Лунная роза. Часть 2

Шипы от розы в сердце впились,

И счастье и несчастья в том мои.

Любовь и боль в единый образ слились,

Без раненого сердца — нет любви!

Выпускной бал в самом разгаре. Торжественная церемония вручения дипломов уже позади. Выпускники в парадных мантиях кружатся под нежную музыку с выпускницами, одетыми в разноцветные длинные платья. Преподаватели не отстают от учеников; и вот скромный профессор Астрономии робко приглашает на танец красавицу-прорицательницу. В огромном бальном зале школы Бэльстэк сегодня все сияют и веселятся. Все, кроме меня.

Я стою возле окна, рассматриваю кружащуюся толпу и вспоминаю. Вспоминаю последние три года. Три года вдали от дома, вдали от родителей, вдали от Хогвартса, вдали от разгорающейся войны…

Вспоминаю свой приезд во Францию. Родители отправили меня сюда дабы «не угробить мою жизнь». Жизнь… что за «жизнь» была у меня тут?

Учёба, в которую я погрузилась с головой? Изучение древних фолиантов в библиотеке? Квиддичные матчи, которые я смотрела от скуки? Общество скучных, вечно хихикающих вейл? Или многочисленные Бэльстэковские балы? Когда-то я обожала балы, особенно Хэллоуинские маскарады в Хогвартсе. Теперь всё по-другому. Последний бал, на котором я была в своей «прошлой жизни», закончился тем, что я заработала себе Тёмную Метку.

Непрошеные воспоминания нахлынули волной. Бал, Лорд, замок, полнолуние, погоня… и, конечно же, ОН.

За эти три года я так и не смогла забыть его. Сколько я не уверяла себя, что Рэм — в прошлом, в глубине моей души всё ещё хранился блеск его глаз, его улыбка, его хрипловатый голос, его забота обо мне, его любовь…

«Его любовь…» — скептически усмехаюсь я про себя. Я много думала о том, что произошло тогда, в хижине кикиморы. Меня обуревали противоречивые чувства. С одной стороны я была вечно благодарна Рэму за его жертву. Я спасла его, он спас меня. Но иногда, по ночам, когда за окном бушевали грозы и свистел ветер, я была готова снова получить Знак Мрака, лишь бы снова увидеть его глаза.

Быть может, я напрасно тешу себя надеждами? Я отчетливо помню слова Рэма «я больше не способен любить тебя». Но сердце отказывалось верить ему, я чувствовала, что в его душе осталась хотя бы искорка той любви.

Я рассеяно рассматриваю диплом в своих руках. «…Закончила Бэльстэк с отличием». А что мне ещё было делать? Рвение в учении, которому удивлялись преподаватели, помогало мне заглушить боль, не утихающую в моей душе. Я допоздна засиживалась за чтением, чтобы не засыпать и снова не видеть кошмары — Пожиратели Смерти, умирающий волк, серебряные стрелы и кроваво-красные глаза Вольдеморта…

Я устало закрыла глаза. Как мне избавиться от этих мыслей? Может, попросить Гаспара наложить на меня Заклинание Забвения? Или хотя бы Хахачары?

Я невольно представила эту сцену и впервые за много дней рассмеялась. Гаспар был моим единственным другом в Бэльстэке, который мог развеселить меня и без Хахачар. С ним я могла говорить обо всём. Он здорово помог мне «освоиться» в школе. К тому же, он был чертовски красив — темные волосы, карие глаза… К тому же, из древнего французского рода Ле Февров. Ааа, ну теперь я всё понимаю. Вон зачем родители отправили меня учиться на историческую родину, а не ещё куда подальше — мол, ищи себе, дочка, счастья среди равных! Чёрт бы побрал всех этих слизеринцев! Живут, будто в средневековье, — «чистота рода», «презирай грязнокровок», «воля родителя — закон»…

От мыслей меня отвлёк голос Гаспара:

— Клер, шери, ты опять грустишь. Улыбнись, печаль не к лицу красивым девушкам, — с этими словами он вытащил из-за спины букет красных роз и протянул мне.

Я взяла букет в руки. Острый шип проткнул перчатку и кольнул в палец. Но эта боль была заглушена другой болью, глухо отозвавшейся в сердце.

— О, мерси, Гаспар. Но запомни — я ненавижу розы… — грустно улыбнувшись, я отдала букет недоумевающему Гаспару и направилась к дверям зала.

Теперь я свободна. Диплом, тисненный золотом, — мой пропуск в самостоятельную жизнь. Жизнь, которой я буду распоряжаться сама. Жизнь, в которой будет любовь…

Скорый поезд «Париж — Лондон» мчится вперед, увозя меня в родной Лондон. Я в одиночестве сижу в купе. Мимо проносятся деревья, горы, одинокие домики. Я читаю книгу «Магические реликвии Востока», но мысли мои не обращены к древним восточным бирюлькам. Я думаю о будущем. Хм, пафосно, не правда ли?

Если честно, раньше я особо не задумывалась ни о том, какую профессию выбрать, и даже ни о том, как жить после школы вообще. Я искренне полагала, что после школы пойду служить Тёмному Лорду, а там будь что будет. Но ввиду некоторых событий я решила посвятить свою жизнь артефакторике — изучению магических артефактов. А учиться вознамерилась в Высшей Академии Редких Магических Наук.

Я с детства любила читать книги о многочисленных реликвиях и мощном магическом оружии. Даже в сказках, которые я читала, непременно фигурировали маги, имеющие необычные вещички. Особенно увлеклась я этой наукой в Бэльстэке, где в огромной библиотеке нашла коллекцию книг о реликвиях древности, которую составляли, наверное, ещё современники Основателей. Хотя я понимала, что меня тянет к артефактам, потому что я сама когда-то владела волшебным кулоном…

Я, не глядя, перевернула страницу книги… и уткнулась взглядом в описание «старинного и мощнейшего из лунных артефактов». Я послала потолку кривую усмешку и вспомнила, как гордилась тем, что у меня единственной в Англии есть лунная роза. До встречи с Рэмом на астрономической башне я почти никогда не пользовалась розой (ну разве что, когда мне было лет десять, в лесу, рядом с нашим поместьем, на меня чуть не напала гарпия, невесть откуда там взявшаяся). А после той ночи я с «помощью» розы убила другое существо, пусть такое ужасное, как мантикора… Роза была создана для того, чтобы порабощать, угнетать и убивать… она была создана во зло.

Вдруг я подумала — а что, если сейчас Вольдеморт, познав мощь розы, ищет других её обладателей? Ведь если у Лорда будет хотя бы одна роза, он сможет создать целую армию из кровожадных монстров… и будет непобедим.

Кажется, родители говорили, что всего было четыре розы, и они сейчас в Австралии, России и Колумбии. А моя, соответственно, навсегда потеряна для общества.

Я качнула головой, чтобы отогнать эти мысли. И что я сделаю, даже если моё предположение верно? Выйду против Вольдеморта со шпагой наголо? И с чего я взяла, что Лорд будет искать другие розы? Он, может, вообще не знает, что я не одна…

Утихомирив, наконец, отголоски своей совести, я выглянула из купе и, увидев проводницу с тележкой, попросила у неё чашечку чая. Прихлёбывая горячий напиток, я продолжила прерванный экскурс в историю восточных реликвий…

* * *

Шагая по широкому мосту через Темзу, ведущему к зданию Академии, я глазела по сторонам на такой знакомый и родной Лондон. «Я снова дома» — эта мысль вертелась у меня в голове и поднимала настроение. Вон вдали виднеется Тауэр. А в пригороде находится родовое поместье Кипли. Но я решила не вспоминать об особняке и родителях. Лучше, если они вообще не узнают, что я снова в Англии.

Наконец показался силуэт ВАРМНы. Академия представляла собой замок, конечно, не такой огромный, как Хогвартс, но, по-видимому, столь же древний. Естественно, замок был заколдован от магглов каким-то сложным пространственным заклинанием — они вообще не знали, что здесь есть такое мощное сооружение. На трех башнях замка развевались флаги Академии с гербом — раскрытой книгой и змеёй, символом мудрости. Конечно, я, как слизеринка, в змее увидела доброе знамение и ускорила шаг.

Внутри замок был не хуже, чем снаружи — пройдя по мосту через ров, я попала во внутренний двор, в центре которого били фонтаны, а по периметру росли всевозможные деревья. То и дело из открытых дверей выходили молодые волшебники с книгами и свитками в руках.

В холле я увидела небольшую толпу, над которой парило очень жизнерадостное привидение, зычным голосом объяснявшее, где что находится. Я прикинула, что доберусь к нему, в лучшем случае, через полчасика, и поэтому решила расспросить трех девушек, рассматривающих герб ВАРМНы.

— Не подскажете, где находится кафедра Артефакторики? — хорошее начало, Клер!

Они обернулись, и я рассмотрела их во всей красе. Одна из них была в очках, со светлыми волосами и серыми глазами, другая темноволосая, а третья… я ошеломлённо захлопала глазами — передо мной стояла Лили Эванс!

Светленькая приветливо улыбнулась.

— Кафедра в западной башне. Ты тоже туда поступаешь?

Я машинально кивнула, даже не разобрав толком, что она ответила.

Лили тем временем обрела дар речи.

— Кипли? — спросила она.

— Эванс? — в тон ей ответила я.

— Вы знакомы? — удивились товарки Эванс.

— Учились вместе в Хогвартсе, — объяснила я.

— Не ожидала увидеть тебя в Англии… — заметила гриффиндорка.

— А я в Лондоне разве персона нон грата? — вопросительно изогнула бровь я.

А она гнула своё:

— … тем более в этой Академии. Мне казалось, что слизеринцы после школы занимаются не древними науками…

Я почувствовала, как в крови закипает ярость. Проклятая магглокровка!

— … Удивлена твоим приездом, особенно после того, что ты сделала с Рэмом…

Моя злость улетучилась вмиг при упоминании Рэма, и, проигнорировав её предыдущие реплики, я торопливо перебила Эванс:

— Ты с ним видишься? Как он?

Лили лишь хмыкнула и обратилась к подругам:

— Я пойду, у меня встреча с деканом кафедры. Желаю удачи в учёбе, Клер, — она развернулась и пошла прочь от нас.

Её подруги, молчавшие в течение всей нашей перепалки, решили нарушить воцарившееся молчание. Светленькая начала:

— Мы тоже поступаем на Артефакторику, а Лили — на изучение древней магии. Ох, мы же не представились! Я Сэлли Николас.

— А я Кларисса Нортон, можно просто Клари.

— Клер Кипли, — скромно завершила я церемонию знакомства и слегка кивнула, как подобает настоящей леди.

Сэлли жестом пригласила нас идти, и мы втроём направились в западную башню. Кларисса решила завязать разговор.

— Так ты тоже училась в Хогвартсе? Я помню тебя, ты, кажется, была префектом Слизерина?

Я кивнула.

— Да. А вы тоже там учились?

— Мы с Сэлли учились на Равенкло. Вообще здесь довольно много людей из Хогвартса, даже кое-кто из Хаффлпаффа и Гриффиндора, хотя эту Академию иногда называют «ВАРМН имени Равенкло». А ты заканчивала учёбу за границей?

— Во Франции, в Бэльстэке.

Сэлли включилась в беседу.

— Я столько слышала о Бэльстэке. Говорят, что там самая огромная библиотека во всей Европе! Тебе повезло, Клер, там учиться.

Я улыбнулась.

— По количеству литературы, конечно, Бэльстэк впереди, но Хогвартс мне ближе к сердцу.

Так, за разговорами, в которых я почерпнула практически все новости из жизни Хогвартса за три прошедших года и получила подробный рассказ о выпускном («а в конце праздника на улице устроили такой фейерверк! Эти Мародёры такие затейники!»), мы дошли до башни. Нас встретил довольно молодой профессор, дал заполнить какие-то анкеты и рассказал, какие будут экзамены — общий опрос по артефактам, латынь и история магии (Клари сокрушенно покачала головой: «Всё-таки будет история магии!»). У меня с этим предметом особых затруднений не было — ещё на втором курсе я приобрела самопишущее перо, и проблема с конспектированием проф. Биннса отпала сама собой.

В «Дырявый котёл», где я сняла себе комнату, я возвращалась с охапкой толстенных книг, которые я, правда, уменьшила до более оптимального размера. Экзамены начнутся через две недели, так что у меня в запасе достаточно времени и для подготовки, и для личных целей.

Определённо, фортуна повернулась ко мне лицом — теперь Эванс у меня на примете, а уж через неё Мародёров найти будет несложно — Сэлли рассказала, что Эванс и Поттер стали лучшей парой на выпускном, значит, они всё ещё близки…

Я найду тебя, Рэм, чего бы мне это не стоило!

Следующая неделя прошла для меня под эгидой «Знание — сила!» — я готовилась к экзаменам, повторяла и доучивала материал. Правда, я пыталась выяснить у Эванс местоположение Люпина, но та меня упорно игнорировала. Вот ведь упёртая морковка!

Я часто виделась с Сэлли и Клариссой. Сэлли помогала мне с латынью, а Клари попросила у меня конспекты по истории магии. Мы втроём очень сблизились на почве подготовки к предстоящим экзаменам.

На «экзекуцию» я шла, как на иголках. Первый экзамен — латынь. Мне не повезло — достался билет со склонениями существительных, а в них я не была особо сильна. С горем пополам, пустив в ход всё своё обаяние и усиленно строя глазки профессору, получила высший балл.

Через два дня — история магии. На сей раз «пронесло» — темой была война с Гриндевальдом. Правда, я перепутала дату его первого нападения, но подробнейший рассказ о победе Дамблдора над чёрным магом искупил мою оплошность.

В конце недели я сдавала артефакторику. Больше всего я боялась, что меня спросят о каких-нибудь тёмных артефактах, а в этой области у меня знаний было раз-два и обчёлся. Но я вытянула вопросы о Кольцах Жизненной Силы и Мече Правосудия, на которые более-менее ответила.

После последнего экзамена я решила прогуляться по Диагон-Аллее. На дворе стоял тёплый августовский день, в ясном небе сияло солнце, люди на улицах весело щурились от его света… в общем, настроение у меня было отличное.

Я сначала зашла в «Дырявый котёл», а потом вышла на Аллею. Я осознала, что не была в этих магазинах с пятого курса в Хогвартсе. С тех пор ничего не изменилось — люди всё также суетились и сновали туда-сюда, повсюду ходили школьники с родителями, пестрели вывески магазинов. Я остановила свой выбор на «Завитуше и Клякце». В магазине было многолюдно, кажется, презентовали книгу «Сумасбродная Магия для Эксцентричных Колдунов». Я с полчасика побродила у стеллажей и выбрала «Древние Руны Скандинавии» и любовный роман «Вампир, Умеющий Любить» для общего развития. Я, правда, польстилась и на «75 Рецептов Приворотных Зелий», но вспомнила, как однажды шестикурсница из Слизерина тайно сварила «любовный напиток» и напоила им одного слизеринца. Так он ей после этого проходу не давал целый месяц. Это ещё ничего, но он повадился петь ей серенады под дверьми её комнаты…с его-то слухом…

Выйдя из книжного магазина, я направилась к выходу, но моё внимание привлекла вывеска «Ванда Вабблатски: Узнайте свою судьбу». Я вообще замечала в себе склонность к Прорицаниям, а в этот момент мне жутко захотелось приоткрыть завесу над своим будущим.

Я зашла в небольшой магазинчик. Обстановка и впрямь располагала к гаданиям — в комнате царил полумрак, стены были задрапированы фиолетовыми и тёмно-синими тканями, на полу лежал ярко-красный ковёр, повсюду были зажжены свечи, а в середине залы стоял круглый столик с двумя стульями. «Только хрустального шара не хватает», — подумала я.

— Я не использую шар, только карты, — послышался голос сзади.

Я обернулась, и моему взору предстала сама гадалка, одетая в цыганское платье. Я была уверена, что не сказала ни слова вслух.

— А Вы…

— Вы пришли, чтобы узнать своё будущее, не так ли? — это звучало, как утверждение. Я кивнула. — Тогда садитесь.

Я присела на один из стульев и стала следить за гадалкой. Та достала колоду изумительно красивых карт и села напротив меня.

— Теперь расслабьтесь и ни о чём не думайте. Возьмите карты и положите их на стол.

Я подчинилась. Гадалка разложила карты на столе, бормоча какую-то тарабарщину.

— Теперь выбирайте Карту Вашего Прошлого.

Я наугад выбрала одну из карт.

— Переверните слева направо, — попросила цыганка.

— Луна. Вы жили в иллюзиях, в мире, который считали истинным. Вы были жестоки, горды и одиноки, не знали, что такое любовь. Вашей единственной подругой была холодная луна на небе, — она остановилась. — Но в один миг этот мир разрушился, а реальный мир оказался не лучше. Вы много страдали и пережили разлуку с любимым человеком.

Я была поражена — настолько точно она рассказала о моей жизни.

— Теперь выберите Карту Вашего Настоящего.

— Страшный Суд. Сейчас вы много думаете о прошлом, пытаетесь извлечь из него уроки. Прошлое не даёт вам покоя, вы постоянно сталкиваетесь с ним, подчас не желая этого. Вы судите саму себя и пытаетесь исправить ошибки, совершённые в прошлом, — гадалка взглянула мне в глаза. — Вы снова встретитесь с прошлым, уже сегодня.

У меня сердце ёкнуло. Неужели…

— А теперь выберите Карту Своего Будущего.

Я поколебалась минутку — я боялась того, что может мне выпасть.

— Смерть, — я охнула. Цыганка улыбнулась. — Не такая уж страшная карта, как может показаться на первый взгляд. Да, Вы будете страдать. Но в Вашей жизни наступит новый период, возможно, намного более счастливый.

Я внутренне сжалась. Кто из моих близких может погибнуть? Я не должна этого допустить.

— А теперь выберите Карту Своей Судьбы.

Ну, где наша ни пропадала — после «Смерти» мне уже ничего не страшно…

— Мир. У Вас на пути будет достаточно препятствий. Не бойтесь их, боритесь до конца и не отступайте. Помните, что в конце вы победите и добьётесь своего.

Я усиленно переваривала информацию. Конечно, хороший конец меня воодушевил, но покоя не давала карта Смерти.

— Ну как? Теперь Вам стало легче понять происходящее?

Я кивнула.

— Да, огромное Вам спасибо, — я полезла в сумочку за деньгами, но цыганка остановила меня.

— Теперь иди. Но помни — человек сам строит свою судьбу, я лишь вижу, что может произойти.

Я попрощалась с гадалкой и вышла на улицу. Теперь стало ещё больше загадок. Но я почему-то вспомнила, как профессор МакГонагалл говорила нам, что предсказания сбываются далеко не всегда. Что ж, не буду придавать словам прорицательницы особого значения.

Размышляя, я дошла до выхода из Аллеи и вдруг подумала — может, зайти в Мрак-Аллею и приобрести что-нибудь о Тёмных артефактах? Тем более, я давно хотела углубить свои знания в этой области. Я набралась смелости и прибавила шагу.

Я пару раз бывала на Мрак-Аллее. Родители не считали нужным оберегать меня от «пагубного влияния здешних волшебников», как говорили некоторые родители гриффиндорцев. Я без труда пробралась по немноголюдной улочке к старому книжному магазину.

Внутри меня приветствовали низкий потолок, затхлый запах и старик за прилавком. Он неприятно улыбнулся.

— Что Вам угодно, мисс? Вы случайно не перепутали Аллеи?

Я в ответ на подобное хамство холодно ответила.

— Лучше поищите мне книги о тёмных артефактах, а то вашу лавчонку быстренько прикроют. Слово Кипли.

Упоминание моего фамильного имени подействовало лучше любого оскорбления. Старик быстро ретировался, а я скучающе изучала обстановку. Наконец, он вернулся с тремя книгами.

Я лениво пересмотрела обложки.

— Ассортимент великолепен. Это — старьё, где вы только его выкопали? Это есть даже в Запретной Секции Хогвартса. Ладно, пожалуй, возьму последнюю, — я небрежно кинула на прилавок горсть монет и гордо прошествовала к выходу.

Выйдя на улицу, я ухмыльнулась. Определённо, у воспитания в чистокровной семье есть свои плюсы. Я открыла книгу и двинулась к выходу. Через несколько минут я настолько увлеклась чтением, что с кем-то столкнулась и чуть не выронила книгу из рук.

— Осторож… — раздражённо начала я, но, оторопев, остановилась. Я готова была заорать на всю улицу «Свят, свят, свят!» На меня смотрели ледяные глаза Люциуса Малфоя.

Я судорожно выдохнула.

— Ты… мёртв!

— Клееер, — протянул он и изогнул бровь. — Удивлена, что я жив?

— Но я же…

— …всадила в меня стрелу? Ты думала, что сможешь убить меня? — он придвинулся ближе. — Ты лишь девчонка, возомнившая себя способной противостоять Лорду. — Малфой плотоядно ухмыльнулся. — В нашу последнюю встречу, кажется, мы кое-что не закончили…

— Люциус! — услышала я знакомый голос.

Я отпрянула от Малфоя и увидела подошедшую к нам Нарциссу. На её руке я заметила кольцо с массивным изумрудом — по рассказам Люциуса, каждый Малфой дарил своей невесте такое кольцо. Значит, Люциус всё-таки выбрал Нарци.

— Кипли? — удивилась она.

— О, я не знала, Нарцисса, что ты теперь Малфой. Поздравляю. Но не думаю, что свадьба удержит твоего ненаглядного от чужих юбок, — я ядовито улыбнулась и собралась оставить их, но Малфой поймал меня за руку.

— Не вовремя ты вернулась, Клер. Скоро наступит час расплаты.

Я поспешно вырвала свою руку из цепких пальцев Малфоя и быстро зашагала к выходу из аллеи. Вот она, «встреча с прошлым», не обманула гадалка! Я похолодела — Малфой пообещал «час расплаты». Я должна быть начеку. Лорд не заставит себя долго ждать.

Уже наступила вторая неделя сентября, а предсказание цыганки и не думало сбываться. Я даже порядком расслабилась и забыла о вытянутой мною карте.

Учёба тем временем шла своим ходом. Я прилежно посещала все лекции и штудировала библиотечную литературу. Я успела перезнакомиться со всем факультетом и повздорить с местным «авторитетом» в лице третьекурсницы Белинды Саймон, вследствие чего заработала статус стервы у её окружения и славу настоящей слизеринки у остальных.

Надо заметить, что жила я теперь в дормитории, в одной комнате с Сэлли и Клариссой. Конечно, ВАРМН не могла сравниться с Хогвартсом и Бэльстэком по условиям проживания, но зато, в отличие от школ, в Академии работали маггловские приборы. Клари сразу же притащила магнитофон, кажется, так она его назвала, и несколько ламп, дескать, так будет светлее.

В понедельник, 10 сентября, я в бодром расположении духа пришла на завтрак. Усевшись между Сэлли и Брайаном, симпатичным парнем с кафедры Древних Языков, я принялась за овсянку, стараясь пропускать мимо ушей свежие сплетни.

Я уже почти справилась с порцией, но Кларисса, сидящая напротив и уткнувшаяся в свежий номер «Пророка», вдруг изменилась в лице и взглянула на меня.

Я растерянно спросила:

— Что?

Она молча протянула мне газету. Почуяв неладное, я опасливо взглянула на первую полосу.

СОВЕРШЕНО ДЕРЗКОЕ НАПАДЕНИЕ!

Хозяин поместья, Ричард Кипли, был доставлен в Госпиталь Св. Манго в тяжёлом состоянии после многочисленных Круцио. Выяснить подробности у его жены нам не удалось, так как она пребывает в состоянии шока…

Строчки поплыли перед глазами. Я не могла читать дальше — в висках молоточком отбивала одна мысль: «Не может быть!» Я лишь прошептала: «Нет…» и, утирая хлынувшие из глаз слёзы, бросилась к выходу. Наверняка меня провожала сотня удивлённых и сочувственных взглядов, но мне было всё равно. Я, выбежав из столовой, аппарировала к своему дому.

* * *

Передо мной возникло поместье, где я родилась и выросла. Оно ничуть не изменилось с тех пор, как я в последний раз была в нём. Большой, величественный дом с огромным садом. Вокруг бушевала гроза, начавшаяся ещё утром, в небе сверкали молнии, а капли дождя смешивались со слезами на моих щеках.

