарри Поттера. Спрашивайте у продавцов, — возвестил довольный Фред, обозревая чумазую физиономию, закопченные очки и вставшие дыбом волосы друга…

Ассортимент филиала, как, впрочем, и интерьер, не особенно отличались от того, что базировалось в Косом переулке. В магазине Гарри и Джинни наткнулись на Рона и Гермиону, немедленно захихикавших при первом же взгляде на Гарри, на лице которого всё ещё виднелись еле заметные тёмные разводы. Немного погуляв по новому магазину ребята ещё раз поздравили близнецов и вышли на улицу.

Уже начинало темнеть. Скоро надо было возвращаться в школу, но Гермиона предложила всем вместе пройти до Визжащей хижины.

— Нет, ребята, почему я не знал об открытии? — с завидным упорством допрашивал друзей Гарри.

— А это тебя спросить надо, — ответила Гермиона, — об этом было объявление в «Пророке» ещё на прошлой неделе.

— Ну да, возможно я не заметил. Я теперь в «Пророке», в основном, только крупные статьи читаю. Но вы мне почему не сказали?

— Видишь ли, Гарри, когда мы поняли, что ты не заметил, — объяснил Рон, — мы написали близнецам, что ты так и не узнал о событии, и они велели ничего не говорить. Это всё предполагалось как сюрприз.

— Ты в последнее время слишком сильно занят всякими делами и забываешь о жизни, — продолжила Джинни, — так может быть, хоть это тебя встряхнёт, и потом…

Четвёрка резко остановилась и замолчала. Они уже дошли до Визжащей хижины и даже прошли чуть дальше, когда заметили на обочине дороги что-то тёмное. Из-за сгущающихся сумерек было непонятно, что именно лежало на траве. Недоумённо переглянувшись, ребята подошли чуть ближе.

Джинни тихо взвизгнула и отвернулась, Гермиона судорожно вздохнула, Рон выдал несколько непечатаемых эпитетов. Гарри почувствовал, что его сердце застучало где-то в висках. У самых их ног на траве лицом вниз лежал человек. Сглотнув, Гарри осторожно перевернул несчастного и вздрогнул.

Сейчас, только сейчас, юноша со всей отчётливостью осознал, что неприятности начались. Несчастный, судя по виду прошедший через многочисленные пытки, был мёртв. И этого человека, несмотря ни на что, Гарри предпочёл бы до конца войны видеть живым. Но его чаяниям и надеждам, судя по всему, не суждено было сбыться.

Господи, если ты есть,

спаси мою душу, если она у меня есть!

Английский солдат

перед битвой под Блейнхеймом

(1704)

Гарри стоял у окна и с изумлением думал о том, что несчастливый рок, кажется, взял за правило над ним издеваться. Нет никакого другого объяснения, почему опять под Хэллоуин у Избранного ТАКИЕ проблемы. Хотя, признаться, не все понимали, что именно Гарри так расстроило. Казалось бы, Трелони другом ему не была, в число любимых учителей не входила. Ну да, убили, ну да, неприятно. Но сокрушаться-то зачем?

А причина была. Причём вполне конкретная. Об этом предупреждал Дамблдор и этого, как теперь понял Гарри, сам юноша втайне опасался. Трелони… Предсказатели, как правило, не помнят, что именно они говорили, в смысле пророчеств. Они даже не помнят, что вообще о чём-то вещали. А вот подсознание всё сохраняет. Однажды Волдеморт уже смог проникнуть в подсознание, взломав заклятие Забвения. Тогда не повезло Берте Джоркинс… Нет, тогда не повезло всей Британии, всему миру, быть может. Волдеморт добыл сведения о Турнире и о Крауче-младшем. Придумать план — это уже дело техники. А теперь он наконец нашёл вожделенное Пророчество. В этом сомневаться не приходится. Насколько помнил Гарри, Берту долго пытали перед тем, как чары удалось взломать. Как предположили авроры, Сибилла Трелони перед смертью испытала на себе действие порядка двадцати Круциатусов, ещё около десятка разновидностей различных пыточных проклятий, в частности, Slotus, Ножевое проклятие, оставляющее после себя неглубокий порез, отличающийся от созданных иными способами ран неестественными рваными краями, что причиняло жертве большую боль, но не приводило к существенной потере крови. Таких разрезов на теле несчастной предсказательницы насчитали аж двадцать три. Уйма синяков по всему телу наводили на мысль, что женщину очень долго и усердно били. На ту же мысль наводили и внутренние повреждения. Ко всему прочему, у Трелони были сломаны все пальцы на руках. В общем, Гарри искренне радовался, что на её месте был не он. Впрочем, чему тут радоваться? Теперь, когда он по всей видимости потерял последний козырь, он может быть следующим. Теперь-то Волдеморт знает, что может быть для него важнее на данную секунду, чем завоевание мира. И теперь он будет в сотню раз осторожнее…

Впрочем, нет. Козырь был не последний, далеко не последний. Гарри слегка улыбнулся — вспомнился его последний тайный урок анимагии. Не получалось решительно ничего, но юноша не отчаивался. В конце концов, его отец, например, годы учился, прежде чем дожил до первого превращения. Зато гриффиндорец уже узнал, в кого он превратится. В качестве тренировочного зала Гарри выбрал естественно всё ту же пресловутую Выручай-комнату, только на сей раз стеллажи по стенам комнаты были заставлены книгами по соответствующему предмету. В одном из них юноша и нашёл формулу, по которой можно рассчитать облик своего Альтер-эго. И в этом ему, как решил Поттер, очень повезло. Формула была основана на арифматике, в которой Гарри разбирался, как свинья в апельсинах. Но книга, которая подвернулась юноше под руку, содержала подробнейшие инструкции, что означает каждый символ и откуда брать данные. Животное у него получилось…роскошное, по-другому не скажешь. У Гарри даже временами возникало желание как можно скорее преобразоваться, вызвать Дарк на анимагическую дуэль (в человеческом-то обличии драться нечестно — девчонка в самом деле на дуэли также хороша, как Волдеморт в балете «Спящая красавица». В роли красавицы) и надрать наконец её несчастную кошачью задницу. За все те нервы, которые она ему испортила. Гарри даже не сомневался, что победит. Сомнения его брали, согласится ли Джессика искать себе новые неприятности и не уроет ли его за такие проказы некто Снейп. И то, и другое было в равной степени вероятно, так что о страшной «мсте» оставалось только мечтать.

— Чему, позволь спросить, ты улыбаешься? — раздался заинтересованный голос Рона.

— Да так… — Гарри махнул рукой. Он не рассказывал друзьям об анимагии. Ну и что, что это несправедливо по отношению к ним. Над этим он хотел работать один, — Что-нибудь новое узнали?

Пока Гарри изображал из себя праведного мученика у окна, Рон, Гермиона и Джинни крутились возле авроров, членов Ордена, школьного персонала. В общем, пытались выяснить хоть что-то принципиально новое.

— Авроры сказали, что убили её не здесь, — сказала Гермиона, — И вообще не на улице. От такого количества пыточных проклятий она неизбежно должна была упасть на землю. Тем не менее, на мантии нет следов грязи, травы. Только кровь.

— Её убили в одном месте, а притащили в другое, — сделал далеко идущий вывод Поттер, — Зачем это надо? Ну пропала и пропала, и дело с концом. Все же знают, что у Трелони крыша была немного не на том месте, где должна быть по определению.

— Авроры пришли к выводу, что это было сделано в качестве устрашения, — пояснил Рон, — И, знаешь, я с ними согласен. Кто ещё знал о пророчестве?

— Дамблдор говорил, что полный текст знаем только мы с ним, — вспомнил Гарри, — ну вы ещё теперь. Трелони, понятно, знала. Только не помнила. А насчёт того, сколько человек знало, что она вообще что-то говорила… Не знаю. Может, весь Орден.

— Понятно, — кивнул Рон, — Значит, это тебя он пугает. Мол, не суйся, целее будешь.

— Тоже возможно, — кивнула Гермиона, — Интересно, как её из школы выманили? Трелони же из башни не вылезала. Ведь не сама она к нему пошла.

— Может и сама, — невесело усмехнулся Гарри, — Если под Империусом. Наш хитроумный спайк поработал. Пари держу, это он за всем стоит. Эх, знать бы, кто — лично бы…

— Не трогай. У него руки по локоть в крови, — прошептала Джинни, глядя куда-то вникуда.

Гарри, Рон и Гермиона изумлённо посмотрели на девушку.

— Я Видела, — не то объясняла, не то говорила сама с собой Джинни, — Это было, когда я узнала про меч Гриффиндора. Я тренировалась в предсказаниях и вдруг начала падать. В пособии сказано, что это первая стадия: Прорицатель попадает в мир Снов и Иллюзий, откуда можно заглянуть во Время. И ещё там говорится, что этот мир такой, каким его представляет себе сам маг, где ему было бы удобно наблюдать за тем, что происходит в мире. Когда я это читала в первый раз, я почему-то представила себе отшельника: он тоже просто смотрит за Жизнью и ничего не делает, не участвует в ней, не пытается изменить. Затем Прорицатель должен освободить свой разум от земных проблем, стать выше их, смыть всю грязь, которая может помешать правильно интерпретировать увиденное. Слово «смыть» я поняла буквально. Может, поэтому я оказалась в пещере с водой… А потом я стала смотреть на то, что мне показалось самым важным. Я увидела помещение. Просто коробка без какой-либо возможности опознать, что это. Но я знала, что это кабинет Макгонаголл. Потом я увидела человека, чёрный силуэт. И я знала, что это — Чужак. Просто знала. Он что-то искал, а я чувствовала, что если он найдёт, будет плохо. И знала, что всё это происходит именно сейчас, не вчера, не завтра. Не знаю, почему. Тогда я вылетела из пещеры и вернулась. Пошла искать Макгонаголл…

— Но ведь предсказатели не помнят, что они говорили, делали и вообще… — припомнил Рон.

Джинни вздрогнула и посмотрела на брата.

— Но ведь я и не делала Предсказание. Скорее это было Осознание. Но я почему это рассказываю… Чужак был не просто тенью. У него в самом деле были руки в крови. Огромный чёрный силуэт без каких-либо особенностей. Вот только руки от плеча до локтя такие же чёрные, как и всё тело, а от локтя и до кончиков пальцев — ярко-алые.

— Почему ты уверена, что это кровь? — медленно спросила Гермиона.

— А что это, по-твоему, перчатки? — и достаточно много пережившая за последнее время Джинни разрыдалась.

— Значит, спайк — не ученик, — Гарри прижал к себе плачущую девушку и осторожно поглаживал её по голове, — У них не было времени, что убить стольких, чтобы даже из мира Снов, или как его там, было это видно.

— Не факт, Гарри, далеко не факт, — засомневался Рон, — За ними все каникулы напролёт никто не следит. Времени вполне достаточно.

— К тому же, никто не знает, где её носило все эти годы, — раздался приглушённый голос плачущей Джинни.

— Кого носило? — не понял Гарри.

— Дарк, — всхлипнула юная мисс Уизли, — У неё же дядя здесь сколько времени работал? Ведь так удобно, он бы к ней относился получше, чем к слизеринцам своим. Всё бы ей разрешал. А она дома сидела вместо этого. Он ушёл — она пришла. А может она вместо него с самого возрождения Тёмного Лорда на вызовы ходила, ну или как у них называются массовые посиделки с летальным исходом для VIP-гостей. Так сказать, чтобы хозяину ущерба не было. Пока дядя шпионит, она за него обязанности при дворе выполняет. А теперь наоборот: он — при дворе, она — в шпионах.

— Ты думаешь, это всё её рук дело? — с некоторым сомнением протянул Гарри.

— У тебя есть другие кандидатуры?

— Сегодня допросят всех жителей замка, включая охрану, — сообщил Рон, — Авроры сошлись во мнении, что Трелони вытащил кто-то по эту сторону стен. Ведь выходящей за пределы защиты её никто не видел, и из чужих никто не приходил. Так что допросят даже первоклашек. Вот тогда мы и узнаем, в самом ли деле здесь замешана наша тёмная подруга.

— А если не найдут? — скептически хмыкнула Гермиона, — Нас всех проверяли по приезду в замок, а учителя и охрана проходили двойную, если не тройную, проверку. И так никого и не нашли. С чего ты взял, что спайка смогут вычислить сейчас?

— Ну, если не вычислят, значит просто нам всем следует быть очень и очень осторожными, — заключил Гарри.

— Это верно, — кивнула староста, — Вы представляете? Ведь если шпиона не найдут, значит с нами под одной крышей останется жить опасный беспощадный серийный убийца, который не собирается останавливаться ни перед чем. И значит наши судьбы, возможно, висят на волоске.

* * *

Шпиона, как водится, не нашли. На то, чтобы опросить всех учеников, учителей, охранников, прошерстить личные дела каждого, составить списки наиболее вероятных подозреваемых, допросить их заново и в результате не найти ни единой зацепки, ушло аж полторы недели. Припомнив тот скромный факт, что где-то в замке находится недружелюбно настроенный Пожиратель смерти, и, похоже, никому нет до этого дела, Гарри решил взять инициативу в свои руки…

— Нужно поставить дополнительную защиту! Подумайте сами: никто не видел, как Трелони выходила из замка, ни одна, ни с кем бы то ни было. С территории Хогвартса, как вы утверждаете, никакими способами она исчезнуть не могла. Все тайные ходы перекрыты. Но ведь как-то она уйти умудрилась!

— Гарри, не кипятись, — Крокер не оставлял попыток утихомирить всенародного героя, — Мы уже думали об этом…

— Тогда что же? — не унимался Поттер, — Установленная охрана не справляется. Сил Ордена и аврората недостаточно. Нужно что-то другое.

Старшие волшебники тяжело вздохнули и возвели глаза к небесам. Пока все нормальные и не очень дети благополучно возвращались в свои гостиные с ужина, намереваясь отдохнуть от трудов праведных в этот славный пятничный вечер, Гарри имел необычайно напряжённую беседу с Временным управлением Ордена Феникса. Артур Уизли, сложив руки на груди, прислонился к косяку и каким-то обречённым взглядом следил за происходящим, даже не пытаясь вмешаться. Аластор Грюм вмешаться пытался. Но его всячески удерживала от этого пребывающая где-то у крайней точки кипения Минерва Макгонаголл. Достаточно у неё уже было проблем в последние дни, не хватало ещё распсиховавшегося аврора с не самой лучшей репутацией, грозящего разнести ползамка! Единственным вменяемым человеком во всей этой компании оставался Эрик Крокер. Только он, не смотря на все перипетии, оставался более-менее спокоен и пытался завязать с Гарри конструктивный разговор. Такового пока не получалось, но Эрик, по всей видимости, надежд не оставлял и с завидным терпением продолжал снова и снова объяснять юноше, что гибели учеников так-то никто не желает. Впрочем, на работе он, наверное, видел кое-что почище трудных подростков. Чего стоят одни живые мозги! Но, по всему видать, железному терпению сотрудника Отдела Тайн, как и всему в этом бренном мире, приходит конец.

— В замке были Малфои, я же вам говорил. Если их не было, значит спайк отправился к ним на встречу. И то, и другое означает, что проблем с исчезновением с территории школы и. соответственно, проникновением сюда извне у Пожирателей нет.

— С чего ты взял, что Малфои вообще здесь были? — устало поинтересовался Артур, — Если это только личная неприязнь…

— Это не личная неприязнь, — Гарри несколько секунд решал, стоит ли ему рассказывать Ордену абсолютно обо всём или ограничиться просьбой верить ему на слово, — Моего домовика, Кикимера, убили. В этот самый момент я увидел Драко Малфоя, пришедшего к Волдеморту от имени матери, рассказывающего, что как раз Кикимер провалил дело, которое ему поручили. Ну, знаете, мои видения. Они ещё иногда бывают. И у меня есть все основания считать, что Малфои лично общались с домовиком. Либо они проникли сюда сами, либо кто-то внутри замка доставил Кикимера к ним. Или… Да даже не важно, как они встретились. Просто это значит, что у замка с Пожирателями надёжная связь, позволяющая фактически делать что угодно, и никакая ваша охрана этой связи не мешает.

— Подожди-ка, не так быстро, — нахмурилась Минерва, — Вот почему ты просил у меня Добби. А какое тогда дело провалил Кикимер?

— И ты даже не посчитал нужным сообщить обо всём нам, малец? — рыкнул Грюм.

— Не посчитал. Я знаю, что происходит. Знаю, что Волдеморт от Кикимера ничего важного не получил. В конце концов, так ему и надо — я бы этого мерзавца не сегодня-завтра сам прибил бы. И потом, проваленное дело Кикимера входит в список вещей, о которых Дамблдор велел никому не рассказывать. И вообще всё это не важно. Так что с охраной?

— Тяжёлый случай, — нервно потёр лоб Эрик, — Гарри, послушай. Ты можешь просто постоять десять секунд спокойно и меня послушать? Мы догадались, что Орден и аврорат не справляются. Завтра в это же время школа окажется под наблюдением службы безопасности Отдела Тайн.

— Эрик, ты меня, конечно, извини, — максимально деликатно начал Гарри, — но ваша служба безопасности, как я слышал, до сих пор не вычислила даже вашего местного лазутчика из Отдела Тайн.

На сей раз общий вздох сопровождался звуком, существенно смахивающим на стон.

— Молодой человек, видите ли, в чём дело, — голос Крокера резко принял официальный тон: похоже, учёный оскорбился, — В чём основная особенность нашей организации: мы не подчиняемся никому, включая Министра магии. Мы самостоятельная ячейка магического общества… Да, я знаю, что Отдел находится в том же здании, что и Министерство, но он ему не подведомственен. Сделано это только в целях лучшей защиты от проникновений извне. Так вот, в нашем излишне коррумпированном обществе мы смогли сохранить свою независимость только потому, что половина наших сотрудников ставит науку на первое место в жизни и абсолютно уверена, что политика им только помешает заниматься любимым делом, а вторая половина слишком горда, чтобы подчиняться кому бы то ни было. Так сложилось исторически, и исключений не бывает просто потому, что люди других типов темперамента ритма жизни, царящего в Отделе, просто не вынесли бы. И это — единственный правильный метод, потому что если разработки, которые ведутся в нашем Отделе, попали бы в руки не тех людей, типа Волдеморта или Фаджа (впрочем, и Скримджер не лучше), они могли бы уничтожить всю планету. Как минимум. В политику мы не вмешиваемся, да и нас особенно не трогают, поскольку любой представитель власти не отказался бы иметь на своей стороне такую мощь, которая скрывается за нашими стенами. А силой подчинить магию невозможно. И, соответственно, лазутчика в наших рядах быть не может по определению. Никому это просто не нужно, я имею в виду сотрудников. А если он всё-таки находится, это значит, что он долгие годы настолько успешно маскировался, что десятки, сотни людей с уровнем интеллекта несколько выше среднего так и не смогли его обнаружить. Тем сложнее это сделать сейчас.

— Но ведь был же Руквуд, — не сдавался Гарри, — Почему бы не попробовать искать по аналогии?

— Эрик, не связывайся, это, похоже, бесполезно, — попытался осадить учёного Артур.

— Мальчик, я догадываюсь, что ты, как и твоя мать, которая всегда была моей лучшей подругой, так что заранее извиняюсь, абсолютно уверен, что любая мысль, пришедшая в твою голову, исключительно новая и никем доселе не проверенная, — с завидным упорством продолжал объяснять прописные истины Крокер, — Но в данном случае это не так. Августуса Руквуда мы ведь так и не смогли вычислить — его сдал бывший «приятель». Но досье у него абсолютно чистое. Да почти у каждого из нас такое же. Ни с кем подозрительным не общался, нарушений распорядка не было… Так что, в принципе, исходя из этого шпионом может оказаться любой из нас.

Гарри на какое-то мгновение утих. Исповедь Эрика Крокера существенно повлияла на его мировоззрение. Раньше он даже не подозревал, что в Отделе Тайн, где, как когда-то сказал сам Эрик, «работают люди, которые настолько хорошо умеют управлять информацией, что в результате знают всё, ну или почти всё», могут быть такие проблемы с этой самой информацией. Принимая за аксиому, что люди, обладающие указанной Крокером способностью, смогут раскрыть любого врага, Гарри совершенно не обратил внимание на то, что сами враги не глупее тех, кто, по мнению Поттера, должен их искать. А может даже и умнее.

— Почему, в таком случае, Отдел Тайн решил вмешаться сейчас? Охранять школу значит нарываться на неприятности, которых, как я понял, его сотрудники стараются избегать.

— Это так, но ты забываешь одну вещь. У многих из нас в замке дети.

— Гарри, ты должен поверить, — вмешалась Минерва, — Если Отдел Тайн лично в чём-то заинтересован, он сделает всё и даже больше. До сих пор не было ещё прецедентов, по крайней мере, в Британии, чтобы они вмешивались в какое бы то ни было противоборство. Но если это случилось, то…

— То победа теперь за нами, — вмешался Аластор, — Они правы, мальчик. Учёные — это, конечно, не панацея от всех проблем, и в настоящем сражении их можно использовать скорее как пушечное мясо, нежели как полноценных воинов. Но в нашем теперешнем положении на пользу пойдёт любая дополнительная капля мозгов.

— Отдел Тайн не напрасно называют самой полезной обществу организацией, — внёс свою лепту в диалог мистер Уизли, — И лично меня обнадёживает, что в Ордене на сегодняшний день шестеро его сотрудников плюс, как я слышал, Гермиона в резерве, тогда как у Волдеморта не больше двоих.

Под таким напором неприступный бастион с гордым именем «Гарри Поттер» был вынужден сдаться. Видимо, не все секреты Отдела Тайн он узнал во время своей вылазки на пятом курсе. Временное управление, донельзя довольное, что им наконец удалось объяснить упрямому как сотня ишаков гриффиндорцу, что всё не так плохо, как ему кажется на первый взгляд, поспешило ретироваться, когда Гарри вспомнил об ещё одном важном вопросе.

— Мистер Грюм, можно вас на минутку? Ещё раз.

* * *

Грюм резко развернулся и посмотрел на юношу с таким видом, словно уже прикидывал в уме, во сколько друзьям Поттера обойдутся его, Гарри, похороны, если он посмеет задержать Аластора больше, чем на тридцать секунд или, того хуже, полезет с глупыми вопросами, типа «Сколько лет дадут за убийство Того-кого…?». Дождавшись, пока Артур Уизли, Минерва Макгонаголл и Эрик Крокер отойдут на максимальное расстояние от того самого пустого класса, в котором, собственно, и проходило это странное совещание, Гарри осторожно поинтересовался:

— Сэр, один вопрос, как человеку, по всей видимости отвечающему в нашей скромной организации за связи с Пожирателями…

— Давай уже, только быстрее. Я не намерен весь день прохлаждаться без дела, — максимально вежливо, если это слово вообще применимо к старому аврору, поторопил Грюм.

— Флоран Фортескью и правда носит Метку?

Интересно, Гарри показалось, или Грюм и правда поменялся в лице?

— Кто тебе это сказал?

— Не имеет значения, — решил на первое время не выдавать своих источников Гарри.

С минуту Аластор внимательно изучал юношу и обычным, и волшебным глазом. Парень почувствовал, будто что-то щекочет его мозг. Слабенькое такое ощущение, где-то на грани подсознания, но довольно неприятно.

— А ты уже начал изучать блокологию? — хмыкнул аврор, — Хиленький блок, но для новичка неплохо. Сам мысли читать, конечно, ещё не пробовал. Да, впрочем, неважно…

— Я всё-таки могу получить ответ? — Гарри, надо полагать, тоже не особо радовался перспективе весь пятничный вечер провести в обществе недружелюбно настроенного аврора на пенсии.

— Что ж, своё право я ещё не использовал… Можешь. Сядь, история получится долгая, — велел Грюм и сам, внимательно изучив интерьер и наложив ещё пару Заглушающих заклятий помимо тех, что были на комнате во время диалога Избранного и лучшей части Ордена Феникса, опустился на ближайший стул.

Гарри послушно сел. До этого он даже не думал, что простой вопрос, на который достаточно ответа «Да» или «Нет», породит длинную историю. Аластор задумчиво потёр испещрённую старыми шрамами щёку и медленно спросил:

— Ты знаешь, по какому принципу распределяются статусы у Пожирателей?

— В смысле, кто из них главнее? Без понятия. Разве не Волдеморт пальцем тыкает, кто его любимый слуга?

Ещё Гарри хотел спросить, обязательно ли распространяться о статусах Пожирателей, чтобы ответить, входит ли в их число мороженщик с Косого переулка, но потом решил не нарываться.

— Тыкать-то тыкает, — прохрипел Грюм, — Да только ведь он за всеми следить не может. Слуг у него сотни.

— Понятно, — кивнул Гарри, — И как тогда?

— В стане Пожирателей семь порядков. Седьмой — самый низкий. Туда входят новички, некоторые даже не меченные. Они просто приносят хозяину информацию, иногда вербуют новых сторонников. Первый порядок, соответственно, самый высокий. Это особо приближённые к особе маразматика мерзавцы. Именно их он созвал во время своего возрождения, которое ты имел несчастье наблюдать. Для того, чтобы перейти из ранга в ранг, необходимо как-то выслужиться перед Волдемортом. Нижним порядкам это сделать сложнее, поскольку их непосредственно к маразматику не подпускают, только в случае особо массовых собраний, и информацию они вынуждены передавать через посредников с высших уровней. Соответственно, чем выше порядок у Пожирателя, тем больше он знает, тем больше у него власти над другими, тем чаще его допускают лицезреть физиономию маразматика. И тем зорче за ним следят. Вообще, ранг Пожирателя иногда даже на глаз можно определить. Например, в зависимости от порядка у Метки присутствуют или отсутствуют дополнительные элементы, различается покрой мантии. Да много чего… А ещё иногда появляется человек вне порядка. Срок, на протяжении которого он является таковым, зависит только от него. Но у Пожирателей это очень почётный статус. Как же, человек вне порядка может отдавать приказы по собственной инициативе, входить к Лорду без вызова, быть при нём без маски, стоять, когда к нему обращается маразматик. Это главный советник, правая рука, для большинства остальных мерзавцев — фактически второй хозяин. Отчитывается Пожиратель вне порядка только маразматику и никому иному и знает практически столько же, сколько сам хозяин. Ему, конечно, завидуют, на него наговаривают. Если он не сумеет оправдать возложенного доверия, его наказание будет более суровым, чем чьё-либо ещё. Предпоследним Пожирателем вне порядка был Люциус Малфой, но он провалил несколько серьёзных операций, так что больше таковым не является. Теперь же это…

— Северус Снейп, — Гарри догадывался, нет, он был уверен в этом на все двадцать тысяч процентов.

Грюм только кивнул и продолжил ликбез:

— Как я уже говорил, чем выше порядок, тем больше Пожиратель знает. Но Волдеморт, к величайшему сожалению, не дурак. Так что, чем больше Пожиратель знает, тем строже за ним следят. Есть разница между тем, что может поведать врагам человек, не бывающий ни на одном жизненно важном собрании, и тот, кто носит звание «Любимец Тёмного лорда».

— Но как? — не удержался Гарри, — Получается, что только для того, чтобы следить за всеми своими слугами, Волдеморту нужно ещё столько же шпионов. А если они тоже предатели?

— Они все следят друг за другом, — пояснил Аластор, — Никто не хочет, чтобы на него нашли компромат, поэтому, чтобы заручиться покровительством Пожирателей первого порядка или даже самого хозяина и в случае чего закрыть мелкие грешки, ни один мерзавец не сочтёт неправильным заложить «приятеля». Итак, мы медленно подходим к личности Флорана Фортескью.

— Я понял: он и есть тот самый таинственный шпион Ордена Феникса, который приносит нам информацию из-под самого носа Волдеморта.

Аластор максимально добродушно, насколько это возможно с его внешностью, улыбнулся юноше:

— Ты почти угадал, мальчик. Вот только теперь вспомни всё то, о чём я тебе рассказывал. Маразматик всё хорошо продумал: вербовать себе шпиона среди Пожирателей нижнего порядка нет смысла — он ничего не знает, а среди высших не найдётся такого идиота. Да и человека потерять можно запросто при такой системе шпионажа, когда все следят за всеми. Улавливаешь мою мысль?

— Просто какое-то змеиное гнездо, — потёр лоб Гарри, — Знаете, я, наверно, несколько устал со всеми этими волнениями, так что вашу мысль не улавливаю совершенно.

— Вообще-то, это была идея Дамблдора. Он рассказал мне о некоем…непредвиденном обстоятельстве, которое может лишить нас осведомителя, поэтому…

— Постойте-ка, вы знали? — перебил аврора Гарри, — Ну как всегда. Все всё знают, кроме меня. И как будто я ожидал чего-то другого.

— Не строй из себя обиженного флоббер-червя — ты был бы против, и весь наш план полетел бы к чертям собачьим, — сообщил очевидное Грюм, — И если ты ещё раз меня перебьёшь, я передумаю и пойду откровенничать к кому поумнее, потому как ты совершенно точно закатишь очередной скандал, когда я расскажу до конца. А у меня найдутся дела поважнее, чем выслушивать нытьё какого-то щенка, пусть на нём хоть вся планета держится.

— Прошу прощения, — пробормотал Поттер, — Так что у нас там с Дамблдором?

— Да… Так вот, стоит ещё упомянуть вот какую вещь. Поскольку уровень подготовки у новобранцев разный, а маразматик лично тренировать каждого не может, Пожиратели первого-второго порядка берут шефство над новичками. Собственно, качество их подготовки тоже может повлиять на отношение хозяина. А теперь смотри. Скажем, мерзавец с самого верхнего уровня берёт на себя ответственность за мерзавца с третьего уровня, потому как они ещё со школы знакомы. Над третьим уровнем контроль не такой строгий, и тот в свою очередь время от времени ведёт дружеские беседы с мерзавцем, например, с пятого уровня, который как-никак является зятем лучшей подруги кузины его матери.

— М-м-м, понимаю, — Гарри наконец вписался в траекторию полёта мысли аврора, — Пожиратель пятого порядка постоянно вынужден поддерживать связь с человеком, попавшим в седьмой разряд, потому что тот должен ему кругленькую сумму. Должник скрепя сердце каждый день ходит на нелюбимую работу, чтобы отдать деньги, а в одном с ним офисе работает член Ордена Феникса.

— Уловил верно. Довольно сложная конструкция, но по крайней мере, это самый надёжный способ добычи информации. Такая вот цепочка, тянется из Ордена в самое сердце убежища маразматика. И Фортескью — одно из её звеньев.

— А кончик держит в руках Снейп.

— Поттер, вы умнеете на глазах, — усмехнулся Грюм, почти что процитировав вышеупомянутого держателя кончика.

— И вы утверждаете, что это надёжный способ? А если кого-то разоблачат?

— Они все знают друг о друге. Если одно звено будет утрачено, по любым причинам, они будут стараться аккуратно работать без него, пока мы не найдём замену или не сменим способ передачи данных.

— Хорошо, поставлю вопрос по-другому, — продолжал тянуть одеяло на себя Избранный, — Если кто-то из них сдаст остальных Волдеморту? Вы же сами мне только что рассказали, какие там драки за место под солнцем.

— Предусмотрено. Дамблдор связал нас всех особым ритуалом. Более сложная модификация заклятия Доверия. Тайну обязуются хранить все участники ритуала. Каждый из них может рассказать о происходящем только одному человеку, не участвовавшему в наложении чар. Всё. Ни участники, ни те, кого знакомили с Тайной, не смогут передать информацию дальше. Заклятие разрушится с гибелью Волдеморта. Или всех нас. Нас в цепи шестеро. Значит, знают о ней всего двенадцать человек. И их не станет больше до самого конца. И нет, среди них маразматика нет. У меня есть точные данные, что я — последний, кто не воспользовался своим правом. А мы ещё живы. Впрочем, мальчик, теперь уже воспользовался.

— Не боитесь эффекта «испорченного телефона»? Когда часто пересказываемая информация искажается до неузнаваемости?

— А кто тебе сказал, что информацию пересказывают? — как-то лукаво блеснул в свете факелов стеклянный глаз Грюма, — Можно ведь, скажем, передавать записки. Или флаконы с воспоминаниями, специально не зачарованные чарами Неразбиваемости, чтобы в случае чего улики можно было быстро уничтожить…

Получасом позже наконец освободившийся Гарри правил в гостиную, а точнее — прямо в спальню. Голова у него буквально вспухла. Как же, столько информации за один вечер! Да уж, правильно говорил Грюм ещё на самом первом собрании: спайк Ордена не входит во Временное управление, иначе весь Орден уже был бы уничтожен… А кстати, интересно получается, если подумать… Юноша хихикнул: Макгонаголл — представитель Хогвартса, мистер Уизли — Министерства, Крокер — Отдела Тайн, а Грюм — страшно сказать, Пожирателей. Весь цвет британского магического сообщества! Вот таким должно быть настоящее правительство, чтобы оно устраивало всех! Мерлин, какой бред! Если уж в натруженную голову Избранного приходят подобные мысли, то ему точно надо проспаться хорошенько. Интересно, что же он вчера (а может, сегодня) такое пил, что у него начинается маразм?…

…И заодно глюки. Гарри, даже не успевший заметить, каким образом он дополз до родной спальни, встал как вкопанный возле собственной кровати и во все глаза пялился на то, что помещалось на его подушке. Но ведь этого же не было, когда он уходил! Или было?

Гарри помотал головой, пытаясь переключиться с проблем вселенского масштаба на бытовые нужды. Галлюцинация не исчезла. *Клянусь ухом Волдеморта, это опять Фоукс безобразничает!*

Феникс и в самом деле с необычайным для птицы интересом наблюдал за реакцией Гарри и, увидев, что таковой не наблюдается, издал короткую мелодичную трель. Этот звук окончательно уверил юношу, что с головой у него пока всё в порядке (ходя такими темпами этот недостаток быстро самоустранится), и на его подушке на самом деле разместился Омут памяти Альбуса Дамблдора. В вышеупомянутой каменной чаше, свободной от каких бы то ни было мыслей, Гарри обнаружил также средних размеров книжонку, объясняющую правила пользования упомянутым прибором, несколько пузырьков с воспоминаниями (как потом узнал Гарри, с теми самыми, которые ему весь прошлый год демонстрировал господин бывший директор) и небольшую записку:

«На всякий случай. Чтобы не пропускать мелочи. А.Д.»

* * *

Гермиона, разбуженная шаловливым лучом солнца, непонятно каким образом проникшим сквозь плотно задёрнутые занавески, лениво потянулась. Ей только что снился такой хороший сон… Вот только жаль, что она уже забыла, какой именно. Всё ещё чуть сонная, Гермиона некоторое время полюбовалась на сверкающую на солнце золотую вышивку, украшающую полог её кровати, а затем решила, что неплохо было бы уже и встать.

— Доброе утро, — максимально жизнерадостно поприветствовала староста Джессику, которая обнаружилась сидящей за туалетным столиком и приводящей в порядок свою причёску.

— Доброе, — откликнулась девушка, внимательно изучая собственное отражение.

Вообще девичьи спальни существенно отличались от мальчишеских. Нет, когда туда только заезжают жильцы в начале года, комнаты мужского и женского крыла выглядят одинаково, ибо за лето домовики успевают привести интерьеры к стандарту. Но уже через два дня после заселения можно с абсолютной уверенностью определить пол жителей спальни, всего лишь изучая царящую в ней обстановку.

Юноши, как правило, особого внимания интерьеру не уделяют. Все самые необходимые вещи лежат под рукой: в тумбочке, на сундуке, под кроватью. Некоторая часть одежды всё-таки занимает положенное место в общем шкафу, а вот подавляющее большинство привезённых в школу вещей так и остаётся лежать в сундуке или чемодане вплоть до самого конца учебного года. Конечно, попадаются и исключения, внимательно следящие за порядком в комнате, но такое бывает нечасто. В случае же с Гриффиндором — почти никогда.

Девушки же тратят уйму времени, зачастую в ущерб урокам, чтобы сделать свою комнатку «единственной и неповторимой» во всём замке: меняют цвет полога (иногда — по два раза в неделю), вешают на окна очаровательные кружевные занавесочки, определяют каждой мелочи место, а затем весь год строго следят, чтобы вещь с него не уплыла на два сантиметра в сторону. В зависимости от способностей, объёма изученного, а также вкусов, хобби и прочих особенностей повседневной жизни милых дам, бельевые шкафы увеличиваются вдвое, старенькое трюмо становится дружелюбно-красненьким (Гриффиндор ведь) туалетным столиком с зеркалом в виде сердца, а несчастные домовики сутками напролёт ищут по всей школе дополнительные книжные полки, потому как на заранее предложенные (десять на двоих — это же кошмар!) вся привезённая с собой библиотека не вмещается.

Теперь, думаю, приблизительно понятно, на что походила спальня Гермионы и Джессики.

— Не боишься, что твои волосы выпадут, не выдержав напора трёх литров лака, ежедневно на них выливаемых? — поинтересовалась Гермиона, внимательно наблюдая за тем, как Джессика вновь взялась за соответствующую бутылочку.

— Я им выпаду, — пригрозила та, грозно встряхивая лак, — Пусть только попробуют, и это будет последнее, что они сделают в своей жизни.

Гермиона хихикнула и медленно направилась к шкафу:

— Что-то ты рано сегодня, даже раньше меня проснулась. Не было тренировки вчера?

— Не было, — Джессика освободила место за столиком и отошла к своей кровати.

— Кстати, давно хотела тебя спросить, — через минуту вновь раздался голос Гермионы, правда, несколько приглушённый, что было обусловлено фактом засовывания головы старосты в шкаф с одеждой, — Где вы мечи храните? А то в комнате, например, его как-то не наблюдается.

— В тренировочном зале. А что, ты рассчитывала их у меня под подушкой найти?

— Ну почему сразу под подушкой? В матрасе тоже неплохо…

Джессика хмыкнула и полезла в тумбочку в поисках сочинения по Древним Рунам.

— Нет, мне правда интересно, — продолжала допрос Гермиона, — Вот я лично не могу себе представить того же Нотта, разгуливающего по школе с мечом у пояса.

— Зачем?

— Ну пользоваться-то вы ими намерены? — попыталась объяснить свою позицию староста, — Или ваши занятия — это так просто. Да только ходить по Министерству с тяжёлой железякой — несколько смешно, не находишь?

— Нахожу. Насчёт «пользоваться» — надеюсь, не придётся. Это ты верно заметила, сейчас фехтование немножко не в моде. Но носить меч с собой несложно. Мы на них накладываем такое особое заклинание…

— Какое? — Гермиона заметно заинтересовалась.

— Bowl swordus. Им пользуются уже многие поколения фехтовальщиков. Достаточно наложить заклятие на меч один раз, и оно будет действовать…ну, если уж не всю жизнь, то довольно долго. Остальное дело техники: если потереть эфес между ладоней, меч превратится в маленький шарик, с полдюйма в диаметре. Его можно в карман положить, на цепочку подвесить, да всё что угодно. Соответственно, чтобы превратить шарик обратно в оружие надо точно также потереть его… Постой-ка, а тебе зачем? — Джессика только сейчас заметила, что она сегодня несколько более болтлива чем обычно.

— Просто, интересно. Ладно, я умываться пошла.

И Гермиона на максимальной скорости вылетела из спальни, оставив в комнате невероятно удивлённую одноклассницу. *Интересно, она успела что-нибудь понять? Наверно, нет. Здорово, теперь можно будет сказать Гарри, а то он уже с этим мечом Гриффиндора вспух весь. Уменьшающие заклятия на него не действуют, трансфигурация тоже помогать отказывается. Может, хоть этот «Bowl» сработает? Кстати, Гарри же вчера пытался добиться от Управления усиления школьной охраны. Надо будет спросить…*

Гарри в подробностях рассказал друзьям всё, что смог узнать про работу Отдела Тайн, а вот про цепочку Дамблдора даже не заикнулся. Аластор вчера предупредил юношу, что рассказать кому бы то ни было о происходящем ему не удастся, а намёками разговаривать с друзьями не хотелось. Зато можно пообщаться на упомянутую тему с человеком, который и без того в курсе событий. Гарри был почти уверен, что Снейп использовал своё право, поведав о происходящем племяннице. Ведь не Малфой же отчитывается перед девчонкой о том, каких новичков приняли в Пожиратели на этой неделе! Хотя, в этой идиотской компании возможно всё, так что стоит проверить. Вдруг Снейп доложил о творящемся безобразии Волдеморту, и тот сейчас со смехом наблюдает за всей жутко таинственной конспирирующейся организацией?…

Пришла почта. Гарри с удивлением отметил, что сегодня Джессику навестила некая сова с чёрной ленточкой на лапе по имени Ирида. Юноша удивлённо приподнял бровь, ненавязчиво наблюдая, как Дарк отвязывает письмо. Обычно девушку навещала средних размеров рыженькая неясыть и очаровательная серая ястребиная сова с фиолетовым ошейником (как предположил Рон — животина некоего Давенпорта). В последнее время несколько раз был замечен печально известный филин Малфоя Маркиз. А вот птицу с чёрной ленточкой на лапе Гарри видел всего раз, в первых числах сентября, и тогда принесённая ею информация, кажется, не сильно обрадовала Джессику. Вот Ирида перелетела девушке на плечо. Значит своя, из дома? Снейп? Что, интересно, у него случилось, что он аж письмо племяннице написал? Кстати, о Снейпе…

Дождавшись, пока двое третьекурсников освободят свои места и отправятся в этот прекрасный субботний день по своим делам, Гарри пододвинулся к однокурснице. Девушка неторопливо вскрывала письмо.

— А Фортескью — не Пожиратель, — тихонько прошептал он девушке на ухо, с удовольствием полюбовавшись, как та нервно вздрогнула.

— Почему же? Конечно Пожиратель. Есть Метка, значит Пожиратель, — Джессика смерила юношу взглядом, согнала сову с плеча и максимально незаметно очертила палочкой еле заметный голубоватый круг вокруг письма, почти сразу, кстати, пропавший. Гарри предпочёл не обратить внимания на этот жест: видимо, какое-то Разоблачающее заклятие, удаляющее чары, маскирующие истинное содержание письма.

— Но не в том смысле, в каком я понимаю это слово. И не строй из себя идиотку, ты прекрасно знаешь, о чём идёт речь.

— Будь на твоём месте сейчас Джинни, она бы ещё добавила, что мне даже смысла нет из себя строить идиотку — всё уже родители построили, — усмехнулась Джессика, — А даже если и знаю, то что?

— Объясняю популярно: если человек не поддерживает принципы Пожирателей и помогает с ними бороться, то он для меня таковым не является. И наговаривать на людей вовсе необязательно.

— Я наговариваю? Вот это уже оскорбление. Перстенёк мой бриллиантовый, посмотри сам. Мой дядя и школьный друг отца Терри Бута — звенья одной цепи, делают одно дело, работают на одних людей, или это тебе не объяснили, кто бы не занимался сим неблагодарным делом? При этом я вхожу в число главных подозреваемых, проходящих по делу «Злостный спайк Хогвартса», а он — нет. А теперь — барабанная дробь и вопрос: в какой части тела расположена твоя благородная гриффиндорская совесть и имеется ли она в наличии вообще?

С этими словами Джессика повернулась к Гарри спиной, видимо, пытаясь сказать, что разговор окончен. А может, стараясь закрыть так и не прочитанное письмо от любопытных глаз Избранного.

— Видишь ли, у тебя есть одно существенное отличие, — даже не пытался прервать разговор Гарри, — Ты не даёшь мне повода думать о собственной персоне иначе.

Джессика презрительно хмыкнула:

— Интересно, какой тебе нужен повод. Поссориться с друзьями, сбежать из дома, написать в газету, что Гарри Поттер — мой лучший друг, а потом везде ходить за тобой на цыпочках и преданно заглядывать в рот? Не многого ль ты хочешь?

— Ты что, обиделась?

— Я? Да что ты! Я пищу от восторга! Это ж мечта всей моей жизни — пасть ниц перед Гарри Поттером и из кожи вон вылезти, чтобы заслужить благоволение Его Милости!

Брови Гарри уползли куда-то далеко под волосы. Что-то с Джессикой случилось: лицо пошло пятнами, глаза стали почти чёрными, губы чуть подрагивали, грудь тяжело вздымалась, будто девушке не хватало воздуха. Это она на него так разозлилась? Или письмо ещё повлияло? Гарри бросил взгляд на клочок пергамента, но Джессика прикрывала его ладонью так, что ни слова разобрать было нельзя.

— Так вот, Поттер, усвой своей башкой, если, конечно, в ней достаточно материала для усвоения. Возьми своё чёртово доверие и засунь его знаешь куда… Мне плевать, что ты думаешь обо мне своим крошечным мозгом, но на колени я вставать не собираюсь. В конце концов, семнадцать лет вполне успешно жила без твоего посильного вмешательства. Будь уверен, спокойно проживу и дальше.

С этими словами Джессика вскочила со своего места и, бросив короткий взгляд на стол Слизерина, умчалась к Нотту и Забини и присела на скамейку между ними. Не прошло и пяти минут, как все трое покинули Большой зал.

Гарри некоторое время сидел с совершенно недоумевающим видом. А что он такого сказал?

* * *

Гарри наскоро подсчитал, сколько всего ему не мешало бы выучить, и взвыл. Целительские способности, анимагия, блокология, правила пользования Омутом памяти, повышение квалификации до уровня, не позорящего Альбуса Дамблдора. Плюс никто не отменял домашние задания, а в этом году ЖАБА сдавать. О, Мерлин, ну зачем он вернулся в Хогвартс? Сидел бы дома, занимался в своём темпе… О, точно, это идея.

Сразу же после печального завтрака, во время которого Джессика взяла на себя труд прочистить Поттеру мозги (между нами говоря, безуспешно), Гарри бухнулся на колени перед Гермионой и попросил её составить себе расписание, с маленькой просьбой оставлять ему часов пятнадцать в неделю на личные нужды (не считая сна, приёмов пищи и уроков, разумеется). Практически всё это время юноша рассчитывал потратить на изучение анимагии, о которой торжественно поклялся не рассказывать друзьям. Пока. После получаса уговоров, обещания «Да буду я ему следовать, честно-честно» и решения насущного вопроса «Кто тебе сказал, что я опять стану лентяйничать, я, по-твоему, самоубийца?» Гермиона таки согласилась, а ещё через час вожделенное расписание было ему торжественно вручено.

Парень взвыл. Тренировки тренировками, но даже по самым скромным подсчётам Гарри должен научиться высыпаться за шесть с половиной часов, обедать — за десять минут (остальное время от большой перемены идёт на штудирование фолианта Дамблдора и непосредственно на занятия блокологией), а выходные ему не нужны вовсе. Тогда и только тогда он сможет к концу учебного года перестать представлять из себя жалкое зрелище, а будет смахивать на что-то, сильно напоминающее среднестатистического сильного волшебника, желающего спасти мир. Впрочем, вскоре можно будет сбросить с себя изучение правил пользования Омутом Дамблдора, поскольку Гарри предполагал, что это вряд ли очень сложное искусство. Когда же Рон его спросил, «а на фига это вообще нужно», Избранный только ответил, что Дамблдор ничего так просто не делает. Раз он послал Омут, значит так надо, и в его же, Гарри, интересах поскорее научиться им пользоваться.

Кстати, стоит отметить, что добрая и во всех отношениях милосердная Гермиона состряпала такие же расписания не только Гарри, но также Рону, Джинни и самой себе. У них, конечно, был не такой напряжённый график (хотя, расписание Гермионы можно было легко сравнить с Гарриным — она как-никак изучала восемь предметов, а не пять, да ещё была старостой), но тоже хватало. Впрочем, ребята не жаловались, а если и жаловались, то недолго.

Результаты хорошо составленного графика занятий, а также тяжёлого труда до этого были заметны уже к ближайшей среде. Гарри почти понял, как пользоваться Омутом. Самое сложное — поймать в голове нужное воспоминание. Продолжались попытки совершенствования в блокологии, изучались новые заклятия, при помощи Гермионы был преобразован меч Гриффиндора в маленький красно-оранжевый металлический шарик, который теперь был спрятан кошельке и мог бы заставить незнающего человека принять его за брелок. В анимагии успехи были поразительные: всего за несколько недель Гарри научился отращивать шерсть. Преуморительное зрелище, но в самоучителях было сказано, что шерсть, перья, чешуя, или что там тебе положено — это самое простое из сложнейшего и всегда получается у волшебников первым. С целительскими способностями дела обстояли несколько хуже, ибо заниматься ими юноша стал всего несколько дней назад. Зато теперь он нашёл время, чтобы усвоить, что лекарь немного похож на энергетика. Так же, как и он, лекарь может забирать, отдавать и хранить энергию, но следов магии не видит. Взамен этого он соответственно способен преобразовать энергию так, чтобы она занималась непосредственно лечением, к тому же, наличие лекарских способностей делает созидающие заклинания (то есть создающие что-нибудь новое, например, те же чары Восстановления) более мощными, чем у обычного волшебника.

У остальных ребят результаты были поскромнее. Впрочем, они и работали над меньшим числом способностей. Рон летал практически как птица, только подъём вертикально вверх у него пока выходил плохо. Но гриффиндорец ещё пуще загорелся энтузиазмом, когда выяснил, что в число его умений входит также способность передвигать предметы и даже людей при помощи мысли, то, что маглы называют телекинезом. От одной мысли, как он столкнёт лбами вечных тормозов Кребба и Гойла на лице Рона расцветала блаженная улыбка. Так что парень старался изо всех сил. У Гермионы с гипнозом были существенные проблемы, а именно — не получалось ничего. Но девушка бросила все силы на усвоение прилагающейся к непосредственно гипнозу способности, а именно — ставить без палочки щиты и различные защитные сферы. Некоторые из них вообще поставить можно было исключительно силой мысли, например купол, защищающий от влияния дементоров. Джинни после преодоления первого барьера на пути к развитию предсказательных способностей стало намного легче продвигаться дальше. Настоящих предсказаний она пока не делала, но вот сила интуиции у неё росла в геометрической прогрессии. Именно поэтому Гарри, Рон и Гермиона были так смущены и растеряны в среду во время обеда, когда услышали…

— Гарри, мне кажется, тебя грозит опасность.

Гермиона оторвалась от очередной книги, Гарри с величайшим трудом вынырнул из своих мыслей, а Рон от неожиданности подавился тыквенным соком. Все трое уставились на Джинни, которая ещё минуту назад была относительно довольна жизнью, а теперь мало-помалу начинала беспокоиться.

— Что ты имеешь в виду? — по привычке принялся выяснять Гарри.

— Что-то случится с тобой…или около тебя…или даже в тебе. Сегодня. Что-то плохое. Мне так кажется, — попыталась максимально точно описать свои чувства Джинни.

— И что, ничего нельзя сделать? — прокашлявшись, поинтересовался Рон.

Джинни покачала головой:

— Кто-то не хочет ничего менять. Тот, кому это под силу, — девушка немного помолчала, а затем очень тихо попросила юношу, — Гарри, пожалуйста, будь осторожен.

После такой просьбы не думать об осторожности было для Гарри делом невыполнимым. На зельеварении, которое было сразу после обеда, юноша поклялся себе не спускать глаз с одноклассников и Слизнорта. Мало ли…

— Сегодня мы будем изучать очень сложное и опасное зелье «Полёт бабочки», — радостно возвестил Гораций, как только ребята расселись, — Не смотрите, что…

— Извините, можно? — в дверь просунулась взъерошенная голова Забини.

— Быстрее пожалуйста, молодые люди, — поторопил Слизнорт, с неодобрением глядя на пустующий стол Слизерина.

Мелкими перебежками в кабинет вошли Нотт, Забини и Дарк, попутно переругиваясь между собой, да так, что слышало полкласса («Блин, Умник, я же тебе говорила, надо раньше выйти, а ты — потренируемся, потренируемся» — «Слушай, Багира, захлопнись уже» — «Оба заткнулись! Достали…»).

— Чуть тише и чуть спокойнее, если можно, — призвал к порядку Слизнорт, — Итак, как я уже сказал, сегодня мы будем изучать зелье «Полёт бабочки». Оно было названо так за характерный разноцветный дымок, появляющийся над котлом в случае, если зелье сварено правильно. Несмотря на столь мирное название, зелье очень опасно. Это органический растворитель, из-за чего его иногда используют как яд. «Полёт бабочки» весьма коварен: у него потрясающий запах ванили, приятный жёлтый цвет и, как говорят, изумительный вкус, но проверять это я вам настоятельно не советую, поскольку выжечь все внутренние органы он способен за полторы минуты максимум. Поэтому при приготовлении зелья следует быть очень осторожным и не забыть надеть перчатки из драконьей кожи — это единственный материал, защищающий от воздействия зелья. Любую другую ткань «Полёт» безжалостно прожжёт, из чего бы она ни была сделана…

*Яд? — мысленно отметил Гарри, — Это и есть опасность? Кто-то собирается взять себе немного яда и… не знаю…совершить покушение? Да нет, вроде за уши притянуто…*

Юноша окинул взглядом класс. Когтевранцы чинно-мирно готовились варить суперстрашное и суперсложное зелье. Кажется, одна девушка, Мораг Макдугал, чем-то очень довольна. Но это ведь не преступление. Мало ли почему она два раза обернулась к слизеринскому столу и даже перемигнулась с Забини. И к делу совершенно не относится тот факт, что девушка числится в чёрном списке потенциальных спайков Хогвартса. У змееголовых тоже всё замечательно. Правда, Джессика с Тедом разве что не дерутся ещё, но и такое бывает. У гриффиндорцев тоже ничего необычного. Эрни, похоже, нервничает, но тоже понятно. Пуффендуец и смертельно опасное зелье — вообще вещи несовместимые. По крайней мере, по мнению Северуса Снейпа. Рон и Гермиона насторожены. Оно и понятно.

Обычный урок. Такой же, как десятки, сотни других. Ничего экстраординарного. Но Гарри пообещал себе не выпускать из поля зрения Эрни, Мораг, всю слизеринскую компанию и Рона (мало ли чего он нахимичит). Впрочем, последнего из этого списка можно убрать — его уже взяла под свою опёку Гермиона. Спокойствие, Гарри, только спокойствие. Что ты разнервничался — может, ничего не случится.

Гарри принялся за работу, время от времени окидывая взглядом класс.

…Мораг смотрит на собственный котёл с поистине королевским видом, а однокурсники только удивляются, чему она так радуется…

…Джессика и Теодор как ни в чём не бывало готовят свои зелья, а Блейз, видимо, задался целью запороть «Полёт» раз и навсегда…

…Рон внимательно слушает пояснения Гермионы касательно того, как правильно нарезать хвосты ящериц…

…Эрни суетится возле котла, боясь опоздать добавить сироп чемерицы…

Гарри сосредоточился на своём зелье. Он в который раз невнимательно отнёсся к зелью, и чуть было не добавил четыре глаза тритона вместо двух. Если так работать, то искать никого уже не придётся: неприятность случится с самим Гарри. Например, Слизнорт выскажет юноше всё, что он думает о нём и о его гениальной способности впустую переводить ценнейшие ингредиенты.

…В классе раздался грохот: Мораг случайно уронила нож на каменный пол…

…Слизеринцы, видимо, поняли, что неправильно сваренное Блейзом зелье может плохо отразиться на его успеваемости. Иначе не объяснить, почему дела у Забини шли относительно хорошо…

…Гермиона заметно нахмурилась и что-то зашипела Рону: тот чуть было не своротил оба котла…

…Эрн по непонятной причине скрылся куда-то под стол…

Урок прошёл относительно мирно. До звонка оставалось минут пятнадцать, и самые быстрые уже поставили свои образцы на учительский стол. Гарри сдал своё зелье почти первым, а вот Гермиона задержалась: она объясняла Рону, правда, безуспешно, почему то, что он намеревается сварить, далеко от идеала. Мораг Макдугал тоже закончила работать и теперь уткнулась в очередную книгу, Когтевран всё-таки. Джессика также свернула деятельность и теперь внимательно наблюдала, как покрасневший Забини выходит из себя. Теодор возвращался от учительского стола, оценил обстановку и подвязал Джессику помогать другу. Пока та старательно помешивала черпаком содержимое котла, Нотт популярно объяснял Блейзу…примерно то же самое что и Гермиона — Рону. Эрни с блаженной улыбкой доваривал своё зелье. Его «Полёт» был, конечно, не идеален, но он был.

Гарри с облегчением принялся за уборку рабочего места. Вот так, всё хорошо, ничего не случилось. Дундук ты, Поттер. Воображение у тебя разыгралось, конечно… Вот сам посмотри: стандартный урок зельеварения у седьмых курсов.

…Мораг, как настоящая девушка, уже о чём-то болтает с однокурсницей…

…Джессика и Тед мило переругиваются, а рядом с ними стоит откровенно злой Блейз, вскипевший сильнее, чем собственный котёл…

…Рон уже почти добил своё варево и теперь…

Стоп, назад.

У Забини кипит котёл? Постойте-ка, но это же невозможно! Основа «Полёта бабочки» — сок китайского остролиста. Он вообще закипает при температуре не в тысячу ли градусов по Цельсию? Это зелье не может кипеть по определению. Но почему же тогда оно так сильно бурлит?…

— Джессика, — позвал Гарри.

Но девушка, по-видимому, была слишком сильно увлечена спором с Ноттом и в упор ничего не видела и не слышала.

— Дарк! — зашипел чуть ли не на весь класс Поттер.

— Что? — раздражённо ответила гриффиндорка, отвлекаясь от своего необычайно содержательного разговора с Тедом.

— Зелье.

— Что? — девушка, казалось, вовсе не понимала, что юноше от неё нужно.

Тогда Гарри ткнул пальцем в котёл Забини, с каждой секундой бурливший всё сильнее. Побелевшее лицо и расширившиеся в ужасе глаза любимой племянницы Мастера Зельеварения Северуса Снейпа доказали Гарри, что он был прав.

Котёл сейчас взорвётся.

На несколько секунд в подземелье воцарилась полная тишина. Нотт, Забини и Дарк инстинктивно сделали шаг назад.

— Ложись! — не своим голосом завопил Поттер, и в ту же секунду раздался взрыв.

Весь класс послушно упал на пол. Гарри напряг все силы и выставил масштабный шит, сдержавший опасное зелье, волной хлынувшее на него самого и однокурсников. Но спасти слизеринцев, стоявших в двух шагах от эпицентра, юноша не мог. Ребят накрыло чуть ли не с головой.

Раздался неприятный хруст — Джессику, Теда и Блейза взрывной волной швырнуло об стену.

Зелье потекло по полу. С визгом и криками ученики забрались на стулья.

— Evanesco, — прошептал Гарри, взмахивая палочкой. Точно такие же взмахи последовали со стороны Гермионы и Слизнорта.

Но это уже не имело особого значения. Джессика Дарк, Теодор Нотт и Блейз Забини, ещё минуту назад нарушавшие тишину подземелий отчаянным спором, лежали возле ближайшей к их столу стены. Без сознания. Одежда постепенно превращалась в лохмотья: чёртов органический растворитель делал на их мантиях дырку за дыркой, и их количество удваивалось каждые пять секунд. На лице и руках появлялись страшные язвы и ожоги. По лбу Джессики ко всему прочему стекала тоненькая струйка крови…

…Чтобы взорвать «Полёт бабочки», надо здорово постараться: несмотря на опасность самого зелья, его компоненты до странности безобидны. И у двоих отличников это только что получилось…

Убийца считается невиновным,

или его невменяемость.

NN

Было раннее воскресное утро. Гарри на негнущихся ногах спустился в гостиную. Голова болела нещадно, из-за чего возникало впечатление, что Пожиратели ею всю ночь играли в боулинг. Сегодня юношу мучили кошмары, вчера он не спал вовсе. А безумный распорядок дня не давал возможности отдохнуть и в рабочее время. Тот факт, что сегодня — выходной, облегчения не приносил.

Гарри устал. Устал от бесконечной гонки, от борьбы с собой, с обстоятельствами. Но больше всего Избранный устал от лжи и от того, что каждую каплю информации он вынужден выцарапывать, а результат часто не приносил радости. Впрочем, быть может, он устал от правды? Слишком страшной и слишком… утомительной что ли. Сначала Дамблдор, потом Снейп, теперь эти фехтовальщики, которым, кажется, выбили последние мозги на тренировках, если вообще было что выбивать… Дураки…

В гостиной на данную секунду было не слишком много народу, а именно только Гермиона, Джинни, пара второкурсников и Невилл, тщательно изучающий местность, кою можно было узреть из окна. Гарри уселся в кресло рядом с Джинни и, закрыв глаза, откинулся на спинку. Разговаривать ни с кем не хотелось. Теперь юноша понимал Дамблдора. Частично. Так же, как и бывший директор, Гарри с каждым днём приходилось скрывать от друзей всё больше, в том числе и информацию, которая могла бы их касаться. Просто юноша очень не хотел вываливать на них все те неприятности, о которых ему самому довелось узнать, не хотел, чтобы Рон, Гермиона и Джинни так же сидели в своих креслах с потерянными лицами и медленно осознавали, что положение накаляется. Игры закончились, и за любой необдуманный поступок, даже самый незначительный, можно заплатить здоровьем, жизнью. Или наоборот, заплатить здоровьем, чтобы не совершать этот самый поступок. Мерлин, какой бред! И самое смешное — в этом бреду приходится жить.

— О, к Варёным приехали, — возвестил от своего наблюдательного пункта Невилл.

Гарри очень хотел найти человека, которому пришло в голову назвать покалеченных Джессику, Теда и Блейза Варёными. Это явно было сделано не от чистого сердца. Правда, в свете своего прежнего отношения к упомянутым однокурсникам, а также взяв в расчёт самые последние данные, полученные позапрошлой ночью, юноша не знал точно, что именно он хотел сделать: набить мерзавцу морду или вместе похихикать над остроумным замечанием. …К Варёным приехали… Постой-ка, уж не Снейп ли собственной персоной пожаловал?

— Где? — немедленно подскочил к окну разом напрягшийся Избранный.

— Да вон, — Лонгботтом указал на дорожку, где уже разместились две запряжённые фестралами кареты: от них к парадному входу двигались четыре человека, — Женщина справа — это миссис Нотт, под руку её держит старший брат, мистер Колдрейн. А вон те две дамы — это мать и старшая сестра Забини.

— Что они тут делают? — машинально спросил Гарри, изучая всех четверых, хотя ответ, собственно, был не так уж и нужен.

— Полагаю, им всё-таки интересно узнать, что случилось с их детьми, — пояснила Гермиона, также подходя к окну, — Так что скорее всего у них сейчас будет разговор с директором. Бедная Макгонаголл, будто у неё проблем было мало, так теперь ещё…

Что ещё теперь вынуждена делать несчастная директриса, Гарри слушать не стал. Проигнорировав обеспокоенное «Гарри!», донёсшееся откуда-то со стороны Джинни, юноша пулей выскочил из гостиной и в два прыжка очутился перед каменной горгульей, грудью прикрывающей директора школы, точнее его кабинет.

Удивлению Макгонаголл и Слизнорта не было предела, когда вдруг ни с того ни с сего без стука, даже без приветствия в кабинет залетел взъерошенный сильнее чем обычно Гарри Поттер и, чуть отдышавшись, выдал:

— Что случилось с котлом?

Лицо застигнутого врасплох замдиректора не поддавалось описанию. Директриса, последние несколько недель пребывающая в расстроенных чувствах, всё же нашла в себе силы на вопрос:

— Какой котёл вы имеете в виду?

— Тот, который взорвался. На зельях. В среду. У Забини, — пытаясь восстановить дыхание, юноша утратил способность выражаться предложениями длиннее, чем в три слова.

— Ах это, — с видом эксперта покивал Гораций, — Хороший вопрос на самом деле… Да… Гарри, вам достаточно известно об особенностях «Полёта бабочки»? Конечно, я не сомневаюсь в ваших великолепных способностях зельевара, но… В общем, на стенках котла я обнаружил следы желчи скорпиона. Ингредиент достаточно невинный, однако при взаимодействии с крыльями летучей мыши, которые добавляют на двадцать седьмой минуте кипения… Результат мы видели.

— И вы полагаете…

— Типичное покушение, — пожал плечами Слизнорт, — По крайней мере, я не верю, что Забини мог так перепутать ингредиенты. Возможно ещё, что… Нет, до жизни и здоровья этих молодых людей точно кому-то было дело. Это совершенно определённо. Не нужно быть гением, чтобы…

— Только что приехали родители Нотта и Забини, — продолжал допрос Гарри, — Вы знаете?

— Молодой человек, а почему я, по-вашему, здесь сижу?

Для Макгонаголл подобный стиль выражения мыслей был несколько несвойственен. Но сейчас, опираясь на стол и наклонившись к директрисе максимально близко, гриффиндорец не мог не отметить увеличение числа морщинок на лбу женщины, явственные круги под глазами и неестественный землистый цвет лица. Общую подавленность, усталость Минерва не хотела, да и наверно не могла скрыть: её выдавала даже поза, в которой она находилась на данный момент. Очевидно, новый учебный год не принёс Макгонаголл ничего, кроме непрекращающейся нервотрёпки, изредка перемежающейся с разного рода ЧП, неприятностями и скандалами. Сделав такой вывод, Гарри бы даже пожалел несчастную, если бы ему самому не приходилось сталкиваться с теми же самыми проблемами, что и профессору, только в два раза чаще.

— И вы собираетесь им рассказать всё то, что сейчас сказали мне?

— Разумеется, — Минерва устало потёрла глаза, — Они, конечно, не самые лучшие люди, но они имеют право знать, что произошло с их детьми. Не стоит лишний раз вмешиваться, даже если это и правда покушение. Пусть сами разбираются.

— Не говорите, — эти слова Гарри произнёс очень тихо, почти шёпотом.

Слизнорт и Макгонаголл удивлённо подняли на юношу глаза.

— Почему же? Мне кажется, наоборот… — начал зельевар.

— Их убьют, — столь же тихо и даже, кажется, обречённо сообщил Гарри.

— Как убьют? — встрепенулся слизеринский декан, — Что убьют? Кого убьют? Зачем убьют?

Минерва откинулась на спинку стула и внимательным усталым взглядом изучала мрачную физиономию семикурсника. Если директриса ожидала услышать от него хоть какое-то пояснение столь фантастичного заявления, то она только тратила время даром. А основания имелись, причём веские: события нескольких предыдущих дней…

* * *

… Джессика Дарк, Теодор Нотт и Блейз Забини, ещё минуту назад нарушавшие тишину подземелий отчаянным спором, лежали возле ближайшей к их столу стены. Без сознания. Одежда постепенно превращалась в лохмотья: чёртов органический растворитель делал на их мантиях дырку за дыркой, и их количество удваивалось каждые пять секунд. На лице и руках появлялись страшные язвы и ожоги. По лбу Джессики ко всему прочему стекала тоненькая струйка крови. Гарри поморщился и нервно тряхнул головой: эта струйка крови заставила появиться перед внутренним взором юноши картинку более чем трёхгодичной давности. Ночь, Визжащая хижина, Северус Снейп, чуть было не проломивший стену собственным затылком, что явилось результатом тройного Экспеллиармуса в исполнении непосредственно Гарри, Рона и Гермионы…

Несколько секунд в кабинете стояла полная тишина, прерываемая лишь треском поленьев в камине: в подземельях всегда было жутко холодно.

— Быстрее! — будто проснулся Слизнорт, — Гарри, Гермиона, помогите мне. Нужно снять с них всю одежду, на которой есть хоть дырочка… по максимуму обезопасить кожу… будьте осторожны, не снимайте перчаток из драконьей кожи… не хватало ещё и вас лечить. Мистер Уизли, срочно бегите в больничное крыло, пусть мадам Помфри вызовет колдомедиков. Остальные немедленно снимите все котлы с огня и покиньте помещение. Живо!

И декан Слизерина ринулся к пострадавшим ученикам и стал стягивать мантию с Нотта. Гарри, не вполне отчитываясь перед собой в собственных действиях, принялся проводить схожие манипуляции с бессознательным Забини. Глядя на пострадавших, юноше казалось, что его руки, лицо, да и всё тело горят, будто это его окатило кипящим растворителем, но парень старался не обращать на свои изрядно расшалившиеся нервы. Изрядно побледневшая Гермиона пыталась помочь Дарк. Рона след простыл через две секунды после того, как зельевар раздал распоряжения: ровно столько времени потребовалось старосте, чтобы осознать услышанное и задаться вопросом «а-на-фига-я-это-делаю». Отвечать на него Уизли пришлось уже в коридоре на пути к школьной медсестре. Прислушиваясь к перешёптываниям выметающихся из подземелий однокурсников, Гарри краем сознания отметил, что изрядно затянувшаяся послеобеденная тренировка фехтовальщиков, по-видимому, спасла им если не жизнь, то по крайней мере энную часть здоровья. Забыв о времени, Нотт, Забини и Дарк, похоже, не только опоздали на зелья, но и забыли переодеться. А поскольку в качестве спортивной формы у слизеринцев являлись брюки (у Джессики — вместе с топом) из драконьей кожи, единственного материала, не поддающегося воздействию пресловутого «Полёта бабочки», то можно сказать, что самые уязвимые части тела (имеется в виду, ноги) оказались защищены. Растворитель, кстати, решил, что поиздеваться над мантиями семикурсников — самое милое занятие для любого уважающего себя зелья, так что фактически у ребят пострадали только лица и руки по причине того, что упомянутое зелье было слишком занято уничтожением одежды, чтобы отвлекаться на что-то ещё. Это если забыть об ударе об стену, вызванном взрывной волной, и, как следствие — о возможном появлении в связи с этим событием ушибов, сотрясений, переломов, и что там с ними могло случиться… Признаки прожигания были замечены только на рубашке Блейза, которую пришлось отправить на дальнейшую переработку. Джессика и Тед лишились только мантий.

Но и лицезрения язв, появившихся в результате взаимодействия «Полёта» с клетками кожи, и ожогов (увы, зелье ко всему было ещё и горячим) особого удовольствия не приносило. А ещё Гарри задался вопросом, не этот ли взрыв почувствовала Джинни за обедом…

Не прошло и двух минут с момента выхода из строя котла Забини, как в подземелья дружною толпой вломились, иначе не скажешь, колдомедики из святого Мунго, возглавляемые разъярённой Поппи Помфри и взъерошенным и задыхающимся от быстрого бега Рональдом Уизли. К этому моменту процедура раздевания пострадавших была успешно закончена, и в настоящий момент Гарри и Гермиона под руководством Слизнорта оказывали Джессике, Теду и Блейзу первую помощь, а именно протирали лицо и руки однокурсников неким непонятным составом не менее непонятного назначения. С появлением в помещении колдомедиков подземелья также посетил хаос. Кто-то куда-то побежал, кто-то решил порасспросить, вернее, судя по интонациям, допросить о случившемся Слизнорта и непосредственно гриффиндорцев, ещё кто-то внимательно изучал запасы исцеляющих зелий несчастного Горация, а также содержимое карманов и чемоданчиков прибывших на место происшествия служащих больницы. Больше всего народу столпилось возле пострадавших.

Среди всего этого шума и гама Гарри чуть было не потерял друзей, ибо их оттеснили друг от друга в целях получения максимально достоверной информации. Когда, наконец, троица воссоединилась и была уже готова сгинуть из подземелий, так сказать, от греха подальше, выяснилось, что проблемы только начинаются: в кабинет ввалилась добрая половина хогвартского персонала — Стар, Флитвик, Филч, Уайт. Вся эта сбитая с толку, переговаривающаяся между собой на повышенных тонах, чуть не сносящая всё, что только встречается на их пути орава возглавлялась самой Минервой Макгонаголл. За ними по пятам следовали непонятно откуда и зачем появившиеся на пути старосты школы. Правда, Рон высказал предположение, что Эрни и Салли-Энн просто забыли учебники, так быстро выбегая из помещения, но подобная теория была отвергнута за неправдоподобностью. Таким образом, допрос Золотой троицы стихийно продолжился, но только теперь уже в исполнении администрации. Картину довершил непонятно каким образом очутившийся в кабинете Эрик Крокер. Вообще-то, Гарри всю жизнь считал, что взрослые так-то некоторое время проводят на рабочем месте, занимаясь выполнением своих прямых обязанностей и тем самым зарабатывая на жизнь. Но то ли Поттер ошибался, то ли в Отделе Тайн практиковалось свободное посещение, то ли к Эрику подобная теория не относилась в принципе. Иначе не объяснить, почему Крокер постоянно присутствовал везде, где только можно, к месту и не к месту.

В конце концов, спустя довольно приличный промежуток времени, Гриффиндор отпустили восвояси. За это время они успели четырежды пересказать Повесть о взорванном котле, как окрестил сей рассказ Рон: колдомедикам, Макгонаголл и прочему персоналу, Стар и Уайт, которое, очевидно, с первого раза не всё поняли, и Крокеру. В это время кто-то умный сообразил вызвать авроров (Гарри подозревал, что это сделала Кармен Уайт, как главный специалист по Тёмным Искусствам в этом здании, но поручиться не решился). Как связаны между собой служители законы и пострадавшие, никто из троицы так и не сообразил. Быстрое бегство из подземелий спасло Гарри, Рона и Гермиону от пятого допроса с пристрастием. Последнее, что они услышали перед исчезновением, было совместное решение преподавателей, целителей и авроров отправить Нотта, Забини и Дарк в больницу святого Мунго на дальнейшее лечение. На уроки троица сегодня больше не появлялась. Отчасти потому, что добрая половина преподавателей на момент начала следующего занятия находилась в подземельях и вылезать, по-видимому, не собиралась…

* * *

— Как быстро летит время, — со вздохом протянула Моника, изучая потолок собственного кабинета, — Дорогие мои, держу пари, что вы даже не заметили, как пролетела половина семестра.

Гарри с удивлением посмотрел на преподавательницу. Только позавчера она в компании ещё полдесятка преподавателей кисла в родных слизеринских подземельях, изучая все возможные причины взрыва котла, явно покушавшегося на жизнь и здоровье одной из её подопечных, а также степень изломанности последней. Но, как говорится, не прошло и полгода, как профессор Стар уже, как и всегда, мило улыбается ученикам (кажется, никто и никогда не видел Монику без этой улыбки, всё время варьирующейся между грустной, доброжелательной, издевательской и ещё несколькими сотнями тысяч вариантов, коих у любого добропорядочного слизеринца имеется в неограниченном запасе). А, судя по всему, у неё с той же Джессикой, например, отношения далеки от сугубо рабочих. Её что, совсем не волнует, что произошло с её подругой? Волновало что-нибудь Стар в этот момент или нет, но урока она не прерывала, как не меняла и выражение лица.

— С этого момента мы заканчиваем изучение чар Восстановления, кои вы уже изучили достаточно хорошо, и переходим к трансфигурации человека. Те из вас, кто не уверен в своих знаниях по предыдущей теме, могут подойти ко мне после уроков в любой день и потренироваться. Не помешает. По крайней мере, я уверена, что эти чары будут присутствовать на ЖАБАх.

Судя по выражению лица Рона в нём боролись две противоположных сущности. Одна из них, говорящая одновременно голосом миссис Уизли и Гермионы, уговаривала парня пойти к доброжелательной Стар и проверить свои знания и умения. Другая, маскирующаяся под голосом непонятно чьим, советовала поверить в удачу и не тратить время на глупые занятия в надежде, что полученных к данному моменту знаний будет вполне достаточно.

— Вообще, самая лучшая трансфигурация человека — это анимагия, но я ею не владею, так что забудем об этом. Как преподаватель, обязана вас предупредить, что незарегистрированный анимаг — фактически преступник. В Азкабан не сажают, особенно сейчас, но штраф будете выплачивать лет десять точно, если, конечно, вы не имеете честь причисляться к местной аристократии. Так что об анимагии на моих уроках забываем. В идеале вы должны научиться полностью превращать человека в животное. Правда, на себе эти чары пробовать не рекомендую, особенно в одиночестве, потому как обратное превращение может оказаться… м-м-м, проблематичным. Зато очень полезна бывает неполная трансфигурация…

Гарри почему-то на ум сразу же пришёл Виктор Крам с Турнира Трёх Волшебников, плававший по всему озеру с акульей головой.

— …особенно когда вам срочно требуется какое-нибудь качество, которым обладает данное конкретное существо, точнее выбранная часть его тела. К примеру, если перед вами внезапно материализовался Пожиратель, вы можете применить неполную трансфигурацию человека, превратить свою голову в страусиную и немедленно засунуть её в землю, в идеале — в песок. Правда, в этот момент прямо перед врагом оказывается наиболее важная и наиболее уязвимая часть тела, но кого и когда это волновало? — патетически вопросила Моника.

Далее последовала пространная лекция о группе заклинаний, призванных превратить человека в то или иное существо.

— На ближайших уроках мы будем учиться превращать ту или иную часть тела в аналогичный орган заранее заданного животного. Разумеется, можно трансфигурировать человека и в какую-нибудь вещь, но в настоящий момент, напомню, мы проходим неполную трансфигурацию, а видеть волшебника со шкафом вместо туловища мне лично ни разу не доводилось. Впрочем, желающие могут попрактиковаться.

Затем профессор дала задание попытаться трансфигурировать собственную голову в уже ранее упомянутую голову страуса. Задание, по всему видать, было придумано извращенцем со стажем. Судите сами, полностью выполнить задание не удалось даже Гермионе, зато почти у всех изменения были буквально налицо: у кого клюв отрос, у кого перья вылезли, кто-то остался с прежним лицом, но зато стал крякать. И это всего полбеды. Основная проблема заключалась в том, что превратиться-то ученики превратились, а вот как обратно преобразоваться — вопрос. А Моника в самый разгар эксперимента покинула класс, явно не собираясь возвращаться. Гарри с резко полысевшей головой и вытянутыми в трубочку губами, которые никак не удавалось привести в положенное состояние (то был, по-видимому, недотрансфигурированный клюв) осторожно присел на стульчик и, внимательно изучая своих птицеобразных однокурсников, уже начал придумывать, что им теперь делать, когда вернулась Стар. Впрочем, в этот раз следовало отдать преподавательнице должное, новой остроумной шуткой данный акт не являлся. Хотя мисс Стар и изволила долго ржать, узрев своих подопечных в новом для них амплуа. Просто как-то наложилось… Пришли данные о состоянии здоровья горе-зельеваров. Кожный покров у всех троих практически не пострадал, не считая буквально обезображенных рук и лица. Касательно повреждений, полученных в результате удара об стену, то тут дело обстояло несколько более разнообразно. Джессика схлопотал сотрясение мозга, Блейз сломал пару рёбер и заработал какие-то неполадки с сердцем, которые, впрочем, пообещали устранить, Тед умудрился каким-то непостижимым образом сломать руку аж в двух местах. Это если не брать в расчёт многочисленных ссадин и синяков, сплошным покровом устилающих тела пострадавших. Лежать им пророчили не меньше месяца. Из-за одного этого гриффиндорского декана, разумеется, не стали бы вытаскивать с урока, но ко всему произошло некое не поддающееся объяснению событие…

На обеде, состоявшемся сразу после упомянутого выше урока трансфигурации, отсутствовало с десяток учеников трёх факультетов, в их числе Пенси Паркинсон, Винсент Кребб и Грегори Гойл. Ладно Пенси, ладно все остальные, но для Кребба и Гойла подобный поступок был по меньшей мере странным. На уроках потеряшки также не присутствовали. Не появились они и на ужине, тогда к исчезнувшему десятку учеников прибавилось ещё человек семь, возглавляемых когтевранкой Мораг Макдугал. Пристальный осмотр учительского стола показал, что Макгонаголл чем-то (интересно, чем?) очень недовольна, Стар, Флитвик, Спраут и Слизнорт мрачно переглядываются между собой, а Уайт буравит подозрительным взглядом учеников, будто что-то высчитывая.

Но на этом вымирание среди учеников не закончилось. На следующий день, в субботу, на момент завтрака школа не досчиталась ещё немногим меньше двадцати человек. Перед обедом исчезли ещё пятеро. К счастью, на этом уменьшение популяции школьников благополучно закончилось, ибо такими темпами через неделю в Хогвартсе вообще никого не останется. Всего по непонятным причинам испарилось порядка сорока школьников преимущественно старших курсов. Из них четверо когтевранцев, семь пуффендуйцев, остальные — слизеринцы. Гриффиндор остался нетронутым. Причины массового бегства учеников из школы остались невыясненными, их теперешнее местонахождение — тоже. По школе ходили жуткие слухи, правда, ни одному из них Гарри не верил.

Тем вечером Гарри не спалось. Был уже почти час ночи, а он всё ещё валялся на кровати и при свете Люмоса изучал Карту Мародёров. Может, пытался найти, куда спрятались пропавшие ученики, а может просто нечем было заняться. Внимательно изучив неподвижную точку с именем «Кармен Уайт», застывшую в собственной спальне, Гарри проследил за Моникой Стар, делающей ночной обход, чуть-чуть полюбовался на Филча, гоняющегося за внезапно развеселившимся Пивзом, громящим класс Арифмантики, и вдруг, повинуясь непонятному импульсу, достал перо и пергамент и принялся составлять список исчезнувших из школы за последние двое суток. Что-то тут нечисто…

* * *

— Ну? — Волдеморт нетерпеливо барабанил по подлокотнику любимого кресла.

— Диагнозы неутешительны, милорд. Я был там, сам их осмотрел и вынужден сказать, что лечиться им предстоит не меньше четырёх недель. Плюс реабилитационный период…

— Сколько?

— Недели две или около того.

— Чёрт! — Тёмный лорд стукнул кулаком по упомянутому уже подлокотнику, — Трое, сразу трое. И это когда каждый, каждый… Чего ты ждёшь? Делай что-нибудь!

— У меня есть парочка неплохих зелий, — медленно, взвешивая каждое слово, произнёс Пожиратель, — Но это не принесёт особой пользы. Я, конечно, могу ускорить их выздоровление на неделю-полторы, но реабилитация… В любом случае, это будет бесполезно. Насколько я вас понял, они просто не успеют прийти в себя к…

Волдеморт зарычал, соскочил с импровизированного трона и приблизился к согнувшему в изящном полупоклоне спину Северусу Снейпу. Несколько секунд он пристально вглядывался в лицо своего первого советника.

— В конце концов это только трое. Не такая большая потеря. Мы запросто сможем компенсировать её, — осторожно вставил Северус, в свою очередь внимательно изучая реакцию Волдеморта дабы понять, когда уже стоит заткнуться и оставить своё мнение при себе, — Они не настолько ценные воины, чтобы от их присутствия или отсутствия мог зависеть результат дела. Двое из них и вовсе никудышные дуэлянты, да и…

— Достаточно.

Тёмный лорд отвернулся от Пожирателя и принялся буравить взглядом стену. Северус наконец позволил себе выпрямиться и теперь с наслаждением разминал затёкшие от однообразной, да к тому же и неудобной позы плечи. Пока Лорд строит одному лишь ему известные дьявольские планы, простой смертный Северус Снейп может чуть-чуть передохнуть и подумать о чём-нибудь, не связанном с очередным поручением милорда. Например, проанализировать все произошедшие с Волдемортом за последнее время изменения. Тот и вправду менялся. Ранее сероватая чешуйчатообразная кожа потихоньку приобретала естественный оттенок, тембр голоса стал намного ниже, чем был ещё год назад, на голове принялись усиленно расти чёрные с проседью волосы. Вообще — обычный человек, и только внимательно присмотревшись, понимаешь, что всё-таки что-то не так: по-прежнему дружелюбно-красные глаза с кошачьими зрачками, и нос выделяется разве что своим отсутствием. Северус не помнил точно, когда начались изменения, но «благодушное» настроение Тёмного лорда, когда тот наконец понял, что вроде бы что-то происходит, он запомнит до конца жизни, стало быть, ненадолго.

Между тем, Волдеморт прервал свои небезынтересные, должно быть, размышления и снова повернулся к Снейпу.

— Ладно, оставим это. Ты прав, подобная накладка ничего не значит. Распорядись, церемонию начнём через десять минут.

— Осмелюсь спросить, милорд, что делать с пострадавшими?

— Не трать на них время. Потом разберёмся.

Волдеморт нетерпеливо махнул рукой, показывая, что разговор окончен. Северус снова поклонился, вышел из того, что называлось «личные покои Тёмного лорда» и направил свои стопы в сторону Тронного зала, по пути раздавая указания. *Да уж, главный советник, личный телохранитель, мальчик на побегушках, первый лакей, любимый козёл отпущения… Весела жизнь Пожирателя вне порядка! И ещё находятся кретины, которые этому завидуют. Идиоты…*

Северус медленно прошёл в Тронный зал. Там уже суетились Пожиратели, подготавливая помещение к церемонии. В углу стоял огромный стол, заваленный материей. Возле него дежурили две дамы. Даже под масками Северус узнал в них Беллатрикс и Нарциссу.

Зал был огромен, но практически абсолютно пуст. У одной из стен была сделана некая платформа, дюймов на десять выше остального пола. Достаточно большая, вполне могла бы служить танцплощадкой. На этом возвышении стоял обитый железом трон. Из помещения вели три двери. Одна из них располагалась в дальнем конце зала, через которую, как правило, появлялись Пожиратели перед собранием. Другая находилась не так далеко от трона Тёмного лорда и вела по многочисленным извилистым коридорам в сторону темниц. Третья, потайная, пребывала непосредственно за троном, открывая проход в личные покои Волдеморта. Больше в Тронном зале не было ничего, кроме факелов на стенах. Даже стол с материей и тот должны были вынести сразу после церемонии.

Не успел Северус закончить свой печальный монолог о тяжёлой жизни Пожирателя вне порядка, как упомянутая потайная дверь распахнулась, и в зале появился Тёмный лорд собственной персоной. Северус немедленно подобрался, заблокировал то, что хозяину было знать не обязательно, и слегка поклонился. Лестрейндж и Малфой присели в реверансе и, сообразив, что от них пока ничего не требуется, продолжили разбираться со своим столом. Снейп подошёл к Волдеморту, уже успевшему приземлиться на любимый трон, и встал справа. Привилегии Пожирателя вне порядка позволяли ему не только появляться при господине с открытым лицом и стоя принимать все его указания, но и в любой момент находиться в непосредственной близости от особы Тёмного лорда. *Как легко с такого расстояния кинжальчиком пырнуть, никто и не заметит. А его, похоже, сохранность собственной жизни не сильно волнует. В самом деле думает, что, скинув Дамблдора с башни, максимум, куда я смогу попасть, сбежав от него, это в Азкабан?*

— Начинаем, Северус, — велел Волдеморт.

Снейп кивнул стоящим возле основного входа охранникам, те открыли двери, и в зал хлынула толпа Пожирателей. В основном, первый и второй порядок, а также те, кто будет отвечать, если что-то… сорвётся.

Как только новоприбывшие встали по местам, Волдеморт махнул рукой. Сегодня он даже не стал произносить вступительную речь — все и так знали, зачем собрались, а время было на исходе. Северус ещё раз окинул взглядом помещение. Нарцисса и Беллатрикс замерли у своего стола, слева от Волдеморта, достаточно далеко от него, но и совершенно очевидно вне основного круга Пожирателей стоял Драко (крестника Северус мог узнать и под десятью масками), держа в руках маленькую подушечку с кинжалом. Возле самого трона благополучно лежала Нагайна, время от времени тихонько шипя. Остальные Пожиратели, казалось, обратились в статуи, ожидая продолжения.

— С тебя полная справка. На каждого, — тихо приказал Лорд, когда в дверном проёме появилась маленькая фигурка.

Северус хмыкнул про себя, узнав новоприбывшего. Достаточно необычно начинать с Когтеврана, когда приёма ожидают три десятка слизеринцев.

— Мораг Макдугал, — полушёпотом сообщил Снейп, пока растерянная девочка приближалась к трону, — седьмой курс, Когтевран. Направил двоюродный брат, Одри Макдугал, пятый порядок. Не самый сильный боец, зато с головой.

— Что ей нужно?

— Полагаю, знания. Необычайно любопытна и беспечна. Думаю, она надеется, что вы научите её чему-нибудь доселе неизвестному.

Волдеморт хмыкнул. Такие умники появлялись достаточно часто. Наивные.

— Ты знаешь, кто я? — властно спросил он.

— Да, милорд, — каким-то по-детски невинным голосом пролепетала Мораг.

— Ты пришла сюда, чтобы служить мне. Готова ли ты?

— Да, милорд, — ещё тише повторила девушка.

— Готова ли ты сражаться за нашу общую цель? Пойдёшь ли ты по стопам тех, кто погибли от рук министерских собак?

— Да.

Это последнее Северус еле разобрал.

— Дай мне руку Мораг.

Девушка протянула Волдеморту левую руку. Тот сделал знак Драко и взял переданный ему кинжал. Миг, и на руке Мораг красовался глубокий порез. Девушка ахнула, глядя, как тоненькие струйки крови стекают по её руке. Тёмный лорд взмахнул палочкой, и порез немедленно закрылся. Кровь запеклась и почернела, образуя Чёрную метку. Нарцисса подошла к новоявленной Пожирательнице и протёрла Метку какой-то жидкостью, отчего изображение, казалось, засияло и ожило. *Ах, если бы вы только знали, что это зелье сварено на основе крови самого Тёмного лорда!* Белла помогла Мораг надеть мантию Пожирателя и вручила маску. Остальные Пожиратели молча отсалютовали палочками новой соратнице. *А тебе, наверно, льстит, что аристократия перед тобой на задних лапках ходит. Драко — лакей, Белла с Цисси — горничные… — не удержался от мысленного высказывания Северус, — Чёрт, во что мы все вляпались!*

Между тем, в зале появилось новое действующее лицо. Оно выглядело намного более уверенно, чем Мораг.

— Ричард Руквуд, шестой курс, Слизерин, — откомментировал Северус, мысленно вздыхая: церемония обещала быть долгой…

* * *

Гарри замер, осенённый внезапной догадкой. Несколько секунд он наслаждался этим непередаваемым чувством озарения, а затем потянулся за списком «Потенциальных спайков Хогвартса среди учеников». Сравнил со списком сбежавших школьников. Весёленько! За минувшие сутки из школы исчезли все дети Пожирателей со старших курсов, когда-либо имевшиеся в наличии. Только они, и никто больше. Больше того, технически среди учеников с пятого по седьмой курс в школе остались только три человека, так или иначе связанные с Волдемортом. Джессика Дарк, Блейз Забини и Теодор Нотт. С другой стороны, в школе их тоже нет, они в Мунго…

Почему из Хогвартса произошло массовое бегство детей Пожирателей? Планируется нападение на школу, и всех своих эвакуировали? А младшие курсы? Там тоже есть эти самые «свои», но их никто не сдёрнул и, по-видимому, не собирается. Тогда что?

Гарри задумчиво потёр лоб. Что, чёрт возьми, опять происходит? Может, спросить Макгонаголл или Грюма? Их остроумная шпионская сеть вообще шевелится? Что-то многовато вопросов. Так, пойдём сначала. Вот взорвался котёл Забини, и его самого, Нотта и Дарк отправили в больницу с многочисленными повреждениями, потом… Нет, сначала было предчувствие Джинни, будто что-то случится. Нет, ещё раньше, сначала было письмо Снейпа с какими-то не очень хорошими известиями, отчего Дарк здорово перекосило. Дело в этом самом письме?

Гарри медленно потянулся за Омутом памяти Дамблдора, столь же медленно вытащил воспоминание о том легендарном завтраке, когда Снейп в кои-то веки разорился на пергамент и чернила для любимой племянницы. Несколько секунд юноша рассматривал серебристую массу, кружащуюся в Омуте, по привычке набрал в грудь побольше воздуха и нырнул…

Через секунду Поттер уже стоял у себя же за спиной и принялся наблюдать за происходящим. Вот к Джессике подлетела Ирида, очаровательная сова с чёрной ленточкой на лапе, вот Дарк отвязала письмо. Гарри подошёл поближе с надеждой увидеть, что написано в письме или хотя бы от кого оно, чтобы уж точно быть уверенным, но адреса на пергаменте не значилось. Дождавшись, пока двое третьекурсников освободят свои места и отправятся в этот прекрасный субботний день по своим делам, Гарри пододвинулся к однокурснице. Девушка неторопливо вскрывала письмо.

— Почему же? Конечно Пожиратель. Есть Метка, значит Пожиратель, — Джессика смерила юношу взглядом, согнала сову с плеча и максимально незаметно очертила палочкой еле заметный голубоватый круг вокруг письма, почти сразу, кстати, пропавший. Гарри ещё раз внимательно проследил за письмом, пытаясь выяснить, что же изменилось в результате манипуляций Дарк. Изменилось, очевидно, содержание, поскольку ничего существенного юноше в глаза не бросилось.

— Но не в том смысле, в каком я понимаю это слово. И не строй из себя идиотку, ты прекрасно знаешь, о чём идёт речь.

С этими словами Джессика повернулась к Гарри спиной, видимо, пытаясь сказать, что разговор окончен. А может, стараясь закрыть так и не прочитанное письмо от любопытных глаз Избранного. Гарри вытянул шею, пытаясь разобрать текст, но Джессика мастерски прикрывала его со всех сторон. Юноше удалось уловить только: «…прошу…возьми…завтра…через…будь…». Будь что? Внимательна? Наготове? Осторожна? Счастлива? Ну точно не последнее. Зато Гарри узнал подчерка автора. Той же рукой были исчёрканы все его письменные работы по зельям за первые пять лет обучения.

— Видишь ли, у тебя есть одно существенное отличие, — даже не пытался прервать разговор Гарри, — Ты не даёшь мне повода думать о собственной персоне иначе.

— Ты что, обиделась? Джессика только теперь оторвалась от письма и соизволила повернуться лицом к собеседнику. Гарри сделал самую последнюю попытку рассмотреть записку от Снейпа повнимательнее, но девушка уже прикрыла её ладонью, так что попытка с треском провалилась.

— Я? Да что ты! Я пищу от восторга! Это ж мечта всей моей жизни — пасть ниц перед Гарри Поттером и из кожи вон вылезти, чтобы заслужить благоволение Его Милости! Тут Гарри заметил, что левая ладонь Джессики, та самая, которая прикрывала сообщение дядюшки, начала медленно сжиматься в кулак, комкая пергамент. На сей раз от зорких глаз Избранного не укрылся и странный, почти мимолётный взгляд, брошенный однокурсницей на слизеринский стол. Там, почти ровно напротив Джессики, сидел Теодор Нотт. Заметив манёвр подруги, он еле заметно качнул головой, как бы приглашая девушку присоединиться к их с Блейзом компании.

— Так вот, Поттер, усвой своей башкой, если, конечно, в ней достаточно материала для усвоения. Возьми своё чёртово доверие и засунь его знаешь куда… Мне плевать, что ты думаешь обо мне своим крошечным мозгом, но на колени я вставать не собираюсь. В конце концов, семнадцать лет вполне успешно жила без твоего посильного вмешательства. Будь уверен, спокойно проживу и дальше.

С этими словами Джессика вскочила со своего места и, бросив короткий взгляд на стол Слизерина, умчалась к Нотту и Забини и присела на скамейку между ними. Только теперь, пересматривая воспоминание, Гарри обратил внимание, что, пробегая мимо одного из многочисленных каминов, расположенных в Большом зале, Джессика сделала резкое движение левой рукой. Очевидно, так погибло творение Северуса Снейпа. Кстати, как только девушка приземлилась за слизеринский стол, Нотт пихнул ей клочок пергамента, не сильно отличающийся от того, который только что перекочевал в хогвартский камин. Так-так, вот с этого места поподробнее…

Гарри мысленно перемотал воспоминание на начало, когда школа только получила почту и быстренько перекочевал к слизеринскому столу.

— Немного странно, — пожал плечами Тед, изучая абсолютно чистый кусок пергамента, только что принесённый одной из сов.

— Сейчас узнаем.

Нотт снова свернул пергамент, очертил палочкой еле заметный голубоватый круг вокруг свитка, аналогичный тому, которым воспользовалась в этот самый момент Джессика, и снова развернул пергамент. На сей раз его покрывали маленькие аккуратные буковки. Правда, в отличие от подруги, слизеринец ни от кого скрыть письмо не пытался (с одной стороны — Блейз, с другой — Гойл, довольно безопасное соседство), так что Гарри умудрился прочитать письмо полностью.

Дорогой сын.

И оба синхронно отодвинули от себя тарелки с недоеденным завтраком. Похоже, есть обоим слизеринцам резко расхотелось.

Из того письма Гарри понял следующее: Дарк, Забини и Нотту мать последнего предложила к субботе собрать манатки и линять из Хогвартса… Большая игра, первый раунд… Вот это что такое?

Джессика присела на скамейку между Тедом и Блейзом. Нотт протянул подруге письмо.

Дарк, Нотт и Забини молча переглянулись между собой и покинули Большой зал, по дороге спалив записку от миссис Нотт. Завтрак так и остался несъеденным.

Гарри взглянул на Паркинсон. Та переговаривалась с подружками, вертя в руках некий пергамент. Кребб и Гойл что-то пытались сообразить, вдвоём изучая, по-видимому, только что полученное письмо. Ричард Руквуд максимально незаметно для окружающих сунул какой-то обрывок пергамента в сумку. Мораг Макдугал с Когтеврана с огромными светящимися от счастья глазами с упоением разглядывала какое-то письмо, будто в нём говорилось о её назначении на пост Министра Магии. Гарри изучил каждого, кого только смог вспомнить из списка пропавших накануне учеников. Все они занимались изучением полученной только что корреспонденции. Тут юноша наконец понял смысл словосочетаний «большая игра» и «первый раунд». Откуда-то из глубины памяти всплыла когда-то давно произнесённая фраза Джессики: «У него каждый человек на счету». Под «ним» подразумевался Волдеморт. Вот теперь он снова открыл счёт, на сей раз приплюсовав молодое поколение. Только самых проверенных, только детей Пожирателей…

Гарри выбросило из Омута на кровать. Впрочем, смена обстановки никак не повлияла на мыслительный процесс, проистекавший в его голове. Почему именно теперь? Что-то затевается, и ему не хватает людей. Без вариантов. Иначе зачем Волдеморту в срочном порядке потребовалось четыре десятка магов-недоучек? Зато в свете этих событий совершенно по-другому выглядел треклятый инцидент с котлом. Нотт, Забини и Дарк отреагировали на призыв не так, как все остальные. Особенно в этом убеждали Гарри фразы, вырвавшиеся у ребят непосредственно после прочтения письма. Значит, они не горели желанием предстать пред светлы очи Тёмного лорда. Но ему ведь прошение об отставке не представишь. Следовательно, надо найти уважительную причину, по которой они не могут явиться на инициацию. Правда, взрыв котла, да ещё с таким опасным зельем — как-то не совсем по-слизерински. Хотя нет, отчего же… Опоздание на урок из-за тренировки, в результате чего ребята оказались буквально закутаны в кожу дракона, практически полностью обезопасив себя от возможности появления несовместимых с жизнью повреждений…

Гарри вздохнул и убрал Омут с глаз долой. Раньше он никогда не задумывался, что должны делать дети Пожирателей, которые не разделяют мировоззрения своих родителей. Что ж, возможно, как вариант… Оно и понятно, лучше месяц проваляться в больнице с ожогами, чем годы корчиться под Круциатусом Волдеморта. А официально заявить об «измене» — всё равно что нагишом залезть в котёл с чёртовым «Полётом бабочки». Вот только что теперь Забини, Нотта и Дарк дома будет ждать? Вряд ли их родственники такие кретины, чтобы не понять, что стряслось на самом деле.

Дела-а-а. Так, когда это Гарри говорил, что ему живётся хуже всех на этой грешной планете?

Иногда достаточно предвидеть трудности,

чтобы получить их.

Веслав Брудзиньский.

Время тянулось необычайно медленно. Каждый новый день был подозрительно похож на предыдущий. Иногда Гарри даже казалось, что с временем что-то случилось, и оно замерло если уж не навсегда, то по крайней мере на довольно значительный срок. Согласно расписанию, милостиво составленному Гермионой, понятие «выходной» временно испарилось из лексикона Гарри. Правда, прогресс был налицо. В частности, количество выученных боевых заклятий в специально составленном списке уже перевалило за сотню. Причём, юноша предпочёл совершенствовать свои знания как в белой, так и в чёрной магии. Последнее, правда, проходило под торжественной клятвой никогда не использовать ничего не слишком разрешённого законом без крайней на то нужды.

Впрочем, не обходилось и без весьма интересных моментов. Во всяком случае, один из уроков заставил юношу немного подумать над своим дальнейшим поведением…

— Угомонились, — призвала класс к порядку профессор Уайт.

В аудитории немедленно воцарилась тишина. Кармен каким-то мрачным взглядом обвела семикурсников и заявила:

— Уберите учебники, они вам не понадобятся: нашей сегодняшней темы там нет.

Гарри непроизвольно заинтересовался. Гермиона схватила перо, готовая немедленно записать каждое слово учителя. Даже Рон отвлёкся от изображения на пергаменте неких загогулин непонятного свойства и уставился на Кармен Уайт. Женщина несколько секунд помолчала, будто что-то припоминая, села за стол и возвестила:

— Совершенно естественно, что некоторые слышали о магии Крови. Но вряд ли кто-то из вас знает, что она из себя представляет на деле.

Шёпот в классе окончательно стих. Гарри огляделся. В связи с, мягко скажем, напряжённой обстановкой в стране на ЗОТИ присутствовали все учащиеся седьмых курсов. Те, кто на данный момент остались в школе, разумеется. Но, несмотря на обилие желающих повысить свои уровень именно по этому предмету, класс на группы не делили. Так что в настоящий момент в аудитории находилось с полсотни учеников всех факультетов. Факультеты причудливо перемешались между собой, но даже так было необычайно легко определить их типичных представителей. Прослышав о новой теме занятия, слизеринцы усмехнулись и кивнули головами, всем своим видом показывая, что Уайт ничего нового им не скажет. Когтевранцы встрепенулись и насторожились. Гриффиндорцы полунедоумённо-полузаинтересованно переглядывались между собой, как бы прикидывая, насколько новая информация эффективна при борьбе с вселенским Злом. Пуффендуйцы не отреагировали. Были, конечно, и исключения, вроде той же Гермионы, но настолько незначительные, что их даже можно было не брать в расчёт. Гарри в очередной раз поразился столь необычному явлению, как целостность и однородность школьных факультетов, и на мгновение задумался над вопросом, когда же у волшебников формируется стиль поведения, до Сортировки или после.

Между тем, местный светоч Кармен Уайт продолжала нести знания в народ:

— Надеюсь, вы хоть частично помните уроки по Истории магии, хотя вряд ли, — сделала вывод профессор, окинув взглядом вытянувшиеся лица доброй половины студентов, — В любом случае надеюсь, что для вас не станет такой уж неожиданной новостью, что первые волшебники возникли отнюдь не в каменном веке, как маглы, а много позже, когда люди уже начали объединяться в отдельные общины и научились создавать достаточно сложные орудия труда и строить дома, точнее некоторое их подобие. Первыми опытами в магии стали защитные заклятья и лечебная магия, то есть то, что требовалось магам в первую очередь. Лечебная магия вскоре разделилась на целительство, это лечебные заклинания, магия врождённых целителей и кое-что другое, и алхимию, тогда это слово использовалось для обозначения всех магический действий, связанных с изготовлением чего бы то ни было, будь то зелья, обереги, артефакты или что-то ещё. Цикл защитных заклинаний назвали магией Крови, потому как использовались они в первую очередь для защиты дома, семьи, общины. С тех пор и принято считать, что магия Крови — это магия, основанная на родственных связях, хотя это утверждение в корне неверно.

Гарри затаил дыхание. Записывать за Уайт было бесполезно, потому как у юноши не было требуемых навыков в создании достойных конспектов, коими могла похвастаться Гермиона. Но гриффиндорец напряг всё своё внимание, стараясь не пропускать ни слова. Рассказ профессора показался ему таким интересным и таким… важным что ли. Не для войны, для себя лично.

— Шло время, магическая наука расширялась, появились новые дисциплины, были написаны сотни тысяч заклинаний, придуманы десятки тысяч зелий, создано бессчётное количество магических ритуалов, амулетов, написано великое множество книг по самым разным разделам магии. Каждое десятилетие привносило нечто новое в быт волшебников. С течением времени меняли свои значения и многие основополагающие понятия. Алхимией, к примеру, стали называть лишь эксперименты с металлами, и в результате уже к восемнадцатому веку эта наука практически была забыта. Редкие учёные берут на себя изучение старинных манускриптов алхимиков Средневековья и лишь единицам удаётся расшифровать какие-то рецепты. Целительство, как вы знаете, перестало быть наукой и превратилось в профессию. И мало кто помнит, откуда оно берёт своё начало на самом деле. Но магия Крови существует и ценится по сей день, по крайней мере в Европе. С веками диапазон действия магии Крови существенно расширился, настолько, что сейчас уже трудно точно определить её границы. Прежде всего одним из её разделов считаются защитные заклятья. Все, в том числе боевые щиты, защитные куполы, устанавливаемые на различные сооружения с целью их защиты от внешних повреждений, чары Ненаносимости, Фиделиус и многие другие. Правда, таковыми защитные чары считаются скорее по традиции, нежели по схеме действия, хотя процедура их наложения заметно облегчается, если они применяются, как и в древности, для охраны дома и семьи того, кто их наносит. К примеру, те же чары Фиделиус требуют однодневного наложения, а не семидневного, как обычно, если их использует родственник для родственника.

Кармен откинулась на спинку стула и окинула взглядом класс. Примерно треть учеников записывала её рассказ. Остальные, по-видимому, решили понадеяться на собственную память. Были, правда, и особенно одарённые студенты из числа сидящих на последних партах, которые не считали нужным обращать внимание на учителя. Профессор Уайт дёрнула губами и продолжила лекцию:

— Помимо защитных заклятий под влияние магии Крови попадают также Клятвенные заклинания, в том числе Непреложный обет, завещания, обыкновенные и магические, некоторые тёмномагические чары. Особенно любят наводить порчи на кровь. Под влияние магии Крови подпадают различные семейные реликвии, в первую очередь, фамильные драгоценности. Существует также множество ритуалов, сохранившихся ещё с древнейших времён, большая часть из которых хранится в строжайшей тайне. В принципе, можно продолжать без конца. Как я уже говорила, каким-то образом очертить сферу влияния магии Крови довольно сложно из-за чересчур большого количества способов применения, из-за чего многие сведущие люди любят говорить, что данный раздел магии — наиболее часто употребляемый. Все перечисленные мною ранее разделы магии Крови сделались таковыми исторически, их принадлежность именно к этому типу магии давно не оспаривается. Более новые чары, особенно те, направленность которых спорна, принято относить к магии Крови только в том случае, если в основе их действия лежат законы Крови.

Рон еле заметно ухмыльнулся, мельком взглянув на Гермиону: та строчила как ненормальная. На какую-то секунду юноше показалось, будто из-под пера во все стороны летят искры. Через секунду, впрочем, гриффиндорец сообразил, что это больше похоже на капельки чернил. Он в очередной раз задался вопросом, когда же девушка начинает обдумывать слова учителя, до конспектирования, во время или после.

— Вы все знаете, что в мире магии великое множество законов. В трансфигурации — законы Мариуса, Кроксвелла, Расминуса, в зельеварении — Голпалотта, Кодди, в арифмантике — Витали, Бродеуса, и ещё уйма других. Как несложно заметить, всё это авторские законы, что связано с относительной молодостью всех этих наук, им всего по десять-двенадцать сотен лет. Магии Крови — несколько тысячелетий. Фундаменты большинства магических наук строились определённым кругом людей, тогда как магия Крови, а следовательно, и законы Крови возникала стихийно, в результате экспериментов обычных волшебников, не учёных, не специалистов. Поэтому, все основополагающие принципы, возникшие в результате становления этого раздела магии, сейчас просто объединены под общим названием законы Крови. Сейчас таких законов сто семьдесят три, но время от времени их количество увеличивается. Впрочем, это бывает нечасто. Они охватывают самые разные вопросы. Над некоторыми из законов философы всей Европы по сей день ломают головы, диапазон других настолько узок, что становится непонятным, почему столь незначительную ситуацию маги древности сочли необходимым учесть при составлении одного из самых глобальных сводов законов в мире. К примеру, закон №31 «Жизнь, отданная за близко, даёт шанс Быть» пусть и не совсем понятен, но оправдывает своё звание закона Крови, потому как описывает связи между родственниками. Но закон №13 «Нет ничего невозможного, а если некто считает, будто что-то невозможно, значит он просто плохо ищет» или закон №18 «Скорость шагов Истории зависит лишь от скорости ума, сердца и глаз» совершенно непонятны, и ни одно из ныне имеющихся толкований так и не признано официальным. Некоторые законы даже известны маглам, хотя они и трактуют их совершенно неправильно. Например, Закон единства и борьбы противоположностей. Его маглы куда только не впихнули, хотя на самом деле это всего-навсего Закон о разнополых близнецах. Очень интересное явление в волшебном мире, но редкое. Лично я ни с одной такой парой не знакома.

— Профессор, а по-моему тринадцатый закон вполне понятен, — раздался голос откуда-то со стороны Слизерина.

— В самом деле? — с крохотнейшей смешинкой в голосе поинтересовалась Уайт, — Вы хотите сказать, мисс Трой, что закон №13 стоит понимать буквально? Интересная точка зрения… То есть, к примеру, истребить всех дементоров считается невозможным только потому, что их плохо ищут. Немного странно, вам не кажется?

— Не их, а способы их уничтожения, — мисс Трой явно оскорбилась.

— В третьей секции школьной библиотеки на втором стеллаже можно найти книгу «Древнейшие создания Хаоса», в которой описываются абсолютно все методы борьбы с этими существами, — лицо Кармен странно перекосилось, — А рядом с этой стоит другая книга, «Величайшие…», где вы легко сможете найти рассказ о том, как в 1687 году в Англии были уничтожены абсолютно все дементоры, что неоднократно подтверждалось различными проверками. Следующие три года после этого опыта иногда называют Светлыми годами. Ни одной войны, природного катаклизма, бунта, мало-мальски крупных бедствий. А потом они снова появились, сразу пятеро, причём в самый разгар свадьбы наследников двух чистокровных родов, прямо посреди бальной залы. Просто взяли и появились, материализовались из воздуха, из ничего. Откуда они взялись, так и не выяснилось. Но эта история подтверждает, что способы тотального уничтожения дементоров существуют, хотя и не приносят особой пользы. В данном случае ваш вывод ошибочен, и это ещё мягко сказано.

Слизеринка смешалась и забубнила что-то про «…не это имела в виду…», на что Уайт сообщила, что над своими словами так-то бывает полезно подумать, прежде чем произносить их, тем более прилюдно.

— Ещё вопросы? — с улыбкой осведомилась Кармен, когда мисс Трой тщательно законспектировала лекцию про обдумывание собственных слов.

— Профессор, вы сказали, что магия Крови особенно ценится в Европе, — возвестил староста Когтеврана Энтони Голдстейн, — Чем европейские страны так отличаются от остального мира?

— Даже конкретно западноевропейские страны, я бы сказала, в первую очередь Британия, Франция и Испания, — пояснила профессор ЗОТИ, — Это связано с культурой стран. В древности секреты магии Крови хранили, так сказать, руководители общины, а именно — Совет старейшин. В дальнейшем этот орган управления эволюционировал до большого Совета аристократии, но функций своих не потерял. Именно в этих трёх странах аристократия сохранилась по сей день, по-прежнему охраняя секреты магии Крови, не все, но многие. Хотя понятие «сохранилась» в данном случае весьма растяжимо. Во Франции, например, Министерство магии подведомственно большому Совету, голубая кровь процветает. Кстати, на базе Шармбатона относительно недавно была открыта этакая мини-школа магии Крови, в которой обучают всех желающих, в разумных пределах, разумеется. У нас же состояние аристократов весьма плачевное. Совет не собирался больше века, древнейшие рода вымирают, а вместе с ними умрут и многие древние знания.

В классе на несколько мгновений воцарилась полная тишина, которую, впрочем, поспешила прервать Гермиона:

— Профессор, вы, конечно, рассказываете очень интересные вещи, но как магия Крови связана с Защитой от Тёмных искусств? Ведь, как я поняла, это не чёрная магия и от Пожирателей, похоже, тоже не особенно…

— Тёмный лорд — адепт магии Крови, — с мрачной улыбкой возвестила Кармен, — Один из самых лучших. Его знания очень велики, и мало кто в мире может с ним сравниться. Он изучал её секреты везде, где только мог найти: во Франции, в Китае, в Египте, впитывал знания по капле от каждого встречного, кто только мог ему хоть что-то дать. Из-за этого он так долго удерживает власть, из-за этого он непобедим.

*Ну, «непобедим» — это преувеличение, — мысленно отметил Гарри, — Вот «сложноистребим» больше похоже на правду*.

Сидящий рядом Рон заметно поёжился: как же — самый тёмный лорд в мире, оказывается, ещё и самый умный.

*Хоркруксы. Вот, значит, когда он смог узнать о них, — продолжал размышлять Гарри, — И эти чары Дримос, которые, вроде бы, должны были быть забыты. Но путешествовать он отправился уже после школы, а дневник, похоже, сделал во время обучения. Как он умудрился? Или я просто чего-то не знаю о сущности этих самых хоркруксов. Да какая разница! Зато я…я…*

— Значит Сами-знаете-кто знает всё, — прервал размышления юноши чей-то тихий голос, раздавшийся откуда-то с задних парт, — Почему он, в таком случае, вырезает аристократию, если знает, что с ними погибнет слишком много ценностей?

— Что вы имеете в виду, мистер Лонгботтом? — поджала губы Уайт, пристально изучая физиономию Невилла.

— Ходят слухи, — несколько смелее заговорил гриффиндорец, — чуть ли не о всесильности аристократов, благодаря этой самой магии. Если слухи хоть на четверть верны, то целый Совет — это мощное оружие, и значит… Смотрите, я знаю, я считал. К 1970 году, то есть к началу Первой войны, в Британии было пять аристократических родов, сорок человек, даже больше. В 1981 году, на момент окончания войны, осталось уже четыре рода и десять человек. Четырнадцать, если взять в расчёт жён и детей наследников родов, которых ещё не было в 1970. И почти все они были убиты в результате войны. Сейчас идёт Вторая война. В её начале аристократов было уже девять. Сейчас их шестеро. И это не совпадения. Куда делась Андромеда Блэк? Кто отравил Джонатана Давенпорта? Как погиб Сириус Блэк?

Невилл всё повышал голос и под конец даже вскочил с места. Кармен стояла возле своего стола и, скрестив руки на груди, молча наблюдала за раскрасневшимся гриффиндорцем.

— Они были против него, против его идей. Регулус Блэк, к примеру, был Пожирателем. Но его убили в ту же секунду, как он пошёл на попятный. Это известно. А через две недели его отец был найден мёртвым в собственной спальне. Причины смерти неизвестны до сих пор. Тоже совпадения? Если слухи о мощи Совета верны, значит он… наверно, слишком боится выступать против них, когда они… объединятся. И ему наплевать, чем всё это грозит. Он просто вконец ополоумевший маньяк, зациклившийся на желании уничтожить всех и остаться властелином кучки трусов посреди груды костей и пепла!

Невилл поперхнулся от собственной наглости и замолчал. В кабинете стояла гнетущая тишина. Невилл нервно сглотнул, тяжело переводя дух. Судя по его испуганному лицу, такой тирады он сам от себя не ожидал.

— Очень интересная точка зрения, мистер Лонгботтом, — медленно протянула профессор, — Необычайно захватывающая и увлекательная. Просто нет слов. И почему же, позвольте поинтересоваться, вы так трепетно защищаете несчастных обладателей голубой крови? Вы ведь, кажется, ни к одному из четырёх родов не принадлежите.

— Трёх — Блэки уже не возродятся, — прошептал несчастный и чуть громче продолжил, — Моя бабушка была близкой подругой Калиллы Прюитт. А Сами-знаете-кто убил и её, и всю её семью всего за пол года до окончания Первой войны. Восемь человек за одну ночь. Целый род исчез…

Голос Невилла сорвался, и он медленно сел за парту, максимально низко опустив голову.

— Вы очень взволнованы, мистер Лонгботтом, — Уайт приблизилась к расстроенному юноше и, наклонившись, дотронулась кончиками пальцев до его пунцовых щёк, — Вы уверены, что хорошо себя чувствуете?

— Я…да, нормально…

— И всё же, полагаю, вам лучше посетить больничное крыло. На всякий случай, — хмыкнула Кармен и выпрямилась, — На сегодня хватит, можете идти. Домашнее задание остаётся прежнее.

Ученики быстро собирали вещи и уходили из класса. Гарри машинально сунул в сумку перо и пергамент, всё ещё не отойдя от тирады Невилла. Сам Лонгботтом продолжал сидеть за партой, уставившись на чернильницу. Профессор Уайт отошла к своему столу и, казалось, что-то соображала, глядя невидящими глазами на стену возле классной доски. В какую-то секунду в Гарри голове раздалось тихое: «…Это неправильно…быть готовым…невозможно…», но юноша не обратил на это внимания, решив, что он, должно быть, случайно ухватил мысли кого-то из студентов. Но рассуждать на эту тему ему было не досуг. Разобраться бы со своими мыслями.

Тридцать человек за одиннадцать лет. А у Гарри не было оснований сомневаться в достоверности цифр Невилла. Тридцать человек, и даже больше. Целый род уничтожен. И ещё четыре на грани вымирания. Как Джессика поминала? Малфои, Давенпорты, Блэки и Поттеры? Тогда шесть человек… Люциус, Драко, Нарцисса, Беллатрикс, этот Альфред Давенпорт, кажется, и он сам, Гарри? Не слишком обнадёживающе, по крайней мере, для этого…как его…большого Совета. Вот Гарри, например, почти что труп, если не сможет вовремя себя защитить. Что ж, если Волдеморт ставил своей целью уничтожить все аристократические рода Британии, то он своего добился.

Тридцать человек за Первую войну и трое — за Вторую, что явно не предел. Три десятка благороднейших и чистокровнейших людей со всей страны. И этот красноглазый нелюдь ещё смеет выступать с лозунгом: «За благополучие чистокровных волшебников!»…

Но, Мерлин, как же это всё-таки смешно звучит: благородный Гарри Поттер. Нет, даже больше, аристократ Гарри Поттер. Нет, кто-то где-то что-то явно напутал…

* * *

— Невилл, ты чего на ЗОТИ так разошёлся? — поинтересовался Рон у Лонгботтома, когда семикурсники в оставшийся перед обедом час сидели у камина и морально готовились к послеобеденным занятиям. Сам Уизли, правда, готовился не только морально, но и дописывал сочинение для Спраут об очередном зелёном убийце невинных, каком-то ядовитом Korfidous Moretto.

— Даже не знаю, — пожал плечами ещё не совсем пришедший в себя гриффиндорец, — Она так рассказывала об этой магии Крови и о Сами-знаете-ком, что я просто не выдержал. Как с ума сошёл. Я ведь давно пересчитал этих аристократов, ещё когда статью о Давенпорте в «Пророке» напечатали на два разворота. Все архивы взрыл, старые газеты в библиотеке искал, пытался понять, что произошло. Его ведь не так просто было… Никто и не знал, кроме Полумны. Это она, когда я ей рассказал о поисках, выдала что-то про оружие массового поражения, спрятанное под замком одного из аристократов. Глупость, конечно, но ведь слухи… И Уайт сегодня… И меня как дёрнуло что-то сказать, вроде как похвастаться, что я один знаю, что происходит на самом деле… Ой, извините, ребята, я так устал. Пойду, немного отдохну перед обедом.

И Невилл, понурив голову, взял курс на мальчишеские спальни. Рон пожал плечами и снова склонился над злосчастным сочинением по травологии. Гермиона с завидным упорством продиралась сквозь дебри магии гипноза. Гарри некоторое время сидел молча, а затем глубокомысленно вопросил потолок:

— А кто это, Джонатан Давенпорт?

— Это ты сейчас кого спросил? — в ответ поинтересовался Рон, медленно листая справочник.

— Любого, кто в состоянии мне ответить.

— А ты сам разве… А, ну да, ты же тогда газет не получал, — протянула Гермиона, упорно не желая оторваться от книги, — Альфреда Давенпорта из Слизерина помнишь? Он был старостой школы в прошлом году. Высокий такой, кудрявый блондин. Это его Джессика постоянно поминает к месту и не к месту.

— Не помню, — честно признался Гарри, — И что?

— В общем, это его отец, — объяснила гриффиндорка, — Самая знатная семья в Англии. Родился он в 1951 году, умер — в 1995-м, двенадцатого июля. Это примерно через месяц после… ну, после Турнира Трёх Волшебников. Отравился, точнее отравили. Кто — до сих пор неизвестно. Об этом все газеты тогда писали, а то, что в «Пророке» опубликовали, вообще было похоже не на статью, а на средних размеров повесть, что называется, основанную на реальных событиях. Пятнадцатое июля даже официально днём траура объявили.

— В чём же он таком провинился, что все журналисты взбесились? — усмехнувшись, поинтересовался Избранный.

— Он? Провинился? Да ты что? — вытаращил глаза Рон, отбросил книгу по травологии и побежал в спальню.

Не успели Гарри и Гермиона удивиться, как парень уже вернулся на прежнее место, волоча за собой толстенный альбом, в котором оказались ни много, ни мало карточки из шоколадных лягушек.

— О, Мерлин, ты всё ещё их собираешь? — поразился Гарри.

— Ты что? Конечно нет, — оскорблено помотал головой Рон, — Но ведь не пропадать же добру!.. Вот, смотри. Кратко и понятно.

Уизли вытащил одну из карточек и протянул другу. С карточки Избранному улыбнулся и кивнул высокий мускулистый мужчина с длинными до плеч светлыми курчавыми волосами, тонкими губами и большим носом. Маленькие светло-серые глаза смотрели необычайно серьёзно и, казалось, внимательно изучали Гарри. Одет он был в фиолетовый камзол и такие же брюки. На плечи накинут светлый плащ неопределённого цвета, нечто между лиловым и сиреневым. На груди мужчины висел старинный медальон на толстой золотой цепочке, пальцы украшали многочисленные перстни с крупными драгоценными камнями. Юноша некоторое время изучал изображение на карточке, а потом медленно прочитал текст на обратной стороне.

Герцог Джонатан Уинстон Мариус Давенпорт.

Глава британской аристократии. Кавалер ордена Мерлина первой степени «За особые заслуги перед страной» и ордена Джулиуса второй степени «За помощь аврорату». В 1975 году на собственные средства построил «Шелтер-плейс» и во время нападения Пожирателей Смерти в 1978 году возглавил его оборону. Увлекался музыкой и художественной литературой. Погиб в 1995 году в результате отравления неизвестным ядом.

— Давенпорт — по-моему, единственный слизеринец, у которого имелась совесть, — рассказывал Рон, — Ну и что, что герцог. Нос он никогда не задирал, не то, что Малфои. С отцом они были в неплохих отношениях. И Волдеморта никогда не поддерживал. Наоборот, во время Первой войны Давенпорт тесно сотрудничал с Дамблдором и много раз выступал и по радио, и в газетах с призывами объединиться и дать отпор. Его многие уважали и ценили, лучше репутация только у Дамблдора. Была. И, в отличие от многих чистокровных, он никогда не чурался маглов и маглорожденных. Наоборот, этот «Шелтер-плейс» — убежище для маглов, пострадавших в результате действий волшебников. Огромный комплекс где-то в Северной Ирландии. Давенпорт так прямо и говорил, что, мол, если мы не можем не впутать маглов в свои проблемы, то наша обязанность хотя бы попытаться им помочь справиться с их последствиями. Сначала туда отправляли маглов, попавших под горячую руку Пожирателям, им там давали одежду, еду, лекарства, кров, защиту, всё, что надо. Прятали тех, кто по какой-то причине привлёк внимание Волдеморта. После войны «Шелтер-плейс» был почти пуст, но и тогда там бывали маглы, например, реабилитирующиеся после выхода из Мунго. Знаете, иногда волшебники любят подсовывать им всякую дрянь, опасную для жизни. Вот… Мне папа рассказывал, он помогал обустраивать комплекс так, чтобы и маги могли в нём работать, и маглам было привычнее.

— Мои родители тоже там сейчас, — как-то печально отозвалась Гермиона, — Они мне писали, что это очень красивое место. Говорят, будто видели дракона. И работники их постоянно уверяют, что Волдеморт не осмелится напасть на Убежище.

— Как же, да он на школы осмеливается нападать, на больницы. А маглов вдруг пожалеет. Держи карман шире, — скептически хмыкнул Рон, — Как Джонатан погиб, и некому стало управляться со всеми этими служащими, так и этим дурь в головы полезла. Всё равно что Фадж и Скримджер. «Министерство — классная организация! Фиг с маслом кто посмеет на нас нападать! Да Волдеморт и в подмётки не годится нашим домовым эльфам, потому как он где? А эльфы-то министерские». Тьфу, скоро спать ложиться будем под звуки гимна в честь Всемудрейшего Министра.

— Рон, я уверена, Скримджер так не думает, он же не кретин… — возразила Гермиона, — Ну хорошо, он не полнейший кретин. А в «Шелтер-плейс», как я слышала, теперь главный Альфред, продолжает дело отца.

— Седьмой год в магическом мире, а я ещё столько всего не знаю, — меланхолично вздохнул Гарри и снова взглянул на карточку, — А что за орден Джулиуса?

— Он даётся за военные заслуги, — охотно разъяснила Гермиона, — Есть ещё орден Морганы, его вручают за особые достижения в области искусства. А орден Агриппы — за значительные научные открытия. Орден Сен-Жермена — за личные достижения…

— Это, например, если тебе пять лет, а ты уже телесного Патронуса вызываешь, — перевёл Рон.

— Ну, орден Мерлина ты знаешь. Он — самый почётный. Им награждают за заслуги перед страной, обществом, иногда — Министерством. Примерно так.

— Говорят, Дамблдор всю коллекцию собрал, — хмыкнул Уизли, даже не думая возвращаться к пресловутому сочинению по травологии, — И все первой степени. Только Моргану — второй степени дали. Видимо, не посчитали открытие первого магического оперного театра в стране за существенный вклад в развитие…

Закончить предложение Рону не дало появление в практически пустой гриффиндорской гостиной новых действующих лиц. Причём таких, каких Гарри, Рон и Гермиона ждали увидеть в последнюю очередь.

— Ух ты, неслабый интерьерчик! — присвистнул один из новоприбывших, — Но у нас всё равно лучше.

— Какое неподдельное удивление в голосе. Ты что, ни разу не был в гриффиндорской гостиной? — немедленно ответил другой, несколько более знакомый голос.

— В отличие от тебя, Эрик, у меня ало-золотых друзей в школьные годы не водилось.

— А как же Билл? — прозвучало откуда-то из центра толпы, вывалившейся из-за портрета Полной дамы.

— А это было уже потом…

— А старосты здесь в наличии имеются, или как обычно?

Гарри, Рон и Гермиона поднялись с кресел и с некоторым удивлением изучали мило переговаривавшуюся компанию из семи человек в ярких разноцветных мантиях с бело-золотыми нашивками, изображающими крылатый анкх — египетский крест — на фоне двойной спирали, и таинственными кожаными чемоданчиками в руках. Указанных атрибутов не было только у декана гриффиндорского факультета Моники Стар, возглавлявшей эту процессию. Справа от неё шествовал вездесущий Эрик Крокер, слева — худой темноволосый Майлз Трейтор, время от времени потиравший вздёрнутый нос. Чуть позади Крокера наблюдалась низенькая ведьма в возрасте с короткими пепельно-серыми волосами, чуть выпяченной нижней губой и красивыми светло-голубыми глазами. Рядом шла леди лет тридцати с неким громадным сооружением на голове, по-видимому, являющимся очередной супермодной причёской, задорно глазея по сторонам. Это она интересовалась наличием в гриффиндорской гостиной старост. Процессию замыкали круглолицый и большеглазый обладатель длинных до плеч каштановых волос, сегодня забранных в хвост, Дункан Лонгстон, член ордена Феникса, и незнакомый пожилой бородач, высокий и полный, но, похоже, чрезвычайно проворный для своего возраста.

— Да вон они, — махнула рукой Моника, — Гарри, Рон, Гермиона, идите сюда.

— Вам скучно? Отдел Тайн вас развеселит, — тихо прокомментировал Уизли, поднимаясь с кресла и подходя вместе с друзьями к профессору трансфигурации.

— Ребята, познакомьтесь, Сильвия Уоррен, — пожилая ведьма на мгновение оторвалась от своего пергамента, зыркнула на гриффиндорцев и снова вернулась к прерванному занятию, — Глория Тьюли, — женщина с огромной причёской чуть заметно кивнула и улыбнулась, — и Лукас Берроу, — бородач вежливо протянул руку подросткам, — Остальных вы знаете. Это сотрудники Отдела Тайн, они устанавливают по всей школе новую охранную систему.

Моника заговорщически подмигнула Гарри и, мило улыбнувшись Майлзу, продолжила:

— Помещения факультетов, как я поняла, входят в число стратегически важных школьных объектов, поэтому нуждаются в дополнительной защите, так что… Рон, Гермиона, проводите, пожалуйста, их в спальни и помогите, если понадобится.

Господа старосты согласно кивнули и взяли курс на, соответственно, женское и мужское крыло Гриффиндорской башни. Миссис Уоррен и миссис Тьюли отправились вслед за Гермионой в девичьи спальни, Лукас и Дункан, ведомые Роном, взяли на себя мальчишечьи. Майлз Трейтор и Эрик Крокер вместе с Гарри остались в гостиной. Моника тоже уходить не собиралась.

— Что ж, приступим, — скомандовал Эрик, отложив свой чемодан и достав палочку. Майлз скопировал его действия.

Не успел Гарри сообразить, что к чему, как Крокер и Трейтор разошлись в разные стороны и принялись накладывать неизвестные невербальные чары на всё, что находилось перед ними, при этом практически не шевеля палочками.

— Красиво, — откомментировал Майлз, выглядывая из очередного окна и изучая открывшийся перед ним вид.

Эрик только хмыкнул, открыл свой чемоданчик, вынул оттуда несколько маленьких дисков непонятного назначения и снова взялся за обход гостиной. Трейтор ещё секунду пялился в окно, а затем наложил на него с десяток по-прежнему неизвестных чар.

— Майлз, можно спросить? — сладко осведомилась Моника через некоторое время и, получив в ответ кивок, продолжила, — Что означают ваши нашивки?

— Это эмблема Отдела Тайн, — охотно пояснил Трейтор, — Означает бессмертие Знания.

— Должно быть, очень почётно носить такой символ.

— Не жалуюсь, — Майлз отвлёкся от зачаровывания Доски объявлений и повернулся к собеседнице, — Почему ты спрашиваешь?

— Да в общем-то так просто…

Не менее любознательного Гарри, в свою очередь, волновали более насущные проблемы:

— Пожиратели точно не смогут что-либо сделать, не потревожив защиту?

— По мне, так вряд ли, — откликнулся Эрик, устанавливая некий неизвестный прибор на заднюю стенку камина, — В принципе, нет ничего невозможного, но… Если они смогут миновать наши охранные приспособления, то, пожалуй, выиграть войну нам поможет только чудо. Хотя… Быть может, в этом случае мы просто не предусмотрели элементарных лазеек, так что будем надеяться на лучшее.

— Или просто им кто-то объяснил, как её обмануть. Полтора года назад они вполне успешно прорвались в Отдел Тайн. Что им помешает сейчас?

Крокер пожал плечами и продолжил накладывать заклятья на камин.

— Вы уверены, что никто из тех, кто разрабатывал и устанавливал защиту, не служит Волдеморту? — не унимался Поттер.

— Ты в последнее время всё больше напоминаешь Грюма, — усмехнулся Эрик, смерив взглядом упрямого подростка, — Нет, Гарри, я ни в чём не уверен, ты же знаешь. Но ты не должен волноваться, есть люди, в чьи обязанности как раз входит решение подобных вопросов.

— Как это не волноваться? — возмутился Избранный, — Здесь мои друзья. Если с ними что-то случится…

Эрик вздохнул и повернулся к гриффиндорцу.

— Ты знаешь, Гарри… Мы с твоей мамой учились на одном курсе, только она была в Гриффиндоре, а я — в Когтевране. Подружились с первого года, вместе делали уроки, давали друг другу пароли от гостиных. Потом в конце второго курса записались на одни и те же дополнительные занятия, на шестом — снова занимались по одним и тем же предметам. А потом вместе отправились наниматься в Отдел Тайн, где встал вопрос о… скажем так, специализации. Лили не зря стала гриффиндоркой, она была просто без ума от того, что считалось опасным и жутко таинственным, от того, с чем могли работать считанные единицы. Полагаю, это ей льстило. Я такой страстью никогда не горел, предпочитал что-нибудь конкретное и очевидное, вроде арифмантики или трансфигурации. Специализация в Отделе кое-что значит. И когда выяснилось, что она будет работать с магией Крови, а я выбрал магию Мысли, я растерялся. Я думал работать с ней, Лили была очень надёжным помощником, на неё в самом деле можно было положиться. Я не знал, что делать, в какой-то момент даже хотел сменить специализацию. Но твоя мама сказала одну очень хорошую вещь: «Что бы ни происходило, каждый должен быть на своём месте. Тогда и только тогда работа будет приносить результат». И знаешь, она была права, — Эрик положил руку Гарри на плечо и внимательно посмотрел ему в глаза, — Дамблдор дал тебе важное задание. Такое, что ты чуть было не отказался от будущего, от собственной судьбы. Чуть было не бросил друзей. Так выполняй его. Поверь, мы все знаем, что делать, чтобы заполучить хоть какой-то шанс на победу. Не беспокойся о чьей-то защите, об этом подумают другие. Просто будь на своём месте. Так ты сделаешь намного больше, чем если будешь пытаться успеть всё.

Гарри чуть заметно кивнул. Он понял.

Крокер слабо улыбнулся, снова поднял палочку и наставил на камин.

— Майлз, ты чем там занимаешься? — поинтересовался он, одновременно заканчивая наводить защитные чары, — Работа и амуры — вещи слабо совместимые, не думаешь?

С лица Трейтора немедленно исчезла озорная чисто слизеринская улыбка. Он чуть отодвинулся от настырной Моники, смерил взглядом коллегу, пробормотал что-то, что должно было означать согласие, и вернулся к позабытой Доске объявлений.

* * *

Практически незаметно к порогу Хогвартса подкралась зима. Не успел Гарри оглянуться, как наступил декабрь, снежный и морозный, но по-прежнему солнечный. Стёкла окон медленно покрывались причудливым узором, сугробы росли чуть ли не мгновенно, но ветра почти не было, хотя снег валил непрестанно. В школе было не слишком тепло, однако после холодных коридоров гостиные факультетов с их мягкими креслами и огромными каминами казались особенно родными и уютными.

Самым знаменательным событием после ухода сотрудников Отдела Тайн стало сообщение профессора Стар. Раз декан поймала гриффиндорскую троицу в коридоре между занятиями и довела до их сведения, что шестнадцатого декабря в восемь вечера, то есть примерно через неделю, они должны прийти к ней в кабинет и прошествовать на площадь Гриммо. По её словам, появилась какая-то серьёзная проблема, и её бы следует решить как можно скорее, но собрать весь Орден раньше указанной даты, увы, никак не получается. Ребята заверили её, что придут.

Занятия по повышению квалификации продолжались. Гермиона уже ставила сносные щиты при помощи одной только силы мысли, Рон потихоньку учился передвигать маленькие предметы (черновые пергаменты, например, уже сами по себе летели в камин). Джинни всё чаще предпочитала оставаться одна. Чем она занималась в такие минуты, не знал никто, но даже Моника Стар заметила, что девушка изменилась. Она стала более тихой, вдумчивой, мало разговаривала и время от времени замолкала в середине разговора или, напротив, вставляла какую-нибудь странную, не всегда уместную фразу. Гарри работал над собой скорее машинально. Он даже не успевал отмечать, когда новые ступеньки оставались позади. Впрочем, ему это было не нужно. Намного важнее результат.

Усталость, между тем, никуда не исчезала. В последнее время юноша всё чаще ощущал, что, пожалуй, взвалил на себя слишком много, и вряд ли ему под силу будет справиться сразу со всеми поставленными задачами. Гермионино расписание просто убивало, так что постепенно Гарри начал позволять себе небольшие отклонения от графика, лишние полчаса сна, вечерние прогулки в ущерб урокам лекарского ремесла. Всё-таки он не был ни отличником, ни даже просто прилежным и усидчивым учеником…

…И во время одной из таких прогулок появились Они…

Об их приходе возвестил скрип обычно закрытых школьных ворот и тихий вскрик кого-то из первокурсников, поспешивших убраться с дороги столь мрачных с виду личностей. Да Гарри и сам замер, узрев очередных пришельцев откуда-то из-за высокой каменной изгороди, разделявшей замок и дорогу к Хогсмиду. Он до последнего не верил, что они вернутся. Думал, что скорее они уйдут в подполье. Или Волдеморт, не страдающий пока что старческим склерозом, вовремя вспомнит, что кто-то что-то ему должен. Или среди Пожирателей найдётся в меру умный человек, который поймёт, что случилось на самом деле, и они, в свою очередь, побоятся возвращаться в школу, где их поджидает, как охарактеризовала местного спайка Гермиона, «беспощадный серийный убийца». Но факт оставался фактом: только что на территорию школы прошествовали закутанные в тёплые чёрные мантии Джессика Дарк, Теодор Нотт и Блейз Забини.

Выглядели они, прямо скажем, неважно. Бледные, чуть встрёпанные, заметно похудевшие и осунувшиеся. На коже слизеринцев явственно виднелись красные полузажившие рубцы, следы от воздействия «Полёта бабочки». Но их самих, казалось, вовсе не смущал их внешний вид. Прямые спины, как всегда задранные к небу носы, снисходительные взгляды и лёгкие самодовольные улыбки. Улыбки людей, которые пусть большой ценой, пусть с великими потерями, но обхитрили всех, включая саму смерть. Нет, они совсем не изменились.

Зато столь безумное сочетание внешности праведных мучеников и повадок отпетых негодяев вызвало у Гарри одну-единственную ассоциацию. Стандартная уличная шпана. Когда там Гарри их жалел?

А вот следующий поступок парень так и не смог никогда объяснить даже самому себе. Бросив Рону с Гермионой короткое: «Я сейчас», юноша кинулся однокурсникам наперерез.

Впрочем, надо отдать должное, данный жест моментально стёр с физиономий новоприбывших их самодовольные ухмылки. Сделав их насмешливыми.

— Ну надо же, а нас здесь, оказывается, встречает почётный кортеж, — хохотнул Забини, — сам Избранный Мальчик-который-выжил и иже с ним.

— Намотай на ус, Блейз, впредь нужно почаще опрокидывать на себя всякую дрянь. К концу года, глядишь, самого Министра пригласят проводить такую торжественную церемонию, — вставила своё весомое замечание Дарк.

— И что же понадобилось Гриффиндору от наших скромных персон, раз уж несчастным нам выпала такая честь? — насмешливо поклонился Нотт.

Гарри мельком глянул на Рона и Гермиону, которые не удовольствовались его заверением скоро вернуться и потому отправились следом, и не нашёл ничего лучшего, кроме как спросить:

— Вы в порядке?

Судя по выражениям лиц всех остальных участников этой сцены, вопрос был в высшей степени идиотский.

— Сейчас заплачу, — мрачно заявил Тед.

— Твоими молитвами, дорогой, — сладко улыбаясь, возвестила Джессика, — А что, здесь кто-то в этом сомневался?

— Почему же вы вернулись? — прищурился Поттер, — Все ваши уже с месяц развлекаются совершенно в другом месте.

— Вот это последнее я не понял сейчас, — с наигранно-вежливым удивлением возвестил Нотт, — Ты про что? Если под словом «ваши», ты подразумеваешь то же, что и я, то, в таком случае, ты ошибаешься. Даже моей фантазии не хватает, чтобы придумать, каким образом Альф и Драко среди бела дня умудрились оказаться в одном и том же месте, да ещё и провести там целый месяц, и если даже это так, то почему без нас.

— Не строй из себя самого умного, Поттер, — а вот Забини даже не пытался имитировать вежливость, — Тем более, что это не так.

— Красавчик, что же так грубо? Человек к нам со всей душой, между прочим, — сделала другу выговор Джессика.

— А, ладно, не отвечайте, и так понятно, — это была немного лишняя фраза, как, впрочем, и весь разговор (хотя Гарри потом долго убеждал себя, что просто хотел подтвердить догадку), но Поттеру откровенно надоело слушать, как над ним столь неприкрыто издеваются, — Я только одно хотел спросить. Вас дома не убьют, случаем?

— Это за какие же провинности? — изумлению Нотта, казалось, не было конца, — Неудов, кажется, не получали, оргии в гостиной не устраивали, кабинеты не взрывали, никого не убили и даже не покалечили. Я что-нибудь забыл?

— Забыл. Котёл с «Полётом бабочки». С этим как?

— Убьют, — согласно кивнула Джессика, — Конечно. Да дядя меня на кусочки разорвёт за то, что я умудрилась взорвать зелье. Позор на его седую голову!

— А у него разве седая голова? — выпучил глаза Забини.

— А какая разница? — пожала плечами Дарк.

И вся троица с громким хохотом продефилировала мимо гриффиндорцев.

— Интересно, что сделает Северус Снейп, зайдя в очередной раз к себе в лабораторию и обнаружив, что с полки бесследно исчез один из ценнейших компонентов для Взрывающихся зелий? А учитывая, что точно такой же ингредиент был найден на стенках котла, который совершенно случайно чуть не убил его обожаемую племянницу и привёл в нерабочее состояние её и её друзей как раз накануне тотального бегства из школы всех детей Пожирателей старших курсов…

Гарри бил наугад и, похоже, попал — смех немедленно стих. Дарк, Нотт и Забини резко развернулись и попытались испепелить взглядом того несчастного, которому не повезло оказаться ровно у них за спиной: Теодор, нахмурившись, изучал Гермиону, Блейз зло уставился на Рона, а Джессика принялась играть в гляделки с Гарри. Гриффиндорцы, правда, не особенно им уступали в этом бесспорно нужном и полезном занятии. И вот теперь слизеринцы были похожи на отчаянных головорезов больше всего. Оставалось надеяться, что в непосредственной близости от преподавателей они не позволят себе безобразничать.

— Ты ничего не знаешь, — прошипела Дарк, сжав ладони в кулаки.

— Не суйся, Поттер, это слизеринские дела, не гриффиндорские, — тихо сообщил Нотт, — Сами и разберёмся. А ты лучше бы о себе подумал. Это иногда бывает полезно.

— Нотт, ты в своём уме? Уже давно нет ни гриффиндорских, ни слизеринских проблем. Мы все одинаково вляпались, и если кому-нибудь бывает нужна помощь, то, как правило…

— Хо-хо, от тебя что ли? — с непередаваемым сарказмом в голосе вопросил Забини, — Мерлин меня упаси!

— Дорогой мой, можно я дам тебе один совет, по-дружески и совершенно бесплатно? Возьми свою жалость, смешай с гуманностью, полей чрезмерным любопытством и съешь получившееся блюдо на ужин, дабы эта гремучая смесь не мешала жить окружающим, — Джессика, похоже, немного успокоилась и снова пустила в ход привычную ядовитую ухмылку.

— Я не… — Поттер уже и сам порядком разозлился: да это война уничтожит каждого, а они всё ещё детскими играми балуются.

— Да уймись ты, Поттер, — тряхнул головой Блейз, — Ты что, не понимаешь значение слов: «Тебя это не касается?» Расшифровать?

— Ты можешь быть трижды величайшим спасителем Вселенной, но запомни раз и навсегда, — по-прежнему тихо, но резко произнёс Теодор, — Не все жители этой планеты горят желанием быть тобой спасёнными, и если ты всё ещё так думаешь, то мне придётся тебя разочаровать. Гриффиндорцы-то, может, и привыкли решать свои проблемы исключительно через мессию; то Дамблдор, то ты… Но заруби себе на носу. Мы. Справимся. Сами. Запомнил? И никогда больше не вмешивайся. Для своего же блага.

Слизеринцы снова развернулись на сто восемьдесят градусов и направили свои стопы к Горацию Слизнорту, расположившемуся на ступеньках парадного входа.

— Як ж её скрючило! — через несколько секунд радостно возвестил Рон.

— Гарри, это…это что, правда? — запинаясь, спросила Гермиона, — Они, получается… Они в самом деле сами себя…

— Да конечно. Сама посмотри, вон как их перекосило, — гнул своё Уизли, — Только Гарри заикнулся…

— Как ты узнал?

— Догадался, — Гарри тяжело вздохнул и медленно побрёл по направлению к замку.

Нет, всё-таки зря он завёл этот разговор.

* * *

— Оставь меня в покое!

— Милый…

— Пошла вон, я сказал!

— Но, Драко, как же так? Ведь я твоя… твой единственный друг. Ты не можешь меня так просто…

— Узри меня василиск!!! Пенси, я тебе по буквам должен повторить? Сама не понимаешь? Я не хочу с тобой общаться, я даже видеть тебя не хочу! И катись ты к дьяволам со своими сюсюканьями.

— Что я тебе сделала? Драко, пожалуйста…

— Всё, хватит. Надоело. Иди, пристань к кому-нибудь другому, а у меня дела.

Драко развернулся на каблуках и со скоростью света понёсся по коридорам подальше от помещений, которые мысленно обозначил для себя «Школьным крылом». Здесь уже больше месяца жили хогвартские новобранцы. Из-за соседней чуть приоткрытой двери донёсся громкий смех, и кто-то резко отпрянул от косяка, когда юноша пробегал мимо. Драко не обратил внимания. Он уже привык.

Весть о том, что бывший Слизеринский принц в немилости у Тёмного лорда, быстро разнеслась среди сокурсников. Даже, по мнению Драко, чересчур быстро. Это решило всё. С Когтевраном-то у него ещё с первого курса установилась политика невмешательства, а вот Слизерин… Поистине кое-что в этом мире всегда остаётся неизменным, и для слизеринцев известие о том, что и Люциус, и Драко попали в опалу, стало достойной причиной для переоценки ценностей. Теперь ему припомнили все ошибки, все неудачи. Даже полнейшие кретины Кребб и Гойл заявили, что не желают больше иметь с ним, Драко, дел. Ну и тролль с ними! Не больно-то и хотелось. И пустоголовые пуффендуйцы хороши, полностью поддержали Слизерин. Похоже, для них это повод отомстить за шесть лет пренебрежительного к ним отношения. А как, скажите на милость, к этим тупицам относиться? Идиоты. Все идиоты.

Впрочем, теперь, когда Тёмный лорд поручил ему руководство отрядом «малышни», прямые насмешки прекратились. Даже эта уродливая дура Паркинсон решила, что если как ни в чём не бывало подойти к нему однажды вечером и жалобно надуть губки, то это поможет ей стать… Тьфу, даже говорить не хочется! Она вообще поняла, что ей дважды уже давали от ворот поворот, причём ещё до несанкционированного бойкота? Но статус-кво юноше восстановить всё равно не удалось и вряд ли когда-нибудь удастся. Драко хорошо знал, что за глаза над ним смеются, наверно, даже сильнее, чем до его назначения руководителем отряда. А ведь тогда юноша чуть ли не каждый час готов был затеять драку. Пару раз, правда, его защищал Северус (вот уж его-то авторитет, пожалуй, самый непоколебимый, помимо самого Лорда, конечно). Но ведь Драко — не младенец, чтобы из-за всякой ерунды прятаться за мантию крёстного! Нет, он наследник одной из самых лучших чистокровных династий в стране. Он — Малфой.

*Кретины, они ещё не знают, во что ввязались. Их даже до Тёмного лорда не допускают. Они понятия не имеют, что значит один раз ошибиться. А Когтевран с Пуффендуем вряд ли вообще отдают себе отчёт, что Круциатус и Аваду они учат вовсе не для того, чтобы издеваться над тараканами! А я — знаю. Я сильный. И я могу справиться сам. Всё, больше никаких жалоб Северусу!*

Драко горько ухмыльнулся: пока он размышлял над своей нелёгкой судьбой, ноги сами привели его к дверям апартаментов Северуса Снейпа. Юноша тяжело вздохнул и постучал.

— Привет, — парень просунул голову в приоткрытую дверь сразу же, как услышал предложение войти, — Ты не занят?

— В пределах допустимого, — кивнул Северус, складывая пергамент, на котором он последние два часа что-то чертил, — Заходи.

Драко сел за стол, не зная, о чём говорить. Снейп подошёл к книжному шкафу и спрятал исписанный пергамент между книгами, попутно пробормотав что-то вроде: «Потом перепрячу». Малфой чуть улыбнулся и спросил:

— Что там?

— Где?

— Ну, в этом свитке.

— Поверь, Драко, тебе лучше не знать, — хмыкнул Северус, — Целее будешь.

Юноша кивнул. Ещё несколько секунд он продолжал сидеть молча, а потом продолжил:

— Когда начало?

Северус только пожал плечами.

— Ну хотя бы цель скажи.

— Драко, если ты считаешь, что я выдумываю, должен тебя огорчить. Никто ничего не знает, кроме Лорда. Даже я не в курсе, что он задумал.

— Но ведь ты же с Ним вместе разрабатывал стратегию, ты будешь руководить всей операцией. Как же…

— И тем не менее, я не в курсе. Не спорю, у меня есть кое-какая догадка, но это всё. А догадками я, как ты знаешь, делиться не люблю, вдруг они окажутся правильными.

Парень вздохнул:

— Надоело ждать. Ну что это за приказ, «никому никуда не уходить, тренироваться, о начале операции будете предупреждены». Когда? Даже меня уже достало валять дурака круглыми сутками и ждать неизвестно чего, а уж, казалось бы, какие у меня проблемы, всё равно прячусь. Никаких нервов не хватает. Да и тренировки хороши: «…пятый отряд будет заходить с северо-востока ровно через двенадцать минут и сорок семь секунд после начала, седьмой отряд идёт с юга, двадцать третий обрушивается сверху, четыреста восемнадцатый вылезает из-под земли, тысяча пятидесятый прибывает на место в разобранном состоянии…» — передразнил Драко Августуса Руквуда, который по поручению Снейпа инструктировал Пожирателей в те часы, когда сам Северус бывал занят, — Новичков хотя бы как бойцов натаскивают… Достало.

— Это весь список претензий? — насмешливо осведомился Северус.

Другой бы на месте Малфоя после такой фразы поостерёгся бы продолжать (правда, он бы и начинать не стал): всё-таки высказывать вслух своё недовольство Тёмным лордом, да ещё и заниматься этим при Пожирателе вне порядка — излишне смелый поступок. Но Драко свято верил, что крёстный не станет доводить до Волдеморта сведения о наличии инакомыслящего из числа Пожирателей первого ранга. Он что, столько раз вытаскивал его из неприятностей только для того, чтобы сдать по мелочи Тёмному лорду?

— Паршивая дыра, — пробурчал Малфой, правда, на сей раз чуть тише, — Сидишь, ни чего не делаешь, ждёшь только у моря погоды. Отец в тюрьме, мама под двойным домашним арестом, а я тут штаны протираю! Хорошо, хоть…

Драко осёкся. Северус Северусом, но о Теде, Энни и Блейзе вслух лучше не упоминать. Всё же и у стен бывают уши, и тем более они должны быть в убежище Тёмного лорда. А ребята… чем скорее о них забудут, тем лучше. И правильно сделали, что не явились сюда. Жизнь здесь — не сахар. А Тед к тому же всегда мечтал закончить школу, да и Энни результаты выпускных экзаменов не помешали бы, в Отдел Тайн недоучек не берут. Тем более, их всего неделю как выписали. Вот и пусть спокойно живут себе. А сам Драко, будь у него возможность вернуться на полтора года назад и ещё раз решить, принимать Метку или нет, ничего бы не менял. От его выбора тогда слишком многое зависело, да и сейчас зависит. На войне жизнь становится слишком дорогим удовольствием, недоступным слабакам. Так что единственный шанс Драко защитить отца, мать и самого себя — доказать всем, что он не слабак. И значит, выбор очевиден…

Драко вздрогнул: левое предплечье обожгло болью. Юноша поднял голову и встретился с изучающее-настороженным взглядом крёстного. В коридоре послышался топот. Десятки, нет, сотни человек спешили куда-то вниз.

— Началось, — прошептал парень.

Северус молча подошёл к небольшому шкафу в углу комнаты, достал оттуда маску и мантию Пожирателя. Быстро накинув её поверх брюк и рубашки мужчина, резко выпрямившись, открыл дверь. Драко оправил свою и последовал за крёстным. Столь мучительное для молодого человека почти двухмесячное ожидание начала никому неизвестной операции закончилось…

* * *

Весь день Гарри не покидало плохое предчувствие. Ночью его мучил очередной кошмар с зубастым котлом, агрессивно настроенным безоаровым камнем с Хагрида ростом и черпачком-стукачком в главной роли. Подобные вещи снились ему уже дважды, после отравления Рона и после взрыва котла Забини, так что не сказать, чтобы Поттер особенно удивился. Правда, и особого счастья ему это не доставило. Плохое ощущение не отпускало юношу до самого вечера, постоянно усиливаясь. Впрочем, и вечером легче не стало. Причины такого ощущения были неясны, шрам не болел, ничего незаурядного не происходило. Юноша просто волновался и всё.

Джинни тоже выглядела как-то странно, бледная и какая-то растерянная. Теперь Гарри волновался и за неё. Вместе с Роном и Гермионой парень весь день пытался отправить девушку к мадам Помфри, на всякий случай, но та отказалась наотрез. Гарри оставалось только тяжело вздыхать и ждать, во что выльется его плохое предчувствие. А в том, что что-то обязательно случится, юноша был совершенно уверен. Всё-таки не зря он был Мальчиком-который-выжил.

К восьми часам вечера, как и положено, Гарри, Рон и Гермиона подошли к кабинету Моники Стар. Отвертеться от Джинни этим вечером оказалось чрезвычайно просто: она сама куда-то исчезла ещё в полвосьмого. Улыбчивая профессор радушно встретила ребят, на всякий случай спросила, не случилось ли у них чего серьёзного и не нужна ли помощь, а затем каким-то хитрым способом частично разблокировала камин и пропихнула гриффиндорцев через дымоход в сторону площади Гриммо.

Мягким приземление в камине одной из пустующих опочивален поместья Блэков можно было назвать только с очень большой натяжкой. Впрочем, для кого как. Рону, например, падать было очень мягко, потому как путешествовавший первым Поттер настолько увлёкся попыткой привести своё мягкое место в более-менее рабочее состояние, что позабыл вовремя убраться с дороги. В результате чего весьма немаленький Уизли со всего размаха шлёпнулся прямо на Избранного.

Наконец, вопрос с приземлением и транспортировкой обитателей Хогвартса был полностью решён. Гарри, Рон и Гермиона уже спускались по лестнице (Моника замыкала торжественное шествие), когда…

Неожиданно Гарри почувствовал, как на него что-то падает, причём сзади. Краем глаза Поттер отметил, что падать, вроде бы, было нечему, ибо позади находились только Рон и Гермиона, а они твёрдо стояли на своих двоих, но упомянутому «чему-то» все логические рассуждения Поттера не казались достаточным основанием, чтобы не падать. Ко всему прочему упомянутый предмет был настолько тяжёлым, что сбил Гарри с ног, и парень скатился с лестницы, благо лететь оставалось всего ступенек пять.

— Что за… Джинни?!

На полу в опасной близости от кухни, где уже готово было начаться собрание, в самом деле растянулась Вирджиния Кэтрин Уизли собственной персоной. Рядом с ней валялась его, Гарри, мантия-невидимка. Похоже, девушка последовала за друзьями из Хогвартса и, пытаясь тихо и незаметно спуститься с лестницы, наступила на подол мантии.

— Джин, что ты здесь делаешь? — немедленно попытался выяснить Рон, поднимая сначала сестру, а потом друга.

— Это очень хороший вопрос, и самое время спросить о том же у вас, — голос у девушки был почти такой же злой, как и у младшего Уизли.

— Что тут за проблемы? Заходите быстрей, начинаем, — из кухни показался член Временного управления Аластор Грюм, — Это ещё что за новость?

Было бы очень наивно надеяться, что старый аврор не заметит лишней. Выражение лица Грюма быстро прошло трансформацию от удивления до раздражения, минуя ещё несколько не совсем приятных фаз.

— Артур, поди-ка сюда, — распорядился Грозный Глаз, внимательно изучая Джинни, причём сразу обоими глазами, что случалось не слишком часто.

Девушка, как ни странно, вовсе не смутилась. Похоже, она знала, что здесь сейчас начнётся собрание Ордена Феникса, на которое её не приглашали. Знала, что задерживает всё мероприятие. И не могла не знать, что поступает по-детски. Но факт остаётся фактом: Джинни решительно смотрела на Грюма, всем своим видом показывая, что не уйдёт отсюда, пока ей не ответят на все вопросы. Вопросов было, по всей видимости, достаточно…

…Собрание, теоретически, длилось уже четверть часа. Всё это время члены Ордена Феникса шумно решали, что делать с непонятно откуда свалившейся на их многострадальные головы Джинни Уизли. Та, в свою очередь, всеми силами пыталась закатить скандал на тему «Я-уже-не-маленькая» и её производные. Краем глаза Гарри отметил, что нескольких человек, включая Майлза Трейтора и Кингсли Бруствера, на собрании не ждут. У Трейтора было ночное дежурство в Отделе, по крайней мере, что-то такое пробормотал Эрик, местоположение Бруствера оставалось неизвестным. И как раз в середине очередной выспренней фразы от двери послышался знакомый насмешливый голос, который дал скандалу, что называется, вторую жизнь:

— Тук-тук, я не помешаю?

В кухне воцарилась мёртвая тишина, довольно быстро, впрочем, нарушенная удивлённым: «Жшесик!» откуда-то со стороны семьи Уизли.

— Да сколько вы их с собой притащили? — продолжил с новой силой разоряться Грюм, — Весь факультет что ли?

— Мисс Дарк, что вы здесь делаете? Вы должны быть в школе, — возмутилась Макгонаголл.

— Вы тоже, — невозмутимо ответила Джессика, лениво прислонившись к косяку.

— Как вы вышли? — Минерва и бровью не повела в ответ на выпад ученицы, — Впрочем, это неважно. Немедленно возвратитесь в свою гостиную. И как только я вернусь, вы будете наказаны и…

— Какая интересная ситуация, — поджала губки Дарк, — На дворе война. Школа стоит без директора, без замдиректора, три факультета остались без деканов, а Гриффиндор — так тот даже и без старост. Четыре… хорошо, пять учеников разгуливают вне территории школы, а наказана буду только я. Великая гриффиндорская справедливость, в этом вся ты.

— Оставь свои философские разговоры и немедленно выметайся отсюда! — рыкнул на девушку Грюм.

— Моя бы воля, так ноги моей бы здесь не было, да вот только…

— Я сказал, убирайся! — Аластор оборвал Джессику на полуслове и двинулся к кухонному проёму с весьма недвусмысленными намерениями. Похоже, сейчас Дарк спустят с лестницы вверх тормашками, только, в отличие от Гарри, не на первый этаж, а прямо на улицу.

— Да ладно, ладно, не нервничайте, — пожала плечами девушка, но было видно, что она очень раздражена, — Уже ухожу. А вы может продолжать протирать штаны и делать вид, что решаете судьбы мира. Прошу прощения, больше не буду вам мешать, общайтесь. Вам ведь совершенно не обязательно знать, что десять минут назад дементоры вернулись на прежнее место работы и явно не для того, чтобы покаяться и продолжить как ни в чём не бывало выполнять свои обязательства. Это вам совсем-совсем неинтересно. Намного более важно выяснить, как я сюда попала и как меня отсюда выдворить. Но последнюю проблему я, так и быть, готова решить сама, я сегодня добрая. Ухожу, уже ухожу. Приятного вечера.

И Джессика Дарк скрылась за дверью…

Если вы спокойны, когда все вокруг теряют голову,

возможно, вы недооцениваете серьёзности ситуации

Обычная надпись на судах ВМФ США

…И Джессика Дарк скрылась за дверью.

Долю секунды Гарри пытался понять, что же не так в последних словах девушки, одновременно прислушиваясь к удаляющемуся цоканью каблучков и краем глаза оглядывая кухню. Как оказалось, помимо него вычленить рациональное зерно из в общем-то бессмысленной тирады Дарк пытались Аластор Грюм, Эрик Крокер, Дункан Лонгстон, Гермиона и почему-то Моника Стар. Остальные же члены Ордена Феникса, казалось, не обратили на гриффиндорку и её, без всякого сомнения, чрезвычайно прочувствованную речь ни малейшего внимания. И вдруг Гарри как что-то толкнуло.

— Стоять! — крикнул парень Джессике, не особенно, впрочем, надеясь на соответствующую реакцию.

Как ни странно, цоканье каблуков прервалось.

— Назад.

Шаги начали приближаться к кухне, и вскоре в дверном проёме появилась крайне недовольная физиономия мисс Дарк:

— Поттер, я тебе кто, девочка на побегушках?

— Ну-ка повтори, что ты сказала про дементоров, — Гарри не обратил ни малейшего внимания на новый выпад девушки, предпочитая заняться делом.

— Я сказала, что десять… — Джессика резко вскинула руку и посмотрела на часы, — нет, уже пятнадцать минут назад дементоры вернулись на прежнее место работы. Никому не надо напоминать, где они работали? — Дарк усердно делала вид, что разговаривает с пятилетками, — С ними под ручку двигались Пожиратели смерти, несколько сотен. И ещё я сказала, что глубоко сомневаюсь, будто целью этого акта является обустройство толпы преступников на новом месте и возвращение бывших охранников Азкабана к старым обязанностям.

Джессика перевела дыхание и через десять секунд, которые пошли на усвоение присутствующими полученной информации, сменила ехидно-насмешливое выражение лица на нечто более вежливое и продолжила:

— В Азкабане около полусотни авроров, может, чуть больше. Пожирателей — человек восемьсот, причём их средний уровень подготовки существенно выше среднего. Все средства связи перекрыты, порталы не работают, трансгрессировать нельзя, на острове — защитный купол от несанкционированного Пожирателями внешнего вторжения, взломать который можно только изнутри. Но внутрь не попасть, и оттуда тоже не уйти. Министерство про нападение не знает. Если всё останется по-прежнему, через двадцать минут тюрьма будет захвачена.

У Гарри как-то даже отлегло от сердца. Причина плохого предчувствия была выявлена, так что последнее почти бесследно улетучилось. Уступая место новому беспокойству. Азкабан — стратегический объект. Его захват Волдемортом будет дорого стоить. Вряд ли среди заключённых найдётся много таких идиотов, которые не захотят поддержать своего освободителя в его парадном шествии. Тем более, что выбор-то у них невелик, либо помочь Тёмному Лорду, либо обратно в тюрьму, а то и сразу на Тот свет, если Волдеморт не захочет оставлять свидетелей. А сколько всего сидит в Азкабане? Сто человек? Двести? Ведь не все же они сошли с ума. Да даже если и сошли, так тем более, согласно общепринятой версии, в Пожиратели идут одни психи… Да, ещё не стоит забывать о Люциусе Малфое и иже с ним, о тех, кто были взяты в Отделе Тайн два года назад. С какой стороны ни взгляни, проблем хватает. Так, что делать будем?

— Это просто бред, — презрительно хмыкнул некто, расположившийся в дальнем левом углу. Этот некто появлялся на собраниях через раз, так что Гарри, и сам не баловавший членов Ордена возможностью созерцать собственную одухотворённую физиономию, до сих пор не мог запомнить его имя.

Джессика смерила «некта» насмешливым взглядом и меланхолично прислонилась к косяку, всем своим видом иллюстрируя фразу «Мавр сделал дело, мавр может уходить».

— Да, бред, — не отступался некто, нисколько не реагируя на сардонические взгляды Дарк, — Что это за новости? Прямо посреди секретного собрания в хорошо спрятанное и, как нам, похоже, ошибочно думается, защищённое от чужого вторжения вламывается какая-то малявка и начинает вещать что-то о нападении века. И мы должны поверить? Вот так просто?

— Резонно, — кивнул Крокер, переплетая пальцы и подозрительно глядя на импровизированного гонца, — Значит, мисс Дарк, вы утверждаете, что Азкабан полностью отрезан от внешнего мира. Как, в таком случае, вы оказались извещены о произошедшем всего через десять минут после нападения? Может быть, вы знали заранее и по какой-то причине никому не сообщили?

— Я на идиотку похожа? — максимально вежливо полюбопытствовала Джессика.

— Откуда тогда у вас информация? — не отступался учёный.

— Оттуда же, откуда она обычно появляется у вас.

Эрик мрачно переглянулся с Аластором. Гарри подумал, что, похоже, Римус ошибался, говоря об исключительности сведений Грюма касательно персонального шпиона Ордена. Похоже, Эрик о цепочке Дамблдора знал не меньше старого аврора. Между тем, упомянутый аврор, кряхтя, поднялся со своего стула и с неприятным клацаньем приблизился к гриффиндорке.

— Ты знаешь то, что принесла?

— Знание — понятие относительное, но голова у меня с собой, — без всякого выражения отчеканила девушка.

Несколько секунд Грюм буквально сверлил Джессику взглядом, пока та невозмутимо поправляла волосы.

— Может, кто-нибудь согласится сказать пустоголовой, ни на что не годной мне, что на самом деле произошло? — в, казалось, опустевшей кухне голос Тонкс прозвучал как-то резко и неприятно. Гарри даже чуть поёжился: вопрос аврорши словно прорвал плотину. Через секунду должен хлынуть поток, который уничтожит всё, что только попадётся ему на пути…

— Она не врёт, — прохрипел Грюм, поворачиваясь к настороженным членам Ордена.

— Да ладно! — раздался из-за его спины ехидный голос, до краёв наполненный поистине непередаваемой исконно снейповской издёвкой.

И поток хлынул. Помещение наполнилось взволнованными голосами разом побледневших людей. Авторитет Грозного Глаза Грюма был непререкаем, его заявлению поверили моментально. Мужчины и женщины разной степени испуганности тараторили не смолкая, даже не пытаясь послушать окружающих или, для разнообразия, чуть-чуть пораскинуть мозгами. Минерва поднялась было со своего стула, но тут же снова упала как подкошенная. Артур стремительно приблизился к своей семье: вся мужская часть Уизли обнажила палочки, пребывая в полной готовности защищать и защищаться. Положение снова спас Грюм.

— Тихо! — зарычал он на весь дом.

На кухне снова воцарилась относительная тишина.

— Так… Блэк, где ты там? — аврор высунул голову за дверь, несколько готовый раздавать указания.

— Я здесь, ваша голосистость, — через пару секунд донёсся весёлый голос Сириуса, по-видимому, расположившегося на очаровательном летнем пейзаже, что висел ровно напротив дверного проёма.

— Срочно двигай в аврорат. Пусть найдут всех, кого смогут, и валят к Азкабану, пока тот ещё цел. И осторожней с прибытием, трансгрессировать там может быть вредно для здоровья.

— Слушаюс-с, сэр, — непохоже, чтобы Сириус очень уж расстроился по поводу штурма самой защищённой магической тюрьмы в Европе.

На долю секунды Гарри задумался, как его крёстный попадёт в аврорат. Разве в штаб-квартире служителей закона устроили Коридор Славы несправедливо осуждённых? Впрочем, не так уж это и важно…

— Главный вопрос: как нам попасть внутрь, — Грюм в очередной раз повернулся к собравшимся.

*Вопрос, пойдём ли мы туда вообще, даже не обсуждается,* — попыталось возмутиться гаррино подсознание, но было немедленно отправлено в ссылку за высказывания, не подобающие статусу.

Решения этой проблемы не было ни у кого из присутствующих, а если и было, то счастливчик не горел желанием сделать его достоянием общественности. Члены Ордена просто переглядывались между собой. В головах вертелась только одна мысль: *Если прямо сейчас ничего не сделать, будет очень, очень плохо*.

Тишину попыталась нарушить Джессика:

— Ну, раз я вам больше не нужна, то я, пожалуй…

Что девушка собиралась сделать, осталось загадкой по причине странного явления, имевшего наглость прервать не только реплику гриффиндорки, но и усиленный мозговой штурм всего Ордена Феникса в полном составе. Явление представляло собой светящийся шар, без предупреждения материализовавшийся прямо на кухонном столе. Через мгновение выяснилось, что упомянутый шар на самом деле был Фоуксом. Феникс Гарри окинул внимательным взглядом собравшихся. Никто даже не успел придти в себя, как яркий, режущий глаза свет залил всю кухню. Семь секунд спустя свет исчез в неизвестном направлении, оставив кухню такой же серой и пустынной, какой она была, скажем, пару часов назад. Исчез, прихватив с собой всех, кто в тот момент находился в помещении.

Собрание Ордена Феникса стихийно закончилось, даже не начавшись.

* * *

Мир засветился всеми цветами радуги, пару раз встряхнулся, сделал полный оборот вокруг своей оси и, наконец, замер на положенном месте. Зажмурившаяся Джессика несколько секунд подождала, не начнёт ли вселенная снова танцевать краковяк, и, сообразив, что на сегодня весь репертуар танцев народов мира исполнен, решилась-таки приоткрыть глаза. И выяснила, что собственное местоположение ей известно только приблизительно. Где-то в Атлантическом океане, на малюсеньком острове, где девять веков назад был построен самый ужасный замок из всех, когда-либо созданных магами. Сейчас он был известен как Азкабан, тюрьма для волшебников, самая неприступная крепость Британии после Хогвартса.

*Пустоголовая перьевая подушка! — мысленно прошипела девушка, — Я из тебя суп сделаю, если выживу, обещаю. Кто тебя просил…*

Как оказалось, каким-то непостижимым образом (здравый смысл, правда, подсказывал, что всему виной был очень к месту помянутый Фоукс) шесть десятков магов разного пола, возраста, социального положения и места жительства за пару мгновений перенеслись под пожирательский защитный купол от внешнего вторжения, тот самый, что был установлен за четверть часа до этого на уже упомянутом острове. Сказать по правде, подобный поворот событий удивил не только Джессику. По меньшей мере половина членов Ордена изумлённо оглядывалась, пытаясь сообразить, где они находятся, зачем и как тут оказались. Лишь небольшая часть воинов Света подозрительно быстро сложила два и два и уже начала подготовку к нападению на наглых налётчиков, стремящихся стереть Азкабан с лица земли. Правда, «нападение» — чересчур громко сказано. Правильнее будет сказать «комариный укус», слишком уж смешным было примерное соотношение сил: шестьдесят членов Ордена против шестисот Пожирателей. Это если временно забыть про дементоров и малость обозлённых заключённых, которые вот-вот окажутся на свободе.

Джессика огляделась. Армия Волдеморта находилась далеко впереди, метров за пятьсот от их малюсенького отряда и пока ещё не заметила прибытия первой партии борцов за правое дело. Грюм принял на себя роль главнокомандующего и, в секунду объяснив происходящее, принялся раздавать указания, как подольше остаться в живых. Пятеро сотрудников Отдела Тайн во главе с Эриком Крокером уже вовсю оперировали пожирательский щит, пытаясь проделать в нём аккуратную дырку — парадный вход для подкрепления из Министерства. Гарри отвёл свою гриффиндорскую…компанию в сторону от раскомандовавшегося Грозного Глаза и шёпотом ругался с Джинни. Насколько Джессика могла понять, исходя из мимики и жестикуляции собеседников, спор заварился нешуточный. Избранный безуспешно пытался выяснить, каким образом Джинни узнала о собрании и как посмела за ним, Гарри, проследить, параллельно решая насущную проблему, куда деть девчонку на время страшного побоища, которое, несомненно, начнётся уже через минуту. Юная Уизли, напротив, насмешливо интересовалась, будет ли её сорокалетие достаточным основанием, чтобы перестать относиться к ней как к малолетнему несмышлёнышу. А также с пеной у рта доказывала, что её потенциал ничуть не ниже, чем у того же Рона, и с совместных с Гарри, Роном и Гермионой тренировочных поединков она вынесла не меньше, чем они сами. Гриффиндорские старосты, глядя на это безобразие, только беспомощно вздыхали и прилагали максимум усилий, чтобы крики не услышали Пожиратели.

Несколько секунд Джессика лихорадочно соображала, что ей сейчас будет правильнее сделать, остаться здесь и сражаться непонятно за что или перестать строить из себя героя и топать домой, благо сегодняшний план по благородным поступкам успешно перевыполнен. В конце концов, в тяжёлой кровопролитной битве осторожность наголову разгромила альтруизм, и девушка, ещё раз оглядев Орден, принялась шарить по карманам. На какую-то секунду задумалась, не стоит ли ей подойти к Гарри и предложить забрать Джинни с собой. Потом решила, что она уже достаточно вмешивалась в чужие дела и вовсе не обязана делать это снова, тем более, что за новую попытку её по меньшей мере поколотят. Конечно, гриффиндорка понимала, что её поступок неэтичен, что она фактически собирается бросить если уж не друзей, то по крайней мере хороших знакомых в беде. Но ведь она — не воин, она не обязана драться, да к тому же и не умеет. А её нелепая смерть вряд ли кому-то значительно облегчит существование. Да, она просто делает то, что является единственно правильным в данной конкретной ситуации.

Джессика нахмурилась: портал отчаянно не желал находиться. Это был особый, секретным образом модифицированный портключ, созданный по сверхгениальному рецепту Волдеморта, чуть откорректированному Северусом Снейпом. Таким образом перемещалось подавляющее большинство Пожирателей. Портал был многоразовый, самопрограммируемый и, что главное, не фиксирующийся никакой аппаратурой Министерства, что достигалось вплетением в его структуру секретного пароля. Основных плюсов было два: во-первых, такой запароленный портключ мог преодолеть любую защиту, в каком бы количестве она ни была установлена, во-вторых, при повторном применении артефакт переносил пользователя на то самое место, откуда он его забирал в последний раз, если, конечно, не был запрограммирован иной вариант. Джессика не сомневалась, что подобные изделия магического искусства сейчас находятся в карманах всех без исключения приспешников Тёмного лорда. Ведь надо же им как-то будет мобильно выбираться из-под собственного купола, не пропускающего никого ни внутрь, ни наружу. Сказать по правде, и сама Джессика пользовалась такими произведениями магической мысли довольно часто. Девочка просто засиделась дома, и тем сложнее ей было привыкнуть к принципиально иному распорядку дня, который царил в Хогвартсе. Нервный срыв в начале года был отчасти спровоцирован именно сложностью, да и нежеланием менять устоявшиеся привычки и подчиняться одинаковым для всех правилам. Гриффиндорка понимала, что просто капризничает, но не могла отказаться от искушения бывать дома когда вздумается. Это давало приятное ощущение независимости.

Девушка резко замерла, еле сдерживая истерический хохот. Естественно, она же всю жизнь была неудачницей. И кто сказал, что сейчас что-то изменилось?

Джессика ещё раз прокрутила в голове воспоминания. Да, так и есть, этим вечером, около восьми, она явилась домой, переоделась в любимое домашнее платье и плюхнулась на кровать, мучаясь жизненно важным вопросом, чем бы таким ей заняться. Не прошло и минуты, как посреди спальни материализовалась Присси с сообщением, что в холле ждёт дядя и, похоже, очень торопится. Следующие пятьдесят секунд ушли на марафон вниз по лестнице на первый этаж и объяснения Северуса, куда ей, Джессике, следует сейчас пойти, кого отыскать, что сообщить и почему дело не терпит отлагательств. Признаться, девушка прибывала в таком шоке, что без раздумья схватила первую попавшуюся мантию, выскочила из дома и трансгрессировала на площадь Гриммо. Первой попавшейся оказалась её любимая выходная мантия с красивой вышивкой по подолу. А единственный портал остался в школьной. Наколдовывать такие сложные вещи девушка не умела. Программировать готовый — да, но не создавать самой.

Гриффиндорка с видимым трудом вынырнула из собственных мыслей и окинула взглядом окрестности. Ордена Феникса уже след простыл, через аккуратно проделанное Отделом Тайн отверстие в куполе вовсю прибывали авроры, а где-то впереди кипел нешуточный бой, причём, видимо, уже давно.

Джессика поняла, что оказалась в ловушке. Выбраться наружу обычными способами никоим образом не представлялось возможным, это уже принимается за аксиому, волдемортова портала у неё нет, защитный купол Пожирателей ей не прорвать — даже если бы девушка знала, как это делается, у неё бы элементарно не хватило сил. А чтобы аккуратно трансгрессировать через узенькое отверстие в куполе, как это делали сейчас авроры, и не застрять на середине, требовалась многолетняя практика. Которой, понятно, в наличии не имелось. К тому же, над головой уже засвистели проклятья: Пожиратели заметили новоприбывших. А ведь дядя не раз говорил, что в любой дуэли, кто бы с кем бы и в каком бы количестве ни дрался, из статичного состояния защититься сложнее. Защищаться Джессика не умела, оставаться на месте — не могла. Так что девушка сделала единственное, что казалось ей правильным на тот момент — вытащила палочку и двинулась к Пожирателям, туда, где дрался Орден Феникса. Древнейший инстинкт самосохранения подсказывал, что первая необходимость для Джессики — поиск защитника, кого-нибудь, кто мог бы в случае необходимости хотя бы, что называется, «прикрыть тылы». Мозг в свою очередь лихорадочно работал, пытаясь собрать воедино все боевые заклятья и рассортировать их в две кучки: «Для нападения» и «Для защиты».

Мелко дрожа, девушка набрала в грудь побольше воздуха и нырнула в толпу Пожирателей. В горле пересохло, глаза слезились, ослеплённые вспышками заклятий, летевших со всех сторон, палочка то и дело норовила выскользнуть из влажных трясущихся ладоней. Джессике казалось, что она сходит с ума.

Она не знала, куда бежать, не понимала, что делает. Людской океан то и дело накатывал на девушку со всех сторон. Её толкали, пихали, она постоянно спотыкалась. Пару раз гриффиндорку чуть не задело шальное проклятье, а она даже не поняла, что в неё летело. Только скорость, выработанная в результате многолетних фехтовальных тренировок, позволила ей увернуться в самую последнюю секунду.

Где-то на краю сознания вертелась мысль, что Пожирателям так-то есть чем заняться и без неё, Джессики, так что можно воспользоваться шансом и, пока тебя особо никто не замечает, швырять в каждого встречного хотя бы тем же элементарным Ступефаем. Но в минуту опасности растерявшийся человек скорее слушает своё подсознание, где ещё со времён первобытно-общинного строя хранится информация предков о том, как эффективней себя защитить. А при серьёзной угрозе жизни и здоровья, согласно логике древнейших инстинктов, вопрос об ответном нападении даже не рассматривается.

Ещё больше тяготил Джессику тот факт, что рядом не было никого хоть сколь нибудь знакомого. До этого момента девушка даже не предполагала, что одиночество может так угнетать.

В какую-то секунду гриффиндорка прорвалась сквозь очередную людскую волну и краем глаза заметила знакомый силуэт. Чарли Уизли дрался один на один с кем-то из Пожирателей. Откуда-то справа в драконоведа полетел некий оранжевый луч, и девушка машинально выставила щит ему наперерез. Надо же, сработало! А Чарльз, кажется, даже не заметил, что ему только что грозила опасность. Он самозабвенно теснил, по-видимому, не особенно опытного сторонника Тёмного лорда и в конце концов сбил оппонента с ног. Противник не потерял сознания и, насколько могла видеть Джессика, ибо дуэлянты стояли к ней боком, не выпустил палочку. Но зато потерял маску. Гриффиндорка не видела лица Пожирателя, единственным, что бросилось ей в глаза, были длинные волосы. Зато лицо соперника хорошо разглядел стоящий в двух шагах от него Чарли Уизли. Мужчина замер на месте, вглядываясь в распластавшегося по земле врага, и ошарашенно опустил палочку. Похоже, он его узнал.

— Так это ты! Ты, с самого начала всех нас… — с отвращением произнёс Чарльз, но его реплика была прервана железным аргументом Пожирателя, против которого нечего было возразить.

С неким удивлением Чарльз Селдон Уизли вдохнул и, чуть качнувшись, повалился назад, будто не выдержав тяжести так внезапно обрушившегося на него слишком знакомого изумрудно-зелёного луча.

Джессика изо всех сил сжала руками горло, пытаясь сдержать крик при виде погибшего прямо на её глазах Чарли. Из уст вырвался какой-то неприятный каркающий звук — девушка так и не смогла полностью заставить себя молчать. Между тем, поверженный Пожиратель, казалось, совершенно не обратил внимания на то, что он только что совершил. Гораздо больше его волновала необходимость сохранить инкогнито. Убийца (Джессике так и не удалось определить пол высокого худого человека с длинными волосами) рывком поднялся, закрывая руками лицо, невербально призвал слетевшую при падении маску и, вернув искомый атрибут на положенное место, огляделся вокруг, очевидно, пытаясь сообразить, не видел ли его кто-нибудь ещё.

Джессика, сообразив, что может ей угрожать, не медля ни секунды нырнула обратно в толпу, моля всех богов, которые только готовы были её выслушать, чтобы Пожиратель её не заметил. Ноги девушки подкашивались, она задыхалась. Гриффиндорка, шатаясь, двигалась вперёд, не видя, куда именно она идёт и зачем ей это надо. В голову будто кто-то напустил туман, сквозь который пробить себе дорогу смогла лишь одна-единственная мысль. *…Только бы выбраться отсюда…Только бы выжить…*

* * *

Аластор Грюм не зря несколько десятилетий занимал почётный пост главы аврората. Ему хватило всего лишь нескольких минут, чтобы организовать работу шести десятков человек. Мгновенный взгляд — и расстановка сил врага становится ясна. А вот и готов план действий. Пусть примерную заготовку они с Северусом разработали где-то неделю назад, но одно дело — теория, и совсем другое — практика. Снейп, конечно, в точности не знал, куда именно будет направлен удар. Исходя из стратегии Волдеморта, с основой которой Пожиратель был знаком как никто, нападение планировалось на хорошо защищённую крепость, расположенную на маленьком острове. Кроме Азкабана под это описание подходил ещё Шелтер-плейс, убежище для маглов. Как раз этот вопрос Грюм и рассчитывал обсудить на сегодняшнем собрании, скоординировать действия на момент нападения и прочее. Но Волдеморт среагировал раньше.

Аластор ещё раз окинул взглядом готовых к бою членов Ордена Феникса и, мысленно вздохнув, отдал приказ о начале обстрела мерзавцев. Только после этого он заметил, что Поттер и вся его гриффиндорская шайка тоже здесь. Конечно, как он не сообразил, что магия феникса уж наверняка подействовала на всех присутствовавших в кухне, а не только на тех, кто, по мнению Временного управления, имеет право участвовать в серьёзных сражениях. Но теперь уже ничего не поделаешь. Назад их отослать нет никакой возможности. Значит, будем надеяться, что пара уроков, которые он, Грюм, преподал Поттеру ещё на летних каникулах, себя оправдают.

Члены Ордена успели положить на лопатки значительное число Пожирателей до того, как те заметили, что к ним заходят с тыла. Сообразив, что их небольшой отряд засекли, Аластор что-то невнятно прокричал и побежал мерзавцам навстречу. Старый аврор даже не слышал, а, скорее, чувствовал, что весь Орден устремился за ним. На полном ходу Грюм врезался в толпу Пожирателей и принялся разбрасывать заклинания направо и налево. Признаться, мерзавцы здорово растерялись, не ожидая подобного напора, и кое-кто даже попытался пробиться к замку, причём не в доблестном стремлении исполнить приказ Волдеморта, а, скорее, желая укрыться от метких выстрелов Аластора и его сторонников. По подсчётам Грозного Глаза, перед ним находились ребята из пятого-шестого порядка, не самая сильная часть армии. Впрочем, довольно скоро в стаде баранов обнаружился осёл, сообразивший, что Грюм — глава тех бешеных, что только что на них напали, и принялся пулять всем, что осмеливалось приходить в его не особенно полную голову. Как и следовало ожидать, умник оказался оглушён всего через четыре секунды после совершения столь дерзкого поступка, а весь его арсенал достался собратьям по оружию.

В небо вылетел сноп оранжевых искр, что, по-видимому, являлось оповестительным сигналом о приходе авроров для всех, кто этого ещё не понял. Аластор скомандовал прорываться к стенам. У подножия замка Ордену проще будет обороняться, да и шансов потеряться несравнимо меньше. Их и так не особенно много, и лишний раз дробиться ни к чему. Как там было в притче о прутьях метлы?

Подбородок резко обожгло болью — один из мерзавцев умудрился-таки задеть его. Ничего, бывало и похуже. Но счастливчик всё же без сдачи не остался, ведь Грюм, как-никак, человек честный и просто физически не в состоянии не расплатиться по долгам.

— Аластор, — раздался тихий голос прямо над ухом старого аврора.

Волшебный глаз Грюма немедленно уставился на заговорившего Пожирателя, сразу же проникая под маску. Впрочем, в этом не было нужды: мужчина и без того узнал голос.

— Северус, — еле слышно ответил он, как бы приветствуя своего осведомителя и одновременно вырубая одного из тех сопляков, что умудрился встать прямо на линии огня.

Снейп слегка сдвинулся вправо и встал прямо за аврором, спиной к спине, чуть ли не касаясь его подолом мантии. Грюм сделал вид, что не замечает Пожирателя, впрочем, взаимно, и продолжил вырубать мерзавцев одного за другим. Упомянутый Пожиратель, в свою очередь, усердно делал вид, что самое большое его желание — прикончить как можно больше воинов Света.

— Предупредил как смог, — с крохотнейшей смешинкой в голосе отчитался Северус.

— Мы так и поняли. Мерлин, где ты отрыл эту малявку?

— Ну, где отрыл, там уже нет…

— Что дальше?

— Дальше? По плану. Дементоры из центра перемещаются к подножию Азкабана, прикрывая передние ряды, а мы подрываем стену в трёх местах, у Северной башни, у ворот и в начале Западного крыла. Если предотвратить хотя бы один взрыв, наш план летит ко всем чертям.

— Запасной?

— Если только напролом.

— Что ж так грубо?

— С великанами в последний момент вышла…накладка, — Снейп многозначительно хмыкнул, — а это был лучший вариант. До полнолуния ещё полторы недели, а вампиры наотрез отказались работать с дементорами. Ума не приложу, почему. Вопросы?

— Как отсюда выбраться?

— Чтобы отсюда выбраться, надо снять купол, это Крокер умеет, так что молись, чтоб его не пристрелили. Чтобы снять купол, надо нас отсюда выгнать. Чтобы нас отсюда выгнать, надо либо помешать одному из взрывов, либо отдать нам то, за чем мы пришли. Так что, как видишь, это не первоочередная проблема.

— Но вы-то сами как-то будете выбираться…

— Вам так не уйти.

— Дьявол, Снейп, если я спрашиваю, то, наверно, не просто так, как думаешь? — тихонько зарычал Грюм.

— Возможно, — не стал отрицать очевидное Северус, — Но если ты хочешь получить конкретный ответ, задай сначала конкретный вопрос. В чём проблема?

— В нашем плане. Здесь гриффиндорские молокососы.

Снейп грязно выругался.

— Какого тролля они тут забыли?

— Всё чёртов феникс! Явился посреди собрания и, не разбираясь, отправил всех, кто там был, наложенным платежом. И, конечно, сразу смылся. А как, по-твоему, мы могли по-другому сюда попасть?

— По-разному. Так, если надо выпроводить Золотую троицу…

— Если бы троицу! Кроме Поттера, Уизли и Грейнджер тут ещё девчонка Уизли и эта Дарк.

Северус нехорошо сощурился:

— Что-то мне подсказывает, что кое-кто сильно пожалеет о своём поступке…

— Да брось ты!

— Ладно, я дам портал, он пройдёт сквозь защиту. Чтобы активировать, надо изо всех сил сжать его в руке и дважды встряхнуть. Он перенесёт тебя в центр магловского Лондона, в маленький переулок возле «Дырявого котла». Оттуда трансгрессируй куда хочешь. Когда разгонишь молодёжь, активизируй портал снова и он вернёт тебя сюда. Сразу после этого настоятельно рекомендую уничтожить его на месте, проблем меньше. Это всё?

— Пожалуй, да.

— Вот и отлично, бери портал и гони отсюда этих пустоголовых обормотов к такой-то матери!

Снейп сделал небольшой шаг назад и нечаянно натолкнулся на Грюма. Оба резко развернулись на каблуках, будто только сейчас заметив врага, и принялись поливать друг друга заклятьями. Но за ту десятую долю секунды, которую происходил контакт между аврором и Пожирателем Смерти, небольшой продолговатый камень перекочевал от Северуса Аластору. С полминуты мнимые враги разбрасывались проклятьями разной степени тяжести (ни одно из них, правда, так и не достигло цели), когда Северус, незаметно кивнув оппоненту, шагнул в сторону и растворился в толпе. Аластор прекратил столь бессмысленное занятие и отправился на поиски гриффиндорцев, отчаянно надеясь, что они не рассыпались по всей территории Азкабана.