Я подбежала ко входу и толкнула тяжёлую дверь. Она со скрипом поддалась. В холле я увидела несколько человек, кажется, из Министерства. Одного я узнала — Эдварда Стивенсона, начальника отдела Охраны Магического Правопорядка. Он разговаривали с моей матерью.

Их взгляды устремились ко мне. Я нерешительно всхлипнула и подошла к маме. Она молча обняла меня, даже не спросив, что я делаю в Англии, о чём меня спрашивали все кому не лень.

Через некоторое время я отстранилась от мамы и взглянула на неё. Красные, заплаканные глаза, лицо, будто постаревшее на десяток лет, растрёпанные волосы. Она сказала:

— Ричард… он в лечебнице…

— Я знаю, мама, — перебила я. — Я сейчас поеду к нему. Всё будет хорошо, он поправится, не бойся… — я успокаивала маму, которая заплакала на моём плече. Я впервые видела её плачущей, по крайней мере, так безутешно. Я поглаживала её по спине и шептала успокаивающие слова. Люди из Министерства стояли молча, не решаясь прервать нас.

Наконец, мама взяла себя в руки, утёрла слёзы и вышла из комнаты. Я проводила её сочувственным взглядом. Мистер Нортон сказал, что они «постараются найти виновных». Что ж, старайтесь, Бог в помощь…

В Св. Манго я поехала на маггловском метро. Сидя в вагоне, я думала об отце. Вернее, о моём к нему отношении. После моего отъезда из Англии я не то, чтобы ненавидела отца, просто перестала видеть в нём идеального человека, коим он казался мне с детства. Я почти не писала родителям из Франции — так, поздравляла с Рождеством и только. А теперь человек, подаривший мне жизнь, находится при смерти.

Я подошла к магазину «Purge & Dowse Ltd», пробормотала манекену, кто я и зачем пришла. Манекен слегка кивнул, и я перенеслась в лечебницу.

Внутри было многолюдно. Я встала в очередь к справочной. Когда наступил мой черёд, я спросила, где находится Ричард Кипли.

Пожилая ведьма в справочной сочувственно взглянула на меня поверх очков.

— Он в отделе Повреждений От Заклинаний, палата 27. Вы его дочь? — я кивнула. — Мне жаль, но его состояние крайне тяжёлое. Целители сказали, что после таких Круцио… в общем, ему осталось не долго…

Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица, но сдержанно кивнула и помчалась на поиски. Пройдя по нескольким длинным коридорам, я очутилась перед дверью с табличкой «Палата 27».

Постучав, я приоткрыла дверь и увидела отца, лежащего на кровати. Я тихонько зашла в комнату и закрыла за собой дверь. Я в нерешительности остановилась — что я ему скажу?

— Клер, — вдруг хрипло позвал он.

Я чуть ли не бегом пустилась к кровати отца. Он был бледен более обычного. Кажется, бледнота — отличительный признак семей слизеринцев.

— Папа… — я присела рядом.

— Ты пришла, дочь моя. Я должен сказать тебе, — он закашлялся, — он ищёт их…

— Кого? — переспросила я, поняв, что он — это Лорд.

— Владельцев роз. Ты должна помешать этому… запомни, Мигель Санчес, Мария Розовская и Миранда Стаффорд… — он осёкся, и его голова безжизненно свесилась набок.

— Отец?! — я пощупала его пульс. Пульса не было.

Я в ужасе выбежала из палаты и закричала:

— Кто-нибудь! Помогите, пожалуйста!

На мой крик прибежал целитель и вбежал в палату. Я плюхнулась прямо на пол, уткнулась головой в колени и беззвучно заплакала. Я уже понимала — отец умрёт. А что же будет с мамой…

Я услышала скрип двери и шаги. Я поняла заплаканные глаза. Целитель присел рядом со мной.

— Мне очень жаль, мисс, но Ваш отец умер.

Радуйся, Вольдеморт. Ты выиграл первую битву.

Низко над горизонтом нависли тяжёлые свинцовые тучи. Неприятный колючий ветер бьёт в лицо короткими порывами. Сегодняшняя процессия нарушила тишину фамильного кладбища Кипли. Оно существовало, кажется, ещё с середины XVII века. И вот сегодня на нём станет одним надгробьем больше.

Мама стоит рядом со мной и изредка промокает щёки белым платком. Вокруг нас стоят знакомые нашей семьи в дорогих чёрных мантиях. Я заметила знакомые лица Блэков, нескольких родственников матери из Франции, кого-то из Министерства, но мне было не до них. Глядя на выбитые на гранитном надгробии строчки «Ричард Октавиус Кипли, 1939-1979», я вновь и вновь прокручивала в сознании события последних четырёх дней. Истерику мамы, ворох писем с соболезнованиями, всевозможные формальности и бумаги, подготовку похорон, но самой навязчивой мыслью были последние слова отца. Имена, совершенно чужие и незнакомые. Но я должна найти этих людей, я не могу допустить, чтобы Вольдеморт подчинил себе хотя бы одного из владельцев роз и тем самым лишил жизни тысячи невинных людей. Я мысленно покачала головой. Черт возьми, я думаю как какая-то гриффиндорка!

Я уцепилась за последнее промелькнувшее слово. Гриффиндорка… мне нужно рассказать всё Дамблдору! Он обязательно поможет.

Тем временем церемония подошла к концу. Всё собравшиеся принесли нам свои соболезнования и дезаппарировали к поместью, где должны были проходить поминки. Я не отправилась домой, и ещё долго стояла одна посреди пустынного кладбища. Всё-таки у судьбы жестокое чувство юмора — хоронить собственного отца в свой день рождения…

* * *

На следующий день я возвратилась в Академию. Конечно, у меня была уважительная причина, но я пропустила почти неделю учёбы, и надо браться за ум.

Мои знакомые в ВАРМНе оказались на подбор тактичными и деликатными и старались обходить мою «больную» тему, ограничившись искренне сочувственными взглядами и соболезнованиями. Нет, всё-таки зря я так презирала другие факультеты Хогвартса.

Я сама, если честно, не строила из себя излишне скорбящую дочь и предпочитала переживать внутри себя. Мои верные подруги — Сэлли и Кларисса — старались вести себя так, будто не читали газет, и по пути на первую лекцию вывалили на меня новости Академии.

Вообще жизнь в ВАРМНе, по рассказам старшекурсников, шла тихо и размеренно, и особых перемен в жизни Академии не происходило, поэтому за пять дней ничего сверхъестественного произойти не могло. Но всё было иначе.

— Клер, не поверишь, к нам приходила делегация, мы все так удивились! — взахлёб рассказывала Клари. — Из Гильдии Авроров, представляешь?

— Ага, и провели с нами лекцию, мол, ребята, будьте осторожнее, не ходите одни поздно вечером, вспомните уроки Защиты, практикуйтесь в заклинаниях на собственных товарищах… Сами-Знаете-Кто напал открыто и… — она осеклась и слегка покраснела.

Я покачала головой.

— Слушайте, не нужно бояться говорить о произошедшем при мне. Я не упаду на колени и не разрыдаюсь, если кто-то упомянет, что моего отца убил Вольдеморт, — девушки заметно поморщились при имени Лорда. — Ну и что там с аврорами?

— Ах да, — продолжила Сэлли. — Они это всё рассказали, потом отвечали на вопросы… причём беседу проводили студенты Гильдии, а не сами авроры, мне это показалось странным.

— И что тут странного? Наверное, они решили, что мы лучше поймём и отнесёмся серьёзно к проблеме, если с нами поговорят наши сверстники, а не взрослые дяди из Министерства. Это ж психология, Сэлли. Хорошая наука, хоть и маггловская.

Сэлли отмахнулась и обратилась ко мне:

— Клер, а представляешь, кто выступал перед нами? Бывший Главный префект Хогвартса!

Я выронила книги, которые держала в руках. Ухмылка, до сего момента «сияющая» на моём лице, медленно угасла. Я поразилась бы меньше, если б Сэлли сообщила, что в Академию приходил специально воскреснувший Мерлин. О Господи…

— Рэмус Люпин? — свистящим шёпотом переспросила я.

Сэлли щёлкнула пальцами.

— Точно! Помню ведь, мифическое какое-то имя…

— Сэлли! — перебила я. — Он учится в Гильдии Авроров?

— Да вроде, — как-то настороженно подтвердила та. — А почему ты спрашиваешь?

— Потому что я люблю его, — ответила я и заторопилась к аудитории.

* * *

Я с трудом отсидела все лекции, и лишь только колокол возвестил о конце занятий, помчалась к выходу, слово взбесившийся бладжер.

Про Гильдию я спросила у нашего привидения, сэра Бальтазара, который ещё и начал повествование об истории Гильдии, но я умчалась, не выслушав и четверти рассказа, чем, думаю, обидела его до смерти, если можно так выразиться.

До Гильдии я доехала опять же на метро. В полупустом вагоне я снова и снова представляла себе предстоящую встречу, сердце было готово выскочить из груди, я просто не могла поверить в то, что сегодня увижу моего Рэма… Но противный внутренний голос зудел: «С чего это ты взяла, мамзель, что он захочет тебя видеть? Может, он давно забыл тебя? Может, у него есть другая? А может…» Но я не слушала рассудок, во мне говорило сердце, которое верило, что всё будет хорошо.

Здание Гильдии располагалось в районе Ноттинг Хилл и оказалось высоким и величественным замком. А я ещё считала ВАРМН настоящей боевой крепостью…

Главные ворота были закрыты, а вокруг не было никого, чтобы спросить, как войти внутрь. «Может, здесь существуют пароли?» — озадаченно подумала я.

— Назовите своё имя и цель визита, — вдруг послышался голос, напугавший меня до полусмерти.

Я, оправившись от шока, радостно сообщила:

— Клер Кипли, пришла по поручению ректора ВАРМН.

Голос настойчиво продолжал:

— Тогда Вы должны знать пароль.

Я мысленно чертыхнулась и брякнула первое, что пришло в голову:

— Вольдеморт — дурак.

Мой невидимый собеседник секунду помолчал, а затем ответил:

— Пароль «Вольдеморт» принят. Добро пожаловать в Гильдию Авроров!

Я потрясённо улыбнулась. Странно, что паролем оказался «Вольдеморт». Хотя, если подумать, идея отличная — войти может тот, кто не боится произнести имя Лорда.

Я даже толком не обратила внимания на внутренний вид Гильдии, а сразу же спросила у первого попавшегося парня в чёрной робе, где учебный корпус. Он указал на здание с одинокой башней. Я, будто на крыльях, направилась к этому зданию.

Внутри него оказалось множество смеющихся молодых парней и девушек. Я прикинула, у кого бы спросить насчёт Рэма, оглядывая бесконечный поток будущих мракоборцев, но вдруг взгляд выхватил из толпы знакомые черные волосы и горделивую осанку… есть! Блэк у меня на прицеле.

Он стоял в окружении девушек (м-да, Блэк не изменился…), но прозвенел колокол и девушки, поочерёдно чмокнув Блэка, убежали. Я подошла к нему со спины.

— Сириус! — позвала я.

Он повернулся, обворожительно улыбаясь, но, увидев, кто стоит перед ним, нахмурился.

— Кипли?

Ну почему все мои разговоры с гриффиндорцами начинаются с этого слова?

— Привет! — улыбнулась я в ответ.

— Зачем ты пришла… — начал Сириус, но его кто-то перебил:

— Мягколап, ну дай девушкам выходной, а! У нас же сейчас Защита.

Голос знакомый… слишком знакомый.

Я медленно обернулась… и моё сердце начало медленно таять от восторга. Передо мной стоял Рэмус Люпин.

Внешне он почти не изменился. Всё те же светлые волосы, всё та же дружелюбная улыбка, всё те же серые глаза…

Я снова поразилась его выдержке — ни один мускул на его лице не дрогнул. Но в его глазах отразились и удивление, и неверие, и, как я понадеялась, радость.

— Клер? — робко вымолвил он.

Я не ответила — у меня не было слов. Я нашла Рэма, увидела, услышала его голос, заглянула в бездонные глаза…

Сириус вмешался.

— Ты не ответила, Клер. Зачем ты пришла?

Я обернулась к Сириусу, потом вновь взглянула на Рэма и сказала правду:

— Мне нужна ваша помощь.

Сириус удивлённо взглянул на меня.

— И чем же мы можем тебе помочь?

Я взмолилась.

— Сириус, пожалуйста… Рэм! — я обернулась к парню; тот, не устояв перед проникновенным взором очей моих чёрных, одобрительно кивнул Блэку.

Сириус, поколебавшись секунду, раздраженно вздохнул.

— Ладно, я пойду за остальными…

— Сириус, — остановила я, — не зови Петтигрю, ладно?

— А чем это тебе не угодил Питер? — поинтересовался Блэк.

Я замялась.

— Просто… он ничем не сможет помочь.

Сириус закатил глаза.

— Ждите здесь, — с этими словами он направился вверх по лестнице.

Я проводила Блэка взглядом и обернулась к Рэму. Он упорно молчал и внимательнейшим образом изучал рисунок на полу. Я взяла инициативу в свои руки.

— Рэм…

Люпин поднял голову, и наши взгляды встретились. Я подошла чуть ближе.

— Как ты… жил? Мы ведь три года не виделись.

— Нормально. Закончил Хогвартс, поступил сюда… — немного сбивчиво начал рассказывать он. — А ты?

— Уехала в Бэльстэк. Учусь теперь в Академии РМН.

— Вместе с Лили?!

— Мы с ней встречались. Она разве ничего не говорила вам? — понятно, что нет. Эванс не стала бы тревожить раны в сердце оборотня.

Люпин покачал головой и отвернулся. Воцарилось молчание.

— Клер, — вдруг позвал он. Я вздрогнула от неожиданности. Рэм повернулся ко мне лицом, — зачем ты вернулась?

Глядя в его глаза, наполненные болью, я не осмелилась сказать правду.

— А ты не рад меня видеть? — я подошла ещё ближе, почти вплотную. Его запах вскружил мне голову… запах свежего ночного воздуха пополам с терпкой хвоей.

— Клер, не надо… — отпрянул Рэм. — Я пойду за Сириусом, — пробормотал он и попытался отправиться за Блэком. Ха, от Клер Кипли ещё никто не уходил!

Я подалась за парнем и схватила его за руку. Простое прикосновение показалось мне ударом молнии, прошедшей по всему телу.

— Не беги от меня, Рэм, — прошептала я.

Парень взглянул на меня и…

— Кхм-кхм, — послышалось сверху.

Я мысленно подарила Блэку несколько красочных эпитетов. Рэм вызволил свою руку из моей. Блэк и Поттер спустились к нам.

— Надеюсь, ты сообщишь нам что-то важное, Кипли, — сверкнув голубыми глазами, произнёс Поттер. Ой, как страшно.

— Не здесь, Джеймс. Пойдём в маггловское кафе. Так безопаснее.

Парни кивнули, и мы направились к выходу.

* * *

В течение следующего часа мы прибыли в какую-то забегаловку под названием «McDonald’s». Поттер позвал Лили по Связующему Браслету, посему в кафе мы сидели впятером. Я вкратце выложила всё, что знала. Мародёры призадумались.

— Я думаю, что нужно рассказать всё Дамблдору, — важно заявил Поттер.

— Браво, Эйнштейн! — наигранно зааплодировала я.

— Подожди, Клер. Скажи главное — насколько опасна эта твоя роза? — как всегда вникнув в самую суть, спросила Эванс.

Ответ неожиданно пришёл со стороны Рэма.

— Она очень опасна в руках злодея, Лили. Если Вольдеморт получит хотя бы одну розу, то он сможет подчинить своей воле армию монстров и нападать на беззащитных.

— Что за монстров?

— Вариантов много — мантикоры, церберы, вампиры, гарпии, оборотни… — сокрушённо ответила я.

Держу пари, притихнувшие гриффиндорцы гадали — использовала ли я свою розу над Рэмом или нет… Хотя следующий вопрос Джеймса застал меня врасплох.

— Клер, послушай, а Тёмный Лорд узнал имена владельцев роз?

Я оторопела и растерянно захлопала глазами.

— Я… я не знаю. Отец сказал, что он ищет их, но не успел сказать, знает ли Лорд, где искать… — я сникла и помассировала виски. Кажется, мигрени сегодня не избежать.

Мародёры секунд 20 переваривали услышанное, а затем со всех сторон послышались возгласы.

— Тогда нужно немедленно действовать!

— Да, нельзя полагаться на случай!

— Нужно сообщить Дамблдору!

— Всё, я завтра же отправлюсь в Хогвартс! — воскликнула я, прервав поток высокочастотных звуков (Мерлин, ну и нахваталась я словечек от Клариссы!).

Лили поинтересовалась:

— Может, кому-нибудь пойти с тобой?

Я возликовала в душе и хотела уже ответить «да», но меня опередили.

— Лили, мне кажется, Клер сама справится. Никто из нас не знает о лунных розах столько, сколько она, и мы ничем не поможем.

Я возмущённо взглянула на Рэма и хотела возразить, но осеклась под его взглядом.

— Хорошо, я пойду одна, — не спуская глаз с Рэма, согласилась я. Потом я обратилась к Эванс. — Лили, пожалуйста, поищи что-нибудь полезное в своих заклинаниях. А вы, — обратилась я к будущим аврорам, — дайте слово, что всё останется только между нами. Сейчас любой может быть шпионом Вольдеморта. Залог успеха — неусыпная бдительность! — сверкнув глазами, прикрикнула я и рассмеялась.

Мародёры встали и, положа руку на сердце, хором продекламировали:

— Торжественно клянёмся, что ни одна живая или мёртвая душа не узнает о нашем разговоре!

— Верю, верю, — усмехнулась я. — А теперь я прощаюсь. К сожалению, — добавила я, взглянув на Рэма. Тот ответил:

— До встречи, Клер.

Я, попрощавшись с остальными, вышла на улицу и направилась в подземку. Я шла, крепко задумавшись и почти не замечая прохожих. Но мои мысли отнюдь не были заняты Тёмным Лордом. В моей душе всё стучало, переворачивалось с ног на голову и плевалось огнём. Я нашла его, моего Рэма, моего любимого оборотня. Он оттолкнул меня, был холоден, но я понимала, что иной реакции быть не могло. Я видела в его глазах, что он боится. Боится меня, боится своей любви, а я-то знаю, что она ещё жива. Рэм боится признаться себе, что способен любить. Клянусь, я сделаю всё, чтобы он поверил в наше чувство!

* * *

На следующее утро я проснулась, исполненная решимости. Сэлли и Кларисса пристали ко мне с расспросами. Я попыталась отшутиться. Получилось.

Мерно жуя тост за завтраком, я обдумывала план действий. Занятия по пятницам заканчиваются довольно поздно, так что придётся идти к декану. На поезде я однозначно не поеду, лучше аппарирую до Хогсмида, а там пешком. Заодно прогуляюсь и вспомню былые времена.

Декану, мистеру Клаксону, я наплела какую-то чушь про внезапно заболевшую бабушку, которая не могла вынести шока от смерти папы (тут я театрально всхлипнула). Мистер Клаксон, смахнув скупую мужскую слезу, отпустил меня с лекций, правда, взяв слово, что я прочитаю весь пройденный материал.

Я радостно поблагодарила своего декана и прямо из его кабинета аппарировала в Хогсмид.

* * *

Хогсмид встретил меня порывистым ветром и моросящим дождём. Я оказалась прямо перед «Тремя мётлами». В деревеньке, как и раньше, было многолюдно. Я вдохнула холодный воздух и улыбнулась. Я всегда любила походы в Хогсмид. Надеюсь, дорогу я ещё не забыла.

Перед Хогвартсом было пустынно — видимо, на свете больше нет людей, бродящих под дождём, как я. Я вошла в Холл и огляделась. Та же лестница, те же портреты, те же коридоры. Туда-сюда спешили ученики с книгами и свитками в руках. Я снова улыбнулась. Всё-таки я здорово соскучилась по своей школе.

— Вы кого-то ищете? — прервал мои воспоминания тонкий голосок.

Я глянула вниз и увидела девочку лет двенадцати с короткими чёрными волосами.

— Вообще-то мне нужна профессор МакГонагалл…

Девчонка обрадовалась.

— Я Вас отведу! Я знаю, где её кабинет, — не взирая на мои тщетные попытки возразить, она взяла меня за руку и повела наверх. Напористый ребёнок, далеко пойдёт. Я решила не сопротивляться. Сейчас найду профессора и попрошу отвести к директору — ведь я не знала пароля к его кабинету.

Девчонка стала рассказывать о школе, об уроках Трансфигурации и радостно сообщила, что учится в Гриффиндоре. Я, чтобы не быть похожий на вечно кивающий китайский болванчик, спросила:

— Малыш, тебя как зовут?

— Тонкс, — просияв, ответила общительная девочка.

— Вот что, Тонкс, ты не знаешь, директор Дамблдор в школе?

— Да, я его сегодня видела за завтраком. А Вы в Хогвартсе учились?

Я кивнула.

— А на каком факультете?

— На Слизерине, — ответила я. Тонкс наморщила лобик.

— А мой кузен говорил, что на Слизерине учатся только тёмные маги.

— Держу пари, твой кузен учился в Гриффиндоре, — усмехнулась я.

— Да, Сириус учился на моём факультете. А Вы откуда знаете?

Я удивлённо переспросила:

— Сириус? Сириус Блэк?

Тонкс радостно кивнула и хотела что-то ещё спросить, но мы (слава Мерлину!) пришли к кабинету Трансфигурации. Я попрощалась с Тонкс и постучалась в дверь. Вот это совпадение — встретить кузину Сириуса! Отнюдь не типичный представитель Блэковского семейства.

Дверь распахнулась, и из проёма выглянула профессор МакГонагалл. Ничуть не изменилась — те же очки, тот же пучок волос, тот же строгий взгляд.

— Мисс Кипли? Как вы здесь оказались?

— Профессор, пожалуйста, мне нужно поговорить с директором. Это очень важно.

Профессор заметно колебалась. Я в щёлку увидела класс, полный учеников, и применила решающий аргумент:

— Это касается Тёмного Лорда.

Профессор вздрогнула и кивнула. Она сказала классу что-то повторить, и повела меня к кабинету Дамблдора.

У каменной гаргульи профессор произнесла пароль («Лимонные дольки»), и я, провожаемая встревоженным взглядом профессора, направилась к директору.

Оказавшись перед дверью, я робко постучалась. Мне ответил знакомый голос директора:

— Войдите!

Я отворила дверь, и оказалась в знакомом мне кабинете. Дамблдор сидел за столом в окружении книг, свитков и перьев. Рядом с ним на жердочке сидел красавец-феникс.

— Здравствуйте! — поздоровалась я.

— Клер? Не ожидал тебя снова увидеть. Видимо, причина твоего визита серьёзна.

Я кивнула.

— К сожалению, да. Это касается Вольдеморта.

Дамблдор взглянул на меня и жестом пригласил сесть. Я уже во второй раз рассказала всё, что знала.

Директор некоторое время молчал.

— Это очень серьёзно, Клер, — наконец, заговорил он. — Ты не представляешь, какой бесценной информацией владеешь. Миранда Стаффорд, говоришь? А живёт случайно не в Австралии?

Я обрадованно ответила:

— Да, а Вы её знаете?

— Я учился вместе с её братом. Я не знал, что у неё была лунная роза. Я сегодня же отправлю ей сову.

— А что делать мне, директор?

— Для начала ответь — кто-нибудь ещё знает об этом?

Я кивнула.

— Лили Эванс, Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Рэм Люпин.

Я заметила, как директор слегка нахмурился.

— Так ты встретила Рэмуса?

— Да, но это не имеет отношения к…

— Я ни в чём тебя не обвиняю и не осуждаю, Клер. Просто пойми, что Рэмус, может, ещё не до конца оправился от своей травмы. Не дави на него, это лишь причинит ему боль. Ты ведь не хочешь этого? — он лукаво взглянул на меня поверх очков.

— Хорошо, директор. Я хочу Вас попросить сделать всё, чтобы найти другие розы и привлечь их на сторону добра. И, пожалуйста, держите меня в курсе дела. А мы с Мародёрами всегда поможем.