Сумбурной беседы Пожирателя вне порядка и главнокомандующего Ордена Феникса, к счастью, никто не заметил…

* * *

— Clutchus! — рявкнул Гарри, убирая одного из нахалов подальше из собственного поля зрения. И хватило же совести напасть на Джинни! — Incarcerous. Рон, справа!

Это была хорошая тренировка. Достигнуть такого в условиях пробного боя Гарри представлялось невозможным. Одно только плохо: здесь больше одной ошибки на человека быть не может по определению. Сказать, что это слегка напрягало, значило промолчать. Поттер здорово нервничал, не столько за себя, сколько за друзей. У Гермионы здорово страдала реакция, Джинни временами не хватало знаний, Рон дрался как лев, но, сосредоточившись на одной цели, ничего не замечал вокруг, из-за чего Гарри частенько приходилось самому блокировать летящие в друга заклятья. Пару раз парень настолько увлекался, что его самого неплохо задевало. К счастью, ничего не слишком совместимого с жизнью он ещё не поймал.

Гриффиндорцы уже были у стены, куда скомандовал идти Грюм. Слева в пяти шагах от них дрались близнецы Уизли и несколько их бывших однокурсников. Где-то справа виднелась разноцветная шевелюра Тонкс.

— Protego, — Гарри еле успел спасти голову от неизвестного науке серо-синего луча. В пылу битвы парень в какую-то секунду почувствовал, что конечности у него постепенно начали наливаться свинцом. Не привык он к такой нагрузке. Надо что-нибудь придумать, иначе через десять минут единственное, на что он будет годен, так это прикинуться бревном и быть использованным в качестве оружия массового поражения, будучи сброшенным с огромной высоты прямо на головы врагам.

Как-то неожиданно Пожиратели попятились назад. Гарри напрягся, пытаясь предугадать, что за этим последует, когда на него нахлынула волна неприятного, но оттого легко узнаваемого холода. *Дементоры*, — как-то буднично отметил Поттер, изо всех сил пытаясь вышвырнуть из головы образ падающего с Астрономической башни Дамблдора. Да, его эксклюзивная коллекция неприятных воспоминаний существенно пополнилась с момента последней встречи с этими тварями. Нет, на самом деле, именно этих существ он подсознательно и ждал всё это время. Не даром же они с ребятами напоролись на кучку дементоров, пока прорывались к стенам. Но чёрт, как их много!

Гарри почувствовал, что ему нечем дышать. Руки немилосердно тряслись, колени подгибались, перед глазами стоял густой туман. Вот вам и Избранный. Сколько времени учился бороться с дементорами — и на тебе. Как в первый раз.

Поттер осознал, что он не видит ничего, кроме мелькающих картин прошлого. Парадоксально, но он даже не мог вспомнить Заклинания Патронуса. На долю секунды он решил, что всё…

И тут кошмар прекратился. Ну не то, чтобы совсем. Пронизывающий холод остался, зато исчезла предательская слабость и прояснилось зрение. Неприятные воспоминания тоже поспешили спрятаться в подсознание, оставив после себя тянущее чувство где-то в области груди. Гарри потёр глаза и огляделся. Рон отряхивался, как собака, только что вынырнувшая из озера, Джинни мелко дрожала и тоже недоумённо оглядывалась по сторонам. Гермиона напряжённо сжимала виски пальцами, силой мысли очерчивая вокруг ребят сверкающий синий круг. Гарри уже видел такой пару раз. Это был антидементорный щит, наложить который мог только гипнотизёр. От заклятий, конечно, не спасёт (хотя и Пожирателей в поле видимости вроде бы пока не наблюдается), но вот воздействие дементоров хорошо глушит. Правда, не полностью, потому как тварей слишком много, а опыта в установке такой защиты у Гермионы — слишком мало. Но зато соображать ничего больше не мешает. Что ж, надо отдать подруге должное: времени она даром не тратила. Не забыть бы поблагодарить, как только выберемся из этой заварушки. Если выберемся…

Слева послышался женский крик. Гарри резко развернулся, готовый немедленно атаковать. Из толпы дементоров вывалилась Джессика и, пролетев по инерции оставшееся расстояние, наткнулась на стену Азкабана. И немедленно отшатнулась с выражением крайнего ужаса на лице.

— Замок-вампир, — прошептала она, прижимая к груди руку, которой, было, коснулась стены.

На Гарри накатило лёгкое чувство вины. Если бы не его феникс, девчонки бы здесь не было. Она бы сидела дома или в гриффиндорской спальне, отдыхала. Она же совершенно не умеет драться. Да и выглядела соответственно: мантия изодрана в клочья, лицо и руки изрезаны, волосы растрёпаны, глаза горят каким-то лихорадочным безумием.

— Accio Джессика, — Поттер направил палочку на однокурсницу.

Та с криком полетела прямо на него: создавалось ощущение, что, вылетев почти прямо на Гарри, она его совершенно не заметила.

— Мерлин, это ты… — еле внятно пробормотала девушка, узнав Гарри.

— Ты цела? — спросил парень, бегло осматривая Джессику.

Девушка нервно кивнула и попыталась принять более-менее вертикальное положение: до этого она полулежала на Поттере, что, несомненно, являлось следствием использования Призывного заклятья. Гарри в это самое время пытался решить, что же с ней делать. Если всё оставить как есть, она может попасть под самое элементарное проклятье и погибнуть прямо у него на глазах. Этот вариант не подходил сразу по двум причинам: во-первых, по мнению Избранного, смертей с него было достаточно, во-вторых, вездесущий и всезнающий дядя Джессики закопает его в землю живьём, как только сообразит, что его обожаемая племянница погибла на глазах «пустоголового гриффиндорца», а он ничего не сделал, чтобы ей помочь. Не сказать, чтобы Гарри так уж боялся праведного гнева Снейпа, но поостеречься всё же стоило, бывший профессор был мастером устраивать людям неприятности. Но что, в таком случае, прикажете делать? Хотя… Может попробовать?..

— Ты синхроном мыслей владеешь?

Джессика боязливо кивнула. Это было хорошо, потому как сам Гарри таким умением не владел совершенно, только прочитал о его существовании в книге Дамблдора. Суть заключалась в том, что при синхроне мыслей между мозгом двух блокологов как бы протягивался канал, по которому они могли переговариваться. Правда, расстояние между «связанными» должно быть не более десяти метров, но это не важно. Если Джессика установит между ними синхрон, он сможет до какой-то степени регулировать её действия.

— Устанавливай, — велел Поттер, доставая палочку и сосредотачиваясь: дементоры неумолимо надвигались.

Джессика вскинула палочку, пробормотала несколько заклинаний, и Гарри почувствовал, будто что-то тянет его за волосы. Впрочем, это ощущение быстро исчезло, сменившись на лёгкую панику, которая по крупице проникала в его мозг через установленный Джессикой канал. Избранный постарался не обращать внимание на чужие эмоции и встал в боевую стойку, вскинув палочку на уровень глаз. Рон, Гермиона и Джинни скопировали его жест, Джессика, чуть подумав — тоже.

*Патронуса знаешь?* — спросил Гарри однокурсницу.

*Обижаешь,* — пришёл ответ через полсекунды.

— На счёт три, — скомандовал Гарри на сей раз всем, — Раз. Два. Три!

— Экспекто Патронум! — раздалось пять голосов: невербальный Патронус — задача слишком сложная для ученика.

Из палочки Гарри вылетел гигантский олень, слева от него заскользил серебристый ворон, тоже немаленький. С опозданием в секунду появилась выдра Гермионы и лев Джинни. Все четыре Патронуса немедленно двинулись на врагов, благо их перед ними было достаточно. Вскоре шедшего впереди оленя обогнала комета Рона. Управлять таким Патронусом, как предположил Гарри, было довольно сложно, но Рон неплохо справлялся: комета сносила зараз по два-три дементора.

Справа и слева тоже раздавались Заклятия Патронуса. Гарри уже успел заметить оборотня, пару гигантских хлопушек, огромный мешок, предположительно, с золотом и не менее огромный кинжал.

Патронусы носились по всей прилегающей к Азкабану территории, разгоняя дементоров, но при таком количестве этих тварей держать темп было очень сложно. Первым не выдержал Рон, его комета при встрече с особо крупной особью вильнула на прощание хвостом и растворилась в воздухе. Впрочем, чуть отдышавшись, юноша постарался снова призвать Защитника. На третий раз у него это получилось, и серебристый астероид снова ринулся в бой. Гермионина выдра исчезла тоже, но оно и понятно: помимо Патронуса девушке приходилось ещё и поддерживать антидементорный щит. Староста зажмурилась и опустилась на колени, пытаясь не уронить купол: только он позволял пятерым гриффиндорцам не сойти с ума. Джинни заметила, что с подругой творится что-то неладное, но та только махнула рукой, мол, всё в порядке. Взгляд рыжеволосой гриффиндорки скользнул по остальным: Рон закрыл глаза рукой, пытаясь сосредоточиться на счастливом воспоминании, Гарри, ничего не замечая вокруг, гонял оленя во все стороны. Ворон Джессики шёл параллельно ему, не отставая ни на дюйм. Сама Дарк стояла плечом к плечу с Поттером и даже, как показалось Джинни, чуть облокотившись на него. Оба выглядели относительно неплохо, только капельки пота на лице выдавали крайнюю степень напряжения. Ворон и олень слаженно работали вдвоём, искусно расчищая дорогу в толпе дементоров.

На Джинни накатила волна ревности, это с ней Гарри должен драться бок о бок, её понимать с полуслова, с полувзгляда, это она не предаст никогда, она выдержит всё, что должно свалиться на Любимую-девушку-мальчика-который-выжил…

Лев Джинни пропал, но девушка не сразу это заметила. Только возобновившийся холод подсказал ей, что Защитник исчез. Девушка попыталась вызвать его снова, но безрезультатно. Ревность и ненависть по-прежнему душили её, не давая сосредоточиться. *Успокойся. Мерлин, да успокойся же! Что случилось, что ты разнервничалась? Давай, попробуй…* Но Патронус не вернулся.

— Protego, — взвизгнула Джинни, выставляя щит: в зажмурившуюся Гермиону летело Взрывное проклятье.

Поняв, что вернуть Патронуса ей сегодня больше не удастся, Джинни Уизли принялась блокировать летевшие в группу непонятно откуда заклятия…

…Неожиданно в мозгу Гарри будто мелькнул свет.

— Врассыпную! — истошно закричал Поттер и ринулся вправо вместе с Джессикой.

Джинни, Рон и Гермиона дёрнулись влево. И как раз вовремя: на том самом месте, где секунду назад стояли гриффиндорцы, была глубокая воронка. Видимо, кому-то сильно не понравились их красавцы-Патронусы.

Гарри и Джессику немедленно окружили.

*Будь настороже,* — скомандовал он, вырубая одного из нахалов.

Джессика синхронно обездвижила левого соседа упомянутого выше нахала. В ответ обоим гриффиндорцам пришёл букет из семи проклятий разной степени сложности. Гарри блокировал большую часть летящих в него гадостей. Дарк предпочла увернуться. Краем глаза Гарри заметил, что в Джессику летит шальной луч.

*Щит направо,* — немедленно велел он.

Девушка, видимо от испуга, выставила сильнейший Рассеивающий щит. Простенькая Импедимента разбилась на маленькие искры.

*Зря ты так, хватило бы обычного Протего,* — хмыкнул Поттер.

*Спасибо, очень поддержал,* — сейчас это звучало не язвительно, а, скорее, жалобно.

Круг Пожирателей распался, и Гарри, не замедлив воспользоваться ситуацией, ринулся к друзьям, резво перепрыгнув воронку и совершенно не обращая внимания на взятую под опёку девушку. Вспомнил он о ней только когда вдруг почувствовал, что связь оборвалась. Поттер резко развернулся: Джессика лежала на земле, видимо, без сознания, сражённая неким неизвестным проклятьем. Гарри понадеялся, что это был всего лишь Ступефай или что-то вроде и уже хотел, было, бежать к ней, когда услышал вскрик Джинни: на неё, Рона и Гермиону насели сразу пятеро, и отбиться уставшим, обессиленным подросткам не представлялось возможности. Последнее, что он увидел, это Пожиратель, вышедший из толпы и склонившийся над девушкой. Когда он обернулся в следующий раз, ни его, ни Джессики уже не было…

* * *

В воздухе засветились синие искры, и Драко сбросил маску. Конец. Что бы сейчас ни произошло, это будет конец. Либо его убьют, либо отец будет на свободе. Ну…

Где-то впереди раздался взрыв. Потом ещё один. И ещё. Ну, что, готово?

— Штурмуйте крепость, — по территории разнёсся изменённый голос Северуса.

Драко охватило радостное возбуждение: если уж крёстный перешёл на устные приказы, значит крепость взята, стена наполовину разрушена, и никто уже не помешает их триумфу.

Потрясённых и наполовину оглушённых авроров и Орден Феникса, тех, что остались в живых, за пару минут оттеснили от стен. Драко яростно размахивал палочкой, тяжело дыша. Да, долгое ожидание того стоило. Если отец будет свободен… Как сразу всё изменится!..

— Все внутрь, — скомандовал Малфой своему отряду. Впрочем, «отряд» — слишком громко сказано. От «Хогвартского питомника», как иногда называли их Пожиратели, осталось дай Мерлин человек пятнадцать. И Драко молился, чтобы большая часть остальных была всё же только оглушена, а не убита. Два когтевранца, остальные слизеринцы — вот и весь отряд. Драко задумался, много это или мало. На какую-то секунду ему подумалось, что вся эта компания неопытных, беспечных, излишне горячих подростков была собрана Волдемортом специально «на убой». Их послали на штурм одними из первых. Может, как раз для этого их и формировали, чтобы не особенно необходимая в будущем молодёжь прикрыла собой старых матёрых волков, готовых дорого продать за хозяина жизнь. Но Драко изо всех сил постарался отогнать эту мысль. *Не думай об этом. Просто не думай…*

Он был первый, кто вошёл в Азкабан. Встал посреди коридора и огляделся. И правда, мрачное место. Даже сейчас, хотя дементоров и не пустили внутрь, Драко чувствовал, будто кто-то или что-то вытягивало из него силы. Может, сам замок настолько напитался отвратительной энергетикой дементоров, что сам стал подобным им?

За спиной Малфоя столпились бывшие хогвартские ученики. Спеси у них заметно поубавилось, и Драко яснее ясного осознал, что в этой мясорубке выжили немногие, да и те кто выжил, возможно, никогда не смогут залечить шрамы. И он сам тоже…

Гам возле входа, да и на улице, стал заметно тише. Драко развернулся на каблуках и машинально согнул спину в поклоне: в Азкабан входил новый его хозяин, лорд Волдеморт. Несколько секунд Тёмный лорд постоял, оглядывая своих израненных, но удовлетворённых слуг, а затем разрешающе кивнул. Всех узников, и бывших Пожирателей, и обыкновенных пленников, должны были подводить к Нему. Если заключённый высказывает согласие служить Лорду, его немедленно отправят в резиденцию Волдеморта, если откажется или уже не в состоянии чем-то послужить — убьют без сожаления.

Драко кинулся бежать по коридору. Технически, он бы должен открывать каждую камеру, которая встречалась у него на пути, но Малфой решил, что и те, кто идут позади, вполне смогут справиться с этой задачей и без него. А он должен найти отца.

Драко не знал, куда бежать, он понятия не имел, в какой камере держат Люциуса. Более того, он даже не представлял, как Азкабан устроен и где, по идее, следует искать особо опасных преступников. Он просто бежал, повинуясь интуиции или чему-то ещё…

— Отец! — он нашёл его! Слава Мерлину!

В маленькой, довольно грязной одиночной камере стоял человек с длинными, когда-то белыми волосами и глядел на небо сквозь крошечное зарешёченное окно, будто прислушиваясь к каким-то ему одному слышимым звукам. Услышав голос Драко, мужчина повернулся к двери. Это в самом деле был Люциус Малфой, уставший, разом постаревший лет на десять, но по-прежнему гордый и непоколебимый. Полтора года в самой ужасной тюрьме в Европе не смогли его сломить.

Взволнованный Драко вытащил палочку и открыл дверь темницы.

— Отец…

— Драко, сын мой, — Люциус шагнул вперёд и раскинул руки. Драко кинулся ему на шею.

Он стоял, уткнувшись носом отцу в плечо, и чувствовал себя маленьким мальчиком. Папа…

Драко не видел, как словно раз и навсегда застывшая маска усталости вмиг слетела с лица Люциуса. Теперь это было лицо человека, осознавшего, что он бросил вызов силе, ему неподвластной, и проиграл войну, даже не успев начать бой.

* * *

…Волдеморт разрешающе кивнул, приглашая слуг освободить пленников Азкабана, и, не меняя обычной горделивой осанки, прошёл вперёд. Мораг Макдугал несколько секунд смотрела ему вслед. Затем сделала крохотнейший шаг назад. Потом, поняв, что никто этого не заметил, ещё один. Ещё.

Её не найдут, она сделает всё для этого. Может, даже не вспомнят, сочтут пропавшей без вести, погибшей под Азкабаном. Вряд ли кто заметил, что она уже была внутри. С неё достаточно.

Мораг развернулась и принялась бежать, когда вдруг осознала, что в кого-то врезалась.

— Мисс Макдугал, куда вы так спешите? — вежливо поинтересовался Северус Снейп.

— Я…да просто мимо проходила, — смешалась девушка, непроизвольно отступая назад.

— В самом деле? — неподдельно изумился первый советник Тёмного лорда, — Что ж, в таком случае, зайдите в мои апартаменты. Завтра, после обеда.

— Зачем?

— Расскажу, как следует «проходить мимо», не натыкаясь на старших. И учтите, я не поверю, что, выходя из замка, вас убила шальная Авада…

В жизни всегда есть место подвигу.

Надо только быть подальше от этого места.

Геннадий Степаненко.

…Последнее, что Гарри увидел, это Пожиратель, вышедший из толпы и склонившийся над девушкой. Когда он обернулся в следующий раз, ни его, ни Джессики уже не было. На какое-то мгновение Гарри задумался, кто это был и куда испарился, но вскоре ему стало уже не до этого: к великолепной пятёрке, атаковавшей Джинни, Рона и Гермиону присоединилось ещё человек шесть. Гарри со всех ног ринулся прямо в гущу сражения, решив пока принять за аксиому, что это Снейп так своеобразно позаботился о племяннице.

— Поттер! — сквозь рёв битвы послышался грозный окрик Аластора Грюма.

В ту же секунду сразу три наглеца улетели куда-то вправо и, судя по звуку, на всём ходу впечатались в стену. Гарри уложил ещё одного и, полюбовавшись, как Рон подвешивает вверх тормашками особенно настырного бугая, повернулся к негласному главнокомандующему Ордена Феникса, с боем прорывавшемуся к гриффиндорцам сквозь толпу.

Наконец, старый аврор прорвался к ребятам.

— Где Дарк? — рыкнул он, наскоро пересчитав их.

— А ведь правда, — Гермиона принялась с невозможной для до смерти уставшей девушки скоростью вертеть головой по сторонам.

— Она…ну…в общем, её уже нет, — замявшись, пояснил Гарри.

— Что, совсем нет? — каким-то подозрительным тоном осведомился Грюм.

— Нет, я имел в виду, здесь, на острове уже нет. Да в порядке она, — немедленно исправился Поттер, — Её…забрали.

— Кто? — тут же поинтересовался Рон.

Гарри смерил друга взглядом, насколько это было возможно в условиях беззаботно пролетавших мимо проклятий, и многозначительно поднял брови. Уизли несколько секунд недоумённо хлопал глазами, и наконец издал понимающее «А-а-а». Грюма это, впрочем, вовсе не убедило.

— Что-то ты не слишком беспокоишься об однокурснице. С чего ты взял, что она в порядке?

— Ну-у… — задумчиво протянул Поттер и вдруг понял: у склонившегося над девушкой Пожирателя не было на лбу надписи, что это, скажем, Северус Снейп или тот же Фортескью. И правда, кто ему сказал, что девчонку утащил кто-то условно свой?

— Да кому она нужна? — чуть скривившись, вопросила Джинни.

Гарри обеспокоенно поднял глаза на аврора. Заявление девушки, что бытие Джессики Дарк — не столь величайшая ценность, чтобы ради неё половина Пожирателей рыскала по всей территории Азкабана в поисках её светлости, парня не убедило.

— Ладно, найдём, — кивнул Аластор, — А теперь убирайтесь.

— Что? Вы с ума сошли? Мы же хотим помочь! — немедленно возмутился Рон.

— Хватает проблем и без вашей помощи, — нервно мотнул головой Грозный Глаз, одновременно освобождая оперативный простор от совершенно ненужных Пожирателей Смерти, — Здесь сейчас будет очень жарко, и ваше присутствие вовсе необязательно. Так что…

— Как же мы уйдём? — вполне резонно возразила Гермиона, — На острове стоит щит. Или его уже сняли?

Аластор выпустил Патронуса. Гарри вздрогнул от неожиданности, когда мимо него проплыл серебристый Грозный Глаз Грюм в полный рост. Впрочем, ничего удивительного, на кого ещё может рассчитывать старый аврор с репутацией помешанного на безопасности, кроме как на самого себя? Правда, Патронус повёл себя несколько несвойственно: вместо того, чтобы атаковать ещё видневшихся на горизонте дементоров, он заскользил куда-то в сторону, где виднелись члены Ордена. Но долго Гарри удивляться не стал — не позволил некто из числа особо одарённых, посчитавших нужным оставить Поттера по меньшей мере без головы.

— Щит на месте, — объяснил Аластор, когда его Патронус скрылся из вида, — но вот этот портал его преодолеет. Крепко сжать и дважды встряхнуть. Он приведёт в Лондон и самоуничтожится через сорок секунд после использования. В Лондоне вы немедленно трансгрессируйте на площадь Гриммо и ждёте там. Я предпочёл бы, чтобы вы отправились прямиком в Хогвартс, но, зная, что подобного поведения от вас ожидать не приходится…

— Мы не пойдём, — качнул головой Гарри, — Мы останемся до конца.

Юноша уже с трудом стоял на ногах, очки треснули, мантия годилась разве что для мытья полов, кровь из рассечённой щеки заливала лицо, а правая рука нещадно болела от перегрузок. Но он всё равно отказывался уходить — это отдавало трусостью.

— Вы уйдёте сию же секунду, — зло прошипел Грюм: как ему надоели эти препирательства! — Ваши жизни… Я не могу позволить себе или кому другому рисковать ими. Дети не должны умирать!

— Волдеморту это объясните! — в свою очередь взорвался Гарри, — Что-то мне подсказывает, что у него на этот счёт чуточку другое мнение. Самую капельку.

— И ты хочешь уподобиться ему? Или мы должны такими стать? — Аластор направил палочку на кирпичную кладку Азкабана принялся чертить в воздухе неизвестные фигуры, — Я, возможно, старый индюк, годный только на то, чтобы в один прекрасный день пойти на похлёбку. Но ты, Поттер, ты — молод, у тебя впереди вся жизнь. И меня не волнует, что по этому поводу думает твой Волдеморт! Ты не можешь, не имеешь права ею разбрасываться. Твои родные не для того кровь проливали.

— Да кто их об этом просил! Кто просит постоянно меня опекать! Надоело смотреть, как погибают те, кто мне дороги только потому…

— Родители должны защищать детей, — загремел аврор, — мужчина — женщину, старший брат — младшего. Так было исстари и так будет до самого конца. И если этот закон когда-нибудь будет отменён, вселенная просто рассыплется, лишившись главной своей опоры. И не смей со мной спорить! Уходи. Просто уходи.

На лице Аластора появилось какое-то непонятное выражение. Мужчина как будто сгорбился под тяжестью непосильной ноши, и Гарри только сейчас в полной мере осознал, что Грозный Глаз — одинок. Но ведь не может же человек, старик, быть совсем один! Это неправильно, так не должно быть. Гарри поймал себя на мысли, что не имеет понятия, как живёт Аластор Грюм и что сделало его таким ожесточённым, непримиримым…

В воздух вылетел сноп синих искр. Аврор отшвырнул гриффиндорцев от стены и принялся что-то бормотать. Пространство вокруг него, кажется, засветилось всеми цветами радуги. Оглушённый странным спором с Грозным Глазом Гарри стоял, опустив палочку, и ждал. Он не знал, что ему делать дальше. Как будто он здесь не к месту.

Справа раздался взрыв и поистине душераздирающие крики. Земля под ногами задрожала, словно желая сбросить, смять, раздавить надоедливых людишек, осмелившихся причинить ей боль. Гермиона что-то закричала, но за новым взрывом, прогремевшим почти рядом с ними, Гарри не услышал подругу. Третий взрыв, где-то далеко слева, юноша скорее почувствовал, чем услышал.

— Штурмуйте крепость, — пронёсся над территорией изменённый заклятием, но всё же знакомый громовой голос. Северуса Снейпа Гарри узнал бы в любом виде.

Аластор устало опустил палочку и провёл рукой по лицу, вытирая смешавшиеся пот, пыль и кровь.

— Всё кончено, — тихо произнёс он, — Азкабан взят. Здесь больше делать нечего. Уходите.

Рон было открыл рот, но Грюм не позволил ему произнести и слова.

— Уходите, — повторил он и протянул Гарри полученный от Снейпа портал.

Избранный не стал спорить. Он понял.

Точно сквозь сон он почувствовал, как Рон и Гермиона взяли его за правую руку, Джинни вцепилась в левую, крепко сжал портал и дважды встряхнул. Мир перевернулся волчком и почернел, хотя Гарри казалось, что чернее уже некуда. Он нёсся вперёд с болтающимися по обе стороны друзьями, когда ноги резко ударились о землю. Полёт прекратился. Подростки были в Лондоне.

* * *

Гарри с видимым трудом закрыл глаза. Он больше не мог выносить этого зрелища. В ушах гремел голос низенького плотного волшебника с залысинами, говорившего пустые, ничего не значащие слова. Кому они нужны, эти слова? Они не могут ничего поправить, изменить, вернуть…

Два дня назад Британию облетела ужасающая весть: Азкабан разрушен. Совы принесли толстенный экстренный выпуск «Ежедневного пророка», доверху набитый, если так можно говорить о газете, впечатляющими цифрами, шокирующими подробностями и комментариями предположительно авторитетных специалистов, начиная с министра. Авроры лишились больше пятидесяти человек. Это было относительно мало, учитывая масштабы битвы и соотношение сил. Причиной этому глава аврората Гавейн Робардс называл высочайшее мастерство своих подчинённых. На самом же деле Пожиратели просто не пользовались Убийственными проклятьями. Не всегда, конечно, тем не менее. Похоже, у них был конкретный приказ не размениваться на мелочи, главная цель — замок. Сколько человек потеряли они сами, оставалось загадкой — всех павших товарищей Пожиратели забрали с собой. В самом замке, однако, было найдено около сотни трупов. Это были узники Азкабана, отказавшиеся повиноваться Тёмному лорду или бывшие не в состоянии делать это.

Орден Феникса потерял четверых. Среди них — Чарли Уизли.

Гарри опустил голову и сильнее прижал к себе Джинни. Девушка тихо плакала, уткнувшись ему в плечо. Рон пока держался, но и по его щекам время от времени стекала непослушная слеза. Чуть дрожавшая Гермиона нервно сжимала его за руку и, кажется, боялась шевельнуться.

Невероятным усилием воли Гарри заставил себя поднять голову и почувствовал, как по его коже снова пробежал озноб. После всего увиденного им две ночи назад это было чересчур. Только самому себе он мог признаться: с него довольно. Крики, взрывы, свит заклятий до сих пор звучали в его голове. Это само по себе сводило с ума. А тут — это… Война должна быть остановлена. Чем скорее, тем лучше, сейчас Гарри осознал это особенно отчётливо. Но он больше не хотел воевать. Впрочем, может это только минутная слабость? Хотя, какая, в сущности, разница. Он всё равно пойдёт и будет сражаться, когда понадобится. И он это знает, и все остальные. И никакое его отвращение не станет помехой…

На Молли Уизли страшно было смотреть. За два дня, прошедшие после исторической ночи, женщина постарела и похудела. На месте глаз зияли тёмные провалы, голова почти полностью побелела, ноги точно отказывались держать женщину, и Фреду с Джорджем приходилось поддерживать мать с обеих сторон. Сами близнецы казались странно покинутыми. На лицах отсутствовало привычное проказливое выражение, что наводило на присутствовавших ещё больший страх, чем созерцание убитой горем Молли. Спина Артура была неестественно выпрямлена. Он чуть покачивался, не обращая внимания на что-то говорившего ему Перси. По другую сторону от отца встал Билл и Майлз, на правах лучшего друга. Всхлипывающая Флёр буквально повисла на Джессике и Монике. На лице гриффиндорского декана застыла странная растерянная полуулыбка. Видимо, мышцы лица никак не могли отвыкнуть от любимого средства выражения эмоций. Сама Моника выглядела так, будто её несколько раз огрели пыльным мешком по голове. Джессика явно чувствовала себя не в своей тарелке. Она быстро обшаривала взглядом всех присутствующих, не то нервничая, не то что-то ища. Где-то в глубине сознания Гарри мелькнуло любопытство, но тут же испарилось как жизненно неважная эмоция. Юноша снова закрыл глаза. Смотреть на гостей, на гроб с телом Чарли, на совершенно раздавленных Уизли было одинаково ужасно.

Маленький человечек продолжал говорить. На долю мгновения Гарри заинтересовался, слушает ли его хоть кто-то из восьми десятков человек, пришедших почтить память Чарльза Уизли. Здесь были бывшие одноклассники, сослуживцы и просто хорошие знакомые погибшего. А Орден Феникса явился в полном составе, как бы отдавая дань товарищу, бившемуся до самого конца.

Низенький волшебник наконец умолк. Майлз Трейтор, Дункан Лонгстон, Кингсли Бруствер и Стерджис Подмор шагнули вперёд и, взмахивая по очереди палочками, накрыли гроб Чарли крышкой, опустили его в вырытую рядом могилу и засыпали землёй. Гарри напрягся, не зная, что ему сделать, чтобы не слышать ужасающих звуков, которые производили тяжёлые комья земли, ударявшиеся о крышку гроба. Только когда отвратительные звуки стихли Гарри позволил себе открыть глаза и поднять голову. Тихонько перешёптывающиеся люди подходили к свежему холмику, только что появившемуся на семейном кладбище Уизли, и осторожно клали цветы рядом с надгробием. Всего за несколько минут на могиле Чарльза Селдона Уизли выросла целая гора букетов, практически полностью скрывшая гранитное изваяние.

Джинни отпустила юношу и подошла к своей семье. Рон тоже отошёл от Гермионы. Вся семья сгрудилась возле могилы сына и брата, не обращая внимания на цветы и соболезнования, как будто не в силах оставить его здесь в одиночестве. После минутного колебания Гарри решился подойти к Джессике: уж очень его смущал этот ищущий взгляд.

— Что? — составлять более длинные предложения парень сейчас был не в силах.

— Ищу убийцу, — да и Джессика, кажется, тоже.

— Какого?

— Убийцу Чарли Уизли.

— А, понятно, — некоторое время Гарри пытался осмыслить эти слова, — Почему ты решила, что он здесь?

— Не решила. Только надеюсь, — Джессика повернулась к однокурснику и полуиспуганно, полудоверчиво заглянула ему в глаза, — Я видела…

— Кто? — немедленно встрепенулся Поттер.

— …как его убили. Не кто, а как. Это был высокий худой человек с длинными волосами. Не знаю, мужчина или женщина… Вообще больше ничего не знаю. Только… Знаешь, они перед… ну, перед этим дрались на дуэли, с Пожирателя слетела маска, и Чарли… Похоже, он его узнал. Он очень удивился, был просто шокирован и пропустил удар. Просто не ожидал…

Голос Джессики дрогнул, и она замолчала. Гарри кивнул.

— Мне кажется, кто-то из членов Ордена, — совладав с собой, через некоторое время продолжила гриффиндорка, — Последнее, что Чарли сказал, было «…это ты нас всех…». Но я была далеко, так что не уверена. Мне просто так кажется. И потом, он же всё-таки его узнал.

— Почему тогда сразу Орден? Может быть, одноклассник, коллега по работе, Министр магии на худой конец, — принялся прикидывать Поттер.

— Ты сам-то в это веришь?

Проблема заключалась в том, что Гарри-то как раз не верил. Самым логичным завершением фразы Чарли, если Дарк правильно её воспроизвела, было слово «…предал». Или предала. Тогда, соответственно, спайку Ордена Феникса такое определение подходило как нельзя лучше. Но определить его не представлялось возможным. Ещё в самом начале битвы члены Ордена рассеялись, потеряли друг друга из виду. В таких условия присоединиться к Пожирателям не так-то сложно.

— Волосы сильно длинные?

— Может, до плеч, может, больше, — пожала плечами Джессика.

— А цвет?

Гриффиндорка покачала головой.

— Невозможно, — скопировал её жест Гарри, — Среди мужчин как раз мода на длинные волосы. Чуть не поголовно: вон, Дункан, Майлз, Эрик, Конни Вэлдон из аврората, даже Билл. Женщин так вообще нереально рассматривать… Кстати, ты где была чуть не сутки после штурма?

— Дома. Лечилась.

— А, я так и подумал, — кивнул Гарри и, чуть подумав, спросил, — Слушай, а сам-то убийца тебя не видел?

Джессика содрогнулась:

— Не дай Мерлин! Надеюсь, что нет, но мало ли… Нет, Мерлин упаси, — отчаянно мотала головой девушка, пытаясь успокоить хотя бы себя.

— Ладно. Ну ты… осторожней тогда.

Девушка кивнула и грустно улыбнулась Гарри. Юноша кивнул и отошёл к Гермионе.

…Было девятнадцатое декабря. Канун Рождества. Гарри с каким-то раздражающим, доводящим до безумия весельем подумал, что Волдеморт несколько поторопился с подарком…

* * *

В дверь постучали. Северус вынырнул откуда-то из глубин собственных мыслей и, устало потерев виски, откликнулся:

— Войдите.

— Не спишь? — в кабинет Пожирателя вне порядка заглянул Люциус. Выглядел он намного лучше, чем несколько часов назад, когда его только освободили из такой уютной одиночной камеры Азкабана: одежда была совершенно новая, с претензией на роскошь, волосы чисто вымыты и тщательно забраны в узел, кожа приобрела обычный для Малфоев совершенно неуловимый бледно-розовый оттенок. На указательном пальце правой руки поблескивал перстень с гербом Малфоев. Северус усмехнулся: привычное зрелище. Даже, на его вкус, слишком привычное.

— А почему я должен? — шагнул он навстречу гостю и протянул руку, которую Люциус не замедлил пожать: мужчины так и не виделись там, под Азкабаном, и только теперь смогли поприветствовать друг друга.

— Лично я предполагал, что после такой тяжёлой ночи тебе потребуется не меньше суток отдыха — как-никак целой армией ворочал, — по тонким губам Малфоя скользнула насмешливая улыбка.

— Подумаешь, какие-то разнесчастные шесть сотен Пожирателей и всего одна-единственная завалящая тыщонка дементоров. И не с такими справлялись. Вот в Хогвартсе четыре факультета по триста обезьян — это да, — сардонически ухмыльнулся Северус.

Люциус рассмеялся. Снейп кивнул приятелю на кресло, а сам опустился на соседнее. Он слишком долго знал Малфоя, чтобы предположить, будто тот заявился с обычным дружеским визитом. На мгновение появился домовик с бутылкой огневиски и двумя стаканами и тут же исчез. Некоторое время Пожиратели молчали, пока наконец Люциус не соизволил завязать разговор.

— Тебе, я слышал, Тёмный лорд в честь увольнения с прежнего места работы ошейник подарил?

Северус неопределённо хмыкнул.

— И как, удобно?

— Шею натирает, — мрачно пожаловался Снейп.

Люциус понимающе кивнул. Ещё несколько мгновений в помещении стояла тишина, когда лицо Малфоя странно посуровело. Мужчина облокотился на подлокотник, глядя прямо в глаза Северусу, и тихо произнёс:

— Почему?

Северус вскинул брови. Он явно не совсем понимал, что Люциус пытается у него узнать.

— Почему ты ничего не сделал? — Малфой решил, что стоит немного уточнить свой вопрос, — Почему мой сын оказался по уши втянутым в эту дьявольщину, а ты сидишь здесь с таким видом, будто так всё и должно быть?

Северус снова потёр виски: он так и знал, что этим всё кончится.

— Что же я, по-твоему, должен был сделать? Взять его за шкирку и запереть в чулане, чтобы он не ходил куда не просят? Или наложить на Лорда Обливиэйт? Может, так он забудет, что у тебя есть сын.

— Откуда я знаю, что ты должен был сделать? — вскинулся Люциус, — Это не моя проблема в конце концов. Ты обязан был защищать Драко. Спихнул бы Дамблдору на худой конец.

— Он хотел отомстить. И кроме того, искренне верил, что ты был бы рад видеть его в числе Пожирателей, — тихо произнёс Снейп, — И это только твоя вина. В своём стремлении извернуться любым возможным образом, заполучить свою долю добычи при любом раскладе ты зашёл слишком далеко. Ты заморочил голову и жене, и сыну, и, возможно, самому себе.

— Не смей меня учить уму-разуму! — изрядно рассерженный Малфой вскочил с кресла, — Иди, на детишках практикуйся, если уж настолько невмоготу. Я взрослый человек, и знаю…

— Не сказал бы, — Северус тоже поднялся и теперь буравил недовольным взглядом оскорблённого аристократа, — Посмотри, к чему ты пришёл. Драко — почти преступник, Нарцисса одной ногой в камере министерства, другой — в темницах Тёмного лорда, ты вне закона да и благоволение Лорда тоже растерял. Но война рано или поздно закончится. И что ты будешь делать? Кто бы ни победил, у тебя будут большие неприятности.

Люциус зарычал, но на Снейпа подобный приём не произвёл ни малейшего впечатления:

— Ты должен выбрать. Рано или поздно тебе придётся это сделать. Хотя, на мой взгляд, ты уже опоздал, — Северус смерил друга взглядом и снова сел, — Да не кипятись ты. Сядь, расслабься и чуть-чуть подумай. Что-то менять уже поздно, а вот немного подкорректировать — самое время.

Некоторое время Люциус стоял на месте, будто превратившись в ледяную статую, а затем снова опустился в кресло и сжал голову руками.

— Не могу, — простонал мужчина, с усилием закрывая глаза, — Я не в силах. Это…слишком сложно. Я слабак.

— Нет, — покачал головой Северус, — я бы так не сказал. Ты посильнее многих, Люциус. Но вот решимости кое-где тебе не хватает.

Малфой пробормотал что-то, что для Снейпа прозвучало как: «Ненавижу».

— Так поделился бы, — горько усмехнулся Люциус через полминуты, — У тебя-то её навалом, этой самой решимости. Сколько там раз ты сторону менял?

— Не имею понятия, — пожал плечами Снейп, — Но ты прав, вопрос хороший. Вот выдастся свободный часок — обязательно посчитаю.

— А сейчас-то ты чей?

— По-прежнему свой собственный.

— А всерьёз?

Северус вздохнул:

— Да вот, для крылатых таскаю каштаны из огня с наивной надеждой, что когда-нибудь это окупится.

— Что, среди них нашёлся такой оригинал, который умудряется тебе доверять? — неподдельно изумился Люциус, — После всего? После Дамблдора?

— Нашёлся. Причём ты не поверишь — сам Грюм, — довольно хохотнул Снейп, разглядывая вытянувшееся лицо аристократа.

— Шутишь.

— С такими вещами — не привык.

— Даже не стану спрашивать, сколько ты, или Дамблдор, не суть важно, ему за это заплатил, знаю, что бесполезно. Меня другое интересует: что ты будешь делать, если тебя раскроют?

— Вот когда раскроют, тогда и узнаю. А сейчас меня об этом думать что-то не особо тянет.

Малфой кивнул. Снейп плеснул себе немного огневиски.

— Да, неплохо устроился. Не то, что мы, простые смертные… Кстати, забываю спросить. Ты всё ещё… — и Люциус легонько ткнул себя в грудь.

— Ненадолго, — ответил Северус.

— Понимаю.

— Всё-таки, что ни говори, а Азкабан пошёл тебе на пользу. Ты стал таким понимающим.

Люциус невесело рассмеялся. Некоторое время мужчины молча потягивали огневиски.

— Мы проиграли с самого начала, — мрачно заметил Северус, — С первого дня. Только тогда мы этого не поняли. Тем хуже сейчас. И бедные дети, такие, как Драко… Он ведь не просидит здесь долго. Его уже сейчас угнетает и этот замок, и эти люди, и всё остальное… Знаешь, Люциус, я тут подумал, должен же кто-то сказать им, что не всё потеряно, пока это на самом деле так.

— Жаль, для нас в своё время не нашлось такого человека, готового сказать что-нибудь наперекор Тёмному лорду. Нас бы здесь тогда не было.

— Видно, потому-то мы и здесь, чтобы положить начало этой доброй традиции, — саркастично ухмыльнулся Северус, — Кому-то надо.

— Фу, Снейп, что за пошлые гриффиндорские рассуждения? Ты уверен, что в детстве не ошибся факультетом? — искренне засмеялся Люциус впервые за много дней.

— Заткнись, идиот, — фыркнул Северус, — Даже твоё трижды благородное происхождение не позволяет тебе так со мной разговаривать, презренный!

Теперь мужчины смеялись оба. Так же, как много лет назад, когда они, ещё желторотые несмышлёныши, только-только приняли Метку и считали это самым величайшим счастьем, какое только может свалиться на их головы.

В дверь постучали. Тихо-тихо, словно неуверенно. Смех оборвался, и Северус по привычке пробормотал: «Войдите». В дверном проёме показалась растерянная физиономия Мораг Макдугал.

— Извините, сэр, вы просили… Но если вы заняты, я могу…потом… — пролепетала девушка.

— Нет-нет, заходите, мисс Макдугал, вы как раз вовремя, — кивнул Снейп, мысленно ударяя себя по лбу и кляня последними словами собственную память.

— Что ж, дорогой мой, самое время для…как ты сказал?...«установления новой традиции», — насмешливо прошептал Малфой.

Северус поднялся, смерил девушку изучающим взглядом, запечатал дверь и наложил пару дополнительных Звуконепроницаемых щитов. Разговор предстоит тяжёлый…

* * *

Гарри с друзьями вернулся в школу на следующий день после похорон. Перси как-то неуверенно предложил всем четверым остаться, благо до каникул оставалось всего три дня, но ребята хором отказались. Оставаться в «Норе» среди царившей там угнетающей обстановке не особенно хотелось, да и промежуточные контрольные, по предположению Гарри, были лучшим средством от меланхолии и идеальной возможностью хоть на какое-то время отвлечься от свалившихся на головы ребят неприятностей. Учителя, по-видимому, считали также и, кстати сказать, оказались на удивление неоригинальны. Видимо, в преддверии ЖАБА господа профессора решили провести полный контроль по всем возможным темам экзаменов, причём вне зависимости друг от друга. Таким образом, у Гарри и Рона в последние дни учёбы оказывалось в день по две крупномасштабные контрольные. Но им с их пятью предметами ещё повезло. А вот Гермионе, изучавшей девять дисциплин, пришлось несладко. В последний день перед каникулами ей пришлось сдавать три зачёта и писать две контрольные. Рон подобный подход к преподаванию обозначил всего одним красивым и ёмким словом: «Озверели».

Надо сказать, утро очередного возвращения гриффиндорцев в родные пенаты ознаменовалось очень интересным и, что главное, неожиданным зрелищем. За столом Когтеврана как ни в чём не бывало спокойно завтракала Мораг Макдугал. Гарри протёр очки, прежде чем удостовериться, что девушка настоящая. Это по меньшей мере настораживало. По предположению Поттера, Макдугал должна была вместе с остальными сбежавшими студентами сидеть где-то в штабе Волдеморта (или как там это называется?) и ждать новых приказаний. Если, конечно, выжила под Азкабаном. Но вместо этого юная леди рассказывала школьным подружкам байку о больной маме, которой срочно понадобилось её, Мораг, присутствие, и уплетала завтрак, правда, без особого аппетита. В те же секунды, когда никто из друзей Макдугал не смотрел в её сторону, лицо у неё делалось какое-то измученное и потерянное, как будто она совсем недавно пережила большую личную трагедию и не успела ещё оправиться. Впрочем, подобным внешним видом могли похвастаться многие школьники, начиная с Рона и Джинни. Кто-то из них в резне под Азкабаном потерял родных.

В продолжение всего завтрака Гарри ненавязчиво наблюдал за однокурсницей. Ему стоило большого труда придумать, каким образом очевидная Пожирательница умудрилась оказаться так далеко от своего хозяина (если не в качествен шпионки) и остаться при этом в живых, да ещё и быть принятой обратно. Ведь Макгонаголл же не полная идиотка, она не могла поверить трогательной саге о болезни матушки. В конце концов Мораг закончила трапезничать и в гордом одиночестве (несвойственное ей доселе поведение) вышла из-за стола с явным намерением отправиться на занятия. И, не то случайно, не то нарочно, пересеклась у самого выхода с широко известной слизеринской троицей, Ноттом, Забини и Дарк. Джессика и Мораг перекинулись парой фразой, содержание которых осталось для Гарри загадкой. Из Большого зала они вышли вчетвером.

Гарри снова обратил взор к собственной тарелке. Слева от него Гермиона что-то рассказывала Рону, очевидно, пытаясь хоть как-то его приободрить. Справа к нему самому прижалась затерявшаяся в своих мыслях Джинни. Гарри на полмгновения вернулся к только что наблюдаемой им рокировке. Ему в голову пришла одна интересная идейка…

…— Как там Мораг? — дружелюбно поинтересовался Поттер, подсаживаясь тем же вечером к Джессике. Правда, вечером это время суток можно было назвать с натяжкой: Гаррины часы показывали без четверти пять.

Джинни к этому моменту удалилась в свою спальню, а Рона с Гермионой вызвала профессор Стар для выдачи очередной порции распоряжений, которые срочно, прямо вот сейчас должны быть выполнены. Что называется, вопрос жизни и смерти.

— А причём здесь Мораг? — с крохотнейшей ноткой удивления спросила Джессика, что, по-видимому напрямую было связано с необходимостью проштудировать толстенный фолиант по Древним Рунам к завтрашней проверочной.

— Ну как? Она же теперь твоя новая подруга.

— Вовсе нет. Помнится мне, кто-то что-то говорил про единство? Вот наш вариант толкования этого слова, — пожала плечами Дарк, не отрывая взгляд от сводной таблицы символов шести древних языков, — Девочка близко познакомилась с Тёмным лордом. У неё такого Драко нет, как у нас, например, который мог бы заранее рассказать, чем это грозит. Так что его…м-м-м, методы общения с подчинёнными произвели на неё прямо-таки неизгладимое впечатление. Почему бы не помочь ей справиться с этой проблемой? Она сбежала, Гарри, — девушка правильно истолковала немой вопрос гриффиндорца, — Я не вполне поняла, как и когда, но тем не менее. Хотя, в какой-то степени ты прав. Очень интересно наблюдать, как Мораг смотрит на Блейза. Правда, вот сейчас скорее он строит ей глазки, чем наоборот…

Джессика хмыкнула и вернулась к своему крайне увлекательному чтиву. Гарри мысленно спросил себя, на какой минуте светского разговора можно перейти от обмена любезностями к делу, и предположил, что уже пора. В конце концов, не с Министром беседует.

— Джессика, я вот тут подумал насчёт твоего рассказа о Чарли… Как ты смотришь на то, чтобы прокрутить это твоё воспоминание в Омуте памяти?

Дарк искоса взглянула на однокурсника:

— Зачем?

— Может, сможем увидеть какие-то детали, то, что ты не смогла подробно рассмотреть...

— Как вариант, — задумчиво протянула Джессика, — Когда?

— Да хоть прямо сейчас, — кивнул Гарри в сторону спален.

Джессика оценивающим взглядом оглядела фолиант с Древними рунами, словно прикидывая, сколько дополнительных часов ей придётся убить на повторение, если она сейчас отвлечётся. В конце концов девушка махнула рукой, пробормотал что-то вроде: «Всё равно ничего больше не выучу» и швырнула книгу на диван.

— Ладно, детектив, пошли. Я полностью к вашим услугам…

Четверть часа ушло на то, чтобы научить Джессику вытаскивать на свет божий нужные воспоминания. Ещё несколько минут Гарри объяснял, как попасть в Омут и как работать с воспоминанием, чтобы выудить из него максимум информации. Наконец, всё было готово.

— Поехали? — вопросил забравшийся с ногами на собственную кровать Гарри.

Джессика согласно кивнула и первой нырнула в воспоминание. Поттер выждал пару секунд и отправился вслед за ней.

…девушка, ещё раз оглядев Орден, принялась шарить по карманам… Гарри материализовался прямо перед Джессикой-воспоминанием. Настоящая мисс Дарк очутилась по левую руку от него. Юноша огляделся: они очутились в самом начале, когда Орден только-только появился под стенами Азкабана?

— Что ты ищешь? — вежливо полюбопытствовал он.

— Мой билет на большую землю… — …Девушка резко замерла, еле сдерживая истерический хохот…, — … и, как всегда, не нахожу.

…Гриффиндорка с видимым трудом вынырнула из собственных мыслей и окинула взглядом окрестности. Ордена Феникса уже след простыл, через аккуратно проделанное Отделом Тайн отверстие в куполе вовсю прибывали авроры, а где-то впереди кипел нешуточный бой, причём, видимо, уже давно… девушка сделала единственное, что казалось ей правильным на тот момент — вытащила палочку и двинулась к Пожирателям, туда, где дрался Орден Феникса…

— Ты что, совсем с ума сошла? — поразился Гарри, глядя, как Джессика очертя голову бросилась к Пожирателям прямиком навстречу проклятьям, — Да, похоже, ты и в самом деле особь, совершенно неприспособленная к драке. Я-то грешным делом думал, что ты на ЗОТИ прикидываешься.

— Вот уж спасибо, дорогой мой, — отвесила насмешливый поклон Дарк, — Ты меня сейчас очень сильно поддержал.

И семикурсники бросились вслед за убегающей Джессикой из воспоминания.

…Мелко дрожа, девушка набрала в грудь побольше воздуха и нырнула в толпу Пожирателей… Она не знала, куда бежать, не понимала, что делает. Людской океан то и дело накатывал на девушку со всех сторон. Её толкали, пихали, она постоянно спотыкалась. Пару раз гриффиндорку чуть не задело шальное проклятье, а она даже не поняла, что в неё летело. Только скорость, выработанная в результате многолетних фехтовальных тренировок, позволила ей увернуться в самую последнюю секунду…

На протяжение всей пробежки Гарри думал, стоит ли ему выразить своё возмущение очевидной неспособностью Дарк не замечать элементарных вещей, вроде летящих в неё проклятий, не все из которых совместимы с жизнью. Потом решил, что не стоит. Судя по выражению лица самой гриффиндорки, она сейчас очень «довольна» результатами наблюдения за собой со стороны.

…В какую-то секунду гриффиндорка прорвалась сквозь очередную людскую волну и краем глаза заметила знакомый силуэт. Чарли Уизли дрался один на один с кем-то из Пожирателей. Откуда-то справа в драконоведа полетел некий оранжевый луч, и девушка машинально выставила щит ему наперерез…

— Что ж, не так уж плохо, — пробормотал Гарри.

— Что, прости? — переспросила девушка.

— Нет, ничего. Это я так, сам с собой…

— Ничего себе! Не то первый, не то второй порядок, — цокнула языком Джессика.

Теперь пришла пора Гарри переспрашивать спутницу.

— Это видно по покрою мантии, — пояснила девушка, подходя к дерущемуся Пожирателю чуть ближе, — Рукава чуть длиннее обычного, по низу мантии бархатные вставки, внешние карманы…

— Всё, верю-верю, — замахал руками Гарри и, не удержавшись от подкола, добавил, — На дядиной что ли практиковалась?

— Нет, вот такая мантия — у Драко, — как ни в чём не бывало пояснила Джессика, — А дядя вне порядка. У него по подолу, по краям рукава и капюшона идёт серебристая вышивка.

— Красивая?

— На любителя.

…Чарли самозабвенно теснил, по-видимому, не особенно опытного сторонника Тёмного лорда и в конце концов сбил оппонента с ног. Противник не потерял сознания и, насколько могла видеть Джессика, ибо дуэлянты стояли к ней боком, не выпустил палочку. Но зато потерял маску…

Узрев такой поворот событий, Гарри резко рванул вперёд, чтобы попытаться рассмотреть лицо убийцы. Но его попытка не увенчалась успехом. На лицо Пожирателя падала тень от сражающихся соседей. В почти полной темноте рассмотреть его лицо было невозможно. Гарри попытался встать таким образом, чтобы смотреть на упавшего человека как бы глазами Чарли. К имевшемуся ранее портрету добавился только длинноватый нос. Юноша никак не мог сообразить, каким же образом сам Чарльз смог узнать Пожирателя в таких условиях.

— Может быть, он увидел что-то такое, что только ему одному могло послужить опознавательным знаком? — предположила Джессика: она тоже не вынесла из повторного просмотра ничего нового, — Какой-нибудь секретный шрам, палочка, то, как он упал. Любая мелочь.

— Похоже на то, — разочарованно кивнул Гарри и вздрогнул: как раз в эту секунду в грудь Уизли ударила Авада Кедавра.

— Посмотрим ещё раз?

— Нет. Вряд ли мы вынесем отсюда что-нибудь новое. Пошли.

Гарри взял девушку за локоть, сосредоточился и принялся подниматься вверх. Правда, парень не учёл тот факт, что Омут стоит на кровати, на которой, вообще-то, не особенно много места, а скорость всплывания чересчур высока. Результатом подобного стечения обстоятельств стало падение со всего размаху на пол, причём Гарри удачно приземлился прямиком на Джессику.

— Удобно? — ехидно поинтересовалась девушка.

Гарри ответить не успел. Потому что как раз в этот момент случилось то, что в сложившейся ситуации было равносильно самоубийству.

— Гарри, ты не мог бы… — раздался слишком знакомый голос, и в спальню семикурсников вошла Джинни, — А…ох…что здесь происходит?

— Всё в порядке, Джин, — глупо ответил Гарри, — мы просто с кровати упали.

— Поттер, ты хоть сам-то понял, что сейчас сказал? — поистине непередаваемым тоном вопросила Джессика, — Так как там насчёт того, чтобы уже с меня слезть?

Гарри похолодел: фраза и вправду прозвучала двусмысленно. Верней, как раз таки недвусмысленно.

— Ах даже так? — тонким голосом проронила Джинни, — Отлично. Извините, что помешала. Уже ухожу.

— Нет, Джин, ты всё неправильно поняла, — резко вскочил с пола (точнее, с мисс Дарк) Гарри и ринулся к уже было скрывшейся за дверью девушке, — Мы просто…

— Почему неправильно? По-моему, очень даже наоборот, — Гарри с ужасом обнаружил, что в глазах Джинни появились слёзы, — Ты не волнуйся, Гарри, всё в порядке.

И девушка вышла из спальни и резко захлопнула за собой дверь, ударив попытавшегося последовать за ней Поттера по носу.

— Да, глупо получилось, — тихо заметила Джессика, — Извини.

— Ты здесь не причём, — Гарри заметно расстроился, — зря я всё это затеял. Всё равно ничего не узнали.

— Хоть попробовали. Не беспокойся, всё будет хорошо, — девушка осторожно подошла к гриффиндорцу и положила руку ему на плечо, — Давай я проведу тебя в женское крыло, ты ей всё объяснишь. Джинни — умная, она поймёт.

— Спасибо, но…не надо. Сейчас она меня слушать не станет, — покачал головой Избранный.

— Как хочешь. Но мой тебе совет: чем раньше ты с ней объяснишься, тем лучше.

— Спасибо.

Джессика ободряюще улыбнулась и вышла из комнаты, оставив Гарри наедине с собственными мыслями.

Мы уже не празднуем Новый год —

мы празднуем, что выжили в старом.

NN

Рождество обещало стать очень весёлым и запомниться надолго. Взятие Азкабана, гибель Чарльза Уизли, общее предпаническое состояние — полный набор рождественских сюрпризов от госпожи судьбы и мсье Волдеморта. Полный восторг от надвигающихся каникул усугубляла Джинни. Она не пыталась выслушать Гарри, не принимала его извинения ни в каком виде, отказывалась говорить о парне с кем бы то ни было. Его самого, равно как и «разлучницы»-Джессики, для юной мисс Уизли и вовсе не существовало.

Гарри был убит. Следующие два дня он потратил на бесплодные попытки объясниться с Джинни и, видя, что результаты у него, прямо скажем, плачевные, окончательно пал духом. Но собственное отвратительное состояние составляло только половину проблемы. Второй половиной оказались друзья.

Гермиона дулась ровно сутки, после чего соизволила с грозным видом выслушать версию Гарри и, после некоторого раздумья, милостиво дала понять юноше, что он реабилитирован. Частично. Рон так просто сдаваться не собирался. Ровно через три минуты после того, как его ушей достигла весть о ссоре Джинни и Гарри, он попытался, причём довольно успешно, начистить Поттеру до блеска его очаровательную мордочку. При этом большая часть произнесённых Роном слов во время этого уникального действа стабильно вгоняла Гермиону в краску, что, по-видимому, и помешало старосте броситься разнимать парней. Первые пять минут Гарри честно уворачивался, не имея намерений бить друга. Вскоре ему это порядком надоело, так что он сделал единственное, что оставалось в сложившейся ситуации: наколдовал ведро ледяной воды и устроил Рону бесплатный контрастный душ. И пока мокрый Уизли, отфыркиваясь, выжимал одежду, Гарри быстро объяснял, что, собственно, случилось в спальне семикурсников и почему бить его, Поттера, может оказаться вредно для здоровья. Некоторое время Рон, что называется, въезжал в ситуацию, а затем как-то сник, сообразив для себя, что к чему. Но постепенное изменение точки зрения друзей ни на йоту не улучшило настроение Гарри. Попытка Гермионы поговорить с Джинни на скользкую тему провалилась с таким же оглушительным треском, как и аналогичные попытки самого Поттера.

Джессика, кается, тоже чувствовала себя виноватой, хотя Гарри не вполне понимал, почему. Она почти не общалась с Золотой троицей и не появлялась в общей гостиной по вечерам. Впрочем, юноша искренне полагал, что эти самые вечера она проводит с гораздо большим удовольствием в районе слизеринского общежития, но данный тезис был недоказуем. В общем, обстановка на гриффиндорской территории была мягко говоря напряжённой. Потому Гарри с таким нетерпением ждал официального начала каникул, когда можно будет уехать подальше от всех этих, кажется, неразрешимых проблем и немного отдохнуть и подумать.

И вот вожделенный день наступил. По-прежнему игнорировавшая бойфренда Джинни держала путь в Нору, не желая оставлять убитых горем родителей, Гарри же предпочёл отправиться на площадь Гриммо. Во-первых, это был лишний повод не встречаться с Уизли (сначала Мальчик-который-выжил обвинял себя, по старой привычке, в гибели Чарли, потом, после просмотра воспоминаний Джессики — в неспособности узнать убийцу), во-вторых — шанс отсрочить новую встречу с Джинни и возможность придумать более эффективный способ примирения, чем те, что были использованы ранее. Перед Роном с Гермионой встала гораздо более серьёзная проблема. Поехать в Нору — значит снова попасть в угнетающую атмосферу, которая царила в доме с момента похорон, оказаться на площади Гриммо было равносильно предательству, тем более, что Артур их всех приглашал. Этот же факт смущал и самого Гарри, но, в отличие от Рона, немного меньше, чем стоило бы. В конце концов на общем совете было принято решение, что каникулы гриффиндорцы проведу в бывшем доме Сириуса, а Рождество праздновать отправятся в Нору. Это был идеальный компромисс, но проблема Джинни оставалась.

В первый же вечер каникул Гарри уединился в своей спальне с целью хорошенько обдумать этот вопрос и найти выход из сложившейся нелёгкой ситуации. Насколько было бы проще, если бы Джинни была одной из тех многочисленных дам, охочих до знаменитостей, которые, кажется, заполонили Хогвартс, оккупировав с четвёртого по седьмой курс, а сам Гарри своей беспринципностью смахивал бы на того же Малфоя. Но рыжеволосая красавица была самой милой девушкой, которую терять Избранному никак не хотелось. А сама собой проблема не решится, это факт известный и многократно доказанный. Вот юноша и валялся несколько часов на кровати, глубокомысленно изучая потолок и прорабатывая разные варианты установления согласия между ним и Джинни. В конце концов в не особенно полную голову Избранного пришло что-то похожее на более-менее гениальную идею. Еле улыбнувшись, Гарри перекатился на другой бок и принялся в красках расписывать детали планирующейся операции…

* * *

— Понятно, — Волдеморт поднялся с любимого трона и прошёлся по залу, анализируя полученную информацию, — Значит в Хогвартсе… Очень хорошо. Возвращайся назад и жди дальнейших распоряжений. И не отлучайся больше из школы без моего распоряжения.

— Но милорд… — как будто возмущённо воскликнула с ног до головы закутанная в мантию фигура.

— Я разочарован, — констатировал Волдеморт, поворачиваясь к склонившемуся в очередном поклоне Пожирателю, — Сколько было промахов за последнее время? Нелепых, идиотских, на пустом месте. А всё из-за чего — из-за промедлений. Северус себе такого не позволял.

Застывший возле трона Тёмного лорда Снейп почтительно поклонился.

— Милорд, я никогда… — снова начал Пожиратель, бросив обиженный взгляд на бывшего профессора, — Я делаю всё, что вы приказываете.

— Да, я приказываю. Я приказал достать ценнейший артефакт из моего тайника, и что же? Он оказался в руках Поттера. Тебе известно, что это значит?

— Милорд… — осторожно заговорил Северус, но Волдеморт по всей видимости был сегодня не в том настроении, чтобы слушать сладкие речи своего советника.

— Тихо, — властно произнёс он, и Снейп смолк на полуслове, — Больше провалов я не потерплю. Возвращайся в школу и жди моих дальнейших распоряжений.

Если у Пожирателя и было что сказать, то он решил оставить своё мнение при себе и удалиться от греха подальше. Северус, подчиняясь жесту господина, снова поклонился и вышел вслед за хогвартским спайком. Волдеморт остался наедине со своими мыслями.

Значит эта девчонка, Макдугал, вернулась в школу. Интересно, почему её приняли? Неужели с Макгонаголл случилось то же, что и с подавляющим большинством остальных директоров Хогвартса, и она заразилась этим идиотским безоглядным альтруизмом? Так скоро? И как Макдугал незаметно вышла из замка, обойдя всю защиту, всю охрану? Очень и очень любопытно. Впрочем, ладно, он обдумает это позже.

Волдеморт сощурился и снова прошёлся по помещению. Только что Северус выдал ему все сведения о захвате Азкабана. Погибшие, раненые, взятые в плен, новые сторонники… Цифры впечатляли. Но как будто что-то было не так, неправильно.

Волдеморт медленно опустился на трон и, подперев голову, впал в раздумья. Так, начнём по порядку. Идея взятия Азкабана возникала часто и у многих. По сути, проведение этой операции было настолько очевидно, что его считали лишь вопросом времени. По другому не объяснить такое количество охраны, установленное в замке, больше, чем Министерстве и больнице святого Мунго вместе взятых. Дату операции он, Волдеморт, рассчитывал сам, причём никто больше о ней не знал. План захвата разрабатывали втроём, он сам, Снейп и Руквуд. Признаться, за последние полтора года Волдеморт несколько раз вздыхал с облегчением при мысли, что Августус всё же умудрился вывернуться из Отдела Тайн. Он и Белла были единственными, кто умудрился избежать Азкабана в деле с пророчеством… Впрочем, неважно.

Итак, Северус и Августус, люди надёжные и многократно проверенные. Даже если они догадались о… м-м-м, месте назначения, вряд ли эта информация вышла за пределы их голов. Хотя особенно рассчитывать на это не стоит. Дальше, план знали все, с первого по седьмой порядок. Не полностью, но тем не менее. Интересно, какое количество данных является тем минимумом, зная который можно догадаться обо всём остальном? Ладно, это тоже оставим на потом. Срывов инструктажей не было, никто из Пожирателей в общении с нежелательными людьми не замечен. Впрочем, не замечен — не значит, что не общался, так что это также вопрос спорный. Вся подготовка идёт как по маслу, но как только дошло до дела, то тут, то там принялись возникать накладки. Вампиры окрысились на дементоров, великаны по какой-то доселе неизвестной причине оказали в совершенно небоеспособном состоянии. Северус пытается выяснить, что смогло подкосить сразу несколько десятков этих магических существ, но пока безрезультатно. О том, чтобы сверить солнечный и лунный календарь, никто не позаботился, и оборотни тоже оказались на обочине жизни. Таким образом, его воины остались один на один с аврорами, поддерживаемые только дементорами, а от них помощи никакой, они не привыкли делать разделений на своих и чужих. Так что в данном случае дементоры — скорее помеха, чем подмога. Тем более, что Орден неплохо с ними справлялся.

И кстати об Ордене. Откуда, интересно знать, он там взялся. Не прошло и получаса с начала операции, а они уже там, причём в полном составе. Говорят, там видели даже Поттера. Как они узнали о нападении и, что самое главное, как проникли внутрь?

Да, вопросов достаточно. Первая мысль, конечно, возникает о предательстве. Впрочем, Волдеморт был не особо удивлён: он отлично знал, что в числе его слуг имеются и агенты аврората, и люди Ордена. Это было естественно, законы войны. У него самого хватает людей и в Хогвартсе, и в Министерстве, и больнице, и, что самое важное, в Отделе Тайн, так что аналогичный ход противников был вполне ожидаем. Но Волдеморт искренне надеялся, что знает их всех, и его чутьё не позволило возвысить ни одного из шпионов даже до пятого порядка. Но как тогда? Из-за чего столь тщательно разрабатываемая операция чуть было не была сорвана? Положительно, Тёмный лорд не верил в такого рода совпадения. Очень похоже на хорошо организованный саботаж, и, если бы не мастерство Снейпа, пленники Азкабана и это Рождество встречали бы в родных камерах.

Волдеморт сжал ладони в кулаки. Он найдёт мерзавцев в любом случае. И их дерзость будет очень дорого им стоить, это точно. Но у кого может хватить смелости так нагло срывать его планы? Эти люди точно работают на Орден, авроры слишком недалёкие и слишком трусливые, их бы на такое предприятие не хватило.

И снова об Ордене. Их в этот раз ждёт очень весёлое Рождество. Четверо погибших — не так много, как хотелось бы, но тоже очень неплохой результат. Да ещё и один из этих Уизли. Совсем, совсем неплохо.

Волдеморт довольно ухмыльнулся. В конце концов, несмотря на козни противников, он снова справился. Да, сейчас он в выигрыше: Азкабан фактически находится под его влиянием, армия его значительно возросла после успешной операции, Министр тыкается во все стороны, как слепой котёнок, и даже не пытается просчитать его, Волдеморта, дальнейший шаг, Орден несомненно пал духом после всего случившегося, Дамблдор мёртв. Правда, не стоит забывать о Поттере. Что-то он уж очень активизировался в последнее время. Да, пожалуй, им стоит заняться. Но не сейчас. Сейчас у него есть дела поинтереснее.

И всё же, кто помог девчонке Макдугал сбежать? Ясно, что без посторонней помощи она бы не справилась. Но кто нашёл способ обойти всю охрану, которую Волдеморт столько времени собственноручно устанавливал? Кто настолько самоуверен, чтобы решиться на противостояние, и настолько глуп, чтобы действовать столь открыто? Если он только попадётся…

* * *

Джинни свернулась калачиком на диване и прикрыла глаза. Только сейчас девушка поняла, как сильно она устала. Молли Уизли до сих пор не оправилась полностью после похоронно Чарли. Хотя как её можно винить? Она — мать. Но всё-таки пришлось вызывать целителя из святого Мунго, слишком уж плохо женщина выглядела. Сыновья опасались самого худшего. Целитель же заверил их, что назначенный им курс лечения в сочетании с полным покоем поможет ей встать на ноги в кратчайшие сроки. Так что все предрождественские хлопоты свалились на хрупкие плечи младшей Джинни. Отец и братья, разумеется, помогали в меру своих возможностей, но они пропадают на работе, а времени до Рождества всего ничего.

Невероятно выручала Флёр. После свадьбы она стала почти выносимой, что было связано в том числе и с тем фактом, что жили они с Биллом в собственном маленьком домике в нескольких десятках миль от Норы и в доме Уизли невестка появлялась не так уж часто. Но сейчас, когда за миссис Уизли требовался тщательный уход, а отменить Рождество никто не догадался, Флёр и Джинни вместе пытались создать ту обстановку спокойствия и уюта, которую с такой видимой лёгкостью поддерживала сама Молли. Самым главным открытием, сделанным юной Уизли за последние два дня, стал тот факт, что бывшая мисс Делакур, оказывается, неплохая хозяйка. Проникшись сложностью ситуации, она, практически не ломаясь, соглашалась на все работы, которые поручала ей Джинни, и довольно успешно с ними справлялась. Стиль общения вейлы тоже претерпел незначительные изменения, и теперь Флёр общалась с окружающими чуть менее высокомерно, чем обычно. В общем, Флёр Уизли делала всё, что бы показать себя с самой лучшей стороны, и к вечеру двадцать четвёртого декабря полностью уверила Джинни, что является, по сути, совсем не плохим человеком. В отличие от своей подруги.

Джессика Дарк. Джинни скривилась и покрепче зажмурилась. Весь день она настолько была занята, что вспоминать об этой… сомнительной особе у неё просто не было времени. Зато теперь его стало вдоволь.

Джинни искренне порадовалась, что её мама не умеет читать мысли. Знай Молли Уизли, какие мысли гуляют сейчас в голове её любимой дочери, и сидеть Джин под домашним арестом ближайшие полтора года. Впрочем, девушка и сама поразилась, откуда она знает столько эпитетов, так идеально подходящих к такой неприятной личности, как Дарк. В конце концов девушка пришла к выводу, что жизнь с близнецами под одной крышей в течение больше, чем пятнадцати лет не прошла для неё бесследно. Правда, стоит также признать, что в таком виде характеристика Джессики оказывается наиболее полной и точной, хотя в газете, например, её бы вырезала цензура. Гарри и эта Дарк… Да как они могли!

Где-то в самом краю подсознания осторожно шевельнулась мысль, что сам Гарри вроде бы пытался извиняться, хотел что-то объяснять. Да и Рон с Гермионой, кажется, приняли его сторону. Но эту мысли Джинни отбросила подальше. Эти двое не видели всего. Хорошо, допустим на секунду, что ничего плохого не было и даже не планировалось. Но откуда, в таком случае, взялось у Гарри это странное спокойствие в изначально отвратительной ситуации? Никакого смущения, стеснения, удивления от осознания двусмысленности положения — ничего. Эта сладкая парочка выглядела так естественно, как будто они каждый день валятся вдвоём с кроватей. Или, может быть, у самого Гарри такое хобби — падать на совершенно чужих девушек, и чем чаще, тем лучше? Вот и привык… Да нет, глупости какие! Она что, уже засыпает, что подобный идиотизм пробил дорогу к мозгу?.. Но Рон с Гермионой… Как же просто оказалось их убедить…

Джинни зевнула и незаметно для себя заснула. Где-то очень глубоко гнездилась уверенность, что спать на диване в гостиной, да ещё накануне Рождества — идея не самая удачная, но ноги положительно отказывались куда-то идти, глаза слипались, голова отяжелела и игнорировала приказы подняться с подушки… Часы показывали половину двенадцатого.

Сон был неспокойный. Джинни постоянно чудилось, будто по дому кто-то ходит. Она пыталась заставить себя проснуться и посмотреть, что происходит, но это оказалось выше её сил. Некоторое время девушка пребывала на грани между сном и действительностью, пока наконец инстинкт самосохранения не победил, и глаза не соизволили открыться. Правда, смогла она это сделать только тогда, когда почувствовала, что кто-то стоит прямо рядом с ней. Взволнованная гриффиндорка осмотрелась. В гостиной никого не было.

Ещё несколько мгновений Джинни оглядывалась и прислушивалась, готовая практически ко всему, но интерьер не менялся. В конце концов девушка пришла к выводу, что ей просто показалось, и, осознав, что проспала в неудобной позе больше часа, а завтра как-никак будет праздник, а выглядеть шваброй — не самая весёлая перспектива, спустила ноги на пол…

…и наступила на что-то мягкое. Несколько испуганная Джинни опустила глаза и обнаружила узенькую красную дорожку, ведущую от дивана к двери в коридор. Не веря собственным глазам, девушка дотронулась до неё. Красная путеводная нить состояла из лепестков роз.

Поражённая Джинни поднялась с дивана и вслед за цветами сначала вышла в коридор, затем поднялась на два пролёта и остановилась возле двери, ведущей в собственную спальню. Красная дорожка обрывалась на пороге. Девушка толкнула дверь и невольно ахнула.

Пол комнаты плотно устилал ковёр из лепестков роз в несколько миллиметров толщиной. Не осталось и дюйма пространства, свободного от цветов. Целые ворохи роз лежали на столе, в кресле, возле бельевого шкафа. На кровати поверх лепестков, которые, казалось, заменили покрывало, было выложено бутонами слово «Прости». Картину довершал сладкий цветочный аромат, казалось, навечно поселившийся в комнате.

Джинни осторожно подошла кровати и поднесла первый попавшийся под руку цветок к лицу. Он был настоящий. Даже самый сильный волшебник не может заставить трансфигурированную розу благоухать. По щекам девушки потекли слёзы, но она даже не заметила этого. Её взгляд был прочно прикован к выложенному на покрывале слову…

Девушка тихо осела на пол, даже не пытаясь сдерживать слёзы, и еле заметно кивая головой. Да, да, да…

* * *

Гарри проснулся от странного звука, раздававшегося откуда-то сверху. Вслед за странным звуком ещё не до конца вернувшийся из царства Морфея юноша почувствовал удар. Двадцатью секундами позже выяснилось, что главной виновницей как первого, так и второго стала ронова подушка, которую последний запустил в чересчур разоспавшегося приятеля. Несколько секунд Гарри не мог понять, что, собственно, происходит, и почему указанный предмет покинул кровать своего обладателя, но как только ему открылась эта непростая истина, в Уизли полетело сразу две подушки. Не выдержавший такого напора парень с диким криком свалился с кровати.

— Месть сладка, — кровожадно сообщил растянувшийся в жуткой ухмылке Гарри, наблюдая, как Рон, кряхтя, пытается подняться.

— Ну ты что, совсем свихнулся? — обиженно протянул Рон, потирая ушибленную спину, — Чего дерёшься?

— Кто бы говорил.

— А я что? Я ничего. Я тебя бужу. А ты дерёшься, — Рональд притворно всхлипнул.

— Ладно-ладно, маленький, — хохотнул Гарри, вставая с кровати и потягиваясь, — Не плачь. Рождество всё-таки…

— Ур-ра-а-а! — восторженно завопил Уизли и швырнул в Поттера обе многострадальные подушки вместе с парочкой наколдованных.

Теперь пришла очередь Избранного сгибаться под тяжестью этой непосильной ноши и позорно валиться на пол.

— Вот так-то тебе, злодей, — выдал Рон, обозревая дело рук своих.

Парни радостно засмеялись, что в последнее время им приходилось делать нечасто, и принялись одеваться, время от времени поглядывая на огромные бесформенные кучи разноцветной бумаги, угнездившиеся возле кроватей. В конце концов Рон решил, что рубашка — совершенно ненужная часть его туалета, и, бросив эту бессмысленную затею с переодеванием, взялся распаковывать подарки. Гарри снисходительно хмыкнул и продолжил нелёгкую процедуру приведения собственной персоны в относительный порядок. Наконец, упомянутая персона приобрела более-менее надлежащий вид, и Избранный с чистой совестью мог позволить себе заняться более приятными делами. Что немедленно и сделал.

Кучка с подарками была, прямо скажем, немаленькая. Были здесь презенты от Римуса с Тонкс, от Грюма, Крокера — очень, кстати, ценные вещи, наличие коих у Мальчика-который-выжил было более чем желательно. К примеру, тот же Эрик презентовал ему полную аптечку, включающую в себя не только простейшие ранозаживляющие и обезболивающие, но и мощнейшие противоядия от самых опасных ядов. От Рона юноша получил новый вредноскоп, Гермиона презентовала пособие для природного лекаря, видимо, не теряя надежду, что Гарри овладеет-таки этим умением. Ещё Гарри обнаружил традиционную кучку нужных и полезных вредилок от близнецов Уизли и, что ещё более странно, обычный свитер от Молли. Ей же, вроде бы, сейчас не до вязания. В конце концов, Гарри сделал вывод, что свитер был готов уже давно, а сейчас его просто переслали. Ещё юношу поджидала внушительная стопка писем желающих поздравить Избранного с тем, что он всё ещё жив, и в семьсот пятьдесят четвёртый раз пожелать ему написать пособие для волдемортов с подробнейшими описаниями, «где зимуют мантикоры». Некоторое время Поттер размышлял, что делать с этой макулатурой, потом решил, что стоит её сохранить для потомков.

От Джинни пришёл альбом с фотографиями с первого по шестой курс. Сам Гарри при всём желании не мог вспомнить, когда его успели заснять, но зато подозревал, кто именно это сделал. По крайней мере, никто кроме Колина Криви на эту замечательную должность не подходил. Затем из заметно уменьшившейся кучки подарков Гарри выудил огромную книгу, судя по форме свёртка, размеры которой могли потягаться с пособием по блокологии Дамблдора. Её прислала Джессика.

Привет, Гарри.

Джессика.

— Не лечится, — еле хмыкнув, вынес свой вердикт Гарри и разорвал обёрточную бумагу.

Книга с виду была почтенного возраста и носила гордое название «Священные дома Британии». Гарри возвёл глаза к небесам: интересно, ожидал чего-то ещё? Другое дело, что, по его представлению, подобная литература из упомянутых благородных семейств уходить не должна, поэтому её наличие у Джессики вызывало вопросы. Впрочем, вполне возможно, что он ошибался.

Гарри быстро пролистнул книгу. Это было полнейшее пособие по британской аристократии, рассказывающее о её истории, описывающие возможности, обязанности, дающее полную справку по семейным реликвиям и традициям каждого рода. В общем, Малфой наверняка знает её наизусть. Зачем этот кирпич нужен ему самому, Гарри понимать отказывался.

В конце концов, на полу среди обрывков бумаги осталось всего два небольших свёртка. В первом из них оказалась небольшая книжка с интригующим названием «Сорок способов побега из тюрьмы». У Гарри при её виде глаза оказались где-то на лбу. Рон покатился со смеху.

— Способ первый: попросить Волдеморта снести тюрьму, — возвестил он немедленно, как прошёл первый приступ хохота.

Гарри нахмурился: несмотря на столь кричащее название, книжка содержала довольно нужные советы: что делать, если тебя окружили, как защититься от нападающих со спины, как преодолеть Чары Помех без палочки. Юноша поискал отправителя, но безуспешно: даритель заявить о себе не догадался.

— Может, это Грюм? — высказал предположение Рон, — Очень ему подходит.

— Грюм уже присылал, — Поттер кивнул на уменьшенный вариант Проявителя Врагов, разместившийся на подушке, — Да и ему нет нужды оставаться инкогнито.

Рон согласно кивнул. Гарри предпринял ещё одну попытку догадаться, кто так развлекается, а затем, сообразив, что ничего путного ему в голову всё равно не придёт, взялся за последний свёрток. Там оказалась небольшая коробочка непонятного назначения. По какой-то неведомой причине он решил сразу найти отправителя, но интуиция его не подвела: адресата не оказалось и здесь.

— Нынешнее Рождество побило все рекорды по получению подарков без обратного адреса, — устало откомментировал Гарри и попытался предположить, что же такого находится в этой малюсенькой коробочке, что отправитель считает нужным скрываться. В голову снова ничего не приходило мало-мальски похожее на истину, так что юноша решился осторожно вскрыть таинственный презент. Из которого немедленно выпал свёрнутый лист пергамента.

Если Гарри наивно надеялся увидеть в нём фотографию человека, считавшего необходимым поздравить Мальчика-который-выжил с Рождеством, то он жестоко ошибся. Пергамент оказался куском страницы, вырванной из неизвестной книги.

«…Из всех фамильных драгоценностей чистокровных родов, кои насчитывают шестнадцать элементов, наиболее ценнейшим считают перстень и медальон Главы рода. Эти реликвии принадлежат сильнейшему и мудрейшему мужчине рода, готовому взять на себя обязанность защищать членов своей семьи. Отличают ценности различных фамилий по изображённым на них гравюрам, являющими собой герб рода.

Реликвии благородных фамилий рождены силой Главы из небесного пламени, хранителем которого является Совет. По этой причине уникальность ценностей даёт преимущество…»

На этом текст обрывался. Зато на обратной стороне пергамента были изображены фамильные гербы пяти родов: Блэков, Давенпортов, Малфоев, Поттеров и Прюиттов. Правда, цветные штрихи по краям пергамента подсказывали, что ранее на листе, ещё в те времена, когда он помещался в книге, были изображены гербы ещё как минимум четырёх родов. Это, а также тот факт, что текст был написан от руки трудно разбираемым подчерком с характерными закорючками, говорило, что книге минимум две сотни лет.

Гарри заглянул в коробку и практически не удивился, обнаружив там платиновый перстень и такой же медальон на массивной цепочке. Внимательно рассмотрев оба предмета, Гарри обнаружил на них изображение удобно разместившейся на совершенно непонятно как тут оказавшемся колесе малютки-саламандры. Гравировка была выполнена в красно-чёрных тонах. Внизу изображения виднелась практически нечитабельная фраза: Andiatur et altera pars*.

* «Следует выслушать и другую сторону» (лат)

Тщательное сравнение найденных гравировок с рисунками на пергаменте показало, что перстень и медальон несомненно входят в число фамильных драгоценностей рода Поттеров, а, следовательно, принадлежат непосредственно Гарри, как единственному имеющемуся в наличии наследнику.

— Ух ты, — хлопнул себя по колену Рон, рассматривая странную посылку через гаррино плечо, — Я о таком слышал. Кто тебе их послал?

— Я бы и сам не отказался узнать это, — пожал плечами Поттер, непроизвольно поглаживая холодный металл.

Действительно, как так могло получиться, что его, Гарри, фамильные драгоценности, оказались непонятно у кого? Почему ему отсылают их только сейчас? Почему не хотят вручить лично и объяснить, что происходит? Почему… Стоп. А где тогда остальные…

Гарри перечитал вложенный пергамент. «…Из всех фамильных драгоценностей чистокровных родов, кои насчитывают шестнадцать элементов, наиболее ценнейшим считают перстень и медальон Главы рода…» Шестнадцать. Перстень и медальон — это только два элемента. Где остальные четырнадцать?

Не говоря ни слова и не обращая внимания на полуошалевшего Рона, застывшего в неизведанной позе посреди комнаты, Гарри спустился на первый этаж, туда, откуда слышались приглушённые весёлые голоса.

— Весёлого Рождества, — хором поприветствовали Римус, Эрик и Сириус Мальчика-который-выжил.

Гарри приветливо кивнул и остановился. Именно к этим троим он и спешил.

— Что-то случилось, Гарри? — любезно осведомился Крокер.

— Вот это, — Гарри протянул взрослым медальон, — кто-то прислал мне на Рождество?

— Реликвии Поттеров? Совой? Он что, кретин? — присвистнул чуть не выпрыгивающий из портрета Сириус, — И кстати, кто он?

— Не знаю и, если честно, не хочу знать, — покачал головой юноша, — Меня больше волнует, где всё остальное. Вы не в курсе?

— Ты о бриллиантах? — потёр лоб Римус, — Посмотри в своём сейфе. Там должен быть средних размеров деревянный ларец с инкрустацией…

— В моём сейфе только золото. Я его хорошо изучил. Кроме денег там ничего нет.

Признаться честно, это заявление повергло Крокера, Люпина и Сириуса в куда больший шок, чем факт пересылки по почте пропавших из виду полтора десятка лет назад артефактов.

— Но они должны быть там, — максимально уверенно заявил Сириус, — Медальон — понятно, его Джеймс до самого конца носил. А камни… Вспомни, Римус, мы же спрашивали.

— Да, где-то за месяц до… ты понял, — кивнул оборотень, — Сириус поинтересовался, куда Джеймс дел фамильные драгоценности Поттеров, почему их давно не видно. На что твой отец, Гарри, заявил, что в сейфе их хранить надёжнее, и он их туда пристроил с полгода назад. Но я не понимаю, как же так…

— Может, у него был ещё один сейф? — предположил Гарри.

— Зачем ему? Он ведь не…

— Значит, Джеймс солгал вам, — сделал простой и понятный вывод Эрик.

— Что? — искренне возмутился Сириус, — Да быть того не может.

— А ты считаешь более вероятным теорию, что непонятно кто тайком проник в Гринготтс, ограбил сейф, исчез, и никто этого не заметил?

— Для чего Джеймсу это? — в свою очередь пожал плечами Люпин.

— Я откуда знаю? Это же вы с ним дружили.

Над коридором повисла полная тишина. Каждый из собеседников пытался осмыслить всё услышанное и найти хоть какую-то зацепку. Безрезультатно.

Совет: информация, сообщаемая человеком,

который не хочет ею воспользоваться.

NN

Это Рождество бесспорно входило в число лучших, когда-либо проведённых Гарри, хотя, по понятным причинам, первую строчку в его личном рейтинге занять не могло. Во время праздника в «Норе», несколько подпорченного совсем не весёлыми лицами хозяев дома и пустующим стулом Чарли, Гарри улучил несколько минут для разговора с Джинни. Всё ещё взволнованная девушка приняла его горячие извинения намного более благосклонно, чем неделю назад, и вскоре между молодыми людьми установился хрупкий, но относительно устойчивый мир. Веселье омрачали ещё и презенты без обратного адреса, полученные Гарри не далее, как сегодня утром. Мозг юноши бросил на решение этой проблемы все резервы, а столь напряжённая деятельность здорово мешала жить и веселиться. Надеть перстень и медальон Гарри так и не решился.

На следующее утро, после обильного послепраздничного завтрака, заботливо приготовленного Добби, Гарри удалился в спальню, аки Ахиллес в свой шатёр, и впал в глубочайшие раздумья, несмотря на бытующее в определённых кругах мнение, что подобное состояние Избранному несвойственно. А подумать было над чем.

Гарри стоял на распутье. За последние несколько месяцев ему уже несколько раз говорили, что род Поттеров входит в число британской аристократии. Но за прошлые годы он подобного не слышал. Ни разу. Ни от кого. Что же это получается? Казалось бы, это довольно важный факт его биографии. Но ни Дамблдор, ни Сириус с Римусом, ни Уизли никогда об этом не вспоминали. Они считали это само собой разумеющимся? Не подумали о том, что ему, Гарри, о собственной семье узнать было неоткуда? Такой вариант развития событий казался маловероятным. Нет, не то чтобы Гарри всю жизнь мечтал носить нижнее бельё с фамильным гербом и разъезжать по Лондону в карете, запряжённой парочкой драконов. Но, согласитесь, обидно. Кроме того, судя по Малфоям или тем же Блэкам, кроме внушительной кучки денег у знатного рода по идее должно быть ещё какое-то имущество. Этому имуществу хозяин — Гарри, но он сам об этом не знает. Значит, вещи бесхозные, ничьи. А ничьё таковым остаётся недолго. Пусть только найдётся достаточно ловкий человек... Получается, вот те же драгоценности, как теперь выясняется, кто-то, извиняюсь за выражение, нагло спёр. Да и дом. Гарри при всей своей фантазии не мог представить, как могло сработать заклятие Доверия, если его родители не меняли место жительства. Предположим, Джеймс и Лили с самого начала жили в Годриковой Лощине. Об этом знают все — всё-таки родовое гнездо. Тогда какая магия может заставить полстраны забыть об этом? Следовательно, у них где-то ещё был дом, большой, маленький, хоть какой-нибудь. Гарри, конечно, допускал такую мысль, что возможно, он не так уж много знает о природе чар Фиделиус, но такая версия казалась ему логичнее, чем все возможные допущения. В конце концов, на одном «если» далеко не уедешь. Значит, если его размышления верны, где-то у него есть свой дом, а он, не зная об этом, вынужден прохлаждаться на площади Гриммо. Гарри достал из тумбочки медальон и перстень и снова задался вопросом: где всё остальное? «Там же, где и дом», — ехидно возвестил внутренний голос. Кому было выгодно незнание Гарри о своей семье?

Семья... Гарри вдруг пришли на ум когда-то давно произнесённые Дамблдором слова: «Я боялся, что ты вырастешь изнеженным маленьким принцем». *Как Малфой*, — про себя добавил Гарри. Какие у Дамблдора были основания считать, что Гарри может вырасти изнеженным? Может... *Нет, не думай так. Не смей!* Но противная мысль не желала идти вон. Снова и снова перед глазами вставали весёлые лица отца и Сириуса, издевавшихся над Снейпом. Избалованный... Отец-то, поди-ка, наизусть знал своё генеалогическое древо, в отличие от Гарри. Наследный принц Драко Малфой всегда был невыносим, но что если Джеймса и Сириуса воспитывали так же, как и этого белобрысого графа? Что если они тоже делили мир на чистокровных и грязнокровок? Что если они всегда были рады унизить... *Нет, не думай, это только твоя буйная фантазия!*

Но зёрна сомнений уже поселились в душе юноши. Отец всегда был для него примером, а теперь... Кому верить? У кого спросить? Римус или Сириус скажут, что Джеймс Поттер был идеальным человеком, Снейп и иже с ним будут клясться, что большего мерзавца свет не видывал. Но кто может сказать правду, всю, без прикрас?

Гарри, поморщившись, закрыл глаза и, не зная, чем занять руки, потянулся за одной из многочисленных шоколадных лягушек, присланных ему на Рождество. По привычке просмотрел вкладыш. И еле удержался от громкого хохота. Такая карточка не попадалась ему ни разу, Гарри даже не подозревал, что она вообще есть. Но в эту самую секунду она была как раз тем, чего ему не доставало для полного счастья.

С вкладыша на парня смотрел сам Джеймс Уоррен Поттер собственной персоной. Взъерошенный не хуже оригинала, весёлый, блистательный молодой человек задорно подмигивал собственному сыну, с немалым удивлением уставившемуся на карточку. Гарри чуть-чуть полюбовался на улыбающегося отца и перевернул карточку.

Граф Джеймс Уоррен Поттер.

Аврор. Кавалер ордена Джулиуса первой степени «За заслуги перед страной», ордена Мерлина первой степени «За доблесть и героизм» посмертно. В 1980 году во главе отряда авроров быстрого реагирования предотвратил захват Пожирателями смерти магловского правительства и покушения на жизнь премьер-министра. Трагически погиб в 1981 году в результате нападения Того-кого-нельзя-называть на родовое поместье в Годриковой Лощине.

Гарри хохотнул: а, так ещё и граф. Совсем весело! Кстати, в Джеймсовой карточке самое главное забыли записать: «Родил Избранного». Интересно, кому следует жалобу направить? Да какая в сущности разница!..

Гарри отложил карточку и устало потёр лоб. Нет, пожалуй, всё это для него слишком сложно. Несколько секунд юноша размышлял, что ему лучше сделать для приведения собственного Я в надлежащий порядок: разгромить комнату, зарыться с головой под одеяло и не вылезать пару суток или стукнуться лбом о стену. Пятнадцать раз подряд. Случайно, разумеется. В конце концов, взвесив все За и Против, Гарри решил состроить физиономию в стиле «Я-выше-этого-бренного-мира-и-всех-его-проблем» и почитать какую-нибудь хорошую книжку, благо их у него навалом. Приняв столь ответственное решение, юноша вытащил из сваленной кучей в чемодане библиотеки (слава Мерлину, Гермиона этого не видит!) первый попавшийся том, открыл на первой попавшейся странице…

Положительно, сегодня удача была совсем не на его стороне. Из всех возможных вариантов Поттеру попалась та единственная, которая не только не помогала отрешиться от неприятных мыслей, но по возможности их усугубляла. «Священные дома Британии», подарок Джессики. Несколько секунд Гарри мучился вопросом, стоит ли поменять сие творение хотя бы на учебник по истории, потом решил, что от судьбы не уйдёшь, и принялся несколько лениво листать страницы.

Книга оказалась на удивление интересной. Конечно, немного напрягали почти шестьсот страниц истории возникновения аристократии в мире вообще и в Британии в частности, но в целом Гарри нашёл сие чтиво довольно любопытным. Обнаружил полный список фамильных драгоценностей, чуть не утонув в описаниях всевозможных колье, диадем и аксельбантов. Окончательно заблудился в витиеватых латинских изречениях — девизах благородных родов. Чуть не грохнулся с кровати, едва увидев список из пятидесяти пунктов того, что обязан знать и уметь уважающий себя наследник рода. Пару раз заснул, пытаясь хотя бы просмотреть правила колдовского этикета. Покатился со смеху, читая небольшую статью в конце книги «Как породниться с чистокровными», где давались «действенные» советы охотникам и охотницам за приданым. В общем, развлекался как мог.

— Рон, а ты в курсе, что какой-то прадед Малфоев в десятом колене взял в жёны двоюродную племянницу Кандиды Когтевран? — с умным видом осведомился Гарри, увидев друга в дверном проёме.

Рон несколько секунд хлопал глазами, после чего от всей души засмеялся:

— Малфой? Когтевран? Хо-хо, тоже мне, благородный орёл нашёлся, — от переизбытка чувств Рон завис в горизонтальном положении примерно в пяти футах над полом: последние пару месяцев «лежание на воздухе» стало его любимым занятием.

— Интеллект, по крайней мере, точно не бабушкин, или кем там она ему приходится, — отметил Гарри, — А вот совсем весело: родная сестра Дамблдора, оказывается, моя прабабка. Так мы с ним, выходит, ещё и родственники, а я об этом только сейчас узнаю, причём из сомнительного издания. Как всегда…

— Неслабо! — поразился Рон, — Да, Гарри, у тебя что ни день, то открытие. Глядишь, скоро узнаешь, что Волдеморт — девушка. Красивая, умная и изумительно сбрендившая. Кстати, ты где всё это находишь? Ну, про Когтевран и Дамблдоров, — Уизли сделал пару гребков руками и завис точно над «Священными домами», которую Поттер никак не мог оставить в покое.

Гарри невольно позавидовал другу: он бы и сам не отказался от возможности перемещаться по воздуху без каких-либо подручных средств, будь то метла, летающий «Фордик» или собственные крылья, которых у него всё равно не предвидится. Впрочем, ровно через секунду левитация перестала казаться Избранному таким уж желанным даром. Такая смена настроения скорее всего была связана с тем, что Рон не удержался-таки в воздухе и благополучно шмякнулся на Поттера.

— Извини, — совсем не виноватым голосом проговорил рыжий, скатываясь с приятеля и позорно шмякаясь на пол, — мне ещё работать и работать.

— Да иди ты… в библиотеку, — от всей души пожелал другу Гарри, чуть было не падая с кровати вместе с Роном.

Из-под полусъехавшего покрывала что-то задорно блеснуло. Поттер порылся в скомканном одеяле и вытащил на свет божий давешний медальон. По привычке попытался открыть и не сильно удивился, когда у него это не получилось. С недавних пор Гарри не доверял старинным медальонам. Некоторое время юноша изучал упомянутую висюльку, не обращая внимания на Рона, кажется, вознамерившегося разрушить комнату (других причин, объясняющих жонглирование стульями, книгами и всем, что попадалось телекинетику-Уизли под руку (или под мысль?), найти не удавалось). В голове плавали цитаты из книги Джессики и статьи, присланной вместе с указанным атрибутом. …принять медальон и перстень — значит признать себя главой и защитником рода, взять на себя ответственность за остальных членов и за имущество… Ну и что, что от этого пресловутого рода можно сказать ничего не осталось! Не всегда же так будет! Ведь правда?..

*Его носил отец,* — вдруг подумал Гарри. Ещё несколько секунд колебаний, и тяжёлый медальон на толстой цепочке уже приятно оттягивал шею, а массивный перстень с гербом занял положенное место на указательном пальце правой руки. На мгновение оба атрибута нагрелись и тут же остыли. Казалось, что-то изменилось, но что — Гарри так и не смог понять. Не теперь…

* * *

На площади Гриммо царила суета и беспорядок. Возникало ощущение, что половина Лондона сбежалась сюда весело провести время. Гарри, Рон и Гермиона собирали вещи — завтра с утра они должны быть на пути к школе. Грюм созвал внеочередное совещание Временного управления, имевшее место на кухне, а Фред, Джордж, Ли Джордан и ещё пара-тройка представителей золотой молодёжи пытались найти лазейку в защите Эрика и выяснить, что же там происходит. Из какого-то подполья вылез Наземникус Флетчер и двигался по дому по подозрительной траектории, пользуясь тем, что в суматохе на него никто не обращает особого внимания. А после обеда на площади Гриммо так и вовсе отметился чуть ли не весь Орден, чего не случалось даже во время собраний. Таинственные люди, половину из которых невозможно было узнать ни при каких условиях, сновали туда-сюда, появлялись, исчезали и через полчаса возвращались обратно. И вряд ли кто-то с уверенностью мог сказать, что же послужило причиной подобного ажиотажа.

После полуторачасового бегания туда-сюда без всякой видимой причины Римус Люпин, когда-то преподаватель школы Хогвартс, а ныне — член Ордена Феникса и по совместительству оборотень со стажем, задался вопросом, что, собственно, такое полезное он делает, и, не найдя ответа, проскользнул в первую попавшуюся в меру пустую комнату. Сумасшедший выдался денёк. Его, как и практически всех членов Ордена, гоняли во все стороны и заставляли чем-то заниматься. Чем именно, понять было невозможно, но Римусу чудилось, что это неспроста. Дважды за то время, пока он оставался в доме, мимо него проходили люди, с ног до головы закутанные в чёрные плащи, и исчезали за одной и той же дверью — в подвале, который Грюм переоборудовал в тренировочный зал. Но здесь, на площади Гриммо, не могло появиться никого, кроме членов Ордена Феникса! Так зачем же тогда скрывать лица?

Римус не считал себя самым умным человеком на этой грешной планете, но и не был круглым идиотом. После некоторого раздумья, он пришёл к выводу, что суматоху Временное управление затеяло как раз для того, чтобы на таинственных людей в чёрном никто не обратил внимания. Не будь в доме постоянных жильцов, так ты хоть толпу Пожирателей приведи — всё равно никто не узнает. Но здесь Гарри с друзьями, Уизли приехали, пусть не в полном составе, он сам, Римус… Вот и разразилась суматоха, ибо в толпе затеряться много проще, чем в пустом коридоре. Да, наверняка так и есть. По-другому не объяснить, почему Грюм послал Люпина в аврорат сказать Конни Вэлдону, чтобы тот сказал Ванессе из отдела надзора за магическими существами, чтобы та сбегала к Ирвингу, чтобы он взял и картотеки досье на каких-то Крейвордов и передал его Блетчли, который отдаст его Трою, чтобы он к чему-то подготовился. Хотя намного проще было бы сразу связаться с беднягой-Ирвингом обычным для Ордена способом — через говорящих патронусов. А сразу после того, как бывший профессор вернулся, Эрик поймал его на лестнице, развернул на сто восемьдесят градусов и выдал распоряжение добежать до святого Мунго, опять кого-то найти и передать трёхметровый приказ от Управления. Как раз с целью избежать нового кросса до, скажем, Косого переулка Римус и укрылся в такой надёжной на первый взгляд комнате, тихой и уютной.

Мимо полуоткрытой двери пронёсся очередной странный тип, с ног до головы закутанный в развевающуюся мантию. На какую-то секунду Римусу почудилось, что это Снейп, но мужчина сам себя одёрнул. Чёрный был немного выше первого советника Волдеморта и держался более раскованно, как бы совершенно не опасаясь, что его узнают. Да и разве найдётся такой идиот, одновременно желающий и имеющий возможность дать Снейпу адрес штаб-квартиры?..

Римус с силой потёр лицо руками. Что-то всё расклеилось, разладилось после гибели Дамблдора. Когда ещё в Ордене были секреты, которые всем знать не положено? Когда среди своих объявлялся предатель? Когда дети дрались наравне с взрослыми, а то и посерьёзней? *Что с нами происходит? — с болью подумал Римус, — Во что мы превращаемся?*

И что за мода пошла, врать? Всегда. Везде. Обо всём. К месту и не к месту. Даже там, где враньё совершенно не нужно. Мужчина поморщился: повышение концентрации недомолвок и откровенной лжи на единицу объёма произнесённых слов чувствовалось особенно остро. Взять хотя бы этих чёрных. И ведь никто даже словом не обмолвится, кто они такие. Ха, дождёшься!.. А шпион? Имеют члены Ордена право знать, от чьего честного слова зависят их жизни? И вообще... Что за мода?..

Римус со вздохом откинулся на спинку кресла. Эрик. Он тоже здорово изменился. За последние пятнадцать лет Люпин не так уж часто виделся с учёным, но на память ему пока жаловаться не приходилось. Крокер всегда был тихим, когда-то робким, когда-то наоборот, стремительным. Но он никогда не лгал и не пытался что-то скрывать. То, что не относилось к его профессиональной деятельности, разумеется. А сейчас… Начать с уже многократно упомянутых подозрительных типов в чёрных плащах. Развели таинственность…

Люпин резко выпрямился: он только сейчас понял… Когда Гарри неделю назад устроил допрос с пристрастием на тему пропавших семейных реликвий, Крокер не удивился. Ну как — не удивился… Он словно был готов, что мальчик пристанет с этим вопросом. Судя по реакции учёного, неожиданностью как раз стало не исчезновение бриллиантов Поттеров в неизвестном направлении, а тот факт, что они вернулись не в полном составе. Но и эту загадку мужчина, кажется, очень быстро себе объяснил. Себе — не им. Такого никогда не бывало прежде. Может, Джеймс что-то… Нет, он тогда даже Римусу и Сириусу до конца не доверял, а ведь Крокер — только друг Лили.

При мысли о погибших друзьях губы оборотня на мгновение болезненно сжались, но всего только на мгновение. Через пару секунд он уже снова вовсю анализировал странное поведение бывшего однокашника. Ему могла о чём-то сказать Лили… Тоже маловероятно — женщина тогда предпочитала не вмешиваться во все эти проблемы мирового масштаба, она и без того не могла с Гарри толком разобраться. Какие уж тут камни, пусть и драгоценные! Может, они были у Дамблдора? Откуда, в таком случае, Крокер что-то узнал — это Снейп всегда был поверенным Альбуса, не Эрик. Но даже если и так, почему директор сам не передал их Гарри? Считал слишком маленьким? И кто тогда переслал медальон сейчас? Аберфорт, брат Альбуса? Если он, почему не все камни сразу? Почему не отдал лично или через знакомых членов Ордена, через того же Грюма, например? Нет, слишком много «почему», так не бывает. Должен быть другой способ, и не такой уж сложный — Крокер же в секунду додумался до… Римус иронично хмыкнул: он поймал себя на мысли, что сам толком не знает, о чём таком стало известно сотруднику Отдела Тайн. Не знает, а гадает. Молодец! А что если ничего такого нет, если он, Римус, всё преувеличил? Люпин сжал виски — от обилия вопросов голова грозилась развалиться на маленькие такие симпатичные кусочки.

— Эй, Рем, ты что там делаешь? — раздался весёлый голос Дункана Лонгстона откуда-то из коридора, — Иди сюда, будем завалы разгребать. Какой-то законченный идиот свалил чёртову кучу старой рухляди прямо у входной двери. Так что теперь её заело, я про дверь, не про рухлядь, — ни зайти, ни выйти…

— Иду, — устало откликнулся Римус. Пожалуй, на сегодня философских размышлений с него довольно.

* * *

За окном уже давно стемнело, хотя, казалось бы, не так уж и поздно — всего полшестого. Минерва устало посмотрела в окно и постаралась устроиться на стуле с максимально возможным комфортом. Вся эта суета начинала ей надоедать. Оказалось, быть директором намного сложнее, чем она представляла себе сначала. Чего стоят эти злосчастные педсоветы! Как всегда, никому ничего не надо. Ну и что, что завтра начинается новый семестр, ерунда! Кому какое дело до этого? Только ей.

Женщина окинула изучающим взглядом собственный кабинет. Гораций Слизнорт разместился в огромном кресле и тайком поедал засахаренные дольки ананаса. *Видимо, это заразно*, — предположила Минерва, с лёгкой ностальгией вспоминая пристрастия Дамблдора к магловским сладостям всех сортов. Особых признаков жизни зельевар не подавал, если не считать усиленную работу челюстей, и дела до школьных проблем ему, похоже, не было никакого. Это заместитель директора! Что об остальных говорить можно? Филиус Флитвик по большей части молчал. В редкие минуты, когда малютка-профессор брал слово, он предпочитал говорить о том, какую хорошую идею только что предложила Макгонаголл/Слизнорт/Уайт/кто-угодно-другой, и редко предлагал что-то принципиально новое. Помона Спраут, кажется, впала в летаргический сон. Профессора Синистра и Вектор в дальнем углу обсуждали что-то своё. Аргус Филч пристроился возле двери и мрачно зыркал во все стороны, дожидаясь, пока кто-нибудь предложит что-нибудь умное, вроде идеи заткнуть всем ученикам рты и заставить их передвигаться по школе исключительно строем.

Моника Стар с мечтательной улыбкой изучала потолок. Макгонаголл чуть заметно поморщилась: она не понимала людей, которые улыбаются всему, чему можно и нельзя. К тому же, по мнению директрисы, её преемница слишком уж распустила гриффиндорцев. За последний месяц Минерва дважды поймала шляющихся ночью по школе ало-золотых первокурсников (всякий раз разных), но имелись серьёзные подозрения, что столь вопиющее нарушение правил имело место намного чаще, что, к сожалению, доказать было нельзя. А тот факт, что все без исключения гриффиндорские семикурсники вообще творят что хотят вне зависимости от дня недели и времени суток, так и вовсе не вызывал сомнений. От банальных невыполнений домашних заданий и несанкционированных посещений Запретной секции до прогулок по Запретному лесу и необъяснимых исчезновений с территории школы. Всё это при молчаливом одобрении декана. Как так можно?..

Кармен Уайт небрежно поигрывала палочкой и время от времени поджимала губы, как будто порицая кого-то. *Эта здорово изменилась с момента последней встречи*, — отметила Минерва. Одно время они с Кармен довольно тесно общались, но в последние десять лет она словно сквозь землю провалилась. Ходили слухи, что мисс Уайт, полностью разочарованная в обществе в целом и в его магической половины в частности, раз и навсегда ушла к маглам и разорвала всякую связь с волшебниками. Минерва была искренне рада, что слухи оказались неверны и с распростёртыми объятьями приняла на работу старую знакомую. Чуть позже Кармен рассказала, что в самом деле все эти годы жила у маглов, но их порядки понравились ей ничуть не больше, чем бред Министерства, так что… В общем, она вернулась «к истокам». Через пару недель общения Макгонаголл заметила, что столь кардинальная смена обстановки не прошла для Уайт бесследно. Она как будто стала более вдумчивой, внимательной, мало смеялась. Но зато во всём старалась помочь директрисе, за что Минерва весьма была ей благодарна.

Оглядев полтора десятка отсутствующих физиономий граждан преподавателей, бывшая профессор трансфигурации тяжело вздохнула. Мало того, что Грюм с Крокером над ней три часа издевались по совершенно непонятным причинам, так ещё и этих хоть на себе тащи. Насколько всё было грамотнее, когда директорствовал Дамблдор! Да, она могла со Снейпом спорить до второго пришествия о разных мелочах. Да, порой Трелони прерывала эти горячие дебаты завучей враждующих факультетов новым жутким пророчеством о скорой неминуемой гибели. Да, Альбус временами сводил с ума своими бесконечными лимонными дольками. Но зато был порядок. У неё, Минервы, такого, наверно, никогда не получится…

— Что ж, если больше ни у кого нет вопросов, то можете идти.

— У меня есть, — раздался тихий голос, еле различимый за шуршанием мантий и скрипом отодвигаемых кресел. Уже было обрадовавшиеся профессора с охами и вздохами уселись обратно. Минерва с интересом посмотрела на нахмурившуюся Кармен.

— Ну же, госпожа профессор, не тяните — выкладывайте. У меня на сегодня ещё запланирована уйма дел, — Моника лениво потянулась и вытащила из сумочки маленькое зеркальце.

— Запланирована? Не представляла, что вам знакомо это слово, любезная мисс Стар, — насмешливо бросила профессор ЗОТИ.

В кабинете директора раздались еле слышные смешки. Стар сморщила нос и нервно щёлкнула пудреницей.

— У меня есть вопрос, — как ни в чём не бывало повторила Кармен, — Я хочу узнать политику руководства касательно Пожирателей Смерти.

— И чем же вызван подобный… — недоумённо начала Макгонаголл, но Уайт немедленно её оборвала.

— Я поясню. Насколько мне известно, замок Хогвартс — стратегически важный объект. В частности с этим связано установление новой охранной системы, живая цепь из авроров по всему периметру и эти постоянные обследования на причастность к деятельности Пожирателей, от которых у меня лично уже кружится голова. Казалось бы, намерения самые серьёзные и с одной лишь целью — защитить детей. Но в это же самое время… В это же самое время вы, госпожа директор, позволяете ученикам покидать стены школы без всякой на то причины.

Вот те раз! Минерва же только что мысленно упрекала за подобные провинности Монику, а, оказывается, это она сама не досмотрела! Интересный денёк…

— Кое-кто из старшекурсников регулярно покидает территорию Хогвартса, мне это известно достоверно. Не знаю, как и куда они исчезают, но явно не без вашего, Минерва, разрешения — иначе никак.

В кабинете раздалось неопознанное хмыканье. Кармен помолчала минутку, как бы давая коллегам возможность осознать представленную их вниманию информацию, и продолжила:

— И ладно бы только это! В конце концов, ваше дело — вы здесь хозяйка. Но, и это самое главное, вы позволяете Пожирателю Смерти находиться здесь, рядом с детьми и…

— Это вы о ком сейчас? — приторно-вежливо вопросила Моника, отрываясь от безумно интересного и крайне важного занятия — разглядывания собственного глаза в зеркале.

— О Мораг Макдугал. Вам о чём-нибудь говорит это имя, юная леди? — в тон ей ответила Кармен.

— Не припомню что-то, — печально поджала губки Стар, — Постойте… Ах да, как же я могла забыть! Это та маленькая девочка, у которой серьёзно заболела мама. Полноте, Кармен, как вам не стыдно обвинять ребёнка во всех смертных грехах?

— Неужели вы купились на эту сказку? — профессор Уайт обращалась не столько к бывшей слизеринке, сколько к остальным своим коллегам, — Неужели вы не поняли? Какая мама? Да девчонка сразу с поезда помчалась прямиком к Тёмному лорду. Она дралась под Азкабаном, и ещё неизвестно, кого и сколько она убила.

— А вы-то откуда знаете? — чуть сощурившись поинтересовалась профессор трансфигурации: это было одно из тех редких мгновений, когда с её лица бесследно исчезала улыбка.

— Будь вы немного поумнее, юная леди, — последние два слова Уайт произнесла с особым ударением, — вы бы и сами это поняли. Это моя обязанность — отличать Пожирателей от… прочих, если вам неясно. Я всё же преподаю Защиту от Тёмных Сил, а не плетение макраме.

— А напрасно — вам бы это занятие было как нельзя более к лицу, — с обворожительной улыбкой сообщила Моника.

— От Тёмного лорда не уходят, — Кармен предпочла не обращать внимания на неоперившегося цыплёнка, посмевшего вставлять куда ни попадя свои излишне мудрые комментарии, — Это известно и многократно доказано. Предатели живут недолго — часа два. Так что она тут делает?

— Ваши предложения? — Моника положительно не собиралась затыкаться.

— Моё предложение — указать этой девушке на дверь. А вместе с ней и ещё парочке учеников, которые ведут себя слишком подозрительно.

Моника насмешливо хмыкнула:

— И как мы это объясним? Родители и попечители наверняка захотят узнать, почему педагоги выгоняют из школы детей без всяких на то оснований.

— По-моему, девчонку вообще следовало бы сдать властям. Непонятно, как она до сих пор на проверках не попалась, что тоже следовало бы расследовать. Но воля ваша — доказательств и в самом деле нет, — Кармен гордо поднялась со своего места, — Я поясню: в первую очередь я думаю о других детях, чьи жизни оказываются под угрозой от такого опасного соседства. Я преподаватель ЗОТИ, и защита учеников — моя прямая обязанность. Но как я смогу защитить их, если вы, господа, в свою очередь не хотите ничего для этого сделать?

— Ишь ты, фифа какая, — профессор Стар тоже встала, — ты намекаешь на то, что мы намеренно подставляем детей под удар, потому что нам лень пошевелиться? Вообще, оставь девочку в покое. Хочешь — следи за ней, если очень надо. Но не трогай её. Почём ты знаешь, вдруг она — та самая счастливица, которой удалось прожить больше двух часов после…

— Ваша столь рьяная забота об этой девушке тоже настораживает, — оборвала Монику Уайт, — Ведь это же вы, мисс Стар, уговаривали нас, чуть не на коленях умоляли принять девочку обратно. Зачем это вам?

— Вы намекаете на то, что я — дура? — немедленно ощерилась Стар.

— Нет, я намекаю на то, что вы имеете какие-то тёмные дела с Пожирателями.

— Это и значит, что я — дура. Знаете, дорогая мадам, что я вам на это скажу…

— Довольно, — поспешила пресечь надвигающуюся разборку Макгонаголл: от этого пустого перебрасывания фразами раскалывалась голова, — Дамы, сядьте.

В кабинете директора наконец-то воцарилась долгожданная тишина. Моника и Кармен медленно сели. Минерва устало потёрла виски:

— Моника, хочу напомнить, что вы находитесь в приличном заведении. Не позволяйте себе переходить границу — вы учитель, а не уличная торговка. Кармен, нет, мы не выгоним Мораг. Каждый человек имеет право на второй шанс. Она же ещё ребёнок…

— Этот ваш второй шанс убил Альбуса Дамблдора полгода назад, если вы забыли, — пробормотала явно оскорблённая Кармен, — Хотите того же?

— Не хочу, — покачала головой Минерва, — но и выгонять её не буду. Если что-то случится, значит это будет на моей совести.

Профессор Уайт гордо выпрямилась и поджала губы. Макгонаголл в очередной раз за вечер вздохнула, молясь про себя, чтобы эта тема в ближайшие пару месяцев не поднималась.

— Если это всё, то все свободны, — и директриса откинулась на спинку кресла, мечтая об отдыхе.

Последнее, что она слышала перед тем, как полностью уйти в себя была фраза Моники: «Я вам это припомню, мисс Уайт».

О Мерлин, ещё ссор в коллективе не хватало!..

* * *

Вот уже целую неделю несчастные ученики пытались очнуться от рождественского анабиоза и включиться в работу. Начался второй семестр, а Гарри казалось, что это всё ещё тянется первый — каникулы, казалось, обошли Избранного стороной. Да, был какой-то праздник, да, целое утро он угробил на разворачивание подарков, но в памяти юноши отпечатались только эти два дня. Остальные две недели будто покрылись липкой серой пеленой, в которой вязла любая мысль, не позволяя вспомнить хоть что-нибудь мало-мальски приятное. Но да, пожалуй, ничего страшного: последние пара лет вообще больше на страшный сон походит, длинный, непрекращающийся. Чего уж тут какие-то две недели! Ерунда.

На личном фронте тоже, что называется, без перемен. С Джинни было установлено перемирие на взаимовыгодных условиях, Рон с Гермионой тоже, кажется, усвоили, что ничего страшного не происходит, и занялись своими проблемами. В общем, всё тихо-мирно. Только одно напоминало о недавней неприятности: тот факт, что Джинни и Джессика друг друга вежливо игнорировали. Вернее, Джессика сначала не проявляла каких-либо признаков недовольства жизнью, но, довольно быстро сообразив, что Джинни упорно её не замечает, сделала вывод, что теперь так принято, и предпочла не навязываться. В общем, всё как обычно.

О всяких родословных, этикетах, наследствах Гарри в последнее время не вспоминал. Только изредка, по ночам, когда накатывал особенно острый приступ бессонницы, в голове крутились обрывки фраз из учебников по истории и прочих книг на соответствующую тему, да приятно оттягивал шею фамильный медальон Поттеров. Но такое случалось нечасто. Гораздо более интересной проблемой ему казался последний неизвестный хоркрукс (змея, понятно, пока что была вне пределов досягаемости, но по крайней мере Гарри было известно её примерное местоположение — у ног Волдеморта). Поттер ломал голову сам и привлёк к этому богоугодному делу Рона с Гермионой, но совместный мозговой штурм пока что плодов не приносил.

Раз вечером (точнее — поздно ночью) Гарри возвращался в спальню после очередного визита в Выручай-комнату. На самом деле, парень настолько часто в ней бывал, что все посвящённые, включая его самого, уже трижды запутались, чем и когда он в ней занимается. Сейчас Гарри этого не помнил совершенно, хотя, казалось бы, и пяти минут не прошло, как он покинул комнату и направил свои стопы в гриффиндорское крыло. Что в его положении довольно опасно: вот разок так замечтаешься и отправишься бродить по школе с хвостом. Но, поскольку таких казусов с юношей доселе не бывало, он даже не задумывался о подобном варианте и не удосужился проинспектировать состояние собственных частей тела. Впрочем, ангел-хранитель, судя по всему, как раз сегодня нёс боевое дежурство, так что никаких лишних элементов у Избранного не наблюдалось… Но это было лирическое отступление.

Итак, той ночью ничто не предвещало беды: ни зловещее уханье сов, ни робкое попискивание непонятно откуда взявшихся посреди зимы летучих мышей… Так, нет, это тоже не то…

Вот… В тот самый момент, когда до гриффиндорской гостиной оставалось не более двадцати шагов, юношу окликнул до боли знакомый голос. Разумеется, Гарри ничего не оставалось, как развернуться на сто восемьдесят градусов и буквально столкнуться носом к носу с Альбусом Дамблдором, с комфортом расположившимся на очаровательной залитой солнцем лужайке.

— Профессор? — сказать, что парень не ждал встречи, значило бы промолчать, — Разве вы можете спускаться из кабинета директора…

— Да, разумеется. Правда, я нечасто это делаю — лень, знаешь ли, — бывший директор задумчиво почесал нос.

Гарри слабо улыбнулся:

— А сейчас почему спустились? Свежим воздухом вышли подышать?

Дамблдор рассмеялся:

— И да. И нет. До меня дошли слухи, Гарри, что у тебя в последние дни появилось много трудноразрешимых проблем.

— В самом деле? — саркастично осведомился Поттер: тоже мне, Америку открыл.

— Да, у тебя гораздо больше оснований для возникновения подобных интонаций, чем кажется, — Дамблдор задумчиво потёр щёку, — Может быть, ты хотел бы о чём-нибудь меня спросить? Я знаю, что в кабинет к Минерве ты ни за какие блага не пойдёшь. Но, если тебе нужен совет…

— Да, очень, профессор, — согласно закивал Гарри, — У меня полно вопросов. Во-первых, что это за фокусы с Да-го завещанием и зачем, скажите на милость, оно мне нужно? Во-вторых, кто мне послал от вашего имени Омут памяти? В-третьих, куда постоянно исчезает Фоукс, почему его всё время где-то носит? Что за идиотские фокусы со шпионами и как предполагалось из этого выкручиваться? Почему вы так доверяете Снейпу? Когда вы планировали рассказать мне, что мой отец был графом ни больше, ни меньше? Зачем…

— О, стоп-стоп, молодой человек, помедленнее, — Альбус усмехнулся и задумчиво пригладил бороду, — Знаешь ли, Гарри, есть такие вещи, которые очень сложно объяснить, но я…

— Вы мне ничего скажете, — Гарри не спрашивал, а утверждал, — Интересно, почему я не удивлён?

Искусно нарисованный Дамблдор мягко улыбнулся.

— Хорошо, в таком случае скажите, где искать пятый хоркрукс? — юноша, пораскинув чуть-чуть мозгами решил, что не воспользоваться таким удачным шансом поправить свои дела — по меньшей мере стыдно. Кроме того, других вариантов решения проблемы хронически неубиваемого Волдеморта не предполагалось.

— Ты уже нашёл четвёртый? — не сказать, чтобы бывший директор сильно удивился… — И где же он был, позволь поинтересоваться?

— В Тайной комнате, — устало буркнул Поттер: рисованный директор был непохож на Дамблдора, которого помнил юноша. Он вёл себя как-то более непринуждённо, фамильярно, быть может. Настоящий Альбус Дамблдор, на памяти Гарри, себе такого не позволял.

— А, да-да, я думал об этом, хотя… Впрочем, неважно…

Альбус облокотился на дерево, сложил руки на животе и прикрыл глаза. Некоторое время Гарри ждал, что Дамблдор вот-вот выйдет из астрала и соблаговолит обратить на него своё высочайшее внимание. Наконец, когда гаррины часы показывали уже половину второго ночи, а никаких изменений на горизонте не наблюдалось, юноша осмелился потревожить покой величайшего волшебника всех времён и народов.

— Ох, извини, Гарри, я задумался и, пожалуй, чересчур увлёкся.

— И что-нибудь придумали?

— Не сказать, чтобы… Хотя, смотри сам, — почесал кончик носа и внимательно посмотрел на гриффиндорца, так, что Гарри стало несколько не по себе, — Хоркруксы Волдеморта… Они как зарубки, будто предназначены, чтобы отметить важнейшие этапы жизни Тома. Посмотри-ка, перстень находился в старом доме матери, где, можно сказать, всё и началось. Медальон был спрятан в пещере, куда Том приезжал ребёнком, когда жил у маглов. Другой хоркрукс оказался в школе. Что там это, кстати?

— Медальон.

— Вот… Медальон — в школе, новый этап. Дневник хранился у Люциуса — как символ того, что Том занял какое-то место в обществе, обретал власть. Змея сейчас живёт рядом с ним. Это ещё один этап, в двух шагах от заветного желания. Значит, последний хоркрукс должен тоже отметить… Вот только что?

— Может быть, тринадцать лет в албанских лесах в виде бесплотного духа? — задумчиво предположил Гарри: да, это очень походило на правду.

— Вряд ли. Не думаю, чтобы Том так уж хотел это запомнить, — покачал головой Альбус, — Мне больше кажется вероятным, что пятый хоркрукс отмечает первые самостоятельные шаги Тома, скажем…

— «Горбин и Бэрк»? — чуть не задохнулся от восторга Гарри: неужели он нашёл?..

— Да, это очень вероятно, — еле заметно улыбнулся Дамблдор.

— Но как я туда попаду? Вломлюсь среди ночи? — вопросил непонятно кого Избранный. Установление места назначения проблему не решило.

— А вот это стоит хорошенько обдумать, ты прав, — Дамблдор широко зевнул, — Кстати, уже довольно поздно, и, возможно, стоит нанести визит своей постели. Ты так не думаешь?

Альбус задорно подмигнул Гарри и ушёл за раму. Поттер на автомате развернулся и продолжил здорово прерванный путь в гостиную. Мало соображая, что делает, парень буквально вывалился из портрета и поплёлся к спальне семикурсников. Он даже не заметил слабую тень, маячившую возле почти погасшего камина…

Потом он долго себя спрашивал, не приснился ли ему этот вечер…

Незаслуженно оскорбили — заслужи!

Владимир Дубинский

Стояло прекрасное зимнее утро, одно из тех, что приносят с собой покой и умиротворение. Это проявлялось во всём: в ослепляющее ярких лучах солнца, непонятно как нашедших дорогу сквозь тяжёлые облака, плотно укрывающие небо Англии в любое время года; в невероятной белизны снеге, тихонько похрустывающем под тяжестью собственного веса; в задорных перекличках птиц; в еле слышном свисте ветра.

Описанный пейзаж тронул Гермиону до глубины души, когда та очередным ранним утром выглянула в окно узнать, что день грядущий ей готовит, хотя до почившей ныне Трелони девушке было далеко. Сегодня был вторник, а значит — вполне рабочий день, но гриффиндорскую старосту эта неприятность нимало не заботила. Она сидела на кровати, скрестив ноги, и с мечтательным видом смотрела в окно.

— Значит, на занятия ты сегодня не идёшь, — вынесла вердикт Джессика: её собственное отражение в зеркале интересовало несравнимо больше, чем утренний пейзаж, — Как хочешь. В конце концов меньше народу…

— Как ты можешь? — возмутилась Гермиона, — Ты только посмотри, как красиво! Обожаю раннее утро, особенно зимой.

— Я бы лучше повалялась лишний час, если вам интересно моё мнение, — хмыкнула Дарк, встряхивая волосами.

— А воздух! Такой чистый, прозрачный. Ты только посмотри, — и гриффиндорка распахнула окно.

— Было бы на что смотреть! И вообще, закрой окно, мне холодно, — Джессика поморщилась и левитировала из шкафа тёплую мантию, — Совсем с ума сошла? Мороз на улице, а ты все окна нараспашку. Давай ещё по мороженому съедим и пойдём, искупаемся в озере, с кальмаром на пару. Это как раз то, чего мне всю жизнь не хватало для полного счастья.

— В тебе нет ни капли романтики.

— Иммунитета во мне тоже нет. Чтоб я за зиму ни разу не простудилась — это нонсенс. Так что прости пожалуйста, что я не хочу приближать этот волшебный момент, когда кружится голова и бросает то в жар, то в холод. Но, увы, не от любви или чего ещё, а от температуры.

— Но ведь так же нельзя!

— А я о чём?

Гермиона покачала головой: спорить — бессмысленно. Но окно закрыла.

— А где ты была вчера до трёх ночи?

— Гуляла.

— Так на улице же холодно! — съехидничала Грейнджер, — Особенно ночью. Тем более, когда утром ещё и поваляться хочется часок.

— Кто тебе сказал, что я гуляла на улице? — снисходительно хмыкнула Джессика, вторую часть реплики однокурсницы она предпочла проигнорировать.

— Ты была у дяди?

— С чего ты взяла?

— Да брось ты. Я же знаю, что ты с ним видишься, хотя ума не приложу, как, — пожала плечами Гермиона, — Твоя база данных о последних новинках в пожирательской среде обновляется чаще, чем ты получаешь официальный доступ в большой мир. Должна же ты от кого-то это узнавать.

— Что узнавать? — Джессика усиленно строила из себя идиотку.

— Ну, скажем, твои комментарии про вчерашний налёт на магловский магазин детских игрушек. И что им там было надо, ума не приложу? И тогда, перед Азкабаном. Ты ведь от него узнала, что замок штурмуют, не так ли?

— Это было один раз, — пожала плечами Дарк.

— Но это было, — Гермиона спрыгнула с кровати и приблизилась к однокурснице. Реакции не последовало. Гриффиндорка немного постояла и, не обнаружив на лице собеседницы и следа заинтересованности, двинулась к бельевому шкафу.

Несколько минут в комнате стояла тишина, впрочем, недолго.

— Кстати, знаешь, что я сейчас подумала? — с каким-то безумным воодушевлением вопросила Гермиона, застёгивая блузку, — У Северуса Снейпа не было брата. Ни родного, ни двоюродного, ни какого-либо ещё. Впрочем, если призадуматься, сестры у него тоже не было.

— Конечно, и меня тоже нет, — довольно поддакнула Джессика, — Я твой глюк. Очень навязчивый и крайне убедительный. Сходи к мадам Помфри — то-то она обрадуется!

— Почему же, ты настоящая.

— Правда? — неподдельно удивилась Дарк, — И на том спасибо. Только не сходится.

— Что не сходится? — не поняла Гермиона.

— Ну как же? Как я могу быть настоящая, если по твоей теории моего отца никогда не существовало.

Гриффиндорка несколько смешалась:

— Ну… не знаю. Может… извини, конечно, Джессика, но может, тебя обманули? Или ты сама нас обманула. Или не всё сказала.

Джессика чуть заметно дёрнула губами, но ничего не сказала. Гермиона, краем глаза наблюдавшая за ней, пожала плечами и отправилась искать школьную мантию.

— А ты откуда знаешь, сколько братьев было у дяди? Вломилась в картотеку Министерства? Или тебе хватило досье аврората?

— В прошлом году перетряхивала подшивку «Пророка», — не задумываясь ответила Гермиона, — Видела заметку о том, как Эйлис Принц вышла замуж за Тобиаса Снейпа, потом — что у неё родился сын. Эйлис ведь была из довольно известного чистокровного рода… Она была известной чистокровной ведьмой, слизеринкой, и вышла замуж за магла… Почему?

— Это ты сейчас у меня спрашиваешь?

— А у кого ещё ты предлагаешь мне спросить? — и снова ответа не последовало: либо Джессика правда не знала, либо не хотела обсуждать тайны своих родственников. Несколько секунд Гермиона ещё чего-то ожидала, а затем села перед зеркалом на только что освободившееся место.

— Постой-ка, — вдруг воскликнула она.

— Стою, — полуснисходительно отозвалась Джессика.

— Снейп и Принц поженились в августе тысяча девятьсот пятьдесят девятого. А Северус родился в январе тысяча девятьсот шестидесятого. Через шесть месяцев после свадьбы!

— А стоять для этого было обязательно? — язвительно поинтересовалась Дарк, но Гермиона только отмахнулась.

— Тобиас — не его биологический отец. Он был для Эйлис как последний шанс, чтобы не опозориться. Скажем, настоящий отец оказался женат, или умер, или просто отказался, или ещё что-то случилось. Тогда да, у Северуса Снейпа могло оказаться сколько угодно братьев и сестёр.

— И что я, по-твоему, должна на это ответить?

Гермиона вгляделась в лицо одноклассницы, но оно было совершенно непроницаемо. Хотя… Не слишком ли она наигранно удивлена? У гриффиндорской старосты просто голова кружилась от любопытства, но Джессика мало что могла предложить для его удовлетворения.

— Наверно, это был Волдеморт, — раздался ехидный голос со стороны двери.

— Кто был? — на автомате выдала Гермиона, поворачиваясь к говорившему.

— Биологический папа Снейпа, — охотно пояснила Джинни (а вы думали, это кто пришёл), не меняя, впрочем, интонаций.

— А вот я тебе, между прочим, ничего не сделала, — полузадумчиво отозвалась Джессика: она слишком хорошо поняла намерения рыжеволосой гриффиндорки.

— Да. Хорошего.

— И плохого тоже.

Юная Уизли недоверчиво хохотнула. Джессика предпочла не продолжать эту ни к чему не ведущую беседу: решила в кои-то веки не нарываться. Джинни, однако, не была столь благоразумна и продолжала потасовку:

— Почему ты постоянно пытаешься довести меня?

— Прошу прощения?

— Не дождёшься!

— Да и не сказать, чтобы так уж ждала.

— Это верно.

— Ты ко мне цепляться перестанешь, или я слишком многого хочу?

— А ты оставь Гарри в покое!

— Пальцем его не трогала.

— Разумеется, у меня же просто видения, на нервной почве. А ты ни причём.

— Дорогая, запомни — я повторять второй раз не буду — и намотай на ус: если мне когда-нибудь доведётся влюбиться в твоего хвалёного Гарри, я начну пить Отворотные зелья литрами.

— Ты сказки для малышей писать не пробовала?

— Нет.

— Жаль, у тебя хорошо получается.

— Хоть в чём-то угодила!

— Джессика Энн Дарк, будьте так любезны перестаньте ёрничать.

— Вирджиния Кэтрин Уизли, была бы крайне признательна, если бы вы уняли уже своё чёртово самолюбие и заткнулись.

— Извините, девочки, может, хватит? — попыталась вставить хоть какой-нибудь весомый аргумент Гермиона.

— А вас, Гермиона Мэри Грейнджер, вообще не спрашивали, — в один голос прошипели обе разъярённые дамы.

Несколько секунд девушки переводили дыхание, после чего потасовка вышла на качественно новый уровень.

— Стерва, — чуть подумав, заявила Джинни.

— Хамка.

— Ведьма.

— Сумасбродка.

— Мерзавка.

— Соплячка.

— Шлюха.

— Ах, даже так? — хохотнула Джессика, — Вот бесстыдница.

— Ты что, меня хорошим манерам учить вздумала?

— Знаешь что, девочка моя…

— Не смей меня так называть! Ты мне не мать и не сестра! — раскрасневшаяся и встрёпанная Джинни с блестящими от гнева широко распахнутыми глазами сорвалась на крик, — Никогда меня больше так не называй, слышишь?

Джессика мрачно смерила взглядом девушку и, помолчав, ответила, совершенно спокойно, не выдавая и капли раздражения или каких-либо других эмоций:

— Как скажешь. Могу я пройти?

Джинни, чуть дёрнув губами, посторонилась, и Дарк, гордо выпрямившись, продефилировала к выходу.

— Носик опусти — споткнёшься, — бросила ей вслед Уизли.

Джессика резко развернулась на каблуках. Терпение её, кажется, лопнуло.

— Я не понимаю, сегодня что, День мегеры? А почему я не в курсе? — с еле сдерживаемой яростью поинтересовалась она, переводя странный оценивающий взгляд с Джинни на Гермиону и обратно. Спокойно уйти не удалось.

Рыжеволосая гриффиндорка собиралась было что-то ответить, но Гермиона взволнованно шикнула на неё, взглядом умоляя не продолжать ссору. Не дождавшись ответа, Джессика высокомерно хмыкнула, развернулась на сто восемьдесят градусов и покинула спальню.

— Она не в курсе? — хохотнула Джинни, как только та оказалась вне пределов слышимости, — Как же так? Разве это не её профессиональный праздник?

Гермиона только вздохнула и покачала головой.

…Это было весьма и весьма оптимистичное начало дня…

* * *

Рональд Артур Уизли был, что называется, славным малым: добродушный, честный, храбрый до безрассудства, пусть временами наивный, но зато совершенно надёжный. Правда, одна неприятная черта до известной степени могла умалить все его достоинства, по крайней мере, в глазах малознакомого человека. Он был порядочный лентяй. Нет, конечно, когда друзья попадают в беду, когда кому-то нужна его помощь, Рон готов в любую секунду сорваться с места и бежать на выручку. Но в обычные, будние дни он скорее предпочтёт поваляться на диване возле камина, чем рискнёт взяться за учебники или пойдёт наматывать круги вокруг замка, аки марафонец какой-нибудь. И сегодняшний вечер не был исключением. Гарри только ушёл «заниматься» в Выручай-комнату (Рон не забыл пожелать ему всяческих успехов на этом нелёгком пути), Джинни гордо удалилась в свою спальню, сообразив, что заниматься Поттер намерен в гордом одиночестве, Джессика, если слухи не врут, снова прохлаждалась в слизеринской гостиной. Где была Гермиона, Рон не знал, но клятвенно заверил себя, что если через пять минут она не явится, он пойдёт её искать: нечего в такие неспокойные времена шататься вечерами по коридорам.

Впрочем, таких серьёзных действий не потребовалось: буквально через полминуты в гостиной материализовалась несколько обеспокоенная Гермиона Грейнджер.

— Рон, мне надо с тобой поговорить.

Рон тряхнул головой, возвращаясь из своих мыслей в этот бренный мир, и подобрал ноги, чтобы девушка могла сесть на диван. Пару секунд он пытался сообразить, где находится и что случилось. Как раз в ту секунду, когда это ему практически удалось, изрядно расстроенная Гермиона продолжила свои излияния:

— Я не могу, я очень волнуюсь за Гарри.

— А что с ним случилось?

— Ну как же? — девушке, в отличие от Рона, проблема казалась вполне очевидной, — Ты только посмотри на него. Он очень изменился за последние месяцы: с нами почти не разговаривает, с Джинни — тоже, всё время занимается…

— Да, вот это уж точно ненормально, — согласно хмыкнул Уизли.

— Рон, я же серьёзно! Он… Гарри готов просиживать часами в Выручай-комнате, но совершенно не интересуется школьными занятиями. Это нормально?

— Гм, не знаю, — Рон задумчиво потёр подбородок, — А почему нет? Мне, например, тоже гораздо интереснее заниматься левитацией, чем протирать штаны на зельях.

— Но ведь не по шесть часов в сутки!

— Ну… пожалуй, да, это многовато.

— И я о том же… Помнишь, после гибели Трелони… Он тогда начал отдаляться. Помнишь, мы так интересовались Флораном Фортескью, и Гарри хотел поговорить с Грюмом… Поговорил и… всё…

Гермиона резко замолчала и растерянно посмотрела на Рона. Юноша глубоко вздохнул и крепко обнял подругу. Та не то хихикнула, не то всхлипнула и прижалась к Рону.

— Да, Герм, ты права, надо что-то делать, — пробормотал парень, рассеянно поглаживая девушку по волосам, — Мы его вытащим, мы ему поможем, обещаю.

— А вдруг уже поздно? Вдруг уже случилось что-то такое, что уже нельзя остановить?

— Ну, давай надеяться на лучшее, — пожал плечами гриффиндорец, — И потом, какая разница? Гарри же не перестал быть нашим другом. Мы всё равно ему поможем, чего бы нам это ни стоило. Правда?

— Правда, — Гермиона слабо улыбнулась и уткнулась Рону в плечо.

— Ты только не волнуйся, мы справимся. Ты тоже, наверно, заработалась, Гермиона. Нет?

— Да, ты прав… пожалуй.

Рон понимающе усмехнулся:

— Иди, поспи, отдохни. А я пока подумаю, что делать с нашим шрамолобым другом. Идёт?

Гермиона согласно кивнула и, ещё раз всхлипнув, двинулась по направлению к девичьим спальням. Рон снова откинулся на спинку дивана и задумчиво уставился на пламя в камине. Как и следовало ожидать, отдохнуть ему не удалось…

* * *

Гарри, в свою очередь, даром времени не терял. Пораскинув слегка мозгами, юноша пришёл к любимому выводу из серии «Всё это неспроста», а именно «Если Дамблдор говорит по делу, то в пятидесяти процентах случаев к нему стоит прислушиваться». По крайней мере, наутро после легендарной встречи с портретом бывшего директора мысль о «Горбине и Бэрке» как о возможном месте хранения пятого хоркрукса показалась ему весьма и весьма интересной. В результате, проанализировав как следует ситуацию, Гарри посвятил Рона, Гермиону и Джинни во все подробности ночного происшествия, и друзья уселись составлять план. Нет, не так: План, с большой буквы «Пэ». План, как…м-м-м…изъять хоркрукс из магазина тёмных артефактов.

Правда, в процессе составления Плана на горизонте нарисовались несколько серьёзных проблем. Во-первых, никто не знал, как искомый хоркрукс выглядит. Во-вторых, как незаметно покинуть школу, никто не знал тоже. Далее, что сделать, чтобы обозлённый пропажей остальных хоркруксов Волдеморт не узнал, что гражданин Поттер и иже с ним лезет, куда его не просят. Кстати, взламывать магазины в Лютном переулке тоже никому ещё не доводилось.

План строился крайне медленно. Ребят постоянно что-то отвлекало: занятия, внеочередные собрания Ордена (после долгих споров и жалоб Джинни удалось-таки утихомирить, и она перестала горько жаловаться на свою жестокую судьбу, хотя и не перестала проситься на заседания) и прочие прелести жизни старшекурсников, знакомые каждому, кто хоть когда-нибудь учился в школе.

…Эх, детство, золотая пора! Особенно та его часть, что непосредственно граничит с юридическим совершеннолетием. Когда каждое событие в жизни проходит под эгидой переходного возраста. Полное непонимание старшего поколения в целом и родителей в частности, жажда независимости и вместе с тем — отсутствие бесценного жизненного опыта, легендарный юношеский максимализм — об этом написаны тома, прочитаны лекции, об этом кричат во весь голос психологи с экранов телевизоров и со страниц газет. И тут же забывают, раз и навсегда. Любая теория хороша лишь до тех пор, пока нет нужды применять её в жизни. Только тогда оказывается, что она — всего лишь мыльный пузырь, исчезающий раз и навсегда от малейшего прикосновения. Если, конечно, о ней вообще вспоминают. Может быть, когда-нибудь один бородатый дяденька с многими званиями и многими наградами разработает универсальную систему Воспитания Трудного Подростка и подарит тогдашним детям пресловутое светлое будущее. А пока мы будем, как и десятки, сотни юношей и девушек до нас, стонать от безысходности, подсчитывая количество мерзких юношеских прыщей, непонятно откуда взявшихся как раз накануне самой важной в жизни вечеринки, нервничать из-за слишком маленького роста или слишком длинных рук, спорить до хрипоты с родителями на тему «Куда ходить» и «Что надевать». И выслушивать нелицеприятный отзыв о себе в исполнении директора школы, только потому, что он — диктатор и самодур, получать неуды за невыполненное домашнее задание, возвращаться с курсов домой почти ночью и, просмотрев расписание на завтра, медленно впадать в панику, понимая, что утром (то есть через восемь часов) тебе светит ещё неуд и хорошо, если только один. И всё это потому, что, получив паспорт, мы, как и многие до нас, стали богами — потеряли право на ошибку… Ну да ладно…

Гм, на чём я остановилась?.. Да, вот… Итак, пытаясь справиться с обилием непонятно откуда берущихся проблем, гриффиндорцы продолжали разрабатывать План. Через три с небольшим недели, обозрев результаты своего поистине титанического труда, ребята пришли к выводу, что вот-вот можно будет браться за дело. Грандиозный План заключался в следующем. Сначала в один прекрасный вечер под каким-нибудь предлогом вытащить Монику Стар из собственного кабинета (потому как именно в её апартаментах находится камин с частично снятой защитой, открывающей свободный, безнадзорный доступ к площади Гриммо). Далее, соответственно, проникнуть в бывший дом Сириуса, откуда следует тихонько выбраться и трансгрессировать в Косой переулок. Затем идёт крайне сложная и трудновыполнимая церемония проникновения внутрь магазина и ещё более сложный ритуал поиска хоркрукса. То, что он где-то на виду — маловероятно, энергетика Джессики для поиска тайников в стенах в наличии не предвидится, так что придётся положиться исключительно на удачу. Ну и в конце предполагается во время завтрака таким же способом вернуться в кабинет профессора трансфигурации и как ни в чём не бывало отправиться в Большой зал.

Рон, правда, предлагал вместо всех этих неприятностей с уходом-приходом воспользоваться услугами Фоукса, да и Гарри сам был бы не прочь, если бы не одна маленькая формальность: не было самого Фоукса. То есть технически он был, но то ли Гарри такой плохой хозяин, то ли ему досталась какая-то особая порода фениксов, то ли ещё что-то, но птичке дома (в смысле в спальне семикурсников) явно не сиделось. Он исчезал и появлялся когда ему будет угодно, в любое время суток и вне зависимости от пожеланий своего хозяина. На зов не откликался, на выговоры и просьбы не реагировал, только ласково курлыкал и с удобством устраивался на жёрдочке. Какое-то время (от нескольких часов до двух недель в зависимости от не знаю чего) отдыхал, а потом опять исчезал, пропадая иногда по нескольку недель. Так что на Фоукса в этом деле рассчитывать не приходилось.

Таким образом, к экскурсии в Лютный переулок было уже практически всё готово, не считая отдельных мелочей. Оставалось только выбрать подходящий день…

* * *

Гарри вздрогнул и проснулся. Было раннее утро, часов шесть или около того. Несколько секунд он соображал, что могло разбудить его в такую рань, пока наконец не нашёл причину, такую простую и очевидную, что казалось странным, как он вообще мог обо всём этом думать. У него дёргало шрам. Юноша попытался понять, что на сей раз случилось у сэра Бледного и Страшного, что он опять его достает. Внутренний волдемортоуловитель после некоторого размышления подсказал парню, что Тёмный лорд раздражён, причём изрядно. Для приличия Гарри поломал голову, что их светлости опять не по нутру, потом, сообразив, что спать ему сегодня больше не придётся, направил свои стопы в сторону ванной с явным намерением привести себя в порядок. Его терзало нехорошее предчувствие: день, начавшийся с боли в шраме, просто не может, не имеет права пройти благополучно.

Интуиция Гарри как всегда не обманула. Во-первых, на завтрак третий день подряд подали овсянку. Это изрядно напрягало. Потом в неизвестном направлении исчезла его сумка. Гарри, Рон и Гермиона дожидались звонка под дверями кабинета зельеварения. Болтая с друзьями о разных важных и не слишком вещах, гриффиндорец поставил сумку на пол, а когда Слизнорт пригласил учеников в класс, её рядом уже не оказалось. Причём ни Гарри, ни Рон с Гермионой не могли припомнить, чтобы кто-то оказывался в опасной близости от их компании. Впрочем, Манящие чары ещё никто не отменял, так что… Пропажа обнаружилась до неприличия быстро — за углом, причём находилась в явно обысканном состоянии. И хотя в результате тщательной проверки выяснилось, что ничего вроде бы не украли, Гарри такой поворот событий по понятным причинам не понравился. Следов похитителей обнаружено не было. Кому могли понадобиться учебники Гарри Поттера, оставалось только гадать. Но самое весёлое приключение ждало впереди…

Последним на сегодняшний день занятием у семикурсников была всеми любимая трансфигурация. Выслушав последние наставления от профессора Стар по поводу возможного невыполнения домашнего задания, Гарри, Рон и Гермиона выскочили из класса, подождали Джинни у дверей кабинета ЗОТИ и на всех парах понеслись ужинать. На сегодняшний вечер у них было в планах дополнительно позаниматься, так что времени терять не хотелось. У входа в Большой зал друзьям пришлось чуточку притормозить: в дверях образовалась приличная пробка.

— У них что, трёхразовое питание? Понедельник-среда-пятница? — раздался откуда-то справа недовольный голос Джессики Дарк. Она, Теодор Нотт, Блейз Забини и Мораг Макдугал только что вынырнули из соседнего коридора и сейчас с философским видом изучали толпу оголодавших школьников, пытавшихся пробиться к родным столам.

Гарри предпочёл не реагировать, тем более что разговаривали не с ним. Подождав, пока третьекурсники выяснят, кто пройдёт в двери первым, и пропустив вперед слизеринско-когтевранско-гриффиндорскую четвёрку (ибо последние явно никого вперёд себя пропускать не собирались) Гарри, Рон, Гермиона и Джинни двинулись вперёд в надежде добраться наконец сегодня до еды. Дальнейшие события вряд ли кто-то из действующих лиц мог себе правдоподобно объяснить.

Гарри споткнулся. Непонятно, почему и как. Просто спокойно шёл по абсолютно гладкому полу, а в следующую секунду обнаружил, что летит. Многомесячные тренировки в Выручай-комнате, конечно, сделали своё дело, и парень успел вовремя среагировать, чтобы позорно не плюхнуться на виду у всей школы (учитывая, что они уже успели войти в Большой зал), но зато он налетел на шедшую неподалёку Мораг.

— Слушай, а повежливее нельзя? — немедленно взъерепенился Забини.

— Прошу прощения, споткнулся, — пожал плечами Поттер, понимая, что в общем-то он виноват.

— Ноги подбирать не забывай, — всё ещё злился слизеринец.

— Блейз, успокойся, всё в порядке. Правда, — взяла юношу за плечо «пострадавшая».

— На месте Поттера я бы сейчас искренне этому порадовался, — пробормотал слизеринский староста, но, казалось, уже успокоился.

Межфакультетская четвёрка чуть притормозила, пропуская гриффиндорцев вперёд (видимо, опасаясь, что Поттер ещё на кого-нибудь свалится). И Гарри уже готов был раз и навсегда забыть об этом досадном инциденте, когда, проходя достаточно близко к Блейзу, почувствовал, как кто-то пихнул его под рёбра.

— Эй, ты чего? — немедленно развернулся Избранный к слизеринцу. И что он сделал-то такого, что тот драться полез! Вроде же всё выяснили.

— Поттер, я не понял, у тебя проблемы какие-то? — полуучастливо-полуехидно поинтересовался Блейз.

— Это ты меня толкнул?

— Конечно, — охотно кивнул Забини, — Я тут для этого на входе и стою. Мне, кстати, ещё и доплачивают за то, чтобы я в свободное от учёбы время пихал особенно надоедливых сокурсников. Других занятий у меня нет… Нервишки проверь, Поттер, тебя никто не трогал.

— Хочешь сказать, у меня галлюцинации?

— Знаешь, я бы не удивился.

— Поттер, уймись уже, — вмешался Нотт, — Если тебе так хочется попререкаться, давай прямо этим и займёмся, но, с твоего позволения, после ужина.

— Ой, мальчишки, хватит, нашли из-за чего спор разводить, — поморщилась Джессика, — Пошли уже.

— Правда, Гарри, не надо, — тут же вмешалась Гермиона, — Ну их всех…

…И тут раздался взрыв.

Кто-то вскрикнул, и Гарри готов был убивать каждого на своём пути, кто хоть чуть-чуть был причастен к очередному зверскому нападению на школу и… когда сообразил, что у него из-под ног валит дым.

Оказалось, примерно в том месте, где выясняли отношения восемь старшекурсников, взорвалась петарда явно уизлевского производства. Взорвалась, правда, чересчур близко к спорщикам, так что всего через несколько секунд их полностью скрыла от глаз ужинающих плотная серая пелена.

А ещё через мгновение из клубов дыма вылетел симпатичненький огненный дракончик с добродушным оскалом. Если это изначально и была петарда из магазина Уизли, то перед использованием её явно модифицировали: дракончик не выглядел мирным или даже условно безопасным. Завизжали пуффендуйские первокурсники: громадина летела прямо на них, обсыпая по пути искрами всех встречных. Правда, в нескольких дюймах от голов учеников дракон почему-то передумал пикировать, плавно развернулся в воздухе и с удвоенной скоростью ринулся к пытающимся хоть чуть-чуть прийти в норму после дымной ванны гриффиндорцам-и-кто-там-с-ними-был-ещё. Некоторые учителя вскочили со своих мест, ученики же напротив застыли аки ледяные статуи и, затаив дыхание, ждали развития событий… Но не дождались: не долетев до чумазых старшекурсников каких-то десять дюймов, дракон в последний раз рыкнул и рассыпался на отдельные искры. За столом преподавателей в боевой стойке обнаружилась Кармен Уайт, мрачно указывающая палочкой на то место, где ещё секунду назад полыхал выпущенный из петарды симпатичный зубастый зверёк.

Немая сцена длилась всего несколько мгновений и была нарушена профессором Макгонаголл. Директриса вскочила со своего кресла и, прихватив с собой Слизнорта, Флитвика и Уайт, ринулась к главным пострадавшим. Позади старшекурсников раздались шаги: с другой стороны к ним двигалась Моника Стар. Извечная улыбка с её лица скрылась в неизвестном направлении. Гарри всё это очень не понравилось.

— Профессор Стар, можно воспользоваться вашим кабинетом? — после почти минутного молчания поинтересовалась Минерва.

— Разумеется, госпожа директор, — обворожительно улыбнулась Моника и снова стала собой.

— Пройдёмте, — кивнула Макгонаголл детям. Тем ничего не оставалось делать, кроме как развернуться и двинуться вслед за Моникой к кабинету профессора трансфигурации.

— Как это понимать? Что за идиотская выходка? — еле сдерживая гнев, поинтересовалась Минерва, когда вся делегация с большим или меньшим комфортом расположилась в кабинете.

— Но это не мы, профессор, — попыталась объяснить Гермиона.

— И не мы, — тут же вставил Нотт.

Минерва недоверчиво вскинула брови.

— Ну раз уж это не вы, может быть, просветите меня и остальных преподавателей, кто взорвал хлопушку?

Ребята пожали плечами. Они вообще не вполне понимали, из-за чего весь сыр-бор. Подумаешь, петарда, пусть и агрессивно настроенная. *И вообще, неужели никто из учителей не видел, что мы просто не могли что-то взрывать?* — подумалось Гарри.

Макгонаголл подождала ещё секунду и, не получив внятного ответа, продолжила:

— Мне надоели ваши постоянные ссоры. Вы взрослые люди, и должны понимать, что они могут довести только до членовредительства. И мало того, что вы постоянно пихаетесь на переменах…

— Мы не… — начал было Забини, но почувствовал, что ему в плечо больно впилась чья-то рука.

— …так вы ещё и на ужине умудряетесь устроить потасовку! Вы не подумали, что из-за вашей выходки могли пострадать другие дети?

— Но профессор… — попытался вмешаться Гарри, за что получил весьма чувствительный удар в спину.

— Если бы не профессор Уайт…

— Не стоит, Минерва, — покачала головой Кармен, — Но, раз они говорят, что не причём, может, стоит расследовать этот случай и…

— Кармен, вы надо мной смеётесь? — непонятно почему вскинулась директриса.

— В самом деле, Минерва, госпожа профессор дело говорит, — мило улыбнувшись, прощебетала Моника, убирая руки с плеча Блейза и спины Гарри, — Что если эту несчастную хлопушку взорвал кто-то другой? Сама леди Кармен, например.

— Я, слава Мерлину, уже вышла из того возраста, когда лучшим занятием на свете считается игра с любимой погремушкой, — вежливо заметила Кармен, — А вот вы, юная леди, как раз в нём сейчас и находитесь. Так может, это вы взорвали?

— Дамы, дамы, давайте не будем ссориться, — остановил взмахом руки уже почти вышедшую из себя Стар Филиус Флитвик.

— Спасибо, Гораций, — кивнула Минерва и перевела взгляд на молодых нарушителей спокойствия.

Гарри чуть поёжился. Такой злой он видел Макгонаголл только один раз, на первом курсе, когда та застукала его, Малфоя, Гермиону, а чуть позже — Невилла разгуливающими среди ночи по школе. Правда, сейчас Поттер немного не соображал. Сколько он себя помнил, детские игрушки директрису так никогда не доводили.

— Сорок баллов с каждого и взыскание, сегодня вечером. Профессор Слизнорт, разберитесь с этим, — замдиректора кивнул, — Мы, с вашего позволения, продолжим ужин.

И Макгонаголл двинулась к выходу.

— Профессор Макгонаголл. Вы в самом деле хотите наказать детей за невинный розыгрыш, возможно, не ими устроенный? — медленно, делая ударение на каждом слове, поинтересовалась Моника Стар.

— На что вы намекаете, профессор? — чуть нахмурившись, спросила директриса.

— Ни на что, я просто спрашиваю.

— Возможно, вы не всё видели, Моника, но, да будет вам известно, розыгрыш вовсе не был невинным. Если бы не реакция Кармен, возможно, не обошлось бы без жертв, в том числе, и из числа тех молодых людей, которых вы так рьяно защищаете.

И, сочтя вопрос решённым, Макгонаголл развернулась и покинула свой бывший кабинет. Вместе с ней удалились и Уайт, Флитвик и Слизнорт.

— Почему вы не дали нам защититься? — немедленно поинтересовался Забини.

— Она бы вас не послушала, — слабо улыбаясь, ответила Моника, глядя на закрывшуюся за коллегами дверь, — Это не она вас наказала.

— А кто же? — не понял Рон.

— Не знаю, — покачала головой Стар и повернулась к ребятам.

— Моника, мы ничего не взрывали, — на всякий случай сообщила несколько растерянная Джессика.

— Знаю, Энни, знаю, — профессор поджала губы, — Почему вы застряли на пороге? Что случилось?

— Выясняли степень психического здоровья некоторых конкретных личностей, — сообщил Теодор.

— Мне показалось, что меня кто-то толкнул, — попытался объяснить Гарри.

— Вот-вот, показалось, — многозначительно хмыкнул Забини.

— А тебя, скорее всего, правда кто-то толкнул, — кивнула Моника, — Тот же, кто взорвал бомбу, кто заставил Минерву дать вам взыскание. Тот, кому зачем-то нужно ваше взыскание.

— Но подождите, как можно заставить… — непонимающе начала Мораг, — Постойте, Империус?

— Вряд ли, слишком банально и слишком очевидно. Хотя… Империус, гипноз, Дурманящее зелье, хорошее устное внушение, вовремя и к месту завязанный разговор. Если человеку пятнадцать раз сказать, что все французы — мерзавцы, он очень скоро начнёт думать так же и, более того, будет совершенно уверен, что это изначально его мнение.

— Значит, профессору больше нельзя доверять? — сжала виски руками Гермиона.

— Почему? Можно. Вряд ли это было что-то серьёзное, — пожала плечами Моника, — Хотя, негодяю может понравиться практика подчинения директора школы своей воле. Наверно, стоит быть поосторожнее. Во всех смыслах. И особенно сегодня вечером. Если кому-то так понадобилось вас наказать, не думаю, что за этим скрывается что-то хорошее. Так что смотрите в оба сегодня вечером.

— Взыскание ты, конечно, не снимешь, — скорее заявляла, чем спрашивала Джессика.

— Я не глава попечительского совета, чтобы отменять указания директора, — покачала головой гриффиндорский декан, — идите ужинать, если хотите. А я хочу немного подумать. Несмотря на мнение некоторых, я это умею.

Гарри кивнул и повернулся к выходу. Джинни, стоявшая ближе всех к двери, уже почти повернула ручку, когда сзади раздался полузадумчивый-полупечальный голос Моники:

— Я не дала вам защищаться, потому что вы бы не смогли это сделать. Единственные слова, способные поколебать Минерву и того, кто за ней стоял, должны были быть сказаны в самом начале. И вы их не сказали. Не сочтите за нравоучение, но… Вы же были рядом, вы видели, что никто из вас ничего взрывать не собирался. И если бы Гриффиндор поручился за Слизерин и наоборот, то в свете обвинений в возрождении межфакультетской войны ваши заявления выглядели бы как свидетельство незаинтересованной стороны, а следовательно — вполне достоверные и объективные. Согласитесь, если враг заступился за врага, это как минимум сбивает с толку. И наводит на соответствующие мысли. И Минерве было бы очень сложно найти ещё один предлог для взыскания. А вы были бы избавлены от незаслуженного наказания и тех неприятностей, что оно может с собой принести, — Моника задумчиво водила пальцами по губам и смотрела куда-то сквозь ребят, — идите.

* * *

Мораг вдохнула и прислонилась к стене, несколько заинтересованно оглядывая гостиную. Часы над камином показывали полпервого ночи. Девушка только что вернулась с назначенного Макгонаголл взыскания. Слизнорт распорядился по-божески: отправил парней к Филчу, драить Зал наград, а девушек взял к себе, разбираться с ингредиентами и варить кое-какие настойки для больничного крыла. Несмотря на зловещие предсказания Моники Стар, ничего принципиально плохого тем вечером не случилось, если не считать того, что Джинни случайно порезала палец. Впрочем, Гермиона быстро исправила это досадное недоразумение, так что, если, конечно, нож не был отравлен, об этой мелочи можно было забыть. После того, как довольный зельевар отпустил девушек, они не сговариваясь, решили отыскать парней. Как-никак приближалась полночь, и оставлять друзей в компании старого завхоза очень не хотелось. Одно слабенькое заклинание Сна подействовало на сквиба самым что ни на есть лучшим образом, и заканчивали чистить старые кубки ребята уже ввосьмером, причём с палочками в руках. Оставив Филча отдыхать в обнимку с флагом Хогвартса, наказанные максимально вежливо (насколько это возможно в их ситуации) попрощались и отправились на покой. Гриффиндорцы впятером почесали куда-то в сторону родной башни, а Тед и Блейз взялись проводить Мораг до когтевранской гостиной. Впрочем, тактичный Нотт при первом же удобном случае смылся, так что очень скоро оказалось, что провожает девушку только Забини.

Этим вечером в когтевранской гостиной намечалась вечеринка по поводу дня рождения одной из старшеклассниц, которую Мораг по причине пресловутого взыскания безбожно пропустила. Когда она вошла в гостиную, от праздника практически ничего не напоминало. Разве что группа не совсем трезвых шести-семикурсников, расположившаяся у камина, да приличная такая горка мусора, заботливо собранная кем-то (очевидно, именинницей) и оставленная для домовых эльфов. Мораг слабо улыбнулась, она не была уверена, что стала бы участвовать в этой вечеринке, если бы Макгонаголл её не наказала. Ну да ладно…

Бросив последний взгляд на родную гостиную, Мораг стала медленно подниматься в спальню. Усталость давала о себе знать. Больше всего девушка мечтала сейчас о тёплой постели и может быть… Так, а это что такое?

Девушка удивлённо застыла в дверях. Её соседки по комнате вовсе не спали, как она думала, а носились между кроватями, пытаясь ликвидировать жуткий разгром.

— Что произошло? — поражённо уставилась Мораг на бедлам, царящий в комнате. Только через полминуты она поняла, что большую часть мусора составляли её вещи.

— Мы не знаем, — ответила за всех Клара Мун, — Мы пришли с вечеринки, а здесь… Мораг, все твои вещи раскиданы, мантии, книги, всё. Даже постельное бельё… Ещё пять минут назад всё это выглядело гораздо хуже. Мы всё сложили на твою кровать, ты не против?

Мораг перевела ошарашенный взгляд туда, куда кивнула однокурсница. На кровати в самом деле была сложена приличная кучка её вещей, с каждой секундой всё увеличивающаяся по мере того, как девушки прибирались.

— Кто-то что-то искал, тебе не кажется? — озабоченно поинтересовалась Клара, — Проверь, может, что пропало.

Мораг прислонилась к косяку и задумчиво кивнула в ответ…

* * *

Блейз нёсся на всех парах к слизеринской гостиной. Мало ли, вдруг кто из учителей решит прогуляться перед сном. Не хватало ему второго взыскания за день! Юноша только что проводил Мораг Макдугал до гостиной и взял с неё обещание пойти с ним на день святого Валентина в Хогсмид, если, конечно, в целях безопасности поход не отменят. Жизнь прекрасна!

Быстро пробормотав пароль перед гладкой на вид стеной, Блейз пулей влетел в практически пустую гостиную.

— Слушай, Тед, что я тебе хочу сказать… — прокричал парень, совершенно не беспокоясь о том, что, возможно, кто-то из младшекурсников уже спит, вбегая в спальню, которую они с Ноттом после побега Кребба и Гойла занимали вдвоём, и натыкаясь на чью-то руку.

У порога стоял Теодор Нотт и внимательно изучал разгромленное помещение. Блейз застыл как вкопанный, тоже обозревая пейзаж, который перед ним оказался. Такого развала спальня слизеринцев ещё не знала. Вся одежда вытряхнута из шкафов, растерзанные чемоданы валяются посреди комнаты, из книг вырваны листы, на наполовину смятом ковре виднеется огромное чернильное пятно. С окон содраны занавески, даже пологи кроватей и те разорваны в клочья. Впрочем, и самим кроватям тоже досталось: с подушек оказались сняты наволочки, простыни вообще валялись в каком-то дальнем углу, матрасы стащены на пол и распороты.

— Ну ни фига себе, неделька начинается! — единственное, что смог выдать Забини.

— Стар была права, нас наказали неслучайно, — Тед прошёл вперёд и пихнул носком ботинка растерзанную подушку, — Кажется, кто-то что-то искал.

— Слушай, ты как Америку открыл. Нет, ну если это наши… Клянусь, докопаюсь, даже если мне придётся Снейпа на помощь звать. Урою негодяев! Да, прямо завтра с утра и разберёмся.

— Что ж, похоже, наше взыскание стихийно продолжается, — невесело хмыкнул Нотт и достал палочку…

* * *

Джинни широко зевнула, у неё явно был сегодня тяжёлый день. Лениво помахав ручкой брату и чмокнув Гарри в щёку, девушка устало поплелась в спальню. Глаза слипались, и, чтобы не заснуть, гриффиндорка принялась считать ступени. Вскоре опытным путём выяснилось, что от гостиной до спальни шестикурсниц ровно тридцать две ступеньки. Джинни подумала, насколько эта ценная информация может пригодиться ей в будущем, машинально включила свет, с некоторым опозданием вспомнив, что она так-то не одна живёт, а на дворе ночь. Потом краем сознания отметила, что ничего страшного не случилось, потому как обеих её соседок в спальне не было, и один Мерлин знает, где их в такую пору носит (хотя тоже вряд ли). Затем, пытаясь решить дилемму, стоит ли ей вообще переодеваться, или одну ночку можно поспать и в мантии, Джинни подошла к кровати с явным намерением на неё плюхнуться…

И тут сон как рукой сняло. Комната находилась в жутком беспорядке, причём при ближайшем рассмотрении выяснилось, что беспорядок создавали её, Джинни, вещи, непонятно каким образом покинувшие свои законные места и укрытые покрывалом из перьев, которые ещё с утра наполняли её подушку. Несколько секунд девушка глупо моргала, а потом понеслась вниз, в спальню семикурсниц. Там она обнаружила примерно такой же бардак и застывших аки соляные столбы Гермиону и Джессику. Быстро переглянувшись, дамы сообразили, что тут явно что-то нечисто, и снова пустились вниз по лестнице с явным намерением вломиться в мужские спальни и провести ревизию в комнате Гарри и Рона.

Самих Гарри и Рона они встретили примерно на середине пути. Абсолютно безумные лица и глаза размером шесть на восемь дюймов дали понять, что и юношей в спальне ничего хорошего не встретило…

Добро должно быть с кулаками —

если у него нет более современного оружия.

Валерий Серёгин.

…Абсолютно безумные лица и глаза размером шесть на восемь дюймов дали понять, что и юношей в спальне ничего хорошего не встретило. Несколько секунд в пустой гостиной стояла мёртвая тишина.

— Вы тоже, — наконец мрачно констатировала Джессика.

Джинни стрельнула глазами в сторону девушки, но ничего не сказала.

— Но зачем? — Гермиона обхватила голову руками, пытаясь остановить бешено мечущиеся по черепной коробке мысли.

— Кто-то что-то искал… наверное, — неуверенно пожал плечами Рон.

Гарри задумчиво кивнул: он тоже не вполне понимал, что… Парень резко вскинул голову. В ответ он получил ещё четыре таких же испуганно-ошарашенных взгляда. С полсекунды гриффиндорцы молча переглядывались, а затем словно по команде ринулись по спальням — проверять. Видно, у каждого было что-то такое, чьё исчезновение может привести к разрушению Солнечной системы.

Гриффиндорские спальни не знали столь бурной деятельности с самого своего сотворения. Гриффиндорцы носились по комнатам как угорелые, прибираясь и параллельно инспектируя собственное имущество. За рекордный срок в пятнадцать минут жесточайшие завалы были ликвидированы. В комнатах воцарилась кристальная чистота, какой не было уже лет двадцать. Взмокшие и издёрганные, гриффиндорцы вернулись в гостиную.

— У меня всё на месте, — поспешила сообщить Джинни.

— У нас тоже, — поддакнул Рон.

Джессика согласно кивнула: у семикурсниц не испарились даже носовые платки.

— А Дин с Невиллом что говорят? — поинтересовалась Гермиона, — Они хоть что-нибудь видели?

— Их там нет, — покачал головой Гарри.

— И моих соседок нет, — немедленно заявила Джинни.

— Не удивлюсь, если их всех тоже наказали, — скептически хмыкнула Джессика, устало опускаясь в ближайшее кресло, — Всё-таки Мон была права…

— Интересно, кто у нас похозяйничал, — недобро протянула Джинни, оккупировав другое кресло, подальше от Дарк, — Если бы только знать…

— Волдеморт. Точнее, кто-то по его приказу. Видимо, наш спайк, — немедленно заявил Гарри.

— Ну это-то понятно, но кто конкретно… — пробормотала Гермиона, впадая в глубокие раздумья.

— Кто-то из наших, — авторитетно заявил Рон, — Или учителя — никто больше не знает пароля. Да та же Стар — мне она не нравится.

— Рон, не будь идиотом, — Джессика, кажется, оскорбилась за подругу, — Узнать пароль парадоксально просто.

— Не смей называть моего брата идиотом, — ангельски пропела Джинни из недр своего кресла.

— О, прекрасная миледи, примите мои глубочайшие извинения за это отвратительное в своей безбожной наглости деяние, — сморщив носик, Дарк отвесила девушке насмешливый поклон, — Да будет проклят мой бессовестный язык во веки веков.

Джинни не нашлась, что ответить.

— Хорошо, положим, круг подозреваемых сузить не получается, — потёрла лоб Гермиона, — Попробуем рассуждать логически…

— Давайте, — радостно улыбнулась Джинни, — Может быть, это…даже и не знаю…может…Джессика?

— Ты слишком догадливая, малышка, — плотоядно ухмыльнулась последняя, буравя странным взглядом шестикурсницу, — Это действительно была я. И вот теперь мне придётся тебя убить, чтобы ты никому не разболтала эту страшную тайну, — несколько секунд в гостиной царила тишина, пока Джессика не соизволила продолжить, но уже не потусторонне-жутким, а своим обычным голосом, — Головой подумай своей, я всё время была с вами. Раздваиваться я пока что не научилась, и сестры-близнеца у меня тоже не намечается. Хотя…

— Да успокойтесь вы! Обе! — всплеснула руками Гермиона, — Давайте вы выясните отношения потом. Сейчас есть проблемы поважнее.

— Похитителей мы не вычислим, — констатировал Гарри, — И, если честно, меня намного больше волнует, что они хотели найти.

Гриффиндорцы погрузились в глубочайшие раздумья. Рон лениво раскачивался взад-вперёд, Гермиона сложила руки под подбородком, Джинни потирала изрядно порозовевшие щёки, а Джессика с завидным упорством пыталась просверлить взглядом дырку в камине.

— Сегодня обыскивали мою сумку, — припомнил Гарри, откинувшись на спинку кресла, — И ничего не взяли. Тогда наведались в мою спальню — и снова ничего. Скорее всего, после этого прошлись по вашим, полагая, что нужную вещь я мог спрятать у кого-то… Но и тут ничего не нашли. Замечательно.

— И что нам это дало? — невинно поинтересовался Рон.

— А это нам очень много дало, — пояснил Поттер, — Значит — шли целенаправленно, значит — знали наверняка. И значит — можем догадаться мы. Они ничего не забрали, и получается, что искомый предмет всё ещё у меня. Его не было в сумке, не было в комнате. Следовательно, рассуждая логически, им было нужно то, что я передавал каким-то третьим лицам, либо то, что лежит у меня в карманах. А третьим лицам я ничего ценного не передавал.

— Почему ты думаешь, что они искали не предыдущие хоркруксы? — пожала плечами Джинни.

— Ну…Волдеморт не полный идиот, он наверняка сообразил, что если хоркруксы мы нашли, то, скорее всего, уже уничтожили. И потом, эти изменения с ним… — пояснил Гарри, сам себя обыскивая с ног до головы и выкладывая всё найденное у себя или на себе на соседний столик.

Очень скоро на столе оказалось: скомканный лист пергамента, волшебная палочка, часы, непонятно откуда взявшаяся блестящая медная пуговица, кошелёк, перочинный ножик, носовой платок, медальон Поттеров, очки, перо, фамильный перстень, карта Мародёров, мантия-невидимка и пузырёк с каким-то зельем. Следующие полчаса ушли на глубокомысленное рассматривание упомянутой груды вещей.

— Ну очки мои им явно не нужны. Они же всегда при мне — обыскивать кого-то необязательно, — вполне логично заявил Гарри, — И палочка тоже. Глупо думать, что я её в спальне храню.

— Ага, причём в нашей, — кивнула Джессика.

— Тем более, — согласился с очевидным Гарри и вернул себе оба означенных предмета.

— М-м-м, мантия? — предположил Рон, — Она очень ценная.

— А Волдеморт как раз без неё не может ходить по магазинам — фанаты атакуют, — осадила брата Джинни, — Мне кажется, медальон, возможно, или перстень. Это сильные артефакты, могут пригодиться.

— Кому? — вежливо поинтересовалась Джессика.

— Да кому угодно, — поджала губы юная Уизли.

— Хорошо, спрошу по-другому: зачем? Загнать в Лютном переулке по бросовой цене?

— Откуда я знаю? — возмутилась девушка, — Артефакты — они могут быть способны на что угодно.

— Но только в руках истинного хозяина — у главы рода, — милостиво просветила Дарк, — Для любого другого это просто дешёвые побрякушки. Дешёвые, потому что их даже не переплавить во что-нибудь другое и не продать по частям. Кроме специалистов по части выкупа, они никому даром не нужны, а Тёмный лорд похож на кого угодно, но не на вымогателя. И вообще, думать, что Гарри станет хранить фамильные драгоценности под подушкой так же глупо, как и считать, что свою палочку он подарил тебе.

— А ты откуда всё это знаешь? — у Джинни в глазах зажёгся какой-то дикий огонёк.

— От верблюда, — не удержалась Джессика.

— Если этот верблюд — патлатый блондин с мерзким характером и препаршивой репутацией, то я его знаю.

Дарк тихо зарычала.

— Перестаньте немедленно! — прикрикнул Гарри, — Я, кажется, понял.

И парень взял в руки свой кошелёк.

— А, ну да, как же мы не догадались? — фирменное возмущение Джессики Дарк явно требовало выхода, — Тёмному лорду не хватает средств на предвыборную кампанию, и он решил ссудить у тебя.

Гарри не обратил внимания на рассвирепевшую однокурсницу. Он молча открыл кошелёк, немного пошарил в нём и извлёк на свет божий маленький ало-золотой шарик. Повертев шарик в руках, юноша слегка потёр его, и гостиная озарилась неярким красноватым светом. Через секунду в руках у Избранного находился меч Годрика Гриффиндора.

— Потому-то и матрасы вспороли — в спальне это самое очевидное место.

В практически полной тишине раздалось тихое клацанье: Дарк поспешила подобрать отвалившуюся было челюсть.

— Его надо перепрятать! Похитители могут додуматься до того же, до чего мы, и обыщут тебя завтра лично, — немедленно среагировал Рон.

— Как они этого добьются? Под Ступефаем? — несколько недоумённо поинтересовалась Джинни.

— Рон прав, это несложно, — пожала плечами Гермиона, — Никто не против мысли, что среди авроров хватает агентов Волдеморта? Не так сложно вызвать их под предлогом внеплановой проверки и под шумок…

— Но куда же? Что им мешает снова заявиться в спальню? — продолжала недоумевать юная мисс Уизли.

— Хочешь спрятать дерево — прячь его в лесу, — философски отметил Гарри, — Джессика, а где твой меч?

— Ко-который? — от удивления девушка начала заикаться.

— Тот, с которым ты тренируешься, или у тебя их несколько? Или ты вообще не тренируешься?

— Нет, тре-тренируюсь…

— Ну так где он? Или ты его в Лютном переулке загнала? По бросовой цене, — а Избранный обиделся за верную подругу!

— Ну, сейчас — здесь, — Дарк выдернула из-под мантии золотистую цепочку, на которой, одетый в тонкую проволочную оправу, висел чёрно-белый шарик, мало отличавшийся от того, которым ещё пять минут назад был меч Годрика, — Обычно, он, конечно, в зале. Я без него теперь не выхожу… — непонятно к чему добавила она.

— А ты не можешь спрятать в зале этот? Мечом больше, мечом меньше…

Джессика пожала плечами и легонько надавила на свой, бело-чёрный меч. Тот легко выскочил из оправы. Девушка спрятала его в карман, взяла из рук Гарри уже преобразованный меч Гриффиндора и подвесила его на цепочку. Достояние ало-золотого факультета немедленно скрылось за отворотом мантии.

«Прекрасная миледи» Вирджиния Кэтрин Уизли чуть не задохнулась от возмущения.

* * *

Утро наступило до неприличия быстро. Прибиравшись то в замке, то в личных комнатах первую половину ночи и ломая головы над неразрешимыми проблемами — второю половину, гриффиндорцы ненароком забыли поспать. Так что неудивительно, что за завтраком великолепная четвёрка выглядела хмуро и совсем не весело.

Джессика задержалась. За гриффиндорским столом она появилась одновременно с утренней почтой.

— У Мораг и у Блейза с Тедом вечером тоже кто-то был, — проинформировала она ребят: сегодня был один из тех немногих счастливых дней, когда Дарк и Избранный со товарищи сидели вместе, — Всё то же самое: вещи взрыты, подушки распороты и ни единой пропажи. Предположений никаких, одно известно точно — это не слизеринцы.

— С чего это ты взяла? — скептически поинтересовался Рон.

— Блейз с утра устроил всему факультету разнос, но…. В общем, это точно не на… не они.

— То есть, хочешь сказать, Забини пять минут поругался очень громким голосом и рассчитывал, что кто-нибудь испугается и признается? — в том же тоне продолжал Уизли.

— Ты был когда-нибудь в Слизерине? Ты знаешь, какие там правила? Ты знаешь, как они мыслят?

— Нет, и не горю желанием узнавать.

— Прямо бы, разумеется, никто не признался, но… лучше поверь, если бы там нашёлся хоть один человек, который оказался в курсе — это было бы заметно. Слизерин не причём, — отрезала Джессика.

— Ладно, сделаем вид, что так и есть, — не стал спорить Гарри, — Есть варианты, почему их тоже обыскали?

— Изначально не было, но когда я сказала, что у нас тоже… В общем, ребята решили, что попали из-за тебя и, сам понимаешь, не сильно этому обрадовались. Я, признаться, держусь того же мнения.

— А Забини-то с Ноттом причём? Мы же с ними вообще никак не общаемся, — вскинула брови Гермиона, меланхолично поглаживая забытую на время свежую газету.

— Мышление, Гермиона, — Джессика сегодня явно была в ударе: она соизволила сказать больше пяти фраз подряд, ни разу не съязвив, — Похоже, спайк руководствуется главным принципом всех шпионов: все, кто с тобой заодно, — враги, и обращаться с ними надо соответствующе. Было бы более-менее ясно, если бы я, гриффиндорка, просто дружила со слизеринцами. В конце концов, мало ли на свете психов? Это был риторический вопрос! — резко бросила девушка уже было открывшей рот Джинни, — Но я оказалась с тобой, Гарри, в этой идиотской переделке с Комнатой. И продолжаю с тобой общаться, пусть редко, но всё же. Но и с ребятами дружу, и они это всё терпят, что главное! Похоже, такое положение вещей в голову уважаемого спайка не укладывается, и он пытается объяснить это по-своему. Мы — одна шайка, только светиться не желаем, вот и пихаемся постоянно, для маскировки. Так, на всякий случай. Так что, меч, если они и правда искали меч, вполне мог оказаться и у любого из них.

— Да, это вполне правдоподобно, — медленно кивнул Гарри.

— Сам понимаешь, Блейз, например, от такой постановки вопроса был совсем не в восторге, — хмыкнула Дарк, — Так что, извини, на шайку можешь не рассчитывать. Про меч я им, разумеется, не говорила.

— Надеюсь, — чуть поджал губы Гарри, — Тебя ждёт скандал из-за общения с недостойными нами?

— О, пусть только попробуют! Я на них посмотрю тогда… — и Джессика с кровожадным видом уже готова была пуститься в красочные описания того, что ждёт её обожаемых друзей-приятелей, если они посмеют указывать, как ей жить, когда…

— О Мерлин! Ужас какой! — охнула Гермиона, выглядывая из-за свежего номера «Ежедневного Пророка». У неё было странно бледное лицо и огромные недоумённо-испуганные глаза.

— Что, кто-то умер? — тихо выдохнула Джинни.

— Министерство снесли? — чуть более оптимистично предположил Рон.

— Хуже, — покачала головой гриффиндорская староста и принялась зачитывать статью вслух.

«…как сообщил нам уполномоченный представитель аврората, вчера около 1:17 по местному времени штаб-квартира координаторов зафиксировала мощный всплеск чёрной магии. На место происшествия немедленно выехал отряд быстрого реагирования. На сей раз под угрозой нападения оказался магазин тёмных артефактов «Горбин и Бэрк», расположенный в Лютном переулке. Проведённое расследование, а также тщательный допрос владельца магазина мистера Уолдена Бэрка показали, что из магазина ничего не пропало. Прямых указаний того, что налёт был совершён Пожирателями смерти, нет. У мистера Бэрка также не оказалось подозрений о личностях неудавшихся похитителей.

— Должно быть, мы спугнули мошенников, — сообщил прессе руководитель участвовавшего в операции отряда старший аврор мистер Глориан Тейлор, — В этом магазинчике находятся довольно опасные предметы, так что во избежание подобных инцидентов нами была установлена мощная защита на «Горбин и Бэрк», и все сделки в нём теперь строго контролируются правительством совместно с Отделом Тайн. Ни один достаточно опасный артефакт не должен попасть в руки тех негодяев, что терроризируют сейчас страну и мешают нашим жёнам и детям спать спокойно…»

Гриффиндорцы переглянулись.

— Ну всё, поход отменяется. Теперь нам туда не пробраться даже с Фоуксом, — мрачно констатировал Рон, — Чёрт бы побрал этих воришек! Ну что им стоило хоть недельку подождать!

Гарри и Гермиона синхронно подняли брови.

— Что? — не понял Уизли, — Что я не так сказал?

— Рон, ты что — не понял? Никаких улик, ничего не украли… — начала Гермиона.

— Хочешь сказать, там пошарился тот же, кто и у нас? — недоверчиво нахмурился гриффиндорский староста.

— Ну вот это вряд ли, наш охотник за артефактами везде бы тоже не успел, — логично заметил Гарри, — Нет, боюсь, это был сам Волдеморт. Так что теперь, даже если завтра снимут охрану, в магазине нам делать нечего… Да вообще, сами виноваты. Что же мы возились-то так долго?

Рон кивнул. Он понял.

А вот излишне любопытная Джессика Дарк вообще ничего не поняла.

— А что вам там понадобилось-то? Купить подарок господину министру в виде проклятых подтяжек?

— Мы подозревали, что там лежал хоркрукс, — пояснил Гарри, — Теперь я совершенно уверен, что он там был, и тем более уверен, что больше мы его в данном конкретном магазине не найдём. Волдеморт уже давно их мечтает собрать воедино, с тех пор, как узнал, что мы тоже за ними охотимся. И — вот… Теперь снова отыскать пятый хоркрукс будет проблематично, притом, что мы не знаем, на что он похож.

За гриффиндорским столом (по крайней мере, за некоторой его частью) воцарилось траурное настроение…

Во время завтрака со своего места поднялась профессор Макгонаголл и сообщила весьма ценные сведения. На сегодняшний день уроки отменены, так как прямо сейчас вся школа встаёт и идёт на личный досмотр к только что приехавшим аврорам. Фокус в том, что не далее, как сегодня утром, в дражайшем Министерстве получили анонимное сообщение, что в школе среди учеников засели непонятно откуда взявшиеся нехорошие дяди-Пожиратели, так что заботливый министр Скримджер прислал полвойска в Хогвартс, выяснить, сильно ли они злостные. Торжественный осмотр, который пройдёт под бдительным оком господ деканов, мадам профессора ЗОТИ и леди директрисы, откроют седьмые курсы Гриффиндора и Слизерина…

А ещё профессор совсем забыла отменить прогулку в Хогсмид в ближайшие выходные, посвящённую Дню святого Валентина. Видимо, не сочла политическую обстановку слишком уж опасной для детей…

* * *

И всё-таки жизнь прекрасна! На дворе — февраль месяц, а солнце светит как в июне. Снега почти нет, лёгкий ветерок, птички, цветочки… Стоп, а они откуда взялись?.. Неважно. Иными словами, чудесен день Всех Влюблённых (для влюблённых, разумеется)!

У Гарри на сегодняшний день были такие грандиозные планы, по сравнению с которыми «блицкриг» кем-то уважаемого генерала Шлиффена казался просто руководством по эксплуатации валенок. На первом месте, безусловно, стояла прогулка с Джинни по Хогсмиду. Очень длительная прогулка по Хогсмиду, включающая в себя посещение парочки подходящих кафе (нет, к мадам Паддифут ни ногой!), любование романтическим пейзажем, обмен не особо полезными, но удивительно приятными безделушками, жаркие поцелуи где-нибудь, где не будет возможности нарваться на Риту Скитер или кого-то вроде… И, самое главное, никаких Волдемортов! Ни единого! Он не посмеет испортить этот волшебный день!

Так, по крайней мере, думал Гарри. Но для того, чтобы испортить праздник, наличие Волдеморта вовсе не обязательно. Самое главное — иметь под рукой достаточно тронутых взрослых, а они всё сделают сами…

В это утро ничто не предвещало беды. Гарри Джеймс Поттер, чувствуя себя счастливейшим из смертных, с упоением завтракал в Большом зале в компании Рона, Гермионы и Джинни. Совы принесли почту с очередной порцией валентинок от восторженных фанатов великого Избранного, Рон чуть не опрокинул на себя тарелку, за учительским столом Моника Стар, ничуть не смущаясь, над чем-то хохотала во всю мощь лёгких — всё как обычно.

Гарри уже практически разобрался со своей многострадальной почтой и уже готов было прикончить завтрак, когда в Большой зал вошёл Римус Люпин. Не обращая внимания на слегка недоумевающих учеников, оборотень подошёл к преподавателям и что-то прошептал Макгонаголл, одновременно делая какие-то знаки Слизнорту с Хагридом, Флитвику и Стар. Моника скривилась и даже перестала ржать. Минерва, чуть хмурясь, кивала. Остальные преподаватели своих чувств особо не выражали.

Гарри насторожился. Что такого могло произойти, что Люпин объявился в школе? Вопрос решился сам собой через полминуты, когда бывший профессор ЗОТИ взял курс на стол Гриффиндора.

— Что-то случилось, Римус? — взволнованно поинтересовался Поттер, не дав мужчине раскрыть рта.

— И тебе доброе утро, Гарри, — мягко улыбнулся Люпин.

— Доброе-доброе, — отмахнулся гриффиндорец, — Что?

— Пока вроде бы ничего такого, — вздохнул Римус, видимо, сообразив, что мирно пообщаться не удастся, — Сегодня внеочередное собрание Ордена: наши ребята из Отдела Тайн узнали что-то серьёзное и требуют нашего внимания.

— И что? — недовольно поинтересовался Гарри: он уже почти знал, что.

— Вы должны присутствовать.

— А можно мы лучше будем выполнять крайне ответственное и жутко важное поручение Ордена: станем патрулировать Хогсмид на случай нападения? — попытался вывернуться Рон.

— Боюсь, что не получится, — покачал головой Люпин, — вы должны быть.

— Но Римус, пожалуйста! — взмолилась Гермиона, — У нас всего один выходной!

— Я всё понимаю, Гермиона. Я бы с удовольствием вас отпустил, но это не я решаю.

— Так пойди и попроси у тех, кто решает! — тут уже вмешалась Джинни.

— Нет, Джинни, боюсь, не получится, — снова покачал головой оборотень.

Мимо промчалась Джессика, чуть не снеся почтенного представителя Ордена Феникса. Промчалась как метеор и, естественно, не пытаясь поздороваться. Вообще обращая минимум внимания на то, что происходит вокруг неё. Римус странно скривился.

— Что такое, зубы болят? — не удержался Гарри.

— Да эта девчонка когда-нибудь доведёт меня до психиатрического отделения в Мунго… Мне постоянно кажется, что она на Лили похожа. Не внешне, а… Не понимаю.

— По-моему, совсем непохожа, — не замедлила буркнуть Джинни.

— Ну и что? — не понял Избранный.

— Видишь ли, Гарри, я ужасно не люблю того, чего не понимаю, — пожал плечами Римус, — Аластор велел собираться в кабинете директора. Пароль — «Шум». Доедайте и поднимайтесь.

И Люпин покинул Большой зал. Есть гриффиндорцам резко расхотелось. Всем, особенно Джинни. Она даже не пыталась спрашивать, можно ли ей пойти с ребятами. Она молча уставилась в свою тарелку и бессмысленно постукивала вилкой по столу.

— Джинни… — Гарри обнял девушку, совершенно не зная, что сказать.

— Почему всегда так? То одно, то другое… Почему… — парень с ужасом осознал, что Джинни плачет.

— Если бы ты знала, как я не хочу идти на это собрание, чтоб они все провалились!

— Я знаю, — кивнула девушка, пытаясь успокоиться, — И знаю, что ты всё равно пойдёшь. Иди.

— Но Джин…

— Иди, — в последний раз всхлипнула Джинни и встала.

В Большом зале ей больше делать нечего.

* * *

Джессика неслась на немыслимой скорости по коридорам замка, мало на чём останавливая свой взгляд. Притормозить она соизволила лишь неподалёку от Главного входа. Несколько минут фейс-контроля Филча, и девушка полностью свободна. Вот только её саму это что-то не впечатляло.