Дамблдор улыбнулся.

— Хорошо, Клер. Я пришлю сову, как только что-нибудь узнаю. Я пошлю запрос в Министерства других стран и попытаюсь найти этих людей. А ты можешь идти.

Я поднялась и направилась к выходу.

— До свиданья, мисс Кипли. Ещё раз благодарю за сообщение.

— До свиданья, профессор, — попрощавшись, я вышла из кабинета и спустилась вниз. Теперь я могу быть спокойна — Дамблдор сможет найти этих людей.

Однако время шло, а от Дамблдора никаких новостей не было, хотя с момента нашего разговора прошел месяц. Я всё также чинно училась и штурмом брала библиотеку Академии, а ночи напролёт зачитывалась любовными романами. Иногда после очередной книги я могла всплакнуть и посетовать на свою горькую жизнь вдали от любимого человека. Как бы я не пыталась внушить себе, что жалость к самой себе ничем не поможет, я всё чаще и чаще стала пребывать в сквернейшем расположении духа.

А в нашей Академии случилось крупное ЧП. Во время работы третьекурсники с кафедры Экспериментальной Магии умудрились накуролесить так, что целых три этажа в Южной Башне выглядели, как после Гриндевальдова нашествия. Слава Мерлину, лишь несколько человек отделались лёгкими травмами. Так кафедра в полном составе была эвакуирована к нам! Деканат постановил урезать все лекции наших факультетов, посему обе кафедры получали неимоверно огромные задания. Хотя в нашем вынужденном «сожительстве» были и плюсы. Один парень, Патрик Бёрли, специализировавшийся в Магии Мысли и Жеста, как-то раз сообщил, что «заметил во мне скрытую энергию Огня» и стал учить меня пускать огненные шары. Не знаю, что он там во мне нашёл, пока эти занятия особых успехов не давали. Но, в принципе, я даже увлеклась этой идеей, да и, к тому же, Патрик был довольно интересным собеседником.

Я будто жила в бурном водовороте — учёба, дополнительное самообразование, занятия с Патриком, весёлые походы с Сэлли и Клари по Диагон-Аллее, и вдобавок чуть ли не каждые три дня у кого-то из моих знакомых был день рождения! Обычно празднества заканчивались далеко заполночь, и наутро было ох как нелегко идти на занятия. Никогда не думала, что от пары бутылок сливочного пива может быть похмелье.

И вот, в один из серых будничных дней, после истории магии и сдвоенной латыни, в совершенно разбитом и наисквернейшем расположении духа я добралась до своей комнаты, плюхнулась на кровать и тяжело вздохнула, закрыв глаза руками. За столом возле окна сидела Сэлли, пытаясь написать эссе о главных восстаниях гоблинов в период Средневековья.

Вдруг в комнату буквально влетела Кларисса, держа в руках какие-то толстые журналы.

— Девчонки! — прямо с порога радостно завопила она. — Я тут такое узнала!

— Завтра наступит конец света? — скептически предположила я, вспомнив недавнюю статью в “Quibber”.

— Министерство устраивает для всех студентов бал-маскарад на Хэллоуин!

— Почти угадала, — пожала плечами я.

Сэлли вмиг оторвалась от своих гоблинов. По лихорадочному блеску в её глазах было видно, что балы она обожает. Они с Клари уселись на одну из кроватей и оживлённо стали просматривать принесённые журналы, оказавшиеся каталогами карнавальных костюмов.

Я не почувствовала особого желания идти на этот маскарад. Не то, чтобы я боялась потревожить былые воспоминания, просто не было настроения, да и идти было не с кем.

— Клер! — тягуче позвала Клари. — Ну что ты там развалилась? Иди-ка сюда, лежебока! — она подошла к моей кровати и за руки потащила к Сэлли.

— Ладно, ладно, иду! — смирившись со своей участью, ответила я.

— Здесь такие красивые платья! Глаза разбегаются… — приговаривая, перелистывала страницы Сэлли. Я, честно говоря, с каждой секундой всё больше и больше увлекалась костюмами и даже начала раздумывать, не пойти ли и впрямь на это празднество.

Через полчаса Сэлли, как истинная любительница фэнтэзи, остановила выбор на «Эльфийской колдунье». Кларисса выбрала костюм вампирши, а вот я никак не могла найти что-то подходящее. Девчонки советовали «Черную кошку», но мне она казалась слишком вызывающей, и я сказала, что лучше оденусь в «Королеву Дождя». Но тут Кларисса, радостно охнув, заявила:

— Кажется, то, что нужно! — и сунула мне раскрытый журнал.

Моему придирчивому взору предстал наряд под названием «Розовая Фея».

На модели было надето светло-розовое платье с пышной юбкой и глубоким декольте. К юбке было прикреплено несколько лент, на которые были приколоты ярко-красные розы. Платье дополнялось перчатками того же цвета с несколькими приколотыми розами, а также парой нежно-розовых крыльев за спиной. «Вот бы где не помешал мой кулончик» — мысленно усмехнулась я.

— «Образ ‘Розовая Фея’ больше всего подходит блондинкам с темными глазами. Причёска должна быть простой — свободно лежащие волосы легко перевязываются ярко-розовой лентой», — прочитала аннотацию Сэлли. — Вот это классный наряд, Клер!

Я склонила голову набок, ещё раз рассматривая фотографию. Что ж, буду Розовой Феей! Вот только одна деталь…

— Волосы придётся перекрасить, — задумчиво произнесла я.

Мои подруги переглянулись и улыбнулись, мол, наконец эта привереда выбрала платье себе по вкусу.

— До праздника осталось две недели. Завтра начинаем костюмный марафон! — торжественно воскликнула Клари.

* * *

Собственно, мы уже целую неделю готовились к празднику. Конечно, «мы» — это громко сказано. На моём счету в Гринготсе было достаточно денег, поэтому я заказала себе платье в ателье, а крылышки сделала сама из красивого шифона, присмотренного мною в маггловском магазине. Сэлли последовала моему примеру, а вот Кларисса решила сотворить наряд с помощью магии.

Я заразилась праздничной атмосферой от подруг и просто дождаться не могла предстоящего маскарада. Но мою эйфорию прервало неожиданное известие.

Я уже пару часов сидела над рефератом о реликвиях, найденных в XIX столетии. Вдруг послышался стук в окно. Я оторвалась от работы и увидела сову, бьющуюся о стекло.

Я поспешно отворила створку окна и впустила птицу внутрь. Я поискала что-нибудь съестное для замерзшей совы, но нашла только распечатанную пачку печенья, которое птица есть не стала. Я пожала плечами и отвязала письмо от её лапки. На конверте стояла печать Хогвартса.

Я, не помня себя от радости, разорвала конверт и жадно впилась глазами в пергамент. Однако с каждым прочитанным словом моя радость улетучивалась.

Мисс Кипли,

Альбус Дамблдор

«М-да», — только и смогла подумать я. Круг сужается. Возможно, это и к лучшему — меньше роз, меньше и вероятность численного перевеса на стороне Вольдеморта.

Я сжала письмо в руке и отправилась в Восточную башню к Эванс.

Лили, пробежав письмо глазами, посоветовала мне не отчаиваться. А я будто бы бьюсь в истерике! Я попросила Лили рассказать об этом Мародёрам и вернулась к себе. Все эти перипетии, конечно, важны, но реферат нужно закончить до завтра.

* * *

И вот, наконец, наступило 31 октября, День Всех Святых. Бал начинался в восемь часов, но уже с утра в Академии царила суета. Даже парни в коридорах советовались друг с другом насчёт последних деталей, а уж о девушках и говорить нечего — наверное, ни в одной комнате не было свободного зеркала.

Нас тоже не обошла стороной предпраздничная суматоха. Кларисса доделывала какие-то детали в своём костюме, которые оставила на последний момент, Сэлли спокойно читала «Ведьмополитен», а я всё вертелась перед зеркалом и не могла выбрать подходящий оттенок волос. Платиновый казался мне неестественным, а светло-русый слишком простым.

К четырём часам Клари не выдержала и ткнула меня своей палочкой в макушку. Я уже хотела возмутиться, но мои волосы приобрели необыкновенный рыжеватый оттенок. Я в восторге обняла Клари и убежала в ванную наводить марафет.

Наконец, через полтора часа все были готовы. Сэлли была одета в белоснежное платье до пят с длинными рукавами. Свои роскошные золотистые волосы она украсила несколькими нитями жемчуга, а также с помощью заклинания заострила кончики своих ушей. Клари сотворила облегающее чёрное платье со смелым боковым вырезом на юбке, дополнив его таким же черным шлейфом. Темно-каштановые волосы она уложила в замысловатую высокую прическу. Глаза она подвела черной краской, а губы покрасила ярко-красной помадой и не забыла о паре острых клыков. Конечно, у каждой из нас была маска.

Мы договорились встретиться у входа в «Королевский Дворец», где и устраивался бал. Клари на прощание посоветовала:

— Крылья не помни!

Я улыбнулась.

— Зубы не сломай! — и аппарировала.

«Дворец» и впрямь оказался дворцом, высоким, с огромными окнами, в которых уже были видны танцующие. С подругами я благополучно встретилась, и мы в полном составе — эльф, вампир и крылатая фея — направились в широко раскрытые двери дворца.

Зал был освещён огромным количеством свечей. Тут и там огромные и маленькие тыквы с вырезанными лицами отбрасывали зловещие тени. На длинных столах стояли бокалы с тыквенным соком, а закуски были приготовлены исключительно из тыквы. Вокруг в танце кружились пираты со шпагами за поясом под руку с эльфами, рыцари в кольчугах вместе с нимфами в светлых платьях, орлы с мощными крыльями за спиной танцевали с нежными бабочками; на мягких диванах восседали гордые воительницы в сияющих доспехах, острозубые вампиры, грозные вóроны и рыжие ведуньи. На сцене выступала популярнейшая группа «Чертовы сестрички».

Мои подружки быстро нашли себе кавалеров (милого лешего и мушкетёра с длинным пером на шляпе), меня же на танец приглашали друид, ангел, очаровательный демон с рожками и зомби.

После череды вальсов я села на диванчик передохнуть, прихватив бокал сока.

Через несколько минут ко мне кто-то подошёл.

— Здесь не занято, прекрасная фея?

Я подняла глаза и увидела Феникса. Маска полностью закрывала его лицо, а за спиной изредка хлопали огненно-красные крылья. Я улыбнулась и отрицательно покачала головой. Он присел рядом со мной.

Некоторое время он не решался заговорить, и я задала вопрос, мучавший меня на протяжении нескольких минут:

— А как у тебя крылья хлопают?

Он рассмеялся и объяснил, какое заклинание он использовал.

И слово за слово у нас завязалась приятная беседа. Я забыла сказать, что немного изменила голос, сделав его повыше, и я не совсем привыкла к нему. Но, разговорившись с Фениксом, я перестала обращать на это внимание.

С каждой минутой нашего общения я всё больше проникалась к этому незнакомцу. Мы проговорили, наверное, часа два, и я вдруг захотела задать Фениксу вопрос, ответ на который искала уже давно.

— Скажи, Феникс, почему парень, который любит меня, не решается признаться в своих чувствах?

Он помедлил с ответом.

— Наверное, он боится получить отказ.

— Нет, в том-то и дело, что он знает, что его чувства не безответны. Когда-то мы были вместе, но потом расстались. Но я знаю, что наша любовь не прошла. Я хочу вернуть его, а он отталкивает меня.

— А почему же ты так уверена в его чувствах? Откуда ты знаешь, что он всё ещё любит тебя?

Я помолчала, а затем ответила:

— Я вижу это в его глазах. Его глаза не могут обманывать, они никогда не лгут.

— А ты очень любишь его? — осторожно спросил Феникс.

— Я готова умереть за него.

Я умолкла на некоторое время и опустила голову. Феникс положил руку мне на плечо.

— Не грусти, Фея, — и немного нерешительно добавил. — Может, потанцуем?

Я взглянула на него и улыбнулась. Мы вышли в середину зала. Зазвучала медленная песня. Феникс приобнял меня за талию, а я положила голову ему на плечо. Мы медленно закружились в танце.

I'm sitting here alone up in my room

I was born to make you happy

Феникс молчал, и я слышала лишь его размеренное дыхание. Отчего-то оно показалось мне каким-то знакомым. «Чушь какая», — тут же одёрнула я себя.

I know I've been a fool since you've been gone

I'd better give it up and carry on, oh my love

'Cause living in a dream of you and me

Is not the way should be

I don't want to cry a tear for you

So forgive me if I do

Слушая эту песню, я вспоминала Рэма. Его глаза, голос, улыбку, его поцелуи… я так хотела снова оказаться в его объятьях, что была готова заключить для этого сделку с дьяволом.

I'd do anything, I'd give you my world

I was born to make you happy*

Музыка смолкла. Я хотела поблагодарить Феникса за танец, но тут послышался бой огромных дворцовых часов.

— Итак, наступила полночь! В этот час не будет никаких тайн и никаких секретов! Все маски исчезнут с последним ударом часов! — торжественно объявил один из музыкантов.

Всё стихли и завороженно считали удары. На одиннадцатом я крепко зажмурилась. Когда бой часов стих, я услышала выдох моего Феникса. Я открыла глаза и увидела перед собой… Рэма! Я потрясённо захлопала ресницами и просто растерялась.

— Клер… не может быть… — пробормотал бывший Феникс. Он приблизился ко мне. — То, что ты говорила…

— Я готова повторить это снова, — задыхаясь от эмоций, перебила я.

Клянусь, в его глазах загорелся тот самый огонёк, что и тогда, в темнице Лорда. Он поднял руку и легко дотронулся до моей щеки. По моему телу разлилась горячая волна, а по спине побежали мурашки. Я боялась пошевелиться, чтобы не разорвать этот контакт.

И как в тумане я услышала рядом голос Клариссы:

— Ну как тебе праздник, Клерчик?

Рэм будто очнулся ото сна и опустил руку. Он виновато взглянул в мои глаза и отправился к мушкетёру Сэлли, который оказался Сириусом Блэком. А я не бросилась вслед за ним. Я просто смотрела ему вслед и ничего не могла поделать. Он не верит в нашу любовь.

(*Britney Spears ”Born To Make Your Happy”)

Кап. Кап. Кап. Это дождь стучит в моё окно. Грусть. Лопнувшие надежды. Апатия. Это царит в моей душе. Он ушёл. Мне его не вернуть.

Не хочется вставать. Не хочется думать. Не хочется жить. Хочется убежать от себя, залезть в свою «раковину» и больше никогда не высовываться. Мои надежды разбились под взглядом серых глаз. В них больше не было надежды.

Боль. Слёзы. Тоска. И дождь. Для меня в мире больше нет ничего.

* * *

Огромная равнина, черное беззвездное небо с сияющей луной, вспышки и крики заклинаний, какое-то странное хлопанье — всё перемешалось в один бурлящий вихрь. Я чувствую силу и вижу свет, поглощаемый тьмой. Я слышу стон и оборачиваюсь — вижу умирающего Рэма. Я бегу к нему, но удар сбивает меня с ног. И я вижу только кроваво-красные глаза, полыхающие яростью и злом. Они выносят мне смертный приговор «Авада Кедавра»; зелёный луч летит к моему сердцу…

Я просыпаюсь в холодном поту, тяжело дыша. За окном было светло, но небо всё ещё затянуто тучами. Я не могла успокоиться — во сне смерть была так близка ко мне… «Вот только плакать не хватало из-за дурного сна!» — мысленно упрекаю я саму себя. Я откинула одеяло и пошла в ванную.

Отражение не предвещало ничего хорошего. Растрёпанная, с потёкшим макияжем, красными, опухшими от слёз глазами… У-у-у, как всё запущено…

Через полчаса, скептически оглядев себя и установив, что потраченные усилия хоть чего-то стоят, я прокралась в комнату, вытащила из шкафа брюки, блузку и плащ (всё черного цвета) и по возможности бесшумно оделась. Взглянув на часы, обнаружила, что уже два часа дня. Подруг нет в комнате, видимо, они давно ушли.

Я вышла во двор Академии и села на скамейку у одного из фонтанов. Студенты заполнили двор, они переговаривались и обсуждали вчерашний вечер.

Я зачарованно уставилась на журчащую воду. Мои мысли, без моей на то воли, возвратились к вчерашнему «великому потопу». Не, я никогда не думала, что могу проплакать часов 5 подряд. Черт побери, в кого я превратилась?! В меланхоличную истеричку какую-то! Если б меня сейчас увидел папа, мне бы не избежать наказания… Воспоминания глухой болью отозвались в сердце. Отец… я его никогда не увижу.

Я вздохнула. Зачем, зачем я вернулась в Англию? Жила бы сейчас в Париже, училась бы в Парижском Университете Магии, вдали от Лондона, боли и Люпина! Мерлин, почему всё так плохо? Почему вся моя жизнь окрашена в чёрный цвет?

Эмоции разрывали меня. А у меня даже не было друга, настоящего, понимающего. Сэлли и Кларисса… нет, конечно, я доверила им кое-какие свои секреты, но чтобы рассказать всё… я покачала головой, закрыла лицо руками и сидела так минут десять.

— Cherie, et pour cela tu es revenue à Londres?*

Я молниеносно вскинула голову и обомлела.

— Гаспар! Но… — я потеряла дар речи, — что ты тут делаешь?

— Приехал посмотреть, как поживает моя Клер, — ответил француз с приятным акцентом.

Я широко улыбнулась и, вскочив, порывисто обняла Гаспара. Он легко погладил меня по голове, и я ощутила прикосновение его губ на своей щеке.

Он ничуть не изменился. Чёрные глаза всё также сверкали, а в их глубине горел задорный огонёк, темные волосы свободно спускались на плечи… «Эх, ну почему меня зациклило на Люпине!» — посетовал внутренний голос.

Мы стояли, полуобнявшись, и я услышала восторженный девичий шепоток вроде «Вот это красавчик!» и «Везёт же некоторым…». Я ехидно улыбнулась и обратилась к Гаспару по-французски:

— Не успел приехать — уже завоевал столько сердец!

— Но самое главное сердце мне неподвластно… — картинно вздохнул он.

— Le don Juan… — я легко дотронулась до кончика его носа. — Знаешь, Гаспар, я так рада, что ты приехал.

Он обворожительно улыбнулся:

— Я тоже, — и снова обнял меня. Я почувствовала душевное облегчение — Гаспар сможет понять меня, наверное, я расскажу ему всё.

Я чуть отстранилась и рассмеялась, когда Гаспар учтиво чмокнул меня в лоб. И вдруг я почувствовала чей-то пристальный взгляд. Мне стало неуютно, и я огляделась. Взгляд выхватил из толпы ярко-рыжие волосы. Мой взгляд метнулся чуть дальше… Мерлинова борода! Мародёры!

Люпин смотрел на меня во все глаза. Я неверяще захлопала глазами, и он, заметив мой взгляд, быстро отвёл глаза.

— Предлагаю отметить встречу в более интимной обстановке, — нарочито громко сказал Гаспар.

Я сладко улыбнулась, и мы направились к выходу. Так получилось, что мы прошли рядом с Мародёрами. Я мельком взглянула на Рэма. И в его ответном взгляде было что-то странное… Мои глаза округлились — он ревновал! Быть может, ещё не всё потеряно?

* * *

С Гаспаром мы до вечера гуляли по Гайд-Парку и Лондонским улицам. Он рассказывал о себе, расспрашивал меня, бесконечно шутил… В этот вечер я смеялась больше, чем за последний месяц. От Гаспара так и веяло надёжностью и пониманием. Он не бросил меня, он приехал ко мне.

Похоже, в чёрной полосе моей жизни появилась искорка белого цвета.

(* Шери, и ради этого ты возвратилась в Лондон?)

Через пару недель депрессия почти покинула меня, и я поняла, что жить, как говорится, хорошо. Особенно меня порадовало одно обстоятельство.

В один день Патрик пригласил меня на очередную «тренировку». Я старалась-старалась, но ничего не выходило. А спокойный и терпеливый Патрик внезапно сорвался и наорал на меня. Я ужасно разозлилась. И вдруг почувствовала жжение и покалывание на кончиках пальцев. Патрик запнулся на полуслове. Я взглянула на руку и — о чудо! — в ладони появилась светящаяся горошина. От радости я разжала руку, и свечение прекратилось.

Патрик был даже в большем восторге, чем я. Оказалось, что в его предмете важным является и умение распознать энергию стихии в человеке, даже если её немного.

— Как в моём случае, да? — усмехнулась я.

Патрик, как тактичный человек, немного смутился и заметил:

— Неважно, сколько в человеке энергии, важно, как он её использует. В принципе, в каждом волшебнике есть стихийное начало. У кого-то оно развито больше, у кого-то меньше. Энергия может «спать» в человеке и не проявляться, но если её разбудить, то она больше не исчезнет. В тебе и вправду не очень много огненной энергии, но если ты будешь её развивать, то можешь стать полноценной Чародейкой Огня, — он помолчал и добавил. — Запомни, что магия стихий очень опасна, и она напрямую зависит от человеческих эмоций. Умение контролировать энергию, тем более, огненную, приходит со временем. У тебя не получалось вызвать шар намеренно, и мне пришлось подхлестнуть твои эмоции.

Я расхохоталась.

— Я уж думала, что ты сейчас просто разорвёшь меня на куски. Предупреждать надо!

Патрик уже смеялся вместе со мной.

— Слушай, а какая стихия твоя? — поинтересовалась я.

— Вода. Вот, смотри, — он сомкнул ладонь, и через мгновенье в его руке появилась льдинка.

Я подошла поближе, пристально глядя на кусочек льда. У меня появилась идея… Я сконцентрировалась и прикоснулась к льдинке. Несколько секунд ничего не происходило; Патрик не двигался, и неожиданно по моему пальцу покатилась капелька воды. Лёд начал таять под моим горячим прикосновением.

Я взглянула на парня; тот широко улыбался и смотрел на меня с какой-то… гордостью?

— Клер, ты просто схватываешь на лету. Но лучше нам вернуться к огненным шарам.

Я кивнула. Патрик вновь пустился в объяснения:

— Огненный шар — основная форма проявления Огня. Создать его легко, как получилось и у тебя, но намного сложнее отпустить и направить. Многие думают, что когда они бросили шар, то он долетит сам по себе. Нет, траекторию его полёта тоже нужно уметь контролировать.

— То есть, если я пущу шар и отвлекусь, то он может просто упасть?

Патрик кивнул и достал из своего стола потрёпанную книгу (а мы находились в его комнате).

— Вот, почитай. В следующий раз я попрошу декана, чтоб он разрешил нам заниматься в специальном кабинете. Там стены защищены Антивосгораемыми чарами, — он немного замялся. — А ты не против, если я расскажу нашему профессору, что я обнаружил в тебе энергию стихии?

— Нет, не против. Это будет залогом моей благодарности, — улыбнулась я.

Мы договорились о следующей встрече, и я в прекрасном настроении отправилась к себе.

* * *

Итак, 14 ноября я сидела в комнате и весело болтала с подругами. Вдруг за окном послышался хлопанье крыльев и стук. Прилетела сова. Сэлли впустила птицу и отвязала письмо. Оно было адресовано мне. И оно было от Дамблдора.

Мисс Кипли,

Я вынужден обрадовать вас — я получил ответ из Министерства Магии Колумбии. Они дали мне адрес Мигеля Санчеса. Я был в Колумбии и уже поговорил с ним. Он согласен на некоторое время приехать в Англию. Как только он прибудет в Хогвартс, я сообщу тебе. Думаю, тебе будет интересно встретиться с ним.

Альбус Дамблдор

P.S. Сеньор Санчес не очень хорошо говорит по-английски, так что подучи испанский!

Я чуть не подпрыгнула на кровати от радости. Ура! Хоть один из оставшихся владельцев роз теперь будет в безопасности. Я задорно крикнула:

— Девчонки! Идём праздновать!

— Что праздновать? — недоумённо переспросила Сэлли.

Я покрутила пергамент в руках и ответила:

— День хороших новостей, Сэлли.

* * *

Через два дня у нас был зачёт по мифологии, который вымотал мне все нервы. За обедом Клари в восторге рассказывала, что-де сегодня её пригласили «погулять под чарующей луной». Мои сокурсницы, внимательно слушавшие эти бредни, восхищались:

— Ах, как это романтично!

«Ага, — буркнула я про себя, — попробуйте погулять в полнолуние с оборотнем».

Тем временем вздохи продолжались:

— А кто же этот романтик?

— Патрик Бёрли с Экспериментальной Магии.

Ещё один поток кивков и одобрительных возгласов… постойте-ка.

— Патрик?! — изумлённо спросила я.

Кларисса взглянула на меня.

— Да. А он что, твоя собственность? — холодно поинтересовалась она.

Я поразилась враждебности её тона.

— Нет, конечно, просто я никогда не видела вас вместе, и ты ничего не говорила…

— А я и не обязана перед тобой отчитываться! И то, что ты с ним чем-то там занимаешься, ничего не значит! Ты думаешь, что всё парни твои?! Да ты просто завидуешь! Я слышу, как ты часто плачешь по ночам по тому Фениксу! «Рэм, Рэм…» И не пытайся отбить у меня парня! — закончив тираду, она шумно поднялась из-за стола и быстрым шагом отправилась к выходу.

Я, не проронив ни слова, проводила её взглядом. Да что с ней такое?! Я же ничего не хотела возразить, я просто переспросила! За это теперь меня повесить, что ли, вместо флага на башню? Я просто кипела яростью.

Я со всей силы хлопнула по столу кулаком. Сидящие рядом дружно вздрогнули. И внезапно скатерть под моей рукой стала нестерпимо горячей. Я отдёрнула руку; а скатерть загорелась. Все мгновенно достали палочки и начали произносить заклинания. А я просто встала и вышла из столовой. Вот теперь и позлиться нельзя! Чего доброго, подожгу всех и вся.

Но я всё думала о Клариссе. Что за вспышка ревности у милой и добродушной девушки? Я же не давала ей повода. Может, мой вопрос показался ей чересчур любопытным и недовольным? Я покачал головой — она определённо влюбилась в этого Чародея Воды.

Я шла к себе, но у двери моей комнаты меня ждал Гаспар.

— Гаспар! Вот это сюрприз, — улыбнулась я и обняла его.

— Bonjour, mon cher! Не желаешь ли погулять со мной?

— Хорошо, вот только я должна отнести книгу в библиотеку. Я сейчас…

Через несколько минут мы с Гаспаром уже были в библиотеке. Вместе мы искали между рядами книжных шкафов стенд «Мифология Египта», а я попутно жаловалась на сегодняшний зачёт.

— У них столько богов, что запомнить невозможно! Инквизиции на них нет!.. О, вот и пришли.

Я поставила книгу на полку и обернулась к Гаспару. Он вдруг обнял меня и прошептал мне на ухо по-французски:

— Забудь об учёбе, сегодня ты будешь моей королевой!

Мне немного не понравился его тон, и я шутливо спросила:

— А ты разве король?

Гаспар чуть отстранился, но рук с моей талии не убрал.

— Если ты рядом… — и он наклонился и поцеловал меня.

Я никак этого не ожидала — он застал меня врасплох! Я не думала, что у него есть какие-то чувства ко мне. И я не хочу этого! Он всего лишь мой друг.

Я отстранила Гаспара, но он тут же с улыбкой поцеловал меня снова. Я попыталась что-то возразить, но он продолжал нахально целовать мою шею. Я разозлилась вконец и начала отбиваться.

— Гаспар, перестань! Отпусти меня!!

Но он не слушался. Я ужаснулась. Господи, неужели он такой же, как Люциус?!

— Отпусти её! — послышался громкий голос.

Гаспар остановился и повернулся. Я узнала этот голос… мой спаситель — Рэм.

— А тебе-то какое дело? Лучше не вмешивайся! — он презрительно оглядел Рэма.

Я встряла между ними.

— Гаспар, тебе лучше уйти, — разозлённо сказала я.

Француз некоторое время смотрел на меня, но потом развернулся и пошёл прочь.

Я пригладила взъёрошенные Гаспаром волосы.

— Клер, где была твоя голова?

— В руках того парня! — раздражённо бросила я.

— Я не об этом! Ты вечно ищёшь себе неприятностей! Неужели тебе мало того, что уже произошло? Тебе мало Малфоя?

Я просто задохнулась от гнева.

— Да по какому праву ты читаешь мне нотации?! Мне уже не 14 лет! — какой-то слабенький голосок подсказывал, что я не права: Люпин спас меня. Но я не слушала — эмоции захлестнули мой разум.

— И что за вспышки ревности? Разве ты мой парень? Ты не имеешь никакого права вмешиваться в мою жизнь!

Рэм швырнул на пустую полку книги, которые держал в руках.

— Разве ты не видишь, Клер? Он — зло. Я чувствую это.

Я ядовито бросила:

— Ты эгоист, Люпин! Думаешь, я хочу вечно плакать по тебе?! — я знала, что встала на зыбкую почву.

Рэм чуть вздрогнул и спокойно ответил:

— Клер, я всего лишь хочу тебе добра…

— Тогда будь добр, хватит учить меня жизни!

— Как пожелаешь, — холодно ответил Рэм и аппарировал.

Я постояла секунд двадцать, уставясь в пространство, а потом закрыла глаза и оперлась на шкаф. Мерлин, что я натворила… и что все сегодня такие вспыльчивые! Особенно Рэм. И осознание пришло сразу — сегодня же полнолуние! Сегодня он — волк, а на его «территорию» совершили посягательство. Я вздохнула и собралась идти, как вдруг мой взгляд упал на книги Люпина, сиротливо оставленные на полке. «Побори свой страх, или как бороться с боггартом» и тетрадка. Я забрала их и пошла к себе.

Вернувшись в комнату, я пролистнула книгу. Довольно интересная. Тетрадка оказалась записями с лекций по Защите От Тёмных Сил. Я пробежала её глазами, и вдруг на одной из страниц мелькнуло моё имя «Клер…» Я молниеносно залистала страницы. Прочитав пару строк я поняла, что это точно не касается ЗОТС. Это были слова Рэма.

«В последнее время я стал много думать о своей жизни. Что было, что есть… и что будет. С раннего детства я приучился скрывать свои чувства. Я всегда боялся, что в припадке гнева или при вспышке ярости могу причинить вред другим людям, своим близким. Вокруг меня всегда было немного людей. Только родители и старший брат. Он уехал назад, в Румынию, когда мне было десять. Я понимаю родителей, которые боялись за Ромула, да и я никогда не простил себя, если бы навредил брату.

Я рос без друзей, в одиночестве. Родители, конечно, не бросили меня и вечно таскали в клинику Св. Манго, но пользы это не принесло. Вечное клеймо — «опасен для общества» нависло надо мною. Хоть мне и не было даже десятка лет, я понимал, что всю жизнь я обрёчен провести в одиночестве.

Я старался не подпускать людей к себе слишком близко. Я боялся, что они возненавидят меня, узнав о ликантропии, и что я причиню им вред, тем более, передам своё проклятье другим.

Но первый луч надежды в моей жизни забрезжил, когда меня приняли в Хогвартс. Там прошли самые счастливые годы в моей жизни. Я узнал, что значит настоящая дружба. У меня появились самые надёжные и преданные друзья, не бросившие меня, узнав, что я оборотень. И ещё я узнал, что такое любовь. Узнал, как сердце готово выпрыгнуть из груди только при имени любимой. Узнал, что можно быть любимым.

Но всему хорошему есть конец. Я узнал, что такое горечь расставания и тоска, и вновь получил подтверждение, что жизнь невероятно жестока ко мне.

Но я научился всегда быть сдержанным, рассудительным и спокойным. Я не забыл, что я человек. Я воспитал в себе всевозможные добродетели, но всё равно страх показать свою волчью натуру преследует меня всю жизнь.

Но теперь я просто не могу жить с таким грузом на душе. Эмоции наросли в душе разрушающей волной. И мне некому рассказать обо всём… Друзья? Нет, они не смогут меня понять и помочь мне, как бы не старались.

Я запутался в своих чувствах. И днём, и ночью меня преследуют воспоминания. Но жить прошлым глупо, я это знаю. Но я всё равно не могу забыть о ней.

О Клер, о королеве розы, о моей королеве. Прекрасной черноволосой колдунье, пленившей моё сердце, сердце оборотня. Она изменила мою жизнь. Пусть даже из-за неё я узнал, как нестерпимо проклятье Круциатус и чуть не погиб, но она подарила мне чувство, память о котором не даёт мне покоя.

А ведь она всегда сливалась для меня с потоком учеников Хогвартса, тем более, она была слизеринкой. Я помню, что за Зельях мы сидели почти рядом, только на разных рядах. Иногда я наблюдал за ней, и сейчас я понимаю, что и в первые годы учёбы я чувствовал, что в ней есть что-то особое и опасное для меня. Очевидно, поэтому я подсознательно сторонился её.

Но у судьбы странное чувство юмора. Сначала мы стали Префектами своих факультетов. Между нами всё равно зияла пропасть, и никто из нас не пытался построить через неё мост. Она и Снейп отравляли все собрания ядовитыми язвительными репликами и саркастичными замечаниями. Сириус и Джеймс видели в ней «соратницу» Снейпа и пытались унизить её, несмотря на то, что она девчонка. Они назвали её «Слизеринской стервой», после того, как она посмеялась над Питером. Я помню, как она отомстила каким-то сложным заклятьем, после которого Рогалис и Мягколап полдня провели в медкрыле с носами, как у Пиноккио. В её глазах я видел только холодную усмешку и презрение ко всем гриффиндорцам.

Но после единственной встречи на астрономической башне, после единственного поцелуя я полюбил её, гордую, высокомерную и холодную слизеринку. Полюбил так, как это может сделать только волк. Я понял, почему я опасался её — она была владельцем лунной розы, она могла делать со мной, что хотела. Но моё сердце я отдал ей сам.

Когда я увидел её плачущей на лестнице, я был готов растерзать любого, кто обидел её. Наверное, лишь тогда я впервые признался себе, что люблю её. Мы оба оказались в смертельной опасности в замке Лорда, но именно там мы познали сладость обоюдного чувства.

И ради неё я пожертвовал своим сердцем. Я не мог допустить, чтобы её жизнь находилась в опасности, чтобы она до конца жизни была рабыней Вольдеморта… Я отдал способность любить. Я больше никогда не смогу испытать это трепещущее, волнующее, лучшее из всех чувств.

Я не хотел вспоминать её, я хотел забыть всё, что было между нами. Ведь нашей любви больше не было. Её не стало тогда, в хижине той кикиморы.

Так я думал все эти три года. Я не буду лгать, что я всё время страдал и мучился. Я старался наслаждаться ребячеством и проказами. Я даже смирился со своей участью. Ну и пусть я не буду любить. Зато она будет счастлива…

Но когда я увидел Клер рядом с Сириусом, взглянул в её тёмные глаза, моё сердце будто запело. Я почувствовал, будто ожила та часть меня, умершая три года назад. Но я не верил сердцу; я зарёкся доверять ему. И в её глазах я ясно видел, что она не забыла меня. Я старательно отталкивал её от себя. Я не хотел давать ей пустую надежду — я не способен любить.

Но сейчас я окончательно запутался. На маскараде мы встретились, без ведома друг друга. Когда маска с её лица исчезла, сердце заглушило разум. Я поддался порыву, ведь она говорила столь искренне, в её голосе было столько боли и страдания. Я не мог больше заставлять её страдать. Но вдруг я снова отступил. Потому что я не понимал своих чувств. Я не могу любить, я просто не способен на это… но тогда почему я всё ещё тону в её глазах, почему моё сердце колотится при воспоминании о ней, почему я так зачастил в её Академию?

Я твердил себе, что это лишь мимолётный порыв ностальгии, но на следующий день я снова усомнился. Я видел её в объятьях другого. Она смеялась, а он прижимал её к себе. Нет, возможно, они просто друзья, но в тот момент во мне что-то взорвалось. Ревность просто пожирала моё сердце. Ревнуешь — значит, любишь, не так ли?

И вот теперь я совершенно сбит с толку. Я перестал понимать себя. Кажется, я всё ещё люблю её. Но могу ли я, способен ли?…»

Я несколько минут тупо смотрела на исписанный пергамент. Мысли просто не укладывались у меня в голове. Я просто не верила — он л-ю-б-и-т меня. Значит, я не обманулась, я всё время была права насчёт его чувств. «Он любит меня…» — вновь и вновь проносилось у меня в голове.

И если Рэм не уверен, что может любить — я докажу, что сможет. Наша любовь возродится, как феникс из пепла.

Я прижала тетрадь к груди и уже хотела выйти из комнаты, но вдруг вспомнила — сегодня же полнолуние! Я вздохнула — сегодня я не смогу вновь увидеть его. По крайней мере, в человеческом виде.

Я разочарованно прилегла на кровать. За окном уже стемнело, дождь барабанил в стекло. А я зачарованно глядела на силуэт полной луны и думала о том, что может произойти завтра. И когда мои веки уже начали слипаться, мне показалось, что сквозь пелену ночи до меня донёсся слабый волчий вой…

* * *

Когда я проснулась, за окном уже рассвело. Я осторожно приподнялась на локтях. Ба, все в сборе. Я и не слышала, как мои соседки пришли вечером. Да я тоже хороша — заснула в одежде! Я покачала головой и тихонько пробралась в ванную.

* * *

Не забыв прихватить вещи Рэма, я вышла из Академии. Опять придётся ехать в метро — кажется, Гильдия была защищена от аппарирования, как Хогвартс.

Был уже разгар дня — тринадцать часов. Небо ещё не очистилось от серых туч, но сквозь них пробивались яркие лучи солнца.

Невидимый страж Гильдии вновь купился на мой неизменный пароль, и я проникла в Гильдию. «М-да», — озадаченно подумала я. — «А где ж я Рэма найду?»

Во дворе я заметила одного парня, знакомого парня… неужто это тот толстячок Лонгботтом? Как там его…

— Э-э… Фрэнк? — «Или Фред?»

Он поднял голову и вежливо спросил:

— Да?

Уф, память меня никогда не подвёдет.

— Скажи, пожалуйста, где я могу найти Рэмуса Люпина? — я невинно захлопала ресницами.

Он немного недоверчиво посмотрел на меня, видно, вспомнил, кто я. Но, к счастью, ответил, где Рэм.

Я сердечно поблагодарила Лонгботтома и будто на крыльях пустилась на поиски заветной комнаты.

Оказавшись перед дверью, я немного поколебалась. А что, в сущности, я ему скажу? А вдруг он не здесь?

Я постучалась. Никто не ответил. Тогда я, достав палочку, прошептала: «Алохомора!», и дверь со скрипом отворилась.

В комнатке никого не было, кроме Рэма, лежащего в постели в столь поздний час. Я улыбнулась. Он был прекрасен и казался таким беззащитным.

Я подошла ближе и села на краешек кровати. На его руке я увидела свежий порез… как от звериного когтя. Я неодобрительно покачала головой и, направив на рану палочку, прошептала: «Заживитус!».

Рэм заворочался, тихонько застонал и открыл глаза. Я улыбнулась. Рэм поморщился и зажмурился. Потом снова открыл глаза и рывком сел.

— Клер?!

— Ты забыл это в библиотеке… — я протянула ему книги.

— Э-э.. а.. спасибо, — Рэм взял книги и положил на прикроватную тумбочку.

Я, не отрываясь, наблюдала за ним. Наши взгляды пересеклись. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, а потом Рэм смутился и отвернулся.

— Рэм, я всё знаю.

— Что знаешь? — немного испуганно спросил он.

— Я случайно прочитала твои… записи. Рэм, не отворачивайся от меня, пожалуйста. Ведь ты знаешь, что любишь меня. Не отрицай этого, Рэм, не сомневайся в своих чувствах. Ты писал, что запутался. Я помогу тебе выбраться из этой путаницы.

Рэм молчал.

— Рэм, ты способен любить. Способен. Ты никогда не терял этой способности. Энергии твоего сердца намного больше, чем понадобилось для моего спасения. И нашу любовь не разрушить никому и никогда…

Рэм, просто признайся в своих чувствах. Хотя бы самому себе. Просто скажи, да или нет…

Во время моего монолога Рэм пронизывал меня взглядом. Наконец, он хрипло прошептал:

— Клер… я не могу…

— Нет, можешь! — воскликнула я. — Поверь в нашу любовь, Рэм.

Парень чуть дрожащей рукой прикоснулся к моей щеке. Он придвигался всё ближе и ближе… я ощутила его горячее дыхание на своем лице. Я взмолилась: «Не останавливайся!», и его губы прикоснулись к моим. Робко и неуверенно, будто в первый раз. Я забылась в его прикосновении, я забыла обо всём, что окружало нас, я забыла о прошлом и будущем… я наслаждалась его поцелуем, столь долгожданным и нежным.

Слишком скоро он отодвинулся от меня, слишком скоро кончился поцелуй. Я глотнула какого-то чужеродного воздуха и, повинуясь порыву, снова прижала свои губы к его губам. Похоже, моя страсть передалась и ему — он ответил на поцелуй неистово и безумно, его руки бродили по моей спине; я запустила пальцы в его шелковистые волосы, оставшиеся столь же мягкими. Я, задыхаясь, пробормотала:

— Я люблю тебя.

И в ответ я услышала то, о чём мечтала все последние три года:

— Я люблю тебя, Клер…

До позднего вечера мы с Рэмом гуляли по сонным лондонским улицам, смеялись и целовались; то шли медленно, то бежали вдогонку друг за другом. Мы снова были вместе… Теперь я никогда не потеряю Рэма, даже небеса упадут на землю. Слышать биение его сердца, чувствовать прикосновение его рук и ощущать вкус его поцелуев — это было для меня величайшим блаженством.

Он не хотел отпускать меня, он не хотел расставаться со мной ни на минуту. Мы долго стояли, крепко обнявшись, под накрапывающим дождём.

Я подняла голову и еле слышно прошептала:

— Я люблю тебя, Рэм.

Парень нежно провёл рукой по моим волосам.

— Клер, я тоже люблю тебя. И всегда буду. Теперь ничто и никогда не разлучит нас, поверь, — он наклонился и поцеловал меня.

Но время не остановишь. Оно идёт своим чередом, не взирая на людские жизни. Как бы я не хотела, чтобы это мгновение длилось вечно, нам пришлось попрощаться друг с другом.

Когда я осталась одна у ворот Академии, я несколько минут глядела туда, где мгновение назад стоял Рэм. Я почувствовала, что капли на моём лице были не дождевыми — это были мои слёзы, слёзы счастья. Я улыбнулась и медленно направилась к себе в комнату.

* * *

Утро следующего дня оказалось, на удивление мне, мирным. Я даже помирилась с Клариссой. Извиняться стала она, но я поняла по её голосу, что наступившее перемирие — результат упорных уговоров миролюбивой Сэлли.

Вчера я пообещала Рэму, что приду к нему днём. И вот я с утра мысленно (и физически) готовилась к предстоящему свиданию. Но большие планы имеют свойство рушиться.

Я собралась полностью и уже хотела уходить, как вдруг в дверь кто-то постучал. Сэлли пошла открывать и вернулась вместе… с кем бы вы думали? С Гаспаром!

Я не сказала ему ни слова — все слова он мог увидеть в моих глазах. Очевидно, он так и поступил.

— Клер, нам нужно поговорить, — начал он, немного запинаясь.

— По-моему, нам больше не о чем говорить, — холодно заметила я и добавила, — monsieur Le Fevre.

— S'il vous plaît, Claire, je veux m'excuser! (Пожалуйста, Клер, я хочу извиниться!)

Я от злости перешла на французский.

— S'excuser? Eh bien, que, s'excuse. Est plus rapide seulement (Извиниться? Ну что ж, извиняйся. Только побыстрей), — я скрестила руки на груди и, чуть склонив голову, взглянула на Гаспара.

Сэлли с Клариссой тихонько вышли из комнаты, чтобы оставить нас наедине.

Гаспар начал.

— Клер, прости меня. Вчера я… просто потерял голову. Прости меня, малышка…

— Я тебе не малышка!

— Клер, пойми, я люблю тебя!

— Если бы ты любил меня, то не стал бы приставать! Я просила, чтобы ты меня отпустил, но ты не слушал! Гаспар, как ты можешь говорить, что любишь меня?!

— Это так! Ты была так прекрасна… и так печальна. Мне хотелось утешить тебя.

Я расхохоталась ледяным смехом.

— Ах, какая забота, шери! Какая же я неблагодарная! Утешить хотел… а теперь запомни хорошенько. Я отношусь к тебе, как к другу. Ничего большего между нами произойти не может.

Гаспар помолчал с минуту и ответил:

— Хорошо, Клер. Давай останемся друзьями. Ты ведь прощаешь меня?

— Да, прощаю. Но если такое повторится…

— Jamais! (Никогда!)

— Ладно, я бы с удовольствием поболтала ещё, но мне нужно уходить.

— Тогда до встречи, Клер, — он подошёл и осторожно обнял меня. Я чуть не рассмеялась — обжёгся на молоке и теперь дует на воду. Он отпустил меня и добавил. — Я зайду вечером.

Я уже открыла рот, чтобы возразить, но он испарился. Я негромко чертыхнулась и вдруг заметила на полу какую-то коробочку. Я нагнулась и подняла её. Похоже, это портсигар Гаспара с гравировкой GLF. Я усмехнулась — вот растяпа! Даже не заметил, как потерял. Вот только зачем носить портсигар в прозрачной коробочке?

Я сняла верхнюю часть коробки и взяла портсигар в руку. И вдруг мир вокруг меня закружился, ветер засвистел в ушах, и в потоке радужных искр я исчезла из комнаты. «О нет, — пронеслось у меня в голове, — опять портключ!»

Я оказалась в огромной незнакомой комнате. Я испуганно озиралась по сторонам. Викторианский стиль, большой камин и кресло в центре залы. Я на цыпочках обошла комнату. Похоже, вокруг никого не было. Пришедший в себя разум начал прикидывать, куда же я попала. Какой-то тоненький голосок начал высказывать мои худшие подозрения, но вдруг где-то вдали послышались голоса. Я не знала, что делать, и юркнула за высокое кресло.

Секунд через двадцать я услышала, как в комнату вошли несколько человек. И я услышала голос, который тотчас узнала:

— Мы рады приветствовать тебя в наших рядах, Мари.

Я еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Беллатрикс! О Мерлин, я в логове Пожирателей Смерти!

— Спасипо, Пеллатрикс, — ответила, очевидно, «Мари» с сильным акцентом. — Я буту рата слушить Лорду. Ф России сотни волшепников поддершивают его.

Ей ответил мужской голос, глубокий и холодный, знакомый… Я осторожно выглянула из-за высокой спинки кресла — и это был Северус Снейп! И рядом с ним стоял Лестрандж!

— Но ты для нас бесценна. У тебя есть то, что нужно Лорду — твоя лунная роза.

Я потрясённо выдохнула и тут же закрыла рот рукой. Нет, только не это! Мари, Россия, лунная роза… это Розовская!

— И с её помощью мы разобьём старика Дамблдора и его деток! — расхохотался Рудольфо.

Внезапно Беллатрикс шикнула на Лестранджа.

— Мы не одни. Я чувствую, что здесь кто-то есть… обыскать комнату!

У меня душа в пятки ушла. Я задрожала от страха быть найденной и попыталась аппарировать. Последнее, что я помню — это удивлённый взгляд Снейпа перед тем, как я оказалась дома.

* * *

Несколько минут я стояла на одном месте, всё ещё тяжело дыша. Я только что была в логове Вольдеморта. Мне невероятно повезло, что я не встретила Лорда. И главное — меня видели! Но меня видел Снейп, и это меня спасло. Кто-то другой не дал бы мне уйти так легко.

Я вдруг поняла, что крепко сжимаю золотой портсигар Гаспара. Как это объяснить? Он держит портсигар в коробке, он бросил курить год назад, в конце концов! Слова Рэма эхом пронеслись в моей голове: «Он — зло…» Гаспар — Пожиратель Смерти.

Я почувствовала, будто на меня вылили ушат ледяной воды. Я доверяла ему, я считала его своим другом, я чуть не выложила ему все свои тайны насчёт лунных роз! Как он мог говорить, что любит меня? Как он мог так предать меня?!