*Принёс же чёрт этого Люпина! Ещё и сегодня. Дьявол, я даже условно не была готова…* Джессика достала из кармана зеркальце и сморщила носик. Это было не то, совсем не то, что можно считать хоть немного подходящим! *Какой урод заставил меня обрезать волосы?! Сейчас бы очень помогли!*

Технически, Джессике скорее бы следовало избегать Крокера, но в лице учёного девушка опасности для себя не видела. Если бы Эрик что-то сообразил, он бы молчал, а вот Люпин может нечаянно сболтнуть что не надо, где не надо и кому не надо…

*Ладно, всё, забудь немедленно. Всё в порядке, ничего не случилось, у тебя паранойя. Сейчас бы ещё Тёмного лорда встретить для полного счастья, с его феноменальной памятью на лица… Нет, дура, всё, проехали!*

Мимо девушки прошмыгнула парочка пятикурсников с Пуффендуя. Джессика остановилась и нахмурилась, глядя вслед двум влюблённым. С какого лысого тролля она потащилась в этот Хогсмид? Сегодня. Одна. Чего, скажите на милость, она там не видела? Этих идиотских бумажных сердечек, вяло порхающих по воздуху? То, что Блейз пошёл гулять с Мораг, это ясно, что Тед пригласил какую-то когтевранку с шестого курса, это тоже ясно, что Моника опять оторвала себе нового хахаля, а Флёр предпочла развлекаться в компании законного супруга, это тоже совершенно понятно. Но Джессика-то что в этом Хогсмиде забыла? Лак у неё, у дуры, кончился, видите ли… Так катись в Косой переулок, а ещё лучше — запряги домовиков, пусть решают проблему. Нет! Ну да, сама виновата. Тебя же приглашали. Отказалась — получай!

*Стоп, это почему же я виновата? В чём? В том, что не захотела общаться с идиотами? Ну уж нет уж!..*

Джессика гордо тряхнула волосами: ничто не заставит её тащиться куда бы то ни было с… Ладно, неважно. Теперь уже пошла, так не обратно же возвращаться! Полтора часа позора, и ты уже снова в гостиной. Продержимся!

— А почему такая очаровательная юная леди скучает одна? Неужели не нашлось ни одного порядочного мужчины, готового составить ей компанию? Позор, истый позор! — раздался справа до боли знакомый приторно-сладкий голос.

— О, Лис, и это ты говоришь о позоре! Не смеши меня, — хмыкнула Джессика, оглядывая вынырнувшего откуда-то снизу Карла Монтегю.

Парень застыл перед ней, что называется, во всём своём великолепии. Он был выше Джессики почти на голову, хорошо сложен, тонкие рыжие волосы небрежно лежали на плечах, на губах, казалось, навечно застыла знакомая полунасмешливая ухмылка, светло-карие, почти жёлтые, глаза были чуть прищурены и с большим интересом рассматривали девушку. Карл чуть склонился вперёд, как бы лишая собеседницу возможности пройти мимо, не обратив на него внимания. Все его движения были мягки и точны, что создавало некое впечатление надуманности. Это было обычное состояние Карла Монтегю. Впрочем, в те редкие минуты, когда переставал так себя вести, он становился почти выносимым.

— Ну и что же ты тут делаешь?

— Сегодня утром я проснулся с непреодолимым желанием повидать тебя, и так удачно совпало, что сегодня учеников выпустили в Хогсмид из-за стен школы, — небрежно повёл плечами Лис, — Я решил, что ты скорее всего не найдёшь себе партнёра, который был бы тебя воистину достоин, и вот я здесь. Я хорошо понимаю, что вряд ли смогу соответствовать такой барышне как ты, так что заранее прошу прощения за свою наглость. Но, я решил, раз мы друзья, мне будет позволено провести пару часов в непосредственной близости от тебя.

— Скажи лучше, что тебя прямо с утра кинула очередная пассия, и ты не захотел сидеть дома один, — резко оборвала друга Джессика.

— Это я её бросил! — налёт неестественности уменьшился ровно вполовину, а голос перестал быть таким сладким. Возмущённый Карл выпрямился и резко дёрнул бровями.

— Да-да, я так и подумала, — Дарк окинула оценивающим взглядом Лиса и продолжила, — Не подозревала, что Альф тебя отпустит. Всё-таки не Рождество на дворе, ему может понадобиться телохранитель.

— Я не телохранитель, я помощник, — Монтегю возмутился ещё сильнее.

— В словаре Давенпортов это слова-синонимы.

Лис недовольно дёрнул плечами, но спорить не стал.

— Мы с ним не первый год знакомы, он же знает, что в день Всех Влюблённых меня не удержать. Вот, не хотелось его расстраивать.

Джессика звонко рассмеялось. Подумать только, за два месяца она успела соскучиться по этим чудакам!

— Ладно, чего стоишь? Пошли, раз явился, — всё ещё хихикая, проговорила Дарк.

Лис немедленно подобрался и предложил девушке руку. Впрочем, та на неё почему-то обращала мало внимания.

— Лис… — тихо позвала Джессика.

— Да, Багирочка? — с привычной полунасмешливой улыбкой Карл окинул взглядом подругу.

Джессика многозначительно подняла бровь.

— Понял, — блистательная улыбка чуть померкла.

Дарк хмыкнула и оперлась на любезно предложенную руку. Что ж, по крайней мере, это не будет смешно…

Монтегю оказался хорошей дуэньей, хотя нельзя сказать, что его эта роль полностью устраивала. Он терпеливо подождал у крыльца, пока Джессика расквитается со своими магазинами. Затем повёл её в «Три метлы», где травил байки о тяжелых трудовых буднях единственного на сегодняшний день британского герцога сэра Альфреда Джонатана Церреса Давенпорта восемнадцати лет от роду, который занимался по большей части круглосуточными спорами с Министром по любому поводу и без оного и заботами о благополучии обитающих в Шелтер-плейс маглов.

Карл работал у Альфа почти год, с самого своего выпуска. В его задачу входила помощь Давенпорту во всём, что может понадобиться, в том числе — работа с кое-какой ценной информацией, так что вполне естественно, что Силач в своё время предложил работу именно Монтегю, человеку, которому мог доверять и с которого мог спросить, если что. Не сказать, чтобы сам Карл очень уж гордился своим работодателем (как-никак друзья детства) или местом работы, но очень похоже на то, что такое положение вещей его больше чем устраивало. По крайней мере, платил герцог неплохо.

Когда ребята вышли из «Трёх мётел», было уже часа четыре. Солнце потихоньку садилось, окрашивая небо на западе в приятные розовые тона. Ученики Хогвартса медленно тянулись в сторону родимой школы.

— Ой! — вскрикнула Джессика и побежала за угол: излишне сильный порыв ветра вырвал из рук девушки снятый в баре шарф и потащил в сторону.

Лис побежал следом. За «Тремя мётлами» ветер, наконец, наигрался с собственностью Джессики Дарк и с размаху швырнул шарфик в ближайший сугроб. Девушка дёрнулся за ним и, немного не рассчитав, поскользнулась. Не упасть ей позволила только рука Монтегю, придержавшего её за локоть. Другой рукой Карл поднял шарф и отдал его гриффиндорке. Джессика торопливо обмотала указанную деталь туалета вокруг шеи.

— Карл… — вдруг взволнованно выдохнула она, глядя парню в глаза.

— Да, Багирочка? — с прежней игривой улыбкой отозвался Монтегю, разворачиваясь лицом к девушке и всё ещё держа её за локоть.

— Карл, я… Ты… — взволнованно заговорила Джессика, — Ты ничего не слышишь?

Лис мгновенно посерьёзнел. Ему, кажется, тоже стало слегка не по себе.

— А должен? — задумчиво осведомился он, тщательно прислушиваясь к повисшей в воздухе гнетущей тишине.

Джессика наклонила голову на бок, также пытаясь выхватить из окружающего пространства какие-то только ей известные звуки. Впрочем, ничего выхватывать не довелось: звуки пришли к ребятам сами.

…Хлопок…ещё хлопок…женский визг…удар…мужской бас, кричавший кому-то: «Пожиратели!»…взрыв…стон…

— Чёрт, — скрипнул зубами Лис.

Среди ненавистных качеств врага

не последнее место занимают его достоинства.

Жан Росан

Джинни неслась по школе как разъярённая тигрица, поминутно глотая слёзы, но мало обращая на это внимания. Её мысли сейчас занимали совсем другие проблемы, чтобы отвлекаться ещё и на столь глупое проявление эмоций.

— Эй, Джинни, знаешь, ходят слухи, что у в «Горбине и Бэрке» три дня назад украли такой жуткий артефакт, что сам Бэрк на стал признаваться в этом аврорам — побоялся ареста. Джин, ты слышишь?.. — окрик Ромильды Вейн произвёл на Джинни ровно такое же впечатление, как и столкновение с каким-то слизеринцем минуту назад, а именно — никакого. Девушка только что-то невнятно рыкнула в ответ и ускорила шаг, хотя казалось, что идти быстрее уже невозможно.

Гриффиндорской гостиной тоже досталось от рассерженной Уизли: двигаясь в сторону девичьих спален, Джинни со всего размаху наподдала ногой ближайшему дивану, перевернула пару кресел вверх тормашками, чуть не разломала письменный стол, случайно оказавшийся у неё на пути, шуганула несколько робких первокурсников и, запустив напоследок чьим-то яблоком, непонятно как очутившимся в гостиной, в старинный гобелен, занимавший чуть ли не половину стены, скрылась в спальне.

Спальне не повезло. Если в школьных коридорах или в гриффиндорском общежитии, словом, на людях, оскорблённая в лучших чувствах Джинни Уизли считала необходимым соблюдать хоть какие-то правила приличия, то наедине с самой собой это являлось фактором совершенно необязательным для нормального, полноценного существования. И, как всегда это бывает, люди ссорятся, ругаются, злятся, а страдает всё равно мебель.

Первым пал смертью храбрых хрустальный кувшин с водой, всю свою жизнь проведший на тумбочке возле кровати и никого никогда не обижавший. Его маленькие жалостливые осколки нашли свой последний приют на ковре в спальне шестикурсниц. Последнему тоже досталось изрядно: в ход как раз пошли пузырьки с чернилами, отчего несчастный половичок приобрёл приятный грязновато-синий оттенок. Один из пузырьков угодил, случайно, разумеется, в стену и изобразил на ней некую абстракцию, которой позавидовал бы и сам печально известный Казимир Малевич. Но Малевича в комнате не было, следовательно, и завидовать было некому, так что сие произведение искусства оригинального жанра осталось неоценённым. Ещё через секунду на полу угнездились бесформенной кучей потрёпанные останки полога с кровати Джинни. Хозяйка означенного предмета интерьера между тем методично продолжала разрушать своё временное жилище. Через каких-то двадцать минут спальня шестикурсниц выглядела почти так же, как и несколько дней назад после позднего визита непонятно кого непонятно зачем. Превращение помещения в руины стихийно закончилось только потому, что разрушать в спальне уже, собственно, было нечего. Дольше всех держался бельевой шкаф, но и он не вынес натиска разъярённой Вирджинии Уизли и был опрокинут в груду осколков, обломков, ошмётков и прочей рухляди, поверженный, но непобеждённый. В общем, всё это было бы очень смешно, когда бы не было так печально.

Какие-то мгновения Джинни стояла посреди вновь разгромленной комнаты и, осторожно оглядываясь, пыталась отдышаться. В глубине души, где-то очень глубоко, шевельнулось чувство стыда. Секунду-другую девушке было крайне неловко за свою вспышку, но это продолжалось недолго. Джинни плюхнулась на разорённую кровать, привалилась к стене и, закусив губу, тихонько зарычала. В данную конкретную секунду она ненавидела всех поголовно. Грюма, съехавшего с катушек окончательно и бесповоротно и назначившего собрание в такой день. Макгонаголл, которая вообще-то должна бы Хогсмид патрулировать. Крокера, которому даже в голову не пришло отговорить старого аврора, хотя он упорно корчит из себя самого умного. Люпина, так невовремя сообщившего неприятную весть (ну сказал бы, что не нашёл гриффиндорцев — чего ему это стоило!). Дарк, просто за компанию, за то, что вздумала на свет появляться. Разумеется, Джинни не знала, принадлежала ли идея о собрании Грозному Глазу, должна ли Минерва что-то патрулировать, пытался ли Эрик отменить заседание и спрашивал ли кто-нибудь мнение Джессики, хочет ли она рождаться, да ещё так невовремя. Но такие тонкости гриффиндорку мало трогали. Сейчас она просто всех ненавидела — и всё.

Девушка резко вскочила с кровати и сделала пару кругов по комнате. Где-то внутри кипела какая-то жуткая, почти звериная злоба. Неожиданно на глаза девушке попался единственный в помещении относительно целый предмет — метла, «Ледяная стрела», новая модель. Та самая, которую давным-давно, полгода назад, на Хэллоуин, подарила Джинни злополучная Джессика Дарк. Юная Уизли впала в глубоки раздумья. С того дня она метлы не брала в руки ни разу, даже, признаться, совсем забыла о её существовании. И вот теперь пришла пора что-нибудь с ней сделать. Первой мыслью было разломать несчастное средство передвижения на мелкие прутики. Далее эта поистине гениальная, очень свежая, новая идея эволюционировала до вываливания упомянутых прутиков на кровать Дарк и разведения костра. От воплощения её в жизнь спасло только предположение (единственное здравое за последние часа полтора), что пострадает не только, собственно, Джессика, но и всё женское крыло, и ладно, если только женское. В конце концов Джинни сочла необходимым прислушаться к еле слышному голосу разума, который утверждал, что метла не в ответе за тех, кто её покупал. Так что гриффиндорка сделала то единственное, что было ей под силу: распахнула окно спальни, оседлала бесценный подарок и вылетела проветриться, разбив по дороге пару стёкол. Безусловно, совершенно случайно.

Казалось, прошло несколько недель, пока Джинни начала более-менее трезво мыслить: холодный ветер выгнал из головы гриффиндорки всю злость. Теперь её выходки не казались девушке такими естественными, обоснованными, как это было вот только что. Медленно просыпалась совесть. Джинни хмуро развернула метлу и понеслась куда-то в сторону. В комнату возвращаться совершенно не тянуло. Девушку одолевали мрачные мысли.

Неожиданно «Стрелу» хорошенько тряхнуло, так, что Джинни еле удержалась на метле, вовремя ухватившись за древко, и потянуло куда-то вверх. Девушка подняла голову и осмотрелась. Где-то далеко внизу копошились малюсенькие людишки, авроры, надо полагать. Справа совсем рядом начинался Запретный лес — рукой подать. Невдалеке виднелись крыши Хогсмида. Судя по всему, Джинни натолкнулась на невидимый щит, окружавший Хогвартс со всех сторон. Не имея желания таранить магическую защиту, установленную далеко не профанами, юная Уизли развернулась на сто восемьдесят градусов и уже хотела было направить свою метлу куда-нибудь в другое место, когда за её спиной раздался женский крик. Тихий, еле различимый, но он был. Джинни дёрнулась и повернулась к Хогсмиду — крик пришёл откуда-то с той стороны. Что-то тихо ухнуло, и небо над деревушкой окрасилось в ярко-алый цвет. Над крышами домов то тут, то там сверкали вспышки неопознанного назначения. Кульминацией этого вечера стала слепяще-зелёная Чёрная метка, зависшая где-то в районе Сладкого Королевства.

У Джинни дрогнуло сердце. Она же должна была быть там, должна была… О, Мерлин, нет! Дети!

Авроры внизу нисколько не интересовались происходящим. Возможно, потому, что полюбоваться сценой разгромления Хогсмида им мешали редкие деревья и парочка холмов, закрывавших обзор. Это Джинни, зависшая на высоте не менее сотни футов над землёй видела происходящее как на сцене…

Девушка стремительно спикировала, параллельно врезаясь в не на месте выросшую ветку дерева. Впрочем, это происшествие её мало взволновало. Она торопилась. Надо было срочно что-то предпринять, пока ещё не слишком поздно…

* * *

…— Чёрт, — скрипнул зубами Лис: он совсем не так рассчитывал провести сегодняшний день. По крайней мере, дружеская встреча с Пожирателями у него в планах точно не значилась.

— Так, Энни, давай-ка попробуем осторожно выбраться. Оставаться на месте смысла всё равно нет, — медленно произнёс парень, тщательно взвешивая каждое слово. Куда только делось всё его фанфаронство, вся вычурность и надуманность!

Джессика осторожно кивнула. Как будто у неё был выбор!

Карл осторожно подхватил девушку за талию и медленно выглянул из-за угла дома. По улице во все стороны летали проклятья, беспорядочно бегали люди, в большинстве своём ученики Хогвартса, немногочисленные авроры пытались составить хоть какую-то конкуренцию стремительно прибывающим Пожирателям Смерти. А те словно вырастали из-под земли, где доселе, кажется, хором проходили процедуру клонирования. Только что серо-голубое, небо резко потемнело: налётчики поставили свой любимый супер-пупер-непроницаемый щит. Что ж, значит, больше они никого не ждут, в том числе и своих.

— Чёрт, — ещё раз мрачно констатировал Лис и со всех ног припустился по улице, волоча за собой Джессику и одно временно пытаясь сделать так, чтобы ни она, ни он сам не попали под удар.

Минув пару домов, друзья снова нырнули в подворотню — переждать вторую волну Пожирателей, покатившихся куда-то вниз по улице. Где-то недалеко громко ухнуло, и земля, казалось, сдвинулась с места.

— Куда дальше? — спросила Джессика, её голос заметно подрагивал.

— Попробуем тихо пробраться в Хогвартс. Вряд ли нас там так уж не рады будут видеть, — резонно заметил Монтегю, и ребята устроили ещё одну перебежку.

Справа прозвучал новый взрыв, и на глазах у Карла и Джессики прямо посередине улицы выросла воронка. Лис изрядно поморщился. Дарк тихо охнула. Переждав пару секунд, друзья снова ринулись в сторону Хогвартса минимум до следующего более-менее надёжного убежища. Но этот переход не оказался столь же успешным, как и предыдущие два. Над самым ухом Монтегю что-то громко хлопнуло, и в следующее мгновение парень обнаружил себя летящим, причём ни много ни мало прямо в стену кафе мадам Паддифут. Резкая боль в затылке была последним, что запомнил бывший слизеринец. Через секунду Карл вырубился.

Хороший удар по физиономии, как показывает практика, удивительно быстро приводит в чувство даже тех пациентов, что возвращаться в этот бренный мир категорически отказываются. И Монтегю готов был убить того мерзавца, который осмелился совершить это бесценное открытие. Первая пощёчина привела Лиса в сознание, вторая заставила открыть глаза, что сняло необходимость в третьей. Пред слегка затуманенные очи главного помощники Альфреда Давенпорта предстали несколько расплывшиеся по краям Блейз Забини и Теодор Нотт. Последний-то и молотил нещадно по лицу старого приятеля, нимало не озаботившись тем фактом, что упомянутое выше лицо — самое больное место бедняги-Лиса. Где-то на заднем плане маячила бледная девичья фигурка. После некоторого раздумья Карл признал в ней последнюю пассию Забини, Мораг Макдугал. Упрямое подсознание не замедлило отметить, что девчушка — очень даже ничего…

Монтегю пару раз мотнул головой, и фигуры друзей приобрели более чёткие очертания.

— Ну, чего разлёгся? Вставай давай, — вместо приветствия бросил Забини, — Живой.

— Да, кажется, — не вполне уверенно откликнулся Карл, потирая затылок: то, что на голове вздуется к вечеру неслабая шишка, сомнений не вызывало.

Блейз милостиво протянул Лису руку и помог ему подняться. Монтегю отряхнулся и снова мотнул головой: в висках всё ещё здорово гудело.

— И что же ты здесь забыл, позволь поинтересоваться? — немедленно докопался до самой сути Нотт.

— А я, ну, в общем, мы здесь гуляли с… — и тут Монтегю вдруг осенило, — Где Энни?

Тед и Блейз машинально оглянулись. Джессики Дарк в обозримом пространстве не наблюдалось.

— Понятия не имею, — отозвался Тед, на всякий случай обшаривая взглядом толпу, — А где она, по-твоему, должна быть?

— Она была со мной, — пояснил явно обеспокоенный Карл, — Весь день. А потом нас, должно быть, разметало взрывом. Ну всё, — убитым тоном добавил он, — Альф и Драко будут до потери пульса биться на дуэли за право первым набить мне морду. По всем поводам.

— Ну, если с ней всё в порядке, то не будут, — резонно возразил Забини, — Может быть.

Друзья переглянулись: очевидная неспособность Багиры защитить себя в условиях военного положения в узком круге посвящённых стала дежурной шуткой. Вот только сейчас это было совсем не смешно.

— Радость моя, — мрачно обратился Блейз к Мораг, — Ты не могла бы присоединиться вон к той компании? Там тебе будет уютно и вполне безопасно, пока мы спасаем шкуру нашего дражайшего хищника от зверских побоев.

Мимо как раз пробегала группа до смерти перепуганных шести— и семикурсников с Когтеврана человек в пятнадцать. Учитывая, что отстреливались они неплохо, и не сказать, чтобы Пожиратели особо их задерживали, предложение Забини не было лишено некоторой логики. Макдугал понимающе кивнула и, бросив на парней последний обеспокоенный взгляд, влилась в толпу однокурсников.

Справившись с одной проблемой, юноши немедленно бросили все свои силы на решение другой. Не рассредоточиваясь на слишком уж большое расстояние, ребята принялись прочёсывать толпу в поисках подруги. Лис старался больше всех, у него было достаточно оснований подозревать, что если с девушкой не дай Мерлин что-нибудь случится, его просто порвут на куски как главного виновника трагедии. Но Джессика будто провалилась сквозь землю.

Слева послышался тонкий протяжный свист. Лис дёрнулся и резко изменил траекторию движения. Такими свистами ребята переговаривались уже давно, ещё с первых тренировок. Звук, подобный тому, что сейчас достиг ушей Монтегю, значил просьбу немедленно подойти к звавшему. В зависимости от ситуации, звук означал находку чего-то интересного, желание поболтать, попытку привлечь внимание или зов о помощи. Неудивительно, что Лис припустился с максимальной скоростью, на которую были только способные его лисьи ноги.

Свистевшим оказался Теодор Нотт. Мало обращая внимание на происходящее вокруг, он застыл аки мраморная статуя с поднятыми до самых вершин лба бровями, тыкая пальцем куда-то перед собой и поминутно свистя.

— Чего? — выдохнул Карл, еле успевая затормозить и чуть не сбивая Нотта с ног.

— Полюбуйся, — многообещающе посоветовал Умник.

— О, — тонко пискнул только что подоспевший Блейз, — Мерлин, за что?!

— %№*#&! — отчаянно ругнулся Монтегю, — Знаете, ребята, до сих пор я не верил инсинуациям Энни, когда она говорила, что она — неудачница. Теперь верю.

— Ну и дурак, — раздался над ухом раздражённый, но оттого не менее узнаваемый голос.

— Орёл, — констатировал очевидное Тед.

— Спасибо, я ещё помню своё имя, — саркастично хмыкнул Драко (а это был именно он).

— Что, со старой привычкой не совладал? — невинно поинтересовался Забини.

— Нет, просто ты на меня налетел, когда мимо пробегал. Дай, думаю, посмотрю, что за насекомое и за какое место тебя укусило, что ты так нёсся…

Малфой стянул с головы капюшон и маску Пожирателя Смерти. То ли она ему дышать мешала, то ли видеть, то ли всё вместе…

— Малфой, ты с ума сошёл? — вскинулся Забини, — У тебя проблем мало в жизни? Устроить?

— Да кому интересно, видно меня или нет? — раздражённо рыкнул Драко: нервы у него, похоже, порядком поизмотались за последние полтора года, — Оглянись вокруг, мой внешний вид никого не колышет.

Это было весьма уместное наблюдение. В заварившейся каше наследник известного чистокровного рода, облачённый в мантию Пожирателя, никого, кроме троих слизеринцев, не интересовал.

— Да какая разница! Пусть что хочет, то и делает, — фыркнул Лис, — С Энни что делать будем? Пойдём, свернём себе шею? Или дождёмся, пока явится Северус и свернёт нам шею сам? Не знаю, как вы, а я не Поттер, иммунитета к Аваде у меня нет.

— Не знаю, — высказал мысль всех присутствующих Умник, пожимая плечами. Проблема в самом деле была не из лёгких…

* * *

— …Гарри, ты меня слышишь?

Гарри не слышал. Он вообще не слушал, принципиально. Он только тихо кипятился, зная, что кипятиться громко ему не позволят, да и это может привести к не самым лучшим последствиям. Почему к нему привязались?! За что?!

Рон глубокомысленно плевал в потолок. Гермиона мрачно вслушивалась в речи уважаемых защитников отечества, но не сказать, чтобы это её дюже развлекало. В общем, было предельно ясно, что Гарри — не единственный в этой комнате, кого не вполне устраивает сегодняшний день.

Вообще, в те редкие секунды, когда Гарри давал себе труд прислушаться к вещаниям Ордена Феникса, он понимал, что граждане члены Временного Управления и сотрудники Отдела Тайн в общем-то говорят по делу, но это его нимало не успокаивало. Пусть бы они говорили, но сами с собой, его бы в покое оставили! Ну хочется устроить себе неприятности — ладно. Но его-то зачем в это впутывать? Лично Гарри проблемы не нужны. Юноша в двадцать четвёртый раз за сегодняшний день проклял своё решение напроситься в члены Ордена. Сейчас бы отдыхал спокойно, с Джинни. Она, наверно, очень расстроилась. И Рон с Гермионой…

Члены Ордена благополучно обсуждали что-то связанное с Волдемортом, кажется, безуспешно выясняли, где он засел. Отдел Тайн предложил что-то по поводу новой системы охраны и про оружие… Гарри мало понимал о чём идёт речь. За окном солнце упорно двигалось на запад, и последние надежды погулять с Джинни если не целый день, то хоть пару часов, таяли без следа.

В Ордене не было явных лидеров, не было конкретного предводителя, как это было, пока Дамблдор был жив. Грюм брал шефство над коллегами во время вооружённых операций, Крокер — когда требовалось решить более высокие, интеллектуальные проблемы. Артур Уизли вмешивался, когда срочно необходимо было кого-то в чём-то убедить: оратор он отменный, когда же речь заходила о Человеке, его характере, внутреннем мире — короче, когда вставал вопрос, можно ли доверять некоторому мистеру Икс, на вершине Олимпа оказывалась Минерва Макгонаголл с бесценным жизненным (в том числе преподавательским) опытом и бесподобной женской интуицией. Но это всё. Если Временное управление чем-то ещё занималось, снаружи это было не заметно. Да, Грюм персонально связывался с Пожирателями, точнее с конкретным Пожирателем, да, Артур самолично решал многие проблемы, связанные с Министерством, да, Эрик знал намного больше, чем среднестатистический член Ордена (и дело даже не в науке). Но это и понятно, «управленцев» выбирали из тех, кто в самом деле способен работать. Но на обычном собрании у них было ровно такое же право голоса, как и у всех. Последнее слово в решении большинства вопросов оставалось за ними далеко не всегда и ход собрания тоже они не регулировали. Просто обычные члены с чуть большими проблемами. Но вот это-то последнее и являлось для Гарри самой большой неприятностью, по крайней мере, сейчас.

Раз строгого регламента, тем более правил поведения, не существовало, члены Ордена могли распинаться по полчаса. Говоривших перебивали на полуслове, спорили до хрипоты, обсуждали малозначимые проблемы. Некоторые отмачивали шутки, что было страшнее всего, ибо начиналась цепная реакция, и шутил уже каждый второй по поводу и без. Из-за всего этого собрания и раньше проводились по полночи, сегодня они заняли практически целый световой день. Обед по крайней мере ребята точно пропустили. Кое-кто, тот же Грюм, пытался, конечно, призвать коллег к порядку, но надолго этого порядка всё равно не хватало. С Дамблдором из Ордена явно исчезла дисциплина. Причём, если раньше гриффиндорцев это даже веселило, сейчас такая неорганизованность вовсе не шла им на пользу.

В течение собрания Гарри практически не сводил отрешённого взгляда с пейзажа за окном. Он не только злился на всё, что попадалось ему под руку, он ещё и чувствовал медленное приближение паранойи. Дело в том, что Избранный вдруг поймал себя на мысли, что кроме Рона, Гермионы и себя самого, он в общем-то в этой комнате никому доверять полностью не может.

Вот тот же Крокер, например. Откуда он взялся? Ему ведь нет и сорока — совсем молодой, особенно по меркам волшебников, живущих иногда не по одному столетию, а уже командует парадом, как заправский адмирал. Он, учёный, где этому научился? На специальных курсах в Отделе Тайн? Минерва — она уже подвергалась какому-то психотропному воздействию со стороны Пожирателей. Кто сказал, что это не повторится? Слизнорт, непонятно откуда взявшийся. Ну да, он был другом Дамблдора, но мало ли друзей было у Дамблдора? Ведь Слизнорт Гарри с самого начала не понравился. Вот и сейчас он сидит со странно отсутствующим лицом… Он не хотел вступать в Орден, а теперь что же? Резко захотел? Дункан Лонгстон, Майлз Трейтор, Конни Вэлдон, Сесилия Брук, целительница из святого Мунго… Этим людям Гарри точно не доверял. Они были примерно одного возраста и, что главное, все выпускники Слизерина. Да, это предрассудки, но Гарри ничего не мог с собой поделать. Ну не верил он им, хоть убей! А Моника Стар! Этой он не верил ещё больше. Во-первых, потому что она была деканом Гриффиндора (слизеринка!), во-вторых, потому что слишком умничала, особенно в последнее время, и совалась, куда не просят, в-третьих, потому что вела себя не как положено преподавателю, в-четвёртых, потому что навязывалась Джессике. Гарри отчаянно не желал верить байкам, что Моника и Джессика давно и крепко дружат. С чего бы это? Стар ведь просто курировала девчонку, преподавала. Макгонаголл ведь тоже преподавала ему, Гарри, шесть лет, но он же с ней не подружился! Тот факт, что видимая странность отношений саму Джессику нисколько не смущает, парня волновал мало. Может, это правда начинается паранойя?

— Гарри, ау! — снова окликнули парня.

— Что? — наконец проснулся Поттер.

— Гарри, может, ты всё же соизволишь ответить на вопрос? — в третий раз попросила Тонкс.

— А…да… — несколько смешался Избранный, — Ну…я думаю…

И вдруг с парнем произошло нечто необъяснимое. Фамильный медальон Поттеров вдруг словно налился свинцом и стал обжигающе-горячим, из глаз словно полетели искры, голова загудела, как от удара, и будто бы чья-то невидимая рука схватила парня за волосы и куда-то потянула. В довершение картины, последним штрихом, здорово заныл шрам. Гарри как-то скрючился и попытался вытереть рукавом выступившие на глазах слёзы. Вокруг зашумели.

— Гарри, что с тобой? — прозвучал над ухом обеспокоенный голос Гермионы.

Поттер медленно покачал головой и встал со стула. Где-то внутри росло ощущение непоправимой беды, и парень не имел представления, что с этим делать. Что-то, до боли напоминающее внутренний голос, велело ему идти прочь из замка. Но только парень шагнул к выходу из кабинета директора, как дверь распахнулась, и внутрь влетела встрёпанная Джинни с маленькими веточками, видневшимися в волосах. Позади за ней волочилась метла.

— Пожиратели в Хогсмиде, — это всё, что смогла произнести девушка, тяжело опираясь на косяк.

Беспокойство исчезло в секунду, сразу же, как Гарри понял, что именно произошло. Ноги сами понесли его к дверям, и юноша, не обращая внимания на окрики коллег по Ордену, припустился вниз, перескакивая через три ступеньки. Позади послышались шаги, и Гарри даже не требовалось оборачиваться: он знал, что за ним бегут Рон и Гермиона, верные друзья, физически не способные отпустить его одного навстречу опасности. Юноша мотнул головой и побежал ещё быстрее. Надо как можно скорее, как можно скорее…

* * *

Джессика удачно приземлилась прямиком в сугроб. Секунду назад у неё над головой что-то взорвалось, и вот теперь она отдыхала в снежной ванне. Что ж, по крайней мере, цела и невредима.

Джессика медленно поднялась и тряхнула головой, пытаясь привести свою шевелюру в относительный порядок. Волосы лезли во все стороны: очевидно, злосчастный лак не выдержал всех прелестей снежной маски. Положительно, у мисс Дарк был сегодня «замечательный» день. Девушка оглянулась. Карла на горизонте не наблюдалось. Некоторое время девушка, толкаемая и пихаемая со всех сторон, практически оглушённая поднявшимся жутким гвалтом и поминутно вздрагивающая, пыталась сообразить, где Монтегю может быть. Потом сообразила, что парень наверняка справится без её помощи, а вот ей самой стоит поторопиться. Нужно бежать в Хогвартс, причём чем скорее, тем лучше.

Вдруг девушка почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Джессике это крайне не понравилось, она не любила, когда кто-нибудь обращал на неё больше внимания, чем это того стоило. Гриффиндорка вскинула голову и почувствовала, что ей не хватает воздуха. Ну всё, жизнь закончена. Жаль, завещание написать не успела…

— Так это правда. Слухи не лгут, — как-то чересчур довольно проронила гигантская чёрная фигура, застывшая почти прямо напротив Джессики.

Девушка мысленно прикинула, правда без особого энтузиазма, сможет ли она грамотно организовать собственный побег. Вышло, что любое заклинание летит быстрее, чем она бегает. Потом попыталась представить, как это будет выглядеть, если она припустится во все лопатки аки вспугнутый кролик. Решила, что выглядеть будет отвратительно, даже не беря в расчёт, что позорно. Позориться Джессика крайне не любила. Умирать, впрочем, тоже не хотелось, так что дилемма была не из лёгких.

— Что ж, крайне приятно познакомиться, мисс… — фигура скинула с головы капюшон, и несколько человек, что находились от неё в опасной близости шарахнулись в разные стороны. Волдеморт не обратил на это внимания. Он с очевидным интересом ожидал дальнейшего развития событий. Изрядно побледневшее лицо Джессики его явно забавляло.

— Дарк, — откликнулась девушка, молясь всем богам, чтобы её голос хотя бы не дрожал, — Это моя официальная фамилия.

— Странно, увидев вас, я думал, что, быть может, вам будет приятнее отзываться на… — Тёмный лорд явно веселился.

— Нет, спасибо. Моя фамилия вполне меня устраивает.

Волдеморт резко помрачнел, как-то изменился в лице.

— В самом деле, юная леди? В таком случае, не соблаговолите ли вы рассказать мне, почему я так и не дождался вашего дружеского визита в ответ на моё приглашение?

— Я была нездорова.

— Это я уже слышал, — судя по тону, Лорд не слишком-то доверял этой версии. Джессика тяжело вздохнула, лихорадочно соображая, что же делать дальше. На ум приходила только привлекательная мысль о самоубийстве.

Волдеморт, кажется, даже не ждал извинений или немедленной клятвы в вечной любви и верности. Он многозначительно потирал свою палочку и вдруг задался чисто риторическим вопросом:

— Ну, и что же мне с тобой делать?

Энни инстинктивно схватилась за тонкую цепочку на шее, где в последнее время постоянно пребывал её любимый меч. Это действительно был какой-никакой, но выход. В битве меч против палочки первым биться выгоднее. На близком расстоянии палочкой драться крайне неудобно — отдача слишком сильная, а вообще истинный мечи магов были способны отражать практически любые заклятья. Но мистер Реддл, очевидно, этого не знал. Он только улыбнулся во всю свою физиономию, увидев, как в руках гриффиндорской соплячки материализовался один из лучших образцов холодного оружия. Его глаза, и это уж совсем непонятно, загорелись каким-то безумным алчным блеском.

А вот самой Джессике было совершенно не до смеха. Она вдруг почувствовала, что меч лежит в руке не так, как обычно, и почему-то стал более тяжёлым. Девушка бросила взгляд вниз и обмерла. Она забыла. В тренировочном зале, куда Гарри просил её спрятать меч Гриффиндора, было не так уж много оружия. Несмотря на мнение Поттера, новичка быстро бы заметили. А ведь Джессика с мальчишками — не единственные, кто там тренируется. Так что девушка решила на свой страх и риск хранить артефакт на цепочке, а свой собственный меч носить в кармане. В конце концов, какая Гарри разница! Главное, меч в безопасности. Да вот только на последней тренировке оружие Джессики осталось в зале. Она забыла его забрать…

Это было очень и очень плохо. Даже магловские мечи с давних времён обладали своим особенным характером. Тем более мечи волшебников. Тем более артефакты. А самым строптивым издревле считалось оружие с инкрустациями, с драгоценными камнями, с вычурным эфесом, с гравировкой на лезвии — вообще с любыми украшениями. Так что в этом смысле меч Гриффиндора был одним из самых упрямых представителей своего рода. И хуже всего, Джессика это хорошо ощущала, она мечу не понравилась, совсем не понравилась. Это конец…

Волдеморт, кажется, тоже это понял. Он самодовольно хмыкнул и спрятал палочку. Затем лениво откинул полу мантии и отточенным движением вытащил другой меч, свой. У Джессики расширились глаза до невообразимого диаметра. Что ж, зато теперь предельно ясно, зачем был устроен этот фарс с Хогсмидом, и что Тёмный лорд здесь делает в мантии рядового Пожирателя.

— Красавец, не так ли? — Том Реддл небрежно провёл пальцем по лезвию, — Я одолжил его у одного моего приятеля.

— Пусть земля ему будет пухом, — не смогла не ответить Джессика, — Должно быть, он был хорошим человеком.

— Это верно, — расплылся в улыбке Волдеморт, — Нравится?

Энни предпочла промолчать.

— Предлагаю маленькое сражение на взаимовыгодных условиях. Победитель забирает себе оружие проигравшего. В качестве трофея.

Волдеморт почти добился цели, меч Годрика Гриффиндора наконец обнаружился, и забрать его теперь — дело техники. Джессика хорошо это понимала. И поймала себя на мысли, что будет очень неплохо отбить у господина Лорда его оружие. Но признать это прямо, тем более когда меч явно не собирается её, Джессику, слушаться!

Несколько секунд Волдеморт, кажется, ждал ответа и, похоже, сообразив, что молчание — знак согласия, без предупреждения бросился вперёд и со всех сил обрушил меч девушке на голову. Багира ждала этого удара и вовремя выставила блок, но отдача оказалось настолько сильной, что она чуть не вывихнула себе плечо. Поморщившись от боли, девушка попыталась атаковать самостоятельно, но Волдеморт как бы шутя отбил её выпад. Джессика еле удержала меч в руках. Она попыталась было напасть ещё пару раз, поминутно проклиная своё чёртово фамильное достоинство: удирать надо было со всех ног, а не корчить из себя неприступную крепость! Но каждый удар девушку разбивался о грамотно выстроенную защиту. А меч, между тем, словно наливался свинцом, с каждой секундой становясь всё тяжелее. Джессика ясно чувствовала, что ещё чуть-чуть, и она уже не сможет поднять оружие. Дело принимало крайне дурной оборот.

Волдеморту, между тем, игра в кошки-мышки явно начала надоедать. Мощным ударом он отбил новый финт Энни, а в следующую секунду нанёс страшный удар девушке в бок с явным намерением укоротить её ровно вдвое. Джессика не успела уклониться…

Что такое «не везёт» и как с ним бороться? Джессика Дарк, почётный параноик со стажем, в последнее время выходила из спальни исключительно в полной экипировке: топ и брюки из драконьей кожи, самого прочного материала на земле, который нельзя пробить ни физически, ни подавляющим большинством заклятий (ну кроме разве что пресловутой Авады). Между краем топа и поясом брюк оставалась всего-навсего тонюсенькая незащищённая полоска кожи, меньше одной десятой дюйма в ширину. Волдеморт попал именно в неё…

Меч вошёл глубоко в бок девушки, чуть ли не на всю ширину лезвия. Глаза Джессики расширились, она машинально качнулась в сторону, пытаясь уйти от меча и поминутно хватая ртом воздух. Краем подсознания она отметила, что по левой ноге течёт что-то горячее. В голове помутилось, перед глазами поднимался густой тёмно-бордовый туман. Из последних сил девушка ринулась вперёд и выбила из рук Волдеморта, совершенно не ждавшего нападения, меч. Изрядно порозовевшее лезвие задорно сверкнуло в лучах заходящего солнца и воткнулось в землю в десяти шагах от соперников. Джессика сделала к нему два неуверенных шага, не спуская глаз с бесстрастного мсье Реддла и тихо осела на землю.

— Соплячка, — самодовольно констатировал Том и двинулся в сторону девушки. Кто в данном случае проиграл и кто может рассчитывать на боевой трофей, лично для Тома Марволо Реддла было совершенно очевидно.

— Стоять! — раздался позади Лорда резкий голос.

— Чёрт, — буркнул Волдеморт: на сегодня его план по задиранию малолеток был успешно перевыполнен, — Что такое, Поттер? Я тебя чем-то огорчил?

— Ага, очень, — Гарри был явно у крайней точки кипения. За последнее время он тоже изрядно потрепал себе нервы, да и сегодняшний день к спокойствию не располагал.

Парень стоял в боевой стойке, нацеливая свою палочку куда-то в грудь Реддлу. Он сегодня достаточно увидел. Мало того, что пока юноша бежал к эпицентру, он насчитал не меньше двадцати раненных и убитых авроров, Волдеморт только что собственноручно убил его однокурсницу (тот факт, что Джессика может быть ещё жива, Гарри попытался выбросить из головы, на всякий случай, чтобы потом лишний раз не разочаровываться).

Тёмный лорд как бы насмешливо пожал плечами, мол, извини, не виноват, не хотел обидеть, а затем резко выхватил палочку и послал в Гарри Аваду Кедавру. Гарри по старой привычке метнул Экспеллиармус. Палочки, по старой же привычке, нестандартно среагировали, по принципу Приори Инкантатема. Над полуразорённым Хогсмидом разнеслась песня феникса, и палочки противников оказались связаны неопознанными лучами. На сей раз Гарри решил не валандаться с бусинами света и призраками недавно выполненных заклятий — это всё сейчас мало его волновало. В данную минуту он хотел драться.

Волдеморт, очевидно, решил так же. В результате двойной попытки порвать связь что-то негромко хлопнуло, и обоих магов раскидало в разные стороны. Гарри здорово приложился головой о землю. Мир пару раз перевернулся, пока парень наконец не сфокусировал взгляд на чём-нибудь мало-мальски постоянном — на собственной переносице. Попытка встать далась довольно тяжело: в голове здорово шумело. Но только парень поднялся на ноги, как ему немедленно пришлось уворачиваться: Волдеморт с жутко самоуверенным выражением лица достал из кармана вторую палочку, которая, очевидно, совершенно не являлась новой сестрой Гарриного оружия, и принялся поливать чуть замешкавшегося юношу всем, что только приходило в его голову.

Гарри скрипнул зубами и послал в Волдеморта парочку свежих, недавно выученных заклинаний. Тёмный лорд вполне успешно отбивался, но почему-то отступал. Отступал, кстати, в сторону истекающей кровью Джессики. Гарри вытянул шею, пытаясь сообразить, что же такое там его заинтересовало. Затем начал мысленно прикидывать, что именно он скажет Джессике, если, конечно, они оба выживут. Нашла с чем упражняться у Волдеморта на глазах. Ведь ясно же сказал — спрятать меч Гриффиндора в тренировочном зале. Нет! Она же самая умная!

И снова разразилась нешуточная борьба за меч основателя, на сей раз уже на палочках. Гарри попытался обойти Волдеморта, дабы забрать артефакт себе, но Лорд, видать, тоже был не дурак. На каждое заклинание Поттера он отвечал двумя-тремя своими, не все из которых были известны широкой публике. О разрешённости речь даже не идёт.

— Storias, — швырнул Гарри заклинание Огненного дождя и попытался прорваться вперёд.

— Bleiriz, — не замедлил ответить Томас, посылая какую-то шибко умную модификацию слабого пыточного проклятия, параллельно ставя невербальный щит против огня и награждая Поттера неким неизвестным природе розово-коричневым лучом (тоже невербальным). Лицо у гражданина Лорда было крайне недовольное. Видимо, надирать уши малолеткам в его планы сегодня не входило.

— Prilla, — устало пробормотал Избранный и удивлённо застыл, созерцая невиданный доселе эффект.

Заклинание подножки сработало изумительно. Волдеморт споткнулся на ровном месте и позорно шлёпнулся на землю. По раздавшемуся хрусту Гарри с некоторым удивлением определил, что уважаемый Лорд сломал руку. Несколько секунд Мальчик-который-подбил-того-кого-нельзя-называть глупо хлопал глазами, а потом сообразил, что надо бы добивать, пока не поздно. Но следующее проклятье Тёмный лорд успешно отразил.

Гарри бросил взгляд туда, где ещё пять минут назад лежал меч Гриффиндора. Скорее всего, он находился там и до сих пор, но видно его не было. Пока Поттер отвлекал Волдеморта, вокруг раненой Джессики собралось человек десять, скрывших своими спинами и девушку, и оба валяющихся без дела меча.

Тёмный лорд тоже заметил рокировку. На его практически человеческом лице отразилось выражение неописуемой ярости. Он уже сообразил, что к желанной добыче ему не прорваться.

— Да будь же проклят ты, Поттер, и вся твоя чёртова семейка, сколько ни на есть! — зарычал Волдеморт, придерживая повреждённую руку, сделал знак кому-то в толпе и беззвучно растворился в воздухе. Вместе с ним исчезли все его Пожиратели.

Тяжело дыша, Гарри опустил палочку, непонимающе смотря на то место, где вот только что стоял лорд Волдеморт. А потом сорвался с места и ринулся к раненой Джессике.

Девушку осматривала Сесилия Брук, целительница из святого Мунго и по совместительству член Ордена Феникса. Вокруг пострадавшей столпились всё Временное управление, Моника Стар, Флёр Уизли, Майлз и Дункан, Римус с Тонкс и ещё пара человек. Возле самой гриффиндорки виднелись Забини, Нотт и Монтегю, побледневшие и явно перепуганные. Сама Джессика была без сознания, что неудивительно, учитывая, что земля под ней полностью покраснела, а кровь, между тем, продолжала идти.

Сесилия убрала палочку и мрачно покачала головой:

— До медпункта не донесём.

Гарри почти механически присел на корточки и потёр руки. Только бы кровь остановить!

— Гарри, — не то шепнула, не то прохрипела Джессика, широко распахивая невидящие глаза и притягивая к себе парня за рубашку.

— Что? Что такое? — как-то слишком уж взволнованно отозвался юноша.

— Меч…

— Какой, этот? — перебил Гарри, кивая на лежащий рядом с девушкой меч Годрика.

— Нет, тот… другой… — еле слышно прошептала девушка, так, что Гарри пришлось наклониться почти к самому её лицу, чтобы разобрать слова, — …спрячь…это пятый…я узнала…спрячь… — и снова потеряла сознание.

Возможно от страха и нервного напряжения, но Гарри удивительно быстро сообразил, что она имела в виду.

— Рон, меч, — позвал он с явным намерением выдать распоряжения.

— Понял, — тут же откликнулся непонятно откуда вынырнувший Уизли — он тоже сегодня быстро соображал.

Гарри мотнул головой, снова потёр руки и, едва касаясь ужасной раны, попытался залечить её. Ну не зря же он столько времени на лекаря тренировался, правда?

Кровь стала останавливаться, края раны затягивались. Надолго Гарри, правда, не хватило, всё же он тоже изрядно выбился из сил, но своё дело он сделал: теперь Джессику вполне можно было доставить к мадам Помфри, не опасаясь за её жизнь. Сесилия, кажется, тоже это поняла.

— Молодец, парень, — странно хмыкнула женщина, положив руку на плечо Избранному, — Хагрид!

Через полминуты лесничий, сопровождаемый тремя здорово напуганными слизеринцами, правил к больничному крылу.

Гарри устало потёр лоб и отошёл к друзьям. Ему хотелось понять, с чего Джессика решила, что меч Волдеморта — искомый пятый хоркрукс. Ведь она это имела в виду?

Рон и Гермиона стояли в стороне от основных событий, каждый вцепившийся в свой меч (пока члены Ордена копошились вокруг Джессики, Гермиона успела приватизировать меч Годрика). Поттер взял у Рона из рук меч Волдеморта. Шрам немедленно задёргало. Да, он тоже где-то его уже видел. А, точно, в книге «Священные дома Британии». Гарри повертел оружие в руках, когда ему бросилась в глаза надпись возле самого эфеса: «Когтевран». Да, очень похоже на то, что Волдеморт сделал его новым хоркруксом. Тогда…должно быть, сегодня он хотел его перепрятать где-то здесь, в Хогсмиде, вот и устроил заварушку. Как он, должно быть, теперь злится! Разумеется, жадность — чувство нехорошее…

— А разве женщины в десятом веке мечи носили? — недоумевающее спросил Рон, заглядывая Гарри через плечо.

— В десятом веке, Рон, женщины только бороды не носили, — немедленно отозвалась Гермиона.

— Ладно, пошли отсюда. Тут всё равно больше делать нечего. Надо спрятать обоих, — кивнул Гарри в сторону Хогвартса.

* * *

— Ну я же не нарочно! Откуда я знала, что Тёмный лорд имеет обыкновение на день святого Валентина выбираться в Хогсмид с большой дружной компанией? Теперь буду знать! — проканючила Джессика.

Она сидела на кровати, тяжело оперевшись на подушки и практически сливаясь с простынёй. Только маленькие красные пятнышки на щеках, которые, очевидно, должны были изображать румянец, указывали местоположение её лица. Гарри устало кивнул.

— Сейчас-то ты как?

— Твоими молитвами, родной мой. Спасибо.

Гарри, Рон и Гермиона пришли к пострадавшей однокурснице перед самым отбоем: только в это время к ней начали пускать первых посетителей. Джинни идти куда бы то ни было категорически отказалась. Держалась Джессика неплохо, но судя по тому, что шевелилась она исключительно предварительно сморщившись, было больно.

— Как ты узнала, что у него хоркрукс в руках? — в свою очередь поинтересовалась Гермиона.

— Просто меч Когтевранов — это один из двух известных артефактов мадам основательницы. Шанс, что Тёмный лорд держал его в руках и не знал, что это такое, стремится к нулю, — пожала плечами Дарк и снова поморщилась.

— Ладно, думаю, нам пора, — Гарри взглянул на часы, мысленно прикидывая, серьёзный ли это проступок — две минуты опоздания, — Выздоравливай.

— Ага, пока.

Ребята направились к выходу, когда из-за двери послышались почти дикие крики.

— …А ты вообще молчи! — прогремело совсем недалеко от больничного крыла.

— Ну ладно, ладно, давай, покричи. Ещё не вся школа в курсе, их высочество сэр Альфред Джонатан Церрес Давенпорт соизволило почтить нас своим присутствием!

Дверь с грохотом распахнулась, жалобно ударившись о противоположную стену. В помещение влетело пятеро великовозрастных парней. Джессика поёжилась и поспешила забраться под одеяло.

— Курица ты глупая!!! Сорока нещипаная!!! Швабра полосатая!!! Ты бы ещё на дракона с зубочисткой полезла, банши недобитая! Сколько раз было сказано… — разорялся тот, что влетел первым, самый рослый и грозный из всей компании.

— Мальчики, пошли отсюда, — прошептала Гермиона, выталкивая Гарри и Рона из палаты.

— Постой-ка, кажется, я видел там Малфоя, — попытался сопротивляться Рональд.

— Пошли, Рон, пошли, наше мнение всё равно не спросят…

Через некоторое время Гарри сидел в гостиной и мрачно изучал кладку камина. Он что-то постоянно упускал. Что-то важное…

Парень мысленно прокрутил все происшествия сегодняшнего дня, пытаясь припомнить каждую фразу, каждый жест, но что-то всё равно упорно не давало ему покоя. Вот утро, Рон ищет свои носки, которые почему-то оказались под кроватью, Люпин зовёт ребят на собрание, потом говорит, что Джессика ему напоминает Лили, Джинни обиделась, плачет, Макгонаголл что-то заунывно воет над ухом, Слизнорт шуршит пакетиком с засахаренными ананасами… Вот болит шрам, нагревается фамильный медальон, прибегает Джинни… Гарри пробегает по Хогсмиду, сбивает с ног пару Пожирателей, видит Волдеморта и понимает, что должен что-то сделать, пока этот мерзавец всех не поубивал… Видит, как падает Джессика, замечает меч, Приори Инкантатем, Волдеморт падает, проклинает его, Гарри, и «всю его семейку». Стоп.

В голове у Гарри в бешеном водовороте завертелись разного рода мысли. Перед глазами что-то замелькало. Мир стал раскачиваться во все стороны аки гигантский маятник, и вдруг замер. В мозгу у парня сама собой сложилась странного вида картинка.

Гарри почти машинально поднялся с дивана, вытащил из кармана мантию-невидимку и, не обращая внимания на изумлённые возгласы друзей, вышел из гостиной…

* * *

Джессика, по-видимому, уже собиралась спать.

— Ну кто тут ещё? Не больница, а проходной двор. То Давенпорт обхамит ни за что, ни про что, то всякие… О, Мерлин великий! — девушка схватилась за сердце, увидев, что прямо перед ней из воздуха материализовался Гарри Поттер, — Гарри, как ты смотришь на то, чтобы приобрести колокольчик и повесить его на шею? Вообще, что ты тут делаешь? Мы, по-моему, уже попрощались, нет?

— Я ненадолго, — клятвенно заверил девушку Поттер, не спуская с неё странного подозрительного взгляда, — Я тебе только один вопрос задам, ты на него честно ответишь, и я уйду, договорились?

Джессика нахмурившись смотрела на юношу, затем глубоко вздохнула и, устало прикрыв глаза, сообщила:

— Да. Не знаю. Не знаю.

— Не понял, — смешался Гарри.

— На первый вопрос ответ — «да», на второй — «не знаю», на третий — «не знаю».

— Подожди, откуда ты знаешь, каким будет второй или третий вопрос, если я ещё сам не в курсе? — несколько раздражённо поинтересовался Поттер: опять она из себя всезнайку корчит.

— Ну я же с тобой не первый день знакома. Второй вопрос будет «Когда ты собиралась мне сообщить?», а третий «Ну и что дальше делать?». Не знаю, — возмущённо пожала плечами Дарк и откинулась на подушки, — Это всё? Могу спать? Или вашей милости ещё что-то угодно?

Гарри как-то растерянно стоял посреди палаты. Ужас какой!..

* * *

Парень вернулся в гостиную где-то через полчаса и немедленно плюхнулся на диван, впадая в глубокие раздумья.

— Где ты был? — невинно поинтересовалась Джинни.

Поттер что-то невнятно пробормотал и снова задумался о вечном.

— Впрочем, я знаю, где ты был, можешь не говорить. Ты ходил к этой… — Джинни немедленно покраснела: она тоже была не железная, — Знаешь, что я тебе скажу, дорогой мой Гарри, ты уж как-нибудь определись. Мне надоели твои вечные отговорки, какие-то выдумки. И ты постоянно липнешь к этой гнусной слизеринской стерве, так что давай-ка, выбери, у меня терпение кончилось, либо я, либо эта…

— Эта слизеринская стерва, — почти замогильным голосом откликнулся Гарри, — Дочь моих родителей. Чёрт!..

Джинни немедленно замолчала. Рон шлёпнулся на пол от удивления, а Гермионы только качнула головой:

— Я так и думала.

— Когда это они успели ею обзавестись? — со свойственным ему тактом откликнулся Рональд.

— Ну, учитывая, что у нас День рожденья одновременно, то, полагаю, тогда же, когда и мной, — огрызнулся Поттер. Ну и денёк сегодня.

— Но… как…что… — залепетала явно выбитая из колеи Джинни.

— Вы как хотите, а я пошёл спать, — махнул рукой Гарри, встал с дивана и отправился в сторону мужских спален. Он подумает обо всём этом завтра, сегодня голова уже не пашет…

Рон, Гермиона и Джинни пару минут молчали. Наконец, здорово побледневшая мисс Уизли выдала то, о чём впопыхах никто не подумал. Ну как выдала — заикаясь пробормотала:

— Но если Дарк и правда… Тогда Снейп, получается…

— Упс, — кратко выразил общее мнение Рон…

Один ребёнок в семье — мало,

два — гораздо больше, чем нужно.

«Аксиома О'Тула»

…— Авада Кедавра! — прогремел над улицей чей-то голос.

Джеймс едва успел увернуться. Позади, коротко вскрикнув, упал один из Пожирателей. *А ведь совсем ещё мальчишка,* — с горечью подумал Джеймс. Полчаса назад Пожиратели Смерти устроили новую первоклассную бойню, на сей раз в Косом переулке. Альбус Дамблдор не замедлил послать на место происшествия добрую половину Ордена Феникса. И в том числе — Поттеров…

— Джеймс, сзади! — раздался женский голос. Лили.

Мужчина инстинктивно пригнулся. Над его головой просвистел неопознанный луч синего цвета. *Она не может погибнуть,* — мелькнуло в голове Поттера.

В это неспокойное время в одиночку нигде находиться было нельзя, тем более на поле боя. Так что, когда Дамблдор призывал резервы Ордена, они предпочитали работать вшестером: Джеймс и Лили Поттер, Сириус Блэк, Римус Люпин, Питер Петтигрю и Эрик Крокер. Помогая и прикрывая друг друга, юноши, не сговариваясь, пытались уберечь упрямую Лили, которая упорно раз за разом, в любое время дня и ночи, рвалась в бой несмотря на все предостережения, даже ценой собственного здоровья. Но сегодня… Сириусу Дамблдор выдал какое-то жутко ответственное поручение, так что его не было не только в Лондоне, но и даже, кажется, в стране. Питер смылся неизвестно когда, неизвестно куда и неизвестно зачем. Римус оправлялся от вчерашнего полнолуния. Эрик не вылезал из своего кабинета в Отделе Тайн почти неделю. То есть вообще не вылезал, даже на ночь. *Похоже, у него началась хочумания,* — мысленно отметил Джеймс, вырубая Сногсшибателем сразу двоих. Злые языки шутили, что это профессиональное заболевание всех молодых учёных, стоящих на пороге своего первого личного открытия, при котором юношеский максимализм типа «Хочу-всё-сразу-и-побольше» вступал в симбиоз с истинно исследовательским любопытством и густо приправлялся азартом. Вся эта гремучая смесь вот уже многие поколения заставляла чересчур интеллектуально одарённых юношей и девушек неделями просиживать в лабораториях и библиотеках, так сказать, без отрыва от производства в поисках очередного гомункула. Эта болезнь, правда, настигала, как краснуха, только один раз за всю жизнь (точнее карьеру) и длилась до первого разочарования, но перспектива отсутствия в будущем возможности рецидива у молодого учёного сейчас Джеймса Уоррена Поттера совершенно не радовала. Сейчас Джеймс был один, наедине с толпой Пожирателей, и до следующей спецоперации Ордена он может просто не дожить. Попытки мысленно себя подбодрить и увериться в том, что всё, собственно, должно быть хорошо, разлетелись в пух и прах. Где-то в глубине души юношу мучило ощущение, что ничего хорошего как раз-таки не будет…

Лили постоянно оттесняли от мужа, что последнего также не устраивало. Много проку от его ордена за военные заслуги, если он собственную жену защитить не может! Джеймс усердно прокладывал себе дорогу к отчаянной гриффиндорке, но всё действо происходило будто во сне: казалось, чем ближе Поттер подходил к желанной цели, тем дальше она становилась. Это было невыносимо. *Чёрт, Сириус, где же ты сейчас…* — с какой-то тоской подумал Джеймс, усердно пригибаясь: над головой снова просвистела какая-то дрянь. Он просто ненавидел быть один.

Откуда-то слева раздался душераздирающий крик, и Джеймса словно обдало огнём: кричала явно Лили. Ноги будто сами понесли мужчину туда, где без его помощи было никак не обойтись.

На секунду Джеймс словно прирос от ужаса к мостовой. Над Лили грозно навис Рудольфус Лестрейндж, посылая в молодую женщину Круциатусы. Учитывая, что, по слухам, Лестрейндж владел Пыточными проклятиями чуть ли не лучше самого Волдеморта, положение было, мягко говоря, не из приятных.

Джеймс, не жалея сил, ринулся к супруге, усердно прокладывая себе дорогу в толпе. Но вот спешка-то его и подвела. Непонятно откуда в Джеймса ударило заклинание Ватных ног, буквально приклеивая стопы колдуна к земле, и тот, по инерции дёрнувшись вперёд, потерял равновесие и упал, ударяясь виском об удачно лежавший посреди мостовой средних размеров булыжник.

Джеймс уже не видел, как кто-то ударил Лестрейнджа в спину чем-то, плохо сказывающимся на здоровье…

* * *

…Пробуждение было внезапным и полным. Голова болела нещадно, впрочем, по сравнению с тем, что могло бы быть, это ещё вполне нормально.

Джеймс с величайшим трудом разлепил глаза и обнаружил себя лежащим на кровати, расположенной непонятно где. По крайней мере, сам Джеймс никак не мог припомнить хоть какое-нибудь условно знакомое место, где были бы такого странного сине-зелёного цвета стены, такие тяжёлые бархатные шторы, закрывавшие большую часть огромного, почти во всю стену, окна…

Мужчина тряхнул головой, пытаясь выгнать из неё посторонние шумы. Это оказалось делом крайне непростым, так что ещё какое-то время Поттер просто пытался усилием воли привести себя в надлежащее состояние. Решение проблем касательно собственного местонахождения и тому подобных он решил оставить до лучших времён.

Наконец, самочувствие молодого графа было оценено им же самим как удовлетворительное, так что пострадавший позволил себе всё-таки оторвать голову от подушки и принять более-менее сидячее положение. И чуть не свалился с кровати от удивления. Почти прямо напротив него, по-хозяйски расположившись в огромном кресле и задумчиво рассматривая лепнину на потолке, сидел человек, которого Джеймс Уоррен Поттер не видел уже лет пять и не ждал увидеть по меньшей мере ещё два-три десятилетия. Этим человеком был Северус Снейп.

Некоторое время Джеймс, вскинув брови до невиданных прежде высот, внимательно изучал бывшего однокурсника. Ну, он всё-таки немного покривил душой, вычисляя дату своей последней встречи со слизеринцем. Во-первых, с их общего выпускного прошло несколько меньше пяти лет, и кроме того, где-то год назад или чуть больше Снейп явился народу в виде шафера Люциуса Малфоя. Джеймс Поттер, будучи наследником известного рода, не мог не посетить поистине знаменательную церемонию бракосочетания последнего отпрыска Малфоев с благородной Нарциссой Блэк. Раскланиваясь с Люциусом, мрачный Поттер, сопровождаемый не более довольной жизнью Лили (в ту пору ещё Эванс) и уж вовсе угрюмым Сириусом, заметил краем глаза бывшего однокурсника, но поскольку гриффиндорцы покинули праздник довольно быстро, не обменявшись с Северусом, как, впрочем, и с доброй половиной гостей даже взглядом, эту встречу можно было не брать в расчёт. Так что, можно сказать, отношения между Джеймсом Поттером и Северусом Снейпом застыли в той стадии, в которой они находились на момент того самого пресловутого выпускного, в стиле «Я-тебя-не-вижу-ты-меня-тоже». В последний учебный год на Джеймса столько всего свалилось: трагическая гибель родителей от рук одного красноглазого маньяка, появившиеся вместе с этим проблемы касательно кое-каких вопросов унаследованного имущества (раньше их решал отец — теперь решать было некому), отношения с Лили, вышедшие на качественно новый уровень, очередная грандиозная затея (которая плавно вытекала из гибели родителей), занявшая всё свободное время и потеснившая даже квиддич и полуночные прогулки, может быть, однажды она будет стоить ему головы… Вся эта гремучая смесь была густо приправлена неумолимо надвигающимися экзаменами. Несложно сообразить, что Джеймсу было совершенно не до Снейпа. Да и у слизеринца, кажется, хватало забот, чтобы ещё надоедать любимым сокурсникам. Но что его заставило сейчас вытащить Джеймса с поля боя? И как он там, кстати, оказался?

— А я уж думал, ты никогда не проснёшься. Уже начал прикидывать, куда девать труп, — иронично хмыкнул Снейп, наконец заметив воскресшего из мёртвых гостя. Фраза прозвучала насмешливо, но не оскорбительно, что было по меньшей мере неожиданно. Кажется, Снейп не имел намерения ссориться, по крайней мере ближайшие минут пять точно. *Отлично, нас это тоже устраивает, — решил Джеймс, — в конце концов, пока не вполне понятно, где я нахожусь, и как отсюда…*

— Где Лили? — внезапно выпалил Поттер: память, очевидно, только сейчас соизволила пробудиться ото сна. В самом деле, в последнем запомнившемся Джеймсу эпизоде девушка находилась буквально на волосок от гибели.

— Не стоит благодарности, Поттер, мне не сложно было спасти твою жалкую душонку, — Снейп даже не шевельнулся.

Джеймс быстро прикинул: Северус Снейп не числился в аврорате и среди членов Ордена Феникса его тоже не было. В это время суток в Косом переулке было не так уж много народу, да и в любом случае все гражданские, те, что не были убиты в первые минуты битвы, были в срочном порядке эвакуированы в больницу святого Мунго или в Министерство. Значит…

— Где Лили? — мужчина напрягся, несколько готовый защищаться.

— Должно быть, потерялась по дороге… — невозмутимо хмыкнул Снейп, — Да не дёргайся ты. Она отсыпается в соседней комнате. Я дал ей пару зелий, нейтрализующих постэффект Круциатуса. И, как ни странно, яда среди них не было.

Джеймс в секунду вскочил с кровати и стремительным шагом направился к двери, на которую кивнул гипотетический Пожиратель Смерти. Он ждал, что последний выстрелит ему в спину, что за дверью сидит пятнадцать маньяков-убийц в чёрных балахонах и масках, жаждущих крови, даже того, что ручка двери окажется под напряжением, и из него, Джеймса, получится очаровательное жаркое а-ля «Оленина в собственном соку». В конце концов, это же Снейп! Но за дверью в смежной комнате, как ни странно, обнаружилась небольшая спальня, почти полная копия той, в которой довелось проснуться Джеймсу. На кровати мирно спала Лили, чуть бледная, с лёгкой тенью под глазами, но живая и невредимая. Мужчина почему-то сразу поверил, что это на самом деле его жена, а не переодетая Пожирательница.

— Не нервничай, здесь ни за каким углом Тёмный лорд не прячется. Это мой дом, и, будь уверен, кроме нас и пары домовиков здесь никого нет, — донёсся тихий, но отчётливый голос из соседней комнаты.

Джеймс выглянул из временной спальни Лили. Северус так и не пошевелился с той самой секунды, как впервые с ним заговорил. Ну, не считая того, что переместил взгляд со складок шторы непосредственно на дорогого гостя. Несомненно, сейчас он ожидал конкретной реакции. Джеймс немедленно сообразил, что просто сказать «Спасибо» и немедленно отсюда свалить ему не удастся.

— Что тебе от меня нужно? — *Снейп — слизеринец, он так просто ничего не делает,* — поспешил напомнить себе Джеймс.

— Что за меркантильные наклонности? Разве я не могу кому-то помочь просто так, по доброте душевной? — Северус, казалось, обиделся.

— Наверно, можешь, — не стал спорить Джеймс, — но не мне. Что тебе надо?

— Чтобы ты сел и успокоился. В таком тоне я с тобой разговаривать не буду.

— А мне нужно, чтобы ты со мной разговаривал? — невинно поинтересовался Поттер.

— Мне нужно с тобой разговаривать, причём по довольно серьёзному поводу, — пояснил Снейп, — Если я не решу вопрос сейчас, я буду вынужден искать тебя снова и снова, но когда-нибудь всё выясню.

— Не понимаю, о чём ты говоришь.

— Я ещё сам не вполне понимаю. Но думаю объяснить всё, по крайней мере себе, в процессе беседы. Так что, ты откажешь в маленькой услуге человеку, вытащившему тебя и твою очаровательную супругу из больших неприятностей? Твоя большая гриффиндорская совесть это выдержит?

— Со своей большой гриффиндорской совестью я как-нибудь без тебя договорюсь, — Джеймс внимательно изучал оппонента. Тот был настроен довольно миролюбиво, видимо, и в самом деле крайне нуждался в решении какой-то ему одному ведомой проблемы.

Джеймс на некоторое время застыл в боевой стойке, быстро решая, что ему делать. Северус несколько секунд молчал, а затем вызвал домового эльфа с подносом, на котором разместились две чашки кофе.

— Не отравлен, как ни странно, — пояснил Снейп, взяв себе чашку.

Этот жест оказался последним фактором, повлиявшим на выбор Джеймса. Мужчина сел в соседнее кресло, взял милостиво предложенный напиток и сделал пару глотков. В нос ударил знакомый дурманящий запах.

— Чуть-чуть переборщил с ликёром, на мой вкус, — бросил собеседнику Джеймс.

— Для твоего состояния как раз, — невозмутимо откликнулся Северус.

Поттер сделал ещё глоток, мысленно вздохнул и призвал всё своё хорошее воспитание, которое только у него было. Этот разговор потребует от него некоторой выдержки.

— Что с Лили? — единственный относительно нейтральный вопрос, который пришёл ему в голову. В самом деле, не о погоде же разговаривать!

— Ей, похоже, не очень понравился Круциатус… Впрочем, она потеряла сознание почти сразу и меня не видела, так что при желании ты можешь придумать всё, что угодно. Я дал ей пару зелий, это я уже говорил, так что через полчаса хорошего здорового сна ничто не будет напоминать ей о Пыточном проклятии. Ну, возможно, кроме воспоминаний. Несколько царапин на лице и руках я тоже залечил. Во всём остальном она в полном порядке, — предоставил полный отчёт Северус.

— Спасибо, — Джеймс не нашёл для ответа ничего лучше.

— Не за что.

Лет пять назад Поттер обязательно бы откомментировал последнюю реплику Снейпа, но сейчас отчего-то не стал. Может, он повзрослел?

С минуту бывшие однокурсники молчали. Джеймс задумчиво изучал орнамент на чашке. Почему молчал Снейп, он не знал. Наконец, когда сквозь остатки кофе можно было уже запросто разглядеть белый фарфор, бывший гриффиндорец решился прервать затянувшееся молчание.

— Так о чём ты хотел поговорить?

Снейп одним глотком допил кофе.

— Видишь ли… — медленно начал он, — Месяц назад умерла моя мать. Она была серьёзно больна, последние несколько лет практически не могла ходить, но всё-таки это оказалось для меня неожиданностью.

— Я должен тебе посочувствовать?

— О, о таком счастье я даже не мечтаю.

— Тогда зачем ты это рассказываешь?

— Если ты перестанешь меня перебивать и дослушаешь до конца, то может быть даже узнаешь, зачем, — недовольно поморщился Снейп, — Так вот, после смерти матери я принялся перебирать старые бумаги, просто так, чтобы быть в курсе, если вдруг пожалуют кредиторы или что-то вроде. Среди старой переписки я нашёл в том числе несколько писем на валлийском языке.

Поттеры испокон веков жили в Уэльсе. Там родились первые отпрыски этого благородного рода, там находилась большая часть имущества, да и просто приятно осознавать, что ты — не британский граф, коих хватает (те же зазнайские Малфои), а валлийский. Так что изучение родного языка входило в обязательную программу воспитания каждого истинного Поттера. Этот факт не был известен только ленивому. Так что Джеймс хорошо понял, при чём здесь он. По крайней мере, он так думал.

— Так тебе нужны услуги переводчика? — хмыкнул Поттер, — Дружеский совет: кроме меня в этой стране есть ещё колдуны, знающие валлийский, и чтобы получить от них качественный перевод, вовсе необязательно рисковать жизнью и вытаскивать их с поля боя.

— Мне нужны не только, даже не столько, услуги переводчика, и насмешки здесь неуместны. Проблема в том, что кроме писем у мамы в бюро я нашёл и старые документы, а там катастрофически не совпадают даты. Например, даты знакомства моих родителей, их свадьба и дата моего рождения — совершенно не становятся в стройный ряд.

— Так, я не понял, ты на что намекаешь?

— Пока ещё я ни на что не намекаю, я хочу понять, почему между первым свиданием Эйлис Принц и Тобиаса Снейпа и моим днём рождения перерыв в семь месяцев. Эти письма — единственное, что я ещё по понятной причине не изучил, — Снейп медленно заводился.

— Всё ещё не понимаю, почему я должен работать твоим карманным переводчиком.

— Потому что все остальные переводчики неминуемо узнают содержание этих писем, — пояснил очевидное Снейп, странно усмехнувшись, — А если какая-нибудь информация случайно просочится в газеты, ты можешь обидеться. Хотя это только мои подозрения, я ничего не утверждаю.

И Северус достал из кармана пачку писем, перетянутых чёрной лентой, и бросил их «своему карманному переводчику».

— Всё ещё не понима… — счёл нужным довести до сведения слизеринца Джеймс, развязывая ленточку, как вдруг запнулся на полуслове. Писем было всего два или три, и на всех стояла печать Поттеров. Но откуда…

Джеймс развернул один из пергаментов и пробежал глазами по строчкам, написанным знакомым подчерком на знакомом языке.

*Ну, папа, ты даже не представляешь, насколько тебе повезло, что ты уже умер. Я бы тебе сейчас с удовольствием задал пару вопросов, в первую очередь касательно уважительного отношения к женщинам, о котором ты столько твердил…*

— Я-то думаю, что у меня дебет с кредитом не сходится! — вслух откомментировал молодой Поттер.

— А теперь вслух, пожалуйста…

* * *

…— Нет, серьёзно, я не понимаю. Альбус как взбесился! Не ходи туда, не делай того. Я не знаю, это все деды на старости лет впадают в маразм, или только мне так не повезло? Ты что-нибудь знаешь?

— Про старческий маразм?

— Нет, про то, почему он бесится.

— Должно быть, его кто-нибудь покусал.

— Это сейчас на что был намёк?

— Везде-то тебе видятся намёки. У тебя паранойя?

— Слушай, ты меня достал!

— Абсолютно взаимно.

Джеймс уставился на Северуса, так что тот даже на секунду испугался, что гриффиндорец его собирается съесть, причём без хлеба и соли. Несколько минут молодые люди молча переглядывались. Что за чувства в них сейчас бурлили, оставалось загадкой.

— Так что там насчёт маразма? — наконец продолжил беседу Северус.

— В общем, вчера он даже советовал нам с Лили уехать куда-нибудь из страны. Ну сам посуди, куда я во время войны должен уехать?..

Джеймсу и Северусу понадобилось некоторое время, чтобы переварить совершенно недвусмысленное содержание писем, выуженных из письменного стола госпожи Эйлис Принц. Джеймс уже смутно помнил, кто из них предложил сделать проверку крови, да это не особо важно. Результаты показали совпадение процентов на семьдесят пять, что указывало на подопытных как на сводных братьев.

Молодые люди не особенно афишировали результаты опыта, по крайней мере, Джеймс не сказал о них вообще никому, тем более, что Снейп на свои полцарства не посягал. Но молодой Поттер считал для себя нужным и полезным время от времени захаживать в Найтхауз, где, собственно, проживал новообретённый родственник, особенно когда бывала нужда в информации с того края фронта, то бишь из стана Пожирателей. Северус тоже пока не высказывал желания пригласить надоедливого братца в гости к Тёмному лорду без права отказа. Пока что взаимоотношения молодых людей зависли в этой неопределённой промежуточной стадии временного перемирия между аврором и Пожирателем смерти, пока что она устраивала обоих.

— …не имею понятия, но в словаре Тёмного лорда, например, «Поттер» — ругательное слово, причём давно.

— Ага, достали-таки!

— Достали! Хочешь дружеский совет? Выпендривайтесь с Блэком поменьше, пока ещё живы. Я тебя вытаскивать из неприятностей не нанимался.

— Это мои методы ведения войны, а тебе если что-то не нравится — заткни уши!

— Обязательно, когда в следующий раз наткнусь на вашу шайку садистов, непременно последую твоему совету!

В беседе снова наступил минутный перерыв, который был бездарно потрачен на сверление друг друга возмущёнными взглядами.

— Ладно, я не про это. Вот скажи честно, куда я должен уехать, да ещё с беременной Лили? Она же меня первая убьёт, заикнись я о бегстве. О чём только Дамблдор думает?

— Разве Лили беременна?

— Я тебе не рассказывал? Уже пятый месяц. Она обследовалась у магловских врачей, нашим она почему-то не доверяет. А я слышал, что маглы часто ошибаются, когда ставят сроки или ещё что. Представляешь, могут поставить дату родов на один день, а на самом деле всё случится только через две недели. С ума сойти можно! Так вот, магловские целители… представляешь, у них такие штуки есть интересные: водишь каким-то прибором по человеку, а все его внутренние органы показывают в таком… не знаю, ящик такой со стеклом. Лили его ещё как-то интересно назвала… не помню. Ну не суть важно, — взахлёб рассказывал Джеймс, — В общем, маглы чего-то там рассмотрели в этом ящике и сказали, что у нас будет двойня, представляешь?

— Мне тебя поздравить или посочувствовать?

— Ты идиот?

— Если я скажу «нет», ты же мне вряд ли поверишь… Постой-ка, — Северус вдруг выпрямился в своём кресле, — Какой, ты сказал, срок?

— Пять месяцев, а что?

Северус чуть нахмурился, словно пытаясь что-то быстро сообразить.

— Пожалуйста, скажи, что это шутка, — вдруг попросил он.

— Это шутка, — охотно сказал Джеймс, ещё не совсем понимая, что к чему.

— Правда?

— Ты сам попросил… А что тебе не нравится, я понять не могу? Пять месяцев, маглы поставили срок где-то на конец июля. Что не так?

Северус бледнея смотрел на Джеймса. Тот начал волноваться.

— Мерлин, что я наделал! — тихо пробормотал Северус, пряча лицо в ладонях…

* * *

…— Северус, я всё придумал, но мне нужна твоя помощь.

— Что? — устало поинтересовался мужчина: эта история с пророчеством порядком измотала его.

Но ведь он же не знал! Если он, Пожиратель, случайно подслушал пророчество, которое непосредственно касается Тёмного лорда, почему он не должен был его пересказать Волдеморту! Но теперь этот его поступок не казался Северусу таким уж правильным. Откуда он мог знать, что под ударом окажется его брат. Ну и что, что он, Снейп, отчаянно не желал мириться с этим родством, ну и что, что общаясь с Джеймсом он чувствовал себя не в своей тарелке и лучше бы предпочёл, как раньше, не знать этого факта собственной биографии. Ещё его смущало то, что после каждой такой вот беседы с новоявленным братиком желание числиться Пожирателем смерти становилось всё меньше, и Северус никак не мог себе объяснить, почему. Но сложно противиться законам крови: сейчас он чувствовал себя виноватым. Он подставил собственного брата.

— Ну давай же, говори. Впрочем, если этот план не сильно отличается от твоих обычных доморощенных идей, вроде тех, что приходили в твою голову в школьные годы, я вряд ли хочу его знать.

— Нет, это на самом деле может помочь, — Джеймса уже охватил бешеный энтузиазм. Северус понял, что если его что-то не устроит, разубедить Поттера будет задачей не из лёгких, — То, что нам придётся с Лили скрываться, это уже понятно.

— Не факт, — счёл за благо вклиниться Снейп, — никто не сказал, что в этом долбанном пророчестве идёт речь о твоих детях. Может, всё ещё обойдётся.

— Но мы будем исходить из предположения, что не обойдётся, — поспешил оборвать его Джеймс, — Тот факт, что нас будет четверо, становится проблемой.

— С каких пор дети для тебя — проблема?

— Не передёргивай. Я имел в виду, что вчетвером прятаться будет проблематично. И втроём будет нелегко…

— И вдвоём, кстати, тоже. Так что лучше всего будет бросить семью и прятаться одному, по крайней мере, с гарантией.

— Слушай, задрал! — возмутился Джеймс, — Вообще, не перебивай меня, у меня всего десять минут… Так вот, смотри, какой план. Детей спрячешь у себя ты, тайком, чтобы вообще никто не знал. Мы с Лили пока найдём…

— ЧТО-О-О?!? — взревел Снейп, — Ты что, с ума сошёл?!?!

— Почему? Ты же сам сказал, что о твоём доме никто не знает, в том числе Волдеморт, — Северуса передёрнуло, — Их здесь никто не найдёт. Вообще, я же не навсегда тебя прошу их забрать! Мы найдём место понадёжнее и сразу заберём своих карапузов обратно.

— А с чего мне такая честь? Почему не Блэку, например? — невинно поинтересовался Снейп.

— У него, в случае чего, у первого будут искать малышей, это слишком очевидно.

— Хорошо, а как ты общественности объяснишь, куда детей дел? Вот была Лили беременна, причём сразу двумя. Родила — и в результате ни одного. Куда наследники подевались?

Джеймс задумчиво закусил губу.

— Ну хорошо, — «смилостивился» он наконец, — ты спрячешь у себя одного. Второго мы сами защитим. Это будет чуть сложнее, но ладно, справимся.

— С каких пор гриффиндорцы выбирают самый простой путь из имеющихся? Разве это не ваш девиз: «Мы не боимся неприятностей. Там, где их нет, мы себе сами их создадим»?

— Очевидно, у меня где-то засел шальной слизеринский ген. И перестань уже меня перебивать! Так вот, один останется у меня, и я… скажу, что магловские целители опять напутали, сказали, что будет двое, а на самом деле…

— Врачебная ошибка? Но когда-нибудь эта «врачебная ошибка» явится народу в лице твоего второго ребёнка, ты это как объяснишь?

— Ну это уже мелочи, потом придумаю, — нервно отмахнулся Джеймс, — Какая разница, в конце концов! Кого должно это касаться? Мои дети, что хочу, то и делаю.

Северус хмыкнул:

— А как благородная Лили Эванс откликнулась на идею отказаться от родных детей ради спасения собственной шкуры?

— Я ни от кого не отказываюсь — я пытаюсь спасти им жизнь! — вспыхнул Джеймс.

— Что?! Она не в курсе? Ещё веселее, — Снейп нервно хохотнул, — А матери ты как объяснишь, куда делись её дети… хорошо, один ребёнок? Память сотрёшь? Гриффиндорец хренов… То есть твоей супруге вообще слова не давали… Нет, я такого ещё не видел! Джеймс Поттер, ты самый большой оригинал на этом свете, и я вовсе не уверен, что это хорошо.

— Как-нибудь разберусь на месте.

— Поттер, ты серьёзно болен, у тебя с психикой не всё в порядке? Не хочешь пройти курс шоковой терапии в святом Мунго? У меня там есть пара знакомых, могу похлопотать, и тебе даже выделят одиночную палату, — но никакие насмешки Северуса Снейпа, казалось, не могли поколебать главу благородного рода Поттеров, — Нет уж, я в эти игры не играю. В конце концов, ребёнку будет нужен уход. Я этими навыками не владею и учиться не собираюсь.

— Вот это, по-моему, никогда и ни у кого проблемой не было, — пожал плечами Джеймс, — Запряги домовика.

— Нет, ни за что, ни за какие коврижки. Это просто отвратительно!

— А между прочим, ты мне должен, — это прозвучало как-то… угрожающе.

— Это с каких же это пор? Если ты про ту идиотскую историю с Гремучей ивой, то я, если ты забыл…

— Причём здесь это? Я про пророчество. Если бы ты не сообщил о нём Волдеморту, нам бы прятаться не пришлось.

— Пришлось бы, ты всё равно его достал, он бы открыл охоту.

— Ты это точно знаешь?

— Я предполагаю, и мои предположения обычно недалеки от истины.

— Вот-вот, обычно. Согласись, Северус, ты нас в это дело впихнул, тебе и вытаскивать.

— Чёрт…

* * *

— О, мамочка, как больно! — простонала Лили, покрепче хватаясь за руку Джеймса. Тот про себя отметил, что перелома ему, очевидно, не избежать.

— Похоже, придётся делать кесарево, — поцокав языком, констатировала врач, миссис Доусон, — Иначе роды могут быть очень тяжёлыми, возможно, даже смертельными.

— Нет, пожалуйста, я не хочу, — Лили залилась слезами, в самом деле чуть не сломав мужу руку, — не надо операцию!

— Извините, сэр, в ваших интересах уговорить вашу супругу, — прошептала Джеймсу на ухо акушерка, — ребёнок лёг неправильно — ей просто не родить самой.

Внутри у Джеймса возмутился каждый орган, каждая клеточка тела. Резать! Он слышал о таких методах лечения, но никогда не верил, что маглы в самом деле такие варвары, чтобы ими пользоваться. *Какой только чёрт нас дёрнул идти в магловскую клинику! В святом Мунго обошлось бы без этого!* — скрипнул зубами Джеймс, уже понимая, что роды в святом Мунго доставили бы только лишних проблем. Во-первых, целителям не доверяла маглорожденная Лили, во-вторых, среди них могли оказаться люди Волдеморта, в-третьих, колдунов не обвести вокруг пальца так, как это хотел сделать Джеймс здесь и сейчас.

— А ей… ей ведь не будет больно? — нервно поинтересовался он.

— Нет, мы дадим леди наркоз, она ничего не почувствует, — поспешила утешить мужчину добрая старушка, — Операция абсолютно безопасна, уверяю вас. Мы сделаем всё в лучшем виде.

Это была частная клиника, так что сказать по-другому женщина просто не могла. Но Джеймс в самом деле чувствовал, что она может и хочет помочь Лили. Скрепя сердце, он решился. В конце концов, может, оно и к лучшему…

Следующие полчаса или около того Джеймс провёл в коридоре, нервно шагая туда-сюда. Из операционной не доносилось ни звука. *Что они, звуконепроницаемые щиты там поставили?* — с какой-то злостью подумал мужчина, ненароком забыв, что находится у маглов, которые ни о каких щитах слыхом не слыхивали, тем более не могли их поставить.

Неожиданно посреди почти что гробовой тишины (совсем недавно пробило полночь, и вся больница давно спала) раздался резкий детский плач. Джеймс вздрогнул и развернулся на каблуках. *Мерлин, кто сюда детей пустил?.. Стоп. Это…* К одному детскому голоску, обладатель которого, кажется, никак не желал успокаиваться, добавился второй, ещё громче, как показалось Джеймсу. Сердце мародёра забилось чаще. Звуки раздавались из-за дверей той самой операционной, куда давным-давно, сорок минут назад, увезли Лили. Нестройный дуэт громко заявлял миру о своём недовольстве жизнью. Кажется, врачам будет стоить большого труда их успокоить.

Дверь палаты распахнулась, и оттуда вышли акушеры. Миссис Доусон взяла курс на новоявленного папашу. Следом за ней шла медсестра, нёсшая в руках два поскуливающих свёртка.

— Примите, мистер, — тепло улыбнулась врач, — бесстрашный сэр и прекрасная леди. Ваша супруга спит, с ней всё в порядке.

Медсестра взгромоздила на Поттера оба свёртка. Тот, что миссис Доусон обозвала «прекрасной леди», прекратил своё поскуливание практически сразу же, как оказался на руках у папы, и теперь внимательно рассматривал родителя огромными, как у него самого, доверчивыми карими глазами. Свёрток с рабочим названием «бесстрашный сэр» ещё некоторое время всхлипывал, недовольно морща фамильный поттеровский носик, но вскоре тоже успокоился. У Джеймса перехватило дыхание. С его стороны это выглядело как предательство, отдавать такое маленько существо непонятно куда, тогда как младенцу нужна забота и любовь родителей. Он чуть было не отказался от своей затеи, но… Цена могла быть слишком высока…

— А кто из них старше? — поинтересовался Джеймс, внимательно рассматривая обоих малышей и чувствуя, как на губах у него расцветает счастливая улыбка.

— Вам это так важно? — усмехнулась врач.

О да, для него это было принципиально.

— Мальчик немножко старше.

— Кажется, он тоже это понимает, — откликнулся Джеймс, глядя, как его новорожденный сын возится в своём одеяле (достойная мародёрская смена!). Девчушка была не в пример спокойнее и, кажется, уже начала засыпать.

— Вы сможете ещё побыть с ними, в любой момент, но сейчас, если вы позволите, нам нужно провести медосмотр, проверить, нет ли каких патологий, — сочла нужным сообщить миссис Доусон. Всё, конец…

Джеймс был природный лекарь, он уже сейчас лучше всех знал, что с его малышами всё в порядке, но свёрток протянул. Один. Миссис Доусон передала ребёнка стоявшей рядом медсестре и принялась терпеливо дожидаться, пока мужчина вдоволь налюбуется на дочку…

— Obliviate…

* * *

…Скрытый мантией-невидимкой, Джеймс Уоррен Поттер с законной наследницей на руках пробирался к выходу с территории больницы. Где-то там, чуть в стороне, его должен ждать Северус. На одеяло Джеймс не забыл наложить согревающее заклятие. Технически, был ещё июль, пусть и тридцать первое, но осень в этом году решила заявить свои права на месяц раньше. Девочка уже пригрелась и заснула, и теперь Джеймс старался всеми силами её не разбудить.

Северус Октавиус Снейп обнаружился под большим раскидистым дубом. Он стоял к нему (в смысле, к дубу) спиной и методично стучал затылком о ствол несчастного растения. Подойдя чуть ближе, Джеймс понял, что сие действо Пожиратель совершает под звуки собственного голоса, методично повторяя: «Я — дурак. Я — дурак…»

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — добродушно усмехнулся Поттер, скидывая мантию: сегодня ему совсем не хотелось никому грубить, тем более дорогому брату.

— Не обольщайся, Поттер, ты тоже дурак, — обречённо вздохнул Северус, ударившись последний раз о ствол дерева и поворачиваясь к новоприбывшему, — Мы с тобой два дурака. И ещё неизвестно, кто из нас больший. Попомни мои слова: когда-нибудь ты об этом пожалеешь.

— Обязательно, — кивнул Джеймс, протягивая Северусу спящего младенца, — смотри, какая лапа, правда?

— В темноте не видно.

— Слушай, можешь ты всё-таки всё испортить!

— Да ладно-ладно, не кипятись. Девочка?

Джеймс кивнул.

— А второй?

— Мальчик.

— Что ж, теперь я понял смысл фразы «Разделить по-братски», — усмехнулся Снейп, но ребёнка взял, — И мне всё ещё не нравится эта затея.

— Учту, когда буду составлять завещание.

Северус немного помолчал, вглядываясь в лицо малышки.

— На Лили похожа. А как её зовут?

— Ну… Лил говорила, что если у нас будет девочка, её обязательно надо звать Джессикой.

— А фамилия?

— Не понял.

Северус смерил брата странным взглядом.

— Как ты, интересно знать, её прятать собираешься, если она будет носить твою фамилию? Среди волшебников не так уж много Поттеров, а если ещё дату рождения проверить… Или ты предложишь мне дать ей свою?

Джеймс задумчиво потёр подбородок: он об этом как-то не подумал.

— А как тебе Дарк, а? По-моему, забавно. Девочка с тёмным прошлым.

— И с не менее тёмным будущим. Очень смешно! Когда-нибудь твоя очередная гениальная идея сведёт тебя в могилу.

— Спасибо на добром слове. Так как тебе?

— Мерлин, мне какая разница! Твоя дочь, издевайся как хочешь — я-то причём? — недовольно прошипел Снейп, поудобнее перехватывая девчушку.

— Ну решено. Значит, я к тебе утром зайду, проверю, как дела.

— А Лили?

— Скажу то же, что и всем: врачебная ошибка. Она всё равно была под наркозом, она не может помнить…

— Она — мать.

— Разберёмся, — махнул рукой Джеймс, — ладно, мне пора. Давай…

Поттер хлопнул Северуса по плечу, легонько ущипнул новорожденную Джессику Дарк за носик и растворился во тьме. Дядюшка Северус ещё раз внимательно смерил оставленного ему на попечение ребёнка взглядом:

— Джессика! Ну хоть не Августина или чего похуже. Тоже мне, придумали имя, дураки. Она же маленькая!.. Энни, вылитая. Точно…

* * *

…— Милорд, вы просили доложить… Я изучила все картотеки. В конце июля в Британии родилось всего два младенца. Сын Лонгботтомов и сын Поттеров, — фигура в чёрном балахоне почтительно склонилась перед своим господином.

— Замечательно, Вилма, — Волдеморт довольно усмехнулся, — Но, кажется, у Поттеров должно быть двое.

— Эти идиоты обследовались у маглов. А те как всегда напортачили. Это была ошибка, ребёнок только один, — презрительно бросила Пожирательница.

— Тем лучше, — хмыкнул Тёмный лорд и сделал соответствующий жест. Вилма заняла своё место в кругу, — Установите наблюдение за Поттерами. Обо всех их передвижениях немедленно сообщать мне…

Кнут — пряник — кнут. О маленьком Гарри Лорду всё-таки доложили, причём в паре ещё с одним ребёнком, об Энни Волдеморт не знает и, возможно, никогда не узнает, но он всё-таки выбрал Поттеров. Северус почувствовал, что по спине его течёт холодный пот. Неужели Тёмного лорда настолько достали издевательские насмешки Джеймса, что он больше ничего уже не желает и слышать. Он же не думал ни секунды…

—…ясно? Идите, — Волдеморт небрежно махнул рукой, и Пожиратели один за другим устремились к выходу из Тронного зала, — Что ещё?

Северус оглянулся и понял, что он остался один на один с хозяином. Что ж, стоит попробовать. Это очень некрасиво, но он — слизеринец, ему можно.

— Милорд, прошу прощения за наглость, но позвольте, я скажу… — пробормотал он, склоняясь в полупоклоне.

— Говори, — положительно, Волдеморт был в отличном настроении.

— Я не понимаю… Почему Поттер? Неужели мальчишка настолько опасен? Лонгботтомы — чистокровные, а он…

— Аристократ, — закончил Тёмный лорд, — У аристократов настолько безупречная кровь, что небольшое смешение с маглами не имеет никакого значения с магической точки зрения. Социуму же всё равно, род Поттеров обладает слишком большим влиянием, чтобы на такие мелочи публично обращалось внимание.

*Да, слабенький аргумент,* — мысленно отругал себя Северус, пытаясь параллельно придумать, что бы такое ещё возразить полоумному маньяку.

— Ты не видишь тонких отличий, — продолжал, между тем, Волдеморт, — Исключения нужны, просто необходимы, чтобы подтвердить правило. Когда ты научишься это понимать, возможно, ты станешь великим волшебником, — тёмный маг как бы сочувственно покачал головой, но Северуса на это больше не купить.

Вот почему он пошёл тогда в Пожиратели: Волдеморт был первым, кто уверился в то, что Снейп может стать великим волшебником, что у него есть потенциал… Вот только теперь Северус понимал, даже слишком хорошо: чтобы быть великим, убивать людей вовсе необязательно. И тем более собственного племянника…

— Я понял, милорд, простите мою глупость, — почти прошептал мужчина, рассматривая каменный пол у себя под ногами.

Волдеморт снисходительно хмыкнул:

— Ты хорошо послужил мне раньше… Можешь идти.

Он даже не наказал его за попытку оспорить его решение! Он и в самом деле был до невозможности доволен.

Северус поклонился и вышел. Почти на автомате он пересёк практически весь замок и вбежал в ту комнату, которую милостиво выделили ему. Закрыл дверь. Машинально наложил чёртову кучу звуконепроницаемых и иных щитов, стащил с себя маску и тяжело дыша, утирая пот со лба, почувствовал, как его охватывает паника. Что он наделал! И, самое главное, выхода не было.

Вдруг Северуса осенило. Он не может ничего поправить, но может помочь. Он может рассказать Дамблдору. А если тот ему не поверит, то… Да, очень может быть, что совсем скоро на земле появится третий человек, осведомлённый о любовных интрижках Уоррена Поттера…

* * *

…— С ума сойти можно! Я знала, что ухаживать за ребёнком — это очень утомительно, но что настолько! — Лили устало плюхнулась на диван.

— Что такое, дорогая? — лениво поинтересовался Джеймс, занятый крайне важным делом: он усиленно отдыхал после очередного сверхсложного трудового дня. Как всегда, Пожиратели свободного времени аврорам не оставляли: только за сегодняшнее дежурство Джеймс побывал на трёх выездах, где был легко ранен в руку, и составил четыре рапорта за вчерашний день. Сказать, что он чертовски устал, значило промолчать.

— Понимаешь, я иногда думаю, что мои научные занятия мне только мешают, — недоумённо пожала плечами молодая женщина, — Вот если бы я не изучала Магию Крови, может быть, я так бы не дёргалась. Ну вот хотя бы… все книги наперебой твердят, что в первые пару лет связь между матерью и ребёнком настолько сильная, что женщина чувствует абсолютно всё, что происходит с её малышом, начиная от… я не знаю… от ночных кошмаров до рези в животике. Абсолютно! Но то ли я — счастливое исключение, то ли просто сама себя накрутила, но я совсем сбилась с толку. Я не чувствую Гарри, я не знаю, что и когда с ним происходит.

— В смысле?

— Ну вот допустим час назад. Я была совершенно уверена, что он голоден. Разумеется, поднимаюсь наверх, и что бы ты думал? Гарри преспокойно сопит в кроватке. Ещё бы по ночам так же спокойно спал, был бы просто золотым ребёнком. Я скоро с ума сойду! И так каждый день, круглыми сутками, я чувствую не то, что есть на самом деле. У меня что-то с материнским инстинктом. Я, наверно, никудышная мать…

— Ну почему сразу никудышная? По-моему, очень даже кудышная, ещё кудышнее многих.

Лили невесело рассмеялась. Джеймс почувствовал, как где-то глубоко внутри просыпается спрятанная доселе совесть. Он так и не рассказал Лили про Джессику. Всякий раз, когда он думал, что наступил подходящий момент, что-нибудь случалось. То Крокер отравится какой-то гадостью, и Лили от волнения не спит сутками, то снова каким-то непостижимым образом на них выйдут Пожиратели, то убили мистера и миссис Эванс, а это нападение двухмесячной давности! Джеймс только-только почувствовал, что снова начинает жить, а ведь он думал, что после того ада, который ему довелось увидеть, он уже никогда не оправится. Сириус, так тот даже шутить перестал…

Но теперь они в полной безопасности. Заклятие Доверия их защищает со всех сторон. Поместье Поттеров в Годриковой Лощине — это просто красочная иллюстрация фразы «Мой дом — моя крепость». Джеймс долгое время не был там, где были убиты Уоррен и Синтия Поттер. Просто, боялся. Мужчина предпочитал жить в своём лондонском доме. Но сейчас он вернулся в те края, где прошло его детство, и был так счастлив, абсолютно уверенный, что и он, и его семья недосягаемы для врагов…

— Лили, я должен тебе кое-что сказать… Обещай, что ты меня не убьёшь, ладно?

— Обещаю, — задорно усмехнулась женщина.

— Помнишь твоего врача, миссис Доусон?

— Разумеется, а что? — Лили, похоже, уже почувствовала неладное.

— В общем… Ну, она очень хороший врач, хоть и магла… Она всё правильно сказала…

— Не понимаю…

— Ну, помнишь, когда осматривала тебя тогда, в первый раз…

Лили всё поняла чересчур быстро и чересчур хорошо.

— Что… что ты сделал? Я знала, что этого не может… Где мой ребёнок?! Девочка, да? Я чувствовала… Где моя дочь, ты, мерзавец?

— Лили, спокойно, всё хорошо, — быстро затараторил Джеймс, пытаясь успокоить разъярённую женщину. Она и в самом деле была готова убивать, — Она у моего брата…

— У тебя нет брата!

— Есть, оказывается, есть, сводный, папа постарался. Я недавно узнал… Поверь, она в полной безопасности.

— Это что, шутка такая была, да? Так вот, чтобы ты знал, мне не смешно! — лицо миссис Поттер странно перекосилось. Джеймс ухитрился как-то её обнять. Женщина попыталась вырваться, но у неё это не получилось.

— Лили, всё хорошо, ты не волнуйся, я просто сделал так, чтобы наша дочь осталась цела и невредима, чтобы она была в безопасности. С ней всё замечательно, — повторял он, всеми силами пытаясь успокоить рассерженную супругу.

— Я тебя убью! — горячо поклялась Лили, — Нет, сначала ты вернёшь мне мою дочь обратно, а потом уже я тебя убью.

— Договорились.

— Ты идёшь и сейчас же возвращаешь мне её обратно. Сию секунду!

— Обязательно.

И Джеймс продолжить обнимать женщину, дожидаясь, пока она успокоится. Наконец Лили глубоко вздохнула:

— Ну, чего ты стоишь? Иди уже, — её лицо приняло обычное сосредоточенное выражение, которое появлялось всегда, когда требовалось решить важную, не терпящую отлагательств проблему.

Джеймс кивнул и виновато улыбнулся, мол, извини, ошибся, с кем не бывает… И вдруг мужчина услышал звук, которого здесь и сейчас быть не должно…

Джеймс осторожно выглянул в холл и прислушался…

— Лили, хватай Гарри и беги! Это он! Беги! Быстрее! Я задержу его…

Краем сознания мужчина отметил, как Лили вскрикнула и бросилась наверх. Он же отправился вперёд, встретить врага.

— Джеймс Уоррен Поттер, — раздался неприятный визгливый голос, и в дом вошёл Тёмный лорд Волдеморт, — Вот мы и встретились. Снова. Признайся, проснувшись сегодня утром, ты не ждал такого поворота.

Джеймс молча снял с шеи фамильный медальон Поттеров. Это мощнейшее оружие в руках главы рода — пожалуй, единственное, что могло защитить его и его семью в эту минуту. Питер, жалкий крысёныш, предал его, но Джеймс старался об этом не думать. В конце концов, может и не предал, может, его пытали. Но это было маловероятно: чтобы кого-то пытать, нужно для начала знать, кого именно стоит пытать.

— Старые трюки, Джеймс, это я уже видел, — хохотнул Волдеморт, — У Давенпортов, у Блэков, у Малфоев, у Прюиттов. Твой отец тоже пытался провернуть эту шутку, но у него мало что получилось. Уинстон Давенпорт вас всех предупреждал, и правильно делал. Он всё правильно понял. И Джонатан правильно понял. И его сын тоже в своё время всё правильно поймёт, если повзрослеет. У них это в крови, у Давенпортов. Когда речь заходит о власти, они удивительно быстро схватывают… основные настроения… Медальон не поможет тебе, Джеймс. Чтобы со мной сладить, нужна большая мощь, нужна подпитка большого Совета, а у вас её нет. Ваша главная ошибка в том, что вы отказались от своего единственного шанса тогда, в самом начале, когда Уинстон пытался созвать Совет. И проиграли.

— Пошёл вон, — тихо проговорил Джеймс, холодея: Волдеморт был прав.

— Подожди, Джеймс, не так скоро. Для начала я хочу предложить тебе небольшую сделку. Я всё время хотел это сделать, но ты постоянно убегал и принимался вопить свои идиотские песенки. Кстати, как тебе моё представление двухмесячной давности?

— Сногсшибательно, — съязвил Джеймс, мысленно прикидывая, как можно отступить, и молясь, чтобы Лили успела сбежать.

— Я знал, что тебе понравится… — плотоядно ухмыльнулся Волдеморт, — Но мы отвлеклись. Я сделаю тебе маленькое предложение. Если ты согласишься, то останешься жив, и ты, и вся твоя семья.

— А если нет?

— Вы все умрёте.

— Я так понимаю, я не первый, кому ты делал своё предложение, — Джеймс был сегодня необычайно проницателен, — И похоже, все отказываются? Почему же должен я соглашаться?

— У тебя маленький сын, — просто ответил Волдеморт…

* * *

…Лили, задыхаясь, со всех ног бежала наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Да будут прокляты все эти поместья в три этажа и те, кто придумал располагать спальни на последнем. Гарри спал в детской, и Лили бежала туда.

Наконец на горизонте показались двери её с Джеймсом спальни. Как вихрь, Лили влетела в комнату и ринулась к дверям, за которыми скрывалась детская. В секунду женщина преодолела расстояние от дверей до кроватки Гарри, показавшееся ей катастрофичным. Малыш уже не спал: видимо, и он что-то почувствовал. Лили споткнулась об огромного плюшевого медведя, с которым так любил играть Гарри, и чуть не потеряла равновесие. К счастью, с координацией было всё в полном порядке, и женщина умудрилась удержаться на ногах. Практически машинально она схватила сына на руки, чувствуя, как её наполняет паника, схватила специально сшитый собственноручно карман, как она про себя его называла, посадила в него Гарри и надела его на спину. Мальчик уже достаточно вырос, и Лили почувствовала, как у неё оттягивает плечи, но сейчас это была жизненно неважная мелочь. Аккуратно закрепив карман на спине, чтобы он не вздумал никуда съезжать, женщина открыла окно и посмотрела вниз. Третий этаж — не слишком безопасно. Но будем надеяться, что кошки и в самом деле всегда падают на четыре лапы… Женщина закрыла глаза, задержала дыхание, преобразовалась и прыгнула.

Немногие знали, что милашка Лили Поттер — анимаг, и совсем уж мало народу было в курсе, что превращаться ей довелось в средних размеров тигрицу. Джеймс всегда любил шутить по этому поводу… Лили почувствовала, что её позвоночник хрустнул, но слава богу, всё обошлось. В самом деле, прыгать с третьего этажа с ребёнком на спине — задача не из лёгких. Но выбора у неё не было. Путь к обоим выходам, и к парадному, и к чёрному, лежал через холл, где, по расчётам женщины, как раз находился Волдеморт. Лили со всех ног (или лап?) бросилась бежать. Её целью была ограда. Если удастся через неё перепрыгнуть, то можно будет преобразоваться и трансгрессировать. Куда угодно…

Тигры, как известно, могут развивать просто ужасающую скорость. Лили временами даже не могла понять, бежит она всё ещё или уже летит. Забор стремительно приближался, до него осталось всего каких-то несколько десятков метров…

И тут женщину настигли чары Помех. Тигрица перекувырнулась через голову и упала на землю. На крыльце стоял Волдеморт и с отвратительной улыбкой смотрел вслед удирающей добыче. Лили с лёгким хлопком преобразовалась и попыталась дотянуться до палочки. Тёмный лорд быстро приближался к ней. *Джеймс… Нет…*

Гарри громко заплакал, и Лили, с усилием преодолевая чары Помех, обняла сына. Она поняла что сбежать уже не успеет.

— Только не Гарри! — взвизгнула она, когда Волдеморт подошёл почти вплотную: у неё больше не было шанса, — Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю всё, что угодно…

— Отойди, — лениво отмахнулся Волдеморт, — Отойди, глупая девчонка.

— Нет, только не Гарри! Убей меня, — Лили даже не пыталась убежать: Авада всё равно летит быстрее.

— Отойди…

— Нет!

— Avada Kedavra.

Лили коротко вскрикнула и упала замертво. Гарри громко плакал.

Волдеморт бешено захохотал. Наконец он достигнет своей цели…

— Avada Kedavra…

* * *

…— Скажите, что это неправда, — Северус опёрся руками на стол и вглядывался в лицо Альбуса Дамблдора, будто пытаясь найти там секрет философского камня.

— Боюсь, всё-таки это правда. Джеймс и Лили погибли этой ночью от руки лорда Волдеморта.

Северус тяжело опустился в кресло, стоявшее рядом с директорским столом. Слова Дамблдора падали на него, как камни при обвале.

— Волдеморт исчез, как ты, наверняка, уже заметил по своей Метке. Но я сомневаюсь, что он погиб, — продолжал говорить Альбус, — Да, вот, возьми. Полагаю, теперь это твоё.

Директор положил на стол медальон и перстень рода Поттеров — имущество главы рода, — так, чтобы драгоценности непременно попали в поле зрения Северуса Снейпа.

— Мне не надо, — покачал головой мужчина, — Я не достоин… Я ни на что не претендую. Это всё не имеет значения. Себя я защищу сам.

— А племянника? Или ты предпочтёшь, чтобы ребёнок выпутывался сам? Что-то мне подсказывает, что до его совершеннолетия, до того дня, когда он сможет сам за себя постоять, с ним может многое произойти…

Северус нервно поднял голову. Что старик имеет в виду? Ведь Энни… Откуда он может знать — Северус никому не рассказывал про девочку, даже Альбусу, он обещал… Стоп, но он, кажется, говорит о мальчике. Как…

— Гарри, Северус, — Дамблдор правильно растолковал замешательство своего двойного агента, — Гарри Поттер, сын Джеймса. Он жив и здоров. Я не знаю, что произошло в Годриковой Лощине в эту ночь, но… Думаю, что-то в Гарри сломало Волдеморта, он не только не смог убить его, но и лишился сил сам.

— Но… ребёнок… Он же стольких убил и не справился с ребёнком? — у Северуса просто в голове не укладывалось.

— Мальчик будет жить у Петунии, это сестра Лили…

— Почему? — чуть хмыкнув, поинтересовался Снейп.

— Лили погибла, защищая сына, — просто ответил Альбус.

— Ну да, разумеется, а Джеймс, очевидно, погиб, защищая кого-то другого. Соседей, должно быть, — тихо пробормотал Северус.

— Ты немного не понял, Северус.

— Конечно, куда уж мне, — на душе было очень неприятно, и Северус и сам не мог себе объяснить, почему.

— Здесь замешана магия Крови. Это сложно объяснить и ещё сложней понять, просто скажу, что Лили своей смертью дала Гарри более сильную защиту, чем Джеймс. Он защищал дом, род, это понятие довольно абстрактное и обширное, а Лили — конкретного человека. Ты обиделся?

— С чего бы это?

— Тебя тоже много чего может ждать, Северус. Я не уверен, что Волдеморт исчез навсегда. Когда он вернётся, ты не сможешь ему объяснить, что мальчик делает у тебя, — как всегда просто и доходчиво объяснил Дамблдор: похоже, он и в самом деле до сих пор не знал о маленькой тайне Джеймса Поттера, — Но я хочу попросить тебя защищать Гарри, так скажем, снаружи, пока Петуния защищает его изнутри.

Северус медленно пододвинул к себе перстень и медальон. Пожалуй, он слишком рано решил сложить с себя полномочия графского сына. Ведь, как известно, титул (и не только), он по мужской линии передаётся.

Альбус поднялся с кресла и прошёлся по кабинету.

— Да, кстати, Северус, как ты смотришь на то, чтобы завтра совершить небольшую прогулку в Министерство? Тебе нужно бы дать несколько пояснений касательно твоей службы у Волдеморта. Я помогу тебе.

— Я готов, — медленно кивнул Северус. По его щеке скатилась одна-единственная слеза…

* * *

…Серые тени перед глазами, завораживающие, сводящие с ума…Снова, снова они…Будто зовут куда-то, будто что-то хотят…сказать…или нет…

…Гарри дёрнулся и проснулся…

Не суди о человеке по его родне —

не он её выбирал.

NN

…Гарри дёрнулся и проснулся. Несколько мгновений он просто сидел на кровати, странно выпрямившись. Комната плыла. Юноша зажмурился, отчаянно пытаясь восстановить равновесие, что получалось у него с переменным успехом. Статус-кво вскоре был возвращён, но не сказать, чтобы от этого парню стало существенно легче. Стрелки на часах показывали четыре утра. Сна не было ни в едином глазу.

Гарри помотал головой, пытаясь собраться с мыслями. Вышло не слишком качественно, но всё же вышло. Юноша откинулся на спинку кровати и с каким-то отсутствующим выражением лица уставился в пространство. Он чувствовал, что сходит с ума — слишком много происшествий для одного дня. Размолвка с Джинни, сонные часы в кабинете директора, налёт на Хогсмид, драка с Волдемортом, захват нового хоркрукса, поразительное озарение, а теперь вот эти сны. Нет, какое всё-таки увлекательное занятие — быть Гарри Поттером!.. Так это что, на самом деле так всё и было? Свежо предание…

Гарри вытащил фамильный медальон. С недавних пор он не снимал его даже на ночь. Сейчас медальон разве что не плавился. Парень, чуть поморщившись, потёр грудь там, где горячая побрякушка только что касалась кожи. Было, мягко говоря, не слишком приятно. Гарри задумчиво повертел медальон в руках. На памяти гриффиндорца он до этой минуты нагревался всего дважды: в январе, когда Гарри впервые его надел, и сегодня, когда Волдеморт напал на Хогсмид (хотя что-то Гарри подсказывало, тихо, почти неслышно, что в этом последнем случае во главе проблемы стояла не вся деревня, а только одна конкретная маленькая нахалка). А теперь — сны. Это что, он их вызвал? По спецзаказу? Мол, мечтал Поттер, ложась спать, разобраться, что вообще случилось и как такое могло быть — на тебе, пожалуйста, приятного аппетита, не подавись!

Гарри устало вздохнул. Это — ещё одна проблема, над которой придётся подумать с утра пораньше. Медальон быстро остывал. Гарри вздохнул ещё раз, для верности, и уставился на часы. Половина пятого. Попытки уснуть проваливаются с оглушительным треском. Юноша с некоторой завистью оглядел своих мирно похрапывающих соседей по спальне. Несмотря на грандиознейшее фиаско, которое гражданин Избранный потерпел в своё время с прорицаниями, сейчас он готов был дать голову на отсечение, что ни Рон, ни Невилл, ни Дин не имеют чести в настоящую секунду лицезреть собственных родителей (или, так и быть, других родственников) погибающими от рук полоумного маньяка.

В конце концов, Гарри окончательно пришёл к выводу, что больше поспать ему сегодня не удастся. Немного поразмыслив над своей нелёгкой долей, парень решился-таки отыскать пресловутые «Священные дома Британии», единственное имеющееся у него в наличии издание, где можно, при большом желании, найти хотя бы пол-абзаца о странных снах. Это вообще нормально — их видеть? Жизненный опыт учил, что подавляющее большинство того, что происходит с Гарри Поттером, — ненормально по определению…

Наконец искомая книга благополучно обнаружилась и была извлечена на свет божий, правда в несколько потрёпанном состоянии. Глобальный погром, имевший место, если задуматься, совсем недавно (ведь двух же недель не исполнилось!), не прошёл для неё даром. Гарри неодобрительно покачал головой, расправил несколько особо помятых страниц и спустился в гостиную.

В гриффиндорской гостиной не было ни души. Хотя, если призадуматься, кому там быть в понедельник в пять утра? Гарри медленно обвёл помещение взглядом, без лишней спешки подошёл к погасшему камину, развёл огонь и с комфортом уселся в ближайшее кресло. Времени у него — вагон, целых три часа, если не больше. Некоторое время юноша глубокомысленно листал тяжёлый фолиант, пока взгляд его не зацепился за мало-мальски полезный абзац.

«…Медальон Главы рода — символ Власти и Знания. Эта реликвия имеет для семьи особую ценность. Медальон — центр концентрации силы семейства. Он сохраняет в себе вековую мощь рода. В минуту опасности в руках главы рода медальон может стать серьёзным оружием, но лишь при поддержке пламени большого Совета накопленная сила способна раскрыться полностью. Кроме того, медальон — летопись рода, он хранит в себе Память прошлых поколений. Доступ к летописи рода глава может получить в любую секунду, когда будет в этом крайняя нужда …

…Открыть медальон рода возможно только однажды, после смерти последнего представителя. Тогда скопленная энергия и летопись рода поступает в Святилище под надзор хранителю Совета…»

Гарри перевернул страницу, но дальше рассказывалось про перстень, а это в данную конкретную секунду его уже мало интересовало. Парень отложил книгу в сторону и, сверля невидящим взглядом страницу, задумался. Летопись рода, Память прошлых поколений — да, ему это подходит. Кажется, как раз то самое, что сейчас произошло. Гм, очень удобно, кажется, этот медальон делает что-то вроде копии воспоминаний обо всех мало-мальски важных событиях в жизни семьи. То-то он такой тяжелый. Интересно, как он это делает? Впрочем, неважно… *Ну уж не знаю, насколько моё теперешнее положение можно назвать крайней нуждой, но если не для таких ситуаций, тогда для каких же нужна эта пресловутая летопись?!* А как, кстати, он, Гарри, до неё добрался?.. Не то, чтобы это было очень уж важно, но мало ли, вдруг когда ещё понадобится. Парень ещё полистал книгу, но не нашёл ничего хоть сколько-нибудь похожего на инструкцию по вытаскиванию воспоминаний предков на свет божий. Обидно!

Гарри обхватил голову руками и задумчиво уставился в пол. Пять часов сна — это, конечно, маловато для подрастающего организма, только что пережившего подряд несколько сильнейших стрессов, плавно перетекающих один в другой, но вполне достаточно, чтобы мысли перестали самовольно разбегаться в разные стороны. Сейчас парень чувствовал себя несколько лучше, чем прошлым вечером. Он относительно спокоен, у него появилась некоторая база, на основании которой уже можно порассуждать, у него достаточно для этого времени… Что ж, попробуем объяснить что-нибудь хотя бы себе…

Вопросов возникало много. Настолько много, что Гарри просто не знал, на котором остановиться. Некоторое время он упорно пытался совладать со своим мозгом и прийти с ним к какому-то консенсусу, потом плюнул на это бессмысленное дело и призвал из спальни пергамент и перо с чернильницей. Не получается рассуждать в уме — будем составлять список.

С полминуты Гарри прикидывал, стоит ли ему как-то озаглавить свой будущий эпохальный труд, и если стоит, то как именно. Наконец, юноша пришёл к выводу, что название — жизненно неважная часть будущего списка, и, более не мудрствуя лукаво, просто поставил цифру «1».

1). Почему она мне ничего не сказала?!

Просто и со вкусом. Красивый, понятный и, главное, насущный вопрос. Правда, немного поразмыслив, Гарри заменил слово «она» на «они». В конце концов, если призадуматься, не так уж мало народу знало, что что-то происходит — целых трое: Дамблдор, Снейп и Джессика. И ни один из них и словом не обмолвился! *А ты бы ей поверил, этой Джессике?* — ехидно поинтересовался злобный внутренний голос. Приходилось со скрипом и скрежетом признавать, что не поверил бы. Но Дамблдор-то мог! Да и Снейп… Кстати, о Снейпе.

…2). Почему он меня столько лет доставал?! — вписал Гарри.

Вопрос не менее насущный. Что он ему такого сделал? Теперь ещё выясняется, что Снейп с Джеймсом к концу жизни последнего уже помирились. Ну даже если и не помирились, то вполне друг друга терпели. Но он-то, Гарри, в чём тогда провинился, если гипотеза «месть за папашу» отпадает? Вопрос.

…3) Почему он меня не забрал?!

Ну и что, что звучит по-детски! Ему можно! Да, как припоминал Гарри, что-то там Дамблдор сказал Снейпу про то, что тому не объяснить будет наличие в числе дорогих воспитанников Мальчика-который-выжил. Но не-вол-ну-ет! Ничего страшного, страна не обеднеет, кто-нибудь другой бы пошпионил. Как вспомнишь десять лет террора Дурслей — любой Снейп милым покажется. Но так ведь тот, вроде, и не особо рвался. *Всё, я обиделся!*

Хотя, с другой стороны, ему это надо? Гарри снова припомнил пресловутую Джессику. Она вроде бы не сильно расстраивалась по поводу детства, прошедшего под надзором Северуса Снейпа, скорее наоборот. Но ведь это же означало компанию Малфоев и им подобных. А это уже скорее плохо… *Да не в этом вопрос, тут дело принципа! И вообще, с каких это пор Снейп беспрекословно подчиняется приказаниям Дамблдора?* Гарри, правда, не мог вспомнить и ни единого случая, когда бы мастер зелий особенно сопротивлялся указаниям своего непосредственного работодателя, но сейчас такие мелочи его мало волновали. Конспираторы хреновы! Так, стоп… А вот это уже интересно!

Гарри вдруг вспомнилось давнее-предавнее происшествие, имевшее место где-то в ноябре месяце. Масштабное бегство из Хогвартса старших детишек Пожирателей. Ведь и Джессике тогда пришло приглашение… Получается, Волдеморт знал, что она — племянница Снейпа. Но тогда теперь, раз он, похоже, распознал в девчонке дочку Поттеров (и кстати, как?), так этот самый Снейп, получается, уже труп? *Кстати, а если бы мой большой красноглазый друг прибил дражайшего дядюшку, медальон бы нагрелся?* Или он вывернулся и свалил? Но от кого тогда теперь Орден будет получать информацию? Или же Волдеморт не знал о тонкостях взаимоотношений Джессики Дарк и Северуса Снейпа? Тоже возможно. Но тогда с каких рыжиков он её на посиделки приглашал? Как верную подругу Драко Малфоя и Теда Нотта? *Кажется, ты запутался окончательно* — снова встрял злобный и противный внутренний голос. Но на сей раз Гарри был с ним целиком и полностью согласен.

Где-то наверху, в спальнях, раздался тихий шорох. Пробуждались первые гриффиндорцы. Гарри взглянул на часы. Без десяти восемь. В понедельник утром в Гриффиндоре раньше этого срока просыпались только мазохисты и маньяки. А ещё по собственному бесценному жизненному опыту Гарри знал, что как раз в это время Поппи Помфри особенно любит будить своих подопечных для обязательного утреннего осмотра. Так что, пораскинув немножко мозгами, Поттер уменьшил «Священные дома Британии», спрятал книгу в карман, отправил следом за ней пергамент с такими важными вопросами и направил свои стопы к единственному человеку в этом замке, кто может хотя бы частично удовлетворить его, Гарри, любопытство.

* * *

Джессика плакала уже больше получаса. Жестоко, навзрыд, не в силах остановиться ни на секунду. До прихода Гарри она, несмотря на все треволнения, честно собиралась спать, но после столь краткой, но воистину занимательной и, главное, познавательной беседы с дорогим братцем ей стало уже не до сна. Несколько секунд она просто лежала на кровати, пребывая в каком-то анабиозе, и рассматривала потолок. Недолго. Скоро защипало глаза, запершило в горле, и по щекам девушки заструились слёзы, да с такой силой, что невольно приходила мысль о прорванной плотине. Джессика всхлипнула. Потом ещё раз. Потом несколько раз глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Но это, очевидно, было выше её сил. Не в состоянии более справляться с собой Джессика перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку, пытаясь хотя бы заглушить рыдания: меньше всего ей хотелось сейчас разбудить мадам Помфри, полчаса объяснять ей, что такого случилось, а потом тихо сопеть под зельем для Сна без сновидений.

Да и как она объяснит, что скажет? Что ей больно? Но это неправда, не может быть правдой. После нескольких литров разнообразных зелий, которыми её растирали больше часа, ей просто не может быть настолько больно, чтоб так разреветься. Сказать, что боится? Чего, темноты? Ха, ха и ещё раз ха. Ей семнадцать лет, а не семь, в конце концов. А если рассказывать правду, так мало того, что будет скандал, так её ещё и в психушку упекут — полечить излишне больное воображение.

Джессика до крови закусила губу, вздрагивая от еле сдерживаемых рыданий. *Нужно успокоиться, несмотря ни на что,* — только и успела подумать девушка, как снова расплакалась, казалось, с удвоенной силой. Это противное «не смотря ни на что» невольно развернуло её мысли в сторону сегодняшнего безумного дня. Да, до этого момента больше всего на свете она боялась, что Гарри и Тёмный лорд увидят её генеалогическое древо, довольны? И вот теперь они узнали, причём одновременно. И ещё неизвестно, что страшнее: помнить каждую секунду, что Тёмный лорд жаждет крови, причём неважно чьей, или объясняться с Гарри… Да ещё Альф… Он же всегда так спокоен, уравновешен, его умение держать себя в руках уже давно в узких кругах вошло в поговорку. Вообще, увидеть ругающегося Альфреда Давенпорта почти так же возможно, как и взять у Волдеморта интервью и остаться в живых. Но почему он сегодня разорялся на Энни минут десять, пока Карл с Драко с превеликим трудом не оттащили его к окну и не заставили заткнуться? Что она такого сделала? Джессика свернулась в клубочек под одеялом, даже не пытаясь вытирать слёзы. И дядя не приходил. А ведь Драко сказал, что тот был так зол, что приближаться к нему ближе, чем на пять метров, было бы настолько же неразумно, как и к потерявшему заветный хоркрукс Тёмному лорду, которого ко всему Гарри умудрился чем-то зацепить. Пожиратель вне порядка так рассвирепел, что Малфой серьёзно опасался за здоровье своего отца, рискнувшего попытаться успокоить приятеля. Энни оставалось только надеяться, что злился Северус Снейп не на неё…

Её маленький, уютный, упорядоченный мирок и так в последнее время просто трещал по швам, так что она еле успевала заделывать дыры. То сама проболтается кому не надо о чём не надо, то эта история с котлом, то Азкабан, то Тед, учтивец такой, додумался под Рождество посравнивать её, Энни, с фотографиями выпускников прошлых лет. Умник паршивый, нашёл занятие, лучше бы к ЖАБАм готовился! *—…Энн, а ты можешь как-нибудь объяснить, почему некая Лилиан Кэролайн Эванс так на тебя похожа?..* — очень к месту вспомнилась Джессике историческая реплика Нотта, и девушка, немного было успокоившаяся, снова залилась слезами. Пусть мальчишки тогда всего-навсего отмочили пару двусмысленных шуточек, похихикали в кулак, пожали плечами и вернулись к своим делам. Но сам факт, что друзья теперь, после двенадцати лет ничем не омрачённого общения, в курсе… Да, её маленький мирок трещал по швам. Но теперь он рухнул окончательно. И Джессике придётся как-то научиться с этим жить.

— Глупые, глупые взрослые! — в перерыве между всхлипываниями простонала девочка, — Что-то вы натворили, а выкручиваться придётся мне. Мерлин, ну почему?!

Её несчастная голова уже грозилась развалиться на кусочки, глаза будто засыпало песком, горло перехватило так, что стало практически невозможно дышать, и слёз уже не осталось. Джессика отлично понимала, что лицо у неё краснее помидора, что под глазами уже отчётливо наметились синие круги, что утром она будет выглядеть просто ужасно, но гриффиндорка всё не могла успокоиться. Да ещё рана разболелась, и Энни снова всхлипнула, но уже от боли.

Джессика не знала, сколько времени находилась в таком состоянии, но, очевидно, долго, потому как силы её иссякли совершенно. Всё ещё продолжая всхлипывать, Джессика Дарк провалилась в сон.

Впрочем, сном это состояние назвать было сложно. Перед глазами кружились какие-то тени, в ушах гудело, несколько раз Джессике казалось, что она падает с кровати, и девушка, вздрагивая, просыпалась, чтобы через полсекунды отключиться снова.

Наконец, Энни проснулась окончательно. Часы показывали половину восьмого. Джессика чувствовала себя совершенно разбитой, бессонная ночь не прошла для неё даром. В висках что-то громко стучало, и этот ужасный звук, казалось, сводил с ума. Сейчас она, правда, оценивала собственное самочувствие как чуточку более приятное, чем несколько часов назад, по крайней мере, плакать снова точно не хотелось (в глубине души Джессика была уверена, что выплакала за ночь весь свой запас слёз на ближайшие месяца два). Гриффиндорка окинула мрачным взглядом больничное крыло. Она была одна, в Хогсмиде, как ни странно, среди детей практически не было пострадавших. Несколько человек получили лёгкие травмы и ушибы, но этих пациентов мадам Помфри выгнала из больничного крыла ещё с вечера. Сейчас здесь находилась только она, Джессика, самая тяжёлая больная. Вот только валяться в данном конкретном месте у неё не было ни малейшего желания. Мерлин, как же Джессика Дарк ненавидела больницы! Особенно в эту минуту. Сюда мог прийти кто угодно, начать расспрашивать о чём угодно или, не дай Мерлин, сочувствовать. А она не сможет ни уйти, ни отказаться от разговора, ни как-то повернуть беседу в свою сторону просто потому, что ей придётся лежать, а значит — находиться в заведомо проигрышной позиции. Нужно срочно что-то придумать.

— Доброе утро, мисс Дарк, — мадам Помфри показалась из своего кабинета с явным намерением разбудить пациентку. Вид у неё был не слишком счастливый: очевидно, она ещё не забыла давешнюю выходку Джессики, когда та удрала без спроса, тогда, после Тайной комнаты.

— Вы неважно выглядите, — неодобрительно поцокала языком медсестра: конечно, круги под глазами никто не отменял.

— Кошмары ночью снились, — максимально вежливо отозвалась Джессика, — не обращайте внимания, у меня иногда бывает.

— Ну ещё бы, после такого-то, — после какого именно такого, Поппи Помфри не пояснила, почтя за лучшее стащить с девушки пижамный верх и внимательно рассмотреть полученную накануне рану, — Так, очень и очень неплохо. Больно?

— Нет, совсем нет, — бесстыдно солгала Джессика, пытаясь превратить недовольную гримасу в вежливую улыбку: было больно, — мадам Помфри, а можно я пойду? Так не хочется уроки пропускать, и вообще…

— Что? — возмутилась такой наглости медсестра, — Ну уж нет, ни под каким видом! Рана может открыться в любую минуту.

— Мадам Помфри… — вкрадчиво начала Джессика, твёрдо намереваясь, если понадобится, заговорить целительницу до смерти или хотя бы до потери сознания: её сегодняшнее пребывание в больничном крыле в полубеспомощном состоянии — практически вопрос жизни и смерти. И уж эту-то дуэль она обязана выиграть…

…Полчаса спустя Джессика Дарк осторожно правила в сторону гриффиндорской гостиной. Ни одного представителя Великолепной четвёрки, к большому облегчению девушки, в вышеназванном помещении не оказалось, а если и оказалось, то Дарк их не заметила. Девичья спальня тоже, к счастью, оказалась совершенно пуста. *Слава Мерлину, здесь нет Гермионы,* — с облегчением вздохнула девушка, аккуратно присаживаясь на родную кровать.

Меньше, чем через пять минут Джессика наконец уснула по-настоящему. С полностью поглощённым решением крайне важных вопросов Гарри она, должно быть, разминулась по дороге…

* * *

— Я его убью! — бабах — и пара склянок превратилась в сверкающий песочек, — Нет, не убью. Это слишком просто. Я его сварю, нет, изжарю, наделаю стейков и скормлю дементорам на ланч! Нет, лучше мантикорам! Самому Министру — это, по крайней мере, позорно, быть съеденным столь пустоголовым кретином! — письменный стол не выдержал напора Огненного дождя и отчего-то превратился в несколько очаровательных обугленных головёшек.

— Ого, запахло жареным, — усмехнулся Люциус, с некоторой меланхоличностью рассматривая развернувшийся перед ним натюрморт.

Северус зарычал, да так, что передёрнуло самого бывшего Пожирателя вне порядка, а это показатель, и продолжил разорять комнату. В следующие пятнадцать минут до сведения светловолосого графа было доведено минимум шесть рецептов долгой и мучительной смерти, которой, по мнению Северуса Октавиуса Снейпа, можно и нужно было подвергнуть несчастного лорда Волдеморта. Причём наиболее добрым и невинным способом бывший профессор, очевидно, счёл тот, который предполагал: публичное вываливание в перьях, зачарованных заклятьем Вечного приклеивания, колесование, четвертование, поджаривание на гриле, отрезание всех пальцев на руках и ногах, а также выкалывание глаз, сдирание с живого тела кожи (точнее того, что от неё осталось после всего этого), отпаивание пресловутым «Полётом бабочки» и, поскольку Волдеморт всё равно бессмертный, и на его существование все эти издевательства никак не повлияют, последним последует завёртывание их величества в собственную снятую ранее кожу и закапывание живьём в землю на глубину не менее пяти миль. От такого предложения у Люциуса даже дыхание перехватило. Ну и фантазии! А Северус-то, оказывается, Пожиратель от бога…

Между тем, пока Малфой нагло посмеивался в усы, которых у него не было, Северус злился не на шутку. Конечно, не каждый день на твоих глазах твой босс зверски убивает твою же родню! Тут кого хочешь закоротит! Мужчина оглядел комнату, прикидывая, что бы такого ещё разбить… Волдеморту об голову… Под руки попался только некий фолиант немалых размеров, увы, неразбиваемый. Ну не страшно, Северус и ему быстро нашёл применение — запустил в окно. Книга резво отскочила от специально зачарованного для такого случая стекла и шлёпнулась Пожирателю на ногу. Снейп злобно зашипел, но сие небольшое происшествие ни в коей мере не охладило его пыл.

— Северус, как насчёт того, чтобы угомониться? — невинно поинтересовался Малфой. Ответом ему послужило многообещающее рычание: мол, если не заткнёшься… Люциус равнодушно пожал плечами и поудобнее уселся в кресле. Ничего, он может и ещё подождать, времени у него — пропасть.

— …Василиск сопливый!!! Йети побритый!!! Тритон бесхвостый!!! Тролль беременный!!! Чтоб тебя дементорами засосало, флоббер-червь ползучий!!!

Люциус недобро ухмыльнулся: надо думать, представил себе, как Волдеморта засасывают дементоры. Северус как заведённый метался по комнате, очевидно, не в силах придумать новые ругательства.

— Ну что, всё? Или ещё нет?

— Люциус… — угрожающе прошипел Снейп: похоже, ещё не всё.

— Да что ты, с ума сошёл? — и без того небогатому терпению Малфоя, как и всему в этом бренном мире, пришёл конец. Да, конечно, это всё очень забавно, но, как говорится, пора и честь знать.

— Слушай-ка… — что именно граф должен был выслушать, осталось неизвестно широкой аудитории.

— Северус, если ты не успокоишься в ближайшие сорок пять секунд, я решу, что всё-таки Шляпа в своё время пыталась распределить тебя в Гриффиндор. Уж больно ты разгорячился. Это не по-нашему.

— Малфой!

— Что, угадал? Неужели? — самодовольно хмыкнул Люциус, — Да, мы с Тони Ноттом и Беллой долго смеялись. Мы, конечно, близко сели к учительскому столу, но не настолько, чтобы услышать ещё чьи-то пререкания со Шляпой. Ты был единственный в своём роде…

— Значит, у вас хреново с чувством юмора, — прорычал Снейп.

— А знаешь, я со временем всё больше убеждаюсь, что этот факультет был бы тебе как нельзя кстати. Представляешь, ночевать в одной спальне с Сириусом Блэком, варить зелья с Питером Петтигрю, выгуливать ночами Римуса Люпина, горланить милые, добрые запрещённые песенки с Джеймсом… Кстати, ты хорошо поёшь? Почему я ни разу не слышал? — Малфой откровенно издевался.

— Потому что я тебя сейчас убью! — Северусу явно было не очень смешно, тогда как Люциус, напротив, гаденько так хихикал.

— Да ладно, не стесняйся, все свои. Давай, может быть, какой-нибудь рождественский гимн? Как насчёт «Храни тебя Господь, весёлый гиппогриф»? Начинай, я, так и быть, подпою… — в открытую хохотал Люциус.

Бывший слизеринский декан с перекошенным от злости лицом ринулся на умирающего со смеху старого друга с явным намерением задушить последнего и вдруг застыл как вкопанный. Смех Малфоя оборвался.

С полсекунды Северус невидящим взглядом сверлил стену за спиной Пожирателя, затем, испустив Особо Ужасный Злобный Рык, развернулся на каблуках и продефилировал к выходу. Наверняка именно с такими лицами питекантропы в своё время собирались на охоту.

— Aquaz, — раздалось у него за спиной, и Мастера зелий окатило ледяной водой.

— Остынь, дружище, — уже абсолютно серьёзный тоном проговорил Люциус Малфой, обогнув замершего в трёх шагах от двери Снейпа и вставая прямо напротив него.

— Отойди, — Северус довольно быстро взял себя в руки, одним движением палочки высушил мантию и теперь посылал убийственные взгляды один за другим в непонятно что забывшую у него на пути преграду. Впрочем, надо признать, внезапная ванна пошла ему на пользу: мужчина был уже вполовину не так зол, как, например, пять минут назад.

— Нет. Пока ты не успокоишься. Остановись и приди в себя для начала. Ты не можешь выйти отсюда в таком состоянии, — Снейп попытался было что-то возразить, но Малфой не дал ему такой возможности, — Северус, я тебя отлично понимаю. Я тоже разозлился за Джессику…

— Ты не…

— Молчи. Но если ты хотя бы попытаешься выполнить хоть десятую часть того, что ты тут наобещал в последние четверть часа… Вызывает, да? — Люциус правильно истолковал появившуюся у Северуса на лице гримасу отвращения, — У тебя пока что нет на всё это ни сил, ни возможностей. Хотя, признаю, в том, что ты только что так красочно описывал, было рациональное зерно, и не одно, — Малфой ухмыльнулся и многозначительно подмигнул, — Может, чуть позже у нас будет шанс. Но не сейчас, пока нет.

— Предлагаешь начать с малого? — Снейп, кажется, понял друга без слов, — Но это будет смешно смотреться. Как-то слишком мелочно.

— Зато эффективно, и, если постараться, так даже и надолго. Выиграешь время… Ты — слизеринец, Северус, тебе можно и даже нужно быть смешным, бесчестным или слишком осторожным, если это приносит пользу.

— Перестань обращать против меня мои же слова! Это я обычно своим ученикам говорю…

— Так нелишне будет сейчас вспомнить, профессор.

Люциус и Северус нехорошо ухмыльнулись.

— Тёмный лорд будет очень зол, — констатировал очевидное Снейп.

— Тем лучше, — равнодушно пожал плечами Малфой.

Северус саркастично хмыкнул, одёрнул мантию и, обогнув Люциуса, вышел из комнаты. Волдеморт и в самом деле звал его и, по мнению зельевара, как-то слишком поздно. Всё-таки Малфой прав, после того, как Пожиратели ушли из Хогсмида, прошло не менее четверти часа. А Тёмный лорд, это Северус хорошо запомнил, был ранен…

— Да где ты бродишь, чёрт бы тебя взял?!

Северус безразлично проследил траекторию падения старинной вазы девятого века. Она ударилась об стену в полуметре от его головы, но мужчину это мало волновало. То, что Волдеморт промажет, не вызывало сомнений: Северус — единственный имеющийся в наличии более-менее компетентный специалист в области разнообразных травм и их лечения, другого такого придётся слишком долго искать (всё же не каждому встречному разрешается спускаться в личные покои Тёмного лорда). А если начать уворачиваться, то гражданин больной может разозлиться ещё больше, и уж вторая ваза попадёт точно в цель. Северус мысленно ухмыльнулся: моментальная смена ролей — каких-то пять минут назад он сам разорял собственную комнату, мечтая запустить чем-нибудь в дорогого хозяина, а вот уже сейчас упомянутый дорогой хозяин уже кидается в него.

— Прошу прощения, милорд, — максимально вежливо проговорил Пожиратель, — вы велели проконтролировать…

— Хватит болтать! — да, Волдеморт был очень зол, — Немедленно исправь мою руку, или…

— Конечно, милорд, сию секунду, если вы соизволите постоять минутку спокойно. А ещё лучше — присядьте. Но, главное, постарайтесь не шевелить рукой, это может быть опасно.

Северус задумчиво поводил палочкой над пострадавшей конечностью, состроил гримасу лёгкого недоумения и нерешительно произнёс:

— Милорд, кажется, у нас небольшая неприятность.

Нет, Волдеморт не был зол, он был просто в ярости. Тяжёлый у него сегодня денёк выдался: то малолетки обижают, появляются из ниоткуда, хоркруксы похищают и руки ломают, то вот теперь любимый слуга собирается смолоть какую-то чушь…

— Что ещё? — угрожающе рыкнул он.

— Боюсь, я не смогу срастить вам кость.

— Так найди того, кто сможет, олух! — Волдеморт вскочил с кресла, в которое было уселся. Северус почёл за лучшее склониться в полупоклоне. Вот теперь надо быть осторожнее…

— Вы не поняли, милорд. Осмелюсь доложить, что этого никто не сможет. Она раздроблена.

— Ну и что?

— Если просто заклинать кость, велик риск, что она срастётся неправильно. Тогда придётся её ломать и проводить довольно болезненные процедуры. К тому же, в этом случае осколки кости могут перебить кровеносные сосуды, и откроется внутреннее кровотечение. При этом, придётся также учесть возможный риск заражения крови… — Северус с каким-то садистским наслаждением принялся перечислять, что ждёт Волдеморта в случае пресловутого заражения крови.

— Лжёшь! — в Снейпа полетел старый добрый Круциатус, но боль не продлилась и двух секунд. Видно, Лорду и в самом деле рука доставляла… м-м-м, сильные неудобства.

— Я могу достать целителей из святого Мунго, если вам будет угодно, но вы просто потеряете время: они скажут то же самое, — *ага, учитывая, что Империусы на них так и так буду я накладывать,* — эту часть реплики Северус решил оставить при себе.

— Так делай же что-нибудь! Мне нужна моя рука не позднее завтрашнего утра, — кажется, Волдеморт хотел подкрепить свою просьбу ещё одним Круциатусом, но раздумал, очевидно, из боязни потерять ценного врача. Ну ничего, он своё завтра наверстает, когда рука восстановится… Если восстановится…

— Это несложно, милорд, но несколько неприятно. Придётся воспользоваться Костеростом.

— Что?!? Чёрт, нет!

— Как пожелаете, милорд. В таком случае, я попытаюсь срастить кость, других вариантов всё равно нет, но в случае, э-э-э, отрицательного результата ваша рука может отказать…

— Ты что, издеваешься надо мной?! — задыхаясь от бешенства, прохрипел Тёмный лорд: всё-таки он удивительно быстро схватывает основные настроения, даже в невменяемом состоянии.

— Как я смею, милорд? — зашёлся в священном ужасе Северус.

Волдеморт сверлил негодующим взглядом своего первого помощника, очевидно, пытаясь выяснить, что же у него на уме. Снейп невозмутимо стоял рядом, ожидая новых приказаний, нимало не заботясь о том, что же будет дальше: он сумеет устроить любимому хозяину весёлую ночку в любом случае.

— Ладно, давай, тащи свою отраву, — наконец злобно прошипел Волдеморт.

— Сию секунду, сейчас принесу, — отвесил полунасмешливый поклон Северус, одновременно прикидывая, стоит ли ему по пути завернуть на кухню попить водички или лучше сразу прикончить обед из трёх блюд.

— Нет, Хвост принесёт, — распорядился Тёмный лорд, повыше закатывая рукав повреждённой руки, — а ты лучше займись делом. Живо!

*Ах, даже так? Хвост? Ещё лучше. Положительно, мне сегодня везёт. Ну-ну, Питер, давай, попрыгай, я и тебе сейчас устрою сладкую жизнь…*

— Я объясню ему, где искать.

Волдеморт раздражённо кивнул. Северус ещё раз поклонился и тихо вышел в коридор, поискать Хвоста. Губы Пожирателя расплылись в многозначительной ухмылке, не предвещающей ничего хорошего. *Интересно, откуда я знаю, что Хвост перепутает зелья?.. Да, милорд, как же вы всё-таки меня достали, я и не представлял… Я, конечно, не Поппи Помфри, но если вы проваляетесь с переломами, бронхитами и диареями меньше месяца, то я сдамся властям!..*

— «…храни тебя Господь, весёлый гиппогриф…». Чёрт, Малфой, чтоб тебя…!!!

* * *

— Начинается! — лениво протянул Рон, листая «Ежедневный Пророк», — Нет, Герм, ты только на них посмотри! «Гарри Поттер снова побеждает. Мальчик-который-выжил заставил Сами-знаете-кого спасаться бегством». Они бы здесь ещё оду в стихах страниц на пять напечатали.

— Рон, ты же знаешь, ничего умного эти люди не напишут из принципа, — пожала плечами Гермиона, грустно заглядывая в свою тарелку.

— Надежда умирает последней, — философски отметил староста, тихонько хихикая, — Нет, ты почитай. Умора! «…знаменитый Гарри Поттер одним своим появлением заставил Пожирателей затрепетать…». Ага, всех поголовно, и Снейпа в первую очередь. «…Сами-знаете-кто сбежал с поля битвы, истекая кровью…». Ну ведь просто захлёбывался! Или вот ещё особый перл воображения: «…не обращая внимания на многочисленные травмы, Избранный лично вынес из боя умирающую однокурсницу…». Я сейчас заплачу!

Гермиона рассеянно улыбнулась и покачала головой.

— Ты что такая мрачная?

— Да, из-за Джессики… — девушка махнула рукой, — Не знаю теперь, как себя лучше вести…

— А что, это проблема?

— Для меня — да.

Рон молча пожал плечами и вернулся к своей тарелке и своей газете.

— А вот и продолжение, — вдруг как-то слишком радостно возвестил он: к гриффиндорскому столу правила стая недружелюбно настроенных сов, — На что хочешь спорю, что это поздравления с победой от преданных фанатов. Летите, птички, летите по домам, вашего адресата всё равно тут нет, а мне с его почтой разбираться неохота… — замахал руками юноша, как только почтальоны приблизились к нему на опасное расстояние.

Как ни странно, примерно половина сов послушалась указаний Рональда и направилась восвояси. С остальными пришлось разбираться.

— И кстати, действительно, где Гарри? — поинтересовалась Гермиона, помогая другу отвязывать конверты, пока голодные и, кажется, смертельно уставшие посланцы не заклевали их обоих до смерти.

— Не знаю, когда я проснулся, его уже не было, — пожал плечами Рон, попутно отбиваясь от одной особо настойчивой особи.

— И где же он?

— Не имею представления.

Гермиона немного помолчала: очевидно, этот вопрос её интересовал больше всего.

— Может, в больничном крыле?

— А что ему там делать?

— Рон, ты что, забыл, что вчера случилось?

— Почему? Помню, — поспешил заверить девушку Рон и добавил чуть тише, — Но всё равно не понимаю, что ему там делать с утра пораньше, да ещё вместо завтрака.

Он и в самом деле не понимал. Ну что такого случилось? Нашлась сестра… Так радоваться надо! Особенно Гарри — хоть какая-то семья, для него-то. Почему же он вчера ходил как пыльным мешком по голове стукнутый? Ну да, не сильно приятно, что ему ничего не рассказали. Но ведь всё хорошо, что хорошо кончается. Что ему ещё надо? Вот если бы он с Джессикой в первый раз увиделся вот прямо сейчас, тогда Рон бы понял, зачем бежать в больничное крыло. Там, спросить «Как живёшь?» или что-то вроде. Но ведь обо всём остальном можно поговорить и вечером. Разве срочно? Одно только чуточку не клеится: Снейп. Раз он дядя Джессики, то по идее должен быть и дядей Гарри. Но в настоящую секунду Рона это мало заботило. Да разве такое может быть правдой? Нет, скорее всего Снейп наврал Джессике, и она честно заблуждается в отношении степени своего родства со слизеринским деканом. Вот если бы она видела, как профессор обращался с Гарри, то сразу бы всё поняла. Конечно, это так…

— И Джинни нет…

— А вот она в гостиной, это я точно знаю. Сидит в углу, смотрит в окно и о чём-то думает. Я её звал завтракать — отказалась. Гермиона, так она долго может просидеть, — несколько обеспокоенно заметил Рон, — Как по-твоему, стоит пойти растормошить? Заодно и Гарри поищем — вдруг вернулся…

…— Джинни, ещё пять минут, и этот завтрак пройдёт без тебя, — Рон щёлкнул пальцами перед носом девушки, явно надеясь привлечь её внимание к собственной персоне.

— Джин, что-то случилось? — предпочла поинтересоваться Гермиона.

— Я ведь должна теперь перед ней извиниться, — задумчиво проронила Джинни, игнорируя вопросы друзей.

— Опять двадцать пять, и здесь то же самое, — тяжело вздохнул Рон: кажется, эта история начинает действовать ему на нервы, — Девочки, да выбросьте из головы!

— Но как? — немедленно возмутилась Гермиона столь непочтительному отношению к собственной голове, — Это же касается Гарри! А он — наш друг.

— Спасибо, что напомнила, а то я забыл. Два дня назад Джессика тебя до такой степени не волновала.

— Два дня назад я не знала, что она — сестра Гарри!

— Но за эти пресловутые два дня она не изменилась, — резонно отметил Рон, — Какая была, такая и осталась: гордая, вредная, язвительная слизеринка.

— Не надо, Рон, она не так уж и плоха, если вдуматься.

— Да кто спорит? Я просто описал, как она себя обычно ведёт. Иногда, по большим праздникам, она может быть даже выносимой. Но я не верю, что за эту ночь Джессика переродится и явится народу в виде милой, доброй, приятной во всех отношениях девчушки, — Рон сегодня просто поражал своей логикой, — То, что она — сестра Гарри, что, кстати, лично я пока считаю недоказанным, ещё ни о чём не говорит. Вот у меня брат — Перси, так я ведь не жалуюсь!

— Ну да, может ты и прав, — как-то сникла Гермиона.

— Но я всё равно должна буду перед ней извиниться, — гнула своё Джинни; похоже, её мысль следовала точно параллельно проистекавшей рядом беседе, в смысле даже не пыталась с ней пересечься, — Я ведь была не права, Джессике и правда нужно было бы напиться Отворотного зелья, если бы… Как вы думаете, она меня простит?

— Она же не полная идиотка, — глубокомысленно изрёк Уизли: всё-таки это день его триумфа, — Она должна понять. В конце концов, сама виновата — надо было сразу предупреждать, а не ходить вокруг да около. И не было бы никаких недоразумений.

— А если не простит?

Рон тяжело вздохнул и принялся популярно объяснять сестре, кто такая Джессика и куда ей следует отправиться в случае, если она откажется понимать очевидное.

— …в общем, Джин, я бы на твоём месте поменьше волновался бы по этому поводу. Слышишь? Эй, Джинни!

Но Джинни, кажется, его уже не слышала. Она странно откинулась в кресле и уставилась куда-то вдаль.

— Гермиона, что с ней? — обеспокоенно воскликнул парень, осторожно касаясь щеки девушки, — Мерлин, она холодна как лёд. Нужно скорее…

— Рон, у тебя есть перо и пергамент? — вдруг нервно спросила Гермиона.

— Мерлинова борода, Герми! Джинни плохо, а тебя волнуют какие-то бумажки?

— Рон, не дури, дай скорее! — почти истерично вскрикнула девушка, бросая на мало что понимающего парня уничижительный взгляд.

— Да что сегодня такое с вами? С ума посходили? — буркнул Рон, нашаривая в кармане какой-то старый кусок пергамента и помятое перо.

Гермиона резко выхватила письменные принадлежности у юноши из рук, когда Джинни вдруг странно дёрнулась и произнесла низким, холодным, чуть глуховатым голосом, так не похожим на её собственный:

И разольются багровые реки,

Из-за забытой святыни Изиды.

И замерла. Рон медленно откинулся на спинку дивана. Только через полминуты он с удивлением осознал, что дрожит. Юноша тряхнул головой и посмотрел на Гермиону. Та молча изучала записанные ею вслед за Джинни строчки.

— Что это… Это плохо, да?

Гриффиндорка медленно подняла глаза на Рона. Она была бледна.

— Ребята, я вот хотела… Что случилось? — Джинни переводила изумлённый взгляд с Рона на Гермиону и обратно; похоже, она ничего не помнила…

Знания бывают двоякого рода:

либо мы знаем, где найти сведения об этом.

Сэмюэл Джонсон

— Так, подождите, это я один здесь такой идиот, что ничего не понимаю?

— Гарри!

— Что?! Нет, мне правда интересно!

Гермиона смерила парня неодобрительным взглядом.

— Я тоже мало что понял, — пожал плечами Рон, — по мне, так это просто ахинея какая-то. Гермиона, ты уверена, что это было настоящее пророчество?

— Разве что Джинни неудачно пошутила, — всё ещё недовольно ответила гриффиндорка: видимо, она была не слишком рада заявлению Гарри, что все, кто не понял смысл этого жуткого стишка…э-э-э, скажем так, умом не блещут.

— Аргумент.

— Молодые люди, кажется, звонка ещё не было, — многозначительно заметил Слизнорт, с достоинством проходя мимо гриффиндорского стола.

— Извините, профессор, — Гарри не придумал ничего лучшего, кроме как попросить прощения за своё воистину наглое и дерзкое поведение, и гриффиндорцы смущённо уткнулись в котлы.

Где-то сзади подозрительно пыхнуло нечто, сопровождаемое недвусмысленным восклицанием: «Чёрт, Блейз!». Гарри покосился на слизеринский стол. Нотт что-то раздражённо объяснял раскрасневшемуся Забини, отчаянно при этом жестикулируя. Джессика Дарк отсутствовала.

— В больничном крыле её тоже нет, — тихо ответил Поттер на молчаливый вопрос друзей, — И если бы я её чуть хуже знал, решил бы, что она сбежала.

— Как после Тайной комнаты?

— Нет, совсем. Из школы.

— Может быть, она в спальне? — высказала предположение Гермиона.

— Всё равно, — пожал плечами Гарри и, чуть помолчав, решился возобновить старый разговор, — Хорошо, ваши предположения?

— Думаю, Волдеморт снова что-то разнесёт вдребезги, — пожал плечами Рон: он как раз пытался сделать всё, чтобы не опередить достославного Лорда в этом славном начинании и не уничтожить минимум кабинет зельеварения.

— Не просто разнесёт… — тихо произнесла Гермиона, — Мне кажется, это пророчество возвещает конец войны…и не в нашу пользу.

— И виновата в этом какая-то святыня Изиды, о которой кто-то почему-то забыл, — вынес вердикт Гарри, — Значит, нужно о ней вспомнить.

— Как можно вспомнить о том, чего никогда не знал? — резонно возразил Уизли, — Что это за святыня такая? Кто-нибудь в курсе?

— Ну, Изида — это знаменитая египетская ведьма, жившая Мерлин знает сколько лет назад, не помню точной даты. Кажется в пятом тысячелетии до нашей эры, но я не уверена, — немедленно просветила друзей Гермиона, — Она была очень умна и могущественна, особенно для своего времени…

— Так что маглы не нашли ничего лучшего, как объявить её богиней, — подхватил Рон, — Да, я знаю. Я же ездил в Египет перед третьим курсом, помнишь? Но ни одной святыни Изиды не видел и что-то не припомню, чтобы Билл или ещё кто-то упоминал о чём-то подобном.

— И мы даже примерно не знаем, как она может выглядеть, — Гермиона настолько увлеклась расшифровкой пророчества, что — удивительное дело! — даже не заметила, когда её зелье начало выкипать.

— Гермиона, — Гарри счёл нужным подтолкнуть Гермиону локтем, дабы она обратила свой высочайший взор на то безобразие, что творится у неё под носом, — А почему мы не знаем, как она выглядит? Я считал, что это какой-то артефакт.

— Может, да, а может, и нет. В пророчестве не сказано точно, — пояснила Гермиона, снимая котёл с огня и пытаясь как-то исправить чёрное дело рук своих, — Святыней могут назвать не только артефакт, но и, скажем, какое-нибудь здание, храм, или статую, или место, какую-то книгу или может даже заклинание. Хотя вот это последнее вряд ли, — чуть подумав, добавила девушка.

— Проблема, — почесал за ухом Рон.

— Но если в пророчестве указано так неточно — просто «святыня Изиды», это должно означать, что она такая одна, что её ни с чем не спутаешь, — высказал очередное мудрое предположение Гарри.

— Скорее всего, но нам от этого не легче, — тяжело вздохнула гриффиндорская староста, — Мы ведь так и не знаем, где её искать.

— А ты уверена, что нам стоит её искать?

— Почему нет?

Гарри пожал плечами. Если у него и были какие-то аргументы, они остались невысказанными по одной простой причине — прозвенел звонок.

— Слушайте, ребята, — вдруг проговорил Рон, пока гриффиндорцы собирали вещи, — если эта святыня — забытая, стало быть, кто-то о ней когда-то знал. Может, стоит поспрашивать?

— У кого например? — немедленно поинтересовалась Гермиона.

— Ну не знаю… Профессор Слизнорт, вы не знаете, что такое святыня Изиды?

— О, мистер Уизли, — обворожительно улыбнулся господин слизеринский декан, как раз закончивший проверять работы учеников и невозмутимо правивший к своему столу, — интересуетесь историей?

— Да, что-то вроде того, — неуверенно пробормотал тот, получая довольно болезненный тычок от Гермионы.

— К сожалению, не имею понятия. Кажется, что-то слышал, но в упор не помню, о чём идёт речь.

Гарри внимательно смерил взглядом зельевара. Нет, положительно его лицо принимало совершенно другое выражение, когда Том Реддл и он сам, Гарри, в своё время расспрашивали его о хоркруксах. Гораций Слизнорт и правда не знал. Зато, похоже, знал кое-кто другой.

— Рон, ты спятил? — между делом шипела Гермиона, — А если услышит кто-нибудь… не тот? Если донесёт Волдеморту? Если он знает эту самую святыню слишком хорошо и поймёт, что её ищем мы? Ты подумал, что тогда будет?

— Не подумал, — признал очевидное рыжий, — Прости, Гермиона. Но ведь Слизнорт — не предатель, правда, Гарри? Гарри? Что случилось?

— Мне не нравится, как на нас покосился Нотт, — понизил голос гриффиндорец, — Кажется, он что-то знает…

Достославная реплика Рона настигла Теодора Нотта в дверях. Гарри готов был поклясться, что когда Уизли упомянул святыню Изиды, слизеринец чуть притормозил на пороге, кинул странный косой взгляд в сторону дражайших сокурсников, дёрнул губами, будто желая что-то сказать, и немедленно покинул кабинет, так и не проронив ни звука.

— Ладно, пошли в библиотеку, — поманила ребят Гермиона, — будем искать.

— Гермиона, но сейчас же обед! — возмутился Рон, — Дай нам хоть десять минут.

Девушка смерила Гарри и Рона оценивающим взглядом, как бы прикидывая, долго ли те смогут протянуть без еды и воды, грызя один лишь гранит науки. Срок, очевидно, вышел не слишком большой.

— Ладно уж, идите.

И унеслась в библиотеку. Верные данному слову, гриффиндорцы направились в противоположную сторону, к Большому залу, памятуя, что у них на раскачку всего десять минут.

— Её здесь нет, — непонятно к чему пробормотал Гарри, хмуро оглядывая помещение.

— А, что? — не расслышал полностью поглощённый накладыванием пищи в тарелку Рон.

— Я говорю, похоже, она меня избегает.

— Кто?

— Джессика.

— А зашщем ей ибя изигась? — задался вопросом Рональд, тщательно работая челюстями, в тот время, как Гарри только-только соизволил окинуть окружавшую его снедь оценивающим взглядом.

— Что-что?

— Спрашиваю, зачем ей тебя избегать?

— Возможно, она знает, что у меня есть к ней несколько вопросов, на которые ей рано или поздно придётся ответить.

— Гарри… м-м-м, а ты уверен, что это правда? Ну что ты и Джессика… — осторожно начал Уизли.

— Уверен, Рон. На этот счёт у меня, полагаю, есть почти неопровержимые доказательства.

В самом деле, имея достаточный опыт наблюдения за некоторыми событиями из жизни одного красноглазого, Гарри предпочитал подобным снам верить.

Рон глубокомысленно пожал плечами и вернулся к еде. Спустя ещё минут пять вполне насытившиеся гриффиндорцы пришли к выводу, что пора и честь знать, и направили свои стопы к достославной библиотеке.

Гермиону они обнаружили с превеликим трудом, что непосредственно было связано с поистине впечатляющими размерами той груды книг, которой она сочла нужным себя окружить. Книги эти были самым тщательнейшим образом отобраны с египетского стеллажа. На появление товарищей по оружию гриффиндорская староста практически не обратила внимания, только нервно махнула рукой, мол, присоединяйтесь…

…Полчаса каторжного труда канули в Лету. За это время Гарри успел наизусть выучить, кто такая Изида, но ни на йоту не приблизился к разгадке тайны её подлой святыни. Часть книг громогласно требовала любви и почтения к этой величайшей ведьме всех времён и народов. Другая часть, напротив, упорно доказывала читателям, что бедная египтянка — женщина плохая и нехорошая. Ещё несколько томов милостиво содержали в себе списки изобретений госпожи Изиды, многие из которых крайне популярны и по сей день. Но о том, что у неё вообще когда-то были святыни, не упоминалось нигде. Гарри стукнулся головой о стол. Потом ещё пару раз, для верности. Но экзекуция, увы, ни к чему не привела, разве что к появлению головной боли.

— Ладно, пошли, — наконец решил Рон, — Звонок скоро. Придём после ужина, может, повезёт.

Уроки казались Гарри в данном случае делом десятым, но Рон был прав: гражданам профессорам такое наплевательское к себе отношение не объяснишь. Чертыхнувшись про себя, парень нервно захлопнул лежавший перед ним очередной фолиант, и гриффиндорцы поспешили на занятия.

На уроках Гарри был рассеян сверх меры. Прослушав профессоров первые минут пять и сообразив, что ни о каких святынях никакой Изиды они рассказывать не собираются, юноша полностью погружался куда-то в астрал. *Да чтобы разнесло эту Изиду вместе со всеми её святынями, сколько ни на есть! Где нам теперь её искать?..* Но риторические вопросы к самому себе особой пользы не приносили. *Может, мы не так ищем? Вообще, что такое «святыня»? Святыня — это то, что для кого-то свято. Стоп. А если…* Закончить мысль Гарри не успел, ибо прозвенел вездесущий звонок, возвестивший окончание занятий, и в кабинете поднялся шум, мало совместимый со сложными мыслительными процессами.

После ужина молодые люди, к коим уже успела присоединиться Джинни, намыливались снова вернуться в библиотеку и просидеть там, если понадобится, до Рождества. Но их планам не суждено было сбыться, по крайней мере, именно так, как они себе представляли.

Войдя в Большой зал Гарри уже по привычке окинул взглядом помещение и увидел ЭТО. За гриффиндорским столом в полном одиночестве, казалось, нимало её не смущавшим, сидела сонная Джессика Дарк, подперев левой рукой голову и философски изучая нанизанный на вилку кусок жареной сосиски. Гарри не нашёл ничего более умного, кроме как двинуться к ней. История умалчивает, собирался ли он устроить ей форменный допрос прямо здесь и прямо сейчас или просто собирался поздороваться, потому как рот открыть ему не дали.

— Доброе утро, — вяло поприветствовала Джессика вновь прибывших, видимо, не замечая, что этим нагло прерывает самого Гарри Поттера.

— Какое утро? Шесть вечера на дворе, — возмутился Рон.

— Ну для кого шесть вечера, а для кого и утро.

— Ты уже… м-м-м, выздоровела? — максимально вежливо поинтересовался Гарри.

Кажется, на сегодня синоптики грозу не обещают.

— Практически, как мило, что ты спросил.

— Поздравляю, — кивнул Гарри, а потом вдруг выдал почти неосознанно, — Может, тогда ты знаешь, что такое святыня Изиды?

— Откуда я знала, что этот интерес не может быть бескорыстным? — философски вопросила девушка сосиску. Сосиска не ответила, за что, очевидно, и была съедена.

Гарри решил не уточнять, при чём здесь бескорыстно.

— Так ты знаешь?

— Знаю. Но не помню. А зачем тебе? — слишком уж безразличным тоном, на вкус Гарри, поинтересовалась Джессика, гоняя по тарелке одинокую картофелину.

Парень как раз прикидывал, как бы ей получше это объяснить (глядишь, и вспомнить соизволит), когда Гермиона молча протянула Дарк запись давешнего пророчества. Сонливость последней исчезла буквально за секунду.

— И что это? — мрачно поинтересовалась она после минутного молчания.

— Это я, — тихо пробормотала Джинни, грустно уставившись в свою тарелку.

Джессика покосилась на гриффиндорку и ещё раз пробежала глазами странный стишок.

— Что-то мне так жить расхотелось, — наконец вынесла она свой вердикт.

— Ты знаешь? — настойчиво повторил Гарри.

Джессика только покачала головой:

— В египетской секции смотрели?

— Только что оттуда, — счёл своим долгом просветить однокурсницу Рон, — Нет там ничего.

— Мне кажется, что-то знает Нотт — он на меня как-то слишком странно посмотрел…

Джессика внимательно посмотрела на Теодора, как раз в эту минуту почтившего Большой зал своим присутствием.

— А-а-а… — протянула она, и лицо её многообещающе просветлело.

— Ты знаешь? — на сей раз спрашивала уже Гермиона.

— Нет. Но я знаю, где это найти, — беззаботно пожала плечами девушка и вновь вернулась к еде.

— Так чего мы ждём? — немедленно вскочил на ноги Гарри: наконец-то ситуация проясняется… — Пошли быстрее.

— Гарри, извини за подлый намёк, но я так-то не ела со вчерашнего утра, причём вообще…

— А сейчас ты что делала?

— Изучала сосиску, — поистине непередаваемым тоном ответила Джессика, резко поднимаясь с места, — Садюга.

Девушка схватила со стола самое большое яблоко, какое только смогла найти, и стремительно направилась к выходу.

— Ты куда? — крикнул ей вслед Рон.

— В библиотеку, а что, у тебя другие варианты?

Рон с жалостью посмотрел на недоеденный кусок жареной курицы и с известной тоской во взоре поплёлся за своими не то менее голодными, не то более терпеливыми друзьями.

Не прошло и пяти минут, как Джессика уже рылась на стеллаже артефактов. Наконец она извлекла на свет божий громадный фолиант и с некоторым трудом водрузила его на стол.

— «Сто известнейших артефактов Британии»? — удивлёно прочитала название Джинни, — А это здесь причём?

— Не знаю, — пожала плечами Джессика, — Но это Тед особенно упорно изучал в последнее время. Ему нужно было для работы в Отдел Тайн.

— Ой, я даже не начинала, — ужаснулась Гермиона.

— Молодец, а я уже практически закончила. Но не в том суть. Учитывая, что Тед не особо интересуется разного рода святынями, я считаю наиболее вероятным, что про эту вашу Изиду он нашёл именно здесь.

— А если нет?

— Значит я просто подойду к Теду и спрошу у него.

— А он тебе ответит? — невинно поинтересовался Гарри.

— А почему нет? Он же мой друг, — пожала плечами девушка, листая книгу, — Так, «Изида» есть на двести семнадцатой странице… Вот… Перстень Тота.

— Замечательно, — не смог удержаться от комментария Рон, — Искали святыню Изиды, а нашли…

— Дай посмотреть, — Гарри развернул книгу к себе, — Святыня… это же не обязательно то, что принадлежало Изиде и стало священно для окружающих. Это ещё может быть то, что было свято для неё самой. Тогда это просто небольшой факт биографии, вот мы и не нашли ничего… Точно, смотрите: «…по легенде перстень Тота был подарен самим волшебником магессе Изиде и стал для неё талисманом… Легенда гласит, что она называла его своим хранителем, святыней, и не соглашалась расстаться с перстнем до самой своей смерти…» Вот оно!

— Ух ты, с ума сойти! — восхитилась Гермиона, заглядывая через плечо юноши.

— Где-то я его уже видел, — задумчиво пробормотал Гарри, разглядывая приведённую ниже картинку. На ней был изображён старинный перстень редкой красоты. На васильково-синем драгоценном камне (Гарри так и не смог вспомнить его название) был выгравирован египетский иероглиф непонятного назначения.

— «…Перстень Тота по слухам обладает целебными свойствами и способен привлекать удачу. Кроме того он обещает носящему превосходную интуицию и считается покровителем предсказателей…» — водила пальцем по строчкам Гермиона, — А при чём здесь Британия?

— Дай мне, — Джессика тоже решила принять участие в обсуждении, — Вот: «…В начале XIV столетия перстень был вывезен в Испанию бароном фон Бир…», ладно, это неважно…тра-ля-ля, это пропустим… нашла: «…В 1879 году он был продан с аукциона британской подданной леди Кассандре Трелони. Дальнейшая судьба перстня Тота неизвестна.» Трелони… это что, та старая карга, которая здесь преподавала прорицания?

— Это её прапрабабка, — охотно пояснила Джинни, — Но если перстень был у неё, возможно ли, что он остался в семье и передавался как фамильная драгоценность…

— А вот я не понимаю, — громко возмутился Рон, — Что такого может сделать этот перстень, что если о нём забыть, все наши усилия в борьбе против Волдеморта могут сразу отправляться к чёртовой бабушке?

Ответить гриффиндорскому старосте никто не успел. Гарри звонко шлёпнул себя по лбу и протянул:

— Ах, да-а! Идиот, как я мог забыть! Вспомнил, где его видел — на пальце у Трелони.

— Дружище, до этого мы уже дошли, — взял на себя труд просветить приятеля Рональд.

— Да ты что, не понимаешь? Я, кажется, знаю, в чём проблема. Мы не о святыне Изиды должны вспомнить, а о Трелони. И о Волдеморте. Дамблдор же предупреждал, что Волдеморт делает хоркруксы после значимых смертей. А Трелони принесла ему пророчество. Перстень — хоркрукс! У него же осталась одна змея… Вот он и восполняет их число…

— Ну-у, а я-то думал, это что-то на самом деле страшное, — как-то слишком уж разочарованно протянул Рон, — Какая-нибудь бомба замедленного действия, или артефакт, призывающий злых демонов, из которых наш красноглазый друг себе армию построит, или ещё что-нибудь… А это всего-навсего… Даже неинтересно как-то…

— Рон, ты что, ненормальный? А ты представляешь, что бы было, если бы мы этого не поняли? Представляешь, если бы мы слишком поздно осознали, что хоркруксов больше нет, а убить его всё равно невозможно? Что бы мы стали делать, где бы искали, если бы ноги, конечно, успели унести? А судя по пророчеству, как раз бы не успели. И никто бы больше не знал, что делать. И…всё… Вот это действительно страшно… Неинтересно ему, видите ли.

— Ну, ладно, ладно, Гарри, извини. Глупость сморозил.

— Гарри, а ты уверен, что всё именно так, как ты…

— Да, Гермиона, я чувствую это, — максимально убедительно кивнул Избранный, у которого, похоже, снова появились проблемы: а он-то думал, что меч, который дожидается в его спальне уничтожения, это конец… — Нет, даже больше, я совершенно в этом уверен.

— И где его искать тогда?

— А я слышала, что Трелони похоронили во всех её побрякушках, какие только смогли найти в её комнатах, — как бы между прочим произнесла Джинни.

— А если… — заинтересованно протянул Гарри.

— Ты что, думаешь, он там? У Трелони? — подала голос Джессика.

— Почему нет? Волдеморт боится трупов. Он мог посчитать, что это будет лучшей защитой. К тому же на кладбище точно никто не будет искать. Перстень может пролежать там ещё хоть два тысячелетия, и никто его не найдёт.

— Гарри, ты что, пойдёшь разорять могилу? — по лицу девушки невозможно было точно определить, удивлена она или испугана, — Тебе не стыдно? Да это, это же… вандализм!

— Вот именно, — Гарри, похоже, уже загорелся идеей, и вряд ли кто-то из ныне живущих мог его отговорить, — Наверняка на это и рассчитано. Сложно представить светлого волшебника, которому придёт в голову ради чего бы то ни было так нагло тревожить умерших. Защитой хоркруксу служит наша порядочность — надёжней не придумаешь.

— Но он же наоборот пытался собрать их у себя.

— Меч он не прочь был и перепрятать.

— А если ему захочется вернуть себе перстень? Ты же сказал, что он боится трупов.

— Это не помешало ему создать армию инферналов. Ради благого дела можно и потерпеть немного.

— Но… в книге сказано, что перстень Тота может привлекать удачу. Разве Тёмный лорд может отказаться от такого счастья?

— А вдруг он его не узнал? Просто выбрал самый красивый перстень из той кучи, что всегда висела на Трелони, заколдовал и дело с концом.

— Но не мог же он оставить кусок своей души совсем уж без защиты. Ну вот, ты догадался, можешь пойти за ним — это же всегда возможно. Это опасность. Но если бы на кладбище творилась такая сложная магия, какой он обычно пользовался для защиты хоркруксов, его бы неизбежно засекли.

— Но он вряд ли верил, что кто-то мог найти его хоркруксы тогда, в самом начале. И не понял бы никогда, если бы изменяться не начал.

— На одни и те же грабли по два раза встают только олухи!

— А много надо времени и сил, чтобы, например, превратить всех мёртвых на этом кладбище в тех же инферналов или, скажем, выставить дозор из вампиров, или даже просто Следящие чары, которые предупредят его, если кто-то посягнёт на его собственность?

На это Джессике возразить было нечего.

— Ладно, всё, проехали. Мы всё это можем потом обсудить, — рискнула вклиниться Джинни, — Если нам тут больше ничего не надо, лучше пойдём в гостиную. А то вы так спорите, что на нас уже оглядываются.

— Секундочку, — пробормотала Гермиона и взмахнула палочкой над всё ещё раскрытой книгой. Спустя секунду на стол упала копия изображения перстня Тота.

Уже через полминуты гриффиндорцев и след простыл. Джессика, застывшая возле стола аки каменное изваяние, молча смотрела им вслед. Потом пододвинула поближе «Сто известнейших артефактов Британии» и, как только что это сделала Гермиона, взмахнула палочкой над страницей. Вскоре вторая копия пресловутого перстня Тота заняла своё место в кармане просторной мантии Джессики Дарк, книга вернулась на полку, а сама Джессика стремительно неслась по коридорам Хогвартса. Положительно, ей совсем не нравилась вся эта затея…

* * *

Гермиона, по всей видимости, в особый восторг от гениальной идеи Гарри не пришла. Рон, кажется, серьёзно задумался над таким вариантом развития событий. Джинни глубокомысленно молчала: даже если ей и не нравилось решение Гарри, похоже, пророчество чересчур уж её напугало, и она готова была согласиться на всё, что бы оно не исполнилось. А тот факт, что решение Гарри уже принял, особого сомнения не вызывал. Сам досточтимый Избранный малость удивлялся своей наглости и тому, что он не испытывает по этому поводу ни малейших угрызений совести.

Наступил вечер, девочки разошлись по спальням, а сам Гарри в компании верного Рона всё ещё сидел возле камина и мрачно смотрел на огонь. Он думал.

— Гарри, может, хватит на сегодня? — потянул парня за рукав всласть иззевавшийся Уизли.

— Ты, если хочешь, иди спать, а я, пожалуй… Впрочем, ладно, пошли, — сдался буквально разрывавшийся на части от переполнявших его двояких эмоций Избранный и потащился вслед за другом в родимую спальню.

И увидел там его, Фоукса, вернувшегося из очередного, должно быть, крайне увлекательного путешествия, длившегося в этот раз почти три недели. Гарри замер на пороге, внимательно рассматривая затихорившегося на жёрдочке феникса.

— Ты подумал о том же, о чём и я? — медленно произнёс Рон.

— Где там Трелони похоронена? — в ответ поинтересовался Гарри.

— Кажется, в Аппер-Фледжли — это волшебная деревня. По-моему, она там жила. Гарри, ты уверен, что это того стоит?

— Я не исключаю такой возможности.

Через минуту Гарри и Рона в Хогвартсе уже не было…

…Кладбище было… кладбищем. У Гарри даже мурашки по спине побежали, когда Фоукс принёс их в это жуткое место. Юноша уже поколебался в своей уверенности, что Волдеморт мог оставить здесь хоркрукс. Но кто его знает, с его-то неповторимым чувством юмора он мог затеять что угодно. Нельзя же терять единственный шанс. Тем более всё равно уже на месте…

— Ищи, — шепнул Гарри Рону, и юноши двинулись вперёд. Фоукс парил над их головами, что снимало необходимость зажигать волшебные палочки: Гарри вовсе не был уверен, что это место не зачаровано ничем, способным уловить магические выбросы.

— Вот здесь кажется, — ткнул Рон палочкой куда-то влево.

Гарри подошёл к одному из надгробий и опустился на корточки. В темноте было довольно сложно что-либо прочитать, но Гарри был почти уверен, что разобрал фамилию Трелони.

— Извините, профессор, я не нарочно… Рон, прикрой, если что.

Гарри взмахнул палочкой, и земля под его ногами поплыла куда-то в сторону. Пяти секунд не прошло, как перед глазами гриффиндорцев появилось тело бывшей преподавательницы предсказаний, почти не тронутое тлением. Рон слегка поморщился, но ничего не сказал. Гарри оглядывался вокруг, с минуты на минуту ожидая не то нападения, не то ещё чего похуже. Но, как ни странно, ничего не слишком совместимого с жизнью не случилось.

— Давай поторопимся — мне не слишком-то улыбается торчать здесь всю ночь, — пробормотал Рон.

Госпожа Трелони при ближайшем рассмотрении в самом деле смахивала на рождественскую ёлку, по крайней мере бус у неё на шее Гарри насчитал не меньше десятка. Поверхностный осмотр рук прорицательницы ничего не дал. Гарри осторожно ощупал все кольца (общим числом не менее двух дюжин) на пальцах Трелони, но шрам не болел. Этому индикатору юноша доверял намного больше, чем собственным глазам. Хоркрукса здесь не было. В пользу этого мнения говорило также отсутствие хоть какой-то защиты и тот факт, что гриффиндорцев ещё не окружили жаждущие крови Пожиратели. Сегодня Гарри, пожалуй, ошибся.

Неудачный день…

* * *

Спустя неделю после злополучного ночного променада Гарри со товарищи выкроили немного времени на новый спуск в Тайную комнату и уничтожение меча Когтевран, как ни жалко было это делать. Некоторую проблему вызвал тот факт, что ребятам никак не мог прийти в голову достойный способ открыть данный конкретный хоркрукс. Перстень Тота гриффиндорцы решили оставить на потом, тем более всё равно не слишком-то ясно, где его искать. Рон полагал, что меч должен открыться при нанесении им какого-нибудь ранения, но Гермиона не уставала доказывать, что так быть не может, иначе хоркрукс давно открылся бы перед всем честным народом ещё в Хогсмиде. Но ничего нового, более интересного в буйные гриффиндорские головы не приходило. Ребята пытались прятать его в прямо тут же наколдованные ножны и, наоборот, резко и с пафосом демонстрировать артефакт змеевидным колоннам, салютуя непонятно чему, пока Гарри не пришёл к выводу, что, возможно, в Хогсмиде меч не открылся по той простой причине, что хоркрукс держал в руках его хозяин, и это как-то сдержало отпирающий механизм.

После долгих споров и препирательств Гарри вышел на середину зала, Рон, Гермиона и Джинни мужественно спрятались за колоннами, и великий Мальчик-который-выжил с величайшей осторожностью полоснул лезвием себе по пальцам. Пару секунд ничего не происходило, когда Поттер наконец почувствовал, что мысли его начинают путаться. Но в обморок не упал, как было до этого с Джессикой и Роном. Слегка затуманившимся взором Гарри наблюдал, как из эфеса меча медленно-медленно, как бы неохотно вылетает прозрачная фигура ещё одного Тома Реддла. Выглядел он при этом не слишком весело и даже как-то… сонно. Желания вещать о светлом (не для всех, правда) грядущем будущем и собственной всесильности у призрака не наблюдалось, охоты сражаться за новую телесную оболочку — тоже. Глядя во все глаза на это чудо, Гарри даже не обратил внимания, что эфес меча Когтевран покрылся мелкими трещинами, и какой-то слишком вялый Тёмный лорд с тихим «У-у-уххх» испарился.

— Это сейчас что такое было? — высказал мнение всех присутствующих Рон…

…Несколько часов спустя Гарри уже правил в Выручай-комнату. Один, с остатками хоркрукса в руках. Первой его целью было спрятать меч на Склад ненужных вещей, как ребята поступали со всеми прежде уничтоженными хоркруксами (не оставлять же себе на память, правда?). Но сегодня Гарри шёл сюда один по той простой причине, что ему надо было тренироваться. В чём именно, по его скромному мнению, друзья знать пока не должны.

Комната очень быстро преобразовалась из Склада в тренировочный зал, где Гарри привык практиковаться в анимагии. По его расчётам, сегодня был тот самый час, великий час, час, которого мы все так долго ждали… Ну и так далее по списку. Час, когда знаменитый Гарри Поттер, Избранный, Мальчик-который-уже-столько-раз-выживал должен обрести свою вторую сущность. Конечно, в пособиях предлагалось некоторое время подождать после последней предварительной тренировки и собраться с силами, но поскольку Гарри уменьшил все требуемые сроки в несколько раз (ну не было у него так много времени на раскачку!) и был полностью уверен в своих способностях, он решил, что сегодня — самое время…

Юноша вышел на середину комнаты, глубоко вздохнул, вытянулся по струнке, закрыл глаза и сосредоточился. Он почувствовал, что где-то внутри него просыпается неведомая ему прежде сила. Кожа как будто стала плавиться, мир постепенно становился меньше (или дальше?), плечи медленно сгибались вперёд, а руки и ноги стали увеличиваться в размерах…

И тут всё резко закончилось. Гарри всё ещё стоял на ногах, хотя по идее давно должен был опуститься на четвереньки. Но похоже этот процесс застрял где-то на середине, потому как выпрямить спину юноша не смог. В сердце закралось сомнение. Гарри мысленно приказал Комнате поставить перед ним зеркало во весь рост и вскрикнул от ужаса. Ну то есть он честно собирался вскрикнуть, но из его… горла?.. пасти?.. вырвалось только звериное рычание. Он и в самом деле застрял на середине.

Справившись с первым шоком, Гарри принялся оглядывать себя с ног до головы. Он честно оброс шерстью везде, где было нужно. Лицо только, на его вкус, было малость…лысовато, но в данном случае это не имеет большого значения. И продолжая о лице. Оно вообще было вполне человеческим, правда слишком мохнатым около ушей: почти гладкая кожа, зелёные глаза, рот вполне нормален (клыков, по крайней мере, точно не было), только почему-то звуки человеческие издавать не желает, шрам в виде молнии — на прежнем месте, даже очки всё ещё сидят на чуть сплющенном и почему-то коричневом носу. Руки и ноги (жёлто-мохнатые) тоже всё ещё были его собственными, не считая того, что ладони и ступни превратились в самые настоящие полностью оформившиеся лапы со всем необходимым, включая устрашающего вида когти. Туловище Гарри несколько раздалось в ширину и, как и все остальные части тела, порядком обросло. Шея, казалось, распухла вдвое, а сам гриффиндорец заметно подрос. Плечи отчаянно не хотели выпрямляться, из чего можно сделать вывод, что позвоночник тоже практически трансформировался. Кое-где виднелись недотрансфигурированные в шерсть обрывки одежды. Последними штрихами в порядком изменившейся внешности Гарри стали длинные усы и роскошный хвост… В общем, парень снова попал в передрягу.

Позвоночник медленно, но верно начинал уставать: не привык он к такой позе. Юноша встал на четвереньки, но против этого возмутились его практически человеческие конечности. Кое-как Гарри дополз до оставленной чуть в стороне раскрытой книги, по которой он, собственно, и занимался. Но на открытых страницах не было сказано ни слова о том, что делать, если горе-анимаг застрял. Парень попытался перевернуть страницу, но вместо этого разорвал её почти до середины. Попробовал взять палочку. Но звериные лапы были в равной степени приспособлены для хватания волшебных палочек, как и для переворачивания страниц. Гарри зарычал непонятно на кого и улёгся рядом с книгой — ждать. Рано или поздно Рон и Гермиона должны будут понять, что он долго не возвращается, и пойдут его искать. Да, наверно будет скандал, что он их не предупредил, и всё такое, но по крайней мере ему не придётся всю жизнь ходить получеловеком (то-то Волдеморт посмеётся!). *Кажется, теперь я понимаю, откуда на Крите в своё время взялся Минотавр…* Гарри мысленно велел Комнате показывать дверь каждому дружелюбно настроенному магу и устало прикрыл глаза.

Помощь явилась откуда не ждали и раньше, чем предполагалось. Примерно через четверть часа после обнаружения казуса дверь отворилась, и на пороге появилась Джессика Дарк. Гарри приподнял мохнатую голову, параллельно издавая какой-то странный, неизвестно что обозначающий звук. Девушка вскрикнула и отшатнулась к стене. Потом присмотрелась к растянувшейся перед ней животине, перевела взгляд на прислонённый к стене рюкзак Гарри Поттера, на валявшуюся неподалёку от него волшебную палочку Гарри Поттера, на брошенную в противоположный угол гриффиндорскую мантию, также, очевидно, принадлежавшую Гарри Поттеру. Животина в свою очередь как-то мрачно изучала саму Джессику, взглядом умоляя не приходить её к мысли, что это она…оно просто и без затей сожрало того самого пресловутого Гарри Поттера.

— Гарри, это ты?! — наконец ошарашенно поинтересовалась новоприбывшая.

Гарри в ответ только устало кивнул: долго же до тебя доходило.

Джессика захихикала. Сначала тихо, еле слышно, потом громче, а затем и вовсе расхохоталась во всю мощь лёгких, медленно съезжая по стенке.

Гарри развернулся к зеркалу и ещё раз смерил себя взглядом с головы до ног. Ну да, он готов был признать, что выглядит несколько забавно. Но зачем же так ржать?!?

А Джессика тем временем уже каталась по полу, стуча кулаком по ковру.

— Мерлин, ужас какой! — только и сумела произнести она, кое-как успокоившись.

Гарри хотел ей ответить, что он не видит здесь ничего смешного, но вместо человеческих слов опять прозвучал звериный рык.

— Извини, я по-вашему не понимаю. Повтори по-английски. А, да, ты же не можешь… — снова захихикала нахалка, — Нет, это надо снять. Где тут была моя камера?

Поттер угрожающе зарычал, мол, только попробуй. Не хватало ещё ему в «Пророке» в таком виде красоваться!

— Ладно, извини, я пошутила. Сейчас… — Джессика навела на Гарри палочку и что-то пробормотала. Юноша почувствовал, как непонятное нечто с силой потянуло его за волосы, точнее за шерсть на загривке, но это ощущение быстро исчезло. Дарк установила синхрон мыслей.

*Как ты сюда попала?*

*Да иду я мимо, к Монике, вижу какую-то дверь, дай, думаю, зайду… И зашла… Что случилось?*

*Я попытался превратиться, — пояснил очевидное Гарри, — И вовсе необязательно было так ржать!*

*Да ты бы видел себя со стороны, особенно с этим неподражаемым обиженно-возмущённым выражением… лица?*

*Да, лица! И только попробуй назвать его как-то иначе… Ты знаешь, как меня расколдовать?*

*Откуда? Я себя до такого состояния никогда не доводила.*

Джессика снова захихикала. Гарри возвёл глаза к небесам, попутно задаваясь риторическим вопросом: «Что взять с сумасшедшей?»

*Ах так! Ну значит сам расколдовываться будешь!*

А Гарри и забыл, что она его слышит.

— Ладно уж, подожди немного, попробую что-нибудь сделать, — сказала уже вслух Джессика, — Ой, чудо в перьях. А, нет, в шерсти!

Это последнее Энни произнесла тонким-тонким голосом, выражавшим крайнюю степень восхищения, напоминая Гарри саму себя полгода назад в больничном крыле под действием успокоительного. Наверно, как-то похоже говорят шестилетние дети, только что открывшие, что бабочки — живые и шевелятся. Гриффиндорец недовольно заворчал.

— Порычи тут на меня ещё! Нет, что ты возмущаешься? Я просто пытаюсь разбудить в тебе зверя — а то он, кажется, слишком крепко уснул.

Вот такого отношения к себе Гарри снести уже не мог. Он прыгнул. Крайне неуклюже и откровенно мимо.

— Эй-эй, поосторожней, — погрозила ему пальцем Джессика, — Не забывай, дорогой мой, что в таком половинчатом состоянии я буду сильнее тебя и в человеческом, и в зверином обличии.

Как бы желая опровергнуть её слова, Гарри ударил её лапой по ногам. Девушка как подкошенная упала на ковёр. Удовлетворённый результатом Поттер поставил ей на живот обе передние лапы.

*Что ты там говорила насчёт сильнее?*

*Я имела в виду не физически. Ты что лапой, что рукой всё равно меня снесёшь, в этом я себе не льщу… А, ладно, неважно…*

— Что это должно было быть? — поинтересовалась Джессика, кое-как вылезая из-под Гарри и слегка подёргивая его за гриву.

*Лев…*

— Похож. А я когда-то думала, что должен быть леопард. Впрочем, ну его…

Джессика подобрала наполовину растерзанную Гарри книгу по анимагии и принялась внимательно её пролистывать. Потенциальный лев свернулся клубочком и принялся дожидаться результатов.

*Почему ты мне ничего не сказала?* — вдруг поинтересовался он.

Девушка вздрогнула, но глаз не подняла.

*А ты бы мне поверил? — произнесла, или скорее подумала, она, — Я тебе пятнадцать раз повторяла, что я не Пожирательница смерти, так ты и то мне не доверял. А сейчас бы сказала: «Извини, Гарри, дорогой, но я — твоя давно потерянная сестрёнка…» Ты наверняка просто задушил бы меня в объятьях.*

*И когда я, по-твоему, должен был быть просвещён?*

*На этот вопрос я уже отвечала: не знаю.*

*А кто знает?*

*Никто не знает.*

*Волдеморт?*

*Он узнал меня в Хогсмиде. Я слишком похожа на маму, а ходят слухи, что у Тёмного лорда феноменальная память на лица. Ему достаточно один раз посмотреть на человека, и всё…*

*А про Снейпа он в курсе?*

*Нет. Никто не в курсе. Ну почти.*

*Почему он тогда приглашал тебя к себе?*

*Откуда ты такой умный?*

*Догадался.*

*Он исходил из предположения, что Драко Малфой, хоть и никудышный Пожиратель, но с недостойными дружить не будет.*

*А, я так и думал…*

*Если думал, чего спрашиваешь?*

*А что, нельзя?.. И что теперь дальше делать будем?*

*На это я тоже уже отвечала: не-зна-ю!*

*А кто зна… Так, нет, что-то подобное я уже слышал сегодня… Ладно, допустим. А Снейп?*

*А что с ним?*

*Да нет, совсем ничего, если не считать того скромного факта, что мы с ним в некотором роде… ну родственники что ли, что его, насколько мне показалась, малость не волнует.*

На это Джессика ничего не ответила.