В порыве гнева я кинула злочасный портсигар в стену. Ударившись о твёрдую поверхность, он упал на пол. Ни царапинки. Ну конечно, портключ нужно беречь! Парочка сильнейших Неразбивательных заклинаний спасёт ваше средство перемещения к Вольдеморту от гнева преданных друзей!

Я плюхнулась на кровать и спрятала лицо в ладонях. Я отомщу ему. Предательство не прощают.

Оправившись через некоторое время от первоначального шока, я задумалась об услышанных словах. Значит, Розовская теперь в стае Вольдеморта. И они собираются «разбить Дамблдора и его деток»! Мерлин, они, что, хотят напасть на… Хогвартс?!

— Клер, ты здесь? — послышался голос из-за двери.

Я отворила дверь.

— Рэм! — ой, я и забыла про него…

— Я ждал тебя, но ты не пришла. Я подумал, не случилось ли чего, — он обнял меня и поцеловал в щёку.

Я впустила Рэма в комнату.

— Случилось, Рэм. Причём кое-что очень недоброе.

И я рассказала Рэму о своём «путешествии». После моего рассказа Рэм стал очень серьёзен.

— Нельзя медлить. Дамблдор должен знать обо всём сейчас же.

Он поднялся с кровати и начал ковыряться в своих наручных часах.

— Мы отправимся в Хогвартс? Сейчас?

— Не в Хогвартс, Клер. Возьми меня за руку, — он протянул мне руку, и я крепко схватила её.

— Не вздумай разжать пальцы, — напутствовал он, и мы исчезли из моей комнаты. Во второй раз за день.

Наконец, когда перед моими глазами установилась чёткая картинка, я огляделась. Мы оказались в просторном и светлом холле со множеством дверей. Стены были покрашены в светло-жёлтый цвет, даже золотистый. У стен было много зеленых кустов в низких пузатых горшках, и широкая лестница уводила вверх.

— Рэмус? — послышался мужской голос.

Мы обернулись. К нам подошёл парень.

— Привет, Фабиан. У меня важные новости.

Фабиан покосился на меня.

— А ты не представишь меня своей спутнице?

— Это Клер Кипли, — уловив недоверчивый взгляд парня, Рэм добавил. — Ей можно доверять. Её знает Дамблдор.

Фабиан кивнул и представился:

— Фабиан Прюэтт.

Он протянул руку, я её пожала. Рэм продолжил.

— Фаб, необходимо провести экстренное собрание. Дело касается Вольдеморта.

Фабиан опешил.

— Собрание? Сейчас в штабе только четверо. Сомневаюсь, что получится собрать всех.

— Неважно, главное, чтобы здесь был Дамблдор. Сообщи ему, что дело касается розы.

Фабиан нахмурился.

— Розы? Ну, как скажешь, Рэм. Ладно, я попрошу Доркас, чтобы созвала всех, — с этими словами, парень кивнул Рэму и поднялся вверх по лестнице.

Я помолчала немного и задала простейший вопрос:

— Где мы, Рэм?

Парень ответил:

— Пойдём, Клер, я всё тебе расскажу.

Рэм привёл меня в просторный зал, посреди которого стоял большой дубовый стол со стульями. На стенах были повешены картины. Мы сели, и Рэм начал рассказ.

— Как нам много раз говорили на Истории Магии, издавна маги разделились на белых и чёрных. Черные маги представляли угрозу для людей, как волшебников, так и магглов. Черные маги могли быть разной силы, с разными способностями, из разных стран и с разными историями, но все они хотели одного — власти и господства над миром. Они стремились к этой цели одним способом — убивая невинных людей, чтобы запугать остальных, и уничтожая тех, кто осмеливался сопротивляться. И однажды, тысячи лет назад, Великий Мерлин основал Орден Феникса. О самом первом Ордене почти ничего не известно. Всё, что мы знаем, это гипотезы, слухи и легенды. Например, говорят, что первый Орден сотрудничал с рыцарями Круглого Стола — маги и магглы были вместе. Но легенды интересуют не всех, они могут забыться, но Орден Феникса жив до сих пор. С тех давних пор и по сей день в рядах Ордена сотни волшебников борются против зла. Нынешний Орден созван Альбусом Дамблдором, он является его главой. Этот дом — штаб Ордена Феникса. Найти его не сможет никто, кроме членов Ордена.

Я с минуту помолчала, а затем спросила.

— Так значит вы авроры?

Рэм замотал головой.

— Не совсем. Наши цели схожи, но Орден Феникса — тайный. Вольдеморт, конечно, наверняка слышал предания старины, но мы надеемся, что он не знает о вновь созванном Ордене.

— А много вас, орденистов?

— Не так много, как хотелось бы. Всего около сотни. Согласись, Пожирателей Смерти больше. Но каждый день к нам приходят новые люди, готовые посвятить себя борьбе за добро.

— И ты, значит, тоже член этого Ордена?

Рэм кивнул.

— Да. Как и Джеймс, Сириус, Питер и Лили.

Я хмыкнула.

— Что ж, неудивительно. Слизеринцы уходят к Вольдеморту, а гриффиндорцы к Дамблдору.

Рэм ничего не ответил. Через несколько минут тишины я снова спросила:

— Но что здесь делаю я? Ты мог бы рассказать всё сам.

— Ты обязана быть здесь. Мы, — подчеркнул он, — расскажем о нависшей опасности.

Мы проговорили ещё минут двадцать. Он рассказал мне несколько легенд о первом Ордене. По преданиям, первые собрания Ордена проводились в Стоунхендже. Мерлин сам создал его, чтобы тёмные маги не прознали о планах Ордена. Он перенёс огромные каменные глыбы из Ирландии с помощью волшебства. Рэм был отличным рассказчиком, да и его голос был подобен музыке в моих ушах. Но нас прервал уже знакомый мне Фабиан.

— Начинают прибывать члены Ордена. Полагаю, ты рассказал леди об Ордене?

— Да, Фабиан. Зови всех сюда.

Постепенно зал начал заполняться волшебниками. Все они, за исключением нескольких, были молодыми, буквально моими ровесниками. Среди них было довольно много девушек. Все с любопытством глядели на меня. И мне показалось, что некоторые из девушек бросали на меня гневные и ревностные взгляды.

Я усмехнулась и прошептала Рэму:

— Я не думала, что у тебя столько поклонниц, Рэмми…

Парень смутился и слегка покраснел. Я снова вспомнила того мальчишку, застенчивого и тихого, но способного на любые жертвы и не боящегося Тёмного Лорда. Тот мальчишка повзрослел и возмужал, но он остался тем ангелом, которого я любила.

Наконец, прибыл Дамблдор. Он выглядел серьёзным. С собой он принёс красавца-феникса Фоукса. Рэм шепнул мне, что Фоукс присутствует на каждом собрании Ордена. И некоторые полагают, что Фоукс видел самого Мерлина. Всего в зале собралось человек 20, и Дамблдор решил начать собрание.

— Итак, я приветствую Орден Феникса! Сегодня мы собрались здесь, потому что один из наших членов принёс важные новости. Итак, я прошу вас выслушать Рэмуса Люпина.

Рэм встал и деловито начал рассказывать о розах, о Лорде, об услышанном мною плане. Другие маги перешептывались и качали головами. Рассказ Рэма получился долгим, он перемежал его какими-то неизвестными мне сведениями. Рэм закончил свою речь:

— Как вы видите, Вольдеморт намеревается совершить нападение. По-видимому, объектом нападения станет Хогвартс.

По залу прошёл гул.

Дамблдор заговорил:

— Положение серьёзное. Вольдеморт владеет лунной розой, магическим артефактом, способным подчинять лунных тварей воле своего владельца. В Хогвартсе будет усилена защита. Быть может, нам понадобится помощь Ордена, если нападения не удастся избежать. Но мы не безоружны — со дня на день в Хогвартс должен прибыть ещё один владелец лунной розы, который будет на стороне добра. Если у вас есть вопросы насчёт лунной розы, вы можете задать их мисс Клер Кипли, — я чуть вздрогнула при своём имени, — которая когда-то сама владела такой розой.

Все взоры устремились ко мне, и на меня обрушился град вопросов. Я отвечала на все, Рэм активно помогал. После получаса разговоров все выяснили, что мы с Рэмом были в плену у Лорда, каких именно монстров подчиняет роза, как выглядела комната, в которую я попала через портключ и даже то, что я учусь в ВАРМНе.

Дамблдор тоже задал мне пару вопросов; а когда все получили ответы, он встал и объявил:

— Как вы убедились, мисс Кипли знает Лорда не понаслышке. Она имеет бесценные знания о лунной розе, она пострадала от прихвостней Вольдеморта и она выступает на стороне добра. Поэтому я предлагаю Клер вступить в Орден Феникса!

Я в первый момент опешила.

— Вступить в Орден?! Но… я не хочу быть аврором!

— Клер, членство в Ордене не предполагает лишь аврорскую работу. Многие члены Ордена делают неоценимую работу, исследуя книги, ездя по миру и общаясь с другими волшебниками. Все члены Ордена Феникса привносят неоценимый вклад в общее дело борьбы с Вольдемортом. К тому же, Клер, ты теперь в опасности. Ведь ты рассказала, что тебя видели. Тебе в любой момент может понадобится помощь, а Орден Феникса не бросает других в беде.

Я молчала и взвешивала все «за» и «против». Я вспомнила залитое слезами лицо матери, отца, срывающимся голосом говорившего со мной в последний раз, боль от нанесённого клейма, более не жёгшего руку. Дамблдор сказал, что я смогу быть в безопасности. Вряд ли. Но его слова о борьбе заставили меня принять решение.

— Хорошо. Я согласна.

Феникс на жёрдочке курлыкнул, будто приветствуя меня, как нового члена Ордена. Дамблдор взмахнул палочкой, и перед ним появился лист пергамента. Он протянул его мне.

— Подпиши, Клер. И ты станешь полноправным членом Ордена Феникса.

Я осмотрела пергамент с нарисованным фениксом и подписала его. Да будет так.

Все вокруг меня зааплодировали. Я улыбнулась и взглянула на Дамблдора. Тот ласково глядел на меня поверх очков.

— У нашего Ордена нет знаков отличия, будь то медальон или татуировка; необходимо соблюдать полную конфиденциальность, как говорят магглы. Но вот это помогает нам держать друг с другом связь.

Дамблдор снова взмахнул палочкой, и протянул мне серебряные часы.

— Это Чарочасы. С виду они ничем не отличаются от других, но произнести заклинание, они откроются, и ты сможешь вызвать любого из членов Ордена. Смотри, — Дамблдор произнёс заклинание. — Ревилио!

Циферблат часов исчез, а вместо него появился маленький экран, как в маггловском телевизоре.

— Коллус Люпин!

Я обернулась к Рэму, у того на часах чуть заметно вспыхивала цифра четыре. Так вот как мы перенеслись в штаб.

Дамблдор тепло улыбнулся и протянул часы мне. Я одела их на руку.

Старый маг снова объявил:

— Прошу всех вас принять Клер Кипли! На этом собрание объявляю закрытым!

После этого Дамблдор задержался ещё на несколько минут, а потом исчез вместе с Фоуксом.

Рэм представил мне всех собравшихся — Марлин МакКиннон, Эммелину Ванс, Бенджи Фэнвика, Эдгара Боунса, которого я вспомнила, как ученика Хаффлпаффа, Карадока Дирбона, Доркас Мидоус, Старгиса Подмора, Кингсли Шэклболта, чету Лонгботтомов, Фрэнка и Элис, Гидеона Прюэтта, брата Фабиана и Аластора Муди, угрюмого и ворчливого аврора.

После ещё одного часа разговоров и знакомств, я отправилась домой в Академию. Рэм извинился, что не сможет пойти со мной, ему ещё надо готовится к зачёту. Я понимающе кивнула и чмокнула его в губы на прощание, а затем аппарировала.

Очутившись дома и напугав своих соседок до полуобморочного состояния, я устало прилегла на кровать. Подумать только, теперь я член тайного ордена! Похоже на какой-то роман…

Стоп. Одна мысль промелькнула у меня в голове — Гаспар пообещал «зайти вечером»! Я почувствовала, как волной в груди разливается обида и ярость. Ну, я устрою ему встречу!

Когда стенные часы пробили шесть часов, я сидела у окна и работала над переводом древних рун. Хотя «работала» — это сильно сказано. Я не могла отделаться от мыслей об Ордене Феникса и о предстоящей встрече с Гаспаром.

И тут кто-то постучал в дверь. Я захлопнула книгу с рунами и, набрав воздуху в грудь, пошла открывать.

— Bonjour! — приветствовал меня Гаспар, протягивая мне букет лилий. Хм, не забыл насчёт роз…

Я благодарно улыбнулась и отнесла цветы в комнату. Гаспар предложил мне пойти в какой-нибудь ресторан, но я сказала, что сегодня прекрасная ночь и мне хотелось бы погулять в моём любимом Гайд-Парке. Сказано — сделано.

Мы отправились в парк, который находился неподалёку. По дороге Гаспар расспрашивал меня об учебе, вспоминал годы в Бэльстэке — словом, вёл себя так, будто ничего не произошло. Я же была самой любезностью.

Мы нашли свободную скамейку и устроились на ней. Поболтав ещё минут десять, я решилась.

— Ой, Гаспар, совсем забыла! Когда ты днём ушёл от меня, я нашла на полу вот это, — и я вытащила из кармана портсигар, упакованный в коробку.

Гаспар чуть изменился в лице, но тотчас улыбнулся и принял портсигар из моих рук.

— В следующий раз не будь таким растяпой, — шутливо пригрозила я и тронула его за нос.

Небо над нами было черным, но звезды яркими пятнышками мигали вокруг стареющей луны. Я поднялась со скамейки и отошла от деревьев.

— Смотри, какая сегодня красивая луна! Я с детства люблю наблюдать за лунными ночами. Смотри, как звёзды водят хоровод вокруг неё! Она так далёка и так прекрасна. Настоящее чудо природы!

Я услышала, как Гаспар подошёл ко мне.

— Луна издавна привлекала и манила к себе людей. Сотни поэтов воспевали её холодную красоту. Она горда и величава на небосклоне.

Я повернулась лицом к Гаспару.

— Знаешь, Гаспар, я… была не права насчёт нас.

Он чуть приподнял бровь.

— Нас?

Я чуть приблизилась к нему.

— Да. Я немного погорячилась. Ведь, на самом деле, я не говорила всерьёз. Я, — я легко облизнула губы, — беру свои слова назад.

— Да? — хрипло выдохнул Гаспар, ещё больше приближаясь ко мне. — И какие же именно?

Я соблазнительно улыбнулась и прошептала ему на ухо:

— Конечно, я не буду отрицать, что тогда, в библиотеке, мне было неприятно, — чувствуя его прерывистое дыхание на своей шее, я положила руку на его левое плечо, — и я хочу сообщить тебе, что я… — выдержав драматическую паузу, я резко добавила, — не прощу тебя, — и рванула рукав его рубашки.

Ткань не выдержала и с треском разорвалась. В глубине души я всё ещё надеялась, что все мои подозрения — пустой звук. Но реальность была жестока — на его коже зияло клеймо, Черная Метка, череп со змеёй.

Гаспар отпрянул. Я почувствовала, как слёзы злости застилают глаза. Нет, я не буду плакать! Он недостоин моих слёз.

— Я никогда не прощу тебя, Ле Февр!

— Клер, я всё объясню…

— Этому не ни объяснения, ни оправдания!! Как ты мог так поступить со мной? Я думала, что ты приехал в Англию ради меня, но, нет, ты приехал, чтобы быть рабом Вольдеморта!

Гаспар вздрогнул при имени Лорда, но тоже разозлился.

— Уж кто бы говорил, Клер! Будто ты сама никогда не слышала о Лорде, ты же из чистокровной семьи, а они все служат Лорду!

— НЕ СМЕЙ ТАК ГОВОРИТЬ! Мои родители никогда не были прислужниками Вольдеморта! Он убил моего отца, он пытался убить меня!

— Ты не вправе судить мои поступки. Не суди, да не судим будешь, так ведь говорится? Это был мой выбор.

— Что ж, — холодно улыбнулась я, — я не буду судить тебя. Я просто скажу тебе — не смей больше даже думать обо мне! Пожирателю Смерти нет места в моей жизни. Прощай навсегда.

Я отвернулась и направилась прочь, но через пару шагов обернулась.

— Гаспар, рано или поздно ты потеряешь всех — родных и друзей. Все отвернутся от тебя. Никто никогда не будет рядом с тобой. А твои «сотоварищи» — эгоистичные и подлые. Они будут готовы выдать тебя со всеми потрохами ради спасения своей шкуры. Они не знают, что такое сострадание. Они — Пожиратели Смерти. И это твой выбор? — оставив Гаспара в разорванной рубашке посреди Гайд-Парка, я прошла с десяток метров и аппарировала в Академию.

* * *

Со времени нашей последней встречи с Гаспаром прошло три недели. Зима была в полном разгаре. Я никогда особенно не любила зиму; я не люблю холод и ледяной ветер, да и в детстве я никогда не присоединялась к другим ребятам, чтобы поиграть в снежки. Да и мне не с кем было играть — братьев и сестер у меня не было, и друзей тоже.

Но размышлять и философствовать у меня времени не было. Горькое слово для всех студентов — сессия. Историю магии, Артефакторику, Мифологию, Руны и Заклинания я уже сдала. Осталось самое ненавистное — Латынь и защита реферата по выбранному артефакту.

К тому же, я не забросила занятия с Патриком, хоть наши встречи происходили реже. Прогресс был заметен, у меня на ладони уже появлялся крупный огонёк. Однако дальше этого у меня ничего не получалось — отпустить шар я не могла. Не знаю, почему, но я не могла разорвать связь с огнём. Патрик сказал, что такое бывает сплошь и рядом, некоторые волшебники тесно связаны со своими стихиями, и прервать этот контакт бывает сложно. Я не верила этим оправданиям и упорно пыталась выпустить этот треклятый шар. Всё впустую. Я дала себе слово, что научусь, это умение может здорово мне помочь, особенно теперь, когда я член Ордена.

Единственной «отдушиной» в моей жизни был Рэм. Не проходило и дня, чтобы мы не встречались. Мне даже стало казаться, будто мы и не расставались на три года, будто мы всегда были вместе. Мы много говорили, ведь, в сущности, я его совсем не знала, и он меня тоже. Он рассказывал о своём детстве, но я видела, что ему больно вспоминать то время. Но больше всего мы говорили о нас. Мы ничего не загадывали, мы жили сегодняшним днём. И я вновь ощутила то чувство, когда ты засыпаешь в объятьях любимого и сквозь сон слышишь, как он шепчет слова любви.

Однако, в очередной раз взглянув на календарь, я осознала, что уже через неделю Рождество. Да и Академия стала преображаться — в Обеденном Зале установили большую елку, однако она не шла ни в какое сравнение с Хогвартской красавицей. Коридоры и кабинеты были украшены зелеными гирляндами с красными лентами, колонны были увиты плющом, и во многих местах на потолке были повешены венки из омелы.

Всё это я узрела на следующий день после встречи с Рэмом.

… Мы допоздна сидели в «Дырявом котле» и делились планами на предстоящие праздники. Мы сидели в уголке; вокруг нас шумно проходили люди, обсуждающие последние новости магического мира, звенели стаканы и хлопала дверь, но мы были полностью поглощены друг другом. И мне не хотелось ничего другого, кроме того сладостного ощущения тепла его тела, его запаха, его крепких и сильных рук, его горячего дыхания, его хрипловатого голоса, нежно убаюкивающего меня.

— Клер, я… подумал и решил… я хочу пригласить тебя на Рождественскую вечеринку к нам.

Я приподняла голову с его плеча и переспросила:

— «К вам»?

Парень кивнул.

— Мы хотим отпраздновать Рождество вместе: Джеймс, Сириус, Питер, Лили и я. И я хочу, чтобы ты тоже пришла.

Я слегка нахмурилась.

— Но ведь я…

Рэм приложил палец к моим губам.

— Ты моя девушка. Я хочу, чтобы мои друзья стали твоими друзьями. Я хочу раз и навсегда сломать эту стену под названием «Гриффиндор vs Слизерин», хочу преодолеть это недоверие. Тем более, что теперь мы все на одной стороне, — Рэм нежно провёл рукой по моим волосам и взглянул мне в глаза. — Как же я люблю тебя, Клер…

Я улыбнулась, чуть приподняла голову и поцеловала его.

— Хорошо, Рэм. Я приду. Обещаю…

И вот, спустя неделю, вечером в Канун Рождества, мы собрались в Обеденном Зале Академии на Рождественский праздник. Зал был украшен горящими свечами, Рождественская ёлка неярко мерцала светом фонариков, и даже в самом воздухе царило праздничное настроение. Столы ломились от пудингов, рождественских кексов и печенья. Меня окружали друзья, настоящие друзья, — Сэлли, Кларисса и Патрик. Мы веселились, как дети. Даже серьёзные профессора в этот вечер снимали маски серьёзности и присоединялись к нашему веселью. А я много смеялась и радовалась празднику. Похоже, это будет самое счастливое Рождество в моей жизни.

На следующее утро, проснувшись, я мысленно пропела «We Wish You A Merry Christmas» и подошла к окну. Я была приятно удивлена — улица, крыши домов и деревья были припорошены снегом, но на ясном небе сияло солнце, и снег ярко блестел от его лучей. «Настоящая зимняя феерия!» — восхищённо подумала я.

Оглянувшись, я заметила под маленькой елочкой в нашей комнате кучу подарков. Я просияла и принялась расталкивать всё ещё спавших соседок. Они обиженно сопели и сонно спрашивали, в чём дело. Я воскликнула:

— В нашей комнате побывал Санта Клаус, вот что!

В конце концов, девчонки протёрли заспанные глаза, и мы принялись разбирать подарки. Мне достались Плутоскоп от Клариссы (жаль, она не подарила мне его раньше…); зачарованный Санта, дурным голосом горланящий рождественские песни, от Сэлли (от него я пришла в полный восторг); одна моя подружка, с которой мы сидим вместе на латыни, подарила мне «Великие мысли великих людей» на чистом латинском (издевается, наверное); Патрик презентовал мне оберег с рубином, который «хранит в себе магию огня».

Кларисса сердечно благодарила меня за хрустальный шар и сказала, что будет тренировать на нас недавно открывшиеся у неё прорицательские способности, на что я ехидно заметила, что не гоже ей замахиваться на лавры Трелони. А Сэлли сразу же принялась листать магическое издание фэнтэзи-романа, о котором она грезила уже несколько месяцев.

И ещё после завтрака ко мне прилетела сова от Дамблдора. Он поздравлял меня с праздником и подарил книгу «История Ордена Феникса». Не знаю, как бедная птица донесла до меня ЭТО — в книге было страниц 900.

Однако, самое интересное было впереди — в пять за мной зайдёт Рэм, и мы отправимся на вечеринку. Я ждала этого с нетерпением, мне действительно хотелось познакомиться с его друзьями поближе; но я не отрицала, что немного волновалась — вдруг они будут со мной враждебны, не повлияет ли это на наши отношения с Рэмом?

Время шло, а уже была готова и ожидала Рэма. Я надела бархатное тёмно-зелёное платье и серебристую мантию, а также дополнила наряд серебряными серьгами с изумрудами.

Наконец, в дверь постучали. Я открыла дверь, и передо мной предстал Рэм в темно-синем плаще, из-под которого выглядывал воротник светлой рубашки. Он улыбнулся и нежно поцеловал меня.

— С Рождеством, Клер, — прошептал Рэм, оторвавшись от моих губ.

— С Рождеством, любимый, — ответила я, счастливо улыбаясь.

Мы зашли в комнату. Я приказала Рэму закрыть глаза (и не подглядывать!); он подчинился, а я достала подарок, приготовленный моему Рэму. Я попросила его вытянуть руки, и положила коробочку в его ладони.

Рэм благодарно взглянул на меня.

— Открой же! — нетерпеливо воскликнула я.

Рэм сорвал обертку, открыл коробку и достал мой подарок. Это был прозрачный шар, в котором кружились маленькие блёстки, а на заснеженном пригорке сидела девушка, обнимающая волка.

Рэм некоторое время рассматривал шар, а затем поднял глаза и промолвил:

— Спасибо, Клер, это… очень красивый подарок.

— Пусть он не даст тебе забыть о том, что у волка всегда есть его пара, — ответила я, погладив его щёку.

Рэм смущённо улыбнулся и полез в карман.

— Быть может, мой подарок не такой красивый…

Я приложила палец к его губам.

— Неважно, Рэм. Я буду рада любому подарку, главное, что он от твоего сердца…

Рэм достал медальон и две цепочки.

— Это будет знаком нашей любви. Одна половинка этого сердца будет у тебя, а другая у меня. Мы всегда будем друг с другом, — с этими словами он разломал сердечко на две половины, надел их на цепочки и застегнул одну из них вокруг моей шеи. Я взяла другую и одела её на него. Рэм снова обнял меня. Мы постояли немного, забыв обо всём. Но Рэм в конце концов высвободился из моих объятий.

— Пойдём, Клер, а то опоздаем.

Я улыбнулась, взяла его за руку и мы двинулись навстречу неизвестности…

* * *

Вечеринка проводилась в доме Поттера, нет, Джеймса, которой находился в черте города — милый небольшой домик с уютным садом. В детстве я с лёгким презрением относилась к таким домам — они не шли ни в какое сравнение с величественными родовыми поместьями, в которых я часто бывала. И, надо признаться, от этой точки зрения мне избавиться удалось не полностью.

Мародёры встретили меня довольно приветливо, хотя во взглядах Джеймса и Питера читалась некоторая осторожность, а вот Сириус, казалось, был готов принять меня в компанию с распростёртыми объятьями. Я старалась почаще улыбаться, хотя поначалу немного волновалась; но в конце концов я перестала быть скованной. Мы вместе запускали фейерверки Флибустьера, вместе смеялись, вместе танцевали вокруг елки, взявшись за руки, как дети. Не знаю, было ли всё это результатом уговоров и просьб Рэма, — мне было всё равно. Взгляд, полный доброты и лучащийся теплом, невозможно подделать.

Все нашли себе занятие, и никто не скучал. Мы с Лили разговорились на тему Древней Магии, о манускриптах и свитках; мальчики в это время веселились и подтрунивали друг над другом. Я просто влилась в их компанию, Мародёры не сторонились меня. Так мы и веселились почти до утра. Я была счастлива…

* * *

Я проснулась на мягком, но узковатом диване. Мне понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, где я и как я сюда попала. Кажется, я уснула в конце нашей дискуссии с Лили насчёт египетских мумий (она где-то читала, что их мумифицировали с помощью магии).

И кто-то заботливо укрыл меня пледом.

Я привстала и протёрла глаза.

— С добрым утром, соня! — послышался голос Рэма.

Я оглянулась и увидела его, сидящего на кресле у камина. Он поднялся и сел рядом со мной. Я улыбнулась и поцеловала его.

— И тебе привет!

Рэм с улыбкой пригладил мои растрепанные волосы, и чмокнул меня в лоб. Я встала с дивана и отправилась на поиски ванной.

После получаса, проведённого в ванной, я вышла «цветущая и пахнущая». После вкусного завтрака, приготовленного домашним эльфом Поттеров, мы отправились по домам. Но Рэм сказал, что не хочет оставаться в одиночестве, и пригласил меня к себе.

Мы прибыли в Гильдию. Рэм гордо сообщил, что он стал Старостой Курса, и ему выделили отдельную комнату, как в Хогвартсе. Комната была такой же большой, как у Хогвартских Префектов; Рэм очень мило её обставил. На стене висело несколько плакатов «Палящих Пушек», а книжный шкаф просто ломился от количества литературы. Я бегло осмотрела корешки книг. Похоже, Рэму нравился Шекспир. Как и мне…

— «Ромео и Джульетта», — объявила я, вытащив книгу с полки.

— Моя любимая, — прокомментировал Рэм, подойдя ко мне и обняв за талию.

Я села на кровать, Рэм присел рядом. Я открыла книгу на первой попавшейся странице. Вдруг Рэм заговорил:

— Но что за блеск я вижу на балконе?

Там брезжит свет. Джульетта, ты как день!

Стань у окна, убей луну соседством;

Она и так от зависти больна,

Что ты ее затмила белизною.

Я взглянула ему в глаза, а он продолжал:

— Мой друг, клянусь сияющей луной,

Посеребрившей кончики деревьев...

Я, не отрывая взгляда, ответила:

— О, не клянись луною, в месяц раз

Меняющейся, — это путь к изменам.

— Так чем мне клясться? — прошептал Рэм, приблизившись ко мне.

— Не клянись ничем

Или клянись собой, как высшим благом,

Которого достаточно для клятв.

Рэм наклонился и поцеловал меня. Сначала прикосновения его губ были подобны нежным прикосновением крыла бабочки, но с каждой секундой он всё ближе прижимал меня к себе, всё неистовей становились его поцелуи, всё больше и больше страсть охватывала его разум. Я отбросила книгу, и запустила пальцы в его мягкие волосы. Его губы скользнули по моей шее, а руки расстегивали застёжку на мантии. Я застонала от наслаждения. Страсть полностью отключила мой рассудок, я забыла обо всём и обо всех. Я дрожащими пальцами начала расстёгивать пуговицы на рубашке Рэма. Парень негромко зарычал, и начал расстегивать моё платье…

Мы снова окунулись в омут наслаждения и любви. Я так истосковалась по нему, по его сильным и нежным рукам, по его поцелуям, по словам любви. В его объятьях я провела самые чудесные мгновения моей жизни. И уже когда за окном начало темнеть, мы лежали под теплым одеялом, крепко обнявшись и ничего не говоря, просто наслаждаясь тем, что мы вместе…

Как бы то ни было, время не остановишь. Рождественские каникулы мчались со скоростью света, и серые будни всё приближались.

В один из последних выходных дней мне пришла сова от Дамблдора. В ней он сообщал, что в Хогвартс, наконец-то, приехал Мигель Санчес. Дамблдор собирался позвать его на следующее собрание Ордена, но Санчес хотел бы со мной встретиться. Дамблдор пригласил меня прийти завтра в «Три метлы».

В назначенное время я явилась в бар. Мигель уже ждал меня там. Он оказался видным мужчиной лет сорока. Разговаривал он с сильным акцентом, но мы вроде понимали друг друга. Я рассказала ему о своих приключениях (опуская некоторые чересчур личные подробности) и о Вольдеморте. Он очень заинтересовался моей учёбой и сказал, что у них в Колумбии чуть ли не каждый месяц находят какую-нибудь реликвию или артефакт древних племён. Сам сеньор Санчес работал в МНИИЗ (Магический Научно-Исследовательский Институт Зельеделия), и ещё он был защитником прав оборотней. Он считал, что оборотни не заслуживают такой дискриминации.

Я была, если честно, восхищена последним обстоятельством. Также Мигель рассказал, что их Институт проводит исследования зелий на основе аконита, которые, возможно, станут лекарством от ликантропии.

Мы проговорили чуть ли не весь вечер. В конце нашего разговора я вдруг спросила у своего собеседника:

— Сеньор Санчес, а Вы можете… показать мне свою розу?

Он кивнул и расстегнул цепочку на своей шее. Эта роза была точно такой же, как была у меня. И такая же роза сейчас в руках у русской Пожирательницы Смерти. Счёт один-один.

— Иногда тебе не хватает её света? — вдруг спросил меня Мигель.

Я очнулась от раздумий и подняла голову.

— Нет. Я не жалею о том, что потеряла розу. Сейчас я бы могла стоять в рядах слуг Вольдеморта…

— … и никогда не встретить своего приятеля-оборотня? — лукаво закончил за меня Мигель.

Я, улыбнувшись, кивнула, и вскоре мы попрощались и отправились по домам. Мигель сказал, что пока он побудет в Хогвартсе, но скоро надеется переехать в Лондон.

* * *

Первая будничная неделя поначалу не оказалась насыщенной событиями, но четверг оказался ужасным днём.

С утра я, как обычно, пошла на занятия. Как обычно, устроилась на задней парте и пропускала лекцию мимо ушей. Как обычно, после лекций был обед.

Но вдруг я заметила, как мои чарочасы слабо засветились. Это был знак о срочном вызове всех членов Ордена. Я обеспокоенно аппарировала в штаб.

В зале заседаний было невероятно многолюдно и шумно. Я попыталась пробраться сквозь толпу и найти Рэма.

Вскоре я увидела Дамблдора, неторопливо раздающего команды:

— Что случилось? — спросила я, подойдя к ним.

— Нападение на отряд Альфа.

Сириус охнул:

— Не может быть! Они же нашли пророчество!

Дамблдор покачал головой.

— Скорее, не будем медлить!

Он громко позвал остальных орденистов, все они собрались аппарировать к бедному «отряду Альфа». Рэм пошёл за ними, я тоже. Но он, увидев это, быстро схватил меня за руку.

— Клер, останься. Это слишком опасно.

— Но…

— Я прошу тебя, ради твоего же блага, любимая.

Я несколько секунд смотрела в его серые глаза, наполненные беспокойством и тревогой, но в то же время и решительностью.

— Хорошо, Рэм. Будь осторожен и возвращайся скорее.

— Обещаю.

Я быстро чмокнула его в губы, и он исчез, даже не оторвавшись от моих губ.

Я простояла несколько минут, наблюдая за тем, как все парни и некоторые девушки с громкими хлопками исчезали из залы. Вдруг меня окликнули:

— Похоже, мы остались здесь одни, Клер.

Я обернулась и увидела Лили, сидящую возле камина.

Я грустно усмехнулась:

— Джеймс тоже попросил тебя остаться?

Лили кивнула и жестом пригласила меня присесть.

Я села рядом с ней.

— Лили, а что за «отряд Альфа»? И пророчество?

— Недавно Дамблдор узнал о каком-то найденном пророчестве на языке древних эльфов, найденном где-то на Фиджи, касающегося «темных сил в век невиданной войны». Отряд Альфа отправился за ним и благополучно забрал его. Но, видимо, об этом пророчестве узнал и Лорд…

Я нахмурилась.

— Надеюсь, они доберутся домой целыми и невредимыми.

Мы с Лили сидели у горящего камина и разговаривали. Прошёл час… два… Я уже начала беспокоиться с удвоенной силой. Лили была внешне спокойна. Со скуки мы с Лили даже начали обсуждать общих знакомых, как кумушки-сплетницы, но всё равно тревога с каждой минутой обуревала меня всё больше и больше.

Когда стенные часы пробили шесть часов, уже и Лили не казалась такой спокойной. Я же вообще стала нервничать.

— Нет, ну где же они там застряли? Неужели что-то случилось?

— Успокойся, Клер, они в порядке. Наверное, им приходится где-то отсиживаться, — довольно неубедительно попыталась успокоить меня Лили.

Я не ответила и стала ходить по комнате взад-вперёд. Сердце почему-то предательски сжималось в ожидании чего-то плохого…

Через полчаса мои нервы не выдержали, и я пробормотала:

— Если сейчас никто не объявится, я пойду за ними хоть в Гренландию!

И, как по волшебству, раздался громкий хлопок. Я вздрогнула и обернулась. В комнате появился светловолосый парень с рассечённой бровью, кажется, это был Старгис. За ним появились ещё шесть человек, потом ещё двое. Многие из них были ранены.

— О Мерлин, — прошептала я и подошла к ним и принялась помогать раненым. Лили тоже присоединилась ко мне.

Врачуя Старгиса, я спросила:

— А где же Рэм? И Мародёры?

Старгис поморщился от боли, когда я приложила к его ране повязку, и ответил:

— Получилось так, что они вместе с Отрядом Альфа отделились от нас. Связь с ними мы потеряли. Последними их видели Дамблдор и Шизоглаз.

Внутри меня всё сжалось. Я закончила обрабатывать рану Старгиса и пошла за новыми зельями. «Нет, с ним всё в порядке, я знаю, он же обещал вернуться!» Но всё равно моё сердце трепетало.

Через несколько минут появился Дамблдор. Я чуть ли не бегом бросилась к нему.

— Директор, а где же Мародёры?!

Дамблдор нахмурился.

— Клер, мы не знаем, где они. Вместе с ними и пророчество…

— Какое к чёрту пророчество?! Я хочу знать, где Рэм!!!

— Клер, мы делаем всё возможное, чтобы найти их; мы не потеряем их.

Я чуть ли не в слезах села перед камином и уставилась на языки пламени.

Через двадцать минут те, которые были легко ранены, исчезли. Я наблюдала за тем, как они аппарировали, и изо всех сил пыталась отогнать навязчивые мысли о том, что с Рэмом могло что-нибудь случиться.

Тут раздалось несколько хлопков. Я мгновенно обернулась… но ни Рэма, ни Мародёров не было.

Они сразу подошли к Дамблдору.

— Мы потеряли их. Пожиратели произнесли Заклинание Взрыва, и их отнесло взрывной волной. Но мы видели, как Заклинание попало прямо в какого-то светловолосого парня.

У меня потемнело в глазах. Мне показалось, что сейчас я лишусь чувств. Мерлин, нет, не может быть… это был не он, нет, не он!

Я взволнованно подбежала к одному из парней.

— В кого попало заклинание? В кого?!

— Мы не знаем, мисс. Мы даже с трудом его разглядели.

Опять ничего! Что же мне делать?..

Через полчаса в зале остались только Дамблдор, Хмури, Лили и я. Мы с Лили сидели вместе. Она тоже уже не сдерживала эмоций и напряжённо глядела в одну точку.

В каждую секунду я ожидала, что из ниоткуда появится Рэм… и вот хлопок раздался.

Мы с Лили как по команде повернули головы… появился Сириус! За ним Питер и Джеймс. Лили вскочила и подбежала к Поттеру. Где же Рэм?!

И он появился. Раненый в плечо, но появился, живой! Я, не помня себя, бросилась к нему и вцепилась в него мёртвой хваткой, бормоча вполголоса его имя. Парень обнял меня и поглаживал по спине, шепча, что всё в порядке.

Когда страсти поутихли, я залечила рану Рэма, и все мы сели за стол. Пророчество было у них. Сириус рассказал, что они погнались за Пожирателями, отобравшими пророчество вместе с отрядом Альфа. Потом пророчество оказалось у них, а трое оставшихся Пожирателей наложили Взрыв, и их отнесло взрывной волной. Когда они все очнулись, они сразу же бросились к месту взрыва. Тут Сириус поморщился и сник. Продолжил Рэм:

— Заклинание попало в Бенджи Фенвика. Его просто разорвало на кусочки.

— Мерлин… — прошептала я.

Дамблдор спросил через минуту:

— А пророчество?

Джеймс вытащил старый лист папируса из-за пазухи.

— Вот оно.

Я заглянула в лист через плечо Рэма. Тот спросил:

— Клер, Лили, вы можете перевести?

Я вгляделась в папирус. Лили покачала головой.

— Руны знакомые… кажется, старый диалект. Тенгвар?

— Скорее всего, это Кертар. Вот что, давайте я дам его на перевод нашим ребятам с Древних Языков.

Питер спросил:

— Но пророчество должно остаться в тайне.

— Я понимаю. Я скопирую надпись и скажу, что нашла его в какой-то книге.

— Хорошо, Клер, действуй.

На следующий день я отдала копию пророчества, снятую Дублирующим заклятием, двум близнецам-пятикурсникам. Они пообещали, что переведут только через пару дней, потому что текст был довольно неразборчивый и сложный.

Но они справились быстрее, чем я ожидала, и уже наутро следующего дня принесли мне перевод. Ребята сказали, что в некоторых местах руны были совершенно неразборчивы и поэтому смысл ускользает.

— А откуда у тебя этот текст? — поинтересовался один из них.

— Мне дала его подруга, попросила перевести. А откуда он — не имею понятия, — пожала плечами я.

Они кивнули, я поблагодарила и отправилась в штаб. По субботам у нас были собрания, так что перевод подоспел вовремя.

Вскоре я уже сидела в кругу членов Ордена и зачитывала пророчество:

— «В тот век страданий и войны

Кто бремя власти на себе несёт...»

— «Бремя власти»… Фудж что ли? — отозвался Сириус.

— Не смешно, Сириус. Власти над кем? Над людьми? — предположил Питер.

— А, может быть, это власть над «ночными существами»? — послышался голос Рэма.

— Точно! Наверняка это о Мигеле! — воскликнула я.

— Так, читай дальше, Клер, — попросила Лили.

Я нахмурилась.

— Дальше почти неразборчиво:

«И если его серд… …естанет битьс…,

Свое … …дат…

Дамблдор пригладил свою бороду.

— «Если его сердце перестанет биться» — значит, если он погибнет. То он обязан своё что-то, очевидно, дать. Но что? И кому?

— Есть ещё одна строфа:

«Но свершится справедливый суд...

Невинное дитя спасёт»

— Вольдеморт погибнет, если дитя будет спасено любовью… непонятное пророчество, — пробормотала Лили.

— А разве пророчества вообще бывают понятными? — устало вздохнул Сириус.

— По крайней мере, мы знаем, что Вольдеморта можно победить. Мы будем ждать удара во всеоружии.

* * *

Следующие несколько дней прошли относительно спокойно. Ну, разве что в Ордене все потихоньку стали готовиться к празднику Феникса, отмечаемому ежегодно. В первое полнолуние каждого года на праздник собирался весь Орден Феникса. Отмечали праздник в Штабе, а завершался он вечерним фейерверком в виде Феникса.

Всё это рассказал мне Фабиан, с которым я столкнулась в коридоре штаба, когда он нёс в руках огромный ящик. Он с гордостью рассказал, что он уже три года делает этот фейерверк.

— Но это же может быть опасно! — покачала головой я. — Если ты что-то не так смешаешь, то можешь покалечиться.

Фабиан лишь махнул рукой и поудобнее перехватил ящик.

— М-да, интересно, как твоя девушка относится к такой сверхурочной работе…

— А она о ней не знает. Она даже не знает, что я аврор, что уж говорить о фейерверках. Наверное, она и не знает, что это такое.

— Как это? — непонимающе спросила я.

— Она не англичанка, она из какой-то славянской страны, то ли Болгарии, то ли Украины… Наверное, у них нет таких взрывчаток.

Я покачала головой.

— Они просто делают фейерверки заклинаниями, а не зельями, умник.

Фабиан покраснел и ретировался в сторону подвала. По мне, так лучше б он мешал свои фейерверки на крыше…

Я вышла на улицу. Штаб вообще представлял собой двухэтажный широкий дом, видимо, чей-то особняк, но не древний. Он находился за городом, подальше от магглов, рядом с ним находилась прекрасная равнина и небольшой сад. «Идеальное место для проведения салюта», — подумалось мне.

Я ещё раз окинула взглядом окрестности и аппарировала в Академию. Кажется, намечается убойная вечеринка…

* * *

Однако на следующий день идиллическая картина нарушилась одним весьма неприятным обстоятельством.

За завтраком я взяла почитать «Пророк» у Клариссы. Писали о каких-то несерьёзных проблемах Министерства с Гринготтскими гоблинами, о намечающихся Всемирных Коллективных Переговорах о Безопасности Магического Мира, но моё внимание привлекла небольшая статья на предпоследней странице:

«В этом месяце произошёл ряд странных явлений: массовая пропажа гарпий из заповедников в Ирландии; по сообщениям из Индии многие люди видели мантикор, следующих на север; а также поступили сообщения от донельзя раздражённых англичан о том, что их дома одолевают летучие мыши, которые гнездятся на крышах и хлопаньем крыльев не дают уснуть.

Редакция «Ежедневного Пророка» попыталась провести параллели между этими явлениями, но не пришла к однозначному выводу, разве что все они связаны с Великобританией. При новых фактах и подробностях мы вернёмся к этой теме»,

У меня перехватило дыхание. Они не могут объяснить этого, а я могу. Этих существ объединяет то, что они на них заклята власть лунной розы и что их собирает Вольдеморт! Вот оно, началось!

* * *

Прошло ещё несколько дней. Постепенно в моей душе всё нарастала и нарастала тревога. Праздник Феникса должен был начаться уже завтра.

Я испытывала двойственные чувства — с одной стороны мне хотелось пойти на праздник, а с другой… завтра полнолуние, а я не хотела идти на праздник без Рэма.

Об этом всём я размышляла, лёжа вместе с Рэмом в его комнате. Он читал какую-то книгу и неспешно поглаживал меня по голове. Я решилась задать ему вопрос:

— Рэм, а ты будешь завтра на празднике?

Он взглянул на меня своими серыми глазами, в которых появились золотистые проблески, как у волка.

Я как-то замялась и хотела сказать, что зря я спросила, но он ответил:

— Да, я пойду на праздник, Клер. Ведь он закончится до полнолуния, — он поцеловал меня в лоб и снова углубился в чтение.

Я улыбнулась и поуютнее устроилась в его объятьях.

* * *

В день праздника я встала пораньше. Само торжество начиналось в два часа. Я уже была почти готова, когда за мной зашёл Рэм. Он был одет в серый костюм, так выгодно подчёркивающим его печальные сегодня глаза. Я накинула на плечи плащ, как вдруг заметила, как засветились мои чарочасы. Я нахмурилась. Меня звал Мигель, которому Дамблдор тоже дал чарочасы, чтобы тот всегда мог связаться с Орденом. Причём он звал только меня, у Рэма чарочасы не светились.

— Рэм, меня зовёт Мигель.

— Зачем это? — настороженно спросил Рэм. Как волк, на территорию которого вторгся чужак. Мне стало неуютно от этой мысли.

— Не знаю, но просто так он звать, думаю, не будет. Мне нужно идти.

— Я пойду с тобой.

Я кивнула.

— Ещё лучше.

Мы взялись за руки и аппарировали к Мигелю, который совсем недавно приехал в Лондон.

* * *

В квартире, однако, было тихо. Слишком тихо.

— Мигель? — позвала я. — Ты здесь? Это К…

— Чшш, — шикнул Рэм. — Я слышу чьи-то шаги наверху… Пойдём туда, скорее, — вытащив палочку и не выпуская моей руки, он двинулся к спальне. Я тоже вытащила палочку и пошла за ним.

На цыпочках мы подошли к двери спальни. Она была приоткрыта. Нехорошее предчувствие закралось в моё сердце. Рэм легонько толкнул дверь. С невероятным скрипом, как во всех детективах, она отворилась.

От открывшейся картины у меня подкосились ноги и, если б меня не поддерживал Рэм, я бы точно упала в обморок.

Комната была похожа на свалку. Перевёрнутая мебель и разбитое стекло. На окне колыхались занавески. Посреди комнаты лежал бездыханный Мигель.

— О, Мерлин!! — взвизгнула я и бросилась к Мигелю. Рэм не удержал меня и решил следовать за мной.

— Не может быть! — прошептала я. — Не может быть!.. Как такое могло случиться, как…

— Очень просто! — послышался чей-то голос. Я мгновенно вскочила и обернулась, выставив палочку, но бесполезно.

— Экспеллиармус! — прокричал Пожиратель Смерти до того, как мы успели даже опомниться.

Мы ничего не смогли поделать, и наши с Рэмом палочки оказались в руках у Пожирателя. Тот гнусно рассмеялся.

— Мой повелитель наградит меня за то, что вместо одного я убью троих! — произнёс он, направляя на нас палочку.

Рэм заслонил меня собой, но мне стало страшно.

— Волчонок и его девка!.. да, Лорд будет доволен!

После этих слов я разозлилась. Нет, я не могу допустить, чтобы мы погибли! Если у меня забрали палочку, то я собственными руками задушу Лестранджа!

Рэм, похоже, услышал мои мысли и неожиданно рывком бросился на Пожирателя. Тот испуганно отшатнулся, но тут же взял себя в руки и крикнул:

— Ступефай!

«Странно, что он не убил его…» — смутно отреагировал мой разум.

— Волка я приведу к Лорду, он будет доволен пополнением нашей армии! А ты, — взглянул он на меня, — Кипли, передавай привет папочке!

Меня будто обдало жаром, моя кровь вскипела и я заорала:

— Ну уж нет! — и, повинуясь подсознательному порыву, метнула в Пожирателя огненный шар.