*Что он думает по поводу одного упомянутого выше факта моей биографии? А также касательно своего несколько недвусмысленного отношения к моей скромной персоне?*

*Гарри, будь так добр, говори конкретно. Эти витиеватые формулировки а ля «Вокруг-да-около» не слишком тебе идут, да и расшифровывать их у меня сейчас нет ни малейшего желания.*

*Почему он меня долбал столько лет?! Или подожди, может я несправедлив к этому честному и благородному человеку? Может, тебя он тоже долбал? Тогда ладно, мне не привыкать к неладам с дядюшками.*

*Нет, меня он не долбал… Я не знаю, Гарри. Правда не знаю. Это тебе лучшего у него спросить.*

*Да, обязательно так и сделаю. С удовольствием! Попадись он мне только…*

Гарри долго ждал хоть какой-нибудь реакции, но Джессика молчала. О чём она думала, юноша не смог уловить из-за крепкого блока. Только через установленный девушкой канал в мозг гриффиндорца время от времени проникали отголоски чего-то, сильно напоминавшего… страх?

Гарри положил голову на лапы и устало прикрыл глаза. Это был крайне тяжёлый день, и парень не считал для себя зазорным немного отдохнуть. Он уже начал потихоньку подрёмывать, когда драгоценный сон его был нагло прерван какими-то странными, но при этом подозрительно знакомыми звуками. Гарри резко открыл глаза и тут же был ослеплён яркой вспышкой. Кажется, Джессика разобралась, как пользоваться Выручай-комнатой, и добыла себе от щедрот хогвартских фотокамеру.

*Что ты делаешь?!?!*

— Всего-навсего пытаюсь помочь тебе оставить в истории след.

*Ты что, работаешь на Волдеморта? Это, кажется, его прерогатива.*

*Этот вопрос мы уже обсуждали.*

*Отдай фотографии.*

*А мой ключ от сейфа в Гринготтсе тебе не надо?*

*Было бы неплохо… Джессика, правда, это не смешно.*

*А по-моему, как раз наоборот.*

Джессика хлопнула по ладони в момент готовым компроматом на Мальчика-который-выжил. Всё, медлить больше нечего, пора спасать свою бесценную репутацию. Гарри в мгновение ока оказался возле Джессики, выбил у неё из рук фотографии и разорвал их своими далеко не маленькими когтями на маленькие такие кусочки. Джессика надулась.

— Ты злюка. Вот не буду тебя за это расколдовывать.

*Договорились. Не хочешь — не надо. Но учти, в этом случае я на тебя сяду и не слезу уже никогда.*

*Это как же?*

*Как-как — легко и просто. Сверху. Показать?*

Джессика с минуту сверлила Гарри возмущённым взором, но наконец соизволила поднять палочку и что-то пробормотать. Гриффиндорец с облегчением почувствовал, как спина его выпрямляется, ноги и руки уменьшаются в размерах, а шерсть исчезает в неизвестном направлении.

— Спасибо, — поблагодарил девушку Гарри, с наслаждением разминая шею.

— Да не за что. Будут ещё проблемы — обращайся. Ты же знаешь, как я люблю на досуге вытаскивать всяких мальчиков из неприятностей. Всего доброго, пушистик.

Гарри не понравился тон, каким Джессика это произнесла, но возразить что-либо он не успел. Дверь за девушкой захлопнулась. Связь оборвалась.

Избранный пожал плечами и повернулся к зеркалу. Вроде всё в порядке, всё на месте… Стоп.

Гарри непроизвольно схватился за ягодицы, напоминая самому себе Дадли во время визита на Тисовую улицу каких бы то ни было волшебников, и резко развернулся на сто восемьдесят градусов.

— Ах ты, вредная…

Пушистику Гарри Джеймсу Поттеру на память от доброй, душевной, прекрасной во всех отношениях девочки Джессики Энн Дарк остался выглядывавший сквозь прореху в штанах очаровательный мохнатый рыжий хвостик.

* * *

— По какому поводу траур?

— Да так…

Взмахом палочки Моника Стар послала заварочный чайник на место и с наслаждением растянулась в кресле.

— А если так, то почему ты расселась на моём столе?

— А почему бы мне, собственно, и не посидеть на твоём столе?

— Нахалка.

— Жмотина.

Моника откинулась на спинку кресла и заразительно засмеялась. Глядя на неё, Джессика даже разорилась на полуироничную ухмылку. После разговора с Гарри у неё отчего-то на душе скребли кошки.

— Лучше признавайся, жмотина, что ты там на завтра нам приготовила? Коробочки, из которых вылетает маленький кулак и бьёт тебя в глаз?

— Старо.

— Пергаменты в виде мотыльков, забирающиеся по одежду?

— Не актуально.

— Злобно хохочущие перья, стремящиеся размалевать хозяину все руки?

— Вряд ли. Хотя идея мне нравится…

— Нет, Мон, ну правда, контрольная же! Я не хочу отвлекаться каждые пять минут и ждать удара со спины!

— Постоянная бдительность в наше время никому не повредит.

— Ладно-ладно, попроси меня ещё о чём-нибудь…

— Энн, не глупи. Лучше пей чай, а то остынет. И слезь уже с моего стола — на нём ценные документы! Если ты хоть один помнёшь, я тебе гарантирую цикл отработок до самого выпуска… Куда разлеглась? Ты ещё ноги мне завороти… Эй, что за… Ты что делаешь?

— Ты велела заворотить тебе ноги…

— Отпусти, я просто так сказала… ОСТАВЬ МОИ НОГИ В ПОКОЕ! И не трогай их больше своими руками! И ногами тоже! И всеми другими частями тела…

С превеликим трудом профессор согнала обнаглевшую ученицу с казённой мебели.

Потом было швыряние друг в друга чашками и блюдцами.

После этого дамы перешли на книги и те самые ценные документы, на которых разлеглась Джессика, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся непроверенными тестами второкурсников.

Дружеская потасовка завершилась лишь тогда, когда новообретённые лосиные рога начали клонить Джессику к земле, а кожа Моники приобрела приятный синеватый оттенок, точно под цвет глаз.

На смену большой драке пришла почти получасовая лекция профессора трансфигурации о том, «Какой-же-Майлз-всё-таки-душка».

— …Мы с ним так хорошо друг друга пониманием! Нет, правда, я думала, такие мужчины вымерли вместе с мамонтами. И он меня всегда очень внимательно слушает…

На это Джессика только глубокомысленно кивала.

— Слушай-ка, Мон, что я тебя хотела спросить, — начала она, когда затихли последние отзвуки дифирамбов гриффиндорской деканши, — Посмотри сюда.

— Ух ты, какая прелесть! — улыбка Моники стала шире раза в три, чем была до этого.

— Ты вот такую штуку ни у кого не видела? — ткнула Джессика в пергамент с изображением перстня Тота.

— Видела что-то подобное, у Трелони. Я даже выкупить у неё пробовала, да она сказала что-то вроде: «Это слишком ценная вещь, чтобы находиться в руках неопытной маленькой глупышки», — Стар сморщила носик, всем своим видом показывая, что она думает о столь нелестной характеристике в свой адрес.

— Ну а после?

Моника неуверенно покачала головой:

— Нет, не помню. Кажется, нет… Это важно?

— Весьма.

— Если увижу — скажу.

— Уж будь любезна. Только никому… Ты понимаешь?

— Понимаю — не дура, — профессор Стар озорно подмигнула Джессике, — Я могу оставить?

— Пожалуйста. У меня есть ещё копия.

— Хорошо, я посмотрю, что можно сделать… Ой, Энн, извини, я забыла. У меня педсовет через час…

— …а с отчётом ты опять не успела, — понимающе хмыкнула Дарк, — Тогда удаляюсь. Не смею мешать вашему величеству.

— Да иди ты!

Девушки рассмеялись. Джессики преувеличенно торжественно присела в реверансе, махнула рукой и просочилась за дверь. Моника приветливо улыбнулась косяку, перевела взгляд на лежащее перед ней изображение перстня Тота и, подперев голову руками, приняла позу из коллекции «Не-мешать-идёт-усиленная-работа-мозга». Привычная улыбка мелькнула последний раз и скрылась в неизвестном направлении.

Друг: человек, который знает о вас всё —

и тем не менее любит вас.

Джон Аулер

Не смотря на столь милую задушевную беседу, имевшую место не далее, как два дня назад, Гарри так и не мог определиться, как ему вести себя с новообретённой родственницей. Иногда ему хотелось прыгать до потолка от радости, от сознания, что не всё так плохо в его жизни, как казалось относительно недавно. Но уже пять минут спустя юноша готов был рычать от безысходности и гневно сжимал кулаки, будучи не в силах припомнить ни одного человека (помимо Джессики Дарк), который когда-либо так его нервировал. Даже Волдеморт не в счёт: он его безумно злил, а в неудачные дни просто сводил с ума, но до банальной нервотрёпки никогда не опускался. Впрочем, нет, как же Гарри мог забыть! Был один человек, способный обставить Джессику в искусстве игры на нервах Гарри Джеймса Поттера. Северус Снейп. Когда Гарри мысленно впервые провёл эту параллель, он не смог удержаться от полуистеричного смешка. Дал бог родственничков!..

Раз или два Рон и Гермиона пытались вызвать его на разговор. Спрашивали обо всём, о чём только могли вспомнить: о шпионах Ордена, о его, Гарри, таинственных занятиях, на которые он отчего-то забывает приглашать друзей (Рон даже, кажется, начал подозревать что-то не слишком пристойное, но Гарри решительно пресёк все его рассуждения), о Джессике… Слегка пораскинув мозгами, Гарри решился рассказать друзьям о странных снах, так вовремя проливших свет на тайну его семейства. Прозрачно намекнул на личность главного осведомителя Ордена Феникса, пояснив, отчего он не может прямо всё объяснить. Потом заявил тоном, не терпящим возражений, что о своих одиночных занятиях он расскажет только когда для этого придёт время (недавний неудачный опыт превращения ударил по самолюбию больнее, чем казалось). И лишь свои отношения с Джессикой он категорически отказался обсуждать в любом виде. Простое воспоминание о ней отчего-то отзывалось тупой болью в висках. Гарри даже начал думать, что, возможно, она была права, не желая рассказывать ему всего, даже сейчас, а уж тем более сразу после знакомства. Как-то проще всё было, не возникало нужды контролировать каждое слово. А теперь всё сразу навалилось, так, что у парня просто не оставалось времени всё осознать и пережить: Джессика, трижды идиотская «святыня Изиды», уроки, на которых учителя не забывали напоминать, что на и без того насмерть замученных семикурсников неотвратимо надвигаются ЖАБА. От обилия всех этих требующих немедленного разрешения проблем Гарри частенько казалось, что мозг его буквально трещит по швам.

Занятия и вправду изматывали.

Добрая и душевная Помона Спраут, казалось, задалась целью сделать из учеников отменных садовников. Измазанные в грязи мантии, красные потные физиономии и, похоже, навечно приклеившийся к выпускникам запах любимого удобрения добренькой профессор — драконьего навоза — за нежелательные побочные эффекты не считались.

Прежде тихий и спокойный Филиус Флитвик взял за моду давать непомерные домашние задания, от которых выл весь курс без исключения, в том числе отличники и ботаники.

Гораций Слизнорт не зверствовал. Каждый урок он встречал ребят улыбкой Санта Клауса, постепенно трансформирующейся в оскал графа Дракулы по мере объяснения нового материала. Профессор выдавал им такой материал, от которого у Гарри мозг пересыхал. А однажды на предложение сварить на одном из занятий какой-то жуткий яд с особо извращённым названием немало потрясенная Джессика Дарк снизошла до того, чтобы поднять руку, и поинтересовалась, уверен ли достопочтенный профессор, что это зелье есть в школьной программе. *И не посадят ли нас, случаем, за его изготовление*, — эту мысль Гарри случайно выхватил из-под малость ослабленного блока девушки. Да уж, профессор просто поражал.

Что до Моники Стар, то её всегдашние милые шуточки балансировали где-то на грани между издевательством и смертоубийством, а программа от этого, надо сказать, проще не становилась. Пойди, разбери эту странную женщину: то ли из-за дополнительной занятости в Ордене Феникса у и без того по горло заваленной контрольными и конспектами гриффиндорской деканши случился срыв, высвободивший на волю чисто слизеринский чёрный юмор; то ли это — операция самого Ордена под кодовым названием «Постоянная бдительность», чтоб детишки не расслабились раньше времени; то ли Моника возжелала просто и без затей уморить энное количество учеников и тем самым уменьшить себе работу.

Многие начинали искренне скучать по Макгонаголл, а отдельные оригиналы — так те даже и по Снейпу. Впрочем, нет, не отдельные… По Снейпу тихо скорбел весь Слизерин с седьмого по первый курс включительно, что только подтверждали, мягко говоря, неприязненные, а то и презрительные, взгляды, которыми слизеринцы встречали Слизнорта в любое время суток. Новый декан им откровенно не нравился. Причина столь предвзятого отношения к зельевару, однако, оставалась покрыта завесой тайны.

В лучшую сторону отличалась только Кармен Уайт. Её тактика преподавания совершенно не изменилась. Другое дело, что чопорная профессор и до сего дня не отличалась ярко выраженным человеколюбием. Любимчиков у неё не было, а если и были, об этом никто не знал. Впрочем, и особо ненавистных учеников тоже не водилось. Со всеми своими подопечными профессор ЗОТИ обращалась одинаково: чуть холодно, чуть насмешливо, чуть грубовато. Гарри так и не мог понять, что она за человек, и улыбка её по-прежнему не внушала гриффиндорцу особого доверия… Но дело своё она, по крайней мере, знала отменно. Каждый вечер Кармен обходила школу и проверяла защиту замка одним только ей известным способом. В Большой зал женщина приходила первой и уходила последней. Палочка всегда лежала наготове — возле тарелки, внимательный взгляд мрачно изучал учеников, спина неестественно выпрямлена — проще говоря, мисс Уайт была готова в любую минуту сражаться не на жизнь, а на смерть с неведомым врагом.

На занятиях профессор всё больше гоняла детей по практике, но зато гоняла нещадно. За каждый мало-мальски серьёзный промах ученики теряли баллы, и чем чаще случались промахи, тем больше баллов снималось с бедолаги. Таким образом, лучшие студенты курса в особо несчастливые дни лишались до пятидесяти баллов и более за одно занятие. Дело в том, что, по какой-то доселе неведомой причине, редкий сотрудник Отдела Тайн (действующий или потенциальный) способен сносно драться на дуэли. Не то это профессиональное заболевание такое, не то, напротив, в Отдел приходят лишь те, кто ни под каким видом не способен отличиться в аврорате — об этом история умалчивает. Но факт остаётся фактом: все без исключения звёзды выпуска, собравшиеся в скором времени пополнить ряды интеллектуальной элиты Британии, медленно, но верно проваливались на ЗОТИ. Потенциальные авроры, надо сказать, проваливались тоже. От будущих защитников Отечества профессор Уайт требовала больше, чем от всей остальной школы вместе взятой. И если вдруг несчастный оказывался не в состоянии выполнить требования строгой профессорши, наказание себя ждать не заставляло.

Гарри и понимал, и не понимал леди Кармен. С одной стороны, действительно, подготовка в условиях, максимально приближенных к боевым, крайне полезна — время сейчас такое. С другой… Гарри слишком хорошо помнил обиженное лицо Гермионы, рычащую от злости Джессику, надменно-презрительную ухмылку Теда Нотта, бледную и растерянную Клару Мун, сгорбившегося, словно побитого, Тони Голдстейна, — ту великолепную пятёрку, которой даже недруги пророчили длительную научную карьеру, — выслушивающих снова и снова лекцию о том, какие же они все бестолковые неумехи. Даже Невиллу так не доставалось, хотя надо признать, мадам Уайт здорово цеплялась и к нему, мотивируя это тем, что сыну известных авроров непозволительно столь откровенно мазать. А ещё был взмокший, тяжело отдувающийся Рон, шатающиеся от усталости Терри Бут и Майкл Корнер, которым впору было садиться, да синяки друг у друга пересчитывать, если, конечно, было ещё чем сидеть, растирающий ушибленную в трёх местах лодыжку Джастин Финч-Флетчли, мрачно изучающая практически в клочья изодранную мантию Салли-Энн Перкс и, кажется, поскрипывающие при ходьбе после тяжёлой нагрузки кости самого Гарри. Будущие авроры с уроков уходили, словно с поля битвы, и это, понятное дело, Гарри тоже не слишком-то устраивало.

А однажды во время всё той же ЗОТИ произошло и вовсе необъяснимое происшествие. Гарри в который раз съездил по шее Рону и, оперевшись на парту, спокойно ждал, пока друг, кряхтя и тихонько ругаясь сквозь зубы, соизволит подняться и снова встать в стойку. Как раз в ту секунду, когда Рон уже готов был броситься в бой, дражайший Избранный краем уха уловил что-то вроде: «…невозможно…нельзя…плохо…свобода…». Поначалу Гарри решил, что у него начались проблемы со слухом, ибо во всём классе никак не могло найтись человека, который стал бы прилюдно произносить подобные несуразицы. Но звук не исчезал. На мгновение юноша предположил, что он опять поймал чьи-то мысли, потому как вроде бы больше никто в классе ничего не слышал, но моментальная проверка собственного блока (пусть не самого крепкого на этой планете, но всё же) показала, что ничто постороннее в голову Гарри проникнуть не может.

— Гарри, ау! Ты чего замер? — помахал рукой пред носом приятеля Рон, явно уставший ждать хоть какой-нибудь реакции на собственное присутствие.

— Ты ничего не слышишь? — в ответ поинтересовался Поттер.

— М-м-м… да вроде нет. А что?

— А я слышу.

Гарри мотнул головой, пытаясь прогнать прочь странный шелестящий голос, без умолку твердящий, что что-то там неправильно. И Рон ничего не слышит… Стоп, где-то это уже было.

— Мистер Поттер, вы в порядке? — поинтересовалась профессор Уайт, с некоторым любопытством рассматривая своего подопечного.

— Да, практически, — пробормотал Гарри, вертя головой во все стороны.

Нет, не шелестящий голос — а шипящий. Что-то подобное уже было, тогда, на втором курсе. Только в тот раз где-то в стенах шипел василиск, а сейчас это явно была змея поменьше и находилась она не где-нибудь, а конкретно в пресловутом кабинете ЗОТИ. Гарри машинально оглянулся, пытаясь определить, не пользовался ли кто Serpensortia или чем-то вроде. Однако в обозримом пространстве никаких змей, ящериц, хамелеонов или любых других рептилий не наблюдалось. Но голос-то был и исчезать явно никуда не собирался.

Неожиданно в противоположном конце класса раздался дикий женский визг. Гарри резко развернулся на каблуках и удивлённо цокнул языком: он и не знал, что Джессика умеет издавать такие звуки, тем более прилюдно. Но эту мысль он додумывал уже на ходу, торопливо двигаясь к трясущейся девушке, безуспешно пытавшейся вжаться в стенку и круглыми от ужаса глазами глядя на что-то под ногами. *А вот и она,* — с некоторым удовольствием отметил Гарри. Змейка была маленькая, приятной красно-чёрно-жёлтой расцветки, явно недружелюбно настроенная и откровенно ядовитая. Недолго думая, доблестный гриффиндорец выхватил палочку и уже собирался было избавить отважную мисс Дарк от необходимости карабкаться на стену, когда непонятный некто больно сжал его запястье.

— Полегче, Поттер, а то того и гляди выбьете кому-нибудь глаз, — проронила профессор Уайт, мрачно смерив взглядом юношу, — Что это вы собрались сделать?

— Вы что, не видите, профессор? — несколько возмутился Гарри, — Здесь змея.

— Это-то я как раз прекрасно вижу. Вы позволите поинтересоваться, откуда она здесь взялась?

— А я почём знаю? — ну и что, что это малость невежливо — зато правда.

— Вот именно. Я, да будет вам известно, в своём кабинете домашних животных не держу. Так откуда, по-вашему, в самом сердце Хогвартса могла очутиться какая бы то ни было змея?

Только сейчас Гарри сообразил, куда клонит дражайшая профессор. Со времени гибели упомянутого уже василиска в Хогвартсе не было ни одной змеи. И быть не должно… Уайт многозначительно хмыкнула.

— Я выясню, как она здесь появилась. Мало что ли Тёмному лорду людей-шпионов? Не хватало ещё, чтобы он змей засылал… На сегодня занятия окончены. Можете идти, — Кармен мягко взмахнула палочкой, заключила змейку в сияющую сферу и поднесла малышку поближе к глазам, видимо, пытаясь рассмотреть её получше.

Змея перестала разъярённо шипеть о какой-то невозможной свободе и бессильно повисла в воздухе, изредка помахивая хвостом. Профессор дёрнула носом и направилась в сторону собственных апартаментов.

— Ну и чего ты так вопила? — в свою очередь поинтересовался Гарри, обращаясь к всё ещё мелко подрагивавшей Джессике, — Тараканы же тебя, вроде, ещё не едят.

— Кретин! Я змей боюсь! — полуразъярённо-полужалобно пискнула та, не находя в себе сил оторваться от полюбившейся стены.

— Как же так? — поразился Рон, уже оккупировавший почётное место по правую руку от Избранного, — Ты же с ними каждый день общаешься!

Ответом ему послужили три Особо Злобных Фирменных Слизеринских Взгляда.

Гарри машинально хмыкнул и впал в глубочайшие раздумья. В самом деле, откуда в Хогвартсе змеи?..

* * *

Впрочем, непонятно откуда явившаяся на ЗОТИ змея Гарри беспокоила недолго. Его вообще в последнее время мало что волновало — устал он уже волноваться. Надоело. Сил нет никаких. И желания. Хотелось просто… не знаю… плюхнуться на диван возле камина, выпить чашку кофе с куском любимого пирога с патокой, закрыть глаза и ни о чём не думать. И ещё чтобы Джинни была рядом. И всё — вот он, рай земной! Так близко — рукой подать. И всё равно не добраться. Потому что лорд Волдеморт явно не собирается в самое ближайшее время насмерть подавиться редиской, а значит долго ещё будет существовать крайняя необходимость в Избранном, в Ордене Феникса… Значит, далеко ещё до конца, до победы, до той минуты, когда можно будет передохнуть. Если он, Гарри, вообще увидит этот самый конец…

На самом деле, какой-то перерыв наступил во всём. Министерство не особенно брыкалось, Орден практически не собирался, Волдеморт по какой-то доселе неведомой причине затих: за три с лишним недели газеты отметили всего две мелкие стычки Пожирателей с аврорами, инициаторами которых являлись последние, и один налёт на магловский район Лондона, который больше походил на самодеятельность, причём крайне неоригинальную, чем на спланированную операцию. И школе стало как-то тише. Ученики и учителя, кажется, с равным нетерпением ожидали пасхальных каникул, когда можно будет хоть на неделю отвлечься от привычной рутины. С течением времени обилие домашних заданий у седьмых курсов постепенно сходило на нет, что было крайне нетипично для Хогвартса, но не слишком удивительно. Всё-таки приближались ЖАБА, изучение программы подходило к концу, и по некоторым предметам, вроде чар или трансфигурации, постепенно начиналось повторение пройденного.

Гарри медленно, но верно впадал в некое состояние полной бездеятельности, в чём-то сходное с анабиозом. В Выручай-комнате он уже практически не занимался, уроки тоже малость подзабросил… Ненадолго его вывела из этого состояния пара сообщений, появившихся на гриффиндорской доске объявлений примерно за неделю до начала пасхальных каникул. Одно из них сообщало семикурсникам и вообще всем желающим со старших курсов, что с начала апреля по воскресеньям будут проходить репетиции выпускного бала, а конкретно — всех непросвещённых станут обучать простейшим фигурам вальса, полонеза и мазурки. Прослышав о таком безобразии, Рон возмутился, почему ничего подобного не устроили перед Рождественским балом, в прошлом году или хотя бы с нынешнего января, дабы ученики имели шанс действительно научиться танцевать, а не нервно дрыгаться под музыку в оставшиеся три месяца. На что Гермиона резонно возразила, что и год назад, и два, и три дирекция вводила такие занятия, которые, кстати, разрешено посещать всем студентам, начиная с четвёртого курса, и если бы Рон не был так занят своей драгоценной Лав-Лав… В общем, ни к какому конкретному результату этот разговор не привёл.

Второе сообщение было несколько более важным, ибо — обязательным к исполнению для всех. С начала всё того же пресловутого апреля и до конца года все семикурсники обязаны будут посещать занятия в соответствии со своей будущей профессией, для чего школу будут навещать лучшие специалисты Британии. Под эти собрания администрация милостиво выделила субботу. Объявление гласило также, что уважаемые будущие налогоплательщики должны ещё раз обдумать, какую именно профессию они собираются для себя избрать, и к концу каникул окончательно сообщить о своём решении декану. Претендентам в аврорат желательно проинформировать профессора в максимально короткие сроки, для своего же блага. Это последнее требование вызвало у Гарри лёгкое недоумение, но он не стал очень уж спорить и в тот же день записался у Моники Стар в число избранных.

Правда, на этом история со списками не закончилась. На следующий же вечер прикаминное уединение Гарри решил нарушить Рон. Джинни в это самое время постигала азы трансфигурации, Гермиона, всполошившаяся после известия о новых занятиях, убежала нарабатывать материал для своей будущей научной работы по вопросам Жизни и Смерти, а именно — пыталась взять интервью у привидений. Гарри лениво перевёл взгляд с языков пламени, явно отплясывающих канкан, на своего рыжеволосого друга и принялся дожидаться, пока тот соизволит объяснить, по какому поводу у него столь озабоченное выражение лица. Ждать пришлось не сказать, чтобы долго, но вполне достаточно, чтобы гриффиндорец начал терять терпение и пихнул Рона коленом разок-другой, для профилактики. И ведь надо же — сработало!

— Гарри, знаешь… Мне кажется, я должен тебя предупредить. Я тут подумал… — старательно не глядя на Гарри, промямлил Рон и замолчал.

— И? О чём таком ты подумал, что у тебя язык к гортани прилип? — решился поторопить Уизли нетерпеливый Избранный.

Рональд несколько секунд молчал, а потом резко выпалил:

— Я не пойду в аврорат.

Некоторое время Гарри молча пялился на Рона. Переданное им сообщение уже влетело в правое ухо Поттера и теперь отчаянно пыталось добраться до мозга. Когда этот несомненно тяжёлая, извилистая, сложнопроходимая трасса осталась позади, и до уважаемого Избранного дошла суть последнего высказывания Рона, он не нашёл ничего лучшего, как пару раз моргнуть и глубокомысленно поинтересоваться:

— Почему?

— Понимаешь, — Рон явно ожидал этого вопроса, — Я не могу. Я…я видел Азкабан… Мне этого хватило. Я не трушу, просто… Это просто ужасно. Не пойми меня не правильно — я готов сражаться, я буду драться, вместе с Орденом, чего бы мне это ни стоило. Но видеть то, что было у Азкабана, каждый день… Это для меня слишком. Да, я знаю, что такие побоища — они не всякий раз случаются, но тем не менее… И потом, мама просто не переживёт, если ещё кто-нибудь из нас погибнет. Я не хочу лишний раз её волновать и… Вот, — немного неуклюже закончил он.

Гарри молчал, пытаясь сообразить, что только что произошло. Собственные мозги казались ему варёными — другой причины, почему они столь медленно соображали, в голову не приходило.

— А. Понятно, — наконец выдал Поттер после минутного молчания.

— Ты обиделся?

— С чего бы?

— Ну как же! Ты ведь один остаёшься… Я бы обиделся, — максимально откровенно пояснил Рональд.

— Ну, а я не обиделся. Рон, сколько раз тебе говорить, что ни ты, ни Гермиона не должны шаг в шаг за мной следовать? Ты не обязан идти в аврорат, если ты этого не хочешь. И вообще… знаешь, ты правильно решил. Я бы сделал то же самое, если бы выбор был, — Гарри тяжело вздохнул и выпрямился.

— У тебя есть выбор.

— Нет. Мне всё равно придётся гоняться за Пожирателями. Так пусть тогда мне хотя бы дадут на это официальное разрешение и скажут адреса, где я могу их найти.

— И чтоб ещё доплачивали за вредность.

— Точно.

Мальчишки расхохотались, но быстро успокоились.

— Так, значит, точно всё в порядке? — с некоторым облегчением улыбнулся Рон.

— Конечно.

— Здорово!.. Слушай, давно тебя спросить хотел, что мы теперь делать будем?

— В каком смысле? — не вполне сообразил Гарри.

— Ну…святыню Изиды мы так и не нашли, где искать — не узнали, а больше хоркруксов нет…

Гарри смерил взглядом рыжеволосого гриффиндорца, и как-то внезапно его лицо прояснилось…

* * *

Люциус смял очередной пергамент, швырнул его в камин и устало откинулся на спинку кресла. Мерлин, за что ему всё это? *Идиотский вопрос,* — немедленно отозвался странный ехидный голосок, чем-то напоминавший Снейпа. Малфой раздражённо мотнул головой и попытался сосредоточиться, правда, малость безуспешно. Вот уже который вечер он пытался состряпать мало-мальски пристойный план, что выходило с переменным успехом. Люциус закусил губу и зажмурился, пытаясь призвать не то музу, но удачу, не то что-то ещё. Он хотел бежать. Бежать сломя голову, куда угодно, к кому угодно. В разумных пределах, разумеется, но всё же… Ничего ценного в голову пока что не приходило, но Люциус не отчаивался — не умел.

В который раз он снова позавидовал Северусу. Разумеется, у того не было такого богатства, как сын-Пожиратель, жена-заложница или немилость Тёмного лорда. Не-е-ет, вместо всего этого расчётливый Мастер Зелий являлся счастливым обладателем какой-никакой, пусть самой призрачной, но связи с Орденом Феникса, пышной репутации среди подавляющего большинства своих слизеринских выпускников и умненькой племянницы, которая отлично знает, куда нос нельзя совать ни под каким видом. В сотый раз Люциус задумался, не стоит ли намекнуть Тёмному лорду на неблагонадёжность его любимого Пожирателя вне порядка, и в сотый же раз с отвращением выбросил её из головы. Нет, он не опустится до уровня грязного предателя Петтигрю. Да и смысла нет…

Малфой медленно выпрямился, пододвинул к себе очередной, кажется, тысячный, лист пергамента и принялся, как опытный игрок в шахматы, расставлять фигуры перед боем. Разница заключалась только в том, что его фигуры обладали собственными желаниями, характером и имели полное право не соглашаться с ходом Люциуса. Но ведь это всё пока что теория, правда?

В настоящий момент кроме основных, обязательных «фигур», в число которых входили Драко, Нарцисса, он сам, Люциус, и Тёмный лорд, появились три дополнительные: Северус Снейп, Министерство и Альфред Давенпорт. Задача партии — увести три обязательные фигуры в зону недосягаемости для четвёртой при поддержке или помехах со стороны фигур дополнительных. Люциус слабо усмехнулся: с самого детства его отец Велиус Малфой развивал интеллект наследника именно с помощью частых шахматных партий. Как знал, старый хитрец, что пригодится… Так, не отвлекаемся.

Новый способ, претендующий на победу, имел кодовое название «Сдайся властям». Так, если Люциус добровольно навещает аврорат, Скримджер приходит в буйный восторг. Если повернуть ситуацию под правильным углом, то он назначает показательное заседание суда, даже если это будет планироваться как фарс. Суд… сколько лет просидел Люциус на этом самом суде в качестве советника Джонатана Давенпорта… Восемнадцать, кажется, или около того… И ровно столько же дел они за это время разобрали. Что поделаешь, если аристократия ввиду своей неуклонно сокращающейся численности утратила прежние позиции, и Высший суд уже не слишком популярен. Но ведь не запрещён же!

Магическое сообщество уже постепенно стало забывать, что Английский магический суд состоял из трёх частей. Первая и наиболее влиятельная — конечно Визенгамот, суд Министерства. Он включает в себя важнейших министерских шишек и наиболее популярных персон магического мира. Именно в этой организации в своё время председательствовал Дамблдор. Собственно, в большинстве своём Визенгамот и являлся Британским судом: он, в полном или урезанном составе, разбирал все незначительные дела. Для того, чтобы выносить решения по более серьёзным преступлениям, как то: убийства, геноцид, государственная измена и некоторые другие — Визенгамот был обязан собрать две другие трети Английского магического суда.

Одна из них — так называемые сторонние наблюдатели: журналисты, эксперты (целители, учёные, авроры), бизнесмены, если это слово применимо к представителям малость устаревшей экономики магической Британии. За уважаемыми организациями было закреплено определённое число мест, и только их руководство имело право назначать представителей в суд. Таким образом, практически на каждое отдельно взятое заседание эта треть собиралась заново.

Последней составляющей Английского суда был Дюкстоун, суд Аристократии или, как величали его особо мудрые почитатели, Высший суд, что напрямую было связано с тем фактом, что его решения (если они когда-либо принимались) не подлежали никакому обжалованию, в отличие от Визенгамота, в адрес которого можно было при желании посылать апелляцию (что редко помогало). Дюкстоун сохранился ещё с той эпохи, когда никакого Министерства не существовало, и всем заправлял Большой совет. Формально он состоял из непосредственно главы Большого совета (ныне — герцога Давенпорта), двух его советников (традиционно это главы родов), которые от нечего делать охотно брались за допросы подсудимого всякий раз, когда предоставлялась возможность, и фиксированного числа людей, которых набирал лично герцог, что, естественно, соответствующим образом обставлялось. На деле же ни эти люди с пурпурно-лиловыми ленточками через плечо, ни даже оба советника вместе взятые не решали ничего: правом карать и миловать обладали Давенпорты, и только Давенпорты… когда их об этом просили. В последние пять лет, насколько помнил Люциус, их не просили ни разу.

Главная штука заключалась в том, что любой подсудимый, представший перед светлым ликом Английского магического суда, собравшегося по такому случаю в полном составе, имел право выбрать, кто именно будет решать его судьбу: Визенгамот или Дюкстоун. Если он выбирал Визенгамот, значит можно рассчитывать на опыт адвоката, нечистоплотность министерских чиновников, искусно выдуманную историю и лазейки в законах. Если же бедолага предпочёл Дюкстоун, надеяться ему оставалось только на милосердие герцога Давенпорта. Визенгамот обязан был рассмотреть все аспекты дела, проверить все детали и, в конце концов, принять решение путём открытого голосования (в котором принимали участие все три составляющие Английского суда) и с опорой на чётко прописанные законы. Давенпорт не был должен ничего, никому и никогда. Его невозможно было подкупить или запугать и очень сложно — обмануть. Его законами были лишь те, что он утвердил сам для себя. Он мог принять в качестве смягчающего обстоятельства астму подсудимого (из-за чего тому нельзя долго находиться в тёмных, сырых помещениях), а в качестве отягчающего — преступления против аристократии. Впрочем, всё зависело от каждого конкретного дела и каждого конкретного человека. Конечно, он тоже просил проголосовать Английский суд за или против вынесения приговора, но это была просто шпаргалка герцогу, указывающая, чего хочет народ, что практически никогда не влияло на принятое им решение. Даже те самые пресловутые советники оставались не у дел, если их советы резко расходились с мнением дражайшего судьи. Оттого-то подсудимые редко испытывали горячее желание связываться с Дюкстоуном: Давенпорты были слишком непредсказуемы. Чаще всего к этой последней лазейке прибегали арестованные по ложному обвинению, да и то скорее от отчаяния. Несмотря на кристальную репутацию господ герцогов, Дюкстоун был не в моде.

Но Люциуса это не волновало. Он-то лучше многих знал, что не так страшен соплохвост, как его малюют. Малфой неплохо помнил Уинстона, замечательно исследовал Джонатана и достаточно близко познакомился с Альфредом, чтобы прийти к выводу: Альфред Давенпорт был достойнейшим продолжателем благородного дела своего отца и деда. Непредсказуемы… Люциус ухмыльнулся. Как раз-таки Давенпорты предсказуемее многих! Это же особая биологическая разновидность: «Типичный слизеринец с полу-гриффиндорской моралью». Жуткая смесь! Властные, гордые, хитрые и патологически справедливые — вот вы и познакомились со стандартным представителем этого рода. В отношении своих фамильных черт Альфред был не хуже и не лучше своих предков — он был просто такой же. А хорошо это или плохо, решать бы лучше кому другому.

Но дело не в «хорошо» и не в «плохо». Дело в Альфе. Что предпримет мальчишка, если Люциус потребует, как гласит обычная формулировка, «Защиты и правосудия»? Что возьмёт в нём верх: гриффиндорская справедливость или слизеринская привычка не оставлять в беде своих, дабы самому не нарваться? Разумеется, со временем из Альфреда выйдет отменный дипломат, умело примиряющий две враждующие стороны свое сущности, но это будет нескоро.

Малфой имел некоторое предположение, что лично Альфред с удовольствием оставил бы его в покое, просто взяв клятву, что Люциус не будет больше пакостить (другое дело, если дражайший Пожиратель эту клятву нарушит!). Но толпа — не Давенпорт, ей никакой клятвой рот не заткнёшь. Тщательно прикинув все возможные варианты, светловолосый граф пришёл к неутешительному выводу: он сядет. Может, ненадолго, может, с какими-то поблажками и оговорками, может, с правом на амнистию, но он — сядет. На сей раз Дюкстоун действительно будет судить. Министерство уж постаралось раззвонить на всю Британию, что такой уважаемый человек, как Люциус Малфой, — преступник, так что вынеся более мягкий приговор, Давенпорт сделает себя самым непопулярным человеком в стране после уважаемого экс-министра. Так своей репутацией он не рискнёт — и без того нелегко доставалась.

Но ему нельзя в тюрьму, даже на сутки! Быстро пробежав глазами по остальным «позициям» Люциус застонал: даже если получится сдаться без лишнего шума, Волдеморт слишком быстро прознает о таком безобразии. И если, допустим, Северус сможет обеспечить Драко побег, то Нарциссу убьют раньше, чем сам Люциус даже заикнётся о правосудии. Если же Снейп, наоборот, поможет Нарциссе — убьют Драко. Предупредить Цисс заранее — не выйдет, об этом сразу узнают. Да что там узнают! Он даже к дому подойти не успеет, без разрешения-то, как из него сделают замечательную лазанью. Малфой-менор почти в осаде, а он тут штаны протирает!

Малфой ещё раз, уже без всякой надежды, пробежался по строчкам. Ничего не входит, при самом лучшем раскладе он — в тюрьме, Драко — в бегах, Нарцисса — в морге. Или наоборот, что тоже не слишком-то радовало. Мужчина смял пергамент и отправил его вдогонку к остальным нескольким сотням — в камин. Чёрт, что же делать? Время на исходе… Со дня на день Тёмный лорд окончательно очухается от принудительного отпуска, в который всеми правдами и неправдами был отправлен Снейпом, и ему в голову может прийти несколько поразительных по своей гениальности идей. Нет, был у Люциуса один план с довольно неплохим исходом, да только содержал он в себе один гигантский изъян, который мужчине был совсем не по душе. Северусу тоже: когда Люциус объяснил ему основную мысль, Мастер зелий мрачно покрутил пальцем у виска и обозвал его пустоголовым гриффиндорцем, и Малфой с ним согласился. Это — крайний вариант, к которому прибегать не тянет. Так что надо поскорее что-нибудь…

Люциус вздрогнул и зашипел: его вызывали.

— Ага, наш уважаемый Тёмный лорд наконец проспался и проср…, — Пожиратель многозначительно прокашлялся, нехотя натягивая чёрную мантию. Что-то не тянуло его сегодня лицезреть дорогого хозяина.

Чуть замешкавшись в дверях и бросив последний взгляд на свои апартаменты, не осталось ли на виду чего такого, чего видеть посторонним нежелательно, Люциус двинулся в сторону Тронного зала. До дверей оставалось всего два поворота, когда знакомый голос окликнул его откуда-то из темноты:

— Далеко ли собрался?

— Вызывает, — бросил через плечо Люциус, даже не собираясь останавливаться. До тех пор, пока он тут находится, любой разговор сможет подождать, если Тёмный лорд желает его видеть.

— Правда? — а вот Северус так явно не считал.

Малфой будто налетел на стену. Он слишком хорошо знал эту интонацию. Медленно развернувшись, Люциус приблизился к вышедшему из тени Снейпу и долго, пристально вглядывался в его лицо.

— Чёрт! — наконец смог выдохнуть он.

— Что ты надумал?

— Плана А не существует, переходим сразу к плану Б, — нервно дёрнул плечами Малфой.

— Ты с ума сошёл!

— Не исключено… Ты не будешь мне помогать?

— Разве у меня есть выбор?

— Тебе лучше знать.

Несколько секунд мужчины молчали, старательно пряча взгляды друг от друга. Наконец Люциус вздохнул и принялся закатывать левый рукав мантии.

— Заколдуешь?

Северус молча дотронулся палочкой до Чёрной метки, что-то пробормотал, и отвратительная татуировка исчезла с руки Пожирателя в мгновение ока.

— Это я один такой особенный, или оно на самом деле должно так давить? — поморщился граф, растирая то самое место, где помещалась спрятанная Метка.

— На самом деле. Не жалуйся, это единственные Маскирующие чары, которые Министерство пока что снимать не научилось.

— Знаю… Проследи, чтобы Нарцисса ушла без помех. И Драко…

— Я понял, — резко оборвал Люциуса Снейп.

— Я рад. Да, и ещё кое-что. Похрани пока что у себя вот это. Так, на всякий случай, — Малфой, чуть помедлив, протянул Пожирателю вне порядка фамильный медальон и перстень, — А то мало ли. Ходят слухи, что Тёмный лорд даже воровством не гнушается. Может, он клептоман?

— Наверняка, — Северус с видимой неохотой взял фамильные реликвии Малфоев.

— Потом отдашь…

— Обязательно.

— Ладно, мне нужно идти. Вызывает…

Мужчины крепко пожали друг другу руки.

— Удачи, дружище, — с лёгкой, истинно малфоевской улыбкой на губах, Люциус хлопнул Снейпа по плечу, резко развернулся на каблуках и чуть ли не бегом направился к Тронному залу, словно боясь не успеть… или передумать…

— Удачи, — прошептал Северус, прислоняясь к стене. Он ещё долго смотрел вслед убежавшему Пожирателю…

* * *

С самого утра Нарцисса Малфой, подобно бесплотной тени, слонялась по дому, не находя себе места. Казалось бы, всё как обычно: дезиллюминированные Пожиратели под окнами с северной стороны Малфой-мэнора, авроры, хитроумно замаскированные под кусты и деревья, подпирающие южную стену поместья. *И как они ни разу не встречались?* — в который раз удивилась Нарцисса, но по обыкновению выкинула эту мысль из головы. Какая ей разница, даже если они и поубивают друг друга! Зато она хоть ненадолго останется без этой идиотской охраны, по крайней мере, пока Сильные мира Сего не отрядят на патрулирование Малфой-мэнора ещё людей (будто их девать некуда!). Самое интересное, и авроры, и Пожиратели объясняли своё присутствие здесь исключительно заботой их начальников о благополучии дражайшей графини и сохранности её имущества, а на самом деле — следили за связями миссис Малфой с противоположной стороной и гордо пресекали на корню все попытки побега, которых не было. На подобную недалёкость представительница благороднейшего и древнейшего семейства Блэков только глубокомысленно ухмылялась. Уйти из собственного дома она всегда сможет, благо тайных ходов в древнем поместье хватало. Другое дело, что, возможно, она не сможет вернуться назад.

Но сегодня даже подобное осознание собственной свободы Нарциссу не утешало. Женщина чуяла опасность, только не знала, с какой стороны её ждать. Да и слова Люциуса, произнесённые дней десять назад, когда он с превеликим трудом смог незамеченным пробраться в собственный дом сквозь кордоны охраны, тоже не располагали к спокойствию. Он тогда повторил трижды, если не больше, одну и ту же фразу: «Главное, что интересы аристократии будут защищены в любом случае», — словно пытаясь удостовериться, поняла ли его жена и запомнила ли. Смысл этой странной фразы, казалось, лежал на поверхности, но Нарцисса упорно не желала его искать. Ей казалось, что как только она поймёт, что означает это предостережение (или совет?) мужа, как её мир рухнет раз и навсегда.

И он рухнул.

Было по сути не так уж поздно, всего пять часов вечера, но миссис Малфой, опасаясь сама не зная чего, зажгла свет чуть ли не в половине комнат особняка, хотя сама, казалось, задалась целью не выходить из Голубой гостиной если уж не до Страшного суда, то до конца войны точно. Некоторое время Нарцисса пыталась сосредоточиться на рукоделии и выбросить из головы всякие идиотские мысли. Потом появилось неприятное ощущение, будто в комнате есть кто-то чужой. Женщина нервно поднялась с дивана, собираясь задёрнуть шторы.

…И вдруг, казалось, что-то тяжёлое с размаху бухнулось на плечи миссис Малфой. В глазах потемнело, по всему телу словно пробежал электрический разряд, голова немилосердно трещала…

Очнулась Нарцисса на полу возле дивана. Рядом с ней обнаружилась Рилли, эльфийка, которую женщина в своё время получила в приданое, с мокрым полотенцем в лапках.

— Госпожа хозяйка больна? — обеспокоенно пропищала Рилли, — Госпоже хозяйке что-нибудь нужно? Рилли сделает…

Нарцисса отчаянно пыталась сфокусировать взгляд на эльфийке. Мир отчего-то здорово расплывался и никак не желал обретать положенную форму. Где-то глубоко внутри, — женщина это чувствовала особенно хорошо, — по крупицам зарождалась паника. *Что, Мерлин великий, что происходит?!* Все чувства буквально били в набат, каждый вдох давался с превеликим трудом, и какое-то странное тянущее чувство, словно рвётся какая-то нить, и… внезапная пугающая пустота… А со всех сторон словно что-то надвигалось… ураган… землетрясение… смерч… цунами… смерть… Нарцисса обхватила голову руками, словно стараясь защититься от неведомой опасности.

Что-то негромко звякнуло. Женщина непонимающе взглянула на эльфийку, протягивавшую соскользнувшее с пальца кольцо. Гоблинской работы, красивое, истинно малфоевское, серебряное с небольшим зелёным изумрудом и трудноразличимой для человеческого глаза гравировкой… Треснувшее ровно посередине… Не желающее больше сидеть на пальце… Нарцисса побелела.

— Госпожа хозяйка, — Рилли тоже явно была напугана до полусмерти.

— Беги, — еле слышно пробормотала аристократка, сжав в кулаке испорченное кольцо, — Беги. И другим скажи, чтобы бежали. Беги как можно дальше. Немедленно!

Шатаясь, еле держась на ногах, с трудом поднявшаяся с пола Нарцисса, почти не думая, метнулась в холл. Машинально схватила с вешалки первую попавшуюся мантию, дотронулась до ручки входной двери и вдруг как ошпаренная отскочила назад. Она забыла. Ей нельзя выходить в эту дверь. Её убьют, не медля ни минуты. Да и куда идти? Где спрятаться — теперь? Где… «Главное, что интересы аристократии будут защищены в любом случае…» Интересы аристократии… защищены… «…Клянусь превыше собственных интересов ставить интересы аристократии и защищать их до последней капли крови на пиру, в битве или перед лицом Совета…» Древняя клятва главы большого Совета… Глава… Убежище!

Нарцисса кинулась в подземелья. Где-то там, между винным погребом и Хранилищем находился вход в туннель, ведущий за пределы Малфой-мэнора. Да, с той поляны её не увидит никто…

Бегом по скользким ступеням в кромешной темноте… Поминутно спотыкаясь, Нарцисса прокладывала себе путь на волю. Как она могла забыть! Всякий, кто просит защиты на земле главы Совета, получает её, если это не противоречит интересам аристократии. Древнейшая истина, которую наследники любой мало-мальски чистокровной династии усваивают ещё в детстве. И забывают примерно в том же возрасте: слишком уж непопулярен Совет, слишком редко бывает нужда в его помощи…

…И вот уже над головой не своды подземелья, а серое, затянутое тучами небо. *Кажется, вот-вот пойдёт дождь…* Нарцисса трансгрессировала в лес, огляделась по сторонам и пустилась бежать. Отсюда до поместья Давенпортов не так уж и далеко… Но женщине казалось, будто кто-то следует за ней по пятам. Паника постепенно охватила всё её существо, мешала думать, видеть… Ветки больно хлестали ведьму по лицу, домашние туфли, явно не приспособленные к бегу по ещё не до конца растаявшему снегу и грязной прошлогодней листве, то и дело норовили соскользнуть с израненных ног, мантия цеплялась за каждый сук, но Нарцисса упорно двигалась вперёд, туда, где безопасно. Должно быть…

Неожиданно лес отступил, и перед аристократкой словно из-под земли выросло гигантское белоснежное поместье, над которым развевались пурпурно-лиловые знамёна Давенпортов. Но Нарциссе было далеко не до любования красотой пейзажа. «Откройся…откройся же…» — со стоном пробормотала она, тяжело опираясь на каменного льва, охранявшего ворота Давенпорт-холла. Словно уловив мольбу, ворота, еле слышно скрипнув, медленно отворились, пропуская гостью внутрь. Тяжело дыша, Нарцисса, собрав остатки сил, побежала к величественному зданию, но не к парадному крыльцу, а к гигантскому гербу Давенпортов, изображённому на одной из колонн возле входа.

— Убежище! — отчаянно крикнула графиня, чуть ли не обнимая колонну. Герб засветился фиолетовым светом и тут же погас.

— Убежище… убежище… — тихо бормотала Нарцисса, медленно сползая на землю, — Люциус…

Где-то близко, слишком близко послышались чьи-то шаги, но у женщины не было сил посмотреть, кто идёт. Находясь на грани между сном и явью, она ещё слышала, как кто-то окликнул её: «Миссис Малфой, что с вами? Нарцисса! Карл, помоги мне…». Через мгновение Нарцисса Малфой потеряла сознание.

* * *

…Гарри смерил взглядом рыжеволосого гриффиндорца, и как-то внезапно его лицо прояснилось.

— Нет, Рон, есть ещё один. Нагайна.

Рональд посмотрел на Поттера как на неизлечимо больного.

— И где мы, по-твоему, её возьмём? — невинно поинтересовался он.

— У ног Волдеморта, — охотно пояснил очевидное Гарри, явно не соображая, куда клонит рыжеголовый гриффиндорец.

— А как мы найдём ноги Волдеморта?

— Поищем — и найдём, — с ненормальным воодушевлением заявил Избранный.

Уизли с минуту глубокомысленно моргал в ответ, после чего мудро отметил:

— Гарри, ты гений.

— Спасибо, Рон…

…— Нет, подожди, ты мне прямо скажи… Ты что, правда собираешься искать Волдеморта? — осведомилась Гермиона своим любимым тоном а ля «Ты-совсем-дурак-или-прикидываешься» после того, как Рон просветил подругу относительно нового плана Мальчика-который-придумал-новый-оригинальный-способ-покончить-с-собой-что-у-него-как-всегда-сделать-не-получится.

Это было уже на следующее утро после сенсационного объявления Гарри, что он открывает охоту на ноги Волдеморта. Рон наивно полагал, что за ночь друг перегорит, но его надежды не оправдались, в связи с чем приходилось предупреждать Гермиону и Джинни об изменениях в планах. Дело в том, что как раз сегодня в Хогвартсе начинались Пасхальные каникулы. Добрые и душевные преподаватели по неписанной традиции на эти долгожданные десять дней свободы задавали столько, что у горемычных учеников хрустели позвоночники, и сил ехать по домам ни у кого не оставалось. Счастливым (или несчастным?) исключением из этого правила являлись семикурсники, единственным заданием для которых являлось повторение пройденного материала ввиду неуклонно надвигающихся ЖАБА, что, разумеется, как всегда никого не волновало, кроме, может быть, нескольких отличников. Ещё неделю назад Гарри, Рон, Гермиона и Джинни, которой явно не улыбалась перспектива торчать в замке в гордом одиночестве, решили съездить домой и хоть немного расслабиться. Теперь же становилось более-менее ясно, что долго-долгожданный отдых постепенно превращается в эскападу, направленную на поиски нижних конечностей Тёмного лорда и собственно змеи, которая по общему мнению должна находиться где-то в том районе.

— И как ты будешь это делать? — искренне недоумевала Джинни, — Мы же не знаем, где он прячется.

— Надо узнать, — пожал плечами Гарри, целенаправленно двигаясь к выходу из гостиной: вот-вот грозило наступить время завтрака, который пропускать никому не хотелось, после чего планировалась общая погрузка на поезд.

— Как? — Гермиона явно пыталась воззвать к голосу разума Гарри Поттера, но то ли разум девушку игнорировал, то ли спал, то ли отсутствовал вовсе.

— Спрошу у кого-нибудь.

— Гарри, ты в последнее время всё чаще поражаешь нас своей гениальностью, — с умным видом возвестил Рон, но Гарри его выпад полностью проигнорировал.

— Эй, Джессика! Подожди, — окликнул он девушку, мерно вышагивавшую по направлению к Большому залу.

Надо сказать, в последнее время эти двое общались крайне редко и в большинстве своём по делу. Гарри явно было не слишком уютно рядом с новообретённой родственницей, да и Джессика явно не прельщалась идеей поведать братцу о сложных перипетиях собственного детства. И, по всеобщему мнению, это было достаточно хорошей политикой: во время диалогов Гарри и Джессики в воздухе ощутимо пахло грозой.

— Что на горизонте? — с деланным равнодушием поинтересовалась Дарк, как только четверо гриффиндорцев с ней поравнялись, — Ещё одно пророчество или новая Тайная комната?

— Да всё в порядке, вроде как… Ты собираешься домой сегодня?

— Разумеется. А что мне тут делать?

— О, тогда хорошо… Слушай, можешь выяснить место расположения базы Волдеморта, ну или где он там обитает? — тихо поинтересовался Гарри, не обращая внимания на сдавленные стоны друзей.

— Дорогой, с ясновидением ты не по адресу. Как я это сделаю, в хрустальный шарик загляну?

— Если хочешь… Нет, я думал, ты у кого-нибудь спросишь… У Снейпа, например.

Джессика чуть заметно поморщилась:

— И что мне для этого понадобится? Круциатус или Империус?

— Да хоть Авада — не в этом дело…

— Гарри, ты сейчас, конечно, удивишься, но представь себе: после Авады выживают не все. Знаешь, какой тогда будет результат от моих вопросов… Впрочем, всё тот же: один труп. Дядя меня по стенке размажет, стоит мне только заикнуться…

— Заикаться не обязательно, — Джессика бросила на Гарри испепеляющий взгляд, но тот отчего-то испепеляться не пожелал, — Есть ведь другой способ. Можно, например, покопаться в бумагах. Должно же там что-нибудь быть.

— ЧТО?! Нет! — девушка тряхнула волосами и ускорила шаг, — Ни в каком виде. Я не самоубийца.

— Да ладно! Неужели ты никогда этого не делала?

— Делала. Потому и не самоубийца. Если есть на свете что-то, что дядя ненавидит больше Тёмного лорда и гриффиндорцев, так это когда кто-нибудь копается в его личных вещах и бумагах. Ты когда-нибудь пробовал?

О да, Гарри пробовал. Как-то раз случайно залез в Омут памяти Северуса Снейпа, а потом почти целый год читал его старый учебник по зельям. В первом случае в его метнули банкой и вышвырнули из кабинета, во второй — назначили многонедельную отработку. При этих воспоминаниях Гарри заметно поморщился.

— Вот видишь, — Джессика верно истолковала выражение его лица, — Уверяю тебя, если дядя ещё раз застукает меня за его письменным столом, он сделает из меня шашлыки в кефире.

— Джессика, пожалуйста…

— Нет. Если тебе приспичило, сам ройся. И если после того, как дядя узнает, что кое-кто залезал в его кабинет, ты, Гарри, останешься живым, здоровым и даже не оглохшим, я тебе свой «Порше» подарю.

— На фига мне твой ярко-красный «Порше»?

— Перекрасишь.

Гарри на секунду задумался.

— Ладно, договорились. Я пороюсь сам. Ты ведь мне покажешь, где находится его кабинет? Кстати, как думаешь, когда Снейп начнёт готовить из меня шашлыки, он поинтересуется, какой негодяй осмелился впустить меня в дом? Думаю, мы с тобой будем замечательно смотреться на шампуре вдвоём. Тебе что больше нравится, укроп или петрушка?

— Перестань издеваться!

— Я вообще молчу. Ну Джейс…

— Я не Джейс!

— Ну Джейс, — упрямо повторил Гарри, — Что я такого попросил? Всего лишь почитать старые конспекты по зельеварению. Не убьёт же тебя Снейп на самом деле. Сейчас не то время, чтобы попусту племянницами раскидываться — у него их явно не так много. Или много?

Дарк зарычала.

— Ладно. Ладно, ладно, ладно, ладно, ладно. Ладно! Но если он узнает, не обижайся, что всплывёт твоё имя!

Возмущённо фыркнув, девушка плюхнулась за стол. Гермиона тяжело вздохнула: видимо, она до последнего надеялась, что та откажется.

Прибыла утренняя почта. Пока ребята расплачивались за утренний номер «Ежедневного пророка», к гриффиндорскому столу спикировала серая ястребиная сова с фиолетовым ошейником и величаво приземлилась на плечо Джессики. Девушка, еле заметно дёрнув губами, бросила на стол свой экземпляр «Пророка» и забрала у совы письмо. Гарри не удержался от искушения и заглянул ей через плечо.

Привет, Энни!

Ты уже газеты видела? На что хочешь спорю, нет… Оставь моё письмо и просмотри «Пророк», я, так и быть, подожду… Ну как, посмотрела? Как тебе? Нет, я не издеваюсь. А теперь послушай пожалуйста, что я хочу сказать…

Что именно хотел сказать адресат, Гарри так и не узнал, потому как Джессика, видимо, добралась до просьбы перед дальнейшим чтением просмотреть «Пророк», бросила письмо на стол текстом вниз и притянула к себе газету. После первого же взгляда на главную страницу чайная ложка, жалобно звякнув, выпала из ослабевших пальцев девушки.

— Чего?! — крикнул на весь зал Майкл Корнер со стороны когтевранского стола.

За столом Слизерина Блейз Забини подавился тыквенным соком.

Сидящая прямо напротив Гарри Гермиона сдавленно охнула.

По всему Большому залу пробежал недоверчивый шёпот.

За учительским столом Минерва Макгонаголл и Гораций Слизнорт о чём-то жарко спорили, не обращая внимания на остывающий завтрак. Моника Стар нервно постукивала по столу вилкой, время от времени окидывая оценивающим взглядом школу. На лице Кармен Уайт расцвела довольная улыбка.

Гарри мысленно прикинул, что могло вызвать такую странную реакцию. В голову приходило только два варианта: либо Волдеморт наконец взял Министерство, либо умер от апоплексического удара. Ни то, ни другое на роль истины не слишком-то претендовало, так что Поттер, не мудрствуя более лукаво, углубился в своё номер «Пророка». С первой страницы на юношу смотрел ухмыляющийся Люциус Малфой собственной персоной, а заголовок просто кричал.

Гигантская ошибка министерства Магии?! Кто подставил известного мецената?

Вчера вечером недалеко от городка Сент-Хизерри был найден труп графа Люциуса Нивеллуса Малфоя. На теле были обнаружены многочисленные травмы, а также следы применения разнообразных пыточных заклинаний, в том числе печально известные Слотус, Бранциус и Круциатус. По заключению целителей, Малфой скончался от Авады Кедавры. Напоминаем, что почти два года назад, по версии министерства Магии, мистер Малфой был арестован в Отделе Тайн в числе других известных Пожирателей смерти и препровождён в камеру предварительного заключения в Азкабане вплоть до заседания суда, которое, ввиду особой занятости Министра и разрушения тюрьмы, так и не состоялось. Графу было предъявлено обвинение в связях с Пожирателями, поддержке Того-кого-нельзя-называть, убийствах, геноциде маглов и т.д. Однако при осмотре тела членами судебно-медицинской экспертизы, Чёрная метка на руке мистера Малфоя обнаружена не была (Чёрная метка — особое изображение, которое Сами-знаете-кто ставит Пожирателям, прим. ред). Министр Магии Руфус Скримджер и глава аврората Гавейн Робардс от комментариев отказались. Кроме того, как стало известно нашей редакции, вчера примерно в то же время Пожирателями смерти был захвачен Малфой-мэнор, а леди Нарцисса Малфой пропала без вести. Значит ли это, что Министерство здорово поспешило обвинить уважаемого человека в многочисленных преступлениях, к которым он, возможно, не имел никакого отношения? Особая жестокость, с которой было совершено убийство, указывает на то, что Люциус Малфой погиб от рук приспешников Сами-знаете-кого. Но что, в таком случае, ожидает леди Нарциссу после захвата поместья? И что стало с Драко Малфоем, также обвинённым Министерством в преступных связях с Пожирателями и объявленным в розыск?..

Дальше шла гениальная версия «Пророка», что Волдеморту было что-то нужно от Малфоя, возможно — куча денег, из-за чего он и решил его подставить — заманить хитростью в Отдела Тайн. Длительное заключение в Азкабане должно было склонить Люциуса в сторону Тёмного лорда, но тот оказался слишком уж несговорчив, вот его и убили. С этой точки зрения Драко выступал заложником, но теперь, когда Люциус убит, Тёмный лорд будет изо всех сил склонять к себе Малфоя-младшего, а заложником теперь выступает Нарцисса. И самое печальное в этой и без того печальной истории, что Министерство даже не чешется, хотя под ударом стоят такие уважаемые люди.

— Бред, — возвестил Гарри, швырнув «Пророк» на стол, — Да я голову дать могу, что вся эта семейка — Пожиратели! А что Люциуса убили, так он давно уже Волдеморту на нервы действовал.

— А Метка тогда куда делась? — поинтересовался Рон.

— Не знаю, может, Волдеморт сам убрал… Постой-ка, Рон, ты что, веришь этому? Но ты же знаешь… Это же Малфой!

— Бред, — кивнула головой Гермиона, — Но Рон прав: в свете того, что Метку у него не нашли, эта версия выглядит очень даже правдоподобно.

— Чушь собачья! — Гарри изо всех сил ударил кулаком по столу.

— Но люди в эту чушь поверят, — подала голос Джинни, — Сколько раз Министерство уже ошибалось… А у Малфоев была не такая уж плохая репутация.

— Да какая разница! Я лично только рад, что его убили. Одним гадом меньше на планете, — оптимистично заметил Рон.

— Ты можешь быть так любезен и заткнуться? По крайней мере, до тех пор, пока я в зоне слышимости.

Четверо гриффиндорцев обернулись к Джессике. Она сидела бледнее мела и невидящими глазами рассматривала пришедшее с утра письмо. Гарри бросил взгляд на слизеринский стол. Теодор Нотт с перекошенным лицом изучал свою тарелку. Блейз Забини грыз вилку, раз за разом пробегая взглядом по первым строчкам злополучной статьи.

— Но… — попытался что-то возразить Рональд.

— Заткнись. Просто заткнись, — хрипло попросила Дарк.

Несколько секунд она молча теребила в руках листок пергамента, а затем просто встала и ушла. На станции в Хогсмиде Гарри её не видел. То ли она передумала ехать, то ли предпочла отправиться более короткой дорогой.

Молния не ударяет в одно и то же место дважды.

Потому что во второй раз этого места уже нет.

Уилли Тайлер

Рон не знал, что делать. Впервые в жизни он оказался перед столь странной дилеммой: выбрать то, что кажется логичным и правильным (да оно таким и является!), или то, что однозначно не является ни правильным, ни тем более логичным, и вообще непонятно, зачем это второе нужно выбирать.

Гарри пропал.

Это выяснилось не сразу. Утро началось как обычно. С величайшим трудом, как и всегда во время каникул, Рон проснулся, оделся, умылся, спустился к завтраку, по пути здороваясь с Сириусом (эту неделю пасхальных каникул гриффиндорцы решили снова провести на площади Гриммо), сонно плюхнулся за кухонный стол в ожидании еды… Потом миссис Уизли попросила его разбудить к завтраку Гарри («Совсем исхудал, бедняжка!»), Рональд машинально кивнул, поплёлся обратно в общую спальню и только где-то между вторым и третьим этажом, проснувшись окончательно, вспомнил, что пять минут назад, когда Уизли уходил, Гарри в спальне не было. На всякий случай Рон всё же добрался до своей скромной обители, но только для того, чтобы окончательно увериться, что друг в самом деле испарился. Тщательный обыск спальни и близлежащих помещений не дал практически ничего, за исключением небольшой, явно наспех составленной записки, обнаруженной на тумбочке возле роновой кровати: «Не беспокойтесь. Ушёл по делу. Скоро вернусь. Гарри».

— Крайне содержательно! — буркнул себе под нос Рон и с единственным трофеем в руках вернулся в кухню.

Дальне начался… хаос. Сначала Молли, привлекая к этому богоугодному делу голодного Рона, Джинни, Гермиону, Люпина, Тонкс и Гестию Джонс, зашедшую совершенно случайно в штаб Ордена, перевернула вверх дном всё поместье в надежде, что Поттер ещё (или уже) в доме. Потом всей компанией устроили допрос с пристрастием портрету Сириуса, «который, между прочим, не для красоты здесь повешен», как сказал Римус. На что получил вполне конкретный ответ от тоже здорово разнервничавшегося Бродяги, что, в таком случае, нечего его постоянно занавешивать: «Я — не Грюм, через портьеры не вижу!». Поняв, что от Блэка многого не добьёшься, Молли схватилась за флакон с успокоительным, а Люпин принялся вызывать подмогу. Вскоре дом номер двенадцать по площади Гриммо наводнили разные таинственные и не очень личности…

После часового мозгового штурма благородные члены Ордена Феникса, явившиеся по тревоге, дошли в своих рассуждениях только до того, что Гарри ушёл из дома сам, по собственной воле. Ни нынешнее местонахождение юноши, ни время его возвращения от этого яснее не стали.

— Возможно, он у кого-то из друзей, — высказал предположение Дункан Лонгстон.

— Какие друзья! Они все, кто не здесь, тот в школе! — возмутился Билл Уизли.

— Может быть, у него есть какие-то знакомые вне Хогвартса, — осторожно заметила Тонкс.

— Предлагаешь прочесать целую Англию? Да, давай стучаться во все двери и спрашивать: «Извините, вы случайно с Гарри не дружите?» — съехидничал Конни Вэлдон, аврор.

Тонкс только отмахнулась.

— Ушёл проветриться? Надоело находиться под опекой — взрослый парень, как-никак, — предложила версию Сесилия Брук, целительница из святого Мунго.

— В Косом переулке смотрели? — поинтересовался Дедалус Дингл.

— А в Лютном? — менее оптимистично развивал мысль Дингла Стерджис Подмор.

— Его украли Пожиратели! — причитала Молли Уизли.

— Да, выманил из штаба тот…шпион Ордена, — строил свою версию Кингсли Бруствер, — Предлагаю всех, кто заходил сюда со вчерашнего дня и до утра, проверить под Сывороткой правды и рукава закатать.

— Пожалуйста! — хохотнул Майлз Трейтор, задирая рукава на обеих руках и демонстрируя присутствующим чистую кожу, — Только у тебя сыворотки не хватит. Да и антидот никто не отменял.

— Прохлаждается в баре, — Моника Стар с широкой улыбкой на устах тоже принялась закатывать рукава, — Хотя да, что ему делать в баре рано утром? — на девушку с явным возмущением воззрилась дюжина пар глаз, — Что? Я просто предположила!

— Моника! Конни, Дункан! Сесилия, вы тоже, оставьте в покое свои рукава. Сейчас не та ситуация, чтобы смеяться над подобными вещами, — одёрнул развеселившихся слизеринцев Эрик Крокер.

— Ну вот, уже и пошутить нельзя, — недовольно буркнул Вэлдон.

И всё в таком духе. Рон, Гермиона и Джинни участия в беседе не принимали. Сам Рон надеялся, что Гарри вернётся до того, как Орден поднимет на ноги всю Британию, но с каждой минутой надежда становилась всё призрачней. Приближалось время обеда…

В продолжение всех этих красочных посиделок Аластор Грюм трижды пытался связаться со своим шпионом — редчайшее зрелище! — прямо с кухни, где расположилась вся честная компания. Шпион (из прозрачных намёков Гарри, Рон сделал вывод, что это, скорее всего, Снейп) не отзывался. В перерывах между сеансами Грозный Глаз страшно ругался на всё, что попадалось ему на глаза, и снова пытался достучаться до шпиона. На четвёртый раз на том конце некоего подозрительного приспособления, чем-то напоминающего гибрид вредноскопа с проявителем врагов, наконец, откликнулись. После непродолжительных переговоров, Грюм сообщил, что у Волдеморта Гарри нет.

На кухне началась паника.

Рон нервно посматривал на часы. Было почти два. Рональд не знал, что делать. Возможно, стоило бы рассказать Ордену о странной идее фикс Гарри касательно поиска конечностей Тёмного лорда. С одной стороны, если Поттер действительно пошёл искать Нагайну, то Ордену это может очень помочь. С другой — если он не пошёл искать Нагайну, то по возвращении может убить Рона за такую самодеятельность. И потом, что-то не слишком верилось Уизли, что Гарри мог пойти за змеёй один, без него, да ещё и оставить такую идиотскую записку. А если пошёл?..

Проблема, казалось, была неразрешима…

Аластор разогнал половину собравшихся в стратегически важные места, где мог обосноваться потеряшка и оставил вторую половину решать, что делать, если Поттер не объявится.

— Может, рассказать им? — тихонько поинтересовался Рон у девушек.

Гермиона молча прожала плечами.

— Я бы не стала. Если Гарри попадётся, мы ведь об этом сразу узнаем. Правда же? — несколько неуверенно предположила Джинни.

— А если нет?

— Должны, — максимально уверенно, насколько это возможно в данной ситуации, заявила Гермиона.

— Ладно, но если с ним что-то случится, виноваты будем мы, — мрачно пробурчал Рон.

— В чём вы будете виноваты? — вкрадчиво поинтересовался Майлз Трейтор, разворачиваясь к заговорщикам.

— Вы что-то знаете? — Моника быстро среагировала на высказывание слизеринца.

— Да нет, мы…эта… мы просто… — Рон лихорадочно соображал, чего бы такого сказать, чтобы их оставили в покое, но, как назло, в голову лезли детские отговорки, типа «Это не я!» и «Мы больше не будем!», использование которых здесь и сейчас было крайне неуместно.

— Вы просто — что? — нахмурился Крокер.

Остатки Ордена Феникса молча ожидали чистосердечного признания от Рона, Джинни и Гермионы, а те, в свою очередь, прикидывали, что делать. В кухне воцарилась мёртвая тишина. Правда, ненадолго…

Вдруг без всякого предупреждения откуда-то со стороны камина раздался ужасающий грохот, словно по каминной сети запустили табун гиппогрифов. Доблестные воины Ордена подскочили от неожиданности и потеряли к гриффиндорцам всякий интерес.

Табун гиппогрифов при ближайшем рассмотрении оказался никем иным, как Джессикой Дарк, чумазой, взлохмаченной и в целом довольно потрёпанной. Кухню огласило задорное чиханье. Но не успело затихнуть эхо последнего «Апчхи», как покой обитателей дома на площади Гриммо снова был жестоко нарушен: прямо посреди многострадальной кухни трансгрессировал сам виновник хоровода, Гарри Поттер. Причём выглядел он под стать гиппогрифу-Джессике: перекошенный очки, грязная и отчего-то мокрая мантия, в волосах запутались травинки. Создавалось ощущение, будто парня долго и упорно катали по земле.

Рон медленно выдохнул: по крайней мере, проблема выбора временно отпала…

— Гарри! — обрадованно вскрикнула Джинни.

— Слава Мерлину… — всплеснула руками миссис Уизли.

— Энни, а ты-то откуда? — слишком жизнерадостно вопросила Джессику Моника.

— Как всё это понимать? — рыкнул Грюм.

— Гарри, что-то случилось? — обеспокоенно поинтересовался Люпин.

Но Поттер и Дарк даже не попытались обратить внимания на присутствующих. Они, похоже, вообще никого, кроме как друг друга, не заметили.

— Что я знаю! — в один голос заявили оба источника лишнего шума.

— Ты первый, — милостиво уступила Джессика.

— Нет, лучше ты.

— Да какого чёрта здесь творится?! — Аластор Грюм, кажется, был не слишком рад тому, что на него обращают внимание не больше, чем на подставку для зонтов в виде ноги тролля, которую вот уже который год никто не может убрать из прихожей.

Парень и девушка синхронно смерили взглядом старого аврора, кажется, только сообразив, что они здесь не одни. После чего, ни слова не говоря, Гарри схватил Джессику за руку и вытащил девушку в коридор. Весьма поражённые столь необычным поведением Избранного члены Ордена остались украшать кухню.

— Совсем детишки озверели, — наконец выдал потрясённый, кажется, до глубины души Майлз, — Мон, чем ты их кормишь?

— Ничем, — лаконично откликнулась Стар.

* * *

…Гарри проснулся необычайно рано — в полседьмого утра. Даже в Хогвартсе увидеть его бодрствующим в это время суток — почти чудо, а уж на каникулах… Но юношу собственный поступок не смутил, а если и смутил, то ненадолго. Минутку повалявшись в постели и сообразив, что сегодня он больше спать не собирается, Гарри со вздохом поднялся и направил свои стопы в сторону ванной комнаты, честно пытаясь никого не разбудить. После совершения нехитрой процедуры омовения собственной персоны, юноша под аккомпанемент храпящего во всю мощь нарисованных лёгких Сириуса спустился в кухню, налил себе стакан молока, взял вазочку с печеньем и принялся соображать, чем бы таким ему заняться, пока все нормальные люди спокойно спят. Читать — не хотелось, надоело. Уроки делать — тем более. Тренироваться — и вовсе не то настроение…

Гарри широко зевнул и посмотрел в окно. Где-то там, вдалеке, крыши домов порозовели в лучах восходящего солнца, слабый ветер трепал молодую, только распустившуюся листву, заливисто лаяла собака… Погулять бы…

*Нет, нельзя, — одёрнул сам себя Гарри, — Слишком опасно.*

Стоп. А почему, собственно, нельзя? Что такого случится? Ведь не прочёсывают же Пожиратели круглыми сутками всю Британию в надежде, что дражайший Избранный вдруг окажется где один-одинёшенек? Такая перспектива казалась довольно глупой. И всё-таки Гарри не решался куда-то уйти — слишком крепко в его голову засели лекции Грюма о постоянной бдительности.

Юноша вымыл стакан и вернул остатки печенья в буфет. Послонялся немного по дому. Заглянул в библиотеку. Потоптался возле портрета Сириуса, соображая, будить или не будить крёстного. Сириус… Он бы наверняка был только рад, если бы крестник сходил проветриться…

Гарри развернулся спиной к портрету и задумчиво потёр переносицу.

*А ну всё к Мерлину!*

Парню потребовалось не более минуты, чтобы накинуть поверх джинсов и рубашки простую чёрную мантию (прохладно всё-таки!), запихнуть в карман мантию-невидимку и проверить наличие волшебной палочки на положенном месте. Уже стоя в дверях своей спальни, Гарри оглянулся на спящего Рона, и где-то в глубине его души зашевелилась совесть. Гриффиндорец снова вернулся к своей тумбочке, вынул огрызок пергамента и перо и наскоро написал: «Не беспокойтесь. Ушёл по делу. Скоро вернусь. Гарри» Потом перечитал записку, подумал, что как-то слишком коротко получилось. *Ничего, вернусь через час — они наверняка даже заметить не успеют,* — договорился Гарри сам с собой, оставил записку на роновой тумбочке, вышел из дома, слегка поколдовал над своей мантией, дабы ранние прохожие-маглы не обращали на её несколько странный покрой особого внимания, и трансгрессировал туда, куда, как ему казалось, и стоило прогуляться в первый же день каникул…

…Гарри медленно брёл по единственной улице Годриковой лощины. Он специально не стал трансгрессировать прямиком на холм, где стояло когда-то поместье Поттеров — хотел немного пройтись. Деревня уже постепенно просыпалась, хоть и было довольно рано. Где-то громко вещал телевизор — Гарри уже стал постепенно забывать о таких простых магловских изобретениях. Какой-то крепкий с виду старичок копошился в сарае.

— Пенелопа Дороти Грин, немедленно вернитесь домой, юная леди! — раздался где-то сзади недовольный женский голос.

— Но мам, Рекс украл мою Джесси!

Гарри обернулся. Прямо на него бежал лохматый вислоухий щенок неопределённой породы, тащивший в зубах предмет непонятного назначения, при ближайшем рассмотрении оказавшийся огромной, больше самого щенка, куклой. За несчастным животным неслась девочка лет пяти. Яркое цветастое платье как-то сбилось набок, одна коса наполовину расплелась, гигантские, не по размеру, тапки забавно шлёпали по асфальту. У ворот одного из домов стояла высокая пухленькая дама лет двадцати пяти и обеспокоенно наблюдала за бегущей девочкой и за ним, Гарри. Юноша чуть заметно хмыкнул, поймал за шкирку шкодливого щенка, кое-как отобрал у него куклу и протянул её робко уставившейся на него забавной девчушке:

— Твоя?

Малышка крепко прижала любимицу к груди, с любопытством рассматривая гриффиндорца и переминаясь с ноги на ногу. Потом широко улыбнулась, пропищала: «Спасибо!» и убежала к матери. Гарри рассмеялся, опустил на землю щенка, пытавшегося лизнуть его в нос, и пошёл дальше, к холму. Казалось, что может произойти в такой прекрасный солнечный весенний день? Гарри даже на какое-то время забыл все свои проблемы, войну с Волдемортом, хоркруксы и вообще всё…Он просто двигался к небольшому пролеску, скрывавшему семейное кладбище Поттеров…

Но выйдя из-за деревьев, юноша вдруг поражённо застыл на месте, увидев то, чего там, на кладбище, так близко от могил его родителей, быть, как он полагал, не должно… По крайней мере, не сейчас…

* * *

Северус выдал последние распоряжения очередной партии новичков и, мрачно окинув взглядом тренировочный зал (новоявленные Пожиратели как-то съёжились), покинул помещение.

*Дьявол, и где они их только берут в таком количестве?* — в который раз мысленно возмутился Пожиратель вне порядка, двигаясь в сторону своих апартаментов. На самом деле, вопрос был в высшей степени идиотский: первый советник Тёмного лорда получше многих знал, где и как Пожиратели вербуют новых сторонников, вот только легче ему от этого не становилось. Северус поджал губы и поспешил в свою комнату.

Он не мог думать об этом два дня назад, когда относил Драко перстень и медальон. Мальчишка уже знал, — конечно, не мог не знать! — только глянул на крёстного и отвернулся, не проронив не слова. Он не мог думать вчера, когда сидел с Волдемортом в Малом зале и строил очередные коварные планы. Тёмный лорд наверняка подозревал его в сочувствии Люциусу и проверял, проверял раз за разом, снова и снова, верен ли ему его любимый лакей, не взбунтуется ли в самый неподходящий момент… Ни минуты свободной, чтобы полностью осознать, осмыслить, что произошло. Следить ежечасно за каждой мыслью, каждым жестом… Но теперь он может…

Северус почти на автомате влетел в свою комнату, запер поплотнее двери, по привычке проверил, не прячется ли в каком-нибудь тёмном углу мелкий соглядатай — науськанная Тёмным лордом змея или нахал-Петтигрю. Убедившись в совершеннейшем отсутствии оных, Снейп почти непроизвольно, по привычке приоткрыл окно, трансформировался в ворона и полетел прочь. Из Замка нельзя было уйти так, чтобы никто не заметил. Трансгрессия и порталы строго отслеживались, каминная сеть — тем более, лес вокруг Замка нашпигован незримыми глазу шпионами — пешком тоже не пройти, а по-особому зачарованные артефакты регистрировали каждое заклинание, произнесённое на территории главного убежища Тёмного лорда. Нет, разумеется, не все без исключения — с этим не справится даже самая мощная система слежения, вроде той, что установлена в Министерстве. Только палочки непроверенных Пожирателей, новичков или шпионов, ну и «чужие»… Но кто знает, не стоит ли имя Северуса первым в этом списке непроверенных? Да, может быть, это уже попахивало паранойей, но Пожиратель предпочитал не рисковать. По крайней мере, до тех пор, пока его любимую лазейку не прикрыли. Шпионы — они следят за людьми, а не за птицами.

Маглы, конечно, везде умудрились оставить свой след. Буквально в нескольких сотнях метров от стены Замка пролегло шоссе, по которому круглосуточно туда-сюда шныряли автомобили. Эти дьявольские консервные банки в большом количестве создавали гигантские помехи для любого мало-мальски сильного магического поля. Волдеморту страшно не нравилось, что щиты над его убежищем пришлось ограничить до обочины магловского шоссе, иначе восстанавливать их пришлось бы каждый день не по одному разу, а вот Северусу это нравилось. Для того, чтобы безопасно исчезнуть с территории Тёмного лорда и столь же безопасно вернуться назад, вовсе необязательно было ломать крылья, летая за десяток километров, и ещё неизвестно, вылетел ты уже за пределы действия Следящих артефактов, или ещё нет. Достаточно просто перейти через дорогу, и ты — на нейтральной территории. Впрочем, сейчас Снейпу было не до выражения благодарностей всем маглам земли. Практически машинально, не следя за собой, он преобразовался назад в человека, несколько раз «попрыгал» из одной точки страны в другую, пытаясь запутать следы трансгрессии на случай, если кто-то за ним всё-таки шёл, и, приземлившись в некотором подходящем безлюдном месте (Северус не дал себе труда оглядеться), принялся нервно вышагивать взад-вперёд, размышляя и негодуя.

Люциус был его другом. Настоящим. Пусть тупой Гриффиндор твердит, что все слизеринцы — скользкие, мелочные, во всех отношения неприятные типы, не способные ни на одну положительную эмоцию, а тем более на дружбу — Северус знал, что это не так. Как раз они-то и умеют дружить, как никто. Слизеринцу неважно, на чьей ты стороне, ему всё равно на какие-то эфемерные идеалы, добро и зло и прочие глупости. Какая разница, в конце концов! Идеи приходят и уходят, идеалы меняются, а человек остаётся таким, каким был. Другое дело, если он и до того был подонком…. Нет и не будет никогда «не та сторона» достойной причиной для того, чтобы разрушить дружбу. Только личное предательство, только если ты подставил под удар не идею, а своего, товарища, друга. Дураки-гриффиндорцы могут сколько им влезет вещать об истине и справедливости, но если они считают возможным для себя порвать отношения с человеком, который просто думает не так, как все, даже не выслушав, не поняв, то… кто здесь тогда змеи? Северус презрительно фыркнул. Да ну их, этих гриффиндорцев…

Да, Люциус умел дружить. С самого начала, сколько Северус помнил, аристократ помогал ему столько, сколько было нужно, даже когда Снейп, казалось, не заслуживал этой помощи. Он и Тони Нотт. Тони, впрочем, был и оставался для Северуса только вторым другом, но всё же…

Северусу казалось всегда, что кто-кто, но Малфой выкрутится, Малфой справится, Малфой сделает всё, чтобы выйти сухим из воды. А вышло… А вышло ровно то, что вышло. Люциус сам себя загнал в ловушку — показал Тёмному лорду своё слабое место. И не смог защититься…

Северус не знал, что конкретно произошло за закрытыми дверями тронного зала, почему именно сейчас, за что… Он знал только одно: Тёмный лорд был очень, очень зол. Нарциссу найти не смогли, хотя искали усердно, перерыли весь Малфой-мэнор. Драко до сих пор сидел в своей комнате и даже не пытался выйти — и слава Мерлину! Иначе мальчишка уже знал бы, что при всём желании выйти он бы не смог. Последние члены британских аристократических фамилий попали в опалу.

По телу Северуса пробежала дрожь. А что делать ему? Где та грань, преступив которую он не сможет больше продолжать выходить сухим из воды, да ещё и вытаскивать из неприятностей окружающих? Не преступил ли он её уже? Может быть, вся эта изрядно затянувшаяся игра в кошки-мышки уже обречена на провал… На гибель… И не только его, Снейпа, но и тех, кому он гибели не хотел… Может быть, он уже погиб…

Внезапно Пожиратель ощутил на собственной спине чей-то пристальный взгляд, рывком поднял голову, огляделся по сторонам, только сейчас сознавая, куда это его угораздило трансгрессировать, и замер, уже примерно представляя, кто может столь беззастенчиво пялиться на него, Пожирателя вне порядка, предателя и убийцу, и даже не пытаться напасть или вызвать авроров… Пока — не пытаться.

*Это я неудачно приземлился…*

* * *

— Вставай, соня! Как можно столько спать? Лентяйка!

— Захлопнись… — невнятно промычала Джессика, швыряясь подушкой в Говорящее зеркало, которое какому-то умному человеку пришло в голову повесить прямиком в её спальне, и попыталась перевернуться на другой бок.

Затея с треском провалилась, потому как девушка и без того лежала на самом краю. Под гаденькое хихиканье Зеркала Дарк сверзилась с постели.

— Я же сказала — захлопнись! — рыкнула девушка на несчастный предмет интерьера, потирая ушибленную пятую точку и швыряясь в Зеркало второй подушкой. Как и в первый раз, безбожно промазав…

День начался явно неудачно.

Джессика умылась, оделась, с полчаса промучилась, укладывая непослушные волосы в более-менее пристойную причёску — то есть совершила все положенные утренние процедуры, мрачно посверлила взглядом часы, упорно показывающие половину двенадцатого (часы продолжали тикать как ни в чём не бывало, из чего можно сделать вывод, что метание в него грозных взглядов не приносит ровным счётом никакого видимого эффекта) и спустилась в кухню. Есть вообще-то полагалось в столовой, но что она там будет делать — в гордом одиночестве?

Найтхауз не был очень уж большим, намного меньше особняков аристократии. Гостиная — совсем недалеко от холла, следом за ней столовая, напротив — библиотека, кухня — на одном этаже с основными помещениями, что отнюдь не являлось признаком особой роскоши. На втором этаже — спальни. Непристойно мало спален для действительно богатого особняка — всего шесть, не считая хозяйских апартаментов… Вот, собственно, и весь дом, если не считать действительно обширных подземелий, уместивших в себе лабораторию зельеварения, ещё одну библиотеку, не предназначенную для глаз общественности (хотя общественности в Найтхаузе не бывало сроду), зельехранилище и какие-то ещё тёмные и таинственные помещения. Спускаться в подземелья Джессике с детства было строго запрещено, во многом потому, что Северус сам до конца их не исследовал, и непонятно было (как это обычно и бывает с подземельями), как далеко они простираются и что таят в своих глубинах. Этот запрет, впрочем, девчонку волновал мало, но это уже история другая…

Наскоро позавтракав (хотя это уже практически можно было назвать обедом), пролистав пару газет, максимально быстро, насколько это было возможно, пролистнув нежелательные для её теперешнего состояния статьи, громогласно повествующие о достопочтенном мистере Малфое, так и непонятно кем оказавшимся на самом деле — убийцей или святым, Джессика прошествовала в лабораторию зельеварения. Практически весь вчерашний день она провела в Давенпорт-холле возле убитой горем Нарциссы, пока Альфред и Карл метались по всей стране, пытаясь одновременно уладить все предусмотренные плотным графиком господина герцога дела и одновременно решить проблемы Малфоев. Давешняя статья в «Пророке», например, была делом рук и кошелька Альфа. При опознании и обследовании тела покойного Люциуса, почтенного гражданина, обвинённого в тягчайшем преступлении, Метка действительно найдена не была. О чём поражённый до глубины души Министр ни за что не пожелал бы сообщать прессе. Так что строго говоря, Альфред просто выполнил обязанности политического лидера — проинформировал народ о происходящем в стране. Тот факт, что сам Давенпорт получше многих имел представление, была ли Чёрная Метка когда-либо на руке Малфоя-старшего и куда испарилась сейчас, к делу разумеется не относился… Нет, Силач не спонсировал тайком Тёмного Лорда и не покрывал убийц и висельников. Он просто спасал друга.

Тело Люциуса Малфоя также нашло временное убежище у Давенпорта — в фамильном склепе. До поры, до времени, пока Малфой-мэнор не будет возвращён во владение законным хозяевам. В этом смысле проблем не возникло. А вот самочувствие Нарциссы оставляло желать лучшего. Женщина не выдержала напряжения и слегла. Опасаясь пока что, при всей шумихе, вызывать целителя, Альфред не придумал ничего лучшего, кроме как посоветоваться с Джессикой. Девушка, конечно, не так хорошо разбиралась в медицине, как того требовала ситуация, но пара успокоительных настоек — на это она была способна.

Поглощённая невесёлыми мыслями, девушка почти машинально водрузила котёл на огонь и принялась нарезать корень валерианы. Не прошло и двух часов, как по лаборатории уже разносился специфический запах наполовину готового Умиротворяющего бальзама. Теперь у Джессики есть где-то с полсуток свободных, пока зелье будет настаиваться…

*Гарри,* — мысленно вздохнула Джессика. Очень вовремя вспомнилась просьба юноши… кхм… провести ревизию в кабинете уважаемого Северуса Снейпа. И ведь вроде бы она обещала… *Гарри, Гарри, Гарри…* Он ведь даже не знал, насколько был прав: если Северус что-либо знал о местонахождении Волдеморта, то это можно было найти только в его кабинете. Страшновато… Дядины нагоняи — это то, с чем Энни предпочла бы не сталкиваться, причём никогда. Но… Джессика решительно поднялась со стула: возможно, оно того стоило.

Девушка стремительно поднялась по лестнице, толкнула дверь дядюшкиной спальни, пересекла комнату и остановилась возле входа в смежное со спальней помещение, где и располагался личный кабинет Северуса Снейпа…

*Зелье! На огне осталось! Сейчас рванёт!* — вдруг пронзила её полубредовая мысль, и Джессика ринулась со всех ног из дядюшкиных апартаментов.

Стоп. Но ведь зелье уже час как стоит во льду, да и в любом случае, даже продолжай оно кипеть — взорваться безобидная настойка не могла ни при каком варианте. Осенило, правда, девушку слишком поздно — под дверью лаборатории. Зато стало ясно одно: в комнате, зачарованной такими сильными Маскирующими чарами, заставившими Дарк сбежать со второго этажа в подземелья, причём почему-то через совятню, должно быть что-то интересное. Ну или просто Снейп настолько не доверяет (читай: хорошо знает) племяннице, что решил закрыть свои апартаменты на все известные и неизвестные науке замки. И то, и другое могло только подстегнуть любопытство упрямой Багиры, и её намерение проникнуть в кабинет с этой секунды стало твёрдым, как алмаз…

* * *

…Гробовая тишина опустилась на Годрикову лощину. Не щебетали птицы, не шуршала трава, не пел в кронах деревьев беззаботный ветер. Казалось, даже планета замедлила своё вращение, наблюдая, как Северус Снейп медленно, словно будучи не в состоянии шевелиться, поворачивается лицом к Гарри Поттеру.

Шок. Назвать состояние, в котором пребывали оба мужчины в этот момент, как-то иначе не поворачивался язык. Похоже даже разверзнись земля у них под ногами, ни тот, ни другой и не вздрогнули бы. Они просто смотрели друг на друга, явно не понимая, что делать дальше.

— Надо же, в кои-то веки вся семья в сборе! Ну так… за небольшим исключением, — как ни странно, первым прорезался голос у Гарри.

Губы Снейпа дёрнулись, и лицо на мгновение перекосилось. Слова мальчишки излучали столько отравы, что казалось, её могло хватить на то, чтобы уничтожить всю Европу. Северус сжал кулаки, пребольно впиваясь в ладони ногтями: против этого яда он может не успеть сварить противоядие. Но он промолчал.

А вот Гарри было уже не остановить. Если бы Северус ухмыльнулся, съязвил, пульнул в него заклятием или просто, вздёрнув брови, как ни в чём не бывало прошествовал к выходу с кладбища, возможно, гриффиндорец бы умолк. А может и нет. Но Снейп заметно растерялся, и это только подстегнуло парня, заставляя его говорить и говорить в лицо человеку, которого он ненавидел, кажется, больше всех на свете, всё, что он когда-либо о нём думал.

— И где же это, позвольте поинтересоваться, вас столько времени, извиняюсь, носило? Ах да, прошу прощения… Как же я мог забыть! Тупоголовым гриффиндорцам такими сложными вещами интересоваться не пристало.

Северус молчал. А что он должен был сказать? Не оправдываться же Волдемортом, Дамблдором, тяжёлой ситуацией в стране и чёрт ещё знает чем. Да по сути и не оправдаться, если вдуматься. Мало ли что говорил когда бы то ни было старый директор? Кто ж тебе мешал, как обычно, его послать ко всем чертям, если что не по нраву?.. Снейп закусил губу и не проронил ни слова на прочувствованную тираду гриффиндорца, половину из которой он, уйдя в себя, пропустил мимо ушей.

Гарри душили эмоции. Какие — он не мог бы сказать и сам. Не раз и не два он пытался представить себе неизбежную по всей вероятности встречу с бывшим слизеринским деканом. Причём одна версия развития событий казалась невероятнее другой. Но того, что он будет до хрипоты орать на дражайшего дядюшку посреди фамильного кладбища, не могло привидеться даже в кошмаре. Каким-то краем сознания Гарри отметил глупость ситуации, но немедленно выбросил это из головы. Ему всё равно на Снейпа. Всё равно! Этого скользкого сальноволосого ублюдка, предателя, убийцу он не пожелает в родственники даже врагу. Если эта Джессика в этом смысле полагает себя везучей — сколько угодно. В конце концов, что взять с глупой девчонки? Но его, Гарри, от такого счастья вполне можно избавить — поверьте, он ни капельки не расстроится. Но почему-то так страстно, до скрежета зубовного, хотелось ударить Снейпа побольнее, заставить его мучиться так сильно, как только возможно. И юноша вовсе не собирался мешать себе в этом благородном начинании. А о мотивах можно задуматься позже…

Но тот молчал — вот что сильнее всего бесило Поттера. Он не видел результата своих усилий, не знал, что кроется в этом молчании. А оттого заводился всё сильнее…

…Как-то незаметно посерело небо. Северный ветер откуда ни возьмись пригнал стайку серых туч, выглядевших вовсе не дружелюбно. Хотя в Англии такие причуды погоды не редкость, верно? Очерёдной порыв ветра поднял в воздух прошлогоднюю листву и закружился с ней в причудливом вальсе. Деревья, не успевшие ещё до конца приодеться по последней моде, задрожали, как от холода. Только двух мужчин никакие буйства природы не могли заставить разойтись.

Северус плотно сжал губы. Да что это, чёрт возьми? Спорить с мальчишкой — не дождётся. Катись оно всё…

— …Да, собственно, о чём я говорю? Какое дело может быть предателю и убийце до Святых Гриффиндорцев?..

Вот это последнее задело Северуса сильнее, чем он готов был признать. Почти против воли Снейп всё-таки вступил в диалог:

— Ты ничего не понимаешь, мальчишка.

— Да и правда, где уж нам, убогим!

— Ты можешь распинаться сколько угодно, но — уж извини — слушать жалобы неопределённой направленности мне сегодня не досуг, — Пожиратель холодно смерил Гарри взглядом и как ни в чём не бывало сложил руки на груди.

— Как и всегда, впрочем, — а юношу всё больше заносило куда не следует. Если этот малоосмысленный разговор продлится ещё хотя бы две минуты…

— Это весь твой список претензий на сегодня?

— Весь?! Нет, дьявол, ты не уйдёшь отсюда, пока не объяснишь…

— Что?

— Что? Да хотя бы Астрономическую башню! — признаться, Гарри так до сих пор и не понял, зачем, ради какой такой высшей идеи Дамблдору умереть, да ещё таким способом и с такими последствиями.

— Нет, не объясню, — насмешливо заявил Снейп.

— Что — опять слишком маленький?

— Нет, напротив — слишком взрослый.

Это не вполне ожидаемое заявление заставило Гарри на мгновение замолчать. К великому сожалению Северуса, всего только на мгновение.

— В каком это смысле?

— В прямом.

— Объяснись.

— Не намерен.

— Трус!

— Не смей называть меня трусом, мальчишка! — вскинулся Снейп, и Гарри на миг показалось, что они вернулись в кабинет зельеварения на пару лет назад — так знаком был зловещий блеск в глазах Мастера зелий, неизменно суливший цикл отработок всякому, кто попадётся ему под руку.

— Ещё как смею.

— У тебя нет права…

— Не волнует.

Северус никогда не мог толком понять, откуда в нём так внезапно вспыхивает порой дичайшее раздражение на гриффиндорца. Мальчишка. Просто мальчишка. Он видел таких сотни. И всё же, всё же…

На с трудом пробивающуюся из-под земли молодую зелень упали первые капли дождя. Ни один из… э-э-э, собеседников на это, впрочем, внимания не обратил. Одна особенно крупная капля, сорвавшись с ветки, попала прямиком за шиворот мантии Гарри, но тот даже не поёжился от холодного прикосновения воды к его разгорячённой спине. Он играл в гляделки со Снейпом и по своему разумению не мог, не имел права проиграть. Не мог — но всё же первым отвёл взгляд. Смотреть в холодные пустые глаза Северуса Снейпа не хватало сил.

— Ну что ж, полагаю, теперь-то наконец всё, — непередаваемым тоном произнёс Пожиратель, — Тем лучше для вас, мистер Поттер…

Что услышал Гарри в его голосе? Насмешку? Раздражение? Презрение? Он не мог разобраться. Но это точно было нечто малоприятное. Поттер выхватил палочку и кинул в мужчину чем-то малосовместимым с жизнью…

* * *

…— Оу-у-у!

Джессика перелетела через полкомнаты и с мягким «пуфф» впечаталась в кровать. В голове что-то тихо загудело, и перед глазами замерцали звёздочки. Чуть отдышавшись, девушка попыталась подняться, но грозное Нечто опять швырнуло её на кровать. Ладно, так и быть, передохнём…

Вот уже Мерлин знает сколько времени Дарк пыталась проникнуть в кабинет Северуса Октавиуса Снейпа. Пока безуспешно. Ещё трижды она срывалась с места и бегала по дому — порывалась отправить письмо Монтегю, пыталась сходить проведать Давенпорта и Нарциссу, мчалась пересаживать уже несомненно перезревшие мандрагошки, но раз за разом брала себя в руки и возвращалась к кабинету. И какой должен был быть морок наведён на эту проклятую дверь, чтобы заставить девушку бегать взад-вперёд, не давая даже шанса поднять палочку? Наконец взмокшая Джессика исхитрилась замаскироваться под местность и максимально аккуратно сняла Маскирующие чары. После чего, наученная горьким опытом, включила свои способности энергетика и чуть ли не распластавшись по полу, потихоньку поползла к двери, изучая местность на наличие дополнительной защиты. Очень скоро Энни поняла, что день у неё сегодня явно не задался. Через секунду она уже мчалась со всех ног в направлении уборной…

Ещё дважды защитные чары заставляли Джессику бегать во вторую по тайности комнату дома (первой был злополучный кабинет). Когда они были сняты, девушка погрузилась в мир иллюзий, из которых ей удалось выбраться лишь спустя четверть часа. Затем что-то заблокировало волшебную палочку. Потом включились ещё какие-то заклинания, но ко всему этому Дарк была уже готова, и расправлялась с каждой новой преградой всё быстрее, хоть и забирало это занятие мерлинову кучу сил — в защитных чарах бывший слизеринский декан было далеко не профаном. В конце концов, последняя защита была взломана, и взмокшая, до смерти уставшая гриффиндорка с чувством выполненного долга попыталась повернуть ручку двери… Когда что-то негромко ухнуло у неё под ногами, и неведомая сила швырнула её к противоположной стене. К счастью, сие происшествие было не столь фатально, потому как у означенной стены стояла широкая кровать, которой и довелось смягчить падение незадачливой взломщицы. Ну что ж, дядя, хоть за мягкую посадку спасибо!

С трудом вывернувшись, Джессика сняла теперь-то уж, надеюсь, последнее заклинание, тяжело отдуваясь, поднялась с постели и толкнула упрямую дверь, так упорно скрывавшую кабинет Мастера зелий. Означенный кабинет был не сказать, чтобы очень уж интересным: стол, кресло, огромное окно, какие-то предметы непонятного назначения, несколько склянок с подозрительными жидкостями и книги, книги, книги по всем стенам. Впрочем, Дарк уже не раз бывала в этом помещении — с дядюшкиного разрешения или без оного — так что интерьер её особо и не интересовал. Она еле скользнула взглядом по корешкам книг, просто чтобы удостовериться, что новых изданий с момента её последнего визита не прибавилось, и прошествовала к снейпову креслу.

*Итак, что я ищу?* — задалась Энни вопросом, поудобнее устраиваясь за письменным столом и окидывая внимательным взором кабинет, — *Ищу я что-нибудь. Заранее интересно… Предпочтительно что-нибудь о Тёмном лорде, но валентинки от Макгонаголл тоже подойдут… Так, ладно, забудь, едем дальше. Где дядя мог спрятать ценную информацию?..*

Информация могла храниться в виде воспоминания. Джессика осмотрелась, открыла пару ящиков, выдвинула пару книг, но ничего, похожего на воспоминания, не обнаружила. Отпадает.

Может быть заметки для памяти? В столе, между страницами древних фолиантов, а то и в каком-нибудь секретном хранилище… Вполне вероятно. Проверяем?

Девушка прикинула весь возможный фронт работ и тяжело вздохнула. Чтоб тебя, Гарри, вместе с твоим Тёмным лордом!..

Сначала под осмотр попали папки с рецептами разнообразных зелий. Дарк осторожно, пытаясь по возможности не оставлять следов, брала пергамент за пергаментом, просматривала содержимое, проверяла на наличие Скрывающих чар и, не найдя ничего интересного, откладывала их в сторону. Очень скоро ей надоело всякий раз хвататься за палочку и накладывать на каждый лист с десяток заклинаний, прежде чем удостовериться, что это не совсем то, что её интересует, и гриффиндорка снова пустила в ход свои способности энергетика. Получаемая информация малость путалась в голове, но зато дело пошло быстрее. Несколько записей были явно чем-то зачарованы, но взлом защиты результатов не приносил: как правило, это оказывались те же рецепты, но менее разрешённые к применению. В конце концов Джессика плюнула на это глупое занятие и, придя к выводу, что в рецептах, походу, ничего нет, отложила папки в сторону.

Затем в ход пошли старые конспекты лекций по зельеварению и ЗОТИ — крайне утомительное чтиво. Здесь терпения девушки хватило разве что на три старших курса. Ни один свиток, когда Дарк пыталась просветить их на наличие магии, даже не пытался откликнуться. Джессика еле-еле дотянула до конца четвёртого курса, наскоро пролистнула записи по первым трём курса и совсем было собиралась отправить старые конспекты в ту же кучу, куда чуть ранее легли рецепты, когда её взгляд вдруг ненароком зацепился за нечто не вполне естественное.

В сущности — глупая мелочь, не сразу и поймёшь. Чтобы понять, что здесь что-то нечисто, нужно иметь зоркий глаз и хорошо знать Северуса Снейпа. Ну или быть очень удачливым. Бывший слизеринский декан был аккуратен и педантичен до неприличия. Всего его записи отличались безукоризненной чистотой — хоть на выставку. Ни единой кляксы или исправления, буква к букве, каждый свиток непременно пронумерован, подписан и положен на своё место. Оттого-то, собственно, Джессике так редко удавалось прокрасться незамеченной в дядин кабинет: по возвращении он непременно замечал какой-нибудь, даже очень небольшой беспорядок, который девушка забывала ликвидировать. Но тут он почему-то отступил от заведённых правил. Среди конспектов по зельям за третий курс значились сразу две лекции № 14.

Энни, нахмурившись, принялась методично сравнивать обе версии. Сначала она, правда, пыталась засечь скрывающие чары на которой-то из них, но пергаменты упорно молчали. Но зачем Северусу Снейпа два свитка, идентичные до последней запятой? По ошибке написал? *Что-то должно быть… Что-то непременно должно быть…*

Джессика ещё раз провела пальцами по обеим лекциям, напрягая самые грани своих способностей. Всё что угодно, любая мелочь, любой нюанс… Это не могут быть просто одинаковые конспекты! Лишь спустя несколько минут, с большим трудом девушке удалось засечь идущий от одного из образцов слабый запах миндаля и еле уловимый горьковато-терпкий привкус магии Северуса. Какому-нибудь Дамблдору на это наверняка хватило бы нескольких секунд и пары лёгких прикосновений — Джессика же убила тонну энергии и чёртову кучу, по её собственному ощущению, времени. Закусив губу от напряжения, девушка пыталась вспомнить, что же так капитально блокирует все следы магии… Пароли! Пергамент защищён паролем. Час от часу не легче!..

Джессика разложила в правильном порядке все разворошённые ею записи и убрала их в стол. Затем откинула непослушную прядь волос со лба и принялась выяснять пароль. Никакие чары, взламывающие пароли, естественно не сработали, да собственно гриффиндорка и не ждала. Банальная угадайка пользы приносила немногим больше. Северус Снейп бывал весьма изобретателен на пароли, когда хотел.

Джессика перебрала уже, казалось, сотни две всевозможных слов, фраз, слово— и буквосочетаний, от непроизносимых до непечатных, но раскрываться жалкий выкидыш пергаментной промышленности отчаянно не желал. Наконец, изрядно разозлённая Джессика Энн Дарк, которую за сегодняшний день уже сто раз гоняли по этажам, взрывали, швыряли, дразнили и вообще всячески измывались, изо всех сил треснула палочкой по упрямому пергаменту и рыкнула:

— Да Волдеморт тебя дери, проклятая промокашка! Чтоб вас всех…

И вдруг, немало удивлённая, осеклась на полуслове. Псевдоконспект засветился неярким голубоватым светом и стал увеличиваться в размерах…

* * *

…Поттер выхватил палочку и кинул в мужчину чем-то малосовместимым с жизнью. Северусу потребовалось лишь полсекунды, чтобы вооружиться, и ещё столько же, чтобы отразить удар.

— Немногим лучше обычного, — еле заметно хмыкнув, откомментировал Снейпу, хотя, надо сказать, сейчас ему было не особенно смешно.

Гарри — Пожиратель видел это, — почти себя не контролировал. И надо сказать, Северус хорошо его понимал. Может быть, на его месте он вёл бы себя так же. Да, положительно он это заслужил. Хотя… нет, не так. Он заслужил ещё и не это! Но драться на дуэли, которая и на дуэль-то толком непохожа… Нет, это было слишком большой роскошью. Не сегодня. Не сейчас. И уж конечно не здесь. Но как можно было остановить разъярённого гриффиндорского льва — это Снейп представлял себе уже с большим трудом…

…Ударить. Ударить как можно больнее. Это было похоже на какой-то звериный инстинкт, почти не контролируемый сознанием. Как, за что, почему, что делать дальше — этими вопросами Гарри не задавался. Он хотел достать противника хотя бы одним заклинанием.

Надо сказать, Северус покривил душой, говоря, что парень ударил всего лишь чуть лучше обычного. Да, чары были как бы несколько встрёпаны, беспорядочны, не вполне логичны — но стоит учесть гаррино состояние! На деле в цепочку заклятий порой вплеталась не слишком светлая и не слишком разрешённая магия. Бесконечные тренировки с аврорами Ордена, с друзьями, да и самостоятельные отработки давали свои плоды. Так покуда и недотрансформировавшееся в зверя тело всё же начало приобретать особую гибкость и быстроту. И сила, огромная сила, зарождающаяся где-то внутри и так и просящаяся на свободу, дамблдорова или своя собственная — этого юноша так и не мог понять… Нет, Гарри определённо дрался не «как обычно». Отметил Снейп это или нет, но он ничего не сказал.

— Отбито, отбито, ещё раз отбито. Сейчас ударишь вправо… Ну куда ж ты под собственные-то проклятья лезешь? Всё ещё не умеешь закрывать сознание… Как ты умудрился сбить Тёмного лорда — с таким-то подходом? — Северус только защищался и комментировал, даже не пытаясь напасть.

Блокировка! А Гарри и забыл про защиту сознания! Он попытался построить хоть какой-нибудь блок прямо так, не останавливаясь, но подобное пока что было за пределами его возможностей. А остановиться самостоятельно он был уже не в силах.

*Левикорпус,* — мысленно произнёс Гарри, и из палочки вырвался очередной луч.

— Ты опять? — в голосе Северуса звучало неподдельное удивление, но заклинание он, тем не менее, отбил, — Я тебе говорил, не смей нападать на меня моими же заклятьями? Ну вот и не обижайся, мальчик…

Через мгновение обезоруженный Гарри уже сам висел вверх тормашками, а спустя ещё несколько секунд плюхнулся в ближайшую лужу и уставился в затянутое тучами небо.

— Убит, — раздалось откуда-то сверху.

Дождь усилился, и это вместе с грандиозным падением в лужу несколько отрезвило юношу. Даже более того: его прежняя горячность вмиг обернулась некоторым ступором. Только сейчас он почувствовал, что промок до нитки, что очки залиты водой так, что сквозь них было проблематично что-то увидеть, что сквозь пелену дождя едва угадывается Снейп, надгробные камни и даже силуэты стоящих невдалеке деревьев, и вообще непонятно, как Гарри вот только что умудрялся стрелять и походу без особых промахов…

— Ну теперь-то точно всё? В таком случае, разрешите откланяться…

— Стоять! Это почему это? — Гарри с трудом поднялся из лужи: Снейп насмешливо рассматривал парня, крутя в руках его палочку.

— Будь любезен, не показывай себя глупее, чем ты есть. Потому что через пять минут, чтобы объяснить, где я шлялся, мне придётся захватить с собой тебя в максимально потрёпанном состоянии. Тебе это надо?

— Нет, — еле слышно буркнул Поттер, снова отводя взгляд.

— В таком случае, дико извиняюсь, что осмелился прервать излияние вашего недовольства моей скромной персоной. Как-нибудь продолжим…

С негромким хлопком Снейп исчез. Через две минуты он уже склонялся над очередным гениальным проектом Тёмного лорда…

Под ноги Гарри упала его волшебная палочка. Он медленно поднял её и побрёл к выходу с кладбища.

Он чувствовал упадок сил. Не магических — магия как никогда бурлила в его жилах, не находя себе выхода, будто сбитая с толку. Магия и что-то ещё, чему Гарри не мог найти названия. Что-то горячее, оставляющее после себя кисло-сладкий привкус на языке… Да, магически юноша был силён как никогда. Но морально за эти полчаса он так вымотался, что, казалось, готов был упасть на траву и уснуть. Но почему, почему? Подумаешь — Снейп. Всё тот же мерзавец-Снейп. Но как же это выбило из колеи! Наверно, Гарри просто был не готов…

Юноша поднялся на холм, туда, где каких-то двадцать лет назад возвышалось поместье Поттеров, и плюхнулся на траву. Тот факт, что земля была влажная и холодная, его не волновал вовсе — он и так уже промок. Да и дождь потихоньку заканчивался. Ему было больно. Что-то тяжёлое опустилось на сердце и, казалось, мешало ему биться. Магия словно сочилась с кончиков пальцев: видимо что-то разломало те барьеры, которые Поттер усердно выстраивал с сентября, не давая себе ненароком разнести Хогвартс вдребезги простым Люмосом, и долго сдерживаемые силы рвались наружу, принося не меньшую боль вымотанному юноше. Их было почти невозможно остановить.

Больше всего в этот момент Гарри хотелось спокойно обдумать нежданную встречу. Она представлялась ему какой-то неправильной, нелогичной… Но это оказалось делом практически невозможным: парню мерещилось, что стоит ему шевельнуться, и деревня внизу взлетит на воздух. Гарри стиснул зубы, на все лады кляня Снейпа — если вдуматься, это он виноват в том, что гриффиндорец чувствует себя как перегревшийся аккумулятор, даже дважды виноват, — и врезался ногтями в землю. И неожиданно почувствовал что-то мягкое под правой ладонью. При ближайшем рассмотрении это что-то оказалось старым полуистлевшим клочком пергамента. Гарри попытался рассмотреть, что же на нём изображено, просто любопытства ради, но тот был в таком плохом состоянии, что это оказалось делом невыполнимым. Практически не отдавая себе отчёт в том, что он делает, юноша вынул из кармана палочку и наложил на пергамент чары Восстановления. Не зря же он целый семестр на них убил, верно? За какое-то мгновение листок вернул себе положенную форму. На нём оказался какой-то чёрканный-перечёрканный текст на незнакомом языке, вроде бы стихи, но Гарри не был в этом уверен. С каким-то разочарованием парень отбросил непонятный пергамент в сторону и огляделся. На глаза попался маленький фарфоровый черепок. Взмах палочкой — и черепок превратился в небольшую вазу.

Разочарование превратилось в какую-то непостижимую детскую обиду. Парень вскочил на ноги, по щекам почти неосознанно побежали слёзы. В тот момент Гарри не дал себе труда задуматься, что это за пергамент и откуда могла взяться эта ваза. Сказать по правде, он вообще не думал, по крайней мере связно. Он просто раскинул руки и взглянул на небо. Через пару мгновений в глазах вдруг резко потемнело, и Гарри потерял сознание.

…Всего несколько людей в деревне с довольно странным названием Годрикова Лощина, увидело, как на вершине холма, казалось, полыхнуло пламенем. Видели — но не придали тому значения. Слепящее солнце, оптический обман — бывает…

* * *

…Псевдоконспект засветился неярким голубоватым светом и стал увеличиваться в размерах.

— «Волдеморт тебя дери»? — Джессика, вытаращив глаза, осмотрела сначала палочку, потом столешницу, затем собственные руки, — Ну ничего себе, неделька начинается…

Выяснив, что ничего необычного ни в палочке, ни в чём-нибудь ещё не отмечается, Джессика таки смирилась с мыслью, что это всё же был пароль, и взялась за осмотр бывшей лекции, которая почему-то распалась на два листа пергамента необъятной ширины. Девушка взяла один из них и почувствовала, как её прошиб холодный пот.

*Дядя точно меня убьёт. Медленно и мучительно*

Собственно говоря, ей бы могло хватить одного заглавия. Вверху карты (да, это была именно карта!) значилось ни больше, ни меньше, как «Замок Слизерина (штаб)». Кому мог принадлежать замок Слизерина, чтобы Северус Снейп не просто там бывал, но и хранил от него карту, скрытую паролем и замаскированную под конспект, и что за штаб там мог расположиться, вопросов не вызывало. На случай же, если сомнения ещё оставались, их запросто развеяли надписи на карте. Джессика не поверила своим глазам: здесь было подписано каждое помещение! «Большой тронный зал», «Малый тронный зал», «темницы», «логово оборотней», «кабинет ТЛ»… Внизу в легенде карты расшифровывались значки, пестревшие то тут, то там — «пост охраны», «защитные заклятия»... Да это же просто сокровище!

Взгляд Джессики упал на второй лист. Если здесь была карта, тогда что это? Девушка развернула второй лист, весь испещрённый казалось бы бессмысленными красными линиями. Немного повертев его так и сяк и ничего не поняв, Энни, чуть поразмыслив, легко коснулась его палочкой и прошептала странный пароль. Исчёрканный лист будто ожил, пополз к карте и слился с ней в единое целое. Девушка осмотрела получившееся творение. По коже побежали мурашки. Замок Слизерина, пристанище Тёмного лорда, был насквозь пронизан тайными ходами. Сверху донизу, каждая стена. Кое-где были отмечены выходы внутрь замка, кое-где тайные коридоры выводили наружу. Но что характерно, нигде, ни у одного прохода не стояла охрана, хоть какая-нибудь — по крайней мере, она не была отмечена. Стало быть, сам Волдеморт… не знает? Но откуда эту карту взял дядя? Неужели рисовал сам? Нет, это не сокровище. Это… это нечто, не поддающееся описанию. Пожалуй, ради этих пергаментов стоило накладывать на кабинет такую защиту…

Только как туда попасть? Джессика внимательно рассмотрела карту, но адреса естественно не было указано. И вдруг её осенило…

…В целом, комната, буквально заваленная грудами старой змеиной кожи, была совершенно непримечательна, если не обращать внимания на энную часть стены, которая по какой-то непонятной причине выглядела так, будто её чем-то хорошенько разъело…

— Змеиный язык, — немедленно узнал Гарри, — Здесь написано: «имущество Наследника рода — …» и какие-то координаты…

Несколько секунд Джессика, поражённая своими открытиями, сидела, не в силах сдвинуться с места, а затем вдруг соскочила с кресла, почти кубарем скатилась по лестнице на первый этаж, вломилась в гостиную, изрядно напугав своим видом домовиков, швырнула в камин летучий порох и с адресом «площадь Гриммо, 12» нырнула в огонь…

* * *

…Солнце уже клонилось к западу, когда Гарри вдруг резко открыл глаза и сел. Сколько он провалялся в бессознательном состоянии на вершине холма, он не знал. Кстати, что характерно, почему он провалялся, он не мог вспомнить тоже. В голове крутились обрывки… э-э-э, беседы с Северусом Снейпом, но что Поттера довело до такого состояния, сам он со всей определённостью сказать не мог.

Неожиданно Гарри со всей ясностью сообразил, что что бы с ним не произошло, пролежал он тут походу долго, а значит его уже ищут, и хорошо, если занят этим только Орден, а не вся Британия с прибившимся к эдакой толпе Волдемортом. Поттер немедленно вскочил на ноги, встряхнулся, попытался очистить мантию, которая изрядно нахваталась грязи за время его лежания на голой земле, огляделся напоследок и…

…и снова вынужден был сесть. После всего, что с ним сегодня произошло, после всех нервов, после неудачной дуэли наконец ещё одни шок его организм так просто воспринять был не в силах, так что ноги Гарри попросту не удержали.

Парень крепко зажмурился, помотал головой и снова огляделся. Видение не исчезло. Для верности протёр очки. Что тоже не помогло. Наконец Гарри прибегнул к последнему средству — ущипнул себя за руку. Вышло больно. Очень. Только после этого он начал осознавать, что то, что предстало перед его поражённым взором, не есть результат удара об землю.

Перед изумлённым юношей выросло величавое, чуть розоватое от лучей заходящего солнца, удивительное по своей красоте трёхэтажное поместье с развевающемся на ветру чёрно-красным штандартом Поттеров на самой высокой шпили.

Мир — это промежуток между двумя войнами.

Жан Жироду

…Вот чего точно не стоило делать, так это спускаться на кухню! Правда, в свете утренних событий, тихонько трансгрессировать прямо из спальни — тоже не выход. Но выйти в одиночку на улицу ранним утром, рискуя попасться Пожирателям, поцапаться со Снейпом, чуть не погибнуть от перерасхода магических, да и жизненных, сил — и в результате быть убитым разъярённой Молли Уизли?! Нет уж, увольте! Но было поздно…

Пока Гарри и Джессика, то и дело перебивая друг друга, решали личные вопросы, практически весь Орден Феникса благополучно разошёлся по своим делам. В кухне остались только гриффиндорцы, взбешённая миссис Уизли, не более довольный жизнью Люпин, Эрик Крокер, Майлз и Моника. Джинни, Рон и Гермиона, равно как и Эрик, терпеливо ждали от Поттера объяснений его в высшей степени подозрительного поведения. Молли и Римус на конструктивный разговор были явно не настроены. Что делали на площади Гриммо экс-слизеринцы, оставалось загадкой. Возможно, у них были здесь какие-то дела, хотя Гарри больше склонялся к мысли, что молодые люди просто любопытствовали.

В тот самый миг, когда нога Гарри вступила на землю обетованную, в смысле, на кухонный паркет, в помещении раздались первые раскаты грома, конкретно — возмущённые голоса Люпина и миссис Уизли. Парень непроизвольно втянул голову: что-то сейчас будет… Что-то явно не очень хорошее…

Собственно, так оно и вышло — Молли и Римус наперегонки накинулись на несчастного парня и, перебивая друг друга, принялись выкладывать всё, что они думают о его, Гарри, недостойном поведении. Лекция была воистину увлекательной и познавательной, — эти двое нечасто бывали столь единодушны в оценках, — вот только желания ею наслаждаться у молодого человека было немного, а конкретно — не было вообще. Потупив глаза, Поттер изучал носки своих ботинок (*Хмм…интересно, где это я успел так выпачкаться?*) и параллельно соображал, как бы ему выбраться из-под артобстрела с минимальными потерями. В голове царила блаженная пустота, так что, походу, свобода парню грозит нескоро, а возможно, и не грозит вовсе. И Джессика куда-то смылась… Гарри мысленно фыркнул: они же договорились… точнее, Дарк напросилась… Хотя — Гарри был вынужден признать это — девушка, пожалуй, имела на это право….

Выслушав нехитрый рассказ Джессики о предположительно подробном плане предположительно главной базы Тёмного лорда, а также её предположительном местонахождении, Гарри мысленно поклялся себе при первой же возможности нырнуть в Омут и законспектировать надпись на змеином языке, которую он, казалось, вечность назад обнаружил в Тайной комнате (заново спускаться вниз, понятное дело, не хотелось). А затем принялся рассказывать, что сегодня случилось с ним. Надо сказать, его ретроспектива была урезана в лучшем случае вдвое: юноша здраво рассудил, что реакция Джессики на эпохальную встречу на кладбище может оказаться совершенно непредсказуемой. Так что парень ограничился только констатацией факт: шут знает, кто, когда и как разрушил до основания поместье Поттеров в Годриковой лощине, но именно сегодня именно он, Гарри Джеймс Поттер, восстановил родовое гнездо во всём его великолепии, по крайней мере, внешнем. Как он умудрился достигнуть такого поразительного результата, парень не знал. Ему казалось, что он произнёс формулу высших чар Восстановления, которую они хоть и записали на очередной лекции по трансфигурации, но отрабатывать не стали. Возможно, к сему уникальному событию имело отношение также особое эмоциональное состояние, в котором находился Мальчик-который-выжил на тот момент. Плюс, наверняка роль сыграла магия Дамблдора. Может, ещё и фамильный медальон — этого парень тоже не исключал. А может, проснулась та самая легендарная сила, которую воспевал покойный директор — правда, что могло пробудить в Гарри любовь, он предположить не мог. Но что именно произошло на холме в Годриковой Лощине, он точно не помнил. В ответ на краткую исповедь гриффиндорца Джессика только охнула и со всей категоричностью заявила, что такого быть не может — это противоречит каким-то там законам и ещё шут знает чему и вообще должно было убить Поттера, но парень только отмахнулся. Верить в то, что перед ним возникла галлюцинация, ему очень не хотелось. В конце концов, после долгих споров молодые люди пришли к выводу, что нужно осмотреть здание и наложить на него сеть защитных чар, хотя бы частично, пока волшебники или, ещё хуже, маглы, ничего не заметили. Осмотреть дом… Гарри очень хотелось сделать это в одиночку, но Джессика напросилась пойти с ним. И юноша никак не мог понять, что он думает по этому поводу… Может быть, это даже хорошо…

Только вот уйти никак не удавалось. Гарри представил себе, как он сейчас прервёт тираду миссис Уизли и скажет, что снова сваливает, минимум — до ужина (если он будет), максимум — на неопределённый срок. Представил — и содрогнулся. Маловероятно, что кто-то куда-то рискнёт его выпустить, причём не только сегодня, но и вообще в обозримом будущем…

Выслушивая новые вариации на тему «Как ты мог?» и «Мы же волновались!», Гарри таки рискнул поднять голову и осмотреться. Джессика, оказывается, никуда не смывалась — она стояла позади флегматично настроенных гриффиндорцев и что-то шёпотом объясняла Гермионе. Майлз и Моника с видимым интересом слушали тирады разгневанных старших, очевидно, запоминая на будущее особо удачные обороты. Эрик, кажется, что-то напряжённо соображал.

Так или иначе, но ситуация Поттеру надоела довольно скоро. Выждав ещё пару мгновений, и сообразив, что конца в обозримом будущем не предвидится, юноша подал голос:

— Достаточно! Я понимаю, что поступил не вполне красиво, исчезнув без предупреждения. Но — поправьте, если я ошибаюсь, — я уже совершеннолетний! Кому ещё в Ордене не дают выходить из дома?.. Да-да-да, я всё знаю про Пожирателей, но не патрулируют же они всю Британию в надежде, что я вдруг да и попадусь где!

Сказать по правде, Гарри вдруг стало абсолютно всё равно абсолютно на всё. Пожиратели так Пожиратели, Волдеморт так Волдеморт… После перенасыщенного эмоциями утра и неслабого магического выброса днём парня нагнала апатия и усталость. Хотелось, чтобы этот день закончился как можно скорее… А потому Гарри продолжал свою речь в надежде достучаться до орденцев и вытребовать для себя немного свободы. Даже если однажды это выйдет ему боком.

— Спасибо, Гарри, мы поняли твою точку зрения, — прервал Эрик юношу на полуслове.

И воспользовавшись тем, что все наконец замолчали, Крокер отвёл Люпина и миссис Уизли в сторону и принялся что-то вполголоса им втолковывать. Гарри вздохнул и тряхнул головой.

— Не беспокойся из-за них, ты всё правильно делаешь, — ласково прошептал на ухо чей-то явно доброжелательный голос. Поттер резко оглянулся и встретился взглядом с Моникой, — Тёмный лорд намного меньше занят Фениксами, чем им мнится. Ему есть чем заняться, ты уж мне поверь.

— А ты почём знаешь? — при всём старании, называть молодую девушку на «вы», как требует того этикет от ученика при общении со своим деканом, Гарри не мог.

— Знаю, — профессор Стар многозначительно улыбнулась и погладила парня ладонью по щеке, — Сам подумай, сколько времени у него займёт вылавливание нас всех поодиночке? И стоит ли оно того — учитывая, что большинство из нас в этой войне всего лишь мелкие сошки? Будь в его руках Министерство или ещё какая-то сила массового подчинения, то да, даже мелкая сошка может поднять бунт и выдернуть трон из-под его полукровой задницы. Но пока ещё он слишком мало взял, пока ещё мы слишком мало значим. С его точки зрения.

— А я что — по-твоему выходит, тоже так мало значу?

— О, ты — нет. Ты значишь очень много. Поэтому ты сидишь в самой глубокой норе под опекой самых сильных магов Ордена и шагу не ступишь за порог без телохранителей. Верно ведь? И он это знает. И знает, что доставать тебя надо хитростью и шантажом, а отнюдь не грубой силой. Ты ведь не забыл про спайка Тёмного лорда здесь, в Ордене? Проще нет приказать ему выманить из дома тебя или твоих друзей — вы ведь не знаете его имени. Вы ничего не поймёте. Осмелюсь предположить, что Тёмный лорд если ещё не додумался до этого, то скоро сообразит.

Гарри вздрогнул. Пожалуй, доля истины в словах Моники Стар была… Девушка, похоже, тоже поняла, что гриффиндорец проникся серьёзностью ситуации.

— Всё правильно, мой мальчик, всё так и должно быть. Пока враг ищет тебя там, где тебе положено быть, ты должен оказаться там, где тебя никто не ждёт. А на улице, да ещё без охраны, поверь, тебя ждут в самую последнюю очередь. Имей это в виду.

Стар подмигнула парню и унеслась к Майлзу, который последние несколько минут не сводил с девушки внимательного взгляда. Гарри еле заметно улыбнулся своим мыслям: поддержка Моники, казалось, сняла часть груза с его души.

Да, Римус и Молли заметно обиделись… Надо будет обязательно перед ними извиниться и объяснить. Но не сегодня, не сейчас. Сейчас Поттер подошёл к друзьям, негромко проговорил: «Не беспокойтесь, вернусь к ужину — непременно всё расскажу», схватил Джессику за локоть и, не обращая внимания на явное недовольство Гермионы, трансгрессировал в неизвестном направлении.

* * *

Посадка вышла не самой мягкой: Гарри слегка подвернул ногу, а Джессика и вовсе не удержалась в вертикальном положении. Наконец молодые люди оправились и отряхнулись, смерили друг друга какими-то уж очень многозначительными взглядами, развернулись на сто восемьдесят градусов и уставились на старинное поместье Поттеров, некогда разрушенное, а ныне — возвышавшееся над магами во всём своём великолепии.

Гарри тряхнул головой, пытаясь отогнать лишние эмоции и намереваясь оценить внезапное появление трёхэтажной усадьбы на безжизненном доселе холме. Хмм, вроде бы ничего паранормального, дом как дом, окружён каменной изгородью, золочёные ворота прямо перед носом. Правда, перед парадным крыльцом наверняка прежде был разбит садик, ну да это дело поправимое… Ничего необычно — не считая того, что ещё с утра на этом самом месте не было и камня на камне…

Гарри искоса глянул на Джессику. Девушка стояла запрокинув голову и с открытым ртом пялилась на порозовевшую в лучах закатного солнца крышу особняка, даже, кажется, не пытаясь оглядываться и анализировать.

— Джессика? — негромко позвал Дарк юноша.

— Гарри, метнись, Азкабан восстанови… — маловменяемым голосом пробормотала та, не в силах оторвать взгляда от крыши.

— Что? — не понял парень.

Девушка зажмурилась, чуть помолчала, опустив голову, и наконец выдала:

— Это невозможно. Этого просто не могло быть. Ты не мог этого сделать.

Не сказать, чтобы Гарри удивился этой реплике. Он уже слышал её прежде, когда только рассказывал дражайшей сестричке о перипетиях сегодняшнего дня. И всё же рискнул возразить:

— Допустим. А как оно тогда тут появилось? Телепортировалось из прошлого? Само?

— Не знаю… Но ты этого сделать не мог…

— Почему?

— Ну не мог! — возмущённо протянула Дарк, — Ты можешь себе представить, сколько магии потребовалось для того, чтобы восстановить гигантское каменное сооружение с многовековой историей в первозданном виде? Причём буквально из ничего, из каменной пыли! Это предельная мощь Дамблдора плюс Тёмного лорда, помноженная на десять — в лучшем случае! И даже если предположить на мгновение, что ты откуда-то взял или сгенерировал такую энергию, этот поток должен был тебя разорвать, а ни одной трещины на тебе я, позволю заметить, до сих пор не вижу. Та, что на лбу, не в счёт.

Гарри непроизвольно потёр шрам

— А если всё-таки смог? Ну там Да-го завещание, может быть, сила рода какая-нибудь… — он вытащил из-за ворота рубашки фамильный медальон и предъявил его скептично настроенной Джессике.

— Один глава рода на такое тоже не способен. Весь Совет, полностью, пожалуй, с большим трудом, но смог бы сотворить, может не то самое, но нечто подобное. Только для этого его сначала надо собрать и открыть доступ к Хранилищу, а я лично ни одного собрания не помню. Да и быть бы Совету нужно малость побольше, чем то, что осталось от него сейчас. Сколько нас там — шестеро? Семеро?

— …сила любви, — нимало не смущаясь продолжал перечислять Поттер, — Может быть, если всё это объединилось — вышел такой эффект.

— Сила любви — не смеши меня. Её не существует. Это сказка Дамблдора, — сморщила носик девушка.

— Сказка? Мне кажется, он был прав. Если любовь — действительно самая могучая сила, то…

— Ага, а русалки в уикенд танцуют гопак! Ещё что-нибудь расскажи! Любовь — это не сила и не магия, повлиять она ни на что не может.

— Ты не права.

— Докажи обратное.

Доказательств Гарри естественно не припас. Только, в отличие от Джессики, они ему нужны были в самую последнюю очередь.

— Да какая разница, мог я или не мог? Это теории. А оно есть. Есть на самом деле. И это — факт. И если он тебе не кажется очевидным, сделай вид, что произошло чудо, но прими уже, что оно действительно произошло. И, ради Мерлина, не пудри больше мне мозги всякими Советами, завещаниями и что там ещё по списку.

Джессика заткнулась, но явное неверие собственным глазам всё ещё сквозило в её взоре.

— В конце концов, — тихо проговорил Поттер, — может, это просто пустая каменная коробка — четыре стены и крыша. Много ли тогда в этом чудесного?.. Так ты идёшь? — поинтересовался он уже громче.

— А можно? — ехидно вопросила Дарк.

— Нужно, — отрезал парень, — кто мне защиту наводить поможет?

— О-о-о, я так и знала, что это не может быть бескорыстно!..

Но Гарри на неё внимания уже не обращал. Он медленно приблизился к ограде, на всякий случай обнажив палочку, толкнул золочёные ворота и осторожно шагнул. Какое-то мгновение ему казалось, что некая защита, установленная непонятно когда непонятно кем (хотя скорее всего много веков назад много раз прадедушкой Поттером) никого не пропустит внутрь — так явственно чувствовалась могучая сила, заставившая парня замереть на месте. Но нет, магия Крови всё же признала нового хозяина, и невидимая преграда исчезла так же быстро, как и появилась. Гарри огляделся и махнул Джессике рукой, мол, проходи, не опасно. Девушка послушно приблизилась к воротам, натолкнулась на защиту, но всё же скользнула внутрь и тоже завертела головой. От самой ограды и до стен поместья раскинулась голая земля. Действительно, тут, пожалуй, не мешало бы разбить сад… Гарри улыбнулся, представив, как он ползает на коленях по территории с кустом роз под мышкой в то самое время, как Волдеморт шлёт ему письмо за письмом с требованием срочно явиться на последний бой, и решительно зашагал к парадному входу. Джессика не отставала.

Дверь была едва приоткрыта. Приблизившись к ней, Гарри слегка опёрся на косяк, то ли прислушиваясь к происходящему внутри (если, конечно, там что-то происходило), то ли не решаясь сделать следующий шаг. Джессика дышала ему в плечо. Гонору, недоверия и чего ещё другого в ней заметно поубавилось — остался лишь почти суеверный страх перед неизвестным. Помедлив у входа несколько секунд, Поттер кинул косой взгляд на спутницу и толкнул дверь.

Свежевосстановленное поместье Поттеров встретило ребят звенящей тишиной, казалось, настолько осязаемой, что она давила на плечи. Гриффиндорцы нерешительно замерли на пороге, пытаясь рассмотреть хоть что-то: в холле царил полумрак.

— Lumos, — в тишине коридора еле слышный шёпот Гарри прозвучал как-то непривычно… незнакомо…

Вот только вместо привычного огонька на конце палочки обычный Люмос вызвал гигантскую волну света. Отряхнувшись и проморгавшись, гриффиндорец попытался найти его источник, когда в бок ему многозначительно упёрся локоть Джессики. Свет загорелся в огромной люстре под самым потолком, сделанной из неизвестного Гарри материала. Юноша если слышно фыркнул, тряхнул головой и осмотрелся.

Холл был… просторный. Гораздо просторнее коридоров дома на площади Гриммо, хотя до масштабов Хогвартса явно не дотягивал. Прямо перед молодыми людьми поднималась лестница на второй этаж, а по правую и по левую руку виднелись резные двери, ведущие вглубь дома. Ступени были устланы пушистыми коврами, которые, как и портьеры, обои или небольшой столик с часами справа от входной двери, были разукрашены узорами в красно-бордовой гамме. Красного, на вкус Гарри, здесь вообще было слишком много, но в принципе ничего, терпимо. Сквозь тяжёлые занавеси еле пробивались лучи заходящего солнца, и разноцветные блики играли в пятнашки на отполированном до блеска паркете.

Окончательно освоившись (насколько это вообще было возможно), Гарри, недолго думая, двинулся влево к ближайшей двери, точнее — к широкому проёму арочного вида и очутился в полутёмном коридоре. Парень заскользил вдоль полуоткрытых дверей, не решаясь заглянуть ни в одну из них, и не сразу заметил, что Джессика куда-то пропала. Только услышав где-то далеко позади изумлённый возглас, Гарри сообразил, что вроде как чего-то не хватает.

— Поместье восстановил, говоришь? — с еле заметной ехидцей в голосе поинтересовалась Дарк, стоя на пороге одного из помещений и сосредоточенно изучая интерьер, — Ну-ну, архитектор…

В означенном помещении действительно стоял жуткий бардак, в отличие от остальной местности. Целой мебели в нём не осталось — всё превратилось в труху. На стенах тут и там виднелись подпалины. От камина едва ли остался камень на камне. Впрочем, это всё было неудивительно: именно в этой комнате, конкретно — в маленькой гостиной, — если верить давешним гарриным снам, Тёмный лорд встретился с Джеймсом Поттером. Почти неудивительно. Если не считать того скромного факта, что целое разрушенное поместье умудрилось восстановиться буквально из каменной пыли, а пострадавшая комната только вернулась к оставленному облику. Эта странность несколько смутила Гарри, но он решил, что делать выводы ещё рано, и молча присоединился к Джессике, реставрировавшей повреждённую мебель.

Через полчаса молодые люди уже двигались дальше, время от времени открывая попадавшиеся двери — просто, из интереса, из желания узнать, есть ли ещё невостановленные помещения. Позади уже осталась давешняя гостиная, большая столовая (видимо, для крупных приёмов), малая столовая (предположительно, сугубо семейная) и бальная зала. Исследователи меж тем спускались куда-то вниз по крутой винтовой лестнице, освещая себе дорогу Люмосами. Впереди их ждали таинственные подземелья — наверняка, тёмные, мрачные, таящие в своих глубинах неизведанную опасность, как и положено любому пристойному подземелью.

Реальность, правда, оказалась более сурова, ибо найденная за первым же поворотом кухня ни на мрачную, ни тем более на опасную не походила. Если, конечно, не считать за опасность коллекцию кухонных ножей. Светлая, чистая, аккуратная, даже с окнами, что после экскурсии по полностью спрятанному под землёй Министерству Гарри почти не удивляло. Располагалась кухня, по всей вероятности, ровно под столовыми, что придавало ей определённое сходство с хогвартской обителью. Надолго ребята здесь не задержались, хоть Джессика и начала уже почти по-хозяйски осматривать помещение. Но Гарри настолько распирало любопытство, что изучать фамильное серебро он просто не мог — ноги несли его вперёд, нимало не интересуясь его собственным мнением. Не дожидаясь, пока девушка закроет все ящички и уберёт поваренные книги на место, юноша заглянул в дверь напротив — и удивлённо присвистнул. Что-что, но винный погреб он отыскать не ждал.

Аккуратные ряды бутылок, несколько пузатых бочонков и ни одного окна. Гарри ничего не понимал в спиртном, но зрелище его всё же впечатлило. Бочонки, судя по всему, не пустовали, и Поттер, не в силах сдержать любопытства, наколдовал крохотный бокал.

— Добрался, алкоголик, до вожделенной влаги? — раздался возмущённый голос где-то за спиной.

— Уйди на кухню, женщина! Я в раю, — не смог смолчать гриффиндорец.

Джессика негромко хохотнула и, пронаблюдав, как Гарри с видом ценителя отхлебнул из бокала маленький глоток, добавила уже более серьёзным тоном:

— Ты можешь спорить со мной хоть до конца времён, но это тебе восстановить бы не удалось. Хорошее вино не поддаётся трансфигурации, как и еда, впрочем.

— Но чары…

— Чары Восстановления, если ты забыл, это раздел трансфигурации. Максимум, на что бы тебя хватило, при условии, что тебя вообще на что-то хватило, это воссоздать пустые бутылки.

— Хмм… — в животе разливалось приятное тепло, пробуждая дремавшее доселе чувство голода и мешая думать. Гарри мысленно похвалил себя за то, что нацедил из бочонка всего пару глотков, испарил бокал и попытался собрать мысли воедино.

— Может быть, подземелья остались нетронуты? Волдеморт, конечно, гад каких поискать, но не мог же подорвать не только три этажа поместья, но и подземные помещения, которых тут наверняка полно.

— И их не разворовали мародёры? Я, конечно, не специалист, но вряд ли в этом погребе, например, держали второсортную кислятину…

— Три этажа, Джейс!

— На каком языке тебе повторить, что я не Джейс, чтобы ты понял?

— На эсперанто, пожалуйста… Так вот, три этажа, Джейс! Подземелья наверняка завалило. Я их просто расчистил.

— Хмм… Вполне себе правдоподобно. Хотя мне лично кажется странным уже то, что Тёмный лорд умудрился растереть в пыль и три этажа, но да ладно… Сделаем вид, что я согласна.

— Неужели? Великий Мерлин, мои желания сбылись!

— Для тебя — всё, что угодно, милый. Так что, мы идём дальше, или ты уже нашёл всё самое дорогое?

— Как ты смеешь? Я вообще не пью!

— Да, я вижу…

Перебрасываясь бессмысленными, но бесценными ругательствами, молодые люди всё больше углублялись в подземелья, пока Джессика наконец не предложила вернуться, ибо конца им видно не было.

— Ещё секунду, последняя… — Гарри толкнул ближайшую дверь и совершил очередное за день грандиозное открытие.

Лаборатория.

Гарри мысленно застонал: должно быть, зельеварение будет преследовать его до конца жизни.

Лаборатория была не слишком-то большая, но, судя по всему, содержала всё, что может пригодиться в домашнем производстве. Небольшая коллекция котлов разных размеров, шкаф с ингредиентами, разноцветные флакончики по стенам. Но самая любопытная деталь разместилась в центре стола. Маленький котелок, наполовину занятый какой-то полупрозрачной жидкостью. Подумать только! Сколько же лет он тут простоял, дожидаясь хозяев?

Лёгкий взмах палочки убрал чары Стазиса, которые, по всей видимости, и позволили содержимому котла дожить до наших дней (надо же, за семнадцать лет не развеялись!). По помещению поплыл удушающий цветочный запах.

— Ч-чёрт, что это — морилка для тараканов?! — закашлялся Гарри, прикрывая лицо рукавом.

— Да нет, скорее всего, кое-что поинтересней… — Джессика тоже не смогла долго выносить газовую атаку и поспешила снова прикрыть котёл чарами, — Пошли. Если нам очень повезёт, покажу тебе, для чего предназначалась эта, как ты нелестно выразился, морилка…

Обратный путь занял у ребят втрое меньше времени. По тёмным коридорам мимо кухни. Наверх и вправо. Снова по коридору, оставляя позади давешнюю гостиную. В холл. Потом вверх по главной лестнице, ибо никаких других они пока не обнаружили. Минуя второй этаж, сразу на третий, пока наконец не попали в очередной коридор, на сей раз широкий и светлый, с дверями по обе стороны.

— Так… Давай ты будешь проверять комнаты по правую руку, а я — по левую, — предложила Джессика, — Найдёшь — кричи.

— Эмм-с… Просвети пожалуйста недалёкого: что мы ищем?

— Увидишь — поймёшь.

«Увидишь — поймёшь». Джессика Дарк — сама доброта, учтивость и человеколюбие! Положительно, мало Снейп её драл в детстве… Гарри скептически фыркнул, но обыскивать комнаты всё-таки начал.

Как выяснилось, это всё были спальни. Похожие друг на друга, как две капли воды. Как листва в Запретном лесу. Как близнецы Уизли. Столь же неотличимые до последней веснушки и столь же… *Стоп. А вот это уже интересно.*

Миновав три идентичные комнаты, Гарри сунул свой любопытный нос в четвёртую и уже собрался было следовать дальше, как вдруг на него снизошло долгожданное озарение.

— Кричу, Джейс!

— Гарри Поттер, ты меня достал.

Не дожидаясь, пока убежавшая вперёд Дарк соизволит приблизить свою биомассу к искомой двери, Гарри переступил порог и с интересом, достойным любого учёного, принялся осматриваться.

Дело в том, что в отличие от товарок, эта комната совершенно определённо жилая. Ну или по крайней мере была таковой лет семнадцать назад. Трельяж, заставленный бутылочками и шкатулочками неизвестного назначения. Мужская мантия, небрежно брошенная на стуле. Смятая постель, создававшая впечатление, будто хозяин только что встал на минутку и вот-вот вернётся. Гитара в дальнем углу, потускневшая, покрытая пылью. Полуприкрытая дверь, из-за которой виднелся белый кафельный пол и как бы случайно обороненное полотенце. Гарри почувствовал, как по спине стекает холодный пот.

— Духи, — раздалось где-то сзади.

Поттер еле сдержался от того, чтобы подпрыгнуть на три фунта и схватиться за сердце.

Джессика застыла возле трельяжа и задумчиво рассматривала небольшой почти пустой флакончик. Гарри подошёл поближе и принюхался. Пожалуй, от флакона действительно тянуло тем же цветочным запахом, какой стоял над котлом в приснопамятной лаборатории.

— Самодельные?

— Точно. Весьма вероятно, что мама была умелым… экспериментатором.

— Интересно. А как я так смог восстановить бутылку, чтобы в неё вернулись духи, сваренные много лет назад, да ещё и запах не потеряли?

Джессика тяжело вздохнула, поставила флакон на место и повернулась к Гарри.

— Ты же знаешь мой ответ. Это невозможно. Другого я не знаю.

Спорить Гарри не стал. Надоело.

Вместо этого он сел на родительскую кровать и крепко задумался. Стоило ли ему приходить сюда сегодня? Слишком уж всё это… тяжело. Весь интерьер дома каким-то непостижимый образом сохранил присутствие четы Поттеров, хотя, казалось бы, не прошло и суток, как дом восстал из небытия. Как же так? Магия? Мозг упорно отказывался работать. Слишком сложно. Слишком запутанно, чтобы что-нибудь понять.

Где-то слева раздался приглушённый звук — то ли смех, то ли всхлип. Гарри на мгновение задумался, а хочет ли он знать, что ещё такого нашла дражайшая сестричка. По всему выходило, что не очень. Но особого выбора не было.

Нашла Джессика, как выяснилось, детскую — небольшую комнатку, смежную с родительской спальней. Надо сказать, бардак там стоял не хуже, чем в порушенной Волдемортом гостиной, хоть и носил несколько иной характер. Пустышки, кубики, погремушки и прочее детское имущество пёстрым ковром покрывало пол. Из комода выглядывали синие штанишки. В углу стояла детская метла. Посреди комнаты, возле кроватки, валялся огромный, почти по пояс Гарри, плюшевый медведь с голубым бантом на шее. Распахнутое настежь окно, возможно, ещё помнило неудавшийся побег Лили Поттер. Рядом с медведем обнаружилась присевшая на корточки Джессика. Она гладила его по голове, а потом неожиданно с силой дёрнула за правое ухо. Юноша с некоторым изумлением наблюдал, как медведь поднялся на задние лапы, раскланялся и кукольным голосом пропищал: «Привет, Гарри!». «Привет,» — машинально пробормотал Гарри и в два шага преодолел расстояние между ним и зачарованной игрушкой.

— Ты знаешь, у меня дома такой же. Только у него бант розовый, и говорит он «Привет, Энни».

Парень взглянул на Джессику. Та слабо улыбалась, думая явно о чём-то своём.

— В самом деле?

— Да. — кивнула девушка. — А если его боднуть в живот, он начнёт читать стишки про алфавит.

— Э-э-э, боднуть?

Джессика как-то очень уж удивлённо посмотрела на Гарри, словно только сейчас до конца осознала, что такое сказала.

— Ну да. Я его всегда головой включала. Не знаю, почему.

Гарри фыркнул, еле сдерживая смех, — и боднул.

Медведь снова ожил, прошёлся по комнате, встал прямо перед Гарри и принялся всё тем же кукольным голосом нараспев читать стихи, отчаянно при этом жестикулируя лапами, носом и даже ушами: «А — Арбуз, отличный вкус. Б — Барбарису купили Крису…»

Тут уже ребята в голос хохотали, наблюдая за ужимками игрушки и повторяя наперебой особо удачные строчки.

Гарри не понял, в какой момент Джессика прекратила смеяться. И почему — тоже. Казалось бы, только что передразнивала неуклюжего смешного медвежонка — и уже отрешённо сверлит бывшую гаррину кроватку таким взглядом, словно хочет то ли расплакаться, то ли кого-нибудь убить. И что ей опять не нравится?

— Что-то случилось?

Девушка столь же отрешённо покачала головой, с видимым трудом оторвала взгляд от кроватки, произнесла:

— Пойдём отсюда. У нас ещё куча дел. И тебя наверняка скоро опять хватятся. — и стремительно вышла из детской.

Гарри медленно поднялся с пола и с некоторым недоумением посмотрел на вновь застывшего медвежонка. Он думал взять его с собой и повеселить друзей, но сейчас такое желание пропало. И отчего-то — и это невозможно было объяснить, — возникло ощущение, что настроение Джессики испортилось именно из-за этой забавной детской игрушки.

Когда Гарри выглянул в коридор, Джессика уже сбегала по лестнице на второй этаж, и парень, чуть подумав, поспешил за ней, опасаясь потерять из виду. Спустившись вниз, он свернул в восточное крыло, миновал ещё несколько дверей неизвестного назначения и понял, что мог бы так не торопиться: в конце коридора нашлась библиотека и немало возбуждённая Дарк, с огромными, как плошки, глазами летавшая от стеллажа к стеллажу. Надо сказать, Гарри и самому сделалось несколько не по себе, ибо столько книг он видел, пожалуй, только во владениях мадам Пинс. Только там это было достояние Хогвартса, а это сокровище полагалось ему одному.

— Ты собираешься всё это взять с собой? — усмехнулся парень, наблюдая, как Джессика набирает полные руки фолиантов разной степени потрёпанности.

— Очень может быть, — азартно воскликнула гриффиндорка.

— А если я тебе не разрешу?

— Схлопочешь Обливиэйт между глаз.

— Ты так добра!

— Я просто восстанавливаю справедливость. Мерлин велел делиться!

— А ну раз сам Мерлин велел, куда уж мне, никчёмному…

Выспренняя реплика Гарри была нагло прервана жесточайшим грохотом: из рук Джессики выпали все книги, которые она успела набрать за последние пять минут, общим количеством где-то около двух десятков. Сначала юноша подумал, что она просто пожадничала и взяла больше, чем могла унести, но явное потрясение, написанное на лице любимой сестрицы, и враз потерянный интерес к книжным сокровищам говорили, что произошло что-то действительно экстраординарное. По крайней мере, так показалось самой Джессике. Девушка застыла аккурат возле стеклянной двери, за которой, как предполагал Гарри, скрывался балкон.

— Гарри, они же живые. Ты понимаешь? Живые. — еле слышно пробормотала она.

Парень подошёл ближе и понял, что ошибся: балкона за стеклянной дверью не было в помине. Зато там был небольшая терраса и разбитый на ней зимний сад, отгороженный от внешней среды чем-то вроде стеклянного купола. И, как правильно заметила Дарк, цветы в этом саду были вполне себе живые, по крайней мере, на глаз.

— Я под Рождество наколдовал для Джинни огромную охапку роз. — задумчиво произнёс Гарри, разглядывая зелёное великолепие, которое, похоже, не взволновал ни взрыв, ни восстановление собственного обиталища. — Они благоухали как настоящие, хотя в учебниках сказано, что запах подделать невозможно. Интересно, это как-то связано с этим всем…

Джессика смерила его странным испытующим взглядом, но ничего не сказала. Только молча подобрала упавшие книги и сгрузила их на ближайший резной столик, казавшийся таким хрупким, что юноша всерьёз испугался, что тот может просто и без затей развалиться под весом фолиантов. Но он на удивление выдержал.

— Так, что дальше? Мы, кажется, уже всюду побывали… — наконец полюбопытствовал Гарри.

— Нет, мы ещё не были там. — Джессика махнула рукой куда-то в сторону западного крыла.

Парень вздохнул. Признаться честно, он уже порядком устал и проголодался. Снова куда-то идти и что-то смотреть ему не хотелось совершенно. Но выбора особо и не было. И потом, раз взялись за дело, негоже бросать его в самом конце. Гарри снова вздохнул и направился туда, куда ему указала Джессика.

В отличие от всего остального дома, в западном крыле была всего одна дверь. И помещение за ней, судя по всему, скрывалось громадное. Гарри на мгновение задумался, что же там может быть, коль скоро библиотеку они уже видели — тоже большую, но судя по всему, намного меньше этой последней комнаты. Больше почему-то в голову ничего не приходило. Юноша пожал плечами, бросил короткий взгляд на Дарк, отметил, что она тоже изрядно нервничает, и толкнул дверь.

Надо сказать, подсознательно он ждал этого всё время. Они прошли из конца в конец почти всё поместье, увидели много пейзажей, несколько натюрмортов, даже одну абстракцию. Но не встретили до сих пор ни одного портрета. Это потому, что все портреты были здесь.

Зал Славы. Вот дьявол.

Он ослеплял, сводил с ума, будоражил воображение. Здесь было всё, чем род Поттеров мог похвастаться за всю свою многовековую историю. Генеалогическое древо (правда, под него был занят огромный стол, а не стена, как на площади Гриммо), бесчисленные ордена, старинное оружие, артефакты, кое-какие безделушки — и портреты, портреты, портреты… Гриффиндорец почувствовал, что у него кружится голова.

— Гарри…

Парень рывком поднял голову. *Нет, пожалуйста, нет, нет, нет…*

Прямо перед ним, почти ровно напротив двери, стояла высокая рыжеволосая женщина с зелёными миндалевидными глазами и протягивала к нему руки. Её за плечи обнимал молодой мужчина, встрёпанный и с робкой улыбкой на устах.

— Гарри… Джесси… Бедные мои…

Женщина плакала.

Где-то за спиной Гарри тоже послышался всхлип: Джессика сжалась в комочек возле стены и дрожала, спрятав голову между колен. Гарри ещё раз посмотрел на женщину. Потом подошёл к Джессике, сел рядом и неловко обхватил её за плечи, всем сердцем желая плакать так, как плачет она, но — не находя сил.

Это было больше, чем он мог вынести за один день.

* * *

Тяжёлый день закончился установкой предварительной защиты — на полную не было уже ни сил, ни желания. Вышло, конечно, кое-как, но если пару недель продержится — и то хлеб. После Гарри вежливо попрощался с Джессикой и трансгрессировал на площадь Гриммо.

Молли и Римус уже не ругались. Видимо, поняли, что бесполезно. Зато Гарри пришлось выслушать самую последнюю на сегодняшний день лекцию о любви и дружбе в исполнении Эрика Крокера, основная суть которой сводилась к тому, что все, конечно, надеются, что Гарри знает, что делает, но было бы просто здорово, если бы это знал ещё кто-нибудь. Поттер послушно покивал, извинился и был отпущен на свободу под подписку о невыходе из дома, хотя бы до утра. Впрочем, не больно-то и хотелось.

После плотного ужина, объединившего в себе помимо прочего завтрак и обед, Поттер утащил изнемогавших от любопытства друзей наверх и наконец поведал им о перипетиях сегодняшнего многотрудного дня. Обо всех, кроме, пожалуй, восстановленного поместья. Эту часть биографии ему хотелось не рассказывать, а показывать.

Карта Снейпа, точнее снятая Джессикой копия, вызвала немалый интерес Рона. У него буквально загорелись глаза при виде такого сокровища. Пока Гарри нырял в Омут Памяти и переписывал координаты «имущества наследника рода» со стены в гнезде василиска, Рональд Уизли жадно изучал карту и тайные ходы в замке Салазара, не допуская к этому богоугодному делу даже Гермиону.

— Это же просто супер! — первые членораздельные звуки Рон выдал только через полчаса лицезрения пергаментов. — Гарри, ты представляешь, что можно сделать с этой штукой на руках? Если бы только знать точно, что тайные ходы не охраняются, то Нагайну можно выкрадывать прямо из волдемортовой спальни!

— Думаю, всё-таки не охраняются. Снейп, конечно, редкостный урод, но если бы охрана была, он, судя по всему, её бы отметил, — уверенно ответил Гарри.

— Ну если он составлял её для себя, то…

— Если бы он составлял её для себя, он не стал бы помечать, какой тронный зал Большой, а какой — Малый.

Это было логично, и Рон спорить не стал.

— А я бы не совалась в спальню Волдеморта. Как говорится, не зная броду… — задумчиво проговорила Джинни, прослеживая пальчиком путь от столовой до темниц, — Карта картой, но в спальне наверняка без сюрпризов не обойдётся.

— Значит, сходим на разведку! — со всем возможным оптимизмом предложил Рон, — Посмотрим, что да как, проверим, не засыпало ли проходы, может, что новое найдём…

— Рон, ты ведь это несерьёзно, правда? — без особой надежды поинтересовалась Гермиона.

— Серьёзней не бывает, любовь моя. Вообще вам с Джинни можно не ходить, мы с Гарри отлично справимся…

— Это почему нам можно не ходить? — немедленно вскинулась Джинни.

— Ну как бы опасность, всё такое…

— За всё такое, Рональд Уизли, сегодня будешь целоваться с кем угодно — хоть с Грюмом, — но не со мной!

— Да бросьте, бросьте, девочки, я же просто пошутил… Да не в меня бросьте! Гермиона, если ты порвёшь карту, Снейп заставит тебя её перерисовывать! Гарри, отбери у Джинни книгу — она библиотечная! И вторую тоже! Нет, только не сюда… Мама, на помощь!..

Гарри, гадко хихикая, наблюдал за очередным этапом борьбы за права женщин и вовсе не собирался спасать друга. И — нет, совесть его даже не мучила.

Кровавая битва учебниками постепенно сошла на нет, и обсуждение вероятной вылазки вышло на качественно новый уровень.

— А как мы туда доберёмся?

— Трансгрессия?

— Ещё камин предложи. Трансгрессия наверняка отслеживается, разве что Волдеморт полный кретин. Но я бы не стал на это очень уж надеяться.

— Тогда порталами.

— Порталы отследить ещё проще, чем трансгрессию.

— Может, слетаем на чём-нибудь? Мётлы, гиппогрифы, фестралы…

— …ковёр-самолёт, бешеный Фордик, межгалактическая ракета…

— Эээ… что?

— Это такое магловское изобретение.

— Да, а Рон вообще может своим ходом лететь…

— А что? Я не против!

— Зато я против — я высоты боюсь.

— Дела-а…

— Гарри, а где Фоукс?

— Как обычно, отсутствует.

— Вечно его нет, когда надо…

— Может, у Джессики спросить?

— Думаешь, она к дяде в гости ходит по выходным?

— Ну замок тоже не она строила, а карту достала!

— Слу-у-ушайте! А давайте её с собой возьмём!

— Ты наивно надеешься, что она мне за сегодняшний день ещё не всю кровь выпила?

— Зачем она нам?

— Это же просто! Если мы с ней попадёмся Пожирателям, Снейп нас отмажет. А без неё мы ему нафиг не нужны…

— Она не согласится.

— А кто её спросит? Оглушить, связать…

— Ну вот ты её и потащишь.

— Сама пойдёт. Империо, гипноз…

— Рон, ты рассуждаешь как распоследний слизеринец!

— Это не я такой — это жизнь такая!

— Тьфу!

— Ребята, давайте завтра решим, а? Всё равно сегодня мы уже в любом случае никуда не пойдём, так что…

— Почему не пойдём? Я хоть сейчас…

— Ты-то, может, и хоть сейчас, а вот я лично находился по самое не могу.

— Гарри прав, сегодня никто никуда не идёт. Во-первых, ночь на дворе…

— Так ночью же самое время!

— …во-вторых, без грамотного плана к Волдеморту соваться опасно.

— Ладно, так и быть, уговорили. Ждём завтра…

…Завтра наступило неприлично быстро и принесло с собой — что бы вы думали? — гуляку-Фоукса!

Невыспавшийся, взъерошенный даже больше, чем обычно, Гарри Поттер долгим пристальным взглядом изучал свободолюбивую птицу, которая догадалась не только вернуться из очередной самоволки аж в шесть утра, но и оповестить об этом по меньшей мере весь этаж. Глядя, как бывший директорский феникс жизнерадостно курлыкает и невинно хлопает огромными глазищами, юноша поклялся при первой же возможности сдать негодяя Крокеру, для опытов.

Тремя часами позже, узнав о нежданном возвращении блудного феникса, ребята на скорую руку разработали новый План, требующий немедленного претворения в жизнь. Быстро позавтракав и строго-настрого запретив членам Ордена себя беспокоить под предлогом подготовки к экзаменам, гриффиндорцы заперлись в спальне Рона и Гарри и принялись за дело.

Прежде всего друзья вооружились до зубов. Мантия-невидимка, карта Снейпа, меч Гриффиндора, несколько свечей (тщательно изучив проблему со всех сторон, ребята договорились без нужды палочками не пользоваться), небольшая коллекция шедевров из «Ужастиков Умников Уизли» — на случай непредвиденных встреч. Ещё Гарри прихватил подаренную на Рождество Эриком Крокером аптечку на все случаи жизни. Мало ли…

Затем последовала длительная церемония объяснения Фоуксу, куда им нужно попасть. Ребята диктовали ему координаты, тыкали клювом в карту, уговаривали отыскать места с наименованиями «Замок Слизерина», «Штаб Волдеморта» и «Громадина с башенками посреди тёмного леса», но по скучающей физиономии феникса было неясно, понял ли он хоть что-то из разъяснений гриффиндорцев. В конце концов Гарри плюнул на это глупое занятие и скомандовал отчаливать. Может, повезёт, и глупая птица сподобится перенести их куда положено…

Сподобилась. По крайней мере, друзья искренне на это надеялись. Очутились они в подземной галерее, освещённой самозажигающимися факелами, так что свечи пока что остались не у дел. За их спинами оказался небольшой узкий ход, ведущий куда-то наружу. Карта подсказала, что такой ход есть с восточной стороны замка, стало быть, находились ребята приблизительно под темницами для особо важных гостей (в подземной части замка) и апартаментами Первого круга Пожирателей, изволивших поселиться в замке (на верхних этажах).

— Так, ну к Лестрейнджам, я думаю, мы в гости не пойдём. — задумчиво пробормотал Гарри, изучая расположение комнат и тайных ходов, к ним ведущих. — Давайте лучше свернём налево, пойдём по главной галерее и исследуем пару боковых ходов: как они освещены, можно ли там свободно передвигаться…

— Куда они ведут… — подсказал Рон.

— Возможно, и это тоже. — кивнул Поттер, вытаскивая палочку.

Но много выяснить они не успели. Они прошли всего лишь два поворота, выбирая подходящий для предварительного исследования маршрут, как из ближайшего прохода на них выпрыгнуло Нечто…

* * *

…Невесёлые размышления в который раз прервало урчание в животе: Драко уже и не помнил точно, когда в последний раз толком ел. Хотя надо отдать должное, голод по-настоящему начал мучить его только сейчас, но парень назло ему, себе и всему миру не торопился удовлетворять естественные потребности организма. Вставать было лень.

Драко перевернулся на бок и принялся задумчиво изучать тонкий кожаный браслет на запястье. Его накануне утром в девственно-белом конверте без обратного адреса принесла незнакомая сова — и улетела раньше, чем юноша успел его вскрыть. Впрочем, учитывая, что почти такой же браслет вот уже два с половиной года носил не снимая Альфред, адрес отправителя как раз и не требовался. Надо же, а ведь тогда это была его, Драко, идея… А сейчас он получил такой же сам. Абсурд.

Малфой позволил себе ненадолго погрузиться в воспоминания, пусть малоприятные, но однозначно более желанные, чем окружающая действительность. Как раз два с половиной года назад, во время утреннего завтрака, семейство Малфоев из утреннего «Пророка» узнало, что после тяжёлой трёхдневной болезни скоропостижно скончался герцог Джонатан Давенпорт. Учитывая все личные, политические и финансовые связи между Малфоями и Давенпортами, узнавать о такого рода новости из прессы было почти преступлением. Когда выяснилось, что умер герцог вовсе не от болезни, а от бокала с коньяком, куда какой-то хороший человек, пожелавший остаться неназванным, всыпал лошадиную дозу неизвестного яда, сэр Люциус так переменился в лице, что Драко чуть было не заподозрил отца в дурном. Когда же на похоронах совсем ещё юный Альфред бросал на окружающих такие многообещающие взгляды, что подходить ближе, чем на двадцать футов, не решились даже близкие друзья, Драко начал потихоньку, медленно, со скрипом и скрежетом, осознавать, что проблемы начинаются. Энни тогда была вся бледная и тряслась, как от холода. Ей, похоже, пришлось пережить крайне неприятные три дня: в конце концов, Альф, заподозрив неладное, побежал именно к Снейпу. Она-то и рассказала остальным кое-какие подробности.

После обеда в узком семейном кругу уважаемый герцог по привычке плеснул себе коньяку из бутылки, стоявшей в его кабинете, и два глотка спустя начал задыхаться. У него ещё хватило сил позвать сына, после чего Джонатан потерял сознание. Северус явился на зов своего студента почти сразу, но это почти не принесло пользы. Он напоил герцога обезболивающим и ещё чем-то, что должно было помешать всасыванию яда, накормил до отвала безоаром, прихватил бутылку с прóклятым напитком и заперся в лаборатории в надежде выяснить, чем же Джона зацепило, не препятствуя, впрочем, племяннице остаться утешать друга. Анализ, к сожалению, почти ничего не дал. Яд, видимо, авторский, оказался неизвестным не только широкой общественности, но и Мастеру зелий. Противоядия он тоже требовал авторского, а разрабатывать рецепт времени уже не было. Безоар тоже не помог, если, конечно, не считать помощью тот факт, что Джонатан вместо положенной по рецептуре пары часов умирал почти три дня, время от времени приходя в себя и вновь впадая в беспамятство. Супругу герцог потерял ещё десять лет назад: леди Давенпорт неудачно поупражнялась в верховой езде, угробив себя и своего нерождённого ребёнка; новую завести не довелось. Каким образом шестнадцатилетнего Альфреда угораздило отвязаться от положенного в подобном случае официального министерского опекуна, для Драко оставалось загадкой. Кто покусился на жизнь и здоровье его отца, выяснить тоже не удалось. Аврорат прорабатывал уйму версий — в основном так или иначе связанных с политической и финансовой деятельностью герцога. Ближайшее окружение, включая самого Альфа, грешило на Волдеморта. Истина же находилась за гранью доступного.

После похорон Альф долго, больше месяца, ходил мрачный и угрюмый. Все дела, которыми до сих пор ведал Джонатан, свалились на него. Он даже всерьёз раздумывал, доучиваться ли последние два года. Правда, всё же решил задержаться в школе, нанял управляющего и выбил у Дамблдора право дважды в неделю выбираться по делам в Лондон, Шелтер-плейс или куда приходилось. Тогда же ребята задумались, как можно поддержать попавшего в беду друга так, чтобы в ответ на них не свалилось что-нибудь тяжёлое. Никаких упоминаний об отце Альф в ту пору не терпел (и Драко сейчас очень хорошо его понимал), за пафосные соболезнования в устном или письменном виде можно было схлопотать эфесом по макушке (это решение Драко сейчас тоже очень приветствовал), веселиться в «Красной розе» или где-то ещё Силач был явно не настроен, а просто понимающих взглядов было недостаточно (впрочем, за них тоже можно было схлопотать). Тогда Драко и предложил браслет. В общем-то вполне обычный, без кричащих картинок и инкрустаций, без магии (если не считать за магию чары Умиротворения, которые можно было при большом желании активировать паролем) — просто хорошо выделанная полоска кожи с выдавленным на ней абстрактным узором. Но для Альфа этот знак внимания, видимо, значил намного больше, чем все слезливые письма, что он получил тем летом.

Интересно, кто предложил его в этот раз? Может, сам Альф — он ведь уже бывал в таком положении, знает… Или Энни? Девчонки, вроде, в таких делах быстрее соображают. Драко погладил браслет мизинцем и задумался, не стоит ли активировать чары. Они, конечно, могут быстро выдохнуться, но уж больно не хочется вспоминать сейчас об отце, о матери, о родовом гнезде, которое оккупировали Пожиратели, обо всём том ужасе, который на него свалился. Но об отце — особенно.

Активировать браслет он всё же не успел — Метка хлестнула болью на долю секунды раньше. Драко с искренней ненавистью посмотрел на мерзкую отметину, поселившуюся — о, злая ирония! — на той же руке, куда он только что приспособил браслет. Паршивый грязнокровка вызывал его. Тот самый, который несколько дней назад убил его отца. Что, теперь обо мне вспомнил? Зубы сломаешь, это я тебе гарантирую…

Рыча от ярости, Драко соскочил с кровати, натянул на себя форменную мантию, да так, что нитки затрещали, нахлобучил капюшон, зло нацепил маску, спрятал палочку в рукав и, открыв дверь ногой, понёсся по коридору, нимало не озаботившись ни сохранностью личных вещей в оставленной незапертой комнате, ни личностью двоих амбалов, пристроившихся за его плечами и честно пытающихся не отставать. Безуспешно, впрочем. Два этажа он пролетел на прежней скорости, невольно оторвавшись от сопровождающих почти на целый коридор. Юный Малфой был почти у цели, когда, завернув за очередной угол, почувствовал, как чья-то тяжёлая рука вцепилась ему в плечо и затащила в какую-то крохотную каморку, мало отличающуюся от чулана.

— Тише, идиот, свои. — прорычал на ухо знакомый голос, пока давешняя рука зажимала Драко рот, нагло помешав ему не то закричать, не то выругаться — парень так толком и не понял, что собирался сделать.

За дверью, судя по звукам, прогромыхали малфоевские конвоиры, ранее им самим незамеченные, нежно переругиваясь и безуспешно выясняя, кто же из них виноват в том, что мальчишка пропал из виду. Драко послушал эти пассажи, посмотрел на обеспокоенное лицо крёстного, потёр яростно зудящую Метку — и понял, что тут явно что-то нечисто. Северус явно думал так же. Подождав, пока грохот огромных башмаков хоть немного стихнет, он притянул юношу поближе и тихо, но чётко, словно диктуя особо сложный рецепт, заговорил:

— Слушай внимательно и запоминай. Повторять не буду. Сейчас ты выходишь из этой комнаты, спускаешься по главной лестнице на третий этаж, сворачиваешь направо, потом ещё раз направо, доходишь до статуи Ульрика Бестолкового и встаёшь к стене ровно напротив него. Под правой рукой у тебя будет выпуклый камень. Нажимаешь на него — откроется проход. По нему идёшь налево, никуда не сворачивая. Там темно, но палочкой не пользуйся — лучше иди наощупь или засвети медальон. Люмос засекут — проблем не оберёшься. Выйдешь в подземную галерею. По галерее снова налево, до узкого круглого лаза. Он выведет наружу. Идёшь через лес, доходишь до дороги и сваливаешь вот по этому адресу.

Северус пихнул парню под нос какую-то бумажку. Тот побежал глазами по строкам, написанным странно знакомой рукой, хотя подчерка так и не узнал.

— Понял? Запомнил?

— Понял. Что дальше?

— Дальше ничего. Ночью приду, поболтаем. Руку давай. Да не эту, чёрт побери!

Драко протянул Снейпу руку, которую всё ещё прожигала Метка. Северус достал палочку, задрал рукав, пробормотал несколько слов, сделал пару пассов, и татуировка сделалась невидимой, хотя продолжала гореть. Драко потёр руку и поморщился: запястье словно сдавило тугим бинтом. Странно, почему он раньше не слышал о подобных Маскирующих чарах?..

— Ты не объяснишь, в чём дело? — без особой надежды на успех поинтересовался Малфой.

Северус кинул на крестника особо грозный взгляд, в былые времена предназначавшийся лишь Лонгботтому, но таки сподобился ответить.

— Нет. Иди. Тебя скоро хватятся. Вечером поговорим.

Драко коротко кивнул, снова надел слетевшую было маску, поплотнее закутался в мантию и отправился по указанному адресу в надежде, что так его не узнают, а если узнают, то не сразу. Отдай ему подобный приказ кто-нибудь другой, дядюшка Тони, например, он бы, возможно, посомневался и поупрямился. Куда идти, неясно, что происходит, неясно… Но если чему его и научили последние полтора года, так это тому, что Северуса Снейпа нужно слушаться всегда. Даже если очень не хочется. В конце концов, он обещал вскоре всё объяснить…

Но уйти Драко не успел. Лорд, похоже, отчаялся дождаться верного слугу в своих апартаментах и объявил всеобщую мобилизацию. Где-то недалеко, пожалуй, слишком недалеко, громыхнул голос Северуса: «Обыскать нижние этажи!» Маска и мантия перестали быть абсолютно надёжным прикрытием: скоро в ход пойдут поисковые чары, да и внешне он слишком узнаваем. Волосы и те прибрать не успел, кретин…

Первые враги объявились всего в двух коридорах от желанной цели. Одного Драко свалил ещё на подходе, а вот с двумя другими завязалась отчаянная перестрелка. Это последнее было очень и очень печально, потому как с каждой лишней секундой росли шансы, что кто-то особо умный подойдёт со спины или, ещё лучше, перекроет проход, через который Драко, теоретически, должен был уйти. Между тем, к той парочке, от которой Малфой так усердно пытался отвязаться, подплыли ещё четверо. Вот это было уже ой.

Впрочем, нервничал юноша недолго, ибо кое-кто из подоспевшей четвёрки, кажется, вовсе не стремился его повязать. Уж больно качественно этот кое-кто мазал и попадал по своим. Кем был нежданный союзник, слизеринец, впрочем, разобраться не смог. Может Тони Нотт, может девица Забини, а может и сам Северус припожаловал. Драко несколько воспрял духом: всё-таки хорошо иметь друзей даже в стане врага. Нет, особенно в стане врага.

Вырваться из кольца врагов слизеринец всё-таки смог, успешно подорвав ближайшую стену, но Слотусом по рёбрам напоследок схлопотал. Что характерно — именно от своего безымянного союзника. Больно, хоть и не опасно. Драко мысленно выругался. Сам виноват, расхрабрился, брешь в защите оставил, забыл, что кроме стен, потолка и других Пожирателей союзник время от времени должен обстреливать ещё и самого Драко, хотя бы из приличия. Позорище! Северус даст по шее, если узнает… «Уходить из замка, по самую крышу полного врагов, — и подставиться своему. Бред какой!»

Кое-как зажимая рану, парень добрался до статуи Ульрика Бестолкового, нащупал выпуклый камень и провалился в стену. Описанный Северусом проход был очень узкий — только-только для одного, — очень душный и очень тёмный. Впрочем, это последнее ещё мягко сказано. В переходе царила в буквальном смысле этого слова непроглядная тьма. Драко поморщился, стянул ненужную уже маску, спрятал палочку, засветил фамильный медальон и двинулся вперёд, время от времени прислушиваясь, не идёт ли кто следом. Но нужно торопиться. Нужно очень торопиться. Скоро Пожиратели разберут завал, обыщут все соседние коридоры, прочешут нижние этажи и сообразят, что в замке искать Драко больше смысла нет. И оцепят лес. Такого никак нельзя допустить! Не раньше, чем он уберётся из этого гиблого места!

Драко задыхался от боли и недостатка воздуха, но бежал всё быстрее и быстрее, спотыкаясь о невидимые в полумраке крутые ступеньки. Наконец, коридор кончился, и парень вывалился в обещанную галерею, освещённую факелами, попутно сшибая с ног кого-то, кого там явно быть не должно.

* * *

— Малфой?!

— Поттер?!

— Подштанники Морганы…

— Джинни, не ругайся!

— Ну действительно, кого ещё мы могли встретить в подземельях старины Волди? Разве что Снейпа…

— Ты так по нему соскучился, Уизли? Могу пригласить.

Малфой как бы невзначай привалился к стене, с ехидцей наблюдая за расшумевшимися гриффиндорцами. Гарри окинул его взглядом, отмечая типично пожирательскую мантию, характерную маску, выглядывающую из складок одежды, и брезгливость, крупными буквами написанную на его физиономии, — и почувствовал, как потихоньку начинает закипать. Какого дьявола этот белобрысый хорёк здесь забыл? И, главное, что теперь с ним делать?

Вот чёрт!

— Что ты здесь делаешь, Малфой?

— Могу спросить тебя о том же, Поттер.

— Не передёргивай.

— О, поверь, нет ни малейшего желания.

— Неужели?

— Да. Я сегодня не в том настроении, чтобы тратить на тебя своё время.

— И куда его теперь? — Рон, кажется, мыслил в сходном направлении. — Может Ступефаем шибануть? А ну как тревогу поднимет…

Малфой закатил глаза.

— Какой примитив. Уизли, ты рассуждения просты, как у флоббер-червя, и такие же идиотские. Если бы я хотел поднять тревогу, я бы уже сделал это, а не обменивался бы с Поттером любезностями.

— А откуда нам знать, что ты этого не сделал?

— Поверь, ты бы сразу заметил.

— Хмм… может быть, я смогу его заколдовать без палочки? — озабоченно потёрла переносицу Гермиона: ей тоже очень не понравилось появление Малфоя там, где, согласно всеобщим надеждам, не должно было быть вообще никого. Хотя, с другой стороны, в его появлении есть какой-никакой, но плюс: теперь можно быть точно уверенным, что гриффиндорцы попали именно туда, куда собирались.

— Может быть, сможешь, — не стал спорить с очевидным Малфой, — но у меня есть более простой вариант. Вы не видели меня, я не видел вас — и все спокойно идут заниматься своими делами.

Ребята на мгновение притихли и переглянулись.

— Всем хорош твой вариант, хорёк, кроме одного: ты не веришь нам, мы не верим тебе.

— Твоё право, Уизел. Но тогда мы навечно здесь застрянем.

— Ребят, а может прихватим его с собой и сдадим аврорам?

— Четверо на одного? Прихватывайте! Но твоя гриффиндорская совесть, Уизлетта, вряд ли переживёт такой удар.

Но угроза, кажется, подействовала: Малфой заметно занервничал. А Гарри никак не мог решиться, выбрать из уймы вариантов один. Взять в плен? Заклясть Обливиэйтом? Отпустить на все четыре стороны? У каждого варианта были свои плюсы и минусы. Секунды текли мучительно медленно и, кажется, ни коим не собирались облегчать гаррину участь.

— Всё, мне это надоело. — Малфой всё-таки не выдержал напряжения. — Поттер, я не знаю, как ты сюда попал, как нашёл это место, как смог пробраться незамеченным — и меня, признаться, это не интересует. Но на твоём месте я бы прямо сейчас отсюда свалил. Всё. Это всё, что я хотел сказать. Больше времени на комплименты для вас у меня нет. Счастливо оставаться.

Слизеринец отлип от стены и направился в сторону заросшего лаза, ведущего на поверхность. Гарри, изрядно опешив, смотрел ему вслед до тех пор, пока тот не скрылся за углом.

— Он ушёл? Он просто взял и ушёл? Ущипните меня! Это точно был Малфой? — задавался риторическими вопросами Рон.

— Он ранен.

— Что, прошу прощения?

— Он ранен, Рон, — Гермиона подошла поближе к стене галереи, внимательно осматривая место, где только что стоял слизеринец, — здесь кровь. И, знаешь ли, не думаю, что он стрелял сам в себя.

— И что это значит?

— Это значит, что он прав, Гарри. Нам нужно уходить. Там, наверху, что-то случилось. Весь замок наверняка на ушах стоит, так что незаметно исследовать ходы нам уже не удастся. Это я не говорю о том, что за ним вполне мог кто-нибудь идти…

— Пожалуй, ты права. — кивнул Гарри, вызывая Фоукса. — Мерлин, поверить не могу, что Малфой даёт мне советы, а я им следую!

— Вот ведь патлатая скотина, испортил такой хороший день! — проворчал Рон, нехотя берясь за хвост феникса, и исчез мгновение спустя вместе с друзьями.

В этом Рон был прав: сегодняшняя вылазка была безнадёжно испорчена.

Любовь подобна кори: чем позже приходит, тем опаснее.

Д. Джеррольд.

— Не появлялся?

— Нет ещё.

— Чёрт. Значит, что-то случилось.

— Я так не думаю.

— Да? Тогда где он? Он обещал быть ещё прошлой ночью. Или держать слово уже не в моде?

— Не в этом доме. Он мог бы сорваться, сбежать, вывернуться, исхитриться, будь это вопрос жизни и смерти, но…

— Это и есть вопрос жизни и смерти. Мои рёбра не устают мне об этом напоминать.

— Обезболивающего?

— Нет, спасибо.

— Тогда не передёргивай. Ты отлично понимаешь, что я имею в виду. Тут — безопасно, и он это знает. А значит — будет ждать удобного момента вместо того, чтобы лишний раз трепать себе нервы, рискуя получить Авадой в лоб. Подожди ещё немножко. Он придёт. В конце концов, он всегда приходит.

— Твоё «в конце концов» мне оптимизма не внушает.

— Простите, ваше величество, но это всё, что я могу вам предложить!

Драко с шумом втянул воздух, исподлобья рассматривая насупившуюся Джессику. Незаметно потёр всё ещё саднившие от недолеченного Слотуса рёбра и закусил губу.

— Да брось, не дуйся. Я просто беспокоюсь.

— Представь себе — я тоже!

— Да, но… Ладно, забудь. Проехали. Пошли вниз.

— Только после вас, сэр.

— Ты что, обиделась? Энн, я…

Джессика глубоко вздохнула, на мгновение прикрыла глаза и направилась к выходу из спальни.

— Нет. Ты прав. Пошли вниз.

Драко ещё раз потёр рёбра, чуть поморщился и последовал за своей провожатой в столовую. На часах было десять утра — самое время немного подкрепиться.

С того момента, как Драко Малфой ввалился в Найтхауз, вогнав в ступор домовиков и перепугав до полусмерти их хозяйку, пошли вторые сутки. За это время юноша успел с любопытством поглазеть по сторонам, поругаться сквозь зубы на жизнь собачью в процессе перевязывания боевых ранений, поесть, хорошенько отоспаться, ещё раз поесть, впасть в меланхолию, периодически сменяемую жаждой мести за попранную честь и достоинство, гибель отца и порванную любимую рубашку, снова отоспаться, пережить ещё одну перевязку и потребовать для обещанной беседы Северуса Снейпа, которого не было. Словом, развлекался как мог. Пробовал ещё бурно обсуждать с Джессикой причины своего скоропалительного бегства, но та, похоже, ничего не знала. Зато явно кое-что знала о невесть как оказавшихся в волдемортовых подвалах гриффиндорцах с Поттером во главе. Услышав о встрече, девушка охнула, пару раз стукнулась лбом о столешницу и взяла с Драко страшную клятву ничего не рассказывать Снейпу. Драко клятву дал, отметив про себя, что сначала ещё посмотрит на её поведение.

В данную же секунду несколько обеспокоенный Малфой спускался в столовую вслед за не более довольной жизнью Джессикой. Ситуация становилась почти критическая: до конца пасхальных каникул оставалось всего несколько дней, после чего Дарк, как предполагается, должна будет вернуться в школу. Оставаться в Найтхаузе в одиночестве бывшему Пожирателю не больно-то хотелось. Перспектива ждать Снейпа дальше, до победного конца, Драко тоже не шибко радовала. Стало быть, нужно срочно решать, как действовать дальше, с помощью Северуса или без оной. Эти мысли Малфой, чуть подумав, кратко изложил Джессике.

— Есть варианты?

Джессика задумчиво рассматривала молочные потёки на стенках своего стакана.

— Никаких, если честно. Может, стоит поговорить с Альфом?

— С Альфом мы поговорить всегда успеем, никуда он не денется, — нетерпеливо отмахнулся Драко, чуть поморщившись: упоминание о Давенпорте его сейчас почему-то нервировало.

— В Хогвартс тебя, скорее всего, не пустят.

— Не скорее всего, а точно.

— Может быть, во Францию?

— И что я там не видел по-твоему? — чуть насмешливо поинтересовался Малфой.

Надо заметить, Франция вообще была неплохим вариантом. Могучее государство с особо благосклонным отношением к наследникам старинных магических родов Европы и резким неприятием политики британского Министерства. Но Драко понимал: если он сейчас сбежит за границу, вернуться на родину ему будет очень и очень непросто.

— И потом, они закрыли границу, — продолжил он, — Перекрыли все магические входы и строго контролируют магловские. Ни одна мышь не проскочит без разрешения тамошнего герцога.

— Я в прошлом году ездила вполне нормально, — возразила Джессика.

— В прошлом году граница не была закрыта, всего лишь усилен контроль. К тому же, ты ездила по поручительству Альфреда.

— Он может поговорить с Пьер-Ружем и насчёт тебя…

— Не нужно, — отрезал Драко.

Джессика чуть помолчала.

— Когда вы с Альфом успели поссориться, и почему я не в курсе? Почему ты так негативно относишься к мысли попросить его о помощи?

— Потому что ты всегда просишь его о помощи, если под рукой нет Северуса. Это твой основной способ решать проблемы.

— И что?

— А то. Нечего его дёргать. Можно уже что-то сделать и самим, без его высочайшего надзора.

— Гм. Я вообще-то всегда считала, что друзья нужны именно для того, чтобы их дёргать в случае необходимости, но если ты настаиваешь…

Драко снова поморщился и перевёл взгляд с искривлённых в саркастичной усмешке губ Джессики на собственную чашку с остатками кофе, а потом соскользнул на присланный друзьями на днях кожаный браслет. А правда, чего это он взъелся на Альфа? Гордость что ли замучила? Захотел побыть самостоятельным и независимым? Ну что же, видимо прошлого раза была мало…

Мысли юноши невольно перекинулись на прошлогодние события. Он вспомнил, как вечером после прибытия из Хогвартса в Малфой-мэнор заглянул Лорд собственной персоной с вежливой ухмылочкой поперёк физиономии и многозначительными репликами на устах. Как в приватном разговоре парой завуалированных фраз обрисовал Драко его положение и предложил выбор, которого не было. Как настоятельно не рекомендовал кому-нибудь рассказывать о полученном приказе — тем более просить совета. Как Драко заперся в своих апартаментах и не открыл дверь ни плачущей матери, ни даже Северусу, неведомо как обошедшему выставленную Лордом охрану. Как в пух и прах разругался с друзьями. И как его потом крутило и ломало, бросая в жар и в холод, в ночные кошмары и в бред наяву — Драко не знал, почему, но был уверен, что всему виной метка. Тогда он верил, что так и нужно, что он спасёт себя и родителей, что отец хотел этого и сказал бы сам, если бы не сидел в Азкабане. Сейчас же по всему выходит, что он крупно всех подставил. А всего-то надо было — вовремя поговорить с Северусом.

Драко тряхнул головой. Брр, к чёрту, к чёрту всё.

— Почему я никогда не знал, где ты живёшь? — неловко попытался он перевести тему, дабы отвлечься от собственных неприятных мыслей и отвлечь Джессику от обдумывания, почему Драко так не хочет «дёргать» Альфа.

— Никто не знал. Мой адрес есть человек у пяти, кажется. У дяди всегда была паранойя, я заразилась от него.

— Зря. Здесь довольно… мило.

— Нет, здесь… не очень хорошо.

— Прости?

— Темно.

— В каком смысле?

— Да ты по сторонам посмотри, внимательно. Будь мы маглами, на свечах бы разорились.

Действительно, несмотря на то, что на улице стояла ясная солнечная погода, в столовой было не особенно светло. Обеденный стол освещала люстра, а возле приборов стояли подсвечники, которых Драко прежде не заметил. Но в углах, куда не дотягивались лучи солнца и не попадали отблески свечей, по-прежнему клубились почти непроглядные тени. Но если даже сейчас для комфортного существования требуется столько искусственного света, какой же силы Люмос должен использоваться вечером, когда солнце садится, чтобы разогнать полумрак?

— На самом деле ночью здесь уютнее, — Джессика словно бы прочитала мысли собеседника, — более… естественно, скажем так. Здесь темно — там темно, — кивнула она на окно, — Запалить камин, зажечь свечей — и почти нормальная обстановка. Но почему темно и днём тоже, я не знаю. Так было всегда, сколько себя помню. Это действительно Найтхауз. Здесь всегда ночь.

Над столом повисло минутное молчание, изредка прерываемое звяканьем столового серебра. Драко исподтишка косился то вправо, то влево, с некоторой опаской рассматривая полутёмные углы: не прячется ли там чего. Но хозяйка спокойно продолжала трапезу, и парень понемногу успокоился. Вряд ли в Найтхаузе есть что-то несовместимое с жизнью. В конце концов, Джессика прожила здесь считай восемнадцать лет — и ничего, конечности на месте. Восемнадцать лет…

— А Поттер действительно твой брат? — вдруг выпалил Малфой раньше, чем успел задуматься о сути вопроса.

— С чего ты взял? — нехорошо прищурилась Дарк.

— Лис сказал.

— Монтегю? Врёшь.

— Да честно, Лис сказал!

— Где вы успели встретиться?

— Ты не поверишь, в каких местах иногда охотится наш мелкий хищник, — самодовольно усмехнулся Драко, — Вот, столкнулись случайно, он сказал, что ему сказал Блейз, что Тед выяснил… там… что-то там… В общем, это было длинное объяснение, которое я всё равно не дослушал. Карл всё допытывался у меня, правда это или нет. А я-то откуда знаю?

— Понятно, все всё знают, а я опять не знаю, что все там такого знают… — пробормотала себе под нос Джессика, уставившись в тарелку и явно не собираясь в обозримом будущем поднимать глаза на собеседника.

— Так что? Правда?

— Правда, — вздохнула девушка, — Бить будешь?

— Тебя? Зачем?

— Поправь, если я ошибаюсь, но вы — злейшие враги.

— Вот именно! Так что бить я тебя не буду — я тебя пожалею лучше. С таким братом и Лорда не надо.

— А он чуть не побил, — позволила себе Дарк крохотную усмешку.

— Поттер? Ну-ну. Пусть попробует ликвидировать это своё «чуть» — сразу узнает, как на моих друзей руку поднимать! — важно надувшись, заявил Малфой, грозно потрясая чайной ложечкой.