Мой шар застал его врасплох, поэтому я не промахнулась. Его плащ мгновенно загорелся, он выпустил наши палочки из рук и прокричал:

— Сегодня прольётся ваша кровь! Сопротивление будет сломано! — и с дикими криками обратился в пепел.

Несколько секунд я стояла, не двигаясь. У меня получилось, получилось! Я сожгла Пожирателя своим огнём! Все мои тренировки не прошли даром и спасли мне жизнь.

Тут в сознании промелькнула мысль о Рэме, и я бросилась к нему. Он лежал без сознания. Я пробралась к кучке пепла и нашла рядом наши палочки. Вернувшись к Рэму, я произнесла:

— Энервейт!

Рэм пошевельнулся и открыл глаза. Он моргнул и рывком сел.

— Клер… где Пожиратель?

— Всё хорошо, Рэм, он… — я выразительно взглянула на кучку пепла. — Я уничтожила его, сожгла огненным шаром.

Рэм удивился.

— Ты Чародейка Огня?

— Я потом расскажу, Рэм, как ты? Не ранен?

Рэм замотал головой.

— Нет, я в порядке.

Я протянула парню его палочку и помогла встать. Мы подошли к Мигелю. Я присела рядом с его телом и пощупала пульс.

— Пульса нет, — я вздохнула. — Он же ни в чём не виноват, Рэм. Он только приехал, и сразу же погиб. Вольдеморт убил последнего владельца розы. Я должна отомстить ему.

Некоторое время мы молчали, а потом я вспомнила слова Пожирателя.

— Рэм, — обратилась я к парню. — Умирая, тот Пожиратель сказал: «Сегодня прольётся ваша кровь!». Что он имел в виду?

Рэм нахмурился.

— Быть может, если они не дождутся этого Пожирателя, то пошлют другого, чтобы убить нас?

— Но ещё он сказал, после того, как оглушил тебя, что он приведёт тебя к Лорду и что тот будет доволен пополнением армии. Лорд уже собрал армию и хотел, чтобы ты присоединился? Мерзавец, я не допущу этого…

— Клер, он может управлять мной, у него есть роза… — печально сказал Рэм.

— Но у нас её больше нет! — с досадой воскликнула я и подошла к окну. Солнце уже начало клониться к горизонту. Скоро взойдёт луна… полная луна. В душу закралось жуткое предположение.

— Рэм… Лорд… нападёт сегодня, — я обернулась к парню. Тот мгновенно поднялся и подошёл ко мне.

— Почему ты так решила?

— Слова Пожирателя… «сегодня прольётся кровь», «пополнение армии» и сегодня полнолуние… оно усиливает мощь розы… он нападёт сегодня! Нападёт на Хогвартс! Мы должны спешить! Аппарируем в Хогсмид!

* * *

Оказавшись в деревеньке, мы со всех ног побежали в замок. Мы натыкались на людей, не утруждая себя извинениями, вокруг мелькали дома и деревья. Минут через двадцать показался Хогвартс. Он выглядел мирно. Ничто не могло предвещать беды.

Оказавшись в замке, мы отдышавшись, бросились к кабинету Дамблдора. В одном из коридоров мы в прямом смысле врезались в Филча с его неизменной спутницей миссис Норрис. Рэм чуть не сбил его с ног и, пробормотав извинения в ответ на весьма нелицеприятную реплику Филча, отправился дальше. Я, пытаясь аккуратно обойти мистера Филча сбоку, нечаянно наступила на хвост миссис Норрис. Та издала дикий визг и больно царапнула меня по ноге. Я чуть не пнула это создание ногой от злости. Вдобавок нас окружили невесть откуда взявшиеся ученики. Мы с Рэмом, не сговариваясь, быстренько ретировались под шумок от выговора Филча ученикам.

Наконец, мы добрались до статуи гаргульи, я произнесла: «Лимонные дольки!». Я взобралась наверх по открывшейся лестнице. Но директора в кабинете не было, как и Фоукса. Я обернулась к Рэму.

— Его нет, Рэм. Как же нам быть?

— Наверняка он на празднике, Клер. Весь Орден сегодня на празднике.

Его слова породили во мне ещё одну догадку. Ужасную догадку.

— Нет!.. Рэм, его цель не Хогвартс, его цель — Орден! Лестрандж говорил тогда: «Мы уничтожим его деток!». Но «детки» — это не ученики, это Орден! Убийца Мигеля сказал: «Сопротивление будет сломано!»… всё сходится!

— Он нападёт на Орден! Сегодня! — поражённо подвёл итог Рэм.

Я похолодела и мгновенно попыталась связаться с кем-нибудь из Ордена. Но тщетно.

— Рэм, у меня не получается, чарочасы сломаны!

— Мои тоже, Клер! — досадно воскликнул он. — Аппарируем в Штаб!

— Это Хогвартс, нельзя аппарировать. До Хогсмида далеко, дорога каждая секунда… — я лихорадочно искала идею. — Ты умеешь заколдовывать портключи?

Рэм неопределённо пожал плечами. Я схватила первую попавшуюся под руку книгу.

— Давай, Рэм, попробуй! Постарайся…

Рэм поморщился и, сконцентрировавшись, произнёс какое-то заклинание. Книга чуть засветилась. Рэм сказал:

— Получилось… на счёт три… раз, два, три! — мы одновременно прикоснулись к книге и исчезли из Хогвартса.

* * *

Перед штабом уже началось веселье. Собрался действительно весь Орден. Звучала музыка, все веселились и смеялись.

Нас заметили и поприветствовали другие. Но мы сразу спросили, где Дамблдор. Нам ответили, что он в доме.

Мы вошли в дом и нашли Дамблдора в зале собраний. Он просматривал какие-то бумаги. Он увидел нас и улыбнулся.

— А, вот и вы. Я уже начал беспокоиться, куда вы пропали.

— Праздник нужно отменить, директор! — заявил Рэм, и мы рассказали о произошедшем.

Дамблдор нахмурился, однако спросил:

— А почему вы так уверены в том, что Вольдеморт нападёт именно сегодня? Может быть, это лишь совпадение. Посмотрите, как все веселятся. Может, не стоит сеять панику?

— Веселятся? Да, веселятся, но если мы ничего не предпримем, то все веселятся в последний раз! — возразила я.

— О Мерлин!! — свистящим шепотом произнёс Рэм, подойдя к окну. Снаружи послышались крики.

Я в мгновение ока оказалась у окна. Открывшаяся картина подтвердила все наши с Рэмом опасения.

Все члены Ордена бросились наутёк в дом. А вдали появились силуэты грозных мантикор и крылатых гарпий. Их было много, штук пятьдесят. По земле шествовали люди, около трёх сотен. Впереди них выступал Вольдеморт.

В зал, запыхавшись, вбежали Сириус, Джеймс и другие.

— Что, чёрт возьми, происходит?!

Я обернулась.

— Вольдеморт наносит ответный удар, — с этими словами я снова обратила взор за окно.

Через несколько минут зал превратился в гудящий улей. Все наперебой пытались высказаться. Одни предлагали просто уйти из штаба, потому что сотне человек не выстоять даже перед Пожирателями Смерти, не говоря уж о монстрах; другие предлагали бой, потому что всё равно Вольдеморт будет атаковать Орден, пока не разобьёт его; третьи говорили, что нужно укрепиться в доме; некоторые вообще молчали, ожидая решения своей участи.

Дамблдор поднялся и прочистил горло. Все потихоньку утихли. Он начал:

— В сложившейся ситуации, полагаю, отступать нам некуда. Но и сражаться с такими силами мы не можем. Пока Вольдеморт далеко, мы попытаемся укрепить штаб.

— А что будет, когда Вольдеморт будет уже близко? Он будет здесь, наверное, через час! — воскликнул Сириус и вызвал этим волну одобрения.

Я не выдержала и вышла в коридор. Я подошла к окну и прикоснулась лбом к холодному стеклу. Мы обречены. У нас нет розы. Вольдеморт одержит победу.

Я услышала шаги и обернулась. Рядом стоял Рэм. Я не сказала ни слова, а просто крепко обняла его.

— Что с нами будет, Рэм? Мы ничего не можем сделать, он сильнее… мы все погибнем, как того хочет Лорд… У него есть роза, а у нас теперь нет ни-че-го… — упавшим голосом произнесла я.

— Нет! — твёрдо отрезал Рэм, отстранив меня от себя. Я непонимающе взглянула на него. Рэм полез в карман и достал цепочку, на которой висела лунная роза Мигеля, о которой я даже забыла.

— Зачем ты её взял? — недоумённо спросила я.

— Клер, это наш единственный шанс. Мы сможем побороть Вольдеморта. Помнишь, пророчество: «И если его сердце перестанет биться, то он обязан дать…»… дать розу, отдать её другому владельцу! На стороне добра осталась только ты, Клер.

Я захлопала глазами, пытаясь обдумать и понять услышанное.

— Но ведь роза не моя, я не могу ею управлять!

— Ты должна взять её, власть розы у тебя в крови! Ты сможешь, Клер, я верю, — Рэм взял мою руку и вложил прохладный кулон в ладонь. Я некоторое время разглядывала его, как давно потерянную вещь, а потом сказала Рэму:

— Но как я узнаю, что она меня послушается?

Рэм пожал плечами.

— А ты проверь, — парень взял кулон и, отведя мои волосы в сторону, застегнул цепочку у меня на шее.

Он встал передо мной.

— Прикажи мне что-нибудь.

Я на минуту задумалась, а потом мысленно приказала:

«Скажи, что всё будет хорошо».

Я почувствовала, как роза потеплела…

— Всё будет хорошо, — ровным голосом сказал Рэм.

Улыбка на моём лице с каждой секундой становилась всё шире.

«Скажи, что мы справимся».

— Мы справимся.

Я счастливо выдохнула и снова приказала: «Поцелуй меня», как когда-то в нашу первую встречу…

Парень шагнул ко мне и прикоснулся ко мне губами.

Когда мои лёгкие потребовали воздуха, я отстранилась от парня, и, улыбаясь, прошептала:

— Я не верю, Рэм!.. Мы сможем, мы сможем противостоять Лорду на равных!

Рэм поцеловал меня в лоб и повёл меня в зал.

Двери под его нажимом распахнулись, и мы, сияющие, предстали перед всем Орденом.

— Профессор, — громко произнес Рэм, — у нас, похоже, появился реальный шанс отразить атаку Вольдеморта.

Не дожидаясь вопроса, я прошествовала к столу, за которым не было ни одного свободного места.

— Я могу повелевать армией Вольдеморта, как и его подопечная Пожирательница. Роза, которой владел Мигель, послушалась меня. Я не позволю этим зверям напасть на Орден, — решительно заявила я и в подтверждение своих слов вытащила кулон из-за пазухи.

Я увидела, как улыбнулся Дамблдор, и поняла, что мы можем выстоять в этой битве. По залу прошёл гул одобрения.

— Моя королева, — услышала я восхищенный голос Рэма в своей голове.

* * *

Через полчаса минут был разработан примерный план обороны. Собственно, главной мыслью его было: «Лучшая защита — нападение». Теперь Дамблдор не предлагал отсиживаться в доме, а, наоборот, выйти на бой. Дежурные у телескопа, который спешно привели в рабочее состояние, сообщили, что добрая половина людей, шествующих с Вольдемортом, — вампиры.

— Я беру на себя всех лунных существ, — предложила я. — Я попытаюсь приказать им не нападать. Конечно, это будет непросто… — я помрачнела. — Ведь придётся противостоять воле Розовской.

— Мы все верим в тебя, Клер, — сказал мне Джеймс, а Лили положила руку на моё плечо.

— Все мы будем сражаться с Пожирателями, но ты единственная можешь помешать Вольдеморту.

Её слова заставили меня понять, что, в сущности, от меня зависят сотни жизней. Если будет повержен последний оплот сопротивления, то тогда…

Я покачала головой, чтобы отогнать эти мысли. Я не хочу этой ответственности, но мой дар власти над лунными существами не даёт мне отказаться. Это мой дар и моё проклятье. Я должна быть решительной и сильной. Лишь тогда я смогу победить.

— Они близко! — с криком ворвался в комнату один из наблюдателей.

— Пора, — произнёс Дамблдор.

Я вгляделась в лица проходящих мимо меня людей. Почти все молодые, только-только вышедшие во взрослую жизнь, но полные суровой решительности и мужества. Ради них я сделаю всё возможное и невозможное.

— Клер, — услышала я голос Рэма. Непрошеная мысль вспыхнула в сознании — полнолуние…

— Рэм, не ходи туда, — попросила я.

Тот отрицательно покачал головой.

— Я обязан защитить тебя!

— Нет! Сегодня же полнолуние, ты не сможешь защитить меня в волчьем обличье! Ты будешь подвластен розе, а я не хочу, чтобы ты пострадал! — парень хотел мне возразить, но я упрямо потащила его по лестнице на второй этаж. Мы дошли до первой попавшейся комнаты, но Рэм всё ещё упирался.

— Клер, я не оставлю тебя! Если с тобой что-нибудь случится, я не прощу себе, что не был рядом и не защитил тебя!

Я почувствовала, как мои глаза застилает пелена слёз. Я толкнула дверь.

— Рэм, сиди здесь. Твою сущность я изменить не могу и не могу позволить тебе рисковать жизнью. Это не твоя битва…

«Я приказываю тебе быть здесь и не пытаться выходить» — приказала я, чувствуя, как оживает роза.

— Но Клер!.. — воскликнул Рэм.

«Это ПРИКАЗ!!!» — мысленно прикрикнула я, а вслух прошептала:

— Прости… — и захлопнула дверь. Я закрыла замок и наложила заклятье. Я услышала, как Рэм зовёт меня, но я твёрдо зашагала вниз. Он будет жить, даже если погибну я.

* * *

Дом казался пустым, ни звука не доносилось изнутри. Уже успело стемнеть, и силуэты людей в чёрных плащах были почти неразличимы. Скоро взойдет луна… Вольдеморт вплотную подошёл к Штабу и произнёс:

— Дамблдор! И где же твой хвалёный Орден Феникса? Они поразбегались, как трусливые крысы? Выходите, всё равно ни одному из вас не выжить! Я снесу этот дом, а вы погибнете от лап мантикор и гарпий! Никто из вас не сможет мне помешать!

Мародёры толкнули широкие двери, и я вышла наружу, окруженная членами Ордена.

— Ошибаешься, Вольдеморт, я могу!

Ужасные глаза Лорда вспыхнули красным огнём.

— Тебе было не достаточно одного раза, Клер? Что ж, получай. Убить её! — приказал он Пожирателям.

— Как бы не так! — прокричал кто-то из окружавших меня людей, и воздух сотрясли вспышки заклинаний.

— Инволлио Магикус! — крикнула я, очертив палочкой круг вокруг себя.

Лорд расхохотался. Возле него появилась Мария.

— Прикажи им нападать, Мари, — приказал он ей.

«Ну уж нет!» — подумала я и взглянула прямо в глаза Розовской. В своей голове я чётко услышала её приказ застывшим в ожидании зверям:

«Убейте их!»

«Не сметь!» — мысленно крикнула я.

Звери дернулись, но тут же остановились. Я почувствовала, будто вся обратилась в одну мысль. Как молитву, я всё твердила: «Не сметь! Не сметь!»

Я стояла прямо напротив Марии на расстоянии десятка метров и хорошо её рассмотрела. Она была ненамного старше меня и очень красива. Высокая и статная, со светлыми волосами, развевающимися, как шлейф, а её ярко-голубые глаза, казалось, могли выжечь дырки.

Вдруг прямо передо мной прогнулась магическая завеса, еле выдержав натиск смертельного луча. Я вздрогнула и потеряла равновесие, а Мария тут же взяла надо мной верх. Звери ринулись в бой. Я увидела, как одна из гарпий схватила одного из членов Ордена, и закричала:

— Отпусти его!

Роза на моей груди уже пылала от такого напряжения и обжигала кожу. Гарпия послушалась и отпустила парня. Тут же я услышала в голове злобный голос:

«НЕ СМЕЙ МЕШАТЬ, ДЕВЧОНКА!»

Но голос этот принадлежал не Марии. Это был голос Вольдеморта.

— Она под Империо! — вслух пробормотала я, но тут в меня чуть не попало чьё-то заклинание, и я поспешила снова произнести: «Инволлио Магикус!».

Вновь сконцентрировалась, я пресекала все попытки Марии приказать зверям нападать. То и дело я слышала в своей голове недоумённые мысли этих существ о том, что-де вы бы уже определились, наши королевы…

Вокруг меня происходила настоящая битва. Со всех сторон слышались крики заклинаний, то и дело мелькали зелёные лучи, некоторые заклинания попадали в меня, но завеса отражала их. Я почти не замечала происходящего, не отрывая взгляда от Марии. Наш поединок происходил только ментально. Это была битва двух волей.

Не знаю, сколько точно прошло времени до того, как на небе появилась луна. Она появилась в хороводе ярких звёзд, не омрачённая тучами. Я почувствовала, как оживились звери, как они приветствовали свою покровительницу. Вдруг до меня донёсся леденящий душу волчий вой.

Моя душа ушла в пятки, когда в моей голове прозвучал насмешливый голос Лорда:

«Твой Волк, Клер… странно, что он не почтил нас своим присутствием. Думаю, Марии стоит позвать его»

«Никогда!» — взревела я и сгоряча приказала: «Атакуйте Пожирателей!»

На несколько мгновений я одержала полную победу. Звери расправили крылья и когти и ожесточённо набросились на людей в черных плащах. Но мой триумф, к сожалению, длился недолго. У Марии была железная воля, и звери утихомирились.

Прошло ещё несколько минут, показавшихся мне часами. Я с ужасом поняла, что не справляюсь, что всё больше и больше мой голос перекрывает голос Марии. Я собрала всю волю в кулак. И тут в моей голове раздался такой истошный вопль, что у меня потемнело в глазах, и голова чуть не раскололась на две части.

— НЕ-Е-ЕТ! — прокричала Мария и неожиданно бросилась со своего места ко мне.

«Остановись, дура, вернись, продолжай борьбу!» — раздалось злобное шипение Лорда в моей голове.

«Нет, чудовище! Я больше не в твоей власти!»

Я увидела, как Мария остановилась, не добежав до меня, и упала рядом с чьим-то телом.

— Фабиан! — отчаянно закричала она. — Нет!

«Мерлин мой, — ошеломленно сообразила я. — Она и есть та девушка Фабиана…»

Я заметила, как Гидеон, сверкая глазами от ярости, собирается убить Марию, и я, сорвавшись с места, заорала:

— Не трогай её! Она была под Империо!

Мария тем временем, рыдая, прижимала к себе тело Фабиана. Я, уворачиваясь от заклинаний, подбежала к девушке. Та подняла на меня глаза, полные слёз, и, поднявшись, обернулась к Лорду.

— Ты убил его, — отрывисто произнесла она. — И ты сам умрёшь!

Она неожиданно встала со мной рядом и схватила меня за руку. Она взглянула мне в глаза, и я поняла, что она теперь ненавидит Лорда также, как и я.

Мы хором произнесли приказ:

— Убить Пожирателей!

Звери, которым, наконец, дали чёткий приказ, ринулись в бой. Они жестоко расправлялись со всеми Пожирателями. Некоторые особо отличившиеся сообразительностью метали в гарпий Заклинания Взрыва, убив почти четверть этих существ. Члены Ордена в замешательстве замерли.

Но минут через десять Лорд понял, что битва проиграна. Его обступил десяток мантикор, направленных мной и Марией. Злобно прошипев: «Мы ещё встретимся!» и полыхнув глазами, он исчез. За ним, как послушные собачки, исчезли и уцелевшие Пожиратели.

Мария отпустила меня. Я подошла к зверям.

«Возвращайтесь туда, откуда пришли! Вас больше не побеспокоят!»

«Да, наша королева!» — услышала я их ответ, и все звери с шумом отправились прочь с поля боя.

— Клер! — я услышала знакомый голос. Обернувшись, я увидела Сириуса.

— Победа, Сириус, мы победили! — улыбаясь, воскликнула я.

Импульсивный парень обнял меня.

— Молодец, Клер, ты спасла нас!

Я покачала головой.

— Нет, не я. Нас спасла Мария, — я кивнула в сторону плачущей девушки.

Мы вместе с Сириусом подошли к ней. Она прижимала к себе тело Фабиана, горько плача. Мне показалось, что я ощутила её боль, — когда-то я сама также сидела над телом Рэма…

— Клер! — услышала я голос Дамблдора.

Я обернулась к нему. Директор был легко ранен, но ничуть не потерял боевого духа.

— Всё кончено, Клер, теперь Вольдеморт вряд ли нападёт в ближайшее время.

Я улыбнулась, но тут же печально взглянула на Марию. Дамблдор проследил за моим взглядом.

— Она было под Империо, — сказала я. — Она ни в чём не виновата. Она такая же жертва Вольдеморта, как и Фабиан.

Через полчаса все собрались в зале собраний, где всего пару часов назад ждали неминуемой битвы. Мария уже пришла в себя и рассказала, что Вольдеморт нашёл её в России и наложил заклятье. Она не очень чётко помнила то, что было после этого, — заклятье было очень сильным и преодолеть его, наверное, не смог бы никто. Она сквозь снова подступившие слёзы рассказала, что познакомилась с Фабианом, и ни она, ни она не знали, что они находятся по разные стороны баррикад.

Я в это время сидела рядом с ней и Гидеоном, братом погибшего Фабиана, который молчал и не проронил ни слова. Дамблдор сообщил, что, кроме Фабиана, погибло ещё шесть человек. Такова была цена нашей победы.

Вдруг мне в голову пришла одна идея. Я подошла к Дамблдору и шепнула ему пару фраз. Он кивнул и подозвал Гидеона. Тот взглянул на меня, тоже кивнул и отправился в кладовку. Дамблдор пригласил всех снова выйти на улицу.

Когда на равнине собрались все участники сражения, Дамблдор выступил вперёд и начал говорить:

— Сегодня, после этой битвы, исход которой не мог наверняка предсказать никто, мы празднуем победу. Сегодня Добро вновь доказало, что оно побеждает Зло. Но цена нашей победы заключается в семи жизнях. Эти семь человек отдали свои жизни во имя нашей цели, во имя добра. Они верили, что смогут победить Тёмного Лорда, и они были верны Ордену до конца.

Фэрфакс Элберс, Кристофер Джонсон, Адриан Кримсон, Виктория Браун, Стивен Клорд, Патриция Флоулесс и Фабиан Прюэтт. Вечная память им!

И над толпой, погружённой в молчание, в черном небе под светом луны раздался залп и появился огненно-красный фейерверк, превратившийся в огромного сверкающего феникса. Тот самый фейерверк, который готовил Фабиан.

— Пусть этот феникс станет символом, вечным символом этих людей! Мы верим, что сейчас они в безопасности, вдали от войны, но мы всегда будем помнить их подвиг и их жертву!

Мария, стоявшая напротив меня, сорвала розу с шеи и крикнула:

— Пусть исчезнет эта ненавистная мне вещь! Пусть она больше никогда и никому не принесёт боли! — она подбросила кулон вверх и произнесла какое-то заклинание на своём языке, направив палочку на розу. Из палочки вырвался луч, взорвавший розу. Она осыпалась мельчайшими пылинками.

Процессия ещё несколько минут стояла во дворе, а затем все начали расходиться.

Я зашла в опустевший дом и поднялась по лестнице. Роза всё ещё висела у меня на шее. Я отметила, что замок на комнате Рэма не тронут. Видимо, Рэм не посмел ослушаться моего приказа. Я открыла замок ключом, спрятанным под ковровой дорожкой, сняла заклинание и вошла в тёмную комнату.

Окно было открыто. Волк лежал возле него, освещаемый лунным светом. Мне показалось, что он спит, но зверь тут же повернул голову в мою сторону и напрягся. Я закрыла дверь и произнесла заклинание — на всякий случай.

«Чшшш, Рэм, всё в порядке»

«Моя королева!» — я даже не могла сказать наверняка, чьей это было мыслью — волка или самого Рэма.

Я подошла к оборотню, присела рядом с ним и ещё некоторое время сидела у окна, наблюдая за луной. Я поглаживала волка по его серой шерсти.

— Мы победили, Рэм. Мы победили.

Я встала, подошла к кровати и устало опустилась на мягкую перину. Да, сегодня был не лучший день в моей жизни. Я лежала с закрытыми глазами, а потом улыбнулась и приподнялась на локтях.

— Рэм! — позвала я волка. — Иди ко мне! — я похлопала рядом с собой.

Зверь подчинился, легко запрыгнул на кровать и устроился рядом со мной. Теперь мне будет не страшно засыпать, рядом со мной — мой защитник.

— Я люблю тебя, Рэм, — прошептала я, уже засыпая. Возможно, это был сон, — но мне показалось, что он ответил, что тоже любит меня.

Я проснулась оттого, что по моей щеке скользнул солнечный зайчик. Я поежилась и открыла глаза. Рэм лежал, приподнявшись надо мной, и улыбался.

— Рэм… — мои губы растянулись в улыбке.

Парень наклонился и нежно поцеловал меня. Когда он оторвался от моих губ, он вдруг чуть нахмурился.

— Клер, что было прошлой ночью?

— А ты не помнишь? — удивилась я.

Парень помотал головой.

— Нет, я не помню ночей, проведённых в волчьем обличии.

Я вздохнула и рассказала о битве. Рэм был потрясён смертью семерых человек. Почти все они были его друзьями. Его глаза заблестели от слёз, и он поднялся с кровати и подошёл к окну.

Я некоторое время молча смотрела на него, а потом подошла и обняла его, прижавшись щекой к его обнажённой спине.

Вскоре Рэм высвободился из моих объятий и сел на подоконник. Я последовала его примеру. Рэм взглянул на меня, и его взгляд задержался в районе ворота моей блузки.

— Клер, что ты будешь делать с розой?

Я немного опешила, а потом ответила:

— Не знаю, Рэм, — мысль о том, что погиб ещё и Мигель, всколыхнулась на волнах памяти. — Не знаю…

Рэм обхватил меня и крепко прижал к себе.

— Клер, мы выиграли эту битву. Но война не закончена, — он отстранился и взглянул мне в глаза. — И я обещаю тебе, что никто и ничто не сможет разлучить нас. Я никогда не покину тебя, никогда не брошу, — он взял моё лицо в свои руки. — Я люблю тебя.

Я улыбнулась и поцеловала парня.

— Я тоже люблю тебя, Рэмус Люпин.

* * *

Мы сидели на кухне и завтракали. «Мы» — это я, Рэм, остальные Мародёры и Лили. Я узнала, что Мария ушла из штаба ещё ночью и не оставила никаких координат. «Жаль, — подумалось мне, — может, мы смогли бы поговорить».

За окном шёл дождь. После вчерашнего мои сотрапезники были весьма уставшими и мрачными. Даже Сириус, казалось, растерял свой пыл. Понедельник — день тяжёлый…

Мы обсуждали битву накануне.

Вдруг мне в голову пришла одна мысль:

— Но как Вольдеморт мог узнать, где находится наш штаб? Никто из наших вроде бы не был подвергнут жестоким пыткам его Пожирателей. Как он нашёл нас?

— Может, он следил за кем-нибудь из Ордена? — предположил Джеймс. — Или, быть может, выпытал у кого-нибудь эту информацию?

Я пожала плечами.

— Это бы не скрылось. Даже если бы Вольдеморт использовал сильнейшее Забвение, Круциатус не проходит бесследно, — после паузы я добавила. — Похоже, в Ордене есть предатель.

Я оглядела молчаливых друзей, но когда я взглянула на Питера, тот отвёл глаза… Я мимолётно нахмурилась, но не придала этому значения.

* * *

После завтрака все разошлись. Парни вернулись в Гильдию, Лили — в ВАРМН, а я, махнув рукой на пропущенные занятия, аппарировала в квартиру к Мигелю. Дамблдор вчера сказал, что займётся приготовлениями к похоронам.

В квартире я никого не застала, но тело Мигеля уже забрали. Я представила себе тяжёлый разговор с его родными и устало закрыла глаза.

Я подошла к его столу. На нём в беспорядке были разбросаны листы пергамента. Один из них привлёк моё внимание.

«Волчьелычное зелье» — гласил заголовок. Я встряхнула пергамент и впилась взглядом в строчки. Это был рецепт зелья… от ликантропии. Я широко раскрытыми от удивления глазами глядела на этот лист. Я не верила глазам — это может быть революцией в магическом мире, спасением всех оборотней. И исполнением самой заветной мечты моего Рэма…

Я нетвердой походкой подошла к кровати и села. Уже выходя из состояния эйфории, я ещё раз пробежалась по строчкам глазами. Готовить зелье нужно было за день до новолуния, а в новолуние выпить. Компоненты были вполне доступными, но зелье было весьма сложным в приготовлении, и мне самой его сделать не удастся.

«Снейп», — мысленно ухмыльнулась я и, крепко сжав в руке пергамент, аппарировала в Гильдию.

* * *

— Это невозможно, Клер!

— Но почему?! Помнишь, я говорила, что Мигель работает над зельем от ликантропии? Быть может, это его изобретение!

— Но ты видишь, здесь написано «не испытано»!

— Вот мы и попробуем! Рэм, разве твоя самая заветная мечта не избавление от этого проклятья?..

Рэм не ответил, но я увидела ответ в его глазах. Я улыбнулась и обняла его.

— Я отправлю сову одному моему знакомому, — проговорила я. — Уверена, он поможет.

— А я его знаю?

Я ухмыльнулась в его плечо и ответила:

— Это Северус Снейп.

* * *

«Очень надеюсь на твою помощь, Северус» — вывела я последнюю фразу, подписалась и пошла в совятню.

Отправив сову, я возвратилась в свою комнату. Мысленно подготовившись к предстоящему разговору с Сэлли и Клариссой, я устроилась у окна с книгой в руках.

Вечером прилетела сова с ответом от Снейпа. Я отвязала письмо и нетерпеливо развернула лист.

«Клер, удивлён твоему письму. И ещё более удивлён, что ты снова сошлась с этим оборотнем.

Северус Снейп»

Я мысленно чертыхнулась. Снейп так просто не сдастся — он же ненавидит Рэма. Я закрыла глаза и медленно выдохнула. Предстоит тяжёлый разговор.

* * *

Снейп был как всегда пунктуален и уже поджидал меня. Совсем не изменился — такой же мрачный, с ледяным взглядом и немытыми волосами. Мы сели за свободный столик, и я начала разговор.

— Северус, я знаю, что тебе совершенно безразлична судьба Рэма. Но подумай о судьбах других оборотней! Представь, вдруг это зелье сможет побороть болезнь оборотня, представь, как тысячи людей избавятся от проклятья, а ликантропия больше никогда не будет распространяться по Земле! — от холодного безразличия на его лице мой пыл как-то угас сам собой.

— И что из этого, Клер? Я отнюдь не альтруист.

— Снейп, — с досадой пробормотала я, — подумай сам — твоё имя может оказаться вписанным в историю зельеделия. Ты навсегда останешься в памяти людей, как изобретатель лекарства от ликантропии! — это был мой самый веский аргумент, призванный ударить по его самолюбию. — Это зелье очень сложное, даже мне это ясно. Северус, я не знаю никого, кто был бы сведущ в зельях более чем ты. Пожалуйста, — с ударением произнесла я, — помоги мне. Прошу тебя…

Снейп молча смотрел на меня своими черными глазищами и не отвечал. Я потеряла терпение.

— Тебе, что, трудно сделать это чертово зелье?! Или ты не можешь его сделать?!

— Хорошо, Клер, — невозмутимо ответил он. — Я помогу тебе. Рецепт с тобой?

Я от неожиданности его решения некоторое время хлопала глазами, как кукла, но Снейп выразительно кашлянул. Я опомнилась и достала рецепт.

Снейп прочитал и через некоторое время сообщил.

— Мне нужна хорошо оснащённая лаборатория.

Я глядела на него, обдумывая ответ.

— Хогвартские подземелья подойдут? Как-никак, родные стены помогают… — усмехнулась я. — Уверена, Дамблдор разрешит.

Снейп кивнул.

— Ещё кое-что — все ингридиенты ты без труда достанешь на Дрян-аллее, но нужна человеческая кровь. 21 капля.

— Бери мою, — твёрдо ответила я.

Через несколько минут мы стали прощаться, но Снейп задержал меня и спросил:

— Клер, как ты в тот день попала к Лорду?

Я сначала я не поняла, о чём он говорит, но память услужливо напомнила удивлённое лицо Снейпа за секунду до того, как я исчезла из того логова…

— Спроси у Гаспара, если он выжил в битве, — я вскинула голову и направилась к выходу.

* * *

Всю следующую неделю я доставала ингридиенты. Найти базилик, яйца оккама, яд лобалуга, помет лазиля и даже кровь дракона было несложно. А вот с главным составляющим, когтями волка, было труднее. Я спрашивала у наших зельедельцев, но те в ответ округляли глаза и в один голос твердили, что это запрещённый компонент и они не знают где его искать. Я пришла в отчаяние. Все труды понапрасну. Но Дамблдор, который давно был в курсе моих намерений, сообщил, что в Хогвартсе когти волка есть. Я не стала уточнять, однако же интересно, зачем в Хогвартсе держат запрещённые ингридиенты.

И вот, за день до новолуния, промозглым серым утром мы втроём (Снейп, Рэм и я) уже были в Хогвартсе. Северус сразу же принялся за дело, а мы с Рэмом то гуляли по Хогвартсу, вспоминая о прошлом, то сидели в комнате…

Позже, уже во второй половине дня, Снейп позвал Рэма, чтобы взять его кровь. Рэм вернулся мрачным. Уж не знаю, не потребовал ли Снейп целую пинту его крови, но Рэм лишь отмахивался и уходил от темы. «Наверняка они опять повздорили», — мысленно вздохнула я.

Ближе к вечеру Дамблдор попросил Рэма пойти в его кабинет для какого-то разговора, а меня позвал Северус.

Спустившись в сырое подземелье, я ощутила резкий прилив ностальгии. Будто вчера я была здесь… Но, отогнав сентименты, я вошла в лабораторию, где работал Снейп.

От амбре, чадящего там, я чуть чувств не лишилась. Правда, через некоторое время я попривыкла, и дышать стало легче.

— Наконец-то, Клер! — проворчал Снейп откуда-то из-за дымящихся котлов.

Я подошла поближе и села на лавку.

— Твоя кровь будет последним компонентом. Ей нужно будет смешать с его кровью, — он будто выплюнул последние слова, — и влить в зелье.

Я неопределённо кивнула. Снейп ещё с чем-то возился, а я пыталась справиться с подкатывающей тошнотой. Наконец, Северус подозвал меня. Достав нож, он спросил:

— Ты сама или…

— Режь скорее! — устало ответила я.

Он полоснул лезвием по моей ладони. Я поморщилась от боли и наблюдала за тем, как капли моей крови падают в пузырёк с кровью Рэма. Я краем глаза заметила, как Снейп чуть поморщился при виде того, как кровь пузырится и пенится.

Я не кисейная барышня, грохающаяся в обморок при виде порезанного пальца, но капающая кровь и смрад сделали своё дело. Я почувствовала, как в глазах темнеет и к горлу подкатывает тошнота, и, тихо простонав, не удержалась на ногах. Снейп молниеносно заметил мою попытку упасть в обморок и подхватил меня в нескольких дюймах от пола.

Сознание я не потеряла. Лицо Снейпа было близко, но перед глазами всё плыло. Кажется, Северус уложил меня на лавку и стал звать меня, кажется, ещё бормотал какое-то заклинание… кажется, он положил мне на лоб холодное полотенце…

— Энервейт! — сквозь туман услышала я.

Четкость вернулась, да и дышать стало полегче.

— Клер, ты в порядке? — спросил Снейп как-то… чересчур обеспокоенно. Я моргнула и решила не возвращаться к этой мысли. Наверняка показалось.

— Вроде бы да, — нерешительно ответила я, откинув голову и глубоко дыша.

— Что это ты вдруг сознание теряешь? Кровопотеря не так уж велика, — поинтересовался Снейп, поднимаясь.

Я закатила глаза.

— Если ты уже привык к такой вони, то это не значит, что и другие её не чувствуют! — я привстала и на автомате вслух высказала свои мысли. — Да и вообще в последнее время меня часто мутит и тянет в обморок…

Снейп взглянул мне в глаза.

— Да? А ты случаем не… — он осекся.

— Что «не»? — немного испуганно переспросила я.

Он промолчал, а потом покачал головой.

— Да так, ничего… лучше выйди на свежий воздух.

Я рассеянно кивнула, всё ещё не понимая, что он имел в виду.

— Тебя проводить? — спросил Снейп.

— Не надо, я сама дойду, — ответила я и поскорее вышла из этой комнаты.

* * *

Я постояла у открытого окна в коридоре, а потом, полностью придя в себя, отправилась к Рэму.

Открыв дверь, я с радостью увидела, что парень уже вернулся.

— Рэм? — просияв, воскликнула я и подошла к парню, сидевшему у окна. Он не шелохнулся.

Мне стало неуютно, но я подошла к нему и обняла.

— Что говорил Дамблдор?

— Ничего особенного, — ровным тоном ответил Рэм.

Я разжала руки и присела перед ним.

— Рэм, что-то случилось? — серьёзно и обеспокоенно спросила я.

— Нет, что ты, Клер, — также ровно ответил он. — Лучше иди к себе, тебе лучше отдохнуть, — он поднялся и вышел из комнаты. А я сидела на полу и смотрела ему вслед. Что произошло? Что заставило его стать таким холодным? Ведь час назад мы сидели здесь и всё было так хорошо!..

Я, последовав совету Рэма, пошла в свою комнату. Просидев там с полчаса, не находя себе места, я решила пойти к Снейпу, чтобы отвлечься от этих мыслей. Рэм наверняка просто очень волнуется.

Уже второй раз подходя к лаборатории Снейпа, я услышала приглушённые голоса.

— И запомни, Снейп, — не смей даже прикасаться к ней, даже близко подходить к ней! Если такое ещё раз повторится, то пеняй на себя! — послышался голос Рэма, наполненный такой яростью, которой я не слышала прежде. Мне стало страшно, и я чуть было не бросилась внутрь комнаты, но, услышав громкие шаги парня, я решила юркнуть за ближайшую статую.

Я ничего не видела, но по тяжёлой походке и учащённому дыханию поняла, что Рэм очень зол. Что же случилось? Почему он так набросился на Снейпа?

Я выждала несколько минут, а затем бросилась вслед за Рэмом.

* * *

Вновь войдя в его комнату, я прямо с порога заявила:

— Рэм, что случилось? Почему ты так холоден со мной?

Он не ответил, а лишь послал мне ледяной взгляд. Я испугалась не на шутку.

— Рэм! Что случилось?! — отчаянно прошептала я, подойдя к нему и вцепившись в его рубашку.

— Ты спрашиваешь, что случилось, Клер?! — свистящим шепотом сказал он. — Ты… ты… — он оттолкнул меня и порывисто встал. — Боже, как я мог тебе верить! Как ты могла говорить, что любишь меня?!

— Да что я сделала?! — перешла я на повышенный тон.

— Я, конечно, понимаю, что я не идеал, но… променять меня на Снейпа после всего, что было?!

На меня будто вылили ушат холодной воды.

— Северус?! Он-то тут причём?! У меня с ним никогда ничего не было!

Рэм ядовито рассмеялся.

— А, он уже Северус… И, значит, миловаться с ним в подземелье — это для тебя «ничего»?!!!

— Рэм!… Ты, что, видел, как я упала в обморок? О Мерлин, — я покачала головой. — Рэм, мне стало плохо, ты же знаешь, какой там смрад, и я чуть не потеряла сознание. Снейп просто помог мне. Ты всё не так понял, Рэм!

— Поверь, я всё прекрасно понял! — бросил он.

Предательские слёзы застелили глаза. Я подошла к парню и вновь вцепилась в него.

— Рэм, любимый! Ты готов забыть всё, что между нами было только ради глупого совпадения! Умоляю, Рэм, посмотри на меня!!!

Он послушался. Некоторое время мы просто смотрели друг другу в глаза. Наконец Рэм вздохнул и обнял меня.

— Прости… прости, любимая… я погорячился, — прошептал он. — Прости, я должен был верить тебе… — он зарылся лицом в мои волосы.

Я облегченно улыбнулась и покрепче обняла Рэма.

— Рэм, я так боялась, что ты не поверишь мне… я так испугалась…

— Я люблю тебя, Клер, — отстранившись, произнёс парень и поцеловал меня.

Я забыла обо всём и растворилась в его объятьях. Его руки лихорадочно бродили по моей спине, заставляя меня вздрагивать от удовольствия. Он коснулся языком моих губ и я, вздохнув, приоткрыла рот.

Рэм на мгновение оторвался от моих губ и взглянул мне в глаза, как бы прося позволения. Я потянулась к нему губами, и мы почти вслепую подошли к кровати. Опустив меня на мягкую постель, Рэм нагнулся и осыпал поцелуями мою шею и плечи; он расстегнул пуговицы на моей блузке и начал целовать мою обнажённую грудь… Я застонала от удовольствия. Рэм вновь припал к моим губам, а я начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Рэм сбросил рубашку, и я провела ногтями по его спине. Он глухо зарычал и неистово впился в мои губы, проводя руками по моим бедрам… Я, тяжёло дыша, закрыла глаза и увидела тысячи ярких звёздочек… будто я на небесах…

Проснувшись в объятьях любимого, я вновь и вновь благодарила небеса за это счастье. Рэм спал, как младенец, и был прекрасен, как ангел. Я нежно прикоснулась к его губам своими и на цыпочках пробралась в ванную.

Когда я вышла из ванной, Рэм ещё спал. Я накинула его рубашку и вышла в коридор, чтобы его не разбудить. Наши комнаты были рядом, поэтому я быстро переоделась и вернулась в комнату Рэма. Он уже успел проснуться, и почти до десяти утра мы валялись в постели.

Днём мы с Рэмом гуляли возле озера, а потом смотрели квиддичный матч между Гриффиндором и Слизерином. Но приближался вечер…

Без пятнадцати двенадцать мы с Рэмом спустились в подземелье. Пришло время пить зелье. Рэм заметно волновался, да и я сама тоже была, как на иголках.

Нас встретил Северус, причём взгляды, которые он бросал на Рэма, были отнюдь не добрыми. Рэм старался не подавать виду, но всё равно в его ответных взглядах читалась та же враждебность. Снейп сообщил, что зелье должно быть выпито ровно в полночь, и оставил нас вдвоём.

В оставшиеся минуты до полуночи мы не проронили ни слова. Рэм не сводил взгляда со стенных часов, держа в руках кубок с зельем.

Лишь только стрелка часов показала двенадцать, Рэм тут же осушил кубок. Я сочувственно поморщилась — очевидно, вкус у этого варева был отменный…

Рэм рывком отбросил кубок и, тяжело дыша, опустился на ближайший стул. Я присела перед ним.

— Как ты, Рэм? Что-нибудь чувствуешь?

Он покачал головой.

— В принципе, не чувствую ничего особенного, разве что горечь от этого зелья просто обжигает мне горло.

— Снейп сказал, что только через 11 часов мы узнаем, помогло ли тебе это зелье.

Рэм слегка кивнул, и мы вместе вышли из подземелья.

* * *

На следующее утро я проснулась около девяти часов. Рэма рядом не было, хоть и засыпали мы вместе. Я приподнялась и оглянулась вокруг. Рэм без рубашки стоял у окна и задумчиво глядел вдаль. Услышав, как я завозилась, он обернулся и улыбнулся мне. Я подошла к нему и, ничего не говоря, просто обняла его.

В назначенное время мы пришли к Дамблдору. Я ранее не задумывалась о том, как именно узнать о действии зелья. Рэма, похоже, посетила та же мысль.

— Но как узнать, подействовало ли зелье? Ждать следующего полнолуния, что ли?

Директор на этот вопрос ответил:

— Не думаю, что это обязательно. Это зелье может полностью избавить от ликантропии, а, значит, и ото всех её проявлений, к примеру, от воздействия серебра.

Я щелкнула пальцами.

— Ну конечно, серебро! — память услужливо напомнила эпизод с серебряной стрелой, но я тут же спросила. — У вас есть что-нибудь серебряное?

Дамблдор улыбнулся.

— Я подготовился к вашему визиту, — с этими словами он достал серебряный кинжал с какой-то витиеватой гравировкой. — Просто возьми этот нож. Если ты вылечился, то сможешь легко удержать его в руке. Если нет, то…

— Я знаю, — перебил Рэм и, выдохнув, потянулся к кинжалу.

Я с замиранием сердца следила за его рукой. Он взял нож в руку и… тут же вскрикнул и выронил его. «Нет!..» — горестно воскликнула я про себя и подошла к Рэму. Его ладонь была немного обожжена. Я взглянула в его глаза. Он попытался улыбнуться.

— Увы…

Я обняла его. Ничего не вышло. Это была ложная надежда.

Дамблдор выразил сочувствие Рэму и отпустил нас, предварительно сказав ему, чтобы он зашёл к мадам Помфри, так как ожоги от серебра нельзя залечить магией.

* * *

Я вернулась в свою комнату. Рэм сказал, что после медкрыла он хочет побыть один. Я то сидела в кресле, то ходила по комнате, как лев в клетке, но через час почувствовала, что мне нужно поговорить с Рэмом. Кажется, я догадываюсь, где его искать… Накинув плащ, я вышла из замка и направилась к астрономической башне.

Поднявшись по многочисленным ступенькам, я вышла на площадку и не удивилась, увидев Рэма, опершегося на перила. «Déjà vu», — подумалось мне.

Рэм обернулся, услышав мои шаги, и вновь устремил взгляд вдаль. Я подошла к парню.

— Тебе, наверное, тяжело снова осознать, что твоя болезнь неизлечима… — тихо сказала я.

Рэм покачал головой.

— Знаешь, Клер, я думал, много думал о сегодняшнем. И я понял, что оборотничество — это часть меня. Пусть она мне ненавистна, но без неё я просто не буду самим собой. Я неразделим с волком и не смогу от него избавиться. Мне остаётся смириться и пытаться уживаться с ним.

Во время его речи его глаза не были наполнены ни печалью, ни грустью. В них была капелька сожаления, но его взгляд излучал оптимизм и жизнерадостность. Он смог, он смог примириться со своей судьбой, с таким укладом жизни, он принимает то, что дано ему свыше, но всё равно не понимает, за что он был так наказан судьбой.

Рэм вдруг спросил:

— Клер, а ты решила, что будешь делать с лунной розой?

Я, слегка улыбнувшись, покачала головой.

— Я не думала об этом, Рэм. Я не уверена, что имею право оставить её у себя. Ведь она принадлежит не мне, да и… — хмыкнув, я продолжила, — моё отношение к ней почти не изменилось. Это злая вещь, — мои руки нащупали кулон и сжали его.

— Нет, Клер, вещи не могут быть злыми или добрыми. Всё зависит от того, в чьих руках находится эта вещь. Помнишь, ты говорила, что Мигель был защитником оборотней. Разве ты можешь отрицать, что он использовал розу во имя добра?

— Нет, — тихо ответила я.

— Я более чем уверен, что Мигель одобрил бы такой выбор. Я знаю, что ты не причинишь никому вреда. Твоя судьба уже давно переплелась с лунной розой, она стала такой же неотделимой частью тебя, как и ликантропия — моей. К тому же, — добавил он, обняв меня за талию и положив голову мне на плечо, — я буду уверен, что никогда не смогу причинить тебе вреда.

Я улыбнулась и ответила:

— И тебя не смущает перспектива всю жизнь быть у меня под каблуком?

Рэм повернул меня к себе лицом и озорно улыбнулся.

— А с каких это пор у тебя столь многообещающие планы?

Я счастливо рассмеялась, поцеловала его и покрепче прижалась к Рэму. Солнце ярко светило на зимнем небе, прохладный ветер обдувал нас, но мне было тепло от живущей во мне любви и от тепла, которым, будто ореолом, окружил меня Рэм. Я не знаю, что будет завтра, но в одном я уверена — оборотень и его королева всегда будут вместе.

Конец.